Аннотация: Что, если попаданец "не бог, не царь, и не герой", а самый обычный человек далеко не юного возраста? Насильно вырванный из привычного образа жизни, обрадуется ли он свалившимся на его голову переменам? Поплывёт ли по реке жизни среди водоворотов бурного потока, или начнёт выгребать к уютному островку продавленного дивана? В тексте много ограничений: есть волшебство, но нет Магических Академий, есть прекрасные эльфийки, но с романтикой туго. Осёл не грызёт бобра, герой не пытается завоевать всех и вся, даже его "прокачки", и той нет! Зато есть непрерывный калейдоскоп приключений, когда герой выбирается из одной заварухи только для того, чтобы тут же угодить в следующую! ЧЕРНОВИК окончен. Текст целиком здесь. Будут правки.

Кайко Андрей Юрьевич

За серой полосой

Глава 1

Взгляд со стороны:

"Всё зло от баб!" — с противниками данного тезиса Володька был готов спорить до хрипоты, до драки! А его стойкая уверенность в истинности этого высказывания была подкреплена горьким личным опытом.

С первой женой Владимир расстался после пяти лет далеко не спокойной совместной жизни. Трения начались с первого дня: молодая супруга решила, что после бракосочетания муж уже никуда не денется и его можно смело начинать перевоспитывать так, как она считала нужным. То есть, по заведённому порядку в семье её родителей: во главе мать, держащая в крепком кулаке двух дочерей и бесхребетного отца. Мнения Володи по этому поводу никто спрашивать не собирался, а зря, поскольку он оказался не в восторге от уготованной ему перспективы. Вот и бились, рассыпая искры, два кремешка лбами друг об друга долгую пятилетку. А устав, пошли в ЗАГС и тихо-мирно развелись, благо занятые спорами, ребёнка за эти годы они сделать так и не удосужились

Со второй женой они даже и не расписывались, а жили гражданским браком, как сейчас модно. И, хоть особой любви между ними не было, жила семья не плохо — воспитывали её сына от первого брака, наживали имущество, ссорились, мирились, вместе радовались и печалились. Пока Володькиной половинке не втемяшилось всё бросить, продать квартиру и перебраться на жительство в столицу. Никакие уговоры, убеждения, попытки объяснить и другую точку зрения успехом не увенчались: "я еду, а ты как хочешь". Точка!

Так Володя оказался холостяком в очередной раз, да вскорости ещё и безработным. А всё потому, что директор, он же одновременно владелец их предприятия, женился. Его новобрачная, дама весьма энергичная, сущий живчик, скоренько перекроила семейное гнёздышко на новый лад и занялась наведением порядка в делах уже общей, с мужем, фирмы. Всё бы хорошо, вот только умом новая хозяйка не блистала, недостаток которого с лихвой компенсировала раздутым гонором.

Володька имел неосторожность пару раз прилюдно указать на вопиющую неграмотность принимаемых ею решений и моментально угодил в черный список. Ничего удивительного, что через некоторое время Вовка был вызван в кабинет шефа, где тот, пряча взор, повёл длинную и путаную речь о сложностях финансового положения, предложив в конце монолога написать заявление на увольнение "по собственному желанию".

Сам по себе шеф был нормальный мужик, совесть ещё окончательно не потерял, и помнил, благодаря чьим трудам его фирма создавалась на пустом месте. Поэтому, стыдясь своей неправоты, он выписал Володьке к зарплате аж двухмесячное выходное пособие. Шеф был бы и рад оставить Вовку у себя, но делать было нечего — ночная-то кукушка дневную всегда перекукует!

Переживал ли Вовка о своём увольнении? Не очень. Конечно, жаль потраченных многолетних усилий, да и работа там была интересной, но атмосфера непрекращающихся придирок на пустом месте кого угодно доведёт до взрыва. А вот в будущее Володька смотрел с оптимизмом: это офисного планктона сейчас полно, а мастеровые работящие руки да со светлой головою без хомута никогда не останутся!

Утром следующего дня Вовка по привычке проснулся в половину седьмого и уже в ванной, сунув голову под струю воды, сообразил, что торопиться-то ему некуда. Деньги на первое время есть, семья, о которой надо было заботиться, уж месяц как помахала ему ручкой с трапа самолёта. Срочно искать новую работу? Так никто в шею не гонит, можно и отдохнуть пару-тройку недель после нервотрёпки последних дней!

Он прошел на кухню и, сидя за завтраком, предался раздумьям, что же делать с этой столь нежданно свалившейся на него свободой? Казалось бы, делай что хочешь, на то она и свобода. Но в том-то и дело, что не хотелось ничего. Совершенно. Вместо недавних чувств, переживаний, стремлений, в душе поселилась глухая апатия.

"Книжку почитать, что ли?" — лениво проползла мысль, спотыкаясь об извилины. "Можно и книгу. Залезть в сеть, скачать что-нибудь из фэнтези полегче, или там фантастику про звёздные войны. Увалиться на диван и читать целый день. Вот только сначала надо решить вопрос с хлебом насущным, чтоб не отвлекаться. А у меня в холодильнике мышь повесилась! Значит, собираемся и дуем на рынок, накупаем продуктов, набиваем закрома и в автономку, с чтивом наперевес!"

Это был уже хоть какой-то план, к реализации которого Вовка приступил, не откладывая дела в долгий ящик. На рынок идти было ещё рано, поэтому он включил компьютер и отправился в странствие по сетевым библиотекам. Серфинг по сайтам убил три часа времени, но улов принёс мизерный — сказывалась никуда не девшаяся апатия. Скопировав три рукописи на жесткий диск, Володя выключил компьютер и начал собираться за покупками.

К сборам он приступил серьёзно, составив объёмистый подробный список. Осознав, что простаивать у плиты ему будет весьма лениво, решил на первое время ограничиться полуфабрикатами, как если бы он собирался в длительный турпоход. Взял испытанный рюкзак-анатомку на станке и обулся-оделся соответственно. Нести-то купленное на себе! Ведь та же тушенка упакована в банки, а это вес, плюс сахар (утром кончился), хлеб (пару булок, чтоб не ходить лишний раз), крупа разная, картошка, ну и так далее, по списку.

Черная полоса продолжалась — уже под конец странствий между ларьками, Вова был площадно облаян молодящейся продавщицей. Та, отвешивая рис, беспардонно попыталась его обмануть, нагло придавив пальцем площадку весов, а Вовка заметил и попросил перевесить. Что тут началось! Шум, гам, крики до небес, проклятья на голову вредного покупателя и всю его родню. Решив не связываться со вздорной бабой, Володя молча отошел от прилавка и купил крупу в соседнем ларьке.

Толи продавщицы были подругами не разлей вода, толи просто из корпоративной солидарности, но и тут Вовке нахамили с иезуитски вежливой улыбкой, демонстративно отсчитав сдачу с крупной купюры одной мелочью. Спорить и ссориться сил уже не было. Ссыпав звенящие монеты в карман, Володька пошел к выходу, матеря себе под нос отдельных представительниц прекрасной половины человечества и всё их бабское племя в целом.

Встал вопрос: идти домой пешком или воспользоваться транспортом? По времени оба варианта были равны, но по направлению противоположны. Вес рюкзака недвусмысленно проголосовал за автобус, и Вовка, устроив ношу поудобнее, направился к трассе.

Что бы попасть на остановку, надо было пересечь две дороги с оживлённым движением, где у первой же из них Володя обратил внимание на поведение девушки, стоящей чуть поодаль от кучки пешеходов, жаждущих у зебры зелёного сигнала светофора.

Она откровенно боялась, в панике отшатываясь от каждой пролетающей мимо машины. Не внешность, а вот этот неприкрытый страх поначалу привлек Вовку, потому что сам облик девушки был непригляден. Непригляден в том смысле, что приглядеться никак не получалось: любой обращенный на неё взгляд просто соскальзывал с тоненькой фигурки и непроизвольно убегал в сторону. И так раз за разом.

Володю заинтересовала эта особенность, и он принялся старательно рассматривать незнакомку. Выходило примерно так же, как разглядывать отражение в оконном стеклопакете — одновременно видно несколько образов, взаимно накладывающихся и дробящих друг друга. Собрав волю в кулак, он до боли в глазах всмотрелся в ускользающий облик а, разглядев, удивлённо присвистнул. Перед ним во плоти стояло живое воплощение мечты любого прыщавого старшеклассника. Настоящая фотомодель, словно только что сошедшая с разворота глянцевого журнала.

Конечно, из песни слов не выкинешь и, безусловно, должна быть в женщине какая-то загадка, но чтоб настолько скрывать свою внешность за мороком!

На первый взгляд казалось, что перед ним обычная невысокая молоденькая девушка, в летнем платьице стиля "милитэр" из камуфляжной ткани. С широкого ремня через плечо свисала сумка, нещадно изогнув своей тяжестью ладную фигурку хозяйки. На умопомрачительно стройных ножках обуты лёгкие босоножки, состоящие исключительно из тонкой подошвы и паутинного кружева ремешков, взбирающегося выше середины икры.

Это сзади они сплетались в кружево. А вот спереди ремни крепили поножи из полированного металла, что прикрывали голень от рубящих ударов. Судя по отметинам, в разных местах повредивших чеканный рисунок, такие удары в прошлом были не редкость.

Пошедшая на платье ткань камуфляжной расцветки оказалась не окрашенной на текстильном комбинате в хаотичный узор, а покрыта искусной вышивкой, стежок к стежку, тщательно продуманным рисунком из листвы, стеблей и веток по грубой мешковине основы. Хотя и эта грубость лишь кажущаяся: при ближайшем рассмотрении было заметно, как ластится ткань к телу, нежнее самого тонкого шелка облегая все соблазнительные изгибы под неторопливым полуденным ветерком.

Шея и спина выше пояса у незнакомки скрывались под водопадом мягких локонов серебристо-белых волос, схваченных вокруг головы тесьмой с орнаментом. Ан-нет, не тесьма, а полоска бисера, но не стеклянного, а ювелирно вырезанного из разных пород древесины, темной и светлой.

Такой же наборный оказался и поясок, охватывающий осиную талию, чуть провисший спереди слева под тяжестью узкого стилета в круглых ножнах с рисунком, повторяющим чеканку на поножах.

В отличие от остекленевшего взгляда у журнальных фотомоделей, глаза девушки жили весьма активной жизнью, каждую секунду меняя своё выражение. То детская наивность, то взгляд зрелой женщины, то юношеский максимализм, заставляющий её свысока взирать на окружающих — всё это мелькало в огромных тёмно-синих озёрах, отражая клокочущий в душе шквал эмоций.

"На ролёвку собралась, что ли? — подумалось Вовке. — Тоже мне, нарядилась как смелая воительница, а от машин словно чумная шарахается! "

Загорелся зелёный свет, дав старт изнывающим от нетерпенья пешеходам. Подхватив свои авоськи да оклунки, покупатели с рынка (а собрались здесь в основной массе именно они) бодрой рысью рванули через проезжую часть, прямо под бамперы ещё не совсем остановившихся машин.

Камуфлированная девица с места стронуться опять не решилась. Качнулась было вслед за остальными и вновь в страхе отшатнулась. Неожиданно для себя, Володька почему-то взял её за руку и молча повёл через дорогу. Первые два шага девушка упиралась, а потом вцепилась в Вовкину руку как в последнюю надежду.

Владимир:

Ой, дурак, ой, дурак! Ведь давал себе зарок держаться от баб подальше, и так тупо подставился. Всё моё чертово воспитание: "помоги ближнему, помоги ближнему"! А потом этот ближний, возрадовавшись, тебя и нагрузит по самые "не могу". Тоже мне, тимуровец, блин! Ведь даже в тех книжках, что из сети качаю, через раз умные люди нам дуракам пишут: "любое доброе дело безнаказанным не останется". Да знал бы, так ту красавицу не десятой, а сотой дорогой обошел. И чего я тогда пешком домой не отправился?! Сколько с тех пор времени прошло, а я всё успокоиться не могу, как вспомню, так зверею!

В общем, перевёл я ту подругу через дорогу и спрашиваю: тебе куда, мол, надо? А она отвечает: "в лес, вон туда" и рукой в сторону трёх заводов показывает. Вспоминаю, точно, там за последним из них и вправду лес начинается, любимое место для пикников у окрестного люда. И вечно там кто-нибудь игрища устраивает: то пейнтбольщики настреляться не могут, все деревья краской уляпали, то реконструкторы "старины глубокой" жестяными мечами на воле машут. В последний год к ним ещё и любители дедушки Толкиена прибавились. Понятно, куда эта красавица намылилась.

— Вон, говорю, видишь, козырёк остановки виднеется? Садись на девяносто восьмой автобус и доедешь.

На словах " садись в автобус" её так передёрнуло, что я сразу понял — ни за что не сядет по доброй воле! Мне бы плюнуть, да пойти своей дорогой, ан-нет, опять моё "облико морале" наружу лезет. Повёл её к остановке за ручку, как дитя малое. Дрожит, но идёт, не сопротивляется. Тут рядом джип тормозит. Девица как увидала — чуть в кусты придорожные не сиганула, насилу её за руку удержал. Оглядываюсь на машину, а это Паша, один из постоянных клиентов с моей бывшей работы.

Мутный тип, надо сказать: когда заказывает нам выточить детали, так чтоб цену сбить, без мыла в анус влезет! Зато потом всех наизнанку вывернет, цепляясь к любой мелочи. А когда его просишь о какой-либо услуге, так ценник взлетает выше крыши! Вечно норовит схитрить, обмануть по мелочи. Сколько раз я его посылал открытым текстом, а ему всё как с гуся вода! Заявится через пару дней как ни в чем небывало, опять весь такой из себя рубаха-парень. Но если какой-нибудь мелкий "добряк" и сделает, так потом тебя под эту марку досуха выдоит. Козлина новорусская…

Вот. Останавливается он рядом с нами, стекло опустил, улыбка до ушей, душа нараспашку, рожа аж светится доброжелательностью. Кто с ним не знаком, тот всерьёз его в такие моменты за порядочного человека принять может. Вывесил брыли в форточку и давай соловьём заливаться:

— Привет, Воха! Что, на шашлыки собрались?

Я оглянулся на спутницу. А и впрямь, мы на вид вполне под эту версию подходим: оба в камуфляже, я с рюкзаком — самое то для пикника. Не стану же я сейчас рассказывать Паше, что эту даму в первый раз вижу, когда мы так мило за ручки держимся?! Чую, надо отшивать товарища, а то он сейчас с расспросами привяжется. Да и девица эта стоит бледная как мел, на джип круглыми глазищами смотрит. Так и норовит от меня вырваться, да в кущи забиться. А оно мне надо, потом её из зарослей извлекать?!

Самое верное средство заставить Павла исчезнуть, это попросить его о чем-либо. Проверено — испаряется шустрее джина из сказки! Закидываю удочку:

— Подвезёшь? — Блин, он возьми да согласись. "Упс", говоря молодёжным сленгом.

Как я грузил царапучую кошку на заднее сиденье, это отдельная история, о которой умолчу. Сели, поехали. Хотел я было рюкзак за спинки сидений перекинуть, в багажный отсек, а там куча мала разного барахла, поверх тентом полиэтиленовым прикрыта.

— Переезжать собрался? — спрашиваю Павла.

— Ну, ты же знаешь, что у меня дом есть загородный. — отвечает вальяжно. — Я там сейчас ремонт делаю. — И открыл шлюзы красноречия, хвастаясь, какой он крутой. Сам в зеркало заднего вида на девицу косится, перья павлином распустил, поёт заливаясь. С-соловей плешивый…

Девчонка, смотрю, на его речи внимания не обращает, не до того ей. В комок сжалась, в сумку свою вцепилась, только глазами перепуганными по сторонам зыркает. Но в панике не беснуется, и то хлеб!

— Паша. — говорю ему. — Ты нас на кольце троллейбуса высади, мы дальше сами дойдём.

— Зачем? Я вас до места довезу. У меня ведь джип, а не легковушка! — И, рисуясь, на грунтовку сворачивает.

Взгляд со стороны:

Внедорожник величественно полз по укатанной колее, степенно покачиваясь на колдобинах. С солидностью теплохода он проплывал мимо шумных компаний, в изобилии расположившихся на залитых солнцем придорожных полянках. Устав щебетать, Паша молча крутил руль, а Володька от нечего делать украдкой поглядывал на соседку. Оказавшись в лесу, девушка как-то разом успокоилась, начала сосредоточенно рыться в сумке, перебирая содержимое. Вынула оттуда деревянный кулон, похожий на расплющенное яйцо, подвешенное на бусах из мелких желудей.

— Забавная вещичка. — Вовка попытался завести разговор, но осёкся, обжегшись о свирепый взгляд девицы. Поиграв пару секунд в переглядки, та опять зарылась в сумку и достала… рогатку! Ну, не совсем: вместо резины к отполированным рожкам была привязана алая лента. Вздохнув, Вова посмотрел верёд. Там вдалеке, едва видимая сквозь листву, гуляла на пригорке очередная компания, лихо отплясывая под надрывающийся магнитофон. Слева послышался слабый шелест веток, скользнувших по стеклу машины. Дорога становилась всё уже, и деревья подступали к ней ближе и ближе. Паша заелозил на водительском сидении: ему совсем не улыбалось поцарапать драгоценный автомобиль. Он посмотрел в зеркало на Вовку с попутчицей и недовольно поинтересовался:

— Далеко ещё?

Прошептав что-то непонятное, девушка надела ленту себе на шею, помолчала мгновение, видно собираясь с духом, и звонко воскликнула — "о-рестелюс! "- одновременно крутанув за нижний конец рогатинку на груди.

— Чё эт она? — Недоумённо спросил Паша, встретившись в зеркале глазами с Володей. Вовка пожал плечами, перевёл взгляд вперёд и тихо уронил челюсть.

Метрах в десяти от них из травы вверх потянулись сизые струйки, похожие на дым. Они как в замедленной съемке поднимались всё выше и выше, собираясь в округлые лениво вращающиеся комки. Скоро эти клубы встали сплошной стеной, отрезав дальнейший путь. Не успел Павел ударить по тормозам, как седая стена рывком прыгнула к джипу, накрыв собою автомобиль.

— Похоже, пожар?!

— Нет, не дым, а что-то вроде тумана. Гарью-то не пахнет!

Тишина нарушалась лишь тихим урчанием двигателя на малых оборотах, да частым сопением трёх носов. Казалось, неведомые силы по стёклам разлили молоко, столь плотна была пелена. Через минуту туман поднялся и обернулся густой низкой облачностью, грозящей вот-вот пролиться дождём.

— И куда теперь? — нервно спросил Павел.

— Вперёд! — уверенно скомандовала девушка.

— Ага! Щаз, как же! — Пашка воткнул передачу и обернулся, готовясь сдавать задним ходом. — Мать твою! Эт чё за хрень?!

Вовка тоже обернулся и вздрогнул. Из стены тумана, остановившей своё движение в полусотне метров от машины, выходили жуткие твари, чем-то похожие на здоровенных собак. Эдакие бульдоги ростом с телёнка. Широченная грудь в костяном панцире, снабженные острыми когтями вывернутые мускулистые лапы, а сзади воздух рассекал длинный гибкий хвост с костяным наконечником. На коротких шеях торчали клыкастые морды, "украшенные" свисающими ниточками слюны. У адских тварей была голая, лишенная шерсти кожа, которая собиралась в омерзительные складки, густо покрытые струпьями и бородавками. Выстроившись в линейку, звери присели на задние лапы, набрали в грудь воздуха…

Истошный визг ворвался в уши, раскалывая череп, оглушая и ввинчиваясь штопором в мозги. Павел согнулся, обхватив голову руками. Краем глаза Вовка успел заметить, как соседка взяла кулон и нажала в центр овала. Визг пропал, но одновременно с этим твари бросились к машине. Джип закачался от серии тяжелых ударов.

— Мать твою! Мать твою! — Зачастил попугаем Паша, приходя в себя после акустической волны.

— Гони, сожрут! — раненым бизоном взревел Вовка. Павел судорожно переткнул автомат в положение "драйв" и вдавил педаль до пола. Джип прыжком вырвался из стаи чудовищ, кольцом окруживших машину, попутно вмяв в землю двух из них.

Автомобиль козлом поскакал по ухабам, едва уворачиваясь от мелькающих деревьев. То одна, то другая тварь старалась попробовать машину на прочность, бросаясь на неё своей массой. Джип, как игрушечный, резко дёргался под этими ударами. Вовка внутренне сжался: "А вдруг в стекло? Вынесет же нафиг!" Что будет потом, даже думать не хотелось. Он покрепче ухватился за спинку Пашкиного сиденья, расперевшись ногами по сторонам.

Даже это помогло слабо, поскольку пассажиров швыряло по салону как котят. Особенно девчонку. Она не держалась совсем, больше заботясь, чтоб не выронить свои деревяшки. "Как будто они ей помогут. Вот дура! Впрочем, как и все бабы" — ни с того ни с сего озлился Вовка, цепляя и прижимая к себе девчонку левой рукой. Мельком глянул в окно, да так и замер: лес переменился!

Проносящиеся мимо деревья собой больше всего напоминали японский бонсай, но увеличенный до размеров крепкого дуба. Скопище изогнутых, перекрученных веток; узловатых, словно изломанных стволов жутко давило на психику, вызывая в душе страх, подкрепляемый постоянными атаками разъярённых тварей. Паша подвывал на одной ноте, изредка сбиваясь на матюги. При этом он с таким ожесточением вертел баранкой, словно задался целью вырвать её с корнем из приборной доски.

Поняв, что грубой силой с машиной не совладать, твари изменили тактику. Они, с боков и сзади, охватили джип подковой и помчались рядом, издавая утробный полурык-полувой. Этот, казалось бы, негромкий звук легко перебивал гул мотора и треск валежника под колёсами. Непонятно отчего, на Володю накатился безотчетный страх, увеличивающийся с каждой секундой. Руки-ноги ослабли, стали ватными, и Вовку опять начало мотать по сиденью. Сквозь тошнотворную волну ужаса, он каким-то шестым чувством уловил, что чем дальше его голова отклоняется от девушки, тем страшнее ему становится.

Володя, позабыв про все условности, обхватил соседку и прижал голову к её плечику. Сразу стало легче. Жуть уменьшилась, вернулся самоконтроль. Вовка уже целенаправленно подвигал головой и понял, что дело не в самой девушке, а в том деревянном овале, который она сжимала в кулачке. Именно он гасил ужас, который наводили твари своим воем.

— А-а-а! Я ослеп! Я ничего не вижу! — вдруг заорал Пашка. Прежде чем Володя успел что-то предпринять, Павел с юзом остановил машину, наощупь отстегнул ремень и, нашарив ручку на двери, вывалился наружу. Продолжая кричать, он слепо бросился прочь. Зацепив плечом дерево, по-кошачьи изогнулся и полез вверх по стволу, шустро перебирая руками.

Словно подброшенный пружиной, Вовка вскочил, перегнулся через спинку водителя и, дотянувшись кончиками пальцев, успел таки захлопнуть распахнутую дверцу перед самой мордой метнувшейся твари. Джип вздрогнул под ударом, но Володька не обратил на это внимания. Он, закусив губу, следил за Пашкой, который с ловкостью мартышки взбирался всё выше, пока не исчез в густой кроне. Две трети стаи псевдособак бросились к дереву, окружили его тесным кольцом и сели, задрав к небу слюнявые морды. Вновь послышался издаваемый ими звук — смесь рычания и воя.

Вовку опять охватило чувство страха. Не такое сильное, гораздо слабее, чем в прошлый раз. Но это было объяснимо: ведь выло на треть меньше особей, да и цель их шуршала ветками совсем в другой стороне.

Вой нарастал по мере присоединения остальных тварей к общему хору, становился всё выше, тоньше. И вдруг смолк, как обрезало. Через секунду тишины послышался сухой треск обломившейся ветки, и с высоты оземь грохнулось вопящее тело. Стук падения был последним звуком в этой трагедии. Володя посмотрел лежащего Пашку и скрежетнул зубами. Мёртв, судя по неестественно вывернутой шее и быстро растущей на камне лужице крови у бритой макушки.

Вовка перевёл взгляд на соседку, как она там, держится? В такой ситуации ему только женской истерики не хватало. Но нет, девица сидела спокойная, как мраморная статуя: смерть человека её абсолютно не тронула. Володьку даже слегка покоробила такая черствость.

— Я перелезу на место водителя, а ты садись позади меня и держись за подголовник. Только деревяшку свою из рук не выпускай, поняла? — дождавшись от неё утвердительного кивка, продолжил. — Пешком от них тебе не убежать, а если твари воем мне мозг свернут, то сгинем оба. Так?! — опять кивок. — Вот и следи, чтоб фенечка твоя возле моей головы болталась. Делаем!

Он перелез через спинки и уселся на место водителя, оглянулся. Подголовник уже обхватили девичьи руки, а из правого кулачка свисали желудёвые бусы. Прогретый двигатель схватил с пол-оборота. Твари, до этого медитировавшие над Пашкиным телом, кинулись к ожившей машине.

Одна из них вскочила на капот, заставив жалобно скрипнуть просевшие под её тяжестью рессоры. Передние лапы упёрлись в лобовое стекло, обильно засыпав его землёй вперемешку с кусочками прелых листьев. Короткомордая голова прижалась вплотную к стеклу, затуманивая его жарким дыханием, а горящие зелёным светом глаза твари впились в Вовкино лицо, завораживая, гипнотизируя, подчиняя своей недоброй воле. Слюна часто капала с брылей, смешиваясь с сором, превращая его в грязные подтёки.

Вовкины пальцы заторможено потянули подрулевой рычажок, включая омыватель. Струи воды брызнули на стекло, зацепив грудину зверя. Тварь дёрнулась, отвела взгляд, и наваждение пропало. Вовка одновременно воткнул передачу, вдавил газ и машинально, как-бы продолжая начатую программу, включил стеклоочиститель. Взметнувшиеся дворники ударили по лапам твари, не ожидающей такого подвоха, сбрасывая их с мокрого стекла в сторону. Джип тряхнуло на кочке и зверь, не удержавшись на капоте, свалился прямо под заднее колесо. Машина ещё раз подпрыгнула, сминая в лепёшку рёбра злобной твари.

И опять погоня, или правильнее будет сказать — побег?! Вовка вёл машину, балансируя на кончике ножа, разрываясь между желанием "поддать овса лошадке", чтоб уйти от преследователей, и осторожностью, понимая, что первое же "встретившееся" дерево окажется последним в его жизни. Догонят и разорвут. Без вариантов. Стиснув зубы и стараясь не обращать внимания на вой, он слился с баранкой, стараясь выбирать оптимальный маршрут.

На счастье беглецов, лес в очередной раз изменился: деревья стали крупнее, их кроны гуще, а подлесок окончательно сошел на нет. Солнечный свет терялся где-то далеко вверху, заплутав в зелени листвы. Пейзаж казался куском степи, раскинувшимся в огромном зале с колоннами. Мчась между этих замшелых колонн, Володя краем глаза заметил тёмную полосу в траве, тянущуюся параллельно его пути. Улучив секунду, он присмотрелся и почувствовал, как сердце забилось чаще. Это была не одна полоса, а две колеи, ещё не успевшие затянуться травою. Дорога! Значит, тут бывают люди! Вновь огонёк надежды затеплился где-то глубоко в груди. Вовка взял левее, постепенно приближаясь к колее.

Собственно, это оказалась не дорога, а просто след от тяжелой машины, повредившей своими колёсами дёрн. Но след шел почти ровно и иногда на нём попадались последствия от встречи неведомой машины с не слишком толстыми деревьями: вывернутые корни, отброшенные мощным ударом стволы, снесённый кустарник. Видно было, что тот водитель шел напролом, торопясь покинуть жуткое место.

Володя осмелел и рискнул увеличить скорость до семидесяти, в надежде, что твари отстанут. Нет, заразы только удлинили прыжки да активнее заработали лапами: им тоже было легче бежать по открытому месту! Засмотревшись в зеркало, Вовка едва успел отвернуть от заднего борта застывшего ЗИЛа. Вот кто проложил колею! Только далеко не уехал. Не смог пробиться…

Надежда уступила место разочарованию, а потом как-то незаметно накатила вязкая апатия и унылое безразличие. Зачем бороться, куда-то рваться? Не лучше ли остановиться и открыть двери? Ведь всё равно не уйти.

"Что-о?!!" Володя встрепенулся, помотал головой. Это никак не могут быть его мысли! Они чужие, явно навеянные извне!

— Вот ведь твари! Сначала страх напускали, теперь безысходность проповедуют! — От звука собственного голоса Вовка чуть взбодрился. — Эй, подруга! Ты там как, не киснешь?!

— Он слабеет, скоро совсем иссякнет. — Бледная, что стенка, девушка качнула зажатым в кулаке кулоном. — И тогда нам не уйти.

— А далеко ещё прорываться?

— Текучая вода их остановит. — Прошептала она в ответ, бессильно роняя голову на грудь.

— Э, э! Красавица, не время спать! Прекращай, подними личико!

Но девушка не отзывалась. Посидев немного упёршись в спинку водительского сиденья, она на очередной кочке пошатнулась и мешком свалилась на подушку заднего дивана. На Вовку сразу навалилась вся мощь ментального удара. В глазах потемнело, начало двоиться, надсадный вой с каким-то скрежетом рвал барабанные перепонки. Хотелось упасть, забиться куда-нибудь подальше, заткнуть уши, свернуться в позу эмбриона, или как-нибудь ещё, без разницы, лишь бы кончилась эта сводящая с ума пытка.

Превозмогая наваждение, он из последних сил заставлял себя держать руль и не отпускать педаль газа. Краем угасающего сознания Володя успел отметить скачок машины, частую протяжную дробь потока брызг по днищу авто и внезапно посветлевшее небо. Потом отключился.

Без сознания он пробыл не дольше минуты, судя по слабости в ногах и по тому, как продолжало отчаянно колотиться сердце. Вова открыл глаза и тут же вновь их зажмурил — так ярко ударил в зрачки солнечный свет. Чуть придя в себя, он осторожно осмотрелся. Джип стоял на краю ярко-зелёного луга. Мотор молчал, хотя зажигание оставалось включенным. Не увидев поблизости тварей, Вовка кряхтя открыл дверцу, и выбрался наружу. "М-дя!" — единственное, что пришло на ум, при виде машины.

Бывшая красавица превратилась в помятую консервную банку, утонувшую во влажном грунте по самые ступицы колёс и уляпанную грязью до уровня стёкол. "Как там девчонка, жива ли?" — он поспешил открыть заднюю дверцу. Первым на него вывалился увесистый рюкзак. Володя перенёс его на водительское сиденье, положил и замер, как-то разом обессилив. Нахлынула дикая, нечеловеческая усталость. Он молча стоял, тупо смотрел на рюкзак, а в голове крутилась фраза из старого анекдота: "Ну вот, сходил за хлебушком!"

Иалонниэль:

Амулет ослабел, честно отдав до капли вложенные в него силы. Рука обессилено упала и сразу же в меня со всей яростью ворвалась злая магия стражей завесы. "Вот и всё! Это конец". Охватившие меня в первый миг постыдный страх и отчаяние, заменила собою невыносимая боль. Она плотно стиснула в своих железных объятиях мою суть, змеёю обвилась вокруг разума, запустила скользкие щупальца вовнутрь, вывернула наизнанку мозг, добираясь до самых глубин естества… Разрывается в мелкие клочки душа, вырывается с мясом сердце, лопаются со звоном натянутые нити, связывающие меня с жизнью. Я не выдержу этой боли! О, лес, даруй мне милосердную смерть!

А потом боль отступает, замещаясь милосердной тьмой. Ты пришла, отозвалась, откликнулась, темнота? Останься со мной, я сгорела дотла в этой боли… Меня уже нет, я растворилась в пустоте, лишь хлопья серого пепла погребают под собой мою такую недолгую жизнь…Тьма и безвременье…

О, Древо священное, как же голова болит… Словно дятлы со всего леса слетелись и теперь выстукивают дробь весеннего равноденствия, перепутав мой череп со гулким стволом сухостоя… Больно, не шевельнуться… А раз есть боль, значит, я жива?! Да, жива! И не слышу голосов стражей… Значит, у меня получилось! Я смогла!

Смогла то, что не смогли опытные воины: пройти дважды через занавесь и положить амулет, запирающий её для магии тёмных. Раньше-то они пытались просачиваться через серую завесу, вынуждая клан держать дозоры воинов на юге и западе, растягивая и так невеликие наши силы. А теперь всё, с юга им не пройти, один путь остался для дроу в светлый лес — только с запада, куда клан завтра же перебросит все освободившиеся заставы! Ведь с востока наш лес прикрыт морской водой залива, а на севере раскинулись земли драконов, которые ни одного чужака не пропустят. Значит, ещё на целый год, пока не иссякнут силы амулета, отсрочена гибель клана и нашего Древа. А оно и так умирает…

Двести лет назад, когда у него только появились первые признаки старости, все маги нашего клана стали ограничивать поток живой силы, которым Древо веками щедро поило светлый лес. С одной лишь целью: дать время вызреть семени, из которого мы сможем прорастить новое Древо, где-нибудь в новом месте. Почему нельзя положить семя в землю нашего леса? Я не раз спрашивала, но ответов старейшин толком не поняла: что-то связанное с почвой, за тысячелетие переполненной магией одного вида. Теперь саженец тёмного Древа здесь примется, да и обычная поросль охотно пойдёт в рост, а вот второе подряд светлое Древо так и останется лежать в земле бесплодным семечком.

Что такое эльф без магии своего Древа? Тот же смертный, только долгоживущий! Он столь же беспомощен: ни дом вырастить, ни раненого вылечить. Лук зачаровать, чтоб бил без промаха, и то не получится: без влитой толики силы, руны на нём лишь рисунок затейливый. Красиво и только. Вот и вышло, что лишенный привычного источника магии, клан начал постепенно слабеть. А на слабеющий клан тут же начались набеги тёмных. Первыми стали гибнуть воины, вынужденные сражаться с набегами тёмных лишь честной сталью и меткими стрелами, без возможности поставить себе защиту от той же "водяной плети" или "шипастого вьюна".

Понятно, что каждый маг клана считал своим долгом помочь защитникам. Но будь ты зелёный ученик первой весны или убеленный сединами мастер узора, мало что можешь сделать, когда амулет твой пуст и напитать его неоткуда. Собственных же сил любого эльфа хватит лишь на простенький отвод глаз, не более. Конечно, магией жизни охотно поделится любое дерево в лесу, но этого до боли мало: как говорил мой наставник, "капля росы тоже влага, только ею жажду не утолить". Это не могло остановить наших мастеров: собрав по крохам силу обычного леса, они отважно вступали в схватки, помогая воинам. И так же гибли, исчерпав до дна полупустые амулеты…

На смену павшим мужьям и братьям, в поредевший строй вставали их сёстры. Конечно, не женское это дело, браться за оружие, совсем не женское, а как иначе? Дроу хоть и ближе нам по крови, чем смертные, да только нет страшней врага светлому эльфу, чем его тёмный родственник! А вот единственная альтернатива борьбе, это смерть клану и невольничьи рынки для выживших. Для всех, кроме плетущих узоры. Их участь куда как страшнее: стать подопытными зверюшками для тёмных магов в их мрачных подземельях.

Я как вспомнила рассказы обо всех ужасах, творимых мастерами дроу "для постижений глубин таинств плетений", так меня озноб пробрал.

— Эй! Ты жива ещё, моя старушка?

Голос… Чужой… Кто это?… Наверное, тот смертный, что помог мне пройти через занавесь. Но это неслыханно, обращаться к светлой эльфе в таком тоне. Я попыталась открыть глаза, что бы взглядом поставить наглеца на место. Голова взорвалась, словно в неё огнешар угодил. О, лес, как же больно!

Взгляд со стороны:

Заслышав слабый вздох, Володя очнулся от ступора и поспешил вернуться к виновнице утренней кутерьмы.

— Вставай, красавица, очнись, открой сомкнуты негой взоры! — Приговаривал он, тряся девицу за плечо и настороженно посматривая на другой берег речушки, где сквозь седую пелену завесы временами проглядывали отвратные морды стражей. Застонав, незнакомка попыталась сесть и рухнула обратно на подушку сиденья.

— Давай, давай, соберись! — Вовка продолжал теребить попутчицу, с опаской оглядываясь по сторонам.

От завесы застрявшую машину отделяли метров десять раскисшего луга и такой же ширины блестящая полоса мелкой речки, с шумом несущаяся по каменистому руслу. Двадцать метров разделяли беглецов и погоню. Мало, очень мало. Твари преодолеют это расстояние за три прыжка, если решатся. Помнится, девчонка говорила, что текучая вода является неодолимой преградой для стражей, но вот проверять это на практике как-то не хотелось. Вова чуть не волоком извлёк страдалицу из салона и потащил прочь от речки. Девчонке явно было дурно: она мешком повисла на Вовкиной руке и едва переставляла ноги.

— Ну же, поднажми, пока пёсики окончательно не рассвирепели!

— Какие пёсики? — девица подняла мутные глаза. — А, стражи… Сейчас, подожди. — Она собралась, сосредоточилась, шепнула что-то неразборчиво и крутанула рогатку на груди, разматывая свитые ленты. — Всё, теперь опасности нет.

Вовка обернулся и обомлел: пелена тумана уходила в землю! Не развеивалась, не улетала, уносимая ветром, а втягивалась в траву, в дёрн, в саму почву! На миг в последнем седом клубке мелькнула оскаленная пасть вожака тварей и пропала без следа. Теперь лес за речкою выглядел привычным, совершенно обычным, не таящим никакой угрозы.

Расслабляться Владимир пока не спешил. Как там говориться: "на Аллаха надейся, но верблюда привязывай"? Вот согласно этой мудрости Вова и тащил размякшую девицу подальше от звенящей воды, попутно забрасывая её кучей вопросов:

— Откуда взялись эти твари и возникший среди ясного дня туман? Это что, волшебство? Значит, магия и в самом деле существует? А ты кто? Судя по острым ушам — эльф, да? А стражи эти опять не появятся? Точно?

Девица лишь молча кивала, едва успевая переставлять ноги вслед несущемуся, что олень, парню. Сил на ходу вести беседу у неё не было, да и желанья тоже.

— Ловко у тебя вышло! — продолжал между тем Вовка. — Крутанула рогульки, и чудищ как ластиком стёрло! Это тоже магия?

Дождавшись очередного кивка, он призадумался, даже шаг уменьшил.

— Получается, что и появились они по твоей воле? Ты этот туман вызвала, из которого они выползли?

— Да! — Девица снизошла до ответа. — В твоём мире я своё дело сделала, а вернуться в наш можно только через занавесь, явив её с помощью амулета перехода.

— Но ведь там были люди на пригорке, когда ты туман вызывала! Что с ними стало?

— Стражи живых не терпят, рвут сразу.

— Значит, они погибли?! — Теперь уже Вовка тормозил продвижение. Потом вообще встал столбом и требовательно уставился на попутчицу. — Отвечай!

— Главное, что я закрыла завесу для магии тёмных! А смертные… Подумаешь, какой-то десяток чуть раньше срока отошел к предкам. Что их никчемные жизни пред тысячелетним лесом и самим светлым Древом?!

Это высокомерное пренебрежение к людям так шокировало Володю, что он не только на время потерял дар речи, но и совершенно не обратил никакого внимания на вывалившийся из-за пригорка десяток крепких мужиков. Те воинственно сжимали в мозолистых руках вилы, рогатины, косы. Среди сельхозинвентаря даже парочка наконечников копий сверкнула. Правда, заметив Вовкину спутницу, они разом отбросили агрессию, заулыбались, и начали приветственно кланяться. Окончательно придя в себя, девица с гордо поднятой головой направилась к селянам.

— Постой! А я? Мне-то как домой вернуться?

— А зачем тебе возвращаться? Живи здесь, какая смертному разница, где его краткие дни промелькнут. — И так же свысока бросила почтительно расступившимся передней мужикам: — Позаботьтесь о нём, он был полезен!

" И кто большее зло? Страшные, кровожадные чудовища, убившие Пашку и в мгновение ока разорвавшие полтора десятка отдыхающих, или вот эта красотка с ангельской внешностью, равнодушно спустившая на людей мерзких стражей?"

В полной прострации Владимир смотрел девушке вслед, пока её стройная фигура не скрылась за пригорком. Потом перевёл взгляд назад, на лес и звонко журчащую речку. Где-то в той стороне остался его дом, друзья, знакомые… Да, в стороне-то той, вот только в другом мире, отделённом недосягаемой и таинственной завесой.

— Что, паря, за повозку свою волнуисси? — раздался бас за Вовкиной спиной. — Зряшно, туточки её никто замать не станет. Немае у нас татей! Подь со мной, я тебя куда-нить на постой определю.

Вовка сунул руки в карманы и повернулся к говорившему. Им оказался крупный мужчина средних лет, в просторной белой рубахе, широченных штанах из грубого холста и в сапогах не меньше чем пятидесятого размера. Ясноглазый, круглолицый, с широкой, добродушной улыбкой, сразу вызывающей симпатию. Подумав, Володя решил пока не спорить, не качать права, а попытаться разобраться в ситуации получше. Что это за мир, какие в нём порядки и чем живут его обитатели. Лучше, конечно, сделать это за дружеской беседой, чем перебиваться подслушанными обрывками разговоров селян. Но и заявить о себе погромче было бы неплохо, чтоб за простачка не принимали!

Тут Вова наткнулся в кармане на ключи от джипа. А что, это идея! Он повернулся к машине и громогласно крикнул ей "Жди!", украдкой нажав на брелке кнопку сигнализации. Автомобиль послушно квакнул клаксоном и трижды мигнул габаритными огнями.

— Колдун, колдун! — послышалось со стороны мужиков и их кружок, обступивший было Вовку, шустро раздался в стороны.

— А хучь бы и так! — из-за спин селян протиснулся благообразный старик с седой, окладистой бородою. — Хучь бы и так. Нехай он колдун, нехай! А кто его привёл, забыли? Кто позаботится о ём велел? Ельфа, из самого лесу светлого! О как! Аль вы супротив наказу ельфы пойдёте? Ась?!

— Всё одно, не след колдунов в поселениях привечать! Сам, небось, про то ведаешь, не по обыку оно!

— Вот! — старик выразительно поднял указательный палец. — А мы супротив обыку не пойдём, и его-то в само сельцо не поведём! Тимоха, помнишь Авдотьины выселки, что у кузни недалече? От туда мы колдуна и поселим, со всем нашим уважением, значитца! А там и позаботимся, аки светлая ельфа велела. Давай-ка, Тихон, сопроводи господина колдуна на проживание. — обратился старец к великану в белой рубахе.

— Сделаем, отче! — вновь разулыбался ясноглазый. — Пойдём, колдун, сопровожу тебя. Моя кузня аккурат близь выселок, стало быть, соседушками отныне будем.

Глава 2

Взгляд со стороны:

Подобно заторможено-сонному хамелеону, закат менял свои краски с неспешностью, едва уловимой глазом. Пламенно-оранжевый цвет незаметно перетёк в красноту, которую как-то исподволь сменил багрянец, постепенно уступивший место густеющей синеве сумерек. В другой раз Володя непременно бы восхитился такой красоте, но только не сегодня — уж больно утомительным выдался день. И если его первая половина опустошила Вовку морально, то вторая, в процессе освобождения джипа из грязевой ловушки, вычерпала все остатки физических сил.

А куда было деваться? Новое место жительства, предложенное селянами, восторгов не вызвало ни с первого взгляда, ни со второго, а щели в крыше дома ясно дали понять, что спать лучше в машине. Вот и пришлось бедолаге отправляться в обратный путь к берегу речки и там трудиться, как негру на плантациях. В том смысле, что быстро перемазавшись в жирной грязюке, Вовка цветом лица стал не сильно отличаться от коренного жителя знойной Африки. Хорошо, что любопытствующий Тихон пришел на помощь. Без его, воистину, медвежьей силушки, провозился бы Вовка до самого утра, если не дольше. Зато потом кузнец был с почетом доставлен до своего подворья под изумлёнными взглядами обитателей всех тридцати семи дворов, от мала до велика сбежавшимися поглазеть на чудо расчудесное — самобеглую колдовскую повозку. Высадив донельзя гордого оказанной честью Тихона, Вовка поехал дальше, по проторенному в обед пути.

Непривычно узкая тележная колея вела вдоль звонкого ручейка, змеившегося по дну широкого распадка с крутыми склонами, обильно поросшими колючим кустарником. Метров через пятьсот показалась закопченная кузница, возле которой тележный след обрывался, превращаясь в узкую тропку. Внедорожник прокатился дальше, медленно пробираясь меж постепенно сужающихся склонов, вплоть до острого угла отвесного скального выступа, пробившего зелень откоса словно форштевень неведомого корабля. По одной грани скалы шумел водопадик, берущий начало от невесть как возникшего на вершине родника, а к другой у подножья прилепился двухметровый забор, ограждающий небольшой дворик и жильё.

Место для этого поселения было выбрано со знанием дела. С юга местность лежала открытая солнечным лучам, щедро согревающим уютную низину. От холодных северных и морских восточных ветров дом прикрывал высокий изогнутый подковой склон, переходящий наверху в заросшее вековым лесом плато. С западной стороны склон был пониже, да и лес на его макушке регулярно прореживался местными жителями. Чай, в холодную-то зиму дрова каждому нужны!

Да, место хорошее, только запущенное сильно. Заросший травою двор, перекошенное крыльцо, крыша, лишившаяся кровли с северной стороны и теперь темнеющая ветхими стропилами. Пожалуй, один забор и уцелел, но и в нём некоторые брёвнышки подгнили. Устав стоять, воротины улеглись на землю, хотя правая ещё продолжала упорно цепляться нижним шарниром за столб.

Вовка побродил по дому, ужаснулся объёму предстоящей работы по приведению жилья в порядок и решил заняться этим завтра. Насобирав деревянных обломков, развёл во дворе костерок, разогрел купленную в предыдущем мире банку тушенки, поел через силу и стал располагаться на ночлег. Загнал задним ходом джип во двор, едва втиснув его в узкий проём ворот. Целиком машина не вошла, упёршись задним бампером в колоду для рубки дров, торчащую посередь двора.

"А и фиг с ним! Так даже лучше. Пусть капот торчит наружу, зато в ворота никто не протиснется!" — подумал Вовка. Потом откинул спинку сиденья, улёгся поудобнее и принялся размышлять на сон грядущий об очередной в своей жизни заднице, в которой он оказался, и, заметьте, вновь благодаря представительнице женского пола. То, что в этот раз дама была не совсем человеком, никакой роли не играло — выведенная из личного опыта закономерность, "юбка" равно "неприятность", сработала как часы!

И что теперь делать? А главное, как отсюда выбираться? Серьёзные вопросы, которые надо обдумать не спеша. Что мы имеем? Первое, магия существует, и без неё домой не попасть. Второе. Эльфы тоже не выдумка и попал сюда Вовка благодаря именно эльфийской магии. Владеют ли магией люди, или только эльфы? Вопрос! Хотя, судя по тому, что Тихон уверенно назвал Вовку колдуном и ни сколько этому не удивился — владеют! Это радует. Осталось выяснить, где взять человеческого волшебника, который бы согласился приподнять для вынужденного иномирянина серую завесу.

Или управление завесой прерогатива исключительно эльфов? Вот это будет номер! Вовка помнил, с каким восторгом смотрели на девицу селяне, и как высокомерно она велела им взять на себя заботу о своём попутчике. Картинка маслом: барыня и крестьяне! Интересно, все ли эльфы такие расисты, или только Володьке повезло нарваться на столь гонористую особу?

Ещё одно соображение: допустим, маг-человек нашелся, а какие у него расценки? Сколько придётся здесь торчать, пока Вовка не соберёт достаточную сумму? А на что ему до тех пор жить, что он может предложить тем же селянам за продовольствие, какие у него есть навыки, столь необходимые местным жителям? Ремонтировать гидравлику для крестьянской сохи, или чем они тут пашут? Может быть, кровь из носу нужны специалисты по регулировке развал-схождения колёс телегам и двуколкам?! Даже не смешно. Или продать джип какому-нибудь местному олигарху? А как потом прорываться мимо стражей завесы? Пешком? Нет, с машиной расставаться нельзя никак, иначе придётся распроститься с самой идеей о возвращении. Блин, тут надо думать и ещё раз думать. И узнавать об этом мире как можно больше, постоянно держа уши и глаза открытыми.

Стоп, а с чем выскочили селяне на встречу появившемся из-за завесы? С топорами, вилами и копьями. У одного даже лук был охотничий. А сама Вовкина попутчица, как экипирована была? Стилет на поясе и поножи. То есть, для ближнего боя, с защитой от рубящих ударов. Вывод: здесь в ходу саблемашество, ногодрыжество, лукострельство — всё то, о чем Вовка знал лишь теоретически.

"Здравствуй, попа, снова встреча!"

Значит, завтра, с самого утра надо навести ревизию имеющихся вещей, прикинуть, что можно использовать в качестве оружия. Если ничего не отыщется, то навестить кузница и выпросить у него какую-нибудь острую железяку.

За этими мыслями Вовка сам не заметил, как уснул, что бы затем проснуться среди ночи от заполошенно воющей сигнализации. В мигающем свете габаритных огней, Владимир заметил метнувшуюся по двору низкорослую фигуру. Задняя дверца почему-то оказалась поднята, вот через неё-то Вовка и выскочил, метнувшись за ночным визитёром. Шустрик не хуже белки попытался взлететь на забор, но в последний момент был цепко ухвачен за лодыжку. Вовка стянул отчаянно трепыхавшегося гостя на землю и внимательно оглядел, крепко удерживая того за воротник.

Перед ним стоял, насупившись, мальчишка лет десяти-одиннадцати, одетый в рубашку и штаны из камуфлированной ткани, такой же, как и платье у давешней попутчицы. Оп-па! А вот и ушки остренькие мелькнули сквозь буйные мальчишеские вихры. Ясно, эльфенок!

— И кто же это у нас по ночам бродит, честным людям спать мешает?

— Отпусти меня, с-смертный. — ощерился пацан, словно загнанная в угол крыса. — Как смел ты поднять руку на светлого эльфа? — С каждым произнесённым словом, мальчишка всё более смелел. — Великих магов Леса заинтересовала твоя повозка. Предоставь им её со всем подобающим смирением, а я, так и быть, укажу тебе дорогу к священной Роще!

— Чего?! — Вовка от такой дерзости даже опешил. — Вот наглец!

Он слегка тряхнул пацана за ворот и… отпрянул. Эльфёнок откуда-то выхватил нож и довольно ловко попытался пырнуть Володю в живот.

— Ах ты, поганец! — Вовка, вскипев, одним движением выбил нож, вторым сорвал с мальчишки штаны, выдернул растущий поблизости куст крапивы и от души отходил светлого эльфа по оголённому заду. Потом выволок того за ворота и отправил в сторону леса, напоследок отвесив ему пинка для ускорения.

— Вы только посмотрите на него: "со всем подобающим смирением!" — Вовка кипел от возмущения. — Вот наглец малолетний! Нет, завтра первым же делом к кузнецу, с такими соседями безоружным быть нельзя.

Владимир потянулся было закрыть поднятую заднюю дверцу, когда заметил торчащий из неё меч. Ну, это для мальчишки он был меч, а для взрослого человека не более чем кинжал, как потом оказалось при ближайшем рассмотрении. Делало ли это менее опасным острую железку? Вряд ли, судя по тому, что лезвие легко пробило две стенки дверцы и походя перерубило петлю замка, согнутую из прутка неплохой стали диаметром восемь миллиметров! С одного удара. Худеньким мальчишкой.

Хорошо, что сразу после того удара замок раскрылся, и пневмолифты подбросили массивную дверь к верху! Видно, пацан такого не ожидал, потому и выпустил оружие из рук. А достать не успел, испугавшись взвывшей сирены и замигавших огней. Вовке аж поплохело, когда он представил в руках эльфёнка не ножик, а этот тесак, поскольку в решимости остроухого пустить сталь в ход, человек ни капли не сомневался. Володя аккуратно попробовал остроту лезвия и… сунул окровавленный палец в рот. Меч был наточен острее бритвы! Вот и первый трофей. Правда, рукоять коротковата для ладони взрослого человека, но это можно поправить, выкинув декоративную гарду, "съевшую" не менее трёх сантиметров хвата.

Утро Вова встретил с рассветом, наскоро позавтракал и принялся расчищать двор от мусора, при этом регулярно поглядывая, не появилась ли струйка дыма из трубы невидимой за кустами кузни? Довольно скоро двор был расчищен, растительность выполота, а мешающая проезду колода сдвинута вплотную к частоколу так, что бы джип полностью поместился в маленькой усадьбе. Солнце поднялось уже довольно высоко, а кузня по-прежнему не подавала признаков жизни. От нечего делать, Вовка принялся сортировать содержимое багажного отделения, знакомясь с наследством, доставшимся ему от Павла.

Немного сельхозинвентаря: лопата, две тяпки, опрыскиватель с насосом и пакет медного купороса. Банки с краской, кое-какой плотницкий инструмент сомнительного качества, зато с красивыми ручками, водяной уровень, отвес, синтетический тент четыре на шесть метров, брезентовая рукавица, полная разномастных гвоздей, портативная газовая печь, пол пачки сварочных электродов, катушка миллиметровой проволоки из мягкой стали, пакет с пятью пустыми пластиковыми бутылками- полторашками и тому подобное барахло.

В ящике с автомобильными инструментами лежал ножной насос, несколько гаечных ключей, пара отвёрток, запасные свечи, катушка зажигания, надфили, кусок наждачки и мятая-перемятая игла от одноразового шприца. "Для чего её Паша возил с собою? — удивился Вовка. — О! А вот это вещь!" Вещью оказался автомобильный фонарь, способный работать как от гнезда прикуривателя, так и от встроенных аккумуляторов.

Бардачок "порадовал" замызганной брошюркой ПДД, мятым порнографическим журналом, пастовыми карандашами (не пишущими), мотком изоленты и двумя зажигалками, одна рабочая, с колёсиком, а вторая пустая, с пьезоэлементом. Не густо.

Впрочем, зряшно было бы ожидать ружья, или пулемёта с пушкой. Спору нет, Вовке они бы ой как пригодились! Но, к сожалению, "рояли в кустах" встречаются только в фантастической литературе, а никак не в реальной жизни. Глядя на эту кучу не слишком-то полезных вещей, Володя старался сосредоточиться, но безуспешно. "Где искать магов? Что из этого может стать оружием? Как произвести впечатление на местных жителей, чем удивить?" — мысли, как тараканы, упорно разбегались по трём направлениям сразу.

"Хотя, стоп! Вторую и третью мысли можно объединить. Меня назвали колдуном, вот и буду делать "магическое" оружие. Чем там маги в книжках кидались, молниями и фаерболами? Ну, молнию я не осилю, огненный шар — тоже, но вот портативный огнемёт сделать можно! Делов-то: удалить распылитель из наконечника садового опрыскивателя, налить бензина вместо ядовитой химии, да воспламенитель какой-нибудь придумать."

С помощью изоленты Вовка примотал к трубке опрыскивателя, штырь из проволоки от электродов, наподобие штыка винтовки, и навертел на него ветоши так, что бы при выстреле струя горючего пролетала над тканью вплотную. Та же изолента помогла укрепить на корпусе пьезоэлемент от зажигалки и сделать отходящий от него "высоковольтный" провод из мягкой проволоки.

Конечно, по сравнению с голливудскими фильмами, эффект был слабее, но ведь работало! Вовка залил в бачок литр бензина, накачал насосом воздух и чуть-чуть придавил спусковой рычаг, что бы слабая струйка топлива смочила ветошь на штыре. Лёгкое движение большого пальца левой руки, щелчок пьезика, проскочившая искра поджигает с хлопком ветошь, превращая трубку опрыскивателя в хороший факел. Осталось лишь направить "колдовской жезл" на цель — полусгнившую ступеньку от крыльца, ради испытаний вытащенную за ограду — и надавить на спуск, посылая в полёт шелестящую струю загоревшегося бензина.

"Ну вот! — удовлетворённо подумал Володя. — "Огненное волшебство" готово. Чем бы ещё удивить нежданных гостей?…Блин, и что мне эти молнии никак из головы не идут?! Хотя… молнии, это же простое электричество. Кинуть разряд во врага я точно не смогу, а вот проложить охранный периметр под напряжением — это вполне! Например, собрался кто-то через забор перелезть, только за верх ухватился, а там две проволоки протянуты. Одна к высоковольтному выводу катушки зажигания подключена, а другая к "массе". Как даст разрядом — любой злыдень птичкой спорхнет с частокола! А запитать катушку можно напрямую от того же автомобильного генератора. Вон, на водопадике поставить колесо с лопатками, и пускай оно постоянно вращает генератор! Заодно и аккумулятор подзаряжает. Протяну в дом провода, вот тебе и свет, и все блага цивилизации!"

Поставив сам себе задачи, Вовка с азартом впрягся в работу. Вот такого, взмыленного, его и застал Тихон, неслышно возникший в проёме ворот.

— Мир дому сему! — провозгласил кузнец. — Трудисси? Эт дело доброе! А я вот помощниц привёл, дочек своих, значица. Шоб, значица, пособили малость. Пущай в доме приберут, да пауков вениками погоняют, покудова мы с тобою воротами займёмси. А то не дело, чтоб двор стоял нараспашку, совсем не дело!

И работа закипела с новой силой. Пока дочки Тихона, конопатые девчушки десяти и двенадцати лет, наводили порядок в доме, выгребая оттуда кучи мусора, Вовка с кузнецом споро навесили воротины на предназначенное им место. Здесь очень пригодились обнаруженные гвозди, которые Тихон разве что на зуб не пробовал, уважительно цокая языком. Покончив с воротами и привесив к ним увесистый засов, мужчины занялись крышей. Конечно, ремонт был не полноценный — просто скинули вниз перепревшее сено, приколотили к оголившимся стропилам поперечины и покрыли всю эту конструкцию тентом, утром обнаруженным в джипе.

Домик сразу приобрёл праздничный вид, задорно щеголяя ярко-синей крышей. На пользу ему пошло и отремонтированное крыльцо, и отмытые девчонками окна. Войдя в комнатку, Вовка ахнул: девчата за пару часов умудрились вылизать заброшенную развалюху до блеска! Конечно, сразу бросалось в глаза отсутствие мебели, но это дело наживное, было бы желание.

— Умницы-красавицы, а вы посуду какую-нибудь отыскали?

— Как ни сыскать, сыскали! И котелок добрый, и мисок пяток медных. Вона, Машутка, дажить и перемыть успела на ручье-то!

— А соль? Помнится, у меня в рюкзаке пакет гречки должен быть. Можно было бы кашу сварить…

— И солка была, дядечка! Вон, аккурат на притолоке туесок с нею, родимой.

Спустя пять минут Вовка уже чиркал зажигалкой, запаливая костёр из щепок и деревянных обломков под котелком с крупой.

— Добрая у тебя амулетка! — завистливо вздохнул Тихон. — Я о прошлую седмицу такую же в лесу сыскал, на другой день апосля того, как завеса спускалась. К нам в село через месяц обоз торговый из-за гор драконьих придтить должен, вот я, стало быть, и мыслил запродать купцам находку. Смекал на те деньги кобылку с жеребчиком сторговать. Да баба моя, дура, повадилась той амулеткой кажный день печь растапливать, вот всю и истратила не за понюх табаку! Чичаз та находка, почитай, ничего и не стоит: чиркать чиркает, искры рассыпает, а огонёк не рождается. А токмо за огненные амулетки купцы охотно мошну развязывают, да платят не скупясь!

— Всё зло от баб! — Поделился своим жизненным кредо Вовка, лихорадочно при этом соображая: "Кобылка с жеребчиком за одну зажигалку! Ни фига себе расценки на изделия технологического мира. Да тут так "подняться" можно, особенно если клювом не щелкать!" Подумал, а вслух сказал:

— Ладно, Тихон! Долг платежом красен. Ты мне помог, я тебе постараюсь помочь. Тащи свою амулетку, попробую её заставить гореть как прежде.

— Так я чичаз, мигом! И каша сопреть не успеет!

Пока воодушевлённый возможной починкой зажигалки Тихон бегал в село, Вовка занялся подготовкой. Первым делом он вытащил из гнезда газовой печки жестяной баллон с пропаном, поболтал его над ухом и довольно хмыкнул — почти полный! На роль переходника неплохо подошла игла от шприца, вернее её пластиковый наконечник. Выдернуть из него металлическую трубочку и срезать торчащие рёбра много времени не заняло. Лишь одно немного смущало — а вдруг кузнецова зажигалка окажется одноразовой, без заправочного клапана? Конечно, помучавшись, можно заправить и такую, но при этом много драгоценного пропана улетало зря.

Чуть дольше Володя думал над спецэффектами для предстоящего "магичинья". С одной стороны хотелось произвести на первого клиента впечатление поярче, а с другой было бы неплохо соблюсти умеренность. А ну как придётся каждый раз подобное представление закатывать?! Вовка ограничился тем, что потихоньку накачал опрыскиватель и ввернул на прежнее место распылитель.

Опасения оказались напрасными — клапан в зажигалке был! Владимир, сделав суровое лицо, выгнал Тихона с детьми за ограду, велел не подсматривать и закрыл за селянами ворота.

Минуты три отец с дочками смотрели на бревенчатый забор, из-за которого пока не донеслось ни звука.

— Тятя, а тятя! — первой не выдержала младшенькая. — А почто там дяденька заперси?

— Ворожит, иль колдует. Кто его ведает!

— А почто тишком?

— А ты, небось, по грому заскучала? — Попыталась вставить своё ехидное словцо в беседу старшая. Но тут над забором с рёвом возник огненный шар, чуть не сажень размером, а сердитый голос колдуна возопил:

— А ну, стой, мерзавец! Место! Я кому сказал, место! — Шар недовольно сник, обернувшись чёрно-серым облачком, шустро скрывшимся за деревьями. Ворота распахнулись, и со двора вышел нахмуренный Вовка. Он сунул в руку кузнецу чуть заиндевевшую зажигалку. — Бери, пользуйся. Только бабе своей скажи, чтоб не сильно на селе языком мела, а то набегут всякие… — и, словно не сдержав раздражения, выплеснулся: — Нет, ты посмотри! Озоровать он вздумал! На свободу ему, видишь ли, захотелось.

— К-кому? — только и смог вымолвить оробевший кузнец.

— Да огневик в этот раз больно шустрый попался, едва его в амулет загнал.

Иалонниэль:

Я сидела на краю священной Рощи, привалившись спиной к стволу белолиста, стараясь не обращать внимания на солнце, неумолимо клонящееся к закату. Скоро вечер, а за ним и неизменно приходящая ночь. Как мне этого не хотелось! Уже второе утро подряд после возвращения, я просыпалась покрытая холодным потом в мокрой, сбитой постели. Снова и снова мне продолжал сниться наш поход во всех мельчайших подробностях. Стоило закрыть глаза, как перед мысленным взором вставал красавец Фиддалин, спасший нас в завесе во время первого перехода.

Мы тогда заметили, что на середине пути стали слабеть корни радужницы, отводящие глаза стражам завесы, и те закружились неподалёку от нас, возбуждённо принюхиваясь, именно он, Фиддалин отдал нам со Стодаллином свой корень, тем самым открыто представ перед хищниками. "Я отвлеку их и уйду обратно по веткам!" — крикнул он напоследок, легко взлетая на искривлённый ствол дуба. Мы же… мы просто побежали дальше. И неслись сколько было сил, до самой границы завесы.

А там вновь появились стражи. Не мне, ни Стодаллину не надо было говорить, что это значит. Порождения магии завесы никогда не оставят преследования живого мыслящего и, если они здесь, значит Фиддалин погиб… Видеть чудовища нас не видели, но всем своим существом чувствовали, что мы где-то рядом. Вот и беспокоились, снуя с яростным рыком по округе, порою сталкиваясь меж собой, злобно огрызаясь и вновь бросаясь на поиски.

За клубящеюся стеною внешней границы завесы, нас со Стодаллином ожидала неприятная новость. Оказывается, смертные иного мира значительно расширили своё поселение, и теперь вдоль лесной опушки пролегла дорога. Ровная, словно туго натянутое серое полотно, но твёрдая как прочный камень. По ней, быстрее самого резвого скакуна, непрерывным потоком неслись рычащие и воющие колдовские повозки. Эта дорога преградила нам путь к указанной магами вершине, на которой предстояло укрыть амулет, запирающий завесу.

В надежде, что к ночи дорога опустеет, Стодаллин велел встать на днёвку. Мы прождали до ночи, а повозки всё так и мчались мимо нас. Казалось, этот монотонный поток никогда не кончится, но ко второй половине ночи он стал спадать, а к утру почти иссяк. Стодаллин выждал момент, когда дорога погрузилась во тьму, и приказал перебираться на другую сторону. Не стыжусь признаться, мне было страшно это сделать. Очень страшно. Но, собрав волю в кулак, я быстрее молнии пересекла тёмное полотно и остановилась лишь тогда, когда вновь почувствовала шелестящую траву под ногами.

Стодаллин шел не спеша, гордо выпрямив спину, твёрдой походкой настоящего воина. Когда из-за поворота внезапно выскочила ещё одна nbsp;повозка, он даже не ускорил шаг, а лишь вскинул рnbsp;уку, насылая парализующие чары на приближающуюся опасность. Я успела увидеть, как сковало смертного, который правил повозкой, но железная колесница продолжала свой стремительный бег, и я… Я зажмурилась. Услыхала глухой удар, а через короткое мгновенье послышался лязг и скрежет сминаемого железа. Когда я открыла глаза, то всё было кончено. Повозка валялась в стороне, кверху колёсами в придорожной канаве, а неподалёку от меня на спине лежал Стодаллин, устремив к небу стекленеющие очи. Вот так я осталась одна.

Одна в предрассветных сумерках отыскала нужную возвышенность, одна активировала амулет и вернулась. Одна.

Видя моё состояние, старейшины, маги, а потом и просто любопытствующие старались меня сильно не тревожить и расспрашивали с особым тактом. Хотя это было очень не легко — вновь раз за разом переживать случившееся, я на все вопросы стремилась отвечать максимально подробно, поскольку считала, что эгоистичное молчание — не та награда, которую заслужили мои погибшие спутники.

— Иалонниэль! — послышался голос. — Могу я нарушить твоё уединение?

— Да, конечно, Труолин. — Обернувшись, я сразу узнала подошедшего воина. — Спрашивай.

— Я рад твоему возвращению, хотя вместе со всеми скорблю о твоих погибших спутниках. Но сейчас мне хотелось спросить о том смертном, что помог тебе второй раз преодолеть завесу.

Признаюсь, меня это удивило. Ну, смертный и смертный, что о них вспоминать? Или тут дело в неведомой магии, которой овладели люди иного мира? Пожалуй, это единственное, что достойно некоторого внимания.

А Труолин между тем продолжал:

— Понимаешь, мой сынишка, наслушавшись рассказов о вашем походе, решил удивить всех своей доблестью. И не нашел ничего лучшего, чем заявиться среди ночи к твоему бывшему попутчику. Юный эльф подумал, что тот человек будет так же трепетать при виде лесного жителя, как и его здешние сородичи. Но смертный мало того, что обидно высек моего сына, так ещё и меч отобрал. А это, следуя букве закона Леса, уже оскорбление не только семьи, но и всего клана! Чтоб не доводить дело до суда старейшин, как требуют иные горячие головы, я должен сам заступиться за младшего, сам наказать наглеца и сам вернуть оружие. И сделать это как можно быстрее, что бы опередить отца Стодаллина. Он, ослепленный своим горем, требует уничтожить в очистительном огне колдовскую повозку из иного мира вместе её с хозяином, "дабы наказать того за оскорбление Леса"!

Я честный воин и понимаю, что один человек не может отвечать за деяния другого. Он обидел моего сына — за это он будет наказан! Но сжигать его за чужой поступок, лишь потому, что так хочет старый маг, я считаю, неверно! Вот я и прошу тебя, Иалонниэль, расскажи мне об этом человеке. Как ты думаешь, он сильный воин?

— Не знаю. Может, он великий воин, а может быть никакой. По крайней мере, вступать в бой со стражами завесы он не рвался. Лишь одно могу сказать с уверенностью: в том мире, откуда этот человек, смертные оружие не носят. За день и ночь, проведённые мною там, я не встретила ни одного меча или лука. Ни в руках, ни на поясе.

— Значит, надо готовиться к тому, что он силён! Так?

— Возможно. И, Труолин, я пойду с тобой. После твоих слов, он мне тоже стал интересен.

— Хорошо, встретимся здесь после заката.

Когда я подошла к условленному месту, там собралось уже одиннадцать эльфов. Труолин со своей четвёркой воинов, негромко беседуя, лежали на траве, старейшина Каруллин, с двумя охранниками за спиной, сверлил взглядом упрямо набычившегося мага Ворролина, отца покойного Стодаллина. Что он не поделили, я узнать не успела — при виде меня все замолчали, поднялись и тесной группой отправились в сторону человеческого поселения.

Я пошла следом. Предчувствие мне говорило, что общение шагающих впереди мужчин с иномирцем одними разговорами не ограничится. В схватку, если таковая случится, лезть мне совершенно не хотелось. На любой стороне. Но вот понаблюдать издали, кажется, будет весьма интересно!

Взгляд со стороны:

Безусловно, спать удобнее в мягкой постели и, желательно, в уютной спаленке, а никак не на разложенных автомобильных сиденьях. Неудивительно, что Вовка проснулся совершенно разбитым, с негнущейся спиной и совершенно затёкшей шеей. Кряхтя, как старый дед, он выбрался из душного салона джипа на свежий воздух. Видимо, ночь выдалась довольно прохладной, потому что весь двор был в обильной росе, сверкающей яркими искрами в лучах жизнерадостного светила. Бодрость солнца абсолютно не соответствовала мрачному настроению человека, а потому не удостоилась ни одного хвалебного эпитета. Буркнув себе под нос что-то раздраженное, Вовка нехотя отправился умываться к ручью, заранее вздрагивая от предстоящей встречи со столь холодной и такой мокрой водицей.

Он отодвинул засов, открыл ворота и замер на полушаге. Перед ним собралось не менее двух десятков селян, во главе с Тихоном терпеливо дожидающихся его пробуждения. Увидев Вовку, кузнец увлёк его обратно во двор, придерживая под локоток и торопливо шепча на ухо:

— Ты уж, колдун, не серчай на меня особливо. Я-то сделал всё, как ты сказывал. И жене вчерась велел языком не трепать про амулетку, мол, колдун строго наказал держать об ней в секрете. Вот дура-баба по секрету своим подруженькам и растрепала. Те, под ещё большем секретом, всё село оповестили!

— Так эти, за воротами, они тоже с нерабочими зажигалками?! — ужаснулся Володя.

— Ну, у кого что… — замялся кузнец.

— А ты и рад стараться, сюда их притащил!

— А чаво мне делать-то оставалось! Сам посуди: с зарёю поднялся, а у моих ворот уж соседи толпятся. Галдят, кричат, друг с дружкою спорят! Петухи сунулись их переорать, так, устыдившись, умолкли, в курятники позабивались. Веди, говорят, нас, Тихон, к колдуну!

— Кто говорит, петухи?

— Да ну тебя! Соседушки мои ненаглядные!

— И ты, конечно, безропотно повёл! А подумал, есть ли у меня время и желание с их барахлом возиться?! Я здесь гол как сокол, мне о хлебе насущном думать надо, магов искать, которые мне для дороги домой завесу откроют, и деньги зарабатывать, чтоб с теми магами расплатиться.

— Так и я про тож! — кузнец украдкой оглянулся на закрывшиеся за ними ворота. — Помочь обчеству — помоги. Но! И плату взять не позабудь. Тут грош, там денежка, глядишь, в мошне-то и зазвенело!

— Грош, денежка? Да ты сам говорил, что рабочая зажигалка двух коней стоит!

— Ну дысь, так-то оно так… Токмо вот… Денешка-то она тожить, не лишняя быват… — Тихон откровенно замялся, припомнив свой вчерашний прокол, когда он проговорился о реальных ценах. А Вовка усилил натиск, понимая, что сейчас самое время для торга. Как себя поставишь с самого начала, так дела и пойдут в дальнейшем.

Спорили долго и яростно. Кузнец стоял горой за кошельки односельчан, а Вовка упирал на эксклюзивность своих услуг. Сторговались на трети рыночной цены — одна треть условились считать стоимостью самой вещи, вторую отнесли в доход владельца, а третья шла в Вовкин карман, как плата за услуги. Оценивать принесённое, повздыхав, взялся Тихон, поставив непременное условие: о его участии односельчане знать не должны!

— Обид-то будет, обид! — причитал кузнец. — Все ж, почитай, родня. Ох, и наслушаюсь опосля, коли люди прознают…

— Я тебя не выдам, слово даю! Но и ты смотри не обмани. Если пойму, что ты сельчанам подыгрываешь и цену занижаешь, то тогда я обижусь. Я духов в амулеты загонять буду, я их и на волю выпущу! Скажу слово заветное и всё, амулеты пусты. Вот тогда ты точно от соседей наслушаешься! Понял?

Осматривая принесённые к колдуну вещи из иного мира, Володя порою не знал, за что ему хвататься: за голову от удивления, или за живот от смеха. Выстроившись в ряд, селяне и селянки держали в руках:

Зажигалки, шесть штук подряд, в разной степени комплектности.

Пять патефонных пластинок.

Фонарик с потёкшими батарейками.

Вновь зажигалка.

Наручные электронные часы.

Швейная машинка "Зингер", тысяча девятьсот двадцатого года выпуска.

Кремнёвый дульнозарядный пистолет, новенький, но явно кустарного изготовления.

Транзисторный приёмник с разбитым корпусом.

Шариковая ручка.

Связка ключей.

Сотовый телефон.

Опять зажигалки, четыре штуки.

Электробритва.

И самым последним был показан патефон в черном дерматиновом корпусе.

Вовка сразу заставил владельцев забрать часы, ключи, телефон, фонарик, приёмник, бритву и некомплектные зажигалки, назвав всё это одним словом — "хлам". Отказался он так же и от пистолета, по причине полного отсутствия зарядов.

Конечно, можно было бы потратить немалое время на поиски селитры и серы, создав конце концов черный порох, но, подумав, Володя решил отставить этот путь. Создать многозарядное оружие с наскока не выйдет, а задерживаться в этом мире надолго в Вовкины планы не входило. Возится с пистолем из-за одного выстрела, который к тому же может обернуться осечкой в самый неподходящий момент…

Одним словом, Вовка плюнул и, в числе прочего хлама, отверг прогрессивное оружие крайне сомнительной ценности. Остальные вещи, которые можно было быстро наладить, он разрешил селянам оставить на крыльце до завтрашнего дня. Дескать, посмотрю на досуге. Что успею — сделаю, а после и цене переговорим! Выпроводив со двора как расстроенных, так и обнадёженных, он вновь подступил к кузнецу:

— Эх, Тихон, Тихон! Просил же тебя как человека — не позволяй болтать жене! А ты…

— Так эта, я ж и не спорю. Виновен, значица, что не уследил, вот. Ты токмо скажи, чем я провинность загладить смогу?

— Ладно! Поможешь мне с ценами, а потом колёсико сделаешь под водопадом, и в расчете! По рукам?

Видя, что на него не сердятся, Тихон облегченно вздохнул, но поспешил уточнить, что за колесо нужно сделать.

— С лопатками, как на водяной мельнице ставят, знаешь? Чтоб падающая сверху вода крутила колесо, а оно вращало вот эту штуку. — Вовка показал снятый с машины генератор. — Только мочить такую вещь нельзя. Её надо в стороне поставить и чем-нибудь соединить с колесом. Валом или ремнём, сам на месте придумай.

Дав указания Тихону, Володя занялся работой. Ведь если за какое-нибудь дело платят, оно становится работой, так? А оплата ожидалась более чем щедрая: заправив пяток зажигалок и почистив от грязи и ржавчины механизм патефона, Вовка заработал не менее семи золотых монет!

Колдун от механики попробовал поставить на патефон пластинку. Зашипело, захрипело, а потом из щелей откинутой крышки раздался бас Шаляпина, глубоко и проникновенно затянувшего "Дубинушку". Не смотря на какой-то примитивный "жестяной" звук, неизменные щелчки, так свойственные грамзаписи, Вовка даже заслушался. Здесь, в этом чистом мире голос старого русского певца оказался неожиданно уместным.

Остаток утра Владимир провёл, скача по забору, словно непоседливый воробей. Правда, молотком он стучал при этом как заправский дятел. Ополовинив свой запас мелких гвоздей, Вовка протянул-таки задуманный накануне охранный контур, умудрившись расположить проволоки так коварно, что любой хватающийся за верх частокола непременно касался бы обеих металлических нитей. С предсказуемым результатом.

К вечеру всё было готово. Кузнец помог натянуть провода от дома до генератора, который он довольно удачно разместил на берегу ручья. Вовка в последний раз проверил соединения и подал ток на катушку зажигания. Оставалось лишь испытать, только как? Лезть самому было боязно, а посылать ничего не подозревающего Тихона минимум нечестно. Роль "добровольца" взяла на себя бойкая сорока, решившая передохнуть на заборе. Она потом не могла успокоиться и очень долго ругалась, в какую-то секунду оказавшись на верхушке старой берёзы, растущей в полусотне метров от частокола. "Телепортация, не иначе!" — смеялся про себя Володя.

Давно отгорел закат и ушел в сгущающихся сумерках весёлый Тихон, всё-таки уговоривший Вовку выпить с ним "мировую". Странно, но выпитая "Пшеничная" не расслабила Володю, а наоборот, загрузила мрачными мыслями. Ни с того ни с сего вспомнился давешний эльфёнок, со своим на диво острым мечом. Почему-то накатило острое ощущение одиночества, оторванности от людей.

Володя:

А ведь случись что-нибудь в этой глухомани, так ори не ори, никого не докричишься! И оружия, как на грех, никакого. Блин, за этими хлопотами, я так и не удосужился гарду на мече переделать для лучшего хвата. Надо хоть эту пародию на огнемёт накачать, чтоб хоть что-то было под руками для самообороны.

Я вылез из машины, качнул пару раз рукоять насоса, убедился, что давление из опрыскивателя никуда не делось, и присел на крыльцо, рядом с остатками вечерней трапезы. Налил рюмку, закусил тушенкой прямо из банки, помедлил, налил вторую. Только поднёс её к губам, когда слышу — шорох за забором.

"Опаньки, думаю, накаркал на свою голову". Присмотрелся, прислушался. Луна ущербная, видно не слишком хорошо, но вполне достаточно, чтоб разглядеть мелькнувшую над частоколом руку. Ну, вот и первый неоперённый испытатель! Никто его не звал, сам пришел.

Есть! Охранный контур выдержал полевые испытания с оценкой отлично. Визитёр всхлипнул и шмякнулся с той стороны забора, словно мешок картошки. Пойти что ли, глянуть, кто там ко мне во двор рвался? Но осторожность, прежде всего. Влез я с крыльца на перила, смотрю поверх частокола, а там от леса фигура несётся. Беззвучно, будто призрак. Только настоящие привидения не держатся за конец шеста, который сзади подталкивают трое подельников. Блин, а вот на такой способ преодоления преграды, я охрану забора совсем не рассчитывал! Толстая обувная подошва — это же неплохой изолятор. Значит, оценку изобретению снижаем до тройки.

Тут на меня внезапно как волна адреналина нахлынула. Такая весёлая злость обуяла, такой кураж пришел, что кажется — сейчас любого в узел завяжу, или на бантик. "Ну, шепчу про себя, подходите, гости дорогие!" А сам трубку огнемёта тискаю.

В три шага незнакомец влетел на забор и на какой-то миг замер, оглядывая тёмный двор и балансируя, словно канатоходец. Я не стал дожидаться, пока он определится с выбором места приземления, а влепил ему струю горючего прямо в лицо. Зажигать не стал, я же не зверь какой, тем более, что даже капля бензина, попавшая в глаз, даёт незабываемые ощущения. Жжет страшно, по себе знаю. А тут товарищу не менее стакана прилетело! Бедняга взвыл благим матом и тоже свалился с частокола, улёгшись рядом с первым лазутчиком.

Стою, жду, что остальные предпримут, их же там должно быть никак не меньше трёх. Тишина, однако. Я тогда подошел к забору, влез на колоду, смотрю — батюшки, девять мужиков выстроились в ряд перед моими воротами и мечи из ножен тянут! Правда, мужики, это громко сказано. Тощие, ни плеч, ни мускулов, зато волосы до середины спины отрастили. Я даже засомневался, парни они, или девки?

— И что это значит? — спрашиваю с металлом в голосе. — Похулиганить решили? Вас тоже успокоить, как этих двух?

— Да как ты, смертный, посмел поднять руку на светлых эльфов! — Завёл знакомую пластинку тип, стоящий в центре. Интересно, эти остроухие что, других слов не знают или с людьми иначе общаться не могут? Вчера пацан выдал такую же тираду, теперь этот, в балахоне, за ним повторяется…

— Кто ко мне как вор придёт, тому рога и обломаю! И не важно кому, эльфу или гоблину. Понял, ты, расист зелёный?

Тип в балахоне аж подпрыгнул от ярости. Смотрю, у него на руке огонёк появился, начал расти, увеличиваться на глазах. Через пару секунд на ладони у мага засверкала шаровая молния размером с ананас.

— Умри, смертный! — Взвыл маг, а сам как швырнёт в меня этим шариком! Я едва успел пригнуться. Шарахнуло так, словно с той стороны граната рванула — с частокола аж труха посыпалась! "Ах ты, гад!" — думаю. Вскакиваю и запускаю в мага струёй бензина, длиной, секунд так на десять. А он, тварь, полог защитный наколдовал и стоит, словно под зонтиком. Гаденько так смеётся при этом. Струя мало того, что до него едва долетает, рассыпаясь на отдельные капли, так ещё и стекает вниз по этому пологу. Но видимо не вся, похоже, кое-что и на него попало. Маг рукой себе по макушке провёл, понюхал и скривился.

— И это всё, на что ты способен — мерзко пахнущим ядом поливать? Так и тот у тебя слаб!

А у самого на руке новый огонёк появился… Ну, ни дурак ли?! Рука-то в бензине! Понятное дело, полыхнуло. Как он запрыгал, как заплясал! Рукой трясёт, погасить хочет. А та шаровая молния, которую он мне готовил, возьми и сорвись с ладони. Ему же под ноги. А там горючка, что с полога стекала. Вот тут занялось по настоящему! Пламя гудит, маг в огненном кольце мечется туда-сюда. Потом не выдержал жара, напролом рванул, тут уж и шевелюра его вспыхнула что свечка. В общем, как этот "светоч во тьме" скрылся с глаз, держа курс на ближайший ручей, так больше и не показывался.

А я, признаться, ещё больше разозлился. Спрыгнул с колоды, вышел за ворота и, подняв к небу ствол огнемёта, как карающий ангел, встал перед шеренгой остроухих. Демонстративный щелчок пьезика зажег ветошь, как будто бы мне, великому колдуну, темно без дополнительной подсветки. Дал время эльфийским воинам оценить самовозгоревшийся факел, а потом начал рычаг и нарочито медленно перечеркнул огненной струёй тропинку, ведущую к выселкам.

— Любого, кто подойдёт к частоколу ближе этой границы, я просто сожгу на месте. Ясно? — "Но тишина была ему ответом". Ладно, продолжим: — Ну-с, господа хорошие, объясните-ка мне, почему ваше племя на меня взъелось? Сначала мальчишку подослали, который напал на меня спящего и повредил моё имущество. Теперь взрослые появились, мага с собой притащили. В чем дело, граждане? По какому праву вы пытаетесь от меня, что-либо требовать? Я что, чем-то обязан вашему племени? Так знайте: я свободный человек и ничьей власти над собой не признаю! Тем более — вашей.

Судя по реакции стоящих передо мной эльфов, я, сам того не ожидая, где-то в своих словах попал в десятку. Потому что их поведение и манера держаться резко изменились. Семеро окружили восьмого, самого пожилого на вид, и принялись что-то возбуждённо ему втолковывать. Да столь настойчиво, что старец скривился, словно перепутав мандарин с лимоном, щедро вкусил от последнего. После трёхминутных прений, старейшина вышел вперёд и подошел вплотную к догорающей черте. Ну и я сделал пару шагов ему навстречу, когда заметил выходящую из леса девицу, что втравила меня в эти приключения. При виде её, у меня сразу настроение упало ниже ватерлинии…

Глава 3

Взгляд со стороны:

К исходу третьей недели пребывания Владимира в Магмире (так Володя сократил термин "магический мир"), он впервые решил расслабиться, устроив себе давно заслуженный выходной. Каждый день Вовка был занят выше головы, стремясь в ужасающе краткий промежуток между восходом и закатом успеть сделать как можно больше. Одна история по добыче ЗИЛа, обнаруженного им в момент пересечения завесы недалеко от речки, могла вдохновить на создание героической саги!

Сначала Владимир хотел завладеть грузовиком единолично, перегнав его своим ходом на выселки. Не получилось. Двигатель отказался заводиться наотрез и никакие "пляски с бубном" вокруг мотора не помогли. Пришлось отправляться на поклон к кузнецу и брать того в долю. Вдвоём с Тихоном они отбуксировали авто к кузнице, попросту прицепив передний бампер к упряжке из четвёрки битюгов. Правда, в пути малость повздорили с селянами, тоже приметившими "чудо-телегу" и возжелавшими поиметь с находки свою толику материальных благ. Ну, тут уж кто не успел, тот опоздал!

Вообще-то, именно общение с прижимистыми селянами и доставляло Вовке основную головную боль. В какой только роли ему не приходилось выступать: и ремонтником, и могучим чародеем, и прогрессором, и даже посредником! Ведь попробуй, втолкуй двум владельцам грампластинок, что без союза с третьим, хозяином патефона, стоимость их имущества падает в разы. Приходилось проявлять поистине чудеса дипломатии! А сбор оплаты за "амулетки"? Это вообще подвиг, затмивший все свершения приснопамятного Геракла!

Со звонкой монетой скаредные селяне расставались исключительно неохотно, стремясь расплатиться или натурпродуктом, или посильным физическим трудом. Благодаря такой особенности характера селян, в доме Вовки очень быстро появилась мебель, наполнилась съестным кладовка и даже появилась обслуга! Вот и сейчас сверху доносился перестук молотков — это два мужика усердно перекрывали когда-то наскоро залатанную крышу.

"А что, жизнь потихоньку налаживается." — удовлетворённо подумал Володя, пройдясь по преобразившейся избушке. Под окошком красовался добротный стол с двумя лавками, а у противоположной стенки, за занавеской, один угол заняла новенькая кровать с полным комплектом постельного белья. В другом же углу обосновалась умело переложенная печь со всем необходимым набором посуды, возле которой сейчас хлопотала светло-русая племянница старосты, приставленная "обчеством" к Вовке в качестве кухарки.

Но, похоже, не только в этом, как сразу заподозрил Владимир. Ведь по местным меркам "колдун" был человеком очень состоятельным, к тому же, крайне полезным для общины. И, что самое главное, холостым! Значит, его надо охомутать, оженить, тем самым привязать крепко-накрепко к селу, к земле, к людям её населяющим. Вот для этого, собственно, и появилась симпатичная дивчина, нынче вовсю гремевшая горшками у плиты.

— Ночи-то какие холодные нынче, господин колдун! — Воркующим голоском прервала она молчание. — Чай, зябко в постелю хладную ложиться? Кто ж её вам согреет?

— Вот ты и согрей! — Усмехнувшись, ответил Вовка. И, увидав, как сразу оживилась деваха, добавил: — Видишь, бутыли пластиковые? Вечером налей в них кипятка и положи на кровать, вместо грелки!

Честно говоря, Владимир был далеко не в восторге оттого, что в его доме появится ещё одна душа, и к тому же в юбке. Выйдя на крыльцо, он окликнул оседлавших крышу работников и велел им в конце работы обязательно проводить домой кухарку, продолжавшую старательно наводить лоск в горнице. Сам же Вовка отправился в село, куда, по слухам, после обеда вошел долгожданный обоз торговцев.

Он шел налегке по тенистой тропинке, неспешно жевал яблоко, а мыслями нет-нет, да и возвращался к девчонке, которую поутру привёл разодетый староста: "Правильно я сказал мужикам, чтоб вечером с собой девицу прихватили! Кто её знает, ещё протянет время до темна, а после "испугается" идти в одиночестве по ночному лесу и ночевать напросится. А кровать-то одна… Со всеми вытекающими последствиями. Тут ведь как: воспользовался женской "слабостью", вкусил "райского" наслаждения — женись! А не то ты гад и козёл. Если же проигнорировал и не обратил никакого внимания на старательно демонстрируемые девичьи прелести — то ты вдвойне козёл и трижды гад! Получается, что любой мужчина после встречи с женщиной или гад, или муж, третьего ему не дано…"

Володя усмехнулся, подумав о нехитрой, в общем-то, женской ловушке, продолжавшей исправно срабатывать не одну тысячу лет и, как оказалось, во всех мирах одинаково. Даже в этом, насквозь пропитанном магией. И хорошо, что пропитанной! Вовка с удовольствием вспомнил про амулет, оборонённый попутчицей в джипе. Лёжа сейчас на чердаке, он постепенно насыщался разлитой в воздухе магией, возвращаясь к своему первоначальному цвету светлого дерева.

Да и видимой магии в этом мире было полно! Как тут отрицать очевидное? Ведь кроме таинственной завесы и её жутких стражей, Вовка своими глазами видел и фаерболы, и защитный купол. Это боевая магия, а ведь была ещё и бытовая, широко распространённая даже среди простых селян.

Вот скажите, почему здесь нет больных, а девяностолетний отец Тихона продолжает довольно шустро бегать с копьём?

Магия!

Почему тут ростки лезут из пахоты на глазах, а урожай созревает на вторую неделю?

Всё та же магия!

Почему утром коровы без пастуха сами идут на выпас, а вечером возвращаются в село и ни одна не отобьется от стада?

Снова магия!

Откуда?

Присмотревшись, Вовка стал замечать различные фенечки, мелькающие там и сям: то амулеты на одежде ребятни, то висящие на палочке посреди поля талисманы, то оберег на гриве коня из перевитого цветными нитками пучка душистых трав. Здесь веточка, там корешок, где-то свежий берёзовый листик с капелькой росы, не сохнущей уже десятый день… Вот она, в чистом виде эльфийская магия жизни!

Теперь-то Володя понял, почему так обыденно селяне восприняли его умения. "Ну, колдун, ну, маг, и что? Дело своё делает исправно, цены берёт не дороже, чем эльфы. А нам его амулеты лишними не будут!" — так по-хозяйски рассудили местные жители. "Да, можно было и не устраивать спектакль перед Тихоном с заправкой зажигалки." — с некоторым смущением подумал Володя. И это был не единственный его просчет.

К своему стыду, Вовка так же здорово ошибся в оценке эльфов как расистов, доверившись обманчивому первому впечатлению. А столь резанувшее тогда его слух слово "смертный", было ничем иным, как простой констатацией факта. Мы ведь называем пса "собакой", не стремясь при этом оскорбить зверя?! Так и здесь.

В силу неограниченного срока жизни, эльфы были народом, живущим обособленно, своим укладом и исключительно своими интересами. Ничего нового в такой позиции Вовка не находил. Они просто жили в гармонии с природой, ни капельки не задумываясь о придуманном дедушкой Толкиеном служении Свету или Тьме. А разделение на светлых и тёмных пошло, вы не поверите, всего-навсего от цвета ствола у Древа жизни клана! Если это была белоствольная берёза, то клан считался светлым, а кланы тёмных снабжал потоком магической мощи черноствольный дуб.

Конечно, всё было не так примитивно, существовала ещё целая куча тонкостей и отличий, непонятных Вовке, но чрезвычайно важных для самих эльфов. Настолько важных, что из-за них порою гремели кровопролитные войны, сотрясавшие мир и не единожды за историю перекроившие его карту. Интересный факт: люди и эльфы никогда не сражались между собой. В том смысле, что ещё ни разу человеческое государство не объявляло войну эльфийскому клану, или наоборот. Тут как кусты в турпоходе: мальчики налево, девочки направо. Люди занимались мордобоем с людьми, а эльфы плющили носы исключительно своим собратьям.

Единственный случай, когда расы объединились, это была война с драконами. Да, кроме прочих рас, жили здесь ещё и драконы, про которых народ на селе судачил как о простых соседях. Недобрых, хулиганистых, с которыми лишний раз лучше не сталкиваться, но давно известных и вполне привычных.

В те далёкие времена ящеры, озабоченные переизбытком крылатого населения, задумали расширить границы своих владений, попросту оттяпав земли у соседей. И ладно, если бы все претензии ограничились бы леском или горным кряжем, так нет! Аппетиты у чешуйчатых разгорелись не на шутку: они задумали распространить свою власть на пол материка. А это шесть королевств и одиннадцать священных Рощ. К тому же, подданные на завоёванных землях драконам были особо не нужны, ну разве что в прожаренном виде…

Естественно, двуногим такая перспектива душу не грела. Трубы запели, мечи засверкали, рыцари уселись в сёдла, (расчеты ПВО прогрели радары и выкатили на позиции зенитные ракеты. Ха-ха). Драка растянулась на полсотни лет, пока, наконец, до драконов не дошло, что главная задача ими уже достигнута: их владения стали вполне просторны для любого дракона! Для каждого, из числа оставшихся в живых. Даже при условии незыблемости границ, на чем с самого начала особо настаивали остальные участники развлекаловки. Поводов для дальнейшего членовредительства вроде как не находилось, поэтому был торжественно заключен вечный мир, с сопутствующими подписаниями договоров и пышными балами, переходящими в тривиальные пьянки.

По условиям главного соглашения, драконам запрещалось появляться в небе за пределами границ владений крылатых. Взамен они настояли на запрете для посещения своих земель кому бы-то ни было. "Да ни ступит ничья нога на земли рода драконов во веки веков!" — так было записано в договоре, который исправно соблюдался в течении последних ста пятидесяти лет. Но в последние полвека стали случаться нарушения со стороны неугомонной молодёжи ящеров. Нет-нет, да и залетит какой-нибудь наглец на территорию людей, и умыкнёт у селянина корову, демонстрируя остальным свою доблесть. Вот такие случаи, как раз и служили темой для разговоров селян у колодца. Ну, ещё часто народ возмущался драконьей нечестностью. Мол, по чужим землям шарят, а к себе не пускают, ссылаясь на старый договор, который сами же и нарушают.

Дело в том, что территория ящеров протянулись полосой далеко на запад, начинаясь от самого побережья. Раньше существовал торговый тракт, пересекавший земли драконов по кратчайшему пути, а сейчас купцам приходилось давать изрядный крюк в обход. Морской же путь был издавна перекрыт флотом тёмных эльфов, считавших всех плавающих по внутреннему морю своей законной добычей. Завидев любое судно, эльфийские маги вызывали полный штиль, после чего гребные посудины тёмных подплывали к стоящему с поникшими парусами судну и в наглую грабили! Неудивительно, что прибытие сухопутных торговцев случалось раз в год и считалось в этих местах чуть ли не главным праздником!

Ждал каравана вместе со всеми и Вовка. По двум причинам: первая из них, это категорическое условие старейшины эльфов, по которому пришелец из иного мира мог свободно прожить на землях клана не больше месяца. Дальше или покидай эти места, или признай над собой власть клана. Мол, таков существующий закон, изменить который старейшина был не в силах. Вторая причина заключалась в неспособности (или нежелании, как считал Вовка) эльфийских магов открыть завесу в течении ближайшего года. Волей-неволей надо было отправляться в Северное королевство и там просить помощи у Магического Ковена.

Как туда добираться? Что за люди, эти маги из Ковена? Как отнесутся к пришельцу власти? Ответы на эти, и кучу других вопросов Вовка очень надеялся получить от торговых гостей на сегодняшней встрече.

Иалонниэль:

Я надёжно укрылась в зелени листвы невысокого деревца, стоящего крайним в ряду своих более рослых собратьев. Отсюда мне хорошо был виден плавный изгиб тропинки, по которой шел иномирянин, раздери его демоны, и спокойно ел яблоко.

Никогда в жизни ни один смертный так сильно не занимал мои мысли, как этот. Сама я и рада бы думать о чем-нибудь другом, но, увы, нельзя. "Следи за ним, Иалонниэль, ты должна выяснить секрет его магии!" — велел мне старейшина Каруллин, и я никак не могла ослушаться.

Действительно, магия пришельца разительно отличалась от любой другой, с которой когда-либо приходилось сталкиваться нашим магам. И в первую очередь тем, что была незаметна! Её не могли обнаружить ни амулеты, реагирующие на самую слабую ворожбу с удаления в сто локтей. Её плетения не ощущал ни одnbsp;ин маг, будь то ученик, или nbsp;мастер Узора.

Я сама была свидетелем, как один из четвёрки воинов Труолина трижды обошел дом смертного, следя за связкой амулетов, но ни один из них не почуял магии. А она была! Ибо что иное, как не магия, заставило разжаться руки опытного разведчика, а всё его тело пронзило биением странной дрожи?! А когда Ворролин сошелся со смертным в магической схватке? В тот момент, когда Ворролин создавал огнешар, я отчетливо ощущала эльфийскую магию, а когда противник обратил нашего мага в пылающий факел — нет! Почему Ворролин не почувствовал направленные на него плетения? Как узоры смертного прошли через защитный купол? Ответы на эти вопросы, как только я их отыщу, очень помогут нашему клану в борьбе с дроу.

Тем более, что тёмные в последнюю седмицу стали гораздо активнее. После того, как я закрыла южную Завесу, они сначала притихли, видимо, тратя время на безуспешные попытки прорваться через проход. Осознав тщетность своих потуг, они резко усилили натиск с запада, но уже в нашем мире, не прибегая к межмирским обходным манёврам.

Наши воины, получившие хоть и краткую, но такую долгожданную передышку, частично восстановили свои силы и теперь дрались не хуже свирепых драконов. О, как бы мне хотелось встать плечом к плечу с защитниками нашего Леса в их славные ряды! Очень хотелось. Но вместо этого приходится прятаться в кронах деревьев и следить за каждым шагом мага, дожидаясь, когда он начнёт плести узоры своей неведомой магии. А, дождавшись, запомнить всё в точности, что бы рассказать об увиденном нашим мастерам узора. Моя задача — увидеть и запомнить!

Уй-й!… И этот огрызок яблока в лоб, я тебе тоже припомню, с-смертный!

Взгляд со стороны:

Проснулся Вовка на лавке в сенях у кузнеца, до шеи укутанный в овчинный тулуп. Первая секунда недоумения (где это я?) сменилась второй, принёсшей воспоминания о вчерашнем загуле.

А ведь начиналось всё так невинно! Вежливо раскланиваясь со знакомыми, Вовка шел по центральной улице села, где и наткнулся на празднично одетого Тихона. Только вид у кузнеца был не слишком радостен: супруга вручила ему дочерей, так же разряженных не хуже новогодней ёлки, и велела присматривать за детьми как следует.

Тихон с удовольствием присмотрелся бы к длинным столам на площади, где женщины расставляли угощение для приезжих и, в особенности, к запотевшим кувшинам, по горлышко заполненным хлебным вином, но — увы, отцовский долг суров: хочешь, не хочешь, а бди! Чуть отвернулся, а дочек и след простыл, сбегут куда-нибудь да наряды праздничные перепачкают.

Тем более что соблазнов для неугомонной ребятни на другой половине площади было в преизбытке. Тут тебе и карусель, и качели, и помост с занавесом, который уже поставили приехавшие с торговцами лицедеи. Бродячий менестрель, пришедший вслед за обозом, давно настроил потёртую лютню и даже успел спеть первым зевакам две душещипательные баллады.

Вовка не смог удержаться от смеха, глядя на Тихона. Кузнец хоть и взирал с вожделением на накрытые столы (с реальным риском вывернуть себе шею), но покорно плёлся за дочками, ухватившими его за руки и, с упрямством двух маленьких локомотивов, настырно влекущих батяню прямиком к карусели.

И столь жалобное лицо было у страдальца, что Вовкино сердце не выдержало. Через миг роли поменялись: кузнец, предвкушающее ухмыляясь, отправился к столам, а Вовка повёл малышек к развлечениям. В первую минуту заробев, девчонки быстро пришли в себя и стали трещать не хуже сорок. Что ж, два сахарных петушка на палочках существенно снизили детскую общительность, а балаган, где как раз показывали кукольный театр, занял внимание кузнецовых дочек ещё на полчаса.

К концу представления Тихон вновь появился на горизонте. Подобревший, с лёгкой хмельной патиной в глазах, он молча пожал Вовке руку и громогласно прошептал на ухо — "Пшли, там мамка наша пришла, и мы теперь свободны ".

И они пошли. Кузнец повёл друга прямиком к столам, на тот край, где расположились приезжие. Вовка сразу перезнакомился с сидящими и непринуждённо включился в беседу, расспрашивая, поддакивая, восторгаясь и подливая. И ещё подливая, и ещё. Чтоб не выглядеть белой вороной, он не забывал сам приложиться к кружке после тоста, при этом вопрошая и расспрашивая. В общем, посиделки проходили в тёплой, дружеской обстановке. Драка вспыхнула всего одна, да и та моментально закончилась, когда Володя наглядно продемонстрировал опыт из курса физики: чем длиннее плечо рычага, тем быстрее движется его конец!

Вдоль столов устроители вместо лавок положили по доске, кинув её на два бочонка. В разгар веселья один из таких бочонков возьми да и развались. Ну, все сидевшие и оказались разом на земле. Одному из охранников обоза что-то с пьяных глаз померещилось, и он бросился с проклятьями на Вовку. Володя, при виде бузотёра, вспрыгнул на торчащий к небу короткий край доски, заставив противоположный конец взметнуться в воздух и со смачным чавком припечатать снизу челюсть горлопану, тем самым захлопнув его рот на полуслове. Задира ойкнул, свалился и обмяк, со временем перейдя от обморока к храпу. Других охотников почесать кулаки почему-то больше не находилось, и вставший Тихон зря с надеждою высматривал желающих. Оценив его габариты, приезжие почли за благо тихо мирно вернуться к застолью.

Доподлинно не известно, что послужило причиной, но с гулянки кузнец с Вовкой шли эдакой буквой Л: тесно обнявшись за плечи, они выписывали ногами вензеля в пыли каждый на своей стороне дороги. Или тостов было много, или кружка попалась бездонная, а может, вино было особо убойное, но факт — ночевал Вовка в сенях у кузнеца.

Володя:

На воздух, скорей на воздух! Всё, объявляю сухой закон, а то голова трещит как испорченный приёмник. И не понять, толи от остатков хмеля, толи от обилия информации.

А её было ой, как много! Вот только сведенья, которые я вчера выпытал, явно на букву "х". Десятник купцовской охраны мне что рассказывал? Что местным светлым эльфам, их тёмные собратья на днях "блицкриг" устроили и сейчас прут по всем фронтам, как немцы в сорок первом. И судя по всему, шансов выстоять у светлых — ноль.

Селяне же этими эльфийскими тёрками особо не заморачиваются. Жизнь-то людей никак не изменится, подумаешь, был один хозяин, станет другой. Просто признают власть тёмных над селом и всё на этом. А мне как быть? Если все недомолвки в кучу собрать, то легко догадаться — тёмные меня в покое не оставят. Их маги в начале отметут все вещи из моего мира, а потом за мои знания примутся. Чую, доить меня будут не один год, с их эльфийской-то неторопливостью. И домой я так никогда не попаду. Тем более что машину в первую голову заберут.

Короче говоря, валить отсюда надо и, чем скорее, тем быстрее. Ну, ладно, что сваливать надо, это я ещё вчера понял отчетливо. Куда — это было известно и раньше: в Северное королевство. Вопрос как? Вариант запрячь упряжку лошадей и оттащить ею джип вслед за караваном, как я планировал раньше, отпадает. По словам того же десятника, к западу начинаются болота, а дальше, возле драконовых земель — скалы. Все опрошенные в один голос твердят, что там местами такие теснины на тракте встречаются — возок еле-еле проходит.

Блин, куда ни кинь, всюду клин! На запад нельзя, там нет дороги. На севере драконы, которые любого чужака сначала сжигают, а только потом начинают спрашивать пепел, зачем, мол, припёрся. На востоке, как и на юге, море. Да и на что мне тот юг, когда на север пробраться надо! ЗА земли драконов, ЗА владения тёмных эльфов-пиратов.

Стоп! Что там мне говорили про пиратов? Что они насылают на парусные корабли мёртвый штиль и грабят, пользуясь неподвижностью жертвы, так?

А если снять с джипа мотор?!

Взгляд со стороны:

Ещё вчера Вовка считал первые недели пребывания в новом мире самыми напряженными. Наивный! То, что ему предстояло сделать сейчас, в условиях жесточайшего временного цейтнота, было гораздо сложнее!

Начать с того, что кораблей здесь не было, как не было и порта, где можно зафрахтовать хоть какое-нибудь судно. Единственным местом поблизости, имевшим некоторое отношение к мореплаванью, была полузаброшенная рыбацкая деревушка, где доживали свой век в пяти избушках девять стариков.

Вот туда-то Вовка и направился, прихватив с собой целый караван из джипа и ЗИЛа на конной тяге. Что бы бензин не тратить. К тому же грузовик так и остался движущимся лишь на буксире, как Вовка с ним не мучался. Неисправность обнаружить так и не удалось. Бензин поступал исправно, искра была, двигатель проворачивался, но упорно не заводился. Может, дело было в долгом пребывании автомобиля на территории завесы, где на него воздействовала магия серой полосы? Ответа Вовка не нашел. Единственное, чем было полезно данное приобретение, это сотня с лишним литров бесценного топлива, обнаруженного в баках ЗИЛа. Ну, и кузов, по существу, готовая площадка. Правда, об этой стороне медали Вовка задумался несколько позже, когда начал конструировать своего покорителя морей.

Жители рыбацкой деревушки встретили нежданных гостей радушно, устроив целый пир из своих небогатых запасов. Вовка, Тихон и приехавший с ними Федул, первый на селе плотник, не остались в долгу и тоже выставили на общий стол прихваченные из дома запасы снеди. За неспешной беседой Володя получил разрешение воспользоваться любым из пяти баркасов, лежащих без дела на песке уже второй год. На вопрос, почему рыбаки ими сами не пользуются, был получен простой ответ:

— Так ить, на нёго, чай, дюжина гребцов надобна! Откель у нас столь народу? Сам вишь, дажить со старухами не наберётся. На малых лодчонках ещё в море хаживаем, мочим порою невод, а на барказе вёслами ворчать силов уже нема. Он жить, здоровенный. Да ты сам поутру глянь!

И Володя глянул. Два из предложенных пяти баркасов он забраковал сразу, по причине пробитых бортов и гнилого днища, а вот три оставшихся были подвержены самому тщательному осмотру. Всё в них вроде бы было неплохо: и состояние обшивки, и прочность киля, и плавные линии обводов, радующие собой придирчивый взгляд. Если бы не одно "но" — малы! Самую малость малы. В принципе, любой из них удержит джип на плаву, но! Погрузившись при этом чуть ли не до самого планширя. На тихой реке такое, может, и сошло бы, но на море, где шторма случаются… Почему-то сразу вспомнился детский стишок: "Три мудреца в одном тазу пустились по морю в грозу", и в тот момент он показался Вовке чуть ли не пророческим.

Почти не слышно шагая по песку, сзади подошел кузнец.

Тихон.

Проснулси я поутру, а в голове мысля свербит, как можно колдуну нашему поспособствовать. Поднялся я, значица, шасть к его лежанке, а там пусто, убёг уже. Ну, смекаю, не иначе, как к барказам подалси. Я к морю. Гляжу, так и есть, сидит Володимир, думу думает. Подхожу к нему и говорю: — "О чем задумалси? Смекаешь, как возок самобеглый на барказку приспособить? Так послухай, Володимир, что я тут замыслил. А ну как мы возьмем, да и поставим возок поверху лодочки, ну, чтоб он посерёдке был, что от переду, что от заду. А заместо евойных колёс, прикрутим навроде того, что я под родником тебе сотворил, помнишь? Ну, с лопатками, наподобие мельничного. Вот и пущай они сами крутятся, воду кидают и тем барказку вперёд толкают! А? Какова я мысля?"

А он отвечает словами непонятными, да сосмешком, я аж дажить обиделся сперва: — "Ну, Тихон, ну корабел! Только назовём мы этот теплоход "Весёлый бултых"! Потому что именно с таким звуком он и перевернётся. Через какой борт, правый или левый, я не знаю, но точно булькнется. Термин "метацентрическая высота" и понятие "остойчивость" ещё никто не отменял."

Строго так говорю ему: — "Ты, Володимир, брось сквернословить. Не по нраву мысля, так и скажи, а не ругайси." Он в ответ: — "Не сердись, Тихон. Просто поверь, нельзя тяжелый груз на верху устанавливать!" "И что делать?" — спрашиваю.

"Придётся мотор из машины вытаскивать и в баркас устанавливать. А это такой геморрой!"

Я ажно руками всплеснул: — "А не жалко, такую повозку гнобить? Ей же цены нет! Коли продать её, так по гроб жизни будешь сыт да пьян и в золоте купаться!" Он мне так, с грустинкой в голосе: — "Здесь есть такие состоятельные? Нету! Значит, товар сначала надо к богатому покупателю доставить. А в Северное королевство машину ни один из этих баркасов не довезёт, утонет по пути."

Вот тогда я ему и выдал: — "Один не осилит, два возьми, три! Мостками их соедини, наподобие парома речного, вот и доплывёшь потихоньку!" Обрадовался наш колдун, на ноги вскочил и кричит мне: — "Тихон, ты гений!"

Ну, гений, не гений, а промыслил верно! А раз главная придумка есть, то сотворить что хошь можно. Крепко взялись мы за дело. Перво-наперво, разобрали ту повозку с кузовом, что Володимир в лесу нашел. А железа в ней было меряно-немеряно! И всё, как на подбор, доброе, ни капельки киричного. Я ажно прослезился, как металл тот в руках подержал, эт сколь вещей дельных из него отковать можно!

Чего? А, о кораблике речь держать? Ладноть, слухайте.

Взяли мы два барказа одинаковых, да скрепили их рядышком, а Федул им ещё борта накладками дощатыми усилил. Я же полос железных, в ладонь шириной, из остова той повозки нарубил, и теми полосами кили барказов меж собою соединил. Чтоб не расходились, значит. Скоб разных наделал, дабы настил укрепить поверх лодок, да много чего. А что, железа доброго много, куй — не хочу! Я и рад молотом махать. Работа, она завсегда в охотку идёт, коль металл справный на наковальню ложится!

Да, ладно, ладно, не буду про кузнечное дело!

Стащили, значит, мы сцепленные барказки в море да мостки на них перебросили с берега. По тем мосткам колдун наш и загнал свою повозку на кораблик. Поставил её точнёхонько в серёдке настила и привязал крепко накрепко. Потом влез под возок, металлом погремел и достал оттуда железку, навроде лома большущего, токмо полегче. Ещё назвал её словцом странным, звучит, будто ворон прокаркал. Как бишь, её… кар… кар… кар-дан, вот! И с разобранной повозки он такой же кар-дан снял. Велел мне их сложить их вместе, чтоб одна длинная палка вышла. Я и рад стараться! Да по такому железу работать одно удовольствие! Само в горн просится и на наковальню.

Что значит "опять заладил про кузню"?! Какой корабль сделаешь, без кузни-то!

Ведь самую главную вещь на том корабле кто сделал? Я! Мне Володимир так и сказал: — "Только такой великий мастер, как ты, Тихон, может для судна винт отковать!" О, как! Я вот лишь одного в толк не возьму, почто он эту штуковину "винтом" назвал? Винт, он же с резьбой, на него гайку наверчивают. А это… Вот, возьми ты цветок-ромашку, оборви ей все лепестки, окромя четырёх, чтоб как крест торчали, таков тот винт и будет. Потом колдун мне наказал его к кар-дану приделать. Чтоб как стебелёк торчал у той ромашки, вот так же.

После, на другой день, давай мы всё это к кораблику прилаживать. Ох, и умаялись! А Володимир то тем недоволен, то этим. До обеда делали да переделывали, насилу одолели. А я, значитца, всё никак в толк не возьму, на кой ему энтот винт через дыру в настиле пропихивать да в воду макать? Он, жить, ходу кораблика мешаться должен? Любопытно мне — страсть! Но молчу, токмо присматриваюсь.

Уж время к вечеру шло, когда наш колдун всем остался доволен. Согнал он нас на берег, сам верёвку вытянул, камень достал, что заместо якоря привязан был, сел в повозку и вроде как замер. Я прислушался — ага, зашумел возок, ожил. Потом и кораблик с места стронулся. По началу медленно, сторожко так, а после, гляжу, всё шустрее и шустрее побежал по волнам. Под конец от барказовых острых носов аж усы белопенные потянулись! Старики, что поглазеть пришли, оченно подивились. Говорят, мол, никогда энти барказки столь резвыми не были, ни под парусом, ни на вёслах.

Пристал к берегу наш маг-чародей, довольный — сил нет! Весь цветёт, что роза. Стали мы припасы грузить, чтоб, значитца, в путь с утра пораньше. Снеди кой-какой, вещи дельные, что от повозки разобранной остались, водицы родниковой пару бочонков, чай из моря-то не напьёсси! А особливо Володимир за чурбаки из злого дерева переживал, каждый из них сам перенёс да сам и уложил.

Взгляд со стороны:

Как не уговаривали Вовку Тихон с Федулом, ночевать он решил на борту своего нового "крейсера". И как в воду глядел: уходить пришлось быстро, без сцен прощания. Среди утренней тишины топот копыт раздался точно гром. Десяток всадников ворвались в деревеньку, спешились и разбежались по дворам. Не прошло и минуты, как они согнали полуодетых людей на пустырь в середине поселенья. Протерев со сна глаза и увидав эту картину, Вовка тут же запустил мотор, снялся с якоря и отошел от береговой черты на дальность полёта стрелы. Так, на всякий случай.

Опросив людей и не причинив им видимого вреда, эльфы (а, судя по ушам и фигурам, это были они) разделились. Трое остались возле жителей, а остальные спустили лодку на воду и погребли в сторону Вовкиного судна.

— Э, нет, так мы не договаривались! — Вырвалось у Владимира, когда рядом с бортом упали в воду несколько стрел на излёте. Стреляли с лодки. Может, просто решили пугнуть, чтоб он стал сговорчивей в дальнейших переговорах, а может быть и нет. Вовка вновь дал ход, выдерживая расстояние до преследователей неизменным и держа курс вдоль берега в сторону севера. Вначале стрелы полетели чаще, но потом, видя бесполезность этого занятия, стрелки отложили луки и присоединились к гребцам. В такт ударам вёсел их лодка чуть не выпрыгивала из воды! Володя тоже слегка прижал педаль газа, восстанавливая статус кво.

Спустя полчаса яростной гребли, эльфы осознали всю тщетность своих усилий и повернули к берегу. "А почему не к деревне?" — заинтересовался Вовка и заглушил мотор. Ему стало любопытно, что предпримут эльфы дальше. Те спокойно, словно не за кем только что и не гнались, высадились на песок, дождались оставшуюся в деревушке тройку, пригнавшую лошадей, забрались дружно в сёдла и уехали. На запад. Сразу стало ясно, что целью этой десятки был именно Вовка, а не старики или кузнец с плотником. И хотели ушастые не убить, а попросту выгнать пришельца из своих владений.

"А точно, месяц-то прошел!" — подсчитал дни Владимир. — "Теперь мне один путь остался, на север." Очередная страница жизни была перелистнута.

Глава 4

Иалонниэль:

В ярких лучах утреннего солнца я начертала кончиком стилета на травинке попарно шесть рун: "иной" "человек", "строить" "лодка", "желать" "плыть", и сосредоточилась на призыве. Спустя минуту послышалось трепыханье крыльев, и мне на руку опустился серенький кулик, маленькая такая птичка, её люди ещё болотным воробьём называют. Она безропотно дала обвязать лапку посланьем и лежала в руке не шелохнувшись, пока я внушала ей образ Каруллина.

Видимо я перестаралась с силой давления на крошечные птичьи мозги, потому что через несколько мгновений глаза птахи закатились, а тельце обмякло. Я разжала ладонь и осторожно подула кулику в клюв. Птичка пошевелилась, моргнула, освобождаясь от ментального воздействия, неуверенно взмахнула крыльями и, виляя, улетела в сторону Светлого Леса.

Это было вчера, а сегодня я перебралась из рощицы на вершину холма, откуда мне было хорошо видно море, деревушку и подступы к ней. Суета людей вокруг лодок выглядела обыденной и пока для меня интереса не представляла, в отличие от престарелых рыбаков, возбуждённой группкой собравшихся около строительства. От нечего делать, я посматривала по сторонам и не зря, потому что уже под вечер заметила всадника, направляющегося в сторону деревни.

То, что это был эльф, сомнений не было — уж сильфа-то от лошади я отличу даже с такого расстояния! Вот только со всадником происходило что-то нехорошее: он то выпрямлялся, то падал грудью на гриву скакуна. Я присмотрелась и к своему ужасу заметила обломок стрелы, торчащий из спины сородича.

Раненным оказался Ламиэль, один из жрецов древа Жизни, с которым мы иногда виделись в Священной Роще, но близко знакомы не были, по причине большой, в четыре сотни лет, разницы в возрасте. Я осторожно ссадила беднягу на землю и попыталась извлечь обломок, когда жрец пришел в себя.

— Оставь, Иалонниэль, не мучай меня в последние мгновения жизни.

— Но я просто хочу помочь!

— Мне ты уже не поможешь… Выслушай и не перебивай, сил и так мало осталось. — он говорил хрипло, с клёкотом в груди, часто замолкая на полуслове. — Тёмные ворвались в Священную Рощу, безжалостно уничтожая оказавших сопротивление и захватывая в плен всех остальных… Клана больше нет… Но вчера случилось то, чего мы с надеждою ждали последние полтора века: древо Жизни дало семя!… Мне удалось спасти его в суматохе сражения… Оно со мной. Возьми его и унеси как можно дальше…

Ламиэль с трудом достал из пропитавшихся кровью одежд маленькую шкатулку овальной формы и протянул её мне.

— Найди в глуши место, свободное от любой магии и посади его в землю!… Взрасти новое Древо, Иалонниэль, возроди клан заново… Не дай пропасть втуне трудам и надеждам всего клана! Обещай мне это…

— Клянусь тебе, Ламиэль. Я сделаю всё, как ты просишь. Но, может быть…

— Нет! Даже ни пытайся сделать что-либо иное… Ни мне, ни оставшимся в живых ты помочь не сможешь, а семя, нашу последнюю надежду, погубишь зря… Посади меня на сильфа, а сама уходи обратно строго по своему следу. Я проеду дальше, а потом сожгу эту поляну, чтоб ни один следопыт тёмных не догадался о нашей встрече. Пусть потом гадают, куда подевалось семя.

Я вернулась на холм и, глотая слёзы, смотрела, как жаркое пламя в короткой вспышке поглотило растительность на месте нашей недавней беседы. Как, едва держась на спине верного скакуна, Ламиэль отъехал на четверть мили и упал на землю. Как он лежал и умирал, а ведь я даже не могла подойти к нему, что бы хоть как-то облегчить его страдания!

Проклятые дроу, как же я вас ненавижу! Из-за вас я осталась без родных, без клана, без родины. Правда, в отличие от остальных эльфов-одиночек, с надеждою, заключенной теперь в маленькой шкатулке из белой древесины. Взрастить новое древо Жизни. Великая цель, достойная того, что бы ей посвятить всю свою жизнь без остатка. Но сначала нужно уйти отсюда, покинуть места, где мне знакомо каждое дерево, каждый кустик…

Так, хватит ныть! Отныне я не могу позволить себе такое удовольствие — быть слабой! Хорошо, надо уходить, но куда? Сзади тёмные, слева земли драконов, впереди и справа море.

И лодка пришельца, который тоже собрался покидать эти края!

Это было на руку, поскольку я себе пока плохо представляла, как смогу пройти через населённые земли, не будучи сильным магом или опытным воином. Я ведь никогда не достигала каких-то успехов в магии. Так, на бытовом уровне, не больше. Моих способностей хватало лишь приманить птицу, договориться с травой, чтоб скрыла след, упросить дерево переплести ветки для ночлега. Царапину заговорить и остановить кровь из раны — это получалось уже с трудом.

Ночная мгла позволила мне скрытно выйти к воде, даже не прибегая к отводу глаз и не тратя на это силы. Корабль человека лениво покачивался на сонной волне в десяти метрах от берега. В пяти, или в пятидесяти — для меня особой разницы не было, поскольку плавать я не умела вообще. Поневоле пришлось обращаться к магии. Я дотронулась до верёвки, связывающей корабль с берегом, и, дождавшись когда она натянется, попросила волокна пеньки стать крепкими, как жердь. Перейти же по отвердевшей опоре для меня было не сложнее, чем по веткам с дерева на дерево в родном лесу.

Осторожно, чтоб не разбудить спящего человека (и что ему на берегу не сидится?), я откинула крышку в настиле и проскользнула в кромешную тьму трюма. Там устроила себе уютное гнёздышко и, убаюканная мерным плеском воды за бортом, спокойно уснула в уверенности, что теперь-то без меня не уплывут!

Проснулась рано от шума и суеты над головой. Я пробралась на корму, спотыкаясь о разные железки, в обилии попадающиеся под ноги, и приникла к маленькой щелочке между настилом и краем борта. Корабль уходил вдоль берега, а за ним гнались на лодке несколько эльфов. Моё первое желание — выйти на верх и заставить человека остановить судно — растаяло, как только я разглядела преследователей. Это были тёмные! Сто проклятий на их головы. Как же я испугалась от одной мысли, что могу попасть в руки дроу! Но корабль шел и шел, а тёмные никак не могли его догнать, не смотря на то, что гребли все сидящие в лодке! Пожалуй, в этот момент во мне впервые проснулось чувство уважения к человеку, способному построить такой корабль и, главное, утереть нос дроу.

Спустя некоторое время шум утих и корабль остановился. Неужели нас догнали? Но почему тогда я не слышу голосов, звона оружия, или просто шагов? Тишина неизвестности давила на уши, ввергая чуть не в панику. Но после паузы вновь донёсся привычный рокот, за тонким деревом борта зажурчала вода и я почувствовала, что судно опять движется. У меня отлегло от сердца, и я вернулась к месту ночлега.

Солнце поднималось всё выше, накаляя палубу и наполняя духотой трюм. К знойному воздуху добавилась вонь от железного ящика с широкой горловиной. Я знала, что так пахнет горючая жидкость, которую люди иного мира заливают в свои повозки. Чтоб хоть как-то облегчить своё состояние, я попыталась создать освежающий ветерок, и не смогла. Магичить не получалось вообще!

Плетение любого узора распалось сразу, истаивая тонкими струйками, уходящими в свинцовые свёртки, лежащие рядом. Я приоткрыла один из них и в ужасе отпрянула: в листы свинца были завёрнуты куски древесины розовой аралии!

Вот почему мне так плохо!

"А ведь аралия может и семя иссушить! Прочь отсюда немедленно!"

Взгляд со стороны:

Вовка вёл корабль вдоль берега довольно давно и уже успел проголодаться. "Может, пора внести изменения в монотонность плавания? Заглушить мотор, поставить парус, вон и ветерок попутный начался. И позавтракать заодно?…" Додумать ему не дал шум в трюме и грохот, с которым откинулась крышка люка. Оттуда, словно чертик из табакерки, выскочила Вовкина старая знакомая эльфа, источник его бед и предвестник неприятностей. Сегодня она мало походила на фотомодель, как при их первой встрече, а гораздо больше смахивала на маленького котёнка. Мокрого, взъерошенного, ещё не решившего: пугать ли встречного грозным шипением, или удирать от него во все лопатки?! Это зрелище было настолько комичным, что даже слегка сбавило градус злости, возникавшей у Вовки всякий раз при виде этой остроухой.

— Вот так встреча! И что же понадобилось светлой эльфе от "с-с-смертного"?! — ехидно спросил Вовка, подражая презрительным интонациям лесного народа.

— Воды! Хоть глоток… — прохрипела она и осела на палубу. Владимир заглушил двигатель, поднял заднюю дверь джипа и перетащил девицу в образовавшуюся тень. Налил воды и молча протянул ей. Девчонка в три глотка опустошила кружку.

— Ещё!

Вторую он выпила гораздо спокойнее, отставила в сторону и легла, свернувшись клубочком. Видя её состояние, Володя не стал приставать к ней с расспросами, а занялся своим делом. Налегая на сделанный Тихоном хитроумный рычаг, он поднял винт из воды (благо сохранённый шарнир на бывшем кардане позволял это делать), размотал и поднял на мачту синий тент, служивший когда-то крышей на домике, а сейчас ставший парусом. С тем же деловым видом, он залез в бардачок джипа и достал оттуда амулет, защищающий от ментального воздействия. Так, на всякий случай, а то кто знает этих эльфов! Очухается девица, да и колданёт что-нибудь эдакое, ходи потом, с мозгами набекрень.

Вовка подтянул шкоты, взял корзину с едой и расположился у кормового весла. Эльфе явно полегчало: она сидела, обняв колени, гордо выпрямив спину, и пронзала человека настороженным взглядом своих синих глазищ.

— Чем ты там в трюме громыхала? Надеюсь, днище не проломила?

— Зачем ты везёшь аралию, человек? — вопросом на вопрос ответила эльфа. И, видя недоумение на лице Володи, добавила обличающим тоном: — Я сама видела куски древесины, завёрнутые в свинец.

— А, злое дерево! — Вовка отложил корзинку в сторону. — Видишь ли, за тот месяц, что я прожил в этом мире, ко мне приходили разные гости. Были среди них и эльфы… Целых два раза и оба с оружием. Сама посуди, нужны мне такие визитёры?! Нет. А Тихон говорил, что вы, эльфы, не любите это дерево и заставляете людей корчевать его поросль из ваших лесов. Вот я решил взять с собою немного! Пока буду в Северном королевстве искать способ вернуться домой, сооружу своему жилью защиту из этой древесины от гостей с длинными ушами. А что, нельзя?

— А ты, человек, знаешь, чем страшно это дерево? Нет? Аралия розовая — созданный самой природой абсолютный пожиратель магии во всех её проявлениях! Эти безвредные на вид деревяшки могут выпить силу любого мага или колдуна, будь то ученик иль Мастер Узора. Кинь одно семечко аралии возле источника силы, и через месяц тот иссякнет, поглощенный рощей шипастых зарослей.

Войдя в ораторский раж, эльфа живенько вскочила на ноги, словно и не лежала минуту назад пластом на палубе. — И страшнО не только живое и зелёное дерево, а даже его сухая древесина, ведь она столь же жадно поглощает магию, моментально становясь при этом коричневой трухой. Но не просто гнилушкой, нет! А мириадами крошечных семян, каждое из которых готово вырасти в большое дерево, была бы вокруг хоть капля магии! Как ты думаешь, человек, будут ли рады маги Северного королевства такому подарку?

— Пожиратель магии. — с растяжкой произнёс Владимир. — Это интересно! И применение этим чуркам, что в трюме, я найду. Пока ещё не знаю какое, но найду обязательно!

— С огнём играешь, человек!

— А мне не привыкать! Да ты и сама видела, как я недавно вашего мага под ноль подстриг!

Эльфа обиделась и убежала на нос судна. Вовка же вернулся к едва начатому завтраку. Случившаяся маленькая размолвка с высокомерной девицей ни капли его не огорчила, но вот от тональности разговора досада осталась, к тому же она наслоилась на первоначальное раздражение от самого факта появления остроухой на борту кораблика. До кучи вспомнились обстоятельства его появления в этом мире…

Одним словом, когда дама, перебесившись, вернулась на корму, настроение Володи было далеко от романтического. Он сидел набычившись, глядя строго вперёд и короткими злыми движениями рулевого весла заставлял кораблик идти строго по курсу. В Вовкиной голове роились разные мысли, в основном об эльфе и все довольно негативные. Правда, до поры до времени. Потом они резко сменили полярность, став чуть ли не восторженными.

"Что-о?! Шаманить вздумала? Да я тебя в порошок сотру!" — взъярился Вовка, борясь с нестерпимым желанием припасть к ногам сидящей неподалёку богини, осчастливившей его своим пребыванием на одном с ним судnbsp;Иалонниэль:

не. Рот помимо воли растягивался в блаженной улыбке идиота. Хотелось петь, смеяться и славnbsp;ить, восхвалять светлую эльфу, в надежде заполучить хотя бы один благосклонный взгляд!

Володя сунул руку в карман и что есть силы сдавил овал амулета.

"Дура она, и руки у неё в цыпках!" — словно гайка, упавшая в жестяной таз, звякнула мысль в разом опустевшей голове. Не убирая с лица слюнявую ухмылку дебила, Вовка бросил за борт ведро на тонком лине, подтянул и вытащил его на палубу, до краёв наполненное солёной водой.

А потом, с размаху, окатил светлую эльфу, вымочив ту до нитки!

— Если ты ещё раз сгоряча попробуешь насылать на меня свои чары, то остывать будешь за бортом! Ясно?! Я спрашиваю, ясно? — Девица испугано закивала. — А раз ясно, то брысь к форштевню, и чтоб я больше тебя на корме не видел!

Не даром эльфов называют легконогими: мокрая неудачница усвистала на нос быстрее молнии, где и забилась, сжавшись в комок. А взъерошенный капитан принялся внимательно вглядываться в скалистый берег, отыскивая место, где можно было пристать и, наконец-то, избавиться от раздражающей пассажирки. Через полчаса слева по курсу среди скал открылся проход, за которым был виден желтый песок пляжа и лес, подступивший чуть ли не к самому прибою. Туда-то Вовка и направил судно, не раздумывая ни секунды.

Когда нос корабля проходил между скалами, эльфа вскинулась:

— Зачем мы сюда приплыли?

— Высажу здесь тебя и иди дальше своей дорогой.

— Мог бы просто в море выкинуть. — Понурясь, обреченно промолвила девица.

— Что, сама бы доплыла?

— Нет, я плавать не умею. Просто, какая мне разница, где погибать: в морской воде, или в пламени дракона.

— Бли-ин! Драконы! Что ж ты раньше не сказала! — Вовка кинулся к парусу, рванув фал, спустил его на палубу, потом метнулся обратно на корму и, откинув стопор, опустил в воду винт. За этой суетой он не услышал, как эльфа, глядя в небо, произнесла одно лишь слово:

— Поздно!

Иалонниэль:

Не имея сил пошевелиться, я смотрела вверх, на падающего камнем дракона. Вот он раскрыл пасть, полную острых зубов, и выдохнул на нас струю огня… И промазал! Человек успел остановить бег корабля, и огонь хлестнул по воде, пусть самую малость, но впереди нас! Дракон в полёте извернулся и ушел в небо, что бы повторить заход. Только бухточка была маленькая, с крутыми высокими склонами, где летящему ящеру было очень тесно.

Судя по белому брюху, ещё не успевшему потемнеть, дракон был весьма молод, но при этом довольно умён. Он не стал раз за разом кидаться на нас сверху вниз, рискуя воткнуться в воду или в зелень склонов на выходе из атаки. Нет. Он спокойно опустился на песок, прямо перед носом корабля и начал втягивать воздух, готовясь сжечь нас одним выдохом.

Человек поступил странно: он не прыгнул в воду, спасаясь от жара пламени, а бросился к своей повозке. С верхней решетки он оторвал длинный сосуд и побежал с ним навстречу дракону. Зелёный ящер с гулом выдохнул струю алого пламени, но раньше, чем она коснулась судна, человек направил на огонь серебристую дудку, торчащую из сосуда, и послал свою струю. Серо-синюю, с частыми белыми снежинками и шипящую, как сто гадюк разом.

Седая и алая струи встретились, поглощая друг друга. Дракон остановился, что бы сделать очередной вдох, но седая струя не давала ему это сделать. Она неумолимо била прямо в уродливую пасть, покрывая её влагой и инеем.

Володя:

Как хорошо, что покойный Паша не имел богатой фантазии, и ограничился в придании индивидуальности своему джипу лишь малой толикой брутальности! Проще говоря, повесил на запаску хромированную лопату, а к верхнему багажнику прицепил пару здоровых углекислотных огнетушителей. Честное слово, глядя на порхающий над нами огнемёт, я был на седьмом небе от счастья обладания в тот момент двумя красными цилиндрами!

Описывать саму схватку нет смысла, из-за её скоротечности. Ну, плюнул ящер в нас огнём, ну, пустил я ему в ответ струю углекислоты, и что? Вы думаете, он мог против неё что-то сделать? Ха-ха, два раза! В баллоне огнетушителя давление килограмм шестьдесят, а на жаре и того больше. Попробуй, передуй такую, это же какая дыхалка нужна?! А захотел тот дракон вздохнуть для новой порции пламени, так опять ничего не вышло: ему в морду что летит? Углекислый газ в чистом виде и, заметьте, без капельки кислорода. А без него, родимого, любой забудет, как дышать. Плюс, ещё один нюанс: драконы, они кто? Ящеры, то есть, холоднокровные. А в струе углекислоты температура, извиняюсь, до минус семидесяти доходит. Неудивительно, что наш дракоша, зверь хоть и магический до мозга костей, а в спячку залёг как миленький!

Не успел я дать отбой пожарной тревоги и отложить оружие в сторону, как на нас спикировал ещё один крылатый. Ну, этот был явно солиднее, размером вдвое превышал первого, весь черный как рояль, только морда седая. А, ещё одно: цепь на шее у второго была серебряной. На спящем же красовалась золотая, из причудливо переплетённых звеньев.

Черный дракон оказался гораздо осторожнее зелёного. Он опустился в стороне от нас и сначала внимательно оглядел всё вокруг. Наш корабль, неподвижно лежащего сородича, пробежался пытливым взором по мне, задержался на раструбе огнетушителя.

— И что здесь происходит? — вопросил он, налегая на шипящие.

— Сам не пойму! — честно признался я. — Мы хотели узнать, где оказались, у каких берегов, а этот молодой дракон начал в нас огнём кидаться. Молча, даже не вступая в разговор.

— Он был в своём праве! Ибо сказано в договоре: "Да ни ступит ничья нога на земли рода драконов во веки веков!", а нарушителей договора мы сжигаем на месте!

— Уважаемый! Посмотри внимательно, есть где-нибудь хоть один наш след на песке? Как видишь, нет! Значит, наша нога не ступала на землю драконов, и мы не можем считаться нарушителями договора. За что же нас сжигать?

Черный дракон ещё раз внимательно осмотрел пляж, сканируя чуть ли не каждую песчинку.

— И правда, нет следов. Но вы убили нашего вожака, а за это одно наказание — смерть!

— И опять ты не прав, уважаемый! Если ты об этом зелёном юнце, то он жив, только спит сном младенца. Пригреет солнышко, он и проснётся.

— И что вы хотите?

— Теперь уже ничего! Нам надо было узнать, где мы находимся, мы узнали. Значит, можем спокойно плыть дальше.

— А кто вас отпустит?

— А кто нас удержит? Один вон попробовал, лежит сейчас, сопит в две дырочки. — говорю я дракону, а сам незаметно жестом эльфу подзываю. Сообразила. Подошла, встала рядом.

— Спустись в трюм, — шепчу ей на ухо, — и достань два небольших полешка аралии. Принеси их мне, вместе с куском верёвки, с метр длинной.

— Я к злому дереву не прикоснусь! — шипит она испуганной кошкой.

— Дура! Прямо в свинце неси. К нему-то, надеюсь, ты способна прикоснуться?

Эльфа молча удалилась, а я продолжил дебаты с драконом: — Как ты видишь, уважаемый, драконий огонь мне не особо страшен, а ведь есть пламя и поопаснее.

— Это, какое же? — заинтересовался крылатый.

— Сейчас увидишь, — говорю, а сам шасть к багажнику джипа. Благо он до сих пор открытым стоял. Достаю оттуда свой опрыскиватель, взболтнул его на руке, прикинув количество топлива, да качнул насосом несколько раз, поднимая давление.

— Что это? — спросил черный.

— Дохни на песок, — говорю ему вместо ответа, — будет он гореть? Или попробуй поджечь воду, сможешь?

— Можно подумать, у тебя это получится. — усмехнулся дракон.

Ну, я и продемонстрировал ему, как горит бензин, от души пролитый что на песок, что на воду. Особенно поразила дракона горящая вода. Он минуты на три впал в нирвану, пытаясь разгадать этот фокус. Я же, не теряя времени, освободил деревяшки от свинцовой оболочки и привязал каждый к концу верёвки.

— Ну что, понял, чьи в лесу шишки? В смысле, мы поплыли?

— Нет, я вас не отпускаю!

— А ты догони! — я ухватил верёвку за середину, раскрутил над головой и запустил в дракона на манер бола. Точно, как в фильмах получилось — верёвка налетела на переднюю лапу дракона, а дерево заставило её плотно обмотаться вокруг. Кусков аралии хватило на секунду, а потом они рассыпались коричневой пылью. Но на дракона это подействовало не хуже кувалды по затылку. Зверь-то магический, а тут из него разом половину магии выкачали. Зашатался бедолага, поплыл, что боксёр от пропущенного хука, да и рухнул на песок. Только я развязки дожидаться не стал. Завёл мотор, дал задний ход, вывел посудину из бухты, развернулся и прибавил газу на просторе!

Куда плыть, я особо не раздумывал, и так было ясно. Назад возвращаться смысла не было, продолжать путь на север — опасно. Как мне говорили, драконы, особенно молодые, довольно вспыльчивые и весьма злопамятные твари. Те, что постарше, ещё туда-сюда, с ними можно договориться, а молодежь… Ну, да она во всех мирах молодёжь, у всех народов, такая же гонористая и безбашенная.

Одним словом, что нас станут искать, было понятно сразу, а поиски начнутся именно вдоль населённого берега. Поэтому-то я взял курс к противоположному берегу — цепи скалистых островов, протянувшихся вдоль материкового берега на добрую сотню километров — надеясь, что там нас искать станут в последнюю очередь.

Залив пересекли за час, и уже минут пять шли вдоль островов, когда эльфа (вот глазастая!) заметила над покинутой нами бухтой поднявшегося в небо дракона. Тот, по словам девицы, сделал несколько расширяющихся кругов над местом сражения и полетел к югу. Я даже слегка возгордился от своей проницательности и подумал: давай, мол, ищи там, где нас нет! Но ход сбавил, потому что помнил по хроникальным фильмам, как хорошо виден с воздуха пенный след на фоне серого моря.

Так прошел весь остаток дня. Эльфа работала постом ВНОС, следя за воздушной обстановкой, а я управлял судном, стараясь держаться как можно ближе к островам, но не налететь при этом на подводную скалу. Честно говоря, играть роль Робинзона после кораблекрушения мне совершенно не хотелось, тем более, с такой Пятницей. Глаза б мои её не видели.

Взгляд со стороны:

Закатные лучи окрасили скалы ржавчиной, добавив в цвет травы на их макушках болотных оттенков. На позолоченную солнцем гладь заштилевшего моря опускался вечер, когда Вовка увидел прямо по курсу островок, совершенно не похожий на своих собратьев. Те были высокие, с каменистыми обрывистыми склонами, без какого-то либо намёка на пляж. Просто торчащие из воды отвесные скалы. А этот, лежащий в стороне от общей цепи, был низким, поросший кустарником и формой напоминал серп, концы которого тонули в волнах, образуя бухточку. Не очень уютную, из-за низкого берега открытую всем ветрам, но всё же дававшую хоть какой-то шанс на ночлег, без риска быть унесённым течением. Туда Вовка осторожно завёл кораблик, заставив эльфу постоянно опускать с носа лот — камешек на тонкой верёвке.

Уже под утро Володя проснулся от того, что рот ему закрыл чья-то рука. Он попытался убрать её, но ладошка лишь сильнее прижалась к его губам, и послышался шепот эльфы:

— Ш-ш-ш! Тихо, дракон рядом, нас ищет.

Вовка кивнул головой, мол, понятно. Рука убралась.

— Где он?

— На скалы сел, высматривает.

— Может, не заметит во тьме?

— У драконов хорошее ночное зрение, лучше чем у нас, эльфов.

— Дракон молодой или старый?

— Судя по форме медальона на груди — это тот, который на нас первым напал, молодой.

— Значит, опять сразу в драку полезет. Жаль, со старым я бы может и договорился… Ладно, будем готовиться начистить ему мосю.

Володя вытащил из багажника снятую с джипа фару-искатель, ещё на выселках прицепленную к ухватистой ручке. Тихонько, как вор, открыл водительскую дверь и воткнул провод от фары в гнездо прикуривателя.

— Если ящер нас заметит, направь на него эту штуку и поверни вот этот рычажок. Вспыхнет яркий свет. Постарайся ослепить дракона сразу, поняла? — дождавшись утвердительного "да", продолжил подготовку к встрече: соорудил новое бола из аралии и подтянул к себе поближе опрыскиватель. На этом список его оружия исчерпывался.

— Ой, дурак! — Вовка хлопнул себя по лбу. — А про огнетушитель-то забыл! — Он полез на верхний багажник, отстегнул крепления, стал спускаться и в темноте не заметил ведра, с жестяным грохотом покатившегося по палубе.

— Ты б ещё на лютне заиграл, ч-человек! — осуждающе-ехидно прошипела эльфа. Но сделанного уже не воротишь — дракон услышал звук и полетел к островку.

— Сразу свет не включай, подожди, пока он пониже не опустится. — шепнул Вовка девице и отбежал на дальний край настила. Там он взял на изготовку ствол опрыскивателя, смочил горючим запальную тряпку и приготовился к схватке. Ожидая, что в любой момент может вспыхнуть яркий свет (да и знать бы, куда ещё эта девица его направит?), он зажмурил глаза…

Володя:

За веками словно кто-то красный фонарь зажег, столь внезапен был переход от тьмы к свету. Потихоньку открываю глаза и вижу картинку из кинохроники времён Второй мировой: будто самолёт, захваченный прожектором, летит дракон в белом луче фары и мотает головой, ослепший что крот. Пока далековато, но планирует точно к эльфе, чуть наискосок от меня. Щелкаю пьезиком и, выждав пару секунд, поливаю его огнём от носа до хвоста.

Затрубив, ящер делает элегантную "полубочку" на месте, переворачивается через крыло и с размаху плюхается в воду! Ага, потушить решил. А глубина-то там воробью по пояс, я сам вчера мерил! Как он звезданулся башкой об камни, аж остров загудел. Но видно голова у него была дубовая, потому что он только помотал ею из стороны в сторону, встал, встряхнулся и на берег лезет. Выполз дракон из воды, собрался, сгруппировался, чтоб взлететь и по новой за нас взяться, но я ему не дал такой возможности. Раскрутил бола и швырнул, метясь в заднюю лапу. Промазал. Точнее, недокинул малость. Шмякнулось моё супероружие на землю в метре от головы шершавенького. Что делать? Вязать новое бола?!

А этот птеродактиль огнемётный, словно обычная дворовая собака, потянулся понюхать, что же ему бросили. Ну, и нюхнул. Лапки подкосились, ослабели и дракоша рухнул наземь, мордой прямо в коричневый прах. Вот и славно! Сейчас я его ещё остужу из огнетушителя, чтобы он гарантировано до обеда провалялся, а мы к тому времени уже мимо территории эльфов плыть будем. Надеюсь, моя пассажирка сумеет договориться со своими собратьями?

Взял я красный баллон, поправил раструб, собрался идти к дракону, когда гляжу, а у него морды-то уже и не видно! Вся скрылась в зелени.

— Что это? — спрашиваю эльфу.

— Я же тебе говорила, что прах аралии, это ничто иное, как споры, из которых вырастают новые деревья, была бы только магия поблизости. А тут целый дракон! Вот поросль и зазеленела.

Делаю вывод: зверю хана! Эти зеленучки не успокоятся, пока всю магию из ящера не выпьют. А оно мне надо — воевать потом с целым племенем драконов, мстящих за смерть своего вожака?! Блин, хочешь не хочешь, а надо спасать шершавого! Говорю эльфе, "гаси фару и пошли", а сам, прихватив фонарик и опрыскиватель, прыгнул в воду прямо с борта.

Ох, и тяжеленное оно создание — дракон! И как они только летают? Пока мы его черепушку переместили на свободное от зарослей место, я взмок, взопрел и высох. В четыре руки мы повыдергали жутко колючие (куда там шиповнику!) ростки и развели из них костёр, подстать пионерскому. Полоть намаялись хлеще дачников, хорошо ещё, что почва была сплошные камни, корням держаться не за что.

А как дракона "брили" от зелёной щетины, это вообще смех и слёзы: я её счищаю, а она тут же вырастает! Эльфа ящера за рога ворочает, то одним боком развернёт, то другим, а я знай себе кухонным ножом скоблю. Пока не догадался бензинчиком протереть драконью чешую, зелень всё лезла и лезла. Провозились мы с этой тушкой, пока небо сереть не стало. На прощанье я, как заправский брадобрей, ещё раз "освежил" подбородок клиента бензином и взял на память его ожерелье. А что, законный трофей, имею право!

Взгляд со стороны:

Когда над морем немного просветлело, и показались из дымки берега, невыспавшийся Вовка с сонной эльфой двинулись в дальнейший путь. Уйти к середине залива их вынудили подводные скалы, всё чаще начавшие попадаться на пути. А к обеду разгулялся ветер, да не на шутку! Волны вздымались одна выше другой, порою захлёстывая через борт и проносясь пенным потоком по палубе. Глядя на это, Володя решил приблизиться к обжитому берегу. По самым грубым прикидкам, земли драконов должны были уже остаться за кормой. Значит, сейчас кораблик плыл мимо пиратствующих эльфов. "Как там говорили? Насылают мёртвый штиль и грабят?! Вот и здорово, а то этот шторм уже порядком надоел".

Вовка не сильно ошибся в расчетах: штиль накрыл море сонным одеялом часа через полтора. Ветер кончился внезапно, будто где-то выключили вентилятор. Волны поплясали ещё немного и тоже "отключились". От воды стала подниматься дымка, вскорости затянувшая горизонт кисейной занавескою тумана.

— Эй, ушастая!

— Почему ты меня ушастой зовёшь? — обиделась эльфа. — У меня имя есть.

— Ушастой зову потому, что госпожа светлая эльфа до сих пор не соизволила назвать недостойному свое благородное имя.

— Моё имя Иалонниэль, первая почка на ветви Эррилина из Светлой рощи Южного Древа.

— Как? Прости, но у меня язык в узел раз десять завяжется, пока я его произнесу.

— Можешь звать меня просто Иалонниэль.

— Я же не утонченный светлый эльф, а простой "с-смертный". Поэтому я буду звать тебя коротко — Лонни, а если рассержусь, то ещё короче — Иа. Меня же зови Вова. Коротко и со вкусом.

— Воова. Я запомню.

— Так скажи мне, Лонни, сможешь ли ты договориться со своими собратьями, что гонятся за нами вон на том корабле? — Вовка указал на здоровенную галеру, чей силуэт тёмным пятном показался в тумане. Иалонниэль некоторое время вглядывалась в очертания пирата, а потом отшатнулась, побледнев.

— Это корабль тёмных! Дроу не станут говорить со мной. Они или убьют, или постараются захватить в плен. Но я лучше прыгну за борт, чем дамся им в руки. Смерть гораздо милосерднее.

— Эмоционально, но довольно информативно. Значит, газ полный, баранку на себя! Становись к веслу и правь вон на тот мыс, а я пока подготовлюсь на случай нежеланной встречи.

Под укоризненным взглядом Иалонниэль, Вовка в три глотка допил вино со дна глиняной бутылки, налил в опустевшую тару бензина и заткнул горлышко тряпкой. Затем долил топлива в огнемёт, нырнул в трюм и поднял на палубу восемь свинцовых свёртков со злым деревом.

— Как ты думаешь, пригодится? — он указал на свёртки.

— Не знаю! — пожала плечами эльфа. — А зачем?

Тут уж Вовка пожал плечами: — А кто его знает, как оно обернётся!

Оборачивалось по-разному и в начале даже удачно. Вовка придавил педаль лишь до половины, но этого хватило, чтобы пират отстал, растворившись в тумане. Иалонниэль просветлела лицом, видя с какой лёгкостью им удалось избежать нежелательной встречи. Она так увлеклась, смотря назад, что вздрогнула от гневного крика Вовки:

— Куда? Влево бери! От, ц-цветок на древе… — Впереди накатывалась туша оставшегося позади преследователя. Как он оказался по носу, когда был за кормой?! И внезапная догадка сверкнула в голове эльфы:

— Портал! Они пользуются порталами!

— Какая разница, чем? Пусти меня к веслу!

Иалонниэль уступила место на корме Володе, а сама полезла в трюм. Через некоторое время она опять появилась на палубе, сжимая в руках лук и стрелы. Корабли разошлись бортами на расстоянии выстрела. Пять стрел дроу воткнулись в настил рядом с джипом, а единственная ответная стрела эльфы увязла в пелене, окружающей вражеское судно.

— Маги тёмных держат защитный полог над кораблём! — в отчаянии вскричала Иалонниэль. — Мои стрелы не могут пронзить его!

— Ладно, понял! Иди сюда. — Вовка передал ей весло, а сам присел у кучки вещей, приготовленных накануне. Он что-то расставлял, обматывал бечевкой, связывал, скручивал. Потом открыл дверцу, заглянул в машину и сбавил обороты двигателя.

— Ждём, когда они вновь появятся, тогда и испытаем мою "вундервафлю".

— А что ты задумал?

— Подожди, увидишь!

Ждать пришлось не долго — уже через минуту в тумане замаячил силуэт галеры. Он рос, надвигался, наливался чернотой, обрастая проявляющимися из мути частями рангоута и такелажа. Судно путешественников шло по-прежнему, не меняя курса и хода, словно смирившись с неминуемой участью. Галера, разойдясь с ним на встречных, отвернула в сторону, описала циркуляцию и пошла параллельным курсом, постепенно, но неумолимо нагоняя. Вовка сосредоточенно отсчитывал оставшееся расстояние до неприятеля, поглядывая на абордажную команду, уже столпившуюся на баке. Когда до черного борта осталось около трёх метров, он поджег тряпичную пробку, заткнувшую глиняную бутыль и метнул связку во врага. Связка — потому, что бутыль была обложена примотанными бечевой чурочками злого дерева.

В первое мгновение, когда он только размахивался, с бака тёмных донёсся злорадный смех, который тут же смолк, когда в магическом пологе образовалась внушительная дыра, а разбившаяся на палубе бутыль залила доски настила потоком жаркого пламени. Стоящий в первой шеренге маг попытался погасить огонь и даже вытянул к нему руки, но вся его ворожба сразу же впиталась в древесину аралии. На вторую попытку у мага времени не осталось — Вовка взял в руки опрыскиватель и теперь старался залить как можно большую площадь палубы высококачественным бензином. Вскочив на ноги, Иалонниэль посылала через отверстие в пологе стрелу за стрелой, стараясь в первую очередь выбивать лучников.

Стремясь восстановить контроль за ситуацией, капитан дроу отвернул в сторону, увеличивая расстояние между своим кораблём и неизвестным, оказавшимся не только очень быстроходным (даже в штиль!), но и неожиданно "зубастым". По крайней мере, такого "жаркого" отпора тёмные не получали уже давно. Вовка в свою очередь тоже сменил курс, взяв ближе к берегу, и добавил хода. Справятся дроу с пожаром или нет? Может, они вызовут на подмогу вторую галеру? Остановятся ли они, достигнув границ своих владений или, оскорблённые, продолжат преследование, не взирая ни на что?

Ответы на эти вопросы могло дать только время, которое пока что работало на человека. Растаяли в тумане очертания вражеского корабля, лишь пламя пожара, словно маяк, продолжало пробиваться сквозь навеянную муть. Но скоро и оно поблёкло на фоне льющегося откуда-то сверху солнечного света. Минута шла за минутой, равномерно рокотал двигатель, понемногу внушая уверенность в благополучном исходе плавания.

Туманное облако кончилось внезапно, словно отрезанное ножом. Миг и судно закачалось на вновь появившейся волне. Не веря в свою удачу, Иалонниэль обернулась к Вовке с несмелой улыбкой на устах:

— Хвала Пресветлой, мы прошли! Ведь мы прошли, Воова?

— Нет. — ответил Володя, мрачно глядевший мимо эльфы туда, где из стены тумана выползала другая галера под флагом дроу. А в небе появился дракон. Черный как рояль.

Иалонниэль:

Когда человек ответил "нет", я в первое мгновение решила что он шутит. Но потом увидела корабль и дракона, наперегонки устремившихся к нам. Не стыжусь признаться, в тот момент я очень сильно испугалась. Столько врагов, и разом! Против всех нам не выстоять, это ясно. И какая, в сущности, разница, кто из них доберётся до нас первым? Ящер летел быстрее, но тёмные были гораздо ближе. Они даже успели выпустить тучу стрел, правда, слегка поторопились, и их первый залп пропал зря. Дракон, видя, что Воова раскручивает над головой верёвку со злым деревом, окликнул его на подлёте:

— Подожди, человек, я просто хочу спросить.

— Спрашивай быстрее, пока вон те мореходы нас в кактусы не превратили! — крикнул ему Воова, замедляя вращение метательного снаряда. Дракон молча создал над нами защитный купол, в котором бессильно увяз второй залп дроу.

— Скажи, человек, ты не соприкасался второй раз с тем драконом, который встретил тебя на границе наших владений?

Я тогда ещё подумала, как же ловко ящер подменил понятия: не "напал", а "встретил"! Вот у кого надо учиться дипломатии, у драконов! А Воова ему ответил тоже достойно:

— Если кратко, то "да", у нас была ещё одна встреча. Впрочем, мы могли бы поговорить об этом более подробно, если перенесём нашу встречу туда, где ты мог бы приземлиться. Наверное, трудно зависать в воздухе, непрестанно работая крыльями?

Между тем, корабль тёмных подошел вплотную к созданному драконом куполу. Ящер облетел наше судно по кругу, а потом преспокойно уселся сверху на галеру дроу! То, что при этом сломались мачты, дракона совершенно не обеспокоило. Почему-то всё драконье племя даже к людям относились с бОльшем уважением, чем к тёмным, всегда.

— Поведай мне о вашей встрече, человек!

— Единственным отличием первой встречи от второй, была ночь, а всё остальное повторилось в точности.

— Результат тот же?

— Да, кроме того, что я взял на память этот знак, он тебе знаком? — и Воова показал заволновавшемуся дракону золотую цепь, снятую с шеи вожака.

— Вижу, что знаком. Теперь скажи, может ли дракон, утерявший знак, оставаться вожаком? — Даже я, видя лишь часть морды ящера поняла, что собеседник моего спутника крепко призадумался, настолько неожиданным для него был ход мыслей человека.

— Похоже, что нет! — продолжал Воова. — А может ли стать вожаком дракон, нашедший этот знак? — Ящер пришел в крайнее возбуждение, впрочем, особо не демонстрируя это. Он только раз рыкнул на тёмных, попытавшихся что-то магичить за его спиной.

— Я понимаю, что ты, человек, согласен отдать этот знак мне?

— Да, но в обмен на другой знак или амулет, который бы не позволял ни одному дракону причинить мне вред. Согласись, я прошу не много!

— Я подумаю! Где мы встретимся?

— Давай уговоримся о рандеву на берегу Северного королевства, если, конечно, я договорюсь с этими милыми эльфами, что продолжают целить в меня из лука.

— Не волнуйся, они будут заняты другим делом.

Дракон поднялся на крыло, описал широкий круг над морем и улетел, окатив на прощанье галеру тёмных долгой струёй пламени. Сухое дерево занялось на славу, и дроу действительно пришлось очень несладко. При виде этого пожара, моё сердце мстительно сжалось. Так им и надо, проклятым, лишившим меня клана, родины, привычной жизни!

Этот всплеск гневной радости повернул течение моих дум к предстоящей миссии. Уже недалеко осталось до конечного пункта нашего плавания. Первый этап пройден — я спасла драгоценное семя от желающих его уничтожить. Теперь надо отыскать безлюдное место, свободное от любой магии, что само по себе непростая задача. Мне придётся пройти мимо множества поселений, как эльфов, так и людей, но не во всех из них я желанный гость!

Про рощи дроу я даже и не говорю — понятно, что их надо обходить как можно дальше. Рощи светлых… не знаю. Кто я для них? Одиночка, лишенная поддержки своего клана. А такие уважением не пользуются, если только они не мастера Узора или не опытные, умелые воины. Я же ни то, ни другое, к сожалению. Ждать помощи от людей? Но чем могут помочь они, живущие в ограниченном маленьком мирке своих сиюминутных интересов? Обратиться к драконам? Сомневаюсь, что они меня хотя бы выслушают. Это только Воова, что удивительно, обращается с ними запанибрата. Но я же не он!…

Я остро, до режущей боли в сердце осознала своё одиночество и слабость…

Самобеглая повозка равномерно урчала, привязанная к настилу, а её хозяин, наваливаясь на рулевое весло, направлял бег корабля вдоль поросшего ельником берега. Море было неспокойно, и коварные волны так и норовили сбить судно с курса. Но Воова не давал им ни малейшей возможности для этого, чутко реагируя, а зачастую и упреждая любое отклонение от намеченного маршрута двух высоко поднятых носов. Что-то было в этом человеке такое… Я даже не смогла подобрать подходящее слово… Такое… Уверенное, что ли, надёжное… Не знаю… Внезапно я поймала себя на мысли, что этот человек — единственный, кто сможет помочь мне в выполнении моей миссии. Если захочет, конечно. Других вариантов просто нет. Значит, я должна приложить все силы, всё своё красноречие, чтобы убедить его сопровождать меня. Только не принуждать! Я даже вздрогнула, вспомнив холодный душ и горящие глаза Воовы…

Глава 5

Володя:

Я не стану рассказывать, как мы добрались до берега, как искали в скалах подходящую пещеру для склада, как я на своём горбу перетаскал туда кучу запчастей, оставшихся от ЗИЛа. Как мы торговались с драконом, приволочившим за собой на переговоры кучу своих соплеменников. Я тогда ещё здорово удивился — а как же пресловутый договор, по которому драконам низзя покидать свои границы? Умолчу и о том, как Иалонниэль ходила в деревню, чтобы купить лошадей, и каким чудом её саму там не продали. Вот же блин, оказывается, тут даже рабство есть!

В общем, суеты много, приключений мало. Не считать же приключением историю с повозкой, на которой ездил главный работорговец, сожженной прямо под хозяином? Ох, и разозлил же меня до бешенства этот жирный боров! Да и закончилось тогда всё благополучно: мы и рабов от колодок освободили, и лошадей достали. Запрягли спокойно коников в джип да поехали. Поначалу-то я думал и авто спрятать в пещере, но потом отказался от этой мысли. А вдруг я найду способ вернуться домой, и мне для этого понадобится много монеток, золотом? Причем, срочно? Что делать, лететь сломя голову к пещере, а там узнать, что меня обокрали? Ну, уж нет! Буду поступать как улитка: всё своё ношу с собой, и точка!

Короче, едем мы. Трохим сидит на капоте, правит лошадьми, а я в салоне подруливаю и торможу по мере надобности. Молодец я, что не всех освобождённых рабов по домам отправил, а уступил настойчивым просьбам и оставил при себе одного паренька. В основном для того, чтобы он с лошадьми управлялся вместо этой… особы. Иалонниэль, блин, эльфа светлая… Чёрт, как увижу, так закипаю, как чайник. А ведь вот она, сидит в метре позади меня и злит, злит. Иначе, чем в начале нашего знакомства, по-другому, но злит одним своим видом не по детски. Кажется, столько приключений с ней пережили, столько раз рисковали, уже можно было бы и подружиться, так нет, обязательно ей всё испортить! Ну, баба, что с неё возьмешь?

После стычки в бухте на драконьем побережье Иалонниэль кардинально изменила манеру общения. Спрашивается, куда подевалось всё её высокомерие, пренебрежение к людям, отношение к нам, как к народу низшей расы? Эльфу словно подменили, она стала вполне нормальной девчонкой, лишившись своих националистических заскоков. А потом, здрасьте вам пожалуйста, выдала речугу такую, что я сразу захотел послать её подальше. Жалею, что не послал.

Деnbsp;ло было так. После того, как мы раздобыли лошадок и тронулись в путь, на первой же ночевке она принялась петь мне дифирамбы. Мол, я и маг великий, и воин неустрашимый, а уж дnbsp;ипломат-то какой! Трохим, уши развесив, даже рот открыл от удивленья. А Иалонниэль все случаи нашей морской эпопеи припомнила, и моё поведение в каждом из них нахваливала. Да всё это с таким серьёзным видом и столь красноречиво! Потом заговорила о какой-то своей великой миссии, и давай меня с собой зазывать.

"Лонни, ты же знаешь, что все мои мысли об одном, домой быстрее вернуться!" — говорю я ей. Тут она начала меня упрашивать, чуть слезу не пуская при этом. "Я, мол, на что угодно готова, лишь бы ты отправился со мной. Хочешь, я к тебе в постель приду, как женщина? Хотя такое среди эльфов и считается несмываемым позором!" А у самой глаза горят, как у фанатички.

Я чуть с бревна не свалился, на котором сидел, словно мне в тот момент будто пощечину влепили. Нет, она, значит, мученица, готовая ради своей великой цели на позор и насмешку, а я, выходит, скот похотливый, который этой готовностью с радостью воспользуется?! Меня такой гнев охватил, слов нет. Но молчу, скулы сжав до скрипа зубовного. Вдохнул, выдохнул, встал и ушел спать. Долго лежал, ворочался, а покоя всё нет и нет. Ну, почему она со мной так?! Согласитесь, одно дело, когда женщина скажет: "Вова, ты мне понравился, и я была бы не прочь с тобой познакомиться поближе." И совсем другое, когда тебе предлагают рассчитаться этим за услугу! Премерзкое осталось ощущение, как будто меня в грязи изваляли, честное слово.

Утром встали угрюмые, надутые, как два сыча. Между собой почти не разговариваем, в дорогу собираемся молча. Трохим, рослый детинушка со взглядом новорождённого телёнка, всё больше возле лошадей крутился, стараясь не попасть кому-нибудь из нас под горячую руку. Поехали. Дороги выбирали просёлочные, идущие вдоль торгового тракта. Там и народу любопытного меньше, и разбойники реже встречаются. Лихой народец, тот больше к купцам поближе держится, а мы от них подальше стараемся. Но не всегда получалось, на этот раз попотеть пришлось.

По торговому тракту, понадеявшись на многочисленную охрану, бодро двигался купеческий обоз. И направлялся он, сам того не зная, прямо в грамотно подготовленную засаду. Устроено всё было как полагается: завал поперёк колеи в конце изогнутой ложбинки между двух откосов. На гребнях засели лучники, рядом с завалом обосновался колдун вместе с главарём шайки и прикрытием. А чуть в стороне, в рощице, ждал условного сигнала отряд всадников.

Уткнувшись в свалку древесных стволов, обоз встал. Сверху, с двух сторон, в охранников и возчиков густо полетели стрелы, а отряд всадников, галопируя из-за укрытия, обрушился на замыкающие подводы обоза. Казалось бы, моментальный разгром не минуем. Ан-нет! В обозе тоже были маги, окружившие повозки защитным пологом и не одним. Словно бусы протянулись вдоль дороги радужные полусферы магических куполов. Но и разбойничий колдун не зря ел свой хлеб: в разных местах под его ворожбою одна за другой стала меркнуть и гаснуть защита. Вот на эти-то, оставшиеся без магического прикрытия повозки, и обрушился удар мечников. Скоро образовался как бы слоёный пирог, где грабившие подводы разбойники, чередовались с продолжавшими отрабатывать полученный задаток охранниками.

Разбойничья шайка, или, скорее, сплоченный отряд, разделилась на три части. Первая добивала оставшиеся очаги сопротивления. Вторая шустро шарила по повозкам, отбирая самое ценное, а третья занялась транспортировкой награбленного, перегоняя повозки в ближайший лес, где на просёлочной дороге и наткнулась на нашу упряжку.

Заметив людей, потрясающих окровавленным оружием, эльфа юркой ящеркой выскользнула в открытое окно и через секунду уже растягивала лук, стоя на верхнем багажнике. Я крикнул: "Трохим, отпрягай и гони в поле!", поскольку понимал, что четыре лошадиных силы — это мало для разгона тяжелого автомобиля, да ещё и по грунту.

На такой случай у нас с парнишкой был специально отработанный способ действий. Он выдёргивал чеку, которая держала верёвочную петлю от ваги с вальками, и вспрыгивал на спину пристяжному. Вся упряжка уносилась прочь, оставляя за собой одинокий брошенный джип, кажущийся лёгкой добычей для любого злоумышленника. Собственно, все эти трюки с упряжкой пришлось выдумывать из-за того, что двигатель можно было завести лишь в положении "парковка". Ну, а для меня же главную ценность представляли лошади, которых я старался уберечь в первую очередь, давая Трохиму максимально возможную временную фору.

От подвод с разбойниками отделились шестеро всадников и устремились ко мне. Я подпустил их поближе и повернул ключ. Зажужжал стартер и… всё. Я ещё раз попытался завести мотор. Результат тот же. А разбойнички-то уже рядом! Стартер вновь и вновь крутит двигатель, но тот упрямо молчит и не пытается отозваться даже чихом. Лиходеи уже подскакали вплотную и начали осаживать разгоряченных коней возле машины, когда я нажал на сигнал.

Четыре пижонских клаксона под капотом рявкнули не хуже иерихонских труб! Испуганные лошади взвились на дыбы и понесли. Двое всадников не удержались в сёдлах и свалились в траву, а четверо остальных пытались обуздать перепуганных скакунов изо всей силы натягивая удила. Весёлое зрелище, но любоваться им мне было некогда — я в тот момент вовсю стартер насиловал. Наконец, стрельнув глушителем, мотор завёлся. Был бы верующим, то точно бы перекрестился! А так только вздохнул с облегчением. Выждал полминуты, чтоб двигатель разогнал застоявшееся масло и воткнул "драйв".

Банзай! Я вновь мобилен! Сдвинул стекло люка в потолке и заорал эльфе: "Лонни, прыгай сюда!" Она слезла с крыши, уселась рядом, а я продолжаю: "Пока сиди, а как разбойники вновь покажутся, ты становись на сиденья, в люк высунься и начинай отстреливать особо настырных. Поняла?" Она головой закивала, мол, всё усвоила. Поехали мы в ту сторону, куда Трохим нашу упряжку угнал и, надо же, нарвались на заключительные разборки у каравана! Эльфа мгновенно оказалась в люке. Одна её нога упирается в моё кресло, а другая на соседнем чехол уминает.

Блин, да какая нога! Ровная, стройная, кожа шелком отливает, и эта красота перед самым моим носом, на расстоянии вытянутой руки! У меня даже сердце екнуло. Раньше-то я внешность Лонни особо не рассматривал, да и не до того мне было. А тут разглядел и чуть в слюне не захлебнулся. И ведь рядом с моим плечом вторая ножка красуется из-под короткой юбчонки, ничуть не хуже первой! Иалонниэль что-то крикнула сверху, да я не расслышал за шумом. Поднял голову, спрашивая "что?", и тут же опустил. Оказывается, эльфы нижнее бельё не носят, совсем. Упс! Я покраснел, как первоклашка, смущенно уставившись прямо перед собой.

Вовремя! Засмотрись я на пару секунд дольше, и джип лишился бы передней подвески, влетев левым колесом в глубокую ямищу, выбитую тележными колёсами в пересекавшей наш путь дороге. "Держись!" — крикнул эльфе, выворачивая руль. Оглянулся в зеркала и ахнул: за нами неслись несколько всадников с арбалетами в руках, а ближайший из них даже успел выстрелить. И промахнуться, судя по тому, как раздраженно он закинул оружие за спину.

И началось! Я вместе с машиной крутился вокруг обоза как уж на сковородке, а Иалонниэль садила из лука со скорострельностью пулемёта. Двигатель ревел, машина часто вздрагивала, сбивая бампером мечущихся разбойников, а порою и колесо подпрыгивало на вминаемой в дёрн человеческой плоти. Ну, тут уж кто кого! И как-то не хотелось, чтобы они нас…

В одном месте сошлись в схватке семь грабителей и двое охранников. Старший из этих защитников обоза был уже дважды ранен, ослабел, и кое-как отмахивался от наседающих, а вот второй, молодой и гибкий паренёк, наоборот, шустро лез вперёд и тянул на себя всё кружево схватки. Но, двое против семи, сколько они выстоят? Заметив краем глаза отчаянное положение этой пары, я решил помочь. Направил джип в их сторону и дал короткий сигнал, заставив разбойников обернуться. Паренёк не упустил случай сократить число нападавших, молниеносным росчерком клинка доведя отношение сторон до двух к пяти. Лонни так же вставила свои пять копеек, отправив к предкам ещё двоих. Ну, три, это не семь, справятся! Я повернул к очередному скопищу грабителей. Но те, хитрецы, расступились и попытались обстрелять нас с разных сторон, да так густо, зар-разы. Едва выскочил, вдавив педаль газа в пол! А ведь они бы наверняка добились успеха, если бы имели опыт в стрельбе по столь быстро движущейся цели!

Бросив добивать охрану, разбойники по команде вожака шайки собрались в одну кучу и ощетинились железом, направив его в нашу сторону. В первую шеренгу пробился крупный дядя, волоча за шиворот худого, как жердь, типа в рясе синего цвета. Выставив рясоносца перед строем, дядя на шаг отступил, а стройняшка в синем не медля приступил к утренней зарядке. По крайней мере, руками он размахивал с огромным усердием.

Измучившись в бесплодных попытках оживить мотор ЗИЛа, попавшего под магическое воздействие, я начал крайне болезненно реагировать на любое колдовство, направленное на мою машину. А ну как подействует?! И будет тогда у меня не джип, а кусок железа.

Я газанул и повёл машину в чисто поле, прочь от вооруженной толпы. Отъехав достаточно, чтоб не ожидать внезапного нападения, я полез в багажный отсек за куском-другим аралии. Вынул я и своё самое грозное оружие — опрыскиватель. Проверив и то и другое, я вернулся к рулю. Иалонниэль на пассажирском сидении с невозмутимым видом пересчитывала стрелы.

"Мало" — пожаловалась она.

"Целься лучше, старайся бить лучников и арбалетчиков, а с мечниками я уж сам. Готова? Тогда лезь наверх и поедем заканчивать начатое."

Вновь взревел мотор, и мы понеслись на встречу шайке. В полусотне метров от дистрофика я отвернул в сторону, тем самым дав Лонни команду на выстрел. Хлопнула тетива, отправив в полёт стрелу с насаженной щепкой. Всё же не врут книжки, утверждая, что эльфы, это прирождённые лучники! Ушастая положила стрелу точнёхонько во впалую грудь тощего, как тот не укутывался в слои защитного полога. Щепка аралии осыпалась прахом, нейтрализовав питающую купол магию, а острый наконечник довёл дело до конца.

Джип, замыкая круг, возвращался к шайке разбойников. Приближение машины вызвало лихорадочное появление индивидуальных куполов, которые словно мыльные пузыри на поверхности лужи стали хаотично появляться в толпе. Видно, народ припасённые амулеты задействовал!

Я загодя опустил стекло со своей стороны и выставил в проём ствол опрыскивателя. Запалил ветошь и нажал спусковой рычаг, посылая горящую струю прямо по ходу джипа. Одновременно с этим я надавил на сигнал, устроив "психическую атаку". Стоило к реву гудка присоединиться первому воплю обожженного разбойника, как шайка брызнула в разные стороны, мгновенно превратившись в скопище перепуганных одиночек. Только главарь решился выступить против невиданного железного дракона, но сразу же пал от стрелы Иалонниэль.

Взгляд со стороны:

Шумно фыркали лошади, где-то стонал раненный, негромкий говор сливался в равномерный шумовой фон. Вокруг злосчастного обоза бродили люди, занимаясь своим скорбным делом. Некоторые собирали убитых для последующего захоронения, кто-то чинил поломанные повозки, лекари перевязывали увечных, которых к ним продолжали подносить. Часть охранников оседлала уцелевших лошадей и, под напутствия заламывающих руки купцов, отправились по следам угнанных подвод с товаром.

За этой суетой никто не обратил внимания на молодую эльфийку, которая бродила вокруг возов, собирая стрелы. Эльфа одни брала сразу, другие придирчиво осматривала, а большинство просто игнорировала. Постепенно она приблизилась к середине каравана, где её приметила пара внимательных глаз, и больше уже не выпускала из виду. Словно почувствовав чужой взгляд, эльфа подняла голову и посмотрела в лицо наблюдателю. Синие и серые взоры встретились.

И скрестились, приобретя твёрдость стали, прожигая насквозь.

— Тёмная! Ненавижу вас всех! — прошипела обладательница синих глаз.

— Светлая! И я не люблю ваше племя. — гораздо спокойнее ответила сероглазка.

— Радуйся, я одиночка. Но готова скрестить с тобой оружие!

— Я тоже вне клана. Ты помогла нам отбиться и, в благодарность за это, я не стану тебя убивать.

Внезапно шум и говор, окружающий непримиримую парочку, стих. В полной тишине, под многочисленными взорами, к обозу подъехала упряжка из четырёх лошадей. Она тащила за собой повозку, которую все узнали сразу, хотя и видели сегодня впервые в жизни. И не мудрено, ведь ещё недавно эта повозка ездила самостоятельно и беспощадно раздавила разбойничью шайку, казалось бы уже окончательно захватившую обоз! Проехав вдоль телег, повозка остановилась возле двух эльфиек, продолжавших сверлить друг друга взглядами.

Негромко щелкнул запор и из повозки вышел Вовка, сразу направившийся к спорщицам. Он коротко глянул на светлую, перевёл взгляд на её оппонентку, осмотрел ту с головы до ног, чуть задержался на шраме, изуродовавшем её левую щеку, и вновь пристально посмотрел на светлую. Под его взором та в первое мгновение едва заметно стушевалась, но потом в её глазах промелькнули дерзновенные искры, тут же сменившись неприкрытым вызовом. Володя отрицательно чуть качнул головой, а вслух сказал:

— Иалонниэль, пойдём.

Эльфа гордо вздёрнула подбородок, повернулась и, не глядя по сторонам, прошествовала в повозку. Вовка укоризненно посмотрел ей в след, но ничего не сказал, а молча сел на водительское место. Упряжка тронулась и неторопливо покатилась в сторону головы обоза, где нежданных спасителей уже поджидали первые лица каравана.

Как не уговаривал Вовку начальник охраны, сколько бы не сулили ему золота купцы, присоединяться к обозу для совместного передвижения он отказался наотрез. Хотя и согласился принять небольшой кошель в знак благодарности. Гораздо более ценным, чем звон монет, для него были сведения о столице, о тамошних законах, нравах и ценах. Всё это ему поведали на стоянке, которую обозники организовали сразу же, как только вывели караван из теснины на простор. Скрепя сердце, Вовка согласился провести одну ночь с купцами, поставив джип в узком проходе между составленных в круг подвод. В случае повторного нападения, ему надлежало выехать за пределы круга и там, на воле, показать лиходеям где раки зимуют. Взамен этого его освободили от ночного бдения, клятвенно пообещав, что разбудят лишь в случае реальной опасности.

Казалось, голова только коснулась свёртка с вещами, устроенного в изголовье вместо подушки, как над ухом раздался тревожный шепот:

— Господин маг! Господин маг! Пробудитесь же! Внове разбойнички подступают!

— Где?

— Ось тамочки, у той сторонки гоношатся.

— А здесь?

— Туточки покудова тихо усё.

Вовка сел, протёр ладонями лицо, с силой надавив на веки. Темно, хоть глаз выколи. Встал, подошел к машине и воткнул шнур от фары в гнездо. Кое-как, на ощупь влез на верхний багажник и огляделся. Ни одного огонька, лишь редкие звёзды проглядывают сквозь мелкие разрывы в облаках, затянувших небо.

— Ну, и кому тут у нас не спится? — Вовка включил фару-искатель и провёл лучом по траве за тележным кругом, осветив несколько крадущихся фигур.

— Гляди, вон они! — раздались крики охранников. Одновременно с этим из-за повозок в нападающих полетели стрелы. Из травянистых зарослей поднялись пять лучников и выстрелили в ответ. Не прицельно, поскольку глаза им слепил невероятно яркий свет. Прежде чем они успели наложить новую стрелу на тетиву, их, видимых как на ладони, взяла на прицел Иалонниэль. А все те, в кого она прицеливалась, жили крайне не долго. Не дольше одного удара сердца.

— А это что такое? — сам себя спросил Вовка, осветив копну сена, выросшую за ночь в трёх метрах прямо перед джипом. — Ой, не нравится она мне!

Струя горючего превратила в яркий костёр копну, как оказалось, маскировавшую собой толстое копьё, под наклоном упёртое в землю и направленное остриём точно в радиаторную решетку.

— Нет, вот хитрецы! — восхитился Вовка, заводя мотор. Распахнув переднюю дверцу, в салон влетела хмурая Иалонниэль и деловито заняла место башенного стрелка. Джип выбрался за кольцо возов, обогнув приготовленную ловушку, и зажег дальний свет фар.

Володя:

Дальше было не интересно. Ослеплённые светом фар, разбойники сразу бросались врассыпную и лишь немногие из них пытались причинить нам хоть какой-нибудь вред. Но с такими моментально разбиралась эльфа, прочно обосновавшаяся в верхнем люке. Моё дело было баранку крутить, да посылать для пущей паники в сторону разбойников струю-другую из огнемёта. Это если их больше трёх собиралось, а одиночки и так разбегались шустрее, чем тараканы от тапка.

Вот со стороны обоза наши действия смотрелись, наверное, очень эффектно: рёв мотора в ночи, пляшущие лучи фар, и огненные струи, разлетающиеся в разные стороны! Купцы и охрана об этом потом взахлёб рассказывали, с таким детским восторгом, что мне даже неудобно стало их слушать. Чтоб остановить поток их красноречия, я извинился, сослался на усталость и пошел досыпать.

В круговерти вчерашнего сражения куда-то запропал Трохим. Может, убежал испугавшись, а может быть решил, что такая опасная жизнь не для него. Поэтому, встав пораньше, мне лично пришлось заняться упряжкой. Выходило скверно, неумело, я постоянно путался в ремнях, верёвках, сбруе, матеря всё и вся на белом свете. Лошади, заразы, никак не хотели стоять спокойно, так и норовили отойти в сторону или попробовать на вкус мою одежду. А зубы-то у них ого-го! Лошадиные! Спасибо мужики помогли, которые неподалёку со своей подводой возились.

Иа второй день строила из себя обиженную, говорила редко, цедя слова через губу, словно я обидел её чем. Когда спросил прямо: "в чем дело?" — она не ответила, развернулась и ушла, холодная как лёд. Ну и чёрт с ней! Я просунул вожжи через открытое окно, взялся за руль и кратко бибикнул. Лошади рванули с места так, что чуть постромки не оборвали! Ну да с джипом на прицепе долго не побегаешь, успокоились они быстро, а там и на шаг перешли. Так, шагом, я и добрался до столицы за два дня, остановившись на ночь в глухом овраге.

Конечно с караваном ехать было бы гораздо спокойнее, но он шел не прямо к Ровунне, а зигзагом через два других городка, поменьше. С неизбежными там задержками. Тратить лишних полторы недели на дорогу я не хотел, к тому же опасался, что еженощные побудки станут для меня неизбежными. Померещится караульному что-то спросонья, он и побежит поднимать "господина мага" — посвети, мол! А оно мне надо? "Лучше уж сам по себе двинусь, в одиночку!" — решил я, и не прогадал.

В сам город я въезжать не стал, а присмотрел вначале место на постоялом дворе в предместье. Тут и цены ниже, и городские ворота преградой не будут, в случае чего. Закатил джип в сарай, арендованный у хозяина придорожного трактира, и пошел в столицу пешком. Отдал на входе стражнику медную монету, прошел по гулкому проходу под надвратной башней (ох, воняло там!), и я за городской стеной! Кстати, стена была невысока, два-три этажа, не выше.

По городу я бродил до вечера, осматривался. Первым делом разузнал дорогу к рынку, на котором, пообщавшись со словоохотливыми торговками, почерпнул массу полезной информации. Первое. Зря я купился на дешевизну пригорода. Да, там всё дешевле, но в том числе и человеческая жизнь, в особенности приезжего. Уж больно много лихого люда там отирается! А городская стража за пределы стены выходит крайне неохотно.

Второе. Цены на постоялых дворах хоть и невысокие, но гораздо дешевле обходится иметь собственное жильё. А имея его, я сразу становлюсь жителем города, и вправе претендовать на очень ощутимые льготы. Разузнал я и о продающейся недвижимости. Честно скажу, был приятно удивлён ценами и своим, оказывается не маленьким, состоянием. Те монеты, которые я смог вытрясти из прижимистых селян, давали мне возможность прожить в Ровунне, пусть и скромно, года два. Это при условии трат на покупку дома! Что и говорить, я не откладывая взялся за это дело.

Спустя два дня я гордо вошел в городские ворота, ведя под уздцы упряжку, тянущую укрытый рогожей джип. Стражник проводил меня унылым взглядом. Будь я приезжий, он бы не упустил возможности содрать с меня приличную мзду! А горожане, к его досаде, ввозили своё добро бесплатно. Вот так я и обосновался в столице, прославившись в первую же ночь по всей округе.

Обманули меня на базаре или нет, сказав что в предместье воров больше, я не знаю. Но и в моём районе их оказалось предостаточно. Один из них решил посмотреть, что за повозка скрыта под рогожей на моём дворе, и полез посреди ночи. Хорошо, что я пока не успел обзавестись мебелью, и спал одетым прямо на полу. Вскочил от сработавшей сигнализации и сразу же выпрыгнул в окно.

Огляделся. Вроде никого. Потом смотрю, а рогожа как-то странно вздулась на капоте! Габариты мигают, и в их свете видна босая нога с черной пяткой, которую незадачливый воришка выставил на всеобщее обозрение. Разводами грязи на подошве мы любовались вместе с патрулём городской охраны, моментально прибежавшим на истошный вой сирены. Патруль увёл взятого на горячем воришку, я выключил сирену и пошел досыпать.

Ага, доспал! Трижды за ночь орала сигнализация, и трёх неудачников отвёл в кутузку патруль. А с утра любопытные повалили. Сирену-то на всю столицу слышно было! Ну, думаю, надо мне и здесь, как на выселках, укладывать по забору проволоку под высоким напряжением. Вот только кто генератор крутить станет? Ни родника поблизости, ни ручейка… А тут ещё наезд со стороны городских властей, всё из-за той же злосчастной сирены. Мол, она честным жителям спать не даёт! Ну и я им претензию ответную: почему, дескать, в управляемом вами городе, честным жителям от ворья жизни нет? Может, вы не справляетесь со своими обязанностями? Тогда вас давно пора сменить!

Нет лучше способа заставить шевелиться чиновника, как высказать во всеуслышание о его несоответствии занимаемой должности! Уже к вечеру возле моего дома появился постоянный пост городской стражи. Впрочем, мэра тоже можно было понять: во дворце мою сирену слышали весьма высокопоставленные уши, я бы даже сказал — августейшие. А от господина первого министра утром специально посыльный прибегал в мэрию, мол, интересуются при дворе, что за трубы трубят по ночам в городе?

Тут ещё обоз торговый пришел, который с моей помощью от разбойников отбился. Охрана и возчики давай по трактирам байки рассказывать, и всё про мага могучего да повозку его расчудесную! По городу поползли слухи и со временем добрались до дворца.

В один прекрасный день заявляется ко мне дом вельможа из серии "на побегушках" и приглашает меня пред светлы очи местного короля. Вот только тираду свою он произносит в духе незабвенной Иалонниэль, так же через губу, словно к быдлу. Ну я его и послал… далеко. Он обиделся, давай орать, покраснел от гнева. Я ему: "остынь и проваливай!", а он с кулаками лезет.

Первым мне под руки попался огнетушитель. Вельможа и впрямь остыл, даже сосульки на кончиках усов образовались. Стоит, дрожит, на меня с испугом смотрит. Я говорю: "Поди прочь, пока я тебя окончательно в ледышку не превратил. И не забудь рассказать о своём поведении пославшему тебя. Я проверю, обязательно!"

Через час к воротам подкатывает шикарная карета, из неё выпархивает разодетый франт и давай передо мной соловьём заливаться. Вежливо так, культурно повторяет приглашение от короля на завтрашнюю прогулку по парку. Ну и я в ответ рассыпался в благодарностях, припомнив подобающие обороты речи из "Трёх мушкетёров". В процессе обмена любезностями, я потихоньку потянул за язык франта — чем заинтересовала короля моя скромная персона? Оказывается, всё дело в слухах, поразивших его величество. Ну, с ними я уже был знаком в общих чертах.

На королевскую прогулку я решил отправиться с шиком, то есть на джипе. Всё равно же о нём станут расспрашивать? Вот и покажу товар лицом! Примерно так оно и вышло. Автомобиль величественно вкатился на площадку перед дворцовым крыльцом и остановился неподалёку от ряда колясок, выстроившихся в ожидании выхода Его Величества. Приглашенные на прогулку знать и придворные уже толпились на крыльце, бросая на меня взгляды от любопытных, до ревнивых. Всем было понятно, что внимание короля сегодня будет уделено исключительно мне, а некоторых это раздражало и довольно сильно.

Монарх Северного королевства, его величество Микич надцатый, спустился с дворцового крыльца, пересчитав ступени подобно гуттаперчевому мячику. Он и внешне был похож на туго накачанный мяч: такой же кругленький, упругий, энергичный и способный мгновенно менять траекторию своих движений и замыслов при столкновении с чем-то твёрдым, будь то характер или обстоятельство. Говорят, благодаря такому складу ума, он зачастую добивался гораздо бОльшего, действуя в обход, нежели пытаясь превозмочь возникшее сопротивление.

Король, восторгаясь и ахая, оббежал вокруг автомобиля, забрался в салон, словно мальчишка попрыгал на сиденьях, поразился их мягкости, и тут же забросал меня кучей комплиментов. Я, дескать, и маг великий, и джип у меня чудо, и прочая, прочая, прочая. Я не остался в долгу, напел ему два мешка дифирамбов и пригласил прокатиться в моей машине. Его величество милостиво согласилось, прихватив с собой министра войны и придворного архимага.

Во время прогулки по парку король с восторгом играл стеклоподъёмниками и сыпал намёками, что он тоже хочет такую же машину. Министр войны возжаждал огнемётов для своих войск, а архимаг просто мечтал о замораживающих артефактах. И всё это сразу, вынь и полож, далеко не в единственном экземпляре!

— Да это легко! — отвечаю. — В каких угодно количествах и за самую умеренную цену я готов поставлять Северному королевству всё требуемое из своего мира. Вот только с проходом туда у меня сложности. Не поможете ли?!

Тут король с министром войны очень-очень пристально посмотрели на архимага, а тот, хоть и скривился, но пообещал, что магический Ковен приложит все силы для скорейшего решения этой проблемы. Потом мне аккуратно намекнули, что королевская казна была бы не против выкупить у меня даже эту машину, не смотря на её помятый вид. Я не возражал, лишь предупредил о пустом бензобаке. "До городских ворот, мол, доедет и всё!" На вопрос, где брать топливо, я вновь сослался на поставки из своего мира. И для авто, и для огнемётов, хоть бензовозами могу ввозить. Первые лица короны покачали головами, посокрушались, ещё раз пронзили взглядами придворного мага, под которыми он вновь заёрзал, словно на иголках. Собственно, на этом мы и расстались, если не считать четверти часа положенных по протоколу реверансов. Что поделаешь, этикет, блин! А, ну ещё с меня взяли честное слово не исчезать из Ровунны без предупреждения.

На обратном пути я радовался, как дитя, главным образом тому, сколь ловко переложил свои проблемы на голову архимага. Приди я в Ковен как проситель со стороны, стали бы они мне помогать? Почему-то не уверен. А вот выполнять монаршую волю им придётся всяко. Исполнять ли мне данные обещания? Почему бы и нет, тут можно такой обмен устроить между мирами! Взять хоть тех же туристов, неужели не найдётся желающих своими глазами увидеть реально существующий магический мир?! А какие открываются перспективы для торговой экспансии, у меня аж дух захватило!

Полон радужных мечтаний, я вернулся домой, где и получил непременную ложку дёгтя: — Иалонниэль объявилась. Меня застал врасплох этот довольно неприятный сюрприз, нетерпеливо меряющий неширокий двор своими супер ножками. Я как начал открывать ворота, так и замер сжавшись, словно от льдинки за воротником. А эльфа, увидев мою персону, поднялась на крыльцо и требовательно уставилась на запертую дверь. Специально, чтоб досадить ей, я нарочито неторопливо завёл джип в сарай, укрыл его рогожей, запер ворота и только потом подошел ко входу. Ни "здравствуй", ни "извини" — девица не шевелясь продолжала гипнотизировать замочную скважину! Я открыл запоры, и она тут же проскользнул мимо меня в дом, стрелою взлетев по лестнице на второй этаж. Молча. Точно кошка моих соседей по подъезду, один в один поведение!

Взгляд со стороны:

Так начался период жизни Вовки в Ровунне, столице Северного королевства. Иалонниэль скрывалась в оккупированной комнате почти неделю, пока однажды вечером не вошла в гостиную. Игнорируя появившуюся в доме мебель, она села прямо на пол возле камина, обхватила колени руками и вперила в Вовку немигающий пронзительный взгляд. Не обращая на неё внимания, хозяин дома продолжал что-то рисовать, сидя в глубоком кресле.

— Почему ты не дал мне убить тёмную возле каравана, Воова? — нарушила затянувшееся молчание эльфа.

— Это была она? А я подумал, что это парень. Наверное, из-за штанов. — Не стал отмалчиваться Володя. — Скажи, ты хорошо владеешь клинком?

— Мой наставник хвалил меня!

— Сможешь убить человека?

— Смогу! На это моего умения хватит!

— А двоих, троих противников разом одолеешь? — Он поднял глаза от бумаги и посмотрел на эльфу. Видя, что она замялась с ответом, продолжил, уже твёрже: — А твоя тёмная одна против семерых билась! Да, не побеждала, но и не уступала натиску. Об этом ты подумала, ввязываясь в ссору?

— Дроу уничтожили мой клан, и я должна мстить им не задумываясь о собственной жизни! Это дело моей чести!

— Странно, до этого ты говорила, что делом твоей чести является какая-то великая миссия… Кто же выполнит её, если тебя убьют?

Иалонниэль резко сомкнула дрожащие в пылу спора губы, проглотив зреющее на них возражение. Её взгляд начал потухать… Она опустила голову, встала и ушла не прощаясь.

Следующий день для Вовки, как и предыдущие, был заполнен бесконечными хлопотами. Чтобы не смотреть с тоскою на неумолимо худеющий кошелёк, он давно вернулся к первоначальному занятию по починке вещей из своего мира и изготовлению их подобий на уровне местных технологий.

Вытянутая колбочка с завинчивающейся крышкой, наполненная пропитанной бензином ватой стала первым "огненным амулетом" сооруженным Володей с помощью живущего напротив медника. Пускай там не было колёсика, а приходилось стучать железной крышкой по вделанному кремню, зато местная зажигалка вспыхивала сразу, избавляя от необходимости владельцу сначала бить себе по пальцам, высекая искру, а потом, напрягая щеки, старательно раздувать трут.

Да и привычных Вовке вещей в столице оказалось на удивление много. Люди шли, пусть не потоком, как тогда в селе, но несколько клиентов за день Владимир впускал в свои ворота. Правда, переговорив вначале с пришедшим по "магической" связи. Он припомнил, как в детстве делал телефон из двух пустых консервных банок, соединяя их донышки проволокой. Так он поступил и здесь, установив один конус над воротами, а другой у себя дома. Посетители, ещё даже не войдя во двор, уже оказывались под впечатлением, услыхав чуть отдающий металлом голос над своею головой и потом не скупились, расплачиваясь с "мехмагом".

А под вечер к Вовке приехал сам первый министр! Хоть он и старался сохранить инкогнито, выдавая себя за простого дворянина, но Владимир сразу узнал его в лицо, припомнив встречу в королевском дворце. Дело у министра оказалось не простым: он начал подозревать одного из своих секретарей в перлюстрации секретной переписки по задаnbsp; Взгляд со стороны:

нию архимага. Требовалось изготовить нечто, способное оградить тайны министра немагическим способом, nbsp;поскольку любое охранное или следящее заклинание, наложенное на кабинет, подозреваемый легко обходил с помощью амулетов, полученных им от архимага.

Вовкин визитёр был готов на что угодно, лишь бы прищемить нос конкуренту, ведь соперничество за влияние на короля между ним и придворным магом было нешуточное! Магию ли применит Володя, механику ли, да хоть шаманские пляски — министр был согласен на всё и сразу, обещая весьма щедро расплатиться в случае поимки секретаря на горячем.

Да, задачка казалось не простой! Вовка задумался, а потом оживился, ухватив кончик мелькнувшей в мозгу идеи. "Что, если сделать так?!" — он потянулся за бумагой и принялся быстро заполнять лист набросками, пока мысль была свежа. "Да, так должно получиться!" — решил он спустя некоторое время. Вовка отложил изрисованный лист, выпрямился и… столкнулся глазами с Иалонниэль, неслышной тенью проскользнувшей в гостиную ещё полчаса назад. Увидав, что на неё наконец-то обратили внимание, эльфа склонила голову в поклоне и произнесла:

— Ты был прав, я — нет. Ты мудрее меня. Признаю это, и готова внимать тебе, как старшему.

Она продолжала стоять, не поднимая головы и явно чего-то ожидая от Вовки. Он догадывался, что это не просто слова, а какая-то особенная, условная фраза, и что на неё нужно дать ответ. Но, какой?! Он растерялся и промолчал. С каждой секундой плечи эльфы опускались всё ниже. Наконец Володя не выдержал:

— Лонни, я… Я не знаю, что положено говорить в таком случае. Извини.

— Ты сказал, а не ушел молча. Благодарю тебя! Для меня это главное. — Она взглянула в лицо Володи, улыбнулась, коснулась лбом его руки и ушла, оставив того в недоумении. Зачем она приходила? Что она хотела сказать? Что вообще означает эта сцена? Поди, пойми этих эльфов! Он пожал плечами и вернулся к листку. Тут в гостиную вновь влетела Иалонниэль, на этот раз с шумом и топотом, словно озорная девчонка.

— Воова, позволь я на крыше нашего дома сад устрою?

— Моего дома, а не нашего! Ладно, устраивай, но решать кому можно посещать этот сад, а кому нет, я буду решать сам. Поняла?

— Да, Воова, я поняла. — И она вприпрыжку умчалась вверх по лестнице.

Через три дня первый министр внимательно рассматривал стоящую перед ним шкатулку, части которой изготовил по Вовкиному заказу столяр краснодеревщик. Бока и крышка нового хранилища важных бумаг сверкали полированной древесиной, покрытой частым узором из начищенных до нестерпимого блеска медных полос, а торец откидной крышки был вдобавок украшен плотно набитыми гвоздиками с широкими шляпками.

Министр вначале поводил вокруг шкатулки амулетом, хмыкнул "странно, никакой магии", попробовал откинуть крышку и отпрянул, словно в его руках внезапно оказалась ядовитая змея.

— Ч-что это? — спросил он, заикаясь и тряся руками.

— Вот так и ваш секретарь будет удивлён, когда начнёт открывать шкатулку, не зная маленького секрета. Видите, гвоздики набиты? Нажмите второй от края и смело открывайте!

Министр робко нажал на указанный гвоздь и потянул крышку вверх, готовый в любой момент отскочить в сторону. Но шкатулка открылась легко, безо всяких фокусов.

— И в чем секрет? — смелея на глазах, спросил вельможа.

— Я уже сказал, во втором гвоздике! — С довольной улыбкой повторил Володя. — Не нажав его, открывающий получит из спрятанного в стенке амулета крошечную молнию, почти невидимую глазом.

— И сколь долго продержится молния в этом амулете?

— Долго, очень долго! — сказал Вовка вслух, а про себя подумал: "Пока пьезик не сломается!" Ещё в селе, заправляя народу зажигалки, он в качестве платы взял себе пару некомплектных именно из-за встроенных пьезиков, в надежде применить их куда-нибудь в будущем. Вот случай и подвернулся! По крайней мере, министр уходил довольный, оставив на столе мешочек с золотыми монетами. А, судя по тому, что через два дня он прислал с неразговорчивым посыльным ещё один мешочек, ловушка сработала как надо!

— Ты видел сад, Воова? — Оторвал Вовку от созерцания стопки монет голос Иалонниэль.

— Что, уже вырос?

— Я ещё вчера хотела тебе его показать, но ты был столь занят.

— Хорошо, пойдём смотреть сегодня.

А посмотреть было на что! По краю крыши сплошной стеной рос кустарник, создавая преграду от любопытных глаз, оставляя в середине заросшую шелковистой травой полянку. Три деревца своими кронами бросали тень на гамак, получившийся из переплетённых нижних веток этих же деревьев. Создавалось полное впечатление лесной опушки, и даже не верилось, что всё это может находиться в крупном городе, полном людей. Вот что значит магия жизни!

— Ты молодец! Честное слово, молодец! — восхищенный Вовка повернулся к зардевшейся от похвалы эльфе. — Слушай, а как поливать всё это хозяйство? Вёдрами воду таскать?

— Нет, что ты! Видишь, из земли по стене взбирается толстая лиана? Вот она и поит сад!

— Прямо, бионасос какой-то! — вновь поразился Володя. — А просто воду он может качать, в бочку, например?

— Может и в бочку, только зачем, разве это красиво?

— Не скажи! Меня тут один барон обхаживает, он услыхал от купцов про фонтаны, вот и просит сделать ему такие же перед загородной усадьбой. А рядом ни родника, ни речки. Воду ему в усадьбу на лошадях привозят. Вот я сейчас и подумал: а что если посадить твои лианы, пускай они воду из земли сосут, да кверху подбрасывают, а за одно и сад с парком той водою политы будут! — Хорошо. Нести в мир красоту, пусть даже для смертных, это достойное дело! Я дам тебе два семени, спев над ними песнь жизни. Тебе останется лишь опустить их в землю.

Глава 6

Володя:

В последние дни на меня посыпались мелкие неприятности, словно горох из прохудившегося мешка. Сначала исчезла Иа. Удалилась молча, по-английски, только и успел заметить краем глаза, как она утром через ворота выходит. Собралась по-походному: лук через плечо, котомку через другое и исчезла. Куда, зачем, надолго ли — ни словечка! Ну и фиг с ней! В конце концов, я что, за неё отвечать должен? Сама взрослая, разберётся.

Потом вновь ворьё полезло. Пост городской стражи от моего дома как-то сам собой рассосался, и вот уже неделю ни одного служивого не было видно. Злодеи и осмелели. Ну, днём-то не лезут, а вот по ночам спать не дают совсем. Поначалу с их визитами лианы справлялись, которые Иа вдоль забора развела. Но с её уходом вся растительность стала вянуть, желтеть, сохнуть. Что интересно, водонасосная лиана работает, исправно качая воду на крышу, а кустарник сохнет! Вот и ловчие лианы захирели, едва шевелятся. Входи кто хош, бери что хош, прямо проходной двор какой-то!

Один оборвыш ко мне среди ночи в спальню влез, да с ножом! Насилу от него табуреткой отмахался. Нет, думаю, так дело не пойдёт! Надо охрану нанимать. Походил по разным местам, где наёмники обретаются, посмотрел, да что-то мне их рожи разбойничьи не понравились. Вот не лежит сердце пускать в дом такого двухметрового громилу без тени интеллекта на лице, и всё тут! Понимаю, что надо, а не могу. Хотел было к ростовщикам обратиться, чтобы деньги свои к ним на время пристроить, и вновь не сладилось. Смотрю на масляные глазки и понимаю, что взяв мои капиталы в руки, этот прохиндей их уже не выпустит, ни за какие коврижки!

Блин, клиенты идут, работа стоит, а я в поисках сторожей по столице ношусь. Хоть бери всё имущество в охапку и куда-нибудь в деревню, на выселки. Да только в джипе топлива литра три осталось, а я лошадей давно уже продал. Настроение — хоть волком вой!

Возвращаюсь раз домой после очередной неудачи. А жара на улице, пить охота! Дай, думаю, зайду в трактир, кваску выпью. Подхожу к заведению, а там перед входом мнётся худощавый паренёк. Высыпал он из кошелька три медяка себе на ладонь и задумался о чем-то, нерешительно поглядывая на дверь трактира голодными глазами. Стоящий тут же вышибала довольно презрительно давит косяка на этого парнишку, но молча. Видимо клинок на поясе паренька внушает некоторую опаску. Подхожу поближе, смотрю — шрам на щеке. Ба, да ведь это та тёмная, на которую Иа окрысилась!

Притормозил я, прикинул так, сяк. А, думаю, была не была! Подхожу к эльфе и спрашиваю:

"- Девушка, а можно…" и замер, глядя на кончик тесака, возникшего перед самым моим носом. Осторожно отвёл пальцем клинок в сторону и продолжаю: "- переговорить с тобой?"

"О чем?" — спрашивает с некоторой настороженностью. А у самой глаза спокойные, без лишних эмоций. Признаюсь, мне сразу понравилось, что дама рассудительная.

"О деле — говорю — и о деньгах. Только здесь нам будет неудобно, да и солнце печет. Давай внутрь зайдём, в прохладу. Там поговорим, а заодно и перекусим. У меня с утра маковой росинки во рту не было. Надеюсь, ты не откажешься разделить со мною трапезу?"

"Сначала о деле. Какого оно рода?" — молвит она, продолжая смотреть мне прямо в глаза.

"Ничего нового для тебя. Охрана за плату, ведь именно этим ты занималась в торговом караване, когда мы с тобою встретились?" Смотрю, у тёмной градус напряга слегка упал, но не до конца. Окончательно я развеял её сомнения уже в трактире, где мы основательно отобедали. (Кстати, довольно дёшево.) Там мы и расстались. Я на прощанье вручил ей пару-тройку золотых и, уже на правах хозяина, велел отправиться на базар и купить для себя всё требуемоё, от оружия до одежды.

"Спору нет, Фалистиль, твой наряд добротен и очень удобен. Но! Для похода. А я живу в столице. Поэтому ты, как мой сопровождающий, должна иметь подобающий вид. Это моё требование, следовательно, плачу я. Не восприми это превратно. Да, ещё одно: не скупись, ты должна потратить все деньги, без остатка."

С появлением в доме Фалистиль дела сразу стали налаживаться, даже зеленушки воспряли духом, а ловчие лианы обрели былую живость. Я всё время посвящал накопившейся работе, и так вошел в ритм, что даже растерялся, обнаружив, что заказы кончились. Поэтому я особо и не сопротивлялся, когда за мной приехал заказчик на фонтаны. Хвала провидению, я догадался взять семена у Ланни раньше, чем та удалилась в неизвестном направлении.

И вот мы трясёмся в экипаже барона. О, Зевс громовержец, ну почему ты не надоумил местных умельцев изобрести рессоры?!

Взгляд со стороны:

Всё кончается в этом мире, подошла к концу и дорожная пытка. Вовка вылез из экипажа разбитый, словно им вместо мяча великаны в футбол играли, причем двумя таймами там дело не ограничилось, явно было добавочное время! Кряхтя и охая он добрался до отведённых ему покоев и крепко уснул, чтобы встав ни свет ни заря, бродить по дому в ожидании пробужденья хозяина усадьбы.

Домишко был большой и своеобразный. В его убранстве сразу чувствовались женские руки. Вот только слишком много было этих рук, и первая пара из них зачастую не ведала что творит вторая, даже не подозревая о деятельности третьей. Как в поговорке: "у семи нянек…" Если сидеть в одной комнате, то ещё ничего, а стоило пройтись по дому, то смешение вкусов сразу бросалось в глаза, вызывая не самые лучшие впечатления.

Гораздо приятнее выглядел парк, несмотря на чахлость растительности. Старания садовника вырастить хоть что-то на засушливой земле не прошли даром и невольно внушали уважение. Вовка присмотрелся к рельефу, прикинул бугры и уклоны, наметил место расположения центрального фонтана и отводных труб. К пробуждению барина, проект вчерне был готов, оставалось лишь прояснить у заказчика некоторые моменты.

— Господин маг! — раздался от усадьбы женский голос. — Вас господин барон к завтраку пригласить велели!

— Иду! — откликнулся Вовка и направился ко входу.

Он давно обратил внимание на непривычно большое количество симпатичных женщин и девушек в этом поместии. Мужики тоже встречались, но лишь на заднем дворе и в гораздо меньшем числе. И вся без исключения дворня в рабских ошейниках! Пройдя через переднюю, Вовка в светлом коридоре столкнулся с хозяином, розовощеким здоровячком с довольно округлым животиком. Его круглое лицо светилось жизненной энергией, источая по сторонам потоки оптимизма.

— Как почивалось, господин маг?

— Даже не знаю, как-то слишком быстро ночь пролетела, не успел заметить.

— Всё оттого, что один в постели нежился. А в наши годы вредно одному почивать! — наставительно поднял палец барон. — Ну да мы это скоренько поправим, вона экие у меня тут красавишны! — Он задержал двух семенивших мимо служанок и, поставив их рядом с собой, приобнял за плечи. — Токмо посмотрите, господин маг, сколь груди пышны у ентих милашек. — Тут руки барона самым беспардонным образом залезли прямо в корсажи девицам, а те лишь жеманно захихикали. — А сколь изобретательны, озорницы! Токмо пожелай, господин маг, и любая почтёт за счастье постелю твою согреть. Правда, красавишны?

Одна из служанок залилась чуть нарочитым смехом, а вторая потупилась, взглянув перед этим на Вовку с какой-то обреченностью. Если и были у Володи с утра какие-то просветления в настроении, то сейчас их как волной смыло, при виде таких печальных глаз. Всё расположение к барону улетучилось, словно и небывало. С завтрака и до ужина Владимир разговаривал с бароном несколько сухо, да и то, лишь в случае крайней необходимости, стараясь поглубже погрузиться в работу.

Под его руководством землекопы врыли яму перед парадным крыльцом усадьбы и прокопали глубокие отводные канавы к парку. Не теряя ни минуты каменщики принялись обтёсывать и укладывать облицовочный камень, сооружая чашу фонтана. Вовка разговорился с одним из местных селян, пригнанных для работы на господском подворье. Узнав, что господин барон устраивает водную забаву, мужик сильно расстроился.

— Эт скольки ж ему водицы привезть! И так кажный день возим, возим, а всё ему мало. А колодезь-то, он, чай, не бездонный. Опять же, один на, почитай, три села станет. Ох-хо-хох, доля моя, землепашеская! Нет чтоб какой нить ышшо колодезь отрыть накакзал, мож тадысь и землицу на полях отыщется чем сбрызнуть…

Вовка заинтересовался и стал расспрашивать мужика. По его словам выходило, что теперешние низкие урожаи есть прямое следствие засушливости почвы. "Вот ранее-то, водицы вдосталь было, дажить ручьи текли!" А на вопрос, куда же подевалась вода, мужик лишь пожал плечами "а хто его знаить!"

— Спросили бы у кого знающего, у тех же эльфов! Есть ушастые в округе?

— Да вона, за горушкой, лес их темнеется. Токмо нам туды ходу нету, зараз стрелку схлопочешь!

— А ну-ка, отвези меня к ним!

Мужик почесал затылок и отвёз, прямо до опушки.

— Извиняй барин, но далее я не поеду, боюся малость!

Вовка спрыгнул с телеги и смело двинулся под сень деревьев. Через десять минут быстрого шага он заметил что лес резко изменился, стал каким-то ухоженным. Тогда Вовка сел на удачно подвернувшийся пенёк и принялся ждать.

— И что понадобилось в нашем лесу смертному? — раздалось у Володи над ухом спустя полчаса томительного ожидания. Не поворачиваясь к подошедшему, Вовка совершенно спокойно ответил:

— С хозяевами поговорить, новости рассказать, да совета спросить.

— Это какими же новостями ты решил с нами поделиться? Сколько телят в селе родилось за эту зиму? Так это нам не интересно!

— Новости у меня разные, одним такие, другим — иные. Всё зависит от цвета ствола вашего древа Жизни!

— А вот это само по себе интересно: чтобы смертный рассуждал о древе Жизни эльфов. — Говоривший вышел из-за спины и встал прямо перед Вовкой. Это был стройный эльф в зелёном кафтане, покрытым вышивкой. Пожалуй, даже в светло-зелёном.

— Я не ошибусь, если предположу, что у вашего древа светлая кора?

— Смертный, ты меня удивляешь с каждым произнесённым тобой словом! Пожалуй, нам будет интересно переговорить с тобой! Жди здесь. Я надеюсь, ты не станешь делать глупости, столь свойственные вашему племени? — И говоривший исчез из виду. Просто пропал, сделав маленький шажок в сторону.

Ожидание в этот раз не продлилось долго. Скоро из леса вышли трое эльфов, ведомые Вовкиным знакомцем. В завязавшейся беседе Володя поведал им о скорбной судьбе их собратьев, эльфов клана Южного древа, и о том как он в меру своих скромных сил отомстил за это чудовищное вторжение, устроив пожар на одной и натравив дракона на другую галеру тёмных. В своём рассказе он чуть сместил акценты, но откровенно врать не стал. Странно, но более всего эльфов заинтересовала смена власти у драконов. Хозяева леса устроили Вовке целый допрос, как выглядели встреченные им драконы. Узнав, что власть перешла к черному ящеру с седою мордой, эльфы довольно оживились, повторяя что это хорошая новость. Пользуясь моментом, Володя замолвил словечко за селян, страдающих от засухи на полях, и получил обещание, что завтра один из лесных жителей, так и быть, пройдёт по нивам, где даст своё заключение эксперта. На этом аудиенция закончилась.

Вернулся Вовка в усадьбу уже затемно. Сославшись на крайнюю усталость, он отказался от ужина и рано лёг спать. Не забыл он и запереть дверь покрепче, никак не реагируя на вкрадчивое постукивание, раздавшееся вскорости. "Ну уж нет! — думал он — Я в такие рабовладельческие игры не играю и чёрта с два дам себя в них втянуть!" А в исполнение данного зарока, он с самого утра, лишь только небо стало сереть, умчался на строительство проверять что сделано за предыдущий день. Раздав указания подошедшим работягам, он отправился в сад трассировать поливочные канавки. Дотянув до обеда, Вовка велел отвезти себя на поля, где встретился с эльфом-почвоведом. Вместе с ним они обошли и объехали все баронские нивы. Выбрали там подходящие места, на которых эльф высадил семена лиственных деревьев.

— Есть тут вода, есть! Только пробиться не в силах сквозь землю солнцем выжженную. Ранее-то здесь роща стояла тенистая на диво. Ты прислушайся — по сию пору слышны жалобные стоны ив да берёз под топорами неразумных смертных, сгубивших деревА попусту, только ради выгоды грошовой! — Эльф сокрушенно качал головой в такт своим печальным словам. — Передай хозяину этих мест, чтобы строго настрого запретил трогать новые саженцы. Срубят их недалёкие умом, исчезнет тень и вновь иссохнет земля в округе! Понял меня, смертный?

— Понял, светлый, понял! Осталось только вбить это в голову здешнему барону…

— Он столь глуп, чтобы не понимать очевидного?

— Я так думаю, что его кроме бабских прелестей ничего в жизни не интересует. Но попробую ему объяснить, может и получится.

А вечером Вовку залучили таки на ужин, как он не пытался отговориться усталостью. На любое его возражение у барона тут же находился ответ. Пришлось Володе идти в столовую, теша себя надеждой что эта трапеза надолго не затянется. За ужином было подано лёгенькоё винцо, "пошти компотик" по выражению барона. Пилось оно и вправду легко, но мозги выносило не хуже булавы Ильи Муромца! Скоро Вовка сидел в обнимку с бароном, сквозь винные пары едва внимая пьяной речи хозяина.

— Нос ты от меня воротишь, вижу! Я брат, всё вижу! Осуждаешь, значицца, как и соседушки мои, осуждаешь… Да, я покупаю девок смазливых, и шо? Вот как увижу на рынке рабыню ладную, так покупаю, не могу удержаться. А об том ты помыслил, что коль не я, так её другой-какой купит, а? И какова ей судьба будет в тех руках, ты ведаешь? И я доподлинно не ведаю… Но токмо думается мне, шо просидеть на цепи у станка ткацкого всю жизнь, эт судьбина не завидна. Иль в дом весёлый её определят, где мужики через ейное тело табуном пойдут, оно слаще? Нет! А у меня им воля, поштишто. Вот, привезёт приказчик свежекупленных баб на двор и пред выбором ставит. Кто хотит, тех на деревню жить отправлят. Я ей дом даю, да монетку-другую на обзаведение. Живи — трудись на земле, хошь одна, а хош замуж иди! Воля, пошти. А какой охота в тепле да сытости жить, та вольна в усадьбе моей остаться. Токмо в готовности юбку задрать по первому указу барина! Небогат выбор, да уж каков есть! Усё же лучше, нежели скотиной быть говорящей. Так-чо девки мои, красавишны, коии здеся обретаются, сами свою судьбину избрали! Вот они, мои хорошие… — и барон потянулся вперёд, обхватив сразу трёх одалисок, вертящихся поблизости. — Так-чо ты, колдун, зря на меня сердисси!

— Мда? — разлепил губы Вовка. — Что-то я вчера не увидел особого восторга в глазах служанок, когда ты их лапал.

— Эт ты про Нюську, что ль? Эт да, энта ышшо не перебесилась. Сохнет она по мне, дура баба, и не поймёт, что мне одной её мало! Скучно мне с одной-то! Вот и тянет кажный день на иную. А она ревнует, дура, да всё боится что я её кому другому предложу, вот с того и печалится. А не поймёт, убогая разумом, шо без бабского согласия я насильничать не стану, и в постелю к другу своему не погоню! Ты ведь мне друг? Друг! Такое дело сделал! Иль ты думаешь, шо я не ведаю, об чем ты с эльфом на полях толковал?! Ведаю! И огромное тебе спасибо за энто, шо от меня, шо от землепашцев моих, обормотов. Ух, злыдни! Узнаю, шо чьи-то руки с топором к новым рощицам потянутся, так те руки тем же топором и велю укоротить! Так им сёдни и сказал, шоб на носу себе зарубили… А ты свой нос-то не криви, коль вечерком постучится к тебе кто-нить. Бабам без мужика, оно тоже не сахар, уж поверь, а одного меня на всех не хватит. Уж приголубь, сделай милость.

Вовка сделал последнюю попытку отказаться от предлагаемой чести:

— Уволь, барон! Хоть ты мне и друг, а уволь. Насильно мил не будешь.

— А кто сказал про силу? Какая сама похочет, та и придёт! Они ышшо космы друг у дружки драть зачнут, кому в твою комнатку идтить, вот увидишь!

— Они — да, а я? Мне другие девушки нравятся, стройные, гибкие, а твои все в теле.

— От-то да, они в теле. Ах да! Ты ведь с эльфой живешь, верно? Как же энто я запамятовал! Да уж, с эльфой ни одна из моих не сравняется.

— Вот то-то! — Вовка, покачиваясь встал из-за стола. — Спасибо за хлеб, за соль, я спать пойду!

И ушел, довольный, что хоть так удалось избежать настойчивого сводничества. Кое-как добредя по нещадно штормящему коридору до отведённой ему комнаты, он упал в постель и уснул, кажется, ещё в падении. И проснулся от всепожирающего пламени в организме. Он сделал слабую попытку встать и рухнул обратно. Сил не было, никаких. " И почему я не настоящий колдун?! Сейчас бы сделал жест рукой и подлетел бы ко мне стакан с водою. С холодной-холодной… Припасть к нему губами и пить, пить…" Последнее слово он наверное произнёс вслух, потому что кто-то завозился рядом (?), встал с кровати (??) и подал запотевший кувшин, полный ледяного фруктового напитка (!!!).

— Ну как, господин маг, полегчало? — Участливо спросил девичий голос в темноте, и к Вовке прижалось нестерпимо горячее тело.

— Ой, жарко! — он отполз к самому краю просторного ложа. Но дама была настырна и вновь придвинулась к нему.

— А ты одеяльце откинь, оно и легче станет! — проворковала незнакомка, обнимая Володю.

— Перестань, я спать хочу!

— Так ить ночка длинная, успеется ешшо! И поспать хватит, и на что иное времечко отыщется… — её пальчики шаловливо полезли к Вовке в исподнее. Володя вначале поплыл от предвкушения, но некстати проснувшийся внутренний голос остудил зарождающийся пыл: "А в случае чего, сколько придётся добираться до ближайшего вендиспансера? Уши останутся к тому времени, или сгниют на корню, вместе с носом?"

— Я! Хочу! Спать! Если тебе хочется чего иного, то ступай к своему барону, ясно?

— Так ить он заругается, коль ты меня прогонишь. — огорчилась девица.

— Тогда ложись и спи, молча. Даш спокойно выспаться — скажу утром барону, что ты умница, а нет — нажалуюсь, поняла?

Темный силуэт молча отодвинулся на противоположный край кровати. "Вот и славно!" — подумал Вовка, закрывая слипающиеся глаза.

— Водица! Ты поглянь, сама бьёт из земли-то! — донёсшиеся крики со двора разбудили Володю. Он оделся и выскочил во двор. Высаженное вчера вечером семечко проросло, выпустило во все стороны мощные корни, приподнявшие кое-где каменные блоки чаши фонтана, и теперь выбрасывало зеленоватые струи воды, высотой доходившие Вовке до пояса. Видимая часть растения напоминала пень с выгнившей сердцевиной, каким-то образом оказавшийся среди серых булыжников.

Володя помог рабочим выбрать высоту затвора так, чтоб в чаше всегда стояла вода, скрывающая пень почти до верха. Потом "маг" пробежался по отводным канавам, убедился что нигде струящийся поток влаги не задерживается, доходя до самого парка, и вернулся во двор, к вышедшему барону.

— Принимай работу, хозяин! — И, пока барон с девицами столпились вокруг водяного чуда, он незаметно для них пробежался до ворот усадьбы. Там на тракт с просёлочной дороги как раз выползали подводы, доверху груженные сеном. То, что сегодня селяне повезут в Ровунну сено на продажу, Вовка разузнал ещё накануне и старался подгадать окончание работ к этой поездке.

Однако глазастый хозяин заметил этот манёвр и на ходу пристроился к магу рядом.

— Куда ты собрался в такую рань? Аль тебе у меня не понравилось? Мож, Фроська чем обидела? Так я ей задам!

— Дело сделано, что с отъездом тянуть! — перебил его Вовка. — У тебя хорошо, да дома лучше. А Фроська твоя молодец, по всем статьям угодила.

— Да?! — расплылся довольный барон. — А…а забирай её, дарю!

— Ну, нет, лучше не надо!

— А деньги, деньги за фонтан?

— С оказией передашь, не к спеху! — крикнул Вовка, взбираясь на высокий стог сена, укрывший собой всю телегу.

Фалистиль встретила работодателя стоя на крыльце, затянутая в черную обтягивающую кожу. На фоне баронских одалисок, словно сошедших с полотен Рубенса, эльфа казалась даже не мазком кисти художника, а тонким росчерком пера.

— Добрый день, хозяин! Как поездка?

— Здравствуй, Фалистиль. Спасибо, всё хорошо. Знаешь, я бы попросил тебя не называть меня хозяином. Зови просто, Вова. Договорились?

— Хорошо! Вовва — непривычное имя! Что оно означает?

— Полное имя звучит так: Владимир, то есть "владеющий миром". Но у моего народа принято ласкательно сокращать имена. Володя, Вова. И, знаешь, мне хочется твоё имя тоже сократить и называть тебя… "лист" как-то грубовато, а вот "листик" будет в самый раз! Можно?

— Если тебе так хочется, то можно. Наедине.

Вовка прошел в дом. Фалистиль проводила его взглядом и подумала: "Листик! Ласкательно… Как давно меня никто не хотел приласкать!" Она невольно дотронулась рукой до шрама, изуродовавшего её щеку.

Володя:

Фа зашла в гостиную немого не в себе, какая-то заторможенная слегка. Неужели так на неё повлияло новое имя? Или вспомнила что-то? Надо, думаю, её как-то встряхнуть, оторвать от грустных воспоминаний. А в голову, как на зло, ни одна подходящая мысль не идёт! Чтобы не играть в молчанку, я ляпнул:

"Лианы-то как оживились с твоим приходом!"

"Простая магия жизни, да и той много не потребовалось. — отвечает она мне, но как-то отсутствующе."

"А ты мне можешь объяснить, почему эльф вечером кинул в землю семена, а на другой день там уже деревца с мой рост вымахали?"

"Та же самая магия! — Отвечает она. — Только эти деревья быстро состарятся и лет через пять-шесть упадут трухлявыми колодами. Есть особая песнь, которую поют над чашей воды и та вода становится ускоряющей цикл жизни. Рост, созревание, старение — всё разом. Смочи в такой воде семя и высуши. Оно вдвое быстрей свою жизнь проживёт, дважды смочи и дважды высуши — вчетверо. Я понятно объяснила?"

"Да, очень доходчиво! Теперь мне ясно, почему селяне урожай через неделю снимали! Семена в заговорённой воде были искупаны, да?"

"Скорее всего, да."

"Слушай, Листик, а ты не могла бы заговорить мне чашку такой воды? Хочется попробовать вашу магию в действии!"

Фа отказываться не стала и спустя час принесла мне миску с водою. И я пустился в эксперименты, интересно же! Для начала я решил ускорить рост обычной травы в восемь раз. Ух, и зрелище! Опускаешь семечко в землю и касаешься его палочкой, смоченной водою с другим заговором, ну, типа активации. На глазах из горшка вылезает росток, как по телевизору в фильмах про природу показывают. Но там ускоренная съёмка, а здесь наяву, перед глазами!

Дай, думаю, ещё ускорю жизненный цикл! Росток выскочил из земли, аж со звуком! Миг, и перед глазами стоит травинка! Постояла, покачалась пару минут, потом пожелтела, скукожилась и упала на землю. Что самое интересное, сгнила она так же быстро.

А что получится, если ещё быстрее? Давай я семечко мочить-сушить, мочить-сушить, даже утомился под конец. Сажу в горшок. Только коснулся его щепкой — комочки земли в разные стороны стрельнули, а передо мной лишь столбик праха опадает! Во, здорово! А если травинке на пути препятствие положить, она сквозь него прорастёт, дырку сделает? Я читал, что бамбук прорастает, в Азии даже казнь такая была.

Положил на край горшка дощечку, чтобы она прикрыла травинку и просунул сбоку активирующую палочку. Картина та же, только дощечка, завертевшись, просвистела в угол и так там приложилась, словно её кто со всей дури запулил. Ого, думаю, вот это силища! А что, если иначе? Сбегал к меднику, живущему напротив, взял у него трубку и кусок свинца. Беру трубу, ставлю вертикально её на стол, опускаю в неё палочку активации остриём кверху, а вслед за ней бросаю свинец, который я предварительно скатал в цилиндрик и прилепил ему на донышко комок смоченной земли с семечком посередине.

Что получилось: упавший свинец заставил семечко коснуться острия палочки, трава и давай расти. А куда? Металл же со всех сторон! Вот травинка и начала выталкивать свинец наружу. Это механику процесса долго описывать, на деле всё гораздо быстрее происходило. Свинец едва слышно прошуршал по стенкам трубки вниз, потом слабоё "пых", тут же над головой раздался громкий звук удара и мне на уши посыпалась труха. А посреди потолка появилось новое украшение в виде свинцовой блямбы. Хорошо, что я в трубку не догадался посмотреть, а то была бы вентиляция в голове или сотрясение отсутствующих мозгов!

Но тема интересная, многообещающая. Над ней я посидел целый вечер, рисуя эскизы нового оружия. Не осталась в стороне и Фа, мой консультант по вопросам магии. Блин, не могу нарадоваться на девчонку: и умная, и спокойная, а закидонов как от Иа от неё во век не дождешься! Выслушала внимательно, задала несколько уточняющих вопросов и занялась делом. Перепробовала семена различных растений, пока не остановилась на обыкновенной полыни. Ну, не желудь же брать! Это если пушку делать, то да! Но я не представляю, какой толщины ствол делать для той пушке? По крайней мере горшок из железа с трёх сантиметровой стенкой, откованный знакомым кузнецом, был разорван в клочья! Блин, а вот я и до разрывных снарядов докатился… Чёрт, что мы за племя такое, люди? Даже магию жизни норовим превратить в оружие… Мне аж стыдно стало.

amp;nbsnbsp;p; Я так Фа и сказал: мне сnbsp;тыдно! И попросил её забыть об этом опыте и не распространяться о других. Мол, не стоит выпускать в мир новое средство для убийства. Фа согласилась, но посмотрела на меня как-nbsp;то странно: толи испытующе, толи оценивающе, я так и не понял. Ну да ладно, автомат я всё-таки сделаю. Один. Для себя любимого, а больше ни-ни! Перебьются!

Взгляд со стороны:

Владимир с головой нырнул в новое дело, целыми днями пропадая то в кузнице, то в мастерской у тележника. В начале-то он заглянул к каретнику заказать двуколку, но разругался с ним вдрызг и отдал заказ тележных дел мастеру. У того хоть ума хватило вначале попробовать то, о чем просит клиент, а уж потом навязывать своё мнение. Вот и мотался Вовка из конца в конец немаленького города, от одного мастера к другому, тем более, что первые результаты уже появились и там и там.

Теперь у Владимира за плечами болталось на ремне семизарядное ружьё с щелястым стволом, а в кузнице "дозревал" более серьёзный агрегат, способный стрелять очередями. Почему ствол пришлось делать с отверстиями? Да потому, что отработанные стебли полыни после пары выстрелов напрочь забивали канал ствола мелкой пылью, делая невозможным сделать третий! А через отверстия пыль ссыпалась на землю сама по себе, без какой либо продувки.

Двуколка у тележника тоже приобретала законченные очертания. Дольше всего Вовка с мастером промаялись, подбирая упругие пластины для рессор. Одни полосы были через чур жесткими, другие сгибались слишком легко, в общем, повозиться пришлось не мало, пока был достигнут приемлемый результат.

Чтобы Фалистиль не слишком скучала, Вовка загрузил её изготовлением "боеприпасов", и теперь полынь была повсюду в доме. Сохла в пучках на верёвках во дворе, её семена мокли в мисках и кастрюльках, обсыхали на столах и подоконниках, чтобы снова замокнуть в очередной раз. Как Фа различала одну партию семян от другой, для Вовки это было тайной за семью печатями, но эльфа не ошиблась ни разу!

В один прекрасный день Фалистиль появилась в мастерской тележника и уверенной походкой направилась прямо к Вовке, миновав застывшего столбом при её появлении мастера. Володя совершенно по-детски сосал палец, по которому он только что с размаху саданул молотком, промазав мимо шляпки гвоздя.

— Вовва, ты нужен. Там тебе деньги привезли и подарок, а я не знаю что с ними делать. — Она буднично вынула Вовкину руку изо рта и зажала её между своими ладонями. Подержала и отпустила, а Вовка удивлённо рассматривал совершенно целый палец, вертя пятернёй перед глазами. Палец был как новенький, даже обломанный накануне ноготь восстановился!

— Пойдём, Вовва! — напомнила о деле Фа.

— Ага, идём, посмотрим.

Когда Вовка посмотрел на крестьянскую телегу возле своих ворот, он помянул Пресветлую Эледриэль, которая вместе со своей сестрой Сумрачной Итиль занимались непотребством с Перводраконом под звуки бубна Отца Орков, собрав весь местный пантеон в одной столь заковыристой фразе, что Фалистиль даже смутилась и, покраснев, поневоле начала осматриваться по сторонам, не услышал ли кто ненароком? Свидетелей не было, только Фроська на телеге сжалась в комочек, подтянув к груди узелок. Вовка глубоко вздохнул и пошел принимать "подарочек".

— Фалистиль, отведи её пока в дом. Пусть устраивается. — Попросил он эльфу, получая тем временем от кучера кошелёк с деньгами и дарственную на новое "имущество", оформленную по всем правилам. "Имущество" семенило босыми ногами, опасливо косясь то на вооруженную эльфу, то на ловчие лианы, которые пришли в нетерпеливое движение, почувствовав приближение чужого. Пройдя за ворота, Фалистиль остановилась, встала подле неё и Фроська.

— Ну и куда тебя поместить? — Нахмурилась Фа, оббегая газами фасад дома.

— Куда будет угодно светлой госпоже. — Пролепетала девица, взглянув эльфе в лицо и цепенея от страха. Настолько неприветливым оно было, а перекосивший щеку шрам добавлял жути.

— Не светлой, а тёмной! И угодно не мне, а твоему хозяину! — Вовке показалось, или в голосе Фа послышалась подначка в его адрес на последних словах?

— Выбери себе комнату на первом этаже. — Велел Володя, в упор смотря на тёмную. Та раздраженно дёрнула уголком рта.

— Ай! — раздался Фроськин вопль. Одна из лиан подползла сзади и пощекотала девицу за икру. Фа искоса глянула на Вовкину реакцию. А он… подмигнул ей! Он сразу догадался, чьих рук, вернее, чьей магии тут было дело и дал понять, что не против лёгкой шутки. Лиана отползла на место, а Фалистиль подобревшим голосом направила Фроську в дом устраиваться.

Первые два дня ничего не менялось в домашнем укладе "мехмага", разве что ещё одно место за обеденным столом оказалось занятым. Фроська, стараясь держаться от страшной эльфы подальше, почти не казала носа из своей комнаты. Вовка, занятый своими делами, появлялся лишь к вечеру, ужинал и ложился спать. А утром снова исчезал.

Со временем Фроське надоело прятаться и она начала присматриваться к окружающим, стараясь понять, кто есть кто и куда она вообще попала. Довольно быстро она сообразила, что эльфа сама по себе, её хозяин тоже, а объединяет этих двух только то, что живут они под одной крышей. Девица решила действовать и в первую же ночь поскреблась в дверь к Вовке. Получила по шее, в переносном смысле, и вернулась на свой топчан не солоно хлебавши.

Фроська была далеко не дура и дважды одних и тех же ошибок не совершала. "Мы пойдём другим путём!" — повторила она слова партийного деятеля из другого мира, и пошла! Пошла на кухню, рассудив что путь к сердцу мужчины лежит через вкусную и полезную пищу.

Вот в таком качестве Вовка был согласен терпеть лишнюю юбку в своём доме! Тихая, незаметная, излишне не грузящая. В его душе даже начало проклёвываться тёплое чувство к этой девице, злой судьбой угодившей в рабыни. Он даже подумал посоветоваться с Фа по поводу дальнейшей судьбы Фроськи, когда ему вдруг резко стало не до этого.

На вечерней заре в ворота протиснулась измученная и ободранная Иалонниэль. И всем вдруг сразу стало тесно! Разыгралась сценка в лицах "Возвращаюсь я домой, а мой муж девиц навёл!" Самой умной в данной ситуации оказалась Фроська, быстрее молнии забаррикадировавшаяся в своей комнате. Разъярённую светлую Вовка с большим трудом оторвал от прически оторопевшей тёмной и с не меньшими усилиями водворил царапучую кошку на второй этаж, где подвёргся злобным нападкам. Кое-как он смог утихомирить разбушевавшуюся фурию, заявив под конец своего монолога довольно твёрдо:

"Это мой дом и я решаю кто тут нужен, а кто нет. Фалистиль охраняет меня и дом, поэтому она здесь останется. Фроська меня кормит и между прочим очень вкусно кормит, поэтому она тоже остаётся. Ты же живёшь сама по себе, когда хочешь приходишь, когда хочешь уходишь. Это твоё дело. Твоя комната и крыша всегда в твоём распоряжении, да и кусок хлеба для тебя всегда найдётся. Но при условии мирного сосуществования с остальными! Как тебе жить дальше? Ты большая девочка, думай сама!"

С Фалистиль разговор был гораздо короче.

— Листик! Ты светлую первой не задирай, хорошо?

— Да нужна она мне!

С Фроськой Вовка разговаривать даже не стал, посчитав что незачем. А зря, поскольку Фроська восприняла появление Иалонниэль как покушение на свои самые сокровенные планы, в которых Володе отводилась далеко не последняя роль! Убедившись, что хозяин накрутил хвоста светлой так, что та и пикнуть не смеет, Фроська пошла в атаку сама. Она изводила эльфу, цепляясь к каждой мелочи и постоянно намекая что Иа здесь никто и звать её никак. Мол, Вовка давно уже в руках у кухарки, правда он сам этого ещё не знает, но скоро его просветят на эту тему. "Вот погоди, выйду замуж за хозяина, тогда ты мигом вылетишь со двора!" — кричала в запале Фроська, приводя в качестве главного аргумента "да мы уже спали с ним". Услыхав эти крики, а главное, аргументы, Вовка чуть не взвыл:

— От этих баб одно расстройство! Нет, блин, надо расставаться с таким цветником!

— Ты меня увольняешь? — спросила подошедшая сзади Фалистиль.

— Да ты-то здесь причем?! — В сердцах воскликнул Вовка и сбежал со двора.

— С цветником… Да, действительно, причем здесь я? — Горько прошептала эльфа, с ненавистью глядя на своё отражение в отполированном бронзовом зеркале.

Володя развил бурную деятельность. В течение остатка дня он выправил необходимые документы для Фроськи, дал ей вольную, и купил на её имя дом со всем имуществом на противоположной стороне города. Перевёз туда чуть не воющую в голос девицу, дал пару золотых на первое время и распрощался со своей уже бывшей рабыней. Одно дело сделано!

Дело номер два было гораздо сложнее, требовало изрядного напряжения душевных сил и твёрдости характера. Примирить двух эльф, когда они в ссоре, крайне сложно, об этом вам любой скажет. А сделать так что под одной крышей спокойно уживались светлая и тёмная — это свыше возможностей даже архимага! Но Вовке деваться было некуда.

Он заказал доставку ужина в трактире, как велось в его доме до появления Фроськи, зашел в одну лавочку, в другую и вернулся домой, по пути репетируя свою речь.

Её он произнёс вечером, собрав двух непримиримых дам за одним столом, заставленным разнообразными блюдами, источавшими дьявольски соблазнительные ароматы. Иа и Фа слушали Вовку молча, не перебивая, лишь пыхтя как два ёжика в тех местах речи, где говорилось о мире и взаимопомощи. Володя заливался соловьём, подводя эльфиек к тому что все они в одной лодке. Утонет лодка — хана всем троим, и ему в том числе!

А в заключение, он предложил выпить не за мир (хитрец!), а за прекращение активных боевых действий. С этим эльфийки ещё кое-как могли согласиться, припомнив существовавшие в истории случаи перемирия между кланами тёмных и светлых. А Вовка жестом фокусника извлёк из воздуха объёмистый фиал настоящего эльфийского вина. Он наполнил оказавшиеся тут же фужеры и пожелал всем здоровья.

Фалистиль:

Честно говоря, вино было не очень, даже хуже. Резкое, крепкое. Да, наше. Да, из Священных рощ, но совсем не то, которое подают к королевскому столу. Сознаюсь, я едва сдержалась чтобы не выказать разочарование, охватившее меня сразу, стоило лишь ощутить назойливый вкус. Роза щекотала язык, забивая оттенки ландыша, а уж про приторность лилий, пропитавшую весь букет, я и говорить не хочу. Но человек так смотрел на меня, с такой надеждой, что я не могла его огорчить. Да и в чем он виноват, что вино оказалось из дешевых? Он ведь столь искренне хотел доставить мне радость…

Но, хоть и невольно, доставил боль. Пускай это забористое вино пили лишь огрубевшие воины, несущие стражу на границах, пусть оно было не из утонченных, но это было эльфийское вино, остро напомнившее мне дом…

Грудь сжала злобная когтистая лапа тоски, а душу опутала ядовитая змея ностальгии, с каждой секундой всё сильнее стягивающая свои кольца. Глаза предательски защипало, захотелось расплакаться как девчонка, завыть, как безысходно воет волчица, оставшаяся одна без своей стаи…

А человек смотрел на меня не отводя взгляда. Смотрел и, честное слово, он видел! Видел как мне плохо. Его взор темнел, наливался какой-то мрачностью, огорчением, сочувствием. Он понимал меня! И не смотрел свысока, как мои сородичи, с которыми мне доводилось встречаться. Не смотрел с унижающей жалостью, как глядели другие люди. Он другой, не такой как все. Человек. Человечек.

Крепость вина, так обманувшая мои надежды вначале, теперь оказалась как нельзя более кстати. Зашумело в голове, появилась пьяная эйфория, притупившая душевную боль. Человечек! Не надо смотреть на меня с искренней заботой, я отвыкла от такого отношения, давно отвыкла.

— Ну и зачем ты решил споить тётю эльфу, которая намного старше тебя, человечек? Признавайся! — Чуть развязанным тоном нарушила я молчание. Но он не поддержал игривого тона. Усмехнулся, но спросил совершенно серьёзно:

— Скажи, где ты в своей жизни, в начале, в середине или в конце?

— Нет, до старости мне ещё очень далеко! — я невольно рассмеялась. — Скажем так, между юностью и зрелостью.

— А я между зрелостью и старостью. Кто из нас старше? — Меня озадачила своей неожиданностью такая постановка вопроса. Действительно, мы же меняем длительность жизни у растений, у той же полыни. И пускай эта жизнь пролетает за мгновение, но растение переживает и молодость и старость. Что с того, что век людей в десятки раз короче срока жизни эльфов? Люди так же рождаются, учатся, взрослеют, мудреют. Считать мудрость народа напрямую зависящей от длительности жизни совсем не правильно, в этом я убедилась на примере своей старшей сестры.

Ох, сестра, сестра! Я сжала зубы от злости, непроизвольно погладив шрам на щеке, оставшийся от её клинка. Сестричка, чтоб тебя твои любимые демоны сожрали! После смерти отца, она унаследовала его власть в клане и твёрдой рукой принялась расправляться с недовольными. Скоро в клане никто не мог оспорить принимаемые ею решения.

Только я. Лишь мне дозволялось высказываться против, критиковать её власть, осуждать тот путь по которому она повела клан. Но все мои гневные высказывания сестра воспринимала со смехом. "Ах ты бунтарка моя маленькая! Не забивай свою прелестную головку такими глупостями. Пойдём лучше, я тебе покажу новые камни, доставленные слугами Хоса."

Хос, злобный демон из иного мира, с вкрадчивой речью и утонченными манерами. Это он заставил сестру отринуть магию жизни, заменив её на магию разрушения. Я спорила с сестрой, приводила самые разные доводы, но ни один из них на неё не действовал.

"Глупенькая моя! Ну, посмотри сама: вот захотела ты вырастить поляну маков, к примеру. Если пользоваться одной лишь магией жизни, то тебе придётся сначала просить деревья расступиться, очистить место для самой поляны. Потом договариваться с каждым одуванчиком, с каждой лишней травинкой, чтобы они отправились в путь за пределы поляны. Сколько времени у тебя уйдёт на всё это?! А магия, подаренная Хосом, позволяет это сделать за считанные мгновения. Раз, и поляна очищена! Можешь высаживать свои маки."

"Но куда нам торопиться?! — возражала я. — Мы же не кратко живущие смертные!"

"Да, срок нашей жизни велик. Но это не значит, что можно всё откладывать на завтра. Чем дольше жизнь, тем больший след можно оставить за собой!"

А мне не нравился след, оставляемый моей сестрой. Совсем не нравился. В клане исчезла доброта, искренность, над каждым стал довлеть страх за свою жизнь и судьбу своих близких. В кругу приближенных к сестре начало процветать лизоблюдство, подхалимаж, лицемерие. Я не могла с этим смириться и, когда мне поступило предложение включиться в борьбу против власти сестры, я с жаром на него откликнулась.

Это был не заговор, не восстание. Мы просто не таясь высказывали свои мысли среди простых членов клана. Не боялись критиковать приверженцев чужой магии, которых появилось немало. Убеждали оппонентов в гибельности такого пути. Естественно, такое не могло остаться незамеченным. Сестра была в ярости, кричала, что я предала её, предала клан, предала мечту о движению к новой жизни. Моя попытка высказаться ещё больше взбесила сестру и она вызвала меня на поединок. Время слов кончилось, зазвенела сталь.

Я гораздо лучше сестры владела оружием и не хотела убивать родную мне душу. Просто ушла в оборону, взломать которую сестрица была не в силах, как ни старалась. Схватка затягивалась. Тогда она применила магию Хоса. Мой клинок сам по себе рассыпался мелкими осколками, а сестра произнесла: — "Я желаю увидеть твою кровь и при этом больше никогда не хочу видеть лицо своей сестры. Взять её!" Двое телохранителей ухватили меня за плечи и поставили на колени. Один из них взял меня за волосы и заставил поднять лицо. Клинок сестры нарочито медленно прочертил волнистую линию на левой щеке. " Если твоя магия жизни сильней, ты легко сможешь вернуть себе прежний облик. А если нет, тогда это будет тебе напоминанием о мощи моей магии! Я изгоняю тебя из клана! Выбросите её вон…"

— Что было дальше? — донёсся тихий шепот Иалонниэль.

"Что?! Я всё это произнесла в голос?! Сумрачная Итиль, как же так я оплошала!" — пронеслось в затуманенном мозгу, а вслух я спросила:

— Я что, много наболтала? Не берите в голову, просто бред пьяной эльфы. Между прочим, Вовва, тобою споенной! Так что наливай, искуситель!

— Листик… Если я что-то смогу для тебя сделать, то прошу — не молчи, скажи обязательно!

"Листик!" От одного этого слова по телу пробежалась тёплая волна, ударившая в уши колокольным звоном. Я даже не сразу поняла фразу, произнесённую человеком. А когда поняла, то смутилась! Чтобы я смутилась — такое не случалось, наверное, три десятка листопадов! И из-за этого смущения я сказала то, чего говорить не стоило — правду!

— Чем ты сможешь мне помочь? Разве что подаришь мне древо Жизни. Моё собственное.

— Подарить не в силах, но подумать на эту тему можно. И мы обязательно подумаем! — произнёс он, пристально глядя на светлую. — Прямо сейчас.

Что-о-о?!!!!

Глава 7

Взгляд со стороны:

Сидящие за столом эльфийки обратили на Володю пристальные взгляды. А он налил себе из простого глиняного кувшина привычного вина, отхлебнул и лишь потом заговорил:

— Хоть и кислятина, но на мой вкус гораздо привычнее. Вы не обижайтесь, но пить вино из одуванчиков, это не по мне. Так вот, мои хорошие, слушайте меня внимательно и если я скажу что-то неправильно, сразу меня поправляйте, договорились?

Он дождался согласия и продолжил:

— Ты, Лонни, родилась и выросла в клане, у которого древом Жизни была белоствольная берёза и поэтому считаешь себя светлой, так?

— Да, наш клан считал себя светлым. И гордился этим! — На последних словах Иа повысила голос, в упор посмотрев на Фа. Та скептически поджала губы.

— Хорошо. На сегодняшний день твоего древа нет. Есть только семя, так? А вот скажи, если из этого семени вдруг вырастет древо с тёмной корой, ты от него откажешься?

— Нет! — побледнела Иа. — Так не должно, так не может быть!

— А откуда ты знаешь? Ты часто видела как прорастают дерева Жизни?

— Нет, но… Оно обязательно должно быть светлым!

— А вдруг?! Нет, ты скажи, вдруг оно будет тёмным, откажешься?!

— Как можно отказаться от древа, которое я сама посадила? — Упавшим голосом произнесла Иалонниэль, чувствуя как начинает трескаться кусок цветного стекла, через который она до этого смотрела на мир. Но Вовка не собирался щадить её растрёпанные чувства. Как врач делает больно, чтобы вылечить, так и он сейчас старался с болью сломать зашоренность светлой.

— Значит, ты готова стать тёмной сама, по своей воле?

Перед внутренним взором Иалонниэль пробежали картинки её прошлой жизни. Мать, отец, друзья, подруги, весь её клан. Уничтоженный тёмными. И стать тёмной самой после этого? Предать их память? Но… вдруг Воова прав, и древо вырастет с тёмной корою, что тогда, отказаться? Бросить древо Жизни, которое неминуемо погибнет без взрастившего? Предать древо?!! Предать самое святое, что есть в мире для эльфа? Это невозможно!

— Да, я… я готова.

— Хорошо, девочка, очень хорошо. Теперь другой момент. Вы с Листиком вдвоём садите семя и вдвоём его выращиваете. Оно оказывается светлым. Ты, Листик, откажешься от него, чтобы не менять свой привычный цвет?

— Я вне клана, я изгнана. И если мне выпадет редчайший случай войти в клан, древо которого примет меня, я готова стать хоть розовой в пятнышко, поверьте!

Иалонниэль неверяще посмотрела на Фалистиль.

— Так просто откажешься от своего? — пролепетала она.

— Просто?! — взъярилась Фа. — Просто?! Да что ты понимаешь, мелочь! Поскитайся с моё без поддержки клана, когда каждый встречный хочет использовать тебя в своих целях, а то и в рабство продать за горсть меди! Что ты знаешь о жизни, когда за каждый кусок хлеба приходится драться! — она резко остановилась и спустя время продолжила гораздо спокойнее: — Извини меня, Иалонниэль, за эту вспышку. Но мне и вправду пришлось в жизни очень не сладко. И, если у тебя действительно есть семя, я готова пойти за тобой хоть на край света, оберегая и защищая от всех напастей. Клянусь, я не предам!

— Лонни, ты веришь Листику? — осторожно спросил Вовка.

— Да, Воова, я… я готова поверить ей.

— Вот и славно, девочки, вот и хорошо! Главное решено, вы отправитесь вместе. Вдвоём вам будет гораздо легче достичь цели.

— Вдвоём? — в один голос вскричали Иалонниэль и Фалистиль. — А ты не с нами?

— Нет, мне домой надо. Вы же знаете.

Володя:

Предчувствуя что сейчас опять начнётся сказка про белого бычка о лесопосадках и великой эльфийской миссии, я улизнул от дискуссии, попросту сбежал, сославшись на позднее время. Утомил меня женский пол за последнее время, очень утомил. Нет, совсем без дам оно конечно скучно, но когда их много и всем им от тебя что-то надо, это напрягает довольно сильно.

Я улёгся на постель, честно пытаясь заснуть, но не получалось. Образы двух ушастых назойливо вились в голове, напрочь отгоняя старину Морфея ещё на подступах. А как эти остроухие принарядились-то к ужину, а?! Отлично владея клинком и луком, эльфийки тем не менее по-женски решили что красота их главное оружие и постарались придать себе достойный вид. Вроде ничего особенного — там штришок, здесь черточка, капелька одного, намёк на другое, а какой результат! И ведь знаю, что косметикой они вообще не пользуются, а вид был, словно макияж наложили у умелого стилиста.

Мне надо речь держать, мирить этих антагонисток, а я на их внешность любуюсь, слова забывая! А как хмель в голове зашумел, так я и поспешил исчезнуть. Почему? Просто во мне такой пожар начался, аж штаны дымятся! Судите сами: у меня последний раз было с женой, за месяц до её отлёта, это выходит я уже месяца три, если не четыре без женщины. А тут полон дом баб и ни с одной низ-зя! Не то чтобы совсем запрет, просто последствия нежелательные. Да тут ещё некстати вспомнилось, как Фроська в доме у барона об меня грудями тёрлась… Блин, хоть беги на двор и дрова там коли, подражая герою Чилентано!

Ну, дрова я колоть среди ночи конечно не стал, но на двор вышел. Звёздочками там полюбоваться, постоять, воздуху вдохнуть ночного. Терпкого. Чувствую, что-то холодит подбородок. Глаза скосил, а это клинок! Потом лезвие исчезло, а голос Фалистиль произнёс:

— Извини, Вовва, я ошиблась. Думала, опять кто-то меж лиан проскользнул.

— Подожди, Листик, не уходи. Слушай, тут такое дело. Мне неудобно тебя просить, но больше некого. Бунтует моё мужское начало, аж спать не даёт! Помоги, а? — Смотрю, а Фа как вдыхать ещё помнит, а вот как выдохнуть — напрочь забыла! Стоит, надувается, краснеет. Тут до меня дошло, какую я двусмысленность только что ляпнул. И продолжаю, чтобы как-то сгладить ситуацию:

— Ты же у нас спец по магии жизни, вон как мой палец на днях залечила! Может, пошепчешь чего или воды заговорённой дашь?

Фа шумно выдохнула:

— А я подумала…

— Нет, что ты! — перебиваю её. — Я тебя слишком уважаю, чтобы подкатывать с оскорбительными предложениями. Знаю, что для эльфы считается позором заниматься любовью с человеком, Иа уже просветила! — Смотрю, Фа успокоилась, но как-то погрустнела при этом. А я приобнял её за плечи, привлёк к себе и шепчу на ухо: — Если бы не это, я бы уже давно тебе проходу не давал.

— Даже не смотря на моё лицо?

— Листик, Листик, вроде взрослая девочка, а такая глупенькая! Ты про шрам свой? Да не вижу я его! Нет, глазами-то вижу, но смотрю сквозь него, сквозь всю твою внешность и вижу тебя такой, какая ты есть на самом деле.

— А какая я?

— Умная, добрая и очень-очень красивая! — Тут мне пришлось отстраниться, потому что ткань на штанах натянулась до треска и упёрлась в её бедро.

— Вот видишь, что ты со мной делаешь?! — Перевёл я эту неловкость в шутку. — Выручай, госпожа эльфа, плети Узоры!

— Как ты хочешь — просто уснуть, или сны увидеть, где ты с женщиной?

— А от этих снов хуже не станет? Нет? Тогда давай со снами!

Мы вернулись в дом. Я улегся на свою кровать, сбитую недавними метаниями, и принялся ждать. Вошла Фалистиль, неся кружку с водою. Смотрелась она забавно: в одной руке вода, в другой свеча, а подмышкой обнаженный клинок локтём к телу прижат. Телохранительница в чистом виде! Уже уходя она поинтересовалась:

— А кого бы ты хотел увидеть во сне?

— Если тебя это не оскорбит, то я бы очень хотел видеть её похожей на тебя!

— Как я могу запретить кому-то мечтать? Просто расслабься и постарайся представить себе ту, которая тебе милее всех.

Но представлять ничего не потребовалось. Стоило Фа удалиться, как комната поплыла, обстановка подёрнулась расплывчатой вуалью. Лунный свет, вливающийся в открытое окно ожил, начал расползаться в стороны, послышался слабый звук далёких колокольчиков, наполняющих ночную тишину хрустальным перезвоном. Дверь беззвучно отворилась и вошла она.

Эльфийка, внешне как две капли воды похожая на Фалистиль, но совершенно другая. Женщина, а не воин. Она шла легко и невесомо, одетая в струящееся платье, сотканное из сверкающих искорок, блистающих по утрам в капельках росы. Видение коснулась своих плеч и платье соскользнуло вниз с её фигуры…

Потом было всё: и пронзительная нежность лёгких касаний, и ревущий поток неистовой страсти, сметающий все и вся…

Утро я встретил опустошенным, как будто на самом деле предавался любовным утехам.

— Спасибо, Листик! Ты меня просто спасла вчера! — поблагодарил я Фа, столкнувшись с ней на лестнице.

— Тебе понравилось?! — лукаво улыбнулась она. — Хочешь повторить?

Ах, ты, думаю, зараза! Подкалывать меня вздумала?!

— Понравилось. — отвечаю. — Но повторять не стоит. Вот разве что в реальности!

И так осторожно стряхиваю с её плеча невидимую пылинку. Посмотрел в её округлившиеся глаза и понял — за попытку поддеть я отомщен с лихвой!

Взгляд со стороны:

Третий день, мягко покачиваясь на рессорах, двуколка пылила по ведущей к Вольным баронствам дороге. Лошадка бежала спокойной рысь, но даже этого аллюра с лихвой хватало чтобы обгонять медленно ползущие кареты и телеги. Вовка вальяжно откинулся на спинку мягкого сидения и свысока поглядывал на проплывающие мимо экипажи, бедные пассажиры которых выбивали зубами дробь в такт скачущим по камням колёсам.

Володя чуть рассеяно следил за изгибами тракта, мыслями возвращаясь к насыщенной событиями неделе, предшествующей его отъезду из Ровунны, столицы Северного королевства. Королевский бал с выпивкой и последующим непременным мордобоем в парке у дворца, дуэль на другой день в том же парке, суета перед собственным отъездом, сборы остроухих в дорогу и последующее их отправление в путь навстречу великой эльфийской мечте — Закапыванию в Землю Семени Древа Жизни.

Именно так, каждое слово с большой буквы. У эльфов вообще всё с большой буквы, а уж что касаемо их фито-магического генератора, так тут они абсолютно шуток не понимают. Уж на что Фалистиль сдержанная, а и то чуть не порезала Вовку на ленточки своим тесаком, когда он предложил воткнуть семечко в цветочный горшок и вырастить бонсай. "А что, удобно ведь! Можно мир посмотреть, в соседний прогуляться. Сунул деревце в багаж и езжай куда хочешь, всегда твоя магия с тобой!" Вот эльфа и сунула… клинок под ребро. Хорошо Вовка отскочить успел, а если бы нет?

Только отъехав на день пути от владений любвеобильного барона, где он по пути оставил на хранение джип, Володя смог разобраться в своих растрёпанных чувствах. Всё его ерничанье, подзуживание и насмешки над эльфийками оказывается, были вызваны банальным нежеланием расставаться с Фа. Как ни старался Вовка дистанцироваться от обитателей этого мира, как ни пытался избежать каких либо привязанностей, а вот не получилось. Просочилось незаметно в его сердце тёплое чувство, и к кому?! К эльфийке! Нет, чтобы к человеку, существу одной с Вовкой расы, так нет же, на экзотику потянуло! Будь на месте Листика обычная девушка, Володя бы так не переживал, а попросту взял бы её с собой, в привычный ему мир. А как туда взять эльфу, создание насквозь пронизанное магией? Она же погибнет в пропитанной синтетикой и отравленной выхлопными газами земной юдоли, где живительного для неё потока магии просто не существует! Задохнётся как рыба без воды…

Поэтому Вовка и убеждал себя, что разлука с Фалистиль лишь на пользу, тем более что возможности для их совместного будущего здесь он тоже не видел никакой, крепко запомнив, что эльфы с людьми не живут. Никогда. Ещё раз поразмыслив над этим с разных сторон, Володя аж подпрыгнул на сидении — оказывается он уже где-то в душе смирился с мыслью о невозвращении! И из-за кого?! Из-за остроухой, существа отличной от него природы!

"Домой! И чем скорее, тем лучше! Не отвлекаться на местные красоты и чудеса, а все помыслы сосредоточить на достижении только этой цели!" Его взгляд пробежался по округе: по каретам, изредка встречавшимся на пыльной дороге, по зеркальной глади озера, которое огибал тракт по широкой дуге. Скользнул по опушке темнеющего леса, по девице, оседлавшей вышедшего из того самого леса единорога… "Единорог?! Неужели настоящий?… Так, стоп, не отвлекаться! Всю работу мозгов направить на возвращение!"

Вовка сосредоточился на информации, почерпнутой за время его пребывания в столице. На помощь магического Ковена можно было не рассчитывать, поскольку всё, что связано с серой полосой завесы межмирового перехода, относилось к магии эльфов, в которой человеческие маги ни в зуб ногой. Это хреново. Ведь чем заинтересовать ушастых, чтобы склонить их к сотрудничеству, Вовка себе не представлял. Абсолютно.

Но по высказываниям Фа, неохотно подтверждённым архимагом, именно в Вольных баронствах нашел приют эльфийский мастер Узора, маг-амулетчик, расплевавшийся со своим тёмным кланом. Дядька был непростой — древний старичок даже по эльфийским меркам, с вредным, крайне неуживчивым характером. Что он не поделил со своими, Вовка так и не понял, но надеялся разузнать это по прибытии на место. Чем чёрт не шутит, а вдруг и найдётся ключик к расположению мага?!

Течение мыслей Володи несколько раз прерывали дорожные трудности. Сначала был переход через горный перевал, редко посещаемый из-за своей крутизны и узости. Выбрать такой путь Вовку заставила экономия трёх дней, именно на столько он был короче, по сравнению с другим, пролегающему по более полnbsp; — Даже не смотря на моё лицо?

огому тракту. А дальше, на спуске в долину, его поджидала ещё одна мелкаnbsp;

amp;я неприятность, в виде эльфийской заставы, шерстящей путников и их телеги.

Оказывается, здесь случилось небывалое — клан тёмных эльфов объявил войну человеческим баронствам! Поводов для этой войны нашлось два: поддержка баронами клана светлых, с которыми у тёмных были свои давнишние счёты, и тот самый дедушка колдун, продавший изрядную партию амулетов противникам своего бывшего клана. С помощью этих магических прибамбасов поклонники Пресветлой Эледриэль так дали по мордасам дроу в последней Великой Битве у Переправы (замшелого бревна через речку-переплюйку), что те обиделись и стали отыгрываться на всех подряд. Ну, с дедушкой-то всё понятно, он и ренегат, и врагов вооружает. А вот как посмели смертные влезть в разборки высокорожденных, подкидывая противной стороне оружие и наёмников, это в головах у тёмных никак не укладывалось.

Не долго думая, Священная Роща Чёрного Дуба объявила войну Вольным баронствам. Правда, как вести эту войну, эльфы не знали. У них-то принято всё делать согласно традициям, а традиций таких как раз и не было. Поэтому ушастые ограничились выставлением застав на границах баронств, где и обнюхивали всех въезжающих- выезжающих на предмет контрабанды оружия или магических предметов. Вот на такую заставу Вовка и напоролся. Сначала он хотел решить всё миром, согласившись пройти досмотр. Но когда остроухие вознамерились конфисковать оружие, Вовка заерепенился. Эльфов возмутила непокорность смертного и они взялись за мечи да луки.

Одно во всей этой истории было полезным: удалось обкатать в боевых условиях пулемёт — четырёхствольную дуру, напоминающую оружие Шварцнеггера из первого "Терминатора", которым тот в фильме полицию гонял. Получив сокрушительный отпор, тёмные с воплями рассыпались в зарослях и осыпали бунтовщика градом стрел. Но на такой случай к двуколке были загодя приделаны поднимающиеся с трёх сторон щиты, под прикрытием которых Володя и пересёк нейтральную полосу между эльфийской и человеческой заставами.

Видя, что добыча ускользнула, дроу сделали постную мину, мол, не очень-то хотелось, и вернулись к повседневным делам. Зато баронские пограничники восторженно похлопали Вовку по плечу, пожали руку и пожелали счастливого пути, даже не намекая на таможенный сбор. А в местных условиях это было ой как немало!

Жизнь в баронствах Вовке откровенно не понравилась, неприятно напомнив порядки на покинутой родине. Здесь на каждом шагу, буквально за всё, приходилось платить и желательно вперёд. Причём суммы запрашивались совершенно нереальные. Казалось, трактирщики и речные перевозчики устроили между собой негласное состязание, кто круче задерёт цены! А поездив и пообщавшись, Вовка понял, что баронства так только называются — вольными, когда на самом деле тут была жесткая власть, но не самих баронов, а клики ростовщиков, железной рукой держащих этих самых баронов на очень коротком поводке.

В городах одетые в рубище люди угрюмо расступались, освобождая путь дорогим каретам, сходя с дороги и прижимаясь к стенам самых разных домов, от развалившейся хибары, до богатого особняка, стоящего тут же. Увиденные здесь картины показались Вовке гротесково-карикатурным изображением постперестроечной России, и в его душе в очередной раз шевельнулось сомнение в необходимости возвращения. "Но, какой бы он ни был, дом есть дом, а родина это не только государство." — вздохнул Володя.

По последним слухам, эльфийского мастера Узора в последний раз видели в роще, что за городом Белином. "Да по мне хоть Берлин!" — хмыкнул Вовка, поворачивая лошадь в указанном направлении. А на подъезде к крупному серому пятну города, навстречу его двуколке выскочил дородный мужчина, прямо под копыта.

— Стой! — заголосил он. — Стой, добрый человек. И если тебе дорог твой кошелёк, лучше поезжай объездной дорогой!

— Почему?! — удивился Вовка, на всяких случай оглядываясь по сторонам в поисках возможной засады.

— Дракон! Там дальше по тракту засел огнедышащий дракон, отбирающий всё золото у проезжих!

— Ой ли?! — усомнился Володя.

— Истину говорю. Пятый день здесь отирается, проклятущий. Да вон, отсюда видать!

Вовка присмотрелся и в самом деле заметил улёгшегося ящера, темно-коричневым пятном выделяющегося на пригорке. Между тем дракон встал на лапы, потянулся, взмахнул крыльями и неторопливо поднялся в воздух. Мужик оставил лошадь в покое и подошел к Вовке поближе, продолжая уже гораздо более спокойным тоном.

— Круг города полетел, с дозором. У, злыдень! Он почитай кажный час летает, всё возки да повозки выглядывает. А узреет, сядет пред возницей и злато отбирает. И попробуй ему не отдай, али утаи малость — враз сожжет! Они, драконы злато нутром чуют!

— И что, никто ему по рогам ещё не настучал?

— Ага, настучишь такому! Из града Жипара давеча конвой шел, деньгу вёз в возке железном. Полный возок злата был, между прочим! Так обозники прямиком на дракона поехали, на охрану свою понадеявшись. Насилу потом ноги унесли, да задницы свои подпаленные. Говорят, господа Совет Белина порешили войско послать, дабы того дракона изгнать, да когда это ещё случится! Войско-то оно денег стоит и не малых, а они, господа из Совета, деньгу считать умеют! Поначалу-то на площадях охотников кликали, даже награду сулили, да только нет дураков с драконом биться. Совет уж как не увеличивал приз, а всё попусту, нету героев.

— А если я сейчас тронусь, пока дракон улетел, успею до города проскочить?

— Не-а! Крылатый гораздо шибче коня летает. Догонит, как есть догонит!

— Я всё же рискну! — Вовка тронул вожжами кобылу. "А заодно амулет проверю, что мне чёрный дракон взамен золотой цепи дал."

Отъехав от мужика подальше, Володя на всякий случай достал из-под сиденья огнетушитель и пулемёт. Сменил в оружии магазин с обычными пулями, на антимагические серебряные. Кроме отражающего магию серебра, от обычных их отличало колечко из аралии розовой, одетое на острый конец пули. Можно было бы и брусочек-другой злого дерева достать, но Вовка понадеялся на свой стреляющий агрегат и на амулет в виде перстня.

Припомнив отчаянный торг с чёрным драконом за кольцо, красовавшееся сейчас у него на пальце, Володя поневоле улыбнулся. Похоже, что ящер проходил стажировку у лабазниц на базаре — уж больно его манеры напоминали уловки торговок, стремящихся содрать три шкуры с покупателя!

Началось с того, что этот чешуйчатый категорически отказался давать охранный знак, как просил того Вовка, а предложил ему за королевскую цепь пятнадцать золотых монет. Володя чуть не опешил от такой борзости.

— Я понимаю, что ты дракон, но совесть-то поимей! Смотри, возьму и переплавлю эту цепь в слиток.

— Погоди, не кипятись! Вот ты просишь знак, по которому никакой дракон не сможет причинить тебе вред! Верно? Но пойми, не могу я тебе такого знака давать. Захочется тебе, к примеру, через границы наши пройти, а тебя никто остановить не посмеет! Захочешь, так к любому дракону в пещеру зайдёшь, а хозяин тебе и слова сказать не сможет — ему знак твой не даст! Ты у него, бедняги всё золото вынесешь, а он в тебя огнём дохнуть и не рискнёт, знака убоявшись. Нет, не могу я такие знаки раздавать, никак не могу. Возьми шестнадцать монет, а? Золотом!

После долгого спора, Володя обменял цепь на амулет, заставляющий застыть в неподвижности любого дракона. Но только одного.

— А если их будет двое? — задал резонный вопрос Владимир.

— А ты не бойся! Стоит амулету сработать и я мигом появлюсь, вот тогда и разберусь кто прав, кто виноват. Коли драконы провинились, я им хвосты поотрываю, но коль твоя вина окажется… Уж извини, сожгу.

От этих воспоминаний Вовку оторвал шум крыльев над головой. Коричневый ящер с бело-желтым брюхом сделал изящный вираж и, часто забив крылами, приземли на дорогу перед Вовкиной двуколкой.

— Золото, дай! Человек. — прошипела рептилия. Не вступая в пререкания, Володя нажал на камень перстня. Дракон застыл в позе, в которой раньше лепили горгулий на фасадах зданий — сидя по собачьи на задних лапах, крылья вытянуты вверх, голова наклонена вперёд — красота!

Вовка успел дважды обойти опасного зверя, любуясь его застывшей хищной грацией, когда явился чёрный дракон с седою мордой. Сверкая в лучах солнца, на его шее красовалась цепь предводителя крылатого народа.

— Приветствую тебя, глава драконов! Твоя зверюшка? — Вовка кивнул на коричневого ящера.

— Моя. И что ты собрался с ней делать?

— Да вот не знаю! Толи на цепь посадить, вместо собаки, толи в зверинец баронский продать. Как ты думаешь, купят? — Володя говорил совершенно серьёзно, хотя едва сдерживался от распирающего грудь смеха.

— Не шути так, человек! — зашипел чёрный. — Я ведь могу обидеться.

— Да что ты говоришь, обидеться! — Вовка сделал вид, что разозлился. — А на эту коричневую уже все баронства обиделись! Ты об этом знаешь? Она ведь умудрилась наступить на любимую мозоль половине самых богатых людей страны. Знаешь, чем? За кошелёк их потрогала! За самое чувствительное место. Совет войско собирает, чтобы голову этой драконы над ратушей приколотить, да золотишко вернуть.

— Руки у них коротки, с драконами тягаться! — фыркнул ящер, но уже тише.

— Да-а?! — протянул Вовка, поглаживая баллон огнетушителя. — Ты уверен?

— Ладно-ладно! Успокойся! — дракон говорил уже самым дружелюбным тоном. — Что делать-то будем?

— По-хорошему, с тебя за такой недосмотр штраф бы взять. Нарушение договора о границах есть? Есть! Нападение есть? И не одно! Так что, гони монету!

— А может, договоримся?! — заюлил дракон.

— Ладно, помни мою доброту. Забирай свою красавицу, только пусть она вначале скажет где награбленное ею спрятано!

Володя:

У кого бы зла взаймы попросить, а то своего мне явно не хватает! Как меня эти… нехорошие люди… Вдох, выдох, успокоились. Рассказываю.

Наш междусобойчик с драконами привлёк внимание любопытных взоров, и тогда масса народу полезла на крыши, башни, усеяла собой крепостную стену, пожирая глазами двух ящеров. Ну, и я не остался незамеченным. По городу сначала пробежала паника, что драконов удвоилось. На одной из башен даже в набат ударили. Потом крылатые упорхнули, оставив горожан теряться в догадках, совсем они улетели или ещё вернутся? А у кого узнать? Естественно, у меня, как единственного оставшегося участника беседы.

Подъехал я к воротам Белина, а там меня уже встречают. По краям десятка три охраны стоят, оружием бряцают, позади около двух сотен зевак толпятся, а на переднем плане главные действующие лица переминаются, как я позже узнал — весь Совет в полном составе. Эдакие боровы в золотых цепях. Глядя на их лоснящиеся морды, мне сразу захотелось поменять те цепи на железные и перевесить их с шей на руки. Ага, а ещё дать в эти холёные ручки кирку и лом, да отправить на общественно-полезные работы. В дальнейшем я убедился что, первое впечатление не всегда обманчиво.

Не успел я слезть с двуколки и представиться как следует, как на меня налетел один из злато-металлистов: "вернутся ли драконы?" Отвечаю, что нет. Он тогда взвыл: "А наше золото? Где наше золото?!" и меня чуть за грудки не хватает! "Уймись, уважаемый! — говорю ему. — Я знать не знаю ни про какое золото! Да и потом, откуда мне ведомо, чьё оно: ваше, или у селян отобрано?"

Тут стоящие рядом толстячки этого буяна скоренько в задние ряды оттёрли и давай ко мне подступать, елей чуть ли не потоками разливая. Усадили меня вновь на двуколку, один влез рядом, остальные окружили плотным кольцом и повели в городскую ратушу, непрестанно кидая в сбежавшуюся толпу лозунги типа: "Слава победителю дракона!" и "Вова наш герой". Охрана нас взяла во внешнее кольцо и бдительно следила, чтобы по пути к господам Совету никто из простого люда прикоснуться не посмел.

А в ратуше господа Совет закатили пир горой! Блюда подносили и уносили расторопные официантки, виночерпий за спиной с регулярностью клепсидры пополнял мой кубок, тосты звучали постоянно, заглушая один другого. Решив что я достаточно захмелел, два толстячка начали осторожно тянуть меня за язык, мол, а золотишко-то где? "Я не я и лошадь не моя, а про золото я вообще ничего не знаю!" — прикинулся я Незнайкой. Толстяки посмурнели: "Тогда, говорят, город Белин не может оказать тебе своё гостеприимство. Ты не уважаешь его жителей, не хочешь вернуть отнятое…"

А мне в сам город край как надо! Ведь по последним сплетням, тот дедушка эльф в городской парк перебрался и там себе гнездо свил. "Ладно, говорю, фиг с вами, давайте делиться." И начался торг. Ух, и хватка у этих ростовщиков, чуть без штанов не оставили! Но треть золота я себе выторговал, не потому, что оно мне так уж было нужно, а просто чтобы эти лоснящиеся хари позлить.

Тут на середину залы выходит герольд и возвещает, что за великий подвиг, спасение от злобного дракона, жители отдают герою в жены самую красивую девушку города! Мол, цени и радуйся! Я чуть вином не поперхнулся. "А без этого никак нельзя?" — спрашиваю соседа. А он сделал постную морду и говорит: " Отказаться ты, конечно, можешь, но этим выкажешь неуважение к жителям!" и дальше по накатанной. Почуял, гад, что мне обязательно нужно в городе какое-то время провести, вот и долбит в самое больное место. Попытался я схитрить, мол, женат я давно, а он отвечает что в Вольных баронствах у меня жены нет, а иностранные связи здесь законными не считаются!

Ну и фиг с тобой, думаю, тем более, что после расставания с Листиком мне в этом плане давно всё глубоко фиолетово. Один хрен я здесь долго не задержусь. Выясню у дедушки всё о серой полосе, и домой подамся. "Ладно, отвечаю, согласен. Только не жди, что я на свадьбу раскошеливаться стану. Ваша идея, вам и платить! Тот скривился, но спорить не стал, мол, не такие великие траты.

Через несколько дней я понял всю задумку денежных мешков. Есть герой, одна штука. У героя есть золотишко. Героя скоренько женят на красивой баронессе, которая на тот момент в долгах перед толстосумами по уши, даже поместье заложила. Герой, растаяв от женских прелестей, охотно выплачивает долги жены и тем самым расстаётся со своим золотом! Все довольны, все смеются.

Но не всё пошло так, как запланировали господа из Совета. Невеста, дамочка весьма довольная своим нынешним весёлым образом жизни, отнюдь не горела желанием становиться добропорядочной матроной, а потому прямо заявила мне, что этот брак ей совершенно не желателен. Пойти же на поводу у Совета, её заставили только откровенный шантаж ростовщиков и отчаянное финансовое положение. Одним словом, на её руку я могу претендовать, а вот на сердце ни в коем случае. И вообще, там место лишь для женщин.

Во, блин, думаю, и до сюда меньшинства добрались! Ладно, для меня же лучше. Я тут поинтересовался местным брачным законодательством и выяснил, что если молодые в течении первого месяца в присутствии пяти свидетелей заявляют о расторжении брака, то развод считается свершившемся фактом. Намекнул на такой ход невесте и получил горячее одобрение этому предложению.

Взгляд со стороны:

Тем временем война между кланами эльфов разгорелась с новой силой и поводом для этого послужило ничто иное, как Вовкино появление в Вольных баронствах. Лёгкость, с которой он прошел через пограничников, заставила эльфов обратить на него самое пристальное внимание, а то, что на его призыв моментально откликнулся сам король драконов, насторожило верхушку дроу чрезвычайно. А ну как этот пришлый маг не станет придерживаться нейтралитета и выступит на стороне их противников, да ещё драконов попросит поддержать огоньком сверху?! Было от чего заволноваться. Если ещё вспомнить недавний разгром, устроенный мечниками светлых, против которых впервые не смогли выстоять отборные десятки лучников тёмных, то понятно, почему волнение в клане Чёрного Дуба достигло максимума.

Причины поражения в Битве у Переправы были выяснены, проанализированы и признаны тревожными. Самая главная неприятность заключалась в том, что впервые дала сбой магия из иного мира, никогда ранее не подводившая тёмных. За последние листопады одна за другой были захвачены три Священных рощи светлых и теперь там тянулись к небу молодые тёмные дубки. Успех этих вторжений был обусловлен осторожным, ювелирным применением магии разрушения, тайного оружия королевы Милистиль. Эти глупцы светлые пытались бороться с новой угрозой по-старинке, своей привычной магией жизни и терпели одно сокрушительное поражение за другим.

И тут первый сбой. Оказалось, что маги клана Белого Тополя нашли способ борьбы, получив в своё распоряжение амулеты, нейтрализующие разрушительное начало. Что делать, остановить начавшееся вторжение? Но это невозможно! На Чёрном Дубе уже созревал золотой Желудь, который обязательно нужно было высадить в почву, а для этого подходила только земля, ранее занятая светлым древом Жизни.

Усилить натиск, расширить вторжение, чтобы сломить сопротивление светлых — на это сил клана уже недоставало. И пришлось королеве Милистильnbsp; уступить просьбам Хоса и впустить в мир его демонов. Сначала королева согласилась открыть проход лишь для трёх пятёрок, чтобы посмотреть, так ли они хороши в бою, как отзывался о них хозяин. И не пожалела о своём решении.

Словно ночной вихрь прошлись по обороне светлых демоны. И пусть первый удар пришелся по жалким людишкам, которыми светлые прикрыли подступы к своей роще, но он всё равно был впечатляющ! Ни одной заставы не уцелело, ни одна не смогла отразить нападение. Пройдя по следам демонов, советник докладывал королеве об увиденном в самых восторженных тонах: — "Ни одного смертного не осталось в живых. Я видел только их трупы и кровь, кровь, кровь. Повсюду."

К человеческой крови демоны имели непонятную слабость. Они приходили в неистовство, почувствовав её запах, и пили, пили взахлёб, словно не могли ею насытиться. Впрочем, этот их недостаток не смущал королеву, гораздо неприятнее был другой факт: насосавшись живой крови, демоны на два дня становились апатичными и вялыми, стараясь улечься в спячку куда-нибудь в укромное место.

Но и с этим недостатком Милистиль мирилась. Пока мирилась. Роща Белого Тополя осталась без наёмников и казалась теперь лёгкой добычей. Взять же её королева хотела силами своих воинов, давая им шанс восстановить свою репутацию непобедимых, пошатнувшуюся после недавнего поражения. Но сидеть совсем без дела в мире, где столько горячей крови, демоны были просто не в состоянии. Их старший пришел к королеве и попросил разрешения пройтись по поселениям людей, союзников светлых. После недолгого размышления Милистиль согласилась. Ей показалось неплохой идеей вселить страх в смертных, чтобы отбить у них желание влезать со своей помощью в дела эльфов.

В ближайшую ночь демоны уничтожили население семи ближайших деревень, выпив досуха их жителей. Уцелели единицы, догадавшиеся укрыться в глубоких погребах. Их рассказы наполнили ужасом сердца окрестных селян, бросившихся к баронам в поисках защиты. Как оказалось, напрасно простой люд искал помощи у своих господ: узнав о страшной угрозе, те велели заложить повозки, загрузить на них казну, самое ценное имущество и отправились в городские дома, за крепкие каменные стены.

Владимир в это время безуспешно оббивал порог престарелого эльфа. Дедушка не принимал никого: ни баронов, рвущихся к нему на приём, ни реальных властителей — ростовщиков и денежных воротил. Единственное исключение было сделано для делегации из светлого леса, спешно прибывшей для переговоров с людьми и обосновавшимся среди них магом. Вовка начал подумывать о разговоре с той делегацией, когда сами эльфы пришли к нему.

Володя завтракал вместе со своей уже женой — свадьбу им всё-таки сыграли — и в пол уха слушал очередные страшилки, принесённые баронессе её подругами. Но в тех рассказах правда так щедро была разбавлена вымыслом, что Вовка не воспринимал их всерьёз, втихаря посмеиваясь над легковерными особами. Вошедший слуга сообщил о гостье, пожелавшей дождаться господина мага в гостиной. Володе стало любопытно, кому могла понадобиться его персона. Он наскоро покончил с трапезой и вышел из столовой.

У окна стояла высокая фигура эльфы, на голову выше всёх, виденных Вовкой раньше. На правах хозяина дома он предложил даме присесть, сам расположился в уютном кресле и приготовился слушать. Эльфа заговорила сухим, деловым тоном. В нём не чувствовалась спокойная доброжелательность Фа, но и не было высокомерных нот, столь явно слышимых в ранних высказываниях Иа. Первый вопрос, заданный ею был о драконах — сможет ли уважаемый хозяин попросить их выступить на стороне Священной рощи Белого Тополя? Володя честно ответил что нет. Единственное, что есть у него, это данный королём ящеров амулет, обездвиживающий любого напавшего дракона.

Гостья не подала вида, что огорчена отказом, а сжато, по-деловому рассказала о появившихся красноглазых демонах, злодейски выпущенных в мир кланом тёмных. Кое-что в её рассказе Вовке показалось знакомым. Он принялся задавать наводящие вопросы о повадках и внешности новоявленных помощников тёмных, а услышав ответы, только присвистнул:

— Ну, ребята, вы попали! Запасайтесь серебром и осиновыми кольями, похоже к вам в гости вампиры пожаловали!

— Тебе они ведомы? — напряглась эльфа. — Что ты о них знаешь?

— Только молву. — Честно ответил Вовка. — Сам я с ними, хвала Зевсу, не встречался.

— Но хоть что-то ты можешь рассказать, раз сразу упомянул об осине и серебре?

Володя:

Мы сидели внутри старого вяза, доживающего свой век в середине городского парка. Тёмный маг изменил дерево, надув ствол в середине словно шарик, а получившемся дупле устроил себе жилище. Достаточно просторная квартирка, где с комфортом разместились мы семеро — я, дедушка-маг и пятеро ушастых членов делегации светлого леса. Это я настоял на одновременной встрече всех заинтересованных лиц, просто чтоб двадцать пять раз не повторяться. А то начнётся: растолкуй одному, объясни другому, убеди в своей правоте третьего. Эдак и до Нового года можно языком чесать на пустом месте!

Я припомнил всё, что знал о вампирах по книгам и кино, рассказал и о "традиционных" способах борьбы с ними: осиновый кол, серебряная пуля и чеснок. Один довольно неприятный эльф из светлых попробовал раскритиковать предложенное мной, в особенности применение серебра. Но у меня уже появились кое-какие мысли на этот счет. Так сказать, теоретическое обоснование.

— У нас принято считать вампирами оживших мертвецов, а такое возможно только в случае применения магии. Если ворожбу на мёртвое тело наводить извне, заклятием или как говорят у вас — плетением узора, то получится зомби. Существо без особого интеллекта, не очень шустрое, легко разрушаемое, но стремящееся к пожиранию живой плоти. В случае с вампирами магический яд впрыскивается в ещё живое тело и перестраивает его на иной лад, заменяя все процессы в организме с физиологических на магические. Поэтому вампиры, хотя и являются мертвецами по сути, обладают хорошим мышлением, высокой скоростью движений и невероятной регенерацией. Теперь про серебро, которое, как известно, довольно неплохо отражает магию. Все помнят легенду о серебряных доспехах Небесного воина?

— Это которая про Мишаэля, человек? Слышал я её. — проскрипел в уголке дедушка. — Наврали в ней преизрядно! Помню я того оболтуса, и как его отец потом всыпал сорванцу после тех "подвигов", тоже помню. Это уже через сотню листопадов менестрели стали воспевать те "деяния", раздув из комара дракона!

— Суть самой легенды я не стану обсуждать, тем более с живым свидетелем. — я поклонился в сторону мага. — Но способности серебра отражать нити плетения заклятий не вызывают споров, так? Обычный клинок рассечет тело кровососа, а магия регенерации тут же стягивает края разреза. Пару минут, и вампир вновь цел! А если в узоре развернуть часть нитей силы в обратную сторону, то любое заклятие развалится! Верно? Вот поэтому-то серебряное оружие и столь опасно для вампиров! Оно разрушает способности к заживлению ран, делая их уязвимыми, словно обычного смертного.

Кол же из осины способен на время обездвижить вампира, так считают в моём мире.

— А про какие пули ты упоминал, человек?

— Вот! — Я показал простой свинцовый цилиндрик с острым концом, достав его из магазина висевшего на спинке кресла ружья. — Но вам они не обязательны, достаточно будет серебряной насечки на клинках и серебряных же наконечников к стрелам. К пулям нужны ружья, а я бы не хотел впускать в этот чудесный мир ещё одно смертоносное оружие, уж очень страшны будут последствия.

К моему удивлению, эльфы не стали спорить с моим решением, отнесясь к нему уважительно. Они только попросили, чтобы я пострелял из него. В вампиров, естественно.

Блин, хорошо, что я сидел.

Взгляд со стороны:

Перед обедом в покинутое жителями село Доничи вошел смешанный отряд светлых эльфов и людей. Бывалые воины двух рас по-хозяйски расположились в домах, выставили дозорных и принялись основательно подготавливать оборону. Крайние дома и сараи были аккуратно разобраны, а из этого материала возведены глухие заборы между оставшимися строениями. К вечеру вместо мирного села здесь уже стояла маленькая крепость.

Вовка прохаживался среди людей, заканчивающих работы на месте бывших жилищ. Требовалось сровнять все бугры и ямы, чтобы лишить атакующих малейшего укрытия. А то, что атака неизбежна, знали все сюда пришедшие, потому что вся эта вылазка была запланирована именно в расчете на жажду крови вампиров, опустошивших поселения в округе на день пути. Вот поэтому люди работали, открыто демонстрируя себя всем желающим, а эльфы отсыпались в укрытиях. То, что кровососы нападут ночью, тоже сомнений не вызывало. Толку от людей в ночной схватке было немного, а вот эльфы, прекрасно видящие во тьме, могли перестрелять немало противников, используя стрелы с новыми наконечниками.

План этой вылазки Вовка отстаивал перед правителями светлого леса с пеной у рта, а остроухие сопротивлялись с не меньшим упрямством. Ещё бы! Ведь от них требовалось послать в рейд всех магов клана и самых лучших стрелков из лука. "А что будет в случае возможной неудачи и гибели отряда?" — Вопрошали они. И тут же давали ответ: — "Светлый лес оставался попросту беззащитным! Тогда даже незначительный отряд дроу сможет ворваться в Священную рощу Белого Тополя!" Две стороны стояли на своём с незыблемостью, достойной лучшего применения. Переменить же точку зрения эльфов заставило новое обстоятельство.

Утолив первую жажду, вампиры-пришельцы начали часть жертв самовольно обращать в своих слуг — низших вампиров. А самовольно потому, что делали это не спросясь у королевы Милистиль, крайне недовольной тем что события стали выходить из-под её контроля. Бывший союзник стремительно превращался в конкурента, с невероятной скоростью наращивая свою численность за счет людей. Милистиль была готова локти кусать, если бы от этого был бы хоть какой-то толк. Единственное, что сдерживало распространение кровососов, это существовавшие привязки низших вампиров к высшим, а тех в свою очередь, к амулету межмирового перехода, хранящегося у Милистиль.

Вот на это и был расчет у Вовки! Уничтожив, или вынудив уйти всех людей, вампиры начали испытывать жажду. Если высшие кровососы ещё могли справляться со своими желаниями, то низшие теряли над собой всякий контроль, почуяв вблизи свежую кровь. Приманить и перестрелять из надёжного укрытия, продержавшись до рассвета — такой была стратегия предстоящей битвы. Ну, а если тёмные эльфы решат поддержать своих союзников, и битва продолжится при свете дня, на этот случай позади отряда в леске скрывалась полусотня эльфийских воинов верхом на сильфах.

Конечно, всех своих мастеров Узора светлый лес не отпустил, ограничившись семью опытными боевыми магами. С ними ушло в поход и три десятка лучников, от запрашиваемой сотни. Пусть! Пусть так, Вовка верил в свои расчеты. Всё должно было получиться, просто обязано, иначе… Вот про "иначе" даже думать не хотелось, потому что в таком случае небольшая война между двумя кланами эльфов могла незаметно перерасти в угрозу, способную погубить весь мир.

Двое воинов-людей проехали перед селом на повозке, описав широкую дугу со стороны, откуда ожидалось появление врага. Один из них спокойно правил конём, сидя открыто на передке телеги, тогда как второй, спрятавшись под натянутым пологом, через равные промежутки скидывал через дыру в полу солнечные периаммы, изготовленные по Вовкиному заказу эльфийскими мастерами Плетений.

Единственным действием, которое могла сделать периамма, это испустить впитанный за неделю яркий свет солнца, когда рядом пройдёт враг. Увидев вспышку во тьме, дозорные поднимали тревогу, по которой маги выпускали в сторону подступающих вампиров "светляки" — осветительные огнешары. Тогда в дело вступали лучники с новыми серебряными стрелами. А если вампирам удастся прорваться через ливень взятых с солидным запасом стрел, и ворваться на стены, то их ждали посеребрённые клинки. Кажется, всё было готово, оставалось только ждать темноты.

Глава 8.

Всего понемножку.

Володя:

Один военачальник как-то сказал, что первой жертвой начавшегося боя, будет составленный накануне план этого самого боя. Чертовски верные слова! Я-то ожидал что дождавшись ночи, кровососы наваляться разом, но они полезли едва только солнце скрылось за верхушками сосен, и не скопом, а поодиночке, да ещё с разных сторон.

И как только я первого вампира успел заметить? Сам удивляюсь. Тот согнулся, сгорбился и летит от опушки леса, едва земли касаясь. На четвереньках, что ли? Не пойму, но скорость развил приличную, не каждая лошадь догонит. Я скинул с плеча ружьё, прицелился, жму на спуск — мимо! Судя по фонтанчику пыли, явный недолёт. Взял поправку, есть! Тварь, споткнувшись на бегу, валится на траву и затихает. Из-за плеча доносятся одобрительные возгласы эльфов. Ну так это вам не лук, а ружьё — штука гораздо дальнобойнее.

— Эй, ребята! — крикнул я эльфам. — Что делать-то будем? Эти одиночки нам сейчас все сигнальные амулеты протралят!

Не успел я договорить фразу, как трое эльфов подхватили луки и, не утруждая себя спуском по лестнице, попросту спрыгнули со стены. Они отбежали к лесу на полёт стрелы и остановились, высматривая очередных кровососов. Те долго ждать себя не заставили. Гляжу — сначала один выскочил из чащиnbsp; И тут первый сбой. Оказалось, что маги клана Белого Тополя нашли способ борьбы, получив в своё распоряжение амулеты, нейтрализующие разрушительное начало. Что делать, остановить начавшееся вторжение? Но это невозможно! На Чёрном Дубе уже созревал золотой Желудь, который обязательно нужно было высадить в почву, а для этого подходила только земля, ранее занятая светлым древом Жизни.

и нарвался на стрелу, потом другой… И понеслось! Ушастые работали как хорошо отлаженный механизм, ни одного лишнего движения. Они перекрыли собою весь центр, а я с крыши фланговых отстреливал, которые нет-нет, да и выскакивали на открытое место. Сначала-то мазал безбожно, но потом пристрелялся и полегче пошло. Одного снял, другого, третьего. Но скоро понял, что уже совсем ничего не вижу, в сгустившихся-то сумерках. Даже вражьи силуэты, и те растворились на фоне чёрной полосы зловещего леса. А стоящие рядом остроухие спокойно себе смотрят, иногда комментируют особо удачный выстрел свои сородичей, словно у них приборы ночного виденья у каждого. Завидно, блин! Я не выдержал, взмолился:

— Вы хоть поподробнее рассказывайте, что там в поле твориться!

Тогда один из них стал мне пересказывать ход событий: "Один вампир, прямо. Убит. Ещё один, слева. Убит. Два справа. Убиты." Чувствую, что поневоле начинаю засыпать под такую монотонность. Но тут в голосе эльфа эмоции проскользнули: "Группа вампиров, не меньше десятка, прямо! Ещё одна группа, десятка два, слева! Сотня справа! Наши прекратили стрелять, возвращаются." Я кричу магу:

— Свет! Дай мне свет! — А тот в недоумении, мол, зачем, и так всё видно?! Я его за грудки встряхнул — Свет, сейчас же!

Он послушался, и через мгновение над полем взмыли три ярких шара. Если кто видел как горят осветительные ракеты, так очень похоже. Виднее, чем во тьме, но не очень. Но я и такому рад! Среди пляшущих резких теней, я увидел как по ровному столу поля довольно шустро ползут тёмные пятна, чем-то похожие на волнующуюся под ветром траву. Ну всё, думаю, попались клыкастики! И сдёргиваю рогожу с пулемёта.

Прицелился в ту толпу, что побольше и влупил как в армии учили, с самостоятельным рассеиванием по фронту. Высадил в неё весь магазин. Между прочим, полсотни пуль, снаряженных своими собственными ручками! Пять десятков тонкостенных серебряных трубочек размером с мой палец, с острым концом и залитые изнутри свинцом для веса. В донышко каждой я вложил по два семени полыни с ещё более ускоренным сроком роста. Неудивительно, что пулемёт рвался из рук, лягаясь как бешенный от такой отдачи! Но дело того стоило: тяжелые пули прошивали двух-трёх кровососов разом, ломая им кости и отрывая конечности.

Ох, как они завыли! А тут ещё периаммы срабатывать начали. Меня даже на таком расстоянии слепило, а что тут говорить про вампиров, у которых эти огни полыхали перед самым носом? К тому же свет периаммы испускали солнечный, то есть весьма вредный для организма кровососов. Злые вспышки опаляли им кожу, выжигали глаза, покрывали волдырями всё тело.

Воспользовавшись заминкой упырей, я сменил магазин и короткими, скупыми очередями отправил остальных клыкастиков в ад на ПМЖ. Кто сказал, что эльфы чопорные снобы, и не способные на проявление чувств? Враньё! При виде такого развития событий, ушастые взревели затмив проявление чувств футбольных болельщиков после гола! Теперь уже ни у кого из остроухих не возникало сомнений в благополучном исходе моей задумки. Правда, радовались они рано.

От леса показались пятнадцать отрядов. Не очень больших, голов по двадцать в каждом. Но вот двигались они совсем не так как предыдущие — не пёрли напролом, а перемещались перебежками, часто смещаясь и всячески сбивая прицел. Чувствовалось твёрдая рука, управляющая каждым из этих отрядов, а царившая в них твёрдая дисциплина невольно вызывала опасливое уважение. Я выпустил короткую очередь по одному из отрядов, и вампиры сразу же залегли, растворившись среди травы. Стоило мне перенести огонь на другой отряд, как тот моментально залёг, зато первый резво вскочил на ноги и стремительным рывком приблизился к стенам на добрую сотню метров. Не успел пулемёт отстучать по ним новую очередь, как кровососы вновь упали, а другие отряды молниеносно подтянулись к ним!

Ах, так?! Я подхватил пулемёт и бросился ко входу в нашу крепость. Упав в проходе на землю, я влупил длинную очередь, как косой срезая траву настильной стрельбой, медленно проводя стволом слева направо. От такого огня не заляжешь! Разве что в окоп, но их вампиры отрыть не догадались.

Тем не менее, теряя под пулями одного за другим, кровососы упрямо приближались к нашему укреплению. Скоро в паузах между стрельбой, я услышал как хлопнула одна тетива, затем другая. Потом хлопки участились — значит вампирам удалось подобраться довольно близко! Я вскочил, убрал пулемёт и захлопнул тяжелую воротину. Только вставил брус засова в пазы, как с той стороны обрушился удар, а по оббитому железом дереву раздался скрежет когтей. Вовремя успел убраться! Мне-то с вампиром в силе тягаться не с руки, эта тварь меня одной левой уделает. Хорошо еще, что это была "первая ласточка" клыкастых, которую тут же подстрелили.

Когда я поднялся наверх, то сражение уже кипело вовсю. Твари лезли напролом, позабыв о всякой дисциплине. А может, это им предводители такой приказ отдали? Не знаю, но пулемёт мой оказался очень и очень кстати. Пристроившись у стропила, я слал и слал очереди, выкашивая несущихся кровососов. Магазины пустели один за другим, а редеющая толпа врагов подступала всё ближе и ближе.

— Метатели, давай! — заорал я что есть мочи, тонко намекая эльфам, что пора пускать в ход мою очередную придумку. По этому сигналу в приблизившуюся массу перекошенных рож полетели стрелы с привязанными мешочками, в каждом из которых среди питательного гумуса были спрятаны зачарованные к мгновенному росту семена осины — удлиненно-овальные "коробочки" размером с зерно пшеницы. С протяжным "ш-ш-шух" перед нами встала стена переплетённых деревьев, на которых подобно ёлочным игрушкам болтались и корчились вампиры. Осина имеет гораздо больший срок жизни, чем полынь, и поэтому древесный частокол не сразу осыпался на землю, а простоял около минуты. За ту минутку эльфы успели закидать такими же мешочками остальную часть тварей, сгрудившихся перед неожиданно возникшей преградой. Потери среди вампиров увеличились многократно, лишь только двум особо шустрым десяткам удалось проскочить до самых стен.

Вот тут нам пришлось особо туго, поскольку три четверти из прорвавшихся оказались теми самыми предводителями — высшими вампирами. Даже то, что люди не смогли усидеть в безопасных укрытиях и бросились на помощь эльфам, особой роли не сыграло. Высшие прошли через наш строй как нож сквозь масло, только кровавые брызги полетели по сторонам. Отбиться нам помогло пристрастие клыкастых к закрытым помещениям. Они рассыпались в стороны и попрятались кто куда. Уходя от посеребрённых клинков, один из кровососов влетел в пустующий дом. Это было его ошибкой — в проём двери тут же влетело сразу три мешка с осиной. "Ш-шух" — из окон и дверей выметнулась поросль. Как только дерево рассыпалось, я заглянул в окошко и увидел тёмную фигуру, стенающе сжавшуюся в углу. Чавкнуло ружье, и пуля разнесла черепушку страдальца, оборвав его мучения.

Тем временем стрелки на стенах и крышах перестреляли подранков, корчившихся на земле после того, как рассыпались прахом осины, а с ними за компанию и тех вампиров, которые избежали участи быть распятыми. Всем досталось по стреле, ни один не ушел обделённым. На какое-то время всё стихло, даже умолкли вопли кровососов, обожженных светом периамм.

Тишина, тревожная, жуткая…

Только слышно своё дыхание, да сопение рядом стоящего товарища. Даже раненные не стонут, сжимая зубы до судорог.

Тишина…

И как взорвалось! Из двух домов выскочили вампиры, ударили в группу эльфов, оказавшуюся между двух огней. Краткая стычка и вновь затихло. Лишь вместо атакованной группы осталось лежать на земле месиво мёртвых тел. "А ведь так, по частям, нас перебьют довольно быстро, даже до рассвета не дотянем!" Не долго думая, я отдал команду:

— Всем собраться вместе возле дома старосты! — Как один организм наш отряд двинулся по улицам. Как я потом себя нахваливал, что велел снести все заборы и плетни между домами! Два раза вампиры пробовали атаковать нас, но безуспешно. Замеченные издалека, внезапности они не добились и, потеряв в итоге двух своих, вынуждены были откатиться.

От наших семи десятков осталось не более пяти. Мы заняли оборону вокруг двухэтажного дома, стоящего в середине Доничей. Все раненные, даже с пустяковой царапиной, были размещены внутри, уцелевшие мечники встали перед зданием, окружив его плотным кольцом. Лучники частью расположились у окон, а частью поднялись на крышу. Я же с пулемётом влез ещё выше — на крышу голубятни, сооруженной кем-то из домочадцев старосты поверх кровли. Сменяя друг друга наши маги запускали в небо осветительные шары, ни на секунду не допуская чтобы село погрузилось во тьму.

Почему-то вампиры не торопились атаковать нас. Но, положа руку на сердце, я был не особо против их бездействия. Во-первых устал, во-вторых приближался рассвет, сулящий желанную передышку, а в-третьих… в-третьих меня мучила совесть за погибших. Ведь это я привёл их сюда, я настаивал на идее этой вылазки, значит я и в ответе за её исход. Увеличивать число павших мне совсем не хотелось, поскольку главная цель на данный момент уже достигнута — число вампиров уменьшилось в десятки раз. А главное — и люди, и эльфы убедились, что с таким противником можно и нужно бороться. Что кровососы не являются неуязвимыми. Да — чрезвычайно опасные, да — очень сильные, да — сверхбыстрые, но побеждать их можно вполне. И я хотел, чтобы как можно больше свидетелей сегодняшней битвы могли рассказать о ней впоследствии, вселяя уверенность в своих будущих собеседниках.

Мысли текли неспешным потоком сами по себе, глаза сами по себе обшаривали округу, задерживаясь на любом подозрительном месте, а указательный палец так же сам по себе давил на спуск, посылая в показавшееся подозрительным место одну- две пули. Правда, иногда после прилёта пули, в таких местах начиналось нездоровое оживление, беготня, суета. Тогда количество выстрелов в то место утраивалось. Как правило, этого хватало, чтобы вновь наступили тишина и спокойствие.

Один раз сбоку промелькнул огненный след файербола, впечатавшегося в грудину неосторожного вампира. Взвывший факел исчез за домами, от которых вскорости потянуло дымком. Блин, вот только пожара мне и не хватало! Не то, чтобы я опасался распространения огня — дома стояли довольно редко — больше меня беспокоило возможное нападение кровососов под прикрытием пелены дыма.

— Рассвет! — прошептал стоящий рядом дозорный. Я оглянулся — и верно! Чернота на востоке подёрнулась серым, блёклым светом, обещавшим вскорости разгореться неистовым небесным пламенем. А снизу сзади послышались другие крики:

— Упыри! Ряды сбивай плотнее!

Дёрнулся я в ту сторону стволы повернуть, да словно что-то удержало меня на месте. Может то, что выли кровососы слишком громко? В предыдущих-то атаках они всё больше молчком набрасывались. Не знаю, но если существует на свете провидение, то это оно меня остановило. От домов напротив отделился тёмный клубок тел и беззвучно полетел в нашу сторону. Взять упреждение и нажать спуск было делом четверти секунды. А потом время замерло, почти остановилось.

Я видел какими тягучими стали движения когда-то стремительных вампиров. Слышал, как высокий, пронзительный вой с противоположной стороны разом превратился в утробное рычание. Видел как неспешно летят мои пули, впиваясь в землю у самых ног упырей, как отлетает оторванная рука с когтистыми пальцами, как раскалывается череп бегущего следом кровососа.

Я чувствовал, как от толчка активирующей иглы в стволе пулемёта прорастает семя, как зажатая в стальной трубке набухающая зелёная масса расширяется в обе стороны, выталкивая в одном направлении пулю со всё увеличивающейся скоростью, а в другом она упрямо толкает поршень, сжимающий пружины, приводящие в движение механизм пулемёта. Я ощущал, как поток воздуха от поршня выдувает прах из патронника правого ствола, как ползун вталкивает из магазина новую пулю в нижний ствол, как первая пружина возвращает поршень на место, а вторая проворачивает стволы на четверть оборота, подводя заряженный ствол к бойку. И как вновь срывается с места активирующая игла, касаясь новой пули, чтобы послать её вперёд и разворотить грудину вон тому вампиру. И я знал, что будет именно так, что эта пуля непременно попадёт в цель. Я знал.

Знал, что через двадцать три выстрела ползун вхолостую проскребёт по упору опустевшего магазина и два кровососа смогут уйти из-под моего огня. Знал, что один из них упадёт пронзённый сразу тремя стрелами эльфов, а другой успеет добежать до мечников и, даже насаженный на клинок, сможет в последнем рывке дотянуться до человека, чтобы оторвать ему голову одним движением. Этого ещё не произошло, но я уже всё знал наперёд.

Потом время и звуки вернулись. Я выдернул пустой магазин, потянулся было за новым, но пальцы наткнулись лишь на черепицу. Справа от меня было пусто. Патроны кончились. Все.

Я оттолкнул бесполезный пулемёт, подхватил ружьё и вскочил на ноги, высматривая очередного врага. На моё плечо опустилась рука дозорного.

— Всё, Володмир, всё. Кончились упыри, да и рассвет уже вовсю. — Я неверяще повернулся к эльфу, а тот… расхохотался!

— Ты б, Володимир, сходил, умылся, что ль! Вылитый мельник после работы, только что не в муке, а в пыли. Даже лицо, и то напудренное чрезмерно!

Взгляд со стороны:

Это сражение при Доничах отозвалось эхом в самых разных местах, с самыми различными последствиями. Воспрял духом клан Белого Тополя, на который наступали войска королевы Милистиль. Изгнанные жители светлых лесов, завоеванных ею раньше, тоже очнулись от апатии и решили хотя бы отомстить захватчице. На правах наёмников они вливались в ряды воинов Белого Тополя, давая клятву биться с дроу до последнего дыхания.

У противников светлых эльфов дела обстояли с точностью до наоборот. Уныние и растерянность в клане Чёрного Дуба достигало предела, а королева Милистиль погрузилась с тяжкие сомнения. Союзники, присланные из другого мира демоном Хосом и ранее казавшиеся непобедимыми, нынче даже не разбиты, а просто уничтожены. Поголовно. А сделала это горстка эльфов, в разы уступая количественно. Правда, им ещё люди помогали, но их участие Милистиль сначала не принимала во внимание. Каков же был шок, когда она узнала реальное положение дел, что из числа поверженных демонов не меньше половины приходится на долю одного человека! К тому же это тот самый человек, который знается с королём драконов.

Что делать королеве? Не обращать внимания на новую фигуру нельзя, ведь она далеко не пешка. Пускай до ферзя и недотягивает, но её сила соответствует как минимум ладье, а склонность к обходным манёврам напоминает коня. Это если пользоваться шахматными терминами, а говоря попросту — тёмная лошадка, что лягнуть может будь здоров!

Собранные по крупицам сведения особой широтой не отличались. Достоверно удалось узнать лишь то, что смертный приехал из Северного королевства, где его неоднократно удостаивал беседы сам король. И ещё один факт: в Ровунне он прославился как маг-амулетчик, способный неугодного как спалить огнём, так и превратить в ледышку.

"Но здесь огня не было, так же как и льда. Выходит, этим способности мага не исчерпываются. Какие у него ещё могут оказаться возможности? Не хотелось…"

Додумать мысль королева Милистиль не успела, прерванная вошедшим советником.

— Ваше величество! — склонился придворный в изящном поклоне. — Доставленные образцы с места последнего боя демонов говорят о невиданных способах и масштабах применения магии жизни. Нашим противникам каким-то образом удалось превратить плетения узоров созидания в оружие.

— Вот как? Удалось ли выяснить, кто тот маг, сделавший это?

— По донесениям лазутчиков, светлые воины превозносят до небес ум и храбрость человеческого мага, придумавшего новое оружие и принявшего деятельное участие в том бою.

— Опять он! Может, нам пора уже начинать оплакивать его безвременную кончину?

— Я думал об этом, Ваше величество! Но, кому поручить такое задание? Ночные Тени — мастера своего дела, но по смертоносности они сильно уступали демонам Хоса.

— Можете не продолжать, советник! Вы хотите сказать, что раз человек оказался сильнее демонов, то с Ночными Тенями он справиться походя?

— Да, Ваше величество! Мы можем отправить на смерть Ночных Теней, и они пойдут, и погибнут с честью! Но результата, боюсь, не добьются. А вот с магом мы рассоримся окончательно.

— А сейчас что, мы с ним дружим?

— Нет, но и откровенно пока не воюем, а все прошлые стычки между ним и кланом ещё можно представить как некоторые недоразумения.

— Хорошо, советник, можете идти. Я подумаю над этим позже.

Вовка в это время опрашивал местных охотников, разыскивая по приметам некую пещеру. Собеседникам он говорил что ищет гнездо сбежавших вампиров, хотя на самом деле ему была нужна нора, в которой дракона когда-то укрыла награбленное золото. Конкретно место она указать не смогла, сказала лишь что пещера находится на западе, среди скал. Назвала и примету, по которой можно было отличить нужное подземелье — белый каменный столб перед входом, из-за которого драконе приходилось протискиваться в пещеру плотно прижав крылья, дабы не ободрать их о шершавый камень.

Вот про этот столб Вовка и пытал охотников, побывавших в тех местах. Народ отвечал по-разному: кто-то сразу говорил о своей неосведомлённости и сворачивал разговор, кто-то начинал хитрить, отделывался туманными фразами, больше стараясь выведать, а что такого ценного в той пещере? Узнав, что там гнездо вампиров, сразу терял интерес и тоже прекращал разговор. Лишь на третий день хождений по трактирам, Вовке удалось встретиться с охотником, промышлявшем в тех местах горных коз. Он-то и рассказал про тропинку к пещере, указал заметные ориентиры, даже набросал примерный план на клочке бумаги. Но и он же огорчил Володю тем, что горы, куда так стремился Вовка, находятся за землями тёмных эльфов, мира с которыми нет и пока не предвидится.

Алчущие своего золота ростовщики донимали Владимира каждый день, то упрашивая поторопиться с поисками, то укоряя в мнимом обмане, подозревая, что он решил присвоить себе все богатства. Отчасти они были близки к правде: Вовке действительно понадобились деньги, много денег. Требовалось закупать для престарелого мастера Узора крайне редкие ингредиенты и материалы для создания нужных Володе амулетов. Хотя этим тратам Вовка был безумно рад — впереди наконец-то забрезжила надежда на скорое возвращение!

И ещё одна мелочь — покупка или длительная аренда приличного куска земли для открытия там межмирового перехода. Главным требованием к участку было отсутствие любых поселений и мест привлекающих разного рода добытчиков, будь то старатели, охотники или собиратели кореньев. Причина такого условия была ясна и понятна: это нетерпимость стражей завесы ко всему живому. Подвергать же смертельной угрозе жизнь случайных свидетелей, ненароком оказавшихся в неподходящем месте, Вовке как-то не хотелось.

А когда он узнал, что серую завесу можно вызывать в любом месте, то сильно порадовался. Ведь отпадала необходимость совершать обратный морской переход к месту его появления в магмире, сэкономив массу сил и времени, не говоря о риске такого путешествия. Наверное, тёмные флотоводцы до сих пор горят желанием поквитаться за свои подпаленные галеры!

Сейчас, после разговора с охотником, у Вовки появилось что ответить ростовщикам, и он не преминул поделиться с ними полученными сведениями. Известие о том, где находится золото, восторгов у господ Совета не вызвало. Равно как и Вовкино предложение — собрать войско, которое пробьёт брешь сквозь земли тёмных кланов, а потом обеспечит охрану ценного груза на обратном пути.

Дебаты разгорелись нешуточные, поскольку тратиться лишний раз ростовщикам не хотелось, а предложить что-нибудь путное, так чтобы обойтись без расхода денег, они не могли. Через час яростной перепалки у толстосумов родилось гениальное предложение, чтобы Володя сам, в одиночку переправил золото в Белин. Мол, раз он с вампирами справился, то уж дроу раскидает как щенков! К тому же и платить ему не надо, он сам в доле. А войско — дело не надёжное, ещё неизвестно, куда они потом с золотом повернут, в Белин или в противоположную сторону.

Легко догадаться, что в ответ Вовка господ из Совета послал всерьёз и надолго.

В клане Белого Тополя тоже кипели страсти. Приближенные советники короля разделились на две равные части. Одна партия настойчиво советовала королю обласкать человеческого мага, оказавшегося столь полезным, а другая всячески противилась этому. Дескать, он просил у нас магов — мы дали, попросил лучников — тоже не отказали! Если разобраться, то победа под Доничами принадлежит эльфийским воинам, а награждать за это какого-то смертного совершенно излишне. Вполне достаточно того, что его в трактирах хвалят.

Своего мнения у короля в тот момент не было, а поддерживать какую-то партию ему не хотелось по политическим мотивам. Поэтому было принято компромиссное решение — пригласить человека в Священную рощу на праздник награждения отличившихся воинов, но самого его не награждать. Пусть постоит в сторонке, хватит с него и этого.

В Белин был отправлен гонец из светлого леса, который явился в дом к магу в тот момент, когда разозлённый Вовка вернулся от ростовщиков. Володя внимательно выслушал посланца, уточнил кое-какие детали, а потом послал короля и его советчиков по тому же адресу, куда он не так давно отправил господ из Совета.

В светлом лесу одна партия была посрамлена, а другая открыто ликовала, продолжая ежечасно капать королю на мозг и всячески растравлять его уязвлённую гордость.

Королева Милистиль провела рукой по серебряному дубовому листочку, отозвавшемуся мелодичным перезвоном. Спустя мгновение в кабинете появился советник.

— Я хочу увидеть перед собой человеческого мага и, в беседе с ним, уладить все недоразумения, которые возникали между ним и кланом Чёрного Дуба. Позаботься, чтобы он узнал о моём желании.

Советник низко поклонился и вышел.

В светлом лесу довольно скоро пронюхали, что дроу ищут встречи с магом, недавно разделавшим под орех союзников тёмных. Причем, ищут не для сведения счетов, а для заключения с ним равноправного союза, со всеми отсюда вытекающими последствиями для светлых. Словно удар грома эта новость сотрясла королевский дворец от тронного зала до караулки и лакейской. Тут уж Его величеству резко стало не до обид, он скатал оскорблённую эльфийскую гордость в трубочку и засунул её куда подальше до лучших времён.

Приложить все силы и постараться опередить клан Чёрного Дуба в борьбе за человеческого мага — вот какая задача вышла теперь на первый план! И на следующий же день в Белин отправилось пышное посольство под светло-зелёным флагом с белым тополиным листом. Благо в отличии от дроу, светлым эльфам можно было действовать на территории баронств свободно, не нужно было искать окольных путей и обходиться без посредников.

В свите посольских находился сам король, под личиной одного из секретарей. Но как ни спешили светлые, тёмные их всё же опередили, хоть и на самую малость. Буквально за полчаса до появления в парадных воротах Белина пышного кортежа посла, Вовка покинул город через боковые, более скромные. Он нахлёстывал лошадь, радуясь удаче, самой плывущей в руки.

За прошедшее время дедушка эльф смог таки сделать для Володи амулет, открывающий Серую Завесу перехода, и теперь дело оставалось за малым — напитать его силой. Но вот тут-то и начинались сложности: силы требовалось не просто много, а очень много, и дать её могло только древо Жизни. Казалось бы, договорись с эльфами и попроси разрешения повесить амулет на ветку, чего сложного? Тем более, что с Вовкой светлые вроде как союзники, хотя и на ножах. Но дедушка-то был тёмным, и для изготовленных им амулетов подходила магия источаемая только тёмным древом! А вот с дроу у Вовки дружба как-то не заладилась. И тут вдруг такое везение — сама королева ищет встречи с Володей! Вот и летела лошадка вскачь, подгоняемая нетерпеливым седоком, потому и вертелись колёса двуколки так, что спицы сливались в радужный круг.

Иалонниэль:

Болото, проклятое болото. Я уже не раз пожалела, что настояла на этом пути, но не могу же признаться перед Фалистиль в своей промашке?! А оно всё тянется это болото, тянется, конца краю ему не видно…

И магии здесь разлито мало. Иначе спела бы песнь ровного пути и шла себе, не проваливаясь в липкую грязь. Фу, мерзость какая! Прыгаю тут с кочки на кочку, как лягушка бородавчатая, а до гор ещё ой как далеко. Вон они синеют на горизонте словно оскаленная челюсть неведомого чудовища…

Как же хорошо было ехать на лошадях! Воова тогда изрядно потратился на наше с Фалистиль снаряжение перед выездом из Ровунны…

Конечно, жаль что я не смогла уговорить его ехать с нами, с ним было бы гораздо проще в пути. Хоть тёмная и старается изо всех сил, но человека она заменить не может. У Воовы всё получалось легко и просто: раз, и появилась диковинная еда из тонкостенных металлических цилиндров, два, и вспыхнул огонь на влажных ветках, сваленных в костёр. Я тоже так могу возжечь пламя, только сил это много забирает, а он тогда даже не утомился! Хотя, что ему, он же не свои силы тратил, а амулетами пользовался…

С кочки на кочку, с кочки на кочку. Прыг, скок, прыг… Демоны! Я так скоро и ходить разучусь! Стану кенгурою, так кажется Воова называл животное из своего мира?… А что это там Фалистиль раскричалась? Ой, Пресветлая Эледриэль, я же чуть в самую топь не угодила! Задумалась не вовремя, в воспоминания ударилась…

А вспомнить есть чего! Вот найду подходящее место, выращу древо Жизни вот тогда и вспомню как-нибудь вечером, среди своего клана. Будет же у меня свой клан когда-нибудь, обязательно будет! Только когда? Я наверное к тому времени стану старой. Буду сидеть старушка-старушкой и поучать молодёжь, пересказывая им свои похождения дребезжащим голосом…

Нет, я ни за что не стану стареть! Никогда! Я буду всегда молодой, самой прекрасной королевой клана! Буду ходить в шелках, меняя по три платья на день, самых изящных платья, сшитых самыми искусными портными. А я буду блистать, блистать красотой и свежестью под восхищенными взглядами придворных…

Демоны, опять трясина! Да что это такое, когда же она кончится! Толи дело было в начале пути, когда мы ехали верхом по широкому тракту. Если бы не прилипчивые встречные…

Почему-то все они, увидав двух молодых эльфиек, сразу считали нас лёгкой добычей. Фалистиль, конечно, им быстро указывала на их заблуждения. Как клинком махнёт, так и укажет. Хи-хи…

А ведь ловко она мечом орудует, я так не умею. Нет, она хоть и тёмная, но за меня стоит горою. Молодец, честно выполняет своё обещание! И я выполню своё, обязательно, вот только семя высажу. Если через болото переберёмся и выйдем на твёрдую землю. Как хорошо на твёрдом! Даже тогда, когда мы ушли с тракта в чащу из-за постоянных стычек, и то было лучше…

Кыш, кыш, проклятая! Здоровенная жаба уселась на кочке, на которую я как раз собралась перепрыгнуть, и не уходит. Сидит, глаза на меня пучит. Кому говорю, кыш…

Кажется, горы приблизились?! Да нет, не кажется! Точно ближе стали. Может, к темноте и переберёмся через топи? Помоги мне в этом Пресветлая Эледриэль!

Взгляд со стороны:

Королева Милистиль наслаждалась верховой ездой. Сильф ступал мягко, стараясь не тряхнуть лишний раз свою наездницу и выбирал дорогу так, чтобы ни одна ветка не коснулась её одежд. Хоть лес и считался тёмным, он был пронизан царящей здесь вечной весной, наполнен ярким светом полуденного солнца. В напоенном ароматами цветов воздухе летали птицы, добавляя к зелени листвы яркие краски своего оперения. Щебет пернатых нежно ласкал слух королевы, впервые за последние дни позволившей себе расслабиться и ни о чем не думать, просто раствориться в полузабытых ощущениях беззаботной молодости.

В самом деле, не волноваться же о предстоящей встрече с человеком? Это даже не смешно. Королева прекрасно знала силу своих чар, способную свести с ума любого эльфа, не говоря о людях. Милистиль никому и ничего не обещала, не обнадёживала, но изящными позами, выверенными жестами, воркующим голосом с томными придыханиями она могла влюбить в себя кого угодно! В том, что исход беседы будет именно таким, она даже не сомневалась. Человеческий маг просто пополнит толпу у её ног, ведущую бесконечную схватку за любой, даже случайно брошенный взгляд королевы. Скучно. Зато действенно, потому что из такого сладкого плена сбегать не пытаются.

Кавалькада короля светлых эльфов мчалась по Вовкиному следу, неуклонно догоняя его двуколку. С собой король взял лишь доверенного мастера Узора и полусотню преданных телохранителей. Для соблюдения своего инкогнито воинов, конечно, можно взять и поменьше, но кто знает, куда заведёт эта погоня? Если б кто-нибудь подсказал, куда так спешит человек, куда он направился, то можно было бы перехватить его на полпути, воспользовавшись порталом. А так приходилось довольствоваться небольшими прыжками и на каждом перекрёстке выяснять, в какую сторону маг повернул коня. Через час преследования, один из телохранителей заметил вдалеке полоску пыли, поднятой колёсами Вовкиной двуколки.

— Там на ничейных землях, у самой границы с темным лесом, есть рощица, где раньше назначал свидания бывший король дроу. — Прокричал на скаку один из воинов Его величеству. — Скорее всего маг туда и направляется. Дорога даёт большой круг, огибая холмы, а мы сможем перехватить беглеца перед рощей, если мастер откроет туда портал!

Король чуть помедлил и согласно кивнул на вопросительный взгляд своего мага. Мастер Узора простёр вперёд руки и в ста метрах перед кавалькадой воздух заискрил, подёрнулся рябью, обернувшись блестящим щитом портала, в котором скрылись всадники даже не сбавляя хода.

Володя:

Дорога вела между двух холмов на одном из которых высились остатки древней крепостной стены. Со временем стена разрушалась, а отвалившиеся от неё куски, распадаясь на отдельные булыжники, усыпали камнем наезженную колею. Шагом-то двуколка проехала бы спокойно, а вот на скорости колесо повредить можно запросто! Причем увидел я эту ловушку в самый последний момент, выскочив из-за крутого поворота. Чтоб не влететь в эдакое каменистое месиво со всего разгона, я направил лошадь по-прямой, вокруг холма.

Тащить повозку среди густой травы коняге было лень и длинногривый сбавил шаг, перейдя с галопа на рысь, а потом и вообще поплёлся шагом. Ну и ладно, пускай отдохнёт, зверюга и так отмахала не мало. Смотрю: впереди почти пасторальная картинка: пастушок и овечка. Почти — потому что вместо паренька со свирелью стоял круглобокий селянин, а роль овечки выполнял бык с тяжеленным кольцом в носу, привязанный длинной верёвкой за то колечко к вбитому посреди поля колу.

Подъехал я к мужику поближе, поздоровался, начал о тёмных расспрашивать, что они за соседи и далеко ли до их владений. Слово за слово, разговорились мы с селянином. Краем глаза я заметил, как что-то серое в небе круги вьёт. Ба, да это дракоша на бычка нацелился! Похоже седомордый ящер совсем своих крылатых не контролирует, вон как распустились. И тут меня осенило!

"Дядька — говорю — продай быка! Серебрушку даю сразу, не сходя с места." А мужик в торг ударился:

"Мой бык золотого стоит, не меньше!"

"А спорим, что через пять минут ты будешь жалеть о том, что не продал мне его за медяк?" Мужик окинул меня взглядом, подумал и говорит:

"Ты что, колдун, что ли?"

"Есть такое! — отвечаю — Магичу помаленьку."

"А и демоны с тобой, забирай за две серебряных!" Отдал я ему деньги и говорю:

"Ну, пошли быка ловить?"

"Пошли."- отвечает.

Стоило нам сделать шаг, как с неба падает ящер и давай быка по кругу гонять! Я выбрал момент, когда эта парочка к нам поближе окажется и нажал на камушек в перстне. Дракон как шел на бреющем, так поле мордой и вспахал. Знатная борозда вышла, не хуже чем после плугом получилась!

На этот раз я не пропустил появления короля драконов. Он возник прямо из воздуха над серединой поля. Похоже, тут телепортацию освоили в совершенстве, помнится и Лонни о порталах упоминала, когда за нами галера тёмных гналась. Завидно, блин! И почему я так не умею?!

Дождался, пока чёрный на траву усядется, и давай его претензиями грузить:

— Ты зачем на меня своих ящеров натравливаешь? Что я тебе сделал, чем обидел? Если есть претензии — выскажи в лицо, не бойся, выслушаю. — Дракон аж попятился от моего напора. А я продолжаю:

— Что это за дела? То кошелька лишить меня хотят твои драконы, то на бычка моего набрасываются! Только купил, понимаешь, а тут…

Дракон прищурился, посмотрел на меня испытующе и говорит:

— А ты когда быка купил, до или после начала охоты младшего? А может быть, во время?

— До! — отвечаю твёрдо. — Вон, можешь у бывшего хозяина спросить! — И киваю на мужика. А тот как второго дракона увидал, бухнулся на пятую точку, так до сих пор слова сказать не может.

— Ну?! Отвечай, до или после маг купил твоего быка? — Король драконов так нехорошо посмотрел на селянина, что мне аж жутковато стало, сразу вспомнил, что у меня с собой ни огнетушителя, ни аралии нету. Да и антимагических пуль к ружью всего одна обойма, на семь выстрелов.

— До. — просипел мужик едва слышно. Но дракон задумчиво кивнул головой:

— Не врёт, знать и вправду бык твой уже был. Ну, господин маг, как мы с тобой, таким удачливым, расходиться будем?! — А сам смотрит на меня… не то чтобы с угрозой, нет. Но очень мне неуютно под его взглядом делается. Чем дольше смотрит, тем мельче я себя ощущаю. Смотрю, а дракон-то, похоже, мои эмоции улавливает, вон как морда расплываться стала в ухмылке зловещей! Ах ты чешуйчатый, я тебе сейчас устрою, эмпат-птерозавр ты невымерший! И как начал себя заводить, аж до состояния кипящего чайника довёл! И отчетливо, с каким-то садистским наслаждением представил, как я сейчас из ружья пульку выпущу прямо между острых рогов и что там эта пулька сделает. Дракон моё изменившееся состояние учуял моментально и сразу на попятной пошел.

— Ну, что молчишь? Как, говорю, расходиться-то станем? — А сам при этом чуть хвостиком не виляет!

— Отработаете! Он или ты, мне всё едино. Надо слетать за золотишком, что твоя дракона умыкнула, да в Белин отнести. Слетаем туда и обратно и свободны!

— Вот он тебя покатает. — Буркнул ящер, кивая на застывшего дракона. — Нажми на камень, я с молодым по-своему поговорить хочу.

И чёрный поговорил. Вперил взгляд в глаза серому, словно захотел просверлить того насквозь, и давит, давит, давит. Минуты три он его так гипнотизировал, не меньше. Молодой дракон под конец аж затрясся, как в ознобе. Отпустил его чёрный и говорит мне:

— Он сделает всё что скажешь. Потом отпусти его, но смотри, слишком долго не задерживай, иначе…

Король драконов не договорил, расправил крылья и улетел. А я пошел к двуколке собираться, ведь кто знает, что ждёт меня в той пещере? Взял проверенное ружьё и прихватил три мешка с осиной, уж больно мне понравилось её действие в прошлом бою. И для узостей, она вообще — то, что доктор прописал! Погонится кто-либо за мной, я мешочек на пол брошу, вот и появиться минутная фора, пока переплетенье деревьев не рассыплется прахом. Попробуй, прорвись через макраме осиновых веток! Гиблое дело, не имея бензопилы под руками. Собрал я все мешки и торбы, оказавшееся в двуколке, даже вытряхнул овёс под ноги лошади, чтобы освободить ещё один.

Уселся дракону на загривок перед крыльями, ноги свесил по сторонам, а за что хвататься не знаю! В книгах про шейный костяной гребень писали, но это оказалось выдумкой. Видя мои метания, дракон повернул голову и прошипел:

— Не бойся, человек, пока не захочу, ты не упадёшь. — Блин, обрадовал! А если захочет, что тогда?! И парашюта я с собою в этот раз не захватил почему-то…

— Ладно, полетели! Куда, знаешь? — Не удостоив меня ответом, дракон взмахнул крыльями и поднялся в воздух. Летим. По ощущениям от бьющего в лицо ветра, скорость у него была под сотню, не меньше. Тут я понял, что позабыл самое главное — одежду. Меня в тоненькой курточке и летних штанах протянуло холодком неслабо. Вдруг чувствую, ящер перестал крыльями работать — подо мною валуны мышц перекатываться перестали. Гляжу: мой "конь" перешел на планирование и что-то внизу рассматривает. Ну и я всмотрелся. А там, оказывается, две группы эльфов сеанс мордобития устроили.

— Опустись пониже, я разглядеть хочу. — Попросил я дракона.

— Ты решил вмешаться? — Спросил ящер с недовольством.

— Нет, только гляну, кто с кем бьётся! — Ответил я, а сам думаю: "Как гласит народная мудрость — двое дерутся, третий не лезь! Поэтому вмешиваться я пока не стану, а лучше потом с победителем потолкую. И, чем больше противник ему бока намнёт, тем столковаться будет легче."

Дракон снизился, стал выписывать круги на высоте где-то этажа десятого. Смотрю, а эльфы клинки отложили и за луки взялись, причем целят в нас с крылатым!

— Эй, дивный народ! — закричал я. — Может, хватит междоусобиц? Расходитесь-ка по своим лесам, пока ещё есть кому расходиться!

Это я в том смысле кричал, что, мол, пока они друг друга не перебили. Но эльфы-то поняли мои слова по-своему, дескать, я им угрожаю, что уничтожу их, если они не сложат оружие! Правда, узнал я об этом гораздо позже, когда уже в Белин вернулся, а тогда мы просто улетели, даже не обстрелянные снизу.

Через некоторое время, когда я уже подмерзать начал, дракон меня спрашивает, мол, ему что, до самой пещеры крыльями махать, или можно наконец-то портал открыть? Я чуть не взвыл!

— И что ж ты раньше молчал! Конечно, строй поскорее, я тут уже в сосульку превратился!

Впечатления от прохождения через портал у меня остались не самые приятные — немного мутило и щекотка по всему телу, особенно в левой пятке. Зато произошло всё быстро: раз, и мы уже над горным ущельем! Снизились, нашли белый камень, торчащий как столб из площадки перед входом в пещеру, и опустились на этот кусочек ровного места.

Глава 9. "Хочу домой!"

Взгляд со стороны:

Не смотря на жару второй половины лета, в глубине камина сплетались в причудливом танце оранжевые языки пламени. Ни тебе треска, ни шороха, ни извилистого полёта искр — магический огонь, плясавший над голым камнем только грел и на что-либо иное был не способен. Вовка украдкой стёр со лба пот и отошел от очага подальше. Что поделать, если престарелый эльф постоянно мёрз в преддверии скорой осени? И не только он, эльфы вообще были довольно тепличный народ, боящийся любой прохлады. Может быть поэтому они устраивали в своих лесах царство вечной весны? Кто знает. Ответа на этот вопрос Володя не искал, ему хватало и других загадок разбросанных повсюду, даже здесь, в дупле.

Например мох, затянувший собой потолок и верхние части стен. Казалось бы, обычное растение. Но ведь светится! Как только зайдёт солнце, зелёная масса начинала испускать мягкий рассеянный свет, не дающий тени и не раздражающий глаз. А стоило мастеру Узора щелкнуть узловатыми пальцами, как мох начинал постепенно тускнеть, снижая свечение до интимного полумрака. Второй щелчок пальцев погружал комнату во тьму.

Ну, а само дупло, возникшее в раздувшемся стволе вяза? Это что нужно было сделать, чтобы дерево так разнесло?! Не насосом же его накачивать. И куда ни глянь, везде, всюду чудеса! Вон маг покачивается в гамаке, а откуда тот гамак взялся? На Вовкиных глазах из противоположных стен выползли два пучка лиан, извиваясь как змеи проползли навстречу друг дружке, сплелись между собой, и получилось великолепное ложе, на которое и слевитировал мастер! То есть просто стоял, а потом медленно оторвался от пола, поднялся вверх, не меняя осанки наклонился в горизонтальное положение и улёгся в гамак! И как только Вовкина челюсть не стукнулась об пол от удивленья? Наверное, сказалось длительное пребывание человека в мире чудес.

А аквариум? Каждый раз, оказавшись в жилище мага, Вовка старался подойти к этой взобравшейся по стене глубокой луже, и обосновавшейся там, в как нарочно под неё сделанной впадине! Что удерживало воду в таком вертикальном положении? Не понятно. Хотя ответ был очевиден — магия. Которая ничуть не мешала рыбкам прекрасно себя чувствовать, а может быть даже и помогала. Володя, с детства привыкший искать материалистическое объяснение всему увиденному, постоянно оказывался в тупике. Ведь вот она, вода, перед глазами. И палец в неё погружается без сопротивления, и рыбы начинают забавно щекотать его своими губёшками, но… висит на стене и не стекает! Как так?! Чудо, просто чудо!

От игры с рыбками Вовку оторвал скрипучий голос мастера Узора:

— Ты уже развёлся с навязанной тебе женой?

— Да, вчера при должном числе свидетелей мы объявили о расторжении нашего брака, чему моя теперь уже бывшая жена была очень довольна. Имея статус разведённой, она отныне может не волноваться за свою репутацию и полностью отдаться доселе тщательно скрываемой любви к женщинам. Ведь от нового сватовства она уже избавлена!

— Значит, ты свободен и ничто больше тебя в нашем мире не удерживает. Так?

— Почти. Осталось напитать силой амулет перехода и дождаться, когда великий мастер Узора оторвётся от ложа и, наконец, соизволит соорудить талисман, отпугивающий стражей завесы!

— Человек! А тебе никто не говорил, что твой язык слишком язвителен?

— Мои бывшие жены, словно сговорившись, иначе чем язвой меня не называли. Ты, мастер, тоже решил влиться в их компанию? Может, ты ещё и юбку наденешь, чтобы полнее соответствовать образу?

— Я не провидец, но причину твоей смерти могу легко предугадать! — наслаждался дружеской перепалкой эльф. — Она находится у тебя за зубами и не имеет костей.

— Ты намекаешь на ту часть моего организма, которую моя вторая жена сравнивала с помелом? — продолжал веселиться Володя. — Может быть! Хотя, признаться, я представлял свою гибель иначе — где-нибудь на виду, во время героического поединка!

— И это говорит человек, перебивший неимоверное число демонов и оседлавший дракона? Не смеши, я от этого плакать начинаю! Настолько тупых противников ты не сыщешь, особенно теперь. — Мастер действительно прослезился. Промокнув выступившую влагу и отсмеявшись, он продолжил уже серьёзным тоном: — А там, в твоём мире, ты имеешь такое же положение, как здесь? Есть ли смысл тебе возвращаться, ведь нас ты можешь достичь таких высот, что твоего внимания будут добиваться короли! Подумай над этим.

— Уже! — нейтральным тоном ответил Вовка.

— Что, уже? — не понял эльф.

— Тёмная королева, светлый король, король Северного королевства, король драконов и настоящие правители Вольных баронств. Как тебе такая компания? И всем им от меня что-нибудь надо! Одному очень нужны связи с мои миром, другим золото, третья и четвёртый хотят перетянуть меня каждый на свою сторону, а пятый мечтает о том, чтобы я не попадался на его пути так часто, и лучше бы совсем исчез из этого мира. Вот скажи, имея столько высокопоставленных особ среди своих знакомых, получил ли я хоть капельку простого счастья?

— А там?

— Там, по крайней мере, мой дом, моя родина. Ты пойми, мастер — да, я могу обосноваться здесь всерьёз и надолго. Могу, используя свои знания и умения, сделать самым сильным в округе любого короля из здешних, для того, чтобы самому возвыситься у его трона. Кого? Да того же Микича, например. А могу и сам стать королём потихоньку — если только захочу. Могу набрать армию людей, вооружить её так, что твои сородичи в леса забьются и будут бояться нос оттуда показать. Могу с этой армией пройтись катком по соседним странам, подчинить их. Вот только зачем? Оно мне нужно? Нет! Я просто хочу спокойной жизни, желательно в комфорте. Я домой хочу.

— Не стану спорить. Поступай, как велит твоё сердце. — Дальше эльф говорил уже сухим, деловым тоном: — Полученное от тебя золото я потратил на покупку роговой кости редчайшего животного единорога. Обрамлённый в отражающее плетения серебро и усиленный частичкой Первого Желудя, он станет основой требуемого тебе амулета против стражей. Да, я хотел сказать тебе ещё об одном: среди твоих монет некоторая их часть была опалена пламенем дракона, что увеличило их стоимость вдвое. Часть своей оговоренной платы я взял этими монетами, естественно учитывая изменившуюся стоимость.

— Ты бы мог взять их все и по номиналу. — отмахнулся Вовка. — Для тебя мне ничего не жалко. Ты ведь один из немногих в этом мире отнёсся ко мне по-человечески… Эх, не знал, что оплавленные монеты так дорожают, я бы попросил дракона подышать на всю кучу!

— А ведь ты мне так и не рассказал, что там произошло, в пещере?

— Знаешь, мастер. — Несколько задумчиво начал Володя. — Вот никогда бы не подумал, что расстроюсь, узнав, что я честный человек! Я ведь по трактирам охотников лишь стращал вампирами в пещере, а оказалось правда! Там прямо перед входом тело валялось, выпитое до состояния мумии, а одежда на нём свежая была. Вот так я и понял про упырей в подземелье, даже не спускаясь в толщу горы. Попросил дракона дохнуть туда пожарче, а он злой был в то время, как чёрт, вот и пустил в зев пещеры такую струю, что кровососы поджарились почти все и сразу. Мне потом лишь двух добить пришлось. А сложить свою долю золота в мешки, да навьючить их на горб ящеру было не сложно. Гораздо сложнее оказалось потом с местными толстосумами общаться.

— Откуда там взялись демоны из иного мира?

— Нет, это не пришлые были. Судя по остаткам одежды, это местные селяне, которых обратили уже здесь. Высших-то пришельцев мы всех перебили под Доничами, а эти к бою не успели, вот и разбежались по округе. Тоже ещё напасть, придётся выковыривать кровососов из разных щелей!

Королева Милистиль гневалась. Пусть внешне это выражалось лишь в необычном прищуре зелёных глаз, но опытным придворным хватало и такой малости, чтобы предусмотрительно не попадаться на глаза своей правительнице, а королевские покои обходить десятой дорогой. Её величество было не только зло, что случалось частенько, а и растеряно, что произошло, пожалуй, впервые за пять десятков листопадов её нахождения на вершине власти клана. Почему-то все тщательно взвешенные и продуманные планы летели в последнее время к демонам в бездну. Всё, буквально всё рушилось и рассыпалось как карточный домик, особенно после появления в баронствах мага из смертных. Соблазн объявить его виновным во всех неудачах был довольно велик, но обижаться на кого-то — это верный признак слабости, а Милистиль не даром считала себя сильной. Скрежеща зубами, с ней в этом соглашались многие, полагая её жесткой правительницей, а порою и жестокой.

Королева думала, вновь и вновь анализируя произошедшие события, она пыталась найти способ повернуть ситуацию во благо клана. Первый шаг к этому ею был уже сделан, пусть и неудачный. Её величество попыталась сама встретиться с этим человеком. То, что вместо мага на месте встречи оказался отряд светлых, Милистиль не считала происками смертного. Мало ли, может один из посредников оказался болтлив не в меру? Ведь не стал бы маг прерывать начавшуюся схватку в самом разгаре, если бы сам её подстроил? Нет, он просто бы дождался окончания где-нибудь в безопасном месте, а уж только потом появился.

Но, как противник, маг был силён! Одолеть такого, переманить на свою сторону, склонить к сотрудничеству — это была бы достойная победа. Одно появление его в небе, оседлавшего, покорившего свирепого дракона, чего стоит! А какими страшными врагами могут быть драконы, эльфы ещё не забыли. До сих пор менестрели распевали героические баллады о временах войны с огнедышащими ящерами, и об отважных воинах, сложивших головы в той войне.

"Демоны! Мало, мало мы знаем об этом смертном! А надо узнать о нём всё, до мельчайшей подробности. И Ловящий Вести должен сосредоточить внимание своих лазутчиков на выяснении всего, что связано с пришлым магом, не пропуская любую мелочь. Ничего нельзя оставлять без внимания! — думала королева, меряя шагами просторный кабинет. — А пока начать подготовку исполнителей. Каких? Да самых разных, на любой случай! От соблазнительных человеческих девиц до наёмных убийц, опять же из числа смертных. Обязательно из смертных! Что бы ничто не могло бросить тень на клан, указать на какую либо связь с тёмным лесом. А вот какое применить средство из палитры возможных, это уже будет зависеть от сведений, добытых Ловящем."

Володя:

Кажется, дело сдвинулось с мёртвой точки! До этого я лишь тешил себя надеждой на возможное возвращение, а тут мечта начала воплощаться в реальность. Вот они, заветные амулеты, которые откроют мне путь домой. Да, они пока пустые, не заряженные, но раньше-то у меня и таких не было!

И с местом всё уладилось. Я тут присмотрел одно имение на отшибе. Пусть и маленькое, но дающее право на баронскую корону. Сторговаться с хозяином было не сложно — поместье не являлось доходным и стоило сущие копейки. Добавив немного сверху, я расположил к себе владельца необычайно. Тот старался предугадать любое моё желание, ещё до того, как оно будет высказано. И его можно понять: баронство, оно конечно, почетно, но если достатка нет, то что с того пустого титула? А тут появился благодетель с тугой мошной, желающий избавить от обузы! Вот и обхаживал человек щедрого покупателя, чтобы сделка не сорвалась, потому как на вырученные деньги он мог купить себе скромное хозяйство со стабильным доходом в более людном месте. А корона… да и демоны с ней! В его жизни с утерей титула мало что изменится: как зарабатывал он собственным горбом, так и дальше будет, только дети отныне всегда сыты будут.

А когда я приехал в это поместье впервые, то просто ахнул: красота-то какая! От границы участка местность полого поднималась вверх, взбираясь на пологий холм, а достигнув вершины, резко обрывалась вниз отвесной каменистой стеною, открывая чудесный вид на горное ущелье, серой змеёй уползавшее вдаль. По дну ущелья бурным потоком несла изумительно прозрачные воды быстрая речка, наверняка берущая начало от какого-нибудь ледника. Пляшущая толчея её волн, описывая дугу, протекала по правому краю низменности, поросшей густым кустарником, и приближалась к подножью. Уткнувшись в скалу обрыва и основательно там побесновавшись, речка разбегалась в стороны, с двух сторон огибая холм. Ещё дальше воды вновь сходились, превращая возвышенность в остров.

Если сделать над собой усилие и оторвать взор от безумно красивого ущелья, поросшего тонкими черточками сосен, то вид слева и справа радовал глаз не меньше предыдущего. Там виднелись обширные лесные пространства, сходящиеся всё ближе и ближе, сжимающие с боков ущелье, словно стараясь не дать земной складке ползти вширь.

Участок находился на острие клина территории Вольных баронств, вдавшегося между этих двух эльфийских лесов. Тех, что ещё несколько лет назад были светлыми, но пали под натиском тёмной королевы, и стали теперь непонятно какими. Молодые чёрные дубки там принялись хорошо, основательно впившись в землю корнями, и нынче исправно насыщали округу тёмной магией, но вот лес ещё не успел перестроиться и продолжал расти по-прежнему, с заметным преобладанием светлоствольных деревьев. Забегая вперёд скажу, что дедушка эльф, когда я привёз его на это место, походил, побродил, понюхал воздух и вынес вердикт: магии тут валом, для зарядки амулета хватит вполне, разве что заряжать придётся подольше, нежели бы он висел на самом древе Жизни.

Вместе с обнищавшим бароном мы приехали в Белин уже к вечеру. Переночевали на постоялом дворе, а на следующий день занялись оформлением купли-продажи. Клерки, похоже, одинаковы везде, и тут повадками особо не отличались. Недолгая по сути процедура растягивалась, постоянно возникали препоны из-за отсутствия у продавца каких-то грамот и справок. Но прокатившаяся по столу серебрушка удивительным образом подстегнула сонную лошадь бюрократии, и та выказала резвость настоящего рысака. Через минуту мы уже подписывали бумаги договора! Ещё два медяка ушли в оплату за оттиск печати и я стал бароном. Всё.

Чтобы не давать изрядный крюк вокруг городской стены, я решил проехать через базарную площадь, а там никак не удавалась миновать навесов невольничьего рынка. Там, мельком взглянув на загон для рабов, я увидел знакомо блеснувшую пару глаз. Как ножом полоснуло — "Листик!" Спрыгнул с двуколки, подскочил поближе, поглядел и понял что обознался. У меня просто камень с души свалился! А девица, что я с эльфой перепутал, тут же шмыгнула за спину крепкого парня и затаилась там, со страхом поглядывая на меня испуганными глазами. Парень же старался расправить пошире плечи, чтобы прикрыть собой девчонку и зыркал в мою сторону горящим взором.

Мой внезапный интерес не остался незамеченным. Моментально ко мне подбежал торговец и принялся расхваливать свой товар. Я долго не смог выносить поток его красноречия и оборвал вопросом:

— Сколько? Назови цену.

— Пятнадцать за всех.

— Десять, или я ухожу. — Торговец попытался возразить, поторговаться, но, видя что я молча повернулся и пошел к двуколке, согласился с моей ценой, бормоча что-то себе под нос недовольным тоном. Я отсчитал в протянутые руки золото, не глядя принял купчие, на которых вертевшийся рядом колдун сноровисто поставил свои закорючки, и сел в повозку. Надсмотрщики между тем освобождали рабов от цепей и выводили их из загона. Мать честная! А эти-то откуда?! Оказывается, в тени навеса я не разглядел ещё две фигуры сидящие на земле у стены, пока их не подняли на ноги. Старик и старуха, не слишком древние, но и молодыми их не назвать. И что я с ними делать буду? Ладно, возьму с собой, не продавать же их обратно!

Взгляд со стороны:

Вовка посмотрел на закутанные в тряпьё фигуры, понуро стоящие перед ним, и обратился к парню:

— Сейчас вы со стариком пройдёте по базару, выберете и купите справного рабочего коня, необходимую упряжь, телегу. Сразу запрягайте, не тяните время. Держи! — Он вложил парнишке в руку зазвеневший мешочек и повернулся к старухе:

— Ты присмотри одежды на всех и всё, что требуется по хозяйству, от ниток с иголками до мисок и кастрюль. Ну а ты, красавица… — Вовка обернулся к девушке, отметив про себя как напряглись она и парень. — Ты накупи съестного в дорогу на всех. Бери дня на три. Всем всё ясно? Тогда встречаемся у боковых ворот.

"Покупки" убежали за покупками. Для себя Володя решил сразу, что он даст им свободу, перед тем как вернётся в свой мир. Зачем Вовка выкупил молодых, он ещё понимал: ведь надо чтобы кто-то помог ему обустроиться на новом месте, но вот что делать со стариками — не имел ни малейшего представленья. Потом махнул рукой на сомненья. Решив, что время покажет, он направился в мэрию, выправлять вольные грамоты на всю четвёрку. Ну, а того, что рабы попросту сбегут с деньгами, он не опасался — наложенные колдуном руны намертво привязывали невольничьи ошейники к купчим грамотам.

Его милость свежеиспеченный барон Вовка третий день исследовал вогнутую низменность, на которой нависал обрывистый край холма. Правильнее было бы сказать "склон", но, глядя на словно ножом обрезанную скалу, других слов чем "край" и "обрыв" на ум не приходило. Впрочем, тратить время на филологические изыскания Володя не собирался, ему важнее было наметить маршрут своего движения в серой полосе перехода. То, что завеса будет открыта именно здесь, на низменном участке, он решил почти сразу, да и место к этому располагало.

Первым, и самым главным его достоинством Володя считал удивительную безлюдность. Если исключить приехавших с ним работников — а рабами он этих людей не считал — то за неделю здесь появился лишь один человек, да и то посыльный от эльфийского мага.

Другой положительной чертой была полоса шумливой речки, огибавшей низменность и превращавшей холм в остров. В Вовкиной памяти, словно наяву, слышался слабый шепот упавшей на сиденье джипа Иалонниэль. " Текучая вода их остановит", сказала она тогда про стражей завесы. Значит, люди на холме окажутся в безопасности во время экспериментов с серой полосой, что для Володи было очень важно.

Ну и третий момент, пересечение полосы. Понятно, что Вовке хотелось это сделать как можно быстрее, не задерживаясь в компании собакообразных тварей. Амулеты амулетами, но двигаться придётся на своих двоих, без машины. Тут как раз в голове всплыло одно воспоминание, как рабочие переправляли грузы на другую сторону широкого котлована. Они натянули трос под наклоном и пускали по нему блок с прикрепленной снизу корзиной. Однажды страховочная верёвка отвязалась и корзина, помчавшись под уклон, набрала весьма приличную скорость! А что если привязать один конец каната к верхушке холма, а другой протянуть над "полигоном"?

Будет ли существовать верёвка в открывшейся серой полосе или нет, ответ можно было получить только попробовав. А пока нужно было озаботиться поисками длинной и прочной верёвки, да и блок соорудить не помешало бы. Прокручивая в голове такие мысли и держа путь через низменность, его милость не забывала считать шаги, дабы вычислить длину требуемой верёвки.

Фалистиль:

Сумрачная Итиль, как же холодно! Злой ветер воет и воет за стенами, уже второй день не смолкают его завывания. Это нам ещё повезло, что мы натолкнулись на заброшенную хижину, а так бы давно уже замёрзли, превратившись в две ледяных статуи. Иалонниэль закуталась в ворох ветхих шкур, свернулась клубочком и тихо плачет. Если честно, то утешать её у меня нет никакого стремления, потому что оказались мы здесь исключительно из-за её нежелания слушать кого-то, кроме себя. Да и сил не было, их вместе с теплом из тела потихоньку высосал окружающий холод.

Вначале пути светлая ещё прислушивалась к моим словам, особенно после того, как я отогнала несколько наглецов, осмелившихся протянуть к нам свои грязные руки. Тогда она согласилась уйти с тракта и добираться дальше лесными тропами. Но кажущаяся безопасность безлюдных тропинок сделала Иалонниэль излишне самоуверенной, считающей себя исключительной только потому, что в её руках оказалось Семя. Глупая девчонка! Потянула нас в болото, провались оно к демонам, а потом по-прямой через горы, не удосужившись даже расспросить о пути через перевалы у встретившегося нам охотника из смертных. И вот, завела на мою голову. Зачем я её только послушалась?! Но другого выбора у меня просто не было, я ведь дала ей слово, поклялась…

Мы шли и шли по следам горных коз, карабкались на кручи, спускались по отвесным скалам, спали на холодном камне, а горам всё не было конца. Дальше начались снега. Вначале слой хрустящей под ногами белизны был тонок, всего по щиколотку, но чем дальше мы забирались, тем он становился толще, и ноги начали проваливаться уже по колено. А временами и по пояс. Лёгкий ветерок, охлаждающий наши разгоряченные ходьбой тела, внезапно стал ревущим ураганом, взметнувшим в небо лежащий на скалах снег. Милостью Сумрачной Итиль, между снежных зарядов я заметила чуть в стороне убогую хижину, черневшую среди сугробов тёмным провалом входа. Окликнув бредущую сзади Иалонниэль, я поспешила под этот кров.

Заброшенная охотничья избушка. Она обещала нам защиту от урагана, а превратилась в ловушку, запершую нас в себе, растянувшую во времени неизбежный конец от пронизывающего холода. Если бы были дрова! Хворост, полено, пусть дощечка или щепочка, то можно было бы развести огонь, чтоб хотя бы обогреть озябшие руки… Ничего, кроме земляного пола и кучки слежавшихся, ветхих шкур, изрядно поеденных грызунами. Иалонниэль попыталась зажечь магический огонь, но её сил было мало. Над камнём затеплился огонёк, маленький, как над Воввиной амулеткой, и тот скоро угас.

Взгляд со стороны:

Со стороны леса. Очень внимательный, изучающий взгляд. Эльф сидел на верхушке дерева, удобно расположившись на изогнутой ветке. От его внимания не ускользало ни единого движения смертных, недавно поселившихся в доме над обрывом. Он сидел неподвижно и просто смотрел, запоминая, кто куда пошел, кто что сделал. Зачем, почему, это его не интересовало. Для начала слежки было достаточно устного приказа от Ловящего Вести. Дело разведчика не сложно — смотри и запоминай, а вечером мысленно перескажи всё увиденное умной сове, пристально глядя в её круглые глаза, после чего просто отпусти птицу. Она сама найдёт во тьме дорогу и отнесёт доклад Ловящему прямо в Тёмный Лес.

Иногда по ночам эльф спускался с дерева и пробирался к стенам дома. Он заглядывал в окна, прислушивался к дыханию спящих, запоминал каждую мелочь. Кто, как, где и с кем спит. Это он тоже пересказывал очередной сове. Под утро эльф позволял себе три-четыре часа сна и вновь принимался за наблюдения, чтобы, упаси Сумрачная Итиль, не пропустить что-либо важное в доме над обрывом. Вызывать на себя гнев Ловящего Вести, а уж тем более самой королевы Милистиль, разведчику совершенно не хотелось.

Володя:

После длительной прогулки ноги просто гудели, а душа жаждала деятельности. Завтра должен был приехать Михей из Белина, привезти дедушку эльфа и закупленные по пути верёвки. Кого я ждал с большим нетерпением, ответить затрудняюсь. Во мне всё горело в предвкушении скорого возвращения, и каждая заминка воспринималась слишком эмоционально. Чтобы охладить сам себя, я в который раз за сегодня пропел:"Ямщик, не гони лошадей!", да вслух и с таким чувством, что Стэфа, жена Михея, удивлённо посмотрела в мою сторону. Что это, мол, господин барон распелись среди дня?

Но вернулся Михей на день раньше, чем я его ждал. Вот зараза, я же просил его ехать не спеша, чтобы не растрясти в дороге престарелого мага! Хотел уж на него "Полкана спустить", в смысле облаять, но тут дедушка эльф вступился:

— Не серчай на своего возницу, это я велел поторопиться. Для того и Песнь прямого пути спел, и лошадке усталость снимал. Вот мы и долетели как птицы!

Ну что с них взять?! И почему старики всегда друг дружку выгораживают? Да, ладно, живы, не устали, доехали в целости и то хорошо. Повёл я мага к обрыву, а по пути задумку свою рассказал. Показал ему сверху простор, обратил внимание на воду, и о канатной дороге упомянул. Как начал тут маг смеяться, аж до слёз.

— Так вот для чего вся телега верёвками завалена! Только не очень хорошая эта идея — длинный канат из кусков вязать. Это сколько узелков тебе пересчитать по пути придётся! А ну как развяжется какой?

— Да знаю я! Сам о том голову ломаю, как узлы сделать поменьше да покрепче.

— А давай я тебе лиану выращу? Будет одним куском и сколь угодно длинной?

— Давай!

— Только ей для роста нужно много воды и земля плодородная.

— Воды вон, целая речка, а плодородность мы обеспечим. Навоз пойдёт?

Маг согласился. Я объявил авральные работы для всех свободных от вахты, и дело закипело. Молодёжь шуровала в конюшне и в стойле у коровы, загружая ценное удобрение в телегу, а мы с Михеем землицей занялись. Казалось бы, вон её сколько, где кустарник разросся! Но это на том берегу речки, а нам на этом надо, прямо под обрывом. Как перевозить через бурное течение? Но я-то то же не лаптем супчик прихлёбываю, кое-что в технике соображаю!

Взяли мы привезённые верёвки, связали несколько, один конец к двуколке привязали, а другой к ящику из толстых досок. Тот ящик Михей спустил с обрыва, а я его перетянул на другой берег за верёвочную оттяжку. И пошло дело: я лопатой землю в ящик накидаю и кричу наверх Михею "Давай". Тот вожжами хлопнет, лошадка и пошла вперёд, поднимая ящик вверх как кран подъёмный. Моё дело только оттяжку придерживать, чтобы ящик со всего маху об скалу не долбанулся. А на том берегу реки его уж Стэфа поджидает. Её дело шкворень выдернуть, чтоб днище ящика раскрылось, да землица высыпалась. Остаётся мне лишь висящий короб за оттяжку обратно на свой берег перетянуть, да Михею лошадку назад отвести. Всё, цикл завершен.

Взгляд со стороны:

Посмотреть на гигантскую лиану приехал сам Ловящий Вести. Он спешился, довольно ловко взобрался на макушку дерева и оттуда пристально разглядывал лиану, тонкой ниткой сбегающую от верхушки обрыва к дальней стороне низменности.

— Вблизи смотрел?

— Ровная, гладкая, в две руки толщиной.

— Крепкая?

— Нож не берёт.

— Ясно. Что её держит в натяжении?

— Корни. С двух сторон лианы. Очень мощные, глубоко уходящие в почву.

— А зачем эта лиана смертному? Не знаешь? Это плохо. А гораздо хуже то, что я тоже не знаю! Но узнать надо обязательно. Понял?

Володя:

Не знаю, как спал перед полётом Гагарин, но я уснуть не мог совершенно, постоянно ворочался с боку на бок. Поэтому и оказался на ногах раньше всех. Да и какой тут сон, когда наконец-то всё готово для моего возвращения! Амулеты заряжены, вещи собраны, ружьё с антимагическими зарядами проверено не один раз, блок на лиане осмотрен и смазан, даже собрание проведено, где я всем работникам раздал вольные грамоты. Что тут началось! Бабы в вой: " на кого ты нас бросаешь, кормилец!", мужики им вторят, а ведь ещё месяц назад они на меня волком глядели, стоя "товаром" на невольничьем рынке. И на тебе, кормилец.

Я ещё раз осмотрел снаряжение и решительно накинул на плечи подвесную сбрую. Стоя на бревенчатой площадке перед обрывом, я прицепился к блоку, проверил работу тормозного рычага и замер. Мне оставалось лишь активировать амулеты и шагнуть в пустоту. Но… я почему-то медлил. Мне до щекотки в подмышках внезапно стало жаль расставаться с этим волшебным миром, полным чудес и загадок. Сразу вспомнились лица всех, с кем я познакомился за месяцы пребывания под здешним солнцем. Ясноглазый и круглолицый кузнец Тихон, Его величество Микич надцатый, король Северного королевства, эдакий весёлый живчик. Промелькнули лица эльфов, людей, всплыла в памяти седая морда короля драконов, огромные тёмно-синие озёра глаз Иалонниэль.

И образ Фалистиль. Здесь моя рука невольно даже потянулась к пряжке подвески, чтобы отстегнуться от блока и оттянуть, отложить под каким-нибудь предлогом возвращение, но… Всегда найдётся какое-нибудь "но", которое всё изменит. И сейчас нашлось: вспомнились слова Лонни о том, что жить с человеком для эльфы считается позором…

И тогда я, словно сжигая за собою мосты, решительно активировал оба амулета. Раскинувшаяся предо мной низменность подёрнулась тенью, из-под кустарника потянулись струйки седого дыма, сворачиваясь в клубы и комья. Миг-другой, и всё пространство перед глазами затянуло беззвучно бурлящей серой мглой. Я оттолкнулся ногой от настила и полетел сквозь серую пелену.

Первые насколько секунд полёта сопровождались лишь надсадным писком крутящегося над головой блока, а потом я почувствовал, как что-то внезапно дёрнуло меня за ногу. Посмотрел вниз — мама дорогая! Там подо мной проносится сплошной ковёр из макушек различных деревьев! И ведь скорость-то я набрал уже приличную… Глянул вперёд, а там хрень какая-то растёт, вроде баобаба и, что самое поганое, моя лиана теряется как раз в середине его кроны. "Твою дивизию!" — единственное, что я успел, так это выругаться в голос, прежде чем влетел в растительную стену! Как при этом умудрился не напороться на ветку или сук, я не знаю, и кому свечку за своё спасение ставить, тоже не в курсе. Но напугался до икоты! Пролетел насквозь через этого фитомонстра, весь в синяках, в шишках и зелёных разводах… Один плюс, скорость немного снизилась.

"Конструкцию тормоза надо переделывать обязательно, а то толку от него никакого!" — Видно я всё-таки получил по черепушке, раз такой бред в голову лезет! Какой на фиг тормоз, и зачем переделывать?! Я тут что, регулярные рейсы открывать собираюсь?! Мне бы до земли целым добраться! А травяной покров вот он, всё ближе и ближе, метров пять осталось. Деревья стали пореже, да и в высоту порядком уменьшились, хотя нижние ветки одной сосны я пересчитать по пути успел.

А потом серая пелена вновь сгустилась, как дымовая завеса… и, под внезапно ставшим голубым небом, я грохнулся на землю с высоты полутора метров! Встряхнув головой, я посмотрел вверх. И где моя лиана? Нетути. Огляделся по сторонам. Сзади клубится серая муть сплошной стеной, я стою на поляне, в своём мире. Да, раз полоса завесы пройдена, а в этом лианы просто не существует, значит, я перешел в другой мир! Вот только в свой ли? Что-то я не припомню в нашей фауне драконов, хоть убейте!

Ящеры, которых здесь было полно, похоже, восприняли мои мысли об убийстве буквально. Ну, не целоваться же они ко мне бросились, с такими оскаленными зубищами?! Я метнулся от них, драконы за мной, получился эдакий весёлый паровозик. Вот только вагонов многовато, самых разных, от крошечной дрезины, до контейнера на две платформы. Хорошо, хоть не летающие, и огнемётными свойствами не обладают. Но все хотят меня банально сожрать, даже дерутся между собой за эту высокую честь. Я свернул за высоченный хвощ и нырнул обратно в серую пелену завесыnbsp; — А ведь ты мне так и не рассказал, что там произошло, в пещере?

amp;.

Псевдо драконы за мной, кто на четырёх лапах переваливаетnbsp;ся, а кто на двух, словно курицы вышагивают. Я понёсся со всей мочи, петляя между кустами, а только эти монстры всё ближе и ближе. Кажется, вот-вот догонят, и я уже слышу их дыхание за спиной. Избежать стольких опасностей, сражаться с эльфами, вампирами, драконами, чтобы оказаться просто мясом?! Блин!

Никогда бы не подумал, что обрадуюсь появлению стражей! Видно мой амулет сработал как надо, потому что бестии на меня среагировали как-то странно, неуверенно что ли. Понюхали воздух и всё. Зато на ящерах они отыгрались по-полной! Правда, и те ребята были не подарочек, зубки-то у них любого стража перекусят. Ага, думаю, нашла коса на камень! А сам ходу, сколько сил было. Толи местные динозавры были стайными животными, толи что, но количество их неуклонно увеличивалось. Скоро уже все стражи оказались при деле, а рептилий незанятых оставалось ещё полно.

Две из них побежали за мной. Я на ходу ружьё с плеча скинул, взвёл и стрельнул в их сторону. Просто, чтоб проверить, будет или нет срабатывать в завесе эльфийская магия жизни. Ружьё так дало отдачей, как будто я из ПТРа пальнул! Противотанковое ружьё, для тех, кто не знает. Значит, работает, да ещё как! Вот и ладушки, думаю, если будут догонять, есть чем с ними побеседовать. Бегу дальше. Смотрю: чуть левее от меня в просветах между деревьями моя лиана мелькает на фоне неба тонкой ниточкой. Эх, на неё бы взобраться, я бы тогда оказался в почти полной безопасности. Вспомнил про сосну, которая мне ветками по рёбрам прошлась. Эге, а это шанс! Побежал я, держась строго под лианой, чтобы ту сосну не пропустить, а только первый из динозавриков довольно прытким оказался, нагонять начал. Ну, я с разворота и выпалил в него. Вот что значит повышенный магический фон: пуля прошила рептилию насквозь, до самого кончика хвоста, разворотив грудину розочкой. Второй преследователь решил, что он перекусит прямо здесь, своим павшим товарищем, вместо того, чтобы гоняться за непонятной добычей по всему лесу. Я мог только приветствовать такое решение!

Бегу со всех ног дальше. Вот уже и сосна показалась, свесила сломанные моим тельцем ветки. Когда откуда-то сбоку выныривают два стража и ко мне! Толи амулет разрядился, толи у них с чутьём какие-то проблемы, не знаю, да и узнавать не хочу. Падаю на колено, выстрел! Передёргиваю затвор, второй! А стражи как летели на меня, так и летят, только дырами сверкают. Мамочки мои, а монстрики-то пустые, как доспехи рыцарские! Внутри скелет, а сверху кожа и всё. Пуля в покрове делает дырищу с кулак, а ему хоть бы что… Блин магический! И как с ними такими бороться? Целюсь в голову, выстрел. Есть! Когда псевдо собаке снесло половину черепа, она резко забыла, куда так торопилась. Встала и стоит как тень. Не иначе, как мои пули склероз вызывают! Я решил проверить на втором звере, что упрямо мчался на меня. Выстрел! Но страж в этот момент прыгнул вверх, и заряд оказался потрачен впустую. Я в него, гада, высадил пол обоймы, прежде чем угодил в крестец. Но даже на двух передних лапах бульдожья морда упрямо ползла в мою сторону, издавая свирепый рык.

Да ну его, такого настырного, подумал я и побежал к сосне. Покуда влез, перемазался хуже курокрада: весь в смоле, в трухе, перья какие-то прилипли, с ушей паутина древняя свисает. Попытался встать на лиану и едва не грохнулся вниз, прямо в гостеприимно разинутую пасть. Страж-подранок уже подковылял к сосне и устроился на узловатых корнях, жадно следя за каждым моим движением. Когда он увидел, что я таки удержался на дереве, честное слово, у него на морде появилось явственно различимое огорчение. Мой замысел пройти по лиане до самого конца, словно канатоходцу, благополучно накрылся медным тазом.

Удержаться на круглой, гладкой и скользкой поверхности было совершенно невозможно. И что делать? Повиснуть под ней, держась руками и ногами? Надолго ли меня хватит, и как скоро я рухну в стаю стражей, которых собиралось под деревом всё больше и больше? Уже семь особей внизу роняли в предвкушении слюну и пытались воем просверлить мой мозг. Пока спасал амулет, утерянный Лонни в джипе ещё во время нашей первой встречи с тварями серой полосы. Но надолго ли его хватит?!

Хорошо, что я вспомнил, как экстремальщики перебирались через реку по тросу, сидя в петле, переброшенной через трос. Быстренько перекинул через лиану верёвку, пропустил через брючный ремень и связал концы воедино. Со страховкой я почувствовал себя гораздо увереннее, и даже попробовал продвинуться по лиане на метр от сосны. Получилось, только ноги перевешивали, заставляя меня макушкой скрести о лиану. Но это беда не большая, главное, шансы добраться целым увеличились, хотя обратный путь оказался не из лёгких. Ладони скользили по гладкой коре, а верёвочная петля напротив, вцеплялась в лиану словно зубами. Приходилось подтягиваться на руках, на каждом "шагу" поднимая свой вес, а потом отдыхать, повиснув на ремне. Уставал жутко.

Да тут ещё зубастик навестил крылатый. Видимо вместе с динозаврами всех мастей, в серую пелену влетел и какой-то птерозавр. Я не археолог и в ископаемых ящерах не очень сведущ, поэтому не могу сказать точно, какого вида был визитёр. Но челюсти у него очень походили на крокодильи, только зубками были почаще усеяны. Хвала Перуну, летать эти завры ещё нормально не научились, поэтому зверь сначала уселся на лиану и потом бочком, бочком пополз ко мне знакомиться. Повезло, что я в тот момент отдыхал, и смог почувствовать, как вздрогнула лиана при его посадке. Вытащил ружьё, давай целиться, а мне лоза прицел перекрывает! Я же под ней, а он поверху лапками семенит! Единственное что вижу хорошо, это два кожистых крыла, формой как у мышки летучей. Кое-как, подтянувшись на левой руке, я смог поймать на мушку этого плотоядного. С первого же выстрела смёл, как бабочку. И тишина. Видимо, старина Рей зря беспокоился. Только стражи на земле оживились, когда к ним ещё тёплая тушка прилетела.

А я ствол аккуратно убрал и дальше отправился. Как рак пячусь, спиною вперёд. Подтянусь, передвинусь, подтянусь, передвинусь… Скоро уже соображать перестал, руками как автомат двигал. Сколько я полз — сам не знаю, но вымотался на пару лет вперёд, это точно! Луч солнечный по глазам точно плёткой ударил, когда я из завесы выбрался. Головою встряхнул, чтоб туман в голове разогнать, осмотрелся — внизу речка бурливая волнами плещет, сверху небо синеет, перед собой вижу мутную стену, из которой я выполз, а сзади настил бревенчатый над обрывом, с которого я недавно спрыгнул.

Взгляд со стороны:

Когда перепуганные работники после некоторых усилий стащили своего господина с лианы, обессиленный Вовка свалился на постель и уснул тревожным сном. Сказались и бессонная ночь, и физическая усталость, и огромное нервное напряжение. Ещё бы, его же недавно чуть не съели словно порося! В ожидании, пока Володя придёт в себя, дедушка эльф от любопытства даже позабыл свою холодобоязнь, нарезая круги вокруг хозяйского флигелька по бодрящей утренней прохладе. Зато потом он отыгрался по-полной, устроив Вовке настоящий допрос с пристрастием. Престарелого мага интересовала каждая деталь похода сквозь завесу, любая мелочь, вроде бы недостойная внимания. Выжав досуха межмирового путешественника, мастер Узора отправился думать. Теперь уже Вовка изнывал от неизвестности, поглядывая в сторону жарко натопленной баньки, которую эльф облюбовал себе под временное жильё.

Почему завеса привела в другой мир? Может, амулет не так настроен, какие-то фазы сбиты или синхронизация нарушена? Почему талисман, отводящий внимание стражей, так мало проработал? Батарейки сели? Куда вообще попал путешественник? Эти и многие другие накопившееся вопросы изводили Володю хуже чесотки от укусов злющих комаров, в изобилии водившихся в недавно посещенном мире. Вожделенная дверь бани распахнулась только на следующий день к обеду, но маг с порога огорошил Вовку заявлением, что ничего он сказать не может, потому что сам мало что понял. Слишком мало информации. Про путешествия за серую полосу он знал лишь из рукописей, а в них ничего про мир драконов не говорилось. И что Володе предстоит готовиться к новому преодолению завесы, дабы собрать как можно больше сведений.

Не то, чтобы Вовка противился новой попытке, нет, просто ему хотелось разобраться в причинах неудач первой. Хотя бы для того, чтобы вновь не влипнуть в какую-нибудь историю наподобие случившейся. В одном эльф был прав — готовиться ко второму штурму завесы Володе придётся основательно. Требовалось продумать способ возвращения, в случае если кривая вновь заведёт к чёрту на рога. Памятуя о внезапно встретившихся в полёте сучках, ветках и целых деревьях, не мешало бы подумать о защите своих собственных боков. Понятно, что всего предусмотреть нельзя, но надо постараться. Рисковать-то Вовке придётся собственной головой!

Несколько дней ожидания, пока подпитается разлитой в воздухе магией амулет открытия завесы, экспериментаторы даром не потратили. По Вовкиному заказу из железных полос в соседней кузне отковали крепкую клетку для защиты тела исследователя, снабдив её двумя колёсами сверху с надёжным тормозным устройством. Мастер Узора тоже не сидел без дела: он переделал защитный талисман, увеличив срок его действия втрое, и вывел по Володиной подсказке новый вид лианы. За основу было взято растение, широко применяемое эльфами для защиты своих священных рощ от непрошенных гостей — ловчая лиана. Теперь от корня отходила одна плеть, вырастающая сколь угодно длиной, вплоть до километра. В обычном состоянии она была мягка и гибка, напоминая обычную верёвку. Но стоило коснуться её конца острым предметом, как она резко сокращалась, свиваясь в кольца. Растение было высажено на обрыве, неподалёку от "канатной" лианы.

Испытания прошли удачно. Вовка, сидя в клети, в самом дальнем от обрыва месте, осторожно уколол лозу кинжалом. Растение напряглось, начало скручиваться, клетка качнулась и побежала вверх по лиане, постепенно набирая ход. Остановилось транспортное средство точно над бревенчатым настилом, выдающимся от обрыва на добрых пять метров. А на случай, если вдруг всё-таки придётся бросить клеть и возвращаться "своим ходом", шорник стачал подвесную систему из ремней, быстро крепящихся к каретке из двух колёсиков. Простейший храповик позволял вращаться колёсам только в одном направлении, чтобы исследователь неожиданно для себя не скатился вниз по лиане. Не забыл Володя и о шипастых перчатках, припомнив о скользкой коре "канатной" лианы. Во время жарких дебатов с дедушкой, Володя припомнил о времени суток, в которое он пересекал завесу вместе с Иалонниэль. Тогда было что-то около полудня. Имеет этот фактор какое либо значение или нет, экспериментаторы не знали, но на всякий случай решили вторую попытку провести именно в это время. И вот новая попытка. Под внимательными взглядами населения из всех четырёх жителей баронства и одного иностранного гостя, Его милость господин барон Вовка соизволил влезть в клеть.

Глава 10. Попытка не пытка.

Михей:

Влезли наш господин в клетку и сидят там, аки зверь лесной, диковинный, амулеты на груди перебирают. Моя старуха ни с того ни с сего меня сзаду обхватила, прижалась, словно молодость припомнила. Но на ухо шепчет уж больно тревожно:

— А ну как сгинет наш барин, что тогда?

— Да что ты, Стэфа, сдурела что ль? — отвечаю ей — Такими-то словесами в дорогу провожать? А ну как накаркаешь?!

— Да ты сам, старый пень, помысли! Коли сгинет барин в колдовском облаке, что с нами-то будет? Набегут наследнички и вновь ошейник рабский взденут на наши шеи!

— Да какие — говорю — у него наследники? Нету никого!

— А господа из Совета, что Белине? Он ж с ими за злато спор вёл, помнишь? Вот, а у кого власть, у того и суды в кармане. А оне не посмотрят на вольные грамоты, враз захомутают, али судебными издержками одолеют, последнюю рубах сымут, да в долги вгонят! А оттель один шаг до ошейника. Нет, коль сгинет барин, надобно в бега подаваться!

Чую, права моя старуха. Без барина не будет нам жизни спокойной, никак не будет! А тут ещё Налка, молодица Ляксеева, услыхала Стэфкин шепот, побледнела уся и к клети метнулась. Воет в голос, не ходите, мол, барин, не ходите, останьтеся с нами! Да токмо опоздала Налка, клетка ужо к низу покатилась. Сперва не шибко-то шла, а апосля усё скорше и скорше побежала. А из землицы, что за речкою, дым клубами повалил. Миг-другой и встала стена сплошная, навроде облака грозового. В этом-то облаке клетка с барином и канула. И тихо так стало, токмо лиана слегка гудит да лоза с шуршанием вослед клети уползает. После уж и она остановилось. Ну, а нам чегось делать-то? Токмо ждать, да надеяться.

Сколь времени утекло, я не ведаю, нам тодысь минутки годами мнились. Но вдруг дрогнула лоза, стала в кольца свиваться, да шустро так! Никогда допреж она столь шустро не свивалась. А после уж и клеть из дыма выскочила, да с размаху как долбанёт об камень скалы, к коему настил прилепился навродь мостков речных. Маг эльфийский, что барина нашего на опрометчивость подбивал, орёт не своим голосом "Держи! Не упусти! Не дай вобратку скатиться!" Ляксейка-то молодец, не оплошал — подскочил да и ухватил клеть за прутья железные. Глядим мы — матушки-батюшки — а у барина ножка уся когтищами изодрана, портки в лоскуты порваны, кровища хлещет, в клети на донце ажно хлюпает! Давай мы барина изымать на волю. Достали, на брёвна уложили, маг эльфийский над ним поколдовал малость, да и остановил кровушку-то. О как! А стена ещё долгонько клубилась, да.

Вечерком, когда барин в себя пришли, они о похождениях своих в облаке сказывать стали. Говорили-то они эльфу, ну а я усё около крутился, вот и услыхал. Дескать, туда дорога выпала гладкой, без сучка да без задоринки, дажить деревьев на пути не встретилось. Чуть не доезжая другой дымной стены, барин наш за рычаг потянули, да и остановили бег клетки. Мол, а ну как она за дым уйдёт и исчезнет, как лиана в прошлый раз? Меж стен дымных пусть лучше останется. А то, как её добывать-то потом. Вот. Вылезли, значит, наш барин из клети и пошли ножками сквозь дым. Ничего, прошли в целости. Стражи, дескать, к нему и близко не подходили. А за стеною серой узрели они, значитца полулюдей, полу… бизьян каких-то. Птекантоми их барин обозвали. Что энто за зверь, я не понял, как не понял и эльф. Но он переспрашивать не стал, мол, это покудова не к спеху, апосля поведаешь, ну а я постеснялся в беседу лезть, значицца. Вот, а на возвратном пути талисманка от зверья заново сбоить начала. Бросились стражи на барина, догнать не догнали, а вот ножку-то им порвать успели, когда они уже в клеть карабкалися. Токмо барин наш труса зря не праздновали — кольнули лозу, она клеть-то и потянула. Они ещё магу жалилися, мол, не смекнули мы, что в завесе усе магичные про… проц… демонское словцо, никак его не вымолвить, в общем, колдовство шустрее гораздо. Это, мол, ещё по тому, как ружьё сильнее стрелять в завесе стало, можно было понять. А мы, мол, не поняли. Вот и лоза стала много шустрее свиваться, клеть так изрядно разогнала, что та об скалу с усего маху вдарилась. Барин наш тогда крепко головою приложилися об железо. Иль об камень, кто там их разберёт…

Володя:

Блин, а престарелый маг — крайне упёртый спорщик! Когда в мою черепушку соображаловка вернулась, у нас с ним такие баталии разыгрывались, что стены тряслись под напором аргументов и кое-чего потяжелее. Но в любом споре, кроме синяков и обид, рождается истина. Появилось некоторое предчувствие понимания и в этом случае. Ясность пока ещё была не полная, но некоторые выводы уже можно было сделать. Оба раза серая полоса приводила меня по нужному адресу, в мой родной мир, только срабатывала она по-разному. Первый раз она открыла путь в эпоху динозавров (я ещё удивлялся гигантским хвощам), а вторая попытка закинула меня к питекантропам. С пригорка хорошо было видно сражение между их племенем и более развитыми неандертальцами. А отделить одних от других труда не составило, морды лица и осанка предков отличались здорово!

Свойство серой полосы работать машиной времени мы решили принять как рабочую гипотезу, поскольку другого объяснения феноменам в наших спорах не нашлось. К тому же в эту теорию хорошо укладывались некоторые факты, так поразившие меня через неделю после появления в магмире. Кремнёвый пистоль, только что вышедший из мастерской оружейника, патефон, швейная машинка "Зингер", сотовый телефон. Все эти предметы были из разных эпох и выглядели довольно свежими. Но по какому принципу идёт настройка "временной шкалы"? Основных версий было две: или время суток, или день в году. А чтоб проверить правильность или ложность наших предположений, надо было вновь прорываться мимо стражей. Блин, как вспомню про них, так нога ныть начинает.

Третью попытку проникновения в мой мир можно было совершить не раньше, чем через две недели. Открывающий переход амулет разрядился полностью, до капельки. В суматохе вокруг моего окровавленного тельца его просто никто не удосужился отключить, не до того всем было. Впрочем, кому это всем? Работники мои от магии шарахаются почище, чем единорог от проститутки, а эльф в тот момент занимался моим резко пошатнувшимся здоровьем.

Да, магия жизни это великая сила! Дедуля меня, можно сказать, с того свету вытащил этой магией. Мне дурно стало, когда увидел, сколько крови из меня в клетку вытекло. А сколько её в дороге через щели просочилось?! Да у нас бы ни одна скорая не откачала, это факт! А сотрясение мозга, когда я головой скалу бодал? Сколько б я его лечил? А тут пятнадцать секунд старик на моей макушке руку подержал, и всё как той самой рукой и сняло. Блин, я в отпаде!

— Дед! — говорю ему. — Если тебе не трудно, посмотри ещё мой желудок.

— Что, несвежее съел?

— Нет, там старая болячка, уж который год она меня донимает. Язва.

— Нет у тебя никакой болезни, это я сразу проверил. Как ты думаешь, смог бы я тебя так быстро вылечить, если бы твой организм болезнью застарелой был ослаблен? Демона лысого! Я б с тобою ещё дня два бы лечением занимался.

— Ну, ведь была же язва, когда я сюда попал! Неужели сама собой прошла?

— А ты в нашем мире не у кого из магов жизни не лечился?

— Только Фа мне палец молотком отбитый лечила. Ну, и так… по мелочи…

— Я не знаю, кто это — Фа, но лечила она тебя крепко, на совесть. Можно сказать, всего тебя по крохам перебрала и заново слепила. Лечение такого уровня не каждому королю по карману. Она кто, человечка, дракона, или эльфа?

— Фалистиль эльфа, как и ты, из тёмных.

Дед как услышал это имя, чуть не сел, где стоял. Потом спрашивает меня:

— А у этой Фалистиль сестра была?

— Да. — отвечаю. — Была мегера. Она же Листика из клана и прогнала. Ещё и изуродовала девчонку, стерва. Придушил бы ту гадину.

— Ты Фалистиль Листиком называл? И она не рассердилась?

— Нет, а что тут такого? Я же не в обиду.

— А где она сейчас?

— Они с Лонни ушли куда-то, сажать семечко древа Жизни. — Смотрю, а у дедули глаза скоро лоб минуют и на темя переползут. Чтобы упредить неизбежные вопросы, кратко разъяснил: — Лонни, это Иалонниэль, светлая эльфа. Как семя у неё оказалось, я не знаю. Сажать, я их уговорил пойти вместе, в надежде, что новое древо примет Фалистиль.

— И они послушались? Пошли вместе, светлая и тёмная?!

— Да, а что?

Больше эльф ничего не сказал, лишь посмотрел на меня как-то странно. А я задумался. В самом деле, ведь после Ровунны я словно заново родился. Ничего нигде не болит, не колет, не ноет. Сплю крепко, пушкой не разбудишь, аппетит зверский появился. Да и вообще, ощущаю себя лет на двадцать пять — тридцать, не больше. Выходит, это Фа меня подлечила и ни словом о том не обмолвилась. Почему? Да разве поймёшь этих баб! У них же всё на эмоциях, а не по логике. Но руки я ей расцелую при встрече, обязательно!

Михей:

Вдругорядь полезли наш барин в клеть проклятущую. Бабы как услыхали про их решенье, так загодя в вой ударились, дажить злато их не утешило, коим барин накануне нас одарили. "Это — сказывали — вам тот случай, коли со мною что нить случиться. Вы тодысь рухлядишку хватайте и ступайте лучшей доли искать." О, как! Да с таким барином никакого злата не надобно, они сами как клад! В рабском загоне сидючи, рази мыслил я об таком-то хозяине? А они попусту головушку свою алчному зверью в пасть ложут! Ой, беда, беда. И не сговорчивы наш барин — сказали, что ножом отрезали. Решили твёрдо и в клеть полезли.

Далее усё словно в прошлый раз было. Так же уползла клеть в облако, так же и вернулась. Токмо барин целёхонек оказались. Вот радости-то было! А оне хмуры: "Верно мы с тобою, маг, догадывались. Завеса перекидывает не только в пространстве, но и во времени! Я в этот раз из живого одни мхи да лишайники увидел. Кругом вулканы, а в воздухе вонь тухлых яиц стоит."

С тем барин подхватили эльфа под ручку и в дом повели, далее беседу вести, а мы, значитца, на дворе остались. Ну да нам-то что? Вернулись барин, оно с нас и довольно!

Володя:

К четвёртому походу в завесу мы с магом уже начали кое-что понимать во временном смещении. Составили простенькую таблицу, в которой попытались связать эпохи и лунный календарь. Получилось, чем моложе луна, тем ближе к сотворению мира открывается проход. Чтобы это проверить, я скатался в пятый раз и наблюдал сражение русичей с татаро-монголами. Ввязываться не стал, да и предки к тому времени уже вовсю теснили степняков. Дождался, когда одетые в халаты всадники начали спасаться бегством, и спокойно вернулся.

Так и не добившись длительной работы талисмана от стражей, эльф, не мудрствуя лукаво, снабдил меня вторым, чтобы я включал его на обратном пути. Нормальный ход? Вот только ко времени возвращения оба талисмана оказались пусты, даже тот, который вообще не включался! Наверное, сама завеса вытягивает из них магический заряд. Проще говоря, изоляция слабовата, возникает пробой в агрессивной среде, вот аккумуляторы и разряжаются на массу.

Я когда вернулся, начал приставать к магу, чтобы он объяснил принципы создания амулетов. Первое время ничего не получалось — сказывалась разница в терминологии. Я просто не понимал, что хочет сказать эльф, какой смысл он вкладывает в ту или иную фразу! Но со временем наладилось, особенно, когда я догадался разложить конструкцию амулета на блоки. Один впитывает окружающую магию, другой блок её преобразует, третий излучает и так далее. Такие простенькие амулетики дед создал мне в большом количестве, особо не напрягаясь. Соединяя один с другим точками выхода или входа магических токов, можно было создавать самые разные комбинации. Это настолько меня захватило, что я позабыл всё на свете, даже долгожданное возвращение домой. С утра и до вечера сидел за столом и игрался в "кубики", по-мальчишески хохоча, когда у меня что-то получалось.

Взгляд со стороны:

Из поездки в соседнюю деревню за продуктами, Михей вернулся хмур и растерян, да и вести привёз одна другой тревожнее. Народ на селе сплетничал, что по тракту в Северное королевство не пробиться от дорогих карет. По всей территории баронств участились стычки между тёмными и светлыми эльфами, а самое главное, что больше всего интересовало селян, это неожиданно взлетевшие до небес цены на продовольствие. Все до единого собеседника Михея сходились во мнении о неминуемо надвигающейся войне.

Вовка подумал-подумал, да и перевёз из Вольных баронств старика мага, подальше от предстоящих тревожных событий. Забрал он так же и Михея со Стэфой, оставив Налку с Ляксеем присматривать за транспортной лианой. Дал им денег и велел в случае оживления конфликта между эльфами, бросать всё и ехать к нему в Северное королевство.

В имении любвеобильного барона дедушке магу понравилось. Климат здесь был теплее, мягче, местные эльфы из священной рощи Пушистой Ивы отнеслись к приехавшему дружелюбно, не посмотрели что он выходец из тёмного клана. Наверное, и до них докатилась слава об искусном мастере Узора, недавно оказавшего помощь их собратьям из клана Белого Тополя в сражениях против эльфов Чёрного Дуба. А ещё маг сумел удивить Вовку до глубины души: старый пень отряхнул с себя мох и… принялся ухаживать за баронскими красотками! Это в его-то годы?! Почувствовав весну в душе, эльф целыми днями пропадал в баронской усадьбе, полностью забросив работу над отпугивающим стражей талисманом.

— Дед, а ты не надорвёшься? — подзуживая, спрашивал Вовка. Эльф отшучивался, девицы млели, барон посмеивался — все были довольны жизнью, кроме Володи. Скоро конец лунного цикла, когда по всем расчетам завеса должна привести его в нужное мне время, а старик в бабских прелестях утонул! "Брома ему подсыпать, что ли? — злился Вовка — Да ведь он магией жизни владеет, разок колданёт и вновь как огурчик. Достал меня этот маг, ну кто, как ни он сделает талисман от стражей?! Я, что ли?"

Но тут Володю осенила идея. Взять и спрятать второй талисман в упаковку из отражающего магию серебра, чтобы завеса раньше времени его не разрядила. Только сделать контейнер легко открывающимся, чтобы не заклинило крышку в самый неподходящий момент. С таким заказом он поспешил к ювелиру, а заодно и пуль ему заказал серебряных, для пополнения изрядно опустевшего запаса.

— … Вот и всё, что нам известно о смертном маге на сегодняшний день, Ваше величество. — Закончил свой доклад Ловящий Вести.

— Проход в иной мир… а для чего он его открывает? Хочет уйти, или наоборот, ещё кого-то привести в наш? Если да, то — кого? — королева пристально посмотрела на Ловящего.

— Не знаю, Ваше величество. — Вынужден был признать глава разведки.

— Плохо! И это как раз накануне нашего решительного наступления на светлый лес.

— Может быть, пришло время призвать главу Ночных Теней?

— Ловящий, не ты ли не так давно убеждал меня в том, что Тени не справятся с такой задачей? И потом, я хочу знать, кого маг решил привести в наш мир. Вдруг мы сможем использовать этих пришельцев в противовес нашему союзничку Хосу? А сейчас это было бы очень, очень кстати, поскольку Хосовы демоны… — Милистиль оборвала себя на полуслове. — Слышишь, Ловящий? Я хочу знать, для какой цели человек раз за разом открывает проход между мирами.

— Если Ваше величество позволит, я подошлю к нему одну из человеческих женщин.

— А это сработает?

— У смертных из-за краткости срока жизни очень развито стремление к продолжению рода. А после минут смертельной опасности им особенно хочется тепла и ласки.

— Хорошо, Ловящий, поступай как знаешь. Но чтобы ничто, я повторяю, ничто не указывало на тёмный лес! Ты меня понял?

Володя:

Я дождался выполнения ювелиром моего заказа, собрался и в баронства отправился. Мне же ещё талисманы с амулетом зарядить надо, а им магию тёмного древа подавай. Как назло вокруг имения сластолюбца леса светлых эльфов раскинулись, чья магия дедушкины амулеты только разряжала. Смех: магия как батарейка — есть плюс и минус! И не дай Зевс полярность перепутать. Я, вон, один из накопителей активировать решил, когда в свои магические "кубики" игрался. Шарахнуло так, что щепки (накопитель деревянный был) по всей комнате разлетелись! А если бы в глаз?! Дедуля-то залечит, вопросов нет, если, конечно, я смогу его от очередной титьки оторвать. Дон Жуан, блин, с пенсионным стажем.

Влез я на двуколку и поехал. Еду, вроде всё нормально, но вот атмосфера там на тракте какая-то тяжелая, напряженная. Люди едут хмурые, сумрачные, попутчиков мало, а всё больше встречные попадаются. Словно исход из Вольных баронств начался, честное слово. Пограничники тоже насупленные, что эльфийские, что баронские. Спросил в чем дело — не говорят. Не потому, что не хотят разговаривать, а сами причины не знают. Просто стоит в воздухе какая-то тяжесть и давит, давит на сердце, тоску нагоняет.

Чуть сумерки начинаются, все стараются под крышу спрятаться, а на улицу до восхода солнца носа не кажут. Странно. Зато амулеты силой напитываются с удвоенной скоростью, точно эльфы тёмным деревам Жизни форсаж включили! Воздух от магии чуть не светится, а возле лесов клана Белого Тополя так аж звенит. Главное, дело к середине осени идёт, эльфы в это время традиционно в своих рощах запираются до весны, а тут расколдовались не на шутку. К чему бы это?

Ладно, добрался я до места, Налу с Алексеем встретил в добром здравии. Ну, и то хорошо, хоть один камень с плеч! Стал готовиться к поездке за завесу: не торопясь смазал колёса над клетью, проверил втягивающую лозу и сел снаряжать пули семечками полыни. Муторная работа, однообразная, так я на правах хозяина своих работников себе в помощь припахал. В конце концов, я барон, или погулять вышел? За пару вечеров управились, снарядили все пустые магазины и к ружью, и к пулемёту. Оставалось завтрашний день прожить, и можно будет домой отправляться. А на душе неспокойно, да и жарко в доме, душно, спать не могу, кое-как до рассвета дотянул. Утром встал на заре, вышел на воздух, сижу на крылечке, округу оглядываю. С возвышенности в прозрачном осеннем воздухе хорошо даль видна. Смотрю — из леса фигура выходит и в нашу сторону направляется. Кто это — не понятно, слишком далеко, но скоро разглядел, что женщина. Идёт, подол спереди подняла, чтобы по траве не волочился. Чёрт, при виде неё у меня аж под ложечкой заныло от предчувствия чего-то неприятного. Тут на крыльцо выходят Лёха с Налой, я их спрашиваю:

— Вы эту даму здесь раньше видели? — А что дама не из простых, видно по пышной юбке, раздутой, как купол на соборе. Нет, отвечают, не встречали.

— Ладно, тогда ты, Лёха, запрягай конягу, а сам прислушивайся к моим словам, если что — подыграешь. Понял?

Он часто закивал головой, словно лошадь. Нала прыснула со смеху. "Молодые, всё бы им дурачаться! Да и пусть, пока есть возможность." — подумал я, а сам за незнакомкой наблюдаю. Чем-то она мне подозрительной кажется! Ну, скажите на милость, откуда ранним утром в глухом лесу возьмется знатная дама. Почему — знатная? А вон, какие перья торчат из её шляпки! Как говаривал Вини Пух, "это ж-жу неспроста!"

И что вы думаете? Я оказался прав! Подходит эта красавица — без дураков, особа весьма симпатичная — и начинает мне сказки рассказывать, как она с лошади во время охоты упала, и всю ночку в страшном лесу провела одна одинёшенька. Дескать, ей и холодно было, и голодно, и спала она урывками не на мягкой постельке, а на землице сырой. Впору слезу пустить и разрыдаться. А у самой румянец во всю щёку, и в горку взошла, даже не запыхалась. Платье на ней словно только что от портнихи — крахмалом шуршит, ни единой складочки. И чистенькое — ни пылинки на нём, ни соринки. Вдобавок, я отлично знаю, что никто никогда из дворян в округе шумные охоты с приглашенными не устраивал. Слишком бедный в этом краю народ обитает.

— Ой! — вздыхаю сочувственно, как только могу. — А ведь вас наверно ищут, тревожатся! Или нет?

Она мне начинает рассказывать что-то про своего бедного брата, который в ней души не чает, прямо соловушкой заливается, а фразы-то отрепетированные, сразу чувствуется. Ну не может так складно говорить человек, проведший целую ночь в страхе! Смотрю, из-за ворот конюшни Леха выглядывает и жестами показывает мне, что лошадь он уже запряг. Вот молодец! Машу ему рукой, мол, выводи. Вывел. Я даме говорю:

— Вот мой конюх, Лексей, малый хоть куда, только нем от рождения и на голову малость слабоват. Он вас отвезёт до ближайшей деревни, а там сможете передать весточку своему брату.

И на двуколку её подсаживаю. Дамочка давай дышать томно, но ситуация не та, раньше надо было! Видит — ничего у неё не выходит, в коляску села с таким зверским лицом, что я за Леху даже переживать начал. Но всё обошлось. Через час коляска вернулась, Лёха от смеха чуть из возка не падает.

— Она, — говорит — всю дорогу меня разговорить пыталась, вправду я нем иль токмо прикидываюсь. Ну, а чтоб я разомлел да и проболтался ненароком, всяко прелести свои казала, вродь как бы ненароком, а из платья чуть не выпрыгивала.

— Ну а ты? — спрашивает Налка, а сама полено за спиной прячет.

— А я что? Как велено, всю дорогу дурачком прикидывался, дажить слюни пускал.

— Знаю я, на что ты слюни пускал, кобель кучерявый!

"Ну, думаю, милые бранятся, только тешатся!" А мне визит этой подруги был тем хорош, что помог время скоротать до вечера. Я только тем и занимался, что прикидывал, кому пришло в голову ставить на меня "медовую ловушку". Вольные баронства я отмёл сразу. Это не их стиль, здесь всё больше через кошелёк действуют. И потом, чувствуется подготовка у данной особы, а местные власти таких органов как разведка и контрразведка не имеют. Где, спрашивается, могли её натаскать?

Остаются или эльфы, или Северное королевство. Но и насчет Северного у меня были сомнения, и главное — зачем! Зачем им это надо, если я с ними не в конфликте, а все мои деяния в королевстве прозрачны как стекло? И опять же, кто в Северном мог подготовить легенду этой даме, с учетом местных особенностей глухой окраины баронств? Не складывается картинка.

А вот эльфы могли, что тёмные, что светлые! Так какие же из них? Хотя, если вспомнить бритвенный набор одного монаха, то всё резко упрощается. Дама была свежа и полна сил — значит, хорошо выспалась, а не провела ночь в дороге. Вывод: спала поблизости, раз с самого утра оказалась рядом с моим домом. А чьи владения у меня под боком? Леса тёмных, вон они, рукой подать, что слева, что справа.

Значит, мой личный счет к ушастым продолжает расти. Правда, расчеты там довольно запутанные. Куда отнести Лонни, к плюсам или к минусам? С Листиком всё ясно, это плюс, и даже плюсище. А дедушка маг? Тоже ведь эльф.

А может, я не так считаю, может, это я расист? И делить встречных надо не по народностям, а по поступкам?

Чувствую, что запутался окончательно. Нет, думаю, надо расставаться с этим магмиром и провести дома хотя бы месяц, привести в норму растрёпанные чувства, успокоить разгулявшиеся эмоции, а потом вернуться. А заодно и прихватить с собой несколько полезных девайсов. Это если за тот месяц из амулетов заряд магии не иссякнет. Да пусть даже и иссякнет! Я завтра отправлю того же Лёху с письмом магу, чтобы тот ровно через месяц открыл серую полосу с этой стороны. А уж прорваться без амулета я смогу! Смог же в первый раз? Значит, и во второй всё получится!

Взгляд со стороны:

Королева Милистиль была в бешенстве. Ей осмелился возражать этот ничтожество, Таристин, верховный жрец древа Жизни. "Ваше величество! Нельзя заставлять древо источать столь изобильный поток магии долгое время!" — невольно вспомнился дребезжащий старческий дискант. Да кто он такой, чтобы указывать ей, королеве! Как он вообще набрался такой наглости? Сейчас, когда до окончательной победы остаётся совершить последнее усилие, этот замшелый сморчок смеет подвергать сомнению правильность её решений!

И это в тот момент, когда всё складывается как нельзя лучше! Когда подхлёстнутые послушными жрецами чёрные дубы залили мощными потоками тёмной магии Вольные баронства, уменьшив до исчезающее малого размера территорию, оставшуюся под воздействием последнего светлого древа Жизни. Когда Хос лично пришел на помощь союзнице, приведя с собою новую дюжину смертельно опасных демонов, вооруженных плетью магии разрушения. Когда разбросанные лазутчиками вокруг поселений смертных иномирские амулеты наполнили воздух колебаниями, неслышными простым ухом, но вызывающими панический страх в людях. Теперь смертные сидели по своим домам, опасаясь даже нос показать за пределы стен, не говоря о том, чтобы оказать какую-нибудь помощь светлым! Когда даже тёмная лошадка, человеческий маг, удивительно вовремя покинул этот мир, скрывшись в серой полосе перехода. На случай его нежданного возвращения, Хос предусмотрительно отправил к его дому четвёрку своих лучших демонов.

Всё, абсолютно всё сейчас работало на замыслы Милистиль, кроме этого упрямого старого пня, возомнившего себя умнее королевы! Милистиль в гневе разошлась не на шутку. За всё её правление, с таким открытым неодобрением она сталкивалась лишь дважды: во время борьбы за единоличную власть, и когда уничтожались светлые дерева в захваченных рощах. Тогда многие позволили себе глухой ропот, отказавшись взять в руки топоры. Слишком крепко в сердцах тёмных эльфов жило преклонение пред живым зелёным сосредоточием самой сути магии, пусть даже оно и было светлым, чужим для дроу. Что ж, тем нагляднее был урок сомневающимся: тонкий луч, сотканный из иномирской магии разрушения, легко перечеркнул наискосок толстый белый ствол.

Отрезанное от корня, древо Жизни вздрогнуло, пошатнулось, но устояло, опираясь на протянутые со всех сторон ветки простых деревьев бывшей священной рощи. Они словно пытались помочь своему старшему собрату, не дать ему склонить голову перед двуногими злодеями. Милистиль в гневе начала хлестать вокруг, рассыпая по сторонам удары магической плети. Застонал лес, негодующе протестуя против такого жестокого насилия. С грохотом падали деревья, с треском ломались ветви, с плачем валились на колени эльфы, тщетно умоляя одуматься свою повелительницу.

Королева зло усмехнулась, вспомнив, как тогда три удара хлыстом снесли головы особо громко роптавших, моментально заставив умолкнуть остальных. Может быть, сейчас тоже нужно было достать подарок Хоса и научить этого выжившего из ума Таристина, как следует покорно внимать высочайшей воле?! К сожалению, эта трухлявая гнилушка была ещё нужна для планов Милистиль. Пока нужна, как и "работающие" на износ молодые тёмные дубки в недавно завоёванных лесах.

А перегорит одно-другое древо Жизни… Что ж, эта беда небольшая, новые высадим! Да, им для роста подходит то место, где когда-то было светлое древо, и что? Есть в запасниках и такое, белое семя. Посадим, пусть два-три десятка листопадов покрасуются, подготовит почву, вот тогда можно будет его сменить на черный саженец магического дуба. И пусть особо впечатлительные натуры коробит такое потребительское отношение к древу Жизни, пусть! А осмелятся подать голос — я найду, чем их "впечатлить". До самой смерти ошеломлю.

Лексей:

Скользнула клеть вдоль лианы и скрылась в облаке седом. Налка проводила её взором, вздохнула тяжко и молвит:

— Всё, Лексеюшка, проводили мы барина. Нынче надобно и себе подумать.

— Как так, о себе? А вернётся барин?!

— Нет, Лексей, не свидимся мы с ним более. Чует моё сердечко, что не увижу я его, а сердце не обманешь.

— Брось ты ерунду сказывать! — говорю ей — В прежние разы возвращался, и ныне непременно вернётся! — А Налка токмо головой качает, нет, мол. Тут уж во мне сомнения проснулись — а ну как правду она сказывает? А вдруг?! Хожу смурной вдоль обрыва, и нет-нет, да на завесу гляну. Вдруг лоза дрогнула, охнула гулко да и упала наземь, словно её обрезал кто. Токмо реченька внизу плеснула, да кусты на равнине под тяжесть затрещали. Ёкнуло у меня в груди, заныло — а как же барин возвращаться-то станет? Ножками, по земле? Ждали-ждали, но зряшно — втянулся в землю дым колдовской, а барина нету и нету. Пуста равнина пред нами. Охо-хошеньки.

— Ну, Ляксей, что делать будем? Сам видишь, не возвернётся барин.

— И впрямь. — отвечаю — Давай сперва в Северное съездим. Хозяин пред уходом мне письмецо к магу давал, так надобно его сперва отвезти, а уж апосля думать станем, как нам дальше быть.

Постояли мы, повздыхали, и пошли в дом, да сборами занялись. Токмо, что там собирать? Барин, когда в запрошлый раз мага, да Михея со Стэфою забирал, так, почитай, всё и вывез. Осталось лишь двуколка, лошадь, да наших с Налой пожитков два узелка. Запряг я конягу, рухлядишко в возок уложил, и покатили мы по тропинке. Едем, а Налка всё назад оглядывается.

— Что вертисся? — спрашиваю её, а она в ответ:

— С домом прощаюсь! Сей дом единственный, где я счастлива была! В родительском-то не до веселья было, нас, почитай, семеро малышей у маменьки росло. А жили впроголодь, вот меня с сестрицею за недоимки и продали. Сестра вскорости заболела да померла, а меня в богатый дом прислугою купили. Ну да об том я тебе уже сказывала, и про то, какова там жизнь лютая была, тоже поведала. Вот. А потом был рабский загон, где мы повстречались. Потому и выходит, что сей домишко единственный, где мне судьба улыбалась. И с барином свезло, и с мужем. Иль не повезло мне с муженьком? А ну, признавайся!

Тут она с шутейной угрозой мне в лицо глянула, вроде как стращает. А мне душу словно огнём опалило сладостным. Едем дальше. Хорошо так, спокойно на душе. Лошадка копытцами дорогу мерит, возок плавно качается. Ух, хорош возок у барина, не то, что прочие костотрясы! На таком токмо нынче Налку и возить, в самый раз в её положении. Она-то мне ещё вчера об том шепнула, а я до сей поры, словно дурень хожу, лыблюсь на все четыре стороны. Я — и вдруг батькою стану!

Взгляд со стороны:

Потемнел светлый лес, налился суровостью свинцовой, когда впервые за многие сотни листопадов пришла в него настоящая осень. Потемнели деревья, ссохлись, увяли, почернели листья на поникших ветках, а всё оттого, что не устоял сотканный мастерами Узора купол над лесом и прогнулся под натиском тёмной магии. Слишком много её обрушилось в последние дни на единственное оставшееся в Вольных баронствах светлое древо. Не выстояла защита, стала сжиматься, съёживаться, уменьшаться в размерах, отдавая лес во власть суровой Матери-природы. Вечно юная листва в священной роще сменила восковую свежесть весны на густую насыщенность поры позднего лета. Изменилось даже древо Жизни клана, стало походить на силача с неподъёмным грузом на плечах и почерневшего от натуги под этой тяжестью.

А вместе с ворвавшейся осенью, в лес пришли холода, погрузившие в долгую спячку всю растительность. Даже ловчие лианы на границах священной рощи потеряли свою резвость и ловкость, перестав быть неодолимой преградой для врагов. Теперь вся надежда осталась лишь на доблесть и отвагу воинов клана Белого Тополя.

Война смывает лоск не только с людей, но и с утонченных эльфов тоже. Куда делись галантные придворные и прекрасные дамы, наводнявшие ранее пышные залы? На гладком паркете, вместо кружащихся в танце изящных пар, теперь грохотали тяжелые сапоги увешанных оружием бойцов, а уютные гостиные были отданы под казармы. Луки, копья, стрелы, острые клинки, магические жезлы стали привычными атрибутами повседневной жизни в светлом лесу. Даже сладкоголосые менестрели, те из них, кто ещё не отложил в сторону лютню, пели теперь о другом. В прошлом остались баллады о чистой и прекрасной любви, им на смену пришли героические саги или бравурные марши. Все мужчины клана встали на борьбу с дроу и их союзными демонами. Никто не остался в стороне, даже женщины, сменившие пышные платья на скромные охотничьи костюмы, и променявшие золотые украшения на целительские амулеты и талисманы.

Эльфы светлого леса готовились с честью погибнуть в схватке с жестоким и страшным врагом. А выжить… выжить они не надеялись. Когда против них выступили бы одни дроу, то были бы шансы если не победить, то, по крайней мере, остаться в живых кому-то из клана — тем, кто не оказывал сопротивленья и не приглянулся бы никому из победителей. Да и этим не грозила мгновенная смерть, их бы просто "приняли в младшие члены" тёмного клана, как завуалировано эльфы называли рабство. Но призванные из другого мира демоны не оставляли никаких иллюзий — побеждённых ждала только смерть. Пусть кровососы не могли обращать эльфов в свои подобия, но пурпурную кровь дивного народа они пили с удовольствием лишь чуть меньшим, чем алую кровь смертных.

Его величество король расположился за рабочим столом в своём кабинете и слушал безрадостные доклады, которые зачитывал ему военный министр. Во всех свитках было одно: нужны подкрепления, сами не справляемся! Подкрепления, подкрепления, а где их взять, когда дроу давят отовсюду, не давая перевести дух усталым отрядам? Невзирая на подступивший холод, обычно сковывающий любого эльфа не хуже железных цепей, тёмные ломились в светлый лес с невероятным упорством и живостью, сминая ослабевшую оборону, захватывая один рубеж за другим.

— Чем могут помочь воинам мастера Узора? — король прервал министра, обратившись к старшему мастеру.

— Увы, ничем, Ваше величество! Силы древа жизни целиком и полностью тратятся на поддержание купола. Вы же знаете, взять от них хотя бы малую толику — означает впустить холод в священную рощу, после чего древо Жизни уснёт до весны! Сами понимаете, тогда мы окажемся вообще без магии…

— Можно подумать, у нас сейчас её вдоволь! — довольно ехидно отозвался сидящий в углу мастер амулетов. — Для чего я с учениками тружусь сутками напролёт? Три сотни новеньких целительских талисманов лежат пустыми на полках, а господин старший мастер не позволяет напитать их силой!

— Зато мы можем сохранять тепло в наших домах, а не уподобляться смертным, сжигающим деревья в печи, дабы обогреть своих детей!

— Ваше величество! — прервал ставшую традиционной в последние дни перепалку двух магов военный министр. — Вот интересное сообщение! У сухого лога командир отряда стражей леса приказал взять у пленных дроу согревающие амулеты и разместить их у корней ловчих лиан. Растения откликнулись на тепло и приобрели былую хваткость. Два демона были захвачены воспрянувшими от спячки лианами и обездвижены, что дало возможность лучникам расстрелять врага в упор!

— Единственная приятная новость за целый день! — воскликнул король. — Повелеваю: собрать все согревающие амулеты тёмных и, по примеру отряда сухого лога, расположить их возле ловчих лиан! Командиру отряда передайте мою сердечную благодарность! И вообще, старший мастер Узора, давно надо было обратить внимание на магию дроу. Её-то в воздухе разлито с избытком. Как ещё мы можем использовать трофейные амулеты, если уж наши пусты? Немедленно займитесь этим!

— Слушаю, Ваше величество! — склонился в поклоне старший мастер.

Володя:

Я влез в корзину и покатился домой, как мне тогда думалось.

Ага, домой, как же! Серая полоса, обычно тихая и молчаливая, встретила меня салютом ружейной пальбы с вкраплением пулемётных очередей. "Оба-на, думаю, куда же меня занесло?" Посмотрел вниз, а там, вместо привычных крон деревьев, протянулась грунтовая ВПП полевого аэродрома, охрана которого попала под стремительную атаку проявившихся из мути стражей. Люди бегают, стреляют, валятся мёртвыми после молниеносных бросков разъярённых монстров. Среди аэродромной обслуги паника поднялась нешуточная. Блин, я на Лонни бочку катил, что она десяток отдыхающих на растерзание стражем бросила, а сам-то каков? Да тут народу сотни две будет! Надо, думаю, побыстрей проскакивать завесу до конца и деактивировать амулет как можно скорее, чтоб хоть кто-то из бедняг выжил.

Лечу вдоль лианы, тут подо мною стоянка самолётов началась. Присмотрелся, а самолётики-то маленькие в капонирах стоят, винтовые. Что-то тут не так, не похоже на моё время. Один из стражей вскочил на плоскость аэроплана, зыркнул по сторонам, выбрал очередную жертву и как бросится на него! Один удар когтистой лапой, и голова бедняги покатилась по траве. Но меня не это в шок ввело: когда монстр отталкивался лапами от крыла самолёта, он сорвал с него маскировочную сеть, открыв чёрный крест, намалёванный на плоскости.

"Немцы!" — догадался я. Это, выходит, я опять во времени промахнулся? Пусть не много, на несколько десятков лет, но мимо. И что делать, здесь оставаться? Как читанных в книжках про попаданцев, направиться прямиком к товарищу Сталину? Блин, а я, как назло, без ноутбука сегодня… Ну, уж нафиг! Лучше я обратно подамся, в магмир, там оно привычнее. Но вот торопиться, пожалуй, не стану, пусть монстрики повоюют, помогут нашим. Разгромить целый аэродром, это дело стоящее! Остановил я клеть над одним из капониров и на побоище глазею.

К охране с карабинами и пулемётчикам на вышках присоединились бравые зенитчики. Выстрелы их двадцати миллиметровых пушек следовали один за другим, напоминая пёсий лай. Я сразу вспомнил, что за этот звук стрельбы, фронтовики в мемуарах называли их "собаками". А что, и впрямь похоже! К одной зенитке подключились другие и, по закону больших чисел, то один страж, то другой время от времени начали ловить снаряды. Если обычные пули просто прошивали монстров насквозь, не причиняя им особого вреда, то попадание зенитки рвало тело на части.

"Эдак фрицы всех стражей перебьют!" — заволновался я, но беспокойство оказалось напрасным. Стоило монстру упасть на землю, как он истаивал голубым дымком, чтобы затем появиться вновь в середине завесы абсолютно целым! Ценой огромного расхода боеприпасов, немцам удавалось лишь сдерживать стражей на расстоянии. Да и то, до времени. Скоро твари сообразили, что бросаться в лоб на огневую точку не стоит, гораздо проще обойти её с фланга.

Два монстра метнулись в разные стороны, по широкой дуге огибая расчет ФЛАКа. Одного зенитчики успели подстрелить, но второй ворвался в кольцевой окоп. Только ошмётки полетели кровавым веером. Я даже отвернулся, чтобы не видеть этой картины. Другая установка, счетверённая, стоящая на противоположной стороне полосы, в отместку влепила по магическому зверю так, что тот мгновенно исчез в облаке разрывов.

Вдоль по полосе, надсадно гудя мотором, катил крытый камуфлированным брезентом трехосный грузовик с непривычно наклонным капотом. Словно кто-то шутки ради придавил его переднюю часть, смяв решетку радиатора до узкой полосы. Что-то я такое видел в хронике. Ба, да это же крупповский "протце" — "курносый" или "носатый", как его сами немцы прозвали. Если мне память не изменяет, то выпускался он до сорок второго года, значит, угодил я во времени не позже сорок третьего, когда все эти авто были заменены на более грузоподъёмные трёхтонники.

Забавная машинка, только сегодня ей очень не повезло: в два прыжка один из стражей догнал машину и вспрыгнул сверху прямо на пропылённый тент. Удивительно, но брезент под ним даже не прогнулся, словно зверь ничего не весил! Ещё прыжок, и монстр над местом водителя. Перепуганный фриц вывалился прямо на ходу и, отчаянно крича, побежал в сторону зенитчиков. Страж легко догнал беглеца, но тут их обоих накрыла следующая очередь ФЛАКа. Зенитчики лупили настильной стрельбой, и снаряды пролетали над самой землёю. Один из них зацепил верхушку капонира и рикошетом ушел вверх, угодив точно в мою канатную дорогу! Вот гадство! Взрыв перерубил лиану, и я полетел вниз вместе с клеткой, прямо в гущу свалки. Ох, и больно же шмякнулся! Кое-как выбрался я из погнувшейся клетки и сразу нырнул в ближайший капонир, пока меня стражи не учуяли. Забился между стоек шасси "мессера", согнулся в три погибели, чтоб осколком шальным не зацепило, а сам лихорадочно соображаю, как же мне из этой ситуёвины выбираться. Что к монстрам, что к фашикам мне попадаться не комильфо. Совсем. Самолёт угнать, что ли? Эх, умел бы управлять — точно угнал бы!

Смотрю, а ко мне оставшийся без водителя грузовик крадётся. Видно, когда выскакивал, мотор немец не заглушил, вот он и тарахтит на малых оборотах. Упустить такой шанс я никак не мог, стрелой влетел в кабину и осмотрелся. Техника-то незнакомая, сбоку торчат целых три рычага, не считая ещё двух у баранки. Осторожненько так придавил педаль, а вдруг это тормоз окажется? Но нет, повезло. Мотор бодро добавил оборотов, и машина покатила гораздо веселее. Краем глаза успел заметить мчащегося в мою сторону стража. Он что, меня учуял, как смог? Блин! Только сейчас я понял, что совершенно забыл активировать талисман, сдерживающий монстров! Сдёрнул серебряный стаканчик с одного из талисманов, а сам в боковое зеркало за зверем слежу.

Тот резко остановился, потеряв ко мне всякий интерес, совершенно по-собачьи понюхал воздух и рванул к толстому гансу в синем комбинезоне, который пытался влезть на тонкий штырь радиомачты. Стоило зверю оказаться под антенной, как у немца проснулись обезьяньи инстинкты. Через пару секунд он влетел на высоту пяти метров! Стимул — великая вещь, и чем клыки зверя хуже железного острия?!

Но мне было некогда наблюдать за их забавами, я баранку крутил. Ох, и тугая, зараза! Сам пригнулся пониже, чтобы моя одежда фрицам в глаза не бросилась, и еду. Движок воет, давно уже пора на следующую передачу переходить, а как они здесь расположены, я не знаю. Ещё напутаю чего-нибудь, заглохнет мотор, как я его заводить буду? Лучше так — с шумом, воем, медленно, зато верно.

Лексей:

На другой день всё изменилось разом, словно тяжесть какая в воздухе разлилась. Маятно на душе, не спокойно стало. И народ встречный один другого смурнее. Налка тоже обеспокоилась, приставать начала — погоняй да погоняй лошадку! Ну и допогонялись. Одно село проехали засветло, а до другого не доехали, ночь настала. Пришлось у дороги останавливаться, прям под деревом.

Среди ночи слышу — кобыла ржет тревожно! Встал, кинул веток на угли, а сам по сторонам гляжу, кто это лошадь напугал. Думал что волки, но нет, тихо в округе. И вдруг приметил, что две искорки от костра не летят, а на месте зависли! И вдруг дошло, словно водой колодезной окатило: глаза это светятся, огнём демонским пылают! Налка тоже поднялась, встала неподалёку. Из темноты выходит к костру мужик, по одёже на дворянина схож. Молча прошел мимо меня и к Налке. Усмехнулся криво и пальцем ей медленно по щеке провёл, словно хозяин рабыне. Тут меня из холода в жар бросило, вспомнил я, что вольные мы отныне и покоряться кажnbsp;дому встречному вовсе не обязаны! Потянул я нож из-за голенища и говорю с угрозой: — "А ну, руки убери от моей жены!" Мужик на меня глянул искоса, оскалился, а сам к Налкиной шее примеряется. Гляжу — а у него клыки из-под верхней губы торчат, с мизинец, не меньше! Я на него с ножом кинулся, а он лишь рукой отмахнулся, меня в древесный ствол так и впечатало…

Очнулся уж на рассвете. Налка у прогоревшего кострища мёртвая лежит, а на вид — словно уснула спокойно. Шейка изодрана, в лице ни кровинки, а она улыбается, словно бы успокаивает да меня тревожить не хочет…

Глава 11.

Приоткрывая край завесы тайной.

Володя:

Доехал. Уже перед самой клубящейся стеною за мной вновь стражи увязались, догонять начали. Но я второй талисман включил, они и отстали. Когда же из тумана выскочил, то сразу остановиться не смог, прокатившись немного правее обрыва по узкой полосе травы между речкой и эльфийским лесом. Пока нащупал тормоз, левое переднее колёсо в речку всё-таки успело провалиться.

Я на ватных ногах выполз из кабины грузовика и присел на подножку. Передо мной шумела речная вода, омывая от налипшей грязи резину попавшего в поток колеса. Мирно так, спокойно, никакой тебе стрельбы, никаких монстров. Хорошо! Кажется, сидел бы и сидел, не шевелясь. А куда торопиться, ведь у меня времени вроде как ещё целый месяц в запасе. Всё потому, что открывающий завесу амулет разряжен в ноль, а это минимум неделя на зарядку. Отводящие внимание стражей талисманы тоже опустошены, а новолуние уже послезавтра. Вот и выходит, что надо мне дожидаться почти месяц, пока луна вновь до узкой ниточки не истончится.

Просидел почти час, в себя помаленьку приходя. Хватит, думаю, рассиживаться, надо Лёху кликнуть, да трофей оприходовать. Кричу-кричу, никто не откликается. Ну, если гора не идёт к Магомету, тогда я в гору полезу. Топать в обход через мост мне показалось лениво, вот я напрямик и отправился. Речка тут вширь раздавалась и мелела при этом, так я по торчащим камушкам перебрался, даже ноги не замочив. Влез по склону, в дом вошел, а там ни души — повсюду видны следы аккуратных, но довольно поспешных сборов. На дворе конюшня пустая, и двуколки моей нигде нет. Ну, думаю, ребята увидели упавшую лиану и решили, что я уже не вернусь. Стало быть, придётся мне в одиночку немца из речки вытаскивать. А что, вполне реально — возьму лопату, подкопаю бережок, чтоб машина передним мостом не цеплялась, да и выберусь задним ходом. Чтобы сюда второй раз не возвращаться, решил собрать остатки своих вещей и к грузовику их отнести. Не могли же Налка с Лексем всё забрать, когда они половины моих заначек не знают.

Заглянул в один укромный угол, в другой — ну, точно! Оба бруска аралии, серебро в пластинках, заговорённая вода, обработанные семена полыни, осины — всё лежало на своих местах, честно дожидаясь хозяина. Выволок я это богатство из-под топчана на стол, начал в мешок укладывать. Через открытое настежь окно, вместе с прохладой осеннего воздуха, мух налетело — не меряно. Жужжат, кружатся перед носом, прямо в лицо лезут. Мне пить охота, спасу нет, после всех-то приключений. Не глядя взял фляжку, только влагу в рот набрал, а мне язык как начало щипать! Знаете, как бывает от минералки слишком газированной? Вот здесь так же было мерзко, кое-как отплевался. Смотрю на фляжку, а это я заговорённой воды чуть было не выпил! У меня аж мурашки по спине массовый забег устроили. Вот блин, меня же ещё в Ровунне Фа предупреждала, что от этой водички можно к праотцам раньше срока отправиться! Да ладно, что теперь терзаться — обошлось же. Не торопясь уложил мешок, вскинул его за плечи, наладился выходить на двор — а дверь не открывается! Словно бы петли заржавели. Я посильнее навалился на доски, смотрю, пошла. Медленно-медленно, но начала открываться.

И хорошо, что медленно: в приоткрывшуюся щелку я, к своему удивлению, увидел блестящий круг портала, открывшийся прямо посреди двора. Причем, из него уже вышли трое целиком, а четвёртый пока только до половины появился. Но останавливаться на достигнутом явно не собирается, а продолжает настырно со скоростью черепахи лезть дальше. Я назад в комнату и к заднему окну, думаю, там вылезу и по остаткам лианы с обрыва спущусь. Ага, два раза! Окно было словно замуровано и открываться совершенно не желало. Странно, ещё недавно я его открывал…

Муха зависла в воздухе над табуретом и не жужжит, а издаёт низкое басовитое урчание, похожее на далёкий гудок парохода. Всё страньше и страньше… Блин, время замедлилось! А ведь это заговорённая вода на меня действует. Как хорошо, что я её выплюнул, а не глотнул — сейчас бы время для меня совсем остановилось. И так кое-как шевелюсь, всё тело словно свинцом налито! Любое движение приходилось делать с крайним напряжением сил, а каждый предмет казался раза в три массивнее, как минимум.

Прошел я в комнату с открытым окном и через него на двор выбрался. Опустил мешок на землю, прокрался вдоль стены и осторожно за угол выглядываю. Вижу: от моего недавнего толчка дверь продолжает открываться, и всё монстрики, как один, на неё уставились. Почему монстры? Ну, уж вампирьи-то оскаленные клыки я сразу узнать могу! Один из кровососов направил на дверь вытянутую руку с какой-то штукою в ладони, вроде как фонариком подсвечивает. Только из этой фиговины вместо луча света нить чёрная торчит метра на два, и всё, чего та нить коснётся, в пыль рассыпается!

Один заторможенный удар по створке двери, превратил ту в две половинки — верхнюю и нижнюю. "Ну, думаю, сейчас или никогда! Пока я шустрее вампиров, этим надо пользоваться, а не то хана мне. Ружьё-то я, дурак, в машине оставил, один нож за голенищем торчит". Выскочил из-за угла и к вампирам, только не прямо, а по дуге, чтобы сбоку зайти. Передний из них мой рывок заметить успел, но сообразить не смог, что именно он увидел. Я-то смещался малость быстрее, чем его голова поворачивалась. И, пока он пытался разглядеть промелькнувшую для него тень, я подскочил к нему сбоку и нанёс удар ножом.

Как эта тварь ухитрилась почувствовать моё движение, честно скажу, не знаю. Но факт — кровосос стал отклоняться в сторону, а рукою он стремился отвести мой клинок, парируя удар зажатой в руке деревяшкой, словно эфесом шпаги! Мой нож скользнул по жезлу, перебив тянущийся от артефакта шнур. В тот же миг чёрная нить пропала, словно лезвие перерезало шнур питания! "Вот это номер!" — успел подумать я, с усилием рисуя вампиру вторую улыбку под нижней челюстью.

Из троих оставшихся самым опасным мне показался левый, потому что у него в руке был жезл, готовый испустить чёрный луч. Первым движением я уже осознанно полоснул по шнуру от жезла, а вторым вонзил нож в грудь вампира. "Эх, надо ему голову отрезать, да отшвырнуть подальше! Нож-то из простой стали, а раны от такого лезвия для кровососов, увы, не смертельны".

Пока я с ним возился, правый успел заметить, что с его соплеменниками что-то происходит. Или он меня смог разглядеть, не знаю, только чувствую, как мне на плечо его пятерня опустилась и начала стискивать его когтистыми пальцами. Насколько могу резко опускаюсь вниз, оставив в сжавшейся клешне выдранный лоскут ткани, и с разворота втыкаю нож ему в горло. Выхватил у него из-за пояса жезл, вместе с потянувшейся на шнурке сосновой шишкой, рассмотрел наскоро трофей и нажал на медную блямбу у самого края деревяшки. Из жезла протянулась нить, которой я немедля отсёк голову выползающему из портала четвёртому кровососу, а потом и остальных этой плёткой благословил. Так, на всякий случай. Собрал с тел все амулеты, пусть с ними дедушка маг после разбирается.

Всё, теперь можно расслабиться на мгновение. Хотя, нет, рановато — ещё неизвестно, кто там ко мне в гости заглянуть захочет. Преодолевая вязкую пелену портала, я сунул в него голову и тут же отпрянул. Судя по всему, тот портал вёл прямо в священную рощу одного из кланов дроу. Там на поляне толпились разряженные эльфы и несколько вампиров, а на заднем плане тянул к стылому небу свои ветви исполинский дуб. "Ну, гаврики, вы сейчас у меня попляшете!" Быстро, как только мог, пробежался до брошенного мешка, вытащил один из брусков аралии и назад, к порталу. На бегу отогнул свинцовую обёртку, обнажая край древесины, и, сколько было сил, запустил её в ту сторону, где дуб стоял.

Портал тут же схлопнулся, мигнув на прощанье чернильной кляксой. Я злорадно расхохотался, представив, сколько сил потребуется тёмным, чтобы очистить от поросли злого дерева свою рощу. Магии-то там выше крыши, вот для аралии будет раздолье! Так им и надо, ушастым, ибо нефиг ко мне всяких убивцев подсылать. Не-фиг!

Взгляд со стороны:

Если бы кто-нибудь наблюдал, как Вовка вытягивает грузовик на берег, он бы здорово удивился, не до конца поверив собственным глазам. Здесь всё происходило словно по волшебству, без видимых участников действа. Ну, кроме лёгкого марева, окутавшего переднюю часть "протце". Впрочем, наблюдателей здесь не было, кроме сидящего вдалеке на ветке эльфа. Но он смотрел с другой стороны холма и видел только происходящее во дворе. Хотя, а что он там увидел? Только то, как открылся портал и из него вышли демоны. В тот же миг их фигуры окутало размытое облако, после чего стремительные союзники дроу свалились на землю, и остались лежать кучками тряпья. Когда солнце поднялось выше и его лучи упали на недвижимых демонов, те занялись ярким пламенем, словно кучи пересохшего хвороста, и так же сгорели, как ломкие ветки — ярко, жарко, быстро и бесследно. Не считать же следом седой пепел, который довольно скоро развеял поднявшийся к полудню ветерок?

Ещё остроухий наблюдатель заметил, как подхваченная неведомой силой, поднялась над землёй тонкая ниточка лианы, убежала, разматываясь, к одиноко стоящему на равнине дереву, обогнула его и побежала наискосок обратно к берегу речки, где скрылась из глаз за обрывистым холмом. Что заставило двигаться растение, эльф не заметил, зато он увидел, как лиана вдруг напряглась, стала сворачиваться в петли, потянула что-то из-за холма, сдирая кору с послужившего блоком дерева, а потом оборвалась. При этом словно гигантской плетью напоследок хлестнув по кустарнику.

Произошедшего на равнине разведчик не понял, как не смог понять, что за безлошадная повозка вскорости вылетела из-за холма, свернула на дорогу и умчалась по ней столь быстро, что не каждый всадник на сильфе смог бы за ней угнаться.

А Вовка боролся с управлением грузовика, ставшим почему-то неимоверно тяжелым. Казалось руль, педали, рычаги приржавели намертво и, чтобы стронуть их с места, приходилось прикладывать постоянные усилия. Умом-то Володя понимал, что тут дело в банальной инерции, но от этого понимания управление легче не становилось ни на грамм. В повороты "протце" входил до жути неохотно, как будто был доверху загружен бетонными блоками. Не раз Вовка порывался бросить ленивую колымагу и пойти пешком, ведь по его ощущениям грузовик полз со скоростью усталого пешехода. Правда, стрелка спидометра при этом упрямо покачивалась у цифры шестьдесят пять. Безусловно, в нынешнем состоянии, на своих двоих он бы смог уйти много дальше, чем проехал на медленно раскачивающемся рыдване, но что делать потом, когда закончится действие заговорённой воды?

"А вдруг оно не закончится?! Вдруг я до конца жизни обречён на такое "ускоренное" существование?" — Вовку пробил холодный пот при этой мысли. — "Нет, только не это! Разве это жизнь — в полном одиночестве, среди людей, но при этом замерших как статуи? Идиота кусок! Дибилоидус вульгарис!" — Ругал себя на все лады несчастный испытатель магических снадобий. — "И о чём только моя голова думала в тот момент? А ни о чём она не думала, пустышка бестолковая! Ладно, по прическе не рыдают после массажа шеи ножом гильотины. Буду надеяться на лучшее."

Проскочив два села и до обморока перепугав встретившихся на дороге кур, измученный тяжким самобичеванием Вовка загнал машину в овраг, заглушил перегретый мотор и увалился на сиденье спать. Сколько он продрых, сказать трудно. По его мнению, прошло несколько часов, вот только солнце осталось висеть на месте, словно гвоздями прибитое к тёмно синему небу. Или всё же сдвинулось чуть-чуть?

Первая же попытка завести немного остывший мотор вызвала у Вовки приступ буйной радости. Звук стартера изменился, стал выше. Значит, личное время Володи начало замедляться и приходить в норму! Ура, три раза! Скорость автомобиля так же подтверждала этот вывод — теперь показания спидометра "шестьдесят" воспринимались как ускоренный шаг! Ещё три раза Банзай! С каждым пройденным километром руль становился легче, покладистей, педали уже не приходилось продавливать, выплясывая на них камаринского, да и дорога веселее побежала навстречу курносому грузовичку. Довольно скоро встречные перестали восприниматься застывшими монументами, а начали сонно жестикулировать вослед тарахтящей повозке.

Вместе с нормальным течением времени, к Вовке вернулся голод. Злой, животный, грозящий немедля растворить в желудочном соке все внутренности, если хозяин сию минуту не закинет в себя что-либо съестное! Под звуки спевшегося дуэта мотора и урчащего желудка, Володя с визгом тормозов остановился у телеги дров какого-то селянина, перекрыв тому дорогу своим грузовиком.

— Еды! — прохрипел он вознице, выскакивая из кабины. Но, судя по тому, как медленно отшатнулся селянин, Вовка понял, что его просьба прозвучала для мужика невнятным щебетом. Тогда он осторожно, по сантиметру, засунул руку в карман, так же медленно достал оттуда монету и протянул настороженному возчику.

— Про-о-да-а-й е-еды-ы! — как мог низко пробасил Володя. Блеск серебра сделал своё дело: вместо исчезнувшей монетки появилась коврига чёрного хлеба и крынка с молоком. Тут уж Вовка не смог больше себя сдерживать. Он заработал челюстями с такой скоростью, так захлёбывался и брызгался неимоверно вкусным молоком, что селянин попятился, нащупывая за поясом топорище.

Но Володю это уже мало беспокоило: собрав все хлебные крошки в рот, он встал и, сыто покачиваясь, направился к "протце". Собственно, на этом полоса везения для него окончилась. Сначала зачихал и задёргался как припадочный двигатель грузовика. Оказалось, что просто кончился бензин. Пошарив в кузове, Вовка, среди нескольких пустых бочек, обнаружил одну полную авиационного топлива. Подумав, он решил, что раз "мессеры" кушали этот бензин и не отказывались, то уж "крупп" и подавно сожрёт не поперхнувшись! Как назло, шланга в кузове не нашлось. Хочешь, не хочешь, а пришлось пыжиться, наклонять тяжелую бочку, сливать топливо в мятое ведро, а уж потом переливать его тонкой струйкой в бак, потому что воронки тоже не оказалось.

Пока он возился с заправкой, дорога заполнилась возами и телегами, как будто селяне здесь покатушки устроили. Матерясь и чертыхаясь, Вовка вынужденно лавировал в ленивом потоке, а съехать с дороги не мог из-за унылого вида болотин, словно тисками сдавивших не слишком широкую дорожную насыпь. Когда же болота кончились, и авто наконец-то вырвался на простор, как тут новая напасть — свело живот у водителя! Толи молочко было подкисшим, толи вода заговорённая продолжала аукаться — не известно, что именно послужило причиной, но в кусты бедняга влетел, как лось во время гона. А выскочил обратно ещё быстрее, такой зверский ажиотаж вызвал Вовкин голый зад среди местных комаров! Ещё долго потом Володя елозил по жёсткому сиденью, проклиная пернатых кровососов, которых природа одарила поистине акульими челюстями.

Полоса невезения заканчиваться и не думала, продолжая подбрасывать всё новые сюрпризы. Непонятно с какого перепугу, задувающий сбоку лёгкий ветерок усилился до штормового, а грузовичок вдруг приобрёл резвость гоночного болида. Вовка слился с баранкой, пытаясь успевать вписываться в участившиеся извивы дороги, на скорости явно за сотню. Правда, брехливый спидометр при этом нагло показывал сорок! "Нет, так дело не пойдёт!" — решил Володя, останавливая машину, после того, как чудом умудрился разминуться с вековым дубом.

Всё ускоряясь, солнце футбольным мячом покатилось к горизонту, затормозив лишь над кронами пожелтевшего леса. Вовка догадался, что это вновь даёт о себе знать заговорённая водичка, расшатавшая его организм так, что он никак не может вернуться к нормальному течению времени. "Блин, да когда же это кончится?!" Чтобы как-то отследить реальное время, Володя стал кидать на землю маленькие камушки. За первым он даже не успел уследить, так быстро тот нырнул в траву. Брошенный через некоторое время второй мелькнул, как выпущенный из рогатки. И только седьмой камешек выпал из разжавшихся пальцев с более-менее нормальной скоростью.

В ближайшее село Вовка въехал уже в сгустившихся сумерках. Там его встретили безлюдные улицы, наглухо запертые двери и окна, закрытые тяжелыми ставнями. Когда путник постучался в один из домов, ему вместо ночлега "ласково" предложили идти своей дорогой, а на ужин пообещали угостить стрелой через дверную щелку. Решив попусту не спорить, Володя самовольно забрался на сеновал в коровнике, что темнел на заднем дворе богатого дома. Там, под шумное дыхание пяти бурёнок, Вовка и провёл тревожную ночь. Спал он плохо, урывками, часто просыпаясь из-за одолевающих кошмаров, и поэтому восход солнца был воспринят с огромным облегчением.

Володя:

Продрал глаза от истошного петушиного ора. Вот зараза пернатая, кто бы тебе так в ухо заголосил — неожиданно да громко! Небось, потом бы до конца жизни кукарекал заикаясь. Сволочь горластая, и почему на тебя до сих пор лисицы не нашлось?

Ну, раз уж проснулся, то не стал дожидаться, пока осмелевшие хозяева покажутся на дворе, а выбрался из сена и похромал заводить машину. Окончательный рассвет застал меня уже в пути, когда я отъехал довольно прилично от посёлка. Смотрю, а впереди, недалеко от обочины, мужик сидит согнувшись у повозки, рядом лошадь пасётся. Видно, не одного меня ночь в дороге застала. Я ещё посмеялся над боязливыми селянами. Мол, вон человек вообще под открытым небом ночевал, и ничего с ним не сделалось.

А когда подъехал поближе, присмотрелся — ба, да это же моя двуколка! И склонился там не кто иной, как мой Лёха. Остановил машину, зову-зову его, а он не откликается, словно и не слышит вовсе. Я к нему подошел, гляжу, а у него на коленях голова Налы лежит. Видно, что девчонка давно уже мертва: вся в запёкшейся крови, белая как мел, и с горлом разорванным.

— Лёша, — говорю — кто её так? — А он на меня посмотрел пустым взором и отвечает глухо:

— Не знаю, дворянин какой-то, с глазами красными, что угли в кострище.

Смотрю, а у Налки края раны сами собой потихоньку стягиваются. Медленно-медленно. Я отошел к машине, достал ружьё и Лёху подзываю, мол, подойди сюда. Он послушался, подошел.

— Лёша, а у этого дворянина клыки большие были?

— С пол пальца, не меньше.

Пока мы разговаривали, бывшая Налка встала сначала на четвереньки, а потом и во весь рост поднялась. Стоит, качается — видно процесс превращения пока ещё до конца не дошел. Но зубки уже отрастить успела.

— Лёш, — говорю — твою жену убил вампир, а сейчас из её мёртвого тела новая тварь появляется, такая же кровожадная. Что мы с ней будем делать? — Лёха обернулся, посмотрел на свою вставшую жену, вернее на то, что из неё получилось, побледнел, за борт грузовика ухватился, сам слова сказать не может, всё на клыки смотрит да на лицо, жаждой крови искаженное. А тварь нас учуяла, потянулась к нам из тени дерева, прямо под прямые солнечные лучи. Потянулась да обожглась. Как она завыла, отшатнувшись обратно!

— Ну, что делать-то будем? — Спрашиваю его.

— Барин, а ты можешь Нале покой подарить, чтобы она кровососом не стала?

Не успел Лёха договорить фразу, как тварь бросилась на нас. Видно голод оказался сильнее страха перед обжигающим солнцем. Или просто она была ещё не опытна как вампир, кто его знает, только рванула она к нам со всех ног.

Побежала и упала на полпути, споткнувшись в траве об оглобли двуколки. Но встать уже не смогла — она на глазах покрывалась волдырями от страшных солнечных ожогов, а через мгновение вспыхнула жарким костром, да так и сгорела дотла.

Михей:

Я-то с самого утра сено возил и в усадьбу баронову возвернулся лишь к заре вечерней, аккурат к тому времечку, как наш барин из странствий возвернулся. Уж как порадовались мы встрече долгожданной, порадовались да попечалились. Стэфа моя как услыхала о лютой судьбине Налки, так в голос взвыла, вон, ажно по сию пору носом шмыгат. Ляксейка который день сидит чернее тучи грозовой, слова молвить не желая. Да нас барин о нём особо упредил, мол, не трогайте парнишку, солоно ему пришлось. А всё ж Стэфка по бабской своей натуре никак утерпеть не может — и так Ляксейку пожалеет и эдак. То кусочек повкуснее ему в мису положит, то ещё чего. Тока я гляжу, что зряшны все её потуги. Люди, они ведь тожить разные бывают. Одним в беде выговориться потребно, иные слезу пустить могут. А что, оно ведь иной раз легче быват, как проплачешься. Но Ляксейка не таков у нас, он завсегда всё в себе держит, покуда не перегорит печаль в душе. Токмо иной раз та тоска покудова сгорит, она всю душу выжечь может. И остаётся от человека лишь оболочка, видимость одна. Занять бы Ляксея чем, да вот нечем. Ему ныне всё без интересу будет.

Налку-то как жаль, и ведь не одна была, а уж с ребёночком. От, беда-то, беда! Хоть бы барин чем помог, делом бы каким Ляксейку озадачил, что ли. А недосуг барину, он с магом эльфийским уж, почитай, другой день из горницы не выходят, всё разговоры ведут. Ровно те беседы важнее парня будут.

Взгляд со стороны:

Володе пришлось несколько раз пересказывать магу все события, дополняя описание своими выводами.

— Двигаться было очень тяжело? Насколько? — продолжал засыпать его вопросами эльф.

— Бегу, а мнится, что мне сзади телегу прицепили. С места стронуться тяжело, но и останавливаться не легче. И вот ещё что: когда я на вампиров бросился, то заметил, что маленький засапожный нож тяжелее меча кажется, а заточенное до бритвенной остроты лезвие очень неохотно перерезало глотки кровососам, как будто они были из толстой дубленой кожи.

К исходу второго дня непрерывного общения с дедом, Вовка почувствовал себя на грани. Казалось, ещё чуть-чуть, и переполненная черепная коробка разлетится на части, не выдержав объёма полученной информации. К слову сказать, эльф чувствовал себя не многим лучше. Он тоже частенько хватался за голову, то пытаясь анализировать услышанное от Володи, то вновь приступая к допросу. И его можно было понять — ведь наконец-то разгадано воздействие заговорённой воды на живой организм!

— Неужели никто до меня не пил этой воды раньше? — недоумевал Вовка, и получил ответ:

— Пили, да только впоследствии рассказать об этом не могли, потому что не выживали! Неосторожные или сразу осыпались кучкой лёгкого праха, или исчезали, перенесённые неведомой силой. Чуть позже обнаруживались их истлевшие останки в самых разных местах, а порою даже в соседней роще. Вот с тех пор и прослыла та вода смертельно опасной для любого эльфа. Об этом, не жалея красок, любой наставник постоянно повторяет своим ученикам, прежде чем начать обучение.

Володя ярко представил себе последствия для несчастного, неосторожно отпившего ускоряющей влаги. Оказаться в одиночестве, это ещё самая малая из бед. Гораздо хуже, что ускорившийся не мог ни есть, ни пить, ведь даже обычная вода для него становилась вязкой, как сливочное масло! Что уж тут говорить про ставший каменным хлеб? И это в том случае, когда было выпито не много, а если целый глоток, или даже два? Вовка-то после двух-трёх капель едва мог двигаться, поскольку масса тела казалась ему чрезмерно большой.

Как там в школе учили — ускорение равно скорости, делённой на время — так, кажется? Значит, чем больше мы хлебнули, тем временной промежуток на любое привычное для нас движение короче. Получается, что ускорение становится выше. А по второму закону Ньютона — ускорение равно сила делённая на массу. Исходя из того, что у нас масса осталась прежней, а ускорение стало больше, выходит, что для соблюдения равенства силёнки должны во столько же раз увеличиться. А они-то не изменились. То есть, вес собственного тела покажется гораздо бОльшим.

Выходит, выпившие много той воды просто не могли пошевелить даже рукой! И медленно (для себя!) умирали от голода и жажды. Или просто погибали от удушья, не в силах сделать обычного вздоха? Кто знает… Володе внезапно стало страшно. А если бы он тогда проглотил набранную в рот влагу?!

— А для людей та вода тоже считается смертельно опасной?

— У людей этой воды просто нет, ведь заговорить её может только перворождённый. К смертным всегда попадали лишь семена, обработанные в той воде.

— Неужели человеческие маги не могут сами заговорить воду? — удивился Володя и получил ответ, поразивший до глубины души, но проясняющий многое.

Как мы несём в своей крови частичку первобытного океана, из которого родилось всё живое на нашей планете, так и местные эльфы, плоть от плоти своего мира, несли в себе изрядную магическую составляющую. Способность видеть потоки силы, сплетать из них узоры и отличала эльфов от людей. Обычный человек просто не способен видеть всепронзающие потоки и ручейки силы, не говоря уже о том, чтобы сплести их каким либо образом. Да, среди людей тоже были маги, но… не чистокровные, а потомки от межрасовых браков.

— Что? — вскинулся Вовка. — Раньше были браки между эльфами и людьми?!

Но маг постарался уйти от прямого ответа, вновь начав расспрашивать о его стычке с вампирами:

— Не могу поверить, что этих демонов впустили в мир мои соплеменники. Может, ты ошибся?

— Но я же заглядывал в портал и своими глазами видел эльфов в одной компании с демонами, стоящими вокруг эльфийской королевы! У неё ещё такой обруч был на голове, с камнем, испускающим тёмно-синий свет. Понимаю, что это звучит глупо — тёмный свет, но другого слова я подобрать не могу.

— Всё верно. Кристаллы Сумрачной Итиль испокон веков украшали королевские венцы наших кланов. Значит, всё же Милистиль… А ты её хорошо рассмотрел?

— Нет, заметил только место, где она стояла, да и запустил туда куском аралии.

— Эх, жаль не тополиным суком! — маг внезапно оживился. — Вот было бы для неё оскорбление. Её клан сейчас как раз с кланом Белого Тополя воюет. Но колючая аралия тоже неплохо!

— Не было там колючек, только брусок розовой древесины.

Пару мгновений дедушка продолжал хихикать, повторяя " розовой древесины", а потом вдруг бросился к Вовке, словно коршун на добычу. Эльф зажал Володе рот ладонью, испуганно оглянулся по сторонам и прошипел на ухо:

— Ты сказал "розовой аралии"?! — Вовка кивнул. — Кто ещё об этом знает?

— Я там один был, да и двигался в ускорении. Никто ничего не видел. — Маг перевёл дыхание, осторожно выглянул за дверь, подошел к окну, огляделся.

— Откуда ты знаешь про аралию, смертный?

Вовке ничего не оставалось делать, как поведать эльфу всю историю, начиная со своих первых недель пребывания в магмире. Но он не преминул в свою очередь поинтересоваться, чем вызвана столь бурная реакция. Помявшись, старик согласился рассказать легенду о Злом Дереве, мол, что скрывать, когда ты и так уже почти всё знаешь.

"И был мир пустой, и пришли две сестры в него — Пресветлая Эледриэль и Сумрачная Итиль. И создали сёстры зверей и птиц, и в мир их пустили. И сотворили они траву и деревья, и тоже в миру расселили…"

Володя:

Если отбросить высокопарность слога и перевести дедов монолог на понятный язык, то получилось вот что. Две дамочки напихали в бесхозный мир каждой твари помногу, дескать, плодитесь и размножайтесь, а чтобы созидательницам не было скучно на одних бабочек и кроликов любоваться, они решили дополнить картину мира двуногими игрушками. Получились остроухие эльфы, которые расселились по лесам и тоже стали плодиться. Не так шустро, как кролики, но всё же. Народец оказался лёгкий на подъём, быстро приспособившийся к местным условиям. Скоро ушастиков стало слишком много, и уследить за всеми у сестёр уже не получалось. Тогда богини развели эльфов на два народа, честно поделив их между собой — у Эльки светлые, а у Ильки тёмные.

Всё шло своим чередом: эльфы славили богинь, основывали одно поселение за другим, изучали мир и магию. Скоро они достигли небывалых высот в плетении узоров силы, порою творя такое, что сёстры за голову хватались! Тогда заблудших мягко поправляли, зарвавшихся по-матерински журили, отличившихся возвышали. В пылу научных поисков, один из мастеров Узора соорудил амулет, открывающий двери в другие миры. Сначала это очень понравилось богиням: ещё бы, такой соблазн — распространить своё влияние на иные сферы, потеснив тамошних богов! И дамочки начали активно подталкивать свою паству на продолжение исследований. Получив "одобрямс" свыше, эльфы стали активно бродить везде, где ни попадя, порою притаскивая с собой всякую гадость.

Так в магмир попали споры розовой аралии. Оказавшись в благодатных условиях, аралия стала разрастаться по-черному, жадно высасывая все магические потоки, до которых только могла дотянуться. Сёстры забили тревогу, запретив бродяжничество по мирам, но было уже поздно — вирус попал в организм, а способов борьбы с ним не было! Вырубить или сжечь злое дерево не получалось, ведь ни один эльф не мог к нему даже приблизиться. Растение сразу начинало вытягивать из него всю магическую составляющую, и дерзнувший подойти к аралии ушастик просто падал без сил. Любое магическое воздействие на демоновы заросли издалека тут же впитывалось монстром от ботаники, только способствуя его дальнейшему росту.

Сотворить божественное чудо у сестричек тоже не выходило, поскольку ураган, наводнение, или потоки лавы не уничтожали аралию целиком и полностью. Всегда оставался кусочек, щепочка, которые тут же давали боевитую поросль! Стереть с лица планеты всё живое и начать заново? На это у сестрёнок сил уже не хватало, слабенькие они были богини, да и в борьбе со злым деревом основательно поистратились. Катастрофа казалась неминуемой, когда один из магов вспомнил о встретившимся ему в странствиях мире без магии. Он взял из него двух жителей и провёл в магмир.

Блин, а ведь по словам дедули оказывается, что эльфы действительно были перворождёнными, а людей они только потом привели из моего мира!

Так вот, люди, в отличии от эльфов, нормально себя чувствовали рядом с магическим паразитом и совершенно спокойно орудовали топорами. Воспрянув духом, Пресветлая Эледриэль и Сумрачная Итиль всячески подталкивали свои народы к приёму массового переселения людей. Да и сами эльфы были рады потесниться, щедро уступив новым поселенцам обширные территории, занятые к тому времени аралией. Не один век прошел, пока злое дерево не было уничтожено окончательно.

А вот чтобы узнать о дальнейшем, мне пришлось основательно попотеть, чуть ли не пытками вытягивая сведения у старого мага. Дедуля хитрил и юлил, недоговаривал и умалчивал, ссылался на Великую Эльфийскую Тайну, но я его всё же расколол! Оказывается, ушастые хитрюги с самого начала тщательно скрывали от людей свою уязвимость от аралии, ограничиваясь невнятным — мол, не нравиться нам злое дерево и всё на этом. Когда же люди истребили маго-паразита, то остроухие приложили все силы, чтоб стереть из памяти людей вообще всякое упоминание о розовой аралии. Тех же, кто на свою беду, проникал случайно в тайну, эльфы… скажем так, изолировали от остальных. Нет, не тюрьма, что вы! Никакого ограничения свободы. Просто посвященным оказывалась великая честь поучаствовать в экспедициях в другие миры, где они и оставались. Случайно, конечно.

Честно говоря, я не мог осуждать ушастых за такое поведение. Согласитесь, ведь только дурак будет на каждом углу трезвонить всем желающим об оружии против самого себя! Гораздо больше меня заинтересовало недавнее упоминание о полукровках и их способностях к магии. Вот тут всплыло ещё одно деяние, никак не красившее эльфов. По словам дедушки, от простого секса между представителями разных рас беременность не могла возникнуть естественным пуnbsp;тём, а чтобы родился ребёнок, нужно было воздействие мага жизни. Эльфы же целенаправленно старались получить новый вид, обладающий иммунитетом к магии и более покорный своим создателям, чем люди. Словно зоотехники, выводящие новую породу скота, они хотели обрести верных слуг, должных со временем вытеснить людей из магмира.

К счастью, задумка эльфов-селекционеров с треском провалилась. Полукровкам от людей достались физическая сила и крайне свободолюбивый нрав, а от ушастых они унаследовали способности к магии и приятную внешность. Понятно, что с таким набором качеств детишки довольно скоро смекнули, что жизнь среди людей им гораздо привлекательнее доли вечных слуг у эльфов.

Вот так появились чародеи среди человеческой расы магмира. Полукровки были слабее эльфийских магов, но, в отличие от простых людей, они видели потоки силы и могли создавать амулеты, обеспечивающие необходимое магическое действие. Владея магией, обладая внушительными мускулами и красивой внешностью (от которой женщины просто млели), они довольно быстро пробились на самый верх общественной жизни в человеческих поселениях.

С годами кровь их потомков всё сильнее разбавлялась, и они всё больше приближались к чистокровным людям, теряя как утонченную красоту, так и магические способности. Теперь мне стало понятно, почему меня столь опасливо привечал Его величество Микич надцатый — ведь по внешним проявлениям своих способностей я оставил далеко позади его придворного архимага, с Ковеном вместе взятым!

Иалонниэль:

Пресветлая Эледриэль хранила нас, не дав замёрзнуть в снегах, уберегая от падения в глубокие расщелины и выведя в конце к тёплому предгорью. На этом её милости исчерпались, но я не в обиде, нет! Разве должна была Пресветлая следить за моим сломавшимся луком, или за тем, чтобы для отдыха мы с тёмной спустились в овражек? Конечно же, нет. И то, что мы попались в руки степнякам, было целиком и полностью нашей оплошностью.

Одетые в стеганые халаты всадники заметили нас издалека на гладкой как стол равнине, поросшей только невысокой травою, и направили к нам своих гривастых коней. Фалистиль и я бросились бежать со всех ног, но разве убежишь от лошади? Конечно, они очень быстро сократили разделяющее нас расстояние, а то и совсем бы догнали, если б не тёмная. Она прямо на бегу смогла сплести узор "запах хищника". Кони степняков заволновались, стали подниматься на дыбы, испуганно ржать, наотрез отказываясь приближаться к нам.

Но и кочевники были опытными воинами. Поняв, что им не сладить с испуганными животными, они спешились и побежали за нами, на ходу выпуская град стрел с тупыми наконечниками. Одна стрела угодила мне в правое плечо и рука сразу же онемела. Охнула и захромала тёмная, получив стрелу в ногу.

— Беги, я задержу их! — крикнула она, выхватывая меч из ножен. И я помчалась к темнеющим склонам гор, откуда не так давно мы спустились на эту необъятную равнину. Трое воинов, схватив под уздцы встревоженных коней, отвели их подальше от Фалистиль, там вскочили в сёдла и понеслись вслед за мной, обогнув тёмную по большой дуге. Я не могла остановить их, применив трюк моей спутницы, поскольку вокруг не было ни капельки моей светлой магии, только тоненькая струйка от тёмного древа Жизни как-то просачивалась сквозь горную цепь.

Догоняющие меня всадники уже стали раскручивать над головой арканы, и тогда я бросилась ничком в траву, чтобы успеть взять от неё хоть малую толику жизненных сил для пополнения своего давно иссякшего внутреннего резерва.

— Прости, мурава! Я, наверное, слишком много от тебя взяла. Но мать земля щедра, она ещё напоит тебя! — прошептала я, когда один из степняков рывком поднял меня с пожухлой травы. Кочевник насильно всунул мои указательные пальцы навстречу друг другу в "оковы мага" — серебряную трубочку, выполненную в виде двух голов дракона, сросшихся затылками. Всё, теперь без посторонней помощи я не могла освободиться — вынуть пальцы обратно не давали загнутые зубцы, обильно покрывавшие внутреннюю поверхность "оков", а сплести даже самый простой Узор мне отныне не давало серебро. Видно этого степняку показалось мало, и он вдобавок стянул мне запястья грубой верёвкой, больно врезавшейся в кожу. Потом седоусый воин зашелся лающим смехом, одной рукой перебросил меня поперёк лошадиного хребта и с гиканьем повернул скакуна обратно, туда, где его соплеменники всё ещё обстреливали тёмную.

Фалистиль отчаянно взмахивала клинком, отбивая стрелу за стрелою. Но и кочевники не терялись — они стали окружать тёмную с разных сторон. Теперь отбиваясь от одного лучника, Фа неминуемо открывала спину другому, чем тот и пользовался, с непонятной мне злобной радостью направляя очередную стрелу в эльфу. Гибкая спина лишь болезненно вздрагивала от хищных клевков тяжелых наконечников, но руки всё ещё продолжали вращать острый клинок, на лету перерубающий стрелы. Похоже, Фалистиль как-то могла лечить себя, ведь она владела магией Жизни гораздо лучше меня, да и достающая сюда струйка от тёмного древа добавляла ей сил.

Тогда четверо кочевников отложили луки и взялись за сабли. Подступив вплотную, они связали тёмную ближним боем, а оставшиеся спеленали Фалистиль петлями арканов. Скоро всё было кончено. Темной на пальцы одели "оковы мага", опутали верёвками и, так же как и меня, перекинули через лошадиную спину. Спустя полчаса неторопливой рыси нас привезли к невольничьему каравану, где небрежно скинули на землю, словно мешки с зерном.

— Ух, какие красотки! А сиськи-то какие ядрёные! — Один из степняков, стороживших до этого других невольников, подскочил и грубо ухватил меня за грудь. — Тахнуд, дашь мне позабавиться с одной из них? Вот с этой, светловолосой, а то я ещё ни разу эльфу не пробовал.

— А ты, Калымыс, хочешь потом всю дорогу до баронств проехать со спущенными штанами? Они же магини всё, поголовно! Только начнёшь к такой моститься, так сразу понос прохватит, будешь потом в степи кусты искать. И не смотри, что им "драконьи головы" одели — при касании, от проклятья никакое серебро не поможет.

Жаждущий плотских утех степняк налился краской, сплюнул мне на куртку и отошел в сторону, что-то недовольно бурча себе под нос. Меня и Фа освободили от пут, но оставив "оковы", а потом втолкнули в клетки, установленные на повозках с огромными дощатыми колёсами. Послышался гортанный крик старшего над караваном. Степняки влезли на коней, возницы защелкали тяжелыми бичами, флегматичные длиннорогие волы качнулись вперёд и повлекли за собой отчаянно заскрипевшие возы. Нас повезли обратно к горам, чтобы затем продать на рынке в Вольных баронствах как рабов. Ну, почему, почему они с нами так? Что мы им сделали?!

Взгляд со стороны:

— Сумрачная Итиль, чем я прогневила тебя, почему ты отвернула от меня лик свой? Ведь ты же знаешь, что все мои помыслы устремлены лишь к славе и процветанию возлюбленного тобой народа тёмных эльфов!

Королева Милистиль молилась неумело, но истово, от всего сердца. Унынье, охватившее её в последнее время от бесконечных неудач, заставили королеву даже вспомнить о богине, чего никогда прежде не было. Ведь положение у кланов дроу и в самом деле складывалось аховое.

— Почему, почему ты меня не остановила, Сумрачная, когда я давала согласие Хосу отправить его демонов к смертному магу? Ты же всевидящая, значит, видела сомнения в моей душе! И не удержала от опрометчивого шага… — Сбивалась с мольбы на упрёки Милистиль. — Меня не сильно тревожит мгновенная гибель слуг Хоса, нет, меня приводит в отчаянье то, что теперь прямо в сердце священной рощи буйно разрослось злое дерево!

Правительница не удержала горькую слезу, медленно скатившуюся по бархатной щеке при воспоминании о том страшном дне. Хлопок свернувшегося портала, ударивший порванными нитями Узора по всем присутствующим, предсмертный стон упавшего мага, который держал тот злополучный портал, и растущая с невероятной скоростью аралия, которая начала жадно высасывать потоки силы из древа Жизни. И ничто не могло остановить злое дерево, даже Хосовы плети магии разрушения, и те оказались бессильны перед паразитом. Чтобы заросли колючего растения не поглотили священную рощу окончательно, королеве пришлось отдать приказ Чёрному Дубу погрузиться в зимнюю спячку.

В тёмный лес пришла поздняя осень. За какой-то час пожухла, свернулась, облетела листва в вечнозелёном лесу, засыпав собой ухоженные дорожки, пропиталась желтизной шелковистая трава лужаек, и умолк звенящий ручеёк, так любимый королевой. Жизнь в роще остановилась. Но зато остановился и буйный рост аралии — её светло-коричневые побеги местами почернели, стали похожи на демонское переплетенье ржавой металлической проволоки.

А в клане Белого Тополя царило веселье. Неизвестно по какой причине, но дроу ослабили душащий натиск тёмной магии на светлую рощу! Ликовали все, только по-разному: среди простых воинов гудело буйное веселье, а в тиши королевского кабинета проявление чувств было куда как более сдержанным. Его величество вместе с советниками, магами и военачальниками гораздо сильнее интересовались причинами внезапных изменений в планах тёмных. Почему они отказались от тактики давления, ведь казалось ещё чуть-чуть, одно усилие, и светлый лес дрогнул бы! Что же произошло — случайный кратковременный сбой, оправившись после которого вновь хлынут потоки от тёмных древ? Или, не рассчитав силы, дроу так утомили свои дубы, что они "уснули"? К сожалению, в распоряжении совета были одни догадки, на основании которых нельзя было строить каких-либо планов. Единственное, что мог достоверно доложить старший мастер Узора, это результаты замера магического фона.

По ним выходило, что со стороны молодых рощ Развесистого дуба, Ночного Дуба и старой рощи Чёрного клёна тёмная магия продолжала по-прежнему влиять на светлый лес. А вот с четвёртой стороны, от клана Чёрного Дуба, откуда прежде шел самый интенсивный поток силы, почему-то наступило полное затишье.

— Насколько я успел изучить Милистиль, — осторожно начал бывший посол в клане Чёрного Дуба. — она так просто никогда не отступается от своих планов. И, если эти планы нарушились, значит, что-то ей помешало, и помешало серьёзно.

— Ваше величество! — в приоткрывшуюся дверь вошел Ловец вестей клана. — Дал показания один из воинов дроу, захваченный в плен сегодня утром. По его словам, начался исход тёмных из уснувшей рощи Чёрного Дуба. Подданные Милистиль, вместе со своей королевой получили приют на зиму в союзных им рощах.

— Это ловушка! Обман! Милистиль хочет, чтобы мы расслабились, а затем… — Вскочил с места военный министр.

— Погоди, не торопись с выводами! — Король прервал его властным жестом и обратился к главе разведки. — Ловец вестей, а чем объясняет пленный это переселение в столь холодное время?

— Он утверждает, что священной роще Чёрного Дуба появилась розовая аралия, и произошло это сразу после открытия портала. Куда — пленный не знает. Ему известно лишь то, что туда прошла четвёрка демонов — охотников за магами. Прошла и не вернулась.

— Кто же это мог так жестко и грязно среагировать на попытку дроу напасть? — Задумчиво произнёс король, откидываясь на спинку кресла.

— Если Ваше величество позволит. — Подал голос советник и, дождавшись поощрительного кивка, продолжил: — Достаточно вспомнить, кто ломает, или ломал, планы тёмных. На сегодняшний день это лишь мы, а в недавнем прошлом ещё и человеческий маг, который помог нам уничтожить первых демонов.

— Что! Так это он осмелился снова притащить в наш мир эту розовую мерзость?! — вскочил с места дипломат. — Ваше величество, всем известно, какой трагедией закончилось первое появление злого древа в истории. Тогда шла речь о самом существовании нашего мира! За такой проступок смертный заслуживает самой суровой кары!

— Но ведь он применил её против наших врагов! — Несколько неуверенно возразил военный министр. — По существу, он спас светлый лес этим поступком.

— Спокойно, господа, спокойно! Здесь надо разобраться самым тщательным образом. Точно ли смертный маг виновен в новом появлении розовой аралии, или это неуклюжая попытка дроу кинуть на него тень? Но если окажется, что он и вправду виновен в случившимся. — Его величество прошелся по кабинету. — То, здесь я согласен с послом, смертный заслуживает кары или, как минимум, немедленного изгнания из наших сфер. Ведь речь идёт о судьбе мира в целом! Что пред этим участь одной нашей священной рощи?!

— Но он очень опасный противник. — Осторожно вставил реплику Ловец вестей. — Тёмные и их союзники предпринимали неоднократные попытки его уничтожить. И безрезультатно.

— Нет! — Твёрдо сказал король, отметая любые возражения. — Такой поступок не должен остаться безнаказанным. И если потребуется, я готов заключить союз даже с нашими врагами дроу, только бы уничтожить угрозу миру в зародыше. Как в былые времена войны с ненавистным племенем драконов… Конечно, если тот смертный действительно виновен.

Глава 12.

Взгляд со стороны: Священная роща Пушистой Ивы.

Роскошная обстановка малой гостиной в личных королевских покоях, приглушенный свет, тонкое вино, изысканные закуски, диковинные фрукты и покойные, мягкие кресла создавали видимость дружеской беседы, а никак не тщательного допроса. Между тем это был именно допрос, не менее жесткий, чем в глубоком узилище, разве что роль заплечных дел мастера здесь играл маг разума, внимательно следивший за правдивостью Вовкиных ответов, и обжигающим теплом тут веяло от камина с волшебным пламенем, а не от жаровни с углями, где бы раскалялись орудия пытки.

Всё началось с того, что перед обедом на двор баронской усадьбы въехал отряд эльфов священной рощи Пушистой Ивы. Покинуть спину сильфа соизволил лишь прошедший в дом командир, тогда как остальные всадники оставались в сёдлах, внимательно поглядывая на засуетившуюся челядь. Старший из эльфов передал Вовке от своего короля приглашение на аудиенцию, и очень настойчиво пригласил проехаться с ним немедленно в светлый лес. Прямо сейчас. А то, мол, "почетный" эскорт уже заждался на дворе. Заранее предупреждённый дедушкой магом о возможности (и неизбежности) такого разговора, Володя не стал упрямиться. Единственно, он попросил воина подождать, пока запрягут лошадь в двуколку, потому что верховая езда по сию пору была не для него.

— Передай магу, что я уезжаю с этими господами. — Велел Вовка попавшейся на пути служанке. Та понятливо кинула и засеменила прочь, поминутно оглядываясь на красавца эльфа. Когда повозка уже выезжала из ворот усадьбы, к ней, на ходу одевая тёплую курку, подбежал запыхавшийся маг и уселся рядом с Володей.

А во дворце, стоящем на самом краю священной рощи, беседы с Вовкой ждали целых два короля, кланов Пушистой Ивы и Белого Тополя. Человека вежливо поприветствовали, усадили напротив их величеств и подвергли обстоятельным расспросам. Короли спрашивали по очереди, оба с утонченной любезностью, но при этом пронзая Володю такими холодными взглядами, что у него поневоле сжалось сердце от нехороших предчувствий. Стоящий между королевских кресел маг разума, так же буравил Вовку ледяным взором, не отводя глаза ни не секунду. Вопросы следовали все, как один, коварные, с подтекстом, и почему-то всегда обходные, окольные, ни одного в лоб. Много было скользких моментов, когда следовало так построить фразу, чтобы маг разума не почувствовал лжи. Конечно, говорить необходимо только правду, но обо всём ли стоило упоминать?! Допрос продолжался больше часа, основательно измотав Володю. А к концу разговора не выдержал и вспылил престарелый маг, находящийся здесь же, в гостиной.

— Ваши величества, я не ваш подданный и могу говорить прямо, а учитывая мой возраст, то и грубо! Что вы пытаетесь узнать — не приносил ли смертный в наш мир розовую гадость? Так спросите прямо, а ваш разумник пусть потом подтвердит или опровергнет искренность слов человека.

Если же вы хотите узнать, каким образом аралия проникла через портал в рощу дроу, так на это вам даже я не отвечу достоверно! Как магия портала наложилась на узор открытой завесы, что получилось, когда смешались два плетения, в какие дАли завело то злосчастное окно — эти вопросы надо не выпытывать каверзными вопросами у незнающего, а изучать, долго и вдумчиво.

— Скажи, человек, ты принёс к нам в мир розовую аралию? — наконец решился задать главный вопрос король Белого Тополя.

— Нет! — Короли обернулись к магу разума, а тот утвердительно кивнул головой. Вовка счел нужным воспользоваться моментом и сам перешел в наступление:

— Насколько мне известно, не я один приоткрываю завесу в иные миры. Вспомните, против кого я с вашими воинами бился у Доничей. Против демонов из иного мира, которых привела королева Милистиль. Так? Значит, и дроу шастают между мирами! Или я не прав?

Короли оживлённо заговорили между собой, досадуя, что выпустили из виду ещё одного, вполне вероятного виновника. А Володя "ковал горячее железо":

— Давно уже надо что-то делать с этой королевой. Несколько лет назад она уничтожила две светлых рощи, а сейчас добивает третью. Так, Ваши величества? А что будет, когда она уничтожит все светлые леса, в том числе оба ваших? Ещё я ставлю ей в вину то, что она привела сюда вампиров! Ваши величества, вы оба, задумайтесь о будущем. Если дать волю демонам, то неминуемо настанет день, когда кровососы окончательно истребят людей, и что тогда? За кого они возьмутся? За эльфов, ведь эльфийскую кровь вампиры сосут столь же охотно! И я абсолютно уверен, что вампиры несут гибель этому миру так же неизбежно, как и злое древо!

Постепенно разговор перешел из допроса в военный совет. Два короля и два мага (а Вовку все присутствующие почитали таковым) решали, как им противостоять захватчице. Трое сходились в одном: на территории баронств у тёмных троекратное превосходство в магической силе. Получался замкнутый круг — чтобы уменьшить преимущество дроу в магии, надо было что-то предпринять, но предпринимать что-либо невозможно, поскольку у тёмных магический перевес.

Обратно Вовка с магом возвращались уже в сумерках, вновь сопровождаемые отрядом всадников. Эльфийские короли решили, что их ценным (точнее, информированным) союзникам никак нельзя проживать без охраны, а потому выделили лучший воинов. Четырёх из клана Пушистой Ивы, а к ним потом присоединились трое личных телохранителя короля клана Белого Тополя.

Не обращая внимания на охрану (или конвой?), человек и эльф мерно покачивались в двуколке, продолжая разговор о сказанном на совете. Володю там зацепил один момент, который до сих пор никак не хотел укладываться в сознании, а продолжал упрямо ворочаться в голове, назойливо царапая разум.

— Вот скажи, дед, почему древо Жизни продолжает круглый год источать силу? Оно что, в спячку не впадает, как остальные деревья?

— Нет, его магия подпитывает купол над священной рощей, под которым царит вечная весна.

— А что нужно сделать, чтобы дерево уснуло?

— Усыпить его может лишь Взрастивший древо. Эльф, который посадил семя и первый год оделял своей магией.

— Погоди, а мне говорили, что древо Жизни вечно! Как же тогда оно существует, когда взрастивший… уходит из этого мира?

— Тогда этот титул переходит к ближайшему кровному родственнику.

— Ладно, Зевс с вашими титулами, ты мне вот что скажи: если под купол проникнет зима, древо уснёт?

— Да как она проникнет, ей же купол не даст!

— А если сбой? Допустим, на миг-другой иссякла магия, тогда купол свернётся и зимний воздух ворвётся в рощу, в этом случае уснёт древо?

— Если так говорить, то да, уснёт. Только это невозможно. Пока под куполом весна, древо не перестанет источать магию. А пока есть ток силы, весну из-под купола изгнать невозможно!

— Ну, это мы ещё посмотрим! И не смейся так, как над несмышлёнышем! Я тебя, дед, вот ещё о чём попросить хочу: ты рассчитай мне день, когда завеса меня в моё время приведёт, хорошо?

— Хорошо Володимир, только это не сразу будет. Там о многом ещё поразмыслить надо.

Въехав на двор, Вовка заметил сидевшего поодаль Алексея. Несмотря на предзимний морозец, парень был в одной рубахе и с непокрытой головой. Казалось, что он совершенно не обращает внимания на холод, целиком уйдя в свои мысли.

— Не уберёг я тебя, Налочка… Ни тебя, ни ребетёнка нашего… Оплошал я… — Услышал Володя прерывистый шепот Алексея, когда спрыгнул с двуколки и подошел к парню вплотную.

— Брось, Лёша, не терзай себя попусту. — Вовка положил ему руку на плечо и чуть не вздрогнул, когда встретился с ним глазами. Такая пустота была в том взоре, что Володе стало не по себе. Алексей молчал и, похоже, не даже слышал, что ему говорили. Внешне безразличный, он настолько глубоко погрузился в самобичевание, что уже не мог реагировать ни на что извне. Тогда Вовка взъярился, специально чтобы вывести парня из состояния стресса.

— Что ты тут душу себе рвёшь, думаешь, это поможет Нале?! Или та тварь, что убила её, от твоих терзаний исправится, доброй станет? Нет, она как пожирала людей, так и будет! Да ещё прислужников из них делать будет, таких же кровососов! Вот скажи, это правильно?!

Вовке показалось или что-то всё же шевельнулась в отсутствующем взгляде Алексея?

— Скажи, ты хочешь отомстить этой твари, или пусть она дальше гуляет?!

— Отомстить… — откликнулся эхом Алексей. Потом шевельнулся, словно очнулся ото сна: — Да, отомстить! А как? Ты знаешь, научишь меня?!

— Конечно, научу. Только пойдём в дом, а то я замёрз в дороге. — Вовка взял вконец уже окоченевшего парня за плечи и повёл в тепло. — Не казни себя за случившееся, Лёша. Поверь, ты ничего бы не смог сделать против этой твари. И не один человек бы не смог на твоём месте. Но когда я тебе… (закрывшаяся за ними дверь отрезала конец фразы.)

Володя:

Жаль мне Лёху, совсем он сдал в последнее время, осунулся, похудел, и в чем душа только держится? Но одной жалостью в беде не поможешь, тут действовать надо. Пока единственное, что стабильно выводит парня из окаменелой задумчивости, это упоминание о мести кровососам. Вот тут он оживлялся, чем я и воспользовался. Сначала-то я его немножко напугал рассказами о силе и стремительности вампиров. Ну, это специально, чтобы он больше времени тренировками занимался, не оставляя себе времени на самоедство. Нанял ему мужика из бывших обозных охранников, чтобы тот подучил Лёху с какого конца за клинок браться, так что пол дня парень у меня при деле. А чтоб он вторую половину не слонялся, я его с кузнецом свёл, дабы они вместе с Лёхой оружие отковали ему по руке и по силе.

Пошарившись в изрядно опустевшем кошеле, я нарыл с десяток серебряных монет, которые тут же отдал кузнецу, чтобы он укрепил белый металл на новом клинке. Лёшка сначала взбрыкнул, мол, ему оружие для дела надобно, а не чтоб им щеголять. Но я быстро провёл политико-воспитательную работу, втолковав ему о пользе серебряной насечки, особенно, когда имеешь дело с вампирами. Моя речь произвела такое впечатление, что парень исчез с глаз на минуту, а потом вернулся, гордо неся ещё пяток серебрушек в щепоти. Я не мог не радоваться, при виде Лёшкиного постепенного возвращения к жизни. Пусть пока такой, однобокой, ущербной, но это лучше чем застывший ступор последних дней. "Я не я буду, если не сделаю из него настоящего охотника за вампирами, а со временем, надеюсь, и сердце парня оттает!" — такие мысли бродили в моей голове.

Впрочем, это были не единственные думы, которые одолевали меня. Гораздо сильнее волновала проблема наличия кровососов под одним со мною небом, делая факт пребывания здесь довольно опасным для собственной жизни. Бросить всё и уйти за серую полосу, не обращая внимания на эпоху? Но это тоже не выход — магия межмирового перехода останется доступной живущим тут тёмным эльфам, а значит и их союзным вампирам. Если дать кровососам обосноваться в этом мире, то можно с большой вероятностью ожидать появления их и у себя, на Земле. Нет, эту проблему надо решать здесь и сейчас, не откладывая дело в долгий ящик. Только сделать это надо правильно, не размениваясь на банальный отстрел и организацию охотничьих отрядов. Следует не бороться с симптомами, а уничтожить очаг болезни, начав с ликвидации самой возможности их нового появления. То есть, надлежит взять к ногтю зловредную тёмную королеву и всех её приспешников, протащивших в магмир первую и вторую волну вампиров.

Если бы как-то уравнять магическую силу светлого и тёмных древ, то эльфы Белого Тополя с радостью бы помогли мне в этом начинании, только как это сделать, вот вопрос! Эх, вот, если бы маг мне советом толковым помог, или хотя бы обещания свои выполнял. Но это всё из разряда несбыточной мечты. Вернувшись в усадьбу, дедушка эльф снял с себя дорожную одежду вместе с ранее взятыми обязательствами. Ну, как иначе расценить его исчезновение в комнатах баронских одалисок?! А вот исчез, как в воду канул. Лишь иногда мне удавалось перехватить его по пути от одной девицы к другой, и засыпать ворохом поднакопившихся вопросов. Дед торопливо отвечал и при первой же возможности ускользал, словно угорь, зар-раза.

Но я ошибался, думая, что престарелый маг с головой погрузился в круговорот амурных удовольствий, окончательно забыв при этом обо всём на свете. Нет, оказывается, эльф таким образом незатёйливо отрешился от головоломных раздумий, предоставив подсознанию самому искать решение задачи. Блин, я удивлён безмерно, но этот метод у него сработал! Уже через два дня на стол передо мной лёг покрытый рунной вязью листок, содержащий точную методику расчета между временем, в которое приведёт завеса, и календарями — обычным, лунным и небесным. Получалось, чтобы точно попасть в нужный мне год, нужно было ещё оглядываться на расположение других планет, а время дня, в который осуществлялся переход, влияло на месяц в году! Уй, как всё сложно и запутанно!

По дедовым расчетам выходило, чтобы оказаться за межмировой завесой в точно нужный мне день, я должен отправиться в путь через пять месяцев, двенадцать дней, в восемь с половиною часов утра. Почти полгода. Только как бы их прожить, рядом с таким-то кровожадным соседством?

Взгляд со стороны: Священная роща Развесистого Дуба.

Это место было немного странным, заметно отличающимся от других. Что, впрочем, неудивительно, учитывая его историю. Когда-то очень давно здесь, в долине между двух горных кряжей, стояло тёмное Древо, и паства Сумрачной Итиль не одно столетие верой и правдой служила своей богине. Потом сюда проникла розовая колючка, вытеснив эльфов далеко на восток. Перворождённые не смирились с потерей и привели в долину смертных, которые за два поколения уничтожили всё злое дерево в округе. Людям пришлось здорово потрудиться, потому, что местная аралия отличалась исключительно упрямым нравом и жизнестойкостью. А всё из-за того, что на склоне одной из ближайших гор располагался природный источник магической силы. "Серой магии", как говорили про такую эльфы. Имея здесь постоянную подпитку, розовая колючка настырно цеплялась за каждый клочок земли и, чтобы её окончательно извести, людям пришлось сжечь абсолютно всё, вплоть до плодородного слоя почвы.

Голое место было великодушно отдано смертным под постройку города, просуществовавшего целых три века, пока его не разрушили во времена войны с драконами. К тому времени в почве восстановилось плодородие и на пустошь вскорости пришли другие эльфы, вырастившие неподалёку от бывших стен священную рощу Белослиста. Городские развалины скрыл собой подлесок, а потом, во славу Пресветлой Эледриэль, и настоящий лес. Корни могучих деревьев проникали между камнями бывшей кладки, медленно, но неумолимо стирая последний след о человеческом поселении. А не так давно, по меркам эльфов, буквально вчера, роща Белослиста пала под натиском победоносных воинов королевы Милистиль, превратившись в священную рощу Развесистого Дуба. Круг истории замкнулся, вновь приведя тёмных на земли, где когда-то проживали их предки.

Чтобы отрешиться от давящей горечи неудач последних дней, королева снова сосредоточилась на необычности нового для себя места. Пожалуй, здесь было даже интересно: слева доносился отголосок серой магии, от почвы продолжало тянуть остатками светлой, а над головой лилась тёмная магия, которую щедрым потоком изливал молодой дуб. И давнее присутствие смертных здесь тоже ощущалось, а где особенно остро, так это в чудом сохранившихся подземельях, которые облюбовали для себя демоны иного мира. Мысли королевы вновь изменили направление. Демоны и их предводитель Хос…

Красавец, так поразивший Милистиль во время их первой встречи, и продолжающий изумлять до сей поры. Высокий, стройный, с рельефными буграми мускулов, он выгодно отличался от худощавых эльфов, кажущихся на его фоне нескладными подростками. Аспидно-чёрная блестящая кожа, которой так приятно касаться, цвета воронова пера с синим отливом густые вьющиеся волосы, столь ласково порой скользящие между пальчиков королевы. Иногда пугающие красные глаза: то тлеющие как угли, то разгорающиеся неукротимым алым пламенем. А какие ночи он дарил Милистиль! Ни один из прочих любовников не был в силах с ним не то, чтобы сравниться, а даже приблизиться не мог.

Королева отдавала себе отчет, что влюбилась в демона, иначе она бы не была столь благосклонна к его советам и просьбам. Но она не была бы самой собой, если б позволила страсти окончательно вскружить себе голову. Нет, любовь любовью, а власть делить Милистиль ни с кем не собиралась.

Но, бездна, как же он красив!

— …что на это скажет моя королева? Э, да Ваше величество меня совсем не слушает!

— Прости, Хос, я задумалась. Повтори свои слова.

— Как будет угодно моей королеве! — Демон склонился в ироническом поклоне. — Мне стало известно о твоих трудностях и я, как верный союзник, вот что предлагаю Вашему величеству. Надо нанести решительный удар по светлым не откладывая, дабы ещё до весны все земли в округе принадлежали нам. Я знаю, что твои эльфы не очень хорошие воины в зимнее время, но и светлые так же ослаблены в холода! Этим обязательно надо воспользоваться. Я предлагаю напустить на противника только своих демонов. Конечно, сейчас их крайне недостаточно для ведения полномасштабной войны, но есть возможность увеличить число моих солдат, на длительный срок открыв прямой портал в наш мир. Я тогда смогу привести оттуда достаточно воинов, чтобы они уничтожили саму память о поклонниках Эледриэль.

— Звучит заманчиво. — мягко произнесла Милистиль. — А что будет потом, когда твои демоны очистят округу от светлых? Кому будет принадлежать власть?

— Вот, что тебя беспокоит! Понятно. Что ж, не стану лгать, мне тоже власть по вкусу! Но этот мир достаточно просторен, в нём хватит места для нас обоих. Поверь, моему народу не очень по вкусу столь любимые вами эльфами леса, нам гораздо привлекательней горные пещеры, каменные города, с их надёжным укрытием от злого здешнего светила. К тому же нам очень трудно существовать без потока магии, которую привносят ваши деревья Жизни. Взращивать их сами мы не можем, да и не хотим, ведь для этого надо выходить под солнце. Получается, что жизнь без вас, эльфов, нас не устраивает никоим образом. Кто будет править эльфами? Ну, уж точно не я! Мне это совершенно не надо, а вот ты в роли королевы всех эльфов мира меня устраиваешь полностью. Я развеял твои сомнения?

— Отчасти. — Нехотя согласилась королева, борясь с желанием сразу уступить любимому. — Сколько воинов ты хочешь привести из своих владений?

— Две-три сотни.

— Ну! Для светлых это слишком много, достаточно будет девяти десятков. У тебя же остался ещё один десяток? Вот, как раз и получится сто — красивое, круглое число.

— Но этого мало!

— А кто меня минуту назад уверял, что эльфы плохие воины зимой?! Ничего, справится твоя сотня! Конечно, если ты не поскупишься для них на плети разрушения. И ещё одно условие — каждый из твоих демонов даст мне клятву на древе Жизни о полном подчинении.

— Ты мне не доверяешь?!

— Нет, любимый, ни капельки!

— А что тебе даст та клятва?

— Уверенность, что ты не повернёшь демонов против меня. А если попытаешься, то знай — клятвопреступнику не стоит подходить ни к одному живому дереву, где бы оно не росло.

Хос на мгновение задумался, потом его глаза вспыхнули огнём и сразу же погасли. "Вот мерзавец, уже что-то придумал, как ему обойти эту клятву! Но, бездна, как же он хорош!" — пронеслось в голове Милистиль.

— Хорошо, я согласен! Пока я буду подготавливаться к открытию портала, было бы неплохо подкормить моих воинов. Ты не выкупишь для них несколько рабов?

— Каких рабов, откуда? Кто их привёл, мои эльфы?

— Нет, кочевники, смертные. Из степей пришел невольничий караван.

— А зачем тогда платить? Пусть твои демоны заберут оружие у охраны, а самих кочевников посадят в один загон к рабам.

— Спасибо, любимая! Мои воины будут тебе очень благодарны.

— Не за что! Да, а что ты говорил о портале? Зачем он, или твой амулет уже ни на что не годен?

— Нет, он не для этого раза. Не стану же я, как раньше, таскать воинов поодиночке, целую сотню?

— Тогда открой завесу, это же не сложно?

— О, нет! Я не хочу терять в пути половину своих воинов из-за этих глупых стражей. Лучше я проведу ритуал и открою прямой портал между нашими мирами.

— Но на это потребуется потратить, бездна знает, сколько сил!

— Я справлюсь, моя королева. И ещё, совсем забыл спросить, там, в караване, среди прочих рабов, было две эльфы, тёмная и светлая. Ты мне их тоже отдашь? Они бы хорошо подошли для необходимого по ритуалу жертвоприношения.

— Светлую забирай сразу, а на тёмную я ещё взгляну.

Володя:

Когда я предложил дедушке свой план, точнее, заготовку плана, он в первое мгновение едва сдержался, чтобы не запустить в меня какое-либо заклинание поядрёнее. Впрочем, я его понимаю: причинить хотя бы малый вред древу Жизни?! Да за такое любой эльф кого угодно к передкам отправит! Потом дед остыл, подумал и согласился. Как я подозреваю, по трём причинам: первая из них — я предлагал не уничтожать древо, а только погрузить его в зимний сон, второй было осознание необходимости укротить амбиции тёмной королевы. Ну а третья, и самая важная для эльфа — это предстоящие исследования, необходимые для успешной реализации моего плана. Пытливая натура настоящего ученого не могла устоять перед соблазном разобраться досконально в воздействии заговорённой воды на организм подопытного кролика.

Несколько дней я прожил в постоянно меняющемся течении времени, пока дед не вычислил необходимую дозу для ускорения моих движение в три раза. Это были "четыре утренних росинки с дрожащих нитей паутины", по образному выражению эльфа. При такой скорости я мог бегать, кое-как прыгать, махать утяжелившимся клинком и даже успевал уворачиваться от стрел, если их выпускали с расстояния больше десяти метров. Такое "ускоренное" состояние у меня продолжалось около двадцати минут реального времени, сменяясь "заторможенностью" примерно такой же длительности.

Два десятка минут, много это или мало? Для реализации моего плана, этого должно было хватить за глаза, оставляя приличный запас на всякие форс-мажорные обстоятельства. Задумка была такова: маги из светлого леса Пушистой Ивы открывают портал в священную рощу Ночного Дуба, я мгновенно проскакиваю туда и обматываю ствол магического дубка верёвкой, превращенной дедушкой в замораживающий амулет. Второй кусок верёвки укладывается на землю у корней дерева концентрической спиралью. Дальше я активирую амулет и минут пять стараюсь не подпускать встревоженных дроу к дубу, дожидаясь, пока верёвка основательно не проморозит ствол и корни древа. В замороженном стволе и окоченевших корнях останавливается ток жизненных соков и древо поневоле засыпает, переставая снабжать магией тёмную рощу. После чего сжимаю амулет индивидуального портала и исчезаю из под носа рассвирепевших тёмных. Правда, красиво? Если бы не коррективы, внесённые действительностью.

В ближайшем к нам лесу Ночного Дуба, предварительно намеченном нами в качестве цели, скопилось уж больно много тёмных, перебравшихся туда из уснувшей рощи Чёрного Дуба. Попробуй, выстой пять минут под интенсивным обстрелом! Одною массой задавят. Роща Чёрного клёна отпадала по тем же причинам, а кроме того, ещё и по труднодоступности подступов, что делало нереальным возвращение своим ходом, в случае неожиданной блокировки портала тёмными магами. Оставалась только роща Развесистого Дуба, не смотря на обосновавшуюся там Милистиль вместе с Хосом и его вампирами. Зато тёмный лес там был гораздо просторнее, что снижало количество активных противников в непосредственной близости к древу Жизни. Пока добегут, я уже полдела сделаю. А чтобы дроу было чем заняться кроме моей скромной персоны, мы решили чуть-чуть усложнить план, одновременно открыв в различные места леса несколько порталов, и запустить через них с помощью простейших катапульт подожженные крынки с бензином. Эдакая проверка готовности пожарных расчетов. Пока эльфы с брандспойтами носятся по лесу, я как раз успею провернуть свою задумку! Дед, правда, скривился, узнав о таком способе отвлечения внимания охраны, но не мог не согласиться с его действенностью, ведь на огонь в лесу эрегируют все члены эльфийского клана, даже лениво медитирующие до этого под кустом.

Командуя бароновыми плотниками, я за день соорудил пять простеньких катапульт, способных только лишь добросить крынку до портала, и принялся добиваться слаженной работы между расчетами огнемётных "орудий" и открывающими те самые порталы магами из клана Пушистой Ивы. Вот тут-то меня и отловил Лёха, вцепившийся не хуже оголодавшего по весне клеща: "Возьми меня с собою, барин!" К моему удивлению, его активно поддержал дедушка, мол, возьми парня, всё же не в одного тебя будут целить лучники дроу! Все мои возражения разбивались о Лёхино ослиное упрямство и железную логику мага, дескать, опасность разделённая на двоих, меньше ровно вдвое для каждого в отдельности. "Ладно, говорю, не хочешь отпускать меня одного, так давай лучше кого-нибудь из воинов возьмём, даром, что ли, их к нам аж семерых приставили". Но дед и тут поперёк меня пошел, уж очень ему не хотелось, чтобы нашу задумку потом перворожденные использовали в междоусобных клановых войнах. Обложили меня Лёха с дедом с двух сторон так, что и не вырваться. Хочешь, не хочешь, а пришлось натаскивать Алексея на ведение боя под воздействием заговорённой воды, ведь при обычной скорости движений, ему против эльфийских лучников не продержаться и нескольких секунд. Это, и обучение парня обращению с ружьём, отложило нашу диверсию на два дня.

Взгляд со стороны: Около священной рощи Развесистого Дуба.

Древние камни стен подземелья покрывали мириады крохотных капель влаги, в каждой из которых дрожала багровая искорка отсвета трепещущего пламени одинокого факела, укреплённого под самым сводом невысокого потолка. По утоптанному земляному полу, ставшему за века твёрдым как камень, к центру рукотворной пещеры прошли двое, закутанные до бровей в чёрные плащи.

— Почему тут так темно, Хос? Неужели ты не в силах сотворить простенькое плетение и подвесить к потолку хотя бы несколько огнешаров?

— Нет, Ваше величество. Нельзя, чтобы на магию открывающегося портала повлияло постороннее плетение, даже "простенькое". И потом, здесь вполне сносно освещено, чтобы разглядеть начертанную на земле шестилучевую звезду. Видишь, как она сориентирована? Один луч смотрит на ваше древо Жизни, а противоположный от него направлен точно к роднику природной "серой" магии! Здесь, на приличном удалении от двух разнородных магических источников можно создать стабильный портал, достаточно лишь принести небольшую жертву.

Во мраке послышалось гулкое эхо неторопливых шагов. Из кромешной тьмы, сопровождаемые тремя вампирами, в подземелье вошли две будущие жертвы. Скрытые под накидками фигуры двигались словно сомнамбулы, а, достигнув указанного им места, застыли безучастными статуями.

— Моя королева не передумала? Всё-таки одна из них твоя сестра? — Хос внимательно посмотрел в глаза Милистиль.

— Она мне не сестра! Эта тварь предала сначала меня, подняв мятеж против моей власти, а потом она предала саму Сумрачную Итиль, связавшись с простым смертным и осознанно понеся от него! Она опозорила всех перворождённых, и я даже не знаю, достойной ли карой для неё будет жертвенный камень. Или то, что она в тягости, делает её не годной для ритуала?! — Тут королева встревожено обернулась к вампиру.

— О, нет, моя королева, так даже лучше! Разместить на полярных лучах гексаграммы две противоположности, светлую и тёмную, девственницу и не рождённого младенца — что может быть лучше!

— А как будет проходить открытие портала?

— Ничего сложного, любимая. Сначала нужно уровнять потоки сил от двух источников. От вашего древа поток идёт гораздо мощнее, вот поэтому я часть его буду направлять в накопители, добиваясь строго равенства в силе.

— А если перекос в какую-то сторону?

— Вот об этом лучше даже и не думать! В открытии портала задействованы такие силы, что… Ладно, не стану тебя пугать, моя королева. Поверь, всё пройдёт хорошо. Дальше рассказывать?

— Конечно!

— Уравнивая два потока магии, я сплету их между собой и протяну нить до закрытой сферы моего мира, а смерть жертв даст мощный выплеск некротической энергии, которая пробьёт последний барьер.

— Кто именно перережет горло этим двум? — Милистиль кивнула на безучастные фигуры.

— Ты хочешь участвовать? — Хос уже с интересом глянул на королеву. — Извини, но это невозможно. По ритуалу требуется строго одновременная смерть обеих жертв, поэтому они сами в себя вонзят Чёрные ножи.

— Сами?! Как мило! А они сейчас понимают, что их ждёт?

— Нет, твоё величество. В данную минуту их мозг спит.

— Хос, выполни мой маленький каприз — пусть у тёмной проснётся сознание.

— Ты хочешь, чтобы она всё понимала?! — Не смог удержать изумления демон.

— Да! И по мне, для неё это будет ещё слишком милосердно. Жаль, что после этого ритуала её нельзя будет оживить, чтобы убивать потом вновь и вновь.

Демон не стал отвечать королеве эльфов, лишь сделал неуловимый жест рукой, повинуясь которому вампиры-надсмотрщики молча развернулись и вышли. А Милистиль пристально наблюдала за своей сестрой. В глазах Фалистиль, вначале стеклянных, как и у рядом стоящей Иалонниэль, вдруг мелькнул разум, сразу же сменившийся ужасом, как только несчастная поняла, что собственное тело ей не повинуется.

— Что, младшенькая, теперь поняла, в какую бездну завело тебя твоё упрямство? Ты когда-то выбрала для себя магию жизни? Что ж, живи! Все те недолгие мгновения, что тебе остались, пока твои собственные руки не воткнут клинок в твоё же собственное сердце. Ну-ну, не надо плакать. — Язвительно улыбнулась Милистиль, заметив слезинки в глазах сестры. — Пойди лучше, приляг на отведённый тебе лучик звезды, успокойся и наслаждайся… Неминуемым приближением смерти! — Последние слова королева выкрикнула во весь голос, а потом с хищной усмешкой наблюдала, как две жертвы смиренно взяли из рук демона обсидиановые ножи и покорно улеглись на противоположных сторонах гексаграммы. Внезапно кулон на груди Милистиль замерцал тревожным алым светом.

— Что это? — спросил Хос.

— Нападение на лес, пожар.

— Ты уйдёшь?

— И пропустить здесь всё самое интересное?! Ну, уж нет! Без меня справятся, а если нет, то у твоих демонов продолжиться пиршество, когда я к ним отправлю провинившихся.

— Как будет угодно моей королеве. Оставайся. Только здесь может быть немного опасно, отойди ближе ко входу, ты всё прекрасно увидишь и оттуда.

Милистиль отошла к узкому тёмному проходу в стене, а Хос тем временем приступил к ритуалу. Отзываясь на щелчок пальцев, вдоль линий внутреннего шестиугольника пробежал огонёк, одну за другой воспламеняющий расставленные там свечи. Раскинув руки в стороны, демон начал читать заклинание. Тяжелые, угловатые слова отражались от скрытых во мраке стен, рождая гулкое, жуткое эхо. Королева вдруг почувствовала себя не уютно и невольно сделала несколько шагов назад по проходу, подальше от своего страшного любовника.

Внутри цепочки свечных огней начали появляться серебристые искры. С каждым ударом сердца их становилось всё больше и больше, а скоро они уже слились в один сверкающий столб, протянувшийся от линий на полу до свода потолка. Из-за колебаний силы магических потоков, столб качался из стороны в сторону, стремясь вырваться за пределы очерченного шестиугольника. Но Хос был начеку — не отрываясь от чтения заклинания, он лёгкими движениями ладоней удерживал зарождающуюся нить портала в середине гексаграммы. Свет, испускаемый столбом, разгорался всё ярче, ослепительней. Закончив читать, демон свёл вместе руки, плавно поднял их над головой, а вслед за ним воздели кверху ритуальные ножи и две безвольные эльфы. Столб серебристого света вдруг покачнулся и бросился на своего создателя, скачком выбившись за пределы очерченного шестиугольника. Не успела Милистиль испугаться, как грохнул взрыв — это вырвались на волю силы из незавершенного плетения портала. Взметнув вековую пыль, ударная волна откинула жертв к стенам подземелья, а королеву как тряпичную куклу проволокла по коридору вплоть до самого выхода на поверхность.

Вскочив на ноги, Милистиль хотела первым делом кинуться на помощь своему любовнику, но её остановило накатившее ощущение неприятной пустоты. Королева на миг замерла, и внезапно с ужасом сообразила, что за опустошение образовалось в ней. Магия древа! Она исчезла бесследно, словно Развесистый Дуб уснул или погиб…

Володя:

Перед началом действа мы с напарником хлопнули по полграмма заговорённой воды, выждали минут пять, пока время для нас замедлится, и дали сигнал к началу веселья, ударив в медный диск, повешенный специально для этой цели. А всё-таки, как меняется восприятие с изменением скорости — маленький круг от удара рукоятью ножа басовито загудел, словно колокол-благовестник!

Услышав гул, сонные маги на заднем дворе усадьбы лениво открыли порталы, а квёлые мужики заторможено разрядили апатичные катапульты. Мы с Лёхой проводили взглядами проплывшие над конюшней к мерцающим зеркалам, горящие крынки с бензином и проследовали к нашему персональному порталу. Дед собирался открыть его как можно ближе к древу Жизни, ну и открыл, добродетель. Прямо в гуще каких-то кустов! Блин, пока мы через них продрались, все руки раскровили о ветки, ставшие крепче стальной проволоки. Выбрались на тропинку и припустили, сколько было сил, к толстенному дубу с приплюснутой кроной. Издалека он казался похожим на гриб с зелёной шляпкой, только гигантских размеров.

Хоть и тяжеловато было бежать с предсказуемо потяжелевшим грузом, но домчались мы удачно, никого не встретив по пути. Я уже пол ствола успел обмотать верёвкой, когда появился из зарослей первый свидетель. Встал и стоит столбом, на нас с Лёхой смотрит совиными глазами. Эх, надо было мне напарнику сказать, чтобы он на месте не задерживался, двигался постоянно, а я не догадался. В общем, разглядел нас эльф и тревогу поднял. Но пока подмога к нему прибежала, я уже обе верёвки примостил — одну на дуб намотал, а другую вокруг корней успел аккуратно уложить в густой траве. Первая стрела полетела в неподвижно стоящего Лёху одновременно с активацией мной замораживающего амулета.

А дальше был танец с саблями, точнее, пляски под обстрелом. Желающих пустить стрелу-другую в наглецов, осквернивших священную рощу, прибавлялось с каждой минутой, а с ними густел и оперённый дождь. Мы с собой взяли по два маленьких щита, каждый размером с крышку от кастрюли, сделанных из крепкой стали. Так Лёха с теми щитами выплясывал не хуже чем танцовщица бурлеска с веерами из страусиных перьев! Молодец, парень, догадался не останавливать летящие стелы, а лишь немного изменять направление их полёта, подставляя щит под углом. Ну и я скакал под дубом, как вошедший в раж шоумен на сцене.

Это было нечто! Я выгибался как гимнаст, вился змеёю, пропуская мимо себя хищные наконечники эльфийских стрел. Выжидал на одном месте несколько секунд, давая лучникам как следует прицелиться, а потом резко отскакивал на несколько метров в сторону, оставляя ни с чем обиженно гудящий рой посланниц смерти. Кровь кипела от адреналина, когда я кружился в смертельном вальсе, наверное, впервые в жизни упиваясь остротой опасности и смакуя сладость риска от такого хождения по тонкой грани.

— Лёд! — крикнул Алексей. Я обернулся и увидел со стороны трёх высоких деревьев стремительно летящие сосульки. " Вот и маги подтянулись!" — подумал я, едва успев бросится ничком на землю. Леха же просто подпрыгнул на месте, пропуская под собой стаю ледяных копий.

— Лёша, вперёд! — скомандовал я, не дожидаясь повторной атаки, которая последовала незамедлительно. Десяток огненных шаров выметнулся из-под трёх деревьев и устремился к нам. Подпустив их поближе, мы увернулись и кинулись обратно к дубу, а шарики полетели дальше, до противоположного края поляны. Послышался долгий звук разрывов, похожий на раскатистую барабанную дробь, и поток стрел с той стороны на некоторое время прекратился. Вот и ладушки!

Но маги не опускали руки.

— Вот злыдня! — воскликнул Лёшка, безуспешно стараясь оттолкнуть щитом настырную стрелу, которая как собака кружила вокруг парня. Блин, да эта остроносая палочка от накачанной в неё магии чуть ли не светилась! Подскочил к ней сбоку, ухватил на лету и переломил пополам. Хорошо, что я был в перчатках! Даже через толстую кожу до моих ладоней дошел мертвенный холод смертоносных плетений, вбуханных в стрелу. Да, похоже, тёмные мастера Узора принялись за нас всерьёз.

Через некоторое время я почувствовал, как мои руки наливаются тяжестью, а в голове зародился огонь, грозящий вскипятить или выжечь мозг. "Всё, козлы, докукарекались! Не хотелось жертв, но сами напросились." — Я сорвал с плеча ружьё и выпустил в сторону трёх деревьев несколько пуль. Давление на мозги сразу же пропало, а под кронами деревьев стали взбухать защитные купола, словно пузыри на поверхности лужи в ливень. "Ага, не нравится! А как вам такое угощение?" — я сменил обойму, перейдя с обычных пуль на антимагические. Серебряные пули заставили защиту схлопнуться, а магов убраться подальше от нашего танцпола.

Над головой послышался тяжелый вздох, отозвавшийся долгим стоном окружающего леса. И тут же ойкнул Лёшка. Смотрю, а у него из бедра стрела торчит! Пока я усмирял распоясавшихся магов, парень честно прикрывал мою спину, а вот сам не уберёгся. Только сунулся к нему на помощь, когда гляжу, а у него перед лицом туманное облачко зависло. Потом перед собой заметил такое же. Что это, очередная ворожба? Догадка сверкнула, как молния — пар! Обычный пар от дыхания на холоде! Значит, сработало, получилось — уснул дуб, и исчез купол над лесом тёмных, впустив в священную рощу предзимний холод! Я ещё додумывал эту мысль, а руки уже сами сдавили открывающий портал амулет. Оставалось лишь втолкнуть в развернувшееся зеркало ошалевшего от ранения парня, да самому туда сигануть, уходя от последнего отчаянного залпа дроу.

Из портала мы вывалились прямо перед парадным крыльцом баронской усадьбы, возле пустой чаши усыплённого на зиму фонтана. В общем, наша вылазка прошла почти удачно, если не брать в расчет дыру в Лёхином бедре. Блин, наверное, впервые в моей жизни всё бы прошло как по нотам, если б не эта оперённая палочка. Но, как говориться, для большой бочки мёда — солидный черпак дёгтя. А что заставило ещё раз ёкнуть моё сердце, так это то, сколь быстро началось возвращение реального течения времени с последующим неизбежным замедлением. Оказывается, в суете обстрела мы с Лёхой протянули до последнего мгновения, сведя к нулю припасённый резерв.

Сразу же после нашего возвращения, дедушка маг отправил голубя-гонца в клан Пушистой Ивы, а те, в свою очередь, к нашему союзнику — в священную рощу Белого Тополя. Спустя два дня томительного ожидания, оттуда прибыли пернатые посланцы с вестями, да с какими! Лишившись накануне зимы священных рощ Чёрного и Развесистого Дубов, королева Милистиль отправилась искать убежища в последних оставшихся у дроу — молодой Ночного Дуба и старой рощи Чёрного клёна. Но в обеих ей показали фигу, согласившись принять лишь простых эльфов, да и то "младшими членами клана". Проще говоря, рабами. А саму королеву с приближенными местные правители даже на порог не пустили, справедливо предположив, что обосновавшись на новом месте, она сразу попытается прибрать всю власть в свои цепкие руки.

К тому же среди дроу начали бродить слухи о том, что Милистиль, связавшись с демонами иного мира, обидела саму Сумрачную Итиль, вот поэтому-то на неё и сыплются неудачи. Рисковать своим кланом из-за бывшей союзницы никто из королей не захотел, а уж тем более, продолжать по её требованию войну со светлыми. Наоборот, к исходу второго дня в рощу Белого Тополя прибыли посольства от обоих кланов дроу с предложением перемирия. Понятно, что о полноценном мире речь не шла, учитывая вековое противостояние тёмных и светлых эльфов, но, по крайней мере, до лета обнаженные клинки предлагалось убрать в ножны. В клане Белого Тополя готовились закатить по этому поводу грандиозный пир, на который были приглашены союзники из рощи Пушистой Ивы. Ну, и нас с дедулей позвали.

Всё-таки, странный народ, эти эльфы! В разговоре о пустяках напускают на себя высокомерный вид всезнайки, а как дело коснётся чего-нибудь действительно серьёзного, они, вместо решения неотложных проблем, предпочитают веселиться с детской непосредственностью. Блин, да какой тут пир, когда Милистиль ловить надо, пока она слаба и наконец-то отобрать у неё амулет перехода в мир вампиров! Заодно и кровососов в расход пустить, покуда они людей в кучу себе подобных тварей не обратили.

Взгляд со стороны:

Расположившись в уютном кресле, старый эльф блаженствовал у пылающего камина.

— Скажи, Володимир, ты ещё не передумал отправляться вслед за бывшей королевой?

— Разве у меня есть выбор? Ведь неизвестно, с чем она в бега подалась и какую каверзу ещё подбросит. — Вовка говорил не поднимая головы от стола, полностью сосредоточившись на снаряжении патронов. — Вампиры, это уже сам по себе достаточный повод, чтобы сорваться с места. Или нет?!

— А какая причина может быть ещё, по твоему мнению?

— Если пускаться в досужие рассуждения, то можно с большой вероятностью предположить, что Милистиль прихватила с собой парочку желудей от своего дуба. Вот так пройдёт несколько лет, и мы узнаем, что где-то возникла новая роща тёмных эльфов, которые спят и видят взять реванш за свои прошлые поражения. А заодно окончательно уничтожить всех светлых в округе.

— Тебя так волнует судьба светлых?! — удивился маг.

— Меня волнует судьба этого мира в целом! Помнишь, я сделал вывод, что тёмная и светлая магия, это антиподы друг друга? Ты меня ещё похвалил за догадливость.

— Да, помню, и что?! — Эльф подался вперёд, чтобы не пропустить ни слова из Вовкиного ответа.

— А вывод прост: одна магия не может существовать без другой! Это как тень: погаси свет, и она исчезнет. Уничтожь все светлые древа Жизни и всё, кончилась магия в этом мире, а с ней и всем эльфам закат придёт.

— О, богини! — Старик откинулся в кресле и горько рассмеялся. — Ну, почему простой смертный понимает то, что я уже больше сотни листопадов безуспешно пытаюсь вдолбить в тупые головы моих соплеменников! Сколько раз я говорил нашим власть имущим, что нельзя уничтожать древо Жизни, какую бы магию оно не источало. И всё впустую… Хорошо. И как ты мыслишь повлиять на эльфов, дабы они отказались от войн?

— Нет, дедушка! — Вовка даже оторвался от своего занятия. — Тут надо смотреть шире. За пол года моего пребывания в этом мире, я насчитал три войны между эльфами. И всегда нападали тёмные. Почему? Может, их кто-то подталкивает к агрессии?

— Кто?

— Я думаю, что это один из кланов светлых.

— Что-о?!

— Есть такая теория, о переходе количества в качество. Природа, она не дура, и имеет свои способы обороняться от внешних воздействий. Рассмотрим простенький пример: на планете осталось одно светлое древо и сотня тёмных. Значит, по закону сохранения энергии, это оставшееся светлое древо должно быть в сотню раз сильнее любого тёмного! Иначе глобальное равенство нарушится.

— Ты хочешь сказать, что какой-то светлый клан, дабы усилить своё древо, подталкивает тёмных к войнам? Чушь! Я не верю в это!

— Что такое сила древа Жизни? Это обширная территория леса, это просторная роща, это многочисленный клан, это количество и сила магов клана, а самое главное — это власть над близлежащими территориями! А в борьбе за эту самую власть до какой только низости не опускаются. Вспомни ту же Милистиль, ведь она пошла на союз с вампирами, и всё ради власти!

— И всё равно, я не могу в это поверить.

— Да я и сам рад ошибиться! — ответил Вовка, возвращаясь к прерванному занятию.

— Хорошо, а как ты планируешь догнать и обезвредить бывшую королеву? Ведь по словам опрошенных, Милистиль отправилась искать себе пристанище в сопровождении восьми приближенных, тридцати всадников охраны и двенадцати вампиров, оставшихся после гибели Хоса без вожака!

— Сейчас плотники обвешивают грузовик щитами, из толстых досок, оставляя лишь узкие бойницы для стрел. Я думаю посадить в кузов нашу эльфийскую охрану, чтобы они отстреливали дроу из получившейся передвижной крепости. Можно ещё Лёху к пулемёту приставить.

— Сомневаюсь, что у тебя что-то выйдет. Милистиль хоть и осталась без магии, но на портал до горных перевалов сил у её мастера плетений хватит. За два прошедших дня они уже успели перебраться через горы и сейчас достигли степей. Хоть и быстра твоя повозка, но тебе всё же надо время, чтобы пересечь баронства, проехать по узкому серпантину между скал и достигнуть пустынных равнин. Как ты станешь искать её отряд на бескрайних просторах, и сколько времени тебе на это потребуется?

— Да, сколько бы ни потребовалось, но просто так отпускать зловредную королеву было бы неправильно!

— А согласятся ли эльфийские воины сопровождать тебя столь длительный срок? Я думаю, что нет. Честно скажу, я очень удивлён тем, что король клана Пушистой Ивы вообще согласился помочь соседям из рощи Белого Тополя. Не в характере это эльфов — вмешиваться в дела, напрямую не касающиеся своего клана. Так что, если бы не понимание того, что его клан стоит следующим в списке захватчицы, он бы и пальцем не шевельнул.

— Неужели, все эльфы такие эгоисты?! Замкнулись в своём мирке, а что делается за его пределами, их даже не интересует? Мол, моя хата с краю, ничего не знаю?!

— Увы, это так!

— Теперь мне понятно, почему здешние эльфы летом столь прохладно отнеслись к известию о гибели клана Южного древа…

— Суета, сплошная суета и никакого покоя даже на склоне лет! — Престарелый маг с нарочитым кряхтением выбрался из кресла. — Как ты думаешь, у нашего хозяина отыщется пара тёплой обуви из свалянной овечьей шерсти для моих столь мёрзнущих ног? А то пока мы с тобой догоним ту дрянную девчонку, я попросту окоченею. Ну, что смотришь столь растерянно?! С тобой я поеду, вместо лучников. Иль считаешь, что не управлюсь?! Ох, молодость, молодость… Подбери челюсть и начинай уже собираться, долго мне тебя ещё ждать?!!

Глава 13.

Взгляд со стороны:

Стайка мелких камешков, брызнувших из-под вставшего колом переднего колеса, весело проскакала оставшиеся полтора метра и спорхнула в пропасть.

— Блин, дед! А ты не мог открыть портал чуть ближе к краю?! Так, чтоб я уж точно затормозить не успел? — Взвыл Вовка, пытаясь унять бешено заколотившееся сердце.

— Хвала Сумрачной Итиль, уберегла нас… — Дрожащий голос старого мага раздался почему-то из-под потолка и был непривычно далёк от спокойного. — И как же я так ошибся?!

— Лёха, ты жив? — Вовка обернулся назад, попутно удивившись слевитировавшему под крышу салона эльфу.

— Портки вот щупаю, не обмочил ли ненароком.

— И как?

— Да, вродь, сухо покудова.

Выскочивший из портала джип остановился рядом с крутым изгибом горного серпантина, перед самым краем глубокого обрыва. Пассажиры осторожно выбрались из тёплой машины на холод ветреного перевала. Отсюда, с самой высокой точки торгового тракта, открывался отличный вид на бескрайнюю степь, привольно раскинувшуюся где-то далеко внизу. На сколько хватало глаз, везде была одна и та же картина — необъятная равнина цвета жухлой травы, ближе к горизонту меняющая свою окраску к серо-голубому оттенку. Как ни напрягал Вовка глаза, а разглядеть маленькую точку отряда убегающей королевы он не смог.

Маг поступил иначе — он взял в одну руку амулет-накопитель, а другую направил на валяющийся под ногами камень, размером с куриное яйцо. Несколько мгновений дедушка шевелил пальцами, сплетая их самым причудливым образом, словно что-то втолковывал камню на языке немых.

— А ну-ка, посмотрим. — Дед поднял камень и поднёс его к глазам. — Так, тут не видно, здесь тоже, на севере пусто… А вот на юго-запад кто-то спешит, вон какой столб пыли подняли! Посмотри, Володимир, у тебя глаза моложе, нежели мои.

Маг протянул камень Вовке. Тот с сомнением поднёс его к глазам и немало удивился — через невзрачный камушек было видно, как в хороший морской бинокль! Поискав по равнине, Володя нашел то, о чем говорил ему эльф — маленькое пыльное пятнышко у самого горизонта.

— Далеко, не понятно. — Вовка с неохотой вернул камень магу. — Дед! А мне такой можно сделать?

— Возьми себе этот.

— Здорово! А только я ещё один хочу, не такой сильный. Можно?

— И зелья от жадности! И побольше, побольше! — в тон ему ответил эльф, "возвращая" недавно рассказанный Вовкой анекдот. — А зачем?

— Надо, дед! Честное слово, надо.

— Изволь! Такой устроит? — Маг указал на вдвое меньший камушек.

— Ага! — Дождавшись, когда эльф повторит над камнем свою волшебную распальцовку, Володя достал из багажного отделения проволоку и крепко-накрепко примотал приближающий камень поверх ружейного ствола.

— Чем не снайперская винтовка получилась! — Воскликнул довольный Вовка, когда после недолгой пристрелки, он с первого выстрела срезал пулей росший на дальнем откосе кустик, казавшийся отсюда лишь маленькой чёрной точкой. — Из неё теперь на кровососов охотиться одно удовольствие!

Он бережно поставил оружие рядом с водительским сиденьем, уселся за руль и отогнал машину назад, подальше от края пропасти. Следующий портал эльф открыл в степи, ближе к тому месту, где был замечен пылевой след от неизвестного отряда.

— Дед, ты двоечник! Смотрю, совсем разучился ворота открывать! — Не сдержался Вовка, когда вылетевшая из телепорта машина рухнула в увядшую траву с полуметровой высоты. Лязгнуло всё, даже челюсти.

— Подофди… фнуфёк… я похофе фебе яфык прикуфил… — Маг ненадолго прижал руку к губам. — Ну, ошибся, с каждым бывает! — произнёс он, вернув себе нормальную дикцию.

— Ошибся он, видите ли! А подвеску где чинить после твоих промашек?! — Вовка остановил автомобиль и выбрался из салона. Огляделся по сторонам: — И в какую тмутаракань ты нас забросил, где тут беглая королева?

Эльф приложил каменный "бинокль" к глазам, посмотрел налево, направо, а потом начал медленно леветировать вверх, продолжая непрестанно оглядывать округу. С величественной неторопливостью шара-монгольфьера он неудержимо воспарял над джипом и, так же как настоящий шар, его неуловимо уносил в сторону едва ощутимый ветерок.

— А куда это господин маг подались?! — удивился Лёха. — Эдак улетит за горы за моря, поди, сыщи его апосля.

Но ставший чёрной крапинкой маг вдруг шустро опустился на земную твердь и через мгновение уже выходил из серебристого зеркала, бесшумно возникшего рядом с джипом.

— Промахнулся я немного. Там они. — Эльф показал рукою вправо. — В часе езды на твоей повозке, Володимир.

Они совершили ещё два прыжка через порталы, между которыми маг снова поднимался в небо, прежде чем пыльный след стал виден невооруженным взглядом.

Но и беглецы тоже заметили преследователей — от отряда отделился десяток воинов, которые развернули своих сильфов навстречу погоне. Вовка вылез из машины, удобно опёрся на капот и спокойно, как в тире, выпустил в дроу всю обойму, перебив изогнутую древесину пяти луков.

— Давай, дед, накрывай нас защитным пологом! — попросил он мага, вновь усаживаясь к рулю.

— А почто ты, барин, токмо луки им попортил? Что, не решился сразу наповал бить?! Оне же с кровососами заодно! — попрекнул с заднего сиденья Лёха.

— Это рядовые воины, которые просто остались верны присяге. Бить надо королеву и её окружение. А этих… этих я, скажем так, позлил. И "предупредил" заодно.

Толи тёмные не вняли предупреждению, толи верность присяге оказалась сильнее, но всадники на сильфах обстреляли джип из оставшихся четырёх луков, а потом попробовали достать машину клинками. Защита, поставленная дедом, оказалась на высоте: в ней вязли и стрелы, и прямые мечи дроу. Вовка выждал несколько минут, а потом тронул автомобиль вослед за ускользающей королевой. Всадники увязались за джипом, беспрерывно продолжая пускать в него стрелы. От королевской кавалькады отделился ещё один десяток, потом ещё один. Скоро вокруг машины скакали все имеющиеся в свите Милистиль охранники, за исключением дюжины вампиров и не полного десятка сановников.

Отчаявшись нанести хоть какой-либо вред зачарованной повозке, тёмные попытались остановить бег машины, осаживая сильфов прямо на её пути. Но, словно бульдозерный нож, защитный купол неумолимо отшвыривал смельчаков в стороны, сводя на нет все их усилия. Сделав вид, что потуги дроу всё-таки как-то влияют на ход джипа, Вовка отвернул правее, потом ещё правее и скоро машина понеслась совсем уже в строну, с каждой секундой увеличивая расстояние от бывшей королевы. Ободрённые кажущимся успехом всадники стали гораздо настырнее наваливаться на магический купол, в надежде дать возможность скрыться своей предводительнице.

— Зачем? — коротко спросил маг Вовку.

— А что, явиться с таким хвостом на разборку? Так они нам не дадут возможности спокойно пообщаться с королевой. Вот сейчас подальше их уведём, и я ещё увеличу скорость. А когда мы оторвёмся от всадников, ты спокойно откроешь портал прямо под подол к Милистиль. Как тебе такой план?

— Дельно! Давай!

Всё прошло как по нотам: оттянув погоню далеко в сторону и оставив разозлённых всадников ни с чем, джип скрылся в возникшем перед ним зеркале, чтобы выскочить в пятистах метрах позади убегающего вампирского арьергарда, прикрывающего собой свиту тёмной королевы. Вовка ударил по тормозам и метнулся в верхний люк, к установленному на крыше пулемёту. Короткая очередь успела свалить трёх кровососов, прежде чем развернувшиеся вампиры смогли долететь до автомобиля. И вновь завертелась карусель с уходами в сторону, прыжками через порталы — своеобразная игра в "пятнашки" со смертью. Вынырнув из очередного зеркала, Вовка успевал убить одного-двух кровососов, прежде чем стремительные силуэты за несколько мгновений преодолевали разделяющее их и Володю расстояние. А потом опять возникал созданный магом защитный купол, вновь ревел мотор, унося охотников в сторону от жаждущих крови тварей, и новый портал перебрасывал джип к следующему огневому рубежу.

С последним вампиром пришлось повозиться подольше — к нему подоспела подмога из обиженных невниманием тёмных всадников. Кровосос спрятался за их спины и упорно не желал показываться в прицеле. Пришлось вновь уводить дроу в сторону, надеясь, что вампир не угонится за стремительными сильфами. Но нет, эта тварь сначала держалась как приклеенная, не отставая ни на шаг от утомлённых предыдущими скачками животных. А потом, убедившись, что всадники решительно настроены не выпускать зловредную повозку из своего окружения, вампир укрылся в сухой траве. Выждал некоторое время, пока джип и эльфы отъедут подальше, вскочил на ноги и помчался вдогонку за королевой.

Хорошо, что глазастый Лёха успел заметить этот маневр и оповестить об этом спутников. Володя тут же вдавил педаль газа в пол, уходя от взбешенных дроу, а маг открыл портал, из которого машина выпрыгнула прямо перед носом опешившей королевы. Вовка воткнул автомат на "нейтраль", ухватил ружьё и, зная, что блокировка не даст открыть дверь в продолжающей двигаться накатом машине, выбрался наружу через люк в крыше. Он упал в траву и принялся выцеливать стремительно приближающегося вампира. Видно догадавшись о Вовкиных намерениях, кровосос начал передвигаться рывками, бросаясь из стороны в сторону, а порой и замирая в траве на несколько мгновений. Шесть пуль по очереди ушли в "молоко", даже краем не задев шуструю тварь, а на перезарядку времени уже не оставалось. Сжав зубы, Володя тянул до последнего, прекрасно понимая, что у него остался последний патрон и если он вновь промахнётся, то на этом его жизнь оборвётся. Справиться один на один с вампиром в рукопашной у него не было никаких шансов. "Каплю бы заговорённой водички, тогда бы можно было попробовать, а так…" — мелькнула мысль, среди прочих. — "Ну, где же ты, зараза, покажись хоть на мгновение!" Словно чёрная молния, перед его лицом возник размытый силуэт вампира, смял, проволок по жухлой траве, даже не обратив внимания на выпущенный в упор последний заряд. В отчаянном рывке Вовка вывернулся из-под навалившейся твари, вскочил на ноги, выхватил нож и приготовился по-звериному драться за свою жизнь.

— Давай, урод, нападай!

Кровосос лежал на спине, обратив к небу оскаленные клыки. "Да у него же половина черепа снесена!" — вдруг дошло до Вовки очевидное. Он, расслабившись, огляделся по сторонам, но сразу опять подобрался в тугую пружину. Неподалёку шел настоящий бой. Магический. Автомобиль стоял в сотне метров от Вовки, окутанный несколькими слоями защиты, в которую вновь и вновь вонзались колдовские удары. Целая серия огненных шаров оставила дымный след в стылом небе и взорвалась, зряшно расплескав свою ярость по защитному куполу. Два ледяных копья, толщиной с приличное брёвнышко, с гулким хрустом рассыпались блестящим крошевом, зрительно очеркнув на полёгшей траве внешний контур полога. Иногда полусфера защиты на секунду прогибалась вовнутрь, теряя в этом месте радужность и становясь белёсой. "Воздушным кулаком" бьют — догадался Вовка — А, судя по синим и красным вспышкам, не только им одним."

Престарелый эльф, скрючившийся на переднем сиденье джипа, в драку особо не лез, уйдя в глухую оборону. Когда же поток смертоносных заклинаний редел, старик на миг приподнимал защиту, пуская в сторону королевского кортежа что-то из своего богатого арсенала. Перед бывшими придворными вспыхивали выставленные щиты, а в ответ в сторону машины летел новый рой атакующих плетений.

— Что же дед им так слабо отвечает? — Недоумевал вначале Володя, а потом догадался: — Да он же их на измор берёт! Ждёт, когда они всю припасённую магию потратят. Ай, молодца, дедуля! Сам спрятался за непробиваемым пологом, предоставив дроу полную свободу в опустошении их собственных амулетов, и спокойно ждёт, когда всю эту гвардию можно будет брать голыми руками!

Так бы оно и вышло, если б не придворный мастер Узора, с головы до ног увешанный накопителями. Когда остальная королевская свита уже исчерпала до капли запасы в своих амулетах, превратив их в безвредные безделушки, он продолжал с четкостью метронома слать и слать в дедову защиту удары свирепых молний, ледяные стрелы, огнешары и прочую магическую смертоносность. "А ведь сейчас Милистиль оправится от неожиданности нашего появления, вскочит на своего сильфа и ускачет, а вслед за ней и остальная ватага скроется, оставив этого мастера перед нами заслоном. А сзади всадники подтянуться. Нет, надо с волшбой заканчивать, да поскорее!"

Вовка, пошарившись по карманам, обнаружил лишь две обоймы к ружью. "Да, не густо!" Он зарядил оружие и принялся наблюдать за королевским мастером Узора, вернее, за периодичностью выпускаемых им плетений. Интервал получался в четыре секунды. Вовка отсчитал три, и на четвёртой влупил подряд три пули в защитный полог. И не пробил: серебряные пули, с лёгкостью разрушавшие прочую защиту, перед этим пологом оказались бессильны! Такое случилось впервые на Вовкиной памяти. Единственно, купол не только побелел, а стал чёрным как ночь. Что делать — рискнуть и выпустить подряд остальные пули из обоймы, или подстраиваться под дедовы удары, продавливая чёртову защиту? Володя решил рискнуть, но перед этим сменить позицию. Он отполз в сторону, огибая цель по дуге так, чтобы мастер дроу оказался между ним и джипом.

Эльфийские дуэлянты продолжали обмениваться ударами в прежнем ритме — три атаки мастера на один ответ деда. Вот тут Вовка и вставил свои пять копеек, разрядив ружьё сразу после дедовой огненной стрелы. После попадания четвёртой пули почерневшая защита мастера мигнула и пропала на целую секунду! Это Володя успел заметить уголком глаза, уползая прочь по стылой земле. Эльфийский мастер Узора соизволил обратить внимание на новую угрозу, перепахав бывшую Вовкину позицию целым градом ледяных копий. Чем не преминул воспользоваться дед, выпустив сразу три полыхающих стрелы, заставив теперь уже мастера уйти в глухую защиту.

"Ага, не нравиться!" — ухмыльнулся Володя, сместившись ещё на полсотни метров. Теперь дроу будет вынужден вертеться ужом, дабы не пропустить атаку с двух противоположных сторон. Сквозь грохот разрывов огнешаров, до Вовкиного слуха донёсся глухой стук копыт приближающихся сильфов. Сообразив, что больше тянуть нельзя, он приподнялся над землёй и выпустил в радужную полусферу целиком последнюю обойму. Одновременно с последним выстрелом, в Володиной груди словно граната разорвалась, раздирая нутро острыми осколками. От жгучей боли в его глазах потемнело, окружающий мир сузился до крохотной точки, мигнул и пропал, растворившись в блаженном небытие.

Володя:

В себя я пришел нескоро и сначала долго не мог понять, почему надо мной не чистое небо, а какие-то потемневшие доски. Постоянный звон лез из ушей в голову, превращая её в гудящее и пустое подобие церковного колокола. С большим трудом, собрав в кучку жалкие крохи остатков разума, я только через час сумел понять, что нахожусь в каком-то помещении и лежу на довольно удобной кровати. Казалось, у меня на плечах не голова, а чугунный шар, шершавый и неподъёмный. Попытка привстать и оглядеться провалилась из-за неимоверной слабости.

— Лежи, лежи, барин! — Пресёк на корню мои потуги Лёха, оказавшийся рядом. — Господин маг тебе не велел подниматься покудова. Уж больно шибко тебя поранило.

— Где он сам? — Я едва смог разлепить пересохшие губы, роняя голову обратно на подушку. — Позови его.

— Эт я мигом!

— Очнулся, герой? — Довольно скоро в кресло рядом с моей кроватью опустился эльф. — Значит, жить будешь долго!

— Где мы?

— В Северном королевстве, в усадьбе у барона. Три дня уж как.

— Чем это меня тогда приложило?

— Твой шестой выстрел разрушил защиту мастера, а седьмая пуля угодила точнёхонько в один из накопителей силы, причем, в полный. Он и рванул, да так, что останки того мастера по всей округе разметало! А тебя взрывной волной приподняло, да об землю крепко стукнуло.

— То есть, я получил основательное сотрясение напрочь отсутствующих мозгов. С этим ясно, а жар в груди?

— Это был посмертный "привет" от мага. Он мстящий амулет с собою таскал, а, как помер, так плетения на волю и выбрались, да на виновника гибели накинулись. Сиречь, на тебя. Только тот мастер при жизни и думать не думал, что пасть ему суждено от руки смертного, потому и заклятье своё на перворожденного нацеливал. Страшный узор был в том плетении — он саму основу магии жизни должен был пожрать. А в тебе какая магия, откуда, ты же не эльф! Вот и стала ворожба саму себя уничтожать, поскольку другой магии в тебе не почувствовала, оттого и жар был.

— Что же ты меня не подлечил магией Жизни, как в прошлый раз? — не удержался я от ехидства.

— Нельзя. — Оставаясь серьёзным, дед не принял шутливого тона. — Ещё целую дюжину деньков потерпеть придётся. В тебе до сих пор бродят остатки того смертельного плетения и, пока они окончательно не распадутся, любая магия только во вред будет.

— Понятно. А что с Милистиль и с амулетом межмирового перехода?

— Всё в порядке, не волнуйся. Когда взорвался накопитель, то не одного тебя приложило. Всю свиту Милистиль и её саму оглушило преизрядно. Я считал воспоминания из головы бывшей королевы, пока она была без сознания, а заодно и амулет перехода забрал. Кстати, его создателем был тот самый мастер, которого ты уничтожил, так что воссоздать амулет Милистиль не удастся при всём желании.

— Машина там осталась, в степи?

— Нет, коней впрягли и сюда перевезли.

Первую неделю я безвылазно провёл в кровати, отлежав бока лет на десять вперёд. Особо заскучать мне не давали остатки магической дряни, огненными змейками мигрирующие внутри тела. То угасая, то разгораясь вновь, они терзали меня целыми сутками с усердием средневекового инквизитора. Отвары, которые вливал в меня приходящий каждый день целитель, помогали слабо, лишь поддерживая силы организма, но не оказывая никакого воздействие на обжигающих аспидов. Не в силах сделать что либо с этой напастью, я старался просто отвлечься, постоянно разговаривая о пустяках с Лёхой, отлучавшимся от моей кровати только тогда, когда изредка меня заглядывал проведать престарелый маг, в последнее время безвылазно пропадавший в эльфийских лесах.

— Ясного дня, Володимир!

— И ты здравствуй, дедушка! Гляжу, совсем меня забыл, весь в делах, в заботах.

— Ну, так надо же восстанавливать порушенное зловредной Милистиль, да и ты… внучёк (это слово эльф произнёс с изрядной ехидцей), дел немало натворил с той аралией.

— Вот об этом я и хотел поговорить! — Я перебил его, извинившись жестом. — Я тут пока лежал, всё думал: почему-то все в один голос труху от сгнившей аралии упорно "спорами" называют. Отчего, неужели она так на грибок похожа?

— Хм… Да, в первое время очень похожа, а потом начинаются различия.

— Вот! — Я поднял палец, акцентируя внимание на этом моменте. — Вот! А в моём мире с грибком борются, поливая его раствором медного купороса. И в багажном отсеке джипа как раз должен лежать пакет с синими кристаллами. Разведи их водой и попробуй ею полить аралиевую труху. — Не успел я договорить фразу до конца, как эльф выскочил за порог, только дверь хлопнула!

Второй раз маг появился у меня два часа спустя. Он вихрем ворвался в комнату и закружился вокруг кровати, пританцовывая и потешно вскидывая острые коленки.

— Удалось! Ты слышишь, удалось! — ликовал эльф, прижимая к груди увесистый полиэтиленовый пакет. — Твоё зелье уничтожает злое древо окончательно, не давая ему возродиться вновь! И не только споры, а даже зелёные ростки гибнут сразу, стоит лишь смочить их чудо-раствором! Хвала тебе, Сумрачная Итиль! Не иначе, как своей милостью ты послала нам сего смертного, принёсшего нам надежду на окончательную победу над злым древом!

— Тогда, скорее, хвали Пресветлую Эледриель, ведь меня в этот мир Лонни привела, светлая эльфа. — Я ее сдержался от подначки.

— По мне, хоть пьяного дракона! — В тон мне ответил маг, скорчив забавную рожицу. — Я готов восхвалять кого угодно, даже лысого демона за твоё появление в нашем мире, ведь от нашего знакомства я получаю самое ценное — новые знания!

— Ты преувеличиваешь. Что там было-то: заговорённая вода и купорос?!

— Не только, было ещё что-то… Помнишь нашу первую встречу в Белине? Ты рассказывал нам о демонах Хоса, кто они на самом деле?

— Помню.

— Тогда ты произнёс ещё одну фразу — "энергетический вампир". Два слова, всего твоих два слова подтолкнули меня к размышлениям и к новым опытам, принёсшим удивительный результат. Вот скажи, заметил ли ты, что я стал гораздо бодрее, словно ко мне пришла вторая молодость?

— Да, а особенно, как ты стал пропадать на женской половине усадьбы нашего хозяина. Постой, так ты из его рабынь энергию тянешь?! — Я даже приподнялся на локтях от удивления.

— Не тяну, а беру то, что мне отдают добровольно! Ну, разве что ненавязчиво подталкиваю их к такому дару. Вот скажи, тебе приятно, когда тебя хвалят, искренне восхищаются тобой?

— Конечно, даже собаке приятно ласковое слово! А, понял — ты даришь женщинам ночь любви, а потом впитываешь их благодарность, так?

— М-м, не совсем… Я, конечно, довольно бодр для своего возраста, но на такие подвиги уже две сотни листопадов не способен… Просто я обнаружил, что у каждой женщины есть особая точка, прикосновение к которой ей очень приятно и действует на неё возбуждающе.

— Ну, про эрогенные зоны у нас только младенцы не слышали!

— Это не совсем то. Есть зоны, а есть такая ма-аленькая точка, лёгкая толика магического воздействия на которую, приводит женщину в состояние эйфории, словно она на самом деле провела ночь в объятиях самого умелого и страстного любовника.

— Пресловутая "точка Джи"? И на эту тему у нас много писали разные шарлатаны, пока все не сошлись во мнении, что та точка у женщин находится на конце слова "шопинг".

— Так в вашем мире знают о ней?

— Об этом много толковали, но по настоящему найти ещё пока никто не смог.

— Не удивительно, ведь у разных женщин она расположена по-разному, и видна мужчине, только обладающему магическим взором! А в вашем мире волшебства нет, увы.

— Готов поверить на слово. Одного не пойму, зачем ты мне это всё рассказываешь?

— Я подумал, что в твоём состоянии, было бы крайне полезно получать такую, не волшебную энергию признательности. Вот тебе перстень. Если ты прикоснёшься его камнем к своему веку, то на пять минут обретёшь способность к магическому взору, а, перевернув перстень камнем вниз, ты сможешь воздействовать на замеченную тобой светящуюся точку на теле женщины.

— И?!

— Сплошной поток благодарностей за удовольствие и благожелательных эмоций в твой адрес!

— А они потом меня не изнасилуют, от избытка чувств?

— Что тебе мешает коснуться ещё раз камнем перстня? От двойного удовольствия любая лишиться сил.

— Интересно, а в моём мире такой перстенёк будет работать? Если да, то это настоящее золотое дно! За такое колечко любой мужчина с готовностью широко раскроет бумажник.

Я потянулся к перстню, но лишь коснулся его рукой, как огненные змеи, до этого дремавшие в разных частях тела, проснулись и помчались, опаляя внутренности, пока не собрались в жгучий клубок в кончиках пальцев. Блин, как больно-то! Словно я ненароком сунул руку в жаровню, полную тлеющих углей. Это что, они так на магию реагируют?!

— Дед! — попросил я, одёрнув ладонь от колечка. — Ну-ка, проведи перстеньком вдоль моего тела, только не касайся его. — Не задавая лишних вопросов, маг повёл кольцом от плеч к ногам, при этом с интересом исследователя уставившись мне в лицо. — Слушай, а точно остатки заклинания на магию охотятся! Подкожный жар перебежал из руки на грудь и дальше по ноге, как свора собак мчится вслед за зайцем. Ну-ка, убери кольцо… Ага пометался и успокоился, даже жечь стало меньше.

Сумев сделать такой вывод, я существенно облегчил свою жизнь. Особенно это стало понятно, когда из моей комнаты и из соседних, были вынесены все без исключения предметы, содержащие магию. Лишившись всяческой подпитки, заклятье стало угасать, жар заметно уменьшился, но совсем не пропал.

— Эк, барин, тебя изводит-то энта лихоманка! — Посочувствовал мне Лёха на следующий день. — Ты б токмо видел, лицо вон, цветом уж с землицею сровнялось.

— Так плохо? Дай-ка зеркало.

Парень протянул мне пластину отполированного металла. И верно — в мутном отражении на меня глядел настоящий зомби, серолицый и красноглазый. И прыщики какие-то у носа вскочили… Я приблизил зеркало к лицу, чтобы рассмотреть их получше. Что такое?! Долбанное заклятье, которое последний час на медленном огне прожаривало мою десну, снялось с места и шустренько уползло на затылок. Я машинально поднёс руку с зеркалом к новому очагу, и тут заклятье заметалось: в одно ухо, в другое, прыгнуло на макушку, а окончательно успокоилось, только сбежав в район пупка.

Не понял! Почему?!! А потом до меня дошло — зеркало было сделано из серебра!

— Леха! Ноги в руки, и бегом принеси мне серебряную цепь, будем ворожбу гонять! И за магом голубя пошли!

— Сделаем!

Появившийся спустя полчаса эльф вначале был сильно раздражен, что его отвлекли от удаления из спящей рощи ростков аралии. Впрочем, вся его досада моментально испарилась, когда он увидел меня сидящим(!) на кровати и опустившим одну ногу в таз с холодной водой. Жар загнанных в стопу заклятий компенсировал холод воды, а сбежать оттуда огненным змеям не давала серебряная цепь, намотанная на щиколотку. Зевс-громовержец, какой кайф я испытывал!

— Что сияешь, внучек?! Иль полегчало?

— Дед, мне сию минуту нужен амулет-накопитель, но обязательно пустой!

— То есть, ты согнал заклятия в ногу, а вырваться ему цепь не даёт, так? — с ходу сообразил ученый.

— Да! Как оказалось, оно серебра боится!

— А собрать ты его хочешь в амулет?! — Эльф поднял на меня заблестевшие глаза.

— Не знаю, вдруг получится?!

И получилось! Загнанное в большой палец злое плетение по истечении пяти минут всосалось в приставленный накопитель. Я лежал поверх одеяла счастливый, не веря самому себе, что многодневная пытка кончилась. Дед, пододвинув к кровати стул, внимательно изучал мою ауру, отыскивая следы притаившейся ворожбы. Нащупал он что или нет, я не знаю, только этот… естествоиспытатель не нашел ничего лучшего, чем шарахнуть в меня изрядной дозой целительной магии! Меня как на два помножили — с одной стороны вдвое сил прибавилось, а с другой в моё тело с удвоенной жаждой впилось недавно изгнанное заклятье!

— Дед! Ты что, озверел?! — простонал я сквозь стиснутые от боли зубы.

— Значит, само заклятье в амулет не ушло, просто его сила втянулась в накопитель. Понятно! — Эльф откинулся на спинку стула, с глубокомысленным видом подпёр рукой подбородок и принялся неторопливо рассуждать: — Следовательно, такой способ не избавляет окончательно от наведённых плетений, а лишь даёт время пациенту дожить до того времени, пока лишенный силы узор не развеется сам собой. Но и это является достойным результатом, позволяющим наде…

— "Короче, Склифосовский"… кончай рассуждать, лучше Лёхе помоги!

Сеанс повторного экзорцизма прошел гораздо удачнее, чем первый опыт, когда мы по неопытности путались в цепях и пару раз давали возможность улизнуть жгучим змеям из загона. Дед, впечатлённый скоростью удаления ворожбы, даже заикнулся об ещё одном, проверочном опыте.

— Эй, юный натуралист! Ты меня с тычинкой или пестиком не перепутал? Я ведь живой человек и мне, почему-то, больно.

Эльф стал что-то бормотать про жертвы на алтарь науки, но я его слушать не стал. Нефиг из меня делать подопытного кролика. Не-фиг! Обиженный дед сухо пожелал мне безмятежной луны и ушел, всем своим видом демонстрируя крайнее неодобрение моей неуступчивости. Ну и Итиль с ним! Я повернулся на правый бок и сам не заметил, как уснул.

А разбудил меня грохот перфоратора, разносящий по всему панельному дому радостную весть, что у кого-то из жильцов последнего подъезда появились деньги на ремонт. Блин, поспал в выходной, называется! Выбираться из-под тёплого одеяла мне не хотелось категорически — слишком зябко было в комнате. Углядев на календаре приход весны, наши коммунальщики с чувством выполненного долга отключили отопление, даже не поинтересовавшись температурой на улице… Вставать или ещё поваляться? Вроде как и перфоратор уже умолк, подустав.

Только начал проваливаться в сладкую дрёму, как по жестяному отливу подоконника гулко забарабанили крупные капли. Это соседушка с верхнего этажа принялась поливать цветы в ящике за окном. Чёрт, она их что, из шланга заливает? А у меня после этого все стёкла в грязевых разводах! Пришлось вставать и, высунувшись по пояс из кухонного окна, в очередной раз попытаться объяснить всю неправоту дамы. Получив в ответ традиционную порцию площадной брани, закрыл раму и пошел ставить чайник.

Ага, как же! Из открытого крана раздалось лишь утробное журчание. По-видимому, вместе с отоплением отключили и воду. Интересно, надолго ли нам засуху устроили, а то в скором времени из туалета такие запахи по квартире поплывут, что только держись! Ладно, думаю, не будем о грустном, а пока воспользуемся живительной влагой из ведра, где я воду для аквариума отстаиваю. Набулькал полный чайник, включил и, под звуки вновь ожившего где-то перфоратора, принялся сооружать себе утренний бутерброд. "Нет, ну соседушка, ну, хамка! Так накалить меня прямо с утра, это талант иметь надо. Расшумелась, прямо как закипающий самовар… Кстати, а почему чайник не слышно? И перфоратор заткнулся, и лифты не гудят, и негр в доме напротив умолк на полуслове, поперхнувшись, наконец, своим долбанным рэпом… Я щелкнул выключателем на стене. Так, электричество тоже кончилось. Что ж это за день такой, невезучий?

Чёрт, цивилизация, называется! Тот, у кого в доме отключали надолго электричество, легко поймёт моё состояние. Блин! Двадцать первый век на дворе, а простому человеку не попить, не поесть, ни согреться. Я неприкаянно прошелся по квартире, жуя бутерброд в сухомятку. И чем заняться? А нечем! Даже уборку без пылесоса толком не сделать. Что телек, что комп превратились в бестолковые пластиковые ящики, разом потеряв всяческую привлекательность. Убить время, побродив по городу, подышать выхлопными газами? Поглядеть на фальшивые улыбки продавцов в супермаркетах, пытающихся втюхать тебе залежалый товар, а пообедать в кафе каким-нибудь фастфудом, состоящим исключительно из туалетной бумаги?

И на кой ляд надо было сюда так из магмира стремиться?!! Я со злобой пнул ни в чем ни повинный пуфик и взвыл — любимец бывшей жены почему-то оказался твёрдым, как булыжник. От нестерпимой боли я зажмурился, а когда открыл глаза, то чуть не заорал вновь. Темень! Я ничего не вижу!

— Ты что там, барин? Али страх какой пригрезился? — Дремлющий на сундуке Лёха снял колпак с ночника и комната озарилась трепещущим слабым светом. Горница, кровать, склонившееся надо мной заспанное Лёшкино лицо, на столе разложенный свиток пергамента, придавленный от сворачивания в трубочку кинжалом и ключами от джипа. Значит, это был просто сон, и я по-прежнему в магмире?! Фу-у, я даже вздохнул с облегчением.

И тут же очень удивился такой реакции — выходит, я уже настолько привык к существующему положению вещей, что домой рвусь исключительно по привычке?! Вот это номер! Я попытался проанализировать свои мысли и желания последнего времени. Блин, а точно! Я так втянулся в непрекращающийся круговорот приключений, что дома мне будет элементарно скучно. Да и сами попытки проникновения за серую завесу, если говорить честно, предпринимались больше из-за спортивного интереса. А магия? Я настолько свыкся с волшебством, что, даже сталкиваясь с ним в повседневной жизни, уже не капельки не удивляюсь. Более того, с особым нетерпением я ждал не грядущего открытия "окна" в родной мир, а ближайшего снятия карантина на пользование магии. Уж очень мне хотелось испытать дедово кольцо! Только не так, как предлагал эльф, а иначе. Он ведь упомянул, что, прикоснувшись камнем перстня к веку, я обрету способность к магическому взору. Значит, смогу видеть нити силы, сплетающиеся в Узор, и уже на другом уровне, не тыкаясь слепым щенком, сумею складывать "магические кубики"! А отсюда остаётся один шаг к самостоятельному изготовлению амулетов. То есть, я сам стану магом, без дураков, по-настоящему! У меня аж дух захватило от такой перспективы: ведь реально владея плетением Узора, я смогу устроиться в магмире с таким комфортом, который и не снился простым обывателям земли! Если заменить электричество магией, то…

Так, вперёд не забегаем, а сначала составим план, где я обоснуюсь, и на какие шишы буду жить, пока не овладею искусством создания амулетов…

Блин, я сказал вперёд не забегаем! Надо сначала дождаться конца карантина и убедиться, что я действительно что-то смогу разглядеть. А то размечтался тут, понимаешь…

Взгляд со стороны:

Как-то поутру Вовка обнаружил у своей кровати сиделкой вместо Лёхи одну из баронских девиц. Решив, что барин пошел на поправку и больше в его пригляде не нуждается, парень тишком собрался и подался мстить вампирам. По настоятельной Вовкиной просьбе, один из эльфийских воинов, продолжавших охранять "смертного мага", догнал и вернул Алексея обратно.

— С чем ты собрался уничтожать кровососов, с этой сабелькой? — Ярился Вовка. — Ты же сам видел, насколько шустры эти твари! Или ты решил погибнуть геройски?

— А что ж им, далее кровушку пить да народ губить? — Огрызался недовольный насильственным возвращением Лёха. — Как хочешь, барин, а я всё одно их изничтожать подамся, вона мне и саблю уж серебром оковали!

— Блин, Лёха! Ты видел, чтобы я с вампирами в рукопашной сходился? Нет! Пойми, этих кровопийц надо издалека убивать, пока они к тебе не подобрались. Вспомни, как мы их в степи били! Удар — отскок, и вновь удар.

— Ну дык у меня жить нет твоего ружьеца, вот коли б ты мне его одолжил…

— Ты вначале простой лук освой, а потом поглядим, какой из тебя стрелок!

Стрелок из Лёхи оказался неважный, ещё хуже, чем фехтовальщик. К тому же недостаток сноровки у парня с лихвой компенсировало ослиное упрямство. Уйду мстить за Налку и всё тут! Видя, что переубедить его не получится, Вовка решил заняться снаряжением паренька основательно, чтобы хоть как-то повысить его шансы на выживание. Покопавшись в памяти, Володя нарисовал эскиз двенадцати зарядного арбалета, взяв за основу китайскую разработку "быстрой драконовой машины" третьего века. Со второй попытки плотник изготовил довольно удобную в использовании конструкцию, из которой Лёшка даже умудрялся попадать в ростовую мишень. Главным недостатком этого оружия оказалась слабая убойная сила, но она отчасти возмещалась высокой скорострельностью — весь магазин получалось расстрелять за пятнадцать секунд. Одно движение рычага взводило тетиву и одновременно укладывало в желоб новый болт. Парню оставалось лишь прицелиться, нажать на спусковую скобу, и можно было вновь браться за рычаг.

Пока не кончился у Володи "магический карантин", он целыми днями нещадно гонял Лёшку по двору, заставляя его стрелять (и попадать!) из любого положения. Со временем парень сам втянулся в напряженный ритм тренировок, особенно когда научился представлять себе вместо деревянного щита своего злейшего и опаснейшего врага. К концу недели Алексей наловчился так метко пускать арбалетные болты, что широкие щиты были с успехом заменены чурбачками и поленьями. Но этим его подготовка не ограничилась — получив от эльфа разрешение пользоваться магией, Вовка смачивал язык отмеренной порцией заговорённой воды, "ускорялся" и имитировал нападение кровососа. Проиграв десять схваток из десяти, Лёха не повесил нос, а стал гораздо внимательнее относиться к советам своего барина.

Минул целый месяц, прежде чем Вовка разрешил Лёхе первую вылазку, справедливо решив, что научить парня чему-нибудь ещё, сможет только опыт. Искренне волнуясь за его судьбу, Владимир экипировал борца с вампирами на совесть, с учетом волшебных реалий здешнего мира. Три дюжины толстых болтов с серебряными наконечниками к арбалету были усилены повышающим дальность полёта Узором, который по Вовкиной просьбе сплёл эльф. В котомке за плечами дожидались своего часа мешочки с зачарованным семенем осины, неплохо показавшие себя в сражении у Доничей. А в кармане Лёшкиной куртки лежала коробочка, в которой хранились шарики из пчелиного воска, содержащие в себе тщательно отмеренную порцию "ускоряющей влаги". Ну, и несколько периамм, до краёв наполненных солнечным светом — отличное средство, чтобы ослепить и обжечь вампира в тёмных подземельях.

Стоя у ворот, Володя с некоторой тревогой провожал взглядом чалую кобылку, уносящую по укатанному тракту простые сани.

— Проводил своего парня? — Хрустя снежком, к Вовке подошел хозяин усадьбы. — А почто столь мрачен? Нечисть бить, это ж дело доброе!

— Не мрачен я, просто тревожусь за его судьбу. А вот ты, барон, и впрямь, что-то хмур стал в последние дни, словно вкус к жизни потерял. Или девицы твои оскомину набили?

— Сам понять пытаюсь. — Барон тяжело вздохнул. — Вродь всё складно в жизни: и девки ласковы, и урожай обилен был, опять же, в мошне звенит-позванивает… А вот маятно на душе, хочется чего-то, а чего — сам понять того не в силах.

— Новых впечатлений тебе надо! Вот ты бы не сидел сиднем в усадьбе, а съездил бы в столицу. По балам походил, по приёмам, со знатью пообщался. Развеялся бы, одним словом.

— Не с моим чином по домам столичным прохаживаться. Это здесь я барон, всему хозяин. А там я мельче таракана запечного. Знаешь, сколь в стольном граде таких баронов, навродь меня? Да на каждом углу по жмене!

— А чтобы титул выше получить, у тебя владения малы?

— Вотчина моя обширна, дажить для графства просторна, а уж для княжеского удела, так вдвойне. Что касаемо титула, так енто лишь короля нашего во власти, Его величества Микича. Токмо, к нему ниже князя так просто никого не подпустят, одни графья да герцоги вхожи.

— А если с подарком?

— Ну, эт смотря что за дар: коль мелочь какая, так могут и в тычки прогнать, а ценное так и отнять попросту. Знашь, сколь на злато охотников, иль на клинок славный? У-у-у, пропасть цельная! А коль что магическое отыщешь, так на энто сразу Ковен лапу загребущую наложит.

— Значит, дарить надо что-то большое, чтобы оно всем заметно было! Такое, чем нельзя владеть в тайне от остальных.

— Эт чего же?

— Есть одна задумка…

Перебраться из Вольных баронств в Северное королевство Вовка подумывал уже давно. Здесь был мягче климат, добрее нравы, больше порядка в государстве под единоличной властью короля Микича, а совсем не та анархия, что царила в баронствах. Да и люди жили тут гораздо богаче, не было столь вызывающей разницы между блеском роскоши дворянства и нищетой простого народа.

Последний факт сыграл для Володи решающую роль в выборе места проживания на оставшиеся месяцы — ведь приятнее ездить по хорошим дорогам, нежели по разбитым, да и кушать гораздо приятнее в ухоженных трактирах. А, самое главное, на жизнь в богатом государстве заработать проще, чем в нищем. Ну, и с собой, в свой мир при возвращении золотишка прихватить можно.

Значит нужно что? Правильно — занять достойное место в здешнем обществе! А делать это легче, имея влиятельного покровителя, желательно самого короля. Вот потому-то Вовка и решил расстаться с ненужным грузовиком. Конечно, можно было его прихватить с собою домой, но легализация немца, покупка на него документов для последующей продажи автомобиля, представлялись Володе весьма хлопотливым делом. Пользоваться в магмире самому, а перед репатриацией просто бросить? Против такого решения очень активно возражала большая, зелёная и лупоглазая.

"Протце" закатили в каретный сарай, сняли кузов, а на его месте соорудили поистине королевский салон с мягкими диванами, ковровым полом и обивкой стен из дорогого бархата. Окна задёргивались занавесками из легчайшего эльфийского шелка, а хрустальные шары под потолком были готовы в любой миг залить салон ярким светом. Здесь было всё, до чего только могли додуматься два барона, совместно разрабатывавшие проект: полочки для книг на стенах, чтобы Его величеству было не скучно в дороге, вместительный бар под тонкие вина и крепкие напитки, откидной столик и даже печка, топка которой располагалась снаружи, на запятках, между двух лакейских сидений. Ну, и конечно самая тщательная отделка, как внутри, так и снаружи. Барон основательно опустошил свою кубышку, закупив первосортное красное дерево, лак, краски и позолоту, которая полностью изменила когда-то брутальный внешний вид армейского грузовика.

Володя в это время натаскивал паренька, которому предстояло стать первым в истории Северного королевства придворным шофером. Вождение диковинной кареты смышленый Ильян освоил быстро, за каких-то несколько уроков, гораздо хуже дело обстояло с обслуживанием и мелким ремонтом транспортного средства. Не то, чтобы это не давалось парню, просто Вовка мало чему мог его научить, поскольку сам не имел ни малейшего представления об устройстве этого чуда немецкой техники. Чтобы разобраться в конструкции бывшего грузовика, двум "механикам" пришлось чуть ли не полностью разобрать и заново собрать "протце".

В том, что не имеющий никакого образования сельский паренёк рано или поздно запорет движок немца, Вовка даже не сомневался. Чтобы это случилось как можно позже, он накрутил ограничитель оборотов так, чтобы дать полный газ было невозможно, и выделил на последующие заправки только полста литров бензина, которых проглотистому крупповскому мотору хватило бы на два часа работы. А потом лошадок впрягай! Понятно, что при таком раскладе новой королевской карете уготована участь гужевого транспорта, а самостоятельное движение она будет осуществлять лишь по великим праздникам. Согласится ли Его величество принять такой, слегка ущербный подарок? Почему-то Вовка думал, что да. И крутящийся тут же барон был с ним согласен: "Сам посуди, Володимир. Твоя-то повозка тожить сама по себе редко бегает, её всё больше битюги таскают. Вот и выходит, что подарок сей ничуть не хуже! У других-то и такового нет, о как!"

Напрочь позабыв о своих красавицах, барон дневал и ночевал в каретном сарае, подгоняя и поторапливая всех подряд, от плотников до маляров, интересуясь каждой мелочью.

— Что, Ваша милость, так не терпится "сиятельством" стать, да на корону пару зубчиков добавить?! — посмеивался Вовка над этой суетой.

— И енто тож! Но и опричь того есть нужда поторапливаться, чай весна на носу. Потает снег, расквасятся дороги, сиди тадысь цельный месяц в усадьбе, покудова грязюка на тракте не просохнет!

Молитвы барона были услышаны, и перед началом оттепели из ворот его усадьбы выехал целый караван из трёх упряжек. В передней катили бароны, позади них шестёрка лошадей тащила подарок королю, укутанный в мешковину, словно огромный тюк, а самая последняя коняга везла в поставленной на полозья телеге целых две канистры бензина.

Глава 14.

Взгляд со стороны:

Вручив Его величеству дорогой подарок и поучаствовав в целой череде торжественных мероприятий, осыпанные с ног до головы королевскими милостями, барон и свежетитулованный князь покинули Ровунну. Столичная суета, шум и гвалт каменных лабиринтов остались позади, а сейчас перед возком путников расстилалась ставшая в одночасье черной равнина, с редкими серыми пятнами осевших сугробов, там и сям разбросанных среди безмолвных полей. Извилистая змея дороги угадывалась меж ними по редким блёсткам солнечных лучей, отражающихся в жирной, липкой грязи.

Всю прошедшую зиму солнце откровенно филонило, поздно выползая из своего логова, а сбежать обратно ловчило как можно скорее. Да и путь по небесной сини оно норовило проделать без усердия, спустя рукава — не поднимаясь к зениту, как летом, а прошмыгнув низко-низко над дальним лесом, словно некую барщину отрабатывало. Но вот теперь одумалось, стало ревностнее относиться к своим обязанностям. А, может, это у него совесть проснулась, иль брань людская наконец-то подействовала? Существовал такой обычай в сёлах Северного королевства — солнце укорять за леность. В день зимнего солнцестояния, перед закатом, выходил народ за околицу, расставлял столы с закуской да выпивкой, и давай светило бранить на все лады! И по батюшке его, и по матушке лаяли селяне поносными словами, дабы усовестить нерадивый светоч и на путь праведный направить.

А пошел этот обычай от эльфийского праздника Самого Короткого Дня, когда уставшее "отражение лика Пресветлой Эледриэль" надлежало славить, ободрять и нахваливать, дабы оно воодушевилось, отряхнуло зимнюю сонливость, и с новыми силами принялось дарить тепло озябшему миру. Люди, переняв этот обычай, постепенно переделали его на свой лад, вплоть до полной неузнаваемости. Всем известно, у простых смертных даже божба без крепкого словца не обходиться! Так и появилась в сёлах новая традиция — раз в году в сквернословии состязаться.

"Похоже, что на том матерном ристалище наш кучер явно выходил в полуфинал!" — С усмешкой подумал Володя, слыша какими перлами возница осыпает подуставших коней, разбитую дорогу, холод, сырость, грязь и остальные "прелести" ранней весны. Честно говоря, местами он был прав и время для путешествия выбрано крайне неудачно. Карета постоянно вязла в раскисшем грунте, застревая порою так, что высокорожденным пассажирам приходилось выбираться наружу и выталкивать транспортное средство из вязкого месива. Правда, новоиспеченного князя это не слишком угнетало, наоборот, он с охотой выскакивал прямо в грязь, лишь бы ещё раз бросить самодовольный взгляд на новенькую корону, обосновавшуюся на дверце кареты.

— Ну, а ты пошто не весел? Иль досада взяла, что бароном остался? Так тебе же Его величество предлагал чин, и не малый при том! — Радостное возбуждение не давало толстячку усидеть на месте, и он постоянно пытался разговорить угрюмо кутавшегося в отсыревшую шубу Вовку.

— Не малый! — фыркнул Володя. — Да такой же, как и тебе, княжеский…

— А пошто отказался?

— Ты не путай моё баронство с твоим княжеством. — Чтобы хоть на пару минут пресечь досужую болтовню, Вовка решил пройтись по князю его же оружием. — Ты теперь князь, а кто стоит над тобой? Куча графов, три герцога и король, не считая министров, так? А надо мной кто? Только совет таких же баронов, как и я! Понимаешь, я — равный с самыми высшими в своей державе. Вот и выходит, что ты в Северном королевстве занимаешь место много ниже, чем я в Вольных баронствах.

— От оно как! А я об том дажить и не помыслил. Да уж… — Князь погрузился в тяжкие раздумья на целых пол часа, окунувшись в сравнение иерархических лестниц двух соседних государств. Но слишком долго молчать он оказался не в силах, а потому вновь начал теребить задремавшего было Вовку.

— А где обосноваться порешил, у нас в Северном, али в Баронства свои переберёшься?

— Ещё не решил, думаю, где осесть. Есть у меня домик в Ровунне и земли кусок в Баронствах. Наверное, поставлю пару деревенек на земле, а в столице снесу тот домишко, что был, да вместо него новый построю, побольше.

— А где народец наберёшь, на землю-то?

— Невольничьи рынки в Баронствах не пустеют, там и подберу себе мастеровых да пахарей.

— Это ж сколь деньжищ уйдёт! Один токмо дом в стольном граде сколь потянет!

— Скажи-ка, князь, а тебе деньги нужны? — Заговорщицки понизил голос Вовка, обращаясь к своему соседу.

— А то! В скорости степняки придтить должны, оне завсегда в эту пору приходят, дабы первую в году добычу на продажу отвезти. Там иной раз такие красотки встречаются! Как глянешь, ажно душа замирает! Так бы и съел, столь оне сладостны.

— Я тебе о деле толкую, а ты всё про баб!

— Так и я о деле! На кой ляд твои деньги надобны, коли их не тратить? Ты, вон, мастеровых выкупать собрался, а я красоток! Чем я хуже? Лучше сказывай, што удумал, я ить знаю, ты просто так речи вести не станешь! Верно?

— Фабрику я надумал открывать, а тебя в долю зову.

Володя рассказал князю свою задумку и, после недолгого обсуждения, новые партнёры ударили по рукам. Понятное дело, что он поведал Его светлости только то, что касалось бывшего барона напрямую, а далеко не все свои тревожные мысли, связанные с решением осесть в магмире. Чего скрывать, опасений у Вовки хватало. Ведь стоит ему появиться в Ровунне с тугой мошной (а прозябать в бедности он не собирался), как сразу найдутся желающие если не отобрать, то существенно облегчить кошелёк. Насколько Володя помнил по своему первому визиту, лихого люда в столице было с преизбытком! Воевать с ними или заручиться поддержкой кого-либо ну очень влиятельного, чтобы у обитателей городского дна даже соблазна не возникало пощупать Вовкину кубышку? Подумав и основательно всё взвесив, Вова выбрал второй путь и недавно сделал по нему первый шаг, подарив переделанный в карету грузовик королю. Казалось бы, чем не покровитель Его величество?

Если бы не одно "но". Давно известно, что "короля играет окружение", и понятно, что стоящие у подножья трона группировки вряд ли станут равнодушно смотреть на невесть откуда взявшегося выскочку, дерзнувшего отвлечь на себя монаршее внимание. А уж если почувствуют угрозу своим интересам, так вообще в порошок сотрут. Вариант прогнуться и присоединиться к одной из противоборствующих сторон Вовкой даже не рассматривался, поскольку это означало вступление в борьбу и неизбежную конфронтацию с другими искателями королевских милостей. Что-что, а тягаться с кем-либо в закулисных интригах Володя не хотел абсолютно, прекрасно понимая свою неготовность к подковёрной борьбе.

Был ещё третий вариант действий: построить всех и вся по стойке смирно, заняв место серого кардинала за спинкой трона. Но тут без серьёзной драки никак не обойтись, не исключая кровопролития, а вот этого совершенно не хотелось. К тому же такое развитие событий требовало полного, ежечасного напряжения сил, не оставляя ни секунды свободного времени на вдумчивое изучение магии — уж слишком большое число недовольных образовывалось при таком раскладе.

Отступаться было не в Вовкином характере, поэтому он нашел довольно оригинальный выход из сложившегося положения. Раз силовые и политические способы решения проблем отпадали, значит надо действовать экономическими и популистскими! Спрашивается, зачем плодить себе врагов, когда можно решить всё миром?! И Володя решил стать… знаменитым. Вот так, ни больше, не меньше. Стать известной фигурой в высшем свете столицы, не влезая в дворцовые разборки, а лишь демонстрируя своё присутствие, дружески улыбаясь всем и вся.

Через полтора месяца, тёплым весенним днём, а точнее, ближе к предвечерним сумеркам, к парадному крыльцу городского дома первого министра Северного королевства одна за другой подкатывали щегольские экипажи. Слуги сбились с ног, едва успевая отводить дорогие упряжки к конюшням на заднем дворе, а кареты всё подъезжали и подъезжали. На сегодняшнем приёме должен быть сам хозяин, в другое время слишком занятый государственными делами. Вот и стекались в главную залу разряженные гости, в надежде встретиться со вторым лицом державы или хотя бы попасться ему на глаза. Кто-то видел удачную возможность решить свои дела, иные хотели покрасоваться при большом стечении благородной публики, почтенные матроны намеревались присмотреть для своих дочек выгодную партию — причин, побуждающих присутствовать на этом приёме, у Ровуннской знати отыскалось с избытком.

Но ещё больше подогрел интерес к приёму слушок, пролетевший накануне в гостиных столичных домов, больше похожих на дворцы — господин первый министр обещал удивить всех желающих невиданным чудом, недавно приобретённым им за огромные деньги у знаменитого мехмага, которого сам король, Его величество Микич, в запрошлом месяце удостоил длительной беседы и привечал всячески!

Само диво, похожее на высоченную прикроватную тумбочку, скромно блестело у стены полированными боками и любопытные взоры отнюдь не поражало. Может, это лишь вместилище, а чудо укрыто там внутри, за узкими дверцами? Гости изнывали от любопытства, но подойти поближе не пытались, натыкаясь на вежливый, но непреклонный взгляд челядинца в ливрее, застывшего столбом у заветного предмета.

Приём шел своим чередом, гости разбились на кружки по интересам и охотно перемывали косточки как присутствующим, так и не удостоившимся попасть в список приглашенных. Исполняя роль радушного хозяина, господин первый министр переходил от одной группки гостей к другой, улыбался, перебрасывался парой любезных фраз, иногда задерживаясь для краткой беседы. Закончив обход, хозяин отошел к торцу залы, где для него и его жены на небольшом возвышении были приготовлены удобные кресла. Скоро присутствующие разделились на две части. Одна, большая, роилась вокруг министра с супругой, а вторая, меньшая, обступила эльфийского посла, вынужденного находиться здесь исходя из соображений высокой политики.

Представитель дружественной Священной рощи, одетый в светло-зеленый камзол стройный эльф, держался весьма любезно, охотно отвечая на вопросы, улыбаясь шуткам и расточая цветистые комплименты дамам. На его лице не было той холодной надменности, столь присущей лесному народу в общении со смертными, разве что иногда глаза приобретали иронический прищур, а рука начинала теребить висящий на груди золотой знак клана. Но стоило кому-то обратиться к послу с очередным вопросом, как маска доброжелательности вновь возникала на его точеном лице.

В проёме ведущей в залу арки возникла солидная фигура мажордома. Он трижды ударил в пол концом своего жезла и торжественно провозгласил:

— МузЫка Его сиятельства! — после чего сдвинулся в сторону. В освободившуюся арку прошествовали попарно десять лакеев, держа в вытянутых руках подносы. Минуя расступившихся гостей, они подошли к креслу господина министра, да так и замерли, колонной по два. Передние склонились перед хозяином дома, демонстрируя лежащие на подносах золотистые диски с серебряным кружком в середине, покрытым чеканным рисунком и какими-то буквами. Его сиятельство ознакомился с надписями на серебре и жестом подозвал к себе вторую пару слуг. Так он осмотрел все подносы, отклоняя одни и задерживая около себя другие. Наконец, окончательный выбор был сделан.

Словно ступая по тонкому льду, слуга осторожно подошел к ливрейному челядинцу. Тот одетыми в белые перчатки руками бережно взял с подноса диск и аккуратно водрузил его на круглый выступ в середине верхней доски тумбы, что так привлекала внимание гостей весь вечер. Напряжение в рядах присутствующих достигло апогея, лишь только хозяин с послом держались чуть спокойнее. Первому это чудо было уже не в новинку, а второй не ожидал от смертных чего-нибудь особенного.

Из скрывавшегося ранее за дверцами зева послышалось шипение и щелчки. Посланник снисходительно улыбнулся. Казалось, на его лице крупными буквами написано: "И это чудо, шипящий ящик?" Впрочем, эту надпись словно волною смыло, как только из "ящика" послышались первые звуки настоящей музыки. Очень красивой, торжественной, никогда не слышимой раньше никем из собравшихся. Она чем-то напомнила послу эльфийские переливы, одновременно разительно отличаясь от них. Он весь обратился в слух, стараясь не пропустить ни единой ноты. Пока не стих, растворившись в шорохе, последний звук, гости стояли замерев, а некоторые даже рты приоткрыли в восхищении. Челядинец остановил вращение диска и, не дыша, вернул его на поднос. Слуга отступил к стене и там замер изваянием. А министр поманил к себе лакеев и обратился к остальным подносам, делая дальнейший выбор.

На следующий день вся Ровунна гудела, на разные лады пересказывая сплетни о вчерашнем приёме у господина первого министра. Эти слухи о механической музыке три дня были главной темой для салонных пересудов, пока их не затмила новая весть — великий техмаг владеет ещё несколькими подобными вещами и не прочь с ними расстаться. За соответствующее вознаграждение, естественно. Правда, цена запрашивалась очень не маленькая! Но это не сильно ограничило круг желающих приобрести чудесную вещь — далеко не все жители столицы были бедняками.

Так началось Володино завоевание столицы — с культурной атаки на жаждущее новых развлечений дворянство. Припомнив, какое впечатление на приезжих купцов оказал голос Шаляпина, раздававшийся из чёрного ящика, Вовка задумал начать изготовление патефонов! К чести изобретателя, он смог создать работоспособную конструкцию с учетом откровенно слабых технических возможностей местных мастеровых. Первым камнем преткновения стала неспособность получить в Северном королевстве упругую сталь, а значит, возникли на первый взгляд непреодолимые проблемы с изготовлением заводных пружин. Из этого тупика Володе виделось два выхода. Первый, можно тупо поставить слугу, чтобы он ручку сзади крутил. Игрушка-то создаётся для богатых, вот и пускай заказчик раскошеливается на зарплату ещё одному работнику! Понятно, что всерьёз Вовка этот вариант не рассматривал, а только усмехнулся такой высоте полёта своей фантазии. Гораздо серьёзнее он думал о втором пути — заменить пружину гирей, чтобы она раскручивала своим весом вал, как падающее в колодец ведро раскручивает ворот. Впрочем, был ещё и третий вариант, и четвёртый. Всех их надо было обдумать и выбрать самый рациональный. Единственно, за что не болела душа у конструктора, так это за центробежный регулятор скорости вращения. Ведь изготовить его был в состоянии любой здешний кузнец, настолько простым его придумал Володя.

Недалеко от усадьбы мужики возвели работные избы, в которых столяры и плотники ладили корпуса для Вовкиной придумки — полированные ящики, похожие на поставленные набок сундуки. Другая часть рабочих изготовляла содержимое для этих сундучков, составлявшее главную ценность нового товара — его механизм. Изготовление самой важной части, грампластинок, без которой патефон был бы просто мебелью, делалось тут же, в усадьбе, из местного сырья.

В княжеских владениях, на неудобных для пахоты местах, зеленели целые рощи высоких развесистых деревьев, очень похожих на вишню. Плоды у них вырастали мелкие, сладкие, с терпкой кислинкой, охотно поглощаемые окрестной ребятнёй. Но Вовку привлекли не они, а солнечники — кусочки застывшей смолы, выделяемой этими деревьями. Свежая смола могла служить неплохим клеем, а подсохшая становилась податливой, как глина. Сельская молодёжь из неё лепила простенькие украшения — колечки, подвески, вставляла кусочки в проволочные серёжки. Когда смола совсем засыхала, она становилась похожей по твёрдости на жесткую пластмассу, а цветом и прозрачностью на янтарь, поэтому получившиеся камешки и называли солнечниками. Их можно было пилить, резать обычным ножом, создавая на поверхности довольно причудливые узоры.

Скоро, по велению князя, рощицы наводнились сборщиками смолы. Собранные комки клейкой массы разогревали в котлах, фильтровали, давали отстояться и выливали уже чистую смолу в плоские оловянные миски, точнее диски с намёком на стенку по краю. На ещё жидкую массу в центр сверху клали серебряный кружок, поверхность которого впоследствии украшала гравировка с названием композиции. Когда смола застывала, приобретая идеально гладкую поверхность, заготовку грампластинки ставили на звукозаписывающее устройство, откуда впоследствии она попадала к эльфийскому магу, накладывающему на дорожки в смоле укрепляющие чары.

Запись музыки на пустые диски Вовка взял в свои руки, нагло позаимствовав идею Эдисона с рупором и торчащей иглой, выгрызающей звуковые дорожки. Единственное, что изменилось в технологии звукозаписи, это появился орущий в рупор динамик от звуковых колонок магнитолы джипа. Ну, а музыкальный материал был взят из фонотеки покойного Паши, нашедшейся в бардачке автомобиля. Среди компакт-дисков с бесконечным и неистребимым шансоном, там завалялся сборник инструментальной музыки, составленный из записей популярных эстрадных оркестров.

Конечно, Вовкины патефоны были сложны в использовании и требовали регулярного обслуживания. Но Володя и этот минус сумел обратить в плюс: прежде чем купить "музыкальный ящик", каждый клиент должен был обучить на фабрике специального слугу, нанятому для "хождения за музЫкой". Цена за это обучение так же скромностью не отличалась. Одним словом, новая игрушка для знати оказалась довольно дорогим делом, но очень модным и крайне престижным! Десять патефонов, изготовленных в первой партии, разлетелись быстрее горячих пирожков на базаре. Вернее, шесть. Первый патефон Вовка всучил господину министру чуть не насильно, а следующие три повелел приобрести для дочери и жены сам Микич, самодержец Северный после двухдневной лавины нудных "хочу-хочу " своих домочадцев, обрушившихся на его бедные уши. Теперь два предпринимателя могли смело называть себя "поставщиками двора Его королевского величества"! После такой рекламы, золото и серебро полилось рекою в карманы партнёров, наполняя кошельки приятной тяжестью, а сердца радостной уверенностью в завтрашнем дне.

Немногочисленные счастливые обладатели "механической музЫки", на зависть прочим, не вошедшим в кружок избранных, при встрече с важностью интересовались друг у друга здоровьем их домашнего оркестра. Даже Его величество не упускал случая переброситься с первым министром парой фраз на эту тему, заставляя архимага бледнеть от ревности. Ровуннская знать надолго получила ещё одну тему для досужих пересудов, ведь даже просто послушать звучание громоздких патефонов стало считаться чем-то из ряда вон выдающимся. Те, немногие счастливчики, которым улыбнулась удача попасть на один из приёмов в доме с патефоном, становились потом на несколько дней центральными фигурами великосветских салонов. Жаждущие новостей и сплетен дамы буквально рвали на части таких везунчиков, выпытывая у них все подробности элитарного приёма, вплоть до самой последней мелочи.

Очень многие в столице были бы не прочь заиметь в своём доме механическую музыку и присоединиться к "золотому десятку", но платить сумасшедшие деньги за агрегат, способный воспроизвести лишь десять мелодий, они отказывались. "Лучше за эту цену нанять менестрелей, ещё и дешевле выйдет" — так они оправдывали борьбу жабы и соблазна. Однако, ни знаменитый мехмаг, ни его партнёр ни в какую не желали уступать даже медяка.

Ничего удивительного в том, что мартовская капель звона монет для партнёров довольно скоро сменилась летней засухой. Вот тут Вовка и нанёс свой коварный удар, выпустив в продажу пять новых пластинок, и добил сомневающихся обещанием впредь изготовлять всё новые и новые записи. Весь тираж был разобран, а в очередь на новые патефоны члены элитарного клуба милостиво позволили записаться следующему десятку дворян.

А ведь их всех нужно было обеспечить пластинками! Сложная задача, если учесть, что каждый диск Володе приходилось записывать индивидуально. Но дело того стоило, причем, не только в золотом эквиваленте. Известность и популярность партнёров среди столичного высшего света росла день ото дня. Приглашения на балы, прогулки, приёмы, рауты, званные вечера сыпались со всех сторон, грозя похоронить под лавиной надушенных конвертов барона вместе с князем.

Володя:

Кручусь, как белка в колесе, а сам рад этому безмерно! Наконец-то течение моей жизни потеряло былую неистовость, сменив судорожное барахтанье в стремительном горном потоке на уверенный сплав по полноводной реке. Если продолжать эту аналогию дальше, то пороги, водовороты и подводные камни на фарватере ещё встречаются, но моя лодка уже не вертится безвольной щепкой в быстрине, а слушается руля, выдерживая нужный мне курс. Впервые за последние полгода я могу сам выбирать цель, а не лихорадочно рефлектировать на очередные грабли, которыми судьбинушка щедро усеяла мой путь в магмире.

Стали ли мои дни размереннее? Ничуть! Сейчас я живу, практически не слезая с двуколки, мотаясь между столицей и фабрикой, тратя на дорогу по пол дня в один конец. Это если гнать лошадей, как на скачках. Впрочем, иначе я уже давно не езжу, стараясь успеть везде и всюду. Почему? А интересно! Жить стало так интересно, что аж дух захватывает!

Записав очередной диск, я сам накладываю на него плетение Узора, укрепляющее звуковые дорожки от быстрого истирания стальной патефонной иглой. Понимаете, САМ! Конечно, с помощью одного из амулетов, специально заточенных под эти цели. Да, первый из двух сделал дед, а моя персона только поглядывала у него из-за плеча, но второй-то создавал я собственноручно! Пусть и под присмотром эльфа, но сам. Ух, и занятное это дело — магия!

Стоило мне коснуться в первый раз века камнем перстня, как перед глазами сначала всё поплыло, а потом внезапно, скачком, вернулась резкость. Окружающие меня предметы потеряли свои краски, зато приобрели необычайную четкость линий. В воздухе проявились цветные ленты, то ровные, то скрученные вокруг продольной оси, а то и спиральные, как серпантин. Дед пояснил, что это линии силы: ровные, это природные потоки, а крученые — не что иное, как плетения Узоров. Так я познакомился с обратной стороной магии. Даже затрудняюсь, какое тут можно привести сравнение… Во, автомобиль, например! Если, скажем, раньше я мог только водить, то теперь узнал, как устроена машина, и как её починить.

Конечно, далеко не сразу у меня начало что-то получаться. Оказалось, что для создания талисманов к магическому взору требовалась ещё и эльфийская острота зрения, которой я похвастаться, увы, не мог. Не слишком меня выручило и увеличительное стекло, приобретённое в столице за приличные деньги. Маленькое, мутное изделие местных стекольщиков, на которое дома я бы даже не взглянул, отчасти помогло мне уменьшить размер создаваемых амулетов так, что рюкзак для их переноски уже не требовался. Теперь они умещались на ладони, лишь чуть-чуть выступая за края. Правда, у деда такие вещички выходили размером с медную монетку. Бился я, бился, а сделать свои творения ещё меньше не смог. Ну, не видел я паутину проводящих каналов в эльфийских талисманах, даже с увеличилкой разглядеть не мог! Хочешь, не хочешь, а приходилось увеличивать проводники магпотоков до различимого мной размера. А, раз сечение канала больше, значит, и сил в него вкачивать приходилось соответственно, чтобы достигнуть требуемого напряжения поля. Так что жрали мои амулеты магию, как свинья ботвинью, потому и накопители приходилось цеплять к ним размером с хороший кирпич. Зато производимый ими эффект был весьма не слабым.

Ни с того ни с сего, дед вдруг озаботился моей безопасностью. Мол, ты почти каждый день по дорогам мотаешься, а вдруг на тебя лихие людишки нападут? И решил научить меня делать боевые амулеты. На белёной стене он нарисовал углём расположение каналов, указал точку подключения накопителя, и умыл руки. Дескать, вот тебе схема, дерзай дружок. Ага, дерзай! Там такой лабиринт получился, что в нём полгода от Минотавра скрываться можно! Блин, хорошо эльфам, они песенку споют перед деревом, пальцами у ствола поводят, и оно в ответ сучок отращивает. Ушастому остаётся лишь отрезать его, да отполировать срез, где образуется узор, точь-в-точь как требуется. И всё, готовый амулет — цепляй накопитель и пользуйся! Мне же весь этот рисунок предстояло перенести на жесткое основание и ни в одном завитке не соврать. Блин, страшно-то как. Ведь если в чём-то ошибёшься, слабеньким хлопком не отделаешься, амулет-то боевой!

Но глаза бояться, а руки делают. Присмотрелся я к дедову настенному абстракционизму, вычленил взглядом из схемы знакомые участки, прикинул, прибросил, и решил, что делать буду из медной пластины, а узор наложу чеканкой. Судя по трём характерным завиткам в левой части рисунка, испускаемый амулетом поток должен иметь оранжевый спектр, а значит, для этой штуки в качестве накопителя великолепно подойдут пшеничные соломинки. Надо только им свободные концы зажать серебряными клипсами, чтоб утечки заряда не случилось.

Неделю я просидел в трудах над этим рукодельем, согнувшись буквой "зю", но желаемого результата всё-таки достиг. Даже красиво получилось. Местами. Если не приглядываться. Сам амулет оформил как пряжку, а солому накопителя вложил между двух полос кожи и сшил их. Получился такой солидный ремень, шириной сантиметров десять, с бляхою на пол живота. Дед его как увидел, смеялся до икоты, а потом сходу предложил испытать. Не откладывая дела в долгий ящик, мы отошли подальше от усадьбы, спустились в овраг, где эльф выбрал валун, торчащий из склона метрах в тридцати от нас. Посмотрел на него пристально и говорит:

— Вон тот замшелый камень видишь? В него и целься. Если ты всё сделал правильно, то у тебя должен получиться примерно такой шар. — Он вытянул в сторону валуна руку с деревянным кольцом и сжал пальцы. С колечка спорхнул огненный мячик с хорошую антоновку размером, и влупил точнёхонько в центр булыжника. Грохот взрыва законопатил уши не хуже ватных тампонов. Нифига себе колечко! Каменюга полностью лишилась зелёного покрытия, а в точке попадания зияла воронка с мою голову. Вот это силища!

— Давай теперь ты! — Сказал дед, а сам демонстративно накрылся защитным пологом. Не доверяет, значит. Сомневается в моих талантах к атерфаторике. Ню-ню. Я гордо выпятил живот, направляя бляху на несчастный валун, и надавил на активатор…

…Не меньше пяти минут мне потребовалось, чтобы болезненно охая спуститься с дерева, на которое меня забросило взрывной волной. А престарелого мага вообще сдуло вместе с его куполом и отнесло чуть ли не к самой усадьбе. На месте валуна не осталось ничего, даже щебня, а широкий овраг удлинился метров на десять, не меньше.

— Сумрачная Итиль… — Едва смог вымолвить эльф, когда дохромал до места испытаний и обозрел масштабы разрушений. — Обещай, что этот пояс был последним созданным тобой амулетом. По крайней мере, в области боевой магии!

— А как же разбойники? — Напомнил я деду первопричину данного эксперимента.

— Лучше я сам буду делать тебе необходимое для защиты. А то полезут на тебя с ножичком в столичной подворотне, а Микичу потом Ровунну придётся заново отстраивать.

Взгляд со стороны:

"Всё зло от баб! И неприятности от них же!" — словно вспугнутая птица о прутья клетки, заполошенно билась мысль в Вовкиной черепушке. "Вот она, обратная сторона известности! И с чего? Только лишь из-за того, что показал принцессе неизвестный ей танец! Блин, лучше бы не показывал, а то великосветские тётки теперь как с ума посходили, просто на части рвут. Эта вот даже у князя меня отыскала, на другом конце города."

Положа руку на сердце, Володя немного лукавил, удивляясь свалившейся на него популярности. Обучая дочку Микича вальсу, он примерно этого и добивался, но вот к реальным масштабам своей славы оказался совершенно не готов. Покинув королевский дворец, новый танец вихрем пролетел над Ровунной, оставляя после себя в каждом светском салоне смерчики кое-как кружащихся пар, стремящихся подражать капризной придворной моде. Скорость распространения новых веяний в хореографии просто поражала. Но не только из-за новизны вальс столь быстро приобрёл огромное число горячих поклонников. Возможность обнять постороннего человека у всех на виду, и закружиться с ним в танце — это было остро, это был вызов на грани приличия по меркам высшего общества Ровунны. А когда случайно колено партнёра касалось внутренней стороны бедра партнёрши, то при этом краснели щеки даже у прожженных сластолюбцев. Ведь это происходило на глазах всех присутствующих, что только добавляло пикантности ситуации, а значит, и притягательности вальсу.

"Вот дурак, вот дурак! — костерил себя Вовка. — Ну, что мне стоило отговориться незнанием, отвечая на вопрос принцессы о танцах моего мира? Нет, надо было покрасоваться и предложить показать! Сам же, своими собственными руками выкопал яму, в которую свалился. И чёрт меня дёрнул записать на последней партии пластинок вальс!"

Придворный этикет не позволял принцессе скользить в одиночестве по паркету бального зала, поэтому Володе поневоле пришлось наставлять и её фрейлин, а значит, и их партёров. Впоследствии два десятка молодых людей обоих полов не могли упустить случая щегольнуть открывшимися познаниями в самом модном на сегодняшний день танце и, с огнём неофитов в глазах, принялись делиться полученными от техмага навыками со всеми желающими. Светским львам и львицам такой неумелой демонстрации показалось мало, и они возжелали почерпнуть от первоисточника. Для чего на ближайшем же приёме Володе предложили пройтись в туре вальса с хозяйкой вечера. Сравнение с недавними учениками оказалось в пользу Вовки. Он-то ограничился тем, что показал фрейлинам и их партнёрам лишь спуск-подъём да маятники — круговой на шестнадцать ударов и "из стороны в сторону" на восемь. При этом, не особо вдаваясь в тонкости вроде держания спины, фиксации головы, положения рук и тому подобных, считая их само собой разумеющимися. Неудивительно, что его движения в танце сторонним наблюдателям показались намного изящнее, чем у неискушенных новичков.

"Элегантен (вон как движется по паркету!), богат (какие деньжищи гребёт за музЫку!), принят и обласкан при дворе (даже при двух, у нас и в Баронствах!), дружен со всеми политическими партиями (кроме архимага, но тот сам дурак, ханжа и просто завидует!), загадочно таинственен (чай, не наша сермяжность, а иномирянин!), а главное — ХОЛОСТ!"Всесторонне взвесив и оценив Вовкину персону, столичные дворянки в возрасте от семнадцати до шестидесяти, не откладывая, открыли на него весеннюю охоту.

Те, что помоложе, закусывали алые губки и, шалея от собственной смелости, мечтали увести законодателя мод под венец. Дамы преклонных лет так же озаботились матримониальными планами, увидев в Володе весьма достойного кандидата в женихи для своих дочерей и внучек. А особы от двадцати до сорока сочли его исключительно подходящим в качестве официального любовника. Фемины ринулись в бой, каждая на свой лад: кто-то издалека обстреливал техмага томными взорами, кто-то сноровисто расставлял силки и капканы, а некоторые бросались в атаку с открытым забралом, сшибая с пути надушенные и завитые преграды с неумолимостью разогнавшегося тепловоза.

Столкнувшись с превосходящими силами противника, Вовка предпочел отступить на заранее подготовленные позиции. Проще говоря, сбежал с приёма и укрылся в городском доме бывшего барона, надеясь отсидеться в укромном месте. Наивный! Его убежище было вычислено в два счета, и с самого утра туда началось паломничество письмоносцев. Видя, что записки не достигают своей цели, дамы сочли возможным лично поучаствовать в осаде. Заявив, что господина техмага нет, и когда будет неизвестно, привратник смог отбить пробный натиск, но перед следующим не устоял. Вторая визитёрша прорвала первую линию обороны и была остановлена мажордомом на подступах к кабинету, где в панике метался загнанный зверь. А от третьей особы, беспардонной графини Налис, Вовке удалось спастись только чудом.

Он, удобно расположившись в княжеском кабинете и, предупредив челядь, чтобы его не беспокоили, заканчивал переделку ремня-амулета в жезл. Назрела такая необходимость. Нет, сам по себе амулет работал здорово, но вот соломинки быстро переламывалась при сгибе ремня и переставали работать как накопитель. Подумав, Вовка решил изменить форму артефакта, вложив солому в жесткую трубу, и заодно дополнить узор ещё несколькими завитками со второй точкой активации. Теперь чеканное навершие посоха, вдобавок к огнешару, могло бить "воздушным кулаком".

Володя в последний раз проверил правильность сборки и уже готовился к зарядке накопителя, когда дверь в кабинет распахнулась и в неё быстрым шагом вошла графиня.

— А ты, мерзавец, говоришь, что господина барона нет! — раздраженно бросила она через плечо кому-то за своей спиной, и тут же расплылась в слащавой улыбке: — Господин барон! Я так рада вас видеть! А почему вы не ответили на моё утреннее послание? Вы не вежливы, барон. — Тараторила она, не давая Вовке вставить даже слово. — Спрашивается, зачем я проснулась ни свет, ни заря, аж в десять часов утра и сразу же поднялась на ноги, отказав себе в невинной слабости проваляться в мягкой постельке до полудня? Зачем, ради чего я так торопилась, что отправилась наводить красоту даже не позавтракав, а ограничившись лишь двумя чашками кофею со сдобной булкой? И час! Целый час мне укладывали волосы в замысловатую прическу! Барон, неужели вы хотите, чтобы все усилия куафера пропали зря, оказавшись неоценёнными? Вы жестоки, барон!

Произнося этот монолог, графиня теснила Вовку своим выдающимся (во всех смыслах) бюстом, загоняя беднягу в дальний угол. Техмага пробил холодный пот от столь откровенного напора. Он провёл рукой по лбу и случайно коснулся глаз перевёрнутым перстнем. Фигура графини расплылась, помутнела, а потом сложилась вновь, представ перед магическим взором в совершенно ином свете. Всё тело дамы казалось блёкло-серыми, зато голова была освещена ядовито-желтым ореолом, берущим начало от пронзительно яркой точки за левым ухом визитёрши. "Так вот она какая, пресловутая точка "Джи" — подумалось Володе.

— Ах, барон, ну почему вы такой недотрога? Вы же видите, я вся горю! — графиня бросилась на шею Вовке, а он взял да и приложил камень перстня к увиденной световой горошине. Дама вздрогнула и обмякла, повиснув на Володе всей своей немалой тяжестью.

— Эк тебя разморило! — пробормотал техмаг, транспортируя безвольное тело до ближайшего кресла. Усадив графиню, он попытался осторожно освободиться от её объятий, но ничего не вышло. Даже в таком состоянии, женщина продолжала цепко удерживать свою добычу. Лишь повторное касание перстня к заветной точке превратило руки дамы в желе, предоставив Вовке такую желанную свободу.

Пока графиня приходила в себя, техмаг ухватил посох, кое-какие вещи и выскользнул в коридор. Оттуда он забежал на "людскую" половину столичного княжеского дома, проскочил через кухню и выбрался через чёрный ход. Бочком, бочком, чуть не наступив на спящую в теньке собаку, он обошел дом, низко пригибаясь под окошками просочился вдоль стены, стрелой пронёсся через двор и выбежал на улицу, на прощанье погрозив кулаком заулыбавшемуся в усы привратнику.

— Как можно скорее заложите двуколку и пришлите её к моему дому! — крикнул Вовка на бегу. Он нервно оглянулся через плечо, в предчувствии возможной погони. Но, хвала Зевсу, улица была пуста.

"Баронесса Фрора, и эта туда же! — заглянув за угол, Володя отшатнулся и юркнул в подворотню, едва-едва успев улизнуть от коляски очередной охотницы за его скальпом. — Блин, чуть не нарвался! Интересно, если баронесса с графиней на княжеском подворье столкнутся, то миром разойдутся, или драку устроят?" Проводив взглядом удаляющийся экипаж, техмаг издал нервный смешок, передёрнул плечами и подался задворками к своему дому, надеясь, что разряженные дамы не захотят пачкать свои юбки в бардаке и грязи развернувшейся там стройки.

Когда месяц назад в Вовкином кошельке зазвенели монеты, он выкупил соседние со своим Ровуннским домом участки, и решил выстроить на них настоящий дворец, для чего нанял целую бригаду каменщиков да плотников. Строители к работе приступили сразу после получения задатка, но дело двигалось медленно, по крайней мере, когда Володя здесь был в последний раз, кладка приподнялась над фундаментом всего лишь на пол метра. Добравшись окольными переулками к своей цели, Вовка ахнул — за каких-то две недели наружные стены вымахали на семи метровую высоту! Более того, началось строительство самого дома, а значит, над внутренним двором уже возвели перекрытия. Обалдеть можно! Хорошая новость, но совсем некстати в данной ситуации. Получается, теперь на стройплощадку можно попасть только со стороны парадного входа. Хочешь, не хочешь, а придётся выходить на улицу, под любопытные взоры.

Володя побрёл в обход дома, продираясь сквозь вымахавшие до пояса заросли полыни. Споткнулся раз-другой о невидимые под зеленью кочки и неожиданно для себя разозлился. "Да что это такое! В свой собственный дом пробираюсь тайком, словно вор в ночи! И из-за кого?! Из-за каких-то озабоченных баб! Я им что, должен что-то, или обещал что-либо?! Да пошли они лесом!!! Сейчас я с вопросами по стройке разберусь, и сразу же в Баронства махну, тем более что Михей давно меня просит приехать".

Графиня Налис покинула княжеский дом с крайне недовольной миной на напудренном личике. Техмаг как в воду канул, исчез, испарился без следа. Да ещё эта выскочка, баронесса Фрора, добавила отрицательных эмоций своим появлением.

"Баронесса без политеса. Шавка ты дворовая, а не дворянка! Да не с твоей родословной в приличном обществе показываться! — Кипела графиня, трясясь в карете по дороге к дому. — Возвращалась бы в свою деревню мужичьё сиволапое очаровывать, а не у нас в столице подолом вертеть, з-з-змея подколодная!" От праведного гнева графиню оторвал юнец, выскочивший откуда-то из подворотни.

— Ваше сиятельство! — Затараторил он, запрыгнув на подножку кареты. — Господин техмаг нынче в доме своём, оне тамочки за стройкою надзирать изволят!

— Влезай к кучеру на козлы, будешь ему дорогу указывать, да передай, чтобы погонял! — Блеснув глазами, велела графиня.

Обогнув на площади фонтан и развернувшись, графский возок покатил в обратную сторону. Решение погонять было правильным, но запоздалым. Единственное, что ухватил взор графини, это скрывающийся в самом конце улицы задок двуколки техмага. Но и он тут же исчез из виду.

Володя:

Я крутился на кровати и никак не мог уснуть, не смотря недавний, донельзя утомительный путь из Северного королевства в Вольные баронства. Из головы упорно не шел разговор с Михеем, отправленным мной ещё зимою подбирать работников и потом хозяйствовать в усадьбе на холме.

— …Вот так мы тут и живём, вот так волю твою, барин, и исполняем. — Закончил тогда свой доклад Михей. — Коль что по дурости не так сделали, так это я, пень старый, тому виной. Меня за всякую провинность и наказывай!

— Ты, Михей, с раболепством прекращай! Не люблю я этого, сам знаешь. Вижу, сделал ты всё правильно: и народ с толком подобрал, и расселил с умом. За что мне сердиться на тебя? А если монета-другая сверх сметы ушла, так это не страшно. Ты вот что скажи, удалось ли среди прочих невольников на рынке грамотного человека найти, да такого, чтоб ему довериться можно было? С жилкой хозяйской и талантом руководителя?

— Ух, барин… Дажить, не ведаю, как тебе сказать про то, как речь повести… — Михей явно замялся. — Значица, есть один человечек. И счету-грамоте обучен, и на хозяйствование в цельной усадьбе с младых ногтей его натаскивали. Токмо, не рабом он был куплен. Я его твоим золотом из долговой ямы вынул, до продажи в рабство времечко тянуть не стал… — Михей вновь замолк, собираясь с мыслями. — Сталбыть, перекупить его один барон похотел, и непременно, чтоб рабом, значица. Потому я и поторопился, дабы того господина опередить… Тот барончик, кстати, всю енту историю и подстроил, с долгом-то… Вот оно как… Нет, барин, ты не думай, все бумаги в порядке! И расписки долговые, и обязательства. Коль хошь, так прямо нынче можно наново его продажу в невольники закрутить. Токмо, мнится мне, что вольным тот человечек тебе полезнее станет.

— Михей, ты явно чего-то недоговариваешь! Если тот человек подходит на должность управляющего — от которой ты, кстати, отказался! — то для чего вся эта многословность? Что не так с этим человеком? Признавайся!

— Девка енто. Доча барона одного мелкопоместного из-под Белина. Ты, барин, не думай чего, она девка справная, что велишь, всё сделает в лучшем виде. Я её заместо себя оставлял, головою над нашими деревеньками. Ну, когда отлучался в последний раз. Так она, не деря зазря горло, за одну седмицу весь народец к рукам прибрала, дажить со Стефой моей совладала! О, как! Вот с тех пор она в твоём уделе и хозяйничает, почитай, уж месяц как.

"Твою дивизию! И здесь юбка замаячила!" Я едва сдержал рвущиеся на волю ругательства.

— Месяц… Значит, всё здесь под её руководством делалось, а не под твоим, да? И хвалить за успехи надо её? А, если что не так, то наказывать тебя, да? — Вместо ответа Михей виновато понурил седую голову. — Нет, ты кого искал: мне управляющего, или себе внучку?! Судя по всему, второе, раз ты так её выгораживаешь!

— Ты, барин, не серчай. Она девка хорошая, толковая. С народом, что я на рынках выкупаю, она строга, но справедлива. В обхождении тиха, но любого в бараний рог скрутит, дажить голос не повысив. А умна-то!

— Почему же ты про неё мне сразу не рассказал, а целый месяц умалчивал?

— Так ты, барин, баб сторонишься… Я-то твою натуру знаю, ведь ты бы в рабыню её обращать не стал, а вольной бы отпустил на все четыре стороны. Но и в управляющие ни за что бы ни взял.

Вот же зараза! Всё верно рассудил. Я бы эту красотку сразу выставил. Дал бы ей деньжат на первое время и пусть живет, как хочет где-нибудь от меня подальше. Ладно, сам привёл, пусть сам и выкручивается. Говорю ему строго:

— А с девицей твоей… — Но Михей перебил меня, грудью бросившись на защиту своей протеже:

— Погодь барин, не решай сгоряча! Ты хоть погляди на неё вначале, послухай речи её. Она ведь далеко не дура, и много чего придумать успела, заметь, к твоей выгоде!

— Это что же? — Я подозрительно уставился на старика.

— На землях твово соседушки есть три деревеньки заброшены, всё потому, что там кровосос обретается. Ляксейка намедни заходил, прознал об том упыре и решил извести его. Так Леяна не дозволила. Мол, пусть сначала наш барин те деревушки с землицею сторгует задёшево, а после уж и на упыря можно поохотиться. Ты бы до такого додумался?

— А продаст сосед деревни?

— Куды ему деваться! Чай, через шесть седмиц ему подати платить надобно, а какой доход с пустых земель? И скостить никак не выйдет, он и так уже второй год не платит. Ну, что? Я шепну соседушке про сделку?

— Намекни, только пусть он мне предлагает, чтоб инициатива была его.

— Мудрёно ты говоришь, барин. Но я тебя понял, это, значица, дабы он цену не задрал?!

— А ты думал, у меня карман бездонный?! Нет, Михей, нам деньги ещё понадобятся, вот увидишь. Что касается твоей Леяны — вам тут жить, вот сами и решайте, кто над вами верховодить станет. От вас нужно немного: чтоб вы за равниной присматривали, где завеса открывается, да пару свободных комнат в доме для жилья мне наготове держали.

— Никак ты с нами остаться порешил, а, барин? — Михей аж подобрался весь, словно перед прыжком.

— Не совсем. Скоро дом в Ровунне закончат, вот там и обоснуюсь, а здесь наездами буду появляться.

— Ох, барин, барин! Всё-то ты никак не остепенишься, всё тебе бегом да спехом! А оно тебе надоть, цельную жизнь мотаться из края в край?! А всё оттого, что ты один. Завёл бы бабу себе справную, ребетят настрогал да жил бы туточки, в тишине и покое!

Я чуть не взвыл:

— Блин, и ты туда же?! Бабу! Да меня эти Евины дочки скоро в гроб вгонят! Там столичные дворянки меня оженить хотят, а здесь ты в ту же дуду дуешь! Вы что, сговорились?!

Вот и усни тут, после таких новостей. А выспаться надо обязательно, нам завтра с Лёхой на охоту идти. И выезжать придётся рано утром, чтобы к середине дня успеть добраться до логова кровососа. Перенести или отменить охоту нельзя, уж больно народ волнуется. Тут недавно уже и моих хуторян среди ночи разбудили — скрёбся к ним кто-то весьма настойчиво. Утром вышли, смотрят, а на двери глубокие царапины остались, словно здесь когти точил какой-нибудь зверь. Значит, пускать это дело на самотёк нельзя, назвался хозяином, так пойди и защити. Поэтому все тревожащие мысли из головы вон, и спать, спать…

Глава 15.

Взгляд со стороны:

Над заброшенной деревенькой Овечий хвост уже три недели не было дождей. Трава на выпасе пожухла под яркими солнечными лучами, припудрилась пылью и казалась блёклой, почти осенней. В сравнении с изумрудной листвой деревьев на опушке леса, под которыми ненадолго остановились Вовка с Лёхой, это особенно бросалось в глаза. Заросшие бурьяном невозделанные поля отсюда виделись почти серыми, совсем чуть-чуть отличаясь по цвету от неполной дюжины домов, из которых состояло поселение. Тишина, лишь чуть волнуются травы под лёгким ветерком, да едва вздрагивает под его дыханием жаркое марево, заставляя колыхаться очертания колодезных журавлей, давно замерших в одном положении.

— К домам по выпасу двинем. — Деловито проинформировал Лёха. — Туточки сплошь неудобья, буераки да овраги кругом, вот по низинкам и подберёмся незамеченными.

Вместо ответа Вовка вскинул ружьё и приник глазом к приближающему камню "оптического прицела". Он внимательно осмотрел каждый дом, подолгу задерживая взгляд на тёмных провалах распахнутых окон и полуоткрытых дверей. Не пропустил он и чердаки, с торчащими словно рёбра стропилами, обнажившимися кое-где из-под прелой соломы. Мертвенность и запустенье, не видно даже вездесущих птиц.

— Нигде ни единого шевеленья. Может, ты зря волнуешься? Спит, наверное, тварь.

— А ну как нет? Спрятался в тенёчке кровосос, и нас поджидает. Светило-то сколь яро сёдни. Под его свет злыдень выползать не станет, но затаясь в укромном месте, может улучить миг, да и напрыгнуть из-подтишка. Дёрнуться не успеешь, а эта тварь в тебя уж клыки вонзила!

— Да я не спорю! Давай лишнее вещички здесь оставим и дальше налегке отправимся.

Пока сортировали поклажу и укладывали поудобнее снаряжение, Володя не раз похвалил себя за предусмотрительность, вытаскивая из объёмистого заплечного мешка связку зачарованных болтов к Лёхиному арбалету и десятка два "магических гранат" с осиновым семенем внутри. Как нельзя кстати оказались и периаммы, до краёв напоенные солнечным светом.

— Откуда такое богатство?! — подивился Алексей, забирая болты и ополовинивая гранаты.

— Для тебя же вёз! Специально за ними крюк делал, к эльфам заезжал. В этот раз дед даже слова против не сказал, молча наложил плетения, только попросил быть поосторожнее.

— Знать, и их кровососы донимать стали.

— Похоже, что так… Блин, чёртова Милистиль, сколько нам ещё будет её жажда власти аукаться? Воистину — от баб все беды!

К покинутой деревушке охотники подбирались с подветренной стороны, стараясь лишний раз не шумнуть ненароком. Торя путь среди вымахавшей выше колена густой травы, первым шел Лёха. Следуя чуть позади, Вовка порою поглядывал на парня, не переставая удивляться произошедшим в нём переменам. Да, Алексей стал жестче, взрослее, один взгляд чего стоит — цепкий, пронзительный, иной раз глянет, как нож всаживает. В движениях пропала суета, порывистость, зато появилась пластика готового к прыжку хищника. Он уже совершенно не тот весёлый мальчишка, которого когда-то знал Володя.

— Обожди, барин! — Предупреждающе вскинул руку Лёша, подойдя вплотную к крайней избе. Вовка замер, весь обратясь во слух. Тишина почти кладбищенская, лишь едва слышно поскрипывает где-то незапертая воротина.

— Здесь он, тварь, в этом доме! Видишь, всюду пыль, а на крыльце дорожка протоптана? — Володя кивнул. Леха аккуратно взвел арбалет: — Входим, я первый, ты позади меня. Зорче поглядывай, да вослед себе оборачиваться не забывай, дабы он со спины не зашел! Пошли!

Кошачьим шагом Алексей взошел на крыльцо, оббежал взглядом сени и, не заметив ничего подозрительного, прошмыгнул внутрь, держа под прицелом дверь в горницу. Вовка двинулся было за ним, когда Леха резко отпрыгнул в сторону от дверного проёма. Из полумрака комнаты вылетела тень и ударилась о стену, в то место, возле которого только что стоял охотник. Кратко стукнул арбалет, отправляя в полёт зачарованный гостинец. Тень дёрнулась и безвольной тряпкой свалилась на пол.

— Из недавних будет. — Вынес вердикт Лёха, носком сапога поворачивая украшенную торчащим болтом голову вампира. — Видишь, барин, каковы клыки в пасти? Короткие, но острые, что иглы. И бросился он на нас сразу. Будь он опытным, так затаился бы до срока, выждал, а уж потом бы кинулся, так чтоб наверняка.

После быстрого, но тщательного обследования дома, Вовка с Лёхой выволокли кровососа на солнцепёк, где мёртвое тело быстро превратилось в яркий костёр. Отряхнув руки, Алексей попытался что-то сказать, но Володя прервал его жестом на полуслове.

— Тихо! Кажется, шумнуло в соседнем дворе! Пойдём, посмотрим.

Охотники медленно прошли во двор, оттуда в дом, тщательно осмотрели все углы, но никого не обнаружили.

— Сдаётся, помнилось тебе, барин. — Но, словно опровергая Лёхины слова, в этот момент потолок заскрипел под чьими-то осторожными шагами. Сверху посыпалась труха, закружившаяся пыльными звёздочками в лучиках солнечного света. Володя отпрянул к стене и стал внимательно следить, как прогибаются над головой доски. Вычислив примерное расположение второго вампира, он поднял ружьё и дважды выстрелил вверх. По ушам ударил такой визг, что у людей аж зубы заныли. Но третий выстрел заткнул чердачную сирену.

— Ан-нет, не помнилось! Ловко ты его свалил. Ай, барин, ай, молодца!

— Леш, скинуть бы его надо. Ещё загорится, а от него чердак заняться может. От этого дома на другой перекинется, и заполыхает огонь по всему селу. Жара ведь, сушь. А деревеньку эту я уже купил. Жалко будет, если сгорит зря.

Вместо ответа Лёха вышел на двор, отыскал у сарая лестницу и прислонил её к чердачному окошку. Он мухой влетел наверх и приник к тёмному квадрату. Спустя минуту новый костёр испачкал синеву неба чёрным дымным столбом. И в следующем дворе. И в следующем…

— Да что тут них, гнездовье в этой деревушке! — Не сдержал чувств Алексей, когда в пятом доме на них набросились сразу три кровососа. Первого он пришпилил к стене арбалетным болтом, а повторно взвести оружие ему клыкастые уже не дали. Два силуэта, высокий и маленький, выскочили из полумрака комнаты и накинулись на Лёху. Откинув повисший на ремне арбалет, парень выхватил сабли. Держась в двух метрах позади напарника, Вовка пытался поймать на мушку кого-нибудь из вампиров, но стремительные твари мелькали слишком быстро, не подставляясь под уверенный выстрел. К тому же Володя опасался зацепить Лёшку, создавшего перед собой настоящую мельницу из сверкающей стали. Клинки пели, рассекая воздух и удерживая разъярённых кровососов на дистанции, но долго так продолжаться не могло.

— Леша, отступаем на крыльцо, под солнце! — Не прекращая ожесточенной песни клинков, парень кивнул, сделал шаг назад, другой. Видя, что добыча ускользает, твари словно обезумели. Низкорослый вампир упал на четвереньки, пролетел под блестящим вихрем и, как бешенная собака, впился зубами в правую ногу Алексея. На миг его голова замерла, и этого мгновения хватило Вовке для прицельного выстрела. Но, даже умерев второй раз, кровосос не ослабил челюсти, продолжая крепко сжимать штанину. Оступившись, Лёха стал заваливаться на спину, открывая Володе второго вампира. Выстрел! Тварь попыталась прыгнуть вверх, поэтому пуля вместо груди угодила ей в колено, срезав ногу не хуже отточенной косы. Взвыв благим матом, вампир мешком свалился прямо на Лёшку, насадившись грудью на выставленные сабли. Вовка отшвырнул тушу с парня и стал освобождать его ногу.

— Сильно он тебя куснул?

— Не, дажить царапины нету, токмо штанину прихватил. А что ты в малого стрелять медлил?

— Я его за ребёнка принял, рука не поднялась на курок нажать.

— А и впрямь, дитё! — Удивился Лёха, как следует рассмотрев маленького вампира. — Слышь, да их тут цельная семейка! Глянь, кого я первым подстрелил. Как есть, баба. А вот этот, стало быть, батяня ихний. — Парень указал на последнего, самого рослого кровососа.

— Наверное, беженцы. Там, в конце улочки брошенная телега с пожитками стоит, заметил? Видно, въехали вечером в деревню переночевать, да тут и остались.

Наученные горьким опытом, в оставшиеся на улочке пять лачуг охотники входили, предварительно закидав окна и двери мешочками с осиной. Следом в помещение влетала периамма, выжигающая глаза обездвиженным вампирам. И только потом, когда осыпалось прахом переплетенье заполонивших комнаты веток, напарники проникали внутрь, посылая болты и пули в любой подозрительный предмет. Перед тем, как выкинуть тела вампиров под палящие лучи солнца, Лёшка самым тщательным образом осматривал каждую особь.

— Ой, барин, не по нраву мне всё это! Ты глянь, все свежие, недавнишние, ни одного старого. А должен, должен быть здесь опытный кровосос, и сыскать его надо непременно. Он корень всех бед в округе! Вот токмо, куда же он схоронился, зар-р-раза?

Ответ обнаружился на краю села. Там, у дальней околицы, стоял самый крупный в деревне дом. Крепкий забор окружал даже не дом, а целое хозяйство местного богатея. Сарай, хлев, конюшня, амбар и сам дом пятистенок, внушающий уважение своими размерами. И крытый навесом двор. Одно это обстоятельство превращало хозяйство в настоящую вампирскую крепость, предоставляя кровососам обширное поле для маневра.

— Что-то не лежит у меня душа нос туда совать. — Поделился опасениями Лексей, всматриваясь в глубокую тень навеса через приглашающе распахнутые ворота. — Слышь, барин, а может ты не станешь скупиться, а? Давай сожжем всё энто к демонам? Там в теньке тварям полное раздолье, обойдут с разных сторон, навалятся, вот и вольёмся мы в их дружину. Что смекаешь?

— Да, нам этот навес как сахар в пиво. — согласился Вовка. — Постой здесь, я скоро!

Он скорым шагом вернулся к месту привала, достал из двуколки жезл и вернулся к Лёхе.

— Во, какая штука. Сам сделал! — не удержался Володя от толики хвастовства. — Давно хотел его испытать в полевых условиях, да всё никак цели подходящей не встречалось. Сначала давай-ка воздушный кулак попробуем.

Он тщательно прицелился в проём ворот. Полутора метровый синеватый шар сгустившегося воздуха влетел под кровлю и там взорвался, взметнув к небу доски, щепки, брёвна, старую солому с крыш. В клубах пыли кружились перья из разлетевшегося на составные курятника, забор — как корова языком слизнула. В доме вынесло переднюю стену, обнажив всему миру запущенное внутреннее убранство.

— Словно шестидюймовый фугас, никак не меньше! — восторженно выдал Вовка, отплёвываясь от пыли и земли вперемешку с прошлогодним навозом. Где-то позади застонал Лёха, выползая из-под кучи обломков. Ему на многострадальную ногу прилетела сорванная с петель дверь сарая, просто чудом не сломав бедренную кость.

Володя:

Вытащил я бедолагу, на ноги поставил, отряхнул от сора, и пошли мы с Лёхой на развалины полюбоваться. Не столько глазели, сколько зачистку до конца доводили. Ну, и пострелять пришлось, не без этого. Пяток кровососов упокоили, только все они зелёными оказались. А опытного, старого вампира мы всё же отыскали. Он, гад, в погреб забился, спрятаться от нас думал. Мы дверь колом подпёрли и, через отдушину, горсть периамм туда вбросили. От щедрот своих. Сверкнуло так, что даже на улице по глазам ударило! Потом смотрим: дверь дрогнула, словно на неё кто-то навалился с той стороны. Ну, я и выпустил всю обойму через дверное полотно, только щепки полетели! Перезарядился, Лёха тоже арбалет взвёл, болтов в магазин добавил, взамен расстрелянных. Постояли, собрались с духом, кол убрали, а из открывшегося прохода на землю тело выпало. Бездыханное уже. Тощий такой субъект в дымящейся одежде. На рожу без страха смотреть нельзя, вся обожженная. Хоть сейчас отправляй на съёмки "Улицы вязов" в роли Фредди. И коготочки на руках не хуже бритв у главного героя. Сантиметров по шесть каждый. Мда.

Прошли мы ещё раз по деревне, тыкаясь носами в каждый закуток, убедились, что чиста деревня от вампиров, и домой отправились. А над разрушенным хозяйством поднимались шесть дымных столбов. Это догорал старый кровосос со своей свитой.

Приехали в усадьбу на холме, двуколку на дворе оставили, а я повёл прихрамывающего Лёшку в дом. Не на крыльце же ему ногу осматривать? Да и разбираюсь я в медицине как свинья в механике. В горницу вошли, а там Михеева "внучка" мужика какого-то строит. Причем, мужик орёт как резаный, через слово на мат срываясь, а девица с ним чуть не шепотом разговаривает. Но нагибает горлопана не по-детски — с чувством, с толком, с расстановкой доводит до бородатого, что он не прав. Видно не врал мне старик вчера, эта особа и впрямь на своём настоять умеет. Надо будет к ней присмотреться поближе, какой она руководитель.

Стефа тут же крутится, нас увидала, сначала в улыбке расплылась, дескать, "охотнички пожаловали". Но, заметив, что Лёха едва на ногах стоит, заохала, заахала, давай вокруг парня суетится. Леяна мужика выпроводила и в наш междусобойчик влилась.

"Добычу на кухню отнесли?" — спрашивает она меня. Я ей честно отвечаю, мол, с собой тащить не стали, на месте сожгли, в Овечьем хвосте.

"Постой, так вы на демона охотились? Я же просила Михея, чтобы он никого туда не посылал, пока барин ту деревеньку не купит!" — начала выражать недовольство Леяна. Но спокойно, в полголоса. Я ей в ответ, дескать, спешу порадовать, деревню барин уже купил.

"А почему я об этом не знаю?" — вопрошает девица.

"Михей знает, ведь он здесь барином за старшего поставлен." — ввернул я шпильку, намекая, что не её тут последнее слово. Но моя подколка не подействовала, девчонка на неё даже не среагировала.

"Убили демона? В каком состоянии деревня, можно ли туда людей селить? Как поля, сильно ли заросли? Что с колодцами?" — забросала она меня ворохом вопросов. Причем, я был удивлён, грамотных вопросов, по делу! Ну, и постарался ответить в то же духе, кратко и по существу. Мол, больше десятка упырей упокоили, десяток домов цел, лишь один двор по брёвнам раскатали. А поля заросли бурьяном до колена.

"Так когда, говоришь, Михей с барином виделся?"

"Вчера вечером и сегодня утром" — ответил я, ни словом не соврав. Но всю затеяную мной игру испортила Стефа. Она стянула штаны с Лёхи, ужаснулась уведенному и позвала меня:

"Силы небесные! Барин, ты только погляди, какой синячище!"

"Барин?!" — Леяна как-то по иному взглянула на меня, но продолжала ничуть не изменившимся тоном: — "Какие будут приказания Вашей милости?"

"Пойду-ка я травки запарю! С припаркой-то синяк скорее сойдёт" — проинформировала Стефа и направилась к выходу.

"Стефа, кликни ко мне Михея" — попросил я старушку.

Когда вошло моё доверенное лицо, мы всей компанией устроили мозговую атаку на тему "как нам жить". Добросовестно выслушав все предложения и подводя итоги сказанному, я произнёс программную речь, бесцеремонно навязав свою точку зрения. В конце концов, я барон, или мимо пробегал?! Вот текст речи:

"Итак, начальные люди, жизнь будем строить следующим образом. Леяна, ты раздели мужчин на две неравные части, мастеровых и пахарей отдельно, ратников отдельно и отдай их под начало Лёхи. Да, да, Лёшка, не кривись, хватит тебе в одиночку кровососов изводить! Все полевые работы прекратить до времени, а мужиков направить на строительство. Пусть рубят лес, возят брёвна и складывают из них добротные дома. Чтобы к холодам народ жил в тёплых избах, а не как сейчас, в землянках. Где ставить поселения, как перестраивать существующие, это всё забота Леяны. Когда дома возведут, займитесь мельницей на речке, а потом уже полями. По моим прикидкам, вы как раз должны управиться со стройками к середине лета, аккурат к началу второй посевной.

Ты, Лёш, со своими вояками снаряжай обоз и в путь по другим баронствам. Задача: накупить зерна, скот, одним словом, обеспечить работников продовольствием на год, не меньше. А в дороге, на привалах начинай натаскивать ратников на борьбу с вампирами. Помнишь, как я тебя по зиме гонял? Вот так же, только ещё строже. Когда накупите достаточно, чтобы не голодать здесь, собирай всю гвардию и начинайте упырей изводить. Но! Делать будешь так: сначала заключаешь договор с бароном или управляющим, оговариваешь цену, а потом уже начинайте саблями махать. Да, да, за плату тварей уничтожать! Деньги все будешь отдавать Михею. Что оба скривились? Думаете, я один смогу на всю толпу заработать?

Ты, Михей, из тех денег часть будешь отдавать на повседневные нужды Леяне, часть оставляй у себя на черный день. Так же на тебе закупки всего необходимого для отряда охотников. Болты зачарованные, мешки с осиной, периаммы. В общем, что Лёха скажет, то и закупай, от порток до сабель, чтоб ни в чем отказа не было. Треть заработанного охотниками — это их доля, её храни, не трать. Ведь не всю же жизнь мужики кровососов гонять будут? Кончатся упыри, на что они жить станут? Об их будущем уже сейчас думать надо! Дальше. Новых невольников пока не покупай, нам сначала этих надо на ноги крепко поставить. Заведут хозяйство, обстроятся, вот тогда и подумаем об увеличении народонаселения в баронстве.

Про усадьбу. Склон холма не распахивать, домов не ставить. Это же касается низины за обрывом, где лиана догнивает. Михей и Лёша знают, почему. Всё."

Взгляд со стороны:

Вовка уложил вещи в дорожный баул и вышел на двор, где уже давно нетерпеливо бил копытом гнедой жеребец, впряженный в не раз проверенную двуколку.

— Застоялся, баловник! Ничего, сейчас отведёшь душу! — Володя протянул тонконогому красавцу на одной ладони кусок сахара, а другой ласково потрепал его по изогнутой шее. Потом уселся в возок, подобрал вожжи и, присвистнув коню, выехал за ворота. Впереди лежал путь в Ровунну, с промежуточными остановками в Белине и на фабрике грампластинок. Зачем Вовке надо было заезжать в столицу Баронств, давая изрядный крюк? Просто у него появился план, помочь в осуществлении которого мог один человек, проживающий в Белине.

— Вас примут, господин барон. Соблаговолите проследовать за мной! — Ничем в своём поведении не выказав, что он узнал Володю, седой, прямой как жердь лакей в несколько полинявшей ливрее повернулся и чуть ли не строевым шагом двинулся через анфиладу комнат. Вовка пошел следом, время от времени бросая взгляды по сторонам. Даже в полумраке, который создавали задёрнутые на окнах шторы, было заметно запустение, поселившееся в доме. Подвыгоревшие обои, местами отставшая и растрескавшаяся лепнина на потолке, давно не натираемый паркет — всё это ясно давало понять, что лучшие времена дома остались в прошлом.

— Минуту ожидания, барон. К вам выйдут. — С этими словами лакей вышел из когда-то роскошной гостиной, оставив гостя одного. Вместо одной минуты, Вовке пришлось скучать никак не меньше десяти.

— Вот я, барон. Надеюсь, я вас не сильно утомила ожиданием?

— Что вы, баронесса, ничуть! Вас я готов ждать столько, сколько потребуется!

— Вы всё так же скользите по грани правды и лести, барон. Но, спасибо за визит. Признаюсь, в последнее время меня ими не балуют. Могу я узнать причину, заставившую вас вспомнить обо мне?

— Не сочтите за грубость, баронесса, но я хотел бы говорить откровенно, без политесов. Единственное, для того, чтобы между нами не осталось каких-либо неясностей. Вы мне позволите так разговаривать с вами?

— Конечно, барон! Какое может быть жеманство между старыми друзьями? Ведь вы мне друг?

"Интересно, будет денег просить? Или самому предложить?" — подумал Вовка, а вслух сказал:

— Безусловно, баронесса! И, именно как друг, я хочу поинтересоваться вашими финансами.

— Ах, барон! Все мои финансы, не успев появиться, сразу утекают в липкие руки ростовщиков, в качестве процентов по старым долгам. Признаюсь, я давно не видела блеска золотой монеты. Ну как, я шокировала вас своей откровенностью?

— Наоборот, порадовали доверием. Спасибо, баронесса. Значит, если я по дружбе сделаю вам подарок в несколько золотых, то…

— То они сразу окажутся в сундуке у ростовщика. — С милой улыбкой перебила баронесса. — Так что, если хотите мне помочь, по старой, хм, дружбе, то попробуйте изыскать какой-нибудь другой способ.

— Хорошо. Скажите, как вы отнесётесь к предложению стать моей любовницей?

— Это мило! И где-то даже оригинально, взять в любовницы бывшую жену! Браво, барон, вам удалось меня развеселить! Но, извините, нет. Вы забываете про два обстоятельства, делающие ваше предложение неприемлемым. Первое, любая ценность, попавшая мне в руки, должна быть тут же отдана ростовщикам. Я не сижу в долговой яме до тех пор, пока соблюдаю эту договорённость. И второе, вы же помните о моих предпочтениях в любовных играх?

— Как жаль, что дамы высшего света Ровунны не разделяют ваших взглядов! Представляете, баронесса, они устроили на меня настоящую охоту, бесцеремонно отвлекая от очень важных дел. Держать их на расстоянии — вот для чего мне нужна официальная любовница. Само собой, это будет касаться только внешних проявлений наших отношений.

— То есть, вам нужно пугало для охотниц, а спать с вами я не обязана, так?

— Совершенно верно, баронесса! Я знал, что вы верно меня поймёте!

— А как же быть с первой причиной?

— Давайте так. Вы продаёте мне ваш дом, а плату за него отдаёте ростовщикам. Это утолит их жажду, на некоторое время. Небольшое, но вполне достаточное, чтобы вы смогли перебраться в Северное королевство, за пределы досягаемости местных ростовщиков. Там вы покупаете дом и всё необходимое для выхода в свет. Деньги не проблема.

— Звучит заманчиво. А если Ровуннские ростовщики перекупят мои долговые обязательства и предъявят их к оплате?

— Тогда они будут иметь дело с очень многими важными персонами, могущими существенно осложнить жизнь служителям золотого тельца.

— Вы имеете такое влияние в Северном?!

— А как вы думаете, почему Ровуннские дамы так мечтают поймать меня в свои сети?

— Искуситель! Вы меня почти соблазнили!

— Давайте сделаем так: я подготовлю все необходимые бумаги и постараюсь, чтобы ростовщики не пронюхали о нашей сделке. Вы ознакомитесь с договором и, если не будет возражений, подпишете его. Договорились?

— До завтра, барон. Я буду вас ждать. С бумагами.

Володя повернулся к выходу, сделал несколько шагов, когда баронесса окликнула его:

— Барон, а среди Ровуннских дам есть хорошенькие? — Вовка обернулся и успел заметить, как азартно блеснули глаза бывшей жены. "Ох, похоже, и приведу же я лису в курятник!" — усмехнулся он и ответил:

— Я уверен, баронесса, там у вас найдётся немало достойной дичи для охоты!

Володя:

Но не судьба мне была приобрести особняк баронессы. Я уже собирался покинуть постоялый двор и отправиться к стряпчему, когда услышал цокот копыт у коновязи. К трактиру подъехала дюжина всадников на грациозных сильфах, двое из них спешились и быстрым шагом вошли в общий зал, уверенно направившись к хозяину заведенья. Особого внимания на ушастых я не обратил, да и мало ли какая необходимость могла привести сынов леса в трактир? Может, они просто проголодались? Посторонился в дверях, уступая им дорогу, и вышел на крыльцо. Смотрю, а среди прочих всадников дед затесался!

— Светлого дня тебе! — обратился я к магу. Престарелый эльф, до этого с непроницаемым лицом восседавший на спине благородного животного, при виде меня словно ожил. С неподобающей возрасту и рангу прытью он вылетел из седла и налетел на меня, аки коршун на добычу. Дед ухватил сухонькими ручкам мою персону за отвороты сюртука и с яростным смирением попросил (тряся меня как грушу) достать ему хотя бы толику синего порошка, столь нужного в борьбе со злым древом. На мой вопрос, "а где я его возьму", последовал поражающий своей кротостью ответ: — "да хоть у демона из задницы!" Вижу, дедушка явно не в себе от возбужденья.

— Пойдём, — говорю, — зайдём под крышу, пока тебе окончательно голову не напекло, сядем и поговорим спокойно!

Когда мне удалось немного отпоить деда эльфийским вином (два золотых за фиал, между прочим!), маг мне поведал о беде в священной роще Чёрного Дуба. При весенней прополке зелёной зоны от аралии, там где-то, как-то пропустили одну спору. Учитывая малые размеры семени, это было совсем не сложно. Вот она и проросла.

— Хвала Сумрачной Итиль, новую поросль заметили быстро. Я строго-настрого указал дерево не рубить, а укрыть его серебром, дабы лишить его магической подпитки. Из казны клана вынесли всё серебро, все серебряные монеты, даже у соседей обменяли часть золота на белый металл. Сейчас на месте куста высится куча денег в мой рост. Да, на какое-то время рост злой колючки остановлен, но это только полумера, сам понимаешь. Нам нужен синий порошок! Ты ведь всё равно собирался в свой мир, вот и прихвати с собой мешок-другой на обратном пути! — закончил речь эльф, отставляя опустевший бокал.

— Дед, ну ты даёшь! Думаешь, это так легко, собрался и сходил?! Если ты помнишь, после моего прошлого похода за серую полосу транспортная лиана перебита, а вытягивающая лоза сгнила. Клетки с роликами нет, за завесой осталась, а ты говоришь — сходи!

— И лозу, и лиану я тебе выращу, не беспокойся! Если надо денег на кузнеца, чтоб он клеть сковал, так и это не проблема, только скажи. Всё предоставим, что пожелаешь!

— Ну, коль так… Клеть я сам закажу, лианы ты вырастишь, остаются амулеты: для открытия завесы и отпугивающие стражей. И те, и другие в двойном количестве. Мне же придётся за собой завесу закрыть, в том мире купить всё необходимое, а потом вновь открывать переход, чтобы сюда вернуться.

— Вот и договорились! — поспешил поставить точку эльф, пока я не передумал и не отказался от похода.

— Дед, скажи, а существуют амулеты, через которые можно переговариваться на больших расстояниях? Ты сейчас уедешь, а вдруг мне что-то ещё понадобится, как я тебя искать стану?

— Нет, я про такие амулеты никогда не слышал. — покачал головой эльф. — Никогда.

Блин, жалко. А я уж раскатал губу соединить связью в реальном времени свой столичный дом с усадьбой на холме. Можно было ещё не купленный особняк в Белине подключить… А тут такой облом. Ладно, не будем расстраиваться.

За три дня мне сковали клеть, оборудовали её роликами, тормозной системой и верёвочной лестницей. Я убедился, что всё сделано на твёрдую пятёрку, и с чистой совестью отправился в свои владения. Чем дальше я отъезжал от Белина, тем сильнее бросалось в глаза запустение, царящее кругом. Брошенные сёла, хутора, заросшие сорной травой поля, всё это несло на себе отпечаток недавней войны между эльфийскими кланами.

Эльфы между собой дерутся, а крайними в их разборках люди оказались. И, как гласят хроники, не первый раз в истории. Вот что меня раздражает в этом прекрасном мире, так это существующие отношения между остроухими и человечеством! Блин, когда жареный петух клювом, в смысле, аралия колючкой впилась в перворожденную задницу, так сами побежали и привели людей к себе, а теперь носы спесиво задирают. Второй сорт, видите ли. Ух, как мне это "дорого"! Но изменить что-либо в отношения двух рас трудно и, главное, как? Сами эльфы на такое не пойдут, разве что под страхом смерти, а без них, без их магии данный мир не выживет. Кто знает, может по уже протоптанному пути сюда скоро вновь вампиры пожалуют? И как с ними справляться без ворожбы ушастых? Обращаться к драконам? Так ящерам пофигу людские судьбы, впрочем, как и эльфийские. Они сами по себе.

Значит, надо жить с детьми леса мирно. Я бы рад, но в понимании эльфов "жить с ними мирно" означает признать их превосходство и смириться. Достаточно вспомнить, как меня в первую неделю после появления здесь "нагнуть" пытались. Да и само прибытие — разве оно было по доброй воле? Нет. Мною цинично воспользовались и бросили, как ненужную вещь. Как там Иалонниэль свысока бросила на мой вопрос о возвращении? "Живи здесь, какая смертному разница, где его краткие дни промелькнут." — так, кажется?

Ну, ладно, мне пока удаётся поставить себя так, чтобы ушастые со мной считались. Другой вопрос, надолго ли? И ответ: до первой ссоры, потом они обидятся и вновь постараются меня подмять. Только так и никак иначе, другого стиля общения со смертными они не признают!

Блин, что-то меня в минор потянуло, с чего бы это? Видно, слишком близко я принял к сердцу унылую картину, представшую перед глазами. Но стоило мне пересечь границу, после которой начиналась моя земля, как мысли изменили свою тональность. И было от чего. Пусть поля пока не возделаны, но ремонт старых и строительство новых деревень заметно даже издалека. Да, Михей с Леаной развернулись! Мужики работают, как заведённые, разбирая старые развалюхи и возводя на их месте добротные дома.

Остановившись дать роздых коням, я в другом месте наблюдал стройку нового села на пустом месте. Народ работал бригадно-поточным методом, переходя от одного дома к другому. В одном месте рыли яму, в другом стенки уже отрытой зашивали досками, в третьем укладывали перекрытия, превращавшие яму в погреб. А в четвёртом начинали укладывать бревенчатые венцы стен. Эдак, через неделю можно новоселье справлять, всем селом сразу. Здорово! И подобные картинки я замечал не раз, вплоть до самого холма, на макушке которого находилась хижина с гордым названием "баронская усадьба". Показать кому, так обхохочется! Селяне живут в домах более добротных, чем моя усадьба.

— Светлого дня Володимир! — поприветствовал меня маг, сидящий на лавочке перед воротами.

— И тебе неба без ненастья! Чем порадуешь?

— А сам погляди: лиана, по которой клеть скользить будет, уже выросла, на том краю корни пустила, вцепилась в землю крепко-накрепко. Сейчас твердеет, натягивается, прочность набирает, к завтрему, я мыслю, уж совсем готова будет. Лоза, что тебя назад потянет, тоже вымахала на нужную длину. Цепляй клетку и пользуйся!

— Отлично! А с амулетами что?

— Амулеты я сделал, только их зарядить надо. Сейчас мои воины повели сильфов на водопой. Вернутся, мы в рощу Чёрного клёна отправимся, там и заряжу их тебе.

— А здесь что, не можешь? Вспомни, как в прошлом году амулеты быстро заряжались на этом подворье!

— Так то в прошлом! Тогда Милистиль заставляла все тёмные деревья… как ты говоришь — "в три смены пахать", да? — маг залился дробным смехом. — Да и усадьба твоя тогда меж двух тёмных древ Жизни стояла. Нынче же второго древа нет, там теперь светлоствол высится. Новая королева у тебя в соседях, светлая. Да ты с ней знаком, Иалонниэль её имя.

— И ты молчал? Блин, дед, ты настоящий партизан. Из тебя новости надо пытками добывать! Ой, гляди, испробую я этот способ когда-нибудь. А где её лес, как туда проехать?

— Зачем?

— Давно не виделись, хочу встретиться, узнать, всё ли у неё в порядке. Может, ей помощь какая-нибудь нужна?!

Дед указал мне дорогу, но напомнил о недопустимости задержек. Мол, если завтрашнюю луну упустим, то следующего "окна" в моё время подеется ждать не меньше трёх месяцев. Я, конечно, пообещал долго не болтать со своей старой знакомой, но внутренне усмехнулся. Дедовы уловки были видны как на ладони — он боялся, что за трёхмесячную отсрочку поросль аралии успеет выйти из-под контроля.

Взгляд со стороны:

Освещенный закатными лучами солнца, престарелый маг сидел на крыльце и играл с лопоухим щенком. Маленький зверёк отважно нападал на руку эльфа, то покусывая пальцы остренькими зубками, то отпрыгивая назад и стращая врага заливистым лаем.

— Что невесел, внучок? — Обратился дед к подошедшему Вовке.

— Ты знал? — вопросом на вопрос ответил Володя, вперив в мага хмурый взгляд.

— Кое-что знал, но не всё. — Не стал отпираться эльф. — Пойдём в дом, там и поговорим обо всём, что тебя гложет. — Он подхватил щенка на руки и прошел в сени.

— Рассказывай. — Потребовал дед, когда они с Володей уселись за столом в горнице.

— Встретился я с Лонни… Вернее, с Её величеством королевой Иалонниэль. — Последнюю фразу Вовка произнёс с изрядной долей ехидства. — Приняла она меня без вражды, но с таким гонором, что мне сразу захотелось плюнуть, развернуться и уйти. Такая заносчивая стала, гораздо надменнее, чем была в мою первую с ней встречу. И, главное, не пойму почему, из-за чего она изменилась? Ведь она такая не была, пока мы жили в столице. Но стоило ей уехать из Ровунны, для выполнения своей великой миссии, как она вновь стала прежней эльфой, высокомерно смотрящей на "смертных".

— А чего ты хотел? Она, как ты правильно сказал, эльфа. И воспитана она как эльфа, и к смертным относится как все эльфы. Было бы неправильно ожидать от неё иного. Вот когда она жила в твоём доме, то и вела себя иначе, придерживаясь правил поведения, принятых среди людей. Изменилось окружение, изменилось и отношение к людям. К тому же, не забывай, что она ещё очень молода, неопытна, и лесть придворных сильно вскружила ей голову.

— Слушай, дед, а как она в королевы-то выбилась? Ты почти полгода не вылезал из эльфийских лесов, значит должен знать.

— Помнишь священную рощу Развесистого Дуба, в которой вы Ляксеем древо Жизни в зимнюю спячку погрузили? Дуб тогда уснул, а вот весной не пробудился. Как не старались жрецы, какие Узоры не сплетали, а не проснулось древо. Видно, утомила его Милистиль, взяв от него по осени слишком много сил в войне со светлыми кланами. Что же, бросить лес, оставить его смертным, чтоб они его на дрова пустили? Ни один эльф на такое не пойдёт! Но на месте тёмного древа может прорасти только светлое, сам об этом знаешь. Вот тут удачно появилась Иалонниэль, со своим семенем.

— А как она вообще в тех краях оказалась? Они же с Фалистиль хотели через степь уйти и на той стороне обосноваться?

— Хотели, да не прошли. Их степняки поймали и продали в рабство.

— Из рабынь да в королевы. Что одна, что другая. Лихо!… А как Фалистиль королевой стала?

— Как наследница Взрастившего Древо. Её сестрица, благодаря одному смертному магу, в бега подалась, а трон пустовать не может, иначе древо Жизни зачахнет.

— Тебя послушать, так это я первопричина их возвышения! — В Вовкиных словах просочился яд.

— И не только возвышения — они обе жизнью тебе обязаны. Их в жертву собирались принести, чтобы открыть портал в мир вампиров. Опоздай ты на час, усыпляя Развесистый Дуб, они бы были мертвы, а через открывшийся портал в наш мир потоком хлынули бы демоны. Вот так-то.

Вовка замолчал, не зная как реагировать на эти новости. Задремавший было щенок на руках у мага вдруг пробудился и принялся лениво грызть держащую его ладонь.

— Ух, сколь ты зубаст! Совсем как батька твой. — Эльф одёрнул руку, что не помешало щенку тут же вцепиться во вторую.

— Дед, а что ты знаешь о беременности Листика? Иа об этом намекала с какой-то хитринкой.

— А ты не ведаешь, в ком семя своё оставляешь?

— Что?! Да у меня с ней и не было ничего такого, уж я бы знал! — Вскинулся Вовка, а потом замер, пораженный догадкой: — Или это был не сон, а явь? Тогда, в Ровунне… Но ведь ты сам говорил, что от близости человека и эльфа просто так дети рождаться не могут, без участия мага!

— Это ты забыл, что Фалистиль сама маг Жизни! И очень сильный маг. Вспомни, как она тебя омолодила.

— Тогда почему она мне не сказала, что хочет от меня ребёнка?

— А тогда она и не хотела. Ведь ей предстоял неизвестно сколь долгий путь, зачем ей беременность? Она просто сохранила твоё семя в себе, а для чего — она самой себе затруднялась ответить. Когда их захватили степняки, и стало известно, что они будут проданы в тёмный клан, Фалистиль решила дать развитие плоду.

— Зачем?

— Припомни, какая ценность для эльфов дети, в том числе полукровки. На весь срок беременности, даже рабыней, Фалистиль была бы ограждена от любой опасности.

— То есть, она прикрылась моим ребёнком, как щитом?

— Да, и я не могу осуждать её за такой поступок. В среде эльфов это совершенно нормально.

— Так почему она молчит? Ни письма, ни весточки. Почему даже слова не сказала?! У меня скоро будет наследник, или уже есть, а я об этом не сном, не духом!

— Ты зря расстраиваешься. Я помню, ты неоднократно рассказывал о нравах и морали своего мира, что ваши мужчины не всегда спешат признавать своё отцовство, не желая для себя лишних хлопот. Так что успокойся, ребёнка у тебя не будет.

— Как, почему?!

— Всё просто, сейчас Фалистиль королева, а незамужняя королева детей иметь не может. Тем более, от смертного. Это считается несмываемым позором для королевской власти. Единственный выход для неё в такой ситуации — ритуальное самоубийство. Ты этого хотел бы?

— Так, всё так… только… Понимаешь, дед… — От волнения Володя едва мог внятно говорить. — Ведь этот ребёнок мог бы стать моим первенцем…

— Ладно, не тревожься понапрасну. От тебя в любом случае ничего не зависело. Ложись лучше спать, ведь тебе завтра вставать рано. В половину девятого утра, и ни минутой позже, ты должен открыть межмировую завесу, если хочешь попасть к себе домой. И помни: нам очень нужен синий порошок! Не заставляй меня вспоминать о том, как аралия попала в священную рощу Чёрного Дуба.

Маг ушел, унеся с собой лопоухого непоседу. Вовка разделся, лёг в постель и честно попытался уснуть. Но сон не шел, взбудораженный мозг категорически отказывался погружаться в дремоту. Эльфы, Иалонниэль, Фалистиль, её беременность, несостоявшееся отцовство — всё смешалось и давило на извилины неподъёмным грузом. Мог ли Вовка осуждать Фа за её поступки? Наверное, нет. Она действовала так, как велело её воспитание. Обманывала ли она Володю? Тоже нет. Умалчивала — да, но не лгала. Единственное, тот случай, в столице. Но ведь тогда Вовка сам попросил эльфу, помочь ему справиться с гормональным всплеском, не уточняя, каким именно способом. И рожать ребёнка или нет, всегда было решением исключительно женщины, во всех мирах. Мужчина мог лишь как-то повлиять на её решение (не более того), но принимала его она. Так что всё правильно, всё верно, всё случилось так, как должно было случиться.

Но почему же так гадко на душе? И больно…

"Потому, что я вру сам себе! — с необычайной ясностью осознал Володя. — На самом деле я зол на Фалистиль, я зол на эльфов, на их отношение к людям, как к низшей расе, которую можно презирать и, не стыдясь использовать! Я взбешен лёгкостью, с которой мой ребёнок принесён в жертву каким-то эльфийским заморочкам. Почему чужая жизнь, человека ли, полукровки, для ушастых не значит ничего?"

Вовка вскочил с кровати и принялся ходить по спальне. Его трясло от негодования. Как быть, как поступить в этой ситуации?! Утереться и принести требуемое в зубах, виляя хвостиком?! Ну, уж нет! Демонстративно отказаться от похода за серую полосу? Так "добрый" дедушка намекнул, во что будет оценена жизнь Володи в таком случае.

Володя:

Утром я вышел из дома в подавленном состоянии. Вся ночь прошла в раздумьях, так и подарив ни минуты сна. Вчерашний разговор с эльфом свёл к нолю всю прелесть магмира, и какие-либо мысли о поселении здесь растворились без следа. К тому же тут всё напоминало мне о тёмной эльфе, которая слишком сильно раскровила мне душу. Хотелось сбежать отсюда куда угодно, хоть на край земли. Решение виделось одно — вернуться на родину окончательно. Но, так ли я стремился домой, в мир машин и технологии? Не особо. Он давно потерял для меня свою привлекательность. Но другого выхода у меня просто не было.

Сжигая за собой мосты, я оставил на столе в горнице второй комплект амулетов, взяв с собой лишь тот, который мне нужен был для однократного прохождения через завесу. Моё угрюмое настроение передалось провожающим Михею со Стефой. Леяна тоже вышла поглядеть на открытие завесы, но держалась в стороне, вместе с остальным населением усадьбы. Я протянул Михею запечатанный конверт.

— Что в нём?

— Вольные грамоты для всех купленных тобой за последнее время. Откроешь, если я не вернусь. — Я не стал говорить старику, что среди прочих бумаг в пакете лежит моё завещание, составленное по всей форме и заверенное печатью нотариуса. В нём моим наследником баронского титула и принадлежащих мне земель был назван Михей. Учитывая его преклонный возраст, я вписал вторым в очередь наследования Алексея. И, на всякий случай, третьей значилась Леяна.

— Барин, так ты вернешься?

— Не знаю, Стефа, пока не знаю. Да и зачем я вам? Вы теперь и без меня проживёте.

— Возвращайся, мы будем ждать тебя! Непременно возвращайся.

Я не стал отвечать, да и что мог ей сказать? Открыто врать не хотелось. Поэтому я молча влез в клеть, активировал амулеты и покатил прямиком в серый дым.

Запели не притёршиеся к осям ролики, на которых летела вдоль лианы клетка. Сомкнулась над головой низкая облачность. Всё как в предыдущие разы, ничего нового. Сообразив, что завеса открывается рядом с городом, и в ней вполне могут оказаться мирные люди, я не трогал тормоз до самого последнего мгновения. Дёрнул рычаг уже у самой границы серой полосы, ссыпался вниз по верёвочной лестнице и помчался, сколько было сил через клубящуюся стену.

Закрыв за собой серую завесу, я сначала не смог понять, куда же меня занесло. Понимаю, что в пригород, но куда конкретно? Когда прислушался, то услышал далёкий шум трассы, куда и направился. Через пятнадцать минут я выбрался к цивилизации в районе "Лесного квартала", так у нас называли новостройку спального жилмассива, сооруженного на месте бывших воинских частей. Так, думаю, это место мне знакомо, сейчас вдоль него пройду, и выйду как раз к тому переходу, через который я год назад испуганную Лонни на буксире тащил. И, если ориентироваться по солнцу, примерно в это же время. Несмотря на унылое настроение, я даже улыбнулся такой точности попадания. Интересно, а день нынче какой? Дед-то обещал плюс-минус неделю, точнее предсказать не пытался… Ладно, думаю, на месте разберёмся. Я пошел, продираясь сквозь кусты и остановился уже перед самой трассой. Смотрю на поток машин и не могу тронуться с места. Что ни говори, а отвык я за год пребывания в магмире от суеты и шума. Конечно, от автомобилей шарахаться не стану, но как-то не по себе, словно в чужом городе оказался.

Стою, присматриваюсь, настраиваю себя на полузабытый ритм жизни. Когда гляжу — парень девчонку через дорогу чуть не волоком тащит. Он с рюкзаком, оба в камуфляже… Ба, да это я и Лонни! Нифига себе! У меня аж челюсть отпала. Замер, выпучив глаза, смотрю, как прошлогодний "я" эльфу в Пашин джип грузит. И даже мысли нет подойти, или предупредить о чем-то. Нет, вылупился как баран и глазею. Так и стоял, пока авто не скрылось из вида, увозя "меня" к другому миру и целой веренице приключений. Ладно, зато я полностью уверен, что квартира свободна и объяснения с самим собою мне не грозят.

Я зачем-то нащупал в кармане брюк ключи от входной двери, вздохнул и направился домой. Шел, а сам невольно возвращался к событиям этого утра, но годичной для меня давности. "Вот сейчас джип свернул на грунтовку" — отстукивал в голове внутренний метроном. — "Вот развернулась серая завеса", и так далее, по всем запомнившимся мне моментам. Пока не подошел к своей квартире. Судя по щели между дверью и косяком, там явно кто-то был. "Воры?!" Я осторожно толкнул приоткрытую дверь и оторопел.

— Ну, что встал? Заходи, только замок за собой не надо закрывать. — Сказал мне… я…

— Так я же… ты же… уехал ведь же… — пролепетал я, рассматривая своего двойника.

— "Я же, ты же!" — передразнил он меня. — Думаешь, это был один временной виток в твоей судьбе, пользуясь которым ты сюда из магмира добрался?

— А что, ещё будут?!

— Догадайся с трёх раз! — Я-второй смотрел на меня как на несмышленыша. — Если Вова-один только что уехал в магмир, а Вова-два из него вернулся, то что здесь делает Вова-три?

Я присмотрелся к своему визави. Это действительно был я, только, пожалуй, чуть старше. На год-два, не более. И, пожалуй, он прав — если я вижу его перед собой наяву, то в магмир я ещё вернусь. А иначе как я смогу прыгать через время? Ведь прыгаю же! Вот оно, живое тому доказательство передо мной стоит!

— Значит, ты — это я, но из будущего?

— Возьми на полке пирожок! — Усмехнулся он, потом резко замолчал и, став вдруг серьёзным, сказал: — А знаешь, я тебе завидую! Тебя скоро ожидает столько всего интересного!

— То есть, попадание другой мир, эльфы, драконы, вампиры, это не приключения?

— Это был ещё спокойный год, поверь! Да, а купоросик всё-таки купи, пригодится. — Вова-три хитро подмигнул мне и вышел, закрыв за собой дверь. Я остался один в пустой квартире. Неожиданная встреча полностью выбила меня из колеи, разом порушив все мои не до конца оформившиеся планы. И что теперь делать?

— А ничего! Жить! Просто жить! — Это я почему-то сказал в голос. Потом увидел на журнальном столике оставленный мной в усадьбе амулет открытия завесы. Взял его, подкинул на руке упакованный в серебро ключ к дверям волшебного мира. С плеч как камень свалился, на душе стало легко и спокойно: — Да, просто жить! И все дороги открыты!

Март — июнь 2012г.

Владивосток.