Кестнер Эрих

35 мая

Эрих КЁСТНЕР

35 МАЯ

Повесть

Перевела с немецкого Екатерина Вильмонт

Хорошо иметь дядюшку, с которым можно провести веселый денек и даже отправиться в невероятное путешествие - просто потому, что задано сочинение про экзотические Южные Моря.

СОДЕРЖАНИЕ

Это еще не начало (вместо предисловия)

Это было 35 мая

Вход свободный! Детям за полцены!

Ганнибал чихает в знак согласия

Безумный мир не так уж безумен

Осторожно, высокое напряжение

Встреча с Сельдерюшкой

Дядюшка читает о том, что сам пережил

Размышления для родителей _____________________________________________________________________

НИ ОДНОЙ КНИЖКИ БЕЗ ПРЕДИСЛОВИЯ!

(Правило Эриха Кестнера)

Нет правил без исключений. У этой книжки почему-то нет предисловия автора. Наверно потому, что 35 мая нет в календаре. Но, как ни странно, ИСТОРИЯ о том, как появилась эта книжка, есть в предисловии к совсем другой повести Кестнера - "Эмиль и сыщики". Вот она:

ЭТО ЕЩЕ НЕ НАЧАЛО

Вам-то я могу откровенно признаться: историю про Эмиля и сыщиков я сочинил совершенно случайно. Дело в том, что я собирался написать совсем другую книгу. Книгу, в которой тигры от страха лязгали бы клыками, а с финиковых пальм так и сыпались кокосовые орехи. Ну и конечно, там была бы черно-белая в клеточку девочка-каннибалка, и она бы вплавь пересекла Великий или Тихий океан, чтобы, добравшись до Сан-Франциско, получить в фирме "Дрингватер и компания" бесплатную зубную щетку. И звали бы эту девочку Петрозилья, но это, конечно, не фамилия, а имя.

Одним словом, я хотел написать настоящий приключенческий роман, потому что один бородатый господин сказал мне, что вы, ребята, больше всего на свете любите читать именно такие книги.

Три главы были уже совсем готовы. Я остановился как раз на том, как вождь по имени Великий Ворон, прозванный также Скороходом, скинул насаженное на лезвие своего перочинного ножика печеное яблоко и, сохраняя полное хладнокровие, быстро сосчитал до трехсот девяноста семи...

И вдруг все застопорилось, потому что я забыл, сколько ног у кита. Я тут же улегся на пол - а надо вам сказать, что лучше всего я думаю, лежа на полу, - и принялся вспоминать, но так и не вспомнил. Тогда я стал листать толковый словарь - сперва на букву "К", а потом, из добросовестности, на букву "Р" - "Рыба-Кит", но про китовые ноги нигде не было сказано ни слова. А я не мог писать дальше, не зная точно, сколько у кита ног. Совершенно точно!

Дело в том, что если бы кит встал в то утро не с той ноги, то вождь по имени Великий Ворон, прозванный также Скороходом, никогда не встретился бы с ним в джунглях. А если бы он не повстречался с китом именно в тот момент, когда на лезвие его перочинного ножика было наколото печеное яблоко, то клетчатая каннибальская девочка, которую звали Петрозилья, никогда бы не увидела мойщицу бриллиантов фрау Леман, а не столкнись Петрозилья с фрау Леман, она никогда не получила бы драгоценного талона, по которому в Сан-Франциско фирма "Дрингватер и компания" бесплатно выдает совершенно новую зубную щетку, и тогда бы...

Короче говоря, мой приключенческий роман - а я так радовался, сочиняя его, - споткнулся, так сказать, о китовую ногу. Я был очень огорчен. А когда я рассказал об этом фройляйн Фидельбоген, она пришла в такое отчаяние, что чуть не заплакала. Но плакать ей было некогда, потому что она как раз накрывала на стол к ужину, и она отложила слезы на потом, а потом забыла, что собиралась поплакать. Таковы женщины! Книгу я хотел назвать "Петрозилья из джунглей". Мировое заглавие, верно? А теперь три готовые главы лежат у меня под ножкой письменного стола, чтобы он не шатался. Но разве это подходящее место для приключенческого романа, действие которого происходит не где-нибудь там, а в тропиках?

Конечно, это не подходящее место! И потому не прошло и трех лет, как автор ВЫНУЛ рукопись из-под ножки письменного стола (аккуратно положив взамен что-то другое), дописал до конца и опубликовал, несмотря на то, что ему по известным причинам так и не удалось выяснить количество ног у кита.

Изменились заглавие, имена героев и места действия, но остались черно-белая в клеточку девочка, кит и фрау Леман, которые и помогли нам узнать в предисловии к одной книжке историю другой, тогда еще не написанной. И тут снова сработало правило Эриха Кестнера:

НИ ОДНОГО ПРЕДИСЛОВИЯ БЕЗ КНИЖКИ!

Счастливого вам путешествия!

Издатели _____________________________________________________________________

ЭТО БЫЛО 35 МАЯ

Это было тридцать пятого мая. И потому совершенно неудивительно, что дядюшка Рингельхут решительно ничему не удивился. Случись вся эта история на неделю раньше, он наверняка подумал бы, что или он сам или весь мир немножко спятили Но тридцать пятого мая человек должен быть готов к любым неожиданностям.

Вдобавок, это был четверг. Дядюшка Рингельхут зашел за своим племянником Конрадом в школу, и теперь они вдвоем шагали по Глациштрассе. Конрад выглядел весьма озабоченным. Но дядюшка ничего не замечал, он просто радовался предстоящему обеду.

Однако, прежде чем продолжить рассказ, я почитаю своим долгом чуть-чуть углубиться в семейную историю. Итак, дядюшка Рингельхут доводился братом отцу Конрада. А поскольку он все еще не был женат и жил совсем один, то по четвергам ему разрешалось забирать Конрада из школы. В этот день они вместе обедали, беседовали, пили кофе и лишь под вечер мальчик вновь возвращался к родителям. Эти четверги были страшно веселыми! Ведь у дядюшки не было жены, чтобы приготовить обед! И какой-нибудь там горничной или кухарки у него тоже не было! Поэтому по четвергам они с Конрадом ели престранные вещи. Что-нибудь вполне безумное, вроде вареной ветчины со взбитыми сливками. Или соленых крендельков с брусникой. Или вишневого пирога с английской горчицей. Надо сказать, что английскую горчицу они предпочитали немецкой, ведь английская горчица ужасно острая и кусается так, будто у нее есть зубы.

А если иной раз после такого обеда им делалось дурно, то они пялились в окно и хохотали так, что соседи думали: у аптекаря Рингельхута с племянником явно не все дома.

Итак, они шли по Глациштрассе и дядя вдруг спросил без обиняков:

- Что с тобой стряслось?

Но тут кто-то потянул его за пиджак.

Дядя и племянник обернулись и увидели большого черного коня, который вежливо осведомился:

- Простите, у вас случайно нет при себе кусочка сахару?

Конрад с дядей покачали головами.

- В таком случае еще раз простите за беспокойство, - сказал большой черный конь, надел свою соломенную шляпу и уже собрался уйти.

Дядюшка Рингельхут сунул руку в карман и спросил:

- А не угодно ли сигаретку?

- Спасибо, нет, - печально ответствовал конь, - я не курю.

И церемонно откланявшись, потрусил к Альбертплац. Там он остановился перед лавкой с деликатесами и у него потекли слюнки.

- Нам бы следовало пригласить конягу на обед, - заметил дядюшка. Он явно проголодался. - Затем, искоса глянув на племянника, Рингельхут спросил: - Конрад, в чем дело? Ты меня совсем не слушаешь!

- Ах, дядя, мне в школе задали сочинение про моря южного полушария, еще их называют Южные моря.

- Сочинение про Южные моря? Да, это чрезвычайно неприятно.

- Это просто кошмар, - сказал Конрад. - Всем, кто успевает по арифметике, задали эти Южные моря. Потому что у нас, видите ли, отсутствует фантазия! А другие будут писать про строительство пятиэтажного дома. По сравнению с Южными морями это чепуха на постном масле! Детские игрушки! Вот что выходит, если успеваешь по арифметике!

- А у тебя и впрямь неважно с фантазией, милейший, - заметил дядя Рингельхут. - Но тебе крупно повезло, что у тебя такой дядя. Ничего, не дрейфь, мы такие Южные поря покажем твоему учителю, что только держись!

И с этими словами он ступил одной ногой на мостовую, а другая осталась на тротуаре. Так он и ковылял рядом с племянником. Конрад был всего лишь человек и ему это, разумеется, доставляло немалое удовольствие.

А когда ковыляющий дядюшка, раскланявшись с каким-то прохожим, воскликнул, едва тот отошел:

- Тьфу, черт, это же был судебный исполнитель! - мальчик залился смехом, точно от щекотки.

Придя на квартиру дядюшки, они тотчас же уселись за стол. На обед у них был пирог со шпиком и мясной салат с малиновым соком.

- Древние спартанцы ели даже кровяной суп и бровью не вели, сказал дядюшка. - А тебе нравится сегодняшний обед, мой юный друг?

- Жуть какая вкуснота! - отвечал Конрад.

- Н-да, закалка великое дело! - заметил дядюшка. - Когда я был солдатом, нас кормили макаронами и селедкой, а в студенческие годы я ел рис, сваренный на сахарине. Кто знает, что придется есть вам, когда вы подрастете. А посему, мой мальчик, ешь все подряд, пока желудок не задубеет!

И он добавил в мясной салат племянника еще ложку малинового сока.

После еды они добрую четверть часа пялились в окошко и ждали, когда же им станет дурно. Но ничего такого не происходило. И они занялись гимнастикой. Дядюшка взгромоздил племянника на высоченный книжный шкаф и там, наверху, Конрад сделал стойку на одной руке.

- Минутку! - сказал Рингельхут, - постой немножко вниз головой. Он направился в спальню и приволок оттуда свою перину. Расстелив ее перед книжным шкафом, он скомандовал: - Гоп-ля!

Конрад, сгруппировавшись, прыгнул со шкафа на лежавшую на полу перину.

- Великолепно! - вскричал дядюшка и, слегка разбежавшись, прыгнул через стол. Классический прыжок "ноги врозь".

Раздался какой-то глухой удар и потом долгое громкое дребезжание.

- Это упала люстра Мюльбергов, - догадался дядюшка.

Они подождали несколько минут, но никто к ним не стучался и не звонил.

- Наверное, Мюльбергов нет дома, - предположил Конрад.

Но тут в дверь позвонили! Мальчик бросился открывать и вернулся белый как мел.

- Там за дверью тот конь, - прошептал он.

- Пусть войдет! - распорядился дядюшка Рингельхут.

Племянник пригласил коня войти. Тот, сняв соломенную шляпу осведомился:

- Не помешаю?

- Нисколько! Даже и не думайте! - воскликнул дядюшка. - Садитесь, прошу вас!

- Я лучше постою, - сказал конь. - Не сочтите за невежливость, но мы, лошади, не очень приспособлены для сидения.

- Как вам будет угодно, - сказал дядюшка. - Позвольте спросить, чему мы обязаны такой честью?

Конь смущенно смотрел на них своими большими серьезными глазами.

- Просто вы с самого начала показались мне очень симпатичными, признался он.

- И вы нам тоже! - сказал Конрад и поклонился. - А кстати, вам еще хочется сахару?

И, не дожидаясь ответа, мальчик ринулся в кухню, принес сахарницу и стал выкладывать сахар на ладонь, один кусочек за другим. Таким образом вороной конь сожрал примерно полфунта. Затем вздохнул с облегчением и сказал:

- Ах, черт возьми, это было в самый раз! Огромное спасибо, господа! Позвольте представиться, меня зовут Негро Кабалло! До конца апреля я выступал в цирке Саразани. Номер на роликах. Но потом меня уволили и с тех пор я уже ничего не мог заработать.

- Да, да, - проговорил дядюшка Рингельхут, - у лошадей все как у нас.

- А эти окаянные машины! - продолжал Негро Кабалло. - Машины нас, лошадей, совсем загубили. Вы только вообразите, я уже готов был наняться в извозчичьи лошади, хотя у меня, надо вам заметить, гимназическое образование. Но даже сам генеральный секретарь профсоюза извозчичьих лошадей не смог устроить меня на работу. Впрочем, этот носорог в конском обличье сам разъезжает в автомобиле!

- При подобных обстоятельствах уже ничему не приходится удивляться, - покачал головой дядюшка Рингельхут.

- Вы очень милый человек, - растроганно сказал конь и левым передним копытом похлопал дядюшку по плечу. Плечо затрещало, а дядюшка взвыл:

- Ааа!

Конрад погрозил Вороному пальцем.

- Если вы сломаете моего дядю, - закричал он, - то будете иметь дело со мной!

Конь поднял верхнюю губу, так что видны стали большие белые зубы, и беззвучно расхохотался. Потом рассыпался в извинениях. Он ведь ничего плохого не хотел.

- Ладно уж, - сказал дядюшка Рингельхут и потер себе ключицу. - Но в следующий раз будьте поосторожней, дражайший Негро Кабалло. Я ведь, в сущности, не лошадь.

- Я буду впредь внимательнее, - пообещал Вороной, - а вообще я лучший роликобежец среди млекопитающих. Мой номер знаменит на весь мир!

И они втроем стали смотреть в окно. У Негро Кабалло, когда он, высунувшись в окно, глянул вниз, внезапно закружилась голова, он побледнел со страху и закрыл глаза. Лишь когда Конрад заявил, что коню должно быть стыдно, тот медленно поднял веки.

- Смотрите, не вывалитесь из окна, - предостерег дядюшка Рингельхут. - Только еще не доставало, чтобы из окна моей квартиры выпала лошадь!

Негро Кабалло сказал:

- Знаете, нашему брату не часто приходится смотреть вниз с четвертого этажа. Но теперь уже все в порядке. И все-таки, я был бы вам очень признателен, если бы вы пустили меня в середку. Осторожность не повредит!

Итак, конь занял место между дядей и племянником, высунул голову в окошко и сожрал две фуксии с соседского балкона, а заодно еще и бегонию. С корнем! Только цветочные горшки он из чистой любезности оставил нетронутыми.

На Иоганнмайерштрассе вдруг поднялся страшный шум. Внизу стоял маленький круглый человек, который махал руками, топал жирными ножками и орал как резаный.

- Это уже переходит все границы! - кричал он в крайнем раздражении. - У вас в окне лошадь! Вы что, не знаете, что такое порядок в доме? Не знаете, что это запрещено - приводить в квартиру лошадей! Что?

- Кто этот коротышка? - спросил Конрад.

- Ах, это хозяин дома, - отвечал дядюшка Рингельхут. - Его зовут Клеменс Вафель-Крошке.

- Какое бесстыдство с вашей стороны! - разорялся маленький толстый господин Вафель-Крошке. - Имейте в виду, что цветы, которые эта кляча так противозаконно сожрала с балкона Леманов, вам придется возместить. Ясно вам?

Но тут по черной шкуре Негро Кабалло пробежала дрожь. И-го-го, он не позволит оскорблять себя! Он схватил один из пустых горшков и нарочно уронил его, строго вертикально. Горшок со свистом, словно он очень торопился, полетел вниз и угодил точнехонько по твердой шляпе орущего хозяина. Господин Клеменс Вафель-Крошке рухнул на колени, умолк в полнейшем замешательстве, робко поднял глаза, затем приподняв вконец испорченную шляпу, проговорил дрожащим голосом:

- Простите пожалуйста!

И быстренько скрылся в доме.

- Если бы этот тип не ушел, - сказал Вороной, - я бы ему весь балкон на шляпу скинул.

- Вот это мне и в самом деле могло бы дорого обойтись, - заметил дядюшка Рингельхут. - Давайте лучше займемся чем-нибудь другим!

Негро Кабалло весело заржал. И они решили втроем сыграть в "квартет поэтов". Конь всех обыграл. Он наизусть знал всех классиков и их произведения. Дядюшка Рингельхут потерпел полное фиаско. Как аптекарь он, конечно же, знал, какими болезнями страдали поэты, чем они лечились и отчего умерли. Но вот их романы и драмы он забыл начисто. Трудно поверить, но он даже утверждал, что Шиллерову "Песнь о колоколе" написал Гете!

Конрад вдруг вскочил, швырнул на стол свои карточки, бросился к книжному шкафу, рванул дверцу, выхватил с верхней полки толстый том и, усевшись на ковре, принялся листать его.

- Нам не хотелось бы показаться навязчивыми, - сказал дядя, - но может, ты соблаговолишь объяснить нам, с какой стати ты вдруг бросил нас, можно сказать, на произвол судьбы? Кстати, мне как раз не хватает комедии Готхольда Эфраима Лессинга. Я знаю только, что жена Лессинга, Ева Кениг, умерла вскоре после рождения ребенка, еще через несколько дней умер и ребенок, а сам Лессинг тоже после этого долго не прожил.

- Однако то, что вы нам тут поведали, отнюдь не комедия, - не без иронии заметил Вороной, и прижавшись мордой к уху дядюшки Рингельхута, прошептал:

- Минна фон Барнгельм. Дядюшка в сердцах стукнул кулаком по столу.

- Ничего подобного! Его жену звали Ева Кениг, а никакая не Минна фон Боорнгольм.

- Черт побери, - пробормотал Негро Кабалло. - Во-первых, не Боорнгольм, а Барнгельм. Так вот, Минна фон Барнгельм вовсе не была женой Лессинга, просто это название его комедии.

- Ах вот как! - воскликнул Рингельхут, - что ж вы сразу-то не сказали? Давай, Конрад, найди нам Минну фон Боорнгольм!

Конрад сидел на ковре и молча листал книгу.

- А не могли бы вы прицельным ударом копыта вытряхнуть моего уважаемого племянника из его костюма? - спросил своего четвероногого гостя дядюшка Рингельхут.

Негро Кабалло потрусил к Конраду, схватил его зубами за воротник и поднял в воздух. Но Конрад даже не заметил, что он больше уже не сидит на ковре. Он с таким же озабоченным видом продолжал листать книгу, хотя конь держал его на весу.

- Я не могу их найти, дядя! - сказал он вдруг.

- Кого? - спросил Рингельхут. - Лессинга с Минной фон Боорнгольм?

- Южные моря, - отвечал Конрад.

- Южные моря? - удивился Негро Кабалло.

Чтобы произнести эти слова, ему понадобилось разжать зубы и Конрад с грохотом рухнул на паркет.

- Просто счастье, что люстра Мюльбергов уже упала, - заметил дядюшка, с удовольствием потирая руки. - Да, но что же нам делать с этими Южными морями? - Он обратился к лошади: - Мой племянник должен к завтрашнему дню написать сочинение о Южных морях.

- Потому что я успеваю по арифметике, - угрюмо пояснил Конрад.

Негро Кабалло на мгновение задумался. Потом спросил дядюшку, свободен ли тот сегодня во второй половине дня.

- Конечно, - отвечал дядюшка, - по четвергам у меня в аптеке ночное дежурства.

- Отлично! - воскликнул конь. - В таком случае мы без промедления туда отправимся!

- В аптеку? - хором спросили Конрад с дядей.

- Ах нет, зачем, - сказал Вороной, - разумеется, на Южные моря. А потом спросил: - вы разрешите мне воспользоваться вашим телефоном?

Дядюшка Рингельхут кивнул, конь направился к телефону, снял трубку, набрал номер и сказал:

- Алло! Это бюро путешествий для цирковых лошадей? Я хотел бы лично поговорить с Жеребетти! О, это вы! Как поживаете? Говорите, грива седеет? Что ж поделаешь, мы уже немолоды. Да, послушайте, маэстро Жеребетти, как мне кратчайшим путем добраться до Южных морей? Мне хотелось бы к вечеру вернуться сюда. Сложно? Жеребетти, не валяйте дурака! Где я сейчас нахожусь? На Иоганнмайерштрассе, 13. У своего доброго знакомого, некоего господина Рингельхута. Что? Ну, это же просто великолепно! Большущее спасибо, мой милый!

Конь трижды заржал в трубку на прощание, положил ее на рычаг и, наконец, обернулся к хозяину дома.

- Господин Рингельхут, у вас в коридоре стоит большой резной шкаф? - спросил он. - Это должен быть шкаф еще пятнадцатого века.

- Даже если и стоит, - сказал дядя, - что, ради всего святого, может быть общего между старым шкафом, Южными морями, и этим вашим Жеребетти?

- Нам надо войти в этот шкаф и дальше идти все время только прямо. Самое позднее через два часа мы доберемся до Южных морей, - объяснил конь.

- Оставьте ваши глупые шутки! - попросил дядюшка.

Но Конрад вскочил, как ужаленный, бросился в коридор, открыл скрипучие дверцы старого шкафа, залез внутрь и больше не показывался.

- Конрад! - крикнул дядюшка. - Эй, Конрад, мошенник, живо вылезай!

Но племянник ни единым звуком не выдал своего присутствия.

- Рехнуться можно! - сказал дядюшка. - Почему этот негодник не отзывается?

- Просто он уже в пути, - отвечал конь.

Ну, тут уж дядюшку ничто не могло удержать. Он ринулся к шкафу, заглянул внутрь и завопил:

- В самом деле! Тут нет задней стенки!

Негро Кабалло, последовавший за ним, проговорил укоризненно:

- А вы еще сомневались! Как можно?! Залезайте и вы туда!

- Только после вас! - сказал дядюшка Рингельхут. - Я ведь у себя дома.

Итак, конь поставил передние копыта в шкаф. Рингельхут изо всех сил подталкивал его сзади, покуда конь не исчез в шкафу. Тогда дядюшка, кряхтя, последовал за ним, в отчаянии шепча:

- Ничего, все обойдется!

ВХОД СВОБОДНЫЙ! ДЕТЯМ ЗА ПОЛЦЕНЫ!

В шкафу дядюшка Рингельхут наткнулся на какой-то твердый предмет. Это была старая прогулочная трость и он решил прихватить ее с собою. Южные моря далеко, подумал он. И, как умелый бегун на длинные дистанции, бросился в темноту и бежал все время прямо. Поначалу сей призрачный путь пролегал меж высоких осыпающихся стен, но внезапно стены кончились и дядюшка очутился в лесу.

Но только лес этот состоял не из деревьев, а из цветов! Там росли, например, гигантские колокольчики, высотой с добрую ель. При каждом дуновении ветра тычинки ударялись о лепестки и колокольчики звенели, звенели! А рядом с колокольчиками росли ирисы. И ромашки. И аквилегии. И розы самых чудесных расцветок. Все цветы в этом лесу были громадные, как деревья. И они светились на солнце. Колокольчики издавали волшебный звон, ибо дул легкий бриз. Дядюшка Рингельхут бегал взад и вперед среди исполинских цветов и непрерывно звал:

- Конрад, где ты?

Так он метался минут десять, прежде чем настиг беглецов. Конь-роликобежец Негро Кабалло стоял возле гигантской фиалки и жевал ее листья, похожие на зеленые ковры-самолеты. Племянник сидел верхом на коне, любовался цветами и, хотя это явно было ему уже не по возрасту, сосал большой палец.

- Рехнуться можно! - закричал дядюшка, утирая потный лоб носовым платком. - Рехнуться можно! - упрямо повторял он. - Во-первых, вы от меня убежали, а во-вторых, затащили меня в лес, а я такого леса в жизни еще не видывал!

- А мы что, уже на Южных морях? - спросил Конрад.

- Вынь палец изо рта, когда разговариваешь со взрослыми! приказал дядюшка Рингельхут.

Испуганный Конрад слепо повиновался. Внимательно оглядел свой палец, словно видя его впервые и покраснел до корней волос.

Негро Кабалло крикнул:

- Залезайте и вы ко мне на спину!

Дядюшка согнул колени, подпрыгнул, сел верхом на коня, прижал к себе племянника и тростью слегка огрел Вороного. И тот взял с места! Конь был в отличном настроении и начал декламировать:

Кто скачет, кто мчится под хладною мглой?

Ездок запоздалый, с ним сын молодой.*

----

* Начало баллады И.-В. Гете "Лесной царь". Перевод В. Жуковского.

----

Но Конрад поправил его:

- Я не сын, я племянник.

А Рингельхут заметил:

- И где это вы увидали хладную мглу? У вас явная склонность к преувеличениям. Лучше перейдите в галоп!

- Есть! - отозвался Вороной и помчал дядю с племянником сквозь цветочный лес, да так, что у них в глазах потемнело. Конрад что было сил держался за гриву Вороного, а дядя за Конрада. Мясной салат и малиновый сок в их желудках тоже крепко сцепились друг с другом. Розы всех мыслимых расцветок сияли красотой, колокольчики тихо звенели, а дядюшка Рингельхут шептал про себя:

- Скорей бы уж нам добраться до места! И вдруг Вороной встал, как вкопанный.

- Что случилось? - поинтересовался Конрад, закрывший глаза во время этой безумной скачки и только теперь начавший приоткрывать их.

Они стояли вплотную к высокому дощатому забору. На заборе висел щит, а на щите было написано:

ЗДЕСЬ НАЧИНАЕТСЯ СТРАНА БЕЗДЕЛИЯ

ВХОД СВОБОДНЫЙ! ДЕТЯМ ЗА ПОЛЦЕНЫ!

Дядюшка Рингельхут осторожно спешился, тщательно изучил объявление, осмотрел ограду и наконец воскликнул:

- Тут что-то не так!

- Почему? - удивился Вороной.

- В ограде нет калитки, - сказал дядюшка, и Конрад с Негро Кабалло тоже заметили, что входа нет.

Тогда Конрад встал на спину Негро Кабалло, взялся руками за край ограды и уже хотел подтянуться. Но Рингельхут схватил племянника за ноги.

- Да ты же сущий осел, мой мальчик, - прошептал он, - неужто ты полагаешь, что в Безделию можно попасть, карабкаясь через забор? Ведь за этим забором живут самые ленивые люди во всем свете. Уж они-то не станут лазить через забор!

Но мальчик не сдавался. Вцепившись в край забора, он начал медленно подтягиваться.

- Сейчас я туда загляну, - с восторгом простонал он.

Но тут из-за забора показалась огромная рука и отвесила Конраду такую оплеуху, что он сорвался, шлепнулся в траву у ног Негро Кабалло и схватился за щеку.

- Ну, вот видишь, - сказал дядя, - не всегда надо куда-то карабкаться только потому, что предоставляется такая возможность.

Он сделал знак племяннику и лошади, чтобы они помалкивали, прислонился к дереву и крикнул:

- Если эти парни воображают, что мы к ним полезем, то они глубоко ошибаются! Мы предпочитаем остаться тут.

Он душераздирающе зевнул и мрачно добавил:

- Лучше всего нам выспаться как следует.

Едва он это произнес, как в заборе вдруг открылась калитка, хотя раньше ее там не было. И чей-то голос крикнул:

- Будьте добры подойти поближе!

Они вошли в калитку и первое, что бросилось им в глаза громаднейшая кровать. На кровати возлежал толстый человек. Он проворчал:

- Я тут портье. Что вам угодно?

- Мы хотим на Южные моря, - отвечал дядюшка.

- Идите все время прямо, не сворачивая, - сказал привратник, повернулся спиной к пришельцам и захрапел что было мочи.

- Надеюсь, этот храп вас не слишком утомит, - заметил дядюшка Рингельхут.

Но толстяк уже задрых или попросту поленился ответить.

Конрад огляделся вокруг. Они были во фруктовом саду.

- Дядя! Ты только погляди! - закричал он. - Тут на одном дереве растут и вишни и яблоки и груши и сливы!

- Что ж, весьма удобно, - заметил дядя.

Но Вороному не слишком нравилась страна Безделия.

- Эти фрукты еще собирать надо, - разочарованно протянул он. Меня лично эта страна не очень-то устраивает.

Конрад, внимательно приглядевшись к странному четырехфруктовому дереву, подозвал поближе дядю и Негро Кабалло. И то, что представилось их взору, было в высшей степени практично: на стволе дерева находился автомат с ручками и надписями. "Один раз потянуть за левую ручку - 1 ОЧИЩЕННОЕ, НАРЕЗАННОЕ ЯБЛОКО" - прочитали они. "Два раза потянуть за левую ручку - 1 КОМПОТ АССОРТИ". "Один раз потянуть за правую ручку СЛИВОВЫЙ ПИРОГ СО ВЗБИТЫМИ СЛИВКАМИ".

- Это уж чересчур, - сказал дядя и два раза потянул за правую, ручку. В ответ раздался звонок и с дерева скатилась тарелка с вишневым мармеладом.

Тут все трое принялись дергать за ручки на фруктовых деревьях и лакомиться напропалую. У Вороного проснулся неумеренный аппетит и два дерева он опустошил полностью, но так и не насытился. Дядюшка Рингельхут торопил его ехать дальше. Однако конь заявил:

- Идите себе пока, а я вас догоню.

Конрад с дядей шли прямо-прямо, все больше углубляясь в страну Безделию. Иногда дорогу им с кудахтаньем перебегали куры. Они тащили за собой маленькие сверкающие сковородки. Завидев идущих людей, куры останавливались и тут же неслись яичницей с ветчиной или же омлетом со спаржей. Но Конрад отказывался есть, он был слишком сыт. Тогда куры, волоча за собой сковородки, скрывались в кустах.

- А люди здесь, похоже, совсем не водятся, - сказал мальчик.

- Да нет, люди тут наверняка есть, - возразил Рингельхут, - а иначе эти автоматизированные деревья не имели бы никакого смысла.

И дядя оказался прав. За поворотом дороги они увидали дома. Дома были на колесах, запряженные лошадьми. Благодаря этому, люди, живущие в них, могли, не вставая с постели, куда-то все-таки добраться. Кроме того, на окнах спален висели громкоговорители. И если двум бездельникам вдруг припадала охота побеседовать, они понукали лошадей, те свозили дома поближе друг к другу и так можно было общаться через громкоговорители. Даже не встречаясь лицом к лицу.

Конрад указал на два таких дома. Дядя и племянник на цыпочках подкрались поближе и услышали голос, очень заспанный, раздававшийся из громкоговорителя:

- Дорогой президент, какая у нас нынче погода?

- Понятия не имею, - отвечал второй громкоговоритель, - я уже десять дней не вылезал из постели.

- Ну уж в окошко-то вы могли бы выглянуть, если вы нами правите!

- А отчего же вы сами не выглянете, дорогой Ханеманн?

- Я с позавчерашнего дня лежу лицом к стене, а повернуться мне лень.

- Точь-в-точь как мне, любезный Ханеманн.

- Н-да, господин президент, значит, придется нам отказаться от сводки погоды.

- Мне тоже так кажется, милый мой Ханеманнчик. Ну, пока! Счастливых сновидений!

- И вам также, господин президент. Всего наилучшего!

Оба громкоговорителя зевнули. И дома вновь разъехались.

- А давай глянем разок на этого президента! - предложил Рингельхут.

И они пошли за медленно катившимся президентским дворцом. Когда он, наконец, остановился в автоматическом фруктовом саду, они с любопытством заглянули в окошко.

- До чего жирный тип, - пробормотал дядюшка.

- Господи! - воскликнул Конрад. - Да это же толстяк Зайдельбаст!

- Откуда ты знаешь президента Безделии?

- Это толстый Зайдельбаст из нашей школы. Он одиннадцать раз оставался на второй год, и все от лени! - сообщил Конрад. - В третьем классе он женился и уехал из города. Мы и понятия не имели, что он стал президентом Безделии!

Конрад постучал в окно и крикнул:

- Эй, Зайдельбаст!

Президент, толстый, как привязной аэростат, сердито перевалился на другой бок и недовольным голосом спросил:

- В чем дело?

- Ты меня не узнаешь?

Зайдельбаст открыл маленькие глазки, едва уже заметные на его жирной физиономии, с трудом улыбнулся и спросил:

- Конрад, а ты что здесь делаешь?

Дядюшка Рингельхут помахал в знак приветствия своей шляпой и сказал, что доводится Конраду дядей, что здесь они, так сказать, проездом, а путь их лежит к Южным морям.

- Я провожу вас до границы, - сказал президент Зайдельбаст. - Мне только надо сперва немного подкрепиться, господа! - Он сунул руку в ящик тумбочки и вытащил оттуда коробку с пилюлями. - Для начала несколько пикантных закусок, - вздохнул он, положил в рот белую пилюльку и нажал на кнопку. И тут же на противоположной стене появился экран, а на экране сардины в масле, яйца по-русски и салат с говяжьим языком.

- А теперь чудесный жареный гусь с хрустящей корочкой, проговорил президент, взял розовую пилюлю и снова нажал на кнопку.

И вот на экране роскошный жареный гусь с яблоками и огуречным салатом.

- А на десерт мороженое с фруктами, - произнес Зайдельбаст, положил в рот желтую пилюлю и в третий раз нажал на кнопку.

На экране возникла красивая вазочка с мороженым и разрезаными пополам персиками. У Конрада потекли слюнки.

- Почему вы только глотаете пилюли? - осведомился дядюшка Рингельхут. Его, как аптекаря, это особенно заинтересовало.

- Еда слишком утомительное дело, - объяснил президент. - А так глотаешь себе пилюли и смотришь картинки - тоже очень вкусно, но требует куда меньше усилий.

Пока наши путешественники диву давались, Зайдельбаст выкатился из кровати. Он был в плавках, остальные предметы одежды были нарисованы на его коже: воротничок, галстук, штаны, рубашка, носки и ботинки.

- Здорово, правда? - спросил он. - Мое изобретение! Индантрен особо прочный краситель. Эти вечные одевания-раздевания отнимают кучу времени и стоят немалых трудов. - Он охнул, застонал и вышел из комнаты.

Прошло довольно много времени, прежде чем он появился на крыльце своего президентского дворца. Он сердечно приветствовал своего бывшего соученика, затем подал руку дядюшке Рингельхуту.

- Прежде чем вы отправитесь к Южным морям, вы должны во что бы то ни стало осмотреть нашу опытную станцию, - заявил президент и они медленно зашагали по серовато-голубому лугу. Внезапно хлынул дождь.

- Лучше бы я трость дома оставил, - сказал Рингельхут, - зонтик мне сейчас больше бы пригодился.

- Не стоит огорчаться, - успокоил его президент Зайдельбаст. - Вы только гляньте, какие удобства предоставляет наша страна!

И в самом деле! С первыми каплями дождя на лугу выросли десятки зонтиков! Под таким зонтом при желании можно было стоять. Но если нужно, его можно сорвать и идти дальше.

Президент и его гости сорвали себе по зонтику и пошли своей дорогой.

- Когда дождь кончится, зонты завянут, - объяснил Зайдельбаст.

Гостям это очень понравилось.

Вскоре дождь и впрямь перестал и зонтики начали вянуть на глазах, точно цветы. Президент выбросил свой увядший зонт в придорожную канаву и гости последовали его примеру.

- Опытная станция, которую я основал, - рассказывал Зайдельбаст, ставит себе задачей найти занятие для всех жителей в соответствии с их бурным темпераментом и богатой фантазией, но без особого для них напряжения.

- Расскажите об этом поподробнее! - попросил дядюшка Рингельхут.

- Нормальному среднему бездельнику двадцати четырех часов только-только хватает на сон и еду, - сказал Зайдельбаст. - Вы не должны забывать, что жители, весящие меньше двух с половиной центнеров*, изгоняются из страны. Но даже среди тех, кто без труда достигает национального веса, попадаются весьма резвые натуры. Как тут быть? От скуки они начинают чахнуть. Количество высылаемых из страны растет. Плотность населения падает. Следовательно, надо искать приемлемый выход. Я льщу себя надеждой, что мне удалось его найти! Вот эта станция. Прошу внимания!

----

* Немецкий центнер равен 50 кг.

----

Они находились на своего рода спальном лугу. Всюду стояли кровати, а в кроватях, блаженно щурясь, лежали толстые люди.

- Все, что здесь придумывается, воплощается в жизнь! - с подлинным воодушевлением воскликнул Зайдельбаст. - Как вы сейчас убедитесь, это замечательнейшее времяпрепровождение! Если кто-то уже пресытился созданием собственной фантазии, он может просто крикнуть "МАРШ НАЗАД!" и чудо исчезнет.

- Я тебе не верю, Зайдельбаст, - сказал Конрад, - ты нам дуришь голову.

- Гром и молния! - вскричал вдруг дядюшка. - Смотрите, теленок, с двумя головами!

И в самом деле! Возле одной из кроватей стоял двухголовый пестрый теленок и в четыре глаза пялился на толстого мужчину, который сам его выдумал, а теперь, увидав наяву странное животное, как последний дурак хихикал в подушку.

Наконец, он взмахнул рукой, фыркнул и закричал:

- Марш назад!

И теленок исчез.

Президент и его гости отправились дальше и подошли к толстой даме. Дама тоже лежала в постели и на лбу у нее были сотни морщин от постоянного умственного напряжения. Перед ней стоял старичок с ботанизиркой.

- Марш назад! - пробормотала она, и старичок исчез. Тогда она опять наморщила лоб и старичок с ботанизиркой вновь предстал перед нею. Он как две капли воды походил на первого, только зубов у него было меньше. Зато седые кудри стали длиннее.

- Марш назад! - скомандовала женщина, и второй старичок тоже испарился.

Но вскоре возле ее кровати возник уже третий старичок, похожий на двух первых. Но у этого была лысина и длинный нос.

- Марш назад! - разъярилась женщина и в изнеможении закрыла глаза.

- Что это вы тут вытворяете, фрау Брюкнер? - спросил Зайдельбаст.

- Ах, господин президент, - отвечала женщина, - я представляю себе моего дедушку. Но у меня ничего не получается. Я забыла, как он выглядел.

- Не стоит так сердиться! - предостерег ее президент Зайдельбаст. - На прошлой неделе вы весили всего лишь двести пятьдесят пять фунтов. И мне будет очень жаль, если придется выслать вас за пределы Безделии.

- Вот уже восемь дней я пытаюсь это сделать, - прорыдала фрау Брюкнер, - и каждый раз у меня ничего не выходит. Не получается у меня этот старик! Ну никак! Спокойной ночи, Зайдельбастик!

И она уснула. Вот до чего эта женщина изнурила своей мозг!

- Смотрите! - завопил вдруг Конрад. - Вон там! Смотрите, смотрите, лев!

Возле одной из кроватей стоял мощный белокурый лев, он разевал пасть и скалил зубы.

- Ну, конечно, это толстяк Боргмайер, - с досадой проговорил Зайдельбаст. - Вечно он представляет себе диких зверей. Это у него навязчивая идея. Как бы однажды это не вышло ему боком!

Белокурый хищник подкрался ближе к постели и ужасно зарычал. Толстяк Боргмайер побелел.

- Прочь отсюда! - крикнул он. - Убирайся, скотина!

Но лев подбирался все ближе, вот он уже скребет когтями пружинный матрац.

- Пошел вон!

- Он со страху забыл, что надо кричать "Марш назад!" - пояснил Зайдельбаст. - Если он вовремя не вспомнит, лев его непременно сожрет!

- Тогда я сейчас побегу туда и крикну этому льву в самое ухо, вызвался Конрад и уже собрался бежать на помощь к Боргмайеру.

Но дядюшка Рингельхут удержал его:

- Ты что это выдумал? Твои родители свернут мне шею, когда я им расскажу, что тебя сожрал выдуманный лев!

Зайдельбаст тоже посоветовал Конраду не торопиться.

- Да это и не имеет смысла, - добавил он, - крикнуть должен сам Боргмайер.

Между тем лев уже прыгнул на кровать, ступил передними лапами на живот Боргмайера, растроганно глядя на толстяка. Ему давно уже не доставался такой жирный завтрак. Он раскрыл пасть и...

- Марш назад! - заорал вдруг Боргмайер, и льва как не бывало.

- Да вы в своем уме! - напустился Зайдельбаст на дрожащего Боргмайера. - Не будь это столь затруднительно, я бы на вас рассердился.

- Больше такое не повторится, это уж точно, - пролепетал Боргмайер.

- Я на две недели лишаю вас доступа на опытную станцию, - строго проговорил президент и вместе со своими гостями двинулся дальше.

Вдруг дядюшка Рингельхут начал стремительно уменьшаться в размерах.

- Рехнуться можно! - закричал он. - Что все это значит?

Конрад заливался смехом и потирал руки от удовольствия. Зайдельбаст тоже рассмеялся и сказал приятелю:

- Ну, ты и проказник!

А дядюшка все больше скукоживался. Вот он уже одного роста с Конрадом, вот уже не больше своей трости. Наконец он сравнялся с обычным карандашом.

Конрад нагнулся, взял крохотного дядюшку в руки и сказал:

- Подумаешь, я просто представил себе тебя таким, как на фотокарточке, что висит у нас дома.

- Брось свои шуточки! - рассердился миниатюрный дядя. - Сию минуту крикни "Марш назад!"

И он поднял руку, словно хотел отвесить племяннику затрещину. А сам при этом был не больше детской ладошки, на которой стоял.

- Я тебе приказываю! - крикнул он. Зайдельбаст смеялся до слез. Но мальчик сказал дядюшке:

- Ты мерзкий гном!

И сунул его в нагрудный карман. Рингельхут высунулся оттуда, замахал руками и начал вопить, покуда не охрип. Тут появился Негро Кабалло, и Конрад представил его президенту Безделии.

- Очень приятно, - сказали оба.

Негро Кабалло до небес превозносил Безделию, говорил, что это идеальная страна для безработных цирковых лошадей. Потом вдруг спросил:

- А где же наш аптекарь?

Конрад молча указал на свой нагрудный карман. У Вороного от изумления чуть шляпа с головы не свалилась. Тут мальчик рассказал, каким образом дядюшка так уменьшился, сообщив заодно обо всем, что они пережили со львом и с дедушкой фрау Брюкнер.

- О! - сказал Вороной. - Я сейчас же испробую этот рецепт. Хочу сию минуту иметь две пары роликовых коньков!

Раз - и на копытах у него появились ролики, прикрепленные по всем правилам - ведь он именно так их себе представил.

Вороной страшно обрадовался и тут же продемонстрировал несколько мастерских поворотов, затем выписал большую восьмерку и под конец сделал пируэт на правой задней ноге. Зрелище упоительное как для знатоков, так и для профанов. Зайдельбаст заявил, что не будь он так неукротимо ленив, он бы бурно аплодировал. Негро Кабалло сделал книксен и искренне поблагодарил за столь восторженное признание его достижений.

- Мой милый, любимый племянник! - взмолился дядюшка Рингельхут, выпусти меня, пожалуйста, из своего кармана.

- И не подумаю, мой милый, любимый дядя, - отвечал Конрад.

- Нет?

- Нет!

- Что ж, как тебе будет угодно! - проговорил дядюшка. - Но в наказание голова у тебя сейчас будет как огромная тыква с зелеными волосами. А вместо пальцев - десять франкфуртских сосисок.

Так и вышло. Голова у Конрада стала громадной, волосы ядовито-зелеными. И на каждой руке выросло по пять франкфуртских сосисок.

Вороной сказал со смехом:

- Точь-в-точь мишень в ярмарочном тире!

А Зайдельбаст протянул мальчику зеркало, чтобы он мог посмотреть, во что превратился. И Конрад заплакал. А дядюшка Рингельхут так потешался над франкфуртскими сосисками, что нагрудный карман племянника лопнул по шву.

Зайдельбаст посоветовал им поскорее представить себе что-нибудь красивое и пожелать друг другу всего доброго и хорошего.

- Ну что за люди, - пробормотал он. - И будьте любезны, расколдуйте друг друга. Итак, дядюшка крикнул:

- Марш назад!

И племянник тут же принял прежний облик. Тогда Конрад достал дядюшку из кармана, посадил его в траву и тоже крикнул:

- Марш назад!

В мгновение ока дядюшка Рингельхут обрел свои прежние размеры.

- Жалко, что вас не сфотографировали, - сказал Зайдельбаст, - у вас был еще тот вид!

- А теперь - вперед, к Южным морям! - напомнил Негро Кабалло, нетерпеливо шаркая роликами.

Они покинули опытную станцию и президент Зайдельбаст проводил их до самой границы.

- Скажите, а у вас в Безделии еще много свободного места? спросил на прощание Рингельхут.

- Почему вы об этом спрашиваете? - удивился президент.

- Потому что у нас много людей, которые ничего не делают и которым нечего есть, - отвечал дядюшка.

- Нет-нет, избавьте нас от людей такого сорта! - вскричал Зайдельбаст. - Ведь они же хотят работать! Такие нам тут совершенно ни к чему!

- Жаль! - проронил Вороной.

Дядюшка с президентом обменялись рукопожатием.

Конрад и Рингельхут сели на коня и с громкими криками пересекли границу.

Зайдельбаст, чтобы не переутомляться, помахал им одним мизинцем и крикнул вслед:

- Держите все время прямо!

ГАННИБАЛ ЧИХАЕТ В ЗНАК СОГЛАСИЯ

Вскоре они добрались до огромной средневековой крепости. Их отделял от нее заполненный водою крепостной ров шириною в добрых десять метров. Крепость состояла из бесчисленных башен с флагами, зубчатых стен, насыпей, галерей и крытых балкончиков. А у ворот крепости красовался высоченный подъемный мост.

- Когда я был мальчишкой, мне подарили точь-в-точь такую крепость, только игрушечную, - сказал дядюшка Рингельхут. - Зато в моем замке окна были заклеены блестящей красной бумагой. Ну, и как нам туда попасть?

- Давай позвоним! - предложил Конрад.

Вороной высокомерно рассмеялся и заявил, что крепостей со звонками не бывает. После недолгих поисков они обнаружили возле крепостного рва небольшую вывеску. На ней было написано:

КРЕПОСТЬ ВЕЛИКОЕ ПРОШЛОЕ

ВХОД РАЗРЕШАЕТСЯ ПОСЛЕ ТРЕХ СИГНАЛОВ ГОРНА

- Господи помилуй, где же нам тут взять три сигнала горна? сердито спросил дядюшка. - На границе людям вечно чинят препятствия!

- Может, мне сыграть три раза на расческе? - резво вызвался Конрад и достал из кармана расческу.

- Посмей только! - прикрикнул на него дядя, поднес ладони ко рту, набрал в грудь воздуху и затрубил:

- Тата-тара-та! Тата-тара-та! Тата-тара-та!

Хоть он был аптекарем и трубы у него не было, все-таки трубил он очень недурно.

Вдруг подъемный мост опустился на цепях, пролег через крепостной ров, и Негро Кабалло на своих роликах мгновенно вкатился по мосту в крепостной двор. На дворе стоял старый рыцарь в золотых доспехах, опираясь на ржавый меч. Он спросил сквозь густую белую бороду:

- Откуда, о незнакомцы, вы держите путь?

Рингельхут салютовал ему своей тросточкой и сказал, что они держат путь из Безделии.

- А куда? - поинтересовался рыцарь. - Куда ведет вас ваша звезда?

- К Южным морям! - ответил Конрад.

- Проезд вам разрешаю, - сказал дед в золотых доспехах, - но прежде назовите мне ваши имена.

Дядюшка Рингельхут по всем правилам представился сам и представил своих спутников.

- А я, да будет вам известно, прославленный император Карл Великий, ведомый вам по учебникам истории, - заявил страж ворот.

- Мое почтение, - сказал дядюшка Рингельхут. - Но не могли бы вы, дорогой Карл Великий, выражаться чуть менее высокопарно, а заодно и сказать нам, в каком направлении нам идти.

Карл Великий огладил свою бороду и пробормотал:

- Идите все время прямо. Однако вам необычайно повезло. На левом поле брани сегодня Олимпийские игры.

- Только этого нам и не хватало! - проворчал Вороной и, приподняв свою соломенную шляпу, покатил дальше.

Карл Великий обиделся и, бряцая доспехами, вернулся на галерею.

Конрад попросил дядю придержать коня у спортивной площадки. Внезапно их слуха коснулись оглушительные звуки фанфар. И они увидели олимпийский стадион. На трибунах сидели рыцари, девушки с театральными биноклями, кавалеры в париках с длинными локонами- такие носили в 17 веке - и дамы в расшитых кринолинах.

- Ладно, твоя взяла, - сказал племяннику Рингельхут. - Тпру, моя лошадка!

Негро Кабалло остановился. Дядя и племянник спешились. Затем купили билеты у сидевшего в кассе за каменным столом императора Барбароссы. Первая трибуна, первый ряд, теневая сторона. Помимо билетов Барбаросса вручил им еще и программку.

Конрад тихонько толкнул дядю в бок, обращая его внимание на окладистую бороду Барбароссы, проросшую сквозь каменный стол.

- В этих местах на удивление много бород, - сказал Рингельхут. Давай-ка посмотрим, где тут толкают ядро?

Заглянув в программку, они прочитали:

- Отборочные соревнования по толканию ядра. Участники: Карл XII, король Швеции, Гец фон Берлихинген*, Петр Великий, Август Сильный**.

----

* Гец фон Берлихинген (1480-1562) - немецкий рыцарь, участник Крестовой войны.

** Август Сильный (1620-1733) - курфюрст саксонский, впоследствии король польский.

----

Первым ядро толкал Гец фон Берлихинген, но поскольку правая рука у него была железной, то толкал он левой. Затем настал черед Августа Сильного и он толкнул ядро на 18,17 метра. Конрад заявил, что это новый мировой рекорд. Карл XII Шведский отказался выступить, решив поберечь силы для соревнований в метании копья. Вдруг кто-то так сильно толкнул в спину дядюшку Рингельхута, что тот чуть не сбил с ног царя Петра. Дядюшка в ярости обернулся. Перед ним стоял молодой человек с кинокамерой.

- Извините, - сказал молодой человек, - я представитель студии "Юниверсел". Мне поручено снять несколько сюжетов для еженедельного киножурнала. Вам очень больно?

Август Сильный отвел киношника в сторонку и стал с ним шушукаться. Затем схватил ядро и, пока молодой человек включал свою камеру, со всей силы толкнул его. Ядро, описав высокую дугу, шлепнулось в песок. Чуть позже король Август с геройским видом позировал перед кинокамерой, улыбался королевской улыбкой и спрашивал, не стоит ли ему сказать несколько слов, подобающих такому случаю.

- Как вам будет угодно, - отвечал молодой человек, - но я снимаю без звука.

Рингельхут и Конрад расхохотались и бросились бежать. Вороной с ухмылкой катил за ними. Они поднялись на трибуну, но никак не могли отыскать свои места. Наконец, выяснилось, что два места из трех уже заняты.

- Не соблаговолите ли вы показать мне ваши билеты? - сказал дядюшка.

Люди, занявшие их места, подняли головы. Это оказались Юлий Цезарь и Наполеон Первый. Наполеон весьма неприветливо глянул на аптекаря, и его желтое лицо по-императорски грозно сморщилось. Поскольку это не произвело на аптекаря ни малейшего впечатления, Наполеон неохотно, но все же подвинулся, тогда и Юлий Цезарь последовал его примеру.

- Будь здесь моя Старая Гвардия, я бы не дрогнул и не отступил, величественно заметил Наполеон.

Дядюшка Рингельхут уселся рядом с ним и сказал:

- Если вы еще раз позволите себе столь высокомерные высказывания, я сниму с вас вашу треуголку и брошу на съедение своей любимой лошади, понятно вам?

- Вашему императорскому величеству давно пора уже купить себе цилиндр, - посоветовал Наполеону Негро Кабалло.

Юлий Цезарь, поплотнее закутавшись в тогу, сказал французскому императору:

- Мне не хотелось бы вас на кого бы то ни было науськивать, но я бы на вашем месте такого не потерпел.

- Без армии, коллега, и вы бы тут были бессильны, - угрюмо отозвался Наполеон. -Вы только посмотрите, как слабо бьет слева Теодор Кернер*.

На корте перед трибуной играли в теннис. Отец гимнастики Фридрих Людвиг Дан** сидел на высоком стульчике и судил соревнования в мужском парном разряде.

Аякс-I и Аякс-II играли против Теодора Кернера и князя Харденбергского***. Мяч со свистом летал туда-сюда. Поскольку греки были братьями, они превосходно сыгрались. Немецкая пара оставляла желать много лучшего.

----

* Теодор Кернер (1791-1813) - немецкий поэт, участник освободительной войны 1813 г. против Наполеона.

** Дан, Фридрих Людвиг (1778-1852) - основатель гимнастического движения в Германии.

*** Карл Август, князь Харденбергский (1750-1822) - прусский министр.

----

- До чего же глупое занятие - так лупить со всех сторон по маленькому легкому мячику, - заметил Юлий Цезарь. - Если бы это было пушечное ядро, тогда бы еще куда ни шло!

Внезапно он пронзительно вскрикнул. Теодор Кернер, печально знаменитый слабостью своего левого удара, выбил мяч за пределы площадки и угодил Юлию Цезарю прямо в лицо. В результате римский диктатор сидел со слезами на глазах, держась за свой римский нос.

- Если б это было пушечное ядро, тогда бы еще куда ни шло! язвительно проговорил Рингельхут, а Конрад от смеха свалился со скамьи.

- Лучше останьтесь для меня прекрасными героями, - пробормотал дядюшка, оглядел обоих императоров с ног до головы, и поспешил покинуть трибуну. Конрад и Вороной на роликах последовали за ним.

Они еще не вышли со стадиона, как вдруг услышали рев толпы возле гаревой дорожки, где Александр Македонский и Ахиллес бежали стометровку. И хотя Александр неважно взял старт, он выиграл дистанцию со временем 10,1 сек.

- Еще один мировой рекорд! - завопил Конрад.

Негро Кабалло заметил, что он хоть и конь, но ему на это расстояние надо всего пять секунд.

- Да, но у вас ведь четыре ноги, - возразил Конрад.

- Бросьте вы эту чепуху, - раздраженно потребовал дядюшка Рингельхут. - У электричества вообще нет ног, а оно бегает куда быстрее лошади. Впрочем, если кто-то бегает просто для здоровья, это я вполне могу понять. Но если ты несешься как угорелый, только чтобы опередить кого-то на десятую долю секунды, то это чистой воды идиотизм. Потому что это не приносит здоровья, совсем наоборот, так скорее можно захворать.

Они шли по улице мимо маленьких, похожих на крепости вилл и приветствовали королей, рыцарей и генералов, которые запросто, без пиджаков, в одних рубашках, выглядывали в окна, курили трубки или возились в красивых, ухоженных палисадничках, из золотых леек поливая цветочные клумбы.

В одном из садов слышался спор, но никого не было видно. Поэтому они подошли поближе и заглянули за ограду. Там на траве лежали двое серьезных мужчин в полном боевом снаряжении и играли в оловянных солдатиков.

- Вам это на руку, мой милый Ганнибал, - крикнул один. - Нет, вы просто обязаны признать, что мои ландскнехты безукоризненно штурмовали розовый куст.

- Дорогой господин Валленштейн*, - сказал другой, белея от злости, - я об этом и не думаю! Я со своей кавалерией просто обойду ваш левый фланг и ударю вам в спину!

----

* Валленштейн, Альбрехт (1583-1634) - полководец.

----

- Только попробуйте!

Валленштейн, герцог Фридляндский, иронически улыбнулся.

- Ваша кавалерия не способна пойти в атаку. Я подтяну резервы от клумбы с резедой и обстреляю вас с фланга.

Они резво двигали туда-сюда своих пестро раскрашенных оловянных солдатиков. Бой за розовый куст был в самом разгаре. Ганнибал перевел свою конницу в тыл императорской и начал немилосердно теснить ее. Но Валленштейн бомбардировал конные полки фасолью из миниатюрной пушки и всадники падали налево и направо.

Ганнибал был в ярости. Он достал из стоявшей с ним рядом коробки новые резервы и укрепил ими свое сильно поредевшее головное войско.

Но Валленштейн не переставая стрелял фасолью по африканским частям. Солдаты Ганнибала гибли пачками, даже внушающие ужас слоны и их всадники то и дело падали в траву и казалось, что битва за розовый куст уже проиграна.

- Эй, вы! - крикнул из-за забора Конрад, - вам сейчас лучше всего отступить, а потом опять пойти на приступ! Тогда вы сможете прорвать фронт неприятеля в самом центре, где он всего слабее!

Ганнибал и Валленштейн временно прервали сражение и удивленно уставились на гостей за забором. Карфагенский полководец покачал своей храброй головой и с достоинством ответил:

- Я не отступаю. Я не уклоняюсь. Я стою до последнего солдата!

- Да бросьте вы! - сказал Конрад. - Ваша армия для этого слишком хороша!

Но тут вмешался Валленштейн.

- Ты глупый мальчишка! - заявил он. - Дело вовсе не в том, сколько солдат погибнет, а в том, чтобы сохранить резервы.

- Какие же вы оба милашки! - воскликнул Рингельхут, обращаясь к полководцам. - Вы и вам подобные могут воевать только с оловянными солдатиками. А к настоящим, живым, солдатам вас и близко нельзя подпускать!

- А ну вас к лешему! - в сердцах крикнул Ганнибал. - Без честолюбия здесь вообще делать нечего! А кто вы сами по профессии?

- Аптекарь, - отвечал дядюшка.

- Так я и думал! - презрительно расхохотался Ганнибал. - Ну, разумеется, санитар! Чего от него ждать! - Он вновь обратился к Валленштейну: - Герцог! Битва продолжается!

Сражение за розовый куст возобновилось с новой силой.

- Не на жизнь, а на смерть! - скрипел зубами Ганнибал.

- Сдавайтесь! - кричал Валленштейн, окруживший тем временем войско неприятеля и поливавший его фасолевой картечью.

- Не раньше, чем падет мой последний солдат! - поклялся Ганнибал.

Но тут он вдруг расчихался. Обеспокоено взглянув на небо карфагенский полководец заявил:

- Ну ладно, давайте кончать. Трава еще слишком сырая. А я не хочу простужаться. Когда вы дадите мне возможность взять реванш?

- Как только пройдет ваш насморк, дорогой друг, - сказал Валленштейн. - С простудой шутки плохи.

Полководцы поднялись, с кряхтеньем разминая затекшие ноги, и заковыляли к вилле, оставив поверженные войска валяться вокруг розового куста.

- За год до того, как меня убили в Эгере, - сказал Валленштейн, у меня был жутчайший насморк. По мне лучше проиграть три сражения, чем чихать как в тот раз.

И они скрылись в доме.

- Примите таблетку аспирина! - крикнул им вслед дядюшка. - И выпейте чашку липового цвета! Тогда вы завтра сможете вернуться на войну!

Но Ганнибал его уже не слышал.

- Ладно, - сказал Негро Кабалло, - едем отсюда, а то я уже по горло сыт этими героями.

Дядя с племянником вновь уселись верхом на своего Вороного и покатили к границе.

- Просто беда, - сетовал Рингельхут, - вы только подумайте, Негро Кабалло, мой племянник дома тоже играет в оловянных солдатиков!

- Это еще зачем? - удивился Негро Кабалло. - Ты что, намерен в будущем стать генералом?

- Нет, - ответил Конрад.

- А может, одним из этих оловянных солдатиков, которых завтра пристрелят под розовым кустом?

- Еще чего! - энергично возразил Конрад. - Я хочу стать шофером.

- Так почему же ты играешь в солдатиков? - не отставал Вороной.

Конрад молчал, но дядюшка Рингельхут ответил:

- Почему? Да просто потому, что отец ему их подарил.

Но тут они достигли границы. Подъемный мост с бряцаньем опустился. Они промчались по нему и Великое Прошлое осталось позади.

БЕЗУМНЫЙ МИР НЕ ТАК УЖ БЕЗУМЕН

Покинув крепость, они попали в игрушечный лес. После воинственных переживаний, связанных с Ганнибалом и Валленштейном, это было истинным отдохновением. На залитой солнцем лесной поляне пасся табун деревянных лошадок на качалках. А по голубым водам речки плавали крохотные парусные лодки. Деревья были увешаны воздушными шариками. Частый кустарник у реки состоял из леденцов на палочке. На одной ветке сидели два попугая и смотрели книгу с картинками. Вдруг они расхохотались, да так, что книжка свалилась с ветки.

Конрад хотел слезть с коня, чтобы поднять книгу, но дядюшка Рингельхут не пустил его и даже слегка шлепнул.

- Ни с места! - приказал он. - Нас ждут Южные моря!

И они, не останавливаясь, помчались дальше. Вороной даже уверял, что его ролики раскалились. Но это было явным преувеличением.

Вдоль придорожных канав громыхали детские железные дороги. Иногда можно было услышать щелчок - это переводили стрелку. Затем раздавался свисток паровоза и очередной поезд проносился в сторону леса, над которым парили воздушные шарики. Перед домиком из серебряной фольги сидели пять скотчтерьеров и молча курили толстые шоколадные сигары.

- Пусти меня туда! - взмолился Конрад, - я должен погладить этих собачек!

Но Рингельхут возразил и потребовал:

- А ну-ка, подержи мою трость!

И когда мальчик взял его трость, дядюшка обеими руками закрыл племяннику глаза, чтобы он больше ни на что не заглядывался.

- Вперед, Кабалло! - крикнул Рингельхут и они помчались по игрушечному полю, точно орава Дикого охотника.

- Ну вот, - сказал наконец дядюшка, - теперь ты можешь снова все видеть.

Вороной перешел на рысцу. Конрад огляделся. Игрушечное поле кончилось. Лишь далеко-далеко виднелись воздушные шарики над лесом. И в ту сторону летели пестрые бумажные змеи.

- Жаль, - проговорил Конрад. Но тут Вороной притормозил, остановился и сказал:

- Приехали, всем выйти!

Спешившись, Рингельхут и Конрад огляделись. Они стояли перед обширным зданием, расписанным сказочными персонажами. Из окон выглядывали дети и махали им руками.

- Вероятно, это детский пансион, - предположил дядюшка Рингельхут.

- Ничего подобного! - отрезал Конрад. - Тут совсем другое написано.

И он громко прочитал надпись над порталом:

БЕЗУМНЫЙ МИР

ВХОД РАЗРЕШАЕТСЯ ТОЛЬКО ДЕТЯМ

- Ха! - воскликнул мальчик, - вот, лишний раз можете убедиться, что не зря я с вами поехал!

Он так напыжился, что чуть не лопнул, и горделиво вышагивая, первым вошел в дом. Дядюшка и Вороной поспешили за ним. Они очутились в комнате, напоминавшей приемную какого-то учреждения За барьерчиком сидел симпатичный мальчик. Он протянул Конраду руку и спросил, кого это он с собою привел.

- Лошадь, которая прекрасно ездит на роликах, - отвечал Конрад, и еще моего дядю. Он аптекарь, его фамилия Рингельхут.

- Он очень несносный? - осведомился незнакомый мальчик.

- Нет, что вы, он вполне годится.

- Что ж, мы с ним справимся, мы тут и не таких господ обламывали.

И с этими словами он нажал на какую-то кнопку.

- Что это значит? - удивился Конрад.

Но тут в комнату ворвалась ватага детей, которые вытолкали дядюшку в дверь, над которой красовалась надпись: "ТОЛЬКО ДЛЯ ВЗРОСЛЫХ".

- Зачем это? - спросил Конрад. - Нам же надо на Южные моря!

- Успеется, успеется, - сказал мальчик.

Он записал все данные новоприбывших, а после этого Конрада и Негро Кабалло вывели через другую дверь.

- Спросите, где школа! - крикнул им вслед мальчик. - Там вы найдете вашего дядю. Он еще должен переодеться.

Когда они очутились на улице, Конрад обратился к Вороному:

- Вы что-нибудь понимаете? Дядя Рингельхут должен переодеться? Зачем?

- Наберемся терпения! - отвечал Негро Кабалло.

Улица выглядела очень оживленной. На мальчиках с папками под мышкой красовались настоящие цилиндры. Девочки, разодетые в наимоднейшие платья и костюмы, ходили по магазинам. Всюду были только дети.

- Простите, - сказал Конрад, останавливая какого-то мальчика, уже собиравшегося сесть в машину. - У вас тут что, совсем нет взрослых?

- Ну почему же? Просто взрослые сейчас еще в школе, - ответил мальчик.

Он сел в машину, кивнул Конраду и крикнул на прощание:

- Я опаздываю на биржу!

И вот уже машина скрылась за углом.

- У меня просто нет слов! - воскликнул Конрад.

- Обойдешься! - сказал конь.

- Что взрослым делать в школе, а детям на бирже, скажите мне ради Бога?

Конь пожал плечами и покатил дальше. Конрад едва поспевал за ним. К счастью, школа находилась поблизости.

Над входом было написано: "ДЛЯ ТРУДНОВОСПИТУЕМЫХ РОДИТЕЛЕЙ".

- Идем скорей туда! - поторопил Конрада Негро Кабалло.

Они вошли. За окошком проходной сидела маленькая девочка. Она пожелала узнать, кого они тут ищут.

- Некоего господина Рингельхута, - отвечал Вороной.

Девочка принялась листать какую-то тетрадку и наконец сообщила:

- Рингельхут? Он в приготовительном классе.

- И что же он там делает? - поинтересовался Конрад.

- Его там воспитывают, - отвечала девочка в окошке.

- Рехнуться можно! - закричал Конрад. - Мне надо немедленно видеть моего дядю!

- Комната 28, - сказала девочка строго. И закрыла окошко.

Негро Кабалло и Конрад поспешно поднялись по лестнице и побежали по длинному голому коридору в поисках комнаты 28.

Вдруг чей-то детский голос крикнул:

- Конрад! Конрад!

Мальчик оглянулся и увидал идущую к нему рыжую девчонку. Ее рыжие косички торчали в стороны так, словно в них была вставлена проволока.

- Бабетта! - обрадовался Конрад. Он бросился к ней и они долго трясли друг другу руки.

- Как ты попал в Безумный мир? - удивленно спросила Бабетта.

- Да мы здесь только проездом, - объяснил Конрад. - Мы едем к Южным морям, потому что мне задали написать про них сочинение. А тут мы ищем моего дядю. Его прихватили на входе и куда-то уволокли. Он сидит в приготовительном классе. Ты хоть отдаленно представляешь себе, что он там должен делать?

- Вот ужас-то! - воскликнула девочка. - Но это же наверняка недоразумение! Твой дядя ведь славный малый?

- Еще бы! - отвечал мальчик.

- В приемной, конечно, решили, что ты его сюда доставил для перевоспитания, - Бабетта по-настоящему рассердилась. - Идемте, надо его вызволять. Это будет несложно, я ведь советник министра по вопросам воспитания и обучения.

Она взяла Конрада под руку.

- Минутку! - сказал Негро Кабалло. - А что, собственно, такое этот ваш Безумный мир? Я хоть и не стукался затылком, но что-то никак в толк не возьму.

Бабетта остановилась.

- Я вам объясню, - сказала она. - Дело в том, что не все родители хороши. Точно так же, как не все дети хороши, среди них попадаются и ужасно невоспитанные.

- Что верно, то верно, - согласился Конрад.

- Так вот, если плохие родители не хотят меняться к лучшему, если они несправедливо наказывают своих детей или вообще мучают их - такое тоже случается - то таких родителей отдают в эту школу, где их и перевоспитывают. В большинстве случаев это помогает.

Вороной почесал копытом у себя в затылке и спросил, как именно перевоспитывают дурных родителей.

Бабетта сказала со вздохом:

- Мы, так сказать, платим им их же монетой. Это, правда, не очень красиво, но необходимо.

К примеру, сейчас у нас на перевоспитании господин Клеменс Вафель-Крошке.

- Да это же хозяин дома, где живет мой дядя! - закричал Конрад. Но он еще совсем недавно был дома. Самое большее час назад эта лошадь бросила ему на голову цветочный горшок!

Негро Кабалло поднял верхнюю губу и беззвучно заржал.

- А мы все одновременно находимся и здесь и дома, - пояснила Бабетта. - У этого Клеменса Вафель-Крошке есть сын, Артур Вафель-Крошке. Папаша каждый вечер на целый час запирает его на балконе, особенно, когда идет дождь. И знаете за что? Только за то, что мальчик плохо считает. А он так старается! Бедняга Артур стоит на балконе, трясется от страха и от холода, плачет, и с каждым днем становится все более бледным и хилым. Со страху он вообще уже ничего сосчитать не может.

- Мне этот старикан сразу не понравился, - заявил Вороной. - Надо было спокойненько сбросить ему на башку еще горшок-другой.

- А теперь мы выставляем этого папашу на балкон, - сказала Бабетта. - И чтоб обязательно завывал ветер. И будем выставлять, покуда он не почувствует, как же он мучил собственного ребенка. Тихо!

Они притаились.

- Вы ничего не слышите? - прошептала Бабетта.

- Там кто-то плачет и бранится. Но это где-то далеко, - сказал Конрад.

- Это старик Вафель-Крошке, - шепнула Бабетта. - Думаю, дня через три он полностью созреет и пообещает не терзать больше маленького Артура. Тогда мы его отпустим, как излечившегося.

- Ага, теперь ясно, - сказал Кабалло. - А ты сама почему здесь?

Бабетта смутилась. И наконец проговорила:

- Из-за мамы. Она совсем перестала обо мне заботиться. Утром я ухожу в школу без завтрака, потому что она еще спит. Днем мне тоже нечего есть, потому что ее нет дома. А вечером, когда я ложусь спать, ее еще нет дома. Наш школьный врач написал ей письмо, а она бросила его в печку.

- И что теперь?

- Теперь она ходит в эту школу, и мне строго-настрого запрещено о ней заботиться. Иногда я должна заходить к ней в комнату и делать вид, что я вовсе ее не замечаю. А если она говорит, что ей хочется есть, я должна притвориться, будто не слышу, уйти и петь в коридоре. - На глазах у Бабетты выступили слезы. - Мне так ее жалко! Она уже похудела на десять фунтов! Иногда, правда, я кладу ей на ночной столик бутерброд, хотя это строго запрещено.

Бабетта всхлипнула и утерла нос.

- Нечего реветь! - распорядился Конрад. - Когда ты была голодная, она небось не ревела.

Бабетта громко высморкалась.

- Это верно, - проговорила она. - Но все-таки мне ее жалко. Надеюсь, хотя бы лечение не пройдет даром. - Она попыталась улыбнуться. - Вообще-то, у нас очень, очень большие успехи.

- Меня это искренне радует, - сказал Негро Кабалло. - Однако нам надо поскорее вызволить господина Рингельхута из вашей лечебницы. А не то он станет еще во сто раз милее, чем был.

- Ну, это будет уж чересчур! - заметил племянник.

Они поспешили в класс 28. Там творились весьма странные вещи. За партами сидели сплошь взрослые. Они были одеты в детскую одежонку и некоторые выглядели довольно-таки дико, особенно толстяки.

Перед ними, за учительским столом сидел серьезный бледный мальчик. Это был учитель. Когда в класс вошла Бабетта в сопровождении Конрада и Негро Кабалло, учитель скомандовал:

- Встать!

Взрослые ученики вскочили, оставался сидеть только один, непомерно толстый человек. Мальчик-учитель протянул руку Бабетте и ее спутникам, затем сказал:

- Добрый день, фройляйн советник министра!

- Привет, Якоб! У вас есть новенький?

- Есть, - отвечал учитель, - по-моему, он не очень злой, но, кажется, немного того. Выйдите к доске, Рингельхут!

От последней парты к доске направился дядюшка Рингельхут. Вороной при виде его заржал и чуть не задохся от смеха. Потому что аптекарь был в коротких штанишках и в матроске, на ногах у него были гольфы, а на голове красовалась бескозырка с длинными лентами. На бескозырке было написано: "Истребитель торпедных катеров. Нижняя Бавария".

- Мать честная! - воскликнул Конрад и ухватился за Бабетту, чтобы не упасть.

- Я вам не нравлюсь? - спросил дядя с обидой в голосе.

Бабетта разъяснила учителю происшедшее недоразумение и тот послал одного из учеников, советника юстиции Боллензенгера, принести из конторы костюм и трость Рингельхута. Урок между тем продолжался. Бабетта, Конрад, дядюшка и Негро Кабалло стояли у дверей и слушали.

- Мясник Протухлер! - вызвал Якоб. - Встаньте! Вы постоянно бьете ваших детей по затылку, верно?

- Так точно! - отвечал мясник Протухлер. - Это мои собственные, персональные дети и ни одной собаки не касается, куда и чем я их луплю. Понятно?

- Один ваш мальчик заболел и наш школьный доктор утверждает, что Вилли всю жизнь будет страдать от последствий побоев, нанесенных ему за то, что он потерял один-единственный грош.

- А пускай этот ваш докторишка явится сюда, я и ему всыплю по первое число! - взревел мясник. - А детей я просто закаляю!

- Ну что же, - произнес Якоб, - значит нам придется закалять вас. Увы. Мы не любим это делать. Но мы просто вынуждены нещадно бить вас до тех пор, пока вы не поймете, что натворили.

Он нажал на кнопку звонка. И тут же в класс вошло четверо крепких парней, которые схватили мясника и поволокли к двери.

- По затылку! - напомнил Якоб, и все четверо разом кивнули.

- По-моему, его это не образумит, - заметил Рингельхут.

- К сожалению, только это и может его образумить, - вздохнула Бабетта. - Я таких типов хорошо знаю. К счастью, их не так уж много.

Мясника Протухлера увели. Он был в костюме, который ему справили еще к конфирмации. В этом тесном костюмчике мясник имел довольно жалкий вид.

- Фрау Оттилия Ляжке! - вызвал Якоб.

Из-за парты поднялась худенькая дама в коротком широком платьице, то и дело поправлявшая свою прическу.

- Вы постоянно вынуждаете вашу дочь Паулу лгать, - сказал Якоб, ребенок по вашему приказанию обманывал отца, и бабушку с дедушкой, потому что никто не должен был знать, на что вы тратите хозяйственные деньги. Ведь вместо того, чтобы гулять с Паулой, вы оставляли ее в кондитерской Риттера, где она часами дожидалась вас, а вы тем временем сидели в клубе и проигрывали деньги в бридж.

- Вас это не касается! Я могу делать все, что мне заблагорассудится! - вызывающе ответила фрау Ляжке.

- Когда вы сами лжете, это ваше личное дело, - сказал Якоб, - но то, что вы понуждаете лгать маленькую Паулу, нас очень даже касается. Мы не намерены больше это терпеть. Паула перестала спать по ночам, ее мучает совесть и она бьется в истерике, когда ей приходится врать отцу.

- Ты преувеличиваешь, малыш, - возразила фрау Оттилия Ляжке.

- Я ни капельки не преувеличиваю, - рассердился Якоб. - Ребенок в полной растерянности. Кто знает, что еще может случиться! По крайней мере оставьте в покое вашу дурацкую прическу, когда я с вами разговариваю! Вы пробудете здесь еще неделю. И если к тому времени вы не осознаете, как скверно вы поступали с собственной дочерью, нам придется применить к вам крайние меры!

- Я вся внимание! - насмешливо проговорила фрау Ляжке.

- Если вы и впредь будете заставлять Паулу обманывать родных, то мы сообщим вашему мужу истинное положение вещей! - пригрозил Якоб.

- Только не это! - ужаснулась фрау Ляжке и в изнеможении опустилась на свое место.

- Поглядим, что будет завтра! - бросил Якоб. - А теперь господин директор Хобом!

Но тут вернулся советник юстиции Боллензенгер с вещами дядюшки Рингельхута. Дядя быстро переоделся, бодро взмахнул тросточкой, как бы говоря, что он готов к новым подвигам, и крикнул:

- Вперед! На Южные моря!

- Я чуть было не забыл про них, - испуганно признался Конрад и подал руку Бабетте. - Это было очень поучительно! - сказал он.

- До свидания, фройляйн советник! - проговорил Вороной.

Дядюшка был уже в коридоре.

- Держите все время прямо! - напутствовала их Бабетта.

- Спасибо, и вам также! - рассеянно сказал Конрад. И бросился вдогонку за своими спутниками.

ОСТОРОЖНО, ВЫСОКОЕ НАПРЯЖЕНИЕ

У выхода из Безумного Мира они увидели станцию метро. Спустившись по лестнице, они сели в стоявший на путях поезд.

- До чего же странное метро! - удивлялся Конрад. - Ни тебе кондуктора, ни машиниста. Интересно, куда нас привезет этот поезд.

- Поживем - увидим, - сказал дядюшка.

Тут поезд тронулся и уже через секунду он со свистом несся вглубь бетонированного туннеля, точно наскипидаренная молния. Рингельхут свалился со скамейки и пробормотал:

- Впрочем, может именно пожить нам и не удастся. Милый племянник, если со мной что-то случится, то как бы велика ни была твоя скорбь, все же не забывай, что ты унаследуешь мою аптеку.

- А если ты меня переживешь, милый дядя, то тебе достанутся все мои учебники и готовальня.

- Большое тебе спасибо! - отвечал дядя и они с чувством пожали друг другу руки.

- Мы не сдадимся! - заявил Вороной и выглянул в окно.

Поезд несся по туннелю подобно ракете. Колеса жалобно взвизгивали, и вагон трясся как в лихорадке.

Дядюшка Рингельхут снова сел на скамейку и в отчаянии произнес:

- Если я сейчас погибну, то с ночным дежурством в аптеке дело дрянь.

Тут он снова свалился, потому что поезд внезапно встал, как вкопанный.

- Быстро наружу! - еще с полу скомандовал дядюшка, затем вскочил, рванул дверь и выбрался на перрон.

Негро Кабалло и Конрад вывалились из вагона вслед за ним.

Поднявшись по ступенькам, ведущим с перрона, они огляделись да так и застыли на месте. Куда они попали?! Кругом высились сплошные небоскребы!

- Мать честная! - вырвалось у Вороного.

Конрад принялся считать этажи ближайшего небоскреба. Он досчитал до шестидесяти четырех, а дальше здание уже уходило за облака. На одном из облаков красовалась надпись:

ЭЛЕКТРОПОЛЬ - АВТОМАТИЧЕСКИЙ ГОРОД!

ОСТОРОЖНО, ВЫСОКОЕ НАПРЯЖЕНИЕ!

Вороной решил немедленно повернуть назад и заметил, что по его мнению лучше уж получить плохую отметку за Южные моря, чем... Но дядюшка с племянником ничего не желали слушать, наоборот, они решительно двинулись через забитую сотнями автомобилей большущую площадь. И Негро Кабалло нехотя поплелся за ними.

- Похоже, здесь вообще никто не работает, - заметил Рингельхут, они тут даже гуляют в автомобилях. Вы это понимаете?

Конрад, гонимый любопытством, побежал рядом с какой-то машиной, но вскоре вернулся, недоуменно качая головой.

- Вы только подумайте, машины ездят сами, без шофера и даже без рулевого управления. По-моему это просто какие-то чудеса!

Тут возле них затормозила машина, в которой сидела очень милая пожилая дама и вязала крючком сетчатую салфетку. Дама спросила:

- Вы, вероятно, нездешние?

- Господи помилуй! - вырвалось у дядюшки Рингельхута, - не могли бы вы, сударыня, объяснить нам, почему у вас машины ездят сами по себе?

Дама улыбнулась.

- Наши автомобили управляются на расстоянии, - сказала она. Дистанционное управление основано на остроумном взаимодействии электромагнитного поля с центральной радиостанцией. Все очень просто, вы не находите?

- До идиотизма просто, - согласился дядюшка.

- Просто идиотизм, - пробурчал Негро Кабалло.

А Конрад закричал в сердцах:

- А если я хочу быть шофером?

Пожилая дама отложила в сторону свое вязанье и спросила:

- А зачем тебе быть шофером?

- Ясное дело, чтобы деньги зарабатывать! - отвечал мальчик.

- А зачем тебе зарабатывать деньги? - поинтересовалась дама.

- Ну, вы странная какая-то, - воскликнул Конрад. - Кто не работает, тот не зарабатывает! А кто не зарабатывает, тот голодает!

- Но это же страшно устаревший взгляд на вещи, - изумилась пожилая дама. - Дитя мое, здесь, в Электрополе работают только ради собственного удовольствия или ради сохранения фигуры, или чтобы сделать подарок или же чтобы чему-то научиться. Ибо все, что нам нужно для жизни, без исключения, все вырабатывается автоматически и население все получает бесплатно.

Дядюшка Рингельхут задумался, а потом сказал:

- Да, но ведь продукты, прежде чем они попадут в фабричную переработку, надо сначала вырастить. Скот ведь не растет сам по себе, как сорняки!

- Все это выращивают наши крестьяне за городом, - продолжала дама, - но и у них тоже мало обязательной работы. Дело в том, что и сельское хозяйство тоже полностью механизировано, основную работу выполняют машины.

- Выходит, крестьяне просто дарят вам свой урожай и свой скот? заинтересовался Негро Кабалло.

- За свою продукцию крестьяне получают все остальное, что им нужно для жизни, - продолжала старая дама. - Каждый человек может получить все. Потому что земля и машины производят гораздо больше, чем нам нужно. Неужели вы этого не знали?

Дядюшке Рингельхуту стало немного стыдно.

- Разумеется, мы это знаем, - сказал он, - но к сожалению у нас еще очень многие живут в жесточайшей нужде.

- Ну, это уж никуда не годится! - строго заметила старая дама, затем вновь улыбнулась и сказала: - Сейчас я еду в наш искусственный парк. Там цветы и деревья выдыхают озон. Это весьма полезно для здоровья. Всего хорошего.

Она нажала на кнопку, наклонилась к микрофону и приказала:

- В искусственный парк. Мне хочется выпить кофе у бассейна с углекислотой!

Таинственное авто послушно тронулось с места. Дама продолжала вязать, удобно откинувшись на спинку сиденья.

Трое путешественников с глупейшим видом смотрели ей вслед. Потом дядя Рингельхут сказал:

- До чего же здорово! И ведь так когда-нибудь будет на всем свете! Надеюсь, ты еще доживешь до этого, мой мальчик!

- Совсем как в Безделии! - заметил Негро Кабалло.

- С одной только разницей, - проговорил дядюшка.

- И в чем она заключается? - поинтересовался Негро Кабалло.

- Здесь люди работают, здесь они не ленятся. Только работают они для собственного удовольствия. И нам их не догнать. Ну да ладно, пошли дальше!

Они свернули на оживленную улицу, решив полюбоваться витринами Электрополя. Но едва они ступили на тротуар, как все трое шлепнулись и поехали, хотя это вовсе не входило в их намерения.

Конрад завопил:

- Помогите! Тротуар живой!

И в самом деле - тротуар двигался сам по себе, чтобы по нему не нужно было ходить. Просто встаешь на него и едешь себе по улице, даже пальцем на ноге не пошевелив. А захочешь зайти в магазин - спустись с тротуара и у тебя под ногами твердая мостовая.

- Эта бабуля с вязаньем могла бы нас предупредить, - продребезжал Вороной.

Дело в том, что шлепнувшись на свой лошадиный зад, Негро Кабалло из-за роликов никак не мог подняться. Его несло вперед по тротуару. Лишь с помощью дяди и племянника ему удалось снова встать на ноги. Но тут движущийся тротуар сыграл с ними новую шутку.

Дядюшке Рингельхуту вздумалось полюбоваться витриной какой-то кондитерской и он сошел с тротуара, но так как навыка у него не было, то он ударился головой о стену дома. И тут же их слуха коснулось какое-то странное пение и звон. Поначалу они никак не могли сообразить, откуда эти звуки. Конрад стукнул по стене рукой и звуки усилились. Тогда он поскреб стену пальцем и закричал:

- Как вам это нравится? Небоскребы-то из алюминия!

- Ребята, это чрезвычайно практичный город, - восхитился дядюшка. - Вот отправить бы сюда на учебу нашего бургомистра!

Но особенно им понравилось вот что: человек, проезжавший мимо них по тротуару, вдруг сошел на мостовую, вытащил из кармана телефонную трубку, вызвал какой-то номер и заговорил:

- Послушай, Гертруда, я сегодня на часок опоздаю к обеду. Мне нужно еще заглянуть в лабораторию. Пока, моя радость!

Он снова спрятал карманный телефон, ступил на движущийся тротуар и, углубившись в книгу, продолжил свой путь.

Конрад и Негро Кабалло между тем были просто в ужасе. Дело в том, что люди, проезжавшие мимо них, говорили:

- Эти, с лошадью, наверняка провинциалы.

Рингельхут же только пожал плечами и попытался держаться как можно непринужденнее. И тут же снова шлепнулся. А когда Конрад хотел ему помочь, он заявил:

- Оставь, дальше я поеду сидя.

Так они и ехали. Одна улица, другая, третья. А алюминиевые небоскребы тихонько пели при каждом порыве ветра.

Однако, через четверть часа движущийся тротуар кончился и небоскребы тоже.

Дальше пришлось идти своими ногами, и они прилежно шагали, покуда не дошли до огромной фабрики. "ЭЛЕКТРОПОЛЬСКАЯ ФАБРИКА ПО ПЕРЕРАБОТКЕ СКОТА" - так она называлась. Конрад первым проскочил в ворота.

Необозримые стада ожидали здесь своей полезной участи. Мыча и топая, теснились животные перед огромной всасывающей воронкой, не менее двадцати метров в диаметре. Быки, коровы, телята - они сотнями исчезали в таинственном, сверкающем металлом отверстии.

- Для чего люди убивают несчастных животных? - спросил Негро Кабалло.

- Да, это очень грустно, - отвечал дядюшка. - Но если бы вы хоть раз отведали шницеля, вы были бы к нам снисходительнее!

Конрад бежал вдоль длинной стены машинного зала. Слышался шум моторов и поршней. Рингельхут и Негро Кабалло с трудом поспевали за мальчиком.

И вот они добрались до конца фабричного здания.

За ним на путях стояли товарные составы. Из цеха сквозь специальные люки в вагоны электропоезда сыпалась готовая продукция. Из одного люка падали кожаные чемоданы, из другого горшочки с маслом, из третьего туфли телячьей кожи, из четвертого баночки салата с говяжьими языками, из пятого большие круги швейцарского сыра, из шестого ящики с замороженным мясом, а из других люков - роговые гребешки, твердокопченые колбасы, дубленые кожи, бидоны молока, скрипичные струны, коробочки взбитых сливок и многое-многое другое.

Как только вагоны наполнялись, раздавался удар гонга. Груженый состав отъезжал и на его место тут же подавался следующий. И погрузка начиналась заново.

- И нигде ни живой души! Одни только быки да коровы! Все на электричестве! Все автоматизировано! - восклицал Рингельхут.

Но едва он это произнес, как они увидели человека, неспешно бредущего по фабричному двору. Он поздоровался с путешественниками и сказал:

- Я сегодня дежурный. Дежурю раз в месяц. В год выходит двенадцать дежурств. Я слежу за автоматикой.

- Простите, но у меня к вам есть вопрос, - сказал Вороной, - а что же вы делаете в остальные триста пятьдесят три дня?

- О, все очень просто! - с удовольствием отвечал мужчина, - у меня есть свой огород. Кроме того, я люблю играть в футбол. И еще я занимаюсь живописью, иногда читаю книжки по истории. Это ведь страшно интересно - читать о том, как тяжко раньше жилось людям.

- Допустим! - сказал дядюшка. - Но где же вы берете такую прорву электроэнергии, которая нужна вашему городу?

- Это все энергия Ниагарского водопада, - объяснил дежурный. - К сожалению, там уже почти месяц льют дожди, так что мы сейчас даже в некотором затруднении - напряжение и сила тока возросли так, что мы опасаемся, как бы на центральной станции не перегорели предохранители. Ах, да, сейчас выходит "Четырехчасовая газета"!

- Где? - спросил Конрад.

Дежурный поднял глаза к небу. Остальные последовали его примеру. И действительно, на синем небе появились белые буквы. Это были газетные новости! "ЭЛЕКТРОПОЛЬ В ПОЛНОЙ БЕЗОПАСНОСТИ!" сообщали они. И далее следовало заключение комиссии по безопасности.

Кроме того, в небе появилось сообщения об экономических переговорах с Марсом, о результатах последних исследований в разных научных институтах, о завтрашних программах радио и домашнего кино, а под конец на небосводе можно было прочесть продолжение газетного романа.

Конрад собрался было читать роман, но тут вдруг раздался адский шум. Готовая продукция сыпалась из люков фабричной стены со все возрастающей быстротой. Это был буквально ливень из кожаных чемоданов и мясных салатов, масла, сапог, швейцарского сыра и взбитых сливок.

Вагоны наполнялись так быстро, что состав просто не успевал отъехать. И вот уже из люков посыпались кирпичи, оконные рамы и детали машин.

- О, Господи! - закричал дежурный. - Фабрика пожирает сама себя!

И он умчался прочь.

Катастрофа произошла оттого, что в результате наводнения на Ниагаре электростанции города заработали с удесятеренной мощностью. Теперь, переработав уже весь имевшийся скот, фабричные машины работали вхолостую. И в конце концов они сами наладили обратный процесс: засасывали из вагонов чемоданы, масло, сыры, сапоги, мороженое мясо, копченые колбасы и так далее, а из воронки у фабричных ворот выплевывали быков, телят и коров, которые с нервным мычанием и ревом мчались прочь со двора и разбегались в разные концы города.

Дядюшка с Конрадом вновь сели верхом на Вороного, которого, однако, волокли за собою обезумевшие стада. Движущиеся тротуары неслись с безумной скоростью, машины мелькали мимо подобно молниям, сталкивались, въезжали в дома и неслись вверх по лестницам. Искусственные сады вяли и мгновенно зацветали вновь. В небесах появился послезавтрашний выпуск 'газеты.

Для Негро Кабалло все это было уже чересчур. Остановившись на проезжей части улицы, он весь дрожал от страха.

- Простите меня, Кабалло! - воскликнул дядюшка Рингельхут и так огрел Вороного тростью, что тот, позабыв от неожиданности все страхи, во весь опор помчался по охваченному паникой и безумием городу.

Через несколько минут они очутились за городской чертой. Теперь они были спасены!

- Чертовски тонкая штука, эта техника, - заметил Негро Кабалло.

Оглянувшись, они увидели, как над крышами домов взлетают лифты. Шум качающихся алюминиевых небоскребов напоминал о войне.

Дядюшка Рингельхут потрепал коня по холке, отер пот со своего лба и сказал:

- Похоже, сейчас этот электрический рай взлетит на воздух!

Конрад схватил дядю за руку.

- Не расстраивайся, дядя, не надо. Когда я вырасту, мы построим новый Электрополь!

И они покатили дальше. Прямо, никуда не сворачивая. К Южным морям.

ВСТРЕЧА С СЕЛЬДЕРЮШКОЙ

Они скакали по белым дюнам. В роликовые коньки Вороного набился песок. Они скрипели и скрежетали. Звук был просто непереносимый. Дядюшка заткнул уши.

- Рехнуться можно! - крикнул Конрад, которому припала охота подразнить дядю.

Но поскольку Рингельхут заткнул уши, он, естественно, ничего не расслышал. Вскоре дюны кончились и началось море. Оно было синее-синее и ему, казалось, не будет конца. Ведь это было не просто море. Трое друзей стояли на берегу Индийского океана и, несмотря на то, что солнце здорово припекало, любовались луной.

Вороной заявил, что как бы там ни было, больше всего ему хочется сейчас же повернуть обратно. Но у дяди с племянником уже голова пошла кругом. И Вороному ничего не оставалось, как, скрежеща роликами, катить вдоль берега, ибо Рингельхут вообразил, будто где-то тут непременно должна быть шлюпка.

Шлюпка им, правда, не попалась, но они приметили нечто куда более странное - стальную ленту, метра в два шириной, уходящую далеко в море, и казавшуюся такой же бесконечной. Лента напоминала узкую улочку, ведущую через океан, или, может быть, лунную дорожку.

На этой стальной дорожке в некотором отдалении от берега одинокая женщина орудовала шваброй.

- Что вы там подметаете? - заинтересовался дядюшка Рингельхут.

- Я драю экватор, - отвечала женщина.

- Что? Так это и есть экватор? - недоверчиво воскликнул Конрад, указывая на стальную дорожку.

- А позвольте спросить, зачем вы драите эту штукенцию? осведомился Вороной.

- У нас три для дул муссон, - сказала уборщица. - Волны были высотой с дом и сегодня утром обнаружилось, что экватор заржавел. Вот я и отскребаю ржавчину. А то, если ржавчина въестся, экватор может лопнуть и тогда земной шар сломается.

- В таком случае лучше всего покрыть ваш дурацкий экватор свинцовым суриком, - посоветовал конь. - Тогда его никакая ржавчина не возьмет.

- Но он обязательно должен немножко ржаветь, - проговорила женщина, - иначе я потеряю работу.

- Простите великодушно, не знал, - смутился Вороной. - Я вовсе не хотел вас обидеть.

- Ничего страшного, - скромно сказала женщина, продолжая скрести экватор.

Дядюшка Рингельхут приподнял шляпу, чтобы привлечь ее внимание.

- Сударыня, прежде чем вы полностью предадитесь своему жизненному предназначению, позвольте задать вам один вопрос. Как нам быстрее всего добраться до Южных морей?

- А по экватору! - отвечала женщина. - Только держите все время прямо!

- Так мы и сделаем! - заверил ее дядюшка и чуть помедлив, снова надел шляпу.

- Итак, вперед, мой храбрый мустанг! - крикнул Конрад, вне себя от радости.

Зато у Негро Кабалло по спине побежали мурашки.

- И мне скакать по этому волнистому железу? - робко спросил он. Ведь если нас застигнет шторм, да с водяными смерчами и всякими другими ужасами, то нам каюк. Имейте в виду, вы скачете на мне на свой страх и риск. С тех пор, как я потерял работу, у меня нет страховки.

- Катись ты, сивый мерин! - в сердцах рявкнул дядюшка.

И тут Негро Кабалло со страшным грохотом прыгнул на экватор, пулей пронесся мимо женщины со шваброй и зацокал по экватору в сторону Южных морей. Экватор качался. Это грозило путешественникам морской болезнью.

Земля уже скрылась из виду. Кругом было лишь синее море, а впереди - стальная дорожка. Потом экватор намок. Конь то и дело оскальзывался, все трое взвизгивали и каждый про себя думал: ну теперь все, пиши пропало!

А уж когда им попался щит с надписью: "ПРОСЬБА АКУЛ НЕ ДРАЗНИТЬ", у них и вовсе душа ушла в пятки. Даже у Вороного, хотя у него и не было пяток.

То и дело с обеих сторон им попадались стаи акул-людоедов. Эти твари были огромными, как подводные лодки, они разевали свои устрашающие пасти, словно бы зевая. Но они хотели не спать, нет, они хотели жрать!

- Ну и дела, - пробормотал дядюшка.

- Господин аптекарь, - сказал Негро Кабалло, - похоже, эти рыбешки зарятся на ваше брюшко. Они знают, чем стоит полакомиться!

- Какой же вы нахал! - вскричал Конрад. - Придержали бы лучше язык! У моего дяди нет никакого брюшка! Зарубите это себе на носу!

Рингельхут был страшно тронут.

- Ты хороший мальчик, - сказал он. - А если вы (теперь он обращался к Вороному), если вы желаете быть достойным звания лошади с гимназическим образованием, то я на вашем месте не стал бы...

В этот момент громадная акула выскочила из воды и жадно раззявив пасть, уже вознамерилась схватить дядюшку Рингельхута, но Конрад, словно футболист, бьющий одиннадцатиметровый, так двинул кончиком ботинка страшную рыбину в нижнюю челюсть, что ее можно было даже пожалеть. Страшнючая акула виновато повернулась и скрылась в соленой пучине. Со сложным переломом челюсти.

При виде этого остальные акулы тоже сочли за благо ретироваться, и наши путешественники наконец вздохнули спокойно.

- Не будь ты и так моим племянником, я бы тебя им объявил, дрожащим голосом произнес дядюшка.

Вороной иронически откашлялся, а потом сказал:

- Ваша щедрость до добра не доведет.

- Хватит насмешничать! - закричал дядюшка. - Мой племянник мальчик с добрыми наклонностями и он сумеет по достоинству оценить мои слова!

- Если говорить откровенно, - заметил Конрад, - то марка была бы мне больше по душе. Я ведь коплю на паровоз.

- До чего алчный ребенок, - проворчал дядюшка. - Ничего, после моей смерти тебе достанется все.

- Но тогда ему уже не захочется играть с паровозиком, - хихикнул конь.

Что оставалось дядюшке? Он вытащил портмоне и сунул племяннику одну марку.

- Надеюсь, тебя еще одна акула захочет сожрать. Тогда я заработаю еще одну марку. Но акул больше не было.

- Характер у тебя, однако, не сахар, - заметил дядюшка. - Но тут уж ничего не попишешь. Это у нас семейное.

Южные моря явно были уже где-то близко. По обеим сторонам стального экватора виднелись поросшие пальмами острова, с коралловыми рифами вокруг. Еще немного и перед глазами путешественников предстал берег с девственным тропическим лесом. Вороной несся, как скорый поезд. Он был уже по горло сыт водой и шатким экватором.

И вот, наконец, они вновь на твердой земле. Между двумя гигантскими эвкалиптами качаются свитые из лиан гирлянды. На одной из гирлянд укреплена вывеска с такими вот словами:

ЮЖНЫЕ МОРЯ, ЗАПАДНЫЕ ВОРОТА!

ПРЕТЕНЗИИ НЕ ПРИНИМАЮТСЯ!

ВХОД НА СВОЙ СТРАХ И РИСК!

Слегка обескураженные, они проехали под гирляндами и попали на восхитительный, окруженный пальмами луг, весь заросший орхидеями. И по этому лугу навстречу им мчалась горилла. Пожав путешественникам руки, она обежала вокруг пальмы и сделала какой-то знак. И тут же раздался оглушительный крик. Это кричали бесчисленные обезьяны, сидевшие на пальмах. Попугаи пели, держа в лапках ноты. Слон обмотал свой хобот вокруг ствола пальмы и тряс дерево, а с дерева дождем сыпались кокосовые орехи. Горилла размахивала своими обезьяньими руками в такт всей этой безумной музыке, словно дирижер.

И вдруг этот концерт кончился, так же внезапно, как и начался.

Горилла повернулась лицом к путешественникам и оскалила зубы.

- Большое спасибо, о, обезьяна! - проговорил дядюшка. - Это было так волнующе!

Конрад соскочил с коня, бросился к горилле и похлопал ее по косматому плечу.

- Когда я расскажу про все это Оберлендеру, он просто лопнет от зависти! - кричал мальчик. - Лопнет-лопнет, это уж можете мне поверить!

- Откуда обезьяне знать, кто такой Оберлендер? - спросил дядюшка.

- Но Оберлендер же первый ученик в нашем классе! - возмутился Конрад.

Горилла однако ничуть не заинтересовалась первым учеником, а предпочла залезть на пальму. Только ее и видели! Другие обезьяны тоже последовали ее примеру.

Слон трижды поклонился путешественникам, и притом весьма торжественно, а затем припустился бегом и скрылся в дремучем лесу, но еще долго путешественники слышали, как трещали под его тяжестью тропические деревья.

- Пора сматываться! - сказал дядюшка и они покатили дальше. Негро Кабалло следовал за пестрой сверкающей стайкой колибри, которая порхала перед ним, словно указывая путь.

- Смотри хорошенько по сторонам, мой мальчик, - посоветовал Конраду Вороной, - чтобы твое сочинение про Южные моря удалось на славу!

Дядюшка полагал, что Конраду следует делать записи. Но Конрад даже не удостоил его ответом. Он изучал местность. Вокруг летали роскошные райские птицы, бегали смешные маленькие тапиры, прыгали с ветки на ветку белоснежные белки, порхали бабочки размером с кулак, всех мыслимых и немыслимых расцветок, были здесь жуки-носороги и летающие собаки, расхаживали золотистые павлины и ползали змеи, которых иной раз можно было принять за брошенный на дороге садовый шланг.

Но самым примечательным было, конечно же, стадо кенгуру, сидевшее под раскидистым банановым деревом. Самцы кенгуру играли в скат, а самочки вязали носки. Клубки шерсти лежали у них в сумках. Там же они держали и бутылочки с молоком для маленьких кенгурят, которые резвились в траве, чистили бананы и прыгали через натянутую веревку. Но вдруг мамаши-кенгуру похватали своих детенышей, запихали их в сумки и ускакали прочь. А папаши-кенгуру побросали свои карты.

- Ну и ну! - воскликнул дядюшка Рингельхут, - может, вы объясните, в чем дело?

Но тут у него язык прилип к гортани. Ибо прямо перед ним оказались три королевских тигра. Эти тигры огладили свои усы, выгнули спины и уже изготовились прыгнуть, но дядя Рингельхут мгновенно вскинул к плечу свою трость, словно это было заряженное ружье, зажмурил левый глаз и прицелился...

Тигры испугались. Самый громадный из них выхватил из кармана белый платок и поднял его как можно выше - это он выкинул белый флаг.

- Сдаетесь? - закричал Конрад.

Три королевских тигра кивнули.

- Тогда лучше убирайтесь, а не то перестреляю вас как зайцев из своей трости! - энергично потребовал дядюшка.

- Марш назад! - заржал Вороной.

И хищники пустились наутек.

Но тут Негро Кабалло вдруг здорово тряхнуло. Он споткнулся и удивленно глянул на свои копыта. Роликовых коньков как не бывало!

- Мать честная! - воскликнул Вороной. - И куда ж это мои ездилки подевались?

Дядюшка не знал, что и подумать. Зато Конрад сразу все сообразил.

- Вы небось уже забыли, что с нами было в Безделии?

- Верно! - заржал Вороной. - И впрямь, зачем жеребцу роликовые коньки? Это же совершенно неестественно!

С этого мгновения он больше не катался, а скакал и галопировал, как нормальная лошадь.

Вскоре им в пути встретилась маленькая Сельдерюшка. Это было так: внезапно они услышали чей-то плач. Похоже было, что плачет ребенок. Но сколько они ни озирались, так ничего и не смогли увидеть. В конце концов дядя с племянником слезли с лошади и осторожно углубились в джунгли. Но Рингельхуту не суждено было далеко уйти. Он споткнулся о воздушный корень и с воплем "Ой, моя мозоль!", опустился на землю и стал тереть ушибленную ногу. Но оттого, что плюхнулся он прямиком в муравейник, лучше ему не стало. Надо заметить, что полинезийские муравьи размером с нашего майского жука. А жидкость, которую они выделяют - чистейшая соляная кислота.

Конрад же в это время перебирался через упавшие деревья, продирался сквозь заросли вьющихся растений и все шел на детский плач, пока наконец не вышел к каучуковому дереву. Плач доносился с верхушки этого дерева. Мальчик посмотрел наверх. Высоко на ветке сидела маленькая девочка. Она жевала ананас и плакала.

- Что с тобой? - крикнул Конрад.

- Он ушел? - спросила малышка.

- А кто должен уйти? - поинтересовался мальчик.

- Кит!

- А ты, похоже, тронулась, - заметил Конрад.

Девочка проворно, точно ласка, спустилась с каучукового дерева, подскочила к Конраду и возмущенно завопила:

- Ты что себе позволяешь, поганец! Я принцесса и зовут меня Сельдерюшка!

Конрад был просто не в состоянии хоть что-то ей ответить. Потому что девочка по имени Сельдерюшка была в клеточку. В черную и белую клеточку!

- Господи помилуй! - вырвалось у него. - Да на тебе же в шахматы можно играть!

Она дала ему кусок ананаса и сказала:

- Мой папа - знаменитый черный вождь. А мама - голландка. Пока она не вышла за папу замуж, мама работала машинисткой на здешней ферме, где выращивают молотые кокосовые орехи. Вот почему я получилась клетчатая. Это так ужасно с виду, да?

- Я бы не сказал, - проговорил мальчик. - Лично мне нравится! Кстати, меня зовут Конрад.

Маленькая принцесса Сельдерюшка сделала книксен.

Конрад протянул ей руку и поинтересовался, как ее угораздило играть с китом в догонялки. Киты ведь, между прочим, живут в воде.

- Много ты понимаешь! - закричала девочка. - Киты, если хочешь знать, млекопитающие. И в воде живут просто по недоразумению.

Внезапно в лесу что-то громко затрещало.

- Это он! - вскрикнула Сельдерюшка и, схватив мальчика за руку, потащила его за собой. Они стремглав мчались к дороге.

Дядюшка Рингельхут все еще сидел на муравейнике и ругался как пьяный шофер.

- Скорее! - заорал Конрад. - Кит идет! Эту малявку зовут Сельдерюшка!

Дядюшка не поверил своим глазам. Совершенно ошалев, он уставился на клетчатого ребенка.

- Ну, скорее! - вопил Конрад.

- Только ради вас, - пробормотал дядюшка, стряхнул с себя муравьев и тоже бросился бежать.

Негро Кабалло, дожидавшийся их на дороге, чтобы не скучать, делал приседания, и был весьма удивлен, когда из лесу выскочили эти трое.

- Нельзя вас одних оставлять в джунглях, - проворчал Вороной, кого это вы с собой притащили?

- За этой девчонкой гонится кит, - сообщил Конрад. - Он сейчас будет здесь!

- Только этого мне и не хватало! - возмутился Вороной. - Рыбы, как известно, водятся в воде, а клетчатые дети только в ярмарочных балаганах.

- Но киты - не рыбы! - рявкнул Конрад и тут же отвесил подзатыльник Сельдерюшке, так как она снова ревела. - А кстати, почему он за тобой гонится?

- Ах, - всхлипнула она, - я просто показала ему язык. А он обиделся. Вот он, помогите!

Затрещали пальмы. Они ломались как спички. Из девственного леса появилось чудовище. Больше всего оно напоминало помятый дирижабль. И устрашающе разевало свою беззубую пасть. Дядюшка Рингельхут на всякий случай вскинул наизготовку свою трость и громко приказал:

- Руки вверх или я стреляю!

Но кит не попался на эту удочку. Он неудержимо приближался к ним. Конрад заслонил собою Сельдерюшку с дядей и угрожающе поднял кулак.

- Погоди, тебе тоже не поздоровится! - пообещал Негро Кабалло.

И вдруг раздалось несколько выстрелов. Кит насторожился, оглушительно чихнул и, переваливаясь с боку на бок, скрылся в джунглях.

Рингельхут отер пот со лба, негодующе глянул на племянника и закричал:

- И все это из-за дурацкого сочинения на вольную тему! Я напишу такое письмо твоему учителю!..

Конь тоже перевел дух. Затем спросил:

- А кто из нас, собственно, стрелял? Послушайте, аптекарь, может, ваша трость все-таки была заряжена?

- Это я стрелял - раздался вдруг чей-то голос.

Все обернулись. Перед ними стоял человек, покрытый бронзовым загаром. На нем была только юбочка из пальмовых листьев. Все его тело было изукрашено татуировкой.

- Я вождь Него-Дяй по прозвищу "Скорая почта". Привет, Сельдерюшка!

Он протянул руку сперва принцессе Сельдерюшке, а уж потом и всем остальным.

- Нельзя сказать, чтобы я страдал излишним любопытством, - начал дядюшка, - однако позвольте спросить, чем вы стреляли, господин Нагоняй?

- Не Нагоняй, а Него-Дяй, - поправил его вождь.

- Как вам будет угодно, - вежливо проговорил дядюшка. - По мне, зовитесь хоть Негоциантом. Итак, господин Нагоняй, чем же вы стреляли? Звук был уж очень странный.

- Горячими печеными яблоками, - отвечал вождь Него-Дяй. - Я ведь хотел только спугнуть кита. И очень рад, что имел возможность оказать вам хоть маленькую услугу.

- Горячими печеными яблоками? - переспросил Конрад. - А где же ваше ружье?

- У меня нет ружья, - отвечал Него-Дяй, по прозвищу "Скорая Почта", - я заряжаю печеными яблоками свой перочинный нож.

- Тогда все ясно! - воскликнул дядюшка Рингельхут. - Но из чего бы вы ни стреляли, примите нашу искреннюю благодарность!

Него-Дяй протестующе поднял руку.

- Не стоит благодарности, - сказал он, и милостиво кивнув на прощание, скрылся в лесу.

Сельдерюшка привела путешественников на берег восхитительного пресного озера, где в хижинах на сваях жило весьма дружелюбное племя. Все люди этого племени были татуированы с головы до ног, все носили юбочки и тяжеленные коралловые бусы. Негро Кабалло заявил, что он такими вещами не интересуется и поскакал на плантацию сахарного тростника, где и наелся до отвала. А кроме того, он встретил там другую лошадь, небольшую белую кобылку, с которой они, кажется, отлично поладили.

Туземцы демонстрировали дяде и племяннику совершенно невероятные трюки с нырянием. Затем дядюшке подарили юбочку из пальмовых листьев и ему волей-неволей пришлось ее на себя напялить. А поскольку костюм он все-таки не снял, вид у него, прямо скажем, был престранный. Туземные женщины долго покатывались со смеху и наконец, не выдержав, убежали.

Юноши учили гостей ловить форель при помощи копья, и птиц при помощи лассо. Потом были устроены соревнования шлюпок-восьмерок. Это зрелище так захватило Конрада, что он даже дышать забывал. Наконец, был сервирован праздничный стол. В меню входили следующие блюда:

РАГУ ИЗ МОСКИТОВ

АКУЛЬИ ПЛАВНИКИ В ЗАБРОДИВШЕМ РИСОВОМ ВИНЕ

КОПЧЕНЫЕ ЗМЕИНЫЕ ЯЗЫКИ С САЛАТОМ ИЗ

САХАРНОГО ТРОСТНИКА И ГРЕЙПФРУТОВЫМ ЖЕЛЕ

КОТЛЕТЫ ИЗ СТРАУСА

ПЮРЕ ИЗ УЛИТОК

КОКОСОВЫЙ КРЕМ В РЫБЬЕМ ЖИРЕ

- Теперь ты видишь, как мы были правы, закаляя по четвергам свои желудки! - сказал дядюшка Конраду и с великолепным презрением к смерти стал уплетать все подряд.

Правда, когда подали пюре из улиток, его чуть не стошнило.

Конрад разговорился с Сельдерюшкой. Однако к концу разговора мальчик загрустил. Сельдерюшка сказала, что у нее мало времени, ей надо спешить на остров Бали к фрау Леман, которая держит прачечную, где стирают драгоценные камни. Дело в том, что Сельдерюшкин папа потерял жемчужину из своей короны и теперь хочет заменить ее брильянтом. Конрад сказал, что подождет девочку. Но Сельдерюшка покачала головой, встала, попрощалась с ним за руку, кивнула дядюшке и старому вождю и убежала.

- Не плачь, сынок, - утешил его дядюшка, - лучше поешь как следует.

Но у Конрада пропал аппетит. Глотая слезы, он заявил, что им тоже пора домой.

Дядюшке это оказалось на руку. Они простились с вождем, поблагодарили за сердечный прием и побежали на плантацию сахарного тростника за Негро Кабалло. Тот, стоя бок о бок с белой кобылкой, сказал:

- Господа, не сочтите за обиду, но я решил остаться тут. Сахарный тростник фантастически вкусен! Кроме того, я хочу жениться на этой белой лошадке. Ну разве она не очаровательна? Я хочу, наконец, обзавестись семьей и забыть поскорее и роликовые коньки и цирк, словом, все, что напоминает мне о Европе. И больше я не скажу ни единого слова. Я клянусь в этом! Лошадям говорить не пристало! Назад, к природе!

- Бросьте ваши шуточки! - заверещал Рингельхут. - Я все же надеюсь, что вы пошутили?

Негро Кабалло молчал.

- Но не можете же вы заставить нас возвращаться домой пешком?! настаивал дядюшка. - Да откройте же пасть, вы, четвероногий упрямец!

- Но он же только что поклялся не произносить больше ни словечка, - сказал Конрад, - и если он решил жениться на этой белой барышне, то мы не вправе ему мешать. Мы не закроем ему дорогу к счастью!

Вороной кивнул.

Но Рингельхут все еще был в ярости.

- Рехнуться можно! - вопил он. - Зачем этому жеребцу жениться? Я, к примеру, тоже холостяк!

- У тебя, дядя, есть такой племянник, как я, поэтому тебе и не нужны собственные дети.

- Кстати, имейте в виду, - обратился дядюшка к Негро Кабалло, - у вас с вашей белой женушкой родятся клетчатые жеребята. Все они будут вроде Сельдерюшки. Вы и в самом деле не желаете возвращаться?

Вороной покачал головой.

- Ну, в таком случае желаю вам все кости себе переломать! - в сердцах выкрикнул Рингельхут. - И не вздумайте внушать мне, что вы когда-нибудь были лошадью! Вы просто глупая говядина, только и всего!

Вороной снова кивнул.

- Рота, шагом марш, на-ле-во! - скомандовал дядюшка и схватив Конрада за руку, поволок его прочь.

- Спасибо за все! Большое спасибо! - кричал на прощание мальчик.

Негро Кабалло и его белая невеста вскинули головы и заржали в два голоса.

- Ты идешь не в ногу! - напустился на племянника дядюшка Рингельхут.

Однако его утверждение было несправедливо. Видимо, дядюшке просто не хотелось показывать, какую боль причинило ему прощание с Негро Кабалло.

Они шагали по девственному лесу. Казалось, ему не будет конца. Вдали слышался рев диких зверей. Павианы швыряли на тропинку кокосовые орехи. И это было довольно опасно. Конрад сокрушался, что в джунглях не ходят трамваи. В конце концов дядюшка с племянником запели:

В движеньи мельник жизнь ведет, в движеньи...

Когда песня кончилась, Рингельхут сказал, что ему это самое движенье уже стало надоедать.

- Но ведь ты не мельник, а аптекарь, - резонно заметил Конрад.

- Чертовски верное замечание! - воскликнул дядюшка. Но взглянув на часы, он пришел в ужас. - Дружище! - закричал он. - Уже без десяти семь! Если мы сию минуту не отыщем мой старый шкаф, то ты опоздаешь к ужину!

- А когда я теперь успею написать сочинение, тоже не очень понятно, - проговорил мальчик.

- Да, дела! Ну, давай споем еще одну! И они запели:

Чу, откуда раздается охо-хо, эге-гей!

Потом дядюшка вновь глянул на часы.

- Если сейчас не произойдет чуда, мы вообще не выберемся отсюда и нас слопает на обед какое-нибудь соседнее племя.

- А почему бы не случиться чуду? - спросил вдруг кто-то у них за спиной.

Они обернулись и увидали Него-Дяя по прозвищу "Скорая Почта". Он широко улыбался.

- Однажды вы уже любезно выручили нас из беды, - сказал Рингельхут, - так не могли бы вы наколдовать, чтобы мой старый шкаф очутился тут, перед нами, дорогой господин Негоциант?

- Него-Дяй, - поправил его вождь и забормотал:

Шестью четыре - восемью три,

Что получилось, сам посмотри.

Делать, как я, не умеет никто,

Дырка от бублика - нулежды сто*.

----

* Перевод О. Писаржевской.

----

Затем он хлопнул в ладоши и пред ними возник знакомый старый шкаф. Стоит себе посреди джунглей. А вокруг пальмы и кактусы.

- Огромное вам спасибо! - завопил Конрад.

Но Него-Дяй, по прозвищу "Скорая Почта" уже исчез неведомо куда.

- Зловещий тип, - сказал дядюшка. - Но чрезвычайно любезный. Этого у него не отнимешь.

Дядюшка подхватил племянника и втолкнул его в шкаф с открытой задней стороны. Затем влез сам. Когда они открыли дверцы шкафа и вылезли оттуда, то и впрямь оказались в коридоре квартиры на Иоганнмайерштрассе.

Так как уже смеркалось, Конрад зажег свет. Сказать по правде, он надеялся обнаружить возле шкафа хоть самый махонький кусочек джунглей.

Но увидел только стены, оклеенные обоями.

Дядя снял с себя пальмовую юбочку и вместе с тростью убрал в старый шкаф. Затем сказал:

- Ну, плутишка, дуй домой! Привет родителям! Имей в виду, после ужина я загляну к вам на часок! Пусть твой папа охладит несколько бутылочек пива!

Конрад сказал, что это будет просто замечательно, схватил свой портфель и чмокнув дядю в щеку, умчался.

- Так-так, - пробурчал дядюшка. - "Какой-то грубиян меня поцеловал!" Впрочем, мужчинам целоваться не пристало!

Он выглянул в окно. Конрад, уже выходя из подъезда, поднял глаза и они помахали друг дружке.

Рингельхут решил заняться уборкой. Перина все еще лежала на полу возле книжного шкафа, а на столе стояли немытые тарелки.

Наведя порядок, он вышел в коридор, опять открыл старый шкаф и с любопытством заглянул в него. И даже помотал головой, не веря собственным глазам. Задняя стенка была на месте. Крепкая деревянная стенка. А юбочка из пальмовых листьев исчезла.

- Так, а теперь побывавший в дальних краях аптекарь Рингельхут закурит толстую сигару, - сам себе сказал дядюшка и насвистывая вернулся в комнату.

ДЯДЮШКА ЧИТАЕТ О ТОМ, ЧТО САМ ПЕРЕЖИЛ

Когда Рингельхут явился к родителям Конрада, мальчика уже уложили спать.

- Что вы там сегодня вытворяли? - спросила мама Конрада (и жена брата дядюшки Рингельхута).

- А он ничего не рассказал? - как бы между прочим спросил дядюшка.

- Ни звука! - отвечал отец Конрада. - Мальчишка делает вид, что эти ваши четверги невесть какие таинственные.

- Так оно и есть, - заверил его Рингельхут. - А кстати, дадут мне нынче пива или нет?

Мама Конрада налила ему пива, и покуда он пил любимый напиток, спросила:

- Ну, и какие глупости вы сегодня выделывали?

- Ах, - проговорил дядюшка, - сегодня был на редкость бурный день. На Глациштрассе лошадь спросила, нет ли у нас с собой сахару. У нас его не было. Кто бы мог такое подумать! Ну, а потом эта лошадь явилась ко мне домой. Далее мы навестили толстяка Зайдельбаста. Он раньше учился с Конрадом в одном классе. Вы его знаете? Нет? Теперь он президент Безделии. Больше всего мне там понравились куры. Они несут яичницу с ветчиной! Да, а потом у меня вышел скандал с Наполеоном и Юлием Цезарем. Они сидели на наших местах. На платных местах, позвольте вам заметить! А потом мы встретили маленькую рыжую Бабетту. Она теперь советник министра по делам воспитания и обучения в Безумном Мире. Потому что ее мама тоже проходит там курс исправления. Кстати, и мой хозяин, Клеменс Вафель-Крошке тоже туда угодил. Потом мы были в автоматическом городе. Там машины ездят сами по себе. Далее мы по экватору добрались до Южных морей. К счастью я захватил с собой мою тросточку. Конрад там подружился с девочкой в черно-белую клетку. Это прелестное создание по имени Сельдерюшка. Иными словами, я до сих пор удивляюсь, что мы вовремя попали домой.

Сидевшие на диване родители Конрада в ужасе переглядывались. Отец сказал очень серьезно:

- Идем, братишка, покажешь мне свой язык!

А мать спросила:

- Может, сделать тебе влажный компресс на голову?

- Лучше дай мне еще стаканчик пива, - отвечал Рингельхут. - Да побыстрее, а то я выпью прямо из бутылки!

- Ни в коем случае! - закричал брат. - Ты не получишь больше ни капли алкоголя!

- Милый Юлиус, - строго обратилась к мужу мама Конрада, - почему ты до сих пор скрывал от меня, что в вашей семье есть душевнобольные?

- У тебя не болит затылок? - спросил аптекаря брат. - Ты говоришь, что после обеда мальчик был сильно возбужден? Тебе следует быть с ним построже!

Рингельхут налил себе еще стакан пива, выпил залпом и заметил:

- Сегодня с вами опять невозможно разговаривать. Вы чересчур серьезны для своего возраста.

- Этого нам только не хватало! - возмутился отец Конрада. - Ты же нас и упрекаешь! Мы, видите ли, слишком стары! Зато ты слишком юн! Много ты знаешь!

- А что тут знать! - пожал плечами дядюшка. - Ну ладно, ваше здоровье! Я хочу еще заглянуть к малышу. Посмотрю, как он спит.

- Скорейшего выздоровления! - сказал отец Конрада, поднимая стакан.

- Если вы еще хоть словом обмолвитесь о моей болезни, - закричал Рингельхут, - я сбегаю в аптеку, принесу чихательного порошку и рассыплю его тут, в комнате. Имейте в виду, зануды! Привет!

Скрестив руки на груди, он поклонился, как заправский турок, и ушел. Родители Конрада встревоженно смотрели ему вслед.

Дядюшка осторожно зажег лампу в детской. Потом на цыпочках подкрался к кровати. Мальчик спал крепким сном. Но вдруг он заворочался, и улыбнувшись во сне, пробормотал:

- Марка мне бы больше пригодилась!

Склонившись над сладко спящим племянником, Рингельхут прошептал:

- Ничего, невежа, в следующий четверг ты получишь свой паровоз!

Затем он оглядел комнату. На столе лежала тетрадь. Он на цыпочках подошел к столу. На тетрадке было написано: "Немецкий язык. Сочинения".

Рингельхут раскрыл тетрадку, пролистал ее и, наконец, обнаружил то, что искал. Сперва он прочитал заглавие, а потом уж все сочинение целиком.

ЧТО Я ВИДЕЛ НА ЮЖНЫХ МОРЯХ

По читвергам всегда бывает очень весело. Из-за моего дяди. Он аптекарь, его фамилия Рингельхут, такая же, как у меня. Потому что он мой дядя. Сегодня опять был читверг. И когда я иму пожаловался что мне надо писать сачинение про Южные моря потому что я хорошо считаю и поэтому у меня нет фантазии он сказал, что мы прямо сейчас туда и поедим. На Южные моря то есть.

А твоему учителю мы еще покажем. Мне очень жалко что он так сказал. Ну вот, мы отправились туда. Это была еще та поездка! Сперва мы залезли в шкаф в коридоре, потом попали в Безделию, потом в крепость с бывшими королями. Потом где воспитывают трудных родителей. Это было поучительно. Потом в эликтрический город. Там все перепуталось. Из-за высокого напряжения. Вобщем, слишком много было тока. Лифты выскакивали из крыш. Мы скорей-скорей на коня и тогда пришли всебя. Мы его встретили на Глациштрассе. И накормили сахаром. А он умел кататься на роликах. Это долго объяснять. С помощью экватора который я представлял подругому мы скакали по океану к островам Южных морей. С коралловыми рифами, из которых делают знаменитые бусы. И с акулами. Одна акула хотела слопать моего дядю. Из-за брюшка, а у него его вовсе и нету. Я не поленился и дал ей в морду, а дядя дал мне марку. На паровоз. Все равно 4 марки 80 на паровоз нехватает. Потом обизьяна дирижиравала хором. Там еще был слон и швырялся кокосовыми орехами. Мы им сказали спасибо. Особенно жутко было дело с тиграми, их было три. Дядя хотел пальнуть из палки тагда они выбросили белый платок и удрали в лес. Видали мы и кингуру они визали. Клубки лижат у них в сумках на пузе. Но лутше всего что мы пазнакомились с Сельдерюшкой. Эта малинькая девочка в клетку. Черную и белую. Патому что ее папа вождь, а мама простая машинистка. Она плакала от кита каторый за ней гнался. Патаму что киты питаются молоком, а в воде живут по неразумению. Она ему показала язык а он раззозлился.

Нигодяй был вождь с горячими печенками и прогнал чудовище. Жалко ей потом надо было к отцу. У отца из кароны выпала жимчужина. Племя где мы обедали там рибята здорово ныряют, хотело кормить нас человеческим мясом но Славабогу у них его не было. В кладовке. Нам и так давали сумашедшие вещи. Биштексы из слона. И катлеты из птыцы вроде страуса. И мусс из улиток. Дяде Рингельхуту сначала панравилось а патом нет. Когда мы пращались с Сельдерюшкой дядя сказал если мы сичас не увидим шкаф, то мы тут астанемся и нас зажарят. Но тут пришел Нигодяй и накалдовал шкаф мы туда залезли и опять пришли к дяде в квартиру. И он сказал иди домой а то апаздаеш. Мои радители ничего не заметили потому что я пришел к ужину во время, а это унас самое главное. А после я сел писать сочинение на вольную тему а то потом не успею.

Без моего дяди я бы это ни мог но мы с ним из одной симьи. Дядя тоже так гаварит. Может это и не все что я пирижил в Южных морях, но когда пишиш палавину забываеш. Если не верите пускай. Можите спросить маего дядю он аптекарь, его фамилия как у миня и он это тоже видел.

Дядюшка осторожно положил тетрадку на письменный стол, еще раз подошел к кровати, кивнул спящему мальчику в знак прощания, потом на цыпочках направился к двери, еще раз обернулся и сказал, выключая свет:

- Спи спокойно, сынок!

А ведь Конрад был всего лишь его племянником.

РАЗМЫШЛЕНИЯ ДЛЯ РОДИТЕЛЕЙ

Иные миры, иные страны... Когда они во взрослых книжках, мы называем их утопиями или антиутопиями, когда в детских - сказками. Когда Хаксли, Оруэлл или Замятин закручивают свои безумные миры, мы знаем - это предостережение. Не будьте такими злыми, не превращайте наш прекрасный мир в этакое безобразие. Не то ли и в сказках? Кестнер проводит своих героев по стране Безделии, крепости Великого Прошлого, Электрополю, не позволяя им задерживаться нигде, ни в какой антиутопии, пока они не доберутся до милой сердцу утопии, свободных Южных морей.

Интересно, откуда же все-таки взялся шкаф, через который герои попадают на дорогу, ведущие в Южные моря? Первым делом, конечно, вспоминается К. С. Льюис и его "Лев, колдунья и Платяной шкаф". Но Кестнер писал раньше. Может быть, у этих двух шкафов общий предок? Это вполне возможно, если мы вспомним сказку Гофмана "Щелкунчик", где герои попадают в волшебную страну, в которой правит Щелкунчик, тоже через шкаф, через рукав лисьей шубы (вспомните, у Льюиса тоже шубы в шкафу, а предположить, что немец Кестнер не читал "Щелкунчика" просто невозможно).

Опять и опять, попадая в мир литературной волшебной сказки, мы видим, как крепко связаны между собой не только разные времена, но и разные страны, как создается дивная преемственность сюжетов и героев, воистину объединив мир в единое сказочное королевство, куда раньше, чем современные политики додумались до Организации Объединенных наций или единой Европы. Слава Богу, дети - в первую очередь подданные именно этого королевства, а не граждане существующих на политической карте мира множества стран, придуманных взрослыми, разучившимися читать сказки. Дети исхаживают свою страну вдоль и поперек, в чем им немало помогают слегка сумасшедшие дядюшки и бывшие цирковые лошади.

Сколько же приготовлено для детей таких сказочных путешествий, сколько же миль должны они отшагать по сказочным странам, чтобы вырасти добрыми взрослыми! Это и уже упомянутый Льюис, и Толкин, и Энде с его "Бесконечной историей". Да, путешествия развивают юношество, а волшебные путешествия - особенно.

Когда-то, когда я стала расспрашивать своего отца о книгах, которые запомнились ему с детства, он одной из первых назвал прочитанную в середине 30-х годов то ли в "Костре", то ли в "Пионере" повесть, из которой он помнил только бюро путешествий для цирковых лошадей, шкаф в коридоре и железный обруч-экватор. Узнаете? Старые сказки замечательно объединяют поколения. Что может быть приятней для деда, чем почитать внуку любимую с детства историю?

Так вот, настоящая сказка, вход всегда на свой страх и риск, а претензии не принимаются.

Ольга Бухина