Елена Алексеевна Руденко
Фантастическая повесть
Альтернативная история с альтернативным финалом. В конец XVIII века попала техника будущего, и что из этого вышло, на примере печальных событий французской революции 9 термидора.
Повесть основана на реальных фактах.
Мужество и спокойствие Робеспьера — чистая правда, не верьте тому, кто скажет обратное!
СПИСОК ДЕЙСТВУЮЩИХ ЛИЦ:
— знаменитый политик времен французской революции. Лидер партии якобинцев.
— любовница Робеспьера, хозяйка телецентра.
у — друг и ученица Робеспьера. Писатель и сотрудница телецентра.
— лучший друг и соратник Робеспьера. Жених Светланы.
— младший брат Робеспьера.
— друг Робеспьера.
— друг Робеспьера. Болен, передвигается при помощи автоматической инвалидной коляски.
в — он же Поль Очер. Друг Светланы. Русский аристократ.
— верный пёс Макса, порода Ньюфаундленд.
— популярный телеведущий. Неудавшийся художник.
— влюбленный, ценой жизни других хочет спасти невесту, которая по глупости попала в тюрьму.
— звезда непристойных журналов и фильмов, попавшая в тюрьму. Невеста Тальена.
— бывший друг юности Робеспьера. Один из организаторов террора. Влюблен в Светлану. Участник переворота.
— один из организаторов террора. Участник переворота.
— один из организаторов террора. Участник переворота. Как и Фуше, хочет обвинить Робеспьера в терроре и казнить.
— участник переворота.
НЕУДАЧНОЕ НАЧАЛО ДНЯ
Я Максимильен Робеспьер, мне 36 лет. Сегодня 9 термидора. Решающее заседание. Мы должны сделать шаг.
Мне ясно, кто из тени правит террором. По их вине я и мои друзья стали ответственными за все творящиеся злодеяния. Наши имена навевают ужас. Мы должны это прекратить. Конечно, это будет непросто... точнее опасно... Что ж, я готов умереть, если моя смерть остановит потоки крови.
Антуан Сен-Жюст, мой друг, читает речь. Пока всё идет нормально. Краем глаза я замечаю Мадлен Ренар. Она пришла. Ох, как мне тяжело после нашего разрыва! Какая красотка! Но так легко предала нашу любовь! Мы стали врагами. Почему?
Вбегает Тальен. Он прерывает Сен-Жюста.
— Везде видны только раздоры! — кричит он. — Я требую, чтобы завеса была сорвана!
Антуан пытается продолжить, но безуспешно. Его прерывают шум, крики. Понятно, мы опоздали. Заговор опередил нас!
Сен-Жюст пытается протестовать. Бесполезно. Председатель Колло д'Эрбуа тоже с ними в сговоре, он не требует тишины, наоборот, поощряет этот рёв.
— Смерть тиранам! — кричат они.
— Смерть тиранам! — поддерживает их публика.
Всё ясно, они хотят моей смерти. Ничего, я не сдамся без боя!
Я срываюсь с места. Бегу к трибуне.
— Долой тирана! — кричат мне вслед.
Кто бы говорил! Вы, казнящие и милующие по своей прихоти!
Я требую слова. Мне предлагают дать слово через полчаса. Другие протестуют. Требуют запретить мне выступать! Конечно, они боятся меня. Знают, что я моментально разобью их аргументы!
Тальен продолжает свою речь. Он размахивает кинжалом, чтобы придать выступлению более яркую окраску. Он похож на персонаж глупого дешёвого фильма о супергероях.
Его слушают. Поддерживают. Тальен разошелся. Он требует ареста всех, кто работает со мной. Предлагает принять какие-то идиотские декреты.
Антуан стоит рядом, опустив голову. Ему тяжело, что он ничего не может сделать.
— Я требую, чтобы прения велись по существу дела! — кричит кто-то Тальену.
Ага, «по существу дела» — значит о моем аресте! М-да, Тальен просто глупец, несет какую-то отвлеченную чушь. Но остальные... Они понимают — отклонение от темы опасно!
— Я сумею вернуть прения к существу дела! — восклицаю я.
Я делаю ещё одну попытку подняться на трибуну, начать
речь. Безрезультатно. Мне не дают даже слова сказать!
— Долой тирана! — гремит отовсюду.
— Ты, Робеспьер, арестовывал патриотов! — орет Тальен.
— Ложь! — могу только ответить я.
Я спускаюсь к подножию трибуны. Я смотрю на моих коллег. Они делают вид, что ничего не происходит.
— К вам, порядочные граждане, не к этим убийцам, взываю я! — обращаюсь я к ним.
Все безрезультатно. Неужели у меня нет никаких шансов? Только бороться! Они не смогут сломить меня!
Я вновь прорываюсь к трибуне. Мне приходится прибегнуть к силе. Я расталкиваю врагов. Наношу удары. Представляю, с каким интересом наблюдают за дракой телевизионщики! Но врагов много, а я один. Я вновь оказываюсь у подножия трибуны.
— В последний раз, председатель убийц, дай мне говорить или убей меня! — обращаюсь я к председателю.
Колло ушел, его место занял его приятель. Он, как ни в чём не бывало, звонит в колокольчик. Хохот и крики из зала — мне ответ.
Я пытаюсь говорить. Не могу... Меня бьёт кашель. Это все из-за моих попыток переорать собравшихся.
— Тебя душит кровь Дантона! — кричат мне.
— Значит, за Дантона хотите вы отомстить мне, трусы? — иронично отвечаю я. — Почему же вы не защитили его, сволочи!
Именно они добивались казни Дантона, а теперь прикидываются верными друзьями погибшего. В их интересах было сначала избавиться от Дантона, а потом уже от меня. Сейчас они всеми силами стараются выглядеть героями. А я — тиран? Да, так они хотят всё представить народу!
— Как тяжело свалить тирана, — переговариваются собравшиеся.
Если бы я был тираном. Все было бы по-другому. Я бы уничтожил всех. Всех и сразу. Ни один приказ не проходил бы без моего ведома! Своим подлизам я бы давал богатые подачки, а любого, кто был бы против меня и моих идей, убирал.
Я замечаю, Тальен делает какой-то знак.
— Предлагаю издать декрет об аресте Робеспьера! — кричит кто-то.
Воцаряется тишина. «Актеры» решили взять паузу.
И вот начинается голосование. Я молю Бога, только бы мои друзья не пострадали. Я смотрю на галерею. Мадлен крепко держит за руку Светлану, которая готова броситься сюда. Ох, Светик, Светик, мой юный верный друг.
— Я виновен так же, как и мой брат, — выводит меня из оцепенения голос. — Я разделяю его добродетели! Я требую, чтобы обвинительный декрет был издан и против меня!
Господи! Огюстен! Зачем?
Я рьяно защищаю брата. Привожу весомые аргументы. Нет, меня игнорируют!
— Тогда запишите меня! — кричит Антуан.
— Меня тоже не забудьте! — добавляет Кутон.
Подбегает Леба.
— Я не хочу разделять позор этого декрета, — говорит он. — Я требую своего ареста.
Я ничего не могу сделать. Я бессилен. Надеюсь, хоть Светлана будет более благоразумна. Я смотрю на нее. Мадлен зажимает ей рот рукой. Но она же не сможет долго сдерживать Светлану...
Я Мадлен Ренар, мне 30 лет. Я сижу на галерее. Я с ужасом смотрю на потасовку. Как хорошо, что я отдала приказ прекратить трансляцию сразу же, когда речь Сен-Жюста прервали. Предчувствие не обмануло меня. Какая я молодец, что приучила сотрудников не обсуждать мои приказы. Пусть граждане телезрители смотрят шоу, запланированные на следующую неделю. Они этих передач давно ждали, поэтому не разочаруются.
Макса арестовывают. Его уводят. Я вскакиваю с места и бегу к выходу. Мы встречаемся взглядом. Мы пристально смотрим друг на друга, точно в последний раз. Я гоню от себя страшные мысли. Мне хочется броситься к нему в объятия. Мне кажется, я пройду сквозь толпу, сквозь полицейских, гвардейцев, как через голограммы.
Я, Светлана Лемус, не могу больше смотреть на это. Мне дурно. Кошмар! Этого не может быть? Макс Робеспьер — без этого дорогого друга я не мыслю своей жизни! Антуан Сен- Жюст — совсем недавно мы рассказали друг другу о своих чувствах. Наш роман только начался.
Я срываюсь с места. Бегу вниз, где мои арестованные друзья.
— Тогда считайте сразу шестерых, — кричу я.
— Ага, всем по шее! — хохочет Тальен.
Поздно. Моих друзей уводят. Я догоняю их. Макс даже не смотрит на меня. Делает вид, что мы не знакомы. Понятно, он не хочет, чтобы меня тоже сцапали! Ох, все же знают, что я его друг. Почему меня игнорируют!
— Антуан, дорогой, — обращаюсь я к жениху. — Я хочу быть с вами.
Он со всей силы отталкивает меня. Я смешиваюсь с толпой.
— Светлана, — слышу я властный голос Мадлен. — Немедленно сюда!
Я замираю. Меня отпихивают прочь с дороги. Мадлен берет меня за руку.
— Мы нужнее на свободе! — твердо говорит она. — Идем. Надо что-то придумать.
Я Жан-Ламбер Тальен, мне 27 лет. Я никогда не забуду тот вечер. Тереза, моя невеста, вернулась очень поздно. Она была напугана. Из ее прекрасных глаз катились слезы. Она бросилась ко мне на шею и разрыдалась.
— Я погибла, Жан! — всхлипывала она. — Я погибла! Прости... может, и ты погибнешь...
Я не мог понять, о чем она говорит.
— Прости меня, Жан, — сквозь слезы произнесла она. — Я изменяла тебе с одним типом из Комитета. он занимает важный пост. он может дать ордер на арест любого, кто ему неугоден. Он хотел бросить меня, я была зла и пришла к нему домой. Я всё рассказала его жене. Знаю, я поступила глупо. Но я не хотела терять его.
Ее слова были как нож в сердце. Рогоносец! Я рогоносец! Да, я давно знал об этом. Я как глупец закрывал глаза, делал вид, что все хорошо! Я люблю Терезу как безумный! А что теперь? Ее арестуют, и меня за компанию!
Я ударил Терезу наотмашь. Она упала, потом встала на колени, обвила мои ноги руками.
— Прости, прости, — шептала она. — Спаси меня, Жан! Я не хочу умирать! Я не хочу умирать!
Мне стало жаль Терезу. Словно она не изменяла мне. Как будто она попала в беду не по своей вине. Я смотрел в её большие красивые глаза. Этот невинный взор всегда очаровывал меня. Её губы дрожали. Длинные густые волосы растрепались.
Я сел рядом с ней на пол. Мы обнялись. Не помню точно, сколько мы так просидели в полной тишине. Был слышен только ход часов. Время шло. Но мы продолжали сидеть. Наступило утро. Начало светать.
Звонок в дверь вывел нас из этого оцепенения.
— Это они! — закричала Тереза.
Я поднялся с пола и медленно направился к двери. Да, это пришли они. Все было как в кошмарном сне. Терезу уводили, она кричала, пыталась вырваться. А я стоял как вкопанный и ничего не мог сделать. В тот момент я жалел, что меня не забрали с ней.
Гвардейцы поглядывали на меня с улыбкой. В их смеющихся глазах я прочел насмешку: рогоносец. Им не понять, что значит любить. Любить бескорыстно, уметь прощать любые проступки, даже многократную измену.
Помню, мое желание жениться на Терезе Кабаррюс вызвало у всех недоумение. Очень долго нашу помолвку считали очередным рекламным трюком мадемуазель Кабаррюс.
Тереза была звездой пренепристойнейших журналов, где фотографировалась в самых непотребных позах. А ее роли в пошлых фильмах шокировали всю Францию.
Но я влюбился в Терезу, а она ответила взаимностью. Я надеялся, что она остепенится? Нет, я знал, что ее не изменить. Наш брак не смог бы заставить Терезу поменять образ жизни. До меня частенько доходили слухи об её амурных делишках, злые языки не скупились на подробности.
Но я люблю Терезу! Поэтому считал всё ложью, клеветой! Я верил только ей! Я хотел верить только ей! Тереза смотрела на меня своим наивным взором, улыбалась невинной улыбкой. У неё всегда было готово опровержение злых слухов. Это радовало меня. Только её слова были для меня истиной! Как прекрасен самообман, но здравый смысл всегда шептал мне правду... К черту здравый смысл!
А теперь я готов на всё, чтобы спасти любимую!? Я спасу её!
СЛАБЫЕ, НЕЖНЫЕ, НО СМЕЛЫЕ ОСОБЫ
Я, Мадлен Ренар, надела серьги, подаренные Максом. В них встроено какое-то устройство, позволяющее вести переговоры. Он услышит меня, Макс носит тот перстень с рубином. Уверена, в этом перстне скрыт не только прибор для нашей с ним болтовни.
Я нажимаю на застежку сережки.
— Макс, ты меня слышишь? — спрашиваю я.
— Да, дорогая, — отвечает мне спокойный голос.
— Господи! Как ты? Что с тобой? — нервно спрашиваю я.
— Всё хорошо, не волнуйся, — отвечает Макс. — Думаю, я смогу отстоять своё доброе имя в суде.
— Что я могу сделать? — спрашиваю я.
— Мадлен, дорогая, ни во что не вмешивайся, — просит он, — не вздумай им противостоять!
Я соглашаюсь. Мне противостоять врагу, действительно, бессмысленно.
— Макс, прости меня за мои злые слова, мою глупость! — прошу я. — Знаешь, я прервала трансляцию. Надеюсь, это хоть как-то искупит мою вину!
Из моих глаз текут слезы. Если бы я знала, что все так обернется. Какая я дура! Трудно поверить, что сейчас речь идет о жизни и смерти моего возлюбленного. Я бы умерла за него!
— Всё хорошо, дорогая, твой поступок неоценим. Это истинный подвиг! — ласково говорит он. — И не придавай значения нашей любовной ссоре. До скорого.
На этом связь закончена. Как он невозмутим! Какое мужество! Он понимает, что находится на грани, между жизнью и смертью, и при этом такое спокойствие.
А что мне делать? Ждать? Нет, это пытка. Я должна знать, что задумали эти ублюдки! Какие у них планы? Думаю, они скоро вспомнят про телевидение. Ничего, я им сама напомню. Мое счастье, что они сразу не учли телевидение. Глупцы!
Я, Мадлен Ренар, вхожу в здание Тюильри. Я хозяйка телецентра, меня все знают. Охранники расступаются передо мной. Я замечаю своё отражение в зеркалах. Белый приталенный пиджак с очень глубоким, почти до талии, треугольным вырезом. Прямые белые брюки. Туфли на высоком каблуке. Стриженные под каре слегка вьющиеся светлые волосы. А главное, уверенный взгляд.
— Мадам Ренар, чем обязаны? — интересуется один из них.
Кажется, это Тальен. Сейчас бы и придушила.
— Мадам очаровательна! — восклицает другой.
Колло д'Эрбуа. Тоже противная рожа. К чёрту твои комплименты!
Я не дожидаясь приглашения, сажусь в кресло. Откинувшись поудобнее, и закинув ногу на ногу, я внимательно оглядываю присутствующих.
— Как нехорошо, что вы забыли обо мне, — говорю я с надменной улыбкой.
Мужчины удивленно переглядываются.
— Телевидение несёт информацию народу, — говорю я. — Если о вашем предприятии ничего не будет сказано, это так и останется тихой разборкой.
— Что вы хотите? — нервно спрашивает Тальен.
— Деньги, — коротко отвечаю я.
— Деньги? — переспрашивает кто-то.
А-а, это Фуше. Отставной монах. Помню, ты меня ещё в Аррасе раздражал.
— Да, — легонько киваю я. — И не мелочитесь.
— А вы не боитесь, красотка, — вмешивается еще кто-то, — что мы можем устранить вас...
— Лазар Карно, милашка! — восклицаю я. — Как нехорошо. Когда-то в Аррасе ты говорил мне другие слова.
Я смеюсь.
— Вы не сможете снять защиту с моих приборов, — отвечаю я Лазару, — у меня свои женские секреты.
— Мне кажется, мадам, что вы хотите спасти Робеспьера, — вмешивается Тальен.
— Глупости! — прерываю я. — Хоть он и любил меня, я была равнодушна!
Они верят мне. Я олицетворение женщины, любящей только себя, бриллианты и деньги. Я из разряда ледяных красавиц, позволяющих только любить себя.
Ах, вот ещё выдумал, идиот! Да Макс посмелее тебя! Ты, самовлюбленный импотент!
— Робеспьер будет казнен! — пламенно восклицает Тальен. — Он не дождется трибунала! Мы представим его мятежником! На казни народ всё и узнает! К черту ваше телевидение!
Кретин. Это из-за свой шлюхи-невесты ты тут выступаешь. Влюбленный рогоносец. Подлецы, они боятся Макса! Знают, что в суде он сможет за себя постоять. Он разобьет их доводы за минуту выступления.
— Как хотите, — ледяным голосом произношу я. — Но без официального объявления в средствах массовой информации ваш переворот будет выглядеть как рецидивистская выходка.
Я спокойно поднимаюсь с кресла и медленной походкой от бедра направляюсь к выходу.
— Постойте! Сколько вы хотите? — спрашивает Колло.
— Три миллиона, — отвечаю я. — Иначе о вас, в лучшем случае, напишет пара газет. Но если телевидение будет молчать, этому не придадут значения. Я отозвала моих тележурналистов. Они игнорируют ваше восстание. По всем каналам идут развлекательные шоу.
— Завтра утром вы получите деньги на свой счет, — обещает Фуше.
— Значит, завтра и поговорим, — улыбаюсь я.
Я покидаю Тюильри. Возвращаюсь на Телецентр. Я очень устала. Этот диалог потребовал столько сил. Как тяжело было унять чувства. Улыбаться трусливым подлецам, желая расцарапать им рожи.
Я, Светлана Лемус, села на корточки перед Мадлен. Бедняжка, как мне её жаль. Она сидит, поставив локти на колени, обхватив голову руками. Её плечи трясутся от тихих рыданий. Трудно поверить, что минуту назад Мадлен гордо стояла перед врагами и смело выдвигала свои условия. Да, ей тяжело это далось.
Я глажу Мадлен по руке.
— У меня идея, — говорю я. — Тереза Кабаррюс. У меня есть доступ к компу Макса. Там всё коды тюрьмы Консьержи, включая камеры заключенных. Можно пробраться туда и вытащить Терезу. Посмотрим, что скажет Тальен, когда его любимая будет у нас в плену.
Мадлен кивает.
— Надо попробовать, — говорит она. — Но это опасно.
— Не думаю, — возражаю я. — Если знаешь коды и тайные ходы, то это легкая прогулка. Там живых охранников нет.
Я достаю свой карманный комп. Несколько секунд У меня занимает, чтобы переписать информацию. Я проверяю. На экране появляется план Консьержи, я отмечаю камеру Терезы. А список кодов? Вот он. Не забыла.
Мы договариваемся с Мадлен, где она должна меня встретить. Я сажусь в машину. Что ж, испытаем судьбу. Мне страшно, я как будто во сне. Тяжело поверить в реальность происходящего.
Я, Светлана Лемус, у Консьержи, с тыльной стороны этого мрачного здания. Безлюдная парижская улочка. Тут есть потайной вход. Я достаю из кармана шорт мой комп. Следую по пути, что указан на экране. Вот, здесь. Как войти? Высвечивается ответ. Я нажимаю на указанные кирпичики в нужном порядке и делаю шаг вперед. Да, я прошла сквозь стену. Невероятно! Интересно, знает ли кто-нибудь об этом потайном ходе? Его сделали совсем недавно по приказу Макса. Секретность была полная.
Я надеваю очки ночного видения. Предо мной вырисовываются коридоры. Куда теперь? Я следую за указателем на экране. Смешно, чувствую себя персонажем компьютерной игры. Вот проход, перекрытый лазерными лучами. Я подхожу к кнопкам на стене, набираю код, указанный на экране моего прибора.
Лучи не исчезают. Да, так задумано. Если я не ошиблась, я смогу пройти. А если ошиблась... Я закрываю глаза и делаю шаг вперед. Удачно!
Опять коридоры, двери, лестницы. Слава Богу, уже скоро. Сколько времени я тут блуждаю? Полчаса.
А вот и камера Терезы. Она сидит за столиком, смотрит на экран телевизора. Выбрала себе какую-то глупую мелодраму. Тереза не видит меня. Она не может видеть ничего, что находится за лазерными лучами, служащими решеткой камеры.
Я отключаю их, вхожу в камеру. Мне стала нравиться эта игра.
Тереза испуганно смотрит на меня.
— Потом объясню, — говорю я спокойно. — Идем.
— Ты спасаешь меня? — кажется, Тереза бросится мне на шею.
Я достаю два браслета, что дала мне Мадлен. Она велела
надеть это на руки Терезы. Зачем? Я торопилась и решила не вдаваться в подробности. Приказ Мадлен выполнен. Я нажимаю на застежку кулона, что висит у меня на шее.
— Мадлен, Тереза у меня, — сообщаю я. — Мы выходим.
Я получаю утвердительный ответ, которого Тереза не слышит. Так устроены и серьги Мадлен, и перстень Макса — ответ слышит только собеседник. Можно смело давать ему указания, не боясь, что их услышат те, кто рядом с ним.
Мы начинаем двигаться к выходу. Тереза вцепилась в запястье моей руки мертвой хваткой. Она же ничего не видит в кромешной тьме коридоров тюрьмы. Я не взяла спец-очки для неё, это не к чему. Мой спасительный комп подводит нас к потайному ходу на улицу. Я пальцем провожу по стене, точно рисую фигуру, которая указана на приборе. Мы делаем шаг вперед.
Мы на парижской улице. Уже совсем стемнело. Я снимаю очки и быстро запихиваю Терезу в машину.
— Всё нормально. Мы вышли, — сообщаю я Мадлен.
Мы должны встретиться с Мадлен. Я передам ей Терезу. А потом. у меня есть ещё план. Я могу погибнуть. Я это понимаю, но у меня такое обманчивое чувство, что я имею еще несколько жизней. Как в компьютерной игре. Этим жарким днем, весь мир стал компьютерной игрушкой.
Тереза молчит. Я думала, что она засыплет меня вопросами. Нет, страх ещё не прошел. Она выглядит жалко. Где та наглая, своенравная, капризная соблазнительница, звезда самых непристойных журналов? Сейчас это напуганная глупая женщина с бегающим взволнованным взглядом.
Я познакомилась с Терезой на каком-то приеме, тогда она ещё не была невестой Тальена. Тереза вообще с женщинами не ладит. Только я проявила к ней терпение. Это моя природная вежливость. За это Антуан меня долго ругал. Тереза из тех, с кем вообще нельзя говорить. Он оказался прав.
Тереза решила взять меня в подруги. Просто больше с этой дамой никто не хотел общаться. Слава богу, мы виделись с ней редко. Но каждый раз встреча заканчивалась перебранкой. У меня никогда не было ни гонораров Терезы, ни такого количества поклонников. А она очень любила показать свое превосходство, а меня это выводило из себя.
Тереза называла меня добродетельной дурочкой, говорила, что мне не место на телевидении! Что я, Макс и Антуан друг друга стоим. Мы глупцы, помешенные на воздержании. Что нам нужно жить в монастыре.
Отказаться от встречи с Терезой было невозможно. Она цеплялась как пиявка.
Как она любила использовать меня для контраста. Тереза — носила обтягивающие платья с разрезами, идеально подбирала к ним дорогущие украшения. И я — одевающаяся как подросток — шорты, джинсы, короткие юбки, приталенные блузки, облегающие майки.
Тереза могла затмить любую. Одна Мадлен лучше нее. Рядом с элегантной Мадлен Тереза всегда смотрелась вульгарной потаскушкой, дешёвкой.
Потом Тереза стала невестой Жана Тальена. А я — её алиби. Отправляясь на оргию, Тереза говорила, что пошла со мной на девичник. И Жан верил. Мне было стыдно. Каждый раз говоря ему, что Тереза была со мной, я готова была провалиться от стыда. Я не могла смотреть на его простецкое, немного глуповатое лицо.
Наконец сексуальные похождения вышли Терезе боком! Обидно, что мои друзья должны платить за это!
А вот и машина Мадлен. Мы меняемся местами. Мадлен садится в мою машину, а я в её. Я советую Мадлен сообщить о Терезе Максу. Она согласна. Но сначала хочет «порадовать» гражданина Тальена.
Тереза молчит. Кажется, она ничего не понимает. Да, она же не знает о перевороте. Что ж, это к лучшему.
Наши с Мадлен машины разъезжаются в разные стороны.
Я еду в Конвент. Хочу пробраться в видео-архив. Интересно, о чём беседовали наши «друзья», в каждом кабинете накануне была встроена видеокамера. Вряд ли они знали об этом.
Я легко пробираюсь в здание Конвента. Всё идет отлично. Я иду по пустому коридору. Нахожу нужную дверь. Легко открываю её.
— О! У нас тут гости! — раздается за моей спиной голос.
Я замираю. Медленно оборачиваюсь. Предо мной стоят Фуше и Колло. На их лицах играют злые усмешки.
— Как раз кстати! — усмехается д'Эрбуа. — Ты нам очень нужна. Мило с твоей стороны, что ты зашла.
— Всегда к вашим услугам, — шучу я. Но мой голос звучит тихо и испуганно.
Я, Жан Тальен, упиваюсь победой. Светлана Лемус, ненавистная мне девчонка в моих руках. Он сидит предо мной. Я направляю ей в лицо свет лампы.
— Я и мечтать не смел о таком разговоре, — улыбаясь говорю я. — Знаешь почему?
Она сидит, опустив голову, даже не смотрит на меня. Я поднимаю её подбородок дулом пистолета.
— Я ненавижу тебя, Светлана Лемус, — продолжаю я. — Ненавижу с первого дня нашего знакомства.
Лемус молчит. В её взгляде нет ни страха, ни мольбы, только какая-то усталость.
— Ты была подругой Терезы, ты покрывала все её похождения, — продолжаю я. — Я это понимал. в глубине души я это понимал. Я тайно ненавидел тебя. Особенно меня раздражало. знаешь что меня особенно злило?
Опять молчание. Это выводит меня из себя.
— Твоя добродетель! — истерически смеюсь я. — Дескать, ты такая хорошая, а Тереза идеал порока! Твоя чистота и невинность бесили меня! А потом твой роман с Сен-Жюстом, объявление о вашей помолвке. Это добило меня окончательно. Ваши фотографии красовались везде! Ах, какая идеальная пара! Какая верность и любовь!
Не могу больше выносить её молчания.
— Скажи же что-нибудь! — кричу я.
Я ударяю Светлану по лицу. На глазах девушки появляются слезы. Она хочет их сдержать, но не может. Я хохочу.
Я упиваюсь страданиями ненавистной девчонки. Подумать только, одним ударом я уничтожу всю компанию и спасу любимую Терезу.
— Ты должна подписать это, — перехожу я к делу. — Подписывай!
Опять никакой реакции. Я вновь ударяю девчонку.
— Тебе уже ничего не поможет, — говорю я.
— Тогда зачем подписывать? — усмехается она.
Ха! К ней вернулось её дурацкое чувство юмора.
— Ты можешь умереть легко и быстро, — говорю я. — А можешь долго и мучительно.
Она опять молчит.
Я, Светлана Лемус, должна продержаться. Мадлен вот-вот должна позвонить. Может, этот извращенец отключил телефон. Тогда я пропала. Надо будет самой намекнуть ему. Нельзя, тут разговор записывается. Нужна секретность.
Он опять пытается заставить меня подписать какую-то бумагу. Что там? Явно ничего хорошего. Я уже не реагирую на его злые слова, крики, угрозы.
Тальен хватает меня за шиворот и стаскивает со стула. Если он начнет бить меня ногами, я не выдержу. Я боюсь боли. Он и так разбил мне верхнюю губу. Он берет меня за волосы и тащит в уборную кабинета. Неужели он утопит меня в унитазе. Нет. Он затыкает раковину, открывает холодную воду, высыпает туда льда для напитков.
Я едва успеваю задержать дыхание. Холод точно несколько маленьких иголок впивается в моё лицо. Я захлебываюсь. К счастью, Тальен быстро меня вытаскивает.
— Ради Терезы я готов на всё! — кричит он. — Подписывай!
— Что ты делаешь!? — раздается крик.
Это Лазар Карно. Он сильно ударяет Тальена. Тот падает.
— Изувер, как ты смеешь мучить Светлану! — Лазар усаживает меня в кресло и утирает моё лицо полотенцем.
— Ненавижу её! — вопит Тальен. — Ради Терезы я её уничтожу!
— Я раньше уничтожу тебя! — кричит Лазар. — Только тронь! Не позволю, чтобы из-за какой-то мерзкой шлюхи страдала такая девушка.
Тальен пытается возразить, за что получает новый удар.
— Чай с лимоном для гражданочки! — велит Лазар.
Он садится предо мной на колени. И начинает. признаваться в любви. Причем делает это на грани какого-то сумасшествия. Он ругает Сен-Жюста, говорит, что тот недостоин меня.
Господи, зачем мне столько психов за один день. Но Лазара нельзя злить, он хотя бы на моей стороне. Я храню молчание.
Сконфуженный Тальен подает Лазару чашку чая. Лазар протягивает её мне. Я мотаю головой. Ничего я не хочу!
— А как же признание? — робко спрашивает Тальен.
— Обойдемся, — коротко отвечает Карно. — И как вы посмели устроить такое без моего ведома?
— Но мы не знали о твоей любви к . — оправдывается Тальен.
Он хотел обозвать меня, но вовремя спохватился.
Тальен не знал. А вот Фуше и Колло. Уверена, они подозревали об этом. Они не хотели, чтобы Лазар помешал. Вот и скрыли всё от него. Тальена тоже продуманно выбрали. Догадывались, что он меня ненавидит.
— Тебе звонки были? — спрашивает Лазар Тальена.
— Я отключил. — бормочет Тальен.
— Идиот! — взрывается Лазар. — Каждая мелочь важна!
Тальен достает телефон и просматривает, кто звонил.
— Звонила Мадлен Ренар, — говорит он.
— Перезвони ей! — велит Лазар.
Тальен слушается. Трудно поверить, что этот напуганный парень минуту назад чуть не убил меня.
— Она хочет, чтобы я приехал, — говорит Тальен. — Ехать?
— Разумеется! — отвечает Лазар. — И немедленно!
Слава Богу! Посмотрим, как Тальен теперь запоет. Я с
трудом сохраняю невозмутимость.
Я Лазар Карно. Меня возмутила жестокость Тальена. Как он посмел? А остальные? Неужели они хотят убить эту девушку?
— Подождите меня, — говорю я Светлане. — Я быстро вернусь.
Она испуганно смотрит на меня.
— Вас скоро отпустят, — добавляю я, уходя.
В соседнем кабинете меня уже ждут Фуше и Колло д'Эрбуа.
— Вы хотите нас отчитать? — с усмешкой интересуется Фуше.
— Да, — говорю я. — Вы представить себе не можете, как этот псих издевался над бедной девушкой?
Колло пожимает плечами. Мой рассказ вызывает только злые усмешки.
— Что-то Тальен перестарался, — хихикает Фуше.
— Грубовато, — кивает Колло. — А что вы от нас хотите?
— Я требую отпустить Светлану! — говорю я твердо.
— Она может стать опасной, — возражает Фуше. — К тому же не обязательно её казнить. Хотя.
— Все зависит от обстоятельств, — добавляет д'Эрбуа. — И я вас не понимаю. Одной девицей больше, одной меньше.
Я кидаю на них злой взгляд.
— Вы думаете, она вас полюбит? — спрашивает Фуше с иронией.
— Она всегда будет любить сахарного Сен-Жюста, — добавляет Колло. — А вас возненавидит как убийцу!
Неужели они приписывают мне такую злобу. Пусть Светлана любит кого душе угодно, но будет жива.
— А Робеспьер умен, — переводит Фуше разговор на иную тему. — Мы думали, он сразу же попытается напасть на нас. Нет, он понял, что в этом случае его действия будут приравнены к мятежу. Робеспьер ждёт, чтобы мы напали первыми!
— Наш план всё исправит, — говорит Колло. — Может, гражданку Лемус использовать как заложницу? Пусть Робеспьер сдастся.
— Чушь! — возражаю я. — Наш план — объявить шайку Робеспьера вне закона — сделает своё дело и без Лемус! Робеспьер уже в наших руках. Я отпускаю Светлану!
Моя решительность побеждает. Они согласны. Но при условии слежки за ней.
Я возвращаюсь к девушке. Она подобно статуэтке сидит на стуле. Взгляд устремлен в одну точку.
— Вы свободны, — говорю я.
— Я могу идти? — робко спрашивает она.
Светлана вопросительно смотрит на меня. Я киваю.
— Я ничего не требую взамен, — продолжаю я. — Простите меня, если сможете. А если не простите, я вас винить не буду.
Так мы расстаемся. Храни тебя Бог, Светлана Лемус.
ЛОВУШКА ДЛЯ РОБЕСПЬЕРА
Меня зовут Оливье Молюссон. Мне 18 лет. Я ведущий развлекательной передачи. Что можно сказать обо мне? Мой меланхоличный образ хорош на экране, он нравится девушкам. А в жизни мой характер приносит мне одни огорчения. К тому же я какой-то неуклюжий и невезучий. Всё, за что я берусь, заканчивается крахом. Бойким меня назвать тоже нельзя. Робость — ещё один мой недостаток.
Но я научился мириться со своими недостатками. К тому же работа на телевидении приносит солидный доход. У меня есть невеста, очень милая девушка.
Мое хобби рисование. Я даже беру уроки у знаменитого художника Давида. Обидно, мои картины пока не получили признания. Они вызывают только две реакции населения: или смех, или ужас.
А ещё я влюблен в хозяйку телевидения Мадлен Ренар. Она, увы, меня не замечает. Но это только сейчас! Уверен, она полюбит меня! Мы проведем с ней несколько волшебных дней и ночей! Но потом мы будем вынуждены расстаться. Ведь я хочу жениться на моей милой невесте.
К сожалению, Мадлен влюблена в этого отвратительного Робеспьера! Как я его ненавижу!
Раньше, я считал его героем. Даже готов был смириться с тем, что он отнял у меня Мадлен. А теперь? Он оказался тираном! Я сделаю все возможное, чтобы уничтожить Робеспьера!
Мне дали указания. Я их выполню ради себя, Мадлен и Франции!
Я, Макс Робеспьер, и мои друзья находимся в здании Ратуши. Уже далеко за полночь. Я сижу за одним из мониторов. Проверяю готовность здания к обороне. Надолго ли хватит защиты, заряда, оружия?
Филипп Леба послал сообщение армии. Надеюсь, они придут к нам на помощь. Хотя уверенности сейчас нет ни в чём.
Что бы ни случилось, мы должны бороться. Каждый шаг надо продумать. Одно неверное движение, и мы мертвы. Хотя. наши шансы спастись почти на нуле. Неужели, чтобы остановить террор, мне нужно погибнуть. Если так, я готов!
— Народ любит нас! — прерывает мои мысли Антуан. — Нас даже тюрьмы отказались принять. А тут в Ратуше, нас надежно охраняют!
Как ребенок! Поразительная наивность!
— Нас не приняли в тюрьмы, чтобы толкнуть на необдуманный шаг, — поясняю я. — Они хотят выставить нас мятежниками, которым нельзя оправдаться законным путем. Они хотят лишить нас права защиты в суде!
Анутан замирает.
— Макс, о каком необдуманном шаге ты говоришь? — спрашивает меня мой младший брат Огюстен.
— Напасть первыми, — поясняю я. — Мы не должны нападать первыми. Именно этого от нас и ждут.
— Но народ нас поддержит! — возражает Антуан.
— Народ легко запугать, простите за пессимизм, — говорю я. — Будет лучше, если мы не будем отвлекаться на разговоры. Все системы в норме? Защита работает?
— Да, — отвечает Кутон. — Мы можем установить защиту пять.
— Самый высокий уровень! — восклицает Огюстен. — И всё же я никак не могу поверить, что наши друзья решились на такую подлость!
— Всё на вид милейшие граждане, — вздыхает Антуан. — А на самом деле столько людей уничтожили, а на нас всю вину свалили.
— Да, а дело провернули так, что мы не смогли остановить их зло, — добавляет Филипп Леба.
— Если все пройдет гладко, как их можно будет атаковать? — спрашивает меня Кутон.
— Здание Ратуши снабжено лучевой системой «радуга», — говорю я. — Наши враги расположились в здании Конвента. Сразу же при их атаке надо пустить «радугу» и уничтожить здание Конвента.
— Я это беру на себя, — говорит Анутан. — Когда навести цель?
— Прямо сейчас, — отвечаю я. — Но пуск только по моему приказу.
Нас прерывает звонок видеотелефона. На экране появляется Фуше.
— Дорогие друзья, — улыбаясь, говорит он. — Хочу сообщить вам приятную новость. Мы только что издали акт, согласно которому вы и все, кто будет вам помогать, объявляетесь вне закона. Выводы делайте сами. Приятного дня!
— Чтоб ты сдох! — зло кричит Антуан.
Экран тухнет. Мы все замираем. Что ж, я ожидал этого!
— Теперь мы можем надеяться только на себя, — говорю я.
Я замечаю, что нервы Филиппа на пределе.
— Мы погибнем, — говорит он. — Лучше я сам убью себя!
Его рука нащупывает лазерный пистолет.
— Отставить! — приказываю я.
— Народ нас не бросит! — говорит Огюстен.
— Да! — подтверждает Антуан.
Мой брат слишком хорошо думает о людях, а Антуан слишком уверен в себе, в любви народа к нему.
— Макс, попроси Мадлен не объявлять этот акт по телевидению! — говорит Антуан.
— Нет, — твердо возражаю я. — Я не могу подвергать Мадлен такой опасности!
На этом воцаряется молчание. Мы ждем атаки. Эти несколько секунд кажутся вечностью. Всё приведено в готовность. Пусть только сунутся. Уж наши приборы их встретят.
Мысли молниеносно проносятся у меня в голове. Я вспоминаю об Оливье Молюссоне. Не понимаю, зачем он приходил. Наш разговор был просто ни о чём!
Подумать только, Оливье мой сын. Об этом я узнал недавно, совершенно случайно. Всё началось с того, что он вляпался в пренеприятное происшествие. Мадлен попросила меня вызволить его. Ей не хотелось терять ценного сотрудника. Да и компроматы были не нужны. Конечно, я прочитал сведения о нем и узнал, что он мой сын. Как в любовных романах. Ему я об этом не сказал. Зачем?
Ко мне приходила Кларисса, его мать, моя первая любовь. Она благодарила меня за помощь. Наша встреча была теплой и дружеской. Её муж давно умер, сейчас Кларисса вновь собирается замуж. Она счастлива. Что ж, я очень рад.
В памяти всплывают картины. Я — молодой практикант юрист. И Кларисса — миленькая дочь хозяина. Роман был неизбежен. А что дальше? Её отец узнал об этом и, естественно, уволил меня. Клариссе быстро нашли жениха. Она писала мне о сыне. но не называла ни его имени, ни фамилии своего мужа. Я писал ей, но ответа не получил.
Я хотел найти Клариссу. Но потом понял, что этого делать не стоит. У неё своя жизнь, своя семья. Зачем мешать. А потом я встретил Мадлен и забыл обо всем.
Загораются экраны. Воспоминания исчезают. Защита пять в действии. Все объекты, приближающиеся ближе, чем на десять метров, безжалостно уничтожаются лазерными лучами.
Я даю приказ Антуану уничтожить «радугой» Конвент.
О Боже! Экраны вдруг потухли. Все погрузилось во тьму. Черт, система энергосбережения! Но почему? Кто мог пробраться в Ратушу?
Я быстро встаю с места, достаю лазерный пистолет. Антуан рядом. Мы стоим спина к спине, повернувшись в пол-оборота к двери. У нас в руках пистолеты. Мы готовы убить каждого, кто войдет в дверь.
Я, Мадлен Ренар, ликую. Нет, это еще не победа. Но всё же. Какое удовольствие смотреть, как изменится лицо человека, желающего погибели моего дорогого Максимильена. Да, Тальен ввязался в этот чёртов переворот, чтобы спасти Терезу! Но какой ценой! Ценой жизни моего возлюбленного. Пусть знает, что я тоже готова на всё. Теперь мы с Тальеном поменялись местами.
Тереза со мной, в одном из кабинетов телецентра. Тут нас никто не побеспокоит.
Мой взгляд падает на какую-то жуткую картину. Господи, сколько раз приказывала Оливье не вывешивать свои «шедевры»! Они меня в могилу сведут! Если бы не его рейтинг, выкинула бы этого художника давно вместе со всеми картинами. Почему-то девушкам нравятся образы меланхоличных разгильдяев.
Я поворачиваю Терезу лицом к картине. Она вскрикивает.
Но где же Тальен? Где его черти носят!? Время идет. Ох, наконец-то! Тальен входит в кабинет. На его лице какое-то странное выражение безумства.
Я направляю на него луч прибора на поиск «жучков», всё чисто.
— Тереза! — радостно восклицает Тальен.
Они бросаются друг другу навстречу, как подростки. Как Тереза отвратительна!
— Трогательно, — смеюсь я. — А теперь к делу.
Тальен удивленно смотрит на меня.
Я указываю на браслеты Терезы. Потом снимаю с пояса маленький приборчик, напоминающий брелок для ключей.
— В ваших интересах будет следовать моим указаниям, — говорю я, — иначе через вашу прелестницу пройдет ток. Я могу убить Терезу из любой точки мира.
Гражданин Тальен замирает. Ему нужно несколько секунд, чтобы понять смысл происходящего.
— Вы это ради него? — спрашивает он изумленно. — Ради Робеспьера? Но ведь он вам безразличен!
— Глупец! — хохочу я.
Да, идиот! Ну и что, что я не выставляю свои чувства напоказ, как глупышка Элеонор Дюпле. Да, я храню свои эмоции под маской надменности. Гордость не позволяет мне открыто выражать свою любовь. Но из-за этого моя страсть сильнее. Скрытые чувства ярче открытого выражения любви. Ради Макса я готова на всё. Если бы мне дали в руки пистолет и сказали, убей Тальена, Карно, Коло д'Эрбуа, Фуше, прочих ублюдков, тогда Макс будет жить. О-о! Я бы не медлила!
Я спокойно делюсь с Тальеном этими мыслями.
— Ты решил стать героем! — смеюсь я. — Спасти любимую от смерти, низвергнув жестокого тирана! Слащаво и романтично до тошноты. Да, все старушки рыдали бы от умиления.
— Я вас понимаю, — робко произносит Тальен. — Но Тереза не виновата.
— Макс тоже не виновен в её аресте! — перебиваю я. — Глупый вы рогоносец!
— Я пошел на это, чтобы спасти Терезу, — продолжает он.
— Я тоже, чтобы спасти Макса!
Тальен вплотную подходит ко мне, нагибается надо мной, опираясь на ручки кресла.
— А вдруг вы блефуете? — спрашивает он. — Сейчас мы с Терезой просто уйдем.
— Да? — изумляюсь я.
Хм. похоже, надо переходить от слов к делу. я нажимаю кнопку. Тереза замирает на месте. её трясет. думаю, хватит. я отключаю «браслеты». Тереза падает в объятия мужа.
— Неубедительно? — интересуюсь я с иронией. — Может, усилить заряд?
— У меня тоже есть козырная карта! — вдруг восклицает Тальен. — Ваша незаменимая ведущая Светлана Лемус была схвачена! Мы можем предъявить ей обвинения. или даже убить.
Мне с большим трудом стоит сохранить спокойствие.
— Не забывайте, — улыбаюсь я, — что условия диктую я, а не вы! Мне проще прикончить вашу милашку!
Мой тон и суровый взгляд не вызываю сомнений в моей решительности.
— Хорошо, — соглашается Тальен, — гражданке Лемус не причинят вреда.
— Не причинят вреда! — передразниваю я. — Я хочу, чтобы она была тут через пять минут!
— Это невозможно! — Тальен чуть ли не плачет.
— А что возможно? — спрашиваю я со смехом. — Вы испытываете моё терпение!
— Поймите! — с отчаянием восклицает он. — От меня мало что зависит! Теперь я ничего не могу сделать!
— Ничего не можете сделать? — хохочу я. — А сегодня в Конвенте вы знали, что делать! Ведь это вы дали начало всей заварушке! Как пламенно вы восклицали «смерть тирану», размахивая кинжалом!
Тальен опускает голову, как напакостивший школьник.
— Тогда вы придумали, что делать, — продолжаю я спокойно. — Придумайте и теперь. Как я поняла, фантазия у вас пребогатая!
— Я бессилен. но ради Терезы я. — бормочет Тальен.
— Именно, ради Терезы, — говорю я. — Погибнет Макс, погибнет и она.
Тереза ревет, вцепившись мертвой хваткой в лацканы костюма мужа. Тальен тоже всхлипывает. Как он жалок. Куда делся тот бравый герой, несколько часов назад блиставший на заседании? Хотя, сейчас он, действительно, бессилен. Я рано упиваюсь своей победой. Как же выгоднее использовать этого типа? Надо сообщить Максу.
— Идите, — говорю я. — Ждите указаний. И никому ни слова о нашей беседе.
Тальен на руках выносит Терезу из кабинета. С какой любовью он смотрит на эту ничтожную женщину. Я готова её уничтожить хоть сейчас. Из-за этой дряни погибает Макс — великий человек!
Я нажимаю на застежку сережки.
— Макс, есть новости, — говорю я.
— Да, Мадлен, — слышу я знакомый спокойный голос.
— У меня Тереза Кабаррюс. Ради неё Тальен готов на всё! — я чувствую, что срываюсь на крик.
— Молодец! — хватил меня Макс. — Я тебя люблю.
На этом связь прерывается. Я в шоке! Что произошло? Я сжимаю в руке пультик управления «браслетами». Если с Максом что-то случится, я прикончу шлюху Терезу.
Я, Максимильен Робеспьер, смотрю на дверь. Они вот- вот ворвутся. Дверь распахивается. Я нажимаю курок. Мы так просто не сдадимся. Смертоносный луч делает свое дело.
— Тиран, ты должен умереть! — слышу я знакомый голос.
Это Оливье Молюссон. Мой внебрачный сын. Понятно,
Оливье меня ненавидит. Он среди них. Ясно, это он отключил систему. Оливье был единственным, кого пропустили в Ратушу.
Я стреляю, стараясь не попасть в него. Оливье не стреляет. Не может решиться.
Луч лазера какого-то гвардейца задевает моё лицо. Боль, точно яркая вспышка. Я теряю сознание.
Я Антуан Сен-Жюст, мне 27 лет. Неужели это финал? Неужели всё. Как глупо, мы погибаем из-за этого придурка Оливье. Томный меланхоличный мальчик с телевидения, аж противно. Кому он только нравится?
Мне надевают наручники на руки. Макс без сознания. Его укладывают на носилки.
— Между прочим, Макс твой отец, — зло говорю я Молюссону.
Тот замирает. Удивительно, почему у такого человека как Макс, такой рохля сын. Я был в шоке, когда узнал. Оливье, наверняка, весь в маму!
Рохля не рохля, но из-за него мы пропали. Так всегда бывает. Идиоты могут разрушить всё!
Надеюсь, что со Светик ничего не случилось. Только бы эти сволочи не взялись за неё.
Нас выводят на улицу. Собралась толпа любопытных. В адрес Макса кидают злые шуточки.
— Ха! Вот он — Цезарь на троне! — хихикает кто-то.
— Осторожно, труп тирана может быть зачумлённым! — смеются наши конвоиры.
Нас сажают в машину. Я помогаю Огюстену, у которого сломана нога. В потасовке его вытолкали в окно. Враги снизошли до того, чтобы вколоть ему обезболивающее.
Кутон, орудуя своей автоматической коляской, забирается сам.
Макс приходит в себя. Садится. По его глазам я вижу, что Максу очень больно. Через всю его щеку — ожог от лазера.
— Где Филипп Леба? — тихо спрашивает он.
— Он застрелился, — мрачно отвечаю я.
— Брат, как ты? — спрашивает Макса Огюстен.
— Всё хорошо, — успокаивает нас Макс. — Меня только задело.
Нас грубо прерывают. Требуют прекратить разговор.
Мы едем в молчании.
Нас привозят к зданию Тюильри. Ведут нас.
Мы в какой-то комнате. Автоматические двери запираются. С нами оставили двух гвардейцев. Макс толкает меня локтем. Показывает на свой перстень. Делает мне знак взглядом. Я понимаю. Мы понимаем друг друга без слов.
Макс направляет перстень на одного из гвардейцев. Луч мгновенно убивает нашего охранника. Я воспользовавшись замешательством стоящего рядом гвардейца, выхватываю у него пистолет. Он тоже «готов».
Мой друг быстро нажимает на циферблат своих часов, куда встроен комп. У него там коды от всех ключей. К счастью, они не успели сменить коды наручников. Так что избавиться от них нам не составляет труда.
Педантизм моего друга сослужил нам добрую службу!
Макс набирает код двери. Огюстен здоровой ногой становится на запятки коляски Кутона.
Мы выходим. Макс ведет нас. Мы проходим несколько метров. Нас заметили. Макс проводит по стене рукой. Так он набирает знак потайного хода. Мы проваливаемся. Вот она система тайных ходов — наше нововведение!
Теперь мы находимся в подземном гараже.
— Огюстен, Кутон, ваши паспорта, — говорит Макс.
Они снимают с браслетов часов маленькие пластинки.
Макс по очереди вставляет их в свои «часы».
— Я записал вам другие данные, — говорит он.
Макс называет им их «новые» имена. Объясняет биографию.
Кутон и Огюстен садятся в машину. Огюстен ранен, Кутон болен, им нужно уехать. Они понимают это и не возражают. Если всё пройдет хорошо, через час наши друзья пересекут границу. Храни их Бог!
Машина подобно молнии проносится мимо меня. Проходит сквозь стену. Да, тут тоже сделали тайный ход для транспорта.
Макс созванивается с Мадлен. Речь идет о Светлане. Слава Богу, с ней всё хорошо!
Теперь он звонит Тальену.
— Приветствую, друг, — говорит Макс. — Потрудитесь сообщить своим приятелям, что вы засекли нашу машину на Южной дороге.
Я смеюсь, это противоположное направление. Тальен всё выполнит. Ведь его Тереза в плену. Молодец Мадлен!
— Антуан, — говорит мне Макс. — Отправляйся к Светик. Она дома. Ты должен вывезти её из Франции.
Он перезаписывает мой паспорт. Я отрешенно слушаю его объяснения.
— Будь осторожен, — предупреждает Макс. — За её домом наверняка следят!
Я пожимаю плачами.
— Ты куда? — спрашиваю я друга.
— На телевидение, — отвечает он. — Попробую выступить!
— А Мадлен? — удивляюсь я.
— Я знаю, что делать, чтобы не подвергнуть её опасности, — отвечает Макс. — Удачи тебе, Антуан!
Мы пожимаем друг другу руки. Время нашего пребывания в подземелье составило ровно шесть минут. Сейчас на часах два часа шестнадцать минут ночи.
Я, Колло д'Эрбуа, зол как сто чертей! Идиоты! Идиоты! Упустить компашку с Робеспьером во главе! Идиоты!
— Колло, — робко обращается ко мне Тальен (лидер всех идиотов).
— Чего? — рычу я.
— Автомобиль тиранов засекли на Южной дороге, — робко говорит он.
— Выслать погоню! — кричу я. — Автомобили! Вертолеты! Чтобы через полчаса они были схвачены!
— Не нервничайте, мой друг, это вредно для здоровья, — спокойно говорит Фуше.
О Боже! С кем приходится работать! Еще этот идиот! Мне его вкрадчиво-ехидная манера осточертела.
Я хватаю Фуше за грудки.
— Слушай, ты, отставной монах! — ору я на него. — А ты не думал о том, что будет, если тиран удерет. Не думал? Он за границей организует выступление, выложит о нас всю правду. Это выступление попадет во Францию, и нас всех прикончат.
Фуше что-то пищит в ответ. Пытается вырваться.
Я отпускаю его лацканы.
Входит Лазар Карно. Зачем он отпустил девчонку? Влюбленный идиот! Да, меня окружают одни идиоты! О-о! Как я зол!
Я Оливье Молюссон, в шоке. Я убил родного отца! Какой кошмар! Бедный Макс! Но он тиран! Нет, я обманываю себя. Я хотел его убить из-за корыстных целей! Из-за Мадлен. Какой я болван. Она точно не полюбит меня, когда узнает, что я устроил.
Я сижу в своем кабинете на телецентре, переоборудованном, в художественную студию. Пытаюсь рисовать. Рисование всегда помогает мне при душевных муках.
Я рисую портрет моего настоящего отца!
Макс — мой отец! Я — Оливье Робеспьер! Хм. звучит! Макс всегда был так добр ко мне! Он недавно даже спас меня! Почему я этого не оценил? Какой я мерзавец!
В моих мыслях проносятся страшные картины казни. Я мотаю головой, пытаюсь прогнать их.
Мсье Молюссон не был моим отцом. Я всегда подозревал, что этот тупица не может быть моим отцом! Подумать только, я обрел настоящего отца. и сам же его уничтожил.
Из моих глаз катятся слезы.
ПЛАН АНТУАНА
Я, Светлана Лемус, сижу в своей комнате и смотрю в одну точку. Я отказываюсь верить в реальность происходящего. Я глажу кота, сидящего у меня на коленях, это хоть как-то успокаивает меня. Что будет с моим друзьями? Что будет со мной? Как хочется надеяться на лучшее! Как хочется верить в счастливый исход!
Что такое? Кажется кто-то открыл входную дверь. Неужели за мной пришли враги? Я не могу двинуться с места. Секунды кажутся вечностью. Наконец дверь в мою комнату отворяется, и я вижу. Антуан!
Я поднимаюсь с места и бегу к нему. Следуют объятия, поцелуи. Ему удалось бежать! Какое счастье! А как же Макс?
Антуан понимает мой вопрос по глазам.
— Макс на телевидении, хочет выступить, — говорит он. — Идем, я должен вывезти тебя из Франции. Потом я вернусь.
— Вернешься? — удивляюсь я. — Ты не сможешь вернуться!
Антуан тяжело вздыхает.
Я, Антуан Сен-Жюст, понимаю, что Светлана права. Если я пересеку с ней границу, то назад никак не попаду. Меня сразу же схватят.
— Макс велел тебе уехать со мной, — продолжает она. — Он не велел тебе возвращаться! Ты что-то придумал без его ведома?
— Да, — киваю я. — Хочу подстраховать друга. У меня есть план.
Светлана внимательно смотрит на меня.
— Я решил заминировать здание Конвента, где собрались все подлецы, вернее, их основная часть, — поясняю я. — Это должно на них подействовать. Если они схватят Макса, у меня должен быть способ его спасти!
— Круто придумано, — одобряет Светлана. — А как же я? Мне нельзя тут оставаться, они схватят меня, я стану заложницей. И твой план пропадет.
Ясно куда она клонит. Неугомонная девчонка! Угораздило же меня в тебя влюбиться! Наш роман это нечто странное, ведь мы такие разные! Хотя Светик права. Они легко возьмут её в заложники и начнут диктовать мне свои условия.
— Ладно, идем! — соглашаюсь я.
Она в благодарность целует меня.
Я, Светлана Лемус, рада, что Антуан взял меня с собой. Но как выйти из дома незамеченными? Похоже, у Антуана есть ответ на этот вопрос!
Перед «побегом» я захожу к соседке, отдаю моего кота Соломона ей на попечение. Она позаботится о нем, я знаю.
— Идем, — торопит меня Антуан.
Мы выбираемся на чердак. Я смотрю на мрачное ночное небо.
Антуан берет меня за руку и ведет за собой. С большим трудом я передвигаюсь по крыше. Стараюсь смотреть прямо перед собой. Но все равно у меня кружится голова.
Мы подходим к краю крыши, где на соседний дом перекинута лестница. Понятно, как Антуан прибирался ко мне!
Он ловко перебирается на другую сторону. Перекрестившись, следую за ним. Я ползу на четвереньках, судорожно цепляясь за бока лестницы.
— Умоляю тебя, не смотри вниз! — взволнованно советует Антуан.
Лучше бы он этого не говорил. Так всегда бывает, когда неожиданно говорят что-то не делать, то человек, сам не желая того, ослушается.
У меня всё плывет перед глазами. Я замираю. Мои конечности трясутся. Сердце бешено колотится. Кажется, я потеряю сознание.
— Смотри на меня! — приказывает Антуан.
Я с большим трудом поднимаю на него голову.
— А теперь медленно, осторожно, двигайся ко мне, — говорит он.
Я послушно выполняю его указания. Уже почти добралась. Антуан берёт мена за руки и буквально затаскивает на крышу. Кажется, я буду ему только обузой. Надо было дома сидеть!
Я, Антуан Сен-Жюст, конечно, жалею, что взял Светлану. Она слишком уж слабенькая. Но только рядом со мной она в безопасности! Другого выхода у меня не было!
Я беру её за руку. Мы двигаемся дальше по крыше вытянутого дома. Вот тот край, где есть пожарная лестница, по которой можно спуститься вниз.
Вид вертикальной неудобной металлической лестницы приводит Светлану в ужас. Знаю, она ненавидит такие лестницы. Помню, когда мы гостили в загородном домике Дюпле, нас попросили собрать яблоки. Светлана смогла подняться по приставной лестнице только на три ступеньки! Трусишка!
— Спускаться будем вместе, — говорю я ей. — Твоя нога должна стоять на ступеньку выше моей. Я тебя так подстрахую, ты будешь в моих объятиях. Если у тебя соскользнет нога, я тебя поддержу.
Она кивает. Всё равно ей это не нравится.
Мы медленно спускаемся вниз. Светлана дрожит. Мне её жаль.
— Скоро уже будет земля, — говорю я ей. — Уже скоро.
Думаю, этот спуск кажется Светлане вечностью.
— Ой! — вскрикивает она.
Светлана оступилась. Я пытаюсь удержать её. мы падаем вниз.
Я плюхаюсь на землю так, чтобы Светлана упала на меня, дабы смягчить ей падение.
Кажется, мы живы. По крайней мере я. Светлана вроде бы тоже. Она медленно садится.
Я легонько хлопаю Светлану по щекам. Она приходит в себя.
— Все хорошо, — говорит Светлана, быстро вскакивая на ноги. — Кости целы — это главное! Спасибо тебе!
— Не за что! — отмахиваюсь я, потирая ушибленные места. — Просто повезло, что мы почти добрались. Если бы тебе захотелось упасть раньше, всё было бы печальнее.
Светлана улыбается.
Я беру её за руку. Надо спешить.
Мы садимся на мой мотоцикл. Светлана крепко держится за меня. Знаю, она ненавидит поездки на мотоциклах.
Я, Светлана Лемус, зажмурившись, еду с Антуаном на мотоцикле. В нем погиб великий мотогонщик. А мне страшно. Долго еще ехать? И куда мы едем?
Ох, наконец-то мы остановились! Я сползаю с мотоцикла. У меня кружится голова.
Мне стыдно за свою трусость.
Антуан берет меня за руку. Набирает какой-то код на своих часах. Мы делаем шаг вперед. Мы внутри какого-то дома.
— Переодевайся, — говорит мне Антуан. — Это форма гвардейцев. Так мы сможем проникнуть в Конвент!
Я послушно выполняю его требование.
Он достает какой-то приборчик. Что это такое?
— Эта штучка сможет поднять на воздух всё здание Конвента! — с усмешкой говорит Антуан. — А пульт, что встроен в мои часы, заблокирует все входы и выходы этого здания. Враги будут в ловушке!
Да, часы с ключами от всех дверей и пультами от всех объектов — отлично придумано! Все благодаря педантизму Макса!
Антуан вешает на пояс лазерную шпагу и пистолет.
Так же должна вооружиться и я. Но думаю, шпага мне ни к чему. Я не умею пользоваться этой штуковиной. На вид обычная рукоятка. Но если нажать на кнопку, то появится клинок-луч. Говорят, он прожигает насквозь. М-да. на себе проверять не стоит.
А Антуан? Похоже, он напичкал себя всякими штуками.
Ну вот, мы готовы.
Опять эта поездка на мотоцикле! Скорей бы этот Конвент!
А вот и он. Быстро мы добрались.
Вау! Как они всё оцепили! Полицейских машин штук пятьдесят! Полицейские и гвардейцы снуют туда сюда.
Мы с Антуаном беспрепятственно проходим в здание. Мы ничем не отличаемся от остальных гвардейцев.
— Куда теперь? — спрашиваю я. — Где ты оставишь бомбу. В бочке унитаза?
На его лице вспыхивает улыбка. Глаза горят.
— Светик! Ты гений! — восклицает он. — Отлично придумано!
Хм. вообще-то я пошутила. Да, чувства юмора у Антуана нет. Хотя. это не такая уж плохая идея. Он прав, совет я подала хороший, сама того не зная.
Мы шагаем по пустому коридору здания. Вдруг за нашей спиной раздается смех. Мы оборачиваемся. Перед нами предстает Билло-Варен.
— Здравствуйте, здравствуйте, — хихикает он. — Сами к нам в гости пожаловали. Хитро. Как раз туда, где никто не догадается вас искать.
Антуан быстро снимает с пояса лазерную шпагу, нажимает на рукоятку. Клинок-луч освещает темный коридор.
Билло-Варен следует его примеру.
Я прислонившись спиной к стене, наблюдаю за поединком. Мне страшно. Я то отвожу глаза, то вновь внимательно смотрю на дерущихся.
Я, Антуан Сен-Жюст, справлюсь с этим гадом! Мне это не составит труда. Варен растолстел за эти годы.
А он прет на меня как танк. Я отступаю вглубь коридора. Черт возьми! Он сильнее меня! Зато я манёвреннее! Я ловко увернулся от его удара. Варен наступает на меня. Я продолжаю изворачиваться.
— Струсил, — хихикает он. — Как ты скачешь! Тебе надо в балете танцевать.
Я резко отпрыгиваю в сторону от очередного удара.
Билло-Варен пытается следовать моему примеру, чтобы ранить меня. Этот «трюк» не для него, он теряет равновесие, на это я и рассчитывал. Я подталкиваю его локтем. Варен падает.
Я приставляю шпагу к его горлу.
— Я прожгу тебя насквозь! — говорю я.
— Нет, — вмешивается Светлана. — Нельзя этого делать. Лучше заткнем ему рот кляпом и запрем в кабинете.
Она права. Я киваю.
— Поднимайся, боров, — приказываю я Варену.
На лице врага появляется улыбка. Он послушно встает. Что-то тут не так. Топот за спиной заставляет нас обернуться.
Перед нами стоят четверо гвардейцев. Их лазеры направлены на нас.
— Идея хорошая, — кивает Варен. — Только не вы запрете меня, а я вас. За мной живо! Искатели приключений!
Его противный гогот разносится по коридору.
Мы следуем за ним. Нас вталкивают в кабинет Билло-Варена.
— Кстати, ваш ненаглядный Макс уже попался! — ехидно бросает он.
Я, Било-Варен, очень доволен собой. У меня есть возможность сорвать приличный куш! Приятели тирана у меня в руках.
Но эту тайну я так просто не открою. Будьте добры заплатить мне, любезные господа. И не мелочитесь. Иначе никогда не узнаете, где я держу эту парочку!
У меня в мыслях проплывают радужные картины. Я запрошу такую сумму, чтобы обеспечить себя до конца жизни!
ЧТО ПРИКЛЮЧИЛОСЬ С МАКСОМ?
Я, Максимильен Робеспьер, петляю по улочкам Парижа. Мой автомобиль быстро и бесшумно летит вперед. Вдруг в свете фар я замечаю, чья-то машина преградила мне дорогу. Я сигналю. Безуспешно! Меня охватывают нехорошие предчувствия. Я нажимаю тормоз.
Остаётся ехать назад. Нет, не получится. Узкая улочка резко поворачивает. Я не смогу вырулить.
Что ж, придется побеседовать с этим встречным.
Я выхожу из автомобиля, в руке у меня лазерный пистолет. Предо мной предстает Фрерон собственной персоной. Один из тех, кричавших, что я тиран.
— Какая встреча! — с улыбкой восклицает он, направляя на меня свой лазерный пистолет.
— Мило, мило, — в тон ему отвечаю я.
— Брось оружие! В машину! — приказывает он мне.
— Зачем? — удивленно спрашиваю я. — Ведь ты перегородил мне всю дорогу. Я не смогу проехать.
— Хватит придуриваться! Тебе это не идет! — Фрерон явно не настроен шутить. — Быстро в мою машину, а то я тебя поджарю!
Кажется, я попался. Ничего не мешает Фрерону прикончить меня. В любом случае он будет героем. Неважно, схватившим тирана или убившим тирана.
Я лихорадочно соображаю, что делать. Палец Фрерона готовится нажать курок.
О Боже! На крыше его автомобиля появляется огромный черный пёс. Мгновение. Пес прыгает на спину Фрерона, сбивает его с ног. Мой враг повержен. Фрерон испуган, боится даже шелохнуться. Любое его движение вызывает рычание пса.
Это же мой Брунт! Мой верный четвероногий, лохматый друг! Мой спаситель!
Я пускаю луч лазера в голову Фрерона. Нет, я его не убиваю. Я поставил режим «сон». Новый вид оружия.
Брунт, важно подходит ко мне. Я становлюсь на корточки перед ним, глажу по холке.
— Спасибо, друг! — говорю я, обнимая шею пса.
Брунт лизнул мне щеку.
Что теперь делать? Возьму напрокат автомобиль Фрерона. Это поможет мне спокойно ехать по городу. К тому же его автомобиль стоит так, что я могу легко дать задний ход и выбраться из этой улочки.
Я сажусь в машину. Брунт запрыгивает в окно и устраивается на сиденье рядом со мной. Мы выбираемся из закоулка.
Я, Максимильен Робеспьер, добрался до телецентра. Со мной мой верный пёс Брунт.
Теперь надо пробраться внутрь. Мы наблюдаем из-за угла. На входе дежурят гвардейцы. Этого следовало ожидать. А черный ход? Там, наверняка, тоже охрана. У телецентра есть только один тайный ход сквозь стену. Я тереблю браслет часов. Чтобы добраться до нужной стены всё равно надо прийти мимо гвардейцев. Вся надежда на Брунта.
— Брунт, отвлеки их, — говорю я собаке.
На нем ошейник, по которому он может слышать мои команды. Я смогу его отозвать назад. Брунт спокойно направляется к гвардейцем, виляет пушистым черным хвостом.
— Это еще, что за страшилище? — говорит один из гвардейцев.
— Наверно, жрать хочет, — отвечает его приятель.
Говорят они очень громко.
— Я тоже жрать хочу, когда нас сменят, чёрт возьми! — возмущается гвардеец. — Ты, лохматое чучело, брысь отсюда.
Брунт, игнорируя крики, ложиться перед ними.
— Не ори на него! — перебивает приятель. — Смотри, какой классный пёс!
— Чего? Совсем спятил!
Я успеваю проскочить мимо гвардейцев. Отзываю Брунта.
— Зачем ты его прогнал! — ругает приятеля любитель животных. — И так скучно!
Я беру пса за ошейник. Провожу пальцем по стене, как бы рисуя нужную фигуру. Делаю шаг вперед. Мы с Брунтом проходим сквозь стену.
Надо сообщить Мадлен.
— Я в здании телецентра, — говорю я. — Не бойтесь, вам ничего не угрожает. Мне нужно сделать прямую трансляцию.
— Проходите в студию пять, — четко отвечает она. — В здании всё чисто. Я запретила им сюда пускать своих людей.
Мадлен! Какая она молодец. Я быстро иду в указанную студию.
Я, Мадлен Ренар, просто счастлива. Максу удалось придти сюда. Я сделаю всё, что он скажет. Господи, теперь я буду ценить каждую минуту, проведенную с ним вместе! Как я была глупа, когда ссорилась с ним по пустякам, враждовала. Сейчас я понимаю, как тяжело ему было беречь меня от гильотины. Он охранял меня от всех врагов, всегда был моим заступником. А я, мерзавка, пыталась ему навредить. Но Макс только уклонялся от моих нападок, сам он ни разу не нанес мне удара!
Вот студия пять. Макс скоро придет сюда. А вот и он. На его лице, от челюсти до скулы узкий шрам.
Я бросаюсь Максу на шею.
— Что они с вами сделали?! — восклицаю я.
— След от лазера, — спокойно отвечает он, осторожно целуя меня.
— Все готово к трансляции! — говорю я.
Я понимаю, каждая минута важна.
— Спасибо, дорогая! — ласково благодарит он.
Я улыбаюсь.
Я, Макс Робеспьер, благодарю Мадлен за помощь! Я всегда знал, что она не разлюбила меня! Но я и думать не смел, что она способна на такое ради меня!
Сейчас я выступлю перед народом. Все экраны, даже на улице, будут показывать моё выступление.
Время до эфира пошло.
— Папенька, дорогой! — раздается возглас.
Я вздрагиваю.
Предо мной предстает Оливье Молюссон. Он бросается ко мне на шею. Поразительная смена настроения! А ведь совсем недавно Оливье хотел меня убить! Неужели новость о том, что я его отец, так подействовала на парня.
— Дорогой мой, любимый, — бормочет Оливье.
Мне становится неловко. Что подумает Мадлен?
— Это тебе, папа! — Оливье протягивает мне картину. — Твой портрет! Только что нарисовал! Это аллегория! Ты же мученик, ты сражаешься со смертью!
Мне становится нехорошо! На полотне среди пятен темных тонов смотрят белесые глаза. Вокруг них парят черные летучие мыши. Над глазами изображен светящийся могильный крест ярко-желтого цвета. Внизу черный гроб. М-да, искусство у ребенка своеобразное.
— Простите, что прерываю вашу трогательную семейную сцену, — вмешивается Мадлен. — Но надо спешить...
Оливье что-то бормочет. Еще раз обнимает меня и ретируется, явно опасаясь гнева начальницы. К сожалению, свой шедевр он оставляет мне.
— Мадлен, — начинаю я. — Поймите. это.
— Макс, я знаю, что Молюссон ваш сын, — улыбается она. — Я давно навела справки!.. Пять секунд до эфира.
Причины, почему Мадлен раньше не поделилась со мной своим открытием, мне ясны.
Я готов выступать. Еще секунда и...
— Робеспьер, именем Республики ты арестован! — раздается крик.
Мадлен отключает систему. Эфир прерывается, даже не успев начаться.
Мы оборачиваемся. Пред нами предстают Колло д'Эрбуа и Фуше в компании нескольких гвардейцев. Их лазеры направлены на меня.
Мой Брунт зло рычит на них. Он ждет приказа к нападению на врагов.
— Мадлен, как нехорошо врать! — смеется Фуше. — Когда мы просили вас объявить об акте, признающем Робеспьера вне закона, вы нам сказали, что система ни работает.
НАДО ЧТО-ТО ДЕЛАТЬ!
Я, Антуан Сен-Жюст, в ярости. Неужели эти сволочи схватили Макса? Светлана падает на стул и обхватывает голову руками.
— Надо что-то делать, — говорит она. — Но что? Для начала надо выбраться из кабинета.
— Ты права, — киваю я.
Я достаю свой прибор-отмычку. Маленькая штучка, похожая на ручку для письма. Стоит её поднести к замку, он сразу откроется. Понятие не имею, как эта вещица действует на прибор современных замков.
— Нас наверняка охраняют, так просто мы не выйдем, — замечает Светлана. — Удивительно, что Варен нас запер, а не поднял крик, что мы схвачены.
— Хочет прославиться или денег выпросить, — предполагаю я. — Но что же с охранниками делать?
— А если выйти не через дверь, — размышляет Светлана.
Что-то в этом есть. Но как? Жаль, что в кабинете Варена
нет потайного хода сквозь стену.
Светлана достает свой карманный комп и включает план здания.
— Мы тут, — показывает она мне.
— Нам нужно пройти через этот кабинет, и мы окажемся в туалете, — говорю я.
— Неужели нельзя потерпеть, — говорит Светлана и добавляет. — Это шутка.
Шуток я никогда не понимал. Глупости все это! А в такой момент шутить. Скорее всего, у девочки сдают нервы.
— Мы оставим взрывное устройство в бочке, — продолжаю я. — А дальше покинем здание через окно. Потом мы вернемся на нашу точку и побеседуем с гражданами врагами.
— Не забудь заблокировать входы и выходы, — напоминает Светлана. — Только когда мы уйдем, конечно.
Ладно, хватит болтать. Надо действовать.
Я достаю кислотный пистолетик.
— Отойди! — приказываю я Светлане.
Довольно опасная штуковина. Я и сам отхожу на порядочное расстояние от стены.
— Ну, раз у тебя есть такая штука, — рассуждает Светлана. — Нам не надо ломиться сквозь стену. Напугаем гвардейцев. Хотя. с таким же успехом мы могли бы напасть на них с лазерами. Ох, всё же они нас первыми прихлопнут.
Пока Светлана рассуждала, я уже успел сделать выход.
— Ничего себе! — восклицает Светлана, глядя на дымящиеся края образовавшегося прохода.
— Только руками не трогай! — восклицаю я.
— Разумеется, — кивает она. — Что я дурочка что ли?
Мы проходим сквозь кабинет. Таким же способом я делаю вход в туалет.
— Надеюсь, там никого не будет, — говорит Лемус.
Шутит она или нет. Это нам действительно нежелательно.
К счастью, повезло. Никого нет. Все, небось, собрались в
Зале Заседания, а там рядом своя уборная.
Я кладу устройство в бачок. Полдела сделано.
— Мне кажется, они догадаются, — говорит Светлана. — Поймут, что это конечная точка нашего побега. Надо бы их запутать. Сломай стену в тот кабинет. Давай, устроим там погром. Пусть думают, что мы там прибор спрятали.
Хм. Неплохая идея. Я следую ее совету. Мы устраиваем тщательный погром.
Теперь пора выбираться.
Я подхожу к окну. Как теперь действовать? Крыша дома напротив прямо под нами. Но улица разделяет её от нас. Как бы спуститься на эту крышу? Есть идея!
Тонкий прочный трос с небольшим острым крюком на конце пролетает через крышу дома под нами и цепляется за крышу гораздо более высокого дома, стоящего за ним.
Мы стоим на подоконнике. Я обхватываю Светлану за талию.
Если все пройдет нормально, мы окажемся на крыше дома напротив.
— Сейчас мы полетаем, — говорю я ей.
Светлана кивает. Явно без энтузиазма. Она изо всех сил зажмурила глаза и вцепилась в меня мертвой хваткой.
— Готова? — спрашиваю я девушку.
Она тихо бормочет что-то типа «угу». Я отталкиваюсь ногами. Мне самому это мероприятие не доставляет удовольствия. Несколько секунд и мы над крышей нужного дома. Я отпускаю веревку. Мы падаем. Я хватаю Лемус в охапку, чтобы она не скатилась с крыши.
— Спасибо! — горячо благодарит меня она. — Но всё же, согласись, слишком много прогулок по крышам для одного дня. Точнее, ночи.
МАКС СПАСАЕТ МАДЛЕН
Я, Макс Робеспьер, смотрю на веселые рожи Колло и Фуше. Пора действовать. Мадлен никто не должен заподозрить.
Я выхватываю лазерный пистолет и приставляю его к виску Мадлен.
— Так что угодно заработает, — усмехаюсь я.
Мадлен понимает мой план. Она молчит.
— Дешевый трюк, — отмахивается Фуше.
— Ты спятил! — прикрикивает на него Колло. — От этого женоненавистника всего можно ожидать! Уверен, теперь Робеспьер ненавидит Мадлен!
— Вы правы, — киваю я. — Я её ненавижу.
Я грубо стаскиваю Мадлен со стула. Скручиваю ей за спину руки. Провожу дулом пистолета по обворожительной шейке.
— Когда-то я любил её, а она меня предала! — зло говорю я. — Еще шаг и я убью Мадлен.
При этом я строю такую зверскую рожу, что Фуше и Колло вздрагивают.
— Что ж, нам придется ей пожертвовать, — пожимает плечами Колло.
— Нет! — перебивает его командир гвардейцев. — Она заложник. Если она погибнет по вашей вине, то вас будут судить!
Мы отступаем вглубь студии. Там должна быть дверь. Дальше на чердак. Там ангар, где есть вертолет. Придется убегать. Как это не прискорбно, иного выход нет.
— Не позволю вам убить моего отца! — раздается крик.
Оливье! Только не это!
Он вбегает в студию, чуть не сбив нас с ног. Начинает беспорядочно палить из пистолета. Ошарашенные враги ложатся на пол. Я хватаю, охваченного азартом Оливье за рукав и волоку за собой. Надо быстро уходить.
Вот мы в ангаре. Нас преследуют. Мы быстро забираемся в вертолет. Оливье, который рвется в бой, нам с Мадлен приходится запихнуть силой.
Ну, с Богом! Крыша открывается. Мы взлетаем.
— Спасибо вам! — говорю я Мадлен и Оливье. — Вы спасли мне жизнь.
— Да, — кивает Оливье. — Я тебя спас, папа!
Да, его внезапная атака сбила врагов с толку. Без него нам было бы сложнее уйти.
— Ой! Мы картину забыли! — спохватывается Оливье. — Не переживай, папа! Я тебе новую нарисую!
— Лучше не надо! — отмахивается Мадлен. — И не называй Макса папой!
— Дорогая, но больше всего я обязан вам! — говорю я красотке. — Вы мой ангел хранитель!
Мадлен целует меня. Еще немного и я потеряю управление!
Оливье вздыхает. Достает блокнот и карандаш, начинает рисовать сидящего рядом с ним Брунта. Пёс внимательно наблюдает за его действиями. Ему что-то не нравится. Брунт мордой выбивает карандаш из рук Оливье. Художник обиженно поднимает его.
Тогда пес выхватывает зубами блокнот их рук Оливье. Тогда парень решает не воевать с псом, зло порвавшим блокнот.
Я, Жозеф Фуше, в ярости. Робеспьер исчез, испарился! Чёрт бы побрал его вместе со всеми любовницами и детьми!
На выходе нас встречает Билло-Варен. Чего это он разулыбался? У нас провал, а он хихикает.
— У меня для вас сюрприз, — говорит он.
Колло дарит ему злой взгляд. Нашел время для сюрпризов!
— Это не простой сюрприз, — продолжает Варен. — Это то, что вам нужно.
— Короче, заканчивай шарады! — кричит на него Колло, добавляя к этой фразе несколько крепких ругательств. — Без тебя тошно!
— Я захватил друзей тирана, — переходит Варен к делу.
Мы с Колло недоверчиво смотрим на него.
— Ну и где они? — ехидно интересуется Колло. — Где?
— Так просто я вам не скажу, — хитро улыбается Варен.
— Что?! — д'Эрбуа хватает его за грудки.
— Успокойтесь! — вмешиваюсь я. — Что вы хотите, Варен.
— Денег, — коротко отвечает тот. — Пять миллионов.
— Сегодня все как с цепи сорвались! — возмущается Колло. — Ренар потребовала три, этот умник пять! Аукцион, чёрт возьми! Кто больше?!
Я достаю кредитную карту. Нажимаю на её плоские клавиши. Теперь деньги на счете жадобы Варена.
Он достает свою карту. Проверяет сумму, отраженную на счете. Экранчик карты показывает, что мы его не обманули.
— Едем в Конвент, — говорит Варен.
Пожав плечами, мы с д'Эрбуа следуем за ним.
— Если этот придурок нам наврал! — бубнит Колло. — Я собственноручно отрублю ему голову! С радостью нажму на кнопку пульта гильотины!
Варен вздрагивает.
Наша машина тормозит у входа в Конвент. Мы следуем за Вареном. Поднимаемся на последний этаж. Идем к его кабинету. Он открывает дверь.
— Ну, и где они? — интересуется Колло. — Где?
Билло-Варен испуганно смотрит на нас.
Я молча указываю на изуродованную стену.
— Удрали! — плюётся Варен.
Д'Эрбуа показывает ему кулак.
Я прохожу по «коридору», что сделали шустрые детки. М- да. Неплохо, неплохо. Тут «коридор» заканчивается. А какой погром! Интересно, зачем. Что-то мне всё это не нравится.
— Деньги назад! — велю я Варену.
— Я уже все вернул, — виновато лопочет он.
Я достаю карту. Всё верно. Вернул.
— У нас ещё есть шанс, — говорит Варенн. — Я сказал им, что Робеспьер у нас в ловушке. Значит, они захотят его спасти. Мы их поймаем, а за ними сам Робеспьер придет.
Хм, что-то в этом есть. Эти приятели слишком уж друг к другу привязаны.
У Колло звонит телефон. Что ещё случилось? Судя по физиономии д'Эрбуа явно ничего хорошего.
— Эти маленькие мерзавцы захотели поиграть в террористов, — мрачно говорит он. — Если мы не отпустим Робеспьера, они нас взорвут.
Он что, шутит? Какой идиотизм!
Звонит мой телефон.
— У нас проблемы, все входы и выходы заблокированы, — говорят мне. — Мы заперты!
Чёрт возьми! Неужели детские глупости окажутся опасными!
— Надо найти это взрывное устройство, — говорю я. — Начнем с этой комнаты, где погром. Наверняка они его тут спрятали, вот и перевернули всё. Мозгов ведь не хватило, чтобы убрать этот бедлам, дабы не привлекать внимание.
— А если мы не черта не найдем! — опять взрывается Колло, — признаемся им, что Робеспьер бежал? Вот они посмеются.
— Мы найдем, — уверенно говорю я. — Скажите своим людям, пусть подключаются к поиску!
Я, Антуан Сен-Жюст, доволен результатом. Они согласились встретиться с нами в условленном месте и привести Макса. Уверен, они шутить не будут, зная какой козырь у нас в руке.
— Антуан, а как они пройдут? Здание ведь заблокировано, — удивляется Светлана.
— Я настроил потайной ход на номера паспортов Фуше и Колло. Они смогут выйти. А вот остальные гады — нет!
Светлана кивает. Но она волнуется. Я вижу.
— Все будет хорошо, Светик, — говорю я, обнимая её. — Идем. Нам пора.
Мы едем в условленное место. Загородный дом. Там есть самолет, на котором мы сможем с Максом спокойно улететь.
Наши приятели уже ждут нас.
— Какая встреча! — улыбается Фуше, — мы рады вас видеть!
— Оставим любезности, — отвечаю я грубо. — Где Макс?
— Ах, мсье угодно видеть Макса! — хмыкает Колло. — А зачем?
Не нравится мне их весёлое настроение. Что-то тут не так. Светлана разделяет моё беспокойство.
— Ваш Макс давно убежал, — говорит Фуше, — шустрый попался. А помогли ему сыночек и любовница.
Макс бежал! Слава Богу! Но, может, эти люди врут? Так просто им нельзя верить. Это редкие подлецы.
— Макс действительно убежал, — кивает д'Эрбуа. — А вот вы не убежите!
Они с Фуше начинают хохотать. Гвардейцы вторят им дружным гоготом.
Светлана испуганно берет меня за руку.
— Убежим! — говорю я, доставая пультик взрывного устройства.
— Вы не это ищите? — Колло достает из кармана то самое устройство. — А мы его уже разрядили, вы не возражаете?
— Детки решили поиграть в террористов! — издевается Фуше. — Неплохо придумали. Если бы Варену не приспичило в туалет, мы бы не нашли.
Теперь я понимаю, как мы влипли. Одно радует — Макс спасся! А Светик? Бедная Светик! Зачем я заварил всё это! Эх, надо было слушаться Макса, пересечь границу! Теперь из-за меня Светлана погибнет!
Гвардейцы направляются к нам. Надевают нам на руки наручники.
— Отпустите Светлану! — прошу я.
— Жди, — хмыкает Фуше, грубо толкая её. — Один раз уже отпускали. Девочка оказалась слишком прыткой! Ох, совсем не изменилась, какой я её помню в Аррасе, такой и осталась.
Остаётся только надеется, что на гильотину они Светлану не отправят. Всему же есть предел. Ладно меня, туда мне и дорога, идиоту. А если Макс придет нас спасать! Господи! Только не это! Что я наделал! Макс обязательно придет!
— Да, он придет, — слышу я за спиной болтовню Фуше и Колло.
Я, Макс Робеспьер, совершил посадку своего вертолета в пригороде Неаполя. Теперь надо выйти на связь с друзьями. Мой брат и Кутон успешно пересекли границу. А как дела у Антуана и Светланы? Антуан при нашем последнем разговоре говорил, что они почти достигли границы, и всё идет нормально.
— Волнуетесь за друзей? — спрашивает Мадлен. — Уверена, с ними всё хорошо.
— Да, — кивает Оливье. — Поехали к морю, папа! Нет, сначала в лавку для художников. Я куплю холст, кисти и краски.
— Мы всё тебе купим! — обещает Мадлен. — Только иди рисовать куда-нибудь подальше от нас.
— Почему? — удивляется тот.
— Там виды получше, — отмахивается Мадлен.
Загорается огонек на моих часах. Кто-то выходит на
связь. Это Тальен. Наверно, по поводу Терезы. Попросить Мадлен снять браслеты. Это тоже можно сделать с помощью пульта с любого расстояния.
— Макс, — голос Тальена дрожит. — Я не виноват. это не я. Светлана и Антуан схвачены. их приволокли в Конвент и заперли в подвале. огромная охрана. Мне велели передать тебе эту новость. они ждут, что ты придешь за ними.
— Чёрт возьми! — ругается Мадлен. — Что теперь делать?
— Я должен вернуться, — говорю я.
— Не надо, папа, там опасно, — уговаривает меня Оливье.
— Я не могу бросить друзей в беде! — твердо говорю я.
— Тогда я с тобой! — не унимается Молюссон.
— Успокойся! — шикает на него Мадлен. — Одно дело Макс пойдет один, другое — с компанией! Хотя. мне тоже тяжело отпускать Макса. Но без чёткого плана я его точно не пущу! Макс у вас есть план?
Мадлен вопросительно смотрит на меня. План? Да, без плана соваться в такое опасное предприятие не следует. Я погружаюсь в размышления.
— У меня есть кое-какие идеи, — говорю я. — Ваши замечания будут очень полезны.
Я, Антуан Сен-Жюст, вместе со своей невестой Светланой сижу в подвале Конвента. Место не из приятных. Я молю Бога, чтобы Макс не пошел за нами и, чтобы враги отпустили Светлану.
— Прости меня, Светик, — говорю я ей. — Я часто грубил тебе.
— Брось, — улыбается она. — Это было давно. Тогда ты просто стеснялся своей любви ко мне, вот и надел маску грубости. А когда у нас начался роман, ты всегда был очень мил.
Я вздыхаю:
— Жаль, что наш роман оказался таким коротким.
Светлана кивает.
Дверь отворяется, на пороге предстает Лазар Карно.
— Пришел поиздеваться? — спрашиваю я. — Или уже пора на гильотину?
— Ошибаешься, — перебивает он. — Я пришел спасти Светлану.
Девушка вздрагивает. Карно подходит к ней, снимает наручники. Светлана потирает онемевшие запястья.
— Светлана, быстро, идем со мной! — твердо говорит Лазар. — На этот раз без глупостей!
Слава Богу! Светлана будет спасена! В Лазаре осталась капля человеческих чувств. Разве можно дать погибнуть такому очаровательному созданию как Светлана!
— Иди, — говорю я ей.
Она колеблется, но всё же соглашается следовать за Лаза- ром.
— Прощай, дорогая, — говорю я ей.
Наши губы соприкасаются.
— Хватит! — зло прерывает нас Карно. — Идем!
Светлана молча следует за ним. Она останавливается в
дверях, оборачивается. Её фигурка красиво смотрится на фоне яркого света в проеме двери. Светлана дарит мне прощальный взгляд. Лазар хватает её за локоть и уводит!
Ох, Бог услышал мои молитвы!
Я, Лазар Карно, веду за собой Светлану. Я крепко держу её за руку. Она безмолвно следует за мной. Даже удивительно. Думал, девчонка начнет упираться.
Мы сталкиваемся с Фуше.
— Так, так, — улыбается он. — Опять нашу красавицу спасают!
— Иди ты к черту, — огрызаюсь я. — Тебе этого не понять.
— А вот это ложь, — обижается Фуше. — Я тоже влюбчив.
— Поэтому ты и пошел в священники, — язвлю я. — Мне некогда слушать твою гнилую болтовню!
— Что-то ты груб, — качает головой отставной поп. — А вот с этой девицей одна беда. Ты сам же знаешь её прыть!
— У меня есть свои методы, — говорю я. — Всего хорошего.
На этом разговор закончен.
Мы со Светланой выходим из здания. Я усаживаю её в машину.
Вот мы в аэропорту. Ангар малых самолетов.
— Я отправлю тебя самолетом на автопилоте, куда скажешь, но подальше от Франции, — говорю я, доставая пульт.
— Российская Империя, имение Строгановых, — четко говорит Светлана.
— Отлично! — хвалю я. — Очень далеко, и для тебя удобно. Поль Строганов ведь твой приятель.
Светлана кивает.
Я помогаю ей сесть в самолет. На моем пульте высвечивается карта Европы. Я нажимаю на нужные координаты.
— Через пару часов твой самолет сядет на аэродром твоего друга, — говорю я. — Там ведь есть аэродром?
Она вновь только кивает.
— Что ж, счастливого пути! — желаю я.
— Спасибо, — коротко благодарит меня Светлана.
— Не за что, — говорю я, понимая, что действительно не за что.
Самолет накрывается стеклянным куполом. Мотор начинает работать. Самолет выезжает на взлетную полосу.
И вот он разгоняется, взлетает, набирает высоту. Я смотрю на самолет. Провожаю его взглядом. Он уже скрылся за облаками, а я всё смотрю и смотрю.
ЗАНАВЕС
Я Антуан Сен-Жюст, уже приготовился к смерти. Смерть — это просто. Один быстрый удар ножа. Я даже ничего не почувствую.
Дверь открывается. Да, это за мной. Я нехотя поднимаю голову. О Боже! Макс!
— Где Светлана? — спрашивает он.
— Её отпустили, — отвечаю я.
— Слава Богу! Идем, быстро! — говорит он, снимая с моих рук наручники.
Я не смею возражать. Зачем Макс вернулся! Если нас схватят, я себе этого никогда не прощу. Мы выбираемся из подвала. Нельзя не заметить спящую охрану.
— Я их усыпил лучами, — коротко объясняет мне Макс. — А сюда я проник при помощи браслета-невидимки. Новинка, жаль, что второго такого не было. Да и этот действует только пятнадцать минут.
— Откуда ты это взял? — удивленно спрашиваю я.
— Купил у знакомого итальянского изобретателя, — отвечает Макс.
Он подходит к стене, где, видимо, есть потайной ход. Макс берет меня за руку, потом рисует пальцем какую-то геометрическую фигуру.
Мне все это напоминает наш первый побег.
Мы опять в каком-то гараже. Садимся в машину. Макс за руль. Я рядом с ним.
Неужели мы спасёмся? Подумать только, всего лишь день прошел, а кажется, целая вечность.
Мы выезжаем на улицу. Уже давно рассвело. Автомобиль несется с бешеной скоростью. За нами раздаются противные звуки сирен. Нас засекли, чёрт!
Макс сворачивает на какую-то улочку. Мы петляем, пытаемся оторваться от них.
В нас стреляют. Лазерные лучи скользят по капоту. Слава Богу, что нашему автомобильчику это нипочём!
Кажется, мы уже на окраине города. Еще немного и мы будем за пределами Парижа.
Что случилось? Мы вдруг резко останавливаемся. Автомобиль точно увяз в какой-то гадости.
Нас быстро окружают гвардейцы. Их лазеры направлены на двери машины.
— Выходите медленно, с поднятыми руками! — раздается противный голос.
Остается только повиноваться.
— Мы тоже в новинках разбираемся, — смеются гвардейцы. — Новая дорожная жидкость. Колёсы машины прилипают к дороге моментально!
Я смотрю на Макса. Он невозмутим.
Под мерцание мигалок, вой сирен и злые шутки мы садимся в гвардейскую машину.
Я, Светлана Лемус, согласилась принять помощь врага. Нет, я не струсила. Просто я знаю, что на свободе я нужнее.
Я попыталась выйти на связь с Антуаном. Хотя бы узнать, как у него дела. Ужасно! Оказалось, Макс тоже схвачен! Ну почему всё так складывается!
Сейчас я лечу к моему другу Полю. Он мне поможет. Я верю в это! Поль моя единственная надежда.
Этот долгий полет — пытка! Лазар нарочно поставил на самый медленный режим!
Самолет идет на посадку. М-да, чувствую, будет сюрприз для Поля!
Вот я и прилетела! Автоматическая дверца открывается. Меня обдает прохладой. Я выхожу на полосу аэродрома. Кругом чувствуется приятный еловый запах. Тут уже день. Разница во времени, часовые пояса.
На маленьком открытом автомобиле ко мне подъезжает человек.
— Сударыня, с приездом вас, — говорит он.
— Спасибо, я хочу видеть Павла Строганова! — тараторю я, забираясь в машину.
Мы моментально оказываемся у особняка. Я перехожу в распоряжение дворецкого.
— Меня зовут Светлана Лемус, я друг Павла Строганова! — тараторю я.
— Сударыня, — с поклоном произносит дворецкий. — Барин частенько изволит вспоминать вас. Прошу вас, проходите.
Слово «барин» никак не вяжется с моим другом-ровесником.
Меня ведут в гостиную.
— Смею вас огорчить, сударыня, — разводит руками дворецкий, — но Его светлости нет дома. Они изволят испытывать новый самолет.
— Как?! — испуганно восклицаю я.
— Прошу вас не беспокоиться, — заверяет меня дворецкий, — барин изволит быть через час.
Господи! Через час! Это же целая вечность.
— Его светлости уже сообщили о вашем приезде, — продолжает дворецкий, — осмелюсь предположить, время вашего ожидания будет гораздо меньше.
Я сажусь на диван. Мои глаза прикованы к стрелке часов.
Наконец в комнату вбегает Поль. Судя по его спецкостюму, он прямо с испытаний самолета. В этот момент определение «Его светлость» особенно не вяжется к Полю.
— Светик! Как я счастлив! — восклицает он.
Мы обмениваемся приветствиями, слишком уж теплыми для графа и утонченной девушки.
— Поль! Мне нужна твоя помощь! — восклицаю я.
— Всегда с радостью! — заверяет он меня.
Я пересказываю ему о своих злоключениях.
Поль погружается в размышления.
— Пойдём, — наконец, говорит он. — У меня есть план.
Я послушно следую за другом. Мы опять садимся в машину и едем в сторону аэродрома. Мы останавливаемся у какого-то строения, похоже на ангар для самолетов. Включается свет. Я вижу черный самолет. Даже не разбираясь в этих штуковинах, можно понять, что перед вами супер-аппарат!
Мы садимся в самолет.
— Это «Ворон», — говорит Поль. — Отцовская вещица. У меня такой план. Мы атакуем, когда твоих друзей будут везти на казнь. Лучевая система «сон» усыпит гвардейцев, окруживших эшафот. Толпа, уверен, удерет от страха. А потом при помощи системы притяжения мы поднимем друзей на борт самолета.
Я киваю. Я видела самолет с системой притяжения лишь один раз. Тогда мы с Антуаном осматривали новые авиаразработки. Фантастическое зрелище. Человек отрывается от земли и медленно поднимается вверх. Внизу самолета открывается люк, и пассажир на борту.
— Спасибо, друг! — восклицаю я. — Ты так рискуешь.
— Светик, никакого риска, — скромно возражает Поль. — Как только друзья будут на борту, мы исчезнем. Система «невидимка» действует восемнадцать минут, но этого вполне достаточно, чтобы удрать.
Я не слушаю Поля. Продолжаю благодарить.
— Я приложу все усилия, чтобы спасти друзей! — говорит Поль. — А что касается меня. Самое страшное, что может случиться — гнев отца, если к десяти вечера (к его возвращению) самолет не будет на месте. Я клялся и божился папеньке, что не трону его самолет.
— Ты нарушаешь клятву! — восклицаю я.
— Нет, что ты! — мотает головой Поль. — Я тогда добавил «без крайней необходимости»! Спасти друзей — это и есть та крайняя необходимость.
Пока мы болтали, самолет поднялся в небо. «Ворон» взял курс на Париж.
Я, Мадлен Ренар, понимаю. Для Макса я была бы обузой в этом предприятии! Но я не смогла усидеть на месте. На автомобиле, взятом напрокат, я вернулась в Париж.
Какое-то внутреннее беспокойство не покидает меня. Я подъезжаю к центру города. Толпа точно гигантская река преграждает мне путь.
Я выхожу из машины.
— Что случилось? — спрашиваю я какую-то женщину.
— Поторопись, — говорит она мне. — Если хочешь увидеть, как у Неподкупного отлетит голова!
Мне становится дурно. Я опираюсь о дверцу машины.
— Не веришь, — хмыкает женщина. — Иди на площадь Революции!
Спотыкаясь, ничего не видя от слез, я иду вместе с толпой.
— Разойдитесь! Дайте проехать! — объявляет в микрофон противный голос. — Разойдитесь!
Толпа послушно расступается.
Транспорт обреченных представляет собой небольшой грузовик с открытым кузовом. Я вижу Макса и Антуана. С ними еще какие-то люди. Я их даже не знаю. Понятно, подлецы арестовывали всех, кто им попадался.
Бледное лицо Макса спокойно и непроницаемо. Ни злобные крики, ни шутки не вызывают у него эмоций. Но я-то знаю, как ему тяжело! Как мучительно, когда люди, которым он хотел добра, которым посвятил жизнь, несправедливо обвиняют его во всех преступлениях!
Кажется, Макс почувствовал на себе мой взгляд. Наши взгляды встретились. Мы смотрим друг другу в глаза. О-о! Этот последний прощальный взгляд!
Ну вот, они проехали. Я сбрасываю с себя оцепенение и следую за «грузовиком», оглядываясь по сторонам.
Толпа веселится. Люди нарядились как на праздник, даже про цветы не забыли. У многих женщин в руках корзинки с лепестками роз. Они периодически бросают их на веселящихся горожан.
Какой кошмар! Люди, которые несколько часов назад славили Макса, считали его своим героем, так радуются его казни! Им всё равно кого казнить, казнь для них праздник! О, злое людское племя! Им что свадьба, что похороны!
А я сама? Чем я лучше их? Раньше надо было плакать! Раньше! Почему я постоянно ссорилась с Максом! Мы могли не видеться неделями, мы враждовали! Зачем я это делала? Макс мешал моим финансовым планам. Да, из-за денег я потеряла любовь! Дура!
А вот и площадь Революции. Я зло стряхиваю с себя лепестки роз, толкаясь пробираюсь сквозь толпу.
Обреченные поднимаются на эшафот. Понятно, Макса и Антуана хотят казнить последними, когда нож гильотины затупится!
Не могу смотреть на это!
Остались Макс и Антуан. Макс поднимается на эшафот, его решили казнить предпоследним. Он глазами ищет меня в толпе. Мы опять на миг встречаемся взглядами. Его грубо толкают вперед.
Я закрываю глаза руками.