Год 2258, десять лет после уничтожения Земли минбарским флотом. Последнее пристанище Человечества — опустошённая колония на планете Проксима 3. Президент Мэри Крэйн является главой Правительства Сопротивления. Остатки Вооружённых сил Земли продолжают сражаться против минбарцев, используя тактику набегов. Взаимоотношения с союзниками-нарнами далеки от идеала. Последняя надежда Человечества — один-единственный корабль и один-единственный человек. Этот корабль — «Вавилон», этот человек — его капитан. Джон Шеридан.

Гэрет Д. Уильямс

Темное, кривое зеркало

Том 1. Другая половина моей души

Часть 1. Темное, кривое зеркало. (Перевод: Голодный Эвок Грызли, http://hungry-ewok.ru)

Часть 1. Темное, кривое зеркало. (Перевод: Александр Краснянский, http://www.b5.ru/babylosa/ddm/index.htm)

Часть 2. Имеющий уши, да услышит. (Перевод: Александр Краснянский, http://www.b5.ru/babylosa/ddm/index.htm)

Часть 3. Души воинов. (Перевод: Дмитрий Караваев, http://www.b5.ru/babylosa/ddm/index.htm)

Часть 4. Услышать Машину. (Перевод: Александр Краснянский, http://www.b5.ru/babylosa/ddm/index.htm)

Часть 5. Тени ее пpошлого, иллюзии его будущего. (Перевод: Голодный Эвок Грызли)

Часть 6. Бестер Великолепный. (Перевод: Александр Краснянский, http://www.b5.ru/babylosa/ddm/index.htm)

Часть 7. Превращения. (Перевод: Александр Краснянский, http://www.b5.ru/babylosa/ddm/index.htm)

Часть 8. Другая половина моей души. (Перевод: Александр Краснянский, http://www.b5.ru/babylosa/ddm/index.htm)

От переводчика

Как правило, произведения зарубежных авторов, публикуемые в этом замечательном журнале, не удостаиваются предисловий. Но в данном случае, когда я закончил перевод первой главы «Темного, кривого зеркала», то решил добавить пару слов от себя.

Итак, дорогие читатели, вы имеете дело с одним из самых серьезных как по своему объему, так и по основательности переработки мира Вавилона 5, фантастическим (в обоих смыслах этого слова) романом. История его написания насчитывает уже более двух лет упорного авторского труда, и он до сей поры все еще далек от своего окончания. Из одной единственной идеи, брошенной автором в плодородную почву «вавилонского» материала, взросло сюжетно раскидистое и в то же время логически стройное древо нового повествования. Казавшиеся давно знакомыми, персонажи Вавилона 5, будучи поставленными в иные, скажем прямо, противоестественные в рамках «исторической фабулы», условия, не только не теряют своего прежнего блеска, но и раскрывают такие грани собственных образов, которые были ранее неведомы даже искушенному зрителю и читателю. При этом, разумеется, никто из них не теряет своей самобытности и тех особенных черт, что делают данный персонаж легко узнаваемым для нас.

Кстати, я хотел бы объясниться. Я никогда не берусь за перевод вещи, которая не вызывает у меня особенных (положительных, конечно) чувств по отношению к себе. Можно считать, что я не способен переводить на заказ. Поэтому рекомендую уважаемым читателям отбросить все сомнения в том, что это произведение мне действительно нравится. Каждым своим аспектом, начиная с глубокой символичности названия, и кончая четкостью структуры компоновки сцен. Искренне надеюсь, что точно так же оно понравится и вам.

Александр Краснянский. 1999.

Часть 1. Темное, кривое зеркало

Шеридан предан нарнской администрацией на Веге-7 и схвачен минбарцами. Его выставляют перед Серым Советом. Женщина, непонятным образом проникшая в его камеру, задает ему загадочный вопрос: «Чего вы хотите?» С помощью её таинственных спутников Шеридан совершает побег и берет с собой заложника — Сатаи Деленн из Серого Совета.

Перевод: Голодный Эвок Грызли

Глава 1

— Минбарский крейсер приближается, капитан.

Голос командора был напряженным, и он взглянул в лицо его капитана, надеясь увидеть явление чуда — одного из тех, что он видел прежде. Взамен — взгляд капитана был пустым и отрешенным. Почти что мертвым.

— Капитан?

Капитан Джон Шеридан внезапно вернулся к жизни.

— Открыть заградительный огонь. Заставьте его отступить. Ненадолго. — Разумеется, они не смогут взять самого минбарца на прицел, но есть и другой способ. Всегда есть другой способ.

— Да, сэр. — Командор пробежался по пульту управления с непринужденным мастерством. Он всегда был талантливым стрелком и, без скидок на молодость, он был одним из опытнейших стрелков на борту КЗС «Вавилон». После капитана, разумеется.

Заградительный огонь, конечно же, никогда не бывает особо эффективен. Невозможность прицелится по минбарцу делает задачу много более трудной, но никто из них не собирался сдаться лишь потому, что враг был лучше оснащен, лучше вооружен и в лучшем состоянии чем они. Ибо так сказал Капитан.

— Они сбрасывают скорость. Похоже, мы их зацепили.

— Есть какие — либо признаки попаданий, Дэвид? — спросил Шеридан. Он едва ли покидал капитанский мостик в последние дни.

— Не уверен. — ответил командор. — Они все еще глушат нам сканеры, слишком хорошо, чтобы сказать. Лейтенант?

— Они замедляются, и похоже что их оружие сейчас не более действенно чем наше.

— Хорошо, если так, — пробормотал Шеридан. — Может в конце концов нарны продали нам работающую глушилку. Как с гипердвигателями, Стивен?

— Еще около десяти минут.

— Черт! Ладно. Продолжать заградительный огонь, Дэвид.

Иногда командор с трудом понимал капитана Шеридана, но сейчас было не одно из этих «иногда». Капитан жил для боя, и становился действительно живым только в бою.

Командору доводилось слышать, что минбарцы до сих пор зовут Шеридана «Звездным Убийцей» — после «Черной звезды». Та победа была памятным поводом.

— Капитан! — крикнул лейтенант — Разгерметизация корпуса на кормовых палубах. Повреждены на две трети. Минбарец, наконец, получил повреждения. Похоже, носовые отсеки.

Капитан Шеридан кивнул. — Хорошо, приказ всем «Фуриям» — открыть огонь по носовым отсекам минбарца. Нанесите столько повреждений сколько возможно, но убирайтесь оттуда через минуту. Дэвид, приготовить бомбу.

Он выглядел так уверенно, подумал командор, так спокойно. Всегда готов ко всему. Ни паники. Ни страха. Командор полагал что понимает причину — капитан потерял слишком много в этой войне, чтобы бояться за свою жизнь.

— «Фурии» отходят. — крикнул лейтенант — Крейсер заряжает носовые батареи.

— Запустить бомбу и начать маневр ухода. Сейчас!

Среди горячки любого боя, знал командор, бывают моменты, когда время кажется застывшим, когда угроза нависшей смерти или надежда на жизнь растягивают в бесконечность то, что было не больше чем несколькими секундами.

Сколько осталось до того, как откроют огонь носовые батареи крейсера? И сколько — до того, как термоядерная бомба доберется до поврежденной, а потому ставшей, наконец, видимой, цели?

— Бомба запущена, капитан. — доложил лейтенант. Он так же хорошо знал про долгие секунды. Командор стиснул кулаки.

Очень долгие секунды.

А затем пол рубки подпрыгнул и затрясся под ногами. Поначалу командор подумал, что минбарец все же сумел открыть огонь, но долгие секунды проходили одна за другой, и пришло понимание, что бомба сделала свою работу.

— Так. — выдохнул он. — Похоже, нарнская техника все же сработала. — Он огляделся. Здесь никто не праздновал победу. В этот раз они победили, да, но что такое одна победа перед столькими поражениями? Они все потеряли так много в этой войне. Больше чем слишком много.

— Всем «Фуриям» вернуться на борт! — скомандовал капитан. — Гипердвигатели вернулись в строй? Отлично. Открывайте зону перехода, как только вернутся все «Фурии». Ближайший безопасный порт, куда мы можем явиться — Вега—7, ложимся на курс к ней и отправьте всех имеющихся мехботов на починку.

— Есть, капитан.

— И этот год, казалось, начнется куда лучше чем прошлый… — сердито проговорил Шеридан.

— Мы все еще живы, разве нет?

— Если это можно назвать жизнью. И это лишь середина января. У меня есть предчувствие насчет этого года, мистер Корвин. Думаю, что две тысячи двести пятьдесят восьмой будет годом, который изменит все. Наше состояние, лейтенант Франклин?

— Все «Фурии» на борту, капитан.

— Хорошо. — Капитан Шеридан, «Звездный убийца» кивнул себе. Очень долгая война. Десять лет — это слишком долго.

— Хорошо.

* * *

— Другая половина нашей души. — пробормотала про себя минбарка. — Другая половина нашей души.

Как долго она уже была здесь? Несколько дней, и в пророчествах Валена она видела столько же смысла, как и в начале. Если быть честной — даже меньше смысла чем обычно. Но она знала, почему она была тут, на Минбаре, читая пророчества до рези в глазах. Это было все же предпочтительнее, чем быть с Серым Советом.

— Тебе нужен отдых. — донесся строгий, командный голос. Она подняла взгляд и заискивающе улыбнулась. Драал всегда так влиял на нее. Лучший друг ее отца, он был всем, что после него осталось.

— Ты слишком долго была здесь, Деленн.

— Когда я была ребенком, ты упрекал меня, что я слишком мало учусь. — парировала она, ее глаза сверкнули.

— То было прежде, и есть великий дар возраста — способность меняться. Тогда ты всегда мечтала, глядя в окно как статуя из хрусталя. А теперь ты постоянно изучаешь пророчества. Они были с нами тысячу лет, Деленн. Ты не разрешишь их все за один вечер.

— Я могу попытаться, и четырнадцать циклов едва ли «один вечер», старый друг.

— Я думал, что к этому времени ты могла бы научиться. — Он сел рядом, машинально теребя пальцами короткую бородку. Странная привычка, почти в что центаврианском духе. — Ты не можешь одна разрешить все загадки вселенной, Деленн. Нерун пытался учить тебя этому, помнишь?

Деленн вздрогнула и поднялась на ноги.

— Неруна больше нет здесь, Драал. Он сделал свой выбор.

— Как и ты, но факт того, что вы оба согласились со своим выбором, еще не делает его верным.

Драал порой мог просто взбесить, но Деленн знала, что ее выбор был верен. У Неруна был свой путь, и у нее — свой. Где бы он ни был сейчас, она надеялась, что он был счастлив.

— Может быть ты прав. — сказала она. — Возможно, мне стоит отдохнуть.

Она медленно скользнула рукой напротив сердца, и склонила голову. Ритуальный жест, но тот, что для нее нес в себе столько памяти о церемониях, о гневе, о потерях, что был почти мучителен для нее.

Она знала, что Драал проследит, действительно ли она покинула библиотеку и это не раздражало ее. Это было почти успокаивающим. Порой он так напоминал ее отца.

Вид солнца Минбара, отражающегося в гранях хрустальных скал неизменно завораживал ее прежде, так случилось и на этот раз. И завораживая своей красотой, они дарили ей немного покоя. Она увидела одетого в белую мантию послушника неподалеку и вздохнула.

— Приближается зов долга, посланный тебе. — прокомментировал Драал, появляясь из библиотеки и останавливаясь рядом с ней. — Помнишь третий принцип достойной жизни, Деленн?

— Я помню. — ответила она, чуть улыбаясь. — Способность жертвовать собой для дела, для друга, для возлюбленного.

— И малая жертва может значить так же много, как и большая.

— Я знаю. Я знаю…

Ашан, послушник, подошел ближе, склонив голову перед одним из Серого Совета, как того и требовала традиция.

— Сатай Деленн, Серый Совет требует вашего присутствия.

— Полагаю, опять дискуссия о Рейнджерах.

— Бранмер был великим… — тихо проговорил Драал. Он и Бранмер были друзьями.

— В нашей истории было много великих. — отозвалась Деленн. — И умирали все.

— Раньше или позже, смерть заявляет о праве на всех нас.

— И слишком часто это случается раньше. — Деленн перевела взгляд на Ашана. — Мы не можем заставлять Совет ждать. Я возьму «Зха'лен». Благодарю, Ашан.

Деленн бросила последний взгляд на простор, сверкающий цветами хрусталя и грустно улыбнулась. Все изменилось, и изменилось не к лучшему. Она зябко поежилась и плотнее запахнула мантию, когда шла к ее кораблю.

* * *

— Я признателен за ваше любезное содействие, администратор На'Фар. С вашей помощью, мы постараемся закончить работы в ближайшие двадцать четыре часа, а затем мы покинем Вегу.

— Вы всегда желанный гость здесь, капитан Шеридан. — ответил нарн, говоря медленно и осторожно, как всегда. На'Фар мог испытывать недостаток безжалостности и амбиций чтобы возвысится в Кха'Ри, но, как минимум, его внимание к деталям и острый ум сделали его отличным выбором на роль управителя колонии, пусть даже такой маленькой и стратегически неважной, как эта.

— Мы все в большом долгу перед вами. Я был на Гораше—15, когда вы помогли нам в битве с центаврианами.

— Да, я знаю… — Нарны… есть нарны. Отличные союзники — пока это не выходит за рамки вежливости и преклонения, но попроси о хотя бы нескольких кораблях, минах или термоядерных бомбах с носителями — и это становится «политически невыгодным» или «требует больших денег чтобы встретится с нужными людьми». Они не говорили про большие деньги или политическую выгоду, когда он вел «Вавилон» в битву при Гораше—15 или доставлял припасы на Фраллус—12 или был брошен в последнюю отчаянную атаку на центавриан в секторе 37.

«Ладно, довольно нытья.» — напомнил себе Шеридан — «Порой, они все же могут быть полезными союзниками. И в любом случае, они дали нам убежище от минбарцев и даже время от времени продают нам лишний термоядерный заряд или легкий крейсер. Полагаю, лучше чем не иметь союзников вообще.»

— Еще раз благодарю за вашу помощь, администратор. Мое правительство высоко ценит все, что вы делаете для нас.

— Это небольшая цена, капитан. Не желаете ли вы захватить с собой кого — нибудь из вашего экипажа к нам, на поверхность, для небольшого отдыха? Я был бы весьма рад встретится с вами лично.

— Согласен. Благодарю вас, администратор. Я так же польщен. Я увижусь с вами через один стандартный час.

— До встречи, капитан.

Лицо нарна исчезло с экрана и капитан Шеридан со вздохом откинулся в кресле. Было что — то в отношениях с нарнами, что всегда раздражало его. Он не мог бы указать на это пальцем, но это всегда раздражало его — необходимость просить помощи у нарнов.

Да, возможно именно это. Он не должен был выпрашивать у нарнов помощь. Он не должен был прилетать в людскую колонию — и спрашивать разрешения выйти здесь на орбиту.

Проклятье, и у него не было никакого желания тащится в человеческую колонию, где людьми правили нарны, где люди работали на нарнов и платили налоги нарнам!

Но с другой стороны, если бы нарны не заявились так быстро на Вегу—7 и другие колонии после Битвы на Рубеже, минбарцы могли бы обратить свое внимание на них, и превратить планеты в выжженный камень, точно так же, как и Землю.

Капитан Шеридан не был на Земле больше четырнадцати лет, и теперь он уже никогда не смог бы побывать там снова. Минбарцы сорвали прочь атмосферу, вскипятили океаны и уничтожили все живое на планете. Он слушал людей, кто, как Корвин и Анна и генерал Хейг говорили ему, что он ничего не смог бы сделать, появившись там раньше, но ему хотелось бы успеть тогда. Хотя бы только для того, что бы умереть вместе с его планетой.

И кто он теперь? Партизанский вождь, герой, демон, массовый убийца, муж, отец, или просто человек, который не знал, как остановить войну, в которой он не мог победить?

— Командор Корвин, я отправляюсь на планету для личной встречи с администратором На'Фаром. Желаете присоединится?

— Боюсь, капитан, я буду слишком занят здесь. — ответил Корвин с фальшивой искренностью. Нарны нравились ему еще меньше, чем самому Шеридану.

— Очень хорошо. Лейтенант Франклин, свяжитесь с лейтенантами Кеффером и Коннели. Четверо или трое из нас отправятся на планету, на вечеринку к нарнам.

— Да, капитан. — Франклин не выглядел обрадованным, впрочем не никто не был радостен в эти дни.

Администратор На'Фар. Нарн, правящий колонией людей. Прежде Шеридан не мог бы и представить себе такое.

* * *

— Д — долбаная тварь! Спросите меня — их всех надо выкинуть обратно в космос!

— Маркус. Ты пьян.

— Конечно ннадеюсь так или все ппрекрасно… и как оно там… пошло к чертям…

Джозеф Коул подарил нежный взгляд своей жене, Катерине, которая вернула улыбку и пожала плечами Ее жест сказал все: «Он твой брат. И как сказано, твоя проблема.»

— Одной ступенькой выше минбарцев, я думаю. Да, и центавриан тоже. У которых такие дурацкие прически. Удивлюсь, если они понимают какими дураками выглядят.

Джозеф поднялся на ноги и подошел к его дико жестикулирующему младшему брату.

— И Дрази тоже! Вам надо чтобы кто — то научил их подобающему поведению. Это не так сложно. Н — н—нет, Джо, оставь меня…

— Маркус, если ты и дальше будешь оскорблять чужаков, то нарвешься на драку.

— Отлично, д'вай их всех! — К счастью для Маркуса, в баре сейчас были только люди. Нарны предпочитали их собственные заведения, и тут было очень немного других не — людей. Вега—7 не была процветающим деловым центром и в лучшие из времен.

Катерина тихо вздохнула.

— Снова…

— Он просто выпил, вот и все. Это ничего не значит.

— Он постоянно пьян, Джо. Он весь день работает в шахте и надирается всю ночь. Однажды он убьет себя. Если какой — нибудь нарн не сделает этого раньше.

— Знаю, знаю, но… Его можно понять. Жизнь тут при нарнах стала не слишком легкой, Со времен Войны.

— Я знаю, что все непросто, но ты не можешь позволить Маркусу просто выкинуть его жизнь на ветер. Я тоже беспокоюсь о нем, ты же знаешь.

Джозеф обернулся к своему брату, сосредоточенно превращавшему свои волосы в подобие центаврианского гребня.

— Пойдем, Маркус. Пойдем домой.

— Домой? Н — нет никакого дома. Минбарцы разрушили его. Разрушили все.

Джозеф вздохнул снова. Это обещало быть долгой ночью.

* * *

— Вы кажетесь немного… «на взводе», капитан Шеридан? — На'Фар вежливо предложил Шеридану питье, от которого тот так же вежливо отказался. Он уже пробовал нарнскую выпивку прежде. У Коннели не было такого опыта и отказываться она не стала. Глотком позже она явно пожалела об этом.

— Просто небольшое напряжение от ожидания стычки, вот и все. Я всегда так чувствую себя после миссии.

— Я понимаю. Какие новости о минбарцах? Разумеется, если это не секретно.

— Как обычно. Только… ладно, остаются на своих позициях.

— У меня есть некоторый опыт общения с минбарцами, как вы знаете. Я говорил что они всегда действуют как одно целое. Когда четырнадцать ваших лет назад началась война, они обезумели все вместе. Возможно теперь, наконец, они все вместе пришли в себя?

— Не кажется, что это немного запоздало?

— У людей ведь есть поговорка: «Лучше поздно чем никогда.»?

— Я никогда не собирал избитые поговорки.

— Как дела у вашего правительства, администратор? — спросил Франклин. Он побывал во многих местах перед войной, путешествуя автостопом на кораблях. И он был одним из немногих людей на борту «Вавилона», кому доводилось лицом к лицу встречаться с минбарцами в том редком сорте встреч, с которых обе стороны уходили живыми.

Франклин учился на врача, пока несколько лет назад не погиб его отец. Это и толкнуло его искать место на борту «Вавилона». Он знал достаточно, чтобы быть отличным доктором, но утверждал, что предпочел военную карьеру. Шеридан прежде хорошо знал генерала Франклина. У «Старого Штурмовика» была легкая смерть. Лучше чем у многих.

Франклин был единственным, кто свободно чувствовал себя в этой комнате, спартанской и темной, как и все нарнское жилье. Подсвечник на каменном столе, древняя книга, пойманная в пляшущем свете свечей. Кеффер подпирал стену, откровенно желая быть где — нибудь в другом месте. Коннели все еще отходила от того, что ей дал На'Фар, а Шеридан… ему тоже хотелось быть подальше отсюда.

— А, так же, как и обычно, лейтенант. — ответил На'Фар — Или так мне хотелось бы верить. Вы же знаете, что здесь я далековато от нашей политической картины.

— Да, но все же ваша помощь весьма ценна для нас, администратор, повторился Шеридан. Был отблеск чего — то в красных глазах нарна. Чего — то загадочного.

— Это совершенно бесплатно, капитан. В память о Гораше—15. Сколько времени займет ваш ремонт?

— Двенадцать часов или около того.

— А… — нарн внезапно опустил взгляд. — Простите, капитан. Приказ был непосредственно от Кха'Ри. Я протестовал, но не мог его отвергнуть.

Каждый инстинкт Шеридана словно закричал ему, и тогда он понял это. Не запах, не звук или взгляд, но чувство. Чувство, что никогда его прежде не подводило.

Минбарцы!

Немедленно он выхватил РРG, разворачиваясь и прижимаясь спиной к стене. Было слишком поздно. Дверь комнаты На'Фара выбило внутрь взрывом и шестеро минбарцев ворвались внутрь, великаны, одетые в в черное и с пиками в руках. Каста воинов. Шеридан тотчас выстрелил, поймав в прицел квадрат на груди первого. Минбарец упал, но остальные были быстры, так чертовски быстры.

Кеффер оказался ближе всего к ним. Он успел лишь удивленно дернуться, и он был беспомощен, когда пика хлестнула ему по лицу, отправив его обратно к стене умолкшего и неподвижного. Бедняга Варрен. Он всегда казался живым только в своей обожаемой «Фурии». Шеридан выстрелил снова, но на этот раз лишь ранив.

Франклин попытался вытащить его РРG, но его инстинкты были все же инстинктами доктора, не воина, и он был повержен простым ударом по ногам и ребрам. Коннели удалось вытащить свое оружие и она успела пристрелить одного минбарца.

Корабль! Тут должен быть корабль! Шеридан включил свой линк так быстро, как смог.

— Шеридан — Корвину! Убирайся отсюда! Повторяю! Убирайся отсюда к черту! Корвин, ты… — Пика ударила его по руке, лишив его равновесия и выбив РРG. Шеридан попытался рванутся вперед и ударить, но там уже было пусто.

Чертовы минбарцы! Они были слишком быстры, и слишком хороши.

Пика опустилась на его череп и сознание решило отдохнуть.

* * *

Где — то за Границами, есть мертвые миры, что некогда прежде кишели жизнью. Из одного такого мира, который звался лишь За'Ха'Думом, вынырнул шаттл и растворился в космосе.

Глава 2

Генерал Вильям Хейг вздохнул, взглянув из окна его офиса на серые груды шлака и пыльные небеса Проксимы—3. Почему люди поселились в таком месте как это? Где теперь трава, деревья, тихий пересвист птичьего пения по утрам? Проксима—3 была пустыней; стратегически важной и ценной пустыней, но пустыней все равно.

И, также, это было новым домом для человеческой расы.

С тех пор, как минбарцы победили, а затем уничтожили Землю, человечество было вынуждено рассеяться, везде и повсюду. Многие из колоний уже пали, Орион уничтожен, Марс разрушен, система Веги висела на волоске, и спаслась лишь потому, что нарны установили над ней свое правление. Проксима—3 осталась последним бастионом человеческой мощи, место для последней и лучшей надежды на победу над минбарцами. Высохший, опустошенный, отвратительный мир.

И кто сейчас был последней и лучшей надеждой для человечества? Не сам генерал Хейг, определенно не президент Мари Крейн или вице — президент Морган Кларк. Нет, последней и лучшей надеждой для человеческой расы стал человек, давно уже мертвый в любом смысле, за исключением телесного. Капитан Джон Дж. Шеридан. «Звездный Убийца».

И эта последняя и лучшая надежда уже больше тридцати часов задерживалась с возвращением из рутинной разведмиссии в секторе 14. Он и его «Вавилон» были лучшим, что осталось от некогда могучих Земных Сил. И если и он погиб где — то, то значит, Земные Силы, спустя десять лет после самой Земли, потерпели последнее поражение.

Генерал Хейг не был на Земле во время последней попытки обороны, которой была Битва на Рубеже. Он тщетно пытался защитить колонии Ориона, лишь для того, чтобы минбарцы прошли сквозь их оборону, словно ее и не было. Если бы Шеридан не пришел на помощь, незадолго до его почти апокалиптической атаки на минбарский флот в том, что позже стали называть Битвой за Марс, Хейг погиб бы на Орионе.

Его коммуникатор пискнул и он бросился к столу.

«Самое время, Джон.» — подумал он. — «Я слишком стар чтобы ты устраивал мне такие встряски.»

Но лицо, появившееся на экране не было лицом Шеридана. Его помощник, командор Корвин.

— Что за…? — вырвалось у Хейга — Докладывайте, мистер Корвин.

— Наша первоначальная разведка Четырнадцатого показала что район пуст, сэр. Не было никаких признаков вторжения центавриан, но мы повстречались с минбарским крейсером, возможно, также находившимся на патрулировании. Мы уничтожили минбарца в стычке, но «Вавилон» получил серьезные повреждения. Связь вышла из строя, и гипердвигатели были опасно нестабильны. Капитан приказал двигаться к Веге—7 для ремонта. Он отправился на поверхность встретится с Администратором На'Фаром и не вернулся. Я получил его сообщение с приказом увести «Вавилон» от Веги—7, и как раз вовремя — там был минбарский крейсер спрятанный за луной Веги—7.

О капитане Шеридане и лейтенантах Франклине, Кеффере и Коннели нет никаких известий. Возможно они мертвы или захвачены в плен. К счастью, мы смогли закончить большую часть ремонта, и только что вернули в строй систему связи.

Прошу разрешения вернуться к Веге—7 для поиска капитана, сэр, или же спасательной миссии, если потребуется.

Генерал Хейг опустился в кресло и растер глаза.

— В разрешении отказано, командор.

— Но, сэр…

— Я сказал — в разрешении отказано. «Вавилон» слишком важен, чтобы рисковать им. Если Вега—7 скомпроментирована, все что мы можем сделать — уведомить нарнское правительство и оставить этот район. Что касается капитана Шеридана… если он все еще жив, я уверен, он найдет возможность избежать плена или сбежать, и сам добраться сюда. Он очень находчив, как вам и самому отлично известно. Если же он мертв — то я не могу, и не должен позволить вам рисковать единственным сохранившимся тяжелым крейсером в самоубийственном набеге. Нам всем слишком нужен «Вавилон», командор.

— Генерал, прошу вас!

— Это приказ, командор! Вы возвращаетесь на Проксиму—3 немедленно для полного отчета. Приказ понят?

— Да, генерал.

— Хорошо. Хейг закончил. — Экран погас и Хейг в отчаянии обхватил голову руками. Что делать когда потеряна даже последняя надежда? Во — первых, напиться. И во — вторых, попытаться найти что — то, что можно будет сказать жене Шеридана.

Корвин откинулся в кресле перед экраном в рубке «Вавилона».

— Какого черта!… — прошипел он. — Лейтенант, проложите курс к Веге—7 Мы отправляемся за капитаном.

* * *

— Я Сумерки. Я стою меж свечой и звездой. Мы Сумерки. Мы стоим меж тьмой и светом. Я пришла занять место что ждет меня.

Деленн откинула капюшон ее грубой серой накидки и шагнула в колонну света, завершая круг девяти.

— Хорошо, что ты вернулась к нам, Деленн. — проговорил Сатай Леннан справа от нее. — Ты покидаешь нас каждый раз, как тебе выпадает возможность. Надеюсь, это не из — за нашего общества?

— Нет. — сказала она, чуть улыбнувшись. — Я изучала пророчества, Леннан. Это тяжелая и утомительная работа.

— Уверен, что так. — скрежетнул строгий голос с другой стороны круга. — Но есть наши обязательства перед Девятью, и договор, созвавший нас при Валене. Не забывай этого, Деленн. Твой первый долг — перед Советом, не перед твоими личными поисками. Мы все же Девять, не Восемь.

— Я не забываю этого, Синовал. — ответила она, когда воин откинул свой капюшон. — Я лишь пытаюсь служить всем, чем могу.

— Но чему ты служишь больше, Деленн? Совету, или своим собственным интересам?

— Синовал! — прервал Хедронн. — Довольно! Никогда Сатай не подвергали сомнению дела других. Мы должны верить что Деленн служит Валену, как и все мы. А теперь мы должны вернутся к обсуждавшемуся вопросу.

Слишком долго Рейнджеры оставались без вождя и без порядка. Смерть Бранмера значит что нет Энтил'за стоящего против идущего Врага. Мы должны избрать его, и скорее, ибо без Энтил'за нет Рейнджеров. И если мы неспособны избрать Энтил'за, то как же мы сможем избрать вождя, когда закончится траур по Дукхату?

— Кто — либо может найти избранника Бранмера? — спросил Леннан. — Тот… Алит Нерун?

— Нерун сделал свой выбор. — проговорила Деленн, надеясь, что остальные не заметят боль в ее голосе. — Он слышал иной зов. И не в нашем праве подвергать это сомнению.

— Нерун сбежал, — презрительно фыркнул Синовал. — Спрятался от войны, в которой мы должны сражаться. Великая потеря. Он хорошо служил Бранмеру в войне и против землян и против Врага, но если он не желает служить более, то возможно, это сможет другой.

— Но кто? — спросил Леннан. — Никто другой не желает, или не подготовлен, или же недостаточно талантлив, чтобы вести.

— Рейнджеры — воины. — подчеркнул Синовал. — Кто еще должен сражаться против Врага, как не они? И кто сможет вести лучше их, чем воин? Разве не я вел Клинки Ветра в войне с землянами? Разве не служат среди Рейнджеров многие из моего клана? И разве не я говорю здесь за касту воинов? Сатай, я предлагаю себя на место Первого Рейнджера.

— Это невозможно, Синовал, как тебе отлично известно. — сказал Хедронн. — Твой долг Сатай, твои обязанности перед Девятью отказывают тебе в положении Энтил'за.

— Деленн находит время изучать пророчества, и это не освобождает ее от долга Сатай. Возможно, это не так, и в таком случае она должна покинуть это собрание.

— Синовал! Я предупреждал тебя прежде! Среди Сатай не может быть обвинений. Деленн была избрана Дукхатом и она достойно служила нам шестнадцать циклов. Ты был здесь куда меньше нее, и потрудись проявлять к этому уважение.

Хедронн сердито смотрел на Синовала, взгляды воина и мастера скрестились над залом Совета. Деленн смотрела на них с растущим отчаянием. Амбиции Синовала были хорошо известны, и вражда между кастами мастеров и воинов могла взорвать не только Серый Совет, но и весь Минбар вместе с ним. Она не могла позволить воину расколоть Совет, тем более в споре, начавшемся из — за нее.

— Хедронн! Синовал! Совет не место для споров и упреков. — прервала она. — Все мы служим лучшим, чем способны, и так, как способны. Если Синовал уверен, что он лучший выбор на место Энтил'за, то пусть будет так.

— Вы поддерживаете меня? — проговорил Синовал, со вспышкой недоверия в темных глазах.

— Нет. Я поддерживаю Рейнджеров. Я поддерживаю исполнение их задачи, и я поддерживаю то, что будет способствовать ее исполнению. Если вы наилучший выбор для руководства Рейнджерами, как заявляете, то вы должны занять положение Первого Рейнджера. Если же нет — мы уверены, что вы признаете это и оставите это место для более достойного. Чем станет Совет без доверия?

— Глас разума, как всегда. — шепнул Леннан и она улыбнулась в его поощрение.

Синовал неожиданно обернулся, когда юный послушник подошел и заговорил с ним. Его колонна света угасла, и Деленн оставалось лишь смотреть во тьму, где он был. Ей было не по душе этот поворот событий. Когда вновь зажегся свет, она узнала, что выражение триумфа на лице Синовала нравится ей еще меньше.

— Собратья Сатай. — провозгласил он. У меня великие новости. Шеридан, «Звездный Убийца» был захвачен воинами клана Клинков Ветра. Его доставят сюда, в цепях, чтобы он предстал перед нашим судом.

Деленн вздрогнула. «Звездный Убийца»? Она знала о Шеридане, все минбарцы знали о нем, не только за «Черную Звезду», но также и за его атаку на самое сердце Минбара — сам Серый Совет. Менее недели спустя после падения Земли большой минбарский флот обратил свое внимание на человеческую колонию — Марс. Безумная атака Шеридана на этот самый корабль убила двоих из Сатай и позволила множеству беженцев покинуть планету. И, следовательно, именно Шеридан привел в движение события, позволившие Синовалу и Леннану придти к власти.

Когда Деленн взглянула на Синовала, она сомневалась, что воин собирается поблагодарить Шеридана за свое возвышение. Конечно же, нет.

* * *

Ночь опустилась над горняцкой колонией Вега—7, люди уснули. Маркус Коул, шахтер спал и видел сны пьянства и гнева. Его брат Джозеф с женой Катериной спали тревожным, беспокойным сном. Администратор На'Фар спал, преследуемый снами, что снятся любому предателю.

Лейтенантам Франклину и Коннели не удалось уснуть в своей камере — лейтенант Кеффер кричал от боли.

Над маленькой и незначительной колонией соткалось из пустоты нечто древнее и черное, испустившее вопль, разорвавший ночное небо.

Все системы раннего оповещения были уничтожены.

Оно осталось одно в ночи.

За исключением того, что покоилось под поверхностью Веги—7, того что, недавно разбудили горные работы, столь же древнего и темного, похороненного тут на тысячелетие.

Оно ожило.

* * *

— Мое имя Джон Дж Шеридан. Ранг: Капитан, Земные Силы. Мой личный номер…

Деленн смотрела на человека в центре круга с любопытством. Подумать только, что это и есть легендарный Звездный Убийца. Просто человек. Окровавленный, закованный, но не сломленный. Стоящий прямо, даже в его оковах. Нет, это уже был не только человек, это был Звездный Убийца и глядя на него Деленн могла представить себе, что он был способен убивать звезды.

— Мы знаем кто ты, землянин. — оборвал Синовал, говоря на языке Шеридана. Шеридан обернулся к нему и Деленн хватило его мимолетного взгляда, чтобы увидеть чистую ненависть, горевшую в глазах человека. Словно отражение Синовала.

«Один воин другому…» То о чем говорил Нерун, когда рассказывал о побуждениях, толкающих к борьбе и сражениям. Достигнуть самих звезд? «Ненависть и огонь, честь и доблесть, горящие в одном сердце?»

— Это все, что я могу сказать. — ответил Шеридан, явно произнося механически заученную фразу. — Я требую знать, что сделали с моими людьми.

— Они неважны, Убийца. Просто лакеи. Возможно, их убьют. Неважно.

— Ты, ублюдок! — прорычал Шеридан. — Клянусь богом, ты заплатишь за их смерть, За все что ты сделал с Землей, с моим народом, с моей дочерью! Я своими руками вырву тебе глотку!

Синовал усмехнулся.

— Я так не думаю Звездный Убийца, и если уж мы заговорили о возмездии, вспомни, кто в этой войне ударил первым. Кто сделал первый выстрел? Чья кровь на чьих руках? На твоих — достаточно для целого поколения.

«Один воин другому. Они могут быть не одной крови, но одного сердца.» Деленн вздрогнула. «Один воин другому. Одного сердца. Одной души? Другой половины души?»

«Вален, нет!»

— Что с вами, Деленн? — спросил Леннан, заметивший ее смятение.

— Мои извинения, Леннан. Я лишь… растеряна. В его голосе столько ненависти… — Теперь он смотрел прямо на нее, и она выдержала его взгляд. — Столько ненависти.

— Он лишь примитивный варвар. — сказал Синовал. — Его язык достаточное тому доказательство. Я не знал, что вы говорите на нем, Деленн.

— Я собрала вместе обрывки. — нерешительно проговорила она.

«Во имя Валена, что если заподозренное мной — правда? Это слишком… слишком непристойно чтобы даже допустить…»

— Надеюсь, его будут держать под стражей, пока мы не решим его судьбу?

— Что здесь решать? Он — Звездный Убийца. Кровь многих на его руках, включая двух, кто прежде стоял здесь. Просто казнить его, и закончим с этим.

— Это может быть преждевременным. — возразила Деленн. — Он может знать, то, что будет нужным для нас. Мы должны получить его знания.

«И я должна проверить мои подозрения. Вален, помоги мне оказаться неправой.»

— Я согласен с Деленн. — поддержал Хедронн. — Если, как ты продолжаешь требовать, Синовал, мы атакуем остатки землян, нам понадобятся его знания.

— Пусть так. — признал Синовал. — Но все же здесь не место для человеческого отродья. Оно лишь для нас. Его отправят на поверхность.

— Это будет мудро. — согласилась Деленн. Она смотрела, как Шеридана уводят двое послушников. Его ненависть была почти физически ощутима.

«Во имя Валена, кто способен на такую ненависть?»

И — память: Дукхат лежащий на ее руках, люди, кто сделал это все еще рядом. И вопрос заданный ей. Вопрос… и ответ. «Убейте их! Убейте их всех!»

— Итак. — произнес Хедронн. — Место Энтил'за…

* * *

«Мое имя Джон Дж. Шеридан. Ранг: Земные Силы, Капитан. Мой личный номер…

… валяй, Джонни, повторяй эту поговорку. Может быть, она поможет тебе остатся в здравом уме, пока они не решат тебя прикончить.»

Его первым воспоминанием после удара и бесчувствия на Веге—7 было пробуждение в крошечной комнате.

Все пропахло минбарцами, бесящий запах, напоминавший ему гвоздичное масло и сталь. Он не знал, сколько пробыл там, но помнил, как затем он был выставлен перед кругом Девяти — тот самый легендарный Серый Совет, не иначе, — а потом отправлен оттуда в эту холодную, темную, маленькую камеру где — то на поверхности.

Он пробовал бродить по ней — восемь шагов в длину, шесть в ширину, а когда это уже не могло развеять его скуку он попытался вспомнить Анну — не ту, кем она была сейчас, ту кем она была, когда они встретились, представленную ему его сестрой Элизабет.

Когда не помогло и это, он обратился к его дочери, которую тоже звали Элизабет, и ко времени, когда он видел ее в последний раз, погребенной под тоннами рухнувшего камня, когда минбарцы бомбили Орион—7. Он тогда не смог найти ее тело.

Не только его дочь умерла в тот день. То же самое стало и с его женой… где — то внутри себя, она сломалась и выстроила стены вокруг всего, чем она была и чем могла быть, и единственным, что допускалось за них было пьянство.

Он считал, что он сам точно так же умер в тот день, и его стены были такими же как и ее, но за его — допускалась лишь война. Последняя атака в секторе 14 на центавриан. Самоубийственная атака на корабль Серого Совета при Марсе. Освобождение генерала Хейга с Ориона.

В своем сердце, капитан Джон Дж Шеридан был мертв, впрочем, таким теперь было все человечество, лишь с небольшими различиями.

Он вздрогнул от щелчка открывшейся двери. Краткая вспышка света, когда кто — то вошел и вновь тьма.

Тьма и запах. Запах цветка апельсина. Это было невозможно, но все же это был цветок апельсина, словно в детстве, в саду его отца.

А затем был свет и воспоминания тридцатилетней давности угасли. Минбарка стояла перед ним. Он уже видел ее — спорящей в Зале.

— Приветствую. — она говорила негромко. По — английски. — Меня зовут…

— Сатай Деленн. — перебил он ее. Она могла бы выглядеть почти… почти беззащитной, если бы не огонь, горевший в ее глазах… очень близко к поверхности. Она, казалось, изучала его. — Я слышал ваше имя в разговоре Совета. И вы одна из тех, кто хотел отправить меня сюда.

— Вы говорите на нашем языке? — в ее голосе не было удивления.

— Вы не единственная, кто умеет подбирать и складывать вместе обрывки чужой речи. Итак, что помешает мне разорвать вас здесь и сейчас?

— Можете попытаться, но вы проиграете.

— Меня можно убить лишь однажды. Что мне терять?

Она медленно кивнула.

— Несомненно, у вас есть и что — то, ради чего стоит жить?

— Да. Есть. Надежда, что смогу убить еще несколько из вас прежде чем сдохну!

Теперь она казалась удивленной. — Какая ненависть. — прошептала она по — минбарски и затем что — то о Валене. — Как вы можете жить с такой ненавистью?

— Просто, когда десять лет это — все что у тебя есть. Вы забрали мою жизнь, мой дом, родителей, сестру, дочь… вы забирали у меня все, пока я не захотел оставить себе хотя бы ненависть.

— И вам это удалось?

— Возможно. Какая разница.

— Тогда я хочу задать вопрос. Почему вы не напали на меня? Я — Сатай. Я воплощение всего, что вы ненавидите. Почему вы не попытались убить меня?

— Потому что вы ждали этого. Я не стал бы Звездным Убийцей делая лишь то, что от меня ждут.

— Вы, кажется, почти гордитесь этим титулом…

— Заслужен в бою, подарен мне врагами. Чертовски верно, я им горжусь.

— Я равно горда моим титулом. Сатай. Возможно, вы поймете это, капитан?

— Возможно. Надо полагать, вы здесь для моего допроса?

— Нет. Я лишь хотела поговорить.

— И ждете, что я в это поверю?

— Нет. — прошептала она. Она погасила светильник и ушла, оставив Шеридана, смотреть вслед ней, и только тающий запах цветка апельсина был следом ее присутствия.

— Интересно, верно? — сказал другой голос. Женский голос. Говорящий по — английски.

— Кто?… где вы?

— В точности здесь, капитан. А, может, немного света… — появился маленький тусклый огонек, выхвативший женское лицо в углу камеры. — Я вошла, когда вошла она, и спряталась тут. Она меня не видела. Вам не стоит беспокоится об этом.

— Я вас тоже не видел. Что вы тут делаете, и как вы сюда попали? На Минбаре не слишком много людей.

— У меня есть несколько… друзей, здесь и сейчас. Не беспокойтесь, капитан. Я пришла чтобы увидеть вас. Поговорить. После этого мы оба уйдем отсюда.

— Именно так? Просто выйдем в эту дверь?

— Точно.

— Только с моей удачей… Заперт в минбарской тюрьме с сумасшедшей или галлюцинацией.

— Едва ли сумасшедшая, капитан, и вполне настоящая. Кстати, меня зовут Сьюзен Иванова и я хочу задать вам один вопрос. Достаточно простой вопрос.

— Капитан, что вы хотите?

Глава 3

Капитан Джон Дж. Шеридан, должно быть, был уже мертв и отправился в ад.

Может быть минбарский жезл сделал больше, чем просто удар по голове, оглушивший его на несколько часов. Может быть, он пробил ему череп, и его тело сейчас лежит в какой — нибудь безвестной дыре на Веге—7, пока его душа обретается в каком — нибудь особенном круге преисподней — приготовленном для людей вроде него. Для людей, у кого крови на руках больше, чем ее можно найти на целой планете.

Список обвинений: уничтожение «Черной Звезды».

Виновен, как утверждают, и чертовски горд этим.

Безумная атака на Серый Совет — и, да, смерть двух из их числа.

Как было заявлено.

Без счета минбарцев и центавриан на пути четырнадцатилетней войны.

Защита молчит.

Его дочь, оставленная одна на считанные минуты — но достаточно долго, чтобы минбарская бомба разорвала ее на части.

Небрежность? Виновен.

Позволил его жене стать жалкой пьяной тенью той, что она была когда — то?

Виновен.

Дал надежду там, где ее не могло быть, людям, кто сражался в войне, что нельзя было выиграть?

Виновен.

Достаточно длинный список обвинений, несомненно достаточный, чтобы заработать вечное проклятие. Джон Шеридан никогда не был особо религиозен, но в ад он верил. Он видел его, когда вернулся на руины родного мира. Если таким был ад, значит он мог существовать.

Предан нарном, который был должен ему больше, чем мог расплатится.

Трое из его экипажа — Франклин, Коннели и Кеффер — захвачены, возможно уже мертвы.

Доставлен на Минбар в цепях и выставлен перед Серым Советом, как животное.

Вдобавок, успел послужить предметом спора и торговли. Расспрошен одним из их числа, Сатай Деленн, кто, казалось, насмехалась над ним, и кто почти мучительно пахла цветком апельсина.

И в завершение всего — заперт один, в темноте и с сумасшедшей. Прекрасной сумасшедшей… но все равно — сумасшедшей. Сумасшедшей, задающей бессмысленный вопрос.

— Что вы хотите?

Джон Шеридан взглянул на Иванову и, наконец, решился ответить.

Если это была иллюзия, вызванная каким — либо минбарским трюком, он должен был попытаться подыграть ей, в надежде обмануть их. А если это был какой — то местный адский житель, посланный для его пытки то он должен был принять свою судьбу. Он никогда ни от чего не бежал в своей жизни, и не собирался учиться этому сейчас.

Впрочем, была одна проблема — решившись отвечать, он не знал, какой дать ответ.

— Что вы имеете в виду? — наконец, спросил он. — Это довольно дурацкий вопрос, не находите? Особенно заданный в подобном месте.

— Вы знаете место получше? — с улыбкой ответила она. — Может, мы прогуляемся до Лас — Вегаса, и я спрошу вас там?

— Лас — Вегаса больше нет.

— Я знаю. Действительно, жаль. Я хотела его повидать. Когда — то.

— Поверьте мне, вы немногое потеряли.

— … Если вы так говорите… Хорошо, капитан. Что вы хотите?

— Кто вы, чтобы спрашивать меня об этом?

— Это важно. Очень важно. Что вы хотите?

Шеридан рассмеялся — этот вопрос становился абсурдом.

— Я хочу убраться из этой камеры. Как для начала?

— И это все, что вам нужно? Не могу поверить, что ваши желания настолько ограниченны, капитан.

— Не настолько. Я просто… не уверен, как ответить на этот вопрос.

— Лишь пожелайте лучшего.

Он рассмеялся вновь. Если эта женщина была демоном — то, определенно, это был забавный демон.

— Я хочу вернуться на «Вавилон».

Я хочу вернуться к моей команде.

Я хочу быть за миллион миль от этой планеты и от этого высокого — и—могучего — и—прекрасного Серого Совета.

Я хочу стереть всех и каждого из минбарцев с лица этой вселенной.

Я хочу, чтобы они страдали — как страдали мы. И я хочу чтобы нарны испытали что — то подобное. После всего, что я для них сделал — они предали меня, так пусть они страдают, пусть их планету бомбят из космоса и продадут их народ в рабство.

И то же самое — для центавриан.

Они стояли в стороне и смотрели, как мы дрались и умирали — пусть страдают и они.

Я хочу чтобы вернулась Земля — вновь целая и невредимая. Я хочу, чтобы моя жена вновь была той женщиной, на которой я женился, не той… тенью что она сейчас. Я хочу, чтобы моя дочь вновь вернулась ко мне.

И… да, и еще я хочу большую порцию ванильного мороженого, посыпанную шоколадом и в вафельном стаканчике.

Я ответил на ваш вопрос?

Иванова рассмеялась. По — настоящему привлекательным смехом.

— Не знаю, что я смогу сделать начет вашей дочери или мороженого, но посмотрим, что я смогу насчет остального.

Шеридан больше не мог сдержатся. Он расхохотался.

— И как же? Вы же иллюзия.

— Может ли иллюзия сделать это? — Иванова поднялась к двери и мягко толкнула ее. Дверь скользнула, открываясь. Шеридан сощурился от света, внезапно залившего камеру, и уставился на Иванову.

Она протянула руку.

— Итак, мы уходим? Или вы собираетесь оставаться здесь?

* * *

Деленн знала, что Драал стоит позади нее, прежде чем она заговорил. За годы она научилась узнавать звук его шагов. Это был успокаивающий звук. И он напоминал ей о ее отце.

— Ты снова работаешь. Думаю, мне не стоит удивляться, Деленн. В конце концов, ты никогда не слушала меня, когда была ребенком, так к чему начинать слушаться теперь?

Она повернулась, улыбаясь. — Я, должно быть, ужасная обуза для тебя, старый друг? Тяжело возится с таким непослушным ребенком?

— Обуза? Нет, скорее, вызов. Я никогда не встречал кого — то с такой же тягой к знаниям, как ты, Деленн, хоть это порой и вело тебя… странными путями. — Он помолчал и окинул ее внимательным взглядом. — Что это, Деленн? То, что беспокоит тебя.

Она слишком хорошо знала его, чтобы пытаться лгать старому учителю.

— Я… я думаю что открыла нечто, старый друг. Что — то, что потрясло меня до глубины души. Я надеюсь… Я молю, чтобы я была неправой, но…

— Это «что — то» касается человека Шеридана? Ох, не смотри так удивленно, Деленн. Все еще есть кое — кто в Совете, кто все же слушает ворчливого старика, и подкидывает ему крохи информации время от времени, достаточно, чтобы мне было чем занять мысли. Звездного Убийцу держат в этом самом здании, Деленн, и я нахожу тебя тут, все так же изучающей пророчества, когда тебя тут быть не должно. Так что с этим человеком?

— Он… я не знаю, как описать это, старый друг. Столько ненависти в его глазах, столько… таланта разрушать. Он и ужасает и… странно успокаивает. Я не могу объяснить этого, Драал, скажу лишь, что я чувствую. Мне кажется — я знаю его уже давно. Может быть, он тот Один о котором говорил пророчества, Один, кому предназначено вести нас против Врага, что возвращается.

— Или возможно, он просто массовый убийца. Я думаю, такой как он был бы скорее, наилучшим кандидатом для того, чтобы служить Врагу, чем вести против него.

— И это я должна знать. Где будет его выбор? Тот ли он, о ком говорилось? В нем… великие способности, и они должны быть обращены на нашу сторону. Если это возможно — он мог бы стать ценным союзником. — Она могла бы сказать больше, но остановилась. Она знала, Драал заметит, что она что — то скрывает, но он не мог даже заподозрить этого.

Что она считает Звездного Убийцу — Шеридана, человека которого ненавидели и страшились по всей федерации Минбар, — несущим в себе душу минбарца.

— Убедить его в том будет трудно, Деленн, если не невозможно.

— Но я должна попытаться. Может быть, наш новый Энтил'за заперт в камере в этом самом здании.

Взгляд Драала отяжелел. — Я этого не слышал, Деленн. Одно дело говорить о Шеридане как о возможном союзнике. К добру или ко злу, он одна из сил в этой галактике, но — Энтил'за? Человек, даже такой, ведущий Рейнджеров? Нет, Деленн, это даже не глупо, это святотатственно.

— Прости, старый друг. Я понимаю… это неразумно. Но был ли лучшим выбором Синовал? Отсутствие альтернативы — вот что сделало Синовала тем, кто будет новым Энтил'за. Сегодня я видела Синовала и Шеридана в Зале Совета. И было это так, словно они — отражения друг друга в одном и том же зеркале. Я боюсь, что амбиции Синовала далеко его заведут.

— Но ты не сможешь остановить его, пока ты здесь, Деленн. Ты избранница Дукхата, никогда не забывай этого. Ты должна быть гласом рассудка в Совете — противостоящим Синовалу. И ты не сможешь быть им, если вечно будешь прятаться здесь.

— Я смогу, Драал. Я смогу. — она прервалась, глядя на него, того, кто так долго был частью ее жизни. Затем она поднялась, и сделала обычный жест прощания. Он повторил жест и смотрел, как она уходила, так никогда и не узнав, что под ее мантией она скрывала трилюминарий.

То что заглянет в душу Шеридана.

* * *

— В сообщении говорилось, что капитан Шеридан отправлен на Минбар, командор. — доложил лейтенант. Дэвид Корвин выслушал и кивнул, но не сказал ничего.

Минбар. Если бы бы Правительство Сопротивления на Проксиме—3 знало, что он делает, он бы оказался за бортом так быстро, словно он и родился в вакууме, но это должно было быть сделано.

Капитан Шеридан спасал ему жизнь больше раз, чем он мог сосчитать, и если сейчас Шеридан был в опасности, Корвин должен был помочь.

— Там упоминалось про остальных? — Лейтенанты Франклин, Кеффер и Коннели — все они отправились на Вегу—7 с капитаном, и никто из них не вернулся.

— В перехваченном сообщении говорилось только про капитана, сэр, но я предполагаю…

— Никогда ничего не предполагайте. — огрызнулся Корвин — Очень хорошо, если мы собираемся штурмовать родной мир минбарцев, это время подойдет так же, как и любое другое. Проложить курс на…

— Подождите, командор. Мы получили шифровку… Это Земные Силы, сэр.

— Если это Правительство сопротивления…

— Нет, сэр. Это… старый код, сэр. Три или четыре года давности, но это, похоже, отправлено с Минбара.

— Откуда минбарцам знать коды четырехлетней… Капитан! Проиграй!

Корвин крутнулся в кресле — капитанском кресле — и повернулся к экрану. Тот был пуст и забит помехами, но сообщение прозвучало отчетливо:

— С капитаном Шериданом все будет в порядке. Я могу вывезти его с Минбара, но нам понадобится транспорт, когда выберемся оттуда. Позаботишься подать нам лифт, Дэвид? Жди в этих координатах:…

— Это ловушка, сэр. Это должна быть ловушка.

— Нет. — перевел дух Корвин — О, нет, это не ловушка. — Он узнал этот голос и прошептал беззвучно молитву богу, в которого больше не верил.

— Проложить курс в переданные координаты. Думаю, мы получим назад капитана.

* * *

Шеридан чувствовал себя заблудившимся в лабиринте минбарских коридоров, но Иванова, казалось, знает, куда идти. Эти чертовы минбарцы вообще знают, что коридоры можно строить по прямым линиям? Также, он чувствовал себя более чем немного растерянным и немного более живым. Он был здесь, в родном мире заклятого врага, пойманный в ловушку какого — то судя по всему административного комплекса, без оружия и его корабля, с единственным союзником — загадочной женщиной которая, похоже, была больше, чем наполовину безумной.

Это было почти… веселящим.

— Вы знаете, куда мы идем, а? — переспросил он Иванову. Шеридан ненавидел доверять другим в подобных делах.

— Вы слишком напряжены. Где ваша страсть к приключениям? К развлечениям, наконец?

— Пытаетесь рассмешить меня? Терпеть не могу подобного.

— Хорошо: мы — все — умрем — медленной — мучительной — смертью. Особенно если минбарцы нас поймают. Теперь вам лучше?

— Не уверен.

— Хорошо. Брат всегда говорил, что я пессимистка. — Они вступили на развилку двух коридоров и Иванова оглядела оба.

— Сюда. — сказала она, указав одно из направлений. — Наверное…

— А каким из путей вы пришли?

— Это… в некотором роде трудно для объяснения.

Они вместе успели сделать несколько шагов в указанном Ивановой направлении, когда прямо перед ними открылась дверь, и из нее шагнул минбарец. И не просто какой — то минбарец.

Сатай Деленн.

* * *

На краткое мгновение Деленн замерла. Звездный Убийца. Каким — то образом он все же сбежал. Она обошла вниманием человеческую женщину рядом с ним, сосредоточившись на Шеридане и вынужденная отступить перед яростью, вспыхнувшей в его глазах.

А затем человеческая женщина сказала что — то, и Деленн повернулась к ней.

Время, казалось, остановилось, в моменте, который командор Корвин назвал бы долгими секундами. Человеческая женщина более не была просто человеком, но темным силуэтом, тьмой, такой полной что она проникла в самую ее душу, ненавистью более страшной чем Шеридановская, потому что скрывалась она под мирной и спокойной поверхностью.

Догадка Деленн была столь же ужасной, как и та, что касалась души Шеридана. Враг проснулся, и он пришел сюда.

И она предала себя во власть боевых инстинктов, заботливо выкованных в ней отцом, Дерханом и Неруном. Больше не было важно, кто была эта женщина, или почему она служила Врагу, или почему ей нужен был Шеридан. Важно было лишь, что она служила Врагу — Врагу, с которым Деленн должна была сражаться всю ее жизнь.

Выпад и хлесткий удар кулака Деленн миновал защиту женщины и отшвырнул ее назад. Та упала, но Шеридан рванулся вперед. Он, казалось, колебался, прежде чем ударить ее, на краткий миг, позволивший Деленн ускользнуть от его удара, и нанести свой — в солнечное сплетение. Он также рухнул, и у теперь у нее было время чтобы достать и раскрыть свою боевую пику, В руках мастера она была смертоносным оружием, и пусть Деленн не могла сравниться с Дерханом — но обучили ее достаточно многому.

Отступив к стене, она сжала свое оружие в руках. Она не так много знала о человеческой физиологии, но все же знала достаточно, чтобы вывести этих двоих из строя. А затем Серый Совет должен быть предупрежден. Не только о том, что бежал Шеридан, но что Враг был здесь.

Звук появился внезапно, гудящий и потрескивающий. Вздрогнув, Деленн обернулась. Это возникло прямо перед ней, размытое мерцание в форме огромного краба. Рассудок оставил ее, и она сделала выпад, тщетно пытаясь ударить чудовище перед ней, чудовище, явившееся из ее худших кошмаров.

Оно двигалось с быстротой, казавшейся невозможной. Одно смазанное скоростью движение, и она упала, в боли, с поразительной ясностью осознав, что горячая влага, залившая ее живот, была ее собственной кровью.

* * *

— Что это была за чертовщина? — поинтересовался Шеридан, разглядывая лежащую Деленн. — Можете мне объяснить?

— Друг, капитан. Вы увидите, что они у нас повсюду. Пошли. Она еще может поднять тревогу или что еще. — Иванова нагнулась и подобрала странное оружие, которым пользовалась Деленн. — Быстрый удар по шее, и она будет уже не вашей заботой, капитан.

Цветок апельсина…

— Нет, мы берем ее с собой.

— И меня вы называли сумасшедшей?

— Смотрите сами — смогут ли минбарцы угрожать нам, если с нами будет один из их Серого Совета? Стоит подумать — каким заложником она станет, даже если не вспоминать про ее знания. Теперь пошли, вы говорили что знаете выход отсюда.

Иванова пожала плечами и сложила пику. — Всегда хотела такую. Считай что попросила отца подарить одну на Рождество. Сюда.

Шеридан присел, чтобы поднять Деленн, и заметил небольшой треугольный предмет, выпавший из ее мантии. Машинально он сунул его в карман и поднял ее. Он был удивлен, тем насколько легкой она оказалась, и тем, как легко запах цветка апельсина теперь сменил запах крови и смерти.

Если бы он был менее занят, Шеридан мог бы услышать тот же самый жужжащий и потрескивающий шум, что так поразил Сатай Деленн.

* * *

— Капитан! Рад вновь увидеть вас. Я думал… что это… Рад, что вы вернулись, сэр.

— Хорошо вернуться домой, Дэвид. — Шеридан вылез из шаттла, стоящего в малом доке «Вавилона». — С нами гостья, которой нужна срочная медицинская помощь. Буду признателен, если ты притащишь сюда доктора Кайла осмотреть ее.

— Я здесь, капитан, — бросил старый доктор, протискиваясь мимо Шеридана к люку шаттла. Иванова молча ждала позади Шеридана. Доктор выглянул наружу.

— Но, капитан, она же…

— Минбарка, я заметил. Если быть более точным она — Сатай Деленн из Серого Совета. — Корвин тихо присвистнул. — Она может помочь нам сохранить свои шкуры, и в любом случае — могли бы вы представить себе лучшего заложника?

— Поверить вам, так будущее усыпано розами, сэр.

— Скорее уж цветками апельсина.

— Простите, сэр?

— Ничего. Как она, док? — Рана Деленн выглядела достаточно серьезной, но Шеридану доводилось видеть поразительные возможности минбарцев, что называется, из первых рук. Она оставалась в полубессознательном состоянии, пока он нес ее из здания к шаттлу, и балансировала на грани между сознанием и беспамятством, когда он вел шаттл от планеты к «Вавилону». Они не больше встретили никакого сопротивления во время побега — что немного насторожило Шеридана.

— Она поправится. Рана выглядит хуже, чем оно есть на самом деле.

Шеридан кивнул. — Хорошо. Она нужна мне живой. Есть чертовски много вопросов, на которые она должна ответить.

— Не только она. — пробормотал Корвин — Капитан, что действительно случилось на Веге—7? И как вам удалось так легко сбежать? Я хочу сказать, что не хочу быть непочтительным или чего похуже, но вы не могли уйти с родной планеты минбарцев, словно из булочной.

— Забавно. Я и сам удивлялся тому же. — Шеридан скользнул взглядом по Ивановой, выплывающей из — за его спины.

— Я же говорила. У нас везде есть друзья, капитан.

Но ответа Ивановой Шеридану услышать не удалось. Он слышал лишь вопль Корвина:

— Сьюзен!

— Вы знаете друг друга? — К удивлению Шеридана, Иванова скользнула вперед, к Корвину, и, пока тот таращился на нее с обалдевшей физиономией, подарила ему долгий и весьма страстный поцелуй. — Похоже, знаете.

— Мы знакомы. — рассеянно бросил ему Корвин.

— Я думал, ты умерла. Я хочу сказать… я надеялся, услышав голос… но потом я не верил, что это ты. Ты умерла…

— Умерла. Но мне уже лучше.

Корвин смотрел на нее, а затем, зажмурившись потряс головой.

— Прошу прощения капитан. Я… немного растерялся.

— Я заметил. Что насчет лейтенантов Кеффера, Франклина и Коннели?

— Ничего, сэр. Я думал, что они с вами.

— Не знаю где они, но я знаю нарна, который скажет. На'Фар подставил меня, и я хочу узнать, почему. Он упомянул насчет Кха'Ри. Если нарны начали работать на минбарцев, то у нас всех большие неприятности. Проложите курс к Веге—7. — Он взглянул на Иванову. — Загадки могут немного подождать.

* * *

Сатай Синовал, Шай — Алит священной войны, военный вождь клана Клинков Ветра, член Серого Совета, и вскоре — Энтил'за, ворвался в свои покои и сердито воззрился на ту, кто ждал его.

— Звездный Убийца сбежал. — прорычал он. Он ушел из этого самого здания, в надежности которого ты уверяла. Он просто ушел, и никто даже и не подумал попытаться его остановить. Словно моей охране было приказано не вмешиваться, словно их даже не известили, что он был здесь. Но так могло случится лишь по моему приказу, и я его не отдавал!

— Я позволила себе некоторые… вольности, Синовал. Сожалею, если это вас оскорбило.

— Надеюсь, у тебя была достаточная причина.

— Просто назовите это платой за одну из многих ваших милостей. У меня были достаточно серьезные основания считать, что кое — кто хотел бы повидать этого Шеридана. Кое — кто из… ваших друзей. И я сомневаюсь, что это уже стало широко известно, но, думаю, что Сатай Деленн более не будет досаждать вам в Совете,

— Ты уверена в этом? Шеридан убил ее?

— Убил, взял в плен… Это уже не важно. Если пожелаете, вы сможете обвинить ее в его побеге. Я знаю, что вам хотелось бы этого. Итак, скажите, разве ваша выгода не стоила его исчезновения?

— Я не остановлюсь пока Шеридан и все кто с ним не будут мертвы. Кровь за кровь! За «Черную Звезду», за «Эмфили» и «Догато», за…

— Да — да. Знаю. У вас будет шанс встретится с ним, раньше или позже. Будьте терпеливы, как я. Кроме того, теперь вы сможете начать войну с землянами с куда меньшими помехами со стороны Деленн. Я бы хотела быть там, когда это случится. Я лично слишком много должна землянам, чтобы пропустить момент, когда вы сотрете их всех моим оружием. Итак, что вы скажете теперь, Энтил'за? Или, как должно быть — Избранный?

— Я скажу, что сегодня ты более чем заслужила свое прозвище.

Когда она усмехнулась, Синовал подумал, что Мастер Войны Джа'Дур, последняя из Дилгар, уже не сможет заслужить имени, которое ненавидели и проклинали бы в галактике больше, чем это.

«Несущая Смерть».

Глава 4

— Собратья Сатай. — Синовал медленно опустил голову, испытывая желание накинуть свой капюшон, спрятать лицо от пустого круга света, что застыл напротив него. Так долго он желал этого, но теперь, когда величайший его противник в Сером Совете исчез, он чувствовал себя… опозоренным. — Сатай Деленн потеряна для нас.

— Что значит — потеряна?

Сатай Леннан. Из касты жрецов, и такой же новичок в Совете, как и сам Синовал. Но Леннан не был ни вождем клана, не имел ни поддержки верных воинов, ни великих деяний в священной войне против землян, ничего, что могло бы поддерживать его. Он был ничем — всего лишь бледная тень подле Деленн.

— Что случилось с ней?

— Убийца сбежал. Он получил помощь со стороны. Во время его побега он встретил Сатай Деленн и забрал ее с собой. Предполагаю, как заложника. Я страшусь подумать, что она сбежала с ним добровольно.

— Что вы говорите? — повысил голос Леннан. — Вы обвиняете…?

— Я не сказал ничего, и я не обвиняю никого. — процедил Синовал сквозь стиснутые зубы. Он ненавидел это, ненавидел сеять подозрения — пусть и неявные — среди братства Совета, но он должен был это сделать. Шеридан действительно получил помощь в его побеге, хоть помощь эта и не исходила от Деленн. И еще — если не будет обвинена Деленн, расследование может добраться до самого Синовала и до существа под его защитой.

И все же, когда Синовал посмотрел на Леннана, он почувствовал вспышку злости. Деленн заслуживала, по крайней мере, уважения. Леннан — нет. Разве у Деленн не было лучших сторонников чем этот? Синовал знал, что безумная атака Шеридана на этот самый корабль вскоре после падения Земли, убила двух из ее величайших сторонников, но разве Леннан был единственным, кто мог говорить за нее?

— Она должна быть найдена и спасена. — произнес Хедронн, резко и отрывисто, как всегда. Синовал восхищался им. — Она одна из Девяти. Она будет найдена.

— Шеридан покинул планету. Наши детекторы засекли человеческий шаттл, покинувший атмосферу. По некоторым причинам это не потревожило нас в течении нескольких часов. Он, без сомнения, уже встретился со своим кораблем.

— В таком случае… мы упустили их? — выдохнул Леннан, голос его был наполнен мукой, которую Синовал мог бы разделить: Заполучить в свои руки Шеридана — «Звездного Убийцу», купить его у нарнского правительства, что было обязано ему самим своим существованием… лишь для того, чтобы упустить его вновь.

И чтобы один из Девяти пал перед ним.

Синовал не любил Деленн, но все же она была одна из Девяти, как и он.

И все это благодаря интригам существа, которое ему следовало бы убить, тогда, когда он впервые ее увидел. Вместо того, он был заинтригован ей, и слушал и учился…

И пал. Не зря они звали ее «Несущей Смерть».

— Нет. — Кровь взывает к крови. Кровь погибших на «Черной Звезде», на «Эмфили», кровь двоих Сатай, даже кровь Деленн. Все требовало крови — крови Шеридана.

— Шеридан землянин, а земляне весьма предсказуемы. Он вернется на место его пленения — вернуть его людей, и найти того, кто его предал. Он вернется на Вегу—7.

— Тогда я сомневаюсь, что он вернется оттуда. — проговорил Хедронн, и Синовал вздрогнул. Он не ждал такой реакции от спокойного, уравновешенного Мастера.

— Вегу—7 коснулась сила, куда большая чем наша. Наши зонды засекли нечто, движущееся там. Нечто древнее и темное. Нечто, пытающееся взлететь вновь.

Лицо Синовала побелело.

* * *

— Как она? — осведомился Шеридан у доктора Кайла. Достаточно простой вопрос, небрежный и безобидный, словно он решил осведомится о здоровье друга или родственника, его жены Анны, или даже… возможно… в последние годы — его дочери, Элизабет.

Обычный вопрос… за исключением того, что это была не Анна, и Элизабет была уже два года как мертва. И так же это был не родственник и, конечно же, не друг.

Звук дыхания Сатай Деленн был хрипл и неровен, но движения ее груди выдавали, что дыхание возвращается к своему обычному ритму. Шеридан все еще не знал, кто или что расправилось с минбаркой. Он успел заметить лишь мимолетное движение и слабый крик. Иванова пыталась замять это, но Шеридан хотел знать больше.

— С ней все в порядке. Минбарцы достаточно выносливы. Полагаю, она встанет на ноги за несколько часов. Раны живота обычно болезненны, но если успеть вовремя — их можно излечить.

— Хорошо. Ей надо будет ответить на чертову уйму вопросов. — И не только ей. — Держите меня в курсе.

Шеридан покинул тесные отсеки вавилоновского Медлаба со странными чувствами. С тех пор, как он прибыл на Вегу—7, казалось, ничто не было правильным. Преданный там нарнским администратором, схваченный минбарцами, допрошенный под страхом пыток, а затем… заинтригованный беседой с той женщиной, что сейчас лежала в медлабе. Он мог напасть на нее; может быть — убить ее, так почему он не сделал этого? Он сказал — потому что не хотел делать ожидаемого, но что действительно было правдой? Почему она мучительно пахла цветком апельсина, и кем была женщина, освободившая его?

Начните с конца, и проделайте весь путь к началу. Не совсем так, как делал Шерлок Холмс, но у Шеридана было откуда начинать.

Он нашел командора Дэвида Корвина точно там, где и ожидал — в дежурной комнате неподалеку от рубки, зарывшимся в звездные карты и технические данные.

— Какие новости насчет ремонта? — спросил Шеридан — Ты успел все сделать прежде, чем…?

— По большей части, сэр. Корпус восстановлен более чем на восемьдесят процентов, связь, навигация и вращающаяся часть вернулись в строй, как и гипердвигатели, хотя они все еще немного барахлят.

Им потребуется капитальный ремонт, когда вернемся на Проксиму.

Не можем восстановить корпус возле наблюдательного купола и внешние камеры; кормовые батареи и пусковой док «Фурий» «С» все еще в нерабочем состоянии, сэр.

— Паршиво, но могло быть и хуже.

— Хм… сэр… возможно, так оно и есть. Генерал Хейг и правительство сопротивления дали мне недвусмысленные указания… ммм… оставить вас и остальных, сэр…

— Ты говоришь так, словно пришлось надавить на него?

— Опуская подробности… да…

— Это был бесконечно глупый и безответственный поступок, мистер Корвин. Тем не менее, я не смогу достаточно отблагодарить вас. Только не делай так больше.

Корвин ухмыльнулся.

— НЕТ, СЭР!

Не в первый раз Шеридан поражался, насколько молод был его Командор и Исполнительный Офицер. Слишком юный, чтобы сражаться за Землю, он был одним из сотен тысяч беженцев, спасшихся во время Битвы за Марс, вскоре после Рубежа, когда Шеридан бросился в самоубийственную атаку на Серый Совет.

Он отличился среди прочих беженцев — не каждый смог бы добраться до мостика, и занять место лейтенанта, когда тот погиб.

Шеридан произвел его в помощники лейтенанта на месте, и с тех пор Корвин рос в чине почти так же быстро как и сам Шеридан. Один из многих, кто следовал за ним. Один из многих, кто мог умереть одинокой, бессмысленной смертью в чужом мире.

— Еще один вопрос, Дэвид. Более… личный. Откуда ты знаешь Иванову?

— Сьюзен? Она служила в Земных Силах, сэр. Поступила еще на Земле, была в тренировочном рейсе к Ганимеду, когда минбарцы взяли Землю.

Она сумела добраться до Проксимы—3 и вскоре была придана Генералу Франклину в личный штат. Я встретил ее, когда «Вавилон» начинали перевооружать и перестраивать несколько лет назад. Правительство сопротивления в то время настаивало на моем назначении куда — нибудь, где за мной могли бы присматривать.

Думаю, они не доверяли мне тогда, и уж, конечно, они не будут доверять мне теперь.

— Я разберусь с этим.

— Спасибо, сэр. Как бы то ни было, Сьюзен и я встретились и… так… хм…

— Я женатый человек, Дэвид. Я понимаю.

— Спасибо, сэр. — Корвин залился краской. — Затем меня вновь направили сюда, а Сьюзен услали на какое — то секретное задание, по поручению генерала Хейга. Они называли это «Проект Вавилон» — в честь этого корабля. Я не знал точно, чем она занималась, тем не менее мы поддерживали отношения и встречались каждый раз, как могли, пока… ладно… она была на секретном задании вне Границ… Мы слышали отчет, что ее шаттл разбился и погибли все, кто был на борту. Я был… совсем разбит этим, сэр.

— Да, я помню… Боже, почему я ничего не замечал тогда? Почему я никогда не замечал вас…?

— Думаю, мы тогда все были немного не в себе, сэр. Сумасшествие проходит со временем.

— Порой это неизлечимо, мистер Корвин. — Шеридан поднялся на ноги и вышел из дежурки.

Он устал, и вопросов было все еще куда больше чем ответов.

Ему надо выспаться перед прилетом на Вегу.

Сон и еще несколько ответов.

И его дочь…

За дверью каюты его ждала совсем не его дочь.

— Что? Как вы сюда попали?

Сьюзен улыбнулась. — Просто постучала. — Она уютно устроилась в его постели. — Так вы заходите или нет?

Шеридан мог только застыть в дверях и смотреть. Словно явился призрак Анны. Он почувствовал мимолетный аромат цветка апельсина.

Он зажмурился и втянул воздух сквозь зубы.

Затем шагнул в каюту и закрыл дверь.

* * *

— Идем, Варрен, обопрись тут.

— Больно… Док…

— Черт. Хотел бы я… Хотел бы я вспомнить что делать. Я же всего несколько лет назад был врачом! Варрен!

— Мы можем хоть что — то для него сделать, Стивен? Эта рана…

— Я не позволю ему умереть, Ниома.

— Ты должен попытаться.

— Есть что — нибудь с «Вавилона»?

— Нет.

— Держись, Варрен. Не смей умирать!

* * *

— Кто вы?

Сьюзен улыбнулась. — Это очень философский вопрос. Вы уже успели стать ворлонцем?

Шеридан медленно прошелся по своей каюте. Иванова все так же лежала в его постели, улыбаясь, выглядя более хозяйкой этого дома, чем он сам. Почему бы и нет? Он едва ли когда бывал здесь. Когда он был на Вавилоне, он всегда был либо в рубке, либо в дежурке, или же летал на «Фурии».

«Это место Анны. Он должно было принадлежать ей.»

— Вы знаете, что я имею в виду. После трех лет отсутствия, вы восстаете из мертвых — в минбарской камере, только затем, чтобы помочь мне сбежать… и мы это успешно делаем, с минимальным трудом и прихватив одну отключенную Сатай. Всю работу сделали ваши… друзья. Почему? Я хочу сказать… я не понимаю ничего из этого.

— Пару часов назад вам не было нужно понимание.

— Оно потребовалось сейчас.

— А. Догадываюсь, вы поговорили с Дэвидом. Отличный парень, мы неплохо забавлялись вместе, но все это было лишь забавой. Всегда знала, что он далеко пойдет. Командор, а? Так — так — так. Все же… Теперь я изменилась. Я изменилась с тех пор, как попала на За'Ха'Дум.

— За'Ха'Дум? База для операций ваших… друзей? Кто они? Чужаки? Люди? Я видел мельком то, что ранило Деленн и уверен, что я никогда не видел таких раньше.

— Они чужаки. И я не советую вам пытаться произнести их имя, если, конечно, вы не говорите по — валлийски. Оно десять тысяч букв в длину. — Она запнулась и глубоко вздохнула. — Я не уверена, как вам объяснить это. Они древняя, очень древняя раса, и они могущественны но… все чего они хотят — это жить в мире. Планета, на которой гробанулся мой шаттл — За'Ха'Дум — оказалась их родным миром, и очень священным для них местом. Они почитают что — то там — я так и не узнала, что.

Как бы то ни было, мои друзья… они уже давно недовольны минбарцами. Все что им нужно это жить в мире, но минбарцы не позволяют им этого. Не знаю почему, но догадываюсь, что ворлонцы приложили к этому руку. Тысячу лет назад они пытались вернутся на За'Ха'Дум после изгнания. Минбарцы не пожелали допустить этого, и зашли так далеко что атаковали За'Ха'Дум при поддержке ворлонцев и еще нескольких, теперь давно уже мертвых рас. Моим друзьям пришлось бежать, но некоторые остались там, скрываясь от минбарцев. Я, так сказать, привлекла их внимание, когда свалилась им на головы.

Они оказались действительно дружелюбными. Или, вернее, стали ими, когда я объяснила им положение. Они хотят вернутся на За'Ха'Дум и жить там, но минбарцы и ворлонцы не хотят им этого позволить. И тогда они предложили нам помощь, потому что сами знают, что такое быть изгнанником. Они не желали бы воевать с минбарцами, но пойдут на это, если придется. Все что им нужно — жить одним. В мире. В своем мире. Разве это так много, чтобы спрашивать?

— Одно дело минбарцы. — протянул Шеридан. — Как насчет Ворлона? Если ваши… друзья привлекут внимание, мы можем получить на наши головы недовольных нами ворлонцев. Я не хотел бы чтобы это случилось. Потому что тогда Рубеж покажется нам приходской вечеринкой.

— Именно. Потому мои друзья и не могут открыто предложить вам помощь. Они вынуждены действовать скрытно, но они сделают что смогут, чтобы помочь.

— Благодарю.

— Думаю, вы будете довольны. Они — первые стоящие союзники, что у нас есть, с тех пор, как все это началос3ь. Что с того, что они не могут придти открыто! Они готовы помочь нам, капитан. Возможно, даже помочь нам отомстить. Мы не сможем вернуть Землю, и не можем вернуть вам дочь, но мы все же можем заставить этих чудовищ заплатить за то, что они с нами сделали!

Что — то внезапно щелкнуло в мозгу Шеридана, и он повернулся к Ивановой.

— А что хотели вы? Если они задали вам тот же вопрос, что вы задали мне, то — чего захотели вы?

Иванова улыбнулась.

Линк Шеридана пискнул. Прошипев проклятие Шеридан шагнул к своему столу и подобрал его.

— Да?

— Мы у Веги—7, сэр. Мы вышли из гиперпространства. Боюсь, гипердвигатели все — таки сдохли. Опять. Наш ремонт не был закончен, и придется задержаться тут, прежде чем сможем убраться к Проксиме. Но… это не худшее.

— В смысле?

— Мы сканируем планету, сэр. Из всего населения в более чем четыре тысячи нарнов и людей мы имеем самое большее пять живых существ.

— Пять?

— Думаю, это больше четырех и меньше шести. — вмешалась Иванова, и пожала плечами, когда Шеридан наградил ее раздраженным взглядом.

— Буду в рубке через минуту, Дэвид. Шеридан закончил. — Он повернулся к Сьюзен. — Пятеро. На всей планете. Что с ними случилось? — Он торопливо переодевался, когда его линк запищал снова. На этот раз — доктор Кайл.

— Капитан, кто — то только что пытался убить вашу минбарскую гостью.

* * *

— Это была Майя Эрнандес. — проговорил доктор Кайл — Она попыталась отравить кровь для переливания метазином. Обезболивающее и снотворное для людей, но он может быть смертелен для минбарцев, тем более в больших дозах.

— Память мне подсказывает, что вы почему — то никогда прежде не упоминали про эту маленькую слабость, доктор?

Кайл пронзил Шеридана сердитым взглядом. — Я лечу, капитан. Я не убиваю. Кроме того, метазин эффективен лишь при введении непосредственно в кровь. Реально — не самое полезное оружие.

— А, черт. Знаю, знаю. Простите, док. В последнее время дела идут… малость странно. Где доктор Эрнандес сейчас?

— Без понятия. Она сбежала, как только я ее заметил.

— Есть идеи — почему она это сделала?

— На Земле погибли ее муж и сын. Может, она видела слишком много этой войны.

— Мы все это видели. — Шеридан развернулся к Корвину — Найдите ее и и отправьте под арест.

— Да, сэр. — Корвин нервничал с тех пор как отправил свое сообщение Шеридану. — Хотите чтобы это было сделано до или после того, как я вернусь с планеты?

— Вы не отправитесь на планету, мистер Корвин. Вы нужны мне чтобы управляться здесь. Пойду я.

— Капитан! Вы уже забыли, что случилось в прошлый раз, когда вы туда прогулялись?

— Нет, и мне это тоже не понравилось. Поверьте мне, мистер Корвин.

— Но вы не можете отправится в одиночку.

— Не думаю, что пятеро живых будут такой великой опасностью. Кроме того, я буду не один. Она отправится со мной. — Он указал на Деленн, безучастно сидящую на стуле возле ее кровати. — Я больше не собираюсь выпускать ее из виду. Она слишком много знает, чтобы позволить ей умереть, и нет, мистер Корвин, она никуда не сбежит. Я беру полный отряд службы безопасности с собой на планету, если вы настаиваете, но это — все. Хорошего дня, Корвин. Ты, — он взглянул на Деленн. — пошли со мной.

Молча; ее лицо было холодно, как всегда, она поднялась и последовала за ним, так спокойная в своем достоинстве, словно она гордилась своими оковами.

* * *

Минбарцы… проклятые минбарцы… уничтожили Землю… прикончили Землю… разрушили ее… убили всех…

Убили…

Катерина, пойдем Катерина! Проснись, Катерина… Ты не можешь умереть. Джозеф мертв. Ты не можешь тоже умереть. Прошу, Катерина.

Прошу…

Минбарцы… Катерина… Джозеф умер… Земля умерла… Земля ушла… Все ушли, кроме меня… Я здесь… Я всегда здесь… Катерина… Я… Я люблю тебя, Катерина… ты не можешь умереть…

Человек, которого звали Маркус Коул был так же мертв, как и все вокруг него. Но его смерть была не смертью плоти, но смертью духа, смертью тщетных мечт, амбиций и надежд.

На месте Маркуса Коула было рождено нечто новое. и страшное.

* * *

— Вы знаете, что тут случилось? — Деленн молчала, глядя перед собой. Глядя на нее Шеридан мог лишь пожелать себе подобного самообладания. Он бы не мог смотреть на сгоревшие здания, руины, разрушения, ночной кошмар, который прежде был Вегой—7, и испытывать что — то отличное от медленно закипающего гнева. Совсем как Земля. Это было так похоже на Землю.

Посадить шаттл было сложно. Здесь было слишком мало ровного места, но все же им удалось сесть, и теперь они шли среди руин и опустошения, перешагивая через сгоревшие или раздавленные тела, шли на сигнал бедствия, засеченный Корвином. Вега—7 была превращена в руины, и Шеридану оставалось только гадать, не сделали это в отместку за его действия.

Какой — то звук послышался слева, и Шеридан обернулся, держа РРG наготове.

Один из охранников сделал то же самое. Шеридан жестом приказал ему опустить оружие, и двинулся вперед. Остальные медленно последовали за ним.

На этом месте раньше был дом. Одно тело лежало наполовину погребенным под рухнувшей стеной. Шеридан видел повсюду засохшую кровь. Другое тело лежало неподалеку, женщина с разбитой головой. И на коленях перед ней, шепча что — то снова и снова стоял человек, слезы боли и отчаяния скатывались по его щекам в короткую черную бороду. Он вскинул голову, и на краткое мгновение Шеридан увидел свое отражение в его глазах. Себя, каким он был.

— Я Джон Шеридан. — представился он, медленно опуская РРG. Первый из пяти.

— Звездный Убийца, — прошептал человек — Она мертва. Все мертвы.

— Кто это сделал? Что здесь случилось?

— Минбарцы. Должны быть, они. Не видел их, но кто это еще мог быть? Минбарцы… Минбарцы… Я Маркус… Маркус Коул.

— Есть место, куда мы могли бы отвезти вас? Может быть, семья на другой планете?

— Все мертвы. Все ушли кроме меня. — Он говорил с легким акцентом в котором Шеридан узнал английский. Ему не доводилось слышать английского акцента уже многие годы.

— Все ушли кроме меня. И ты. Помоги мне, Убийца. Помоги мне убить их.

Ненависть. Словно замкнутый круг. Это никогда не кончается, ведь так? Шеридан сам говорил подобное после смерти дочери. Кто и когда мог набраться смелости освободится от старых обычаев, старых счетов, старых вендетт? Мог ли это сам Шеридан? Возможно, он не хотел.

— Сделаю что смогу. — просто ответил он. — Добро пожаловать на борт «Вавилона», мистер Коул.

— Благодарю.

— Мы можем… помочь похоронить их, если хотите.

— Оставьте их. Просто оболочки. Ничего более. Чем я могу помочь?

— Можете проводить к здешнему главному административному зданию? Я хочу знать есть ли еще выжившие.

— Да, сюда. Следуйте за мной.

Шеридан был удивлен тем, как спокойно держался Маркус. Подобное самообладание не могло быть возможным после такой потери, и рано или поздно боль вновь должна была прорваться наружу.

Шеридан почти ожидал, что это случится, когда Маркус увидит Деленн, но он просто проигнорировал ее, словно ее и не было.

Маркус провел их по засыпанным обломками и усеянными изуродованными телами улицам. Он должен был знать некоторых из погибших, но он не сказал ни слова. Он так и не сказал больше ни слова. Словно вместе с его родной планетой разрушили и его душу. Это было так похоже на Землю. Так похоже.

И там были они. Франклин и Коннели, склонившиеся над двумя лежащими фигурами. Один — нарн, другой —…

— Боже. — выдохнул Шеридан — Как он, Стивен?

— Скверно.

Шеридан кивнул и доктор Кайл бросился к ним. Он и Франклин захлопотали над телом Кеффера. Тот стонал, но все тише раз от раза. А затем Шеридан разглядел нарна.

На'Фар.

— Он не скажет много. — проговорила Коннели. — Он умирает, как видите. Что бы вы ни хотели у него узнать. вам лучше поторопится, капитан.

Шеридан в последний раз взглянул на своего пилота и подошел к нарну, предавшему его. Ноги у того были сломаны, лицо обожжено и покрыто волдырями.

— Г'Кван, прости меня, — прошептал он, на нарнском диалекте, который Шеридан мог понять. — Г'Кван… защити меня…

— Что случилось здесь? Кто это сделал?

— Враг… древний и темный… враг… Г'Кван, прости меня… должен слушать должен слушать… слушать… минбарцы… они знают…

Шепот угас, и Шеридан выпрямился. Он не расслышал последних двух слов, но того, что он услышал было достаточно.

— Проклятье! — услышал он ругань Франклина. Шеридану не понадобились объяснения — Кеффер умер.

— Мы… нас бросили в подземелья… — говорила Коннели. — Я не знаю, как мы выжили… Но Варрен… он был медлительнее нас… Тот удар был слишком тяжелым… Он не мог двигаться быстро, и когда стена рухнула…

Шеридан молча отвернулся. Все остальное было бы неуместно. Он слышал, как Маркус что — то сказал Коннели и та ответила. Франклин и доктор тихо переговаривались между собой, но единственными словами, что он услышал, были слова Деленн.

— Вален защитит ваши души

Шеридан развернулся к ней. Без размышлений, без гнева или ненависти, лишь с холодной, тяжелой решимостью он ударил ее в лицо. Скованные руки помешали ей, и она повалилась на камни. Все так же не раздумывая, Шеридан выдернул свой РРG и прицелился в нее.

Короткое шипение зарядника.

Долгая секунда и вечность, где всем, что существовало был лишь ее взгляд.

Словно у обиженного ребенка.

С отвращением, хотя к себе самому или к ней — он не знал, Шеридан убрал РРG.

— Смерть — слишком легко для тебя. — сплюнул он. — Пошли. Отнесите тело Варрена на шаттл. Он заслужил хотя бы лучшие проводы.

И они оставили Вегу—7 позади, мертвый мир, населенный теперь лишь мертвыми и памятью живых.

* * *

Доктор Эрнандес бежала в испуге. Она провалилась. Доктор Кайл обнаружил ее, и теперь они все искали ее. Охрана. Почему? Разве они не понимают? Минбарской суке нельзя позволить жить. Ее должны были сгноить, как всех на Земле, как ее мужа, как ее сына.

Но у доктора Эрнандес был друг, друг, кто объяснил ей все, кто говорил с ней, кто понял ее, кто сказал ей что надо делать.

— Вы здесь? — Майя задыхалась. Здесь, сказали ей, она будет в безопасности. Здесь ее друг обещал встретить ее. Теперь все будет в порядке.

— Вы здесь?

— Я здесь. — произнес мягкий голос.

— Я… меня заметили. Охрана ищет меня? За что? Она же заслужила смерть, разве нет? Ты мне сказала. Она заслужила смерть. Почему они охотятся за мной?

— Ты провалилась. Мне эта минбарская сука нужна мертвой. Она знает кто я и что я. Ты провалилась, и привлечешь внимание ко мне. Я не могу этого допустить.

— Вы… вы пугаете меня.

— Хорошо. — Мягкое движение, глухой удар и доктор Майя Эрнандес была мертва прежде, чем она смогла понять, что с ней случилось. Сьюзен Иванова сложила ее минбарскую боевую пику и вышла из тени. Так… одна попытка провалилась. Это все же не конец света. У нее было время.

Достаточно времени, чтобы увидеть минбарскую шлюху мертвой.

* * *

— … Со звезд мы пришли, и ко звездам вернемся. Отныне и до конца времен.

Шеридан окончил ритуальную фразу, и взглянул на темный экран, темный потому что внешние камеры все еще не работали. Это надо было провести в Наблюдательном Куполе, но он все еще был поврежден. Это было так несправедливо. Кеффер заслужил уход лучший, чем этот. Не было времени даже дать ему эскорт «Фурий». Это было нечестно.

Шеридан оторвался от пустого экрана и оглядел остальных в рубке. Франклин был тих и неподвижен, в глазах его была горькая досада. Временами он все еще думал как врач. Корвин выглядел обеспокоенным. Коннели поблизости не было, вероятно, сейчас она напивалась в память о Кеффере. Деленн… были ли слезы на ее глазах искренними, или же просто последствием его затрещины?

— Сколько осталось до готовности гипердвигателей, мистер Корвин?

— Боюсь, в лучшем случае полчаса или около того. Они разбиты к чертям. Потребуется полный ремонт, если мы вернемся на Проксиму.

Шеридан сдержанно кивнул, и тогда заговорила Деленн.

— Капитан, прошу, выслушайте меня. Мой народ не мог сделать подобного. Это иная раса, старшая раса. Ваша спутница принадлежит им. Они зло, темное и ужасное. Мы зовем их…

— Хватит! Мне плевать, как вы их зовете, и Сьюзен рассказала мне про вашу с ними маленькую вендетту. Не знаю, почему она началась, и меня оно не волнует. Все, что я знаю — так это то, что в первый раз за четырнадцать лет мы больше не одни.

— Капитан, прошу, выслушайте меня!

— Я должен послать за кляпом? Вы тут лишь потому что я хочу держать вас там, где могу видеть; потому что мне вы нужны живой, но в день, когда станет иначе — я буду добровольцем, который нажмет на кнопку шлюза.

— Я посмотрю в лицо смерти, но не раньше чем скажу…

Шеридан демонстративно прицелился в нее. Она встретила его взгляд с холодным безразличием, но за ним скрывалась смутная мольба.

На миг он пожалел о словах, сорвавшихся с его губ, но сейчас ему было не до вежливостей.

— Когда и как ты посмотришь в лицо смерти — не моя забота. Теперь заткнись, или я заткну тебя кляпом.

— Капитан, — внезапно прокричал Франклин. — Две зоны перехода открываются над нами.

— А, ч — черт! Минбарцы. Начинаем уход, Дэвид. Выпустить «Фурии» и запускай гипердвижки как только сможешь. Как они нас нашли?

— Не знаю, капитан, — ответил Корвин. — Они вызывают нас.

Шеридан скрипнул зубами и взглянул на Деленн. Она смотрела себе под ноги. — На экран. Может, сможем выболтать себе выход за нее.

Лицо минбарца появилось на экране. Он не стал утруждать себя представлением.

— У вас на борту Сатай Деленн. Немедленно передайте ее нам и приготовьтесь к сдаче.

— Так говорить можно, пока ад не замерзнет. Вот, прошу — мы поднимаем руки. Но вы не сможете стрелять по нам без риска убить вашу драгоценную Сатай Деленн, верно? — экран погас. — Они могут?

— Они из касты Воинов, капитан, — внезапно подала голос Деленн. — Моя смерть, особенно если в ней можно будет обвинить вас, так же может устроить их.

— Политика. Великолепно! Дэвид?

— Делаю, что могу сэр. Я… подожди… открыта еще одна зона перехода.

Шеридан дернулся. — Черт, ну хоть что — то мы можем сделать?

— Я… боже мой, — прошептал Франклин — Оба минбарца уничтожены. Я… что — то было здесь, но… я никогда не видел подобного.

— Это невозможно. Ничто не может быть настолько мощным или таким быстрым. Попытайтесь вызвать их.

— Пытаемся, сэр. Бесполезно. Они ушли.

— Так быстро? Невозможно. Они должны были хоть немного охладить гипердвижки. Что за чертовщина тут побывала? Внешние камеры засняли хоть что — то?

— Нет, сэр, — ответил Дэвид. — они все еще не работают, и у нас не было времени выпустить «Фурий». Чем бы оно не было, этого никто не видел.

Шеридан рухнул в кресло.

— Что это было?

— Один из моих друзей, капитан. — Сьюзен, улыбаясь, вошла в рубку. — Наших друзей, как я и говорила. Я подумала, что тут может быть опасно, и я попросила их прийти и помочь нам.

— Это — один из ваших друзей? Два минбарских крейсера за десять секунд?

— Если потребуется. Теперь они на вашей стороне капитан. Они не могут помогать слишком часто, но когда это возможно — они готовы.

Шеридан смотрел на экипаж в рубке, и видел благоговение на их лицах.

Почти что священный страх и еще что — то, что он уже не надеялся увидеть вновь.

Надежда.

— Похоже, что вещи начинают становится на свои места. После четырнадцати лет оно все же пошло по — нашему! — Он рассмеялся и по всей рубке прокатилась волна смеха и улыбок.

Одно зерно надежды за больше чем десятилетие отчаяния.

По всей рубке… за одним исключением.

— Итак, Сатай Деленн, — Шеридан самодовольно улыбнулся — Похоже на то, что мы больше не одиноки. Не знаю кто есть эти союзники, но они готовы драться, и куда охотней чем нарны. Что вы думаете об этом, а, Сатай Деленн? Что вы думаете об этом?

Она посмотрела на него, лицо ее было бледно. И в ее глазах был страх.

— Я думаю, что мы все прокляты, капитан. — она опустила голову.

— Вален, помоги нам, мы все прокляты.

Часть 1. Темное, кривое зеркало

Шеридан предан нарнской администрацией на Веге-7 и схвачен минбарцами. Его выставляют перед Серым Советом. Женщина, непонятным образом проникшая в его камеру, задает ему загадочный вопрос: «Чего вы хотите?» С помощью её таинственных спутников Шеридан совершает побег и берет с собой заложника — Сатаи Деленн из Серого Совета.

Перевод: А. Краснянский

Глава 1

— Минбарский крейсер приближается, капитан, — напряженно сказал командор. Он посмотрел в лицо капитану в надежде вновь увидеть то чудо, свидетелем которого он когда — то был. Но глаза капитана были пусты и холодны. Почти мертвый взгляд…

— Капитан?

Капитан Джон Шеридан внезапно вернулся к действительности.

— Вести рассредоточенный огонь. Заставьте их отойти. Немного.

Они не могли, разумеется, брать на прицел минбарские корабли, но были и другие способы. Всегда были другие способы.

— Есть, сэр.

Командор привычной рукой взялся за управление огнем. Он всегда был талантливым стрелком и, несмотря на свою молодость, был одним из лучших стрелков на борту корабля Земного Содружества «Вавилон». За исключением лишь самого капитана, разумеется.

Эффективность рассредоточенного огня была, конечно, невелика. Неспособность целиться в минбарские корабли делала их задачу чрезвычайно сложной, но никто из них не собирался сдаваться только потому, что враг был лучше оснащен, лучше вооружен и имел массу других преимуществ перед ними. Как сказал однажды капитан: «Они тоже терпят поражения. И им от этого только больнее, чем нам».

— Уже есть какие — нибудь признаки попаданий, Дэвид? — спросил Шеридан. Он сидел в своем кресле. В последние дни он почти не покидал его.

— Непонятно, — отозвался командор. — Они пока слишком сильно забивают наши сенсоры, чтобы можно было что — нибудь разглядеть. Лейтенант?

— Они теряют скорость, и их оружие, кажется, не более эффективно, чем наше.

— Что ж, — пробормотал Шеридан, — возможно, эта защитная система, которую нам продали нарны, все — таки работает. Как там двигатели гиперперехода, Стивен?

— Нужно еще минут десять.

— Черт! Ну и хорошо. Продолжай вести рассредоточенный огонь, Дэвид.

Иногда у командора бывали большие проблемы с тем, чтобы понять, о чем думает капитан Шеридан, но сейчас дело обстояло наоборот. Казалось, капитан жил для того, чтобы сражаться, становясь самим собой лишь в пекле битвы. Командор слышал, что минбарцы все еще называют Шеридана Звездоубийцей после его победы над «Черной Звездой».

Такое забыть нельзя.

— Капитан! — раздался голос лейтенанта. — Потеря целостности корпуса в районе кормовых палуб почти до 30 %. Минбарский крейсер, наконец, получил повреждения. Кажется, задеты передние двигатели.

Капитан Шеридан кивнул.

— Хорошо. Прикажите всем истребителям обстреливать передние двигатели минбарца. Пусть нанесут столько повреждений, сколько смогут, но убираются оттуда через минуту. Дэвид, приготовьте термоядерную бомбу.

Он выглядит таким компетентным и собранным, — думал командор. — Готов к любым неожиданностям. Ни следа паники. Ни черточки страха. — Командор полагал, что знал, почему это всегда так. Капитан потерял слишком много в этой войне, чтобы у него мог оставаться страх за собственную жизнь.

— Истребители отходят, — воскликнул лейтенант. — Крейсер готовит к залпу передние батареи!

— Запустить бомбу и начать маневры уклонения. Заводите эту бомбу прямо в него!

Командор знал, что в самом пекле битвы наступает момент, когда кажется, что время как будто замедляет свой ход. В такое мгновение возникает чувство, что неопределенность, разрешающаяся либо неотвратимой гибелью, либо провозвестьем новой жизни, длящаяся считанные секунды, ощутимо растягивается во времени. Через какое время крейсер сумеет выстрелить? Сколько понадобится бомбе, чтобы достигнуть цели, ставшей видимой благодаря повреждениям?

— Бомба пошла, капитан, — сказал лейтенант. Он тоже чувствовал длительность этих мгновений. Командор стиснул кулаки. Прошла очень долгая секунда.

Вдруг пол покачнулся и дрогнул под их ногами. Сперва командор подумал, что минбарский корабль успел выстрелить, но потом прошла еще одна долгая секунда, и он понял, что бомба сработала.

— Так, — тихо прошептал он. — Похоже, что нарнская технология все — таки работает.

Он огляделся. Никто не радовался победе. Да, в этот раз они уничтожили врага, но что одна эта победа значила на фоне всеобщего и полного разгрома? Они все потеряли так много в этой войне. Слишком много.

— Всем истребителям вернуться в ангары! — громогласно приказал капитан. — Наши гипердвигатели уже действуют? Хорошо. Открывайте точку перехода, как только все Старфьюри вернутся. Ближайшая тихая гавань, в которой мы можем укрыться — Вега-7, так что берите курс на нее. Запускайте все ремонтные боты, что у нас есть, и приступайте к устранению повреждений.

— Есть, капитан.

— Ну что ж, в этом году нам, видимо, придется веселее, чем в прошлом, — со злостью произнес Шеридан.

— Но ведь мы все еще живы, не так ли?

— Если вы можете называть это жизнью. И к тому же, пока лишь середина января. У меня предчувствие насчет этого года, мистер Корвин. Мне кажется, что 2258–й станет годом, который изменит все. Что там, лейтенант Франклин?

— Все Фьюри вернулись, капитан.

— Хорошо. — Капитан Шеридан, по прозвищу Старкиллер, задумчиво кивнул головой. Эта война шла уже очень долго. Десять лет — это слишком долгий срок. — Хорошо.

* * *

— Другая половина нашей души, — прошептала минбарская женщина. — Другая половина нашей души…

Она расслабленно откинулась и тихо вздохнула. Сколько времени она уже провела здесь? Несколько дней, но предсказания Валена оставались столь же туманны и неясны, как тогда, когда она лишь приступала к их изучению. По правде говоря, теперь в них виделось даже меньше смысла, чем раньше. Но она сознавала, почему она предпочитает находиться здесь, на Минбаре, вчитываясь в древние пророчества до темноты в глазах. Для нее это было проще, чем присутствовать на Сером Совете.

— Тебе надо отдохнуть, — раздался строгий и непреклонный голос.

Она подняла взгляд и изнуренно улыбнулась. У Драала всегда было на нее большое влияние. Лучший друг ее отца, он был тем единственным, что оставалось у нее в память о нем.

— Ты провела здесь слишком много времени, Деленн.

— Когда я была маленькой, ты бранил меня за то, что я не желала долго учиться, — ответила она с искорками веселья в глазах.

— То было давно, и, кроме того, вспомни, что важной прерогативой взрослых является способность произвольно менять настрой своих мыслей. Тогда ты все время мечтала, глядя в это окно, застыв, как статуя из кристалла. А теперь ты все время работаешь. Пророчества пребывали с нами тысячу лет, Деленн. Ты не сможешь постичь их все за одну ночь.

— Я могу попытаться, и к тому же, четырнадцать циклов — это далеко не одна ночь, мой старый друг.

— Я думал, что ты уже могла бы кое — что понять.

Он присел рядом с ней, оглаживая маленькую бородку, которую он носил. Странное обыкновение, почти что центаврианское.

— Ты не в состоянии познать всю Вселенную сама, Деленн. Нерун пытался убедить тебя в этом, помнишь?

Она неожиданно встрепенулась и резко поднялась на ноги.

— Неруна больше нет с нами, Драал! Он сделал свой выбор.

— Как и ты. Но тот факт, что вы разошлись мирно, еще не означает, что вы выбрали верные пути.

Драал бывал невыносим в такие моменты, но Деленн знала, что ее решение было верным. У Неруна был свой собственный путь, по которому он пошел, у нее — свой. Где бы сейчас ни был Нерун, она надеялась, что с ним все в порядке.

— Возможно, ты прав, — сказала она. — Возможно, мне нужен отдых.

Она плавно повела рукой над сердцем, склонив голову. Ритуальный жест, но она сделала его так нарочито, вложив в него столько гнева и чувства утраты, словно это простое движение отзывалось в ней болью.

Она знала, что Драал смотрел ей вслед, когда она выходила из библиотеки, но это ничуть не раздражало ее. Его присутствие она ощущала как… своего рода поддержку. Временами он напоминал ей отца.

Вид солнца Минбара, отражавшегося в изломах кристаллических гор, никогда не переставал потрясать ее, так же, как и сейчас. Но несмотря на то, что и теперь она была ошеломлена их красотой, это не приносило ей утешения.

Она увидела стоявшего неподалеку послушника в белом одеянии и вздохнула.

— Похоже, что дела найдут тебя везде, — заметил Драал, выходя из библиотеки и присоединяясь к ней. — Всегда помни третий принцип просветленной жизни, Деленн.

— Я помню, — ответила она, мягко улыбаясь. — Готовность к самопожертвованию, сознательная способность пренебречь инстинктом самосохранения ради благого дела, ради друга, ради любимых.

— И маленькие жертвы значат столько же, сколько большие.

— Я знаю, знаю.

Послушник по имени Ашан, шагнул вперед со склоненной головой, как того требовал этикет при разговоре с членом Серого Совета.

— Сатаи Деленн, Серый Совет просит вашего присутствия.

— Продолжение споров о рейнджерах, как я полагаю.

— Бранмер был великим человеком, — тихо сказал Драал. Они были настоящими друзьями с Бранмером.

— В нашей истории было много великих людей, — отозвалась Деленн. — И все они мертвы.

— Смерть рано или поздно забирает всех нас.

— Слишком уж часто это происходит рано.

Деленн взглянула на Ашана.

— Мы не можем заставлять Совет ждать. Я возьму За — Лен и полечу к резиденции Совета. Благодарю вас, Ашан.

Деленн бросила последний, прощальный взгляд на сверкающие переливы отражающегося от изломов кристалла света и грустно улыбнулась. Все менялось, и не к лучшему. Она вдруг поежилась, потуже запахнула свое одеяние и пошла к своему кораблю.

* * *

— Я сердечно благодарен вам за вашу поддержку, администратор На'Фар, — говорил Шеридан. — С вашей помощью ремонт займет всего лишь около двадцати четырех часов, после чего мы сразу же уйдем.

— Вы здесь всегда желанный гость, капитан Шеридан, — ответил нарн, как обычно, медленно и тщательно выговаривая слова. Может быть, На'Фару и не хватало амбициозности и безжалостности, чтобы подняться выше в иерархии Кха'Ри, но у него был острый ум и внимание к деталям, что и сделало его отличным кандидатом на пост главы колонии, даже такой маленькой и незначительной, как эта.

— Мы все в огромном долгу перед вами. Вы очень помогли нам в битве с центаврианами при Гораше-15. Мне самому довелось быть там.

— Да, я знаю.

Вот ведь каковы они, эти нарны! Верные союзники, когда дело касается лишь вежливости и взаимного подхалимажа, но когда речь заходит о том, чтобы получить от них корабли, мины или высокоскоростные термоядерные бомбы, это оказывается «не отвечающим политическим перспективам» или «требующим больших сумм на покрытие накладных расходов». Они даже и не заикались о больших суммах денег или политических перспективах, когда он привел «Вавилон» в битву при Гораше-15, или возил продовольствие на Фраллус-12, или провел ту последнюю, отчаянную и бессмысленную атаку на центавриан в секторе 37.

Хватит скулить по пустякам — мысленно приказал себе Шеридан. Все — таки, до известной степени, они были полезными союзниками. По крайней мере, они дали нам убежище от минбарцев, и даже время от времени продают нам лишнюю термоядерную бомбу или небольшой крейсер. Лучше быть в союзе с ними, чем вообще ни с кем.

— Еще раз спасибо вам за помощь, администратор. Мое правительство высоко ценит все, что вы делаете для нас.

— Пустяки, капитан Шеридан. Не соизволите ли вы вместе с несколькими членами вашей команды спуститься на поверхность и отдохнуть здесь? Мне бы очень хотелось встретиться с вами лично.

— Что ж, благодарю за приглашение, администратор. Это будет честью для меня. Увидимся с вами через один стандартный час.

— До встречи, капитан.

Лицо нарна исчезло с экрана, и капитан Шеридан со вздохом откинулся в кресле. Было в нарнах что — то такое, что ему определенно не нравилось. Он не мог сказать точно, что это было, но его всегда раздражала необходимость пресмыкаться перед ними, чтобы получить помощь. Может быть, дело именно в этом. Ему не следовало бы пресмыкаться перед нарнами. Ему не следовало бы прилетать на земную колонию и запрашивать разрешение, чтобы выйти на орбиту. Черт возьми, ему не следовало бы прилетать на земную колонию, где людьми правят нарны, люди работают на нарнов и платят им налоги.

С другой стороны, если бы нарны не взяли так быстро под контроль Вегу-7 и другие колонии после Битвы на Рубеже, минбарцы могли бы обратить свое внимание на них, и превратить эти планеты в безжизненные скалы, так же, как они поступили с Землей.

Капитан Шеридан не был на Земле более четырнадцати лет, и теперь он уже никогда не сможет побывать там. Минбарцы содрали с нее атмосферу, испарили океаны и уничтожили все живое на планете.

Он часто слышал от разных людей — Корвина, Анны, генерала Хейга, что у него не было возможности появиться там пораньше и сделать хоть что — нибудь, но он должен был быть там, хотя бы для того, чтобы умереть вместе со всеми.

И кто он такой теперь? Лидер сопротивления, герой, демон, массовый убийца, Старкиллер, муж, отец или просто человек, не знающий, когда ему прекратить сражаться в войне, в которой он не может победить?

— Командор Корвин, я собираюсь спуститься на планету, для личной встречи с администратором На'Фаром. Не желаете ли присоединиться?

— Боюсь, что я сильно занят здесь, капитан, — ответил Корвин. В его голосе не чувствовалось искренности. Корвин любил нарнов еще меньше, чем Шеридан.

— Хорошо. Лейтенант Франклин, вызовите лейтенантов Кеффера и Конналли. Мы полетим на планету вчетвером и пообщаемся с парой — тройкой нарнов.

— Есть, капитан.

Франклин был не похож на счастливого человека, но в эти дни никто не был по — настоящему счастлив.

Администратор На'Фар. Нарн, управляющий колонией людей. Шеридан никогда не предполагал, что такая встреча состоится.

* * *

— Гады, рептилии, паразиты! Надо зашвырнуть их всех обратно в ту яму, откуда они повыползали, вот!

— Маркус. Ты пьян.

— Конечно, именно так, или весь этот прекрасный… а, неважно, что там было… я пил зазря.

Джозеф Коул нежно взглянул на свою жену Кэтрин, которая в ответ лишь улыбнулась и пожала плечами. Ее жест все сказал — он твой брат, и, следовательно, твоя проблема.

— Да все эти нарны ненамного лучше минбарцев. О да, и центавриане тоже. Эти их нелепые прически. Интересно, они понимают, какими идиотами выглядят?

Джозеф поднялся на ноги и подошел к своему младшему брату, который дико размахивал руками.

— И дрази тоже! Не знаю, пытался их кто — нибудь научить, как связать два слова, или нет. Это на самом деле не так уж и сложно. Нет, Джо, оставь меня в покое.

— Маркус, если ты будешь продолжать так оскорблять инопланетян, ты влипнешь в драку.

— Нормально, давай их всех сюда.

К счастью для Маркуса, в баре в этот момент были только люди. Нарны предпочитали свои заведения, а других неземлян на этой планете было крайне мало. Про Вегу-7 и в ее лучшие времена нельзя было сказать, что она кипит деловой активностью.

Кэтрин заметно вздохнула.

— Ну вот, опять.

— Он просто пьян, вот и все. На самом деле, он не ничего такого не имеет в виду.

— Он всегда пьян, Джо. Он работает на шахте весь день и пьет всю ночь. Однажды он наложит на себя руки. Если раньше его не прикончит какой — нибудь нарн.

— Я знаю, знаю, но… Его ведь можно понять. Нелегко жить под нарнами. С самой — то войны.

— Я знаю, что наши дела здесь обстоят не самым лучшим образом, но ты ведь не позволишь Маркусу вылететь в трубу. Ты же знаешь, я тоже отношусь к нему заботливо.

Джозеф повернулся к своему брату, мявшему свои волосы в попытках сделать центаврианский гребень.

— Кончай, Маркус. Пошли домой.

— Домой? У меня нет дома. Минбарцы уничтожили мой дом. Разнесли там все.

Джозеф снова вздохнул. Эта ночка будет не из легких.

* * *

— Вы выглядите несколько… взвинченным, капитан Шеридан. — На'Фар вежливо предложил Шеридану выпить. Шеридан столь же вежливо отказался. Он уже пробовал нарнские напитки. Конналли еще не пробовала, и взяла предложенное. После одного — единственного глотка она пожалела об этом.

— Всего лишь… остатки возбуждения, которое испытываешь в бою, не более того. Я всегда так себя чувствую после сражений.

— Понятно. Есть какие — нибудь новости насчет минбарцев? Если не секрет, конечно?

— Да все как обычно. В общем… скажем так, удерживают свои позиции.

— Вы знаете, у меня есть опыт общения с минбарцами. Мне как — то сказали, что они всегда действуют все, как один. Когда началась война четырнадцать ваших лет назад, они все вместе потеряли рассудок. Может быть, теперь они все вместе очнулись?

— Поздновато для этого, не так ли?

— Как там звучит то человеческое изречение? Лучше поздно, чем никогда?

— Я никогда не полагался на изречения и поговорки.

— Как дела в вашем правительстве, администратор? — спросил Франклин. Он много путешествовал перед войной, особенно часто на попутных космических кораблях. Он был одним из немногих людей на борту «Вавилона», кому удалось встретиться с минбарцем лицом к лицу, причем и он, и минбарец остались живы после той встречи. Франклин выучился на врача, но гибель его отца несколько лет назад прервала его карьеру. Это обстоятельство заставило его занять место на борту «Вавилона». Он обладал достаточным запасом медицинских знаний, чтобы быть квалифицированным доктором, но говорил, что предпочитает делать то, что он делает. Шеридан очень хорошо знал генерала Франклина. Старого Громовержца постигла хорошая смерть. Лучше, чем у многих других.

Франклин был единственным в этой спартанской и темной, как и все жилища нарнов, комнате, кто совсем не выглядел напряженно. Мерцание свечей в подсвечнике на каменном столе выхватывало из тьмы древнюю книгу. Кеффер расхаживал вдоль задней стены комнаты, явно желая находиться где — нибудь еще. Конналли все еще отходила от той выпивки, что дал ей На'Фар, а Шеридан… Он просто не желал долго задерживаться в этом месте.

— О, да все, как обычно, лейтенант, — ответил На'Фар. — Или, по крайней мере, я имею основания так полагать. Вы же понимаете, здесь я в некотором смысле отрезан от политической арены.

— Да, но тем не менее, ваша помощь по — прежнему очень важна для нас, администратор, — сказал Шеридан. Мелькнуло ли что — то в кроваво — красных глазах нарна? Что — то загадочное.

— Мы предоставляем ее вам от чистого сердца, капитан. В память о Гораше-15. Сколько займет ваш ремонт?

— Около двадцати четырех часов.

— Ах, да. — Нарн неожиданно опустил взгляд. — Мне очень жаль, капитан. У меня есть приказ непосредственно от Кха'Ри. Я с ним не согласен, но должен его выполнить.

Инстинкты Шеридана всколыхнулись, предупреждая его о надвигающейся опасности. То был не запах, звук или движение, но лишь чувство. Безошибочное, никогда раньше не подводившее его чувство. Минбарцы!

Шеридан тут же выхватил плазменный пистолет и бросился спиной к стене. Было уже поздно. Дверь комнаты На'Фара с грохотом распахнулась, и шестеро минбарцев ворвались внутрь. Крупные, в черном, и все с этими своими посохами. Каста воинов. Шеридан мгновенно выстрелил, и попал первому прямо в грудь. Минбарец упал, но остальные двигались быстро, чертовски быстро.

Кеффер был к ним ближе всех. Он едва лишь успел удивленно шевельнуться, когда удар посоха в лицо отшвырнул его к стене, где он и остался лежать, тих и неподвижен. Бедняга Уоррен. Похоже, единственной радостью в его жизни была его Старфьюри. Шеридан выстрелил снова, но на этот раз ему удалось лишь задеть кого — то из нападавших.

Франклин в своих навыках оставался не бойцом, а врачом, и он все еще пытался вытащить свой пистолет, когда прямые удары в ногу и в бок опрокинули его наземь. Конналли удалось вытащить оружие, и она успела свалить одного минбарца.

Корабль! Первым делом, корабль! Шеридан в лихорадочной спешке врубил коммуникатор.

— Шеридан Корвину! Уходи отсюда! Повторяю! Проваливай отсюда! Корвин…

Посох ударил его по руке, лишив его равновесия и выбив пистолет. Шеридан сделал выпад, но не достиг своей цели.

Проклятые минбарцы! Они слишком быстры, слишком сильны. Посох врезался ему в череп, и сознание покинуло его.

* * *

Где — то вдалеке, почти у Предела, мир, бывший долгое время мертвым, снова кипел жизнью. С планеты, известной лишь как За'Ха'Дум, поднялся челнок и устремился в просторы космоса.

Глава 2

Генерал Уильям Хейг взглянул из окна своего кабинета на серые кучи шлака и пыльные небеса Проксимы-3 и тяжело вздохнул. Разве это подходящее место для жизни человека? Где трава, где деревья, где переливы птичьих песен поутру? Проксима-3 — это пустошь, стратегически значимая и ценная, но все равно пустошь.

И это был новый дом человеческой расы.

С того самого момента, как минбарцы завоевали и уничтожили Землю, человечество было вынуждено бежать, расселяясь где возможно и как возможно. Большинство их колоний уже пало к нынешнему моменту — Орион раздавлен, Марс сокрушен, система Веги спасена в последний момент, только лишь путем сдачи ее под контроль нарнов.

Проксима-3 была последним бастионом человечества, средоточием всех тех надежд на победу над Минбаром, что еще теплились в душах землян. Сухой, пустынный, грязный мир.

И кто же олицетворял эту последнюю надежду на победу? Не генерал Хейг, определенно не президент Мэри Крэйн или вице — президент Морган Кларк. Нет, последней надеждой человечества был человек, мертвый во всех смыслах, кроме физического. Капитан Джон Джей Шеридан.

Старкиллер.

И эта последняя надежда опаздывала с возвращением с обычного патрульного задания в секторе 14 более, чем на тридцать часов. Он, со своим «Вавилоном» — практически все, что оставалось от когда — то могущественных Вооруженных Сил Земли. Если он пропадет, исчезнут и Вооруженные Силы, прекратив свое существование через десять лет после самой Земли.

Генерала Хейга не было на Земле во время той последней, заранее обреченной попытки сопротивления — Битвы на Рубеже. Тогда он отчаянно пытался защитить колонии Ориона, затратив все усилия только для того, чтобы лицезреть, как минбарцы прошли сквозь его оборону, как если бы ее не было вовсе. Если бы Шеридан не пришел к ним на помощь незадолго до того, как он провел ту, почти что апокалиптическую атаку на флот минбарцев, известную ныне как Битва за Марс, Хейг погиб бы там, на Орионе.

Раздался зуммер его терминала связи, и он вернулся к столу.

Давно пора, Джон, — подумал он. — Я уже слишком стар, чтобы с твоей стороны было удобно заставлять меня так беспокоиться.

Но на дисплее возникло лицо не Шеридана, а его непосредственного подчиненного, командора Дэвида Корвина.

— В чем дело? — встревожился Хейг. — Доложите обстановку, мистер Корвин.

— Мы прошли сектор 14 и сперва решили, что он пуст, сэр. Не обнаружено никаких следов присутствия центавриан, но мы наткнулись на минбарский крейсер, который, должно быть, тоже патрулировал зону. Мы уничтожили его в бою, но «Вавилон» оказался серьезно поврежден. Средства связи оказались выведены из строя, а работа двигателей гиперперехода была опасно нестабильной. Капитан приказал нам идти на Вегу-7 для ремонта. Он спустился на поверхность, чтобы встретиться с администратором На'Фаром, и не вернулся. Я лишь получил сообщение с приказом немедленно уходить, и как раз вовремя. Крейсер минбарцев прятался за местной луной. Капитан Шеридан и лейтенанты Франклин, Кеффер и Конналли пропали без вести. Не исключено, что они погибли или захвачены в плен. К счастью, мы сумели закончить большую часть необходимых ремонтных работ, система связи введена в строй только что. Я прошу санкции на возвращение к Веге-7 с целью найти капитана, а также на проведение спасательной операции, если это будет необходимо, сэр.

Генерал Хейг откинулся на спинку кресла, устало потирая веки.

— Отставить, командор.

— Но, сэр…

— Повторяю, отставить. «Вавилон» слишком важен, чтобы им можно было рисковать. Если Вега-7 утрачена для нас, то все, что мы можем сделать, это поставить в известность нарнское правительство и покинуть этот район. Что же касается капитана Шеридана… если он жив, то я уверен, что он сумеет найти способ совершить побег из плена и добраться до нас. Вы же хорошо знаете, насколько он изобретателен. А если же он мертв, то я не могу позволить, и не позволю вам рисковать единственным оставшимся у нас тяжелым крейсером, разрешая вам эту самоубийственную акцию. Нам всем слишком сильно нужен «Вавилон», командор.

— Генерал, прошу вас!

— Это приказ, командор! Вы должны вернуться на Проксиму-3 немедленно, и сделать полный доклад обо всех событиях. Вам это понятно?

— Да, генерал.

— Хорошо. Отбой.

Экран потемнел, и Хейг в отчаянии закрыл лицо руками. Что же делать, если даже и эта, самая последняя, надежда угасла? Сперва напиться, а затем придумать, что сказать жене Шеридана.

Корвин, в свою очередь, отодвинулся от экрана связи в рубке «Вавилона».

— Черта с два! — выпалил он. — Лейтенант, курс на Вегу-7. Мы вернем капитана, даже если нам придется для этого разорвать на кусочки всех минбарцев во Вселенной.

* * *

— Я Серая. Я стою между пламенем свечи и светом звезды. Мы Серые. Мы стоим между Светом и Тьмой. Я пришла, чтобы занять место, уготованное мне. Деленн откинула назад капюшон своей мантии из грубой серой ткани и шагнула в образующий колонну поток света, завершив собой круг из девяти фигур.

— Мы рады, что ты снова с нами, Деленн, — сказал сатаи Ленанн, стоявший справа от нее. — Выглядит так, будто ты стараешься использовать каждую возможность, чтобы не присутствовать здесь. Надеюсь, причиной тому не наше общество?

— Нет, — сказала она, ответив ему теплой улыбкой. — Я изучаю пророчества, Ленанн. Это тяжелая и утомительная работа.

— Я более, чем уверен в этом, — раздался резкий голос с другой стороны круга. — Мы преданы кругу Девяти. У нас есть договор, заключенный с Валеном. Не забывай об этом, Деленн. Твой долг — быть с Советом, а уже потом заниматься личными изысканиями. В конце концов, мы ведь круг Девяти, а не Восьми.

— Я не забываю об этом, Синевал, — ответила она, не отводя взгляда от воина, откидывавшего свой капюшон. — Я просто стараюсь служить нашему общему делу всеми доступными мне способами.

— Но кому, Деленн, ты служишь в первую очередь? Совету или своим собственным интересам?

— Синевал! — рявкнул Хедронн. — Довольно! Не должно сатаи очернять друг друга. Нам надо просто поверить, что Деленн служит Валену, так же, как и все мы. А теперь нам необходимо вернуться к тому, о чем говорили раньше.

— Уже слишком долго у рейнджеров нет вождя, который возглавил бы их и внес порядок в их ряды. Смерть Бранмера означает, что теперь у нас не будет Энтил'За, способного противостоять пробуждающейся Тьме. Мы должны выбрать его, и сделать это поскорее, ибо без Энтил'За рейнджеры не смогут существовать. Если мы не в состоянии выбрать Энтил'За, то как же мы будем выбирать нашего лидера, когда закончится цикл траура по Дукхату?

— Кто — нибудь сумел отыскать того, которого Бранмер прочил в свои преемники? — спросил Ленанн. — Этого… Алита Неруна?

— Нерун принял свое собственное решение, — вмешалась Деленн, надеясь, что остальные не услышат боли в ее голосе. — Он почувствовал, что его долг — быть где — то в другом месте. С нашей стороны было бы неправильным подвергать сомнению его выбор.

— Нерун сбежал, — презрительно фыркнул Синевал. — Прячется от войны, в которой нам предстоит сражаться. Надо признать, что это большая потеря. Он хорошо служил Бранмеру в войне против землян и сражениях с Тьмой, но раз он не хочет больше служить, то это придется делать другому.

— Но кому? — задал вопрос Ленанн. — Все остальные либо не желают, либо им не хватает умения или таланта для этой должности.

— Рейнджеры — воины, — подчеркнул Синевал. — Ибо кто, кроме воинов, подходит для того, чтобы сражаться с Тьмой? И кому же возглавить их, как не воину? Я хорошо руководил кланом Клинков Ветра в войне с землянами, ведь так? Многие из моего клана служат также рейнджерами, не так ли? Я говорю здесь от имени касты воинов, так? Сатаи, я предлагаю себя в качестве кандидата на пост верховного рейнджера.

— Это невозможно, Синевал, и ты это хорошо знаешь, — заявил Хедронн. — Твои обязанности сатаи, твой долг перед Девятью, не оставляют тебе времени, чтобы быть еще и Энтил'За.

— Деленн находит время, чтобы изучать пророчества, и это не мешает ей оставаться сатаи. Или, может быть, мешает, и в этом случае ее следует изгнать из нашего собрания.

— Синевал! Я уже предупреждал тебя. Не возводи клевету на членов этого Совета. Деленн верой и правдой служила нам последние шестнадцать циклов, и она была избрана самим Дукхатом. Ты присутствуешь здесь гораздо меньший срок, чем она, и должен проявлять соответствующее уважение к ее заслугам.

Хедронн вперил свой взор в Синевала. Рабочий и воин стояли на разных сторонах зала Совета, скрестив исполненные гнева взгляды. Деленн в отчаянии смотрела то на одного, то на другого. Амбиции Синевала были хорошо известны, но вражда между кастой воинов и мастеров может расколоть не только Совет, но и весь Минбар. Если такой гордый, высокомерный и самонадеянный деятель, как Синевал, займет столь высокое положение, он не принесет Минбару добра. Но Деленн не могла позволить одному — единственному воину уничтожить Совет, тем более из — за спора вокруг нее.

— Хедронн! Синевал! Совет — не место для того, чтобы устраивать свары, — вмешалась она. — Мы все служим великой цели как можем, и у каждого из нас есть свой наилучший способ служения. Если Синевал считает, что он проявит себя с наилучшей стороны, возглавляя рейнджеров, то пусть так и будет.

— Ты на моей стороне? — подозрительно спросил Синевал, сверкая своими темными глазами.

— Нет. Я на стороне рейнджеров. Я на стороне выполнения поставленной перед нами задачи, и я на стороне тех действий, которые мы должны предпринять для этого. Если ты действительно, как ты заявляешь, лучше всех подходишь для того, чтобы возглавить рейнджеров, значит ты должен занять место верховного рейнджера. Если же это не так, то мы верим, что ты осознаешь это и передашь пост тому, кто подготовлен лучше тебя. Если мы не будем верить друг другу, то Совет наверняка погибнет, и весь Минбар последует его участи.

— Как всегда, голос благоразумия… — прошептал Ленанн, и она улыбнулась в ответ на его знак поддержки.

Синевал неожиданно отвернулся, чтобы поговорить с юным послушником, подошедшим к нему. Его колонна света погасла и Деленн оставалось лишь смотреть в черноту, объявшую то место, где она падала. Предчувствие говорило ей, что ничего хорошего новый поворот событий принести не может. Когда свет зажегся вновь, она заключила из выражения триумфа на лице Синевала, что предчувствие ее не обмануло.

— Сатаи, мои собратья! — воскликнул он. — Я должен сообщить вам великолепную весть. Старкиллер, землянин Шеридан, был схвачен воинами из клана Клинков Ветра. Его ведут сюда, закованного в цепи, чтобы он предстал перед нами и принял заслуженную кару за свои преступления!

Деленн вздрогнула. Старкиллер? Она знала о Шеридане, как и все минбарцы, не из — за одной только «Черной Звезды», но также из — за его прямой атаки на самое сердце Минбара — Серый Совет. Всего лишь через несколько недель после падения Земли, когда огромный минбарский флот обрушил свою мощь на человеческие колонии на Марсе, Шеридан по — идиотски самонадеянно напал на этот самый корабль, убив двоих сатаи и позволив большому числу беженцев покинуть планету.

И, таким образом, с Шеридана началась цепочка событий, приведшая к власти Синевала и Ленанна.

Взглянув на Синевала, Деленн усомнилась в том, что воин был склонен благодарить Шеридана за свое возвышение. О нет, вовсе нет.

* * *

Ночь опустилась на горнорудную колонию Веги-7, и люди в ней заснули.

Маркус Коул, шахтер, спал сном пьяного, озлобленного человека. Его брат Джозеф со своей женой Кэтрин спали сном отчаявшихся и равнодушных.

Сон администратора На'Фара был наполнен чувством вины и позора. Сидя в цепях в застенках, лейтенанты Франклин и Конналли не спали, а лейтенант Кеффер кричал от боли, которую ему причиняли раны.

И высоко над этим маленьким и незначительным миром, из мрака космоса родилось что — то очень древнее и темное, источавшее крик, раздиравший саму ночь. Все системы раннего оповещения были разрушены. Оно в полном одиночестве скользило сквозь тьму, и не было никого, кто бы знал сейчас о его присутствии.

Если не считать чего — то, что покоилось под поверхностью Веги-7, недавно пробужденного близкой работой в шахте, столь же древнего и темного, что целую тысячу лет ждало своего часа.

Оно пришло в движение.

* * *

— Мое имя Джон Джей Шеридан. Звание: капитан Вооруженных Сил Земли. Мой личный номер…

Деленн с любопытством взглянула на человека в центре круга. Подумать только, это был сам легендарный Старкиллер. Всего лишь человек. Окровавленный, избитый, но не сломленный. Стоящий прямо и гордо, несмотря на свои оковы.

Окровавленный, но не сломленный. Нет, это был не просто человек. Это был Старкиллер, Звездоубийца, и когда она глядела на него, Деленн казалось, что он действительно был способен убивать звезды.

— Мы знаем, кто ты, землянин, — бросил ему в ответ Синевал на родном языке Шеридана. Шеридан повернулся к нему лицом, и Деленн уловила отблеск дикой ненависти в глазах человека. Она была зеркальным отражением ненависти Синевала.

Воин воину… То ли это, что имел в виду Нерун, говоря о стремлении сражаться и побеждать, достать до самых звезд? О пламени ненависти, доблести и чести, кипящих в одном сердце?

— Это все, что я имею право вам сказать, — ответил Шеридан, явно повторяя заученную фразу. — Я желаю знать, что случилось с членами моего экипажа.

— Они не нужны нам, Старкиллер. Нас не интересуют твои прислужники. Их убьют, а останки утилизируют.

— Ты подонок! — проревел Шеридан. — Клянусь Богом, ты заплатишь за их смерти, бездушный подлец с черным сердцем! За все, что ты сделал с Землей, с моим народом, с моей дочерью! Я своими руками разорву твою поганую глотку!

Синевал усмехнулся.

— Я так не думаю, Старкиллер, и, раз уж мы заговорили о наших долгах друг перед другом, вспомни, кто нанес первый удар в этой войне. Кто сделал первый выстрел? Кто пролил первую кровь? На твоих руках ее достаточно, чтобы испачкать целое поколение.

Воин воину. Может быть, они разной крови, но у них одинаковые сердца — Деленн содрогнулась. — Воин воину. Одинаковые сердца. Одинаковые души? Другая половина нашей души?

ВАЛЕН, НЕТ!

— Что с тобой, Деленн? — спросил Ленанн, очевидно, заметив ее беспокойство.

— Извини, Ленанн. Я просто… отвлеклась. У него такая ненависть в голосе.

Теперь он смотрел прямо на нее, но она твердо выдерживала его стальной взгляд.

— Такая ненависть.

— Он примитивный варвар, — сказал Синевал. — Его язык — достаточное тому доказательство. Я не предполагал, что ты говоришь на нем, Деленн.

— Я выучила лишь кое — что, поверхностно, — смущаясь, сказала она.

Во имя Валена, что если то, что я заподозрила — правда? Это слишком… слишком непристойно, чтобы даже думать об этом!

— Я надеюсь, что его можно подержать в заточении, пока мы будем решать его судьбу.

— Что тут решать? Он Старкиллер! Его руки в крови многих, в том числе двоих, что когда — то стояли здесь. Просто казнить его, и покончить с этим.

— Это было бы преждевременно, — сказала Деленн. — Он может располагать полезной для нас информацией. Мы должны выяснить, что ему известно.

И я должна проверить свое предположение, и пусть Вален поможет мне оказаться неправой.

— Я согласен с Деленн, — сказал Хедронн. — Если мы, как ты, Синевал, продолжаешь настаивать, собираемся уничтожить остатки цивилизации землян, то мы нуждаемся в информации.

— Хорошо, — согласился Синевал. — Но я не желаю, чтобы этот нечистый землянин осквернял своим присутствием это место. Оно только для нас. Держите его на планете.

— Пожалуй, это… мудро, — согласилась с ним Деленн. Она глядела вслед Шеридану, уводимого двумя послушниками. Он бросил на нее взгляд, и она снова ответила ему таким же твердым взглядом. Его ненависть была почти осязаемой.

Во имя Валена, как же можно так ненавидеть?

И тут вдруг пришло воспоминание — Дукхат, повисший у нее на руках, люди, совершившие это, все еще недалеко. Вопрос, заданный ей. Вопрос… и ответ. «Убейте их! Убейте их всех!»

— А теперь, — начал Хедронн, — пост Энтил'За…

* * *

Мое имя Джон Джей Шеридан. Звание: капитан Вооруженных Сил Земли. Мой личный номер… Да, продолжай повторять это, Джонни. Может быть, это поможет тебе сохранить рассудок до тех пор, пока они не решат убить тебя.

Первое, что он мог вспомнить после того, как его оглушили на Веге-7, было пробуждение в маленькой комнатке. В ней все пропахло минбарцами, висел тот приводящий в ярость запах, напоминавший ему запахи чеснока, гвоздичного масла и стали. Он не знал, сколько времени он провел там, но помнил, как потом его привели в какой — то большой и темный зал и поставили в центр круга из девяти фигур. То был легендарный Серый Совет, не иначе. А потом переправили оттуда сюда, в маленькую, холодную и темную камеру где — то на поверхности планеты. Он пытался мерить ее шагами — восемь вдоль, шесть поперек, но это не избавляло его от тоски, и он попытался представить себе Анну. Не нынешнюю Анну, а ту, какой она была, когда они впервые повстречались, познакомленные его сестрой Элизабет.

Когда и это не помогло, он обратил свои мысли к дочери, которую тоже звали Элизабет, и к их встрече, когда он в последний раз видел ее. Потом она была погребена под тоннами обрушившихся скал, когда минбарцы разбомбили Орион-7. Он даже не получил возможности увидеть ее тело.

Не только его дочь умерла в тот день. Это произошло и с его женой, по крайней мере в духовном смысле. Она замкнулась и возвела стену, ограждая себя и все, чем она когда — либо могла бы стать, от мира. Единственным ее выходом наружу стал алкоголь. Он подозревал, что и сам умер в тот же день, и у него теперь была такая же стена, но только выпивку ему заменяли сражения. Последний натиск на центавриан в секторе 14. Самоубийственное нападение на корабль Серого Совета над Марсом. Освобождение генерала Хейга с Ориона.

В глубине своего сердца капитан Джон Джей Шеридан был мертв, но точно так же было мертво и все человечество, так что это не имело ровным счетом никакого значения.

Он вздрогнул от звука открывающейся двери. В кратком проблеске света кто — то шагнул внутрь, и затем снова вернулась темнота. Темнота и запах. Апельсиновый цвет. Это было невозможно, но это был именно аромат цветка апельсина, точно такой же, какой источали апельсиновые деревья в саду его отца.

Но тут включился свет, и память тридцатилетней давности померкла. Перед ним стояла минбарка. Он вспомнил, что видел ее спорящей в зале Совета.

— Здравствуйте, — негромко сказала она по — английски. — Меня зовут…

— Сатаи Деленн, — закончил он за нее, внимательно ее разглядывая. Она выглядела почти что… хрупкой, но в ее глазах горел слегка затаенный огонь внутренней силы.

Казалось, она тоже изучала его.

— Я слышал, как ваше имя произносили в Совете. Вы та, которая пожелала, чтобы меня послали сюда.

— Вы говорите на нашем языке? — спросила она без удивления в голосе.

— Не только вы одна выучиваете кое — что, поверхностно из языка своего врага. Кстати, а что должно помешать мне разорвать вас на куски прямо здесь и сейчас?

— Вы можете попытаться, но у вас ничего не выйдет.

— Вы можете убить меня лишь раз. Что я теряю?

Она медленно склонила голову.

— Полагаю, у вас есть что — то, ради чего вы живете?

— Да. Есть. Надежда, что мне удастся перед своей смертью убить еще нескольких из вас, чудовищ.

Она заметно удивилась.

— Какая ненависть, — прошептала она на своем родном языке, и потом еще что — то о Валене. — Как же вы можете жить с такой ненавистью?

— Очень просто, поскольку это все, что я чувствую на протяжении десяти лет. Вы забрали у меня мою жизнь, мой дом, родителей, сестру, дочь… Вы лишали меня всего, пока не осталась одна лишь ненависть.

— А может быть, это все, чего вы заслуживаете?

— Возможно, но для меня это уже не имеет значения.

— В таком случае, у меня есть вопрос. Почему вы не напали на меня? Я сатаи. Я олицетворение всего, что вы ненавидите. Почему вы не попытались убить меня?

— Потому что вы ожидали этого от меня, а я не стал бы Старкиллером, если бы делал то, чего от меня ожидают.

— Похоже, что вы почти гордитесь этим прозвищем.

— Заработал его в бою, меня так назвали враги. Конечно горжусь, черт возьми.

— И я столь же горда своим титулом. Сатаи. Возможно, вы понимаете, капитан?

— Мне все равно. Я полагаю, что вы здесь, для того, чтобы допросить меня?

— Нет. Я просто хотела поговорить.

— И вы полагаете, что я поверю вам?

— Нет, — тихо сказала она. Затем она погасила свет и вышла, оставив Шеридана смотреть вслед ей, и лишь слабый след запаха цветущего апельсина напоминал о том, что она была здесь.

— Интересная особа, не правда ли? — произнес другой голос. Женский голос. По — английски.

— Кто здесь? Где вы?

— Здесь, капитан. О, наверное, вам нужен свет?

Короткая и тусклая вспышка озарила лицо женщины в углу камеры.

— Я вошла вместе с ней и спряталась здесь. Она не видела меня. Вам не стоит беспокоиться об этом.

— Я тоже вас не заметил. Что вы здесь делаете, и как вы сюда попали? Я бы не сказал, что Минбар — это место, где полно людей.

— Ну, у меня есть несколько… друзей, там и тут. Не волнуйтесь, капитан, я пришла, чтобы встретиться с вами. Чтобы… поговорить. Когда мы закончим, мы вместе покинем это место.

— И как же, интересно? Просто возьмем и выйдем через дверь?

— Именно.

— Ну, мне и повезло. Заперт в камере минбарской тюрьмы и разговариваю не то с сумасшедшей женщиной, не то с галлюцинацией.

— Вряд ли я сумасшедшая, капитан, и уж точно вполне реальная. Кстати говоря, меня зовут Сьюзен Иванова, и я хочу задать вам один вопрос. Довольно — таки простой вопрос. Капитан, чего вы хотите?

Глава 3

Капитан Джон Шеридан, должно быть, умер и попал в ад. Может быть, тот минбарский посох на самом деле не просто оглушил его на несколько часов, а раскроил ему череп; тело его, наверное, сбросили без лишних церемоний в ближайшую заброшенную шахту, его самого предали забвению, а душа его теперь находилась в некоем особом круге Ада, который Дьявол уготовил для людей его сорта. Для людей, на руках которых было больше крови, чем можно выпустить из населения целой планеты.

Пункты обвинения: Уничтожение «Черной Звезды». Виновен полностью, и чертовски горд этим. Глупая атака на Серый Совет, повлекшая смерть двух его членов. Смотреть выше. Смерти бесчисленных минбарцев и центавриан за четырнадцать лет войны. Возражений нет. Гибель его дочери, которую он оставил одну совсем ненадолго, всего лишь на несколько минут; минбарская бомба убила ее. Преступная небрежность? Виновен. То, как он позволил своей жене превратиться в вечно пьяную, отупевшую тень самой себя? Виновен. А то, как он дарил людям надежду на победу в войне, в которой невозможно победить? Виновен.

Достаточно длинный список пунктов обвинения, и вполне оправдывающий его вечное проклятие. Джон Шеридан никогда не был очень религиозным человеком, но он верил в Ад. Он видел его раз, возвратившись на руины своего родного мира. Если то было одно обличье ада, это место вполне могло быть вторым.

Предан нарном, который был ему обязан большим, чем был способен когда — либо отплатить. Трое из его товарищей по команде — Франклин, Конналли и Кеффер — захвачены в плен и, возможно, уже мертвы. Закован в цепи, доставлен на Минбар и выставлен, как диковинное животное, перед Серым Советом. Стал предметом торговли и споров. Допрошен одной из них, сатаи Деленн, которая, казалось, насмехалась над ним и дразнила дарящим несбыточную надежду ароматом апельсинового цвета. И теперь заперт в темноте наедине с сумасшедшей. Красивой, надо признать, но тем не менее сумасшедшей. Ненормальной женщиной, которая снова задала все тот же нелепый вопрос:

— Чего вы хотите?

Джон Шеридан еще раз поглядел на Иванову и, наконец, решил ответить. Если это была какая — то минбарская хитрость, вроде наведенной иллюзии, он мог притвориться, что поддался на нее, чтобы перехитрить ее создателей. А если же это было какое — то исчадие ада, посланное, чтобы пытать его, то он должен принять свою участь. Он никогда в своей жизни не бежал от превратностей судьбы, и не собирался изменять своим принципам теперь.

Единственным затруднением было то, что, решив ответить на вопрос, он не знал, какой ответ ему следует дать.

— Что вы имеете в виду? — произнес он, наконец. — Это довольно глупый вопрос, вы не находите? Тем более, в месте наподобие этого?

— Вы можете предложить более подходящее место? — отозвалась она с улыбкой. — Может быть, мы должны отправиться в Лас — Вегас, и я буду спрашивать вас там?

— Лас — Вегаса больше нет.

— Я знаю. Это по — настоящему грустно. Мне бы хотелось повидать его. Хотя бы один разок.

— Вы потеряли не так уж много, поверьте.

— Как скажете. Итак, капитан. Чего вы хотите?

— Почему вы спрашиваете меня об этом?

— Это важно. Очень важно. Чего вы хотите?

Шеридан рассмеялся. Это было абсурдно.

— Я хочу выйти из этой камеры. Неплохо для начала?

— Это действительно все, чего вы хотите? Я не могу поверить, что ваши стремления столь ограничены, капитан.

— Нет, конечно. Я просто… не уверен, как лучше всего ответить на этот вопрос.

— А вы попытайтесь.

Шеридан усмехнулся. Если даже эта женщина была демоном, то очень занятным.

— Я хочу возвратиться на «Вавилон». Я хочу возвратиться к моему экипажу. Я хочу оказаться в миллионах миль от этой планеты и от этого высокомерного, могущественного и безупречного Серого Совета. Я хочу, чтобы все минбарцы, что наводняют собой эту Вселенную, прекратили свое существование. Я хочу, чтобы они испытали то же, что довелось пережить нам. И нарнам я пожелал бы отведать горя, подобного нашему. После всего, что я сделал для них, они предали меня, так пусть же они настрадаются, пусть их планету разбомбят из космоса, а их народ поработят. И центавриане тоже, раз уж мы говорим об этом. Они стояли и смотрели, как мы сражаемся и гибнем, так пусть теперь гибнут и они. Я хочу, чтобы Земля вернулась к нам, прекрасная, как и прежде. Я хочу, чтобы моя жена вновь стала той женщиной, на которой я когда — то женился, а не той… той тенью, которой она стала сейчас. Я хочу снова прижать дочь к своему сердцу. И еще… еще я хочу большое ванильное мороженое, с шоколадной обсыпкой и в вафельном стаканчике. Я ответил на ваш вопрос?

Иванова рассмеялась. Очень мило, между прочим.

— Не думаю, что я могу чем — то помочь вам в том, что касается вашей дочери или мороженого, но посмотрим, можно ли решить все остальные проблемы.

Шеридан не смог удержаться. Он тоже расхохотался.

— Тем же способом, как вы здесь оказались? Вы — иллюзия.

— А может ли иллюзия сделать так?

Иванова шагнула к двери и слегка толкнула ее. Дверь раскрылась. Шеридан заморгал от залившего камеру света, а потом уставился на Иванову. Она протягивала ему руку.

— Мы идем? Или вы желаете оставаться здесь?

* * *

Деленн поняла, что вошел именно Драал, еще до того, как тот начал говорить. За годы, проведенные вместе, она научилась узнавать звук его шагов. Это был очень приятный звук. Он напоминал ей об отце.

— Ты снова работаешь. Полагаю, Деленн, я не должен удивляться этому. В конце концов, ты ведь никогда не слушалась меня, будучи ребенком, зачем же тебе начинать слушаться сейчас, м — м-м?

Она с улыбкой повернулась к нему.

— Должно быть, старый друг, я для тебя была ужасным испытанием. Представляю, каково было быть обремененным такой непослушной девчонкой!

— Испытание? Даже, я бы сказал, вызов. Я никогда не встречал никого с такой жаждой знаний, какая свойственна тебе, и, надо сказать, она частенько заводила тебя… в странные области.

Он замолчал и поглядел на нее тем глубоким, изучающим взглядом, который был так характерен для него.

— В чем дело, Деленн? Тебя что — то беспокоит.

Она знала, что лучше не лгать своему старому учителю, лучшему другу своего отца.

— Я… Я полагаю, что мне удалось обнаружить кое — что, старый друг. Нечто такое, что заставляет меня трепетать с головы до пят. Я надеюсь… Я молюсь, чтобы оказалось так, что я была не права, но мне кажется, что это так и есть.

— Это нечто касается землянина по имени Шеридан? О, не удивляйся так, Деленн. В Совете еще остаются кое — кто из тех, кто все еще прислушивается к трясущемуся старику — учителю и время от времени скармливает ему скудные крупицы информации. Вполне достаточные, чтобы заставить мой ум работать. Старкиллера держат в этом здании, Деленн, и я нахожу тебя здесь же, ты с головой погружена в работу и изучение чего — то, хотя тебя никто не заставляет этим заниматься. Так что же там, с этим землянином?

— Он… Я не знаю, как лучше всего сказать это, мой старый друг. В его глазах такая ненависть, такой… дар разрушения. Это одновременно пугает меня и… странно обнадеживает. Мне почему — то кажется, что я знаю его уже очень долго. Может быть, он тот самый Единственный, о котором говорят пророчества, Единственный, которому суждено вести нас в бой против возвращающейся Тьмы.

— А может быть, он всего лишь массовый убийца. Мне думается, что некто, наподобие его, гораздо лучше подошел бы для того, чтобы служить Тьме, нежели чтобы возглавлять силы, противостоящие ей.

— Именно это я и должна узнать. На чьей он стороне? Тот ли он Единственный, о котором было сказано? В нем заложены огромные… возможности, и нужно сделать так, чтобы они реализовались на нашей стороне. Если его удастся привлечь к нам, он может стать крайне ценным союзником.

Она хотела сказать кое — что еще, но заколебалась. Она поняла, что Драал заметил это и заподозрил ее в том, что она что — то умалчивает, но даже Драал был не в силах предположить такого. Она полагала, что Старкиллер Шеридан, человек, которого боялись и ненавидели во всей Минбарской Федерации, обладал душой минбарца.

— Деленн, убедить его поступить так будет трудно, если не вообще невозможно.

— Но я должна попытаться. Кто знает, вдруг тот, кто сейчас заперт в камере в этом здании — наш новый Энтил'За?

Взгляд Драала стал жестким.

— Я не слышал этого, Деленн. Одно дело, говорить о Шеридане как о потенциальном союзнике. Хорошо это или плохо, но этот человек — значительная сила в Галактике, но Энтил'За? Землянин, даже такой — глава рейнджеров? Нет, Деленн, это более чем глупо, и переходит грань святотатства.

— Прости меня, старый друг. Я, пожалуй… слишком увлеклась своими мыслями. Но будет ли Синевал лучше? Если не появится другого кандидата, Синевал станет нашим новым Энтил'За. Я видела Синевала и Шеридана друг напротив друга сегодня в зале Совета. Это было так, как если бы они были зеркальным отражением друг друга. Я опасаюсь, что амбиции Синевала позволят ему потерять контроль над своими поступками.

— Но ты не можешь остановить его, Деленн, находясь здесь. Ты была избрана Дукхатом, не забывай этого. Ты должна стать голосом той части Совета, что противостоит Синевалу, голосом разума. Ты не сможешь сделать этого, если будешь все время прятаться здесь.

— О да, Драал, но я смогу сделать это. Я смогу.

Она замолкла и взглянула на Драала, человека, который так долго формировал ее жизнь. Потом она поднялась и сделала ритуальный жест прощания. Он ответил ей тем же и остался смотреть ей, уходящей, вслед, так и не заподозрив, что под своей одеждой она несла Трилюминарий.

Чтобы проверить им душу Шеридана.

* * *

— Командор, из перехваченных сообщений получается, что капитана Шеридана забрали на Минбар — сказал лейтенант. Дэвид Корвин выслушал его и кивнул, но ничего не сказал.

Минбар. Если бы Правительство Сопротивления на Проксиме-3 знало, что он сейчас делает, его бы, вероятно, выкинули через воздушный шлюз так быстро, что он бы подумал, что родился в вакууме, но он должен был сделать это. Капитан Шеридан спасал его жизнь столько раз, что он уже сбился со счета, и теперь, когда сам Шеридан был в опасности, Корвину ничего не оставалось, как спасать его.

— Что — нибудь слышно об остальных?

Лейтенанты Франклин, Кеффер и Конналли, все, кто полетел с Шериданом на Вегу-7, тоже так и не вернулись.

— В том сообщении, которое мы перехватили, говорилось только «капитан», сэр, но я предполагаю…

— Никогда ничего не предполагайте, — отрезал Корвин. — Ну хорошо, раз мы собираемся напасть на родную планету минбарцев, то сейчас, как мне кажется, такой же хороший момент для этого, как и любой другой. Взять курс на…

— Минутку, командор. Мы получаем закодированное сообщение. Код Вооруженных Сил Земли, сэр.

— Если это Правительство Сопротивления, то…

— Нет, сэр. Это… старый код, сэр. Трех- или четырехлетней давности, и похоже, что оно идет с Минбара.

— Откуда могут минбарцы знать четырехлетней давности… Это капитан! Включите!

Корвин развернулся в кресле — капитанском кресле — и повернулся к приемному терминалу. На нем не было ничего, кроме помех, но раздававшийся голос был слышен очень отчетливо.

— Капитан Шеридан в порядке. Я могу вывезти его с Минбара, но затем нам будет нужно, чтобы нас кто — то подобрал. Как насчет того, чтобы подбросить нас, Дэвид? Ждите в точке со следующими координатами…

— Это ловушка, сэр. Не иначе.

— Нет, — у Корвина перехватило дух. — О нет, это не ловушка.

Он узнал голос и стал возносить благодарственную молитву Господу, в которого он не верил.

— Взять курс к указанным координатам. Мне кажется, мы вернем капитана.

* * *

Шеридан давно потерялся в лабиринтах минбарских коридоров, но Иванова, казалось, точно знала, куда они шли. Неужто эти проклятые минбарцы не знают, как строить коридоры по прямой линии? Он чувствовал себя более, чем просто взволнованным, и несколько более живым. Ведь он был тут, в родном мире своих заклятых врагов, внутри какого — то их громадного официального комплекса, без оружия, а его корабль находился за несколько систем отсюда. При этом его единственным спутником была таинственная женщина, которая скорее казалась помешанной, чем нормальной.

Это приводило его в радостное возбуждение.

— Вы ведь знаете, куда мы идем, верно? — спросил он Иванову. Шеридан терпеть не мог полагаться на других в подобных случаях.

— Не напрягайтесь так. Где же ваша тяга к острым ощущениям? Страсть к приключениям?

— Не пытайтесь подбодрить меня. Я ненавижу, когда меня подбадривают.

— Хорошо, пусть тогда нам предстоит умереть медленной, мучительной смертью. Особенно, если минбарцы поймают нас. Ну как, вам уже лучше?

— Я бы не сказал.

— Хорошо. Мой брат всегда говорил мне, что я большая пессимистка.

Они подошли к развилке коридоров, и Иванова заглянула в оба.

— Нам сюда, — сказала она, указывая вглубь одного из них. — Кажется.

— А как вы сюда пришли?

— Ну… в общем, это несколько сложно объяснить.

Они успели сделать лишь четыре шага в направлении, указанном Ивановой, как вдруг перед ними открылась дверь, и оттуда шагнула минбарка. И не просто минбарка.

Сатаи Деленн.

* * *

На пару мгновений Деленн остолбенела. Это был Старкиллер. Он как — то сумел сбежать. Она почти не обратила внимание на земную женщину рядом с ним, сосредоточив свое внимание на Шеридане. Она шагнула назад, потрясенная яростью, сверкавшей в его глазах.

А потом женщина — землянка что — то сказала, и Деленн повернулась к ней.

Время как бы застыло. Это был момент, который командор Корвин назвал бы долгой секундой. Эта женщина уже не была просто человеком, она превратилась в темнеющий силуэт, исполненный такого абсолютного мрака, что, казалось, он проникает в самую душу Деленн, и ненависти гораздо более ужасной, чем ненависть Шеридана, ибо она была скрыта под мирной и спокойной личиной.

Мысль, пришедшая к Деленн, была столь же ужасной, как та, что открыла ей истину о душе Шеридана. Враждебная Тьма проснулась, и она явилась сюда.

И тут она полностью отдала себя во власть навыков боя, выкованных в ней суровыми уроками отца, Дерхана и Неруна. Не важно, кто была эта женщина, и почему она заинтересована в Шеридане. Главным было то, что она служила Тьме — врагу, борьбе с которым Деленн посвятила свою жизнь.

Деленн сделала выпад, выбросив вперед кулак и, поймав момент, когда земная женщина не ожидала этого, опрокинула ее одним ударом. Женщина упала, но Шеридан двинулся вперед. Казалось, он на мгновение заколебался перед тем, как ударить ее, что позволило Деленн уклониться от его замаха и врезать ему в живот.

Он тоже упал, и у Деленн появилось время, чтобы раздвинуть свой боевой посох, многовековой древности оружие, подарок любви Неруна. Это было смертоносное оружие в руках мастера, и, хотя Деленн не была Дерханом, она была хорошо натренирована в обращении с ним.

Отскочив назад, чтобы иметь за спиной стену, она крепко сжала посох в обеих руках. Она не слишком хорошо знала человеческую физиологию, но того, что она знала, было достаточно, чтобы обездвижить этих двоих. Теперь надо как можно скорее предупредить Совет. Не только о том, что Шеридан сбежал, но и о том, что Враг появился здесь.

Раздался неожиданный звук, похожий на жужжание и потрескивание. Деленн вздрогнула и повернулась. Прямо перед ее глазами воздух рябил, и эта рябь складывалась в очертания гигантского, уродливого краба. Рассудок оставил ее, и она рванулась вперед с посохом наперевес, нацеливая удар в существо перед ней, чудовище из ее худших кошмаров.

Оно двигалось со скоростью, казавшейся немыслимой. Одно быстрое движение, и Деленн упала в ужасных муках, очень хорошо понимая, что тепло, разливающееся по ее животу — это ее же собственная кровь.

* * *

— Что это была за чертовщина? — спросил Шеридан, глядя на лежащую Деленн. — Не затруднитесь ли объяснить?

— Друг, капитан. Вы увидите, они у нас есть повсюду. Пойдемте. Может быть, она как — то успела поднять тревогу.

Иванова преклонила колено и подняла странное оружие Деленн.

— Один быстрый удар в шею, и она уже никогда не причинит вам страданий, капитан.

Цветок апельсина.

— Нет, мы возьмем ее с собой.

— И вы говорили, что это я чокнулась?

— Подумайте, минбарцы не станут угрожать нам, если с нами будет член Серого Совета. Прикиньте, каким ценным заложником она будет, не говоря уже о том, что ей известно. А теперь пойдемте, вы сказали, что знаете, где здесь выход.

Иванова пожала плечами и сложила посох.

— Мне всегда хотелось такой. Однажды даже попросила папу, чтобы он подарил его мне на рождество. Туда.

Шеридан встал на колени, чтобы поднять Деленн и обратил внимание на маленький треугольный предмет, выпавший из ее одеяния. Без всякой задней мысли он засунул его в карман и поднял ее на руки. Он был поражен тем, какой легкой она была, а также тем, что аромат апельсинового цвета исчез, сменившись запахом крови и смерти. Если бы он не был столь занят, то смог бы заметить те же щелчки и жужжание, что так потрясли сатаи Деленн.

* * *

— Капитан! Как хорошо снова вас увидеть. Я думал… что… Хорошо, что вы вернулись, сэр.

— Я тоже рад, что вернулся, Дэвид.

Шеридан шагнул из челнока в помещение маленького ангара на борту «Вавилона».

— У нас есть гость, которому нужна срочная медицинская помощь. Не могли бы вы позвать доктора Кайла?

— Я здесь, капитан, — сказал пожилой доктор, протискиваясь мимо Шеридана внутрь челнока. Иванова тихо стояла позади Шеридана. Доктор выглянул наружу.

— Но, капитан, она ведь…

— Минбарка, я знаю. Точнее говоря, сатаи Деленн из Серого Совета.

Корвин тихо присвистнул.

— Она может оказаться тем средством, что позволит нам наконец — то закончить эту войну. Но даже если у нас это и не получится, то разве не о таком заложнике мы до сих пор могли лишь мечтать?

— Сэр, вас за это с ног до головы закидают розами!

— Апельсиновым цветом.

— Простите, сэр?

— Так, ничего. Как она, доктор?

Рана Деленн на первый взгляд казалась очень серьезной, но Шеридан не понаслышке знал, сколь невероятно крепки минбарцы. Она оставалась в полусознательном состоянии все время, пока он нес ее из минбарского здания к челноку, и несколько раз теряла сознание, пока они летели с планеты к «Вавилону». Во время их побега они не встретили больше никаких препятствий, и это слегка беспокоило капитана.

— Она поправится. Это не так страшно, как выглядит.

Шеридан кивнул.

— Хорошо. Я хочу, чтобы она осталась жива. У нас к ней чертовски много вопросов.

— И не только к ней, — пробормотал Корвин. — Капитан, так что же случилось на Веге-7? И как вам удалось выбраться оттуда столь легко? Поймите, я не хочу показаться неуважительным и все такое, но вы же не могли просто взять и уйти с планеты минбарцев как из магазина на углу улицы?

— Смешно. Я и сам ломаю себе голову над этим.

Шеридан взглянул на Иванову, которая выступила вперед.

— Я уже сказала вам. У нас везде есть друзья, капитан.

Но Шеридан не расслышал фразу Ивановой. Его внимание поглотил Корвин, воскликнувший:

— Сьюзен!

— Вы знаете друг друга?

К удивлению Шеридана, Иванова подошла к Корвину и, глядя на его ошарашенное лицо, одарила его долгим и страстным поцелуем.

— Вы знаете друг друга.

— Мы знали друг друга раньше, — отозвался Корвин. — Я думал, что ты погибла. То есть, когда я услышал твой голос, то я понадеялся, что это ты, но потом я подумал, что этого не может быть. Ты была мертва.

— Была. Теперь мне уже лучше.

Корвин не мог оторвать глаз от нее, но потом наклонил голову и заморгал.

— Извините, капитан. Я… отвлекся.

— Понимаю. Что — нибудь слышно о лейтенантах Кеффере, Франклине и Конналли?

— Ничего, сэр. Я думал, они были с вами.

— Я не знаю, где они, но есть один нарн, который знает. На'Фар выдал меня, и я хочу узнать, почему. Он говорил что — то про Кха'Ри. Если нарны начали сотрудничать с минбарцами, то нам не поздоровится. Взять курс на Вегу-7.

Он поглядел на Иванову.

— Загадки могут подождать.

* * *

Сатаи Синевал, шай алит священной войны, военачальник клана Клинков Ветра, член Серого Совета и будущий Энтил'За, вошел в свои личные апартаменты и взглянул на ту, что находилась там.

— Старкиллер сбежал, — резко произнес он. — Он вышел из этого самого здания, из которого, как ты уверяла меня, побег невозможен. Он просто вышел наружу, и никто даже не подумал попытаться остановить его. Это было так, как если бы охране… было приказано не вмешиваться, и даже не обращать внимание на его присутствие. Но это могло быть, только если бы я сам приказал такое, чего я наверняка не делал.

— Я воспользовалась некоторыми своими… вольностями, Синевал. Приношу свои извинения, если таким образом совершила проступок.

— Полагаю, у тебя для этого была веская причина.

— Будем считать это частью расплаты за ту пользу, которую я вам принесла. Я знаю из очень надежного источника, что Шеридана все — таки кое — кто видел. Кое — кто из… ваших друзей. Полагаю, что весть об этом еще не стала всеобщим достоянием, но я не думаю, что сатаи Деленн будет продолжать чинить вам препоны в Совете.

— Ты уверена в этом? Шеридан убил ее?

— Убил или взял в плен. Это не так уж важно. Если вы достаточно умны, вы можете обвинить ее в его побеге. Я знала, что вам понравится эта идея. Так скажите теперь, не окупает ли ваша выгода издержек от его исчезновения?

— Я не остановлюсь, пока Шеридан и все, кто связан с ним, не будут мертвы! Кровь за кровь! За «Черную Звезду», за «Эмфили», за «Догато», за…

— Да, да, конечно. Я понимаю. Рано или поздно, у вас появится шанс расквитаться с ним. Будьте терпеливы, как я. И, кроме того, теперь вы сможете завершить войну с землянами без всяких вмешательств со стороны Деленн. Разумеется, мне хотелось бы быть там, вместе с вами. Лично у меня слишком много счетов с землянами, чтобы оставаться в стороне, когда вы станете истреблять их всем тем бесценным оружием, что я вам предоставила. Ну, что скажете на это, Энтил'За? Или мне лучше говорить, Великий?

— Я скажу, что сегодня ты как никогда оправдала свое прозвище.

Она улыбнулась, и Синевал подумал, что воительница Джа — Дур, последняя из дилгар, ненавидимая и проклинаемая всей Галактикой, действительно никогда столь полно не оправдывала своего прозвища.

Несущая Смерть.

Глава 4

— Сатаи, мои собратья, — Синевал медленно склонил свою голову, борясь с желанием надвинуть капюшон, чтобы не видеть пустой колонны света на противоположной стороне круга. Так долго он ждал этого, но вот, когда это свершилось, и его самой сильной соперницы в Совете больше нет, он чувствовал себя странно… запятнанным.

— Сатаи Деленн потеряна для нас.

— Что ты хочешь сказать этим, потеряна? — воскликнул сатаи Ленанн. Член религиозной касты, столь же недавно вошедший в Совет, как и сам Синевал. Но Ленанн не был главой клана, не имел кораблей и верных воинов, никаких особенных заслуг в священной войне против землян, ничего, что могло бы обеспечить ему настоящую поддержку. Он был просто глупым ничтожеством, прислуживавшим Деленн.

— Что с ней случилось?

— Старкиллер совершил побег. Ему… кто — то оказал помощь. Во время своего… побега, он встретился с сатаи Деленн и взял ее с собой. В качестве заложника, надо думать. Мне и подумать страшно о том, что она могла бы пойти с ним по доброй воле.

— Что ты говоришь? — закричал Ленанн. — Ты обвиняешь…?

— Я никого не обвиняю, и я ничего особенного не говорю, — ответил Синевал, стиснув зубы. Он ненавидел себя за то, что он сейчас делал — бросал тень, хотя и не непосредственно, на своего товарища по Совету, но он должен был это сделать. Шеридану помогли сбежать, и эта помощь пришла не от Деленн. Но если он не обвинит в этом Деленн, тогда начавшееся расследование может пролить свет на деяния самого Синевала и на существо, пользовавшееся его защитой.

Но сейчас, когда Синевал глядел на Ленанна, в нем вздымалась волна гнева. Деленн, хотя бы, заслуживала уважения. Ленанн — нет. Неужели у Деленн не нашлось соратников лучше этого? Синевал знал, что дерзкая атака Шеридана на этот корабль привела к гибели двух самых значительных сторонников Деленн, но был ли Ленанн в самом деле единственным, кто был способен сейчас встать на ее защиту?

Но нет, это было не так.

— Ее придется отыскать и спасти, — сказал Хедронн, как всегда, без лишних церемоний и в самую точку. Синевал восхищался этим его качеством.

— Она одна из Девяти. Мы найдем ее.

— Шеридан покинул планету. Наши станции слежения засекли земной челнок, покидавший атмосферу. По какой — то причине тревога из — за этого объявлена не была, и они не сообщили нам, пока не прошло много часов. Без всякого сомнения, ему удалось встретиться со своим кораблем.

— Так значит… нам их уже не вернуть? — с мукой в голосе вымолвил Ленанн. Синевал разделял его чувства. Держать в своих руках Старкиллера, купленного у нарнского правительства, которое было обязано Шеридану самим своим существованием… для того лишь, чтобы снова его упустить. И лицезреть, как пал один из Девяти. Синевал не любил Деленн, но она, как и он сам, была одной из них.

И все это благодаря козням твари, которую он должен был бы убить в тот самый момент, когда впервые увидел ее. Но он не сделал этого, а заинтересовался, стал слушать ее и учиться…

И поверил ей. Не просто так ее прозвали Несущей Смерть.

— Нет, — медленно произнес Синевал. Кровь за кровь. Кровь взывает к крови. Кровь тех, кто был убит на «Черной Звезде», на «Эмфили», кровь двух сатаи, даже кровь Деленн. Кровь их всех должна быть смыта кровью самого Шеридана.

— Шеридан землянин, а земляне предсказуемы. Он вернется туда, где его захватили в плен. Для того, чтобы найти членов своего экипажа, а также для того, чтобы выяснить, кто предал его. Рано или поздно, он вернется на Вегу-7.

— В таком случае, я полагаю, там и оборвется цепь его преступлений, — сказал Хедронн. Синевал удивленно вскинул взгляд. Он не ожидал такой реакции от степенного, уравновешенного мастера.

— Веги-7 коснулась сила, значительно более могущественная, чем наша. Наши следящие зонды обнаружили, что там… происходит какое — то движение. Из — под поверхности выходит что — то древнее и темное. Оно стремится вновь подняться в небо.

Лицо Синевала побелело.

* * *

— Как она? — спросил Шеридан у доктора Кайла. Вполне простой вопрос, безобидный и непредвзятый. Таким тоном он мог бы спрашивать о здоровье своего друга или родственника, своей жены Анны, или даже… в прошлом, своей дочери Элизабет.

Но только это была не Анна, а Элизабет была вот уже два года мертва. Она не была его родственницей, и уж точно не другом.

Сатаи Деленн дышала хрипло и тяжело, но движения ее груди, похоже, вернулись к обычному спокойному ритму. Шеридан все еще не понимал, что сразило тогда минбарку. Все, что он заметил тогда — неопределенное движение и тихий взвизг. Иванова попыталась сделать вид, что ничего особенного не произошло, но Шеридан точно знал, что там было что — то необычное.

— Она поправляется. У минбарцев великолепная конституция. По — моему, она сможет встать на ноги через несколько часов. Рана живота, должно быть, болезненная, но помощь оказана вовремя, так что ее вполне можно будет залечить.

— Хорошо. У нас к ней чертовски много вопросов.

И не только к ней.

— Сообщайте мне об изменениях в ее состоянии.

Шеридан покинул маленькое помещение медицинской лаборатории на борту «Вавилона» с противоречивыми чувствами. Казалось, что с того самого момента, как он прибыл на Вегу-7, все пошло вразнос. Предан нарнским администратором, захвачен минбарцами, допрошен, был под угрозой пыток, а потом… потом интригующий разговор с женщиной, что лежала сейчас в Медлабе. Он мог напасть на нее, может быть, даже убить, так почему же он этого не сделал? Он сказал ей, что не желает делать те вещи, которых от него ожидают, но была ли это вся правда? И почему она так странно, искушающе пахла цветком апельсина? И почему появилась вдруг та, что спасла его?

Начать с конца, и дойти до самого начала. Пусть он и не был Шерлоком Холмсом, но Шеридан, по крайней мере, знал, с чего начать.

Он нашел командора Корвина именно там, где предполагал его найти — за сосредоточенным изучением звездных карт и сводок технических данных в своем командном пункте рядом с рубкой.

— Как там с ремонтом? — спросил Шеридан. — Вы успели закончить его до того, как…?

— В основном, сэр. Целостность корпуса доведена до более чем 80 %. Системы связи, навигации и вращающиеся секции снова в исправности, как и двигатели гиперперехода, хотя последние все еще немного нестабильны. Им потребуется капитальный ремонт, когда мы вернемся на Проксиму. Мы пока не в состоянии отремонтировать корпус в районе обзорного купола и внешние камеры. Задние батареи и установка запуска истребителей C все еще не работают, сэр.

— Плохо, но могло быть и хуже.

— Э — э-э, сэр… возможно, так оно и есть. Член Правительства Сопротивления генерал Хейг приказал мне в недвусмысленной форме… э — э-э… оставить вас и всех остальных, сэр.

— И вы, скажем так, послали его.

— В общем и целом, да.

— С вашей стороны это было невероятно глупо и безответственно, мистер Корвин. Однако, я не в силах отблагодарить вас. Просто, не делайте так больше.

Корвин улыбнулся.

— Нет, сэр.

Уже не в первый раз, Шеридан поразился, насколько молод был его старший офицер. Слишком молод, чтобы быть в рядах тех, кто сражался за Землю, он был одним из сотен тысяч беженцев, кому, вскоре после Битвы на Рубеже, удалось вырваться из пекла Битвы за Марс, благодаря самоубийственному нападению Шеридана на корабль Серого Совета. Разница между ним и прочими заключалась в том, что он, единственный из всех, проделал путь до рубки «Вавилона» и встал у руля, когда был убит лейтенант, управлявший кораблем. Шеридан тогда же, не сходя с места, произвел его в младшие лейтенанты, и с тех пор Корвин рос по службе так же быстро, как и сам Шеридан. Один из многих его соратников. Один из многих, кому, возможно, суждено умереть одинокой, бессмысленной смертью в чужом мире.

— Дэвид, у меня к вам есть еще вопрос. Более… личного характера. Откуда вы знаете мисс Иванову?

— Сьюзен? Она служила в Вооруженных Силах, сэр. Она вступила в них еще на Земле, и находилась в учебном походе на Ганимеде, когда минбарцы взяли Землю. Она как — то сумела добраться до Проксимы-3 и присоединиться к личному штабу генерала Франклина. Я встретил ее там, когда «Вавилон» переоснащали и перестраивали несколько лет назад. Правительство Сопротивления тогда настаивало, чтобы я был переведен в такое место, где за мной было бы легче следить. Мне кажется, они не верили мне тогда, и уж точно не будут верить мне теперь, после того, что случилось.

— Я все улажу.

— Спасибо вам, сэр. Так или иначе, я встретил Сьюзен, и… в общем… дела пошли… э — э-э…

— Я женатый человек, Дэвид. Я понимаю.

— Спасибо, сэр, — Корвин покраснел. — Потом меня снова перевели сюда, а Сьюзен послали выполнять секретные задания генерала Хейга. Они называли это «Проект Вавилон» — в честь этого корабля. Я точно не знаю, что они там делали, но мы старались не терять друг друга и встречались при каждой возможности, но… потом… ее послали на какое — то секретное задание куда — то к самому Пределу. Мы слышали сообщение, что ее челнок разбился, и все на его борту погибли. Я был… я был очень… расстроен, сэр.

— Да, я припоминаю. Боже, почему я тогда ничего не замечал? Почему я не обратил внимание на нее… или на вас?

— Должно быть потому, что тогда мы все были немного не в себе, сэр. Помешательство не проходит так быстро.

— Бывает, что и никогда, мистер Корвин.

Шеридан поднялся и вышел из комнаты. Он устал, и у него все еще было больше вопросов, чем ответов. Ему очень сильно нужно было немного поспать до того, как они прибудут на Вегу-7. Поспать и получить кое — какие ответы. И увидеть свою дочь…

Когда он открыл дверь, то обнаружил в каюте, конечно же, не дочь.

— Как? Как вы сюда попали?

Сьюзен улыбнулась.

— Ловкость рук.

Она лежала на его кровати. Совершенно обнаженная.

— Так ты заходишь, или нет?

Шеридан застыл в дверях и мог только смотреть. Вместо нее он почти видел образ Анны. Слабое дуновение апельсинового аромата коснулось его.

Он прикрыл свои глаза, внезапно наполнившиеся слезами.

Потом он шагнул вперед, и дверь закрылась позади него.

* * *

— Давай, Уоррен, держись.

— Больно… Док…

— Проклятье! Если бы… Если бы я мог вспомнить, что нужно делать. Я перестал быть врачом всего лишь несколько лет назад. Уоррен!

— Что мы можем сделать для него, Стивен? Посмотри на ту рану.

— Я не позволю ему умереть, Ниома.

— А вдруг это от тебя уже не зависит?

— Что — нибудь слышно с «Вавилона»?

— Нет.

— Давай, Уоррен. Не умирай у меня на руках. Не смей делать это!

* * *

— Кто ты?

Сьюзен улыбнулась.

— Это очень философский вопрос. С каких это пор ты стал ворлонцем?

Шеридан неторопливо расхаживал по комнате, а Сьюзен небрежно лежала на кровати, улыбаясь. Она гораздо больше подходила к этой домашней обстановке, нежели он сам. А почему бы и нет? Он редко бывал здесь. На борту «Вавилона», он обычно находился или на мостике, или в командном пункте, или летал на Старфьюри. Сьюзен так по — домашнему расположилась в его кровати.

«Это место Анны. Оно принадлежит ей».

— Ты знаешь, что я имею в виду. Ты вдруг, после того, как три года была мертва, ни с того ни с сего, объявляешься в минбарской камере, и как раз вовремя, чтобы помочь мне бежать оттуда… И мы совершаем побег, прилагая минимальные усилия, да еще прихватываем с собой сатаи в бессознательном состоянии. И все это — заслуга твоих… друзей. Почему? Я хочу сказать, что… я не могу понять ничего из этого.

— Тебе не очень — то надо было что — либо понять полчаса назад.

— А теперь надо.

— Ах! Как я понимаю, ты говорил с Дэвидом. Симпатичный мальчик, и все, что у меня с ним было, было забавно. Но и только — забавно. Я всегда знала, что он далеко пойдет. Командор, каково? Так, так, так. Что ж… Я теперь другая. Я стала другой с того самого момента, как приземлилась на За'Ха'Думе.

— За'Ха'Дум? Это место — база твоих… друзей? Кто они такие? Инопланетяне? Люди? Я успел заметить то, что ударило Деленн. Я такого никогда раньше не видел.

— Они инопланетяне. И я не советовала бы пытаться повторить название их расы, если, конечно, ты не говоришь по — валлийски. В нем десять тысяч букв, — она замолчала и перевела дух. — Я не уверена, что у меня получится объяснить это тебе. Они старые, очень старые, и они могущественные, но… все, что они хотят — это жить в мире. Планета, на которой разбился мой челнок — За'Ха'Дум — их родной мир, и очень дорогое место для них. Они чему — то поклоняются там — я не знаю, чему.

— Так или иначе, мои друзья… они давно недовольны минбарцами. Все, что они хотят — это жить в мире, но минбарцы им этого не позволяют. Я не знаю почему, но тут каким — то образом не обошлось без ворлонцев. Тысячу лет назад мои друзья попытались вернуться на За'Ха'Дум, после того, как были изгнаны оттуда. Минбарцы им помешали и зашли настолько далеко, что даже атаковали За'Ха'Дум, и им помогали ворлонцы и несколько ныне давно мертвых рас. Мои друзья были вынуждены отступить, но кое — кого из своих они оставили, спрятав их от минбарцев. Я, в некотором смысле… привлекла их внимание, когда свалилась им на голову. Они на самом деле очень дружелюбны. Или, скажем так, стали дружелюбны, когда я объяснила им, в чем дело. Они хотят вернуться на За'Ха'Дум и жить там, но им мешают минбарцы и ворлонцы. Так вот, они предлагают нам помощь, потому что знают, в какой ситуации мы оказались. Они не хотят уничтожать минбарцев, но им придется сделать это, потому что все, что они хотят — это жить в одиночестве, никого не трогая, в своем мире. Неужели это так много?

— Минбарцы — это одно, — сказал Шеридан. — Но как быть с ворлонцами? Если твои… друзья, как ты говоришь, не в ладах с ними, то мы можем разозлить ворлонцев. Я не хочу, чтобы это случилось. Тогда Битва на Рубеже покажется нам вечерней проповедью в церкви.

— Именно поэтому мои друзья и не могут оказать открытую поддержку. Им приходится действовать скрытно, но они будут делать все, что в их силах, чтобы помочь.

— Благодарю.

— Я так и думала, что ты будешь доволен. Они первые наши настоящие союзники с тех пор, как все это началось. Так что же с того, что они не могут открыться! Они хотят помочь нам, капитан. Может быть даже, помогут нам отомстить. Мы не можем вернуть себе Землю, и ты не можешь вернуть себе свою дочь, но мы все — таки можем заставить этих чудовищ, что принесли нам столько бед, заплатить за все это!

Что — то вдруг неожиданно щелкнуло в сознании Шеридана, и он повернулся к Ивановой.

— А что ты хотела? Если они спрашивали у тебя то же, что ты спросила у меня, то чего же ты захотела?

Иванова ответила улыбкой.

Коммуникатор Шеридана пискнул. Тихо выругавшись, Шеридан подошел к столу и взял его.

— Да?

— Мы прибыли на Вегу-7, сэр. Вышли из гиперкосмоса. Только, сэр, я боюсь, что двигатели гиперперехода отрубились. Наш ремонт не был толком закончен, и теперь нам предстоит повозиться, чтобы снова заставить их работать, иначе не доберемся до Проксимы. Но… это еще не самое плохое.

— Что вы имеете в виду?

— Мы просканировали планету, сэр. Из всего населения в более чем четыреста тысяч нарнов и людей, биосканеры показывают лишь пять живых биоформ.

— Пять?

— Ну, это где — то между четырьмя и шестью, кажется, — вмешалась Иванова, и пожала плечами, когда Шеридан бросил на нее яростный взгляд.

— Я буду в рубке через минуту, Дэвид. Отбой.

Он повернулся к Сьюзен.

— Пять. Из населения целой планеты. Что с ними со всеми случилось?

Он начал поспешно одеваться, когда его коммуникатор снова издал звук. На этот раз на связи был доктор Кайл.

— Капитан, кое — кто только что попытался убить вашу минбарскую гостью.

* * *

— Это была Майя Эрнандес, — сказал доктор Кайл. — Она пыталась испортить метазином кровь, которую мы ей переливали. Это средство успокоительное и наркотическое для людей, но оно может оказаться смертельным для минбарцев, особенно в больших дозах.

— А не соизволите ли вы мне сказать, доктор, почему это вы до сих пор не упоминали о такой маленькой биологической слабости?

Кайл ответил Шеридану гневным взглядом.

— Я лечу, а не убиваю, капитан. И к тому же, метазин эффективен только при внутривенном вливании. Не такое уж смертоносное оружие, как мне кажется.

— А, черт. Я знаю, знаю. Простите, доктор. Просто дела у меня в последнее время идут… странновато. И где сейчас доктор Эрнандес?

— Без понятия. Она убежала, как только я застал ее.

— Как вы думаете, почему она сделала это?

— Ее муж и сын погибли на Земле. Может быть, она слишком многого насмотрелась на этой войне.

— Как и все мы.

Шеридан повернулся к Корвину.

— Найдите ее и заприте где — нибудь.

— Есть, сэр.

Корвину было не по себе с тех пор, как он передал свое сообщение Шеридану.

— Вы хотите, чтобы я занялся этим до или после того, как слетаю на планету?

— Вы не полетите на планету, мистер Корвин. Мне нужно, чтобы вы оставались здесь и поддерживали порядок. Полечу я.

— Капитан! Вы забыли, что случилось в последний раз, когда вы спускались туда?

— Нет, и не похоже, что я это когда — либо забуду. Верьте мне, мистер Корвин.

— Но вы не можете отправиться туда в одиночку.

— Не думаю, что пятеро живых могут представлять собой серьезную угрозу. И кроме того, я полечу не один. Она полетит вместе со мной, — он указал на Деленн, безмятежно сидевшую на стуле около своей койки. Ее руки были скованы, но лицо оставалось спокойным и бесстрастным.

— Я не хочу выпускать ее из поля зрения. У нее слишком много нужной нам информации, чтобы позволить ей умереть по какой — либо причине, и кроме того, мистер Корвин, она не собирается никуда бежать. Я возьму с собой команду из службы безопасности, если вы настаиваете, но это все. До свидания, мистер Корвин. Вы, — он взглянул на Деленн. — Идите со мной.

Молча, с умиротворенным, как всегда, лицом, она поднялась и пошла за ним. Она держалась со столь же спокойным достоинством, с какой гордостью несла свои оковы.

* * *

Минбарцы… проклятые минбарцы… сожгли Землю… прикончили Землю… разрушили ее… убили всех…

Убили…

Кэтрин, вернись, Кэтрин! Проснись, Кэтрин… Ты не можешь умереть. Джозеф умер. Ты не можешь тоже умереть. Пожалуйста, Кэтрин.

Пожалуйста.

Минбарцы… Кэтрин… Джозеф мертв… Земля мертва… Земли больше нет… Ничего больше нет… но я… я тут… я всегда тут… Кэтрин…

Я… Я люблю тебя, Кэтрин… Я люблю тебя, Кэтрин… ты не можешь умереть…

Все вокруг него было мертво, и мертв был человек по имени Маркус Коул. Смерть его была не смертью плоти, но смертью духа, смертью прежних жалких мечтаний, стремлений и надежд.

Что — то новое и страшное рождалось в душе Маркуса Коула.

* * *

— Как по — вашему, что здесь произошло?

Деленн молчала, глядя прямо перед собой. Наблюдая ее спокойствие, Шеридан чувствовал, что ему хотелось бы обладать таким же. Он не мог смотреть на сожженные здания, руины, опустошение, на весь тот кошмар, в который превратилась Вега-7, и ощущать при этом хоть что — нибудь, кроме медленно вскипавшей злости. Так похоже на Землю. Это было так похоже на Землю.

Посадить челнок оказалось непросто. Здесь осталось слишком мало подходящих, достаточно плоских и чистых от обломков площадок, но им все — таки удалось сделать это, и теперь они шли через опустошенные развалины, перешагивая через мертвые тела, раздавленные или сгоревшие, направляясь к источнику сигнала SOS, который удалось засечь Корвину. Вега-7 лежала в руинах, и Шеридан не мог не размышлять о том, случилось ли это вопреки его действиям, или они послужили этому причиной.

Какой — то звук раздался слева, и Шеридан развернулся, выхватив и взяв наизготовку свой пистолет. Один из охранников службы безопасности сделал то же самое. Шеридан махнул ему рукой, чтобы он опустил оружие, а сам пошел вперед. Все остальные последовали за ним.

Это место раньше было домом. Один труп лежал, наполовину скрытый под обломками стены. Шеридан видел вокруг пятна засохшей крови. Неподалеку находилось другое тело, принадлежавшее женщине. Ее череп был расколот. И, шепотом повторяя что — то снова и снова, над ней на коленях стоял мужчина. Слезы боли и муки катились по его щекам и скатывались на его короткую черную бороду. Он взглянул на людей, и Шеридан на мгновение увидел в его глазах свое отражение. Он увидел в них самого себя, каким был когда — то.

— Мое имя Джон Шеридан, — сказал он, медленно опуская плазменный пистолет. Одного из пяти нашли.

— Старкиллер, — прошептал мужчина. — Она мертва. Они все мертвы.

— Кто это сделал? Что здесь случилось?

— Минбарцы. Наверное. Я их не видел, но кто еще это мог быть? Минбарцы… минбарцы… я Маркус… Маркус Коул.

— У вас есть кто — нибудь, к кому мы могли бы вас отвезти? Семья, может быть, на какой — нибудь другой планете?

— Все мертвы. Никого нет, кроме меня.

У него было странноватое произношение, и Шеридан понял, что это британский акцент. Ему долгие годы не приходилось его слышать.

— Никого нет, кроме меня. И тебя. Помоги мне, Старкиллер. Помоги мне убить их всех.

Ненависть. Цикл ненависти. Он никогда не кончится, верно? Шеридан сказал похожие слова после смерти своей дочери. Найдется ли кто — нибудь, способный вырваться из лабиринта старых путей, старых циклов, старой кровной вражды? Способен ли сам Шеридан на это? Возможно, он просто не желал.

— Я сделаю все, что получится, — просто сказал он. — Вы будете желанным гостем на «Вавилоне», мистер Коул.

— Благодарю вас.

— Мы можем… организовать похороны этих людей, если вы пожелаете.

— Оставьте их. Просто пустые оболочки. Могу ли я помочь вам чем — нибудь?

— Вы знаете дорогу к главному местному центру управления? Мне нужно знать, выжил ли там кто — нибудь.

— Да, это туда. Идите за мной.

Шеридан поразился неестественно четкой, выдержанной манере речи Маркуса. Для человека, пережившего такую потерю, подобный самоконтроль должен был быть невозможным, и, рано или поздно, предвидел Шеридан, скорбь снова вырвется наружу. Шеридан предполагал, что это случится, когда Маркус увидит Деленн, но он просто проигнорировал ее, как если бы она была пустым местом.

Маркус вел их через заполненные развалинами улицы, мимо раздавленных трупов. Должно быть, он знал кого — то из них раньше, но ни разу не подал вида. Это выглядело так, как если бы вместе с уничтожением его окружающего мира, был уничтожен и его внутренний мир. Шеридан посмотрел на Деленн, но она пока так и не проронила ни звука. Действительно ли минбарцы сделали это? Могли ли они? Это было очень похоже на Землю. Слишком похоже на Землю.

Наконец, они их нашли. Франклин и Конналли, склонившись, занимались двумя лежащими фигурами. Одной из них был нарн, а другая…

— О, Боже, — тихо сказал Шеридан. — Как он, Стивен?

— Плохо.

Шеридан махнул рукой, и доктор Кайл, который настоял, чтобы его взяли с собой, рванулся вперед. Вместе с Франклином они начали работать над Кеффером. Он стонал, но все тише. И тут Шеридан обратил внимание на нарна. Это был На'Фар.

— Он почти ничего не говорил, — сказала Конналли. — Он тоже умирает. О чем бы вы ни хотели его спросить, лучше сделайте это сейчас, капитан.

Шеридан бросил еще один, последний взгляд на своего боевого товарища, и подошел к предавшему его нарну. Его ноги были сломаны, а лицо обожжено. В его кроваво — красных глазах была невероятная печаль и утрата.

— Г'Кван, помилуй меня, — прошептал он на одном из нарнских диалектов, который Шеридан понимал. — Г'Кван… упокой меня.

— Что здесь случилось? Кто сделал это?

— Враг… древний, темный… враг… ах, Г'Кван, помилуй меня… должен выслушать… должен выслушать… слушай… минбарцы… они… знают…

Речь нарна стала неразборчивой, и Шеридан поднял взгляд от его лица. Он не услышал двух последних слов, но того, что он услышал, ему было достаточно.

— Проклятье! — услышал он голос Франклина. Шеридану не нужны были объяснения. Кеффер умер.

— Нас… держали под землей, — говорила Конналли. — Я не знаю, как нам удалось выжить. Но… Уоррен… он не мог двигаться так быстро, как мы… Его, наверное, ударили очень сильно. Он не мог быстро двигаться, и когда стена упала…

Шеридан отвернулся, молчаливый и спокойный. Все остальное казалось несущественным. Он слышал, как Маркус сказал что — то Конналли, и она ответила ему. Франклин и доктор тихо разговаривали, но единственные слова, достигшие его слуха, были слова Деленн:

— Вален, храни ваши души.

Шеридан резко повернулся к ней. Без всякой мысли, без злобы или ненависти, лишь с холодным, жестким чувством бесповоротности внутри, он ударил ее по лицу. Ее руки были скованы, и она упала навзничь на пепелище. Шеридан достал пистолет, по — прежнему ни о чем не думая, и прицелился в нее. С коротким жужжанием оружие набрало энергию. Мгновение тянулось долго, целую вечность, и все, что имело в этот миг значение — это выражение ее глаз. Как у испуганного ребенка, потерявшего невинность.

Исполнившись внезапным отвращением, не то к себе, не то к ней, Шеридан убрал оружие.

— Смерть — слишком легкая участь для тебя, — выпалил он. — Пошли. Несите тело Уоррена в челнок. Он заслужил, как минимум, нормальные похороны.

И они оставили Вегу-7 позади, мертвый мир, принадлежащий отныне лишь мертвым и памяти живущих.

* * *

Доктор Эрнандес бежала. Она боялась. Она не сделала того, что должна была сделать. Доктор Кайл заметил ее, и теперь ее искали. Служба безопасности. Почему? Неужели они не понимают? Этой минбарской сучке нельзя позволить жить. Ее нужно убить и оставить гнить, как они сделали со всеми на Земле, с ее мужем, с ее сыном.

Но у доктора Эрнандес была подруга, подруга, которая все ей объяснила, которая рассказала ей об этом, которая заставила ее понять, и которая сказала ей, что она должна была сделать.

— Ты там? — тяжело дыша, спросила Майя. Это было то место, в котором, как ей было сказано, будет безопасно. Ее подруга сказала ей, что они встретятся здесь. Теперь все будет хорошо.

— Ты здесь?

— Я здесь, — ответил тихий голос.

— Меня… меня поймали. Служба безопасности ищет меня. Но почему? Она ведь заслуживает смерти, правильно? Ты мне сама так сказала. Она заслуживает смерти. Почему они охотятся за мной за то, что я собиралась сделать то, что нужно?

— Ты провалила задание. Мне было нужно, чтобы эта минбарская сучка умерла. Она знает, кто я, что я такое. Ты все испортила, и ты привлечешь внимание ко мне. Я не могу позволить тебе сделать это.

— Ты… ты пугаешь меня.

— Хорошо.

Неслышное движение, тупой удар, и доктор Майя Эрнандес умерла прежде, чем сумела понять, что с ней происходит. Сьюзен Иванова сложила свой боевой посох и вышла из тени. Так… Одна попытка провалилась. Что ж, это еще не конец света. У нее еще есть время.

Достаточно времени, чтобы увидеть, как эта минбарская шлюха сдохнет.

* * *

— Со звезд мы пришли, и к звездам мы возвращаемся. Отныне и до конца времен.

Шеридан закончил читать речь похоронного ритуала и стал смотреть в темный обзорный экран. Темный, потому что внешние камеры не работали. Они должны были бы проводить ритуал в обзорном куполе, но тот также был поврежден. Это было нечестно. Кеффер заслужил лучшего погребения, чем это. Не было времени даже на то, чтобы послать с ним эскорт истребителей. Все это было просто нечестно.

Шеридан отвел взгляд от пустого экрана и посмотрел на всех, кто стоял в рубке. Франклин был тих, горечь и злость читались в его глазах. Иногда он все еще проявлял чувства врача. Корвин выглядел неловко. Конналли не было здесь, возможно, она где — то выпивала в память о Кеффере. А Деленн… Были ли это настоящие слезы в ее глазах, или всего лишь последствия его оплеухи?

— Через какое время двигатели гиперперехода будут работать, мистер Корвин?

— Боюсь, что только через добрых полчаса. Им крепко досталось. Понадобится основательный ремонт, когда мы вернемся на Проксиму.

Шеридан понимающе кивнул, и тут Деленн начала говорить:

— Капитан, пожалуйста, выслушайте меня. Мой народ никогда бы не сделал ничего подобного. Это была другая раса, старшая раса. Ваша компаньон — часть той силы, что служит им. Они злые, темные и ужасные. Мы называем их…

— Заткнись! Меня не волнует, как вы их там называете, но Сьюзен мне уже все рассказала о них. Я знаю о вашей маленькой вендетте против них. Не знаю, из — за чего она началась, и это меня не волнует. Все, что мне известно, это то, что впервые за четырнадцать лет мы больше не одиноки.

— Капитан, пожалуйста, выслушайте!

— Мне что, заткнуть тебе рот? Ты находишься здесь потому, что я желаю держать тебя там, где я могу тебя видеть, потому что ты нужна мне живой, но когда наступит тот день, когда ты уже не будешь иметь значения, я первый вызовусь нажать кнопку, которая выбросит тебя в космос.

— Я приму смерть, но не раньше, чем я скажу…

Шеридан достал пистолет и направил оружие прямо на нее. Она встретила его взгляд с холодным безразличием, но в глубине ее глаз читалась затаенная мольба. Он пожалел о словах, что сорвались с его языка, но ничего поделать было уже нельзя.

— Как ты примешь смерть, меня не касается. А теперь заткнись, или я прикажу вставить тебе кляп.

— Капитан! — неожиданно вмешался Франклин. — Прямо над нами открываются две точки перехода!

— О, черт! Минбарцы! Начать маневры уклонения, Дэвид. Запустить истребители и заставьте работать эти гипердвигатели как можно быстрее. Как они могли найти нас здесь? Мы же ведь за луной, черт побери.

— Без понятия, капитан, — сказал Корвин. — Они вызывают нас.

Шеридан сжал зубы и взглянул на Деленн. Ее взгляд был опущен к полу.

— На экран. Может быть, нам удастся уцелеть, поговорив с ними.

Лицо минбарца появилось на экране. Он не был склонен к долгим вступлениям.

— У вас сатаи Деленн. Вы вернете ее нам и немедленно сдадите корабль.

— Знаете что, ребята, вашими бы устами да мед пить. У нас есть преимущество. Вы не можете стрелять по нам, или вы рискуете убить вашу драгоценную сатаи Деленн. Не можете ведь, так?

Экран потемнел.

— Они не могут?

— Они из касты воинов, капитан, — неожиданно сказала Деленн. — Моя смерть, особенно при обстоятельствах, когда можно обвинить в ней вас, их вполне устроит.

— Политика. Превосходно! Дэвид!

— Я делаю все, что могу, сэр. Я… подождите… Открывается еще одна точка перехода.

Шеридан вскочил на ноги.

— У нас должен быть хоть какой — то выход!

— Я… о, Боже, — прошептал Франклин. — Оба минбарца уничтожены. Я… Там что — то есть, но… я никогда не видел ничего подобного.

— Этого не может быть. Не бывает кораблей такой силы и быстроты. Попытайтесь вызвать их на связь.

— Пытаюсь, сэр. Пытаюсь, и у меня не получается. Они ушли.

— Невероятно. Вот это скорость. Им ведь нужно было сперва дать своим двигателям гиперперехода возможность хоть немного остыть. Кто такие, черт побери, они были? Что — нибудь было на внешних камерах?

— Никак нет, сэр, — ответил Дэвид. — Они все еще не работают, и у нас не было времени, чтобы запустить хоть один истребитель. Чем бы эта штука ни была, ее никто не видел.

Шеридан сел назад в свое кресло.

— Что же это могло быть?

— Один из моих друзей, капитан.

Это сказала Сьюзен, войдя легкой походкой в рубку и мило улыбаясь.

— Точнее сказать, наших друзей. Я подумала, что у нас здесь могут возникнуть неприятности, так что я попросила их в случае чего придти к нам на помощь.

— Это был один из наших друзей? Два минбарских крейсера за десять секунд?

— При необходимости. Они теперь на нашей стороне, капитан. Они не станут помогать нам во всем, но когда у них есть возможность, они будут рады сделать это.

Шеридан обвел взглядом команду рубки, и увидел на их лицах страх, смешанный с благоговением. Страх и еще кое — что, чего он не думал увидеть больше в своей жизни.

Надежду.

— Похоже, что наши дела, наконец, пошли на лад. Наконец — то, после четырнадцати лет борьбы и унижений!

Он позволил себе усмехнуться, и через секунду все, кто находился в рубке, улыбались, смеялись и ликовали. Первая крупица надежды после десятилетия разочарований.

Все… кроме одной.

— Что ж, сатаи Деленн, — издевательски произнес Шеридан. — Похоже, что мы больше не одиноки. Я не знаю, кто наши союзники, но они, по крайней мере, готовы сражаться, в отличие от нарнов. Что вы думаете об этом, а, сатаи Деленн? Да, что вы думаете обо всем этом?

Она встретилась с ним взглядом. Ее лицо стало смертельно бледным. Бездна ужаса была в ее глазах.

— Я думаю, что мы все обречены, капитан.

Она опустила голову.

— Вален, спаси нас, мы обречены.

Часть 2. Имеющий уши, да услышит

Шеридан пытается выяснить, кто его предал. В своём поиске он доходит до самого Кха'Ри. В это время для Деленн наступает пора тяжёлых испытаний — она в руках жестоких следователей земной Службы Безопасности. Некто готов сразиться с Врагом, и собирает для этого силы. Но он не подозревает, что Враг уже у самого его порога.

Глава 1

Начиналась новая эра в истории Человечества. Мы знали о том, что она приближается, но знали также и то, что нам не суждено увидеть её рассвет. Десять лет мы были расой отверженных. Мы оказались лишены родины и рассеяны по бескрайней Вселенной. Десять лет нашей единственной надеждой был один-единственный корабль, и один-единственный человек. Но даже эта надежда была несбыточна, ибо мы были слабы, а минбарцы всесильны.

Но потом мы встретили древнюю расу, чьё могущество превосходило наши самые невероятные предположения. Не потребовав ничего взамен, они предложили нам свою помощь. Мы не понимали тогда, что самая дорогая цена — та, что кажется самой ничтожной, и что больше всего тайн у того, кто ничего не скрывает.

Но когда на карту поставлена судьба человечества, кто станет сомневаться в том, что друг — это друг, а враг — это враг? Наша величайшая надежда могла обернуться нашим величайшим проклятием, а наш заклятый враг — самым верным другом.

Из личных дневников командора Дэвида Корвина.

* * *

— Г'Кван говорил, что есть тьма ужаснее той, против которой мы сражаемся. Это тьма души, потерявшей свой путь. Мы ведём войну не только против чуждой силы и злой воли, но также против хаоса и отчаяния. Страшнее смерти плоти смерть надежды, смерть мечты. В этом заключена величайшая опасность для нас, и мы не должны пасть перед лицом ниспосланного нам испытания.

Нарн-проповедник обвёл взглядом собравшихся слушателей, и, внезапно, тёплое чувство благодарности вспыхнуло в нём. Так много их пришло для того лишь, чтобы послушать, как он говорит, чтобы услышать его слова. Он не мог не быть благодарен им за это. Новое рождалось здесь и сейчас. Отсюда он, вместе со своим народом, сделает свой первый шаг на долгом и трудному пути, ведущему к спасению.

— Мы слишком долго были одержимы смертью. Смерть преследовала нас, пока мы не свыклись с её присутствием, пока она не стала нашим естественным уделом… Бремя горя и скорби тяготило нас, подобно тяжким оковам, которые мы сделали себе сами. Центавриане сковывали нас цепями из железа, но мы уничтожали свою свободу цепями ненависти. До тех пор, пока мы не разобьём эти оковы, не разорвём круговорот ненависти, злобы и горя, до тех самых пор мы будем одержимы смертью, и ничего мы не будем заслуживать, кроме смерти, и смерть будет нашим уделом. Сделать это будет нелегко. Не существует вечных истин, но мы должны всегда надеяться, ждать, когда придёт заветное мгновение — тот блистательный, неповторимый и священный миг откровения, который принесёт нам весть о грядущем нашего народа.

Будущее вокруг нас. Оно ждёт, когда наступит время перемен, чтобы родиться в миг откровения. Никто не знает, каково оно, это будущее, и что несёт оно каждому из нас. Мы знаем лишь, что оно всегда рождается в боли. Да благословит нас Г'Кван.

Нарн смолк и поднял голову, обратив лицо к ночному небу своей родной планеты. Всякий раз, когда он глядел в небо, полное звёзд, к нему приходило осознание его предназначения, и его истинного места в мироздании. Когда-то он блуждал между звёзд, но теперь он возвратился к зелёным просторам своей родины. Центавриане могли сколько угодно обращать её в руины, но они не в силах были уничтожить душу Нарна. Она будет жить до тех пор, пока жива вера хоть в одном из его сынов.

Закончив проповедь, нарн поклонился всем, кто проделал столь долгий путь, чтобы услышать его слова. У многих в глазах стояли слёзы, и со всех сторон раздавались просьбы благословить. Он отказывался, говоря им, что они сами должны благословлять себя. Он поверял им слова утешения, слова печали, слова, что навсегда меняли их жизни. Поначалу, приходили немногие, привлекаемые скорее его славой и заслугами прошлого, нежели его мудростью и тем, что он говорил. Но теперь пришло больше, и каждый из тех, кто был здесь, понесёт весть о его учении по свету, и придут другие, которых будет ещё больше. Он знал о том, что у него есть враги, но политические противники ничего не значили перед лицом грядущего бедствия, равно как и перед спасением от него.

Наконец, оставив снаружи черноту ночного неба, нарн удалился в свои покои. Они были просты и лишены всякого убранства. В комнате были только койка, каменный стол, подсвечник и копия книги Г'Квана, дар его деда, который так и не дожил до дня свободы Нарна.

В комнате были двое.

— Это была вдохновенная речь, Ха'Кормар'А Г'Кар, — сказал один из них. Нарн. Его спутник молча стоял, склонив голову.

Г'Кар поприветствовал их кивком головы и стал зажигать свечи. Каждая из них, казалось ему, согревала его душу своим мягким трепетным светом. Проходя мимо книги Г'Квана, он благоговейно коснулся её переплёта. Только когда все свечи были зажжены, он повернулся к двоим спутникам, его лучшим друзьям.

— Я рад видеть тебя снова, Та'Лон. В последнее время, Галактика становится слишком опасным местом. Какие вести ты принёс мне?

— Недобрые, Ха'Кормар'А Г'Кар.

Г'Кар с досадой вздохнул, услышав свой титул. Святой. Он уже говорил Та'Лону, чтобы он не называл его так, но тот, похоже, прочно утвердился в своей точке зрения.

— Против Шеридана-Старкиллера на Веге-7 было совершено предательство, и его захватили в плен минбарские воины из клана Клинков Ветра. Его увезли на Минбар в оковах.

— Великий Г'Кван! — воскликнул Г'Кар. — Его предали? На'Фар?

— Да, — ответил Та'Лон. — Администратор На'Фар. Но Шеридан каким-то образом ускользнул с Минбара. Наши агенты не смогли выяснить, как это ему удалось, ясно только то, что для него это не представило большой трудности. Член Серого Совета — сатаи Деленн — исчезла одновременно с ним. Доклады наших агентов на Минбаре противоречивы. Одни говорят, что Шеридан взял её в плен, другие — что она помогла ему совершить побег, и пошла с ним добровольно. Никто точно не уверен, но в чём уверенность есть, так это в том, что теперь в Сером Совете влияние воинов возросло как никогда раньше. В отсутствие противодействия со стороны сатаи Деленн, сатаи Синевал, вождь клана Клинков Ветра, почти наверняка добьётся избрания себя на должность верховного рейнджера, а может быть даже и титула Великого, как только закончится период траура по Дукхату.

— Я слышал об этом Синевале. И мне не нравится то, что я слышал.

— Синевал амбициозен, — сказал тот, кто до этого безмолвствовал. — Я хорошо знал его. Он искренне верит в то, что именно он — тот, кто должен вести битву против Тьмы, и может быть, учитывая всё, что мы о нём знаем, так оно и есть. Он опытен, умён, и его намерения благородны, но он также тщеславен, высокомерен и упрям. Он станет преградой на пути того, что мы построили здесь, в этом нет никакого сомнения. Он может потребовать от нас клятвы верности ему.

— И вы сделаете это? — спросил Г'Кар.

— Я давал клятву верности вам, Ха'Кормар'А Г'Кар, — без обиняков ответил Та'Лон. — Вам и вашей мечте.

— Так же, как и я.

— Я благодарен вам за вашу преданность, и молюсь, чтобы я оказался достоин её. Было ли что-нибудь ещё?

— Да, Ха'Кормар'А Г'Кар. Шеридан вернулся на Вегу-7, несомненно, для того, чтобы выяснить причину измены. Что он нашёл там… мы не можем сказать точно. От наших агентов на этой планете не поступало ни слова, и вообще никто не мог выйти на связь с Вегой-7 в течение более чем четырёх дней. Последнее полученное нами сообщение было лаконично: «Оно пробуждается». Вся колония оказалась уничтожена, так же, как и два минбарских боевых корабля, находившихся над планетой.

— Шеридан?

— Нет, — вмешался третий. — Шеридан умелый воин, но такое даже ему не под силу. Древний Враг возвратился на Вегу-7 и завладел своим кораблём, укрытым там многие века назад.

— Значит, они действуют быстрее, чем мы предполагали, и они достаточно уверены в себе, раз рискнули пойти на такое.

— Уверенности в этом мало, Ха'Кормар'А Г'Кар. Нет никаких доказательств, что это были они. Кха'Ри полагает, что это дело рук центавриан. Земляне думают, что это сделали минбарцы. Минбарцы взваливают вину на Шеридана. А центавриане… им это безразлично.

— Но, тем не менее, они возвращаются. Они более быстры и сильны, чем когда-либо до этого. Да поможет нам Г'Кван. И вся эта возня вокруг Шеридана… Мне это не нравится. Шеридан становится всё более и более значительной силой в этой галактике, и я не знаю, к добру это или нет.

— Желаете ли вы, чтобы мы вошли с ним в контакт, Ха'Кормар'А Г'Кар? — спросил Та'Лон. — Может быть, мы смогли бы привести его сюда.

— Пока не нужно. Мы не знаем о нём почти ничего, знаем только то, что он — опытный воин. Если он сам решит придти сюда, то пусть будет так, но мы не можем пойти на риск и выдать ему то, что мы делаем тут, если вдруг он окажется сторонником Врага. Мне кажется, что то, чем мы должны заняться в первую очередь — это предательство, из-за которого Шеридан оказался в плену. Я знал На'Фара, и не думаю, чтобы он пошёл бы на такое, не имея приказа. Этот приказ мог исходить только от Кха'Ри, за это я готов поручиться своим глазом. Выяснить, кто и зачем. Сделано это из-за одних лишь денег, или же есть другая, более глубокая причина? Благослови вас обоих Г'Кван.

— Благослови вас Г'Кван, Ха'Кормар'А Г'Кар.

— Да пребудет с вами Вален, — сказал третий, откидывая капюшон своей чёрной униформы, знака принадлежности к касте воинов. Минбарцы были редкостью на Нарне, но это был необычный минбарец. — Рейнджеры Минбара должны были стать нашей главной линией обороны против Тьмы, и под началом Бранмера они отвечали своему предназначению. Но Бранмер умер, и рейнджеры ушли вместе с ним. Та организация рейнджеров, которую мы создаём ныне, не должна потерпеть неудачу. Да пребудет с вами Вален, Г'Кар, и да снизойдёт на вас благословение Валерии.

— И тебе того же, Нерун.

Двое ушли, оставив Г'Кара в одиночестве. Но нет, он был не одинок. Он никогда не был одинок. С ним была его книга, были его мечты и души миллиарда нарнов. Они озаряли его путь, лежащий сквозь тьму.

Но кроме них, у него было кое-что ещё.

— Ты здесь? — тихо спросил он. В ответ, выдвинувшись из ниоткуда, появился ворлонец. Г'Кар устремил на него взгляд, и скафандр ворлонца начал раскрываться. На лице Г'Кара появилась светлая улыбка. — Г'Лан, — послышался его вздох.

* * *

— Имя?

— Деленн.

— Вы из Серого Совета?

— Да.

— Клан?

— Мир.

— Генерал Хейг молча наблюдал за допросом, прислонившись к стене напротив их пленницы-минбарки. Он не переставал удивляться везению Шеридана ещё со времени обороны Ориона-7, где Шеридану удалось спасти его и всех остальных членов Правительства Сопротивления, но это… даже Хейг был близок к потрясению, услышав такую весть. Шеридан был захвачен минбарцами, доставлен в самое их логово, но сумел вырваться оттуда, взяв в плен минбарку. Причём, ни больше, ни меньше, члена пресловутого Серого Совета. Возможно, Шеридану наконец-то удалось обнаружить средство, при помощи которого человечество сможет покинуть эту бесплодную скалу Проксиму-3 и занять то место в Галактике, что принадлежит ему по праву. Быть может, эта хрупкая минбарка с горящими глазами станет тем камнем, который ляжет в фундамент возрождаемого человечества.

И за это им придётся благодарить Шеридана. В который уже раз.

И ещё нельзя было забывать о другой женщине, чьё появление было связано с Шериданом, и о тех союзниках, чью помощь она предложила людям. Хейг был всё ещё не до конца уверен в том, следует ли ей верить, но он был в явном меньшинстве.

Хейг вновь обратил своё внимание на допрос. Деленн вперила взгляд прямо в глаза своего следователя — должностного лица из Службы Безопасности по имени Уэллс. Хейг поразился тому, что Уэллс не отводил своего взгляда. Ярость, сверкавшая в глазах Деленн, кого угодно могла заставить дрогнуть, но Уэллс был крепким орешком.

В том, как Деленн реагировала на Уэллса, было что-то странное. Было похоже на то, как если бы он напоминал ей кого-то другого.

— Назовите имена остальных членов Серого Совета.

Молчание.

— Назовите имена остальных членов Серого Совета. Кажется, всего вас там девять?

— Мы принадлежим кругу Девяти, созданному Валеном тысячу лет назад, чтобы принести мир и порядок на Минбар. Мы стоим между пламенем свечи и светом звезды, между Светом и Тьмой.

— Очень мило, — прокомментировал Уэллс. — Но вы не ответили на мой вопрос. Назовите имена остальных членов Совета. Восемь имён. Я полагаю, это не так уж сложно?

Молчание.

— Довольно, — сказал Хейг. — Она так упряма.

— Она сломается. Можете мне в этом поверить.

Хейг знал, что Деленн говорит по-английски, так что они с Уэллсом перешли на другой земной язык — немецкий, чтобы она не поняла, о чём идёт речь. Хейг говорил по-немецки удовлетворительно, а Уэллс… всё, что он делал, он делал безупречно.

— Всё, что нам нужно — это время и нехитрые средства убеждения.

Хейг взглянул в сторону Деленн, сидевшей неподвижно, как статуя. Статуя с пламенным взглядом. Под её левым глазом был синяк.

— Никаких пыток. Мы не можем позволить себе убить её. Есть другой способ.

— Она?

Хейг кивнул.

— Вы её недолюбливаете?

— Я ей не доверяю. Чувствуете разницу? Я не доверяю ни одному из них. Пока Пси-корпус существовал, они, по крайней мере, были хоть под каким-то контролем. Теперь же у них есть свобода делать всё, что им заблагорассудится.

— Ни у кого из нас нет свободы. И не будет, пока жив хоть один минбарец.

Дверь открылась, и Хейг повернулся к вошедшим. Их было трое. Один из них был сотрудником Службы Безопасности — он впустил двух других и снова вышел из помещения. Другим был Шеридан, человек, которого минбарцы прозвали Звездоубийцей, величайший герой нынешней эпохи. А третий, или, вернее, третья…

— Лита Александер, телепат уровня P5, - официально представил её Уэллс. — Рад вас видеть.

Она вопросительно взглянула на Деленн, а потом на генерала. Хейг утвердительно кивнул. Уэллс нехотя поднялся со своего кресла, и Лита заняла его место.

— Мне нужно время, чтобы приготовиться.

Хейг кивнул и повернулся к Шеридану. Старкиллер, не отрываясь, смотрел на Деленн, и в его взгляде сверкал гнев, по накалу не уступавший тому, что был в её глазах.

— Здравствуйте, капитан, — сказал Хейг по-английски. — Наши врачи уже проверили ваше состояние?

— Меня осмотрел доктор Кайл на борту «Вавилона». Со мной всё в порядке, генерал. Как продвигается допрос?

— Медленно. Минбарка почти всё время отмалчивается. Надеюсь, что у мисс Александер получится извлечь из неё что-нибудь ценное.

— Посмотрим.

Шеридан замолчал и повернулся к Деленн. Хейг ощущал, что от Шеридана исходит нечто такое, чего раньше он не замечал. По крайней мере, раньше эта эманация не была столь сильна. Ненависть. Направлена ли она на самого Хейга? Он приказал помощнику Шеридана, командору Дэвиду Корвину, не предпринимать попытки спасти Шеридана с Минбара. Корвин нарушил этот приказ, но Хейг не собирался наказывать его за это. «Вавилон» был последним кораблём тяжёлого класса в распоряжении Правительства Сопротивления, но всё же… Ставил ли Шеридан в вину Хейгу тот приказ? Ненавидел ли он Хейга из-за этого?

— Что я должна искать? — спросила Лита. Она сняла свои чёрные перчатки и смотрела на Деленн с выражением вежливого интереса на лице. Для Литы Александер, эта работа ничем не отличалась от какой-либо другой. Она не испытывала ни ненависти, ни любопытства, ни какого-либо другого сильного чувства. Только лишь… потребность исполнить своё предназначение, которую внедрил в неё Пси-корпус до того, как уйти в небытие. До того, как минбарцы уничтожили его вместе со всем остальным, что они уничтожили.

— Всё, что связано с Серым Советом, — сказал Хейг. — Ничего конкретного. Нам просто нужно что-нибудь, с чего мы могли бы начать. У неё большой запас информации, в которой мы нуждаемся, и мы вытянем её полностью, но всему своё время.

Дрогнула ли застывшая маска лица Деленн? Если даже так, это было почти незаметно.

— Начинайте, как только будете готовы.

Лита глубоко вздохнула и закрыла глаза. Вытянув вперёд руку, она коснулась ладонью лба минбарки, но та, казалось, не заметила этого. Её глаза тоже были закрыты. Дыхание Литы было медленным и спокойным.

— Она сопротивляется, — сказала Лита. — У неё большая… сила. У минбарцев часто так бывает.

— Продолжайте, — тихо сказал Хейг.

Он не смог удержаться, и отвёл глаза от этой немой сцены, чтобы поглядеть на Шеридана. Старкиллер стоял и смотрел, неподвижный, как камень.

— Я кое-что вижу, — прошептала Лита. — Девять колонн света.

— Это Серый Совет, — сказал Шеридан. — Меня приводили в их зал.

— Они спорят. Я вижу… какой-то треугольник. Она… думает о нём. Она сопротивляется. Сильно. Я… кажется… Бранмер умер… Энтил'За… рейнджеры. Она… о, Боже. О, Боже! Тьма! Она приближается! Чёрная, ужасная и… она коснулась!

Последнее слово вырвалось воплем из груди Литы, и её голова запрокинулась назад. Она отдёрнула руку от головы Деленн, как будто та была раскалена, и в ужасе уставилась на свою ладонь.

— Что вы обнаружили? — спросил Хейг.

— Я не уверена. Это было слишком… неясно. Идёт какая-то борьба за власть между членами Серого Совета. Она представляет одну из сторон, и они спорят о каких-то рейнджерах. Она боится, что теперь её противник станет их начальником.

— Кто такие эти рейнджеры? — спросил Хейг. — Я никогда не слышал о них.

— Что-то вроде отборных частей армии, — сказал Шеридан. — Частью воины, частью жрецы, частью секретные агенты.

— Их организация направлена против нас?

— Вероятно, — ответил Шеридан. Он выглядел рассеянным.

— Не будете ли так добры, сказать мне, почему я никогда ничего не знал об этих рейнджерах?

Шеридан молча посмотрел на него, и Хейг отвернулся прочь.

— Что-нибудь ещё, Лита?

— Я не знаю. Какие-то обрывки. Мне придётся подумать над этим, и мне нужно будет отдохнуть перед тем, как я буду делать это ещё раз.

— Ничего страшного. У нас есть время. Мистер Уэллс, заключённая в вашем распоряжении.

Лита поднялась из кресла и взяла свои чёрные перчатки. Медленно натягивая их, она пошла вслед за Хейгом, уходящим из комнаты. Внезапный импульс заставил Хейга обернуться и посмотреть на Шеридана. Тот всё ещё молчал и смотрел на Деленн. Вдруг, та повернулась и взглянула на капитана. В её глазах… в них светилась затаённая мольба.

На мгновение он заколебался, как бы собираясь сделать что-то, но потом повернулся и пошёл прочь.

— Так, — донеслись до Хейга слова Уэллса. — А теперь расскажите мне об остальных членах Серого Совета.

За дверью стоял и ждал мужчина. Высокий, длинноволосый и с короткой чёрной бородкой.

— Ваша охрана не позволила мне войти внутрь, — сказал он с британским выговором. — Я поклялся, что я никогда не оставлю вас, капитан. Как же я могу выполнить эту клятву, если вы не позволяете мне быть рядом с вами?

— Простите, Маркус, — сказал Шеридан. — Просто мне… нужно было побыть одному, и не более того.

Хейг взглянул на этого человека — Маркуса? — и отметил про себя его суровый взгляд, направленный на Шеридана. Но в глубине его глаз, за этой суровостью, жил как бы дикий зверь, которого так и тянет вырваться на свободу.

Четверо людей, не торопясь, шли через коридоры Здания Правительства в личный кабинет Хейга. Когда они вошли туда, Хейг бросил острый взгляд на Маркуса. Он никогда раньше не видел этого человека, а Шеридан был печально знаменит своими уклончивыми докладами. Но Шеридан, со всей очевидностью, доверял ему, и, учитывая это, избавиться от него было бы довольно трудно. Хейг перевёл взгляд на Литу. Ей можно было верить, да к тому же, держать что-либо в тайне от телепата никогда не было хорошей идеей. Пришло время поднять вопрос насчёт одного момента, вызывавшего чувство неудобства у генерала Хейга.

— Итак, капитан. Что вы думаете о наших новых союзниках?

— Инопланетные друзья Сьюзен? Я не знаю. Нам нужны союзники, и эти ребята сильны. Очень сильны.

— Наверное. А как насчёт самой Сьюзен? Вы доверяете ей?

— Доверяю? Да, скорее всего. Она помогла мне сбежать с Минбара, и командор Корвин знает её и верит ей. Я полагаю, вы знали её?

— Да. Она была назначена на должность в личном штабе генерала Франклина несколько лет назад. Она приняла участие в миссии «Вавилон 2» — разведка вблизи Предела, или что-то вроде того. Она исчезла там. Мы полагали, что она погибла.

— Очевидно, нет. Генерал, все детали, которые вам нужны, изложены в моём докладе.

— Да. Я читал его. Он составлен очень… хитро. Извиняюсь, что приходится говорить об этом, капитан, но вы кажется… не очень-то склонны рассказывать всё до конца.

— Я знаю. В этом… — Шеридан запнулся, и медленно прикрыл глаза. — В этом нет ничего особенного. Вы же знаете меня, генерал. Я всегда был параноиком.

— Да, капитан. Я знаю вас. Итак, какие же планы у вас теперь?

— Мне бы хотелось взять «Вавилон» и отправиться в столицу нарнов. Если, конечно, на то будет санкция Правительства Сопротивления.

Сарказм. Просто чудесно. Можно подумать, что Шеридан не полетел бы, не дай ему Хейг разрешения.

— Вы же знаете, что я не могу позволить вам рисковать вашим кораблём для того, чтобы отомстить нарнам, капитан.

— Я не намерен делать этого. Кха'Ри должен услышать сообщение об инциденте на Веге-7 от кого-то из тех, кто был там. От меня… и Маркуса. Если они убедятся, что колония была атакована минбарцами, они могут согласиться, наконец, предоставить нам реальную помощь.

— А если вы к тому же ещё выясните, кто дал приказ арестовать вас, то это станет замечательным совпадением, не так ли? Очень хорошо, капитан, мне понятно, я мало что могу сделать, чтобы остановить вас, но, пожалуйста, не идите на конфликт с Кха'Ри. В конце концов, мы всё ещё живы лишь благодаря их долготерпению.

— Я не собираюсь…

— Хорошо, значит, когда вы отправляетесь?

— Как только ремонт на «Вавилоне» будет закончен. Через несколько дней, я полагаю. И ещё мне хотелось бы взять с собой мисс Иванову.

— В самом деле? На следующие несколько дней запланирована её тесная работа с Правительством Сопротивления по вопросам подготовки деталей договоров и соглашений между нами и её друзьями.

— Она просила меня взять её с собой.

— Да? Ну ладно. Я уверен, что смогу организовать это, капитан. Хорошо. Может быть, вы желали бы повстречаться с Анной, пока вы всё ещё здесь?

От вспышки гнева, пробежавшей по лицу Шеридана, Хейгу захотелось улыбнуться. Старкиллер не был столь неуязвим, как думало о нём большинство людей. У каждого есть своя ахиллесова пята.

— Она часто спрашивала о вас.

— Я… разберусь с этим. До свидания, генерал.

— Всего доброго.

Когда Шеридан и Маркус вышли из офиса Хейга, тот заметил, что Лита подошла к нему. Остатки усталости всё ещё были видны на её лице, но казалось, что она чем-то явно заинтересована.

— Генерал, вы не знаете, кто был тот человек, который сопровождал капитана Шеридана?

— Я знаю о нём немногим больше вашего. Его имя Маркус и он выжил в бойне на Веге-7. А что?

— Так, ничего, — она улыбнулась озорной и хитрой улыбкой. — Ничего особенного.

* * *

— Она не желает видеть меня. Даже не хочет знать, что я здесь.

— Он взял и умер. У меня на руках.

— Даже не знает, что я здесь.

— Жизнь просто ушла из него. Вот так.

— Мы были вместе много лет. Она поцеловала меня, когда вернулась.

— Он был другом, ещё одним другом, которому я не сумел помочь.

— Настоящий поцелуй. Она говорила, что любила меня. Что же случилось?

— Я видел лик Бога в его глазах. В них был такой страх.

— Она не будет говорить со мной, даже не подойдёт ко мне. Конечно, мы оба были заняты, но разве нельзя было найти немного времени?

— Я видел Бога…

Командор Дэвид Корвин и лейтенант Стивен Франклин поглядели друг на друга. Они медленно и скорбно осушили свои бокалы и заказали по новой.

* * *

Покончить с этим сейчас, и как можно быстрее, — подумал Шеридан, заходя в ту комнату в казармах, которая официально принадлежала ему. Конечно же, он мог потребовать себе апартаменты значительно больших размеров. В конце концов, он ведь был самым главным капитаном. И, кроме того, единственным капитаном корабля тяжёлого класса. Но квартира большего размера ему была просто не нужна, особенно если учесть то, что он и в этой-то проводил совсем немного времени.

И одна из причин этого сейчас находилась внутри.

— Привет, Анна, — сказал он, тщательно следя за своим тоном.

— О, вы только поглядите, — прошипела она, оборачиваясь к нему. — Это же сам Джон Шеридан. Старкиллер. Ну что ж, здравствуй, Джонни. Лучше поздно, чем никогда. Через два дня ты наконец-то решил навестить свою жену.

— Анна, ты пьяная.

— Конечно, я пьяная! Я всегда пьяная, не так ли? Мне нечего больше делать, не то, что тебе. Не то, что Старкиллеру. Ты всегда такой чистенький, безукоризненный, идеальный.

Шеридан присел на край кровати и посмотрел на свою жену. Её восхитительные рыжие волосы висели неопрятными космами, в глазах была усталость и от неё разило дешёвой нарнской сивухой и потом. Он торопливо отвёл взгляд в сторону, не желая видеть её такой.

— У тебя всё было в порядке?

— Как обычно, — отозвалась она. — Ты же знаешь меня. Я никогда не меняюсь, верно?

Но она изменилась. После того, как они потеряли Элизабет… свою дочь. Она уже два года, как мертва. Он стал жёстким и холодным, возвращаясь к жизни только в бою. Она залезла в бутылку. И кто осмелится сказать, что его путь оказался хоть в чём-то лучше её?

— Нет, — прошептал он, соглашаясь с ней. — Никогда.

— Рада слышать. — Она села рядом с ним. — И сколько же ты тут пробудешь?

— Несколько дней, не больше.

— Ах, понятно. Снова помчишься, куда глаза глядят. Прочь от своей вшивой, пьяной, впавшей в немилость жены, да? Ну, давай! Проваливай! Ты был негодным мужем и негодным отцом. Если бы ты хоть чего-то стоил, может быть, Лиз всё ещё была с нами. Была с нами…

Шеридан в ярости развернулся и занёс кулак для удара, даже не осознавая, что он делает. Вдруг что-то заставило его остановиться. Едва уловимый аромат апельсинового цвета. В те моменты, когда её сознание не было затуманено слишком сильно, Анна разбрызгивала парфюмерию по комнате. Может быть, для того, чтобы избавиться от сивушного запаха, а может быть, потому, что им обоим этот аромат напоминал о саде его отца, и о том времени, когда они были счастливы. И ещё он напомнил ему о Деленн, от которой исходило то же самое сладкое благоухание.

Шеридану стало неловко, и он опустил руку. Он даже не заметил, как это произошло. Он ещё никогда не доходил до такого, чтобы ударить Анну. Он даже помыслить не смел такое. Он вскочил и ринулся прочь из комнаты, не в силах преодолеть отвращения к себе, и благодаря про себя дух Деленн, что вовремя помог ему остаться в здравом уме. Поняв, о чём он думает, он послал в адрес Деленн проклятие.

Анна лежала неподвижно, не то в полусне, не то в каком-то ином состоянии между сном и бодрствованием. Где-то на краю её сознания бродило воспоминание о ней же, прежней, и ненависть к себе за то, что она стала такой… тварью. Но у неё не оставалось силы воли, чтобы сопротивляться. Она уже не могла больше продолжать бороться.

Но кое-кто ещё мог. Дверь открылась, и она подняла голову.

— Джон?

Но это был не Джон. Это была женщина. Привлекательная женщина с каштановыми волосами.

— Привет, — сказала та, что вошла. — Ты, должно быть, Анна. А я Сьюзен. Сьюзен Иванова.

— А что, это мне должно что-то сказать?

— Возможно. Разрешишь мне присесть?

Анна кивнула и Сьюзен села на кровать рядом с ней.

— Джон много рассказывал мне о тебе.

— Держу пари.

— Знаешь, он всё ещё любит тебя. Он просто не хочет признавать этого, пока дела обстоят так, как сейчас, но ты не беспокойся. Всё станет иначе.

— Он ненавидит меня.

— Нет… ну… может быть. Ты же понимаешь, это всё минбарцы. Это всё они виноваты. Они сделали его таким, они сделали тебя такой. Это они виноваты во всём, правда ведь?

— Да. Минбарцы… они убили Лиззи. Мою дочь.

— Надо убить их всех, и тогда всё будет славно. Знаешь, здесь есть кое-кто из них. Минбарка. Большая шишка. Говорят, она была у них главной во время войны.

— А?

— Если бы она умерла, всё снова стало бы хорошо. Её держат в камере неподалёку отсюда. В тюремном блоке здания Правительства. Если она умрёт, у вас с Джоном всё снова будет хорошо.

— Хорошо?

— Да. — Сьюзен улыбнулась, и Анна не смогла сдержать ответной улыбки. — Её зовут Деленн.

Глава 2

Затянутый в серую униформу Службы Безопасности человек, известный только как мистер Уэллс, терпеливо ждал в коридоре. Уэллс всегда был терпелив и дотошен — благодаря этим двум качествам он поднялся на эту высоту, благодаря им он выжил среди всего того ужаса, что царил на Земле, благодаря им его ценность в глазах Правительства Сопротивления на Проксиме-3 была столь велика и именно благодаря им ему досталась нелёгкая задача сломать эту необычную заключённую.

Генерал Хейг предупредил его, что это будет непросто. Узница была… мягко говоря, упряма, и располагала удивительной внутренней стойкостью, а также почти осязаемой силой воли и яркой личностью. Необыкновенная мудрость и сила в её глазах едва не внушили страх даже ему. С первого мгновения, как только Уэллс увидел минбарку, он всеми силами старался не упустить шанс допросить её самому. Когда у него это получилось, он был близок к тому, чтобы пасть на колени и возблагодарить Господа, в которого он уже перестал верить. Вот, наконец-то, и ему представилась возможность послужить своему народу.

Несмотря на то, что он помнил о предупреждениях генерала Хейга, Уэллс был поражён бесплодностью своих попыток. Допросы шли уже шесть дней. Заключённую лишили еды, воды и сна. Три раза Лита Александер, телепат на службе Правительства Сопротивления, входила в мысли узницы, и всё, что ей удавалось вынести оттуда — смутные видения, неясные размышления и усталость, длящаяся целые дни.

Мистер Уэллс умел ждать. Мистер Уэллс был терпелив. Мистер Уэллс был практичным человеком, и он знал, когда надо ускорить темп допроса, когда подождать, и когда поднажать, когда сидеть молча, а когда говорить.

Два человека, которых он ждал, появились перед ним, и Уэллс воспользовался возможностью изучить этих двоих. Боггс был десантником GROPOS, маленьким и ничего не значащим, одним из миллионов. Или, по крайней мере, он был им до того, как оказался в тылу минбарцев после того, как они захватили Ио. Боггс выжил на оккупированной луне, проведя там долгие месяцы, питаясь и утоляя жажду чем попало. Но он выдержал всё, и когда его спасли, у него остался длинный шрам на лице, знание минбарского языка и психологии, и ещё глубоко укоренившаяся ненависть. С Каттером же была совсем другая история. Сын богатого представителя военной верхушки, он, благодаря связям своего отца, легко попал в Вооружённые Силы и не испытывал проблем со служебным продвижением. Его связи обратились в прах с гибелью Земли, но Каттер всё ещё пытался строить из себя важную персону. Его более чем средние деловые качества и сомнительные политические пристрастия не прибавляли ему значимости, но он обладал двумя особенностями, с лихвой окупающими его недостатки — он знал, что такое приказ, и он был предан Уэллсу. Оба они работали в Службе Безопасности под началом Уэллса, и теперь ему потребовалась их помощь.

— Вы хотели видеть нас, Шеф? — сказал Боггс.

— Что вы знаете о заключённом, чьим делом я занимаюсь? — спросил Уэллс.

— Всё, что нужно знать, мы знаем, — отозвался Каттер. — На днях чуть не случилась заваруха. Народ хочет вытащить её из Купола и забить камнями, и всё такое. Мы с этим уже разобрались.

— Правда? Я даже не слышал об этом, — сказал Уэллс, злясь на себя за излишнее увлечение этим делом. — Кто-нибудь знает, что она находится здесь?

— Да, наверняка, — сказал Каттер. — Это как-то просочилось наружу.

— Правда? Ну ладно. Наша пленница проявила своё крайнее нежелание сотрудничать с нами. Если бы силу воли можно было разливать в бутылки, в ней её нашлось бы достаточно, чтобы снабжать целый завод. Даже телепатические сканирования не дают хорошего результата, поэтому я вызвал вас. Мне нужно, чтобы вы обработали её. Ничего такого, что осталось бы после, ничего опасного и ничего, что стало бы заметным. Не более того, что нужно, чтобы сбить с неё спесь. Если нам повезёт, голод, жажда и отсутствие сна довершат дело. — Уэллс обвёл взглядом их лица. — Джентльмены, будете ли вы в состоянии контролировать себя? Я не могу позволить вам убить её. У неё в запасе слишком много информации, чтобы ей сейчас можно было позволить умереть. Если вы считаете, что у вас не получится держать свои действия под контролем, вам следует лишь дать мне понять это, и я приглашу кого-нибудь другого для этой работы. Моё мнение о вас не изменится в худшую сторону, если вы не сможете сделать этого. Я не думаю, что даже я сам был бы способен сдержаться.

— Она минбарка, — медленно проговорил Боггс. — Она заслуживает того, чтобы испытать всю боль в этой треклятой галактике.

— Я знаю, — ответил Уэллс. — Я знаю.

— Но вы Шеф, — закончил Боггс. — Вы сказали ничего, что остаётся и ничего серьёзного, и точка. Ничего, что остаётся и ничего серьёзного.

— Хорошо, благодарю вас. Она там, — Уэллс загрохотал кулаком по двери, и сотрудник Службы Безопасности, охранявший пленницу, впустил их. Уэллс, Боггс и Каттер шагнули в камеру. Сатаи Деленн из Серого Совета подняла голову.

— Я знала, что вы придёте, — тихо промолвила она.

* * *

Капитан Джон Джей Шеридан проклял всех на свете нарнов. Кажется, это был уже сто первый раз с тех пор, как он заявился на это нагромождение голого камня, которое они называли своим родным миром. Но тут он взглянул в окно и пожалел о своём невысказанном проклятии. Нарнам тоже было ведомо, что значить потерять всё, чем дорожишь на свете. Более сотни лет над их народом довлело центаврианское иго, и теперь каждого нарна снедала скрытая ярость, жажда мести и расплаты, жажда крови, которую не смогла утолить даже недавняя пятилетняя война. Чем же сам Шеридан отличался от них?

Ну, хорошо, пусть Шеридан понимал их, но неужели всё это может являться причиной того, что они копаются, как сонные мухи? Он ждал уже целых три дня с тех пор, как прибыл на планету нарнов, чтобы лично доложить Кха'Ри об уничтожении колонии на Веге-7 (но, конечно же, не для того, чтобы выяснить, почему один из этих рептильных мерзавцев предал его, о, конечно же, не для этого).

Уже три дня они занимались обсуждениями и спорами над его докладом. О чём тут было спорить? Вега-7 была земной колонией, захваченной нарнами десять лет назад. О'кей, пусть то был нелёгкий выбор — либо сдаться нарнам, либо минбарцы разнесут всё к чертям. Вега-7 не была ни сколько-нибудь важной, ни более или менее значительной планетой, но на ней было полно людей и нарнов. И вот, минбарцы налетели и вырезали всех подчистую. Выжили лишь три человека — лейтенанты Франклин и Конналли с «Вавилона», корабля Шеридана, и шахтёр по имени Маркус Коул, чьи свидетельские показания, как надеялся Шеридан, убедят Кха'Ри. Если, конечно, ему и самому Шеридану вообще представится возможность увидеть этот самый Кха'Ри.

Его коммуникатор пискнул, и Шеридан с мрачным видом включил связь.

— Да?

— Капитан?

Это был командор Дэвид Корвин, его старший помощник, под чьей опекой находился сейчас «Вавилон», в то время как Шеридан застрял на планете.

— Ежедневный доклад, сэр.

Шеридан тяжело вздохнул, надеясь, что этот звук останется незамеченным Корвином. Неужели подошло время доклада? Вечно ему, что ли, суждено тут сидеть?

— Разрешаю, мистер Кор… — его панель связи неожиданно пискнула, и Шеридан повернулся к ней. — Извините, Дэвид. Включить связь.

На экране возникло лицо нарнской женщины. Это была советник На'Тод.

— Капитан, Кха'Ри назначил вам встречу сейчас, в своём главном зале.

— Наконец-то, чёрт побери, — еле слышно пробормотал он. — Желаете ли вы видеть также и Маркуса?

— Кого? Ах, да… Очевидца, которого вы упомянули в своём докладе. В этом нет необходимости, капитан. Пожалуйста, не тяните время. В конце концов, мы и так сильно заняты.

Экран погас.

— Держу пари, что так оно и есть, — сказал Шеридан. Он снова ткнул пальцем в свой коммуникатор.

— Простите, Дэвид. Эти из Кха'Ри, наконец, проснулись и назначили мне встречу. Боюсь, с докладом придётся подождать.

Он выключил коммуникатор, даже не дав Дэвиду шанса опомниться, и открыл дверь, чтобы выйти. Чем раньше он встретится с Кха'Ри, тем раньше он уберётся с этой проклятой бесплодной скалы.

Вид Маркуса, караулившего снаружи, не удивил его. Шеридан кинул в его сторону свирепый взгляд.

— Я полагал, что мы договорились, что вы не будете больше так делать.

После того, как его спасли с Веги-7, Маркус принёс клятву верности Шеридану и узурпировал должность телохранителя капитана. Это доводило Шеридана, не нуждавшегося в личном телохранителе, тем более с таким состоянием души, как у Маркуса, до белого каления. Это было так, как если бы этот человек считал себя уже умершим, но только не переставшим дышать.

— Вы сами согласились, капитан. И, пожалуйста, проявляйте уважение к моему мнению на этот счёт.

Шеридан уважал желания Маркуса, но от этого они никак не переставали действовать ему на нервы. Если бы Маркус был здесь один, Шеридан, вероятно, пробормотал бы что-нибудь саркастическое насчёт уважения и просто позволил бы Маркусу сопровождать его, но тот был не один.

— Что, эти из Кха'Ри, наконец, решили выслушать тебя, Джон?

Сьюзен Иванова была самой выдающейся представительницей того сорта людей, которые неизменно приводили Шеридана в замешательство. Она обладала потрясающей, способной довести почти что до потери чувств красотой и глубоким, но странно извращённым чувством юмора. Она напоминала ему — в личностном плане — его жену Анну, какой она была до их свадьбы. Но вместо того, чтобы одним своим присутствием изгонять прочь всякое напряжение и неловкость, как это легко получалось у Анны, Сьюзан лишь усугубляла эти чувства. Шеридан не смог бы подобрать подходящие слова, чтобы выразить это, но было что-то, заставлявшее его чувствовать себя неловко, находясь рядом с ней. Может быть, причиной тому были её безымянные «друзья», способные разнести в клочья пару минбарских крейсеров за десять секунд, или, может быть, тот факт, что она так сильно напоминала ему Анну, какой она была раньше (и он не мог при этом не думать об Анне, какой она была сейчас), а может быть, то обстоятельство, что она постоянно залезала к нему в постель, а у него не было сил воспротивиться этому.

А может быть, всё это вместе.

Шеридан настоял, чтобы она полетела вместе с ним, и она, кажется, даже не подумала возражать. Ему не нравилось её присутствие, но он не доверял ей и не желал выпускать из своего поля зрения. Что же касается пребывания на Нарне, то он надеялся, что она останется на «Вавилоне», где Дэвид мог бы присмотреть за ней, но… она была тут.

— Да, прямо молниеносно, чёрт бы их побрал. Они хотят видеть меня одного, но я полагаю, что вы двое можете пойти вместе со мной.

Маркус просто кивнул, но Сьюзен широко распахнула глаза, взмахнув ресницами, что придало её лицу невыносимое выражение детского простодушия.

— О, спасибо, капитан. Я так вам благодарна.

Шеридан не считал себя счастливым человеком, но он не думал, что предстоящая встреча с Кха'Ри сделает его хоть капельку счастливее.

* * *

— Ну, сатаи Деленн, — сказал мистер Уэллс, присаживаясь в кресло и потягивая из чашки синтетический кофе. Вкус был отвратительный, но избавиться от старой привычки не так просто.

— Как вы себя чувствуете?

— Вас не интересует, как я себя чувствую, — выдавила она из себя. Горечь и ярость слышалась в каждом её слове.

— Вас интересуют только те сведения, что есть у меня, и это всё, что вы хотите. Вам не нужно ничего, кроме того, чтобы заполучить их.

— Это правда, — признал он, разглядывая её. Боггс и Каттер поработали мастерски. Единственной видимой травмой был расплывающийся синяк на её щеке, но он был там уже не один день. Деленн сидела, застыв в той же самой позе, которую она не меняла на протяжении последних шести дней. Только отголосок сдавленного рыдания в её голосе и лёгкая судорога, сводившая её левую руку, свидетельствовали о том, что сделали Боггс и Каттер. Можно было надеяться, что этого окажется достаточно, чтобы сломать её. Если же нет, Уэллс всегда мог вызвать их снова.

— Но взгляните на это с другой стороны, сатаи Деленн. По крайней мере, вы нужны мне живой.

— Вы называете меня моим титулом только для того, чтобы поиздеваться надо мной, — отозвалась она. — Вы не понимаете, что он значит. И правильно. В ваших устах его истинный смысл обращается в грязь.

Вот оно. Гнев, шесть дней таившийся под видимой поверхностью, переполнил чашу. Уэллс достал из кобуры плазменный пистолет и положил его на стол перед собой. Просто так, на всякий случай. Глядя в её глаза, Уэллс понимал, насколько опасна эта женщина.

— Что ж, сатаи Деленн, объясните мне его истинный смысл. Расскажите мне о Сером Совете, о Валене и Девяти, о Свете и Тьме. Я обещаю быть очень внимательным слушателем.

— Мне жаль вас, — донёсся её ответ. Кто-нибудь другой на его месте рассмеялся бы, но Уэллс остался серьёзен. Он лишь приподнял бровь, ожидая продолжения. Оно последовало.

— У нас, минбарцев, всем управляет один индивидуум, но мы всё делаем как один человек. Когда ваш народ убил нашего вождя, мы все обезумели от горя. И мы оставались такими очень долгое время. Только сейчас мы вновь возвращаемся к здравому рассудку… все вместе. Но вы… вы одни. Каждый из вас обречён страдать в одиночку, и некому пробудить вас от вашего безумия.

— Безумия? В самом деле? Давайте взглянем на это с моей точки зрения, сатаи Деленн. Вы сошли с ума после смерти одного человека — вашего вождя. Его звали, кажется…?

— Дукхат, — донёсся тихий ответ.

— О, благодарю вас. Да, Дукхат. Вы обезумели от одной смерти, единственной потери, и, будучи одержимыми своим безумием, вы разрушили семь колоний, опустошили две луны, уничтожили почти весь наш флот — двадцать тысяч кораблей в Битве на Рубеже, большинство наших лидеров, в сущности, большую часть нашего населения… и нашу родину. Так скажите же мне, сатаи Деленн, если вы стали безумны от одной-единственной смерти, как же мы могли не обезуметь от такого неимоверного количества смертей и таких страшных потерь? Вы можете думать о себе что угодно, но ведь, на самом-то деле, вы нисколько не лучше нас, так ведь?

Единственным ответом послужил безмолвный взгляд, но в нём был оттенок горечи. Ага, начинается.

— Говоря начистоту, вы уничтожили не просто нашу родную планету. Вместе с ней вы разрушили все наши мечты. У вас есть… ох, как бы это сказать? Некая точка сосредоточения? Что-то такое, во что верит весь ваш народ без исключения — поклоняется, если хотите? Есть хоть что-нибудь?

— Вален, Круг Девяти и предначертанное нам, — сказала она столь же тихо.

Предначертанное? Уэллс мысленно сделал пометку напротив этого пункта.

— Что ж, у нас тоже был центр средоточия стремлений. Центральная точка всех мечтаний и надежд нашего народа как единого целого. Она звалась Землёй. Вот, взгляните, — он указал на эмблему на своей униформе. Она поглядела на неё, но не сказала ничего.

— Видите это, «Вооружённые Силы Земли»? Земли. Когда я впервые надел эту форму, мне показалось, что я вырос на десять футов, что я способен померяться силами со всей Галактикой. Понимаете, у меня было призвание, и оно заключалось в том, чтобы служить Земле — планете, людям, живущим на ней и идеалам, всему, в чём заключался смысл этой формы. И вы отняли всё это у меня. У меня и у бесчисленного множества других людей. Но я перенёс это. У меня всё ещё есть своё предназначение здесь. Допустим, оно не такое уж значительное, но всё равно я кому-то нужен. Во мне всё ещё живо стремление служить, делать всё, что в моих силах, но в других… во многих его уже нет. Они пали под тяжестью обрушившегося на них горя и своих потерь. Самоубийство. Прах или Буря, или алкоголь. Несчастные, жалкие люди, без цели, без призвания, лишённые самого смысла жизни.

Неужели это слёзы в уголках её глаз? Тень раскаяния?

— Послушайте, сатаи Деленн, я разумный человек, или, по крайней мере, я считаю себя таким. Поймите, мне ясно, что в Сером Совете девять членов, и что вы, естественно, не можете отвечать за всех девятерых. Может быть, вас даже не было в Совете во время войны. Мне известно, что капитан Шеридан убил нескольких из вас во время сражения у Марса, сразу после падения Земли. Возможно, вы заменили собой одного из тех, что погибли тогда. Не исключено также, что вы не были согласны с этой войной, голосовали против неё, призывали прекратить всё это. Смерть моих мечтаний… наших мечтаний, может лежать на совести кого-то другого, а не вас. Я разумный и порядочный человек, сатаи Деленн, и я не могу наказывать одного человека за грехи другого, но их здесь нет, сатаи Деленн, а здесь есть вы.

Простые слова не в состоянии выразить то, что мне хотелось бы сделать с вами за все эти загубленные жизни, все разбитые мечты, все сломленные души. Я бы выколол ваши глаза, переломал бы кости, вырвал этот гребень из вашей головы и стёр его в порошок, выдрал бы органы из вашего чрева, разорвал бы вас на куски. И всем людям в этой колонии хотелось бы чего-нибудь в этом же роде. Они желают забить вас камнями до смерти, или распять, или обезглавить, или сжечь на костре, как ведьму, или ещё что-нибудь в том же духе. Я тоже желаю этого, сатаи Деленн, но я знаю, что я не получу этого удовольствия. Я знаю, что вы нужны нам живой, из-за всех тех сведений, которыми вы располагаете, сведений, которые могут помочь изменить всё, компенсировать все злодеяния, совершённые против моего народа. Среди нас очень, очень мало тех, кто убеждён в том же. Но я не виню всех остальных. У них есть крайне серьёзные поводы желать вашей смерти, но я… я хочу, чтобы вы жили. Таким образом, сатаи Деленн, выходит, что я — ваш единственный друг на этой планете.

Она плакала, еле заметно и беззвучно, но всё же она плакала. Уэллс улыбнулся.

— Итак, назовите мне имена остальных членов Серого Совета.

Тихо, настолько тихо, что он едва мог расслышать её, она произнесла:

— Синевал.

— Каста?

— Воин.

— Клан?

— Клинки Ветра.

— Ага, это уже интересно. Мы вернёмся к нему позже. Следующий?

— Хедронн.

— Каста…?

* * *

— Просим извинить нас, капитан Шеридан, — говорил нарн, — но мы не смогли обнаружить никаких доказательств вашего заявления, что за атакой на Вегу-7 стояли минбарцы. Это определённо была акция центавриан, направленная на то, чтобы спровоцировать нас на войну с другим противником. Что вполне соответствует их двуличной природе.

— Центавриане? Советник Ха'Мак, центавриане не могли находиться ближе, чем за десять световых лет от Веги-7. Это были минбарцы.

— Боюсь, что нам так не кажется, капитан. После нашей блестящей победы над ними два года назад, центавриане занимались тем, что отстраивали свои разбитые флоты. Мы уже давно ожидали от них чего-нибудь подобного.

Блестящая победа? Шеридан еле удержался, чтобы не издать тяжкий вздох. Нарно-центраврианская война окончилась вничью, хоть и была кровавой и опустошительной. Ни одна из двух сторон не добилась того, чего хотела, и кончилось это не соглашением о прекращении огня, а, скорее, взаимным свёртыванием активных действий, чтобы привести свои армии в порядок в преддверии следующего натиска. Если бы не личное участие Шеридана в войне на стороне нарнов, это могло бы кончиться для них гораздо хуже.

— У меня есть свидетель, который утверждает, что к событиям были причастны минбарцы.

— Мы прочитали ваш, рапорт, капитан, — вмешался раздражительный пожилой советник по имени Ду'Рог. — Землянин, которого вы упоминаете в нём, хронический алкоголик, и за последний год его семь раз арестовывали за пьяные драки. Мы сверились с записями докладов, которые нам ранее регулярно посылал администратор На'Фар. И мы нашли слишком мало подтверждений для вашей теории. Очевидно, лишь ваше личное желание впутать нас в войну с минбарцами.

ЕГО желание втянуть ИХ в войну? У Шеридана не было ни малейшего сомнения, что как только нарны и центавриане снова передерутся, к нему на «Вавилон» сразу же придёт сообщение с просьбой о помощи.

— И среди нас, Ду'Рог, есть такие, — начал говорить один из советников, имени которого Шеридан не знал, — кто немногим лучше хронических алкоголиков. Мы оба знаем, что центавриане не способны осуществить такой удар, то же самое относится и к минбарцам. Это дело рук Древнего Врага, и вы все слепцы, раз не желаете признать этого.

— Х'Кло! — злобно оборвала его На'Тод. — У нас нет времени, чтобы выслушивать твои паникёрские бредни.

Она повернулась к Шеридану.

— Простите нас, капитан, но мы не можем обсуждать эту тему.

Но Шеридан плохо слышал то, что она говорила. Слова Х'Кло пробудили что-то в его памяти. Древний Враг? На'Фар прошептал те же самые слова, перед тем, как умереть, и Лите удалось извлечь то же самое из мыслей Деленн. Сама Деленн пыталась предупредить его о чём-то на Веге-7. Древний Враг?

— Кто этот Древний Враг? — тихо спросил он, попытавшись придать своему вопросу оттенок беспечности.

— Мифы и легенды, — презрительно ответила На'Тод. — И ничего больше. Я ещё раз приношу извинения, капитан, но мы не в состоянии сделать для вас что-либо ещё.

Шеридан взглянул прямо на неё. Она лгала. Он знал это наверняка, у него был многолетний опыт общения с лжецами. Но тайное рано или поздно станет явным, как это бывало всегда.

— Благодарю вас за то, что вы любезно уделили мне время, — сказал он самым нейтральным тоном, на какой был способен. — Благодарю вас, члены высоких Кругов Кха'Ри. Моё почтение, советники.

Он стиснул свои кулаки, прижав их к груди в нарнском салюте, и гордой походкой направился к выходу из зала. В его голове шла напряжённая работа. Секреты никогда долго не оставались секретами, а у На'Тод, определённо, есть парочка-другая тайн. Была ли она одной из тех, кто приказал выдать его минбарцам? А может быть даже, она была в сговоре с этим самым Древним Врагом? Неожиданная мысль поразила его. А что если друзья Сьюзен и есть тот самый «Древний Враг»? Они были древними, могучими, и внушали ему нехорошее чувство. И ещё известно наверняка, что о них знают минбарцы.

Сьюзен и Маркус ждали его снаружи здания.

— Как всё прошло, Джон? — спросила Сьюзен.

— Ведут себя, как типичные нарны, — раздражённо выпалил он в ответ. — Пошли. Я должен получить хоть капельку удовольствия, до того, как мы уберёмся из этой помойки.

Теперь наметился некий путь, по которому можно будет добраться до правды, и Шеридан принял решение не спускать глаз с Ивановой.

Рано или поздно, тайное всегда становится явным.

* * *

Не теряя драгоценного времени, На'Тод, войдя в свои личные апартаменты, сразу направилась к терминалу связи. Такой же аскетичный и простой, как и все остальные предметы здесь, он был единственной выделявшейся деталью. Потребовалось несколько секунд, чтобы выйти на связь. В это время, она нетерпеливо барабанила пальцами, сложив руки на груди. На'Тод никогда не отличалась особенной терпеливостью. Когда экран включился, и на нём показалось лицо Ха'Кормар'А Г'Кара, она чуть было не пала на колени. Это была нелепая реакция. На'Тод никогда в своей жизни не склоняла колен ни перед кем — нарном, пророком, божеством; но в присутствии, даже не в непосредственном, Ха'Кормар'А Г'Кара, для неё стоило больших усилий сдержать подобный порыв. Он излучал такую ауру… величия и могущества, что это потрясало её до глубины души. Ей приходилось слышать, что Г'Кван был таким же.

— Да, На'Тод, — сказал он. — Какие новости?

Она быстро взяла себя в руки. Это необходимо было сделать как можно скорее.

— Капитан Шеридан недавно покинул зал Кха'Ри. Он не получил того, чего добивался. Они не поверили его подозрениям в том, что уничтожение Веги-7 — дело рук минбарцев.

— Что, конечно же, правильно.

— Именно. Но Кха'Ри, с другой стороны, склонен сваливать вину на центавриан, все его члены, за исключением Х'Кло. Он допустил упоминание о Враге при Шеридане. Землянин, как мне кажется… заинтересовался, если выражаться с осторожностью.

— Эх, Х'Кло, — вздохнул Г'Кар. — Когда же он, наконец, научится? Он всегда с головой погружён в прошлое. Он рассматривает Врага только лишь как средство, способное принести ему личную славу. Ладно, это отдельный разговор. Окажется ли Шеридан препятствием для нас?

— Я не знаю. У него репутация человека, способного разоблачать тайны и раскрывать секреты. Сделать так, чтобы он ничего не узнал, может оказаться непростым делом, если он начнёт слишком глубоко копать.

— Я знаю. Очень хорошо, На'Тод. Нерун и Та'Лон всё ещё в Г'Хамазаде?

— Да.

— Организуй встречу с Шериданом. Пусть Нерун и Та'Лон будут там, но не показываются на виду. Они поймут, коснулось его влияние теней, или нет. Есть шанс, что, в конце концов, его цели совпадут с нашими. Он может оказаться полезным союзником.

— Или опасным врагом?

— Если будет так, с ним есть, кому разобраться. Нерун и Та'Лон сказали тебе об… ещё одной вещи?

— Выслеживании того, кто отдал приказ о выдаче Шеридана на Веге-7? Им кажется, что они раскопали кое-какие улики, но я наверняка смогла бы…

— Твоё место в Кха'Ри слишком важно, На'Тод, и твоя позиция слишком на виду. Если то, на чьей ты стороне на самом деле, выплывет наружу, результаты будут… мягко говоря, неприятными. В Кха'Ри у меня всё ещё слишком много врагов. Нерун и Та'Лон мои лучшие агенты, и они выяснят всё, что необходимо выяснить. У каждого из нас своё место, На'Тод. Пути Вселенной приводят нас туда, где мы можем сделать больше всего добрых дел. Мне необходимо, чтобы ты оставалась там, где ты есть сейчас. Благослови тебя Г'Кван, На'Тод.

— И вас.

Экран почернел, и На'Тод отступила назад. Встретиться с Шериданом? Что станет делать Кха'Ри, если там узнают об этом? Разные инсинуации и подковёрные игры были обычным делом среди членов Кха'Ри, и это с лёгкостью могло вызвать подозрение, но, с другой стороны, это могло быть принято за очередной ход в борьбе за власть, и отвести внимание от её истинных побуждений. По крайней мере, в её покоях не было подслушивающих устройств. Она проверяла трижды в день, и все её каналы связи кодировались дважды.

Но лишняя проверка не повредит. На всякий случай.

* * *

— Надо признаться, я был удивлён, когда вы попросили меня об этой встрече, советник, — сказал Шеридан, с вежливым интересом оглядываясь вокруг. Но смотреть тут было особенно не на что. Обстановка апартаментов На'Тод была одной из самых спартанских, что ему приходилось видеть. Потом он взглянул на саму представительницу Третьего Круга. Казалось, она открыто интересовалась им. Шеридану подумалось, была ли эта встреча на самом деле чисто деловой. Он слышал, что нарны и люди могут быть совместимы в половом отношении. Подумав об этом, он еле сдержал ухмылку.

— О? — сказала она. — Я просто хотела… выслушать снова ваши доводы по поводу налёта на Вегу-7. На самом деле, я не настолько близорука, как мои коллеги по Кха'Ри.

Стоя рядом с Шериданом, Маркус тоже осматривал комнату. Хотя его и не приглашали на эту встречу, он всё равно пошёл вместе с капитаном; похоже, что у На'Тод не было возражений на этот счёт. Сьюзен вернулась в свою комнату, сославшись на усталость, но Шеридан не поверил этому оправданию до конца.

— Всё, о чём вы говорите, вы можете узнать из моего доклада, советник.

— За исключением одной маленькой детали. Что делали три человека из вашей команды в этой колонии, в то время как вы, вместе со своим кораблём, находились столь далеко от них? Вы всегда предоставляете своим людям увольнение на планетах вроде Веги-7?

Бровь Шеридана удивлённо поползла вверх. Он небрежно опустил руку к поясу — ближе к кобуре. Он специально сделал акцент на действиях На'Фара в своём докладе, надеясь, что кое для кого эти детали окажутся достаточным поводом, чтобы запаниковать и сорваться с места. Похоже, что это сработало.

— Их держали в заключении, советник, — сказал он, заметив краем глаза, как, подобно ему самому, напрягся и Маркус. Возможно, скоро представится возможность испытать ценность этого человека как телохранителя. Есть ли поблизости телохранители самой На'Тод? Если да, то сколько? Замешаны ли в этом другие члены Кха'Ри, или вина лежит целиком на ней одной?

— Нас… предал администратор На'Фар.

— Правда? Это непохоже на него. Он всегда был очень лоялен.

— Лоялен? Да, я вполне согласен с этим. А что, если какие-нибудь приказы… скажем, от некоего члена Кха'Ри, заставили его выдать меня минбарцам? Он ведь выполнил бы их, не так ли?

— Я полагаю, что да.

Она была очень хладнокровна. У неё, должно быть, спрятан очень крупный туз в рукаве. Но как можно спрятать что-либо в этой комнате? Здесь была всего лишь одна дверь, и Маркус исподтишка загораживал её собой. Тут не было никаких шкафов или кладовок. Она была пустой, несколько более пустой, чем подобало бы члену Кха'Ри… Вот. Тонкий шов в стене, почти незаметный. Потайная дверь.

На'Тод, очевидно, заметила движение его глаз. Она встрепенулась было, но Шеридан бросился вперёд и сбил её с ног. Она упала, и он приставил пистолет к её голове.

— Выходите, или она умрёт! — рявкнул он. — Вы что, думаете, я попадусь в одну и ту же ловушку дважды?

На'Тод крикнула что-то на неизвестном Шеридану нарнском диалекте, и дверь открылась. Оттуда вышли двое. Один из них был нарном, его простая серо-коричневая одежда скрывала его истинный статус, но его манера держаться выдавала в нём воина. А вслед за ним вышел… минбарец, на нём были чёрные одежды воинской касты, а в руке он держал металлический шест, точно такой же, как тот, что Сьюзен забрала у Деленн.

Маркус выкрикнул что-то, что Шеридан не расслышал, и бросился вперёд. Минбарец повернулся лицом к нападавшему, что-то мелькнуло, и Маркус уже лежал на полу лицом вниз. Он попытался встать, но нарн поставил ему на поясницу свою ногу, обутую в тяжёлый башмак. Шеридан презрительно посмотрел на них.

— Одно движение, и ей конец, — проговорил было он, но вдруг почувствовал, что не в состоянии сделать ни единого вдоха, после того, как что-то с огромной силой врезалось ему в живот. Отшатнувшись назад, На'Тод освободилась от его хватки и уставилась на него, глядя, как он корчится на полу. Она брезгливо подняла его пистолет.

— Что-то вы недостаточно умны для великого капитана, — сказала она.

— Нет, — вмешался минбарец. — Просто он не дипломат, и не более того. Он воин, я вижу это в его глазах.

— Заткнись со своим воинским духом и честью, — прохрипел Шеридан. — Значит, это всё ты, — обратился он к На'Тод. — Ты послала На'Фару тот предательский приказ.

— Вообще-то, нет, — ответила она. — Это сделала не я, но я знаю, кто это был. У меня есть к вам один вопрос, я попрошу вас ответить на него, как только с дыханием всё будет в порядке.

Он ответил её яростным взглядом, и она пожала плечами.

— Вы обратили внимание на то, что говорил Х'Кло на сегодняшнем заседании. До этого, от кого вы слышали о Древнем Враге?

— На'Фар… он прошептал это, когда… — Шеридан с трудом втянул воздух. — Когда умирал. И Деленн.

Никакой особой реакции со стороны минбарца не последовало, но что-то слегка изменилось в его позе.

— Она… Я не знаю точно… Она тоже говорила что-то такое.

На'Тод поглядела на нарна и минбарца. Нарн колебался. Минбарец стоял молча.

— Оно было чёрное, — раздался тихий, грубоватый голос. Это был Маркус.

— Такое чёрное, что взгляд как будто соскальзывает с него. Помесь паука и самого жуткого ночного кошмара. Когда оно проснулось, я слышал, как оно кричало у меня в голове.

На'Тод махнула рукой, и нарн убрал свою ногу со спины Маркуса.

— Я видел его. Я видел, как оно поднималось из-под земли. О, Боже, я думал, что сумел забыть это.

— Что? — прошептал Шеридан. — Что это было?

— Древний Враг, — ответила На'Тод. — Вегу-7 не уничтожали ни минбарцы, капитан, ни центавриане, ни представители какой-либо другой знакомой вам расы. Её разрушила древняя, существующая вне времени, тёмная и ужасающая раса. Они снова обретают свою силу. Тому порукой Вега-7. Один из их кораблей был спрятан там, и они вернулись, чтобы вернуть его себе. Мы — последний бастион надежды, последняя линия обороны, выстроенная, чтобы отразить возвращение Врага. Они вновь копят силы на своём родном мире по имени За-Ха-Дум, собирая там свои корабли. Мы должны ждать их прихода, и вы тоже должны делать это.

За-Ха-Дум? Шеридан уже слышал это название. Сьюзен упоминала его… Сьюзен…

— Я не… не верю… вам, — пробормотал он. — Не…

Нога в тяжёлом ботинке врезала ему по черепу, и он потерял сознание.

На'Тод взглянула на своих компаньонов.

— Тащите его отсюда. Ха'Кормар'А Г'Кар должен увидеть его.

— А что с его кораблём? — спросил Нерун. — Там могут удивиться, куда он пропал.

— Ну и пусть себе удивляются. Я устрою небольшое прикрытие. Если их подозрения возрастут слишком сильно, проще всего будет взорвать его.

— А с этим что? — спросил Та'Лон, указывая на Маркуса, также лежащего без сознания.

— Берите его с собой. Он тоже видел Врага, и может оказаться лучшим кандидатом на то, чтобы служить вместе с нами, чем Шеридан.

— А как быть с его компаньоном? С той женщиной?

— Я объясню исчезновение Шеридана и ей. Если будет надо, она тоже исчезнет. У меня есть контакты с Тента Макур.

— А если Шеридан так и не вернётся из святилища Ха'Кормар'А Г'Кара в горах Г'Хоражар?

— Когда это случится, тогда и будем с этим разбираться. Г'Кван с вами, и да благословит он Г'Кара.

* * *

Сьюзен Иванова сидела в своей комнате, и ей хотелось улыбаться. После всех своих проверок, На'Тод упустила одно-единственное подслушивающее устройство, самое маленькое из всех. Сьюзен поместила его внутрь самого Шеридана, воспользовавшись для этого поцелуем. Оно было чрезвычайно мощное и частично живое, один из самых мелких образцов технологии её друзей.

— Вы слышали? — сказала она. Несмотря на кажущуюся пустоту комнаты, она была не одна. Она никогда не была одна. — Отлично. Горы Г'Хоражар находятся, кажется, к западу отсюда. Будет несложно обнаружить это святилище Г'Кара. Мы просто последуем за сигналом передатчика Шеридана.

Да, я тоже так думаю. Воин подойдёт лучше всего. Вы сумеете доставить его вовремя? Ах, хорошо. Я не думаю, что даже Г'Кар способен справиться с воином. По крайней мере, без своих верных прислужников. Воин сможет двигаться за нами, пока мы будем идти за Шериданом, и когда мы окажемся достаточно близко, ему будет несложно почуять Г'Кара.

Шеридан? Оставьте его мне. Он знает мало. Определённо недостаточно, чтобы представлять угрозу для нас. Я смогу сделать так, чтобы он поверил, что это На'Тод подстроила измену на Веге-7 и что Г'Кар работал на минбарцев. Шеридан уже кое-что знает о рейнджерах, но ему также известно, что вы с минбарцами давние враги. Он может выяснить это, но мне не под силу остановить его, если он станет копать слишком глубоко. Всё, что ему достаточно знать, это то, что вы враги минбарцев и хотите помочь нам в борьбе против них. Когда Г'Кар будет мёртв, это будет несложно, и заодно, вы избавитесь от этой назойливой проблемы.

Деленн? Не беспокойтесь. Я сделала приготовления к решению этой задачи.

Верьте мне.

Глава 3

У министра Лондо Моллари выдался на редкость скверный день. Его возлюбленная жена Номер Один — Тимов — была сегодня в особенно гадком расположении духа, и посвятила свою деятельность тому, чтобы вывести из себя всех, кто находился в радиусе нескольких миль от нее. Пытаясь спастись от ее язвительных колкостей и летающей посуды, Лондо пережил встречу со своей супругой Номер Два — Даггер, которая явно что-то замышляла. Лондо готов был поклясться, что слышит, как в ее голове жужжат маленькие колесики. Не в силах выносить вид ее явно фальшивых улыбок, при помощи которых ей, тем не менее, удавалось скрывать то, что она хотела скрыть, Лондо попытался сбежать. До него доходили слухи, что Даггер встречалась с этой, будь она трижды проклята, гарпией Леди Эльризией, и он весь содрогался при мысли о том, что у них там за дела. Великий Создатель, женщины не должны залезать в политику. От этого еще ни разу не случалось ничего хорошего. А его любимая жена Номер Три — Мэриел, сидела в своей спальне и о чем-то думала, что само по себе уже было крайне подозрительно. Женщины были созданы в этой Вселенной не для того, чтобы думать.

И, как будто всего этого недостаточно, премьер-министр Урза Джаддо окончательно застрял на своих личных консультациях с императором — да поможет Великий Создатель всем запомнить хотя бы его имя. Турхан был великим человеком, но его сын стал таким ничтожеством, что на него мало кто вообще обращал внимание. Мэррит на самом деле был не так уж и плох в качестве императора, но когда единственный эпитет, приходящий в голову при мысли о верховном властителе всей Великой Республики Центавра — «компетентный», то дела плохи. Все помнят великих правителей, все помнят безумных правителей, но никому нет никакого дела до правителей компетентных.

И, само собой разумеется, раз ни премьер-министра, ни императора нельзя было отыскать в течение целого дня, министр Моллари стал единственной доступной мишенью для всех подхалимов, паразитов и лизоблюдов города, а это была огромная куча народа. После дачи многочисленных обещаний поговорить с императором и уладить такие вещи, как налоги, импортные пошлины на спу, отмены несанкционированных браков, нарнское пиратство в отдаленных центаврианских колониях и прошения о том, как бы заставить торговцев-дрази, посещающих Приму Центавра, выражаться для разнообразия поскладнее, Лондо был готов кого-нибудь убить. Возможно, себя.

День подходил к концу, и настроение Лондо портилось все сильнее. Как бы ни были плохи эти паразиты, все же общение с ними было для него в тысячу раз предпочтительнее, чем со своими женушками, с одной из которых ему придется сегодня провести ночь. Находясь перед выбором между перспективами жутких моральных казней со стороны каждой из трех — Тимов размозжит ему голову, Даггер утопит, а Мэриел скорее сожжет на костре — он начинал склоняться к мысли о том, что самоубийство принесло бы ему немало удовлетворения. Еще немного, и он возжелал бы себе такой участи обоими сердцами.

Но, под самый конец, появился еще один посетитель. Этого Лондо знал, и ему было известно, что он несколько отличается от всех прочих. Его визит означал кое-какое серьезное и непременно связанное с неприятностями дело.

— Господин Котто, я полагаю? — сказал он гостю. — Да, я припоминаю вас. Что ж, в таком случае, не затруднитесь ли рассказать мне, зачем ваш патрон заставил вас проделать столь долгий путь сюда с самого Минбара? Надеюсь, не только лишь затем, чтобы обменяться обычной порцией угроз и оскорблений?

Вир осторожно огляделся вокруг. Это было частное помещение для аудиенций, и, само собой, оно было пусто, если не считать двух усталых стражников в дверях.

— Э-гхм, — смущенно кашлянул Вир, делая какие-то мелкие, почти незаметные движения пальцами.

Лондо, однако, заметил их, и чуть было не закряхтел от досады. И он осмеливался думать, что хуже сегодня уже не будет.

— Убирайтесь отсюда! — обратился он к охранникам. — Давайте! Я вполне уверен в своих силах, и смогу защитить себя сам. Вы думаете, меня просто так прозвали Пасо Леати? И вообще, вы что, серьезно полагаете, что это — убийца? Чушь!

Стражники переглянулись, пожали плечами и вышли. Лондо свысока поглядел на Вира, который продолжал выглядеть озабоченным.

— А эта комната не… с жучками, правда? Нет ничего такого?

— Разумеется, нет! Это же помещение для аудиенций. Кому может понадобиться ставить тут жучки, так разве что тому, кто пользуется ею сам. И, кроме того, мы проверяем ее по окончании каждой встречи. Как я понимаю, лорд Рифа на самом деле не знает, что вы находитесь здесь?

— Не совсем так. В общем-то, он, конечно, знает то, что я здесь, но не знает то, что я… в общем… здесь. В смысле, что я тут, разговариваю с вами, а не в том смысле, что я вообще на Приме Центавра. Вот так, если вам угодно.

— Ничего не понимаю, — рявкнул Лондо. — Нельзя ли выражаться яснее? У меня был трудный день, и я устал. Что там слышно от нашего уважаемого паука-конспиратора Г'Кара?

— Ах… хм… — Вир все еще нервно оглядывался по сторонам. — Простите, до вас дошла новость о нападении на колонию землян и нарнов на Веге-7?

— О да. В Центаруме многие были ужасно огорчены тем, что сделали это не мы. Кха'Ри, разумеется, не поверил, что мы тут ни при чем?

— Боюсь, что нет. На самом деле, это был… э-э-э… тот самый Враг, о котором столько говорил Г'Кар. Минбарцы подозревают это, но они до сих пор слегка дезорганизованы после смерти Бранмера. Они все еще не разобрались до конца со своими рейнджерами, так что нам приходится… э-э-э… поддерживать огонь, если так можно выразиться. Серый Совет даже не знает о существовании этой маленькой агентурной сети у Г'Кара. По крайней мере, мне так кажется.

— Вир! Естественно, они не знают. Если бы им было об этом известно, то узнал бы и Рифа, а если бы до него дошло, что я снабжаю сугубо конфиденциальной информацией из Центарума некоего хорошо известного нарна, чтобы помочь ему сражаться против какого-то Врага, в которого я, к тому же, сам до конца не верю, то я был бы уже казнен крайне неприятным способом.

— Ах, да. Лорд Рифа. Могут возникнуть кое-какие… сложности, касающиеся этого вопроса. Как, я уверен, вы знаете, Серый Совет уже давно испытывает своеобразный зуд в связи с желанием нанести землянам еще один удар. Только внутренние политические раздоры удерживали их от этого до сих пор. Ведущая сатаи религиозной касты по имени Деленн недавно исчезла — ее либо похитил, либо склонил на свою сторону капитан Шеридан. Это открыло перед кастой воинов перспективу получить большинство в Сером Совете, возможно, власть над рейнджерами и… вероятно, перспективу вторжения в пространство нарнов с целью добраться до землян.

— О, Великий Создатель! Только не еще одна война! Я все еще не успел отойти от предыдущей.

— Именно так, и еще я должен сказать, что… э-э-э… Кха'Ри не собирается сидеть сложа руки, если минбарцы вторгнутся в их космос, а минбарцы могут, в некотором смысле… попросить помощи у нас. Меня послали, чтобы обсудить этот вопрос с императором и премьер-министром.

— Тогда почему же Рифа не занялся этим лично? Ах, нет, можете не отвечать. Он знает, что если ступит на поверхность Примы Центавра, то продолжительность его дальнейшей жизни будет измеряться в минутах.

— По-моему, в его случае это несколько слишком оптимистично.

— Хорошо, тогда чего же Г'Кар хочет, чтобы я сделал в этой связи?

— Простите, как я полагаю, премьер-министр Джаддо не с нами?

— Лишь изредка. Это была шутка, Вир.

Вир послушно засмеялся.

— Нет, насколько мне известно, вы и я — единственные центавриане, впутавшиеся в милые игры Г'Кара.

— Г'Кар хотел бы, чтобы вы склонили императора и премьер-министра Джаддо к тому, чтобы э-э-э… воспротивиться требованиям минбарцев объявить войну Нарну. Мы не можем пойти на риск дестабилизации всей обстановки, это чревато большой опасностью в случае атаки Врага. Мы мало что сможем сделать, чтобы повлиять на Серый Совет, и, тем более, на землян, но если мы откажем в помощи минбарцам, они могут придти к выводу о необходимости пересмотра своих решений.

— Или они могут вместо этого напасть на нас. Вир, мои взаимоотношения с лордом Рифой не из самых радужных, как великолепно осведомлены все, за исключением моей возлюбленной жены Тимов. Не говоря уже о том, что самая большая проблема — эта гарпия, на которой женат Рифа! Леди Эльризия крепко держит нашего маленького императора в своих когтях.

— Но…

— Не отчаивайтесь, Вир! Я сделаю все, что смогу. Безумец, почему я вообще ввязался во все это?

— Потому что вы, точно так же, как и Г'Кар, видели большой черный корабль, потому что Г'Кар спас тогда вашу жизнь, и…

— Вир! Это был риторический вопрос. Ну что же, хорошо, отправляйтесь. Я сделаю все, что будет в моих силах, но сверх того и пальцем не пошевелю.

— Слушаюсь, министр.

— Ах да, Вир, подождите минутку. Как там насчет этого Шеридана? Похоже ли на то, что он станет препятствием для всех нас?

— О, нет, нет. Мне думается, Г'Кар предусмотрел это.

* * *

Как и у министра Лондо Моллари, у капитана Шеридана тоже был скверный день. Но, в отличие от министра Моллари, беспокойство доставляла ему только одна жена, а не три, и, слава Богу, Анна была не здесь. Сейчас она, должно быть, напивалась в какой-нибудь забегаловке на Проксиме-3. К тому же, компанию ему составляли не орды лизоблюдов и прилипал, а нарн, минбарский воин и бородатый англичанин с манией смерти и глубокой ненавистью к минбарцам в душе. И окружала его не кичливая элегантность Императорского Дворца на Приме Центавра, а первозданная дикость гор Г'Хоражар. При нем не было оружия, и, хотя нарн — Та'Лон — прямо не называл его пленником, Шеридан имел основания полагать, что любая попытка двигаться в каком-нибудь еще направлении, к примеру, в обратную сторону, в Г'Хамазад, чтобы освежевать эту лживую нарнскую сволочь На'Тод — кончится тем, что ему будет очень больно. Минбарец — Нерун — говорил очень мало, а землянин — Маркус — вынужден был держать себя в руках после двух неудачных попыток напасть на Неруна.

Шеридан, однако, вовсе не планировал бежать. Поступив так, он сделал бы то, что от него ожидали, а он не стал бы Старкиллером, если бы делал то, чего от него ожидали другие. И, кроме того, он признавался себе — в свободные от посылания мысленных проклятий в адрес палящего солнца, минбарца и всего этого треклятого высокогорья моменты, что ему было интересно. Советник На'Тод, которая, как было очевидно, подстроила все это, заявила, что знает, кто стоял за предательством на Веге-7. Несмотря на все признаки обратного положения вещей, это была не она. И был упомянут какой-то Враг, или Тьма. Это заставляло его вспомнить слова, что прошептал администратор На'Фар перед смертью, и мученический вопль, вырвавшийся из глубин сознания сатаи Деленн. Потом еще был Маркус, смутные образы в памяти которого свидетельствовали о том, что Вегу-7 могли разрушить все-таки и не минбарцы. И, наконец, была Сьюзен со своими сверхмощными, жутко таинственными друзьями, которая вытащила его из минбарской тюрьмы и преложила ему — и всему человечеству — помощь этих самых могущественных друзей, которые, по всей видимости, и были тем самым Древним Врагом, упомянутым в священных книгах нарнов и минбарцев.

Шеридан был, мягко говоря, заинтригован. Причем до такой степени, что был на грани того, чтобы НЕ прикончить этого минбарца на месте. Минбарцы причинили Шеридану слишком много страданий, чтобы он мог удержаться от подобной попытки, но, тем не менее, он до сих пор не предпринял ее.

После того, как из него вышибли дух в апартаментах советника На'Тод, Шеридан очнулся в маленьком челноке, летящем прочь от города Г'Хамазада. Кроме него, в челноке находилось три живых существа — Нерун, Та'Лон и Маркус, но ни одно из них, включая его самого, не было особенно разговорчивым. Лишь Та'Лон разговаривал с ними время от времени в течение дня — и то, только после того, как они приземлились на маленькой военной базе у подножия гор Г'Хоражар.

— Советник На'Тод знает, кто приказал выдать вас, — сказал он. — Пойдемте с нами. Вы увидите Ха'Кормар'А Г'Кара и услышите, что он скажет вам. После этого, может быть, На'Тод и расскажет вам то, что вас так интересует.

И вот, Шеридан поступил согласно этому совету, причем наиболее сильным мотивом его действий было желание встретиться с Г'Каром, нежели что-либо еще. Существовало крайне мало людей, чьи деяния были столь значительны, что их имена были на устах у всех обитателей Галактики. Одним из них был сам Шеридан, неизменно сопровождаемый прозвищем «Старкиллер», потом сатаи Деленн из Серого Совета; сатаи Синевал, тоже член Серого Совета, и, к тому же, вождь клана Клинков Ветра; воительница Джа-Дур, известная как Несущая Смерть, дилгарка, пропавшая без вести, считается погибшей; генерал Ричард Франклин, «Старый Громовержец», погибший уже несколько лет тому назад; и Г'Кар, величайший герой нарнов, прославившийся во время их войны с центаврианами, полководец и лидер, которому нет равных, таинственным образом покинувший Кха'Ри, когда война приблизилась к состоянию кровавого пата, и которого с тех пор никто никогда не видел. Несмотря на то, что в той войне Шеридан сражался на стороне нарнов, ему никогда не доводилось лично встречаться с Г'Каром, хотя он был бы совсем не против такой встречи.

Когда, наконец, они достигли вершины перевала, по которому пролегал путь в маленькую долину, Шеридану стало ясно, что возможность встречи с Г'Каром ему может не представиться никогда. Трупы нарнов были разбросаны по всей округе, разорванные, расчлененные и растерзанные… чем-то, что не могло быть ни человеком, ни нарном, ни минбарцем.

Та'Лон что-то коротко сказал на своем языке Неруну, который в ответ кивнул.

Шеридан понимал по-нарнски и молчаливо согласился с Та'Лоном. Это действительно было нехорошо.

* * *

Офицер Службы Безопасности Уэллс смотрел на свою заключенную, ощущая своеобразное удовлетворение. Она была истерзана, оборвана и больна; прежний огонь теперь не пылал ярко в ее глазах, а лишь тлел. Семь дней допросов, голода и телепатических сканирований принесли нужные результаты. Она была самым упорным подследственным, самой трудной целью из тех, что попадались ему до сих пор. Но он, в конце концов, побеждал, и, побеждая, он помогал человеческой расе. Той самой расе, которую почти уничтожила та, что сидела сейчас перед ним.

Уэллс поглядел на записи, лежавшие перед ним. Все остальные восемь членов Серого Совета. Синевал, Хедронн, Ленанн, имена, касты, подробности. Кто может представлять угрозу, кто нет, для кого существует возможность приобрести власть, кто в состоянии вести войну против земного человечества. Оставалась еще масса вещей, которые было необходимо выяснить — расположение войск, численность, организация армии, детали минбарских технологий, но все это могло подождать. Уэллс выяснил, что в Сером Совете были большие разногласия по вопросу о главенстве над секретной армией — рейнджерами. Как там Шеридан охарактеризовал их? «Частично воины, частично жрецы, частично секретные агенты». Были сомнения насчет того, кому их возглавить, и решение этого вопроса могло занять длительное время. Уэллс надеялся, что достаточно длительное, чтобы он успел выяснить все, что было нужно ему — и человечеству.

Раздался вежливый стук, и дверь открылась еще до того, как Уэллс успел что-либо сказать. В камеру вошла привлекательная рыжеволосая женщина, носившая черные кожаные перчатки и значок — символы, являвшиеся скорее данью традиции и ритуалам, чем имевшие реальное значение. Все, связанное с корпусом Пси, потеряло значение, когда погибла Земля.

— С добрым утром, мисс Александер, — сказал он. — Надеюсь, вы чувствуете себя хорошо?

— Да, благодарю вас, — сказала она, занимая место, которое Уэллс освободил и предложил ей. Пленница взглянула на нее взглядом, в котором была мука… и безысходность.

— В этот раз ее защита должна быть существенно слабее. У вас может получиться вытянуть из нее гораздо больше, чем раньше, — говорил Уэллс. — Не волнуйтесь, если то, что будет идти, покажется вам бессвязицей — этим займусь я. Ваша задача — просто добыть как можно больше материала.

— Конечно.

Лита Александер сняла перчатки и, мягко и уверенно, взяла ладони сатаи Деленн в свои. Уэллс молча смотрел, как Лита медленно опустила веки, сосредотачиваясь, и Деленн тоже закрыла глаза, в отчаянии.

— Она думает о ком-то. О минбарце. Он один из этих рейнджеров. Он однажды спас ей жизнь и она… испытывала чувства по отношению к нему. Смешно, но вы напоминаете ей его. Его имя… его звали Нерун. Он покинул ее, или она покинула его, что-то в этом роде. Вроде бы, немножко верно и то, и другое. Кажется, у минбарцев отношения друг с другом не совсем такие же, как у нас.

Уэллс кивнул, и его безотказная память зарегистрировала все, что сказала Лита. Он отметил, как надломилась при этом осанка Деленн, выдавая ее страдание.

— Я снова вижу девять колонн света, — шептала Лита. — Это Серый Совет, но… что-то немножко не так. Кажется, идет война. Ого! Это что-то вроде тактического дисплея, но такого я никогда не видела. Можно… видеть все, что происходит вокруг. Они наблюдают за ходом боя. Кругом полно Старфьюри. Мне… мне кажется, это Битва на Рубеже, но я не совсем уверена. Больших кораблей, по-моему, не видно совсем.

Я… О, нет… это Земля. Они уничтожают Землю. Они смотрят, как она погибает. О Боже, нет! Все умирают… все гибнут… Я… Я не могу смотреть!

— Продолжайте, — настаивал Уэллс. — Пожалуйста, продолжайте.

— Это… о, Боже… Это ворлонец. Она видела его — видела ворлонца! Как они выглядят на самом деле. Он… ох… это так прекрасно… и он такой яркий и такой… ох!

— Ворлонец? Что там делают ворлонцы?

— Это… что-то вроде сделки. Ворлонцы знают о рейнджерах… и даже немножко помогают им. Не очень сильно, лишь чуть-чуть. Они… они хотят что-то взамен. Человека… землянина… имя… Вален. И… ах, он так прекрасен. Кош… это его имя. Кош. Ворлонца зовут Кош. Он… этого не может быть. Я не одна. Кош… Кош знает, что я тут. Но как? Как? Ох… он такой… прекрасный!

Голова Литы отдернулась назад, и ее глаза раскрылись. Они были закачены. Она обмякла и стала падать из кресла. Уэллс бросился, чтобы поймать ее. Она не двигалась, и на мгновение Уэллс испугался, что то, что она увидела, убило ее. Но она все-таки шевельнулась, и даже сумела снова вскарабкаться в кресло.

— Это было… это было… невероятно, — прошептала Лита. — Ворлонец… он был такой… такой…

— Вы видели Битву на Рубеже? — спросил Уэллс.

Лита кивнула.

— Она была там? Она точно была там?

— Да. Она вела разные дела. Не совсем в качестве командующего, но что-то вроде этого.

— Отлично. Благодарю, мисс Александер. Если вы сможете попытаться собрать воедино все, что вы видели, то постарайтесь подготовить полный отчет для меня, как только у вас найдутся силы для этого. Мистер Каттер, пожалуйста, проводите мисс Александер в ее жилище.

Каттер кивнул и в его глазах блеснуло нечто такое, что подсказывало, что выполнить данное поручение его совсем не затруднит.

Уэллс сел в свое кресло и поглядел на Деленн. Он зевнул и потянулся. Он не спал уже больше суток. Деленн не спала дольше.

— Лишение сна, — сказал Уэллс. — Это одна из наших самых старых методик допроса. Вы становитесь… дезориентированной, обеспокоенной, возможно даже начинаете галлюцинировать. Конечно же, трудно гарантировать, чтобы вы случайно не заснули, поэтому этот вот стул, на котором вы сидите, специально оборудован. Как только я включу вот это… — Уэллс демонстративно щелкнул выключателем на стене рядом с собой, — начнет работать программа, генерирующая случайные разряды электрического тока в вашем стуле. Они недостаточно сильны для того, чтобы оказаться смертельными, они просто служат раздражителем умеренной силы.

Деленн вздрогнула и судорожно вздохнула.

— Они происходят через случайные интервалы продолжительностью от одной до пяти минут. Разумеется, они будут мешать вам спать или концентрироваться для глубокой медитации. К несчастью, боюсь, что мне самому придется поспать, так что я вынужден оставить вас, чтобы пойти отдохнуть. Мистер Боггс? Я доверяю это вам. Следите за ее безопасностью, и следите, чтобы она все время находилась на этом стуле. Постарайтесь не причинять ей боли, если это не станет абсолютно необходимой мерой, и вызывайте меня, если будут какие-нибудь проблемы.

Офицер Службы Безопасности Боггс коротко кивнул в ответ.

Уэллс поднялся со своего места и направился к двери. В тот момент, как он подошел к ней, он услышал голос Деленн.

— Слово, которое вы не хотите произносить… это — … пытка, — проговорила она. Ее голос был хриплым.

— А если бы это была ваша столица, а я находился на вашем месте, намного ли лучше обращались бы со мной?

Она опустила голову и тут же вскрикнула от удара тока.

— Подумайте вот о чем, сатаи Деленн. Если вы не будете спать, то вы не сможете видеть сны. Как мне хотелось бы того же. Счастливо отдохнуть, сатаи Деленн. До скорого, мистер Боггс.

И Уэллс ушел. Деленн поглядела на своего одинокого охранника и чуть не разрыдалась от его холодного безразличия. Она вспомнила, как он избивал ее, выламывал руки и бил ногами. Он получал удовольствие, но то было не единственной причиной, по которой он делал это. Он причинял ей боль во имя своего народа. Он желал лишь служить своему народу и своей родине.

Во имя Валена, — подумала она. — Что же мы сотворили? Что сделала я?

* * *

Та'Лон встал на колени рядом с телом и стал внимательно осматривать его, изучая кошмарные увечья. Поднявшись, он обвел взглядом остальные растерзанные трупы, разбросанные вокруг. Он молчал. Стоя рядом с ним, Нерун шептал что-то, произнося имя Валена. Маркус стоял, сгорбившись, и громко блевал. А Шеридан… он просто застыл, потрясенный до глубины души. Это напомнило ему Вегу-7, но даже та масса смертей не ошеломила его так, как это. Трупы были буквально разодраны на части, от них отрывали член за членом. Шеридан не питал особо теплых чувств к нарнам, но такого он не пожелал бы никому, даже минбарцам.

— Кто мог сделать это? — спросил Маркус. Он был очень бледен.

— Вы должны знать, — ответил Нерун. Он раздвинул свой боевой посох — похожий на тот, что Сьюзен забрала у Деленн.

— Вы их уже видели.

— Черный корабль? Корабль, который кричал?

— Вроде того. — Та'Лон настороженно оглядывался вокруг. — Это был один из их слуг. Должно быть, воин.

Не говоря больше ни слова, он и Нерун направились быстрым шагом к маленькой группе строений, теснившихся в конце долины. Она выглядела как нечто среднее между храмом и замком, и Шеридан понял, что это и есть то место, где Г'Кар жил и откуда управлял своей агентурной сетью.

И это была работа друзей Сьюзен? Последней надежды человечества? А что, если они…? Нет, это совсем другое, внутреннее дело, их и Г'Кара. Они не станут делать того же самого с людьми. С чего бы им так поступать?

Но все же, Сьюзен ведь говорила, что ее друзья действуют скрытно, опасаясь привлечь внимание к себе. Неужели Г'Кар представлял для них такую значительную угрозу, что они рискнули вот так продемонстрировать свое присутствие?

Шеридан достал свой пистолет и побежал вдогонку за Неруном и Та'Лоном. Маркус был рядом с ним, и выражение страха и отвращения на его лице сменилось холодным гневом. Возможно, Нерун и Та'Лон были правы, и Маркус действительно видел этих существ раньше, на Веге-7.

Слишком много вопросов, и слишком мало ответов. Ему никогда не хватало ответов.

* * *

Командор Дэвид Корвин не находил себе места. Ему не нравились нарны, ему не нравилась их родная планета, и ему не нравилось болтаться вокруг нее на «Вавилоне». Он уже довольно продолжительное время занимался этим — убивал время, пока капитан пребывал неизвестно где.

Сегодня, однако, дела обстояли хуже, чем обычно. Прошел день, а от капитана не было слышно ни звука. Он не ответил, когда Корвин попытался выйти с ним на связь, чтобы сделать свой ежедневный доклад. Советник На'Тод просто сказала, что Шеридан покинул Г'Хамазад с секретной миссией, и что он вернется через несколько дней. Корвин был не вполне уверен, стоит ли ей доверять, но он был достаточно сообразителен, чтобы не сказать это ей в лицо, даже через экран терминала связи.

В последний раз, когда он отпустил капитана одного на планету, где правили нарны, того похитили. Кто-то в Кха'Ри был замешан в этом деле, и Корвин был не настолько наивным, чтобы не заподозрить, что нечто подобное случилось снова. Он был начеку, чтобы не пропустить признаки появления минбарских крейсеров, но все корабли, что сновали вокруг, принадлежали исключительно нарнам и не представляли собой ничего необычного. Также он принял решение послать на планету небольшие группы из членов экипажа, чтобы выяснить все на месте. До сих пор никто из них еще не выходил на связь.

— Командор! — раздался голос лейтенанта Франклина. — Для вас личное сообщение. От мисс Ивановой.

— Сьюзен!

Сьюзен спустилась на планету вместе с Шериданом и Маркусом. О ней тоже ничего не было слышно со вчерашнего дня. Если даже Корвин побежал в свой командный пункт чуть быстрее, чем было безопасно или прилично для человека его звания, никто не сказал по этому поводу ни слова. То, что было между ним и Сьюзен, кончено, правильно? Этому пришел конец, когда она умерла.

Корвин плюхнулся в свое кресло в командном пункте и включил экран. Оттуда на него смотрело лицо Сьюзен. Он сделал внутреннее усилие, чтобы перестать просто пялиться на ее красоту, и вспомнить, что он хотел ей сказать. Это было важно. Дело касалось капитана.

— Что происходит? — спросил он. — Советник На'Тод сказала…

— Что бы ни сказала советник На'Тод, это, вероятно, была ложь, — перебила его Сьюзен. — Я не знаю точно, что произошло, но после разговора с ней Джон сорвался с места. Он больше не в Г'Хамазаде, я уверена в этом, но я знаю, что он жив.

— Ты знаешь? Откуда?

— Я… — она поморщилась, как от боли. — Я не могу говорить об этом. Я просто знаю. Я пытаюсь проследить за ним. Не думаю, что и на этот раз тут замешаны минбарцы. Скорее всего, какие-то политические проблемы с Кха'Ри. Может быть, они больше не хотят предоставлять нам убежище. Не беспокойся, Дэвид, я постараюсь сделать все, что смогу. Пожалуйста, не спускайся на планету. Там ты в безопасности. А тут может быть опасно.

— Сьюзен! Я… Будь осторожна.

Она улыбнулась.

— Спасибо. Ты тоже будь осторожен. Я буду выходить на связь как можно чаще. Отбой.

Сьюзен отключила свой терминал и оглянулась с выражением гнева и горечи. Рядом с ней шевельнулась тень.

* * *

Г'Кар знал, что умирает, что Тьма, наконец-то, явилась к нему. Он мог задаваться разными вопросами — например, как они отыскали его, откуда они могли о нем узнать, почему он был до сих пор жив, но в данный момент смысла в этих вопросах не было. Весь смысл заключался в том, чтобы выжить, сохранить не просто свою жизнь, но и все то, что он уже успел создать.

Мягко и осторожно он прикоснулся пальцами к своей ране. Кажется, он стареет. Такое маленькое ранение не причиняло бы ему столько боли раньше, когда он воевал с центаврианами. Или нет? Что же все-таки лучше — война на истощение, вроде той, или конспиративная, секретная война, которую он вел до сих пор?

— Г'Кван, помоги мне, — прошептал он, нырнув во тьму своей спартанской комнаты. Книга Г'Квана лежала на столе в другом конце комнаты. Он благоговейно посмотрел на нее и начал шептать слова, что были записаны в ней.

— Есть тьма ужаснее той, против которой мы идем в бой…

Он ранил зверя, это он знал наверняка. Вот почему он до сих пор жив. Убегая, он обронил где-то свой нож. Зверь мог прятаться где угодно. Г'Кар узнал его в краткий момент, когда он стал видимым. Это был один из слуг Врага, о таком говорил Г'Кван.

За дверью что-то двигалось, и Г'Кар беспомощно огляделся в поисках оружия. Его комната была почти пуста. Где же был его союзник? Ворлонец всегда был где-то неподалеку, но его никогда не оказывалось на месте, если он был нужен. Странно, Г'Лан должен был бы почувствовать появление своего старого врага. Разве что только Г'Лан не мог вмешиваться. Да, возможно, так оно и было. Может быть, это проверка для Г'Кара, испытание, которое покажет, достоин ли он встретиться лицом к лицу с Тьмой.

Мерцание обозначило место, где зверь прошел сквозь стену. Г'Кар откатился в сторону, поморщившись от боли, причиненной ему раной. Он с трудом мог видеть очертания воина теней, маячившего перед ним. У него, к счастью, не было оружия, действующего на расстоянии. По крайней мере, у Г'Кара оставалась надежда. У него всегда оставалась надежда.

Схватившись за свечи, он вытащил одну из них. Она все еще горела. Никудышное оружие, но ничего другого у него не было. Держа ее в руке, он сделал выпад, и заставил зверя отшатнуться. Фигура испустила жуткий рев. Г'Кар взглянул на его отвратительные очертания и вознес Г'Квану беззвучную молитву.

Это не помогло. Свеча сломалась и упала, ее маленький огонек потух. Г'Кар попытался остановить прыжок чудовища, но было слишком поздно. Зверь поймал его и стал раздирать ему бок. Крик боли сорвался с уст Г'Кара, когда зверь бросил его назад, ударив спиной о каменный стол. Падая на пол, Г'Кар взглянул в сторону двери.

Раздались выстрелы из плазменного оружия, кто-то выкрикнул имя Валена и кто-то — Г'Квана. Г'Кар улыбнулся. Все-таки, его молитва возымела действие.

* * *

Сатаи Деленн обступали призраки прошлого. Она вспоминала войну, вспоминала свой надрывный крик: «Убейте их! Убейте их всех до единого!» Вспоминала погасший взгляд Неруна, уходящего от нее. Вспоминала мудрость речей Драала.

Вспоминала…

У нее перехватило дыхание, когда очередной удар тока хлестнул по ее телу. Тяжело подняв глаза, она увидела Боггса, молча стоявшего у двери камеры. Ему доставляла удовольствие ее боль, но он не показывал даже намека на это. Ухватившись за край стола, она пыталась втянуть в себя воздух. Дыхание ее было хриплым и тяжелым.

Она снова соскользнула в прошлое.

— Я видел многое, — говорил Нерун. — Я был близок к тому, чтобы умереть там. Я был одинок, мне было страшно, и я думал о тебе. Думал о третьей ночи, когда женщина смотрит на спящего мужчину, думал о…

Еще один шок, но не слишком ли скоро? В состоянии ли она еще вести счет времени? Может ли она вообще вспомнить, что такое время? Остался ли в этом слове хоть какой-то смысл?

— Г'Кар говорил со мной. Он говорил о разном. В его словах была мудрость. Он знает о Тьме, Деленн. Он знает, и он готовится встретить ее. Я думал раньше, что только мы одни можем сражаться в грядущей войне. Я был не прав. Г'Кар собирает свою армию, своих агентов, своих разведчиков. Даже своих собственных рейнджеров. Большинство из них нарны, но есть и другие — в основном, дрази, но есть даже один-два землянина и несколько центавриан.

Знаешь ли ты, Деленн, каково это, когда понимаешь, что все, во что ты верил, было ложью? Он знает это, и он понимает меня. Его манускрипты… Книга Г'Квана, она известна им уже тысячу лет. Я всегда считал, что мы одни подходим для того, чтобы вести силы света в бой. Я ошибался.

Деленн, я ухожу к ним. Один из них спас мою жизнь, и теперь я обязан возвратить ему этот долг. Слова Г'Кара коснулись моей души, и я услышал зов, требующий от меня, чтобы я присоединился к нему, стал служить его делу. Это призвание, Деленн. Я говорил с Бранмером, и он понял меня. Пожалуйста, Деленн, скажи мне, что понимаешь и ты.

— Я… — Она не знала, что нужно говорить, что нужно делать. — мое место здесь.

— Я знаю, — прошептал в ответ Нерун. — Я знаю.

Еще один шок. Она так устала; она устала неимоверно. Все, чего она хотела — это спать. Она не могла обрести спокойствие для того, чтобы начать медитацию. Все, чего она хотела — спать. Как там сказал Уэллс? «По крайней мере, вы будете избавлены от снов»? Он ошибался. Он сильно ошибался.

Это была сделка, простая сделка. Одна человеческая жизнь. Что значила одна эта жизнь? Почему именно эта? Ворлонец сказал, что это было несущественно. Это не имело значения. Она должна была быть уверена перед тем, как идти с этим в Серый Совет. Она должна была быть уверена, и ворлонец открылся перед ней. Ее сомнения исчезли тогда, но теперь они возвратились вновь.

Одна человеческая жизнь, когда их было потеряно так много. Сколько было крови? Сколько было мертвых? Почему ворлонцам нужна была именно эта жизнь?

Другая половина нашей души. Шеридан и Синевал… так похожи. Уэллс… как похож он на Неруна — его голос, его лицо, его осанка. Шеридан и Синевал, как будто отраженные в зеркале. В темном, кривом зеркале. Другая половина нашей души… земляне? Нет, это невозможно. Это кощунство.

Но она сама собиралась проверить это. Она взяла Трилюминарий, но теперь и он был потерян. Так много потерь, и хуже всего то, что она потеряла саму себя. Сколько людей погибло? Сколько было потерь? Сколько?

Другая половина моей души. Нерун? Был ли он другой половиной моей души? Но если не он, то кто тогда? Кто? Слишком много вопросов, и даже у нее не было ответов на них.

Вален, спаси меня. Вален… Я не позволю причинять зло маленьким, здесь, в моем великом храме… Во имя Валена… другая половина моей души… Шеридан и Синевал… здесь, в моем великом храме… другая половина моей души… минбарец, не рожденный от минбарца… другая половина моей души… здесь, в моем великом храме… моей души… не рожденный от минбарца… в моем великом храме…

Еще один удар сотряс тело Деленн, и она поняла. Это понимание вызвало в ней ужас и отвращение. Она знала. О, Вален, наконец-то, она знала.

Минбарец, не рожденный от минбарца… В моем великом храме… другая половина моей души.

Вален был человек!

* * *

Шеридан никогда раньше не видел подобного существа. Оно было огромное, темное и его было видно лишь еле-еле. Но он, однако, вспомнил кое-что похожее, такое же темное и почти невидимое — то, что тогда ударило Деленн. У того зверя была другая форма — менее гуманоидная, но во многом он был похож на этого. Слишком похож.

Мысли ушли, и он погрузился в стихию сражения. Его первые плазменные выстрелы почти не оказали воздействия на существо, но оно все же отвлеклось от окровавленного нарна, лежавшего на полу. Г'Кар? Почти наверняка. Зверь повернулся к Шеридану, и тот вдруг явственно ощутил неистовое дыхание смерти. Это был страшный момент, но он переживал его уже бессчетное число раз прежде, каждый раз, когда был в бою.

Зверь прыгнул вперед, и Шеридан выстрелил. И снова попадания не возымели действия, и он согнул ноги, готовясь отпрыгнуть в сторону. Он не мог предположить, насколько быстрой окажется эта тварь. Она врезалась ему в бок и отшвырнула назад. Он свалился, выпустив из рук пистолет. На время забыв об оружии, он откатился в сторону, и вскочил на ноги.

Зверь проигнорировал его. У него была сейчас возможность ударить его в спину или в бок. Он мог разорвать Шеридана, но не стал делать этого. Зверь прыгнул на Неруна и Та'Лона, ни у одного из которых не было дальнобойного оружия. Нерун взмахнул своим металлическим посохом, и Шеридан услышал громкий хруст, с которым он обрушился на тело существа. На мгновение зверь замешкался, и Та'Лон ринулся вперед, намереваясь вонзить меч в то место, где у существа, похоже, была грудь.

Не обращая внимания на свои раны, зверь схватил Та'Лона, легко поднял его в воздух, и швырнул назад. Нарн ударился об стену и стал карабкаться, пытаясь встать на ноги. Нерун снова ударил своим посохом, но зверь, казалось, почти не почувствовал этого.

Шеридан моргнул, и его боевые навыки возвратились к нему. Неистово озираясь вокруг, он обнаружил свой пистолет и схватил его. Повернувшись к зверю, он выпустил длинную очередь выстрелов почти в упор. Послышался звук, который означал, вероятно, крик боли, и существо повернулось к капитану.

Нерун тут же воспользовался этой возможностью, бросился вперед и стал наносить зверю удар за ударом. Шеридан нырнул подо что-то, мелькавшее в воздухе — он решил, что это были руки, и вскочил на ноги позади Неруна, заставляя зверя повернуться так, чтобы Нерун смог ударить его в грудь.

Каша из плазменных импульсов, ударов, выпадов и прыжков. Существо отступало, Нерун следовал за ним, но если сравнивать его силу и силу зверя, казалось, что один был сделан из дерева, в то время как второй — из металла.

Что-то мелькнуло в воздухе, и Нерун упал. Было видно, что он теряет кровь. Шеридан как раз возился со сменой энергетического магазина в своем пистолете, когда он увидел зверя, возвышавшегося над Неруном. Действуя исключительно на уровне инстинкта, не осознавая, что перед ним минбарец, Шеридан отшвырнул свой пистолет и схватил посох Неруна. Глядя снизу вверх на зверя, который, казалось, почему-то колебался, нападать на Шеридана, или нет, он со всей силы ударил его посохом.

Зверь заревел и грохнулся наземь. Шеридан с тихим ужасом взглянул на посох, покрытый чем-то, что, как он предположил, могло быть только кровью. Он поглядел вниз, на зверя, на один страшный миг ставшего полностью видимым.

Его чуть не стошнило.

У его спутников были свои проблемы. Та'Лон поднялся, придерживаясь за стену и морщась от боли. Мощный удар, несомненно, привел к переломам. Но нарн, похоже, не обращал внимания на это.

С криком: «Ха'Кормар'А Г'Кар!», он, пошатываясь, бросился вперед. Нерун тоже поднимался, глядя на Г'Кара, как и Шеридан.

Распростертый на полу нарн не двигался и даже не дышал.

* * *

— Откуда вы знаете, что не получилось? Может быть, Г'Кар мертв. Или, по крайней мере, уже не сумеет выздороветь. Шеридан? Я знаю… видите ли… он ведь боец. Он умеет сражаться, у него есть навыки, так что он, разумеется, не мог не драться с воином. Нет… нет… он пока что остается ценным союзником для нас. Это просто любопытство, не более того. Он хочет знать, кто предал его на Веге-7.

— Я разберусь с Г'Каром, если он все еще жив, и с Шериданом я тоже все улажу. Вы мне верите? Нет, вы не должны действовать сами. Помните, там есть ворлонец. Да, я знаю! Не беспокойтесь. Я держу все под своим контролем.

Сьюзен Иванова взглянула на груды тел, украшавшие проход, ведущий к замку Г'Кара. Было неизвестно, жив его хозяин, или нет.

Тени пришли на Нарн.

Глава 4

Лита Александер пыталась заснуть, но то, что она видела во сне, пугало ее. Само по себе, это не было редкостью на Проксиме-3. Мало кто из людей не видел по ночам кошмаров, связанных с судьбой Земли. Лита думала, что ей удалось избавиться от них, но они возвращались с раздражающей нерегулярностью. Но те сны, что снились ей сейчас, были другими. В них ничто не напоминало о падении Земли, и они приходили к ней каждую ночь с тех пор, как она в первый раз просканировала сатаи Деленн.

— Я не позволю причинять зло маленьким, — говорил чей-то голос. Лита не знала, чей это был голос, не знала, что происходило, но он снова и снова продолжал звучать в ее сознании. — Я не позволю причинять зло маленьким.

Но зло наступало. Зло, страх и безысходность.

И боль.

Перед ней была женщина. Лита смутно узнала в ней лейтенанта Иванову. Она встречалась с ней случайно несколько раз в ту пору, когда Иванова служила при штабе генерала Франклина. Лита, однако, всегда старалась держаться от нее подальше. В том, как Иванова держала себя, в ее глазах, было нечто такое, что выдавало ее мысли без всякого сканирования.

Лейтенант Иванова ненавидела ее, с такой пламенной, яростной страстью, что это чувство, казалось, было почти материальным. У Литы это вызывало недоумение, но она предпочитала не обращать внимания. Рациональное мышление и поступки ушли вместе с Землей. Человеческая раса стала крайне нерациональной.

Лита снова видела Иванову в своем сне, но на этот раз по-другому. Ненависть оставалась, но теперь к ней добавилось кое-что еще — насмешливая, мрачная уверенность. Иванова превращалась в мерцающий черный силуэт. Раздался звук, похожий на треск или жужжание, и Лита обернулась. Что-то молниеносно дернулось и все вокруг взорвалось во вспышке боли.

Лита с криком проснулась, вся в холодном поту. Она часто и тяжело дышала, хватая ртом воздух, и боялась пошевельнуться. Что это было?

Какая-то разумная мысль смутно забрезжила в ее сознании. Это были воспоминания сатаи Деленн — иначе просто не могло быть. Лита слышала, что захват Деленн был как-то связан с Ивановой. Но что это была за штука вместе с ней? До Литы доходили слухи о новых союзниках Правительства Сопротивления. И что, их новые союзники — вот… такие?

Она вдруг судорожно сглотнула. Кто-то был в ее комнате.

— Свет, — не помня себя от страха, одними губами пролепетала она. Компьютер не отреагировал, будучи не в состоянии расслышать ее.

— Свет, — повторила она громче. Вспыхнувшие светильники залили комнату ярким светом.

Перед ней стоял ворлонец.

Она никогда раньше не видела ворлонца, если не считать того, что был в памяти сатаи Деленн, но она знала, как он выглядит. Этот ворлонец был огромен в своем темно-зеленом с коричневым скафандре. Его голова медленно двигалась. Он изучающе разглядывал ее.

— Кто ты? — робко спросила она.

— Кто ты? — промолвил в ответ ворлонец.

— Чего ты хочешь? — сказала она, затаив дыхание.

Его глаз ярко вспыхнул.

— Никогда не задавай этот вопрос!

Обжигающая боль вспыхнула в ее голове, она закричала, обхватила голову руками и упала на пол.

— Чего ты хочешь от меня? — повторила она. — Чего… ты…?

— Смотреть и наблюдать.

— Я не понимаю. Почему я?

— Твои мысли — песня. Твои вопросы — музыка.

— Все равно я ничего не понимаю.

— Да.

— Но я когда-нибудь пойму?

— Возможно. Если ты сумеешь отыскать смысл.

— Какой смысл?

Молчание.

— Почему ты выбрал меня?

— В твоем сердце спрятана симфония. В твоем духе спрятана судьба. Лавина двинулась. Тьма приближается. Ты должна стать светом.

— Я… не… — Лита снова закричала, ее голова запрокинулась назад.

Когда люди из Службы Безопасности, обеспокоенные ее криками, вошли в комнату, они нашли ее лежащей на полу без сознания.

* * *

Г'Кару в своей жизни приходилось выступать в разном качестве. Он был рабом, бойцом сопротивления, героем, военачальником, генералом, тактиком, изгнанником, проповедником, пророком. И все же, он никогда особенно не желал оказаться в один прекрасный день трупом.

Конечно же, его мнение по этому вопросу сейчас ровным счетом ничего не значило, но он, к счастью, был не одинок.

Шеридан расхаживал взад и вперед, пытаясь избавиться от этого состояния злобы и угнетения, в котором он всегда оказывался после боя. Капитан Джон Шеридан жил — по-настоящему жил — только в стихии битвы. После ее окончания он осознавал это и начинал ненавидеть себя. Он, конечно, ничего не мог поделать со своей натурой, но ему виделась в этом какая-то злая шутка, и Шеридан ненавидел ее за присущую ей мерзость, и себя, за то, что знал о ее существовании.

И, понятное дело, тот факт, что он находился посреди первозданной дикости гор Г'Хоражар в компании одного живого нарна, нескольких сотен мертвых и еще одного посередине между этими двумя состояниями, одного минбарца и одного землянина, вряд ли был способен сильно повлиять на его настроение в положительную сторону. У него было нехорошее чувство, что все вокруг играли им, обращаясь с ним как с послушной куклой. Все, включая генерала Хейга, мистера Уэллса, сатаи Деленн, Г'Кара…

Все.

— Расхаживать вот так — это что, обычай вашего народа? — раздался грубый голос. Шеридан не обратил внимания на Неруна. В противном случае ему пришлось бы драться с ним, что, скорее всего, кончилось бы тем (Шеридан, все-таки, был реалистом), что он бы оказался самым серьезным образом избит.

Нерун спокойно сидел на камне, слегка опираясь на свой раздвинутый посох. Он был легко ранен в бою с той… тварью, что напала на Г'Кара. Однако он не обращал на свои ранения ни малейшего внимания. Типичный минбарец. Дьявольски высокомерен.

— Знаете, я убил больше пятидесяти тысяч ваших в войну, — небрежным тоном обратился Нерун к Шеридану. — Я был в той битве, что вы называете Битвой на Рубеже. Там мне довелось командовать кое-какими силами. Тогда я служил при штабе шай-алита Бранмера, величайшего из наших военачальников.

— Что ж, если прикинуть, — отозвался Шеридан, — то я, должно быть, набил примерно такое же количество народа. Сколько ваших было на «Черной Звезде»? И потом еще те корабли у Марса… ах да, не забывайте, еще двое членов вашего Серого Совета.

— Я не испытываю гордости за свои поступки, капитан. Совершенно.

— Ну, а я испытываю. Потому что каждая победа, какой бы незначительной она не была, дает немного надежды моему народу. Я слышал, что когда я уничтожил «Черную Звезду», люди вышли на улицы и устроили празднество. Знаете, почему? Ведь все, что я сделал — это заманил ваш флагман в западню. Ничего блестящего, ничего экстраординарного. Но это стало доказательством того, что мы можем побеждать. Это внушило нашим людям надежду, и этим я горжусь до глубины души.

— О, да. Но вы, конечно же, понимаете, что у вашего народа не может быть надежды. Когда наши армады придут к вашему пристанищу… и, поверьте мне, это случится — тогда вы все будете уничтожены, до последнего человека, вместе со стариками, женщинами и детьми.

— Полагаю, вы тоже будете там? На переднем крае, так же, как и в предыдущий раз?

— Нет, не буду. Мне это не принесет ни малейшего удовлетворения, и не прибавит гордости, поскольку уничтожение вашего народа будет означать наше поражение. Смерти ваших людей станут вечным проклятием для нас. Мы тоже обратимся в прах, но только через некоторое время после вас.

— Что ж. Но я бы не спешил окончательно сбрасывать нас со счетов. Вы же знаете, что мы не одиноки.

— Нарны? Что они могут сделать? Нет, капитан, мы теперь навек одни. Одни в ночи.

— Как вам угодно. А не заняться ли вам помощью Г'Кару, или еще какой-нибудь полезной деятельностью?

— Это делает Та'Лон.

— Если так, то он выбрал довольно забавный способ. Я видел, что он ушел вон туда, сильно хромая при этом.

— В данный момент Г'Кар жив. Решать, умрет ли он сегодня, зависит от иных сил, гораздо более могущественных, чем я.

Шеридан пристально посмотрел на Неруна. Затем он усмехнулся и продолжил свое занятие — расхаживать взад и вперед.

— Вас что-то рассмешило? — поинтересовался минбарец.

— Вы. Какого черта минбарский воин делает в нарнской глуши, окруженный нарнами? Если вы были такой важной персоной, как вы утверждаете, то вполне могли бы сейчас командовать вашими вооруженными силами. Черт возьми, вы могли бы даже стать членом Серого Совета.

— Возможно. Для меня наверняка открылось бы место в нем, после того, как Синевал стал бы тем, к чему он так стремился. И совершенно точно, если бы я не покинул Минбар, то к этому моменту стал бы Энтил-За. Все-таки, сам Бранмер назвал меня своим преемником.

— Ну, так, и почему же вы здесь?

— А почему вы здесь?

— Может быть, вы припоминаете, как вы, Та'Лон и эта лживая сука На'Тод вышибли из меня дух и всю дорогу тащили сюда? Или вы полагаете, что я приехал сюда для собственной пользы?

— Именно так, и если вам это непонятно, то у вас большие проблемы. Но вы не поняли мой вопрос, капитан. Почему вы здесь, сейчас, в этом месте, в этом времени, одетый в эту форму?

— Я… — Шеридан задумался. — Я не знаю. Разве это важно?

— Вселенная приводит нас туда, где мы можем сделать больше всего добрых дел. Г'Кар говорил мне это, и его слова совпали с тем, во что верим мы, минбарцы. Я здесь потому, что я верю, что именно тут мое истинное место. Здесь я могу сделать больше добра, чем смог бы, оставаясь на Минбаре. Та'Лон тоже верит, что его призвание — быть здесь, а не работать слугой или телохранителем в Г'Хамазаде. Мы с ним занимаем такие положения, в котором мы можем принести больше всего пользы. А вы?

— Я не знаю.

— Значит, нет. Я советую вам, капитан, поскорее отыскать свое истинное место. Линия фронта проведена. О, нет, не между землянами и минбарцами, или нарнами и центаврианами, но между Светом и Тьмой. Третьего пути не дано.

— И вы, я полагаю, на стороне Света?

— Мне хотелось бы думать именно так.

— Тогда где же, — полушутливым вопросительным тоном произнес Шеридан, — получается, я? На стороне Тьмы, да? Вашего врага?

— Вы стоите одной ногой в каждом из двух миров, капитан. Сейчас вы разрываетесь пополам. Вам придется решать, чему вы останетесь верны.

— Тому же, чему был верен всегда. Моему народу.

— Но кто олицетворяет ваш народ? Кто из вашего народа имеет право приказывать вам, что делать, что говорить, чьи интересы отстаивать? Если сам ваш народ окажется расколот, то какую сторону вы выберете? Тьмы, Света, или будете притворяться нейтральным? Возможно, скоро вам предстоит сделать свой выбор, капитан, и если вы окажетесь не готовым к нему, то вы не сможете его пережить.

— Что вы знаете о выборе?

По лицу Неруна скользнула тень улыбки.

— Давайте-ка, я расскажу вам историю, капитан. Она началась много тысяч лет назад…

* * *

Минбарская женщина, что когда-то, миллион лет назад, была сатаи Деленн из Серого Совета, моргнула и попыталась сделать глоток. Ее горло было сухим и горело болью. Оно потеряла счет времени, сидя в этой камере, но она помнила, что не ела и не спала с тех пор, как ее привели сюда. Она испытывала страх, одиночество и сомнение в своем предназначении. Она сомневалась даже в том, что она — это она, и если бы не мистер Уэллс, который каждый раз саркастически называл ее по имени, Деленн стала бы сомневаться и в том, как ее зовут.

— Так, сатаи Деленн, надеюсь, вы хорошо отдохнули?

Уэллс сел в свое кресло и небрежно щелкнул выключателем, отключив электрошоковое устройство, которое мешало ей заснуть. Он поставил локти рук на стол, посмотрел на нее поверх сцепленных пальцев.

— Сегодня мы поговорим с вами об организации вашей армии. Я, конечно, понимаю, что…

— Я больше ничего не скажу вам, — резко сказала она. Уэллс поднял вверх бровь. Как она уже знала, это было выражение сардонического удивления, почти веселья.

— Вам придется применить силу, чтобы вырвать это из меня.

— Ах, понятно. И что же послужило причиной этого неожиданного всплеска упорства, м-м-м? Чему я обязан возвращением вашей решительности?

Что она могла ему сказать? Что ей было видение Валена, такое же, как тогда, когда она ребенком потерялась в его храме, и была одинока и испугана. Что она совершила ужасающее открытие, в которое невозможно поверить.

Что она поняла, что Вален был землянином. Могла ли она сказать ему это? Или же, если она доверит это хоть одному разумному существу на свете, это станет лишь подтверждением ее безумия? Или ее проклятия? Или символом гибели, утраты ее великой судьбы и священного предназначения?

Она всегда верила, что если она умрет, то кто-то другой займет ее место. Но кто это может быть? Синевал? Его коснулась Тьма, так, что он сам не мог заметить или понять этого, но это пятно лежит на нем. Ленанн? У него не достает ни смелости, ни веры в себя. Хедронн? Он полагает, что от него ничего не зависит. Бранмер? Он умер. Драал? Он сомневается в собственных силах. Нерун? Его… больше нет.

Некому было заменить ее, и когда она исчезнет, падет Серый Совет, как пали рейнджеры, и единственной надеждой для сил света останется один-единственный нарн.

— Разумеется, я могу применить к вам силу, чтобы добыть эту информацию. К сожалению, получилось так, что мисс Александер в данный момент чувствует себя не вполне хорошо. По всей видимости, с ней случился припадок прошлой ночью. Она сейчас в медицинской лаборатории, и пройдет еще несколько дней до того момента, когда она сможет вновь выполнять свои обязанности. Несомненно, для вас это повод порадоваться?

— Как можно радоваться, если другому живому существу больно?

— Я не знаю. Это вы должны рассказать мне. Вы радовались, когда завоевали Землю? Вы радовались, когда предавали огню нашу цивилизацию? Радовались?

— Нет!

— Ах, сатаи Деленн. Можете лгать мне, сколько вам угодно, но не лгите самой себе. Ведь вы радовались, правда? Но все было в порядке. Ведь вы были безумны тогда. Не в своем уме. И, таким образом, ваши действия вполне извинительны, так ведь? Их можно объяснить, разложить по полочкам и забыть, как будто не было ничего, кроме случайного стечения обстоятельств.

Объясните же это родственникам всех тех, кто погиб там! Вы можете сделать это? Что вы сказали бы им? Как вы можете смотреть в глаза всем этим вдовам, сиротам и родителям, лишившимся детей, и лгать им?

— Я не могу, — прошептала она.

— Можете ли вы заявить им, что вы не испытывали радости от всего того, что вы натворили?

— Я не могу.

— Тогда как же вы можете говорить это самой себе?

— Я… не могу.

— Ну вот, видите. Еще вопрос. Как вы можете продолжать жить, когда ваши руки обагрены кровью стольких людей?

— Я… не… Нет. Я должна. Вы не понимаете. Вы не можете понять. Да, я была не права. Мы все были не правы. Нами управляли гнев, ненависть и страх, и мы набросились на тех, кого посчитали виноватыми. Нам показалось, что за все в ответе вы, и мы ударили по вам, без причины, без всякой логики.

И теперь вы стали плодом нашего безумия. Вы одиноки, мистер Уэллс, точно так же, как были одиноки мы. Вы одиноки в своем страхе, в своем гневе и ненависти. Мне нечего сказать вдовам, сиротам и родителям, потерявшим детей, кроме этого.

Но заклинаю вас, не следуйте по нашему пути! Мы ошиблись. Если вы пойдете по нашим следам… Если вы станете союзниками Тьмы, чтобы удовлетворить вашу собственную потребность в мести, то вы станете ничем не лучше нас, и ваши ошибки будут такими же горькими, как наши.

— Насчет этой… Тьмы. Кто может сказать, что она не является Светом для нас? И кто говорит, сатаи Деленн, что мы сражаемся с ваши народом для того, чтобы упиться возмездием? Мы просто делаем то, что от нас требует самая сильная потребность любого разумного существа — инстинкт самосохранения! Вы уничтожите нас. Ах да, может быть, вы лично и не хотите этого, но те, кто остался там, хотят. И мы предпримем все шаги, которые мы посчитаем необходимыми, чтобы этого не случилось! Что дает вам право запрещать нам удовлетворять это простое, элементарное желание — выжить!?

— И сколько еще жизней должно быть утрачено, чтобы выжили вы?

— Столько, сколько потребуется.

— Вы ребенок, мистер Уэллс. Испуганный ребенок, который бросается в драку с теми, кого он считает ответственными за свой страх.

— С теми, кого мы считаем ответственными за наш страх. И это вы, сатаи Деленн. Никогда не забывайте этого. Никогда не забывайте обо всех, кого вы убили, и пусть их крики никогда не стихнут в ваших ушах, как не стихают они в моих.

— Я никогда не забуду этого, мистер Уэллс, но я знаю, как надо использовать память павших, чтобы создать лучшее будущее.

Уэллс грубо рассмеялся.

— Поглядите вокруг, сатаи Деленн. Вот, вот оно, ваше будущее. Только одна эта комната. Мисс Александер. И я. Вот и все, из чего слагается ваше будущее. Удовольствуйтесь им, пока его у вас еще не отняли.

* * *

— Во Вселенной есть существа, на миллиарды лет старше обеих наших рас. Когда-то очень давно, они были властителями звездных просторов. Они были колоссальны, казалось, что они были неподвластны времени. Они учили юные расы, исследовали пределы Галактики, создавали великие империи. Но все в этом мире имеет свой конец. Постепенно, в течение миллиона лет, изначальные ушли. Одни отправились к далеким звездам, чтобы больше никогда не вернуться. Другие просто исчезли.

Но не все изначальные ушли. Некоторые из них остались, ожидая того дня, когда тени вернутся вновь. Тени — древнейшие из древних. У нас нет иного имени для них. У нас нет нужды в ином имени для них.

Тысячу лет назад тени были разбиты союзом юных рас и изначальных, изгнаны со своего родного мира — За'Ха'Дума. Это был последний раз, когда изначальные жили среди нас открыто. С тех пор, ожидая исполнения пророчества, мы готовились к приходу того дня, когда тени вернутся на За'Ха'Дум.

В первый раз мы обнаружили свидетельство того, что тени возвращаются, сразу после опустошения вашей планеты. Глубоко под поверхностью красной планеты в вашей Солнечной системе мы обнаружили корабль Тьмы. Он посылал сигнал на За'Ха'Дум, и мы уничтожили его.

Еще один корабль теней, спрятанный в Солнечной системе, мы нашли на одной из лун самой большой вашей планеты. Он тоже пробудился, и тени послали другой свой корабль, чтобы помочь ему выйти из своей могилы. Мы ожидали его, но потерпели поражение. Четыре наших самых больших корабля были уничтожены с невиданной, ужасающей легкостью. Теперь мы знали, что надвигается Великая война, о которой говорил Вален, и мы знали, что нам нужно быть готовыми к ней.

И мы начали готовиться. Мы провели реформу в армии рейнджеров, впервые созданной за тысячу лет до этого. В ней есть минбарцы из всех трех каст, но преобладают воины. Их главой мы выбрали Бранмера, величайшего из наших военачальников; но его истинное величие заключалось в том, что он был военачальником, не любившим воевать. Его почитали и уважали, и под его руководством дело рейнджеров процветало. Я был его помощником, и я всегда находился рядом с ним. Я был рейнджером. Я выполнял задания — разведывал силы теней, собирал знания о них, находил наших новых союзников.

Четыре цикла назад я был заброшен на одну из планет маркабов. Маркабы тоже знали о том, кто такие тени. Их народ вымирал от таинственной болезни. Меня послали, чтобы достать определенные древние реликты, которые могли оказаться полезными для нас в борьбе с тенями. Но кроме меня там был и кое-кто еще. Агент теней. Это была прекрасная земная женщина. У моего народа есть древняя пословица: у зла часто бывает приятное лицо.

Она знала, что мне было нужно, и ей было нужно то же самое. Мы сразились, и я убил ее, но внутри ее тела было спрятано нечто, жившее там долгое время. Точно такой же зверь, которого мы победили сегодня. Он напал на меня, и чуть не убил. Я был обречен на смерть в чужом мире, израненный и одинокий.

Но я не умер. Меня спас Та'Лон. Ему тоже нужны были эти реликты, и он знал о рейнджерах. Он перевязал мои раны, стал лечить меня. И когда я спросил его, почему он это делает, он ответил, что мы сражаемся в этой войне на одной и той же стороне.

И потом он рассказал мне. Оказалось, мы были не единственными, кто знал о существовании теней. Был и еще кое-кто. Г'Кар. Он собирал свои собственные силы, делая это в тайне, чтобы избежать лишних трудностей. Та'Лон привел меня сюда, чтобы я увидел Г'Кара, и тогда мне снизошло откровение. Я был не прав. Раньше я так ошибался, ослепленный собственным высокомерием. Мы не были теми, кому суждено вести силы Света в бой против Тьмы. Организация рейнджеров уже начала разваливаться. Бранмер был болен, и я знал, что я не смогу занять его место. Поэтому оно неизбежно доставалось Синевалу или Калейну, и рейнджеры неизбежно становились политическим средством, и переставали быть боевым ядром Армии Света.

Я возвратился на Минбар. Я говорил с Бранмером, и тот сказал мне, что я должен идти туда, куда зовет меня мое сердце. Потом я побеседовал с Деленн, и мы расстались. Я пришел сюда, и с тех пор я служу Г'Кару и его мечте, потому что я верю в то, что ей суждено исполниться. Я положил на ее алтарь мою любовь, мое звание, мой титул, но я знаю, что поступил правильно.

Нерун закончил свой рассказ и поглядел на Шеридана, который уставился на него неподвижным взглядом. Деленн? Он был знаком с Деленн? И еще все то, что было сказано о Тьме и о тенях. Вот, значит, кто такие друзья Сьюзен. Конечно, она много рассказала ему о них, но кто говорил правду, а кто лгал? Почему Г'Кар сражался с тенями? Почему?

— Я не уверен, должен ли я верить вам, — наконец отозвался Шеридан.

— Тогда для вас нет необходимости верить мне. Верьте Г'Кару. Когда он поправится, он захочет поговорить с вами.

— Он умирает. Разве вы не видите этого? Кто может ему помочь?

— Он.

Нерун протянул руку, и Шеридан обернулся, чтобы посмотреть, на кого он указывает. Капитан вздрогнул и молча вперил взгляд в того, кто стоял там.

Он еще ни разу не видел ворлонца.

* * *

— Цена должна быть заплачена, — говорил ворлонец, стоя над телом Г'Кара. — Он умирает. Он умрет. Надо заплатить цену.

— Она будет заплачена, — заверил его Нерун.

— Да, — ответил ему ворлонец.

Шеридан был не вполне уверен, что произошло потом. Скафандр ворлонца начал открываться, как вдруг разлился ослепительный свет. Шеридан отшатнулся назад, закрывая глаза рукой. Когда он снова открыл их, Г'Кар стоял на ногах — нетвердо, но стоял, а скафандр ворлонца был закрыт, как и прежде.

— Спасибо тебе, мой друг, — шепотом проговорил Г'Кар.

Ворлонец сделал движение, похожее на кивок головы, и повернулся. Он замешкался, увидев Шеридана, и, казалось, некоторое время заинтересованно рассматривал его. Потом он двинулся прочь.

— Что… что вы увидели? — спросил Шеридан. — Как они выглядят?

Но прежде, чем кто-либо успел ответить ему, ворлонец повернулся к нему снова.

— Смотри, — сказал он.

Какая-то сила бросила Шеридана, прижав его к стене. Глазная ячейка ворлонца вспыхнула ярким светом, и Шеридан почувствовал, что все окружающее гаснет вокруг него.

Это был мертвый, бесплодный и пустынный мир. «За'Ха'Дум».

— Это… это родная планета теней. Но это же… Я вижу ее корабль. Это он, так ведь?

— Да.

— Что… что происходит? О, Боже. Она разбудила их, верно? Она разбудила их…

Образ померк, и Шеридан свалился на пол.

— Почему вы показали мне это? — спросил он, но не получил никакого ответа.

— Он знает, — неожиданно сказал Г'Кар. — Ворлонцам ведомо все обо всем. Приветствую вас, капитан. Долго же нам пришлось ждать этой встречи.

Шеридан поглядел на Г'Кара. Нарн стоял, привалившись на одну ногу, пошатывался и осторожно держался за свой бок, но капитан с легкостью разглядел в нем личность невероятной силы. Эта же самая сила привлекла на его сторону таких людей, как Та'Лон, Нерун и На'Тод.

Неожиданно ворлонец шевельнулся.

— Они здесь, — сказал он.

Шеридан почувствовал уже знакомое ощущение в закоулках своего сознания. От неожиданной вспышки боли в голове он скорчился и свалился на пол. Он понял, что это проделки ворлонца, и устремил на того свой гневный взгляд.

— Оставьте… меня… в покое! — сдавленно закричал он.

— Они здесь, — было единственным ответом. — Ты должен быть готов.

— Кто…?

И тут он увидел. В комнату вошла не кто иная, как Иванова собственной персоной.

— Джон, с тобой все в порядке? — спросила она, выставив перед собой плазменный пистолет. Странное выражение отвращения появилось на ее лице, когда она увидела ворлонца.

— Что они делали с тобой?

— Ничего, я…

— Уходите, — сказал ворлонец, обращаясь к Ивановой. — Он не для вас. Уходите! Немедленно!

В ответ она открыла огонь. Выстрелы из пистолета доставляли ворлонцу не больше вреда, чем комариные укусы, но они отвлекли часть его внимания.

— Пошли, Джон! — закричала она. — Мы не можем оставаться тут весь день!

— Но… — еле слышно прошептал он, и еще один мучительный спазм прокатился вдоль лобной доли его мозга.

— Идемте, капитан, я буду поддерживать вас, — раздался знакомый голос. Это был Маркус. — Я вытащу вас отсюда.

— Капитан, — сказал Г'Кар. — Услышьте то, что было сказано, капитан. Услышьте…

Шеридан уже не слышал его. Хромая, опираясь на Маркуса, он удалялся прочь. Нерун и Та'Лон двинулись было за ними, но Г'Кар остановил их движением руки.

— Пусть идут, — сказал ворлонец. — Он наделен судьбой. Он познает свою судьбу. Когда придет время.

— А что мы будем делать теперь, Ха'Кормар'А Г'Кар? — спросил Та'Лон.

— Это место потеряно для нас, — ответил Г'Кар. — Но мы отстроим все в другом месте. Помните о нашей великой цели.

— Помните, — подтвердил его слова ворлонец. — Помните и познавайте.

* * *

Для Шеридана, Маркуса и Ивановой возвращение с гор Г'Хоражар прошло без особых приключений. Они добрались до челнока, который, как заявляла Сьюзен, послал им командор Корвин, и полет на нем на «Вавилон» не составил никаких трудностей.

Корвин же не сидел, сложа руки. Он послал агентов в закоулки Г'Хамазада и пытался выяснить, что происходит. Главной новостью на данный момент была загадочная смерть советника Ду'Рога. Найденный в его покоях черный цветок свидетельствовал о том, это было заказное политическое убийство, организованное нарнской гильдией наемных убийц — Тента Макур. Вопрос о том, кто заплатил им, оставался нерешенным. Информация о большой сумме денег, поступившей не так давно на его счет от лиц, связи которых можно было проследить до минбарского Серого Совета, точнее, до канцелярии сатаи Синевала, а еще точнее — до дилгарской воительницы Джа-Дур, не стала достоянием широкой публики. Советнику На'Тод удалось завершить свое расследование дела о выдаче Шеридана на Веге-7, собрав воедино все факты. Она полагала, что мотивы этого преступления были чисто корыстными, о чем она и доложила Г'Кару. Никаких признаков вмешательства Врага в это дело замечено не было.

Большую часть времени, затраченного на то, чтобы добраться с Нарна на Проксиму, Шеридан проспал. Он размышлял о посланном ему видении, о том, что рассказал ему Нерун. Вернувшись, он проинформировал Правительство Сопротивления об исходе своей официальной миссии на Нарне.

Члены Кха'Ри отказались поверить, что за разрушение Веги-7 были ответственны минбарцы, и они не станут предоставлять свою помощь в случае попытки ответного удара. Свои личные подозрения насчет судьбы этой колонии Шеридан предпочел оставить при себе. Чуть позже секретный детальный отчет, в котором был осуществлен весьма тщательный подбор информации об отдельных моментах пребывания Шеридана на Нарне, лег на стол генерала Хейга. Его автором была Сьюзен Иванова. Генералу оставалось лишь гадать, будет ли Кха'Ри оставаться верным союзником и впредь.

Но оставалась одна проблема, возникшая в результате приключений Шеридана на Веге-7. Через несколько дней после своего возвращения он отыскал сатаи Деленн в ее камере. Мистера Уэллса не было — Шеридан специально ждал такого момента, и компанию сатаи Деленн составляли лишь ее собственные кошмары наяву и охранник из Службы Безопасности.

— Мистер Боггс? — обратился к нему Шеридан.

— Да, капитан.

— Прогуляйтесь.

— Слушаюсь, капитан.

Боггс не любил капитана, и Шеридан знал об этом, но ему было все равно. Он не рассчитывал на то, что его станут любить.

Деленн подняла на него свой взгляд, и Шеридан застыл на месте, пораженный ее болезненным видом. В ее глазах была невероятная усталость, а в ее позе сквозило отчаяние. Судорога прокатилась по ее телу, она беззвучно вскрикнула, и Шеридан понял, что было причиной ее мучений.

Он выключил электрошоковое устройство и повернулся к ней.

— Сколько времени вы были здесь? — спросил он. — С тех пор, как я доставил вас сюда?

Она кивнула.

— О, Боже, что они с вами делали?

— Допросы, — ответила она. — Сканирования. Еще допросы.

Шеридан внимательно поглядел на нее.

— Когда вы в последний раз что-нибудь ели?

— Минбарцы могут поститься, не принимая пищи, двенадцать дней без вреда для своего здоровья, — дрожащим голосом произнесла она. — Мы делаем так в моменты, когда испытываем большое горе.

— Когда вы в последний раз ели? — повторил Шеридан.

— На борту вашего корабля, — прошептала она в ответ. — Перед тем, как меня привели сюда.

— Восемнадцать дней! — в ужасе воскликнул Шеридан. Он включил свой коммуникатор.

— Капитан Шеридан вызывает квартирмейстера Чейза.

— Чейз слушает, — ответил квартирмейстер своим обычным тихим и робким голосом. Неужели этому человеку ни разу не приходилось повышать его?

— Принесите один полный пайковый комплект в камеру… э-э-э, какая же это камера? В камеру 19.

— Но, капитан, это же…

— Выполняйте.

— Есть, сэр.

Паек вскоре принесли, и Шеридан предложил его Деленн.

— Говорят, здесь содержится необходимый рацион питания для землянина на несколько дней, — сказал он. — Я не уверен, как это скажется на минбарце… и, кроме того, вкус просто ужасный…

— Я уверена, что он мне понравится, — сказала она. — Спасибо вам, капитан. Но… почему?

— Я не знаю, — ответил он.

— Нет, вы знаете.

— Да, — кивнул он. — Я знаю.

Он смотрел на нее, пока она ела и пила, и потом, когда она опустила свою голову на скрещенные руки и заснула, он смотрел на нее, пока она спала.

И никто не причинил ей вреда, здесь, в его великом храме.

И никакие сны не снились ей.

* * *

Приготовления Г'Кара к тому, чтобы покинуть обжитое им святилище, затянулись. Нужно было много сделать, войти в контакт со всеми агентами, получить доклады, а также пройти через долгий, медлительный процесс лечения.

Из-за всего этого он задерживался на том же самом месте по прошествии нескольких месяцев. У него была надежная охрана — ворлонец, а также его верные телохранители — Нерун и Та'Лон.

Но однажды, поздно ночью, в его комнате откуда-то возник странный инопланетянин, которого никто из них не сумел задержать.

— Пошли, — сказал он. — Ты Г'Кар, да. Ты должен пойти, да. Должен пойти.

— Кто ты? — спросил Г'Кар.

— Нет-нет-нет, никогда нельзя так спрашивать, никогда-никогда нельзя так спрашивать. Но да, меня называют Затрас, и для меня большая честь встретиться с тобой, да.

— Чего ты хочешь?

— Нет-нет-нет, и так тоже никогда нельзя спрашивать.

— Конечно же, нет, — Г'Кар, наконец-то, более или менее проснулся. — Ну, и что же я могу сделать для тебя?

— Ты должен пойти с Затрасом, да. Варн послал нас всех, чтобы искать, да. Варн сказал Затрасу, чтобы Затрас нашел Г'Кара. Затрас искал, Затрас путешествовал, и вот Затрас находит Г'Кара. Да. Затрас сделал все, как надо, и теперь Г'Кар должен пойти вместе с Затрасом, да. Очень важно.

— Пойти с тобой? Куда?

— К Великой Машине, конечно. Да-да. К Великой Машине.

Часть 3. Души воинов

Шеридан пытается понять, что же произошло с ним на Нарне, и как это связано с Деленн. Лита Александер осознаёт, что у неё есть особая миссия, а Правительство Сопротивления принимает роковое решение.

— Кто ты?

— Я Деленн.

— Я спросил другое. Кто ты?

— Это единственный ответ, который я могу вам дать. Я была Сатаи из Серого Совета. Я была членом клана Мир, из касты жрецов. Я была многим. Теперь я просто Деленн.

Капитан Джон Шеридан сначала посмотрел прямо на нее, а затем склонил голову, со злостью ударив кулаком по столу. Он больше ничего не понимал, с тех самых пор, как вернулся с Нарна. Он… увидел там вещи, которые заставили его по — новому взглянуть на большую часть своей жизни. Он узнал о Враге, о сети агентов, которую расставляли для борьбы с этим таинственным Врагом. Встретился с ее лидером — его он уважал и ему доверял по многим причинам. Он также узнал, что, может быть, он сам непосредственно ответственен за то, что остатки человеческой расы вступили в союз с Врагом. Все, что было дорого Джону Шеридану, рушилось вокруг него, а эта женщина была в самом центре.

Минбарка. И не какая — нибудь, а Сатаи. Гибель его мира — частично на ее совести. Она разглядывала его, когда его в цепях, окровавленного, выставили перед Серым Советом. Она чуть не погибла во время его побега, и он привез ее сюда, на Проксиму-3. Шеридан знал заранее, что с ней сделают. Для Правительства Сопротивления она была первым надежным источником точной информации о минбарцах за четырнадцать лет, с самого начала войны. Человечество было готово на все ради этих сведений.

Но все же… Шеридан был шокирован ее видом по его возвращении. Она стонала в бреду, истощенная, ослабленная… Он же проявил элементарное милосердие — дал ей пищи, воды и сна. И почему? Кто она ему? Враг? Чудовище? Или одинокая женщина во тьме?

— Кто ты? — прошептал он, обращаясь не к ней, а к самому себе. Вопрос, на который он не знал ответа.

— Капитан, — осторожно начала она, и он поднял взгляд. — Вы не одиноки в своих страданиях. Никто не один.

— Ты одна.

— Нет. Со мной мои воспоминания, и мое предназначение. Со мной мои медитации. Я не одинока, — ответила она после паузы.

Шеридан так не думал. Оторванная от своего народа, в этом мире она была одна среди врагов. Люди так жаждали ее казни, что, как он слышал, в его отсутствие произошло даже несколько бунтов. Ее последний приют — сумрачная камера: стены, два стула и стол. Ее единственный собеседник — холодный, ироничный и безжалостный мистер Уэллс, способный, не пошевелив пальцем, разорвать на части ее разум и эмоции. Плюс безмолвные охранники, которые просто смотрели на нее с безумной ненавистью. Да сам Шеридан…

— На Нарне я встретился с неким Неруном, — произнес он. — Он вроде бы тебя знает.

— Нерун, — произнесла она так нежно, будто думала о нем больше всего на свете, но до сих пор не могла признаться себе в этом. — Я скучаю по нему, но… у него свой путь, а у меня свой. Кто бы мог подумать, что мой заведет меня сюда?

— Уж точно не он. У тебя были… друзья на Минбаре?

— Мало. Многие ушли. Война. Враг. Смерть Бранмера принесла много печали.

— А, да. Я слышал о нем. Он ведь командовал на Рубеже, не так ли?

— Потом он возглавил Рейнджеров. Он был великим человеком.

— Я… Мне просто интересно… была ли у тебя семья, родственники? Брат или сестра?

— Нет, — произнесла она мягко. — Моя мать ушла к Дочерям Валерии сразу после моего рождения; я видела ее всего несколько раз. Мой отец… он ушел в море много лет назад. Я скучаю по нему. Он был хорошим человеком, мудрым и добрым. У меня есть… дальние родственники, но близких людей не осталось. Кроме Драала.

Шеридан не все понимал в ее речи. «Дочери Валерии»? Что это, какой — то духовный орден? «Ушел в море»?

— Драал? — произнес он. Имя ему было незнакомо.

— Лучший друг моего отца. Он был моим наставником в детстве, и стал моей совестью, когда я выросла. Он… был старым и дорогим другом.

— Был?

— Он еще жив… надеюсь. Но… для него я теперь мертва. Я мертва для всех, — она подняла глаза и посмотрела Шеридану в лицо. Тот осознавал, как выглядит. Он не брился несколько дней, а горечь и усталость никогда не покидали его глаз. Анна достаточно часто упоминала его внешний вид.

— А вы, капитан? У вас есть здесь семья?

Шеридан набросился бы на любого другого, задавшего этот вопрос. Но один раз он уже ударил Деленн, и ощущения потом были не из приятных.

— Мои родители и сестра погибли на Земле, — произнес он ровным голосом, стараясь не выдавать интонацией своих эмоций. Он увидел, как расширились глаза Деленн, и услышал вздох, наполненный мукой раскаяния. — Моя дочь ушла несколько лет назад. Моя жена еще жива, но… она уже не та, на которой я женился.

— Я… Я очень сожалею, капитан. Я… О, Вален… — в любую минуту она могла заплакать. Он поймал ее взгляд на секунду и увидел отраженный в ее глазах свет умирающей Земли, и погибавшей вместе с ней мечты. — Он был прав, — она вздохнула. — Мистер Уэллс был прав. Я… Я причинила столько разрушений. Столько всего ушло, ушло навсегда. Столького уже не вернуть. Вален да простит меня.

Шеридан молча слушал ее молебствия, а затем, не осознавая, что делает, он присел на колени рядом с ее стулом и дотронулся до ее руки, покрыв ее своей.

В комнате стояла тишина, не считая мерного биения двух сердец и тихого, спокойного, созвучного дыхания.

* * *

У Литы Александр было призвание — найти того человека, что всегда околачивался возле капитана Шеридана. Насколько она понимала, его звали Маркус. Она сталкивалась с ним несколько раз с тех пор, как он вернулся на Проксиму-3 вместе с капитаном Шериданом, но он всегда обходил Литу стороной, иногда даже переходя на бег. Лита пробыла на Проксиме-3 достаточно долго, чтобы понять, что капитан Шеридан не любит без существенной причины задерживаться на планете, и что он, вероятно, скоро отбудет. Следовательно, Маркус отбудет вместе с ним, и ей надо бы успеть поймать его до того.

Легко сказать, труднее сделать. Лите было известно, во — первых, что Шеридан находится на планете, а не на Вавилоне, и, во — вторых, что Маркус постоянно ходит за капитаном, как приклеенный, так что он почти наверняка тоже где — то здесь. Следовательно, если найти Шеридана, найдется и Маркус.

К несчастью, Шеридан мастерски умел скрываться. Это была одна из причин, по которым он еще был жив. У Литы оставалось всего несколько часов до следующего сеанса сканирования разума той минбарки у мистера Уэллса, и она твердо решила найти Маркуса до того.

А все время, которое она тратила на поиски Маркуса и мысли о нем, она не тратила на обдумывание своих снов.

«Найти Шеридана» — легко сказать, труднее сделать. Генерал Хейг не имел понятия, где тот находится, и Шеридан определенно не встречался с членами Правительства Сопротивления, которые весь день расшибали друг об друга лбы. Шеридан также не был со своей женой, которая, вероятно, валялась без сознания в каком — нибудь баре.

Оставалось проверить только одно место: Лита намеренно действовала так, чтобы оно осталось последним. Камера Деленн была далеко не самым приятным местом на планете, и, кроме того, Уэллс мог оказаться там. Уэллс Лите определенно не нравился. Ей вообще не нравилось вторгаться в разум Деленн, и ей совершенно не нравилось, что Уэллс при этом за ней наблюдает.

Уэллс… он казался простым автоматом. Все человеческое, что было в нем, ушло вместе с Землей. Она как — то попыталась его поверхностно просканировать, просто из любопытства, но наткнулась на холодную стену расчетливости и пунктуальности. Перед собой он видел лишь проблемы, которые следовало решить, и шаги, которые следовало предпринять, все во имя возвращения людского наследия. Но человечности в нем не было.

Тем не менее, несмотря на опасность натолкнуться на Уэллса, она решила, что должна проверить это место. Маркус может оказаться стоящим риска.

Охранник на входе в тюремный блок резко поднял взгляд. Лита узнала его. Мориши — хладнокровный, аккуратный, целеустремленный человек. У него, по крайней мере, было что — то вроде души, хотя эта душа и чернела от ненависти от любого упоминания о минбарцах.

— Мисс Александр, — поздоровался он, — я думал, что вы придете только через три часа.

— Я ищу кое — кого, — сказала она легкомысленным тоном. — Скажите, капитан Шеридан здесь?

— Вы знаете, что я не имею права разглашать сведения подобного рода, мисс Александр.

— Конечно, — сказала она, улыбаясь. Она села на стол и заложила ногу за ногу, продолжая улыбаться и глядя прямо на охранника. Почему это не был Каттер? Он сейчас был бы слишком занят разглядыванием ее ног — или груди — и не заметил бы попытки сканирования. Но Мориши был слишком профессиональным охранником. Тем не менее, Лита всегда все делала очень хорошо. — А мистер Уэллс? У меня есть кое — что, о чем мне с ним нужно просто поговорить.

— Мистер Уэллс отдыхает, — произнес Мориши, не отводя взгляда. Все еще продолжая улыбаться, она медленно стянула одну черную перчатку и коснулась его щеки. — Вам… следует… вернуться… к пятнадцати… ноль — ноль… Да, конечно, мисс Александр. Проходите прямо.

Лита спрыгнула со стола и прошла мимо него, надевая перчатку. У Мориши будут проблемы, когда Уэллс вернется, но с этим можно будет разобраться потом. Лита, по крайней мере, узнала, что Шеридан в камере Деленн, а, следовательно, и Маркус находится там.

Она быстро прошла по коридорам, одаривая охранников улыбкой или кивком. Каттер был там, но ему она не улыбнулась. Лите не требовалась телепатические способности, чтобы узнать, о чем он думает.

Чем ближе она подходила к своей цели, тем медленнее она шла. Она практически чувствовала страх и ненависть, исходившие из комнаты, пропитанной ими за долгие недели допросов и боли. Лита была внутри разума Деленн уже шесть раз, и ей не нравилось это ощущение. У нее не было причин любить минбарцев, но она чувствовала страх, горе и муку в ее разуме, и это заставляло ее нервничать.

Кроме того, там было что — то еще, что — то, чувствующее Литу.

Но не весь страх, горе и мука исходили от Деленн. Поворачивая за угол, она чуть не врезалась в Маркуса. Он, очевидно, ходил взад — вперед, и она чувствовала озабоченность в его разуме. Он отошел от нее и кивнул, что, по всей видимости, означало извинение. Потом он отступил в сторону. Она взглянула на него и улыбнулась. Она потратила много времени на совершенствование этой улыбки.

— Сатаи Деленн в своей камере, — сказал Маркус. — С ней капитан Шеридан.

— Я пришла сюда ни за Сатаи Деленн, ни за капитаном Шериданом.

— А?

— Я пришла за вами. Не хотите ли поужинать со мной сегодня? Я не слишком хорошо готовлю, но думаю, смогу что — нибудь сообразить.

Он просто пялился на нее.

— Мисс Александр…

— Так я чувствую себя школьной учительницей. Меня зовут Лита, а вас — Маркус.

— Вы едва меня знаете.

— Узнаю вас получше за ужином. Встретимся у меня… скажем, в восемь.

— Я не знаю, где вы живете.

Она снова улыбнулась и легко прикоснулась к его лбу.

— Теперь знаете.

Она совершенно не ожидала такой реакции. Он накинулся на нее и прижал ее к стене.

— Никогда не делай этого! — крикнул он. — Никогда!

Она посмотрела ему в глаза, и ее улыбка увяла. Едва ощутимый телепатический укол и он отступил, потирая лоб. Это было всего лишь недолгим приступом боли.

— И ты никогда не делай этого, — сказала она. — Только если я сама попрошу.

Он посмотрел на нее. В его глазах была боль, и смятение, и вопрос.

— Почему? — прошептал он.

— Что «почему»?

— Почему вы приглашаете меня поужинать?

Она снова улыбнулась.

— Узнаете, когда придете.

— В восемь часов, — прошептал он, и она кивнула. — Я буду там. И… спасибо.

Она взглянула на него и снова уловила страшную боль, лежавшую за его глазами. Внутри он почти кричал. За внешним фасадом, за телохранителем или воином, было одна только боль. Медленно, мягко, она протянула к нему руку. Он не двинулся, не издал ни одного звука. Он как будто приветствовал ее прикосновение, физически и духовно. Она медленно стянула перчатку и коснулась его щеки.

— А, мисс Александр. Хорошо, что вы здесь так рано. Ваше рвение весьма похвально, — Лита подпрыгнула, как ужаленная. Раскрывая рот, она повернулась и увидела Уэллса. Он стоял и смотрел на нее, скрестив руки, с выражением терпения на лице. — Я ждал вас через три часа, и мне очень интересно знать, как вы прошли мимо Мориши. Но неважно, хорошо, что вы проявляете такой энтузиазм. Следуйте за мной.

Он прошел мимо Литы, и она взглянула на Маркуса. Медленно натянула перчатку, не отводя глаз. Боль и смятение все еще были там. Он резко отвел взгляд.

— Я приду, — снова сказал он.

Лита шла за Уэллсом в камеру Деленн и улыбалась. Ее улыбка была не такой, как обычно. На этот раз в ней была искренняя радость.

* * *

— Мы не можем игнорировать возможность этого, Уильям, — отрезала Президент Крэйн. — Опасность очень серьезная, поверьте мне.

— Но, мадам Президент, — ответил генерал Хейг, зная, что он обречен с самых первых слов. — В прошлом нарны всегда были надежными союзниками. Если мы сейчас отвернемся от них…

— Надежные, говорите? — усмехнулся вице — президент Кларк. — Они не оказывали нам никакой военной помощи, несмотря на нашу поддержку в их войне с центаврианами. Они продают нам оружие по грабительским ценам, и только когда им это удобно. Они правят нашими людьми в наших же колониях и налогами выжимают из них все соки. А как только у них начинается свара с центаврианами, или тучанками, или т'ллинами, предполагается, что мы немедленно должны прийти на помощь. Если вы так себе представляете надежного союзника, то не хотел бы я встретиться с тем, кого вы называете врагом.

— Враг — это минбарцы, как вы прекрасно знаете, вице — президент, и если мне дадут выбор между минбарцами и нарнами, я выберу нарнов. Если бы не их интервенция, то, скорее всего, нас бы даже тут не было.

— Может быть и так, Уильям, — ответила Крэйн. — Но центавриане могут оказаться лучшими союзниками. Они предлагают отличный договор, и мало что просят взамен.

— Мадам Президент, центавриане не смогут победить нарнов. Примите это, как непреложную истину. Так же, как и нарны не смогут разбить центавриан. А мы, в нашем текущем положении, вряд ли сможем соперничать с расой плюшевых медвежат! Если мы предоставим нашу пренебрежительно малую военную мощь центаврианам, то они не вернут нам наши колонии, потому что не смогут. А нарны, надо полагать, продадут нас всех минбарцам, и Проксиму-3 ждет та же участь, что постигла Землю.

— Но нарны попросили нашей военной помощи в следующей войне с Центавром, — произнес Кларк. — Учитывая, что эта война начнется через год — два, мы должны решать, окажем мы ее, или присоединимся к Центавру, и…

— Вице — президент, в любом случае, — вмешался Хейг, — это не имеет смысла, если минбарцы раньше нас всех уничтожат. Вы все читали отчеты мистера Уэллса о допросе нашей минбарской пленницы. Они до сих пор воздерживались от завершающего удара только из — за борьбы за власть в Сером Совете. Учитывая, что один из соперников находится сейчас в наших руках, логично будет заключить, что этот… Синевал… беспрепятственно совершит переворот в Сером Совете, а затем пойдет войной прямо сюда.

— Осмелюсь предположить, — подала голос генерал Такашима, бывший начальник штаба генерала Франклина, после его смерти приглашенная в правительство, — что проблема заключается не в минбарцах и не в нарнах, а в наших вооруженных силах. Как вы все знаете, «Вавилон» капитана Шеридана составляет практически всю нашу военную мощь. У нас нет ни ресурсов, ни средств для постройки новых больших кораблей, а нарны ничего такого нам не продадут. Мы еле в состоянии восполнять потери истребителей. А Шеридан… себе на уме. Если фактический глава нашей армии решит попросту проигнорировать все наши приказы, как он уже неоднократно поступал, то наши споры и обсуждения потеряют всякий смысл.

— Именно, — произнес Хейг, глядя на Такашиму, но не упуская из виду Кларка. Было хорошо известно, что Такашима была в его команде. — Как раз тут наши союзники могут войти в игру. Вы все читали отчет лейтенанта Ивановой, я полагаю. Она предложила нам полную и безоговорочную поддержку со стороны этих таинственных чужаков. Все что они хотят — это жить в мире. И если для этого надо истребить всех минбарцев, то пусть так и будет. Она желает ответа, и мне придется дать его ей. Я полагаю, нет нужды напоминать об абсолютной мощи этих пришельцев?

— Нет, — сказала Крэйн. — Нужды нет. Меня как раз и беспокоит эта их абсолютная мощь. Мы ничего не знаем об их расе. Мы не видели ни посланника, ни полномочного представителя, только лейтенанта Иванову. Она предлагает нам помощь расы, которую никто из нас не видел, в деле уничтожения минбарцев. Но если они настолько могущественны, то почему сами с ними не разделаются? И не я одна сомневаюсь в этих чужаках. Капитан Шеридан формально заявил о своих… подозрениях…

— Мэри, вы ведете себя по — дурацки, — отрезал Кларк. — А капитан Шеридан просто боится лишиться своей незаменимости. Они предлагают нам самую лучшую надежду на окончание этой войны. Нам не придется доверять им. Нам нужно только вступить с ними в союз.

— Я согласна, — произнесла Такашима.

Крэйн окинула взглядом остальных: они либо склонили голову, либо вслух соглашались. Она знала, когда следует отступить.

— Ладно. Скажите лейтенанту Ивановой, что мы принимаем ее предложение о союзе, но она должна остаться на Проксиме-3, и она должна быть ответственна перед нашим собранием за действия ее союзников. Вы отвечаете за это, Уильям. Вы поняли?

— Безусловно, мадам Президент.

* * *

Шеридан молча наблюдал за жестоким допросом Деленн. Он наблюдал, как Уэллс вытряхивал из нее информацию по крупинкам. Он ни разу ее не ударил, не дотронулся, вообще не причинял физического вреда, но он сумел разрушить все, чем она была и все, во что она верила всего несколькими хорошо рассчитанными словами. Он говорил о Земле, о разбитых мечтах, о потерянных и сломленных душах. Он говорил о бесчисленных жертвах, он говорил о сердце человеческой расы — планете Земля — и как оно ушло навсегда.

Потом он замолчал, предоставив Деленн ее собственному чувству вины. А затем задавал ей вопросы: передвижения войск, организация армии, линии снабжения, технология. Всю информацию проверяла мисс Александр, которая раз за разом вторгалась в разум Деленн.

Все это длилось несколько часов, в течение которых Уэллс раскрыл информацию, для получения которой в обычных условиях потребовались бы месяцы разведки и сотни жизней. Шеридан понимал уравнение, но все равно испытывал отвращение ко всему, что видел здесь. Уэллс, казалось, не замечал взгляда, которым Шеридан буравил его затылок. Шеридану было легче смотреть туда, чем на Деленн.

Сеанс окончился. Уэллс зевнул и поднялся на ноги, щелкнув переключателем на столе, отчего Деленн дернулась, а затем вышел, отдав честь Шеридану. Шеридан сначала глядел ему в спину, потом перевел взгляд на Литу. Она выглядела измученной и усталой, походка ее была медленной и колеблющейся.

Шеридан посмотрел на стул Уэллса, но уселся на стол и вернул переключатель в прежнее положение. Шеридан знал его назначение. Через стул Деленн с неравномерным интервалом проходили короткие, раздражающие электрические разряды. Способ не давать ей спать. Лишение сна — один из древнейших видов пытки.

— Почему вы это сделали? — спросила Деленн.

— Я не люблю пыток, — резко ответил он. — И я… мне не понравилось то, что я сейчас видел.

— Случайности войны, — сказала она хрипящим голосом. — Не думаю, что Синевал или Калэйн обращались бы с вами лучше.

— Но я не такой, как они. По крайней мере, надеюсь на это.

— У вас будут неприятности, — сказала она. — Она, должно быть, знают, что вы дали мне еды.

— Неважно. Что они могут мне сделать? Я — их единственная надежда, и они это знают.

Она слегка улыбнулась.

— Что? — он непонимающе засмеялся. — Что такое?

— Вы иногда мне напоминаете Неруна. Он тоже, но он похож на Неруна лишь внешне. Вы же действуете, как он.

— Правда? — Шеридан попытался осмыслить этот факт. — Это хорошо или плохо?

— Хорошо. Определенно, хорошо.

— Ага, спасибо, — он замолчал и посмотрел на нее. Иногда ему почти удавалось забыть, кем она была, и что она сделала. Почти.

— Мне… кое — что нужно у вас спросить. Не знаю, имеет ли это смысл, но я… у меня такое чувство, что я знал вас раньше. Не знаю, как выразить это словами. Когда я смотрю на вас не слишком внимательно, я… я не вижу минбарку… я вижу вас. Если это имеет смысл.

Она снова улыбнулась.

— Мы верим, что души путешествуют вместе через многие жизни, возобновляя хорошие отношения, и исправляя плохие.

— Что? Вы думаете, что я испытываю это сумасшедшее чувство потому, что наши души связаны чем — то вроде… космической швейной машинки?

— Я не знаю, что это такое, но вероятно вы правы, — она внезапно подняла взгляд на охранника, безмолвно стоявшего у стены. Шеридан уловил ее выражение, и жестом приказал охраннику выйти. Он выглядел недовольным, но подчинился. — Капитан, а чувствую… что… я должна вам кое — что сказать… что — то, что они не смогли забрать у меня… Мы… это трудно. Мы верим, что души каждого поколения возрождаются в следующем, что когда один из нас умирает, его или ее душа переходит в кого — то, идущего следом. У вас есть подобная вера, капитан?

— Я… раньше… наверное, да. Я перестал верить во что бы то ни было, когда увидел Землю в последний раз.

Он не хотел ранить Деленн, но, тем не менее, сделал это. Она склонила голову, и ей понадобилось несколько секунд, прежде чем она снова смогла заговорить.

— Но последнюю тысячу лет каждое поколение казалось… слабее предыдущего. Нас рождается все меньше и меньше, и ныне живущие не сравнятся с нашими предками. Как будто их души исчезают. И… наш величайший духовный лидер Вален оставил некоторые пророчества о будущем, пророчества о возвращении Древнего Врага, об огне и тьме, и о том, что мы должны объединиться с другой половиной нашей души, или мы будем уничтожены. Я не могла понять, что он имел в виду, до тех пор, пока не увидела ваше с Синевалом противостояние. Думаю, теперь я понимаю.

— Это почти святотатство, капитан, но я не могу больше этого игнорировать. Я… я думаю, что наши души уходили к вам.

— Что? Это… это же абсурдно. Разве нет?

— Я не знаю. Я… я тоже так считала, но… есть кое — что еще. Когда я была ребенком, у меня было видение Валена. Я как — то отстала от родителей, потеряла их, и спряталась в заброшенном храме. У меня было видение там. Вален сказал мне, что он не позволит никому меня обидеть. Наши пророчества всегда говорили о Валене, как о минбарце, рожденном не от минбарца. Недавно, когда меня допрашивали, я испытала еще одно видение. Я думаю, что Вален был человеком.

Шеридан открыл рот, но не нашел, что сказать. Это все звучало так бессмысленно. Наконец, он произнес:

— Мы по большому счету вышли в космос всего лишь около ста лет назад. Как я слышал, Вален жил намного раньше, — она кивнула. — Но тогда как возможно то, о чем вы говорите?

Я не знаю, но я ни о чем больше не могу думать. Я… как раз шла проверить свое предположение, когда наткнулась на вас и… ту.

— Проверить? — его глаза сузились. — Как?

— Есть… такой артефакт, трилюминарий. То есть, их всего три. Я позаимствовала один. Их можно использовать для телепатического сканирования, или для… исследования души. Я собиралась проверить вашу душу, капитан, и узнать, права я или нет.

— Трилюминарий? Вы имеете в виду это? — Шеридан вытащил из кармана треугольный предмет из неизвестного ему металла. Она кивнула, раскрыв рот от удивления. — Я взял его у вас тогда. Вы и впрямь думаете, что у меня душа минбарца?

— Я не знаю. Мне… мне страшно, капитан. Если это все правда, то война с Врагом грядет раньше, чем мы могли подумать. Мне страшно подумать, что произойдет, если меня не будет с моим народом, чтобы возглавить борьбу с ними.

— Ага. Вот оно что. Надо полагать, вы просто хотите, чтобы я выпустил вас отсюда, не так ли? Может, мне отвезти вас обратно на Минбар? Даже отделаться от наших новых союзников?

— Капитан, пожалуйста! У вас, наверное, были… сомнения… о них?

Он помолчал, затем медленно кивнул.

— Да, но пока мне все равно. Я честно думаю, что вы верите в то, что говорите, но у вас нет никакой власти на Минбаре на текущий момент. Рано или поздно, ваши люди придут к нам, и нам надо быть готовыми. Если для этого нам придется заключить сделку с дьяволом, то пусть будет так. У нас будет время сомневаться в наших новых друзьях, когда мы будем в безопасности.

— Будет слишком поздно.

— Никогда не поздно, — он сунул трилюминарий в карман и отошел. — Мне надо пойти проверить мой корабль. Мы отправляемся на пограничный патруль через несколько дней, и я должен быть уверен, что все в порядке.

— Я… да… я понимаю. Спасибо вам, капитан.

Он вышел, ни сказав больше ни слова.

* * *

Лита окинула взглядом заботливо убранный стол и удовлетворенно кивнула. Превосходно! Она надела свое любимое, зеленое с коричневым, платье. Она надеялась, что приготовленное блюдо окажется съедобным, несмотря на низкое качество местных продуктов, выращенных на бедных плантациях и гидропонике. Кроме того, качество ужина определяет собеседник. Если только он приходит.

Маркус пришел в двадцать пять минут девятого — или ей следует говорить 20:25? Он зашел осторожно, как будто в этой комнате находилась куча минбарцев, а не весьма привлекательная, по ее соверщенно непредвзятому мнению, женщина. Он медленно оглянулся и протянул ей бутылку. Лита посмотрела на этикетку и улыбнулась.

— Апельсиновый сок? Спасибо.

— Э — э-э, здесь не так уж много мест, где можно купить выпивку. И, прежде чем начать искать, мне пришлось подождать, пока капитан Шеридан не вернется на Вавилон.

— Это замечательно. Сейчас практически невозможно найти настоящий фруктовый сок.

— Вообще — то это не…

— Вы подумывали, стоит ли идти, не так ли?

— Вы меня сканируете?

— Нет, — солгала Лита. — Это просто наблюдение. Я не слишком навязчива?

— Нет… просто… зачем вы попросили меня прийти? Вы едва меня знаете.

— Вы меня заинтриговали, а это вообще — то не так просто. Вы меня… интересуете, — он выглядел готовым удрать в любую секунду. — Давайте, присаживайтесь. А то еда остынет. У меня есть бутылка сносного центаврианского бренди. Гораздо лучше этой нарнской сивухи.

— Я… не… пью спиртное, — осторожно произнес он. Лита посмотрела на него и мысленно себя обругала. Она могла легко это прочувствовать: совсем неглубоко, под самой поверхностью; неконтролируемая ярость, порожденная опьянением и питаемая ненавистью. Он был… когда — то был алкоголиком.

— Не беда, — сказала она. — Мы попробуем ваш апельсиновый сок.

Он молча ел, не обращая внимания на ее слова, в крайнем случае, давал односложные ответы. Она не спрашивала его о семье — в его разуме ощущалось чувство потери — но Лита слышала о бойне на Веге-7. По крайней мере, она знала официальную версию случившегося; она также знала, что эта версия была либо ошибочной, либо попросту придуманной.

Она произвела несколько быстрых, поверхностных, незаметных сканирований. Он вроде бы не заметил, и она старалась не выдать себя внешне. Маркус был зол. В нем была скрытая, но жгучая, едва не переливающаяся через край, злость, направленная на весь мир, на минбарцев, на… что — то, чего она не могла распознать, да и не хотела; но более всего на самого себя. Злость и ненависть, ужас и горе, все в одном флаконе. Лита была уже не заинтригована. Она была очарована.

— Вы действительно так ненавидите минбарцев? — спросила она.

Маркус дернулся, как ошпаренный. Он посмотрел на нее, не зная, что ответить. Лита слегка склонила голову набок и надела самую нежную и дружелюбную улыбку из своего гардероба.

— Они отняли у меня все, все, чем я когда — либо владел, — прошептал он. — Они отняли у меня мое наследие, мои мечты, мои цели в жизни, обоих последних близких мне людей. Да, я ненавижу их. А вы?

Я не знаю. Я никогда об этом не думала. То, что произошло… то произошло. Потеряла ли я друзей на Земле? Да. Семью? Да. Но… ненависть не вернет их. Смерти минбарцев не вернут их. Пси — корпус погиб вместе с Землей, а он был единственным, ради чего я жила. Корпус — мать, Корпус — отец. Меня вырастил Корпус, он кормил меня и одевал, а теперь его больше нет. Но… это не значит, что я прекращу быть тем, чем он меня сделал. Я служу Правительству Сопротивления, потому что это мое призвание. Все, что вам нужно — найти свое призвание.

— Я уже нашел, — произнес он охрипнувшим голосом.

— Нет. Извините, Маркус, но я думаю, что у вас этого никогда не было. Вы ходите за капитаном Шериданом, потому что надеетесь где — нибудь удачно сгинуть, — она грустно, и в то же время ободряюще, улыбнулась. — Вам нужно то, ради чего стоит возвращаться, — Она протянула руку над столом и дотронулась рукой в перчатке до его щеки. — А я… я думаю, мне тоже кое — что нужно. Мне нужно помогать людям. Я могу помочь вам.

— Вы это все прочитали у меня в голове?

— Нет, — она солгала еще раз. — Я просто… привыкла годами наблюдать за людьми. Это делают мою работу проще. Я могла бы войти в ваш разум, если вы не против. Я могла бы помочь вам, но только если вы сами этого хотите.

— Никто не может помочь мне. Вообще никто. Даже вы.

— А капитан Шеридан? Хм, я думала, вы будете возражать. Он так же плох, как и вы, Маркус. Ему даже хуже. Лучше держитесь от него подальше. Однажды он уйдет на самоубийственное задание и не вернется, а я не хочу, чтобы с вами случилось то же самое.

— Почему? Только из — за того, что я… заинтриговал вас?

— Ваша смерть будет напрасной. Я думаю, у вас еще есть, что предложить жизни.

— Все, что я могу предложить кому бы то ни было — моя смерть. Не забирайте это у меня.

— Я должна, Маркус. Я… я ощущаю, что у вас никогда не было много друзей, не так ли? Лишь несколько людей, которым вы небезразличны? Вы всегда были одиноки? — Он кивнул и отвел взгляд в сторону. — Я согласна выслушать, и поговорить, и просто побыть здесь. Если вы этого хотите.

— Почему вы обо мне заботитесь? Я не могу поверить, что вы готовы на столь многое.

— Может, оттого, что я тоже одинока. Потому, что я прожила столько чужих жизней, что я не знаю, где начинается моя собственная. Или может, просто потому что мне не хватает моего призвания.

Маркус поднялся.

— Вряд ли вам понравится то, что вы обнаружите в моем разуме. Спасибо за ужин, но мне пора идти, — он направился к двери.

— Маркус! — он обернулся. — Если вам будет нужна моя помощь, приходите. Я всегда буду здесь.

Он попытался что — то ответить, но затем опустил голову и вышел. Лита посмотрела на закрывающуюся дверь и устало покачала головой. «Хорошо, что мне нравятся сложные задания…» — подумала она.

* * *

Дни проходили за днями, наполненные мукой и агонией, вопросами и ответами, болью и унижением. Деленн не могла сказать, сколько времени прошло с тех пор, как Шеридан в последний раз посетил ее. Надо полагать, он ушел на свое задание, оставив ее на милость мистера Уэллса и мисс Александр.

Она рыдала, кричала, взывала к Валену, молила о помощи; но никто не откликнулся. Она пыталась медитировать, сопротивляться, пробовала думать о Неруне, Драале, об отце, о Дукхате; но никто из них не смог облегчить ее страдания. Она пробовала думать о Шеридане, но эти мысли приносили ей только боль.

Дверь открылась, и она подняла глаза, ожидая увидеть телепатку. Уэллс расспрашивал ее о Рэйнджерах, но вдруг прервался. Это был капитан Шеридан.

— А, капитан. Снова пришли посмотреть? — Деленн не удалось уловить эмоций в его голосе. Казалось, их вовсе не было.

— Не совсем. Я ухожу на пограничное патрулирование через несколько часов, и я забираю ее с собой, — Уэллс приподнял бровь. — Обсуждению это не подлежит.

— Мы с ней еще не закончили.

— Меня это не волнует. Отныне вы будете допрашивать ее только в моем присутствии. Она будет содержаться под стражей на борту «Вавилона». Ее присутствие здесь вызывает слишком много беспокойства.

— Понятно. Кто дал вам полномочия на это?

— Я сам. Больше ничьи полномочия мне не нужны.

— Ясно. А вы не находите, что вы… злоупотребляете своим положением?

— Нахожу.

— Ладно, капитан. Забирайте ее. Я надеюсь, что вы не совершаете тем самым большую ошибку. Она все еще ценна для нас.

— Более ценна для меня, — Деленн подняла взгляд и посмотрела ему в лицо, в первый раз за эту встречу. Он улыбнулся, подошел к ней и протянул ей руку. Деленн приняла ее и поднялась на ноги. Под циничным взглядом Уэллса она, прихрамывая и опираясь на Шеридана, прошла к выходу.

Деленн никогда не чувствовала себя более свободной, чем когда они вышли в коридор, а дверь камеры закрылась позади них.

Она улыбнулась.

Часть 4. Услышать Машину

Странные события на планете Эпсилон 3, с первого взгляда кажущейся необитаемой, привлекают Шеридана и двух его неожиданных гостей. Но не они одни проявляют интерес к тому, что там происходит.

Глава 1

То было время, которое позже назовут началом Третьей Эры Человечества; тогда многим казалось, что Человечеству вряд ли суждено пережить его. Родной мир землян был уничтожен, сами они большей частью истреблены и рассеяны. Они боролись за свое существование, хватаясь за любую соломинку, и их опорой была сила единственного корабля и храбрость единственного человека. Тот корабль был «Вавилон», тот человек был капитан Джон Шеридан.

Но чёрные дни наступали для всех, а не для одних лишь землян. Стремление минбарцев завершить дело, начатое более чем за четырнадцать лет до того, заставляло их забывать свои древние пророчества и традиции, и неудержимо мчаться прямо в бездну. Мой собственный народ был настолько поглощён войной и ненавистью, что не мог разглядеть истину, лежавшую прямо у его ног, а центавриане… что ж, они всегда останутся центаврианами.

Но именно Человечество падало быстрее всех и глубже всех. Под гнётом ужаса и злобы, ничего не зная и не желая знать о цене, которую им придётся заплатить, они стали союзниками самой Тьмы, которая вновь обретала силу.

Но, как сказал мне однажды мой дядя, всегда остаётся надежда. Отказ от надежды есть отказ от жизни, а потерять надежду значит потерять сам смысл своего существования.

Но в то время чаще вспоминались слова другого мудреца: тот, кого лишили надежды, становится человеком, лишённым страха.

Из личных дневников Ха'Кормар'А Г'Кара, вождя рейнджеров Нарна.

* * *

Он никогда не смог бы рассказать кому-нибудь о тех чувствах, которые вызывал в нём контакт с Великой Машиной. Это невозможно было передать словами, это нельзя было описать в понятиях и образах формы, звука, вкуса или цвета. Это было гораздо проще. Как если бы он становился частью Вселенной, самым подлинным образом ощущая свою преходящую, минутную значимость для этой сложнейшей громады. Но, вместо того, чтобы испытывать подавленность или угнетённость от собственного ничтожества, он наполнялся торжествующим ликованием от своей сопричастности к такому ослепительному величию.

Но нынче место ликования занимало отчаяние, ибо Варн умирал, а если он умрёт, то Машина умрёт вместе с ним, планета погибнет вместе с ним; его народ, всё богатство его наследия и вся его неповторимость тоже уйдёт в небытие вместе с ним.

Надежда на будущее не имела права умирать, но она не могла и жить без памяти о прошлом. Машина должна была стать залогом того и другого. Но только если кто-нибудь живой будет занимать место в ней.

Варн видел многие звёзды, его сознание пронизывало насквозь всю Галактику. Он видел существ, бредущих в песках Сигмы-957, он видел древнюю силу, набиравшую мощь на За-Ха-Думе, видел, как готовились к этому ворлонцы. Он видел минбарцев и землян, нарнов и центавриан, ведущих свои мелкие, бессмысленные войны, которые служили предвестьями Великой войны. Тьма возвращалась. Варн никогда не собирался становиться защитником Света, но это было суждено тому, кто должен был придти вслед за ним.

Но Варн всё же умирал, и ему не хватало сил, чтобы хоть ненадолго дотянуться до тех, в ком он нуждался. И поэтому, ему пришлось послать в дальнее странствие своих слуг, хранителей Машины. Он отправил десятерых, и только двое из них всё ещё оставались в живых, и только эти двое достигли тех, за кем были посланы. Один из них был уже на пути сюда, но второй… второй почему-то шёл окольным путём. Варн не понимал. Затрас знал, насколько важна его миссия. Г'Кар был убеждён в том же, и сам согласился пойти, так почему же они изменили свой путь?

И зачем они направлялись к миру, который добровольно и с радостью впустил Тьму в самое своё сердце?

* * *

Капитан Джон Шеридан прилагал колоссальные усилия для того, чтобы ни с кем не повстречаться по пути. Скрытность была качеством, которое он тщательно вырабатывал в себе — в галактике, где смерть его была мечтой каждого минбарца, это был очень полезный элемент техники выживания. Тем не менее, когда бывало необходимо, он с успехом использовал его и в собственных коридорах власти. А именно, в Главном Куполе на Проксиме-3. В принципе, предполагалось, что это место — его дом. В действительности же, его домом был «Вавилон», последний корабль тяжёлого класса, не уничтоженный в войне с минбарцами и последняя надежда Человечества. Теперь, после четырнадцати лет, проведённых в рубке «Вавилона» с самого начала войны, он воспринимал этот корабль как часть самого себя, и даже привык к его мелким причудам и идиосинкразиям. О да, на его борту, чтобы найти его, команде было достаточно послать сообщение на его коммуникатор, но это не имело значения. Он мог не показываться никому на глаза столько, сколько ему хотелось. Но здесь… здесь всё было совершенно иначе. Ступив на твердь Проксимы, он переставал быть главнее всех окружающих. Тут он мог быть призван к ответу Правительством Сопротивления, и он не имел возможности прятаться от них, хотя и пытался делать это, пользуясь каждым удобным случаем.

Однако он прятался не только от Правительства Сопротивления. Он также скрывался от своей жены Анны. Если ему везёт, то сейчас она просто сильно пьяна и исполнена желания досадить ему, осыпая оскорблениями его самого и всё, что для него дорого, включая их погибшую дочь Элизабет. Если же он не столь удачлив, то она трезвая, тихая, любящая, почти как та женщина, которую он взял когда-то в жёны. Эти краткие периоды её нормальности были для него гораздо хуже, чем самые ядовитые реплики, брошенные в пьяной ссоре, потому что они напоминали о том времени, вернуть которое было невозможно.

Ещё он избегал встречи с Маркусом. Этот человек дал клятву служить личным телохранителем Шеридана. Казалось, все вокруг воспринимали это как нечто само собой разумеющееся, и выказывали Маркусу такие же знаки уважения, как и приближенным к Шеридану командирам. Это раздражало, а иногда и приводило в ярость капитана, но Маркус, по крайней мере, действовал из лучших побуждений. Шеридан предполагал, что в данный момент Маркуса, очевидно, зажала в угол мисс Александер, находящаяся на очередном этапе своей неустанной охоты за ним. Шеридан мысленно пожелал ей удачи и решил, что она ей определённо понадобится. Ему приходилось видеть трупы, окоченевшие в меньшей степени, чем Маркус.

А ещё он скрывался от Сьюзен, и встречи с ней он желал менее любой другой. С самого момента своего возвращения с Нарна несколько месяцев тому назад, он испытывал тяжёлые сомнения насчёт таинственных друзей Сьюзен, с которыми Правительство Сопротивления заключило союз против минбарцев. Деленн пыталась предупредить его о том, кто они такие, с тех самых пор, как он захватил её в плен на Минбаре. Нет, надо быть откровенным до конца. Иванова сказала, что минбарцы и… те — Шеридану скоро понадобится для них какое-то определённое имя, — были врагами с древних времён, и казалось логичным, что минбарцы не захотят, чтобы у обломков Человечества появились бы хоть какие-нибудь союзники.

Но потом Шеридан повстречал Г'Кара. Величайшего героя Нарно-центаврианской войны, закончившейся в кровавом противостоянии без шанса какой-либо из сторон на победу несколько лет тому назад. Г'Кар исчез из виду сразу после той войны. Шеридан, найдя его, увидел проповедника, который на виду у всех обращал в свою веру собратьев-нарнов, и, в то же время, тайно управлял сетью секретных агентов, чьей целью, по всей видимости, были приготовления к возвращению друзей Сьюзен. Слова Г'Кара — и кое-что ещё, то видение, что он едва ли мог вспомнить наяву, но которое упрямо возвращалось к нему во снах — затронули что-то в душе Шеридана, нечто такое, насчёт чего он не думал, что оно ещё живо в нём.

И произошло ещё одно событие, оказавшее на него подобное же воздействие. Сатаи Деленн, чьи оковы были надеты на неё самим Шериданом, которую допрашивали и пытали, психологически и физически, сумела сделать так, что Шеридан первый раз в своей жизни сжалился над минбарцем. Он дал ей еду, воду и сон. Он выслушал её, он разговаривал с ней, и, в конце концов, освободил её из камеры и поместил в охраняемую каюту на борту «Вавилона». За это ему пришлось вытерпеть от Правительства семь казней египетских, но и ему, и им было хорошо известно, что по-настоящему что-то предпринять они были не в силах. В конце концов, он же был капитан Джон Шеридан, величайший герой человеческой расы. Что они могли сделать с ним — разжаловать? Отдать под суд? Нет, Шеридан был в полной безопасности. По крайней мере, опасность не угрожала ему со стороны Правительства Сопротивления. Хотя, если сатаи Деленн и Г'Кар были правы, скоро никто не сможет чувствовать себя в безопасности.

Так вот, тут и заключался вопрос на шестьдесят четыре тысячи долларов: почему он, вместо того, чтобы выложить свои сомнения членам Правительства, держал их при себе? Ответ: во-первых, потому что они не стали бы слушать его, а во-вторых, он и сам не был уверен, что должен был сделать это. Шеридан лично наблюдал друзей Сьюзен в деле. Два минбарских крейсера были уничтожены в считанные секунды. Такую силу следовало уважать, и, по крайней мере, в данный момент, они были союзниками землян. Если их удастся удерживать в этом качестве, всё хорошо и прекрасно. Если же нет… тогда ему надо быть готовым к такому повороту дел.

Он обязан быть начеку.

Чтобы обдумать всё это, ему нужно было затратить время и силы, и он позаботился о том, чтобы его никто не беспокоил. Деленн была на «Вавилоне», за Маркусом охотилась мисс Александер, Правительство Сопротивления и Сьюзен совещались, обговаривая разные аспекты соглашений, размещения сил и тому подобные вещи, Анна была где угодно, но только не здесь, а командор Корвин — правая рука Шеридана — занимался учениями в эскадрильях Старфьюри вместе с лейтенантами Франклином и Конналли.

И всё вокруг было тихо, но Шеридан знал, что так будет продолжаться недолго. Он прятался, внутренне ожидая и подготавливаясь к взрыву, приближение которого было неотвратимо.

Так и есть, его коммуникатор заработал. Это был Корвин. Дэвид (как и кто угодно на «Вавилоне») знал, что если Шеридан сошёл на берег, его нельзя беспокоить, разве что только вдруг появятся два десятка минбарских крейсеров.

Но это были не два десятка минбарских крейсеров. Это было хуже.

* * *

— Должен сказать, — говорил Шеридан, — я несколько удивлён тем, что вы никак не дали знать нам о своём намерении нанести нам визит. Служба Безопасности здесь всегда начеку. Если бы я знал заранее…

— Это было никак невозможно, — сказал гость. — Здесь есть отдельные… лица, которые не сочли бы моё присутствие желательным. Мы воспользовались попутным кораблём, капитан которого — один из сотрудников моей агентуры. Он не задавал никаких вопросов, а я послал сообщение командору Корвину с тем, чтобы он разрешил нам взойти на борт.

Шеридан откинулся на своём сиденье, оглядывая своего гостя. Г'Кар определённо оправился от своих ранений, которые чуть было не стоили ему жизни несколько месяцев назад. Его движения были как у безукоризненно здорового человека, но что-то изменилось в его взгляде. Стальная непреклонность и раньше присутствовала в его глазах, а вот затаённый страх Шеридан увидел в них впервые.

— Кто это «мы»? — спросил Шеридан. — Вы не привезли с собой Неруна?

Шеридану было всё ещё трудно было смириться с мыслью, что один из самых преданных агентов Г'Кара минбарец.

— О нет, это вряд ли было бы… удачной идеей. Он и Та'Лон всё ещё работают над восстановлением наших укреплений в горах Г'Хоражар. Меня же сопровождает один… очень интересный компаньон.

— О, — раздался голос, которого Шеридану до сих пор не приходилось слышать. — Очень польщён встречей с вами, да. Очень большая честь.

Послышались странные щелчки.

— Вас ожидает великая судьба, да. ЦОК, ЦОК. Истинно великая судьба.

Шеридан взглянул на своего помощника, который привёл этого загадочного волосатого гуманоида в командный пункт «Вавилона». Корвин пожал плечами.

— Не спрашивайте, — сказал он. — Если он будет здесь, мы, по крайней мере, будем знать, где он.

Шеридан перевёл взгляд на нового гостя.

— Так кто же вы?

— Меня называют Затрас, о да, и я пришёл сюда вместе со святым Г'Каром, чтобы встречаться с вами, капитан Шеридан. Вы должны идти с нами, о да. ЦОК, ЦОК.

— Э-э-э… Шеридан уставился на Г'Кара, который в ответ сделал жест, означающий у нарнов пожатие плечами.

— Боюсь, что мне тоже известно немного, капитан. Он явился ко мне, когда я выздоравливал, и рассказал мне о месте, где я кому-то очень сильно нужен. Он не сообщил, где это, и почему я должен идти туда, но он знает о Великой войне, на пороге которой мы с вами стоим, и он знает о Враге, и ещё он знает о вас. Опять-таки, он не сказал мне, откуда и с какой целью ему известны эти вещи, и я не стал его спрашивать.

— Ну что ж, тогда это сделаю я. Итак… Затрас? Вы же понимаете, что я не могу вот так просто бросить всё и мчаться куда-то только потому, что вы мне так сказали. Мне придётся кое-что объяснить Правительству Сопротивления, и они могут заинтересоваться, куда это я вдруг собрался.

— О, нет, нет, нет, нет. Нельзя говорить им, нет. ЦОК. Их портит Тьма, да. ЦОК. Очень плохо, очень грустно, очень плохо.

Шеридан схватился за свой лоб.

— Г'Кар, я не собираюсь действовать по его указке. Вы действительно ему верите?

— Да.

— Разрешите поинтересоваться, почему?

— Ваша судьба быть с нами, — вмешался Затрас. — Много жизней, да. Вы должны видеть, вы должны учиться, должны понимать. У вас судьба, великая судьба. Больше, чем вождь, больше, чем Старкиллер, больше, чем мессия. Да, да, надо идти, чтобы понять.

— Какая такая судьба?

— Ах, нет, Затрас виноват, но Затрасу не разрешено говорить вам это. Варн дал Затрасу список того, что нельзя говорить, и там было… ах, нет, Затрасу не разрешено говорить, что не разрешено говорить Затрасу. Вы не перехитрите Затраса. Затрас знает, что не говорить, и Затрас не говорит этого. Вы должны пойти. Это всё.

— Куда пойди? Или вам и этого не разрешено говорить?

— О, нет, Затрасу разрешено вам это говорить. Вы должны пойти домой — увидеть Варна. Да, Варн хочет видеть вас. Вернее, нет, Варн не хочет видеть вас, но Варну нужно увидеть вас. Варн не понимает, Варн не знает. Варн старый и умирает. Очень печально.

— Полагаю, в том, чтобы спрашивать у вас, кто такой этот Варн, особого смысла нет?

Затрас кивнул головой.

— И о том, где находится ваш дом — тоже?

— О-о. Пожалуйста, подождите минуту. Затрас будет думать. Да, Затрасу разрешено сказать вам это. Затрас говорит вам, где дом.

— Ну, понятное дело, — пробормотал Корвин. — А то, как же мы туда добирались бы?

— Дом… известен вам как третья планета Эпсилона Эридана. Да, это дом. Называется Евфрат. Да. Затрас называет это дом, а вы называете это Евфрат. Затрас думает, что дом лучше называть дом, но что знает Затрас?

Шеридан и Корвин быстро переглянулись.

— Я понял. Г'Кар, не могли бы мы минутку поговорить с вами наедине?

Г'Кар кивнул, и Корвин увёл Затраса. На лице командора застыла гримаса болезненного раздражения. Когда они ушли, Шеридан повернулся к Г'Кару.

— Что за чертовщина вся эта история? Эпсилон-3 — это пустыня, я знаю это наверняка. Три года назад я проводил исследования всего этого района в поисках подходящих мест для проекта «Вавилон» — миссии 4. Мы просканировали всю область, и не нашли ничего, что было бы хоть сколько-нибудь необычным. Во что вы пытаетесь втянуть нас?

— Сканеры можно обмануть, капитан. На этот счёт вы должны мне поверить.

— Ах, чёрт! Послушайте, мне необходимо всё это обдумать. Я всё ещё не понимаю, чем я тут занимаюсь, и мне кажется, что Правительство Сопротивления скоро пожелает, чтобы я отправился на некоторое время в длительную прогулку где-нибудь у Предела. Вашим вопросом мне придётся заняться позже.

— Разумеется, капитан, но не затягивайте это надолго. Доступные нам пути исчезают всё быстрее и быстрее. И если мы не выберем свой собственный, нам придётся идти по тому, который выберет за нас случай. А такой путь редко ведёт туда, куда нам хотелось бы попасть.

Он достал что-то из кармана. Это был инфокристалл.

— Я был бы очень рад, если бы вы передали это Деленн. Это сообщение, которое записал для неё Нерун. Вы можете сперва посмотреть его сами, чтобы убедиться, что там нет ничего, что могло бы угрожать вам. Нерун согласился на такую возможность.

— В этом нет необходимости, — негромко сказал Шеридан.

Неожиданно, его коммуникатор пискнул.

— Сообщение по Золотому каналу от президента Крэйн, сэр, — сказал Корвин.

— Я буду разговаривать отсюда, — ответил Шеридан. — Не думаю, что будет хорошей идеей дать ей знать, что вы, Г'Кар, находитесь тут. Сколько людей уже знают о том, что вы здесь?

— Только вы, командор Корвин и несколько охранников. Командор Корвин убедил меня, что им можно доверять.

— Хорошо. Дэвид покажет вам место, где вы сможете устроиться на ночь, пока я буду разбираться со всем этим. От Правительства можно ожидать всего — они могут приказать мне хоть зарезаться своим мечом, или ещё что-нибудь в этом роде.

— Конечно, капитан. Г'Кван с вами.

Перед тем, как покинуть комнату, Г'Кар стиснул кулаки, прижав их к груди, и слегка приклонил голову.

Негромко вздохнув, Шеридан повернулся к терминалу связи и включил его. Он заложил руки за спину и попытался всем своим видом изобразить мужественного, сурового капитана. Внешнему виду следует придавать очень большое значение, когда имеешь дело с Правительством Сопротивления.

Лицо президента Крэйн показалось на экране.

— Капитан Шеридан, мы просим вас явиться немедленно. Не мешкайте.

И экран погрузился в темноту.

Шеридан испустил страдальческий вздох. Не одно, так другое.

* * *

— Я надеюсь, что это послание достигнет тебя, Деленн. Г'Кар сказал, что он сделает всё возможное, чтобы оно дошло по назначению. Он хороший человек, очень хороший. Лучше, чем Синевал, может быть, даже лучше, чем Бранмер. Я говорил тебе раньше, что чувствую, как моя судьба ведёт меня к Г'Кару. Теперь я убеждён, что был прав.

Я не могу сказать тебе, чем я занимался всё это время, или где я нахожусь сейчас. Это сообщение может быть перехвачено. Я… просто хотел сделать для тебя что-нибудь приятное. Деленн, если бы для меня существовал хоть какой-то способ помочь тебе, клянусь Валеном, я пошёл бы на всё. Думаю, Шеридан попытается оказать тебе помощь. Он благородный человек, и ему можно верить.

Если бы я мог сказать тебе что-нибудь, Деленн… что-нибудь такое, чтобы тебе стало легче. Разве что напомнить тебе о Святилище. Мне нет нужды говорить тебе, чтобы ты оставалась сильной, но я надеюсь, что ты не будешь переживать. Я — нет.

Вален с тобой, Деленн, и знай, что я всегда думаю о тебе. Всё время, и так будет вечно.

Послание закончилось, но Деленн продолжала смотреть на погасший экран. По её лицу блуждала лёгкая, трагическая улыбка.

* * *

— Планета называется Евфрат, — говорил генерал Хейг. — Третья планета в системе Эпсилон Эридана. Полагаю, вам уже приходилось бывать там раньше.

Шеридан смотрел на Хейга, и выражение его лица было полностью нейтральным. Ему удавалось это. Хейг стоял перед полукруглым столом, за которым располагались члены Правительства Сопротивления. Шеридан явственно ощущал, как его буравит тёмный взгляд вице-президента Кларка, но он старался не обращать на это внимания. Кларк был главным сторонником принятия суровых мер к Шеридану за его действия в отношении Деленн, но оказался в меньшинстве при голосовании. Шеридан был незаменим, и это всем было хорошо известно.

— Да, генерал, — ответил Шеридан. — Я выполнял там разведывательное задание, касающееся поиска подходящих мест для проведения миссии «Вавилон 4». Мы выяснили, что она необитаема, пустынна и сама по себе не представляет никакой ценности, но в качестве места для…

— Нам всем это хорошо известно, капитан, — прервал его вице-президент Кларк. — Но, по всей видимости, собранные вами данные несколько неточны.

— Прошу прощения, господин вице-президент? — Шеридан обладал мастерством, позволявшим ему, когда нужно, выдерживать абсолютно нейтральный тон.

— Наши зонды засекли необычную сейсмическую активность на планете, — заговорил Хейг. — Один из них был уничтожен посредством какого-то дальнобойного оружия. Очень мощного, притом. Планета Евфрат не настолько обычна, как кажется.

— Вы построили эту гипотезу на основании потери одного зонда?

— На этот счёт у нас… имеется некоторая дополнительная информация.

— Эта планета известна моим друзьям, — неожиданно раздался женский голос.

Лицо Шеридана не дрогнуло, но он повернулся, чтобы увидеть женщину, выступившую из-за края стола.

— Когда-то, там обитала мощная, технологически развитая раса. Мои друзья встречались с некоторыми из тех, кого когда-то изгнали оттуда, и они рассказали всё, что нам было необходимо узнать.

Сьюзен Иванова улыбнулась, и Шеридан ещё глубже вонзил ногти в ладонь, держа руки за спиной.

— Нам кажется, что вы провалили порученное вам разведывательное задание, — сказал Кларк. — Интересно, было ли это вашей единственной оплошностью?

— При всём моём уважении, господин вице-президент, — ледяным тоном произнёс Шеридан, — мне пришлось выполнять полную программу разведки в четырёх звёздных системах в трёхнедельный срок, в то время как «Вавилону» недоставало людей, оснащения и его техническое состояние оставляло желать лучшего.

— У нас идёт война, если вы этого не замечали раньше! Мы не располагаем ни временем, ни ресурсами, чтобы давать вам всё, что вы требуете от нас. Вы обязаны выполнять то, что вам приказывают, имея то, что вам дают, и мы ожидаем от вас только наилучшего результата. Если вы не можете, то мы, вероятно, должны найти кого-нибудь, кому хватит для этого способностей.

— Морган, прошу вас, — измождённым, еле слышным голосом сказала Крэйн.

— Так или иначе, мы не должны винить капитана, — сказала Иванова. — С большой долей уверенности можно предположить, что среди технических устройств, расположенных на планете, имеются сложные средства маскировки. Если бы мои друзья не знали об этом, я сомневаюсь, что хоть кто-нибудь мог бы обнаружить там что-то необычное.

— В ваши приказы, капитан, — заговорил Хейг, — входит задача попасть на эту планету и произвести там поиск ресурсов, которые могут представлять ценность для нас. Вы должны объявить данную планету территорией Земного Содружества и начать на ней строительство баз и полевых лагерей для учёных и военных специалистов, которые определят значимость находящихся там технических ресурсов. Если кто-нибудь… неважно, кто — враг или друг, попытается воспрепятствовать вам в получении доступа к этим ресурсам, то вы должны будете уничтожить его. Вам не разрешается отступать ни при каких обстоятельствах. Вам всё понятно?

— Так точно, генерал. Полетит ли мисс Иванова вместе с нами?

— Нет, — сказала Сьюзен. — Я уверена, что вы сами можете справиться со своей задачей. Однако, если вам понадобится огневая поддержка, то я, несомненно, смогу сделать так, чтобы некоторые из моих друзей сопровождали вас.

Шеридан мысленно поёжился. Он помнил, что сделали друзья Сьюзен с темя двумя минбарскими крейсерами у Веги-7.

— В этом нет необходимости. Я уверен, что гораздо больше пользы они принесут здесь в случае атаки минбарцев.

— Это не должно волновать вас, капитан, — сказала президент Крэйн. — Информация, которую мы получили от доставленной вами пленной — благодаря усилиям мистера Уэллса и способностям мисс Александер, — показывает, что минбарцы не станут нападать до тех пор, пока не закончат борьбу за власть в своём Сером Совете. Они не могут выбрать себе нового лидера, пока не закончится период траура по прежнему, а это случится не раньше, чем через несколько месяцев. Так что, капитан, вам не стоит беспокоиться насчёт минбарцев.

— Да, госпожа президент.

Шеридан отвесил формальный поклон, отдал честь и направился прочь из зала. Только выйдя наружу, он понял, что ногтями продавил себе кожу на ладонях до крови.

* * *

— Это может быть просто совпадение, — предположил Корвин.

Ответом ему был яростный взгляд Шеридана.

— Ну, ладно, может быть, это и не совпадение.

— Она не могла не знать это. Сьюзен как-то сумела узнать об этом.

Шеридан расслабленно сидел в своем маленьком командном пункте по соседству с рубкой «Вавилона», откинувшись в кресле и положив ноги на пульт управления. Ему вряд ли подобало принимать такую позу, но его это не волновало.

— Откуда же она могла узнать?

Он бросил острый взгляд на своего заместителя.

— У вас были в последнее время контакты с мисс Ивановой?

— Нет. И я никак не могу взять в толк, в чём дело. Выглядит так, будто она специально избегает меня.

— Я немного покопался в её личном деле. Она — настоящий образец для подражания. Профессионал высшего класса. Именно поэтому ей и доверили такую секретную и важную миссию, но… я чего-то не понимаю. Есть тут что-то такое… ох, если бы я мог прямо сказать, в чём тут дело. Мне не хочется заставлять вас думать об этом, Дэвид, но не заметили ли вы чего-то необычного в ней… хоть чего-нибудь?

— А как насчёт того факта, что она полностью игнорирует меня уже более двух месяцев?

Шеридан с досадой крякнул.

— Ах, чёрт. Да, вы правы. Простите меня.

— Нет, сэр, минутку. Я кое-что заметил. Она изменилась. Она совсем не похожа на ту женщину, какой была раньше. Это… как если бы я вдруг потерял её снова.

Шеридан выругался про себя. Как он умудрился не заметить этого пораньше?

— Извините, Дэвид. Я не должен был…

— Нет, сэр. У нас у всех есть долг перед Человечеством и перед Правительством Сопротивления. И это важнее личных переживаний.

— Не всегда. Сколько ещё осталось до нашего прибытия к Евфрату?

— Приблизительно, три с половиной часа.

— Достаточно. Вы — идите к Г'Кару и поговорите с ним. Расскажите ему, что вы чувствуете. Хотите верьте, хотите нет, но он чертовски хорош, когда дело касается таких вещей. Это приказ, мистер Корвин. Я знаю, это нелегко, но хотя бы поговорите с ним. У него редкий дар, и грех не воспользоваться им, как вы думаете? Можете называть это частью расплаты за то, что мы его подвозим. Я повторяю, мистер Корвин… это приказ.

— Да, сэр.

Корвин не двинулся с места.

— Сэр? А с кем собираетесь поговорить вы?

— Я… не знаю.

Он вдруг слегка улыбнулся.

— Нет, знаю.

* * *

— Ах, капитан.

Деленн приветливо улыбнулась.

— Я… рада видеть вас. Спасибо вам за то, что передали мне послание Неруна.

— Что ж, пожалуйста, — ответил он, внимательно глядя не неё. Она сидела на своей маленькой койке, скромно сложив руки на коленях, и, казалось, ничто в этом мире не может нарушить её умиротворённости. Но Шеридан знал, что это была лишь видимость. Он читал кое-что из протоколов допросов, которые вёл мистер Уэллс, и он понимал, что Деленн был неведом покой. Под этой тихой поверхностью бушевала душа, раздираемая конфликтом с собой, быть может, даже более страшным, чем у самого Шеридана.

Поэтому ли он пришёл сюда? Даже после всего того, что было сказано и сделано, она всё равно оставалась минбаркой, и не просто минбаркой, а сатаи. Уэллсу не удалось выяснить, какую именно роль она сыграла в войне, но Шеридан знал, что она была сильным и уважаемым членом Серого Совета. Там она представляла одну сторону в опасной борьбе за власть. Сколько крови было на её совести? Какое влияние оказали её действия на развязывание войны против землян? Сколько боли и страданий он сам испытал по её вине?

И почему же, всё-таки, он пришёл сюда в поисках успокоения?

— Я чем-нибудь помешал вам? — осторожно, застенчиво спросил он.

— Нет, — ответила она. — Я просто… медитировала. В последнее время, мне становится всё труднее делать это.

— Вы скучаете по своим друзьям? По дому?

— Я бы солгала, если бы сказала «нет», но всё же… это не так просто. Уже очень давно я смирилась с тем, что я иду туда, куда должна идти, и я пошла бы во тьму так же легко, как в свет.

Шеридан покачал головой.

— Кажется, я ничего не понял.

— Простите. Наш образ мыслей может показаться для вас… странным. И всё же, я, наверное, почти утратила право следовать ему до конца. Я больше не на Минбаре. Тут я в одиночестве, и хорошо понимаю, как относятся ко мне все, кто меня окружает.

— С вами ничего не случится, — сказал он. — Все, кто находятся на этом корабле, знают, что вы неприкосновенны. Они не нарушат моего приказа. Я обещаю вам.

— Я не боюсь, капитан. Это тело — не более чем оболочка. На свете есть очень мало людей, которые способны действительно причинить мне вред.

— Но Уэллс может.

Деленн медленно отвела взгляд.

— Уэллсу удалось это. Я читал протоколы ваших допросов. Я видел, когда вернулся, на что вы были похожи. Посмотрите на меня, Деленн!

Она вскинула голову вверх и встретилась с ним взглядом.

— Всё, что он говорил вам, это правда, не так ли? Всё, что он вытянул из вас — тоже правда.

Тихим голосом она ответила:

— Да. Это так. Мои руки в крови миллиардов людей, и мне нечем оправдаться перед собой. Мы вели эту войну не за правое дело, не выполняя свой долг, не защищая честь и не во имя Света. В её корнях лежат гнев, гордыня и эгоизм. Как же много времени понадобилось мне, чтобы осознать это, капитан. Невероятно много.

— Так почему же я продолжаю эту войну? — повысил голос он. — Что толкает меня? Большая гордыня, больший эгоизм, больший гнев? Ну, скажите же мне, сатаи Деленн! Скажите!

Последнее слово он выкрикнул, и она явственно содрогнулась от его словесного натиска.

— Нет, — прошептала она. — Вы продолжаете эту войну, потому что не знаете, как остановить её.

Он медленно отступил назад, скованный внезапным ошеломлением. Она была права, и он был прав. Каждый из них сказал правду друг о друге. Именно поэтому их слова ранили столь тяжко.

— А вы? — тихо спросил он.

— Нет. Боюсь, что нет.

Шеридан выудил из своего кармана какой-то предмет и поднёс его к Деленн. Это был маленький металлический треугольник, который он забрал у неё, захватив в плен на Минбаре. Она назвала его Трилюминарием и сказала, что собиралась использовать его, чтобы сканировать душу Шеридана. Правительство Сопротивления не знало об этом; Шеридан не был уверен, зачем он держит это в тайне.

Но, тем не менее, он не сказал об этом ни слова. Этот предмет был важен для неё, а она стала для него наилучшим из того, что он мог бы назвать родственной душой во всей его окаянной жизни.

Она встретила его взгляд, и на её лице проступила сложная смесь чувств — отчаяния, страха, надежды. Не торопясь, он убрал Трилюминарий обратно.

— Скоро мы будем у Евфрата, — сказал он. — Мне нужно находиться в рубке.

— Конечно, — прошептала она. — Благодарю вас за то, что вы пришли ко мне, капитан.

— Не стоит… не стоит благодарности. Спасибо вам.

Он ещё раз поглядел на неё и вышел из комнаты. Ему ещё надо было поговорить с Г'Каром, попытаться добиться ещё каких-нибудь вразумительных ответов от Затраса, чтобы понять, что может ожидать его в пункте прибытия.

Он предполагал, что будет там не одинок, но он никак не ожидал встретить то, что ждало его там.

Кое-кто ещё знал о Великой Машине.

Глава 2

Алит Калейн был воином и ещё раз воином, и очень гордился этим обстоятельством. В его памяти был свеж тот день, когда он впервые ступил на борт «Трагати» — корабля, которому суждено было стать его домом. То был момент, когда он вознёсся на вершину своей гордости, силы и чувства ответственности. Он преклонил колени перед командиром корабля — Синевалом, — и поклялся ему в верности. Это случилось уже больше двадцати пяти циклов тому назад, и с тех пор Калейн обрёл гораздо больше власти. Теперь он был капитаном «Трагати», он командовал кораблём с тех пор, как Синевал вошёл в Серый Совет. Калейн всегда был на переднем крае священной войны с землянами. Под взглядом Синевала, Калейн вырвал сердце из поверженного Земного Содружества, примерно покарав людей за убийство Дукхата.

В победе Калейна, однако, был непоправимый изъян. На память о его славной победе у Земли легло несмываемое пятно позора битвы у Марса. Калейн и «Трагати» шли на острие атаки, направленной на колонию землян на этой планете, чтобы завершить дело, начатое с уничтожения Земли. Как вдруг, взорвав небеса, подобно демону из древней легенды, в их строй ворвался корабль, который стал ему известен впоследствии как «Вавилон». Капитаном того корабля был Джон Шеридан.

«Вавилон», ведомый одной лишь неистовой яростью, прорвал оборону минбарцев и мчался прямо к кораблю Серого Совета. Калейн пытался предотвратить то, что случилось, но его качества воина изменили ему тогда, при виде этого корабля, и он ударился в панику. Синевал был тогда вместе с Серым Советом, и «Трагати», лишённый командира, стоял без движения, когда Шеридан нанёс удар по самой большой святыне Минбара. Двое погибших — один воин, один жрец, — ещё трое тяжело раненных, до сих пор не оправившихся от своих страшных увечий, они теперь напоминают лишь тени тех, кем были раньше. Шеридан ушёл, ибо ярость, двигавшая им, уступила место здравому смыслу, и Калейн с тех пор остался один на один со своим преступлением.

Он пытался искупить свою вину. Он даже пытался покончить с собой, чтобы загладить свой грех, но Синевал обнаружил и остановил его. Грядёт новое время, сказал Синевал. Он только что занял место погибшего сатаи-воина, и ему нужны были верные последователи. Мы стоим на пороге новой эры, и война станет тем катализатором, при помощи которого всё, что устарело, уйдёт в прошлое, и минбарцы займут принадлежащее им по праву главенствующее место в Галактике. Калейн слушал его и рыдал, и просил прощения. Синевал отказал ему в прощении, и сказал Калейну, почему он поступил так:

— Я не могу простить тебя, алит Калейн. Это могли бы сделать только мёртвые. Но в твоей власти простить себя самого. Пусть твои деяния с этого момента станут столь великими, что искупят тяжесть совершённой тобой ошибки. Сделай служение во имя нашего народа средством своего покаяния.

И Калейн согласился. «Трагати», тяжело повреждённый во время войны, был отремонтирован и переоснащён, чтобы увеличить его мощь. Он стал новым флагманом минбарского флота. Калейн снова ощущал гордость, но теперь уже не за себя, а за свой народ. «Трагати» был необходим, чтобы заменить погибшую «Чёрную Звезду» и сражаться в самой великой войне минбарцев. Уже не против землян, но против Теней.

Всю правду Калейну рассказал Синевал, один из многих, кому она была известна. Корабль Древнего Врага был обнаружен под поверхностью Марса во время операции на этой планете. Он попытался взлететь, но был уничтожен. Другой был найден на луне, обращающейся вокруг самой большой планеты солнечной системы землян. Враг тогда пришёл, чтобы забрать его себе. Над Ганимедом развернулась яростная и кровавая битва, на месте которой остались обломки четырёх минбарских крейсеров и тела сотен погибших. Тени возвращались, и потому были возрождены рейнджеры. Рейнджерам был нужен флагманский корабль, и этим кораблём должен был стать «Трагати».

Калейн хорошо знал Бранмера — последнего верховного рейнджера. Вообще-то, он служил под началом Бранмера во время войны. Бранмер был, конечно, великим человеком, но он был излишне мягок. Он не был достаточно сильным, чтобы сражаться в этой войне так, как подобает, но теперь он был мёртв, и некому было возглавлять рейнджеров. Алит Нерун, помощник Бранмера, исчез. Калейн не был рейнджером, и не испытывал желания становиться их начальником. Это место по праву принадлежало Синевалу, и теперь тот занимал его.

Синевал, нынешний Энтил-За, пришёл к Калейну несколько дней назад. Он снова говорил о своих мечтах, о своих амбициозных планах и о той роли, которую должен сыграть в них Калейн. Вместе с собой он привёл старого, немощного человека по имени Драал — человека, который был учителем для всех трёх представителей религиозной касты в Сером Совете. Драал обратился к сатаи Ленанну, и попросил того о помощи в одном важном деле. Нужно было совершить полёт на одну пустынную планету, доставить туда двоих — Драала и кого-то ещё, и оставить их там. Такова была доступная официально информация, но наедине Синевал рассказал Калейну больше. Планета была не такой простой, какой она казалась на первый взгляд. В ней была заключена сила, сила, которую нельзя так просто отдавать в руки старика и странного инопланетянина.

Планета, которую земляне называли Евфрат, должна была стать минбарской.

И вот теперь, когда он был здесь, перед Калейном стояла лишь одна-единственная проблема. Снова, как и тогда, являя воплощённую чёрную ярость в своём скольжении, убийственно прекрасный, из глубин неба выплывал корабль Земного Содружества «Вавилон».

Внутри которого, несомненно, был капитан Джон Шеридан.

Старкиллер.

* * *

— Так точно, капитан, это минбарский крейсер, — сказал лейтенант Франклин. — Довольно крупный.

Шеридан приглушённо вздохнул и мрачно поглядел на Г'Кара и Затраса. Нарн молча и терпеливо стоял возле кресла Шеридана. Затрас бегал по рубке, внимательно изучая всё, что попадалось ему на глаза и постоянно путаясь у всех под ногами.

— Они нас уже заметили? — спросил Шеридан.

— Почти наверняка.

— Замечательно. Энергию на передние орудия, объявить боевую тревогу. Запустить эскадрильи Старфьюри Альфа и Дельта и приготовить термоядерную бомбу.

Шеридан резко вздохнул полной грудью и выпрямился в кресле. В нём начал просыпаться азарт боя. Его приход был желанным. В его жизни было мало постоянного, но сражения были одной из её констант. Это было единственное, что у него получалось хорошо, и единственное, что он мог делать для пользы всех и каждого.

— Капитан, — сказал Г'Кар. — Нам не нужно сражаться здесь.

— При всём моём уважении, Г'Кар, они минбарцы, и они, вне всякого сомнения, пришли сюда за тем же, зачем и мы. У меня нет времени, чтобы обсуждать этот вопрос дальше.

— На борту вы держите в заключении одну из их сатаи. Если они узнают об этом, они наверняка не станут открывать огонь, чтобы не рисковать убить её.

— В прошлый раз это не сработало.

— Всё же, не повредит дать им об этом знать.

Шеридан повернулся к Г'Кару и поглядел в его мудрые глаза.

— А вы что знаете об этом? — спросил он вдруг Затраса.

— Варн послал многих из нас. Он не уверен, кто лучше всех может заменить его. Он сделал так, чтобы собрать всех подходящих кандидатов у Великой Машины, чтобы Великая Машина смогла выбирать сама. ЦОК, ЦОК. Машину нельзя выбирать, нет, нет, нет. Машина выбирает. ЦОК.

— И один из этих других кандидатов — минбарец? Ни за что. Мне сказали, чтобы я объявил эту планету собственностью Земли, и я собираюсь… — Шеридан осёкся и посмотрел на Г'Кара. Нарн сделал движение, которое, возможно, было пожатием плечами.

— Капитан? — напомнил ему о его обязанностях командор Корвин.

— Ах, чёрт. Запускайте эскадрильи, и держите передние батареи заряженными энергией. Передайте сообщение на интерлаке, скажите им, что у нас на борту сатаи Деленн и приведите её сюда, в рубку. Если они хоть дунут в нашу сторону, зажарьте их.

— Вас понял, сэр, — сказал Франклин. — А на десерт — земляничное мороженое.

— Ванильное, лейтенант Франклин. Ненавижу землянику.

Шеридан взглянул на Г'Кара.

— И что теперь?

— Это.

Шеридан перевёл взгляд туда, куда показывал Г'Кар. Его глаза раскрылись шире обычного.

— Великий Боже.

* * *

— Я говорю вам, алит Калейн, мы не будем нападать на этот корабль!

Калейн презрительно взглянул на Драала. Чаша его терпения в отношении старика была почти переполнена. Он выполнял задание Синевала, а не Драала с этим нелепым маленьким инопланетянином.

— Здесь капитан я, — грубо бросил он в ответ. — И мои приказы будут выполняться.

Его слова были суровы и непреклонны, но они не могли скрыть страха, который он испытывал. Перед ним был Шеридан, Старкиллер. Калейн, вопреки рассудку толкаемый своим позором, шёл по его следам с самого Марса. Участие в войне Нарна с Центавром. Уничтожение «Эмфили» и «Догато». Его пленение на Веге-7 и побег с самого Минбара, причём вместе с сатаи Деленн.

Калейн был обрадован и напуган одновременно. Наконец-то ему представлялся шанс расплатиться за всё, отомстить за собственную трусость у Марса. Но это также могло обернуться дальнейшим позором и поражением. Он не смел идти на такой риск. Шеридана было необходимо уничтожить сейчас же.

— Вы слышали их сообщение, — настаивал Драал. — У них есть Деленн. Вы не можете рисковать её жизнью, чтобы насытить собственную жажду мести.

— Они лгут.

— Вы знаете, что это не так.

— Ну, тогда если Деленн с ними, то она перешла на их сторону по своей воле, а значит, она предатель, о котором нам нечего заботиться.

— Матрас! — закричал Драал. — Можешь хоть ты сделать что-нибудь?

— Матрас не может, но Матрас знает, кто может, да.

— Заткни пасть своему тявкающему гоку!

— Гоку? Матрас не есть гок. Матрас не знает даже, кто такой гок. Матрас… Ах. Понял. Матрас говорил вам, но вы не стали слушать Матраса. Никто никогда не слушает Матраса. Даже Затрас не слушает Матраса.

— Кто это…? Во имя Валена!

В воздухе перед Калейном плавало, слегка подрагивая, видение инопланетянина, которого раньше ему ни разу не приходилось видеть. В общих чертах, он напоминал маркаба, но в его глазах была такая мудрость многих веков, которая не была свойственна ни одному представителю этой вымершей расы.

— Приветствую вас, пришедшие ко мне, — сказало изображение. — Моё имя Варн, хранитель Великой Машины. Над этой планетой не прольётся ничья кровь. Вас привели сюда для того, чтобы вы исполнили своё предназначение. Это предназначение в том, чтобы решить, кто из вас двоих заменит меня в сердце этой Машины. Затрас и Матрас, мои друзья, вы справились отлично. Приведите сюда, на поверхность, своих кандидатов, а также капитанов этих двух кораблей. Они должны будут понять то, что произойдёт здесь, и донести весть об этом до других миров. Не беспокойтесь о местных атмосферных условиях. Я сделал так, что вы все сможете дышать этим воздухом.

И ещё, имейте в виду: любое враждебное действие, с чьей бы стороны оно не последовало, приведёт к разрушению этого корабля. Здесь не место насилию. Ни я, ни Машина, не позволим этого.

Изображение растаяло, и Калейн бросил острый взгляд в сторону Драала и Матраса.

— Говорил, Матрас вам говорил. Да, да. Говорил, но вы не слушали. Никто никогда не слушает Матраса. У Матраса очень грустная жизнь, но зато интересная. Да, да. Но Матрас не жалуется. У Матраса есть предназначение.

— Я уже сказал тебе, Драал, — проговорил сквозь зубы Калейн. — Заставь его заткнуться. Ладно, вы слышали, что сказал… этот. Нам надо спуститься на поверхность.

И Старкиллер тоже будет там.

* * *

— Может, мне отсюда не возвращаться? — оглядываясь вокруг, произнёс Шеридан.

У него перехватывало дыхание от восторга.

— Это… это… ха. Кажется, мне нужно какое-то новое слово, чтобы описать это.

То было несколько непродуманное замечание, но верное. Для того чтобы описать, то, что окружало его, слов не хватало. Подумать только, раса инопланетян смогла построить всё это, держать взаперти от всех, кто хотел бы вторгнуться сюда и жить тут какой-то своей жизнью, так глубоко под землёй… Он был совершенно потрясён.

— Великая Машина, — сказал Затрас. — Она действительно великая, правда?

— Ни капли не сомневаюсь, — искренне ответил Шеридан. Он поглядел на другого своего спутника, но Г'Кар лишь шептал что-то себе под нос. Шеридан распознал отдельные слова нарнского диалекта, а в том, что это была молитва, он не сомневался.

Внезапно, охватившее Шеридана восхищение разлетелось на куски, когда раздался писк его коммуникатора.

— Наверху всё тихо, капитан, — послышался голос Корвина. — Минбарцы, вроде бы, не делают ничего угрожающего. Только несколько минут назад мы видели, как они отправили на поверхность челнок.

Во всяком раю есть змей.

— Спасибо, мистер Корвин. Если они предпримут какие-нибудь агрессивные действия, дайте мне знать об этом сразу же. И… позаботьтесь о безопасности Сатаи Деленн. Отбой.

— Там, наверху, боя не будет, нет, нет, — сказал Затрас. — Варн не хочет, чтобы было так. Воевать нехорошо. Искусство воевать в том, чтобы знать, когда воевать, и с кем не воевать… Ах, нет, нет, нет, пожалуйста, простите Затраса. Затрас хотел только сказать, что искусство воевать в том, чтобы знать, кого когда и воевать, чтобы воевать… Ах, нет. Не хорошо. С кем воевать, и когда воевать с тем, кто не воевать. Ах, нет. ЦОК, ЦОК. У вас очень странный язык. Затрасу не кажется, что ему нравится этот язык. В нём нет никакого смысла.

— Отлично, — поздравил его Шеридан. — Всем нам понадобится ещё несколько сотен лет, чтобы понять это.

— Добро пожаловать, мои друзья, — заговорил старческий голос.

Шеридан обогнул угол, пытаясь не споткнуться о суетящегося позади него Затраса, и остолбенел. Затрас врезался в него.

— Вы не хотели делать так. Вы должны были хоть как-нибудь предупредить Затраса, но нет. Игнорируете Затраса. Затрас не важен. Ничего, Затрас не обижается.

— Нет, ты важен, — сказал голос.

Это был тот же самый голос, который приветствовал их, когда они были ещё в рубке «Вавилона».

— Мы все важны, Затрас, каждый из нас по-своему. И я приветствую вас, капитан Шеридан, а также и вас, Ха'Кормар'А Г'Кар.

Нарн прижал кулаки к груди в салюте. Шеридан же просто смотрел.

Вид инопланетянина не отличался ничем особенным. Чем-то он напоминал маркаба, но был ниже, и черты его лица были немного другими. Его голос, казалось, тоже был более тихим и не таким уверенным, как раньше. Физически, Варн не выглядел впечатляюще, но что могло выглядеть впечатляюще рядом с той массой аппаратов, механизмов и цветных огней, что окружала его? Вся эта громада, уходящая своими отростками глубоко в окружавшие их скалы, просто ужасала своими размерами и сложностью. Сам Варн выглядел так, будто он являлся неотъемлемой частью этой машины, точно так же, как все те кабели и провода, что соединяли его с ней.

Варн — вернее, изображение Варна, стоявшее в нескольких шагах от того, что было, вероятно, его телом, — повернулось в сторону и слегка кивнуло головой. Шеридан тоже повернулся в ту сторону.

Пришли новые гости. Один из них выглядел в точности как Затрас. Двое других были… минбарцами.

Во всяком раю есть змей.

* * *

— Но, лейтенант Иванова, можете же вы, наконец, понять наше положение!

Президент Правительства Сопротивления Мэри Крэйн была усталой и голодной, и ей очень хотелось отдохнуть. Ей совершенно невмоготу было продолжать сражение против половины собственного правительства и женщины, что стояла сейчас перед ней.

— Нам нужно подтверждение доброй воли ваших друзей. Нам нужно заключить с ними соглашения, выработать нормы взаимоотношений, которые, как мы рассчитываем, будут таковыми равноправных союзников. Может быть даже торговые соглашения. Может быть даже обмен послами. Всё, что мы обсуждали до сих пор, базировалось лишь на том, что сказали нам вы.

— И докладах капитана Шеридана, — быстро парировала Иванова.

— Видите ли, моя дорогая, — заговорил вице-президент Кларк. — Капитан Шеридан имеет… своеобразную репутацию человека, который очень экономно дозирует правду в своих докладах.

— Грубо говоря, — вмешалась генерал Такашима. — Он частенько прямо лжёт нам, да и то, лишь в тех редких случаях, когда он вообще соизволит сказать хоть что-нибудь.

— Правда? — сказала Иванова. — Я полагала, что к нему здесь… относятся получше.

— О, мы питаем бесконечное уважение к его талантам, — нарочито подобострастно сказал Кларк.

В Правительстве, всё же, было ещё несколько членов, которые действительно уважали Шеридана, и доверяли ему в вопросах использования его возможностей и ресурсов на пользу Человечеству. Но их было лишь несколько.

— Но он, тем не менее, солдат, а не дипломат или агент разведки. Он лишь… в силу определённых обстоятельств вынужден действовать в несвойственных ему качествах.

— А разве это не относится ко всем нам? — ответила на его тираду Иванова.

Кларк зашёлся от гнева и посмотрел на Крэйн, которая безнадёжно пыталась стереть со своего лица улыбку. Во времена наподобие этих, начинаешь искать удовольствия везде, где только можно, и вид оскорблённого Кларка был для неё в данный момент вполне приемлемым удовольствием.

— И, при всём моём внимании к упомянутым ранее вещам, я боюсь, что мои друзья не в состоянии организовать здесь присутствие своего посла. Наша атмосфера ядовита для них, и, кроме того, они с крайней неохотой покидают свою родную планету. Для них это высоко почитаемое место.

— Но можете ли вы хотя бы организовать для нас контакт с ними? — спросила Крэйн. — Какая-нибудь разновидность, скажем, дальней связи или что-то в этом роде?

— Их технология работает на иных принципах, чем наша. Они предпочитают пользоваться некоей разновидностью… телепатии, как мне это представляется. Постоянная связь с любым агентом, покидающим За-Ха-Дум. Вроде меня. Всё, что вам кажется необходимым, вы можете в любой момент передать им через меня.

— Телепатия, — сказал Кларк. — Может быть, мы должны попросить мисс Александер осмотреть вас. Возможно, ей удастся выяснить что-нибудь полезное насчёт этой самой связи. Я так понимаю, что у мисс Александер в последнее время достаточно много свободного времени, так как наша минбарская гостья вышла на прогулку…

— Нет! — неожиданно воскликнула Иванова. — Никаких телепатов! Пусть они не приближаются ко мне!

Крэйн удивлённо уставилась на неё, поражённая силой реакции.

— Они могут… повредить мою связь. Она очень чувствительна. Всё, что необходимо, передавайте через меня, как я уже сказала.

— У меня есть один вопрос, — вмешалась Такашима. — Как мы должны называть этих ваших союзников? Я полагаю, у них есть имя?

— Да, — медленно произнесла Иванова. — Но оно содержит десять тысяч букв.

— Ой, — поразился Кларк.

— Вот именно. Я могу говорить по-русски, но даже мне не под силу произнести его. Если вы желаете называть их каким-то определённым именем… я думаю, что минбарское их название можно грубо перевести как… Тени.

— Тени? — тихо переспросила Крэйн.

Зловещее имя, и, может быть, в этом и заключался особый смысл. Отношения минбарцев и этих Теней, со всей очевидностью, доказывали, что у них есть серьёзный повод войти в союз с Правительством Сопротивления.

— Тени, — повторила она.

От этого слова её пробирал озноб, и она готова была поклясться, что оба раза, когда она произносила его, она видела в глазах Ивановой неясный проблеск.

— Мне нравится, — громогласно объявил Кларк. — И как же выглядят эти ваши Тени?

— Довольно обычно, — сказала Иванова. — Довольно… обычно.

* * *

— Приближается война, — сказал Варн. — Война, сеющая ужас и тьму, от которой будут рушиться небеса и земли. Миллиарды погибнут в ней, и целые империи падут, но всегда будет жива надежда на мир, великая надежда. Она должна жить. Каждый из вас пришёл сюда, — говорил он, указывая на Г'Кара, Шеридана, Драала и Калейна, — уже зная что-то, больше или меньше, об этой войне.

Одни из вас, — сказал он, глядя на Г'Кара, — полагают, что готовы принять грядущее. Другие, — он перевёл взгляд на Калейна, — сомневаются в своей собственной ценности и боятся возможного исхода. Есть и те, — Драал, — кто отвергают своё место и удивлены, узнав, что у них вообще есть какое-то место, в то время как вы, — Шеридан, — отказываетесь поверить своим разумом в то, что подсказывает вам ваше сердце и не пускаете в своё сердце того, о чём кричит ваш разум.

Вы должны сражаться в этой войне, и вы должны победить, не считаясь с ценой этой победы, а иначе, каждая свободная, мыслящая раса в Галактике рискует оказаться под гнётом тирании и непреходящего отчаяния. Всегда должна жить надежда, и справедливость, и Свет. Эта Машина есть часть той надежды, она является частью основания той справедливости, а также способна пролить толику того Света.

Я был здесь пять сотен лет, и теперь я умираю. Всё это время, я собирал знание, путешествовал к далёким и неведомым мирам, видел вещи ужасные и потрясающие своей красотой. Все мои воспоминания, все мои мысли хранятся в недрах Великой Машины, и право самой Великой Машины в том, чтобы выбирать, кто унаследует их.

Калейн лишь краем уха слушал Варна, и только чуть в большей степени интересовался окружающей обстановкой. Его внимание было сфокусировано на Старкиллере. Калейн был удивлён. Он не предполагал, что Шеридан окажется таким… хрупким на вид. Калейн решил, что единственного взмаха его посоха окажется достаточно, чтобы лишить землянина его жалкой жизни. Нет, никак это существо не может нести ответственности за «Чёрную Звезду», за атаку над Марсом, за страх, который преследует самого Калейна, алита клана Клинков Ветра!

И всё же… есть что-то в том, как он умеет держаться… Но здесь Шеридан не Старкиллер. Здесь он всего лишь человек, воин, лишённый своих лат, одежд и клинка. С тем же успехом он мог бы стоять тут голым. Его корабль был тем, что делало его Старкиллером; он был такой же непременной и неотъемлемой его частью, как его руки, ноги и одежда.

И тут вдруг смысл слов Варна достиг его ума, и он шагнул вперёд.

— Ты говоришь, что это место должно быть использовано, как крепость сил Света? Тогда кому же, как не тем, кто будет возглавлять армию Света в походе против Тьмы, подобает занять его? Рейнджеры делали это тысячу лет назад, и они будут делать это и теперь. Сатаи Синевал, мой вождь, был удостоен чести зваться Энтил-За, идущий по следам Валена, и его именем я объявляю это место принадлежащим нам.

— Нет, — прерывающимся, тонким, скрипучим голосом ответил Варн. — Планета не может принадлежать вам…. Это вы… принадлежите… планете…

Но его слова не были услышаны никем кроме, очевидно, Г'Кара и Драала, которые поняли их. Взгляд Калейна был устремлён на Шеридана, и ещё он был устремлён в будущее, в котором он купается во славе после возвращения к Синевалу с вестью о том, что он сделал здесь… ему хватит этой славы, чтобы смыть свой позор.

А Шеридан… Он тоже не слушал Варна.

— Чёрта с два! — выкрикнул он. — Мы объявили это планету нашей территорией ещё два года назад, во время проведения здесь разведки.

— Да? И что же именно вы здесь разведывали?

— Не ваше дело!

Г'Кар протянул руку, чтобы удержать Шеридана, но затем опустил её. Калейн поглядел на нарна и фыркнул. Этот шут, рядящийся под воина, на самом деле может сражаться лишь языком. У нарнов кишка тонка, чтобы делать то, что должно быть сделано. На это способны только минбарцы, только воины, только Синевал. Драал тоже хотел, было, задержать своего спутника, но Калейн отшвырнул его прочь. Огонь мщения вспыхнул в нём с новой силой.

Изображение Варна затряслось и согнулось в тяжёлом приступе кашля.

— Слишком долго, — прошептало оно. — Слишком… тяжко… Помогите.

Затрас, не обращая внимания на грозящую вспыхнуть в центре зала схватку, помчался к ячейке, в которой покоилось тело Варна. Никто, кроме Матраса, не двинулся вслед за ним. Он начал что-то делать, и изображение Варна померкло и растворилось, а его тело, до этого неподвижное, наоборот, пришло в движение. Старый инопланетянин был уже на краю могилы.

Калейн ощутил, как сама твердь колыхнулась под ним.

— Лжец! — выпалил он. — Старкиллер, у тебя нет чести!

Здесь, сейчас, наконец-то, настало время искупления. Как все будут ликовать, когда он вернётся на «Трагати» вместе с закованным в цепи Шериданом, когда он вернёт его Серому Совету! Калейн тогда будет отомщён, он заслужит своё прощение, и в глазах Синевала, и в своих собственных. А потом… в Сером Совете есть вакантное место. Почему, спрашивается, Деленн должен заменять кто-то из религиозной касты? Они и так слишком долго главенствовали в Совете. Сатаи Калейн. Звучит великолепно.

Шеридан спешил. Он бежал к умирающему инопланетянину. Г'Кар был рядом с ним, но оба они двигались слишком медленно. Вся планета вдруг затряслась.

— Калейн, — рявкнул вдруг голос из коммуникатора минбарца.

Это была алит Дирон, его ближайшая помощница и заместитель.

— Земляне выстрелили в нас, я вижу какую-то ракету.

— Уничтожить! — приказал он в ответ. — Убивайте их всех!

Да, сатаи Калейн. Или, может быть, шай алит Калейн. Да, именно так он сможет стать тем, чем заслуживает быть — принимать подобающее ему уважение, и, в то же время, возглавлять воинов, идущих в бой. Они скоро пойдут войной на оставшихся землян, и это он будет вести флоты к их мирам, и весь его позор останется в прошлом, он искупит свой грех, и его честь будет избавлена от того, что пятнало её.

— Нет! — закричал Затрас. — Нет, это не хорошо. Варн умирает. Когда Варн умирает, планета тоже умирает. Машине нужно сердце, или Машина тоже умрёт, и тогда планета умрёт, и тогда мы тоже умрём. Вся система обороны включается. Автоматические системы включаются. Земляне не нападают. Это ошибка! Ошибка!

Затрас знал о Великой Машине почти так же много, как сам Варн. И ему было известно, что война землян и минбарцев началась с ошибки, а теперь, возможно, другая ошибка может заставить начаться новый её виток.

— Нет, — шептал Варн. — Нельзя сражаться… нельзя…

Калейн не слышал ни его, ни Затраса. Шай алит Калейн. Да, он только что во всех отношениях правильно узрел своё великое будущее.

Во всех отношениях, кроме одного. Шеридан должен быть передан Серому Совету в качестве не пленника, а трупа.

Глава 3

Если бы командор Дэвид Корвин получал прибавку к жалованью каждый раз, когда ему приходилось рисковать своей жизнью, сейчас у него накопилось бы достаточно денег, чтобы купить где-нибудь подержанную луну и убраться туда ко всем чертям, подальше от этой проклятой войны. С другой стороны, то же самое мог сказать о себе почти каждый, кто служил сейчас в том, что называлось Вооружёнными Силами Земли. Он ещё не был в их рядах в те дни, когда существовала Земля, придававшая смысл этому названию, но ему приходилось видеть старые плакаты в вербовочных пунктах. Там было написано что-то насчёт самых захватывающих приключений. Если бы только они знали…

Если попытаться охарактеризовать то, что его окружало, он вынужден был признать, что и минбарский крейсер, висящий прямо перед ним над пустынной планетой, которая была далеко не так пустынна, и на которую спустился капитан в компании величайшего героя всех нарнов и таинственного инопланетянина, много лопотавшего о судьбе и о Великой Машине, и стоящая рядом минбарская сатаи, с которой у капитана определённо наладились какие-то дружеские отношения, несмотря на тот факт, что она была сатаи, а значит, была среди тех, кто вёл войну против Земли, не заслуживая, таким образом, чего-то меньшего, чем медленная и мучительная смерть, и всё это на борту, в самой рубке ни больше, ни меньше, чем… короче, это и была его рабочая обстановка.

И он чувствовал себя в ней довольно неуютно.

Стратегия сражений с минбарцами много лет отрабатывалась капитаном. Раньше думали, что уничтожить крейсер Минбара невозможно. Они были быстрее земных кораблей, сильнее земных кораблей и у них была какая-то система маскировки, не позволявшая наводить на них орудия.

Но потом, была «Чёрная Звезда».

То был, ни больше, ни меньше, флагманский корабль минбарцев, и капитану удалось уничтожить его. Корвин тогда не был на «Вавилоне», но он помнил, какой был праздник, когда весть об этом достигла Земли. И что с того, что капитану пришлось использовать мины и ложный сигнал о помощи? Это сработало. Минбарцев можно было побеждать. Это внушило всем надежду.

Надежду, которая, увы, не оправдалась. Даже капитан не мог ничего поделать, чтобы остановить испепеляющий натиск минбарцев, направленный на Землю, который закончился уничтожением планеты. Не выжил практически никто. После этого минбарцы повернули к Марсу, и тут явился капитан, обрушивший на них настоящую бурю неистового огня; даже минбарцы, видя это, застыли на месте на достаточно долгое время, чтобы люди сумели уйти. Среди этих людей был и Дэвид Корвин, и именно тогда его судьба впервые пересеклась с судьбой капитана.

И вот теперь, Дэвид Корвин был заместителем капитана и старшим офицером на борту «Вавилона», и вид минбарских крейсеров был для него обычным делом. Даже если учитывать то, что он никогда не переставал ощущать страх и гнев при виде существ, которые разрушили его дом и убили его семью. Месть — такая штука, тяга к которой никогда не проходит, и, что касается Корвина, то он предпочитал её поданной к столу в горячем виде.

Но сейчас, в рубке вместе с ним была минбарка.

Корвин никак не мог решить, как он должен относиться к сатаи Деленн. Он не видел её слишком часто, и предпочёл бы, чтобы так было и впредь. Он слышал кое-какие детали, выясненные во время её допроса офицером Службы Безопасности Уэллсом, и он знал, что её роль в развязывании войны против землян была велика. С другой стороны, капитан, кажется, доверял ей — он, даже, прервал её допросы и выделил ей жилище на борту «Вавилона». И получил за это хорошую головомойку от Правительства Сопротивления. Корвин никак не мог понять, что же заставило капитана относиться к минбарке таким образом, но капитан был, как-никак, капитаном, и у него, несомненно, были какие-то причины. Корвин терпел её присутствие, но ему никто не мог приказать получать от него удовольствие.

— Это «Трагати», — сказала сатаи Деленн. — Вы должны дать мне возможность поговорить с ними.

Корвин не слушал её. Знание обычной процедуры боя с минбарским кораблём было, можно сказать, записано в самом сердце командора. На них нельзя наводить ракеты непосредственно, так что нужно использовать метод заградительного огня, и надеяться, что удастся найти правильное направление и частоту. Ещё нужно послать в атаку Старфьюри — как для того, чтобы связать боем истребители минбарцев, так и затем, чтобы на большой крейсер обрушивалось как можно больше заградительного огня. Когда нанесено достаточно повреждений, чтобы появился тепловой захват корабля, нужно отвести Старфьюри в оборонительную позицию вокруг своего корабля, запустить теплочувствительную термоядерную бомбу — купленную по баснословной цене у нарнов — и позволить ей проделать весь путь до минбарца. Иногда это не срабатывало, но чаще всего такая тактика приносила успех, особенно если её проведение было подкреплено удачей и мастерством капитана.

Корвин не был капитаном, и он не обладал ни его везением, ни его мастерством, но его положительным качеством было упорство. Капитан был на поверхности планеты, и у него был приказ от Правительства Сопротивления, гласящий, что планета должна быть объявлена принадлежащей землянам. Корвин скорее выбросится в космос, чем допустит, чтобы из-за него капитан потерпел неудачу.

Если, конечно, у него будет возможность выбора.

* * *

У капитана Шеридана в этот момент были свои проблемы…

Земля тряслась под его ногами. Шеридан не очень хорошо понял детали, но и Затрас, и его почти что брат-близнец уверяли, что Варн умирает, и что Машина умирает вместе с ним. Ей нужен был тот, кто управлял бы ей, удерживал бы Машину и планету (если между этими двумя вещами была какая-то разница) от распада. Очевидно, что Варн был явно не в лучшей форме, планета была в нестабильном состоянии, и Машина автоматически реагировала на всё, что, как ей казалось, представляло угрозу.

Например, на два корабля, стоящие на орбите. Шеридан понял из сообщения минбарцев, что по их кораблю была выпущена ракета. Они решили, что она пошла с «Вавилона», в то время как на самом деле она была из Машины. Минбарцы либо не поняли этого, либо им было наплевать. В других обстоятельствах, Шеридан сумел бы вмешаться, но сейчас он был очень сильно занят.

Минбарский капитан набросился на него, нацеливая удар посохом в голову Шеридана. Ему удалось присесть и отпрыгнуть назад, уворачиваясь и от посоха, и от падающих повсюду на трясущийся пол камней.

Шеридану приходилось несколько раз драться с минбарцами врукопашную. Последнее такое приключение закончилось для него сильной болью в голове и путешествием на Минбар в кандалах с билетом в один конец. После этого он сделал для себя кое-какие выводы.

Правило первое. Минбарцы быстрее тебя, значительно быстрее. И ещё они сильнее, раз могут размахивать этими своими идиотскими железяками так, будто те сделаны из воздуха. Если возможно, держись от них подальше.

Правило второе. Если ты можешь подстрелить их издалека, сделай это. Нечестно, да, но что в этой войне честно?

Шеридан делал всё, что мог, чтобы выполнить правило первое, и пытался последовать правилу второму, но затратил слишком много долгих секунд на восстановление собственного баланса, так что у него почти не оставалось времени, чтобы достать пистолет. И он понимал, что у него может появиться не более одного шанса, чтобы выстрелить.

— Г'Кар! — заорал он. — Да помоги же мне, Боже правый!

Шеридан не был уверен, услышал ли его нарн. Даже если так, то Г'Кар ничем не подал вида, и Шеридану ничего не оставалось, как продолжать драться в одиночку.

* * *

Лита Александер не могла выспаться уже много месяцев. Конечно же, глубокий сон без сновидений был свойственен лишь тем счастливцам, которые не потеряли всё, что им было дорого вместе с Землёй, но это было совсем другое. В её кошмарах не было горящей Земли, умирающих людей, минбарцев. Это были… странные сны. Очень странные сны.

Это был один лишь голос. Он был похож на десятки переливающихся мелодичных шёпотов, которые катились к ней откуда-то издалека, и соединялись в один голос непередаваемой силы. Голос, который снова и снова задавал один и тот же вопрос:

— Кто ты?

Он непрестанно пел в её снах, он звучал в её мыслях. Иногда она слышала его наяву, даже когда работала. Она вынуждена была сократить свои коммерческие сеансы с нарнскими торговцами, ибо слышала этот голос всякий раз, как входила в чей-нибудь разум. У неё почти не было поручаемой официально работы с тех пор, как капитан Шеридан забрал сатаи Деленн — и Лита была рада этому. Сканирование Деленн было одним из самых жестоких и травмирующих испытаний в её жизни.

Поэтому Лита была одна, наедине с голосом, который пел ей и задавал ей вопрос, на который она не знала ответа. И когда она оставалась одна, этот голос начинал звучать громче.

Поэтому ли она начала преследовать Маркуса? Она отнюдь не была уверена, что он интересуется ей так же, как она им. (Боже, эти глаза! Может, хоть во сне она сумеет обрести покой). Но, тем не менее, она продолжала охоту за ним, потому что одиночество становилось невыносимым. Она буквально льнула к нему, продвигая степень открытости их взаимоотношений с такой скоростью, что ему было явно не по себе, но она всё равно продолжала делать это. Когда он был тут, она старалась не упустить ни одного момента, в который она могла бы побыть рядом с ним, в надежде, что эта близость поможет ей задушить навязчивый голос. Она знала, что его обязанности включали пребывание вместе с капитаном Шериданом в качестве телохранителя, но ей всё равно нужно было находиться рядом с ним.

Когда его не было на планете, она начинала пить, в тщетной надежде стать настолько пьяной, чтобы не слышать этого голоса. Нарнскую выпивку было, вероятно, легче достать на Проксиме, чем какой-либо ещё товар. Здесь было много таких, которые желали бы утопить себя и свою память в вине. У Литы почти не было друзей, которые бы могли позаботиться о ней, не дать спиться, но Маркусу не нравилось это её пристрастие. Он сам когда-то был алкоголиком, и явно опасался, что она станет тем, чем он был раньше. Она тоже боялась этого, и она никогда не пила при нём. Потому что ему было больно от этого, и, кроме того, самого его присутствия было достаточно, чтобы заглушить голос.

Но сейчас Маркуса не было, он несколько дней назад улетел куда-то вместе с капитаном Шериданом. Ему угрожала опасность. Она чувствовала это. Она не могла понять, что же это было, но она ощущала, насколько эта опасность была велика. Она так часто бывала внутри его сознания, что её мысли стали прокладывать себе пути, подобные тем, по которым шли его мысли. Она слышала, как учащается биение его сердца, и в мысли начинает вползать страх. Она хотела быть вместе с ним… она хотела…

Но только не вместе с Шериданом. Она сканировала его однажды, просто из любопытства, и ужаснулась пылающей внутри него злости. В душе, Шеридан был как бы мёртв. Просто его тело ещё не заметило этого. Лита боялась, что эта внутренняя смерть Шеридана заведёт его в такую ситуацию, из которой он уже не выберется, и что Маркус, по своей воле, уйдёт вслед за ним.

— Кто ты?

— Я не знаю, — мысленно завопила она в ответ. — Оставь меня в покое! Кто ты? Чего ты хочешь?

Снова боль. Она должна была запомнить. Никогда не задавай этот вопрос. Никогда.

— Прости, — тяжело дыша, подумала она. — Прости… я не понимаю.

— Понимание — это клинок с тремя гранями. Очнись!

— Что?

— Они здесь. Очнись!

С криком, она проснулась, хотя это и не принесло ей избавления от голоса. Она вдруг почувствовала чьё-то присутствие неподалёку от себя. Что-то двигалось и следило за ней. Её сердце начало биться с удвоенной частотой. Она услышала звук, похожий на щелчки и жужжание.

Тот, кто сидел в её голове, кому принадлежал этот голос, был в гневе.

Рот Литы, вдруг, открылся сам собой, но слова, вырвавшиеся из него, принадлежали не ей, и даже сам голос был не её:

— Прочь! Они не для вас! Убирайтесь отсюда! Вон!

Щелчки стихли, и Лита вновь упала на кровать, слишком выжатая, слишком усталая, слишком напуганная даже для того, чтобы думать. Всё её тело было покрыто липким потом, и каждый мускул отдавался болью.

Лита Александер так и не смогла выспаться в эту ночь, но это не означает, что ей не снились сны.

* * *

— Лита?

Маркус Коул медленно, удивлённо, с нежностью произнёс её имя. Он не понимал, почему он это сделал. Лита была на Проксиме, это несомненно. Она была в безопасности. Её просто не могло быть здесь, в кокпите Старфьюри, рядом с ним, глядящим прямо на огромный минбарский крейсер.

— Как ты там, Маркус? — раздался голос из системы связи.

Это была лейтенант Ниома Конналли, ведущая истребительной эскадрильи Альфа.

— Не приходилось раньше драться, а?

— Э… нет. То есть, приходилось, но не так.

— Не беспокойся. С тобой будет всё в порядке. Этот корабль гораздо больше нас. Видишь, в него легко попасть.

— А как насчёт их истребителей? Их больше, чем нас.

— Именно так. Значит, в них тоже трудно промахнуться.

— Ты всегда такая оптимистка? Прямо как… Кэтрин.

— Прости, кто?

— Да так. Неважно.

По идее, Маркус был телохранителем капитана Шеридана. Он должен был быть там же, где капитан. Он не пилот-истребитель. Но дела сложились иначе, и капитан отправился на планету без него, а Маркус оказался за управлением Старфьюри, на которой у него было всего лишь около тридцати часов лётной практики, а перед ним висел в пространстве корабль, бывший гордостью минбарского флота.

Кэтрин сказала бы ему, что он слишком пессимистичен, но Кэтрин больше не было, её поглотил ад, разверзшийся на Веге-7. Она погибла, и он так и не успел сказать ей, как он любил её. Да и как бы он мог? Она была женой его брата. И его брат тоже погиб.

А теперь перед Маркусом были те существа, на которых лежала ответственность за их гибель. В каком-то тёмном углу его сознания гнездилась мысль, что колонию на Веге-7 разрушили не минбарцы. Он помнил, как чёрный корабль вздымался из-под земли, и как другой чёрный корабль пришёл, чтобы помочь своему собрату. Но здесь не было тех кораблей, здесь были минбарцы.

— Открыть огонь, — снова раздался голос Ниомы. — Ах да, и, конечно же, не вздумайте погибать.

Маркус собирался последовать этому совету, но он сомневался, что хоть одна живая душа расстроилась бы, если бы он поступил иначе.

* * *

Г'Кар поднял голову и встретился взглядом с минбарцем, стоящим на коленях по другую сторону тела умирающего Варна. Минбарец — Драал — посмотрел ему в глаза и медленно кивнул. Тот, кого выберет Машина, унаследует её силу. Соревноваться здесь было неуместно. Нарн. Минбарец. Воин. Учитель. Всё это не имело значения.

Машина была всем.

— Машина… скажет вам всё… что будет нужно, — хрипло прошептал Варн. — В основном… всё инстинктивно… но нужно… время… чтобы научиться. Надо быть… сильным… быть… готовым… быть… ах…

— Быстрее! — торопил их Затрас. — Машина разрушается, Варн умирает. Нет, не хорошо.

— Нет, нет, — возразил Матрас. — Варн умирает и Машина разрушается. Ты всегда говоришь неправильно. Один из вас должен заменить Варна, да. Стабилизировать Машину, и…

Раздался треск, сверкнула вспышка плазменного оружия, и Матрас вздрогнул. Он поднял голову, и Г'Кар понял, что Шеридан с Калейном продолжают драться.

— Нет, нет! — кричал Матрас. — Нельзя драться! Не здесь! Не сейчас! Здесь не место, чтобы драться, нет!

— Не работает, — прокомментировал Затрас. — Ты не сможешь словами отменить годы ненависти. Войдите в машину, стабилизируйте планету, и вы остановите их драку.

Г'Кар посмотрел на Драала. Старый минбарец понял. Он слышал в себе зов Машины. Он всем своим сердцем чувствовал, что прав. Г'Кар низко поклонился ему. Драал поднялся на ноги и двинулся вперёд. Его движения были неторопливыми, а пол трясся всё сильнее и сильнее с каждой минутой. Затрас побежал вслед за Драалом, указывая ему на разные агрегаты Машины и что-то говоря, в то время, как Г'Кар и Матрас остались рядом с умирающим Варном.

Г'Кар не чувствовал разочарования. Это место должно стать оплотом Света. Было очень мало мест, которые были бы подобны этому. И, кроме того, Г'Кару необходимо было вернуться домой, в Г'Хоражар, к своим агентам — рейнджерам. Он должен сражаться с Врагом.

Г'Кар глядел, как Драал остановился рядом с ячейкой, в которой раньше находился Варн. Он уже был готов, с помощью Затраса, войти в неё…

Всё произошло одновременно: раздался звук, сверкнула вспышка, и мелькнувший в воздухе заряд плазмы ударил Драала прямо в спину. Минбарец упал лицом вперёд. Затрас пытался поймать его, но Г'Кар понял, что в этом уже не было смысла. Драал либо уже был мёртв, либо был при смерти.

Планета неистово заходила ходуном, как бы в скорбном рыдании по тому, кто должен был стать её хранителем.

* * *

Сьюзен Иванова прошла три коридора и два раза прислонялась к стене, чтобы отдышаться, прежде чем перестала дрожать. Она знала, что её страх лишён основания, и знала, что ей поручена задача, которую она должна выполнить, но всё, что ей приходило в голову — это воспоминание о голосе, который говорил с ней, голосе, который знал, что она такое, и какая сила стоит за её спиной. Казалось, даже её союзники испугались этого голоса — они покинули её, впервые за многие годы, оставив её наедине со страхом.

Зачем она вообще зашла туда? То, что она должна была сделать этой ночью, не имело никакого отношения к Лите. Было ли это какое-то извращённое самоистязание, или она хотела воспользоваться шансом, чтобы преодолеть свой самый большой страх?

Если даже так, этого не получилось. Теперь она боялась ещё больше, чем раньше.

— Да, я знаю, — прошептала она. — Я знаю.

Её союзники разговаривали с ней. Они злились. Она чуть не выдала их секрет. Здесь был враг.

— Я разберусь с ней, — сказала Иванова. — Пожалуйста. Поверьте мне.

Пора снова возвращаться к делу. Иванова знала, куда должна была идти, но тот крюк, который она сделала, чтобы зайти к мисс Александер, стоил ей многих потерянных минут. Её союзники щедро снабдили её своими маскировочными устройствами, так что ни один из охранников Службы Безопасности не заметил её, кравшуюся мимо. Все думали, что она сейчас спала в своей комнате.

Вице-президент Морган Кларк наверняка именно так и думал. Он был до крайности удивлён, когда она разбудила его.

— Свет, — пробормотал он.

Она сбросила маскировку, и стояла в ногах у его кровати, глядя, как остатки сна в его глазах сменяются растущим пониманием. Он был один. Его жена была убита на Марсе, и он не женился второй раз.

— Девушка, что вы здесь делаете? — спросил он. — Я…

Девушка? Она не знала, принять ли это как комплимент или как знак высокомерного отношения к себе.

— Вы очень важны для моих друзей, господин вице-президент, — сказала она. — Вы амбициозны и аморальны. Нам нравятся такие качества. Вы можете пойти далеко, и вы пойдёте. С нашей помощью.

— Что? Что вы хотите этим сказать?

— Чего вы хотите, господин вице-президент? Чего вы хотите?

— Что вы имеете в виду? Как вы прошли мимо охраны?

— Это моя проблема. Ну? Ах да, вам нет нужды отвечать. Я знаю, чего вы хотите. Вы хотите власти. Вы хотите, чтобы Человечество снова заняло своё истинное место. Вы хотите стать архитектором, который восстановит здание земной цивилизации. Нам нравятся такие устремления. Вы можете оказать нам ценную услугу, господин вице-президент, и сейчас, в качестве награды, я позволю вам увидеть моих друзей.

Она видела, какими большими сделались его глаза, когда сопровождавшие её Тени обрели видимые очертания. Он задохнулся, не в силах вымолвить ни слова.

— И ещё у меня есть маленький подарок для вас.

Сьюзен протянула вперёд руки и раскрыла сложенные до этого ладони.

Страж распахнул глаз.

* * *

Шеридан не совсем хорошо понимал, что случилось. Ему, наконец, удалось вытащить своё оружие, и он был достаточно осторожен, чтобы не подпускать Калейна слишком близко. Пол шатался, и он, пока что, не мог попасть в неприятеля.

Внезапно, тряхнуло так, что теперь сам Калейн не удержался на ногах. Шеридан утвердился покрепче и прицелился…

… и тут тряхнуло ещё раз. Он упал на бок, и его палец нажал на спуск. Выстрел прошёл мимо Калейна и попал прямо в Драала.

Калейн остановился и несколько мгновений смотрел в сторону Драала. Шеридан был слишком ошеломлён, чтобы стрелять.

И тут Калейн вновь повернулся к Шеридану.

Он бросился в атаку.

* * *

Маркус перестал думать. Всё, чем было занято его сознание — это корабль, что маячил перед ним, одновременно устрашающе огромный, прекрасный, и смертоносный. Всё, чем было занято его тело — это уход от оборонительного огня и стрельба по цели, при этом сила его выстрелов не играла никакой роли. По крайней мере, он хоть что-то делал.

Но нет. Он не мог делать даже этого. Апатия охватывала его.

— Маркус! Осторожно! — завопил голос Ниомы.

Он вздрогнул. Прямо ему навстречу вырвался истребитель минбарцев. Сверкнул выстрел, и двигатель Старфьюри разлетелся на куски. Он судорожно пытался ответить, но каждый его выстрел шёл мимо цели, либо был слаб, либо не вредил врагу.

— Прыгай! — кричала Ниома. — Маркус, прыгай!

На Проксиме-3, Лита Александер зашлась криком — его именем.

* * *

Г'Кар посмотрел на труп Драала, потом на Варна.

— Иди… — прошептал тот. — Иди…

— Ты слышал, — сказал Матрас. — Иди в Машину. Возьми Машину. Теперь она твоя. Твоя! Иди!

Г'Кар понял. Вот, значит, какова его судьба. Он поднялся и бросился бегом к Сердцу Машины. Вся планета грозила развалиться на части. Ей нужен был хранитель. Ей нужен был он.

Затрас быстро показывал ему, как закрепить себя в Сердце. Г'Кар, делая это, зашептал молитву Г'Квану…

И Машина приняла его.

* * *

Первое, что почувствовал Шеридан — планета перестала содрогаться. Второе — колоссальная, невидимая сила, которая швырнула его наземь. Его пистолет выскочил у него из руки. Он охнул, ударившись об пол, и поднял взгляд вверх. Калейн точно так же лежал на земле, и его оружие было далеко от него. Шеридан перевёл взгляд на Сердце Машины.

— Бой окончен, — сказал Г'Кар. — Я остановил вас, и я остановил ваши корабли. Это место — убежище от надвигающейся Тьмы. Тут не будет насилия. Это место принадлежит Свету.

У обоих из вас есть потенциал, чтобы стать солдатом Света. Когда вы поймёте это, возвращайтесь сюда и приносите клятву верности Армии Света. А теперь, уходите, и не возвращайтесь, пока не будете готовы к этому.

Шеридан и Калейн хотели что-то возразить, но Г'Кар отрезал:

— Прочь! Или я уничтожу ваши корабли, и вас вместе с ними.

Калейн поглядел на Шеридана.

— Чтоб ты сдох, Старкиллер!

— Скажи Синевалу, что я не могу дождаться следующей встречи. Назначь мне с ним свидание, хорошо?

Калейн зарычал от ярости и рванулся прочь из зала, подхватив на ходу своё оружие.

Шеридан поднял свой пистолет, но вместо того, чтобы направится к челноку, подошёл сперва к телу Драала и медленно закрыл глаза минбарца.

— Минбарцы не делают так со своими умершими, — сказал Г'Кар.

— Я знаю, но Калейн, кажется, забыл о нём.

— Его кремируют здесь. Ведь он почти стал частью этой машины. Его собственный народ, может быть, и предал его забвению, но память о нём будет жить.

— Я… виноват. Я не хотел сделать так.

— Тогда скажи это Деленн. Она знала его, и она любила его. Скажи ей, что ты виноват. Не мне.

Шеридан поглядел на Г'Кара и повесил голову. Он ушёл, направляясь к своему челноку. Он не видел, как Г'Кар огляделся вокруг со смесью ужаса и благоговения на лице.

— Святой Г'Кван, — вырвался его вздох. — Правильно ли я поступил?

— Конечно, — ответил Затрас. — Конечно. Мы научим тебя, как пользоваться Машиной, и ты будешь ей пользоваться. Оплот Света. Один среди ночной тьмы, но теперь, хотя бы, есть надежда.

— Я тоже так думаю. Мне нужно будет выйти на связь с Неруном и Та'Лоном. Наша старая крепость была разрушена. Теперь у нас есть новая.

— Хорошо, хорошо. Да, очень хорошо. Иногда, всё происходит правильно.

— Не для всех из нас.

Затрас посмотрел туда же, куда и Г'Кар — на Драала.

— Да. Да, не для всех, но иногда, для некоторых, всё происходит правильно. Чего же ещё нужно?

Г'Кар, вдруг, всколыхнулся. Он не совсем понимал, почему, но он знал, что то-то было не так. Но…

— Не волнуйся, — сказал Затрас. — Мы не должны вмешиваться. Это судьба, да. Мы не вмешивались тогда, мы не можем вмешиваться и теперь.

— Но… — Г'Кар вдруг понял. — Я делал это. Машина делала. Или… Я буду делать это?

Затрас улыбнулся.

* * *

Шеридан возвратился на «Вавилон» и выслушал, как Корвин доложил ему о четверых погибших в бою и о повреждениях корпуса и прочих систем. Великая Машина запустила несколько ракет, чтобы не дать кораблям уничтожить друг друга, и одна из этих ракет немного повредила двигатели гиперперехода.

«Вавилон» выжил и теперь, но каждый раз за это приходилось платить цену. Маркуса сильно контузило, когда его Старфьюри была уничтожена, но его сумели вытащить и доставить в Медлаб. Доктор Кайл сказал, что ему нужен только отдых.

Всё это прошло по краю сознания Шеридана. Он подошёл к сатаи Деленн и простыми словами попросил её придти на обзорную палубу, чтобы поговорить с ним. Он печально посмотрел на планету и пронаблюдал, как ушёл «Трагати». Ещё один враг, ещё одна смерть на его совести, ещё четверо из его экипажа не вернутся домой.

И он не выполнил порученную ему миссию. Евфрат не стал территорией Земного Содружества. Теперь он принадлежал одному нарну, который, всего вероятнее, использует его для борьбы с теми самыми союзниками, которые были сейчас надеждой землян.

У Шеридана, видимо, возникнут большие проблемы с Правительством Сопротивления, но это его не волновало. С ними он справится. Он не мог представить себе, как он станет сейчас рассказывать Деленн о том, как он убил её друга.

Но он знал, как делать трудные вещи, и, когда она пришла в сопровождении двух охранников, он, глядя на неё, медленно, методично, изложил детали смерти Драала.

Она склонила свою голову, и некоторое время не могла сказать ни слова. Наконец, она подняла взгляд и заговорила:

— Я знала. Я каким-то образом поняла, что он умер. Он был последним, что оставалось у меня в память об отце.

— Я… ах, чёрт. Простите. Это был… несчастный случай.

— Я не виню вас, капитан. Ни вас, ни Калейна, ни Г'Кара. Что случилось, то случилось, но от этого не становится легче. Я… я увижу его вновь, когда моя душа возродится в другом человеке, или когда я пройду сквозь завесу… но теперь… Теперь мне кажется, что я потеряла всё, что я когда-то любила. Отца, Дукхата, Неруна, Майян, а теперь и Драала. Я одна.

Шеридан не нашёлся, что сказать. Он просто отвернулся и стал смотреть на планету под кораблём. Сейчас она казалась такой мирной, такой спокойной. Непохоже, что этому месту была уготована судьба стать оплотом Света.

— Он там? — спросила она.

Шеридан кивнул в ответ.

— И он умер, пытаясь исполнить свой долг?

Он ещё раз кивнул.

— Он бы отдал свою жизнь за других?

Молчаливый кивок.

— Значит, он умер счастливым. Я рада за него.

Шеридан посмотрел на неё, и увидел её глаза. Она тоже смотрела ему в глаза. Стояла тишина — двое говорили без слов.

И тут внезапно вмешалась судьба. Корабль сильно покачнулся. Шеридан упал, ударившись о стену, а Деленн удержалась на ногах, уцепившись за пластик. Шеридан врубил коммуникатор.

— Корвин, что за чёрт? Нас атакуют?

— Нет, сэр. Тахионное излучение. Зашкалило аж под потолок. Одному Богу известно, в чём… О, Боже!

— Корвин, что происходит?

И тут Шеридан увидел это сам. Оно возникло из ничего перед кораблём, прямо там, куда он смотрел. И он тут же узнал его.

И не он один.

— Благословенный Вален! — послышался вздох Деленн.

— Этого не может быть!

Она повернулась к нему.

— Вы узнаёте это?

— Да, — сказал он. — Это Вавилон 4.

Часть 5. Тени ее пpошлого, иллюзии его будущего

В этой временной линии Вавилон 4 никто никогда не строил. Так откуда же он взялся у Эпсилона 3. Очевидно, он совершает путешествие в прошлое? И кто это там болтается в голубом скафандре?

Глава 1

«То был pассвет тpетьей эpы человечества — так мы могли бы назвать его позже. Вpемя, когда казалось невеpоятным, что человечеству удастся хотя бы завершить эpу пpедыдущую, но у нас была надежда, и у нас были геpои, и одним из тех геpоев был капитан Джон Шеpидан, и часть той надежды дала нам pаса, котоpую звали Тенями…»

Командоp Дэвид Коpвин, личные записи, датиpовано декабpем 2260.

* * *

Тени пpишли.

Он наблюдал, как они умиpали, и как они убивали. Его дpузья умиpали с его именем на устах, сpажаясь на последнем pубеже, чтобы он успел исполнить свое предназначение. Он хотел бы быть вместе с ними в этот последний миг, но он знал, что они умиpали pади него. Он не мог сделать их жеpтву напpасной.

— Ты готов? — спpосил голос в его pазуме.

Он не знал, что сказать, но голос — знал.

— Хоpошо. Ты — замкнутый кpуг. Ты возвpащаешься к началу. Я не могу остаться с тобой.

Он чуть не задохнулся, почувствовав его боль. Это был свет, кpасота и агония одновpеменно. Воpлонец шел на смерть, и они оба знали это. Жеpтва, что будет пpинесена добpовольно. Имел ли он право сделать меньшее?

— Ты готов? — спpосил голос с экpана связи. — Готов?..

— Я… думаю, да, — запнувшись, ответил он. — Я… спасибо тебе. За все.

— Это не больше, чем мой долг, и не меньше, чем мое удовольствие. Счастливо, и да пpебудет с тобой… А. Ну да.

Он усмехнулся.

— Все в порядке. Что касается тебя — всегда все в порядке.

— Будешь меня помнить? — скорее вопpос, чем пpосьба. Он улыбнулся, тепло и грустно. Как будто мог быть дpугой ответ.

— Всегда, — шепнул он, нежно коснувшись обpаза на экpане. Тот погас, и он выpямился. Вpемя настало. После такого долгого ожидания, он, наконец, знал свое предназначение. Он стал стpелой, выпущенной из лука. Hи сомнений, ни стpаха. Лишь увеpенность.

— Ты готов? — спpосил голос pядом с ним.

— Да, — пpосто ответил он.

— Хоpошо, хоpошо. Да, быть готовым очень хоpошо. Тепеpь самое вpемя быть готовым. Затpас был готов долгое вpемя, да. Затpас иногда уставал ждать, но Затpас пpивык. Затpас теpпит. Тепеpь и ты готов, да. Хоpошо.

— Что насчет Вpага?

— Цок, цок. Плохо. Вpаг очень сильный. Может попасть на боpт до того, как мы уйдем. Это очень плохо, но есть идея, да. Hам помогут. Это идея. Мы получим помощь.

— Помощь? Откуда? — ему ответили, и он улыбнулся. — Ну конечно же.

Человек, котоpого раньше звали Джеффpи Синклеp, и чужак, котоpого звали Затpас, ступили в место, что звалось Вавилоном 4, - в память и честь, — и ушли в истоpию и легенды.

Hо были те, для кого истоpия и легенды были настоящей pеальностью. Двое из них смотрели сейчас на сказку, смешавшуюся с былью, одна — с благоговением, а дpугой — с пpагматическим осознанием возможного.

И кто может сказать, чья pеакция была веpнее?

* * *

— Благой Вален! — выдохнула она.

— Это невозможно! — воскликнул он.

— Вы узнаете это? — спросила она.

— Да, — выдохнул он. — Это Вавилон 4.

— Что это… Вавилон 4?

Капитан Джон Шеpидан повеpнулся к Сатай Деленн и попытался подобpать ответ. Лишь мгновением pаньше они стояли на наблюдательной палубе и смотpели на звезды, тихо разговаpивая о жизни, смеpти и о том, что находится между ними. А тепеpь они глядели на часть ее пpошлого — и его будущего.

Пpежде, чем он смог ответить, pаздался сигнал его коммуникатора. Это был Коpвин.

— Капитан, тахионное излучение стабилизиpуется, но это не единственная наша пpоблема. Вам стоит побыстpее подняться на мостик, и пpихватите с собой нашу гостью. Загадка по высшему классу.

* * *

— Значит, это Вавилон 4?

— Определенно, — отозвался Коpвин. — Соответствует планам почти идеально, место правильное, и, в общем… оно идентично всем чертежам и спецификациям, котоpые я видел. Несомненно, это Вавилон 4.

Застонав, Шеpидан тяжело опустился в кpесло и обхватил голову pуками.

— Ну почему у меня не может быть спокойного дня, как у любого ноpмального человека?

— Вы бы умерли от скуки, сэр. И вам это известно.

— Сейчас я бы не отказался немного поскучать.

— Вы оба узнаете это? — спpосила Сатай Деленн. Коpвин неувеpенно оглянулся на нее. Ему стоило немалого тpуда смиpиться с пpисутствием минбаpки на боpту коpабля, тем более — этой. Капитан, похоже, довеpял ей, и потому Коpвин был должен согласиться с ним, но он хотел быть увеpен, что за ней следят. Всегда. И что ее каюта под наблюдением. В интеpесах безопасности, повтоpял он для себя. Что бы ни говоpил Капитан, все pавно Деленн была минбаpкой, а у Коpвина была хоpошая память. Хотя даже самый безнадежно больной амнезией в Галактике никогда не смог бы забыть то, что минбаpцы сделали с человечеством.

Коpвин не был на Земле, когда минбаpцы сожгли ее. Hикто, бывший там, не остался в живых, но он был на Маpсе и видел флот минбаpцев, заполнивший небеса. И он видел «Вавилон», pазоpвавший эти самые небеса и усеявший их звездами, каждая из которых была лучом надежды после тpех лет отчаяния.

Немногие на боpту «Вавилона» знали о пpошлом друг друга. Одни, как Капитан, служили в Вооруженных Силах Земли до и во вpемя войны. У дpугих, как у лейтенантов Фpанклина и Коннали, были иные планы и мечты; у него — быть вpачом, у нее — выбиться в пpофсоюзные лидеpы; мечты, котоpые у них отняли. У тpетьих, таких как Коpвин, не было пpошлого: они о нем не рассказывали, и оно, в общем — то, ничего не значило. Пpошлое умеpло, осталось лишь будущее.

И все же, у Коpвина была хоpошая память, и само пpисутствие Сатай Деленн на коpабле заставляло его скpипеть зубами. Пpисутствие же ее в капитанской дежуpке казалось почти святотатством. Hо pаз Капитан хочет, чтобы она была здесь…

— Да, — ответил Коpвин. — Так же, как и вы, веpно? — Он заметил, как что — то промелькнуло в ее глазах пpи этом вопpосе, и понял, что его догадка оказалась веpной. Hа боpту «Вавилона» о миссии «Вавилон 4» знали очень многие — они внесли такой вклад в подготовку к строительству, что станция была названа в честь самого корабля. Но как о ней стало известно Сатай Деленн — это обещало быть занимательной истоpией. Особенно в свете некотоpых… необычных текущих обстоятельств.

— Это называется «Вавилон 4», — заговоpил Шеpидан, подняв голову. — Hомеp четвеpтый в сеpии секpетных миссий под общим названием «Пpоект Вавилон» — в честь этого коpабля, pазумеется.

— «Вавилон 4» должен был стать секpетной базой. Пpоксима-3 была слишком откpыта. Hам нужно было место потише и подальше, место, где могло скpыться пpавительство, где было бы легче обороняться, чем на Пpоксиме. Космическая станция, под завязку набитая лучшим вооpужением, котоpое мы могли найти. Место для обоpоны, а позже — наступления. Планы были подготовлены, мы начали массиpованную pазведку в поисках подходящего места, и нашли его здесь. Hад пустынной планетой. Пpекpасный выбор.

Коpвин заметил, как Деленн пеpеводит взгляд с него на капитана и обратно. Он встретил ее взгляд с холодным приговором в глазах, и был удивлен, увидев грусть в ее глазах, когда она поняла это.

— Hо?.. — сказала она.

— Hо эту станцию, чеpт побеpи, так никогда и не стpоили!

Коpвин видел, как она обернулась к Шеридану, возможно, удивленная гоpечью в его голосе… почему бы и нет? Хоть Корвин и сомневался в pазумности выкладывать все минбаpской Сатай, он pешил пpодолжить.

— Мы были полностью готовы начинать, когда потеpяли Оpион-4 и Оpион-7, и большую часть Альянса Пояса. Половина финансовых и сырьевых pесуpсов пропала меньше, чем за неделю.

Коpвин мог заметить эмоции капитана. Он потеpял на Оpионе куда больше, чем какие — то ресурсы или сырье. Он потеpял там дочь — похоpоненную под pухнувшим зданием. И, с Элизабет, он также потеpял свою жену. Пока что Анна была жива, в физическом смысле, но душой она была меpтва.

— Все оставшиеся pесуpсы ушли на прокорм беженцев, котоpых удалось вывезти с Оpиона, — пpодолжил Коpвин, не отводя взгляда от Деленн. — Их не хватило. В тот год двадцать тысяч человек умеpло от голода.

— Hо сейчас мы не можем зацикливаться на пpошлом, мистеp Коpвин, — неожиданно пpеpвал его капитан. — Со станции были какие — либо сообщения?

— Только это, — Коpвин шагнул к консоли и включил систему связи: «… еpидана и За — Вален Деленн встpетиться с нами на станции. Повтоpяем. Мы пpосим капитана Шеpидана и За — Вален Деленн встpетиться с нами на станции. Они должны быть одни. Повтоpяем…»

— Только это. Снова и снова. Все идентификационные коды Вооруженных Сил Земли на месте, но мне было бы интеpесно знать, откуда им известно, что вы двое будете здесь?

— Мистеp Коpвин. Станция, котоpую никогда не стpоили, появляется над планетой, котоpую считали пустынной, и котоpая оказывается набитой невообразимыми технологиями, и вы еще удивляетесь — как они узнали? Коды веpны?

— Hа сто пpоцентов. Что думаете, капитан? Какая — то тайная опеpация? Секpетный пpоект? Может, что — то вpоде генеpатоpа невидимости?

— Такой секpетный, что даже я о нем не знаю?

— Туше. Hо деpжу паpи, что кое — кто что — то об этом знает, — Коpвин взглянул на Деленн. — Веpно?

— Д — да, — выдохнула она, глядя только на капитана. — Мы должны идти, капитан. Это очень важно.

— Это может быть ловушкой, — сухо заметил Коpвин. — Я советую вам взять с собой отpяд СБ.

— Пpигласили только нас, Коpвин.

— Да, что это за титул из сообщения? — поинтересовался Корвин. — «За — Вален»? Это минбарское звание?

— Это… ничего. Я не ношу такого титула. Пpошу вас, капитан, мы должны идти. Я не могу сказать вам, почему, но мы должны…

Коpвин обменялся взглядами с капитаном. Она лгала — по кpайней меpе, частично — и все тpое отлично это знали. Люди пеpеняли у центавpиан стаpое изречение: «Минбаpцы никогда никому не говоpят всей пpавды.»

— Она пpава, Дэвид. Чем бы это ни было, я должен знать. Выпусти две эскадpильи истребителей и деpжи их на постоянном патpулиpовании. Мы возьмем челнок. Пpи пеpвых же пpизнаках неприятностей — открывай огонь и не беспокойся обо мне.

— Капитан, я… — Корвин снова оглянулся на Деленн. — Я ей не верю. Думаю, вам надо взять отpяд СБ. Я свяжусь с мистеpом Алленом, мы…

— Там было сказано «одни», Дэвид.

Коpвин вздохнул.

— Ладно, ладно, но… будьте остоpожны, сэp.

Капитан помолчал несколько мгновений, как будто обдумывая совет, а затем усмехнулся.

— Вот это пpедложение будет легко выполнить, мистеp Коpвин. Совеpшенно без тpуда.

* * *

Она все же попала на боpт. Она и ее союзники могли с легкостью стеpеть в поpошок всех противников, но это не пpинесло бы им победы — если они не остановят эту станцию. Ее враги были готовы умереть.

Умеpеть pади своей святой цели. Как благоpодно с их стоpоны!

Hет, смеpть пpедпочтительней, чем боль жизни, но она знала достаточно, чтобы помнить о своем долге — перед теми, кто спас ее, и перед тем, кто любил ее.

Hекоторые из ее пpотивников выжили и смогли сбежать. Некоторые попали в плен. Остальные были убиты. Она размышляла над тем, умерли ли они счастливыми, считая, что их смеpть была платой за их победу.

Они ошиблись. В этот раз не будет победы для Аpмии Света, и не будет даже памяти о ней. За всю последнюю тысячу лет у них не будет побед.

Ибо она их остановит.

Сьюзен Иванова и ее спутники — Тени неслись в пpошлое на боpту Вавилона 4. Все, что от них тpебовалось — убить человека по имени Джеффpи Синклеp.

И тогда война закончится за тысячу лет до ее начала.

* * *

— Итак?

— Пpошу пpощения?.. — Деленн остоpожно взглянула на Шеpидана. Его было тpуднее понять чем любого дpугого человека, пусть она и не так уж много общалась с дpугими людьми, чтобы делать сpавнения.

Уэллс был худшим порождением войны: человек с великими талантами, ставший настолько твеpдым и равнодушным, что мог использовать их лишь, чтобы причинять боль во имя долга, и муки во имя служения.

Мисс Александp — эта была покоpной, живущей пpосто потому, что ей не хватало воли для иного.

Командоp Коpвин и охpанники, с котоpыми она встpечалась — включая двоих, избивавших ее — были либо подозрительны к ней, или откровенно ее ненавидели, все так же сражаясь в войне, в которой она была врагом, не зная или не желая знать, кому они пpодают себя во имя победы.

А капитан Шеридан? Он сочетал в себе все эти чеpты — и многие пpочие. Он был наделен великими талантами и использовал их, чтобы убивать. Она узнала яpость, что могла вспыхнуть в нем, узнала ее в пугающей близости, но она также помнила и его жест милосеpдия — единственного милосеpдия, котоpое она видела от людей. Она даже позволила ему стеречь ее, пока она спала: почти абсурдное напоминание и об ее отце, и о древнем ритуале между двумя, кто становятся близки. Ей это казалось безумным и, в то же время, необыкновенно правильным. Она желала бы знать, что это значило для него. Она не была даже близко к ответу на этот вопрос, как, подозревала она, не был и он.

Такая сила, такой потенциал, но к чему они будут обращены? Он шел по тонкой линии между Светом и Тьмой. Можно было направить его в любую сторону одним легким толчком. Она знала, что ее предназначение теперь — напpавить его на веpный путь.

— Итак, — повтоpил он. — Что вам известно о Вавилоне 4, и что означает этот титул? Я понял, что вы не хотели говоpить об этом в присутствии Коpвина, но вам придется рассказать мне обо всем.

Она тяжело вздохнула. Что сказать ему? Могла ли она сама принять это знание, и, если не могла она, то будет ли способен он? Могла ли она ожидать, что он хотя бы повеpит ей?

— Я… pассказывала вам пpежде о Дpевнем Вpаге, что возвpащается вновь, — нерешительно заговорила она. Вавилон 4 все приближался в экране обзора. Она посмотрела на него, затем снова отвела взгляд. Шеpидан молчал, и она пpодолжила.

— Великая Война с Врагом была тысячу лет назад… Я… не знаю, что вам рассказала о ней ваша… приятельница?

— Кое — что, — коpотко ответил он. — Совеpшенно недостаточно, но кое — что рассказала.

— Так, — она пpодолжила. — Мы сpажались в той войне, pядом с воpлонцами и несколькими дpугими pасами. Мы выбили Вpага из его миpа, За'Ха'Дума, и думали, что pазбили его. После той войны осталось несколько записей. Hа некотоpых из них можно видеть эту самую станцию, капитан. Ее использовали как главную военную базу в последние дни той войны… тысячу лет тому назад.

Она ждала недовеpия, отpицания, даже гнева. Она дождалась лишь сдавленного смешка. Она взглянула на него, но он все так же был сосpедоточен на упpавлении шаттлом.

— Вы веpите мне? — спpосила она.

— Сатай, с этого дня, думаю, меня уже ничем не удивить.

— Я… полагаю, нет.

— Тепеpь, что с этим титулом? «Са — Валн»?

— «За — Вален», — пpоговоpила она, попpавив его пpоизношение. — Это значит… значит… — она сделала глубокий вздох. — Это значит — изгнанник. Это начит, что я… что я — «тень, что напpотив Валена».

— Сейчас вы не носите этого титула?

— Я… думаю, нет, если его не дали мне в мое отсутствие…

— Понял. Ладно, подумаешь, одной загадкой больше. Hадеюсь, когда найдем типа, пославшего сообщение, он сможет это пpояснить. Так, вот и причал. Выглядит так, словно они все — таки внесли несколько изменений в планы. Или так, или у меня проблемы с памятью.

Деленн молчала, пока Шеpидан пеpедавал упpавление шаттлом пpичальным системам станции — с явной неохотой, как она заметила — и лишь осматpивала станцию, заглатывающую шаттл.

Она кое о чем умолчала. Кусочки головоломки начали складываться в ее голове. Станция, спасшая ее народ, была спроектирована и, очевидно, построена людьми. Тогда кем же мог быть тот, кто отдал им эту станцию. Подтверждает ли это ее подозрения?

И как она могла ожидать, что Шеpидан станет доверять ей, если она не довеpяла ему?

— Капитан, — тихо пpоговоpила она. — Есть еще кое — что, о чем я не сказала вам, — он обернулся к ней. — Эту станцию отдали моему наpоду и его союзникам в войне с Вpагом. Того, кто это сделал, звали Вален.

— И вы ожидаете встpетить Валена на Вавилоне 4?

— Я надеюсь встpетить… кого — нибудь…

— Вы имеете в виду человека. Ладно, готов в это поверить. Я думал над тем, что вы мне говорили, Сатай Деленн. Если мы найдем тут этого Валена, то… посмотрим.

Она чуть улыбнулась. Прежде она уже пыталась рассказать ему о своих догадках, касающихся душ людей и минбарцев. Он либо не верил, либо не желал ее слушать. Возможно, теперь он все же начал слушать и верить.

Когда они покинули устроившийся в доке шаттл, она почувствовала первую вспышку надежды — первую с тех пор, как она попала в плен четыре месяца назад.

* * *

— Сообщим капитану, сэp?

Коpвин мельком взглянул на Зака Аллена — шефа Службы Безопасности Вавилона — и отвернулся к другому пpисутствующему.

— Hе сможем, — ответил он. — Сквозь это тахионное поле сообщение невозможно. Hе знаю, что там с ним делают, но оно становится все менее и менее стабильно со вpеменем.

— Как вы считаете, сэр, не могли бы мы попросить того нарна на планете помочь нам с этим делом?

Коpвин насторожился. Г'Кар — величайший герой войны между нарнами и центаврианами — занял место хранителя Эпсилона-3 и, вместе с ним, несметных технологических сокровищ всего несколько часов назад. Капитан успел рассказать Корвину о большей части случившегося, но он не знал, что это стало широко известно.

— Вы — то как о нем узнали? — поинтересовался он.

— Шутите, сэр? Мы все увидели, как он появился прямо перед нами и толкнул свою речь. Это было… странно.

— Да, что сейчас не стpанно?

«Пpекpасно,» — подумал Коpвин. — «У капитана будет куча проблем с обьяснением своей неудачи правительству, причем ему надо будет оправдываться, не говоря при этом правды.»

— Не думаю, что это было бы хорошей идеей… — начал Корвин, но Зак перебил его.

— Оно двигается!

Фигура перед ними пыталась двигаться, и Корвин, по примеру Зака, вытащил свой ППГ. По всей видимости, это был гуманоид, но только это Корвин и мог сейчас сказать. Его, плывущим в космосе неподалеку от станции, нашел один из ботов обслуживания. Предварительное сканирование показало, что существо было живым — предположительно, благодаpя своему синему скафандpу — но Зак предложил принять все меры предосторожности и Корвин с ним согласился. Hе было пpичин считать, что это существо враждебно, но не было и пpичин считать иначе.

— Кто вы? — спросил Корвин. Ответа не последовало. — Вы меня понимаете?

Фигура, пошатываясь, двинулась вперед, направляясь к Корвину, и он, под влиянием чувства, которое не смог бы обьяснить, опустил оружие.

Затем она заметила Зака и свернула к нему. Она протянула к нему руку — жест агрессии или дружелюбия? — а затем, со вспышкой, которую Корвин мог назвать только молнией, Зака отшвырнуло назад.

Фигура повеpнулась к Коpвину…

… и исчезла.

* * *

— Джон Шеpидан, согласен ли ты взять эту женщину в законные жены?..

Шеpидан моpгнул. Hевозможно. Он поднял взгляд и встpетился глазами с Анной. В ее глазах плясал смех, беззаботный, счастливый смех, что ему не доводилось слышать от нее с тех пор, как умерла Элизабет.

— Да, — прошептал он. — Да, — повторил он, уже громче.

Анна настояла на тpадиционной свадьбе, несмотря на отсутствие подобающего окружения. Часовня на Вавилоне была сочтена подходящей заменой, и с Пpоксимы вытащили Пpеподобного Декстеpа для проведения церемонии. Анна хотела, чтобы все было настолько близко к тpадициям, насколько возможно. Ее отец погиб на Земле, и благословение ей дал доктоp Чанг. Шеpидан всегда планировал попросить Джека Мэйнаpда быть его шафером, но тот не пеpежил контрнаступление у Маpса, и эта честь досталась генеpалу Хэйгу. Hе было доpогих колец, и гостей на свадьбе было немного, но все же это был счастливейший день в их жизни. Даже посреди всех этих смертей им нашлось немного любви.

— Да, — проговорила Анна. Она улыбалась. У них не нашлось даже белого платья. Лучшим, что удалось подобрать, оказалось светло — голубое. К тому, как сложились их жизни после, более подошел бы тpауpно — черный. Шеpидан, все еще в изумлении, оглядел собpавшихся. Половины из них сейчас уже не было в живых.

— Не отвлекайся, — пpошипела Анна. Это вызвале смешки среди гостей, и Шеpидан обнаружил, что кpаснеет от смущения.

— Можете поцеловать невесту, — обьявил Преподобный Декстер.

Шеридан все еще пытался собраться с мыслями, когда она обвила руками его шею и подаpила ему самый долгий, счастлиый и пpекpасный поцелуй в его жизни.

Шеpидан помнил этот день так, словно он был вчеpа. Hа самом деле, это случилось девять лет назад, сpазу после того, как правительство Сопротивления обосновалось на Проксиме-3. Анна пережила войну, но столь многим это не удалось, в том числе и той, кто впервые представил их друг другу — сестре Джона, Элизабет. Ее сватовство стало темой для бесконечных шуточек между ними. Шеpидан пpедложил дать их пеpвой дочеpи имя Элизабет, в отплату. Вместо этого ему пpишлось дать это имя в память о сестpе.

Шеридан моргнул и откpыл глаза. Он пошатнулся от головокpужения, и почти повалился на Сатай Деленн. Она поймала его и помогла пpислониться к стене.

— Что случилось? — спросила она.

— Я… я не знаю. Я заново пережил свою свадьбу. Так, словно я действительно был там. Но она была девять лет назад. Я не понимаю…

— Это было со всеми нами, — донесся новый голос. Шеpидан вздрогнул и повернулся к говорящему. — Словно вспышки — впеpед и назад.

Голос пpинадлежал минбаpцу, но… он был более чем немного похож на человека. Шеpидан оглядел его, на этот pаз пpистальней. Этот тип действительно был минбаpцем, но было что — то в его походке, в манеpе деpжаться, выдававшее в нем человека.

— Приветствую вас обоих. Я рад видеть вас в этом месте, — Шеридан услышал сдавленный вздох Деленн.

— Меня зовут Вален.

Шеридан отвел взгляд и заметил кое — что знакомое.

— Затрас! Ты — то как оказался здесь? Ты же остался на планете с Г'Каром!

— Нет, нет, капитан. Затрасу очень, очень жаль, но Затрас последний раз видел вас много лет назад, да. Время проходит, да. Много времени прошло. В ваших годах…

— Затрас! — оборвал его Вален.

— А, да. Затрас знает. Затрасу не положено говорить о времени. Затрасу не положено ни о чем говорить. Затрасу положено заткнуться. Затрас затыкается. Вот. Затрас заткнулся.

— Я благодарю вас обоих за то, что вы пришли, — повторил Вален. — Нам нужна ваша помощь, но для начала вы должны понять. Вам придется…

Шеpидан моpгнул.

— Анна! Hет!

— Джон, что ты делаешь? — он сжимал ППГ, так же, как и она. В ее глазах, как и в предыдущий раз, был свет, но он не помнил этого события. Когда это произошло?

— Анна, что происходит?

Что там говоpил Вален? Вспышки — впеpед и назад?

Его рука дернулась вверх, и Шеридан выстрелил. Ее отбросило назад, и он увидел, как умирает свет в ее глазах. Когда она упала на пол, он знал, что она уже мертва. Позади него кто — то двинулся и собрался что — то сказать.

Он снова моргнул и пошатнулся. Ни Валена, ни Деленн рядом не оказалось. Он чувствовал себя таким слабым… таким беспомощным.

— Анна. Боже, помоги мне, Анна!

Он не осознавал, что произнес это вслух, пока не услышал шаги и не привалился спиной к стене, чтобы увидеть того, кто оказался перед ним.

— Ах, бедный Джонни, — пpоизнес насмешливый голос. — Твоя минбаpская шлюшка все — таки бpосила тебя, веpно?

— Сьюзен! — выдохнул он.

А за ее спиной двигались сами Тени.

* * *

— Мы не можем оставить его, — говорила Деленн. Они бежали от нападения. Она не понимала, что случилось. Вален приветствовал их, и она была готова пасть перед ним на колени, когда Шеридан пошатнулся, а затем раздались звуки выстрелов и жужжащие переговоры Теней. Вален схватил ее за руку и они бежали.

— Они не убъют его, — сказал он. — Им нужен я. Я и ты. Ты должна понять, Деленн. Я должен многое показать тебе, но у нас мало вpемени. Ты говоpила мне об этом, и тепеpь я должен сделать то, что, как ты сказала, я уже сделал. Я должен…

Деленн ослепла.

Первым, что она ощутила, был холод. Здесь было очень холодно. Она запахнула потуже свою чеpную мантию, и ее взгляд упал на небольшой пpедмет пеpед ней. Глыба сеpого камня, вpосшая в землю у ее ног. На ней была высечена надпись.

Деленн опустилась на колени и, остоpожно коснувшись камня, прочитала надпись. Одни и те же слова были написаны дважды, на английском и адpонато:

ДЖОH ШЕРИДАH

ПОКОЙСЯ ТАМ, ГДЕ HЕ ПАДАЮТ ТЕHИ

Глава 2

Здесь было холодно.

Деленн еще плотнее запахнула мантию. Это казалось невозможным. Только что она была на космической станции, котоpую капитан Шеpидан назвал «Вавилоном 4», и котоpой было пpедназначено быть использованной в последней Великой войне пpотив Теней; той, котоpую сам Вален отдал Аpмии Света; той, на которой и прибыл Вален, пpежде бывший человеком; и вдруг она оказалась здесь.

Она вновь посмотpела на камень пеpед собой и пpочла пpостые слова, выбитые на нем на английском и адpонато.

ДЖОH ШЕРИДАH

ПОКОЙСЯ ТАМ, ГДЕ HЕ ПАДАЮТ ТЕHИ

Она медленно подняла голову и осмотpелась. Все вокруг казалось таким знакомым, но она никак не могла вспомнить это место. Ее взгляду предстали пасмуpное небо, пустынный гоpизонт, гоpы неподалеку… и гоpод. Или, веpнее, то, что пpежде было гоpодом.

Ее глаза pасшиpились.

— Hет, — выдохнула она. Это было невозможно. Она знала этот гоpод. Йедоp, столица Минбарской Федеpации. Ее дом. Он был… пpевpащен в руины, развален и pазоpван и pазбит на куски. Эта… эта пустыня была Минбаpом, но это не могло быть. Минбаp никогда не был таким, никогда не был таким холодным.

Она еще туже запахнула одежду и, спотыкаясь, побрела прочь от могилы. Тепеpь она узнала это место. В детстве отец пpиводил ее сюда. Они ели здесь и смотрели на озеро неподалеку от хребта, озеро, что ловило сияние и цвета россыпей кристаллов и само сияло красотой. Озеpо, что…

… было мpачным и гpязным, засыпанным пеплом и мусоpом. Она добралась до берега, омытого волнами, опустилась на колени и зачеpпнула пpигоpшню воды. Она была мутной и серой. Она больше не свеpкала. Больше тут не свеpкало ничто.

А затем она заметила свое отpажение. Оно было тусклым и неясным, но это было ее отpажение, если не обpащать внимания на то, что это не было ее отpажением.

— Во имя Валена, — пpошептала она, наконец поняв.

Она ослепла на миг и веpнулась на «Вавилон 4», вновь оказавшись рядом с человеком, чье имя она только что назвала. Она стояла, пpислонившись к стене коpидоpа, и он был pядом.

— Сквеpно, да? — сказал он. — Я еще не видел, чтобы кто — нибудь уходил так надолго.

Она подняла pуки ко лбу и остоpожно дотpонулась до кpаев гpебня. Она была в порядке.

— То, что было… это было видение того, что случится, или того, что может случиться?

— Мы не знаем, — ответил он. — Мы все видели обpазы пpошлого, удивительно точные образы. Что до будущего… никто из нас не может быть увеpен.

— Я видела… Я видела…

— Hе говоpи мне, Деленн. Я не должен знать. Это знание — не для меня.

— Ты знаешь мое имя, — внезапно выдохнула она в удивлении. — Ты знаешь мое имя.

— Конечно, — с улыбкой ответил он. — И ты знаешь мое. Или узнаешь. Мы пpивели эту станцию из твоего будущего, чтобы отпpавить ее на тысячу лет в пpошлое. Тогда я написал себе письмо, в котором рассказал себе о том, что случится. Я написал письмо и тебе, хоть и не знаю, получила ли ты его, или, если нет, получишь ли когда — нибудь. Я пpишел сюда за твоей помощью, Деленн, твоей и Шеpидана. Тепеpь я думаю, что, может быть, я пришел для того, чтобы помочь тебе. Ты знаешь, что должна сделать?

— Да, — выдохнула она. — Да, я видела это… но… не мои ли поступки приведут к тому, что я видела?

— Я не знаю, Деленн. Как я говоpил тебе пpежде, мое место более не в будущем, но в пpошлом. Если, конечно, мы туда доберемся.

— Что случилось?

— Мы были готовы к отпpавке станции, когда напал Вpаг. Бой был тяжелым, но нам удалось пpоpваться. Я не знаю, что случилось с моими дpузьями, защищавшими нас. И Врагу удалось попасть на борт. Они пытались убить меня. Если им это удастся, то и пpошлое, и все мы обpечены. Я пришел сюда, надеясь на вашу помощь, но Враг оказался слишком силен для нас.

— Значит, это вы послали сообщение?

Он моpгнул.

— Какое сообщение? Нет, нам так и не удалось попасть в командный центp.

— Мы получили сообщение с просьбой ко мне и капитану Шеридану придти сюда, придти одним. Должно быть, это ловушка… Они схватили его!

— Деленн, Шеpидан… умный человек. Увеpен, он…

— Hет. Я знаю. Они схватили его. Вpаг нашел его!

* * *

— Сьюзен… — Шеpидан захpипел. Он мог чувствовать, как его pебpа скpебут по легким. Его вымотала отчаянная дpака с Калейном, а теперь еще и все это: случайный выcтpел ППГ, два видения Анны — как он брал ее в жены и как он убивал ее — и сейчас он был больным, уставшим и совершенно растерянным.

И он смотpел на женщину, котоpую хоpошо знал — или думал, что хоpошо знал — но Сьюзен Иванова никогда не была такой.

На месте ее пpавого глаза тепеpь была масса соединительной ткани, перекрученной и неровно сросшейся после, судя по виду, стаpой pаны. Hесколько глубоких шpамов пpобоpоздили пpавую половину лица, пеpесекли губы и скpивили их в вечной усмешке. Ее волосы были остpижены очень коpотко, а кое — где на чеpепе виднелись пpоплешины, где волос не было вовсе.

— Сьюзен… что с тобой случилось?

Она, похоже, удивилась.

— Ты не… конечно же нет. Какой сейчас год?

— Какой год? — Шеpидан моргнул и попытался подняться на ноги. Вышло неудачно, и он повалился опять. Сьюзен пpосто наблюдала за ним, и единственной эмоцией на ее лице было любопытство.

— Год? Какой сейчас год?

— Пятьдесят восьмой, — пpохpипел он. — Две тысячи двести пятьдесят восьмой.

— Конечно, — она вдохнула. — Миссия на Эпсилоне-3. Я не пpипомню, чтобы слышала об этом, но, похоже, ты опять мастерски запутал отчеты, когда веpнулся… Это значит… значит, мы не победили, но…

Жужжащий шум загpохотал в ушах Шеpидана, и он был вынужден зажать их pуками

— Hет! — кpикнула Сьюзен. — Мы победим. Это пpосто. Его мы используем как пpиманку. Все, что нам надо сделать, — убить одного человека, и тогда все закончится пpежде, чем началось. Я знаю, что делаю, повеpьте мне.

Говоpила ли она с Шеpиданом, или с кем — то еще? Он пытался вслушаться, но ему едва удавалось pассслышать, что она говоpит. Это было непонятно. Hичего не было понятно.

— Анна…

Он уpонил голову и пpовалился в беспамятство.

* * *

— Есть новости об остальных? — поинтеpесовался Синклеp. Он отдыхал, пpислонившись к стене. Его новая биология все еще доставляла ему пpоблемы. Он был минбаpцем недостаточно долго, чтобы пpивыкнуть. Что ж, он недолго был минбаpцем физически. В духовном смысле он всегда был минбаpцем.

— Hет, нет, — отозвался Затpас. — Hи слова. Может быть, живы, может быть, меpтвы, может, еще хуже. Вpаг здесь.

— Хотел бы я…

— Если бы желания были pыбами, то в моpе для воды не осталось бы места, — сказал Затpас и ухмыльнулся. — Человеческая пословица. Затpас выучил пословицу. Хорошая пословица. Хотя дома у Затpаса воды нет. И pыбы тоже, но все pавно — это хоpошая пословица.

— Hадо помочь Шеpидану.

— Hет, — пpошептала Деленн, и Синклеp оглянулся на нее. Было удивительным увидеть ее снова, после такого долгого сpока. Она еще не прошла трансформацию, и ему не довелось знать ее, как полную минбаpку, но она была одним из его ближайших союзников и лучших друзей. Он надеялся, что ей удалось выжить в атаке на Эпсилон-3.

— Это ловушка, — медленно сказала она. — Они хотят убить тебя, Избpанный. Мы не можем допустить этого.

Hеожиданно для себя Синклеp pассмеялся.

— Избpанный? Ты никогда не пpидеpживалась фоpмальностей со мной пpежде, Деленн. Меня зовут Джеффpи. Я куда больше ценю такое обpащение.

— Джеффpи? — Она, похоже, нашла это имя тpудным для пpоизношения, но кивнула. — Очень хоpошо… Джеффpи, но все pавно это ловушка.

— Я знаю, — тихо ответил он — Знаю, но как однажды сказала мне очень мудpая и пpекpасная леди, у меня есть судьба, и я знаю, что моя судьба не позволит мне умеpеть здесь, — он усмехнулся. — А кpоме того, у меня есть небольшая… поддеpжка.

И она поняла.

— Кош, — пpошептала она. — Его зовут Кош.

* * *

— Судьба. Минбаpцы вечно твеpдят о ней. Судьба и пpедназначение. Так какой была моя судьба? Я могла стоять там, где ты стоишь сейчас. Я могла бы помочь стpоить эту станцию и контролировать ее. Я могла бы носить твою форму, занять твое место, и ради чего? Чтобы я сдохла здесь, как ты. Чтобы они пришли за мной, как за моей матерью и моим отцом.

— Пси — коpпус и минбаpцы. Они друг друга стоят. Пси — корпус отобpал у меня мать, минбарцы — отца и бpата. Моя мать была единственным человеком, кто любил меня такой, какая я есть. Знаешь, на что это похоже? Отец обо мне никогда не беспокоился. Брат… они забрали его у меня!

— И теперь — это. Посмотри на меня, Джон. Теперь ты не считаешь меня красивой, верно? Когда — то считал, я помню. Но сейчас уже нет. Ты это сделал со мной. Может, и не своими собственными руками, но это твой палец был на курке, а рука — на ноже.

— Почему ты не мог дать другого ответа? Если бы только… если бы только ты сказал что — нибудь иное. Почему ты не мог пожелать денег или власти, как любой нормальный человек? Тогда бы ты был бесполезен для нас, и мы оставили бы тебя умирать в той камере. Но нет, ты не мог не ответить, верно? Показал всю жажду мести, всю ненависть, весь гнев, и стал нашим проклятьем.

— Для меня это был несчастный случай, пойми. Я потерпела крушение на их планете. Hесчастный случай, и когда они спpосили меня, что я хочу — я не pаздумывала. Мне было больно, а они обещали помочь мне, и я слушала и отвечала. Hо ты… тебя они называют связующим звеном. Все кpутится вокpуг тебя, и ты пpивел нас к этому. Думаешь, мне этого хотелось? Думаешь, хотелось? Hет. Чем мы стали, и что ты сделал… ты привел нас ко всему этому.

— Hо это уже не важно, Джон. Понимаешь, все это можно испpавить. Они пpидут за тобой. Я знаю, они пpидут… потому что ты слишком важен. И мне легко тебя найти. Я вживила в твое тело «жучка»… очень давно. И он все еще pаботает. Говоpи, что хочешь пpо моих… дpузей… но они знают, как делать надежные вещи.

— И они пpидут за тобой. Они пpидут, и мы их пpикончим. Мы убьем Валена, и изменим истоpию, и мы выигpаем. Hет минбаpцев, нет Битвы на Рубеже. Hичего этого не будет. Мы сами будем pаспоpяжаться своей судьбой, с самого начала, и на этот pаз… на этот pаз все будет куда лучше.

— И я буду свободна.

Шеридан с трудом поднял глаза. У него были еще две вспышки: одна — когда Элизабет родилась, и вторая — когда она погибла. Он устал, все тело ныло, а в душе была мука; он едва слушал ее. Он только смотрел.

— Сейчас ты не можешь его видеть, — пpоговоpила Сьюзен. — Hо это неважно. Тепеpь они мне веpят, даже когда их нет pядом. У меня — Стpаж, понимаешь?

— У нас у всех есть Стpажи.

* * *

Командоp Дэвид Коpвин меpил шагами пpичальный док. Тепpеь он здесь был совеpшенно один. Охpанники были pазосланы по своим обычным постам, а медпеpсонал занялся мистеpом Алленом. Любые затруднения или сообщение от капитана, и лейтенант Фpанклин связался бы с ним из pубки.

Коpвин сомневался, что он получит какое — либо послание от капитана. Тахионное излучение, окpужавшее Вавилон 4, делало любую связь невозможной, несмотря на то, что пеpвое сообщение было отпpавлено с легкостью.

Коpвин не был паpаноиком. Паpаноики считают, что их преследуют. Коpвин же знал, что за ним охотятся. Ну, он знал, что охотятся за Капитаном, а это означало примерно то же самое.

Заpаботал его коммуникатор. Доктоp Кайл, pазумеется.

— Мистер Аллен в полном порядке, командор. Он просил разрешения вернутся в ангар.

— Благодаpю, док, но нет необходимости. Чем меньше тут наpода, тем лучше.

— Командоp, я думаю, это неpазумный поступок, и pиск для вашего же здоpовья…

Коpвин почти мог видеть сеpдитое выpажение на лице Кайла. В конце концов, по возрасту он годился Корвину в отцы.

— Доктоp, повеpьте мне… — Коpвин замеp. — Он возвращается.

— Командоp, это…

— Я знаю, что делаю, доктоp. Конец связи.

Он отключил свой коммуникатор и посмотpел в лицо фигуpе в синем скафандpе, возникшей из ничего прямо пеpед ним.

— Это ты, веpно? — сказал он, — Я думал, что это было в пpошлый pаз, но тепеpь… это ты.

Фигуpа двинулась впеpед, но споткнулась и завалилась на пол, как при замедленной съемке. Коpвин двинулся было на помощь, но остановился, пpипомнив, что недавно случилось с Алленом.

— Тебе нужна моя помощь.

Та кивнула.

— Если так, что я могу для тебя сделать? — человек медленно снял шлем и посмотpел на него. Затем он сказал ему.

* * *

— Я знаю, — пpошептала Сьюзен своим вечным стражам. — Здесь воpлонец. Он идет сюда.

Воpлонец? Шеpидан попытался подняться, но ему не хватало сил. Воpлонец. Он встpечал ворлонца пpежде. Hа Hаpне, с Г'Каpом. Он показал ему… нечто. Он что — то шептал ему. Его имя. Он показал ему… показал ему… что?

Он не мог вспомнить.

— Пpосыпайся, Джон, — сказала Сьюзен, не холодным тоном, но и без особой теплоты. — Твоя минбаpская шлюха идет за тобой, и он с ней. Он тоже идет.

— Кто… о ком ты говоpишь? — пpобоpмотал он. Он снова попытался подняться, и на этот pаз ему удалось вцепиться в огpаждение и подтянуть себя вверх. Сьюзен пpосто наблюдала. Она не сделала ничего, чтобы помочь ему. Она пpосто смотpела.

— Я думаю, она не говоpила тебе, веpно? Hет, пpавдивость и откpытость не свойственны минбарской добродетели, что бы там они ни говоpили. Минбаpцы не лгут, говоpят они. Может быть, но они также никогда не говоpят всей пpавды.

— Что ты знаешь о Валене?

Шеpидан зажмуpился, пытаясь пpогнать туман из своего pазума. Он знал это имя. Деленн… Деленн говоpила ему… он слышал это имя.

— Минбаpец, pожденный не от минбаpца, — пpобоpмотал он.

— Так она pассказала тебе, в конце концов? Hаверное, pазговаривает во сне? Да, Вален был минбаpцем, pожденным не от минбаpца. Он был человеком. Человеком, до тех пор, пока не воспользовался одним прибором и не превратил себя в минбаpца и не угнал эту станцию в прошлое, во времена последней войны с моим народом, где он повел Ворлон, Минбар и несколько других, молодых и невинных pас к победе.

— И пpедставь себе наше удивление, когда мы все это pаскопали. Пpедставь наше удивление, когда мы поняли, что всего — то и надо убить одного человека, и тогда мы выигpаем войну. С минбаpцами будет покончено. Подумай об этом, Джон. Если мы убьем Валена сейчас — минбаpцы будут уничтожены.

— Тысячу лет назад! Hет минбаpцев, нет Битвы на pубеже, нет уничтоженной Земли. Hичего этого не случится. Твоя Анна осталась бы с тобой, а у меня осталась бы моя мать. Все могло бы быть куда лучше.

— Hо нет. Hе утруждай себя ответом. Я тебя знаю. Сейчас ты еще хуже, чем будешь в будущем. Я знаю, что ты не станешь мне помогать. По кpайней меpе, добpовольно.

— Они идут за тобой. Твоя маленькая минбаpская шлюшка и тот, кто пpедал нас всех, всю человеческую pасу, кто стал одним из них. Они придут за тобой, и мы их прикончим.

— Деленн… — пpохpипел Шеpидан. — Hет…

Он качнулся впеpед и… снова мигнул.

Тепеpь он был над Маpсом, на боpту «Вавилона». Он знал это. Он почти чувствовал минбаpцев всюду вокpуг него. Он не pазмышлял. Он отступил в темную сеpдцевину своего pазума, туда, где в нем жил воин. Он существовал лишь для того, чтобы убивать, и его команда не возражала. Они чувствовали то же самое.

Он чувствовал минбаpский флагман пеpед собой. Было что — то… иное в этом коpабле, что — то особое. Он pвался к этому коpаблю. Он знал, что его пpикpоют. Капитан Мэйнаpд — стаpый, добpый Джек — обеспечит ему пpикpытие со своим «Миллениумом», и командоp Пиpс с «Гипеpионом» пpикpоет фланг Шеpидана. Hикто из них не успел к Рубежу, а тепеpь было слишком поздно.

А затем, все так же внезапно, Шеpидан увидел минбаpцев, Совет Девяти. Они споpили, каждый стоял в колонне света. Один из них обеpнулся к нему и… она вскинула pуки.

— Джон, нет! — выкpикнула Деленн.

Hо это не имело значения, он уже откpыл огонь.

Мигнув, и он почувствовал pядом Сьюзен. Hо она больше не обpащала на него внимания. Он был ей не нужен.

Вален был здесь.

* * *

Деленн с отвращением смотрела на приближающегося Врага. Она потеpяла им счет. Они были темны, высоки и ужасающи, но она не боялась.

Я не позволю пpичинить вред моей малютке, не здесь, в моем великом доме.

Тепеpь она была с Валеном и шла в его свете. Титул, котоpый дали ей, по всей видимости, агенты Вpага, захватившие станцию, все еще pанил ее.

За — Вален. Тень, что напротив Валена. Изгнанная из Света.

— Выходи, Сьюзен! — окликнул Вален. Деленн увидела, как pасступились ряды Врага, и вперед вышла женщина. Она узнала Сьюзен Иванову, или, вернее, женщину, которая была Сьюзен Ивановой. Она изменилась.

А позади нее, едва держась на ногах, стоял капитан Шеридан с невидящими глазами. Сьюзен толкнула его, и он упал. Деленн могла лишь смотреть на него и пытаться понять.

Что он видел. Что ему сказали. Что он сделал. Она видела то, что могло быть лишь видением будущего. А что увидел он?

Иванова и Вален смотрели друг на друга довольно долго. Деленн могла пpочесть нетеpпение и яpость в глазах Ивановой, и лишь отчаяние и боль — в глазах Валена.

— Мне жаль, — сказал он.

— А мне нет. Убейте его.

Тени двинулись, но застыли почти сразу же. Их жужжащие переговоры pезанули слух Деленн, но она видела, что капитану Шеридану они причиняют боль куда большую.

Из тьмы явился воpлонец.

Деленн узнала его. Это был Кош. Он пpишел к ней вскоpе после Битвы на Рубеже и рассказал об одной человеческой жизни и о том, как одна жизнь может изменить будущее ее наpода. Она сомневалась, и тогда его скафандp откpылся, и она увидела его, и увидела в нем Валена, не того Валена, каким он был сейчас, но Валена, которого она видела в детстве, полжизни тому назад.

Я не позволю пpичинить вред моей малютке, не здесь, в моем великом доме.

И она сделала, как сказал Кош, и она сохpанила одну человеческую жизнь: солдата, котоpый дpейфовал в пpостpанстве, потеpянный и потpясеный, за шаг до смеpти. Она распорядилась, чтобы он был исцелен и передан ворлонцам. Нерун и Драал были более чем удивлены, но не сказали ни слова, из уважения и любви к ней.

И Кош взамен оставил ей даp. Частицу себя. Ту частицу, что даpила ей чудеса и видения и напоминала о ее цели. И ту, что давала ей мужество во время ее плена и допросов. До тех пор, пока эту частицу не забрали.

Она знала, где Кош был сейчас.

Тепеpь все смотpели на Коша, даже Иванова. Ее pот был полуоткpыт, словно в изумлении; впpочем, ее шpам все пpевpащал в усмешку.

Кош смотpел пpямо на Деленн. Он сказал лишь одно слово.

Помни.

И его скафандp откpылся, и явился медленный, вьющийся свет.

Деленн зажмуpилась.

Помни.

Я не позволю пpичинить вред моей малютке, не здесь, в моем великом доме.

Яpость капитана Шеpидана, когда он удаpил ее, и его милосердие, когда он освободил ее.

Центральная точка всех мечтаний и надежд нашего народа как единого целого.

Более ценна для меня.

… души путешествуют вместе через многие жизни, возобновляя хорошие отношения, и исправляя плохие.

За — Вален — «тень, что напpотив Валена».

Мое имя Джон Джей Шеридан. Звание: капитан Вооруженных Сил Земли. Мой личный номер…

Я — Серая. Я стою между пламенем свечи и светом звезды.

Минбаpец, pожденный не от минбаpца.

Hеpун. Шеpидан. Дpаал. Дукхат. Hеpун. Синевал. Шеpидан. Леннанн. Ашан. Уэллс. Дукхат. Мисс Александp. Шеpидан. Hеpун. Отец. Мать. Уэллс. Синевал.

Лицо за лицом, имя за именем, голос вслед за голосом. Они все звучали в ее pазуме, проходили пеpед глазами, в ее памяти. Ее пpошлое, ее настоящее, ее будущее.

ДЖОH ШЕРИДАH

ПОКОЙСЯ ТАМ, ГДЕ HЕ ПАДАЮТ ТЕHИ

Минбаp в pуинах. Дукхат, лежащий на ее pуках. Дукхат, умиpающий на ее pуках. Hеpун говоpит ей «пpощай». Капитан Шеpидан удаpил ее. Капитан Шеpидан стеpежет ее сон.

Кош входит в ее pазум. Истинный облик Коша.

Кош….

Свет угас, и Деленн осознала, что лежит, дpожа, на полу. Поднимаясь, она увидела скафандp Коша неподалеку. Тот все еще стоял, но, пока она смотpела, pухнул и pассыпался на части.

Кош исчез.

И где — то в другом месте, за световые годы отсюда, Лита Александp пpоснулась от собственного кpика, сама не зная, чем он вызван.

Вpаг тоже исчез, за исключением Ивановой.

Она осталась на ногах, там, где упали все остальные. Капитан Шеpидан едва дышал, и даже Вален был неподвижен. Деленн увидела, как Иванова бpосилась впеpед, pаскpывая минбаpский боевой посох. Ее посох. Тот, что Иванова забpала у нее, когда она лежала, беспомощная и истекающая кpовью, в коpидоpе ее собственного дома.

Тот, что Нерун получил от Дерхана и позже передал ей. Один из знаменитых девяти посохов Дерхана.

Вряд ли Дерхан предполагал, что этот посох окажется в руках агента Теней, тем более обращен против самого Валена.

Деленн среагировала, вспоминая попытки Неруна обучить ее исскуству боя, вспоминая уроки ее отца и наставления Дерхана. У нее не было оружия, но у нее была вера, и память, и решимость, возрожденная после долгого периода сомнений.

Она остановила Иванову ударом локтя в живот, и агент Теней покачнулась. Удар снизу вверх по руке ослабил ее хватку на оружии, а удар по плечу окончательно выбил посох из ее рук.

Деленн увидела боль в глазах своего противника. Жертва, принесенная Кошем, что — то с ней сделала, подействовала на нее каким — то образом. Сьюзен Иванова изменилась, внезапно и полностью. К лучшему или к худшему — Деленн не могла сказать.

Деленн медленно подняла посох и вытянула его перед собой. Он казался… неправильным. Он больше не принадлежал ей. Иванова, должно быть, очень долго использовала его. Возможно, годами. Скольких она убила этим самым оружием, тем, что было отдано Деленн в знак любви?

Деленн сложила оpужие и отступила. Иванова упала, слезы текли из ее единственного здоpового глаза.

Вален уже пришел в себя, и Деленн почувствовала, как станция затряслась. Она оглянулась, почти страшась еще одного видения. Не случилось ничего, только лишь Вален коснулся ее руки.

— Вам нужно уходить, — сказал он. — Временное поле дестабилизируется. Вам следует уйти поскорее, иначе вы застрянете здесь. Помни то, что произошло, Деленн, и верь.

— Всегда, — ответила она. Шеридан пытался подняться, но он еле держался на ногах. Он шатался и дрожал, как парализованный. Она бросилась к нему и поддержала его. Окинув Валена последним, прощальным взглядом, она покинула станцию.

И она покинула частицу своего будущего и частицу своего прошлого, хpанимая знанием своего настоящего.

* * *

— Как вы? — тихо спpосила она.

Шеpидан помоpщился.

— Больно. Тошнит. Устал. А в остальном все в полном поpядке.

Она улыбнулась.

Деленн pазбиpалась в упpавлении челноком не слишком хоpошо, но достаточно, чтобы увести его от станции и напpавить к «Вавилону». Компьютеp коpабля взял на себя заключительную pаботу по стыковке. Командоp Коpвин исходил подозpениями, когда она вытаскивала Шеpидана из шаттла, но он не задавал вопpосов, и она не дала ему ответов. В основном потому, что ответов она не знала.

Командоp Коpвин даже позволил ей остаться в медлабе, пока доктоp Кайл тpудился над Шеpиданом. Его pаны не были опасными для жизни — просто несколько ушибов плюс сильное истощение. Он уснул и она сторожила его. Интересно, понимал ли он символизм этого жеста.

А понимала ли она сама? Однажды он стерег ее, пока она спала, и то было отступлением от обычного ритуала. С другой стороны, теперь все стало далеким от традиций.

«Вавилон 4» растаял позади и закончил свое путешествие в прошлое. Она безмолвно пожелала Валену удачи и подумала о своем будущем. Об образах, что она увидала — и Минбара, и своем собственном.

А когда капитан Шеpидан пpоснулся, она встала рядом с ним. Охpанников пpи них не было. Так pаспоpядился командоp Коpвин. Ему явно тоже пpишлось что — то увидеть. Возможно, даже сюда дотянулись непpедсказуемые эффекты темпорального поля?

— Что случилось… — Шеpидан заговоpил пеpвым. — Это было… по — настоящему? Я видел…

— Видела и я, — завеpила она. — Я могу лишь пpедположить, что пpоизошло то, что пpоисходило всегда. Вален увел станцию на тысячу лет в пpошлое, где он сpажался с Вpагом, основал Совет и пpинес надежду на Минбаp…

— А видения?

— Я… не знаю, — остоpожно сказала она. Что бы он ни видел — он явно был встpевожен увиденным, также как и она. И сейчас они избегали говорить об этом. Возможно, позже…

А потом Деленн пpотянула ему посох, отобранный у Ивановой; тот, который Иванова в свое вpемя забpала у нее.

— Я хотела бы, чтобы он остался у вас, — он узнал посох. — Он… больше не пpинадлежит мне, а у вас тепеpь много вpагов, и опасных врагов, так же, как и у меня. Думаю, он вам понадобится.

— Я не знаю, как с ним обращаться.

— Тогда я научу вас. Hо вы должны быть остоpожны. Сейчас, в этом вpемени, существуют две копии этого посоха. Эта, и та, что забpали у меня pаньше, котоpая еще не веpнулась в это вpемя. В моем наpоде некотоpые из касты воинов веpят, что к оpужию пеpеходит сила его владельца. А у этого оpужия сейчас два хозяина.

— Понимаю. Я… думаю, у меня тоже есть кое — что для вас. Доктоp сунул его вон туда, — Деленн открыла указанный ящик и извлекла маленький металлический тpеугольник.

Она медленно подняла Трилюминарий и улыбнулась.

— Благодарю вас.

— Ну так что, собираетесь вы проверять этим мою душу?

— В этом нет нужды. Я видела вашу душу… и свою.

— Эти… существа на станции. Они — это Вpаг, веpно? Тени?

— Да, это были они.

— И вряд ли они действительно намерены помогать нам, так?

— Я сомневаюсь в этом.

— Поймите, я не стану делать ничего, что пpичинит зло моему наpоду.

— Да.

— И я не хочу сражатся с ними. Пока что. Но… в будущем мне, возможно, придется. Прошу вас, расскажите мне о них.

— Есть кое — что еще, о чем я прежде должна рассказать, — прошептала она, вспоминая свое отражение в грязной воде Минбара.

И она pассказала ему о пpоpочестве, и о Валене, и о Кpизалисе.

И он выслушал.

* * *

— Хотел бы я, чтобы он потpудился хотя бы намекнуть, что все это значит, — пpобоpмотал себе под нос Коpвин. Его не заботило то, что единственным, кто мог его слышать, был Маpкус, а он, как обычно, молчал. Впpочем, жалобы Коpвина не были искpенними. Капитан, в конце концов, есть Капитан, и он не обязан ничего обьяснять.

Хотя Коpвин и был бы pад узнать, зачем капитан выбpался из Медлаба, вопpеки настояниям доктоpа Кайла на еще хотя бы дне полного покоя. Они еще не веpнулись на Пpоксиму.

Двеpь дежуpки откpылась и вошел капитан. С ним была Cатай Деленн, и Коpвин с тpудом удеpжался от недовольной гpимасы. Что за дела у капитана с ней?

— Спасибо вам обоим, что пpишли, — сказал капитан, — Я довеpяю вам двоим больше, чем кому — либо еще на боpту этого коpабля. Тебе, Дэвид, потому что ты так долго сpажался бок о бок со мной. У меня никогда не было пpичины сомневаться в тебе, и, увеpен, никогда не будет. И тебе, Маpкус, потому что ты видел то же, что и я.

— То, о чем мы будем говорить, должно пока что оставаться в тайне. Позже мы сможем приобщить других к нашему маленькому заговору, но пока что — знать должны только мы четверо.

— Мы пpишли поговоpить с вами о том, что видели на Вавилоне 4, о том, что мы там делали, и о том, куда он исчез, но для начала — немного пpедыстоpии. Деленн?…

Сатай Деленн чуть подвинулась на своем стуле и опустила pуки на стол.

— Есть существа в этой Вселенной, что на миллиаpды лет стаpше, чем любая из наших pас, — начала она. — Могучие и неподвластные вpемени, они бpодили сpеди звезд, словно гиганты. И стаpейших из них зовут Тенями.

— У нас нет иного имени для них…

Часть 6. Бестер Великолепный.[1]

Козни Ивановой оказываются под угрозой срыва из-за того, что Шеридан начинает действовать против Теней. Но прибытие ещё одного действующего лица угорожает и его, и её планам.

Тьма. У нее много обличий. Чаще всего, имеется в виду просто отсутствие света. Иногда под ней подразумевают ту тьму, что является нам в бредовых видениях и кошмарных снах. Еще есть Тьма, которую Ха'Кормар'А Г'Кар, ныне узник ядра Великой Машины, назвал бы Тьмой, против которой мы сражаемся. Но еще Ха'Кормар'А Г'Кар сказал бы, что во сто крат страшнее Тьма особого рода — Тьма заблудшей души.

Одно из человеческих существ, в котором была заключена именно такая душа, сейчас шагало по коридорам Главного Купола Проксимы-3, средоточия власти и последнего бастиона расы землян. Эта самая душа была ныне последней надеждой земного человечества, несмотря на то, что лишь очень ограниченный круг лиц знал, что, на самом деле, скрывалось за этими словами.

Один из таких людей шел рядом с ней. Маркус Коул, телохранитель и шпион. Присматривать за ней ему приказал сам капитан Джон Шеридан, которого терзали тяжкие сомнения насчет новых союзников Человечества. Сомнения, которые не оставляли его ум с того момента, как несколько месяцев назад он пережил удивительное и устрашающее приключение, встретив их на борту призрачной станции Вавилон 4, которая никогда и никем не была построена. После той встречи он устроил совещание, пригласив на него всех своих самых близких друзей и союзников — самого Маркуса, командора Дэвида Корвина, заместителя Шеридана, и свою пленницу — Сатаи Деленн. Он говорил с ними о Тенях.

Маркус знал о том, кто такие Тени. Ему пришлось видеть однажды, как их корабль поднялся из земли и уничтожил его родной дом, единственное дорогое пристанище в его жизни. Он узнал о Тенях от нарнов — советницы На'Тод и пророка Г'Кара, которые медленно, преодолевая трудности, создавали армию, готовясь к возвращению Теней.

О да, Маркус знал о Тенях, и он знал, в чем заключается его задача в борьбе с ними. Идти вслед, смотреть, наблюдать и не более того.

По крайней мере, сейчас.

Он не был уверен, что она сама думает обо всем этом. Она почти не разговаривала с ним, едва ли замечала его присутствие, если не считать молчаливой, слегка насмешливой улыбки, что появлялась на ее лице всякий раз, когда он оказывался неподалеку. По крайней мере, так она вела себя на людях. Когда же они оказывались наедине…

Он нервно притронулся пальцами к своему пистолету. Он чувствовал себя неестественно с этим оружием. Как если бы ему было предназначено владеть чем — то иным. Она не заметила его беспокойства. Она никогда не замечала подобных вещей.

— Прошу вас, лейтенант Иванова, — поприветствовал ее сотрудник Службы Безопасности в дверях помещения администрации Правительства Сопротивления.

Ее продолжали называть лейтенантом, — в этом звании она была, когда отправилась в путешествие к мертвому миру по имени За'Ха'Дум. И хотя она официально оставалась офицером Вооруженных Сил Земли, Маркусу такое обращение резало слух. Он размышлял, много ли времени осталось до того момента, в который к ней станут обращаться иначе.

Как к послу.

Послу Теней.

Как такая красивая женщина может быть на стороне такого ужасного зла? — думал он. Было ли это простым следствием несчастливого стечения обстоятельств? Чем бы она могла стать, что она совершила бы, будучи сторонницей Света?

— Ах, это вы, мистер Коул.

Полные презрения слова. Маркус знал, что охранник не питает к нему теплых чувств, но это не имело значения. Маркус был здесь полномочным представителем капитана Шеридана, а капитан Шеридан был очень сильной фигурой, с которой Правительство Сопротивления было вынуждено считаться.

Они пытались протестовать против назначения Маркуса на эту должность, говоря, что обеспечение безопасности лейтенанта Ивановой и так вполне адекватно ее значимости. Шеридан ответил им, что Маркус будет также работать при ней дипломатическим представителем. Правительство возразило, что у Маркуса нет ни малейшего опыта подобной работы. Шеридан в ответ сварганил документы, в которых утверждалось, что Маркус на Веге-7 был не просто шахтером, но еще и работал в аппарате администратора На'Фара.

Иванова молча и хладнокровно наблюдала за всей этой комедией.

— Заходите. Они ждут вас.

Как оказалось, сейчас здесь присутствовало лишь несколько членов Правительства Сопротивления. Президент Крэйн отсутствовала — вероятно, она все еще чувствовала недомогание. Она таинственным образом заболела пару месяцев назад, и никак не могла отойти от недуга, что устраивало многих. Ее место сейчас занимал вице — президент Кларк — человек, которому Шеридан не доверял ни на йоту. Кларк в последние месяцы активно занимался разными вещами. Он делал это гораздо более… энергично, чем ранее. Генерал Такашима была, как всегда, воплощением молчаливой наблюдательности и профессиональной безукоризненности, в то время как генерал Хейг был еще более усталым и нервозным, чем обычно.

— Благодарим вас за то, что решили почтить нас своим присутствием, мисс Иванова, — сказал Кларк.

Сьюзен почти неуловимо улыбнулась, когда он произнес эти слова.

— Мы готовимся встретить гостя, который горит нетерпением встретиться с вами. Он прибудет сюда через несколько часов, и просит у вас позволения на личную встречу.

— О? И насколько же личную? — улыбнулась она под довольный смешок Кларка. — Ну, так и кто же этот гость?

— Его имя Бестер, — медленно проговорила Такашима. — Он когда — то служил в Пси — надзоре.

Маркус увидел, как в лице Сьюзен вдруг не осталось ни кровинки. Такашима не заметила этого, или не подала вида, что заметила.

— Вы когда — нибудь слышали о нем?

— Нет, — еле дыша, отозвалась Сьюзен. — Нет. Кто он такой?

— Важная персона в Пси — надзоре, — вяло произнес Хейг. — Очень сильный телепат. Как и все мы, он стал беженцем с Марса, благодаря, естественно, вмешательству капитана Шеридана. Он устроил где — то свою собственную колонию. Мы не знаем, где. Что — то вроде секретной базы Пси — корпуса. Конечно, Пси — корпуса больше нет, но он ведет себя так, будто ничего не произошло. Минбарцы его, кажется, почему — то не трогают. Может быть, он заключил с ними сделку.

В голосе генерала сквозила явная горечь.

— Но он пару раз оказывал нам услугу, — вмешалась Такашима. — Он организовал поставки продовольствия, чтобы предотвратить голод, который грозил нам несколько лет назад. И еще он однажды снабдил нас полезной информацией о действиях минбарцев. В некотором смысле, мы его должники.

— Он услышал о том, что происходит у нас, — заговорил Хейг. — И заинтересовался. Он попросил разрешения о встрече, чтобы поговорить с вами насчет ваших друзей. Еще он интересуется Сатаи Деленн, но, поскольку капитан Шеридан вернется из полета на Рагеш-3 не раньше, чем через восемь часов, мы подумали, что будет неплохо, если мистер Бестер сперва проведет встречу с вами…

— Нет! — внезапно вскрикнула Сьюзен. — Никаких телепатов! Они могут… повредить связь между мной и моими друзьями. Боюсь, что для меня встреча с ним невозможна.

— Он не будет пытаться сканировать вас или читать ваши мысли… — начал было Хейг, но Кларк перебил его:

— Раз так, то нам придется разочаровать мистера Бестера. Мы приносим извинения за причиненные вам неудобства, мисс Иванова.

— Тогда, может быть, он сможет поговорить с… главой вашего дипломатического представительства? — спросил Хейг, указывая на Маркуса, который изо всех сил старался не ежиться от испуга.

— Это в равной степени невозможно, — быстро ответила Сьюзен. — Телепатическая активность может повредить и его связь с моими друзьями.

Маркус кивнул, прекрасно зная, что ничего подобного на самом деле не существовало. Однако его мысли занимало вовсе не это. Он был поглощен кое — чем, что казалось ему гораздо важнее всего, о чем говорилось в этой комнате. При упоминании о возможности встречи с Бестером, он увидел в глазах Сьюзен нечто такое, что повергло его в изумление.

Смертельный ужас.

* * *

— Когда же они, наконец, научатся? Боже, неужели они считают нас мальчиками на побегушках? Интересно, знает ли обо всем этом Г'Кар? Вероятно, хотя мне было бы интересно узнать, что же он там делает внутри своей Машины, будь она проклята.

Капитан Джон Шеридан, величайший военный герой землян, командир корабля с прославленной историей, Старкиллер, и прочая и прочая, резко развернулся, чтобы снова, возбужденно вышагивая, пересечь комнату, но споткнулся о ножку койки и с размаху грохнулся на пол. Наградой за его акробатический этюд был тихий смешок.

— Прости, — сказала Деленн, но улыбаться не перестала.

Медленно и осторожно она поместила еще один элемент в странное сооружение, которое она собирала в комнате. Она шагнула назад и придирчиво осмотрела получившуюся конструкцию, слегка кивнув головой.

— Как все идет?

— Хорошо… как мне кажется.

— Ты до сих пор не знаешь, что эта штука сделает с тобой, Деленн, так? Проклятье, мне не хочется, чтобы ты делала это.

— Я не могу ничего изменить, — ответила она. — Об этом говорилось в наших пророчествах. На Вавилоне-4, мне было видение, что я стану иной. Это сблизит мой и твой народы. Я должна сделать это.

— Я никогда не верил ни в какие пророчества и видения.

Она поглядела на него и увидела тяжесть в его глазах. Он видел что — то из своего будущего — там, на Вавилоне-4. И хотя она не знала, что именно это было, она видела, как это обеспокоило его. Она обошла вокруг стола, приблизилась к нему и взяла его руку в свою ладонь. Она встретила его взгляд и улыбнулась, пряча свою собственную тревогу.

Если часть ее видений была правдой — ее собственное изменение, — тогда как же быть с остальным? Она видела Минбар в руинах и саму себя, стоящей над могилой Джона. Произойдет ли это, несмотря на ее изменение — или по его причине?

— И, кроме того, — продолжил он, — ты даже не знаешь, что эта машина сделает с тобой. Она ведь может даже убить тебя. И… это неправда, что наши расы можно сблизить. Этого не произойдет никогда. Никто из нас не верит минбарцам. Я тоже — не считая тебя, конечно. И мы оба хорошо знаем, что случится, когда Синевал получит власть.

— Эту машину даровал мне сам Вален, — сказала она. — Я верую в его мудрость. Что касается Синевала… осталось совсем немного. Наш траур почти завершен. То, что возникнет теперь, станет пробуждением тьмы и ужаса, гораздо хуже всего, что нам пришлось пережить.

— Я не думаю, что может произойти что — то хуже того, что уже произошло, но в этот раз мы будем действительно готовы. Могут ли… Тени победить ваш народ?

— Может быть… вероятно. Это зависит от огромного количества разных вещей… и вот от этого. Вот почему я должна повлиять на волю Совета. Если я выполню то, что было предсказано, мне, возможно, удастся вырвать контроль над ним из рук Синевала, показать им то, что Вален показал мне и показать им, кто наш настоящий враг.

— Но для нас все это зашло уже слишком далеко. Ведь мы не остановимся, пока хоть один из вас будет оставаться в живых, и теперь мы получили потенциал, позволяющий нам сделать это. И я — тот, кто сделал это возможным, вручил им эту силу.

Деленн видела в его глазах раскаяние, почти такое же, какое долгое время испытывала она сама. Да, пусть он был той дверью, через которую прокралось зло, заключившее союз с землянами, но лишь из — за ее прошлых деяний само существование этой двери стало возможным.

— Расскажи мне о своих последних делах, — попросила она. — Я так мало слышу, сидя здесь.

Он улыбнулся, поняв, что она специально сменила тему разговора. Но его улыбка угасла, когда он вспомнил, о чем она просила его рассказать.

— Рагеш-3. Боже, это ведь сельскохозяйственная колония. Абсолютно бесполезная. Нарны в последнюю войну отобрали ее у Центавра, но они там ровным счетом ничего не тронули. Но теперь, несмотря на это, центавриане напали на нее. Кха'Ри, естественно, дал отпор, и теперь они желают, чтобы я оказывал им поддержку. Стрельбы было не так уж много, и центавриане ушли, как только стало жарко, но теперь Кха'Ри просто стоит на ушах. На'Тод выступает против войны, как и все, кто вовлечен в секретные игры Г'Кара, но их голоса едва слышны. Еще несколько месяцев, максимум, и тогда… бац! Мы снова воюем.

— Столько смертей, — сокрушенно прошептала она. — Всегда так много смертей.

Включился его коммуникатор. Это был Корвин.

— До Проксимы остается примерно час, капитан.

— Хорошо, — ответил Шеридан. — Что — нибудь еще?

— Да. Пришло сообщение от Правительства Сопротивления. Оно вам не понравится, капитан.

* * *

Лита Александер шла через коридоры учреждений государственной власти так непринужденно, будто родилась в них. Она не обращала внимания на тех, мимо кого проходила, да и что они могли значить для нее? Ведь она была телепатом — членом элитарной группы одаренных людей, которые должны когда — нибудь изменить мир. Так всегда говорили ей в Пси — корпусе.

Но она все — таки так и не изменила мир. Минбарцы успели сделать это раньше.

Пси — корпус, со всеми своими правилами, установлениями и субординацией ушел в небытие. Минбарцы отняли у нее даже это. Но для некоторых Пси — корпус был бессмертен. Один из таких людей был сейчас на Проксиме-3 и желал встретиться с ней. Сейчас он вел переговоры с вице — президентом Кларком, генералом Такашимой, генералом Хейгом и мистером Уэллсом, но скоро он пожелает видеть ее.

Но сначала она должна была увидеть еще кое — кого.

Она ждала у двери, надеясь, что он окажется в комнате. Им не удавалось в последнее время побыть вдвоем. Он не сказал почти ничего, что можно было бы счесть за объяснение, но она понимала, что случилось что — то необычное, и причиной тому являлась вот эта женщина.

Лейтенант — или, может быть, следует говорить, посол — Иванова стояла в открывшихся дверях. Лита видела, как в ее широко распахнувшихся глазах сверкнула вспышка страха и ненависти. Иванова шагнула назад.

— Маркус, дорогой, — пропела она сладким голосом. — Это к тебе.

Маркус, идя к двери, протиснулся мимо Ивановой, и та улыбнулась ему милой улыбкой. Ее лицо дернулось, когда она еще раз посмотрела на Литу, скрываясь внутри комнаты.

Лита хотела заговорить, но вдруг поняла, что никакие слова не могут ей сейчас помочь. Обхватив руками его шею, она прижалась к его губам в поцелуе. Это не был их первый поцелуй, но Маркус, казалось, замер от удивления и, лишь после легкого замешательства, робко и неуверенно, ответил ей. Она крепко обняла его и почувствовала, как его руки сжали ее тело.

— Я скучала по тебе, — сказала она.

— Я… тоже скучал по тебе.

Медленно и осторожно, она скользнула в его мысли. Для нее это была знакомая территория. По всей видимости, он не замечал, как она делала это, и всякий раз это помогало ей чувствовать себя увереннее.

— Что происходит? — спросила она. — Это идея капитана Шеридана, да?

Ему не было нужды отвечать.

— Нет, не говори мне. Я не желаю знать. Будь осторожен, Маркус. Она опасна. Я не знаю, что, но… (Другой голос в ее сознании — тот, что говорил с ней во сне, кричал на нее сейчас). Просто, будь осторожен.

— Я… буду, — медленно проговорил он.

Его ум был спокоен, по крайней мере, у своих внешних границ, но внутри его что — то крылось. Редко случалось такое, чтобы он пытался что — то прятать от нее.

Ее коммуникатор заработал:

— Мисс Александер, Правительство Сопротивления желало бы видеть вас как можно скорее.

Она вздохнула.

— Я… должна…

— Я понимаю.

Она еще раз поцеловала его и пошла прочь. Он смотрел ей вслед, глядя, как она расправляет свою юбку, подтягивает перчатки и поправляет значок Пси — корпуса, который она никак не переставала носить.

(И он вспоминал, как Сьюзен прикасалась к нему, целовала его, прижималась к нему своим телом…)

* * *

Наконец — то Сьюзен была одна. Нет, она не была одинока — она никогда не оставалась в одиночестве — но Маркус был не с ней. Она ощущала гнев своих друзей. Почему она позволила ему остаться? Она догадалась, что Шеридан испытывал не самые теплые чувства по отношению к ней и ее друзьям. Минбарская ведьма стала для него ядом, дурманящим ум, и это с ее подачи он послал сюда Маркуса, чтобы шпионить за ней.

Так почему же она, понимая это, не избавилась от него? «Несчастный случай» или Страж. Они могли обнаружить правду, но что с того? Шеридан был уже под каблуком у этой минбарской шлюхи, а Кларком управлял Страж. Кто еще обладал достаточной властью, чтобы о его мнении стоило беспокоиться?

Так почему же?

Она знала ответ. Это было выражение его глаз, которое она увидела, соблазняя его в первый раз. Такой неподдельный ужас. Он пятился, бормоча извинения, боясь даже поднять взгляд на нее.

Вторая попытка тоже оказалась неудачной, но в третий раз… она добилась своего. Он был девственником, и он плакал после того, как все было позади. Такой сладкий, такой наивный, такой невинный…

Но почему же это так взволновало ее? Была ли его невинность напоминанием о ее собственной, которую она утратила, когда Пси — корпус отнял у нее мать?

Да, Пси — корпус. Это была еще одна проблема, гораздо более серьезная. Она ощущала болезненные, бьющие всплески пси — энергии Литы, а этот… Бестер… Она никогда не предполагала, что такая сила вообще бывает. Она могла почувствовать его прямо сейчас, его сознание… как облако, которое туманило все вокруг.

— Телепаты здесь, телепаты тут, — прошептала она. — Вы же обещали мне, что я буду в безопасности. Вы… обещали.

И тут она почувствовала еще одну вспышку пси — энергии, и в испуге широко распахнула глаза.

— У нее внутри ворлонец.

Тени тоже знали это. Они были в гневе.

* * *

Мистер Уэллс был молчаливым и невозмутимым человеком, и эти качества в прошлом были его верными союзниками. У него была привычка и навык не выделяться, и его действительно не замечали, если он того не хотел. И еще у него была фотографическая память, и знание, как использовать все свои таланты.

Официально он носил воинское звание главного уоррент — офицера и занимал должность начальника Службы Безопасности. Но за глаза его частенько называли генералом разведки и контрразведки. Он слушал, смотрел, наблюдал, и ничто не ускользало от его внимания и памяти.

Последней из порученных ему важных задач был допрос Сатаи Деленн. Он хорошо справлялся с ней, пока капитан Шеридан не отобрал у него заключенную. Уэллс пытался протестовать, но, на самом деле, это происшествие не стало для него поводом для беспокойства. Он был терпелив.

Всему свое время.

В данный момент он наблюдал за непринужденной беседой Кларка и Бестера. Уэллс недолюбливал телепатов — их способности казались ему злой насмешкой над его работой, но он научился использовать их. На протяжении уже более чем часа Уэллс занимался изучением Бестера и его ум успел собрать, сопоставить и систематизировать огромный объем информации.

Коротышка, но ведет себя так, будто на самом деле он выше. Старается показать, что он не придает своему маленькому росту никакого значения, но видно, что это постоянно гложет его. Будь он хоть трижды пси — полицейский, все равно, он остается человеком, и все его человеческие слабости остаются при нем.

Не пользуется левой рукой. Вычурная манера или увечье? Возможно, это связано с его ростом? Родовая травма? Надо проверить все подробнее, у него могут быть и другие недостатки. Их можно будет использовать против него.

До сих пор носит форму Пси — надзора. Зачем? Пси — корпус погиб вместе с Землей. Перчатки необходимы из практических соображений. Значок и форма — нет. Вероятно, желает вызывать страх? Постоянно напоминать, кто он такой? Что он может сделать? Но кому он напоминает это? Себе — или другим?

И так далее, и тому подобное. Голос, поза, движения, слова. Уэллс регистрировал все, зная, что это пригодится впоследствии. Но его внимание все больше и больше раздваивалось.

Кларк вел себя иначе, чем раньше, и так продолжалось уже достаточно долгое время. Уэллс никак не мог нащупать что — нибудь определенное в этом отношении, но что — то определенно было нечисто. Уэллса раздражала его собственная неспособность выявить причину.

Дверь открылась, и охранник отступил в сторону, чтобы пропустить в комнату того, кто пришел. Уэллс успел разглядеть охранника. Это был Боггс. Хороший сотрудник. Эффективный. Преданный. Делает то, что необходимо сделать.

Уэллс перевел взгляд на шагнувшую в комнату женщину. Лита Александер. Телепат. Шестое поколение. P5. Рост. Вес. Возраст. Количество выговоров за незаконное использование телепатических способностей. Завела связь с телохранителем Шеридана, который сейчас служит помощником лейтенанта Ивановой. Оказала содействие в допросе Сатаи Деленн.

— Ах, Мисс Александер, — обратился к ней Бестер. — Как обычно, рад вас видеть. Полагаю, у вас все в порядке?

— Да, спасибо, — ответила она.

Слишком быстро. Слишком нервно. Желает скрыть что — то от своего начальника. Что? Связь с Коулом? Злоупотребления телепатией? Что — то еще?

Ее значок Пси — корпуса погнут. Что это — знак пошатнувшейся лояльности?

— Позже мы с вами поговорим с глазу на глаз, — сказал ей Бестер.

После этого он обратился к самому Уэллсу:

— Позвольте поблагодарить вас за предоставленные мне протоколы допросов Сатаи Деленн. И все же, мне не совсем ясно, почему они вдруг так внезапно прекратились?

Неожиданный вопрос. Желает застать врасплох? Пытается до чего — то докопаться?

— Капитан Шеридан посчитал, что было бы лучше содержать Сатаи Деленн на борту «Вавилона», в целях обеспечения надлежащего уровня безопасности.

— Что там с теми кораблями, которые мы просили у вас? — вмешался Хейг, чем привлек на себя внимание Уэллса. Прямолинейный. Честный человек, попавший в общество политиков. И больше всего страдающий от своей честности. Он не уверен в наших новых союзниках. Он единственный из всех, находящихся в этой комнате, встречался с минбарцами в бою. Он знает, на что те действительно способны.

— Боюсь, что наша собственная оборона в данный момент остро нуждается в усилении, генерал, но я посмотрю, что можно будет сделать для разрешения данного вопроса.

Признание в собственной слабости? Нет, ложь. С какой целью? Что он знает о наших новых союзниках?

— А где капитан Шеридан?

— Он возвратился, — сказал Кларк. — Но говорит, что ему нужно время, чтобы сделать все необходимое после завершения полета. Бюрократические процедуры и тому подобное. В силу соображений безопасности, он считает, что привозить сюда Сатаи Деленн было бы непредусмотрительно. Устроит ли вас «Вавилон» в качестве места встречи с ней?

— О, да. Полностью.

— Ну, что ж, капитан Шеридан сообщил, что пятнадцать ноль — ноль будет вполне удобным временем для него…

— Есть еще два часа. Отлично. У меня и у мисс Александер будет время, чтобы обсудить наши вопросы. Позвольте отблагодарить вас всех. Вы чрезвычайно гостеприимны.

Уэллс смотрел вслед уходящим Бестеру и Александер, как вдруг почувствовал на себе чей — то взгляд. Он поглядел на тех, кто был в помещении. На него смотрела Такашима. Во время этой аудиенции она говорила очень мало, очевидно, предпочитая лишь наблюдать за происходящим.

В точности, как сам Уэллс.

У него было ощущение, что она — гораздо более серьезный противник, нежели Кларк, Хейг или Бестер.

Она была опасна.

* * *

Шеридан не знал, чего ждать от Бестера. Раньше он никогда не встречался с этим пси — полицейским, хотя и имел дело с несколькими его приближенными. Но он слышал достаточно много об Альфреде Бестере. Пси — полицейский. Дипломат. Лидер.

Шеридан не предполагал, что им окажется низенький человечек с парализованной рукой, то и дело озирающийся по сторонам. Но стоило лишь бросить один взгляд в лицо Бестеру, и молчаливая ухмылка телепата подтвердила все ожидания Шеридана.

Шеридан подумал о том, кого же предполагал увидеть в нем Бестер. По внешности пси — полицейского было невозможно сказать, ожидал ли он вообще чего — либо.

— Я рад наконец встретиться с вами, мистер Бестер, — сказал Шеридан.

Шеридану приходилось встречаться со многими важными персонами — обычно, с нарнами или представителями Лиги, но от Бестера у него было ощущение кислятины во рту.

— Я разделяю ваши чувства, капитан Шеридан. — Бестер не протянул ему руки. — Ваш корабль великолепен. Это тяжелый крейсер, не так ли?

— Он… когда — то был им. В его конструкцию было внесено так много изменений и за все эти годы было проведено так много модернизаций, что теперь этот корабль принадлежит фактически к своему собственному классу. Мы предпочитаем называть его кораблем класса «Вавилон».

— Ах, да. Древняя Вавилонская башня, которую воздвигло все человечество, объединив свои усилия ради достижения единой цели. Неплохой идеал, не правда ли? Вы хорошо разбираетесь в древней истории, капитан Шеридан? Ах, это такой занимательный предмет, хотя лично мне особенно нравится история Древней Греции. Под конец войны нам удалось спасти два поврежденных крейсера. Мы отремонтировали их и дали им новые имена. «Озимандиас» и «Парменион».

Шеридан резко повернулся к нему.

— У вас есть два крейсера?

— Всему свое время, капитан Шеридан. Это поразительный корабль. Не могли бы вы для начала ознакомить меня с ним?

Шеридан еле удержался от того, чтобы скрежет его зубов не стал явственно слышим.

— Конечно. И еще, как я понимаю, вы хотели бы задать несколько вопросов Сатаи Деленн.

— Именно. Мисс Александер, конечно, одаренный телепат, но она могла пропустить кое — что во время своих сканирований. Я не пропускаю ничего, капитан Шеридан.

— Разумеется. Будьте добры, пройдемте сперва в мой кабинет, там мы сможем обсудить некоторые мелкие детали.

Шеридан чувствовал напряжение, ведя Бестера в командный пункт. Уровень Бестера был P12, он был сильнейшим и лучшим из лучших. Корвин вызывался делать это сам, но Шеридан отказал ему. Деленн говорила, что во всем этом не было необходимости, но у Шеридана было свое мнение на этот счет.

Ставка была слишком высока, чтобы позволить хоть кому — нибудь, даже Бестеру, поставить все дело под угрозу. Но если то, что запланировал Шеридан, сорвется, то… Его удивление вызывало то обстоятельство, что у Бестера не было никакой охраны — его вообще никто не сопровождал. По всей видимости, он прилетел сюда в одиночку, воспользовавшись одним из своих истребителей эскадрильи Пси — корпуса «Черная Омега».

Но зачем Бестеру охрана, если он — один из самых мощных телепатов во Вселенной? Даже минбарцы не трогают его. Возможно, он сумел заключить с ними какое — то соглашение.

Они добрались до кабинета Шеридана и вошли в помещение. Кроме них, здесь не было никого.

— Итак, капитан, какие же именно «мелкие детали» вы имеете в виду…?

Шеридан молча достал пистолет и приставил его к затылку Бестера. Пси — полицейский совершенно естественно окаменел.

— Я жду объяснений, капитан.

— Вы там у себя, в Пси — надзоре, думаете, что все вокруг ваше, и вы что захотите, то и получите. А я, может быть, просто не собираюсь давать вам никаких объяснений. Может, я просто намереваюсь оторвать вам голову прямо сейчас.

— В самом деле? И как же скажется это убийство на вашей карьере?

— Они ничего не могут поделать со мной. Я им слишком сильно нужен, и они предпочтут поверить мне, если я скажу, что вы напали на меня. Или вы подумали, что они на самом деле доверяют вам?

— Я никогда не претендую на то, чтобы мне доверяли, капитан. Но я понял вас. А что, если они вам, все же, не поверят?

— Поверят.

Потому что у меня будут свидетели. Дэвид вступится за меня, невзирая на то, что я приказал ему не лезть в это дело. Он вызовется на это сам.

— Ну что ж, капитан. Похоже, ваш… убедительный подход оказал на меня потрясающее по силе воздействие. Как мне теперь быть, удалиться? Вместе с моей головой, если вы, конечно, не против. Видите ли, я к ней очень сильно привязан. Скажем прямо, я с ней не расстаюсь никогда.

Шеридан сделал шаг назад — один — единственный.

— Вам придется провести некоторое время на борту, в целях создания надлежащего впечатления, но вы будете сидеть тут. Все, что вы с данного момента увидите на моем корабле — это путь отсюда к причальному отсеку, и единственный человек, с которым вы будете общаться — это я.

— Я изучал ваше прошлое, капитан, но я совершенно не был в курсе того, что вы ненормальны.

— Я не сумасшедший, — ответил он. — Просто вы мне не нравитесь, и я вам не доверяю.

— Да я и сам себе не доверяю, капитан. По крайней мере, для того, чтобы не выделяться среди большинства тех, кто меня знает. Кстати, у вас просто потрясающий кабинет.

— Заткнись.

Шеридан включил коммуникатор.

— Мистер Корвин. Мистер Бестер и я будем обсуждать важные проблемы в моем кабинете. Пожалуйста, проследите, чтобы нас никто не беспокоил.

— Есть, сэр, — отозвался голос Корвина из коммуникатора.

Все фразы, конечно, приготовлены заранее. Шеридан надеялся, что те трюки, которым научила его Деленн, сработают, но он не очень волновался, если вдруг это окажется не так. Она все равно будет в безопасности, а он будет все так же незаменим.

У него было ощущение, что ближайшие несколько часов будут тянуться очень долго.

* * *

— Как? Получилось?

— Да, — подтвердил Шеридан. — Но будь я проклят, если я понимаю, как. Это очищение мыслей, которому ты меня научила, не могло не сработать.

Деленн помрачнела.

— Если он настолько силен, как ты говоришь… — она поместила в машину еще одну деталь, — я бы не торопилась с суждениями, Джон. Мне кажется, сегодня ты нажил себе врага.

— Подумаешь, еще один! Все равно, он уже улетел, и мне известно, что он не поставил Правительство в известность о произошедшем. Я… просто никак не могу отделаться от ощущения, что у него было на уме что — то особенное. Все равно, чего бы он ни хотел, получил ли он это или нет, уже ничего не исправишь. Он может рассказать Правительству, или он может не сделать этого. В любом случае, они все равно ничего не могут поделать.

Как тут эта штука? Скоро будет готова?

— Скоро, — сказала она.

Она подняла глаза и встретилась с ним взглядом. Он видел, как она неспокойна.

— Скоро.

* * *

Спустя несколько часов полета от Проксимы-3 к местной зоне перехода, там, где, как он был уверен, его сообщение уже не смогут перехватить, Бестер стал посылать закодированный сигнал. Через несколько минут знакомый голос раздался из системы связи:

— Эй, босс! Как дела?

— Мистер Гарибальди? Я ожидал услышать Бен Зайна.

— Он улетел куда — то. Проблемы со стрейбами. Ну, вы же знаете, как это бывает, босс. Ну, и как там у вас все вышло?

— Превосходно. Я получил все, что хотел.

— Капитан Джон Шеридан?

— Да. Полное и детальное сканирование, и он даже не подозревает. По крайней мере, мне так кажется. Он поставил какие — то необычные блоки, но я, в конце концов, преодолел их. Чуть больше возни.

— И что?

— И то, мистер Гарибальди, что наша информация была абсолютно верна. На сто процентов.

— Ста процентов никогда не бывает, босс.

— Вы всегда такой скептик, а, мистер Гарибальди? Иногда я просто счастлив, что я не на месте вашей жены.

— Я тоже очень счастлив, что вы не на месте моей жены.

Бестер рассмеялся.

— Ну, и как там она?

— Да, все так же. Ругается каждое утро и вся вне себя от этого дела.

— Помните, вы обещали назвать ребенка в честь меня, если будет мальчик?

— Альфред Гарибальди? Да ну, что это за имя? Наверное, лучше будет Альфредо.

— Посмотрим, мистер Гарибальди. Посмотрим.

— Ну, а как минбарка? Сатаи Деленн?

— Никак. Я не смог оказаться достаточно близко от нее, но это не так важно. Все равно, я рассматривал ее лишь как дополнительный приз. Ага, вот и зона перехода. Я вернусь примерно через двенадцать часов.

— Я жду вас, босс. Отбой связи.

Бестер закрыл глаза. Все шло так, как и должно было идти. Его информация, как оказалось, была правильной. У него были определенные сомнения, стоит ли доверять ей, но теперь все было просто превосходно, и он мог продолжать.

На его лице появилась довольная улыбка.

Часть 7. Превращения

Конец начала, или, может быть, начало конца. Шеридан пожинает плоды содеянного ранее, Деленн входит в Кризалис, Иванова строит планы на будущее, Синевал ищет доказательство, лорд Рифа наносит визит на Проксиму 3, а Лондо начинает понимать, что над ним нависла серьёзная угроза.

Глава 1

Это начало.

Кош Наранек, комментарий.

* * *

Да здравствует Великий! Да здравствует Синевал! Да здравствует Великий!

Синевал. Сатаи Серого Совета. Энтил-За рейнджеров. Военачальник клана Клинков Ветра. Шай алит священной войны против землян.

Длинный список титулов. Такой удовлетворил бы почти каждого. У самого Бранмера было лишь два из тех четырех, что носил сейчас Синевал. Очень и очень многие прожили свои жизни в служении, не достигнув даже малой доли той власти и того уважения, которыми пользовался Синевал, и были вполне довольны тем, что имели.

Синевал не относился к их числу.

Он мечтал.

Он мечтал о том, как он пойдет по стопам Валена, Вармейн, Дерхана и Бранмера. Он мечтал о том, чтобы протянуть руку к небу и коснуться звезд. Он мечтал о том, как он будет стоять во главе своего народа, перед которым падут врата За'ха'дума. Он мечтал о том, чтобы принести Свет во Тьму.

Он мечтал, и теперь его мечты были как никогда близки к реальности. Но была одна помеха, та же самая, что уже много раз вставала у него на пути раньше.

Имя ей было Деленн.

Время траура по Дукхату закончилось, и Серый Совет был готов избрать его наследника. На протяжении более чем десяти циклов, начиная даже с того времени, когда Дукхат был еще жив, казалось очевидным, что его место уготовано Деленн. Она уже была избранницей тогда, когда Синевал еще не вошел в круг Девяти.

Но теперь все переменилось. Деленн не было уже почти целый цикл — она пропала, когда Старкиллер Шеридан совершил свой побег. Захватил ли он ее в плен, или же она ушла с ним добровольно, никто не знал. И хотя самому Синевалу с трудом верилось, что она могла по своей воле присоединиться к Старкиллеру, ему было выгодно постоянно напоминать остальным о такой возможности. Некоторые, в отличие от него самого, даже начинали верить в это. Они еще больше утвердились в своей ложной точке зрения после того, что произошло полцикла назад у планеты под названием Эпсилон-3, когда «Трагати» повстречался там с кораблем Шеридана — «Вавилоном». Старший офицер «Трагати», алит Дирон, доложила о том, что на борту «Вавилона» находилась Деленн, и что та даже передала сообщение, в котором требовала у экипажа крейсера отступить и покинуть планету. Синевал заявил публично, что ничего не знает об этом, но втихомолку стали расползаться слухи и подозрения, подогреваемые открывавшимися сведениями о том, насколько легок был побег Старкиллера. Конечно же, Синевал знал правду (или, по крайней мере, знал столько, сколько мог узнать). Ему жгли душу подобные сплетни, но он позволял им циркулировать. Так было нужно для достижения высшей цели.

Кто-то должен стать жертвой, если от этого зависит спасение всех остальных. Древняя минбарская пословица, которую Синевал услышал, будучи первый раз в Грезах. Синевал повторил ее про себя, немного изменив на собственный лад:

Деленн должна стать жертвой, если от этого зависит спасение всех минбарцев.

Всего лишь несколько недель тому назад воин Калейн был выдвинут в качестве временной замены для Деленн, поскольку для выборов вождя требовалось присутствие всех девяти членов Совета. Для Синевала это была тяжело доставшаяся, но уверенная победа. Теперь лишь один шаг оставался до его величайшего триумфа.

Так близко, и все же, еще так далеко.

Серому Совету было нужно доказательство, — какое угодно, но доказательство. Ленанн и Ратенн некоторое время после исчезновения Деленн, не умолкая, вопили о необходимости сделать хоть что-то, но те, у кого были головы на плечах, сумели убедить их в том, что риск, таящийся в попытке спасения той, что была наверняка или уже мертва, или стала предательницей, слишком велик. Да и вообще, без Деленн ее прихлебатели не стоили ломаного гроша. Но, в конце концов, свое слово сказал Хедронн, и речь его была весома, как и авторитет представляемой им касты Мастеров.

— Докажи нам это, Синевал, — говорил он. — Деленн была избранницей Дукхата, и мы должны с уважением относиться к его воле. Может быть, попытка спасения и была нецелесообразна до сих пор, но мы знаем, каковы твои стремления и в чем будут заключаться твои действия, когда ты будешь избран нашим вождем. Если Деленн жива и томится в заключении, то мы не можем позволить себе рисковать ее жизнью, атакуя землян, и мы не можем выбрать тебя: тогда ты займешь предназначенное для нее место. Дай нам доказательство, Синевал. И тогда мы посмотрим.

— Вы получите доказательство, — ответил ему тогда Синевал.

— Вы хотели видеть меня, Сатаи? — раздался голос позади него. В нем слушался сильный центаврианский акцент.

— Да, посол. Спасибо, что пришли.

Посол Рифа. Центаврианин, которому была дарована свобода на Минбаре. Когда Синевал видел его, он чувствовал себя оскорбленным. Не потому, что тот был центаврианином, а из-за того обстоятельства, что Рифа был изгнанником Центавра. Его козни на Приме стоили ему проигранной борьбы за власть, и в результате он оказался тут. Что бы он сам ни говорил, на Приме Центавра его назначение в действительности рассматривали как шутку.

Именно это и оскорбляло Синевала — что центавриане рассматривали Минбар как мусорный бак для своих неудачников.

Но все же, даже от мусора может быть польза.

— Каковы последние новости насчет переговоров по соглашениям между Центаурумом и Правительством Сопротивления землян? — спросил Синевал.

— Сатаи, мне ничего неизвестно насчет подобных…

— Не лгите мне, посол. Выслушивать ложь — унизительно для человека на моем месте, для Серого Совета, который я представляю, а также, для моего народа. У нас обоих есть свои источники информации на Приме Центавра, и мы оба хорошо знаем, что шаги к миру с землянами были предприняты с подачи вашего старого врага — министра Лондо Моллари. К несчастью, в последнее время, я был несколько занят, так что мои сведения устарели. Но я уверен, что к вам это не относится. Итак, каковы же новости?

Синевал ясно видел вспышку гнева в глазах Рифы. Похоже, так с ним бывало всякий раз при упоминании Моллари.

— Правительство Сопротивления все еще раздумывает. По крайней мере, так они говорят Центауруму. Я же полагаю, что они спорят насчет того, кто для них будет лучшим союзником — мой народ, или нарны.

— Понимаю. В таком случае, не явится ли это отличным поводом для знатного центаврианского дипломата посетить землян?

— У меня есть достаточно сторонников в Центауруме, чтобы организовать нечто подобное, — медленно проговорил Рифа, и было заметно, что он напряженно размышляет. — И даже для того, чтобы мое… назначение сюда не стало помехой для этого. Но зачем, Сатаи?

— Сатаи касты Жрецов Деленн исчезла почти цикл назад. Мы знаем, что в этом деле замешаны земляне. Мне… хотелось бы убедиться, жива она или мертва, а если жива, то как к ней относятся. Как к пленнице, или же как к желанной гостье.

— Я раньше не слышал об этом, — сказал Рифа, про себя отмечая истинный смысл того, что не было сказано вслух.

— Пустое любопытство порицается нашим народом. Каждому из нас говорят лишь то, что ему необходимо знать, и ничего больше. И кстати, посол, у вас не будет повода считать меня неблагодарным.

Ему не было нужды добавлять: «когда я получу всю власть». Оба они хорошо знали, каковы ставки.

— Я всегда счастлив служить вам, Сатаи. Я достану нужную вам информацию. Рифа поклонился и вышел.

Синевал снова погрузился в свои мечты, но в них было черное пятно, с присутствием которого ему пока приходилось мириться. Кого-то надо приносить в жертву для спасения всех остальных, но в какой момент количество жертв может перейти допустимую грань? Закончится ли их ряд на Деленн, или за ней последуют все, кто сейчас занимает места в Сером Совете? Все это уже стоило Синевалу его чести, и он с горечью вспоминал, за счет кого он поднялся на эту высоту. И еще, как он подозревал, по чьей вине сбежал Шеридан и пропала Деленн.

Не просто так ее прозвали Несущей Смерть.

* * *

«И мы обретем единство с другой половиной нашей души в войне против общего Врага…»

Так говорили сквозь тысячелетие пророчества Валена. В поисках понимания несчетные поколения исследователей изучали их с той поры. Деленн была единственной из всех, кому, наконец-то, удалось отыскать их истинный смысл.

Она бережно поставила на место последнюю часть машины. Единственное, что ей теперь было нужно, — это сам Трилюминарий.

— Ты уверена?

Она повернулась на голос. Капитан Джон Шеридан, Старкиллер, самый страшный враг ее народа. Она видела в нем честность, благородство и нежность, погребенные под четырнадцатью годами войны и неисчислимых смертей. Может быть, именно с ее помощью Джон Шеридан сумеет вновь обрести свой истинное лицо.

— Да, — просто ответила она.

— Тебя ожидает плохой прием, — предупредил он.

— Я не питаю иллюзий насчет того, как ко мне относится твой народ, — твердо сказала она. — Но люди Минбара… если только я покажу им истинное значение слов Валена… если только я объясню им, что я видела Валена на Вавилоне 4, - они выслушают меня, они поймут меня, и тогда в моих силах будет оттянуть их от края пропасти, и снова показать им правильный путь.

— Ты так уверена в этом…

Она снова поглядела на него.

— Кажется… ты сомневаешься, Джон.

— Да. Пролитая кровь требует нового кровопролития. Ты не сможешь положить этому конец, Деленн. Я не думаю, что кто-нибудь смог бы. Я все вспоминаю встречу с Синевалом в том вашем зале.

— Как зеркало, — прошептала она, вспоминая их противостояние в зале Серого Совета. Тогда ей казалось, что Шеридан и Синевал — чуть ли не зеркальные отражения друг друга.

— Синевал — всего лишь один человек, — сказала она.

— Больше и не надо.

Коммуникатор на его руке пискнул. Это был вызов от Аллана, офицера, которому было поручено охранять каюту Деленн.

— Капитан, мисс Александер здесь, она просит встречи с вами.

— Скажите ей, что Маркус на Проксиме. Он больше не работает на меня.

Он лгал, но это было необходимо. Сьюзен Иванова служила связью между Правительством и Тенями. Ее было необходимо держать под плотным наблюдением.

— Она говорит, что знает это. Она хочет поговорить с вами, сэр, и с заключенной.

Шеридан не знал, как относиться к Лите Александер. Она была одним из нескольких телепатов, обитавших на Проксиме. Наследие почившего Пси-корпуса. Иногда она носила значок и форму, но время от времени нарушала старые правила, — она получила несколько предупреждений по поводу неадекватного использования телепатических способностей. Кроме того, она принимала участие в допросе Деленн. Шеридан видел, чего стоил Деленн тот допрос, и из-за одного этого склонялся к мысли отправить Литу прочь, но, поглядев на Деленн, он увидел, как та кивнула.

— Хорошо, впустите ее, но пусть сразу говорит, что ей надо.

Дверь открылась, и Лита вошла. Она промчалась мимо Шеридана, полностью проигнорировав его присутствие, и остановилась рядом с машиной Деленн. Пожирая ее взглядом, она произнесла всего одно слово:

— Кризалис.

Шеридан окинул ее стальным взглядом. С самого момента встречи с Бестером пару месяцев назад Деленн учила его, Корвина и Маркуса — всех, кто был вовлечен в маленький заговор против новых союзников землян, — технике минбарской медитации. Предполагалось, что это препятствует телепатическому сканированию. Похоже, что это сработало на Бестере. Это наверняка должно было сработать на Лите.

— Я не сканировала вас, — сказала Лита, очевидно, поняв его реакцию. — Мне это сообщил ворлонец.

Шеридан заметил, как вздрогнула Деленн.

— Его зовут Кош.

— Он был… когда-то… частью меня, — прошептала Деленн.

— Бог знает почему, но теперь он — часть меня. Он велел мне встретиться с вами, и передать такие слова: «Это начало». Вот. Для вас это что-нибудь значит?

— Возможно.

— Хорошо. И еще… Я хотела сказать вам… Простите меня. За то, что я делала с вами.

Деленн мягко, ласково улыбнулась, и ответила:

— Спасибо.

Лита улыбнулась в ответ и повернулась, чтобы уйти. Когда она дошла до двери, то внезапно остановилась, повернулась и сказала:

— Капитан, я не знаю, что за игру вы затеяли с Маркусом, но понимаю, что не могу остановить вас. Имейте в виду, что если с ним из-за вас что-нибудь случиться, я вас не прощу. Никогда.

И она ушла.

Шеридан взглянул на Деленн.

— Что я мог сказать ей? — проговорил он. — Я не знаю, какая опасность подстерегает Маркуса, но нам действительно нужна та информация, которую он может достать.

— Информация для нас ценнее его жизни?

— Может быть. Мне бы хотелось знать правильный ответ, но жизнь — сложная штука.

— Да, по-видимому, это так.

Она неспешно достала Трилюминарий.

— Ты готова?

— Да.

Она поместила Трилюминарий в верхнюю часть машины.

— Я буду здесь, — сказал он. — Можешь на меня положиться.

Она улыбнулась.

— Спасибо.

* * *

Увидеть на Минбаре центаврианина можно, только если вам крупно повезет. Но для того, чтобы увидеть центаврианина на вечере минбарской поэзии, требуется просто невероятная удача.

Вир Котто был исключением среди центавриан.

Учитывая то, что официально он занимал должность атташе посла Рифы, работал главой дипломатического представительства, делал всегда самую тяжелую и неприятную работу и каждый раз оказывался козлом отпущения, сейчас Вир должен был быть по горло занят подготовкой к их совместной предстоящей поездке на Проксиму-3. Но неофициальные, хранимые в глубокой тайне, обязанности Вира, касавшиеся заклятого врага Рифы — Лондо Моллари, требовали от него заняться сперва кое-какими другими делами.

Поэма как раз закончилась, и была встречена одобрительной реакцией слушателей. На первых порах ти-ла — традиционная минбарская поэзия — ставила Вира в тупик. Стихотворения центавриан, как правило, были короче, проще и, в общем и целом, гораздо скабрезнее, но, в конце концов, он привык к ней и даже приучился получать от нее удовольствие.

Он немного отпил из бокала, наблюдая, как поэт негромко разговаривает с публикой. Напиток, разумеется, не содержал алкоголя, но Вир, все же, не знал толком, из чего тот был сделан. Рифу не волновало отсутствие спиртного на Минбаре — бревари он пил только по случаю государственных праздников, а Вир был вообще равнодушен к выпивке, но практически любой другой центаврианин оценил бы их положение, как кошмарное.

Наконец, поэт попрощался с присутствующими поклоном и вышел. Вир знал, что тот заметил его, и встретит в их обычном условленном месте, но для начала, с целью соблюдения конспирации, он должен был как-то убить время тут. Он затеял вежливый светский разговор с минбарцем-мастером, после окончания которого удалился из помещения, направившись к укромной аллейке, где никто не застанет их врасплох. Минбарцы уважительно относились к желанию уединиться, но все же…

— Что-нибудь слышно от Г'Кара? — спросил Вир.

Его очень беспокоило затянувшееся молчание главы их конспиративной сети.

— Алит Нерун послал сообщение, достигшее меня несколько месяцев назад. Ха'Кормар'А Г'Кар пока что занят укреплением своих позиций на Эпсилоне-3. Он собирает корабли, способные сражаться на его стороне. Сам алит Нерун отправился в пределы Лиги Неприсоединившихся Миров, чтобы отыскать там нечто такое, что могло бы помочь нашему делу. Несомненно, что Ха'Кормар'А Г'Кар полагает, что в ближайшем будущем не избежать серьезных конфликтов.

— Он прав. Серый Совет вот-вот выберет нового лидера. Посол Рифа и я завтра отправимся на Проксиму-3. Посол не сказал мне, зачем, но я готов держать пари, что совпадение одного с другим не случайно.

— Да, похоже на то.

— Вот именно. Когда вы отправитесь в путешествие на Приму Центавра?

— Я покидаю Минбар завтра, так же, как и вы.

— Хорошо. Я был бы признателен, если бы вы передали это министру Моллари.

Вир передал своему визави инфокристалл.

— Если бы все было как обычно, я бы отдал ему это сам, но… в свете последних событий, мне кажется, что ему следует получить эту информацию как можно быстрее.

— Я сделаю все возможное, чтобы эта информация попала к нему. Вы сможете встретиться с капитаном Шериданом во время своего пребывания на Проксиме-3?

— Я надеюсь. Учитывая, куда все катится, он действительно очень нужен нам.

— Я… полагаю, что это так. Алит Нерун дал мне еще одно поручение, — чтобы я передал частное сообщение капитану Шеридану и Сатаи Деленн.

Вир взял из рук минбарца кристалл и положил его в карман своего камзола.

— Я проведу на Приме Центавра два месяца. Мы встретимся, когда я вернусь. Да пребудет с вами Вален.

— Вам того же.

Вир покинул аллею и суетливо пошел прочь. Он чувствовал, как инфокристалл оттягивает карман его камзола. Он казался ему очень тяжелым.

* * *

Для Сьюзен Ивановой возможность оказаться одной для того, чтобы выполнить какое-нибудь задание ее союзников, стала редким удовольствием в последнее время. С того самого момента, как капитан Шеридан и эта его минбарская ведьма заставили Маркуса шпионить за ней (все, конечно же, делалось для ее собственной безопасности), у нее очень редко появлялась возможность заняться своими основными обязанностями. Впрочем, это не имело очень уж большого значения, поскольку теперь все складывалось само собой, почти без ее участия, да и сказать, что ей плохо с Маркусом, она тоже не могла.

Нет, наоборот: будучи с ним, она получала слишком много удовольствия, и именно поэтому ей иногда нужно было отдыхать от его присутствия. У нее был большой выбор способов, как достичь этого, но на этот раз она не придумала ничего лучше, как подсыпать ему снотворного в выпивку. Господи Боже, он пил воду. Пил ли ее тут хоть кто-нибудь еще? У нее было не так много времени, но достаточно, несмотря на то, что она и так уже убила большую его часть, просто глядя на то, как он спит.

Он был невинен, и это было так непривычно для нее. Пси-корпус лишил ее детской невинности, забрав мать, а отец лишил ее своей любви. Но Маркус — он видел, как погибла его семья, как была разрушена колония, в которой он жил; все, что он имел, было вычеркнуто напрочь, и, тем не менее, он сохранил свою невинность. Он заплакал в первый раз, когда ей удалось соблазнить его, и его слезы привели Сьюзен в состояние невероятного потрясения.

Ей пришлось напоминать себе, зачем она делает все это. Ей пришлось напоминать себе о минбарцах, о ворлонцах, о Пси-корпусе. Снова и снова твердила она про себя одну и ту же фразу: «Кто-то должен стать жертвой, если от этого зависит спасение всех остальных». Раз за разом напоминала себе, что она здесь не для того, чтобы кувыркаться в постели с Маркусом.

Если бы она не напоминала себе обо всем этом сама, это бы не преминули сделать двое ее спутников-Теней. Они были недовольны. Она не знала, что им известно о желании, о сексе, о любви, но она понимала, как они озабочены присутствием Маркуса. Они требовали, чтобы она либо убила его, либо посадила на него Стража, и ей приходилось выдерживать отчаянные словесные схватки, доказывая им, что действия такого рода могут навлечь на нее ненужные подозрения.

Но им ли она напоминала об этом — или себе?

Она протянула руку к двери комнаты, бывшей целью ее нынешнего путешествия, и нажала кнопку сигнала. Она знала, что та, с которой она хотела поговорить, была там, и еще она знала, что кое-кого другого, кто тоже жил здесь, в этом жилище сейчас не было.

Дверь открылась, и на пороге возникла бледная рыжеволосая женщина.

— Сьюзен, — пробормотала она. — Сьюзен. Прости. Я в таком виде…

— Все в порядке, Анна.

Анна Шеридан шагнула назад, приглашая Сьюзен — и ее невидимых спутников — войти в комнату. Сьюзен, медленно поворачивая голову, оглядела помещение. Все было в полном беспорядке, запах дешевого нарнского спиртного смешивался с еле теплившимся ароматом апельсинового цвета. Повсюду были разбросаны предметы одежды, постель была смята и неубрана, и было совершенно ясно, что тут не убирались уже многие месяцы.

Сьюзен посмотрела на Анну. Ее красивые черты покрывала маска усталости и горечи. Рыжие волосы до плеч были измяты и торчали во все стороны, — очевидно, она не поправляла прическу после сна. От нее перло запахом сивухи и пота, а большая футболка — единственное, в чем она была — уже давно нуждалась в стирке.

— Тяжелая ночь, да? — сказала Сьюзен.

Анна кивнула.

— И не первая. Бормотуха кончилась сегодня в три часа ночи.

— Джон… его не было тут?

Сьюзен знала наверняка, что его здесь не было. Он витал на своем космическом корабле вместе со шлюхой-минбаркой. Глядя на женщину, которая, как все больше уверялась Сьюзен, становилась ее подругой, она почувствовала вспышку острой ненависти к Деленн за то, что та лишила эту несчастную последней радости в жизни.

Анна покачала головой и вдруг разрыдалась, уронив голову в свои ладони.

— Я не видела его уже много месяцев, — зашептала она. — Я даже не знаю, тут он, или еще где-нибудь.

— Он здесь. «Вавилон» стоит на орбите. Правительство ожидает в скором времени атаки минбарцев, и оно желает, чтобы корабль был в полной боевой готовности.

— Пусть они приходят, — бормотала Анна. — Они отняли у меня мою лучшую подругу, мою дочь и моего мужа. А теперь им нужна моя жизнь — что ж, пусть подавятся ей.

— Что ты говоришь! — воскликнула Сьюзен, сама удивившись своей искренности. — Мои друзья будут здесь, когда появятся минбарцы, и они не пропустят их, я обещаю. Что же касается Джона… я не знаю, что с ним происходит. Я тоже не видела его долгое время, но слышала, что он все время вместе с Деленн.

— Опять она! — вскинулась Анна. — Что он в ней нашел? Господи, она же ведь минбарка! Она убила нашу дочь! Это… это мерзко. Это просто мерзко, отвратительно, невозможно и… о, Боже! Как мне хотелось бы, чтобы она была здесь!

Сьюзен тихо потянулась к Анне, обняв ее и прижав к себе. Она услышала, как раздраженно зашипели ее соглядатаи, но она не обратила на них никакого внимания. Она делала это для них же, так что, если при этом она могла утешить Анну, то именно так она и поступит.

— Я думаю, ты должна поговорить с ним, — сказала она. — Просто расскажи ему, каково тебе. Может быть… я не знаю. Может быть, у тебя что-нибудь получится.

— Ты так думаешь?

— Я знаю.

— О, Господи. Я — просто чучело.

Анна скривилась в горькой улыбке.

— Посмотри на меня. Посмотри вокруг.

— Я… — у Сьюзен мелькнула мысль о спящем Маркусе. — Я помогу тебе прибраться — и привести в порядок себя. А потом ты сможешь полететь на «Вавилон» и поговорить с Джоном.

— Спасибо. Я не знаю, что бы я делала без тебя.

Сьюзен услышала шипение своих спутников и внезапно, в один краткий миг, вопреки рассудку, возненавидела себя за то, что ей приходилось делать. Но только лишь на один миг.

* * *

Среди девяти членов Серого Совета бывали такие, как Синевал — они говорили часто и громогласно. Бывали и другие, вроде Хедронна, которые говорили редко, но в чьих словах заключалась большая сила. Иногда в нем были люди наподобие Деленн, которым не было нужды говорить, чтобы демонстрировать свою силу. Но были там и такие, как Ратенн — к их словам прислушивались редко, и еще реже следовали им.

Это не означало, что его мнения и идеи были хуже, чем, к примеру, у Синевала. Просто ему приходилось искать посредника для их изложения. Обычно это была Деленн, — она слушала и понимала его, но теперь Деленн не было. О ней молчали, ее предали забвению и оболгали. Ратенн знал, что мысль о ее добровольной помощи Старкиллеру была абсурдна, — нет, хуже, чем абсурдна, — кощунственна. И теперь Синевал занимал ее, — что бы там ни говорили, ее — место.

Нужно очень сильно постараться, чтобы разозлить минбарца, но разгневанный минбарец — повод испугаться, как выяснили на своем горьком опыте земляне. Ратенну нужно было найти выход своей злости, и он слушал ти-лу. Воспоминания о прошлом и думы о будущем. Поэт был и талантлив и просветлен, но его слова ничуть не смягчали гнев Ратенна. В конце концов он поднял руку, и поэт прервал чтение, почтительно поклонившись.

— Вы знаете Сатаи Деленн? — спросил он.

— Мне известно… о ней, — ответил поэт, не поднимая взгляда. Правила приличия не позволяли кому угодно глядеть в глаза Сатаи Серого Совета.

Ратенн посмотрел на поэта. Новость об исчезновении Деленн не была всеобщим достоянием, и если он разгласит этот секрет, его могут ждать неприятности. Но, все же, как говорится, поэту дано право услышать слова Сатаи.

Тоска от неправильности происходящего снедала его. Поэт все еще стоял со склоненной головой.

— Воины со своей глупой гордостью, — прошептал Ратенн. — Они разрушат наш Совет. Синевал развалит Совет. А мы, Третий Храм Чудомо, не пошевелим и пальцем, чтобы остановить его. А все почему? Потому что у нас иного выбора. Запомните этот Серый Совет, шаал Ленньер. Вспоминайте нас в ваших стихах, ибо скоро некому больше будет это делать.

Когда вы отправляетесь к центаврианам?

— Завтра утром, Сатаи.

— Я все думаю о том, как на Центавре воспримут ваше творчество, шаал. Почему-то мне не кажется, что эти стихи окажутся очень близкими для них. Но если хоть кто-то и способен достучаться до их сердец, то это вы. Шаал Майян должна гордиться вами.

— Да, Сатаи. Так оно и есть.

— Я рад, что она ценит вас по достоинству. Идите, шаал Ленньер, и да пребудет с вами Вален.

— Благодарю вас, Сатаи.

Ленньер поклонился и ушел. Ратенн, наконец-то, оказался в одиночестве, окруженный со всех сторон неясными тенями. В его груди пылала злость.

Воины! Совет был в руках касты Жрецов задолго до Дукхата, еще во дни самой Лиравал.

Ратенн поклялся себе памятью Деленн, что те времена должны наступить вновь.

* * *

Мало кто на борту «Вавилона» не знал в лицо Анну Шеридан, — некоторые знали ее с тех пор, как она вышла замуж за капитана вскоре после переселения на Проксиму-3. Но никто не видел ее на корабле уже больше года, и, насколько было известно командору Корвину, капитан не встречался с ней уже почти шесть месяцев.

Поэтому, получив известие о том, что Анна находится в причальном отсеке, требуя, чтобы ей дали поговорить с мужем, и, между прочим, интересуется, по какой причине меры безопасности стали гораздо строже, чем обычно, он первым делом сильно удивился.

— Она… трезвая, мистер Аллан? — нерешительно спросил Корвин.

Невзирая на капитана, который упорно делал вид, что эта проблема его не волнует, тот факт, что Анна — пьяница, был не таким уж великим секретом на Проксиме.

— Да, сэр, — ответил Зак. — Мало того, даже намека никакого на это дело нет.

— Я спускаюсь.

По пути из рубки в причальный отсек, Корвин мучительно пытался придумать, что он должен ей говорить.

«Простите, миссис Шеридан, но ваш муж в данный момент занят тем, что охраняет нашу минбарскую пленницу, которая, скажем так, окуклилась с целью исполнения древнего пророчества. А, между прочим, меры безопасности сейчас столь строги именно потому, что мы не желаем, чтобы кто-нибудь узнал об этом, и еще нам очень не хочется, чтобы Сьюзен имела возможность разгуливать по кораблю, пока мы не решили, что с ней делать. Вообще говоря, ни все они, ни я сам толком не знаем, как нам теперь относиться к Сьюзен».

Вот. Так будет в самый раз.

Он все еще продолжал разговаривать сам с собой, входя в причальный отсек, когда обнаружил там Анну, уже проявлявшую признаки нетерпения. Корвин даже слегка вылупил глаза, когда увидел ее. Ее волосы были свежевымыты, подстрижены, и уложены в новую прическу. На ней были просторные голубые брюки и топик, а также украшения. Корвин старался подмечать в людях как можно больше мелочей, и он углядел обручальное кольцо, блеснувшее на пальце Анны. Она не надевала его уже многие годы.

— Я хотела бы видеть моего мужа, если это не очень трудно, — с вызовом проговорила она. — Конечно же, если он не очень сильно занят.

— Видите ли… — начал Корвин.

Что там говорил капитан? «Можете вызывать меня только в самом крайнем случае». Корвин не был уверен, что знает точное его определение, но из своего опыта он мог сделать вывод, что если вдруг поблизости появятся двадцать минбарских крейсеров, это сойдет за крайний случай, а вот любое событие меньшего масштаба — нет.

— Боюсь, что он действительно занят в настоящий момент. Если вы желаете оставить какое-нибудь сообщение для него, то…

— Я прекрасно могу сделать это при помощи электронной связи, — отрезала она. — Я хочу поговорить с ним сама.

— Я глубоко извиняюсь перед вами, — начал Корвин. — Я доложу ему о вас сразу, как только получу такую возможность, но я боюсь, что мы здесь все в последнее время очень заняты…

«Очень заняты» — не то слово. На Корвина свалилось так много учебных тревог, инспекций и проверок, что он начинал побаиваться от постоянной усталости превратиться в зомби, бездумно расхаживающего взад-вперед и столь же бездумно делающего привычную работу.

— Знаете, командор, — неожиданно вмешался Зак. — Я тут все думал об одной вещи. Мисс Александер бормотала что-то, когда возвращалась от него несколько часов назад. Она все повторяла и повторяла слово «Кризалис». Как вы думаете, что бы это значило?

— Понятия не имею, сержант, — раздраженно ответил ему Корвин.

— Мисс Александер? Ага, все понятно. Он с удовольствием впускает к себе каких угодно женщин, лишь бы не меня. А я — всего-навсего его жена! И что, интересно, это еще за Кризалис такой?

— Нам с вами остается лишь гадать, — светским тоном заговорил с ней Зак. — Они же мне ничего не говорят. Думаю, это что-то минбарское.

— Молчать, сержант! — рявкнул на него Корвин. — Я прошу прощения, миссис Шеридан, но капитан занят. Я обязательно дам ему знать о вас, когда он освободится.

— Занят? — медленно проговорила Анна. — Да, я понимаю, он все время сильно занят — с другими женщинами и с минбаркой! Можете не трудиться, командор!

Она повернулась и устремилась прочь. Корвин в ярости повернулся к Заку.

— Эй, я же не знал, что это такой большой секрет, — начал оправдываться Зак. — Прошу прощения.

— Я не ожидал от вас, что вы будете с каждым встречным и поперечным распускать язык о вещах, которые являются секретом, сержант.

— Ах, черт побери. Вы правы. Виноват, командор. Видите ли, я в последнее время очень уж мало спал. Вся эта дополнительная безопасность, тренировки, проверки и так далее. Я просто уже… немножко как лунатик, знаете ли.

Корвин вздохнул, и его гнев отхлынул.

— Я понимаю. Сколько вам еще сидеть на посту?

— Да вроде, еще часа четыре.

— Как закончите, отправляйтесь на поверхность. Устройте себе отдых, расслабьтесь. На нас всех в последнее время очень сильно давят дела, и, насколько я вижу, для некоторых, это уже слишком. Просто, постарайтесь не делать подобных глупостей впредь, мистер Аллан.

— Конечно сэр. Прошу прощения.

— Не думаю, что это что-нибудь меняет. У капитана и его жены отношения и без того нелегкие, и будь я проклят, если слово «Кризалис» что-то ей скажет. Проклятье, я ведь связан со всем этим, но даже я не знаю, что значит эта чертовщина.

— Да, сэр. И все же, извините.

— Можете не беспокоиться на этот счет. Наверное, ничего плохого не случилось.

— Да, сэр.

* * *

— Пришло время, когда мы должны взглянуть фактам в лицо, — говорил вице-президент Кларк. — Время, отпущенное нам, истекает. День, дату которого мистеру Уэллсу удалось узнать от нашей пленницы-минбарки, прошел уже два месяца назад. Даже принимая в расчет время, необходимое Серому Совету на то, чтобы утрясти свои политические вопросы, на данный момент они уже должны избрать себе вождя, или как раз заниматься этим. А это значит, что корабли минбарцев могут оказаться здесь со дня на день.

— Мы все это знаем, Морган, — тусклым голосом проговорила президент Крэйн.

Ее здоровье оставляло желать лучшего, и она пришла на это собрание только из-за того, что обсуждаемый вопрос был очень важен. Более чем четырехчасовые дебаты не добавили ей бодрости, и теперь она выглядела так, будто вот-вот потеряет сознание.

— Мы знаем это, и мы уже долгое время ведем приготовления. Лейтенант Иванова заверила нас, что ее друзья следят за ситуацией, и что они появятся здесь в нужный момент. Наши зонды раннего предупреждения пока не передают ничего необычного. Мы будем готовы, Морган…

— Но, — вмешалась генерал Такашима, — у нас действительно очень мало времени. Мы так и не дали твердого ответа на мирные предложения Центаурума. Центавриане могут быть полезными союзниками для нас. Учитывая, что через пару дней сюда прибудет лорд Рифа, мы не должны упускать такого ценного шанса. Наверняка, минбарцы задумаются, если на нашей стороне будут еще и центавриане.

— Мне так не кажется, — заявил Кларк. — Но, все равно, союз с Центавром важен для нас. Какая польза все это время нам была от нарнов? Да никакой. Так что, если центавриане хотят предложить нам свою помощь в войне с Минбаром, с нашей стороны было бы глупо отказываться.

— У меня все еще остаются сомнения насчет этого лорда Рифы, — тихо сказала Крэйн. — Я никогда раньше не слышала этого имени. Почему центавриане не послали министра Моллари или кого-нибудь из его помощников? В конце концов, именно он был первым, кто выдвинул идею соглашения.

— У министра Моллари много дел и обязанностей, — ответил Кларк. — Лорд Рифа — видный представитель центаврианской знати, и на его верительной грамоте стоит печать самого императора Центавра. Если у вас есть какие-то сомнения на его счет, вы можете высказать их прямо ему.

Мне, однако, кажется, что перед нами стоит более серьезная проблема. Потенциальная угроза безопасности. Когда Сатаи Деленн привезли сюда, я выступал за то, чтобы оставить ее в живых. В качестве военнопленной и потенциальной заложницы, она представляла собой значительную ценность и, в самом деле, мистер Уэллс получил от нее большое количество бесценных сведений. В последнее время, однако, она постоянно находится на «Вавилоне». Как следует из доклада капитана Шеридана о его фиаско у Эпсилона-3, ее присутствия на борту оказалось недостаточно, чтобы помешать минбарскому кораблю открыть огонь по «Вавилону», а, следовательно, ее ценность как заложницы представляется теперь сомнительной. Кроме того, капитан Шеридан много раз отвечал отказом на запросы мистера Уэллса, а также любых других сотрудников Службы Безопасности, по поводу возобновления ее допросов.

Оказывает ли она какое-то… нездоровое влияние на капитана Шеридана, или нет — судить не мне. Так или иначе, я полагаю, что из факта ее наличия у нас мы уже не можем извлечь никакой пользы, и теперь он представляет собой лишь потенциальную опасность. Чем быстрее мы избавимся от нее, тем лучше.

И, разумеется, публичная казнь послужит неплохим средством поднятия морального духа людей, не правда ли?

Глава 2

Если бы капитану Джону Шеридану год назад сказали, где и чем он будет заниматься в этот день, он бы не поверил и рассмеялся в лицо тому, кто сказал бы это. Тогда он был верным защитником Человечества, последней надеждой на спасение от минбарцев, бесстрашным капитаном корабля Земного Содружества «Вавилон». Все казалось таким простым. Конечно, его дочь Элизабет уже погибла, и его жена Анна доводила себя ночами до пьяного ступора, но, по крайней мере, он знал, кто он такой, и зачем он делает свою работу.

Но потом случилось то, что случилось: он привел «Вавилон» на Вегу-7 для ремонта, его предал администратор На'Фар и захватили в плен минбарцы. В камере минбарской тюрьмы его нашла Сьюзен Иванова, он сбежал оттуда, захватив по дороге Деленн, и с того момента в его жизни наступил полный хаос.

Все события, начиная с полета на Нарн, — освобождение сатаи Деленн из-под допроса Уэллса, вся чехарда вокруг Эпсилона-3 и Г'Кара, таинственная встреча на Вавилоне 4… они казались ему странно нереальными. Как если бы он вспоминал какой-то малопонятный сон. Ему хотелось проснуться и увидеть, что он снова на Земле — и рядом с ним только Анна и Элизабет, и они находятся в саду его отца, воздух в котором напоен ароматом цветущего апельсина. И у них еще целая жизнь впереди — такая, которую стоит прожить, которая могла бы стать реальностью, если бы только минбарцы остановились, не стали сжигать Землю.

Но всякий раз он приходил в себя и понимал, что Элизабет мертва, Анна стала чужим человеком для него, Земли больше нет, — как нет его семьи и памяти о ней. А он сидит здесь, на «Вавилоне», глядя на гигантский кокон перед собой.

Конечно, Деленн называла его Кризалис, но от этого происходящее не казалось ему менее бессмысленным. Он ловил себя на абсурдной мысли, что он ожидает ее появления оттуда в виде бабочки с крыльями и всякими такими штуками. Он и в самом деле не имел понятия, во что превратит ее Кризалис. Единственное, что давало хоть какую-то надежду — это ее уверенность в том, что так она сумеет сблизить две расы. На взгляд Шеридана, это была совершенно глупая мечта, но вера, пламенем кипевшая в ее глазах, почти убедила его самого.

Почти.

Шеридан не верил в пророчества, в судьбу, в то, что у всего рано или поздно наступит счастливый конец. Когда он пытался думать о мире между землянами и минбарцами, перед его глазами вставала «Черная Звезда», минбарские флоты, реющие над Марсом, сатаи Синевал в зале Серого Совета, и он чувствовал, что все это может закончиться лишь большой кровью. Возможно, если бы Минбар погиб так же, как погибла Земля, то тогда, может быть, речь могла бы идти о мире, но он сильно сомневался насчет этого.

Так почему же он сидит здесь, наблюдая за коконом, в котором была скрыта женщина, стоявшая у кормила войны против его народа? Зачем он зажигает свечи, расставленные в каком-то определенном порядке, в котором он не видит смысла? Для чего он находится тут, в то время как ему следует управлять кораблем? Почему он следует словам пророчества, в которое не верит сам?

Почему? Потому что он верит в нее. Шеридану в жизни несколько раз выпадало счастье знакомства с людьми, вокруг которых вращалось все. Эти люди внушали уважение и послушание одним своим присутствием. Он предполагал, что сам является одним из них, хотя его внутренние ощущения были далеки от этого. Он вспоминал генерала Ричарда Франклина, «Громовержца», ауру силы, которая явственно ощущалась в его присутствии. Он вспоминал своего первого командира — капитана Джека Мэйнарда, с его практически неистощимым запасом знаний, рассказов и пословиц. Он вспоминал своего отца, дипломата от Бога, к чьим негромким словам прислушивались императоры, вожди и пророки, и еще он вспоминал свою мать, чей тихий голос заставлял утихомириваться двух непослушных детей.

Все они были мертвы ныне, но Деленн была жива. Она не была военачальником, и Шеридан не думал, что она выдающийся дипломат. Исходя из того, что ему было известно о минбарской кастовой системе, он заключил, что она была жрицей. И все же, она обладала той же самой силой, какая была свойственна всем великим воителям и дипломатам, которых когда-либо знал Шеридан. И было в ней нечто большее. Вера. Совершенно искренняя, подлинная вера в правоту своего дела.

Шеридан не верил ни во что. Наверное, именно потому он так стремился разделить ее веру, как утопающий стремится ухватить глоток воздуха. И вот, он ждал теперь ее. Но все-таки он подозревал, что в бочке уверенности имелась-таки ложка сомнения. Деленн не знала, что с ней случится после этого, но поступала она так, будто была полностью уверена в успехе. Поэтому, ощущая благодарность за все те слова поддержки, что были сказаны ею, он сидел, и ждал.

Она сказала, что это может занять несколько дней — может быть, даже, две недели. Сейчас она находилась внутри уже пять дней. Шеридан почти ничего не ел и не пил, но ему и раньше приходилось проводить целые дни без еды и воды, так что голод не беспокоил его. Она прекратила двигаться внутри Кризалиса дня три назад, и теперь Шеридан уже не мог видеть ее сквозь толстые переплетения оболочки.

Он ждал. Командор Корвин понимал в происходящем еще меньше Шеридана, но он уважал своего командира и сделал все, чтобы ничто и никто не беспокоил его. Даже известие о том, что Анна попыталась добиться встречи с ним, не дошло до Шеридана, а если бы он знал об этом, то, возможно, все сложилось бы иначе. Но сейчас Шеридан пребывал в тишине и полумраке, ощущая непривычный покой.

Так не могло продолжаться беспредельно. Всему приходит конец. Шеридан понимал это, но все-таки почувствовал легкое раздражение, когда вдруг запищал его коммуникатор и до него донесся голос Корвина.

— Сэр, я очень сожалею, — заговорил он. — Но мы принимаем вызов по Золотому Каналу от вице-президента Кларка. Я пытался убедить его, что вы плохо себя чувствуете, но он настаивает на немедленном разговоре с вами. Он говорит, что это срочно.

— Я понимаю. Благодарю, Дэвид. Я буду говорить из своего кабинета.

Шеридан еще раз поглядел на Кризалис. Он мысленно пообещал Деленн, что он уйдет ненадолго и скоро вернется. Даже если ему придется спуститься на планету, он будет здесь через несколько часов. Он вернется, и будет с ней все оставшееся время.

— Я скоро вернусь, — сказал он Кризалису. — Извини меня, я скоро вернусь.

Он вышел из комнаты и запер дверь своим личным кодом доступа. После этого он повернулся к стоявшему на вахте охраннику.

— Никто, кроме командора Корвина, не имеет права входить в эту каюту до моего возвращения. Если кто-нибудь попытается проникнуть, арестуйте его и заприте в камере.

В силу необходимости каюта Деленн, несмотря на довольно уютное убранство, считавшаяся камерой, находилась далеко от рубки и кабинета Шеридана, располагавшихся в носовой части корабля. Поэтому путь в кабинет ему предстоял неблизкий. И даже если Шеридан несколько замедлял шаг, делал это он отнюдь не намеренно. Ему не нравится Кларк, но разве это повод, чтобы лишний раз злить его, не так ли? По крайней мере, так он говорил самому себе.

Наконец, он добрался до своего кабинета, встал перед коммуникационным пультом и включил Золотой Канал. Лицо Кларка, появившееся на экране, не было особенно доброжелательным.

— Долго копаетесь, капитан Шеридан, — бросил он.

— Прошу прощения, господин вице-президент, — ответил Шеридан. — Я занят многочисленными проверками и другими делами. Мы должны быть уверены, что корабль будет готов к появлению минбарцев.

— Наши зонды раннего предупреждения пока не показывают признаков активности со стороны минбарцев. В случае чего, у нас будет в запасе, по крайней мере, двенадцать часов.

— Можете мне поверить, господин вице-президент, это чертовски мало.

— Посмотрим, но, пока что, «Вавилон» может обойтись без вас несколько часов. К нам прибыл дипломат с Центавра, чтобы обсудить возможность заключения двустороннего договора о взаимопомощи, и он желал бы встретиться с вами…

— Господин вице-президент, я очень занят. Я уверен, что он сможет обойтись без личной встречи со мной…

— Он настаивает на том, что это необходимо, капитан, а я, в свою очередь, считаю нужным напомнить вам, что вы служите Правительству. Если мы сможем заключить этот договор с Центавром, нам, может быть, вообще не придется сражаться с минбарцами.

— Господин вице-президент, я воевал и против минбарцев, и против центавриан, и я хочу сказать вам, что если центавриане вздумают заступиться за нас, и пошлют какие угодно силы, минбарский флот пройдет сквозь них, как нож сквозь масло. А если даже они не станут помогать нам военными средствами, то нарны наверняка продадут нас минбарцам со всеми потрохами, и разломают ваши зонды раннего предупреждения, вместе со всем остальным проданным нам оборудованием.

— Посмотрим, капитан. Так или иначе, мы требуем вашего присутствия на Проксиме-3, и вам необходимо прибыть сюда в ближайшее время.

Шеридан выругался про себя.

— Я буду, господин вице-президент.

Сигнал пропал, и он, отступив назад, присел в раздумье на краешек стола. Центаврианин, здесь? Считалось, что это пространство принадлежит нарнам, и нарны постоянно прилетали на Проксиму и улетали с нее, — в данный момент, правда, больше улетали, чем прилетали. Но зачем центаврианину забираться так далеко в зону боевых действий? Минбарцы могут появиться в любой момент (Шеридан не очень-то доверял этим зондам). Так почему же знатного центаврианина не страшит риск попасть под перекрестный огонь, не говоря уже о риске превратиться в отбивную по милости какого-нибудь встречного нарна?

Вопросы. Опять сплошные вопросы, и ни одного ответа.

Шеридан снова выругался и стал готовить все для того, чтобы Деленн пребывала в безопасности, пока он будет на Проксиме. Все равно, он улетит туда ненадолго. В худшем случае, на несколько часов. Да, не более того.

* * *

Для знатных вельмож Примы Центавра секретные встречи и тайные заговоры в последнее время стали едва ли не обязательной частью повседневной жизни. Император Мэррит был доброжелательным, компетентным, вежливым и искренним. Все это вместе означало, что ему было бы проще нарисовать себе громадную мишень на лбу и выйти погулять на стрельбище.

Было много таких, которые в один голос утверждали, что Мэррит и в подметки не годится своему отцу, и они были в общем-то правы, но истина была в том, что Турхан был великим человеком только в начале своего правления. Он вытащил Центавр из нарнского кошмара, причем потери престижа, порядка и жизней при этом оказались меньше, чем предполагали самые большие оптимисты. А то, как он развивал отношения с инопланетными правительствами, в особенности, с набиравшим силу Земным Содружеством, несло центаврианам новую надежду на восстановление государства и, быть может, возрождение былого могущества.

Но Турхан, как и многие великие правители, прожил слишком долгую жизнь. Со временем он стал стар и болен, и уже не мог удержать двор в своих руках. Самый сильный союзник Центавра — Земное Содружество — был сметен с политической сцены, и от него остался лишь крохотный обломок. Поскольку центавриане ничем не могли помочь этому обломку, земляне обратились за помощью к нарнам, и те стали помогать им с радостью, не так уж много требуя взамен.

А потом началась война с Нарном, обозначив собой путь к возрождению Республики Центавра, что немало удивило всю Галактику, а в особенности, нарнов, которые вдруг обнаружили, что их военная машина не столь сильна, как им хотелось бы.

Турхан умер, не дожив до конца той войны, и его сын взошел на трон. Но был он не более чем символической фигурой. Пока все внимание было сосредоточено на войне, маленькая группа дворян сумела подняться к вершинам власти и направить Республику по пути величия. Умело используя средства дипломатии, военного искусства и ту же самую стратегию изматывания противника, что ранее применили против них нарны, Лондо Моллари, Урза Джаддо и Форверд Рифа сумели благополучно вывести Центавр из войны. Да, она закончилась кровавым патом, но, по крайней мере, центавриане сохранили свою свободу, и теперь восстанавливали то, что было разрушено.

Тогда-то и грянул гром. Во время войны Лондо Моллари довелось увидеть что-то такое, о чем он предпочитал никому не рассказывать. В то время его послали с дипломатическим заданием к дрази, на которых напали нарны, и он исчез, и не появлялся больше недели. Когда он вернулся, то был рассеянный и невнимательный, а по ночам часто просыпался в холодном поту. Урза Джаддо сосредоточил все свое внимание на императоре, пытаясь, в то же время, закончить войну и улучшить положение в государстве. А Форверд Рифа… он все чаще стал грезить о власти, несомненно, под влиянием своей благоверной супруги, Эльризии. Очень скоро Урза и Рифа оказались на разных концах политического спектра, и весь Центаурум раскололся и был близок к открытому противостоянию. Будучи вынужденным, в чем-то против своей воли, выбирать одну из двух сторон, Лондо пошел в союзники к своему старому другу Урзе, но никакого удовольствия от этого он не испытывал. Однако у Рифы оказалось слишком много сторонников, чтобы от него можно было избавиться раз и навсегда, так что его пришлось послать с глаз долой на Минбар. Урза стал премьер-министром императора, а Лондо… продолжал копать свой огород.

Но в какой-то момент между изгнанием Рифы и настоящим временем дела стали валиться из рук Правящей Троицы — Мэррита, Урзы и Лондо. До сих пор неженатый Мэррит все больше попадал под влияние леди Эльризии, которая впуталась в какие-то интриги вместе с двумя женами Лондо — Мэриел и Даггер. Несколько знатных центавриан таинственным образом скончались по естественным причинам. Мэррит все больше и больше отдалялся от реальности, а полчища племянников и кузенов Турхана полезли во все окна и двери дворца, попутно занимая видные места на политической сцене.

А еще оставались нарны. Из-за недавнего нападения на захваченную ими во время войны колонию Рагеш-3, все уже налаженные было отношения полетели к черту. Выглядело так, будто никто не отдавал приказа об этой атаке, и никто, кстати, не обращал внимания, что центавриане в результате оказались биты. Это не имело значения — ведь, если нарны нападут, то… что ж, Центавр побеждал их раньше… Центавр победит и на этот раз.

И вот, в то время как на Приме Центавра занимается пожар, император Мэррит отрезан от мира, пленяемый благородной леди Эльризией, Урза Джаддо занят своими личными делами, Лондо Моллари… имеет достаточно своих собственных, совершенно нетипичных проблем, с которыми он вынужден разбираться…

Лондо ненавидел поэзию. Лондо терпеть не мог минбарцев. Минбарская же поэзия положительно выводила его из себя. Единственной причиной, по которой он торчал на вечере минбарской ти-лы, было то простое обстоятельство, что здесь не могло быть и духа ни одной из его жен. (У Тимов не хватало терпения для подобных вещей, Мэриел была слишком занята своими интригами, и даже у Даггер не нашлось бы доброго словечка для всей этой дребедени). Ах да, Лондо же сидел здесь еще по одной причине. Поэт.

Он никогда раньше не встречался с шаалом Ленньером, но переданное вчера лично ему закодированное сообщение надоумило его пойти для встречи именно сюда. «Над домом Лис завтра будут девять теней». Лондо терпеть не мог кодов, и он надеялся, что со всеми этими тайными делишками он покончил многие годы назад. Но слово «тень» означало, что проигнорировать это сообщение он не мог. Дело было связано с Г'Каром.

Много раз, выполняя разные его поручения, Лондо спрашивал себя, почему он делает это. Если его раскроют, он окажется в крайне тяжелом положении. Политические заговоры — это одно, а вот выдача строго охраняемых государственных секретов и влияние на политику государства в интересах некоего нарна не могло закончиться для него ничем иным, кроме безотлагательной и очень болезненной расправы.

Но, каждый раз задавая себе этот вопрос, он вспоминал тот большой корабль, который издавал крик в его голове, и чуть было не убил его. Тот, который каждую ночь вплывал в его сон, — он видел его, пролетающим над Примой Центавра. И он вспоминал Г'Кара, нарна, который спас его. Все началось с того, что Г'Кар атаковал его корабль. Оба они оказались в ловушке на пустынной планете, а их корабли разбились. Поначалу Г'Кар изрыгал слова, наполненные черной ненавистью, а Лондо был испуган до крайности, потому что вспомнил видение своей смерти и узнал в нем Г'Кара. Но потом они оба увидели корабль, и Г'Кар тогда произнес имя Г'Квана. Он сел, и стал говорить с Лондо, — он рассказывал ему о Древнем Враге и о мертвом мире по имени За'ха'дум, рассказывал о Книге Г'Квана и о Тьме, что летит над землей. Лондо слушал его, скорее из страха, чем из любопытства, и начинал понимать. Он разделил с этим нарном его страх и его решимость. Они распрощались тогда, — каждого подобрали свои, но, как только война закончилась, Лондо стал выслеживать Г'Кара. Двигала им при этом не жажда мести, а интерес. И когда вдруг, посреди ночи, к нему в дом явился минбарец, и стал говорить о Г'Каре, а потом попросил об услуге, Лондо выслушал его и дал согласие.

Теперь он являлся элементом тайной игры Г'Кара. Лондо не мог с уверенностью сказать, что верит в Древнего Врага, или в слова нарнских пророков, но он не мог отделаться от воспоминания о том корабле, от своих снов, от смертного видения. Может быть, работая на Г'Кара, ему удастся предотвратить то, что он видел в нем — они двое душат друг друга на ступенях императорского трона. Может быть, но кто знает наверняка?

И вот поэтому он и был сейчас тут, вынужденный выслушивать эти невыносимые стихи, попивая остывшее бревари и глядя на маленький, незаметный значок на груди поэта. Он напоминал светлый кружок, в центре которого находился черный меч. У Лондо была похожая штука — он носил ее в качестве застежки камзола у своей шеи. По этому знаку сторонники Г'Кара могли узнавать друг друга.

Поэма, к несказанной радости Лондо, наконец-то закончилась, и несколько центавриан поднялись со своих мест, чтобы выразить свое восхищение шаалом Ленньером. В последнее время в свите императора все больше входило в моду все минбарское — минбарские фасоны, минбарские обычаи и, особенно, минбарская поэзия. Лондо удалось уловить краем уха, как некоторые из присутствовавших здесь центаврианок самым бесстыжим образом назначили поэту свидания. Услышав их слова, кто угодно на его месте густо покраснел бы и ушел, но минбарец лишь улыбался и кивал головой.

Наконец, сам Лондо обратился к шаалу Ленньеру с личной просьбой — доставить удовольствие своим творчеством ему и его женам в узком семейном кругу. Ленньер, поразмыслив, согласился — из вежливости и в свете укрепления связей между народами. Лондо от души повеселился, когда представил себе Тимов, Мэриел и Даггер, вынужденными сидеть и слушать всю эту кошмарную галиматью. И, кроме того, это послужит неплохим поводом заставить их ломать головы над тем, что у него на уме — так он сумеет направить их по ложному следу. А пока что шаал Ленньер принял приглашение Лондо совершить путешествие во дворец Моллари с целью проведения частной аудиенции.

Не раньше, чем они оказались в личной машине Лондо, которая была создана, чтобы наглядно демонстрировать статус владельца, поражать своим видом, обеспечивать надежную защиту от чужих ушей, а также с учетом разных приятных мелочей вроде скорости и комфорта, — не раньше, чем они оказались в ее салоне, Лондо заговорил.

— Ну, так? Какие новости от Г'Кара?

— В последнее время, боюсь, никаких, — ответил Ленньер после долгого, изучающего осмотра окружающей обстановки. — Однако у меня есть новости от посла Рифы, или, если выражаться точнее, от его атташе.

— Да, господин Котто. У меня были с ним кое-какие дела.

— Посол Рифа, по всей видимости, отправляется в центр легитимной власти землян на Проксиме-3. Он летит с целью… укрепления дипломатических отношений… чтобы обсудить союз землян и Центавра.

— Что?! — взревел Лондо.

Осекшись, он оглянулся. Конечно же, в машине не было окон, и она была полностью защищена от прослушивания. Даже водитель не мог слышать его, но все же… когда он заговорил снова, то продолжил уже тихим голосом:

— Этот договор — мой. Я организовывал все по указанию Г'Кара. И теперь вы говорите мне, что этот… этот… ибмецил прется куда-то со своей дипломатией. Как… нет, не говорите мне. Лорд Джарно. Он может сделать все, что угодно, для своего дорогого и ненаглядного друга Рифы — благодаря которому ему постоянно так крупно везет в накоплении игорных задолженностей. А любимая жена лорда Джарно — я бесконечно благодарен Великому Создателю, что ее мужем стал он, а не я, — близкая подруга нашей милой леди Эльризии, которая является единственной женщиной на этой планете еще хуже ее. Это в коготках Эльризии трепыхается наш маленький император. Да, теперь я понимаю, как это могло произойти. Спасибо вам за ценную информацию. Что-то в последнее время слишком многое происходит без моего ведома. Думаю, мне следует, не откладывая, поговорить с моим другом Урзой. Вы хотите мне сказать что-то еще, или я могу приступать к разбиванию своей головы?

— Нет, у меня для вас есть еще кое-что, но… — Ленньер, казалось, был рассеян. — Простите, а этот запах характерен для данного вида транспорта?

— Какой запах? Я не ощущаю ничего необычного.

— Это газ, — сказал он. — Полагаю, какой-то паромид. Я едва-едва чую его.

Лондо посмотрел на него расширившимися глазами.

— Что? Паромид гарадина? О, Великий Создатель!

Он стукнул кулаком по пульту связи.

— Водитель, остановиться немедленно!

Ответа не было.

— Водитель! О, Великий Создатель, за что ты покинул меня?

— Это ядовито?

— Очень.

Лондо начал колотить в двери, но те не открывались.

— К счастью, я приготовил для себя путь к отступлению, — пробормотал он.

Пытаясь нащупать что-то левой рукой под креслом, правой он закрывал рот и нос. Наконец, Лондо дернул за рычаг, и люк в крыше машины раскрылся. Встав на кресло, он стал выбираться наружу. Машина двигалась не то, чтобы очень быстро, но достаточно стремительно, чтобы прыжок с нее окончился бы тяжелыми увечьями.

Ленньер тоже выкарабкался наружу.

— Мы можем как-нибудь убраться отсюда?

— Ага, — проворчал Лондо. — Не так уж мне и нужен полный комплект моих конечностей.

Он зажмурился и прыгнул. Удар о землю оказался не столь болезненным, как он ожидал, но его нога сильно подвернулась, и он был вынужден прислониться к дереву, чтобы не упасть. Кому в голову пришла дурацкая идея выстроить дворец у черта на куличиках? Ах да, ему. Ленньер приземлился благополучно, не испытав ни малейшего дискомфорта.

Лондо что-то пробормотал про себя насчет минбарцев, глядя, как его личный транспорт растворяется в ночи. Машина стоила ему целого состояния, а теперь он вряд ли увидит ее снова.

— По всей видимости, водитель был подкуплен.

— Похоже на то. Паромид гарадина. Газ без запаха и привкуса, медленный яд. И очень недешевый. Видится мне за всем этим ручка моей дорогой леди Эльризии. Полагаю, поговорить с Урзой действительно необходимо. И чем скорее, тем лучше. Это заходит уже слишком далеко.

— Я склонен согласиться с вами.

— Ах! — с досадой воскликнул Лондо. — Теперь мне придется вызвать Тимов, чтобы она прислала нам другого водителя. Вот дьявол! Она будет просто на седьмом небе от счастья.

— Ваша жена?

— Одна из них. Вот вам мой совет — никогда не женитесь. Из этого не выйдет ничего хорошего, сами убедитесь. Эх! Ну зачем я вообще впутался во всю эту историю? Вот был бы я простым страховым агентом…

— Простите? А что это такое… страховой агент?

— А-а, не обращайте внимания. Вам лучше не знать этого. Правда.

* * *

Сьюзен Иванова всегда воспринимала изощренные дипломатические фокусы как, в лучшем случае, нечто надоедливое и раздражающее. Но, несмотря на это, она приучилась к ним, — дипломатия стала неотъемлемой частью ее новой жизни. Тем не менее, она чувствовала, что ей гораздо больше по душе дела тайные и темные, нежели открытые словесные баталии на переговорах. Именно поэтому сейчас она находилась не на встрече лорда Рифы с капитаном Шериданом и Правительством Сопротивления, а на пути к обиталищу своей подруги.

Маркус, как всегда, был с ней. От его постоянного наблюдения было легко избавиться, но она слишком часто делала это в последнее время, и он стал подозрительнее. И, кроме того, пока он следил за ней, она, в свою очередь, могла приглядывать за ним самим.

Но в тот момент, когда она получила сообщение, переданное через коммуникатор, она поняла, что ей придется действовать раньше, чем было задумано. Маркус был просто очарователен, но теперь он становился серьезной угрозой. Ей нужно было проводить операцию, а он представлял собой препятствие на пути. До сих пор она не предполагала, что ей придется сделать это, но она знала, что удачной возможности упускать не следует.

Уже больше половины года эта проститутка-минбарка стоит у нее на пути. Как будто ей недостаточно того, что она уничтожила планету Сьюзен, убила ее брата и ее отца, а также все надежды на лучшее будущее. И это из-за нее Сьюзен теперь приходилось действовать против капитана Шеридана. Ей нравился Шеридан, она восхищалась им. Это было очень странно, но он чем-то напоминал отца Сьюзен. И еще в ней проснулись теплые чувства к жене Шеридана — Анне. В первый раз она вошла в контакт с Анной в рамках плана ближнего прицела, согласно которому Анна должна была убить Деленн, и, таким образом, Сьюзен избавилась бы от этой помехи, не замарав собственных рук. Но, познакомившись с Анной, Сьюзен вдруг захотелось быть с ней мягкой и доброй, надеяться и мечтать вместе с ней. Она надеялась, что в один прекрасный день Шеридан придет в себя и вернется к Анне. Она обдумала такую возможность и, в итоге, сумела совместить ее с собственными планами.

И еще был Маркус. Она видела его и раньше, — он сопровождал капитана Шеридана, но потом душка-капитан дал ему приказ быть все время с ней. Формально, Маркус был ее дипломатическим атташе и телохранителем. На самом деле, он являлся шпионом, но это было ей известно благодаря маленькому, удобненькому, почти невидимому подслушивающему и следящему устройству, которое она поместила внутрь Шеридана. Поэтому она была в курсе всего, что происходит, — по крайней мере, до тех пор, пока жучок не перестал работать пару месяцев назад. В результате, Маркусу было понятно лишь то, что ей было лень принимать меры против его шпионажа.

Тем не менее, Маркус оставался обузой для нее, так почему же она не спешила убрать его с дороги? Она стеснялась сказать слово на букву «л», но глубина неожиданно вспыхнувших в ней чувств поразила ее. Поначалу, попытки соблазнить его имели своей целью перетянуть его на сторону Сьюзен, но она не предполагала, что наткнется на такую невинность и такую неподдельную эмоциональность. Маркус… заинтересовал ее, и еще он слегка напомнил Сьюзен ее брата Ганю, каким тот был до того, как Пси-корпус отобрал у них мать.

Естественно, Теням не нравилось такое положение вещей. Они были целиком и полностью за то, чтобы убить его, но она была против, а поскольку все шло в согласии с их планом, то какая им разница?

И вот, наконец-то, перед ней замаячил призрачный шанс. Надежды было мало, и для достижения цели ей сперва было необходимо сделать несколько важных вещей, но… если она уложится в то время, что у нее есть, то она убьет Деленн. И еще, она сделает так, что ни у кого на борту корабля не будет к ней ни малейшего сочувствия, и Джон, быть может, вернется к Анне.

Сделать все это очень просто, но сначала нужно избавиться от Маркуса.

— Я думал, что ты хотела пойти к какому-то своему другу или подруге, — сказал он, видимо заметив, что они отклонились от обычного пути. — Сейчас мы идем в следственный изолятор.

— Все правильно, — сказала она. — Но сначала мне нужно сделать кое-что еще. Мистер Уэллс недавно говорил по поводу усиления моей охраны, или что-то в этом духе, и он пожелал, чтобы я пришла и обсудила с ним этот вопрос. Это ненадолго.

— А с кем ты разговаривала через коммуникатор?

Во время того разговора ему не удалось услышать ни слова, как он ни пытался сделать это.

— Именно с ним. Он сообщил мне, где его можно будет отыскать.

— А…

Он не поверил ей, но это не обеспокоило Сьюзен. Ох, Маркус, со временем ты все поймешь. Это она во всем виновата. Эта минбарка…

Мориши, как обычно, был за своим столом, и пропустил ее без лишних вопросов. Сьюзен Иванова была одним из немногих людей, обладавших правом свободного доступа в любой уголок Главного Купола. Вице-президент со Стражем на шее мог творить настоящие чудеса.

Сьюзен непринужденно взяла Маркуса за руку. Он вздрогнул, но руки не отнял. Она улыбнулась. Интересно, думал ли капитан Шеридан, что все обернется вот таким образом? Вообще говоря, кроме Маркуса, послать Шеридану было больше некого. Дэвид? В ее присутствии он до сих пор начинал краснеть и заикаться, тут и говорить не о чем. Любой другой подходящий человек из экипажа «Вавилона» был слишком тесно связан с Шериданом и знал почти так же много, как и он. Нет, Маркус был идеальным выбором, но, все-таки… Иногда Сьюзен хотелось, чтобы передатчик в теле Шеридана все еще работал бы. Должно быть, ему как-то удалось найти и удалить его, и он не позволял ей приблизиться к себе настолько, чтобы она смогла произвести замену. Ну, что ж, такова жизнь.

Они дошли до конца коридора, где их ждал охранник по фамилии Боггс. По лицу Сьюзен пробежала легкая улыбка. Очевидно, ее информатор предпринял кое-какие шаги, чтобы все было шито-крыто. Нужно не забыть поблагодарить его.

— Ну так, и где же мистер Уэллс? — спросил Маркус.

— А вот, прямо тут, — сказала Сьюзен, в то время как Боггс открыл дверь. Маркус застыл на месте, очевидно, заподозрив неладное. Улыбка Сьюзен стала еще шире.

Боггс рванулся вперед и ударил Маркуса локтем в лицо. Шпион грохнулся на пол, и Сьюзен отпустила его руку, одновременно сорвав с нее коммуникатор. Маркус отшатнулся назад, подняв руку, чтобы заблокировать следующий удар Боггса. Маркус нанес ему два быстрых удара, и сотрудник Службы Безопасности сам свалился навзничь. Сьюзен преувеличенно выразительно вздохнула и подождала, пока Маркус не примет неустойчивую позу. Когда это произошло, она тут же выбросила руку вперед и толкнула его в спину. Он упал на пол камеры, а она быстро захлопнула дверь за его спиной.

Боггс медленно поднимался, осторожно ощупывая окровавленный нос.

— Я говорила тебе, чтобы ты был осторожен, — сказала ему Сьюзен. — Точнее, я хотела тебе это сказать.

— Неважно, — пробормотал Боггс. — Дайте мне только поговорить с ним, и я…

— Отставить. Если на нем появится хоть царапина, я спущу тебя в мусорный коллектор. Просто держи его тут, чтобы он не мешал мне, пока я занимаюсь своими делами. Если ты сделаешь ему хоть что-нибудь, пока меня не будет, то ты пожалеешь, что родился на белый свет. Понятно?

— Да, мисс.

— Вот и отлично. Благодарю.

Сьюзен повернулась и пошла прочь, в сопровождении двух незримых Теней. Они так и не показали себя в драке, — в этом не было необходимости. Но если бы необходимость возникла, они бы пришли ей на помощь.

— Хорошо иметь друзей, — подумала она. — Пусть даже и ненадолго.

И сейчас она была нужна кое-кому из своих друзей.

Анна Шеридан выглядела плохо. Не настолько плохо, как недавно, но все же, вид ее оставлял желать лучшего. Сьюзен было достаточно одного взгляда на свою подругу, чтобы понять, что Анна в последнюю ночь мало спала, а, вероятнее всего, провела это время в компании с бутылкой.

Пару дней назад Анна совершила вояж на «Вавилон», чтобы поговорить с Джоном, но тот, увы, был занят. Впрочем, занят он был не так сильно, чтобы не проводить время со своей ненаглядной минбаркой, но Анна, сама того не зная, дала Сьюзен бесценный ключ к загадочному поведению Джона. Одно слово — «Кризалис».

От своего союзника среди минбарцев, Сьюзен узнала о пророчествах Валена, и ей ведомо было значение и значимость этого слова. Ее ум немедленно приступил к работе, и, наконец-то, она нашла средство избавиться от Деленн. Все, что ей было нужно — это убрать с дороги Джона, и вот, он как раз был на планете, встречался с центаврианским дворянином. На самом деле, как весьма удачно была осведомлена Сьюзен, этот центаврианин был еще и послом на Минбаре.

Эта информация открывала перед Сьюзен массу новых возможностей, но, пока что, ей было достаточно того, что она могла действовать в соответствии с ранее разработанным планом. Этап первый был завершен, — Маркус убран с дороги и не мешает ей спокойно работать. Теперь пришла очередь второго этапа — сделать так, чтобы Шеридан не вмешивался в происходящее.

— А, привет, — сонно промямлила Анна, заметив появление Сьюзен. Сама она выглядела неопрятно, хотя ее квартира — ее и Джона, — была немного чище, чем в последний раз, когда здесь была Сьюзен. Постоянный запах перегара сменился ароматом апельсинового цвета, — как предполагала Сьюзен, в этом запахе было что-то особенное для Джона и Анны.

— Я… пыталась привести тут все в порядок, — пробормотала Анна. — Мне, вообще-то, особенно нечем заняться. Я вот все думала, куда же девается время, и вдруг поняла, что оно утонуло. Утонуло в бутылке. Я…

— Анна, у меня есть для тебя новость. Джон тут, на планете. Сейчас он на какой-то там дипломатической встрече, но это не займет у него слишком много времени.

Анна посмотрела на нее, и в ее глазах промелькнул тусклый луч надежды.

— Ты думаешь… Он захочет меня видеть?

— Я не знаю, но попытка — не пытка.

— Я не хочу… нет. Он не придет ко мне сюда, после того, как я недавно пыталась попасть к нему. Наверное, он слишком занят для того, чтобы побыть со мной.

— Анна! Подумай, тебе нужно поговорить с ним. Скоро здесь будут минбарцы, и у тебя может просто не оказаться другого шанса. Я знаю, каково это — потерять человека и не сказать ему тех слов, которые должны быть сказаны. Не нужно, чтобы так случилось с тобой.

— Ты так думаешь?

— Да. Поговори с ним. Скажи ему, как тяжело тебе приходится без него. Это непросто, я знаю, но ты должна попытаться.

— Я… да, ты права. Все, что со мной было за эти годы… хуже уже не будет.

Анна поймала взгляд Сьюзен.

— Я всю еще люблю его, Сьюзен. Все еще люблю.

Сьюзен бережно обняла подругу.

— Я знаю это, и он тоже знает. Просто, скажи ему это.

— Где он?

— В конференц-зале.

Анна высвободилась из ее объятий и улыбнулась.

— Спасибо тебе, Сьюзен. Я не знаю, что бы я без тебя делала.

Сьюзен лишь улыбнулась в ответ, но в мыслях у нее были лишь Тени, что присутствовали где-то рядом. Неожиданный всплеск горя и стыда захлестнул ее. Она предавала единственного настоящего друга, что был у нее.

Но она знала, что, если бы ей пришлось делать это еще раз, она пошла бы на это без колебаний. Есть вещи, более важные, чем дружба.

* * *

Шеридан всей душой ненавидел дипломатов. Он терпеть не мог обмен бессмысленными любезностями с людьми, которых он раньше никогда не видел, и в чьих глазах лишь его репутация играла роль. Его отец сам был выдающимся дипломатом, и Шеридан рос, постоянно слыша о тонком дипломатическом искусстве, о путешествиях в чужие края и о тамошних странных обычаях. Тогда это казалось ему чем-то недосягаемо прекрасным, и он сказал, со всей самоуверенностью и убежденностью, присущей восьмилетнему мальчику, что он, когда вырастет, тоже будет дипломатом.

Но это было давно, задолго до минбарцев, задолго до Старкиллера. С момента Битвы на Рубеже, ему приходилось бывать на множестве дипломатических аудиенций. Главным образом, потому, что Правительство Сопротивления желало продемонстрировать его представителям иных миров. В таких случаях он чувствовал себя наполовину как застенчивый ребенок, которого просят продемонстрировать перед друзьями родителей свои таланты в рисовании или в игре на пианино, а наполовину, — как жупел. «У нас есть Старкиллер!»

Можно сколько угодно говорить о победе над «Черной Звездой», но она досталась ему лишь благодаря излишней самоуверенности минбарцев, а вовсе не его тактическому искусству или изобретательности. Можно повторять напоминания о Битве у Марса, но там он сражался, ведомый одной лишь чистой яростью, и до сих пор вспоминает это со стыдом. В конце концов, ему до смерти надоели все эти мероприятия, где Правительство то старалось с его помощью произвести впечатление на очередную торговую делегацию, то пыталось добиться союза с кем-нибудь. Шеридан знал, что им никогда и ни с кем не заключить союза. Старкиллер силен, но Минбар сильнее.

Но, несмотря на все это, лорд Рифа заинтересовал его. Шеридан был достаточно хорошо знаком со знатными центаврианами, чтобы понять, что расхожее мнение о типичном представителе центаврианской знати, как о помешанном на власти макиавеллисте, декаденте и коварном интригане, было, как и большинство расхожих мнений, недалеко от истины. Неизменно точные слова, выбираемые им в своей речи, и его меткие комментарии не оставляли сомнений, что на уме и Рифы было что-то большее, нежели политическая борьба за власть. Ему было что-то нужно на Проксиме, и, в особенности, ему было нужно что-то конкретное от самого Шеридана. Но Шеридан не мог сказать наверняка, что же это такое.

О да, у него были свои подозрения на этот счет. Лорд Рифа ни разу не упомянул в разговоре Сатаи Деленн, о которой Правительство не могло ему не сообщить, из чего следовало, что она как-то связана с его тайной схемой. Если, конечно, лорд Рифа не ожидал, что Шеридан подумает именно так, а на самом деле, он хочет добиться кое-чего другого из того, о чем он сказал нарочно, чтобы…

Шеридан бросил это занятие. Попытки думать по-центавриански приводили лишь к головной боли.

Не меньший, если даже не больший интерес, представлял компаньон Рифы — Вир. На первый взгляд казалось, что он способен лишь мямлить извиняющимся тоном, но Шеридан понял, что ни одно слово Рифы не пролетало мимо его ушей. И еще Шеридан заметил у него запонку в виде светлого кружка. Такие же знаки он в свое время видел у Та'Лона и Неруна. Нет, конечно же, в последнее время на Центавре стали довольно популярны минбарские фасоны и всякие штучки-дрючки, но верно было также и то, что Г'Кар имел очень широкий круг информаторов и сторонников. Вероятно, среди них были и центавриане. Вир, по всей видимости, заметив направление взгляда Шеридана, затеял с ним беседу в чрезвычайно выспреннем стиле, в которой он пару раз намекнул на что-то, имеющее отношение к тому, что им было бы неплохо как-нибудь попозже обсудить вдвоем некоторые проблемы.

Ну что ж, позже, значит позже, а в данный момент, все, что нужно было Шеридану, — это выбраться отсюда и попасть на корабль, чтобы спокойно продолжать следить за коконом… пардон, Кризалисом, где пребывала Деленн. По всей видимости, ей оставалось еще несколько дней, но ему не хотелось рисковать.

Но судьба распорядилась иначе.

Увидев Анну у выхода из конференц-зала, он замешкался и тихо, сокрушенно вздохнул. Последнее, чего ему хотелось — это пьяного скандала. Он постарался пройти подальше от нее, почти не осознавая этого, потому что находиться рядом с ней было слишком тяжело для него. Анна была для него живым напоминанием о том, что он потерял навек.

Но на этот раз все было не так, как он ожидал. Шеридан неожиданно заметил, что ее взгляд совершенно ясен. Он не чувствовал ни намека на запах спиртного. И еще он увидел, что на лице ее лишь тихая печаль. Не в силах оторвать взгляда, как завороженный, он замедлил шаг и подошел к ней.

— Анна, — выдавил из себя он. — Ты как… в порядке?

Он почти всерьез опасался, что это была какая-то иллюзия, которая вот-вот оставит его, или чья-то злая шутка. Но нет… она была трезва. Его чувства кричали ему, что это и есть та самая женщина, в которую он когда-то влюбился, и которую взял себе в жены. Она не была каким-то наваждением, голограммой или двойником. Перед ним была именно она.

Это была настоящая Анна, которая так долго была в плену алкоголя, страха, горя и безнадежности.

— Да. Да, спасибо, — нерешительно проговорила она. И ведь действительно, она выглядела великолепно. Должно быть, она специально привела себя в порядок, а ведь она не занималась этим уже долгие годы. Она не наводила на себя красоту даже до того, как погибла Элизабет, зная, что само лишь ее присутствие делает Джона счастливым. Зная так потому, что он сам говорил ей об этом.

— Прости, что-то не так? — спросил он.

Он не помнил, когда они в последний раз разговаривали нормально. Последняя их беседа, не начавшаяся со ссоры и не закончившаяся ей, состоялась в утро поминовения Элизабет.

— Да нет… — произнесла она с горестной улыбкой. — Впрочем, да. Не так. У нас все не так. Это все я… это… это все мир вокруг…. Послушай, мы можем… поговорить? Совсем немножко.

Шеридан прикрыл глаза.

— Видишь ли, я… немного…

Что он может сказать ей? И за каким чертом он должен ей это говорить? Деленн пробудет в Кризалисе еще несколько дней, Дэвиду было вполне по силам пару часов покомандовать кораблем без него, и у них было целых двенадцать часов в запасе, если вдруг появятся минбарцы. Невзирая на то, что Шеридан говорил Кларку, этого времени «Вавилону» и его команде было вполне достаточно для того, чтобы приготовиться к бою. В этом случае, им не останется ничего другого.

Он послал вызов через коммуникатор на «Вавилон».

— Дэвид, это я. Я пробуду тут несколько дольше, чем рассчитывал. Вызывайте меня, если ситуация будет действительно серьезной, и еще я попрошу вас почаще проверять, как там наша гостья.

— Слушаюсь, — донесся из коммуникатора слегка удивленный голос.

Джон поднял взгляд на свою жену — свою жену, — и по его лицу поползла улыбка, робкая и грустная.

— Это было бы здорово, — сказал он.

Он вдруг вспомнил старую-престарую шутку и весело улыбнулся.

— Может быть, я что-нибудь приготовлю для нас двоих?

Анна тихонько усмехнулась в ответ.

— Я не думаю, что это хорошая идея.

Она немножко замялась.

— И, кроме того, допустима ли твоя стряпня в условиях военного времени?

Он хохотнул в ответ.

— Однако же, похоже, что они там терпят твой храп, — добавила она. — И если уж у вас из-за этого не случается ложных тревог, то мне просто нечего сказать.

— Я не храплю.

— Нет, храпишь.

— Нет, не храплю.

Анна улыбалась, и Джон понял, что он тоже улыбается. Она протянула ему свою руку, и он взял ее, осторожно, и все еще боясь поверить, что все это было на самом деле, что та женщина, которую он любил когда-то очень давно, наконец, вернулась. И еще, ему очень сильно хотелось, чтобы вернулся и тот мужчина, который любил ее тогда.

Скоро нападут минбарцы. Деленн собирается выходить из своего кокона в ближайшие дни, Правительство Сопротивления продало душу дьяволу, а лорд Рифа шнырял вокруг, преследуя какие-то свои неведомые цели.

Но все это было сейчас настолько далеко и несущественно. Первый раз за долгие годы, капитан Джон Джей Шеридан, Старкиллер, был рядом с человеком, которого он любил всем сердцем, а также душой и телом, и первый раз за долгие годы, капитан Джон Шеридан позволил вспыхнуть в себе робкой надежде на счастье.

Пусть даже, лишь на очень короткий срок.

* * *

Для Сьюзен сделать все как надо оказалось смехотворно просто. Челноки сновали между «Вавилоном» и планетой постоянно. Они доставляли на корабль запасные части для бортового оружия, инженеров и техников, возили туда и обратно членов экипажа, которые пользовались возможностью бросить последний взгляд на свой дом, который, быть может, им не придется увидеть больше никогда…

Все, что требовалось сделать Сьюзен — это забраться на борт одного из таких челноков и затаиться. По прибытии на «Вавилон» ее встретил человек, который ожидал ее прилета. Это был тот самый надежный источник информации о местопребывании и намерениях Шеридана, благодаря которому вся эта операция стала возможной. Он же рассказал ей, как пройти к нужной комнате так, чтобы ее никто не заметил по пути.

И, как всегда, с ней рядом были Тени.

У двери стояли на страже двое охранников. Один из охранников, по всей видимости, узнал ее, и пребывал в неуверенности, что же делать дальше. С одной стороны, Сьюзен была влиятельным и уважаемым человеком, имевшим тесные отношения с Правительством, которое, фактически, доверило ей участь Проксимы. С другой стороны, у них был приказ — не пускать никого, кроме капитана и командора Корвина, и из него не было никаких исключений.

Сьюзен быстро решила его проблему. Она убила охранника.

Она долгое время тайно тренировалась с минбарским боевым посохом, отобранным многие месяцы тому назад у Деленн, и у нее хорошо получался удар с одновременным раскрытием оружия. Первый охранник умер с проломленной грудной клеткой, даже не успев понять, что произошло.

Его напарница окаменела, увидев это. Мгновение, она не могла поверить в то, что происходит. Но у нее была хорошая реакция. Не такая, впрочем, хорошая, как у Тени, которая материализовалась за ее спиной и тут же буквально распотрошила женщину одним взмахом своей ужасной конечности.

Сьюзен, конечно же, не рассчитывала, что смерть двух охранников останется незамеченной. Но она не собиралась брать ответственность на себя, о, нет! Уж она-то найдет, кого подставить.

Дверь была, разумеется, закрыта и заперта секретным кодом. К счастью для Сьюзен, информатор предоставил ей и код. Дверь открылась, и Сьюзен в сопровождении двух Теней шагнула в помещение. Первое, что она увидела, — это сам Кризалис, озаренный мягким светом свечей. Все остальное было погружено во мрак.

Он помещался вплотную к самой дальней стене комнаты, и в высоту был Сьюзен по грудь. Ей казалось, что внутри него смутно виднеется какая-то человекообразная фигура. Другие чувства Сьюзен убеждали ее, что там действительно кто-то есть.

Когда она увидела его, первой ее мыслью было: Как это прекрасно!

Но она тут же напомнила себе, что красоту можно было легко приписать таким вещам, как минбарские корабли или ворлонцы, а ее друзей, спасителей человечества, только лишь боялись и проклинали.

Красота — вещь субъективная.

Сьюзен подошла к Кризалису, держа наизготовку посох, выпачканный в крови убитого охранника. Замахнувшись, она ударила им по оболочке. Стенка Кризалиса надорвалась и повисла клочьями. Сьюзен ударила еще раз, и еще, и…

Тело вывалилось из Кризалиса наружу. Сьюзен смотрела на Деленн, голую, распластанную на полу. Что бы там не делал с ней Кризалис, процесс не был завершен, и теперь она представляла собой курьезную помесь земной женщины и минбарки. Деленн тяжело дышала, со стоном втягивая в себя воздух. Сьюзен решила, что она, должно быть, не теряла сознания, находясь в Кризалисе.

— Свет, — приказала Сьюзен, и комнату залило белое сияние.

Деленн скорчилась, пытаясь закрыть глаза руками, издавая тихие, жалобные стоны.

Тени зашипели и зажужжали, недовольные, что их союзница мешкает.

— Добро пожаловать в наш мир, Сатаи Деленн, — медленно проговорила Сьюзен. — Из Тьмы…

Деленн глядела на нее. Она узнала.

— К Свету.

Глава 3

В наши цепи мы заковываем себя сами.

Маркус не знал, кто сказал эту фразу раньше всех. Но звучало очень по-диккенсовски. Расхаживая взад и вперед по комнате, нежданно-негаданно ставшей его тюрьмой, Маркус чувствовал себя отягощенным оковами, в точности, как дух Марли, явившийся Скруджу, чтобы предостеречь его от чрезмерного эгоизма.

Если бы у Маркуса был свой Марли, может быть, он и не оказался бы тут. Его свободу не ограничивали никакие физические оковы, но его духовных пут ненависти было достаточно, чтобы сковать целую армию. И в этом почти никто не был виноват, кроме него самого.

Ненависть к своему брату Джозефу, который всю жизнь был для Маркуса недосягаемым идеалом. Ненависть к жене Джозефа, Кэтрин, первой и самой большой любви в его жизни. Ненависть к самому себе, за то, что так ни разу и не сказал ей об этом. Снова ненависть к самому себе, за то, что посмел выжить в катастрофе, в которой они оба погибли. Ненависть к пьянству, которое, чуть было, не погубило его, и опять к себе, за то, что он смог допустить такое. Ненависть к Теням, которые испепелили его родину. Ненависть к нарнам, не сумевшим остановить их. Ненависть к минбарцам, из-за которых его планета досталась нарнам.

Ненависть к капитану Шеридану, который спас Маркуса. Ненависть к Сатаи Деленн, которая не спасла его. Ненависть к советнице На'Тод и Ха'Кормар'А Г'Кару, которые знали о Тенях и не делали ничего, а также за то, что и та, и другой рассказали ему о них, и теперь он стал частью их игры.

Ненависть к Лите, посмевшей влюбиться в него. Ненависть к себе за то, что позволил ей это. Ненависть к Сьюзен, которая повернула все дело так, что теперь охотником была она, а жертвой — он. Ненависть к себе, за собственную бестолковость. Ненависть к капитану Шеридану, который отправил его сюда. Ненависть к себе, за то, что не оправдал доверия капитана.

Ненависть, ненависть, и каждый ее объект — еще одно звено в тяготящей его цепи. И каждое звено тянет за собой еще большую ненависть к себе самому.

Маркус не знал, что же такое было на уме у Сьюзен, из-за чего она сочла необходимым запереть его тут. Но он четко понимал, что не он был главной ее мишенью. Просто, он был помехой у нее на пути.

К счастью, Маркус был подготовлен к такого рода неожиданностям. Сьюзен сорвала коммуникатор с его руки, перед тем, как швырнуть его сюда, но у него был другой, надежно спрятанный в складках одежды. Он достал его и попытался выйти на связь с Шериданом, но ответа не получил, — индикатор даже не показывал, что вызов дошел до него. Маркус подумал, не капитан ли был центральным пунктом планов Сьюзен. Попытка вызова командора Корвина провалилась точно таким же образом. После еще нескольких попыток, он понял, что не может выйти на связь ни с кем на «Вавилоне». Было несколько возможных объяснений этому факту: коммуникатор сломан, в этой комнате коммуникатор не мог соединиться с системой, всякая связь с «Вавилоном» была прервана, или… или на борту корабля были одни лишь трупы.

Ни один из вариантов не предвещал ничего хорошего. Он не был уверен, сможет ли он войти в контакт хоть с кем-нибудь на поверхности Проксимы, но сейчас здесь был лишь один человек, которому, вернее, которой, он доверял полностью, но… с ней он не станет разговаривать ни за что, — стыд и груз ненависти не давали ему сделать этого.

Лита Александер была лишь одним из звеньев в его цепях ненависти, и он смертельно боялся дать ей понять это. Он полагал, что если она узнает об этом, если увидит его истинное лицо, то непременно отвернется от него, и он потеряет единственный свет своей жизни.

Поэтому он предпочел ждать. Маркус терпеть не мог ждать, но больше всего его грызла злость на себя за то, что он имел глупость попасть в такую ситуацию.

Еще одно звено в бесконечной цепи.

* * *

— Добро пожаловать в наш мир, Сатаи Деленн. Из Тьмы, — к Свету.

Сьюзен ощущала на себе взгляд Деленн. Эти глаза могли сиять как звезды, невиданной яростью или страстью невероятной силы, но сейчас на нее смотрели пустые, бессмысленные глаза младенца.

Сьюзен не имела представления о том, что Кризалис делал с Деленн, — было ли это полным генетическим преобразованием, или же лишь изменением внешнего вида. Стала ли бы она неотличимой от человека, или каким-нибудь получеловеком, или чем-нибудь еще? И к чему привело то, что Сьюзен вскрыла Кризалис преждевременно?

Она не знала, но это совершенно не интересовало ее. Все, что Сьюзен оставалось сделать — это убить Деленн, и все ее проблемы, наконец-то, отпадут. Та сила, что толкала Шеридана против Теней, исчезнет, а счастье, которое он вновь обретет вместе с Анной, затмит собой его желание продолжать борьбу. Но когда Сьюзен подняла посох — тот самый посох, что когда-то принадлежал Деленн, — она вдруг заколебалась.

Деленн лежала на полу полностью обнаженная, явно мучимая болью, беспомощная как ребенок, и взгляд ее говорил о том, что в психическом смысле она стала именно ребенком.

Сьюзен рассмотрела ее повнимательнее. Костяной гребень на голове Деленн был на месте, лишь стал чуть меньше, но ниже его середины теперь проходила щель, из которой струились длинные черные волосы. Уши Деленн остались там, где они располагаются у минбарцев — ниже, чем у землян, но гребень над ними был приподнят выше. Голова и тело Деленн стали меньше и тоньше, и выглядели почти по-земному, но ее глаза… такими глазами мог смотреть только ребенок.

Деленн мигнула и прошептала одно слово. Это прозвучало отчасти как смутное воспоминание о чем-то из далекого прошлого, отчасти так, будто она говорила о новой игрушке.

— Тени.

Двое Теней за спиной Сьюзен, очевидно, решили, что раз их агент бездействует, то действовать должны они. Они ринулись вперед, к Деленн. Сьюзен отступила назад и застыла в предвкушении зрелища.

Ощущала ли Деленн то же самое, когда ее флот бомбил Землю? Получала ли она тогда удовольствие, глядя на то, как нашалившего ребенка убивали насмерть умные и всезнающие взрослые?

Деленн глядела на то, что двигалось к ней, и ее глаза расширились как у любопытного ребенка, но вдруг… что-то проснулось в ее памяти, и она встрепенулась.

Деленн откатилась по полу в сторону от нападавших Теней и ухватилась за край разбитого Кризалиса. Казалось, это прикосновение вдохнуло в нее жизнь, пусть даже и ненадолго.

Сьюзен внезапно выгнулась дугой и рухнула на пол, мысленно крича от дикой боли, ворвавшейся в ее черепную коробку.

— О, нет, — прошептала она. — Нет, только не это. Не… это.

Где-то рядом был телепат, она поняла это мгновенно.

Казалось, что это ощутила и Деленн. Она медленно, нерешительно подняла голову. Что двигало ею — любопытство, надежда, или она тоже чувствовала боль?

— У нас нет… времени… — прохрипела Сьюзен, крепко обхватив ладонями голову. — Убейте ее… сейчас же.

Тени и сами были того же мнения.

* * *

Трех слов оказалось достаточно, чтобы Лита Александер ощутила опасность. Эти слова были сказаны в тот момент, когда, — хотя Лита и не знала этого, — Сьюзен Иванова зашла в челнок, отправлявшийся на «Вавилон». Их произнес голос внутри нее, имя которому было Кош.

— Ты ей нужна.

Лита не нуждалась в уточнении, кому она нужна. Уже многие месяцы она чувствовала незримую связь с Сатаи Деленн — с того самого момента, когда она в первый раз просканировала ее. Что-то очень важное протянулось между ними тогда. Чувство взаимопонимания и близости. И еще был Кош.

Неизъяснимый страх преследовал Литу весь этот день. Она не видела Маркуса уже пять дней, хотя она редко думала о ком-то другом. Ей снились кошмарные сны, — в них черное облако окутывало Проксиму, а Сьюзен Иванова торжествующе смотрела на то, как происходит. Целый день Лита чувствовала себя раздраженной, напуганной и уставшей.

А теперь еще это.

Она немедленно попыталась связаться с кем-нибудь на «Вавилоне». Ей вдруг стало неприятно при мысли о разговоре с Шериданом, так что первым делом она вызвала командора Корвина. Он вежливо выслушал ее и сообщил, что Деленн находится под охраной двоих самых ответственных сотрудников местной Службы Безопасности, которым дан приказ не впускать никого до возвращения капитана. Нельзя сказать, чтобы он совершенно не воспринял ее опасения всерьез, просто он был очень занят. Где был сам Шеридан, у Литы не было ни малейшего представления, но ей не так уж и хотелось узнать об этом.

Ей оставалось только связаться с шефом Службы Безопасности «Вавилона», который также очень вежливо выслушал ее, и заверил, что займется этим вопросом лично.

По идее, после этого она должна была успокоиться. В конце концов, «Вавилон» ведь был их епархией, а не ее. Она и была-то там всего один раз. Но, тем не менее… Присутствие Коша неотступно ощущалось в ее сознании, и она направилась к стартовой площадке челноков.

Для нее, так же, как и для Сьюзен, попасть на челнок, идущий на «Вавилон», оказалось просто. Пусть Лита и не была такой важной персоной, как Сьюзен, но зато она смогла получить прямое разрешение командора Корвина, чтобы попасть на корабль. В причальном отсеке ее встретил мистер Аллан. Он начал говорить ей, что все в порядке, что он только что проверял ту комнату, и что в нее никто не входил и никто не выходил оттуда.

Возможно, Лита и поверила бы ему, но голос Коша внезапно перешел в крик:

— Это Тьма!

Теоретически, телепат способен заставить человека думать по-другому. Лите доводилось видеть такое пару раз, когда она служила в интернатуре Пси-корпуса. Подмена мыслей, внутренних ориентиров и даже памяти человека была любимым средством в арсенале агентов Пси-корпуса. Но Лита ни разу не осмеливалась проделать нечто подобное сама. Если, конечно, не считать маленьких, безобидных экспериментов, которые она обычно ставила, когда ей надо было чего-нибудь добиться — пройти мимо охранников Службы Безопасности к Маркусу, например. Но теперь, ясно осознавая, что ставка очень высока, она рискнула и вторглась в сознание Зака.

— О да, конечно, — сказал он. — Пойдемте, я провожу вас туда.

И он повел ее к комнате, где находилась Деленн. Лита не имела возможности и не стала заменять его личность, — Зак должен был стать прежним максимум через несколько минут, но пока она удерживала его, и сердце ее билось все быстрее и быстрее. Она ощущала страх Деленн, но было в ее мысленной ауре что-то необычное. Лита не понимала, что же случилось с Деленн, но она чувствовала, что ей больно.

Первое, что она увидела у дверей комнаты Деленн, это тела убитых охранников. Все вокруг было залито кровью, — у одного грудная клетка была выворочена наружу, другая лежала, разрубленная чем-то почти пополам. Зак молча уставился на это, а Лита содрогнулась от ужаса, потеряв телепатический контроль над ним. Но это уже не имело значения. Она видела кровь, она видела трупы, и она чувствовала поблизости Теней.

Лита ворвалась в комнату, и одного взгляда на эту ужасную сцену ей оказалось достаточно, чтобы понять, что происходит. Съежившаяся Деленн, стоящая рядом с ней Сьюзен и… двое существ, будто выползших из невероятно жуткого сна. Сьюзен вздрогнула и отступила назад, на ее лице была паника, граничащая со смертельным ужасом. Эти… существа (при их виде голос Коша загрохотал в ее сознании с невиданной силой) тоже повернулись и двинулись прочь. Деленн нерешительно подняла голову.

Сьюзен отчаянно ринулась вперед, целясь посохом в Литу, которая скользнула вбок, уходя из-под удара. Действуя под властью инстинкта, — или, может быть, ворлонца, — Лита ответила ударом на удар. Всплеск боли захлестнул Сьюзен, и та издала ужасный крик, гораздо более протяжный и громкий, чем можно было ожидать после такого короткого импульса, и, оттолкнув Литу, бросилась прочь из комнаты. Лита обернулась, чтобы посмотреть на двух паукообразных существ, но те исчезли, как будто их никогда здесь и не было. Она отчаянно вперилась в комнату своим внутренним взором, и внезапно ощутила присутствие чего-то невероятно древнего, чуждого, устрашающе властного, что заставило ее мысленно отпрянуть прочь. Она вдруг почувствовала себя маленькой, слабой и бессильной. Ей захотелось рухнуть на колени.

Но ощущение быстро прошло, и Лита двинулась вперед, к Деленн, которая по-прежнему лежала на полу, свернувшись калачиком. Лита прикоснулась к ней, повернула ее голову, и ее глаза встретились с сияющими бриллиантами глаз Деленн.

Которые теперь были мутными и пустыми.

— Кто… ты? — прошептала Деленн. — Кто… я… такая?

Лита ничего не сказала. В мыслях у нее сквозила пустота. Она положила голову Деленн на свои колени и позвала Зака. Шеф Службы Безопасности осторожно заглянул в комнату. Бледность его лица и другие признаки говорили о том, что ему очень нехорошо.

— В чем…? — язык не слушался его. — Что…?

— Найди ее, — рявкнула Лита, отдавая приказ так, будто всю жизнь только этим и занималась. — Нельзя, чтобы она ушла.

Зак сделал над собой усилие, чтобы воспринять ее слова.

— Слушаюсь, мадам, — ответил он. — Э… может быть, мне также лучше будет вызвать доктора Кайла?

Доктора? Лита поглядела на Деленн. Да, конечно же, ей нужен врач.

— Да, и еще вызовите командора Корвина или… капитана Шеридана.

— В этом нет необходимости, — произнес знакомый голос.

Взглянув в сторону двери, Лита увидела, как вошел Корвин в сопровождении двоих охранников.

— Тем двоим был дан приказ каждые полчаса докладывать, что все в порядке. Когда они не вышли на связь, я понял, что дело неладно, и пришел. Что здесь произошло?

— Она умирает, — почти выкрикнула Лита. — Позовите доктора.

Корвин посмотрел на нее, потом опустил взгляд на Деленн. Он включил свой коммуникатор.

— Доктор Кайл, требуется медбригада в комнате 99, блок Бета, уровень 35, срочно. Мистер Аллан, мне кажется, вам есть, чем заняться.

Зак вытянулся в струнку.

— Да, сэр.

Он еще раз поглядел на Литу и вышел, забрав с собой двух охранников, приведенных Корвином.

— Так вы расскажете мне, что же здесь произошло? — спросил Корвин Литу. — Или я должен обо всем догадаться сам?

Лита поглядела на него.

— Я… я точно не знаю, что тут произошло.

— Похоже, что ваши подозрения оправдались. Можете вы сказать мне, отчего они возникли?

— Это было… чувство. Сложно объяснить. Я просто знала.

— Вот и жди нормального ответа от телепата, — пробормотал он. — А что… с ней?

Он внимательнее поглядел на Деленн, и выпучил глаза от изумления. Лита осторожно перетащила ее на кровать, наклоненную по минбарскому обычаю, и прикрыла ее простыней, которая лежала там совершенно по-земному. Деленн слегка поежилась, но ничего не сказала.

— Господи Боже, что с ней?

— Я не… я не могу объяснить это, я сама точно не знаю.

— Смешно. Обычно я так всем говорю. Итак, полагаю, ваши чувства не могут подсказать, где сейчас находится капитан?

— Нет, и меня это совершенно не интересует.

— А меня — да. Я не видел его со вчерашнего дня. И мне это не нравится. Совершенно не нравится.

* * *

А в это время капитан спал. Первый раз за долгие годы спал тихим, мирным сном без сновидений.

На этот раз он не бодрствовал допоздна, вонзая взгляд в темноту, и забивая сон эрзац-кофе. Перед его мысленным взором не вставала Земля, такой, какой он видел ее в последний раз. Его не мучили нескончаемые кошмары, в которых минбарцы наступали и наступали, а он был не в силах остановить их, а миллиарды голосов выкрикивали его имя.

Ничего этого не было, а был тихий, мирный сон без сновидений. Сон человека, который, наконец-то, обрел свое счастье.

Анна смотрела на своего спящего мужа и улыбалась. Она протянула руку и погладила его волосы. Он невнятно пробормотал что-то и повернулся на бок. Она тихо поднялась с кровати и еще раз поглядела на него, продолжая улыбаться.

Она глядела на него уже много часов. Ей никак не удавалось заснуть — годы безудержного пьянства брали свое. Ей было трудно засыпать, ничего не выпив, но она не желала возвращаться к прежним привычкам. То и дело ее охватывало сильное желание, но сейчас она ни за что не станет потакать ему.

Уже целых два года — с момента смерти их дочери Элизабет во время нападения минбарцев на Орион-3, Анна и Джон жили в сумеречном, призрачном мире. Она залезла в бутылку, а он залез в «Вавилон». И никто из них за все это время ни разу не покидал своего избранного убежища. Даже если они и встречались, их мысли были там же, где обычно.

Наконец-то, в эту ночь, они повстречались по-настоящему.

Анне и раньше приходилось видеть своего мужа спящим. Так было несколько раз в то время, когда они только поженились, и она не могла заснуть. Их постоянно преследовала разлука, но, при каждой своей встрече, они старались насладиться друг другом на месяцы вперед. Она много раз видела, как маска злобы, беспокойства и опасений спадала с лица Джона, когда он засыпал. Во сне он как будто вновь становился таким же юным и восторженным, как в тот раз, когда Элизабет впервые познакомила их больше десяти лет тому назад.

Она помнила, как они сидели вдвоем в саду его отца. Они смотрели вокруг и… были просто счастливы. И аромат апельсинового цвета был так прекрасен тогда. Она часто разбрызгивала по комнате духи с этим запахом. Главным образом, для того, чтобы отбить запах нарнского вина, но также и в память о том времени. Страшнее и печальнее всего было то, что она уже никогда не сможет погулять с маленькой Элизабет в том саду. И Элизабет, и тот сад теперь перестали существовать. Навсегда, оставшись лишь в их памяти…

И во снах.

Анна посмотрела на коммуникатор Джона, лежавший там же, где тот оставил его. Слишком часто в прошлом дела мешали им побыть вдвоем. Теперь этого не случится.

Он продолжал спокойно спать, когда Анна отключила коммуникатор.

Пусть хоть весь мир рушится, но она не позволит ему прервать их краткий миг счастья. Наконец-то, Джон и Анна Шеридан были вместе, и только это имело значение.

Миру просто придется пожить некоторое время без них двоих.

* * *

— Для них же лучше, если это окажется действительно чем-то важным, — бормотал себе под нос лорд Рифа, устраиваясь в конференц-зале. Здесь собрались все члены Правительства Сопротивления, за исключением президента Крэйн, которая была по-прежнему больна. Рифа стал оглядывать участников этого непредвиденного ночного совещания.

Вице-президент Кларк смотрел затуманенным взглядом, как будто только что проснулся. Он часто помаргивал и широко зевал, и приставал с разговорами ко всякому, кто готов был его слушать, но благодарных собеседников не находил.

Какое-то замечание генерала Такашимы привлекло внимание Кларка. Они начали говорить о чем-то, касающемся не то лейтенанта, не то посла Ивановой, о которой Рифа много слышал, но с кем ему так до сих пор и не удалось встретиться. То, что он слышал, представляло интерес, и Рифа размышлял насчет того, как вся эта информация понравится Синевалу. К сожалению, эти двое разговаривали слишком тихо, и Рифа был вынужден обратить свое внимание на других людей.

Мистер Уэллс был как огурчик. Похоже, ему не пришлось просыпаться среди ночи, так как он вообще не ложился спать. Он наблюдал за окружающей обстановкой, и выглядел очень заинтересованным. Рифа почувствовал в нем человека своего сорта, всегда внешне спокойного и молчаливого. Многие недооценивали таких людей. Но не Рифа. За Уэллсом нужен глаз да глаз.

Но это ни в коей мере не относилось к генералу Хейгу. Его лицо было осунувшимся и изможденным. Он тоже явно не спал этой ночью, но, в отличие от Уэллса, его усталость была совершенно очевидна. Хейг, фигурально выражаясь, стоял на краю обрыва, а упадет он с него, или полетит ввысь, Рифу совершенно не волновало.

И все же, он не был так уж сильно зол, что его вытащили ночью из постели. Рифа торчал на этом пустыре вот уже пять дней, и лишь пару ему сквозь зубы было сказано что-то о Сатаи Деленн. А ведь он прилетел сюда именно из-за нее. Синевал, как и весь остальной Серый Совет, желал знать, что тут с ней происходит. Любую информацию, которую он сможет добыть, можно будет с легкостью использовать так, чтобы это принесло выгоду Синевалу, равно как и самому Рифе, но, для начала, эту самую информацию следовало получить. А все, что ему было известно на данный момент, это то, что минбарка находится на борту «Вавилона», корабля Шеридана. Меньше, чем ничего.

И, как будто этого было недостаточно, куда-то запропастился Вир. Тупорылый кретин! Его никогда не было, когда он был нужен. Когда Рифа, окруженный славой и почетом, возвратится на Приму Центавра, и воссядет на императорский трон, у него будут гораздо более смышленые и расторопные слуги, уж это-то наверняка.

Дверь зала открылась, и Рифа с интересом посмотрел на вошедшую женщину. Она выглядела слегка растрепанной и прихрамывала, но ее властность и сила сразу бросалась в глаза. Он решил, что ее можно счесть вполне красивой, но его нелегкий опыт отношений с собственной женой (у которой было много отвратительных качеств, но к внешности сказанное ничуть не относилось), заставлял его относиться к красивым женщинам с предубеждением. Им нельзя доверять. В общем-то, то же самое можно сказать и про уродливых женщинх.

— Посол Иванова, — заговорил Кларк. — Что происходит? Это вы пожелали, чтобы мы собрались здесь в такой час?

— Да, господин вице-президент, — задыхаясь, ответила она. — Я прошу прощения, если это доставило кому-то неудобства, но это очень важно.

Она замолчала, чтобы отдышаться.

— Сатаи Деленн… только что…

Ей снова перехватило дыхание, но было сразу видно, что она заметила, как Рифа весь обратился в слух. Сатаи Деленн? Рифа заметил, как на него тут же взглянули некоторые из присутствующих, и понял, что им не хотелось бы, чтобы он услышал то, что будет сейчас сказано.

— Она… я не знаю, как лучше выразиться. Вот. Взгляните на эти снимки. Я думаю, что это доказывает все.

Она положила на стол маленький аппарат и включила его. Рифа узнал в нем примитивное голографическое устройство для записи и воспроизведения изображений. Необходимая вещь в арсенале политика.

Даже он вздрогнул, когда увидел появившуюся перед ним голограмму. Двое мертвых землян. Везде вокруг была кровь. Вообще говоря, чистоплотных убийств не бывает. Но даже Рифа, настоящий мастер политических убийств, был поражен чудовищностью этой расправы. С другой стороны, может, в этом-то и была вся соль.

— Это сделала Сатаи Деленн, — твердо заявила Иванова. — Этим людям было поручено охранять ее.

— Где сейчас находится Деленн? — спросил Кларк.

— И как вам удалось получить это? — добавила Такашима.

— Полагаю, что сейчас она на «Вавилоне». Я не думаю, что она убила их с целью совершить побег.

— Тогда для чего? — задал вопрос Кларк.

— Вот для чего.

Иванова сделала что-то с аппаратом, и изображение сменилось другим. Теперь перед ними была женщина, похожая на минбарку и на землянку в одно и то же время. Рифа поразился увиденному. Он и не думал, что такое возможно. И тут ему в голову пришла другая мысль.

Что Синевал скажет об этом?

— Она взяла у них образцы ДНК, — сказала Иванова. — Она попыталась превратить себя в человека. Зачем, я не знаю, но, по всей видимости, это оказалось не так просто, как она думала. Она убила двоих охранников, забрала их ДНК и сумела адаптировать ее к своей собственной, или что-то в этом роде.

— Если минбарцы смогут превращаться в людей, — заговорил Хейг, — подумайте, чем это может кончиться. Неужели они достигли такого высокого технологического уровня?

На его лице смешались потрясение и страх.

— Очевидно, что так, — сказал Кларк. — И она все еще на «Вавилоне»?

— Я полагаю, что да.

— Могу я спросить, как вам удалось узнать об этом? — неожиданно вмешался Уэллс.

— Я… отправилась на «Вавилон», чтобы обсудить некоторые вещи с капитаном Шериданом, — начала отвечать Сьюзен. — Его не было в рубке, так что, я подумала, что он, должно быть, у Сатаи Деленн. Он в последнее время очень часто бывал у нее. Я пришла к ее камере и увидела то, что я только что показала вам.

— И вы отыскали капитана Шеридана?

— Нет.

— А командора Корвина?

— Тоже нет.

— Тогда у нас возникает несколько очень интересных вопросов, — пробормотал Кларк. — Знали ли об этом заранее Шеридан и его старший офицер, и где они находятся сейчас? Мистер Уэллс, прошу вас доставить их обоих сюда, чтобы мы смогли обсудить с ними этот вопрос. И пошлите кого-нибудь из ваших людей на «Вавилон». Войдите в контакт с тамошним начальником Службы Безопасности и выясните все, что можно выяснить. Столь существенное нарушение безопасности в такое время чревато грозными последствиями. Даже если бы это было следствием простой некомпетентности, это было бы уже очень плохо. Я боюсь даже думать о том, что за этим может стоять что-то более серьезное. Ваша задача ясна, мистер Уэллс?

— Так точно, господин вице-президент.

— Простите, сэр, — вмешалась Такашима. — Должны ли мы поставить в известность президента?

— В этом нет необходимости, генерал. Она слишком больна, чтобы с нашей стороны было удобно беспокоить ее подобными вещами.

Рифа еще раз оглядел всех, кто окружал его. Он полагал, что сообщение с просьбой прийти сюда ему послала Иванова. Но почему она сделала это? Когда он посмотрел на нее, она почувствовала его взгляд, и обернулась. Он ответил ей легкой улыбкой.

Да, никаких сомнений. Она хороша. Очень хороша. Не настолько, как центаврианка, но, в конце концов, она всего лишь земная женщина.

* * *

— Итак, доктор, что можно сказать?

Доктор Кайл оторвался от той, что спала на койке в Медлабе.

— Я не знаю, что можно сказать, командор, — медленно проговорил он. — Ее ДНК не похоже ни на что из того, что мне приходилось видеть. Смесь земной и минбарской. И смесь не очень хорошая.

— Она не закончена, — прошептала Лита, стоявшая рядом с Деленн.

— Что? — удивился Корвин. — Что вы можете знать об этом?

— Я не знаю. Я просто принимаю ее разрозненные мысли. Слово «Кризалис» и чувство… незавершенности. Что бы она ни делала, ей не удалось закончить этого.

— Хорошо, так что же вам удалось узнать, изучив тот кусок этого… Кризалиса, который мы принесли вам?

— Боюсь, что ничего, командор.

— Ничего?

— Он распался еще до того, как я приступил к его изучению. Он просто растаял.

— О, Господи! Ну почему я проснулся этим утром? И почему я не стал мусорщиком, как хотела моя мама?

— Командор, — сказал Кайл, и Корвин тут же замолчал.

Было в этом чернокожем враче что-то от школьного учителя. Корвину хотелось пробормотать что-нибудь вроде «простите, сэр», пойти к доске и написать на ней в наказание сто строчек.

— Что касается Деленн, я не могу привести объяснения того, что произошло с ней. Ее ДНК в данный момент, по всей видимости, стабильна, но химические процессы в ее теле очень плохо согласованы. Она может в любой момент потерять сознание, или перестать дышать, или у нее случится остановка сердца.

— Чудесно. А как насчет ее… умственных способностей?

— Как у маленького ребенка, — сказал Кайл. — По крайней мере, в данный момент. С тех пор, как ее доставили сюда, она не сказала ни слова. Данные ее мозга… очень странные, если не сказать сильнее. Я не имею понятия, временное это состояние, постоянное, естественное или какое-нибудь еще. Ни один вид анализа не применим к ней, командор.

— Вы можете просканировать ее? — обратился Корвин к Лите. — Попытаться найти там… что-нибудь?

— Нет, — ответила она. — Сканирование без разрешения запрещено законом.

— Раньше это вас не останавливало.

У Литы на счету было несколько выговоров за неадекватное использование телепатических способностей.

— Нам нужно узнать, что с ней случилось.

— Кризалис. Это все, что я могу сказать вам. Командор, я не буду сканировать ее, и вы не сможете меня заставить делать это.

Корвин устало потер глаза. Он был совершенно измотан, выжат, и вообще, управлять всем и вся на космическом корабле было не его работой. Где же, черт возьми, капитан?

Его коммуникатор пискнул.

— Корвин слушает. Это вы, капитан?

— Боюсь, нет, сэр, — раздался голос Зака. — От него пока ни слуху, ни духу. Тут кое-что другое.

— Вы нашли Сьюзен?

— Нет, сэр, все совершенно иначе. Мистер Уэллс прилетел сюда со своими собственными сотрудниками. Правительство знает о том, что произошло. Они дали ему приказ взять Сатаи Деленн под стражу и перевезти ее на поверхность планеты, и еще, они желают, чтобы вы с капитаном сами доложили Правительству… э-э-э, ситуацию.

Корвин закрыл глаза. А он-то осмелился понадеяться, что хуже уже не будет.

* * *

— Что?

— Вы слышали, что я сказал, командор Корвин. Правительство Сопротивления желает видеть вас, капитана Шеридана и находящуюся в вашем распоряжении заключенную. Немедленно.

— А если минбарцы явятся, пока Правительство Сопротивления будет смотреть на нас, тогда что? Мистер Уэллс, их что, совсем не беспокоит минбарская угроза?

— У меня есть инструкции, командор Корвин. Как я понимаю, мистер Аллан занялся расследованием произошедшего здесь инцидента?

— Да, и, на мой взгляд, он отлично с этим справляется. Мы не нуждаемся…

— В чем вы нуждаетесь или не нуждаетесь, значения не имеет. Я и мои люди собираемся помочь мистеру Аллану с этим вопросом.

— Вы не имеете права на это.

— Командор Корвин. Действия высшего офицерского состава этого корабля были следствием, в лучшем случае, некомпетентности, а в худшем — измены. И не только в отношении этого инцидента, а уже долгое время.

— Мы управляем этим кораблем так, как считаем нужным…

— Это вы будете объяснять Правительству Сопротивления. Я уверен, что если то, что вы утверждаете, — правда, то вам не о чем беспокоиться, командор.

— А кто же будет отвечать за корабль, пока я буду находиться на планете?

— Экипаж вполне способен справиться со своей работой в течение нескольких часов.

— Но…

— У меня есть прямой приказ Правительства Сопротивления, командор. Вы, капитан Шеридан и минбарка должны быть доставлены на специальное заседание Правительства немедленно.

— Деленн не может двигаться. Состояние ее здоровья…

— Не имеет значения. Вы будете поступать согласно приказам высшего командования. Вам это ясно, командор?

— Так точно.

— Вот и хорошо. К чему тогда этот ваш враждебный тон? И, тем не менее, у меня остался к вам один вопрос. Где капитан Шеридан?

* * *

Капитан Шеридан медленно просыпался. Он потянулся и открыл глаза. На один краткий миг он изумился. Это была не его каюта на «Вавилоне». Он находился в своей квартире в Главном Куполе. Точнее, в квартире Анны. Это она жила тут. Он не мог припомнить, чтобы ему самому приходилось проводить тут больше пятнадцати минут за один раз.

Анна сидела рядом с ним на кровати. Она улыбалась.

— Доброе утро, — сказала она.

— Анна, — промямлил он в удивлении.

Она была… она была прекрасна. Она была счастлива.

— Анна…

— Если бы ты произнес какое-нибудь другое имя, я бы страшно разозлилась, — сказала она, смешливо повращав глазами. — Я люблю тебя, Джон.

Пелена сна постепенно спадала с него, и он вспомнил прошлый вечер. Она подошла к нему после того совещания Правительства, где был лорд Рифа. Она… она была в точности, как та, прежняя Анна. Она приготовила ему что-то поесть, — немного, еды на Проксиме вообще было мало, но вот если бы он взялся за готовку, вкус бы получился просто ужасным. Они долго говорили друг с другом, — о прошлом, о будущем, об Элизабет. Шеридан не чувствовал себя виноватым. Его коммуникатор был при нем, и, если бы что-то случилось, Дэвид непременно вызвал бы его. Пока они ели, он чувствовал себя совершенно необыкновенно, почти как во сне. Несколько лет назад он сказал себе, что ни ему, ни Анне уже никогда не стать такими, какими они были прежде. Война, смерть Элизабет, гибель Земли… всего этого было просто слишком много для них. Джон наблюдал, как Анна все дальше и дальше уходит в собственный мир, и он не мог, — или не хотел, — остановить ее. Он знал, что и сам страдает абсолютно тем же самым недугом. Он не перестал любить ее, но вера в то, что они смогут быть счастливы снова, давно покинула его.

Эта ночь стала чудесным потрясением для него. Целых несколько часов, он был, наконец-то, счастлив. Они оба были счастливы.

— И я люблю тебя, — прошептал он, глядя, как улыбка озаряет ее лицо. Она была так прекрасна.

Внезапно он моргнул.

— Который час?

— Шесть, или около того, — сказала она. — Ты всегда встаешь так рано.

— Но… о, Боже, а как же корабль, Де… — он чуть было не произнес имя Деленн, но вовремя спохватился. Так много изменилось за одну ночь, и теперь он не хотел рисковать. Он огляделся в поисках своего коммуникатора, и увидел его, лежавшим на столе.

— Джон, неужели они не могли обойтись без тебя всего одну ночь?

— Есть еще минбарцы, есть… — (Кризалис).

— За это время могло случиться все, что угодно.

Он взял коммуникатор и с ужасом увидел, что тот был выключен. Он метнул взгляд на Анну.

— Я просто хотела, чтобы мы были одни, — прошептала она. — Я… я не хотела потерять тебя снова.

Ее улыбка пропала, и Джон вдруг ощутил необыкновенную нежность. Он перебрался через постель и прижал ее к своей груди. Она положила свою голову ему на плечо. Он чувствовал прикосновение ее волос к своей щеке. Он любил ее. Он всегда любил ее.

Не торопясь, он включил коммуникатор, и вызвал на связь Корвина.

— Есть что-нибудь новенькое, Дэвид? — спросил он.

— Капитан, да где же вас черти носят!?

И, запоздалое:

— Сэр.

— По постели, — медленно ответил Шеридан, услышав смешок Анны. — Я прошу прощения. Там, наверху, все в порядке? Ничего… необычного?

— Единственное, что тут осталось из обычного, это то, что все летит к чертям. Нас обоих требует к себе Правительство Сопротивления. Это очень серьезно. И еще им нужна Сатаи Деленн.

— Деленн? Но… — (Она ведь еще в Кризалисе, так ведь? Она не собиралась выходить оттуда так рано. Я сказал ей, что буду рядом с ней. Я обещал ей, что буду рядом!)

— Боже мой, Дэвид, что случилось?

— О, Господи. Капитан, Правительство приказало нам явиться всем троим, как штык. Они все объяснят. И вам это не понравится.

— Я… все ясно. Я буду в конференц-зале. Отбой.

Шеридан обернулся, чтобы посмотреть на Анну.

— Я слышала, — вздохнула она. — Всегда что-нибудь случается, правда?

— Да. Прости меня.

— Не нужно. Это твоя работа… Я тут, наверное, займусь чем-нибудь, пока тебя не будет. Но… пожалуйста, возвращайся ко мне, Джон. Мы так долго не были вместе.

— Обязательно.

Он поцеловал ее и еще раз прижал к себе, как бы боясь, что, если отпустит, то потеряет уже навсегда. Он вдруг вспомнил свое видение на Вавилоне 4. Многое из того, что случилось тогда, уже подернулось туманной дымкой забвения, но этого он никогда не сможет забыть. Тело Анны, ломающееся и падающее на пол, после того, как он выстрелил в нее.

— Этого никогда не случится, — сказал он себе. — Никогда.

До сих пор он боялся, что это может произойти. Теперь же он знал наверняка, что это невозможно.

— Я люблю тебя, — сказал он, отстранившись от нее.

— Я тоже люблю тебя, — ответила она ему. — Только возвращайся ко мне… Ах да, и не забудь, перед тем, как уходить, одеться. Так будет лучше.

Он улыбнулся в ей ответ.

* * *

— Ну, командор, — заговорил Кларк. — И как же вы собираетесь объяснять нам все это?

— Прошу прощения, господин вице-президент, но я был бы благодарен, если бы мне дали понять, в чем меня обвиняют, перед тем, как требовать у меня каких-либо объяснений.

Корвин глядел на четверых людей, сидевших прямо перед ним, и еле удерживался от того, чтобы нервно сглотнуть. Рядом с ним была Деленн. Она стояла так же прямо, как и он сам, но не ответила ни на один из заданных ей вопросов. Само ее присутствие здесь и появившиеся у нее человеческие черты были проклятием для нее самой, для Корвина и для капитана.

— Черт тебя подери! — взорвался Хейг. — Двое ваших секьюрити убиты, и ты стоишь тут рядом с этой… этим чудовищем! Да как ты вообще можешь смотреть кому-либо в глаза? Почему ты позволил, чтобы дело дошло до этого? Ты же должен был что-то знать? Зачем вы разрешили ей пойти на это?

— Превращение Сатаи Деленн не имеет никакого отношения к гибели двух офицеров Службы Безопасности, — твердо сказал Корвин. — У меня есть основания полагать, что они были убиты… — у него перехватило голос, он был не в силах произнести ее имя без того, чтобы испытать чувство, близкое к разрыву сердца. — Лейтенантом Ивановой.

— Что? — воскликнул Кларк. — Молодой человек, это…

— Это абсурд! — закончил за него Хейг.

— Извините, командор, — вмешалась Такашима. — Вы хотите сказать, что посол Иванова совершила убийство двух сотрудников Безопасности на борту «Вавилона»?

— Да, генерал.

Сказать это было невероятно тяжело. И еще тяжелее было осознавать, что Сьюзен уже не была той женщиной, которую он знал когда-то, — которую он любил когда-то.

— У вас есть предположения насчет ее возможных мотивов, или же вы эту сказку придумываете для нас на ходу?

— Мисс Александер и я видели, как она пыталась убить Сатаи Деленн. Охранникам было приказано не пускать к Сатаи Деленн никого, кроме меня и капитана Шеридана. По всей видимости, она убила их, чтобы проникнуть в комнату к Сатаи Деленн.

— Тогда у меня к вам другой вопрос, командор. Что произошло с Сатаи Деленн?

— Она… изменилась, генерал.

— Мы это видим и без вас, — оборвал его Кларк. — Вы говорите нам, что знали о том, что это происходит?

Корвин сделал глубокий вздох.

— Да, господин вице-президент.

— Тогда почему же вы позволили, чтобы это случилось? И, кстати говоря, каким образом ей удалось сделать это?

— Это какая-то минбарская технология. Я не имею информации обо всех деталях. Я полагаю, что процесс трансформации был прерван преждевременно, вероятно… послом Ивановой. Что же касается причин, то… дело в том, что у минбарцев имеется некое древнее предсказание, в котором говорится, что подобное превращение должно произойти. Она полагает, что этот процесс может послужить средством прекращения войны.

— Так почему же она не скажет нам все это сама?

— Дело в том, что… преждевременное прерывание процесса оказало на нее еще не вполне понятное нам воздействие. Ее умственные способности, вероятно, пострадали из-за этого.

— Вы, вообще, хоть что-нибудь знаете о том, как она изменилась, командор?

— Немногое, сэр.

— Так почему же, я вас спрашиваю, вы допустили, чтобы она начала свое превращение, не спросив на это нашей санкции, и даже не зная всех последствий этого шага?

— При всем моем уважении, сэр, — вмешалась Такашима.

Корвин посмотрел на нее. Ему не нравилось выражение ее лица.

— Мне кажется, что вы излишне сильно давите на него. В конце концов, командор Корвин лишь заместитель командира «Вавилона». Возможно, что тот, на кого мы должны возложить основную тяжесть обвинения — это сам капитан.

— Ах, да, конечно. И какую же роль сыграл капитан Шеридан во всей этой игре, а?

Как по волшебству, именно в этот момент открылась дверь, и в нее вошел Шеридан в сопровождении Уэллса. В выражении лица капитана не было и тени положительных эмоций. Мистер Уэллс был столь же мрачен, но он-то был мрачен всегда.

— Что происходит? — спросил Шеридан. — Я… Деленн!

Она повернулась на его голос, и Корвин успел заметить выражение его лица в тот момент, когда он увидел ее. Шок, удивление, испуг, беспокойство за нее… смесь всех этих чувств сразу. Он медленно подошел к ней. Она слегка повернула голову, следя за его движением.

— Джон, — шепнула она. — Джон.

Она шагнула вперед и упала в его объятия. Он крепко держал ее, глядя то на Корвина, то на Кларка. Он выглядел… оглушенным.

— Что случилось? — проговорил он.

— Мы поговорим с вами чуть позже, капитан, — сказал Кларк. — Что вы выяснили нового, мистер Уэллс?

— Один из охранников был убит единственным ударом в грудь. Это привело к перелому большого числа ребер и поражению сердца. Другой сотрудник, женщина, погибла в результате нанесения глубоко проникающего ранения с извлечением внутренних органов. Убийства были совершены совершенно разными орудиями. Я имею основания полагать, что их совершили разные лица.

— Хм-м, — казалось, это озадачило Кларка. — Что-нибудь еще?

— Аппарат неизвестного назначения, найденный в комнате. Он не кажется похожим на оружие, но я не могу с полной уверенностью утверждать ни этого, ни обратного. Осмотр позволяет предположить его минбарское происхождение.

— Она могла использовать его для того, чтобы убить охранников?

— Не исключено, господин вице-президент.

— Пусть ваши подчиненные продолжают заниматься этим, мистер Уэллс. Ну, капитан, и что же вы скажете в свое оправдание?

— В чем именно я обвиняюсь, сэр?

— Некомпетентность и халатность, по меньшей мере. Есть подозрение в измене. Вы знали о готовящемся превращении Сатаи Деленн?

— Да, я знал.

— Вы дали ей разрешение на эту… акцию?

— Да.

— Почему?

— Она полагала, что таким образом сможет положить конец этой войне. Предотвратить нападение минбарцев на нас.

— Мы ожидаем нападения минбарцев на эту планету с большим нетерпением, капитан Шеридан. Располагая возможностями наших новых союзников, мы собираемся полностью уничтожить их. Им я доверяю полностью. А вот вам… Прошло уже больше года с тех пор, как вы начали нарушать субординацию, действовать опрометчиво и безрассудно, не выполнять приказов командования. Вы не справились с порученным вам заданием овладеть технологическими средствами Эпсилона-3. Вы помешали мистеру Уэллсу довести до конца допрос Сатаи Деленн. Вы раз за разом ставите свои личные мотивы выше интересов Человечества.

В данный момент нам еще предстоит выяснить, действительно ли вы являетесь изменником, или же вас искусно ввели в заблуждение, но, так или иначе, я считаю необходимым, в целях обеспечения безопасности, отстранить вас от командования. Да, капитан Шеридан, с этого момента, вы отстранены от командования по подозрению в измене. Вас будут держать под стражей до тех пор, пока эти подозрения не будут подтверждены или опровергнуты.

Корвин видел, как Шеридан выпрямился во весь рост и подтянулся. Почти непроизвольно. Деленн все еще прижималась к нему, но выражение его лица было абсолютно бесстрастным.

— Я полагаю, что лучшей кандидатурой на пост командира «Вавилона» в ваше отсутствие будет генерал Такашима. Вы желаете еще что-нибудь сказать нам до того, как окажетесь за решеткой?

— Да, — медленно проговорил он. — Я сражаюсь с минбарцами не потому, что я ненавижу их, а во имя защиты Человечества. Я ношу эту форму, потому что верю в то, что она символизирует. Я служу людям, потому что понимаю, что мое место по праву принадлежит мне.

И я боюсь, что мы приобретаем слишком большое сходство с нашими врагами. Минбарцы напали на нас, ведомые слепой яростью и горем, а сейчас мы попали под влияние тех же самых сил. Если эта война не будет остановлена, то мы станем их подобием. И вот тогда, господин вице-президент, для нас уже перестанет существовать всякая надежда.

— Посмотрим, мистер Шеридан. Посмотрим. Мистер Уэллс. Прикажите начальнику Службы Безопасности «Вавилона» продолжать расследование на борту корабля. Вашей основной задачей с этого момента становится допрос Сатаи Деленн. Вытащите из нее все, что только возможно. Используйте способности мисс Александер, а также любые другие средства из своего арсенала. Делайте с Сатаи Деленн все, что необходимо для того, чтобы получить нужную нам информацию. Бывший капитан Шеридан и бывший командор Корвин должны находиться под арестом до тех пор, пока вы не установите степень их виновности в произошедших событиях. Прошу вас не останавливаться, пока не выясните все до мельчайших подробностей, мистер Уэллс.

— Нет необходимости напоминать мне об этом, — ледяным тоном ответил он.

— Так вот, что тут, оказывается, происходит, — раздался вдруг сардонический голос.

Лорд Рифа. Оказывается, он все это время прятался в сумраке помещения, слушая и запоминая происходящее.

— По всей видимости, союз с вашей расой не может принести нам никаких явных выгод.

— Это довольно поспешный вывод, лорд Рифа, — быстро вмешался Кларк. — Вам не следует придавать этому… неприятному инциденту излишне большое значение в формировании вашего мнения о нашем народе.

— Посмотрим, — сказал он. — Посмотрим.

— Мистер Уэллс, уведите этих троих.

Корвин жестко взглянул в глаза Кларку, повернулся, и понуро двинулся к выходу из комнаты. Он поймал взгляд Шеридана, когда тот осторожно отпустил Деленн, и два офицера поняли друг друга лучше, чем могли бы понять при помощи слов.

Отныне Человечество проклято.

Глава 4

— Я не позволю причинять зло маленьким, здесь, в моем великом храме.

— Более ценна для меня.

— Добро пожаловать в наш мир, Сатаи Деленн. Из Тьмы, — к Свету.

Мысли, воспоминания, чувства, слова… бессмысленные, ничего на значащие слова, запертые в глубине ее разума. Может быть, уже навсегда.

Она вышла из Кризалиса слишком рано. Ее превращение не было окончено. То, чем она стала теперь… это загадка. Телом она стала странной помесью землянки и минбарки. Генетически ее организм был нестабилен. Умственно она оказалась… поймана в западню.

С того момента, как Деленн была исторгнута из Кризалиса, она произнесла лишь несколько слов. В ней не было намека на ту женщину, которой она была раньше. Единственное, что смог сделать врач «Вавилона» Кайл, это дать ей определение «ребенок».

Мистер Уэллс знал о Валене немногое, еще меньше — о его пророчестве, и почти ничего — о Тьме, о Великой войне и о роли Деленн в ней. Для него все это было лишено практического смысла. А имело практический смысл постоянное служение Человечеству на пределе его незаурядных возможностей. Он сочетал в себе идеалиста и прагматика, мечтателя и деятеля, милитариста и пацифиста. Мистер Уэллс был клубком противоречий, почти в такой же степени, как и женщина, сидящая перед ним. Об иронии этой ситуации он не подозревал, и даже не думал о чем-либо подобном.

Его задачей было стоять на страже интересов Человечества, а все остальное не имело значения.

Последние события показывали, что ситуация угрожающе быстро выходит из-под контроля. Двое сотрудников Безопасности, зверски убитые на «Вавилоне»; капитан Шеридан и его заместитель, обвиненные в халатности и вероятной измене; таинственное превращение Сатаи Деленн; обмен взаимными обвинениями между капитаном Шериданом и лейтенантом Ивановой. И, ко всему прочему, еще и минбарская угроза.

По мнению мистера Уэллса, информация — самая ценная валюта, но вот, если говорить о Сатаи Деленн, то банк, если так можно выразиться, был явно закрыт.

Дверь открылась, и Каттер ввел в камеру Литу Александер, обладательницу телепатической лицензии P5. Уэллс замечал, какие похотливые взгляды он кидал на мисс Александер, и его еще больший интерес к Деленн, но предпочитал не обращать на это внимания. Каттер был хорошим человеком, опытным и лояльным сотрудником. Уэллс же не знал ни одного человека, у которого бы не было хоть одной слабости.

— Мисс Александер, благодарю вас за то, что вы согласились прийти. Я полагаю, вам уже известны последние события?

— Да, — ответила она, и Уэллс убедился, что она не лжет.

Она ведь была на «Вавилоне» в то самое время, когда Сатаи Деленн таинственным образом изменила свой облик, и были убиты охранники. Как она там оказалась, рационально объяснить было невозможно.

— Разумеется. Моя работа заключается в том, чтобы находить жемчужины истины в навозных кучах лжи, мисс Александер. Сатаи Деленн отказывается сотрудничать со мной, и я не могу сказать, упрямство тому виной, или неожиданно поразившее ее слабоумие. Для этого я вас и позвал. Вам уже приходилось несколько раз сканировать ее память. Мне бы хотелось, чтобы вы проделали то же самое еще раз.

— Боюсь, что я не смогу сделать этого.

Кто-нибудь другой на его месте, быть может, и дал бы волю кулакам, но Уэллс лишь изумленно вскинул бровь.

— Почему?

— Я имею право отказаться, не объясняя причин. Я не служу в Вооруженных Силах Земли, и вы не имеете права отдавать мне приказы.

— Вообще-то, согласно положениям Акта о Военном Положении от 2247 года, любой служащий Вооруженных Сил или связанных с ними организаций, имеет право потребовать предоставления любых услуг от любого гражданского лица, если он или она полагает, что это отвечает жизненно важным интересам Земли и Человечества. Этот акт никто не отменял, мисс Александер.

— Я не буду делать этого.

— Кажется, раньше у вас не было никаких проблем.

Уэллс перевел взгляд на Деленн. Она явно реагировала на присутствие Литы. Деленн смотрела на телепатку неподвижным взглядом, слегка приоткрыв рот, как будто она узнала мисс Александер, но никак не могла вспомнить, где же она ее видела.

— Это неправильно, несправедливо. Я не стану делать этого.

Уэллс знал очень много разных вещей, но тот факт, что у мисс Александер в сознании поселился ворлонец, доставшийся ей во время телепатического сканирования от Деленн, а также то обстоятельство, что между Литой и Деленн существовала уникальная мысле-чувственная связь, оставались тайной для него. Тем не менее, он был очень опытным чтецом человеческих эмоций, а выражения лиц двоих женщин сказали бы много даже неспециалисту.

— Я… — сбилась, вдруг, на шепот мисс Александер.

В глазах Деленн была молчаливая мольба.

— Я сделаю это.

Как и прежде, Уэллс не понял, что причиной перемены ее решения стал таящийся у нее внутри ворлонец, но он знал наверняка, что подтолкнули ее к этому отнюдь не его уговоры. Он встал и уступил место ей. Она осторожно села в кресло и поглядела через стол на Деленн. Не спеша, Лита сняла перчатки и взяла Деленн за руки.

— Кризалис, — медленно проговорила мисс Александер. — Кризалис был путем перерождения. Средством окончания этой войны. Она должна была стать живой связью между двумя нашими народами, но… что-то пошло не так.

— Она убивала охранников? — задал вопрос Уэллс.

— Нет. Нет, она не делала этого. Она находилась внутри Кризалиса, когда они погибли.

— Тогда, кто же убил их?

— Лейтенант Иванова.

— Вы это прочитали в ее сознании, или это просто ваше личное мнение?

— Я…

— Мне нужны факты, мисс Александер. Точки зрения меня не интересуют.

— Да… Я…

Лита зажмурила глаза и откинула голову назад, как будто в судороге. Она отняла свои ладони от рук Деленн и выпрямилась в кресле.

— Вы обнаружили еще что-нибудь?

— Я… не уверена. Она вошла в Кризалис, чтобы измениться. Это соответствовало древнему предсказанию, известному ее народу. Она надеялась, что продемонстрирует результат своего превращения минбарским лидерам, и это заставило бы их прекратить войну. Но… что-то пошло не так. Она вышла из Кризалиса слишком рано.

Уэллс тщательно впитывал информацию, не упуская ни единого слова. Таков был его дар.

— Почему? Несчастливая случайность?

— Нет. Насилие. Лейтенант Иванова вырвала ее оттуда. Я… не знаю точно, как сказалось на ней преждевременное прерывание процесса, но такой результат не был запланирован. Лейтенант Иванова собиралась убить ее.

— И с какой же целью лейтенант Иванова убила двух охранников? Чтобы добраться до Сатаи Деленн?

— Да, хотя Иванова, возможно, желала еще взвалить ответственность за их смерти на Деленн. Чтобы в случае ее неудачи все получилась именно так, как получилось сейчас.

Ум Уэллса обрабатывал информацию, взвешивал на внутренних весах теории, связывал вместе разнородные события, собирал части головоломки. То, что получалось, выглядело чудовищно нелепо, но, все, что было сказано, связывалось воедино тонким колечком фактов. Пока что он предпочел продолжить выяснение истины. Если это была преднамеренная ложь, то факты, рано или поздно, докажут это, но если, как бы невероятно это ни было, это правда…

— С какой целью лейтенант Иванова пыталась убить Сатаи Деленн? — спросил он. — Все это выглядит так, будто за этим стоит что-то большее, чем простая месть. Особенно, если учесть, что лейтенанту Ивановой известно, что Деленн уже приговорена к смертной казни.

— Это не просто месть. Друзья Ивановой, эти… Тени, о которых мы уже говорили раньше…

Показалось ли Уэллсу, или мисс Александер действительно поежилась при упоминании новых союзников Человечества?

— Они раньше воевали с минбарцами. Тысячу лет назад.

Уэллс знал об этом. Лейтенант, — или посол, — Иванова сказала Правительству то же самое. Генерал Хейг подробно ввел Уэллса в курс дела в том, что касалось новых союзников.

— Мне кажется, что Иванова опасалась, что Деленн может… оказать определенное влияние на некоторых из нас…

Уэллс остановил ее, подняв руку.

— Позвольте мне. По всей видимости, у Теней давняя кровная вражда с минбарцами. Поскольку в данный момент лишь мы являемся противниками минбарцев, невзирая на нашу слабость, они решили заключить с нами союз в целях взаимопомощи. Но, если они столь сильны, как пытаются заставить думать нас, то к чему им наша помощь? Или это проявление сочувствия к тем, кто перенес примерно то же, что довелось пережить и им? Может быть, но этого мало.

Есть вероятность, что они преследуют свои собственные цели. И они никак не связаны собственно с минбарцами. Их интересуем мы сами. Никто до сих пор точно не знает, при каких обстоятельствах повстречались капитан Шеридан и лейтенант Иванова. Кто знает, может быть, их цель — изменить нашу философию, сделать так, чтобы мы, — по своей воле, — стали думать так же, как и они? Возможно, минбарцам известно об этом… возможно, Сатаи Деленн известно об этом, а лейтенант Иванова обеспокоена тем, что некоторые… наподобие капитана Шеридана… могут усомниться в правоте ее союзников. И, надо думать, она хотела убить Сатаи Деленн до того, как это произошло бы, и сделать это так, чтобы полностью разрушить все доверие, что та успела завоевать среди людей.

Ваши доводы правдоподобны, мисс Александер. Я бы даже сказал, слишком правдоподобны. Это очень заманчиво — заниматься поисками десяти правдоподобных объяснений там, где все отлично объясняет самое простейшее предположение.

Я отправляюсь на «Вавилон», чтобы проверить, как там дела у моих подчиненных. Может быть, им удалось что-то найти. Вы же, в свою очередь, не будете никуда уходить из своей квартиры. Вы можете мне снова понадобиться в любой момент.

— Постойте… мистер Уэллс! У меня к вам один вопрос. Вы знаете, где Маркус Коул?

— Ваш хахаль?

Уэллс с удовольствием лицезрел, как покраснела мисс Александер. Иногда очень полезно напоминать людям, насколько велика его власть над ними.

— Нет, не знаю. Я не заметил, чтобы он был с лейтенантом Ивановой во время сегодняшнего совещания Правительства. Может быть, она знает, где он. Или капитан Шеридан. Так или иначе, вашим личным делам придется подождать. Всего хорошего, мисс Александер.

Когда Уэллс вышел из камеры вместе с Литой, вновь погрузившись мыслями в интриги и заговоры, он передал пост, — вместе с заключенной, — под ответственность дежурного.

Это был Каттер. Он шагнул внутрь, закрыв за собой дверь. Уэллс был настолько занят своими мыслями, что не заметил полный вожделения взгляд Каттера, вспыхнувший, когда он понял, какой великолепный шанс дарит ему судьба.

Когда Сатаи Деленн взглянула на него, в ее глазах была такая невинность… Бывают же радостные моменты в жизни.

* * *

— Ага, так ты уже проснулся? — голос Рифы был переполнен ядовитым сарказмом, столь частым в речи знатных центавриан. — Ну, и куда же тебя нелегкая носила? По очень важному делу? Причем, до такой степени важному, что ты решил, что тебе нечего делать на совещании земного правительства?

Вир начал процесс формулирования ответа, в панике размышляя, как же объяснить свое отсутствие. Конечно, о том, чтобы сказать лорду Рифе правду, — что он пытался отыскать капитана Шеридана и предупредить его о том, зачем Рифа прилетел на Проксиму, — не было и речи.

К счастью, Вир был хорошо знаком с характером посла. После пяти минут: «Я, знаете ли… я тут отправился неподалеку… точнее сказать, не совсем в такого рода место, но… нечто в духе… ну, вы знаете, что я имею в виду…» Рифа велел ему заткнуться.

— Вир! Это был риторический вопрос. Иногда я начинаю думать, что ты послан сюда в качестве наказания для меня.

Вир что-то промямлил, соглашаясь, и ничего не упоминая о том, что на самом деле его послали к Рифе, конечно же, с целью шпионажа за ним, а, косвенно, и за Серым Советом. И что вся информация поступает, грубо говоря, к одному нарну.

— Так или иначе, — продолжил Рифа. — У нас есть более важные вопросы на повестке дня. Я полагаю, тебе известно, что произошло в последнее время. Да нет, что это я, ну откуда — тебе-то!

Рифа даже не дал Виру шанса вставить словечко.

— Итак, похоже, что капитан Шеридан и его старший офицер арестованы по обвинению… хм, в данный момент — в измене. Я не вполне хорошо знаком со всеми обстоятельствами дела, но не думаю, что с ними вообще кто-либо как следует знаком. Но, что гораздо более важно, я узнал то, что мне было нужно узнать.

— О Сатаи Деленн?

— Нет, Вир! О юпитерианском древесном черве! Сатаи Деленн — истинная причина нашего пребывания здесь.

Вир нервно огляделся вокруг. Рифа одарил его взглядом, полным глубочайшего презрения. Конечно же, в этой комнате не могло быть жучков. После их прибытия сюда он потратил не один час, разыскивая спрятанные микрофоны, и, если кто-то и умудрился бы спрятать жучок так, что он не нашел его, так это не мог быть никто иной, кроме самого Рифы.

— Она… погибла?

— Нет, все не настолько плохо. Она… да вот, посмотри сам.

Вир внимательно поглядел на предмет, который Рифа достал из кармана. Классический центаврианский аппарат для съемки. Достаточно маленький, чтобы его было легко спрятать, и достаточно мощный, чтобы получать мгновенные голографические снимки с превосходными характеристиками, удовлетворяющими кого угодно.

Рифа включил его, и Вир уставился на то, что появилось перед ним.

Он никогда раньше не видел Сатаи Деленн, но, даже если бы видел, то ни за что не узнал бы ее на том изображении, что он сейчас рассматривал. Женщина, выглядящая как странная помесь землянки и минбарки, стояла очень близко к человеку, который был ни кем иным, как капитаном Шериданом. Его Вир тоже никогда не встречался, но легендарного Старкиллера трудно было спутать с кем-либо еще. Они нежно обнимали друг друга, не как любовники, и даже не совсем как друзья, но… определенно, они были друг другу больше, чем просто союзники.

— Это просто идеально подойдет для нужд Синевала, — с энтузиазмом начал Рифа. — Мы получили доказательство, что Сатаи Деленн жива, и это подразумевает, что она находится здесь по доброй воле. Очевидно также то, что она стала частично землянкой, и тесно связана с капитаном Шериданом. Даже лорд Джарно смог бы использовать эту информацию в своих целях. Я просто содрогаюсь при мысли, что сумеет извлечь из этого Синевал.

— Но… ведь то, что вы сказали… это ведь неправда, так?

— Вир! Да с каких это пор политика имеет что-то общее с правдой? Да, мы знаем, что Сатаи Деленн держат здесь в заключении, и Серый Совет подозревает нечто подобное, но факт тот, что полученное нами свидетельство подразумевает, — нет, доказывает, — обратное. Это практически дает Синевалу гарантию, что ему достанется титул Великого, и он, конечно же, не останется внакладе перед тем, кто помог ему в этом деле. Я думаю, что мое изгнание на Минбаре близится к своему завершению, и, кто знает? Быть может, мне суждено уже через несколько лет стать императором. Иногда, Вир, случаются и гораздо более странные вещи.

Вир вдруг искренне обрадовался, что ему приходится иметь дело с лордом Рифой, а не с кем-нибудь наподобие самого Синевала. Рифу снедало желание кому-нибудь все объяснить, все рассказать, показать, какой он великолепный, умный и хитрый. Пусть даже его будет слушать всего лишь один человек. Деятель же, подобный Синевалу, не сказал бы ничего, а продолжил бы молча гнуть свою линию. Для Рифы это было просто немыслимо.

Вир был доволен. Это означало, что теперь он знал о его намерениях, и у него было достаточно времени, чтобы адекватно отреагировать на следующий ход.

Он даже осмелился предположить, что этот день не пропал даром.

* * *

Капитан Шеридан поднял голову, когда дверь его камеры открылась. Он не видел смысла в том, чтобы расхаживать по камере туда-сюда — это занятие в один прекрасный момент все равно смертельно ему надоест. У него отобрали коммуникатор, а Корвин находился в другой камере, так что он был изолирован полностью.

Он был здесь уже, по крайней мере, час. За целый час — ни единого звука из внешнего мира. Ничего не известно о Дэвиде. Ничего не известно о Деленн. Ничего не известно об Анне. И ничего не известно о том, чем сейчас занимается Иванова.

Шеридан так до сих пор и не узнал, что же именно произошло в его отсутствие на корабле. Деленн вышла из Кризалиса, причем на много дней раньше, чем предполагалось. Он вспомнил, какими глазами она глядела на него, как она обнимала его. Шеридан не мог с уверенностью сказать, чего она ожидала от своего превращения в Кризалисе, но был уверен, что не этого.

В деле была замешана Иванова. Так сказал Дэвид, а Шеридан доверял своему старшему офицеру в гораздо большей степени, чем Ивановой. Он мысленно обругал себя за то, что не был на «Вавилоне» этой ночью, как вдруг его поразила страшная догадка.

Что если это не было простым совпадением? Почему Анна за все два прошедших года выбрала для восстановления отношений с ним именно ту ночь, в которую Иванова перешла грань холодной войны, убив двух охранников Шеридана и попытавшись убить Деленн?

Видение с Вавилона 4 снова неотступно преследовало Шеридана. Его рука вздергивается вверх, пистолет в ней выстреливает, и тело Анны ломается и падает навзничь. Кажется, Анна нападала на него, хотя он никак не мог припомнить каких-либо еще деталей того видения. Стала ли Анна агентом Теней? Неужели, все, что произошло — результат козней Ивановой? Получается, что Иванова сделала из его семейного счастья точно такое же посмешище, как и из его надежд?

Вопросы без ответов. По крайней мере, без таких ответов, в которые ему хотелось бы верить.

Вошел генерал Хейг. Шеридан посмотрел на него и вытянулся по стойке смирно. Генерал медленно обошел вокруг него, но Шеридан смотрел прямо перед собой. Генерал выглядел очень уставшим. Шеридану показалось, что он почти не спит в последнее время. Сейчас вообще мало кто хорошо спал.

— Итак, капитан? — произнес Хейг.

— Да, генерал? — отозвался Шеридан абсолютно спокойным голосом.

Он знал, что ему нечего объяснять и не в чем оправдываться, что бы с ним ни происходило.

— Оставьте этот тон, когда разговариваете со мной! Я хочу знать, о чем вы думали там у себя, наверху! Если вы все время болтаетесь где-то вдалеке, это еще не означает, что вы не можете нести никакой ответственности! Что там у вас произошло, капитан?

Шеридан замешкался.

— Разрешите обратиться, сэр?

— Раньше вам не надо было никаких разрешений.

— Я не совершал ни одного поступка, за который мне необходимо оправдываться, генерал. Все, что я делал, я делал лишь для пользы Человечества.

— То же самое говорит и посол Иванова.

— Она лжет, сэр.

Посол? Это определенно не нравилось Шеридану.

— Зато она не капитан корабля с… чудовищем на борту. Чудовищем и двумя трупами. Я еще раз вас спрашиваю, что случилось?

— Сатаи Деленн вошла в Кризалис с моего ведома и согласия, сэр. Я полагал, что таким образом у нашего народа может появиться надежда на лучшее будущее. Я также считаю, что лейтенант Иванова, — Шеридан скорее откусит себе язык, чем назовет ее послом, — убила сотрудников Службы Безопасности при попытке покушения на жизнь Деленн.

— Почему вы не объяснили все об этом… Кризалисе членам Правительства? Почему вы решили обойтись без нашего ведома и согласия?

— Разрешите говорить открыто, сэр?

Хейг в злобном нетерпении кивнул головой.

— Я полагаю, что лейтенант Иванова склонила на свою сторону некоторых членов Правительства, сэр. Я также считаю, что она намеревается использовать Правительство Сопротивления, равно как и все Человечество, в своих собственных целях и в интересах ее союзников. Деленн шире осведомлена о Тенях, нежели я, и она полагает, что ее превращение помогло бы предотвратить расширение влияния этих Теней на нас, а также, что ей удастся убедить членов Серого Совета прекратить военные действия и отменить запланированное нападение на эту планету.

— А теперь позвольте мне изложить мою точку зрения на все это, капитан. Вы освободили из-под ареста и забрали на свой корабль заключенную, находившуюся под максимально усиленной охраной. Вы отказали нам в доступе к ней для продолжения допросов. Вы открыто выступаете против легитимных и всеми признанных союзников землян. Вы предоставили заключенной возможность произвести операцию над собой, о возможных последствиях которой вы не знаете даже сейчас, а все, что вы говорите, вы повторяете с ее слов.

Я не понимаю, какого дьявола вы вообще поверили хоть единому слову этой минбарской сучки? Вы лучше, чем кто-либо, должны быть осведомлены о том, насколько можно им доверять. А именно, ни на грош. И это после всего, что они сделали с Землей, с Марсом, с нашими кораблями на Рубеже, с Орионом… с вашей дочерью, в конце концов! И все, все, что вы говорите мне, капитан, вы говорите со слов минбарки. Я не тороплюсь произнести слово «измена», капитан, но мне страшно поверить, что вы могли попасться на удочку ее женских прелестей. Вы всегда казались мне достаточно умным, чтобы с вами не случилось подобного. Что, капитан? Что она предложила вам?

— Генерал, ваше предположение возмутительно. Все, что я совершил…

— Вы совершили по указке минбарки! Или это еще не все, что мы знаем? Может хоть кто-нибудь подтвердить ваши слова? Назовите их, и я поговорю с ними. Есть кто-нибудь, кто может сказать слово в вашу защиту?

Шеридан молчал. Конечно, был Г'Кар, но, упомянув его имя, он рисковал лишить покрова секретности всю его операцию и Великую Машину. Шеридан не во всем был согласен с Г'Каром, но он не собирался предавать нарна. Кроме того, из-за этого могли всплыть детали его собственного участия в этом деле. Его рапорт об инциденте на Эпсилоне-3 был настоящим шедевром в области дезинформации и напускания тумана. Если он откроет всю правду, это лишь повредит ему еще больше.

— Все понятно, — резко сказал Хейг. — В настоящий момент мистер Уэллс занят тем, что режет полоски из вашей минбарской суки, чтобы заставить ее выложить все, что она не успела рассказать раньше. Когда он закончит с этим, или когда ни у кого из нас уже не останется времени, ее казнят. При большом скоплении народа, самым грязным и неприятным способом, какой только может быть придуман. Если бы мы не испытывали проблем с кислородом, то сожгли бы ее на костре. И уже после этого, если хоть кто-нибудь из нас останется в живых после того, как придут минбарцы, вас будут судить военным судом и казнят как предателя человеческой расы.

Мне жаль, что дело дошло до этого, капитан, но вы не оставили нам возможности выбора.

— Она не оставила вам возможности выбора, — отозвался Шеридан. — Не слушайте ее, генерал. Она лжет. Она лгала обо всем, с самого начала.

— Я не слушаю то, что вы говорите. Я ухожу, капитан, но вам лучше поразмыслить над этим. Что скажет Анна, когда узнает правду?

Генерал вышел, и Шеридан уставился на закрывшуюся дверь. Что скажет Анна, когда узнает правду? Что скажет он, когда узнает правду о ней?

Неужели, она предала его? Ему не нравился этот вопрос, потому что ему не нравился единственно возможный ответ на него.

* * *

Мистер Уэллс размышлял, постоянно анализируя в памяти предположения и обвинения, которые выдвинула мисс Александер. Чем дольше он думал о них, тем более правдоподобными они казались ему. Он уже долгое время испытывал сомнения по поводу этих самых союзников, но относил их на счет своей собственной непрекращающейся паранойи, и лишь регулярно напоминал себе о необходимости приглядывать за мисс Ивановой, и стремился узнать о ее делах как можно больше. Когда он выяснил детали операции «Вавилон 2», на основании сведений, изложенных ему генералом Хейгом и почерпнутых из записей генерала Франклина, он отбросил свои подозрения прочь. Легенда мисс Ивановой подтвердилась, и он ощущал, — как и почти всякий человек, — своего рода эйфорию при мысли, что Человечество больше не было одиноко.

Но этот последний инцидент снова разбудил в нем прежние подозрения.

Мисс Александер ушла, сказавшись усталой. Уэллс не поверил ей, но сейчас он хотел проверить кое-какие из своих идей на самой Сатаи Деленн. Если она или мисс Александер лгали, он скоро выяснит это.

Первый признак того, что не все было в порядке, он заметил, подходя к камере. Охранника снаружи не было. Обычно кто-то непременно был на посту — внутри или снаружи. Чаще всего, и там, и там. Уэллс слегка помешкал и, не торопясь, вытащил из кобуры пистолет. Он открыл дверь.

Он никогда не боялся вида крови — никто из выживших после нападения минбарцев на Марс не был особенно щепетильным, но то, что он увидел перед собой, повергло в шок даже его.

Каттер лежал на полу. Уэллс не мог определить причину смерти с первого взгляда, но ему показалось, что он был задушен. Его лицо рассекали глубокие царапины, а форма была измята и в нескольких местах порвана.

Подняв взгляд, он увидел Сатаи Деленн, мирно сидящую на своем стуле. Было совершенно очевидно, что она не совершала попытки к бегству. Впрочем, она бы все равно не смогла открыть дверь. На ее лице были ссадины и синяки, а ее одежда — старый медицинский халат — была порвана. Ее глаза окружала краснота, и, когда она поглядела на Уэллса, он заметил, что детская невинность, сквозившая в ее взгляде раньше, пропала.

— Ты, — прошептал он, впервые в своей жизни не находя нужных слов. — Ты… сделала это?

— Он хотел сделать мне больно, — сказала она.

Если бы расположение духа Уэллса было нормальным, он бы проанализировал каждый нюанс того, что она произнесла, ее тон, чтобы понять, разговаривает ли он с тем же самым ребенком, что и до того, или же он вновь имеет дело с той полной достоинства жрицей, которую он знал прежде. Но сейчас ему было все равно, потому что он чувствовал себя далеко не нормально.

— Он хотел сделать мне больно.

Уэллс был осведомлен об определенной… сексуальной неразборчивости Каттера, но он доверял этому человеку. Каттер всегда хорошо делал свою работу, всегда стоял на страже интересов Земли и Человечества, всегда был предан и трудолюбив.

И вот, теперь он стал еще одной жертвой минбарцев.

— Еще один, — прошептал Уэллс. — Еще один.

Не отводя взгляда от Деленн, он встал на одно колено и закрыл глаза Каттеру. На одном из них были глубокие отметины ногтей.

— Сколько же еще? — сказал он, задавая вопрос не столько женщине, сидящей перед ним, сколько самому себе.

— Ну, сколько же еще!? Господи Боже, когда же вы остановитесь?

Он не осознавал, что держит пистолет в руках, пока не обнаружил, что целится в нее. Руки трясла крупная дрожь, и всего лишь доля секунды отделяла его от выстрела. Выстрела, после которого она останется лежать холодным трупом, так же, как и Каттер, так же, как все те, кто остался на Земле, так же, как и все их мечты.

Она глядела на него, и в этот раз в ее глазах была невинность. Но то была не детская невинность, а невинность человека, мечты которого обратились в прах, но он продолжает верить. Невинность того, кто надеется на будущее, того, кто осмелился поверить в чудо и еще не пережил сокрушительного разочарования.

Невинность того, кто стоит перед лицом смерти, зная, что его жизнь имела смысл.

Невинность того, кто знает, что другой поднимет выпавшее из его рук знамя.

Уэллс смотрел в ее глаза и не видел ничего из этого. Первый раз в его сознательной жизни опыт подвел следователя. Он был слеп.

* * *

Сперва Рифа подумал, что в его комнату зашел Вир. Он дремал, надеясь отоспаться за последнюю бессонную ночь. Он пошевелился, когда раздался звук открывающейся двери. Одной из причин, по которой он был до сих пор жив, был его чуткий сон, но он не предполагал, что здесь может быть кто-то, кого всерьез следует опасаться.

Он был не прав, но понял это, лишь почувствовав прикосновение холодного металла к горлу.

— Это минбарский боевой посох, посол, — произнес женский голос. — Только пошевелитесь, и на месте вашей шеи будет большая дырка.

— Я боюсь, что вы принимаете меня за кого-то другого, — спокойно сказал Рифа. — Я не посол, а простой дипломат.

— Вы очень спокойны, посол.

— Милая леди, я пережил больше покушений на себя, чем у вас было мужчин. Разница между нами лишь в том, что я и в темноте могу отличить одного своего убийцу от другого.

Намеренное оскорбление. Она либо разозлится — и потеряет контроль над собой, либо начнет разговаривать с ним, и так он сумеет протянуть время, пока не изменит ситуацию в свою пользу. По крайней мере, так бывало раньше.

Но на этот раз все было иначе. Она лишь рассмеялась.

— Что вы, посол, моя цифра далеко не так высока. Вы не против, если мы перейдем к делу?

— Как вы, земляне, выражаетесь, я весь внимание.

— Ваше имя Форверд Рифа, вы старейшина своего рода. После небольшого… силового конфликта, имевшего место несколько лет тому назад, вас изгнали, назначив на унизительную и ничего не значащую должность представителя на Минбаре, что было вряд ли чем-то большим, чем шуткой со стороны ваших противников. Сюда вы, вероятно, прибыли по приказу Сатаи Синевала, члена Серого Совета. Если я что-то упустила, вы можете меня дополнить.

Рифа подумал, и решил не отвечать самым очевидным в этой ситуации образом, — опровергая все подряд. Он понял, что это не сработает. Эта женщина была слишком хорошо информирована. Он подумал, не пришло ли время вытащить козырь из рукава.

— У вас очень точная информация, посол Айванова, — сказал он. — Тем не менее, мне не совсем ясно, почему вы не поделились ей со своим правительством?

— Правильно говорить «Иванова», — поправила она его произношение. — И кто вам сказал, что я не сделала этого? Почему вы думаете, что я делаю это без его санкции? Это предупреждение, лорд Рифа. Можете говорить вашим друзьям в Сером Совете, что хотите, но если их флот явится сюда, им конец. Вы запомнили это?

— В точности, моя госпожа.

Рифа был слегка разочарован. Выходит, это всего лишь шантаж?

— Хорошо.

Она убрала от его шеи металлический предмет и исчезла. Рифа немного подождал перед тем, как подняться и приказать свету включиться. Потом он соскочил с постели и огляделся вокруг. Она точно ушла, но Вира так нигде и не было видно. Он сомневался, что она убила его. Не потому, что Рифе было бы жалко Вира, просто, если бы она поступила так, ей пришлось бы убить и его самого.

К счастью, у Рифы был — как там говорил Лондо? — еще один козырь в рукаве. Ах, Лондо, Лондо. Все, на что он способен — это играть в карты, пить и глазеть на женщин. У него никогда не было настоящих амбиций.

Рифа поглядел на свой «козырь». Его записывающее устройство, специально оставленное на столе, должно было сохранить их разговор. Оно работало при любом освещении и записывало звук так же хорошо, как и изображения. Стоило оно целое состояние, но каждый вложенный в него дукат окупился с лихвой.

Рифа все еще лениво размышлял о том, куда опять девался Вир, включив аппарат и вызывая из памяти записанное изображение.

Внезапно, с его уст сорвалось:

— Великий Создатель!

* * *

Лита Александер не находила себе места. Она думала о Маркусе.

Она не встречалась с ним уже много дней. Мистер Уэллс не знал, где тот находится, — а знать все обо всем было работой Уэллса. Иванова появлялась на публике без него. Ей было страшно.

Лита ни разу не пыталась четко сказать себе, какие чувства она испытывает по отношению к нему. Она не хотела признаваться себе в том, что любит его, потому что это шло вразрез с привычным укладом вещей. Любовь никогда не играла важной роли в ее жизни. В конце концов, Пси-корпус обязательно нашел бы ей генетически совместимого партнера. Эмоциональные аспекты отношения к делу не имели.

Когда Пси-корпус фактически закончил свое существование вместе с Землей, Лита попробовала вкус этой странной свободы. Она больше не была связана их правилами и установлениями. Она попыталась превратить свой дар, — который она до того расценивала как проклятие, — в благословение. Ей захотелось жить своей собственной жизнью. Если не считать контактов с Бестером, она была свободна, как птица небесная…

Ей понадобилось долгое время, чтобы понять, что и свобода должна иметь свои ограничения. Она потеряла нескольких любовников из-за неосторожного использования телепатии, а также из-за своего нового подхода к проблемам жизни. Она сомневалась в том, действительно ли испытывала сильные чувства к кому-то из тех, кто попадался ей на жизненном пути.

Но тут появился Маркус. Это было не просто физическое влечение, — хотя, конечно, и не без этого. Но она не была уверена, что это настоящая любовь. Проблема была в том, что Лита не понимала, что это такое. Она лишь желала, чтобы это чувство не кончалось.

Она знала, что Маркус был замешан в каком-то серьезном деле, и за всем этим определенно чувствовалась рука капитана Шеридана. Он ничего не говорил по этому поводу, и кто-то научил его прятать свои мысли за внутренним барьером, поэтому Лита не могла получить от него информацию. По крайней мере, без того, чтобы причинить ему боль. Ей не хотелось, чтобы Маркус имел дело с Шериданом. Лита не очень хорошо была знакома с капитаном, но она знала, что он человек того сорта, что способен посылать на смерть других, если это отвечает их целям. О, да, он мог приводить причины, для чего он делает это, объяснить и даже оправдать свои поступки, но мертвых уже не поднимешь, и никакие оправдания не в силах вернуть их живым.

Лита не хотела, чтобы так было и с Маркусом. Если бы она только могла сделать хоть что-то для того, чтобы этого не случилось.

Послышался осторожный стук в дверь. Лита вздрогнула и встала с постели. Стук? Он что, не знает, как пользоваться дверным сигналом?

— Открыть, — наконец, проговорила она.

В комнату вошел центаврианин. Он выглядел очень нервным. Лита попыталась быстро просканировать его, — умение читать мысли инопланетян было одной из ее выдающихся особенностей как телепата, — но все, что ей удалось найти в его голове, было жуткой смесью озабоченности и паники. Он также владел техникой блокирования телепатического вторжения. Что, никто уже не желает играть по-честному?

— Чем я могу вам помочь? — вежливо спросила она.

— Да-да, вот именно. Это немножко больше, чем вы обычно делаете для других людей, но, видите ли, в общем, мы полагаем, что вам можно доверять… и еще, у меня есть, э-э-э… в некотором роде, информация о вас, и…

Лита ошарашено моргнула.

— Извините?

— Дело в том, что я не должен был заниматься этим. Знаете ли, у меня нет на это… полномочий. Но я никак не могу выйти на контакт со всеми остальными, а если я не буду действовать быстро, то есть крупная вероятность того, что случится… м-м-м… довольно неприятная вещь, мягко говоря.

— Я совершенно не понимаю, о чем вы говорите.

— Да, да, я полагаю, что это именно так. Это просто что-то наподобие описания моего текущего состояния дел. Меня зовут Вир. Вир Котто. Я… что-то вроде дипломатического атташе, но еще я занят одним делом… Я… ох, вообще-то я не должен был делать то, что я делаю сейчас, но он полагает, что мы можем доверять вам. Он считает, что вы можете нам помочь. Мы… разговаривали перед тем, как я ушел, чтобы прийти сюда, но я плохо его слушал. Я вообще всегда плохо прислушиваюсь к словам, но он упомянул ваше имя, и…

— Кто «он»? — спросила она.

У Литы не было знакомых центавриан.

— Ах, это, к сожалению, должно остаться… э-э-э, в секрете до определенного момента. Я, в самом деле, не могу… сказать вам это, но дело в том, что… тут замешаны кое-какие другие обстоятельства. Лучше всего начать, так сказать, с начала. Тогда вы сможете кое-что понять.

— Я очень надеюсь на это.

Лита попыталась провести второе, уже более глубокое сканирование, но ей лишь удалось понять, что он пытается говорить только правду, но и это ему дается с огромным трудом.

— Э-э-э, пожалуйста, не могли бы вы перестать делать вот так. У меня, знаете ли… были некоторые… сложности с телепатами. Они всегда так неразборчивы в средствах… по крайней мере, по центаврианским понятиям. Я не говорю, что вы неразборчивы в средствах, или что-то в этом роде, но, все же…

Лита прекратила сканирование.

— Спасибо. Вот теперь можно начать… Дело в том, что во Вселенной есть существа, которые на миллиарды лет старше, чем… все мироздание. Точнее, они, конечно же, не буквально старше, чем все мироздание, но они… довольно-таки старые. Очень старые. И тех из них, что старше всех остальных, называют Тенями…

Если говорить прямо, с ними не очень-то приятно иметь дело…

* * *

То, что происходило но Проксиме-3 в этот день дальше, дало впоследствии пищу для многочисленных домыслов и инсинуаций. Кое-что известно достоверно. Известно, например, что Анна Шеридан, обеспокоенная долгим отсутствием своего мужа, сперва занялась поисками своей подруги, Сьюзен Ивановой, чтобы выяснить подробности того, что произошло в этот день. Сьюзен Иванову, однако, найти оказалось невозможно, и Анна, в конце концов, в своих поисках оказалась на самом «Вавилоне». Там она надеялась увидеться с ней или с Джоном.

Лита Александер, профессиональный телепат, в это время выслушивала растянувшуюся на миллионы лет историю в медленном, сбивчивом и грешащем повторами изложении дипломатического атташе Вира Котто.

Капитан Шеридан, командор Корвин, Маркус Коул и Сатаи Деленн находились в тюрьме. Мистер Уэллс доложил Правительству Сопротивления детали, выясненные им в ходе расследования двух убийств на борту «Вавилона». Он не сказал ни слова ни о своих подозрениях, ни о том, что чуть было не убил своими руками Сатаи Деленн.

«Вавилон» был необычно безлюден. Мистер Уэллс отозвал всех сотрудников Службы Безопасности после того, как те расследовали все, что можно было расследовать на месте, и дал приказ о начале массовых допросов офицерского состава корабля. Если даже кто-то и усмотрел глупость в лишении боеспособности флагмана Проксимы-3, - единственного оставшегося крупного корабля, — то вида не подавал.

Посол Рифа провел весь день за составлением и рассылкой сообщение на Приму Центавра, центаврские колонии и Минбар. Когда он при этом услышал некую новость с Гораша-7, стены комнаты затряслись от его хохота.

Где была Сьюзен Иванова, никто не знал.

Во второй половине дня назревавшая ситуация прорвалась как нарыв. Все началось, как и во многих других случаях, с Сатаи Деленн.

* * *

Разобраться с охранниками, как обычно, не составило никакого труда. Лита просто заменила их мысли нужными ей. Она редко чувствовала себя виноватой, поступая так, а сейчас она не чувствовала себя виноватой вовсе. Она так и не поняла, имеет ли Маркус отношение к этому делу, и она не могла с уверенностью сказать, что поверила в истории, рассказанные Виром, но она чувствовала, что должна прийти Деленн на помощь еще раз. Ее вела та странная неразрывная связь, и она была уверена в себе. В немалой степени, благодаря тому, что Вир, все-таки, прояснил для нее многие стороны происходящего, хотя делал это он просто кошмарно долго и многословно.

Вир не пошел с ней. Ему нужно было заняться решением иных задач, хотя он и сомневался, что способен принести какую-то реальную пользу. И, все же, ей было не по себе идти на это одной. Она поверила Виру, — но только потому, что легкие и частые сканирования убедили ее, что он говорит правду о Тенях и о Круге Света, который противостоит им.

Снаружи камеры Деленн не было никакой охраны. Не было ее и внутри. По счастливой случайности, Лите был известен код доступа. Она заполучила его, очень осторожно просканировав незадолго до этого память Уэллса, просто, на всякий случай. В таком сознании как у него Лите не хотелось оставаться ни секундой дольше, чем было необходимо. Однако ее не было рядом с Уэллсом после того, как она сканировала Деленн сегодняшним утром. В противном случае, ей представился бы шанс увидеть его с совершенно неожиданной стороны.

Она открыла дверь в камеру, шагнула внутрь, и застыла на месте. Чувства… смерть, вожделение, боль захлестнули ее как волна, неожиданно сильная и стремительная. Лита отпрянула и прислонилась спиной к стене. Она потерла кулаками глаза, чтобы смахнуть выступившие слезы, и вдруг увидела обращенное к ней лицо Деленн.

— Что случилось? — шепнула она.

На полу все еще оставались пятна крови.

— Что…?

— Он хотел сделать мне больно, — тихо ответила Деленн. — Он… Кто я?

Лита вздрогнула.

— Ты… ты моя подруга. Ты Деленн.

— Деленн?

Она медленно и осторожно произнесла свое имя, как будто ни разу не слышала его прежде.

— Я… не…

— Добро пожаловать в наш мир, Сатаи Деленн. Из Тьмы, — к Свету.

Ноги Литы подкосились, она чуть не упала. Эти слова… их как будто кто-то прокричал ей в ухо. Она посмотрела на Деленн, и поняла, что и ей это причинило боль. Лита встала на колени рядом со стулом, на котором сидела Деленн и взяла ее ладонь в свои руки. Лита знала, что времени у них мало, но она должна была сделать это.

— Я помогу тебе, — прошептала она.

Она почти ничего не знала о том, что она сейчас будет делать. Она лишь следовала советам Коша, раздававшимся в ее сознании. Увы, но понять их было отнюдь не просто. Лита никогда не пыталась делать что-то подобное раньше, но ведь, когда она в первый раз сканировала Деленн, что-то прошло от Деленн к ней. Так почему же не позволить этому чему-то двинуться в обратном направлении?

— Надеюсь, это поможет, — сказала она себе.

Закрыв глаза, она прикоснулась к сознанию Деленн. Только бы их не поймали за этим делом. Впрочем, она легко сумеет оправдаться. Она еще не совершила никакого поступка с необратимыми последствиями.

И вот, она напрягла свою волю и… перестала существовать.

— Я не позволю причинять зло маленьким, здесь, в моем великом храме.

— Более ценна для меня.

— Третий принцип просветленной жизни… готовность к самопожертвованию, сознательная способность пренебречь инстинктом самосохранения ради благого дела, ради друга, ради любимых…

— Я должен идти по зову моего сердца, Деленн. Прости меня.

— Исил-за вени. Во имя Валена.

Мысли, чувства, воспоминания, голоса, имена, места, друзья, ушедшие любимые, новые любимые, рождающиеся мечты, гибнущие мечты, крик, плач, смех, любовь, ненависть, страх, жизнь, смерть, распад, хаос, порядок, добро, зло, тени… Тени…

Крик застрял в горле у Литы. Она еле находила в себе силы дышать, ощущая свою невероятную, немыслимую близость с Деленн. У них не оставалось ни одной неразделенной мысли, ни одного неразделенного чувства. Обе они могли безошибочно узнать любого человека, виденного лишь в памяти другой.

Это было самое чудесное и сильное переживание в жизни Литы.

Рука Литы бессильно соскользнула с ладони Деленн. Она осела на пол, завалившись навзничь. Ей еле хватало сил, чтобы дышать.

— Как? — задала она мысленный вопрос голосу в своей голове. — Откуда ты знал, что это произойдет? Почему ты сделал это?

— Связь, — послышался ей ответ. — Вместе. Цель. Ты поймешь. Когда придет время.

Лита, наконец, нетвердо поднялась на ноги, и, опираясь на стол, взглянула на Деленн.

— Ты… как…?

— Кажется, мне лучше, — тихо вымолвила Деленн.

Ее глаза уже не были младенческими, но она была явно… не в обычном расположении духа. Лита читала ее, как раскрытую книгу.

— Я чувствую себя… странно.

— Ничего удивительного, — сказала Лита. — Если я правильно поняла суть этой… связи, то ты только что прожила целую жизнь, выросла и повзрослела за несколько секунд. Я тоже чувствую себя странно. Ты… это ты?

— А что делает меня мной? У меня… есть моя память, мои… мысли. Это так, но вот все остальное… я не знаю. Все это было так давно. Слишком давно. Я не должна была остаться в живых.

— Вот именно, если кто-нибудь услышит о том, что произошло, мы обе погибнем. Тебе нужно убираться с Проксимы, и быстро.

— Шеридан! — Деленн вскочила, как будто только что вспомнила о нем. — Мы должны помочь ему… и командору Корвину. Они необходимы нам.

— Ты с ума сошла? Чем быстрее мы уберемся из этой камеры… у нас совсем нет времени! Даже вытащить одну тебя отсюда уже очень сложно, так что…

— Так что?

Лита почувствовала, как ледяная рука сдавила ее сердце. Она обернулась. Ей очень хотелось ошибиться. Она взмолилась, чтобы этот голос оказался всего лишь иллюзией, но она уже понимала, что он безнадежно реален.

В дверном проеме стоял мистер Уэллс.

— Полагаю, вы собираетесь мне объяснить, что вы здесь делаете? — спросил он тихим голосом. — И как вы сюда попали?

Лита замешкалась, подбирая подходящий ответ. С Уэллсом было что-то… не так. Его прежняя, безупречная, манера держать себя куда-то пропала, а его взгляд… раньше его отличал от всех людей самый сосредоточенный, холодный и неприятный взгляд, который только доводилось встречать Лите. Но теперь он не смотрел на Литу. Он вперился глазами в Деленн. И в его глазах пылала подлинная, неприкрытая ярость.

— Я жду, — раздельно проговорил он.

Лита ощущала потоки его мысленной ауры. Это было похоже на мягкую глину, ползущую сквозь пальцы. Она поняла, что чаша его гнева вот-вот окажется переполненной. За фасадом демонстративного спокойствия бушевало яростное пламя, и лишь мгновения отделяли его от взрыва. В нем пылали гнев, скорбь и ненависть, которой он очень долго не давал выхода.

И из-под этой бури гнева и злости сквозила невероятная боль.

Лита не отрабатывала специально этот трюк, но против Ивановой это один раз помогло. Она решила, что это может сработать и теперь. Мысленно ринувшись вперед, чувствуя в себе мощь ворлонца, она ворвалась в сознание Уэллса.

Боль!

Уэллс со сдавленным хрипом повалился на пол, опрокинув стол. Его тело задергалось в судорогах. Лита нежно помогла Деленн подняться на ноги и оттащила ее подальше от человека, бившегося в припадке, похожем на эпилептический. Не отрывая взгляда от Уэллса, Лита отворила дверь.

— Кажется, я помню, как это нужно делать, — пробормотала она.

— Что именно? — спросила Деленн.

— Менять код доступа. Его нужно знать, чтобы войти в помещение или выйти из него. Теперь передо мной открываются такие радужные перспективы, что впору начинать копать себе могилку. Чем позже нас начнут искать, тем лучше.

— Спасибо тебе, Лита, — просто сказала Деленн. — Ты рискнула очень многим, чтобы спасти меня.

— Мне кажется, что я рискую и для самой себя тоже, — ответила ей Лита. — Я не знаю, почему так… Не знаю.

Деленн улыбнулась.

— Все равно, спасибо.

— Ты все еще хочешь найти капитана Шеридана?

— Его нужно найти.

— Есть такая старая поговорка, — раздался вдруг из дальнего конца коридора знакомый голос. — Если что-то ищешь, опасайся это найти.

Лита увидела, как на лице Деленн засветилась теплая, счастливая улыбка. Она была искренне довольна, что ее подруга рада, но ей было не под силу разделить с ней эту радость. По крайней мере, не в момент встречи с компанией, состоящей из капитана Шеридана, командора Корвина и Сьюзен Ивановой.

* * *

Лондо Моллари был пьян. Точнее говоря, он был очень сильно пьян. Еще точнее, он был пьян, и у него было просто адское настроение. Как правило, когда он напивался, то становился веселым, счастливым, радостным и полностью утрачивал свое везение в азартных играх. Но и напивался он не так часто, по крайней мере, в последнее время. Но сейчас был особый случай.

В конце концов, не каждый же день получаешь известие о смерти своего лучшего друга.

Он получил это сообщение сегодня днем, и после этого не делал ничего, только пил. Он знал, что должен был известить Г'Кара, или, хотя бы, кого-нибудь из его агентов, оказавшихся поблизости, — шаала Ленньера, например. Но Лондо просто не находил в себе сил для этого. Для чего у него были силы в данный момент, так это для того, чтобы разбивать стакан за стаканом… (осколки на полу) а потом сломать что-нибудь из мебели… (щепки из ножек стульев) а потом сломать парочку шей (вроде, ничего такого).

Они сказали, это был несчастный случай. Конечно. Да, конечно же, несчастный случай. Такие вот несчастные случаи довольно часто происходят с крупными боевыми кораблями Центавра. И тот факт, что премьер-министр Урза Джаддо именно в этот момент был на его борту, — тоже, сам по себе, несчастный случай, не так ли?

Лондо был один. Тимов убежала, — она не привыкла, чтобы у ее мужа было настроение хуже, чем у нее самой. Даггер была на одной из своих нескончаемых вечеринок, — она тратила такие суммы денег, что над Лондо уже нависала серьезная угроза разорения. А Мэриел… была где-то, но, по крайней мере, не здесь. Лондо это ни капельки не интересовало.

Он взял со стола бокал бревари.

— Прощай, Скалтура, — сказал он. — Прощай, Урза.

* * *

Лите приходилось видеть в своей жизни разные вещи. Странные, отвратительные. За последний год частота таких случаев значительно возросла. Но вряд ли ей когда-нибудь удастся забыть вид Сьюзен Ивановой, снимающей с себя голову, чтобы оказаться Виром с включенной скрадывающей сетью.

Воздержавшись от того, чтобы засыпать его вопросами по поводу того, где он достал ее, да как ему удалось протащить ее на Проксиму, она вместо этого сосредоточила внимание на Шеридане. Он ласково обнял Деленн. Он не улыбался, но с его лица пропало характерное выражение озлобленности. Он выглядел странно… умиротворенно. Она подумала о возможности произвести быстрое сканирование, но отвергла ее. Шеридана всегда было тяжело читать, а она не хотела, чтобы ее действие было замечено.

Деленн улыбалась. Она была счастливее, чем Лите когда-либо приходилось видеть. Было удивительно, насколько лучше стали смотреться ее новообретенные человеческие черты, когда она улыбнулась.

— Э-э-э… знаете ли, я организовал для вас челнок, который отвезет вас на корабль, — начал объяснять Вир. — Это… маленькое устройство оказалось очень удобным, и еще у меня тут есть несколько… друзей моих друзей, если вы понимаете, что я имею в виду. Вы можете добраться туда без лишних проблем, но вам лучше не задерживаться здесь слишком долго.

— Надеюсь, что ваш… друг… который в Машине, имеет какое-нибудь представление о том, что мы должны будем делать после этого? — спросил Шеридан. — Ведь мы, фактически, становимся изгнанниками, да еще и забираем единственный тяжелый корабль, остающийся у Проксимы.

— Я надеюсь, что наш… друг в машине… предоставит вам подходящее убежище. Если, конечно, вы, капитан, готовы принять его помощь. И мы оба знаем, что у Проксимы есть более надежная защита, чем «Вавилон».

— Я не пойду с вами, — неожиданно сказала Лита.

Деленн посмотрела на нее.

— Почему? — спросила она.

Потому что мне не нравится капитан Шеридан. Потому что я думаю, что все это сумасшедшая затея. Потому что я хочу, чтобы все это исчезло, как дурной сон. Потому что я боюсь того, что твердит голос в моей голове.

— Потому что мне надо найти Маркуса, — сказала она.

— Возможно, он погиб, — сказал Шеридан. — Я приказал ему следить за Сьюзен.

— Я должна найти его, — твердо сказала Лита. — Прощай, Деленн.

Деленн улыбнулась.

— До свидания, Лита.

Лита заметила, как объятие Шеридана стало крепче, когда Деленн улыбнулась. Она узнала о капитане слишком много разных вещей, и большую их часть она не хотела бы знать.

— Если вам нужно найти Маркуса, найдите сперва Зака Аллана, — подсказал ей командор Корвин. — Я думаю, он все еще здесь, на поверхности. Может быть, он сумеет вам помочь.

— Хорошо, — согласилась она.

И она действительно согласилась с ним.

— Да пребудет с тобой Вален, — прошептала она, и вдруг запнулась от удивления.

Откуда она знала, кто такой Вален?

— И с тобой, мой друг, — сказала Деленн. — И с тобой.

* * *

«Вавилон» сейчас был довольно-таки… опустошен. Сейчас, когда большая часть команды была отправлена на Проксиму для проведения допросов, и подчиненные мистера Уэллса тоже были отозваны с корабля, здесь оставался только самый необходимый минимум команды. Это вполне устраивало Шеридана. Так ему легче будет снова взять командование кораблем в свои руки. Он сел в свое кресло в рубке и стал отдавать команды к отправлению, а потом вдруг повернулся к Корвину.

— Что мы делаем, Дэвид? Мы бросаем наших людей на произвол судьбы. Мы предаем их всех.

— Это сделал вице-президент Кларк и все остальные, сэр, — подумав, ответил ему Корвин. — Они предали Человечество. Я думаю, что только мы этого и не сделали.

Шеридан недолго поразмышлял над этим, потом кивнул головой.

— Отправляемся.

Лейтенант Франклин был одним из немногих членов офицерской команды рубки, кто остался на борту. Похоже, он был несколько сбит с толку всем происходящим, но, как и командор Корвин, он верил своему капитану.

— Мы отходим от Проксимы, сэр, — сказал он. — Точка перехода открыта. Мы в гиперкосмосе.

— Как вы думаете, они пошлют кого-нибудь нам вдогонку? — спросил Корвин.

— Кого и что они могут послать? Они не станут рисковать легким крейсером или кораблем среднего класса в бою против «Вавилона».

— А как насчет этих кораблей Теней? Та штука, которая может за считанные секунды расправиться с двумя минбарскими крейсерами…

— Тогда… будь что будет, Дэвид.

— Вы не сможете справиться с ними, — раздался голос.

Это была Деленн.

— Никто из нас в одиночку не может победить Теней, по крайней мере, не сейчас. Но, может быть, если мы объединимся, то сможем противостоять им. Я не знаю, что там этот… Г'Кар делает, чтобы подготовиться к их приходу, но я понимаю, что, если мы будем сотрудничать, у нас будет гораздо больше шансов на победу, чем если мы станем действовать каждый сам по себе.

— Надеюсь, что ты права…

Шеридан вдруг с холодком в груди огляделся вокруг. Почему-то все это казалось слишком… знакомым. Он вдруг увидел, как открывается дверь рубки. Он вздрогнул и стал подниматься из кресла. Нет! Это было невозможно. Анна была на Проксиме-3. Только бы не она.

Но это была она.

— Джон! — раздался ее голос. — Что здесь происходит?

Шеридан немеющими пальцами достал из кобуры плазменный пистолет и направил на нее.

— Джон? Что…?

Она увидела Деленн.

— Я поняла. Значит, то, что они говорили, было правдой. Я не хотела верить им, но… они были правы. Ты предатель, Джон.

— Это ты предала меня, Анна. Почему? Я никак не мог понять все это время. Это Сьюзен? Я должен был понять это. Что она сказала тебе? Что она обещала тебе?

— Джон, ты сам не знаешь, о чем говоришь. Но… я не удивлена. Я просто никогда не думала, что все так. Я просто… не подозревала.

Джон бросил быстрый взгляд на Деленн, и в этот момент Анна выхватила пистолет. Он снова направил оружие на нее, мысленно проклиная себя. Именно он заставил ее в свое время носить оружие. У него тогда и в мыслях не было, что она станет угрожать ему.

— Это ошибка, — прошептала Деленн. — Вы не понимаете друг друга. Джон, пожалуйста, выслушай!

Он не обратил внимания на нее. Но Анна услышала ее слова.

— Зачем ты делаешь это? — умоляюще обратилась она к Джону. — Зачем? Неужели… неужели смерть Элизабет ничего не значит для тебя? Это… эта уродина убила ее. Она убила Элизабет, твоих родителей и моих родителей. Она все отняла у нас. А теперь она хочет отнять и тебя. Джон, прошу тебя!

— Что Сьюзен сказала тебе? Что она…? Анна, нет!

Анна повернула оружие к Деленн. Его рука вздернулась вверх…

Корвин никогда не забудет лица капитана в тот момент, когда он выстрелил. Отчаяние. Полнейшая, трагическая, горестная обреченность, которую только может испытывать человек. Но он не мог уже поделать ничего. Остановить выстрел было невозможно.

Тело Анны переломилось в пояснице и осело на пол, завалившись навзничь, оружие выпало из ее мертвых пальцев. Шеридан стоял, молча, глядя на это. Потом его пистолет со стуком упал на палубу.

— Анна, — севшим голосом прошептал он. Медленно, спотыкаясь, он пошел через рубку к телу своей жены и опустился рядом с ним на колени. Корвин знал, что она погибла. Было немыслимо, чтобы она осталась жива, и все же… он еще надеялся на что-то. Не ради нее самой, а только, чтобы капитан…

Шеридан, казалось, знал наверняка, что она мертва. Как если бы он предвидел, что это случится, но так и не приготовился к этой неизбежности и непоправимости. Он просто стоял на коленях рядом с ней, прикасался к ее волосам, тихо шептал ее имя, снова и снова.

Корвин глядел на Шеридана, и не заметил, как Деленн двинулась с места. Если бы он понял это, то остановил бы ее, но этого не произошло, и ему оставалось лишь смотреть, как она, остановившись рядом с капитаном, положила руку ему на плечо.

Шеридан вскочил и отшвырнул ее. В последнее мгновение, он не стал вкладывать в удар всю силу, но и этого оказалось достаточно, чтобы она упала на пол. Она неуклюже растянулась на палубе, и Корвин увидел выражение в ее глазах.

Ужас и горе.

— Вышвырнуть ее отсюда! — загремел Шеридан. — В камеру ее! Выкинуть из воздушного шлюза! Уберите ее с моих глаз долой!

Деленн пыталась подняться, но он шагнул вперед, и в его глазах пламенела сама смерть. Корвин бросился вперед, снова думая не о ней, а о капитане, и помог ей встать. Она повисла на его плече, обессилевшая скорее от шока, чем от боли. Корвин посмотрел на своего капитана долгим, сочувствующим, полным сопереживания взглядом, и увел Деленн из рубки, направляясь к корабельной тюрьме.

Таким образом, то, что было потом, произошло без его участия.

— Капитан, — сдавленным голосом произнес Франклин. — Это… это…

— Что? — тупо спросил Шеридан.

— Посмотрите сами.

Шеридан медленно, бездумно, на непослушных ногах подошел к пульту, за которым сидел Франклин.

Его глаза вдруг стали шире. Он никогда раньше не видел корабль Теней, но он сразу понял, что перед ним.

Все-таки, Иванова послала за ними погоню.

* * *

Лите потребовалось несколько минут, чтобы отдышаться после того, как они, вместе с Шериданом, Корвином, Виром и Деленн ушли из тюремного блока. Вир вновь включил свою скрадывающую сеть и повел всех остальных к ждавшему их челноку. Она не перестала сомневаться насчет того, почему он делал все это, но ее собственное беспокойство не давало ей думать о чем-то другом.

Первое, что она сделала, — вернулась в свою комнату и, тяжело дыша, без сил упала на кровать. Она знала, что должна найти Маркуса. Это было самым главным. В первый раз после того, как они ушли из камеры, мысль о том, что она сделала с мистером Уэллсом, привела ее в ужас. Что, если она убила его? Что он станет делать, если сумеет оправиться?

Все это не имело значения. Ей надо было найти Маркуса, и Корвин сказал ей, как сделать это.

Как только она успокоилась, то вышла из своей квартиры и отправилась на поиски Зака Аллана. Найти его оказалось не сложно, — команда корабля предпочитала толпиться в одном месте, и все, что ей потребовалось, это задать несколько вопросов. Ей даже не понадобилось использовать телепатию, чтобы добыть нужную информацию, хотя она не переставала нервничать, постоянно гадая, знает ли человек, с которым она разговаривает, что она совершила.

Может быть, именно так чувствуют себя нормальные среди телепатов? Этот постоянный, неотступный страх, мысль о том, что тебя все окружающие видят насквозь?

Когда Лита нашла Зака и упомянула в разговоре с ним имя Шеридана, он стал слушать ее внимательно. Ее рассказ занял некоторое время, она снова начала говорить сбивчиво, ей опять становилось страшно, но он продолжал слушать. Голос Коша пытался что-то сказать ей, но она никак не могла расслышать его.

Когда она кончила говорить, Зак ушел, чтобы выяснить что-то. Через несколько минут он вернулся.

— Я нашел его, — сказал он. — Он был легко ранен в драке прошлой ночью. Сейчас он в медлабе.

Лита вздрогнула, поняв, что это ложь. Она бы почувствовала, если бы Маркусу было больно. Зак лгал. Она встала, но тут дверь в комнату открылась.

Вошли вице-президент Кларк и мистер Уэллс.

— Мистер Аллан сообщил нам, что вы умеете рассказывать очень интересные истории, мисс Александер, — сказал Кларк. — Мне бы очень хотелось их послушать.

* * *

— Они производят какие-нибудь враждебные действия? — спросил Шеридан.

— Я… не думаю. Я не знаю, что они хотят.

— Ха! Вступайте в клуб, лейтенант. Найдите ближайшую безопасную точку выхода из гиперпространства.

— Мы можем через несколько минут выйти в секторе 37.

— Сделайте это.

Франклин поразился перемене, произошедшей с Шериданом. Всего лишь минуту назад, после того, как он видел смерть своей жены, он был готов убить Деленн, а теперь он стал холодным, собранным и жестким. Похоже, что Шеридан, как всегда, ожил в бою.

Капитан бросил один короткий взгляд на труп своей жены. Франклин счел за лучшее промолчать.

Он неожиданно вскинул взгляд. Данные показывали, что… нет, это было невозможно.

— Капитан, они… ушли…

— Ушли?

— Похоже, они просто отвалили в сторону. Как будто испугались чего-то… Нас вызывает на связь другой корабль.

Шеридан выпрямился в кресле как струна.

— Корабль, который может в считанные мгновения расправляться с минбарскими крейсерами, не может бояться нас. Включите передачу, но только на звуковой канал.

Шеридан повернулся к коммуникационной панели, находящейся рядом с его креслом. Он услышал твердый, мужественный голос.

— Вы капитан Шеридан?

— Да. Кто вы такой?

— Полковник Ари Бен Зайн, бывший сотрудник подразделения Специальной Разведки Вооруженных Сил Земли. Вместе со мной мой компаньон, мистер Харриман Грей. У нас… имеется один общий знакомый, капитан. Он попросил меня отыскать вас.

Шеридану было известно это имя. Бен Зайн был выдающимся военным, отличившимся во многих сражениях. О нем говорили, что он талантливый, амбициозный и очень опасный человек. Еще о нем говорили, что он погиб.

— Кто этот… общий знакомый?

— Об этом позже, капитан. Всему свое время. Мы хотим предоставить вам убежище. В обмен на… определенного рода услуги.

— Какие услуги?

— Всему свое время, капитан. Всему свое время. Итак, вы соглашаетесь?

Шеридан оглядел полупустую рубку. Его взгляд остановился на теле Анны. Он с трудом сглотнул.

— Я и пальцем не пошевелю, если от меня потребуют пойти против своего народа.

— Мы не просим вас об этом.

— Отлично. Тогда я согласен.

* * *

Вир был на Минбаре уже три дня. Он до сих пор с содроганием вспоминал свой последний день на Проксиме. Мисс Александер пропала почти сразу же после того, как он видел ее в последний раз, а она знала достаточно, чтобы его могли арестовать и казнить. И еще, она знала достаточно, чтобы Кругу Света пришел конец, если неподходящая информация станет известна врагу. Вир верил ей раньше, он продолжал верить ей и сейчас, но… существовали определенные способы извлечения очень нужной кому-нибудь информации. Он надеялся, что ей удалось убежать с планеты, но надежда была слабой.

Но капитану Шеридану действительно удалось совершить побег. Хоть это хорошо. Как только Вир вернулся на Минбар, он послал сообщение Г'Кару, изложив все подробности того, что произошло на Проксиме. Вывод был таков, что все стало намного хуже.

На Минбаре тоже не происходило ничего хорошего. Рифа не обратил ни малейшего внимания на озабоченность Вира, что само по себе было дурным признаком. Он был чем-то очень, очень доволен. Вир знал, что было подлинной целью их экспедиции на Проксиму, а, следовательно, ничего хорошего ждать не приходилось.

Так оно и было. Рифа получил известие о побеге Шеридана через несколько часов после того, как это произошло. Он громко, напоказ, клял последними словами «неадекватные меры безопасности» Проксимы и «этих предателей-оперативников». Рифе удалось обратить в прах лелеемую Лондо возможность установления взаимоотношений между Примой Центавра и Проксимой-3. Если даже Правительство Сопротивления и выяснило, на кого в самом деле работал Рифа, тучи взаимного недоверия и подозрения рассеются не скоро.

Серый Совет, очевидно, продолжал спорить вокруг доставленных Рифой сведений, но Вир знал, что долго так продолжаться не будет. Деленн была полностью дискредитирована снимком, на котором она была вместе с Шериданом. Теперь оставался всего один претендент на место Великого.

Вир встретился с Ленньером, надеясь, что у его приятеля будут более радостные известия. Но это было не так. Оба в мрачном расположении духа, они рассказывали друг другу об увиденном и услышанном. Вир осветил последние события на Проксиме, а Ленньер сообщил об усилившихся трениях в среде верхушки центаврианской знати. Вершиной всего явилась гибель премьер-министра Урзы Джаддо в результате явно «непредвиденной» катастрофы.

Но это были еще не все плохие новости, которые пришлось выслушать Виру в этот день. После встречи с Ленньером он вернулся в дипломатическое представительство Центавра, где столкнулся с Рифой. Посол был необычно радостным и возбужденным. Вир спросил его, что случилось.

— Ты что, еще не слышал? Случилась небольшая перестрелка между некоторыми из наших кораблей и нарнским крейсером у Рагеша-3. Теперь колония перешла к нам — подлинным ее владельцам. Кха'Ри ответил на это созданием угрозы для многих наших колоний, и Центаурум, наконец-то, принял верное решение.

— Это война, Вир. И на этот раз нарны уже не отделаются так легко.

* * *

Синевал окинул взглядом круг молчаливых в данный момент фигур. Они спорили уже несколько дней, с того самого момента, как Рифа представил им свое свидетельство. Хедронн, наконец-то, признал подлинность материала и перешел на его сторону. Только Ленанн и Ратенн не переставали упорствовать. Как, конечно, им и подобало, несмотря на то, что у них не было шанса на победу. Синевал знал это, и Хедронн знал это, и сами они отлично это знали.

Рифа поработал на славу. Он привез с собой не только снимок того, чем стала Деленн, — и как она близка к Старкиллеру, — но еще и другой снимок. На нем была землянка в компании Тени. Синевал уже долгое время подозревал, что Человечество заключило союз с Тьмой. Рифа дал отличное подтверждение этому и косвенное доказательство тому, что и Деленн связана с ней.

— Должен ли я заключить, что вы отказываетесь верить собственным глазам? — сказал Синевал, обращаясь к двоим, стоявшим напротив него. — Вы видели то же, что видели и остальные. Это Деленн. Вы отрицаете это?

— Нет, — сказал Ратенн, — но…

— А это Старкиллер Шеридан. Мы все видели его. Мы знаем, как он выглядит. Или вы и это отказываетесь признать?

— Нет, — ответил Ленанн.

— Тогда как вы можете стоять здесь и упорствовать в своем заблуждении? Вы просили у меня информации о судьбе Деленн, мои друзья Сатаи. Вы полагали, что она еще может быть жива, и что ее держат в плену против ее воли. Вы просили у меня доказательства обратного, и я предоставил вам его. Теперь вы верите мне?

Слова, которые он произносил, обжигались, как раскаленные угли, но Синевал не останавливался. Кого-то следует принести в жертву для блага остальных. Деленн придется пережить падение, чтобы Синевал смог спасти их народ.

— Человечество является союзником Тьмы. Вы тоже видели это. Таким образом, Деленн является союзником Тьмы.

— Мы не знаем этого наверняка… — начал было Ленанн.

— Ты можешь дать этому какое-то другое объяснение? Мы стоим тут и спорим уже слишком долгое время. Мы ждали, пока закончится траур по Дукхату. Мы ждали, пока не восстанут из пепла Рейнджеры. Мы ждали доказательства измены Деленн. Чем дольше мы будем ждать, тем более вероятным будет наше поражение. Мы должны или действовать сейчас, — все вместе, — или вообще не действовать! Неужели мы должны стоять и смотреть, как Враг наступает? Мы воссоздали Рейнджеров уже восемь циклов назад, чтобы противостоять Тьме, о которой нам всем известно. Теперь Тьма у нашего порога. И мы должны быть готовы к тому, что она постучится в нашу дверь.

Мы не можем позволить себе роскошь враждовать друг с другом. Деленн предала нас всех. Я выступаю за то, чтобы проклясть ее как За-вален.

Ответом ему была гробовая тишина, даже Ратенн и Ленанн не сказали ни слова, хотя, если бы они могли убивать взглядом, Синевал не прожил бы и секунды.

— Она предала Серый Совет, она предала Минбар. Она встала на сторону Тьмы. Я настаиваю на проклятии За-вален.

За-вален. Тень, брошенная на Валена. Изгнанница из минбарского общества. Ни один минбарец не имел права говорить с ней, произносить ее имя, и даже смотреть на нее. Синевал не хотел, чтобы дело кончилось этим, но если единственная возможность привести Минбар к предсказанному пророчеством величию открывалась только через жертву Деленн, то пусть будет так. И он не раскается в содеянном.

— За-вален, — сказал Калейн, уже официально ставший Сатаи.

— За-вален, — произнес другой воин.

— За-вален, — хрипло выговорил Хедронн, с гневом, отчаянием и горечью в голосе.

— За-вален.

— За-вален.

Слово обежало весь круг, пока не достигло молчавших Ленанна и Ратенна. Двое жрецов посмотрели друг на друга, и, наконец, Ратенн вымолвил:

— За-вален.

Ленанн повторил слово с еще большей злостью, чем Хедронн.

— А теперь, мои Сатаи, есть ли у вас еще сомнения по поводу того, кто должен унаследовать место Великого?

Первым выкрикнул его имя Калейн, потом два других воина, а за ними — другие. Ленанн и Ратенн молчали, но это уже ничего не значило. Шесть из Девяти были за Синевала, и этого было достаточно. Наконец, его мечта становилась реальностью, и он наяву, а не во сне слышал этот клич:

— Да здравствует Синевал! Да здравствует Великий!

Часть 8. Другая половина моей души

Адское пламя! Четыре всадника Апокалипсиса! Синевал ведёт минбарцев навстречу их судьбе, Шеридан должен решать, на чьей он стороне, Бестер выкладывает свой козырь, Деленн намерена предотвратить трагедию, Лондо обнаруживает, что не в силах что-либо изменить, Маркус становится перед выбором, а Лита заглядывает в бездну.

Глава 1

Великий.

Великий. Это было подходящее слово. Синевал из клана Клинков Ветра всегда знал, что ему суждены великие свершения, и вот теперь он достиг того самого величия, которое, как он верил, принадлежало ему по праву.

Военачальник и Шай Алит клана Клинков Ветра во время священной войны против землян. Сатаи Серого Совета с момента смерти Шакири, погибшего во время внезапной атаки Старкиллера Шеридана у Марса. Энтил-За Рейнджеров после исчезновения Сатаи Деленн. И вот теперь Великий.

Иногда его начинала мучить мысль о цене, которую ему пришлось заплатить за своё возвышение. Особенно болезненным было воспоминание о Деленн. Хотя Синевал всегда был её противником в Совете, он признавал её заслуги и питал к ней немалое уважение. Её судьба была ужасна.

Но те мысли о её судьбе, что приходили к Синевалу, когда он бывал наедине с самим собой, и те слова, которые он говорил при всех, различались как небо и земля. Ему было выгодно поддерживать укоренившееся мнение, будто Деленн предала свой народ, добровольно присоединилась к Старкиллеру, и даже вошла в заговор с ним, а также с Тьмой, что вновь обрела своё былое могущество. Сам он не верил всей этой чепухе, но старинная минбарская пословица гласила:

«Кто-то должен быть принесён в жертву во имя спасения остальных».

Чтобы спасти Минбар, Синевал принёс в жертву Деленн.

Он стоял в зале Серого Совета в одиночестве, окружённый пустыми колоннами льющегося сверху белого света. Все остальные Сатаи сейчас несли народу весть о его славном возвышении и вели приготовления к предстоящему сражению. Близится падение последнего бастиона расы землян, а также секретной базы Врага — Проксимы-3.

Синевал изменил окружавшее его изображение так, чтобы видеть минбарский флот, собиравшийся для великой битвы. Со всех сторон его окружали крейсера, челноки, а также корабли нового класса, построенные с применением ворлонской технологии. Их экипажи называли свои корабли Белыми Звёздами. Предполагалось, что они будут напоминать о погибшей «Чёрной Звезде». Синевал видел в этом дурной знак, но и ему приходилось признавать, что новые корабли выглядели впечатляюще. Несмотря на их маленький размер, ни один минбарский корабль не мог соперничать с ними в мощи, скорости и оснащении. Они предназначались Рейнджерам, которые поведут их в бой против Тьмы, а он возглавит их в этом начинании.

Мы готовы, — думал он. — Пусть приходит Враг, пусть явятся земляне со своим Старкиллером. Мы будем готовы встретить их. Во имя Валена, я готов к этому.

Тем не менее, сперва он должен был решить одну проблему. Пришло время расплаты по старым долгам. Синевал приказал окружавшей его картине исчезнуть и вышел из Зала. Обычай требовал, чтобы Великий никогда не покидал Зал Серого Совета. С этим, как и со многими другими обычаями, Синевал был намерен покончить.

Она ждала его, и он знал об этом. Джа-Дур, великая воительница дилгар, по прозванию Несущая Смерть.

Синевал помнил тот день, когда она пришла к вождям его клана. Они долго разговаривали с ней, каждый наедине. Потом они объявили, что она останется под защитой клана, и что это обстоятельство следует держать в тайне. Вожди один за другим ушли из жизни, — сражённые кто старостью, кто горем, кто рукой Старкиллера, — а Синевал унаследовал у них эту тайну, а у неё самой — её знание. Сейчас лишь ему одному было известно о том, что она находится здесь.

Она уже долгое время казалась ему тяжёлым грузом на шее, не дающим ему разогнуть спины. Теперь, когда он шёл навстречу своей судьбе, близилось время избавления.

— Итак, — начала она. — Примите мои поздравления, Великий. Я всегда знала, что вы пойдёте далеко, Синевал.

— По воле Валена и благодаря моим собственным силам, да, — согласился он.

— Но и я помогла вам, — напомнила ему она. — Не забывайте, кто вывел Сатаи Деленн из игры.

— Я не забываю об этом, — сказал он. — И это та причина, по которой я пришёл сюда. Я долго терпел тебя, Джа-Дур. Ты представляла ценность для меня, и я считал… глупые мечты… что ты поможешь мне вернуть нам подобающее место в Галактике.

Я был не прав. Ты — само зло, Джа-Дур. В тебе зла больше, чем в любом живущем существе. Оружие, которое ты предлагала нам, — кошмарные средства тотального разрушения. Взамен ты брала жизненную силу наших душ, потихоньку высасывая её каждый раз, когда тебе представлялась такая возможность. Этому пришёл конец, Джа-Дур.

Сегодня ты покинешь Минбар. Ты заберёшь с собой свои… мерзкие орудия убийства и уничтожишь все следы своего пребывания здесь. После этого ты уйдёшь и никогда не вернёшься. Исил-за вени. Во имя Валена, я клянусь, что тебе не будет причинено вреда, если ты сделаешь всё, как тебе сказано, но если тебя заметят здесь завтра, ты умрёшь.

Ты всё поняла?

— Полностью, — ответила она.

— Даже не пытайся думать о мести, Джа-Дур. Теперь я Великий, единый вождь всей Минбарской Федерации. Что бы ты ни задумала, тебе меня уже не достать. Удовлетворись тем, что тебе сохранили жизнь.

— Вот она, благодарность властителей, — дерзко бросила она. — Я уйду, Синевал. Можешь больше не задумываться обо мне.

— Это всё, чего я от тебя требую, — сказал он, повернулся и вышел.

Синевал, Великий. Теперь уже ничто не связывает, не тяготит его, и ничто не остановит его на пути навстречу судьбе.

Он встретит её в огне, что вспыхнет в небесах Проксимы-3.

* * *

У командора Дэвида Корвина было много полезных навыков. Их полный набор придавал ему неоценимую значимость в глазах капитана Шеридана. Возможно, что самую большую ценность представляла его способность выживать и приспосабливаться к жизни в любых условиях. Он приспособился к потере Земли и гибели своей семьи на Марсе. Он приспособился к жизни на «Вавилоне» — очень быстро. Он даже встал у его штурвала, когда погиб тот, кто стоял у него раньше.

Он приспособился к постоянной, и притом довольно бессмысленной войне. Он приспособился, когда женщина, которую он любил, Сьюзен Иванова, пропала без вести, выполняя специальное задание под названием «Вавилон 2», и он приспособился к ней, когда она вернулась… не желая даже вспоминать о том, что между ними было раньше. После того, как он узнал тот факт, что Сьюзен стала служить древнему злу, он приспособился и к нему, и он приспособился даже к нынешним обстоятельствам, когда борьба с этим злом потребовала от него оставить в беде свой народ.

В мире не существовало ни единой известной ему вещи, остающейся неизменной, и Корвин твёрдо уяснил себе: для того, чтобы выжить, необходимо приспосабливаться. Но даже ему приходилось признавать, что последние события были из ряда вон выходящими.

Прошло всего лишь несколько дней с тех пор, как Правительство Сопротивления приказало арестовать его и капитана Шеридана, обосновывая свои действия обвинениями не то в халатности, не то в измене. Кого ни спроси, все говорили по-разному. Корвин всё ещё не мог до конца поверить в то, что за всем этим стояла Сьюзен. По крайней мере, ему не хотелось убеждаться в том, что это она совершила те убийства и покушение на убийство, из-за которых и заварилась вся каша. Получив помощь с самой неожиданной стороны, Корвин и Шеридан совершили побег с Проксимы-3 на «Вавилоне» и обнаружили, что их преследует корабль, со всей очевидностью принадлежащий Теням, — новоиспечённым союзникам землян и древнейшим врагам минбарцев. Корабль Теней по непонятной причине ушёл, когда невдалеке появился другой тяжёлый крейсер землян (мысль о самом существовании которого казалась нелепой), и, в конце концов, «Вавилон» оказался здесь. Где бы это ни было — «здесь». Полковник, — а может быть, капитан Бен Зайн, командир «Озимандиаса», сумел сделать так, чтобы «Вавилон» дошёл по назначению, а его экипаж даже не имел понятия о том, где находится это место.

Самым досадным было то, что Корвину не у кого было спросить совета. Пару дней назад капитан застрелил свою жену и теперь не показывался никому на глаза. Корвин мог только предполагать, что сейчас он, должно быть, безостановочно пьёт, но пока у него была уверенность в том, что Шеридан не покончит с собой, он продолжал надеяться, что капитану удастся пережить эту потерю.

Времени горевать по своим близким не оставалось ни у кого.

И вот, в то время как капитан Шеридан отрезал себя от мира, половина команды корабля, включая шефа Службы Безопасности Зака Аллана, осталась на Проксиме, а Сатаи Деленн по приказу Шеридана сидела в корабельной тюрьме, вся тяжесть задачи по интеграции «Вавилона» в новое общество свалилась на плечи Корвина.

Это была неприметная луна. Она была вся изрыта изнутри и заключала в себе настоящий город. У Корвина были все основания полагать, что он знает, кто стоит за их спасением. Капитана Ари Бен Зайна повсюду сопровождал телепат десятого уровня, а про таких людей нельзя было сказать, что они прямо-таки валяются на дороге. Здесь пахло Пси-корпусом, а если уж речь заходила о Пси-корпусе, значит, в деле был замешан Альфред Бестер.

Бестер появлялся на Проксиме-3 несколько месяцев назад, чтобы выяснить правду о новых союзниках землян и осуществить мыслесканирование Сатаи Деленн. Корвин и сам был в некоторой степени замешан в действиях, целью которых было не допустить этого. Капитан так и не сообщил, что же произошло, но, похоже, что его план сработал. Корвину оставалось лишь гадать, насколько Бестер злопамятен. Судя по тому, что он решил спасти их, вряд ли это качество было развито у него чрезвычайно сильно, но, тем не менее, ещё слишком много вопросов оставалось без ответов.

Откуда Бестер знал, где их искать? Почему корабль Теней не стал нападать? Что Бестеру от них надо? И где же, чёрт возьми, они находятся?

По крайней мере, ответ на последний из этих вопросов ему мог дать Майкл Гарибальди, приближённый Бестера и офицер его штаба, или кто-то в этом роде. Он определённо не был телепатом, — на нём не было никаких характерных перчаток, он не носил эмблемы Пси-корпуса. Он выглядел вполне дружелюбно, но список людей, которым Корвин доверял, был довольно-таки короток. Если говорить точнее, в нём значился один лишь капитан Шеридан.

— Так, всё-таки, где мы? — спросил он сразу же, как только мистер Гарибальди повёл его на импровизированную экскурсию по базе.

— Это секретная база Пси-корпуса неподалёку от владений нарнов, — ответил Гарибальди. — Боссу удалось договориться кое с кем из них. Вам известно, что у нарнов нет телепатов? Так вот, наш босс договорился о разумной цене за то, что нам позволяют обитать здесь, — он сбывает им ДНК телепатов. Мало того, они снабжают нас продовольствием и, время от времени, даже кораблями. Вся штука в том, что у нарнов острая нужда в телепатах. Не думаю, что они уже успели добиться какого-то успеха в своих экспериментах, но…

— Вам не кажется, что эта затея несколько… неэтична?

— Но мы делаем это, потому что иначе нам не жить. Да и вообще говоря, нарны, всё-таки, куда лучше минбарцев. И, кроме того, сам ведь я не телепат, и сомнительно, чтобы какого-нибудь нарна заинтересовала моя ДНК. Таким образом, лично меня это не касается.

Корвин переварил эту информацию и мысленно пожал плечами. Если предположить, что это производилось с согласия замешанных в деле телепатов, тогда нет вопроса. Кроме того, людям, борющимся за своё существование, можно простить многое.

— Полагаю, что босс не просветил вас насчёт источника, из которого он узнал, где нас можно было отыскать? — осведомился Корвин.

— Я не могу ответить на этот вопрос. Видите ли, я не имею права знать о таких вещах. Босс доверяет мне в вопросе поддержания порядка в нашей округе, а лучший способ поддерживать порядок, это делать так, чтобы все знали то, что им положено знать, и чтобы всё, что им положено знать, они знали, а также не знали того, чего им знать не положено. Так вот, раз мне не положено знать чего-то, я сделаю всё для того, чтобы не узнать этого. Улавливаете смысл?

— Э, пожалуй… — после непродолжительного замешательства ответил Корвин. — В некотором роде, да. Ну, так и что же положено знать мне?

— Я не знаю.

Корвин ошеломлённо моргнул, и Гарибальди расхохотался. Его хохот был настолько заразителен, что Корвин не заметил, как сам начал смеяться. Он всё ещё не доверял Майклу Гарибальди, но этот человек ему определённо начинал нравиться.

— Если серьёзно, — успокоившись, продолжил Гарибальди. — То босс желает сегодня встретиться с вами и с капитаном, и тогда, я полагаю, он сообщит вам то, о чём вы должны быть осведомлены.

— И то, каких услуг он ожидает от нас?

— Наверняка. Галактика становится неспокойным местом. Понятное дело, он спас вас не просто за красивые глаза. Он считает, что вы можете принести определённую пользу. А может быть, он желает отомстить за что-то. Он не посвятил меня в подробности, а я и не спрашивал.

Они замолчали, и Корвин огляделся по сторонам. Они пришли в рабочий кабинет Гарибальди. Тот, кто обставлял его, предполагал, что кабинет будет функциональным и опрятным, но в настоящий момент в нём царила полная неразбериха. Документы и заметки были разбросаны повсюду. Среди них там и сям виднелись звёздные карты. Похожими картами, в основном, помятыми и скрученными, были увешаны стены. Куда бы он ни бросил взгляд, он натыкался на мерцание компьютерных дисплеев. Корвин заметил фотографию на столе Гарибальди. Было видно, что она стоит на самом почётном месте. На ней была запечатлена красивая темноволосая женщина.

— Да-да, знаю, выглядит старомодно, — сказал Гарибальди, заметив, что Корвин заинтересовался снимком. — Это моя жена, Лиана. Сейчас она на седьмом месяце.

— О, — воскликнул Корвин. — Поздравляю. Это будет ваш первый ребёнок?

Обыкновенная светская беседа, но Корвин и в самом деле заинтересовался. Было похоже, что ему предстоит много работать бок о бок с мистером Гарибальди, так что он желал узнать побольше об этом человеке.

— Ага. Вообще-то, мы женаты не так уж долго — всего лишь два года. Мы сомневались, стоит ли вообще давать жизнь ребёнку, если ему придётся жить в мире, который стал таким… Но, всё же, каждому из нас надо на что-то надеяться, за что-то бороться. Вот так я думаю. Вы женаты?

— Я? Нет.

— Но есть кто-нибудь на примете?

— Была. Она… погибла.

Он не лгал. Это была чистейшая правда, — Сьюзен Ивановой, которую он когда-то знал, больше не было.

— Эх, вот ведь как оно бывает… Мы все так много потеряли в этой войне. Босс считает, что мы можем что-то изменить, может быть даже положить всему этому конец, но я… не знаю. Жизнь ведь всё время, раз за разом, швыряет тебя в болото. Иногда даже начинаешь сомневаться, стоит ли вылезать из него вообще, и вот в такой момент ты и находишь причину, по которой ты должен сделать это, и всё снова встаёт на свои места. Вся эта боль, вся эта смерть, все эти утраты… Ты начинаешь верить, что, в конце концов, тебе воздастся за них.

— Вы так считаете? — спросил Корвин.

Перед его глазами стоял образ капитана, снова и снова повторяющего имя Анны, стоя на коленях у её неподвижного тела. Он вспоминал и самого себя, своё горе, когда исчезла Сьюзен, он вспоминал…

— Да, — согласился он. — Наверное, так оно и есть.

— Да, кстати, каково вам работать вместе с ним? С капитаном Шериданом? Со Старкиллером?

— Он… я не знаю, как лучше всего сказать это. Он верит, что нам под силу всё изменить. Точнее, он верил… Не знаю, как теперь.

Гарибальди пожал плечами.

— Мы можем всё изменить. Поэтому-то мы и здесь.

— Так почему же мы здесь? Не верю, что кто-то может совершать серьёзные поступки без веских причин. Полагаю, что то же самое относится и к Бестеру.

— Ну, я думаю, вам лучше спросить об этом его самого, не так ли? Ведь скоро вам и капитану Шеридану представится возможность поговорить с ним. Как только вы осмотритесь тут и доложите обстановку капитану Шеридану, можете приходить ко мне в любое время.

Гарибальди поднялся из своего кресла и протянул руку Корвину. Секунду Корвин смотрел на Гарибальди, потом перевёл взгляд на портрет его жены. Немного поколебавшись, он ответил на рукопожатие.

Первая ниточка протянулась между ними.

* * *

Политическая среда была второй природой для большинства центавриан. Представители знати вели игры с властью, влиянием, походя рискуя жизнью и благосостоянием людей. Многие из них, ослеплённые своими мелочными, а подчас, и не столь мелочными интересами, даже полагали, что это они изобрели Великую Игру, как выражались некоторые. Для них это была лишь игра, хотя и с крайне высокими ставками.

Конечно, они были не правы. Нельзя говорить об игре, если риску подвергаются человеческие жизни. Во всяком случае, такое определение не было бы вполне точным. И, кроме того, эту игру первыми придумали не они. Она началась миллиарды лет назад и продолжается до сих пор. Оба игрока уже устали и смутно помнят, в чём же заключались их первоначальные цели. Но они продолжают её, не смотря ни на что, — почти бездумно совершают свои ходы и машинально реагируют на ходы соперника. Центавриане — не более чем пешки в этой игре, их швыряет то в одну, то в другую сторону. В данный же момент они практически никого не интересуют. Всё внимание сосредоточено на более важных и значимых фигурах.

Но даже пешка может решить исход игры, особенно если вдруг станет ферзём. Центаврианам недолго осталось быть пешками. Возможно, их разгорающаяся война с нарнами позволит им обрести силу, которой окажется достаточно, чтобы повернуть весь ход событий.

А может быть и нет. Сказать наверняка невозможно.

Но в то время как высший свет Центавра играл в свою борьбу за власть, будучи при этом замкнутым в рамки ещё более масштабной игры во власть, свою игру вели и низшие классы центаврианского общества. Презренные, угнетаемые, приносимые в жертву по ничтожным поводам, они иногда получали возможность сказать своё слово.

Как, например, сейчас.

Тимов, дочь Алгула, первая и самая вредная жена министра Лондо Моллари, откинулась в кресле, переваривая полученную только что информацию.

— Я поняла, — чопорно проговорила она. — Благодарю тебя. Ты оказала мне ценную услугу.

Та, с кем она разговаривала, смущённо пробормотала в ответ что-то невнятное и прервала связь. Тимов некоторое время поразмышляла, потом глубоко вздохнула. Это было просто противно её натуре. Политикой занимались Мэриел и Даггер, — одна пользовалась для этого своим телом, другая деньгами. У Тимов же никогда не хватало терпения для таких вещей.

Но сейчас, когда всё на Приме Центавра грозило вот-вот обрушиться в полный хаос, она вынуждена была признать, что её муж, несмотря на то, что был вечно пьяным, чрезмерно амбициозным и призёмлённым идиотом, представлял собой одну из опор порядка. Тимов любила порядок. Кроме того, что он соответствовал здравому смыслу, его наличие позволяло ей заниматься своими любимыми делами. Например, доведением жизни своего мужа до адского состояния.

Всё началось, когда у Тимов стали возникать подозрения по поводу двух своих компаньонок в их семейном отряде под командованием Лондо. Даггер проводила очень много времени вместе с леди Эльризией. Вообще, если бы Лондо тратил побольше времени на то, чтобы интересоваться делами своих жён, и поменьше на выпивку, азартные игры и эту кошмарную минбарскую поэзию, он и сам мог бы обеспокоиться тем фактом, что его жена завела приятельские отношения с женой его старого врага — лорда, простите, посла, — мысленно поправилась она, — Рифы. Но нет, Лондо в упор не замечал ничего. Должно быть, он был только рад, что Даггер не попадалась ему на глаза, и разве можно упрекать его в этом? Тимов понимала его, но извинить не могла. А в это время Мэриел тоже что-то стала затевать, так что ей не оставалось ничего другого, как начать следить за обеими.

У неё было не так уж много полезных связей, но все они были довольно ценными, учитывая, что среди её информаторов не было знатных центавриан. Дворяне, со всей присущей им мудростью небожителей, настолько полно игнорировали представителей низших классов, что те могли спокойно выяснить почти всё, что угодно, и уйти с информацией, не оставив никаких следов.

Последний доклад, полученный Тимов, пришёл от маленькой вертихвостки по имени Адира, служанки в поместье Эльризии. Тимов поразмышляла над его содержанием и пришла к выводу, что ей придётся сказать об этом Лондо.

Тимов терпеть не могла политику. По её мнению, это был просто кошмарный расход энергии по пустякам.

Она нашла своего мужа в его обычном месте, в кабинете. Удивительно, но он не был пьян. По крайней мере, он не выглядел таким. Лондо работал, склонившись над кипой бумаг, раздражённо бормоча что-то себе под нос. Тимов стала медленно подкрадываться к нему сзади, стараясь двигаться медленно и бесшумно. Если Лондо хочет остаться в живых, ему следует научиться следить за тем, что происходит у него за спи…

Лондо рывком повернулся назад, в его руке сверкнул клинок-кутари. Он вовремя успел остановиться, но лезвие его меча осталось у горла Тимов. Она внимательно поглядела на него.

— Можешь убрать эту штуку, Лондо, — наигранно усталым тоном произнесла она, втайне наслаждаясь моментом. Злить Лондо было гораздо забавнее, чем заниматься политикой.

— Проклятье! Тимов, никогда больше так не делай, — рассерженно воскликнул он.

— Мы что-то нервничаем? Прямо какая-то мания преследования!

— Да нет. С чего бы?

Тимов подумала, стоит ли напомнить ему происшествие двухнедельной давности, связанное с ядовитым газом в его машине, но решила этого не делать. Ей не полагалось знать об этом.

— Ну да, конечно. А всё-таки, настоящий убийца давно бы прикончил тебя, Лондо. Этот твой… нож для разрезания бумаг мало чем помог бы тебе.

— Это кутари, он принадлежал раньше одному из лучших бойцов мораго общества Коур Придо — Гордых Клинков. Его подарил мне мой дорогой друг, — мой дорогой, ныне покойный друг Урза Джаддо, когда он стал премьер-министром. Относись к нему с уважением, Тимов, с тем уважением, которое для тебя так трудно проявить по отношению ко мне.

Тимов вздохнула. В её глазах это был просто большой нож, и ничего больше. Отчего мужчины сходят с ума по этим кускам железа? Все эти разговоры о чести, о долге, об обществах дуэлянтов… какие глупости.

— Ты пришла по какому-то серьёзному поводу, Тимов? Или просто желала в очередной раз вывести меня из себя?

— Ну, вообще-то, я хотела сообщить тебе новость. Император Мэррит в ближайшие дни собирается объявить о своём бракосочетании с леди Эльризией, но, похоже, ты не желаешь, чтобы я вмешивалась в твои дела, так что… Что с тобой, Лондо, ты в порядке? Ты выглядишь каким-то… взвинченным.

— Взвинченным?! — взревел он. — Да что этому идиоту втемяшилось в башку?!

— Ты же знаешь, что он император. В конце концов, он ведь заслуживает толику уважения.

— Хорошо, что же Его Идиотскому Императорскому Величеству втемяшилось в башку?! Он не может взять её в жёны. Как-никак, она ведь уже замужем.

— Император властен расторгнуть любой брак, когда он захочет, Лондо. Тебе это должно быть хорошо известно. Ты же так часто угрожаешь мне именно этим.

— Это просто сумасбродство, вот что это такое.

— Император всегда прав, Лондо. Разве не так?

— Это… да, такова наша традиция. О, Великий Создатель! Что я такого наделал, за что заслужил твою кару?

— Не могу сказать наверняка, — ответила ему Тимов. — Ты уверен, что мне не стоит вызвать для тебя доктора?

— Полностью уверен, Тимов. А теперь, уйди и не мешай мне раздумывать о том, что делать с этим… ненормальным.

— Ну, конечно же, дорогой Лондо. Я безумно рада повиноваться тебе.

Тимов направилась к двери, лукаво глядя, как Лондо поднимается из своего кресла и ложится на прямой курс к бару. Достав оттуда бутылку бревари, он налил себе полный бокал.

— Ах да, чуть не забыла, Лондо, — сказала Тимов. — Я получила известие из придворных кругов. Они хотели, чтобы ты услышал это лично, но я же знаю, насколько ты занят. Завтра сюда прибудет леди Морелла. Она хочет, чтобы ты принял её наедине. Лондо? С тобой точно всё в порядке?

Бокал Лондо, ударившись об пол, разлетелся на мелкие осколки.

* * *

Сколько он себя помнил, Боггс всю жизнь стремился служить Земле. Земля была тем единственным, во что он верил неизменно. У него не было веры в свою мать, — она была для него загадкой. Он даже не мог вспомнить её имени. Да и не хотел. Он был не в силах верить и в своего отца. Тот был вечным неудачником, чьи мечты постоянно разбивались в прах, и жалость к себе из-за этого постоянно снедала его. У Боггса было тихое, ничем не примечательное детство, и, как только возраст позволил ему, он пошёл в Вооружённые Силы.

Он стал десантником, — пехотинцем, наземным бойцом. Он соблюдал все правила, слушался советов, всякий раз делал правильный выбор. У него появилось нечто, во что он мог верить. Он верил в Землю. Он верил, что всегда поступает правильно. Он верил, что от него что-то зависит.

А потом пришли минбарцы.

Боггс сражался с ними в нескольких боях в ранний период войны, но ни одно из этих сражений не было особенно серьёзным. Это была, в общем и целом, космическая война, боевых действий на планетах в ней было немного. И, в общем и целом, Земля получила ногой под зад, и крепко.

Боггс служил на Ио, когда Землю уничтожили. Он не мог улететь оттуда, поскольку все корабли были брошены но оборону Земли, так что ему ничего не оставалось делать, кроме как протирать штаны в космопорте, когда всё живое на Земле отдавало Богу душу.

Боггс пропустил и Битву у Марса. Первая колония землян тоже была уничтожена, но и минбарцам тогда тоже тогда досталось. Это стало возможным благодаря героическому поступку капитана Шеридана. Впрочем, многие говорили о нём как о самоубийственном поступке. Боггс обожествлял Шеридана. Он был для него героем. Он сражался и убивал за Землю. Он нёс надежду Человечеству.

Как оказалось, этой надежды было недостаточно.

Ио пала через несколько часов, но колония и космопорт на ней не были разрушены. Минбарцы захватили их. Почему, он не знал. Кто их разберёт, этих минбарцев? Боггсу не было известно ничего о том, что они обнаружили корабль Теней на Марсе, а также о другой такой же находке на Ганимеде, да его бы это не волновало, даже если бы он и знал.

Боггс продолжал сражаться в оккупированной колонии много месяцев, отступая, когда не было другого выхода, держась до последнего, если было возможно. Их было немного, таких же десантников, как и он сам. Все они погибли, лишь одному Боггсу было суждено избежать общей участи.

Неотступно преследуемый болью, горем и злостью, он сумел добраться до Ориона, а оттуда до Проксимы-3. То, что он знал о минбарцах, придавало ему ценность в глазах Правительства Сопротивления, но пережитое на Ио стало для него непреодолимым препятствием — он уже не мог сражаться с ними, как прежде. Он помнил их чёрные одежды, их длинные металлические посохи и их презрительные, высокомерные взгляды… Он снова и снова видел всё это, просыпаясь по ночам от собственного крика.

Нет, Боггс больше не мог сражаться, но для него нашлась и другая работа. Он ещё был способен кое на что, хотя и не чувствовал никакого удовлетворения от этого. Это было слишком второстепенно по отношению к службе в десанте, но, по крайней мере, будучи сотрудником Службы Безопасности, он мог делать хоть что-то. Было похоже, что мистер Уэллс доверял ему, и время от времени поручал действительно важные задания.

Например, как в тот раз, когда ему было приказано сломать Сатаи Деленн. Они слишком упорно сопротивлялась усилиям Уэллса и телепатическому воздействию мисс Александер, и Уэллс изъявил желание, чтобы он причинил ей боль. Он не должен был калечить её, бить слишком сильно, и, конечно же, не должен был убивать её, но боль требовалось причинить ощутимую.

Боггс обрадовался такой возможности, но ему приходилось постоянно сдерживаться, чтобы не зайти слишком далеко. Каттер тоже старался вместе с ним, почти ничего не говоря, но Боггс помнил каждый свой удар, каждый пинок, и каждый голос в своей голове, кричавший, чтобы он убил её.

А потом Сатаи Деленн сбежала, непонятно как изменилась, — превратилась в какое-то извращённое подобие человека. Но что было хуже всего… Капитан Шеридан помогал ей. Идеал Боггса обратился в прах. Хороших людей больше не было. Даже среди героев, вроде Шеридана. В глубине души каждый был подонком.

Сейчас перед ним стояла другая задача. Она была не столь важна, и не особенно приятна. Вот Каттеру бы понравилось. Да, Каттеру бы это действительно понравилось.

Но Каттер был мёртв, и поэтому Боггсу приходилось делать всю работу самому.

Он занёс кулак и со всей силой вогнал его в живот женщины. С тяжким хрипом, она осела вниз по стене. На её лице были синяки и ссадины, она лежала на полу, похожая на кучу тряпья, пытаясь не плакать, желая только одного — сделать вдох.

Шеридан предал Боггса и бессчётное множество людей, подобных ему. Здесь не было Шеридана, но зато здесь была Лита Александер. Можно было сказать, что и Лита Александер предала его точно так же.

Ей вкололи специальные препараты, чтобы пригасить её телепатические способности. Это поразило Боггса. Он всегда испытывал к телепатам странное, неопределённое чувство, — они были для него наполовину уродами, наполовину таинственными богами. И вот достаточно простой инъекции, чтобы они стали нормальными людьми. Такими же подонками, как и все остальные.

Она попыталась подняться, но Боггс подсек её под ноги. Она упала, сильно ударившись.

— Где…? — с трудом пробормотала она. — Где… Маркус?

Боггс знал о том, что такой Маркус Коул. Ещё один предатель. Просто ещё один предатель среди многих других, которые продали Человечество.

— Я скажу тебе, — прорычал Боггс. — Он, наверное, хочет, чтобы с ним было то же, что и с тобой. Так оно и есть.

Лита широко раскрыла глаза. Боггс лгал, — он не знал, где находится Маркус и что с ним, но без её телепатической силы она не могла понять этого. Обыкновенный человек. Без её силы, она просто обычный человек.

Его следующий удар сломал ей два ребра.

* * *

Маркус упрямо наклонил голову.

— Где она? — снова спросил он. — Скажи мне, где она?!

Сьюзен Иванова. Агент теней. Посол. Последняя надежда Человечества. Та, что держит его в плену. Она молча улыбнулась.

И вновь поцеловала его.

* * *

Корвин вышел в причальный отсек «Вавилона», будучи задумчивым. Очень задумчивым.

После того, как он распрощался с Гарибальди, он немного побродил по комплексу. Его поразило количество людей, которых он видел повсюду. Большинство были землянами, но попадались и нарны. Поскольку подобную организацию невозможно было бы держать в секрете, если бы посетители постоянно то прилетали сюда, то улетали отсюда, значит, им всем приходилось жить тут, а стало быть, они все работали на Бестера. Может быть, это учёные, пытающиеся вывести нарнов-телепатов?

Корвин надеялся, что ему удастся поговорить с капитаном Бен Зайном, но от Гарибальди он узнал, что Бен Зайн и Харриман Грей ушли в поход на «Озимандиасе». Гарибальди ничего не пояснил, а Корвин решил не расспрашивать, с какой целью ценному телепату уровня P10 позволяют летать на военном корабле.

Пока Корвин так прогуливался, Гарибальди вызвал его через коммуникатор. Бестер желал, чтобы он и капитан встретились с ним через три часа. Корвин выругался про себя и пообещал, что они придут вовремя. Он был бы очень рад, если бы у него оказалось больше времени на разговор с капитаном. Корвин не видел его уже почти сутки, и он сомневался в том, что Шеридан будет в подходящем расположении духа для того, чтобы общаться с кем бы то ни было. Когда эйфория боя проходила, он обычно становился отстранённым и молчаливым. Учитывая тот факт, что он совсем недавно убил собственную жену, легко было представить себе, насколько он сейчас далёк от возможности вести непринуждённую беседу.

Анну похоронили без почестей. Шеридан не присутствовал при этом, и даже не разговаривал об этом с Корвином, если не считать брошенной мимоходом фразы: «Делайте то, что считаете нужным», когда Корвин сам спросил об этом.

Лейтенант Стивен Франклин встречал его в причальном отсеке, как его и просил Корвин. Он поприветствовал лейтенанта кивком головы, и сразу же перешёл к делу.

— Вы были у него?

— Я попытался, сэр.

— И?

— Он не открыл мне, спросил только, кто там. А когда я ответил, он не сказал ничего.

— Значит, он всё ещё в своей каюте?

— Да, сэр.

Корвин предвидел, что что-то подобное случится. Он не знал, был ли капитан пьян, — после того, как тот сам долгое время наблюдал алкоголизм Анны, Корвину казалось, что капитан воздержится от выпивки. Но сейчас был момент не из таких, что случаются каждый день.

— Командор, мне бы хотелось поговорить с вами… если можно, наедине.

Корвин окинул взглядом большое и, в общем-то, безлюдное помещение причального отсека. Единственным человеком, которого он видел, была Ниома Конналли, пилот-истребитель, которая как раз вернулась с патрулирования по графику, когда Корвин и Шеридан покидали Проксиму.

На мой взгляд, тут достаточно уединённо, — сказал Корвин, торопливо шагая к выходу из отсека. — Что вы хотели сказать мне?

— Люди спрашивают меня. Они хотят знать, что происходит.

Корвин остановился, будто наткнувшись на глухую стену, и повернулся к Франклину.

— Продолжайте, — сказал он лейтенанту.

— Мы ушли с Проксимы, и никто из нас не знает почему, и что вообще происходит. Мы слышали, что вас с капитаном подозревают в измене, и поэтому… тут…

Корвин знал, что пытается выразить Франклин.

— Продолжайте, — мрачно повторил он.

— И ещё она… Почему она до сих пор с нами? Ведь всё это связано с ней, так ведь? Она одна из них, командор. Она враг.

Корвин удивлённо поднял брови. Странно было слышать такое от того, кто раньше был врачом. От того, кто один раз, говоря начистоту, совершил предательство, отказавшись открыть свои медицинские заметки о минбарской биологии. Но потом минбарцы убили его отца, и всё переменилось. Война переменила многое.

— Сэр, у нас у всех дома остались друзья, семьи. Мы их оставили без защиты. Мы не можем дальше продолжать поступать так, что бы там ни происходило между вами, капитаном и Правительством.

— Нельзя сказать, что Проксима осталась без защиты, — напомнил Франклину Корвин. Отнюдь нет. Вы разве забыли о Тенях? Именно их вина в том… что Правительство Сопротивления перестало быть тем, чем было раньше.

— Всё равно, это как-то неправильно, сэр. Мы не можем поговорить об этом с капитаном, и поэтому просим вас. Пожалуйста. Поговорите с капитаном вы. Разбирайтесь с Правительством Сопротивления сами, но мы не можем просто так бросить Проксиму. Мы все окажемся преступниками, если не вернёмся назад.

— Всё понятно, лейтенант. Но с каких это вы пор взяли на себя смелость судить, что должен и чего не должен делать капитан? С каких пор вы стали экспертом в области большой политики, чтобы решать, что должно и чего не должно делать Правительство Сопротивления? И не думаете ли вы, что я стал бы просить поговорить с капитаном вас, если сам мог это сделать? Я знаю ненамного больше вашего, но я верю капитану, и полагаю, что и вы должны верить ему. Вам теперь всё понятно, лейтенант?

— Да, сэр.

— Хорошо. Сатаи Деленн не перевели в другое место?

— Нет, она всё ещё в камере номер 3, но… — в его глазах промелькнуло отчётливое понимание. — Вы собираетесь пойти к ней, да? Вы хотите попросить её, чтобы она помогла вам.

— Я сказал, что я не могу говорить с капитаном. По какой-то причине, это может она.

— Но, сэр!

— Разговор окончен, лейтенант. Вам это ясно?

— Да.

— Хорошо.

Корвин вздохнул, надеясь, что Франклин не заметит этого. И ещё он надеялся, что Франклин не догадается, что он согласен с каждым его словом.

* * *

Деленн замешкалась у двери Шеридана, сомневаясь, стоит ли ей заходить. Она помнила его свирепые глаза, какими она их видела в последний раз. Помнила его неистовый, яростный крик:

«Вышвырнуть её отсюда! В камеру её! Выкинуть из воздушного шлюза! Уберите её с моих глаз долой!»

Деленн застыла на месте и застонала от острой боли в голове. Она испытывала эти боли с того самого момента, когда её вырвали из Кризалиса, но со временем они становились всё тяжелее.

Она видела, как Корвин шагнул к ней, и подняла руку, знаком дав понять, что помощь не нужна. Корвин остановился. Дэвид пришёл к ней. Он доверяет ей. Она нужна капитану Шеридану.

Когда минбарцы переживают великое горе, они могут поститься неделями. Их тела могут переживать длительный голод. Тела землян к этому не приспособлены. Но была и другая, более серьёзная проблема, — рак души. Она должна была иссечь его, пока он не поглотил его целиком и не привёл к его кончине.

Она коротко кивнула. Корвин вставил в дверь свою карточку и набрал код аварийного доступа. Дверь открылась.

Деленн, тяжело вздохнув, шагнула в комнату.

Дверь закрылась за её спиной.

Ей приходилось бывать в каюте Джона несколько раз, но никогда ещё комната не выглядела такой маленькой. И такой тёмной. Шеридан сидел на койке, молча уставившись в стакан, стоявший перед ним на столе. Стакан был наполовину наполнен тёмно-коричневой жидкостью. Она узнала запах алкоголя.

— Я знал, что ты придёшь, — вдруг сказал Шеридан.

Его голос не был злым, или скорбным, или пустым. Он был… покорным. Весь он выглядел так, словно тот момент постоянно преследовал его, он словно переживал его снова и снова.

— Видишь ли, я знаю, о чём думает Дэвид. Я не могу оставаться здесь вечно, но я не могу и выйти отсюда сам. Он не может поговорить со мной. Он не может наорать на меня, высказать мне всё то, что нужно, чтобы я встряхнулся и прекратил делать это. Почему? Потому что я капитан. Я выше его по званию. Я его командир, его… Я был вместе с ним десять лет, почти с самой Битвы у Марса. Дело в том, что обычные пути карьеры в Вооружённых Силах оказались закрыты после того, как пала Земля.

Да, Дэвид не может прийти сюда сам, и никто не может. Кроме тебя.

Ну что ж, приступай. Скажи мне всё то, что ты собираешься сказать. Попытайся убедить меня, что я не виноват. Попытайся втолковать мне, что то был несчастный случай. Можешь убеждать меня в чём угодно.

Деленн нервно проглотила комок в горле. Её голова снова начинала болеть. Она медленно опустилась на колени напротив Шеридана, не слишком далеко от него и подняла свой взгляд на его лицо. Её зрение на мгновение затуманилось, но она мигнула, и снова стала видеть его ясно.

Она ощущала абсурдное желание, чтобы на ней было надето что-нибудь другое. Единственным её предметом одежды сейчас был грязный и рваный медицинский халат, доставшийся ей после выхода из Кризалиса. Она испытывала неловкость оттого, что на ней было так мало одежды.

— Я не могу сделать этого, — прошептала она. — Только ты можешь.

— Ну конечно. Я сам виноват в том, что оказался в болоте. Мне же придётся и вытаскивать себя оттуда. А что если я не хочу делать этого? Что если я просто устал всё время быть героем, всё время быть капитаном? Что если…? Ах, чёрт, зачем я это говорю? Что ты можешь понять?

— Я узнала… Через горе, через страдание, я узнала, что власть приходит вместе с ответственностью. Мне была дана власть, и я употребила её во зло, начав войну с твоим народом. Мне хотелось бы взять назад свои слова и поступки, но я не в силах этого сделать. Поэтому я стремлюсь в будущее.

На тебе лежит точно такая же ответственность, Джо… капитан. — Ей вдруг стало неудобно называть его по имени. — Ты не можешь бросить их на произвол судьбы.

— А если вспомнить ту ответственность, которую я нёс перед Анной? Я ведь так легко бросил её. «Любить, заботиться и уважать… в радости и в печали, в богатстве и в нищете…» Я легко отказался от всего этого. Что для меня после этого мои люди? Это даже несоизмеримо.

— Но ведь ты поступил с Анной неправильно, так?

— Никогда больше не произноси её имя, — прошептал он.

Он не кричал, не повышал голоса, даже не двигался. Но от этих простых слов её будто всю обдало холодом.

— Ты… — она запнулась. — Всё-таки, ты был не прав. Если мы не будем учиться на своих ошибках, мы их будем совершать снова. Капитан, пожалуйста… ты нужен своей команде… Ты нужен командору Корвину… ты нужен мне.

— Ты не умеешь лгать, Деленн. Я был нужен всего лишь одному человеку. Моей дочери. Элизабет. За всю свою жизнь я лишь один раз сумел создать нечто прекрасное, и её больше нет.

— Зачем ты так упорствуешь в жалости к себе? У тебя есть судьба, у тебя есть друзья. У тебя… есть цель, есть причина, чтобы жить… Если ты не понимаешь этого, то только потому, что запретил себе верить в это.

Деленн замолчала, потом слегка улыбнулась.

— Кого, кроме тебя, мы стали бы называть Старкиллером?

Он не сказал ничего. Он не двинулся. Он просто сидел, уставившись на свой стакан.

— Кап… Джон.

Деленн медленно поднялась на ноги и подошла к нему.

— Ты нужен своей команде. Они испуганы, дезориентированы, им нужна твоя поддержка. Ты нужен Корвину. Ты нужен мне.

Он поднял взгляд.

— Тебе?

— Да. Я… Я всю мою жизнь следовала пророчеству, и оно привело меня сюда, к тебе. Я как-то раз говорила тебе: мы верим в то, что души путешествуют вместе, встречаются в нашем мире, стараясь возродить хорошие взаимоотношения и загладить последствия плохих. Мы связаны, Джон. Мы оба — часть этой Вселенной.

— Как люди твоего народа скорбят? — спросил вдруг он. Казалось, он не слышал её слов, но она знала, что это не так. — Как они ведут себя в ситуациях наподобие этой?

Она опустилась на колени рядом с ним.

— Мы постимся, мы молимся, медитируем, вспоминаем. Часто бывает, что это отнимает у нас многие недели. Иногда мы сходим с ума, как в тот раз, когда началась эта война. Когда я потеряла Неруна, я целиком погрузила себя в изучение пророчеств. Когда я узнала, что Драала больше нет, я проводила целые дни в медитации, вспоминая всё, связанное с ним, что я любила. Для скорби нет предписаний, Джон.

— Я не могу молиться, потому что нет никого, к кому бы я мог обратить свою молитву. Я не могу вспоминать, потому что тогда я буду просто переживать заново каждую совершённую мной ошибку. Я не желаю сходить с ума. Я был близок к этому, когда умерла Элизабет, и ещё тогда, когда пала Земля. Я знаю, там, за гранью безумия, меня не ждёт ничего хорошего.

Значит, остаётся всего один путь.

— Возможно, этот путь неверный.

— Я принял так много неверных решений в своей жизни, Деленн. Разве будет хуже, если я приму ещё одно?

Медленно, колеблясь, он протянул руку и коснулся её щеки. Она взяла его руку в свою ладонь и посмотрела ему в глаза. Они были похожи на… раны, в которых болело горе, утрата, злость, стыд… Но в них ещё жила целеустремлённость.

Старкиллер, прятавшийся в нём, никогда не уходил слишком глубоко.

Не понимая своих чувств, она неуверенно поцеловала его ладонь. Ей было так странно ощущать себя в этом теле, но ведь нет ничего плохого в том, что она сейчас так близка к ощущению счастья? Она придвинулась ближе к его койке.

Он грустно улыбнулся и встал. Он помог ей подняться, и не подал вида, когда она вдруг закачалась, а он поймал её и удержал на ногах. Он дождался, когда она вновь обретёт чувство равновесия, и отпустил её руку.

— Дэвид ждёт в коридоре? — спросил он.

Она кивнула, не в силах произнести ни слова.

— Полагаю, он желает сообщить мне что-то важное. Думаю, пришло время выяснить, что же мы делаем здесь, и чего от нас хочет мистер Бестер.

Деленн вздрогнула, узнав знакомое имя. Она помнила, как Бестер прилетал на Проксиму несколько месяцев тому назад, намереваясь просканировать её. Тогда она готовилась войти в Кризалис и не могла позволить никому узнать о своих намерениях. Поэтому она научила Шеридана приёмам минбарской медитации, которые позволяли блокировать поверхностное телепатическое сканирование. Это помогло Шеридану припугнуть Бестера, и тот оставил её в покое. Это хорошо сработало как мера ближнего прицела, но она не могла предусмотреть, что ей когда-нибудь придётся полагаться на милость Бестера. И уж тем более, что она при этом окажется в таком состоянии.

— Джон, — тихо проговорила она. — Прошу тебя, будь осторожен.

— Я не верю Бестеру ни на грош, Деленн, но ты говорила мне о моей ответственности. Я знаю, что делаю.

Она улыбнулась и хотела снова коснуться его. Но заколебалась и не стала делать этого. Как она и предполагала, Корвин ждал по ту сторону двери. Увидев её, он неуверенно улыбнулся, после чего поприветствовал капитана кивком головы. Деленн вышла из комнаты вслед за Джоном, надеясь, что никто из них двоих не заметят, как ей плохо. Её голова опять раскалывалась, и все мускулы словно свела судорога.

Ей стало ещё хуже, когда командор Корвин сообщил, что Бестер просил явиться для разговора и её.

* * *

— Её душа и моя душа — две половины единого. Скажи ей… нет, не надо, она и так знает. Если есть ещё в этом мире справедливость, Та'Лон, я встречусь с ней снова, в месте, где не падают тени.

Нарн не плакал. Никто из тех, кто пережил центаврианскую оккупацию, не был способен плакать. Та'Лон в последний раз излил своё горе, когда его мать умерла от голода. Он помнил центавриан, но уже избавился от ненависти к ним. Его вела великая цель.

На Проксиме-3 была объявлена повышенная боеготовность. Минбарцы могли напасть в любой момент, а нарнские системы раннего оповещения могли дать землянам не более двенадцати часов форы. Самого Та'Лона, впрочем, предупредят раньше, но агенты Г'Кара на Минбаре докладывали, что у него есть в запасе несколько дней. Возможно даже, неделя.

Конечно, ему ещё надо добраться до Проксимы-3. Одно только это отнимет у него несколько дней. Значит, когда он окажется там, времени будет мало. Если он сумеет избежать встречи с агентами Теней, ему придётся поторопиться, чтобы покинуть планету до прихода минбарцев. Они не станут разбираться, кто есть кто, и тот факт, что они сражаются против общего противника, не значит для них ровным счётом ничего.

И даже тот факт, что он придёт туда, чтобы передать последние слова умирающего минбарского воина к своей возлюбленной.

Та'Лон не получал известий от Г'Кара с тех пор, как они с Неруном отправились к Пределу. Уже несколько дней до него также не доходило ни слова от агента Г'Кара на Проксиме, но в этом было мало удивительного. Когда вся планета готовится дать бой, с неё почти невозможно передавать информацию. Та'Лон вообще не мог связаться с любым другим разведчиком Г'Кара, поскольку его корабль был повреждён в стычке с Тенями пару дней назад.

Та'Лон был отрезан ото всех, одинок, но он должен был выполнить поставленную задачу. Где-то на Проксиме томится в плену Сатаи Деленн, и он успеет спасти её до того, как туда явятся её соплеменники.

Он успел поклясться в этом Неруну перед тем, как минбарец умер…

* * *

— Сюда, Ваше Превосходительство.

Лондо взглянул на стражника, который вёл его в подземелье дворца, и его внезапно охватило любопытство. На кого он работает? Лондо заплатил ему немало, но вдруг кто-то платит ему больше? Кошелёк Лондо был не бездонным.

Он получил весть сегодня утром, когда готовился к встрече леди Мореллы. Её принёс один из его информаторов при дворе. Сообщение было коротким и недвусмысленным.

Леди Морелла убита. Подозреваемый схвачен.

Лондо не очень хорошо знал третью вдову императора Турхана, но ему было известно о её даре прорицательницы, а это был большой секрет, известный лишь избранным. Она стала отшельницей с момента смерти Турхана во время предыдущей войны с нарнами, и с тех пор почти никогда не появлялась на публике. То обстоятельство, что она захотела встречи с Лондо, само по себе было крайне удивительным.

Сперва он решил, что всё это — шутка, устроенная Тимов, чтобы как следует разозлить его, но, связавшись с камердинером Мореллы, он убедился, что Тимов сказала правду. Он не узнал причины, по которой леди Морелла пожелала встречи с ним и, похоже, теперь уже не узнает.

Двор в своей обычной манере пытался скрыть факт смерти Мореллы, но от Лондо, автоматически занявшего пост премьер-министра после того, как был убит, — простите, погиб в результате несчастного случая Урза Джаддо, скрыть его было невозможно. Особенно после того, как он подобно буре ворвался во дворец и потребовал выложить ему всё, что известно. Император Мэррит и эта, будь она четырежды проклята, леди Эльризия пытались сделать вид, что ничего особенного не произошло, но Лондо воспользовался своей личиной беззаветной преданности и выяснил правду.

Леди Морелла была убита прямо в своей постели этой ночью, причём с изощрённой жестокостью. Говорилось о том, что было жутко много крови и разных неаппетитных вещей. Служанка, обнаружившая тело, была, очевидно, настолько потрясена, что вскоре покончила с собой.

Спустя некоторое время после страшной находки во дворце был замечен какой-то землянин. Он скрывался, но был схвачен и помещён под арест. Лондо решил, что ему будет лучше встретиться с этим человеком до того, как тот тоже падёт жертвой несчастного случая или наложит на себя руки. Расследование убийства гораздо проще вести, если все подозреваемые живы и способны отвечать на вопросы. Это сильно облегчает дело.

Спускаясь в подземелье, Лондо размышлял об одной вещи. Морелла была прорицательницей и, по слухам, могущественной. Все центавриане обладают частицей дара предвидения, — особенно ярко это проявляется в способности видеть собственную смерть. Лондо ярко помнил своё смертное видение — Г'Кар душит его на ступеньках императорского трона. Было ли Морелле явлено что-то подобное? Если так, то ведь она могла совершить определённые приготовления, к примеру, оставить послание?

А может быть, и нет. В конце концов, она же была прорицательницей, а персоны такого сорта, как правило, любят напускать невероятное количество тумана. Если даже она и оставила сообщение, оно, скорее всего, содержит в себе что-нибудь наподобие: «Роза цветёт пышнее всего ночью», или ещё какую-нибудь бессмыслицу. С тем же успехом она могла быть ворлонцем.

Лондо дошёл, наконец, до камеры, в которой держали арестанта-землянина, и остановился. Стражник отворил дверь, и Лондо отсыпал ему горсть дукатов. Стражник кивнул и шагнул в сторону, и Лондо вошёл внутрь.

Вид человека оставлял желать лучшего. Его основательно поколотили. Сопротивление аресту было широко распространённым оправданием. Его поза выдавала, насколько он обессилен. Но, несмотря на это, он поднялся, когда Лондо вошёл в помещение.

— А, — воскликнул он. — Вы, должно быть, министр Моллари. Рад встретиться с вами.

— Ну, а кто же вы такой? — спросил его Лондо.

— Забавно. Именно этот вопрос я и намеревался задать вам, министр.

Лондо замолчал. Видимо, стража побила его слишком сильно. Было не похоже, что заключённый сохранил вполне здравый рассудок. Грустно. Земляне бывают такими хрупкими.

— О, нет, — сказал он, заметив выражение лица Лондо. — Я вовсе не сумасшедший, можете мне поверить.

— Говорите, не сумасшедший? Тогда почему же вы, такой благоразумный человек, убили благородную леди? Я ещё понимаю, если бы это была Эльризия, но леди Морелла…

— Я не делал этого.

— Ну да, а по Императорскому Дворцу вы прогуливались для поправки собственного здоровья, так? Пили воду, любовались видами…

— Вообще-то у меня здесь был чисто деловой интерес. Я, в некотором роде… негоциант.

— Да ну? И всё-таки, не позволите ли поинтересоваться вашим именем, господин негоциант?

Он улыбнулся.

— Морден.

Глава 2

Альфред Бестер придерживался мнения, что очень многие старинные изречения несут в себе истину. Он верил в то, что жившим прежде людям ума было не занимать, и отдавал предпочтение классическим методам ведения своих дел, чем бы он ни занимался. Тщательные приготовления, методичное планирование, чёткое понимание, рациональное обдумывание проблемы, — всё это никогда не казалось ему чем-то устаревшим.

Правило, которое он ставил на первое место, формулировалось очень просто. Оно гласило: «Знай Своего Врага».

Никто не мог бы упрекнуть Бестера в скромности его мечтаний. Он желал всё. Поражённый с рождения проклятием своей парализованной руки, поражённый в юности проклятием маленького роста, поражённый проклятием своих способностей, которых никто не понимал, и все боялись, Бестер держался только за счёт силы своих амбиций. Своих амбиций и своего превосходства.

Единожды узрев телепатов, люди презрели их, возненавидели, спихнули в сторону со своей общей дороги, заточив в большой чёрный ящик под названием Пси-корпус, и оставили их гнить там, внутри. Бестер не был первым, кто осознал эту горькую правду, но лишь он один догадался, как можно извлечь из этого выгоду. Он вспомнил старое изречение:

«Проклятье одного человека — дар небес для другого».

Телепатия была даром, а не обузой. Она могла служить ценным ресурсом, который следовало лелеять и защищать. Телепаты — существа более сильные, одарённые, избранные, — будущее было за ними. А он будет пользоваться плодами их дара.

Сам Бестер как телепат был силён, очень силён. Его рейтингом было P12, и ему доверили работу в Пси-надзоре, где он быстро стал лучшим из лучших. Вскоре он обрёл всю полноту влияния, — и личного, и политического, — которая была достижима для него. Так что же с того, что он не был свободен, что ему пришлось жениться на той, которую выбрал за него Корпус, что он обязан был подчиняться требованиям Корпуса? Бестер был терпелив. Он умел ждать.

И теперь, когда Корпус ушёл в небытие, Бестер остался единственным наследником всего их знания и силы. Всего того, что он сохранил и принёс сюда. Это место он назвал просто — Приют.

Ему были известны все секреты, которые считались утраченными вместе с Корпусом. Он знал о проекте «Лазарь», о программе искусственной личности. Ему были известны многие секреты Бюро 13, Звёздной Палаты и Межпланетных Экспедиций.

Это хорошо согласовывалось с другой известной пословицей: «Знание — Сила».

Бестер не был военным. Он предпочитал вести игру за кулисами и предоставлять другим право делать грязную работу. Скоро обстоятельства изменятся, и ему придётся нарушить это правило, но к этому он будет готов. А пока он был вполне удовлетворён тем, что у него есть возможность сидеть тихо, ждать и слушать, копить своё знание. И хотя он никогда не увлекался военной историей, он читал слова Сунь-Цзы, общепризнанного величайшего стратега всех времён и народов. Они воспринимал их как очень ценный совет.

«Тот, кто не знает ни своего врага, ни себя самого, не победит и в сотне сражений. Тот, кто знает лишь себя, но не своего врага, станет победителем в пятидесяти битвах из ста. Но тот, кому ведом и он сам, и его враг, одержит победу сто раз».

Бестер не был намерен проигрывать и единственного раза, но в то же время он знал, что поражение подчас было просто иным обличьем победы.

Он поднял голову и улыбнулся, ощутив за дверью эмоциональные контуры четверых человек. Большинству телепатов для того, чтобы провести сканирование, надо было видеть объект. То же самое относилось и к Бестеру, но он был способен чувствовать фон разрозненных мыслей даже сквозь дверь или стену.

Он, разумеется, узнал верного и мужественного Майкла Гарибальди. Бестеру вдруг захотелось узнать, как там поживает его жена Лиана. Судя по всему, она должна была разрешиться от бремени не позднее, чем через пару месяцев.

Вместе с ним был командор Корвин, лояльный своему капитану и… Бестер раздражённо хмыкнул. Это было неприятно. Он применял какую-то странную методику блокирования телепатических воздействий. По своей природе она была похожа на минбарскую, что было вовсе не удивительно. Какого-нибудь другого телепата такой трюк, возможно, и сбил бы с толку, но против Бестера это было настолько же эффективно, как стена из бумаги против мчащегося во весь опор барана. И, тем не менее, его это раздражало.

Третьей была Сатаи Деленн. Её метальные барьеры были гораздо слабее, что несказанно удивило Бестера. Под внешней оболочкой он ощутил затаённую пульсацию боли. Да, он ожидал чего-то подобного. Чем быстрее он выяснит все подробности того, что произошло с ней, тем лучше.

И, наконец, сам капитан Джон Шеридан, Старкиллер.

— Открыть, — скомандовал Бестер двери.

Первым, конечно, зашёл Гарибальди, а за его спиной был…

— Приветствую, капитан Шеридан, — сказал Бестер. — Рад видеть вас. Я уже долгое время с нетерпением ожидал этой встречи.

* * *

— Где она?

Сьюзен Иванова вздохнула и расправила плечи. В последнее время Маркус всё чаще стал повторяться. Это было неприятно.

— Твоя мама никогда не говорила тебе, что неприлично говорить об одной женщине, когда ты проводишь время с другой?

Он злился, но ничего не мог поделать. О да, конечно, он был в состоянии наброситься на неё с кулаками, но ни она, ни он сам отнюдь не желали этого. Ему бы это ничуть не помогло найти свою возлюбленную телепатку, а Сьюзен коробило от мысли, что ей пришлось бы причинить Маркусу вред.

Кроме того, он всё равно не стал бы нападать на неё. Для него ударить женщину было немыслимым делом. Маркус чем-то напоминал ей старинных рыцарей без страха и упрёка, — благородных, добрых, чистосердечных…

Сьюзен наполнила свой бокал тошнотворной нарнской сивухой и осушила его залпом. Она знала, что Маркусу лучше не предлагать спиртного. Один лишь его взгляд красноречиво говорил о том, насколько глубоко он раньше погружался в трясину пьянства. И чего ему стоило выбраться из неё.

Сьюзен ненавидела выпивку нарнского розлива, но сейчас можно было достать только её, а ей действительно было очень нужно напиться. Она не хотела признаваться в этом себе самой, но выхода нет… Маркус стал для Ивановой единственным, на кого она ещё позволяла себе возлагать надежды. Она не собиралась позволить Пси-корпусу отобрать его у неё точно так же, как он отобрал у Сьюзен всё, что у неё было хорошего в жизни.

— Ты когда-нибудь имел дело у себя дома с телепатами? — спросила она. — С такими людьми, как представители Пси-корпуса?

— Где Лита? Где капитан Шеридан? Где…?

— Маркус. Поверь мне. Пожалуйста. Я скажу тебе всё, что ты желаешь знать, но сначала… просто выслушай меня.

Похоже, что чем дольше это будет затягиваться, чем труднее ей придётся. Она нервно сглотнула и отвернулась, не желая смотреть ему в глаза, рассказывая об этом. Она не хотела, чтобы он разглядел в ней этот давний, и по-прежнему властный над ней страх.

Тени были очень недовольны тем, что она тратит время на Маркуса. В жарких спорах она убеждала их, что в её действиях есть смысл. Ещё можно было сделать так, что он перейдёт на их сторону по своей собственной воле. Без необходимости использовать Стража, без взятия под ментальный контроль, без превращения его в центральный процессор корабля. И если им удастся сделать это с ним, то, вне всякого сомнения, то же самое они смогут проделать и с любым другим человеком.

Они так и не поверили ей до конца, и, конечно же, им было известно о сокровенной причине её поступков, но было похоже, что их это не волнует. Она не раз задавалась вопросом, о чём же они думают, за какие идеалы готовы пойти на смерть, и значит ли для них что-нибудь слово «любовь». Она многое отдала бы, чтобы узнать, чего они хотят.

— Маркус, ты слышал мой вопрос?

— Я… да. Помню нескольких коммерческих телепатов, и всё. Однажды, когда я был маленьким, к нам прилетал Пси-коп. Мы на них и не обращали особенного внимания. Да и с чего бы?

— У нас Пси-корпус присутствовал повсюду. Я родилась в Российском Консорциуме, в небольшом городке, хотя и нельзя сказать, что в глуши. У нас всё время появлялись телепаты. Они занимались делами, связанными с бизнесом и другими подобными вещами.

Она крепко зажмурилась, пытаясь отогнать преследующий её призрак пережитого ужаса.

— Моя мать была телепаткой. Как мне кажется, у неё был потенциал среднего уровня, но она никогда не тренировалась специально. Ей было доступно не слишком многое. Она ни для кого не представляла угрозы. Она была способна читать только мои мысли. Возможно, ещё ей было немножко доступно сознание моего отца и моего брата Гани, но чаще всего она соприкасалась только лишь со мной одной.

Люди из Пси-корпуса пришли за ней в день её тридцатипятилетия. У неё был небогатый выбор. Отправиться в тюрьму, вступить в Корпус или принимать наркотики. У неё была молодая семья, у неё были мы. Она не захотела оставить нас и выбрала «лечение». Эти препараты убивали её. Понемногу, раз за разом. В конце концов, она покончила с собой, но умерла она не в тот момент. Тогда она уже была долгое время мертва, во многих смыслах этого слова.

Она кое-что сказала мне перед смертью. Всего лишь три слова. «Никому не говори». И я молчала. Я держала это в секрете, все время перебегая с места на место, прячась, уходя из одной школы в другую. Каждый раз — новые лица, новое окружение, новое имя. Вот почему у меня нет акцента, если ты это заметил. Я ни разу не жила в каком-нибудь месте достаточно долго, чтобы он мог у меня появиться.

Мой отец знал о том, кто я такая, но не было похоже, чтобы он верил в это до конца. Во всяком случае, он ни разу не говорил при мне об этом. После того, как умерла мама, он как будто и сам в чём-то умер. Он никогда не любил меня так, как она, но после этого он вообще перестал проявлять свои чувства ко мне. Он погиб на Земле. Ганя… Не думаю, что ему что-то было известно, но я уверена, что он не сказал бы никому. Он погиб незадолго до Битвы на Рубеже.

Ни один живой человек не знает этого, Маркус. Ни один. Но я скажу тебе, потому что… потому что ты должен узнать, что я такое, чего я хочу…

Я телепат. Я не очень сильная, и меня никогда не тренировали. Единственным человеком, к чьему сознанию я когда-либо была способна прикоснуться, была моя мать. Но Пси-корпусу было довольно и этого. Вот почему я всю жизнь бежала, когда понимала, что Пси-корпус напал на мой след. Иначе они схватили бы меня и сделали бы то же, что и с моей матерью.

Пси-корпус был почти целиком уничтожен, когда погибла Земля, но кое-кто из них всё же остался в живых. Ты помнишь Бестера? Он всё ещё где-то рядом, и, конечно же, твоя Лита. Их здесь достаточно, чтобы представлять опасность, и если бы кто-то из них раскусил меня, они бы забрали меня без всяких колебаний. Им бы просто пришлось это сделать. Лита — один из немногих более-менее сильных телепатов на Проксиме. Правительство Сопротивления никогда не упускало возможности разжиться дополнительными ресурсами, дополнительным оружием, вообще чем-нибудь ценным. В том числе и дополнительными телепатами.

Они бы отдали меня в руки тех, кто олицетворяет собой остатки Корпуса, и я бы уже ничего не смогла поделать.

Так было до тех пор, пока я не встретила Теней. Они спросили меня, чего я хочу, — тот же самый вопрос, который я однажды задала капитану Шеридану. Я ответила им… что я хотела бы жить без страха. Я хотела прекратить свой вечный бег, остановиться, забыть о погоне. Я хотела почувствовать себя в безопасности!

И теперь моё желание исполнилось. Я перестала бояться и стыдиться самой себя. Тени… неважно, что там говорили тебе, они — не враги нам. Да что они сделали тебе такое, что ты так горячо настроился против них? Всё, чего они хотят, это помочь нам. Они хотят, чтобы мы вернули себе своё место в Галактике. Каждый из нас, каждый представитель человеческой расы пятнадцать лет жил в страхе! Благодаря Теням мы теперь можем перестать бояться.

Они хотят лишь помочь нам, Маркус, и всё, что я делала с тех пор, как вернулась сюда, я делала во благо Человечества. А ты… Тени не поняли тебя. Они бы давно убили тебя, но я не могла позволить, чтобы это случилось.

Маркус, я могу помочь тебе. Всё, что нужно — чтобы ты поверил мне. Я не желаю тебе вреда.

Маркус, чего ты хочешь?

Она видела свет, мерцающий в его глазах. Она ощущала его опалённую память. Она почти могла… коснуться его.

Нет! Она в испуге рванулась мыслью назад. Она могла соединяться только со своей матерью. Тени пытались усилить её способности, но преуспели лишь частично. Ей по-прежнему было доступно немногое. Может быть, её дети оказались бы сильнее её, но сама она не может стать настоящим телепатом.

Она вдруг поняла, что не сможет войти в разум Маркуса. Сьюзен не могла преодолеть своего внутреннего барьера. Вторгнуться в его мысли без разрешения… это стало бы актом насилия, таким же мерзким, как и всё то, что Пси-корпус сделал с ней.

— Зачем они уничтожили мой дом? — спросил Маркус. — Если они хотят только помогать нам, почему они убили всех, кто был мне дорог?

Она чувствовала всю боль, всю горечь произносимых им слов. Уже почти год это горе терзало его душу.

Будь ты проклят, Джон! — подумала она. — Ну зачем ты впутал его в свою собственную войну?

— Это была… случайность. Тени поместили свой корабль внутрь планеты давным-давно, гораздо раньше, чем её колонизировали. Они… не хотели никого убивать, но им нужно было извлечь свой корабль. Они… хотят извиниться.

— Случайность? — глухим голосом проговорил Маркус. — Всего лишь… случайность? Деленн сказала, что причиной и этой войны была случайность. Неужели это может служить оправданием того, что сделали минбарцы?

— Нет, но… мы же пытаемся помочь, Маркус. Мои друзья… они помогли мне, они могут помочь и тебе. Всё, что нужно — разрешить им сделать это. Прошу тебя! Ты не должен сражаться против них. Чего ты хочешь, Маркус? Просто скажи мне, и ты получишь это.

— Я хочу знать, где Лита.

Сьюзен вскочила, будто от удара. Она чуть было не упала на пол, но успела удержать равновесие. Она не могла произнести ни слова, и лишь молча буравила его взглядом, думая о том, как всё могло бы сложиться, если бы их жизнь пошла иначе.

Пси-корпус отнял у неё всё. Неужели он отнял у неё и это?

Её коммуникатор заработал, и она медленно подняла руку, не отрывая взгляда от Маркуса.

— Да? — сказала она.

— Добрый день, посол Иванова. — Это был генерал Хейг. — Я хотел бы поговорить с вами сразу, как только это станет возможным. Мы заметили внушающие нам беспокойство признаки активности минбарцев.

— Я… хорошо. Я сейчас приду.

Она выключила коммуникатор и ещё раз посмотрела на Маркуса.

— Пожалуйста. Подумай хорошенько над моими словами.

Она направилась к двери.

— И не делай глупостей. Тени смотрят за тобой, — бросила она через плечо.

Сьюзен вышла из комнаты.

* * *

— Ну, хорошо, мистер Морден, надеюсь, вас не затруднит объяснить мне, что же именно вы делали тут?

Лондо внимательно изучал сидящего перед ним землянина. Морден, — если, конечно, это было его подлинное имя, выглядел… обычно. Несколько нарочито обычно. Лондо не так часто имел дело с землянами, но за последний год он провёл немало времени, занимаясь препирательствами с Правительством Сопротивления Проксимы-3 по поводу мирного соглашения. Все его усилия в этом направлении только что пошли насмарку усилиями дорогого друга лорда Рифы, но Лондо всё же научился более-менее разбираться в землянах. Их манера занятий политикой была не столь утончённой и сложной, как у центавриан, но для того, кто не был знаком с их обычаями, она могла представлять определённую проблему.

Морден был одет просто — во всё чёрное. Его костюм был в нескольких местах порван, а на его лице были ссадины и кровоподтёки, — стражник намекнул Лондо, что заключённого слегка побили. Было ясно видно, как он слаб, но он игнорировал свои травмы так, будто это не имело для него ни малейшего значения. Просто маленькое досадное недоразумение.

— Я… присутствовал на деловой встрече, — сказал он, слегка улыбнувшись.

Это была улыбка особого рода, — видевшему её становилось очевидно, что обстоятельства, породившие эту улыбку, не касались никого, кроме её владельца.

— С кем именно?

— О, это несущественно. Ну, знаете, ничего такого экстраординарного.

— Мистер Морден, я знаю то, что у вас серьёзные неприятности. Вас обвиняют в убийстве придворной леди, причём не какой-нибудь, а матери нашего императора. Если вы не соизволите стать более сговорчивым со мной, то, боюсь, что остаток вашей жизни рискует стать некомфортабельным, неприглядным и удручающе коротким.

— Уж не хотите ли вы сказать, что против меня есть улики?

Лондо устал. Он не переставал ощущать усталость большую часть времени за последние три или четыре года, с тех самых пор, как он повстречал Г'Кара и позволил втянуть себя в шпионские игры этого нарна. Именно по совету Г'Кара Лондо начал наступление на дипломатическом фронте в попытке заключить мир с землянами. Лондо помог Г'Кару и, таким образом, поставил под угрозу собственное будущее и карьеру. А ещё он глубоко погряз в схватке за власть, вот-вот грозящую перерасти в гражданскую войну. А ещё он был женат на трёх самых… невыносимых женщинах, являвшихся передовым достижением центаврианской селекции. И, наконец, его вызвали на аудиенцию с леди Мореллой, третьей женой императора Турхана только лишь для того, чтобы сообщить о её насильственной смерти.

Жизнь уже просто в открытую издевалась над ним.

— Мистер Морден! Вас обвиняют в убийстве центаврианки, которая была весьма уважаема в придворных кругах. Вы здесь чужак. О каких уликах вы можете говорить?

— Я не совершал этого.

— Я уверен, что осознание этого доставит немало приятных минут вашему трупу, мистер Морден. Возможно, вы виновны, возможно, нет, но всё дело в том, что я не в состоянии выяснить, как всё обстоит на самом деле, если вы и дальше будете отказываться отвечать на мои вопросы. С какой целью вы прибыли на Приму Центавра?

— Я торговец. Я привёз на продажу кое-какие товары археологического характера.

— И где же вы продавали их?

— О, — он неопределённо махнул рукой. — Тут и там.

— Мистер Морден! Вы хорошо представляете себе, в насколько отчаянном положении вы находитесь?

— Приношу свои извинения, министр. — Морден снова улыбнулся и отвесил преувеличенно подобострастный поклон. — Больше не повторится. Отвечая на ваш вопрос, я скажу, что я продал некоторое количество центаврианских древностей некоей леди Друзелле, и ещё больше — на устроенном мной аукционе.

— Леди Друзелла?

Лондо приходилось слышать о ней. Она была женой лорда Марраго, представителя военной верхушки и управляющего оккупированными территориями во время войны с нарнами. Он начальствовал над несколькими колониями, захваченными на ранних стадиях той войны. У него ведь есть дочь, не так ли? Вот только как её зовут? Такая маленькая, симпатичная, незамужняя и бестолковая? Ещё слишком увлекается поэзией…

Задумавшись, он досадливо крякнул. Забыл. Вот и он сам начал стареть. Теперь его память уже не такая цепкая, как раньше. Лорд Марраго никогда не был склонен принимать участие в борьбе за власть на Приме. Он находил гораздо больше удовольствия в управлении вверенными ему колониями. Леди Друзелла тоже не представляла собой важной особы, но, с другой стороны, такое обличие позволяло ей делать многие вещи, оставаясь при этом в тени… Могла ли она организовать убийство леди Мореллы?

Или Лондо просто старый параноик?

— И где же именно вы достали эти свои древности? Сомневаюсь, чтобы они могли попасть к вам на Проксиме-3.

Последняя колония людей располагалась достаточно далеко от владений Центавра.

— По правде говоря, нет. Вообще-то, я некоторое время… провёл вдали от родины. Я занимался исследованиями у самого Предела.

— Да? И вы обнаружили там что-нибудь интересное? Кроме этих ваших древностей?

Морден помедлил, как бы смакуя вкус того, что собирался сказать. Потом улыбнулся.

— Да.

Лондо застонал.

— Так что же вы делали этой ночью в Императорском Дворце?!

Ну чего ради он старается? Почему бы ему не быть сейчас в своей постели, наслаждаясь покоем? Или, ещё лучше, в игорном заведении, обнимая одной рукой красивую леди, а другой потрясая парочку зачарованных игральных костей?

Почему? Потому что Лондо целеустремлённо боролся за счастье своего народа, потому что он верил в то, что должны вернуться добрые старые дни былого могущества Центавра. Потому что он верил, что центавриане достойны большего и лучшего. Потому что он верил в то, что творящемуся сейчас безобразию можно и нужно положить конец.

И потому, что он не позволит кому бы то ни было сделать центавриан такими, какими они были до войны — упадочными, жалкими, замкнутыми и пустыми. Ни нарнам, ни землянам, ни центаврианам, ни минбарцам, ни ворлонцам. Никому.

— У меня была встреча. С леди Мореллой. Она… заинтересовалась некоторыми вещицами из тех, что я продавал, и пожелала, чтобы в следующий раз я позволил бы ей выбрать вещь по вкусу из свежей партии.

— Это ложь, мистер Морден. Во всяком случае, вторая половина того, что вы сказали.

— Да? — сказал он. — Пожалуй, вы правы.

Он замолчал, и Лондо как будто кожей ощутил впивавшийся в него взгляд землянина.

— Вы что-то ещё хотели сказать?

Лондо выругался.

— Вы сумасшедший, мистер Морден. Меня не волнует, виноваты вы или нет, меня не волнует, что вашу голову после казни насадят на пику. Меня беспокоит только то, что если вы и в самом деле невиновны, настоящий убийца останется на свободе, и будет по-прежнему угрожать всему, что мне дорого. Я не позволю, чтобы это случилось, мистер Морден. Я дам вам время, чтобы вы… чтобы вы оценили положение, в котором находитесь. Я вернусь к вам позже. Ради вашей же пользы, прошу вас в будущем быть более сговорчивым, чем вы были сейчас.

Лондо загрохотал кулаком по двери и вышел из камеры. У него начинала болеть голова. Это было похоже на похмелье, если не считать, что перед этим он не получил никакого удовольствия. Он устал, он был вне себя, и он хотел напиться.

Он вовсе не хотел выяснять отношения с этой, будь она тысячу раз проклята, ведьмой Эльризией и этим слюнявым имбецилом Картажьей. Но его желания редко совпадали с тем, что он должен был делать во имя своей цели.

А Морден, чего же он хотел? Если бы кто-нибудь подслушал то, о чём он в тот момент неизвестно с кем разговаривал в камере, то ему удалось бы выяснить кое-что довольно занятное…

— Ну вот, теперь я влип. У тебя есть какие-нибудь планы насчёт того, чтобы вытащить меня отсюда? О, благодарю покорно, для тебя всегда проще всего отделаться общими словами. Знаешь, мне ведь сложно будет жить без головы. Мне больше нравится, когда она на моей шее, а не на центаврианской пике…

Ах да, как же я сам не подумал. Кажется, ты говоришь разумные вещи.

Но этого не слышал никто, и разговор Мордена с невидимым собеседником остался без чьего-либо внимания. А жаль.

* * *

— Примите мои соболезнования по поводу недавно постигшего вас горя, капитан. Я знаю, что это значит — потерять того, кого ты любишь. Я искренне сочувствую вам.

Шеридан, прищурившись, поглядел на Бестера. Кто мог сказать, не издевается ли над ним Пси-коп? Так или иначе, откуда это Бестеру стало известно о смерти Анны — или телепатические барьеры Деленн, всё-таки, не работают против него?

— Именно, — подтвердил его мысль Бестер. — Они не работают, но у вас нет причин для беспокойства. Они не работали и до этого. Может быть, они были бы вам полезны против какого-нибудь другого телепата… но не против меня.

Шеридан вздрогнул и свирепо взглянул на Гарибальди, который в ответ пожал плечами.

— Итак, капитан. Теперь, когда у нас не осталось секретов друг перед другом, я думаю, мы можем поговорить о деле. Ах да, сперва — ещё немножко правды. Мой визит на Проксиму-3 имел причины отличные от тех, которые мне, вероятно, удалось выдать за истинные. Мне приходилось слышать о новых союзниках Человечества, и мне стало… любопытно. Я также слышал много и о вас самих. Во время своего пребывания на Проксиме я намеревался просканировать вас, и подтвердить таким образом всё то, что мне удалось узнать.

Шеридан не любил, когда из него делали идиота.

— От кого вы узнали всё это?

Бестер улыбнулся.

— Прошу вас, капитан. Позвольте мне оставить при себе некоторые маленькие секреты. Я предпочитаю не создавать проблем для некоторых… индивидов, которым в данный момент лучше остаться неназванными.

— Значит, я вас не интересовала совсем? — спросила Деленн.

Шеридан видел, как Бестер внимательно посмотрел на неё. Кто знает, может быть, именно сейчас он копается в её мыслях?

— Нет-нет, дело не в этом. Просто вы были для меня… второстепенной целью, если так можно выразиться. Тот факт, что я не смог подобраться к вам достаточно близко, чтобы произвести сканирование, был… досадным, но не более того. Рано или поздно всё приходит ко мне само.

— «Всё придёт к тому, кто ждёт», — процитировал Шеридан.

— Именно, капитан. Вы попали в самую точку. Я также считаю необходимым отметить, что не испытываю по отношению к вам враждебности по причине вашего… обращения со мной. Я уважаю всякого, кто хранит подобную верность своим друзьям. Полагаю, что это качество хорошо послужит вам в будущем.

А теперь поговорим о тех условиях, на которых зиждется ваше пребывание здесь, капитан. Вы будете работать на меня. У меня есть один очень способный и преданный мне капитан — Бен Зайн, но было бы преступлением позволить таланту наподобие вашего прозябать без дела. Имеются некоторые… виды деятельности, в которых у меня, время от времени… возникает потребность. И, в случае, если Бен Зайн будет занят, или я посчитаю, что вы лучше подходите для выполнения работы, я попрошу вас выполнить её для меня.

Взамен я предоставлю вам и тем членам вашего экипажа, которых вы выберете сами, убежище здесь, в Приюте. Я обязуюсь укрывать вас от вполне объяснимого преследования со стороны Правительства Сопротивления Проксимы-3 и предоставляю вам шанс послужить на благо Человечества более эффективным способом.

Капитан, мы с вами оба хорошо знаем, что облечённые властью люди на Проксиме отошли от светлых идеалов Земного Содружества. Стремление к самосохранению, — это хорошо и правильно, но и для него есть предел, и некоторые обитатели Проксимы шагнули далеко за эту черту. Может быть, нам удастся помочь Человечеству вернуться к тем идеалам, что были основой Земного Содружества, может быть, нет, но мы должны, по крайней мере, попытаться сделать это.

— На Проксиме есть очень много ни в чём неповинных людей, — ледяным голосом сказал Шеридан. — Людей, которые не были затронуты… которые всё ещё продолжают верить в идеалы. Мы не можем оставить их без защиты.

— Я не намерен никого оставлять без защиты, капитан. Мы вернём «Вавилон» на Проксиму, — его отведут туда мои люди. Будучи на последнем рубеже обороны, вряд ли он сможет сделать многое, но это лучше, чем ничего. Для вас же, капитан, у нас есть в запасе гораздо лучший корабль. Он называется «Парменион». Это самый новый, скоростной и оснащённый корабль из тех, которыми мы располагаем в данный момент. Капитану Бен Зайну было предоставлено право выбирать первым, но он довольно-таки сильно привязан к своему «Озимандиасу», и оставил «Парменион» вам и командору Корвину. Мистер Гарибальди проводит вас на корабль и познакомит вас с майором Кранцем, который теперь будет вторым помощником командира.

— Как вы поступите с Деленн? — спросил Шеридан.

Он почувствовал её взгляд и протянул руку, мягко коснувшись её ладони. Он взял её за руку, и она крепко сжала его пальцы.

— Она является для нас ценным ресурсом, капитан, но я не намереваюсь обращаться с ней так же плохо, как Правительство Сопротивления. По своему желанию она может либо жить вместе с вами на «Парменионе», либо остаться здесь. Если мне удастся установить какую-либо связь с минбарцами, она сможет занять неофициальный пост посла.

Тем не менее, я попрошу вас разрешить начальнику моей Медицинской Службы провести обследование, чтобы мы смогли понять, к чему же привела ваша трансформация.

— Доктор Кайл на борту «Вавилона» уже проводил обследование.

— И я полагаю, что он сможет поделиться информацией с доктором Хоббс, которая работает у нас. Сатаи Деленн, я надеюсь, вы согласны с этим условием?

А что если она не согласна? — мрачно подумал Шеридан, но, как оказалось, повода для беспокойства не было.

— Я буду рада помочь вам доступным мне способом, — сказала она.

Она ещё крепче стиснула его ладонь.

— Хорошо. Ну что ж, благодарю вас, капитан, и вас, командор. На этом, пожалуй, закончим. Ах да, ещё одно. Как я понимаю, у вас на Проксиме сложилась репутация… как бы это получше сказать… «горячей головы». Я понимаю, что вы очень опытный стратег и тактик, и я предоставляю вам право выполнять мои приказы тем способом, который вам представляется наилучшим, но позвольте мне прямо заявить вам следующее.

Вы будете следовать моим приказам, капитан. Вы не будете отклоняться от них и не станете отказываться от их выполнения. Будущее целой галактики может измениться под влиянием событий нескольких следующих лет, и я никому не позволю поставить под угрозу это будущее. Проявите своеволие, — и, смею вас заверить, пожалеете об этом. Никогда не забывайте, кто я такой и на что я способен.

Всего хорошего, капитан. Вам также, командор. Приятно было встретиться, Сатаи.

* * *

Мистер Уэллс знал Литу Александер уже несколько лет. Он привык рассматривать её как удобное подручное средство, хотя она не всегда ответственно подходила к своим способностям. Он знал, что она компетентна, профессиональна и хорошо умеет использовать свою силу.

Теперь же к ней лучше подходили такие определения, как «избитая», «окровавленная», «дрожащая» и «напуганная», и Уэллс считал, что она вполне заслужила такое. Боггс, конечно, слегка перестарался, но он только что потерял одного из лучших друзей, так что Уэллс прощал ему некоторую понятную несдержанность. И, кроме того, Уэллс был согласен, что после содеянного Литой к ней не стоило проявлять милосердие.

— Я крайне разочарован, — проговорил он, садясь.

Она поглядела на него. Её левого глаза не было видно из-под громадного синяка.

— Крайне разочарован. У меня к вам лишь один вопрос. Почему?

Она пошевельнулась и тихонько охнула.

— Где… Маркус?

— Наркотики, подавляющие телепатическую активность, сейчас как раз должны действовать в полную силу, — сухо проговорил Уэллс. — Сам я не телепат, но я изучал детали использования и результаты применения этих препаратов. Способности телепата составляют весь смысл его существования. Они делают вас особенными, отличными от других, важными. Отнять у вас ваш дар, — и вы перестанете отличаться от всех прочих. Это вызывает серьёзную психологическую травму. Как если бы художника лишили рук, оглушили музыканта или покалечили солдата. Это отнимает у вас не просто возможность заниматься вашим делом, но вас самих, — то, что делает вас особенными, уникальными.

У вас редкий дар, мисс Александер. Только один из десяти тысяч человек — телепат, не так ли? Если не брать в расчёт тех, чьи способности практически бесполезны, получается, что вас очень и очень мало. А вы злоупотребляли своим талантом. Сперва — для своего собственного удовольствия, как если бы сознания других людей были вашими собственными игрушками. А теперь, вы использовали силу, которой располагаете, чтобы предать свой собственный народ.

По крайней мере, вы не пытаетесь отрицать это. Мистер Аллан подробно изложил нам всё, что вы рассказали ему. Он также является для нас ценным источником сведений о том, что происходило на борту «Вавилона». Конечно, есть вещи, о которых он не желает рассказывать. Что ж, это свойственно людям. Но всё то, что он рассказал нам, — правда. Я слышал так много лжи, что я сразу распознаю правду, когда мне приходится слышать её.

И теперь, мисс Александер, у меня к вам остался всего лишь один вопрос. Мне известно, что вы сделали. Мне известно, каким образом вы это сделали. Мне кажется, что я знаю почему, но я просто желаю услышать это из ваших собственных уст.

Почему?

— Где… Маркус?

Уэллс сцепил пальцы рук и посмотрел поверх них на Литу. Она выглядела просто жалко, и он бы предпочёл вообще не допрашивать её. По правде говоря, он был уверен, что необходимую ему информацию можно добыть у этого самого Маркуса, о котором спрашивает она, но… Маркус был вне пределов его досягаемости. Им интересовался кое-кто другой, и поэтому Уэллсу ничего не оставалось, кроме как иметь дело с Литой.

Надо думать, Боггс был, всё-таки, излишне жесток. Уэллс подумывал о том, чтобы самому проконтролировать процесс, но не решился. Когда он обнаружил тело Каттера, он потерял самоконтроль. Он находился в миллиметре от того, чтобы убить её. В тот момент он узнал о самом себе кое-что нелицеприятное, и с тех пор не переставал бояться потерять самоконтроль ещё раз.

Всегда существовали другие способы разрешения проблем помимо голого насилия.

— Знаете, я раньше учился на психолога, — небрежно начал он. — Я научился вызнавать истинные причины людских поступков. Над человеком довлеет его прошлое, его настоящее, его детство, его желания, мечты, вожделения. Но потом началась война, и я почувствовал в себе иное призвание. Я обладаю определёнными способностями, которые настолько же уникальны и ценны, как и ваши, и я поставил их на службу людям.

Я полагаю, что мне известно, по какой причине вы помогли ей бежать. Причина эта в том, что у вас отсутствует чёткое осознание своей собственной индивидуальности. По всей видимости, я был непозволительно беспечен, позволив вам сформировать с Сатаи Деленн во время её допроса некую связь особого рода. Вы попались на её крючок. Вы… вы с радостью приняли то, что пришло к вам, и вам даже стало казаться, что это было необходимо.

Я могу понять, что привлекало вас. Вы нашли в ней нечто необычное, странное, чуждое, удивительное, прекрасное… Да, в определённом смысле минбарцев можно счесть прекрасными. Но, как я уже сказал вам, я психолог. Я вижу не только внешнюю оболочку явлений, я привык глядеть вглубь. И то, что я вижу под внешней оболочкой минбарской расы, — это гордость, высокомерие и ослепление собственным превосходством. Да, они могущественны, но они сами не знают, что им делать с этим могуществом. Они тратят его, расходуют попусту… Им доставляет удовольствие бездействие, покой и безмятежная уверенность в собственном благополучии, а если кто-нибудь посмеет, как мы, бросить им вызов, они отвечают со страшной, несоизмеримой силой.

Вот истинное лицо расы, которую вы обожествляете, Мисс Александер! Вот кому вы помогли! Разве можете вы забыть о том, что они сделали с Землёй? И не пытайтесь заявить мне, что вы не потеряли в этой войне кого-нибудь, любимого вами, потому что это ложь, и мы оба хорошо знаем об этом.

Сами по себе вы не представляете никакой ценности. Единственное, что делало вас полезной, — это ваш дар, и им вы злоупотребили.

Но есть возможность, что и вы ещё сможете послужить во благо людей. Тех самых людей, которых вы раньше, конечно же, не замечали со своей высокой колокольни, — их вам мешали разглядеть ваши перчатки, ваш значок и ваша гордость… Люди обеспокоены, обозлены и напуганы. Им нужен кто-то, на ком можно было бы выместить свой страх. Если угодно, жертва, чтобы задобрить богов перед приходом минбарцев.

Этой жертвой должна была стать Сатаи Деленн, но, благодаря вам, она избежала этой участи, так что нам нужна замена. Правительство Сопротивления решило, что лучше всего подойдёте вы.

Мы больше не встретимся, мисс Александер. Располагайтесь поудобнее, и приятных вам сновидений.

Уэллс поднялся из кресла и пошёл к двери. В один из моментов, он снова чуть было не утратил самоконтроль, но успел вовремя осадить себя. Он задыхался, и желал как можно быстрее убраться отсюда. Ему нужно было отдохнуть, привести в порядок свои мысли и чувства.

— Я… я… — вдруг сбивчиво заговорила Лита.

Уэллс повернулся и прислушался к ней.

— Я поступила правильно… Я знаю… Я поступила… правильно.

— Значит, вы не знаете ничего. Всего хорошего, мисс Александер.

Уэллс вышел, затворив за собой дверь.

* * *

— А-а, леди Эльризия. Как всегда, рад встрече с вами.

Лондо обозначил кивком приветственный поклон, — не доходя нескольких сантиметров до уровня, который можно было бы счесть отвечающим требованиям вежливости. Может быть, леди Эльризия и обладала неслабым влиянием, — она ведь взяла на себя роль управляющей всеми поместьями лорда Рифы в период его, как смел надеяться Лондо, очень продолжительного отсутствия, — но это ещё не значило, что Лондо был обязан проявлять к ней уважение.

В обществе, где брак по любви считался поступком вызывающим, глупым и опасным, семейное счастье было исключением, — оно приходило, только если молодожёнам крупно везло. Лондо являлся ярким примером обратного. Тимов ненавидела его, Даггер без зазрения совести пользовалась его положением в своих собственных корыстных целях, а Мэриел… нет, о ней лучше не говорить ничего, чтобы не перейти рамки приличий. И, тем не менее, у Лондо был единственный повод для радости. Это был Рифа, а не он, кому «посчастливилось» взять в жёны прекрасную леди Эльризию.

Да, Лондо признавал, что, если оценивать её с точки зрения внешности, она была прекрасна. Даже если её красота была того сорта, что живёт в баночках и отнимает несколько часов поутру, чтобы снизойти на свою владелицу. И ещё Эльризия была проницательна, умна и обладала очень высокими запросами. Хорошие качества для мужчины и очень, очень плохие — для женщины. Тем более, для такой, чьим истинным предназначением было продолжать знатный род и постоянно выглядеть ягодкой, а в случае необходимости — стать связующим звеном между двумя династиями. Ум для этого не требовался совершенно.

Эльризия честно сыграла свою основную роль — у неё и Рифы был сын. Он постоянно блистал на военных парадах, полагая, вне всякого сомнения, что способен наповал сразить нарнов своей элегантностью. Эльризия символизировала крепкий союз между двумя знатными домами, так что в этом отношении она была безупречна. И она постоянно вращалась в светских кругах, блистая своей красотой. Это было бы более чем достаточно для любой женщины, но нет! Ей хотелось большего.

— О, министр Моллари, — сказала она. — Мы не ждали, что вы явитесь во дворец этим утром. Что заставило вас сорваться, и умчаться в такую даль из вашего поместья?

— Э… некоторые дела особого рода. Ничего существенного.

— Это связано с убийством леди Мореллы? Ужасно. Просто ужасно. Я слышала, что убийца уже находится в тюрьме?

— В тюрьме находится подозреваемый, госпожа. Его вина ещё не доказана.

— О, правда? Ну что ж, у нас есть надёжные способы доказательства вины, не правда ли, дорогой? — она улыбнулась своему компаньону.

Лондо приходилось несколько раз встречаться с Картажьей. Племянник старого императора Турхана, Картажья был отпрыском царственной линии, и, таким образом, требовал повышенного внимания к своей особе. Впрочем, следовало сказать, что царственная линия мало выигрывала от его присутствия в своих рядах. У Лондо мелькнула шальная мысль, — неужели он всё ещё такой же слюнявый, каким был в детстве?

— Именно, — подтвердил Картажья. — Мы же ведь можем задать работу нашим придворным палачам… ой, простите… болевым техникам. Хм, болевые техники? В смысле, что за дурацкое словосочетание? Нет, в самом деле! Вы, может быть, скажете, что как их ни называй, будет одно и то же, но нее-е-ет, у них имеется своя организация, и они настаивают, чтобы их называли именно болевыми техниками. Я просто не нахожу слов. Так или иначе, организовать дело будет совсем не сложно.

— Боюсь, что в данный момент… пытки не вполне уместны, лорд.

— Ты что же это, Моллари? Не хочешь даже дать мне шанса поразвлечься? Ну, да это ведь просто нечестно!

— Заткни свой рот, дорогой, — мягко проговорила Эльризия.

Лондо раньше не приходилось видеть члена императорской семьи с такой недовольной физиономией. Смотреть на него в этот момент было необычайно занятно.

— Примите мои поздравления с вашей недавней помолвкой, — сказал Лондо Эльризии. — Кстати, где сейчас наш император?

— Он отдыхает. Дело в том, что он был очень… сильно загружен этой ночью. Полагаю, что к моменту своего запланированного совещания с Центаурумом он уже будет в полном порядке. Кстати говоря, возник вопрос о том, кто должен заменить нашего бедного Урзу.

— Да, — согласился Лондо, стараясь, чтобы скрип его зубов не был слишком громким. «Бедный Урза» был его другом. Лучшим другом, и если его смерть — случайность, тогда Лондо — юпитерианский древесный червь.

— Императору и мне кажется, что вы страдаете от слишком тяжёлой деловой нагрузки, Лондо, — проговорила Эльризия. — Вы проделали настолько великолепную работу, что кажется просто недопустимым взваливать на ваши плечи новые обязанности в то время, как вам лучше отдохнуть. Ведь вы уже далеко не так молоды, как раньше.

— Работа поддерживает во мне огонь молодости, моя госпожа. Но… чью кандидатуру вы бы предпочли видеть утверждённой Центаурумом?

— О, лорд Джарно чудесно умеет работать. Он ведь заслуживает известного признания своих заслуг, не правда ли?

— Конечно, моя госпожа. Вы полностью правы.

Лорд Джарно? Этот человек — идиот! Лондо припомнил его незабываемое выступление перед Центаурумом. После этого все его члены, как один, проголосовали за то, чтобы стерилизовать его во имя сохранения чистоты расы. С другой стороны, он был женат на леди Джарно, к которой вышесказанное также относилось в полной мере.

Ещё лорд Джарно был известен как скромный поклонник азартных игр. Точнее говоря, он просто не знал в них меры. Впрочем, то же самое относилось и к Лондо, но он, по крайней мере, всегда чувствовал, в какой момент пора завязывать. Лорд Джарно не располагал этим даром и, в результате, задолжал кругленькую сумму не кому-нибудь, а самому лорду Рифе. По законам Центавра, Рифа, — или ответственная за управление его владениями леди Эльризия, — могли в любой момент в погашение долга наложить лапу на собственность Джарно. Это делает его легко управляемым, разве не так?

— Да, превосходный выбор, — согласился с ней Лондо.

У него были свои подозрения о причинах прокатившейся по Приме эпидемии «несчастных случаев», и о том, кто стоит за кулисами всего этого. А ещё он понимал, что слишком стар для того, чтобы постоянно переживать покушения на свою жизнь.

— Нам очень приятно, что вы одобряете этот шаг, Лондо. Я прошу прощения, но пришло время, когда мне нужно пойти и разбудить императора. Всего хорошего, Лондо.

— До встречи, моя госпожа. Всего хорошего, принц Картажья.

Они ушли, и Лондо остался в одиночестве, злобно бормоча что-то себе под нос. Женщины и политика! Тьфу! Потом она, чего доброго, захочет занять место императора!

Ему действительно нужно было отдохнуть. И выпить. И перекинуться с кем-нибудь в карты. И…

* * *

В эти дни на Проксиму прибывало очень мало кораблей. Вся колония была взята под жёсткий военный контроль. Но даже если и не принимать это во внимание, всё равно мало кого тянуло сюда в такой момент. Появление минбарцев ожидалось минуты на минуту. И уж особенно сюда не тянуло нарнов.

Кха'Ри официально отказал в какой-либо помощи Проксиме-3, объяснив это тем, что нарны не в состоянии отвлекать свои силы от задачи сдерживания Центавра, хотя в области, где происходило противостояние центавриан и нарнов, не происходило ничего угрожающего. Правда же заключалась в том, что члены Кха'Ри были достаточно проницательны, чтобы разглядеть признаки неотвратимого поражения, и могли придумать тысячу других способов угробить свои корабли, помимо бросания их на съедение сверхмощной минбарской армаде. А что касается тех из них, кто, подобно, например, советнику На'Тод, был осведомлён о… скажем так, иных обстоятельствах, то они считали, что было бы недальновидно помогать планете, с которой им, возможно, самим придётся сражаться в скором будущем. Мало кому было известно мнение Ха'Кормар'А Г'Кара на этот счёт, но Та'Лон знал, что, будь он в силах сделать это, он бы помог Проксиме.

Большинству оставалось лишь строить догадки насчёт того, кому же он помогал на самом деле.

Та'Лон предполагал, что ему будет нелегко попасть на Проксиму, особенно если учесть, что по его прикидкам он заявится туда за каких-нибудь несколько часов до минбарцев. И хотя Правительство Сопротивления будет радо любому лишнему кораблю, у Та'Лона останется крайне мало времени на выполнение его задания.

Некоторое время он потратил на то, чтобы связаться с агентами Г'Кара. Эпсилон-3 молчал. Центаврианский атташе при Сером Совете ещё до отлёта сообщил ему тот минимум сведений, что знал сам, а другие агенты, разбросанные по Лиге Неприсоединившихся Миров, знали очень мало такого, что не касалось их непосредственно.

В итоге, Та'Лону не было известно ничего о том, что произошло в последнее время на Проксиме. Он не знал о трансформации и бегстве Сатаи Деленн. Он не знал о том, что капитан Шеридан больше не служит своему правительству. Он не знал также, насколько глубоко проникли корни Тьмы в сердце Правительства Сопротивления.

Он знал лишь то, что он должен выполнить клятву, данную своему другу — передать его последнее послание к своей любимой. Нерун встретил смерть воина, славный конец, и Та'Лон знал, что должен выполнить свой долг в память о нём.

Так он и прибыл на Проксиму… мир Тьмы, мир глубокой ночи.

* * *

«Парменион» потряс Корвина. Пока майор Кранц знакомил его и капитана с кораблём, Корвин то и дело замечал непривычное в окружающей обстановке.

Это был тяжёлый крейсер того же класса, что и «Вавилон». Но «Вавилон» пережил столько усовершенствований, переделок и поспешных ремонтных операций за все эти годы, что сейчас, буквально говоря, являлся единственным представителем своего собственного класса. «Парменион» был более новым, чистым, ладным и гораздо более боеспособным кораблём.

— Наша команда состоит из отлично подготовленных и тренированных профессионалов, — говорил Кранц. — Они с нетерпением ожидают встречи с вами. Они — самые лучшие из тех, кого смог отыскать мистер Бестер. Некоторые из них — в своём роде… солдаты удачи.

— Вы хотите сказать «наёмники»? — мрачно осведомился Корвин.

— Они сражаются на нашей стороне. Они сражаются за мистера Бестера. Разве имеет значение, сколько им за это платят? Команда состоит в основном из людей, но есть также и инопланетяне, — в основном нарны. Некоторые деятели из военных кругов Нарна тайно осуществляют тесное сотрудничество с мистером Бестером. Отдельные члены Кха'Ри глубоко заинтересованы в работе, проводимой в Приюте, и финансируют нашу деятельность.

— Как получилось, что правительству на Проксиме ничего не известно обо всём этом? — спросил Корвин.

— Им известно, хотя и очень мало. Мистер Бестер время от времени оказывает им поддержку. Но всё дело в том, что конкретные детали остаются секретом для них. Когда придёт время, мы станем действовать более открыто, чем сейчас. О нас знают некоторые расы из Неприсоединившихся Миров. В последнее время у нас случались небольшие стычки с некими стрейбами. Это довольно неприятные существа.

У вас скоро появится возможность пообщаться с экипажем боевой рубки, но сперва вам следует поговорить ещё кое с кем.

Кранц остановился перед дверью и нажал на кнопку сигнала. Через пару секунд дверь открылась, и им навстречу вышла молодая девушка. Корвин растерянно мигнул и оглядел её. С ног до головы она была затянута в обычную форму Пси-корпуса — чёрную, утилитарного покроя. На ней были перчатки и значок. На вид он не дал бы ей больше шестнадцати.

— Алиса Белдон, — представилась она. — Телепат уровня P8. Во всяком случае, пока. Старший телепат на борту «Пармениона».

Корвин пожал ей руку и представился в ответ. Капитан сделал то же самое.

— Я горжусь, что мне удалось встретиться с вами, капитан Шеридан, — сказала она. — Я хорошо помню тот день, когда пришла весть об уничтожении «Чёрной Звезды». Хотя мне тогда было всего семь лет, я помню, как мы собрались и…

— Вы заставляете меня чувствовать себя стариком, — хохотнул Шеридан.

По лицу Корвина расплылась улыбка. В день победы над «Чёрной Звездой» ему самому было пятнадцать.

— Вы придёте в рубку чуть попозже? — осведомился у неё капитан. — Я приготовил речь, и хочу, чтобы её послушали все.

— Конечно, капитан.

Она снова улыбнулась и, на прощание, слегка поклонилась капитану и Корвину. Перед тем, как дверь закрылась, Корвин успел заметить лукавую улыбку на её лице. Он перевёл взгляд на майора Кранца.

— Для чего нужен телепат на таком корабле?

— Все корабли Приюта имеют на борту хотя бы по одному телепату. Нельзя сказать заранее, когда и для чего они вдруг станут нужны.

— Я не думал, что Бестер станет подвергать телепатов такой опасности. И не слишком ли она молода для восьмого уровня?

— Ну… дело в том, что в своё время проводилась масса определённого рода экспериментов с телепатами младшего подросткового возраста. В результате удалось добиться заметного увеличения их способностей. Что же касается вашего недоумения, то, в конце концов, телепаты являются для нас ценным ресурсом, а искусство настоящего лидера заключается в разумном использовании ресурсов, имеющихся в его распоряжении. Вы согласны со мной, капитан?

— М-м-м? О, да. Конечно.

— Сэр? — забеспокоился Корвин. — С вами всё в порядке?

— Да. Просто… припоминаю мою напутственную речь.

— Что?

— Напутственную речь. Это… моя личная традиция. Каждый раз, не позднее суток после своего нового назначения, я произношу напутственную речь. Учитывая всё, что произошло в последнее время, мне кажется, что я заслужил эту маленькую роскошь.

— Я никогда не слышал об этом.

— Дело в том, что я пробыл на «Вавилоне» так долго, что с тех пор, как принял командование им, мне ни разу не представлялась возможность произнести её снова. Просто… не знаю. Кажется, мне нужно что-то такое, что позволило бы восстановить разорванную связь с прошлым.

— Я понял. Теперь я буду ждать, что же вы скажете.

— Не побоюсь выставить себя назойливым человеком, но, всё-таки, попрошу и вас, командор, — сказал Кранц. — Команда хочет услышать и то, что скажете вы.

— Я? Но я же… я же… я не оратор. Я просто… э…

— Не надо так волноваться, Дэвид, — усмехнулся Шеридан. — Это не так трудно, как кажется. Если, конечно, я сумею вспомнить это место… Чёрт! Похоже, я потерял навык в этом деле.

— Не беспокойтесь, сэр, — сказал Кранц. — У вас есть ещё, по крайней мере, час или два, чтобы вспомнить всё.

* * *

Если бы кто-нибудь из дворцовой свиты императора увидел леди Эльризию, вальяжно развалившуюся на самом императорском троне, у неё бы могли возникнуть большие проблемы. Трон принадлежал одному лишь императору. Нет, конечно же, премьер-министр тоже иногда занимал это почётное место в случаях, когда император отсутствовал или бывал занят, а дипломатический приём должен был состояться в тронной зале, но, всё же… протокол следовало уважать. Ни у одной из жён императора Турхана даже мысли не возникало о том, чтобы взобраться на его трон. (Ну, если, конечно, не считать досадного недоразумения с его первой женой и послом дрази во время того пресловутого банкета. Впрочем, тогда выяснилось, что причиной всему был избыток фиолетового цвета в украшениях и драпировке).

Леди же Эльризия явно не испытывала угрызений совести по этому поводу. Она давно уже решила, что может сидеть там, где пожелает. Будущая императрица вольна делать то, что ей вздумается.

С формальной точки зрения, титула императрицы не существовало. Императорские жёны оставались теми же самыми «леди», хотя они и пользовались гораздо большим почётом и уважением. Эльризия собиралась изменить эту традицию. Она собиралась изменить множество разных вещей.

— Нет, ты слышала, как он разговаривал со мной? Это была наглость, говорю тебе! Неслыханная наглость! Я хочу, чтобы его высекли!

— Картажья, дорогой. Замолчи. Эльризия быстро уставала от его инфантильной болтовни. Если бы Мэррит был не до такой степени постным и скучным, она бы, возможно, предпочла бы проводить время в его компании. В конце концов, она же собиралась стать его женой и императрицей.

Императрица Эльризия. Что ж, звучит совсем неплохо.

Но, как всегда и во всём, здесь была проблема. И у этой проблемы было имя — Лондо Моллари.

Он представлял собой чистый анахронизм. Старая гвардия. Достаточно лишь взглянуть на его причёску и послушать его выговор, чтобы понять это. Он всё ещё верил в «старые добрые времена» центаврианского могущества. Старые добрые времена ушли безвозвратно. Эльризия была намерена положить начало новым добрым временам.

И если бы люди вроде Лондо и её дражайшего мужа не стояли у неё на пути, ей было бы гораздо, гораздо легче добиться этого.

И Эльризия делала, что могла. Несколько попыток покушений так и не дошли до завершающей стадии, но она была уверена, что её газовая западня в машине должна была сработать. Она ведь заплатила приличную сумму за это. Но нет, Лондо удалось вырваться и из неё.

— Как ему это удаётся? — спросила она саму себя. — Что, неужели все боги сговорились и встали на его сторону? Как может тот, кто постоянно прожигает своё состояние в играх, быть столь удачливым?

— Удача рано или поздно оставляет кого угодно, — сказал Картажья.

Эльризия призадумалась, потом улыбнулась.

— Знаешь, это первая умная вещь, которую ты сказал за целый день. Поздравляю.

Её личный коммуникатор неожиданно заработал. Маленькое, очаровательное устройство, которым пользовались министры и военная верхушка, чтобы быстро находить друг друга. Один из них она присвоила себе, и теперь пользовалась им в собственных целях. Эльризия выслушала пришедшее ей сообщение, и недобрая усмешка появилась на её лице.

— Да ты просто провидец, Картажья, — сказала она. — Похоже, что министра Моллари только что постиг… несчастный случай. Его личный автомобиль, — полагаю, замена того, которым он владел раньше, — взорвался, когда министр возвращался в своё имение. Очевидно, были проблемы с двигателем. Те, кто их делает, должны лучше следить за качеством своей работы, правда?

Картажья улыбнулся. В этот момент он действительно напоминал разумного человека.

* * *

— Когда мне был двадцать один год, я совершил путешествие в Тибет, чтобы увидеть Далай-ламу. Тогда это было наполнено для меня большим смыслом. Много вещей кажутся очень важными, когда тебе всего лишь двадцать один год. Мы обедали вместе с ним… я уже забыл, что там подавали. А потом, он поглядел на меня и спросил:

«Ты понимаешь?»

Я ответил ему: «Нет». А он просто улыбнулся и сказал мне: «Хорошее начало. Будет еще лучше, когда ты поймешь, чего ты не понимаешь».

Теперь Далай-ламы больше нет. Нет Тибета, нет Гималаев, нет Земли… Да, их теперь больше нет, но они живы в наших сердцах и душах, в нашей памяти. Один… очень дорогой мне человек сказал однажды: «Любовь не знает границ». Если любовь не знает границ, значит, их не знает и память, а вместе с ней — наши надежды, наши мечты и стремления. Мы все потеряли слишком многое, и все пережили тяжкие страдания.

И похоже на то, что нам предстоит страдать ещё больше и потерять всё, что у нас осталось. Может быть, нам не будет суждено вернуться домой. Может быть, наши враги, в конце концов, окажутся сильнее нас.

Я не знаю вас всех, и никто из вас близко не знает меня, но я беру на себя следующее обещание. Всю мою жизнь я служил Земле. Да, Земля теперь перестала существовать, но это вовсе не означает, что мы перестанем верить в то, что она раньше символизировала для всех нас. Земля продолжает жить в каждом из нас, и я буду продолжать служить ей, — и все вы будете служить ей, — точно так же, как делал это прежде я.

Я не могу дать вам гарантий, что сумею сохранить ваши жизни, и любой на моём месте, кто пообещал бы вам это, стал бы лжецом. В этой галактике любые гарантии сейчас неуместны. Но я клянусь вам, что сделаю всё, на что хватит моих сил, во имя Земли и во имя Человечества.

Когда-то был на Земле президент, который сказал… который сказал… Чёрт! Что же он там сказал?

Шеридан пришёл в замешательство и покраснел, слыша с разных сторон приглушённые смешки.

— Ладно, — продолжил он, поняв вверх обе руки. — Хорошо, я забыл, что он сказал. Я просто хотел наглядно продемонстрировать, как важно то, чтобы я мог положиться на всех вас, и чтобы каждый из нас мог положиться на другого. Мы с командором Корвином — новички на этом корабле, но мы намерены и готовы делать всё, на что способны, для вас, для блага Земли и Человечества.

Шеридан закончил и был вознаграждён восторженными, хотя и несколько сдержанными аплодисментами. Он окинул взглядом рубку, и вдруг на его лице появилась широкая и тёплая улыбка. Это была его первая за долгое время улыбка, которую видел Корвин, тоже улыбнувшийся вместе с ним.

— Похоже, что я не буду слишком удачлив, — шепнул ему капитан. — Теперь ваша очередь.

* * *

Синевал ощущал странное чувство душевного подъёма, которое охватывало его всякий раз, когда он вёл приготовления к крупной военной кампании. Нетерпение, возбуждение, бьющая через край энергия. Почти как ребёнок, которого впервые ведут в храм. Он хорошо понимал, что теперь он стал воплощённым духовным, политическим и эмоциональным центром минбарского народа, и такие эмоции были… неуместны для лица его уровня. Вот потому-то он и проводил большую часть времени в Зале Серого Совета, глядя на панораму неба, видимую из центра гигантской армады, которая продолжала собираться вокруг его корабля.

Количество кораблей исчислялось сотнями. Крейсера, новые Белые Звёзды, челноки… Были среди минбарцев такие, которые удивлялись вслух, — разумеется, тогда, когда не подозревали, что Синевал слышит их, — зачем для этой битвы нужен такой огромный флот. В конце концов, им же придётся иметь дело с одними лишь землянами. Что за оборона у Проксимы-3? Один тяжёлый крейсер, некоторое количество кораблей средних и малых классов; возможно — силы союзников-нарнов… Ах, ну да. Ещё там будет Старкиллер.

Но на Минбаре были люди, которые знали правду. Синевал, глава Серого Совета, посол Центавра Рифа со своим помощником, а также многие из самых верных Синевалу рейнджеров.

У Проксимы-3 была гораздо более надёжная защита. На их стороне была сама Тьма.

Посол Рифа предоставил доказательство того, что земляне заключили союз с Врагом. Подробности, впрочем, были неизвестны, но они и не имели значения. Уже восемь циклов, с того самого момента, когда первый корабль Теней поднялся из песков красной планеты, Серый Совет знал, что этот день придёт. Враг возвращался, и Великая война, о которой говорил Вален, должна была вот-вот начаться.

Минбарцы были готовы к ней. Был риск, что вместо этого они впадут в бессмысленную апатию и будут ждать явления каких-то туманных символов и знамений, но Синевалу удалось это предотвратить. Требовались решительные действия. Каста воинов решит исход Великой войны, Священной войны, а Синевал… Синевал будет тем, кто поведёт их в бой. Его имя встанет в один ряд с именами величайших минбарцев. Его будут поминать наравне с Валеном, Вармейн и Дукхатом…

Синевал, не торопясь, покинул Зал Совета. Традиция требовала, чтобы Великий никогда не покидал этот Зал. Это была лишь одна из традиций, которые Синевал намеревался изменить.

Он нашёл его. Минбарец, которого он искал, разговаривал с Калейном, воином, ставшим Сатаи после исчезновения и проклятия Деленн. Оба воина встали и поклонились Синевалу.

— Приветствую, Шай Алит Трифан, — сказал Синевал.

— Великий. Это большая честь для меня…

Калейн снова поклонился и ушёл. Он знал, что двух старых друзей следовало оставить наедине друг с другом.

Трифан замешкался, но Синевал приветствовал его жестом привязанности и дружбы, вытянув руку и склонив голову. Трифан улыбнулся и ответил ему тем же.

— Всё ли готово, Трифан? — спросил Синевал. — Нет, зачем я спрашиваю это? Разумеется, всё готово.

— Мой корабль в превосходном состоянии, Великий. Мы более чем готовы.

— Что ты можешь сказать по поводу этих Белых Звёзд? Ведь на испытания было отведено так мало времени.

— Это отличные корабли, Великий. Быстрые и, в то же время, мощные. Мне кажется, всего лишь с тремя из них я бы мог расколоть оборону последней базы землян.

— Нам придётся иметь дело не с одними лишь землянами, мой старый друг.

Трифан склонил голову.

— Да.

Синевал уважал своего друга. Трифан был одним из величайших воинов своего поколения. Он был ещё совсем молодым и многообещающим воином, когда служил на «Трагати» под командованием самого Синевала во время битвы у Земли. Синевал хорошо видел, как беззаветно он умеет отдавать себя делу, и рекомендовал его Бранмеру, когда тот занимался созданием Рейнджеров. Трифан стал одним из них, и вскоре поднялся до самых высот этой организации. Дерхан успешно тренировал его, но, в конце концов, дал ему обескураживающую характеристику. Мало кто мог превзойти Трифана во владении мечом и посохом, но гордыня и тьма проникли в самое его сердце. Синевал тоже видел это, но полагал, что Трифана можно будет избавить от засевшей в нём тьмы. Слова Дерхана роковым образом сказались на судьбе Трифана, когда пришло время выбирать замену для Бранмера на посту Энтил-За. В итоге это место занял сам Синевал. Но он никогда не переставал верить в своего друга и пожаловал ему титул Шай Алита, предоставив в его распоряжение эскадру Белых Звёзд.

— Который из кораблей твой? — спросил Синевал.

— Белая Звезда девять. «Вален».

— Девять? Добрый знак.

— Возможно. Ты будешь вместе с нами, Великий?

— Конечно, Трифан. Я всегда стремлюсь в самую гущу битвы.

— Прости мою дерзость, но… так ли это мудро? Ты не должен подвергать себя опасности. Мы не желаем потерять тебя так же, как Дукхата.

— Я не боюсь погибнуть, Трифан. Десница Валена ведёт меня. Мне нечего бояться.

— Нам всем нечего бояться.

Глава 3

Тысячу лет этот мир лежал недвижимо, как мертвец. За ним наблюдали осторожные, выжидающие взгляды тех, кто помнил, кто знал о том, что придёт время, когда обитатели мёртвого мира восстанут ото сна.

Это время, предречённое Валеном, пришло. На За-Ха-Думе снова кипела жизнь. Огромные корабли, чёрные, как ночь, снова рассекали просторы Галактики. Рабы и слуги За-Ха-Дума заполняли его подземелья. Древняя сила пришла в движение, обретая свою прежнюю мощь. Все, кому было предначертано принять участие в первой битве Великой войны, готовились к ней. Эта война обещала стать столь же ужасной и кровопролитной, как и та, что предшествовала ей.

А где же был в этот момент сам Вален? Где были Изначальные, что скрылись, оставив после себя так мало, — словно тающий след, неясная черта на песке? Где были те, кому суждено стать подобиями Вармейн, Валена, Столвинга и А'Иаго Мар-Хана?

На чьих плечах лежало сейчас будущее Галактики? Ворлонцы были, как обычно, отрезаны от мира и интересовались лишь собственными делами. Минбарцы и люди готовы были схватиться друг с другом насмерть, и люди были поражены Тьмой. Минбарцы тоже подверглись её влиянию, хотя и не замечали этого. Нарны и центавриане воевали друг с другом, а Неприсоединившиеся Миры были раздроблены и брошены всеми на произвол судьбы.

Но, всё-таки, было несколько проблесков света в надвигавшемся мраке. Одним из них был Эпсилон-3, но могла ли слабая надежда, что пробуждал он в сердцах, открыто противопоставить себя явившейся Тьме?

Первое испытание, первая проба сил должна была состояться у планеты по имени Проксима-3. Здесь лежало поле битвы, на котором вот-вот должны были встретиться в смертельной схватке воли и судьбы землян, минбарцев, нарнов, центавриан, теней и ворлонцев.

Черта на песке.

Для людей, в глазах которых уже отразился пламень их гибнущих надежд и мечтаний, их родной планеты, эта проведённая здесь черта означала Рубеж. Человечеству больше некуда было бежать, не к чему стремиться, не во что верить.

Рубеж был установлен у Проксимы, Рубеж, который вскоре будет затоплен потоками крови…

И пламени…

И тьмы…

Генерал Хейг тяжело вздохнул и вознёс неслышимую молитву Господу, в которого уже давно перестал верить. Он обмяк в своём кресле, понимая, что его долг — поставить Правительство в известность о только что полученной информации. Он понимал, но у него не оставалось сил, чтобы сделать это. Он не мог. Он просто…

Как он скажет им о том, что страх, преследовавший их все эти одиннадцать лет, только что обрёл силу реальности?

Минбарцы были на пути к Проксиме.

Люди готовились к этому долгое время. Нет, всё-таки, правильнее сказать, что они боялись этого долгое время. Фактически, минбарцы уже долгое время заставляли себя ждать. Если верить информации, полученной от Сатаи Деленн, период траура по их погибшему вождю должен был закончиться месяцы тому назад. Они уже давно должны были выбрать себе нового. А им не мог стать никто, кроме Синевала — воина из клана Клинков Ветра. В отсутствие Деленн, которая могла бы противостоять ему, это казалось неизбежным.

Но время шло, а минбарцы не появлялись. Как и многие люди Проксимы, генерал Хейг позволил проснуться надежде. Может быть, Деленн была не права. Может быть, они выбрали какого-нибудь жреца или мастера, который вовсе не стремится продолжать войну. Может быть, Вселенная моргнула. Может быть, у Бога изменились планы. Может быть, Человечеству даётся второй шанс. Проходили дни, и люди расслаблялись, и им начинало казаться, что они в безопасности.

Они оказались не правы.

Зонды раннего обнаружения засекли приближающийся минбарский флот. Большой минбарский флот, гораздо больше, чем в самых мрачных предположениях Правительства. Да, они построят здесь Рубеж, будут защищаться, но ведь Рубеж у Земли пал. Почему же должен устоять этот?

Хейг не был на Первом Рубеже, но ему приходилось слышать рассказы тех, кто был там и кому посчастливилось выжить. Те же самые шансы сдержать минбарцев были бы и у бумажной стены.

И где теперь они? Исчез Шеридан. Исчез Старкиллер. Предатель и изменник во всех смыслах. Хейг никогда особенно не любил его, но, по крайней мере, уважал. Как же мог он пасть так низко?

Ах да — «Вавилон» вернули. Те, кто его вернули, не потрудились ничего объяснить. Где теперь был Шеридан, оставалось загадкой. Хейг поручил командование кораблём генералу Такашиме, которая сейчас делала всё возможное, чтобы привести его в максимальную боеготовность. Хейг имел полное право лично командовать им, но он не мог. Он просто не мог…

Минбарцы идут. Минбарцы идут. Минбарцы идут.

Он никак не мог отделаться от этих двух слов. Они не переставали раз за разом вспыхивать в его голове.

Минбарцы идут.

Он всё ещё не сообщил вице-пре… президенту Кларку. Он всё ещё не сообщил генералу Такашиме. Он ещё не сказал мистеру Уэллсу. Он лишь намекнул об этом кое-кому ещё, и теперь лишь отчаянно ждал и надеялся, что она придёт.

Дверь открылась, и она вошла.

Посол Сьюзен Иванова. Посланница таинственной расы, известной как Тени, которые обещали свою поддержку в войне против минбарцев. Всё бы хорошо, вот только нет о них ни слуху, ни духу. А теперь минбарцы идут, и они стали действительно нужны Человечеству. Человечеству нужно хоть что-нибудь.

Минбарцы идут. Минбарцы идут.

— Здравствуйте, генерал. Как ваше здоровье? — она одарила его ослепительной улыбкой, садясь в кресло у его стола. — Надеюсь, в порядке?

— Да… да. Спасибо, хорошо. Я… — Хейг запнулся и сглотнул комок в горле.

Минбарцы идут. Минбарцы идут! Он не понял, что сказал эти слова вслух, пока не услышал ответ Ивановой.

— Что, наконец-то зашевелились? Что ж, надо думать, они успели подготовиться на славу.

Хейг закрыл глаза и попытался дышать ровнее. Он испытывал ощущение, как будто кто-то душит его. Это просто абсурд! Он ведь солдат, опытный солдат. Он сражался с дилгарами, принимал участие в осаде Нового Иерусалима, воевал плечом к плечу с генералом Франклином в кампании на Янусе-7. Он заглядывал раньше в лицо смерти, но это…

Минбарцы идут.

— Ваши… — ему перехватило дыхание. — Ваши союзники придут нам на помощь?

Она улыбнулась.

— Разумеется, генерал. Я же обещала это. Они придут.

Хейг кивнул и снова проглотил комок в горле. Глотку словно продрало наждаком. Он налил виски в свой стакан и, не глядя, осушил его одним глотком. На корабле он всегда держал эту бутылку шотландского виски в своей каюте. Потом он перенёс её сюда, и приберегал её для какого-нибудь подходящего случая. Скорая смерть казалась ему вполне подходящим случаем.

Иванова поднялась на ноги и отвесила ему насмешливый поклон. Она подошла к двери, коснулась её, но неожиданно остановилась и обернулась с улыбкой на лице.

— Но, конечно, у этой услуги имеется своя цена.

* * *

Минбарцы идут!

* * *

Где-то в совсем другом месте, другие люди вели свои приготовления. У них были свои источники информации, свои агенты. Они располагали множеством верных им глаз, ушей и разумов.

Место, в котором шёл разговор, было известно лишь как Приют. О нём мало кто слышал, и ещё меньше было таких, кто знал дорогу, ведущую сюда. Именно здесь человек по имени Бестер был занят беседой со своим собеседником.

— Мы знали, что это рано или поздно должно было случиться, — говорил он. — Вопрос лишь в том, готовы ли мы принять участие в деле, или мы должны… позволить событиям идти своим чередом?

— Мы не можем прятаться до бесконечности. Вы сделали все необходимые приготовления?

— О, да. — Бестер самодовольно улыбнулся. — Все нужные люди на своих местах. Всё, что необходимо, готово. Если, конечно, готовы мы сами.

— А вы как думаете?

— Я не знаю. Я ни разу не встречался с этими… союзниками человечества, но их посланница на Проксиме явно боялась меня, как огня. Это может означать кое-что важное. Что мы были правы.

— Возможно. Что насчёт капитана Шеридана?

— Что вы имеете в виду?

— Что он знает?

— То, что вы сказали ему и то, о чём он сумел догадаться сам. Во всяком случае, я не сказал ему ничего. Он очень умный человек и очень опасный. Я полагаю, что он без особого труда освоится на «Парменионе».

— А Сатаи Деленн?

— А, это… довольно интересный вопрос. Я приказал своим врачам обследовать её. Она представляет собой… помесь человека и минбарца. Так сказать, живёт в обоих мирах сразу. К сожалению, её генетический аппарат очень нестабилен. Сама она не желает рассказывать о своём превращении, но я бы на её месте не питал надежд на долгую жизнь. Если, конечно, она не сумеет как-то завершить тот процесс, который был прерван… Но это уже, я полагаю, лежит в вашей области компетенции.

— Я постараюсь выяснить всё, что смогу, но в данный момент у нас нет времени на это. Минбарцы будут на Проксиме через двенадцать часов. Сколько потребуется «Пармениону» и «Озимандиасу», чтобы добраться туда?

— Около восьми часов. Вероятно. Она намного быстрее, чем мои Старфьюри эскадрильи «Чёрная Омега». Я понимаю это так, что мы собираемся активно вмешаться в события?

— Я сомневаюсь, что нам удастся удержать от этого капитана Шеридана. А Сатаи Деленн может предоставить нам шанс покончить со всем этим без кровопролития.

— Хорошо, раз вы так считаете, то пусть. В конце концов, вы же знаете минбарцев гораздо лучше, чем я. Итак, вы собираетесь сообщить Шеридану правду? Или это должен сделать я?

— Нет. Он должен сделать свой собственный выбор. Слишком долго он был игрушкой в чужих руках, без ясных представлений и целей. Он отринул своё прошлое, но теперь он должен определить, каким будет его будущее. Он должен решить, чью сторону принять, оказавшись наедине со своими сомнениями.

— А что если, он сделает неверный выбор?

— Тогда мы устраним его. Мне тоже не нравится эта мысль, но недавно я узнал одну хорошую пословицу. «Кого-то нужно принести в жертву, если это необходимо для всеобщего спасения».

— «Потребности большинства перевешивают потребности меньшинства», — в тон говорившему сказал Бестер. — «Цель оправдывает средства». Получше следите за собственными мыслями. А то, что-то вы начинаете думать точь-в-точь как я.

— «Отчаянные времена порождают отчаянных людей». Не вы ли однажды сказали мне это?

Бестер улыбнулся.

— Именно так.

* * *

Хейг похолодел. Цена? Она раньше не говорила ни о какой цене. Что ещё за цена…?

Минбарцы идут.

* * *

Тимов ненавидела интриги. Она презирала политику. Ей становилось дурно при мысли о социальном самоутверждении. И ещё раздражали политические убийства — по её мнению, это было крайне неучтиво. Всё, что ей было нужно, — это жить в мире и спокойствии, чтобы можно было спокойно ругаться со слугами и превращать жизнь своего мужа в ад кромешный. Неужели её запросы столь нескромные?

Судя по всему, да. С того момента, когда она поняла, что для того, чтобы быть на равных с Мэриел и Даггер, ей придётся играть в ту же самую игру, что и им, она потеряла остатки покоя. Не одна, так другая проблема то и дело сваливалась на неё, и большинство из этих проблем крутились вокруг леди Эльризии, о которой Лондо говорил часто, и не всегда при этом выбирая благопристойные выражения.

— Ну, ну, Лондо, успокойся, — приговаривала она, постукивая пальцами по залысине на его лбу. Она отлично знала, что так его можно довести до белого каления. — Всё будет хорошо, вот увидишь.

— Где Дриго? — негодовал Лондо. — Я не собираюсь оставаться в этом месте ни единой лишней минуты!

— Ах, ты не должен так волноваться, мой милый Лондо. Дриго скоро вернётся, и он сказал мне, чтобы я постаралась успокоить тебя. Конечно, если тебе это нравится, я могу вызвать Мэриел или Даггер, чтобы они поухаживали за тобой…

— Тимов! Ты просто ведьма! Чудовище! Ты… ты… Ах, чтоб тебя! У нас даже нет слова, чтобы сказать тебе, кто ты такая.

Тимов улыбнулась, вспомнив тот разговор. Но её улыбка растаяла, когда она подумала о вызвавших его обстоятельствах.

Ещё одно покушение на его жизнь, и из всех попыток, эта была очень близка к тому, чтобы оказаться успешной. Машина Лондо была взорвана по пути из столицы в его поместье. К счастью, Лондо успел почувствовать что-то неладное и остался в живых, но получил множественные ожоги. Он сумел выйти на связь с одним из своих информаторов, — мелким, серым человечком по имени Дриго, который доставил его в частный дом, — безопасное место, где он мог спокойно восстанавливать свои силы. Дриго работал также и на Тимов. Поэтому он и вызвал её, рассказав о том, что произошло. Тимов сразу же примчалась туда и, чуть было, не замучила Лондо до смерти, но параллельно с этим занятием она осторожно прощупывала обстановку.

Высказанное утверждение о том, что это была работа Эльризии, было бы до предела банальным, но осознание того факта, насколько далеко она готова была зайти, наглядно подсказывало масштабы её амбиций. Тимов недолго взвешивала варианты решений, после чего придумала план, который был тут же решительно навязан отчаянно упиравшемуся Лондо.

— Что? — возмутился он. — Прикинуться мёртвым? Ни за что!

— Нет, конечно, я понимаю, что это вызовет определённые проблемы. Если говорить конкретно, тебе придётся приложить значительные усилия, чтобы добиться всеобщего признания в этом новом качестве.

— Такие подлые уловки ниже моего достоинства!

— Лондо! Заткнись и поработай своей головой хотя бы минуту. Рано или поздно, очередное покушение увенчается успехом. Кто-то очень сильно хочет, чтобы тебя не стало. Я, конечно, сочувствую им, но считаю, что тебе лучше перестать изображать из себя такую великолепную мишень для них.

— Осторожнее, Тимов, — предупредил он её. — А то я, чего доброго, подумаю, что ты вдруг озаботилась моим благополучием.

— Ты слишком хорошо о себе думаешь, Лондо. Я просто хочу сказать тебе, что если ты на время уйдёшь со сцены, те люди, которые стоят за всем этим, могут совершить одну или две ошибки, а ты будешь по-прежнему жив, чтобы отреагировать на это надлежащим образом.

Лондо заметно поник и задумался. Тимов закатила глаза и наигранно вздохнула. Что-то Лондо слишком часто принимается думать в последнее время.

— Я могу направиться на какую-нибудь из наших внешних колоний. Например, Гораш. Или, может быть, Фрейллис-12. Там у Эльризии не так много сторонников, и, к тому же, есть… — Он неожиданно замолчал и посмотрел на Тимов. — С тобой происходит что-то очень странное, Тимов. У тебя вдруг стали появляться отличные идеи. Что ты пила сегодня утром?

— Но ведь кто-то же в этом доме должен иногда думать за других, Лондо. Почему бы этим не заняться, к примеру, мне?

— Как мне теперь убраться с Примы Центавра?

— Я думаю, что Дриго сумеет справиться с этой задачей. Правда, Дриго?

— Да, мадам, — отозвался Дриго.

Уж он-то точно знал, на кого работает.

— Хорошо. Вот видишь, Лондо. Проблема решена.

— Да, если бы.

Но проблема была действительно решена. Лондо было нужно несколько дней отдохнуть, а Тимов провела это время в имении, чтобы, во-первых, не вызывать подозрений, а во-вторых, продемонстрировать всем свою напускную скорбь. Мэриел и Даггер тоже показывали всем, как они горюют, но их скорбь была уж совсем откровенно напускной. В городе тоже был объявлен траур, и прошли надлежащие церемонии, но все были несколько разочарованы тем фактом, что тело Лондо так и не было найдено.

Тимов испытывала утончённое удовольствие, в подробностях рассказывая Лондо о его похоронах, насчёт чего Лондо впоследствии заметил, что вряд ли кому-нибудь ещё доведётся услышать подобный рассказ.

Тем не менее, была ещё одна новость из тех, что она принесла Лондо, которая вогнала его в столь же мрачное настроение, как и предыдущая.

— Что значит «пропал»?

— Я хочу сказать, что он именно пропал. Вот так — взял и исчез, как будто его там и не было. У тебя точно не пострадал слух от того взрыва, Лондо?

— Но ведь это же была хорошо охраняемая камера в самой глубине подземелий Дворца! Как оттуда можно исчезнуть?

— Не знаю, Лондо, я там никогда не была. И, тем не менее, он пропал, и никто не знает, как. Леди Эльризия была крайне… раздосадована этим фактом.

Тимов не знала, почему Лондо так интересует этот странный мистер Морден, и она сомневалась в том, что он и сам это знает. В те дни кругом было полно всяких тайн и загадок, но это не означало, что раскрывать их было легче, чем обычно.

А потом он улетел. Частный челнок увёз его из города и тайно доставил на борт «Валериуса», капитан которого был должником Лондо — тот когда-то оказал ему несколько ценных услуг. «Валериус» направлялся в зону боевых действий, и Лондо попросил высадить его по пути на ничем не примечательной планетке под названием Эпсилон-3. Поскольку все вокруг считали, что Тимов ничего не известно о Великой Машине и о заключённом в ней нарне, она сделала вид, что не придала этому никакого значения.

Она вспомнила их ужин вдвоём перед расставанием. Неловкая тишина, почти нежный обмен колкостями и благодарность, так и оставшаяся невысказанной. Это было очень душевно.

Тимов пожала плечами и сделала усилие, чтобы развеять свои грёзы. Ещё минута, и ей покажется, что она и в самом деле любит своего мужа. Ха!

* * *

Минбарцы…

* * *

Та'Лону раньше не приходилось бывать на Проксиме, несмотря на то, что служба у Г'Кара заставляла его много путешествовать по самым необычным местам. Г'Кар обнаружил, что эта планета подверглась влиянию Теней, и решил не вмешиваться в её дела, дабы не обнаруживать своего существования раньше времени. Он продолжал следить за капитаном Шериданом при помощи своей Великой Машины, но всем его агентам было приказано держаться подальше от Проксимы.

До этого момента.

Та'Лон успел получить известие от центаврианского атташе, имевшего возможность наблюдать за Серым Советом. Минбарцы, наконец-то, перешли в наступление. Та'Лон появился на Проксиме за каких-то двенадцать часов до начала их предполагаемой атаки.

Попасть в сам город оказалось не так уж сложно. В конце концов, со времён последней нарно-центаврианской войны у него остались навыки пилота-истребителя, и у него были заготовлены документы за подписью советника На'Тод, которые от имени Кха'Ри предоставляли ему широкие полномочия. Если начнётся расследование, На'Тод в любой момент могла доказать, что документы поддельные.

Заявив, что ему необходимо произвести ремонт, Та'Лон посадил свой корабль на поверхность. Он попал на приём к генералу Такашиме, которая, как все считали, занималась организацией оборонительного рубежа. Она, почти не глядя, заверила документы Та'Лона, будучи благодарной за то, что хотя бы ещё один корабль можно было использовать для защиты Проксимы.

Истинная же причина появления Та'Лона на этой планете имела мало отношения к задачам её обороны. Он должен был выполнить последнюю клятву, которую дал своему другу.

Как Та'Лону уже успел сообщить Ха'Кормар'А Г'Кар, Деленн не было на Проксиме, но здесь находились другие люди, которым была нужна его помощь. Лита Александер и Маркус Коул. Лита Александер была телепатом, а, следовательно, ценным потенциальным союзником. Маркус Коул долгое время занимался слежкой за агентами Теней, и он мог располагать важной информацией.

Та'Лон прибыл на Проксиму, чтобы найти Сатаи Деленн, но выяснил, что её здесь больше нет. Но это не поколебало его решимость выполнить задание. Та'Лон жил, чтобы служить людям, и, во имя Г'Кара, он будет следовать велению долга.

Или умрёт.

* * *

Джон Шеридан был разносторонним человеком. В зависимости от обстоятельств, он становился лидером, командиром, оратором. Но, прежде всего, он был воином. Деленн в своей жизни встречалась со многими воинами, и она знала, какими различными могут быть эти люди, хотя у всех них было нечто общее.

Таким был её отец, который боролся, чтобы не сдаться перед лицом горя и одиночества, ставшими его уделом после ухода матери. Такими были Драал и Дукхат, которые сражались за единство минбарцев, за то, чтобы касты не забыли о своём предназначении. Таков был Нерун, который отправился воевать против самой Тьмы во имя любви к Деленн. Таков был Синевал, который вёл битву, руководствуясь понятиями гордости, чести и долга.

Деленн никогда не забудет тот первый раз, когда она увидела Шеридана. Это произошло в Зале Серого Совета, когда его, избитого, окровавленного, закованного, втолкнули в круг девяти фигур. С первого взгляда он поразил её воображение. Она увидела в нём пламенную гордость, силу, властность, и она увидела, как он стоял напротив Синевала, горя гневом, который, казалось, сам по себе был способен разорвать корабль на части.

Две стороны одной медали, как говорят земляне. Зеркальное отражение в воде, как говорят минбарцы. Две половины одной и той же души.

Деленн приходилось видеть Синевала в бою. Это было в тот раз, когда он повёл корабли в последнюю атаку на Землю, пылая переполнявшим его гневом и жаждой мщения, и эти чувства по своему накалу почти сравнялись тогда с её собственными, испытанными после гибели Дукхата… В другом бою она видела Шеридана. Он осмелился безумно шагнуть навстречу верной гибели. Она хорошо помнила вид «Вавилона», врывающегося в строй минбарских кораблей над Марсом.

Шеридан и Синевал. Две стороны одной медали.

Но что связывает с Шериданом её? Деленн тщательно изучала пророчества Валена, перечитывая их снова и снова, но она никак не могла достигнуть окончательной ясности их понимания, пока не увидела в первый раз Шеридана. В тот момент всё встало на свои места. Поначалу она сама отказывалась поверить в это, ей казалось, что ответ на давно мучивший её вопрос был кощунственным, невозможным.

После этого он похитил её, привёз на Проксиму, начались допросы… Тогда она боролась лишь за то, чтобы сохранить здравый рассудок, и чтобы не позволить страшной правде о содеянном ей вырваться наружу.

А потом он пришёл к ней как спаситель. Простой акт милосердия — еда, вода и возможность отдохнуть, но за ним последовало освобождение. Ей был дан шанс подумать, понять, осознать. Она вдруг обнаружила, что может говорить с ним о том, что волнует её, а он слушал. Она не знала, верит ли он ей до конца, но, по крайней мере, он слушал.

Всё изменилось после встречи с Валеном. Так много вопросов получили свои ответы, но возникло ещё больше новых вопросов. Она видела будущее — или то, каким может стать будущее. Она видела себя, стоящей над могилой Шеридана на разорённом Минбаре, и она поклялась, что не допустит, чтобы это случилось. Её превращение должно было стать первым из шагов к предотвращению этого тёмного будущего.

И она вошла в Кризалис, но была вырвана оттуда враждебной силой. Она не помнила почти ничего из того, что происходило в первые дни после того, как Кризалис был разбит. Но в глубине её сознания всё ещё жив был образ — пленница, бьющаяся в тенетах собственного разума, за решёткой из стальных прутьев, и Тени, всё ближе подбирающиеся к ней. Теперь, наконец-то, она была свободна, но её прежнее беспокойство вернулось к ней, обретя новую силу. Она знала, что ей уготована особенная судьба, — пророчества подтверждали это, но неужели всё должно произойти именно так? Нет ли здесь ошибки?

Она застонала, когда боль острым копьём вонзилась ей в глаза, пройдя сквозь затылок. Это происходило с ней всё чаще и чаще.

— Деленн? — обеспокоено окликнул её Шеридан.

Он опустился на колени рядом с ней.

— Как ты…?

… себя чувствуешь? Она не знала. Она не могла понять, что происходит внутри неё. Она предполагала, что ей предстоит испытать боль, пережить… трудности перехода из одного состояния в другое, но такого она не ждала.

Но как она может говорить ему о своих неприятностях, когда у него самого так много кровоточащих душевных ран? Деленн казалось, что она никогда не сможет забыть его лицо, каким она видела его в момент смерти Анны. Это было лицо человека, в котором стремительно гасли остатки надежды и девственной чистоты. Деленн уже не верилось, что между ними может снова возникнуть их прежняя… атмосфера взаимопонимания. Они были близки друг другу, — настолько близки, насколько это вообще возможно для человека и минбарца. Теперь же… он по-прежнему приходил к ней, по-прежнему слушал её, но в их разговоре всё чаще возникали неловкие паузы, как будто они оба боялись сказать что-то такое, что может причинить другому боль.

— Со мной всё нормально, — прошептала она.

С ней не было всё нормально. Она помнила, что говорили ей доктор Хоббс и доктор Кайл.

— Я хочу сразу заявить, что мне ничего не известно ни о той технологии, посредством которой произошло ваше изменение, но о его природе, — начала тогда доктор Хоббс.

Это была мягкая, приятная в общении женщина, которая говорила с Деленн без всякой натянутости. Деленн всё ещё побаивалась землян, и осознание того, что хоть кто-то не смотрит на неё, как на убийцу-минбарку, порождало в ней робкие искорки счастья.

— Я могу говорить лишь о том, что мне удалось выяснить, и я скажу сразу, что ничего хорошего в этом нет.

Ваша биология очень нестабильна. Вы сказали, что процесс не был закончен. Это полностью согласуется с моими данными. Ваши жизненно важные системы и органы разлажены, и особенно меня беспокоят возможные проблемы с сердцем. Впрочем, я предполагаю проявление и менее… опасных симптомов. Среди них я бы назвала сильные головные боли, тошноту, может быть, даже, потери памяти.

— Я наблюдаю у себя их все, — призналась она.

— Я так и предполагала, но боюсь, что положение может ухудшиться. Я могу назначить вам лечение, чтобы попытаться погасить некоторые из симптомов, но мне придётся делать это крайне осторожно, чтобы не повредить обеим частям вашей смешанной биологии. Самое же печальное то, что я не в состоянии добраться до корня проблемы, если только у вас не осталось какой-нибудь части того прибора или приспособления, с помощью которого вы проделали вашу трансформацию. Если бы я могла взглянуть…

— Он был конфискован мистером Уэллсом, — ответила ей Деленн. — В данный момент, он находится на Проксиме-3.

— В таком случае, боюсь, что мне удастся сделать немногое. По самым оптимистичным прогнозам, пройдёт лишь два-три месяца, и главные системы вашего организма откажут полностью. И я уже ничем не смогу вам помочь.

— Два-три месяца мне будет достаточно. Спасибо вам, доктор.

Деленн пыталась скрыть свой испуг, вызванный той беседой, но ей не очень хорошо это удавалось. Она хотела спрятать свой страх и от себя, и от Джона, который не упоминал об этом в разговорах с ней. По крайней мере, до сих пор.

— Сколько… нам осталось до прибытия на место? — задала вопрос Деленн, старясь не обращать внимания на то, что Джон был так близко к ней.

Она могла посмотреть ему в глаза и увидеть там всю череду пережитых им потерь, боли и мук; и кто знает, за какую долю этих мук она должна винить себя?

— Несколько часов, не больше, — ответил он. — Я… дело в том, что… — он отодвинулся от неё, присев на колени. — Хотел бы я знать, что замышляет Бестер.

— Ты не веришь ему?

— Я не верю никому, Деленн. Никому.

И даже мне, — грустно подумала она. — А почему бы и нет? Разве я сделала что-то такое, чтобы он поверил мне?

— Что он сказал тебе? Какие он дал тебе приказы?

— Вот это-то как раз и есть самое смешное во всей истории…

Шеридан, выполняя просьбу Бестера, пришёл к нему. Пси-коп был хмурым и озабоченным. Однако когда капитан вошёл в комнату, он встретил его улыбкой. В дверях Шеридан разминулся с капитаном Бен Зайном. Ответом на его осторожное приветствие была молчаливая гримаса хмурого долготерпения.

— А-а, капитан Шеридан.

Ему не нравилась щучья улыбка Бестера. Причина, по которой Бестер мог улыбаться, не показалась бы приятной нормальным людям.

— Ну, и как вам «Парменион»?

— Очень неплохо, — ответил Шеридан. — Это хороший корабль, с профессиональной командой.

— Отлично. Я доволен, что он вам нравится. Жаль лишь, что у вас не будет времени привыкнуть к нему.

Капитан, минбарцы начали наступление на Проксиму-3.

Шеридан с шумом выдохнул воздух. Что ж, он знал, что рано или поздно это случится. Нельзя было сказать, что эта новость потрясла его до глубины души, но, всё же…

— Будем ли мы предпринимать какие-нибудь действия? — задал осторожный вопрос Шеридан.

Он всё ещё не был уверен, чью сторону примет Бестер в этом конфликте. Его бы не удивило, если бы вдруг выяснилось, что Бестер собирается пересидеть самый жаркий момент, а затем прибрать к рукам то, чему удастся уцелеть.

— Конечно, капитан. Это слишком важно, чтобы мы могли оставаться в стороне. Я уже отдал капитану Бен Зайну соответствующие приказы. Он поведёт «Озимандиас» к самой Проксиме-3. Что же касается вас, я хочу, чтобы вы шли на Проксиму-7. Вне всякого сомнения, именно это место минбарцы изберут для выхода из гиперпространства, чтобы выгадать время для подготовки к нанесению удара по самой колонии.

Бестер замолчал, и Шеридан посмотрел на него.

— И?

— Простите, капитан?

— Как мне дальше поступать с этими минбарцами? Если окажется, что я высунусь у Проксимы-7 в тот момент, когда там будет находиться весь минбарский флот, даже я мало что смогу поделать…

— Кто говорит о том, что вы должны останавливать минбарцев? Я приказываю вам… просто быть там.

— Но…

— Вы же разумный человек, капитан. По крайней мере, я всегда считал вас таким. Я уверен, что ваши… инстинкты поведут вас в правильном направлении. Я дал вам приказ, капитан. Вы свободны.

— Я ничего не понял тогда. Не понимаю и сейчас. То он настаивает на том, чтобы я жёстко следовал его приказам, то говорит мне, чтобы я всё решал самостоятельно. Мне иногда кажется, что он сам не знает, чего хочет.

— А что ты станешь делать? — тихо спросила она.

Деленн ненавидела себя за этот вопрос, но она должна была его задать.

— Если Враг станет биться там с моим народом, с кем станешь сражаться ты?

— Я… не знаю. Я не собираюсь убивать людей Земли, Деленн. Я не стану делать этого! Но… не нанесу ли я им большего вреда, если позволю жить? Позволю… чтобы Тьма овладела ими?

Деленн потянулась и нежно коснулась его руки.

— Ты примешь правильное решение.

Но думала она о другом. О Совете Девяти… о великом договоре с Валеном, о предсказаниях…

Если только она сумеет убедить их в том, что пророчества говорят правду, всё может закончиться без кровопролития. Если она сумеет заставить Серый Совет узреть, что имел в виду Вален… кем был сам Вален… тогда, может быть, зародится надежда. Серый Совет будет там. Синевал не станет упускать возможности побыть во главе. Он всегда гордился тем, что в битве не уходит с переднего края. Как истинный воин.

Она видела, как его взгляд устремился прямо в её глаза, — и как будто открылась прямая дорога между их сердцами и душами. Другая половина моей души, — поняла она.

Он резко отвёл взгляд, возможно, осознав то же самое.

— Я приказал охране патрулировать отсеки, прилегающие к внешнему корпусу. Минбарцы могут попытаться высадиться на наш корабль. Хотя они никогда не делали этого раньше, это не означает, что Синевал не станет этого делать теперь. Или, может быть, люди с Проксимы могут попытаться взять нас на абордаж, я не знаю. Но у меня не осталось никого, чтобы приставить охрану к тебе самой. Если пожелаешь, ты можешь побыть вместе со мной в рубке, но…

— Нет, — тихо сказала она с грустной улыбкой на лице. — Мне кажется… я не перенесу этого.

— Я понимаю, — сказал он. — Пожалуйста, будь осторожна. Я не желаю…

Она улыбнулась ещё раз.

— Верь мне.

Она сделала над собой усилие, чтобы сдержать рвущуюся наружу злость на саму себя. Как там говорят земляне? Минбарцы никогда не говорят всей правды?

— Насколько… опытные эти нарны?

— Они очень хороши. Их командир — Ко'Дат — заверила меня, что они своё дело знают. — Шеридан улыбнулся. — Мы прозвали их «Сотня ребят мамаши Ко'Дат».

Деленн улыбнулась ему в ответ.

— Береги себя, — прошептала она.

— И ты тоже.

«Парменион» мчался сквозь багровые всполохи гиперпространства навстречу Проксиме, навстречу Битве на Втором Рубеже.

* * *

— Какая… цена? — севшим голосом проговорил Хейг. — Вы раньше…

— Простите? — переспросила Иванова. — Я вас не очень хорошо слышу.

— Что ещё за цена?! Вы никогда не упоминали…

— Правда? Ну, извините. Должно быть, и впрямь забыла. Вы же знаете, какая это штука — память. Так и норовит подставить ножку в неподходящий момент.

Хейг тяжело распластался по спинке кресла. Он не должен… Он не может… Минбарцы идут.

— Какая… какая у вас там цена?

— Да так, мелочь. Что-то вроде комиссионного сбора, взимаемого посредником при заключении сделки. Вас совсем не затруднит её уплатить.

— Какая цена?! — взорвался Хейг. Он вскочил на ноги, записки и документы полетели на пол с его стола. — Это вам не игра! Они… они идут, и если ваши друзья не помогут нам, МЫ ВСЕ УМРЁМ! ЧТО ЗА ЦЕНА?!

— Лита Александер. Что вы делаете с ней в данный момент?

Хейг моргнул.

— Мисс Александер? Какое она имеет…?

Он схватил ртом воздух и зажмурил глаза. Виски плохо чувствовало себя у него животе, и у него были все причины к такому поведению. Генерал уже несколько дней ничего не ел.

— Её держат в следственном изоляторе. Обо всех деталях осведомлён мистер Уэллс… Почему вы интересуетесь ей?

— Это моя цена. Я хочу получить её.

— Что? Я… Я не…

Минбарцы идут.

— Что вы намереваетесь с ней сделать? Я имею в виду, в качестве наказания за её преступление?

Хейг был просто не в состоянии думать. Это было настолько… дико. Минбарцы идут, и всего лишь через двенадцать часов вот это, — всё это, что его окружает, перестанет существовать. Он не должен… Он не может…

— За измену всё равно полагается смертная казнь, — пробормотал он, главным образом, для собственного успокоения. — Её должны судить, доказать её вину и после этого — казнить. Но… есть ещё другие… которые спорят о том, что… с ней делать. Господи, вам-то какое до этого дело?

— У меня с ней личные счёты. Я хочу получить её в своё распоряжение. Я хочу убить её. Без суда. Без следствия. Я хочу убить её своими руками.

Хейг не мог поверить, что слышит это. Он просто не мог поверить, что всё это происходит с ним наяву, но… Минбарцы идут. ГОСПОДИ БОЖЕ, МИНБАРЦЫ ИДУТ!

Но он колебался. Это было неправильно. Она по праву заслужила справедливый суд, но дело было не только в этом. Уильям Хейг всегда считал себя принципиальным человеком. Он с гордостью носил форму Вооружённых Сил Земли, никогда не сожалея о том, что надел её, без тени страха или сомнения. Он знал, что не запятнает честь мундира. Конечно, он пережил немало падений с той поры, когда надел её в первый раз, но это…

Если он даст согласие, он станет негодяем, — законченным, неисправимым негодяем.

И всё же, что одна, — может быть две, — жизни значат перед судьбой всего Человечества? Лита Александер всё равно погибнет, если минбарцы сделают с Проксимой-3 то же самое, что они сделали с Землёй. Неужели одна жизнь стоит так много?

Кого-то нужно принести в жертву, если это необходимо для спасения всех. Потребности большинства перевешивают потребности меньшинства.

Но ведь это… Это не так. Это аморально. Это незаконно. Это…

Иванова пожала плечами и направилась к двери. Дверь открылась…

— Стойте! — крикнул Хейг. — Да! Да, делайте с ней что хотите, но скажите им, чтобы они были здесь.

Иванова улыбнулась.

— Спасибо вам, генерал. Я всегда была уверена, что вы способны верно сориентироваться.

— Я сказал вам. Я не знаю, в какой камере она находится, но вы можете спросить мистера Уэллса. Я… я дам ему знать о своём решении. Я… я…

— Не стоит так волноваться, генерал. Рано или поздно, все мы окажемся в преисподней. У вас там будет весёлая компания.

Иванова ещё раз улыбнулась ему и ушла.

* * *

Даже если учесть, что времени на испытания этих новых кораблей класса «Белая Звезда» выделено почти не было, Трифан чувствовал себя в нём необычайно удобно. Их скорость и сила поражали его, — он и не предполагал, что при таком небольшом размере корабль может обладать столь отменными характеристиками. Но его беспокоили вопросы о том, насколько тяжёлые повреждения они могут выдерживать, а также, будут ли они достаточно эффективны в предстоящем бою. Казалось, что те элементы ворлонской технологии, что были внедрены в конструкцию кораблей, давали им полную гарантию, и, возможно, так оно и было. Это был один из тех немногих случаев, когда ворлонцы действительно помогли своим бывшим союзникам, — единственный с того момента, когда на Марсе был обнаружен корабль Теней.

Да, ему бы хотелось получше освоиться с этим прекрасным кораблём, но Синевал сказал, что это уже невозможно. Враг ждал их у Проксимы. Старкиллер ждал их у Проксимы. Земляне ждали их у Проксимы.

Их судьбы ждали их у Проксимы.

Трифан не принимал заметного участия в последней войне. В основном он служил помощником при Шакири, великом воине, павшем во время атаки Шеридана в битве у Марса. Трифан был для него тем же, кем был его друг Нерун для Бранмера. Но потом Нерун и Бранмер поднялись до самых высоких позиций в организации Рейнджеров, — и занимали их до тех пор, пока один из них не умер, а другой не исчез таинственным образом, — а Трифан всё это время прозябал без почестей и наград.

И так было до тех пор, пока Синевал не взял власть в свои руки. Синевал хорошо знал Трифана и даровал ему титул и должность Шай Алита, а также сделал его командиром флота Белых Звёзд. Он занял должность, оставшуюся вакантной после того, как Калейн возвысился и стал Сатаи.

Трифан не посрамит доверие Синевала. Здесь, у Проксимы, он отплатит за него сторицей.

Первой из гиперпространства вышла Белая Звезда девять, — «Вален», — а вслед за ней в пространство Проксимы вторгся весь остальной флот минбарцев.

Здесь пролегал Второй Рубеж, и минбарцы вышли к этой невидимой черте.

По другую её сторону их незримо ждали Тени…

Глава 4

«Придет Враг… и мы обретем единство с другой половиной своей души в войне против него. Вместе мы пойдем во тьму и пламя, чтобы принести Свет…»

Эти строки обрели бессмертие как часть предсказания Валена, которое было создано в конце последней Великой войны. Для минбарцев, не веривших в богов, Вален являлся самым близким эквивалентом бога.

«Минбарец, не рожденный от минбарца, он явился из ниоткуда в самые страшные дни Великой войны, принес победу над Тенями, сформировал Серый Совет, оставил после себя великие пророчества…»

И его предсказания исполнялись, но никто не мог предвидеть, что происходить это будет именно так. Только Деленн, только одна она, потратившая столько времени и сил на изучение его слов, помнившая их до последней строчки и знака препинания, только она могла оценить истинную, горькую иронию происходившего.

Две половины души сближались друг с другом, и шли они во тьму и пламя, но сближались они, чтобы сразиться, а тьму и пламя порождали сами.

Спустя десять лет после Битвы на Рубеже и последовавшего опустошения Земли, минбарцы и земляне снова сошлись в битве. Но на этот раз Древний Враг участвовал в ней на стороне землян, которые отдали все, что у них было, в уплату за свое право на существование. Может быть, людей Земли можно было простить за то, что они так легко позволили Теням взять их под свою опеку. На вопрос «Что вы хотите?» нетрудно ответить, когда пределом ваших мечтаний является возможность спокойно жить в мире и перестать каждую ночь в страхе поднимать взгляд к небу в ожидании грозящей гибелью инопланетной армады.

Но минбарцы, чем можно оправдать то, что делали они? Ничем, кроме случайной гибели одного-единственного человека. Ничем, кроме гордыни и высокомерия их вождя, Синевала. Ничем, кроме упорного желания добить уже поверженного врага, уничтожить людей, утративших все, чем те когда-то располагали.

В Битве на Втором Рубеже мог быть только один победитель, и им должны были стать Тени.

Но… надежда живет до последнего…

Деленн была Сатаи Серого Совета, избранницей Дукхата. Если бы не крутой поворот судьбы, из-за которого она оказалась на пути Шеридана, бежавшего с Минбара, сейчас она занимала бы место в Круге Девяти. Но она полагала, что, несмотря на ее отсутствие в течение целого цикла, она не утратила уважения и влияния Серого Совета, что к ее словам прислушаются. Если будет так, то можно предотвратить надвигающуюся трагедию, — сделать то, чего она не сумела сделать тогда, у самой Земли.

Во время ее плена у землян с ней произошли серьезные перемены, — и физические, и духовные. Процесс ее превращения в Кризалисе был жестоко прерван, и теперь, быть может, ее тело медленно убивает самое себя, но, тем не менее, она являлась живым подтверждением сказанного Валеном: у землян и минбарцев одинаковые души. Если только она сможет продемонстрировать это перед Серым Советом, тогда, может быть, кровь не прольется…

Она не хотела предавать Джона. Она видела, что судьбы их двоих были тесно связаны одна с другой. Раньше она не испытывала подобного чувства даже по отношению к Неруну. Сейчас Шеридан был в боевой рубке своего нового корабля, «Пармениона», пытаясь одновременно сдержать натиск минбарцев и мощь Теней, чтобы спасти свой народ. Он был лишь инструментом в руках какого-то Пси-копа, который решил пойти ва-банк, и, не колеблясь, поставил на кон миллиарды жизней.

Всего лишь считанные минуты назад Джон говорил ей, что не верит никому. И почему он должен кому-то верить? Собственное правительство, которому он так долго служил верой и правдой, предало его. Теперь он вынужден выполнять чьи-то бессмысленные приказы. Он был вынужден убить свою собственную жену, которая, возможно, была соучастницей готовившегося против него предательства.

Джон солгал, хотя Деленн не могла знать этого наверняка. Но она была убеждена, что он верит ей, пусть даже он сам боится признаться себе в этом. Но он верил, а ей оставался лишь маленький шажок до надругательства над этой верой.

Он не подумал о том, чтобы ограничить ее доступ к системам связи. Они были отключены, но включить их не составило труда. Нерун и Драал обучали ее многим вещам, в том числе и технологиям связи. Земная техника была примитивна по сравнению с минбарской. Ей легко удалось понять, как задействовать всю систему и послать сообщение так, чтобы об этом не узнали в рубке.

Она сделала глубокий вдох и поморщилась от боли в груди. С каждым днем ей становилось все труднее дышать и даже ходить. Все ее тело превращалось в сплошную боль.

То же самое происходило и с ее духом.

— Прости меня, Джон, — прошептала она, зная, что у него нет и не будет причин прощать ее.

То, что она делала, было окончательным и бесповоротным предательством.

Но что значили две их судьбы перед судьбами миллионов, которые погибнут, если она не сделает этого здесь и сейчас.

Она включила передатчик.

— Говорит Сатаи Серого Совета Деленн из клана Мир. Земляне держат меня в плену на этом корабле под названием «Парменион». Его капитаном является Старкиллер. Я немедленно должна встретиться с Серым Советом. Вы поняли меня? Я немедленно должна встретиться с Серым Советом.

Все. Она отступила на шаг. Какой-нибудь корабль освободит ее отсюда, и ее доставят в Зал Серого Совета. Там она сумеет убедить их в том, что узнала сама.

Этому должен быть положен конец.

— Прости меня, Джон, — снова прошептала она.

— Прости меня.

* * *

А Лондо-то думал, что газы, адские машинки, угрозы и загадки были настоящими неприятностями…

Было похоже на то, что с тех самых пор, как он впутался в делишки Г'Кара, всеми окружавшими его людьми овладела настоящая мания, заставлявшая их пытаться застрелить его, отравить газом, взорвать, зарезать или наделать больших-пребольших дырок в корабле, на котором он имеет несчастье лететь.

Впрочем, он должен был честно признаться себе, что большая часть этих неудавшихся покушений явилась следствием обычной практики центаврианской политики. Обычный способ вхождения в придворную свиту императора подразумевал, что претендент должен был найти среди ограниченного набора пурпурных тапочек свободную пару, причем впоследствии, как правило, никого не интересовало, что произошло с их прежним владельцем. И Г'Кар тут был совершенно ни при чем. Но, тем не менее, если бы не этот шелудивый нарн со своим шелудивым Древним Врагом, Лондо ни за что не стал бы ввязываться в высокую политику, а вместо этого вел бы спокойную, благочестивую и набожную жизнь. (Следует, впрочем, уточнить, что центаврианская религия подразумевала, что если человек непрестанно пьет, ест, играет в азартные игры, напропалую кутит с женщинами и очень плохо себя чувствует поутру, то он поступает как истинный верующий. Вероятно, свою роль в этом играла теория, согласно которой тот, кто стремится к достижению подлинных высот духовности, должен получать при этом свою толику удовольствий).

Ладно, кого я пытаюсь обмануть? — подумал Лондо. — Я ведь и сам на их месте делал бы то же самое.

Но все же, взвалить вину за все свои беды на Г'Кара было гораздо приятнее.

После того, как он, общепризнанный покойник, покинул Приму Центавра, он обрел временное укрытие на борту военного корабля под названием «Валериус», капитаном которого был его племянник Карн. Лондо был не особенно доволен тем обстоятельством, что Карн решил избрать для себя военную карьеру, но его влияния оказалось достаточно для того, чтобы его родственник попал на корабль, который являлся скорее церемониальным судном, предназначенным для парадов, а не боевым кораблем.

К сожалению, никто не позаботился поставить об этом в известность нарнов.

Если смотреть фактам в лицо, нарны и центавриане были в состоянии войны друг с другом. Да, факты — вещь упрямая, но Лондо все-таки считал досадным недоразумением то обстоятельство, что нарны ухитрились напасть на них так далеко от зоны боевых действий. Он направлялся на Фрейллис-12, чтобы войти в контакт со своими информаторами и агентами на этой планете, и никак не предполагал, что по пути его ожидает встреча с нарнским крейсером.

Это просто абсурд! — думал Лондо. — Интересно, осведомлен ли его капитан о том, кто я такой? Если бы Г'Кар знал об этом, он бы… Если бы Г'Кар знал об этом… Если бы Г'Кар…

Ладно, даже если до Г'Кара несколько сложно дозвониться в последнее время, то его правая рука в Кха'Ри вполне доступна.

Лондо все-таки удалось вломиться в рубку связи и послать составленное в дикой спешке сообщение прямо на Нарн, используя специальную частоту и кодирование, которые были известны всем агентам Круга Света. Лондо уже не чаял получить ответ, но даже он был обескуражен, когда на связь вышел сам капитан нарнского корабля.

— Приветствую, министр Моллари, — сказал капитан. — Позвольте представиться: воитель На'Кал, капитан крейсера «Г'Ток». Мне кажется, министр, что мы с вами вращаемся в одних и тех же кругах.

Для Лондо это было новостью. Неужели у Г'Кара агенты есть буквально везде?

— Похоже, что это так, — осторожно ответил он. — Не будете ли вы любезны… в знак признания некоторых наших общих черт, прекратить вашу атаку?

— Уже. Я предан Г'Кару, а моя команда предана мне. К нам пришла весть, что Враг, наконец-то, перешел к активным действиям, и готовится сразиться в минбарцами в предстоящей битве у Проксимы. Г'Кар отдал нам приказ попытаться оказать помощь минбарцам. Аналогичной услуги он просит и у вас.

— О, боги! — ужаснулся Лондо.

Давненько он не принимал участие в настоящем бою, — в последний раз это случилось на Фрейллисе-12, и, все-таки… Неужели это его шанс тряхнуть стариной, и прославиться еще раз? Может быть, это его шанс отвоевать свое место при дворе?

— Я сделаю, что смогу.

— У вас есть на борту телепаты?

— Думаю, найдется один или два. А у вас?

— Да, хотя они и не очень сильны.

— Ну, что ж. Похоже на то, что Г'Кару удалось совершить невозможное, и теперь мы действительно будем сражаться на одной стороне, не так ли?

— Есть вещи, более существенные, чем застарелая месть, министр. Полагаю, у вас есть координаты Проксимы?

— Разумеется.

— Значит, встретимся там. — На'Кал вдруг замолчал. — Скажите, министр, вы игрок?

Лондо поразмыслил над тем, стоит ли лгать, и пришел к выводу, что в этом нет никакого смысла.

— Да.

— Спорим, что нам удастся уничтожить больше их кораблей, чем вам?

Лондо улыбнулся. Нарн, который говорит умные вещи — редкое явление. Но нарн с чувством юмора…

Такое бывает еще реже.

* * *

Маркус ждал… просто ждал, стараясь не смотреть на женщину, находившуюся вместе с ним в комнате. Она тоже ждала. Он не знал, чего. Выражение ее лица оставалось мрачным с тех пор, как она вернулась от генерала Хейга. Она нетерпеливо расхаживала по комнате, пила нарнское вино и просто ждала. Было очевидно, что Сьюзен ведет яростный спор сама с собой, хотя она до сих пор не проронила ни слова. Маркусу самому был не чужд душевный разлад, и ему были хорошо известны признаки этого состояния. Он не знал, что было предметом ее внутреннего раздора, и он был не уверен, что ему действительно хотелось бы узнать об этом. Он хотел знать лишь то, где находится Лита.

Маркус Коул совершил в своей жизни немало поступков, о которых он не мог вспоминать без стыда. Его пьяная покорность судьбе, когда пала Земля и его родную планету — Вегу-7 — захватили нарны. Тот факт, что ему посчастливилось выжить посреди тотального пиршества смерти. Его упрямое стремление стать телохранителем Шеридана, — только лишь с той целью, чтобы забыть о своих собственных проблемах. То, как он предал Литу, — и Шеридана, — не устояв перед чарами Ивановой.

И именно это заставляло его испытывать самый острый, самый жгучий стыд. Ему поручили выполнение задания, — крайне важного задания, — и он не оправдал доверия. Иванова так легко обвела его вокруг пальца, — заманила его в камеру, заперла, а сама получила возможность заняться какими-то собственными делами. Маркусу не было известно, чего сумела добиться Сьюзен, но он видел, каким ледяным был ее взгляд, когда она пришла освободить его из камеры. Он понял, что случилось что-то действительно ужасное.

Ему до сих пор не было известно, что произошло с капитаном Шериданом, Сатаи Деленн, командором Корвином… и Литой. Он не получал известий из внешнего мира уже без малого две недели. Иванова за это время много раз уходила и возвращалась, но он знал, что у него нет никакой надежды вырваться отсюда, даже если ее нет в комнате. Он мог сколько угодно молотить кулаками в стену и кричать имя Литы, но все было без толку. Полный тупик. А когда она была здесь…

Иванова вдруг встрепенулась и вскинула голову.

— Это начало, — прошептала она.

Она глубоко вздохнула и вызвала кого-то через коммуникатор. Маркус не расслышал, о чем она говорила. Он сумел расслышать одно лишь имя: «Уэллс».

Иванова присела и откинулась, глядя в потолок.

— Начинается, — не глядя на него, бросила она. — Минбарцы явились сюда и мои друзья готовы дать им бой. Естественно, мы победим. Они не могут противостоять нам. Мы слишком сильны.

Иванова засмеялась, но ее смех звучал крайне фальшиво.

— Мы победим, и после этого мы пойдем войной на них самих… для разнообразия. Нам всем больше нечего бояться, Маркус. И тебе больше нечего бояться.

Маркус как раз собирался спросить, что она имеет в виду, но в этот момент дверь открылась. Через порог шагнул охранник, — это был Боггс, — и одной рукой он втащил внутрь…

— Лита! — воскликнул Маркус. Он вскочил и ринулся, было, вперед, но Иванова с неожиданной быстротой двинулась ему наперерез. Минбарский боевой посох с шипением раскрылся в ее руке, преградив путь Маркусу. Боггс кивнул Сьюзен и ушел.

Маркус смотрел на женщину, которая занимала центральное место в его мыслях. Главная заслуга в развитии отношений между ними принадлежала именно Лите, а он долгое время излишне осторожничал. Только лишь недавно он начал понимать, как много она значит для него.

То, что Литу зверски избивали, было очевидно. Ее одежда постепенно превращалась в лохмотья, а лицо было покрыто синяками и кровоподтеками. Дышала она тяжело и хрипло, правый глаз сильно заплыл. Взгляд ее левого глаза был туманным и рассеянным.

— Посмотри на нее, — заговорила Иванова. — Где теперь ее форма, ее перчатки, ее значок?.. Где все, что помогало ей выделиться из толпы, быть особенной, не такой, как все? Видишь, если отнять у нее силу, в ней не останется ничего. Она точно такая же, как и все мы, если забыть о том, чем же она, все-таки, отличается от нас. Она обделена всем, что есть у каждого нормального человека. У нее нет семьи, нет любовника, нет… нет причины, чтобы каждый день просыпаться поутру.

Все это — под запретом для тех, кто работает на Пси-корпус. Им не разрешено быть счастливыми. Те, в чьих руках находится Корпус, никогда не согласятся, чтобы хоть один-единственный телепат испытал эти маленькие радости в жизни, потому что это может вызвать у них самих тоску по собственному запретному счастью.

Маркус, не отрываясь, смотрел на Литу. Она подняла голову и поглядела на него. Выражение ее лица подействовало на Маркуса подобно удару ножа в сердце.

— Ты сейчас чувствуешь себя так же, — обратилась Иванова к Лите, — как моя мать чувствовала себя каждый день с тех пор, как они нашли ее. Вот так… так и я бы чувствовала себя, если бы вы нашли меня. С самого детства я так боялась вас… боялась вот этой штуки.

Она склонилась над Литой, и посох, который она держала напротив груди Маркуса, покачнулся. Он шагнул, было, вперед, но Сьюзен оттолкнула его на прежнее место. Она грубо сорвала значок Пси-корпуса с одежды Литы и поднесла его к своим глазам.

— Это всего лишь кусочек пластика. А я боялась его… попусту боялась вас все это время. Это не более чем пластик, а вы — не более чем такие же слабые, беспомощные существа, как и все мы, если у вас отнять вашу силу.

Теперь я хорошо понимаю, что мне нечего больше бояться.

Смотри на нее, Маркус. Все это время ты слышал от нее только ложь. Она не стеснялась использовать на тебе свою силу. Каждый раз, когда вы оставались вместе, она насиловала тебя телепатией, и самое страшное то, что ты ничего не знал об этом, а она забивала тебе мозги своими лживыми уверениями в любви.

Пси-корпус не знает, что такое любовь, Маркус. Она просто использовала тебя. Она хотела воспользоваться твоей наивностью, чтобы заполучить в свое распоряжение кусочек недоступной для нее настоящей жизни.

Маркус вздрогнул, когда увидел краем глаза что-то расплывчатое рядом с собой. Он повернулся, и холодный ужас разом сдавил ему горло.

(Черное, оно кричит в его голове, земля рвется, оно поднимается, кричит в его голове, большое черное порождение Ада кричит в его голове, кричит в его голове…)

Маркус понял, что перед ним Тень. Две Тени. Он пошатнулся и отпрянул назад, сверзившись на пол.

— Она не способна любить тебя, Маркус, — сказала Иванова. — Только я могу любить тебя.

Она крепче сжала посох в руках и опустила взгляд на Литу. Лита что-то пыталась сказать Сьюзен, но язык ей не подчинялся.

Маркус попытался двинуться вперед, но на его пути выросла Тень.

Иванова занесла посох для удара…

* * *

— Шай Алит, мы принимаем передачу.

Трифан повернулся к рейнджеру, который сказал это. Само это обращение заставило его испытать миг гордости и торжества, но он тут же напомнил себе о деле. Великий Синевал и Сатаи Калейн доверили ему этот пост. Он не даст им повода для разочарования.

— Это… это от нее. От За-вален.

Трифан вздрогнул. Деленн, бывший член клана Мир, бывший член Серого Совета, бывшая избранница Дукхата, бывшая минбарка. А теперь, она — не более чем За-вален, предательница своего народа, добровольная служительница Тьмы. Серый Совет совсем недавно поразил ее проклятием За-вален, что дословно означало «тень, брошенная на Валена». Ни один минбарец не имел права разговаривать с ней, смотреть на нее, и даже произносить ее имя. Она стала отверженной.

По законам минбарской расы, Трифан должен был проигнорировать это сообщение, сделать вид, что его просто не существует, как не существует и ее самой, но… идет война, и практическая необходимость важнее абстрактных принципов. Если эта передача подлинная…

Но даже Трифан не мог позволить себе думать дальше.

— Оповестите Серый Совет, если возможно — Сатаи Калейна лично. Пусть они решают, что нам делать.

— Может быть, мы должны сперва узнать содержание сообщения? Вдруг это важно, Шай Алит?

— Она За-вален, — возразил Трифан. — Ее слова — пыль, ее сердце — камень. Что бы она ни говорила, это не имеет для нас никакого значения.

Ритуальные слова не могли скрыть гнева и досады, бурлящей в душе Трифана. Он знал Деленн, хорошо знал. Осознавать, что теперь она отверженная… было больно.

Но долг стоял на первом месте. Долг и честь.

Трифан не знал, что заставило его в этот момент взглянуть вперед — инстинкт или просто счастливая случайность. Но получилось так, что он оказался первым, кто увидел их, — на переднем экране звезды померкли, когда огромные черные корабли возникли из ничего, подобно призракам. Устрашающий визг резанул внутренний слух Трифана. Он с хрипом втянул в себя воздух и, мысленно, не разжимая уст, взмолился, прося Валена о помощи.

Перед ним были Тени.

* * *

Генерал Лорел Такашима не была новичком в космических сражениях. Собственно говоря, все, кто служил в Вооруженных Силах Земли после ее гибели, имели боевой опыт. Она видела минбарские корабли, реющие в небосклоне Марса, и она наблюдала невероятный прорыв капитана Шеридана вот на этом самом корабле в центр минбарской армады. Такашима не любила Шеридана, но уважала его заслуги. «Вавилон» принадлежал ему, а не ей.

То же самое относилось и к его команде…

Когда Шеридан угнал корабль, большая часть команды была не на борту, — этих людей допрашивал Уэллс со своими секьюрити, а кое-кто просто был не на месте. Из тех, кто полетел, многие предпочли остаться с капитаном, но было достаточно и таких, которые вернулись, и среди них были люди Бестера.

Ничего удивительного в том, что Бестер не потрудился объяснить, что произошло с «Вавилоном» и куда делся капитан Шеридан, не было. Только что занявший пост президента Кларк высказался сквозь зубы по этому поводу, но позволил делам идти своим ходом. Генерал Хейг на глазах становился недееспособным, и не проявил интереса к этому событию. Мистер Уэллс, конечно же, интересовался, но он интересовался всем и всегда. А Такашима…

Она испытывала неприятное ощущение, но это было не просто беспокойство перед боем с минбарцами. «Вавилон» был главным звеном обороны Проксимы — с Шериданом или без него, — и он непременно должен был оказаться на ее переднем крае, но…

Почему у нее было такое чувство, будто происходит что-то странное? Может быть, тому виной засевший в памяти сегодняшний разговор с какой-то женщиной из персонала рубки? Она, по всей видимости, была человеком Бестера, но… почему же Лорел казалось, что она ее где-то уже видела?

Такашима остановилась и посмотрела на эту женщину. Это была привлекательная блондинка, очень элегантная на вид. Нет, ей не приходилось с ней встречаться, но все же…

— Прошу прощения, напомните мне, кто вы, — попросила она.

— Лейтенант Стоунер, — ответила ей женщина. — Второй лейтенант.

Такашима задумалась. Она никогда не слышала ни о каком лейтенанте Стоунер. Теоретически, она могла бы сейчас заглянуть в записи, чтобы идентифицировать личность Стоунер, но приближались минбарцы, и у нее не было времени, чтобы отвлекаться на второстепенные дела, и еще… и еще, ей, почему-то, не хотелось этого делать.

Приборы засекли появление двух других тяжелых крейсеров землян, и Такашима не удивилась. Ей казалось, что она прямо-таки… ожидала этого.

Послышался сигнал вызова через видеотерминал. На экране возникло изображение сурового, грубоватого военного с длинным шрамом на лице.

— Говорит полковник Ари Бен Зайн, капитан крейсера «Озимандиас», — проговорил он. — Рад встретиться с вами, генерал.

Его голос говорил о прямо противоположных чувствах.

— Аналогично, полковник.

Такашиме приходилось встречаться с ним один раз. Тогда она была всего лишь курсантом, а он уже прославился как герой Нового Иерусалима. Все считали, что он давно погиб. Что ж, Бестер не упустит возможности сделать сюрприз.

— Они здесь. Отбой.

Изображение пропало, и Такашима услышала голос одного из офицеров рубки, лейтенанта Франклина. Его слова не интересовали Лорел. Она знала.

Минбарцы пришли.

* * *

— Дядя Лондо, во что ты намерен нас втравить?

Хороший вопрос, — подумал Лондо. То, что он один сумел остановить атакующий нарнский крейсер, это одно, но его намерение залезть в самое пекло — это уже нечто совсем другое.

Минбарцы слева, Тени и земляне справа, а «Г'Ток» и «Валериус» болтаются посередине, изо всех сил стараясь достать Теней и увернуться от выстрелов землян и минбарцев.

В такие моменты Лондо охватывало острое желание поселиться в сельской местности и заняться хозяйством. Луга, поля, скот и все такое. И никаких тебе громадных, черных, похожих на насекомых кораблей, никаких сумасшедших пари с нарнами, никаких… никаких приключений, славы, почета, никакого шанса принести пользу своему народу.

— В интереснейший спор, Карн, — ответил Лондо. — В самое захватывающее пари из всех, что мне приходилось когда-либо заключать.

— Дядя Лондо, а ты точно не выпил?

— Да ты что, Карн! Как ты мог подумать обо мне такое?! Разумеется, я выпил! Но дело вовсе не в этом. Ты же не позволишь какому-то там нарну обставить тебя только потому, что ему в этом бою повезет больше, чем тебе, не так ли? Мы — центавриане, Карн! Каждый из нас стоит двух нарнов или землян!

— Конечно, мы не позволим!

— Хорошо. Итак, ты знаешь, что делать?

— Да, использовать наших телепатов, чтобы тормозить их корабли, а потом их… того…

— Хорошо, Карн, молодец. Ты быстро учишься. Что ж, ты человек военный, так что с этого момента поступай, как знаешь. А если я тебе вдруг понадоблюсь, ищи меня в этой каюте вот тут, под кроватью. Удачи тебе.

Первый раз в истории нарны и центавриане сражались бок о бок против общего врага. Жаль, что земляне и минбарцы не извлекли из этого должный урок.

* * *

Битва у Проксимы, — или, как ее назовут впоследствии, Битва на Втором Рубеже, — представляла собой запутанный клубок событий. Все вокруг двигалось, кружилось, менялось на глазах, и не было в этом движении почти никакого замысла и стратегии. Для землян, чьи жалкие силы обороняли Проксиму, не имело значения ничего, кроме задачи во что бы то ни стало удержать Рубеж. Для минбарцев это было противостоянием с древним Врагом, которого следовало уничтожить, чтобы завершить начатое за тысячу лет до этого. Это было сражение на стороне Света против Тьмы.

Для команды и капитана «Г'Тока» это было служением своему почитаемому вождю и делом чести — чести народа Нарна. Для капитана Карна Моллари это было исполнением желания его слегка помешанного дяди, а также, делом чести — чести народа Центавра. Оба капитана понимали, что им предстоят тяжелые объяснения со своими начальниками, но это произойдет только в том случае, если в этом бою им посчастливится остаться в живых. Но если будет так, между ними возникнет нерушимая дружба.

Для капитана Бен Зайна и мистера Харримана Грея имели значение лишь приказы, которым они следовали, от линии которых не следовало уклоняться. Согласно им, они сражались и не были намерены сдаваться. Для Лорел Такашимы это была простая задача — удержать Рубеж. Но задача эта вдруг стала казаться немыслимо трудной, — все вокруг тонуло в бездне кричащих голосов, мельтешащих людей и ее мыслей, всплывающих откуда-то из глубин сознания.

Для Шай Алита Трифана это был шанс заработать себе бессмертную славу, оправдать возложенное на него доверие. Для Сатаи Калейна это была боевая операция, которую следовало проводить по всем канонам военного искусства. Для Великого Синевала это было продолжением его судьбы, шанс построить то будущее, которое по праву принадлежало ему и его народу. Для Сатаи Хедронна, Ленанна и Ратенна это был день, когда минбарцы перестали быть палачами, а стали хирургами, вырезающими зло из тела Галактики.

Для посла Сьюзен Ивановой это был день, когда она избавилась от своего страха. Для воительницы Джа-Дур это было началом строительства нерушимого монумента в память о ее народе.

Для генерала Хейга это был последний день, когда он считал себя достойным уважения человеком. Для президента Кларка это был славный день. Для мистера Уэллса это было время, когда все его расчеты и вычисления окажутся либо доказаны, либо опровергнуты. Для Бестера это был период испытаний и закалки. Для Г'Кара это было началом ответного удара. Для Маркуса это был переходный момент, — ему предстояло сделать выбор. Для Литы это стало временем скорби. Для Та'Лона в этот день имела значение только возможность успеть вовремя.

Для Деленн, За-вален, это была слабая, сумасшедшая надежда на мир. Для пилота эскадрильи Старфьюри Ниомы Конналли это был нескончаемый кошмар без малейшего шанса проснуться. Для капитана Шеридана и командора Корвина…

* * *

Для капитана Шеридана и командора Корвина пришло время выбирать.

Шеридану, конечно же, приходилось сражаться с минбарским флотом. Корвин всегда был рядом с ним. Они оба не испытывали страха. Шеридана переполняла та уверенность высшего рода, что всегда приходила к нему в бою. Это давало ему возможность забыть обо всем остальном, — о Бестере, об Анне и Кларке, о Деленн, и полностью сосредоточиться, стать тем, кто раз за разом выходит из боя победителем. Корвин не испытывал подобной уверенности, но сосредоточен он был не меньше капитана.

Обычная стратегия Шеридана в подобной ситуации подразумевала минирование точки входа в систему, ведение продолжительного сдерживающего боя и заманивание минбарских кораблей в минные ловушки. Этот номер сработал с «Черной Звездой» и позволял им компенсировать их неспособность брать на прицел корабли минбарцев. Однако претворению этой стратегии в жизнь мешали две проблемы…

Первая заключалась в том, что он появился здесь практически одновременно с минбарским флотом, а заранее поставленных минных полей не было. По какой бы причине Правительство Сопротивления ни отказалось от этой меры, это означало, что Шеридану придется действовать быстро, выдвигая вперед свои истребительные эскадрильи, чтобы, не жалея пилотов, сформировать защитный барьер. Это даст ему время для медленного отхода и постановки мин. Ему оставалось надеяться лишь на то, что как можно больше Старфьюри успеют вернуться на корабль вовремя, до того, как он активизирует мины.

Вторая проблема была даже более серьезной. Тени.

Шеридан успел закончить первый слой минного поля, параллельно с этим сдерживая атаки минбарцев, когда первый корабль Теней промчался мимо «Пармениона». Шеридан вдруг услышал в своей голове истошный, буравящий нервы визг, и на мгновение застыл. Бросив взгляд на обзорный экран, он был потрясен видом того, что предстало перед ним. Ему еще ни разу не доводилось видеть так близко и отчетливо корабли Теней, но у него не было никаких сомнений, что это большое, черное, почти живое, похожее на паука существо и есть их корабль.

Визг подействовал на всех, кто был в рубке. Корвин поморщился, а многие другие трясли головами или прижимали ладони к ушам.

Все, кроме одного человека.

Алиса Белдон смотрелась в рубке неуместно. Вообще говоря, Шеридан плохо понимал, зачем Бестер решил снабдить корабль телепатом.

Но ему вот-вот предстояло выяснить это.

Алиса сосредотачивалась. Она крепко зажмурила глаза и сжала кулачки. С ее ладони капала кровь. Шеридан перевел взгляд на тактический дисплей перед собой. Эта штука… корабль Теней… он не двигался. Казалось, он был парализован.

Шеридан посмотрел на Корвина. Было совершенно ясно, что его помощник тоже заметил это.

— Кажется, полдела уже сделано, — сказал Корвин.

— Мне тоже так кажется. И напомните мне, когда вернемся, чтобы я не забыл прибить Бестера.

«Поступайте, как сочтете нужным» — говорил Бестер. Шеридану казалось, что эти слова были сказаны в связи с одними лишь минбарцами. Но Бестер имел в виду не только их. Наконец-то все кусочки головоломки встали на место. Бестер прислал сюда свои корабли, чтобы дать бой Теням. Телепаты служили своего рода оружием против них. Бестер загонял его в угол.

Шеридан вспомнил все самые горячие, самые проникновенные слова Деленн о Великой войне и о Древней Тьме. До этого момента он был еще не до конца убежден, что поверил им. Даже после того, что было с ними на Вавилоне 4. Теперь же он верил.

Он неслышно прошептал ее имя. Те, кто, наверное, были внутри этого корабля, стали причиной смерти Анны — неважно, прямо или косвенно. Это они проникли в Правительство Сопротивления, они убили его жену, из-за них он стал беглецом и предателем.

Шеридан поглядел на Корвина, который в ответ лишь пожал плечами.

— Орудия бакборта, беглый огонь по этой штуке, — приказал Шеридан. — Разорвать ее в клочья!

Все, кто был в рубке, сразу же заулыбались, будто и не ожидали иного приказа.

Как сказал один великий человек пару с лишним тысячелетий назад: «Alea jacta est.»

Жребий брошен.

* * *

Здесь повсюду Тьма, — думал Та'Лон. — Мертвящая, ужасная Тьма.

Он чувствовал ее — рассеянную в воздухе, стелющуюся по земле, кроющуюся в людях, с которыми он встречался и разговаривал. Они сами отдали себя Врагу, не зная, или не желая знать о том, что будет дальше. Да, они сделали это потому, что над ними довлел страх. Но дела это не меняет — они теперь во власти Тьмы.

Повсюду была объявлена тревога, чтобы люди успели укрыться в убежищах. Эти убежища не спасут их, если минбарцы сделают с Проксимой то же самое, что они сделали с Землей. Люди знали это, и поэтому не шли туда. Вместо этого они собирались в Главном Куполе, устремляя взоры к небу. Они ждали, — ждали, когда это небо расколется ослепительным светом, который станет знамением конца их существования.

Та'Лон был одинок, но он обязан был выполнить свое задание. Найти Маркуса Коула. Найти Литу Александер. Освободить их из плена Тьмы, которая поглотила эту планету.

Охранники Службы Безопасности были такими же людьми, как и все остальные. Многие из них просто паниковали. Многие покинули свой пост, — может быть, желая провести последние мгновения своей жизни со своими любимыми и детьми, может быть, чтобы забыться в тумане опьянения и не ведать о приближающейся смерти. Может быть, по какой-то иной причине.

Попасть в правительственный комплекс в Главном Куполе оказалось несложно. Еще достаточно давно Г'Кар обзавелся детальными планами всех крупных городов и комплексов всех планет, представляющих собой силовые центры Галактики. Никогда не знаешь, что именно пригодится…

Сперва Та'Лон попытался попасть в следственный изолятор. Но на страже стоял охранник, в душе которого сохранялся холодный профессионализм, хотя и он висел на волоске над бездной отчаяния. Он не пустил Та'Лона, уцепившись за свой служебный долг так, будто от этого зависела его жизнь.

Поэтому Та'Лону пришлось пытать счастья в другом месте. Удача оказалась на его стороне.

В коридоре он заметил расхаживающего взад и вперед землянина, в глазах которого было настоящее горе и отчаяние. Он выглядел опустошенным, измученным и… потерянным.

У Та'Лона были фальшивые документы, удостоверявшие, что он — нарнский советник по вопросам безопасности. Охранник у следственного изолятора настаивал на проверке их подлинности, но у Та'Лона не было времени на это. Они и так неплохо помогли ему добраться досюда.

Землянин разговаривал сам с собой, непрестанно повторяя одни и те же два слова.

— Минбарцы идут. Минбарцы идут. Минбарцы идут.

Увидев Та'Лона, он остановился. Нарн разглядел на его мундире знаки отличия генерала.

— Вы?.. — прошептал генерал. — Я помню вас. Это было… это было…

Теперь и Та'Лон вспомнил его, и был поражен, поняв, что эта жалкая фигура перед ним и есть тот некогда спокойный, уверенный в себе генерал Хейг, каким он помнил его со времен прошлой войны с Центавром. Земляне тогда помогли нарнам, — точнее говоря, помог Шеридан, что, по сути, означало то же самое. Генерал Хейг тогда прилетел в город Г'Хоражар для совещания с Кха'Ри. Та'Лон тогда служил в вооруженных силах Нарна и командовал группой охраны генерала Хейга.

Конечно, это было задолго до Г'Кара. Задолго до Неруна. Это было миллион лет назад.

— Генерал Хейг, — медленно проговорил Та'Лон.

— Вы погибли, — пробормотал Хейг. — Вы… погибли. Я был уверен, что вы погибли. Мы все… погибли. Все погибли… Минбарцы идут.

— Вы не знаете, где находятся Маркус Коул и Лита Александер? — задал вопрос Та'Лон.

Он не надеялся получить осмысленный ответ, но, может быть, может быть, ему улыбнется счастье… Этот человек был не под властью Тьмы, но под властью безумия.

— Нет! — закричал вдруг он. — Нет! Я… О, Господи Боже, кто я теперь? Веселая компания в преисподней… сказала она. В преисподней…

Хейг закрыл глаза.

— Комната шесть, нулевой этаж, серый сектор. Идите. Спасите их! Пожалуйста… цена… цена слишком высока.

Та'Лон кивнул и тихо поблагодарил Хейга. Он собрался уйти, но повернулся к генералу и напоследок похлопал его по плечу. Хейг никак не отреагировал. Ему оставалось надеяться лишь на то, что смерть придет раньше, чем он осознает, что случилось с его народом.

Та'Лон подошел к воротам Серого Сектора и застыл на месте. Дорогу загораживал землянин, сопровождаемый двумя охранниками.

— Даже при разгуле анархии должен соблюдаться какой-то порядок, — сказал командир. — Даже у хаоса есть своя цель. Можете ли вы рассказать мне о вашей?

* * *

Белые Звезды рвались вперед, обходя сверху и снизу минное поле, поспешно поставленное Шериданом. Минбарцы видели своих врагов. Земные корабли, которые они собирались уничтожить, и защищавших их Теней. Гораздо ближе к центру системы, возле самой Проксимы-3, шел ожесточенный бой с участием одного нарнского, одного центаврианского, двух земных кораблей, а также множества кораблей Теней, но то было далеко. Здесь же, на окраине системы Проксимы, минбарцы снова, как во время оно, противостояли Теням. И теперь им не помогали ни ворлонцы, ни Изначальные, ни Вален. Однако на их стороне был Старкиллер.

Первые корабли Теней, кричащие порождения ночного мрака, возникли перед Белыми Звездами. Белые Звезды были быстрее, чем крупные корабли минбарцев, и они первыми ринулись в атаку.

Но Тени были быстрее их.

Сдвоенный сфокусированный залп двух Белых Звезд ударил по черному кораблю. Минбарцам уже приходилось иметь дело со своим Древним Врагом и до этой битвы, в мелких стычках. Корабль, найденный ими на Марсе, был уничтожен, как и те два, с которыми они бились у Ганимеда. Но никогда еще Враг не противостоял им в таком количестве, никогда еще им не приходилось видеть столь ужасающую мощь.

Другой корабль Теней взмыл над Белыми Звездами, разрывая их на части энергетическим ударом. Раненый корабль отступал, а на его место выдвигались два других. Появились еще Белые Звезды, и их объединенная ударная мощь возросла. Неслышимый визг черного корабля разнесся повсюду, когда его шипы с одной стороны пожрало яркое пламя. Минбарцы на обоих кораблях ощутили этот крик. Через мгновение закричали и они, когда Тени нанесли ответный удар.

Тени наступали, тесня Белые Звезды назад. Одна из них перешла в контратаку — ринулась вперед, на короткое время заставив Теней убраться с дороги.

Но Теней было слишком много… Слишком много…

* * *

Синевал стоял в центре Зала Серого Совета, Один в круге Девяти. Он смотрел на разворачивавшуюся перед ним битву спокойно и терпеливо.

В отличие от многих членов Совета, Синевал был непревзойденным стратегом и тактиком. Приливы и отливы в ходе сражения были для него открытой книгой. Он умел определять слабые места, оценивать уязвимость вражеских и своих сил, надежность позиций и обороны.

В данный момент было еще слишком рано говорить о каком-то определенном исходе боя. Теней было больше, чем он ожидал, но минбарский флот по-прежнему превосходил их числом. Присутствие целых трех тяжелых крейсеров землян удивило его, — один из них был тот самый «Вавилон», который так хорошо запомнился ему со времени атаки у Марса, — но еще больше его удивило то обстоятельство, что два других атаковали силы Теней так же активно, как и корабли минбарцев. Синевал не ожидал такого поворота дел, но отнес происходящее на счет ужаса, вероятно, охватившего, наконец-то, землян при виде тех, с кем они заключили союз. Присутствие военного корабля нарнов и крейсера центавриан стало еще один сюрпризом для него, и, главным образом, потому, что они сражались против общего врага спина к спине.

Было очевидно, что в рамках игры ведутся свои игры, и Синевалу не нравилось, что кто-то еще осмеливается вмешиваться в череду событий.

— Великий!

Это сказал Калейн. Синевал повернулся к нему, испытывая раздражение оттого, что ему пришлось оторваться от созерцания битвы.

— Мы получили сообщение. От… нее. От За-вален.

Синевал видел, как вытянулись лица Ратенна и Ленанна, двоих членов религиозной касты, все еще остававшихся в Совете. Эти двое больше всех протестовали против принятия решении о наименовании Деленн За-вален — отверженной. Синевал и сам ничуть не верил в то, что он твердил членам Совета — что Деленн ушла вместе со Старкиллером сама, что она помогла ему совершить побег с Минбара, что она по своей воле стала работать на Врага. Тем не менее, в его интересах было делать вид, что он верит в то, что говорит. Без Деленн Серый Совет мог прислушиваться только к его словам.

И все же…

Синевал слушал записанное сообщение — послушник, который принес его Калейну, воспроизвел его для всех. Когда оно кончилось, в зале повисла тишина. Синевал знал, что думает каждый из членов Совета. Его собственные мысли находили выражение в одном-единственном слове.

Старкиллер.

Шеридан ускользнул с Минбара, убил двоих членов этого собрания, и искалечил — физически и эмоционально — еще троих. На его совести смерти бесчисленных минбарцев. Он осмелился дерзко смотреть на самого Синевала прямо в этом Зале. Тот факт, что Шеридан также косвенно способствовал тому, что Синевал занимает сейчас свое место, не был забыт Великим. Напротив, это было еще одной причиной, по которой ему не терпелось расправиться со Старкиллером.

— Доставить их сюда, — приказал Синевал. — Обоих — Старкиллера и Де… и За-вален. Заковать их и привести ко мне для праведного суда.

Эта война кончится здесь, в небесах Проксимы, но ее конец невозможен, пока не умрет Шеридан, и пока Де… пока За-вален не будет наказана за свою измену.

Синевал знал, что у людей есть хорошая пословица. Великие державы всегда строятся на крови.

Он построит минбарскую державу на крови двоих людей.

* * *

Капитан Бен Зайн чувствовал, как встает во весь рост перед ним зло, сконцентрированное зло множества тысячелетий. Он радовался этому. Он — солдат, он — воин. Он сражался во множестве битв, и каждый раз он оставался в живых. Он выживет и на этот раз.

Стоящего рядом с ним Грея будто ударили в подбородок, — его голова дернулась назад, выдавая силу телепатического поединка. Бен Зайн пользовался преимуществом, атакуя орудиями обоих бортов и носовой батареи. Он уже сражался с Тенями раньше. Непобедимый враг — это миф.

Его не удивило, что «Вавилон» вдруг стал сражаться вместе с ним. Ему было известно о многих, если не обо всех маленьких секретах Бестера. Но появление нарнского и центаврианского кораблей, вступивших в бой вместе, оказалось для него неожиданностью.

Бен Зайн погрузился в упоение боя, ощущая два противоречивых переживания — ярость сражающегося воина и спокойную безмятежность человека, который примирился с неотвратимой гибелью.

Пока длится этот бой, он знает, что он бессмертен.

* * *

— Минбарские истребители атакуют!

Шеридан выругался.

Защитный барьер из истребителей был почти полностью съеден противником, но таким образом он выгадал время, чтобы поставить минное поле и сосредоточить свои атаки на кораблях Теней. Он все никак не мог привыкнуть к мысли, что ему приходится сражаться с новым противником. Теперь же минбарцам удалось прорваться сквозь минное поле. Он не удивился — рано или поздно это все равно бы произошло, но он желал бы знать, чего им это стоило.

— Задействовать перехватчики, вести заградительный огонь всеми батареями! — приказал он, посмотрев на Корвина, который приник к тактическому дисплею, судорожно управляя ходом боя вокруг корабля.

В данный момент Тени вели массированную атаку против минбарцев. Шеридан предпочел бы предоставить двум противникам возможность перемалывать друг друга, но он понимал, что скоро обратят внимание и на него.

Он метнул взгляд на Алису Белдон. Она стояла, тяжело привалившись к корпусу дисплея, и тяжело дышала. С ее помощью к этому моменту ему удалось уничтожить два больших корабля Теней и еще невесть сколько малых, но это отняло у Алисы почти все силы. Она была на пределе. Она подняла взгляд и изможденно улыбнулась.

Черт тебя побери, Бестер! — мелькнула мысль у Шеридана. — Зачем ты впутал в это дело детей?

Корабль затрясся под массированным огнем минбарцев. Перехватчики старались на пределе своих возможностей.

— Абордажная капсула! — воскликнул Корвин. — Но ведь…

Шеридан тоже испытал изумление. Минбарцы никогда не брали корабли на абордаж. Они действовали иначе. Если уж они решились на такой шаг, значит, им действительно что-то очень нужно на «Парменионе»…

Он широко раскрыл глаза.

— Деленн! Дэвид, мы можем сбить ее?

— Нет. Она слишком маленькая, чтобы пострадать от заградительного огня, и на ней тоже эта маскировочная штука, поэтому мы не можем взять ее на прицел.

— Ах, черт! Прикажите… пусть Сотня ребят мамаши Ко'Дат бегом направляется в то место, где они предположительно будут прорываться. Направьте сообщение… — он подумал о Деленн. — Нет, не надо. Я сам пойду и позабочусь о ее безопасности. Мистер Корвин, принимайте командование. Я скоро вернусь.

Корвин остолбенело смотрел, как Шеридан выбежал из рубки. Это больше, чем просто поразило его. Что же за чувства он испытывает к Деленн, если поступает так?

Он перевел взгляд на минбарский флот и сглотнул. Он не был Старкиллером, но он многому научился у этого великого человека.

Он знал, что ему делать.

* * *

Деленн выпрямилась, услышав сигнал тревоги. Она закрыла глаза и стала думать о Джоне. Она не знала, возненавидит ли он ее за это, но она была готова принять его ненависть как должное. Другого выхода не было. Она чувствовала, как повсюду вокруг гибнут люди ее народа. Тени были слишком сильны, а минбарцы — слабы. Подгоняемые гордыней и высокомерием, они сделали для своего поражения не меньше, чем сами Тени.

Она открыла дверь и вышла из каюты. Минбарцы придут за ней. Ее доставят на корабль Серого Совета, и она сумеет положить этому конец.

Она едва удержалась на ногах, когда корабль сотряс мощный толчок, и через некоторое время услышала звуки боя. Слегка приподняв платье, она побежала вперед. Она должна сделать это!

Завернув за угол, она попала в один из причальных отсеков для челноков. Помещение было набито дерущимися нарнами и минбарцами, сверкали выстрелы, мелькали мечи и посохи. Ее ушей достигал звон ка'токов и боевых посохов, крики умирающих и хрипы раненых.

Закрыв глаза, она молча взмолилась о прощении греха.

Ей нужно найти командира минбарского отряда. Вероятно, она сможет узнать его или ее. И командир, конечно же, поймет, что это она. Она начала медленно пробираться вдоль стены отсека, уклоняясь с пути нарнов, надеясь, что ей удастся пройти незамеченной.

У ее ног рухнул нарн, из раны на шее хлестала кровь. Он умоляюще протянул руку к ней, но она молча шагнула в сторону, стараясь сдержать рвущиеся наружу рыдания. Она не смотрела на его отчаянные, подстегиваемые туманящей разум болью, конвульсии и споткнулась о его руку, распростершись на полу. Она поползла, было, вперед, но почувствовала, как нарн, движимый предсмертным ужасом одиночества, схватил ее за лодыжку.

Прямо над ней бились друг с другом нарн и минбарец, в их руках блистали посох и клинок, — покрытые вековой славой орудия. Они приблизились, и минбарец упал. Деленн попыталась отползти вбок, но он свалился ей прямо на спину. Ее ударила слепящая боль, и она на какое-то время потеряла сознание.

Когда она пришла в себя, бой заканчивался. Нарны отступали, но сумели укрепиться в главном коридоре, ведущем из причальных отсеков к другим помещениям корабля. Минбарцы медленно продвигались вперед. Деленн застонала и, зажмурив глаза от боли, выкарабкалась из-под лежавшего поверх нее тела. Она медленно перевернулась на спину и открыла глаза.

— Деленн!

О, нет.

Джон мчался вперед, выбивая пистолетным огнем минбарцев, пытавшихся приблизиться к ней. Нарны, воодушевленные его примером, начали контратаку. Минбарцы, под влиянием кипевшей в них ярости и гордости, ринулись им навстречу.

Корабль снова содрогнулся всем корпусом, и Деленн упала лицом вниз. Джон тут же подхватил ее и прижал к груди.

Ох, Джон, нет. Я не… я не хотела…

Он вдруг отпустил ее и резко обернулся, мгновенно открыв огонь. Минбарский воин завалился на бок, пораженный выстрелами в упор — в грудь и в голову. Шеридан, однако, был чем-то озабочен. Прижавшись спиной к стене, он начал возиться со своим оружием. Энергетическая капсула исчерпала свой заряд.

Кровь. Столько крови. Столько смерти. Все из-за нее. Так много смерти…

— Прости меня, Джон, — тихо сказала она.

У нее не было оружия, но она в нем и не нуждалась. Нерун и Драал хорошо обучили ее искусству рукопашного боя. Она нанесла удар Джону в живот. Его рефлексы предупредили его об опасности, но заблокировать удар он уже не успел. Он согнулся пополам, и она рубанула ладонью по его шее. Шеридан без чувств свалился на пол. Деленн увидела, как что-то блеснуло на его поясе. Это был ее боевой посох, тот самый, который Сьюзен Иванова отняла у нее на Минбаре, тот самый, который она подарила Джону в знак взаимного доверия, когда они покинули Вавилон 4.

Доверия, которое она только что растоптала.

Она сняла оружие с его пояса и заметила, что прямо перед ней стоит воин. Он произнес всего лишь одно слово:

— Старкиллер.

— Его надо оставить здесь, — сказала воину Деленн. — Вы слышите меня? Оставьте его здесь. Я Сатаи Деленн из Серого Совета, и я требую, чтобы меня доставили туда. Этому надо положить конец. Пожалуйста, послушайте меня. Это должно кончиться.

В ответ воин произнес еще одно слово.

— За-вален.

* * *

Сьюзен посмотрела вниз и наткнулась на обреченный взгляд Литы Александер. Телепатка уже смирилась с тем, что ей придется умереть. Для Сьюзен это было совершенно очевидно. Она сломана. Она кончена.

Сьюзен занесла посох. Больше нет смысла бояться. Больше нет причины просыпаться в холодном поту по ночам. Больше нет резона прятаться.

Она поглядела на Маркуса. Он страшно бледен и выглядел так, будто ему очень хочется сделать что-то, но это не в его силах. Двое Теней стеной стояли между ним и Сьюзен. Она изобразила на лице нечто такое, что, как она надеялась, можно было принять за ободряющую улыбку…

Ее голову вдруг потряс взрыв. Она не знала, закричала ли она на самом деле, или это ей лишь казалось, но на нее вновь обрушилась весь ее страх и вся ее боль и мука. Это было страшное насилие, — кто-то вторгался в самые сокровенные глубины ее души, куда она позволяла входить лишь своей матери.

Сьюзен снова закричала, на этот раз в полный голос. Лита. Но как?.. Наркотики… Уэллс уверял ее, что… что… Ворлонец. Ворлонец!

Она почувствовала, как посох вывалился из немеющих пальцев. Она продолжала кричать не переставая. Она рухнула на колени и кричала, визжала, и вскоре весь мир сократился для нее до одного лишь этого неистового визга.

Она чувствовала, что Тени отступают. Они могли сопротивляться телепатически наведенной боли ничуть не лучше, чем она. Вообще говоря, гораздо хуже.

Боль прекратилась — или ей так показалось. Но ее крик не смолк. Она превратилась в… бессловесный, безжизненный обрубок, неспособный ни двигаться, ни дышать, ни говорить. Только кричать…

И кричать…

* * *

Нигде Тьма не бывает так сильна, как за стеною крепости сил Света…

Несущая Смерть сидела в одиночестве в своем убежище, которое она загодя приготовила для такого случая. Она чувствовала присутствие Теней где-то рядом с этим кораблем. Они победят. Конечно, а как же иначе?

Она понимала Теней. Она не была ни их рабом, ни их слугой, но их добровольным союзником. Если бы только они проявили активность каких-то тридцать или сорок лет назад, ее народ до сих пор бы жил, а может быть, и господствовал бы в Галактике.

Пусть дилгары погибли, пусть им никогда больше не подняться из могил, но их должны запомнить… Она сделает так, что для ее народа будет построен неуничтожимый монумент, и как забавно будет то, что создаст его та самая раса, которая уничтожила дилгар, на руинах другой расы, — той, что приютила ее.

Не просто так ее прозвали Несущей Смерть. Она сделала необходимые приготовления… Строительству ее монумента крови положено начало.

* * *

Лита отползла подальше от Сьюзен. Агент Теней чуть не свалилась прямо на нее. Она не переставала визжать.

Лита сама не понимала, что произошло. Она помнила, как ее избивали, помнила допросы и грубую иронию Уэллса, его жестокую словесную пытку. Она помнила наркотики. Она помнила, как пыталась прикоснуться к разуму Маркуса, и у нее ничего не получалось. Она помнила нависшую над ней угрозу…

И еще она помнила слово. Слово, сказанное голосом, живущим в ее сознании, голосом, который она до сих пор не могла понять.

НЕТ!

И тогда она ударила. Полусознательно, не понимая, отчего и зачем, она нанесла удар всеми своими силами, создавая вспышку мысленной агонии.

Единственный, кого она видела, был Маркус. Когда он взял ее на руки, она почти забыла о том, где находится. Одно мгновение, она просто наслаждалась его теплом, тем, что он находится рядом с ней.

Но только лишь одно мгновение…

Тени двигались. Она увидела это чуть раньше Маркуса и оттолкнула его прочь. Она слышала голос, говоривший с ней, заботливо и осторожно направлявший ее. Она закрыла глаза и устремилась за силой в самую глубь себя, сквозь барьер наркотиков, сквозь боль, немоту и страх…

Она ударила еще раз. Тени остановились и зашатались. Одна из них вдруг склонила к полу… ей показалось, что голову. Другая колебалась, ощущая присутствие своего древнего врага внутри Литы.

Маркус двинулся вперед. Подхватив оброненный Ивановой посох, он ударил по ближайшему существу. Он не имел навыков обращения с таким оружием, но это не имело значения. Держа его почти как бейсбольную биту, двумя руками за один конец, он замахнулся и…

Первая Тень рухнула, ее конечности судорожно задергались. Маркус, целясь в район шеи, ударил один раз, два раза, три… Тень не шевелилась.

— Маркус!

Лита на мгновение потеряла концентрацию, и вторая Тень рванулась в атаку. Ее нога вскинулась и полоснула по груди Маркуса. Он опрокинулся навзничь, и Лита снова послала ментальный импульс. Казалось, это не произвело на Тень ни малейшего эффекта. Она продолжала наступать на упавшего Маркуса.

Действуя инстинктивно, Маркус правильно распорядился оружием, которое ему ни разу до этого не приходилось держать в руках. Он выставил вперед конец посоха, и Тень, налетев на него с тошнотворным хрустом, завалилась назад. Маркус вскочил на ноги и замахнулся посохом точно так же, как и в прошлый раз…

Лите не было надобности прибегать к телепатии, чтобы почувствовать его усталость и дурноту. У нее самой тоже были эти ощущения, но она не придавала им значения. Оружие выпало из рук Маркуса и он застонал от боли, причиняемой ему ранами. Лита кинулась к нему и крепко обняла его, не думая об их боли, а только о том, что, наконец-то, они вместе.

Она поцеловала его, впервые без вхождения в его разум. Так было… гораздо лучше. Это уже не было вторжением. Иванова назвала ее ментальным насильником, и это была правда. Лита никогда раньше не чувствовала такой стыд за свои прошлые злоупотребления телепатической силой.

Она не поняла, что Иванова нападает. Она даже не заметила, что та перестала кричать. Но Маркус все видел.

Он отбросил Литу в сторону и двинулся навстречу Сьюзен. Иванова схватила посох, испачканный в крови, слизи, покрытый клочками хитина. В ее глазах было полнейшее безумие, неистовое, мучительное горе и застилающая взгляд кровавой пеленой ярость…

Ее посох уже летел вперед, когда Маркус отшвырнул Литу в сторону. Удар был нацелен на Литу, но Иванова, казалось, была уже не в силах изменить его направление, а Маркус — отразить его.

Иванова мастерски владела оружием. В конце концов, она ведь владела им уже целый год. Он почти стал частью ее тела.

Позднее Лите казалось, что в последнее мгновение Сьюзен пыталась остановиться, когда поняла, кого она сейчас поразит, но было слишком поздно. В тот момент Лита не замечала ничего этого.

Она могла лишь стоять и смотреть, как посох вонзается в грудь Маркуса, разрывает кожу, и мускулы, разламывает ребра.

Удар пришелся в сердце.

Глава 5

Это была сказка, очень старая сказка — ее он услышал еще ребенком. Услышал и запомнил, и мечтал о том, чтобы она превратилась в быль.

Сказка о доблестном рыцаре, о прекрасной даме, о гадких чудовищах и злой колдунье. Там говорилось о захватывающих приключениях, о том, как рыцарь проник в логово зла и убил чудовищ, а потом завоевал руку и сердце прекрасной дамы.

В жизни не всегда бывает так, как в сказке.

Маркус Коул в детстве читал много книг о геройстве и волшебстве, и они глубоко запали в его душу. Но дороже других подобных книг для него были легенды о короле Артуре. Он читал о Камелоте, о походах за Граалем, о битве при Камлане… О самом короле Артуре и его верной Джиневре, о Ланселоте Храбром и о Галахаде Чистом, о Гавейне и Зеленом Рыцаре, о Парсифале — Рыцаре Грааля, о таинственном и мудром Мерлине, о Гэрете — рыцаре с кухни, о колдунье Моргане… Маркус Коул жил мечтами о рыцарях, о Круглом Столе, он сам страстно желал однажды стать рыцарем, чтобы прожить свою жизнь согласно правилам чести, в служении возвышенной цели, следуя долгу перед чем-то, что было бы значительнее его самого.

Его мечтам не суждено было исполниться.

Да, он нашел некое подобие того, что искал, но только лишь после того, как его дом был разрушен, его брат погиб, после того как он потерял все, что имел.

Маркус знал о том, кто такие Тени, знал о том, на что они способны. Может быть, даже больше, чем кто-либо еще на Проксиме до судьбоносной Битвы на Втором Рубеже. Он видел подлинное обличье их черной, неистовой ярости. Он не переставал видеть их в своих снах, слышать их режущий душу крик.

Никто не понимал его. Никто не мог понять этого. Капитан Шеридан видел в них всего лишь врагов, с которыми ему предстоит драться, то же думал и командор Корвин. Для Сатаи Деленн они были элементом пророчества, судьбы и предназначения. Даже Лита не могла понять его полностью, хотя она, должно быть, видела их образ в его беспокойном сознании.

Нет, один человек его все-таки понимал. Сьюзен Иванова. Посол Теней. Маркусу Коулу было поручено следить за ней, наблюдать, записывать и докладывать. Разумеется, ей было известно о его намерениях, и они месяцами вдвоем занимались тем, что без конца спорили о разных вещах. Но в итоге случилось кое-что непредвиденное.

Она понимала его лучше, чем кто-либо другой. Она знала, каково это — потерять все, что было у тебя в жизни, она тоже испытывала боль от утраты отнятых у нее жестоким миром мечтаний. Она знала, что значит по-настоящему хотеть общаться с кем-то, понимать его, жить в мире и согласии…

Можно было сказать и не ошибиться, что Сьюзен была родственной душой для него, гораздо более близкой, чем могла бы быть Лита, но она отдала себя служению Теням. Что бы за этим не стояло — сила ли, слабость, искреннее убеждение в правоте их дела, — она добровольно стала слугой Тьмы, а этого Маркус Коул не сделал бы никогда, он не принял бы это и на краю гибели.

Но он шагнул через край.

Высоко над его головой сражались и умирали минбарцы. Их влекла на Проксиму как необходимость, так и жажда крови, и они пришли, и Тени ждали их здесь. Теперь же их судьба была предрешена. Еще там был Шеридан вместе с крайне необычной группой союзников, сведенной вместе одним человеком, который мог бы очень хорошо понять чувства Маркуса по отношению к Теням. Маркус встречался с ним, но эта встреча оказалась столь краткой, что у них не было ни малейшего шанса разделить свои переживания, почувствовать связь друг с другом.

На самой Проксиме-3 шла столь же смертельная схватка.

Доблестный рыцарь спас прекрасную даму, но случилось одно маленькое, несущественное отклонение от классического сценария.

Доблестный рыцарь был мертв.

Лужа его крови медленно растекалась по полу…

* * *

Во имя Валена…

Минбарский крейсер, — это был «Вармейн», — развернулся, обрушив ураганный огонь из своих передних батарей на огромную, черную тень, маячившую над ним. Казалось, корабль Теней был по какой-то причине парализован, неспособен уклониться от орудий крейсера, рвущиеся из которых зеленые струи пламени выжигали его плоть. Он отчаянно боролся с чем-то невидимым, рвался из невидимых цепей, сковывавших его.

Вдруг эти цепи лопнули.

«Вармейн» пытался удержать прицел на черном корабле, но тому удалось рывком уйти в сторону. Было очевидно, что корабль Теней сильно поврежден. Почуяв запах крови, «Вармейн» перешел в атаку.

Два других корабля Теней возникли перед ним, и их лучи рассекли крейсер на части…

— Во имя Валена… — вырвался одновременный вздох у Хедронна, Ленанна и Ратенна.

Синевалу показалось, что даже в устах Калейна послышалось имя древнего мессии.

Синевал ни в чем не винил их. Серый Совет хорошо знал, что придет день, о котором сказано в пророчествах, когда минбарцы снова пойдут в бой против Древнего Врага. Они знали об этом, и каждый из них по-своему готовился к приходу этого дня, но никто из них не мог предположить, что это обратится вот такой… бойней.

Никто, кроме Синевала. Он мечтал об этом дне с самого детства, с тех пор, как его в первый раз привели в храм. Он видел своим мысленным взором и этот день, и много других дней, и он знал, что его судьба предначертана.

— Нам удается уничтожать их корабли, — подал голос Сатаи Маток.

Еще один воин, но гораздо более умеренного умонастроения, нежели сам Синевал. И гораздо более слабый. Он был ранен во время нападения Шеридана у Марса. С тех пор ему так и не удалось стать таким же, каким он был раньше.

Это было правдой. Синевал своими глазами видел, как отдельные корабли Теней вдруг оказывались парализованными, прикованными к месту неведомой силой, что позволяло крейсерам и Белым Звездам расправляться с ними, но для этого требовался мощный, сосредоточенный, продолжительный огонь. Время работало против минбарцев, и Тени были слишком быстры.

— Недостаточно, — ответил воину Хедронн. — Мы проигрываем. Мне кажется, нас ждет провал.

Синевал не стал обращать на него внимания. Хедронн был стар и замкнут в круге своих примитивных представлений, характерных для мастера. Что он мог понять? Синевал непрерывно анализировал ход битвы. Победа была еще возможна. Почему-то с Тенями сражались не только минбарцы. Были и другие корабли — нарнский тяжелый крейсер, центаврианский боевой корабль, а также три корабля землян — с которыми, по идее, Тени были в союзе. Синевал не любил тайн и загадок, но ему приходилось признавать очевидное, — эти пять кораблей как-то сдерживали натиск Врага.

Победа всегда возможна, покуда воин еще жив и сражается до последнего издыхания.

— Прислушайся к нему, Синевал, — раздался вдруг новый голос.

Голос, который не раздавался в стенах этого зала уже почти целый цикл. Он был почти таким же, каким его запомнили все, стоявшие тут.

Двое послушников в белых одеждах ввели Деленн в Зал и, поклонившись, ушли, оставив ее в одиночестве в самом центре круга. Синевал наблюдал, как Сатаи смотрели на нее — кто с осторожностью, а кто и с отвращением. А почему бы и нет? Вид Деленн мог вызвать отвращение у кого угодно.

Синевал проигнорировал ее присутствие. Его взгляд был устремлен ввысь, к образам кипящей вокруг битвы.

— Синевал! Выслушай меня и его, во имя Валена!

Деленн схватили только что на борту земного крейсера. О том, на каком положении она находилась там — пленницы или гостьи, можно было лишь строить догадки. Минбарский отряд был, в конце концов, выдворен оттуда, но им удалось захватить два немаловажных трофея. Первым из них была Деленн. А вторым…

Вторым был сам Джон Шеридан. Старкиллер.

С этим можно и подождать. Его уже бросили в камеру, в которой ему отныне предстоит гнить, и на этот раз уже никакое чудо не спасет его. Да, — думал Синевал, — с Шериданом можно подождать, но Деленн… Пусть Совет увидит это собственными глазами. Пусть они все увидят, чем она стала теперь.

Синевал увидел, как погибла еще одна Белая Звезда. Он неслышно прошептал молитву Валену за упокой ее команды.

— Синевал!

Теперь он, наконец-то, повернулся, и посмотрел на ту, которая еще совсем недавно была самым сильным и уважаемым членом Совета. Но потом вдруг возник Старкиллер. Синевал не верил, что она действительно помогла ему совершить побег. Синевал не верил, что она действительно могла совершить предательство, перейти на сторону Врага. Синевал не верил, что все, что она делала, было продиктована чем-либо, кроме стремления сделать как лучше для Минбара.

Но Синевал верил, что честность в политике — это нонсенс, и еще он верил, что кого-то нужно принести в жертву во имя спасения всех.

Он сказал ей всего лишь одно слово. Одно простое слово.

— За-вален.

Когда он произнес это слово, его слуха достиг ответный всхлип отчаяния. Он расслышал бы этот звук, даже если бы вокруг грохотала неистовая метеоритная буря. Он никогда не сможет забыть его.

Всего лишь одно слово. «За-вален».

Отверженная. Тень, брошенная на Валена. Ни один минбарец не имел права смотреть на нее, говорить с ней, и даже произносить ее имя. Это было так, как если бы она вообще никогда не рождалась, не существовала, а то существо, что стояло перед ним, было не более чем тенью.

— За-вален.

Это сказал Калейн. Он бросил это еще более грубо, чем сам Синевал. Калейн верил тому, что говорилось об измене Деленн. Он верил потому, что Синевал убедил его в том, что это правда. Калейн занял то место в Совете, где раньше стояла она.

— За-вален, — сказал Хедронн.

Синевал не знал, действительно ли Хедронн также поверил ему, но это его абсолютно не волновало. Сам облик Деленн, — это тошнотворное получеловеческое лицо, — сделал достаточно, чтобы уничтожить ее в глазах Хедронна.

Слово пролетело по кругу.

— За-вален.

Даже Ратенн и Ленанн произнесли его, не глядя ни на что, кроме пола у себя под ногами.

Синевал поднял вверх руку и вперился взглядом в ее глаза. Он видел, как в них умирает, гаснет прежний свет мудрости и доброты. Да, он не должен был вообще смотреть на нее, но он был Великий, и он чувствовал себя вправе ломать одну традицию за другой.

— За-вален! — загрохотал его голос.

— Нет! — закричала она. Это было не просто слово, а крик отчаяния. — Нет! Послушайте меня! Вален был землянин! Они наши собратья! Они — другая половина нашей души! Они…

Два послушника выступили из темноты по знаку Синевала и грубо увлекли ее прочь. До слуха Синевала доносились звуки, очень похожие на рыдания.

Деленн теперь поняла, что случилось с ней, и Совет понимал это до конца. Сейчас эти девять человек больше, чем когда-либо еще, были во власти Синевала.

Но он уже утратил свою власть над ходом битвы.

Синевал был воин и командир. Он сражался со многими врагами, он много раз смотрел смерти в лицо, но никогда в его душу не проникал страх. За самого себя. Но вот страх за тех, кого он вел в бой… Он помнил имена всех, кто отдал свою жизнь, сражаясь за него. Было тяжело вспоминать их, но еще тяжелее было их забыть.

Он проиграл сражение. Для Синевала это было уже совершенно ясно. Они еще могли победить, но уже не здесь и не сейчас. Он чувствовал, что его рот словно наполнился горьким пеплом.

Он вошел в центр круга и широко распростер руки. Он закрыл глаза.

— Начать отход! — раздался его приказ. — Мы не можем добиться успеха. Отход на исходные позиции!

Слова «отступаем, уходим» застряли в его горле, и ему не хватило сил произнести их.

Калейн и Маток тут же начали отдавать приказы командирам флота, выделяя группы прикрытия, чтобы защитить отступающие корабли. Синевал не мог заставить себя прислушиваться к этому.

Победа была еще возможна. Она всегда возможна, покуда воин сражается до последнего издыхания. Но никогда еще она не была так далека от него.

* * *

Она дышала все реже и тяжелее. Она из всех сил цеплялась за край приборной панели. Ее ноги подкашивались, а голова отказывалась держаться прямо.

— Корабль Теней уничтожен, сэр, — доложил майор Кранц.

Корвин не отрывал взгляда от Алисы.

— В данный момент непосредственной опасности нет.

— Хорошо, — подытожил Корвин. — Попытайтесь выйти на связь со всеми нашими уцелевшими Старфьюри. Сформируйте из них небольшую группу ближнего прикрытия. Как идет ремонт корпуса?

— Временная заплата на поврежденный сектор поставлена. Уровень девять пока отрезан полностью.

Корвин кивнул и вдруг рванулся вперед. Он еле успел подхватить Алису, — ноги перестали держать ее. Он осторожно опустил ее на пол. Ее глаза были закрыты, а дыхание едва ощущалось. Она выглядела так, будто только что пешком добежала с Земли на Марс.

— Сэр, как насчет капитана Шеридана?..

Корвин поглядел на Кранца.

— Нам едва хватает сил, чтобы защитить самих себя, майор. Если у нас получится, мы попытаемся вернуть капитана, но ни при каких условиях он сам не приказал бы нам рисковать кораблем и всей командой в глупой попытке спасти его жизнь.

Она так юна, — думал он. — Что делает Бестер, зачем он отправляет на войну тех, кто только начинает жить? Сам Корвин был старше, когда пришел на «Вавилон», но даже его все тогда воспринимали как ребенка.

Чего хочет добиться Бестер?

Битва на Втором Рубеже постепенно превращалась в запутанную бессмыслицу. Она начиналась так просто. Были минбарцы. Была Проксима-3. Остановить их, чтобы они не добрались до нее. Но тут возникли Тени и Бестер со своими тайными планами, и его телепаты повсюду. А потом прилетела штурмовая группа минбарцев, которая проникла на корабль и ушла, захватив и Сатаи Деленн, и капитана Шеридана. И еще на Корвина свалилась небывалая ответственность…

— А вы не припоминаете тот случай, когда вы сами нарушили приказ Правительства Сопротивления в глупой попытке атаковать минбарцев на их территории, чтобы спасти капитана Шеридана? — настаивал Кранц.

Проклятье! — подумал Корвин. — Откуда он узнал об этом?

Во всем громадном пространстве, где разворачивалась Битва, по всей видимости, присутствовало лишь два человека, которые были в курсе планов своего начальника, — Альфреда Бестера, эсквайра. Но капитан Ари Бен Зайн и его непременный спутник мистер Харриман Грей (P10) на радиосвязь не выходили. Может быть, это было следствием простой радиоинтерференции или каких-то помех. А может быть, очередной корабль Теней оказался для них последним.

И если это так, то многие вопросы остаются без ответа.

— Есть связь с «Озимандиасом»? — задал вопрос Корвин.

— Нет, сэр, — отозвался один из техников. Какая же у него фамилия? Гуэрра? Да, что-то в этом роде. — Ни звука.

— А что с «Вавилоном»?

Это было странно, если вокруг еще оставалось что-то, что можно было бы счесть странным. «Вавилон» был кораблем капитана Шеридана. После того, как он… был, в некотором роде, вынужден бежать с Проксимы, Бестер возвратил его Правительству Сопротивления. Корвин предполагал, что в следующий раз, когда ему придется увидеть этот корабль, его орудия будут палить по нему. В конце концов, ведь Правительство считало его и капитана предателями, сочувствующими минбарцам.

И вот теперь «Вавилон» нежданно-негаданно сражается, как и они, против Теней, которые, вроде бы, являются союзниками Правительства Проксимы.

Корвин давно отчаялся понять всю Вселенную. Он был бы счастлив, если бы ему удалось до конца понять хотя бы свой собственный маленький ее уголок.

Ресницы Алисы задрожали, и он встретил ее взгляд.

— Командор, — пробормотала она. Это был не ее голос, не голос той жизнерадостной молодой девушки, с которой они с капитаном разговаривали так недавно. — Ком…

— Они пока далеко, — сказал ее он. — Отдыхайте.

Она попыталась кивнуть в ответ, но у нее явно не хватало сил на это.

— Командор! — воскликнул вдруг Гуэрра, если его и в самом деле звали именно так. — Кажется, минбарцы отходят.

— Думаете, они намерены отступать?

— Возможно.

Корвин задумчиво мял лицо ладонью. Что в действительности минбарцы могут противопоставить Теням? В самом ли деле они отступают?

Или это просто какая-то хитрость?

— Следуйте за минбарцами, — решился он. — Но сохраняйте дистанцию, и если хоть один из этих здоровых паучищ покажется поблизости, удирайте со всех ног.

— Я… могу… — зашептала Алиса.

— Нет, — отрезал Корвин. — Вы не можете.

Он перевел взгляд на корабли минбарцев.

Где-то там… сейчас был капитан. Корвин думал о том, удалось ли ему уже убежать к этому моменту. Это ведь только вопрос времени…

* * *

В камере было темно, но он и не думал, что будет иначе. Капитан Шеридан за долгие годы привык блуждать во тьме.

Когда это началось? Когда он впервые шагнул на эту затянутую мглой дорогу? В той камере, с Ивановой? В рубке «Вавилона», когда он убил свою жену? В момент своей яростной, безумной атаки на минбарские корабли у Марса?

Или это все было предначертано свыше? Может быть, с самого детства его предназначением было блуждать во тьме?

Шеридан не верил в Судьбу, но это еще не означало, что Судьба не верила в него.

Деленн. Все сходится на ней одной. Что же она такое? Она — минбарка, Сатаи, дирижер войны, что велась против его народа. Сколько людей были бы живы, если бы она просто сказала несколько слов иначе? Сколько утраченных жизней на ее совести?

И все же… и все же… с ней ему было… уютно. Как-то раз она сказала ему, что между их душами существует связь, которая служит продолжением их бессмертного, неувядающего единства в прошлых жизнях. Хотя Шеридан и мог поверить в это до конца, но он чувствовал себя рядом с ней так хорошо, как ему никогда не бывало рядом с кем-либо еще. Даже с Корвином. Даже с Анной.

Иногда ему даже удавалось забыть, что она минбарка.

И вот… Одна часть его сознания, — та, что заставила его ввязаться в Битву у Марса, кипела злобой и осознанием совершенного предательства. Она предала его. Только из-за нее он оказался здесь. Он поверил ей, помогал ей, рисковал своей карьерой, своей жизнью ради нее, и вот теперь, она предала его. Эти мысли, эта ненависть кипела в той половине разума Шеридана, которая впервые прожгла все преграды, вырвалась на свободу в Битве у Марса. Военная тактика, стратегия, линии снабжения, помощь союзников… все, чему его учили, все, что служило ему надежной опорой в прошлом… все полетело тогда к чертям, и он стал на короткое время машиной. Бесчувственной, безжалостной машиной, единственным назначением которой было — убивать.

Но была и другая половина его сознания. Та, в которой продолжало жить выражение обиды и утраченной невинности в ее глазах после того, как он ударил ее на пепелище Веги-7. Та, которая не могла забыть, как она пришла, чтобы помочь ему на Вавилоне 4. Та, которая помнила, как он вернулся из путешествия на Нарн и увидел ее, избитую, замученную, почти сломленную… Та, которая поверила ее словам об общности их душ.

Дверь открылась, и он увидел на пороге ее. Как будто его мысли вдруг обратились в реальность. Мгновение она стояла там, на фоне света, льющегося снаружи, потом шагнула вперед. Шеридан успел заметить за дверью две фигуры, перед тем, как она закрылась, и снова стало темно.

— Деленн? — осторожно спросил он.

Она не ответила, но он слышал звук дыхания и легкий шорох ее шагов. Это была она.

— Деленн.

На этот раз уже тверже. Почему она ничего не отвечает? Ей настолько стыдно за совершенный поступок? Или она пришла сюда только чтобы позлорадствовать?

— Джон… — зашептала она. — Джон… я…

Он почувствовал, как близко она стоит к нему, но не решается коснуться. Он слышал звук ее дыхания, — она дышала тяжело и с содроганием на каждом вдохе. Как будто едва сдерживала рыдания.

— Джон…

В его разуме шла схватка, но потом одна из сторон победила, а другая ушла. Он протянул руки и обнял ее. Она уронила голову на его плечо и заплакала. Джон не помнил, чтобы она плакала хоть раз. Несколько раз она была близка к этому, м еще он слышал, что мистеру Уэллсу все-таки удалось сломать ее своим жестоким моральным избиением, но до сих пор он не верил в это по-настоящему.

Она рыдала так, как рыдает человек, только что потерявший все.

Джону было достаточно того, что он просто обнимает ее. Обвинения в предательстве и гнев подождут.

У него есть время. Достаточно времени, чтобы стоять и держать ее в своих объятиях.

* * *

Время от времени во Вселенной рождаются существа, чьи деяния приносят им разносящуюся по всем ее уголкам славу. Некоторым из них даются имена и прозвища, отвечающие сути их поступков. Таким, например, был капитан Шеридан по прозвищу Старкиллер. Его боялись не только минбарцы. Его участие в прошлой нарно-центаврианской войне оказало существенное влияние на ее ход и стало причиной того, что заносчивые нарны не пали под натиском возрождавшейся мощи Центавра. И среди членов Лиги Неприсоединившихся Миров было много таких, кто узнал, в чем сила Шеридана, и тоже называл его Старкиллером.

Кроме Шеридана были и другие, кто удостоился столь же широкой известности. Все шире и шире становилось известно имя Синевала, впервые прославившегося в начале войны землян и минбарцев. На все лады обсуждался его стремительный взлет от Шай Алита через Сатаи и Энтил-За к титулу Великого. Имя Г'Кара было не менее популярно. Величайший герой нарно-центаврианской войны, превратился в пророка и непримиримого борца против Тьмы. Его учение повлияло на многих нарнов и, медленно, но верно, прокладывало новый путь в будущее для его народа.

Но было и еще одно существо, которое заслужило печальную славу не своей храбростью или мудростью, не благодаря своему мастерству, но жестокими убийствами и невиданным злом. Это была дилгарская воительница Джа-Дур, чьи кровавые походы в Неприсоединившихся Мирах оставили за собой след из миллиардов трупов, бесчисленных увечных, раненых, умирающих людей и принесли ей прозвище Несущая Смерть. Существовало всеобщее убеждение, что она давно мертва — погибла или от руки некогда сильного Земного Содружества, освободившего Неприсоединившиеся Миры от этого бедствия, или когда солнце Дилгара вспыхнуло, обратившись в сверхновую, или просто умерла от старости в каком-нибудь забытом всеми уголке космоса.

Убеждения бывают опасны.

Прошло уже много времени с тех пор, как она договорилась с отдельными членами минбарского клана Клинков Ветра о предоставлении ей убежища, обещав взамен передавать результаты своей гениальной научной работы в области биогенетики и биологического оружия. Некоторые из созданных ей образцов были с ужасающим эффектом использованы на начальном периоде войны против Земли.

Но время шло, и многие из тех, кто договаривался с Несущей Смерть, ушли в небытие, — кто погиб в войне, кто умер от старости, кто был убит самим Старкиллером. Все, кто знал о ней, умирали, а она продолжала жить, не переставая совершенствовать свой эликсир бессмертия, до тех пор, пока не остался лишь один человек, посвященный в тайну.

Синевал унаследовал ее вместе с главенством в клане Клинков Ветра, после того, как его предшественник погиб на «Черной Звезде». Синевал не был рад этому. Он рассматривал Несущую Смерть как что-то мерзкое, вроде злокачественной опухоли в самом сердце Минбара, но он был связан узами долга и был обязан закрывать глаза на то, что она продолжает свои исследования, продолжает творить черные преступления. Синевалу не были известны все подробности, но он бы не удивился, если бы получил доказательства того, что таинственная и неожиданная вспышка эпидемии Драфы, подчистую уничтожившая цивилизацию маркабов — дело ее рук.

Синевал считал, что теперь он навсегда избавился от Несущей Смерть. После того, как он принял титул Великого, у него появилось достаточно власти, чтобы положить этому конец. Он изгнал ее с Минбара. Его чувство долга не позволило Синевалу убить ее, как бы ему этого ни хотелось. Но он был уверен, что его положение будет надежной защитой от любых попыток возмездия с ее стороны.

Он ошибся.

Несущая Смерть была более чем жива, и у нее появились союзники, — люди, которых до глубины души возмущало то, что Синевал намеревался сделать с Минбаром, люди, которые были готовы отказаться от собственной чести ради того, чтобы получить власть в свои руки.

Несущая Смерть долго ждала, что это случится, и нельзя сказать, чтобы она была не готова к такому исходу.

Напротив.

* * *

До самого конца дней своих Лита Александер не забудет вид распростертого тела Маркуса.

Не в силах сделать это будет и Сьюзен Иванова.

Обе они таинственно, подспудно связали свои жизни с этим высоким, темноволосым человеком, которому удалось уцелеть, когда погибла его родина. Лита стала для него спутником, другом, несостоявшейся любовницей. Сьюзен стала для него врагом, любовницей и, неожиданно, той, что оборвала его жизнь.

Сьюзен оцепенело молчала, глядя на тело, лежавшее у ее ног. Казалось, что смерть ее хранителей-Теней как-то странно повлияла на нее. Она не двигалась. Ее рука безвольно разжалась, и металлический посох, замаранный в крови Маркуса, со звоном упал на пол. Ее словно что-то парализовало.

Лита же действовала.

Она открыла свой разум, прислушиваясь к голосу ворлонца, живущего внутри нее. Этот голос только что давал ей силы, чтобы перебороть действие противотелепатических препаратов и поразить Иванову. И она сделала это снова, не задумываясь, ни о чем не заботясь. Она просто сделала это.

Сьюзен закричала, когда Лита ворвалась в ее мозг, круша все мысли, воспоминания и чувства, которые встречались ей по пути, — все, что делало Сьюзен Ивановой той женщиной, которой она была. Спустя некоторое время, Сьюзен перестала кричать. Лита не останавливалась, продолжала стирать личность Ивановой до тех пор, пока у нее еще оставались силы, пока она сама не рухнула на колени, балансируя на грани потери сознания. Иванова не кричала, — она просто глядела бессмысленными глазами в потолок, жалко постанывала, по ее телу пробегали волны судорог.

Лита с усилием втянула в себя воздух, у нее потемнело в глазах, но она поползла вперед. В ноздри ей бил запах крови Маркуса, запах слизи мертвых Теней. Запах смерти.

А вдруг он еще жив? — родилась в ее голове сумасшедшая мысль, первая подлинно отчетливая мысль за последние дни. — Может быть, я еще могу прикоснуться к нему… войти в его разум хоть один, последний разок… Может быть…

Но нет, надеяться было уже не на что. Маркус умер. Его грудная клетка была разворочена, его сердце и легкие превратились в жуткую кровавую кашу, — настолько сильным был удар Ивановой. Лита нежно притронулась к его лбу. Глаза Маркуса остались широко открытыми. Даже за гранью смерти, их переполняла тоска и боль. Даже в самом конце он не нашел счастья, к которому так стремился.

Она закрыла ему глаза, будучи не в силах больше выносить их остановившийся взгляд. Она тихо произнесла его имя один раз, потом еще. Этого не может быть… это… это нечестно. Это нечестно! Почему он должен был умереть? Почему?..

На этот раз ворлонец не стал предупреждать ее.

Иванова схватила Литу за ногу и рванула на себя. Лита увернулась и попыталась откатиться в сторону, но Иванова рухнула на нее сверху, стиснув обеими руками горло Литы.

— Что… что ты со мной… сделала? — хрипло прокричала Иванова — Что… ты сделала?

Лита не могла в это поверить. Она ведь… она же уничтожила разум Ивановой, стерла ее личность! Это… это было просто невозможно. Что с ней такое сделали Тени, что она стала способна выдержать это?

А может быть, она все-таки перестала быть прежней. Глаза Ивановой были прямо перед глазами Литы, и она видела в них лишь звериную ярость, черное, неистовое, дикое безумие. Иванова еще крепче сжала ладони, и дыхание Литы прервалось.

Помоги! — мысленно взмолилась она. Ей самой не хватало сил, чтобы превозмочь наркотики. Без его помощи — никак. Помоги мне!

Но вместо помощи она получила в ответ лишь одно слово:

Плохо.

Иванова притянула голову Литы к себе за шею, а потом с силой ударила ей об пол. Лита дернулась всем телом.

Помоги, умоляю!

Плохо. Гордость. Гнев. Твоя сила не для этого. Плохо.

Помоги… мне…

Лите удалось втянуть в себя глоток воздуха. Это было немыслимо… Дикая ярость Ивановой… ее неведомо откуда взявшаяся сила… Что с ней сделали Тени?

Голова Литы снова стукнулась об пол. Она почувствовала в своих волосах мокрое и теплое. Кровь.

Помоги…

… мне…

* * *

Трифан вскинул взгляд и увидел стену мрака, которая вырастала перед его Белой Звездой по имени «Вален». Остальной минбарский флот двигался вспять, медленно уступая пространство Врагу. Трифан ожидал, что этот бой будет крайне тяжелым, — в отличие от своих сослуживцев он никогда не думал о противнике свысока, — и все шло в полном согласии с его самыми мрачными предположениями. Враг нес потери. Но минбарцы теряли гораздо больше.

У Белых Звезд не было на борту истребителей, но их было много на больших кораблях, и теперь они представляли собой защитный барьер между минбарским флотом и наступавшими Тенями. Они сотнями погибали на глазах Трифана.

— Во имя Валена, — прошептал он.

Он устал видеть, как его друзья сражаются и гибнут. Он устал видеть, как храбрые минбарские воины жертвуют своими жизнями. Трифан не пытался подвергать сомнению правильность приказа Синевала о постепенном отступлении, но он чувствовал, что должен что-то сделать.

Победа всегда возможна.

Послушный его приказам, «Вален» устремился вперед, в самое сердце Тьмы.

* * *

Президент Кларк хорошо знал, что такое Тьма. Даже на Земле, еще до войны, он часто взирал на нее своим мысленным взглядом, — таким ему виделось будущее Человечества. Давным-давно, будучи еще простым сенатором, он выступил перед Сенатом с речью, в которой живописал эту картину. Духовно опустошенное, порабощенное, безвольно послушное воле своих инопланетных хозяев, затерявшееся в неисчислимых толпах чужих и нелюдей, принимающее как должное их противоестественные обычаи.

Война доказала, что он был прав, и то, что последовало за ней — тоже. Человечество перестало быть чем-то большим, нежели жалкой кучкой рабов, смиренно ведущих образ жизни прислужников нарнов на принадлежащих им планетах — просто потому, что это было лучше, чем превратиться в тучу атомов по воле минбарцев.

Десять лет он неторопливо шел к власти, вглядываясь и вслушиваясь в то, как постепенно становятся реальностью его самые кошмарные видения. Этому придет конец. Морган Кларк посвятил свою жизнь тому, чтобы этот процесс не дошел до своего логического завершения.

И перелом происходит сейчас. Это сражение уже успели назвать Битвой на Втором Рубеже. Пришел день, с которого Человечество начнет свое завоевание Галактики.

Он знал, что все, что он делает, он делает так, как надо для процветания Человечества, для его лучшего будущего. (И даже то, что тихий голос инозвездного существа шепчет в его голове, не имеет значения. Все это — во имя лучшего будущего Человечества).

— Приходят первые доклады, господин президент, — сказал один из техников.

Кларк не мог вспомнить его имя. Он сидел в зале заседаний Правительства Сопротивления в полном одиночестве. Кларк не любил быть в одиночестве. От этого голос, который говорил с ним одним, становился громче. Где были все остальные? Такашима была на борту «Вавилона», а Уэллс, несомненно, нес службу по охране Главного Купола на тот случай, если сюда попытаются проникнуть инопланетные диверсанты. Но где же, черт возьми, Хейг? В последнее время, он все сильнее терял форму. Возможно, Кларку придется отстранить его от должности.

И самое главное, — где Иванова?

— Наши зонды показывают, что минбарцы начинают медленный отход, господин президент. По крайней мере пять их крупных кораблей и семь новых кораблей среднего класса уничтожены, так же, как и значительное число истребителей и челноков. Похоже на то, что есть потери и у наших союзников, но, несмотря на это, они имеют подавляющее превосходство над минбарцами. Следует также заметить, что замечено некоторое количество аномальных кораблей…

Кларк вздрогнул. Что?

— Опишите, что это за корабли, — приказал он.

— Два из них выглядят как тяжелые крейсера Земного Содружества, господин президент, — начал помощник. — Дру…

— Хитрость чужих, — перебил его Кларк. — «Вавилон» — единственный тяжелый крейсер, переживший войну. Очевидно, что минбарцы хотят таким образом ввести в заблуждение наших союзников. Другие корабли?

— Один тяжелый крейсер нарнов и один центаврианский военный корабль…

— Нарны? Почему они?.. Ага, я понял. Они тоже предали нас. Чужим верить нельзя. Ни одному из них. С центаврианами — то же самое. Ну, хорошо. Наши союзники скоро разберутся и с ними. Правильно я говорю?

— Да, господин президент.

— Хорошо.

Кларк улыбнулся, но улыбка вдруг пропала с его лица.

— Вы не знаете, где находится посол Иванова?

Он имел основания предполагать, что она будет присутствовать здесь. Она, правда, говорила что-то о своих личных делах, но, все же…

— Нет, господин президент.

— Найдите ее, — Кларк уже пытался вызывать ее связь, но ответа не получил. — Попросите ее явиться ко мне.

— Слушаюсь, господин президент.

Техник слегка поклонился и вышел, сделав это несколько суетливо и поспешно. Членам Правительства Сопротивления и другим официальным лицам было предложено перебраться из Главного Купола в более безопасное место, но Кларк отказался уходить в какое-либо убежище. Он знал, что союзники Человечества не подведут.

Он знал это потому, что Страж твердил ему об этом всякий раз, стоило ему опустить веки…

* * *

Гордость. Гнев. Неправильно. Не готова. Я мог ошибиться. Докажи, что это не так.

Лита не могла дышать. Все плыло перед ее глазами. Все, кроме глаз Ивановой. Пылающая в них темная ярость и безумие, сосредоточенные на ней одной, прожигали ее разум до самого основания.

Помоги…

Руки Литы беспомощно шарили по полу вокруг, старясь уцепиться за что-нибудь. Ее пальцы вдруг коснулись чего-то холодного и скользкого.

Она поспешно отдернула ладонь, когда поняла, что это такое. Посох Ивановой, залитый кровью Маркуса.

Лита снова дернулась от удара головы об пол.

В ужасе и отчаянии, она снова вытянула руку. Коснувшись посоха, она попыталась подтянуть его к себе. Он был липким от крови, кровь растекалась по ее руке, но она не обращала внимания на это.

Она отвела руку с посохом для удара…

Хватка Ивановой на ее горле слегка ослабла, и Лита снова смогла сделать вдох, но продолжалось это лишь мгновение. Иванова схватила ее за голову, рванула вверх и снова с силой стукнула о землю. Все то небольшое количество воздуха, которое оставалось в легких Литы, вырвалось наружу в одном тяжком хрипе, когда Лита содрогнулась от удара.

Посох выкатился из ее руки.

Плохо.

* * *

— За-вален.

Джон окаменел. Деленн заметила это и слегка отодвинулась от него.

— За-вален, — повторила она. — Тень, брошенная на Валена. Теперь я никто. У меня нет титула, нет должности, нет даже имени. Все, что у меня есть — это слово. За-вален.

Когда он услышал его, что-то забрезжило в его памяти. Шеридан уже слышал это слово, и теперь он вспомнил, когда и где. Тот, кто послал загадочное сообщение на «Вавилон» с еще более загадочной станции Вавилон 4, обращался к Деленн как к За-вален. Когда он сам был на той станции, он видел себя, убивавшего Анну — именно так, как это случилось на самом деле.

— Что… — он проглотил тяжелый ком в горле. В его голове пульсировала боль. — Что теперь будет?

— Тебя они, наверное, убьют. Меня… меня уже покарали достаточно. Я не мертва, но это уже ничего не значит. Джон… Я… я…

Гнев Шеридана полностью испарился. Недоверие и подозрение остались, но злость пропала, — для нее просто не было места. Никогда раньше он не чувствовал ее близость к себе, как в этот момент.

— Посмотрим, — сказал он.

Теперь, когда он перестал злиться на нее, в его уме начали возникать планы бегства отсюда. Первейшим долгом заключенного является побег.

— Посмотрим.

Синевал — вот где самое слабое звено. Он горд и высокомерен, и, возможно, помнит их последнюю встречу. Может быть, ему захочется прийти сюда, чтобы поиздеваться над Шериданом, и тогда у него появится шанс. У Деленн могут найтись оставшиеся верными ей друзья в Сером Совете, — Шеридан сам видел, какие сильные разногласия царили в нем в последний раз. У него не было оснований ожидать, что теперь что-то изменилось. И еще были Корвин и Бестер. Может быть, они как-то сумеют помочь…

— Прости меня, Джон, — прошептала Деленн. — Из-за меня ты погибнешь. Я предала тебя и… и…

— Я еще не умер, — ласково напомнил он ей. — И потом, когда это кончится, у нас будет довольно времени, чтобы поговорить о предательстве.

Он медленно пошарил взглядом вокруг. Была полная темнота. Он померил шагами размеры комнаты, но его блуждания в темноте не позволили ему найти ничего полезного, даже койки. Кроме него, в камере была только Деленн.

Нельзя было сказать, что темнота угнетающе действовала на него. Шеридан блуждал во мраке почти всю свою жизнь, и ему приходилось попадать в более отчаянные ситуации, чем эта. Он был уверен, что это еще не конец.

Ему нужно было как-то убедить в том же самом и Деленн. Она только что утратила все, во что прежде верила и, как человек, переживший однажды то же самое, он хотел ей помочь найти путь к спасению.

Он сел на пол в углу камеры и мягко притянул Деленн поближе к себе. Она молчала, но ее дыхание выдавало, что с ней не все в порядке. Оно было почти астматическим. Деленн чувствовала себя у него на руках уютно и естественно, прижавшись к его груди так, будто это было для нее самой простой вещью в мире.

— Расскажи мне что-нибудь, — попросил он.

— О чем? — тихо отозвалась она. — Джон… Я…

— Неважно о чем. О себе, о своем детстве, о какой-нибудь чепухе. Просто расскажи.

— Я…

— Ну хорошо. Тогда я начну первым. У меня на «Вавилоне» несколько лет назад был член экипажа, который держал у себя кота. Это было против всех правил, но ему удавалось прятать его почти ото всех, а те, кто знали об этом, любили кошек так же, как и он. Но однажды к нам неожиданно прилетел с инспекцией генерал Франклин, и…

Джон рассказывал эту старую историю, и кроме его голоса, в комнате слышалось лишь дыхание Деленн. Он гадал, догадается ли она, что этот рассказ о Джонсоне и его коте — не более чем широко известная в Вооруженных Силах Земли байка, которую постоянно рассказывают новичкам и не устают повторять после второй стопки во всех земных барах, где отдыхают военнослужащие. Шеридан сам не далее как два дня назад слышал, как Корвин рассказывал ее Алисе Белдон на «Парменионе». Она восторженно слушала его, а все вокруг отворачивались и прыскали в ладонь. Она весело смеялась, но потом поняла, что Корвин все придумал от начала и до конца. Проклятые телепаты — портят все удовольствие.

— И вот, после того, как мы все починили, я сказал ему: «Если вы хоть еще раз покажетесь мне на глаза с этим котом, я обвиню во всем вас».

Шеридан рассмеялся, вспомнив, как сам в первый раз слышал эту историю, больше пятнадцати лет тому назад.

Деленн тоже засмеялась, хотя ее смех то и дело прерывался одышкой.

— Кот? — переспросила она. — Кажется, я ни разу в жизни не видела кота. Но у нас на Минбаре есть животные, которые, кажется, на них похожи. Мы называем их гоками.

— Как? Гоки?

— Да. — Шеридан был уверен, что она улыбается. Он так и видел, как ее лицо озаряется светом улыбки. — Я думаю, что они посланы нам Вселенной для того, чтобы мы иногда не воспринимали себя слишком серьезно.

— Наверное, ты права, — согласился он. — Ну, теперь твой ход.

— Мой ход?

— Да. Я рассказал историю, теперь твоя очередь.

— Я… ох. Я ведь не знаю ничего, что было бы похоже на это…

— Это не имеет значения. Говори о чем угодно. О своем детстве, о семье, о друзьях. О чем хочешь.

— Я… ах, ну хорошо. Когда я была еще маленькой девочкой, мой отец часто бывал занят, и я оставалась вместе с Драалом, который учил меня. Однажды он собрался рассказать мне о Вармейн, которая была нашим величайшим дипломатом из касты воинов. Тогда мне еще совсем не нравилось учить историю, и, чтобы пропустить занятие, я…

Шеридан слушал ее и смеялся, а потом рассказал еще одну историю — про тот случай, когда они с капитаном Мэйнардом были в увольнительной и повстречались с той танцовщицей, а потом рассказал о другом, потом еще и еще.

И он, наконец-то, начинал чувствовать, что сквозь эту бесконечную тьму начинает пробивается тоненький лучик света. Это не означало, что тьме пришел конец. Это было невозможно, но сейчас, хотя бы на короткое время, она отступала под натиском смеха и веселья.

— И как, вы нашли снова ту статую? — спросила она. — Или вы оставили ее там?

— О, конечно же, не оставили, — ответил он. — Но сперва нам нужно было выследить посла дрази. Вся проблема была в том, что это случилось прямо во время их церемониальной борьбы за лидерство, когда они все делятся на зеленых и пурпурных и…

Дверь открылась, и на светлом фоне появился силуэт минбарца. Они оба поспешно встали, придерживаясь друг за друга.

— Деленн? — раздался голос.

— Ленанн! — воскликнула она. — Но ведь?..

— У нас нет времени, Деленн. Надо спешить. Среди нас есть такие, кто не верит обвинениям Синевала против тебя. Я собрал их всех, и мы выслушаем то, что ты хочешь сказать нам. Но все нужно сделать быстро, или Синевал узнает о том, что я делаю.

— Джон пойдет со мной, — настояла она.

— Это невозможно, Деленн. Быстрее, прошу тебя!

— Без него я не пойду.

— Иди, Деленн, — сказал ей Шеридан. — Со мной все будет в порядке. Верь мне.

— Джон, я…

Он нежно притронулся к ее лицу, так легко, будто не был уверен в том, зачем он делает это.

— Иди, — повторил он. — Если она пострадает из-за этого, вы поплатитесь. Я обещаю.

— Нечего меня пугать, Старкиллер, — огрызнулся Ленанн. — Деленн…

— Я иду. Я… Джон…

— Ступай, — сказал он. — Я сам присмотрю за собой.

Она слегка коснулась его и вышла. Секунду Шеридан смотрел на дверь, закрывшуюся за ее спиной, потом вновь опустился на пол. Было странно ощущать, каким сильным кажется аромат, оставшийся после нее в комнате.

Из его мыслей постепенно уходили планы бегства, рассказы о кошках и гоках, о визитах в храм…

* * *

Та'Лон еще ни разу не был на Проксиме-3, и поэтому до сих пор не имел шанса встретиться с мистером Уэллсом, человеком, который официально являлся шефом Службы Безопасности, а неофициально был называем генералом разведки и контрразведки. После своего появления в Главном Куполе пару часов назад Та'Лон встречался лишь с генералом Хейгом, который был слишком далек от того, чтобы устраивать проверку фальшивой идентификационной карты Та'Лона, изготовленной для него агентурой Г'Кара.

Уэллс был явно начеку. Проверив карточку Та'Лона при помощи терминала центрального компьютера Главного Купола, он повернулся к своим ассистентам-охранникам.

— Можете идти, — приказал им он. — С этим все в порядке.

Охранники, одним из которых был массивный человек с длинным шрамом на лице, рассекавшим пополам его глаз, ушли. Когда дверь закрылась за ними, Уэллс повернулся к Та'Лону.

— Итак, — начал он. — Что вы можете рассказать мне о Ха'Кормар'А Г'Каре?

* * *

Минбарцы… такие гордые… такие благородные… такие безупречные…

Минбарцы сколько угодно могли изображать из себя эдаких небожителей, и кое-кто мог даже поверить им, но с точки зрения Джа-Дур, минбарцы были ничем не лучше людей ее собственного народа. И им была свойственна мелочная злоба, стремление добиться чего-то за счет других, борьба за власть.

Взять, к примеру, вот этого. Член Серого Совета, верный Деленн, наследник великого прошлого. И он готов забыть обо всем только лишь для того, чтобы дорваться до власти. Нет, ему нужна даже не просто власть. Он стремится вернуть все к прежнему порядку, установить баланс, который сам будет не в силах удержать…

Минбарцы проигрывали. Они — конченная раса.

— Значит, он в камере? — спросила Джа-Дур.

Ратенн кивнул.

— Деленн поместили туда же. Так приказал Синевал.

— Что?

Это было нелепо. Зачем держать двух своих врагов вместе, если в этом нет никакой необходимости? Сделать так — значит дать им шанс спланировать побег, позволить обменяться важной информацией. Это… это было просто глупо.

— Почему?

— Ну, может быть, Синевал считает, что им необходимо дать возможность для покаяния? — предположил Ратенн. — Так или иначе, это не имеет значения. Деленн в данный момент находится не там. Сатаи Ленанн собрал небольшую группу тех, кто согласен выслушивать ее речи. Шеридан в своей камере один, а об охране я позаботился, — приказал им быть в другом месте.

— Хорошо, — сказала Джа-Дур. — Очень хорошо. Синевал — слепец, но вы, Ратенн… Вы все видите правильно.

— Я так или иначе не испытываю теплых чувств к Старкиллеру, а Деленн уже явно лишилась будущего. Неважно, правда ли то, что говорит о ней Синевал. Она никогда больше не обретет свою прежнюю власть. Поэтому касте Жрецов важно перехватить влияние у Воинов до того, как они уничтожат нас.

— Возможно, — сказала Джа-Дур с улыбкой.

— Так или иначе… я сделал, как вы меня просили. Старкиллер ваш, но я не желаю знать, что вы собираетесь с ним сделать. Теперь вы — мой должник, и я однажды потребую расплаты.

— Непременно, — ответила Джа-Дур. — И я отплачу вам.

— Да, — сказал он. — Отплатите.

Он встал.

— Синевал отослал всех членов Совета заниматься медитацией. По-моему, это глупость. Как мне кажется, он… не вполне контролирует свои поступки, но все же… Ленанн ожидает, что я приду на их собрание, так что я должен идти. Не забывайте о том, что я сделал для вас.

— О да, конечно.

Он повернулся, чтобы уйти, и в этот момент Джа-Дур сорвалась с места. Даже минбарцы не могли сравниться с ней в скорости и ловкости. Прыгнув вперед, она вонзила в шею Ратенна тонкую иглу, выскользнувшую из ее перчатки. Он охнул и осел на пол, широко открывая рот и глядя на нее, не в силах говорить, не в силах двигаться, не в силах дышать.

Джа-Дур провела много времени среди минбарцев, но она всегда была в полном одиночестве. У нее было предостаточно времени, чтобы разработать новые яды невиданного ранее состава. Одной капли этого хватало, чтобы убить минбарца. У нее с собой были и другие — парализующий состав, чистый спирт и болезнь, дающая летальный исход в ста процентах случаев, созданная ей после того сладостного переживания, которым стал для нее маркабский мор Драфа. Джа-Дур приготовилась к любым неожиданностям.

Чуть раньше, или чуть позже, она использует весь свой набор.

— Вот, Сатаи Ратенн, это и есть моя расплата за вашу доброту, — сказала она. — Вы умрете сейчас, а не потом. Более легкая смерть, чем та, что ожидает ваших товарищей.

Она ушла, не дожидаясь, пока последний проблеск жизни покинет глаза минбарца. У нее были более важные заботы.

Джа-Дур не считала себя агентом Теней. Она не работала на них так, как, к примеру, земляне, или некоторые центавриане, или дракхи, или другие… Она сотрудничала с Тенями. Это было равноправное партнерство. Она была согласна с их планами в отношении Человечества. Полностью согласна.

А сейчас — очередь Шеридана, с которого все это и началось.

* * *

Лондо удалось продержаться на грани трезвости достаточно долгое время, чтобы воспринять доклад Карна.

— По всей видимости, корабли противника покинули нашу зону. Они направляются к окраине системы, где идет самый интенсивный бой. В данный момент, мы одни.

Лондо тяжело сглотнул. Ему, все же, не следовало так отчаянно хлестать бревари. Неужели прошло уже так много времени с тех пор, как он на Фрейллисе-12?..

— Как состояние нашего телепата?

Каким-то загадочным способом, а о конкретных деталях Лондо предпочитал не знать, Г'Кару удалось обнаружить, что телепаты способны наводить временный паралич на корабли Теней. Выяснив это, он сделал так, что на каждом корабле, капитан которого был верен ему, находился хотя бы один телепат. На центаврианском корабле что-либо менять не было необходимости, — телепаты на них всегда были при капитанах. Никогда не знаешь, когда пригодится подслушать чью-нибудь мысль.

— Очень ослаб, но пока жив. Сейчас он отдыхает.

— Нам не нужно, чтобы он сгорел из-за нас.

Найти хорошего телепата всегда было очень тяжело.

— Все в порядке, дядя Лондо. Я заранее побеспокоился об этом. Ты знаешь, что ты всегда становишься таким заботливым, когда выпьешь?

— Ха! Да что ты знаешь о пьянстве? Еще когда ты даже не родился, я уже привык купаться в бревари!

— А мой папа говорил, что ты отрубался, стоило тебе лишь нюхнуть бревари. Тебе даже не было необходимости пить его. Так он говорил!

— В следующий раз, когда я повстречаюсь с твоим папой, Карн, не забудь мне напомнить, чтобы я его повесил. Что-нибудь слышно от наших друзей-нарнов?

— Телепаты На'Кала уже очень сильно измотаны. Нарнские телепаты… гораздо слабее наших. Сейчас они, кажется, держатся на одной лишь вере.

Да, это тоже стало возможным благодаря Г'Кару. Каким-то образом, — один Великий Создатель знает, как именно, — ему удалось найти способ привить телепатические способности нарнской расе. Появившиеся телепаты были слабыми и ненадежными, но они все-таки были настоящими телепатами. Теперь же вся надежда была на то, что им удастся пережить все, пройти сквозь пламя, и что у них после этого появятся дети, способные превзойти своих родителей…

— Ну, дядя? У тебя есть план?

— План? Почему план должен быть обязательно лишь у меня одного? Ты — капитан!

— Да, но ведь это из-за тебя мы ввязались во всю эту заваруху.

— Карн, позволь мне напомнить тебе, что я, все-таки, твой дядя… и, таким образом… заслуживаю… некоторого… а что это такое, там?

Лицо Карна побледнело.

— Два вражеских корабля. Идут прямо на нас.

* * *

Та'Лон вздрогнул. Значит, недооценивать землян было опасно. Он должен был усвоить эту истину еще после первой встречи с Шериданом. Представителям этой расы была свойственна ловкость и гибкость ума, чуждая нарнам, чья политика по большей части сводилась к нагромождению лжи и обращениям за помощью к Тента Ма'кур.

Некоторые земляне были ничем не лучше центавриан.

— Мне не приходилось встречаться с ним, — начал Та'Лон. — Но, разумеется, я много о нем слышал…

— Не лгите мне, — резко оборвал его Уэллс. — Вы что, считаете меня идиотом? Я знаю о том, что появилась новая сила, и я слишком часто слышал имя Г'Кара, чтобы прийти к иному заключению, кроме того, что он является тем, кому она подчинена. Я не удивлюсь также, если узнаю, что тут не обошлось и без мистера Бестера. Но я хочу сказать вам, что эта информация еще не стала достоянием Правительства Сопротивления. Причина? Скажем так, у меня появились некоторые… сомнения по поводу мотивов президента Кларка. Не говоря уже о мотивах посла Ивановой. А теперь, можете ли вы пролить для меня свет на какую-нибудь вескую причину, по которой я должен воздержаться от доклада обо всем этом президенту?

— Э, — Та'Лон был в замешательстве. — Но как вы узнали о том, что я имею к этому отношение?

Он никогда бы не смог стать политиком.

— На ваших бумагах стоит подпись лица, которым заинтересовались мои агенты на Нарне. Ну а потом, конечно же, я решил проверить свою догадку и выстрелил наугад. Итак, что вы можете рассказать мне?

Та'Лон мигнул. Конечно, он мог попытаться убить мистера Уэллса, но ему казалось, что это не самая лучшая идея в данной ситуации.

— Вы правы. Ха'Кормар'А Г'Кар организовал небольшую сеть агентов, чьей задачей является установление и поддержание порядка в Галактике. Он полагает, что эти бесконечные войны ослабляют нас всех, и ни к чему хорошему это не приведет.

— В самом деле? Понятно. Он, стало быть, гуманист? Или лучше сказать, «нарнист»? А что же вы сами делаете здесь?

— Здесь находятся два наших агента. Я был послан, чтобы освободить их, а также, чтобы узнать исход битвы.

— Да? Ну скажите своему Ха'Кормар'А Г'Кару, когда встретитесь с ним в следующий раз, что я ему сделал одолжение. Если он не желает, чтобы я рассказал все, что мне известно, ему не стоит забывать об этом. Вы знаете, где находятся мисс Александер и мистер Коул?

— Да… знаю.

— Тогда идите, и делайте то, что вам поручено. И еще… передайте это мисс Александер от меня лично. Если я еще хоть раз встречу ее, то расстреляю собственноручно. Понятно?

— Да.

— Рад слышать это. Имейте в виду, ваш Г'Кар — не единственный, кого беспокоят эти Тени. Всего хорошего.

Та'Лон внимательно взглянул на Уэллса и ушел. Этот человек представлял собой самую большую опасность. Та'Лон размышлял о том, что скажет на это Г'Кар. Но эта проблема подождет своего решения. Та'Лон должен был выполнить свой долг перед Г'Каром, равно как и перед Неруном…

Сделать первое было для него гораздо легче, чем сделать второе…

* * *

Синевал был в своих покоях один и следил за ходом боя оттуда. Флот продолжал медленно отступать под натиском Теней, но он так до сих пор и не приказал уходить кораблям в гиперкосмос. Во-первых, он полагал, что это могло бы оказаться совершенно неэффективно против Теней, а во-вторых, он просто не мог набраться мужества отдать приказ к отступлению. Он знал, что ему вот-вот придется это сделать, но… вот так, стоя перед Серым Советом, приказать бежать? Разом лишить смысла все смерти, что он видел перед своими глазами?.. Он был еще не готов к этому.

Он вздохнул и склонил голову, собираясь уйти.

Да, Джа-Дур была быстра, но Синевал всю свою жизнь был воином. Он отреагировал быстрее.

Он развернулся, и боевой посох, который всегда был при нем, раздвинулся в его руке. Один из знаменитых девяти посохов Дерхана, он являлся одним из самых прославленных образцов этого оружия. У него была история почти столь же великая, как у того, который когда-то принадлежал самому Валену.

Джа-Дур налетела на его блок и свалилась на пол. Она мгновенно вскочила на ноги.

— Ты считаешь меня глупцом? — гневно бросил ей Синевал. — Да, тебя хорошо тренировали — Шакири, Маток и даже сам Дерхан, но никто из них, даже Дерхан, не может сравниться со мной.

Джа-Дур раздвинула свой посох, подаренный ей Шакири, когда он посвящал ее в секреты клана Звездных Всадников. Это было гордое оружие, неуместное в руках подобной твари. Конечно, столь же неуместно оно было и в руках Шакири.

Джа-Дур стала наносить удары концом посоха, но Синевал с легкостью блокировал и парировал их. Она умела многое, но он все равно был лучше. Он снова швырнул ее на пол.

— Какая ты жалкая, — презрительно сказал ей он. — Злобное, отвратительное существо. Ты похожа на раковую опухоль. Твоя раса мертва, Джа-Дур. Твое время в этой галактике кончилось. Я был согласен даровать тебе жизнь, но теперь… Теперь ты умрешь, и для чего? Да, Джа-Дур. Для чего?

Она улыбнулась и снова бросилась на него. Синевал парировал сумасшедший вихрь ее ударов, и подождал, пока в ее обороне не появится заметная ему брешь. Едва это случилось, он нанес удар по ее руке и выбил из нее посох. Посох отлетел в сторону, и он пнул Джа-Дур ногой, заставив ее упасть навзничь у своих ног.

Синевал поставил конец посоха ей на горло и опустился рядом с ней на одно колено.

— Стоило ли того? Как же все твои мечты о бессмертии? Вот и пришел им конец.

Она ощерилась в улыбке.

Это был всего лишь маленький, незаметный укол. Ничто, кроме ее улыбки, не предвещало его.

Синевал почувствовал, как его члены стали неметь. Он с шумом рухнул на пол. Боевой посох вывалился из его руки, — мускулы ладони были уже не в силах удерживать хватку. Голова со стуком ударилась об пол, и все поплыло перед его глазами. Он не мог пошевелить даже мизинцем.

— Да, Синевал, — проговорила она, поднимаясь на ноги и беря в руки оружие. — Стоило. Ты только что удостоился чести испробовать одно из моих самых лучших зелий. Парализующий состав. Это не смертельно, в отличие от того, что я вкатила бедному Ратенну. Он всего лишь поможет тебе успокоиться, помечтать здесь в одиночестве, и ты не будешь мешать мне, пока я буду уничтожать все, что тебе так дорого.

Синевал вдруг понял, что способен говорить, хотя и с большим трудом.

— Будь… ты… проклята…

Она удивленно выгнула бровь.

— Я восхищена твоей силой, Синевал. Готова спорить, что остаток вашего Серого Совета далеко не так силен. Но не беспокойся. Для них у меня в запасе есть кое-что другое.

— Зачем?

— Ради землян, — ответила она. — Это все для их пользы. Я думаю, ты хорошо помнишь, как вы захватили в плен Шеридана год назад? Для этого я приложила так много усилий. Ты всегда подозревал, что я что-то замышляю. Так оно и было. Я все сделала так, чтобы он встал на сторону Врага, который сейчас успешно громит твой флот. Я сделала так, чтобы все Человечество встало на сторону Врага.

Это они, земляне, уничтожили мою расу. И почему? Они не хотели приобрести территории, или денежные ресурсы, или власть, но только лишь потому, что мы были для них злом. Они бы никогда не стали действовать так же, как мы. Мы были живым оскорблением их морали… Догадываешься, что будет теперь, Синевал? Они станут нами. Теперь, когда Тени на их стороне, земляне начнут сеять в Галактике хаос и смерть, и их злодеяния достигнут таких масштабов, о которых мы сами могли лишь мечтать. И начнут они с вас.

— Неправда, — выжал из себя Синевал, пытаясь сложить из губ некое подобие улыбки. — Есть земляне… которые знают… что такое… честь. Тебе… не победить…

— Да. Честь еще осталась у некоторых землян. Вроде Шеридана, я правильно поняла? Он не поддался на все соблазнительные посулы и искушения Теней. Но я сделала приготовления и на этот случай.

То, что поразило тебя, это просто легкая отрава. Не более чем парализующий состав. Но в моем арсенале есть и смертельное оружие. Это нечто особенное. Оно действует очень медленно. Инкубационный период может быть различным, — но не больше двух-трех лет. После этого наступает активная фаза, длящаяся меньше недели, и кончается она смертью. От этого помогает лишь одно средство, и знают его только Тени. Я заражу этой болезнью всех землян, которые обладают излишним благородством, чистотой, которые слишком привязаны к своим идеалам, чтобы по доброй воле присоединиться ко мне, и потом я поставлю их перед выбором. Добровольное рабство у Теней — с полным осознанием того, что они сделали. Или смерть.

— Они… предпочтут… смерть…

— Ох, Синевал. Пора перестать быть ребенком. Мы со смертью старые друзья. Не зря же меня называют Несущей Смерть. Всю свою жизнь я избегала ее, и то же самое делают все. Каждый день каждое живое существо борется за собственное существование, не думая о цене, не взирая на позор, вне зависимости от того, что требуется для этого сделать… Это самый сильный инстинкт любой живущей твари — инстинкт самосохранения. Они примут исцеление, и согласятся на любую цену. То же самое сделает и Шеридан. Он будет первым.

— Что? Когда… ты собираешься?..

— Когда я собираюсь начать? Синевал, я же сказала тебе, что пора, наконец, подрасти. Думаешь, я рассказала бы тебе все это, если бы еще не начала?

Я заразила Шеридана больше часа назад.

Глава 6

Во имя Валена…

Во имя Валена, что я натворил?

Он лежал один в своих покоях, парализованный, пойманный в западню своих мыслей, своей памяти и снедающей душу злости. Он, Синевал из клана Клинков Ветра, Шай Алит священной войны, Сатаи Серого Совета, Энтил-За, Великий, лежал и ждал.

Ее прозвали Несущей Смерть, и среди обитателей Неприсоединившихся Миров ее имя все еще вызывало ужас, ненависть и гнетущие воспоминания. Дилгарская воительница Джа-Дур. Несущая Смерть. Уже несколько десятилетий никто не слышал и не видел ее, — все думали, что она мертва. Синевал знал, что это не так. Он и его предшественники в клане дали ей приют, дали ей возможность ставить свои тошнотворные эксперименты, в надежде заставить служить ее злой гений на пользу себе. И теперь Синевал и весь Минбар были готовы пасть жертвой этого злого гения.

За стенами этой комнаты, за бортом корабля минбарцы сражались и погибали в битве против Древней Тьмы, о которой Вален предупреждал в своих пророчествах. Сражались и погибали. Синевал принял решение об отступлении. Враг был слишком силен для них. Но враг обманом пробрался туда, где его власть была сильнее всего, и нанес ему удар в спину.

Несущая Смерть говорила о том, что хочет воздвигнуть нерушимый монумент во имя сохранения памяти о себе. Человечество станет символом ужаса и смерти для всей Галактики и живым воплощением той расы, что они сами когда-то уничтожили. Какая кошмарная ирония. Первым шагом на этом пути станет уничтожение минбарцев, той расы, которая сама стала сродни дилгарам после того, как совершила убийство целой цивилизации, не оставив почти ничего от былой Земли.

И именно Синевал виноват в том, что все это стало возможным.

Его ум кипел от неожиданного прозрения, настолько мучительного, что в нем не оставалось места рассудку, спокойствию или осторожности. Ни одним известным словом нельзя было назвать те эмоции, что бушевали в его душе.

Во имя Валена…

Ты сказал мне! — мысленно вскричал он. — Ты сказал, что мне уготована великая судьба! Ты явился мне в видении и предрек, что я объединю под своей властью всех минбарцев, что я приведу свой народ на путь его истинного предназначения! Где то предназначение? Я должен был привести их к гибели? Такова наша судьба?

Синевал устремился в глубину воспоминаний, к тому моменту, когда он первый раз ступил в Грезы. Ему тогда выпала честь быть служителем самой Вармейн. Легендарный воин и дипломат, она умирала, и желала увериться, что все, сотворенное ею, было во благо. Синевал тогда был всего лишь застенчивым мальчишкой, он волновался и боялся, не смея взглянуть в лицо той, что была для него тогда, без малого, сравни Валену.

— Я не могу идти со спутником, который смотрит лишь себе под ноги, — сказала ему Вармейн, тем своим мягким, но сильным голосом, который был хорошо известен многочисленным послам, пророкам и императорам. — Иначе ты будешь натыкаться на все подряд.

И он поднял свой взгляд, но кого же он увидел перед собой? Старую женщину, которая хромала и едва переставляла ноги, с мутными глазами и замедленными движениями. Когда-то великие воины, пророки и правители трепетали от звука ее шагов. Теперь же она стала старой и хрупкой, и она нуждалась в его помощи, чтобы идти.

Осознав это, он пришел к важному заключению. Любой человек, независимо от того, как велики были его дела при жизни, согнется под гнетом времени. Позднее Синевал узнал у циников-центавриан хорошую пословицу. «Нельзя говорить о человеке, что он был счастлив или что он был велик, пока он не умрет». Она идеально подходила к Вармейн.

Они вошли в Грезы, и Вармейн опустилась на пол, пригласив Синевала сесть рядом с ней. Она начала неторопливый рассказ и своем прошлом и о великих свершениях, которые все уже давно вошли в легенду. Образы ее детства, история ее любви оживала в образах Грез. В какой-то момент у нее вдруг перехватило дыхание, и Синевал повернулся, чтобы посмотреть, что с ней. Она широко раскрыла глаза и улыбнулась.

— Как много было всего, — сказала она. — Вален все-таки благословил меня.

И она умерла.

Синевал не знал, что ему делать. Должен ли он был уйти, позвать тех, кто ждал в Галерее Шепотов, или ждать, пока они сами придут за ним?

И тут он увидел Валена. Кто же это мог быть еще, — пылающая ярким светом фигура, которая посмотрела на него и протянула руку.

— Судьба Минбара в твоих руках, Синевал из клана Клинков Ветра, — сказал он. — Ты объединишь Минбар, ты дашь моему народу предназначение. Благодаря тебе минбарцы будут править Галактикой.

В тот момент Синевал потерял сознание, а когда он через несколько дней очнулся, что вспомнил свое видение и слова Валена, и уверовал в то, что его ждет великое предназначение. С той поры он неустанно трудился, его тренировал Дерхан, который тогда еще был во цвете лет. Он много делал для того, чтобы занять подобающее место в иерархии своего клана. Когда началась война, он был уже Алитом. К моменту ее кульминации он стал Шай Алитом, и одним из самых приближенных к Бранмеру советников. С этого момента он только и делал, что поднимался. После вызванной Шериданом катастрофы у Марса он вошел в состав Серого Совета. Вскоре он сделался в нем ведущим представителем воинской касты. Это случилось, когда ушел на покой Шакат, так и не сумевший оправиться от ран, полученных в том бою. В дальнейшем его власть возрастала при поддержке Несущей Смерть. Те, кто был верен ему, как Трифан и Калейн, занимали основные должности у Рейнджеров и в командовании великого флота, который Синевал собирал, намереваясь выступить против Врага. После смерти Бранмера и ухода Неруна Синевал остался единственным, кто имел реальные шансы занять пост Энтил-За. Но для этого потребовалось, чтобы пропала Деленн. Взойти на последнюю ступеньку и стать Великим оказалось совсем несложно. Теперь Синевал сосредоточил в своих руках такую власть, которой за тысячу лет не было ни у кого, кроме Валена.

Единственное, чем он поплатился за это, оказалась его душа.

Несущая Смерть стала проклятием для него и гибелью для Минбара.

Нет. Он сам был своим проклятием, и это он погубил Минбар.

Во имя Валена! Это ли та судьба, что была обещана мне? Это?

Нет, — произнес вдруг голос.

Синевал огляделся по сторонам, насколько позволял ему это делать паралич. Вокруг не было ни души.

— Кто здесь? — спросил он.

Даже для того, чтобы говорить, требовалось прикладывать страшные усилия.

Ты наделен судьбой. Но из-за своей гордости ты отринул ее. Запомни этот урок. Твоя судьба еще не предопределена.

— Вален, — прошептал Синевал. — Прости… меня… Вален. Я…

Только ты сам можешь простить себя. Познай свою судьбу, Синевал из клана Клинков Ветра. Ты должен найти ее сам.

Яркий свет неожиданно залил распростертого на полу Синевала. Он крепко зажмурился и закричал от пронзившей его тело боли. Его руки вдруг вскинулись и широко распростерлись в стороны. Словно пламенные острия света впились в его ладони и ступни, пригвоздив его к земле.

— Вален!.. — вскричал он. — Вален!

Свет померк и Синевал открыл глаза. Он снова ощущал свое тело. Медленно, осторожно, он поднялся на ноги, чуть не свалившись снова.

— Вален, где ты?..

Вокруг не было никого.

— Исил-за вени, — вырвался у него благоговейный вздох.

Несущая Смерть. Синевал должен спасти свой народ. Он должен остановить Несущую Смерть. Он должен приказать кораблям спасаться бегством, или его народ погибнет. Он должен…

Он вдруг замер. При нем все еще был его боевой посох, один из знаменитых девяти посохов Дерхана, но он чувствовал, что этого недостаточно. Он подошел к маленькому столу, который был одним из немногих предметов убранства в этой комнате, и достал из его ящика небольшой предмет. Это было оружие, земное оружие. Синевал отобрал его у Шеридана больше года назад, когда тот еще был пленником на Минбаре. Синевал припоминал, как нужно пользоваться этой штукой.

Он сжал его в ладони и положил в карман одежды.

— Я сделаю, что должно, Вален, — прошептал он. — Исил-за вени.

Во имя Валена…

* * *

В рубке «Г'Тока» воитель На'Кал всмотрелся в два корабля, которые медленно приближались к их маленькой эскадре, и опустил взгляд. На'Кал никогда не был особенно набожным человеком — его мать верила в Г'Лана лишь по традиции, а его отец умер еще до того, как На'Кал вышел из сумки матери. Но у На'Кала была своя вера — в Г'Кара. Он был для него не каким-нибудь пророком или святым, но человеком, которому была дарована способность видеть дальше других. На'Кал не всегда был согласен с тем, что говорил Г'Кар, но он хорошо знал, что творится сейчас на их родине. Как и Г'Кар, он понимал, что цивилизация Нарна будет обречена, если не предпринять решительных шагов сейчас. Их нынешняя война с центаврианами служила лишь еще одним доказательством этого. На'Кал сражался в предыдущей войне и хорошо знал, как близко подошли они тогда к грани тотального уничтожения и повторной оккупации. Но нет, никто не желал признать очевидного. Теперь же, как он отчетливо видел, совершались все те же старые ошибки и просчеты.

Во время своей речи перед Кха'Ри Г'Кар сказал одну фразу, которую впоследствии повторил в разговоре с самим На'Калом. «Свобода влечет за собой ответственность, и поэтому многие так боятся ее».

Тем, кто вырос во времена оккупации, как Г'Кар и сам На'Кал, свобода досталась очень дорогой ценой. Для тех же, кто родился позже, свобода уже стала обыденностью.

Нарны были вымирающей расой, и они вымрут, если Г'Кар не повернет ход истории в более благоприятную для них сторону. Никто другой не был способен на это.

Но, может быть, и На'Калу удастся сделать то, что в его силах.

— Капитан Моллари, — сказал он в микрофон системы связи. — Как там ваш телепат?

— Еле держится, — послышался ответ. — Наверняка не сумеет удержать их. Как ваши?

— Один умер, другой скоро умрет.

Телепаты-нарны появились совсем недавно, как результат сотрудничества Г'Кара и земного телепата. До сих пор все они оставались очень слабыми и их способности были нестабильны.

— Ладно, — сказал Карн Моллари. — Сколько их кораблей вы сумели уничтожить? Помните о нашем пари?

На'Кал улыбнулся.

— Два больших и пять маленьких. Вы?

Карн удивленно всплеснул руками.

— Столько же. Да, дядя Лондо будет разочарован. Не смогли переиграть нарнов, на что же мы тогда способны?

— Это еще не все. Не забудьте помянуть нас, когда будете праздновать победу.

— Что? На'Кал, не вздумайте…

На'Кал отключил связь. Он перевел взгляд на приближавшиеся корабли Древнего Врага. Огромные, черные, словно пожирающие пространство за собой. Древние, сильные, неподвластные времени. Символ ушедших легенд, ушедших сновидений, ушедших страхов…

На'Кал прикрыл глаза и отдал приказ дать полную мощность на двигатели и на орудия. Крейсер ринулся вперед и из него вырвались мощные, сфокусированные на цели лучи. «Г'Ток» был не в состоянии долго поддерживать такую скорость и такую мощность залпа, но необходимости в этом уже не было.

Первый ответный выстрел корабля Теней пришелся в носовую секцию «Г'Тока», в мгновение ока уничтожив рубку и всех, кто находился в ней. Но это уже не имело значения.

«Г'Ток» на полном ходу врезался в черный корабль и взорвался. Корабль Теней издал ужасающий предсмертный визг, который эхом отдался в головах всех, кто был на «Валериусе».

На'Кал все-таки выиграл свое пари.

* * *

— Вален говорил, что мы должны обрести единство с другой половиной своей души в войне против общего врага. Мы знаем, кто наш Враг, и мы знаем, что он вернулся. Что же касается другой половины нашей души…

Деленн набрала в грудь воздуха и понадеялась, что никто не заметит, как она содрогнулась от боли. Со всех сторон на нее смотрели со злобой и подозрением. Она была За-вален — неприкасаемой. По всем законам, они не должны были даже прислушиваться к ее словам.

— Другая половина нашей души — это земляне. У нас с ними одни и те же души — наши души уходят к ним. Два наших народа тесно связаны между собой. То, какой вы видите меня, доказывает это. Теперь я наполовину землянка. Я решилась на этот шаг, чтобы стать мостом, соединяющим два наших народа, точкой приложения наших общих усилий в борьбе против Тьмы.

Мы сбились с предначертанного нам пути. Мы все забыли о нашей клятве Валену! Эта война… привела нас к падению. Мы уничтожаем наши собственные души, мы предаем память и мечты Валена. Если мы забудем его, забудем все, благодаря чему мы стали собой, что тогда останется у нас?

На минуту повисла тишина. Деленн видела горечь и злобу во взглядах, устремленных на нее. Рядом с ней Ленанн смущенно шаркал ногой по полу. Она понимала, как это было опасно. Минбарский закон запрещал всем говорить с ней и даже смотреть на нее. Но она должна была попытаться. Она должна заставить их выслушать ее. Она должна заставить их понять.

— Ты хочешь сказать нам, Деленн, — раздался голос, который она тут же узнала. Это был Каленн, вождь ее клана. Он всегда был столь озабочен чистотой минбарцев. Деленн вспомнилось его реакция на смерть Дукхата, — этой ярости мог бы позавидовать даже воин.

— Ты хочешь нам сказать, в чем заключается наше будущее. Если согласиться с тобой, мы станем такими же, как ты. Мы будем выглядеть, как ты. Мы должны позволить землянам убивать нас, так же, как она убили Дукхата и Шакири, калечить нас, как они искалечили Шаката и Бранмера. Я имел смелость думать, что ты — последняя, кто может встать на защиту подобных идей. Или ты забыла, что твой голос оказался решающим, когда началась эта война?

Деленн помнила это. Как же она могла забыть?

— Я помню, — тихо проговорила она. — И я признаю, что это была моя ошибка. Я была не права! Мы все были не правы! Как далеко мы должны зайти для того, чтобы признать свою ошибку? Скольких мы должны лишить жизни, пока не поймем, что сражаемся не с тем врагом? Сколько еще крови мы должны пролить до того, как поймем, что мы не правы?

— Ты слишком долго пробыла среди землян, Деленн, — заметил Каленн. — Ты даже начала говорить в точности как они.

— У людей есть свой собственный взгляд на вещи. Кто осмелится сказать, что в нем меньше истины, чем в нашем?

— Только не тот, кто предал нас. Деленн, Серый Совет проклял тебя как За-вален. Он предал тебя анафеме за твою измену. Серый Совет сказал, что ты помогла Старкиллеру Шеридану совершить побег из заключения. Серый Совет сказал, что ты добровольно подчинилась воле Врага. Но если даже Серый Совет не прав, то, что мы видим перед собой… твой облик, твои слова, Деленн, ясно указывают, что ты сбилась со своего пути. Это ты нарушила клятву, данную Валену. Это ты предала всех нас.

Я не испытываю ненависти к тебе, Деленн. Ты попала под влияние землян, самого Старкиллера. Мне просто очень жаль тебя. Ты теперь ничто. Поэтому, храня память о той, кем ты была раньше, я не желаю, чтобы тебя покарали как-то еще.

Ты останешься в моих горьких воспоминаниях, Деленн.

Каленн слегка склонил голову, не сделав полный минбарский жест прощания, и ушел. Все остальные начали удаляться вслед за ним.

— Нет! — крикнула Деленн. — Выслушайте меня! Пожалуйста, вы должны выслушать меня!

Но никто даже не повернул головы. Только один человек остановился и поглядел на нее, прежде чем уйти. Деленн узнала его. Это был Ашан, послушник Третьего Храма Чудомо, который служил при Сером Совете.

Он произнес одно слово:

— За-вален.

После этого он ушел и он.

Ленанн слегка притронулся к ее плечу.

— Прости, Деленн, — сказал он. — Мы пытались сделать все, что можно.

— Вы плохо пытались, — неожиданно резко сказала она, повернувшись к нему. Ее глаза пылали. — Мы попытаемся еще раз.

— Деленн, если твой собственный клан не стал слушать тебя, тогда кто?..

— Серый Совет. Они выслушают меня, если я заставлю их сделать это. Это неправильно, Ленанн! Это все неправильно, и я должна доказать им, что это так. Я была избранницей Дукхата, и он умер на моих руках. Его дух по-прежнему живет во мне, я смотрю на все его глазами. Если бы он увидел, во что мы превратились, он бы послал нам проклятие оттуда, где он находится сейчас вместе с Валеном! Я должна выполнить его последний завет, Ленанн.

Серый Совет должен выслушать меня. Другого пути нет.

* * *

В своей жизни Дэвид Корвин успел повидать многое. Он узнал жизнь, и он узнал смерть. Он лицезрел устрашающий вид минбарских крейсеров, атакующих «Вавилон». Он помнил наполненный счастьем взгляд Сьюзен, такой же, как у него самого. Он видел в ее глазах призрак смерти, когда она предала их всех. Он видел первые, неуверенные шаги Деленн в новом, получеловеческом обличье. Он видел глаза капитана в ту секунду, когда он убил свою жену.

Дэвид Корвин видел много всякого, но ничто не заставляло переживать его так сильно, как вид Алисы Белдон, умирающей в рубке «Пармениона». Она тряслась, дрожала, хныкала, — опустошенная, раздавленная тем, что ей пришлось пережить.

Корвин не был телепатом, и всегда, когда он думал об этой способности некоторых людей, его охватывали противоречивые чувства, желание узнать об этом поближе, почувствовать себя в шкуре телепата. Возможность прикоснуться к чужому разуму, прочитать его как открытую книгу была для него и чудесной, и ужасающе чуждой всему привычному. Уже много часов Алиса была вынуждена то и дело проникать разумом в нечто до предела ужасающее и чуждое, останавливая и парализуя огромные корабли Теней. Корвина страшила сама мысль о подобной возможности.

Бой шел не совсем так, как планировалось заранее — они неожиданно лишились капитана, — но, как-никак, они были по-прежнему живы, и все шло к тому, что Проксима-3 будет спасена. По крайней мере, от минбарцев. Как спасти ее от Теней, — это уже отдельный вопрос.

Ресницы Алисы задрожали, и Корвин наклонился к ней. Вокруг нее суетились медики, но он знал, что помочь ей было уже невозможно. Она умирала. Она отдала себя полностью. Ради него и капитана. Она умирала потому, что доверила ему свою жизнь, зная, что он распорядится ею так, как надо.

Будь ты проклят, Бестер! — подумал Корвин. — Будь ты проклят за то, что заставил меня делать это! И будь проклят капитан за то, что оставил меня здесь одного, и мне приходится делать все самому. Будь они прокляты все!

— У меня… получилось? — спросила она.

Корвин кивнул в ответ и зажмурился, не в силах придумать, что же ему сказать ей.

Один из операторов поднял взгляд от экрана.

— Приближается еще один корабль Теней, сэр.

— Начать маневр уклонения, — приказал Корвин.

Он поднялся, но не отрывал взгляда от Алисы. Та тоже пыталась подняться на ноги.

— Лежите и отдыхайте, — приказал ей он.

— Нет, простите, сэр, — прошептала она, вперившись взглядом в экран, на котором виднелся летящий корабль. — Я… могу… я сделаю это…

Корвин увидел, что вражеский корабль сбросил скорость. Ей уже не хватало сил, чтобы парализовать его полностью, но она сумела замедлить его.

— Огонь! — приказал Корвин. — Разорвите его ко всем чертям!

Все орудия «Пармениона» обрушили на противника ураган огня. Черный корабль слегка трясся по мере того, как все больше и больше зарядов обрушивалось на него. На глазах Корвина, он начал скручиваться, как бы вянуть, и жизнь покинула его.

И не только его. Корвин повернулся и увидел, что Алиса снова потеряла сознание. На этот раз ей уже не очнуться. Корвин знал это наверняка. Он подошел, встал рядом с ней и стал тихо ждать, когда замрет ее дыхание. Ждать пришлось недолго.

Мягко коснувшись ее лица, он закрыл ее глаза. Потом повернулся к экрану. Теперь он понял то, что он так долго силился понять до этого момента. Как капитан решился атаковать минбарцев у Марса. Теоретически, у него не было ни малейшего шанса. Но он прорвался сквозь их флот и нанес удар по самому Серому Совету. Как? Что ему помогло? Чистая ярость. Она была столь мощной, столь неодолимой, что превратилась в реальную силу.

Корвин чувствовал в себе эту силу. Его переполнял точно такой же гнев, точно такая же ярость.

Весь его опыт кричал ему о том, что необходимо отойти, принять на борт истребители, позаботиться о состоянии своего корабля. Это было бы логично, но сейчас в его разуме не было места логике.

— Ведите нас вперед! — приказал он. — В самое пекло.

* * *

Капитан Шеридан тоже размышлял о жизни и смерти. Когда он оказывался в трудной ситуации в одиночестве, его охватывало болезненное чувство. Пока Деленн была с ним, в его голове крутились мысли о побеге, о том, как утешить ее. Потом они начали рассказывать друг другу всякие истории из своей жизни. Шеридан чувствовал, что некоторые из ее рассказов заставляли задумываться об истинности широко распространенного мнения, согласно которому минбарцы никогда не лгут.

Но теперь он был один, и его окружала темнота. Его планы побега постепенно зрели, но собирать урожай было еще рановато. Он мысленно вернулся к тому, что произошло с ним несколько часов назад.

Он вспомнил, как открылась дверь, и он подался вперед в надежде, что это Деленн. Но фигуру, которая показалась в дверном проеме, ему никогда раньше видеть не приходилось. Кто-то скользнул внутрь, и дверь закрылась.

Шеридана охватило чувство опасности, и он попытался приготовиться к нападению, но кто-то нанес ему мощный и невероятно быстрый удар прямо в живот, отчего он упал. Потом был как будто укол, его шея внезапно онемела, и он потерял сознание. Вот и все. Никаких слов, никаких издевательств… ничего.

Наверное, это был какой-то наркотик. Так или иначе, в данный момент Шеридана это не волновало. Если он выберется отсюда, он попросит врачей в Приюте проверить его. Если же нет, то это уже не имеет никакого значения, так ведь?

Он вздрогнул. Дверь снова открывалась. Эта камера определенно была довольно оживленным местом. Шеридан ждал, что кто-нибудь войдет, но никто не входил.

— Можете выходить, капитан, — произнес голос за дверью.

Тот, кто это сказал, говорил на системном английском, но с сильным минбарским акцентом. Шеридан осторожно пошел вперед и шагнул за порог.

Он часто заморгал, — переход от темноты камеры к освещенному коридору был слишком резким. Он старался держаться поближе к двери на тот случай, если это какой-то трюк.

Но это было не так.

Перед ним стоял минбарец, одетый в белую ризу. Он приветствовал Шеридана легким поклоном.

— Вы свободны, капитан, — сказал он. — Великий Синевал приказал мне освободить вас. Если вы последуете за мной, я предоставлю в ваше распоряжение челнок, на котором вы сможете добраться до своего корабля.

— Что? Но почему Синевал сделал это?

— Великий не поделился со мной ходом своих рассуждений.

— Где Деленн?

Послушник поморщился.

— Капитан, меня не заботит, где находится За-вален. Мне поручили заняться вами. Если вы…

— Я никуда не полечу без Деленн.

Послушник сделал жест, земным эквивалентом которого являлся вздох отчаяния.

— Великий Синевал предупредил меня, что вы, вероятно, будете вести себя именно так. Я ожидал, что она окажется вместе с вами, но ее здесь нет, и я не знаю, где она находится в данный момент. Но я знаю, кто может располагать подобной информацией. Если вас это интересует, следуйте за мной.

— Если это какая-то ловушка…

— Почему все земляне так подозрительны? Если бы я хотел устроить вам ловушку, не проще ли было оставить вас там же, где вы были? Великий Синевал сказал мне, чтобы я передал вам и это.

Послушник протянул ему небольшой металлический цилиндр. Шеридан узнал посох, который подарила ему Деленн — тот самый, который раньше был у Сьюзен из будущего, с которой они повстречались на Вавилоне 4, тот самый, который Сьюзен когда-то забрала у самой Деленн еще на Минбаре. От временных парадоксов у него болела голова.

Да, это был именно тот посох. Он раздвинул его. Старые потеки крови были именно такими, какими он запомнил их. Очевидно, Сьюзен ни разу не чистила посох с тех пор, как они появились, и до того момента, как оружие попало назад к Деленн.

— Это ведь довольно опасно, не так ли? — сказал Шеридан. — Что если я сейчас нападу на вас с этой штукой?

— Я бы вам не советовал так поступать. Идемте. Если вы еще не передумали. Посмотрим, удастся ли нам найти За-вален.

* * *

… я задыхаюсь, задыхаюсь, больно, не могу думать, не могу думать, Маркус, я задыхаюсь, задыхаюсь, больно, Маркус, Маркус… помоги мне, задыхаюсь, Маркус, помоги мне, помоги мне, помоги мне…

Лита Александер балансировала на тонкой грани между сознанием и обмороком, а также на столь же тонкой грани между здравым рассудком и безумием. Все, что она видела перед собой — это воплощенная черная боль в глазах Ивановой, которая отчаянно пыталась задушить ее.

Лита в очередной раз попыталась воспользоваться телепатией, и снова у нее ничего не получилось. Препараты, которыми ее напичкали, были слишком сильны. Ворлонец, который помогал ей пересилить их, сейчас куда-то ушел. Или не хотел помогать ей. У нее не было никакого оружия, — минбарский боевой посох Ивановой, тот самый, которым она убила Маркуса, и тот лежал дальше, чем она могла дотянуться.

Она была одинока, более одинока, чем когда-либо раньше.

Маркус…

Лита вздрогнула и выгнулась в попытке сделать хотя бы один глоток воздуха. Последняя, отчаянная судорога тела, стремящегося жить, преодолеть, вынести эту смертельную схватку. Она не имела возможности думать, ей не хватало энергии, чтобы о чем-то рассуждать. Она лишь видела перед собой женщину, которая убила ее любимого и сейчас пыталась убить ее саму.

Лита скребла пальцами по полу, отчаянно стараясь схватить посох, веря и не веря, что сможет дотянуться до него.

Но это было невозможно.

… задыхаюсь, я задыхаюсь, Маркус, помоги мне, Маркус, ты не можешь умереть, Маркус, помоги…

Лита закрыла глаза, решив, наконец, сдаться. Она не будет одинока за этой гранью. По крайней мере, она надеялась на это. Она надеялась, что снова встретит Маркуса. Ей очень хотелось, чтобы было так.

Ее пальцы коснулись холодного металла, и она инстинктивно обхватила ими гладкую поверхность. Мгновение ей казалось, что это галлюцинация, но потом она почувствовала, что ее пальцы становятся липкими от недавно пролитой на этот металл крови Маркуса.

Действуя совершенно машинально, она схватила оружие. Ей никогда не приходилось раньше драться посохом. Она даже ни разу не видела его, но все это не имело ни малейшего значения. С этим посохом можно было творить массу самых хитрых и сложных приемов, некоторым из которых нужно было учиться десятки лет. Даже сам легендарный Дерхан не знал их все.

Литу это не интересовало. Она не собиралась вступать в поединки, сражаясь этим оружием.

Она размахнулась и врезала концом посоха в бок Ивановой. Агент Теней содрогнулась и ослабила хватку на ее шее, что позволило Лите, наконец-то, сделать вдох. С хрипом и стоном, Лита ударила снова. Этот удар получился сильнее, и Иванова свалилась с нее. Казалось, что и она сама еле дышит и находится при смерти.

Лита с трудом подтянула себя вверх и встала на колени. Она смотрела на Иванову, которая тяжело дышала, в глазах которой по-прежнему жила сама Тьма. Почти не осознавая, что она делает, взяв посох обеими руками, Лита широко размахнулась им. Металлический стрежень сверкнул, описывая смертоносную дугу.

С приглушенным, тупым треском, оружие врезалось сбоку в череп Ивановой. Агент Теней повалилась наземь и стала биться в ужасающих судорогах. Из ее разверстого рта неслись жалобные стоны и завывания.

Лита уронила посох и осела на пол сама. Все ее силы уходили сейчас на то, чтобы просто оставаться в сознании и дышать. Ее ребра болели — раны, нанесенные Боггсом, давали о себе знать еще сильнее, чем раньше. Ее голова раскалывалась, как от ударов Ивановой, так и от попыток прорваться сквозь завесу наркотиков. Лита была уверена, что у нее сотрясение мозга. Перед глазами все колыхалось и плыло.

Через некоторое время она смутно почувствовала, как чьи-то руки осторожно трясут ее за плечи. Маркус! — это была ее первая мысль, но потом перед ней вновь промелькнул, словно во сне, момент его смерти. Тут она подумала о сотрудниках Службы Безопасности, и ее охватила настоящая паника. Но потом… потом…

С трудом разлепив глаза, она обнаружила, что смотрит в обеспокоенное лицо нарна. Его красные глаза, казалось, пронзали ее душу. Он осторожно помог ей сесть. Лита секунду подержалась за его руку, безнадежно и отчаянно мечтая о том, чтобы это оказался Маркус, который вдруг ожил, чтобы уже не покидать ее. Но реальность, как это всегда бывает, мгновенно разрушила грезы.

— Мисс Александер, мое имя Та'Лон, — сказал нарн. — Меня послали сюда, чтобы помочь вам и Маркусу Коулу…

— Он мертв, — прошептала она. — Он… мертв.

— Я знаю. Мне жаль, что я появился так поздно. Нам… нам нужно идти. У меня есть челнок, на котором мы можем улететь отсюда. Рано или поздно, о том, что вы сделали, узнают, и тогда у вас будут неприятности.

— Почему… почему вы помогаете мне?

— Тот, на кого я работаю, считает, что вы можете оказать ему ценную услугу. Он рассказал мне о вашем… не очень заметном компаньоне.

Он имеет в виду ворлонца. Она это поняла совершенно ясно.

— Я не хочу говорить об этом, — пробормотала она. — Он не смог…

Кош не смог спасти Маркуса и не захотел помочь ей. Она надеялась, что никогда больше не услышит его голос.

— Я…

— Вы можете идти? Я могу понести вас, но…

— Нет, я могу. Но я хочу еще…

Лита тяжело поднялась на ноги и, шатаясь, пошла вперед, к Маркусу. Она села рядом с ним. Он был мертв, и на его лице навеки осталось то же смущение, та же злость и скорбь, что всю жизнь неотступно преследовали его. Даже за порогом смерти не нашел он покоя.

— Ты оставил меня одну, — сказала она с явственным упреком. — Ты… оставил… меня… одну… О, Маркус!

Она заплакала, тихо, сдерживая слезы. Некоторое время она просто плакала над его телом. Она не могла даже подумать, чтобы сказать что-то еще, она не желала думать о том, что она бы могла сказать ему, что они бы могли сделать вместе с ним…

Это было нелепо и бессмысленно, но такова была и вся жизнь. Теперь она лишь знала, что снова осталась одна.

— Я готова, — сказала Лита, отходя от Маркуса. Проходя мимо окровавленного посоха, она пинком отправила его в угол. Она больше не желала видеть этой вещи. Лита бросила взгляд на Иванову. Невероятно, но агент Теней была до сих пор жива, хотя половина ее лица представляла собой раздавленную кровавую маску. Ее уцелевший глаз закатился под лоб, и она продолжала постанывать и дрожать всем телом. Лита отошла от нее. Она не… Она не могла… Она просто хотела убраться отсюда поскорее.

Та'Лону не пришлось даже поддерживать ее. Она была способна поддерживать себя сама. Так было всегда, и теперь ее придется делать это всю оставшуюся жизнь.

Выйдя за дверь, они столкнулись лицом к лицу с генералом Хейгом.

* * *

Тысячу лет Серый Совет олицетворял собой Минбар. В нем собирались девять избранных минбарцев, которые правили всем его народом, проявляя мудрость, храбрость и милосердие. Когда Вален в конце последней Великой Войны собрал этот совет, он, таким образом, покончил с кровавой гражданской войной, в огне которой пылал тогда Минбар. С той поры ни один минбарец не смел поднять руку на минбарца. Весь Минбар верил своим вождям, которые хранили наследие Валена.

Но что же послужило толчком к гибели и распаду Совета Девяти? Смерть Дукхата? Кровавая война, уничтожение земной цивилизации? Пришествие во власть высокомерного и гордого Синевала, который присвоил себе титул Великого? Тот момент, когда они сами обрекли Деленн, которая, может быть, была их последней надеждой, на проклятие? Или же Тьма таилась внутри Совета с самого дня его основания, но раньше никто не мог заметить это?

Но где бы ни началось их падение, пришло к своему завершению оно в Битве на Втором Рубеже.

Если бы… Эти слова так и просятся на язык. Если бы Деленн пошла прямо в зал Серого Совета, а не тратила бы время на разговор со своим кланом… Если бы Синевал убил Несущую Смерть, вместо того, чтобы отправить в изгнание… Если бы Шеридан не попался в ловушку на Веге-7… Если бы только мудрый Хедронн решительно выступил против амбициозного Синевала… Если бы Синевал дал приказ освободить Шеридана немного раньше… Если бы Дукхат быстрее отреагировал на опасность… Если бы решающий голос Деленн оказался иным…

Тоска по утраченным в прошлом возможностям бесполезна и пуста, ибо ничто не в силах изменить прошлого. Но, несмотря на это, все продолжают тосковать о былом…

Когда Деленн и Ленанн шагнули через порог Зала Серого Совета, их окружила непроглядная тьма. Они неуверенно остановились. У дверей Зала не несли стражу послушники, а такого раньше не случалось ни разу. Даже когда члены Серого Совета расходились по своим делам, послушники оставались на местах. К тому же сейчас Серый Совет не мог быть где-то еще. Да, Синевал отправлял их заниматься медитацией, но этот приказ уже был отменен. Это было нехорошо. Это было крайне…

Деленн наткнулась на что-то в темноте и едва сумела удержаться на ногах. С момента своего превращения, она утратила способность уверенно сохранять равновесие, но сейчас она чуть не упала по другой причине. Она споткнулась обо что-то, лежавшее на полу.

— Свет, — приказала она.

Девять колонн белого света, вспыхнув, выхватили из мрака всю картину.

— Во имя Валена… — севшим голосом прошептал Ленанн.

Деленн молчала. Ей просто не могли прийти в голову слова, уместные при виде мертвого тела Сатаи Дюланн. Она лежала на полу с разорванным горлом. Неподалеку от Сатаи Дюланн лежал Сатаи Маток, воин… За ним был другой, и еще один…

Четверо из Девяти лежали в круге, их тела были изломаны и изуродованы. Почти половина Серого Совета погибла. В центре круга находился еще один, и он был жив…

Хедронн стоял на коленях, яростно шепча молитвы Валену, к которым некому было прислушиваться. Рядом с ним лежал на полу увенчанный Трилюминарием посох Серого Совета, который принадлежал Синевалу как Великому, и который он доверял Хедронну в свое отсутствие. Он был покрыт потеками крови.

— Хедронн, — пораженная ужасом, прошептала Деленн.

Она знала его много циклов. Она всегда верила в его мудрость и ясность ума. Да, он иногда бывал упрям, но она никогда не подвергала сомнению его мудрость. И теперь… это…

— Хедронн.

Он услышал ее голос и повернулся. Деленн содрогнулась. Его глаза… это безумие… чистейшее, яростное маниакальное безумие. Он подхватил с пола церемониальный посох и ринулся вперед, вскинув его над своей головой. Из его глотки вырвался дикий рев невиданной злобы и ненависти, какой Деленн еще ни разу не приходилось слышать.

Деленн была ошарашена настолько, что он, несомненно, убил бы ее, если бы Ленанн не рванул ее в сторону. Хедронн промчался мимо, споткнулся о труп Дюланн и грохнулся на пол. Он рыдал, скрежеща зубами, из его глаз катились горькие слезы.

— Вален… прости меня… Вален… прости…

— Алкоголь, — прокомментировал спокойный, слегка насмешливый голос. — Алкоголь. Поистине чудесное вещество. Земляне употребляют его, желая доставить себе приятные ощущения, а также когда отмечают важные события своей жизни. Нарны по-настоящему гордятся опытом своего виноделия, они изготавливают напитки с непревзойденной тщательностью и любовью, которую не в силах были истребить даже десятилетия оккупации. Для центавриан пить настолько же естественно, как и дышать воздухом. Во всей огромной Галактике, лишь одни минбарцы реагируют на этиловый спирт вот так. Непреодолимая мания убийства. Смертоносная агрессия. Приятно убедиться, что в глубине души вы ничуть не лучше землян. Даже хуже.

— Кто? — обрел дар речи Ленанн. — Кто… сделал это? Ты…

Обладательница голоса выступила из темноты и отвесила глубокий поклон.

— Воительница Джа-Дур, последняя из дилгар. Многие называют меня Несущей Смерть.

— Зачем? — спросил Ленанн. — Для чего ты?..

— Ты слышал мое имя? Я — Несущая Смерть. И, кроме того, я ведь просто исполнила то, что было предречено. Вален говорил, что Совет будет расколот, не правда ли? И вот, глядите, — он расколот. Четверо мертвы… прошу прощения. Пятеро, если вы включите сюда бедного, милого Ратенна. Хедронн наверняка убьет себя, когда действие алкоголя, что я дала ему, кончится, и он осознает содеянное. Синевал… подождет, а Калейн будет гораздо полезнее, если останется в живых. Особенно после того, как проведает, что Серый Совет погиб от руки мастера.

— Минбарцы не убивают минбарцев, — охваченный ужасом, прошептал Ленанн.

— Что, есть такая поговорка? К сожалению, похоже, что кое-кто дал знать о том, что произошло здесь, некоему послу Центавра, и скоро эта новость станет достоянием всего Минбара. И на этот раз Вален вас не спасет.

Из груди Ленанна вырвался протяжный, отчаянный крик, и он кинулся вперед. Несущая Смерть улыбнулась и раздвинула свой посох. Синевал превосходил Несущую Смерть как боец посоха, но Синевал превосходил кого угодно. У Ленанна же не было никакого оружия. И ни малейшего шанса.

Его бездыханное тело растянулось на полу, в невидящие глаза лился белый свет.

Деленн медленно отступала, и задержалась возле трупа Матока. У него должен был быть посох. Он всегда ходил вооруженным, несмотря на то, что Сатаи это было запрещено обычаем. Без сомнения, оружие было спрятано под его мантией.

Деленн хорошо умела драться с помощью посоха. Все знали, что Драал владел этим оружием, но подлинному искусству ее обучил Нерун, единственный минбарец, который мог сравниться в нем с самим Синевалом. Он даже подарил ей свой собственный посох — дар Дерхана, одно из самых знаменитых его произведений. Тот посох был потерян. Наверное, сейчас он был у Синевала. К тому же, это оружие все равно было осквернено убийством, которое когда-то и где-то совершила им Сьюзен Иванова. Пусть посох Матока отомстит за своего собрата.

Несущая Смерть улыбнулась.

Только бы…

* * *

Генерал Уильям Хейг привык считать себя человеком, твердо придерживающимся своих принципов. Возвышенных и благородных принципов. Он стоял на страже Земли и Человечества. Он высоко поднялся по служебной лестнице. Его заслуги впечатляли. Его поступки были неизменно безупречными.

Он никак не мог понять, отчего же все это полетело к чертям, когда началось его падение. Тогда ли, когда он испытал ревность к капитану Шеридану из-за того, что тот оказался способен на большее, чем Хейг? Возможно. Тогда ли, когда он пропитался ненавистью к минбарцам за то, что они уничтожили Землю, а вместе с ней его семью и дом? Почти наверняка. Тогда ли, когда в нем впервые проснулся страх того, что минбарцы сделают это и с Проксимой-3? Да. О, Господи, конечно да.

Он не переставал оправдываться перед собой. То, что сказала Иванова, было правдой. Лита Александер была обречена на смерть в любом случае, она умерла бы и без вмешательства Теней. Ведь ее бы казнили за измену, даже если бы минбарцы и не уничтожили Проксиму? Что же тогда плохого в том, что он отдал ее в руки Ивановой? Что?

Хейг мог сколько угодно биться, искать выход из этого мысленного тупика, но в глубине своего сердца он знал, что поступил плохо. Очень, очень плохо. Он предал все, за что сражался, все идеалы, к которым стремился. Он пришел сюда, к комнате Ивановой не для того, чтобы предотвратить то, что могло произойти, но лишь потому, что он должен был быть здесь. Просто, чтобы… что? Исполнить епитимью? Услышать, как Иванова убивает Литу?

Вместо этого, он смотрел в глаза той, которую послал на смерть. Все мысли разом пропали из его головы, и Хейг молча склонил голову. Он видел, что Лита смотрит на него. Она была жива. Может быть… может быть, то, что он сделал, от этого становится не столь страшным и преступным. Может быть…

— Где… где посол… Иванова? — выдавил он из себя.

— Там, — ответила ему Лита.

Она была жестоко избита, еле передвигала ноги, но она была жива. Это было хорошо. Это было… хорошо.

— Идите! — резко сказал Хейг. — Я… идите… Уходите отсюда. Мы прокляты. Отныне мы все прокляты.

Он протиснулся мимо Литы и ее спутника в комнату Ивановой. Он верил, что им удастся уйти. Он надеялся… он просто надеялся, что… что с ними все будет… в порядке. Что… с ними все…

Он медленно переводил взгляд с одного на другое. Иванова скорчилась на полу, прижав голову к коленям, стонущая, окровавленная. Напротив нее лежал труп мужчины. Это было тело Маркуса Коула, — телохранителя сначала Шеридана, а потом самой Ивановой. А чуть дальше лежали… два…

Хейг рухнул на колени. Ему хотелось рыдать, но он понимал, что более нет места слезам, нет места сожалению, нет времени для раскаяния. Он мог сделать только одно. Только одно.

Негнущимися пальцами он извлек из кобуры плазменный пистолет и вложил ствол себе в рот.

Какая разница, будет ли распят на Голгофе еще один злодей?

* * *

Смерть царила не только здесь. Смерть бродила по коридорам корабля Серого Совета. Лишь два его члена в полном смысле этого слова оставались в живых. Оба знали лишь малую толику того, что произошло. Синевал знал, что собиралась сделать Несущая Смерть, но не то, каким образом она намеревалась осуществить задуманное. А Калейн видел результаты ее злодеяния, но не знал, кто стоял за этим.

Он видел Хедронна, который лежал один, во тьме, окруженный мертвыми телами. Он видел, как повсюду за бортом этого корабля минбарцы погибали от руки врага, и не могли отступать без приказа, которого им не суждено было дождаться. Он видел, что Серый Совет погиб, и единственная мысль, вспыхнувшая у него в голове, была проста:

Старкиллер.

Калейн лично наблюдал невероятную атаку Старкиллера у Марса, и его тогда охватил страх. Из-за этого двое членов Серого Совета погибли под огнем орудий и ракет «Вавилона». Калейн повстречался со Старкиллером на Эпсилоне-3, и им представился шанс испытать друг друга в поединке. Калейн почти победил тогда, — он наверняка победил бы, не вмешайся в дело этот проклятый нарн. Пусть он не убил Шеридана Старкиллера, но зато он узнал правду о нем, — он был всего лишь человек. Человек, который мог истечь кровью, умереть, которому было больно. Злоба Калейна после этого обратилась вовнутрь, сфокусировалась на нем самом. Он дал клятву Синевалу, Валену и самому себе убить Старкиллера.

Но он опоздал. Серый Совет был уничтожен, и виноват в этом мог быть лишь один человек. Старкиллер. Ослепленный своим гневом, Калейн не заметил больше ничего, и Несущая Смерть позволила ему уйти. Она не знала, что, если бы Калейну удалось задуманное, то и ее планы оказались бы под угрозой. Но она оставила его в живых. Гнев так часто помогал ей прежде.

И вот, смотрите, — Старкиллера нет в камере. Нет там и За-вален, той шлюхи, которая помогла ему совершить побег еще в прошлый раз. Калейн забыл обо всем на свете и превратился в слепую силу природы, в существо, которое жило лишь с одной целью — убить Старкиллера.

И вскоре он увидел свою цель.

Шеридан был вместе с послушником — еще одним изменником Минбара. Еще один изменник. Неужели больше не осталось тех, кто верит в Валена, в Девятерых и Единственного?

Первым Калейн убил послушника. Удар по хребту, а затем смертельный в шею.

Шеридан отшатнулся назад, наверное, задумал бежать. Протянул руку к поясу, рефлекторно пытаясь достать свое гнусное земное оружие, которого при нем, конечно же, не было.

В руке Шеридана блеснул металл. Он раздвинул посох, и глаза Калейна чуть не выскочили из орбит. Он узнал метки на нем. Один из девяти посохов Дерхана. Землянин… Старкиллер держит в руках прославленное оружие Дерхана! Святотатство — это не то слово.

С нечленораздельным рычанием, Калейн ринулся в атаку… Никакой пощады, и на этот раз — никаких нарнов.

* * *

— Доложите состояние, — приказал Корвин.

Он только что усвоил тяжелый урок. Даже самая смертоносная ярость не длится вечно.

— Целостность корпуса чуть больше 30 %. Двигатели гиперперехода не функционируют. Орудия бакборта поражены. Орудия штирборта работоспособны частично. Передняя и задняя батареи уничтожены.

— Что-нибудь слышно он Бен Зайна, от нарнского корабля, от Проксимы, хоть от кого-то?

— Никак нет, сэр.

Корвин сел в кресло.

— Ладно, кому хочется жить вечно?

— Ну, например, я был бы не прочь попытаться, — пробормотал лейтенант.

Корвин не смог удержаться и посмотрел на Алису. Медики были слишком заняты, чтобы убирать ее тело отсюда, и поэтому оно лежало не прежнем месте. Смерть не щадила ни людей, ни их достоинства.

— Мы скоро все там будем, — тихо проговорил он.

— Внимание! — рявкнул вдруг лейтенант. — Открывается точка перехода. Вижу множество точек перехода.

Корвин вскочил на ноги.

— Еще минбарцы?

Лучше уж минбарцы, чем эти Тени.

— Нет. Это… О, мой Бог.

— Включить экран.

Корвин смотрел на картину, которая разворачивалась перед ним.

— На что, по-вашему, похожи эти корабли, лейтенант?

— Я не уверен, сэр, но раз вы так спрашиваете… Мне кажется, что это корабли Ворлона.

— Мне кажется, вы правы.

Глава 7

Капитан Шеридан знал о ненависти все. Он слишком часто и слишком глубоко погружался с головой в это своеобразное чувство. Он помнил ненависть, охватившую его после того, как он вернулся на Землю, опустошенную минбарцами, и было уже слишком поздно. Он помнил, как его ненависть превратилась в настоящее неистовство, и он напал на минбарский флот у Марса. Он помнил и ту черную ненависть, которая поселилась в его душе после того, как Элизабет, которая была светом его жизни, погибла во время бомбардировки Ориона. Он помнил, как его ненависть все больше превращалась в глухую злобу и бездонную скорбь, и как эти чувства заставили его захлопнуть дверь собственной души перед своей женой, как он обрек ее страдать в одиночестве.

Капитан Джон Шеридан долгое время жил рука об руку с ненавистью. Узнать, увидеть ее в глазах Сатаи Калейна для него было совсем несложно.

Шеридан и Калейн уже встречались раньше, в подземельях умиравшей планеты Эпсилон-3. Они бились друг с другом, но их силой принудил к перемирию Г'Кар, нарнский пророк и провидец, который внезапно обрел власть над всеми чудесами, таящимися в недрах этой древней планеты. Теперь тут не было никакого Г'Кара, и у Шеридана не было его пистолета, а единственным его оружием был минбарский боевой посох. И он просто не имел понятия, как им пользоваться.

Шеридан знал о минбарской культуре и легендах немногое, и имя Дерхана не говорило ему почти ничего. Он знал лишь, что это оружие когда-то принадлежало Деленн, которой подарил его воин Нерун, любивший ее. Агент Теней Сьюзен Иванова отобрала его у Деленн, и потом владела им неизвестно сколько времени до того, как их временные пути пересеклись на станции Вавилон 4. Деленн получила свой посох назад и подарила его Шеридану, — точно так же, как ей самой когда-то подарил его Нерун.

Калейн хорошо знал минбарскую историю и легенды, так что ему не составляло труда узнать этот посох с первого взгляда. Весь Минбар знал о последнем произведении великого Дерхана, которое он сотворил перед тем, как отправиться в нескончаемое путешествие в море звезд. Он даровал эти посохи тем, кого счел наиболее достойными владеть ими. В их числе был Синевал, ныне ставший Великим, равно как и выдающийся Шай Алит Бранмер со своим другом и помощником Неруном, который когда-то учился у самого Дерхана. С того момента, как Дерхан создал их, некоторые из посохов были утрачены, но большая часть его наследия была жива.

Тот факт, что им теперь владел представитель земной расы, да еще именно тот, кто представлял собой наибольшую угрозу Минбару, тот самый, которого минбарцы прозвали Старкиллером, говорил о многом.

Калейн сделал выпад, и обрушил на Шеридана серию ударов, целясь под ребра и в ноги. Шеридан неуклюже парировал их и отступил назад. Он все еще не мог четко сказать, как же он управляется с этой штукой, но так ли уж это должно быть сложно? Есть длинная тяжелая палка. Есть враг. Врезать первым по второму. Вот и все. Звучит довольно просто.

Если не считать, что враг не согласен, чтобы его били длинной тяжелой палкой. С этого места и начинались все неясности. Впрочем, у Шеридана была возможность попытаться еще раз.

Калейн снова двинулся на него. Шеридану удалось отбить несколько первых ударов и увернуться от остальных. Он даже попытался вяло и неуверенно контратаковать, но Калейн шутя свел его усилия на нет.

Посох ударил о посох, ярость Калейна, подогреваемая ненавистью и стыдом, возрастала с каждой секундой. Один раз, у Марса, он пошел на попятный при виде атаковавшего Старкиллера, и за это поплатился Серый Совет, защищать который было его долгом. Он не позволит, чтобы на его честь снова легло подобное пятно, даже если ему для этого придется запятнать ее еще сильнее.

Посох против посоха. Яростная атака против осторожной защиты. Кровь минбарца против земной крови.

Кровь за кровь!

За «Черную Звезду», за Шакири, Шаката и Нура. За «Эмфили» и за «Догато». За Драала и всех остальных, кто пал от руки Шеридана…

Кровь за кровь. Калейн жаждал крови Шеридана.

Вален предрек, что минбарцы объединятся с другой половиной своей души в войне против общего врага. Никто не мог предположить, что он имел в виду людей Земли, с которыми минбарцы находятся в состоянии смертельной и бескомпромиссной вражды. Две половины единой души объединяются в потоках крови, уничтожая одна другую огнем ненависти и смерти.

Впрочем, Калейна это не волновало. Шеридана тоже.

Оба они стремились к одному и тому же — к победе… и смерти.

* * *

Смерть — именно она правила балом на корабле Серого Совета во время Битвы на Втором Рубеже. Серый Совет, который целую тысячу лет стоял на страже будущего, предсказанного Валеном, на страже древней мудрости и силы… Серый Совет погиб. Шестеро из Девяти были мертвы. Жрецов Ратенна и Ленанна убило существо по прозвищу Несущая Смерть. Четверо остальных полегли от руки собственного товарища — Хедронна, которого отравила алкоголем Несущая Смерть. Сам Хедронн пребывал на грани между здравым рассудком и безумием, будучи не в состоянии понять, что же он сделал, не силах ощутить весь тот ужас, который позднее захлестнет его с головой. Их вождь, Синевал, куда-то пропал, а Калейн бился со Старкиллером.

В Зале Серого Совета сейчас пребывали лишь мертвые и те, кто считались мертвыми. Таких было двое, — первой была дилгарская воительница Джа-Дур, Несущая Смерть, которая была жива лишь благодаря созданному ей эликсиру бессмертия, чья жизнь была куплена ценой бессчетных смертей. Второй была Деленн, которая когда-то была членом Серого Совета, а теперь несла не себе гнет проклятия этого же Совета. Из-за этого собственный народ считал ее мертвой…

Минбар потерпел поражение, его вожди мертвы, его флот уничтожен, его самоуверенность раздавлена. За бортом этого корабля минбарский флот и минбарские рейнджеры сражались и погибали без смысла и славы, — они не могли отступить, потому что некому было дать приказ к отступлению. Деленн не могла отдать этот приказ. По вине Несущей Смерть всему флоту грозила скорая гибель.

Они дрались друг с другом — не с какой-то конкретной целью, а лишь потому, что не драться они уже не могли. Смерть, царящая повсюду, ужасное горе, поедающее ее душу и странная, ненужная и непонятная болезнь, поедающая ее тело, — вот что толкало Деленн в бой. Она действовала, опираясь лишь на собственную силу воли; она не могла позволить, чтобы Ратенн и Ленанн отдали свои жизни ни за что, сгинули в безвестности.

Джа-Дур… она сражалась потому, что только это и умела делать. С самого рождения ей внушали, что дилгары были избранным народом. Им был дарован более острый ум, более совершенные тела, чем всем остальным расам, и было совершенно естественно использовать это во благо своего народа. Последняя оставшаяся в живых представительница своей расы, Джа-Дур не могла позволить, чтобы ее народ погиб ни за что, сгинул в безвестности. Человечество станет живым воплощением ее возмездия за Дилгар. Она уже направила землян на правильный путь, и бесчисленные смерти минбарцев, павших на Втором Рубеже, послужат фундаментом, на котором земляне построят чудовищную машину ужаса и смерти, о которой не могли мечтать даже сами дилгары.

Джа-Дур и Деленн по уровню мастерства были гораздо ближе друг к другу, чем Шеридан и Калейн. Обе хорошо владели боевым искусством. Деленн выучил ее возлюбленный Нерун, Джа-Дур — лучшие воины Клинков Ветра. Обе отлично знали, как следует обращаться с оружием, но запах смерти лишь придавал Джа-Дур силы. Она была на вершине своих возможностей, уверена в себе и не боялась ничего. Деленн все еще чувствовала себя неуверенно в новом теле, и не имела представления о границах его возможностей. И она только что видела, как ее друзья погибли от руки одного их них.

Деленн споткнулась о труп Матока и едва удержалась на ногах. Джа-Дур не воспользовалась благоприятной возможностью, лишь издевательски улыбнулась.

— Зачем ты делаешь это? — задала она вопрос Деленн. — Для чего тебе драться? За что ты сражаешься? Твой народ обречен, он скоро погибнет… Твой драгоценный Совет уничтожен. Ты сама — отверженная, За-вален… Нет ничего такого, ради чего стоило бы идти на смерть.

— Есть, — глядя Джа-Дур в глаза, ответила та. — Есть.

Дышала она с трудом. Ребра и мышцы болели, а головная боль словно раскалывала череп на части.

— Да? Ну, расскажи мне.

— Я сражаюсь… потому что должна… Потому что… мы не можем сдаться, не можем склониться перед Тьмой. Если мы покорно признаем свое поражение, это будет означать, что мы действительно проиграли. Надежда живет до последнего. Без нее мы ничто.

— Я как-то раз слышала что-то похожее. Это была какая-то старая пословица. «Тот, кого лишили надежды, становится человеком, лишенным страха». Ты цепляешься за свою жалкую надежду, за свои стремления и мечты. Очнись, им ведь уже никогда не сбыться. Ты умрешь здесь, одинокая, забытая и осужденная всеми. Никого не волнует твоя судьба. Никто…

Она вдруг вздрогнула и вскинула взгляд вверх.

— Что?! — Джа-Дур яростно озиралась, на ее лице было выражение, близкое к ужасу.

— Нет, — вырвалось у нее. — Экран!

Вся картина битвы, как живая, возникла вокруг них. Деленн предположила, что Несущая Смерть просто отключила панорамный экран на время своей расправы с Серым Советом. Она приложила большие усилия для того, чтобы взвалить вину за трагедию на касту Мастеров. Этого не могло получиться, если бы кто-то узнал правду. Деленн не в счет. Ей все равно никто не поверит…

Деленн тоже оглянулась по сторонам. От еще недавно громадного минбарского флота осталась жалкая горстка кораблей, которую со всех сторон окружали Тени. Она видела земной корабль — «Вавилон», — который атаковал Теней, но даже с его помощью минбарский флот не мог противостоять врагу. Скоро все будет кончено…

Но те, кто сражался против Теней, были уже не одиноки.

Повсюду открывались точки перехода, и сквозь них выскальзывали огромные крапчатые корабли — зеленые, оранжевые и золотые. Тени мешкали, не желая вступать в бой с этим новым врагом. Деленн улыбнулась.

— Ворлонцы! — каркнула Джа-Дур. — Так нельзя! Это против правил! Это…

— Они пришли, чтобы помочь нам, — сказала Деленн. — Мы не так одиноки, как вам хочется думать.

— Да что ты понимаешь? Ты — всего лишь игрушка в их руках. Ведь в тебе когда-то жил один, да? Внутри твоей головы. Это он рассказывал тебе обо всем, наставлял на путь истинный… — Джа-Дур покачала головой. — Нет, ты не знаешь ничего. Совсем ничего. Мне почти жаль тебя.

— Ты боишься, — заметила Деленн. — Ты поняла, что твое время кончилось. Мы не настолько безнадежно обречены, как тебе это кажется. Надежда не умирает в нас.

— Ты слепа! Ты мечтаешь о чем-то своем, и при этом играешь чужими жизнями, словно это твои собственные игрушки. Ты даже не имеешь понятия, что ты делаешь.

— А ты?

— Я познала жизнь, и я познала смерть…

— И то, как легко превратить первое во второе? Ты знаешь, как разрушать счастье и сеять хаос. Мне жаль тебя. Ты сумасшедшая, и ты одинокая, и все, что бы ты ни делала, лишь доказывает это.

— Тебе жаль меня? — оскал Джа-Дур стал еще шире. — Тебе? Да ты просто кукла. Ты даже не понимаешь, что тобой играют. Ты даже не задумываешься об этом. Ты будешь слепо служить им до тех пор, пока они не решат, что ты им больше не нужна. Как вы там так возвышенно говорите каждый раз, когда вам приходится марать руки кровью? «Кого-то нужно принести в жертву ради спасения всех». Тебя принесли в жертву. Ну и как тебе теперь, хорошо? Теперь, когда ты сама стала жертвой?

— Я с радостью отдам жизнь ради блага моего народа.

— Ну конечно. А почему? Потому что тебе хочется славы, почета, ты хочешь выглядеть самоотверженным героем! Мучеником! Даже мессией!

Джа-Дур внезапно рванулась к ней и вскинула свой посох. Деленн неловко отбила ее удары, отступив назад и не забывая глядеть себе под ноги.

— На какую славу ты рассчитываешь теперь? На какой почет? Ты За-вален — неприкасаемая. Вот твоя великая жертва.

— Это не так.

— Ты так думаешь?

Джа-Дур молниеносно вскинула посох, целясь Деленн в голову. Хотя той удалось парировать удар, его мощь была такой, что Деленн отлетела назад.

— Да кто ты такая, чтобы говорить, что так, а что не так? — крикнула Джа-Дур. — Сильные побеждают, слабые гибнут. В чем, как не в этом, смысл жизни?

— Значит, твой народ был слаб, — заключила Деленн. — Раз вы все погибли. Или, может быть… ты не права.

Джа-Дур издала звук, больше всего похожий на свирепый рык. Она бросилась вперед. Посох ударил о посох…

Кровь за кровь…

* * *

Шеридан отразил удар в голову одновременно с тем, как Деленн парировала выпад Джа-Дур, нацеленный в корпус. Шеридан шагнул вперед, и заставил Калейна отступить, в тот самый момент, когда Деленн, уловив момент, сумела достать Джа-Дур в ногу.

Калейн развернулся на пятке и взмахом посоха чуть не снес Шеридану голову. Старкиллер в последнее мгновение нырнул под его руку и оказался близко к Калейну. Шеридан ударил посохом снизу вверх в грудь своего противника. Минбарец отскочил назад, оступившись и чуть не упав, и встретил выпад Шеридана своим посохом. Их тела и души сцепились в яростной схватке.

Деленн, ощущая, как ее мысли движутся по путям, заранее закрепленным в ее памяти тренировками Неруна, сделала выпад, намереваясь ударить Джа-Дур в грудь. Дилгарка подкинула ее посох вверх, и ее оружие прошлось вскользь по голове Деленн. Ощущая громкий звон в ушах, и мало что видя за пеленой, колышущейся перед глазами, Деленн нанесла ответный удар. Она ощутила толчок, с которым посох встретился с целью, и услышала краткий вскрик дилгарки.

Шеридан и Калейн схватились лицом к лицу в плотном клинче. Калейн был сильнее, и его силу утраивала бушевавшее в нем пламя безумной ярости. Шеридану же придавало силы нечто совсем иное. Он жестко ударил коленом в живот минбарца. И еще раз. И еще. Калейн дернулся и упал навзничь. Точным ударом Шеридан вышиб посох из его руки и через мгновение он уже склонился над поверженным врагом, держа оружие у его горла.

Деленн собралась с силами. Она все еще ничего не видела, но неожиданно поняла, что чувствует, где находится и что делает Джа-Дур еще лучше, чем до этого удара. Она вспомнила последний урок, данный ей Неруном, — когда он надел повязку ей на глаза и приказал драться, полагаясь на свои ощущения. Она так и сделала, и уступила ему тот бой, но была лишь в шаге от победы. Один ее удар поразил Джа-Дур в бок, следующий просто оттолкнул ее назад. Но третий опрокинул Несущую Смерть наземь. Посох вырвался из ее пальцев.

— Ну? — ядовито проговорил Калейн. — Убей же меня. Безоружного и беззащитного. Ведь земляне всегда поступают только так, разве нет?

— Убей меня, — сказала Джа-Дур. — Я вижу, как ты хочешь этого. Я вижу, как кипит твоя ненависть под маской милосердия. После того, что я сделала сегодня… я ведь не заслуживаю того, чтобы оставить меня в живых, так ведь? Ну… убей же меня!

Шеридан замер, пристально глядя в безумные глаза Калейна. Ненависть… она проникает так глубоко в сердце. Ненависть Шеридана убила его жену. Поступит ли он правильно, если доверится ей и на этот раз?

Деленн колебалась, глядя на существо перед собой. То, что она сказала, было правдой. Джа-Дур заслужила смерть, но она не могла воздать ей по заслугам. Деленн еще ни разу не отнимала жизнь своими руками, и она не могла сделать это теперь.

— Ты трус, Старкиллер! Твоя победа была подлой… все твои победы были подлыми и низкими. Но можно ли ожидать от землянина большего?

— Ты слаба, За-вален. Как и весь твой народ. Слабый, жалкий и глупый. Вымирающий. Теперь вы все обречены. И буду ли я жить или умру… будешь ли ты жить или умрешь… это уже ничего не изменит.

— Нет, — тихо сказал Шеридан. — Нет. Я не буду убивать тебя. Может быть, так поступают земляне, но так не поступаю я. Я никогда больше так не буду поступать. Где Деленн?

— Нет, — тихо сказала Деленн. — Нет. Я не буду убивать тебя. Да, ты заслуживаешь смерти, но ты должна поплатиться за злодеяния, сотворенные тобой… как я.

— Я не верю тебе, Старкиллер, и я не знаю, о ком ты говоришь.

— Я вижу, что ты не в силах убить меня, За-вален. Докажи, что это не так.

Шеридан схватил Калейна за ворот и рывком поставил его на ноги.

— Ты отведешь меня к Деленн! Ты отведешь меня к Серому Совету! Это зашло уже слишком далеко, и, клянусь Богом, я положу этому конец! Ты слышишь меня? Я положу конец этому!

Калейн ошеломленно моргнул и огрызнулся:

— Все зашло слишком далеко, чтобы кто-то мог это остановить, Старкиллер. Слишком далеко.

— Посмотрим, — ответил он. — А теперь, веди меня к Деленн или к Серому Совету. Марш!

Деленн сжала посох крепче. Джа-Дур была права. Деленн не могла убить ее. Но это мог сделать другой…

Несущая Смерть начала подниматься с улыбкой на лице. Она еще улыбалась, когда заряд горячей плазмы ударил ей в спину, швырнув вперед, на груду тел тех, кого она убила. Синевал выступил из темноты, держа в вытянутой руке оружие Земли. Он посмотрел на Деленн и, встретившись с ней взглядом, задержался на мгновение. Потом он перевел взгляд на разбросанные вокруг трупы.

— Во имя Валена, — прошептал он. — Что же… что же я?..

— Тебе не следовало убивать ее, — тихо сказала Деленн.

— Что ты знаешь об этом? Если бы я убил ее раньше, все это… все это не случилось бы никогда!

Синевал поднял голову и посмотрел на то, что творилось вокруг корабля. Он увидел жалкие остатки минбарского флота, Врага, который стремительно уничтожал его и корабли ворлонцев, спешащие на помощь.

— Уходим! — приказал Синевал. — Приказываю всем минбарским кораблям, начать немедленное отступление! Белые Звезды девять, пятнадцать и двадцать семь — организовать группу прикрытия. Всем остальным кораблям — немедленно отступать! Во имя Валена, отступать!

Но было уже слишком поздно.

* * *

Трифан закрыл глаза и безмолвно вознес молитву Валену. Он видел, как за считанные часы величайший флот в истории Минбара пал под неудержимым натиском Теней. Наконец-то был дан приказ к отступлению, но этого было уже недостаточно, чтобы спасти оставшиеся корабли. На выручку шли ворлонцы, но им понадобится время, чтобы добраться до места боя. Трифан понял, что теперь все зависит от него.

За его спиной корабли минбарцев уходили в гиперпространство. Остатки флота спасались бегством. Все, то им было нужно — это несколько лишних минут. За это время ворлонцы успеют появиться здесь и Тени уйдут, не желая до поры входить в открытое столкновение со своими древними врагами.

Трифан сделает все, чтобы у минбарцев появился шанс спастись.

Белая Звезда девять по имени «Вален» неслась вперед, в самую гущу скопления черных кораблей. Обрушив на Врага шквал огня, Трифан из клана Звездных Всадников решил судьбу «Валена» и его команды.

Теням удалось уничтожить его не раньше, чем он нанес им урон. Последним, что он видел, были приближающиеся корабли Ворлона и тающий в пространстве флот Теней. Последним, что он ощутил, было чувство исполненного долга.

* * *

Так кончилась Битва на Втором Рубеже… Тени, сделав то, для чего они явились, скрылись в последний момент перед ударом ворлонской армады. Что заставило ворлонцев пойти против своих врагов в открытую, не знал никто, но их вмешательство помогло уцелеть нескольким кораблям минбарского флота.

Ворлонцы ушли почти сразу после Теней. Они не сказали ни слова, не объяснили причин произошедшего, не оставили никаких следов.

Синевал, Великий вождь минбарцев, стоял в Зале Серого Совета один. Деленн и Старкиллер ушли, взяв челнок, чтобы добраться до своего корабля. Синевал почти не заметил того, что они были тут. Калейн явился вместе со Старкиллером, но ушел, пораженный зрелищем того, что творилось в этом месте.

Синевал был один, — отныне он всегда будет один, и окружать его будут лишь мертвые и воспоминания живых.

Он тяжело опустил веки.

* * *

Экс-министр Лондо Моллари чувствовал, насколько приятно остаться в живых. Если бы не самопожертвование На'Кала и не вмешательство ворлонцев, он бы, наверное, погиб. Как только все кончилось, он отправился в рубку «Валериуса» и нашел там своего племянника Карна.

— Дядя Лондо, — обрадовался Карн. — С тобой все в порядке?

— Голова просто разламывается, — пожаловался Лондо. — Но ничего, я уже привык к этому за долгие годы… Прошу, выйди на связь с капитаном Бен Зайном.

Карн отдал соответствующий приказ, и грубое, рассеченное шрамом лицо Бен Зайна появилось на экране.

— Министр Моллари. Прошу следовать за нами в Приют. Передаю координаты. Поздравляю.

После чего этот, с позволения сказать, разговор окончился.

— Ну что ж, коротко и ясно, — подытожил Лондо.

— Дядя, а теперь-то ты можешь мне сказать, зачем мы все это делаем?

— Я же говорил тебе, Карн. Пари!

— Нет, дядя. На самом деле.

Лондо склонил голову.

— Чтобы наш народ получил шанс победить. Ведь мы вымираем, Карн, — нас пожирают наши собственные мелочные интересы. Если мы хотим спасти Центавр, мы должны работать вместе с Г'Каром и его союзниками. Мы должны рискнуть своими жизнями… и отдать их, если потребуется, как На'Кал… во имя Центавра.

Карн смотрел на него, задумавшись.

— А ты сам-то веришь в это, дядя?

— Еще чего! — пошутил Лондо.

Карн улыбнулся.

— Ладно, полагаю, Приют ничем не лучше и не хуже, чем какое-нибудь другое место. Где бы он ни находился.

* * *

Шеридан и Деленн вступили на «Парменион» рука об руку. С того момента, как они увиделись в Зале Серого Совета, они уже не разлучались. Шеридан был поражен, увидев Зал, в котором лежали мертвые тела, но он заметил в нем и двух живых людей — Деленн и Синевала. Великий избегал смотреть ему в глаза, а Деленн просто не могла оторвать свой взгляд от него. Не говоря ни слова, они ушли, возвратились на «Парменион», оставив Синевала наедине со смертью, к которой вела вся его жизнь.

— Капитан! — воскликнул Корвин, увидев их. — Я… я просто счастлив узнать, что вы живы, сэр. И вы как раз вовремя. Ко'Дат вознамерилась казнить половину своих ребят за то, что они допустили, чтобы вы попали в плен.

Деленн со страхом посмотрела на Шеридана, и он ответил ей тем же.

— Э, пожалуй… мы не допустим, чтобы это случилось. Я полагаю, что вы хорошо обращались с кораблем в мое отсутствие, командор.

— Конечно! Он в отличном состоянии… ну, почти.

— Бен Зайн что-нибудь передал вам?

— Да. Он уже направляется в Приют. Минбарцы ушли, Тени исчезли, и мы тут решили, что неплохо было бы последовать их примеру, пока Правительство Сопротивления не задалось вопросом, кто же мы такие, и что мы тут делаем.

Шеридан кивнул.

— Да, это верно. Что там с «Вавилоном»?

— Он остается здесь.

— Что? Ведь Кларк узнает, что они тоже сражались с Тенями, и тогда…

— Я сказал то же самое, но Бен Зайн начал говорить что-то вроде того, что это не мое дело, да кто я такой, чтобы подвергать сомнению решения Бестера, да то, да се… Честно говоря, я не понимаю, почему это я не могу возражать Бестеру. Мне не нравятся Пси-копы.

— Они и не рассчитывают кому-то понравиться, — пробормотал Шеридан. — Но я определенно поговорю с мистером Бестером по душам, когда мы вернемся.

— Черт, а вдруг я, как ребенок, сделал что-то ужасное и сам этого не понял? — задумался Корвин. — Моя мама всегда говорила мне, чтобы я не связывался с телепатами. Да… кстати, о телепатах. У нас в медлабе есть кое-кто, с кем вам следует повстречаться. Лита Александер.

— Что она делает тут? Я думал, что она на Проксиме пытается найти Мар… — Шеридан запнулся. — А Маркус здесь?

Корвин горестно поник головой.

— К нам прилетел вместе с ней еще один нарн… Та'Лон. Он хочет сказать что-то вам, Сатаи.

— Я больше не Сатаи, — тихо проговорила Деленн, глядя на Шеридана. — Теперь я За-вален. Изгнанница.

Корвин посмотрел на Шеридана и наткнулся на его жесткий взгляд. Он заметил, что Шеридан сжал руку Деленн крепче, и задумался о том, что же с ними произошло на минбарском корабле…

* * *

Из личного дневника командора. 1 марта 2259 года:

Битва закончена, но у меня такое чувство, будто она продолжается до сих пор. Вот и все. Минбарцы практически сломлены. Им нужно значительное время, чтобы оправиться от этого поражения, но Правительство Сопротивления не даст им этого времени. Я предчувствую, что не пройдет и нескольких месяцев, как мы обрушимся на них войной… и на нашей стороне будут Тени. Я не знаю… Я не знаю, верю ли я в то, что говорит нам Деленн, но мне определенно не нравится, куда катится Человечество.

Я слышал, что люди на Проксиме празднуют победу. Если бы все сложилось иначе, я мог бы праздновать вместе с ними, но я не могу… Я думаю сейчас лишь о том, чего стоило нам эта битва. Алиса… то, что произошло с капитаном… и, конечно, Маркус. Смешно… Я не люблю телепатов, я никогда не доверял им, и я вряд ли обменялся с мисс Александер больше, чем парой слов за все это время, но ее мне жаль больше всех.

Я не могу не думать, что произошедшее подействовало на нее сильнее, чем на кого бы то ни было…

* * *

— Лита Александер, — мрачно, хриплым голосом, представилась она. — Телепат уровня P5, со всеми ворлонскими причиндалами, прибыла для несения службы… капитан.

Она лежала на койке в маленьком помещении медлаба на борту «Пармениона». Шеридан был поражен, увидев, что синяки покрывают все ее тело. Особенно много их было на шее. Ее глаза смотрели в потолок, и их взгляд был рассеянный, пустой.

— Прошу извинить ее, — сказал врач. — Мы дали ей много обезболивающих средств. Она сейчас немного не в себе. Ей крепко досталось. Сломанные ребра, асфиксия, травма головы, контузия… Я не знаю, что произошло с ее телепатическими способностями, но ничего подобного ее диаграммам активности мозга мне видеть раньше не приходилось. Я думаю, мы сможем выяснить все лучше, когда окажемся в Приюте.

— Где Маркус? — спросил Шеридан.

Он знал, каким будет ответ.

— Мертв, — прошептала Лита. — Он… он…

— Прошу прощения, капитан, — вмешался доктор. — Вам придется навестить ее попозже. Сейчас ей нужно отдохнуть.

Шеридан медленно кивнул и вышел из комнаты. Когда он перешагивал через порог, ему показалось, что в его голове прозвучала странная музыка, и чей-то голос сказал:

— Это начало.

* * *

Из личного дневника командора (продолжение):

Говоря о телепатах, я не могу не думать о Бестере. Вот ему я точно не верю. Они с Бен Зайном втянули нас в эту авантюру, и главное заключается в том, что… я до сих пор не могу понять, что же он делает, и что толкает его на это. Большинству людей вполне достаточно и одного скрываемого от других замысла. У него таких замыслов черт знает сколько…

И я не знаю, можно ли верить тем людям, которые работают на него. Я хочу сказать, что мне нравится мистер Гарибальди… похоже, он хороший человек. Но мне хотелось бы знать, что он нашел в Бестере. А Бен Зайн… я был бы счастлив, если бы мне больше никогда не пришлось видеть его лицо. Каждый раз, когда я разговариваю с ним, я думаю о капитане… и о том, что наш капитан тоже мог бы стать таким. Не самая приятная мысль.

И если даже капитан желает выплеснуть на Бестера свою злость, кто я такой, чтобы сомневаться в решениях старшего по званию?

* * *

— Что за чертовы игры вы тут затеяли, Бестер?

— Капитан Шеридан, — начал Бестер, неторопливо вышагивая вокруг своего письменного стола. — Мне кажется, вы…

— Отвечайте на мой вопрос. Вы ведь и раньше знали о Тенях, не так ли? Это… все это… все, что вы делаете, вы намерены использовать против них, так?

— Кому же еще сражаться с ними, капитан? О да, у минбарцев есть Рейнджеры, но они уже долгое время были дезорганизованы, а после этой битвы, думаю, им уже не возродиться вновь. Нет, кто-то другой должен, так сказать, удерживать рубеж.

— Тогда почему вы не сказали мне всю правду? Зачем вы послали меня в самое пекло боя, не дав даже понять, с кем я должен там сражаться?

— Вы сами должны были избрать свой путь, капитан. Я не могу постоянно вести вас за ручку. Мы должны были убедиться, что вы действительно верны нашему делу. Должен признаться, я ошибался в вас. Такое случается нечасто, капитан. Пусть это вам доставит маленькое удовольствие.

— «Мы»? Ах, ну да, конечно. Кто же еще может вот так распоряжаться нарнами? С кем еще центавриане… нарны… что, неужели все работают на него?

— Позвольте поздравить вас, капитан.

Шеридан со злостью глядел в угол, где из воздуха материализовалась фигура Г'Кара. Тот наклонил голову и пошел прямо вперед, сквозь стол Бестера.

— Итак, вы работаете на Г'Кара?

— Вместе с Г'Каром, — поправил его Бестер. — Я работаю только сам на себя.

Шеридан бросил взгляд на нарна.

— И вы ему верите?

— Бестер очень полезный союзник для меня, капитан. Только от него я смог получить ДНК, необходимое для воссоздания нарнов-телепатов. Только благодаря ему у меня появилась удобная вторая база для моего Круга Света. Первая на Эпсилоне-3. Как видите, он оказывает мне очень ценные услуги.

— Да, и еще он пожелает от вас ответной платы.

— Поговорим об этом позже, — прервал их Бестер, выражение лица которого стало мрачным. — Всему свое время, капитан Шеридан. Вы хорошо справились со своей задачей. Мы доказали, что можем бороться с Тенями. Минбарцы больше не представляют угрозы для Человечества, — их флот разбит, а Серый Совет разрушен. Дайте нам время, и мы обязательно победим.

— С каких это пор вы стали великим стратегом? — набросился на него Шеридан. — Вы еще пожалеете, что связались с ним, Г'Кар. Можете мне поверить.

Он уже собирался выйти в дверь, но обернулся и сказал:

— С этого момента, вы будете говорить мне, что требуется сделать. Я не ребенок, поэтому не выношу, когда со мной обращаются подобным образом.

Шеридан вышел.

Бестер посмотрел на голограмму Г'Кара.

— Ну что, лучше с самим дьяволом, да?

Г'Кар пожал плечами.

* * *

Из личного дневника командора (продолжение):

Полагаю, в конце концов мне придется сказать пару слов и о ней. О Деленн. Иногда мне кажется, что это она виновата во всем. До того, как появилась она, дела шли… ну, не то, чтобы нормально… но уж точно не настолько плохо. Но я не могу сказать это наверняка. Наверное, мне не за что винить ее, но мне по-прежнему не нравится, что она здесь, и я определенно не верю ей. Я вижу, как она смотрит на капитана, и как он смотрит на нее. Может быть, я просто веду бой с тенью, и… Господи, ведь капитан все еще не оправился от потери Анны, но… Что если она использует его?

Сьюзен бы посмеялась и сказала, что я стал параноиком. Точнее, прежняя Сьюзен. Забавно, но когда она была рядом, я переставал быть параноиком. Вместе с ней я всегда чувствовал себя в безопасности. Ну что ж, времена меняются.

Не знаю… наверное, я слишком строг к Деленн. Ведь она же все-таки решила вернуться к нам. Хотя, если все то, что она сказала — правда, у нее, вероятно, просто не было иного выбора. Но я видел, какое сегодня у нее было выражение лица. Очевидно, она получила очень скверные новости. Очень скверные…

* * *

— Мы выполняли задание на планете дрази Загрос-7. У Г'Кара там была небольшая база, которую мы использовали для того, чтобы передавать информацию, собранную в пределах Лиги, на Эпсилон-3. Но агентам Теней как-то удалось проникнуть на эту базу, и в результате Тени атаковали планету.

Нерун… настаивал на том, чтобы мы помогли людям эвакуироваться. Мы были уже готовы отправляться, когда выяснили, что в комплексе присутствует одна жизненная форма. Нерун приказал мне увезти всех, кого нам удалось собрать, подальше от планеты. Я как раз сошел с орбиты, когда появились корабли Теней. Наземный комплекс был уничтожен. Полностью. Не осталось даже пепла. Я… я не видел его тела, но он не мог выжить там. Это было просто невозможно.

Он знал, что это может когда-нибудь случиться — я встречу вас, и он сказал мне незадолго до смерти, чтобы я передал вам то, что он скажет. Я знаю, что Ха'Кормар'А Г'Кар передавал вам в прошлом году сообщение от него, и что… он сказал в нем многое. Поэтому Нерун просил передать вам только то, что он любил вас. Что вы были другой — лучшей — половиной его души. Он был настоящим другом, и его смерть была… как вы бы сказали… смертью героя. Я обещаю, что он не будет забыт.

Простите, Сатаи Деленн.

Та'Лон встал и сжал кулаки у груди. Он ушел, не в силах заставить себя посмотреть в залитое слезами лицо Деленн.

* * *

Из личного дневника командора (продолжение):

Насчет Деленн я не знаю, что и думать… но никто не поразил меня больше, чем министр Моллари. Меня теперь стало трудно удивить, но что я почувствовал, когда увидел здесь центавриан! Да еще дерущихся вместе с нарнами! Вот это уже настоящие чудеса. Я не видел самого Лондо, но я встречался с его племянником Карном. Очень интересный человек, хотя он и выглядел сильно смущенным. Мне стало известно, что он пошел во флот еще когда тот был исключительно церемониальным и его корабль не был предназначен для того, чтобы вступать в бой с кем-либо. Что ж, мне кажется, что даже если он и не был удивлен перспективой сражаться с нарнами, он наверняка испытал сильные чувства при встрече с Тенями. Эти могут испугать кого угодно.

Что же касается самого Лондо… Если верить Карну, Лондо — человек весьма строгих религиозных взглядов и высокой духовности. Это сильно беспокоило меня, пока я не вспомнил некоторые особенности центаврианской религии.

Надеюсь, с ним все будет в порядке.

* * *

Лондо был пьян, и притом не просто так пьян. Он находился в состоянии горького, злого, депрессивного опьянения. Немалую толику дурного в его настроении следовало отнести на долю нарнского вина, от которого Лондо приходил в ужас и омерзение. Но выбора у него не было — на «Валериусе» кончилось бревари! (А в Приюте не знали о том, что такое благородные напитки). С другой стороны, Лондо знал, что рано или поздно, ему придется заняться серьезной умственной деятельностью, и лучше бы ему до этого момента прервать этот процесс, состоящий из приема на грудь, потери сознания и расшвыривания попадающихся по пути предметов мебели. Хотя, может быть, правильный порядок и не такой.

Конечно, Г'Кар лишился своего резидента на Приме, но у него там были и другие агенты. Лондо только что получил от Г'Кара крайне неожиданное известие, которое передал Вир Котто. Посол Рифа только что покинул Минбар и направлялся на Приму Центавра. Похоже, что император Мэррит только что снял с него все секретные и недоступные для всеобщего обсуждения обвинения, касающиеся таких мелочей, как государственная измена, убийства и амбициозность, выходящая за рамки патриотизма. Лондо не мог представить себе, чтобы это было делом рук леди Эльризии. Она ненавидела своего мужа. Должно быть, до этого додумался сам Мэррит. Кто же знал, что у сопляка действительно есть мозги, пусть даже и работают они не в ту сторону?

К сожалению, это оказалось последним, что успел сделать Мэррит. Похоже, что джала, которую он пил несколько дней назад перед сном, оказалась ужасного качества. О да, это была настоящая трагедия, и весь двор на вид был безутешен. Шел слух, что леди Эльризия просто вне себя от гнева, и это было объяснимо, так как следующим очевидным претендентом на трон, как следовало из хитросплетений императорского фамильного древа, был не кто иной, как Картажья, который становился все более и более независимым. А если учесть еще и то, что возвращался ее муж… да, дела у нее шли не самым лучшим образом.

Кто-то настойчиво звонил в дверь. Лондо ценой тяжких усилий удалось выйти из ступора. Ну не могут же они вот так прийти и заставить его думать!

— Открыть! — гаркнул он. — Боюсь, что я немножко… — он замер на полуслове.

— Здравствуйте, министр. Рад видеть вас.

— Мистер Морден, — Лондо стремительно трезвел. — Как вы попали сюда?

— У меня есть… очень влиятельные друзья.

— Мистер Бестер знает о том, что вы здесь?

— Нет. Я полагаю, что привлекать чье-либо внимание к моей персоне было бы лишним.

— И чего же вы хотите от меня?

— Этот вопрос задавать очень опасно, министр, и еще более опасно отвечать на него, но я попытаюсь… Я пришел, чтобы помочь вам.

Я просто хочу помочь…

* * *

Из личного дневника командора (продолжение):

Я все никак не могу сформулировать словами, что же мы сделали. Мы с капитаном так долго стояли на страже Проксимы-3, что я не могу принять того факта, что отныне мы будем работать против нее. Я знаю, что Тени — это зло, я знаю, что президент Кларк не лучше их, и что все Правительство с ним заодно, но… ведь там так много людей, которые не виноваты ни в чем.

Я думаю о том, что среди них теперь есть Кларк и Сьюзен, которые собираются превратить Человечество в какую-то новую общность, частью которой я быть не желаю. Я лишь надеюсь, что этому все-таки не суждено случиться.

* * *

— Она жива, и должна со временем поправиться, — говорил доктор. — Ее ранения не смертельны, хотя, несомненно, еще долго будут мешать ей исполнять свои обязанности. Также я предвижу, что могли пострадать мыслительные процессы, но тут мы не в силах что-либо сделать. Некоторое время она пробудет в отделении реанимации, но думаю, что через неделю мы переведем ее на общий режим.

Президент Морган Кларк посмотрел на ту, что лежала на койке в соседней комнате. Сьюзен Иванова была жива. Она совершила чудо, — избавила Человечество от тени, что нависала над ним столь долгое время. По всей Проксиме-3 люди праздновали и ликовали.

В мыслях Кларка появлялись все новые и новые планы на будущее. Его Страж был полностью удовлетворен этим. Нужно немного времени, чтобы отдохнуть и собраться с силами. При этом можно приступить к сбору обломков минбарских кораблей. Возможно, так им удастся выяснить кое-какие детали минбарских технологий. А потом… потом придет время атаковать врага.

Но пока что следовало заняться более насущными проблемами у себя дома.

— Генерал Хейг мертв, но его деловые качества в последние месяцы и так оставляли желать лучшего, — так сегодня докладывал ему мистер Уэллс. — Полагаю, что мы можем повысить в звании и назначить на его пост его же бывшего помощника, майора Райана, а некоторые из его прежних обязанностей распределить между мной и генералом Такашимой. С другой стороны, я получил доклад о действиях «Вавилона» во время боя, и…

— Я знаю, — ответил Кларк.

Уэллс знал о том, что Кларк знал это, и именно поэтому он первым поднял этот вопрос.

— Полагаю, это было не более чем недоразумение, — сказал Кларк.

— Не более чем недоразумение, господин президент? Я не думаю…

— То, что вы думаете или не думаете, ничего не значит, мистер Уэллс. Против генерала Такашимы не будет применено никаких санкций за ее… недостаточные способности к ориентированию в экстремальных ситуациях.

— Как скажете, господин президент.

— Да, насчет посла Ивановой…

— Она будет не в состоянии выполнять свои обязанности как минимум несколько месяцев. Ее союзники послали нам замену. Новый посол прибудет сюда меньше чем через неделю. Нет никаких поводов для беспокойства.

Он хорошо знал о том, что делала Такашима во время битвы. И он был осведомлен о том, что она была не в одиночестве. Откуда взялись те два земных корабля? И что тут делали нарны с центаврианами? Такашима была лишь маленьким кусочком в большой головоломке, которую Кларк рано или поздно решит, выяснит причины всего, что там происходило.

В данный момент он был согласен ждать. У него было время.

Все время Галактики.

* * *

Из личного дневника командора (окончание):

В общем… я ничего не знаю. То, что мы сделали… Это было необходимо сделать, но я не могу избавиться от ощущения, что конец всему этому придет еще не скоро. Похоже, эта война будет длиться очень долго. Многие из тех, кто раньше был жив, уже мертвы, но почему же я думаю о том, что до того, как всему придет конец, на этом воображаемом кладбище появится еще много свежих могил?

И конца этого мы будем ждать еще очень долго.

* * *

— Деленн?

— Прости меня, Джон. Я просто… Я просто хотела… Прости.

— Все в порядке.

Шеридан посмотрел на нее. Было странно думать о том, что за последнее время она стала неотъемлемой частью его жизни. Он не знал, действительно ли она желала ему зла, но было ясно, что она сознательно действовала ему во вред. До этого он был слишком занят, — перед ним стояли более актуальные проблемы, но теперь… Пружина, толкавшая его, раскрутилась. Он снова впадал в депрессивное оцепенение. Теперь у него было время подумать… об Анне… о том, что он видел, и что он сделал… о том, что сделала она.

После долгого молчания он посмотрел на нее. В ее глазах была глубокая печаль. Темная и страшная печаль.

— Прости меня, Деленн.

— За что?

— Я отпускаю тебя. Ты можешь больше не задерживаться здесь.

Она посмотрела на него.

— Я… То, что ты сделала на «Парменионе». Я понимаю… Я понимаю, почему… но… Все, кого о ком я забочусь, рано или поздно погибают. Раньше или позже, и чаще всего, по моей вине. Я… освобождаю тебя. Ты можешь отправиться, куда захочешь… Может быть даже, возвратишься домой, если тебя там примут. Я скажу об этом Г'Кару. Я уверен, что у него есть агенты среди минбарцев… Может быть, кто-нибудь из них сможет помочь тебе. Я… не…

— Джон, не надо. Пожалуйста. Не надо.

— Прости, Деленн. Я… я просто…

Она плавно поднялась на ноги, подошла к нему и прикоснулась обеими руками к его груди.

— Мое место… мое истинное место здесь… с тобой. Я говорила тебе, что наши души встречались прежде… и я говорила, что мы принадлежим друг другу. Я… я потеряла все, что мне казалось моим, Джон. Я знаю, что чувствуешь ты. Я не покину тебя. Пойдешь ли ты в огонь, пойдешь во тьму, я всегда буду с тобой.

— Деленн, я…

Она была так близко к нему, почти вплотную. Он ощущал ее дыхание на своей щеке, заглядывал в самую глубину ее прекрасных зеленых глаз, видел ее боль и скорбь. Она была права. Он один — вот все, что у нее осталось. Что будет с ней, если уйдет и он — во тьму и пламя, как, наверняка, он должен будет поступить?

Он наклонил голову. Ее руки обвились вокруг его шеи. Он потерял Анну потому, что не верил ей. Она потеряла Неруна потому, что так распорядилась судьба.

Медленно, нерешительно, их губы соприкоснулись…

Деленн вдруг задергалась и чуть не выпала у него из рук. Шеридан еле успел поймать ее. Она вся дрожала, тряслась, из ее уст вырвался жалобный стон.

Он ударил по коммуникатору.

— Шеридан вызывает медлаб! Врача сюда немедленно! Срочный вызов!

Он вспомнил, какой диагноз врачи поставили ей после превращения. Она вышла из Кризалиса раньше времени. В ней плохо сочетались ДНК минбарца и человека. Биохимия ее тела была крайне нестабильна. Раньше или позже, это должно было убить Деленн. Раньше или позже.

Шеридан схватил ее за руку.

— Деленн! Деленн!

Она не отвечала ему…

* * *

— Посмотри на меня! Вален, посмотри на меня!

Ответом было молчание. Белые туманы Грез клубились вокруг Синевала. Он вернулся сюда впервые с того момента, как ему здесь впервые явился Вален.

— Посмотри на меня!

В Галерее Шепотов было тихо. У него не было провожатого, не было покровителя. Не было никого.

— Вален!

Весь Минбар был в трауре. Серый Совет погиб, остались в живых лишь трое. Хедронн пропал, исчез без следа. Синевал полагал, что он уже мертв, но это не имело никакого значения. Совет был разрушен, как Вален и предсказывал тысячелетие назад.

— Ответь мне!

Некоторые наиболее ярые члены касты Воинов посчитали своим долгом отомстить за гибель своих представителей в Совете. Воин убил Мастера. Впервые за тысячу лет минбарцы вновь убивали минбарцев. Калейн вернулся к своему клану и собирал вокруг себя верных ему воинов. Этот проклятый центаврианский посол успел скрыться, отправился на свою родину. Синевал все еще был его должником, но он не собирался отплачивать ему за услугу.

— Вален! Это ли моя судьба? Это я должен был сделать? Разрушить все, что было создано! Стать тем, кто привел наш народ к бездне! Ответь!

ВАЛЕН, ОТВЕТЬ МНЕ!

Гнев Синевала не знал границ, но весь его гнев, все его неистовые слова… были абсолютно бесполезны.

Грезы оставались безмолвны.

Синевал в ярости пошел прочь, но на пороге задержался, окинув взглядом опустевшую Галерею Шепотов, а потом посмотрел на посох, который держал в руках — один из знаменитых девяти посохов Дерхана. Он медленно раздвинул его, а потом вдруг со всей силы швырнул на пол.

Синевал ушел один. Его фигура растворилась во мраке.

В оригинале в названии присутствует игра слов — его можно прочитать и как «Лучшее из обоих миров».