ТрВ №23 (42N): Прощание с В.Л. Гинзбургом

Прощание с В.Л. Гинзбургом

Завершилась долгая плодотворная жизнь выдающегося физика и просветителя, нобелевского лауреата Виталия Лазаревича Гинзбуга.

Ему посвящается этот выпуск «„Троицкого варианта“. На страницах газеты нет ни траурных рамок, ни скорбной патетики, как не было этой самой скорбной патетики в прощании с Виталием Лазаревичем, состоявшемся 11 ноября. В репортаже об этом дне мы попытались сосредоточиться на деталях: именно в деталях лучше всего сохраняется дух тех или иных событий, причем заранее никто не знает, какие детали окажутся важными — вдохновенная речь или какая-нибудь «мышка на ковре». К сожалению, мы не можем воспроизвести все сказанное и даем лишь фрагменты, подборка которых достаточно произвольна и зачастую определена техническими причинами. Приносим извинения всем выступавшим, чьи слова не вошли в подборку.

Среди материалов номера — биографическая справка, подготовленная сотрудниками Теоретического отделения ФИАНа, эссе о нобелевской работе Гинзбурга — Ландау, написанное по нашей просьбе Михаилом Кацнельсоном, воспоминания и много фотографий из личного архива Виталия Лазаревича и архива Теоротдела. Одна из подборок фотографий предоставлена Александром Леонтовичем из своего архива.

Мы благодарны сотрудникам Теоретического отделения ФИАН Юлию Бруку, Евгению Максимову, Борису Болотовскому и Александру Леонтовичу за предоставленные материалы, воспоминания и консультации, а также сотруднику ИИЕТ РАН Константину Томилину за предоставленную видеозапись с церемонии прощания и похорон В.Л. Гинзбурга

Репортаж от 11.11.2009

Прощание с Виталием Лазаревичем было назначено на 10.30. Незадолго до этого времени на улицах в окрестностях ФИАНа тут и там можно было наблюдать спешащих людей с цветами — кто с парой гвоздик, кто с четырьмя хризантемами...

Колонный зал ФИАНа

В Колонном зале ФИАНа, где прощались с Виталием Лазаревичем, собралось не менее тысячи человек. Зал, где свободно рассаживаются сотни человек, был плотно заполнен стоящими людьми. Много людей было также в вестибюле и в соседнем конференц-зале — вероятно, общее число людей, пришедших проститься, было не меньше двух тысяч. Пройдя по вестибюлю, по периметру зала, научный работник со стажем мог запросто встретить многих знакомых, в том числе и тех, которых не видел десятки лет.

«Первых лиц» представлял руководитель администрации Президента С.Е. Нарышкин, который дождался приезда вдовы В.Л. Гинзбурга — Нины Ивановны, высказал соболезнования и уехал. Приехал проститься и также уехал до начала церемонии министр образования и науки А.А. Фурсенко. Из известных политиков приехал Б.Е. Немцов, многократно слушавший лекции и доклады В.Л. Гинзбурга.

Гражданскую панихиду открыл Юрий Осипов, затем передал слово директору ФИАНа Геннадию Месяцу, который повел церемонию дальше. Следом выступил бывший директор ФИАНа Леонид Келдыш. Далее выступили В.А. Садовничий, А.Ф. Андреев, В.А. Матвеев, В.В. Жириновский, В.Е. Фортов, А.В. Гуревич, А.Г. Литвак, Ю.И. Каннер, М.В. Садовский, Б.Л. Иоффе, Е.Г. Максимов, М.С. Аксентьева, В.Н. Цытович, В.Я. Панченко, И.К. Камилов, В.И. Пустовойт, В.А. Кувакин, Л.И. Вернский, В.С. Бескин, А.С. Гинзбург, М.Я. Маров, В.Д. Кузнецов. Из задних и средних рядов выступавших не было видно, зато было хорошо слышно.

...Он действительно стал каким-то символом, может быть, последним символом единства физики. Того, что физика, все еще, несмотря на все развитие ХХ века, остается единой наукой. Теперь этого символа у нас больше нет.

Л.В. Келдыш, Колонный зал ФИАНа

Когда очередным выступающим объявили Владимира Вольфовича Жириновского, это стало полной неожиданностью, шоком. По залу прошел ропот. Жириновский ничего шокирующего не сказал, сказал как раз то, что данная аудитория хотела бы услышать от политика. Только не от этого политика. Казалось, Владимир Вольфович почувствовал это недоумение и несколько раз повторил, что он выступает как представитель Государственной Думы.

Руководитель Теоретического отделения ФИАНа М.А. Васильев рассказал о поступивших телеграммах и письмах с соболезнованиями и зачитал лишь одно — от премьер-министра В.В. Путина. Затем он передал все распечатки вдове и дочери В.Л. Гинзбурга.

Он был по своей натуре трибун и просветитель. Многие помнят, каким он мог быть прекрасным, эмоциональным оратором, когда ему хотелось убедить людей в том, что он знал и во что верил. И что-то действительно напоминало в нем деятелей эпохи Просвещения, которые уверовали в великую, неограниченную силу человеческого разума и в то, что жизнь рано или поздно может быть построена на основе этого разума.

Л.В. Келдыш, Колонный зал ФИАНа

Церемония, начавшаяся в 11 часов, закончилась к часу дня. Из-за присутствия тысячи человек в зале стало жарко, что особенно ощущалось, когда выходишь в вестибюль. В заключение присутствующие простились с покойным, обойдя вокруг гроба. Это заняло около получаса. Многие подходили к родным Гинзбурга, чтобы высказать соболезнования, вспомнить что-нибудь, связанное с В.Л. При этом на лицах людей не раз появлялись улыбки. Потом в зале остались родные и близкие друзья. Через несколько минут венки, цветы, награды и гроб с телом Виталия Лазаревича понесли вниз.

Новодевичье кладбище

Кортеж на Новодевичье кладбище отправился примерно в 13.30 в сопровождении ГАИ. Он состоял из катафалка, двух грузовиков с венками, небольшого автобуса, где ехали родственники и друзья, пяти больших, целиком заполненных автобусов («мерседесы» междугороднего типа), пары десятков легковых машин и скорой помощи. Осторожная оценка числа людей — 400, возможно 500, — все желающие смогли сесть в автобусы.

Виталий Лазаревич был не только великим ученым, но и достойным мужчиной. Его будущая жена Нина Ивановна Ермакова была репрессирована по обвинению в подготовке покушения на Сталина. Она жила на Арбате и была по доносу обвинена в намерении стрелять из окна в Сталина, проезжающего по Арбату. Поскольку выяснилось, что ее окна выходили во двор, она отделалась довольно мягким наказанием — высылкой из Москвы. Когда Виталий Лазаревич собрался жениться на Нине Ивановне, ему объяснили, что это сильно ему повредит; в частности, он не будет официально допущен к работе над ядерной бомбой. В.Л. послал эти предостережения куда подальше, женился, лишился Звезды Героя Советского Союза, а ключевой вклад в создание водородной бомбы таки сделал.

Незнакомый собеседник, по пути на Новодевичье кладбище

Процессия за гробом прошла через все кладбище, и, чего греха таить, хвост процессии с интересом изучал все, что находится по сторонам, — многие не были на Новодевичьем с незапамятных пор, а многие вообще никогда. Многие останавливались у могилы Ландау, Тамма, Зельдовича — кое-кто помнил их похороны.

Место для могилы Виталия Лазаревича было отведено в противоположном от входа конце кладбища, на территории, которая была прирезана к основному кладбищу позже: пройдя через ворота в дальней стене, оказываешься на меньшей территории, огороженной такой же стеной. Эта прирезанная территория тоже уже почти вся занята: в уголке, где могила Виталия Лазаревича, осталось место еще примерно для десятка захоронений. Рядом могилы Николая Басова, Александра Прохорова, Никиты Богословского, поблизости — Якова Зельдовича. Ближайшая из свежих могил — Олега Янковского.

Этот интеллект жил до последней секунды. В пятницу вечером, в 6 часов, я принесла интервью, которое он дал журналу Physical World, он хотел сказать всему миру про физику свои последние слова. Там есть его символ веры, он написал о том, что светлое будущее человечества он видит исключительно на пути науки и прогресса.

Мы спрашивали его о религии. О религии с В.Л. можно было спорить, это разрешалось, особенно дамам. У дам благодаря Нине Ивановне вообще были преимущества. Нина Ивановна, спасибо Вам! Нам можно было иметь убеждения, спорить, и Виталий Лазаревич для меня даже не на уровне просветителей, а на уровне ветхозаветного пророка.

Готовя Нобелевскую презентацию, мне очень хотелось схулиганить, и последний слайд у меня был сделан в виде портрета В.Л., а рядом с ним — портрет пророка Исайи. Я только недавно узнала, что, оказывается, иконография имела какие-то основания и фенотипически они похожи. Это был пророк Исайя, который громил общество книжников и фарисеев, называя их «гробами повапленными». Все помнят, что В.Л. так ругал тех, кто что-то не мог сделать. Виталий Лазаревич считал, что сделать можно все и совершенно необходимо.

М.С.Аксентьева, Колонный зал

Гроб с телом Виталия Лазаревича поставили под зеленый пластиковый тент, прощальные речи продолжились уже в менее официальной обстановке, чем в Колонном зале. Первым выступил директор АКЦ ФИАН Н.С. Кардашев. Он сказал про огромный вклад Виталия Лазаревича в астрофизику: с его работ по синхротронному излучению, ускорению частиц и распространению радиоволн берет начало радиоастрономя.

Он очень живо интересовался делами института до самой своей смерти. Буквально в пятницу, за день до смерти, он подписывал документы УФН, спрашивал, как идут дела. Несколько дней назад мы с ним разговаривали, он интересовался, как идут поправки к Уставу Академии наук, какое финансирование будет у Академии.

Г.А. Месяц, Колонный зал ФИАНа

Увы, кроме как из передних рядов плотной толпы, окружившей гроб, ничего не было слышно. Это было явным упущением в организации похорон (пожалуй, единственным, в остальном организация была отличной). Конечно, нужен был микрофон с усилителем, да хоть обыкновенный мегафон. Всего на кладбище выступили семь человек: Ю.В. Копаев, А.Г. Забродский, Б.Л. Альтшулер, В.М. Пудалов, А.А. Зиминовияч, Н.Г. Полухина. Затем краткое заключительное слово произнес глава ФИАНа Г.А. Месяц.

Так получилось, что известие о присуждении В.Л. Нобелевской премии пришло минут за 20 до начала семинара, на котором как раз я должен был выступать. Не скажу, что В.Л. не обратил внимание на эту новость, но, тем не менее, после этого мы пошли в конференц-зал слушать доклад. Он участвовал в семинаре, начал комментировать доклад, но потом появилось много представителей прессы, которые мешали и докладчику, и всем участникам семинара, и, конечно, В.Л. И дальше произошло то, чего, наверное, не было никогда. Он минут 20 терпел, а потом плюнул и сказал, что «вынужден уйти». Наверное, это был единственный случай в его жизни, когда он ушел с семинара.

М.В. Садовский, Колонный зал

Получилось так, что сотня человек слушала выступления, а еще сотни 3–4, не имея такой возможности, общались друг с другом, знакомились, давали интервью, изучали кладбище.

Так получилось, что известие о присуждении В.Л. Нобелевской премии пришло минут за 20 до начала семинара, на котором как раз я должен был выступать. Не скажу, что В.Л. не обратил внимание на эту новость, но, тем не менее, после этого мы пошли в конференц-зал слушать доклад. Он участвовал в семинаре, начал комментировать доклад, но потом появилось много представителей прессы, которые мешали и докладчику, и всем участникам семинара, и, конечно, В.Л. И дальше произошло то, чего, наверное, не было никогда. Он минут 20 терпел, а потом плюнул и сказал, что «вынужден уйти». Наверное, это был единственный случай в его жизни, когда он ушел с семинара.

М.В. Садовский, Колонный зал

На Новодевичьем кладбище нигде ни ложки грязи, даже в самую слякотную погоду, которая как раз и была в тот день. В местах наибольшего скопления народа заранее постелили зеленые пластиковые ковры. Стены могилы облицованы то ли деревом, то ли пластиком. Никаких отвалов — рядом куча чистого песка, укрытая еловым лапником. Над могилой — устройство для опускания гроба: никелированная рама с двумя валами по сторонам, на валы намотаны ленты — человек крутит ручку, и гроб плавно и ровно опускается в могилу. У могилы — две вазы с песком и совочками. Пожалуй, это устройство и эти совочки уже перебор — нечто для нуворишей, каковых здесь не было. Похоже, многие чувствовали то же самое — совочками не пользовались, песок в могилу бросали рукой. Могильный холм скрылся под толстым слоем цветов, а венкам не хватило места около могилы.

Было не то, что холодно, но довольно зябко — чуть выше нуля и высокая влажность. Прощание на кладбище длилось не меньше полутора часов. Средний возраст приехавших на похороны был даже выше, чем в нынешней российской науке. Была и молодежь, но больше пожилых, в том числе и за 80, в том числе и тех, кому передвигаться не так-то просто. Старшее поколение продемонстрировало удивительную стойкость. После более чем двух часов в жаре Колонного зала — полтора часа в промозглой стуже, все на ногах. Скорая помощь не понадобилась.

Когда он был уже болен, кто-то, не я, сказал ему примерно то же самое, что наука погибла, В.Л. ответил: «Брось ты дурака валять! Во-первых, наука погибнет только тогда, когда не будет человечества. А среди человечества всегда найдутся один-два-три, которые эту науку не дадут убить».

Е.Г. Максимов, Колонный зал

Фонтанный зал Президиума РАН

После похорон процессия в полном составе направилась в Президиум РАН — в новое здание, известное под названием «Золотые мозги». Поминки были в огромном Фонтанном зале, столы были накрыты в два ряда по периметру, примерно на 400–500 человек. Первое слово произнес заведующий теоротделом ФИАНа М.А. Васильев. Оно было очень простым и коротким: «Давайте помянем Виталия Лазаревича, как это принято в России». Через некоторое время речи пошли чередой, все чаще, почти без перерывов. В основном звучали воспоминания — от работы по созданию водородной бомбы (В.И. Ритус) до последних дней. В число выступавших попали и отдельные случайные люди — была дана возможность выступить всем желающим, но подавляющему большинству выступавших было что сказать по существу. Виталия Лазаревича вспоминали и как Ученого, и как Гражданина, и просто как хорошего человека. В речах не было траурного надрыва — в числе прочего были веселые эпизоды, шутки. Звучали малоизвестные истории, показывающие нетривиальные грани личности Виталия Лазаревича. Много говорилось про семинар Гинзбурга, бывший главным физическим семинаром Москвы, да и России на протяжении десятилетий. Мария Аксентьева, ответственный секретарь журнала УФН, много общавшаяся с Виталием Лазаревичем в последние годы, рассказала о его последних днях и высказала слова благодарности всем, кто помогал ему держаться — врачам, которые, по ее словам, делали все, что могли, и даже больше, коллегам и друзьям, которые звонили, сообщали научные новости, приносили журналы и газеты. Ведь, несмотря на тяжелую болезнь и почтенный возраст, Гинзбург оставался активным, любознательным и преданным науке человеком до самого конца.

Виталий Лазаревич Гинзбург был поистине человеком эпохи Возрождения, он не поддавался узкой специализации, которая сейчас характерна и для физики, и почти для всех областей знаний. Достаточно сказать, что до последних недель своей жизни он регулярно читал журнал «Nature», научно-популярные публикации которого охватывают практически все перспективные направления и достижения современной науки.

Б. Альтшулер, Новодевичье кладбище

Народ за столами, конечно, не только слушал, но и вовсю общался — кто-то о прошлом, кто-то о науке, кто-то даже был замечен договаривающимся о будущей совместной работе.

Это, может быть, не очень известно, но вторая идея создания водородной бомбы принадлежит В.Л. Он предложил использовать дейтерид лития как топливо для термоядерной ступени заряда. Это было очень красивое и элегантное изобретение, оно, может быть, техническое, но оно перевернуло всю ситуацию, и после этого ядерное оружие стало транспортабельным. Перед этим речь шла о больших нетранспортабельных устройствах. Поразительно то (он мне сам рассказывал), что узнал он о том, что эта идея воплощена в жизнь, случайно. К нему приехал какой-то родственник или родственница с Урала, стал рассказывать, чем он занят на химическом комбинате, и выяснилось, что он занят изготовлением этого дейтерида лития, использовать который придумал В.Л.

В.Е. Фортов, Колонный зал

Траур ассоциируется с черным цветом. Прощание с Виталием Лазаревичем, наоборот, осталось в памяти как нечто светлое. Осталось ощущение единства и солидарности людей разных поколений и взглядов. Видимо, так и должно быть, когда прощаются с полностью, абсолютно состоявшимся человеком, сделавшим за свой век так много хорошего, что трудно представить, как это можно сделать за одну, пусть даже очень долгую жизнь.

В подготовке репортажа

участвовали

Наталия Демина,

Борис Комберг,

Евгений Онищенко,

Борис Штерн

Из статьи А.Г. Молчанова «1700 семинаров В.Л. Гинзбурга», книга «Семинар»

(Выступление на 1700-м семинаре)

...Начиная с 1960 г., когда Б.М. Болотовский, а затем — я с 1963 г. стали отмечать число присутствующих на семинаре, по 1965 г. число участников составляло в среднем около 50 человек. Затем наблюдается неуклонный рост, пока в районе 1988 г. среднее число участников не достигло 300 человек. После этого наблюдался спад, который правильно объяснил Евгений Львович Файнберг, связывая его с наступлением перестройки и возможностями доступа к информации широких масс трудящихся.

С начала 1970-х годов, когда среднее число присутствующих перевалило за 200, семинар превратился в московский, а по существу и в общесоюзный. [...] Ряд семинаров имел число участников, предельное для этого зала, — 600 человек. Эти семинары были, как правило, связаны с научными сенсациями. Первый пик в 600 человек (1977 г.) — это доклад Н.Б. Брандта и А.П.Русакова о наблюдении признаков высокотемпературной сверхпроводимости в галогенах меди. Пики за 1987–1999 гг., выходящие за 600 человек (люди стояли в проходах), были связаны с обзорными докладами, организованными В.Л., по только что открытой высокотемпературной сверхпроводимости. С этими докладами выступали сам В.Л., А.И. Головашкин, Ю.В. Копаев, Л.П.Горьков и многие другие. Предельно большие аудитории на семинаре собирали и другие докладчики: А.Ф.Андреев, В.И.Арнольд М.А.Марков, И.Д.Новиков, Л.П.Питаевский, В.П. Силин. [.] Огромную аудиторию собрал 1000-й семинар 2 марта 1983 г., проходивший в виде капустника, на котором блестяще выступил Я.Б. Зельдович.

Благодаря спискам на пропуска, количество которых, только постоянных, доходило до 650, сейчас можно оценить, кто составлял основной контингент участников семинара. Перейду к рис. 2.

В этот момент прозвучала реплика В.Л.:

Пока Алик готовит второй слайд, я бы хотел сказать, что со стороны дирекции и каких-то органов были несколько раз поползновения закрыть семинар, точнее -не вполне закрыть, а потребовать какие-то бумажки и отношения от институтов для участников семинара. Я категорически сказал: будете требовать бумажки, я публично закрою семинар. То ли эта угроза подействовала, то ли что другое, во всяком случае не закрыли.

А.Г. Молчанов: Виталий Лазаревич, вы совершенно правы, были реальные угрозы. Меня вызывал к себе директор института Н.Г.Басов. Он зондировал почву насчет возможности перевести Ваш семинар в Политехнический музей. По-видимому, эту идею ему спустили откуда-то сверху. Он спросил меня, как к этому отнесется Виталий Лазаревич. Я ответил, что это невозможно себе представить, хотя бы по той причине, что семинар, возникший как семинар первого сектора теоретического отдела, является прежде всего фиановским семинаром. Тогда, действительно, были времена тяжелые, и со стороны дирекии и администрации были, как говорят, «наезды».

Так каков же состав участников семинара Гинзбурга?

[...] Представителей ФИАНа на семинаре обычно бывает около половины от всех участников. [.] Участники семинаров оказались более чем из 110 учреждений. Первыми по представительству идут МГУ (13%), МФТИ (7.5%), ИРЭ (6%), ВНИИФТРИ (4%), ИВ-ТАН (3.8%), АКИН(3.5%), НИИЯФ (3.2%), ИЗМИ-РАН (3%).

Открытое письмо членам РАН

В «Поиске» от 5 октября 2009 г. Виталий Лазаревич опубликовал Открытое письмо, которое теперь приобрело смысл завещания.

Перепечатываем его с надеждой, что обращение в том или ином виде дойдет до большинства адресатов.

Уважаемые коллеги!

По Постановлению Президиума РАН от 8 сентября 2009 года, на Общем собрании Российской академии наук в декабре предполагается, в частности, обсудить поправки к Уставу РАН. Как известно, устав создавался в спешке, с тех пор в него пытались внести различные мелкие изменения. Устав нельзя часто изменять, дополнять, и в то же время, по моему убеждению, он нуждается в существенной доработке (см. заметки в «Вестнике РАН» №11, 2008 г., а также в газете «Поиск» №20, 2009 г.). Очевидно, все вопросы об изменениях устава не могут быть обсуждены до конца 2009 года.

В силу сказанного предлагаю следующий порядок изменения устава:

1. Президиум РАН предлагает всем членам РАН до 15 февраля 2010 года или, скажем, до 1 марта прислать в Комиссию по уставу все свои замечания, касающиеся изменения устава.

2. Комиссия к следующему Общему собранию РАН (май 2010 года?) сообщает, какие изменения она предлагает внести в устав и какие отклонить (или временно отклонить).

3. Общее собрание обсуждает вопросы без строгого лимита времени. Такая процедура успешно применялась уже несколько лет назад. Только в результате подобной или близкой к ней процедуре РАН может получить необходимый ей устав.

Ваш В.Л. Гинзбург

Со слов Бориса Михайловича Болотовского

(Отражено в книге «Семинар)

На юбилейном тысячном семинаре своего имени Виталий Лазаревич сказал примерно следующее: «Когда произойдет двухтысячный семинар, а это будет уже в XXI веке и я буду глубоким стариком, мне дадут Нобелевскую премию. Теперь стало модным давать эту премию старикам». Это был камешек в огород Петра Леонидовича Капицы. Прогноз сбылся. Виталию Лазаревичу присудили премию в большем возрасте (87 лет), чем Петру Леонидовичу (84 года).

Еще один прогноз, сделанный ВЛ.Гинзбургом на тысячном семинаре. «У Яши (Якова Борисовича Зельдовича) уникальный набор наград: три Звезды Героя и три ордена Ленина. К двухтысячному семинару у меня будет еще более уникальный набор — три ордена «Знак Почета». (Власть недолюбливала Виталия Лазаревича, и если присуждала ему награды, то поскромней.) Прогноз не сбылся: у Виталия Лазаревича только два «Знака Почета»: Советский Союз развалился, и орден исчез.

Работоспособность Виталия Лазаревича была поразительной. Десять-двенадцать статей в научных журналах каждый год, очередная монография каждые два-три года, популярные статьи, предназначенные для широких читательских кругов, лекции, и т.п — и так десятки лет без признаков усталости. Он ничего не оставлял «на потом».

Как-то на ученом совете Теоретического отдела Виталий Лазаревич по сетовал, что на семинаре в последнее время мало высказывается новых интересных идей.

— Наверное люди опасаются, что их обворуют, — сказал он. — И совершенно напрасно. Я не боялся выступать с новыми идеями, и меня ни разу не обворовали.

Гелий Фролович Жарков с места негромко сказал:

— Не успевают.

Факты и даты

Виталий Лазаревич Гинзбург

(04.10.1916 — 08.11.2009)

Физик-теоретик, астрофизик. Окончил физический факультет МГУ (1938), затем аспирантуру физического факультета (1940). Почетный доктор Московского университета (2004).

Кандидат физико-математических наук (1940). Доктор физико-математических наук (1942). Профессор (с 1945).

Старший научный сотрудник (1942), зам. заведующего (с 1944), зав. сектором теоретического отдела (с 1949), зав. отделом теоретической физики им. И.Е. Тамма Физического института им. П.Н. Лебедева АН СССР (1971–1988).

Зав.кафедрой радиофакультета Горьковского государственного университета (1945–1961). Профессор, создатель и зав. кафедрой проблем физики и астрофизики Московского физико-технического института (с 1968).

До 8.11.2009 г. — советник РАН.

Член-корр. АН СССР с 1953 г. Академик АН СССР / РАН (1966), член Бюро Отделения общей физики и астрономии АН СССР (1963–1990). Член ряда Научных советов АН СССР: по проблемам «Физика низких температур» (1967–1978), «Радиоастрономия» (1961–1978), «Распространение радиоволн» (1964–1978), «Внеатмосферная астрономия» (19751978). Член бюро Научного совета по комплексной проблеме «Космические лучи» АН СССР (1961). Член Комиссии по борьбе с лженаукой и фальсификацией научных исследований (1998).

Народный депутат СССР от Академии наук (1989–1991).

Член-корреспондент (1965), действительный член (1969) Международной академии астронавтики. Член Международного астрономического союза (1961).

Избран в качестве иностранного члена в девять академий наук (или эквивалентных им Обществ), в том числе в Американскую Национальную академию наук (1981) и Лондонское Королевское общество (1987), Академию искусств и наук США (1971), Европейскую Академию (1990), Академии наук Дании (1977), Индии (1977) и др.

С 1964 г. — член редколлегии журна ла «Успехи физических наук», с 1998г. -главный редактор этого журнала. Ответственный редактор журнала «Радиофизика» (1958 — 1978).

Член редколлегий журналов «Наука и жизнь» (1961–1978), «Космические исследования» (1963–1970).

Награжден орденами Ленина (1954), Трудового Красного Знамени (1956, 1986), «За заслуги перед Отечеством» I степени (2006 г.), «За заслуги перед Отечеством III степени» (1998), «Знак Почета» (1954,1975), медалями «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг.» «В память 800-летия Москвы» (1948) и др.

Лауреат Нобелевской премии по физике (совм. с А.А. Абрикосовым и Э. Леггетом) за пионерский вклад в теорию сверхпроводников и сверхтекучих жидкостей (2003). Лауреат Ленинской премии (1966), Государственной премии СССР (1953), премий им. Л.И. Мандельштама (АН СССР, 1947), им. М.В. Ломоносова (АН СССР, 1962), премии им. Дж. Бардина (США,1991). Золотая медаль Лондонского Королевского общества (1991), Золотая медаль им.С.И.Вавилова (1995), Международная премия им. Вольфа (1994–1995 гг., Израиль). В 1995 г. — высшая награда РАН — Большая Золотая медаль им. М.В. Ломоносова. Золотая медаль «Юнеско-Нильс Бор» (1998), Медаль Никольсона (Американское физическое общество, 1999). Премия «Триумф» (2002), Медаль О'Келли (Международный Союз чистой и прикладной физики, 2001), Медаль им.Смолуховского Польского Физического общества.

Научные интересы и работы в областях: квантовая электродинамика, физика элементарных частиц, теория излучения, оптика (рассеяние света, кристаллооптика с учетом пространственной дисперсии), теория конденсированных сред, физика плазмы, радиофизика, распространение радиоволн, радиоастрономия, теория относительности, астрофизика и космология, теория космических лучей. Особое значение имеют работы В.Л. Гинзбурга по теории сверхпроводимости и теории сверхтекучести.

В.Л. Гинзбург являлся одним из очень немногих физиков-универсалов.

Научную деятельность начал с задач квантовой электродинамики. Выяснил ряд тонких вопросов теории излучения, в частности объяснил возникший при расчете по теории возмущений парадокс об излучении энергии равномерно движущимся зарядом. Позднее (в 1940-е годы) занялся задачами теории элементарных частиц, связанными с описанием частиц с высшими спинами. Построил первую релятивистскую квантовую модель частицы, которая может находиться в состояниях с разными значениями спина, исследовал вопросы, относящиеся к частице со спином 3/2. Впервые предложил (совм. с И.Е. Таммом) релятивистские уравнения для частицы с внутренними степенями свободы (модель «релятивистского волчка»). Значительная часть научной деятельности связана с разработкой теории излучения и распространения света в твердых телах и жидкостях. Построил квантовую теорию эффекта Вавилова-Черенкова, теорию сверхсветового излучения в анизотропных и неоднородных средах. В 1945 г. создал (совм. с И.М. Франком) теорию нового типа излучения — переходного излучения, возникающего при пересечении частицей границы двух сред. Классические результаты относятся к одному из узловых вопросов фазовых переходов — о пределах применимости теории среднего поля Ландау. Установил простой и физически наглядный критерий применимости теории Ландау (его называют критерием Гинзбурга и используют понятие «число Гинзбурга»). Разработал (совм. с Л.П. Питаевским и А.А. Собяниным) полуфеноменологическую теорию сверхтекучести. Создал (совм. с Л.Д. Ландау) полуфеноменологическую теорию сверхпроводимости, предвосхитившую ряд важных элементов созданной позднее микроскопической теории Бардина — Купера — Шриффера. Выполнил большой цикл работ, относящихся к астрофизике космических лучей. Разрабатывал важную идею о существовании галокосмических лучей, получившую экспериментальное подтверждение. Одним из первых оценил важнейшую роль гамма- и рентгеновской астрономии и приложил много сил для их развития. Активно занимался теорией сил Ван-дер-Ваальса и проблемой сверхдиамагнетизма, «мягкими модами» в сегнетоэлектриках и изучением тороидных дипольных моментов, равномерно движущихся в среде. Заново проанализировал граничные условия в макроскопической теории сверхпроводимости, написал фундаментальные обзоры, посвященные механизмам высокотемпературной сверхпроводимости и проблемам происхождения и распространения космических лучей, гамма-астрономии, специальным вопросам общей теории относительности и другим фундаментальным вопросам физики и астрофизики.

Тема кандидатской диссертации: «Некоторые вопросы квантовой электродинамики». Тема докторской диссертации: «К теории элементарных частиц».

Важнейшая заслуга ВЛ. Гинзбурга, связанная с созданием термоядерного оружия в нашей стране, — это его идея об использовании дейтерида лития в водородной бомбе. По терминологии академика А.Д. Сахарова, это одна из двух главных идей в этой проблеме.

Исключительно важны идеи В.Л.Гинзбурга и его активная пропаганда поиска и использования высокотемпературных сверхпроводников. Им и его сотрудниками проанализированы различные возможности объяснения физических механизмов ВТСП — явления, открытие которого в значительной степени было инициировано В.Л. Гинзбургом и сотрудниками возглавляемой им группы. Важность этих исследований прямо связана с технологическими приложениями и проблемой получения новых материалов для технических применений. Создал научные школы по космофизике, физике твердого тела, теории сверхпроводимости, радиофизике.

На кафедре проблем физики и астрофизики МФТИ, возглавляемой В.Л. Гинзбургом, почти каждый второй выпускник стал кандидатом наук, более 30 человек стали докторами наук.

Непосредственно под руководством В.Л. Гинзбурга защитили диссертации несколько десятков человек. Среди них академики РАН Л.В. Келдыш, Е.С. Фрадкин, В.В. Железняков, А.В. Гуревич, член-корр. РАН В.П. Силин и др.

С 1956 по 2001 г. В.Л. Гинзбург руководил уникальным еженедельным общемосковским семинаром по теоретической физике в Физическом институте РАН. Семинар В.Л. Гинзбурга был великолепной школой и центром физического образования как для уже сложившихся и имеющих свои заслуги в науке физиков, так и для молодого поколения начинающих физиков-теоретиков.

С начала 70-х годов ХХ в. В.Л.Гинзбург активно пропагандирует свою программу — список вопросов, объединенных названием «Какие проблемы физики и астрофизики представляются сейчас особенно важными и интересными». Этот список является по существу «физическим минимумом», с которым должен быть знаком каждый физик-теоретик и экспериментатор. Нельзя недооценивать эту важнейшую сторону образования и самообразования для всех работающих и интересующихся физикой специалистов и студентов. В то же время эта программа ясно показывает сколь широк и глубок диапазон собственных научных интересов В.Л. Гинзбурга.

Наконец, нельзя не упомянуть об активной гражданской позиции В.Л.Гинзбурга, его деятельности по пропаганде научных знаний, борьбе с лженаукой, многочисленных выступлениях по вопросам образования в средней и высшей школе. Высокий научный и моральный авторитет В.Л.Гинзбурга заставляет многочисленных реформаторов системы образования внимательно относиться к его публикациям и высказываниям.

Опубликовал около 450 научных работ, в том числе более 20 монографий, почти все они переведены и изданы в других странах.

Некоторые книги В.Л.Гинзбурга для широкой аудитории:

«Переходное излучение и переходное рассеяние. Некоторые вопросы теории» (М.: Наука, 1984, 360 с.); «О физике и астрофизике» (3-е изд., М.: Бюро Квантум, 1995, 510 с.); «Теоретическая физика и астрофизика» (3-е изд., М.: Наука, 1987, 486 с.); «О науке, о себе и о других» (М.,Физматлит, изд. 3-е, 2003, 544 с.); «О сверхпроводимости и о сверхтекучести. Автобиография»., Издательство физико-математической литературы, 2006, 264 с.)

Другие книги:

«Семинар» (статьи и выступления). Составители Б.М.Болотовский, Ю.М.Брук (М., Издательство физико-математической литературы, 2006, 264 с.); В.Л.Гинзбург, Е.А.Андрюшин «Сверхпроводимость» (М., Альфа-М, 2006, изд. 2-ое, 110 с.); «Виталий Лазаревич ГИНЗБУРГ», серия «Библиография ученых СССР» (АН СССР. Издательство «Наука», М., 1978, 127 с.)

Список других публикаций — см. в библиографии в указанных здесь книгах.

Термоядерная бомба и дейтерид лития

Наш комментарий к выступлению В.Е. Фортова

О том, что при реакции соединения ядер тяжелых изотопов водорода — дейтерия и трития — должна высвободиться энергия, во много раз большая, чем при распаде ядер урана, знали намного раньше, чем начались работы по созданию водородной бомбы. Но на пути этого превращения лежало одно неразрешимое, казалось, противоречие. Для того чтобы смогли слиться ядра дейтерия и трития, нужна температура порядка 50 млн градусов. Но для того чтобы реакция пошла, нужно еще, чтобы атомы столкнулись. Вероятность такого столкновения (и последующего слияния) тем больше, чем плотнее «упакованы» атомы в веществе. Расчеты показали, что это возможно только в том случае, если вещество находится хотя бы в жидком состоянии. А изотопы водорода становятся жидкостями лишь при температурах, близких к абсолютному нулю.

Фото В.Гинзбурга и И.Фабелинского из архива А.Леонтовича

Американцы взорвали первый термоядерный заряд на атолле Эниветок 1 ноября 1952 г. Однако следует заметить, что американская «бомба» представляла собой лабораторный образец, фактически «дом, наполненный жидким дейтерием», выполненный в виде специальной конструкции. В проекте советской водородной бомбы, разработанной группой И.Е. Тамма и А.Д. Сахарова, изначально рассматривалось использование не жидкого дейтерия или тяжелой воды, а твердого соединения дейтерида лития. Эта идея связывается, и безусловно правильно связывается, с именем В.Л. Гинзбурга. Как утверждает в своих воспоминаниях один из непосредственных участников этого проекта В.И. Ритус, Виталий Лазаревич на его прямой вопрос, кто вообще предложил использовать именно дейтерид лития, т.е. твердое вещество, а не тяжелую воду, ответил: «Я не знаю». Далее он пишет: «Что же касается самой идеи использовать в качестве носителя дейтерия твердое вещество — дейтерид лития, а не тяжелую воду, то в какой-то степени она тривиальна. Почему? Потому что в любом химическом справочнике или даже Большой советской энциклопедии в статье на слово «литий» написано, что гидрид лития используется для безбаллонной транспортировки водорода. Иначе говоря, если вы хотите перевезти из одного места в другое какое-то количество водорода, то вместо того, чтобы везти сжатый водород в баллоне, удобнее взять твердое вещество — гидрид лития, перевезти его в нужное вам место, полить его там водичкой, и один килограмм LiH даст вам 2,8 м3 водорода». Иными словами, свой вклад В.Л. Гинзбург видит в следующем: кто-то уже сказал, что дейтерий нужно вносить в виде дейтерида лития — твердого вещества, а не в виде тяжелой воды. Однако основной изотоп лития 7Li, наиболее распространенный в природе, подавляет термоядерную реакцию. Виталий Лазаревич предложил использовать дейтерид лития, содержащий шестой изотоп лития 6Li, который охотно делится нейтроном n + Li — 4Не + t + 4.8 МэВ с выделением энергии. Более того, образующийся тритий вступает в термоядерную реакцию с дейтерием и снова с выделением энергии: t + d — n + 4Не + 17.6 МэВ. Существенно при этом, что сечение этой реакции в 100 раз больше сечения dd-реакции. Таким образом, предложение Гинзбурга состояло в том, чтобы очищать литий от его основного, седьмого изотопа и вносить дейтерий в виде твердого вещества 6LiD. Для реализации этой идеи в СССР были построены заводы по разделению изотопов лития.

Советская водородная бомба на основе 6LiD была взорвана 12 августа 1953 г. раньше, чем американская на атолле Бикини в 1954 г. Термоядерным топливом в устройстве американской водородной бомбы служила смесь 40 % дейтерида лития-6 и 60 % дейтерида лития-7. Таким образом, предложение Виталия Лазаревича, а также предложения Андрея Дмитриевича о методах сжатия термоядерного топлива, опередили американские исследования в этой области и позволили СССР достигнуть ядерного паритета с США. Следует отметить, что оба они считали до конца своих дней свое участие в этой работе делом правильным и нужным для своей страны и своего народа. Это мнение неоднократно высказывалось А.Д. Сахаровым (в том числе и во времена перестройки) примерно в такой форме: в то время и в той ситуации это было совершенно необходимо, иначе мир мог бы погрузиться в хаос. Монопольное обладание термоядерным оружием дает огромное преимущество над остальным миром и тем самым является огромным соблазном.

Теория Гинзбурга — Ландау

Михаил Кацнельсон

В большей части современной теоретической физики (статистическая механика, квантовая механика, квантовая теория поля) исходным объектом являются гамильтонианы. Это наш золотой запас, те кирпичики, из которых строится значительная часть нашей науки. Гамильтониан Изинга, гамильтониан Гейзенберга... Гамильтониан Гинзбурга-Ландау.

Ландау не любил гамильтонианы. В 50-е годы в связи с открытием «московского нуля» (утверждение об исчезновении, как тогда казалось, «любых разумных» взаимодействий в квантовой теории поля в результате перенормировок) он неоднократно писал о необходимости похоронить (правда, по первому разряду, со всем уважением) подход, основанный на гамильтонианах и лагранжианах. Гамильтонианы выжили. Более того, один из важнейших гамильтонианов второй половины ХХ в. был предложен самим Ландау — совместно с Виталием Лазаревичем Гинзбургом.

Когда редакция «Троицкого варианта» попросила меня написать про теорию Гинзбурга — Ландау, я первым делом перечитал их великую статью 1950 г., а заодно заново перелистал весь двухтомник Ландау. Ничего практически не знаю об истории создания этой работы, но как читатель сразу почувствовал: по стилю она выделяется. Детальное обсуждение конкретных примеров, попытки количественного сравнения с экспериментом для ртути, таблицы. По сравнению с другими статьями Ландау эта выглядит несколько приземленной. К общей теории фазовых переходов второго рода, развитой Ландау в 1930-е годы, добавлена возможная неоднородность «параметра порядка». Добавлена по вполне прагматическим соображениям: сверхпроводники нужно рассматривать в магнитном поле, магнитное поле проникает в сверхпроводник только в пределах поверхностного слоя (эффект Мейснера, феноменологически объясненный Фрицем и Гейнцем Лондонами), значит, «параметр порядка», какой бы он ни был, должен быть пространственно неоднородным.

Физика едина, и, чтобы пробиться к основам, копать можно чуть ли не в любом месте — но не с равным успехом, разумеется. Великое счастье — копнуть где надо. Решая конкретную задачу о проникновении магнитного поля в сверхпроводящие пленки, Гинзбург и Ландау по сути зацепили одну из главных тайн мироздания. Их теория основана на нелинейном гамильтониане для «параметра порядка», допускающем «спонтанное нарушение симметрии», а взаимодействие с магнитным полем выбрано из соображений «калибровочной инвариантности». В результате безмассовый исходно квант электромагнитного поля — фотон приобретает массу. Это и есть эффект Мейснера. Знаменитый «феномен Хиггса», основополагающий для современной физики высоких энергий, по сути уже содержится здесь; только «калибровочную инвариантность» нужно рассматривать более общего вида.

Это поразительное свойство теоретической физики: не только фундаментальная физика влияет на «физику вокруг нас», такую, как физика конденсированного состояния вообще и физика сверхпроводимости, в частности, — физика вокруг нас подсказывает нам глубочайшие идеи насчет основ. Познание начинается с середины, а потом мы копаем в обе стороны — в сторону приложения и в сторону фундамента. Теория Гинзбурга — Ландау есть один из ярких примеров этого удивительного свойства нашей науки. Недавний пример такого рода feed bаск'а — графен, «ЦЕРН на столе», позволяющий исследовать в простых и дешевых лабораторных экспериментах тончайшие эффекты релятивистской квантовой механики и квантовой теории поля.

Теория Гинзбурга — Ландау содержит некий безразмерный параметр каппа. Если он больше, чем критическое значение, равное 1 /V 2, поверхностная энергия между нормальной и сверхпроводящей фазой оказывается отрицательной. Гинзбург и Ландау не стали рассматривать «патологический» случай, но вскоре это было сделано в развитие их работы Алексеем Абрикосовым. Отсюда концепция «вихрей Абрикосова», первого (наряду с вихрями Онсагера — Фейнмана в сверхтекучем гелии) примера «топологических дефектов», играющих столь важную роль не только в современной физике конденсированного состояния, но и в теории поля, и даже в космологии. Следующий шаг, демонстрирующий единство нашей науки.

Постепенно пришло понимание, что неоднородность «параметра порядка» важна не только, когда она вызвана внешними причинами, такими, как магнитное поле в сверхпроводнике, — гамильтониан Гинзбурга-Ландау необходим для учета флуктуаций, играющих решающую роль вблизи точек фазовых переходов второго рода. Этот шаг был сделан в начале 1960-х годов Гинзбургом (еще один его выдающийся вклад в теоретическую физику!) и Аркадием Леванюком. Они установили критерий, когда теория фазовых переходов второго рода Ландау становится неприменимой и все определяется флуктуациями, — первый шаг к современной теории критического поведения. Метод реноргруппы, созданный Кеннетом Вильсоном, обосновал утверждение, что гамильтониан Гинзбурга-Ландау содержит все члены, необходимые для описания критического поведения в трехмерном пространстве. Исходное его применение именно к сверхпроводящему переходу — еще одна удача: критерий Гинзбурга-Леванюка показывает, что именно в этом случае флуктуационная область крайне мала!

Надо ли говорить, что в 1950 г. не существовало микроскопической теории сверхпроводимости и физический смысл «параметра порядка» был совершенно не известен. В статье он вводится, почти буквально, как волновая функция «не пойми чего». Теперь мы знаем, что это «не пойми что» — конденсат куперовских пар. Единственное изменение, которое по этому поводу пришлось сделать в теории, — ввести в одном месте множитель два (заряд ку-перовской пары равен удвоенному заряду электрона). Воистину добрый доктор Айболит (в отличие от злого разбойника Бармалея) может перебежать реку Лимпопо по обезьяньему мосту и не упасть к крокодилам. Еще одно поразительное свойство нашей науки — возможность делать правильные выводы на очень шатком и частично неправильном основании.

По более-менее прямому образу и подобию теории Гинзбурга — Ландау построены теория Гросса — Питаевского (сверхтекучесть Бозе-газа, столь важная сейчас, после открытия методов получения ультрахолодных газов) и теория де Женна (жидкие кристаллы). Диапазон ее влияния, таким образом, — от физической химии до космологии.

Снова об арктическом шельфе

Алексей Иванов (Институт земной коры СО РАН, Иркутск)

Пусть запомнит иностранец,шельма,

Намотает пусть себе на ус:

Нашего арктического шельфа

Не отхватит он заветный кус.

В этом нам надежная порука -

Если что, ответит головой -

Славная российская наука,

Авангард науки мировой.

Игорь Иртеньев

17–18-го ноября 2009 г. в Москве состоялось заседание Русского географического общества (РГО) www.rgo.org.ru , на котором президентом РГО был избран министр по чрезвычайным ситуациям РФ С.К. Шойгу, а председатель правительства РФ, В.В. Путин, возглавил Попечительский совет РГО. Путин пообещал выделить 50 млн руб., взамен РГО должно в том числе «... активно включиться в проекты дальнейших исследований Арктики ...». Очевидно, что в данном случае имеется в виду информационная поддержка заявки России на расширение арктических шельфовых территорий. В представленном материале ТрВ детально освещает вопрос арктического шельфа и вносит уточнения к статье Г.А. Фонарева и др. «Самый необычный океан» (ТрВ №40, с. 7 [1]), которая, к сожалению, содержала ряд терминологических и фактических неточностей.

Что такое шельф?

В учебнике географии континентальный шельф определяется по резкому перегибу подводного континентального склона. В юридическом смысле современная история вопроса о континентальном шельфе начинается в 1945 г., когда США под прессингом нефтяных компаний объявили права на весь континентальный шельф, прилегающий к их территории [2]. В последующие несколько лет Аргентина, Чили и Эквадор последовательно заявили права на двухсотмильную зону от побережья в надежде защититься от загрязнения побережья и массового вылова рыб судами крупных морских держав. В те же годы некоторые средиземноморские страны объявили о принадлежащей им 12-мильной зоне, взамен традиционных 3 миль от побережья.

Рис. 1. Арктические регионы с континентальным шельфом, на которые имеет притязания Россия. Тонкой красной линией очерчены сухопутные границы РФ, от которых отсчитывается 200-мильная зона (показана жирной красной линией). Регионы за ее пределами, на которые подана заявка в Комиссию по границам континентального шельфа ООН, заштрихованы. Жирным белым пунктиром обозначены подводные хребты. Черной жирной линией показан профиль, приведенный на рис.3. Рисунок с незначительными модификациями приведен из заявки РФ www.un.org/Depts/los/clcs_new/submissions_files/submission_rus.htm.

Первой успешной попыткой урегулировать вопрос использования вод Мирового океана, прав государств на территориальные воды и континентальный шельф оказалась Женевская конвенция 1958 г. На ней, в частности, было дано ограничение континентального шельфа по 200-метровой изобате (200-метровой глубине). Однако технический прогресс, позволивший добывать морские богатства с гораздо больших глубин, привел к пересмотру этого определения в Конвенции ООН по морскому праву от 1982 г. Определение континентального шельфа, на который распространяются суверенные права прибрежных государств, дается в 76-м параграфе этой Конвенции и включает уже не 200-метровую глубину, а 200-мильное удаление от побережья (речь идет о морских милях, равняющихся 1852 м, т.е. 370 км удаления от берега). Важным моментом этой Конвенции является и то, что она позволяет протянуть границы шельфа за пределы 200-мильной зоны, если доказана естественная связь более далеких частей океанического дна с континентальным склоном. Согласно п. 3 параграфа 76, шельф «не включает дно океана на больших глубинах, в том числе его океанические хребты или его недра», но в п. 5 предусматривается возможность отсчета шельфа «не далее 100 миль от 2500-метровой изобаты», а в п. 6 разъясняется, что подводные возвышенности, которые являются естественными продолжениями материковой окраины, не попадают под действие п. 3. Важно отметить, что ни в одном документе ООН по морскому праву впрямую не говорится о типе коры — континентальной или океанической, в противоположность утверждению статьи [1], хотя это и подразумевается (см. врезку 1). В случае с российскими притязаниями на увеличение ее шельфовых территорий в Арктике этот момент может оказаться ключевым, поскольку речь идет в первую очередь о хребте Ломоносова, поднятии Менделеева и расположенных между ними котловине Подводников и впадине Макарова (рис. 1). Единственным явным геологическим пунктом при определении границ шельфа является п. 4(i) параграфа 76, гласящий, что в точках, от которых производится отсчет, толщина осадочного слоя должна составлять «по крайней мере один процент кратчайшего расстояния от такой точки до подножия континентального склона».

1. В основе разделения подводных хребтов на «океанические» и «естественные компоненты материковой окраины» лежит тип «океанической» или «континентальной» коры соответственно. В результате рифтогенеза происходит раскол континента, внедряются базитовые интрузии, начинает формироваться океаническая кора. Со временем океаническая кора разрастается, а континентальные блоки удаляются друг от друга. Отличие континентальной коры в первую очередь заключается в мощном слое гранитов и метаморфических пород, отсутствующих на океаническом дне (рис. В1). Под «гранитным» слоем на континентах находится «базальтовый слой», под которым (в среднем на глубине 40 км) располагается мантия, сложенная преимущественно оливиновыми породами — перидотитами. Раздел между базальтовым (коровым) и перидотитовым (мантийным) слоями очень резкий из-за разности плотностей. В сейсмологии он называется разделом Мохо (от имени югославского сейсмолога Андрия Мохоровичича). Раздел Мохо под океаническими хребтами может залегать на малой глубине (~10–20 км и даже менее). Ниже Мохо под континентами и древними океаническими плитами часть перидотитовой мантии оказывается «примороженной» к коре. Такая вмороженная часть мантии вместе с корой называется литосферой. Литосфера подстилается пластичным слоем — астеносферой. Природа астеносферного слоя, по-видимому, заключается в том, что при определенных PT-условиях второй по распространенности мантийный минерал — ортопироксен теряет способность растворять в себе водород [9]. Водород выделяется, связывается с кислородом и образует водный флюид. Наличие водного флюида приводит к снижению солидуса перидотита, появляется частичный расплав. Присутствие частичного расплава в астеносфере фиксируется по замедлению скоростей прохождения сейсмических волн. Наличие частичного расплава и/или водного флюида приводит также к незначительному повышению электропроводности (снижению сопротивления). Глубина залегания астеносферы под океанами и континентами варьирует в широком диапазоне значений, но не превышает ~200–250 км под стабильными континентальными регионами и ~120 км под древними океаническими плитами [10].

Рассмотрением всех заявок на увеличение шельфа за пределами 200-мильной зоны занимается исключительно «Комиссия по границам континентального шельфа», значительную долю которой составляют делегированные геологи разных стран. От нашей страны в нее входит Юрий Борисович Казмин [3]. Заявку на увеличения континентального шельфа в Арктике и Тихом океане Россия подала в декабре 2001 г. (рис. 1). Предварительные слушания по ней прошли в июне 2002 г.

Рис. В1. Гипотетический разрез через две пассивные континентальные окраины, разделенные океаническим дном со срединно-океаническим хребтом (рисунок близко соответствует профилю от Балтики до Чукотки, но не является реальным геологическим разрезом).

Еще один важный момент заключается в том, что «Комиссия по границам континентального шельфа» дает рекомендации стране, подавшей заявку в ООН, но действия Комиссии не должны наносить ущерб вопросам, «касающимся делимитации границ между государствами с противолежащими или смежными побережьями». Если хребет Ломоносова является естественной частью континентального склона Евразии, то с тем же успехом он может рассматриваться и как естественная часть склона Гренландии и Северной Америки. Отсюда очевидна озабоченность Дании и Канады (см. врезку 2). Забавно, что США, также озабоченные этим вопросом, пока не присоединились к Конвенции ООН по морскому праву от 1982 г., хотя и активно ведут исследования. Поэтому США пока не имеют прав на притязания на шельф за пределами 200-мильной зоны, в отличие от тех же Дании и Канады.

Кора, мантия, литосфера и геофизические методы их изучения

На рис.1 видно, что территории, на которые претендует РФ, не включают в себя хребет Гаккеля, несмотря на то, что он расположен ближе к 200-мильной зоне, чем хребет Ломоносова. Причина этого очевидна, хребет Гаккеля является океаническим спрединговым центром, где в результате базальтового вулканизма формируется кора океанического типа (см. врезку 1). То есть это тот самый случай, попадающий под действие п. 3 параграфа 76 Конвенции ООН по морскому праву от 1982 г. о невозможности включения океанических хребтов в пределы континентального шельфа. Формирование океанической коры, связаное со спрединговым центром хребта Гаккеля, началось примерно 55 млн лет назад (рис. 2).

."]

Рис. 2. Возраст океанического дна, образовавшегося в результате спрединга по срединно-океаническим хребтам. Возраст показан различным цветом. Ма — млн лет [4

Как указывалось в предыдущем разделе, нормативные документы ООН по выделению континентального шельфа явно ничего не говорят о типе коры при выделении шельфо-вых территорий за пределами 200-мильной зоны. Однако в статье [1] упор делался именно на то, что по результатам магнитотеллурическо-го зондирования, проведенного в рамках советских полярных экспедиций, можно утверждать, что под хребтом Ломоносова, под котловиной Подводников и даже под хребтом Гаккеля присутствует континентальная кора, поскольку мощность литосферы в этих регионах достигает 300–400 км. (В статье [1] толщина литосферы повсеместно терминологически неверно именуется «глубиной до мантии».) Само по себе это уже очень смелое утверждение, поскольку литосферы такой мощности на Земле просто не существует.

2. Из заявления председателя Комиссии по границам континентального шельфа, 12 апреля 2002 г.

«.... После презентации председательствующий предложил представителю Российской Федерации изложить позицию своего правительства относительно сообщений, которые поступили Генеральному секретарю от Дании, Канады, Норвегии, Соединенных Штатов Америки и Японии и которые были распространены Секретариатом среди всех членов Комиссии, а также среди всех государств. Представитель Российской Федерации заявил, что его страна не усматривает ни в одном из этих сообщений помехи для рассмотрения сделанного представления. ... »

Занятно и то, что в статье [1] вопрос о типе коры подменяется вопросом о мощности литосферы. Ответ здесь кроется в особенностях магнитотеллурического зондирования (МТЗ). По результатам этого метода получается кривая кажущихся сопротивлений с глубиной. В случае присутствия проводящего слоя, например графитизирован-ных пород или рассол-содержащих горизонтов, на кривых МТЗ фиксируются резкие понижения кажущегося сопротивления [5]. Такие низ-коомные горизонты фиксируются в коре на разных горизонтах, но переход от базальтовой коры к пе-ридотитовой мантии не дает никакого заметного изменения этого параметра. Мантийная, достаточно слабая аномалия повышенной проводимости (пониженного сопротивления) часто фиксируется на глубинах, интерпретируемых другими методами как астеносферный слой. Как указывалось выше, мощность литосферы, а соответственно и кровля астеносферы не превышает 200250 км. Таким образом, обсуждаемые в работе [1] более глубинные аномалии проводимости (кажущегося сопротивления) не могут иметь никакого отношения к вопросу о типе коры в Арктике.

Рис. В2. Государства Арктического региона, распространение их 200-мильных зон и потенциальные зоны за пределами 200 миль, на которые могут претендовать эти государства. Красным жирным цветом выделены спорные регионы между Канадой, Данией и Россией. Схема взята с сайта www.dur.ac.uk/ibru/resources/arctic/ Исследовательского центра международных границ Даремского университета (IBRU, Durham University).

Тем не менее, читателю, безусловно, интересно, а какой же все-таки тип коры в районе предполагаемого российского шельфа (рис. 1)? На рис. 3 показаны данные интерпретации глубинного сейсмического зондирования, проведенного российскими исследователями в начале 1990-х годов по профилю от континентальной окраины Восточной Сибири почти до Северного полюса [6]. Прибрежные части шельфа, в географическом смысле этого слова, ожидаемо характеризуются типичной континентальной корой, а впадина Макарова — типичной океанической корой [7]. Интерпретация коры между этими геологическими структурами неоднозначна [8]. Этот регион может быть аналогом океанических плато (например, таких, как возвышенность Рио-Гранде и архипелаг Тристан-де-Кунья в южной Атлантике). В то же время хребет Ломоносова подстилается континентальной корой. Он, по-видимому, представляет собой часть Баренцево-Карского шельфа, «отколотого» в результате океанического спрединга в хребте Гаккеля.

Рис. 3. Сейсмическая модель земной коры по геотраверсу «Острова Де Лонга — котловина Макарова». Рисунок воспроизведен из статьи (6). Положение профиля см. на рис. 1. Мохо — граница между корой и мантией Земли (см. врезку 1).

Послесловие

Итак, каковы же перспективы на признание международным сообществом за Россией арктических регионов за рамками 200-мильной зоны (рис. 1)? С одной стороны, хребет Ломоносова и поднятие Менделеева скорее всего относятся к континентальным блокам [8], тогда как расположенная между ними впадина Макарова — нет [7]. С другой стороны, нормативные документы ООН требуют только доказательств естественной связи с континентальным склоном [2], что допускает весьма вольную трактовку этой естественной связи. Например, если рассматривать осадочные комплексы пород, то, несомненно, существует связь между осадочным чехлом на океаническом дне и континентальным шельфом Евразии [8].

Главным нюансом является то, что Арктика достаточно мала и на одни и те же территории могут претендовать различные государства (см. врезку 2). Та же Дания заинтересована в увеличении своих морских территорий и уже объявила, что готовит заявку в Комиссию по границам континентального шельфа на регионы севернее Гренландии. Комиссия в свою очередь не решает территориальных споров, которые находятся в другом юридическом поле. Так что решение вопроса принадлежности арктического дна тому или иному государству будет лежать в плоскости политических согласований и уступок, а не в плоскости строгих научных доказательств.

Автор благодарит Н.Н. Лебедеву-Иванову (Уппсальский университет, Швеция) за неоценимую помощь при подготовке данного материала.

Литература

[1] Фонарев Г.А., Трофимов И.Л., Шне-ер В.С. Самый необычный океан: исследования геофизиков позволяют существенно увеличить территорию России. ТрВ, № 40, с. 7.

[2] При написании этого раздела использованы открытые материалы ООН www.un.org/Depts/los/index.htm [3] См., например, интервью http://expert.ru/interview/2007/10/16/kazmin/ [4] Fowler C.M.R. The Solid Earth. An Introduction to Global Geophysics. 2005, Second edition

[5] Ваньян Л.Л., Хайндман Р.Д. О природе электропроводности консолидированной коры. Физика Земли, 1996, № 4, с. 5–11. и статьи в этом же номере журнала.

[6] Лебедева-Иванова Н.Н., Лангинен А.Е., Заманский Ю.Я., Сергеев М.Б. Сейсмическая модель земной коры вдоль геотраверса «Острова Де Лонга — котловина

Макарова». Геолого-геофизические характеристики литосферы Арктического региона. 2004. Выпуск 5. Сборник научных трудов, С. -Петербург, с.125–140. [7] Sorokin M.Yu., Zamansky Yu.Ya., Langinen A.Ye, Jackson H.R., Macnab R. Crustal structure of the Makarov Basin, Arctic Ocean determined by seismic refraction. Earth Planet. Sci. Lett., 1999, v. 168, p. 187–199.

[8] Lebedeva-Ivanova N.N., Zamansky Yu.Ya., Langinen A.E., Sorokin M.Yu. Seismic profiling across the Mendeleev ridge at 82 oN: evidence of continental crust. Geophys. J. Int., 2006, v. 165, p. 527–544. [9] Mierdel K., Keppler H., Smyth J.R., Lan-genhorst F. Water solubility in aluminous orthopyroxene and the origin of Earth's asthenosphere. Science, 2007, v. 315, p. 364–368.

[10] Gung Y., Panning M., Romanowicz B. Global anisotropy and thickness of continents. Nature, 2003, v. 422, p. 707–711.

Из заявления председателя Комиссии по границам континентального шельфа,

12 апреля 2002 г.

«.... После презентации председательствующий предложил представителю Российской Федерации изложить позицию своего правительства относительно сообщений, которые поступили Генеральному секретарю от Дании, Канады, Норвегии, Соединенных Штатов Америки и Японии и которые были распространены Секретариатом среди всех членов Комиссии, а также среди всех государств. Представитель Российской Федерации заявил, что его страна не усматривает ни в одном из этих сообщений помехи для рассмотрения сделанного представления. ... »

NASA готовит запуск нового инфракрасного телескопа

На 9 декабря 2009 г. агентством NASA намечен запуск нового космического телескопа WISE (Wide-field Infrared Survey Explorer, http://wise.ssl.berkeley.edu/ ), который будет работать в инфракрасном диапазоне и позволит разглядеть тусклые, удаленные и скрытые пылью космические объекты, которые до сих пор были недоступны для изучения. Как ожидается, с помощью WISE удастся выявить сотни тысяч небольших астероидов, остающихся незамеченными в Солнечной системе (в том числе и потенциально опасных в околоземном пространстве), и миллионы трудноуловимых звезд и галактик в дальнем космосе.

Запуск аппарата на околоземную орбиту планируется осуществить с помощью ракетоносителя Delta 2 с базы ВВС США Ван-денберг в Калифорнии. Стоимость проекта составит 320 млн долларов.

Основную часть телескопа займет цистерна, заполненная жидким водородом. Глубокое охлаждение (до 7 кельвинов) должно избавить инструменты от теплового шума. Специалисты уверяют, что детекторы нового телескопа окажутся примерно в 500 раз чувствительнее, чем приборы последней миссии по инфракрасному обзору неба (IRAS — Infrared Astronomical Satellite), осуществленной в 1983 г. совместными усилиями NASA, Великобритании и Голландии. За шесть месяцев будет проведен полный обзор всего неба, и если ресурс замороженного водорода после этого не будет исчерпан, то сканирование пойдет по второму кругу, что позволит отследить изменения среди изучаемых объектов.

Среди объектов, которые увидит WISE, исследователи надеются найти множество коричневых (или бурых) карликов — «неудавшихся звезд», масса которых недостаточна для того, чтобы зажечь внутри себя термоядерные реакции слияния из ядер водорода гелия. Такие объекты могут быть совершенно невидимы в оптическом диапазоне, но при этом испускать инфракрасные лучи. Считается, что количество коричневых карликов значительно превышает число привычных нам видимых звезд, и некоторые из них могут даже располагаться к Земле ближе, чем ближайшая известная на сегодняшний день звезда — Проксима Центавра (около 4 световых лет).

Инфракрасное излучение способно пробиваться сквозь плотную пылевую завесу, и это позволит WISE изучить еще и такой интересный класс объектов, как ультралюминесцентные инфракрасные галактики (ultraluminous infrared galaxies или ULIRGs), считающиеся гигантскими инкубаторами новых звезд.

Максим Борисов

(по материалам NASA)

www.jpl.nasa.gov/news/features.cfm?feature=2183

www.jpl.nasa.gov/wise/newsfeatures.cfm?release=667

www.reuters.com/article/scienceNews/

Иоанновский монастырь

Иоанновский собор, современный вид

В тени фресок Мирожи

Сейчас в Пскове сохранились целиком два домонгольских храма. Об одном из них, всемирно известном Мирожском соборе, мы писали в прошлом номере ТрВ. Иностранные туристы, приезжающие в Псков, в первую очередь едут именно сюда — посмотреть на знаменитые фрески Мирожи. Однако почти симметрично по отношению к Крому, на той же стороне реки Великой, только выше по течению, расположен другой храм, о котором помимо специалистов мало кто знает, — собор бывшего монастыря святого Иоанна. В этой статье мы постараемся немного восполнить этот пробел.

Храм на отшибе

Про Иоанновский собор, несмотря на то, что он в 1949–1950 гг. восстановлен в формах XII в., до сих пор написано очень мало. Более того, достаточно долго считалось, что собор построен в 1240-х годах, и на экскурсии вам могут назвать и эту дату. Ее же вы можете встретить и в путеводителях. Это связано с тем, что среди четырех домонгольских храмов точно датирован только один — Дмитровский собор. А Иоанновский храм в источниках впервые встречается только под 1243 г. (Новгородская Первая летопись). Из этой записи следует, что храм находился в женском монастыре и служил усыпальницей псковских княгинь. Но, как водится, то, что раньше храм не упоминался, еще не значит, что его раньше не существовало. И здесь нам помогут исследователи архитектуры.

Каменный крест у входа в собор

Почему 40-е годы XII века?

Во-первых, этот храм очень близок церквям Мирожи и Дмитрия Солунского по своей архитектуре и по строительной технике. В XIII в. строили уже по-другому.

Но самое главное, нам может помочь размер. плинфы — тонкого кирпича, из которого в то время строили. Как установил выдающийся историк архитектуры Петр Раппопорт, по размерам плинфы можно достаточно точно установить время постройки здания, и, в любом случае, ошибиться на век просто невозможно. По таблице, составленной другим выдающимся ученым, Григорием Штендером, для памятников новгородского круга, кирпичи этого собора — 38x23x3,5–5 см — относятся к 40-м годам XII в. Судя по всему, храм строила та же артель князя Всеволода, которая строила три остальных псковских храма XII в. (см. ТрВ №41); в нем очень заметно развитие тех новшеств, которые наметились в предшествующих новгородских памятниках. На его фасадах, кроме западного, отсутствуют декоративные двух-уступчатые ниши. Крестчатые в плане столбы заменены шестигранными и круглыми. Храм увенчан тремя главами, но в отличие от новгородских соборов эти главы расположены симметрично и не имеют функционального значения, являясь, очевидно, лишь данью традиции.

Первоначальный облик храма. Реконструкция С.П. Михайлова

Хоры

Существенное новшество — лестница для подъема на хоры (своеобразный «второй этаж»), проходящая не в башне, а в толще стены; потом это достаточно часто будет использоваться в зодчестве Древней Руси. Сейчас самих хор уже не осталось — они были деревянными, но следы от опор, на которых лежал пол и от перильной балки остались.

Иоанновский собор, современный вид

Забавно, что зодчие, похоже, постарались максимально использовать стены, до которых можно было добраться с хор. Давно было известно о нишах-шкафах. При детальном обследовании в 1980-е годы в стенах было открыто несколько ниш-тайников с 53 иконами XIV-XVI вв.

Окна, колокола и фрески

Фрагмент росписи. Прорисовка С.П. Михайлова

Совершенно уникальное явление во всем русском зодчестве -окна второго яруса, или, как говорят, «второго света», имеющие круглую форму. В одном из окон сохранилась древняя деревянная оконница — конструкция из досок с небольшими круглыми отверстиями, в которые вставлялись «стекла» — как правило, слюдяные пластинки. А вот типичная псковская колоколенка, расположенная на одной из стен храма, — более поздняя пристройка, отнюдь не нарушающая его облика. Раньше близ стены стояла на четырех столпах отдельная звонница, существовавшая еще в XIX в.

К сожалению, в соборе почти не сохранилась живопись — только небольшие остатки орнаментов на откосах окон и на юго-западном столбе. Но и по ним можно судить, что расписан храм был не сразу после постройки, а несколько позже, и, судя по стилю — местными мастерами. Сейчас фрагменты живописи укреплены и изучаются.

Алексей Паевский

Литература:

П.А. Раппопорт. Русская архитектура X-XIII вв. Каталог памятников. Л., 1982. №№ 129.

А.И. Комеч. Каменная летопись Пскова XII — начала XVI века. М., 2003.

С.П. Михайлов. Первоначальное убранство интерьера собора Иоанновского монастыря во Пскове//Древнерусское искусство. М., 1988.

Дарвин как систематик-теоретик и систематик-практик

Петр Петров, кандидат биологических наук, Гейдельберг

Balanus amphitrite — один из многих видов усоногих ракообразных, описанных Дарвином. Фотография с сайта Ньюкаслского университета (www.ncl.ac.uk).

Дарвин известен всему человечеству как автор тезиса «человек произошел от обезьяны» и всем мало-мальски образованным людям как создатель эволюционной теории. Однако его вклад в науку отнюдь не ограничивается этими достижениями. За свою долгую жизнь он также успел сделать довольно много в селекции, геологии и палеонтологии, ботанике и физиологии растений, а также в таких зарождавшихся в его время дисциплинах как почвоведение, экология и этология. Немалую роль сыграл он и в развитии биологической систематики. И хотя самый известный из его трудов — «Происхождение видов» — посвящен в основном не систематике, основы современной систематики были заложены именно в этой книге, первое издание которой вышло 150 лет назад, 24 ноября 1859 г. По случаю ее юбилея мне бы хотелось напомнить о достижениях Дарвина в этой области, где работают в наши дни тысячи исследователей, к числу которых принадлежу и я.

Основателем биологической систематики по праву считается Карл Линней, который в середине XVIII в. обобщил почти все, что было известно на тот момент о разнообразии живой природы, и внедрил в науку единую иерархию систематических групп (таких, как виды, роды, отряды, классы), в дополненном виде используемую в научной литературе и сегодня. Ко времени публикации «Происхождения видов» биологической систематикой был накоплен уже немалый объем знаний. Однако Линней, как и большинство его современников, придерживался преобладавшего в додарвиновской науке представления о неизменности видов живых организмов и считал, что систематика приближает людей к пониманию божественного плана творения. Он предполагал, что его иерархическая система живой природы в той или иной степени отражает замысел Творца, и, должно быть, в этом и видел главную задачу систематики. При этом критерием для объединения видов в систематические группы более высокого порядка для Линнея и многих его последователей было не родство (которое они отрицали), а сходство, которое, как впоследствии стало ясно, далеко не всегда служит свидетельством родства. Все же следует отдать должное проницательности Линнея, который считал, что «не признак определяет род, а род определяет признак» (т. е. систематические группы представляют собой нечто большее, чем формальные объединения похожих организмов), и придавал стабильным признакам больший вес, чем изменчивым. Нечто большее — но что? Линней считал, что элемент божественного плана. Дарвин дал другой ответ на этот вопрос — родство.

Разумеется, Дарвин был отнюдь не первым эволюционистом. Еще до его рождения эволюционные идеи развивали Этьен Жоффруа Сент-Илер, Жан-Батист Ламарк и некоторые другие ученые. Но до того, как Дарвину удалось объяснить, какие естественные механизмы могут лежать в основе эволюции, место эволюционных идей было среди известных, но спорных гипотез. Книга «Происхождение видов» убедила большинство биологов в реальности эволюции и открыла глаза систематикам на то, что же они, собственно, изучали уже больше ста лет. Стало ясно, что в основе систематики должно лежать исследование родства, и именно на основании представлений о родстве следует объединять организмы в систематические группы. При этом оказалось, что накопленные систематикой знания во многом уже отражают вероятное родство живых организмов. Как ни удивительно, еще Линней, книги которого пестрят восторженными похвалами Создателю, отнес человека к отряду приматов. Идея о происхождении людей от древних человекообразных обезьян, обоснованная Дарвином в 1871 г. в книге «Происхождение человека и половой отбор», произвела фурор в науке и далеко за ее пределами, но при этом не потребовала никакого переворота в систематике отряда приматов, в составе которого вид Homo sapiens и был описан Линнеем.

Диаграмма из «Происхождения видов», отражающая представления Дарвина о родственных отношениях между видами живых организмов. Прописные буквы обозначают предковые виды, строчные буквы — их вариететы и новые виды, возникающие на их основе. Римскими цифрами обозначены моменты времени, между которыми сменяется тысяча поколений. В пояснениях к этой схеме Дарвин обсуждает возможность выделения возникших в итоге видов в отдельные роды и подсемейства, подразумевая, что эти группы должны объединять всех потомков одного предкового вида. Впоследствии такие группы получили название монофилетических.

При том, что эволюционная теория наполнила биологическую систематику новым содержанием, она почти не сказалась на форме этой научной дисциплины. По крайней мере так было в первые сто лет после публикации «Происхождения видов», когда сам факт эволюции был уже в целом признан научным сообществом, но ее механизмы оставались предметом серьезных разногласий. Эволюционные идеи окончательно восторжествовали в науке лишь в середине XX в., когда стало ясно, что дарвиновское представление об эволюции путем естественного отбора хорошо согласуется с накопленными к тому времени данными генетики и палеонтологии. Примерно тогда же были сформулированы следствия эволюционной теории, наиболее существенные для систематики. Важнейшие обобщения в этой области сделали Эрнст Майр, родившийся в Германии и начинавший как орнитолог, а впоследствии эмигрировавший в США и переключившийся на эволюционную биологию, и западно-германский энтомолог Вилли Хенниг.

Схема Вилли Хеннига из статьи «Phylogenetic Systematics» (1965), показывающая три возможных разновидности систематических групп: монофилетические, полифилетические и парафилетические. Черными кружками обозначены виды, а деревья отражают их родственные связи. Хенниг убедил значительную часть систематиков в том, что следует стремиться объединять виды исключительно в монофилетические группы.

Немалым шагом вперед для систематики стала сформулированная Майром биологическая концепция вида. Дарвин в «Происхождении видов» указал на некоторую расплывчатость такого ключевого для систематики понятия, как вид, и доказывал, что виды есть не что иное, как достаточно обособившиеся формы (вариететы) других, предковых видов, настаивая на невозможности провести границу между вариететом и отдельным видом. Согласно Майру, видом следует называть прежде всего совокупность популяций, представители которых в естественных условиях способны скрещиваться и оставлять плодовитое потомство друг с другом, но не с представителями других популяций, от которых они таким образом репродуктив-но изолированы. Эта концепция в немалой степени способствовала наведению порядка в систематике, однако ее применение оказалось затруднено рядом трудностей. Важнейшая из них, теоретическая, состоит в том, что не у всех организмов есть половое размножение, т.е. у некоторых совокупностей популяций, которые систематики называют видами, о способности скрещиваться вообще говорить не приходится. Другая, практическая трудность состоит в том, что выяснение наличия или отсутствия репродуктивной изоляции в природе — часто очень непростая задача. Кроме того, не всегда ясно, какие условия считать естественными, а многие организмы (например, домашние и лабораторные животные) в любом случае существуют в условиях, которые естественными считать нельзя. Таким образом, во многих случаях систематикам не остается ничего иного, как называть видами условно выделяемые совокупности организмов, в той или иной степени обособленные от других таких совокупностей. Данное Майром строгое определение вида применяется сегодня везде, где это возможно, но во всех остальных случаях систематики по-прежнему исходят из представления о некоторой условности этого понятия, на которой настаивал Дарвин.

Другим важнейшим теоретическим достижением в этой области была концепция филогенетической систематики (т. е. систематики, отражающей филогенез — эволюционную историю), детально разработанная Хеннигом. Предложенная Хеннигом совокупность терминов и понятий широко используется систематиками в наши дни. Согласно одному из принципиальных положений его концепции, систематика должна, по возможности, стремиться к выделению только монофилетических групп, т. е. таких, которые включают всех без исключения потомков некоторого предкового вида и, таким образом, составляют одну отдельно взятую ветвь эволюционного древа. Эта идея вызвала в биологической систематике больше перемен, чем сама теория эволюции. Вместе с тем полной перестройке системы живой природы в соответствии с принципом монофилии мешает наличие ряда давно признанных систематических групп, которые никак не могут быть мо-нофилетическими (например, рептилий, которых традиционно рассматривают в ранге класса Reptilia, но не относят к нему ни птиц, ни млекопитающих, хотя те и другие и происходят от древних представителей этого класса). Однако на уровне групп более низкого ранга, таких, как семейства и роды, большинство современных систематиков стремятся последовательно применять этот принцип.

Примечательно, что еще в «Происхождении видов» Дарвин, хотя и не сформулировал этот принцип так же отчетливо, как это сделал впоследствии Хенниг, но интуитивно, пусть не вполне последовательно, исходил из него, обсуждая гипотетическое эволюционное древо неких неназванных организмов. В пространных пояснениях к этому древу он неизменно исходил из того, что представители каждого возникающего в ходе эволюции нового рода или подсемейства являются потомками единственного предкового вида. Тем не менее, он был готов отнести несколько гипотетических видов, давших начало разным новым родам, к одному общему, более древнему роду. Тем самым он отступал от принципа монофи-лии, хотя и указывал, что этот род объединяет представителей единственного предкового вида, ведь,по Хеннигу, все потомки этого вида должны составлять одну систематическую группу и не могут быть разделены на несколько групп одного ранга (в данном случае — родов). Таким образом, Дарвин уже на самом первом этапе развития эволюционной биологии приблизился к этому широко востребованному в современной систематике принципу, хотя и не сформулировал его строго, как это сделал впоследствии Хенниг, и, в отличие от Хеннига, не предлагал последовательно применять его во всех случаях.

Помимо огромного вклада в развитие теории систематики Дарвин заслуживает отдельной похвалы за ряд публикаций, в которых он выступил в роли систематика-практика. Две главные его работы в этом направлении: двухтомная монография, посвященная современным усоногим ракообразным всего мира, и двухтомная же монография, посвященная ископаемым усоногим. Подготовке этих трудов по систематике усоногих Дарвин посвятил несколько лет в конце 40-х и начале 50-х годов, на время отложив дальнейшую разработку своей эволюционной теории, основную идею которой он сформулировал еще в 1838 году. Только закончив эти две монографии, он вернулся к работе, итогом которой стали книги «Происхождение видов» и «Происхождение человека и половой отбор».

Читая «Происхождение видов», можно подумать, что и другим работам Дарвина свойствен литературный, научно-популярный стиль. Именно так, вероятно, думал О.Э. Мандельштам, который в эссе «Вокруг натуралистов» сообщал, что поставил Дарвина «на воображаемой этажерке рядом с Диккенсом», а в заметке о литературном стиле Дарвина писал, что «Дарвин избегает выписывать весь длинный « полицейский» паспорт животного со всеми его приметами». В «Происхождении видов» это действительно так, но этого никак нельзя сказать о стиле Дарвина в описаниях усоногих, которых Мандельштам упомянул в стихотворении, посвященном Ламарку. Но он, должно быть, не был знаком с работами Дарвина по систематике этих животных. Их стоит поставить на воображаемой этажерке никак не рядом с Диккенсом, а с другими профессиональными систематиками. Полицейский паспорт каждой систематической группы выписан в них по всей форме. Нестрогий стиль «Происхождения видов» объясняется не тем, что нестрогость была свойственна Дарвину как ученому (это отнюдь не так), а тем, что он стремился донести результаты своих вполне строгих исследований до широких кругов читателей. И это ему удалось.

Как поссорились философы и музейные работники

Скандал вокруг выселения Института философии РАН из здания на Волхонке продолжается.

В разгар Всемирного дня философии под эгидой ЮНЕСКО, "который проводился с 16 по 19 ноября в России на базе Института философии РАН, директор Государственного музея изобразительных искусств им. А.С. Пушкина (ГМИИ) Ирина Антонова заявила СМИ: противоречия между музеем и институтом разрешены. Но для руководства института это сообщение стало неожиданностью.

История тянется уже несколько лет — с тех пор, как Пушкинскому музею понадобилось здание по адресу Волхонка, 14/1. Понадобилось оно для того, чтобы сделать его частью «музейного городка». По проекту, предложенному известным британским архитектором Норманом Фостером, на базе ГМИИ должен быть построен огромный культурно-развлекательный комплекс с фондохранилищем в 14 тыс. кв. м, подземной парковкой, кафе, ресторанами и даже концертным залом. Стоимость первых двух этапов реконструкции, запланированных на 2009–2015 гг., — 23 млрд руб.

Но философы не хотят уезжать из дома, в котором их институт находится со дня своего основания, уже 80 лет. По договору аренды, заключенному с Москомнаследием, ИФ РАН имеет право занимать это здание до 31 декабря 2018 г. Однако летом прошлого года было выпущено Постановление Правительства РФ, в котором говорится, что институт надо переселить раньше (точные сроки при этом не указывались).

Противостояние вылилось в скандал в октябре этого года, когда оказалось, что Постановление Правительства, и так уже противоречащее договору аренды, еще и с нарушениями претворяется в жизнь. Во-первых, здание перевели в оперативное управление Пушкинского музея еще до того, как ИФ РАН из него уехал (хотя, согласно Постановлению, все должно быть наоборот). Во-вторых, в документах значится, что дом на Волхонке — «без обременения», т. е. пустой, хотя институт пока в нем работает. От института требуют выехать как можно скорее, но адекватной замены зданию властями до сих пор не предложено. У РАН же нет возможности выделить Институту философии сравнимое по площади и функционалу здание.

Все это очень обижает философов, которые считают, что их права ущемлены. Не очень понятно, почему музей так настаивает на срочном переезде института, — ведь по плану работы в доме №14/1 должны начаться не раньше 2012 г. Между тем, в конце ноября в Москву, по некоторым данным, должен приехать сам Н. Фостер, чтобы представить окончательный проект реконструкции музея. Мы следим за развитием событий.

Карина Назаретян

Большой андронный коллайдер заработал после ремонта

Фото: Maximilien Brice, CERN

В ночь с пятницы на субботу 20–21 ноября специалистами ЦЕРН (Европейской организацией ядерных исследований) был осуществлен запуск Большого адронного коллайдера (Large Had-ron Collider — LHC), остановленного на ремонт 14 месяцев назад. Пучки протонов были успешно проведены по всему 27-километровому кольцу ускорителя на энергии инжекции 450 ГэВ — сначала в одном, а затем и в обратном направлениях. Напомним, что первый раз LHC был запущен 10 сентября 2008 г., однако через девять дней произошла серьезная авария с утечкой жидкого гелия и последовал длительный ремонт.

В ближайшие дни предстоит добиться устойчивой циркуляции пучков, провести отладку основных детекторов (ALICE, ATLAS, CMS и LHCb), проверить параметры магнитной системы и управляемость пучков. Ускоряемые частицы, попадающие в стенки, вызывают потоки вторичных частиц, часть из которых (так называемые «брызги») попадает в детекторы. По этим частицам тестируют работу трековых камер, калориметров, а также проверяют работоспособность программного обеспечения для восстановления треков. Первоначально измерения проводятся раздельно для двух пучков, и лишь несколько дней спустя их запустят в кольцо одновременно.

В следующем году ускоритель начнет работу на энергии в 3,5 ТэВ на протон, что обеспечит энергию столкновений в 7 ТэВ. В результате этого ядерщики надеются не только подтвердить существование бозона Хиггса (частицы, отвечающей за массу всех других элементарных частиц), но и приоткрыть окно в «новую физику», лежащую за пределами Стандартной модели элементарных частиц.

М.Б.

Я рада бы в рай

Анастасия Казанцева

Высшая нервная деятельность, поляризации и деполяризации, ионные каналы, трансмембранные токи, уравнение Ходжкина-Хаксли. Удачная комбинация генотипа и среды. Как следствие — наука, творчество, эмоции, жизнь. «Где в вашей модели Бог?» — «Я не нуждаюсь в этой гипотезе».

Так продолжается, пока все живы. А когда человек умирает, оставшиеся начинают тосковать. Остановка трансмембранных токов — это слишком просто и слишком страшно. Нормальные образованные люди, нерелигиозные, неверующие, внезапно начинают писать в статьях и дневниковых записях про рай и про бессмертную душу, чтобы смягчить страх смерти и боль расставания. «Он не умер, он просто уехал», — говорят взрослые детям, чтобы успокоить. «Он умер и попал в рай» — говорят они сами себе, чтобы успокоиться.

Это очень понятно и очень соблазнительно. Я бы тоже так хотела. Но мне кажется, что это невежливо и нечестно. Не по отношению к умершему — его больше не существует. Не по отношению к Богу — его никогда не существовало. Но это невежливо по отношению к настоящим религиозным людям и нечестно по отношению к себе.

Религия кажется мне чем-то вроде договора. Человеку обещают бессмертие души, он может в это верить и меньше бояться смерти. Но в большинстве религиозных систем предусмотрен страшный суд, и всех недостаточно хороших (часто под этим понимается «не соблюдающих ритуалы») осудят на вечное страдание. Один раз отказавшись от критического мышления — приняв концепцию бессмертия души, — нужно и дальше соблюдать весь спектр бессмысленных правил, разделять весь спектр верований, мириться с бытовыми неудобствами и недоумением окружающих, и нет никаких гарантий, кроме слова чести бывшего регента и запевалы. К тому же я не вполне уверена, что человек, последовательный в своей религиозности, легче переживает чужую смерть (а ведь только чужую и можно наблюдать и осознавать), ведь чужая нерелигиозная жизнь едва ли вписывалась в каноны его представлений о праведной. Мне кажется, лучше знать, что человек исчез навсегда, чем верить, что ему предстоит вечное страдание.

Нерелигиозные люди, поминая рай и бессмертную душу, берут от религии (например, от окружающего нас христианства) самое лучшее, что она может дать, — утешение, и оставляют за скобками все, что к нему прилагается: и страх божий, и негигиеничное причастие, и нерациональное чадородие, и неполноценное питание в пост, и, конечно, концепцию воздаяния за грехи. На месте христианина я бы не оценила такую степень упрощения; мне это показалось бы чем-то вроде популяризации работы Большого адронного коллайдера на уровне «щас как грохнет — и мы все умрем» — ну, только в данном случае «щас как грохнет — и мы все спасемся». Люди стараются, молятся, соблюдают, богословские трактаты пишут, а концепция рая все равно больше успокаивает не их, а временно примкнувших. Несправедливо.

Но и сам нерелигиозный человек, вспомнивший при столкновении со смертью про рай и душу, как мне кажется, ставит себя в неловкое положение. В современной России религиозность, к сожалению, может быть неосознанной и неотрефлексированной (уже выросло поколение детей, которых просто так воспитали), а вот атеизм неосознанным быть не может (как может быть неосознанным курение, но не его отсутствие): каждого человека сто раз пытались обратить и привлечь к вере, у каждого есть обратившиеся к религии родственники или друзья детства, которым хочется его спасти, разделить с ним свой кайф, чтобы увериться в его правильности. Религия соблазнительна, религия идеально соответствует психологии человека, религия дает готовые ответы и чувство принадлежности к своим, религия дает всемогущего воображаемого друга. Религия прекрасна. Не поддаться обаянию религии — особенно при приближении смерти — могут только очень мужественные и разумные люди. Я уверена, что нерелигиозных людей нужно ценить и уважать (как и всех, кто не ищет легких путей и думает своей головой). Поэтому, если я вижу, как нерелигиозный по жизни человек вдруг аппелирует к христианской мифологии, когда у него случается беда, то я испытываю чувство неловкости — гораздо более сильное, чем если об этом говорит христианин. Мне кажется, что человек проявляет недостойную слабость и я нечаянно оказалась свидетелем. Как если бы он был последовательным защитником прав животных и вдруг на моих глазах пнул котенка. На практике, конечно, я никак свое недоумение не выражаю и утешаюсь тем, что это могла быть фигура речи (в России много религии, она проникла в речь), но отмечаю, что мне желательно успеть поссориться с таким человеком до моей смерти — а то он и меня в рай отправит. И моим близким будет неприятно. Как мне неприятно, когда на могиле моего дедушки ставят крест (хотя он был совершенно уверен, что ему будет все равно, и поэтому не возражал), когда про моего убитого в пьяной драке приятеля говорят, что он будет в раю (что-то я сомневаюсь, что именно там, так что оставьте меня лучше с моим знанием о трансмембранных токах), и когда про академика Гинзбурга пишут «идет Виталий Лазаревич по белой дороге под шумящими деревьями, к свету» (до какого вопиющего неуважения к личности нужно дойти, чтобы вот таким образом оставить за своими верованиями последнее слово).

Мне бы очень хотелось, чтобы соблюдались какие-то границы. Я прошу прощения у верующих читателей, если я оскорбила их религиозные чувства. Но я уверена, что превращение религиозной системы в набор ритуалов, выражений, примет, процесс ее расползания и размывания в обществе, утрата первоначальной идеи и широкое распространение самых простых и увлекательных ее фрагментов -процесс, неприятный не только для атеистов, спотыкающихся о религию в самых неподходящих местах, но и для верующих, спотыкающихся о пренебрежительное отношение к их ложно понятой религии в обществе. Я не против того, чтобы у людей была религия. Я против представления о том, что все попадают в рай стройными рядами — как бы внятно они ни выражали при жизни свое нежелание туда попадать.

О нормальной жизни в науке

Ревекка Фрумкина

В поучительных размышлениях Леонида Костюкова о том, что такое .сегодня «нормальная жизнь», по крайней мере в большом городе, www.polit.ru/analytics/2009/11/07/normalnayazhizn.html , был упомянут мой заочный собеседник Саша — молодой лингвист, который сейчас учится в Университете Гонолулу. Саша не без грусти написал мне, что он едва ли будет стремиться вернуться в российскую провинцию, где он с трудом зарабатывал на хлеб и уж никак не мог заниматься наукой.

Процитирую Костюкова: «Поэтому сетования аспиранта-лингвиста на то, что в России его занятия лингвистикой не востребованы, а на Гавайях востребованы, не представляются мне (повторяю, из Москвы) абсолютно корректными. Моя философия на этот счет очень примитивна. Есть дело, которым ты занимаешься 100% для своего удовольствия в свободное время. Это может быть лингвистика, или писание стихов, или коллекционирование бутылочных крышек».

Простите, но для своего удовольствия в свободное время наукой можно было заниматься во времена Грегора Менделя. Впрочем Леонид Костюков кончал мехмат МГУ, так что не мне ему объяснять, чем серьезные занятия наукой отличаются от писания стихов или коллекционирования бутылочных крышек.

В современном мире социум, где занятия наукой как таковой последовательно рассматриваются как частное дело отдельного лица, попросту обречен. Другое дело, что бедный социум не может поддерживать любые научные исследования и потому при разумной политике вынужден делать это выборочно: скажем, в свое время Индия декларировала так называемую политику точечной поддержки науки — тогда это была математика, и в частности математическая статистика (уточнения со стороны историков науки приветствуются).

Заметьте, что я говорю о социуме, а не о государстве, поскольку в развитых странах финансирование науки во многом — дело частных лиц. Меж тем, «наш человек в Гонолулу» тоже прочитал статью Л. Костюкова. Вот что он написал мне в частном письме (публикуется с его разрешения):

«...меня, честно говоря, возмутила такая постановка вопроса (и дело здесь вовсе не во мне). Автор утверждает, что если тебе нравится заниматься лингвистикой, то в чем же дело? Занимайся этим в свое свободное время за свой счет. Но дело в том, что для меня лингвистика — это не хобби, это моя работа и жизнь, это мой образ жизни. Мне, например, нравится путешествовать, однако же я не требую финансировать мое увлечение. Я за это плачу сам. В случае с лингвистикой это моя работа, и за работу должны платить соответственно: должны быть условия исполнять эту работу качественно, т.е. литература, программное обеспечение, лаборатория и т.д. У нас же [далее автор пишет о своей работе в провинциальных российских вузах. — Р.Ф.] очень часто выезжали на энтузиазме простых людей: на моей кафедре (на первом месте работы) постоянно собирали деньги на что-то: на бумагу для принтера, на картридж ксерокса/принтера, на чайник для кафедры и даже на мыло в туалет (!).

Даже печататься можно было только за деньги. Это же полный абсурд! Преподаватели сами покупали литературу по специальности (тратя до трети от зарплаты), так как в библиотеках ничего нет; за свой счет ездили на конференции и семинары. Ведь это неправильно, такого быть не должно.

Пример: чтобы проводить эксперименты по психолингвистике, очень часто нужна программа E-Prime. А стоит она 995 американских долларов! Что же, мы и ее должны сами купить? Как Вы писали где-то, Капица и Резерфорд оборудовали свои лаборатории не на свои деньги. Что здесь и делают: на средства вуза и гранты.

Другой пример: мне нужна диссертация из Нидерландов, очень трудно доступная (автор не занимается наукой, диссертация не была опубликована, в электронных базах данных полного текста нет). Так наш межбиблиотечный отдел сделал запрос в Национальную библиотеку Нидерландов, и если они не смогут прислать диссертацию на Гавайи, то наш межбиблиотечный отдел купит ее за 30 с чем-то долларов. И, заметьте, никаких затрат с моей стороны».

К тому, что Саша написал выше, я добавлю еще один фрагмент из его письма, связанный с доступом к научной литературе.

В процессе моей работы над интервью с доктором медицины Е.Я. Парнесом обнаружилась статья из известного американского журнала, датированная 1967 г. По ряду причин я очень хотела бы если не прочитать, то хоть толком узнать, о чем там речь, однако в соответствующей базе данных (Pubmed) ссылка на эту статью сопровождалась примечанием: no abstract.

Я рискнула обратиться за помощью именно к Саше — с просьбой в случае затруднений не тратить на это время. Файл со статьей я получила от него на следующий день. Вот как было дело: «По поводу статьи из Pubmed: весь процесс у меня занял 10–15 минут. Сначала я проверил, есть ли электронный текст указанной статьи: оказалось, что нет. Потом выписал по каталогу номер (с домашнего компьютера), пошел в библиотеку, поднялся на 2-й этаж, взял нужный номер с полки, тут же снял ксерокс; пришел домой, отсканировал и послал Вам. Вот и все! Никаких особых проблем» (конец цитаты из письма).

В Москве, дабы получить доступ к журналу, где данная статья опубликована, мне надо было бы (как минимум!) записаться в Центральную медицинскую библиотеку. (Не факт, что меня туда вообще записали бы, поскольку у меня нет диплома о медицинском образовании, — я доктор не тех наук: с подобной ситуацией я уже сталкивалась в другой большой московской библиотеке.)

Работает эта библиотека по довольно-таки своеобразному графику, что я выяснила по Интернету. А ехать туда от меня на метро надо почти час. Ну, и никаких гарантий, что, преодолев все препятствия, я найду там нужный мне номер известного американского медицинского журнала всего лишь 40-летней давности, не говоря уже о копировании текста...

Не вдаваясь в подробности, отмечу, что статья эта касается очень важного социального аспекта медицины, а именно — обучения хронических больных умению справляться со своей болезнью, т.е. вести (относительно) нормальную жизнь...

Приближение к истине

«Избушка, избушка! Повернись к лесу задом, ко мне передом!»

Часть I

Рис. И. Кийко

В начале ноября в Звенигороде прошел Съезд молодых ученых научных учреждений РАН. Перефразируя известное выражение: «как его назвали, так он и прошел», организаторы, к сожалению, не догадались назвать это мероприятие конгрессом или конференцией, а использовали слово «съезд» — слово, за которым тянется шлейф не самых приятных ассоциаций, что с самого начала вызвало негативную реакцию у части собравшихся молодых ученых. Если бы на съезде велась стенограмма, в выступления немногочисленных представителей Президиума РАН стоило бы вставить всем хорошо известные «бурные и продолжительные аплодисменты», которых, к счастью, не было.

Несмотря на достаточно скептическое отношение многих участников к самому факту проведения этого съезда, он мог бы стать площадкой для общения ученых и руководителей Академии. Однако несмотря на заявленный в пресс-релизе ( http://ras.ru/news/sriownews.aspx?id=95eef876-f186–4872-a13f-7b81f270468e&_Language=ru#content ) многочисленный десант членов Академии (было анонсировано присутствие 25 академиков, 15 членов-корреспондентов, в том числе президента и нескольких вице-президентов РАН, а также министра и замминистра Министерства образования и науки), до съезда доехали немногие. Из руководителей РАН были только вице-президенты С.М. Алдошин и В.В. Козлов (присутствие их, надо сказать, было недолгим), всего же членов Академии было не больше четырех человек, что красноречиво показывает отношение к данному мероприятию Академии наук и министерства.

Основными задачами съезда было объявлено обсуждение ряда вопросов, касающихся деятельности молодых ученых, а также создание Совета молодых ученых РАН (СМУ РАН). В проекте Устава основной целью СМУ декларируется «... улучшение возрастной структуры научных кадров, привлечение и закрепление в научных организациях РАН талантливой молодежи, обеспечение научного и административного роста молодых ученых, повышение активности молодых ученых в научных организациях РАН». Поскольку мой личный взгляд (а также точка зрения многих коллег, с которыми я общался на съезде и с которыми общаюсь в повседневной жизни) на возможность и способы достижения означенной цели очень сильно отличается от взглядов назначенных и избранных членов СМУ (по крайней мере представителей отделения биологических наук), я считаю необходимым озвучить его. Но это в следующем номере ТрВ, а сейчас я хотел бы сказать несколько слов о создаваемом (-анном) Совете молодых ученых РАН.

Основной вопрос: стоит ли вообще создавать этот совет. На мой взгляд, нет. РАН и так достаточно раздутая структура, чтобы создавать в ней еще одно недееспособное подразделение. Я выражу не только свое мнение, сказав, что учреждение СМУ полностью согласуется с «линией партии» по созданию всевозможных союзов и советов молодых ученых и необходимо Академии лишь затем, чтобы показать, что здесь тоже есть молодые. Кроме того, я считаю, что нет каких-то специфических проблем ученых, не достигших 35 лет (согласно проекту Устава СМУ молодыми учеными считаются научные сотрудники до 35 лет): есть проблемы аспирантов, научных сотрудников, ученых, возвращающихся из-за границы, и т.д. Для решения задач, которые ставит в Уставе перед собой СМУ не требуется создание новых структур — это задачи, которые должны автоматически решаться самим Президиумом РАН и уже существующими комиссиями в его составе. Но даже если отвлечься от уже риторического вопроса о необходимости создания СМУ, остается вопрос о его будущей эффективности — у совета нет механизмов влияния на какие-либо решения Президиума. Более того, поскольку около половины членов СМУ были не избраны, а скорее назначены (это люди, которые занимались организацией съезда), непонятно кого именно они представляют. Президиум РАН мог бы не утвердить Устав СМУ РАН, по крайней мере, в том виде, в котором он существует. Кроме того, Академия должна осознать, что в России сформировалась (я говорю о биологии, поскольку не знаю, как обстоят дела в других отраслях знания) пока еще тонкая прослойка активно работающих ученых в возрасте 2535 лет, которые не думают об отъезде за границу и хотят (пока) попытаться изменить ситуацию в науке. Этим людям надо не только обеспечить возможность научной карьеры, но и допустить их до решения вопросов на уровне Академии.

Омар Кантидзе, к.б.н.,

с.н.с. Института биологии гена РАН

Дела и делишки

Ирина Левонтина

Недавно по телевизору шел какой-то старый советский фильм, а в нем звучала исполняемая бодрыми женскими голосами песня. Эту-то песню я краем уха и услышала. Тут все дело в характерной манере пения — голос журчит, согласных вообще не слышно. И вот мне показалось, что я слышу строку припева: Энергичные/ И практичные (это о друзьях). Я была изумлена: вот уж никак не ожидала услышать слово практичный в этом контексте. Оно скорее из рекламы бытовой техники «Hansa» — «Немецкая практичность во всем». В немецких магазинах женской одежды русское ухо поражает частота, с которой звучат два слова — praktisch и giinstig. Конечно, русское практичный не вполне тождественно немецкому praktisch, а русское дешевый тем более отличается от немецкого giinstig, но все же трудно представить себе русскую даму, которая, примеряя в магазине нарядное платье, одобрительно восклицает: «Дешево и практично!». Для нас такое сочетание намертво связано с диалогом Миронова и Папанова из фильма «Бриллиантовая рука»: «Лелик, но ведь это неэстетично! — Зато дешево, надежно и практично». Я особенно люблю рекламный слоган шоколадок «Ritter Sport»: «Quadratisch. Praktisch. Gut». Ну, quadratisch  — это понятно: эти шоколадки действительно отличаются от большинства других своей квадратной формой. Gut -тоже понятно: это слово значит не только «хороший», но и «вкусный». Но praktisch? Для нас такой эпитет никак не соединяется с представлением о шоколадке. Реклама «Ritter Sport» идет и в России, и не случайно этот слоган обычно дается без перевода. Как сказано в той же «Бриллиантовой руке», непереводимая игра слов. Пробовали одно время по-русски: «Квадратный, практичный, хороший». Но это, право слово... Еще был громоздкий вариант: «Отличный шоколад в практичной упаковке». Он, оказывается, назывался практичным в том смысле, что его открывать удобно.

Пока я все это соображала, на экране спели следующий куплет и снова затянули припев. Я вслушалась и разобрала: «Энергичные, / Симпатичные...» Но это же другое дело! У слова симпатичный тоже, конечно, непростая история в русском языке, но все же энергичные и симпатичные друзья — это нормально.

Но вернемся к слову практичный. В практичности, конечно, нет ничего плохого, для жизни это качество очень даже полезно. Но русская культура так устроена, что все утилитарное, все, связанное с расчетом и выгодой, располагается в ее иерархии ценностей довольно низко. Практичность  — это свойство Штольца, а он, как известно, всем хорош, да только любим и жалеем мы Обломова.

Впрочем, тут стоит задуматься вот о чем. Сейчас в русском языке целый пласт лексики меняет свой концептуальный и оценочный потенциал: слова карьерист и амбициозный перестали быть однозначно отрицательными, слова успешный и эффективный теперь могут характеризовать людей. По логике вещей, польза, выгода, практичность  — следующие в очереди на реабилитацию. Правда, практичность пока не пробилась в число признаваемых русским языком ценностей. Есть в этом слове какая-то мелкотравчатость, а от своей любви к широте и размаху русский язык не готов отказаться. Пока, во всяком случае.

И все же. Все же то, что должно происходить, происходит. Только полем битвы оказалось не слово практичный (греч. praktike, от praktikуs — деятельный), а слово с родственным греческим корнем - прагматичный, (от греч. pragma, pragmatos — дело, действие).

До недавнего времени слова прагматичный, прагматик за пределами специальных (лингвистических, семиотических, философских, исторических) контекстов употреблялось нечасто. Однако за последнее десятилетие они стали необыкновенно популярными, при этом прямо на наших глазах меняя свой смысл и оценку. Поначалу слово прагматик выражало осуждение.

Дмитрий Сергеевич Лихачев был одним из последних, реликтовых представителей вымершей русской интеллигенции, оказавшейся невостребованной в век циничных прагматиков и пиарщиков. [Александр Город-ницкий. «И жить еще надежде» (2001)]; Что взять с сухаря-прагматика? Его послушать, так и любви не существует. [Владислав Быков, Ольга Деркач. Книга века (2000)]; Хруща давно сняли, романтика завяла, процветал новый советский бюрократизм. Комсомольский деятель пошел совсем иной — прагматичный, абсолютно циничный, вежливый и скользкий... [Алексей Козлов. Козел на саксе (1998)].

То есть прагматик здесь — беспринципный человек, циник, расчетливый, мелочный, бездушный. Это слово вписалось в ряд таких слов, как приспособленец, конформист, соглашатель. Между прочим, в других языках совершенно не обязательно имеется в виду, что бескомпромиссность  — хорошая черта характера. При этом прагматизм воспринимается как черта западная и современная: прагматичные американцы, по-западному прагматичный, европейцы — прагматики, в наше прагматичное время, прагматичная молодежь.

Но чем дальше, тем чаще мы слышим слово прагматик в сугубо положительном смысле: Амбициозный и прагматичный. Таков типичный портрет молодого специалиста из Приморья; Как построить команду нового бизнеса: прагматичный подход. А сколько автомобильных, мебельных, страховых и прочих фирм называется Прагматик или Прагматика!

Зюганов мечтает о правительстве национального спасения, состоящем из прагматиков и профессионалов; «Единая Россия» хвастается позитивным и прагматичным подходом.

Так что сейчас сразу и не поймешь: если кого-то назвали прагматичным политиком, то это его эвфемистически обругали продажным политиканом — или похвалили: мол, не долдон и не горлопан, а разумный и стремящийся принести реальную пользу слуга народа.

Память

13 ноября 2009 г. на 100-м году жизни скончался выдающийся ученый, биолог-эволюционист и ботаник академик Армен Леонович Тахтаджян.

А.Л. Тахтаджян родился 10 июня 1910 г. в г.Шуше (Нагорный Карабах). Его школьные и студенческие годы связаны с Грузией. Он учился в школе в Тифлисе, а затем закончил Всесоюзный институт субтропических культур в Сухуми. Защитил кандидатскую диссертацию в Ленинграде в 1937 г. и докторскую диссертацию в 1943 г. в Ереване. В 1936–1948 гг. преподавал в Ереванском государственном университете; в 1943–1948 гг. — директор Ботанического института Академии наук Армянской ССР.

После печально известной августовской сессии ВАСХНИЛ 1948 г. Армен Леонович был уволен с поста директора Института ботаники и заведующего кафедрой в Ереванском университете и вынужден был уехать из Еревана. Благодаря поддержке многих известных ботаников, хорошо знавших и ценивших научные достижения Армена Леоновича, он получил приглашение в Ленинградский университет — в то время один из немногих еще сохранившихся «островков» свободомыслия в биологической науке.

С 1949 по 1961 г. А.Л. Тахтаджян — профессор кафедры морфологии и систематики растений биолого-почвенного факультета Ленинградского университета, а с 1951 по 1954 г. — декан биолого-почвенного факультета.

В декабре 1954 г. А.Л. Тахтаджян становится сотрудником Ботанического института им. В.Л. Комарова АН СССР. Он был избран на должность заведующего Отделом палеоботаники и руководил этим подразделением свыше 35 лет. С 1972 г. — академик Академии наук СССР. С 1976 по 1986 г. А.Л. Тахтаджян был директором Ботанического института им. В.Л. Комарова АН СССР.

А.Л. Тахтаджян — автор свыше 300 научных работ, посвященных систематике, эволюции и географии растений, в том числе 20 книг. Он разработал систему цветковых растений и схему флористического районирования Земли. Последняя его книга «Flowering Plants» («Цветковые растения») вышла в издательстве Springer Verlag в июле 2009 г., четыре месяца тому назад.

Без преувеличения можно сказать, что развитие ботаники во второй половине XX в. проходило под влиянием идей и работ А.Л. Тахтаджяна. Его имя известно всем специалистам в мире, работающим в области ботаники и эволюционной биологии.

А.Л. Тахтаджян похоронен на Армянском участке Смоленского кладбища в Санкт-Петербурге.

О боге Одине и стеариновой свечке

Лев Клейн

Моя рецензия (весьма, кстати, критическая) на книгу Никонова «Опиум для народа» вызвала залп откликов, вероятно, задев многих за живое. Одни солидаризировались, другие же посчитали свои чувства оскорбленными. Выставки атеистической направленности они считают кощунственными и недопустимыми, указания на бесчинства религиозных фанатиков — оскорблениями. Именно на этих откликах есть смысл остановиться.

Все они упрекают меня в отсутствии толерантности («надо бы помолчать!», как выразился один из прежних моих оппонентов), хотя сами они не молчат, Христову поучению отнюдь не следуют и, восприняв аргументы как удар, вторую щеку подставлять не собираются.

Доцент филологии из Московского университета Анна Архангельская считает, что, вопреки древней пословице, из споров рождается не истина, а кровопролития и войны. Она забыла добавить, что слишком часто это были споры религий и войны религиозные. Вообще странно выглядит университетский преподаватель, отстаивающий веру в современные чудеса (снисхождение Благодатного огня, мироточение икон и т. п.), когда даже многие церкви от этих фокусов отказались. Архангельская возмущается гномами, не верящими в сказки, и повторяет призыв Христа «Будьте как дети». Хорошо было бы человечество, если бы последовало этому призыву буквально! Возможный результат описан в романе Голдинга «Повелитель мух».

Особенно ее возмутило мое замечание о том, что атеисты могли бы претендовать на участие в совете конфессий (как бы он ни назывался): атеизм как бы приравнивается к вере в сверхъестественное. Но дело в том, что это единственные советы, в которых граждане представлены по своему отношению к сверхъестественному и по интересам, связанным с ним. А тут у атеистов, несомненно, есть свои интересы, и они не защищены.

Заключает свой отклик Архангельская заглавной максимой, что «борцы с верой уходят и приходят», а вера остается. Как раз нет! На протяжении истории мы наблюдаем, как религия постоянно отступает, а наука наступает. Религии пришлось отказаться от многих догм. Наука тоже заменяет свои положения, но — другими положениями науки, а религии приходится заменять их научными положениями. Еще несколько веков назад подавляющей массой людей были верующие, а ныне в ведущих странах мира большинство составляют агностики и атеисты.

Статья другого филолога, тоже кандидата наук, Дмитрия Бака, проректора РГГУ, повергает в полное недоумение. Отсутствие аргументов этот оппонент заменяет всплеском эмоций и резкостью оценок. Во-первых, он обвиняет меня в нетерпимости, догматизме и даже экстремизме (!). Вот-вот в суд подаст. Атеизм для него — одна из разновидностей религиозных воззрений, а религия — связанность человека со «сверхсущностным началом». Да говорите уж прямо: не «сверхсущностным», а сверхъестественным. И давайте оставим софистические выкрутасы: атеизм — не религиозная догма, а свобода от догм.

Во-вторых, этот ученый отстаивает необходимость сосуществования атеистических и религиозных воззрений: мол, атеистам религия нужна как поле недоумений и притяжения. С такой логикой можно доказывать и необходимость сосуществования химии с алхимией, астрономии с астрологией, науки с лженаукой.

В-третьих, мои взгляды этот оппонент окрестил «наиболее отсталыми, несовременными и давно опровергнутыми . наукой». Он противопоставляет им «великую книгу» Арона Гуревича, в которой речь идет о боге Одине, «центре мировоззрения человека скандинавского Средневековья»: если этого бога вынуть, все разрушится. Я не стану цитировать письма моего покойного друга Арона Яковлевича, из которых следует, что он был другого мнения о моих взглядах. В конце концов это его личное мнение. Но далее у моего оппонента следует шедевр логики, с которым А.Я. Гуревич ничего общего не имеет: «Если бог Один не существовал, то это не значит, что его нет для того, кто в него верил, а это значит, что он есть». И заключает эту софистику неподражаемый по заносчивой самоуверенности пассаж: «Это дважды два, господин Клейн, что всегда равно четырем, а не стеариновой свечке, как это у вас получается!». Вполне очевидно, что стеариновая свечка получается как раз у проректора, ставит ли он ее богу Одину, «центру мировоззрения человека скандинавского Средневековья», или православному Вседержителю.

Более глубокие возражения выдвинул о. Владимир (он же кандидат богословия и философии Федоров). Прежде чем рассмотреть его сущностные возражения, отмечу те, которые проскользнули в его отклик, видимо, невольно и не вяжутся с его нацеленностью на серьезный разговор. Это аргументы ad hominem. Протоиерей мягко напоминает, какой нехороший попался оппонент: не посещал ведь синагогу, «несмотря на свои корни». Это вызывает у о. Владимира «грусть и печаль... Ученый-гуманитарий, изучающий древние культуры, ни разу не посетил места культа одной из древнейших мировых религий, стало быть, не имел интереса к религиозной культуре, включая и культуру предков».

У меня есть много причин не бывать в синагоге. Во-первых, еще мой дед в юности был торжественно отлучен от синагоги. Во-вторых, свои корни я вижу в России. Мой родной язык русский, я воспитан в русской (хотя и не православной) культуре, и, кем бы меня ни считали русские националисты, я русский еврейского происхождения. Своих далеких биологических предков я почитаю, две тысячи лет назад они жили в Палестине, но можете ли Вы, о. Владимир, сказать, где жили Ваши предки две тысячи лет назад и кем они были? Археология этого точно сказать не может. В русский народ влилось много этносов. В-третьих, Библия интересует меня исключительно как богатый исторический источник, а не как инструмент культа. Наконец, в наше время посещение храма есть символический акт, и именно потому, что я по рождению еврей, посещение как раз синагоги я избегаю, чтобы не вводить людей в заблуждение относительно моей позиции.

Конечно, у о. Владимира поле для подобной аргументации широкое, потому что личных недостатков у меня отыщется еще много, но все же к сути спора это не относится.

Немало осуждающего собрано в отклике о. Владимира об авторе рецензируемой книги — Никонове. Вытащено на свет божий его первое крупное произведение с эпатирующим названием «Х...я книга». Лично я мата совершенно не употребляю (за исключением научной или подобной надобности). Но матерными выражениями обильно насыщена бытовая речь множества русских людей, закрывать на это глаза не приходится, и популярно написать об этой проблеме — интересная задача. Чем вызвано обилие мата в речи, какова функция этих выражений, какова их история — вопрос, кстати, связанный с сакральными значениями. Обычные слова на наших глазах становятся табуирован-ными. Слово «член» уже становится неприличным, название буквы «хер» стало неприличным раньше, потому что оба заменяют слово из трех букв, которое пишут на заборах. Но и то слово — не исконное: его нет в других индоевропейских и даже славянских языках. Оно, на мой взгляд, заимствовано из древнего финно-угорского субстрата, где означало просто «иглу». Превращение абсолютно такое же, как с английским «prick» — «игла», «шип» и «половой член»... «Х...я книга» нравится мне гораздо меньше других книг Никонова, но все же я должен отметить, что неприличия в ней значительно меньше, чем в книгах некоторых известных современных русских писателей.

Не кажется мне удачным и аргумент о. Владимира, совмещающий две тенденции — реабилитацию советской власти и сталинизма с атеистическими суждениями акад. Гинзбурга и проф. Клейна. Аргумент этот крайне неудачен потому, что на деле реабилитация советской власти и сталинизма идет рука об руку как раз с клерикализацией всего и вся в нашей стране, и даже коммунисты нынче поголовно воцерквились.

Перейдем к сущностным возражениям. Отец Владимир отвергает мои аргументы насчет недоказанности гипотезы о верховном существе. Он пишет, что, поскольку гипотеза не опровергнута, надо признать ее. Эта логика совершенно не держится в науке. Есть твердое правило: бремя доказательств лежит на том, кто утверждает, а не на том, кто опровергает. Пока гипотеза не доказана, явления для нас нет.

Далее мой уважаемый оппонент строит логическую цепочку: законы природы существуют = есть смыслы = есть Бог. Законы природы несомненно существуют, «смыслы» в них вкладываем мы, а существование бога из этого никак не вытекает, потому что бог — это сверхъестественная сила, якобы управляющая миром, а законов природы совершенно достаточно для объяснения всего, что в природе происходит. «Сир, я не нуждаюсь в этой гипотезе!» — помните слова Лапласа Наполеону?

Наконец, о. Владимир пишет: «Можно ли встретить человека, у которого нет ничего святого? А если есть, то и зародыш какой-то, пусть языческой, религии есть, и культ свой есть». В этом рассуждении налицо незаметная подмена понятий. Под «святым» здесь понимается не религиозная святость и непогрешимость, а просто нечто очень дорогое, некие умственные ценности, принципы. Помилуйте, никакого зародыша религии, т.е. веры в сверхъестественные силы, здесь не содержится.

В отклике о. Владимира есть немало рациональных суждений о вреде религиозного фанатизма, об опасности клерикализации, о необходимости диалога — в этом я с ним вполне солидарен. С умным человеком приятно спорить: тон спокойный, рассуждения прозрачны, и если есть ошибки, то их несложно выявить. И можно выделить те идеи, которые приемлемы для обеих сторон.

«Ночь науки» в Гамбурге

В свободном ганзейском городе Гамбурге традиция различных вечерних и ночных культурных мероприятий весьма разнообразна: «Ночи» музеев и театров проводятся ежегодно и очень популярны. Недавнее нововведение — «Ночь науки» — пополнила коллекцию ночных развлечений. Это познавательное действо проводится в Гамбурге в третий раз, но с таким размахом, как 7 ноября 2009 г., — впервые.

Более 60 научных организаций открыли свои двери для посетителей, подготовив около 650 экспериментов, выставок и докладов. Тысячи людей посетили различные институты города. Доступ всюду был бесплатным, включая проезд на специальных автобусах, курсирующих между «научными точками города».

В Университете Климата (Clima Campus) любознательные гамбуржцы смогли узнать, как изменяется погода в мире и что случится с городом, если все льды на планете вдруг растают. А в Институте экспериментальной вирусологии и иммунологии им. Хенриха Петте (Heinrich-Pette-Institut fьr Experimentelle Virologie und Immunologie) посетители получили доступ в химические лаборатории и узнали про опасные инфекции и борьбу с ними. Сотрудники Высшей школы музыки и театра рассказали о визуальных эффектах в современном и старинном театрах, о предшественниках пианино и разобрали клавир на составляющие детали, чтобы показать, как он устроен. А в Техническом университете Гамбург-Харбург (Technische Universitat Hamburg-Harburg) объяснили нюансы техники полета, провели мастер-класс по кораблям из бумаги и предоставили симуляторы управления самолетом, у которых сразу собралась толпа любопытных маленьких посетителей.

Программа в ДЕЗИ (Deutsches Electronen Synchotron — DESY) была самая длинная: «ночь» в Институте экспериментальной (в основном) физики началась в 12 час. дня, а закончилась в 12 час. ночи. На огромной территории, принадлежащей институту, действовали четыре специальных автобусных маршрута, с помощью которых можно было добраться до Западного и Северного залов ускорителя ГЕРА (HERA), до экспериментальной площадки ПЕТРА (PETRA), а также к месту парковки. Мы посетили уже исторический туннель ГЕРА — не так давно исследования свернули, а в годы своей работы он был единственным лептон-протонным коллайдером окружностью 6,3 км. Удивительные ощущения! Мы шли вдоль длинных трубок, металлических ящиков, проводов, вдоль магнитов и уловителей, а рядом звучала таинственная музыка, напоминавшая одновременно саундтрек из триллера и космической одиссеи. Через равные промежутки встречались ярко-желтые телефоны с аварийным номером, а в конце пути обнаружились носилки скорой помощи — работа физика-экспериментатора интересна и непредсказуема.

Много гамбуржцев посетили более современный ускоритель ПЕТРА. Раньше он был предварительным кольцом ГЕРА, теперь же перестраивается в источник синхротронного излучения. Огромный зал посвятили будущему эксперименту — линейному лазеру на свободных электронах XFEL, строительство которого идет полным ходом. А отдел информационных технологий представил коллекцию компьютеров, на которых проводили и проводят расчеты в ДЕЗИ — от антикварной IBM PC 5150 до новеньких навороченных ноутбуков.

Всего же ДЕЗИ в этот день посетило более 13 тыс. человек.

Длинная «Ночь науки» в Гамбурге оказалась очень короткой — ведь посмотреть все научные площадки за 12 часов было физически невозможно. Но будут еще возможности .

Елена � ербакова

Фото Екатерины Соловьевой

Наука и власть

Размер имеет значение

Уважаемая редакция!

Что мешает плохому танцору — знают все, а вот что мешает хорошему правителю — вопрос гораздо более интересный. Ответ, сам собой напрашивающийся, — народ мешает. Ну, т.е. правитель-то хорош — орел-орлом, а вот народ рылом не вышел — ленив, вороват, выпить любит, как у нас. Опять же — неблагоприятное стечение обстоятельств сплошь и рядом мешает. Как вместе с народом, так и порознь. Так думаю я, и так думает множество людей обычных, и только самый незаурядный, можно сказать, титанический ум может найти ответ, нетривиальный во всем своем величии. И такой ответ я получил, прослушивая очередное послание главы нашего любимого государства. Вот что сказал Президент России: «Кстати, о часовых поясах. Мы традиционно привыкли гордиться их количеством, потому что это казалось нам яркой иллюстрацией величия нашей Родины. Это действительно так. Но задумывались ли мы когда-нибудь по-серьезному о том, насколько столь дробное деление позволяет эффективно управлять нашей страной, не приводит ли к использованию слишком дорогих технологий? Примеры других стран (Соединенных Штатов Америки и Китая) показывают, что можно обходиться и меньшей разницей во времени. Это большие страны. Нужно рассмотреть возможность сокращения количества часовых поясов. Конечно, надо просчитать все последствия такого решения». Гениально! Я бы сам никогда не додумался до того, что количество часовых поясов может оказаться для страны серьезной проблемой.

Как человек, склонный к анализу и обобщениям, я тут же задумался над этим вопросом и подошел к нему с научной стороны. Давайте посмотрим на три большие страны: США, Бразилию и Китай. В США есть несколько часовых поясов, в Бразилии — два, а в Китае — и вовсе один. А теперь посмотрим, как развиваются экономики этих стран в последние годы: медленнее всех росла американская экономика, быстрее всех — китайская. Вот вам и ответ: чем меньше часовых поясов, тем легче обеспечить экономическое процветание и рост могущества страны!

Но это частность, хотя и духоподъемная, а в целом послание ярко, красочно, гармонично и продуманно обрисовало картину грядущего научно-технического развития страны по пяти приоритетным направлениям — от медицинских технологий до замены лампочек Ильича энергосберегающими лампочками. Одно только мне немного слух резануло. Президент сказал: «Наши научно-исследовательские и производственные организации будут нацелены на внедрение инновационных технологий, таких как разработки с применением эффекта сверхпроводимости, особо актуального для наших протяженных территорий. Мы продолжаем терять гигантские объемы энергии при передаче ее по территории страны, гигантские объемы. В будущем именно технология сверхпроводимости кардинально изменит всю сферу производства, передачи и использования электроэнергии».

Это все, конечно, хорошо, и можно наши научно-исследовательские организации на разработки в области сверхпроводимости сориентировать — пусть ученые ищут сверхпроводники с такой высокой критической температурой, которая супостатам и не снилась, а производственники, не дожидаясь результатов поиска, тянут сверхпроводящий кабель через всю Сибирь. Но только со сверхпроводимостью поосторожней надо бы — скользкая это штука, чреватая, можно сказать.

Молодые не помнят, а у меня прямо перед глазами картина, как в 1986 г. начался бум высокотемпературной сверхпроводимости, как критические температуры вновь открываемых сверхпроводников росли не по дням, а по часам. Как крепла надежда на масштабное энергосбережение на огромных территориях Союза уже в обозримом будущем. Как приняли программу по ВТСП, выделили на нее сотни миллионов рублей и научные организации с энтузиазмом принялись за разработки с использованием эффекта сверхпроводимости.

И чем все кончилось? Территорий поубавилось, а с энергосбережением так и не пошло. Так что может ну ее, эту сверхпроводимость, ограничимся просто сокращением числа часовых поясов? Если и не до одного, как в Китае, то хотя бы до двух, как в Бразилии. И будет нам счастье. С вещающими по цифровому телевидению высокими руководителями, инновационной лампочкой на потолке и отечественной пилюлей в желудке.

Иван Экономов

«Просветитель» вручен физику и искусствоведу

18 ноября 2009 г. на торжественной церемонии в Театральном центре на Страстном были объявлены два лауреата премии «Просветитель» 2009 г. в области научно-популярной литературы.

Напомним, что в этом году решение принимало жюри в составе: председатель жюри, академик РАН Юрий Рыжовй; проректор РГГУ, филолога Дмитрий Бак; поэт, преподаватель математики Евгений Бунимович; ведущий научный сотрудник ФИАНа, доктор физико-математических наук Алексей Семихатов; создатель интернет-проектов Антон Носик и первый лауреат премии Марина Сванидзе.

Л. Пономарев

Церемония проходила в веселом, ироничном и элегантном духе, чем-то напоминающим лучшие выпуски КВН. Вышедших на сцену членов жюри сопредседатель оргкомитета премии, книгоиздатель Александр Гаврилов встретил вопросом, волновавшим всех собравшихся: «Какое же принято решение?». — «Решение жюри было единодушным»,  — сказал А. Семихатов и умолк. «Трудно ли было достичь консенсуса?» -этот вопрос был уже обращен к А. Носику. — «В гуманитарной номинации он был достигнут еще до начала обсуждения, а по естественнонаучной до сих пор не достигнут», — ответил он. — «В самом начале казалось, что именно с гуманитарной частью все непонятно, а с естественниками все ясно. Теперь уже не так?»  — спросил ведущий церемонии у Дм. Бака. — «Более-менее не так. С естественными науками вообще непонятно. Есть ли, например, бозон Хиггса, как устроена Вселенная и т.д.»,  — парировал проректор РГГУ. - «С гуманитарными науками все понятно. Как же теперь будет дальше?», -продолжал допытываться у членов жюри А. Гаврилов. — «Дело в том, что в отличие от естественных наук, про которые рассказал мой коллега, профессор Бак, про гуманитарные науки вообще непонятно, есть ли они вообще»,  — заметил Е. Бунимович. Зал ответил смехом и хлопками поддержки. «Трудно ли было оценивать работу коллег?» — обратился ведущий церемонии к М. Сванидзе. — «Необыкновенно просто! Лучшее на свете занятие -читать хорошие книжки».

«Юрий Алексеевич, члены жюри Вас слушались?»  — такой вопрос был обращен к председателю жюри, академику Рыжову. — «Нет, а если бы это было так, я бы отказался возглавлять жюри». Премию за лучшую научно-популярную книгу в области физико-математических и естественных наук получил физик-ядерщик Леонид Пономарев  — автор книги «Под знаком кванта» (Физматлит, 2007). Второй «Просветитель» за лучшую книгу в области социогуманитарных наук достался Григорию Козлову, автору книги «Покушение на искусство. Арт-детектив» (Слово/Slovo, 2009). Всего на конкурс было представлено более 60 книг, из них 24 издания были отобрано в длинный список, а из него 8 — в короткий список премии.

Г. Козлов

Основатель Фонда «Династия» и премии «Просветитель» Дмитрий Зимин напомнил, как узок слой интеллектуалов, как мал круг тех людей, кто в состоянии понять устройство нашего мира. Его беспокоит контраст между научной элитой и остальным миром. По его мнению, одним из величайших наслаждений помимо чисто природных инстинктов для человека является творчество, интеллектуальная деятельность.

Комментируя последние воззвания, он отметил, что нужна интенсивная модернизация, изменение отношения к культуре и науке, а «заниматься только лампочками... все это в нашей истории уже было... Разделите с нами радость и восторг от контакта с лучшими мыслителями человечества,  — призвал он зал, обращаясь как бы ко всей потенциальной читательской аудитории страны.

Сама процедура вручения премии представляла собой игру в физиков-лириков. Филолог Дм. Бак вручил почетный диплом лауреата премии физику Л. Пономареву, а физик А. Семихатов в свою очередь — искусствоведу Г. Козлову. Каждый из членов жюри постарался творчески обыграть противостояние «жестких» и «мягких» наук, произнеся шутливую и остроумную речь.

Затем под фанфары М. Сванидзе передала статуэтки с эмблемой премии двум новым лауреатам и церемония плавно перешла в банкет. Перед этим А. Гаврилов напомнил, что весь комплект книг из шорт-листа «Просветителя» будет отправлен в 125 библиотек страны.

В комментарии он также выразил надежду, что со следующего года удастся подключить в состав длинного списка научных журналистов из ведущих российских СМИ к номинированию хороших научно-популярных книг.

Редактор отдела науки журнала «Вокруг света», координатор Клуба научных журналистов (КНЖ) Александр Сергеев, реагируя на эту идею, отметил, что по опыту участия в различных премиях он видит, что «у большинства наших научно-популярных конкурсов явно виден дефицит номинаторов. Так что оргкомитету стоит подумать над более четким определением понятия и круга номинаторов (индивидуальных и коллективных). КНЖ как раз мог бы выступать в роли коллективного номинатора (не исключая возможности отдельных членов Клуба выдвигать индивидуальные списки книг)».

Член жюри Антон Носик в свою очередь сказал, что чтение книг, представленных на конкурс, его приятно порадовало. Оказалось, что в России не так плохо с научной популяризацией. Он сам пока еще не стал автором научно-популярной книги, но у него растет сын, скоро он начнет читать, и тогда, по словам А. Носика, возможно, появится идея такой книги.

Наталия Демина

По материалам «Полит.ру»

htt
htt
htt
42N.
htt
htt
htt
htt
htt
htt
htt
htt
htt
htt
htt
htt
htt
htt
htt
htt
htt
htt
htt
htt
htt
htt
htt
htt
htt
htt
htt
htt
htt
htt
htt
htt
htt
htt
htt
htt
htt
htt
htt
htt
htt
htt
htt
htt
htt
htt
htt
htt
htt
htt
htt
htt
htt
htt
htt
htt
htt
htt
htt
htt
htt
htt
htt
htt
htt
htt
htt
htt
htt
htt
htt
htt
htt
htt
htt
htt
htt
htt
htt
htt
htt
htt
htt
tag
htt
htt
htt
htt
htt
htt
htt
htt
htt
htt
htt
htt
htt
htt
htt
htt
htt
htt
htt
htt
htt
htt
htt
htt
htt
htt
htt
htt
htt
htt
htt
htt
htt
htt
htt
htt
htt
htt
htt
htt
htt
htt
htt
htt
htt
htt
htt
htt
htt
htt
htt
htt
htt
htt
htt
htt
htt
htt
htt
htt
htt
htt
htt
htt
htt
htt
htt
htt
htt
htt
htt
htt
htt
htt
htt
htt
htt
htt
2009
htt
htt
htt
htt
htt
htt
htt
htt
htt
htt
htt
htt
htt
htt
htt
htt
htt
htt
htt
htt
htt
htt
htt
htt
htt
htt
htt
htt
htt
htt
htt
htt
htt
htt
htt
htt
htt
htt
htt
htt
htt
htt
htt
htt
htt
htt
htt
htt
htt
htt