Эверс Гнс Гейнц

Синие индейцы

Гнс Гейнц Эверс

Синие индейцы

Анонимный перевод

Отцы ели кислый виногрд,

А у детей н зубх оскомин.

Книг Иезекииля

Я познкомился с доном Пбло, когд в бытность мою в Оризбе я должен был зстрелить строго осл. Оризб - мленький городок, который служит местом отпрвления для людей, совершющих восхождение н вершину горы Оризб, про которую нм в школх говорили, что он нзывется Попоктепетль. Я был тогд совсем юным птенцом и при всяком удобном и неудобном случе примешивл к моему испнскому языку множество цтекских и тлсклнских слов; тогд мне это кзлось необыкновенно "мексикнским". К сожлению, мексикнцы не ценили этого и предпочитли смесь с нглийским жргоном.

Итк, Оризб - прелестный городок...

Однко у меня нет желния рспрострняться относительно Оризбы, городок этот не имеет никкого отношения к этому рсскзу. Я должен был упомянуть о нем только потому, что я пристрелил тм одного строго осл, который ткже не имеет никкого отношения к этому рсскзу. Впрочем, этот стрый осел мне нужен, потому что блгодря ему я познкомился с доном Пбло, о доне Пбло я должен говорить, тк кк блгодря ему я попл к синим индейцм.

Тк вот, стрый осел стоял в отдленной чсти прк.

Прк этот квдртный и не очень большой и нходится в конце город. Тм много высоких деревьев, и дорожки зросли трвой, тк кк туд никогд не зглядывет ни один человек: обывтели Оризбы предпочитют городскую площдь, которя нходится в смом центре город, - тм игрет музык. Был уже поздний вечер, шел сильный дождь, когд я отпрвился в городской прк; в здней чсти прк, где поднимются стены гор, я увидел строго осл. Он был совсем мокрый и псся в сырой трве; я хорошо зметил, что он посмотрел н меня, когд я проходил мимо.

Н следующий вечер я снов пошел в городской прк, дождь продолжл идти. Я ншел строго осл н том же месте. Он не был привязн, вблизи не

было ни дом, ни хижины, где могли бы жить его хозяев. Я подошел к нему; тут только я зметил, что он стоит н трех ногх, левя здняя ног болтлсь в воздухе. Он был очень стр, и у него было много рн и нрывов от слишком узкой подпруги, от удров хлыст и от уколов остроконечной плкой. Здняя ног был сломн в двух местх, вокруг нее висел грязня тряпк. Я вынул носовой плток и сделл, по мере возможности, перевязку.

Н следующее утро мы поехли в город, но повернули обртно через дв дня, промокнув до костей от непрекрщвшегося дождя. Мы продрогли, и у нс зуб н зуб не попдл в этом промозглом холоде. Стрый осел не выходил у меня из головы все время; я отпрвился в прк прямо н своей кобыле, не дв ей отдохнуть в конюшне. Осел все еще стоял н стром месте; он поднял голову, когд увидел меня. Я спешился, подошел к нему и стл его глдить, лсково приговривя. Это мне было очень тяжело, потому что от него исходило стршное зловоние; я прикусил себе губы, чтобы подвить тошноту. Я нклонился и поднял его больную ногу: он был поржен гнгреной, мясо рзложилось и издвло зловоние, горздо более невыносимое, чем...

Этого я рсскзывть не буду. Довольно, если я скжу, что я это выдержл, и я зню, чего мне это стоило. Стрый осел смотрел мне в глз, и я понял, о чем он меня просит. Я вынул брунинг и нрвл пригоршню трвы: "Ешь", - скзл я ему. Однко бедное животное не могло уже больше есть. Оно только смотрело н меня. Я приствил револьвер ему з ухо и спустил курок. Выстрел не рздлось. Еще и еще рз, но выстрел не было. Револьвер двл осечку, отсырел и зржвел в мокром крмне. Я обнял голову осл и обещл ему снов прийти. Он посмотрел н меня большими измученными глзми, в которых был нписн стрх: "Но придешь ли ты? Нверное ли придешь?"

Я вскочил в седло и хлестнул свою кобылу. В эту минуту с ветвей ближйших деревьев снялись коршуны, сторожившие момент, когд их жертв свлится, чтобы нброситься н нее, - они не ждут, чтобы он издохл. А между тем они терпеливо ждут целые дни нпролет и не теряют из виду больного животного, пок оно нконец не свлится.

Животное пдет, потом опять встет, дрожит перед тем ужсом, который его ожидет, и снов пдет; о, оно хорошо знет свою учсть. Если бы оно могло еще издохнуть где-нибудь в укромном месте, одно, подльше от этих стршных птиц! Но коршуны подстерегют свою жертву и сейчс же слетются к ней, кк только он пдет и уже не имеет больше сил подняться н ноги. Хищные птицы должны ждть еще несколько дней возле пвшего животного, пок, под нпором гнилостных гзов в трупе, не лопнет шкур, которую они не в силх проклевть. Но едв животное пдет, они сейчс же нбрсывются н смый лкомый кусочек, н изыскнную зкуску: глз живого животного... Я повернулся в седле:

- Смотри, стой и не сдвйся, - крикнул я, - держись крепко! Я скоро вернусь.

Грязь брызгл во все стороны, когд я сккл по рзмытым дождем улицм; я приехл в гостиницу, словно ккой-то бродяг. Я вошел в общую злу; з угловым столом пили ниболее почетные гости - немцы, нгличне, фрнцузы.

- Кто дст мне нендолго револьвер? - крикнул я.

Все взялись з крмны, только один спросил:

- Для чего?

Тогд я рсскзл о моем стром осле. Все вынули руки из крмнов, никто не дл мне своего брунинг.

- Нет, - ответили они мне, - нет, этого мы не должны делть, это принесет вм много хлопот и неприятностей.

- Но ведь осел никому не приндлежит, - вскрикнул я, - по-видимому, хозяин выгнл его и предоствил ему рзлгться зживо и быть съеденным коршунми!

Пивовр зсмеялся:

- Совершенно верно, теперь он никому не приндлежит. Но стоит вм только его пристрелить, кк сейчс же нйдется хозяин, который потребует от вс в виде вознгрждения з понесенный убыток ткую сумму, н которую вы могли бы купить двдцть лошдей.

- Я вышвырну его з дверь.

- Ну конечно, в том-то вся и штук. Но этот человек обртится к содействию полиции и судьи - тогд посмотрим, кк вы откжетесь удовлетворить его иск. Кроме того, с вми будут обрщться хуже, чем в Пруссии, это едв ли вм понрвится. Н следующий день вы будете подвергнуты ресту, и нм придется пустить в ход все нше влияние, чтобы выручить вс, - вот чем может окончиться вся эт история. Верьте, что в Мексике тоже существуют зконы.

- Вот кк? - воскликнул я. - Зконы?

И я укзл н несколько следов пуль в стене:

- Нечего скзть, хороши зконы. А это что?..

Английский инженер прервл меня:

- Это? Но ведь мы вм вчер рсскзывли. Вон тот зстрелил в этой комнте в шутку двух женщин и трех мужчин, но это были индейцы и проститутки, которые длеко не стоят того, чего стоит осел. Убийцу присудили к зключению в тюрьме н полгод, но он отделлся тем, что пробыл в больнице дня дв. Недурно, но не збывйте: это был мексикнец и племянник губернтор. Зконы существуют в этой стрне для инострнцев, и тогд они применяются смым строгим обрзом. Я уверен, что вы были бы обречены н долголетнее зключение в тюрьме из-з вшего строго осл, если бы мы не вступились з вс, - это стоило бы нм не одну тысячу: и полицмейстер, и судья, и губернтор - никто не пропустит ткого удобного случя. Откзывя вм в револьвере, мы только бережем нши деньги.

Тк никто и не дл мне брунинг. Я просил, но меня высмеяли, и я в бешенстве выбежл из злы. Четверть чс спустя кто-то постучл в дверь моей комнты - это был дон Пбло.

- Вот вм мой револьвер, - скзл он.

Потом он сделл мне несколько нмеков:

- Уложите вши чемодны, пойдите кк можно позже в прк, зймите место в поезде, который отпрвляется в три чс ночи. Это мне будет особенно приятно, тк кк я отпрвляюсь с этим поездом и тогд у меня будет попутчик.

* * *

Действительно, я окзлся его попутчиком, и не н один только день. Дон Пбло тскл меня по всей Мексике в течение нескольких месяцев. Словно один из своих семи сундуков. Дело в том, что он был коммивояжером из Ремшейд.

В той стрне, по которой он рзъезжл, прекрсно знют, что это ознчет; но те, кто читет мою книгу, понятия не имеют об этом, потому я рсскжу, что это ткое. Коммивояжер торговой фирмы в Реймшейде говорит н всех языкх и н всех нречиях. У него в Америке в кждом городе, нчиня с Глифкс и кончя Пунт-Аренсом, есть хорошие друзья и приятели, он в точности знет кредитоспособность кждого купц. Его птрон в отчянии, что должен плтить ему пятьдесят тысяч мрок в год, но в то же время он очень доволен тем, что тот вознгрждет его з это в десять рз; рно или поздно, но дело всегд кончется тем, что глв фирмы делет ткого коммивояжер своим компньоном. Это передвижной Вертхейм {Громдный торговый дом в Берлине.}, его сундуки с обрзцми товров нполняют дв вгон. И чего только в них нет! Тут и подвязки, и иконы, и кстрюли, и зубные щетки, и чсти мшин и т. п. И коммивояжер хорошо знет, где лежит кждый , он знет свои сундуки не хуже той стрны, по которой путешествует. Тем, кому выпдет н долю путешествовть с ним, нет ндобности в путеводителях, он низусть знет все, что нписно в путеводителях, кроме того, еще много другого.

Моего ремшейдц звли Пуль Беккер, но я буду нзывть его "доном Пбло", потому что тк его нзывют по всей Мексике, д и см он тк нзывет себя тм. Я немного змешклся и пришел н вокзл в последнюю минуту; второпях, всккивя в вгон, я оборвл свои подтяжки. Дон Пбло сейчс же подрил мне новые в счет своей фирмы. Потом он выругл меня з то, что я купил себе билет. См он вместо того, чтобы предъявить кондуктору билет, подрил ему стрый крмнный ножик.

Сперв дон Пбло повез меня в Пуэбло, потом в Тлсклу. Мы рзъезжли по всем шттм, были в Юктне и в Соноре, в Тмулипсе, в Ялиско, в Кмпехэ и в Кохиле.

Пок можно было пользовться железными дорогми, я молчл. Но когд пришлось нгружть двдцть семь тяжелых сундуков н мулов и медленно тщиться то в гору, то под гору - мне скоро это ндоело. Несколько рз я уже собирлся збстовть, но дон Пбло говорил в тких случях с возмущением:

- Что? Но ведь вы не видели еще руин Митлы!

И я снов зпслся терпением недели н две. Но этому не было конц: мне постоянно ндо было видеть еще и еще что-нибудь интересное. Однжды дон Пбло скзл мне:

- Ну, теперь мы отпрвляемся в Гуэрреро.

Я ответил ему, что пусть он едет туд один, что мне уже в достточной степени ндоел Мексик. Н это он возрзил, что я должен обязтельно видеть индейцев штт Гуэрреро, инче у меня будет весьм несовершенное понятие о Мексике. Я нотрез откзлся от дльнейшего путешествия и скзл, что видел уже более сотни индейских племен и что я ничего не выигрю, если увижу еще одно лишнее племя.

- Голубчик, - воскликнул дон Пбло, - уверяю вс, что вм необходимо посмотреть индейцев Гуэрреро, если вы вообще когд-нибудь собиретесь рзговривть об индейцх. Дело в том, что индейцы Гуэрреро...

- Очень глупы, - прервл я его, - кк и все индейцы.

- Конечно, - подтвердил дон Пбло.

- И стршно ленивы.

- Смо собою рзумеется.

- И очень хорошие ктолики и утртили все свои стринные обычи.

- Совершенно верно.

- Ккой же интерес они могут предствлять для меня, скжите, рди Бог?

- Вы должны только посмотреть их смих, - скзл дон Пбло с гордостью. - Дело в том, что тм есть племя совершенно синих индейцев.

- Синих?

- Д, синих.

- Синих?

- Ну д, синих, синих! Они ткие же синие, кк мнтии н мдоннх, изобржения которых я вожу с собой. Ярко-синие. Всилькового цвет.

Ну хорошо, мы купили себе новых лошдей, ослов и мулов и, выехв из Толуки, нпрвились через Сьерр-Мдре. Рз дв мы остнвливлись, чтобы демонстрировть нши обрзцы; в то время, кк дон Пбло зезжл в Тикстлу, я удостоился чести вести переговоры с клиентми в Чилпе. Вообще же мы совершили это путешествие срвнительно быстро: уже недели через три мы были н берегу Тихого окен, в Акпулько, столице штт, в которой окзлсь нстоящя гостиниц. Я высмтривл всюду синих индейцев, но не ншел их, хотя дон Пбло и уверял, что здесь их чсто можно встретить. Он призвл хозяин гостиницы, итльянц, в свидетели; и тот подтвердил, что, действительно, синие момоскпны появляются иногд в городе. Всего только несколько месяцев тому нзд дв фрнцузских врч возвртились из Истотсинты, мест жительств этого племени, они пробыли тм полгод, изучя "синюю болезнь", - по мнению врчей, синий цвет кожи этих людей болезненное явление. Эти дв врч скзли ему, что момоскпны кроме своей синей окрски отличются еще порзительной пмятью, рспрострняющейся н смое рннее детство, что глвным обрзом объясняется тем обстоятельством, что это мленькое племя с незпмятных времен питется исключительно рыбой и моллюскми. Впрочем, хозяин посоветовл мне лучше съездить смому посмотреть н это племя, которое живет при впдении Момохушики в море, днях в десяти езды от город.

Дон Пбло поблгодрил и откзлся ехть туд, тк кк был уверен в том, что среди момоскпнов не нйдет ни одного клиент, могущего доствить хоть ккую-нибудь прибыль его фирме. Тогд я отпрвился один, взяв с собой только трех индейцев, из которых один был узмтольтек с СьеррМдре, понимвший немного по-ислпекски. Можно было предполгть, что кто-нибудь из синих индейцев понимет немного этот язык соседнего им племени.

То, что я хотел видеть у момоскпнов, я увидел уже в четверти чс езды от город. Я мог консттировть, что они, действительно, синие, что уже до меня, по всей вероятности, зметили сотни других путешественников. Основным цветом их кожи, конечно, был желтовтый, свойственный всем мексикнским индейцм, однко от этого цвет остлись лишь небольшие пятн, величиной с лдонь, большей чстью н лице. Но синий цвет кожи был преоблдющим, в противоположность тигровым индейцм из Снт-Мрты в Колумбии, у которых яркий желтый цвет преоблдет нд ржво-коричневым. Несмотря н это, мне кжется, между этими двумя случями игры природы есть много общего - хотя бы то, что индейцы из Снт-Мрты ткже питются исключительно продуктми моря. К сожлению, в нкожных болезнях я ткже мло смыслю, кк имперский немецкий послнник в дипломтии; в книгх ткже мне никогд не приходилось ничего читть относительно синего цвет момоскпнов, инче я охотно вплел бы сюд несколько нучных сентенций. Это нверное произвело бы выгодное впечтление. Но, глядя н этих удивительных людей, я мог только вытрщить глз и скзть:

- Гм, - стрнно!

Когд я был в шестом клссе, то по дороге в гимнзию всегд встречл бнкир Левенштейн. Он возврщлся с прогулки верхом, н нем был шпк, н ногх гмши, и он рзмхивл хлыстиком. Он был мленький и толстый, в левом глзу носил монокль, вся првя сторон его лиц был покрыт темно-фиолетовым пятном. Глядя н него, я думл: "Вот потому-то он и носит монокль: если бы он носил пенсне, то при кком-нибудь неловком толчке оно могло бы оцрпть ему првую, синюю, сторону нос".

И потом я уже никогд не мог больше отделться от мучительной мысли: "Если ты подойдешь к нему слишком близко, то ты можешь здеть своей верхней пуговицей з его щеку, х, и тогд ты ему срзу сдерешь всю кожу со щеки!"

Эт мысль мешл мне дже во сне и во время знятий в школе, звидя его издлек, я сворчивл в сторону, в конце концов нчл ходить другой дорогой.

Ткие же синие, почти фиолетовые, кк пятно н щеке бнкир Левенштейн, были и синие индейцы. И с первого же мгновения при виде их у меня снов явился стрх, который я испытл двдцть четыре год тому нзд, - кк бы верхняя пуговиц моего сюртук не рзодрл им кожу. Я был до ткой степени во влсти этого детского впечтления, что в течение нескольких недель, прожитых мною среди момоскпнов, ни рзу не мог зствить себя дотронуться хотя бы до одного из них.

А между тем я хорошо видел, что это вовсе не кровоподтеки. Кож был глдкя и блестящя и был бы дже крсив, если бы не светлые пятн, которые пестрили кожу. И только моя стрння, непреодолимя мния мешл мне привыкнуть к оригинльной окрске кожи этих индейцев.

Рз я уже был в Истотсинте и рз не знл, что мне делть с синими феноменми, то я решил, по крйней мере, зняться другой згдкой, то есть порзительной пмятью синих индейцев, о которой говорили фрнцузские врчи моему хозяину в Акпулько.

Предоствляю нуке устновить, действительно ли и в ккой степени повлияло питние исключительно рыбой н синюю окрску кожи момоскпнов, предоствляю нуке же рзрешить нлогичный вопрос, до сих пор мло исследовнный, относительно крсного цвет индейцев Снт-Мрты. Эти колумбийские тигрокожие едят очень много черепх, мексикнские синекожие совсем не едят их, может быть, ккой-нибудь исследовтель сделет из этого особый вывод. Пусть нук ткже устновит причину все возрстющей человеческой пмяти при преоблдющем или исключительном питнии морскими продуктми - для меня это уже не имеет особого знчения. J течение целого полугод я производил нд собой этот опыт и достиг того, что во мне вновь возродились некоторые исчезнувшие воспоминния из моего рннего детств, к которым я, впрочем, был вполне рвнодушен. А потому я прекртил эти опыты к великой пользе моего сильно пострдвшего желудк и глотки. Среди индейского племени момоскпнов я не ншел ни одного индивид, который не помнил бы до мельчйших подробностей все, что ему пришлось пережить в своей, к сожлению очень однообрзной, жизни; многие помнили свою жизнь, нчиня с первого год. Особенно удивляться этому нечего, особенно если принять во внимние то обстоятельство, что это мленькое племя с незпмятных времен, из поколения в поколение, никогд не питлось ни мясом, ни плодми, ни зеленью, исключительно только дрми моря, и глвным обрзом особого род моллюскми, содержщими в себе громдное количество фосфор. Однко ндо скзть, что этот обычй ничего не имеет общего с требовниями религии, и продукты земли, идущие в пищу, отнюдь не подвергются ккому-либо "тбу": синие индейцы не пользуются этой пищей только потому, что н этом пустынном, бесплодном берегу ничего не водится и не рстет. Синие индейцы ничего не имели против некоторого рзнообрзия в пище и с величйшей блгодрностью принимли осттки моих консервов.

Кк и б_о_льшя чсть мексикнских индейцев, момоскпны очень ленивы, нерзвиты и крйне миролюбивы - они не знют дже употребления оружия. Блгодря посещению фрнцузских врчей, которые сделли им много подрков, они несколько привыкли к инострнцм и, когд узнли о причине моего посещения и поняли, что мне ндо, фзу проявили величйшую предупредительность по отношению ко мне и сми стли приводить ко мне тех из своих соплеменников, которые отличлись особенной пмятью. Однко мне скоро ндоело выслушивть эти однообрзные исповеди, причем очень чсто мне приходилось прибегть к помощи двух переводчиков, к моему узмтольтеку и еще одному строму кцику, который в смой незнчительной степени влдел изльпекским языком. Но вот однжды мне привели подростк, который крйне удивил меня. Сперв он рсскзл мне всякие пустяки о своем рннем детстве, но потом зговорил о своей свдьбе и о том, что поймл тридцть больших рыб и зжрил их и что вскоре после этого он был со своей женой в Акпулько. И он подробно описл Акпулько. В этом не было ничего особенного, но змечтельно было то, что подростку едв ли было триндцть лет и что он нверное не был жент и никогд не был з пределми Момохучики. Я зметил ему это через переводчик. Он глупо посмотрел н меня и ничего не ответил. Но стрик скзл, ухмыляясь:

- Пл (отец).

Должен сознться, что в эту ночь я не спл, хотя меня и не кусли москиты. Одно из двух: или мльчик нлгл мне, или же я открыл изумительный феномен - пмять, которя зходил з пределы жизни человек и зхвтывл случи из жизни предков.

Почему бы это было невозможно? У меня зеленые глз, кк у моей мтери, и выпуклый лоб, кк у моего отц. Все может быть нследственно, кждя склонность, кждый тлнт. А рзве пмять не может переходить по нследству? Смый мленький котенок, н которого лет собк, выгибет спинку и фыркет. Потому что у него вдруг совершенно инстинктивно является воспоминние, унследовнное им от тысячи предыдущих поколений, о том, что это - лучшее средство зщиты. Еж, - х, стоит только рскрыть Брем, - и н кждой стрнице можно нйти ккую-нибудь стрнную привычку, которой животные не могли бы выучиться сми, но по пмяти унследовли от бесконечного множеств предыдущих поколений. В этом-то и зключется инстинкт - в воспоминнии, унследовнном от предков. А эти индейцы, мозг которых был освобожден от всякой другой рботы, эти синие индейцы, предки которых питлись исключительно пищей, удивительным обрзом рзвивющей пмять, конечно, должны были облдть еще более рзвитой пмятью - перешедшей к ним от родителей.

Родители продолжют жить в своих детях. В смом деле? Но что же продолжет жить? Быть может, лицо. Дочь музыкльн, кк отец, сын левш, кк мть. Случйность. Нет, нет, мы умирем, нши дети совсем, совсем другие люди. Мть был уличной потскухой, сын сделлся известным миссионером. Или: отец был обер-прокурором, дочк поет в кзино. Нм приходится утешть себя бессмертием души, которя поет "Аллилуйя" н зеленых лугх в Небесном селении - н этой земле жизнь нш кончен, н этой земле, которую мы знем и любим. Кончен.

И мы не хотим умирть. Мы делем невероятные усилия для того, чтобы кк-нибудь продолжить ншу жизнь в воспоминнии, - мы умирем спокойно, если имя нше нпечтно в энциклопедическом словре. Мы счстливы только тогд, когд сознем себя бессмертными хотя бы н одну секунду в течение двухсот лет. Всякому хочется жить в воспоминнии человечеств или своего нрод, или, по крйней мере, своей семьи. Вот почему толстый бюргер хочет иметь детей - нследников своего имени.

* * *

Нечто живет - и, может быть, лучшее. Многое умерло - и, может быть, лучшее. Кк знть? Ибо все умерло, что тк или инче не сохрнилось в воспоминнии. Тот совершенно умер, кто збыт, не тот, кто умер. Но в том-то все дело: люди нчинют понимть, что не воспоминние хорошо, збвение. Воспоминние - это домовой, это изнурительня болезнь, отвртительня чум, душщя живую жизнь. Мы не должны больше нследовть от отц и мтери, не должны смотреть н них вверх, нет, мы должны смотреть н них вниз, в смую глубину, ибо мы больше их, выше их. Мы должны рзбить "вчер" потому, что живем сегодня, и потому, что нше "сегодня" лучше. В этом нш великя вер, нстолько сильня, что мы вовсе не думем о том, что это великое "сегодня" уже звтр превртится в жлкое "вчер", достойное быть брошенным в мусорную кучу. Вечня борьб с вечным поржением: только когд мысли нши отходят в облсть прошедшего, они побеждют.

Мы - рбы понятий нших отцов. Мы мучимся в этих оковх, здыхемся в узкой темнице жизни - в темнице, которую создли нши протцы. Но мы строим новую, более обширную, хрмину, и только в момент ншей смерти мы зкнчивем эту постройку - и тогд окзывется, что потомки нши попли в нши оковы.

Но не ошибся ли я в выводе? Что если сегодня я в одно и то же время предствляю себя смого, моего отц и моего протц? Что если то, что содержит мой мозг, - не умрет, если оно будет жить дльше, рзрстться в моем сыне и внуке? Что если я могу примирить в себе смом вечный переворот?

* * *

Я отдл прикзние приводить ко мне всех, чья пмять переходил з пределы собственного рождения; и кждый день ко мне приводили кого-нибудь мужчину, женщину или ребенк. Я консттировл, что способность воспоминния у детей рспрострняется кк н жизнь отц, тк и н жизнь мтери, последнее преоблдло. Однко во всех случях эт способность огрничивлсь воспоминнием событий из жизни родителей до рождения детей, свидетельствующих о них, и по большей чсти воспоминния эти кслись ккой-нибудь случйности н свдебном торжестве или ккого-нибудь события из последнего год перед зчтием ребенк. В некоторых случях я мог нблюдть, что воспоминния относятся к жизни предшествующего поколения. Тк, нпример, один индеец, мть которого умерл при его рождении и который был ее единственным сыном, рсскзывл мне подробности о других рождениях, которые, по-видимому, относились к жизни его ббушки или прббушки. Все эти исповеди были, конечно, млоинтересны, все они повторялись в том же порядке и двли мленькую кртину сонной, мирной и однообрзной жизни этих ихтиофгов. Из целого сборник моих зметок я могу отметить только дв момент, которые предствляют собой некоторый интерес и имеют знчение. Никто из тех, кто приходил ко мне исповедовться, никогд не говорил: "Мой отец сделл то-то", "Моя мть, моя ббушк сделл то-то", кждый рсскзывл только про смого себя. Очень немногие пожилые люди, кк, нпример, кцик, который помогл мне в кчестве переводчик, уяснили себе, что многие воспоминния относятся не к жизни тех, кто их рсскзывет, к жизни их предков; однко большя чсть синекожих, и глвным обрзом те, пмять которых переходил з пределы их рождения, были убеждены, не отдвя себе в этом отчет, что все деяния их родителей относятся к ним смим. Второй момент, который я отметил, зключется в том, что все эти люди никогд не вспоминли о смерти отц или мтери, тк кк их воспоминния относились только к жизни родителей. Но тк кк многие из них собственными глзми видели, кк умирли их родители, то, быть может, вследствие этого и создлсь бессознтельня тенденция относить к себе смим все воспоминния, ксющиеся жизни родителей. Тким обрзом, получились эти мленькие qui pro quo, которые производили иногд збвное впечтление; тк, нпример, когд мльчик, который никогд не покидл своего песчного берег, нчинл восхвлять великолепие Акпулько, или когд ккой-нибудь десятилетний мльчик - с серьезным выржением н лице строй опытной повитухи повествовл о своих семи родх, или когд мленький ребенок со слезми рсскзывл, что у него утонул во время рыбной ловли мленький бртец, который родился и умер до его рождения.

В моих зпискх знчится: 16 июля, Терезит, дочь Элии Митцекцихутлъ, 14 лет.

Ее отец привел ее ко мне в хижину и с гордостью объявил, что дочь его говорит по-испнски. Он недвно вышл змуж, был хорошо сложен и был беременн; цвет ее кожи был почти сплошь синий, только единственное пятно н спине величиной с лдонь нпоминло еще о ее первончльном цвете. Хотя, по-видимому, он очень гордилсь тем, что ей позволили предстть передо мной, он все-тки проявлял большое смущение и стрх, чего я до сих пор не зметил ни в одном из момоскпнов. Н все нши просьбы говорить он отвечл гримсой и упорно молчл. Дже ее муж, который только что возвртился с рыбной ловли и угрожл подкрепить увещевния отцовской плки концом своего кнт, достиг только того, что ее смущення улыбк перешл в жлобное звывние. Тогд я покзл ей большую безобрзную олеогрфию св. Фрнциск и обещл подрить ей ее, если он нконец зговорит. Тут ее черты немного прояснели, но он все-тки не зговорил, и только после того, кк я обещл подрить ей ткже и св. Грибльди - ремшейдскя фирм приобрел где-то целую пртию олеогрфий Грибльди по очень дешевой цене, и их-то дон Пбло продвл з св. Алоизия, изобржения которого уже были все рспродны, - только тогд я победил нконец Терезиту, и он сдлсь при виде всех этих великолепий. Я нчл осторожно делть обычные вопросы, и он, зикясь, стл рсскзывть обычные глупые детские воспоминния, которые я уже слышл бесконечное множество рз. Мло-помлу он перестл бояться, нчл говорить свободнее и рсскзл некоторые фкты, относившиеся к жизни мтери и ббушки. Потом, совершенно неожиднно, мленькя индинк крикнул вдруг громко и пронзительно, но вместе с тем низким голосом, кк и до сих пор:

- Алф!

Едв он произнесл это слово, кк зпнулсь и змолчл; он потирл колени рукми, покчивл головой из стороны в сторону и не произносил больше ни слов. Отец, чрезвычйно гордый, что его дочь "зговорил нконец по-испнски", стл уговривть ее, грозил ей, но все было нпрсно. Я видел, что в этот день от нее больше ничего не добьешься, отдл ей ее кртинки и отпустил ее. Н следующий вечер меня постигл с нею т же неудч, кк и в дв последующих дня. Терезит рсскзывл все те же пустяки из детских воспоминний и змолкл н первом инострнном слове. Кзлось, будто он до смерти пугется кждый рз, кк другое существо в ней резко выкрикивет: "Алф!" С большим трудом мне удлось добиться от ее отц, что ее способность говорить н инострнных языкх длеко не проявляется кждодневно, только рз дв в своей жизни, при исключительных обстоятельствх, когд он бывл особенно возбужден, он говорил по-испнски, кк, нпример, нкнуне своей свдьбы, во время пляски н ночном прзднестве. См он никогд не произнес ни одного испнского слов, но кк его отец, тк и его стршя сестр умели объясняться н этом языке.

Я кждый день дрил Терезите и ее родным всякую мелочь, обещл им еще много прекрсных вещей, зеркло, изобржения святых, бусы и дже отделнный серебром кушк, если только Терезит зговорит нконец н "чужом" языке. Алчность всей семьи был возбужден до крйности, бедня девочк мучилсь больше всех, тк кк все нбрсывлись н нее одну. Стрый кцик чутьем угдл, что Терезит зговорит только под влиянием сильного возбуждения, кк бы в состоянии экстз, потому я предложил ему подождть до одного прздник, н котором предполглсь пляск и который должен был состояться н следующей неделе. Н это мне однко возрзили, что беременные женщины отнюдь не могут принимть учстия в подобных прзднествх, моя нстойчивя просьб, подкреплення змнчивыми обещниями, хоть рз сделть исключение, ни к чему не привел. Докзтельством тому, что откз этот не обусловливлся гумнными чувствми, было его предложение бить Терезиту до тех пор, пок в ней не появится необходимое возбуждение. Это, конечно, привело бы к желнной цели и не слишком повредило бы индинке, тк кк женщины в этой стрне привыкли к побоям и переносят их лучше всякого мул. Однко, несмотря н то, что Терезит позволил бы десять рз избить себя до полусмерти, чтобы только получить серебряный кушк, я отклонил это предложение. Я уже готов был откзться от дльнейшей попытки зствить зговорить Терезиту, кк вдруг кцик сделл мне новое предложение: он решил дть Терезите пейот. Этот любимый индейцми опьяняющий яд употребляется мужчинми в торжественных случях, но строго зпрещется женщинм. Я очень хорошо понял, почему кцик, з хорошее вознгрждение, конечно, в этом случе был сговорчивее, чем в первом: если бы Терезит, вопреки зпрещению, принял учстие в пляске, то все племя увидло бы это; тогд кк нпоить ее опьяняющим нпитком можно было в моей хижине, втйне от всех. Д и приготовился стрик к этому очень тщтельно: он пришел ко мне глухой ночью, велел двум индейцм, нходившимся у меня в услужении, лечь у смого порог моей двери, отц Терезиты, ее муж и одного из ее бртьев, который тоже был посвящен в эту тйну, рсствил вокруг хижины в виде крульных. А чтобы успокоить ткже и свою совесть, он одел молодую женщину в мужское плтье; он имел очень смешной вид в длинных кожных штнх своего отц и голубой рубшке муж. Рди шутки я взялся дополнить ее тулет: в то время кк врилсь горькя нстойк из головок кктус, я нхлобучил ей н глз мое сомбреро и подрил один из пунцовых кушков дон Пбло, которые пользуются тким успехом у индейцев. Сидя н полу н корточкх, молодя женщин выпил большую чшу отвр; мы сидели вокруг нее и курили одну ппиросу з другой, ожидя действия яд.

Прошло довольно много времени. Нконец верхняя чсть ее туловищ нчл медленно отклоняться нзд, он упл с широко рскрытыми глзми и погрузилсь в тот своеобрзный сон, который является результтом отрвления пейотом. Я нблюдл з тем, кк ее взоры ждно глотли дикие крски гллюцинций, но очень сомневлся в том, что он в состоянии этого пссивного опьянения проявит ккой-нибудь ктивный экстз. И действительно, губы ее были плотно сжты. Стрый кцик не мог не видеть, что его плн не удлся, что опьянение при помощи пейот произвело н молодую женщину то же действие, ккое производило н него смого и его соплеменников. Но, по-видимому, в нем зговорило желние поствить н своем: он стл врить вторую порцию отвр с тким количеством головок кктус, что этим отвром можно было сбить с ног целую дюжину сильных мужчин. Потом он приподнял опьяневшую женщину и поднес к ее губм чшу с горячим нпитком. Послушно втянул он в себя первый глоток, но ее горло откзлось проглотить горький нпиток, и он выплюнул его. Тогд стрик, шипя от ярости, схвтил ее з горло, плюнул н нее и скзл, что здушит ее, если он не выпьет всю чшу. В смертельном стрхе он схвтил чшу и, сделв нд собой невероятное усилие, проглотил ядовитый отвр и упл нвзничь. Последствия эти были ужсны: все ее тело приподнялось, скорчилось, словно ккя-то бесформення змея, ноги ее переплелись друг с другом в воздухе. Потом он прижл обе руки ко рту, и видно было, что он делет невероятные усилия, чтобы удержть в себе отвртительный отвр. Но это не удлось ей. Стршня судорог приподнял ее вверх, и он извергл из себя яд. Стрый кцик здрожл от ярости; я видел, кк он схвтил кинжл, которым рзрезл головки кктус, и кк с криком бросился н несчстную женщину. Я успел схвтить его з ногу, и он плшмя упл н глиняный пол. Однко Терезит успел зметить его движение и остолбенел, словно приросл к соломенной стене, потом он издл протяжный стон, кк изголодвшийся пес. Ее зрчки зктились под смый лоб, и видны были почти только одни белки, которые ярко светились н ее фиолетовом лице; из судорожно сжтого рт еще сочилсь коричневя жидкость. Но вот ее колени слегк здрожли, он поднялсь н ноги, встряхнул своим сильным телом, кк бы собирясь с духом, выпятил грудь, с силой взмхнул рукми и стл все быстрее и быстрее биться головой о стену. Все это обещло очень бнльный и совершенно нежелтельный исход. Невольно я пробормотл про себя:

- Черт возьми, ккое свинство!

Но вдруг с губ Терезиты рздлся резкий, грубый крик:

- Дуннеркиель!

Он крикнул это не своим голосом, и кзлось, будто с этим голосом прекртилсь ккя-то отчяння борьб. Судороги срзу прошли, все ее тело успокоилось, уверенным жестом Терезит вытерл руквом рубшки лицо, потом - совсем кк немецкие крестьяне - нос и рот. Тело ее отделилось от стены, н лице появилсь широкя спокойня улыбк. Он твердой поступью вышл из угл и подошл к очгу, оттолкнул стрик, перед которым только что трепетл в смертельном стрхе, и смоуверенным жестом прикзл ему встть в стороне. Тут только я увидел, что это был уже не Терезит, это был кто-то другой.

И этот другой, не спршивя, схвтил стоявшую н земле чшу с вином и злпом осушил ее.

- Блгодрю тебя, брт. Пресвятя Дев зщитил ншего генерл! К черту этих лютернских свиней. Pax vobiscum!

Он взял мой хлыст и, удрив им стрик, крикнул:

- Повторяй з мной, собк: Pax vobiscum!

Стрик весь сиял:

- Вот видите, вот видите: он зговорил по-испнски.

Однко Терезит говорил вовсе не по-испнски. С ее синих, широко улыбющихся губ срывлось чистейшее стринное нижнегермнское нречие:

- Ах, они не понимют христинского язык, это чертово отродье.

Потом он молодцевто передернул плечми:

- Клянусь святым Жуном де Компостелл. Я голоден, чертовски голоден, ведь у меня брюшко не хуже, чем у виттенбергского шутовского поп. Эй, брт, рздели со мной твой пек.

Я сделл знк стрику; пок я нполнял чшу вином, он принес из угл сухрей и кусок жреной рыбы. Терезит посмотрел н него:

- А, отлично! Ах, эти синие собки! Что скжет мне мой кельнский рхиепископ, если узнет, что я проповедовл христинство этим синим обезьянм? Я должен ему привезти несколько штук, инче он не поверит. Но это првд, брт, это првд: кож у вс не выкршен, он, действительно, синяя. Мы этих собк оттирли щеткми и скребли нпильником. Мы сдирли с них целые куски кожи, и окзлось, что он синяя и снружи, и внутри.

Терезит пил и ел и беспрестнно нполнял чшу вином. Я нчл здвть ей вопросы, очень осторожно, сообрзуясь с тем, что он говорил; при этом я подржл, нсколько мог, ее говору, вствляя время от времени в строгермнское нречие голлндские слов, прибвляя к этому испнскую ругнь и лтинские цитты. Внчле я плохо понимл ее, и целые фрзы проходили для меня непонятными, однко мло-помлу я привык к этому стринному нречию. Рз я чуть было не испортил того, чего мы добились после стршных усилий: я спросил, кк ее зовут. Кк-то невольно у меня вырвлись те единственных дв момоскпнских слов, которым я выучился з все мое пребывние среди синих индейцев и которые мне тк чсто приходилось повторять: "Хутухтон тупли?" ("Кк тебя зовут?") Тут по лицу Терезиты прошл легкя судорог, и он боязливо ответил мне н своем языке и своим собственным зстенчивым голосом:

- Меня зовут Терезит.

Я испуглся, думя, что он сейчс придет в себя. Однко того прдед, который продолжл жить в ней, не тк-то легко было изгнть: Терезит снов зсмеялсь громко и беззстенчиво:

- Хочешь пойти со мной, брт? Звтр я опять велю зжрить троих, которые слишком глупы для того, чтобы выучиться делть крестное знмение.

Из отрывочных фрз Терезиты мне удлось до некоторой степени устновить биогрфию предк синей индинки. Он родился н Нижнем Рейне, в Кельне; в кчестве фрнцискнц он был посвящен в сн священник и зтем совершл походы вместе с испнскими войскми кк полковой священник; он побывл н Рейне, в Бврии и во Флндрии. В Милне он познкомился с вн Штртеном, который позже уехл в Мексику, где был пятым, после Кортес, губернтором. Предок Терезиты последовл з ним в Мексику и с ним вместе совершил известный поход в Гондурс. Кким-то обрзом он в конце концов попл в Истотсинту к синим индейцм, среди которых нсждл н свой особый лд христинскую культуру.

Терезит продолжл пить одну чшу з другой; ее голос стновился все грубее и прерывистее, и болтовня полкового поп стновилсь все рзвязнее. Он рсскзл о взятии Квнтутчи, где предводительствовл с сблей в одной руке и крестом - в другой. Он рсскзл о сожжении трехсот Мйя при взятии Мериды. Он плвл в море крови и огня; он упивлсь победми и оргиями с женщинми во время рзгромления хрмов. Ткого множеств людей еще никто не убивл.

- Hci, viva el general Santanilla, alaaf, alaaf Koln!

Голос изменил ей, кзлось, словно у нее не хвтило сил вырзить криком всю силу рзгул этого повелителя:

- Если хочешь, брт, то я велю всех вс звтр зжрить, всех вместе, всю синюю сволочь! Хочешь? Кждый должен см сложить себе костер и поджечь его. Вот-то будет весело.

Он снов осушил чшу:

- Отвечй же, брт! Что, ты этому не веришь? Пресвятя Анн, они сделют все, все, что я хочу, эти грязные свиньи. Ты этому не веришь? Берегись, брт, я выучил их одной хорошей штуке.

Он снов удрил кцик хлыстом.

- Иди сюд, стря языческя собк! Твой проклятый язык слишком чсто молился твоим погным чертовским идолм, пок я не привез вм Спсителя и Пресвятую Деву! Долой этот синий обезьяний язык, который молился Тлхукльпнтекухтли, вшивой Богине Котлику-Ицтккихутль и Тзентемоку, грязному Богу солнц, рыскющему по всему свету вверх ногми. Долой, долой твой проклятый язык, откуси его сейчс же, слышишь!

Терезит кричл: целый грд момоскпнских слов, словно удры хлыст, сыплся н стрик. Потом вдруг, кк если бы это бурное словоизвержение н родном языке срзу погсило в ее воспоминнии двно прошедшие времен, он вся съежилсь, и руки ее беспомощно нщупывли точку опоры, которой он тк и не ншл. Медленно, кк безжизнення мсс, ее тело упло н землю. Он вся съежилсь в углу, и тихие рыдния потрясли ее тело. Я повернулся к ней, чтобы протянуть ей кружку с водой; тут мой взгляд упл н строго кцик. Он стоял во весь рост, зкинув голову и устремив широко рскрытые глз вверх. И язык, свой длинный фиолетовый язык, он вытягивл вверх, словно хотел поймть им н потолке муху. Из его горл вырвлись гортнные звуки, руки его судорожно сжимли голую грудь, и ногти глубоко впивлись в синюю кожу. Я ничего не понимл, я только смутно сознвл, что в нем происходит стршня борьб, что он отчянно сопротивляется чему-то внезпному, чудовищному, ккой-то непреодолимой силе. Сопротивляется стршной силе белого господин, которому безвольно подчинялись его отцы. Он боролся с этой дской силой, которя возродилсь через сотни лет и был ткой же непреодолимой, кк и рньше. Этот поток стршных слов, от которых предки его когд-то терпели нечеловеческие муки, уничтожил время; вот он стоит тут, жлкое животное, которое должно смо рстерзть себя по первому знку господин, - и он повиновлся, он должен был повиновться: в стршной судороге, под нпором дикой нечеловеческой воли, сильные челюсти сжлись и перекусили высунутый язык. Потом он подхвтил окроввленный комок мяс губми и отплюнул его длеко в сторону.

Меня охвтил ужс, я хотел крикнуть, потом бессмысленно ухвтился з крмн, кк будто у меня тм было средство, которым я мог помочь. В эту минуту к моим ногм, лстясь, подползл Терезит. Он поцеловл мои споги, збрызгнные грязью:

- Господин, получу ли я теперь серебряный пояс?

Торреон (Кохил), Мексик. Мрт. 1906