sf_fantasyТанитЛиИгроки зимы1976ruenН.МеликовскаяRolandroland@aldebaran.ruFB Tools2006-06-05http://www.oldmaglib.com1D243CBF-27E2-4225-AE9B-7D18C997AD6A1.0Игроки зимыКРОК-Центр19935-85779-068-9TanithLeeThe Winter Players1976

Спасибо, что скачали книгу в бесплатной электронной библиотеке Royallib.ru

Все книги автора

Эта же книга в других форматах

Приятного чтения!

Танит Ли

Игроки зимы

СЕРОСТЬ МОРЯ

Зимнее море было холодным и серым, как крылья чаек, которые с криком кружились над ним. Лишь там, где волны выкатывались в бухту перед маленьким храмом, море становилось зеленым, цвета смарагда. Большинство нижних ступеней лестницы, ведущей от стены в воду, тоже были зелеными — во время прилива их омывала морская вода. Бушующие штормы забрасывали волны через ограду Храма во внутренний двор.

Девочка, стоявшая на послеполуденном ветру на одной из нижних ступеней лестницы, подняла сеть, чтобы посмотреть, что подарил ей прилив. В сетях трепетала рыба. Девочка вытряхнула ее обратно в воду. Рыба ей не нужна, еду приносят из деревни. Она разбирала ракушки и плавающие обломки, захваченные ячейками сети. Однажды она нашла ветхий кошелек с потускневшими монетами — деньги утопленника или пожертвование экипажа корабля Демонам моря. Но сегодня особого богатства сети не принесли.

Ветер развевал длинные, с оттенком матовой бронзы волосы девочки. Придерживая их, чтобы они не закрывали лицо, она разглядывала раковины и складывала в свою корзину. Она украсит их орнаментами и подарит людям из деревни, когда они снова придут к ней. Приходившие к ней считали ее Приносящей счастье, потому что она была Хранительницей Святилища, Жрицей. Наконец девочка опустила сети обратно в море и поднялась по лестнице. Имя ее было Оайве, по крайней мере, так ее называли люди, — имя, звучащее, как удар морской волны. Ей исполнилось семнадцать, однако Избранной она стала еще до своего рождения. Придет время, и она, когда станет совсем старой или очень больной, изберет себе наследницу тайным способом, описанном в Древней Книге.

Отец Оайве был рыбаком, и за несколько месяцев до ее рождения пропал в море. Мать вырастила ее, научила писать и ткать, но не проявляла к дочери особой любви. Слишком глупо и безрассудно привязываться к ребенку или добиваться его симпатии, зная, что потеряешь его.

С самых ранних лет Оайве знала, что она — другая, не такая как все. Сверстники никогда не приглашали ее в свои игры, но не смели и обидеть ее. Даже когда она была маленьким ребенком, все смотрели на нее как на взрослую и никогда не поручали ей детских дел, обычных для девочек ее возраста. Вместо этого Оайве посещала Храм, где ее обучала жрица.

Жрице было тогда почти девяносто лет. Лицо ее избороздили морщины, а глаза стали бесцветными и влажными, как рыбья кожа. Когда жрица шевелилась, суставы ее скрипели. Поначалу Оайве мучили кошмары со старой волшебницей и мрачным святилищем в главных ролях. Но со временем она привыкла к ним и смирилась со своей участью, как вьючное животное свыкается со своим ярмом.

В день когда Оайве исполнилось четырнадцать, жрица взяла ее с собой в заветную келью, где хранились реликвии — святые и тайные реликвии ее народа. Только жрицам дозволялось видеть их. Одной из них было кольцо, другой — драгоценный камень, третьей — короткая узкая кость. Каждая излучала свой собственный Свет. После того, как Оайве было разрешено взглянуть на реликвии, жрица начала обучать ее таинствам Святилища.

Именно тогда взгляды на жизнь Оайве коренным образом изменились. Она никогда не испытывала особой симпатии к старухе, однако чувствовала нечто, связывающее их друг с другом, нечто, исходящее от Святилища, что в неуклонной последовательности переходило от жрицы к жрице. Оайве осознала, что ее больше не угнетало это бремя, что она была Хранительницей народа — посредницей между ним и Богом. Ее даже радовало, что за ней никогда не будут ухаживать парни из рыбацкой деревни, что она никогда не выйдет замуж и у нее никогда не будет детей. Никогда она не проведет вечер спокойно и уютно среди людей деревни. Она не принадлежала очагу, она была среди Пастырей.

В конце года, когда Оайве исполнилось пятнадцать, старая жрица умерла, и девочка заняла ее место.

Стена вокруг Святилища была сложена из тесаных каменных блоков. Само Хранилище возвышалось среди двора, защищенного оградой. Дорожка из досок вела снаружи вдоль стены от лестницы у воды к воротам на западной стороне ограды. Сейчас перед воротами стоял мальчик. Лет ему было примерно тринадцать, но он уже был просолен морем, как морская раковина. Он почтительно поклонился.

— Приветствую тебя, Леди. Меня прислал Старейший. В деревне чужестранец. Он пришел, чтобы посетить Святилище.

Зимнее солнце над головой мальчика опускалось на вершины гор, и тяжелые тучи образовывали собственную горную цепь по ту сторону настоящей. Еще до наступления ночи пойдет дождь.

— Чужестранец. Недоброе время для путешествий…

— Да, Леди. Так думает и Старейший. Но незнакомец засмеялся и сказал, что это его наказание — путешествовать зимой. Так велел ему священник по Ту Сторону Тумана.

«По Ту Сторону Тумана» — так называли неизвестную территорию в глубине страны, которую не видел ни один человек из их мест. Иногда приходили странники, они шли по холмам и скалистым горам, через долины, где, как они рассказывали, дымящаяся, испускающая пар вода клокотала, как варево в котлах ведьм, и устремлялась в реки. Время от времени в мягкую летнюю пору некоторые странники пересекали даже море в поисках Храма. Но это случалось редко. За последнее время здесь появлялись только двое: по одному в каждый год пребывания Оайве в новом качестве жрицы.

— Значит, сейчас он в рыбацкой деревне? — спросила Оайве у мальчика.

— Да, Леди. Сегодня с полудня. Такого человека я еще никогда не видел… — взволнованно выпалил мальчик и старательно объяснил: — Чужестранец носит плащ из черной волчьей шкуры, на которой есть голова и лапы с когтями. Он рассказывал, что сам убил этого зверя. И у него на боку висит длинный узкий блестящий серый нож. Мой отец говорит, что это меч. Зубы у него очень белые, однако его волосы — цвета клинка, совсем как волосы старого человека, но он молод. И глаза его тоже светлые…

— Хорошо, — мягко сказала Оайве. — Когда он придет к Хранилищу? На закате солнца?

— На закате, если вы разрешите ему.

— Пусть приходит. И передай мой привет Старейшему.

Мальчик кивнул и побежал вдоль мыса к рыбацкой деревне.

На восходе и закате солнца Оайве совершала священный ритуал в Хранилище. Те, кто посещал его, обычно стремились принять участие в ритуале и, если возможно, возжечь жертвенный огонь.

С гор дул холодный ветер. Оайве ощущала его как предвестник перемен. Ее научили понимать знамения внешнего мира так же хорошо, как и те, что она чувствовала внутри себя. Когда мальчик сказал ей о чужестранце, чувство жуткой тоски охватило ее. Молодой мужчина с волосами старика и мечем на боку! Она не верила в историю с наказанием. Почему чужестранец солгал?

Оайве пересекла двор и вошла в покои жрицы.

Это была сумрачная келья без окон. Тени полумрака не мешали ей, они были знакомы. На ее узкой постели лежали поблескивая разложенные для просушки раковины. На полке у стены стояли глиняные сосуды с отварами, настоями и мазями, которые она изготавливала для жителей деревни. Из Древней Книги ей было известно лучшее время для сбора трав и водорослей. Незажженная лампа висела над ткацким станком, в раме которого уже виднелся изрядный кусок ткани синей, как слива.

Оайве поставила корзину, зажгла светильник над станком и начала ткать. Руки и ноги ее были заняты работой, а голова свободна для размышлений.

Она еще ничего не могла предпринять, но чутье уже предостерегало ее. Итак, ей оставалось только ждать.

Незадолго до заката солнца небо потемнело и пошел дождь. Оайве собиралась встать из-за станка, чтобы идти в Храм, когда явственно услышала шум дождя. Она взглянула на дверь и увидела стоящего там мужчину.

Она не знала, долго ли он там находился. Лампа освещала только ткацкий станок, оставляя незнакомца во мраке.

— Добрый вечер, — спокойно поздоровался он. Голос его был голосом молодого человека, смелым и острым, как кремень, готовый царапнуть. — Не будете ли вы так любезны сказать мне, где найти жрицу?

— Она перед вами, — сказала Оайве.

— Вы? — Он произнес насмешливое проклятие, подобного которому она никогда не слышала, хотя мужчины в деревне за крепкими словечками в карман не лезли. — Простите, благочестивая Леди, но я не ожидал застать вас за такой обычной женской работой.

— Разве все и всегда бывает так, как вы себе представляете? — серьезно спросила она.

Мужчина рассмеялся. Оайве его улыбка одновременно понравилась и не понравилась, она не доверяла ему. Она почистила фитиль и направила на него свет лампы.

Мужчина соответствовал описанию мальчика и казался хорошо знакомым. Худой, как настоящий волк, он завернулся в свой плащ из волчьей шкуры. На голове волка поблескивали, будто живые, глаза, сделанные из двух белых драгоценных камней. Остальная его одежда была серой, как клинок на боку и как длинные волосы, которые мерцали, словно море зимой, а его глаза напоминали маленькие зеркала. Сверкающие зубы незнакомца были белыми и острыми, как и его голос.

— Я соответствую тому, как вам меня описали, Леди?

— Мне не назвали имени.

— О! Если вам необходимо имя, зовите меня Седым из-за цвета моих волос.

— Вы боитесь назвать мне свое настоящее имя?

— Это относится к моему наказанию, Леди. Мне приказано сохранять имя в секрете.

Оайве знала, что мужчина лжет, но промолчала.

Она взяла свою шаль.

— Настало время вечернего ритуала. Желаете последовать за мной к Хранилищу? Вы желаете от чего-то очистится или вас привело что-то другое?

— Я слышал, — ответил он, — что в Хранилище есть нечто, что может затягивать раны, лечить болезни и снимать проклятия. Верно ли это?

Она догадалась! Страх ледяной рукой сжал ее сердце.

— Все это делает Вера, — сказала Оайве. Вы должны верить.

Она набросила шаль на голову и вышла в дождь, мужчина последовал за ней.

Дождь ударял в землю прямыми струями, похожими на древки оперенных охотничьих стрел.

Оайве прошла через арку ворот священной комнаты. В нишах прямоугольного помещения горел красноватый цвет. Алтарный камень находился у задней стены. Он потемнел от пламени жертвенных костров и ритуального огня, который возжигали здесь при каждой смене дня и ночи. В стене за алтарем были три железные двери.

В священном покое пахло рыбьим жиром, которым заправлялись светильники, камнем, заросшим мхом, ржавым железом, дымом и морем.

— Здесь очень скромно, — услышала Оайве позади себя голос незнакомца. — Куда ведут эти двери?

— В другие комнаты, — сказала она. — Прошу вас, больше не отвлекать меня, пока я сама не заговорю с вами. Мне пора начинать молитву.

— Хорошо, жрица, — сказал он смирно. И снова она почувствовала скрытую насмешку. Он был старше ее, старше как по земному, мирскому опыту, так и по годам. Это подсказало ей чутье.

— Вы должны подойти к алтарю, — приказала Оайве. — Не думайте ни о чем или думайте о Боге.

— С закрытыми глазами и широко распахнутым сердцем, — пообещал он.

Оайве оставила мужчину у алтаря и приблизилась к средней двери. Она чувствовала, что он наблюдает за нею очень внимательно, как кошка за мышью. На двери было железное кольцо. Только она знала, сколько раз нужно повернуть кольцо и в каком направлении. Ее тело укрыло от глаз незнакомца то, что она сделала. Дверь покачнулась.

Крохотная каморка за дверью была черной, как смола, но по давней привычке она уверенно ориентировалась в ней, как слепой в своем собственном маленьком мире. Она вынула из ларца все необходимое, захватила сосуд с ладаном и, вынеся все к алтарю, расположила все предписанным традицией образом. Затем она совершила колдовство, одно из многих таинств Хранилища. Она сделала это не для того, чтобы запугать гостя, хотя это и вселяло некоторый страх, а потому, что это было собственной частью ритуала.

Она вызвала огонь. И вызвала его из себя. Жар начался в ее правом плече, понесся по руке, завертелся, закружился в ее локте и, пока жидкое пламя волновалось в ее предплечье, кожа накалилась, стала прозрачной, стали видны красная кровь и строение костей. Затем огонь полился в кончики ее пальцев. Оайве позволила ему капать на алтарь, где он вспыхивал, взлетая вверх бледными бесцветными языками, заставляя ладан благоухать.

Лицо чужестранца осталось неподвижным и бесстрастным, однако глаза его открылись широко, как у кошки, и если бы у него были кошачьи уши, он, наверное, прижал бы их.

Тут Оайве произнесла заключительные слова не очень долгого ритуала.

Когда она произносила их, на нее всегда нисходил внутренний покой. Эти молитвы были такими старыми, что только жрицы понимали их: язык молитв был языком Древней Книги. Но сегодня их власть не подействовала на Оайве. Оайве произносила их, но мыслями она была в другом месте. Присутствие незнакомца действовало на нее подобно потоку леденящего воздуха.

Наконец Оайве, как этого требовал ритуал, обратилась к нему:

— Теперь говорите! Скажите мне, что вы хотите?

— Вашего благословения и снятия моего проклятия.

— Желаете ли вы этого от всего сердца?

— О да, — ответил мужчина. — Если вы дадите то, что сможет помочь мне.

Волоски на ее руках и затылке зашевелились.

— А что это? — спросила она.

— Крошечный кусочек некой известной вам кости. — Он взглянул Оайве в глаза, и взгляд его был уверен и тверд. — Только кость способна даровать мне покой.

Если бы она и не догадывалась раньше, то сейчас все стало бы ясно. — О чем вы говорите? — осведомилась Оайве. Ей хотелось знать, как далеко он зайдет.

— Об одной реликвии. Содержимом Хранилища. В дальних странах Ваш Храм называют Домом Кости. Меня послали, чтобы найти ее.

Оайве ответила осторожно и рассудительно:

— Если реликвии существуют, то они сокровенны.

— Одна из них кость?

— Они сокровенны.

— Нет!

Оайве испугалась, но не смела показать это перед чужаком. Постаравшись сохранять спокойствие, она невозмутимо сказала:

— Я произнесу для Вас молитву, как принято. Это все, что я смогу сделать. Желаете ли Вы произнести молитву? Прядь Ваших волос или кусочек одежды? Это обычное жертвоприношение.

— Я пожертвую серебро, — ответил он. — Лично для Вас, если…

Но она поспешила начать молитву прежде, чем он договорил до конца.

Мужчина вел себя тихо, пока жрица не сказала последних слов, а потом произнес:

— Я не могу принести жертву, пока Вы не покажете мне кость. Это — единственное, что может мне помочь.

— Вы обманули меня. — Оайве взглянула на него. Он не уклонился от ее взгляда, но его глаза стали белыми, как глаза, сделанные из драгоценных камней на волчьей шкуре, единственное, что выдавало его страшную ярость. Затем он повернулся и вышел из Хранилища. Меч с бряцанием скользнул по дверному косяку.

Одной реликвией было кольцо из зеленоватого металла, сделанное древними мастерами. Другой — бесцветный сверкающий драгоценный металл. Третьей — крошечная тонкая кость размером с кончик пальца, гладко отшлифованная временем и частыми прикосновениями. Рассказывали, что они обладали удивительной силой, и даже на ощупь в них было нечто необыкновенное.

Никто кроме Посвященных Жриц не знал о реликвиях, которые хранились в секретном помещении. Помещение находилось за кельей, где стояли сосуды с ладаном, за железной дверью с запирающим кольцом. Каждая жрица приводила сюда свою преемницу, прежде чем начать посвящение в таинства Хранилища. Никто не мог объяснить сегодня, что за истории связаны с этими священными предметами. Все, что было о них известно, укрыл туман прошлого.

Никто, кроме служительниц Храма, не знал о святынях.

Никто!

И однако ОН знал это, этот седовласый мужчина с волчьей головой за плечами.

Откуда? Что он хотел?

Он вышел в дождь. Вернется ли он?..

В одиночестве она стояла в священном покое, прижав ладони к алтарю.

Ливень вскоре прекратился. Опустилась ночь, словно еще один, более темный дождь.

Мужчина вернулся в полночь. Она не спала, потому что ждала его. Он пришел беззвучно, как вор, потому что он и был вором. И все же Оайве его услышала.

Ворота ограды были закрыты на засов, а сама стена высока и несла заклятие. И все же он взобрался на нее. Да, стены было мало, чтобы задержать, остановить его. Дверь в свою келью Оайве тоже заперла, хотя и не думала, что он придет сюда. И не ошиблась. Как бы тих и осторожен он ни был, она слышала, как мужчина пересекает двор, пробираясь к Хранилищу. Ночь была темна, луну скрыли тучи.

Она ждала. Вдруг он вскрикнул, и вслед за этим Оайве услышала приглушенные проклятия. Он наткнулся на то, что она приготовила для него.

У священного покоя не было дверей. В пору прилива, когда море поднималось и переливалось через стену, волны заливали пол. И не было возможности запереть двери от существ из плоти и крови.

В час после захода солнца она стояла перед аркой открытых ворот и шептала. Она вызывала тени и заклинала их стать завесой перед входом, и они выглядывали теперь, как мятущиеся языки пламени.

Это было одно из волшебств, которому научила ее старая Хранительница — вызывать тени и придавать им вид пылающего огня.

Обычный вор, вероятно, просто удрал бы. Однако чужак видел, как во время вечернего ритуала она заклинала огонь, так что знал, что она это умела. Он не убежал. И она знала, что он этого не сделает.

Она чувствовала, что он стоит перед Хранилищем без растерянности и страха, не ломая голову над тем, что он должен сделать. Он воспользовался своим разумом. Она слышала, как чужак заговорил.

— Тени не обжигают, — сказал он и больше не произнес не слова, но и этого было достаточно. Он понял, что это иллюзия, что ее можно преодолеть, если в нее не верить. Она чувствовала, что пламя растворялось, и знала, что он переступил порог священного покоя.

Странная, смешанная со страхом печаль наполнила ее сердце. Но она открыла свою дверь и пошла к Хранилищу. Она миновала арку, где от волшебного огня не осталось даже дыма. Как бы бесшумно не передвигался чужой, она ступала еще тише, так что он ничего не слышал.

Он стоял за алтарным камнем перед средней дверью. Только жрица знала, сколько нужно повернуть кольцо замка. И если бы пришелец попытался отпереть его он наверняка потерял бы мужество.

Когда он отступил от двери назад, она была почти убеждена в этом, но вместо того, чтобы повернуться и уйти, он тихо позвал:

— Старая дверь, и ты старый замок, ты знаешь, как тебя нужно повернуть. Сколько раз поворачивали тебя ведьмы — Хранительницы Святилища? Ты помнишь! Ты знаешь это! Повернись! Я помогу тебе!

Оайве вздрогнула. Он понял! Он знал логику колдовства и был достаточно умен, чтобы правильно применить эти знания. С самого начала она предчувствовала нечто подобное. Теперь Оайве была уверена в этом. Он был не меньше ее сведущ в колдовстве, а может и больше!

Металлическое кольцо послушалось чужака. Медленно, неохотно, со ржавым скрипом оно повернулось.

Тогда Оайве обратилась за помощью к своим самым глубинным Силам. Она сотворила вокруг себя неощутимую мантию-ауру, сделавшую ее намного внушительнее и выше, чем она была в действительности. Аура окутала ее ослепительным светом, будто ее кожа и глаза излучали сияние. Мантия придала ей ощущение непобедимости. Силы, создавшей ее, хватит ненадолго, но это последняя возможность противостоять незнакомцу.

Колесо медленно отсчитало свои обороты, дверь распахнулась, и он вошел в комнату.

Оайве последовала за ним. Когда она достигла двери, мужчина уже искал тайник.

Ослепительное сияние, исходившее от ее кожи, наполнило комнату. Он замер, уставившись на нее, и какое-то мгновение она отчетливо видела его страх.

— Вы осквернили Храм, — проговорила Оайве, и голос ее прозвучал подобно звону ледяных кристаллов. Он вздрогнул. — Убирайтесь прочь! — Приказала она грозным магическим голосом. — Вам потребуются годы, чтобы замолить грех, который вы совершили.

Любой другой обратился бы в паническое бегство. Но не этот человек. Он содрогнулся, но выглядел так, словно пытался подавить скорее неуверенность, чем страх.

— Не вмешивайтесь, Леди! — предостерег он. — Я вижу, что вы сверкаете, как фарфор, вижу, что ваша голова почти касается потолка и что глаза ваши блестят, как кинжалы… Но я хорошо помню, что Вы всего лишь девочка, которая едва достигает мне до подбородка. Вы надели свою колдовскую мантию, чтобы внушить мне страх? Это вам не удастся. Я не верю в проклятия. Существует только одно, которого я боюсь, но оно не здесь. Оайве не рассталась со своей аурой.

— Убирайтесь прочь! — снова приказала она. — Или готовьтесь к худшему!

— Я не боюсь. Мне нужно то, о чем я Вам говорил. Я мог заплатить, если бы вы согласились. Но нет, Вы не захотели этого и мне пришлось стать грабителем. Тайник не в стенах, он в земле. Да это так, я прав, я вижу, как вздрогнули ваши веки. Он под землей. Прекрасно!

Опустившись на колени и больше не обращая на нее внимания, чужак быстро нашел тайник.

Оайве чувствовала, как слабеет ее аура, и не могла больше удерживать ее. Собрав остатки силы и превратив их в огненное копье, она подняла руку, чтобы швырнуть в него ускользающую Силу, парализовать пришельца. И, прежде чем он опомнится, она успеет вызвать помощь из деревни…

Но мужчина неожиданно резко вскочил на ноги и напугал ее. Сила руки, державшей копье ослабла.

— Ладно, — сказал он. — Раз вы хотите бороться… Меч против меча, девочка!

И он исчез. То есть, исчез человек, мужчина с седыми волосами, а на его месте стояло кошмарное видение: серебряный волк с глазами, как две холодные луны.

Только мгновение, равное удару сердца, она смотрела на призрак, потом он поднялся, открыл пасть и дохнул на нее, сквозь зубы цвета соли, холодным, как снег, дыханием, и ударом лапы отшвырнул ее обратно в ночь. Она очнулась ранним утром, голова раскалывалась от боли. Какое-то время она никак не могла вспомнить, что случилось, однако память постепенно вернулась к ней, услужливо подсказав подробности.

СЕДОЙ ВОЛК

Оайве поднялась на ноги. Поблизости горел светильник, и свет его падал на лестницу, ведущую в тайник под плитами пола.

Конечно, чужак побывал там. На верхней ступени лестницы стоял раскрытый ларец из черного дерева. Отсвет пламени падал на сверкающий кристалл и матовое, без блеска кольцо. Он специально оставил светильник зажженным, чтобы она сразу увидела две святыни, которые не были ему нужны и которыми он с презрением пренебрег. Он не желал их и не прикоснулся к ним. Не было только кости.

Невыносимое чувство неудачи, ведь она не справилась с задачей, и невыносимой потери мучило ее. Может быть, ей стало бы легче, если бы она заплакала или попросила кого-то о помощи. Но Оайве не привыкла лить слезы и еще меньше — искать совета или утешения. Она была жрицей, Хранительницей Святилища, она была одна.

Оайве медленно покинула Хранилище, пересекла двор и вышла на дорожку над бухтой, выложенную из деревянных досок. Небо было серым, звезды поблекли. Море отступило от побережья. Все вокруг казалось мрачным, лишенным света, бесформенным, слышался только слабый шум ветра и рокот волн.

Оайве думала: «Если я никогда не скажу о том, что случилось, кто об этом узнает? Никто, кроме жриц не знает о реликвиях» Тут она вспомнила, как незнакомец сказал, что в дальних землях их Святилище называют Домом Кости. Или это тоже была ложь? Неправда, как и он сам? Человек он или зверь?

Если под священной крышей Бог был как у себя дома, зачем тогда вообще нужны реликвии, таинства, символы? И все же эта ужасная пустота внутри ее оставалась, будто чужак украл этой ночью часть ее души. Что значила для него кость, для этого серого мужчины, Серого волка, если он, чтобы получить ее, должен был решиться на кражу?!

Она размышляла, раздумывала, как ей поступить. Сейчас ей не поможет даже Древняя Книга. Она не нашла в ней ни строчки о краже, перевоплощениях, изменении облика или демонах.

С приближением утра небо над морем постепенно светлело. Взошло пурпурное солнце, и его первые лучи сверкали на волнах. Шесть или семь рыбацких лодок в нескольких милях от берега выделялись темными точками на фоне солнечного восхода. Рыбаки везли домой ночные уловы.

Оайве обернулась и посмотрела в глубь страны. Кармин утра уже окрасил ближайшие горы, но на дальних вершинах уже лежали фиолетовые сумерки. Наверное, овцы там только просыпались, как и люди, пасущие их, как и охотники с собаками, которым нужно добыть дичь прежде, чем зима скует леса стужей.

Каждый год они молились о мягкой зиме, которая обошлась бы с ними не слишком жестоко. Но даже самые мягкие зимы на их суровом Побережье были лютыми. Запасов еды не хватало, и к весне немало людей умирало.

«Какой же будет предстоящая зима? — спрашивала она себя. — Ведь треть того, что приносило им счастье, похищено из Храма»

И вдруг Оайве все стало ясно. Новое знание испугало ее, но в тоже время подняло настроение. Ее путь лежал перед ней так же отчетливо, как тропинка, вытканная солнечными лучами на волнах моря.

Уверенно и спокойно она начала произносить слова ритуала прямо здесь, под открытым небом. Огонь она вызывать не стала. Закончив свои молитвы, Оайве отправилась в деревню рыбаков.

Трое Старейших по одному от каждой деревни, заседали в Длинном доме общины «Людей моря», а все остальные протискивались вовнутрь, узнав, что их созвала сама жрица. Солнце стояло высоко в небе.

В Длинном доме не было окон. На потолочных балках чернели ряды развешанных для копчения рыбин. Факелы и огни светильников излучали яркий, но не уютный свет, свет без тепла.

Большинство присутствующих здесь были старше Оайве, а Старейшие были просто стариками, но их годы не позволяли ей чувствовать свою юность. На самом деле душа ее значительно старше любого из пришедших сюда, потому что на ее плечах лежали столетия Храма.

Оайве сообщила им о похитителе, но не упомянула о его колдовских силах. Они бы догадались, что он более искусный маг и смог победить ее.

— Леди, — спросил Старейший рыбацкой деревни, — что вы намерены предпринять?

— Я должна найти его и вернуть украденное. Испуганный шепот пронесся среди молчавших до сих пор людей:

— Если Вы уйдете, что станется с Храмом, кто будет о нем заботиться? Он никогда не оставался без Хранительницы…

— Святыни старше любой жрицы, которая когда-либо там служила. Хранилище появилось ради реликвий. Оно воздвигнуто, чтобы они там находились. Две святыни остались. Я наложу на них чары, которые не сумеет нарушить ни один вор. Только после этого я отправлюсь вслед за третьей.

И все же люди волновались и избегали ее взгляда, опуская глаза. Но они почитали ее должность и уважали ее власть, поэтому отговаривать ее от того, что она собиралась сделать, никто не пытался, но вопросы задавали.

— Если вы уйдете, как быть с ритуалом?

— Я буду произносить для Вас слова ритуала, как всегда, — заверила она. — На восходе и на закате солнца, где бы ни оказалась. Я не забуду об том. Молитвы будут звеньями цепи, соединяющей меня с вами.

Бросьте жребий и посылайте женщин подмести пол и зажечь светильники в Храме так, как делаю это я.

Когда бы вы не посещали Хранилище, для молитвы или жертвоприношения, блюдите его священность. Больше, чем Жрица-Хранительница, вам нужна Вера. Равнодушие убивает Веру, а тот, кому недостает Веры, гасит Божий огонь, горящий в каждом из нас. Поэтому я не могу спокойно отнестись к похищению священной реликвии.

— Леди, возможно Вы будете отсутствовать слишком долго…

Оайве поняла. Старейший осторожно намекал, что она может умереть и никогда не вернуться.

Она склонила голову. Смятение и замешательство остальных накрыло ее как покрывалом.

— Если меня не будет слишком долго, — сказала Оайве, — вам придется выбрать себе новую жрицу.

— Но это против обычаев! Жрица должна учиться. Только вы знаете забытый язык! Как может новая Хранительница читать Древнюю Книгу, если Вы ее этому не научите? Она не сможет произносить древние молитвы!

— Тогда, — ответила Оайве, — она должна молиться так, как подскажет ей ее сердце.

Люди недовольно переговаривались. Оайве покинула их. Они не понимали ее, не знали насколько для нее было важно единство святынь. Они не видели кость и не знали, какой силой она обладает. Но это было не все. Дело было не только в похищении. Она не смогла бы объяснить даже себе, что заставляло ее преследовать вора, но это было необходимо, как возможность дышать. Она должна это сделать!

Лица женщин застыли как камень, две из них плакали. Она пригласила их в свою келью при Хранилище, показала им отвары, настои, мази и ответила, от чего они могут помочь. Сначала казалось, что женщины отказываются понимать что-либо. Наконец одна вдова, привыкшая сама заботится о себе, образумилась и стала вразумительно отвечать и задавать толковые вопросы.

Когда женщины ушли, Оайве спрятала раковины, которые так и не успела раскрасить. Стоял чудный яркий день, так что ей не понадобилась лампа, когда она соединяла нити сотканного ею куска ткани. Она заметила, что две нити порвались. Сердце Оайве сжалось. Было ли это предзнаменованием? Порванные нити как знак разъединенных уз или самой смерти? Она вспомнила слова Старейшего, но тут же прогнала дурные предчувствия. На это не было времени.

За час до заката солнца она начала поиски следа. Оайве была уверена, что в оскверненном Хранилище остался след вора и от его прихода в образе человека и от его ухода в образе волка, след, каким бы незначительным он ни был, может быть, всего лишь волосок его седой, как море, гривы.

Она старательно обыскала двор. Ничего. Она вспомнила о стене, через которую он проник сюда. Она вышла из ворот и обстоятельно осмотрела шероховатую внешнюю сторону ограды. Между камнями застрял крохотный лоскуток серой ткани.

«А, теперь ты у меня в руках!» — подумала она с яростным торжеством. Сердце застучало быстрее, согревая ее. Оайве сама удивлялась этому настойчивому желанию поймать и уничтожить вора.

Преисполненная сознанием своего Долга, она произнесла положенные для заката слова ритуала, стоя под открытым небом на лестнице и обратив взор в даль над заливом. Небо несло угрозу, море потемнело. Она почувствовала неуверенность и странное, тоскливое волнение, будто стояла здесь в последний раз.

Вернувшись в Святилище, Оайве зажала лоскуток между ладоней, закрыла глаза и заставила свой дух пронизать тонкие волокна.

Это было тяжело. Она должна была направлять свой дух, как рыбаки держат на курсе свои лодки. И вдруг ее воля проколола ткань как игла.

Лоскуток, вырванный из одежды серого мужчины, был ее частью и все еще чувствовал себя ее частью и стремился обратно.

Кусочек ткани напомнил ей о биении пульса на запястье, о стальном браслете — он был виден из-под левого рукава его куртки… Она слышала отдававшееся в мозгу звяканье трензелей на уздечке, стук копыт скачущей галопом лошади и видела склонившегося под ветром всадника. За туманом, на холмах в глубине страны, где дикие кабаны с пеной у рта пробивали себе дорогу…

Оайве вернулась в действительность. С этого момента она могла следовать за ним, за этим похитителем, этим волком. Кусочек его одежды станет ей проводником.

Она устала и легла спать, уже одетая для далекого путешествия: ноги ее были обернуты полосками меха, накидка из овечьей шкуры, подаренная пастухами, закрыла ее колени.

Она долго не могла уснуть, а когда, наконец, заснула, ей приснился странный сон. Ей снилось, будто она привязана к столбу в полосе морского прибоя, но она разрезает узы и устремляется в глубь страны, в раскаленное свечение заходящего солнца…

Ей понадобилось три дня, чтобы пересечь горы. К югу простирались леса, чернеющие на фоне дали, укрытой бархатной темнотой. Было как в море: казалось, что у лесов не было границ, а на севере и западе тянулись без конца изрезанные пещерами горные кряжи, хребты которых выглядели как спины наполовину лишенных шерсти, изображенных ветром каменных животных.

Почти с самого начала путешествия Оайве не хватало моря, его вида, его шума и биения волн о скалы, его соленого запаха. Не хватало ей и Храма, и размеренности ее прежних будней. Здесь все было чужим, и она не знала, правильно ли она вела себя. Если бы не ее цель, то беспредельная свобода просто ужаснула бы ее.

В сумке на ремне она несла с собой продукты на дорогу, совсем немного. Она знала, какие растения годились в пищу и где их искать. Она не хотела тащить с собой слишком большой груз. У Седого было преимущество во времени: один день и почти две ночи. И все же каждый вечер и каждое утро она находила время для молитвы. Здесь слова звучали слабее, с меньшей силой, казалось, что так далеко от Святилища они утрачивали свое значение.

Только пастухи жили в горах, где на скудных лугах паслись их стада. Люди и животные в этих местах были низкорослыми, заросшими шерстью, и у тех и других были одинаковые блеющие голоса. Пастухи почтительно приветствовали ее. Даже так далеко от Побережья в ней узнавали жрицу. После второго дня пути она не встретила больше ни одного человека, и потеряла того, кого искала. Ее собственные овечки, ее паства остались далеко позади.

Похититель ехал верхом на лошади. Время от времени ей попадался конский навоз. Когда он отправился в Храм, ему пришлось привязать где-то своего коня, может быть, в пещере или в одном из каменных сараев, которыми пользовались пастухи, когда ягнились овцы. Лоскуток служил ей проводником. Когда Оайве сосредоточилась на нем, то могла чувствовать биение пульса чужака и видеть его коня, скачущего галопом. Она все время шла по его следам, но сумеет ли она его догнать?

Ему тоже придется останавливаться, хотя бы для того, чтобы дать отдых лошади. Иногда Оайве находила золу костра. Ночами, слишком устав, чтобы идти дальше, она укладывалась под кустом или под защитой каменной глыбы, завернувшись в свой плащ из овечьей шкуры. Огонь она разжигала редко. Ноги ее сильны и выносливы, да и сама она такая же. Она никогда не спала больше трех или четырех часов.

На исходе третьего дня она всмотрелась в даль с вершины горы и увидела, что холмы кончаются и переходят в пустынную местность, в дикую степь. Высокие травы колыхались, как морские волны, кое-где росли сухие узловатые деревья. Луна, мерцающая белым светом, стояла низко, и, казалось, будто порывистый ветер настойчиво пытался сдуть ее к краю небоскреба.

Необъятное открытое пространство чужой земли внушало ей неприятные чувства.

Оайве уже прокладывала путь в траве по пояс, когда взошла луна и на черном обсидиане небесного свода холодно заблестели звезды.

Утром Оайве увидела деревню. Она провела ночь совсем рядом, их разделяла только вершина низкого холма.

Десяток крестьянских лачуг стояли среди полей. Крыши их покрывала солома, из труб струился дым. Тот, кто называл себя Седым, проходил через эту местность и Оайве знала это.

Тропа, ведущая в деревню, извиваясь вела между полями и крестьянскими хижинами к утоптанной площадке с колодцем посередине. Две женщины наполняли свои кувшины. Они взглянули на Оайве, когда она подошла.

— Можно мне взять немного воды? — попросила жрица. Женщины не ответили, но деревенский народ обычно опасался чужих, и она спросила снова: — Можно мне взять воды? Я иду издалека и очень хочу пить.

Обе женщины поступали несколько странно. Не отводя от Оайве глаз, они отошли от колодца и от жрицы. Одна осторожно поставила на землю свой кувшин, другая крепко прижала его к груди. В этот момент из дома вышла девочка и вытаращив глаза, издала пронзительный вопль.

Оайве стало страшно. Нужно было успокоится. Хотя на ее просьбу не ответили, она зачерпнула воды из колодца и напилась из наполненных ладоней. Жрица чувствовала, что за ее спиной все больше людей стекалось на площадь и теснилось вплотную друг к другу на безопасном расстоянии от нее.

Наконец Оайве взглянула на них. В нескольких шагах перед толпой стоял рослый широкоплечий мужчина. К нему она и обратилась:

— Спасибо за сладкую воду.

Его лицо было как камень. Он явно решил не показывать своих чувств.

— Вы немедленно уйдете, — его губы едва шевелились.

— Хорошо, если вы настаиваете. Не видели ли вы мужчину в сером с седыми волосами?

— Вы немедленно уедете, — повторил мужчина без выражения.

— Сначала ответьте на мой вопрос.

Шушуканье в толпе стало громче. Что-то острое ударило жрицу по плечу. Кто-то бросил в нее камень.

— Проклятие! — крикнул мужчина. — Вы что с ума сошли?

Он взглянул на Оайве сквозь полуприкрытые веки:

— Да, он был здесь, и сказал, что вы преследуете его.

От выпитой воды у нее внезапно заболело горло. Она должна была понять, что Седой Волк с помощью своих собственных колдовских Сил увидел, что она следует за ним.

— Почему вы меня боитесь? — спросила она мужчину. Сзади в толпе одна женщина пронзительно крикнула:

— Прогоните ее! Убейте ведьму! Убейте ее!

Оайве обернулась на голос:

— Если я так опасна, почему вы верите, что меня можно убить?

Она покинула колодец и пошла прямо на толпу, боязливо расступившуюся, чтобы пропустить ее. Когда Оайве миновала последний дом, вслед за ней полетели камни.

Хитрый Седой!

Она могла представить себе, что он рассказывал. Проклятая ведьма с побережья преследует его, чтобы отомстить. По-видимому, без причины, или потому, что он потянул за хвост ее любимую кошку или наступил на ее жабу. Ведьма безумна, зла и коварна. Остерегайтесь ее! Она может выглядеть как молодая девушка, но это лишь маска, которую она надевает, чтобы обмануть вас, ввести в заблуждение. На самом деле она стара и безобразна, и вместо волос на ее голове извиваются змеи… И когда Оайве думала о том, что он говорил о ней и что он сделал, она спрашивала себя: не верил ли отчасти он сам в свою историю?

Остаток дня она шла по пустынной местности, и деревни ей больше не попадались. Только к полудню следующего дня Оайве увидела несколько тесно прижавшихся друг к другу хижин и обошла их стороной. Мужчина, работавший на скудной ниве, увидев ее, поспешно убежал.

Она собиралась попросить еды, ведь то, что она взяла с собой уже давно кончилось. За это она могла вылечить с помощью своих знаний больного ребенка или даже почистить горшки, если для нее не найдется другой работы. Но сейчас никто не даст ей и куска хлеба, никто не захочет ее помощи — об этом позаботился Седой. Хотя она и знала о его способностях, она его явно недооценила.

С тех пор она начала питаться тем, что ей могла предложить земля. Она ела кизиловые корни, которые можно было найти на лугу, пила горькую на вкус воду ручьев. Грязную буро-зеленую степь покрывали заросли осеннего дрока и бледно-пурпурной степной травы. Часто шел дождь, но он не бывал долгим. В накидке из овечьей шкуры ей было тепло и почти сухо.

На восходе и закате солнца она произносила слова ритуала, иногда забывая некоторые из них, словно чужой край отнимал их у нее.

На девятый день своего путешествия Оайве увидела на горе разрушенную башню и маленький поселок, прижавшийся к ней.

Зазвучал колокол. Звон его был печален, словно звал на похороны. Она намеревалась держаться подальше от жилья, но тут у подножия горы между деревьями сверкнула гладь пруда.

Она пила из него, когда увидела, как из поселка по вьющейся с горы дороге к пруду спускалась процессия людей. Мужчин в черных одеяниях она приняла за священников. Их напряженные лица замерли и побледнели, и они усердно трясли деревянными трещотками, с помощью которых, как полагали суеверные люди, можно было прогнать злых демонов.

С обеих сторон и позади процессии святых отцов шли мужчины со сворами собак на коротких кожаных поводках.

Оайве поняла, что это была необычная процессия.

Она поднялась и вышла из рощицы. На опушке жрица остановилась. Процессия остановилась тоже. Жрецы указывали в ее сторону пальцами. Залаяла одна собака, и тут же к ней присоединились остальные. Языки, как пламя, свешивались из их пастей. Она знала, что собирались сделать эти люди. Они специально не покормили животных, чтобы они были злее и разорвали ее на части. Колокол продолжал жалобно звонить

Мужчины спустили собак. Псы сразу помчались вниз по склону, прямо к ней.

Оайве прижала ладонь к губам. Она чуть не вскрикнула, но не дала воли страху и собралась с силами. Глубоко дыша, жрица сомкнула веки. «Я не могу видеть вас, поэтому вы не можете видеть меня. Вы не можете меня учуять, вы не можете меня выследить. Я — тень дерева. Меня здесь нет».

Ей с трудом удавалось поддерживать иллюзию. Лай собак грозил сдуть с нее чары, как порыв сильного ветра утренний туман. Вся свора столпилась вокруг, их тела задевали ее, холодные носы тыкались в ноги.

Желание открыть глаза почти победило ее волю, но тут собаки побежали дальше, в ту сторону, откуда она пришла. Они не учуяли ее! Колдовство подействовало!

Она не поднимала глаз. Люди на склоне кричали и ругались. Им казалось, что ведьма растаяла в воздухе. Однако она знала, что стоит ей взглянуть на них, и они ее обнаружат. Она повернулась к ним спиной.

Звон колокола и лай собак преследовали ее на протяжении многих миль. Они снились ей этой ночью и еще много последующих ночей.

Одна из ночей преобразила землю. Оайве легла спать в степи, но лучи утреннего солнца показали ей на горизонте скалистый ландшафт, напоминающий лестницу в доме великана. Устав, она не заметила вчера вздымающиеся вершины, темнеющие в черноте агатового неба.

Произнеся ритуальные слова, Оайве отправилась в путь. Час спустя она поняла, как высоко ей придется взобраться.

Это был безжалостный, беспощадный подъем. Ветер бил и хлестал ее, когда она карабкалась со скалы на скалу. Все ее тело невыносимо болело, и все же она лишь иногда позволяла себе короткую передышку. Часа через два после полудня она добралась до вершины и присела на землю, чтобы отдышаться и осмотреться.

Казалось, она находилась на крыше мира. Степь позади стала буро-зеленой тенью. Скала впереди водопадом спускалась на покрытую лесом равнину, а в глубине этой равнины как разбитое зеркало блестела вода.

На мгновенье у нее перехватило дыхание, когда ей почудилось, что она вернулась к морю. Но вскоре она заметила, как неподвижна была эта водная гладь по сравнению с морем. На много миль дальше громоздились другие вершины, похожие на ее гору над морем. Кое-где вершины соединял с озером водопад, выглядевший тонким столбом из дымчатого хрусталя.

Никогда раньше Оайве не видела ничего подобного. Свежий ветер высоты ударил ей в голову как выдержанное вино. Это продолжалось недолго, пока она вспомнила, зачем вообще оказалась здесь.

Она всмотрелась в заросшую лесом равнину с зеркальной полосой озера. Внизу ничего не двигалось, только птица с белыми крыльями кружилась над несколькими хвойными деревьями.

Оайве решительно достала из сумки крошечный лоскуток и сжала его между ладоней. Глаза ее испуганно расширились. Казалось, будто искра, поддерживающая жизнь в кусочке ткани, погасла. Он больше не передавал ни картинки, ни биения пульса, ничего.

Большая белая птица висела неподвижно, будто ее держал воздух, а потом поспешно упорхнула прочь.

Как глупо и безрассудно! Если Седой знал, что она преследовала его, он должен был знать и то, каким образом ей удавалось находить его след. Итак, в одной из деревень, жителей которых он тоже настроил против нее, Седой приобрел другую куртку, может быть, купил, обменял или тоже украл.

И когда решил, что время пришло, он просто сменил порванную куртку на новую. Одежда, которую он больше не носил, потеряла силу притяжения, и связь ткани с тканью прервалась. Она упустила его! Или нет?

Седой был внизу, на равнине. Это подсказывало ей чутье. И он приближался к озеру, собираясь пересечь его. Может быть, сейчас он даст себе возможность отдохнуть и не станет особенно осторожничать, ведь, без сомнения, он считал, что перехитрил ее…

Оайве решила спуститься вниз, к деревьям. Ее руки, израненные острыми камнями, начали кровоточить. Когда она добралась до подножия скал, солнце уже зашло. Косые тени пихт и лиственниц рассекали последнее пылание вечерней зари.

Эту ночь Оайве провела в лесу. Было относительно тепло, и маленькие звери, еще не спрятавшиеся для зимней спячки, шмыгали по редкому подлеску. Шаги лисицы на ковре из опавших листьев шелестели, как дождь на пыльной проселочной дороге.

Еще до восхода солнца жрица собралась в путь, полная решимости найти Седого или хотя бы его след. Как он перевел коня через скалы? Или он не делал этого? По эту сторону гор ей ни разу не попадался конский навоз.

Она не забыла произнести слова ритуала, однако на этот раз ей пришлось читать молитву на ходу.

Туман поднялся подобно дыму и затопил лесок. Вскоре он окутал все деревья, сделав так, что их крепкие стволы стали выглядеть бесплотными.

И вдруг сквозь туман впереди она увидела на поляне фигуру мужчины.

Оайве медлила, колебалась. Лицо мужчины было обращено к ней, но он остался неподвижен, хотя теперь должен был видеть ее. Может быть, он, как и остальные, боялся ее? Возможно, он держал наготове камень, чтобы бросить в нее, или, еще хуже, копье или нож? Девушка медленно подняла руку для приветствия, чтобы увидеть его реакцию. Когда мужчина и на этот раз не шевельнулся, она продолжила путь.

Было в этой фигуре что-то странное. И не только в его неподвижности и молчании. Что-то неестественное было в его неподвижности и молчании. Что-то неестественное было в его облике, может быть, и поза и то, как он прямо, не сгибая, держал руки…

Она подошла достаточно близко, чтобы узнать, что это была за фигура: пугало!

Две палки как ноги были воткнуты в землю, а две другие образовывали руки. Туловищем служил набитый соломой мешок, стянутый на высоте трех четвертей так, что верхняя часть выглядела головой.

В деревнях на Побережье такие пугала ставили, чтобы уберечь урожай на полях. Это пугало отличалось от всех виденных ею лицом, грубо намалеванном на том, что изображало голову: два круглых красных глаза и ухмыляющийся рот. Для Оайве это злорадно смеющееся из тумана чучело было ужасающим зрелищем: на его туловище и руках висела одежда — длинная серая куртка с разорванным левым рукавом.

Да, Седой знал. Стащив пугало с поля, надев на него свою куртку и нарисовав лицо, он поставил его здесь в качестве насмешливого послания.

Волосы у нее на голове зашевелились. Чучело испугало ее. На один короткий миг Оайве стало страшно все: то, что она сделала, что намеревалась сделать, лес, равнина за ним и весь мир за пределами Святилища.

Но туман рассеялся и унес ее сомнения. Она прошла мимо пугала, оставив позади пихты. И тут она увидела, что они от нее скрывали.

Пологий склон, весь покрытый грязными зимними полями, на расстоянии примерно полумили переходил в плоскую равнину. Она обрывалась, заканчиваясь у горизонта, где заливы озера глубоко вдавались в сушу. А в долине начинался другой лес — гигантский бор из деревянных домов и каменных башен.

Ранний солнечный луч высветил за ним гладь озера, огромного, как море. Корабли, выделявшиеся на фоне воды, казались отсюда крошечными: как рассыпанные зерна, с парусами, подобными комариным крылышкам.

Это был путь, который выбрал он, ее враг. Оайве была убеждена в этом. Он даже нашел время для потехи, поставив у нее на дороге сворованное огородное пугало.

Наверняка Седой продал свою лошадь здесь или по ту сторону горного хребта. Деньги, которые он за нее получил, несомненно, заплачены за переправу на корабле. Оайве чувствовала, что он был уже далеко и все еще впереди нее.

Но, как и прежде, он был тем, за кем охотились, а она была охотником.

Может быть, он решил, что ведьмы неспособны переправляться через воду?

КРАСНЫЙ КОРАБЛЬ

— Мой брат, — говорила Оайве настойчиво. — Вы уверены, что не видели моего брата? Вы не могли его не заметить. Волосы у него рыжие, как морковь, а плечи — такие… Посмотрите… Одно чуть выше другого. И у него веснушки…

— Нет, — нетерпеливо ответил мужчина. — Я его не видел.

— Но в городе мне сказали, что именно сюда отправился мужчина просить, чтобы его взяли на корабль. Не был ли это мой рыжий брат? Этот бездельник, который бросил на произвол судьбы нас с отцом и двор со всей работой… и который к тому же еще прихватил с собой все наши сбережения из горшка с трещиной, что мы прятали под плитой очага… О, если я его поймаю! Разве он не приходил сюда семь дней назад?

— Позавчера сюда прибыл один чужеземец и вчера вечером он отправился дальше, — неприветливо ответил мужчина. Он хотел побыстрее отвязаться от этой назойливой крестьянской девчонки. — Это был человек благородной крови, с мечом на боку.

— И рыжими, как морковь, волосами?

— Да нет же! Совсем нет!.. Его волосы были седыми! Цвет волос, необычный для такого молодого мужчины. И на спине он носил волчью шкуру. Может быть, это твой брат?

— Если вы говорите, что видели его…

— Я видел этого незнакомца. Он не захотел плыть на дешевой посудине, а нанял корабль для себя одного. Это был Красный корабль Курля. А вот там сын Курля Курль. Иди мучай вопросами его, а меня оставь в покое!

Оайве не знала, подстрекал ли Седой и здесь людей против нее. Скорее всего, нет, ведь он, наверное, вообразил, что обставил ее.

Кроме того, здесь была не уединенная крестьянская деревенька, где чужих встречают с испугом и подозрением. Да и суеверия не воспринимались тут слишком серьезно. Город жил торговлей с другими городами на противоположной стороне озера, и корабли постоянно пересекали озеро, некоторые, без сомнения, плавали и дальше, вверх по широкой реке, проложившей ущелье сквозь горы на западной оконечности озера.

И все же Оайве не хотела рисковать понапрасну. Она отправилась прямо в гавань, которую стерегла высокая башня и где вплотную стояли суда. Распахнутые глаза и широко открытый рот помогли ей произвести впечатление очень юной и наивной простушки.

Она придумала себе историю и приложила максимум усилий, чтобы надоесть здешним обитателям. Она знала характерную особенность людей отвечать только на те вопросы, которые вообще не были заданы. Если бы она прямо осведомилась о Седом, ей, возможно, не ответили бы вовсе. Но когда она настойчиво уговаривала их, жалуясь на своего несуществующего брата, люди — только потому, что очень хотели от нее отделаться — невольно выдавали ей то, что она стремилась узнать.

Курль, сын Курля, долговязый неуклюжий малый, смолил в доке днище перевернутой лодки. Неподвижно уставившись на нее, он теребил несколько волосков на подбородке, будто хотел заставить этим вырасти их до бороды.

— Да, Старина Курль сдал внаем свой Красный корабль. Корабль вышел в плавание с десятком человек на борту: Хунд по прозвищу Пес, Гиль и еще шестеро на веслах, Старина Курль за рулевого и мужчина с седыми волосами. Это все-таки маленький корабль.

— Седые волосы? — причитала Оайве. — У моего брата…

— Да, девушка, это я уже слышал. Но у чужестранца волосы седые. Только вот корабль красный.

Оайве еще больше округлила глаза.

— Это выдумка папаши, — с досадой сказал парень. — Мой отец, Старина Курль, непременно хочет всех поразить, вот и выкрасил корабль в красный цвет и поставил красный парус. Теперь он воображает себе, что все, увидев его, тут же вытаращат глаза и закричат: «Ах, это Красный корабль Курля!».

— Мой брат собирался на восток, — Оайве настаивала на своем. — Значит, корабль плывет на восток…

— Нет, он плывет на запад, к устью реки! — грубо прервал ее парень. — Тебе давно следовало искать своего брата где-нибудь в другом месте!

Оайве для вида заплакала, вытерла нос рукавом и пошла дальше.

День впереди был долгим, и до вечера ей нечего было делать. По узкой улице она вышла на рыночную площадь, где царило бойкое оживление. Выбрав хорошее местечко, не слишком далеко от центра рынка и совсем рядом с колодцем, откуда женщины брали воду. Оайве села, прислонившись к стене и завернулась в свою просторную накидку.

Как только к колодцу подходила какая-нибудь женщина, она звала ее мягко и настойчиво:

— Давайте я прочитаю ваше будущее, Леди. Дайте мне принести вам счастье!

Почти каждая женщина, к которой она так почтительно обращалась, оглядывалась. Многие останавливались, большинство чтобы поторговаться, получить что-нибудь за просто так, но кое-какая совала ей в руку медную монету и просила погадать.

Оайве узнавала больше через прикосновение, а не по линиям руки, а то, что она рассказывала, было взято не с потолка. Иногда она видела что-то плохое и советовала женщине, как можно предотвратить или избежать этого. Жизнь этих женщин была небогата событиями и бесплодна, как высохшие деревья, и тогда Оайве приукрашивала свое предсказание, обещая им чуточку счастья. Чудесно, если можешь верить, что тебя где-то впереди ждет нечто приятное. Это не приносит вреда, и даже если предсказанное добро так никогда и не приходит, все равно можно надеяться на лучшее.

Под вечер похолодало, на небе сгустились тучи. Оайве пересчитала заработанные монеты и отправилась к лотку пекаря купить себе хлеба.

Солнце зашло, на улицы постепенно опускались сумерки. Вернувшиеся из порта мужчины отправлялись кто по домам, кто в винные погребки. Оайве направилась к озеру.

Сигнальный огонь маяка посылал в ночь свой свет с каменной сторожевой башни. Несколько человек дозором обходили корабли. Она укрылась в тени и бесшумно последовала за ними. Когда кто-нибудь приближался к ней, она закрывала глаза и становилась невидимой.

Оайве выбрала узкую лодку, пришвартованную вне полосы света, отбрасываемого башней. Парус был убран, но он пока и не нужен. Несколько слов, обладающих волшебной Силой, разомкнули цепь лодки, когда она ступила в нее.

— Тебе не нужно весло, — сказала лодке Оайве, — тебе не нужен ветер, который тебя подгоняет!

Потом жрица прошептала еще несколько древних слов, и лодка, шевельнувшись как спящее животное, скользнула в озеро.

Вода была гладкой как лед, и казалось, что лодку несет желтоватый свет, струящийся с башни. Даже если кто-то и увидел бы лодку, с приглушенным размеренным плеском скользящую без весел и паруса, он не поверил бы глазам и, скорее всего, держал бы язык за зубами.

Оайве управляла лодкой, сидя на корме.

В озере, блеснув подобно клинку, прыгнула рыба.

В полночь над ней плыли плотные облака. Оайве подняла парус, и он выгнулся как лук. Она пересекла ветер, и лодка полетела вперед. Оайве была родом из племени «людей моря» и кое-чему научилась у них прежде, чем пришла в Храм.

Она уверенно вела лодку между водоворотов.

Позже Оайве скрепила парус и румпель шкотом, обмотав его конец вокруг талии, чтобы внезапный порыв ветра или изменившаяся скорость лодки тут же разбудили ее, и поспала несколько часов.

Седой опережал ее только на один день. Он поступил беззаботно и неосторожно, позволив себе передышку. Всего лишь на один день он был впереди, на Красном корабле Курля.

Утром земля на севере и юге казалась оборкой, сотканной из тканей. Впереди и позади лодки под ярким солнцем серебром сверкала вода.

Оайве съела кусочек хлеба. Ветер гнал лодку вперед, и нужды в колдовских Силах пока не было. То, что она сделала, поражало ее. Все чары, которые она использовала, были всего лишь вариациями обыкновенного, простого соединения и разъединения, искусством маскировки и умением оказывать влияние, которое Посвященный приобретает над чувствами и ощущениями других.

С тех пор, когда ее впервые познакомили с колдовством, она и не думала, что воспользуется Магией подобным образом, не представляла, что вообще когда-нибудь воспользуется ею.

К полудню ветер стих, и Оайве пришлось подгонять лодку с помощью своих Сил. Тут ей пришло в голову, что она, возможно, сумеет догнать Красный корабль, ведь без ветра он может продвигаться вперед только на веслах. На виду у всей команды Седой вряд ли воспользуется теми же средствами, что и она, разве что он уже обнаружил, что жрица по-прежнему преследует его, и позаботится о ней раньше…

Она сидела на румпеле, всматриваясь вперед и ждала.

Незадолго перед вечерней зарей на фоне заходящего солнца обрисовалась высокая мачта с убранным на рею парусом. Когда стали видны очертания корабля, Оайве узнала его. Это был Красный корабль. В штиль он лишь медленно дрейфовал вперед.

Она не стала заставлять лодку плыть быстрее. Постепенно на борту Красного корабля она разглядела людей. Один мужчина стоял на корме, но это был не рулевой. Это был Седой.

Отчаяние охватило жрицу, она поняла, что чужак тоже видел ее.

Оайве услышала, как он закричал через всю поверхность воды, разделявшую их. Но он звал не ее, а кого-то, кто находился позади нее. Он поднял руки — и тогда взвился ветер.

Он толкнул лодку гигантским кулаком. Оайве едва смогла удержать румпель. Пылающая краснота солнечного заката слишком рано сменилась чернотой ночи. Ветер несся теперь в небе огромной крутящейся воронкой. Седой вызвал эту бурю, словно позвал собаку.

На Красном корабле подняли парус и судно бешено помчалось на запад, рассекая волны словно отточенное лезвие клинка. Кильватерная струя, настигнув, ударила лодку, как тяжелая плеть.

Способность совершать чудеса покинула Оайве. Теперь ветер яростно атаковал ее лодку. Он сорвал с мачты парус, и парус хлопал под порывами ветра, удерживаемый только несколькими тонкими фалами. Оайве испугалась и в то же время рассвирепела. Лодка летела как на крыльях.

Небо и вода стали цвета свинца. Красного корабля она больше не видела. Вода клокотала, будто из ее глубины всплывали, разъяренно сражаясь, огромные чудовища.

Во мраке сверкнула молния, и на мгновенье Оайве увидела впереди Красный корабль, похожий на спасающегося бегством черного лебедя.

Какими волшебными силами должен располагать Седой, чтобы подчинить, сделать полезной себе стихию!

У Оайве было ощущение, что под днищем лодки бьется, стараясь вырваться из сетей, взбесившаяся касатка.

И вдруг касатка вынырнула! Озеро поднялось на дыбы, увлекая за собой лодку. Оайве отчаянно вцепилась в румпель. Мир, казалось, взлетал высоко в небо и с оглушительным грохотом обрушивался вниз, и все это захлестывала вода. Казалось, лодка наскочила на стену. Мучительно рванувшись, парус оторвался вовсе, гик, качнувшись, слегка ударив ее по лбу.

Искры засверкали у нее пред глазами, казалось, они взрывались у нее в голове. Она почувствовала, как качающаяся лодка вышвырнула ее, но в странном оцепенении это не показалось ей столь уж значительным и важным событием. Вода была такой холодной, что Оайве почти сразу потеряла сознание.

Наполненная приятным теплом, она парила в черной тишине. «Дура! Глупая безрассудная ведьма! — ругался кто-то ей в ухо. — Не смей тонуть, проклятая дрянная девчонка!»

Она пыталась оттолкнуть этот беспокоящий ее голос. Тишина намного приятней…

«Дура! Слушай, ты, сумасшедшая! Реликвия. Кость! Я украл ее у тебя. Разве ты хочешь оставить ее у меня? О, конечно, проще утонуть, чем попытаться одолеть меня! Но ты сделаешь это! Кровью и душой в твоем теле заклинаю — ты это сделаешь!»

Что-то причиняло ей боль. Внезапно Оайве начала сопротивляться, дернула ногами. Голова ее вынырнула на поверхность воды, а руки ухватили воздух, пытаясь удержаться за него. Пальцы наткнулись на что-то твердое, и она обхватила этот предмет руками. Это оказалась сломанная рея ее лодки. Треснувшие доски обшивки и части рангоута расплылись во все стороны и бессмысленно качались на волнах. Ее вдруг затошнило, и из нее вылилась вода, которой она наглоталась.

Скорчившись, Оайве лежала на рее. Вода снова успокоилась, и жрица видела, как в ней отражаются прояснившееся небо и бледные звезды. Шторм прекратился. Она намеревалась отослать обратно в город взятую без спроса лодку, но теперь это было невозможно — от лодки остались лишь обломки.

Только сейчас Оайве заметила, что движется по лучу света. Она подняла голову. Вокруг реи был обвязан канат, за который ее тянули. Канат поднимался вверх через фальшборт Красного корабля, где горел фонарь. Двое мужчин извлекли ее из воды, будто рыбу.

Каюта в центре корабля была темным помещением с низким потолком и без окон. Стены были выкрашены в красный цвет не только внутри, но и снаружи каюты, а пол, на котором она сидела, покрывали мягкие меховые ковры. Даже угли в закрепленных металлических жаровнях рдели багровым светом, словно хотели быть в тон всему остальному.

В воде Оайве потеряла свою накидку. Кто-то из команды принес ей грубый шерстяной плед, чтобы она могла обсушиться. Никто из мужчин не заговорил с нею и даже не взглянул на нее.

Сначала она настолько обессилела, что мысли о плене просто не приходили ей в голову, но теперь она пришла в замешательство. Несомненно, Седой намеренно опрокинул ее лодку: Зачем же тогда он ее спас? Может быть, он не хотел отвечать за ее гибель? Он мог убить ее еще в Храме. И не сделал этого.

Враждебное отношение команды напомнило ей о жителях деревень. И это запутало ее еще больше. Седой был магом, они же видели, что именно он вызвал бурю. Почему они считают опасной ее?!

Тут Седой вошел в каюту.

Она думала, что по-прежнему ненавидит его, но почему-то не почувствовала злости, ничего от прежней жажды мщения, а, напротив, необычайное облегчение — его лицо вызывало доверие и не внушало страха.

— Ну? — сказала она. — Что же дальше?

— Да, что же дальше? Не пожелаете ли вы уничтожить меня колдовством? Видите, вас не связали. Конечно, ведь вас не удержит ни один канат.

— Почему они меня боятся? После того, что сделали вы… Он рассмеялся. Его волчьи зубы произвели на нее

сильное впечатление.

— Я утверждал, что это сделали ВЫ; вы — искушенная колдунья и вызвали бурю, — объяснил я им. Я же только пытался предотвратить ее своими скромными Силами, но безуспешно. Вы должны были слышать, как они ликовали, посчитав, что вы утонули. Но я распорядился выловить вас.

Я сказал им, что благодаря купанию, ведьма лишается своих колдовских сил как минимум до следующего полнолуния, и что может произойти несчастье, если они позволят вам утонуть. Ну, как вам моя история? Они бы поверили всему, как бы безумно это ни прозвучало. Но вы и в самом деле потеряли в озере свою волшебную Силу, не так ли? Стоило разразиться шторму, и вы ударились в панику, как гусыня, которую преследует волк.

— Вы очень метко выбираете слова, — съязвила она. — Седой Волк!

Оайве ожидала, что это оскорбительное уточнение заставит его взорваться, выплеснет наружу все его зло, но этого не случилось. Лишь его глаза стали вдруг бледными и безжизненными, будто он каждый миг опасался нападения, которое, похоже, было первым подобного рода.

И тут она вспомнила голос, прозвучавший в ее ушах, когда она чуть не утонула, голос, своей насмешкой возвративший ее к жизни, голос Седого!

Оайве медленно заговорила, обдумывая каждое слово:

— Вы могли похитить реликвию, не заходя в Храм, однако явились лично и в своей излюбленной манере объявили мне, что намеревались совершить. Вам было ясно, что я должна буду последовать за вами. Вы возводили препятствия на моем пути, но я преодолела их. Возможно, вы знали, что я с этим справлюсь?..

И даже когда я потеряла связь с вами, все же оставалось предчувствие, что я должна была вас найти. Куртка и огородное пугало были указателем. Вы попросту теряли время в городе, хотя могли продолжить путешествие немедленно. Вы наняли корабль, который больше других бросался в глаза и… вызвали шторм, с помощью которого могли бы разделаться со мной. Вместо этого…

— Вы бы могли укротить бурю! — сказал он с осуждением. Неприятно удивленная, Оайве увидела, как потемнело от гнева его лицо. — Да, вы могли это сделать! Вам дарована Сила, только вам не хватило ума воспользоваться ею!

— Значит, вы бы хотели, чтобы я одолела вашу Магию? Это было испытание? И вы разочарованы, что я не справилась! Почему?

Седой пристально смотрел на нее, долго и настойчиво. Оайве могла выдержать взгляд любых глаз. Этому она научилась. Но выдержать взгляд его серых, как сталь, глаз было трудно. Она была не в состоянии прочитать, что жило в них, но они требовали, чтобы это было прочитано и понято.

— Я не могу вам этого сказать, — ответил Седой после долгой паузы. — Возможно, вы сами разберетесь, в чем суть дела. Это странная игра, которую мы ведем, вы и я. Есть еще и третий игрок, правда, он об этом пока ничего не знает… Оайве нерешительно сказала: — Кажется, вы хотите моей помощи. Другой причины вашего поведения я не могу представить. Но вы же могущественнее меня!

— Я? — удивился Седой и спросил. — Что есть могущество?

— Могущество в заклинаниях.

— Заклинания — это слова, а слова — шум. Заклинание — плавильный горн, в котором руда принимает форму Магии. Но маг — это вещество руды. Я допускаю, что не все жрицы вашего Храма были столь умны, как им полагается. Или они выбирались особым способом, который определял, какая из них будет располагать Силой? Каждый может выучить слова и жесты волшебного искусства, может идеально произносить каждый слог и в совершенстве выводить каждое движение руки, но если в нем нет Магии, он не сумеет ее творить. Иначе этот мир переполнили бы волшебники, или вы так не считаете?

— Меня обучали…

— Вы волшебница до мозга костей, и не из-за обучения. Не считайте себя слабее, чем вы есть на самом деле. Я оценил ваши способности. Когда я пришел в Святилище и застал жрицу сидящей за ткацким станком, как домовитая дочь рыбака, я решил, что она не лучше остальных. Но вы вызвали огонь, и это выдало ваш Дар. Тогда я подумал: «Вот колдунья с русалочьими волосами, подобными светлому металлу. Она может выжимать воду из камня и разрушать горы». И моя оценка подтверждалась до бури, Оайве.

Никогда прежде Седой не называл ее по имени. Он, должно быть, спросил его у рыбаков в деревне. Это создало между ними странную связь, хотя Оайве и не знала, почему. То, что он говорил о ее Магии, испугало и взволновало девушку. Каким-то образом она осознала истину его слов, правда, пока лишь неопределенную, расплывчатую, как неясные образы в тумане.

— Отдайте мне похищенную кость, реликвию и я обещаю помочь вам.

— О нет, — возразил Седой. — Вы не поняли. Я должен убегать с костью, а вы должны меня преследовать. Я вынужден делать это. Это та игра, о которой я уже упоминал.

— Это безумие!

— Заклятие, которое наложено на меня, совсем другое, не это, — шевельнулись его бескровные губы.

— Я должна продолжать преследовать вас, словно мы никогда не встречались?

— Да.

— Если вы мне ничего не расскажете, я не сумею ничего сделать для вас.

— Я назову вам свое имя, — пробормотал мужчина. — Да, несмотря на то, что, воспользовавшись им, вы можете причинить мне вред. Многие зовут меня Седым, но лишь немногие знают меня как Сирдина. Я выдаю вам свое имя не без причины. Однажды может понадобиться, чтобы вы назвали меня этим именем. Возможно, вы не сделаете этого. Кто знает?

— Сирдин, — прошептала Оайве. Зародившееся в ней сочувствие взяло верх над досадой. — Сирдин Седой.

— Я родился седым, — признался он. — Это посчитали предзнаменованием того, что мне нужно стать великим учеными и магом. Эти волосы отчеканили мою жизнь, сделав ее такой, какова она есть.

Дверь каюты открыл мужчина, кого называли Псом из-за его длинного носа, похожего на морду легавой собаки. Его приход разрушил связь, установившуюся между ними. Пес поставил около жаровни кружку с куском хлеба и вышел, не взглянув ни на Оайве, ни на Седого.

— Поешьте и поспите сегодняшнюю ночь здесь, — велел Седой девушке. — Завтра мы продолжим разыгрывать наши роли охотника и дичи. В предрассветных сумерках Курль снимется с якоря. До этого вас уже не должно быть на борту. Я подозреваю, что в Городе На Реке, мы приедем туда утром, команда собирается продать вас как рабыню, пока к вам не вернулась волшебная Сила.

Вполне может статься, что страх возьмет верх над разумом, и вы, вопреки моему совету, выпрыгните за борт. Но когда вы окажетесь на земле, вам нечего будет бояться. До реки полдня ходу. Потом вы сможете выйти на мой след на горных тропах.

— Может быть, вы объясните, каким образом я должна попасть на землю?

Седой улыбнулся.

— С помощью вашего волшебства, — ответил он.

Оайве пристально смотрела на него.

— Я говорю серьезно, — заверил он. — Для Посвященного есть немало возможностей выйти сухим из воды. Вы знаете, как я верю в ваш Дар!.. Или вы хотите отказаться и оставить кость мне?

— Если бы у меня были эти волшебные Силы, в которые вы пытаетесь меня заставить поверить, я могла бы убить вас тут же и забрать кость обратно, — сказала она с обидой.

— И все же попытайтесь! — Он усмехнулся и покинул каюту.

Оайве взяла принесенную матросом кружку и отпила глоток кислого вина. Она чувствовала себя обманутой и почти униженной, потому что перестала ненавидеть Седого. Она не могла больше проклинать его и вести с ним борьбу. Она чувствовала, что он находился в ужасном положении, более скверном, которое она вообще могла вообразить для человека. И он доверил ей свое настоящее имя, хотя колдунье ничего не стоило использовать это против него самого, обратив такую откровенность во зло. То, что он ей рассказал и посоветовал сделать, было лишено смысла. И все же она призналась себе, что готова последовать советам Седого.

Оайве склонила голову и погрузилась в себя, пытаясь найти хоть какой-нибудь ответ.

Когда небо возвестило о рассвете, Оайве тенью проскользнула к носу Красного корабля. На корме у штурвала стоял Курль. Озеро походило на жидкое стекло.

Оайве бросила за борт взятый из каюты ковер и он, развернувшись, поплыл по воде, как кровь. Она не знала подходящего заклинания, поэтому заколдовала ковер своими собственными словами.

— Неси меня, — пробормотала она. — Неси меня, словно я легкая как перо.

Курль, услышавший шепот, обернулся, всматриваясь в ту сторону, но не увидел жрицу, потому что она закрыла глаза, став невидимой.

Крепко зажмурившись, Оайве перелезла через фальшборт корабля и прыгнула на ковер. Подошвы коснулись густой шерсти. Во рту пересохло. Она не позволяла себе думать о том, что делала. Ковер унесет ее. Она легкая, как перышко.

Ковер не промок, он только слегка покачнулся. Оайве не отпускала поводья своих мыслей.

— Неси меня к берегу! Быстро, как птица!

Ковер старательно устремился вперед, унося ее с собою.

Только теперь девушка открыла глаза. Ее бил озноб от страха, который она не позволяла себе ощущать. Если она начнет сомневаться — она пойдет ко дну. Это было проще простого.

Ковер двигался с плеском, подобным ударам дождевых струй, разбрасывая вокруг холодные брызги.

Позади заревел увидевший ее Курль. Но ей нельзя было тратить на него ни времени, ни мыслей.

Приблизившийся пляж, усыпанный галькой, засверкал под первыми солнечными лучами, отразившимися от влажных камней. Отчаянное желание добраться до берега причиняло боль, как засевший в позвоночнике железный шип. Силой воли Оайве направила ковер к земле.

И вот он скользнул по гальке.

Оайве вскрикнула. Силы оставили ее, но она находилась уже на твердой земле. Она справилась с этим, создала волшебство, вызвала Магию без заклинаний, только силой своей воли! Именно так, как говорил Седой.

Девушка засмеялась. Повернув голову, она увидела Красный Корабль, по палубе которого взволнованно бегала команда.

Парус повернулся по ветру, и корабль поплыл по озеру, прочь от нее.

Оайве смеялась, набрав полные пригоршни мелкой гальки.

СТРАНА БЕЛЫХ МЕЧЕЙ

Водопад с ревом обрушивался в озеро, и ветер уносил его гром с собой. Город На Реке лежал совсем близко, как раз там, где озеро сужалось и начиналась река. Стена, защищая, окружала город, а за городом возвышалась еще одна стена — из невысоких гор, тяжело громоздящихся в небо. Через них пробивала себе путь река.

Оайве не стала заходить в город. С одного косогора она заметила у пристани судно с багряным парусом.

Вероятно, Курль и его люди уже насплетничали про нее. Она не осуждала их. То, что она сделала, основательно напугало и ее самое. Оайве двинулась вокруг города по проселочной дороге, которая в конце концов превратилась в скалистую горную тропку.

На перевале можно было купить лохматых пони, привычных к горным переходам. Седой, по всей видимости, уже приобрел одну из них, чтобы сохранить преимущество во времени. Оайве перестала ломать голову о мотивах его поведения. Новая истина, сформировавшись, отлилась в четкую форму.

Обстоятельства помешали ей отслужить обычный ритуал вчера и сегодня. Она забыла произнести слова ритуала и вспомнила о нем, когда положенное время давно миновало. Она заверяла Старейшего, что будет всегда и везде помнить о молитве. В этот вечер, когда солнце опускалось за вершины гор, она остановилась и произнесла древние слова с особым старанием.

В глубине сердца Оайве знала, что новая задача изменила ее. Все, что было связано со Святилищем, постепенно исчезало из ее памяти, словно свет догорающей свечи.

Ее задачей стал Седой, а реликвия, кость — это был всего лишь символ. Седой был вопросом, на который она должна была найти ответ. Сейчас это стало совершенно ясно. И все же ей было стыдно за невольную измену своей пастве, своим овечкам.

В сумерках Оайве встретила пастуха с отарой овец. На последнюю монету она купила у него немного хлеба и овечьего молока. Высокий темноволосый мужчина совсем не походил на пастухов в горах Побережья.

Эту ночь жрица провела на склоне горы, а на следующее утро уже шагала дальше. Она привыкла видеть и делать вещи, которые раньше были ей совершенно чужды. Неведомое стало для нее буднями.

На второй день тропа внезапно оборвалась у селения, притулившегося, как воронье гнездо, около отвесной стены скал. Казалось, эта скала, последняя в цепи гор, настолько велика, что скрывала от вздора все находившееся с другой стороны.

На извилистой узкой улице одна женщина тронула Оайве за рукав:

— Я никогда еще не видела волос такого цвета, как у вас. Вы, должно быть, и есть она.

— Она?

— Та, за которой я должна присмотреть, как поручил мне седой мужчина.

Это было что-то новое. Не смотря на разговор на корабле, Оайве скорее ожидала встретить на своем пути новые преграды и новые испытания.

— Возможно, что это я и есть. Ну и что же?

— О, почти ничего.

Женщина заговорщицки улыбнулась, радуясь поручению, сделавшему ее важным действующим лицом в чужой игре. Она привела Оайве к маленькому покосившемуся дому, дала ей плащ из толстой ткани и узелок с продуктами на дорогу.

— Он сказал, что вам это понадобится, — объяснила женщина Оайве, удивленно смотревшей на подарки. — Он сказал, что вы должны пройти через Ворота в скале и спуститься по тропе, по которой ходят пони. А потом, сказал он, вы должны угадать дорогу, как вы делали это прежде.

Женщина подмигнула:

— Странные указания, скажу я вам!

— Где эти Ворота в скале? — осведомилась Оайве.

— Я проведу, если вы предскажете, что написано у меня на руке.

— Это он сказал, что я это сделаю?

— Он сказал, что вы — колдунья, — ответила женщина. — Но он, наверное, пошутил. Какая колдунья так изранит себе ноги, если она умеет летать?

— Да, действительно! Колдунье так не суметь!

Оайве предсказала женщине судьбу и увидела только хорошее. Обеих это обрадовало.

Стоял ужасно холодный день, и Оайве очень обрадовалась плащу, купленному или украденному для нее Седым. Женщина проводила ее. Верхняя улица кончалась у скальной стены. Подойдя ближе, Оайве увидела лестницу и у ее подножия прорубленное в скале отверстие туннеля.

— Это и есть Ворота, — объяснила женщина. — По этой дороге ушел седой мужчина. Немногие выбирают этот путь…

Оайве, благодаря и прощаясь, положила руку на плечо женщины и ступила в отверстие. Она оказались в темном сыром коридоре, по-видимому, петлявшем внутри горы. Через плечо она оглянулась на женщину, махавшую ей рукой у входа. Предзнаменования были нехорошими: сумрачный туннель и прощальный взмах руки.

К счастью, проход оказался не слишком длинным. Добравшись до его конца, Оайве с удивлением остановилась.

Мир изменился. Она стояла на пороге другой страны.

Скала террасами спускалась вниз, на равнину, синюю как сланец, с далями, полными фиолетовых теней. Далеко на севере блестела извилистая линия реки. Этот новый мир казался пустым до самого горизонта, замкнутого горами, выглядевшими совсем не так, как оставленные позади. Стройные и остроконечные, они стояли в ряд, словно зубы в челюсти земли. Они, должно быть, были необычайно высокими, потому что сверкающий снег укутывал не только их вершины. Оайве рассматривала горы, узнавая их силуэты, словно они были местом ее собственного рождения, а не родиной Седого.

Нет, они походили не столько на зубы, сколько на белые мечи, с клинками, осветленными белой кровью. Поставленные на эфесы, они указывали в холодное небо…

Равнина была голой и страшно холодной. Солнце зашло, и горы, окрасившиеся в черный цвет, казалось, несли угрозу, вырисовываясь на багровом небе.

Пять дней девушка мучилась, бредя по равнине. Погода и скверная дорога затрудняли ее продвижение вперед, и ни разу ее путь не пересек ни человек, ни зверь. Иногда она проходила мимо старых развалин. Тут и там у грязно-серых каналов росли деревья.

Весной земля, возможно, воспрянет к жизни, но сейчас в это как-то не верилось. Создавалось впечатление, что здесь промчалась эпидемия чумы, положившая предел всему живому.

В воздухе парили редкие прозрачные снежинки. Ночами Оайве вызывала огонь. Потрескивание и шелест пламени отзывались эхом по всей вымершей местности. Она подумала о словах женщины, что колдунья полетела бы, и спросила себя, может ли она сделать такое. Седой бы это знал!

К исходу шестого дня Оайве добралась до гор.

Горы выглядели нереально и мерцали, как декорации из отшлифованного мрамора. Равнина обтекала их. Когда она обнаружила некоторое подобие улицы-аллеи из огромных валунов, посыпался крупный град.

Лишь после того, когда он утих, она увидела, что аллея из валунов кончается приблизительно через полмили, засыпанная обвалом. Возможно, это случилось тысячу лет назад. Огромные обломки скал в беспорядке бежали один над другим, а самые верхние покрывал снег. В расселинах, как плющ на стенах разрушенных домов, росли деревья. Остальные вершины величественно и равнодушно вздымались рядом. Но, несомненно, однажды придет и их время.

Деревья звали Оайве, и в их голосах слышался мучительный стон. Охотнее всего она убежала бы отсюда: невыносимое, ужасающее впечатление производило на нее это страдание.

Но она двинулась дальше, к ближайшим деревьям.

Оайве казалось, что она птица и летит над обвалившейся вершиной. Гора была громадной, простиравшейся на несколько миль, а между ее ребрами и дальше, много дальше к западу, рос вечнозеленый лес.

Река с севера поворачивала назад, прокладывая канал к югу сквозь деревья у подножия горы. Русло реки было здесь узким, а на обоих берегах молодые хвойные деревца, разрастаясь, скрывали развалины нескольких деревень. Подобно ветру, Оайве влетала в зияющие окна и снова мчалась дальше.

На утренней заре своего сна Оайве добралась до каменного дома с башнями, стоящего на возвышенности на восточном берегу реки, там, где река ближе всего подходила к обрушившейся горе. Ветер дул через открытую дверь, наметая еловые шишки и сломанные ветки на пол большого мрачного зала. Очаг был пуст и холоден.

Широкая лестница вела к верхним покоям. В одном из них нечто, выглядевшее через густую паутину большим животным на четырех лапах, приняло форму резной сосновой кровати.

Птица-Оайве села на стойку кровати. Луч, похожий на солнечный, осветил комнату, и она увидела маленького мальчика, в возрасте трех лет, который весело прыгал и бегал, играя в придуманную им самим игру. Волосы его мерцали, как бледная сталь.

И тут она услышала волков.

Они были повсюду вокруг нее — и они были в доме.

Их голоса звучали печально и в то же время свирепо.

Оайве открыла глаза и приподнялась. В темноте она заснула под деревьями, а теперь в небе стояло солнце. Никакой волк больше не пугал ее, и единственным звуком, доносившимся до нее, был шум ветвей.

Неожиданно из леса вышел старик и направился в ее сторону. Он с трудом нагибался, чтобы поднять сухую ветку и присоединить ее к вязанке хвороста, которую нес на спине. Заметив девушку, он очень испугался, а когда Оайве заговорила с ним, повернулся и, ковыляя, поплелся прочь.

С этого мгновения у Оайве возникло чувство, что лес наблюдает за ней, что люди, полные болезненной неприязни, не показываясь сами, не спускают с нее глаз. К полудню она выбралась на просеку.

Там стояли три ухоженные хижины, их двери были заперты и, хотя из труб вился дым, внутри ничего не шевелилось. И все же Оайве почувствовала прислушивающиеся со страхом уши, сдержанное дыхание и прошла мимо…

Она придерживалась направления к увиденной во сне реке. Она верила, что сон каким-то образом соответствовал действительности и поэтому не удивилась, увидев, когда далеко впереди блеснула вода.

Солнце садилось, когда Оайве добралась до берега. Все было так, как в виденном ею сне: река здесь была скорее каналом с буйно разросшимися водяными растениями и свисающей с откосов зеленью. И с обеих сторон реки стояли разрушенные дома. Ей захотелось найти каменный дом из своего сна. Идея провести еще одну ночь под открытым небом ей не нравилась.

Вдруг дом оказался прямо перед ней. Между его башнями всходила луна. Это был родной дом Седого. Здесь, под остроконечной двускатной крышей он родился под мягкие вздохи высоких елей, так же, как она была рождена под нежные вздохи морских волн.

Дверь косо висела на петлях. Пол был усыпан ветками, как и в ее сне. Все было как во сне: очаг, лестница, тени.

Оайве вздрогнула. Она не боялась дома, но чувствовала живущее в нем горе.

Она прикрыла дверь и произнесла слова, которые заперли ее. Затем она вернулась в большой зал и сказала его призракам:

— Ведите себя тихо!

Собрав с пола ветки, она положила их в очаг и вызвала из себя огонь. Это удалось ей с трудом, словно ее Магия не хотела помогать ей в таком месте. Наконец искры разлетелись из кончиков ее пальцев, заставив вспыхнуть сухое дерево.

Пламя ярко осветило комнату, и Оайве увидела мужчину, сидящего по другую сторону очага, там, где до этого тени были гуще всего.

Ее сердце подпрыгнуло, но она постаралась успокоиться и заставила себя взглянуть на него. Он испугал ее только в первое мгновение.

Лицо мужчины было длинным и белым, как лицо гор-мечей. Его черты, растянутые и плоские, походили на незаконченную резьбу по дереву. Мужчина кутался в плотный плащ, капюшон которого бросал тень на плоский лоб, но глаза его были ясно видны.

Невозможно было описать, какими они были, но ими и через них явственно глядело Зло.

Его рот, узкий, как черта, и почти лишенный губ, произнес:

— Ты будешь называть меня Нивус. Нужно, чтобы ты знала мое имя. Нам с тобой придется кое-что сделать вместе.

Оайве пристально смотрела в его глаза. Ей пришлось собрать все силы.

— Вы назвали мне имя, — ответила она, заставив свой голос звучать холодно и спокойно. — Что вы мне еще скажете?

— Я скажу тебе многое. Ты рассматриваешь меня. Что ты видишь во мне?

— Большую Силу. — Лгать было глупо.

— Ты права. Великую Силу. Что еще?

— Вы хотите, чтобы я что-то отгадала.

— Морская ведьма права. Острые глаза, острый ум. Мы оба жрецы. Мой храм находится поблизости, на вершине разрушенной горы, под самым небом, Оайве.

— Я уважаю вашу мудрость, Лорд Священник. Вам известно мое имя и вы знаете, откуда я иду. Вы даже знали, что я войду в этот дом. Примите мое восхищение!

— Я принимаю его, если оно искренне. Но это знание я получил не с помощью моих Сил, а от моего слуги. Нет, Оайве, я говорю не о Посвященных или злых демонах, как ты, вероятно, подумала. Я узнал все это от мужчины с седыми волосами, который похитил реликвию из твоего Хранилища. Ты должна знать: он добыл и принес ее для меня, Белого Нивуса, священника, своего Повелителя.

Оцепенев, Оайве вспомнила, как мальчик из рыбацкой деревни рассказывал ей: «… незнакомец засмеялся и сказал, что это его наказание — путешествовать зимой. Так велел ему священник По Ту Сторону Тумана» И она вспомнила, как Седой пробормотал: «… есть третий игрок..»

— Это удивило тебя? — спросил Нивус. Голос его смеялся, но сам он — нет. И не засмеется никогда. — Да, он слушается моих указаний — в любое время. Я предвидел, что ты последуешь за реликвией, поэтому поручил ему бросить тебе вызов, разбудить твой гнев, возводя у тебя на пути препятствия и вражду. Ты никогда не отправилась бы в путешествие по доброй воле, Оайве. Но ты была горда и рассержена. Ты захотела помериться силами с наглым чужаком, погнаться за ним, выследить и уничтожить. Седой был отличной приманкой и до конца поддерживал в тебе жажду погони. И вот ты смотришь в западню и видишь совсем не того зверя, за которым охотилась.

— Он отдал вам кость, — сказала Оайве. — Я вам не нужна.

— Неправильно. Ты — Хранительница Святилища и его реликвий. Поэтому нечто связывает тебя с костью, нечто, чего ты, по-видимому, даже не осознаешь. А я, возможно, смогу установить связь. Однако на это потребуется время, а его и так потеряно слишком много. Тебе даже не известна сущность кости, не так ли? И ты не догадываешься, для чего она мне нужна?

Оайве вспомнила о том, что ей сказал Седой: Сила волшебника исходит из него самого, а не от ритуала, колдовских средств или колдовских формул. Она спросила себя: знает ли Нивус что-нибудь о их встрече на корабле? Она считала Седого могущественным магом, но ей стало понятно, что волшебство создавал не он, оно было всего лишь даром, который уступил ему на время Нивус, чтобы помочь Седому выполнить свое поручение.

— Где Седой? — спросила Оайве.

— Он скоро будет здесь. Смотри! Когда-то это был его дом. Здесь он родился. Этот зал был тогда гораздо уютнее. Ковры покрывали пол и висели на стенах, и дорогие лампы распространяли теплый свет. Мать Седого любила сидеть за большим ткацким станком. Черно-рыжие собаки его отца дремали перед очагом или предостерегающе рычали друг на друга, карауля большие куски мяса в своих мисках. Род Седого властвовал когда-то над всей страной.

Когда он родился, его ждали сундуки, полные золота и серебра, и многие мили плодородной земли. А на горе в уединении смиренно жил священник. Эта странная история все изменила…

Вдруг дверь распахнулась, несмотря на чары, которые Оайве наложила на нее. Вошел Седой, плотно закутанный в свой плащ из волчьей шкуры. Его лицо застыло. Не взглянув на Оайве, он шагнул к Нивусу.

— Вы расскажете мне эту историю, Лорд Священник? — кротко попросила Оайве.

— Да, может быть. Хотя будет лучше, если это сделает Седой.

Глаза Седого напряженно и странно настойчиво глядели в пустоту.

— О чем я должен рассказать ведьме, Повелитель?

— Историю о маленьком сыне благородного дворянина и бедном священнике с гор.

Седой равнодушно и размеренно начал рассказывать.

— Когда у вельможи родился сын с седыми волосами, все посчитали это знаком того, что он обладает магическим даром. Конечно, это скорее было верой жителей деревень вдоль реки на земле, принадлежащей этому вельможе, нежели убеждением самого благородного господина. Однако мать Седого услышала эти разговоры и поверила им, приняв за истину.

Тогда она уговорила своего супруга отправить мальчика для обучения к отшельнику, уединенно живущему в часовне на горе. Он был благочестивым человеком, этот священник, и сведущ в Магии. Но однажды зимой к нему нагрянула болезнь и в ночь, предначертанную богом, он умер. Однажды утром мальчик, которого я называю Седым, нашел священника окоченевшим и холодным.

Седой сделал паузу.

— И тут начинается самая забавная часть истории, не так ли, мой Повелитель?

Нивус молчал.

— Седому было тринадцать лет, и он испугался, когда увидел холодное тело священника. Он понял, что учитель мертв, но со свойственной юным горячностью надеялся, что сумеет вернуть его к жизни. Священник, занимавшийся целительством, записал немало магических формул, имеющих отношение к его искусству. Мальчик видел деревянные таблички с написанными на них заклинаниями, но священник строго-настрого запретил ему даже открывать сундук, в котором они хранились. Но, находясь в глубокой печали, Седой не послушался запрета и вынул дощечки из сундука. Скорбь о священнике и страх перед смертью придали ему силы воспользоваться волшебной формулой. Но то, что он заклинал, не было душой священника, улетевшей уже слишком далеко, чтобы вернуться. Вместо этого он вызвал скитальца, одного из тех призрачных духов, связь которых с эти миром слишком велика. Не все, но многие из них несут зло. Тот, которого вызвало заклинание, был стар. Он много скитался и забыл свое прошлое. И все же он использовал шанс вновь обрести плоть и кровь.

Дух перешел в тело мертвого священника, и вместе с телом ему досталось все знание, а также искусство волшебства, которым владел священник.

Когда мальчик заметил первые признаки жизни в теле своего старого учителя, он ликовал. Но потом он узнал, какую ужасную ошибку совершил.

Конец истории прост. Имя духа было Нивус. Этим именем он привязал меня к себе, и произошло это за один удар сердца.

Священник разбирался в колдовстве намного больше, чем пользовался им, ведь он был добрым, благочестивым человеком. Зато Нивус себя не ограничивал. Шесть лет я служу ему. За это время внешний вид тела моего старого учителя очень изменился. Конечно, вам бросилось в глаза, что он выглядит как нечто незаконченное, лишенное крови. Это следует приписать его злой сути. О, Нивуса не беспокоит, когда я обижаю его. Он допускает, что у меня есть для этого причины.

Нивус прервал его:

— Ты еще не рассказал ей о своем отце.

— Ах да, мой отец! Я должен был знать, что он заставит меня рассказать об этом… Отец поднялся против колдуна, чтобы освободить меня от его власти. Однако борьба была безнадежной. Вскоре отец потерпел поражение.

— Случилось кое-что еще, — спокойно вставил Нивус.

— Еще? Ну хорошо. Оайве видела, кем я становлюсь, меняя свой облик. Разумеется, она полагала, что это моя собственная свободная воля…

Седой в первый и единственный раз мельком взглянул на нее.

— Шел снег, и Нивус стоял в снегу перед этим домом. Он свистнул, и я должен был прибежать к нему как собака. Мне было шестнадцать. Был праздничный день. В большом зале нашего дома веселились гости, а жители деревень зажгли вдоль реки огни, отражения которых сверкали и качались на волнах. Мой отец вышел к двери и призвал к себе своих людей, и также мужчин из деревень. Он бросил Нивусу вызов и, прежде чем обнажить меч, призвал Всевышнего, прося у него покровительства и защиты. Тут Нивус произнес колдовское заклинание. Можно было увидеть слова, когда он говорил их: они вылетали из его рта и клубились в воздухе, как туман.

Мой отец упал на колени с пеной у рта. На его руках, на спине выросла шерсть. В зале закричала моя мать, и этот крик вдруг превратился в визг. Охотничьи собаки отца, лежавшие в зале у огня, с воем вырвались из дверей и унеслись прочь. Ни один мужчина и ни одна женщина из моего рода и никто из приближенных моего отца не получил пощады. Нивус превратил нас в волков и мы остаемся волками. Мы — волки. Мы всегда волки. Кроме Седого. Иногда колдун на короткое время возвращает ему человеческий облик. Но когда Седой — волк, то и думает он по-волчьи.

Седой снова замолчал.

— Расскажи ей о черном волке! — вновь потребовал Нивус.

— Да, — тихо начал Седой. — Черная волчья шкура, которую я ношу, потому что этого хочет мой Повелитель… Я убил черного волка не клинком и не стрелой, а вонзив ему клыки в горло. Он был вожаком стаи. Волки дерутся за лидерство. Теперь я — вожак стаи.

— Скажи, — настаивал Нивус, — кто был черным волком, которого ты убил и чью шкуру ты носишь, потому что так хочу я?

Лицо Седого напряглось от сдерживаемой ярости и глубокого страдания, но голос по-прежнему звучал холодно и равнодушно:

— Черным волком был мой отец. Я убил своего отца.

Оайве перестала дышать. Воздух показался ей отравленным ядом. Она взглянула на Седого, потом на Нивуса. Колдун пробормотал что-то. Слова причиняли боль ее ушам, ее разуму. Она зажмурила глаза, а когда снова открыла их, Седой исчез.

На границе тени и света, отбрасываемого колеблющимся пламенем очага, она увидела волка, наполовину стоящего, наполовину прогнувшегося. Радужки его глаз были как серебряные штрихи. С низким рычанием в груди он следил за колдуном.

— Убирайся прочь, волк! — приказал Нивус. — Иди, вой на луну!

Волк повернулся и выскочил из зала в ночь.

ЧЕРНЫЙ ЧЕРТОГ, ЧЕРНАЯ ДОРОГА

Оайве сидела в темноте, пытаясь сообразить, что же теперь делать.

С закрытыми глазами оказалось легко представить, что она снова вернулась в Святилище у моря, и шум деревьев в лесу был плеском морских волн. Лишь на одно короткое мгновение она позволила себе поддаться обману. Разве это поможет? Это для нее не выход.

Нивус опережал ее на три или четыре часа. Он велел ей прийти к нему утром, в рассветных сумерках, на вершину обрушившейся горы. Там находилось жилище отшельника. И там Нивус исполнит заклятье с костью, а она должна ему в этом помочь.

Оайве не хотела помогать ему, участвуя в его Черной Магии, но знала, что Нивус может заставить ее. Его Могущество было вездесуще и всепроникающе, как дыхание зимы. Она не могла воспользоваться в его присутствии своими Силами. Она не могла ему сопротивляться. Она вообще не могла ему ничего возразить.

Она думала о Седом, о Волке.

Но сейчас о нем она думать не должна. Она должна придумать какой-нибудь план. Оайве пристально вглядывалась в золу очага.

Ее разбудило солнце, луч которого украдкой пробрался сквозь щель под висящей дверью. Оайве сникла. Она не придумала плана.

И тут, словно веревка обвилась вокруг ее тела, и кто-то сильно тянул за нее.

Нивус звал ее.

Она думала: «Он нуждается во мне, я нужна ему для его колдовства. Я важна для него!»

Выйдя из дому, перед тем, как лезть в гору, Оайве задержалась, чтобы сказать ритуал.

От берега реки земля поднималась отвесно вверх крутыми уступами. Вчера ей понадобился почти целый день, чтобы, обогнув подножие горы, достичь реки, однако здесь нашлись старые проходы, давшие ей возможность сократить путь.

Незадолго перед полуднем лес начал редеть, и Оайве смогла разглядеть сквозь деревья глубокие тени долин и горы. И тут она различила в прозрачном воздухе очертания часовни священника. Приземистая и мрачная, часовня напоминала изготовившегося к прыжку хищника. Приблизившись, девушка различила, какой покосившейся была эта хижина. Часть внешней ограды упала, и дикая растительность вилась через камни. Часовня стояла на голом плоскогорье, и небо было так близко, словно служило ей крышей.

Оайве прошла через калитку в развалившейся ограде, пересекла двор и приблизилась к дому. Через лишенный двери пролет она видела только темноту. Как в Хранилище. Как бы она хотела действительно оказаться там!

— Нивус! — крикнула она. — Я здесь!

Его голос ответил из мрака:

— Так входи же!

Оайве подчинилась.

Внутри было поистине черно, как в бочке со смолой, несмотря на проем двери позади нее. Спустя некоторое время она заметила дальше и впереди дверь, правда, только потому, что контур ее рамы слабо мерцал.

— Входи! — Голос Нивуса, казавшийся бестелесным, витал в воздухе.

Помещение по ту сторону двери оказалось намного больше, чем могло вместиться в стенах старой часовни. Высокий потолок открывал взору множество оконных проемов, которых она не видел снаружи. Леденящий и неестественный свет дня проникал сквозь них отдельными холодными лучами, и один луч отличался от другого. Они пересекались, скрещивались друг с другом как серебряные нити, а угрюмая мрачность теней между ними была густой, как шерсть.

В центре чертога с куполообразным потолком стоял гранитный алтарь. За алтарем в лучах света в кресле с высокой спинкой сидел Нивус.

— Оайве, — неожиданно приказал он, — вызови огонь на алтаре.

Она шагнула туда прежде, чем сообразила, что делает, и остановилась.

— Если я должна помогать в Вашей Магии, расскажите, о чем идет речь, чтобы я могла все сделать правильно.

Он промолчал и поднял руку с бескровными высохшими пальцами. Мизинец украшало светло-желтое кольцо. Реликвию, крошечную тонкую косточку он катал между большим и указательным пальцами.

— Она здесь! — сказал он. — Она очень могущественна. Почему — я не знаю. Может быть, всего лишь потому, что многие поколения жриц служили и поклонялись ей, создавая таким образом ее Силу. Ты же поклонялась ей, не так ли?

Оайве подавила крик. Для нее это было больше, чем поклонение. Словно она вновь обрела потерянное дитя или добыла сокровище, укрытое на морском дне.

С начала моей второй жизни я искал эту кость и ее колдовство, — сказал Нивус. — Я помню жизнь, которую я вел до этого. С плотью я потерял и память. Ну, а с тех пор, как у меня снова есть тело, я все больше и больше забываю свое существование в качестве духа. Однако я с самого начала знал, что найду эту кость и ее колдовскую Силу. Да, я знал это совершенно точно! Особенное соединение страха и страстного желания обладать ею… В общем, мы соединим кость с Магией, потом я должен растереть ее в порошок, а порошок съесть. Сила кости перейдет в мою кровь и станет частью меня. И мне не придется больше ни бояться ее, ни искать. Ее Магия станет моею!

— Нет! — возразила Оайве.

Нивус удивленно взглянул на нее

— Нет? — спросил он. — Нет?

Она дрожала, не зная, что ответить. Безумием было противоречить ему, и все-таки она это сделала!

— Нет, я не буду вам помогать!

— Я заставлю тебя!

— Не удастся, — возразила она. — Если нужна моя помощь, вы не станете рисковать, причинив мне зло. Если я откажусь, сами вы не сумеете сделать ничего.

— Я могу наказать тебя, — свирепо напомнил Нивус. — Я могу позаботиться о том, чтобы ты пожалела, что вызвала мой гнев.

Оайве ощутила на себе его каменное давление.

— Попробуй!

Его глаза постоянно менялись, словно в логове позади них извивался червь. Затем он погас, как свеча.

Исчез и свет в высоких окнах. Стало темно, как в бочке со смолой, и Оайве не могла больше ничего разглядеть. Ощупью она побрела вперед, пока ее рука не коснулась стены. Она пошла вдоль стены, но двери больше не было.

Нивус удалился, заперев ее в жилище отшельника, если этот странный чертог вообще находился в часовне.

Темнота, как пальцем, давила на ее веки, пытаясь все глубже и глубже вдавить глаза в череп.

Почти сразу Оайве потеряла ориентацию: в этой темноте она едва ли отличала верх от низа. Она опустилась на холодный каменный пол и сосредоточилась. Пробормотала зажигающее огонь заклятие, но пламя не вспыхнуло. Конечно, могло оказаться и так, что ее тюрьма — всего лишь обман, иллюзия, видение…

Она прислонилась к стене и снова попыталась вызвать огонь, чтобы хоть что-нибудь увидеть. И снова неудача. Чары, сотворенные Нивусом, оказались сильнее. Но все же какие-то заклинания у нее остались?

«Заклинания — это слова. Слова — это шум… Вы волшебница до мозга костей не из-за Вашего обучения. Не считайте себя слабее, чем Вы есть в действительности..»

«Но, Седой, я не смогла вызвать даже огонь!»

Отчаяние переполняло Оайве и она заплакала, хотя не проливала слез с тех пор, как была ребенком.

Человек тяжело шагал сквозь снег. Его ноги и длинный плащ оставляли на мягкой белизне полные синих теней борозды.

В лесу было совсем тихо. Звуки доносились только с одной стороны, оттуда, куда он шел.

Выйдя вслед за мужчиной из леса, она увидела веселые огни вдоль речного берега и их зеркальное отражение на воде. Слышалась музыка, звуки флейты, радостные удары барабана, топанье, перезвон колокольчиков.

На верху косогора стоял дом с двумя башнями. Бесчисленные ноги вытоптали снег вокруг дома до состояния хлебной корки. Факелы ярко горели, освещая двор, а через открытую дверь большого зала падали сияющие блики света.

Мужчина впереди нее не дошел до ограды двадцати шагов и остановился, свистнув. Она не слышала звука, но знала, что он это сделал.

Из арки ворот выскочил Седой. Он был молод и очень бледен. Он кивнул человеку на снегу и пошел навстречу. Затем послышались крики, музыка и пляски прекратились. Кто-то шагнул из ворот вслед за Седым. Это был мужчина высокого роста, вдвое старше Седого, с угольно-черными волосами. На его боку висел меч. Он кричал, и люди мчались к нему — из домов, от речного берега, из деревень на реке. Они несли в руках пылающие факелы, кинжалы, палки и камни.

«Мы достаточно натерпелись от Вас, — сказал отец Седого. — Немедленно оставьте в покое мою семью!»

Мужчина на снегу не ответил.

«Отец, — попросил Седой, — это не поможет. Позволь мне уйти с ним!»

«Замолчи! От тебя и так слишком много неприятностей. Придется мне сейчас исправить это! Бог мне защитник и покровитель!»

С именем Бога он выхватил меч из ножен.

Тут заговорил Нивус:

«Ты воешь, как волк, и свора псов лает позади тебя. Так станьте теми, кем вы кажетесь!»

Оайве хотела проснуться, хотела отбросить сон, хотела не видеть, что происходило. Но она видела все. Слова, подобно туману, повисшие в воздухе, людей, упавших на колени, и их превращение. Она услышала, как в доме истошно закричали женщины, и их крики перешли в визг. Она увидела охотничьих собак, с выпученными глазами ринувшихся из дома… Потом она проснулась, но это не было обычным пробуждением: ее душа скользнула обратно в тело, словно вернулась из странствования. И она вспомнила о другом сне, в котором она видела тот же дом и Седого — беззаботно игравшего маленького мальчика…

В непроглядной тьме возникло мерцание. Она вздрогнула и отступила. Вихри светящихся точек, собравшись воедино, образовали Нивуса — или, по крайней мере, его контур — на другом конце черного чертога.

— Я вернулся, чтобы получить ответ.

Оайве не знала, как долго она пробыла взаперти. Состояние ее души изменилось. Ее слезы и сны отточили ее разум до степени, ранее неизвестной и недостижимой.

— Можете получить мой ответ, — сказала она устало. — Я страдала в темноте. Дайте мне свободу, и я покорюсь вашим желаниям.

— Отлично.

Нивус крикнул во мрак. Тени сморщились, сложились вместе, как тканные занавесы, и навели окончательный порядок, убравшись сами.

Наконец Оайве увидела часовню отшельника, какой она была на самом деле. Сумеречный свет падал через поврежденную кровлю на растрескавшиеся стены и доски пола, растекаясь среди сорной травы.

Нивус встал около алтаря.

— Подойти! — приказал он. — Вызови огонь, как я тебе велел.

Медленно, с безвольно опущенными плечами Оайве пошла к алтарю. Она умела вызывать огонь. Ну, а сейчас, когда он разрешил ей воспользоваться Магией, это было проще простого. Она ожидала, что теперь, когда она сделала, что он приказал и больше не нужна ему, он ее вероятно убьет.

Кость покоилась в его руке. Он протянул реликвию ей навстречу:

— Возьми и думай о том, что она для тебя значит, тогда между вами установится прочная связь. Потом ты произнесешь слова, которые я тебе подскажу.

Оайве склонила голову и взяла кость. Но как только ее пальцы сомкнулись вокруг святыни, она с трудом подавила дикую радость и непоколебимую уверенность в себе — еще немного, и она бы выдала себя.

Ее вид выражал полный разгром и глубочайшее унижение, но в это время ее аура начала складываться, расти и внезапно окутала ее всю с головы до ног. Оайве почувствовала себя легкой и огромной. Она взглянула на Нивуса.

Его лицо не выражало ничего, да ведь она никогда и не видела его другим.

— Зачем ты сделала это? — спросил Нивус. Он не доверял ей, однако так же мало он ее боялся. Она просто застигла его врасплох, когда он думал, что она полностью в его власти.

Накал ауры достиг своей высшей степени. Оайве подняла руку и, преобразовав ауру, метнула молнию. Сияние ауры и Сила покинули Оайве, а отдача, когда аура выпрыгнула из кулака с зажатой там костью, едва не отбросила ее к стене.

Сверкнула ослепительная молния, и Нивус зашатался. Он не издал ни звука, но Оайве знала, что заряд попал точно в цель, потому что он больше не поднял щит силового барьера.

У нее оставались минуты или даже секунды, потому что он был ужасающе могуч, чтобы ускользнуть, уйти от преследования, спрятаться.

Отдача молнии заставила жрицу опомниться. Она пробежала мимо алтаря, через два дверных проема и выскочила наружу, на ледяное горное плато. Она помчалась к ближайшим деревьям. Ветви хлестали ее по лицу, однако они помогали ей удержаться на ногах на крутом скользком склоне.

Один раз она все же поскользнулась и упала, но не выпустила кость из сжатого кулака.

Остановившись перевести дыхание, она бросила взгляд назад. Сквозь деревья еще виднелась крыша часовни, безмолвно возвышавшейся на фоне мрачнеющего неба. Ничто не двигалось вокруг. Пока еще нет!

Когда у нее не осталось сил не то что бежать, но даже брести, Оайве выбрала единственное убежище, которое здесь можно было найти. Она взобралась по стволу на ветку суковатой сосны. Ветви сосны были широки, как балки, и даже еще шире. Она устроилась на одной из них, а разлапистые сосновые ветки с жесткими зелеными иглами защищали ее от случайного взгляда с земли. Здесь было не слишком надежно, но все же безопаснее, чем внизу.

Лес казался бесконечным. Оайве не смогла найти дорогу отсюда. Иногда она видела блеск реки, но ей не удалось достичь ее. И в этом нельзя было винить ни волнение, ни облачную безлунную ночь. Она опасалась, что здесь, на горе ее задерживает волшебная сеть. И то, что ее, очевидно, не преследовали, беспокоило ее больше, чем обманчивое чувство безопасности, убаюкивающее ее.

Обессиленная, она прислонила голову к стволу. Оайве не собиралась спать и, не смотря на это, почти тотчас задремала.

Ее разбудил холод.

Открыв глаза, Оайве с изумлением увидела, что ее дерево поднимается вверх сквозь вихри белых лент. Немного приглядевшись, она поняла, конечно, что взлетает не сосна, а падает густой непроницаемый снег.

Она стащила с головы плащ и отряхнулась. Должно быть, снег начался уже давно, потому что ствол и крона сосны были основательно покрыты белым.

Снег постепенно прекратился. Лес вокруг сосны стал совсем другим. Деревья уподобились угрожающим бесформенным белым животным с косматыми шкурами. Между деревьями сновали тени. Скорее всего, это пронзительно яркая белизна сыграла с ней шутку, обманув ее глаза. Когда же тени сгустились и приблизились, она в это больше не верила.

Темнеющий поток, приближаясь, дико бурлил среди леса. Он был безмолвен, но у него были глаза. Волки! Они не торопились, однако неуклонно приближались к ней, обтекая деревья. Сколько их было, она не знала, но их было очень много.

Когда-то все они были людьми, мужчинами и женщинами, но давным-давно позабыли об этом. Теперь они были только волками, волками Нивуса, его рабами и подданными. Колдун послал их за ней в погоню.

Волчий поток волновался на снегу, разбиваясь о толстый ствол сосны.

Безмолвно и пристально смотрели они вверх на крону дерева. Каждый раз, когда она бросала взгляд вниз, она видела среди корней их горящие глаза.

Подействуют ли чары невидимости, если она закроет глаза? Оайве прикрыла веки и не почувствовала в себе Силы. Она устала, была испугана. Значит, Седой был прав. Решающее значение имеет не столько ритуал и его чары, сколько то, что находилось за ним.

Волки скреблись о подножие ствола, ворча и повизгивая. Чуть поодаль с чудовищной силой взвыла одна из жутких бестий. Этот вой мучительно отозвался в мозгу Оайве, и волосы у нее на голове встали дыбом. Другие волки подхватили вой, и образовался ужасный хор различных тембров.

Внезапно в центр стаи шагнул высокий человек в длинном плаще с низко надвинутым капюшоном. Нивус! Он шел, раздвигая волков, как колосья хлебной нивы, они расступались перед ним, давая дорогу, и в бессильной злобе с ворчанием бросались на своих сородичей.

Нивус остановился так, чтобы она могла его видеть.

— Прежде я собирался оставить тебе жизнь до тех пор, пока ты мне нужна. Ну, а поскольку я не могу тебе больше верить, ты умрешь. Сейчас я позову тебя вниз. Ты не будешь сопротивляться. Ты вернешь мне кость. А потом я оставлю тебя моим слугам здесь, под деревом.

Оайве спрятала косточку за пояс, когда взбиралась на дерево. Теперь она взяла ее в руку, и пальцы ее судорожно сжались. Страх сильнее, чем когда-либо, овладел ею.

Сумеет ли она воздвигнуть барьер против злого колдовства заклинаний?

Она снова сомкнула веки и, прижав кость к лицу, стала думать о Святилище у моря.

Она слышала слова, которые произносил Нивус и которые должны были заставить ее спуститься вниз. Если она прислушается к ним, ей придется подчиниться. Но она не будет слушать Нивуса, лучше она будет слушать шорох ветвей, которые шумели на ветру, как море.

Это подействовало. Святилище было обителью, где она росла, где училась. Она ускользнула от Нивуса, погружаясь в себя, возвращаясь к Хранилищу, Дому Кости…

Да, она поступила умно.

Она уже не слышала Нивуса.

Вместо этого она услышала жрицу, читающую ритуал в священных покоях Храма. Поначалу это был один голос, но потом к нему присоединился второй, третий, и скоро они стали бесчисленными. Оайве слышала всех жриц, когда-либо служивших в Храме. Она возвращалась назад, в прошлое Хранилища, к его началу, к реликвиям — источникам святости Храма.

Кольцо, кристалл и кость…

Внезапно сосна исчезла. Оайве летела теперь по Черной Дороге, в черном тумане и то, что увлекало ее вперед, было костью.

Оайве выронила ее, и кость обрела собственную жизнь. Она привела ее к месту, где во мраке невозможно было ничего разглядеть. Молитвы жриц исчезали, становясь частью журчания моря По Ту Сторону Тумана.

По Ту Сторону Тумана! — с течением времени она поняла смысл этих слов. Так обитатели деревень побережья называли неизвестные дали, откуда иногда появлялись чужестранцы. Как странно, что она сейчас думает об этом!

Внезапно она утратила ощущение земли под ногами. Она падала. Туман разорвался, и она, покинув ледяную ночь, погрузилась в холодный блеск зимнего утра.

Оайве знала, где она находилась и как здесь очутилась. Она совершила переход через время и пространство.

В отчаянии она рискнула дать отпор Нивусу. И Силой отчаяния она перенесена во времени и пространстве, через столетия, к источнику, который она хранила, и в котором могла черпать новые Силы — к месту Святилища. Она находилась в эпоху возникновения или открытия — реликвий. Они были источником ее волшебных Сил.

Оайве этого не планировала, но инстинкт сам привел ее в этот Молодой Мир, чтобы, разыскав святыни и узнав их историю, она смогла создать оружие против черных чар.

Конечно, и до этого она уже путешествовала во времени. Ведь это были не сны, когда она видела Седого ребенком или стала свидетелем проклятия Нивуса. Однако теперь она путешествовала не только как дух — вот почему она посчитала эти видения снами! — но и телесно. Она находилась здесь во плоти и крови!

Оайве разжала кулак. Косточка исчезла. Она так и думала! Это было еще одним подтверждением того, что здесь ей придется обрести реликвию снова. Кость привела ее сюда. Она была силой притяжения.

Оайве не чувствовала ни страха, ни волнения. Теперь, оказавшись в Прошлом, она не спрашивала себя, сможет ли она вернуться в Настоящее, Она испытывала свою Силу и полностью доверяла ей. Она удивилась сама себе. Седой говорил, что если она сама уверует в это, то сможет делать все, что угодно.

Оайве осмотрелась вокруг. Море на востоке отзывало свои волны назад — был отлив. Бухта была более мелководной, чем в ее воспоминаниях. Зато вереница горных вершин на западе была выше и круче, чем станет столетия спустя под взаимодействием дождя и солнца. Никакого священного места не было, Храм возвели позднее. Зато она увидела алтарь — необработанный почерневший от жертвенного огня камень, возвышавшийся на мысе.

На илистом пляже ниже утеса несколько мужчин и женщин искали съедобные дары моря, крабов и раковины, изредка копаясь в тине с ножами из темно-красного металла.

Солнце медленно поднималось над водой. Оайве повернулась и, подойдя к алтарю, начала произносить слова ритуала.

Вскоре она заметила людей, поднимавшихся от берега по скалистой тропе. Они остановились, увидев ее, и ни один не раскрыл рта, когда Оайве закончила молитву.

Она вызвала огонь. Он промчался вниз по руке, и когда рука заполыхала и стали видны ее кости, люди вдруг зашептались. Пламя вспыхнуло на алтаре.

Оайве оглянулась на людей.

Их лица были грубы и простоваты, полны почтения и боязни, однако это был не слепой страх, который заставил бы их бежать прочь от нее.

В виде опыта Оайве улыбнулась им, и люди ответили ее улыбке с глубоким уважением.

Невысокий человек выступил вперед и заговорил. Его речь была ей понятна, потому что говорил он на знакомом ей языке, только немного необычном и с другими ударениями. Во всяком случае, Оайве поняла, что он — сын Старейшего и просит последовать ее за ними в их селение. Очевидно, они признавали Магию и уважали ее. Он спросил, сумеет ли она исцелить больного ребенка.

Оайве медленно ответила и посмотрела, понял ли ее этот человек. Она попытается сделать все, что сможет, заверила она его. Мужчина энергично кивнул.

ГОЛУБАЯ ПЕЩЕРА

Их деревня стояла на месте, где когда-нибудь возникнет деревня рыбаков. Однако она была другой. Так близко от моря почва была болотистой, и все хижины были выстроены на коротких деревянных сваях, чтобы их не заливало во время прилива. Дома были сложены из высушенных глиняных кирпичей с отверстием вместо дымовой трубы. Большого Дома для собраний не было, а хижина Старейшего была ненамного больше остальных.

Зубы Старейшего почернели за прожитые годы, а душа, казалось, странствовала где-то. Сын постоянно подталкивал его, чтобы пробудить к действительности.

Прежде всего Оайве доставили в хижину, где лежал больной ребенок. Несколько женщин сидели вокруг и смотрели на нее полными надежды глазами. Оайве попыталась объяснить, какие травы нужны ей для лечения ребенка, но они только глядели на нее, не понимая, что она хочет. Наконец, дав женщинам знак, чтобы они следовали за ней, Оайве повела их на склоны гор. Она не была уверена, что там росло что-нибудь, что она знала и что могло ей понадобиться, но вскоре ей повезло. Они нарвали охапки различных трав и в деревне бросили их в полные воды котлы над дымящимися кострами.

Язык, на котором говорили местные жители, был языком, на котором была написана Древняя Книга, и Оайве поняла, что никогда не говорила слова ритуала с правильным ударением. Она принялась тщательно изучать его.

Люди быстро приняли ее в свое общество как целительницу и жрицу. Они привыкли просто обходиться с простыми вещами и не тратили зря мыслей по поводу ее странного появления среди них. Она была полезной и потому желанной.

Через два дня больной ребенок поправился. Но еще до того, как это случилось, в распоряжении Оайве предоставили отдельную хижину и котел из темно-красного металла, в котором она могла варить свое лечебное питье. Она была теперь их колдуньей. И жители деревни гордились ею.

Оайве не знала, как долго ей предстоит оставаться среди них, чтобы заслужить доверие местных жителей, прежде чем начинать осторожные расспросы. Ей нужна была их помощь, чтобы найти то, что она искала, но действовать предстояло осмотрительно и не спеша.

Времени у нее было много — и это было непривычно. Как бы долго она здесь ни находилась, она могла в любой момент вернуться к сосне, в любое мгновение того дня, который она изберет. Конечно, при условии, что она вообще сумеет вернуться. Но она не позволяла себе сомневаться в этом, хотя с каждым днем это удавалось все труднее и труднее.

Она чувствовала ответственность за жителей деревни точно так же, как несла ответственность за людей моря, когда служила Хранилищу. Поэтому она никогда не отказывала в помощи.

Целый день вокруг ее хижины происходит оживленное хождение. Женщины учатся у нее, помешивают травяные отвары и весьма старательно наблюдают за всем, что она делает. Предусмотрительная Оайве обучала своему искусству самую смышленую из маленьких девочек, приходивших в ее хижину вместе с матерями. Учить ребенка — самое разумное, знания усваиваются лучше, когда мозг еще не забит слишком многими вещами.

Оайве все еще старалась делать правильные ударения в словах: люди доверяют тебе больше, если ты говоришь так же, как они.

На каждой утренней и вечерней заре она поднималась по скалистой толпе к алтарю и произносила слова ритуала. Ей доставляло странное удовольствие говорить из на открытом ветрам мысе, за много лет до того времени, когда они будут сказаны в действительности. Фактически она играла со временем.

Дни накладывались, натекали друг на друга, как волны на берег. Так миновал месяц.

Однажды утром она проснулась, и вокруг лежал снег.

Земля сверкала белизной, а кусочки льда терлись о берег, как зеленые рыбьи чешуйки.

Вряд ли кто-нибудь выходил из дома в такой день. Жители деревни побеспокоились о зиме, своевременно позаботившись о запасах. Общая неприязнь к суровому времени года заставила их сплотиться. Когда наступал вечер, они протискивались в дом Старейшего, и каким-то образом всем находилось место. Даже собаки жались к дверям и тихонько скулили. И тогда собравшиеся начинали рассказывать истории.

В конце концов Оайве тоже пошла к хижине Старейшего. Она осторожно перешагнула через собак и вошла. С почтением ей уступили место у огня, где все могли ее видеть. Только Старейший упорно забывал, кто она такая.

Она надеялась, что, может быть, в рассказах здешних людей она сможет найти намек на реликвию, но этого не получилось. Они рассказывали о жестоком Короле Зимы и Властелине рыб, который время от времени посылал к Побережью своих подданных, чтобы у людей было что поесть, хотя часто забывал сделать это, они рассказывали о буйных Демонах Моря… Истории не отличались от тех, которые жители деревень Святилища будут рассказывать в будущем.

Некоторое время царило молчание, и в этой тишине кто-то сказал:

— Пришел злой демон и живет в горе. Он воет, как волк, но волки никогда не приходят в такую стужу.

Сердце Оайве почти остановилось.

— Да, — вмешался другой. — В новолуние я видел, как в горе горел огонь. Когда я подошел ближе, это оказался не огонь, а голубой свет в пещере. У входа кто-то сидел. Он взглянул на меня, но не пошевелился. Его лицо было белым, как мел. Это был настоящий Хозяин Смерти — я так думаю.

Оайве задержала дыхание.

Нивус последовал за ней!

Она должна была это предвидеть. А почему, собственно, он должен ждать? Чтобы захватить волшебные Силы, надо всего лишь выследить ее и держать под наблюдением. Только почему он сидел в горе, вместо того, чтобы спуститься сюда? Но, может быть, он еще сделает это, если она не придет сама? Возможно, он накажет этих людей, принявших ее, так же, как расправился с семьей Седого и его людьми. Да, должно быть, так. Нивус устроил так, чтобы его увидели местные жители и чтобы она узнала об этом. Теперь он был одержим жгучим желанием уничтожить ее так же страстно, как жаждал обладать костью.

Все присутствующие взглянули на нее. Одна из женщин спросила:

— Это правда? Это настоящий Хозяин Смерти? Кого из нас он хочет забрать?

«Меня», — горько подумала Оайве, но успокаивающе ответила:

— Нет, это только Демон Зимы. Он ничего от вас не хочет, но я пойду и проверю это.

Они обрадованно переговаривались между собой. Кажется, она не могла сделать ничего другого, как спросить напрямик:

— Чтобы я могла выступить против Демона, мне понадобится ваша помощь. Нет ли у вас каких-нибудь священных предметов?

Они снова заговорили друг с другом, но на этот раз в явном замешательстве. Оайве ожидала самых разных возражений и объяснений, но не такого. Теперь она была разочарована и подавлена.

Сын Старейшего наморщил лоб.

— Нет, Леди, ничего такого.

— Если не здесь, то, может быть, у алтаря? — Ее взгляд блуждал по лицам. — Я должна это узнать. Я ваша жрица.

— Поверьте нам, Леди. Мы сказали бы, будь у нас хоть что-нибудь, что может оказаться Вам полезным…

— Кольцо из зеленоватого металла, — перечислила Оайве. — Сверкающий драгоценный кристалл, косточка?

Глаза, в которых отражался отсвет пламени, были искренни. Они охотно помогли бы ей, будь это в их силах.

Реликвии только найдутся в веке, в который она попала. Она не совсем правильно переместила себя или, скорее, ее Магия немного не удалась. Теперь придется выступать против Нивуса без помощи святынь.

«Я сильнее, чем была, — говорила Оайве себе. — Я должна доверять себе, верить в себя!»

— Я пойду туда завтра! — объявила она.

На сердце у нее было тяжело.

В это утро облака медленно плыли по небу, как акулы с разинутыми пастями. Перед хижиной целительницы стояла маленькая девочка с куском хлеба и кувшинчиком пива.

— Ты вернешься или Демон убьет тебя? — спросило дитя без душевного волнения, хладнокровно, но и без злости.

— Если он сделает это, я возьму его с собой в Царство Смерти.

— Хорошо, — девочка довольно кивнула.

— Если я не вернусь, ты будешь помнить все, чему я тебя учила?

— Да, я помню — о травах и растениях в воде, о коре, о заклинаниях и обо всем. Я даже знаю, что ты говоришь камню на утесе. Я шепчу это с тобою каждый день.

— Когда ты подрастешь, то, может быть, станешь жрицей.

— Может быть, — задумчиво пробормотала девочка. — Тогда мне тоже дадут собственную хижину.

Не многие вышли помахать вслед Оайве, боясь, что это принесет несчастье. И, кроме того, они чувствовали непонятную вину за то, что не могли дать колдунье те таинственные предметы, о которых она расспрашивала.

Глубокий по колено снег покрывал ровный и гладкий наст, который проламывался под каждым шагом. Идти было неприятно и тяжело. Оайве думала: «Однажды я уже уходила отсюда по этой тропе или, вернее, я пойду отсюда по этой же тропе в будущем. Странно, сегодня я, возможно, умру, и все же через много столетий, далеко от этого времени я буду жива» Но сейчас не было времени разгадывать загадки.

Добравшись до подножия гор, она оглянулась через плечо и увидела, что вслед за ней сломя голову бежит маленькая девочка. Оайве остановилась и подождала ее.

Девочка вскарабкалась к ней и уверенно посмотрела в ее глаза:

— Ты не вернешься домой. Попрощайся со мной!

Оайве похолодела и не только от леденящей стужи.

— Откуда ты это знаешь?

— Я чувствую это — так, как ты говорила, как будто крошечные ножки бегают под кожей.

У ребенка явно был Дар, далеко выходящий за пределы того, чему обучала ее Оайве. Жрица сглотнула горький комок в горле и улыбнулась маленькой колдунье.

— Прощай! А когда вырастешь, оберегай доверившихся тебе.

— Лучше бы я пошла на Ту Сторону Тумана, как ты, — сказала с тоской девочка.

Оайве удивленно заморгала.

— Ты хочешь пойти в глубь страны?

— Нет. Когда к нам пришла ты, в воздухе появилось темное пятно. Я стояла на утесе и все видела. Это было как открытая дверь в осеннем тумане. Из смешного тумана выпрыгнула ты. Потом дверь закрылась. Да, это было очень смешно!

Маленькая девочка забавно сморщила нос и хихикнула, и потом повернулась и проехала часть склона, как с ледяной горки. Ее светлые волосы цвета бронзы подпрыгивали за спиной как дымное пламя.

«Ее волосы совсем как мои», — внезапно подумала Оайве. Она почувствовала гордость и одновременно огорчение. В этот короткий миг она вдруг поняла все, и это поразило ее, как удар грома.

Солнце уже зашло, и впереди на горе вспыхнул голубой свет. Пещера должна быть там.

Снег был скован льдом, она больше не проваливалась, поэтому быстрее продвигалась вперед. Вход в пещеру — неровную широкую расселину, из которой на снег падал голубой свет, уже нельзя было не заметить. Она казалась пустой, но когда Оайве подошла ближе к горной стене, она увидела мужчину, сидящего на камне у самого входа. Это был Седой.

Пещера позади него была освещена призрачным синим светом, словно составленном из светящихся штрихов и точек, сложенных вместе. Голубыми казались волосы Седого, его кожа, белки его глаз и драгоценные камни на плаще из волчьей шкуры.

— Добро пожаловать, Оайве! — поприветствовал ее Седой.

— Вы стоите ему большого волшебного труда. Вы доставили ему массу неприятностей.

— Вы имеете в виду Нивуса? — Но это не было вопросом.

— Да, Нивуса. И я хочу сказать, что он желает вашей смерти.

— Я знаю.

— Вот эта прелестная пещера предназначена для того, чтобы заманить вас.

— Я это тоже знаю.

— Почему же тогда вы пришли, Оайве? Почему делаете ему одолжение?

— Я потеряла кость, — ответила она. — Теперь и он, и я должны искать ее, не так ли? Возможно, мы будем искать ее вмести, а когда найдем, поборемся за нее.

— Он выиграет сражение.

Седой презрительно взглянул на нее.

— Вы всего-навсего жалкая колдунья! Я ожидал от вас большего! Я думал, вы сможете справиться с волшебником. Но вы лишь глупая маленькая колдунья с Побережья, с горсточкой трюков, которые могут произвести впечатление, самое большее, на деревенских простаков!

Его слова причиняли боль, как удары плети по лицу. Она вздрогнула от их обжигающей силы. С мучительной яростью отчаяния Оайве воскликнула:

— А вы? Кто вы? Его раб, полуживотное, лишенное разума… Вы ходите как человек и носите на боку меч воина, но еще не отважились ни на один геройский удар и не сделали ничего, чем могли бы гордиться! И, несмотря на все ваше бессилие, у вас хватает наглости и нахальства оскорблять меня! И со всей своей неописуемой глупостью вы осмеливаетесь обзывать глупой меня!

Седой издал лающий смех и спрыгнул с камня. Он подошел прямо к ней. Она думала, что он ударит ее, и ее руки были готовы дать сдачи. Вместо этого он схватил ее за плечи.

— Оайве, — прошептал он. — Отлично, Оайве! — Выражение его лица изменилось. Со страстью в голосе он прошептал: — Одолей его!

— Не пытайтесь еще раз устраивать мне испытание! — предупредила она. — Вы не имеете на это права!

— Я смиренно прошу прощения, Леди. — Он явно был в высшей степени доволен ею.

— Где Нивус?

— Здесь. Вы так страстно желаете умереть?

— Где он?

— В пещере. Я должен привести вас к нему. Что вы будете делать, Оайве, когда он поднимет руку, чтобы убить?

— Возможно, всего лишь умру, а вы до конца жизни останетесь его рабом.

Оайве шагнула в пещеру, потолок которой поднимался вверх огромным сводом.

— Я привел ее, Повелитель! — крикнул Седой.

— Да, — ответил голос изнутри. — Я слышал вас. Каждое опасное слово.

В дальнем конце пещеры вспыхнул огонь — шипящее темно-синее пламя. Рядом с ним на каменном карнизе сидел Нивус.

Оайве ненавидела его бескровное лицо, его высохшие руки, она ненавидела кольцо, которое он носил, она ненавидела в нем все. У нее подкашивались ноги, когда она встала напротив него перед огнем.

— Значит, ты потеряла кость у людей Медного века? — язвительно сказал он. — Мастерски сделано, Оайве!

— Послушайте! — сказала она. — Я уже прошла сквозь время и могу сделать это снова. Долго вы собираетесь меня преследовать?

— До скончания веков, если понадобится.

— Тогда, конечно, мне лучше показать вам, где найти кость.

— Покажи мне это!

— Она — только одна из трех реликвий, — спокойно сказала она.

— Ну? Я жду!

— Седой, — позвала Оайве. — Обнажи меч!

После минутного молчания Седой вскользь заметил:

— Зачем мне меч, если я нахожусь под защитой моего доброго Повелителя?

— Седой, — приказала она. Дар в ней сейчас был могуществен, как никогда, а голова была ясной и легкой. — Сделай это!

Он положил руку на эфес. С легким скрежетом клинок скользнул из ножен.

— Ведьма, — предупредил Нивус, — подумай о моих Силах и остерегись!

— Нивус, — возразила она. — Я покажу, как вы можете найти кость. Если вы слишком глупы, чтобы понять это, значит, вы также слишком глупы, чтобы принимать всерьез наши глупые угрозы.

Наводящие ужас глаза колдуна, как глаза ящерицы, обратились на клинок Седого. Оайве подошла к Нивусу. «Огонь не обжигает!» Без колебаний она шагнула сквозь пламя, протянула руку и ловким движением сдернула кольцо с пальца волшебника.

— Кольцо, драгоценный камень, кость! — воскликнула Оайве. — Вот это кольцо! Его найдут в Голубой пещере — может быть, завтра, может быть, через год. Металл покроется паутиной и со временем станет зеленоватым. Ваше кольцо останется здесь, потому что вы здесь умрете.

Она указала на черную волчью шкуру на плечах Седого и на глаза из драгоценных камней на голове волка.

— Один из этих самоцветов, не знаю, который, станет второй святыней — драгоценным камнем. Люди Медного века найдут здесь и его. Правда, он потеряет свою белизну, но не утратит своего блеска. Он будет выбит из глазницы в последней схватке, когда Седой убьет вас своим мечом, Нивус.

Оайве снова услышала шипение огня. Пламя колыхалось, пылая вокруг ее ног и ее юбки, но даже не согревало ее.

— Ловкое сплетение лжи, ведьма, — сказал Нивус. — Но ты не испугала меня.

— Я рада, — ответила она. — Мне бы не хотелось пугать. Я просто хочу вашей смерти.

Она в упор взглянула на Седого:

— Вы считаете меня волшебницей. Делайте, что я скажу, а там посмотрим.

Лицо Седого было хмурым и смущенным, но он кивнул. Она чувствовала, что его сердце билось также сильно, как и ее.

— Седой! — приказал Нивус. — Слушайся меня!

Внезапно Оайве положила руки на лоб колдуна и крепко прижала пальцы к его вискам.

— Седой! — крикнула она. — Покончи с этим!

Однако Нивус уже изогнулся и забился как в припадке. Он скорчился, и мир перед ним скорчился тоже. Пещера охнула, с потолка и стен посыпались обломки скал.

Нивус выкрикнул слово, которое изменило образ и форму.

Седой бросился к нему, и тогда Сила слова схватила его. Его швырнуло в сторону и он вскрикнул.

В круге света взметнулся волк, и его тень плясала за ним на стене пещеры. Радужные оболочки глаз стали бледными безжизненными штрихами.

Когда Седой — волк, то он и думает по-волчьи.

Волк крался вокруг огня, вдоль границы света и тьмы, его тень следовала за ним и выдавала то, что он собирался сделать. Он пригнулся. Его кожа скользнула по ребрам, как будто он глубоко затаил дыхание. И вот уже готов к огромному прыжку через пламя, чтобы разорвать ей горло.

Казалось, Оайве задерживает мгновения между пальцами. Она видела, как волк повис в воздухе, бросившись на нее. Она остановила его и так же отчаянно она закляла Нивуса, плоть которого стала подобной замерзшему звуку и все равно что мертвой. Когда — бесконечное время назад — колдун дал на время Седому свою Магию, — Седой превратился в зверя, но поступал, как человек, как мужчина, а не как волк. И на корабле он сказал: «Я назову вам свое имя… Однажды мне может понадобиться, чтобы вы назвали меня этим именем..»

Оайве постаралась внутренне освободиться. Боль была ужасной, как при смерти или при рождении. И тогда Магия наполнила ее до краев. Нивус стал маленьким. У него больше не было Силы. Она могла без труда победить его. Дар, вспыхнув, разгорался в ней.

— Сирдин! — позвала она. — Сирдин, ты — человек! Верь моим словам!

Волк рухнул. Его лапы рассыпали снопы голубых искр. Он прерывисто дышал.

— Сирдин, люди не могут превратиться в настоящих волков!

Волк встряхнулся, напрягся, сделал усилие, чтобы встать на задние лапы. Низкий стон вырвался из его груди.

— Ты — человек, а не зверь, Сирдин!

Сила стала такой огромной, что у Оайве появилось чувство, что она полностью поглощена ею. Нивус бормотал заклинания, но они отскакивали от Силы и гасли.

— Сирдин. Человек! Не волк!

Тут Оайве поняла, что свершила это. Сила струилась из нее, вмещая в себя все.

Нивус бился в ее объятиях и жадно хватал ртом воздух, будто его душили.

Седой поднялся над огнем. Он был человеком! Подняв руку, он прыгнул вперед. Меч сверкнул, как тысячи пойманных звездочек. Когда в тело Нивуса вонзился клинок, Оайве отняла руки.

Оайве закричала и упала навзничь. Неописуемая боль охватила ее бок, начавшись от основания пальцев.

Когда меч убивал Нивуса, он отрубил верхнюю часть ее правого указательного пальца — как она и предвидела! Она снова обрела кость! Позднее люди Медного века найдут ее в пещере вместе с остальными реликвиями. Косточка принадлежала ей, она всегда принадлежала ей!

Тело Нивуса рассыпалось в прах, став кучкой серой муки. Искрошились даже его кости. Не осталось даже запаха. Разумеется, ведь тело, в которое перешел Нивус, было мертво уже шесть лет. Прах его теперь не отличался от пыли, покрывавшей пол пещеры.

Оайве сидела, прислонившись к стене, и смотрела на все большими глазами, а Седой в это время останавливал кровь и перевязывал ей руку.

Седой опустил голову. Лицо его горело от стыда. Закончив с ее рукой, он опустился рядом с Оайве в круге голубого света. Волчья голова на его плаще, казалось, подмигивала. Ее левый глаз из драгоценного кристалла выпал.

— Я никогда не думал, что это может быть так легко, — признался он. — Я всегда был уверен, что его может забрать только сама преисподня. Пока он сидел у меня на шее, я думал, что никогда не избавлюсь от него. И вдруг это оказалось так просто. Сейчас у меня такое чувство, что я должен был догадаться об этом и убить его давным-давно, без вашей помощи. Тогда бы с вами не случилось этого…

— Вы слишком сильно зависели от него, чтобы справиться с этим в одиночку, — успокоила Оайве. — Я тоже едва не попала в его сети. Вы были правы: я должна верить в себя, но и вы должны поверить в себя. Вы научили меня тому, что было нужно, а я — вас.

— Ваша рука…

— Моя рука заживет.

— Я не сомневаюсь. Но что же дальше?

— Я обдумываю… — пробормотала Оайве. Она была спокойна и грустна. Я размышляю об этом уже давно. Когда мы уйдем, в пещеру придут люди Медного века, наверное, когда стает снег. Они будут почитать их и поклоняться им, и особенно, пожалуй, потому, что я рассказала им об этом прежде, чем покинула деревню.

Люди будут рассказывать, что я победила злого Демона. Но они так мало знают меня, а еще меньше Демона, и не смогут связать события в правдоподобную легенду. Поэтому историю реликвий забудут. Воздвигнут Храм, жрицей которого станет маленькая девочка, которую я научила врачеванию. Вокруг Святилища возникнут обычаи и нравы, Вера и Магия, и семена Дарования. Наконец, в далеком будущем появлюсь на свет я и стану Посвященной Ордена, не зная, что дала ему начало.

— Значит игра, которой мы должны были следовать, была вовсе не игрой Нивуса, — сказал Сирдин. — Вы думаете, это Бог играет с нами? Какое-нибудь божество?

— Может быть, — проговорила она. — А может быть, и нет.

— Но сейчас это закончилось?

— Нет, — ответила она.

— Этого я и боялся.

— Будущее остается, — объяснила она. — Несмотря на то, что Нивус умер в прошлом, он еще должен появиться в будущем. Блуждающий дух перейдет в тело мертвого священника, подчинит вас своей воле и проклянет ваш род. Вы убьете своего отца, а по ночам будете выть со стаей. Потом Нивус пошлет вас похитить кость. Благодаря приобретенным волшебным Силам он чувствовал, что кость погубит его, и, как ни пытался он избежать этого, так случилось.

Подумайте, мы втроем дали реликвии здешним людям. Все произойдет снова. В будущем вы снова похитите кость, а я буду преследовать вас, Нивус выследит меня и я снова отправлюсь в путешествие по времени. Потом мы снова будем бороться с волшебником в этой пещере — и опять кольцо, камень и кость останутся здесь в пыли, чтобы люди Медного века могли найти их и поклоняться им.

Этому никогда не будет конца, Седой! Мы попали в колесо времени и будем вращаться вместе с ним до конца веков!

Она протянула перевязанную руку.

— Возможно, однажды мы уже были здесь и делали то, что сделали сегодня, а потом сидели рядом и разговаривали об этом. Однако сегодня я вижу способ прервать дорогу злого Демона. Или раньше я уже пыталась сделать это и безуспешно? Или я совсем не отважилась на попытку? Может быть, один из нас или мы оба слишком боялись так сильно измениться. Ведь для того, чтобы разорвать круг, наша жизнь должна стать другой.

Сирдин взглянул на нее.

— Будет лучше, если вы расскажете мне все.

— Я сделаю это. Итак, слушайте первую возможность. Люди Прежнего Мира добры и простодушны Мы можем остаться здесь.

Он завладел ее руками.

— Друг с другом, — сказал он.

— Да. Друг с другом. Ты и я. — Они недолго пользовались официальным «Вы». — Так и будет.

— Так представлялось это и мне, — обрадованно сказал он.

Они долго смотрели друг на друга, пока Оайве не смогла больше молчать.

— Я догадываюсь, что однажды мы уже сделали это. Возможно, мы ушли через горы в глубь страны — и я не думаю, что мы когда-либо еще увидели Святилище. Но я не помню, чтобы мы были счастливы. Мы оба так далеки от своего народа. Вина и память проникли между нами, и боязнь того, что со следующим поворотом колеса все случится снова…

А теперь я скажу о второй возможности. Я умею перемещаться во времени. Я могу отправиться к обрушившейся горе в ту ночь, когда умер там живший уединенно священник. Там я могу подождать мальчика, который станет Седым. Я могу помешать тебе сказать заклинание и вызвать призрак Нивуса. Ты был тогда очень юным, я утешу тебя и позабочусь о том, чтобы ты меня послушался.

— Тогда не произойдет ничего из случавшегося до сих пор, из того, что должно произойти?

— Ничего такого. Ты выйдешь из дьявольского круга.

— Я вырасту сыном вельможи с толикой волшебных знаний. Будет приятная жизнь в доме, охраняемом башнями, над селениями на реке. Мой отец будет охотиться и он будет весел, моя мать будет плести дивные покрывала на своем ткацком станке. В лесу не будет волков, не будет убийств, не будет черной как смоль шкуры…

С лица Сирдина исчезли все тени, и его глаза засветились. Но внезапно они вновь потускнели, и новые тени печали легли на его лицо.

— И я не украду для Нивуса кость, не приду к Святилищу у моря… Мы никогда не встретимся, Оайве…

— Даже больше, — прошептала она едва слышно. — Мы не оставим в этой пещере ни кольца, ни драгоценного камня, ни кости, потому что мы никогда не придем сюда. Реликвий не будет! А меня никогда не будет у народа Медного века и я не научу их врачевать и молиться. Не будет ни Святилища, ни ритуала, ни жриц. Кем стану я в том будущем?

— Оайве, — сказал он. — Это слишком! Все для меня и ничего для тебя. Мы останемся там, где мы есть, — во время этого оборота Колеса и во время всех последующих.

Она улыбнулась.

— Я смотрю на твое лицо. Я вижу сияние твоих глаз. Возможно, в прошлый раз я не обращала внимания на твое счастье, однако сегодня я это сделаю.

Она высвободила руки из его ладоней. Ее пальцы царапнули по пыли и сжались в кулак. Сила вздымалась и росла в ней, как волна.

— Будь счастлив, Седой! Прощай!

На этот раз все произошло быстро. Клубящийся черный туман подхватил ее и унес с собой. Издалека она услышала его тихий голос, звавший ее по имени, звучащему как шум моря…

Найти предначертанную ночь оказалось нетрудно.

Оайве подошла к жилищу отшельника на обрушившейся горе, и ели на ее склонах вздыхали под ветром. Она сидела около мертвого священника до тех пор, пока не взошло солнце и в дверях не появился мальчик. Его волосы были седыми. Он остановился как вкопанный и пристально уставился на нее.

— Не бойся, — сказала она. — Твой учитель умер, но я помогу тебе. Я обещаю это.

СИНЕЕ МОРЕ

Солнечное летнее море было бескрайним и синим, как и огромное великолепное зеркало над ним, а на утесе над бухтой на древнем алтаре лежали цветочные гирлянды.

На скале сидели три девочки. Они весело смеялись и раскладывали сушиться на солнце целебные растения. Подол одной из них был полон раковин. Ее волосы были цвета бронзы. Она отводила их от лица рукой, рассматривая раковины и складывая их в корзинку. Ее звали Оайве, имя, звучащее как шум морской волны. Ей исполнилось семнадцать, она, как и обе ее подруги, была волшебницей.

Никто не знал, как много было рождено людей, обладающих этим естественным даром. Волшебные Силы даровались как правило двум или трем в каждом поколении. Они обычно доживали до преклонных лет. Учительнице Оайве уже было больше девяноста, но она еще полна Сил. Обычно старшие Посвященные обучали молодых, но бывало и наоборот, когда юная колдунья вдруг обнаруживала кости матери, потому что обычаи не определяли, должна ли волшебница жить одна или может выходить замуж.

Хотя мать Оайве и не была колдуньей, однако была весьма близка к волшебному искусству. Она гордилась, что ее ребенок станет целительницей и волшебницей «людей моря», а также пастухов и охотников гор. После смерти матери Оайве долго тосковала о ней, однако с приходом лета снова научилась быть веселой.

Самая старшая из троих неожиданно вскочила и указала на скалистую тропинку.

— Кто-то поднимается из деревни. Чужой!

— О, ты всегда фантазируешь! Это, наверное, всего лишь бродячая собака!

— Нет, это какой-то пожилой человек!

Оайве и другая девочка тоже встали, чтобы посмотреть.

— Это не старый мужчина, а молодой.

— Он, должно быть, пришел Из-За Гор, — стала рассуждать старшая. «Из-За Гор» — означало неизвестную землю в глубине страны, куда еще никто из окрестных деревень не отваживался путешествовать.

Три юные колдуньи стояли и ожидали чужеземца. Он шагал прямо к ним.

Колдуньям он понравился. Хотя его блестящие волосы были седыми, сам он был молод и к тому же хорошо одет. Голубой плащ заставлял его серые глаза казаться более синими. Он улыбался, и его белые зубы блестели, как барашки пены на верхушках морских волн.

— Добрый день, — поклонился он. — Не будете ли вы столь любезны подсказать, где я могу найти вашу волшебницу?

— Она здесь, — сказала старшая девочка.

— И здесь! — воскликнула вторая маленькая колдунья.

— И здесь тоже, — присоединилась Оайве. — Как видите, у нас здесь нет недостатка в волшебниках.

Мужчина повернулся так, чтобы солнце больше не ослепляло его глаза. Выражение его лица изменилось. Он пристально посмотрел на Оайве.

— Да, — сказал он. — Ею были вы.

Оайве ответила на его взгляд. Странно. Казалось, она знала мужчину, а он — ее, хотя до этого времени они никогда еще не встречались.

— Я? Что я сделала?

— Нет, — пробормотал он, слегка смущаясь. — Точнее говоря, не вы. Для этого вы слишком юны. Может быть, ваша мать обладала волшебным Даром?

— Нет, — ответила Оайве. — Я первая в нашем роду.

— Ее мать была целительницей, — затрещала, вмешавшись, младшая. — И моя мать, и…

Старшая схватила ее за руку.

— Мне кажется, нам с тобой нужно сходить в другое место, — сказала она. Кивнув Оайве, она потащила младшую за собой к тропинке на скале.

Седоволосый усмехнулся:

— Я прошел долгий путь, чтобы найти Леди, похожую на вас и точно с такими же волосами.

— Почему?

— Потому что она такая, как вы, вошла в мою жизнь, когда я был еще ребенком. Она уберегла меня от страшного зла, такого, что и сегодня кровь во мне останавливается, даже когда я просто думаю об этом.

— Чем было то, от чего она вас уберегла? — спросила Оайве. Странно, но в ней жило чувство, что история эта ей известна, хотя она определенно не могла знать ее.

— Это было связано с заклятием Смерти, с вызыванием духов. Женщина остановила меня прежде, чем я попытался открыть эту мрачную опасную дверь. Или, все же, той, удержавшей меня от безумия, были вы?

Оайве рассмеялась. Он ей понравился.

— Это была не я.

— Ну хорошо. Оставим это. Я тоже обладаю волшебными Силами, правда, совсем незначительными, но благодаря им я нашел вас!

— Этого я не понимаю. Я тоже умею находить вещи и людей, однако для этого нужно что-нибудь, что поможет их почувствовать, по крайней мере, волос или лоскуток одежды.

— А! У меня кое-что есть. Кое-что, что дали мне вы, или, скорее, та женщина, кем бы она ни была. Это привело меня к вам. Как вы можете мне объяснить это?

— Покажите мне, — попросила Оайве.

Он разжал кулак. На его ладони лежала косточка.

— Это не мое, — заверила его удивленная Оайве. — Это фаланга пальца и похожа… — Она показала ему свои руки. Обе они были невредимы.

Он сказал:

— Вы — или она — оставили ее в часовне отшельника на алтаре. Она была хорошо завернута в ткань. Кроме этого, волшебница сказала над ней несколько слов. Я думаю, для того, чтобы наложить на нее чары, потому что она опасалась, что кость может исчезнуть из времени и пространства.

Потом волшебница сказала мне: «Сейчас ты на нее не смотри. Но через шесть лет ты можешь развернуть и проверить, что там внутри. С помощью этой реликвии ты найдешь меня, если сумеешь». И как я рад, что сумел сделать это!

— Я тоже рада, — призналась Оайве.

— Как вас теперь зовут? — спросил он ее.

— Оайве. А как называют вас? Седым?

— Многие называли меня Седым, и все же мое имя — Сирдин. Как долго я должен ждать, прежде чем смогу попросить вашей руки?

— Не долго, — ответила она счастливо. — Совсем недолго.

Спасибо, что скачали книгу в бесплатной электронной библиотеке Royallib.ru

Оставить отзыв о книге

Все книги автора

/9j/4AAQSkZJRgABAgEASABIAAD/7RogUGhvdG9zaG9wIDMuMAA4QklNA+0AAAAAABAASAAAAAEAAgBIAAAAAQACOEJJTQPzAAAAAAAIAAAAAAAAAAA4QklNBAoAAAAAAAEAADhCSU0nEAAAAAAACgABAAAAAAAAAAI4QklNA/UAAAAAAEgAL2ZmAAEAbGZmAAYAAAAAAAEAL2ZmAAEAoZmaAAYAAAAAAAEAMgAAAAEAWgAAAAYAAAAAAAEANQAAAAEALQAAAAYAAAAAAAE4QklNA/gAAAAAAHAAAP////////////////////////////8D6AAAAAD/////////////////////////////A+gAAAAA/////////////////////////////wPoAAAAAP////////////////////////////8D6AAAOEJJTQQIAAAAAAAQAAAAAQAAAkAAAAJAAAAAADhCSU0ECQAAAAAYsAAAAAEAAABPAAAAgAAAAPAAAHgAAAAYlAAYAAH/2P/gABBKRklGAAECAQBIAEgAAP/+ACdGaWxlIHdyaXR0ZW4gYnkgQWRvYmUgUGhvdG9zaG9wqCA0LjAA/+4ADkFkb2JlAGSAAAAAAf/bAIQADAgICAkIDAkJDBELCgsRFQ8MDA8VGBMTFRMTGBEMDAwMDAwRDAwMDAwMDAwMDAwMDAwMDAwMDAwMDAwMDAwMDAENCwsNDg0QDg4QFA4ODhQUDg4ODhQRDAwMDAwREQwMDAwMDBEMDAwMDAwMDAwMDAwMDAwMDAwMDAwMDAwMDAwM/8AAEQgAgABPAwEiAAIRAQMRAf/dAAQABf/EAT8AAAEFAQEBAQEBAAAAAAAAAAMAAQIEBQYHCAkKCwEAAQUBAQEBAQEAAAAAAAAAAQACAwQFBgcICQoLEAABBAEDAgQCBQcGCAUDDDMBAAIRAwQhEjEFQVFhEyJxgTIGFJGhsUIjJBVSwWIzNHKC0UMHJZJT8OHxY3M1FqKygyZEk1RkRcKjdDYX0lXiZfKzhMPTdePzRieUpIW0lcTU5PSltcXV5fVWZnaGlqa2xtbm9jdHV2d3h5ent8fX5/cRAAICAQIEBAMEBQYHBwYFNQEAAhEDITESBEFRYXEiEwUygZEUobFCI8FS0fAzJGLhcoKSQ1MVY3M08SUGFqKygwcmNcLSRJNUoxdkRVU2dGXi8rOEw9N14/NGlKSFtJXE1OT0pbXF1eX1VmZ2hpamtsbW5vYnN0dXZ3eHl6e3x//aAAwDAQACEQMRAD8AvtIknxA/IouIOo4SaTqQJGn5EWrDyrw91NRNbJL7DAraANznWWuhjNrfcufJMjUQSfAO3oNSa80Jgk6poHEaLRHTCcbKtc/c7F2aMEseHbT6lVs+7bWfU/m1cxenUuyunuFdQqupZZdXbZLnufv37KrHus9u1np7G+mnDBklUa4b/wC+9u/8FillgLN3X/e8bgATpxKW0SYj5rpKMal/UsFz/Tb62M0jHbUHBxcx77bbYDa6m+oP0f8AOPs9NVHZTH4Lb3Y9ZFt1lRHps3isVN9PbbtH6St7vU9RO+78IJlOqvpxfLwf1v8AWIGa6qPQeG/F/wB44uzUJ9oHbTxVvDqZZkV12AlhP6RwMQ0DdbbuDXfzTGus+ii5HTnU35lAeIw/cd8y6v27XS1uz1P0laYIyMOIDS+H61xrzKIlR7X9L4WmA2J7d0nNaSAQInRF9MsgOBAIkSIkH6Lm/vNTemJhAHbSlP8A/9C/WBr24MfJX+mue9mTVwxuLlPHm57aq/8AqK1UqbprHbT5K5h2V45tLml3q1OqDWmPpxudv/N4XPYzwzBJoHd2Z6xNCy2+n1sH2XHda2sZNdpurMgluQPRp2uj0/o01bGb1Kms15/Sn2tNYrxKt7naNBaLt43O2t9kqsbLLbW2xtc0Na3ZIjaNjdpn6W1N6LnOJdLj3cfc4+bnH3KwMo0EY3wyBBv5uDh3/vcDCcZ1s1xAgivl4uL/AL9t45qb1XEtL2BtWOxr3b2lrXNqfWWuLXbd2921VTQ0dMqqEbhc9xaHNkAtYzdtnd+a5Y/VMur134VGUwZdbWPOMSWa+97S63c1u9zW7vR37/0f83+kWzgluRQ2wMsaB7S60CS6Nzocw7LGNcfT9Vn6J/8AglPPDL27PzS9UobcAzcHD/e/mmtj5gHIBVQ1jDJfznB83p/R4vc/V/vsaMc10XXFp9zfQrMcmz+c2u/k0V3f59auOqYa7sl7TY27DqD2yWy9j20uG8f8Ukyhx0AMd+fkjtFpoNBANe3aJEECQ+Gu/rt/PUcIECiNomtOL1+rf/H4WYzEjYN6/wDN9Ln5de+rDaGitranEVt3bQXPs37fUc9/u2/vKr6H3Ste2je2kNn9GzYZEGdz3f5vuQnY8EacqKcDevaP4RXxkKrxP5v/0daqI110EKxTVZYdtTHPP7rQSfwQMW3AfUch2S1tI2hu33Pe53t9OuuWu3/v/uI1WZ097nMwH/aMkAu+yWh4cA1rrC5/ptNdv0f8G/3/AKX06/VWRD4bzco8XtS4IkxmSK4DD5/63p/uujPneXjLg9yPHICUR+8JfJ/jNqqt24NOk+0Tprqdv9b2o+VuxsK7JrqOQ6tpLa2alxH9WfzlzmflnIstZbc8OxGua/GDAa3u1xXA1MbjNbZW5j27v0npf8PXv9K39Xjlvpyw+41Mtqb9nqc7fDCBW3KddX6bfX9j/oV/pv0dnqKxy+CAyxidbPXT/vmtz+WceVyZAeHhj08fF5Ho76czqWRndTu9aj0rsi3DpMutNTosZkbfd6TGO3sxd1dln7n+l6zqv1pfT9XD1XpdbHuFddjGP9wbW/by1h+lQ1/6WrcuI+sVfTaq3W1ZzcnJDgxhpkvtaS1jrc7IbtxaLvbd6eyn1vT9P1/tP84uipwOt9TwWdO6P9ps6bTX6TMq+urFpFbQa2u+02jJtyduz3ehTZ/1tW83HjnGHBHLxGUv3f8ACn/OY+L/AAGpjxx5yHvjLk5cR4IGEgfbhCH+SwejDl4MkI/oZHMr6j1zOxa+vP6u9mRSw5TMJlNrcf02Ouqtptura+r1LXV1sq9T/S/zn+j7npv1r6LmdPbmtsLQQWua4QRYG7zS/wDcscvN+qusprfg09UrupaXm/Fwtww2MLnW+jTc8VPymeq/1f8AuLV/pFo/Vunp2Fj31uyR+1Msip2NkB1IZY0n0WOrj3ufu/nN3/Bfo/8ACoTErhkqUif1UfV6ZV6cfFjj+knmeV9qAzYRKEY17pxxjrg4v1maUMvB/M+vJxyfQek9awuqPFdLS2wM9QtOo0O18EfnNd/6L/0q0nU6CRJ8QuI+qXWslvWcvpGaKPXpbuZdQ3bva15ZYbCf5bmfQb+eu6ZfLHeIBQlywnGOSAHDKNmr4eLrw8TBDnJYs2TBkkeKEvSZ8PEcZ+SXo9Pqf//S5vHqyPRY7IyntsscyxjWsaBscP55zG7HWWta71bvS/Sf6P1FZ6r+zqcnAxcA3ZIzpYHEN2ufu9Jn2e9kV3b7vb9P9F/hUOgV4Jrx6cmhtV1rHU4tjRa0gmRvte9np+pb7N/2iuv/AE3oVfpFa6zn9O+11Y/VKqW2i+s5dFBe42H87IfsPo03el/on+pd/wACrvMDWM4ZMmIxgY5oxnHJHL6f0skJfzn+aa+CZiTCUMeS5iWEygYyxxv9HFOEJe3xfzv7n769XW7sy2mm2u6/Md6VbjVvdcX0Ee63HO71sjayvGe/9H9D8/8AS+r2PSsW7Eoe7qDT0rBsaGY787IHqAk7vs9GC13o107f5v8ASfa/U9T9F6Xp+njt6ln15T7+kUW9NbkV7ja3FDt+73Osvbt/Ns/R1v8AUt/mrf5v1PVWdTh5zOqDJ6ja6zJNTcu62+0iyqvc+v0Bc159nsf9H/gbPUWeMscmXFLHCHvzuQjEcE4y/T4sVyh6I/p+02+YxxHK5oZ5ShggOGVylP3Y/wCT4c36r5/5v2/d9E//ABy1n9d6V0e67G6Z0uzq2dhOJfm9RaG0se9zWV2UYNDKq/01lmyi1lONZZv/AJ+yre9c11b60/WPPtqf1y19lLttww/5ut1RLXbfRq/eZZ+ius9W1df0C/H6h0/GyPRaxrN5xw53qOaGOsoa/e91j/oPsr9383+k9npems3rX1cx+odfxjTkvqzcszYzRzGY9bW1Psa3/B17x7d/89kfzSmzwxjBLMclxgZQnxf6rihOIl+l8rn8n8QyR5/7lLB7c+H3BPH6v5zgyRmYf5PjjKU/n/nP1X6z+cyYeP8AWLpfT+n3dPdgOdfki11+UdssFrdmO1o2vsdU1jm793p/1ELrHXqshuHiYtXoVYj3tpvvb+sNqP8AR2v2l+6ujFu9Ctn+EZWiUN+rN7w3LqGIKnv+0Bz7B6uy5jWV/o3XPtsfjOt9X+i/pmfoPU/mFaysbp7M7IxsWsZHqsL8mph3Umt1L8yp1uRY+1tWRjV1fq1tf6T9Y/SWWejkY2RSx4MQmJEHW5EkmceI+m3ZzZMnDIw9RBuI+U8P6QjL/o/9w7fRul9St6hT1nJ6hTexjHtY3FBLLW2D+csteKvfu9N/816n6Gv1f0i7GnJeaH+IaZ+5ef8A1d6UypleV0rqN1mG+wPsw7zbS0MJ9z3/AGZ7K77fZs32M+y3LsK8in7M4Me11JaWl4cCIA2u9/8AJWtysI+17URD0fuS4v8Amfof4zxfxfNOHODmJzykZLhw5MH3cY4R+WHH6Pe+aXq9t//Tw+nYFXUsXJZmN+0PdbVXTLhW2WAVdj6jKtrrvSf/AMb6v89+hsv+qWP005FznhtbWljG1WPLmZD2E0Y7C1od67dzH3Wet6NTP0f+FWf0GzHvbY2HPex7WY2MSRZ6cOc9z31/4B17me9n817/ANHZ9BatOObLPTpaGY9bjW19zvUEk7fUp2bfVt0f6D/5z/jrEzmc3DjjUxD02eKEck5ZJd8nzf8ANZuWw8eSRMTICY/SlDHGA4fkg6jn4eDi1VUtfYXw1+JlEgMtO37PlbnN9VttG39I5v8Agf56z0VE09RuHo249d2V9oc+zOeBETtrvftb79tHp1U41L/+C/QIWdYMTBdmOZa+kEsbXTLXWH/rDN1FO7+c9/8A4Z9XK9OtC6d1vptNApfNN8h1m2h7QydoDXO12Vf6P1G2f8L6qzcRgIRlnxZMsBL58Z9dfpQ/rw/w2fmI55cY5TNihm4aEM0fcjxy+Wf6ucZY+GP+qyuxi4GP03HLMSmXuO601hrH2O1LndmfSPs/wdf9RcXldczGdVzMjEzasME1492cWmzc9m576MP9HbtxK3/nNZ/MY9V/89kenf1v7VGVhZ/2Pe6/EpcWWbYDnllhZ6W3fue1zP8AB/o/9EvNurdNs6S3EosrdXk2Y7cnI3/vWPc6lgZq39HWxn/XPVW3nny2QcuSDPFOMuHEfTGo/wBSXq+b53m/g+Dm8WbnRzFDmIzgMuT5ssvcjx/P/m5Q9eJv39LxnW2XW5UPyw+32NaQ6XN/mWscxn+kte//AK16Hqssqrnk5uXlUVtvs9bJa9zn3uc95tLhWxllzCfpVU0+nXtd/N7K/wCbrRnMt6djNx68gi4NL7yTq4k+o+jFsDX+lW5zq7Lm2vq9X0f+KrVc2h5c61rWFpHqQ0BpB9ps9nt+l7/atzB8K5ScAZwlHh29R/vcB/Q4W6Ofyi5QkJCV9P3jw8ceH1f3GjdivaXCqywVzubU0mGk/Td+4xdLh/WU0dMuxX41hbY14a51xL9zwRs9V+2z+pt96xzU5ujIMa7xyPNzdqq5GRS7KprEPsYdXchv9XXZ6jn/AE03mOQ5flYyz2YyGkBdQ9UuLh+Sc/8AE/Q/8MYsvDzkRhywGTGSJHWcdYjhjL9XPG//1MHpLrKbqLztaxzLLq7HgHUsfT6238z0XP8A0Pq+z1f+EW70XDe62j1MZrKn0m8veXOe8OPp1+zcz0GWNbuf61b/ALQz/wADrZIpONT0rpwZ6VmptABc+Sx3qO2lrWtusc11Vf8AhNlP+BXRb6sOuzLzrK67bnbr7S7azefayqs2n2Mb9Cpn/XPz7FZPKRBxwmAYY+LPzFni9Uox9qHDH0f5ybkc38WzDBOeISjzHNkcryQh6cnt48nrzf5yH6EP9r/1T2odVz68DBtvLmVvZWRS0wGy0exgY0fQb+7W3/i1hdAuysnHu6eLLaqtfVsrc4OaX732srvaz9Ttqc/c/Gs/n/8ACMVzquJ1DOfRlYbm2Y4cLAHOa1haG+1zbmbn2bn/ALn6PZ+erzMv0KgwUFpDXOrr3S3cNW1Ot+l7ne31f+3bFX5nmORz5cWCeSMcMB7n7sPcEv5o/wCb9MV3Jcn8S5HkM2fFhOfneZlWTjPFlxQ4f5yI+bPKM5/vON1/rmJ9WsdnT+m0sGW9o9GmPayf0bMjI/Ouftb+jZZ/PWfpb/0X89nHP6bj49GbjVNzurtaLM7qWQDa5uUD/NBl4fXW2pjv1ayn/g/9D7D9Q6bj5l1Jus3iqXOyGQ31Myx36e0kt99O2qurH/7br/RrPrybulXv6bkgPwOoZLbW5PBqd6d2PYHwPzmXsd9PZ+i/41XcXK5IZo8zlxxnimKv5hjhL+b9P+bivwZcA5U8vjlP7xE+5Pi4oZc8h/O5JTl6vdn+lD54fzX+TaWRmW5mSa2Mqr2t9RgaxjGDca/Ur/QsZu3f4ez+RZ6aFj1ZIodfY6lldLf01L3g3ObO2yxlLfdspe38/Z/wfrK67pOXjPfbjY9l1RrO699Za1oJFm57Wu3spsb+jdb+j/nFY6Tc2np5x3VhvVMh9X2O0ui30XvLbr2bP0WXjWY9FlPpZH/A2/pqb/0dzmM2WNRwZRjkTww4a4ZeqP6v/v5MuIwAMpw4scQDK74oipcU5fpfouILsUvdTc40uE7WF/6N4j2AOGytv7zP5pirW0Uty21V7xXDXOa4EGSSHfSP+atKx+N0zqNXr1i/CyG+vS4ja5oc59Dm/oDTtZ6lVnsr2Lpsj6ldAea86hz6sZobbZRJfW6ofpbK2z+mr3t3f4RZcpcxzOWQnPjlj4hwjhjGXCeCcocMYR+Zsc1znK8phxmcTDHmNe9Rn7cq4o4svqnk+X9zHwP/1Q/V7p9t1p6g9rfTLxvLhE7P5r0ve9rnMd/O3enWz/Rrdzun4nUa21ZmO3IrY4WMY4kAOALQfZ7vz/oqqc3G6Zi1tsbY1wra2umzaHE7BsaNjrGsZ+/Y5aFWK3qbMetofVe7Cx79uorL77PSe5742/2P5xZ+bneczDJwAwhKcpmUNMmXw4v3f7rPH4ZyscuLmMgM54oDFiE/5nB+lKcIf5yU5fPJp3dOww6fVvxXENa4UZD2NIHtrZ6XvraxrW+zYxizOuZePhVF1d2x7ntl1zHPYBJ/0W2yvY5n0/0vprSu6EXVvf0+92zaf01Y2WcTbWKbTu9Stn842v1v0ay2dEupczIy7n3tDYxrbWESNd7/AFXmxtv9j6CHKZeWwgZ+YnOeXEDPFh4D7cpj5P6R64f1/wD1Z8jNzMc+U+1jEY4slQyZTL9YIfpfqZf4jT6Z9pyMZ93UdmKXz9moOlm+N3qPZ+63fsZ++/3rRpx2sxaesC30n1vO3wBezJqa+x7PfR6Vte2v/CevbShW4mY5vostqfTPvqcwsc4H3bLMij9K7b+Y/Z6iLjO6lhYf2WutmXU9np3Uvedr4LrfWru313VW7n/9D1t/+CWxyvxbFMyOTnMcve4JSxzEsPs8G+KMsvonxcX+O5XM/DpDh9rlZQOLjjGcDHJ73uf5SUYeqMo8Ly3VL8rJvcbntNu2ywXANnQfQssZ7tjv9KmwsK63ro6kNzsZhssLmA/oGMZa7Grtbcyuv0GV0el+hs2elX/xa6jJ6e26xr8PBDmGkvuZkNYGMEje9r8KwfaKN36O1r2+l/wiNg/Va+1tWPfYcak5X2LKZWZs3EWXZDmWOP8AMOd+r4+71fT+n/g/0k/Nc/ymSeOePIJSjKMhw+uMYXxSHo9HF6EYOU5gY5wnj4IGMoniqGv92Xr4fW1m9Awc3B6YbzSzJxYdeSA4uqsD3W4h3Fn0vV9j/wDB/wCCWk3Dw29KHShcTT6Jx95cDZtLTWX7vo7vclbgW14eIyxjWXizILy3WWEUW1NZZuf6lTGXfov0ih9lMTuErJj8WzY5UOXgZUAZmRjKXEI8SuZ/4vR5ni4+dy+3LJLJHEIw4IHjnw/3ow458D//1tVtFFkiypljdHQ5ocJiPzk1OZn9PqrrwHCzExtrhjvbusIbZ676asl/v2vft2Vq3js0kiNARyOyexjCCe44WDi96BuMvp+j/iuvMwO4tpsz3Y/TG1NaRfU577HwXOaHUspsbW4fzljv0rfoK7g5t9nWLhdUXYd91LunuDprdNjXNfTS/wB9NuNhMf8Aav0dfo/0b/Rqu+sGO0CNFWtoYSdJ3DXz+KkxzljNSjxbcOsoCPD6f0f3lk4Cex4bvpxb+puupc9pFbBfjuvxPsz62FzXYz3X+92jrPfa79b9f/tR/Of4NLG9dnW8q2ltjq6ch3qNocGODfWhu5sFz8Zjv55jP0f0PW/QrOrbbW/dVdbS8AgFji2ATLmB7T9B7kxoiZcdO/fUQmm7jKMTpLi0l/e4eH0/1lcO4Mhrps7bTistF1uRW/DGMcf1i5oNj2ZHq7PRafU/TU+/2s9L03qrX11/qV3PrFrvRYLhOzdfW/e3JJDX+70vb/bWYcezkRHipMoeHCYHlqUTPOa4QMdf4ShjhrxHi/Blbdbfsa4xXUNtNQnYxug2s3FzvzGfTc9PLgAiNraNC0H4Sp+m2PP4IY4TsmUuInqUkiqAp//ZOEJJTQQGAAAAAAAHAAEBAQABAQD//gAnRmlsZSB3cml0dGVuIGJ5IEFkb2JlIFBob3Rvc2hvcKggNC4wAP/uACFBZG9iZQBkgAAAAAEDABADAgMGAAAAAAAAAAAAAAAA/9sAhAAMCAgICQgMCQkMEQsKCxEVDwwMDxUYExMVExMYEQwMDAwMDBEMDAwMDAwMDAwMDAwMDAwMDAwMDAwMDAwMDAwMAQ0LCw0ODRAODhAUDg4OFBQODg4OFBEMDAwMDBERDAwMDAwMEQwMDAwMDAwMDAwMDAwMDAwMDAwMDAwMDAwMDAz/wgARCAFCAMgDASIAAhEBAxEB/8QA8wAAAQUBAQAAAAAAAAAAAAAABQACAwQGAQcBAAIDAQEBAAAAAAAAAAAAAAIDAQQFAAYHEAABBAICAgEDBAEEAwEAAAACAQMEBQAGERIhExQQMRUiIyQHQTMlFiYgMkI2EQACAQMBBAUIBQcJCAEFAQABAgMREgQAISIyEzFCUiMFEEFicoIzQxRRYZJTYyBxorJzg5OBkaHBwtKjJBXwseKz8zREBsMw0fLT44QSAAIABAMEBQgGBwYHAAAAAAECABESAyEiMjFCUhNicoIjBBBBkqKywtIzIFFhcUMUMPDi8lNjc4GRg5OjBaHRs8PT4/P/2gAMAwEBAhEDEQAAAGO47dx+Mewlse3vRzjuDzWuaS+LnZhckbBLjuicbk/pYnckXOTxJveruiUiguOj6yE18RL65knRzheks6r9KxRBYN3i4m0zXUE2M1T1Gbs12O6dmM/yaM1sma7uTZOQUalUTXc17A5brFxK1FeztaxtcXphyzNxwVVsLADuOMNTUuVxLPQW4L+ezYZovXsUC0VlbMw08xyQakTVsT1w0pY3tHnePkdRRIQZ+g25ndJ3cgbS7j+VvRSB6IckOpxXY7tS4PLjlsMTdZWshpnPsVxHLHHJgU6jg88VhwNe1/RpRw1yH9f2Vi675ZBKGO7lcXQJGc7pJljrXb9ar20+Jhna6Zj5J2YGq61iqSsKYzs0M1hHUndCmjmiZJmXEvjnngoWMtjJTQXNLpQxbGmQflMM6dnqclAyfTZGWpRVVS73RqzzSRSVpHGEnjn0qLXEoAm0/lWnd7wGiLYXvOPSMWx5gE1NQLOe9C861G7m38QQoKdqs3BVlhnf+feoeatYzW4Xd20aTvJeXCrCsj54awXI0N/zCz0LmsEC9BpURA+eLXzCu+wW6wHZvPuJZ93zzR+gjvS1IuYoEfX6mjpW6bNPQytbtiCmF1rHu0o6/wCK0ZVxaavBdWGO9sDnyDvQ4Ac0CJotEpq22Mcx6EBBTW2uFI5jOs5qpuaFkcvdoP1UH+Zjq16AE+wpxzSYb1PJM/aEkvHWp0loj4cZuDPQWDNuqNFTj+AK6+dpMvJbOMzo4tkmKOh8x3mFbPYvahvPWvHSpUL9LxScgwsNmqn00z2vc3+K6lsBBTzDp1EqbPHuC/RfoKfOavoEUrzBS7e1syePjFRXirSvXB6HNa+d71bzDT4Pdp6LOuubPZu1pK9fQsh7VS2mlMVH1HN3Xnp5Vb15YdeQu5HSY3V+xqX2Uob9KGzUu36LL9CJXaXUef38B+3aHM+I2c745t8l65MpnJFLlvVWI6uXvNdaiXbqR3Ommrahmjgyar2SG3eWIaeATHaYBZVbml0x0c3ivcwHm9Xz6S9a9fkD9nlt95DWwgPW5nWrZL0CEvm7I6u6CruMuVbIWLEFKKRJDaoK5muXFoYBkhKcQbBhG20NMV7z5xcb5trfP/SRV2FLb7FCfCm/JqTYfXfIzW7OkoWg/n/RRVXGLSACu3dPIosGVDMrVbBeoOXFnu9flkzPk9Jm3FakqiqUQaljapCh7ejuyPnxHzTm5vYV06uQDeo5e405m8/vRPNNvVDZaPY006mOz2989tVvQJ8T7Jmr8eXtyzHefjIDPoe212LNeaRj75fv0LJDoz1ywZJ9XNvX5cSY8/6A3JSM03Zw3NnXxCPi7YgJZiu38rTCSuyyG+O+ox6SjCXFg2PMdILtfXvLzOrEH1qdXtAhtlRI3H2dHk7sdDSrGIiFmsE2maI0bprN6J2fcwq0VeW50wxurldPZvQ38h0efkOodQNQVyGzW0gG67L7uveIDjGDWouG1qYnFx6aZqMi09EYBLRASBq0UKU72Vmk0ZxmTNyWCGsuhjCpJWmsJlTEJxyw2bWfyjdYJ1mWIxcelziVwv1HITVrlyJ/SV3K7XGPrG9EGqpfGaqgzAvCCc1F+knMW+aKULHVxA2xYhtmDWzIZrNsMgqjLTCCoy0yepR3Xdw9xFsxRYQ5w0O3F01nWXCxkj1ErvZBNikQnNN4kiX7azxVDPtPPF0BeyReQJgevR+Sog9Yb5So71nnk6g/V3eTKJ9ej8lXT65zyRd3rzfI0Q+wO8dQn7EvHVBf/9oACAECAAEFAF+i8Yqc4iZwmePouImL9P8APGIn0RwVX5HLTMgiVJLvRszXDNAxMXjOOM88pjykgtoRrH5R1A5ixwEnBX+IP2kJ3xS7No8hPfRMXEVUbMTEgbNYwD6EYUHmEXw2qqScYq/yFz/K/ZUwY6Jirilks0kTSBqLNV9MR9Fz9Crz+53zsmKnOeUxV8EaJkqX0HscKE3N4Jj3y0lV5tNNWbJC3bMkouoqe1OCxHm1UnCJfC5do20zBtUbRtoHwbro0UTReLB2GzOv3CE2ZSKnuThqVMcjrGnMrEkmjIr52E22xjV8YkZfP1/CLqYdG7KOEqJLiuLXxZJJnyf0Tn3vkxrFo2nfVIxpkGckwhfbYsWFCNYxnZLBEIhJkJkh9O9ytgrTjMqM97P23PkSsRYypXNAEWFCciu3NmkNudVtu1lWcpH2h9UdUJTkMNvA85asuWaSUc+S50ln8cQbkdI0cgGTJGIMoozTdxdFMcpYLcVhywbJAmsgiS4ygMrlie07IjfgZnslNqDovSRRnv6pMSNKbstTF8ZkGRCeooyjDdZAAJRIFXyjpcEREvRn0LHRVrXhdSbawoYs7Y4/KbMkDZrGLLCHH+HAnuNOtoh8GnkGDVY0FS+k2ejTdcTjFa+8bzmuQHPdc7Ow23rcMWG5jKrDBscIkaNlhlUSFGAjMRZ4XGWXbCfsNjzlXrcqY1WQDYC21R0XTlPxpEa8ceGQy42+ifrcYVo6uU8se9F6Gn/JnvTBFuFHraWVbSI0MGA4JCuJitssVBSXpkNWrF4y5j9UKSvtZenHBZtLht9j/EZgRbXjsCCqT5Fh3r4j0uRMmHCdkTEmI4KGQd1QOUjuVMGQg69UDn4Cq7IhCjh9XY4exG5R8fIUcV4Fw48Z1ShwRX47MbFd7K17CJUXOPK4X2ERFTZ/juBIcHkhBguzhtk4qNuuOJGb6igihImdfPbwpriueULO2d1TPaue3FczvnK4q55xPthYP/gWJ9V+n//aAAgBAwABBQBExU+iLxhFiKq4ir9EwlxExEzzwppikmc4oEifHRHnY4gixmu7oAONiR4WCqpnPOeOCXGUEidUAR9EJsj/AJUgyFtU/ln/AO0ZfWiDw76FFr6KvgecVOXAMCE3QSS4aO44qg+Q+TTgF5TERfjpnCcImIqIpSFJUTEDIzZgyZK81689ecGicJ6lDOuIXGcouCnkQxplVL9tSdbIsRlsEBxpxSYNFKMaYo50wUxWHEwGURPWgowJdnI4HknhvG3XyRoOqqhm3FE+hNeei45EhC+Bw3UlRARwh4WGjq4pqmE2Kn7U7BMbcdim38iK5+8QJnTzEbZ+PIgOA8w4bOPyRdET6Z6lXDbIQMRVfhR0xpsRFkkEkMDT/PEdhFJ3tYqb8mRLacGI18nHXvVNcUED3I7JUVRAIwHszw2rZJ1xpPeRlHQpcoUxtlJSRwkq6wyoo46rzrFSYEkB9wRgSRJ6tJJDbXB9HOsc+zaxoprJREcadcAmbhQJh5t4H3EE2ZZkbCOKSduqsIqgINp7JPyxdUcmNK2IRnnFYrkEHha9kKKsfFdckSYIGDkdW0FCHqchoRn2qgnK5HaQ3Z5slNRERHzRppiB2KVy6UcxF4DHgnDdCTKkIR2MtwVUzcwWxjtNBy49ObYOxntvZFs21GHGbfbdrByJIH1KQKKPC5lg20MhguxfHHmc8rzkmY3HF2ebqkbZjUwgcekzgjNRJSnDYbE1kJyDI+t2QAuym2eCyZJIneTUDJUWBGrlGdLYhR4sYZzTURYqNOK0JOAmOcFIelPCf5CaufkJnAo0Thes2pRE1jsMFX4yHiMOpgyZbKDNnmISXpKICJjvqARJFznwiquNkok4+roNPoskHYgF1EzkgotA4LQ+xptpZTvZVMiBVzsvHROUbHEbxQxBTPUBYscM+MmDHRF9QpnVOERM8Yv3wcL6J9BxcXFwfp//2gAIAQEAAQUAMU6gnAr5U1RFxV4RMVVXF8fReMRfH3+nCZx544wQRU6Jyopyicp1TOiLiAiYbaLhcqI/ZSRFXqqrxnHhOOFLjCXxzzioqqnGIKYqfq4TOqZ1wfGGi4mCqZxzg8cqmcJnlBTlUNFxOcXznCqgiSZ4VEDnBjuOY3SWZ58GSkhdetAF3W7gDOmsQHoSr1VM6/pQcIFweeRwk4VVXERUXtwCH47Yq55VG0UhY1u3Jpn47bmxQK+vhaa+4thXvuuZGhWE5yxUI8HWbOVOtmLmQ7YoPGJxzCpIlww42TThdkUQVc68Z15TrnGKqKPVeqDkGplTzHV2IEO1OFJqtdEWq6VHcYk30epdaoPwKTaRpHSn3ToFtHYqHSU4sJoqsxfuInzr734+PsUf49y8EdzVokSRLecacAhVVwvOcc4qchyvHCLlTLWDWPf/AIhkXHEkzgi7Fs8VWrbcxVWtMRfydbykdAPjZQQqPTWxCbKD+UgIuRoivv28lG7zc4/We+0bmn1mu2rE3bnCOzQF4QcUV5RVUE46kudl6vJ/0nWI3utJFYsybtbZHF3JeM05P9wrl/hIKrmxj/tmqJ/JfFFe6IOa+yAyDInSug+ZRlJchavT+w7bZRQrcQRERvyrfConLSJ+nrginDif9Rqg+JVJ1FJE+DIp7q4r7IIFnIgot5acNfJJwJsmY2xYTYgPvOPuI2iqEivGB0RMhtG7r1kPOuU7aJZ7APNsoJx04zr5T/TFEUeE5QFXH/jhQnZAkMExQ5HglwW1XG2k7WJSRj0k9ufLdXsiN8ojaYoJx6U4Zly2EkThkwalglsbsFKzFrFbThQ8IKIA8dePIrxikRKCYLa4IeEaTPUuKrEZpvdWLOA0Im9DGykYjSovpVUSPyqsKqIzznoRBAXmTkd5DnpLhWVVCbVMHhRFPCiuImImN4HlQBeRZ8jH8b7ZIyEOyGGeu6zLYkqKLnVEywuqqtC3/st5D1bZY2ww/VxiB4VrnCa8+vqiNIuOMeR+wr4UsHOPIAqo0C40yq4DCqt1YBUVljMfsp+lVcOHdz9upK5xt8HU/sqbbxhqYTc+w/4vSsxYCLpexwpsaXHRW+pXkYMGQ05JVpOEbVMJE5HwiInCoqY2vmOtZhRY5pOfbiRxvUF6stGpTkqMxJZ27WpevuR57zcy+mRJ0usO1FrcHStKikr3yto9JXHZXbkc52q7HIorK5lz4k8UtWVoq6xZl8CWI2iorI4o8ADREsagnSG1rJYPC9CgitvMcjSKizcmymo770ZZM+YHtWMdPeay1Z6fYzHK+renSld2YG5zc55JM9hK9+PZvRkQlGl1dyzN+FRNUcTaRgWGp7XG2EExOM68448y/lRNiwIpWcp3B2dG35MEZcG1Iok2rnNnkgCedrGgqC5HpfbLq8ebc/2QTzVHMdiyq+g2q/Gn/qirZy42LStZbsryxvJDbDjr9VfPVrdFuNP8jc6uMwGh2QRNrZUVFMTF2KtWPI2J95sbySoJOhoEu2eaagvzNj11opDYNA5Ji1kmwtET3FHuE16bsSaBNtI1fqGnayzb/wBqUsRLbc9huilsOMHD1eKMS6rzfnMtRb2qdbbh2se4gSosuw9FnWTgmwRLwi5VUYynp8CvGtqmoPGwyqsIEWchpV2yNsntUgRZkUkJli32OxerWJZQ59prOsjef27KdS3srOe+hEuNudRemjJnTt5M3I+yRynFdB0Qn3Fi6XbPx6/+q4qNRI7MSMC4KlmtXUQ2FiWLIBXzZeWlWzMGiJavYbam62FRo1tZuVej0UJuz37W6oY2639zNuKym3LI+vjrkeDoFm9B/sONArrBhsnGFIIwMtKZRmvdIfVpiVY0llUtUV+/Vu0e0wnq4L2uJW1RcThclUpwMbttmgRaraTZjWGw69ObZar3pJywiNu3tw63b7DaWhBGdZGmr4km9ZPWKG2r7OLYiqImbBoJX165Uy2JhR4VcdlrtI3cUVBrhQHahpyRSS3ayJJ/r6xcbPVLmA1qBahPjh4xSXGpdVKjzNt/fq6yJsFdLuqiifLZbCVYxxvJsaKN1HkWKXV43fAsGLH1+loSSWcq5oFL5pcZd3MetjUhO28zb1Ru4h3ajZt7fBenbNKgsPVAWl3tmr7HYUs2LuFVMGJb0rSNPNOhyq5KsozFBNo33oMeFs8UEUhfCDMhMVcia2MZ9izwo6UZMQWrRx0Zbb8TXn7S5paKHTMTpgsjtFg9ZGltTUsfaZcKe9HLlIEsa+zemDf26yJkop0aREJvZbohYurR5/RHF/Kcpj0dlrKp1qPTK/Yy0erJcORLbkMUdG+ybc+Q3DmhCn39NWyJrUKBEtryxp6mJUQ3S6jdzZM3NosG3LKFqk6UsvV47bZ0TP5OdrMB7IES6rc/GzuZMNhusratHEZfSM/D2XaowV+63XrrACZOS3GdBgWgMMw56pJsXDdsm2mBF5uUS1uzlSRYtvrtnOilEVnnFRM3KwYpqKueYGxtbWzOwiWrjLE9Jy2sqJMBQcdLHR7I98RcdAX22a5oFbjssDM2Vv3kRw8jQ23KSRCr3iJxG25UxsgYYfJHW0NuSsGqSqf64E94Hay+Vws/tmaZTG6310RESt1MKVe2E5yRWRmieaFySL5CStPOiDZr+oTWUKuj7HJ7tfGecceUiuIkiAQPM1rLEk0jtxoKOMOSDsIz0SKkxz2hsT4NN7IajIuTjjosyymUv9k00qffbcycSIQKgahDeDW5bzCT32GymosqO9KeJttt4HhKCwZBHRvLe7YhMtGpH6gTIcMllXyV8XIqTHHYNNZNuVesBCBiO1HDb5jcWBAfatHbSVFhx9a0mVaMj8Klrr+9ahClVtO4hD/rb1y5FLXQ253wJb78gUUH0kRGjCVGJBhNv25xAmSZzsZQURBR9iIqDTNE/Y3bCsR3rOx9Wu04VNfir42yZMdlMz30dpqV5HzMAHZdpZiKcmXazWZ0Oqop1m7KYOcslhqzcfmz2JTISJ7ytxGbapOTsJNL+XiSsmSFdcmtj8cWxQtRWo/JQKa1bt3keuZ8eO1ZyOPpe2rwMSosqzm02kWFgkGuh17W4Xseqh3rNoEuA2Yhqp2025nU77Jvn6hrxRLY/SMWI7ZsojVlaRCbeZxyO6BgUtG3W45iyaCGnUywo15fxnwg2kRubQ0seqh5YmQQL+XapGokg9quyF5lcrIzOw7HcVLuz7VJ1CdDGjt5NNdT7KqtdgnV0n3QAiRLewfim1rT7sdvdUoI1ZsNTZvR4cplw9Yh6vPbuf6rgyCtNRvKo5FgxYpdTUfk6nURzDNhtm4LS2k+QzY1rlkP4dmOaOKxkfY3xp621iwoDENuEx+hwNl1tixDVpTtdfuy507LPXtmlhYQyKNXuzKh2zcrb20tXSSbaRfg2tHcPx5FTI+TALqozklfEgMSZS0TCsVTjgNjaUVpJt4sWVUwB2CYzjNsE1TfBxYNWXKLFjuyZoJBq3EWO8z3SorKiXbzEphGc38UJbkq6K5tFlrpxg1sFmHfYt1096FHYrUDX9GknI1/9XMllh+ZSUkmZKdnRWhl2bsp43nFRo1TO/dVQVQ0bNZ1M63Yu3EhxyvalEMIkBxplJAfixgzJ7XcpL/7pRG2Lh6gtkzSW4a2cdpyZsl7Vpb1NBpUStpfHClxkWF8twZIoBOrz28FMipjlvFHGZ4SXGat1clMsRxmO9pUKOIqse7kF8ieLtRLKRAvoz0aTIN0clQzdlyhMbAI7vxKmLVNW1VLchvObjMZX/mkgsXcJ64G2T1WNDkJFa4TJLvQ9vhR40qxo5kAPiouMSWWUnSpT5LZCAvB2OpnvVr8vZ0dW0Yp5kSG44DUe+rp0VqveVqUbbcudN11lsWlra1Xm+bCvSrd2wWxqGxLhG+2C2SFHO2GFInpHRHnH5W9STj3U+uj2Fmt1VyRj6mck5sGRBkuMGgKgZ1RFVtFBI7WR5JxzdcePK27t64J1naWblfqEqXaa9UhPuJNeMHetk1sjXZGg/GDGQUFsBRABCeckG1Iq0fx6A7DVXK2+hOOgOwuSFdk7PDnuy3mIOwXqbnKYNdXiHcN1MVyfHqor1PRVA2QIXOVlnr7AN19YG6Va99lF5qHs1tXfjjkcTpKOSoVlfWkeS2DxFgqqqhfqJeWQVepkqJPilJOHNm1FjGl/Ia3Cyafm6IafMOwJsY7o/I3WJKBYBIOj6cv8H9WUVxVVTEWthRNiqOR2fZR9MSZdnK0+Bsyw6u0u7C0ME5wcEyVO3BcKoiHAutmWIyaJJjNyB+IXX1cZEOXCsJUnW50ynvBS91y9jvO1g1TkaBXpr9chYa6vaxH9nfWykbdAFyfdWM1kV8CqLnVVxBXlMHhBRPKCPrFrsispisc4TPXEFEQgTsrScm12VY/go3KfFd6pHdTPUXPqPnoWcEqi2vPQUQBBFAGuUAFxGhRBb5zpxiIii0nhfvzh4oIuEKJiomEKYqeEHqqGqqickopioiZ6RNFiJz8cc9AIqNj24Fc8YiquIWcryH+iGF9FwvsX2LC+2L9x+44X3LG/v8A5/8ApMH7jifccX7p9//aAAgBAgIGPwAfT2foTSQ0uEwbqjATwb9Wh6qVCyx68NcAWS7fZg1ADAES6UTbAfX5JfQmuqYAnszGC7OSbdxl6FK5dEEn8ZeZ63wQWqbYcs8mqHLYypkPNphx9vvQPugW/sZv7sqeu0eHM95VJ9rGAikMtM5g7JfRugbXuMo7cWmxYKaZAZwvY3Y5dMmxGPWqh3uMqqZGZbBaeKqGS24aRx1LTv6WWqMYdiCNgE+FYW2cQt7Z0YH2W/e+hOcYknNX9lXlsIEa4ll15hFNFt2ZbltuutFvmJR8m5AZUE7oCIA+ZJt3zcrXcy8vPy+7t2uXzPleTAwDLEGc4r81NPveScAfQAUF3ci3bQarly5lRO1FHL599c96kcyvxN3M8lWp9WRMvyIbxN5XquyT8w6cqy1Gm1b/AIa5vxPmfxLkBhdW1bZmUC2K7mRmT5j5N3+FHM8Mz8+2C6zd7hu05ntXeZr5n/zgNWF24NlbLrVl4k3oANSEkAVK3QpzLV/Gtf0+b3veeTbAggMpK7ROJ2yfvY6uzmgDVPGHLSYU1UNuuujNqXNCrf8AEJfQGS+JZ1Ra03Kbj61Vk7y3XXFzmKjWr261Lq3WiVgcpQS4BbJXwrzWqzehBCrLztI1ezVFp7lpvEczuL9tFyvmVrebfvJcX5e/CqLC8jDneKyM/eP8qhWXu6313bdzvbnM+Z3sDGJwbDqFK5ee5o07tH4jdOKwGcMdSiv92Lb35LW/LBOpt+unhpoghcQxgOGUkA1iebiWpYsO1u/euFEuXGvjleHtXWWq5Taal3zfyuVAt2bebGbwXutU26ghQmFMhly/q0NYuTldKitDTTJq0u9Gllj8veZbj8vlm9Kk3GKUV9b8WKHwdDS33rG2Mzcqhp21nSlxP2oFsAW7lNXLcqvocSRyLwKi3K7zOjV3i17kKfC32Fuc2AZb6t1X0L/qQzXLSlEquEuO21VK8x1/wopuI1rxSUr+VYZ2qzW+XVR3fLjlW2mQrvNDVTyd2rpvpgsSFUqDUdPo7zNAJzC5NVUwqOyq9TpIZa6adHoO8I/gXZsaLlpRzLy9NP5UA+It3LTOZ96rJX0s2qJwyXvD2u6OYOKFxpai3q7yDbS07+KTzWivJtU5KWuXeGDbuhWLE8wHPzA3GzLRBVES74e4xbm1d9Z4V5T1K39W29cNZJuC54i2w8K1vNc5vFXu0u0XPHXjcbxloDvWdmqVWVVVk3NUU+EwuuKKpaV3mzaYV2M2kp7RytTwwCWmyjVPNVw9aDNA6nVLKyNuXP5bdKKLdlfG2ONe7vsm8jqjr3y8VpIncteItWwTyk8Ubj0z10Pd6sSipM1TNcZGO9c6fQ7vJFZsis5aVOfhzdH3IJdgfNJBl9bVAuXGC2mdLZDZc156Kuzrg3/EUUWxme4K4a1YBteEnhbGHOZfxbq+5AZxO7cxf4eqsPbYimWFI0tuVRiwXeRjmr3acudKoZ7N1FpAIVmWv0WaGvAlVDm21OVKuK3w1w9hblpecoHfs6ZteBVXjl1WNuv8xYo9uv1ItM86605YG7dq9+K2ppO4Mr9XO3zPgheYc8hVLeaBa8TaFxZzCtxdF92B+VvvaoEls3ne9Yy8NXeWv9SDZ8QhtuMei68Vt99YVzi16d1ieBciezAJKqltSWeVOyFbbVjt1QZDZC4mS6ZmdPVqqjM23bjjhE+S1O2ufedeFvM2Fl6h0nWGkhATeuHX0lTgiq/eW2ZZU1XG6ltY5dvw+QtK0S9LU8V3Jc1QDdpVt4Kak7L5avQhPBeGX8x4rmbVX5XQRt+7c34SxdYNfVM9OhM2mBbt3kDVKxU5qqdz0oVd6XazGhfSgFl0ml/ZjujtwXdJjmXDUAdg01L0olF20RymS3UjP+M91qO5XNVRc+Z/44ueI8U0gA13/D7G88NduGp3JZjHPYZUkSGGnGvN0noyRcseFbm3jl5gFVlOLN+I0fnHAN+8CPDqfwrIyvd61z/p/wBWJ1FWuTZm6K7voxIbQe0IUKu0DLtJbP8ADBtmTvKbJtXjpffgXLdtiksyh7iPb4lrRtMG3bti2tMlRu7ZV6O5dj+ycNduIea7VUD5djN7kJ/t9l2a14XJdbTzLqZZdJbcJ4pHtJbqwW4biuy29Wm28XVuBCbhkQudaO3Au+CUvbuOA1ofgVb6szZ0jxFSGy/LTw3hrbU9zYqV9G7Xy7cLY8WFKjAPKno03F4Y7vMriqZ7UIzHMZW9s6WXTD3bqebmV6bluiBfZqmLMhq86ZWWF8f4TxDravPy7nhnbm27d01XO7R6lVMnwRLkpzdnMm1H+V/7IueLuMoBVqasj16nt71T5dyLt552LRc3LtxhmqutXRaq1tChRUygLUf+W7APm+qBZS5y7l0GctdHR4ISsnbVefW3pdKLllcq11L1Hzp7UcuZCpl4tPShOaSVGaro9aLonVUjLh1aY/2+1VJHLvfBH4VS2l/7kXPC2xzEN2sXTsVU00LxfMTqeRQRMpJQYVOOr1ImpqB+qCliw9pFGa9luehmhm8QzvbUHvDt4eXmh7Xh/DKokvePU3M6WVoF3ki1etqbbS3qvdV4JWRnjKAJTkKfs++Cq2GuXb+RGUNQq1fNuv8ALT048P8AmrIvPRyw9VxKVRa/w3WMPCJ2i7+28T/K2/8Aj8UGXnlCMZikGqWaivTADE5VDJI005n0wHY1IVLMAMbVOVfTg81aMCyyNdVOrtRIiYNI2b1zSsFGtqeWQSBkzN1KYefhZYM85laqOGl+7hlsWlRnt1VHvHZmdUpqu1RUuFs22t0jSrUcyLYJqVMQw3arehurGJjbAj7YJwxg2kx2CZ++qMyy5YIE8zPNaW0wLbqe6ZLlQGq3Vq60XnXFWKSP3JDFAysQ4uBzl/l9CFcrQFCqQTtpfmbvVgqRNajclsilQFA8w8ojb+j2/pv/2gAIAQMCBj8AMbfJtiYPl2xj9Db9AVApVxCBZZsWliv6rCU1OXLYdTLC2yWqbZj2oFBJxIM+jBC4nh8k/Jt8kn04ky6MBFUAXLYbp1N04AH4Lcv1fjgLQu1c0s+mEC4Tqm32VQh+wezB++Dc+1U95vUWPEiU5KzAessF2BVqpSYfRsk7Ftqx7MXRgpYVYnJV296OZOa4HDq0wioGJWY2cUK7qy4bPVjCEUEHaWlxNDXBgWs7ekMsH+p7v0CJRgKctHZ8txlkCww4m6MaiAuZql1cHlIngRKUUeeqrySgmMYw8kv7SYGalZZBpyJAXAATKoDm6TRNpthPowbZUAebLT2kggiJyn5SDANLANsMoAuKD9iDT28sVffC4yJPmgmnEiRw80W0tvQ1qeo5l4aWiTsHnlJC6Vp1ZdUAl54UqIItuFfUpOaCWbN5kWqS+lVm8ov22JqFRsoKs3FU3y+pFJkst05IYWTUFWogbu7TV14qbLRhBFwEGeGNXrQRgoBksszRW0oCjD74Kg+Y4to/dhnCFb1sGtN1t2mGkrKKiZE5VXo+UUiurWeFpelBvFmuIGpqSpv8xYLpvzSR3uHrUwyeIsq7sJLIPabtKuZ4UDLsUcUTBmp3onLzgelGybCaiWrNGVKSBqB8zRNQZEAmfvQy3QJalubvUbpwSjBpcJq8gZLtyVwYU5tm868MFmcCyfPcB5lyrNpSFuIxVFACjTR1IBd+W6LTTuv6HsQt0SwaTDdp6sJ4e2Ry2GyXswTc0j2t1Vg2dlIJb4aujEgDjAYmn796Js3LP26f3YJQoxOop5JNlkqoGX6lb9+AgvyGJm2mMillmRN+jAXZhVUDw7nShrdtiq7AFammn3oWs13AKazt6sZdCTo+PtwLwDF2ni5VeZxUI0SRS7ACpV3KtObTVFNyzcM8BSre1CWQA1aLck2drfErdVoqVGNE8bWntLFXKuy/pXPhi4olKli5/l/swVWoMdrGqns5flRJBkxpE92O7aUxsXe61dUFbqVdNcjejAe2wZfsgfYQo6zQ4k7m6RTbLZV3np4afw4kGElWSZd1v3YFXnGM4YTUVDOAuZ16VNLxSqylpwkvoroij82nMnLlSblf0v4dfrwyAfMWk9WAS4m3mUaO3xdGMgL9Ld9KJTqcjOf13YoSyWLH6+X6MM5IVJTY8X7sB0ErCkyq1XDTTkit7bUylOUFzMCeE8tdK8xsrcGeJK86wHSerjid0DKKmMq0VeL9nXHKsLQzAGs6qG4U3WifnhJmYLgNL3oW1aWqkBXPC3aiQgkkhrk1RR6NXZhXuCkbWSe9u+jHKxFpJcz+Y26nVWFmoZVwpiYlLE5tPRqhg7b0lIy0rly7sJeBK20MluEt1MuXl7u+8Sa6D96W6etTTFbuXac2bVV8PkW4zaRNRLo1LFy+RJ75qMopZHaUjNQtPrNCUl1oE1Mqc3Zim8wV1Grj+GFedVqZaf8AFfT6MF/DzVxuE+zVBD4U5SD0YYJI4czD14VLbbGoKzysrcUcpAFFAfJl3mWOU6gkLUHHvRtMvqhbKzFPaSncaFGpjgqj3oAMqBjT8UEBJMfPV7sG8yV27cpT019LjhmWRlhaTT+tEWr86mKgN/VTI8G4dTZuHVDcoCuVPa6sW5imTA4xfYY0qltT67Qr7CB5DI5TNhD3CcEp9fhilwVI+uA92+l1zptfL9Vs8KLIRbrHLbGmnVXkhL1/xDOZtkWnuqm0wbfNL2nasKd2n4ok4IlgG80onsnm60KTfW3bs5mVqKny/LRaq8uuL7WnKKDXTJd56N5Y+af7l+GJcxtv1fswDc04zpFPV0wQoDK0gi6K6N3o0xUqjOxV6hVWtK01QURaXDBVLH5tWZvQjuXrkQrgiiirT2YmDIio7c1NvU8C4Lrd4CAWPMyrq11QkvFBhUqFaVy19ZM8Kb91mVLlIUd1bWlGeqm1TmyxS2NwOtyo6mWvl1RcaVLPtU70rmvtRlHkMVhh90KpnUPOdK/tPHOuZQJmS5t2lVgUbbpm0sqJJqk1aaYN1GHeo9uljpu06erFhGwZQ8x1nhQ5R1VkNo2xm/mNxw9tX5jMWYFRLWnL96AwMmoFufVip5sT9cfVGyCJRsjCMYxEYj+7yYRjGwR5vJs/Tf/aAAgBAQEGPwA9NdD8mv8A9Ovk6NbOjW3ybPIdDy0/Ir+RX8vb5NmqeSmj5dvRqo1066a6I1XVI1Ln6hXW7jufrodDGK0mJttPTXQvhKgkAEkefRpjs1POu3RZ4HUKKkkU8tfya+Xe8/R/PoeQ2nRt6P69EUqxNAo2munneAxRohchzaxoLqLHx3evpXmjaSEbXjU2ltna6uscYeOkZyeORiWcBQr92zNpsavdGNpCtB0gouvF73JEMrqm3hAU8Oi2PE8zDjYDoJ7TnXhpymESxSRmUt5isbtb9pdZTzSMUZCyRk7qi4W2r6uszCypawzmWOMvQBWF3L0dtDrbtHn08mBI8TR0DpKAQSey66aF9jIxU/nGqH8rp8m3TLire0a3stQKitvn0+d4vITFHQ8iDaak228xv7P8TWJk+GRfLLjyvE8fWVmHNVmfi3rLr9Y8U5L5GYrzsWJYsKqu1m/DaPU2O1O6dk2+ibdYjeJTPCsYPLVBUtUJd1JOHTL4dHLzhGSZZCaFardxN2rfh68YQml+VIpI8wIpr5Pwxjj4UO4hj2O5HxGfj3tYVx3iyEltpry31PU1PJ2j2l1kHYTzZPzUubVPp8+vq+jXh2MQA3iLySv9NoXuvtbmslFGxmEi+2A/69+o/EMuFcjJpaJCbWqXMStenFZrkQAPLQsFqASF4rLuJtFJVMcgJBRgQQfSVtdGzXRqmqj+nQ1t1nZEbWzOEhiI8xa6reyq6jrtq4r/ABjoY0ZY85gLQdhbgj/W1iY6mkOKi45Hm31/6WpSBRZgsinzbRa36a6wQPMH/wB0enJ+4bb7UevGm6O/mIPs6FNgA6PPrBWtDVKfw21OR90P1tTn6ZHP6R1t1HAnFKwRf5fPqF4vdYJjiWnmCG6T+5qDIHRJHbX60P8Adk1jQxqXeQoFVRtJLltY2RNGqiORWcXrcBXe3RrlkCkSLaQNu8Os3W0PJs10dAp/T5aVNOmmoR01av8AiM2o3PBDWRv5Bu/p6mnxc7HmyJHaRYg1G9FV7VusLMdCrnu5AekFhzLfZsbWECK7sn/x6lb8Ej9JNeMMejnz/q6FBsp06wwfMVr9jU5+iMAn+XUlB13pT1jraNp/3alzZBuYcbSV9Ig0/Qu0zMe8clmP1ne/W1iZVKmOgc/RUctv8RdQvDuylFSNqVoWPF9jUEjMxYuLmLEsa8VzdbUw84VP1Rqh0fIfp8/8+qeToqdQodm3Z9o6zMrod15aH8+iRcpG0MDQgjs6jxPE8pfmwFLND3xqjbrHliy+RPeevpQMeUvEGEblggBa3pVb7+HTfLJGHc70rKWenY4rVXR5cwS4lmCIgqT1m3NfMA2yVMjSmiqpG8z3cCaKRZjZQaO9kUsRZWzeuVVuZuDRigkMQrUgAdPtDRllIMh6WoB+ro6mxIllhaahZ2o9babu7bueSeBlItuKXAioHerT2tYy/Wn+5tYxp0N/UdTH6kFfo3V0B5tV8jefbT+nQ2bPJs8+ocTJkEcw3uXXe87aOHEgMZ856a6NRX6NbOkaoKf7tdA2jQrsFdp1no6yUkkBxwppGceI73Db1X5slnvO70uDzGjEplmkETFWksVeTj8zj7vSLQkRqFBc3M1Os79Z9bB0aqfN5tUPTraOjVsUps7Dby0/M2hjSRcpkIMfLG7s6tvV1CwUkKasQNg2Hi1NUVG7+quujXRrZonoNf69DVdV8+t4nVB5ToU0+XlMI8eBb5WP0Dq+k7tuJrIXJwzjpFOoV4rnUJIJVKzXbqPylf8AaSfD1G2FnCUROk0MkUdwBXiWSOAX3cHM/aammzo0xke0Y2KACQB7yd347n6iP/D0dlBrZr82ujo0TTbqlNvn1fC5Rh5x/a1zZABIQAxFRUjZr6/LT6/LTW3W3y7Rro6NReFxn6J8j8/wI/ZW6XTR46cySchZICgkSXbWNZIm3X3/AHesfxTPK4k0MZWLBxtxQJOL5prnv/Y9vX16p0/0nTHNyo4iu3l3BpD6sMd0mrfCsZUjXpmyBc59SBGWOP7cmjIicnKgoMiCtQLuCWNjxI9vsa/r1XXRs0AB0a2+To1s/Ir5fqOtmzUmY6cwqQqJ5izbq3t1Y+3p5suUCbJNXZUY+a1bViDcK6GR4gznLRS+HE0ZoAQyLkzcXL4H5UWoopckTzTNQRwEPaK2tJO/wkX+JprDUrxqdjLXtaw1xp3iwpg6SiJrLpQbrZWXe93qLHkm5ccrgM56QOu9vXZV14jEpllkAWOOaVb7ej/M3xJy8Xnye6Tffk+995qESZBnw5EtnKqQzI4rR4d7vIJN/SZONIs0EgqkiGoOqjp1lSvsgxpFgWQbeZKRvxRL1rLrdPjKe9iAaT6g3Dvap062+Smh5bTEZCBUtI/LBPo0DakkiDxqiGUx7JAUU2ySQTIe8WG5OdG3e6QCVBM1WRbhVgwXltvHduts/eaMCwKko6UklQMDS73fW3dGB05U4pVCwatRdu29Vl00M0ayxOKOjiqkelpfEvDWk+RdrTtIaBj1Xeu/G/w3/d6TMaSR2JUyktQvaKR3einY1Dlqtr2WzD6WB3X/ABGt1FkSTRS3KrRvCCp5bAG1+bxaOEYB8yjiVHDUFRxbm9xI2osaZaHIRzF9Dmx2j5bdtn4fxNT58nMuueaEvOvSnw5cdFvjxoUXrz94kWlGPJz41jS+apa56XSvcx6zPpb2YYMr25UQ2qUPxbfvItTyeHSCVMrFVgjyEBXJZfmMZN5WblJ6GosmBGjEL3i7YilgIm7hmZ+Z6dmufkqYQ4MmQxcM88rBUj5nFy48aJdyK/WzVD5BTzmldAAVOrgoQt7u823erpIpIyrSvZHUUBINrWt6OnNkcqR1pK5DGQjjkW8PFi4avf3lkks2knbMkhWdm+XjgjVObabG5OOi835f4d80kskvw9RTY2OJLmP+WcMgaoPMu3YYoO76/M3NR89pcd8Y8yAM8c6VWslkeTCE5qKsd1kn/wAmp0hilysmGO2BYRQRkNuzNabu7k93/tHqPnDvig5gBpv0395eG5tHxfKyBkYUUpOR4YskkiNFIWWRX53dd2r/AIm/oZfhnhEuApqTE+RE4KnejaNC3Nik7cOpMdQxyIa3RHY4KHeDX28DaCLBHDGqhUVnCqAot4b2fd0xyc2AE9VXJA9HcSzUGDI4LQFjeASTU3WafNmWabHUKWnZTZW1Yod/gZ7LI7NAIADQFtK2XkQ4OKTteVwJD+yguv8A4vLTXKex8HDiKxynvGjFOJJN579DJMC5UcS2iNnYIJAf+4TY1rfu9TNDEYJYCt8Za6qvWx1aidn8glbQ5Iqq9BIO++pXZ448pyOWZAzEr6Mce9bpZzMqzX2ijFVKcSrJHw7t2jDkw1kKhEHM7syXFJGX3jY+7wf4mpJsTHdhAiFsQkSO/LDpHEOX3rd49/eJoYhgJy3CQgyXCKKJRbwoV5nOsmyOTwazktovLjiaSgWqPPF8zFag4Hh3NSPkFsdRIYrRQKFA5ntc3gh1jz4kTiQzqJYTWsiyI0LWPGW7V8P4nL1sqRTpOwn+fXyHiqc2WBlYBoeaqMwDoyt2tZEHg2JIsiqbsuShZF4easKXKvF7ySTU2cr1e1lZ32kl+JtCbGhblOSBk5DWRjzVUcT/ALmJ9c3xmd/EJjSsaFooh9W63Of7cX7PTQeEYGLk5yVAWFEtRh9/k0Z/scyTSZHikzTyKTYg3YowepFEu57XG+hjQjvn2xp0Xg8Fl27c2nw8iN6K/DS11r1d7TYuVesWYKFnUWAj723tr19KkarWAVjO6Byz9426v9/UMSGyPKLQso2Cjrcv+MkehTX0+R8wzETLsOOpN9RT3Ujjhtay901F8vdixW3MqtVqn72e1erpYpDXHVStq8RJ3uY8jcTNJv65l5DkWyqd5ixPo9rTrBM8bqu8VJFbjbZIy72/dqDAyJB/qEFvKaQkhqF4vmJpKc3fx3kT19SvJiPBiY0bI1I2FxVlkaVmZFijibk/ee8+81ixytE8lGVDG14W235ZpvSW7q/vNMvyEk5ios0kBUcuThttn5aXrb1JdzUfOULMwHMUGoDU3tSEvkZ8rMQ+DhwuZmkXu2TnPy15KWfC0MVMdP8A17w135s8V/zORM4900jXWRxxrwRc7cl+FpstoolKUZ8zMYMajrVl7qNv2KJop4ZG3iEnQH93EPbfvH9iLRiyMto4HJHy8HdIR2Gt7yX97JpYpFsLKHAPTaeH1brdLJlSM0rgNSM2qtd63e493UAxRY6wtywop7nvd30rG1Flzxhp6FXYbDcvFY3p+80HLibGTeQoVLNbvct+z3nvPQ1Bj58VxVLBKQKgjrI/EmsfJBSWXDYGOZVC8y1uZE0lnW1j5qAomTGsoU9IuF1vs+V80xquFC9CCSSdv/Eug6IY2Rd2S42mnEr6HibRGeEpa6kFlievHvC1o5Op91p51hSOWNVMToAp3j1bdOJHDkHeJ6TUfXqZmYlo7RW6lymqcr2dcqF5I0YNHLGzFo5Ad1t301+xoNFiyY5VgqTNIJQ9LmfmrYlr71nddT4esWD/ANVhlMeK0skziixM0pv5eTzT8u/LfmWd5qJfEwoylAEixOZBUdZpWSLe08mQ0OHJPdK6xrWWQ13pGWJeZJvdd9GPwPH+WjBocnIAaQj8KHbGnt83Sv4jlSZEwN10rEhQeqi8K/u9EoSCtS1egAaXIj3GBuBrtqp0uRmEiNnHNPSbRS61fU1XDxVWGuwysSx/h2KmsTMmBgGPfzbd7jUpudZ9ZWLhErj5zrKRsBUCvOW1T8Rt39noAGi12nz01FkYuRiyxTm1JFmNB5t/c7W5pT4pmSSSk3OkFFQHsrJIrSNqHFgFsUKLHGK1IVRavk2nTeFGKmS7M0T12Ek8L9rd0ZY6cvpMYrT2br9S5PhxbGYnkuqCiyvTmSJy+GPlwrfkSx/h/eaSBjJg5se21lMkDmlvDErcnUT52P8ANwxsTKkYDoyC5Oanw5Ykfe1J/pYfIw53vxyitsDb/Jaouuhu+xpJJ5UwYlr71rn81/LhTjt9bV8kRz3Ta02Ye7BHWTH93/E1yIpTnSJuiDFASJf3u7Fb+z5ukjx8qDwnFeQx2hA5QMDy3meXiubcjs5Xeakxoclvn/DaK2SBRXur/FhvTjT91r/Wf/YIDLLcyYOEgvQSUNkuZJXlWbLuV/09YxzIoeZlZKTZcjmksMIG8iLw3TXu0ka/hfuxj4MKQI8CVjjAChi0nZ63L0FWhArd9IGmAIdzsWprre2KNprs2aVekVq35hqXk7KbEp5idY2RkKr42bGJIZo2vjJI93evxY+umglS2FOaZGOOgj7xbvjJqJ8iRrySqtJarMo4GZWfs6FzmNSaB2G4f3iXpqoNa+RpIkVQGAExYEVLAbrXXJvaDugmiA3la2QgexvWN29LzsCZRzjJLNFaEIcR7nem69uT/D0ny3MiyQ9xx3UqsgpbLHzY23N3XJS0pHWeaiFL6AvZHyjHdG13qaWa4pFA4UyChZA47qbe6q3cvX+p4cYzWR1JaNeAoHQ87G3ZLJFd+Djj0Eys2SaM9VCEhX//ADJb/i6M2XGxjNqhkILBnq0O51rrNfLeICWFcwOBEjkMuQtY2WW3suk9mnmjjkXJyLlWaRisKoDa0UfFdvL8VOY76YJSo2hTQ3L94naW7yNnz5YgxSqKI1BeQ27H4rUi/wATU8UIa2GdsdCw2uwayxV6zW8elgzsdcgulpEB5ciknc396OW39npPB5Rm+H5EwjKNPyWUhkDMzsrJy9/mR8Ump86k8hicpdkOEjrGBJNzUx+CJeZF/wCVzJfhx6fFzMPFVjA0mHLGXhMlbuSkDX8qa6RuPL3/AJf4vudZeJkumZ4ch5ef4eCHZLiY/msS9eVzoZPectuX/wAyNc3wGRPFMGXbE6EJIB2ZIZbd9etoeIeMeHyDCjdedRlU214W5bPJEr8HO5epIPDML5XIShmhe5mIB4lnZn5kd3/T8mw/yamkkZ+VjsGnEijahO4ib3HeluqYkUfJUbIpBdWnalSy1v1NLn5uY0DuWWHDxyiRwgEpvSzXNM27dfqTFwsRcjKjNjSmreb3l73W833m7r5l6rLHW0qAFWv8mnhC/MK8axosdCwVCHXu0K3vy9zf39LkYMb4xi3SblQsOzNFJI3A93vNQLnLDBHA1XeOoLnsqu/H9jWIY9uSuSuUwFRQR0SNPYut/iak8QE8kU0sTxmWZwd599pES27n3djUEGPOYoYyXjkKGR1kHvo4Vpuq7b3Do3BwxhJYzEM7byWtubqa26knma1UFa9JqeFY168r/D1N4zljodlx4vMore/rcW+/xJNEsdkiqwps8397SZ3ibP4jSMxScyRryhUotsqm9bNZXOhYYuWqXlY1JjmWPkSSrjO9skGQm5NDzuZL7zm8zWLheHSc1sM83nBQqC4RyY8Ma3S8xolVPmPxP3mknyiZRnEpmSKFAMZSx1dVCx8C9jj/ABdDHxlOVHO9r4g2XtwK8fYl/wCZpozDKJBVZsV1XmL5mSWF2VtcqBflAxLFOUUFT1m5a2aEkTB0baGU1Gh5tSQRi3IeTvFJJ3Qblbe4b/u9YceKt+YsAmEKjY4k76RV/Eiu5mmeKPKxohusaMg26PPSRpXoe8JrvfEam/r5tcNnRirVZrCAeFrVZXW7SlHlxZJGu5Veft2+8htvW+7sPpcHKPJy4rUiljUyuGkrbLDzR/2/D3N8nM+6hm048XlWSeMA8++8MDXcx06vpx8vX+o5jvZLRseANaqKp7vh3nl+J93piMubvH3naQljSqSb8lz9VH9vXJwZ3Dg83InJuEYY2vbJuO0nofF0yQM8s0pDT5EprI5HRXsovUTQAFWbYBoyR1OHBMYoSfjTfGmi7SR+7T1/xNJgtJdPGKSJEAbWO89zs1l3t6hy8Ry6NHaysKFTc3F6Wir7TTz6gyWiSZFZJDFIKq1h4H9FtZnjkuCix48IdsJCSrlVNnNZeX3e7zp/w4tOxe0HaVjIijC/s47I1RdB0G4xuJU1HrXaVBlzC0HeDGoHr+8b7Wo4nyMnNZyAIVkkuevwxZe32dZCHAysSQRUyHnZ2QG65PfrGyyN5JByw8rE7vmG3UuO1GGAkePHOdpaZQ7yxLJ93A0mrElZZma4R7amgH6C8ehzIVnyQv8Alyd83LW1bqcHHpszKLNL4jKkTlthpEzy7vq8v0NALRVHQtKagzMOokBLhT0GnFLa1lqN62vF5XUs6SpJiqACHeNTeq2lr15T8qL/APZouVXlQNyyztZtAutZJNfLQRpHjij5EjAnljoWVuFudb7iL4vxO50MbHq1TdJK1L5HPxJNE/RoYeICuRm3IsgGyKFafMTufRR7IvxpNDDw15WJ4cPloF6KFD30uztydfSzZluJCycyNnZQ7g8FsdytHd25tDDXn4uWd6FZjHLDNXhWPJx7UjZ/h+80uDgRIsEIsfOmUkMQqtNM0iXd9I7d1j/B/iyaJx8xuiodoqIT6Nssjoram5BjkWeJoHZWNSjdZeDfX0tJEkbKfOTwj2uHQjkN7oDRhsBqasvpLoSMAoSSpJ60VLpb/V3bNLLiM0Mik8p1JDgGq8Sb/DoSjIyQpIAEner9icO+ozmYkUw87qTEx9hr1u0WNaxkuqClWKG/ia21dR4jxqsolWPYaJsN3PvThk3n51ml5kWxLkgZiFqBvXLdvcNt+ps/KmVnZXWCMVpRbWb0V3uxx6JTHOTHIiyiN2akZcd4i94i27uqY+G0rtUEwSuaetzBLC38bRgiSGOSlZAWWTlrXjyJlXlx+oneaTFOQk8KDcTl0IJq24sXe2Mze9yOXqR8zwqyVgHMrxiQkD4kkaXtH+10BicvlDzRUCgn6l8m3WZlwqseROogicABi8npegnMl1jy5gugEqGWu3dDAvs627qTJ57qrsbCpNpH8mhi5qq8WYlrKKXb1ts8afDm+J+L+00MXGgaS8/5RI+Hk/Dkx391uLvSyfx9SuIVeZ2LmKFlana87eu/K5mgaKtfOSf7arrvEvU+bor/AErqrwlQooL2oAPVv0IpHaOD7iHjcem3VRtd1EuKhHnqz+2/FotWgUVaRj0DtXdXQiwxSNWoZ2FantKh6upJQ9TcTsJrt6moc6WqtksGMSigAPYu9HQMc4hzFjvXFoXAiIuR5JmO7frvFSVUCgvw0A4d1d/19LghFeRCA+Qq3yVBa2CB0t7rQSV/l8eJQz44aslO1PJwQ8z/AGj03eCDGQ3BabFB3b22Xu7/AA+Z3snw+XoUjWXOkWsUUm/yVP8A5OX28l/gY/u4tFFHzExF8kzLRj67n9BNVhieOXtqwRj6O8e8X9DSweIKIZDRY5uhHJ6rfdSf4fkwMAEhEjaZh5iXblr9lYtTeJzLQSusOMT5zxTOPs8v+JoLXdFDT69RqJVjkULdIekBBse3rvampo4jSR2Vb1FAVG86Ls3L5GikkT0NK5ka+twetGr1bW4tXGgd1HNtFFL9d7OBeZxv6ehHSscgJC/mGjKFFrfEKhiPX7Oqq5t81vRt9Td0hjIRQQFQGpJ7PY0ccrcjJvKeC4nr+zpMaPHjmnBUNuhQK/rtpg9SAzFqjXhuHjKXjxkV8m0VoFAVrfW3tTzZcdcudigc1G5IO6jX8OHHvbdb/wAj8PQV5XWOSosuqzDrbteH9roNL3FRQLHR8hx6PUgVvT/xNDnqceBjfBhxmrnzcxruvZ/5GR+4j185BhvPJFtgxkUyLGWH/d5Cre278Pmd5J8TTSyuXdmud2O8WPF6WqFGKHgcbK09LrW6VcmMvGRSh89fzb66EULDIhmS6K/aaGqcuZesytq7PJflOY4JG4mQAcTdfltu8zWAcdDSWCxpDwrY7M1zfvNeH4YkeWJVZmZ+2Aibq8Mcap7qJNdH8ujNilYcqeRjzWG21TZxfb0WnU5uI1IQs8jM7UN08kMl68t934emZWaxNkQfbs9K3i1VzejGjealeF19HUOQo2oTcPqpw/Z0GiFQ+2nTX9VtEpHaetQ0/ta3AFr0tWpp63V0YMYh5z0kbQCRxN6XoaMzkmS8EsdpJJ62mEfnJ2npNDxtrHxsIWTZDBLgNpLG3f8ARubUeFjk5cmOoUVJKqaC9/u4t7qaYYwF7GnNClqAfdIiszapBGIJ5K1y8gl5mr9zix83keu/e6Ls9+TKS0s0lWYk+jd/b1bGKVNWY9LHtNqWWK2KdaFshYUlYHqRd4rbz/oaiXxZJJ8qjGPJd2KlV3rOS3covV3E0JPlo8jHJKcxAlEPD3kfCu8uvnsuVsLGkNYgq1d17S328uP07O81HDGCIIFEcSDazH++/G+hl+IMWklryMaM7SB1d7giXrzalyII4lxMU1ERdY1UkcId9925fX4NFvFM2ObFjavLxw5d0HpOI0x939rqU4eXkrgxqxTGdTIQvW5Uiy43Bx95ztY0HhrPysTZIZECVUDqWNIveP8As9ZUgIvx4qsR5nb3aetqGZgLpVo3m20N36WnjU3Mj0PRxpxI3rrqR4WMhG35cje6d7itZLdHLaA2yUVIWbaSON7ku7WlmlQi9GZUXYgvqsaenu97pXdSRXbXYDpVUEG4bCaiupK0uLGpHm26wzEKFWuq+0ACt1yKVu1zecXIpVGVQh/dqNLGMh1W2iolI1ApwLybNJGwBypQHypOks5HDd2I+BPLkfKyhMGSWxReCJGUb78VtvM1HEeMFUSX6CS3efp6nxokjkxpkWSdpTUEt3fBa/Ma+OV9FnIVVFzMegADQyZlLu4YYWL0UX76b1m+37vTZGW5mlbediaUUdVeqqah+SGORKBzpsYLCCybjxK0VzZFkl6c3f5miYr4bCxe1yQQBdv8O8unaZyIoQRKB1mNRZHb1XXj1DgwxLCkuxa9O0bnDw6dIq8mMgzBF3AzGzvX9Lqai5YAdRYirsozDjVLm6u7p5ZkeBGcROXFVZgLrXTi9vQLYqsRsBLVX9JGbQabGE0/mvchVHZWNeJF0nzDhQahVXYoHo9nSlCCLwOkE7fzaFGqyOKA7KCunxvE4myBcEgA3gHdtx5Yfj8dv4f3WszMykWJMUCKipy0dnIjj+XAVY+Uqxr/ABNLjWNFjwNWW+l5cdlVu3dY3hmMgWMTGWdxTZFFut9u5Ivb8o+Uo0akmVnqFdVHu4mj323/AN3+JrJzJxHzCl2KISLQy+7Szj7y2zXN8YZsTGuUjHAHNkA7R/8AGX/F/Z65OJHy0oBtLMaLw78jO+7oCXaGIrGDS9jXlQ+pu8yb8PQyPFQVyctRMqNxBG93cnw93gj0XWlW6Qfo9LTYaZMi4ojlfJjRiEMcMbIFZF6vBFqbGhiPzMZVpCWopRrreVcfSj08BVlQ0Y1FGDLxrrGaNatdzNp2UFbl9HUIna1ZXyMhgdoLILU4exw6SLBiUTNTIyZuSriMOvcw2Wuvue9+87zUkORPD4i5GyFT8vMGHAzcyOLdXi9PTY2SjJIuxkkBBHsnVRtGyjDoGjzYxLD526f+LTSxG2m0xnQYCrFhUno6dZGVn4yQzc4mJ5FHMVFVUZr24EZr9Pi4bGUQd9kOAQlke/aj/E31+HrKyIr3WTeitB3mpup2t+TSqq/5iVVbJlO1mfptu7Ed3d+SdkqXEbWha1Jpuqtva1fk4kmGkgEZrKrooC7sccUXBfJpknlDyARqFUkNc9CjQvu95HJ2NRwzyK04WglqKS27L19Ptp5J/GskB8LAlbGwI32h5l35J7eHu193/wDy1nskvJhx2KGQrdvJ3SxpvLxWX6HKKzoBvFd1tn4bXfr6MgdYo5mOPlsy3Dku68/dG8vB8Pf1kpiZKTxz4ymLlMGVrDvO9puWSK7c/eaKt0VO+woCK2cOjLTlq1YlDUrey2fpabEcFXiesMnZDbWjZesklmp5MhDPHHIi5EKU5kaqLInXqyR2awsvGS/I8QNMWXosC0Mshp3l8d3u/vNQym+VpSqQQyFWl2i7cK28tH+50I5VoTst8x0mJ4jgxjKPBOpZVcdVZOW62T/8z9pppfC8k4znasMovSv7Ve9X2+boHMxWEKsoMsW/EwHWvXgZvxETV8bE4qG1bgVDODazsj2tarbqX6nxUYrFuKxHQRS51dvu07Gl8QkAYRkpjxEbFI6Zm7UnY7HkiiSdYsmZxatRdaAxZtvAvp6K/Nc6B6hiCCD6N6C7SfNzSSKhqgu2A/zaBUK1h2iQXBqjr1/scvQKwwJTatiDZ/E5unw5AWzRE8cOQDsuIZYXk2Ky8u5NY/hvh8DEwRBEdqBbh7yWW3tyXSfiad40q22SRugsTvSN6zaWRDUEVB/Ppp4FWLLWpuAoJPX9L09QKwCl35Ut9oIBNri+QhI9Sjwrw58/HgLI8u4ouU8UPP8AfL93y9c9/DJIp7gQqsgIK9dbWt9jSyZ6HGyFFsoI3lY0W903dDxh2ujxykdBtWcMTdDf1V5SSN3nX14bDgU+RauTtYBkZhdPjJCG3ZO6Tn6xIGJLxypIhJ6Qdx9ZWMm1YJnRT07Ad39HSWmpjNba0DL0yo2opKkg1Cs3SVB7v9DVpFQekfSNAYS86IkmiMLxV2uVkr2+vohysN7F5ZpWCoNva62seIjaFNW2i6pPe728vN49F3YKo6SxoP6dZjuz5SGViJyQL128vfYrwroRYWMZ8h1q8mwhWP4dd63SRZ2E0bGg5gqqntvw/qakKQSxWnrg0Yejs1sJ2GhFNRZE5Tkt0Rq1XLEcxVK9Tu+81WEcp5dgFCykj/8AHTyt0nu7K1N5HBoR12x7m39HRANGPQTs1nTS4y5ASJbomBIk5hs53U+Xf3cicvveW+uVJix4wpVrAOuSFkv4vt6WTAzJIyrm2SORhunfW5K73X0kGTKnMCFZMgm0FVF/Ml/ZNqKCAGPDiRe7rVWfhaf1n1hOWFXvQj62RgmsKh227/0UDak/9gjlMq5Epkyo2ABj5rdyE7fFY+o/Go2IYZLY0y0qtCiyRS+h101EzDdXdB202bu7Xq6pSv0HRyElWBJSb0B3lI4rlW3s6xsmJAMRXWUSzKVSyNxd5rZZptFmlTYCbQwqaaLSCqA1ji8w0QUoP5do0QRt6dut5a16fo0SdlPN06C7puIH85Crox4mSFyZE7obEjcgb8Lenu6IZSksFwMZPnG47N7Xw9GfKe8uFKh+m0Lu+qzLpqChNDQ/VpEC3c9rHJHRGovn/ie5/i6yIcWRmZow8lwUA5EgMly2i7dv9ROboJISZIhyxWh2C67h/E18rkdAHENmwHiX1tQMqnkvawF2xkZev2rm1JJj4bzYrsWV4ReApO6j8v3dupPmoC7cotjToC5idCH5iwj3u6tmkRTQRARkleWQS29uy3SNut2dZXhwYRnIS1XIqFIIdN31l1J4V4gVzkyJRNKKFVqttipt5m7ZoAbKDYNU+jWRJJGRErbxKAdBA35OHSqBugBVHmAHVXs26G3o6BotUD6+jW9IvR9IP/Fo7WNPoH963SwwwyPI5oqgAk6pMRGx4RUOSezuHSzI1zLcCrA2Nstu7truvoNjBkdWutBoFpw95XTBkbImnastNrPU3cq2jbujyMWRFO2rCn69q6Ks9roxNDs2px3erosE5QfCd1oQfeybu96i6kzoIVdcxDHLaxDq6o1Gt+IlqevpUaBRJGlLxSjGl1167rLqJGQgEDbSg9l29LUeMACIiqiUdNlLrP0tQqkpEMkzNE8lacXL4/vIU37NeI59xmE4fkxTuigiR+pzBFZNaPec6OTTZp5bSJOYg0xBPQ282QnvW7crvqyXDVW7Vxoa62Y8Y/OSdbI4h9VD/f1vRxMDTzN/f0Iyzll3vl5bgVFxPd73Jb9fX5unSxqQJXraD9A1jwY6CNFhuJHSSW4nbrcOoDkhQ06lwi7SoFOPq3b3V1RunSl8VZDGKVXdP2WNrtrbh8rGBNeXQsK+rxbuo4XkfJRiqIy7GjBpd3Tbu6v7PTEA2k7K9NBup+jppI41kV1o4PFTp3H6v9vQVFaAChtOxjXtv1E9nRyXdRlsKK0TWtXsy0Nr3a8HGPRkzMOTBNOESoZLlbbuv7uxNJHmq6dFx2qVYC26N03lfSJBbn4wB71m70Am9fe92+/Z8T4fu9CDxPG+XW5WSW4MSxZkk5k9qKsKJv2alhjkeeXIRCixAFkDLu8W7fdvyI/eaMYdxNkyNHMo4bEWNm7utrPzXePQh8PjkycuUCKMFN3aerHvXXLoYTtflxXDJKcCkgSWrUb2vBuSgVDDdRQQNqx+1ro1wnQoD06JDSkAkypLH0CtzSQzcVurjWSR9oUbPabQndt9yKUPDt3fV1FcL4TjJcvnG/LvJrCjyATGsLNYNlaFN1vR1J4f4niDlRMywSRL0UNq2Iu/FJ6mnDzjGeQF8bHloZSgPFMq22exp8fJWyRKVoagg8Lq3Z0JWRrDUCShtPt8OiKHRNNUpsb6dcI/MNI0QEbxsGVkqu8BS7p63X7enJlZXkYu7rRQxPaiXu7vV06R5AnQ8IlSpT1GV/1tLFIbnYhFRFJYknd7W9dqbw2aSLGkhVZZT7xqsA252nW5L9/UWLnm6OG9poyT0JXcZv2vvNYrwWwpKUZI1AUWlGgdFt9TWb4vFOJiJSZolFbFARfN14+OX0NeCxk1pjih9mLQ+g6/Pqp0ymQlTsK12EE6uVzG52MekEDQZCZEtuLU2Ak+1qLMmkTC8QghAmMtBu0ubpt7q7fSRNYkFd840jU+oFBqWRAV72S2p+h2GsTJxYXk5QAJTaQ1w9r29MhN0GCgWSnxGLHc/Zpp4JcWGTGQsiooKbgNoXrpw+hrGO3/AE/LVpkjGwgqFk5Lfh72s2bJb5fw3DmkEjDZdRm5ePF6Vus/xZWa2B+XBE1Kipj35WXi3ZNZU0khCYcd9q9LMQ7Kt3VTc0Cen6NY+NJ4ec2dyA80gU77HhRTfuJpYIIkEccPMMYG6soHY9W19QXdJyia+0x14x4lMtY8WKIE/RzBEv8AY14z4nELY8jFURsNg5krWS09pY5P3mvAPGFAHMYRyfTVlvUey6S68Zz5IyPDwHWQPsWSSipCkY6+83L14fj4++cTHVJGHDcVS5U7VlutpoPo0fo0NFvpP823Qrqgb/76RlYLQUao+uupfEFkvJiMZnyCXNWtPM4rnfc3E00xFoLkL9J28Te1qKLFn5iRRlZQjErdX7DtrLU0vMSlR9IDG79ZdA5ilXe6iqp2UPxFbgZteBptufFkYD6hHB/e1FPGVbw5q8tUGxZGJeR36b2m+9/2k8QP05Cj+nH14w34K/qza/kGrpsR8jLvJ5wtqq0tVYmY3LrFyMNSkeVjySFCS29um/fLNvX6xw3T8yw/pfXjLsR/nMjHiX6e7jjkOosckmYTLjyE9JWMc5H9peXrFwuRzWxpjLVjQBQS6BOJr7n1XJk7sHchTdjH8nWb03100PmpoU82hspquiD0V6PJsNNUZq6CyLcAajQSLcCDYtNmqef6hpM/HlMckKlVUDdN3Hze2rdjX+p53h0j+ILvPCjgY0rUCrJLdvrb2P4nM03i3ibBRHA6Rqo2Ku7Zj48esjwnPAOFmO5hEh2KXJbkt6/U/F14j/6582FR5r8bJNAHIs3Nu7Jy5I/33w9eJjNyYmM0QsCkg7VkVRY33jcGlqARUbPp0HuHhORjrRkAuVx6K7vPb/H1j5mOtsWGvKhic7WQixzLb8R/8PQycHw1I8xmDSyOFrT6nUXb/b0YcmQOjS847ACHI5fm6lmv9+qD+TVPN59Upqmqa6NU850KflVPkO38+jbro1t2nVCCD9J0QNlNVJ0R5h59cWtu3+rQBH0bdE7dbBr6TrboU0Nnl2flU1XVDquqdFNfT5NmzVOg6qOnVddGtg10a6NA66v9evN+X5vJ5teby+bQ15tHo15tebR6NebXm15vJ//Z