Родная империя солнца - 1

Аннотация:

Планета Аларастрасия, спутник звезды Малтри. Именно здесь когда-то родились цорки, самые долгоживущие существа во Вселенной, год жизни которых равен тридцати земным. Уже только благодаря этому они могут достичь очень многого в великом Космосе. Но главная цель цорков - уничтожение других, неугодных им цивилизаций. И так было суждено судьбой, что на пути этих безжалостных монстров оказалась наша Земля. Но спасать человечество бросятся не только наши современники, но и люди прошлых цивилизаций, наши далёкие предки.Роман

Глава 1. (Город)

-- Эй, Халли! -- пожилой моряк, перегнувшись через леер, всматривался в по­лутем­ный трюм. -- Выходи на палубу! Ты просил позвать вас, когда появятся первые летающие дельфины!

Вскоре по трапу поднялась долговязая фигура с ног до головы уку­танная в белые ниспадающие одеяния. Щурясь от яркого солнечного света, их обладатель, сделав несколько неверных шагов по палубе, крепко ухватился за ограждающий леер. Тя­жело дыша и пытаясь сглотнуть подступающую к горлу тошноту, он окинул взглядом ле­ниво катящиеся в безбрежность морские валы. Изящное судно рассекало волны с мягким приятным шелестом то, поднимаясь на самую вершину то, плавно проваливаясь между голубых горок. Но даже эта, небольшая качка вызвала у Халли новые приступы морской болезни, заставив перегнуться за борт, и тогда его желудок отреагировал адекватно.

-- Да.... Пожалуй морского волка из тебя не получится, -- с лукавой улыбкой про­ворковал моряк, боцманские функции которого на корабле не вызывали сомнение. В свои 56 лет он выглядел как профессиональный борец . 105 кг веса, при росте 186 см, таили в себе сокрушающую мощь стальных мускулов, не обремененных жиром. И только белая седина, в его коротких курчавых волосах, выдавала солидный возраст. Морщинки у глаз делали его лицо приветливым и добродушным, а постоянная улыбка вызывала у собесед­ника желание поделиться самым сокровенным. Но сейчас он рассматривал юношу с явной иронией. -- А я то всегда думал, что у вас все привыкшие ездить на верблюдах, превос­ходно переносят любую качку.

Халли, достав, откуда-то из своих одежд белый батистовый платок, не спеша, вы­тер позеленевшие от морских страданий губы и с нескрываемым высокомерием, повер­нулся к боцману.

-- Видите ли, Донтер! У нас на верблюдах ездят только нищие да пастухи. Дороги прекрасные, транспорт самый современный и не только на рессорах, но и с модными сей­час амортизаторами. Так что даже на большой скорости можно читать книгу.

-- У вас уже и амортизаторы научились делать? -- с притворным удивлением спро­сил боцман.

-- Нет, к сожалению. И вы это прекрасно знаете! -- Халли устало потер набухшие веки. -- Но мы не отсталые дикари. И у нас есть свои прекрасные ученые, которые со вре­менем изобретут то, что поставит нас с вами в равные условия.

-- Равные условия? А разве мы торгуем, ущемляя чьи-то интересы?

-- Я совсем не это имел в виду! -- досадливо крутанув головой, Халли снова полез за платком. -- Дело в том, что, обладая современной и самой передовой технологией, Океа­ния не хочет ее продавать и использует нас в качестве аграрного придатка, не дает нам развить свою промышленность. И в этом ваша политика нам не нравится!

-- Ну, Халли! Я человек простой, в политику не лезу! - боцман добродушно рас­смеялся и, вдруг, показал рукой за борт: -- Кстати, дельфины готовятся взлетать!

Метрах в двадцати от левого борта, двигаясь параллельно курсу судна, среди ла­зурных волн мелькали темные спины двух дельфинов. Стремительно двигаясь на неболь­шой глубине, они начали делать волнообразные движения: вверх, вниз. С каждым разом всё больше и больше выставляя тело на поверхность. И вот они уже всем телом выпрыги­вают из воды. И прыжки становятся все выше и выше, достигая трех метров над вол­нами. В конце дельфины нырнули так глубоко, что наблюдающие потеряли их из виду.

-- Халли смотри! -- Донтер, неоднократно наблюдавший в своей жизни подобное, указал пальцем на место метрах в пятнадцати дальше по курсу. -- Сейчас они там взлетят!

И именно в том месте, в ореоле разлетающихся во все стороны брызг, взметнулись вверх два гибких блестящих тела. Последний удар хвостовых плавников вспенил воду и подбросил дельфинов на высоту более четырех метров. Вылетев из воды под углом более пятидесяти градусов, они замерли в наивысшей точке взлета и, как бы коснувшись неви­димого для человека луча, заскользили вперед по прямой, чуть-чуть полого поднимаю­щейся над уровнем горизонта. Капли води, стекая с расправленных плавников, сверкали в лучах солнца как драгоценные камешки, оброненные щедрой рукой доброго волшебника.

- Это чудо! -- В возбуждении Халли так сжал руками поручни, что побелели кос­тяшки пальцев. Позабыв про все на свете, он с волнением наблюдал за удаляющимися дельфинами, которые постепенно увеличивали скорость.

-- Что чудо, то чудо. - Донтер грустно улыбнулся, взглянув на Халли, -- Если бы наш кораблик мог так летать. Всю жизнь об этом мечтаю, -- боцман завистливо поглядел вслед дельфинам. -- Может когда люди, и додумаются в чем тут секрет. Тогда и корабли будут летать.

Халли, совершенно позабывший о своей морокой хвори, всем корпусом повернулся к боцману и, не скрывая своей глубочайшей заинтересованности, спросил:

-- Донтер! Вы опытнейший моряк и знаете про дельфинов все. Почему же они не летают в Среднем море и почему не летают над сушей? Почему летают только к Пира­миде и от нее? Верно ли, что они делятся с Океанией своими секретами? Столько много легенд, что в них правда, а что вымысел?

-- Как же я тебе сразу все могу рассказать? -- с удивлением спросил боцман и с гор­достью добавил: -- Про это можно говорить сутками и то всего не расскажешь.

-- А вы заходите к нам в каюту. Заодно пропустим по пару стаканчиков вина. Из лучших запасов! Уж насчет вина вы не будете спорить: самое лучшее у нас, в Хардии.

-- А я и не спорю! Что лучшее, то лучшее!

-- Ну, так милости прошу. И Тайра будет очень рада вас послушать.

-- Да, кстати, -- с участием спросил боцман: -- Как она себя чувствует? -- ему не до­велось видеть ещё девушку, так как при посадке пассажиров он занимался погрузкой слитков серебра. Но те моряки, которые помогали грузить багаж, с восхищением расска­зывали, какая она редкостная красавица. -- Ведь она ещё ни разу не вышла на палубу за че­тыре дня плавания?

-- Увы, не может. Лежит пластом, --Халли скорбно вздохнул: -- Если нас сравни­вать, то я выгляжу как бывалый моряк.

-- С женщинами всегда в этом плане тяжелей, особенно в начале плавания. Зато по­том они быстрее адаптируются. -- Боцман глянул на волны, широким взглядом окинул го­ризонт и добавил: -- Море успокаивается, через час, полтора станет как зеркало, и я ду­маю, штиль доставит удовольствие вашему путешествию.

--Тем более приятнее будет видеть вас гостем в наших апартаментах, -- Халли сде­лал гостеприимный жест в сторону трапа, по которому сам поднялся совсем еще недавно.

-- Я с удовольствием зайду, но чуть позже. Все-таки служба есть служба, -- оправ­дывался Донтер: -- Пойду, сделаю осмотр и через часик буду у вас.

-- Договорились, будем ждать.

Боцман кивнул головой, повернулся и уверенной походкой отправился по своим делам. Халли еще раз, внимательно осмотрев окружающую морскую поверхность, оче­видно в поисках дельфинов, спустился по трапу в свою каюту.

Прошло чуть больше часа. Море как бы засыпало. И уже не играло стремительно несущимся по его волнам изящным корабликом. Лишь иногда, как бы вздыхая, оно легкой зыбью кренило судно набок.

А боцман Донтер, прикрыв от удовольствия глаза, делал первый глоток ароматного красного вина. Удобно расположившись на низких и мягких креслах, он и Халли сидели напротив изящной тахты, на которой полулежала смуглая молодая девушка. Между ними находился длинный узкий стол с выступающим вверх кантом по краям и с несколькими углублениями в центре. В этих углублениях красовались разного цвета бутыли, маня к себе жаждущих самой дивной формой и содержанием. В глубоких, с прекрасными роспи­сями тарелках, лежали свежие и вяленые фрукты, разнообразные сладости и печенья. Из высокой фарфоровой пиалы доносился нежный запах чая, заваренного на лучших травах.

-- Бесподобно! За бочку такого вина отдал бы что угодно, -- причмокивая, Донтер разглядывал вино в бокале на свет.

-- Нет, нет, -- засмеялась смуглая красавица. -- Ничего не надо отдавать. Только по­больше интересных историй. Остальные моряки рассказывали Халли, что вы самый знающий и лучший рассказчик.

-- Постараюсь не опровергнуть лестную для меня молву. Тем более что это моё хобби. Все свободное время занимаюсь выискиванием чего-то нового, что мне еще не было бы известно про дельфинов. В любой библиотеке, в любом порту ищу любую лите­ратуру по моей теме. Если узнаю, что кто-то стал очевидцем чего-то необычного, инте­ресного, сразу же пытаюсь с ним встретиться и лично услышать все детали и подробно­сти. И, поверьте, никогда не бываю этими встречами разочарован. Вот вы, например, знаете, что дельфины не летают над сушей?

-- Но это же общеизвестно. -- Тайра, приподняв плечико, продемонстрировала свою осведомленность.

-- А я вот недавно узнал об одном острове на севере Восточного континента, кото­рый находится почти на самой границе обитания дельфинов. Рассказал мне о нём бывший моряк пиратского судна, которого ваши имперские корабли захватили и продали в раб­ство хозяину пирса, возле которого мы швартовались. - Донтер брезгливо поморщился: - Я, конечно, не перевариваю пиратов, но как в вашей, такой цивилизованной стране, про­должает оставаться такой пережиток как рабство?

-- Но вы же сами недавно говорили, что мы отсталые и ездим на верблюдах, -- Халли засмеялся и протянул боцману тарелку с фруктами: - Угощайтесь, пожалуйста. Ну а если говорить серьёзно, то в империи как раз проходят важные общественные реформы, которые, как мы все надеемся, приведут к полной отмене этого устаревшего отношения человека к человеку.

-- Да уж... хотелось бы. Но возвращаюсь к рассказу бывшего пирата. Он показал мне этот островок на карте и очень живо описывал, как стадо дельфинов заходит за ост­ров, берёт направление строго на Океанию, и взлетают. Но, перелетев остров, не продол­жают движение вверх дальше, а резко опускаются в воду. И так каждый день около по­лудня. Меня это так заинтересовало, что обязательно постараюсь попасть если не в специальную экспедицию, то хотя бы на любой корабль, плывущий в те края.

-- А что же тут интересного, -- девушка изящной ручкой взяла крупный апельсин и стала его чистить, -- Ведь они и над Океанией пролетают?

-- Да пролетают. Прямо над вершиной пирамиды, только парами и очень, очень редко. Поэтому это не имеет большого значения. Но в нашей истории есть много случаев, когда стая дельфинов, пролетая над Океанией, тем самым предупреждала о надвигаю­щейся опасности. И опасность эта приходила с той стороны, откуда летели дельфины. И чем большее, было стадо, тем большая опасность грозила нашему городу.

? Странно, мы о таком никогда не слышали.

? Ну, еще бы. Последний раз это было еще при молодости моего деда, лет пятьде­сят назад. Раньше дельфины предупреждали в основном о цунами, но после возведения большой стены сто пятьдесят лет назад и увеличения Океании до современных размеров, любые, даже самые огромные волны уже не могли причинить какого-либо вреда. Тогда дельфины, как бы почувствовав нашу безопасность, не пролетали стадом лет сто. По­этому, как рассказывал мой дед, при последнем перелете над пирамидой, все не на шутку переполошились. Думали, что идёт гигантское цунами, всех эвакуировали на верхние уровни, корабли спешно вывели в открытое море, установили постоянное дежурство. А на следующий день с севера, тёплым течением, стало приносить многочисленные трупы гигантских кашалотов. Так как все были предупреждены, к этому редкому явлению отне­слись должным образом. И меры предосторожности оказались не напрасны. Все умершие животные были заражены опасным вирусным заболеванием, довольно таки тяжело пере­носимым человеком. Эпидемиологи оказались на высоте, за 2 дня сделав сыворотку для прививок, но жертв, все-таки, избежать, не удалось. Особенно на Северном бастионе, где от болезни погибло несколько тысяч человек. Ведь именно им пришлось больше всего сражаться с инфекцией, сжигая из огнеметов разлагающиеся останки и толстую пленку всякой мерзости кишевшей на поверхности воды.

-- Так вы видите какую-то связь? - Халли налил вина боцману доверху в его боль­шой прозрачный бокал. ? Предполагаете, что тому острову грозит какая-то беда?

Казалось, Донтер не заметил, с какой излишней заинтересованностью пассажиры ждали ответа на вопрос. Он выпил свое вино до дна, с удовольствием крякнул и, вытерши губы, ответил:

- Да нет. Остров совершенно необитаем, и опасаться там чего-либо некому. Просто мне кажется, дельфины над этим островом проводят тренировки, скорей всего учат летать молодняк.

-- А с какого возраста они умеют летать?

-- Около года со дня рождения. Подобные полёты были уже не раз замечены, и именно: на южных и северных границах тёплых вод. Я сам несколько раз наблюдал по­добное возле южной оконечности вашего континента. Таким способом дельфины учат подрастающее поколение правильно взлетать и приводняться, а также ориентироваться на Океанию. Правда, делают они это просто над океаном, хотя может и там есть необитаемые островки, о которых мы просто ещё не слышали.

-- Те дельфины, которых мы с вами видели, - неожиданно спросил Халли, -- - на­сколько быстрее нашего корабля они достигнут Хрустального города? Ведь так, по-мо­ему, называют Океанию те, кто бывал там раньше?

-- Да, когда вы увидите бастионы и стены со шпилями, переливающиеся в лучах солнца, сами поймёте это название. И никогда не забудете свои первые впечатления от встречи с самым прекрасным местом на Земле. А по поводу тех дельфинов, - Донтер не­много задумался, так это, как им заблагорассудится. Мы прибудем завтра еще при свете, если вдруг не испортиться погода. Они будут уже сегодня, в сумерках. Если вообще не опустятся в океан через час, два лёта.

-- А я думал, они тоже пролетят над пирамидой.

-- Не обязательно. Да и вообще на пролетающие пары редко кто, обращает внима­ние. Другое дело, когда они взлетают возле корабля. Все наши моряки думают, что дель­фины делают это специально, что бы ими полюбовались.

-- Хочется, что бы плавание поскорее окончилось. -- Встав с тахты, Тайра подняла вверх руки и изящно потянулась. При виде ее стройного тела, проступающего через полу­прозрачные одеяния, мужчины замерли: Халли побледнел, а Донтер наоборот, стал крас­неть и покрываться испариной. -- Мечтаю побывать на ваших праздниках, молва о кото­рых идёт по всему миру. Говорят, к вам съезжаются лучшие танцовщицы со всех стран?

Донтер проглотил скопившуюся слюну и промямлил:

- Ну... Они не идут ни в какое сравнение с вами.

-- Вы начинаете мне льстить? - молодая девушка засмеялась, увидев смущение боцмана. Потом хлопнула в ладоши и плавно развела руки в стороны: - Просто я ужасно люблю танцевать, а здесь даже некуда выйти, все время в каюте, никаких увеселительных мероприятий.

- Но сестричка! Это же грузовое судно, а не круизный лайнер, - с холодными нот­ками в голосе проговорил Халли.

- Да, да. 3десь мы редко устраиваем пирушки. Разве что по поводу чьего-нибудь дня рождения, - Донтер не отрывая глаз, смотрел на красавицу, которая тем временем села на тахту и, раскинув руки, опёрлась о спинку. При этом еще более явственно, через тонкое платье, обозначилась прекрасная грудь с остро торчащими сосками. Боцман снова допил бокал до дна, при этом плотно зажмурив глаза. Потом выдохнул и, уставившись в иллюминатор, добавил: - Но через три недели в Океании будет большущий праздник - Лунная Свадьба.

-- Это прекрасно! - Тайра как ребёнок захлопала в ладоши. - А вы, Донтер, сможете уделить нам немного внимания и показать всё самое интересное на празднике?

- Да я.... С огромным удовольствием! -- боцман с удивлением глянул на свой бокал, который снова был полон. -- Если не будет какого-нибудь сверхсрочного рейса я полно­стью в вашем распоряжении. - Неожиданно по внутреннему коммутатору раздалось объяв­ление: "Боцман Донтер, немедленно пройдите на мостик!" Несмотря на свой пожилой возраст, моряк проворно вскочил:

-- Прошу меня извинить, но вынужден покинуть ваше общество. С сожалением от­рываюсь от столь шикарного угощения. Заверяю, что ваш визит ко мне домой, на Запад­ном бастионе, будет мне очень приятен, и я постараюсь удивить вас чем-нибудь экзотиче­ским.

- Но мы же с вами еще увидимся за время плавания? -- Тайра капризно надула губки. - Ведь вы, нам так мало ещё рассказали.

-- Естественно! Как только выдастся свободная минутка, я с удовольствием пове­даю обо всем, что вам будет интересно. Честь имею! -- отсалютовав, Донтер быстро вы­шел, закрыв за собой дверь каюты. Несколько мгновений царила напряженная тишина. Потом раздался голос Халли, в котором проскальзывали злость и ревность:

- Чего это ты решила пособлазнять этого дряхлого, старого кретина?

- Ну, во-первых, он не такой уж старый и дряхлый, - она презрительно осмотрела фигуру своего собеседника. - И может поломать руки и ноги десятку таких "молодых и бодрых" как ты.

Халли вскочил, сжав кулаки, лицо его пошло красными пятнами.

-- А во-вторых, - продолжала Тайра совершенно спокойно, не обращая внимания на возвышающегося над ней юношу, - Донтер совсем не кретин и много чего скрывает в своих рассказах. Ведь если бы те сведения, о парах дельфинов, были бы только байками, он не преминул бы посмеяться над досужими вымыслами. Да и насчет острова он явно перекручивает,- подняв взгляд на Халли, она продолжила, но уже резко и угрожающе: - И, в-третьих, не забывай о своём месте! Если ты думаешь, что я, от скуки переспав с то­бой несколько раз, поменялась нашими ролями, то глубоко ошибаешься! Сядь и не дёргайся! Знай, своё место и не показывай норов! - и уже совсем злобно, почти шёпотом, добавила: - Или ты забыл, что я могу с тобой сделать?

Халли сел и дрожащими руками обхватил голову, пряча лицо в тени. Тайра, с ко­варной улыбкой, снова полу легла на тахту и, взяв свой бокал с персиковым соком, стала пить маленькими глоточками. Через минуту она, уже мягким, приятным голосом, сказала:

- Конечно, ты можешь высказывать своё мнение. Но без эмоций, "деликатно и не­назойливо", как инструктировал тебя... сам знаешь кто.

Халли поднял голову и жалобно посмотрел на Тайру:

- А я надеялся, что наши отношения стали хотя бы немножко дружественнее и те­плее...

- Ещё чего! - лицо девушки снова приняло каменное выражение. - Во время от­дыха мы можем заниматься чем угодно, но дело всегда, прежде всего.

Глава 2. (Хардия)

-- А ты ничего не напутал?

-- Клянусь, Ваше Святейшество! Сам все проверил. Да и при оживлении находился рядом. Видел, как вода вылилась у него изо рта и носа, и руки его начали двигаться. А по­том он зашелся диким кашлем, чем чуть не до смерти напугал всех нас, -- молодой человек в мокрой форме ордена науки судорожно сглотнул и тыльной стороной ладони вытер пот, мелкими бисеринками выступивший на лбу, -- Жуть такая! Самому не верится.

Верховный жрец Райгд осторожно поставил колбу с мутной зеленоватой жидко­стью в ряд с ей подобными, и, повернувшись от стола, внимательно посмотрел в глаза своему первому заместителю, который, несмотря на свою молодость, носил звание де­кёрла.

-- А ты сам, что обо всем этом думаешь?

Тяжело вздохнув, молодой человек стал загибать пальцы:

-- На все это у меня три версии. Версия первая..., -- он немного задумался.-- Во всем этом есть что-то божественное и не иначе как рука Творца нашего вдохнула жизнь в это бренное тело.

-- Вителла! -- Оборвал Райгд его рассказ. -- Ты мой ближайший помощник по науч­ной части, а не по богословию. Оставь эти россказни для тех, кто вдолбит подобное про­стому народу с амвонов храмов. Меня интересуют в первую очередь научные факты, ло­гические выкладки и скрупулезная исследовательская деятельность в любом, даже самом необъяснимом, "божественном" происшествии. Если уж отвлек меня от важной работы, то говори, по сути, с точки зрения человека науки!

-- Извините, Ваше Святейшество! Тогда я сразу перехожу ко второй версии, -- Ви­телла стал загибать второй палец. -- Есть возможность того, что при затоплении комнаты, в которой находился рабочий, вверху под потолком образовалась воздушная подушка, ко­торой он все это время дышал.

-- Сорок восемь часов? -- спросил Райгд.

-- А почему бы и нет?

-- Плавая под самым потолком, в темноте?

-- Вот тут то и открывается новое обстоятельство, которое опровергает эту версию. Хотя конечно, было бы проще предположить, что он плавал, плавал, а перед открытием двери обессилил, утонул, и мы успели его спасти. Но! -- Вителла указал на потолок, -- вода была до самого верху. Штольня, по которой откачивали плохой воздух из того помеще­ния, имела выход внизу, у самого пола. Но когда в нее прорвалась вода, лопнула пере­мычка со штольней чистого воздуха, и все было затоплено до самого потолка. Мало того. Работник улегся, скорее всего, спать в одну из ниш в стене. А чтоб его никто не увидел, закрылся пузыритовыми носилками.

Когда мы туда вошли, носилки оставались на месте, хоть воды в комнате было еще по колено. Видно спросонья он не смог даже сообразить ничего и сразу захлебнулся. Ко­гда носилки откинули он и лежал там с открытыми застывшими глазами с открытым ртом, но совершенно бездыханный. Его вынули из ниши, перекатив при этом на живот; вода стала выливаться из легких, а он стал "оживать".

-- Он то ожил. А его разум? Ты говорил что-то о его помешательстве?

-- Да, единственное о чем он пока говорит, так это о том, что плавал в Солнце.

-- В каком смысле? -- заинтересовался Райгд, присаживаясь на один из каменных стульев, стоящих вдоль длинного стола в центре огромной лаборатории.

-- В прямом! Я, говорит, плавал, нырял, купался, летал в самой сердцевине Солнца. -- Пожав плечами, Вителла спросил: -- Может лучше дать ему прийти в себя, а потом уже побеседовать подробнее?

-- Да, пожалуй. Это должно быть очень интересно, -- Райгд многозначительно при­поднял брови: -- У нас ведь только избранные знают, что такое Солнце. Ну а пока, хоте­лось бы выслушать твою следующую версию. Надеюсь, уже с чисто научными объясне­ниями.

-- Постараюсь. -- Вителла посмотрел на стоящий возле него табурет.

Перехватив его взгляд, Райгд милостиво разрешил:

-- Да ты присядь. И можешь снять с себя мокрую мантию, а то от тебя уже пар ва­лит.

Сбросив с себя стесняющую его верхнюю одежду, Вителла сел и с удовольствием вытянул уставшие ноги. Хоть Райгд и был для него самым близким человеком во всей им­перии, правила не позволяли садиться в присутствии Верховного жреца и Главного ре­гента науки без его позволения. Декёрл был самым приближенным к сокровищнице зна­ний, которой владел Райгд, и как любил последний с гордостью хвастать, знал уже поло­вину того, что знал Главный магистр. Хотя, чем больше Вителла узнавал, тем больше ук­реплялся в мысли, что это половина лишь малой части всех секретов и познаний того че­ловека, которого он считает своим учителем, наставником и чуть ли не отцом.

Набрав в грудь больше воздуха, Вителла стал быстро говорить, как бы боясь, что его остановят:

-- А третья версия такова: затопленная комната находилась в самых глубоких на­ших разработках по добыче серебра. В стенах полно мельчайших крупиц этого металла. Фактически, если бы это было в карьере, то мы бы пустили всю породу в переработку. А так как это на глубине восемьсот метров приходиться разрабатывать только основные жилы, а мало содержащие породы оставлять для стен и сводов туннелей и стволов. Но са­мое главное -- температура! В этой комнате она была наивысшей: тридцать четыре гра­дуса. То есть, мы, углубляясь и углубляясь, все больше приближаемся к тому таинствен­ному источнику тепла, который согревает городские катакомбы и наши древнейшие пе­щерные храмы. Но если в верхних уровнях повышенная температура не создает про­блем, а даже наоборот, то внизу она причиняет немалые неудобства. Приходиться бурить новые длинные штольни для принудительной вентиляции и охлаждения воздуха. А что бы не вентилировать даром помещения, в которых не ведутся какие-либо работы, между ними устанавливаются герметичные двери. Причем двери устанавливаются поочередно: в од­ной комнате-пещере они открываются наружу, в следующей обе двери вовнутрь. В прин­ципе инженеры правильно рассчитывали на тот случай, если вода из подземного озера прорвется в шахтные выработки, то будет затоплена одна, максимум три комнаты. По сте­чению обстоятельств, очень печальных для работника и счастливых для меня...

-- Для тебя? -- удивленно перебил Райгд.

-- Да, да! Для меня. Месяц назад вы лично дали мне указание заниматься пробле­мой повышенной температуры и выяснением источника этого тепла. И я каждый день проверял показания приборов, которые до того целых три недели спускал и устанавливал с помощью инженеров на разных уровнях.

И как раз за пять минут до аварии, проходил через эту злополучную комнату. Запи­сал температуру, удивился и пошел дальше. И вдруг слышу шум, грохот. Я назад, но вода уже надавила на дверь и та не открывалась. Утечку воды устранили быстро. И даже не со­бирались спешно открывать прижатые изнутри водой двери. Надо ведь было придумать, куда деть воду -- не полузатапливать же соседние помещения. Но тут появился товарищ "утопленника" и заявил, что того нигде нет и, по всей видимости, он отсыпается в люби­мом теплом местечке. Вернее "принимает ванну" после неожиданного пробуждения. На­чали открывать. А дверь-то из последней партии. Пузыритовая! Их успели установить почти на всем нижнем ярусе. Поэтому и прошло сорок восемь часов пока мощным, с трудностями доставленным сверху, домкратом не открыли дверь, дав выход воде. Я пер­вым вбежал туда и сразу глянул на градусник: тридцать три с половиной градуса! То есть за двое суток вода прогрелась почти до предела. В этот момент, отодвинув носилки, на­шли пострадавшего, который там же и ожил. Попытавшись с ним поговорить и наслу­шавшись бредней, я дал указание медику усыпить его снотворным и отправить на по­верхность, а сам тут же к Вашему Святейшеству.

-- Я ценю твое умение излагать все так подробно, -- Райгд недовольно поморщился, -- Но где же твои окончательные выводы?

-- Боюсь, Ваше Святейшество, об окончательных выводах говорить рано. Но за ра­бочую гипотезу можно принять то, что тело находилось в воде с большим содержанием серебра и, не теряя при этом своей жизненной теплоты, сохраняет человека как существо, но лишает при этом разума. Ведь бывали случаи оживления утопленников, которые больше десяти минут находились под водой. Ценой больших усилий, массажа, тока уда­валось оживить их тело. Но мозг, который не работал длительное время, как правило, не восстанавливался и человек становился дебилом или пребывал в состоянии комы до конца, отпущенного ему времени. А в этом случае тепло и серебро создали благоприят­ную среду для полного сохранения организма.

Вителла замолчал, переводя дух, а потом добавил:

-- Я приказал никого не пускать на нижний ярус, и даже выставил охрану.

Райгд задумчиво посмотрел на него и улыбнулся:

-- Как не стыдно меня, старика, гонять в самую преисподнюю! Ведь, признайся, ты сразу знал, что я лично захочу посетить это место?

-- Ваше Святейшество! -- Вителла укоризненно покачал головой: -- Да я готов по­биться об заклад, что вы дадите фору большинству этой зеленой молодежи в быстроте и ловкости. Уж я то знаю, какой вы "старик".

-- Да ты я вижу, научился льстить? -- польщенный Райгд погрозил пальцем: -- Видно пора тебя перевести из Академии в царедворцы: там ты сделаешь прекрасную карьеру.

-- Хоть в лаборанты, только не туда!

-- Ну ладно! -- Райгд встал, тут же вскочил на ноги и Вителла. Подойдя к столу, Верховный жрец скомандовал в переговорное устройство: -- Главного инженера, началь­ника рудника, Главного геолога немедленно ко мне! -- затем вновь обратился к декёрлу: -- А где именно пострадавший?

-- В академическом госпитале, Ваше Святейшество! Я приказал никого к нему не пускать, вести постоянное наблюдение и следить, чтобы после пробуждения он ни в коем случае не нанес себе каких либо повреждений, -- Вителла развел руками: -- Все-таки с виду он не совсем вменяемый.

-- Прекрасно! Пойдем ко мне, я переоденусь, -- Райгд глянул на одежду Вителлы: -- Да и ты тоже. И вперед, показывай мне эту чудо-комнату!

Через пять часов усталые Райгд и Вителла сидели развалясь в мягких креслах комнаты отдыха, примыкающей к кабинету Магистра медицины. Попивая крепкий горя­чий чай, они ждали пробуждения человека оставшегося в живых после двухдневного пре­бывания утопленником. Сон, которого, по их мнению, слишком затянулся.

-- Выглядит он прекрасно, -- Райгд вспоминал только что проведенный осмотр. -- Дыхание ровное, всё тело нормальной температуры, анализ крови тоже ничего особенного не показал. Только спит он долго, ведь ему уже пора проснуться?

-- Да, час, два назад. Побаиваюсь только, Ваше Святейшество, что если всё-таки произошло отмирание какой-то частички мозга, он будет спать еще неизвестно как долго.

--Если это произойдёт... -- главный магистр задумчиво поставил пустую кружку на стол. -- Жаль, очень жаль. -- Вскинув голову на раздавшийся стук в дверь, сказал: -- Вой­дите!

Вошёл Магистр медицины:

-- Ваше Святейшество! Подопечный очнулся в полном здравии и, кажется, в своём уме.

-- А именно?

-- Сразу сказал, что его мучит жажда, а желудок терзает зверский голод. Ему пре­доставили всё востребованное и он занялся обедом с превеликим удовольствием.

-- Не давайте ему насытиться полностью. Немедленно ведите сюда! -- Райгд недо­вольно сдвинул брови. - Возможно, переедание ему вредно.

Заметив металл в голосе Главного магистра, руководитель госпиталя опрометью вы­скочил за дверь. Через несколько минут в комнату ввели одетого в больничный халат не­много растерянного человека. Завидя Верховного жреца он пал на колени, касаясь земли головой.

-- Оставьте нас! -- приказал Райгд тут же вышедшей охране. Но после этого Ви­телла подошёл и встал чуть левее и впереди своего учителя, как бы предохраняя послед­него от преклонённого посетителя.

-- Как тебя зовут? -- спросил Райгд рабочего.

-- Халид, Ваше Святейшество, -- подняв голову и сложив руки на груди, смиренно ответил тот, продолжая стоять на коленях

-- Как же ты осмелился, во время работы на благо империи отлынивать от своих обязанностей? -- от грозного голоса Верховного жреца тщедушная фигурка затрепетала от страха. -- Да ещё и спать при этом?

-- Помилуйте, Ваше Святейшество! -- дрожащими губами пролепетал Халид. -- Ос­мелюсь сказать, что я заснул, после того, как отработал свою смену.

-- У тебя что, нет дома? Ты ж не раб, у которого ничего нет, кроме подстилки. -- Райгд при этом повысил голос

-- Есть, конечно. Но я живу не один и не люблю весёлых кампаний, которые соби­раются после работы, -- увидев, что его не перебивают, рабочий продолжил: -- А в самом низу так хорошо спится.

-- Так ты спал там уже не один раз?

-- Да, Ваше Святейшество. Я не знал, что это запрещено.

-- Этого нельзя делать хотя бы из соображений собственной безопасности. -- Райгд немного смягчившись, вздохнул: -- А почему ты спал именно там?

-- Там так тепло и снятся такие прекрасные сны!

-- Ну, видишь, твои сны тебя и довели до того, что ты утонул.

-- Но ведь со мной всё в порядке, -- недоуменно сказал Халид. -- Меня же успели спасти.

Райгд и Вителла многозначительно переглянулись.

-- Мне, правда, снилось, что я утонул, но потом сон продолжался ещё очень долго, а, проснувшись, я почувствовал во рту воду и чуть не захлебнулся.

-- Да, тебя успели спасти... -- Райгд замолчал, а потом вкрадчиво попросил: -- Рас­скажи мне поподробнее о своём последнем сне.

Халид беспомощно посмотрел на Вителлу, как бы ища у того поддержки, после чего с трудом выдавил:

-- Но там я видел... такое... м-м-м... непонятное.

Вителла вопросительно посмотрел на Верховного жреца и, когда тот кивнул голо­вой в знак согласия, заговорил:

-- Халид! Ты рассказывал мне что-то о солнце?

-- Но я не знаю, можно ли так говорить о Творце нашем?

-- Поверь друг мой! Нет ничего важнее истины. -- Вителла развёл руками и обод­ряюще улыбнулся Халиду. -- Все мы свято чтим Творца нашего -- Солнце. Но только Вер­ховный жрец знает обо всех его обликах и всевозможных превращениях. И ему, тоже из­вестен тот вид Творца, который ты мне описывал ранее.

- Это правда, Ваше Святейшество? -- с надеждой спросил Халид.

-- Да! Солнце -- это миллион океанов кипящего огня и обжигающего света, -- тор­жественно подтвердил Райгд.

-- Да, да! Я тоже это видел! -- восторженно воскликнул Халид.

-- Возможно твой сон вещий, -- продолжал Верховный жрец, -- поэтому я хочу знать каждое мгновение из твоего сна.

-- Слушаюсь, Ваше Святейшество! Вначале мне снилось огромное поле, по кото­рому я шел, вдыхая ароматные запахи незнакомых мне трав и цветов. Потом послышался шум бегущего ручейка и, пойдя в ту сторону, я увидел мелкую речушку с прохладной чистейшей водой. Мне стало душно и жарко, и я смочил ноги и руки, а потом попытался напиться. Но песок неожиданно ушёл из-под меня, и я окунулся с головой. Пытаясь всплыть, я вдруг ударился головой о камни какой-то подводной пещеры, в которую меня, видимо, затащила воде. Закричав от страха, я наглотался воды и, задыхаясь, изо всех сил попытался приподнять нависшие надо мной камни. Все мои мысли были о том, как вы­браться к свету. И тут случилось чудо! Камни пропустили меня сквозь себя, замелькали светлые пятна с чёрными полосами, потом резкий свет, потом полная тьма, а потом все вокруг залило солнечным светом. Впереди меня было наше солнце, огромное и тёплое и я приближался к нему с огромной скоростью. Я хотел закрыть глаза, но у меня не было глаз. Я хотел закрыть лицо руками, но у меня не была рук, так же как и лица, и ног и всего ос­тального тела. Я был как дух: мог видеть, мог слышать, мог двигаться, но совсем не мог издать даже звука -- мой крик остался беззвучным. Ещё я чувствовал приятное тепло Солнца спереди и неприятное покалывание холода сзади. Как бы оглянувшись назад, я увидел большой голубоватый и маленький серебряный шары, которые удалялись от меня на фоне тысяч ярко сияющих звёздочек. Но там было холодно и, обернувшись к теплу, я снова полетел к Солнцу. Почувствовав, что могу лететь еще быстрее, полетел как молния. Творец звал меня к себе своим ласковым теплом и волшебным светом, и мне совсем не было страшно. Увидев пылающие океаны, я нырнул в них, пытаясь в глубине их найти божественный лик творца нашего. Но, пройдя через много полос огня разного цвета, через некоторое время, выплывал с другой стороны Солнца! Оно оказалась огромным шаром! Я нырял в него снова и снова, проносился через него то медленно, то быстро, плавал в ог­ромных водоворотах лавы и взмывал вверх с гигантскими огненными фонтанами. Я лико­вал, я был счастлив, я восторгался тем, что дух мой свободен и плоть не сковывает моих движений. -- Халид замолчал, бессмысленным взором уставившись в пол.

Райгд нетерпеливо оборвал затянувшееся молчание:

-- А потом?

Халид вздрогнул и притихшим голосом продолжил:

-- А потом... Неожиданная сила вдруг вырвала меня из самой глубины Солнца и за одно мгновение перенесла через чёрную пустоту, и вдавило в это жалкое, слабое тело -- он с отвращением посмотрел на свои руки. -- Я начал кашлять, выплевывая воду, открыл глаза. Увидев своих товарищей, я понял, что жив и снова нахожусь в помещениях шахты.

-- Ты говоришь таким тоном, будто жалеешь об этом?

-- Да, Ваше Святейшество! Лучше бы Творец оставил меня у себя!

-- Не отчаивайся Халид! Всё в руках нашего великого Солнца! -- воздев руки к верху, Райгд добавил: -- Возможно это знак тебе свыше? И возможно исполнятся твои же­лания. Достойно встретить ты ль готов, еще раз вид Творца нашего?

- В любое время дня и ночи! -- с надеждой воскликнул недавний утопленник.

-- Иди и жди. Но помни: предвидению было угодно выбрать тебя одного из всех для встречи с божественным. Храни эту тайну в самой глубине своего сердца.

- Конечно, Ваше Святейшество! -- Халид распластался на земле.

Райгд вызвал охрану и приказал:

-- Ухаживать за этим человеком как можно лучше, ублажать все его желания и бе­речь от любой неприятности! -- а, когда все вышли, добавил, обращаясь к Вителле: - И проследи лично, что бы он ни с кем не общался! - Вителла недоумённо моргал глазами, но Верховный жрец не дал ему сказать даже слова: - Иди, иди. Устрой ему "райскую" тюрьму и, немедленно возвращайся ко мне -- нам надо обсудить и решить массу проблем. -- И задумчиво добавил: -- Огромную массу проблем...

Глава 3. (Чинкис)

Шёл только одиннадцатый час утра, а Чинкис, после небольшой разминки, уже от­правился принимать водные процедуры. Проходя по холлу мимо огромных, во всю стену зеркал, он с удовлетворением и гордостью оглядел свою мускулистую и стройную фи­гуру. Сегодня, в день своего шестисотлетия, он выглядел как четырёхсот-, четырехсот пя­тидесятилетний цорк, родившийся на планете Аналарастрасия. И ведущий здоровый, спортивный образ жизни. Рельефные мускулы мощно перекатывались под упругой кожей, покрытой короткой красной шер­стью. Мышцы живота, без малейших признаков ожире­ния, плавно облегали выпирающие широкие рёбра. Огромная оранжевая грива ниспадала на атлетические плечи и спину, обрам­ляя бронзовое безволосое лицо без единой мор­щинки. Остановившись, Чинкис внима­тельно осмотрел ровные белые зубы и принялся гримасничать, придавая лицу различные выражения. Потом, похлопывая себя по бокам великолепной кисточкой своего длинного пружинистого хвоста, сорвался с места и, разо­гнавшись, с весёлым рычанием бросился в бассейн.

Поныряв и поплавав, он перевернулся на спину и застыл на струях воды, бьющих со дна бассейна. В предвкушении назначенных на сегодня торжественных мероприятий связанных с его юбилеем, Чинкис заулыбался, довольный предстоящей встречей со своими близкими, друзьями и знакомыми. Радостно волновало и ожидающееся награжде­ние орденом Фетиуса третьей степени. Впервые, в истории Аналарастрасийской цивилиза­ции, космический чистильщик получит высшую награду в таком возрасте. Все обладатели орденов трёх степеней получали последний при выходе в отставку, в возрасте семьсот пятьдесят, восемьсот лет. Да и то, не всегда заслуженно: почти всегда благодаря своим высоким постам, которые занимали.

"Ну, уж про меня такого не скажут!" - подумал Чин­кис, довольно поглаживая себя по животу. Он был самым знаменитым и заслуженным чистильщиком во всей Вселенной. Больше тысячи вылетов по всем закоулкам космиче­ских миров. Только "боевых" цивили­заций им было найдено около двухсот. Благодаря чему, элитные войсковые силы "глубо­кого рейда" никогда не оставались без работы и благоговели перед ним, всегда оказывая всемерную помощь и поддержку. Но не только военные пре­возносили Чинкиса. Весь учё­ный мир считал его самым талантливым и удачливым иссле­дователем. Там где другие не находили ничего примечательного, Чинкис отыскивал по­трясающие и уникальные творе­ния природы, стихий и разума. Все доставленные им материалы и факты служили почвой для работы многочисленных научных коллективов и давали новые толчки некоторым ис­следовательским направлениям. А его прекрасные и новаторские разработки операций по уничтожению неугодного разума вошли в про­граммы школьного обучения новых пилотов чистильщиков. Вся Аналарастрасия знала Чинкиса и гордилась им. Пожалуй, среди со­временников он был самым знаменитым цорком.

И сегодняшний день должен стать лучшим днём в его жизни. Подумать только: ор­ден третьей степени! Фетиуса!!! Этот величайший древний мыслитель, составивший про­грамму развития, был бы счастлив увидеть свои мечты воплощённые в реальность. В идеях прославленного идеолога и учителя цорков, говорится о необходимости уничтоже­ния всех разумных цивилизаций, вид которых отличен от аналарастрасийцев. Но ни в коей мере не уничтожать миры, породившие разум и содействовать сохранению хотя бы неко­торых видов животных, не обладающих разумом. В особенности возбранялось даже бес­покоить те создания, внешний вид которых близок к цоркам.

Особенно опасными врагами Фетиус считал приматов и наказывал посещать места их обитания в два раза чаще, чем остальные. Его дальновидные предсказания по поводу этого, полностью подтверждались историей. Почти все "боевые" цивилизации состояли из приматов. Это племя оказалось самым живучим, быстроразмножающимся и необы­чайно воинственным. Именно приматы доставляли чистильщикам и "глубокорейдникам" наибольшие неприятности и оказывали наибольшее сопротивление. Проявляя при этом удивительную живучесть и наглую сообразительность. Хотя рейды против них всегда за­канчивались успешно, и разумная деятельность вырезалась на корню, казалось бы, беспо­воротно, пилоты-чистильщики регулярно отыскивали планеты с разумными приматами. Для облегчения этих поисков гениальный учёный Нон изобрёл прибор, улавливающий сигнал мозга разумного примата. В среде исследователей космоса и военных даже приви­лось неофициальное название этого прибора; "Ищи меня!". Как только примат начинает мыслить разумно, сигнал от его мозга устремляется в космическое пространство со скоро­стью сета. На космическом корабле чистильщика находится постоянно включенный при­бор Нона, который регистрирует этот сигнал и сразу издаёт звуковые ноты, дающие ин­формацию пилоту. Тот может задействовать автоматику аварийного выхода из темпорального режима. Тогда скорость падает к полусветовой и чистильщику достаточно обследовать близлежащие звёздные системы, найти, а затем уничтожить или вернуть вра­гов к начальной стадии их существования. Ибо когда приматы обрастают шерстью и на­чинают жить на деревьях, сигнал разумности, идущий от их мозга, пропадает. Так как ве­ликий Фетиус запрещал уничтожать животных, не обладающих разумом, то планета после этого просто фиксируется в памяти компьютера и подлежит проверке через каждые две­сти лет по времени Аналарастрасии.

Правда, были и печальные случаи. Аварийно выйдя на более низкий режим скоро­сти, корабли чистильщиков неожиданно попадали в тиски космических кораблей высоко­развитых приматов и подвергались интенсивным атакам. Корабли аналарастрасийцев всех размеров и во все времена строились одинаковой формы. Поэтому те из приматов, кото­рые уже встречались с цивилизацией "уничтожителей", сразу пытались или взорвать, или захватить в плен корабль чистильщика. Именно эти сопротивляющиеся и опытные циви­лизации приматов и называли "боевыми". В начале подобные случаи были редки. Цорки, обладающие совершеннейшим оружием и несоразмеримым опытом, разносили в пух и прах начинающих космоплавателей. А если становилось жарко, прыгали в темпоральный режим и через кратчайшее время возвращались с ощутимой помощью. Силы Глубокого Рейда всегда находились в постоянной боевой готовности и только ждали сигнала для на­чала операции возмездия.

И всё-таки, корабли гибли. А подобные случаи могли иметь весьма чреватые по­следствия. Ведь великий Фетиус в своих заповедях строжайше запрещал выдавать инфор­мацию о местонахождении не только звезды Малтри, вокруг которой вращалась Аналара­страсия, но и родной шаровой галактики. Хоть галактика цорков и была прекрасно укрыта со всех сторон черными газовыми и пылевыми туманностями. Поэтому в создавшейся си­туации, когда появилась реальная угроза пленения или расшифровки информации с унич­тоженного корабля, встал вопрос о скрупулезном выполнении запрета.

Выяснили, когда встал об этом вопрос, что за предыдущие несколько десятилетий семнадцать чистильщиков пропали без вести и все сроки их возвращения давно истекли. Конечно, такие случаи бывали и прежде. Несмотря на всё совершенство и неуязвимость аналарастрасийских кораблей в Великом Космосе всегда были тысячи опасных и непред­сказуемых ситуаций ведущих к неожиданной гибели как отдельно самого пилота, так и боевого корабля в целом. Напри­мер, были зарегистрированы несколько случаев обнару­жения кораблей дрейфующих в космосе с мёртвым экипажем на борту. В результате сложнейших и длительных вычисле­ний и исследований выяснили, что некоторые по­гибли во время близкой вспышки сверх­новой. А подробности смерти остальных погиб­ших от неизвестных излучений так и оста­лись невыясненными.

Поэтому на все без исключения корабли были установлены системы самоликвида­ции. Сами системы были снабжены наивысшей степенью защиты. В случае гибели пилота или выхода из строя даже всех бортовых систем, самоликвидация всё равно срабатывала и разносила в пух и прах корабль и планету, если таковая находилась поблизости. Когда че­рез некоторое время ещё несколько чистильщиков не возвратились, на корабли добавили новое усовершенствование. В корпусе были установлены мини-бакены, которые при лик­видации корабля разлетались в разные стороны со сверхсветовой скоростью. Более пяти тысяч этих "чёрных ящиков" тысячи лет могли передавать только один позывной: "Я по­гиб!" Перехватив мини-бакен любой аналарастрасийский корабль, высчитав траекторию его полёта, мог определить место гибели своих товарищей и отправить туда Силы Глубо­кого Рейда. Именно так и была обнаружена "боевая" цивилизация приматов в галактике ЗКХ128. Война с ней была самой кровавой и продолжительной за всю историю Аналара­страсии со времён Великого Фетиуса. В огне космических сражений погибла половина флота Сил Глубокого Рейда, а это была пятая часть всего мужского населения. Сам Чин­кис свои первые вылеты совершил именно в галактику ЗКХ128 и получил там первое бое­вое крещение, участвуя в финальной стадии этой тяжёлой войны. Победив грозного врага цорки, превратили вражескую галактику в невообразимое месиво из осколков звёзд, пла­нет, мете­орных потоков и пылегазовых туманностей. Зато участившиеся инспекции около этих ос­татков всегда давали отрицательные результаты. Приборы, регистрирующие сиг­налы от мозга разумных приматов молчали.

Послышался шум раздвигаемой двери и Чинкис отвлёкся от воспоминаний о своей боевой молодости.

-- К тебе можно присоединиться, дорогой? -- изящно ступая по мраморным плитам, к бассейну подходила самая молодая жена Кетин.

-- Даже нужно! -- Чинкис стал подплывать к бортику, похлопывая от удовольствия хвостом по воде.

-- Автоответчик с самого утра полон поздравлений в твой адрес, но их поступает всё больше и больше. -- Кетин грациозно прогнулась, истомно прикрыв свои огромные зелёные глаза. -- А все ещё спят,... -- промурлыкав это, она кокетливо сложила губки бан­тиком.

"Ух, ты! -- подумал Чинкис, -- завожусь как мальчишка! Не мешало бы быть посо­лидней и сдержанней".

Но не в силах совладать с охватившим, всё тело, возбуждением спросил:

-- Так почему же ты ещё не в воде?

Ответом ему было мелькнувшее над его головой гибкое тело и взметнувшийся фонтан брызг лишь на секунду скрывших прекрасную возлюбленную.

На Аналарастрасии совместное проживание в браке считалось обязательным не менее сорока пяти лет. После этого прекрасная половина могла выбирать другого мужа или, по взаимному согласию, оставаться жить с прежним. Но если у них, за это время не появлялись наследники, мужчина был обязан взять новую жену и не обязательно при этом расставаться со старой. Обусловлено это было очень низкой рождаемостью, что не ком­пенсировала даже огромная продолжительность жизни: до восьмисот пятидесяти, очень редко девятисот лет. Дети рождались только парами, и была эта пара всегда разнополой. В среднем у аналарастрасийца за всю жизнь было 1-2 пары детей, реже 3 или ни одной. По­этому численность семей была разная. У кого было до десяти жён одновременно, а у кого одна, две. Этому способствовала большая количественная разница между мужским и жен­ским населением цоркской цивилизации.. Что в свою очередь обуславливалось высокой смертностью воинов и прям таки невероятной охраной женщин.

Единственное, чего не было у Чинкиса, так это детей. Регулярно заводя новых жён, он горел желанием оставить после себя наследника, который бы продолжал его славные дела и являлся поддержкой своего рода и гордостью отца. Но шли годы безрезультатных ожиданий и Чинкис постепенно свыкся с мыслью, что лишён возможности иметь детей из-за огромных воздействий Космоса выпавших на его долю. До недавнего времени с ним постоянно жили только две, самые близкие жёны из всех тех, которые когда-то жили с ним под одной крышей. Чинкисом даже было принято решение -- не брать новых жён, так как после пятисот лет возможность иметь ребёнка практически сводилась к нулю.

Но год назад, на одном из приёмов, начинающая телеведущая проявила такие уст­ремление и напор, а потом и страсть, что Чинкис с удовольствием сдался. И ни разу не пожалел за всё это время. Тридцатилетняя Кетин прекрасно вошла в его семью, став лю­бимицей старших жён и настоящим плодом сладострастия, любви и нежности для Чин­киса.

Вдоволь насладившись бурными любовными утехами, Чинкис и Кетин растя­ну­лись на диване, укрывшись сабенситовыми полотенцами.

-- Самое лучшее поздравление я получил только что! -- сказал Чинкис, всё ещё вздрагивая от приятной истомы.

-- А вот и нет, -- Кетин игриво укусила его за плечо, -- мой подарок тебя ждёт за пять минут до полуночи!

-- А почему так поздно?

-- Мой подарок должен быть самым последним в твой день рождения и самым лучшим.

-- Но разве может быть ещё что-то лучше? -- Чинкис попытался обнять жену, но та ловко вывернулась и вскочила с дивана.

-- Поверь мне, может! -- и улыбнулась одной из своих самых обворожительных улыбок.

-- Тогда я не дождусь, сутки такие длинные, -- он тоже встал и, став в позу краду­щегося охотника, стал упрашивать: -- Зачем так долго ждать? -- а потом игриво бросился к Кетин.

Но та неожиданно бросила в него полотенце, и пока Чинкис срывал его с головы, уже оказалась в дверном проёме:

-- В сутках всего лишь тридцать часов, -- назидательно изрекла она, -- И потом, доро­гой, у нас масса дел, хлопот и мероприятий. -- И, поворачиваясь к двери, добавила:

-- Я жду тебя в кабинете.

-- Ну, радость моя, погоди! -- притворно грозно зарычал Чинкис: -- Я дождусь конца дня. А тогда...!

-- Вот тогда и посмотрим... на, что ты способен! -- и игриво виляя своей пикантной частью тела, Кетин скрылась за поворотом коридора.

Зайдя через некоторое время в свой кабинет, Чинкис увидел целые кипы поздра­вительных телеграмм, писем и подарков которые громоздились, на чем попало, занимая уже чуть ли не треть, вроде бы огромного, помещения. А авто­матический приемник почты щелкал, не переставая, ставя на каждой новой кор­респонденции дату и время получения. Кетин еле успевала вынимать почту из контейнера и кое-как ее рассортировывать

- Какой кошмар! - запричитал Чинкис, - Да я до следующего юбилея всего не пе­речитаю!

- Давай отключим приемник - предложила молодая жена, - А когда я все разложу, включим снова

- Давай воздержимся от этого хотя бы до семнадцати часов, - попросил Чинкис и пояснил, - Иначе сразу отключатся устройства отправки и у поздрав­ляющих загорится надпись "Адресат выключен", а это, знаешь ли, как-то не­ловко. Тем более в такой день Так что зови остальных моих женушек, вскры­вайте и просматривайте Самое важное ко мне на стол, а остальное на стеллажи в архив, будем читать на досуге.

- А что делать с видео телефоном? Сигнал вызова горит постоянно, автоответчик отвечает сразу по нескольким линиям. Может, хочешь, хоть с кем ни будь поговорить?

- Ну уж нет! В этом я могу не бояться поставить себя в неловкое положе­ние. Разве что, экстренно захотят видеть меня кто-нибудь из высшего Совета Управления? А они мо­гут связаться со мной и через наручный монитор. Кто хо­чет меня увидеть, пусть внима­тельно наблюдает за церемонией награждения в пантеоне Славы. А там, кстати, будут все те, кого хотел бы увидеть я, ну разве что, за редким исключением.

- Интересно, дорогой. Неужели есть кто-то, не оказывающий тебе долж­ного уваже­ния - говоря это, Кетин в гневе швырнула целый ворох почты об­ратно в контейнер.

- Уважать то они меня уважают, - Чинкис с улыбкой глядел на рассер­женную суп­ругу, - Но я их не уважаю, да и вообще терпеть не могу. Ты же знаешь этих мягкотелых либералов - пацифистов. Постоянно ну­дят о гуманности и чуть ли не любви к этим гума­ноидным тварям! Тьфу ты, мерзость, какая! Обнаглели до такой степени, что поговари­вают о пересмотре законов великого Фетиуса. Хотят открыть исторические архивы для всеобщего доступа! Те самые, которые великий Фетиус завещал лишь Высшему совету и лишь ему давал право сокрытия или обнародования той части истории, которая нам неиз­вестна.

Теперь уже Кетин пыталась успокоить мужа:

- Милый не расстраивайся из-за каких-то отщепенцев

- Да их вообще надо изолировать от общества!

- Вот станешь членом Высшего Совета Управления, продвинешь новый закон об этом и все будет в порядке.

- Конечно, стану.... Но когда это еще будет, - Чинкис взъерошил свою оранжевую гриву - Хотя, если честно признаться, мне уже сейчас хотелось бы покопаться в архивах.

В этот момент в кабинет вошли Валдис и Соро с подарками и принялись поздрав­лять юбиляра. Соро, прожившая полтора века с Чинкисом, после нежных поцелуев, вручила ему огромнейший торт с ароматнейшими сливами, которые росли только на од­ной планете во Вселенной. На планете Плиут. Соро славилась своими кулинарными способностями на весь город и прекрасно знала, что плиутские сливы любимейшее ла­комство Чинкиса. Тут же, по существующей традиции, Чинкис разрезал этот продукт высшего кулинарного искусства и угостил каждую жену очаровательно пахнущими порциями. Сам же, с довольным урчанием, приговорил доб­рую треть десерта, от кото­рого не отказался бы, и на смертном одре. А на обещание Соро удивить его и гостей на торжественном банкете, который должен был начаться в 25:00, радостно закивал го­ловой и воскликнул:

- Да! Если умирать, то только так!

Потом наступила очередь для поздравлений старшей жены. Четырёхсотлетняя Валдис, всту­пившая в брак с Чинкисом в тридцать пять лет, была известна всей цивили­зации как ге­ниальная поэтесса и писательница. Она входила в состав Руководства Развле­кательной Индустрии, и принимала самое деятельнейшее участие во всей культурной жизни Анала­растрасии. Если, в данный момент, Чинкис таял от Кетин, не мог "вкусно" жить без Соро, то Валдис была самой большой его гордостью и взращивала его, и без того немалое тще­славие. ...Хотя Чинкис иногда и ревновал Валдис к её успехам, но все­гда радовался той мысли, что нет пары более известной, чем они. О каждом из них знал каждый аналара­страсиец. в каждом уголке их огромного мира.

Вот и сейчас Валдис проявила весь свой талант, написав в подарок Чин-кису пре­красную поэму о его жизни и подвигах. С удовольствием, выслушав её непревзойдённое декларирование и принимая поэму и поцелуи в подарок, зар­девшийся от удовольствия Чинкис, спросил:

- Неужели это всё обо мне?

- Да, мой герой, о тебе! - Валдис продолжала нежно целовать своего

мужа. - И сегодня эту поэму опубликуют во всех печатных изданиях и

прочитают в специальной программе посвященной твоему юбилею. Кстати эта

телепередача будет предшествовать прямой трансляции с церемонии

награждения тебя Орденом Фетиуса третьей степени. В Пантеоне Славы.

- О-о-о! - растроганный Чинкис крепко сжал Валдис в объятиях: - Если бы обо мне никто не знал, то после твоей поэмы я стал бы самым известнейшим во всей Вселенной!

- Милый мой! Ты и так не нуждаешься ни в какой рекламе!

- А сейчас, после подарка для души, прими от нас троих ещё подарок для

тела.

С этими словами Валдис достала из футляра, покрытого чёрными защит­ными пла­стинами, вещь немыслимой красоты, ранее, наверное, ещё ни кем не, виданной. Это был венок, сплетённый из небольших алмазных стебельков си­него цвета на одном из концов, которых ярко рдели зарождающиеся алмазные бутоны. Подобный шедевр ювелирного искусства стоил баснословного состоя­ния и вряд ли, даже у самых богатых аналараст­ра­сийцев, было нечто подоб­ное. Алмазные цветы росли на планете Сукрис при пятикрат­ной силе тяжести, в глубочайших пещерах, с ядовитейшей атмосферой. К тому же гиб­кими были только молодые побеги и оставались таковыми не более получаса, после того как их срывали. Даже для Чинкиса, считающего, что нет ничего невозможного, было полней­шей загадкой: как это кто-то умудрился в невероятных условиях создать такое чудо. Ему приходилось видеть раньше два, три, ну пять стебель­ков сплетённых в заколку, брошь или браслет. Но такое?!!

- Лучшему мужу и лучшему воину! - торжественно провозгласила Вал­дис и надела венок на голову Чинкиса. - Я вижу, этот подарок тебе тоже понравился, - добавила она, глядя на ошеломлённого супруга.

- У меня нет слов, - прошептал Чинкис, чувствуя как с покалывающим

теплом от головы, по всему телу, прокатилась волна блаженства и бодрости.

Помимо эстетического удовольствия, немного радиоактивные сукрисанские ал­мазы оказывали благотворное влияние на организм аналарастрасийцев. Звезда Малтри, вокруг которой вращалась их планета со своими двумя спутни­ками, тоже поставляла не­мало ра­диации, благодаря которой и была такой вы­сокой продолжительность жизни. Но сукри­санские алмазы давали дополни­тельную энергию, мобилизуя работу сердечно мы­шечной системы и, в особен­ности, умственной деятельности. Считалось, что эти украше­ния до­бавляют, ми­нимум, лет пятьдесят жизни. И хотя согревающая лучистая энергия истощалась, примерно, через пятьсот лет, владение ими давало их владельцу неоспори­мое преимущество в здоровье и ясности ума,

- Я даже не знаю, можно ли мне спросить? Как... - начал было Чинкис, но Валдис его перебила:

-- Нельзя, дорогой. И не спрашивай. Просто мы все хотим, что бы ты

прожил еще, как минимум, столько же.

-- Да, такого в моей жизни ещё не было! - растаявшее от счастья и удовольствия лицо Чинкиса стало по-детски простым и наивным.

-- В твоей жизни ещё много чего не было - сказала старшая жена, и зага­дочно пере­глянувшись с Соро, невинно спросила у Кетин: - А ты ещё не поздравляла?

-- Нет! Я сделаю это, как и обещала: за пять минут до конца суток.

Чинкис от удивления затряс головой:

-- Постойте! Опять, какой то сговор? А я даже не догадываюсь какой.

- Не беспокойся, родненький, - подошедшая Соро погладила Чинкиса по всей

длине спины, - Просто мы беспокоимся о тебе и растягиваем удовольствия на

весь день. Нельзя же всё сразу. Надо, что бы весь этот день запомнился тебе как,

самый счастливый день в твоей жизни.

-- Вот получу орден, отгуляем банкет, и счастливей меня не будет на целом свете! - похвастался Чинкис. - Разве я могу быть ещё счастливее?

-- Можешь, можешь! - радостно захихикали его жёнушки, а Валдис доба­вила: - Ну всё, девочки, за работу, а то почта сейчас заблокируется.

-- Давайте вывалим всё на стол, - предложила Кетин и ухватилась за край

контейнера.

-- Ты лучше собирай с пола, - неожиданно возразила Валдис, и мягко, но

настойчиво оттолкнула Кетин плечом. - Давай Соро, хватай! - и радостно

взвизгнув, обе женщины со смехом вывалили содержимое на огромный стол.

После этого все втроём весело принялись за работу, переговариваясь о чём-то

своём и хитро поглядывая в сторону озадаченного Чинкиса.

-- Во сколько вылетаем? - спросила Соро.

-- В 17:00 будьте готовы. Меня просили прибыть в 17:30.

-- Хотят всё подготовить заранее, - пояснила Кетин.

-- А парадную форму тебе приготовить? - неожиданно спросила Валдис.

-- Ну, нет! Ты же знаешь - я сам, - и, спохватившись, подумал: "Ого!

Уже шестнадцатый час, до церемонии меньше четырёх, а у меня ещё ничего не

готово. Хотя, после таких подарков ничего больше и не надо!"

-- Затем Чинкис вздохнул:

- Хотел бы быть всё время с вами, но в бой отечество зовёт! - и, по не­

сколько раз, поцеловав каждую жену в щёчки и губки, деланно маршируя, как молодой новобранец, под одобрительные аплодисменты и улюлюканье, отправился в свои личные апартаменты.

А личные апартаменты, занимавшие почти весь второй этаж, представ­ляли собой огромнейший музей, совмещённый с арсеналом. В нём были соб­раны редчайшие экзем­пляры творений природы и разума собранные Чинкисом с момента его первых полётов по разным закоулкам Вселенной. На планете было немало подобных трёхэтажных особ­няков, но вряд ли кто мог похвастать такой коллекцией прекрасных вещей и, в особенно­сти, разнообразными видами оружия ближнего и среднего боя, которые Чинкис собирал с особой любовью и с завидным постоянством. Каждый предмет он старался привезти в двух экзем­плярах: один для Научного или Исторического департамента, другой для себя лично. Но были и уникальные вещи хранящиеся только у него. Немногие счаст­ливчики достойные, по мнению Чинкиса, посещения музея, попадали в амфилады комнат и залов, в которых хранились бесценные плоды мечтаний каждого коллекционера.

Всё было расставлено строго в хронологическом порядке. Первая ком­ната: пер­вые вылеты и первые награды, первые экспонаты и первое трофейное оружие с разгром­ленной галактики ЗКХ 128. И так все дальше и дальше, про­двигаясь по лабиринтам личного музея Чинкиса, посетитель знакомился не только с интересующими его пред­метами, но и с географией, полётов и с био­графией всей жизни самого хозяина. Вплоть до самых вчерашних дней. Чинкис в последнее время сетовал на почти полное отсутст­вие пустых ещё помещений, которые были необходимы ему для дальнейшего расшире­ния музея. Ещё до брака с Кетин, он уговорил Валдис (что, как сам считал, уже было немалым подвигом, достойным занесения в исторические каталоги) освободить от личной её библиотеки два больших зала. Ибо они крайне были необходимы для успешного "продвижения" его музея по второму этажу. За это Чинкису пришлось отдать четыре своих личных комнаты на третьем этаже рядом с комнатами старшей жены. А тут в их семью вошла Кетин. А ведь ей тоже необходимы помещения для отдыха, развлечений, работы, личных вещей и гостевые две-три комнаты. Стал назревать конфликт. Но Чинкис с честью вышел и из него. На семейном совете он торжественно пообещал, что сразу же после юбилея приступит к строительству небольшого крыла, примыкающего к особняку. В этом случае все были бы довольны. Кетин имела бы свою часть здания, рьяный коллекционер новое пространство для расширения своего музея и ещё несколько "метров" жилплощади осталось бы для непредвиденных обстоятельств. Но тут Соро, зая­вила, что она уже всё просчитала и потребовала первый этаж предполагаемой постройки под новый кондитерским цех и вспомогательные подсобные помещения. Так как возра­жений никаких не пос­тупало, а скорей даже, наоборот - на том и порешили.

Чинкис, проходя по музею в свою гардеробную, задумался о предстоя­щем строи­тельстве. "Главное не завязнуть в долгострое, построить действи­тельно небольшое крыло. А то размахнусь, пожадничаю и на год, два выбьюсь из графика полётов". Ко­нечно, он мог полностью свалить все хлопоты на плечи строителей, к тому, же самых лучших. Но желание сделать многое самому, при­сутствовать на всех этапах строитель­ства не позволяло ему это сделать.

Отвлекшись бытовыми мыслями, Чинкис чуть не опрокинул подставку с хитро­умным метательным оружием из системы Змеи, пятой СБ - Галактики. От нахлынув­ших воспоминаний нервным тиком дёрнулась щека. Чинкис в мельчайших деталях вспомнил момент, когда это оружие, стремительно вращаясь, с лёгкостью пробило центральный иллюминатор, срезало часть гривы и, с противным визгом, застряло в бронированных переборках сзади пилотской каюты. До этого диск, словно не заме­тив, пролетел через энерге­тический щит, который не пропускал даже самые мощные ла­зерные залпы. По предварительным данным, энергощит даже не было надобности включать. Спасли Чинкиса только отменная реакция да палец, всё время лежавший на кнопке аварийного старта. Сомкнувшаяся наружу броня отразила при взлете белее сотни кромсающих ударов, и только чудо спасло корабль от уничтожения. Иссле­дования этого опаснейшего оружия, названного Чинкисом "Цветок Огня", выявили полнейшее не реагирование на него любого вида энергии. Состоял диск из пребываю­щих в дрёме различных бактерий и сам по себе был совершенно безобиден. Но если его перед запуском, смазать опре­делённой слизью, то бактерии проснувшись, усиливали вращающий момент и создавали особое биополе, которое помогало пробить все на своём пути. А Чинкис то думал, сидя перед иллюминатором и разглядывая метущихся вокруг силового щита семи - восьмиметровых ящериц. "Чего это они хлопают себя та­релками по осклизлым бокам? Ритуальный танец, что ли?" Хорошо, что не засмотрелся! Потом, конечно, было справедливое возмездие. Чинкис осушил всю эту болотистую и дождливую планету и превратил её в раскаленную пес­чаную пустыню. Ликвидировал всю среду обитания, в которой размножались любящие влагу земноводные. Правда не­скольких гадов он все-таки выловил, парализовав, и привез домой. Благодаря этой пре­дусмотрительности и удалось выяснить состав слизи необходимый для пробуждения "цветка Огня". Теперь "Цветок" работал на благо Аналарастрасии.

Чинкис поправил подставку и заспешил дальше. Уже подходя к гардеробной, он вспомнил: "Кстати, а как там идут исследования "Чинка 467"? Хотелось бы поскорей иметь броню из этого материала.

Что-то исследовательский центр молчит и не шевелится, Надо будет по­болтать с Устликом: столько лет топчется на одном месте. А он ведь будет на банкете! Ну, попа­дётся он мне, не посмотрю, что лучший друг, всё выскажу. Я им такое чудо доставил, а они столько лет без толку работают".

Войдя в помещение, в котором размещались все одежды, мундиры и многочис­ленные аксессуары к ним, Чинкису пришлось полностью сосредото­читься над подборкой своих одежд, наиболее подходящих к торжественному церемониалу. Он всегда сам тща­тельно подбирал все детали своих одеяний, наград и украшений. Над чем, кстати, неод­нократно подшучивали его жёны, особенно Валдис. Но Чинкис считал подобные шутки неуместными и делал вид, что не понимает их. Во внешнем облике, как и подборке ору­жия, должна заключатся характерная индивидуальность личности, а уж особенно муж­чины, у которого такая многогранная профессия как чистильщик.

Сняв с головы и ещё раз, с восторгом полюбовавшись подарком, он бе­режно по­ставил его на стол, пожалев, что не захватил футляр.

Через час с небольшим, Чинкис, совершенно преображённый, прохажи­вался по фойе своего дома, в ожидании своих жён. Придирчиво оглядывая себя в огромном зер­кале, он продолжал поправлять то одну, то другую деталь одежды. Его волосы, уло­женные в разноцветный специальный чехол из плотной материи, венчал, держащийся в специальных зажимах, венок из сукрисанских алмазов. От затылка, соединённые пере­мычками вокруг ушей, вы­ходили два изящных черных ремешка и один с шестью алма­зами, опоясывал лоб. А другой, прижимал к подбородку облегающей формы чашечку из чистого отполированного серебра. Серебряный подбородник обозначал принад­леж­ность Чинкиса к когорте чистильщиков, а шесть алмазов, количество сотен лет, прожи­тых их владельцем. Грудь украшали две выпуклые защитные пла­стины из тончайшего анолитового сплава, который применялся для изготовле­ния брони. Руки Чинкиса обви­вали мно­гочисленные браслеты и сложно сплетенные ремни. Они являлись не только украше­ниями, но и частью формы парадного мундира. За спиной располагался огром­ный щит, который с двух сторон покры­вала ярко-синяя мантия. Состоящий из почти не­весомого, но прочного пла­стика, щит был почти метр шириной, а в высоту доставал от колен до гривы и достигал полутора метров. Крепился он к специальному каркасу, ко­торый в свою очередь прижимался ремнями к плечам, груди и животу.

От пояса, почти до самых щиколоток, спускалась юбка-кельт из позоло­ченных металлических пластин. Ноги были обуты в плотно облегающие коричневые сапоги на мягкой нескользящей подошве. К пяткам каблуков были прикручены короткие сереб­ряные шипы которые, в отличии от боевых шипов космического комбинезона, являлись просто декоративным украшением.

Все это великолепное убранство дополняли два ордена Фетиуса красую­щихся на нагрудных пластинах. При награждении орденом Фетиуса третьей степени, последний вручался на широкой атласной ленте, вешался на шею и располагался посредине и чуть выше предыдущих. На орденах, переливаю­щихся глубиной трёхмерного изображения, был запёчатлён сам Великий Фетиус, рассыпающий из ладоней целые водопады звёзд на оранжевую планету.

Раздался быстрый топот ног, и по лестнице сбежали Валдис, Соро и Кетин. Оста­новившись внизу, они наперебой закричали:

- Виват! С днем Рожденья! Ура, ура! Ты лучше всех! Браво, браво! - и с

воодушевлением захлопали в ладоши.

Чинкис церемонно поклонился и сделал приглашающий жест к выходу:

-- Милые дамы! Транспорт подан, и кучер вас заждался!

-- Ну, нет! Сегодня, тебе никто из нас не доверит управления! Сегодня мы тебя ле­леем и не дадим ударить палец о палец! - с этими словами жёны подхватили под руки до­вольного юбиляра и, смеясь, повели к выходу. Когда они вошли в просторный флайер, на­поминающий вытянутую кверху каплю, женщины рас­селись в удобных креслах и Вал­дис переключила управление на себя. Чинкис, который мог только стоять в своём па­радном костюме, скомандовал: "Вперёд!" и флайер бесшумно взмыл в сияющее розовое небо.

Глава 4. (Город)

Спор в зале заседаний Высшего Совета Ведущих разгорался и уже перешёл в фазу выяснения отношений между отдельными его членами, когда каждый начинал с обсужде­ния со своим оппонентом, и порой о делах, не имеющих отношения к вопросу стоящему на повестке дня. Те, кто был помоложе да погорланистей пытались перекричать того с кем спорили. Постарее, с менее сильными голосами, хватали соседей за рукава, привлекая их внимание или стучали по столу, сосредотачивая на себе взгляды сидящих напротив. Поте­ряв терпение, Тасон три раза ударил молотком по стоящему перед ним маленькому гонгу, тем самым, прекращая всяческие прения. Подождав немного, пока не наступит полная тишина, он сказал:

- Уважаемые Ведущие! Хочу напомнить вам, что сегодня моя очередь вести засе­дание, поэтому, на правах председательствующего, прекращаю обсуждение вопроса об отправке человека на околоземную орбиту. В связи с тем, что поступило столько много возражений, предлагаю учёным доработать эту тему и снова обсудить её, скажем, через месяц.

Увидев, что большинство согласно закивали, он продолжил:

- Решено! А сейчас предлагаю прослушать доклад нашего тайного советника по го­сударствам Среднего моря. Он подробно осветит обстановку в Хардинской империи. - Нажав кнопку, Тасон, главный Ведущий по контактам с другими народами, скомандовал: - Пригласите господина Юниуса!

Двери открылись, и в зал вошёл ладно скроенный человек среднего роста, светло­волосый, с проницательными карими глазами. На вид ему можно было дать лет тридцать, но, присмотревшись внимательней, можно было накинуть ещё лет пяток. В его мягких и плавных движениях чувствовалась хищная устремлённость большого дикого тигра скрывающего за внешней красотой всесокрушающую настойчивость. Подойдя к возвы­шающемуся, недалеко от общего стола пюпитру, он разложил свою папку и начал тради­ционным приветствием:

- Здоровья Ведущим! Пусть Мать Пирамида не лишит вас своего покровительства! Мой шеф, - кивок в сторону председательствующего, - По вашим рекомендациям, - не ме­нее энергичный кивок в сторону собравшихся за столом. - Дал задание моему отделу скрупулезно проанализировать последние события, происходящие в Хардинской импе­рии. Прошу меня извинить, если буду повторять общеизвестные факты, но считаю необ­ходимым высветить всё подробно и обстоятельно, даже делая некоторые исторические отступления.

Сделав паузу, Юниус оглядел присутствующих и, не услышав возражений, про­должил:

- За последние тридцать лет Хардия из мало кому известной, слаборазвитой про­винции превратилась в мощнейшее индустриальное государство. Сильно развитые рудно - и нефтеперерабатывающие промышленности наряду с хорошо сбалансированным сель­ским хозяйством, вывели империю на второе место после Океании в мировом производ­стве. На данный момент она является нашим самым крупным торговым партнёром. И это при существующем там рабовладении и повышенном увлечении религией, что выража­ется в чрезмерном расходовании средств и времени на строительство храмов в честь их божества - Солнца. По последним данным они, правда, собираются рабство отменить, и хотят это приурочить к одному торжественному событию, речь о котором пойдёт немного дальше. Все достижения Хардинской империи начались как раз тридцать лет назад, когда к власти пришёл император Дайви, дальновидный политик и, по всеобщему мнению, муд­рейший и высокообразованный правитель. Ему всемерно помогал и во всем поддерживал его двоюродный брат Райгд, который стал Верховным жрецом всех храмов, превратив­шись тем самым, во второе лицо в империи. Обладая обширными, можно сказать гениаль­ными познаниями в науке он возглавил также Академию Наук, став её Главным Регентом. В те же сроки в глубоких катакомбах, которые находятся в районе столицы Харди, были найдены верхушки жил содержащих серебро. При углублении этих шахт было открыто редчайшее месторождение серебра, которое высоко котируется на нашем рынке. Благо­даря этому Хардия стала основным заказчиком изделий из пузырита, которые поставляет им Океания взамен за серебро. После закупки многочисленных буровых установок на по­бережье были развиты крупные месторождения нефти и газа. Построив несколько нефте­перерабатывающих комплексов, Хардия вышла на первое место в мире по производству бензина и ему сопутствующих. В настоящее время в империи самая развитая сеть дорог, нефте- и газопроводов, проложена самая длинная пузыритовая автомагистраль, связую­щая Харди с крупнейшим портом Среднего моря Сурартом. Порт Сурарт полностью по­строен из пузыритовых плит и продолжает постоян­но увеличиваться в размерах. Кругло­суточно идёт отгрузка, как продук­ции нефтеперерабатывающей промышленности, так и разнообразных ме­таллов, большая доля, в которых принадлежит все-таки серебру.

В связи с тем, что здоровье императора Дайви сильно пошатнулось в последнее время, он решил срочно женить своего единственного сына Бутена на египетской прин­цессе Айни, дочери царя Мухкантеопа. Как раз к намечающейся свадьбе и собираются ос­вободить всех рабов за довольно-таки неплохой выкуп, который будет выплачиваться ра­бовла­дельцам из государственной казны. Таким образом, 6удет достигнуто сразу не­сколько целей. Все останутся, довольны, экономика будет развиваться ещё успешней и поддержка правящей олигархии со стороны всего народа станет ещё мощней и лояльней. А после породнения с египетской династией, (до этого много веков между странами были самые враждебные отношения), положение Хардинской империи ещё больше укрепится на мировой арене.

Но всё это не предосудительно, и не это заставило наш отдел срочно докладывать Высшему Совету Ведущих. Дело в том, что в последнее время Хардия самым наглым и бесцеремонным образом пытается получить тайну производства пузырита и использует для этого самые разные, по­рой совершенно грязные методы.

Сидящие за столом Ведущие возмущённо заворочались в своих креслах, послы­шались негодующие возгласы. Поэтому Юниусу пришлось подож­дать, пока все снова не успокоятся.

- Начиная от официального, на высшем уровне, предложения купить технологию изготовления пузырита за любые деньги, и, причем не­однократные, и кончая подкупами, шантажом и даже попыткой похищения людей, которые в какой-либо мере причастны даже просто, к процессу изготовления. В главном консульстве Хардии, на Восточном бас­тионе, собрались целые полчища шпионов разных мастей, калибров и полов. Наши службы постоянно выдворяют засветившиеся на неблаговидных поступках не только представителей, якобы, торговли, но и высоких работников дипломатического корпуса. А на их место тут же при­бывают новые подозрительные личности в ещё большем количе­стве и с ещё большим арсеналом разнообразных ухищрений, денег и полным отсутствием морали. По нашим сведениям, всю эту кампанию возглавляет не кто иной, как Райгд. Именно он руководит всей работой направлен­ной на получение доступа к наивысшей тайне и секрету нашей Океании. К сожалению, без согласия Высшего Совета, мы не имеем права сделать некоторые ответные шаги. А именно: создать обширную агентурную сеть по всей Хардинской империи и наиболее в её столице, городе Харди. Это позволит вести более эффективную борьбу с засылаемыми к нам шпионами и даст больше подроб­ной информации о процессах происхо­дящих в верхних эшелонах власти. Тем более, что для этого есть пре­красная возможность: Предстоящая церемония бракосочетания наслед­ни­ка престола с египетской принцессой. В огромном скоплении съезжающих­ся со всего мира официальных и неофициальных лиц, а легче будет внедрить наших агентов и завер­бовать новых среди местного населения, которые даже не будут знать, на кого они рабо­тают.

- А сколько времени вам понадобится для проведения всей опера­ции? - спросил один из Ведущих.

- Первая группа готова отплывать сразу же после последнего инст­руктажа. Вторая, самая многочисленная и разнообразная, будет готова дней через десять. К тому же немед­ленно будут даны указания тем резиден­там на местах, которые уже внедрились на разных направлениях и готовы начать работу.

- Но ведь это неэтично, так грубо вмешиваться в дела дружественного государства! - белая длинная борода Главного Ведущего по делам культуры затряс­лась от гнева. - И, по-моему, ваша информация неправдива. В молодости я лично был знаком с господином Райгдом, и он мне запомнился как уникальнейший учёный, прекрасный и, что самое глав­ное, честнейший чело­век. Я с ним провёл в совместной экспедиции более четырёх меся­цев, и у меня после неё остались самые приятные воспоминания.

- К сожалению, времена меняются, - Юниус грустно обвел взглядом присутствую­щих. - И наша информация неоднократно проверена. Тем более что же тут странного: большой учёный, всю жизнь бьющийся над разгадкой тайны пузырита и у которого ни­чего не получается, в конце концов, решается на последний шаг - покупки или похищения желаемого сек­рета. И, учтите, в его руках все средства и потенциал огромного государ­ства.

- Но ведь у него никогда ничего не получится?!

Увидев, что большинство взглядов скрестились на нём. Юниус ответил:

- Бесспорно! Мы никогда не допустим даже малейшей утечки инфор­мации.

- И всё равно, - вступил в разговор Главный Ведущий по делам подводного хозяй­ства, - Я совершенно не понимаю, зачем нам тратить силы и даже, возможно, человече­ские жизни, для создания такой огром­ной сети тайных агентов? - на этот раз он явно тре­бовал объяснений от самого Тасона.

- Конечно, попытка завладеть нашими секретами, - тот многозначи­тельно обвёл глазами Главных Ведущих, - Не самая главная причина для подобных действий с нашей стороны. Но, как здесь уже не раз напоминалось, в Хардинской империи за последнее время было сдела­но не мало открытий, которые заметно улучшили как их новейшие тех­нологии, так и всю экономику в целом. Да возьмите хотя бы тот факт, что лучшее топ­ливо, которое мы, правда с небольшими добавками, используем для запуска наших кос­мических Спутников, поставляется именно оттуда... - Тасон развёл руками. - А мы неод­нократно и безуспешно пытались купить у Хардии проект их новой ректификационной колонны. Но на все наши просьбы получали вежливый, но категорический отказ. И во всех подобных вопросах они придерживаются выбранной по­литики засекречивания своих открытии. По всем историческим канонам, легче заслать нескольких хорошо обученных разведчиков, ко­торые быстрее и намного дешевле выполнят свою задачу, чем целый ин­ститут, работающий над этой же проблемой.

Раздались возмущённые выкрики: "Ну, это вы уже загнули!", "Да как вообще можно сравнивать?!" Тасон повернулся к Юниусу:

- Спасибо за доклад. Побудьте пока в приемной. - Подождав пока закроется дверь начал говорить быстро и сердито: - И вопрос стоит не только о том, что хотят украсть у нас они, и не только в том, что хотим выведать мы, а самое главное - предотвратить или хотя бы узнать о возможном гипотетическом нападении или какой-нибудь по­пытке на­нести нам вред.

Огромный и осанистый мужчина, Главный Ведущий обороны рявкнул со своего места:

- Океания неуязвима! Пусть только попробуют напасть!

- Океания - да! - в голосе Тасона слышался сарказм, - А вот мы, её жители нет! Я ведь недавно говорил, о том, что ракетное горючее можем делать не только мы и трудно представить, сколько погибнет жителей, если что-то огромное взорвётся между стенами Хрустального города.

- Но ведь мы не продаём ни ракет, ни какого-либо оружия, - высказался кто-то.

- Не продаём? Да полно вам! - не выдержав, вмешался Ведущий конструктор по строительству. - Ведь простой кусок нефтепроводной трубы с заслонкой на одном конце - мощнейшая пушка, которая забросит любой снаряд на большое расстояние. А если приде­лать к той же трубе стабилизаторы и обтекатели? Чем вам не ракета, летящая в любую точку? Из той массы пузырита, которую мы продаём по всему миру, можно сделать страшные орудия уничтожения. И не забывайте о металлургии. При её современном раз­витии - возможны использования разнообразных сплавов, из которых можно создать всё, что угодно. Я, например, совсем не дивлюсь, если завтра над Океанией появится чужой самолет, сделан­ный не из пузырита, но с нашими экспортными пузыритовыми двигате­лями. К тому же и двигатели, хотя это архисложно, могут тоже додуматься изготавливать из металла.

За столом воцарилось молчание. Потом кто-то спросил:

- А что ж сложного, что бы сделать двигатель из металла?

- Самое первое - это прочность. Только за счёт утолщения всех деталей масса об­щая, увеличится во много раз. К тому же металлы при нагревании расширяются, при­шлось бы делать принудительное охлаж­дение, а это ещё более увеличило бы вес и раз­меры. И не следует забывать об износе трущихся частей: нужна общая смазка, а в некото­рых местах, даже усиленная. Правда, после испытания каждый двигатель помещается в непрозрачный пузыритовый кожух, который препятствует изучению систем и самого принципа работы. Но... как уже здесь го­ворилось, подобные тайны не могут оставаться ими вечно. Тем более что при изготовлении деталей и в процессе самой сборки участвуют многие тысячи самых разных людей и, если кто-то поставит себе цель - пройти всю тех­нологическую цепочку и достать чертежи двигателей любой мощности, то он этого добь­ётся.

- А ведь я вас предупреждал! - снова заревел Ведущий обороны. - Про­сил, умолял! Сделайте мне орудия! Для панорамной стрельбы поверх горо­да!

- Это ты то? Умолял? - засмеялись сразу несколько Ведущих. - Да после твоих "умаливаний" полдня ходим оглохшими. И доказали ж тебе: что даже стрельба поверху может нанести ущерб городу упавшими вниз снарядами.

- А как мы будем сбивать самолеты - противника, - ещё громче загор­ланил главный военный, - Если они будут над самой пирамидой?

- А вы их сбивайте ещё на подлете к городу!

- А как я узнаю, чей это самолёт?

- Запроси по рации. Введи особые опознавательные знаки!

-Они разрисуются так же, ответят также и их бомбы полетят на ваши головы! - Ве­дущий обороны сопроводил свой громовой голос оглуши­тельными ударами кулаков по деревянному столу. При этом, создавая та­кой грохот, будто бомбы уже взорвались.

- Замахал! Да что ж ты нас пугаешь! Он меня доведет до инфаркта! - раздалось стройное хоровое возмещение. - Гоните его! Вместе с его пушками! И с бомбами тоже!

Часть ведущих повскакивала с мест, топая ногами, часть снова принялась перекри­кивать друг друга, а часть залилась неуместным веселым смехом. Тасон сам не мог сдер­жать улыбки думая: "Вечно этот Панаис пытается использовать любой повод для выкола­чивания дополнительных средств на оборону и для того, чтобы все перегрызлись друг с дру­гом. Хотя, возможно он и прав: защита всегда должна совершенствоваться, а наш Со­вет, благодаря ему, проходит всегда намного оживлённее. Но всё равно, пора прекращать эту какадилью." Он три раза ударил в гонг:

- Прекращаем все прения. Ставлю на голосование вопрос о создании усиленной агентурной сети в Хардинской империи. Кто за? Кто против? Тридцать четыре за, пятеро против. Сегодня же приступает к проведению операции.

- А как же новые пушки? - раздался бас Ведущего по обороне, явно желав­шего, хоть что-то урвать для своего ведомства.

- Дорогой Панаис! - Тасон говорил тихо, но твёрдо, - На следующем Высшем со­вете твоя очередь быть председателем. И если ты захочешь поднять этот вопрос, мы с удовольствием проголосуем. А сейчас, - сно­ва обращаясь ко всем, - Вопрос о месте строи­тельства новой Тепло­электростанции. Как вы помните, мы собирались построить четвёр­тую к трем уже ныне существующим еще и на Западном бастионе. Но многочисленные возражения, особенно по поводу загрязнения ат­мосферы и, в частности питьевой воды на­капливаемой в резервуарах, поставили вопрос о переносе места строительства на бли­жайший к городу остров. На острове Черепахи уже имеются две ТЭС, одна из которых ра­ботает на Хрустальный город. Но, по существующему, под­водному тоннелю, нет возмож­ности проложить силовые кабели, да и поток транспорта возрос до предела. Поэтому, од­новременно с началом стро­ительства ТЭС, необходимо в срочном порядке спроектировать и постро­ить новый, с большим запасом на будущее, тоннель между городом и островом. Этот тоннель также, по известным всем Ведущим причинам, придется строить из состав­ных конструкций, и секциями погружать в море, где и производить окончательную сборку. Потребуются ти­танические усилия и предельно эффективная работа всей нашей про­мышленности в течении длительного времени. Поэтому, прежде чем про­голосовать, попрошу выслушать Главного Ведущего по энергообеспе­чению, который хочет рассказать об альтернативном предложении. Прошу, господин Магрис.

- Спасибо. Дело в том, что строительство новых ТЭС может продол­жаться в том же темпе и через некоторое время нам, с постоянно растущими энергопотребителями, их не­где будет строить. Конечно, этой произойдёт не скоро, но всё-таки. Не лучше ли нам бро­сить все свои уси­лия на получение нового источника энергии, в десятки раз большего, чем все у нас имеющиеся и полностью независящего от поставок нефти и газа?

- А что ж это за источник? И почему мы о нём не слышали раньше?

- Слышать то вы о нём слышали, потому, что это подводный вулкан, и, хочу заме­тить, их очень много в окружающем нас океане.

- А как вы себе представляете отбор у вулкана энергии?

- Наши проектировщики создали макет, подобного на перевёрнутую чашу устрой­ства, вверху которого вставлены вращающиеся турбины, дающие электроэнергию. Вра­щать их будет горячая вода и пар, которые из-за огромного давления на глубине океана почти никогда не доходят до поверхности. Чаша с турбинами накроет вулкан на высоте до пятисот метров над поверхностью дна. Для этого снизу, по краям будут установлены опорные подставки. Они обеспечат приток холодной воды, и получится огромнейший па­ровой котел, дающий дешёвейшую и почти вечную энергию.

- Где находится ближайший подобный вулкан, возможный для эксплу­атации?

- В полутора тысячах километров на северо-восток.

- И придётся строить невиданный по длине тоннель для силовых кабелей?

- Зачем же? Мы можем проложить кабеля прямо по дну, соответству­ющим образом их защитив.

- Но ведь они всё разно придут когда-нибудь в негодность?

- Ну и пусть! Пять веков мы им гарантируем, а потом всегда сможем поменять. Если, конечно, к тому времени в этом ещё будет необходимость.

- А сколько уйдёт времени на реализацию проекта?

- Если всё пойдет идеально, - Магрис задумался, - полгода, если же возникнут трудности в строительстве, доставке и установке, то год а может и больше.

- Расскажите о самых больших проблемах, - попросил Тасон.

- Проблема первая: строительство чаши высотой, вместе с турбинами, более пяти­сот метров и общим диаметром более полутора километров, потребует концентрации всех усилий многих учёных Хрустального города. Да и, пожалуй, всей Океании.

- Почему же нельзя сделать вашу ПТЕС поменьше, например в диаметре?

- Сама чаша имеет внизу основание не менее тысячи метров. Меньше просто нельзя сделать из-за возможности погружения опор в размягчённую вулканическую магму. От основания, по всему кругу в разные стороны под углом в сорок пять градусов отходят балластные козырьки. На них придётся после установки срочно же загрузить ты­сячи тонн породы для стабильного положения всего устройства в случае слишком боль­шого выброса газа или пара из жерла вулкана. К тому же, сразу надо производить уста­новку на месте с уже подсоединенными и готовыми к укладке силовыми кабелями и, не забывайте, всё это на глубину более пяти тысяч метров. Это уже, кстати, третья проблема, а я ведь пропустил ещё одну трудоёмкую операцию: доставку этой цельносделанной ПТЕС, на место установки. Возникает необходимость постройки каких-то больших плав­средств для этой цели. Плюс целая масса возникающих при этом сопутствующих про­блем. Поэтому предлагаю не распылять своих усилий, а сконцентрироваться на осуществ­лении новейшего и вполне реального проекта в жизнь. Прошу также правильно оценить те перспективы, которые откроются после введения ПТЕС в действие. А именно, возмож­ность запуска новых опреснителей, в которых город нуждается всё больше и больше.

На несколько минут наступила тишина - каждый Ведущий взвешивал все аргу­менты за и против выдвинутой идеи. Тасон, для себя уже давно решивший поддержать проект Ведущего энергетика, объявил о голосовании по двум проектам...

- Хочу только напомнить, что проекту второй раз заслушиваемому, дополненному и исправленному для утверждения необходима половина голосов. А проекту, впервые вы­двинутому на обсуждение, для утверждения необходимо набрать три четверти голосов присутствующих. Итак, кто за строительство ТЭС на острове Черепахи? ... Двадцать один голос. В этом случае вопрос о строительстве подводной ТЭС снимается. Мне очень жаль Магрис, но вашу идею" века придётся отложить.

- Ну, как вы не понимаете? - Ведущий энергетик огорчённо схватился за голову. - Эти же два месяца, которые мы угробим на строительство ТЭС и тоннеля, пропадут да­ром, и нам всё равно придётся использовать тепло вулканов!

- А вы не смотрите на это так печально, подойдите к вопросу с другой стороны. - Тасон ободряюще улыбнулся: - Пока мы будем возиться с этим делом, вы постарайтесь улучшить свой проект, удешевить, что даст возможность построить ПВЭС не за шесть, а скажем, за четыре месяца.

- Конечно, мы не будем сидеть, сложа руки! - Магрис возмущённо фыркнул и де­монстративно углубился в свои бумаги.

- Главные Ведущие! - Тасон посмотрел на часы. - Прошу ещё минуточку вашего внимания. Остался один маленький пунктик. На Зелёном континенте, в Западных горах найдены богатейшие залежи золота и серебра. Настоятельно стал вопрос о посылке туда внушительной экспедиции, постройки там нашего города и скорейших разработках цен­ных для нашей промышленности месторождений. Вы об этом уже наслышаны, состав экспедиции перед каждым на столе, осталось дать добро на отплытие. Прошу голосовать, единогласно! Очень радует ваше единодушие! На этом объявляю Высший совет Ведущих N24 от года 3108 закрытым. До встречи в полном составе ровно через неделю.

ГЛАВА 5. (Хардия)

Солнце уже часа три как прошло свой зенит и неустанно продолжало кло­ниться к за­паду. Тени немного удлинились, обещая приближающуюся вечернюю прохладу. Но в вели­чественном дворце династии Садиван температура росла и жара увеличивалась. И виной тому были не сол­нечные лучи, а лихорадоч­ные последние приготовления к церемонии тор­жественной встречи дочери царя Египта, принцессы Айни. Её отец, царь Мухкантеоп, со­гласно обычаям и предвари­тельным договорённостям сторон, должен будет прибыть через сорок четыре дня, как раз в день свадьбы. А сегодня должны были состояться смотрины и церемония помолвки принцессы Айни с Бутеном, единственным наследником императора Хардии Дайви.

Бутен, будущий властелин, был крепким парнем среднего роста и двадцати восьми лет от роду. Светлые, вьющиеся волосы, падая на плечи, обрамляли спо­койное, по детски при­ятное лицо с большими, мечтательными глазами. Пухлые губы и слегка курносый нос де­лали весь его облик наивным и бесхитростным. Но те, кто был знаком с ним поближе, по­баивались его несги­баемой твёрдости в вы­полнении всех поставленных перед собой целей. Порой, даже, любыми методами. (Но вот об этом знали совсем уж единицы.)

Стоя перед зеркалом, в окружении придворных, помогающих ему одеваться в при­личествующие данному дню роскошные одежды, Бутен весело крикнул вбе­гаю­щему запыхавшемуся слуге:

- Эй, бездельник! Ты нашёл наконец-то этого червяка науки? Или он вообще хо­чет пропустить такое важное событие в моей жизни?

- Ваше Высочество! - слуга приложил руку к груди, пытаясь отдышаться. - Де­кёрл Вителла найден и постарается прибыть сюда с минуты на минуту. Он при­носит изви­нения вашему Высочеству и сообщает, что был занят важными государ­ствен­ными делами вместе с его Святейшеством, Верховным жрецом Рай­гдом.

- А я чем занимаюсь?! - наследник упёр руки в бока и под одобрительный хохот своих придворных поставил ногу на небольшой стульчик. - Я усиливаю мощь и престиж своего государства тем, что навсегда готовлюсь распроститься с

бесшабашной холостяцкой жизнью. Да ещё неизвестно с какой "красавицей", - подождав, пока утихнет новый взрыв хохота он, паясничая, продолжил: - Подумать

только - ей двадцать три года! Да в таком возрасте все мало-мальски симпатичные

принцессы по несколько раз побывали замужем, а самые прекрасные давно

отравлены или убиты престарелыми руками своих ревнивых муженьков. Ей-богу! В отместку Вителле, который так плохо интересуется действительно важными государственными делами, я женю его точно на такой же "красавице", как моя будущая супруга.

Принц имел в виду, что среди сопровождающих Айни ожидалось много

девушек из знатных родов и они, по традиции, должны повыходить замуж во

дворце жениха. Как правило, эти решения принимались венценосными молодыми

после царской свадьбы. Окружающие поняли намёк, что Вителле светит жениться на самой худшей из свиты принцессы и ещё больше развеселились. Только князь Ковели состроил кислую рожицу и ехидно спросил:

- А если она окажется очаровашкой? - только ему и Вителле разрешались в обще­нии с принцем все вольности. Ну, или почти все. Они трое росли вместе и дру­жили, чуть ли не с пелёнок.

- Фи, как не стыдно смеяться над царской особой! По-моему за это ещё недавно

рубили го­ловы? - Бутен подошёл к Ковели, который притворно схватился за шею и

похлопал его по плечу. - Ладно, ладно, твоя голова нам ещё пригодится. Но посуди

сам, мой дорогой князь: как может оказаться красоткой моя будущая супруга, если

мне её навязывают си­лой? Это ж поду­мать только: ни одной фотографии, ни одного

портрета, даже ни одного устного описания её внешности! Да я не удивлюсь, если она

вообще окажется калекой.

- Ваше Высочество! Да не расстраивайтесь вы так! Может, в этом будут и по­ложи­тельные стороны...

- Не понял! Что ты хочешь этим сказать?

- Самое главное - вы больше будете заниматься государственными делами, что нас, ваших подданных, очень обрадует. Но ещё важней - вы никогда не от­каже­тесь, от встречи со старыми друзьями и шумные охоты с весёлыми пируш­ками будут про­дол­жаться, как и прежде. И это уже особенно радует меня лично, да и всех ваших друзей.

- Ах, вот ты о чём! - принц засмеялся, - Ну от этого я никогда не откажусь! Даже за целый гарем первых красавиц мира.

- Ну не скажите, Ваше Высочество! Мне самому пришлось расстаться со своей супругой из-за её вечных придирок к нашей весёлой компании. То рано ушёл, то поздно пришёл. То: "Зачем тебе эти друзья? Зачем тебе эта охота? У тебя ведь есть я!" Кошмар какой-то!

- Зато тебе было легче: отдал ей кусище состояния - и свободен. - Бутен скорбно

вздох­нул. - Эх! Если бы и я так мог, запросто: раз и ни от кого не завишу!

- Ваше Высочество! Советую вам подождать часок и всё увидеть. Может она вам ещё и понравится.

- Да нет. Уж слишком долго меня уговаривали на этот брак. Но раз надо, зна­чит надо! Забуду тело молодое, займусь делами и искусством!

- И наукой, Ваше Высочество! - вошедший Вителла, услышавший последние слова принца, сделал немного угловатый поклон и добавил: - Рад видеть Ваше Вы­сочество в добром здравии и с завидным оптимизмом на лучшее будущее.

- Спасибо Вителла! Ты настоящий друг! - принц картинно вздохнул и доба­вил: - И ты дос­тоин большего в ближайшем "лучшем будущем".

- Всё, что угодно! - заулыбался Вителла. - Лишь бы остаться с головой!

- Конечно с головой! - принц сделал предупреждающий знак окружающим. - Даже более того: ты останешься с двумя головами, - все засмеялись, понимая на что, наме­кает Бутен. Один лишь Вителла недоумённо хлопал глазами: - А как это?

- Как? Подождём, осталось совсем немного, и ты узнаешь, какой приятный сюр­приз ожидает тебя сегодня. Только хочу добавить: моё решение окончатель­ное и, принимая его, я руководствовался, прежде всего, интересами государства и поэтому категорически отказываюсь от твоей, какой бы-то ни было благодарно­сти.

- Ваше Высочество! Вы меня страшно заинтриговали... - Вителла подозри­тельно всмат­ри­вался в смеющиеся, довольные лица присутствующих. - Не знаю о чём вы, но сомнева­юсь: дос­тоин ли я?

- Достоин! - принц торжественно повысил голос. - Ты достоин многого и даже, в некоторых случаях, того же, чего достоин и я!

- Но это не помешает мне заниматься моими научными работами?

- Да Творец с тобой, Вителла! - наследник трона даже обиделся. - Наоборот! Если верить нашему другу Ковели, то событие, что с тобой случится, мобилизует тебя и даже ускорит успешную учёную карьеру.

- А, так это я тебе обязан, ещё не знаю за что? - спросил декёрл у князя.

- Увы! - ответил тот. - Не в моей власти делать такие царские подарки. Вся за­бота о твоём благополучии исходит лично от Его Высочества. А когда ты узна­ешь о его подарке, твоя благодарность превзойдет...

- Но я же предупреждал! - вмешался принц. - И повторяю это в последний раз: ника­ких благодарностей! - потом лицо его расплылось в улыбке: - Ну, разве что, только простое дружеское рукопожатие.... И то: когда вспомнишь...

В это время в зал торопливо вошёл церемонмейстер и объявил:

- Ваше Высочество! Принцесса Айни с сопровождающим кортежем въехала в го­род и через полчаса будет во дворце.

Все заметушились, забегали, пытаясь успеть в последние минуты доделать не­сде­ланное. А принц, подойдя к Вителле и обняв его за плечи, сказал:

- Ну вот! Осталось полчаса..., и мы её увидим.

- Принцессу?

- Да, её. И наша жизнь примет конкретные очертания.

- "Наша" или "Ваша"?

- И моя и твоя! Или ты не рад моей помолвке?

- Рад, конечно, - они вместе, в обнимку, так и пошли к выходу. - Тем более что тебе давно пора жениться.

- И это ты говоришь, мой лучший друг? - Бутен укоризненно посмотрел в глаза Ви­телле.

- В этом же нет ничего плохого. У тебя появятся детки, я буду их учить счи­тать, писать.

- Благодетель нашёлся! А что ж ты сам деток не заведёшь?

- Ну, мне же не нужны наследники. Человек науки, в отличии от императора, дол­жен пол­ностью отдаваться только знаниям. Семейственность им не присуща.

- Ах, какой святоша! Помню в юности, ты не пропускал ни одной юбки.

- Ну и зря! Лучше бы я больше окунался в реку знаний, чем в омут распущенности.

Столько времени пропало даром!

- Ого! Сколько пафоса и самоотречения и всё для науки! Но я за тебя возьмусь, ты

даже не по­дозреваешь: как скоро! - они спустились по лестнице, прошли по коридору,

запол­ненному шумом и кланяющимися придворными, и вошли во второй по величине

дворцо­вый зал, зал тор­жественных церемоний. Подскочили распорядители и организаторы

со своими последними ин­струкциями и окружили принца. Но тот успел крикнуть Вителле:

- Не вздумай покинуть меня в трудную минуту, будь рядом!

Поэтому декёрл, подойдя к Верховному жрецу Райгду, который уже нахо­дился на возвышении, предназначенном для духовенства, спросил:

- Ваше Святейшество! Не возражаете, если я буду находиться не с вами, а в свите принца?

- Не возражаю и, даже, рекомендую. - Райгд, в своих раззолоченных и уты­кан­ных бриллиантами, ослепительно сверкающих одеждах, возвышался над це­лым сон­мом разряженных жрецов высшего ранга.

На церемонии помолвки обязаны были присутствовать только родители жениха,

его ближайшие друзья, подруги невесты и высшее духовенство. Так как император

Дайви был при­кован тяжёлым недугом к постели, а императрица давно почивала в

своей усыпальнице, то и вся многочисленная императорская свита официально

тоже отсутствовала. Но прийти и посмотреть на принцессу никому из придворных

не возбранялось. Поэтому зал был забит до отказа. Пусто­вало только место,

отведённое для молодой суженой и лиц её сопровождающих.

Императорская резиденция находилась в юго-западной части города и изо всех кварталов смотрелась как огромная гора, у подножия которой разместилась вся сто­лица Харди. Современные высотные здания строились на противополож­ном конце города.

Сам дворец, построенный сто двадцать лет назад основателем ныне правя­щей династии Садиван, императором Рокейви, до сих пор являлся самым огром­ным и ве­личественным зданием на всём Алмазном континенте. Рокейви впервые применил очень дорогостоящие тогда огромные пузыритовые плиты для пере­крытия. В уплату пошли уникальнейшие по величине и количеству алмазы, най­денные на южной око­нечности материка в специально организованных экспеди­циях. Плиты, с большим трудом доставленные в Хардию (а самые длинные из них достигали двухсот десяти метров) позволили сделать дворец с высокими, неарочными потолками и огром­ными залами. Самый большой из них, тронный, был размером двести на двести мет­ров. Зал церемоний - сто двадцать на сто. Над залом церемоний находилось ещё не­сколько дворцовых этажей, сквозь пол нижнего из которых, можно было наблюдать за проис­ходящим внизу. Тронный же зал достигал в высоту пятидесяти метров. Пу­зыритовые перекрытия в нём являлись и потолком и крышей, пропуская беспрепят­ственно днев­ной свет и по­зволяя любоваться луной и звёздами в ночное время. В этом зале, через сорок четыре дня должна была состояться уже брачная церемония, на которую ожида­лись первые лица со всего мира. А пока этому должна была пред­шествовать, вот-вот готовая начаться, помолвка.

Принц, со своим почётом, занял всю левую от входа сторону и сидел в ду­бо­вом кресле с высокой спинкой, которую венчало метровое изображение солнца из золота и серебра. Сзади, по левую от принца сторону, сидел декёрл Вителла, по пра­вую - князь Ковели. Следующие несколько рядов со скамьями были во всю длину зала и на них сидели самые приближённые к наследнику люди, а также высшая знать Хар­дин­ской империи. Дальше, в живописном бес­порядке, стояли все осталь­ные, кому уда­лось попасть вовнутрь. А уж, сколько зрителей находилось залом выше, и рас­смот­реть было трудно.

Прямо, напротив входа, размещались жрецы, призванные должным обра­зом ос­вятить предстоящую церемонию помолвки.

Справа были свободные места, где в таком же порядке, как и на левой по­ло­вине, разместили несколько рядов красивых скамеек со спинками. Перед ними, мет­ров за десять от принца, стояло такое же по форме кресло, только из орехового де­рева и вме­сто солнца, на высокой спинке метровой дугой изогну­лась сверкающая радуга, выло­женная из разноцветных драгоценных камней.

Прямо над входом, в стенных нишах и на небольшом балкончике располага­лись дворцовый оркестр и лучший в Хардии детский хор, которые своей торже­ст­венной музыкой и нежными голосками должны были придать предстоящему собы­тию вели­чественное очарование.

И вот главный церемонмейстер громким голосом возвестил о прибытии прин­цессы и её сопровождающих. Заиграла тихая музыка, зазвенели серебром неж­ные детские голоса и прибывшие из Египта гости пышной процессией потя­нулись в зал. Вначале вошли менее знатные особы и заполнили стоячие места. Потом, удив­ляя своими бога­тейшими нарядами, расположились на сидячих мес­тах высшая знать, духовные особы, родственники и ближайшее окружение принцессы. После этого, две самые лучшие подруги, вызвав своей красотой вос­хищённый шёпот всех ранее их не видев­ших, уселись сразу за креслом увенчан­ным радугой. И снова раз­дался громкий, тор­жественный голос:

- Её Высочество принцесса Египта, дочь великого царя Мухкантеопа, наслед­ница Великого Нила и любимица Творца нашего Солнца - божественная Айни!

Громче грянула музыка, сильней зазвучала песня и четверо мощных мужчин, в одеждах царских телохранителей, внесли в зал роскошный паланкин, покрытый со всех сторон легчайшими занавесками. Наследник престола встал, за ним под­нялись все остальные. Слегка обернувшись, принц проговорил в полголоса своим ближай­шим друзьям:

-- Сбываются мои наихудшие предположения: она даже не может ходить! Ви­телла! Как нам не повезло!

Князь сочувственно посмотрел на декёрла, который недоумённо хмыкнул, пожи­мая плечами.

Паланкин, тем временем, поставили рядом с ореховым креслом и из него шагнула женская фигурка с головы, которой, до самого пола свисала почти не­про­зрачная ву­аль. Низко поклонившись в сторону своего будущего супруга и в сторону Верхов­ного жреца и, получив ответные поклоны, села под искрящейся радугой. По­сле того как сел принц, его примеру последовали все остальные. Му­зыка и песня смолкли, так как наступил момент, когда девушка, готовящаяся к обручению, должна была снять ву­аль. Все замерли, обуреваемые ожиданием. Только Бутен си­дел с равно­душным ви­дом, пытаясь придать своему лицу стои­ческое выражение и готовый принять любой удар судьбы.

Две девушки, сидящие за принцессой встали и медленно сняли с неё вуаль, акку­ратно сворачивая над головой. Когда они завершили это действие, раздался все­об­щий вздох удивления и восторга: ибо принцесса Айни была божественно пре­красна.

Огромные сверкающие глаза излучали жар желания и страсти. Пухлые чувст­вен­ные губки алели на смуглом лице как цветок неземного удовольствия. Высо­кий, от­крытый лоб, обрамлённый чёрными, как смоль волосами, опоясывала сказочная ко­рона-диадема из редких драгоценных камней, в центр которой был вделан гигант­ский голубой сапфир с красными прожилкам. Очень смелое де­кольте приоткрывало такие женственные прелести над тонкой и стройной та­лией, что подобное казалось немыс­лимым. Руки совершенной формы изящно возлежали на подлокотниках кресла, кото­рое от этих прикосновений стало ка­заться уродливым и несуразным. Короткая про­свечивающаяся юбочка была жалкой и никчемной попыткой скрыть стройные ножки, глядя на которые у мужчин перехватывало дыхание от мечтаний, а у женщин от за­висти.

Наследник Бутен сидел с побледневшим и окаменевшим лицом и восхищён­ным взглядом рассматривал свою суженую. Князь Ковели первым нарушил мол­ча­ние и, еле разжимая губы, со скорбью в голосе, проговорил:

- Ваше Высочество! Как я завидую Вителле!

Принц улыбнулся кончиками губ и также тихо ответил:

- Я переживаю теперь о другом: если и найдётся в мире некто подобная, то Ви­телла до конца моей жизни будет постоянно ломать мне руку. О, Творец! И по­чему я так падок на благодарности?

- Ваше Высочество! - вмешался декёрл, - Не понимаю о чем, вы тут гово­рите, но не пора ли продолжить церемонию? Все ждут только вас. Или вам не нра­вится бу­дущая императрица?

- Да как ты смеешь так подкалывать друга?! - возмущённо зашипел Бутен, - Ду­маешь, как тебе повезло, то всё можно?!

- О, Творец! Принц, о чём это вы? Кому повезло?

- Скоро ты всё узнаешь! - многообещающе произнёс принц и, встав со сво­его кресла, шагнул к центру зала. Там уже стоял Верховный жрец всех храмов солнца Святейший Райгд, протягивая руки вперёд в молитвенном жесте. Одно­временно с наследником встала и его суженая. Под звуки грянувшего сверху религиозного гимна солнцу, они пошли навстречу друг другу. Как-то отрешённо, всё ещё сомне­вающийся в её красоте, Бутен подумал: "А ведь она даже не хро­мает!" Когда они сошлись, принцесса положила свои реки на вытянутые ладони принца и снова на­ступила ти­шина. Райгд запел двухминутную молитву, восхва­ляющую солнце, кото­рую тут же подхватили во всём зале. После молитвы, Вер­ховный жрец обвязал руки обручаю­щихся двумя лентами. Белой: обозначающей чистоту помы­слов; и красной: обозна­чающей цвет жизни. И снова запел. Теперь уже благословляя зародившийся союз от имени Высшего Творца, которому поклоня­лись обе, соединяющиеся родст­вом, дина­стии. Когда отзвучали последние слова, с просьбой к Солнцу не оставлять без опеки избранных детей своих, помощник Святейшего подошёл к нему со специ­альным под­носом на котором лежали два больших кольца в виде соединённых ме­жду собой ми­ниатюрных серебряных пластин. Верховный жрец взял меньшее из них и, с торжест­венными словами, одел на шею Айни, застегнув сзади на специальную застёжку. То же самое было проделано и с кольцом, предназначенным принцу. С этого момента признавался сам факт обручения, и кольца можно было снять лишь через сорок че­тыре дня, на церемонии бракосочетания. По традиции, если кто-ни­будь из молодых решал расторгнуть помолвку, то ему или ей достаточно было снять кольцо с шеи и, при желании, даже не давать каких-либо объяснений. То есть назна­чался как бы ис­пытательный срок, в течении которого будущие супруги узнавали друг друга поближе и в каждодневном общении могли окончательно решить вопрос о даль­нейшей совме­стной жизни. Конечно, снимание кольца было очень редким и счи­талось знаком край­него неуважения к представителям договаривающихся сто­рон. А уж тем более в кру­гах высшей знати или, что вообще было немыслимо, в браке между представителями правящих династий. Но традиция, есть традиция. И принц Бутен с замирающим серд­цем представлял себе эти полтора месяца, как новую до­рогу в его жизни, ведущую к чему-то новому и прекрасному.

Отзвучали последние слова торжественной кантаты и руки обручённых были ос­вобождены от лент. Наследник империи взял свою суженую за руку и повёл к вы­ходу. За ними, в той же строгой последовательности, потянулись все присут­ствую­щие. Вителле и Ковели достались в пары ближайшие подруги принцессы и они; один растерянный, другой веселящийся от приятного соседства, вышли вместе со всеми на внутреннюю площадь дворца. Там, среди изумительных фон­танов дыша­щих свеже­стью и прохладой, были расставлены столы с царскими угощениями дос­тойными торжественного события.

Первыми, на хорошо видимом отовсюду возвышении, сели Бутен и Айни, по­том Вителла с первой девушкой и сам Верховный жрец Райгд. Справа от принца другая девушка и довольно улыбающийся Ковели. Принцесса первой нарушила за­тянув­шееся молчание:

- Разрешите представить вам своих подруг: Сакрина, - кивок налево, - И Пео­тия, - кивок направо. Зачарованный её грудным, бархатным голосом, принц за­мер в расте­рянности и Ковели пришлось умышленно громко кашлянуть, что бы вернуть друга к действительности.

- А это мои лучшие друзья, - спохватившись, сиплым голосом произнёс тот: - Ковели и Вителла. - прочистив горло и уже нормальным тоном, спросил: - Я наде­юсь, столь длительное путешествие не слишком вас утомило?

-- Нисколько! - на лице принцессы действительно не было и тени устало­сти, - Большую часть пути мы проспали или проводили время за настольными играми. А когда выехали на ваши прекрасные дороги, вообще пропало ощуще­ние движения. Только иногда клонило на небольших поворотах. Признаться та­кой чудесной трассы мне ещё видеть не приходилось.

- Лестно слышать такое ваше мнение, хотя в этом и нет моей заслуги. Она вся прина­длежит дяде Райгду и моему отцу, которые придают дорогам большое зна­че­ние. Но вы ещё не видели гордость нашей империи - пузыритовую магистраль до самого побережья. По ней машины последних моделей развивают скорость до двух­сот пяти­десяти километров в час.

- Я слышала об этом, - широко открытые от удивления глаза пьянили принца, как наркотик, - Но, честно говоря, в это с трудом верится.

- Завтра же, первая экскурсия развеет все ваши сомнения! - Бутен с трепет­ным по­рывом взял принцессу за руку. - Нет! Даже сегодня ночью. Вся трасса осве­щена! Это такое удовольствие - мчаться в ночи, среди огней!

- Ваше Высочество! - Верховный жрец укоризненно прервал принца, - У вас с принцессой впереди ещё целая жизнь, а гости, между прочим, давно уже расселись и ждут вашего первого слова.

Немного смутившись, принц встал и, собрав на себе взгляды присутствую­щих, сделал ритуальное объявление:

- День первый начат! Пусть все приглашённые станут свидетелями наших намере­ний. И пусть никто не расходится, пока будет угощенье на столах и вино в бокалах!

Все встали и, дружно опустошив первый, обязательный бокал со всемирно извест­ным хардийским вином, приступили к оценке творений дворцовых кули­наров.

А за столом, с главными виновниками торжества продолжалась оживлённая бе­седа. Там, даже почти не заметили ухода Райгда, который сослался на важные го­су­дарственные дела и на необязательность своего присутствия. Накладывая на та­релку принцессе самые лакомые кусочки, принц рассказывал о своих лучших друзьях.

- Ковели - самый большой шутник в империи, организатор лучших розыгры­шей и представлений. Без него самое интересное мероприятие превра­щается в за­урядное повседневное событие.

- Ну не скажите, Ваше Высочество! - возразил князь, поддевая пузыритовой вил­кой скользкий кусочек маринованного ананаса. - Кажется, моё отсутствие ни в коей мере не сказалось бы на этом чудесном празднике. Разве только..., что бы вы­разить вам, принцесса, своё искреннее сочувствие, что я сейчас и делаю от всей души. - Все замерли и вопросительно уставились на Ковели. А тот, нис­колько не смущаясь, дове­рительным тоном продолжал: - Дело в том..., не при вас, несравнен­ная прин­цесса будь, сказано, что принц молил Творца нашего о послании ему в жёны пре­красной и обворожительной женщины.

- А чем же ему не подхожу я? - принцесса взглянула на покрасневшего Бу­тена

- Боюсь, что вы ему не понравились!

- И в чём же это выражается? - Айни демонстративно отвернулась от принца и пальцами погладила серебряное кольцо на шее.

- А в том, что он не сделал вам ещё ни одного комплимента! - и, загляды­вая принцу в лицо, озабоченно спросил: - Ваше Высочество, у вас всё в порядке со зре­нием?

В ответ раздалось приглушенное рычание наследника престола, который вна­чале, незаметно для принцессы показал кулак князю и лишь затем, кающимся голо­сом про­говорил:

- Ну почему я не отрубил ему голову?! А ведь собирался сегодня это сде­лать! - первой засмеялась Айни, своим переливчатым, завораживающим смехом. За ней сле­дом, не в силах сдержаться, вторили остальные. - Что бы не было больше инси­нуа­ций, - продолжал принц, - Я сразу хочу поклясться, что никогда в жизни не встречал девушки более прекрасной и сказочно красивой, чем моя будущая супруга!

-- Но ведь мы ещё так мало знакомы..., - взгляд Айни оттаял, и она кокет­ливо по­вела бровями.

- Разве время имеет какое-нибудь значение?! - пылко возразил Бутен.

- Всё в этом мире относительно! - назидательно произнёс Вителла.

- Ну вот мы и услышали наше восходящее светило на небе науки! - принц пе­ре­мигнулся с Ковели. - Он, правда, сторонится весёлых забав и шумного за­столья, но зато во всём остальном самый близкий и преданный товарищ. Мы с ним вместе вы­росли и с самого детства делили всё трудности, разочарования и успехи, выпа­давшие на нашу долю.

- Ваше Высочество! - Вителла даже засмущался, - К чему это вы меня так распи­сы­ваете?

- Да я вспомнил: когда нам было лет по семь, мы дали друг другу одно обеща­ние.

- Какое обещание?

-- Вот видишь, ты уже и забыл! - стал укорять принц. - Хорошо, что я так не уг­лубляюсь в науку. А то бы и я не вспомнил.

- О каком это обещании говорит Его Высочество? - удивлённо вытаращив глаза, Вителла обратился к радостно улыбающемуся Ковели.

- К сожалению, не могу подтвердить и разъяснить слова принца, - стал объяс­нять тот. - Так как в период моего семилетия отец сподобился жениться в оче­ред­ной раз и я целый год отсутствовал в столице. Только дикие и непри­ступные горы скра­ши­вали моё гордое одиночество.

-- Какой романтичный..., - мечтательно протянула Пеотия и все, дружно,

разразились сме­хом.

-- О...! Приятно, что вы цените молодых, романтичных и ....

- ...Хвастливых! - перебил князя Вителла, чем вызвал новый приступ весе­лья.

-- Пусть даже так. Но, возвращаясь к вышесказанному: когда вы, Ваше Вы­соче­ство, напомните Вителле о его обещании? Хочется, что бы наш друг тоже пора­до­вался за себя вместе с нами!

- Ну, нет! Я хотел сделать это сейчас, но раз он такой не помнящий, пусть по­муча­ется до утра. Тем более..., -Бутен ласково посмотрел на Айни. - ...Что я желал бы посоветоваться с одной особой, мнение которой мне будет, и я наде­юсь всегда, не­безразлично.

Глава 6. (Чинкис)

После шести часов торжественных тостов, пышных поздравлений и обя­зательных танцев банкет перешел в стадию постепенного затихания, когда гости, разбившись на не­большие группки, разошлись по всему дому и вели бе­седы на интересующие их темы. Давно освободившись, от своего парадного щита и венка из алмазов, Чинкис сидел со своим старым другом Устликом за одним из дальних столов. Немного нетрезвыми голо­сами они пытались оспо­рить друг друга.

- А я говорю, у вас в отделе собрались одни бездельники! - кипятился Чинкис. - Это ж надо, сто тридцать пять лет - и никакого результата! Да за это время можно было кельпара научить летать! - восьмидесятитонный шестино­гий кельпар, отдалённо напоми­нающий земного носорога, считался у аналараст­расийцев символом безысходной неуклю­жести.

- Постыдился бы! - обиженный Устлик со своей худощавой фигурой и поредевшей гривой, на фоне Чинкиса выглядел как доходяга - старикашка. - Да все эти годы мы сут­ками бьёмся над этой проблемой! И не только наш отдел, а и все остальные, кто хоть чуть-чуть освобождается от срочной работы. Даже более того: раскроив темпоральным полем телепортации несколько полос "Чинка 465" на маленькие кусочки, мы раздали их по всем уголкам нашей га­лактики, во все существующие исследовательские центры. Ты только представь себе, какие огромные дополнительные результаты мы после этого получили! И всё без толку! Стоим на месте! У меня от этого постоянная головная боль! А ты говоришь - бездельники!

- Чего это вы тут соритесь? - подошедшая Кетин положила руки на их спины. - Можно и мне немножко послушать?

Друзья заулыбались и раздвинулись, давая место молодой хозяйке между собой.

- И ничего мы не соримся, просто выясняем истину. - Чинкис нежно об­нял Кетин за плечи. - Я своё дело сделал, а они со своим не справляются.

- Ну вот, опять! - Устлик всплеснул руками, - Кетин, как вы его долго выдержи­ваете?

- С большим удовольствием! Мы бы его даже в полёты не отпускали. - Она ласково взглянула на мужа. - А в чём, если не секрет, проблема?

- Дело в том, - начал вспоминать Устлик, - что всё началось триста три­дцать пять лет назад, когда наш дорогой Чинкис побывал в одной звёздной сис­теме. Это немыслимо далеко, и я даже удивляюсь, как компьютер может оты­скать туда дорогу. Мой друг был там первый раз, так как засёк прибором Нона неугодный разум, впервые обследовал пла­нетку, на которой размножались при­маты. Их цивилизация являлась редчайшим образчи­ком разнообразия жизни во вселенной. Местные жители обладали феноменально разви­тыми телепатиче­скими возможностями и даже могли, групповыми усилиями пользоваться теле­кинезом. Но вся их беда заключалась в том, что они никак не развивались тех­нически. Весь смысл их существования сводился к общению между собой и со­биранию пищи и то порой с помощью телекинеза. Каждый из них мог отклю­чить свой мозг от приёма инфор­мации полностью, а мог откликаться на вызов одного или даже нескольких приматов. Можно только представить себе какую ужасную силу они могли представить в будущем, если бы научились переме­щать себя в пространстве в другие звёздные системы и с помо­щью телепатии узнавать о чём угодно. Ведь когда Чинкис вышел на орбиту их планетки, о нём и его целях было уже известно. И навстречу его кораблю полетели громадные об­ломки скал, заброшенные с планеты с помощью их совместного телекинеза. Пришлось от­ступить за пределы системы, куда не могли достать даже самые сильные телепаты. Наш чистильщик отправил тогда на планету запрограммиро­ванного робота с заданием захва­тить одного из приматов для скрупулезного ис­следования. Довольно скоро он выяснил особенности мозга пленника и нашёл возможность, с помощью определённого излучения, устранить блокировку, по­зволяющую приматам отгораживаться от сигналов остальных те­лепортёров. На­строив излучатели должным образом на полную мощность, Чинкис устре­мился к планете и, через час, с приматами было покончено. Мозги телепатов, лишён­ные возможности отгородиться от мыслей всей цивилизации, из-за хлынувшей в них информа­ции, моментально вышли из строя. Большая часть особей погибла сразу же, остальная, обезумев, превратилась в животных, живущих только ин­стинктами своих организмов. Об­следовав планетку и не найдя там более ничего привлекательного, Чинкис занёс её в рее­стры компьютера и отправился дальше.

- Вы так подробно интересно всё рассказываете, - вставила со внима­нием слушаю­щая Кетин, - Как будто сами там были.

- Я всё это знаю. Потому что интересовался каждой мелочью тех собы­тий. Дело в том, что Чинкис снова посетил ту планетку с запланированной ин­спекционной проверкой. Там, за это время прошло шесть тысяч местных лет и приматам удалось возродить свою разумную деятельность. Правда, развитие их пошло совсем другим путём. Их общество было отсталым феодально-общин­ным строем, со слабым сельским хозяйством и только-только зарождающейся промышленностью. Но не это было самым удивительным. Кстати, - прервал свой рассказ Устлик, обращаясь к Чинкису, - Может, ты продолжишь эту инте­ресную историю, а я тем временем подкреплюсь, вон теми манящими к себе пи­рожн­ыми, от которых у меня уже давно слюнки текут?

- Конечно, угощайся! - и юбиляр придвинул шикарную вазу поближе и продолжил рассказ: - Самым удивительным оказалась найденная мной в океане трёхгранная пирамида поразительных размеров, и что самое интересное из ма­териала неизвестного нашей науке. Его состав и происхождение до сих пор ста­вит в тупик лучшие умы нашей цивилизации. - Чинкис выразительно посмотрел на своего учёного друга, который с восхищением погло­щал сладкое, сделанное заботливыми ручками Соро.

- Да ты не отвлекайся на комплименты! - полный рот мешал Устлику го­ворить. - Продолжай дальше...

- Сначала я вообще увидел только верхушку, стоящую на мелководье, но даже она была огромна со своими километровыми гранями. Произведя рядом посадку, я приступил к тщательному обследованию. Прозрачный, но не мыс­лимо крепкий материал, из которого состояла пирамида, довёл меня, чуть ли не до безумства. Что я с ним только не делал! Ре­зал, сверлил, взрывал, плавил - Чинкис тяжело вздохнул. - Облучал всеми видами, имею­щимися у меня на борту, энергии, всё безрезультатно. Только "Цветок Огня", это страш­нейшее оружие, оставляло на поверхности еле заметные царапины. Обследуя пирамиду со всех сторон, я был ещё больше поражён её гигантскими размерами. Грани уходили далеко вглубь и достигали шести, ты только представь себе: шести (!) километров. Передо мной встал вопрос: что делать? Ведь о доставке этого арте­факта в нашу галактику не могло быть и речи.

- Но почему, дорогой? - удивилась Кетин.

- А потому, - терпеливо стал объяснять Чинкис, - Что темпоральное поле, в котором мы совершаем прыжки телепортации во время наших путешествий, имеет свои макси­мальные размеры. Оно имеет форму сильно сжатого с полюсов шара и его, даже неболь­шое увеличение приводит к взрыву и аннигиляции лю­бой материи находящейся на гра­нице этого шара. Поэтому только боевые крей­серы сил "глубокого рейда" строятся на весь внутренний объём. Все корабли чистильщиков строятся с учётом размера темпорального поля и занимают в нём чуть меньше трети объёма. Сделано это с учётом возможности транспортировки одним кораблём двух других, если те получили существенные повреж­дения и не смогли бы самостоятельно добраться к местам ремонта. Для этого, на каждом нашем корабле, имеются специальные захваты, сверху и снизу. А всё, что выхо­дит за пре­делы поля, будет отсечено в самом начале темпорального прыжка. Именно только с по­мощью этого момента нашим учёным и удалось порезать "Чинк 465" на мелкие кусочки.

- А откуда такое интересное название?

- Неужели вы до сих пор не изучили музей своего мужа? - засмеялся Ус­тлик, - Он ведь такой педант в этом вопросе!

- Ну.... Нам пока не до этого было, - немного смутившись, ответил Чин­кис вместо жены. - А назван уникальный материал в мою честь и было мне то­гда: четыреста шестьде­сят пять лет.

- Значит, тебе всё-таки удалось отсечь кусок от той пирамиды? - требо­вала про­должения Кетин.

- Если бы!!! Захваты моего корабля бесполезно елозили по граням, со­скальзывая с поверхности при попытке зафиксировать удержание. Ведь для того, что бы темпоральное поле захватило какой-нибудь предмет, необходимо небольшое, но одновременное ускоре­ние этого предмета вместе с кораблём.

- Так как же ты доставил образцы "Чинка 465" на Аналарастрасию?

- Возле пирамиды, в донных отложениях, я нашёл более пятисот длин­ных полосок из того же загадочного материала, что и пирамида. При толщине десять и ширине сорок сантиметров, эти закруглённыё на концах и на гранях полоски были в длину восемьсот два метра. Странные отрезки не являлись идеально ровными, а слегка перекру­ченными и на­поминали нереально вытянутые лопасти пропеллера, как на некоторых ма­шинах турбу­лентного типа. Довольный найденным, я запрограммировал роботов на от­капывание и транспортировку полос на незаселённый приматами остров, а сам продолжал обследова­ние планеты. Очень уж надеялся отыскать причину возникновения пирамиды. Ничего не найдя в этом направлении, я был немало удивлён редким и очень странным отношением приматов к остальным представителям животного мира. Количество и разнообразие "не­разумных" видов было таким огромным, что даже было трудно сосчитать и классифици­ровать. Попадались так же виды, по некоторым признакам, почти схожие с нами, с анала­растрасийцами. Во всех ми­рах приматы, ставшие "разумными", постепенно сводили на нет, почти весь ос­тальной животный мир. Доказывая своей агрессивностью полную не­возмож­ность сосуществования с ними. А на этой планете было наоборот, Животные нико­гда не нападали на приматов и даже оказывали им всемерную поддержку и защиту при землетрясениях, наводнениях или засухе. Поэтому, когда у меня со­зрел план уничтожения цивилизации, я решил попытаться, как можно в боль­шем количестве, сохранить животный мир, который мог бы существенно по­страдать при ликвидации приматов. Построив специ­альную, огромную баржу на длительном источнике питания и, смонтировав на ней кормо­производящие линии, сырьём для которых служила простая морская вода, я, с помощью ловко за­вербованных местных жителей, собрал на ней тысячи пар неразумных пред­ста­ви­телей планеты. Пришлось, правда, поместить туда же и тридцать приматов мужского пола для ухаживания за животными и лечения от возможных болез­ней. Я не беспокоился об их дальнейшей судьбе, так как прекрасно знал, что без самок они всё равно вымрут. Баржа была запрограммирована на дрейф в центре океана в течении двух лет по местному вре­мени. Как раз столько было необхо­димо для восстановления ледовых шапок на полюсах планеты, которые я соби­рался растопить. Затем баржа должна была подойти к удобному ближайшему месту континента, с восстанавливающимся травяным покровом и высадить на берег всех находящихся внутри. И, через несколько месяцев, само ликвидиро­ваться.

Когда была закончена эта кропотливая работа, я вернулся на свой базо­вый остров и смонтировал дождевую установку, которая вызывала непрерыв­ный проливной дождь на всей планете в течении полутора тысяч часов. После выполнения своей задачи, она полно­стью самоуничтожилась, коррозируя за ми­нимальное время.

А сколько я намучился, стараясь уложить в зажимы все выловленные возле пира­миды полоски! Мой корабль стал похож на муравья, вцепившегося нижними ножками в огромное, длиннее его в четыре с лишним раза, бревно, а верхними, такое же бревно, вскинув себе на плечи. Конечно, я понимал, что при темпоральном прыжке выступающие части будут отсечены, но возвращаться за ними уже не имело смысла: всё равно их негде было разместить.

- Да и того, что ты привёз, нам хватает вполне..., - проворчал Устлик.

- Нет, ну ты слышишь, Кетин?! - возмутился Чинкис, - столько лет прошу его сде­лать совершенную броню, а он, в ответ, только лишь предлагает обшить корпус корабля мелко нарезанными пластиночками.

- Что поделаешь! Мы ещё не умеем создавать цельнолитые корпуса из твоего "Чинка 465"! Соглашайся на то, что можем!

- Да вы не расстраивайтесь так, Устлик, - Кетин пододвинула к нему блюдо с ка­ким-то фантастически украшенным тортом, - Всё когда-нибудь полу­чится.

- Ох, Кетин, Кетин. А мне кажется: я так и умру, разглядывая эти опо­стылевшие куски. Свалились на мою голову..., - ученый грустно улыбнулся. - Иногда от злости и бессилия хочется разгрызть это вещество зубами! Но, увы, это не поможет....

- А хоть какие-нибудь сдвиги есть? - Кетин отрезала кусок торта и поло­жила пред Устликом на тарелку.

- М - м - м.... Как вкусно пахнет! - взбодрился тот, - Сдвиги то есть. И огромные. Самое главное: мы знаем, что это такое. Это материал, возникающий в любой среде, кроме вакуума, путём сращивания и одновременного "замора­живания" расформированных и пе­рестроенных молекул вещества. Мы даже знаем как он создаётся: совместным воздейст­вием нескольких электро-, маг­нитно- и низкочастотных излучений и колебаний. Процесс производства "Чинка 465" теоретически рассчитан и доказан несколькими независимыми друг от друга исследовательскими группами.

- Так почему же вы его до сих пор не производите?

- Потому, что то - теория! А на практике получается совсем непонятный парадокс. Как только появляется первая молекула создаваемого вещества, про­исходит взрыв, унич­тожающий всё вокруг в радиусе несколько десятков мет­ров. По­гибло даже несколько учё­ных, которые первыми экспериментировали с произ­водством. А сколько ещё было унич­тожено оборудования и целых лабора­торий!

- Слишком это всё странно, - с сочувствием произнесла Кетин.

- Именно эта странность и ставит нас всех в тупик! Столько расчётов, подсчётов, а толку никакого! Видимо есть некий фактор, который мы никак н6е можем учесть. - Уст­лик подпёр голову руками и отсутствующим взглядом ус­тавился куда-то поверх стола.

- Эй, старина! - Чинкис, извиняясь, похлопал друга по плечу, - Даю слово не при­ставать к тебе по этому поводу. Сегодня мой праздник, поэтому, давай будем веселиться и никаких разговоров о работе. Договорились?

- Ха! Если бы всё было так просто! - учёный потянулся к своей тарелке. - Хотя с та­ким тортом, забудешь что угодно!

- Ну вот и прекрасно! Выпьем чего-нибудь веселящего?

- С удовольствием! Наливай!

Неистощимые гурманы, аналарастрасийцы, на всех им известных мирах собирали не только рецепты самых дивных и вкусных кушаний, но и изыскан­нейшие, оказывающие самое разнообразное влияние на их организмы напитки, содержащие алкоголь. Вот и сей­час Чинкис разлил по бокалам высоко ценимый и очень редкий Хоундрейский джин, кото­рый изготавливался из мельчайших зёрнышек чёрного винограда, растущего на гигантских секвойях на окраине их родной галактики. Джин оказывал немалое возбуждающее дейст­вие на орга­низм и поэтому употреблялся только после обильного угощения и подавался, как правило, к десерту. Устлик огласил тост во здравие юбиляра и мужчины опорожнили бокалы до дна. Кетин только пригубила и поставила джин обратно на стол.

- Он же тебе нравится! - удивился Чинкис. - В твои годы женщины с удовольст­вием выпивают этот джин по несколько бокалов.

- Кто как..., - скромно возразила его молодая жена. - Я пойду лучше вы­пью чего-нибудь прохладительного. Здесь, всё-таки, довольно душно.

Поцеловав мужа, она вышла на огромный балкон, где в сгущающихся сумерках, ве­лись оживлённые беседы между гостями. Кто-то из них отдыхал после танцев; кто-то со­бирался танцевать под новую, начинающуюся музыку; но Кетин ни к кому не присоединя­ясь, прошла к самым перилам и, облокотив­шись на них, стала смотреть на покрывающееся звёздами небо.

- Ты когда летишь в очередной рейс? - неожиданно спросил Устлик.

- Не раньше чем через два месяца: хочу кое-что достроить.

- Почти четыреста сорок дней..., - Устлик задумался. - По идее времени должно хватить.

- На строительство?

- Да нет! На поправку твоего здоровья! В особенности - зрения!

- Кто говорил бы! - завёлся Чинкис. - Это ведь у тебя вставные линзы, а у меня зрение как у молодого: только неделя, как прошёл последнюю медко­миссию.

- Хе-хе! - его друг залился смехом. - Я хоть и с линзами, а вижу намного лучше тебя!

- Странно.... А, да ты уже пьяненький?!

- А при чём тут: пьяненький? - ещё больше развеселился Устлик. - Да ты и трезвый видишь хуже, чем я в драбадане.

- Да ты о чём? - глядя на веселящегося товарища, Чинкис и сам еле сдерживался от смеха.

- Да так, о жизни, - постепенно посерьёзнев, Устлик обнял юбиляра за плечи. - Эх, дружище! Просто хочу первым тебя поздравить и пожелать всего самого наилучшего!

- Ну, вспомнил! Надо было приходить с самого утра..., - и неожиданно осёкся, пе­рехватив взгляд Устлика, остановившийся на фигуре Кетин, всё ещё стоящей на балконе. Сердце ухнуло и, как бы, остановилось, в предчувствии чего-то. В памяти завертелся ка­лейдоскоп событий сегодняшнего дня. Вспом­нились разрозненные детали незначитель­ных, вроде бы, сцен: обещание по­дарка, внимательная заботливость остальных жён, отказ от алкоголя, духота в хорошо проветриваемом помещении....

- Не может быть! - ошеломлённо прошептал Чинкис непослушными гу­бами.

- Счастливчик! Надо же быть таким невнимательным к своей семье. Рас­слабься, а то ты совсем не дышишь! А тебе надо себя беречь!

Чинкис шумно выдохнул и восхищённо взглянул на Устлика:

- Да мне теперь придется строить целый, новый дом!

- Ты ведь и так собирался заняться каким-то строительством?

- Я решил пристроить к этому особняку небольшое крыло, а теперь, если я пра­вильно догадался, надо проектировать и достраивать чуть ли не такое же здание.

Все гости давно разошлись и огромный дом затих, погасив почти все свои огни. На широком балконе, под усеянными звёздами небом Чинкис, вместе с младшей женой, встречал свой второй день жизни, в шестьсот первом году со дня рождения.

- Ну, как ты могла молчать о таком важнейшем событии в нашей жизни, целых два­дцать дней? - он нежно прижимал Кетин к своей груди, вдыхая при­ятный аромат её тела. - Все всё знают, а я узнаю об этом последний.

- Но зато узнал в день своего рождения и поэтому лучше запомнишь, что скоро ста­нешь отцом. Или ты хотел от меня какой-нибудь другой подарок?

- Дорогая! Ты надо мной смеёшься? На свой юбилей я получил немыс­лимые по­дарки, но известие о том, что у меня будут наследники, самое желан­ное в моей жизни. И как я мог бы о таком забыть? Может, ты считаешь, что я настолько стар, что страдаю по­терей памяти?

- Что ты родной! - пылко возразила Кетин. - Наоборот, я считаю слиш­ком моло­дым, ветреным и безответственным.

- Интересно почему?

- А потому, что вместо того, что бы перейти на более спокойную и пре­стижную ра­боту ты будешь продолжать свои опасные полёты. Вместо постоян­ной заботы о семье, ты будешь рисковать жизнью немыслимо где и лишать меня сна и покоя.

- Да о каком риске ты говоришь? - Чинкис беззаботно рассмеялся, - Мои полёты не опаснее чем полёты на флайере.

- Это ты так говоришь! Я узнала статистические данные и просто ужас­нулась: за последние сто лет из полётов не вернулось двести сорок три чистильщика. И ты готов ут­вер­ждать, что никакой опасности?!

- А остальную статистику ты не просматривала? Там, кстати, говорится, что за те же годы в нашей галактике на флайерах, которые разбились при раз­личных обстоятельст­вах, погибло более сорока тысяч аналарастрасийцев. А сколько жизней оборвалось при от­равле­ниях, падениях с лестниц и крыш, да и вообще, несчастных случаях? Так что мои по­лёты не что иное, как малодушное бегство от нашего опасного для жизни повседневного быта. И учти: подавляющее большинство погибших или пропавших чистильщиков - начи­наю­щие и не­опытные пилоты.

- Конечно, как тебя послушать, так рейды чистильщиков не что иное, как увесели­тельные прогулки. Почему же тогда на вашу работу не берут женщин? Я бы, например, всегда и с большим удовольствием тебя сопровождала.

- Ну о чём ты говоришь? - Чинкис даже рассердился, - Это строжайше запрещено! Великий Фетиус категорически не разрешал даже думать о вылете женщин за пределы нашей галактики. Только в виде исключения пятьсот лет назад Высший Совет разрешил женщинам постоянное проживание на оборон­ных базах, которые находятся в плотных ту­манностях окружающих нашу галак­тику. Женщины самое дорогое и самые охраняемые, и без них, у нашей цивили­зации нет будущего.

- Но раз меня надо охранять, возьми меня с собой в полёт. Ведь ты уве­рен, что там намного безопаснее, чем здесь.

- Ты всё стараешься перекрутить. Дальний космос опасен для женщин тем, что ли­шает их возможности иметь детей.

- Странно! Я никогда раньше о таком не слышала.

- А зачем о таких вещах говорить? Вполне достаточно запрета, который должны все выполнять беспрекословно.

- Я специально поинтересуюсь у медиков насчёт бесплодия, но мне всё-таки очень интересно хотя бы послушать о тех мирах, где ты бываешь. Рас­скажи мне поподробнее о своих полётах.

- Что конкретно?

- Да всё, что хочешь. Ты ведь знаешь, я ни разу не летала дальше наших спутников. Сколько времени надо, что бы долететь, например, в то место, к тем ярким звёздам?

- Видишь ли, если бы мы в сию минуту телепортировались в темпораль­ном поле именно в то место, которое ты показала, то были бы там минут через пятнадцать. Но этих звёзд, в таком случае, рядом не окажется.

- Как же так? Куда же они денутся?

- Дело в том, что в данный момент времени, мы видим то место, где те звёзды нахо­дились лет десять назад. Именно столько времени понадобилось их лучам, что бы достичь нашей планеты. А ведь за эти десять лет, находящиеся в постоянном движении звезды, сместились на огромное расстояние вперёд, по ходу своего движения. Поэтому включа­ется компьютер и подсчитывает их тра­екторию, скорость, а самое главное - место, где они сейчас находятся. Затем ко­рабль стартует, казалось бы, в пустоту, но через пятнадцать ми­нут оказывается именно возле искомой звезды и, уже на гипертяге, подходит к нужной планете или в выбранную точку.

- А за какое время ты добираешься до той планетки, где нашёл пирамиду, о которой разговаривали за столом?

- О - о..., дай-ка, вспомню, - Чинкис начал подсчитывать в уме. - По-мо­ему: около двухсот пятидесяти часов.

- Так долго! - воскликнула Кетин.

- И это при условии, что по пути не возникнет каких-то попутных откло­нений от курса, когда включается прибор Нона и приходится обследовать близ­лежащие галактики для выяснения источника сигнала. Вот сама посчитай: я вы­летаю отсюда за пределы на­шей галактики в пояс оборонных баз, связываюсь с ними и как можно подробнее регист­рирую свой предполагаемый маршрут и примерные сроки своего возвращения. После де­лаю первый, получасовой пры­жок через ближайшую галактику, Потом десятиминутную остановку для ориен­тировки компьютера и подзарядки генераторов для следующего прыжка. Затем следующий скачок и следующая остановка. И так можно двигаться до бес­ко­нечности.

- А если, вдруг, компьютер выйдет из строя?

- На корабле есть дублирующий, но если и он подведёт, то шансов на благополуч­ное возвращение практически не остаётся. Корабль будет веками болтаться между незна­комыми галактиками и, в конце концов, самоуничтожится, после смерти пилота от ста­рости.

- Бр-р-р, - содрогнулась Кетин, - Мне даже жутко такое представить!

- А ты и не представляй! Давай, лучше, вообразим себе новый дом, кото­рый я начну строить в самое ближайшее время. Каким ты себе его представля­ешь?

- Большим, красивым, - Кетин плотнее прижалась к мужу, - И полным детей.

Глава 7 (Город)

Поздним вечером Юниусу удалось таки вырваться из своего душного офиса, в ко­тором работающие на пределе кондиционеры не могли разогнать ат­мосферу лихорадоч­ной подготовки к новой разведывательной операции. Выйдя на крышу, он не стал дожи­даться лифта, а увидя свободную таску (конструк­торы называли это - Труба Скоростного спуска, но в народе привилось название проще и незатейливее), нажал клавишу "Занято" и, набрав воздуха, прыгнул в отверстие. Пя­тисотметровое по высоте здание, в котором работал отдел разведки по странам Среднего моря, внешне ничем не отличался от боль­шинства зданий Хрустального города. Вся разница между подобными стодвадцати-, три­дцатиэтажными домами за­ключалась в разнообразии шпилей и башенок их венчающих. Да ещё в форме и размерах раскинувшихся далеко в стороны улавливателей осадков. Достигнув уровня первого этажа, Юниус заскользил по тормозному желобу, но, не дожи­даясь полной остановки об амортизационную подушку, ловко выпрыгнул, и, не огляды­ваясь, слился с толпой гуляющих по Верхней набережной. Он до сих пор боялся, что вдруг появится что-то срочное и ему придётся вернуться с полдо­роги. А устал он зверски и, вдохнув свежего морского воздуха, уже ни за что не хотел возвращаться к пыльным бумагам и надоевшим инструктажам. Пусть этим займутся его замы. Спуск на лифте за­нимал слишком много времени, и по­этому подобное возвращение на работу могло слу­читься. Дело в том, что нижние этажи занимали раз­нообразные фирмы и представитель­ства, под прикрытием которых и над кото­рыми работал разведывательный центр. А лифты этого секретного ведомства работали только на верхних сорока пяти этажах. На восьмидесятом этаже при­шлось бы петлять по коридорам, пройти несколько контроль­ных пунктов. А за­тем спуститься на сороковой. Там повторялись те же процедуры и пре­пятствия, и только по­том можно было попасть на первый этаж. Юниуса, за время работы в этом зда­нии, столько раз возвращали, вылавливая на этом длительном пути, что когда у него уже не было сил, он всегда пользовался таской, возле которой ввиду не­возможности попасть по ней наверх, не было дежурного контроля. Конечно, если бы случилось что-то экстренное, и шефа нужно было срочно найти, то де­журный знал: тот пошёл в спортзал, и потом сразу домой.

"Какой спортзал! - в ужасе вспомнил Юниус. - Только домой!" Но где-то глубоко внутри зашевелились врождённое упрямство и придремавшая сила воли. Агрессивно на­строенные лень и апатия удвоили свои усилия: "Да, да! Только домой! Спать! Ты так ус­тал, ты уже пожилой мужчина и тебе так тяжело бегать по спортзалам, на ночь глядя". Но сила воли, подталкиваемая сзади уп­рямством и пиная перед собой уснувшую совесть, безжалостно ворвались в са­мый центр мозга: "Да ты потому и устал, что целыми днями слюнявишь бу­мажки и занимаешься болтовнёй! Да ты в молодости уставал в сто раз меньше, когда студентом целыми ночами подрабатывал на доках, бегая вприпрыжку с тяжеленными мешками. А ну-ка! Грудь шире, вдох глубже, бегом марш! Я тебе дам спать!" Юниус, удивляя прохожих, неожиданно сорвался с места и быст­рым бегом на­правился к внутреннему краю Большой стены к ближайшему спуску. "А я и не собирался пропускать сегодняшнюю тренировку", - оправ­дываясь, думал он на бегу. Испуганная лень, охая, забилась в самый дальний уголок сознания, причитая, что ей опять не удастся выспаться.

Снова воспользовавшись таской для спуска в Новый город, Юниус про­бежав в усиленном темпе два километра, ворвался в зал спорткомплекса, в ко­тором занимался уже многие годы.

- О, да ты никак поменял работу? - сказал старший тренер, энергично пожимая ему руку. Маленький, лысенький, с чёрной щёточкой усов на круглом лице, тренер всей своей фигурой напоминал небольшого подростка. Но среди учителей, преподающих ис­кусство рукопашного боя, ему не было равных. - Небось, подрабатываешь рассыльным?

- Наоборот! Меня выгнали со старой работы и вот, теперь бегаю, ищу новую. - Юниусу нравился весёлый нрав тренера, и он всегда с удовольствием подыг­рывал ему в шутках.

- Тогда ты прибежал туда, куда надо: нам как раз, нужен новый мойщик бассейна, - посмеиваясь, тренер добавил: - А твой дружок подумал, что ты уже не придешь, и соби­рается идти плавать.

В этот момент в дверях раздевалки появился с полотенцем на шее по­мощник тре­нера и партнёр Юниуса по тренировкам, его старый приятель Бакис.

- Здорово! Ещё чуть-чуть и ты безуспешно вылавливал бы меня из бас­сейна! - Ба­кис внешним видом настолько походил на Юниуса, что их иногда принимали за родных братьев, только последний выглядел посолидней.

- Да я знаю, что ты в воде как угорь, Юниус быстро скидывал с себя одежду, - но я с тобой сейчас на ковре разберусь. Ха-ха-ха! По-моему с тобой уже сегодня кто-то разо­брался?

Под глазом у Бакиса красовался огромный лиловый синяк, не давая пра­вому глазу в полной мере рассматривать окружающее.

- Да так ему и надо! - засмеялся старший тренер. - Не умеет учить - пусть не бе­рётся!

- А я что, виноват, что она дура двинутая?! - возмутился Бакис, - Хотел показать один приём, взялся рукой немножко не в том месте, а она мне с разво­рота... пяткой! У-у, коза! Если бы она не была женщиной, я бы её... - и он сде­лал руками движение, будто откручивал пробку на бутылке.

- Не на ту нарвался! - слушатели от смеха, держались за животы.

- Подход не правильный, попытка не засчитана! - немного успокоив­шись, Юниус сочувственно похлопал друга по плечу и, цокая языком, стал раз­глядывать уже изрядно опухшее "украшение". Потом посоветовал: - Тебе сна­чала надо было сделать ей предло­жение и, поверь мне, в ответ ты получил бы поцелуй, который, как мне кажется, намного приятнее удара пяткой. Или она замужем?

- Да кто её знает?! Двадцать шесть лет, старая дева и ростик у неё: на пять санти­метров выше нас. Ты же знаешь, я больше люблю маленьких и хруп­ких, которых надо и хочется защищать.

- И я таких же! Только чтоб грудь была побольше, - и Юниус, растопы­ренными пальцами показал на себе величину своих вожделений.

- Ну, ты фантазёр! - теперь уже Бакис заливался смехом. - Видно это пе­режиток твоего недоедания в раннем детстве. И теперь ты хочешь наверстать упущенное: мечта­ешь найти женщину, у которой ты, сидя на коленях, мог бы припасть губами к источнику незаменимого и самого полезного продукта пита­ния. Какая чудная и прекрасная была бы картина! И я думаю, только в этом случае твой организм окрепнет, а мозг завершит запо­здалое формирование.

- Сейчас я твой мозг сформирую! - Юниус смеясь, схватил концы поло­тенца на шее Бакиса и стал их тянуть в противоположные стороны.

Старший тренер громко хлопнул в ладоши:

- Все разборки на ковре! Хватит болтать, начинаем работать! Или вы же­лаете тре­нироваться с женщинами, которые лишат вас зрения, а может чего и поболее?

- Ни в коем случае! Смилуйтесь! - притворно залепетал Бакис.

- Мы уж лучше сами кости друг другу переломаем, - добавил Юниус.

- Вот и отлично! Тогда в стойку! Отрабатываем новый приём!

- Как вы мне уже все надоели! - учительница расстроено оглядывала класс, в ко­тором сидели тринадцатилетние ученики. - Ну как можно не знать историю своего го­рода? Тем более города, равного которому нет во всём мире! Да любой турист знает больше вас всех вместе взятых. Я, конечно, не имею в виду трёх наших лучших учени­ков, на которых надо равняться всему классу. Неужели так трудно запомнить архитекто­ров, которые спроектировали Бас­тионы? Неужели можно не знать имени человека, сде­лавшего главные разра­ботки и трагически погибшего при строительстве подземной части города?

- Ну, его то мы знаем! - возразил один из учеников. - А вот остальных так много! И вы ещё хотите, что бы мы запомнили все размеры....

- Это же так просто! - огорчённо воскликнула учительница.

- Вам просто - вы это преподаёте!

- Да у вас, молодых, память лучше, чем у меня! Кто имеет желание учиться, пре­красно знает все размеры, даты и имена. Вот кто, из тех, кем мы гордимся, расскажет об устройстве Большой стены? И о том, когда и как она строилась?

- Мис Абелия! Разрешите мне? - чернявая девчонка с глазами бусин­ками, тянула руку.

- Хорошо, Гелеби, рассказывай. - учительница тепло смотрела на бойкую дев­чушку. Та встала, встряхнула двумя великолепными косичками и бойко за­тараторила:

- Большая стена строилась в период с 2926г. по 2934 год. Одновременно с ней воз­водились Бастионы и отдельные фрагменты Подводного города. Ос­новные сложности заключались в возведении со стороны океана запорных во­рот, которые в последствии должны были связывать Новый город с Подводным. Когда герметизация стены была за­кончена, начали откачивать воду, но лишь через восемь лет обнажилась суша, которая сейчас и является Новым городом. Длина окружности Большой стены чуть больше семи­десяти пяти километров, а высота - две тысячи метров. На самом верху, те образно, рас­положено верхнее перекрытие шириной восемьсот метров. На нём, по краям, стоят зда­ния Третьего и Четвёртого ряда, расположенные, соответственно, с внутренней и наруж­ной сторон. В тридцатиметровой толще этого перекрытия находятся ок­ружные транс­портные магистрали, оборудование насосных станций и системы коммунальных служб. На двести метров ниже, на уровне океана, расположено второе перекрытие, которое на­зывается Рабочей (или пляжной) платформой. Она выдвинута в сторону воды на шесть­сот, а в сторону Нового города - на пятьсот метров. Платформа разбита на восемь секто­ров, из которых четыре, на­ходящихся напротив Бастионов, являются портовыми пред­приятиями; а осталь­ные, между ними, местом для отдыха горожан. Внизу, вплотную к стене, стоят самые ввысоке жилые постройки - здания Второго ряда. Напротив, на рас­стоя­нии шестисот метров к центру, стандартные дома Первого ряда. Симметрично каж­дого Бастиона в Большой стене имеется по шесть двойных ворот размером десять на че­тыре метров. Они используются только по крайней необходимости. - девочка замолчала и выжидающе посмотрела на учительницу.

- А толщина стены? - спросила та.

- Большая стена является двойной, - спохватившись, продолжила Гелеби. - И толщина её колеблется от тридцати до сорока метров. Внутри находятся ос­новные запасы питьевой воды и главные топливохранилища.

- Отлично, Гелеби! - похвалила мис Абелия и обратилась ко всему классу: - А кто ещё что-нибудь добавит о Большой стене?

- А что добавлять, она же всё рассказала? - рыжий, веснушчатый паренёк явно томился и с нетерпением ждал конца занятий. - Но у меня есть два во­проса.

- Задавай.

- Почему пляжные зоны не сделали по всему периметру стены?

- Если бы не было портовых секторов, то как бы снабжался весь Хру­стальный го­род товарами и продуктами?

- Но есть же огромные шахтные стволы в стенах Бастионов?

- Они служат только для вентиляции воздуха в Подводном городе и не приспособ­лены для грузопотоков. Что ещё хочешь спросить?

- Почему все школы не строят в пляжных секторах?

- А потому, что тогда, такие как ты, вообще бы в школу не ходили!

В этот момент раздалось два удара школьного колокола, возвещающие об оконча­нии урока. Рыжий, а за ним чуть ли не пол класса, заскандировали:

- Если школу не найдём, отдыхать на пляж пойдём!

- Можете идти, до свидания! - махнула рукой мис Абелия и, в подняв­шемся шуме и гаме выскакивающих из класса учеников, тихо добавила: - И я тоже уйду, сил моих больше нет с этим преподавательством.

Выйдя из школы, учительница истории мис Абелия, постояла в школь­ном скве­рике, раздумывая, куда бы отправиться. "И зачем я согласилась, пусть даже временно, - думала она, - работать в школе? Я не могу находиться даже короткое время без движе­ния, да ещё и в помещении! - с улыбкой вспомнила своих учеников: - Да я полностью с ними согласна: на пляже, возле воды, в сто раз лучше и приятнее. Может и мне.... Ре­шено! Пойду погуляю по песочку, по­сижу где-нибудь на скамеечке под зелёными паль­мами. Всё равно беспокоить и надоедать отцу бесполезно: он говорил, что в ближайшие две недели никаких интересных поездок и экспедиций". И она, спешащей походкой де­ловой жен­щины, отправилась к Большой стене.

Поднявшись на лифте, до уровня Пляжной платформы, Абелия прошла через пас­сажирские ворота и села в открытый вагончик монорельса, следую­щего в направлении ближайшего места отдыха. Через несколько коротких оста­новок, проехав над частоколом пирсов, мимо многочисленных кораблей, стоя­щих на погрузке и разгрузке, она вышла возле первых же деревьев, в самом на­чале покрытого роскошной зеленью четвёртого сектора.

Места отдыха, доступные всем желающим, были единственным местом, где вы­сота зданий не превышала пятидесяти метров. Здесь, на натуральных грунтах, завезён­ных с материка, росли самые дивные и самые красивые расте­ния, собранные со всего мира. Приятно поражали также сотни видов птиц, гнез­дящихся в кронах деревьев. От их многоголосого шума, особенно на некоторых участках, создавалось ощущение непосред­ственного нахождения где-нибудь в глубоких джунглях. Неповторимый запах редких эк­зотических цветов не в си­лах был разогнать даже лёгкий ветерок, дующий с океана. Часть населения предпочитали совершать плавания на острова, которые входили в состав Океа­нии и, уже там, в естественных условиях, проводили отпуска или небольшие кани­кулы. Но большинство даже не могло представить себя на отдыхе не возле стен города, в котором они находились с момента своего рождения. Даже лёжа на пляжном песочке, они с успокоением ощущали за своей спиной непоколеби­мую Большую стену, видели над собой нависающий козырёк верхней плат­формы и всегда могли любоваться возвы­шающимися на три тысячи метров громадами Бастионов. От подножий зданий, располо­женных непосредственно над пляжами, были проведены таски с постоянно текущей во­дой. По ним же­лающие могли выскочить сразу на поверхность океана и пользовались ими не только жители Третьего и Четвёртого рядов.

Пройдя по краю пляжного сектора, Абелия удобно устроилась на самом углу на­бережной, с удовольствием вдыхая запахи моря и джунглей одновре­менно. Справа от неё, кончающаяся через десяток метров набережная перехо­дила в ярко-жёлтую песчаную полоску пляжа, плавно уходя вправо и скрываясь за подступающими к воде деревьями. Над смешанным лесом, вдали, виднелась верхушка Северного бастиона. Слева, сразу за узкой полоской воды, начинался гребень пирсов и пристаней своими зубьями указываю­щий на исполинскую ве­личественность Западного бастиона. Еле виднеющиеся отсюда, от бастиона к городу тоже тянулись многочисленные пирсы с кажущимися издалека игру­шечными, корабликами. По проливу, в различных направлениях, курсировали раз­нообразные плавсредства: от мощных боевых кораблей, до простейших су­ден и даже барж, которые перевозили всё, что угодно.

Вот и сейчас одна из таких барж стояла на ближайшем к Абелии пирсе под по­грузкой. Работы велись на ней вручную: мужчинами в разной одежде, разного возраста и разной комплекции. Они без остановок грузили в довольно-таки объёмные трюма баржи различные предметы в больших, свободных чехлах и сумки. Тоже немалые. Похоже как с личными вещами. "Неужели они собира­ются плыть пассажирами, - подумала Абелия. - На этой то лоханке! Вроде бы и не студенты едущие на каникулы. А может это геологи, отбывающие в экспеди­цию? Нет.... Не похоже - никто не обращает на меня внимания!"

Абелия, часто бывающая именно на этом месте, привыкла к постоянно несущимся со стороны пирса комплиментам и свисту. Высокая, стройная блон­динка всегда привле­кала внимание моряков и грузчиков, обслуживающих суда. А эти, хоть и поглядывали в сторону набережной, старательно делали вид, что не замечают её. Может это какие-то иностранцы? Тоже нет. По некоторым при­знакам в них можно было узнать коренных жителей Хрустального города. "Может я хоть кого-нибудь, из них, видела раньше?" Но было почти бесполезно найти знакомое лицо в городе, численность жителей которого превышала три­дцать миллионов. Тем более, что физиономии снующих по пирсу лично­стей ни­чем особым не выделялись и вообще: выглядели совсем не запоминающимися. "Да.... Довольно-таки подозрительные типы...."

- Отдыхаете? - Абелия вздрогнула от неожиданно раздавшегося возле неё голоса. Повернув голову, она увидела мужчину в плавках и с явно неис­кренней улыбкой на лице, почти полностью лишённом загара.

- Нет, ищу одиночества! - довольно-таки грубо сказала в ответ.

- А погодка сегодня просто загляденье! - приветливый и добродушный голос не­знакомца совсем не вязался с колючим и неприятно ощупывающим взглядом. Желая за­кончить все разговоры, Абелия демонстративно отвернулась. Но мужчина, нимало этим не смущаясь, спросил:

- Не возражаете, если составлю вам компанию?

- Возражаю! - но не успела она это сказать, как наглец уже уселся рядом, продол­жая в упор её разглядывать.

- Я тут прогуливался, скучно стало, не с кем даже поболтать....

Абелия даже возмутилась от такого хамства:

- На пляже масса народу, но я не удивляюсь тому, что вас оттуда вы­гнали: с вами долго не поболтаешь.

Незнакомец неискренне засмеялся:

- Да я и не ходил по пляжу, Просто здесь моё любимое место и мне здесь нравится загорать.

- Странно! Я здесь почти каждый день, а вижу вас впервые. Хоть это и понятно: ведь вы, с вашей интеллигентной ненавязчивостью, можете приходить сюда только позд­ней ночью.

У человека в плавках отвисла челюсть и, даже сквозь загар стало видно, что он покраснел. Особенно бордово потемнели мочки ушей. "Ага! Понимает всё-таки, что ве­дёт себя по-хамски! - злорадно подумала Абелия. - Возможно, отстанет и уйдёт, куда подальше".

Но незнакомец, немного оправившись от оскорбления в свой адрес, из­менил так­тику:

- Прошу меня, конечно, извинить за беспардонность, но вы мне очень напоми­наете одну давнюю знакомую.

Абелия критически осмотрела собеседника, прикидывая его возраст и, с иронией, съязвила:

- Вы глубоко ошибаетесь, я тогда ещё и в школу не ходила.

- Ну что вы, что вы! Я имел ввиду - наш, тридцать первый век! Хотя.... Неужели я выгляжу таким древним?

- Да нет, - она ещё раз осмотрела спортивную фигуру незнакомца. - На свои года вы прекрасно сохранились: вам никто не даст больше сорока, ну, мак­симум, сорока трёх лет.

Тут уже мужчина засмеялся от всей души:

- Ну спасибо, ну уважили! Приятно слышать такие комплименты.

- Странно, что вас это радует. Я ведь никогда не приукрашиваю действи­тельность.

- О-хо-хо! - мужчина продолжал смеяться. - Трудно представить себе тот момент, когда вы начнёте кому-нибудь льстить!

- Вам не кажется, - голос Абелии стал срываться на крик. - Что кто-то из нас здесь лишний?

- Как жаль, - он притворно вздохнул, - Что вы уже уходите. А я даже не успел вам представиться.

"Как он мне надоел! Да он же хочет выгнать меня с моего места. Ну нет, не вый­дет! Скорей он у меня искупается, чем я сделаю отсюда хоть один шаг! Хотя..., может быть у него здесь свидание, и он ждёт какую-то "старую под­ругу"? Абелия осмотрелась, но никаких одиноких особей женского пола побли­зости не наблюдалось.

- А что вы оглядываетесь? Ждёте своего кавалера? Может у вас свида­ние?

Она задохнулась от возмущения, а потом процедила сквозь зубы:

- Удивляюсь, как это вы дожили до такого преклонного возраста?

Он, в ответ, опять радостно рассмеялся:

- Благодаря поддержке своих многочисленных друзей.

- Какой ужас! - она притворно всплеснула руками. - Разве существуют ещё им подобные?

- Ну, вы, того..., - незнакомец впервые серьёзно обиделся. - Мои друзья вам не сделали ничего плохого!

- Ага! Значит, вы признаёте своё неправильное поведение?

- Ну, отчасти..., - он снова принялся её бесцеремонно разглядывать. - Вспомнил! Я вспомнил, откуда я вас знаю! Вы живёте на Восточном бастионе и работаете в баре двадцатого пирса?

- Нет! Я живу в Старом городе! - Абелия в гневе вскочив, шагнула в сто­рону пирса. Остановившись у самого края, она повернулась к тоже вставшему не­знакомцу. - И женщины из знатного рода никогда не будут работать в грязной портовой забегаловке. Вы нанесли мне оскорбление!

- Извините..., - мужчина растерянно улыбался. - Жаль, что мы с вами расстаёмся, а то бы я попытался объяснить своё поведение.

- Да, к счастью, расстаёмся! Поэтому, прощайте! - и Абелия велико­душно протя­нула руку.

Удивлённый этим жестом, незнакомец, тем не менее, шагнул вперёд и бережно пожал красивую, розовую ладошку. Вдруг девушка закрыла глаза и стала заваливаться назад, будто бы теряя сознание. Мужчина машинально сде­лал шаг вперёд, пытаясь левой рукой схватить её за талию. Но Абелия, неожи­данно, ступнёй, остановила движение его ноги, тем самым, делая подножку, а рукой, молниеносно высвобождённой из рукопожа­тия, резко дёрнула его за за­пястье. Тем самым она вернула себе равновесие, а телу незна­комца придала со­лидное ускорение. Так как тормозить было негде, наглый приставала, чуть не задев носом об край, сорвался с набережной и, пролетев шесть метров, до­вольно-таки удачно плюхнулся в воду. С баржи раздалась целая буря хохота, одобрительных вы­криков и свиста. Вынырнув в пенящейся воде, незнакомец зло взглянул не недостижи­мую для него девушку на набережной и поплыл в сторону пирса, высота которого не превышала двух метров. На него можно было легко взобраться по свисающим на кана­тах резиновым чалкам.

Погрузка полностью прекратилась и все, с возбуждением, обсуждали только, что увиденное. Но тут вмешался боцман. Выскочив на пирс, он засигна­лил в свой свисток и голосом, не терпящим возражений, гаркнул:

- Кончай травить! Шевелитесь, шланги! Не собираюсь из-за вас здесь ещё и всю ночь прохлаждаться! - потом, подойдя к краю пирса, протянул руку и помог выбраться наверх неудачливому купальщику.

"Интересно, - подумала Абелия, - Что это хамьё будет делать дальше?"

Но человек, получивший по её мнению по заслугам, никуда не ушёл, а стал с боц­маном что-то обсуждать, время от времени поглядывая в сторону на­бережной. Потом де­монстративно громко хмыкнул, взошёл на баржу и скрылся в одном из полутемных трю­мов. "Э-э..., да он из их компании, - подумала де­вушка. - Пойду-ка я лучше на пляж, по­плаваю. Гораздо приятнее, чем рассмат­ривать эти странные рожи".

Она повернулась и пошла в сторону зеленеющих деревьев, не заметив, что недав­ний её собеседник, уже одетый, выскочил на мостик и пристально смотрит ей вслед.

Глава 8. (Хардия)

На следующий день после помолвки, когда спящая столица Харди только, только начала вырисовываться в предрассветном тумане, Вителла во­шёл в рабочий ка­бинет Верховного жреца, надеясь первым пожелать своему учителю доброго утра. Но, как бы подтверждая всеобщее мнение, что он нико­гда не спит, Райгд уже беседовал с главным инженеров рудника над разложен­ными схемами подземных выработок.

- Пусть даст вам Творец здоровья и долголетия!

Ответив на приветствие декёрла, Райгд добавил:

- А я думал, ты ещё за столом сидишь!

- Самые стойкие ещё сидят. Направляясь сюда, я слышал песни и му­зыку. Но я, как только подвернулась возможность, улизнул одним из первых.

- Вижу, вижу! Хотя мог бы и больше уделить внимания той прекрасной даме, ко­торая досталась тебе в пару.

- Ваше Святейшество! - умоляюще протянул Вителла. - И вы о том же? Какие могут быть дамы, когда столько работы?

- Согласен, - кивнул Райгд улыбаясь и, обращаясь к главному инженеру, поды­тожил: - Значит, мы обо всём договорились, приступайте к работе немед­ленно! Что бы после обеда всё было готово. Как только прибудет первый техни­ческий корпус, сразу вводите их в курс дела. Возможно завтра, с утра, они под­ключатся к работе. И не за­будьте: все водопроводы только из пузырита!

- Ясно, господин Главный Магистр! Всё будет сделано согласно ваших указа­ний, - собрав свои бумаги и получив разрешение, инженер поспешно вы­шел.

- Вы даже первый корпус сюда перебрасываете? - удивился Вителла.

- Если сегодняшний опыт удастся, то ему предстоит гигантский объём работ. Возможно, внизу придется, построить целый комплекс лабораторий. А в этом случае мне нужны будут лучшие специалисты.

Первый технический корпус считался элитным соединением самых луч­ших и самых талантливых инженеров и предназначался как для теоретических разработок, так и для их практического воплощения. Фактически корпус яв­лялся как бы военной еди­ницей и подчинялся непосредственно только Глав­ному магистру и самому императору. Талантливые высокооплачиваемые умы вместе с вышколенным техническим персона­лом, который тоже зарабатывал немало, занимался строительством самых ответствен­ных, а иногда, и самых секретных объектов.

- И вы не изменили своего мнения по поводу "материала" для опыта? Может первый раз лучше всё-таки на животных? - Вителла выжидающе уста­вился на своего учителя.

- Нет, животные тут не подходят. Потому, что только человек может рас­сказать о своих ощущениях после опыта.

- А если не расскажет?

- Плакать будет не за кем. Это преступники, приговорённые к смертной казни. Чем умирать без всякого смысла, пусть они, перед смертью, сделают хоть что-то полез­ное в своей жизни. Хотя бы для науки. Тем более, что в случае их удачного оживления, им будет даровано прощение и жизнь.

Вителла, прекрасно осознавая, что участь подопытных всё равно будет печаль­ной, не смог удержаться и спросил:

- Надолго?

- Пока всё не расскажут! - Райгд пристально и колюче посмотрел на сво­его по­мощника. - А ты что, жалеешь эти отбросы общества? Этих убийц и на­сильников?

- Конечно, нет, - молодой учёный смутился. - Но как-то..., неприятно.

- А когда ты убиваешь животных, что бы изучить их внутренности или сделать с них чучело, тебе приятно?

- Ну, так то же животные! - Вителла недоумевал. - Как можно сравни­вать эти вещи?

- Вот ты часто любишь повторять, что всё в мире относительно. А совсем не­давно, например, я помню, ты сделал прекрасное чучело льва для музея. И почему ты не задумался, что со стороны льва это выглядело кощунственно и безнравственно? Более слабое существо лишило его жизни! Лишило того, чего не давало.

- Но ведь животные не обладают разумом! - пылко возразил Вителла.

- Ну, это тоже относительно! - назидательно поднял палец Райгд. И я тебе, по этому поводу, расскажу кое-что интересное.

Лет сорок назад я организовал экспедицию на юго-восток, где на рас­стоянии трёх с половиной тысяч километров отсюда, среди огромных гор лежит гигантское озеро. Оно, по рассказам местных жителей было образовано вели­кими богами во время какого-то решающего военного сражения. Моей целью было найти в той части нашего континента промышленные залежи алмазов, по­этому все усилия были направлены на геологическую разведку в горах. Среди них, в одной из долин, мы и наткнулись на племя дикарей, живущее в своём, веками никем не нарушаемом, мирке. Так вот у них существует одна древней­шая легенда, которая во многом определяет их образ жизни и мышления. Дело в том, что они поклоняются только одному божеству - льву. Даже если бы они умирали с голода, то и тогда бы не посмели поднять оружие на льва или хотя бы, забрать у того часть добычи. Скорей бы съели друг друга. По легенде, кото­рую мне рассказал их шаман, люди в древности обижали львов и те, в отместку, взлетев на небо, окунули всю землю в море, уничтожая всех без разбору. Спас­лись только те, кто оказался высоко в горах. Я старался не показывать своего отношения к легенде и к тому, что дикари наделяли львов высшим разумом, но старый шаман явно почувствовал моё недоверие и решил доказать обоснован­ность их верований. С огромной таинствен­ностью и с потешающими меня вна­чале молитвами, он привёл нас в огромную пещеру, расположенную в верхушке ближайшей горы. И нашему удивлению не было предела! Большинство стен и сводов были расписаны рисунками и надписями на незнакомом языке. Многие были разрушены или стёрты временем, но те, что сохранились, пора­жали своей красотой и совершенством. На одной стене чётко прослеживалась вся исто­рия какого-то народа. Возможно, они и были прародителями обитающего рядом пле­мени. А то, что это было очень давно, доказывали проведенные нами в пе­щере исследо­вания, которые нам разрешил провести шаман. Конечно, после немалых подарков. В одном из дальних ответвлений пещеры мы обнаружили сталагмиты, которые начали образовываться уже после того, как жившие здесь доисторические люди покинули её. Это доказывалось тем, что под основаниями сталагмитов мы откопали останки здесь же и похороненных, следы костров и обломки различной утвари. Выяснив время, необхо­димое для сотворения ста­лагмитов, мы подсчитали: когда же здесь жили люди оста­вившие рисунки и надписи на стенах. Это было, приблизительно, четыре тысячи лет на­зад!

- Не может быть! - поразился Вителла. - А надписи удалось прочитать? А что было на рисунках?

Улыбнувшись, Райгд достал с полки огромный и толстый альбом и по­ложил его на стол.

- Увы! Всё написанное до сих пор не расшифровано. Но всё это тща­тельно ско­пировано, в том числе и рисунки, и занесено в этот альбом.

- Почему же вы мне его раньше не показывали?!

- А ты, что? Всё это время страдал бездельем? Да я сам потратил на раз­гадыва­ние этих надписей почти полгода жизни и не желаю, что бы и ты, забыв про всё на свете, дни и ночи просиживал над этими закарлючками. Для этого есть определённые люди, которые только этим и занимаются. И у них уже есть определённые результаты. Так что скоро почитаем, что здесь написано. - Райгд перевернул несколько страниц. - А вот рисунки, которые нас интересуют.

На нескольких страницах было по порядку изображено: дома, сады, поля и люди там работающие, Разнообразные животные и различные растения с ди­ковинными пло­дами. Дальше, над людьми, появилось летающее изображение лежащего льва с челове­ческим лицом. За львом тянулся шлейф кувыркающихся животных и людей. Потом на­рисованы были огромные тучи с целым частоко­лом молний и нитками падающего до­ждя. Следующие картинки показывали страшные наводнения, затопленные города и ус­талых людей, обессилено караб­кающихся вверх по склонам и преодолевающих встреч­ные потоки воды. На по­следней были изображены верхушки гор, торчащие из океана и вышедшие из пещеры люди, протягивающие руки к солнцу.

- Но ведь эти рисунки как бы доказывают несокрушимость и вечность солнца! - ошеломлённый Вителла внимательно разглядывал страницы.

- А они, тем не менее, поклоняются львам! - возразил Райгд. - В их ле­генде го­ворится, что если люди перестанут почитать львов, те снова взлетят на небо и покарают неверующих.

- Но всё-таки - это сказки!

- Сказки? Документально подтверждённые четыре тысячи лет назад? Все сказки и легенды на чём-то основываются, и всё зависит от точки зрения, с кото­рых их рас­сматривают. Вот это и есть - понятие относительности.

Раздался стук в дверь и в кабинет вошёл Ренни, ближайший помощник Райгда, выполняющий его самые деликатные, а порой и самые грязные, поруче­ния. Выступаю­щий, иногда, даже лично в роли палача. Ренни был четвёртым челове­ком после Ви­теллы, принца и императора, которые всегда могли пройти к Вер­ховному жрецу без доклада, не спрашивая разрешения через его личную охрану. Главный помощник по науке и палач недолюбливали друг друга и питали вза­имную неприязнь. Райгд, отвечая как-то на недоумённый вопрос Вителлы о том, зачем тот держит возле себя такую лич­ность, ответил: "Может ты хочешь взять его обязанности на себя? - и, выждав паузу, добавил: - Тогда будь добр, зани­майся своими делами!" После этого декёрл при встре­чах всегда делал вид, что не замечает человека, про которого во дворце говорили: "Если у вас что-то бо­лит, обратитесь к Ренни. После его быстрого и умелого вмешательства вы забу­дете обо всех болезнях..., в своей усыпальнице!" Длинный и тощий; с неровно растущими пучками волос на лысеющей голове; с бесцветными, лишёнными ресниц глазами и крючковатым носом, палач, даже своим внешним видом, вну­шал окружаю­щим настороженное отвращение и подспудный страх.

- О, Святейший! - начал докладывать Ренни с подобострастием. - Два смертника готовы. Я выбрал самых молодых и здоровых, как вы и приказали. Их должны были по­весить ещё вчера вечером и они с радостью согласились на любые эксперименты, лишь бы прожить ещё день.

- Хорошо! Постарайся, как можно незаметнее, доставить их к шестна­дцати часам вот в это помещение. - Верховный жрец показал на разложенный схеме искомое место. - И не забывай о повышенной секретности во всём, что связано с работами в подзем­ных выработках. Займись этим лично. Держи под наблюдением всех, кто принимает в этом хотя бы косвенное участие. Можешь идти.

- Слушаюсь, Ваше Святейшество! - палач, кланяясь, сложился пополам и стал похож на поломанный циркуль. Когда он вышел, Вителла спросил:

- А если опыт не удастся?

- Тогда тот час проведём ещё один опыт. Но уже с тем, кто прошёл по­добное и, как он сам говорил; "Согласен ещё раз побывать в гостях у творца на­шего". Кстати, как этот Халид себя чувствует?

- Превосходно, господин Магистр! По пути к вам я его проведал: мо­лится, отсы­пается и отличается завидным аппетитом. Но если и с ним ничего не получится?

Райгд задумался, потирая свой подбородок. Потом решительно сказал;

- Тогда, скорей всего, прекратим дальнейшие опыты. Я не собираюсь тратить на­прасно время и силы если не получу хотя бы минимального подтвер­ждения случивше­муся.

- Эксперимент будет проводиться с затоплением всего помещения или, как вы и предложили, в отгороженном бассейне?

- Конечно в бассейне. При этом будет прекрасная возможность наблю­дать за те­лами в течении всего времени. Бассейн уже строится. Также подводят воду к специаль­ному резервуару, где она должна предварительно прогреться. Надо ведь приблизить ус­ловия к максимально приближенным. И ты, Вителла: если свободен, спускайся вниз и на месте проследи за всеми тонкостями подго­товки.

- Конечно, свободен! И считайте, что я уже внизу. - Вителла направился к двери, но та открылась раньше и в кабинет вскочил принц Бутен. Он был ещё растрёпанный и сонный после недавнего пробуждения.

- Ваше Святейшество! - не обращая внимания на Вителлу, он прошёл прямо к Райгду. - Я к вам с жалобой на вашего помощника.

- О, Творец! - притворно ужаснулся жрец. - Что опять натворил этот "дебошир и пьяница"?

- Вы о ком? - принц в недоумении остановился.

- А ты о ком?

- Я о Вителле.

- И я о нём же.

- Какой же он дебошир и пьяница? - продолжал недоумевать принц.

- А за что же на него ещё, кроме этого, можно жаловаться?

- А-а-а...! Ну да, конечно.... Но, как ни странно, вчера обошлось без привычных для нас эксцессов. Даже более того, - принц перешёл на довери­тельный тон, - Он вчера ушёл трезвый, раньше всех и даже никого не избил!

- Ай-я-яй! - Райгд, подыгрывая племяннику, с удивлением уставился на Вителлу. - Даже не верится.... А что ж, в таком случае, он натворил?

- Нечто гораздо худшее! - принц с прокурорским выражением лица на­правил палец на своего друга. - Он стал избегать светского общества и, как следствие, не хочет жениться!

- Ну, это уже совсем..., - Райгд притворно всплеснул руками. - А ведь уже такой большой.... Нехорошо, ой как не хорошо!

- О, Творец! - возмущённый Вителла даже стал заикаться: - А-а в честь ч -чего я должен ж-жениться?!

- Ваше Святейшество! Вы только взгляните на него! - Бутен сложил руки, взы­вая к справедливости. - В детстве мы дали друг другу обещание же­ниться в один день. И вот: я скоро женюсь, а он даже не собирается!

- Я?! Обещал?! - от изумления глаза Вителлы, казалось, вот-вот выско­чат из ор­бит.

- Обещал, обещал, - принц присел на стул и заложил ногу за ногу. - Я вчера при всём дворе сказал: твоя супруга будет настолько же прекрасна, как и моя. Поэтому я тебе вчера и намекал на церемонии, что если бы моя оказалась некрасивой, то и твоя была бы некрасивой. Если бы моя оказалась прекрасной, а свершившееся превзошло все мои ожидания, то и твоя была бы соответствен­ной. Только теперь встаёт один неразре­шимый вопрос: возможно ли отыскать ещё одну, такую же, несравненную жемчужину? Поэтому можешь выбирать любую, которая тебе нравится. Но сказать о своей избран­нице ты мне должен сегодня, до конца дня. Если ты не выберешь, тогда мы с принцес­сой назовем твою будущую супругу сами. Раз договаривались, значит должны отпразд­но­вать свадьбы одновременно, в один день.

Ошеломлённый декёрл обратился к Райгду:

- Ваше Святейшество, заступитесь! Как можно так издеваться над чело­веком? Даже более того, над ближайшим другом?

- Ну, во-первых, - жрец выразительно хмыкнул. - Грех считать издева­тельством женитьбу на такой прекрасной женщине, которую, как я понял, соби­раются тебе найти. И которая будет не хуже, чем супруга самого императора! А во-вторых: чего это я дол­жен за тебя заступаться? Я полностью поддерживаю принца в этом вопросе. Тебе дей­ствительно пора жениться.

- Но мне даже не на ком! У меня даже нет подходящей девушки, которая была бы мне близка и которую я хорошо знаю....

- Ну, это не всегда обязательно! - перебил Райгд Вителлу. - Брак по до­говору даже лучше. Ты ведь учти, что теперь тебя дома всегда будет ждать близкий человек, за тобой будут ухаживать, кормить постоянно чем-то вкус­неньким. Короче: ты будешь иметь всё то, что называется домашним очагом.

- Та что, дружище, готовься к свадьбе, - добавил Бутен. - А сегодня, будь добр, назови мне имя своей избранницы.

- Как я за один день могу выбрать кого-нибудь для такого ответствен­ного дела, как женитьба?!

- Вот для этого ты и должен почаще находиться в светском обществе! - принц встал и обратился к своему дяде: - Мы с утра, все вместе, решили пока­таться по пузы­ритовой магистрали. Так что, я его забираю?

- Не возражаю.

- А как же опыт? - Вителла даже обиделся. - Неужели вы будете прово­дить его без меня?

- Начало опыта в шесть часов вечера. Ты вполне успеешь за это время прока­таться в прекрасном обществе и даже, возможно, решить свои семейные проблемы. Не переживай, я без тебя не начну. Тем более что не помешает иметь возле принца чело­века, который бы его сдерживал: ведь он слишком лю­бит большие скорости.

- Я?! Да Вителла всегда гонял быстрее! Это за ним нужен глаз да глаз!

- Вителле можно, - Райгд с улыбкой смотрел на молодых мужчин. - Он, в худ­шем случае, рискует не стать в будущем Верховным жрецом. А вот вы, выше Высоче­ство, должны являть собой пример сдержанности и рассудитель­ности.

- Всё, Вителла, убегаем! - принц схватил друга за плечи и поволок к вы­ходу. - Сейчас дядя начнёт читать наставления и мы застрянем здесь до вашего опыта. А нам ещё надо выбрать лучшие лимузины и ехать в посольство за на­шими дамами.

И, толкая перед собой упирающегося Вителлу, Бутен поспешно вышел из каби­нета Верховного жреца.

- Что это у вас за опыт? - спросил он, уже спускаясь по лестнице. - Что ты ради него готов всё бросить?

- Пока ещё ничего конкретного, - декёрл явно был расстроен изменив­шимся рас­порядком дня. - Когда что-нибудь получится, расскажу всё подробно. Но ты мне лучше признайся, ты что, на самом деле хочешь меня женить?

- Да! Потому, что если это не сделаю я, ты сам никогда не решишься. И мы, к тому же, всегда мечтали сделать свадьбу одновременно.

- Да перестань. Насколько я помню, не давали мы таких взаимных обе­щаний!

- Помнишь?! А ты готов, с полной уверенностью, заявить, что подобного не было?

- Мы же тогда были совсем детьми!

- Всё равно - это не освобождает тебя от ответственности!

Вителла обречено вздохнул:

- Ну тогда, только с одним условием.

- Не стесняйся, высказывай!

- Я сам себе выберу суженую и для этого мне надо десять дней.

- Хорошо! - принц похлопал Вителлу по плечу. - Ты вполне укладыва­ешься в минимальные сроки месячной помолвки и успеешь сыграть свадьбу вместе со мной.

Глава 9. (Броди)

Александр Константинович Броди откровенно разглядывал сидящую пе­ред ним де­вушку. Её нельзя было назвать красавицей, но в свои двадцать че­тыре года она выглядела как прекрасно ухоженный экзотический плод, рассеи­вая вокруг себя какие то очарование и таинственность. В ней была та неулови­мая изюминка, которую мужчинам трудно кон­кретно обозначить и которая под­спудно интригует и манит. Курносый нос, острый подбо­родок небольшие ямочки на щеках как-то не гармонировали между собой, но влажные блестящие глаза своей чернотой придавали её облику непонятное совершенство. А уж фи­гурка у неё была лучше всего. Длинные стройные ножки, тонкая талия и не­большая, но приятно стоящая грудь, были как раз по вкусу Александра Кон­стантиновича.

Девушка первой прервала затянувшееся молчание:

- Что это вы на меня так смотрите? На мне рога не растут.

Броди засмеялся, и заглянул в лежащую перед ним бумажку:

- Если не ошибаюсь, Лариса...

- Ярославовна! - требовательно добавила девушка.

- Да, да! Здесь у меня так и записано. Я рад, что у вас, Лариса Яросла­вов­на, - под­черкнул он своё к ней обращение, - Как вы выразились, рога не рас­тут. Увы, это прерога­тива мужчин и хорошо, что они бросаются в глаза только тем, кто хорошо знает того, кого видит. А любуюсь я вами потому, что удивлён. Ко мне, в основном, приходят люди не со­всем здоровые и, мягко говоря, не со­всем мо­лодые. А вы, с вашей пышущей здоровьем внешностью...

- Мне порекомендовали вас, как отличного массажиста. И очень странно, что вы не знаете о пользе общего массажа в любом возрасте и в любом состоя­нии, - в голосе де­вушки ощущалась немалая твёрдость характера, - И если вам заплачено, не тратьте время на беспредметные разговоры.

- Я считаю, между нами должна быть доверительные и дружеские отно­шения, - пы­тался продолжить разговор массажист.

- Ещё чего!? - Лариса высокомерно повела плечиком, - Даже наша раз­ница в воз­расте не допускает никакой дружбы.

- Жаль, конечно. - Александр сочувственно закивал головой, - Оказыва­ется, что я уже пропустил тот возраст, когда женщины любят пообщаться, об­судить интересующие проблемы и последние новости.

- Кто бы говорил! За те деньги, что вы дерёте, я должна с вами ещё и об­щаться? - девушка саркастически хмыкнула. - Я могу этим заниматься бес­платно и с людьми, кото­рые мне приятны.

- Очень рад! Вы мне тоже понравились. - Александр Константинович решительно встал. - Но времени для разговоров больше не осталось, приступим к массажу.

- Даже не верится. Как вы всё успеваете?

- Стараюсь. Хоть это и не легко, - он притворно вздохнул. - Прошу вас, проходите в ту комнату, раздевайтесь и проходите в душевую. После душа вы­ходите в следующую дверь, там я буду вас ждать возле массажного стола.

- Раздеться догола? И принять душ? - у девушки округлились глаза.

- Обязательно! Там есть чистые простынки, накиньте на себя одну.

- Больше ничего?

- А что можно больше?

- Может вы меня еще, и поиметь захотите? - ехидно спросила Лариса.

- За те жалкие гроши, что вы платите, - возмутился Александр Констан­тинович, - Ещё и это? Никогда! - говоря, он подошёл к зеркалу и стал себя рас­сматривать. - Неужели у меня такой дешёвый вид? Ай-я-яй! - и, огорчённо вздохнув, добавил, - Надо будет обя­зательно заказать очки в золотой оправе с простыми стёклышками. Буду тогда солидней выглядеть, да и клиенты заува­жают.

- Хоть три седла корове нацепи, но молока и уваженья не прибавят! - процитиро­вала Лариса строчки популярной басни.

- Вы ещё не в душе?! - Броди притворно грозно сдвинул брови, - Да­вайте-ка ми­лочка, поторопитесь! А я пока иду готовить инструмент, - он пока­зал свои руки, - тоже нужно обязательно помыть. А потом начну разминать пальцы. - И схватив себя за горло, принялся демонстрировать удушающие дви­жения, как бы намекая на подобное развитие массажа.

- Да вам в цирке клоуном работать! Или вас уже и оттуда выгнали? - и, не дожида­ясь ответа, решительно вошла в раздевалку. Через некоторое время раздался шум воды.

"Ну и деваха! - подумал Александр с восхищением. - Такой палец в рот не клади, всегда последнее слово за собой оставляет!" - и, зайдя в массажный кабинет, принялся ополаскивать руки под краном, заодно напевая весёленький мотивчик какой-то старой пе­сенки.

Доктор исторических наук Александр Константинович Броди месяц на­зад шокиро­вал многих своих знакомых тем, что открыл массажный кабинет и занялся, казалось бы, таким прозаичным ремеслом. Известнейший археолог, прекрасный организатор и руково­дитель многочисленных экспедиций. Учёный, имею­щий в своём послужном списке более десятка уникальных открытий и на­ходок, больше сотни различных публикаций. Он вдруг, отошёл от привычной деятельно­сти и, как поговаривали, в свои сорок лет остался у разби­того корыта. Но только несколько человек знало об истинных причинах побудивших та­кого знаменитого исследователя как Броди, заняться лечением остохандрозов и ра­дикули­тов на разных стадиях. Сложный калейдоскоп политических событий, научно произ­водст­венной работы и переплетений личных судеб многих сотен близких людей менял корен­ным образом все устои и традиции.

Начало двадцать первого века застало Украину в полной экономической и финан­совой разрухе. Политические бандиты, прикрываясь депутатским им­мунитетом, разворо­вывали остатки народного и государственного благосостоя­ния. Нимало не смущаясь тем, что завтра, возможно, уже нечего и некого будет грабить. Властвующие проститутки каж­дый день урезали и без того мизерные ассигнования на науку, медицину и культуру. "Сэ­кономленные", таким образом средства, скармливались непомерно раздутому бюрократи­ческому аппарату. А кому, в таком государстве, нужна археология? Институт, в котором работал Александр Константинович, теоретически ещё функционировал, но зарплату уже не платили больше года. Талантливые и заслуженные специалисты быст­ренько перемет­нулись за границу, где их с удовольствием приняли лучшие учебные и исследовательские заведения. Кто пошустрее, занялся мелким бизне­сом или гнул спину на небольших дачных участках, тем самым, спасая свою гордость от необходимости попрошайничать на улице или рыться в мусорных баках. При таком положении дел некому было финансировать не то, что бы крупную экспедицию, но даже мизерные исследования, которые ещё недавно делали для показухи. Найти спонсора стало делом бессмысленным и безнадёж­ным. Те не­многие предприниматели, которым удалось совершить одну, две удачных сделки принес­ших хорошую прибыль, оставляли заработанные деньги в иностранных банках и даже не помышляли о вложении средств у себя на ро­дине. Ибо в каждом банке сидело отпетое жу­льё в государственных мундирах и поджидало наивных, доверчивых вкладчиков или инве­сторов, тут же прикарма­нивая те деньги, которые остались после драконовских налогов и поборов.

Броди тоже собирался, и уже не раз, откликнуться на многочисленные приглаше­ния его коллег из-за границы и переехать на новое место жительства с высокооплачивае­мой работой, но..., как-то всё не получалось. То многочислен­ные поездки на места новых раскопок, то неоконченные статья или книга, то надежды (увы, до сих пор не осуществив­шиеся) что положение улучшится. Да и совсем не хотелось оставлять свой уютный домик, расположенный на тихой харьковской улочке, в старом районе города. Семьи у него не было, из близких родственников тоже никого не осталось. Скорбь о родителях, ушедших из жизни друг за дружкой несколько лет назад, улеглась и в душе остались только самые светлые воспоминания, связанные с отцом и матерью. Будучи раз женат, Александр поте­рял жену из-за частых и длительных отлучек. Они расстались, так и не решившись заиметь детей и уже давно были совсем чужими, далёкими друг для друга людьми.

Зато была огромная куча друзей, которые хоть и разбрелись по всему свету, посто­янно поддерживали самые тесные отношения и, бывая в Харькове, в первую очередь ста­рались встретиться с Александром Броди, которому ещё в студенческие годы все едино­душно присвоили кличку Плинтус. Прозвище это, которым пользовались очень многие друзья и знакомые, прилипло к Саше ещё в десятом классе. Именно тогда, дабы не очень отличаться от одноклассников (а был он на два года младше) молодой Броди придумал для себя универсальное слово. С этим словом и с помощью различных прилагательных, он охарактери­зовывал любого человека. Например: плинтус драный, плинтус двинутый, шибко грамотный плинтус. Позднее он стал применять это же слово и к девуш­кам, только добавляя окончание "-ья": стройная плинтусья, хитро сделанная плинтусья, плинтусья очаровательно фрезернутая. Как часто бывает, в таких случаях, слово прилипло к нему са­мому и стало его прозвищем. Но он не оби­жался, а на вопрос "Почему?", отвечал: "У них не хватает фантазии и мне даже приятно, когда меня цитируют и во всём подражают". В школу Саша пошёл в пять лет и тянул, вначале, чуть ли не на вундеркинда. Но все по­пытки за год окончить два класса оказались безуспешными: он так и окончил десятилетку самым маленьким среди соучеников. Зато с отличными отметками и со зна­ниями, намного превышающими планку среднего образования.

Может, его бы и обижали более сильные и задиристые товарищи по классу, если бы не его сосед по улице, с которым они сидели на одной парте. Тот выглядел вообще громи­лой, так как пошёл в школу в восьмилетнем воз­расте. Мускульная сила Митька и разно­сторонняя эрудиция Санька соедини­лись в мощный тандем дружбы и взаимовыручки, ко­торый удивлял очень мно­гих, но сохранился на всю жизнь. У Митьки уже с третьего класса было про­звище, которым его в глаза мог назвать только Саня. Все остальные при этом нарывались на крупные неприятности. Дело в том, что Митя всегда мечтал стать космонавтом и, однажды, напялил на голову старый чайник, который смогли снять лишь через несколько часов, разрезав специальными кусачками обод чайника возле шеи. Но даже после того, как его стали называть "Чайник", он не перестал мечтать о космосе и сделал эти мечтания своей целью в жизни.

А когда родители Александра, мечтавшие сделать из того светило в ми­ровой меди­цине, настояли на поступлении последнего в мединститут, Дмитрий, недолго думая, по­шёл поступать вместе с другом, выдвигая веский аргумент: "В космосе врачи тоже нужны!" И они продолжали учиться вместе, но уже в выс­шем заведении.

Медицина - медициной, но у Александра Броди была в жизни другая мечта. Про­чи­тав в детстве чудесную и интересную книгу про археологов, кото­рые занимались под­вод­ными раскопками в водах Черного моря, он загорелся желанием самому найти что-то древнее и давно утерянное. Прикоснуться к ис­тории, покрытой мраком многовековой тайны; вернуть к жизни утраченные факты, забытые человечеством. Получая медицинское образование, он тратил всё своё свободное время на углубление знаний по истории, архео­логии и, даже, на изучение древней письменности.

Поэтому, когда мединститут был закончен, Александр тут же поступил в Донецкий университет на исторический факультет. Друг Дмит­рий, понимая, что история не вяжется с космосом, после торжественных взаим­ных обещаний дру­жить вечно, рванул в Москву, где с блеском поступил в авиа­ционный институт, из которого вела хорошо протоптанная дорога в центр под­готовки космонавтов.

А для Броди началась интереснейшая и увлекательная жизнь, проходив­шая в даль­них и ближних экспедициях. Огромный мир перед ним стал раскры­ваться во всём своём историческом и неповторимом многообразии: подводные города древности, загадочные рисунки и надписи в глубоких пещерах, уникаль­ные находки в доисторических захороне­ниях. Всё это завертело и закружило, забрав всю энергию до последней капли, лишив лич­ной жизни и не оставляя времени даже на отдых. Вместо отпусков, Александр, часто за свои деньги, мчался на очередной край света в поисках нового элемента неизвестного про­шлого. И из этих элементов он, с огромной любовью, помогал складывать многоликую и разно­цветную мозаику истории человечество.

А его лучший друг, Дмитрий Сергеевич Гоянюк, действительно стал космонавтом. И хоть был гражданином России, а не Украины, продолжал при­езжать в Харьков. И даже выполнял некоторые личные просьбы Александра Константиновича Броди, осуществляя фотографирование и измерения намечен­ных поверхностей Земли из Космоса. Эти данные космонавт передавал своему другу археологу в частном порядке, совершенно не беспоко­ясь, что об этом уз­нает московское начальство. Объектами, интересующими Броди были, как пра­вило, безжизненные пустыни, над территорией которых космонавтам полагался от­дых. Поэтому внеурочное время, которое тратил на фото и исследования Дмитрий, опла­чивалось искренним интересом учёного друга и простой челове­ческой благодарностью. Тем более, что для Плинтуса, Гоянюк сделал бы всё, что угодно.

Ожидание всемирно известного космонавта, тоже было одной из при­чин, из-за ко­торой Александр не выезжал из Харькова уже больше года.

И была ещё одна тайна. Два года назад, в Крыму нашли очень странное захороне­ние. В нём видимо хоронили своих жрецов или шаманов какие-то местные древние на­роды. И хоронили, просто-напросто скидывая последних на скелеты предшественников. Поэтому дно захоронения покрывал толстенный слой перемолотого праха. Но не это впе­чатлило, а то, что последние, мало-мальски сохранившиеся кости датировались более чем тремя тысячелетиями. И самое главное - среди бесполезной массы истлевших ве­щей и бессмысленной мишурной атрибутики, в специальной герметической яме были обнару­жены более ста серебряных пластин, каждая площадью до одного квадратного метра. На­ходки были залиты специальным смоляным раствором, состав которого так и не удалось выяснить полностью. С обеих сторон каждой пластины, мелким шрифтом, были нанесены способом маркировки письмена, которые не встречались никогда ранее!

К великому ужасу Александра Константиновича, приехавшему тотчас, треть бес­ценных пластин исчезла самым непонятным образом. Пришлось под­нимать скандал. Но тут, людишки в погонах, поставленные охранять общество от ворья, деликатно намекнули, мол, не кипятись, забирай что есть, а то и ос­тальное "исчезнет". Пока он в возмущении раздумывал, как поступить, прямо у него из комнаты украли ещё несколько страниц зага­дочной письменности. Мед­лить было нельзя. Без промедления оставшиеся находки были перевезены в не­приступные подвалы института, вход в которые Броди разрешал только себе. Очистив пластины от смолы, он стал заниматься расшифровкой и больше года почти ничего не замечал вокруг себя. Сфотографировав все надписи и введя их в свой домашний компьютер, он даже перестал ходить на работу, всецело по­глощённый разгадыванием не­известного. И, в конце концов, талант и настойчи­вость принесли величайший успех в его жизни - все надписи на таблицах были прочитаны! Но полученной информации явно не хватало. Через подставных лиц Броди попытался отыскать украденные ещё в Крыму, не­достающие пластины. За немалые деньги ему удалось выкупить лишь одну, след осталь­ных был без­возвратно утерян.

Несмотря на эпохальную значимость события, Александр Константино­вич скрыл совершенно от всех свою удачную расшифровку новонайденной дои­сторической пись­менности. И более того, он совершенно перекрутил и запутал информацию о самом суще­ствовании серебряных пластин, что при существую­щем хаосе и вездесущей безответст­венности очень несложно было сделать. Толкнули его не это не беспочвенные опасения о дальнейшей судьбе найденных реликтов древней письменности. И самое главное - сам расшифрованный текст. Там было такое!!! Броди решил продолжать исследования в пол­ной тайне, не подпуская никого к са­мой сути своего поиска. А для окончательного реше­ния ему не хватало лишь подробных съёмок с большой высоты тех мест, которые его заин­тересовали. В этом мог помочь лишь Гоянюк.

Встреча в Москве была горячей и очень бурной. Конечно не настолько, как хотел Дмитрий: он как раз готовился к очередному космическому полёту. Но ресторация гудела! Дав задание-просьбу своему другу космонавту, учёный археолог вернулся в Харьков и стал проводить дни и недели в томном ожида­нии. Так бесцельно прошёл почти год.

Чуть больше месяца назад Броди заглянул в совершенно пустой холо­дильник и за­думался. А, внимательно рассмотрев в зеркале своё отощавшее от недоедания лицо, решил хоть как-то улучшить своё материальное положение. Мозги, получившие новую тему для размышле­ний, тут же выдали приемлемое решение. Через час Александр уже обзванивал всех своих друзей с просьбой сделать ему рекламу и направлять всех потенциальных кли­ентов в его, только что созданный, массаж­ный кабинет. Друзья подключились к рекламе с таким рве­нием, что спрос пре­взошел все ожидания и даже высокая плата не отпугнула по­ток хлы­нувших к нему звонков и посетителей. Расписав очередь на много месяцев вперёд он, при двух выходных, имел в день три, четыре массажа и, беря за каждый по тридцать евро, пол­ностью обеспечил себя всем необходимым. Он даже поправился и стал снова по­хож на того весёлого и компанейского балагура, которого любили все его друзья и обо­жали во всех студенческих компаниях.

Несмотря на сорок первый год жизни Броди выглядел как мужчина креп­кого тело­сложения, в полном расцвете сил. Ему удалось сберечь все свои зубы, все немного вью­щиеся волосы, гладкость кожи лица и озорной юношеский взгляд. Немного выпирающий животик придавал ему вид преуспевающего француза, живущего где-нибудь на окраине Парижа и, как не раз замечали дру­зья, для общего завершения образа ему не хватало только очаровательного пенсне.

Вот и сейчас он прикидывал, вытирая руки полотенцем: где всё-таки за­казать со­лидные красивые очки. Из душевой, закутанная по шею в белую про­стыню, вышла рас­красневшаяся клиентка. Опытным взглядом сразу было за­метно, что она впервые пришла на массаж, но изо всех сил пыталась сделать вид полного безразличия к предстоящему.

- Лариса Ярославовна, - подчёркнуто вежливым голосом произнёс Броди, - Как мас­сажист я обязан знать, каким видом трудовой деятельности вы занимаетесь.

- В данный момент, - девушка высокопарно взмахнула свободной ручкой. - Я лишь рассматриваю самые интересные предложения о работе. В этом вопросе никогда не стоит торопиться.

- Вполне с вами согласен. А теперь сни­майте простыню и ложитесь на этот стол. Сначала на живот, - заметив не­решительность девушки, он добавил: - Не бойтесь просту­диться, здесь поддер­живается самая оптимальная температура.

- Придется поверить вам на слово! - обречено вздохнув, она подошла к столу, легла на живот и только потом откинула простынь со спины в разные стороны.

От увиденного, глаза Александра Константиновича расширились, а тело перестало повиноваться. Где-то глубоко внутри вдруг проснулось давно сдер­живаемое чувство, ко­торое всегда пробуждается в мужчине при виде женщины по всем параметрам полностью соответствующую собирательному образу, за­фиксированного в подсознательной памяти.

"Как же я буду работать?! - он вдруг в панике почувствовал, что руки стали влаж­ными, а пальцы предательски задрожали. - О, господи! Лучше б я её выгнал!"

Неожиданно зазвеневший телефон дал идеальную возможность пере­вести дыхание и хоть чуть-чуть взять себя в руки. Быстрым движением он на­крыл девушку полами про­стыни и прошептал, внезапно осипшим, голосом:

- Прошу прощения, буквально одна секунда! Только попрошу перезво­нить по­позже!

- Да сколько угодно. - Лариса легла набок и, опёршись на локоть, с зага­дочной улыбкой посматривала на массажиста. А он, подойдя к телефону, не­ловко снял трубку.

- Я слушаю!

- Здорово, Плинтус! - мужской голос был таким громким, что даже де­вушка отчёт­ливо слышала каждое слово. - Как житьё-бытьё?

- Чайник!!! Привет родной! - Александр от радости даже слегка подпры­гивал на месте. - Когда ты приехал и где находишься сейчас?

- Докладываю: только что, выйдя из здания аэропорта, я сел в автомо­биль чёрного цвета типа Мерседес и на большой скорости двигаюсь к зданию, в котором ты сейчас на­ходишься. Предупреждение: если через пятнадцать минут ты не будешь стоять у закрытой калитки со стороны улицы, то твои ворота бу­дут взяты на таран и будет совершён наезд на твою веранду, с целью сорвать с петель входную дверь.

- Чайник! - засмеялся Броди. - Я тебя задушу!

- Ты мне не веришь?! Ну сейчас, сейчас...! - в трубке послышалось об­ращение к водителю: "А ну, ямщик, поддай-ка жару! Совсем тут без меня ез­дить разучились!" - а по­том снова в трубку: - У тебя осталось двенадцать ми­нут!

- Да я бы через минуту уже бежал в твою сторону! Но, - Броди расте­рянно взглянул на Ларису, - У меня тут девушка.

- Так держать! Давно пора! А хорошенькая?

- Да..., - Александр Константинович смутился, - Довольно-таки....

- Отлично! Тогда нас уже трое и мы пообедаем все вместе.

- Но..., это как-то...

- Чего ты там мнёшься?! А ну-ка дай трубку своей красавице, я сам по­пытаюсь с ней договориться!

- Да ты так орёшь, что она всё прекрасно слышит.

- Прекрасно! - голос в трубке стал ещё громче: - Девушка! Алло! Вы меня слы­шите?! Приглашаю вас на торжественное мероприятие, посвящённое моему удачному воз­враще­нию из космического пространства!

- А кто он такой? - Лариса удивлённо приподняла брови.

- Она спрашивает: кто ты такой? - Сказал Броди в трубку и от себя доба­вил: - И можно ли тебе доверять?

- Что!!! - казалось телефон не выдержит и воспламенится от чрезмерного звука. - Девушка! Что он там на меня наговорил!? Не верьте ни единому его слову! Постарайтесь завязать ему рот и задержать до моего прибытия через де­сять минут! Тогда мы вместе с ним разберёмся! Всё! Конец связи! - и в трубке раздались короткие гудки.

- Увы! Сегодняшний массаж придётся отменить. Вы уж извините, что так получи­лось. Но с ним, - он кивнул на остывающий и потрескивающий телефон, - Бесполезно спорить.

- А вы знаете, я подозревала, что произойдёт нечто подобное, - девушка встала, по­правляя на себе простыню. - Или вы всем в первый раз устраиваете аналогичное креще­ние?

- Да вы что?! - даже испугался Александр и стал, оправдываясь, под­робно объяс­нять: - Дело в том, что это звонил Дмитрий Гоянюк, всемирно из­вестный космонавт....

- И вы с ним знакомы?! - перебила Лариса с загоревшимися глазами.

- Да мы с ним знакомы с детства и он мой лучший друг. Когда мы встре­чаемся, наша радость безмерна и беспредельна и мы устраиваем, по этому по­воду, крупный празд­ник или шумную вечеринку.

- А как по поводу компенсации ущерба, нанесённого мне в связи с невы­полнением массажа?

- Всё, что угодно! - Александр Константинович покаянно сложил руки и покорно склонил голову.

- Тогда познакомьте меня со своим другом, - неожиданно сказала де­вушка. - Я ещё ни разу в жизни не видела живого космонавта.

Броди облегчённо рассмеялся:

- Да вы его плохо знаете! Если он сказал, что будет через двадцать семь, к примеру, секунд, то так оно и будет. Если сказал, что приглашает на обед, то вам уже не отвер­теться. Да и сбежать бы вы не успели: через пару минут он протаранит мои ворота на чёр­ном Мерседесе.

- В самом деле? - спросила Лариса, кутаясь в простыню.

- Ну, ворота может и не выломает (они у меня из толстого железа) а вот шуму под­нимет на всю округу. Так что: быстро одеваемся и как можно момен­тальнее выстраива­емся возле калитки....

- ...Со стороны улицы! - продолжила за него девушка и выбежала в раз­девалку.

С минуту Александр Константинович стоял, задумчиво глядя ей в след. Почёсывая то нос, то затылок и глубокомысленно хмыкая. Потом, неожиданно, нанёс два прямых удара в голову воображаемому противнику; бросился на пол и сделал десяток отжиманий; вскочил и интенсивно сделал пробежку на месте, высоко поднимая колени. Сделав не­сколько глубоких вдохов, он сложил вместе ладони, потом поднял глаза к потолку и про­говорил:

- Пусть ко мне придет удача! - и, посмотрев на дверь раздевалки, доба­вил: - И в этом тоже!!!

Глава 10. (Город)

Кабинет Главного Ведущего по контактам с другими народами ничем не напоминал место, куда сходятся все нити разнообразной разведывательной дея­тельности Океании. На трёх стенах, до самого потолка, на застеклённых полках стояло неисчислимое количество фигурок зверей, рыб и птиц, сделанных из са­мых разнообразных материалов. Сам владе­лец кабинета прекрасно знал числен­ность своего искусственного зоопарка и довольно-таки часто упоминал об этом, но все остальные не могли вспомнить эту огромную цифру из-за её большой ве­личины и постоянной изменчивости. Все, кто был в контакте с Тасоном, знали о его хобби и считали за честь подарить небольшой сувенир, привезённый, как пра­вило, из дальних мест. К тому же это считалось хорошей приметой, гаранти­рующей удач­ное выполнение следующего задания.

Но лишь сам шеф разведки знал, какие фигурки и в какой последова­тельности надо повернуть, что бы открыть ту или иную нишу, в которой скры­вались самые секретные ар­хивные материалы. Тасон занимал свою должность уже более двадцати лет и одним из по­ложительных свойств его характера, по­могающим в такой сложной деятельности, была феноменальная память. Он держал в голове такой гигантский объём информации, что по­стоянно удивлял своих сотрудников. У одних он вызывал неприкрытое восхищение, а у других плохо скрываемую зависть или боязнь опростоволоситься. Если кто-либо забы­вал или не учитывал мельчайшие подробности разрабатываемых операций, ему тут же указы­валось на ошибку и, не взирая на лица, делалось малоприятное за­мечание. При этом гово­рилось, что, дескать, если я обо всём помню, то почему вы, конкретно занимающийся дан­ным делом, так плохо осведомлены?

Сидя за письменным столом, довольно-таки скромных размеров, Тасон перелисты­вал какие-то бумаги, временами останавливаясь и внимательно вчи­тываясь в содержание. На углу стола, рядом с двумя кнопками, загорелась не­большая красная лампочка вызова. Он нажал одну из кнопок, включая перего­ворное устройство:

- Да? - послышался голос секретаря, сидящего в приёмной:

- Господин Главный Ведущий! К вам господин советник Юниус.

- Пусть войдёт! - он отпустил кнопку и нажал другую. В кабинет вошёл Юниус и плотно закрыл за собой дверь. Только после этого шеф разведки от­пустил кнопку и обме­нялся приветствиями со своим первым замом. Получив разрешение, тайный советник по странам Среднего моря расслабленно плюх­нулся в кресло, стоящее напротив стола и до­ложил:

- Первая партия наших людей, со всем необходимым уже в пути, Будем надеяться на их благополучное освоение, на местах.

Всё подмечавший Тасон, одобрительно кивнул головой и спросил:

- Чего это ты такой угрюмый?

- А-а..., плюнули в душу..., неохота даже рассказывать.

- Ну, раз неохота..., - шеф улыбнулся, - Думай, что надо. Считай, приказ ты уже получил.

- Скорее всего, то, что со мной произошло, к делу не относится. Хотя..., - Юниус задумчиво почесал подбородок. - Мы ведь решили грузиться днём, дабы не вызвать из­лишней заинтересованности у случайных наблюдателей. И вот мы грузимся, а на набе­режной пляжа уселась какая-то смазливая девица и самым наглым образом, стала наблю­дать за происходящим на пирсе. Мало того, она ещё и внимательно всматривалась в лица и, создавалось впечатление, что она пытается их запомнить. Все люди как люди: кто на пляже отдыхает, кто рабо­тает, а эта..., - он пренебрежительно хмыкнул. Потом продолжил рассказ: - Я незаметно спустился с другой стороны судна, добрался вплавь до пляжа и, уже с противоположной стороны подхожу, будто бы прогуливаюсь. Думаю, пого­ворю, вы­ясню кто она такая.

- Ну и как, поговорил?

- Если можно так выразиться! Как я с ней не заигрывал, но в ответ слы­шал лишь одни грубости. Решив хоть что-то узнать, слегка на неё надавил. Так она как вскочила, как расшумелась! Говорит, мол, вы меня оскорбили, я, дес­кать, из знатного рода! - последнее предложение он спародировал женским го­лосом, а потом в сердцах, добавил: - Ха.... Де­шёвка!

- Зачем же так злиться? Где твоя выдержка?

- Так ведь самое обидное впереди, - он расстроено ударил кулаком по ла­дони. - По­сле этого она делает вид, что падает то ли в обморок, то ли ещё куда, и я, как дурак, на это повёлся! Хотел поддержать! А она меня дёргает за руку, ставит подножку и я, как бестол­ковый ишак, падаю с набережной в воду. Ещё в полете, я услышал дружный хохот ребят, которые всё прекрасно видели. Как мне перед ними стыдно, как она меня опозорила..., - и, опёршись локтями на колени, обхватил голову руками.

Тасон, сотрясаясь всем телом от тихого старческого смеха, вытер слезу, выступив­шую в уголке глаза и, радостным голосом, поблагодарил:

- Ну, спасибо! Повеселил старика! - немного успокоившись, спросил: - Выяснил, кто она такая?

- Выясняю! До завтра буду знать! И ей жутко повезёт, если она окажется чистой и не замешана в какой-нибудь шпионской деятельности.

- Это уже твои проблемы. Ведь не по этому поводу ты ко мне пришёл?

- Да, конечно. Но вы сами приказали мне рассказывать об этом, - Юниус укориз­ненно посмотрел на шефа. - А потом ещё и сами же посмеялись.

- Ты сам развеселишься от своего рассказа, если посмотришь на это дело со сто­роны.

- Ну, вообще-то..., - он задумался, но, спохватившись, стал докладывать о другом событии: - Перед самым отплытием, рядом пришвартовалось судно, завершившее рейс из Хардии и доставившее серебряные слитки. На нём рабо­тает наш человек - боцман Дон­тер....

- Прекрасно его знаю, - перебил шеф своего подчинённого. - Мы даже несколько раз общались лично.

- Тогда вас, пожалуй, не удивит так как меня, то, что он вам передал. - с этими сло­вами Юниус достал из своего портфеля чудесную статуэтку жирафа, сделанную из слоно­вой кости. Блаженно охнув, Тасон зацокал языком от удо­вольствия и завертел сувенир, разглядывая его со всех сторон.

- Ай да Донтер! Вот это уважил! - потом встал и осторожно поставил подарок на одну из полок. Задвинув аккуратно стекло, вернулся за стол. - И что же интересного он тебе поведал?

- Кроме серебра он доставил в город ещё и подозрительную парочку, ко­торая посе­лилась в одной их лучших гостиниц Восточного бастиона. Донтер сразу же сообщил о них в наши бастионные службы и за прибывшими устано­вили тщательное наблюдение. В са­мом скором времени мы будем знать об их связях и намерениях. По мнению боцмана, эти, так называемые заказчики изде­лий из пузырита, птички очень высокого полёта. К тому же весь груз серебра принадлежит им лично и немалые средства, вырученные от его продажи, могут пойти неизвестно для каких целей. Донтер, в ответ на их просьбу, дал обещание опекаться ими и подробнее познакомить с жизнью Хрустального города, чем гости слиш­ком интересовались. В течении ближайших дней мы всё о них выяс­ним и я, сразу же, до­ложу более конкретно. Но самое интересное то, что Донтер напал на след давно нами ра­зыскиваемого острова, о котором говорится в самых древних легендах. Почти точные его координаты сообщил какой-то бывший пират, случайно находившийся в том районе много лет назад. Он даже видел перелетающих над островом дельфинов. Если это не ка­кие-нибудь сказки и не ошибочная информация, то может, стоит послать кого-нибудь для проверки этих данных?

Тасон задумался, барабаня пальцами по столу, а потом очень удивил подчинённого своим ответом:

- Немедленно, по боевой тревоге, в течении двух, трёх часов отправить туда два боевых корабля среднего класса с проверенными людьми. Пусть са­мым тщательнейшим образом обследуют весь предполагаемый район поисков. Если найдут остров - перекопать до девственной породы.

- Понял! Идти выполнять? - Юниус вскочил с кресла.

- А у тебя ко мне всё?

- Только один вопрос. Мне срочно нужен в помощники человек пре­красно знаю­щий хардийский и египетские языки и досконально разбирающийся в истории и в сло­жившихся там обстоятельствах. А также все тонкости тради­ций и внутри религиозных от­ношений. Скорей всего этот человек должен будет лично сопровождать меня в Хардию и постоянно находиться при мне, помогать в повседневной работе.

Главный Ведущий закрыл глаза и наморщил лоб, напрягая свою мозго­вую инфор­мационную сеть в поисках подходящей кандидатуры. Прошло больше минуты, пока он проговорил:

- Есть такой человек, По-моему - в самый раз.

- Это наш штатный сотрудник? - деловито спросил Юниус.

- Да. На счету несколько мелких, но удачно выполненных заданий. За­нимайся от­правкой кораблей, а я, тем временем, произведу розыск и к вечеру вас познакомлю. Так что с завтрашнего дня начнёте совместную работу.

После ухода Юниуса, Тасон ещё некоторое время занимался бумагами, изучение которых прервал приход его зама. Затем, сложив их в огромную папку, положил на полку, среди множества её подобных, в одной из потайных ниш. Вернувшись за стол, на­брал девятизначный номер на табло телефона и, подождав соединения, с улыбкой, начал разговор с невидимым собеседником:

- Я приветствую вас и желаю здоровья и удачи! ...И тебе спасибо...! Что новень­кого? Да у меня как всегда: работаю, работаю, а отпуск не дают!... Что, тебе дали?... За­видую, честное слово! Я бы сам с удовольствием махнул на ост­рова, я даже забыл, как они выглядят!... А как там твоя доця, преподаёт?... Не нравится, говоришь?... Замуж ещё не собирается?... - он засмеялся. - Да нет, я не по тем делам!... Как у неё насчёт желания сменить работу на более интерес­ную?... Давно просится?... Как раз по её специальности и знаниям, ей понра­вится.... Уже давно ушла?... А ты смог бы её срочно разыскать?... Да, её кон­сультации нужны уже немедленно.... Вот и прекрасно, так и сделаем. Вы ждите нас дома, а мы, как только освободимся, сразу зайдём и обо всём догово­римся.... Да, я зайду со своим замом.... Тогда не прощаюсь, до встречи!

А тем временем, из окна высотного здания, находящегося на третьем уровне Вос­точного бастиона, Тайра, с восторгом, рассматривала Хрустальный город.

- Просто поразительно! Я была восхищена и удивлена фотографиями, но не могла и представить себе, как всё намного величественнее и прекраснее, ко­гда видишь это собст­венными глазами.

- Да уж! Я здесь два года, а до сих пор не могу налюбоваться открываю­щимся из этих окон видом, - генеральный консул Хардинской империи в Океа­нии сидя в кресле, по­пивал охлаждённый сок из высокого фужера. - В разное время суток и в разное время года замечаешь постоянно что-то новое в этом не приедающимся разноликом многообразии. Игра света и теней, синева моря и голубизна неба создают воистину неповторимые от­тенки, которые как бы пере­плетаются с серебристой устремлённостью линий города и всех его зданий.

- Вы говорите с такой гордостью, будто сами строили этот город! - Халли сидел в другом кресле, поигрывая небольшим брелком, свисающим на цепочке с его запястья.

- Я полюбил его, им невозможно не восхищаться!

- Жаль, что мы до сих пор не можем построить нечто подобное в Хар­дии! - Тайра повернулась и жёстко посмотрела консулу прямо в глаза.

- Да..., - немного смутился тот, - Это единственное, что постоянно пор­тит мне на­строение.

- Вы бы знали, как это портит настроение его Святейшеству! - девушка отошла от окна и, взяв фужер со своим напитком, присела на изящный пузыри­товый стул с тончай­шими ножками. - И его недовольство всё возрастает. Как он сам выразился: дошло до крайней точки. Он очень интересовался: не тянет ли вас домой?

"Да что они себе позволяют?! - зло подумал консул. - Пара зелёных мо­локососов собирается запугивать такого старого волка как я? И как эта шлюшка умудрилась полу­чить такие чрезвычайные полномочия? Ничего! Я их под­ставлю, они и оглянуться не ус­пеют!" - но вслух сказал:

- Всегда готов служить империи в любом месте! - и обезоруживающе улыбнулся, - Конечно, и в нашей работе бывают промахи, кое-что даже трудно выполнить. Да вы сами увидите, как не просто здесь работать. Все местные - жуткие патриоты! Только и думают: в чем бы уличить зарубежных представи­телей. Даже самый последний пьяница-доходяга тут же побежит докладывать в службу надзора при малейшей подозрительной мелочи. Вот я, например, полно­стью уверен, что ваш визит в консульство не остался незамеченным и уже где-то зарегистрирован.

- В этом столпотворении? - Халли беспечно хмыкнул. - Да они даже своих соседей не узнают, когда сталкиваются.

- Пусть даже за нами следят, - добавила Тайра. - Что же тут предосуди­тельного, если мы зашли в родное консульство с деловой или какой-либо дру­гой целью?

- Каждый день, - терпеливо стал объяснять консул, - В порты города приходит до пятидесяти судов только из Хардии, о которых я почти ничего не знаю. У них такой же статус, как и у вас: свободные торговцы. И поверьте, большинство из них даже не ведает, где находится их консульство. А вы, даже не успев освоиться в гостинице и осмотреться, сразу же отправились ко мне.

- Мы прекрасно обучены конспирации и знаем, что с важным визитом лучше пото­ропиться сразу, пока не приставлено наблюдение, - тон Халли был несносным и заносчи­вым.

Консул промолчал, но в его ехидном взгляде ясно читалось: "Учили то вас не здесь.... И не я...."

Тайра поняла его выражение и, неожиданно призналась:

- Да, скорей всего мы поторопились. Но раз уж мы здесь, давайте пого­ворим о деле. Подобрана ли кандидатура для предстоящей операции? Кто он? Где он? Как лучше на него выйти?

Консул отставил фужер и взял лежащую на столе папку. Достав боль­шую фотогра­фию, он протянул её Тайре.

- Вот этот человек. С его помощью мы можем достичь желаемого.

- О, Творец! - воскликнула девушка с отвращением. - Какой он против­ный!

- Да, это не златокудрый Окапий - самый популярный и самый красивый певец в городе, - а про себя подумал: "Тебе ведь, сучка, не привыкать, небось, ложилась и не под таких уродов!"

Словно услышав мысли консула, Тайра зарумянилась не то от злости, не то от стыда. А потом пояснила:

- Дело в том, что подобные мужчины всегда страдают комплексом не­полноценно­сти, осознавая свою непривлекательность. Они постоянно тушуются перед женщинами, особенно красивыми и стараются избегать с нами любого контакта.

- Ну, этот тип не из таких. Даже наоборот. Он считает себя очень умным и талант­ливым, что, честно говоря, недалеко от истины и уверен, что все жен­щины от него без ума. Все свои высокие заработки он тратит на первых попав­шихся "красавиц", но пользуется также постоянными услугами нескольких проституток, которые ему особо нравятся и умеют его полностью ублажить. Плюс ко всему у него есть тема в жизни, о которой он го­тов беседовать часами, лишь бы попался разбирающийся в этом вопросе собеседник. Для вас это будет прекрасная возможность для установления первого контакта и последую­щего, более близкого, знакомства.

- И что же его ещё, кроме женщин, интересует в этой жизни?

- Вулканы! И всё, всё, всё, что с ними связано.

- Ну надо же! - расстроилась Тайра, - Как раз то, о чём я не имею ни ма­лейшего по­нятия.

- Вы знаете, совершенно необязательно быть профессором-вулканоло­гом, что бы поддерживать постоянный разговор с человеком, который сам во всём прекрасно разбира­ется. Мы тут сделали подборку материалов, - консул встал и, подойдя к столу, достал из него пухлую папку каталогов с цветными фото. - Они очень интересные и легко запоми­нающиеся. Если вы несколько дней усиленно проштудируете то, что здесь собрано, - он положил папку на столик перед своими посетителями, - То у вас будет прекрасная "ле­генда". Вы с "братом", отпрыски богатого, знатного рода, любители попутешествовать и по­любоваться на достопримечательности. Особенно любите всё, что связано с вулканами. После получения денег за проданное серебро и насытившись красо­тами Хрустального го­рода, собираетесь плыть в место, где хватает различных вулканов, гейзеров и прочего, по­добного добра. Конкретную точку на карте вы­берете сами, большой роли это не играет.

- Да, "братик", отдыхать нам не придется! - девушка взвесила на руке намечаемые к изучению материалы.

- Трудно, конечно, - согласился консул, - Но это самый реальный шанс, что бы не вызывая излишних подозрений, завязать тесное знакомство с этим че­ловеком. Занимает он, кстати, очень солидное и высокое положение в обществе. И это тоже - дополнитель­ные трудности. За те несколько дней, которые уйдут у вас на подготовку и освоение на месте, наши службы подготовят и самым тща­тельным образом спланируют сам момент вашего первого контакта. Ибо от него будет зависеть весь дальнейший ход операции. Ста­райтесь вести себя естест­венно, как избалованные дети богатых родителей. Воспользуй­тесь услугами вашего случайного гида - боцмана. Не скупитесь на дорогие для него уго­щения. Даже если он и будет докладывать о ваших передвижениях, то пусть его док­ладные будут заполнены скучной рутиной туристов-любителей. А сейчас по­прошу меня извинить, - консул посмотрел на часы и встал. - У меня назначена очень важная встреча, на которую мне нельзя опаздывать. Если вас еще что-ни­будь интересует, спрашивайте у моего по­мощника. Он в курсе всех наших дел. Он также договорится с вами о дальнейших встречах и постоянной связи. Очень рад был познакомиться!

- Мы тоже! - Тайра отдала папку Халли, а сама протянула руку для про­щания. - Но ещё больше мы будем радоваться после успешного выполнения всех намеченных нам за­даний.

- И пусть поможет нам Творец! - с чувством, торжественно провозгласил консул. Но, провожая посетителей к двери, подумал: "Если то, что я знаю, правда, то Творец по­может мне избавиться от этих выскочек. Но что делать с остальными? И с теми, кто их по­сылает на мою голову?"

Юниус, справившись с возложенным на него заданием по отправке ко­раблей в район искомого острова, связался с приёмной своего шефа. Узнав, что Тасон уже ушёл, он поинтересовался, какие были оставлены указания. В ответ секретарь продиктовал номер телефона, по которому нужно было перезвонить. Дозвонившись, Юниус услышал скрипу­чий старческий голос:

- Я слушаю!

- Добрый вечер. Говорит Юниус. Меня попросили перезвонить по ва­шему номеру.

- Да, да! Одну секундочку, - в трубке послышался голос Тасона:

- Если освободился, давай немедленно ко мне. Где сейчас находишься?

- На Большой стене, пятый сектор.

- Прекрасно, тебе по прямой, записывай адрес...

- Не старенький, запомню!

- Ну, смотри, хвастунишка! - в голосе шефа послышался весёлый скеп­сис, - Если хоть раз поймаю на забывчивости, сразу отправлю на пенсию.

- Ой, как здорово! - обрадовался Юниус и тут же изменил тон: - А о чём вы только что говорили?

- Ладно, ладно. Сейчас придешь, я тебе напомню. Малая стена, пятый сектор, два­дцать восьмое здание, сто пятнадцатый этаж, квартира номер четыре. Академик Карней Пари из рода Пари.

- О-о-о...! - восхитился Юниус, - Я всю жизнь мечтал попасть к нему в гости!

- Если поторопишься, может и успеешь, - и совсем тихо, в самую трубку, добавил: - У меня к тебе огромная просьба.

- Сделаю, говорите.

- Совсем вылетело из головы, не купил цветы для хозяйки. Ты уж будь добр, купи букет пошикарнее и подари от нас двоих, а то, как то....

- Понял, шеф. Устрою всё самым лучшим образом! Бегу...!

- Адрес не забыл?

- Если и забуду, мне любой прохожий подскажет, - в ответ раздались сигналы от­боя.

Бросив трубку и выскочив из пункта связи, Юниус бросился к ближай­шему спуску, ведущему в новый город. Через восемь минут, выйдя из таски, он уселся в кабинку ради­ального такси, курсирующего по прямой к Малой стене. Преодолев за двадцать минут восьмикилометровое расстояние, он вышел в са­мом шикарном и блистательном районе города, обрамляющем Малую стену. В нём сосредоточились лучшие магазины, престиж­нейшие рестораны и самые из­вестные увеселительные заведения города. Пройдя через ос­лепляющий блеск сверкающих неоновых вывесок, Юниус заскочил в цветочный магазин, приле­пившийся к самой стене и купил роскошнейший букет роз, с хихиканьем пред­став­ляя, как оценит престарелая хозяйка дома такой страстный подарок от её дряхленького по­читателя (он, конечно, имел в виду Тасона). Потом отобрал одно из десятка у него имею­щихся удостоверений, предъявил его у лифта и стал подниматься на стену, обрамляющую всемирно известный Старый город с Се­ребряной Пирамидой. Естественно, доступ туда разрешался не только лицам там работающим или проживающим. Туристам тоже не отка­зывали, процедура получения была весьма проста. Но учёт и контроль велся и был весьма строг. В Старый город, например, не пускали тех, кто совершил в его пределах неблаго­видные поступки или, что ещё хуже, допустил святотатство или загрязнение Матери Пи­рамиды.

Найдя нужное ему здание, Юниус вошёл в довольно-таки устаревший лифт древней конструкции, с полностью прозрачными дверьми и стенами. Мед­ленный подъём обеспе­чивал прекрасную и полную просматриваемость всех внутренних этажных коридоров и общественных помещений. Одно, из которых было, как правило, супермаркет, находя­щийся чуть выше середины здания и повторяющий в точности свой прототип на началь­ных этажах. И как раз там, среди снующих в тапочках постоянных покупателей, Юниус вдруг увидел особу, нанесшую ему сегодня оскорбительное унижение. Невзирая на недо­умённые взгляды попутчиков, он нажал кнопку экстренной остановки и заста­вил вер­нуться лифт на уровень супермаркета. Выскочив на этаж, он бросился вслед мелькнувшей за стеллажами знакомой блузке с одной всепоглощающей мыслью: "Теперь ты от меня не уйдёшь!" Поспешно проскочив несколько витрин с разложенными товарами он, испугав­шись потерять свою наблюдаемую, занервничал и, заметавшись в разных направлениях, вдруг со­вершенно неожиданно столкнулся с ней лицо в лицо. Девушка даже вскрикнула, чуть не выронив из рук кошёлку с продуктами.

- Господин! Вы мне чуть глаза не выкололи своими розами! - потом, смахнув локон волос упавший ей на лоб, удивлённо открыла глаза: - Да это опять вы!? - и, оглянувшись по сторонам, произнесла: - Может вы какой-то маньяк? Может вам надо обратиться к врачу?

Юниус, с кислым выражением лица, подправив розы рукой, пролепетал:

- Глядя на вас, хочется стать колобком.

- А почему именно колобком?

- Потому, что только колобок после двойной встречи с вами не сможет повеситься. А я чертовски люблю жизнь.

- Ну, зачем же так мрачно? У вас ещё есть несколько лет жизни! Попро­буйте их провести с пользой! - въедливо посоветовала девушка.

Лицо Юниуса пошло красными пятнами.

- После общения с вами начинаешь придумывать самые благовидные мо­тивы для самых негероических поступков.

- А от вас ничего, кроме негероического, и не ждут! - и, подойдя к нему вплотную, прошипела: - Или вы собираетесь со мной драться?

Юниус отступил на несколько шагов и высокомерно произнёс:

- Не в моих правилах наказывать физически слабый пол. Тем более, что меня ждут и я очень спешу!

- Ой-ей-ей! Да я бы плюнула в глаза той женщине, которая ждёт вас и накрывает стол к ужину и, повернувшись, пошла в направлении лифта.

- А я совсем не удивлюсь, если у вас нет мужчины, который приходит к вам, хотя бы иногда, ужинать! - со злостью бросил ей вслед Юниус.

Абелия застыла, словно после удара и медленно повернулась. И такая боль была в её взгляде, что опешивший Юниус опустил глаза от неожиданно­сти. А когда снова ре­шился взглянуть в сторону девушки, той уже и след про­стыл. Только мелькнула её тень в поднимающемся вверх лифте. Он бросился к параллельным шахтам, но там как назло долго не было свободной платформы, поднимающейся вверх. И после бесплодных двадца­тиминутных поисков по всем этажам, получив на две сотни своих невразумительных во­просов сотню таких бестолковых ответов, Юниус отрешённо нажав кнопку звонка, пред­стал перед квартирой, в которой его ждали. Дверь открыл человек, портрет которого был известен очень многим жи­телям Океании.

- Если не ошибаюсь, господин Юниус? - широко улыбаясь, он указал вглубь поме­щения. - Проходите, проходите, мы вас уже заждались.

Из комнаты в прихожую вышел Тасон:

- Неужели ты опозорил разведку, забыл адрес?

- Как можно, шеф? Просто пришлось по пути провести небольшое слу­жебное рас­следование. - Юниус встряхнул перед собой букет роз. - А где наша уважаемая хозяйка?

Тасон подошёл к своему подчинённому вплотную и прошипел на ухо:

- Только не забудь, цветы от нас двоих!

Ответ последовал таким же заговорщеским тоном:

- Шеф, всё под контролем!

И вдруг в прихожую из столовой вошла женщина, доставившая в этот день столько неприятных минут тайному советнику по странам Среднего моря.

- Хочу представить вам, - старый академик не заметил воцарившегося вдруг напря­жённого молчания, - Мою младшую дочь Абелию!

В ответ Тасон, понявший что, что-то не так, чуть ли не шёпотом произнёс: - А это мой заместитель и самый лучший сотрудник Юниус! - и, пытаясь при­влечь внимание сво­его зама к происходящему вопросительным окликом: "Э!", добавил: - С цветами!

- Да я.... Вот тут... - опешивший Юниус пытался скрыть своё замеша­тельство. - Цветы от... этого... от этих, вернее от господина Тасона с этими..., лучшими пожела­ниями....

- Это ваш заместитель?! - с возмущением вскрикнула Абелия. - Да он меня целый день преследует!

Тасон утвердительно закивал головой и, приняв скорбный вид, печально произнёс:

- Что поделаешь, красавица, придется тебя арестовать за шпионскую дея­тельность, - и обратился к растерянному Юниусу, который не знал, куда деть цветы, - Вот только за­был, на какую державу она работает?

Ничего не понимающий Карней Пари, тем не менее, решил взять нить происходя­щего в свои руки:

- Давайте, всё-таки, сначала поужинаем! Не зря же Абелия старалась, приготавли­вая угощения и накрывая на стол. Молодой человек, отдайте де­вушке букет, пока он ещё совсем не поломался. Абелия, поставь цветы в вазу и приглашай своё, если так можно вы­разиться, начальство к столу. Ведь если я правильно понял, именно под руководством этого симпатяги ты и будешь пло­дотворно трудиться? И как раз там, куда ты так настой­чиво рвалась.

- Под его руководством?! - ужаснулась Абелия и презрительно скривила губы, - Никогда!

- А вот эмоции, голубушка, надо сдерживать! - Тасон забрал букет у сво­его зама и вложил в руки девушки. Потом отечески взял её за плечи и повёл в столовую. - В нашей работе всё должно сводиться к выполнению поставленных задач, и я категорически за­прещаю своим подчинённым любые отношения, мо­гущие негативно отразиться на конеч­ном результате.

Академик тем временем, подталкивая упирающегося Юниуса, тоже во­шёл следом и жестом указал на красиво сервированный стол:

- А я считаю, что возле этого изобилия, вообще ни о каких делах не говорят, ну, разве что, за десертом.

Когда все расселись за столом, хозяин разлил вино по красивым бокалам с витиева­тым орнаментом. Молодые люди сидели раскрасневшиеся и принци­пиально не смотрели друг на друга. Хитро переглянувшись, старики подняли бокалы и академик Карней сказал:

- Давайте выпьем за наше здоровье и благополучие!

А Главный Ведущий Тасон добавил:

- И за успешное начало взаимного сотрудничества!

Глава 11. (Хардия)

Два человека лежали на специально сделанных платформах, которые могли ме­нять угол наклона по горизонтали и даже вращаться вокруг оси длины. Запястья рук и лодыжки ног были туго привязаны прочными широкими лен­тами. Такими же лентами, но уже свободней, к ложу были прихвачены бёдра, живот, грудь и плечи. Ещё одна лента проходила по лбу каждого мужчины, не давая им возможности поднять или по­вернуть голову. Платформы с самыми не­посредственными участниками эксперимента стояли в импровизированном бас­сейне, сделанном из четырёх прозрачных тонких лис­тов пузырита плотно сжа­тых в месте соединения винтовыми зажимами, которые стяги­вали стальные листы, проходящие по всему периметру бассейна. Вокруг бассейна ко­пошились самые известные в Главном госпитале врачи, имеющие большой опыт работы в реанимационном и функционально-восстановительном направлениях.

Только что зашедший Вителла поздоровался с теми, кого он сегодня ещё не ви­дел. Верховный жрец обернулся к вошедшему и махнул рукой, подзывая его к себе.

- Ты вовремя! Я уже хотел, было, посылать на твои розыски.

- Ваше Святейшество! Я же вас просил вообще меня не отпускать, я бы здесь принёс гораздо больше пользы.

- Ещё наработаешься! - пообещал Райгд, - Пользуйся молодостью и на­слаждайся жизнью. А сейчас давай помогай проверять аппаратуру и присоеди­нять датчики на нужных точках тела.

Вителла тут же присоединился к персоналу и техникам, обслуживающим много­численную аппаратуру. Все приборы медицинской диагностики были са­мых последних модификаций совсем недавно закупленные и доставленные из Океании. Райгд никогда не скупился на подобное оборудование, считая крайней необходимостью иметь в своём распоряжении всё самое лучшее и самое совре­менное.

Проверив правильность присоединения датчиков в местах нахождения пульсов, на сердце, шее и выбритых участках головы. Вителла и его помощники вылезли из пус­того пока ещё бассейна по приставным лесенкам. Хоть все и были в лёгких одеждах, капельки пота покрывали лбы и шеи, заставляя время от времени вытираться белыми платками. Вентиляция, работающая в полную силу, не могла существенно понизить ок­ружающую температуру, которая держалась на отметке тридцати шести градусов. Да и цель такая не преследовалась для чис­тоты эксперимента.

Райгд подошёл к декёрлу и похлопал по плечу:

- Давай, начинай! Ты заварил эту кашу, ты и командуй продолжением.

Один из мужчин, привязанных к платформе, неожиданно заговорил хри­плым, срывающимся голосом:

- О, Святейший! Меня терзает страх перед неизвестным будущим.

- Всё в руках Творца нашего! - прочувствовано молвил жрец. - И я ведь дал вам торжественную клятву даровать прощение и жизнь после завершения эксперимента.

- Меня печалит и страшит совершенно другое, Ваше Святейшество!

- Говори, сын мой.

- Если вдруг что-то не получится, и я останусь калекой или умственно неполно­ценным, дайте мне слово, что прекратите мои мучения в тот же час ко­гда убедитесь в этом. Я не хочу, что бы моё тело в таком случае, и дальше подвергалось различным изучениям и опытам.

Райгд долго смотрел на молодого, красивого человека, который должен был рас­проститься с жизнью уже более двенадцати часов назад.

- Будем надеяться на благополучный результат, - увидя, что его хотят пе­ребить, успокаивающим жестом поднял руку и продолжил: - Но если что-то не удастся: обязу­юсь немедля прекратить твои страдания.

- Спасибо, Ваше Святейшество! - мужчина, распростёртый на вращаю­щемся ложе, облегчённо вздохнул. Он явно успокоился и смирился с неведо­мым. Другой муж­чина, которого ожидала та же участь, не говорил ни слова. Только буравил тяжёлым, злым взглядом окружающих и всё его красивое тело слишком уж было покрыто обиль­ным бисером пота.

Выждав ещё некоторое время и получив от Верховного жреца утверди­тельный кивок головой, Вителла скомандовал:

- Открыть краны заполнения!

Один из помощников тут же открыл кран, и шумный поток воды хлынул в бас­сейн. Через несколько минут жидкость, поднявшаяся до тел, стала покры­вать их, под­бираясь к лицам, которые были несколько выше, чем ноги. Стрелки приборов, изме­ряющих пульс и давление, ускоренно запрыгали, фиксируя отча­янное сопротивление организма предстоящей смерти. И вот жидкость покрыла рот, а потом и нос мужчин, не имеющих возможности поднять голову над уров­нем воды. Тот мужчина, который огла­сил свою последнюю волю, желая уско­рить неизбежное, открыл рот и сделал резкий вдох. Тело забилось в конвуль­сиях, но крепкие повязки удержали его на месте и оно, напрягшись, последний раз, расслабилось и замерло. Тем временем вода поднялась ещё сантиметров на тридцать, и Вителла дал команду прекратить её подачу. Второй муж­чина всё это время держал воздух в лёгких, не выпуская, оттягивая последний момент и с бешенством разглядывая своих мучителей сквозь образовавшийся над ним слой. Но вот и он не выдержал. Из перекошенного болью рта вырвался пузырь воз­духа, и на по­верхность донеслось сдавленное судорогой рычание, перешедшее в захлёбывающиеся звуки. После повторения процесса агонии и второе тело явно распростилось с душой.

- Начинаем двадцатиминутный отсчёт!

Ещё заранее было оговорено, что данного времени вполне хватит для первого эксперимента. За двадцать минут жизнь окончательно покинет свою физическую обо­лочку. Ведь не было ни одного случая оживления утопленни­ков, которые находились без кислорода так долго. Если же в теле возобновятся какие-нибудь жизненные функ­ции, то опыт можно было бы считать удачным.

Сначала в первом, а потом и во втором случае поступили доклады от склонив­шихся над приборами медиков, что тела, а вернее вся нервная и сер­дечно сосудистые системы прекратили свою деятельность. Тогда Райгд, Ви­телла и главный невропатолог Бензик, залезли в бассейн и по грудь в воде при­нялись непосредственными контактами обследовать утопленников.

- Пульсы нигде не наблюдаются! - жрец, и его помощник тщательно ощупали тела со всех сторон. Затем, вместе с невропатологом они стали прове­рять рефлекторные сокращения, которые наблюдаются у всех тел имеющих нервную систему. Эти сокра­щения наличествуют даже при полной отчуждённо­сти центрального органа, например: головы. Бензик, длинной специальной иг­лой стал укалывать в места, где находились центры нервных окончаний.

У притопленных тел это вызывало определённые мышечные сокраще­ния. Что в принципе и должно было быть. Но неожиданно человек сидевший над экраном при­бора, датчики которого были прикреплены к мозгу, удивлённо сказал:

- Наблюдаются вспышки активности мозга! - а это уже было что-то из ря­да вон выходящее. Но последующие иглоукалывания только подтвердили первый всплеск волн, которые фиксировались при работе определённых учас­тков мозга.

- Пошла двадцатая минута!

Вителла и Райгд поспешно перекрутили платформы так, что тела по­висли лицом вниз, а ноги приподнялись выше уровня головы. Тут же Вителла дал команду: Открыть сток воды! - меньше чем за минуту мокрые блестящие плат­формы поднялись над уров­нем со свисающими на полосках безжизнен­ными тела­ми. Трое исследователей, встав на колени, внимательно всматрива­лись в лица утопленников, у которых изо рта и носа стала выливаться вода. Ви­телла первым заметил дрогнувшее веко и тут же почувство­вал конвульси­онное движение грудной клетки.

- Получилось! Они оживают!

В тот же миг раздались голоса наблюдающих за организмами по прибо­рам:

- Есть первый пульс на первом объекте! Есть пульсы на втором! - Возоб­новля­ется сердечная деятельность! Пошли мозговые сигналы!

А оживающие мужчины, закашлявшись, стали выплёвывать скопив­шуюся в лёг­ких воду. Верховный жрец вдруг показал рукой Вителле на крас­ную окраску отхарки­ваемой жидкости:

- По-моему кровь! А в том случае с Халидом было нечто подобное?

- Нет! Вода была нормального естественного цвета.

Между тем тела людей подвергшихся эксперименту, стали вибрировать мелкой дрожью, а из легких, вслед за кровяной сукровицей, последовали кош­марные стоны, свидетельствующие о тяжёлых мучениях.

- Что-то не так! - Вителла обратился к другим, кто был вне бассейна, - Помогите вернуть их в первоначальное положение! Снять связывающие по­лосы!

Несколько помощников не занятых возле приборов бросились в бассейн, пово­рачивая платформы и освобождая привязанные конечности. Но с телами продолжало происходить что-то странное. Веки открылись и показались глаза с закатившимися зрачками и белками полностью красного цвета. Из всех капил­ляров выступила мель­чайшими ка­пельками кровь, а из открытых ртов продол­жали доноситься неприятно-бу­доражащие хрипы.

- Им больно и они умирают! - произнёс Райгд.

- Сердце второго объекта остановилось! - раздавшемуся объявлению тут же вто­рили следующие: - Не функционирует сердце первого объекта! Угасание деятельности всех пульсов на всех наблюдаемых участках! Частота мозговых сигналов падает! Пре­кращаются! Совсем отсутствуют!

Тела мужчин, которые казалось, ещё совсем недавно обрели новую жизнь, в по­следний раз дернулись и застыли покрытые красной кровяной пеной.

- Даже без вскрытия видно, что умерли они от обширнейшего кровоиз­лияния! - Райгд вылезший вместе с Вителлой и Бензиком из бассейна отошёл с ними к дальней стене. - Какие ваши мнения?

Невропатолог, вытирая полотенцем руки, с плохо скрываемым возбуж­дением произнёс:

- Я считаю, опыт удался! Пусть не до конца, но зато уже сам факт пусть даже частичного оживления утопленников говорит сам за себя! А иннервация! После деся­тиминутного отключения у организмов всех жизненных функций происходило то, что возможно в организмах находящихся только в летаргиче­ском сне или в неизлечимых состо­яниях комы. Моё мнение: эксперименты надо продолжать. Немедленно и в боль­ших количествах! А попутно заниматься изу­чением всех возникающих интересных факторов!

- Но может не стоит так спешить? - Вителла озабоченно крутил головой, - Ведь непродуманные действия могут завести нас в глухой тупик и это, ничего кроме напрас­ных жертв не принесёт! Ведь первое непреднамеренное воскреше­ние прошло успешно! Значит, мы чего-то не учли? Предлагаю всё детально про­анализировать, а уже потом продолжать эксперименты!

- Кстати! - указательным пальцем Райгд погладил себя по носу, - О пер­вом, как ты говоришь, непреднамеренном воскрешении. Предлагаю тут же, по горячим следам провести повторный опыт, но уже с человеком, удачно его про­шедшим.

- Но ваше Святейшество! - стал возражать Вителла, - Он же не преступ­ник, при­говорённый к смертной казни! Как можно заставлять человека ещё раз пойти на нечто подобное? Тем более после того, что только что здесь про­изошло?

- Во-первых, Вителла! Не забывай о приоритетах! - жрец начинал сер­дить­ся, - А во-вторых, Халид сам дал согласие на повторный эксперимент и по­этому его можно считать добровольцем.

- А если бы он присутствовал при этом? - Вителла кивнул головой в сто­рону бас­сейна.

- Но ты же сам всё должен понимать! Представь, насколько облегчаться и станут правильнее наши последующие работы, если Халид повторно оживёт!

Вмешался подпрыгивающий от нетерпения невропатолог:

- Я считаю, доводы Старшего Магистра правильными и думаю, что экс­пери­мент надо продолжить немедленно! Тем более, что есть доброволец!

Вителла хотел что-то ещё возразить, но Райгд произнёс непререкаемым тоном:

- Значит, так и сделаем! Решено! - И обращаясь ко всем присутствующим в по­мещении: - Немедленно доставить сюда Халида находящегося в госпита­ле на отдыхе! Тела вынести наверх и поместить в холодильники для последующих изучений. Всё здесь немедленно убрать вымыть и высушить. Приготовить всю аппаратуру для нового эксперимента!

Верховному жрецу не было нужды повторять дважды. Стоявший с не­возмути­мым видом на дверях Ренни, тут же скрылся в дверном проёме посылая охрану наверх за Халидом. Все другие бросились выполнять остальные распо­ряжения Главного Маги­стра с завидной организованностью и тщатель­ностью. Тела были вынесены, бассейн и платформы вымыты и скрупулёзно высушены. После некоторых согласований одна из платформ была вынута из бассейна, по­ставлена возле стены и накрыта большими бе­лыми простынями.

Человеку несведущему вполне могло показаться, что опыт здесь ещё не прово­дился.

Всё это время Райгд, Вителла и Бензик находились в следующем ещё не­окон­ченном помещении и довольно бурно обсуждали выдвигаемые друг другом причины, повлекшие прошедший эксперимент к неудаче.

- Может, не надо было проверять иннервацию? - жрец обращался к невро­пато­логу. - Ведь тело, отвечая на внешние раздражители путём сильных мышечных сокра­щений, спровоцировало тем самым многочисленные разрывы кровеносных сосудов.

- Ни в коем случае! Это могло произойти только после полного трупного окоче­нения. А ведь температура тела за двадцать минут совершенно не меня­лась. Я скорее склонен винить изменения в составе воды, переиз­быток или не­достаток какого-нибудь компонента. Например: излишнее потовыделение, по­падание неизвестной инфекции, которую возможно мы и занесли, залезая в не­стерильной одежде в бассейн.

- Наоборот! Сегодня как раз, здесь была идеальная чистота! - Вителла махнул рукой в сторону лаборатории. - Вы бы видели, сколько мусора и грязи находилось в по­мещении, когда ожил Халид. Да и вода бралась из то­го же ис­точника. По моему мне­нию, причина совершенно в другом. Когда Халид так сказать "утонул", сделал он это во сне, то есть, совершенно не напрягая свою нервную систему ожиданием предстоящей гибели. Его ор­ганизм не пережил того стресса и шока обрушившихся на мозги тех двух несчастных останки кото­рых уже охлаждаются в холодильнике.

- Очень, очень даже может быть! - Бензик даже захлопал в ладоши, - Но это мы можем элементарно проверить! Достаточно перед опытом ввести сно­творное и сразу всё станет ясно!

- Да, но ведь у нас было два тела! - Райгд прикрыл глаза вспоминая все подроб­ности, - И, если вы помните, один из них шёл на эксперимент совер­шенно осознанно и не испытывал при этом ни большого волнения ни даже страха. А все симптомы, при­ведшие их к смерти, были у обоих совер­шенно одинаковыми. Поэтому давайте не бу­дем делать ничего того, что от­сутствовало при оживлении Халида. Иннервацию прове­рять не будем, в бассейн тоже не по­лезем, а насчёт сна спросим у непосредственного участника. Захочет уснуть - мы его усыпим, не захочет - значит, он совер­шенно спокоен и нервный стресс ему не грозит.

- А если повторное оживление Халида пройдёт успешно? - молодой де­кёрл все ещё испытывал глубокое непонимание такой поспешности в проведе­нии следующего опыта, - Как мы все-таки разберёмся в причинах неудачи, ко­торая нас постигла меньше часа назад?

- Разберёмся! - Верховный жрец покровительственно похлопал своего помощ­ника по плечу, - Проведём десятки, сотни. Да, да! не смотри на меня так!.. Даже тысячи новых опытов, но обязательно разберёмся!

- История нам не простит, если мы будем медлить и сомневаться! - вы­со­копарно добавил главный невропатолог.

- Замечательно сказано! Золотые слова! - похвалил Райгд. - Настоящий учё­ный всегда должен стремиться к достижению своих целей любыми мето­дами. И я, между прочим, очень жалею, что в твоём Вителла возрасте потратил даром массу времени на бессмысленные сомнения и наивные разглагольствова­ния тогда, когда надо было дей­ствовать быстро и решительно.

- Ваше Святейшество! - в словах Вителлы ощущалось понимание беспо­лез­ности дальнейшего спора, - Вы самый великий учёный и ваше мнение для меня самое автори­тетное... Но если мы отложим хотя бы на один день, всё скрупулёзно проанализируем...

- Опять ты за своё! Ты невыносим! - и Райгд безнадёжно махнул ру­кой. "Только Вителла осмеливается возражать Верховному, - подумал невро­патолог, - Хоть он и не прав и возражает не по делу, но ему это сходит с рук. Если он не будет слишком зары­ваться, то, возможно, действительно займёт место Райгда. Но тот, кто захочет побо­роться за это место, мо­жет использовать в своих целях излишние честность и человеко­любие Вителлы."

После стука в дверь просунулась уродливая голова Ренни:

- О Святейший! Халид доставлен!

- Пусть войдёт сюда.

Тщедушная фигурка вошедшего встала на колени и замерла в поклоне.

- Как самочувствие Халид? - в голосе жреца слышались доброта и уча­стие, - хо­рошо ли тебя кормят? Хорошо ли ты отдохнул?

Коленопреклонённый мужчина поднял главу. Его лицо было совершенно спокой­ным, в широко открытых глазах не было и тени страха, а уверенный голос вы­давал даже некоторое осознание своей значимости исходившей от всего его об­лика.

- Ваше Святейшество! Меня ничего не беспокоит в моём теле, значит, я здоров. И не думаю о бренной пище, значит, кормят меня хорошо. Я пос­тоянно молюсь, обща­ясь с Творцом нашим, а это самый лучший отдых.

- Отрадно слышать о твоей возросшей любви к молитвам, но готов ли ты, именно сейчас, предстать вновь перед огненным ликом Творца нашего?

- Готов, ваше Святейшество! - просто ответил Халид.

- Прекрасно! А сейчас наши врачи произведут тщательный осмотр всего твоего организма, что бы после реинкарнации можно было сравнить твоё само­чувствием.

Халида отвели в помещение лаборатории и Бензик с остальными врача­ми приня­лись досконально проверять все его рефлексы и реакции на раз­личные тесты и дейст­вия. После двадцати минут напряжённой работы все­го коллектива объект исследования был уложен на платформу и привязан к ней крепкими лен­тами. На вопрос, хочет ли он, что бы его усыпили, он ответил категорическим отказом. Подсоединили к телу датчики во всех необхо­димых местах, включили и проверили работу всех приборов. И наконец-то Ви­телла, всё ещё остро сомне­вающийся в необходимости такой поспеш­ности, дал команду о заполнении бас­сейна. Вода накрыла лицо Халида, и тот не стал за­держивать дыхание. Тело су­дорожно дёрнулось несколько раз и застыло. Лишь из открытого рта, время от времени, выходили небольшие пузырьки воздуха и, проходя сквозь воду, лопа­лись на успокаивающейся поверхности. После пока­заний всех приборов о том, что все жизненные функции организма полностью прекратились, девятнад­цать минут были проведены в полнейшем молчании и тишине, нарушаемой лишь шумом шагов расхажи­вающего Райгда да мерным гулом работающей аппара­туры. На двадцатой минуте Ви­телла, перегнувшись через бортик бассейна, по­крутил одно из колёс с торца плат­формы, опуская го­ло­ву Халида ниже уровня ног. С противоположной стороны такое же колесо покрутил Бензик, поворачи­вая тело животом вниз.

Когда вода стала освобождать из своих объятий безвольно провисающее тело, опять трое исследователей, каждый со скоростью, которую ему позво­лял возраст, спус­тились в бассейн, внимательно наблюдая за происходя­щим. На этот раз они более опре­делённо заметили тот момент, когда вода, выливаясь изо рта, как бы спровоцировала первое непроизвольное движение груди и последо­вавшем за этим объявлении о первом ударе сердца. Начавшийся судорожный кашель интенсивно освобождал легкие от нако­пившейся жидкости.

- Крови вроде не видно, вода чистая, - констатировал Вителла, подождав не­много, добавил: - Дыхание нормализовалось! Возвращаем его в исходное по­ложение и сразу же развязываем!

Когда стягивающие полосы были отстёгнуты, Вителла приподнял рукой голову Халида, всё ещё опутанною проводами и датчиками. Тот ясными ос­мыс­ленными гла­зами обвёл троих склонившихся над ним людей и, остановив­шись взглядом на Райгде, попытался что-то сказать. Но из горла вырва­лось только хриплое шипение, и лицо пе­рекосилось от боли.

- У него после удушающих судорог болит горло, поэтому ему боль­но го­ворить - сделал предположение невропатолог. - Я бы порекомендовал дать ему горячего чаю с мёдом, что бы убрать спазмы.

- Вителла был прав, не всё мы, продумали! - Райгд резко выпрямился и громко скомандовал: - Срочно горячий чай!

- У меня есть ваше святейшество! - и один из медиков тут же подал тер­мос, ко­торым он видимо сам пользовался.

- Кресло и простынь! Как сердце и пульс? - спросил Вителла. Получив сообще­ние, что сердечнососудистая система медленно, но уверенно при­ходит в норму, он предложил: - Давайте посадим его в кресло и отсое­диняем все дат­чики кроме сердеч­ного.

Когда это было сделано, он сам, потихоньку, стал поить горячим чаем только что ожившего утопленника, по телу которого иногда пробегали волны успокоительных вздрагиваний. Напившись Халид, прокашлялся и снова сделал попытку заговорить:

- Ваше Святейшество! - его тихий голос был еле слышен, но звучал гордо и твёрдо: - Я снова видел Творца нашего!

- Хвала Вечноживущему, дающему нам тепло и свет! - напыщенно проци­тировал Верховный жрец строчку из молитвы, воздев руки к своду.

Почти все находящиеся в помещении были людьми науки и прекрасно понимали абсурдность каких-либо религиозных отношений к солнцу, но выну­ждены были подыг­рывать при посторонних, тем более что сам Главный Ма­гистр в присутствии простолю­дина прилагал немалые усилия для почи­тания Творца. Поэтому все тоже подняли руки и зашевелили губами, пов­торяя слова молитвы.

- А сейчас, сын мой, - продолжал жрец, - Не напрягай свой усталый голос после тяжких испытаний выпавших на твою долю. Сейчас мы вынесем тебя в соседнее поме­щение, где для тебя приготовят мягкую постель, и ты поспишь для восстановления сил и полного отдыха организма.

Райгд вылез из бассейна и пошёл в другой зал. За ним понесли сидя­щего в кресле Халида полузакрывшего глаза от осознания своей значи­мости. Бензик и Вителла орга­низовали мягкое ложе из подручных матери­алов и стали гото­вить шприц со снотвор­ным. Аккуратно уложив Халида, все помощники вышли, а Ренни выйдя вслед за ними, плотно зак­рыл пузыритовую дверь. Вителла сде­лал укол, но пока снотворное ещё не начало действовать жрец решил задать пару вопросов.

- Что-нибудь тебя беспокоит сын мой?

- О Святейший! Болит грудь,- пожаловался лежащий Халид, - И ещё немного горло.

- Можешь ли ты рассказать, как было всё с тобой в этот раз?

- Точно также! Я знал, что тону, но внутри меня всё было против этого. И снова душа моя рванулась к верху, и снова я оставил своё тело и вылетел в бес­крайнюю черноту с тысячами сверкающих звёзд. Тогда я чуть по­вернулся и увидал Творца нашего во всём сиянии и огненном величии. Не в силах сдержи­вать себя, я в мгновенье ока достиг его тепла и, вос­торгаясь, снова пронизывал разноцветные кольца в пурпурных красках и в радужных сияньях. Но миг лико­вания моего и счастья был краток. Снова неведомая сила вырвала меня из пы­шущих лаской глубин и бросила в мою оболочку, выплёвы­вающую воду, - по­степенно его голос стихал и глаза, под воздействием снотворного стали закры­ваться.

Наконец они закрылись полностью, и дыхание Халида стало спокойным и раз­меренным.

- Он спит, - невропатолог закатил веко у спящего, - Здоровый, глубокий сон. О, Творец! мне до сих пор не верится, что он живой, дышит, разговаривает! Да это самое немыслимое и великое, что мне довелось уви­деть за всю мою жизнь!

- Будем надеяться, что теперь чудеса будут намного чаще! - Райгд тоже не скры­вал своей радости по поводу удачно проведённого эксперимента.­ - Но меня тоже стала терзать и не давать покоя одна мысль: - Почему именно Халид удачно проходит этап оживления? Хотя у нас ещё полно смертников для после­дующих опытов, надо всё-таки выяснить по каким критериям отбирать канди­датов в первою очередь.

Все трое задумались, разглядывая спящего. Неожиданно Вителла вос­кликнул:

- Я кажется, догадался! Все стены этих помещений имеют чудодействен­ною силу, которую нагнетает в них неведомый источник. Мы до него ещё пока не докопа­лись. А возможно никогда не докопаемся, если он на­ходится слишком глубоко в слоях мантии. Но энергия, аккумулирующаяся в окружающих нас по­родах, наверное, так же воздействует на наши тела. То есть накапливает в них необходимую силу, помогающую организму ожи­вать после длительного пребы­вания в воде, которая как вы помните, на­ходится не так уж далеко от этого места. А ведь Халид накапливал энергию в своем теле длительное время! Ведь он не только работал здесь, но также и спал, и то неодно­кратно! Поэтому, мы можем элементарно про­верить мою гипотезу, сравнив анализы тех, кто бывает здесь чуть ли не постоянно и тех, кто здесь никогда не был.

- Отличная идея! - в голосе Верховного жреца слышались восхищение и гордость за своего ученика. - Осталось всё это организовать и доказать на прак­тике. А это не так уж и сложно, мои старческие плечи выдержат администра­тивную работу с удовольст­вием.

- Господин Главный Магистр! - Бензик выглядел немного растерянным, - Вы что, отказываетесь от нашей помощи?

- Наоборот! - Жрец усмехнулся, - Вы у меня все взвоете от работы, и бу­де­те даже просить об отдыхе.

- А я наоборот рвусь к работе, тогда как вы меня всё время застав­ляете отдыхать! - Возмутился Вителла, - Избавьте меня от этих светских увеселений. Разве вам трудно сказать, что государственные интересы требуют моего посто­янного присутствия на проведении важных исследований?

- Могу! - жрец даже закивал головой. - Но зачем? Если принц решил тебя же­нить, то разбирайся с ним сам. Тем более что подобное мероприятие не слишком то и отрывает от работы. Побыстрее выбери ту, что тебе нра­вится, объявите о помолвке и спокойно занимайся исследованиями.

- А потом всю жизнь мне придется кормить, ублажать и заботиться о женщине, про которую я почти ничего не знаю?

- Какой же ты наивный! - засмеялся Райгд, - Для того, что бы узнать женщину чаще всего не хватает даже всей жизни!

- Лучше всего - жениться, не изучая, на это уходит даром масса вре­мени, - при­соединился к советам невропатолог с хриплым хихиканьем.

- Конечно, маленького обидеть может каждый. А потом ещё и посме­яться! - уко­рил Вителла, а затем констатировал: - Как всё-таки трудно в наше время найти понима­ние и поддержку.

- Ну ладно, хватит болтать о женщинах, - голос жреца посерьёзнел, - По­ра воз­вращаться к научной рутине. И хочу сначала предупредить вас дво­их: с этой минуту все должны сурово придерживаться самой строгой сек­ретности. Все остальные, кто хоть что-то знает о происходящем здесь, длительное время даже не будут выходить на по­верхность. В вашем молча­нии я уверен, надеюсь, вы не подведёте.

- Как насчёт принца? - спросил Вителла, - если он начнёт расспраши­вать?

- Даже он ничего не должен знать! Если будет необходимость, я сам его под­робно проинформирую. На его вопросы отвечай об исследованиях шахтных пород, что недалеко от истины. Кроме того, я с сегодняшней но­чи начну даже спать здесь. И вам советую сделать тоже самое. Или вы не мечтаете сами поуча­ствовать в эксперименте?

- Ваше Святейшество! - в один голос воскликнули оба, - Конечно меч­таем!

- Прекрасно! Иного ответа я и не ожидал! - Райгд громко хлопнул в ла­доши и крикнул, в сторону дверей: - Ренни!

Когда тот появился, жрец стал перечислять задания, которые надо бы­ло срочно выполнить:

- Немедленно вызвать ко мне вниз всех руководителей шахты и начальство пер­вого технического корпуса. Потом отбираешь среди приговорённых к казни четыре пары мужчин и одну пару женщин. В каждой паре должны быть люди совершенно сходные между собой по возрасту и по здоровью. Первая пара должна быть молодая и здоровая, вторая - молодая, но с яв­ными признаками болезней и общей слабости, третья пара - крепкие здоро­вые мужчины преклон­ного возраста, четвертая - тот же старческий возраст, но немощные, доживаю­щие последние месяцы своей жизни. Женщин выбери среднего возраста, одина­кового состояния здоровья. Не привлекая к ним особого вни­мания, собери их всех под строжайшей охраной и доставь в дворцовый госпиталь. Там мы у них возьмём все необходимые анализы и проведём скрупулёзное обследование. По­сле, половину из них под усилен­ной охраной оставишь в дворцовой тюрьме, а их на­парников разместишь в одном из соседних с этим помещении. Следить, за их хорошим самочувствием, будешь сам лично. И тех, кто останется наверху и тех, кто будет здесь, кормить усиленно одинаково и разрешать спать сколько хотят. - И ещё одно, - Райгд подошёл к палачу почти вплотную, - С этого мо­мента, любая утечка информации, о проходящих здесь экспериментах будет считаться разглашением важнейшей государст­венной тайны и соответс­твенно наказываться. Любой человек, замеченный в предатель­стве, не­медленно должен быть арестован и изолирован от любого контакта до тех пор, пока я сам не раз­берусь в его действиях. За соблюдением моего приказа ты Ренни, бу­дешь отве­чать лично, даю тебе для этого чрез­вычайные полномочия. Если всё ясно, иди выполняй.

- О, Святейший! - глаза палача стали похожи на глаза голодного волка, - Я вас никогда не подведу! - и после поклона, сразу же выскочил за дверь.

Глава 12. (Броди)

Даже кратковременные приезды Дмитрия Гоянюка в Харьков проводили в такой весёлой и шумной атмосфере, что надолго запоминались всем его друзьям и товарищам. Разговоров в их кругу на эту тему всегда было столько, что хватало до следующего при­езда. Подробные воспоминания и обсуждения каждой мельчайшей детали бесшабашных гуляний известного космонавта можно было сравнить только с обсуждением бразильцами чемпионата мира по футболу.

Поэтому Александр Броди прекрасно осознавал, что дальнейшее гуляние будет на­поминать катящийся с горы снежный ком и к их, пока еще небольшой компании, к глубо­кой ночи присоединится огромное количество народа. А ему хотелось подробно обо всём с ним поговорить. Еле выживший после медвежьих объятий своего друга, он познакомил с Ларисой и, усевшись с ними в автомобиль, сразу перешел к очень интересующему во­просу:

- Ты привёз то, что мне надо?

Но "Чайник" совершено проигнорировал обращенный к нему вопрос. Он покачивал головой и причмокивал губами, разглядывая девушку, а потом запричитал:

- Ну почему я женатый? Почему мне так не везёт?!

Лариса довольная заулыбалась:

- А вы что, хотите на мне жениться?

- Конечно, хочу! - Гоянюк сгрёб одной рукой Броди который делал вид, что хочет его задушить, - Но к сожалению не могу. Совесть не позволяет стать многоженцем.

- Не вешай лапшу! - Александр изо всех сил пытался вырваться из "дружеского" захвата. - Сам уже третий раз женатый, да и поговаривают, что из детей бегающих по Звездному, добрая половина похожа на тебя. Дмитрий задвигал бровями и хвастливо хмыкнул:

- Подобные сплетни меня радуют и делают неплохую рекламу. Новое поколение должно быть сильным и здоровым.

- Таким как ты?

- Да! Таким как я! Я совершенно не удивляюсь желанию женщин, иметь детей с превосходными физическими данными и когда ко мне обращаются я просто не в силах отказать.

- Э - э, да ты много потерял, став космонавтом. Тебе надо было открыть фирму "Самец по вызову". И кстати, хоть в двух словах скажи: мой заказ выполнил?

- Ну "Плинтус"! Вечно ты всё опошлишь. Я только вернулся с тяжелейшей работы, мчусь сразу к другу отдохнуть и развеяться. А ты... Опять про работу! Ну разве так можно? Лариса! Как вы его выдерживаете?

- Да выдержать то его можно. Но всё время, пока я с ним знакома, Александр Кон­стантинович меня удивляет и, как бы это поточнее сформулировать..., озадачивает!

- А я даже больше могу сказать... - вмешался Броди.

- Твоим мнением пока не интересуются, - перебил его "Чайник", и скаламбурил: - Очень некра­сиво перебивать красивых девушек, - потом снова обратился к Ларисе : - А сколько, если не секрет, вы уже знакомы?

Она взглянула на свои часики:

- Да уже почти полчаса.

- Ну, ведь это ж надо! - Дмитрий с уважением посмотрел на друга, - Экий ты брат стал шустрый! А я думал, Лариса, он за вами уже давно ухаживает.

- Ну чего ты пристал к девушке? Как тебе не стыдно? - своими сильными пальцами массажиста он крепко схватил ухо, уже не раз побывавшее в кос­мосе. - Ты лучше бы рас­сказал, куда это мы едем?

- Ой - ё - ёй, больно! - запричитал Гоянюк - Ты же мне ухо оторвёшь! Отпусти не­медленно, садист несчастный! Я ж потом медкомиссию не пройду и меня отстранят от по­лётов!

- Хороший массаж твоим ушам не помещает, - многозначительно изрёк Броди раз­жимая пальцы, - Наоборот, даже усилит циркуляцию крови посту­пающую к твоему мозгу. И ты тогда быстрее назовешь место, где мы соби­раемся обедать.

- За нанесённое увечье я сегодня же пожалуюсь на тебя в местком...

- Да хоть в профком...!

- А едем мы в новый супер - ресторан "Колизей". Мне сказали, что отк­рылся он только неделю назад и кухня там изумительно-шикарная.

- Нет, нет! Я категорически против! - решительно возразил Броди. Космонавт с де­вушкой удивленно переглянулись.

- Во вчерашней газете была статья, - начал объяснять Александр, - В ко­торой рас­сказывали о групповом отравлении на одном из первых банкетов. Так что я не хотел бы после оказывать вам первую медицинскую помощь.

- А в какой газете? - неожиданно спросила Лариса.

- Вот, вот, - поддержал ее Дмитрий, - Что-то слабо в такое верится, но... По нашей многолетней традиции выбирать место для первой вечерин­ки в день моего приезда имеет право только Александр. Так что если у тебя какие-то другие предложения - выкладывай, - он повернулся к Ларисе, - Если конечно не последует возражений от нашей очарователь­ной дамы.

- Ну, для возражений у меня, я надеюсь, не будет никаких оснований. По­этому ос­тавляю за собой право только соглашаться.

- Лариса Ярославовна, вы меня интригуете. -девушка всё больше и боль­ше нрави­лась Броди и он уже с трудом сдерживал глупую улыбку которая готова была появиться после каждого на нее взгляда. А это была еще од­на причина, из-за которой он хотел про­вести время в спокойной, немноголюдной обстановке, где никто не надоедает, вкусно кормят, и звучит приятная музыка. Он подумал о возможности потанцевать с Ла­рисой, и только от представления этого момента в груди томно заще­мило, а щеки запылали от жара. Он открыл окно со своей стороны, но ворвавшийся в салон ветер только повысил температуру, поэтому приш­лось сразу же нажать кнопку закрытия. - И вообще, в такое время года грех находиться в шумном пыльном городе, надо ехать в лес. Предла­гаю по­ехать в "Хащу".

- Прекрасная мысль! Давно не ел запеченного молодого поросенка фарширован­ного грибами и синими баклажанами, - тут же повернувшись к водителю, Дмитрий дал новые указания и машина, слегка изменив направление маршрута, еще больше ускорила свое движение. Снова повернувшись к заднему сиденью, Гоянюк открыл небольшой бар. - Через полчаса будем на месте, а пока предлагаю выпить чего-нибудь вкусненького за дружбу и за знакомство.

В баре стояли бутылка фирменной водки "Тарас", молдавский коньяк "Букурия", вино "Мартини" и бутылка французского "Пол Массона". Как раз только то, что любил пить сам Дмитрий Гоянюк и чем любил угощать своих друзей и близких.

- Ну ты как всегда, Санька, пьёшь коньячок, я водочку, а вы Лариса? Может что-нибудь из этих вин?

Девушка тяжело вздохнула: - А что, пить обязательно?

- А вам уже есть двадцать один год?

- Да, - она игриво поправила локон волос, - Можно сказать, совсем не­давно испол­нилось.

- Тогда какие могут быть вопросы?! - Гоянюк в изумлении развёл руками, - Тем бо­лее, что вас никто не заставляет пить всю бутылку. Выпейте сколь­ко вам засмакует, глав­ное остаться в здравом уме и не начинать петь раньше, чем начнём мы.

- А вы ещё и петь собираетесь?

- А вы хоть раз были в "Хаще"? - спросил Броди.

- Много слышала об этом заведении, но побывать не довелось.

- Ну, так вот, сами увидите, что для пения там созданы самые идеальные условия, - и почему-то покраснев в мыслях, добавил: "И не только для пения".

- Ну, тогда наливайте из своей бутылки, - обратилась Лариса к Дмитрию, - хорошая водка мне больше нравится, чем хорошее вино.

- 0-о! Мне нравятся ваши трезвые размышления, - Гоянюк налил водку в хрусталь­ную рюмочку и протянул девушке.

- Хотелось бы польстить себя надеждой, что не разочарую вас своими размышле­ниями и после выпитого, - она цокнулась сначала с коньячным бо­калом Александра, а по­том с такой же рюмкой бережно зажатой огромны­ми пальцами Дмитрия. - Но если я поте­ряю над собой контроль, то у меня к вам просьба, как к людям более опытным и сдержан­ным: не давайте мне делать ничего плохого и опекайте меня, как вашу младшую сестру.

- Э - э! Так не интересно, - разочарованно протянул Броди.

- У - ух он какой! Со мной Лариса можете быть совершенно спокойной, я буду за вами присматривать, и никто не посмеет вас обидеть или хотя бы тронуть пальцем. А если что, - Гоянюк сдвинул брови, - Разборки будут короткими.- и, подмигнув девушке в сто­рону Броди, пригрозил: - Даже не взирая на лица.

- Ну ладно, - прервал его Александр, - Давайте лучше выпьем, пока мы всё не рас­плескали, и пока я снова кому-то уши не надрал. За на­ше здоровье - тост номер один! - и первым выпил до дна.

Мотель "Хаща" находился, чуть ли не в самом центре близко распо­ложенного к го­роду чудесного лесного массива. Члены охотничьего хозяйства взяли когда-то эти угодья в долгосрочную аренду и на паевых условиях возвели в лесной глуши современнейшее здание из бетона отде­ланное снаружи деревом и природным камнем. Здание, возвышаю­щееся снару­жи на два высоких этажа, имело форму круга и скрывало в своём центре под пологим пластмассовым куполом зимний сад с великолепным бассейном. Весь первый этаж занимали просторные холлы, огромные комнаты для засе­даний, многочисленные залы с разнообразными спортивными снарядами, тре­нажерами, теннисными столами. Там же были и бильярдные, и несколько саун, и парная. Пользовались громадной популярно­стью комнаты с большими джакузи, с разной по температуре во­дой. Второй этаж зани­мали радиально расположенные двух- и трёхком­натные номера. Наружные помещения номеров являлись небольшими банкет­ными за­лами, которые в свою очередь выходили прозрачными раздвижны­ми дверями на огром­ные, закрытые наглухо по сторонам, бал­коны. Балконы эти были выдвинуты далеко в лес и своими перилами соприкасались с вет­вями деревьев. Создавалось самое непосредст­венно ощущение соедине­ния с природой, когда сидя за столом можно было услышать щебетание птиц и умиротворяющий шум ветра, путающегося в верхушках деревьев и в хвое гигантских сосен окружающих всё здание,

Ни с одного балкона не было видно даже кусочка асфальта или грунтовой дороги. Блок-пост, который располагался на трассе при въезде в охотничье хозяйство, пропус­кал через себя машины только со специа­льными пропусками или временными пригласи­тель­ными. Далее трасса, не доходя до мотеля на сто метров, ныряла в тоннель, ведущий в га­ражи рас­положенные в толще земли под самим зданием. Там же находились все коммуни­кацион­ные и сервисные службы, а также кухни, из которых наверх блюда пода­вались по специаль­ным лифтам.

Кто конкретно входил в список пайщиков, то есть хозяев, построивших мотель "Хаща", мало кто догадывался. Но то, что сюда ни разу не наведы­валась налоговая поли­ция, санстанция и пожарники даже боялись сюда по­казаться - говорило само за себя.

Автомобили, привозящие посетителей, останавливались в начале гаража или сле­довали в глубину, к специальным лифтам поднимающимся прямо на второй этаж, чуть ли не в сами номера. А в первом случае гости высажива­лись и, по широкой парадной лест­нице, поднимались к центральному входу на первом этаже. Там их торжественно встречал ад­министратор с подносом хрустальных рюмок наполненных фирменной водкой "Дер­жава", выпить которую, или хотя бы пригубить, надо было обязательно каждому вновь прибыв­шему. Во втором случае, что происходило чаще, из затемнённых лимузинов пере­сажива­лись в лифт приехавшие инкогнито лица широко известные в мире политики, биз­неса, преступности и религии. Все они приезжали со своими друзьями, преимущественно жен­ского пола, и усиленно отдыхали от суеты мирской, совершенно уверенные в нераз­глаше­нии тайны их здесь присутствия.

Дмитрии Гоянюк был всеобщим народным любимцам и, пожалуй, не было места во всей Украине, где его не принимали бы от всей души. С самой искренней радостью и неподдельным дружелюбием. Если бы не суровые правила, введенные в "Хаще", то здесь тоже, как и везде сбежались бы все официанты, повара и уборщицы, каждый посетитель захотел бы лично по­жать руку прославленному космонавту, пригласить к своему столику, или послать от себя что-нибудь самое шикарное из выпивки. Но в мотеле всё было на­правлено на неимоверное обслуживание клиентов и на такое же неимо­верное сохранение их инког­нито. Даже если кто-нибудь замечал в гараже машину своего друга и мог со сто­процент­ной уверенностью заявить о необходимости совместной встречи, был бессилен добиться у обслуживающего персонала, каких либо сведений о том, в каких комнатах можно найти нуж­ного человека, и было даже бесполезно просить передать тому хотя бы малейшую весточку. На все настоятельные требования, а по­рой и угрозы, персонал веж­ливо отказывал и советовал связаться со своим знакомым по телефону. Что было практи­чески бесполезно: почти все приезжавшие сюда отдыхать отключали свои телефоны.

Броди, на это и рассчитывал, когда предложил поехать именно сюда. Здесь никто, никогда, и никого не имел права беспокоить. Только по предваритель­ному распоряжению клиента к нему могли пропустить гостей, приехавших позже или сообщить о людях, с ко­торыми у них была совместная договорённость о встрече.

Поднявшись по лестнице и впервые оказавшись перед "Хащей", Лариса спросила у сопровождавших её мужчин:

- Неужели это здание действительно имеет форму кольца? Если да, то трудно пред­ставить насколько оно большое.

- Лучше всего это видно после экскурсии по первому этажу. - Дмитрий подал свой локоть, и девушка взяла его под руку. - А ещё лучше, побывав на внутреннем дворе.

- Добро пожаловать в мотель "Хаща"! - появившийся в открывшихся две­рях адми­нистратор одной рукой держал поднос с тремя изящными рюмками и фарфоровой пиалой, а другой ловко разливал водку из бутылки с надписью "Держава". - Мы очень рады видеть и обслуживать таких дорогих и ува­жаемых гостей. В вашем любимом номере стол уже серви­руется всем са­мым лучшим, что способны создать наши прославленные кулинары, - и эле­гантным движением выдвинул поднос вперёд, - Предлагаю выпить за ваше здоровье и более частые к нам визиты!

- А почему мне не налили?! - удивился Гоянюк. - Насколько я помню, по традиции каждый у парадного входа должен обязательно выпить рюмашку. Вы себе и им налили, а мне?

Опешивший, поначалу администратор, облегченно вздохнул и сделал какой-то не­заметный жест, после которого мелькнувший как тень офи­циант поставил на поднос чет­вёртую рюмку.

- Ваши желания для нас закон! - он налил и себе, - тем более для меня это большая честь!

Все разобрали рюмки.

- Традиции здесь конечно... - начала, было, Лариса.

- ...Прекрасные! - продолжил за неё Броди и улыбнувшись добавил: - Я за­метил, что после "Хащи" настроение на длительное время становится лучше, а жизнь намного прекраснее. Так что пьём за удачу, которая нас ждёт впереди!

Все дружно выпили, взяв из пиалы на закуску чудесно хрустящие ма­ринованные огурчики с проходящим внутри по всей длине кусочком слад­кого перца. Отдав кому-то поднос, администратор провел гостей в холл: - С чего желаете начать?

- Девушка здесь первый раз, - Дмитрий снова подставил локоть, - Поэтому жела­тельна небольшая экскурсия, заодно и аппетит нагуляем!

Пройдясь по периметру первого этажа, они вышли во внутренний двор и оказались у бассейна. Чистейшая голубая вода среди заботливо ухоженных различных зарослей так и манила к себе своей прохладой. Девушка даже посетовала на то, что не взяла с собой купальника. На что Гоянюк со смехом ответил:

- Через две минуты у вас будет сотня никем не одёванных купальников на выбор. А вообще-то здесь подавляющее большинство купается без купаль­ников. И, поверьте, никто от этого не испытывает никакого стеснения.

- Ну ладно, Александр Константинович, -девушка махнула пальчиком в сторону Броди, - Доктор и массажист, и перед ним я могу раздеваться со­вершенно спокойно. А ведь вы космонавт, неизвестно: как вы поведёте се­бя при этом.

- Ну, это ж надо! - Гоянюк в возмущении хлопнул в ладоши, - Тоже мне нашли "доктора и массажиста"! Да ему больше подходит определение: "Знаменитый археолог!" К вашему сведению: я в сто раз больше доктор, чем он. Хоть мы и окончили вместе меди­цинский институт, но вот уже двадцать лет Санька занимается исключительно только ар­хеологией и я вообще удивляюсь, как вы доверили ему своё тело!? - заметив что Броди хочет что-то сказать, он повысил голос: - Ладно, ладно! Извиняться будешь потом! - и продолжил - Тогда как я, всё это время, проводил в космосе и на земле постоянные меди­цинские исследования. Так скажите мне теперь: кто больше имеет врачебной практики, я или он?

Девушка захлопала глазами:

- Вот как плохо быть доверчивой! А мне сказали, что он лучший массажист....

Гоянюк заметил, что друг показывает ему кулак, и попытался придать своему лицу серьёзное выражение:

- Ну, насчёт того, что он лучший массажист в Харькове, то это бесспорно! Но я хо­тел сказать, что я больший доктор, чем он! И меня надо стесняться намного меньше.

- Хотя, если признаться честно, - продолжала Лариса, - Много раз в жизни встре­чала малоизвестных археологов, но всегда мечтала познакомиться с живой знаменито­стью.

- О, господи! - сказал Дмитрий притихшим голосом. - Не надо так меня пугать: не­ужели вам раньше попадались уже, так сказать, остывшие знаменитости? - сам первым засмеялся, похлопал друга по плечу. - А по поводу вышесказанного могу добавить: Алек­сандр Константинович ещё и самый известный и маститый археолог! И не только в Харь­кове! И не только в Украине! О нём знают почти во всём мире. Ведь это именно он рас­шифровал надписи, найденные семь лет назад в марокканских пещерах!

- Так вы и есть, тот самый Броди?! - воскликнула Лариса и схватилась ладошками за щёки.

- Не знаю, кого вы имеете в виду, - Александр расправил плечи и высоко задрал подбородок, - Но я именно тот, кем я есть на самом деле.

- Я даже представить себе не могла, что это вы! - в глазах девушки горел непод­дельный восторг, - Я просто подумала, что вы однофамильцы!

- Мне, конечно, льстит, что вы обо мне знаете. Но позвольте спросить: откуда?

Лариса отступила на два шага, присела в реверансе и проговорила церемонным го­лосом:

- Разрешите представиться: дипломированный специалист-археолог. Только что окончила исторический факультет Одесского университета.

- Так ваш декан... - начал было Броди.

- Гарик Вашанович Симотян! - закончила за него девушка. - И он очень много про вас рассказывал. Вы мой кумир! Просто два часа назад я бы рассмеялась в глаза человеку, который бы предсказал мне знакомство с вами в массажном кабинете.

- Ну, так уж и кумир, - он даже смутился, - Представляю, что Гарик Вашанович обо мне рассказывал....

- Всё! Буквально всё!

- Какой ужас! Он что, рассказывает обо мне всем студентам?

- Нет, только тем, кто сильно любит историю! Всегда ставил в пример, и мы все восхищены вашими целеустремленностью и талантом. Наш декан так много о вас расска­зывал, что мне жутко стыдно, что я вас сразу не узнала!

- Лариса! Мне даже как-то неловко, лучше бы я в ваших глазах остался простым массажистом. А то вы так на меня смотрите, как на золотой памятник на моей могиле.

- Да что вы, Александр Константинович, такое говорите?! - продолжала Лариса. - Все мои сокурсницы умерли бы от зависти, если бы увидели меня с вами!

Глядя на них, Дмитрий обиженно развёл руками:

- Ну вот! Я уже никому и не нужен!

- Не падай духом! - теперь уже Александр подставил локоть Ларисе. - Идёмте к столу, и настроение сразу начнёт резко повышаться.

- Да, тебе хорошо! - Гоянюк подал руку девушке с другой стороны, и они начали подниматься по широкой лестнице на опоясывающий весь второй этаж балкон. На этот балкон выходили двери с каждого номера. - У тебя хоть будет с кем потанцевать, а я со­всем один.

- Да что ты плачешься?! Танцуй с кем угодно! Вот хотя бы..., - Броди обвёл взгля­дом совершенно безлюдный внутренний дворик и вдруг воскликнул: - О! Придумал! Ты знаешь, что Аллочка в городе?

- Да ты что?! Каким ветром её сюда занесло?

- Приехала на несколько дней к родителям. Давно не видела, соскучилась, решила проведать. Она ко мне вчера заскакивала, посидели, поболтали.

Гоянюк уже достал из кармана свой телефон и набирал номер. Броди, улыбаясь, добавил:

- Правда я слышал от неё угрозы: если ты ей попадёшься, она за себя не руча­ется.

- Отлично, отлично! - Дмитрий в спешке неправильно набирал номер и в раздра­жении сильно ударял по миниатюрным кнопкам. - Я тоже по ней соскучился и буду звер­ски рад её видеть! - потом, извинившись, отошёл на несколько метров в сторону.

- А кто она такая? - спросила Лариса у Александра.

- Наша однокурсница по мединституту и его первая жена, - объяснил тот. - При­чина их развода, после нескольких лет совместной супружеской жизни, даже для меня большая загадка. Они до сих пор тащатся друг от друга и радуются при встречах как ма­ленькие дети. Просто диву даёшься: как они могут жить раздельно?

- Может, они ссорятся наедине?

- Да вы сами увидите! Они никогда не ругаются. И наедине ведут себя прекрасно. Иногда, соскучившись, они встречаются, бог знает где, лишь бы побыть денёк, другой вместе. А потом снова разлука! И не только я, все кто их знает, бессильны объяснить что-либо на тему их отношений.

- А чем она занимается?

- Тоже интересный вопрос. Алла не кто-нибудь, а фермер! Купила развалившийся совхоз не территории области и вот уже лет шесть, по-моему, занимается сельским хозяй­ством и животноводством. И, что самое удивительное: довольно-таки успешно!

- И что, совершенно сама?

- Да нет, - Александр оглянулся на Дмитрия и понизил голос, - есть у неё там ка­кой-то мужичок, из местных. Живут, говорит, с ним нормально, он её во всём поддержи­вает и помогает. Очень настойчиво предлагает ей замуж, а она ни в какую! Говорит ему: нравится, спи со мной; не нравится, спи на сеновале - в загс всё равно не пойду!

- А я с ней полностью согласна: загс для жизни совершенно не нужен! - безапелля­ционно заявила Лариса. - Он только даёт государству лишний рычаг для управления че­ловеком.

Броди с уважением посмотрел на девушку:

- Вы меня приятно шокируете, я даже при вас теряюсь. Или вы читаете мои мысли, или... уже намного умней меня.

- Ну что вы, Александр Константинович! Это мне за себя неудобно. Весь институт мечтала встретиться с вами, а когда это случилось - умничаю до неприличия. Будто вы мой однокашник.

- Вот и правильно! Давайте договоримся: вы моя клиентка, я ваш массажист. Ре­шили приятно провести время. Ко мне приехал мой лучший друг, и мы все вместе раду­емся жизни, отдыхаем и танцуем. И без всяких прежних заслуг, званий и регалий! Замё­тано?

- Нет проблем! - Лариса рассмеялась.

Подошедший Гоянюк довольно потирал руки:

- Вот это точно! Проблем нет! Аллочка уже в пути. На въезде её пропустят, адми­нистратора я предупредил. Затем её проведут сразу к нам. А мы можем уже входить и рас­саживаться, - и он открыл дверь номера.

Пройдя по коридору мимо дверей нескольких комнат, они вошли в столовую, кото­рая одной, застеклённой стеной соприкасалась с лесом. На других стенах висели сюрреа­листические картины известных мастеров с фантастическими пейзажами и сценами из жизни вымышленных Галактик.

- Почему они думают, что это мой любимый номер! - удивился Дмитрий. - В сле­дующий раз обязательно попрошу номер с изображениями горных пейзажей или, на худой конец, полотнами маринистов.

- Это он для проформы ворчит, - доверительно сообщил Броди, подвигая стул са­дящейся за стол Ларисе. - Место ведь выбираю я, а мне эти картины очень нравятся.

- Да, впечатляют, - девушка восторженно разглядывала неизвестные панорамы и не похожих на человека существ. - Даже не верится, что у художников столько фантазии и выдумки.

- Так что, начнём? - Дмитрий шумно уселся и сделал приглашающий жест рукой в сто­рону бутылок.

- Если Ларисочка не возражает....

- ...Ярославовна! - смеясь, вставила девушка.

- Если Ларисочка Ярославовна не возражает, - поправился Александр. - То предла­гаю подождать ещё пятнадцать, двадцать минут. Пока не приедет Алла. Всё-таки не­удобно: приедет, а мы уже всё съели и выпили. А так ещё немножко аппетит нагуляем.

- Я согласна!

- Может тогда, включим музыку? - предложил Гоянюк.

- Музыка чуть-чуть подождёт, - продолжал Александр. - А пока предлагаю по­смотреть то, что давно мешает тебе и выпирает из твоего кармана.

- Ну, Санька! Ты и мёртвого достанешь! Но сразу предупреждаю: в твоём распоря­жении десять минут. Потом я всё заберу....

- А если..., - попытался сказать что-то его друг.

- А если будешь возражать, - повысил голос Дмитрий, - Заберу и сожгу! Тут же! Под балконом! - Броди молитвенно сложил ладони:

- На всё согласен! Обещаю вести себя хорошо и к концу назначенного тобой срока постараюсь полностью смириться с твоей бесчеловечной жестокостью

- Ладно, - в голосе Гоянюка слышалось нарочитое великодушие, - Попробую тебе поверить, но учти: в последний раз! - и бросил на стол пачку тончайших цветных фото­графий.

Александр Константинович набросился на них с жадностью, перебирая дрожащими руками. Внимательно всматриваясь в нанесённые сетки координат, стал откладывать не­которые фото. Иные прямо на тарелки, иные, прислоняя к фужерам.

- Что бы долго не мучился, хочешь, расскажу самое главное?

- Ну! Митька, не тяни резину!

- Никакой радиации в интересующем тебя квадрате не обнаружено! Но...! - Гоя­нюк не спеша, почесал себя за ухом.

- Тебе ухо мешает?! - в нетерпении, с угрозой, бросил Броди. - Сейчас оторву!

- Но...! В ночное время, в одном месте, радиусом два, три километра, температура почвы постоянно была на полтора, два градуса выше окружающей.

- Вот оно! - в восторге заорал Броди. Лариса даже вздрогнула от неожиданности. - Митька, ты не представляешь, как я ждал такого подтверждения! - он от радости даже уку­сил себя за кулак. Потом вскочил и, подбежав к космонавту, одной рукой стал хлопать того по спине, а другой ерошить волосы. - Это же то, что мне надо! С завтрашнего дня ищу средства на экспедицию! Ты себе даже не представляешь, насколько это грандиозно и немыслимо! Если то, о чём я знаю, подтвердится - это перевернёт все наши понятия об истории человечества! А может, и не только человечества!

- Да успокойся ты! Ты уже что, заговариваешься? Тебе надо изрядно выпить!

- Нет! Выпивка меня не спасёт! - Броди оставил в покое шевелюру своего друга и в возбуждении забегал вокруг стола. Затем неожиданно остановился возле изумлённо гля­дящей на него девушки. - Лариса! Вы приносите удачу! Вам всегда так везёт?

- Да, в принципе, не жалуюсь! - она улыбнулась. - Вот и сегодня повезло: увидела живьём своего кумира-археолога, сижу за одним столом с живым и здоровым космонав­том, который известен всему миру. А тут ещё намекали на дивно фаршированного печё­ного поросёнка. По-моему, не каждый человек смог бы таким везением похвастаться.

- Вот именно! Поэтому я и хочу вам предложить интересную работу! И с завтраш­него дня начнёте помогать мне в поисках спонсора для проведения экспедиции на даль­нюю окраину Ливии. Мне обязательно нужна везучая помощница! Надо будет отправить тысячи писем и обзвонить миллион лю­дей. Отыскать их и заинтересовать, на каком бы континенте те не находились!

- А зачем же искать спонсоров по всему миру? - удивилась девушка. - Может, мы сами сможем помочь?

- Спасибо за предложение, но..., - Броди безнадёжно махнул рукой. - ...Митька, за свою жизнь ничего не скопил (мы с ним, наверное, слишком уж веселились), а вы только после института. Нобелевскую премию ещё не успели получить? Естественно! Нет! Мне нужен, по меньшей мере, миллионер! Который, к тому же, поверил бы мне на слово и до­верил немалые средства для организации очень дорогостоящей экспедиции.

- Александр Константинович! - девушка встала и взяла Броди за руку. Глядя при этом, прямо в глаза. - Но я же вам верю! И поэтому готова предоставить любую сумму!

Броди перехватил её руку и поцеловал.

- Мне приятно это слышать, но моя совесть не позволит забрать у вас деньги. Кото­рые вы насобирали, не тратя ни копейки из своих стипендий, - потом улыбнулся: - Или вы может, хотите признаться, что являетесь миллионершей?

- Да! - совершенно спокойно ответила девушка. - На моём счету, в одном из загра­ничных банков, два миллиона долларов США.

Как описал бы дальнейшее театральный критик: "Конец сцены. Занавес. И муж­чины падают в обморок".

Глава 13 (Город)

Шторм, на целые сутки погрузивший город во мрак из рваных туч, сплошных дож­девых капель и тумана, наконец-то стал утихать. По небу ещё мчались на север свинцо­вые, низко висящие тучи, но с южной стороны уже были видны лучи солнца, пробиваю­щиеся из светло-голубых разрывов.

Ветер из распоясавшегося неукротимого монстра, превратился в оправ­дывающе­гося школьника, которому стало стыдно за предыдущие шалости. Не стало слышно его оглушительного рёва. И прекратился его будоражащий свист между стремящимися ввысь ко­лоннами зданий, которые сверху донизу матово поблескивали от прилипшей к ним влаги.

Только Океан всё не мог угомониться. Казалось, он еще продолжает сердиться за что-то и своими гигантскими лапами-волнами без устали молотит по стенам Бастионов, особенно Южного. Но Бастионы были величественны и неприступны. Они даже не вздра­гивали, когда тысячетонные глыбы воды обрушивались на них с ужасающим грохотом, превра­щаясь в биллионы брызг и целые гейзеры бурлящей пены. Но вот, наконец, и Океан понял бесполезность попыток смести препятствие на своём пути и стал ус­покаиваться. Идущие стройными рядами огромные валы потеряли свою нап­равленность и заметались, рассеива­ясь в разные стороны. Вся поверхность покрылась аритмичной зыбью, среди ко­торой временами появлялись то мрачные пропасти, то неожиданно вздымающиеся из пу­чины водяные горы. Но также быстро, как и появлялись, так же быстро и исчезали, усту­пая мес­то своим, всё более мельчающим собратьям.

- А вот и я! - боцман Донтер шагнул в открывшуюся дверь номера, на ходу целуя ручку впустившей его Тайры. - Или вы уже подумали, что я нарушу свое обещание и не приду?

- Да что вы, Донтер! - она выхватила у гостя влажную от дождя накидку и сама по­весила на вешалку. - Просто в такую погоду выходить из дома равносильно, по моему по­нятию, небольшому подвигу. Какая может быть в таких условиях экскурсия?

- Поверьте слову старого моряка, - возразил боцман, - Через полчаса здесь будет тепло и солнечно, а все население города выйдет прогуляться, так как у нас никто не лю­бит целые сутки находиться в замкнутом помещении. О, Халли, здравствуй! Почему такой нерадостный вид?

Вышедший из второй комнаты высокий юноша Халли с виноватой улыбкой поздо­ровался с боцманом и пояснил:

- Мне просто жутко представить если бы этот шторм за­стал нас в пути, - он вздрог­нул, - Что бы с нами было?

- Да ничего страшного! Только и того, что пришли бы к месту назна­чения на сутки позже. Корабль практически непотопляем, переживал и не такие бури.

- А качка!? Не знаю как сестра, но я бы точно не дожил до конца пла­вания.

Донтер отечески засмеялся, весело похлопывая себя по животу:

- А насчёт этого тоже могу дать гарантию: я ещё ни разу не слышал, что бы кто-ни­будь умер от качки. Даже, наоборот, от неё есть немалая польза, - увидя, их недоумение на лицах, объяснил: - После штор­ма, те, кто страдает морской болезнью отличаются за­вид­ным и повы­шенным аппетитом. То есть с этой стороны качку можно сравнить с нема­лой дозой прият­ного алкоголя.

- Вас послушать, так сразу догадаешься о следующей пользе, про ко­торую вы сей­час начнёте рассказывать! - Тайра шутливо пригрозила боц­ману своим изящным пальчи­ком.

- К сожалению, - Донтер грустно вздохнул, - Для этого, на судах посто­янно ощу­щается нехватка женщин.

В этот момент комнату осветили лучи солнца, внезапно вырвавшиеся из хаоса уже почти белых облаков. Солнечный свет заиграл на мокрых зданиях Хрустального го­рода, и там где это произошло, всё засверкало ослепительным блеском миллионов сол­нечных зайчиков. Ко всему велико­лепию ещё добавилась огромная цветная радуга, изо­гнувшаяся далеко вдали, между Северным и Западным бастионами.

- Какой прекрасный вид! - воскликнула девушка.

Халли закрыл отвисшую от удивления челюсть и растерянно произнёс:

- Если бы мне кто-нибудь рассказал о радуге такой величины, я бы ни за что на свете не поверил!

- Могу похвастаться, - гордо вставил боцман, - Что наблюдал радугу ещё больших размеров чем эта.

- Но теперь, увидя подобное своими глазами, я нисколечко не засомне­ваюсь в ва­шем рассказе о чем-то большем. - Тайра тоже залюбовалась радугой.

- Ловлю вас на слове. - Ведь ещё недавно вы наверняка сомневались в том, что бу­дет прекрасная погода? Признавайтесь?

- Каюсь! - девушка переплела пальцы, смиренно склонив голову, - Отныне обязу­юсь верить вам во всем! Даже если вы предложите мне спрыгнуть с крыши любого из этих зданий и пообещаете, что со мной ничего не слу­читься - я ни секунды не засомнева­юсь.

- Отлично! Очень скоро я это проверю. А теперь давайте быстренько собирайтесь, у нас очень насыщенная программа. А если вы действительно хотите осмотреть всё то, о чем вы меня просили, то нам не хватит и це­лого месяца.

- А мы готовы. - Тайра пригладила руками тонкое переливающееся пла­тьице, кото­рое внизу лишь чуть-чуть прикрывало колени. - Да и Халли выглядит очень симпатично.

На её "брате" была свободная шелковая рубаха, опущенная ниже по­яса, пузыря­щиеся свободные шаровары и легкие сандалии. Донтер крити­чески всё осмотрев, снисхо­дительно хмыкнул:

- Если вы хотите везде успеть и побольше увидеть, прислушайтесь к моему совету. Надо обязательно сменить одежду! Или у вас по этому поводу какие-нибудь предрас­судки?

- Ни в коем случае! Объясните только какой в этом смысл?

- Первое отличие всех приезжих от местных жителей - их одежда и скорость перед­вижения по городу. Почти все туристы пользуются медлительными лифтами, тогда как есть намного более скоростной вид, осо­бенно при спуске - таска. Но для того, что бы ими пользоваться, надо одеться соответ­свующим образом, вот так как я. - Боцман развёл руки в стороны.

Его одежда действительно отличалась от соблазнительного наряда Тайры и экзоти­ческих одеяний Халли. Брюки и рубашка, на которых красовались многочисленные кар­маны, были сшиты из прочного, но лёгкого и прекрасно пропускающего воздух мате­риала. На локтях, плечах, коленях и ниже спины были нашиты различные по размерам латки напоминающие кожу, но изготовленные из специальных оплавленных волокон с термоизолирующим эффектом. На запястьях и голенях имелись застёжки - липучки, с по­мощью которых плотно застегивались рукава и низ штанин. Обувь была на мягкой рези­новой основе с выступающими не пятке утолщениями и такими же утолщениями, закры­ваю­щими наружные косточки суглобов стопы. Завершал наряд, вшитый под воротник ру­башки капюшон от которого к нагрудному карману тянулась трубка с мундштуком. При спуске капюшон надевался на голову и несколькими вдуваниями че­рез трубку накачи­вался воздухом, предохраняя голову от возможных ушибов. Правда, местные жители пользовались капюшонами крайне редко, в связи, с чем те протирались совершенно в дру­гом месте, а не там где им положено. Все части одежды были подобраны по тону, и хоть отличались немного по цветам, прекрасно гармонировали друг с другом.

Конечно, в Хрустальном городе встречалось достаточно людей, осо­бенно среди молодёжи, желающих выделиться необычностью своей одежды. Их наряды порой так пе­стрили разнообразием и несовместимостью кра­сок, что вызывали гнев, и осуждение ор­тодоксальной части населения, особенно у людей пожилого возраста. Но мода - есть мода. То крас­ные капюшоны диссонировали с зелеными рубашками, желтыми брюками и белой обу­вью. То чёрные брюки темнели на фоне остальной одежды разрисованной яркими по­ло­сами во всех направлениях.

Традиционным и самым модным во все времена считался наряд, у которого ярко голубой цвет в верхней части, постепенно темнел к обуви, становясь иссиня-черным. Именно в такой одежде и был Донтер.

- Безоговорочно соглашаемся! - Тайра пощупала липучки на рукавах боц­мана, - Мы и сами хотели купить по нескольку таких костюмов, ведь на них непроходящая мода во всём мире. А если вы ещё к тому же поможете нам в выборе...

- Тогда вперёд! В вашей гостинице внизу есть магазин, где мы найдём всё, что вам нужно.

- Только один вопрос, - девушка остановила Донтера уже было направив­шегося к двери, - Если мы захотим пообедать в самых лучших ваших заведениях, будет ли нам удобно в этих одеждах.

- Смею вас уверить, что наш вид будет приличествовать любому месту и в любое время. Исключением являются лишь торжественные мероприятия и специальные собра­ния. Да и то, на приглашениях, как правило, заранее предупреждают, какой должна быть форма одежды.

- Все. До магазина не задаю больше ни одного вопроса. Разве, что тебе, - Тайра об­ратилась к Халли, который уже открывал дверь, - Как у нас с наличными.

- Хоть ты и старше меня, - подчеркнул тот, улыбаясь, - Но наши родители при­учили меня надеяться только на собственную память, - он похлопал себя по карману, - И без денег из дому никогда не выходить.

- Какой всё-таки вредный у меня братишка, - пожаловалась Тайра боцма­ну уже в коридоре, - Всё время прошу называть меня на людях младшей, а он ни в какую.

- Ну, по-моему, возраст вам не страшен. Вы и через сорок лет будете самой пре­красной и обворожительной.

- Всё, что вы говорите - сбывается! - со смехом сказала Тайра, - И если через много лет я стану старой и жуткой, я вам это припомню!

- Надеюсь, что если подобное случится, - в тон ей ответил Донтер, - Я уже буду, недосягаем для вашей мести!

Спустившись вниз, они потратили минут двадцать на переодевание в новые оде­жды. Оставив старые в магазине, что бы захватить их на обрат­ном пути, вышли из здания, в котором располагалась их гостиница. А на улице действительно уже бушевал людской водоворот. Тысячи людей спешили кто куда, подталкивая друг друга при неожиданных остановках. Между ними, немало не смущаясь такого столпотворения, сновали работники коммунальных служб, наводя порядок после ущербов нанесенных ура­ганным ветром. Между домами тянулись целые аллеи различных деревьев и огромные клумбы цветов, об­рамлённые декоративными кустарниками. Вот они то и пострадали более всего. Оборван­ные листья и ветки зеленели на тро­туарах под ногами прохожих. Кое-где с корнем были вырваны огромные кусты, а порой и целые деревья. Всё это заботливо сажалось по воз­можности на старые места, тщательно убирался весь мусор и рассыпанные земля и песок. Буквально на главах от нанесенного штормом беспорядка не оставалось и следа.

- Да, у вас прекрасно здесь всё организовано, - высказался Халли.

- Мы гордимся чистотой и порядком, - согласился боцман, - И "уборщик" у нас одна из самых уважаемых профессий.

Они находились на третьем, самом верхнем из жилых уровней Западного бастиона, ближе к краю правого крыла. Треугольник уровня весь не прос­матривался из-за много­численных зданий стоящих на его поверхности. Но величественно смотрелся (километро­вый в диаметре) центральный ствол бастиона, держащий, казалось бы, немыслимый груз всей платформы за один только угол, вернее даже за небольшую его часть. На высоте шести­сот метров ствол, постепенно сузившись, вонзался в центр плоской, массивнейшей чаши диаметром более трех километров. Чаша была совершенно не­прозрачной из-за хра­нящихся там запасов пресной воды, и лишь по краям голубела от просвечивающих на­сквозь лучей солнца. Темным был и ствол держащий на себе все три жилые платформы и венчающую его "технической", как называли её все жители города, чашей.

Зато улицы и площади самой платформы были совершенно прозрачны. Через них прекрасно просматривались дома и миниатюрные человечки со вто­рого уровня, и даже кое-что с первого.

- Я, наверное, никогда не привыкну к ощущению, - сказала Тайра, глядя себе под ноги, - Что уже сорвалась и падаю, падаю...

- Если честно, то я тоже более привык к непрозрачной палубе под ногами, - при­знался Донтер, - поэтому стараюсь больше смотреть по сторонам или вверх. Давайте ре­шим: с чего, в первую очередь, начнём знакомство с городом.

- Хотелось бы подняться на саму чашу и взглянуть на город с самой верхней точки,- неожиданно предложил Халли.

- Увы! - с огорчением ответил боцман, - Я сам всю жизнь мечтаю там по­бывать, но туда имеют допуск только военные. Там у них находятся аэро­дромы и различные вспомо­гательные службы.

- Какая жалость, - разочарованно протянула Тайра, - я думала, что за большие деньги можно прокатиться на одном из ваших самолётов, а у вас даже не дают на них по­смотреть.

- Ну, посмотреть то на них мы как раз сейчас и сможем! - Донтер под­нял палец, за­ставляя их прислушаться к какому-то грохоту, - Слышите?

Они задрали головы и в тот же момент грохочущий рёв усилился. С края чаши стремительно сорвались три се­ребристых самолётика и изящно легли на крыло, совер­шая облёт вокруг бастиона. Сделав круг, они резко спикировали почти к самой воде и с грохо­том и сиянием дюз, по восходя­щей гиперболе, рванулись в сторону открытого океана.

- Это самые новейшие, реактивные! - боцман улыбался такой довольной улыбкой, будто бы лично построил наблюдаемые самолёты.

- Куда же они летят!? - Халли указал рукой на следующую тройку са­молётов и по­вторяющих в точности маневр предыдущей.

- С каждого бастиона, вылетает по несколько таких звеньев для обс­ледования за­креплённых квадратов. Мало ли что может случиться за сутки подобной непогоды. Может в море какой-нибудь корабль терпит бедст­вие и ему необходима срочная помощь. Или в пределах досягаемости по­явился гигантский айсберг, за которым срочно отправят мощ­нейшие буксиры.

- Неужели эти горы льда действительно существуют, и Океания поль­зуется ими для пополнения запасов своей пресной воды, - спросила Тайра.

- Без сомнения! Я сам несколько раз принимал участие в доставке этих огромных ледяных глыб, которые мы доставляли на рейд возле басти­онов. И для того, что бы айс­берг разрезать и доставить каждый кусок в резервуары с питьевой водой, многочисленной специальной бригаде требуется, чуть ли не неделя.

- А почему они летают именно по трое? - продолжал допытываться Халли.

- Для подстраховки друг друга. Если с самолётом что-либо случиться, летчик ката­пультируется и на его место приводнения на парашюте тут же будет отправлена спаса­тельная группы на гидроплане, способном приз­емляться на воду.

- А если катапульта не сработает?

- Тогда скорей всего лётчик погибнет. Но на место падения самолёта пошлют под­водную лодку для поднятия корпуса и выяснения причины аварии.

- А разве корпус при аварии не повреждается?

- В том то и дело, что нисколечки. Недавно один из самолётов потеряв управление, врезался в бастионный ствол. Его тут же подняли, (он плавал на поверхности воды) и у него не было даже царапин. Поговаривали даже, что на нём можно продолжать полёты. А вот пилота из кабины вытирали тряпкой, так его бедного размазало.

- Какой ужас! - Тайра содрогнулась,- У вас в Океании, между прочим, всё такое: если что-то дивное, то большое и неповторимое; если конец - то моменталь­ный и вдре­безги.

- Ну, зачем же так мрачно? - Донтер ободряюще улыбнулся, - У нас, между прочим, самая высокая средняя продолжительность жизни и мы не знаем, как повыгонять на пен­сию семидесяти - восьмидесятилетних стариканов которые упорно продолжают работать и даже обижаются, когда им наме­кают на давно заслуженный отдых.

- Да, у вас лет на тридцать живут дольше, - Тайра хитро взглянула прямо боцману в глаза: - А сколько вам сейчас лет?

- Да уже пошёл пятьдесят седьмой годик!

- О - о! Да вы уже такой большой! И вас уже через четырнадцать лет начнут, как вы сами только что выразились, гнать на пенсию? - в ответ боцман почесал висок. Она про­должила: - Никогда не поверю, что вы тогда уйдёте на заслуженный отдых. Да на вас ещё и через тридцать лет, как говорят у нас в Хардии, пахать можно будет. Да и не только! Польщённый комплиментом Донтер, засмущался:

Так разговаривая, пара экскурсантов со своим гидом приблизилась к внутреннему краю треугольника нависшего над двумя низ лежащими. Отсюда снова открылся вид на кольца внутреннего рейда. Особенно впечатляли бастионы, стоящие по сто­ронам и далеко впереди, на горизонте. А между ними большая стена с неисчислимыми зданиями по всей своей окружности. В середине Малая стена полупрятала за собой хаотическое нагромож­дение древних и не­суразных построек, среди которых виднелась верхушка тускло отсве­чивающей пузырито­вой Пирамиды.

- Через какое время мы смогли бы добраться до Пирамиды? - глаза Тайры были устремлены в самый центр Хрустального города.

- К сожалению, - начал оправдываться боцман,- Ваши пропуска на посе­щение ста­рого города выдадут только завтра. Вы уж извините, - он огор­чённо развёл руками, - У нас тоже бюрократия довольно-таки заедает.

- Да это вы нас извините, что доставляем столько хлопот! - девушка ласково взяла Донтера за руку и прижалась к ней грудью, - Я слышала, что пропуска в город надо ждать не меньше пяти дней, а вам и так удалось это намного ускорить. Скажите тогда, за сколько мы доберёмся до Малой стены?

Немного смущённый близостью Тайры и приятным запахом, исходящим от её тела и волос, боцман стал объяснять:

- Есть два пути, которыми можно добраться до Малой Стены. Первый: мы спуска­емся на первый ярус и по морю на катере отправляемся к большой стене. При чём учтите, спуск на лифте займёт сорок минут, на таске три. Поездка на катере около получаса и ми­нут десять на пересе­чение пляжной и рабочей платформ. Затем снова такой же спуск и минут двадцать на радиальном такси к Малой стене. Итого: если не спешить, почти два часа. Второй путь самый скоростной и захватывающий. Спускаемся на таске сразу в Под­водный город к основанию бастиона, это займёт десять минут. Дальше прыгаем в экс­пресс-вагон, ко­торый за двадцать минут домчит нас прямо к Малой стене. Так что, выби­райте!

- Но мы никогда не спускались на таске! - Халли по решительному виду Тайры по­нял, что ему придётся нестись за ней коротким и более скоростным путем. - Мы от страха разгонимся до такой скорости, что нас внизу будут вытирать со стен тряпкой, как того пи­лота.

- Да у нас разрешают пользоваться таской всем детям, рост которых превышает сто двадцать сантиметров. - Успокоил его Донтер, - Если ско­рость покажется вам слишком большой, расставьте локти и колени и очень скоро совсем остановитесь.

- А если в этот момент кто-нибудь на скорости врежется мне в спину ногами?

- Видите верхнюю крышку? Как только кто-нибудь прыгает вниз, она тут же за­крывается и откроется только тогда, когда спускающийся вылезет из тормозного желоба. В нем, кстати, можете тормозить и ладоням, зажи­мая поручни. И ещё: как вы видите по­стройки на бастионах более поздние и поэтому строители упрятали все таски в середину зданий. Это, правда, их немного расширило, но придало более совершенный и строй­ный вид. Сами увидите, как загромождают пространство таски, окружающие дома в старых час­тях города. И как это неэстетично. А здесь трубы спусков проходят сквозь помещения, и в общественных местах и коридорах - совершенно про­зрачны. Некоторые малолетние шалуны кидаются в таких местах навстречу несущемуся вниз человеку и делают при этом зверские рожицы. Так что не пугайтесь, если среди мелькания освещённых и тёмных уча­стков вам вдруг покажется, что на вас падает какой-то подросток.

Они подошли к целому ряду отверстий, которые были закрыты красны­ми крыш­ками. Время от времени какая-нибудь из них открывалась, пока­зывая, что спуск свободен. Но это длилось не долго. Через одну, две минуты кто нибудь из жителей подбегал и, не останавливаясь, с ходу прыгал ногами вперёд. Даже не надев предварительно капюшона. Показав, как пра­вильно надо надувать защиту для головы, боцман сказал:

- Таски с красными крышками ведут в самый низ. Выходят они тоже рядом. Так что - встречаемся внизу.

Одна из крышек открылась и Тайра решительно села на край трубы, вздохнула глубже и соскользнула вниз. Халли, если и трусил, то внешне это ничем не показывал, даже помахал рукой, перед тем как скрыться в отверстии. Донтер с полминуты ещё под­жидал свободной таски, а когда люк открылся, с молодецкой проворностью, буквально полетел, к самому подножию Западного Бастиона.

Глава 14. (Хардия)

Известие о смерти Халида застало Вителлу в одной из камер дворцовой тюрьмы срочно переоборудованной под небольшую медицинскую лабора­торию. Он собственно­ручно отбирал анализы и пробу крови поочерёдно у четырёх мужчин и одной женщины, которые были отобраны из числа приговорённых к смертной казни. Запыхавшийся Ренни отозвал ученого в сторону и прошептал информацию, которою даже частично не мог кто-нибудь услышать:

- Халид только что умер, так и не проснувшись. Его Святейшество со­бирается де­лать вскрытие и желает немедленного твоего присутствия.

- Ты проследишь, что бы обследуемых заключённых доставили в их камеры, а сюда никого не пускали? - спросил Вителла, расставляя пробирки по гнёздам и быстро, но ак­куратно раз­мещая штативы в автоклаве и холодильнике.

- Да, я распоряжусь!

- Тогда я бегу! - и он самым кратчайшим путем отправился к месту, откуда в шахту спускались разнообразные лифты и подъёмники. Один из лифтов, рассчитанный только на три человека, предназначался исключительно для высшего начальства и лиц верхнего эшелона власти. За двадцать неполных минут, этот скоростной лифт, доставлял пассажи­ров на глубину девятисот метров. Хоть и приходилось делать три пересадки. Стреми­тельно спускаясь по шахтному стволу, Вителла с огорчением размышлял о происшедшем.

"Что же там случилось? Халид прекрасно выглядел, и ничто вроде бы не указывало на такую его преждевременную кончину. Значит что-то не так! Что же мы всё-таки не учли? О, Творец! Райгд ведь ничего не захочет слу­шать о приостановке эксперимента! В течение последних несколь­ких часов он поставил на ноги тысячи людей для достижения окончатель­ного результата. Как все-таки некстати умер Халид! Теперь, скорее всего, все смертники будут обречены и погибнут при безостановочном повто­рении опытов. А если смертники, вернее их количество подойдёт к нулю? Кто будет следующими подопытными кроликами?" Он почему-то ни минуты, не сомневался, что Верховного жреца отсутствие смертников совершенно не остановит. Да и вообще: проведение подобных мероприятий с участием живых людей доставляло его совести постоянные угрызения. Этот вопрос не выходил у Вителлы из головы, и всё время ставил под сомнение правомерность проводи­мых экспериментов. "Как же всё-таки убедить Райгда провести более скрупулезные ис­следования? Как найти самый оптимальный вариант, что бы люди не погибали?"

В таких раздумьях декёрл вошел в помещение, где на столе лежал покойник, а ря­дом разложены все необходимые инструменты для вскрытия.

- Наконец-то! - в голосе Верховного жреца слышалось плохо скрываемое раздра­жение. - Наш "первопроходец" два часа назад был ещё под воздействием снотворного, а час спустя, даже чуть больше, когда я зашёл с очередным осмотром, уже остывал.

- Какое предварительное мнение о причине смерти? - Вителла при этом приподнял пальцами веки покойного и стал рассматривать остекленевшие зрачки.

- Микроинсульт или закупорка кровеносных сосудов в коре головного мозга, - стоящий тут же рядом Бензик, задумчиво теребил свою реденькую бородку. - После вскрытия всё станет более определённым. Ждали только тебя.

- Тогда..., - Вителла взглянул на Райгда и получил утвердительный кивок. - Не бу­дем терять времени, начинаем!

С самого утра наследник Хардийской империи принц Бутен пребывал в состоянии эйфории. Проснувшись чуть ли не затемно, он еле дождался того момента, когда правила приличия, разрешали посетить принцессу Айни и вместе с нею позавтракать. Все ночи между помолвкой и предстоящей свадьбой, будущая невеста была обязана проводить в лучших апартаментах посольства Египта в Хардии. Приходилось вечером, а чаще всего поздней ночью, привозить принцессу в её обитель. Это было единственное, что омрачало настроение принца. Всем сердцем и разумом он находился только с Айни, думал только о ней и даже перестал обращать внимания на окружающих. Два дня они провели вместе, путешествуя по пригородам Харди, осматривая исторические и архитектурные достопри­мечательности. И в эти дни принц совершенно не обращал внимания ни на сопровождаю­щих его князя Ковели с Пеотией и Сакриной, ни на отсутствие своего лучшего друга Ви­теллы. Поэтому ему понадобилось несколько мгновений, что бы понять и обдумать во­прос, заданный принцессой после завтрака:

- Пеотия сегодня совсем без настроения. А ведь в присутствии вашего учёного друга, разве смогла бы она быть такой грустной?

"Пеотия...? Её подруга! Учёный друг...? О, Творец! Я совсем голову потерял!" Принц, смеясь, обвёл кругом взглядом:

- Да ведь они здесь! Вот, Пеотия, - он ещё раз покрутил головой, - А где же Ви­телла? Кажется, я недавно его видел?

- Уже целых два дня, как он избегает нашего весёлого общества. Неужели вы такой невнимательный? - принцесса игриво пригрозила пальчиком, - Если куда-то исчезну и я, наверняка и этого не заметите?

- Конечно, не замечу! Так как моментально получу разрыв сердца. Я никогда в жизни так неотрывно ещё ни на кого не смотрел! Даже ночью, когда я вас не вижу, мне постоянно мерещится ваше похищение. Из-за этого я даже утроил охрану и дозорные пат­рули вокруг египетского посольства. Меня приводит в ужас только сама мысль о разлуке с вами больше, чем на несколько часов в ночное время. А как я жду нашей свадьбы! - Бутен даже охрип от волнения. - Тогда мы будем всё время вместе!

Щёки принцессы покрылись румянцем от смущения, и она прикрыла их веером:

- Мне как-то не верилось в рассказы о том, что мужчины до свадьбы обещают каж­дую минуту своей жизни провести возле своей супруги. Зато после женитьбы используют малейшую возможность для как можно более длительных и продолжительных отлучек из дому. Теперь я всё больше склоняюсь к мысли о правильности подобных рассказов.

- Вы мне не верите? - в голосе принца послышалась растерянность.

- Хочу вам верить, - успокоила его принцесса, - Но посудите сами: ещё совсем не­давно вы обещали женить вашего друга, а сегодня совершенно забыли даже о его сущест­вовании.

- Прекрасная Айни! Разве я могу о чём-нибудь помнить, кроме как о вас? - стал оправдываться принц. - Тем более, что Вителла попросил у меня десять дней на раздумье, после чего мы огласим о его помолвке.

- А если он выберет другую кандидатуру, чем та, о которой думаем мы?

- Ну, это вряд ли. Если бы он проводил время, развлекаясь в другом обществе, я бы в чём-то засомневался. А так, он весь в работе и уйти налево у него нет никакой возмож­ности.

- А Пеотия? - принцесса показала глазами в сторону подруги, которая вместе с Ко­вели и Сакриной покачивалась на широкой качели. - Вителла ей хоть и понравился, но она бы хотела познакомиться с ним поближе.

- В таком случае..., - Бутен немного задумался, - Предлагаю сегодняшний день провести в экскурсии по императорскому дворцу. Тем более что там хватит интересного на несколько дней. Заодно выловим наше научное светило и заставим его немножко с нами поразвлечься. Согласны?

- О, принц! Разве можно, - принцесса кокетливо прикрылась веером, - Не согла­ситься на ваши уговоры?

- Вам, принцесса, можно всё! - Бутен встал и галантно поцеловал Айни ручку.- Даже уговаривать для этого меня не придётся!

- Ловлю вас на слове! - она встала и их лица оказались в нескольких сантиметрах друг от друга. Пару мгновений они простояли не в силах даже шелохнуться от охватив­шего их тела внутреннего трепета. Потом принцесса резко повернулась и крикнула:

- Фройлены! Забирайте своего кавалера и едем осматривать дворец!

Тут же вся компания погрузилась в поджидающие их правительственные лимузины и, в сопровождении почётного эскорта, отправились от здания посольства к император­скому дворцу.

Но намечавшейся экскурсии, в этот день, не суждено было сбыться. Едва принц с принцессой поднялись по ступенькам парадного входа, к ним подошёл очень старый, но ещё крепящийся мужчина в одежде главного императорского слуги. Сколько себя Вителла помнил, этот древний старик по имени Саэлро, всегда находился при императоре Дайви. Его старательность и исполнительность в выполнении возложенных на него поручений всегда была идеальной и вызывала заслуженное уважение.

- Его императорское Величество, - заговорил слуга сильным и приятным голосом, чем сильно удивил принцессу, - Срочно желает видеть наследника престола для важной беседы!

- Как он себя чувствует? - озабоченно спросил Бутен.

- Лучше ему не стало, - с печальным вздохом произнёс Саэлро, - Скорее даже на­оборот.

Принцесса посещала уже императора с визитом на второй день своего визита. Бу­тен их познакомил, и они немного пообщались. Состояние Дайви было хоть и неважное, но держался он бодро и не скрывал своей радости по поводу обручения и предстоящей свадьбы своего сына с такой прекрасной и обворожительной девушкой как Айни. Тогда при расставании, после милой часовой беседы, император Дайви с сияющими от счастья глазами прошептал:

- Молю Творца только об одном: дожить до вашей свадьбы!

Поэтому сейчас, получив сообщение через слугу, Бутен очень расстроился, пред­ставляя в своём воображении самое худшее. Он извинился перед принцессой и, поручив Ковели начинать экскурсию без него или вообще, занять дам чем угодно, немедленно от­правился в апартаменты своего отца.

Тот лежал на широкой постели в окружении десятка подушек возле огромного, во всю стену, окна. При дневном, солнечном свете особенно бросались в глаза его болезнен­ный вид, усталость и трясущиеся руки. Он ими пытался писать что-то в большой толстой тетради.

- Как хорошо, что ты уже здесь! - в голосе императора слышалось терзающее его беспокойство, - Я не хотел бы писать о том, что надо рассказать тебе лично. Тем боле, что об этом должен знать либо император, либо его наследник.

- Отец, как твоё самочувствие? - с трогательной заботой спросил принц, присажи­ваясь на край кровати. - Ты, надеюсь, не забыл, что обещал погулять на свадьбе своих внуков?

- Император улыбнулся бескровными губами, а в его глазах мелькнула весёлая ис­корка:

- Для этого тебе надо было жениться намного раньше, - и с грустью добавил, - И то, наверное, не успел бы.

- Да ты ещё крепкий мужчина и я уверен, что справишься со своей болезнью. Ведь ещё несколько месяцев назад, плавая с тобой в бассейне, мне приходилось прикладывать все усилия, что бы тебя опередить. Да и то мне кажется - ты явно поддавался.

- Приятно это слышать, хотя прекрасно осознаю, что ты мне льстишь, - настроение императора улучшалось прямо на глазах и Бутен, про себя, подумал? "Надо постараться навещать его каждый день и отвлекать от мыслей о своей болезни. Это явно пойдёт ему на пользу".

- Но позвал я тебя не для того, что бы обсуждать мои перспективы на выздоровле­ние, - голос императора посерьезнел, и он удобнее уселся среди подушек. - Сегодня но­чью я вспомнил о том, о чём совершенно позабыл в последние годы в суете государствен­ных и жизненных проблем. Я хочу тебе рассказать о "Глотке Преисподни".

Убедившись, что Бутен его внимательно слушает, он продолжил:

- Сто двадцать лет назад, когда Рокейви Садиван, мой дед и твой прадед, решил возвести этот дворец, встал вопрос о месте для его постройки. Самым лучшим, по мнению Рокейви, было на юго-западе Харди. Тем самым дед хотел хоть немного защитить город от постоянно дующих со стороны плоскогорья ветров. Ты ведь знаешь, какой они иногда достигают ураганной силы. Но на предполагаемом месте строительства находились рас­трескавшиеся скалы и нагромождения камней. Они издавна считались плохим местом, в котором жили, по разным легендам, то дьяволы, то души умерших. Дело в том, что даже в безветренную погоду среди камней постоянно слышались завывания и свист ветра, отпу­гивая при этом любых посетителей или исследователей. Но Рокейви, чуждый любых предрассудков, приказал расчистить и выровнять всю территорию предполагаемого строительства. Каково же было его удивление, когда рабочие, разобрав горы из каменных глыб, обнаружили источник создаваемых свистов и будоражащих воображение подвижек воздуха. Им оказался тоннель, идущий под наклоном в невообразимую глубину, в сторону плоскогорья. И по этому тоннелю, с равномерной силой засасывался воздух с поверхно­сти, а потом в течении более короткого времени, с такой же силой выдувался обратно. Та­инственное сооружение сразу же получило название "Глотка Преисподни". "Вздох" глотки длился один час, а "Выдох", ровно десять минут и воздух изнутри выходил такой чистый, как и входил. Интересно и то, что тоннель был явно рукотворным: три метра в ширину, четыре в высоту, а по дну, от стенки до стенки уходили вниз пологиё твердока­менные ступеньки.

Дед тотчас организовал отряд добровольцев, который тут же экипировали ору­жием, разнообразным снаряжением и фонарями и даже провиантом. Под предводительст­вом верного соратника императора, добровольцы стали спускаться вниз. Это были первые известные нам жертвы "Глотки Преисподни", но далеко не последние. Когда по прошест­вии нескольких дней от разведчиков так и не поступило никаких известий, был послан ещё один отряд. Более многочисленный и лучше экипированный. Но и он бесследно исчез в чернеющем проёме тоннеля. Тогда Рокейви во всеуслышании заявил о своём намерении навечно замуровать "Глотку", предварительно закидав её камнями. На этом все и успо­коились. На самом же деле воздух по тоннелю продолжает засасываться и поныне.

- Но ведь об этом, знали бы все?! - удивился принц. - А так даже я слышу впервые!

- Хочу надеяться, что кроме меня и моего слуги Саэлро, об этом никто не знает. - Дайви взял со стоящего рядом с кроватью столика стакан с соком и сделал несколько глотков, освежая горло. - Рокейви Садиван завещал моему отцу, тот мне, а я завещаю тебе обязательство никому не разглашать сведения о тоннеле, находящемся под нашим двор­цом. Хотя бы до тех пор, пока мы не выясним его тайну. Разве что, да и то, в случае необ­ходимости, самому близкому и поверенному другу. Наш предок, основатель нашей дина­стии, был уверен в особом предначертании "Глотки Преисподни", для нашего рода. Тем боле, что разглашение подобных сведений для остальных, которые в основной своей массе довольно-таки суеверны, могло негативно сказаться на отношении к правящему им­ператору.

- Но как же удалось прадеду построить дворец, не замуровывая тоннель! - спросил Бутен, разглядывая окружающие стены. - К тому же ты говоришь, что "Глотка" до сих пор продолжает функционировать.

- В стенах такого огромного дворца можно спрятать всё что угодно! Тем более, что для дворцовых кухонь и прачечных необходим постоянный приток свежего воздуха и среди бесчисленных воздухоотводов и вентиляционных тоннелей никто, никогда толком не разберется: что, куда и откуда дует.

- Неужели за сто двадцать лет так и не удалось дойти до конца загадочного тон­неля?!

- Увы! - император покачал лысеющей головой. - Даже я, уже лет двадцать, как перестал посылать бесстрашных и преданных мне людей на бессмысленную, как мне ка­жется, смерть. Ведь с момента гибели самого первого отряда, в ненасытном зеве "Глотки" погибло более трёх тысяч человек!

- О-го-го! - от такой цифры принц даже побледнел. - Может, стоило действительно наглухо замуровать вход и прекратить все попытки спуска вниз?

- Делали неоднократно, но каждый раз безуспешно. Мало того - ещё и небезо­пасно! При прекращении подачи воздуха вниз, через минуту начинался непредвиденный "выдох", поднимающий давление воздуха в тоннеле резкими толчками. И давление созда­валось настолько сильное, что подбрасывало любые, даже самые тяжёлые плиты. Что, кстати, тоже привело к гибели нескольких человек.

- Да, действительно какая-то "Глотка Преисподни!" - изрёк принц. - Хорошо хоть сама "преисподняя" находится далеко под плоскогорьем.

- К сожалению, по имеющимся у меня соображениям, - император поднял вверх палец, - Непосредственно под самим городом Харди.

- Как же так? Ведь тоннель идёт в другом направлении?

- При самой последней попытке выяснить тайну "Глотки", группе исследователей, добровольцев было дано мною строжайшее приказание возвращаться в случае малейшей опасности или возникновению чего-либо непонятного. К тому же при обнаружении са­мого мельчайшего различия в ступеньках или стенках, сразу же отправлять наверх по­сланца с подробнейшим отчётом. Именно благодаря этой предусмотрительности два че­ловека остались в живых. Оказывается, тоннель через шесть с половиной километров по­ворачивает на 180 градусов и следующий, так сказать, пролёт, спускается вниз, примерно под центр города. С этим сообщением наверх вернулся первый посыльный. Второй вер­нулся с того места, где были найдены иссохшие останки предыдущих исследователей. Группа тут же вернулась метров на триста вверх и, отправив посыльного, стала ожидать от меня следующих распоряжений. Когда Саэлро мне об этом рассказал, я немедленно по­слал уже отдохнувшего первого с приказом подниматься срочно наверх. Через три часа он вернулся еле стоя на ногах и сообщил, что вся группа мертва и лежат на том же месте, где их оставил Саэлро. При беглом осмотре на их телах посыльный не обнаружил ни одной раны, лица умерших были спокойны и не искажены страданиями. Не став дожидаться по­добной участи, он как можно скорее бросился наверх, чем возможно и спас себе жизнь. К сожалению не так давно он умер от какой-то неизлечимой болезни и единственным жи­вым участником из побывавших в "Глотке", остался Саэлро.

- А что, есть смысл продолжить исследование тоннеля?

- За последние двадцать лет, мир настолько развился, что при современных вспо­могательных средствах можно и попытаться. Хотя конечно, это уже тебе решать.

- Я понял отец, у тебя уже есть какие-то соображения по этому поводу? - спросил принц. - Рассказывай, я тебя внимательно слушаю.

- Благодаря Океании мы имеем в наличии современные фонари, способные мощно светить несколько суток, - стал перечислять император, - можно с помощью радио вести постоянные переговоры. Даже в случае, если после поворота, скалы не пропустят радио­волны, есть прекрасная возможность общаться по телефону. Ведь телефонные шнуры тонкие, легкие и очень прочные. И самое главное, в последнее время нам стали продавать новейшие устройства для подводных работ. Это специальные костюмы, а к ним маски, плотно прилегающие к лицу и подводящие чистый воздух для дыхания из заплечного бал­лона. Я даже заказал десяток, и они уже давно лежат, где-то в моих комнатах. А это, мне кажется, самая необхо­димая вещь. По моим догадкам из глотки при выдохе исходит, что-то ядовитое, что и служит причиной смерти всех исследователей, особенно в самом конце тоннеля.

- Почему же ядовитое дыхание никогда не достигает поверхности?

- А потому, что скорость движения воздуха около пятнадцати километров в час и за десять минут "выдоха" яд успевает добраться примерно до того места, куда дошла по­следняя группа, которую я посылал. Мне даже кажется, поднимись они метров на двести, триста выше, все остались бы живы. Да и мало ли ещё какие научные новшества могут тебе пригодиться при организации спуска в "Глотку Преисподни". Опять таки повторяю: если ты сочтёшь нужным продолжить обследования.

- Скорей всего я не удержусь от попытки разгадать эту тайну. - Бутен устремил свой взгляд куда-то далеко, сквозь стены. - А уж Вителла и подавно. Заодно он разрабо­тает все технические и научные стороны этого вопроса.

- Тут уж тебе выбирать, кого взять к себе в помощники. И всё хорошо обдумай, спешка, вряд ли даст какие-нибудь результаты.

- А я и не собираюсь спешить! - принц засмеялся. - По крайней мере, до свадьбы мне будет не до этого. Ну, разве только взгляну, одним глазком. Кстати, ты не будешь возра­жать, если мы вместе с Айни зайдём поболтать о пустяках?

- Да я всегда вам буду рад, заходите в любое время, - лицо императора даже поро­зовело от удовольствия. - Мне только немного неудобно за свой болезненный вид и стар­ческую слабость.

- Да брось ты, отец! Если ты редко встаёшь в последнее время, так мне кажется, больше от лени. Да, да, не смейся! А уж поговорить с тобой - особое удовольствие. Так что не скучай и поскорей выздоравливай! А мы будем тебя проведывать.

- Между прочим, одна из потайных дверей, ведущих к входу в "Глотку", находится у меня в ванной комнате.

- Да, прадед был талантливый зодчий! - с восхищением сказал принц. - Я постара­юсь найти Вителлу и уже вместе с ним, в самом скором времени, мы зайдём к тебе и по­стараемся, так сказать для ознакомления, взглянуть на таинственный туннель.

- Ну беги, беги! - император жестом отпустил сына, уже стоявшего посреди ком­наты, - Мне с самого утра не давала покоя мысль, что я тебе не всё рассказал, а сейчас я чувствую себя намного спокойнее.

Выйдя из спальни императора, Бутен подозвал к себе первого попавшегося слугу и приказал срочно отыскать Вителлу и направить к нему. Слуга поклонился и тут же отпра­вился выполнять поручение. Сам принц, с помощью других попадающихся ему на пути слуг попытался отыскать принцессу Айни. Которой, как он надеялся, Ковели показывал достопримечательности замка и богатейшие коллекции произведений искусства. Каково же было его удивление, когда ему сообщили, что те кого он ищет, находятся во дворцовом парке и собираются плавать в великолепном императорском бассейне. Тут же забыв обо всём на свете, принц помчался к голубому прямоугольнику воды расположенному среди высоких и густых кустарников в самом центре парка.

А там возле небольших столиков, на которых стояли преимущественно прохлади­тельные напитки, полулёжа в цветастом кресле, расположилась принцесса Айни. Она была в довольно-таки скромном, по размерам, купальнике. Ничего не видя, кроме своей возлюбленной, Бутен двинулся прямо к ней. Но тут из воды раздался голос Ковели, кото­рый плескался там с двумя красавицами:

- Ваше Высочество! Как там здоровье императора?

- Прекрасно, всё в порядке! - ответил принц, даже не поворачивая головы.

- Вот видите, ваше Высочество, - теперь уже князь обращался к принцессе, - Я ведь говорил, что принц ничего не будет иметь против отложенной экскурсии и нашего жела­ния искупаться. К тому же, по его взгляду, сразу видно его самый главный объект по­кло­нения и восхищения. Всё равно он кроме вас никого и ничего не видит.

- Ну, это вряд ли. Посмотрите, как он идёт по краю бассейна: быстро и уверенно. Если бы он ничего не видел, уже давно упал бы в воду.

Все засмеялись, но принц, не обращая на это внимания, подошёл к креслу, так и не отрывая взгляда от прекрасного тела.

- Вам здесь нравится? - спросил он тихим голосом.

- Да, здесь превосходно! - принцесса даже засмущалась под его горячим и страст­ным взглядом.

- А почему же вы не плаваете? - Бутен стал медленно снимать с себя рубашку.

- Жду вас. Говорят вы отличный пловец? Поэтому предлагаю устроить соревнова­ния! - и, не дожидаясь согласия, вскочила и красиво нырнула в воду.

Глава 15. (Броди)

Уже пятый час два больших грузовика и едущий впереди джип с крытым верхом, с огромным трудом преодолевали бездорожье пустыни. Петляя в клубах вздымающейся пыли между крупными барханами и с разгону пытаясь преодолеть более мелкие, автомо­били натужно ревели перегретыми моторами. Они часто буксовали и проваливались в мягкий песок, несмотря на все ведущие колёса. Даже при всей своей выносливости в экс­тремальных условиях транспортные средства, казалось, вот-вот развалятся от перенапря­жения.

Ещё больше измотанными выглядели люди. В кабинах нечем было дышать из-за нещадно палящего солнца, на зубах скрипел всепроникающий песок, а горло мучила не­проходящая жажда. К тому же ощущалась жуткая усталость. Час назад пришлось полно­стью разгрузить один из грузовиков, когда тот влетел в коварную яму, зарывшись по са­мый верх колёс. Раскапывание ничего не дало - тяжёлый груз продолжал вдавливать гру­зовик ещё глубже. Только после разгрузки КАМАЗ удалось выдернуть из песчаного плена с помощью длинных тросов и предельных человеческих усилий.

Джип с разгону выскочил на самый гребень величественного бархана и остано­вился. Александр Константинович дал по радио команду и остальным прекратить движе­ние, подождать пока они не сориентируются на местности. Выйдя из машины вместе с проводником и разложив на пышущем жаром капоте подробнейшую карту местности, он стал выслушивать пояснения на французском языке.

- Вот здесь, вокруг нас, - проводник показал руками вокруг, - И дальше на юг - это всё ещё Серир-Тибести.

С ярко выраженными чертами мавританского происхождения, проводник выглядел очень колоритно и пользовался большим авторитетом, как среди заказчиков, так и у мест­ного населения. Нанятый в Триполи, по рекомендации одного из близких друзей Броди, он за всё время поездки проявил себя как знающий и ценящий свои знания человек. Тем не менее, он очень корректно относился ко всем распоряжениям по поводу намеченного маршрута. Когда узнал о месте предстоящего базового лагеря археологической экспеди­ции, то предложил подъехать туда с противоположной стороны. Аргументируя лучшими условиями для транспорта. Броди, руководствуясь какими-то своими соображениями, на­стоял на данном маршруте. Тогда Бегим, таково было сокращённое имя проводника от полного - Белай Гимус аль Мазраи, осмотрев новые и мощные автомобили, лишь молча кивнул головой. Ни одним словом не оспаривая мнение нанимателя. Только добавил: "Последние сто километров будут очень трудными". В обязанности Бегима также вхо­дило договариваться с местными племенами о найме рабочей силы, когда начнутся самые трудоёмкие работы. Особенно в начале раскопок: при рытье пробных траншей и снятии верхнего слоя песка.

Проводник, прикрываясь ладонью от солнца, осмотрел горизонт зоркими глазами и указал рукой в юго-восточном направлении:

- А там начинается плато, на котором песок долго не задерживается.

Александр приложил к глазам мощный бинокль и только тогда увидел на самой кромке горизонта, немного отличающуюся по цвету часть пустыни.

- Сколько до него километров?

- Около тридцати, - немного подумав, ответил Бегим.

- Значит, нам ещё пылить пятнадцать километров. Максимум час.

- Если не будет неожиданностей, то даже полчаса. Видите, - стал пояснять провод­ник. - С этого места барханы резко идут на убыль, и последний участок проскочим го­раздо быстрее.

Из джипа, тем временем, вышла Лариса и у Броди защемило сердце от жалости и переживания. Губы её были потрескавшимися от жары, глаза слезились от раздражающей пыли, лицо было бледным от беспощадной тряски, создаваемой при езде. "Надо было всё-таки ехать лучшей дорогой: как её бедненькую укачало!" - с поздним раскаянием подумал Александр.

- Ярославовна, солнышко! - обратился он к ней. - Потерпи ещё пол часика, и мы будем на месте.

- Сколько надо начальник, столько и буду терпеть! - она попыталась улыбнуться. - Просто хочу хоть одну минутку немножко размяться и разогнуться. Все кости ноют, а к попке вообще больно дотронуться.

- Обещаю: как только обустроимся, сразу сделаю массаж!

- На всё тело?

- Любой каприз! - весело подтвердил Броди, сворачивая карту.

Проводник, внимательно рассмотревший участок предстоящего пути, принял ре­шение:

- Вернёмся обратно к грузовикам и поедем вон той лощиной.

- Как угодно, - согласился Александр Константинович, - Главное - побыстрей!

Они уселись на свои места: Бегим за рулём, Броди рядом, а Лариса на заднем сиде­нье. Джип развернулся и лихо помчался к поджидающим их КАМАЗам.

И действительно, через полчаса экспедиция достигла намеченного её руководите­лем места для разбивки лагеря. Ещё полчаса ушло на окончательный выбор соответст­вующей площадки, а потом началась лихорадочная работа по разгрузке автомобилей, ус­тановке палаток и, в первую очередь, постройке кухни. В ней Лариса тут же стала гото­вить ужин и заодно - пропущенный обед. В состав группы входили ещё четыре археолога-практиканта и два водителя-профессионала, участие которых в экспедиции вызвало удив­ление даже у невозмутимого Бегима. Эти водители были постоянными участниками все­мирно известных рейдов Париж-Даккар и только Броди с Ларисой знали, как удалось до­говориться с этими супер-профи. Через несколько дней, в зависимости от обстановки, КАМАЗы должны были вернуться в Триполи по более лёгкой трассе, через плато и там дожидаться сигнала по радио о доставке второй части снаряжения. А пока их водители, благодаря своему мощному телосложению, выделяясь тем самым среди остальных, с ве­сёлым задором выкатывали из кузовов тяжёлые бочки с горючим и водой. Устанавливали и подключали переносной генератор для освещения и подзарядки палаточных аккумуля­торов.

Среди оборудования был также и большой стационарный генератор, но его решили выгружать на следующий день. В его запуске, в ближайшие дни, не было необходимости.

Конечно, Александр Константинович понимал, что возможно со временем весь ла­герь придётся переносить в другое место, вплотную к объектам, которые он надеялся оты­скать. Но это его нисколько не смущало. Главное было - найти. А в том, что ему повезёт, он совершенно не сомневался. Уж больно подробное было описание местонахождения и устройства столицы доисторического государства на расшифрованных им текстах с се­ребряных пластин. А если удастся отыскать и подземное озеро, координаты и глубина ко­торого тоже были примерно известны, то уже только это, оправдало бы всю экспедицию.

Официальная версия, которую Броди предоставил всем интересующимся целью поиска его археологической группы, была довольно далека от истинной и заключалась в сле­дующем: Полторы тысячи лет назад, на этом месте, якобы, был воздвигнут один из круп­ных городов, которые как грибы возникали в то время на месте пересечения караван­ных путей. Построенный за рекордный срок - несколько десятилетий, город, в ещё более ко­роткий срок - за неделю, был засыпан полностью страшной песчаной бурей. И вот Броди, в одном из древних манускриптов, нашёл и расшифровал данные не только о точ­ном ме­стонахождении города, но и описание обширной сети катакомб под ним. А ведь в тех на­верняка осталось множество предметов ценных как для археологов, так и для исто­риков.

Подавляющее большинство, если не сказать - все, специалистов и исследователей отнеслись к сведениям о городе, мягко говоря, скептически. Даже близкие друзья стали поднимать Александра Константиновича на смех, пытаясь его образумить и убедить в ошибочности найденных им данных. А уж когда узнали о величине вкладываемых в экс­педицию средств, вообще при упоминании об этом, крутили пальцами возле висков, даже не пытаясь при этом извиняться.

Но Броди именно этого и добивался. На первой стадии поисков, как он считал, со­вершенно были нежелательны: ни излишнее внимание, ни чьё-нибудь вмешательство. Ни­кто, или вернее почти никто, не верил даже в маломальский успех затеянного мероприя­тия.

А кто верил то? Ну, во-первых, сам Александр Константинович. Потому что знал и был уверен, к тому же, на все сто процентов. Ему даже порой казалось, что его знания вы­пирают наружу, каждый встречный видит его радость и еле сдерживаемое чувство пред­стоящей победы. Победы, о которой мечтает каждый, желающий прославиться на века.

Во-вторых - Лариса. Или как теперь часто называл её Броди, особенно наедине: "Моя бесценная госпожа Генеральный спонсор". Она верила потому, что в это верил сам Броди. А то, что она знала все мельчайшие секреты и подробности, которые кроме них двоих никто не знал, было для неё второстепенно.

В-третьих - Ярослав Ершко. Выходец их Украины, уже десять лет как осевший во Франции, став там крупным бизнесменом и предпринимателем. А он верил потому, что так ему приказала его единственная дочь, Лариса.

Ну и, наконец, в-четвёртых - Карл Пузин. Известнейший испанский археолог, спе­циалист по средиземноморью, огромный авторитет в области древней письменности и её расшифровке. За свою карьеру он так перелопатил земли и побережья Испании, как до него ни один из людей родившихся в древней Иберии. Никто не знал, даже он сам, его ис­тинной национальности. В детском доме города Одесса, где он воспитывался и получал среднее образование, в документах было записано: русский. Какие-либо сведения о роди­телях отсутствовали полностью. Но сам Карл утверждал, что всю жизнь, с самого детства чувствовал себя испанцем. Подтверждением тому было необычайно лёгкое усвоение ис­панского языка в школьные годы, постоянная тяга к изучению испанской истории, куль­туры и географии. Именно благодаря отличному знанию языка, Карла Пузина, студента Одесского университета, в 1978 году прикомандировали к группе каких-то деятелей, еду­щих в Мадрид на симпозиум. В те времена Советский Союз процветал, у власти крепко стояли коммунисты, и подобная поездка считалась необычайным подарком фортуны, сча­стливым поворотом судьбы. И Пузин не замедлил им воспользоваться. Лишь только встречающий их автомобиль остановился на перекрёстке в густонаселённом квартале Мадрида, он открыл дверцу и сбежал от сопровождающего их кэгэбиста, смешавшись с толпой, а потом спрятавшись в одном из подъездов. В тот же день он добрался куда надо и попросил политического убежища. И его мечта сбылась - он стал испанцем.

Последнюю неделю Броди и его люди провели на прибрежной вилле Пузина в Ис­пании. Они ждали, пока из Ливийской столицы придет официальное разрешение на про­ведение экспедиции на территории этого африканского государства. И целую неделю оба археолога провели в совместных, горячих спорах и обсуждениях. Между собой они были знакомы уже давно и не только благодаря огромной и деятельной переписке, которая ве­лась между ними чуть ли не двадцать лет. Личная встреча их впервые произошла в начале девяностых годов, в совместной международной экспедиции на севере Марокко. У них было столько общего и интересного, что Ларисе приходилось применять чуть ли не физи­ческую силу, заманивая Броди в постель для, хотя бы короткого, отдыха.

- Да ты не представляешь, как глубоко ты не прав! - кричал разгорячённый Карл, своим громким, немного скрипучим голосом. - Да здесь, в Испании, такие бездны некопа­ного материала, что с твоим талантом, ты за несколько лет станешь самым знаменитым. Я тебе с ходу могу предоставить несколько участков на выбор. Мне жалко их отдавать диле­тантам, а сам я не успею всё разработать и за сто лет жизни.

- Да ты издеваешься! - смеялся Броди в ответ. - Это всё равно, как если бы я стал искать деньги в твоём кармане, о которых ты ничего не знаешь!

- И он ещё смеётся?! - Пузин патетически поднял обе руки, - Когда я узнал, куда и зачем ты отправляешься - я плакал от смеха! А здесь - конкретное дело! Да совместными усилиями мы горы перевернём!

- Ну зачем же так! - продолжал отшучиваться Александр. - За такие природные разрушения "Зелёные" нас живьём съедят!

Хотя, если признаться честно, Броди очень хотелось поработать с Пузиным. Ибо за последние несколько лет, тот очень удивил своих коллег: ценнейшие археологические на­ходки посыпались, как из рога изо­билия. И где?! В Испании! Казалось бы там уже всё найдено и раскопано, открыто и пронумеровано, всё доказано и составлены окон­чатель­ные и подробнейшие описания. А он копал и находил, искал и открывал, и застав­лял за­ново переписывать, казалось бы, уже окончательно написанную историю этого древнего края.

Поэтому поработать с ним очень хотелось. Но....

В один из последних вечеров, проведённых вместе, Броди, в ответ на непрекра­щающиеся уговоры остаться, сказал:

- Хорошо, ты меня уговорил! Если моя экспедиция будет безрезультатной, возвра­щаюсь и буду работать под твоим руководством! Согласен?

И вот тогда-то Броди и почувствовал, что Пузин верит в его успех! Да тот и сам признался в этом. Вначале покряхтев пару минут и пощёлкивая при этом пальцами, как кастаньетами, Карл в конце-концов решил высказать то, что сидело в нём где-то глубоко, глубоко:

- Да ведь ты, Санёк, найдёшь то, что ищешь! Не знаю, что и не знаю, как, но чувст­вую: ты добьёшься своего. Абсурд, конечно! Я совершенно уверен: нет там ничего! Но вот это, - он постучал себя по груди, - Уже давно не даёт мне покоя, И впервые в жизни я кому-то в этом признаюсь - меня тот район тянет к себе уже давно. Какими-то невиди­мыми магнитными линиями, что ли?

Сердцем чувствую - есть там что-то! Но данных то - полный ноль! - увидя, что Броди хочет возразить, выкрикнул: - А твой трактат тоже - ноль! И не делай такие глаза! Я тебе таких фотокопий сотни наделаю! Оригинал покажи! Нету?! Почему? Сгорел?! Да перестань! Даже несолидно с твоей стороны! - Пузин сделал обиженное лицо и даже мах­нул рукой, мол, и не возражай! Потом неожиданно спросил: - А ты меня возьмёшь к себе на работу? Нет, нет, не сразу! А когда потребуется квалифицированная помощь?

Александр Константинович с подозрением прищурил глаза:

- Ну, если ты серьёзно....

- Совершенно серьезно! - подтвердил Пузин.

- Тогда я буду даже очень рад!

И они тут же, не откладывая дела в долгий ящик, договорились о связи, условных сигналах и соответствующих действиях Карла Пузина в каждой определённой ситуации. Решили также вопросы сотрудничества с отцом Ларисы, который тоже в любой момент ждал сигнала и был готов прийти на помощь всеми имеющимися у него средствами. Вся эта система поддержки должна была запуститься в случае нахождения чего-нибудь важ­ного. А пока....

А пока Броди устало рассматривал наскоро оборудованный лагерь в быстро насту­пающих сумерках.

- Через пять минут, все к столу! - раздался звонкий голос Ларисы. - И если хотите видеть то, что едите, включите наконец-то свет!

- Да мы по запаху всё оприходуем! - крикнул один из водителей и защёлкал зу­бами. Послышались смешки, а потом чей-то голос: "Да будет свет"!

Заработал движок генератора, и везде загорелись, отгоняя наступающую темноту, яркие лампочки. Все восемь мужчин потянулись в самую большую палатку, оборудован­ную под кают-компанию. Лариса, как заправский шеф-повар, встречала каждого полной миской аппетитно пахнущего супа, в тоже время, успевая помешивать разогревающиеся на больших сковородках вторые блюда. Поправляя время от времени волосы, выбиваю­щиеся из-под белой косынки, она с довольной улыбкой выслушивала лестные похвалы в свой адрес, насчёт её кулинарного искусства. И Броди, глядя на неё с гордостью и любо­вью, почувствовал себя легко и свободно, будто вокруг не безжизненная, бескрайняя пус­тыня, а обыкновенный харьковский лесок возле речки. Куда они с компанией выехали на двухдневный пикничок с рыбалкой.

А ведь ещё два месяца назад, в первый день их приезда в Париж, он даже не подоз­ревал, что Лариса умеет так прекрасно готовить. Дней десять, предваряющий их вылет во Францию, они провели в непрекращающейся беготне оформления виз, покупки билетов и прочих организационных проблемах. И как результат: питались, чуть ли не на ходу, в пер­вых попавшихся заведениях, из которых доносился более или менее приятный запах пищи.

Отлично они поели только в компании с Гоянюком. Ошарашенный, в первые часы их знакомства, известием о том, что Лора миллионерша, Броди так и не сообразил - как так получилось, что она в первый же вечер, а вернее уже почти утро, осталась спать у него дома. Целый наступивший день они предавались прелестям любовных утех. Не подни­мали телефонную трубку, не реагировали на звонки и стуки в калитку и даже в дверь. Но когда под вечер под окном раздались угрожающие выкрики Дмитрия Гоянюка, что, дес­кать, он сейчас залезет к ним в окно, и последовавшие за этим скрип и грохот обломав­шейся водосточной трубы, они решили сдаться.

- Пойдем, подберём "Чайника"! - смирившимся голосом сказал Александр, выгля­дывая из окна, - Пока он не нашёл лестницу за сараем!

И только в этот момент они сообразили, что их терзает жуткий голод. Ужинали опять в ресторане, правда, уже в другом. Спали опять вдвоём, но уже в каком-то готеле. А под утро единодушно решили больше не предаваться излишней праздности и чревоуго­дию. Лариса, в подробностях ознакомленная со всеми намечающимися планами Алексан­дра, вполне резонно предложила провести медовый месяц во Франции, совместив его с организацией предстоящей археологической экспедиции. Веско аргументируя это близо­стью материальных средств, помощью там живущего отца и более упрощённой процеду­рой получения различных разрешений от государства.

Встречавший их в Орли, Ярослав Ершко, был так рад прилёту дочери, что совер­шенно прослушал сам момент представления ему будущего зятя:

- Папа! Это Александр Константинович Броди, известнейший всему миру археолог. На его трудах я изучала институтскую программу, а совсем недавно мы познакомились, - тут отец, в приливе нежности схватил свою дочурку на руки и попытался подбросить как ребёнка, в связи с чем, её последние слова не достигли его сознания: - И скоро собира­емся пожениться!

- Как здорово, что ты уже здесь! Вперёд за мной! Извините, как вас по отчеству? Александр Константинович? Прекрасно! Машина ждёт! - и первым, схватив часть сумок и багажа, заторопился к выходу. На ходу что-то расспрашивая и тут же, не дожидаясь от­вета, пытаясь рассказать о чём то сам, он усадил их в машину и очень скоро остановился возле первого попавшегося супермаркета.

- Дочурка, умоляю! Накорми меня сегодня чем-нибудь вкусненьким!

- Постараюсь! А ты так соскучился по моей стряпне?

- Безумно! Ты даже не представляешь, как долго я об этом мечтал!

Вот тут то, Александр впервые услыхавший, что Лариса прекрасно готовит, ис­кренне удивился:

- А я и не знал! - на что Лора поучающе заметила, обращаясь к отцу:

- Вот видишь папа, какие современные мужчины?! Собирается жениться, и даже не поинтересовался: умеет ли его будущая супруга готовить!

Её отец при этих словах, как-то весть сник и потух как перегоревшая лампочка. Долго смотрел сквозь Броди куда-то вдаль, а потом схватившись за голову, промямлил:

- А я нашёл тебе такие прекрасные кандидатуры! - и уже выходя из машины, рас­сеяно добавил: - Вы меня подождёте? Я только на минутку, куплю свежего мяса.

- А что, разве здесь у вас бывает не свежее? - крикнула Лариса вслед удаляюще­муся папуле.

- Он так на меня смотрел.... наверное, убьёт! - высказался Броди поёживаясь на заднем сиденье.

- За что? За то, что ты меня любишь? - она даже всплеснула руками, - Мой папка не такой и ты зря о нём так плохо думаешь. Сам увидишь, когда вернётся из магазина, то уже снова будет радостным и приветливым.

Но даже любимые дочери иногда ошибаются. Её отец вернулся в машину жутко разгневанный, со злостью швырнул сумку на заднее сиденье рядом с Броди и весь остав­шийся домой путь проделал молча. Лишь яростно вздувались желваки на его скулах, да свирепо сверкали глаза в зеркальце заднего вида, когда Лариса пыталась несколько раз затеять непринуждённую болтовню. Александр со вздохом приготовился к самому худ­шему, в душе уже не надеясь на нормальные отношения в будущем со своим предпола­гаемым тестем.

Но уже часов через пять они не чаяли души друг в друге. Объедаясь роскошно при­готовленными зразами с грибами в сметанном соусе и сваренными на пару гамбовцами, они напоминали старых друзей-товарищей встретившихся после долгой разлуки. Похру­стывая солёным огурчиком, несколько банок, которых Лариса с Александром захватили с Украины, Ярослав Карпович с сожалением констатировал:

- Чудо! Здесь такие не отыщешь! И не получаются! Даже у наших людей, по нашим рецептам.

- Может климат для огурцов не тот? - спросил Броди, в надцатый раз наливая водку по рюмкам.

- Да кто его знает? Просто бывают такие блюда которые вкусней чем на родине, не найдёшь нигде.

- А мне вот не повезло! - Александр с намёком посмотрел на Ларису, - Таких пре­красных зраз мне на родине попробовать не довелось.

- И смею заверить, - похвасталась девушка, - Ты ещё очень много чего не пробовал.

В последующие дни, когда появлялась малейшая возможность, она старалась при­готовить для них действительно такие изумительные блю­да, что Броди приходил в вос­торг от одних только запахов. И даже стал жаловаться на пополнение и просыпаю­щуюся в его сознании лень.

- Теперь меня весь день волнуют только два вопроса, - рассказывал он за воскрес­ным столом нескольким приятелям, посетившим их с визитом, - Что будет вкусненького на обед, и что новенького я попробую на ужин? А если такое же питание будет в пустыне? Я ж совершенно не смогу работать!

На что Лариса, чьё участие в экспедиции было обговорено давно и окончательно, со смехом отвечала:

- В полевых условиях ты быстро станешь стройным как кипарис. И не забывай: я еду с тобой как археолог, а не как повар. Ну, разве что, могу помочь на кухне или поруко­водить от безделья и то в случае крайней необходимости.

Сейчас не было этой крайней необходимости, но при устройстве лагеря все муж­чины были заняты явно не женской работой, в том числе и один из практикантов, в обя­занности которого входило приготов­ление пищи. И Лариса, хозяйничая на кухне, совер­шенно не чувствовала себя обиженной выполнением не своих функций. Неожиданно в го­лову Александра Константиновича пришла мысль, от которой ему стало даже страшно: "А если бы она не при­шла ко мне на массаж?! Ведь я никогда бы не стал счастливым! И не знаю, когда б я сюда добрался".

Глава 16 (Город)

Абелия была неимоверно зла. Такой злой она себя ещё не помнила. К этому при­мешивалась ещё и жуткая непроходящая досада, вызываемая воспоминани­ями о вчераш­нем дне. С самого утра она только и сдерживалась, что бы ко­му-нибудь не нахамить и не вспылить при малейших несхождениях в выска­зываниях кого-либо, с её мнением. Даже директор школы, когда она с ним прощалась, заметил её взвинченное состояние и попы­тался успокоить:

- Вижу, Абелия, как вам тяжело с нами расставаться, но что поделаешь? Экспеди­ция пролетит незаметно, и после её окончания мы будем ждать вас с распростёртыми объ­ятиями.

Она невесело улыбнулась, представив какой у нее угрюмый и сердитый вид и стала объяснять. Тем более что очень уважала и ценила этого прекрасного и влюб­лённого в свою профессию человека.

- Да нет, о подобном путешествии я мечтала давно и несказанно рада представив­шейся возможности поработать на местах моих первых экспедиций и моих научных изы­сканий, но... - она немного запнулась, а потом, нехотя добавила: - Уж больно мой руково­дитель мне не по душе!

- И давно с ним знакомы?

- Второй день...

- Ну, это совсем не смешно! - директор даже прокашлялся, добавляя себе серьёзно­сти. - За такое короткое время невозможно узнать человека во всей его красе. А если уж и со временем не воспылаете к нему особым расположением, то и в этом можно найти нечто полезное: все ваше внимание будет сосредоточено только на работе. Разве это не здорово?

- Но ведь творческие успехи тоже напрямую зависят от доброжелательности

людей тебя окружающих! - попыталась возразить Абелия.

- Не всегда! Иногда полезнее не отвлекаться на межличностные отно­шения. И на­последок хочу вам посоветовать от всей души: никогда не спешите записать человека в плохие, всегда можно попробовать найти к нему подход, подобрать особые, так сказать, ключики.

- Вам легко говорить, - вздохнула Абелия. - У вас талант педагога! А мне учитель­ская деятельность даётся с огромным трудом.

- Вы историк! Этим сказано всё! Используйте в полном объёме все ваши знания, и вы с их помощью любого неприятеля сделаете своим сторонником!

Эти последние, напутственные слова долго ещё звучали в ушах Абелии. И через несколько часов сделали своё дело - злость прошла. А вместо неё какими-то волнами бу­доражащего возбуждения, стало подниматься настроение. Мыслями она уже перенеслась туда, куда попадёт очень скоро. "Какая там сейчас погода? - думала Абелия. - Должна быть прекрасная и спокойная. Сезон бурь начнётся месяца через полтора, не раньше. Так что церемонию бра­косочетания непогода не испортит. А сама свадьба! Такое событие! Побывать на подобном мероприятии я мечтала всю свою жизнь! Да ещё и в Хардии! Да ещё и с принцессой Египта! Зачем же злиться? Надо быть на седьмом небе от счастья! Ради этого я готова десятку, таких, как этот Юниус руки целовать в знак благодарности. Хотя, при чём здесь он? Вся заслуга в перемене моей жизни принадлежит исключительно Тасону! Действительно, какой чудеснейший человек! Решено: буду собирать любые ста­туэтки любых животных, и привезу ему для коллекции. Отец говорил, что Тасон радуется как ребенок каждому новому экспонату. Мне нетрудно, а ему будет приятно. Ну а Юниус..., - Абелия презрительно фыркнула, чем несказанно оза­дачила сидящего напро­тив неё мужчину. Они уже подъезжали в экспресс-вагоне к Малой стене и мужчина как раз, было, открыл рот, намереваясь о чём-то спросить..., - А Юниус... Каким бы тупоум­ным и неприятным он не был, ему всё-таки придётся со мной считаться: ведь это я ему нужна! Я ведь к нему не напрашивалась! Конечно, если встанет необходимость: я со­гласна про­сить у него прощения... ха-ха... даже се слезами... Но об этом знать совершенно необяза­тельно! Мне главное - попасть в Хардию, а уж там то я докажу свою незамени­мость и бы­стренько поставлю на положенное место этого выскочку! Там он у меня по­пляшет! - она решительно встала и, выйдя из вагона на конечной остановке, легко и гра­циозно пошла между снующими во все стороны, спешащими куда-то или просто гуляю­щими людьми. - У меня ведь прекрасная выдержка и когда я захочу, любого могу ввести в заблуждение насчёт моих действительных планов и мыслей!"

А Юниуса, в данный момент, совершенно не интересовали намерения новой под­чинённой использовать его как ей заблагорассудиться. Он попивал охлаждённый манго­вый сок в одном из баров прилепившихся к Малой сте­не и вероятно, заметил бы высокую фигуру Абелии, мелькнувшую в окне, если бы не был так увлечён рассказом своего собе­седника. Тот как раз закон­чил повествование и жадно отхлебнул пересохшим ртом из сво­его бокала. В отличие от советника по делам Среднего моря, Донтер пил сухое ви­но, в ко­тором плавали кубики льда.

- Действительно, - нарушил затянувшееся молчание Юниус. - Денег у них слишком много.

- Невероятно много! - уточнил боцман.- Мне даже неудобно ходить с этой пароч­кой по городу: они делают такие дорогостоящие подарки и с такой неимо­верной лёгко­стью!.. Чувствую себя не в своей тарелке! Если бы не ваше категорическое приказание принимать их щедроты - давно бы сбежал в мере!

- И кого бы они нашли вместо вас? - спросил Юниус и сам же ответил: - Не­из­вестно! А так каждый их шаг у нас под контролем. Ну... почти каждый. А то, что вы под­метили, для нас очень ценно! Так что возвращайтесь к ним побыстрей и старайтесь стать им ещё необходимее. Пусть думают, что купили вас с потрохами.

Донтер тяжело вздохнул и уныло посмотрел в свой опустевший бокал.

- И угораздило же их зафрахтовать именно мой кораблик....

- Ничего! - советник встал и осмотрелся по сторонам. - Полезно иногда и в городе побыть. Тогда и по морю быстрей соскучитесь!

Боцман хотел, было что-то возразить, но Юниус ему не дал. Взглянув на часы он буркнул:

- Опаздываю! До условленной встречи! - и поспешно покинул бар.

- Надоело! - Тайра с раздражением отбросила на столик цветные вырезки и, отки­нувшись, потянулась в кресле.- Вначале было интересно, а сейчас у меня от этих вулканов в глазах рябит, - она повернулась к сидящему на диване Халли. - А ты и вовсе не чита­ешь?

Тот сидел, обхватив переплетёнными пальцами свои колени, и неотрывно смотрел на девушку. Глаза его лихорадочно блестели, щёки были красного, а мочки ушей вообще пунцового цвета. С трудом сглотнув, явно смачивая пересохшую гортань, Халли предло­жил:

- Может, займёмся чем-нибудь поинтереснее?

"О, Солнце! - тяжело вздыхая, подумала Тайра.- Этот зануда мне надоел ещё больше. И не урод вроде, а на секс с ним совсем не тянет!"

- Дело - прежде всего, дорогой братец! - она особо подчеркнула последнее слово. - Остальное меня, в данный момент, совершенно не интересует.

- Возможно уже этой ночью ты будешь лежать в объятиях этого жирного борова... - в словах Халли слышались боль и отчаяние. - А обо мне и не вспомнишь! А я... жить без тебя не могу!

- Ты мне тоже дорог, - смягчилась немного девушка. - Именно поэтому я и не хочу сейчас близости между нами. Мне это может помешать потом, при работе. Но я тебе обе­щаю: когда всё будет уже позади, и мы будем у себя дома, в Хардии, ты получишь сполна всю мою ласку и нежность, и будут они принадлежать только тебе, тебе одному и никому больше!

- Я боюсь в это поверить, - в глазах Халли загорелась надежда. - Мне кажется, я умру, так этого и не дождавшись.

- Всё будет хорошо! - Тайра встала и подошла к окну. Разглядывая величественную панораму города, она и себя пыталась убедить в том, что всё завершится благополучно. И как можно более быстрей. Так как чувствовала, что начинает потихоньку влюбляться в эти стремящиеся ввысь здания, невидан­ные по высоте стены и немыслимые по размерам и красоте бастионы. И люди! Как ей было жаль, что она не родилась здесь, не впитала в себя всё ча­рующее окружение с детства, не стала одной из них. Одной из этих гордых, незави­симых и таких счастливых жительниц сказочного и фантастического города.

Но ведь это можно изменить! Ведь подобные города можно по­строить по всему миру. И там тоже смогут жить люди счастливо и беззаботно. Именно так ей и рассказывал его Святейшество Райгд, когда уговаривал на это задание. Ведь только жадность и нече­ловеческая бессердечность Главных Ведущих не дают возможности всем жителям нашей планеты жить в бла­годенствии и достатке. Они держат в строжайшем секрете процесс производства пузырита и не хотят сделать его достоянием всего человечества. Это надо изменить! Именно на неё возложена высокая миссия, открыть дорогу прогрессу во все от­сталые и слаборазвитые страны, дать живительный импульс всему великому, прочному и вечному. И она сделает это! Чего бы оно ей не стоило! Невзирая на все неправомерности их методов, и действий, не всегда стыкующихся с высокой и нравственной моралью. Всё приемлемо для достиже­ния цели. Тем более цели самой величественной и благородной.

Тайра отвернулась от окна и вскинула гордо подбородок. На её лице была написана такая решительность, властность и непоколебимость, что Халли смутился и замер с полу­открытым ртом, так и не начав готовой сор­ваться с его уст фразы.

- Мы не имеем права поддаваться личным слабостям и чувствам, когда пе­ред нами поставлены великие и благородные цели. Мы должны забыть о себе и помнить, обо всех людях. Обо всех тех миллионах, которые лишены всего этого! - она кивнула головой в сторону окна. - Поэтому, к делу!

Она подошла к столу и решительно взяла в руки папку. Уселась в крес­ле и углуби­лась в чтение. Но неожиданно приложила палец к подбородку и сказала:

- Да кстати. Я бы ещё раз хотела прослушать биографию этого... ну как его... Всё никак не запомню его имя...

- Восил! Его зовут Восил! - напомнил Халли с безнадёжным и смиренным видом, беря листки лежащие возле него. - Итак: Восил. Тридцать девять лет, был дважды женат, имеет шестерых детей от браков и ещё троих внебрачных. На данный момент не имеет по­стоянной связи с какой-либо жен­щиной. Родился он в Балии, небольшой стране располо­женной в глубине суши, на противоположном берегу Среднего моря. Когда ему было шесть лет, родители, всей семьёй перебрались к морю и предприняли путешествие в Хру­стальный город, потратив на это все свои сбережения. Им повезло. Они доплыли благопо­лучно. Их не обманули, не продали в рабство, как очень часто случалось в те далёкие и трудные времена. Ведь как раз в те годы в акватории Среднего меря всё ещё продолжа­лась кровопролитная война между почти все­ми прибрежными государствами. После при­бытия сюда Восил стал получать обязательное образование, предоставляемое каждому ре­бёнку бесплатно, независимо от места его рождения. Лишь бы тот находился здесь. За время учёбы Восил проявил свои поистине уникальные способности, был выделен из чис­ла остальных учащихся и уже в юношеском возрасте направлен в школу для особо ода­рённых и проявляющих некую гениальность. Там он окончательно сформировался как перспективный конструктор и талантливейший математик.

Завершал он своё образование в Высшей Академии Матери Пирамиды, куда попа­дают только самые избранные и где готовят специалистов и инженеров по производству пузырита. После этого Восил стал работать на крупнейшем за­воде по изготовлению нега­баритных и самых больших деталей, которые исп­ользуются для строительства ТЭС на близлежащих островах. Там же находит­ся и крупнейшая в мире верфь, где строятся самые гигантские корабли и танкеры. Завод расположен на нижнем ярусе Западного бастиона и является закрытым объектом для любого постороннего человека.

Восил - один из главных инженеров всего предприятия и обладает как огромными знаниями, так и полным доступом ко всей секретной информации. У него в подчинении работают тысячи людей, и он пользуется беспредельным доверием. Если кто и стоит у са­мых источников тайн по производству пузы­рита, так это он - Восил.

- Его единственная слабость - женщины. И, естественно, самые красивые.- Халли оторвался от чтения и, взглянув на Тайру, хмыкнул: - У меня нет ни малейшей надежды, что он от тебя откажется..., - увидя как губки девушки сжались в гневную узкую полоску, поспешно продолжил чтение: - Что самое стран­ное, он всегда умел им вскружить голову и постоянно пользовался их ответной любовью. О его победах на любовном фронте уже хо­дили слухи во время учёбы в Академии. Будучи студентом, и довольно-таки тучным, он умудрялся знакомиться с первыми красавицами города. Одна из них, Мисс года, даже стала впоследствии его второй женой. Но связи его недолговечны и скоропроходящи. Как правило, очень быстро Восил начинает искать новых подружек для своих утех и интим­ного времяпрепровождения.

Его единственное хобби - вулканы. Все свои от­пуска он проводит в путешествиях к этим дымящимся, извергающим пламя или мирно ус­нувшим демонам природы. Совмещая свои поездки с познанием новых женских тел, об­ладатель­ниц которых, а то и нескольких сразу, он приглашает с собой в путешествие. Зна­ком также с несколькими высокопостав­ленными чиновниками из военного ведомства, с которыми поддерживает близкие, при­ятельские отношения. По не­которым данным даже умеет управлять самолётом, и при кон­струировании их корпусов принимал самое непо­средственное участие. - Халли закончил чте­ние и, сложив листки, добавил: - Да, ценная личность. У нас бы такой был под самым бдительным и неусыпным контролем. Возможно и здесь...

- Очень даже возможно! - согласилась Тайра. - Но деньги нужны всем, а тех денег, которыми мы располагаем, должно хватит на нескольких Восилов. И будем надеяться на моё неотразимое очарование. Если сегодня наш объект соберется на вечернюю прогулку, мы должны находиться как можно ближе к нему и не упустить малейшей возможности для знакомства. Если же нет, то все наши надежды возлагаются на завтрашний вечер. Главное, что бы не под­вёл Донтер и доставил утром так необходимые нам пропуска за Малую стену.

- Да, без них нам не попасть в тот ресторан, где намечается вечерин­ка с участием Восила. И хоть столик нам зарезервировали, но меня всё рав­но беспокоит сам момент твоего с ним знакомства. В шумной компании, в переполненном зале он может и не обра­тить на тебя внимания.

- Мне главнее - до него добраться! - улыбнулась Тайра. - А на месте, по ходу, я что-нибудь сымпровизирую.

Тасон стоял в холле своего ведомства и провожал взглядом каждого подчинённого, отвечая на их вежливые приветствия. Увидя зашедшего с ули­цы Юниуса он с укоризной постучал пальцем по циферблату своих часов.

- Опаздываешь!

- Как!? - стал возражать советник. - Ещё целых две минуты!

- Ты хочешь сказать, что добрался бы до моего кабинета за это короткое время?

- Естественно, шеф! - заверил Юниус. - Вы ведь знаете мою пун­ктуаль­ность.

- Ладно, хвастать ты мастак, - Тасон жестом увлёк своего зама за собой, и они бы­стро пошли по одному из длинных коридоров. - Но спорить с тобой некогда, нас уже ждут. То, о чём мы сейчас будем говорить, очень и очень интересно и ты должен при этом присутствовать. К тому же это касается непосредственно твоей предстоящей поездки в Хардию. Там проводятся до­вольно-таки странные и подозрительные эксперименты. Ин­формация об этом мне была доставлена всего несколько часов назад, но я сразу же попро­сил двух наших самых просвещённых и доверенных медицинских светил высказать своё мнение по этому поводу. Они уже здесь и занимаются изучением мате­риала. Его немного, но он очень интригующий и надеюсь, достоверный.

- А кто информатор? - деловито поинтересовался Юниус.

- Мой старый знакомый... Раньше он меня никогда не обманывал и не подсовывал дезинформацию, и я склонен ему верить. - Тасон первым вошёл в небольшую комнату с чудесной вентиляцией и предста­вил своего попутчика там сидящим: - Мой заместитель, господин Юниус.

- А! Знаком, знаком, - из-за стола поднялся Главный Ведущий по медицине. - Помню - вы докладывали на совете. А это мой заместитель, - он поз­накомил их с челове­ком с пышными усами и бакенбардами. - Старший невропа­толог и патологоанатом Го­рода.

- Прекрасно! - Тасон как всегда сразу старался перейти к делу. - И каково же ваше мнение о прочитанном.

- Сказка! - авторитетно заявил Главный Ведущий.

- Полнейшая выдумка и ложь! - поддержал его заместитель.

- Но всё-таки! Ведь не всё ещё известно о сущности и возможностях человеческого организма, - говоря это, Тасон взял со стола папку и протя­нул советнику по делам Сред­него моря, приказывая глазами ознакомиться с текстом. - Вся история развития человече­ства базируется на отрицании ранее устоявшихся мнений и внедрения в нашу жизнь, каза­лось бы, немыслимых ранее реалий. Могу привести по этому поводу массу примеров.

- Дорогой Тасон! - Ведущий по медицине покровительственно улыбнулся. - Это ваша профессия - во всём сомневаться и всё ставить под сомнение. Согласен, когда-то и самолёт представлялся как некая сказка, несовмести­мая с действительностью. Но в вопро­сах жизни и смерти наука более кон­сервативна и, насколько я помню, во все времена смерть оставалась смертью. И никогда уже после оной, живое существо не возвращалось в мир жизни. Только в воспоминаниях, снах ну и... сказках! На подобные вещи надо смот­реть реально. Эксперименты, конечно, проводить можно любые. Даже самые бесчеловеч­ные. Что, мне кажется, в данном случае и происходит. Но результа­ты! Разве можно в та­кое поверить? Да никогда в жизни!

- Дело в том, - стал объяснять и усач-невропатолог. - Что есть некие воз­можности продлить жизнедеятельность организма даже после его смерти. То есть при состоянии так называемой клинической смерти. Но это ни в ко­ей мере не даёт права утверждать, что был хотя бы единственный случай возобновления всех функций организма в последствии. И самое главное: никогда ещё не удавалось возобновить деятельность мозга. Это самая хруп­кая и деликатная часть человеческого бытия остаётся загадкой и останет­ся таковой, как мне кажется, навсегда!

- Но здесь говорится о неких особых условиях, - поднял глаза от текста Юниус.- И если принять их во внимание, их странность и загадочность...

- Температура и странные излучения? - стал уточнять усач. - Возможно нераз­га­данный ещё состав воды из подземного озера? Наличие обильных серебряных руд? Мо­жет, вы ещё добавите и некую божественную силу?!

Он замолчал, ожидая или возражений или согласия. Но за столом возникло нелов­кое молчание. Оба Ведущих напряжённо смотрели друг на друга, как бы что-то припоми­ная, а Юниус с интересом наблюдал за их лицами. Неожиданно Тасон приказал:

- Выйдите в другую комнату. Нам необходимо переговорить наедине.

Оба зама прекрасно поняли, к кому относится приказание, и тут же поки­нули своих шефов. Выйдя в соседнее помещение, плотно прикрыли за собой дверь и уселись в мягкие огромные кресла, предназначенные для посетителей. Усач нервно забарабанил пальцами по подлокотнику.

- Мне кажется, они что-то знают, о чём не знаем мы.

- Естественно! Они же Ведущие! - Юниус засмеялся. - Возможно, если мы про­явим себя на наших поприщах, то через много, много лет займём их места, и тогда нам доверят все самые важные секреты Хрустального Города, а то и всего мира. Ведь в картотеках са­мых секретных архивов наверняка есть некие загадочные тайны. Они не раскрыты, а ле­жат на полочках и ждут сво­его часа.

- Но ведь если они знают нечто о данном случае, то они ведь нам расскажут?

- Трудно сказать... Если сочтут нужным...

- А ваше мнение? О чём они сейчас советуются?

- Без понятия! - пожал плечами Юниус. - Теряюсь в догадках и не имею малейшего представления. Думаю, лучше подождать их решения. А пока, если вам не трудно, я бы вас попросил просветить меня в вопросе самой сути клинической смерти. Раньше как-то не приходилось сталкиваться с информацией на эту тему.

- С удовольствием! - оживился усач. - Это моя специализация и могу расска­зывать об этом часами, пока вам не надоест.

- Будем надеяться, что нас так долго здесь не задержат! - обернулся Юни­ус в сто­рону двери. - Поэтому, пожалуйста, вначале - саму суть.

Через полчаса они были снова вызваны к своим шефам, но не для продол­жения бе­седы, а для прощания. После того, как медики ушли, Тасон со своим замом поднялся в свой кабинет.

- Хочу тебя о кое-чём проинформировать..., - главный Ведущий по контак­там с дру­гими народами уселся за стол и подпёр голову рукой, как бы раз­думывая: с чего на­чать. Потом неожиданно спросил: - Ты ведь не веришь в чудеса?

- Каждое чудо имеет под собой основание и если дать ему должное объяснение, то всё станет просто и понятно, - увидя что шеф продолжает его пристально разглядывать, Юниус добавил: - Предварительно на­до собрать самую полную информацию.

- Ну да, ну да. - Тасон вздохнул. - Но о некоторых чудесах приходится со­бирать информацию всю жизнь, а они так и не становятся понятнее.

- Тогда выходит, вы склонны верить в нечто божественное?

- Да! Приходится! Возьми хотя бы нашу Мать Пирамиду. Ведь до сих пор неиз­вестно что она и кто её сотво­рил. И как?

- Ну, так... это..., - замялся Юниус с ответом, - ...Бывает и нечто неподв­ластное чело­веку...

- А обо всех ли подобных тайнах нашей планеты нам известно?

- Разве могут быть ещё подобные пирамиды?

- Вряд ли... - Тасон покачал головой. - Но что-то другое? Возможно ещё более мо­гущественное?

- Нам бы тогда было об этом известно!

- А нам и известно, - увидя недоумение на лице своего зама, Ведущий продолжил: - Сто двадцать лет назад, при строительстве города Харди, был най­ден странный и загадоч­ный туннель, ведущий глубоко под землю. Ни один из исследователей спускавшийся туда не вернулся на поверхность. Тогда император, возводивший дворец приказал замуровать туннель навечно. Что и было сделано. И вот теперь, по прошествии стольких лет из-за ин­тенсивных добыч серебряных руд, люди углубились настолько далеко, что стали близки, возможно, к объекту или чему-то там ещё, что расположено под городом. И если это что-то такое же чудесное как наша пирамида? Если пирамида даёт возможность строить самое прочное и самое уникальное, то почему бы, что-то не дало возможности отсоединять ра­зум от тела и давать ему сво­боду перемещения? Сохранив при этом все жизненные функ­ции организма?

- Так как же это проверить? - спросил Юниус. - Лезть под землю, на самое дно этих шахт?

-Да! - подтвердил Тасон. - Придется! Может даже тебе лично, если никто другой не справится...

Глава 17. (Хардия)

Уже больше часа, глубоко под землёй, продолжался яростный спор, начавшийся, казалось бы, со спокойного обсуждения результатов. При вскрытии была установлена причина смерти - небольшое кровоизлияние в мозг. Конечно, подобное могло произойти с каждым, а уж тем более с человеком, умершим в третий раз. Райгд сразу решил, что смерть наступила естественно, а не в результате путешествия разума и стал настаивать на продолжении опытов. Вителла наоборот стал доказывать, что это они в чём-то ошиблись и неправильно провели опыт, в результате чего организм Халида не выдержал. Страсти на­калялись, каждый настаивал на правильности своей точки зрения. Никогда ещё в своей жизни Вителла не смел перечить так сильно своему учителю и наставнику. А присутст­вующий здесь же Бензик, уже давно не осмеливался вставить хотя бы слово, со страхом ожидая, когда гнев Верховного жреца возобладает над терпимостью и вседозво­ленностью, которыми его лучший ученик и заместитель пользовался сверх всякой меры. За свою дол­гую карьеру невропатолога он помнил, как люди исчезали и порой навсегда, за гораздо более мелкие попытки оспорить хотя бы слово, произнесенное его Святейшест­вом, Вели­ким Главным Магистром Райгдом. А Вителла не только возражал, он ещё и об­винял в бес­сердечности, неоправданной спешке и авторитарном нежелании выслушивать критику в свой адрес. Бегая по комнате Вителла пытался перекричать Райгда, который, потеряв всю свою величественную невозмутимость и возрастную солидность, перешёл на крик и даже начал размахивать кулаками.

- Господин Великий Магистр! Да так же нельзя!

- Для достижения великих целей оправданы любые жертвы!

- Но не человеческие!

- Сколько раз тебе повторять: приговорённые к казни уже не люди, а трупы! И трупы, годные только для вскрытия!

- Но приговаривают их к смерти, а не к мучениям! - мечущийся Вителла остано­вился возле Райгда и посмотрел ему прямо в глаза: - Для того количества экспериментов, о котором вы говорили, не хватит смертников со всей Хардийской империи! Кого тогда начнёте топить?!

- Для святого дела всегда найдутся тысячи добровольцев!

- Тысячи?! А так ли оно свято, что бы приносить такие жертвы?!

- Замолчи!!! - жрец поднял руки со сжатыми кулаками, лицо его перекосилось от ярости и показалось, что он сейчас ударит. - Не тебе судить о необходимости и святости! Ты не представляешь даже, насколько далёк от знаний про высшие интересы государства! И я завидую твоему незнанию! На тебе не лежит, тяжесть принятия ответственных реше­ний и тебе легко рассуждать о нравственности и гуманизме! Хочешь быть чистеньким!? Не выйдет! Тебе ещё рано обо всём знать, но когда придёт твоё время, ты завоешь от ужаса и от проблем которые стоят, например, передо мной! И если ты не будешь к этому готов, ты просто-напросто сломаешься как самое слабое звено. И если твоё место в меха­низме государства будет ключевым, то и всё государство развалится как песочный замок!

Тут уже и Вителла испугавшись такого напора, сообразил, что мало че­го добьется, если станет на позицию явного сопротивления:

- Я, конечно, просто учёный и не могу с вами спорить о том, в чём вы разбираетесь намного лучше. Я только умоляю об одном: давайте не будем спешить и всё проанализи­руем самым тщательным образом. Ведь несколько дней нас не спасут?

- Да ты становишься невыносим! Возможно, несколько дней и предотвра­тят в дальнейшем лишние жертвы, которые будут более многочисленны!

- Но я не вижу никакой взаимосвязи!

- А тебе и не положено видеть! - Райгд попытался успокоиться и взять себя в руки. Отошёл от притихшего Вителлы и уселся за стол, на котором громоздились записи, ру­лоны чертежей и даже пробирки с анализами, - Все прения насчёт нравственности нашей работы приказываю прекратить и больше к этому не возвращаться.

Вителла стоял посреди комнаты явно расстроенный и в его взгляде читались раз­очарование и непонимание. Бензик облегченно вздохнул, поняв, что спор окончен и ре­шил вернуть присутствующих к результатам и анализам вскрытия:

- Если всё-таки Халид не был болен несворачиваемостью крови, то у нас налицо явное воздействие окружающей породы на человеческие организмы. Вчерашних заклю­ченных перед доставкой сюда вниз тщательно обследовали; завтра, послезавтра уже можно будет сделать сравнительные анализы. А пока предлагаю взять пробы крови у тех, кто провёл внизу много времени, ещё лучше у рабочих, постоянно работающих в шахте в самой глубине. Ведь окружающие выработки стали добы­вать совсем недавно. Поэтому у нас не зафиксировано, кажется, ни одно­го случая заболевания.

- Да, если найдутся среди коллег Халида люди с подобной кровью, это будет под­тверждением наших догадок, - жрец хмуро исподлобья глянул в сторону Вителлы, - Только вам двоим, да ещё Ренни разрешается выход наверх, займитесь этим немедленно. Только не надо афишировать и заниматься этим лично. Просто дайте указание медперсо­налу провести плановое обследование всех работников шахты. А мы уже потом сопоста­вим все результаты.

В этот момент снизу, сквозь толщу пород, раздался шум работающего, на полной мощности бурового комбайна. От его интенсивной работы даже появилась лёгкая вибра­ция, все замерли на момент, прислушиваясь.

- Они уже пробили новый ствол и добывают руду ниже нашего уровня? - удив­лённо спросил Вителла. Сверху из трещины посыпался мелкий песок, и он забеспокоился: - Как бы чего не завалилось?

- Первый технический корпус не тратит время даром, - настроение Рай­гда немного улучшилось. - Там, где теоретически могут не выдержать пере­крытия, ставят пузырито­вые.

- Ваше Святейшество! - осторожно начал Бензик, - А не вызовет ли такое резкое увеличение добычи серебра слишком повышенное внимание к шахте и к тому, что мы здесь проводим?

- Ни в коей мере! Все думают, что резкое увеличение добычи (а она на сегодняш­ний день должна утроиться) связано с предстоящими непомерными расходами на выплату компенсаций рабовладельцам. Ведь накануне женитьбы наследного принца выйдет давно готовившийся закон об отмене рабства.

- Но ведь в новых выработках запланировано бесчисленное множество различных помещений? К тому же прокладка водопроводов и отводящих коммуникаций?

- После закрытия шахты в ней будет устроен курорт для толстосумов, со специаль­ными теплыми ваннами в очень полезном для дыхания подземном воздухе. Об этом "сек­рете" было сообщено очень многим и он долго таковым не останется. И изучение этой "полезности" - основная причи­на нашего здесь присутствия. Приказываю об этом не за­бывать!

- Конечно, конечно! - поспешил заверить его Бензик. - А сейчас, если не возра­жаете, мы пойдем наверх дать указания и проследить за ходом отбора анализов крови.

- Идите! - жрец развернул один из рулонов с чертежами шахтных разработок и до­бавил вслед выходящим, - И срочно позовите ко мне Ренни.

Пройдя несколько помещений, в которых работали медики, из специаль­ного отряда присутствовавшие при первых экспериментах и которым временно даже возбранялся вы­ход наверх, Вителла и Бензик столкнулись с идущим навстречу Ренни.

- Тебя срочно ждёт его Святейшество, - сказал Вителла. - А тебя не менее срочно разыскивает его Высочество принц Бутен, - ответил палач, - По последним данным он где-то в районе бассейна, в дворцовом парке.

Обменявшись этими фразами, каждый продолжил движение в своём нап­равлении. При подходе к лифтам невропатолог с сочувствием обратился к Вителле:

- Да, трудно спорить с его Святейшеством. И я хочу обратить твоё внимание, что не только трудно, но и опасно.

- Если бы и вы меня поддержали, то возможно спор дал какой-то результат. У вас ведь всё-таки огромный авторитет учёного.

- Вителла! - с укором ответил старик, - Да если бы я осмелился хоть на десятую долю твоих возражений! - он безнадёжно махнул рукой. - Ты ведь прекрасно понимаешь, чем бы это для меня закончилось!

- Лучше бы я не знал! - они вошли в кабину лифта, и Вителла нажал кнопку подъ­ёма. - Совсем пропала охота что-либо делать. Откликнусь я на приказ принца и пойду к бассейну, может, поплаваю.

- Вот и правильно, - оживился Бензик, - Я прекрасно сам справлюсь с возложен­ными на нас поручениями. В старости единственное, что остаётся приятного в жизни, так это работа. А тебе не помешает почаще пользоваться благами молодости и развлекаться. Тем более я слышал от Райгда о твоей предстоящей женитьбе. Это правда?

- А почему бы и нет? - он грустно вздохнул,- Возможно, это приятнее и гораздо интереснее, чем некоторая работа.

Дальше учёные продолжали говорить о разных мелочах, не возвращаясь боль­ше к теме работы и выйдя на поверхность, разошлись: старший к госпита­лю, а младший к бас­сейну.

Зайдя в парк, Вителла ещё издали услышал весёлый смех и крики, а, по­дойдя по­ближе, увидел пятерых пловцов соревнующихся в скорости. Самой первой плыла прин­цесса, а совсем рядом принц, который больше любовался и созерцал, чем соревновался. Сзади Ковелли с девушками, подбадривая се­бя криками и шутками, пытались догнать бу­дущих правителей Хардийской империи. Встав на край бассейна, Вителла дождался пока рука принцессы, первой коснулась стенки у его ног и, подпрыгивая, закричал, подняв вверх руки:

- Ура-а! Принцесса победила! Да здравствует победительница! Теперь принцу при­дётся целый день выполнять все её пожелания!

- Но мы ведь ни о чём не договаривались! - Айни ловко выпрыгнула из воды и усе­лась на краю, собирая мокрые волосы в узел и выкручивая их.

- У этого бассейна особая традиция: побежденный выполняет все приказы и поже­лания победителя.

- А вот и наш давно ожидаемый декёрл! - принц подплыл, грозно вращая глазами и отплёвывая воду, - Что ты там выдумываешь о каких-то традициях?

- Я думал вы сами Ваше Высочество, рассказали об обязательных усло­виях прово­дящихся здесь соревнований? - было сказано с самым невинным видом.

- Вот и прекрасно! - вмешалась принцесса, - хоть один человек подсказал о пре­имуществах моей победы!

Принц показал кулак из воды:

- Как тебе не стыдно вводить в заблуждение её Высочество? - потом подал другую руку и попросил: - Помог бы лучше другу вылезть на берег! - Вителла с готовностью про­тянул руку, но ухватившийся за неё принц резко дёрнул и декёрл во всех своих длинных и великолепных одеждах ученого рухнул в воду.

- Так нечестно! - закричал он, выныривая и отфыркиваясь от воды.

- Вот будешь знать, как разглашать государственные тайны! - сказал принц, чуть не захлебываясь от воды и смеха.

- Она моя будущая повелительница и я бы ей всё равно рассказал. Тем более, и я в этом только что лишний раз убедился, она гораздо добрее тебя и не позволяет себе швы­рять подданных в воду, да ещё в одежде! Ваше Высочество! - теперь он обращался к принцессе, - Вы имеете полное право приказать им спасти меня из водного плена! - затем, сложил руки перед собой и стал делать вид, что погружается в воду.

- Приказываю! - Айни величественным жестом указала на пускающего пузыри Вителлу. - Срочно помочь пострадавшему!

- Кто же осмелится ослушаться? - принц подплыл к другу, - Сейчас, сей­час... я ему помогу, что бы долго не мучался! - и он принялся толкать Вителлу ещё глубже под воду. Но тот неожиданно схватил принца за ногу и окунул его, развернув, головой вниз.

- Ах, так здесь выполняются приказы победительницы? - с возмущением вскрик­нула принцесса, спрыгивая в воду. Она схватила Вителлу за длинные одежды и потащила к берегу. А тот со смехом обрызгивал пытающегося догнать его принца и причитал:

- Увы, принцесса! Одна надежда на скорейшее начало вашего правления! - он от­толкнул руку принца, хватающую его за одежды, - Если конечно мне удастся дожить до этого светлого часа!

Подплывшие, тем временем, остальные участники заплыва помогли принцессе вы­толкнуть на бортик декёрла, в неудобно прилипшей и стесняющей движения одежде, Бу­тен брызгался, вслед водой и кричал:

- Ага, струсил! Позорно сбежал с поля боя!

- Сейчас, сейчас! Я только сниму с себя эти хламиды!

- Как вам не стыдно? Почему вы не выполнили моего приказа и не помогли своему другу?

Принц вытаращил глаза от удивления:

- Так ведь он же хотел утонуть! Ну и я стал ему помогать! А если вы хотели, что бы я ему помешал, так надо было правильно сформулировать своё приказание. У нас в Хардии все распоряжения выполняются дословно!

- Как жаль, что я медленно плаваю, - посетовал князь, уже вылезший из воды и по­мо­гая подру­гам принцессы выйти по ступенькам на углу бассейна, - А то бы я тоже зага­дал несколько приятненьких желаний. Может, давайте посорев­нуемся в составлении сти­хов?

- Да ты не прибедняйся! - Вителла разделся, оставшись в коротких плот­но обле­гающих трусиках, и встал на край бассейна, - Предлагаю ещё раз сделать заплыв во всю длину и окончательно выяснить - кто же сильнейший.

- А я не согласна! - Айни обижено надула губки, - Я сегодня уже завое­вала право отдавать приказы, и не хочу - что бы какая-то случайность лишила меня этого. Предлагаю поучаствовать одним мужчинам.

- Тогда присуждайте победу сразу мне! - Ковелли встал на край и, под­няв руки, на­пряг все мускулы, - Потому, что мне придется плыть в оди­ночестве.

Неожиданно Вителла прыгнул ему на спину и с криком: "Сейчас разберёмся!" по­валил в воду. Тут же, подплывший к ним принц стал помогать окунать в воду изо всех сил барахтающегося князя, который стал вопить: "Сдаюсь, сдаюсь! Мальчик я, мальчик!", чем еще больше развеселил девушек стоящих на краю бассейна и чуть не падающих со смеxу в воду. Когда все немного успокоились, и друзья вылезли на берег, Сакрина сказала:

- Я, например, уже устала плавать.

- И я тоже, - поддержала её Пеотия. - Мы лучше будем сопровождать ваш заплыв по краю бассейна, и делать ставки на победителя.

- Поэтому слушай мой приказ! - продолжила принцесса, - Приготовиться! - трое мужчин подошли к самой кромке воды, - Вперёд!

И одновременно с её взмахом три фигуры высоко подпрыгнули и, плюхнувшись в воду, поплыли, пыхтя и отфыркиваясь, широко разгребая ладоня­ми воду в разные сто­роны. Девушки двигались по бортику бассейна, параллельно с ними, криками и визгом поддерживая то одного, то другого. К середине восьмидесятиметровой дистанции намети­лась некоторое лидер­ство Вителлы и отставание Ковелли. Но на последних двадцати мет­рах принц так неожи­дан­но прибавил в скорости, что декёрл старающийся изо всех сил от­стал, чуть ли не на полтора метра.

- Ну что, научный червяк, я вижу пыльные библиотеки, не прибавили тебе здоро­вья? - довольный принц похлопывал своего друга по плечу, а тот с большим трудом пы­тался отдышаться, - 3ахирел совсем, раньше ты моих предфинишных рывков так легко не пропускал!

- Каюсь, ваше Высочество! Теперь буду каждый день плавать и надеюсь, через пару дней восстановлю силы и возьму реванш! - Вителла повернулся в сторону аплоди­рующих красавиц: - Ну и кто же выиграл пари?

- Конечно её Высочество! - Сакрина расстроено развела руками,- И мы теперь обязаны выполнить по одному её желанию.

Принц и Вителла уже поднялись на бортик и за руки вытянули Ковелли. Князь тут же вступил в разговор:

- А что ее Высочество прикажет тем, кто не умеет спорить?

- Сейчас что-то придумаю! - Айни на несколько секунд задумалась, а потом радо­стно захлопала в ладоши: - 3наю, знаю! Выигравший в заплыве получил победу, а проиг­равшие ничего. Так пусть им в утешение будет по поцелую. Приказываю: Пеотия целует Вителлу, а Сакрина нашего единственного "мужчину" - князя.

- О, Творец! - горячо воскликнул принц, - Лучше бы я проиграл!

- Справедливо, очень справедливо! - сказал Ковелли, назидательно подни­мая вверх указательный палец. Увидя на себе недоумённей взгляд принца: "И ты против меня!", князь, тем не менее, продолжал: - Самая прекрасная из всех принцесс наверняка захочет, чтобы её считали и самой справедливой?

- Конечно хочу!- ответила принцесса не чувствуя подвоха в вопросе.

- Тогда поцелуй должен получить каждый проигравший? - допытывался князь. - - Конечно каждый!

- Тогда мы настаиваем, что бы и принц, проигравший в предыдущем заплыве, по­лу­чил свой поцелуй тоже, как об этом мы и услышали из самых прекрасных и справедли­вых уст, которые всегда сдерживают данное слово.

- Я думаю, моя будущая супруга не заставит усомниться наших будущих поддан­ных в своей справедливости? - говоря это, Бутен подошёл к Айни и подставил губы для поцелуя. Принцесса сделала шаг назад, пы­таясь найти выход из создавшегося положения.

- Вы меня запутали, я не должна целовать!

- Должна, должна! - закричали все в один голос, и встали полукругом около венце­носной пары приготовились наблюдать за первым поцелуем.

- Нет, нет, так не пойдёт! - воспротивилась Айни.

- Спра - вед - ли - вос - ти! - заскандировали все в ответ.

- Да я не об этом! - принцесса при этом даже притопнула ножкой. - Пусть каждая пара отойдёт подальше и целуется одновременно, не подсматри­вая друг за другом.

Все тут же согласно закивали головами и, разойдясь метров на пять, слились в пар­ных поцелуях. Ковелли и Сакрина в весёлом и игривом; Вителла и Пеотия в робком и не­решительном; Бутен и Айни в страстной и горя­чем, пронзившем их тела, будто электриче­ским током.

- И проследи, что бы в помещение N 117, - Верховный жрец постучал пальцем по схеме, - никто не заходил уже, с сегодняшнего дня. Вот здесь, в самом начале анфилады помещений заканчивающейся нужной комнатой повесь большой бросающийся в глаза за­мок, что бы создалось впе­чатление о прекращении внутри каких-либо работ. Я приказал оставить во всех этих помещениях вдоль стен высокие участки породы, якобы впоследст­вии из них будут вырезаться ванные углубления. Именно для этой работы и будут ото­браны после обследования несколько человек. Подбери неболтливого бригадира, который будет проверять их в первый день работы. Особенно настаивай на выполнении по всей шахте приказа о посто­янном герметическом закрытии всех дверей. Сам лично проследи за под­водом воды и её откачкой и как только всё будет готово сразу же проведи пробное за­топление на несколько часов. Потом тщательно высушишь сто семнадцатою комнату уси­ленной вентиляцией.

- О, Святейший! - Ренни, увидя, что жрец на минуту задумался, решил о чём-то спросить: - А как насчёт электричества? У них ведь будут ручные электробуры, может произойти замыкание и сильный удар тока убьёт их до утопления!

- Молодец! - похвалил Райгд, - Вот полная последовательность твоих дей­ствий. За­крываешь наружный засов на двери помещения N 117,что бы птички случайно не уле­тели. Закрываешь на замок всю галерею. Поднимаешься на уровень выше и, перед тем как открыть воду, отключаешь рубиль­ником подачу электроэнергии. Всё должно выглядеть как непредви­денная случайность, как несчастный случай. После, мы на два дня, забываем об этом, а потом посылаешь своего бригадира, якобы для обычной провер­ки. Конечно, не забыв предварительно отодвинуть засов на затопленной комнате. Бригадир якобы не же­лающий афишировать о возможной, трагедии вызывает тебя, а ты меня с нашими не­сколькими медиками, и мы, откачав воду, пытаемся их оживить. У нас ещё достаточно времени для более подробного обдумывания всех деталей предстоящей операции.

- А когда вы планируете её начать?

- Завтра, самое позднее послезавтра. Когда всё приготовишь, позовёшь меня, я лично хотел бы всё осмотреть.

- Слушаюсь, ваше Святейшество!

- Иди! И прикажи всем "слухачам" работать в две смены и в письменном виде док­ладывать обо всех подозрительных разговорах, особенно нас­чёт шахты или работ здесь проводимых.

Проводив взглядом ушедшего палача, Райгд с удовлетворением подумал: "Какое огромное, всё-таки, количество вариантов для достижения цели у человека обладающего почти безграничной властью!"

Уже поздно вечером, отвезя принцессу с девушками в египетское посоль­ство и князя, жившего там же, неподалёку, Бутен и Вителла остались наедине.

- Сегодня был чудеснейший день в моей жизни, - мечтательно сказал принц, - Но я заметил, что и ты прекрасно отдохнул и пожалуй впервые за послед­нее время, не рвался к своей работе и не причитал, о массе несделан­ных срочных дел. 0ткуда такая перемена?.

- А - а! - Вителла безнадёжно махнул рукой,- Мы и вправду прекрасно про­вели этот день, и мне не хотелось бы оканчивать его перечислением проблем приносящих мне в по­следнее время массу неприятных размышлений. Но тебе необходимо обо всём знать и быть в курсе происходящего.

- Ты меня заинтриговал! Хотя я уверен, что и ты будешь сильно удивлён, когда сам услышишь от меня интереснейшую историю. Только сразу предупреждаю: то, что я рас­скажу строжайшая тайна, известная только императорам.

- Ух, ты! Только из-за этого я уже горю желанием побыстрее её услышать! -

- Ну, нет, давай по порядку. Ты первый начал, ты первый и рассказывай.

- Только ты меня не подведи, - предупредил Вителла, - Святейший, про­исходящее в низу, возвёл в ранг государственной тайны и я даже тебе не имею права ничего рассказы­вать.

- Я в тебе уверен, - заверил его принц, - Так что не сомневайся и во мне!

- Ну, тогда слушай! - и Вителла подробно изложил всю последовательность и сущ­ность событий происшедших с ним за последние несколько дней. Бутен только из­редка прерывал его рассказ короткими замечаниями или уточняющими вопросами. Потом, по­кивав головой, посочувствовал:

- Я вполне понимаю твои переживания и полностью их разделяю. Но теперь по­слушай мою историю. Возможно, совместив наши знания, мы сможем разгадать сразу не­сколько загадок.

Когда было рассказано о тоннеле "Глотка Преисподни", Вителла, с за­горевшимися глазами, в возбуждении чуть ли не тащил принца куда-то за руку:

- Конечно же, здесь есть какая-то взаимосвязь! Давай сейчас хоть одним глазом взглянем на этот тоннель!

- Да уймись ты! Сейчас же глухая ночь! - остановил его Бутен, - Я что, должен раз­будить отца и попросить показать нам дверь, ведущую к "Глотке"?

- Прости, я не сообразил, - смутился Вителла, - Ну а с самого утра?

- Без проблем! Но, как только император проснётся. Надо ведь соблю­дать этикет. Не забывай об этом.

- Ну, тогда я утром бужу тебя! Надеюсь, это можно сделать без этикета?

- Спрашиваешь! Тем более в последнее время я страдаю томительной бессонницей, - и глубоко вздохнув, принц добавил: - Как трудно нам сопротивляться, коль жизнь под­властна лишь любви!

Глава 18. (Броди)

На следующий день, с самого утра, Александр Константинович, Лариса и Бегим стали самым тщательным образом обследовать близлежащие к лагерю участки. Последо­вательно объезжая их и осматривая. В каждой мало-мальски заметной ложбине ар­хеологи устанавливали по несколько разнообразных приборов, работающих в автоматическом ре­жиме и самостоя­тельно передающих всю информацию на на­ходящийся в штабной палатке компьютер. При этом они постоянно сверялись со своими многочисленными картами, кальками и про­зрач­ной, но разграфлённой на многочисленные квадраты, плёнкой. Скеп­тически улыбаю­щий­ся проводник долго сдерживался, но потом, всё-таки, высказался:

- Современная наука может многое. Почти никто сейчас не начинает рабо­ты, не сверившись с аэрофотоснимками местности, а то и с фотографиями из космоса. Но иногда простой глаз видит то, что не могут заметить самые совершеннейшие приборы.

- Да? - Броди внимательно обвёл взглядом окружающие их барханы. - Не сомнева­юсь, что при вашем-то опыте вам известно о пустыне гораздо больше, чем могут сооб­щить некоторые вычислительные центры. Но хочется, что бы вы поделились и с нами своими наблюдениями.

- Могу, - просто ответил проводник, хотя и было заметно, что он польщён ком­плиментом о своей осведомлённости. - Песок! - он развёл руки ладонями вниз, а потом плавно присел. - Я впервые вижу его здесь на таком низком уровне.

- Неужели эти колебания так существенны? - удивилась Лариса.

- В разных местах, в разные годы они бывают до тридцати метров! А то и больше! - со знанием дела подтвердил Броди вместо Бегима. - Но какова разница здесь?

- Около десяти метров ниже среднего, - с уверенностью ответил проводник. - Фантастика! - Александр Константинович от удовольствия и радости поти­рал руки. - Сол­нышко! Ты даже себе не представляешь как нам пофортунило! Мы будем работать в са­мых благоприятных для раскопок условиях! Насколько меньшие горы песка нам придётся перелопатить!

- Тебе постоянно везёт! - засмеялась Лариса.

- Естественно! - подтвердил Броди. - Особенно с тех пор как встретил тебя!

Вернувшись в лагерь, руководитель экспедиции первым делом осмотрел пробный шурф, который стали рыть в их отсутствие. Практиканты зарылись в глубь на четыре метра, но признаков приближающейся древней почвы так и не обнаружили.

- Да! Я себе представляю, если бы сверху было ещё метров десять, пят­надцать песка! - сокрушённо завздыхала Лариса.

- Могу тебя разочаровать: до грунта ещё может быть двадцать, а то и тридцать мет­ров.

- И что будем делать?

- Копать в других местах! - с завидным спокойствием ответил Броди. - Очень во многих и многих местах. Будем надеяться и на показания наших приборов, возможно, они дадут более правильную подсказку. Порой даже зная где, не всегда знаешь сколько. Осо­бенно - времени. А пока нужны люди. Много, очень много людей, - он повернулся к по­дошедшему водителю КАМАЗа. - Ну, как транспорт? Готов ударить по бездорожью?

- Немного кое-где подтянем, - ответил тот, вытирая промасленной тряпкой руки. - И завтра с утра можем снова в путь.

- Прекрасно! Бегим! Завтра попрошу вас выехать как можно пораньше в известное вам место и привести первую партию рабочих в количестве двад­цати человек. А также дополнительные палатки и продовольствие. Заодно доставьте щиты для сдерживания осыпающегося песка. Когда ждать вашего возвращения?

Проводник ненадолго задумался, подсчитывая что-то в уме, и сказал:

- Послезавтра, ближе к ночи.

- Тогда готовьтесь и отправляйтесь в путь. Археологи займутся своим делом,- он обратился к практикантам: - Двое продолжайте углубляться здесь, только смотрите, что бы вас не завалило - один постоянно остаётся наверху. Повар на камбуз, готовить ужин. Мы ж втроём сделаем пробный шурф с другой стороны этого бархана, - и вместе с Лари­сой и одним практикантом, бодро вскинув лопаты на плечо, первым отправился к выбран­ному месту раскопок.

Следующие два дня прошли в непрекращающемся, но бесплодном труде. Пять ло­пат, иногда к ним присоединялась шестая, с равномерными интервала­ми вонзались в су­хой осыпающийся песок и пытались отбросить его как можно дальше от постепенно уг­лубляющихся воронок. Со временем песок стано­вился влажней, более слёжанным и чем глубже, тем тяжелее. Доходя до пяти­метровой глубины, тщательно осматривали дно и не найдя каких-либо изме­нений в грунте переходили на новое место. К вечеру того дня, ко­гда вновь вернулись КАМАЗы с рабочими и заказанными щитами, было вырыто шесть проб­ных котлованов в местах самых удобных, на первый взгляд и низко распо­ложенных. Всё было безрезультатно.

Разместив вновьприбывших, Броди и Лариса сразу же легли спать. Зато встали очень рано, когда ещё было темно и ничто не нарушало покой раскинувшегося среди пес­ков лагеря. Включили компьютер и стали сопостав­лять показания приборов.

- Смотри! Опять то же самое! - Александр указывал на план местности их окру­жающей. - Вот здесь, здесь и здесь! Три ложбины, окружающие этот огром­нейший бар­хан! И в третий раз температура на них, минимально, не выше чем на всех остальных уча­стках.

- Но если температура - не основной показатель направления наших поисков? - со­мневалась Лариса. - Ведь учти, с тех пор прошло более шести тысяч лет! За это время может остыть что угодно!

- Может! - весело согласился Броди. - Но ведь не остыло! До сих пор что-то там греет. И слой песка там действительно не настолько велик, что бы скрыть эту небольшую разницу в температуре. Для нас это просто изумитель­ное совпадение. Благодаря этому мы имеем неоспоримое указание на явно определённое место для раскопок.

- Тебе видней! - легко согласилась Лариса. - Где скажешь, там и будем копать.

- А хотелось бы, что бы кто-нибудь поспорил! - возмутился Александр Константи­нович. - Хотя бы для проформы!

- У меня не получится. - констатировала его супруга. - Я теряюсь перед таким ав­торитетом, а мои знания просто блекнут перед твоими.

- Лариса Ярославовна, не прибедняйся, - он усадил её на колени. - Я ведь тебя уже знаю. Если ты будешь против, ты вначале согласишься, а потом всё равно сделаешь по-своему.

- Неправда! - она даже обиделась. - Все твои распоряжения выполняются без обсу­ждений и беспрекословно.

- Я рад... - он стал осыпать её лицо благодарными поцелуями.

- Так, где мы сегодня будем производить раскопки?

- Сразу на всех трёх участках. - Броди отвлекся от приятного занятия и пододвинул карту поближе. - Люди теперь у нас есть, а если найдем хоть... - он в нетерпении подергал себя за нос, а потом затряс кулаком. - ...Хоть что-нибудь, сразу же наймем любое необхо­димое нам количество.

- Уже начинает светать, - заметила Лариса, взглянув в окно.

- Тогда общий подъём! - скомандовал руководитель экспедиции. - Лёгкий зав­трак и немедля приступаем к работе.

Всё в лагере пришло в движение, и уже через час все находились на отведенных им участках. Половина людей была брошена в ложбину у высокой стороны бархана. Броди резонно рассудил, что если ветер усилится и бархан "пойдёт", то за короткое время на­кроет все на своём пути. Поэто­му работать здесь надо было как можно быстрей. Если бу­дут положительные результаты раскопок, то тогда окупится вывоз всего бархана на нуж­ное расстояние. Если же нет, придётся работать более длительно и скрупулезно. Ос­тав­шаяся часть людей была разбита пополам и поставлена на рытьё шур­фов на остав­шихся двух площадках.

Три дня прошло безрезультатно. К счастью ветра не было, что довольно-таки спо­собствовало спокойной и размеренной работе. Правда, солнце жгло немилосердно, и зной стоял просто невыносимый. Пришлось в самый разгар жа­ры отменить все работы и про­водить их в большинстве ранним утром и поз­дним вечером, почти ночью. Для этого был задействован большой генератор, и раскопки проводились при искусственном освещении. Работалось споро, и сделано было очень много. На самом перспективном участке был вы­рыт котлован глубиной до шести метров и начато рытье траншеи уходящей полого вглубь, под бархан. На это позволяли щиты, со специальными распор­ками предохраняю­щие боко­вые песчаные стенки от обвалов.

На четвертый день, с утра, Броди и Лариса находились на дне этого ог­ромного кот­лована и внимательно присматривались под ноги, пытаясь найти во все углубляющемся грунте хоть какие-то намеки на изменение состава.

- Сегодня уже на два метра углубились и ничего... - с сожалением конс­татировала Лариса.

- Да... - Броди задумчиво переминал песок в пальцах. - Вроде бы и пора доб­раться хотя бы до скальных отложений. Ладно! Пойдем, взглянем, что там делается в траншее.

- Александр Константинович! - раздавшийся с высоты голос, заставил их прикрыть глаза ладонями от солнца. Трудно было рассмотреть сразу: кто к ним обращался. Это был Николай, один из практикантов, - Александр Константинович! - повторил он свое обра­щение. - Тут нечто интересное. Не хотите ли взглянуть?

- Что именно? - Броди, со всей скоростью бросился карабкаться вверх по осыпаю­щемуся вниз песку.

- Воронка! - кричал парень сверху. - Песок потихонечку в нее ссыпается!

- А - а... - разочаровано протянул руководитель, останавливаясь и поджидая от­ставшую супругу. - И где? - спрашивал он уже без интереса - подобных во­ронок в пустыне было бесчисленное множество.

- На дне одного из котлованов, которые мы раскопали в первые два дня! По-моему в номере четыре!

- Так что же ты сразу не говоришь! - непоследовательно стал укорять Бро­ди своего подчиненного, хватая Ларису за руку и таща ее вверх как на бук­сире. - Чего ты так со­рвался? - спросила она, задыхаясь, когда, выскочив на гребень, они лёгким бегом рванули за практикантом.

- Видишь ли... - он говорил сквозь дыхание, смахивая выступавшие на лбу капли пота. - Там не должно быть воронки... Песок мокрый... Был... Но сейчас он подсох и куда-то проваливается... Значит там полость... Может и неболь­шая, но... Где? Здесь?

- Да! Вон там, внизу! - они остановились на краю котлована, заглядывая вовнутрь. - Я расставлял вешки, на тех барханах, как вы приказали, - расска­зывал практикант, пыта­ясь отдышаться. - Возвращаюсь, смотрю, а там воронка. Спустился вниз, присмотрелся: точно. Песок стекает вниз медленно, медленно, как в песочных часах. Я ещё чуть подсы­пал, тот тоже стал стекать. Я к вам. Но с тех пор мне кажется, воронка стала еще больше.

Броди тяжело вздохнул и осмотрел парня с ног до головы:

- Никогда! Запомни хорошенько: никогда больше в своей жизни не подхо­ди близко к подобным вещам без страховки! Понятно? - получив в ответ утвердительный кивок, скомандовал: - Сними всех людей с двух малых раско­пок и веди их сюда. Одного из на­ших отправь на большой котлован, пусть пока там присматривает. По пути захватите из лагеря верёвки, доски и несколько щитов. За оставшийся до перерыва час много не сде­лаем, но хоть начнём! Давай, двигай! И побыстрей! - добавил он уже в спину удаляюще­муся парню. А сам повернулся к котловану, сплёл пальцы ладоней и приложив ко рту, за­хукал в них в каком-то непонятном возбуждении.

- Думаешь, это то? - спросила Лариса, трогая его за локоть.

- О! Как бы я хотел на это надеяться! - вырвалось у Александра.

- А если нет?

- Да ты права! - он постарался успокоиться и глубоко вздохнуть. - Вначале надо покопаться, а потом уже и радоваться можно будет... - улыбнулся, гля­дя на супругу. - ...Коль будет повод!

Показались первые рабочие. Они шли с инструментам в руках и весело перегова­ривались между собой. Кожа их не была совершенно чёрной, как у большинства мест­ного населения и имела тёмный древесный оттенок, с гус­тым синим отливом. Им были без­раз­личны и сам успех экспедиции и пережи­вания и надежды её руководства и участников. Для них в первую очередь ценилась солидная оплата их труда, полноценное и качествен­ное питание и, в конечном итоге, несомненное выделение среди своих соплеменников, как повышением личного благосостояния, так и возрастанием авторитета.

Размеренная однотонная работа была неутомительна для их мощных заго­релых бицепсов и воспринималась скорее как некая забава или перемена обстановки, которая окружала их с самого рождения и была неизменной, по­рой, до самой смерти.

Глядя на них, Броди в раздумье удивился:

- Почему же в расшифрованных мною записях говорится, что шесть тысяч лет на­зад, среди жителей этой страны черные люди были в диковинку и встре­чались крайне редко?

- Очень странно, - согласилась Лариса. - Но ведь о том периоде вообще ни­чего не известно. Я вся содрогаюсь от мысли, что из всех живущих на этой планете, только ты об­ладаешь письменными доказательствами о жизни того, невероятно далёкого времени.

- Неужели всё население той цветущей, огромнейшей страны погибло в ка­ком-то невероятном катаклизме? Я до сих пор прихожу в ужас при воспоми­нании об остальных, утраченных и украденных пластинах с манускриптом! Если бы их удалось отыскать и прочитать! Ведь наверняка там имелась пол­ная информация обо всём, возможно и о при­чине их гибели. А о других государствах! Да те две строчки, что имеются в доставшемся мне тексте, просто сводят меня с ума! Ты ведь знаешь, что я имею ввиду?

- Конечно, дорогой! Но ты ведь сам меня убеждал: если есть одно упомина­ние о чём-либо, значит, обязательно отыщется и другое. Тем более сейчас, не до воспоминаний о том, что утрачено. Надо что-то делать, а не стоять на месте. Посмотри, все уже давно ждут твоих распоряжений.

Действительно, десять рабочих и два начинающих археолога обступили полукру­гом своих руководителей и ждали дальнейших указаний.

- Доски по две, сбиваем квадратом, сверху ставим опалубку, щиты постепен­но опускаем по сторонам, по мере выемки песка, отвалы делать вон там, нет, нет, чуть пра­вее... - понеслись команды Александра Константиновича, и все и вся пришло в движение. Через час пришлось прекратить работы из-за намеченного дневного перерыва, но уже к тому времени щиты углубились почти полностью, образовав широкий колодец на глубину до полутора метров. Песок по центру продолжал уходить куда-то вниз все с той же не­спешной равномерностью. Это несказанно воодушевляло Броди и он бы так и остался под нещадно палящим солнцем наблюдать за образовывающейся воронкой, если бы не его супруга, которая чуть ли не силой увела мужа в лагерь по­обедать и отдохнуть.

А вечером раскопки продолжились с новой силой. Заинтересованные воз­никшим ажиотажем, даже подошли водители грузовиков и предложили свою по­мощь. Но Броди их отослал к машинам, приказав готовиться к возможному завтрашнему рейсу за людьми и необходимым снаряжением. Прошли ещё метр. Вылезший из колодца практикант спро­сил:

- А почему нельзя подождать пока песок весь не уйдёт вниз, избавив нас от лиш­него труда?

- Видите ли, молодой человек, - отстранённо стал объяснять Александр Константи­нович, продолжая заглядывать в освещенный прожектором квадрат. - Прошли года, века, тысячелетия. Сколько песка уже сыпануло туда время? Неизвестно! Возможно столько, что нам никогда и не выбрать... если при­дётся. Поэтому гораздо проще производить вы­емку сейчас, когда удобно и безопасно... - Неожиданно, копошащиеся на дне рабочие оживились, явно что-то обсуждая.

- О чем это они? - Броди спрашивал у Бегима, который сидел на краю опа­лубки и с особым достоинством курил Мальборо Лайт.

- Говорят, камешки стали попадаться, - ответил проводник, прислушавшись. - О! А сейчас вообще, что-то большое и твёрдое!

- Стоп! Прекратить работы! - Выкрикнул руководитель и стал сам спускать­ся в ко­лодец по верёвочной лестнице.

Внизу под ногами находилось нечто, вероятно поверхность скалы. Броди схва­тил лопату и стал с ожесточением сбивать окаменевший песок. Воронка продолжала уг­луб­ляться уже намного быстрей и, помогая ей лопатой, он заметил, что скала обрывается под прямым углом вниз и песок струится вдоль её отвесной стенки. Броди замер, и как за­во­роженный наблюдал за всё углубляющейся воронкой, пока она не достигла глубины в метр от подошв его обуви. Тогда он лёг на скалу и, опустив руку с лопатой вниз, попы­тался надавить, ускоряя движение песка. Тот неожиданно легко подался вниз и Броди только чудом не выпустил лопату из руки. В лицо уда­рил выхлоп удушливого, застоявше­гося воздуха, а глаза запорошило взметнув­шимся мелким песком. Он откатился в сторону, вытягивая лопату. Одновремен­но другой рукой он пытался прочистить запорошенные глаза. Постепенно ему это удалось, и он сел, удивлённо наблюдая за образовавшейся ды­рой, санти­метров тридцать в диаметре и продолжающимся ссыпаться туда песком. Теперь он вытекал с другой от скалы стороны, из под уходящей вверх стен­ки выкопанного ко­лодца.

- Немедленно опустите доски и несколько мешков! - скомандовал Александр Кон­стантинович. - Надо перекрыть оползание грунта.

Когда это было сделано, вниз спустилась Лариса с мощным прожектором, шнур от которого уходил наверх.

- Заглянем? - спросила она немного дрожащим голосом.

- Сейчас! - ответил Броди сплёвывая попавший в горло песок. -Сначала пос­мотри сюда. Видишь! Слишком ровные и параллельные грани для простой ска­лы! Что это, по-твоему?

- Неужели плита?! - ахнула она. - И перекрывает весь колодец! Только небольшая дыра осталась!

- Да нет, - сомневался он. - Уж слишком она толстая - сантиметров сто двадцать, не меньше. Это скорее похоже на цельный кусок стены. Или её часть. Стена рухнула и на­крыла отверстие...

- Отверстие?

- Может быть! Ибо редко кто строит колодцы со стволом три метра в ди­аметре.

- А мы не провалимся неожиданно вниз?! - содрогнулась Лариса.

- Растяпа! - выру­гал себя, её супруг. Привязавшись верёвками, он скомандовал: - Подстраховывайте нас! - опустил прожектор, чуть ли не в самое отверстие. - А теперь да­вайте свет!

И в ту же секунду, на уходящие на немыслимую глубину стены, хлынул осле­пи­тельный свет. Но даже он оказался не в силах высветить дно, разверзшейся под их взгля­дами пропасти.

- Мне кажется, - шёпотом заговорила Лариса. - Это выходит на другую сто­рону планеты...

- Если верить манускрипту, здешние шахты были глубиной до девятисот метров! Периметр этого ствола имеет идеальную окружность, - продолжал он уже де­ловым голо­сом. - Стены подвержены страшной эрозии, но всё равно просматривается твердая порода, вы­ступающая местами. Можно спорить и на тему, что это чисто природное сооружение, но! С ходу готов дать более пятидесяти процентов, что это не что иное, как дело рук чело­ве­ческих! Ну..., по край­ней мере..., разумных!

- Как же они умудрились пробиваться так отвесно и на такую глубину? - Скорей всего мощнейшая буровая установка!

- Скажешь тоже...

- Не спорю, моё предположение звучит как издёвка над современными тех­ниче­скими средствами, но..., - он выключил прожектор и вытянул его наверх. - Всё будем про­верять завтра, с утра.

- Пошлёшь за новыми людьми? - спросила Лариса.

- М - м... Пожалуй, нет. По крайней мере, не завтра. Само это, ещё не даёт нам по­вода для окончательной уверенности в удачном начале наших изыска­ний. Надо всё прове­рить самым тщательнейшим образом.

- То ты надеешься, то сомневаешься... Ведь ещё вчера ты страстно желал найти хоть что-то, хоть тысячную долю этого.

- Да! За один день как много всего изменилось. Тем более, нас один - два дня не спасет. Надеюсь, ты понимаешь, как я боюсь ошибиться?

- Конечно, дорогой. Ничего с этой дырой до утра не случится. Можем спокойно всё обдумать, отдохнуть. И кстати, ты ещё в первый день нашего прибытия сюда, кое-что обещал.

- Я?! М - мг - м... Полный склероз! Будь добра, напомни!

- Ты обещал мне массаж! На всё тело! Да и вообще, ты обо мне забыл. Забыл, что я твоя жена, твоя любимая женщина...

- Каюсь, каюсь, каюсь! - запричитал Броди, прижимая Ларису к себе. - Обещаю: эту ночь стараться думать только о тебе!

- А если...?

- Никаких "если", всю ночь я твой!

Глава 19. (Город)

Главный Ведущий обороны, Панаис, старался вести себя солидно и с дос­тоинст­вом. Сегодня он председательствовал на Высшем Совете и всем своим поведением пока­зывал, что умеет сдерживать эмоции. Степенно оглядев всех собравшихся, он стал огла­шать повестку дня.

- Вначале - непредвиденное. Вчера прибыл личный представитель императо­ра Хардии. Вместе с генеральным консулом они ждут в соседней комнате для того, что бы вручить письмо и подарки от своего властелина. Предлагаю их принять и выслушать, а уже потом переходить к нашим внутренним делам.

Не услышав никаких возражений, Панаис нажал кнопку и скомандовал: - Пригласите господ послов в зал Совета!

Открылась огромная двустворчатая дверь, и на её пороге появился в рас­шитой с галунами ливрее церемониймейстер и громко объявил:

- Генеральный консул Хардийской империи и личный представитель им­ператора князь Барги с официальным визитом!

Под сводами зала Совета раздалась торжественная мелодия, и вовнутрь прошли в парадных одеждах консул и князь. За ними вошло восемь слуг носильщиков с огромными широкими корзинами. Расставив принесённые дары на спе­циальном возвышении, они не­слышно вышли из зала. Музыка смокла, и князь Барги заговорил:

- Уважаемые Ведущие! Да хранит вас Мать пирамида и Творец Солнце под не­усыпными взглядами и покровительством, которых мы все постоянно находимся!

Вставшие во время входа гостей, Ведущие склонили головы в знак привет­ствия и согласия. После этого прибывших усадили за дальний край стола и, расположившись на своих местах, приготовились слушать. Председательст­вующий произнёс приветствие от имени всех присутствующих и спросил:

- Как здоровье его императорского величества Дайви? Хотим пожелать ему ско­рейшего выздоровления.

- Обязательно передадим ему ваши пожелания, - ответил князь. - Но ничего утеши­тельного о здоровье императора пока сказать не можем. Хоть он и держится неплохо, бо­лезнь постоянно подтачивает его силы, особенно физические. К сожалению никак не мо­жем найти лекарство против загадочной болезни, что сильно бес­покоит наше государство.

- Зная об этом, - сочувственно закивал головой Панаис. - По рекомендации нашего Ведущего медицины, Высший Совет предлагает вам дружественную помощь в лице не­скольких наших самых лучших врачей. Они в ближайшие дни смогли бы осмотреть его императорское величество и, по возможности, ока­зать самую существенную помощь в его лечении.

- Ваша помощь принимается с благодарностью. Мы будем рады приветство­вать ваших врачей, слава о которых идёт по всему миру. Ради этого мы го­товы даже задержать своё отплытие, которое намечено на завтра.

- С удовлетворением хочу вам сообщить, - председательствующий заглянул в свои листки, разложенные перед ним на столе. - Что одно из ваших проше­ний, о продаже лета­тельных аппаратов, рассмотрено положительно. Решено продать Хардийской империи три больших транспортных самолёта. Причём один из них предоставляется как дар, лично им­ператору Дайви. К ним прикрепляется и лётный состав, а также технический персонал об­служивания. Через полгода, после обучения ваших пилотов, наши люди возвращаются об­ратно. Поэтому у вас есть возможность вылететь на этих самолётах уже послезавтра, вме­сте с нашими медиками и в тот же день совершить посадку в вашей стране. Насколько я знаю - она будет первой в вашей истории?

- Да, конечно..! - князь выглядел немного растерянным. Но, встретив под­бадри­вающий взгляд своего товарища по делегации, согласно закивал голо­вой. - Наш генераль­ный консул рассказывал мне о своём незабываемом и упоительном ощущении, которое он пережил во время показательного полёта, на котором он побывал совсем недавно. Но я и представить себе не мог, что тоже получу возможность совершить нечто подобное, да и ещё в так скором времени.

- Впервые в истории Хрустальный Город согласился продать летательные аппараты другому государству! - немного напыщенно произнёс Панаис. - Но Хардия наш самый близкий родственный партнер, как в торговле, так и в политике. Поэтому хотим, что бы наш жест был принят как проявление доброй воли и пожелания к дальнейшему и взаимо­выгодному сотрудничеству.

- Мы очень рады! И со своей стороны тоже хотим заверить в желании расширения контактов между нашими государствами во всех сферах жизни! - ответил князь Барги. По тому, как он пе­реглядывался с генеральным консу­лом, было совершенно понятно, что они совершенно и не надеялись на покуп­ку самолётов, да ещё и на дар одного из них. Попы­тавшись скрыть явную ра­дость на своём лице, князь продолжил: - Хочу также передать официальные при­глашения каждому Ведущему и членам их семей от моего императора на предстоящую церемо­нию бракосочетания наследного принца Бутена с дочерью импера­тора Егип­та Айни! И, вдобавок, очередное прошение о продаже хотя бы небольшой ус­та­новки по про­изводству пузырита.

Все присутствующие обратили свои взоры на председателя Совета. Пана­ис улыб­нулся, как можно дружелюбнее и развёл ладони в стороны:

- К глубокому нашему сожалению, так как нам всем действительно хотелось бы побывать на невероятном торжестве, вынужден напомнить о существующем у нас законе категорически запрещающем всем Ведущим покидать город при любых обсто­ятельствах. Этот закон не распространяется на членов наших семей, поэтому если найдутся среди них желающие посетить Хардию, надеюсь, им не откажут в визите.

- Можете быть в этом абсолютно уверены! - торжественно ответил князь.

- И о по­следней вашей просьбе. По тому же закону, нам запрещено продавать ка­кие-то ни было установки по производству пузырита, а также чертежи и конструкции их составляющие. Разрешено продавать лишь изделия из пузырита, да и то если они не пред­ставляют опреде­лённо опасности в военном плане. То есть, не могут быть использованы как оружие.

- Жаль! - впервые, прискорбно вздохнув, заговорил консул. - Хардийская импе­рия готова заплатить за возможность самой производить пузырит любые, даже самые немыс­лимые средства.

- Но мы всё равно рады складывающимся между нашими государствами отноше­ниям! - торжественно произнёс князь Барги, вставая: - Спасибо за сотруд­ничество и по­нимание наших проблем, а также за помощь и добрые намерения как к его лично импера­торскому величеству Дайви, так и ко всей Хардинской империи!

Все тоже встали, тем самым, прощаясь, при завершении состоявшейся аудиенции. Под вновь раз­давшиеся звуки торжественной мелодии представители Хардии покинули зал Совета. По­сле, расположившиеся на своих местах Ведущие расслабились, сбрасывая с себя излишне официальный вид.

- Как интересно, - стал говорить Панаис. - Вся наша сегодняшняя повестка дня свя­зана с Хардийской империей.

- Вся?! - переспросил Магрис, Ведущий энергетик. - Если мне не изменяет зрение, то первые два пункта идут по твоему ведомству, военному. Ты хочешь выколотить с нас деньги на твои новые пушки и снова ставишь вопрос о запуске ракеты на околоземную орбиту с человеком на борту. О пос­леднем мы спорили совсем недавно, и было решено отложить этот вопрос ми­нимум на месяц. Почему опять ты его поднимаешь? На это уйдут неслыханные средства, а остальные проекты опять останутся без субсидий!

- Да! - неожиданно согласился Панаис. - Меня самого смущают суммы необхо­ди­мые моему ведомству... Но что поделаешь? Обстоятельства сильно за это время измени­лись, и, надеюсь, вы все их правильно оцените.

Из собравшихся за столом, мало кто ожидал от Ведущего обороны такой поклади­стости и соглашательства. Зная его шумный и крикливый нрав можно было подумать, что он начнёт скандалить, как всегда, и требовать, напирая на силу своих лёгких и стучащих по столу кулаков. Поэтому все заинтере­сованно молчали, ожидая, чем же он будет аргу­ментировать свои требования.

- По поводу пушек. - Панаис обвёл взглядом каждого чуть ли не с любовью и уми­ле­нием. - Продажа самолётов Хардии ставит перед нами уже совершенно вероятный и весьма возможный факт нападения на город с воздуха. Можно бесконечно спорить и при­водить аргументы в отрицание вышесказанного, но нам никуда не деться от реалий. Да! Это страна, официально, нам дружес­твенна. Да! Проданные самолеты совершенно не об­ладают возможностью нести на себе вооружение. Да! Построить подобные им будет трудно ещё длительное время, даже имея перед собой образец. Да! В конечном итоге мы непобедимы и любая агрессия не причинит нам ощутимого вреда. Но! С продажей само­лётов кардинально увеличивается опасность нападения на Хрустальный Город. Поэтому попрошу хорошенько взвесить поставленные на кон жизни наших сог­раждан и наших близких, которые могут пострадать в результате пусть даже самой небольшой аг­рессии.

Все молчали, обдумывая услышанное. "Да, хитёр! - восхищался, улыбаясь про себя Тасон, - Когда ему надо убеждать он становится совсем иным, чем обычно". Ведущий обороны прервал затянувшееся молчание:

- Ставлю вопрос на голосование! Кто "за"? Двадцать пять! Проект принят! Теперь по второму пункту. На этой неделе нашими учёными был создан новый аппарат, а вернее сверхчудесный прибор позволяющий видеть мельчай­шие детали на огромнейших рас­стояниях. Вы уже слышали об этом. А кто нет, хочу сообщить, что, с помощью этого при­бора уже сделаны наблюдения за поверхностью нашего большего спутника, Луны, а также малого - Вестника. Получены невероятные резуль­таты наблюдений, которые очень помо­гут нам в исследовании окружающего пространства. Помимо этого подобные устройства можно было бы установить на новых искусственных спутниках, которые мы сможем вы­вести на орбиты в самом ближайшем времени. Это помогло бы нам полностью контроли­ровать все передвижения как на территории Хардии, так и на близлежащих к городу оке­анских прос­торах. Естественно это требует личного присутствия на орбите человека. Воз­можность его там существования уже теоретически доказана, осталось подтвердить это на практике. И, к тому же, как воодушевит, первый полёт в кос­мос всех наших сограждан! Какую он даст нам силу и дополнительный авто­ритет на международной арене. Это при­даст нам ещё больше величия, а нашим ученым еще большее уважение. - Он поднял руки вверх и патетически возвысил голос: - Разве это не прекрасно??

Ведущие, в своём большинстве уже не скрывали улыбок, перемигиваясь, друг с другом и кивая головами в сторону председателя. Один из них, постоянный и непримири­мый оппонент Ведущего обороны, спросил:

- А ты кричать сегодня будешь?

- Если вы меня разочаруете, - скромно потупив взгляд, ответил Панаис.- Придется!

- Тогда быстрее ставь вопрос на голосование! - посоветовал Магрис под смешки остальных. - Пока мы ещё находимся под неизгладимым впечатлением от твоей вежливо­сти и деликатности.

- Поступило предложение голосовать, - встрепенулся Ведущий по обороне - Итак, кто "за"? Вы знаете? Я всегда верил в то, что вы все милые, умные и порядочные люди. Но всё равно не ожидал от вас такого патриотизма и сознательности. Спа­сибо за доверие. У нас практически уже всё готово к старту. Поэтому будем осуществлять его на ближайшей неделе. И последнее: по ведомству уважа­емого Тасона проходит одно очень деликатное дело, тоже связанное с Хардийской империей. Суть его заключается в том, что мы должны рассмотреть вопрос о разрешении на кражу из города одного из больших агрегатов по производству пузырита. Да, да! Ни больше, ни меньше, - он поднял руку, призывая к ти­шине, которую нарушили почти все разом. - Давайте внача­ле выслушаем самого Веду­щего по контактам с другими народами.

Постепенно все стихли, выжидательно глядя на Тасона. Тот склонил го­лову в знак признательности и стал объяснять:

- Уже некоторое время на территории города находятся несколько неза­висимых друг от друга групп, которые пытаются всеми у них имеющимися сред­ствами выкрасть у нас либо чертежи, либо непосредственно сам аппарат по изготовлению пузырита. По на­шим сведениям у всех у них один и тот же хозяин, который направляет их деятельность и проводит финансирование. Поэтому мы предлагаем: предоставить одной из шпионских групп осуществить свой замысел и позволить выкрасть желаемое. Вы прекрасно знаете, к чему это приведёт. В результате мы получим подтверждение о нашем неприятеле, под шум скандала о краже арестуем и обезвредим остальных соучастников, и надолго отобьём охоту к совершению чего-либо подобного в будущем.

- А если при этом будет выведана схема и появится возможность бесконт­рольного строительства подобных агрегатов другими странами? - спросил один из Ведущих. - Ведь, в конце концов, это и есть для нас самое страшное.

- Поэтому мы и хотим позволить им выкрасть уже готовый агрегат. Все его основ­ные детали защищены непрозрачным пузыритом, что не даст малейшей возможности вы­ведать о внутренностях. Если же случится худшее и кто-нибудь разузнает или похитит саму схему всей конструкции то, будем надеяться на человеческую косность мышления: они всегда предварительно про­ведут испытания.

Все надолго замолчали, тщательно обдумывая услышанное. Первым задал вопрос Панаис. Потом вопросы посыпались наперебой. Похоже, всех интересовало только одно:

- Кто помогает похитителям?

- Один из наших высокопоставленных чиновников.

- Из чьего он ведомства?

- В целях безопасности я бы не хотел пока этого разглашать.

- Он предатель или ведёт двойную игру?

- Ещё не знаем: как он себя поведёт.

- Знает ли он о главном секрете?

- Нет!

- Ему уже заплатили?

- Ещё нет!

- Но если он не сообщит о попытке его подкупить?

- Ну что ж! - Тасон со вздохом пожал плечами. - Тогда он тем самым под­пишет себе приговор.

- А если сообщит?

- Не беспокойтесь! В этом случае мы всегда найдём способ обезопа­сить наших че­стных и преданных Отечеству сограждан!

- И в том и в ином случае: будем ли мы иметь какие-либо выгоды!

- Несомненно! В первом это будет показательно для всех тех, кто слиш­ком прель­щается заработать на предательстве и будет им наукой. Это поз­волит также усилить бди­тельность на тех направлениях нашей науки, где необходима полная конфиденциальность и секретность. Во втором случае -- это приведёт к возвышению патриотизма наших граж­дан, их желания брать пример с самых честных и добропорядочных. Это тоже мобилизует население более пристально присматриваться к своим соседям или даже просто, собу­тыльникам. Конечно, крайняя подозрительность тоже не всегда приемлема, но вы видите, к чему может привести излишняя всепростительность и расх­лябанность. Милли­арды из­делий из пузырита, расходящиеся по всему миру, приносят нам огромнейшие при­были и процветание. Но не надо забывать и об усиленном развитии прогресса в других странах и об их желании достигнуть нашего жизненного уровня любыми путями, не раз­бираясь в средствах. Первым и самым серьёзным примером этому является Хардия. Не хочется огульно обвинять всех и вся представителей их власти, но необходимо пре­подать хоро­ший урок тем тёмным силам, которые пытаются внести раскол в наше мирное со­трудни­чество и существование.

Дальше вопросы посыпались наперебой, многие стали громко между собой обсу­ж­дать услышанное, тем самым, усиливая образовавшийся за столом шум. Пришлось вме­шаться председательствующему. Когда, после раздавшихся ударов молоточка по гонгу, наступила тишина, он обобщил самые основные сомнения и резюмировал их в вопросы:

- Тасон! Вы, конечно, понимаете, что вся ответственность за проведение подобной, очень деликатнейшей операции, ложится на вас лично?

- Да, понимаю.

- Готовы ли вы, с полной уверенностью поручиться за успешное выполнение вами задуманного?

- Готов! - последовал твёрдый ответ Тасона.

- Тогда...- Панаис сделал небольшую паузу, обводя взглядом всех сидящих за сто­лом. - Ставлю проект на голосование, - огласив согласие большинства, он, как бы про себя, но громко, так что все слышали каждое его слово, пробормотал: - Когда я председа­тельствую, все вопросы принимаются быстро, мир­но, без лишних ссор и разногласий...

- Как бы не так! - прервал его риторику возмущённый Магрис, Ведущий энергетик, - Да вы вообще отказались принять на повестку дня наш новый проект!

- Это тот, который вы пытались подсунуть за полчаса до начала? - ехидно спросил Ведущий по обороне. - Ха!!! - и громко, со всей силы ударил молоточ­ком по гонгу. - Объ­являю Высший Совет N 25 от года 3108-го, закрытым. До встречи, в полном составе, ровно через неделю! Вернее через две, так как в следующую субботу национальный праздник "Лунная свадьба".

Ресторан принадлежал к разряду самых дорогостоящих и самых известных в Хру­стальном городе. Построенный более двухсот лет назад одним из извес­тнейших архитек­торов того времени, он являл собой непревзойдённый экзем­пляр пузыритового творчества и снаружи был очень похож на гигантскую, перевёрнутую гроздь винограда. В каждой "ягодке" находились различные по размеру помещения, в которых трапезничающие могли через прозрачные стенки наблюдать за улицей или, через невысокие ограждения, про­сматривать в полой внутренней части "грозди" выступления танцовщиц, артистов самых разнообразных жанров или самих посетителей ресторана танцующих под заказываемые мелодии. Площадки для выс­туплений располагались между извивающихся бассейнов с водой, подсвечен­ной и раскрашенной самыми разнообразными цветами. Помимо этого, с верхних уровней на нижние свисали многочисленнейшие вьющиеся растения, скрывая от излишнего любопытства сидящих в "ягодках" и, в то же время, не мешая прекрасно рас­сматривать происходящее внизу.

Тайра и Халли в этот вечер, были в числе самых первых посетителей. Тайра вна­чале поразилась, восхищённая как внешним видом, так и внутренним убранством прос­лавленного заведения. Но после, когда их усадили на забронированное место, она не на шутку заволновалась и чуть ли не запаниковала.

- Да нас здесь никто и никогда не увидит! А ведь надо ещё найти, подойти и просто познакомиться с Восилом...?! О, Творец! Что же делать?!

- Да успокойся ты! - посоветовал Халли и напомнил: - Ведь после выступления ар­тистов начнутся танцы для всех желающих, и тебя просто невозможно будет не заметить.

- Когда это будет?! - Тайра в волнении схватилась ладонями за щёки. - Да как ты не понимаешь: к тому времени уже может случиться что угодно. Он просто может уйти, его могут куда-нибудь вызвать, его может соблазнить какая либо женщина из их компании. В конце -- концов: он просто может напиться до того скотского состояния, в котором муж­чины уже ничего не заме­чают. Нам ведь известно о его непомерной склонности к алко­голю.

- Да! Здесь нас не особо-то заметят... - согласился её компаньон, перегибаясь через ограждения и разглядывая остальные помещения "ягодки", а потом и прекрасные по­диумы внизу. - А что если...

- Что!? - встрепенулась Тайра, тоже пододвигаясь вместе со стулом поб­лиже к краю. - Ты что-то придумал?

- А что если ты постараешься привлечь внимание Восила сразу же?

- Как?

- Выступишь! Как танцовщица! - он указал пальцем вниз. Глядя в глаза девушки, которые постепенно стали загораться блеском понимания, стал объяснять: - Поговорим с владельцем, продемонстрируешь свои таланты, подберём музыку, скажем, что ты гото­вишься выступать на празднике Лунная Свадьба, напле­тём по ходу ещё чего-нибудь...

- Ты просто гений! - заулыбалась Тайра.

- Возле такой женщины как ты - невозможно оставаться тупоумным! - скромно от­ветил Халли, беря девушку под руку. - Тем более что это так прос­то. Если хозяин этой за­бегаловки не предложит тебе денег или не сог­ласится что бы ты выступала бесплатно, то тогда мы ему заплатим и, так или иначе, добьёмся своего.

- Несомненно! - согласилась Тайра, гордо вскидывая голову. - Нас ничто не оста­новит!

Когда наступило утро, и солнечные лучи сверкающим блеском раскрасили просы­пающийся Город, с верхней чаши Западного бастиона взмыл в воздух элегантный, ма­ленький, двухместный самолётик. Делая изящные пируэты, он нес­колько раз облетел во­круг всех платформ, постепенно снижаясь почти до самой воды. Потом снова набрал вы­соту и полетел к возвышающейся вдали громаде Южного бастиона.

Новый дежурный оператор, зашедший в рубку управления полётов менять своего предшественника, удивлённо спросил:

- Кто это в такую рань решил покататься?

- Восил! Со своей новой парией! - напарник с завистью покрутил головой.- Везёт же ему! Восточная красавица! Когда на неё смотришь, забываешь обо всём на свете. М-м-м! А в каком она платье!

- Где же он её оторвал?

- В ресторане. Они вместе с командиром там целую ночь кутили. Кстати, шеф внизу, возле ангаров. Ждёт их возвращения и никак не может понять: почему красотка от­дала предпочтение не ему, а Восилу. Они её вместе заметили, когда она танцевала какой-то сногсшибательный восточный танец, и прямо-таки бросились вниз, желая познако­миться. А там красавицу уже осаждали предложениями более десятка претендентов. Но она выбрала Восила.

Если бы ты только видел, как он возле неё извивается, чуть ли по земле не ползает. Не даёт на неё пылинке упасть и, по-моему, даже спиной загоражи­вает от посторонних взглядов. Да сам посмотришь, когда они вернутся. Если конечно он своими трясущимися руками штурвал удержит.

- Что, такой пьяный?

- Трезв как стёклышко! Просто влюблён по уши, а это ещё хуже!

- Ну что ж! Каждому своё! А я человек женатый...

- Ха! Да если бы она на тебя ласково взглянула, мне кажется, ты бы за­был своё имя, а уж про свою жену и подавно!

Глава 20. (Хардия)

Прекрасный, величественный дворец династии Садиван, построенный прос­лавлен­ным императором Рокейви, ещё спал. Анфилады его комнат, бесконечных коридоров и гостевых покоев были покрыты глубоким прохладным мраком, ко­торый лишь кое-где рассеивали висящие на высоких потолках редкие светиль­ники. А два огромных церемони­альных зала вообще отпугивали от себя пол­ной, чуть ли не физически ощутимой темно­той, скрывающей все великолепие и роскошь, которые так поражали при дневном свете.

Вителла пересекал больший, тронный зал по диагонали, сокращая себе, та­ким об­разом, путь в покои принца. В руках он держал мощный фонарь, но не включал его, наме­реваясь проверить своё чутьё в ориентировании в кромеш­ной тьме. Он, выросший в этом дворце, часто проделывал подобные эксперимен­ты, стараясь как можно лучше изучить все уголки огромного, чуть ли не как целый город, строения.

В это раннее утро здесь невозможно было встретить кого-либо из служ­бы. Охрана несла своё дежурство на наружных входах и непосредственно у покоев самого императора и его наследного принца. Только они, да пожалуй, ещё рано просыпавшиеся повара, начи­навшие готовить завтрак, состав­ляли бодрствующий контингент обитателей замка.

Поэтому Вителла, прошедший к тому времени примерно чуть больше поло­вины, немало удивился, увидев свет, мелькающий в угловых арочных пролётах. Захотев удовле­творить своё любопытство, он побежал в том направлении, надеясь проследить за тем, кто спокойно мог себе позволить разгуливать здесь в этот неурочный час. Но когда он добе­жал до угла и вошёл в коридор, проходящий за арками, то ничего не увидел. Постояв с минуту и тщательно послушав, ничем не нарушаемую тишину, молодой ученый громко хмыкнул и продолжил своё движение, уже подсвечивая себе дорогу включённым фона­рем. Возле спальни принца все было залито ярким светом. Стоящие на посту гвардейцы, заранее предупрежденные о визите, отдали декё­рлу по воински честь и пропустили в рас­крытые двери.

- Вставайте, Ваше высочество! - бодрым голосом затараторил Вителла. - От дли­тельного сна на боках могут появиться пролежни, что приведёт к не­возможности по­сеще­ния бассейна, да и к прочим малоприятным вещам.

- Чего ты орёшь? - сонным голосом возмутился принц. - Который час?

- Уже почти шесть! - радостно сообщил Вителла, открывая тяжёлые плотные шторы на окнах во всю стену. - Если ты поторопишься, то успеешь полюбоваться восхо­дом нашего светила. Он начнется буквально через несколько минут.

- О, Солнце! - Бутен зарылся головой в подушку. - Я только недавно уснул, а ты уже посмел побеспокоить меня и нарушить мой божественный сон.

- Забудь о долгих спокойных снах, если хочешь стать императором!

- Я могу приказать рубить головы каждому, кто осмелится меня разбудить раньше, чем я проснусь сам!

- Какой тиран! - стал его стыдить Вителла. - Да так тебе и править будет некем. Да­вай, вставай!

- А - ах! - принц потянулся, зевая. - Ну ещё хоть немножко бы подремать...

- А потом ты вскочишь и полетишь к принцессе и забудешь обо всём на свете! А у нас важное дело. Надо как можно быстрее решить вопрос с этим таинственным тоннелем, всё осмотреть и начинать действовать.

- Когда же я буду видеть Айни?

- О, Творец! - стал горячиться Вителла. - Ведь тебя никто не заставляет сидеть возле этой "Глотки" позабыв о принцессе. Давай просто взглянем и решим, а дальше я уже могу действовать сам.

- Но мне ведь тоже интересно! - возразил принц, вставая и несколько раз высоко подпрыгивая на кровати. - У - ух! Как здорово! Давай и ты тоже!

- Ага! Сейчас! - декёрл заулыбался и всплеснул руками. - Вспомню детство!

- Что? Не можешь? - подзадоривал разошедшийся Бутен, подпрыгивая всё вы­ше и выше. - Да ты и в детстве никогда не умел оттолкнуться от подушек как следует!

- Ты всегда перекручиваешь действительность! - завёлся Вителла, сбрасывая с себя туфли и заскакивая на кровать. - Ты тяжелей меня, поэтому у тебя высота прыжка всегда будет ниже моей. Смотри! 0-опа!

- Ха! Ха! Здесь надо прыгать, а не заниматься арифметикой!

- О - опа! Ещё раз! Видишь?! - кричал Вителла. - Я выше!

- Ещё чего?! - старался перекричать его Бутен. - Это тебе просто кажется!

- Есте­ственно ты не признаешь своего проигрыша! У - ух! Но со стороны любой наблюдатель заметил бы моё преимущество! Опа!

- Сегодня же пригласим на соревнование принцессу, и она рассудит!

- Конечно! Тогда ты и стараться не будешь, всё равно победа будет за тобой!

- Правда?! - принц остановился и поймал друга за развевающиеся фалды его оде­жды. - Как, ты думаешь, она ко мне относится?

- По-моему ты ей очень нравишься, если не сказать больше.

- Ты знаешь, - стал откровенничать принц, - я очень переживаю, что она ко мне хо­рошо относится только потому, что нам и так придётся по­жениться.

- Ну, ты скажешь! - даже возмутился Вителла, соскакивая с кровати и ра­зыскивая свои туфли. - Или твоё Высочество совсем поглупело от любви или тоже притворяешься и разыгрываешь из себя благонравного жениха.

- Значит, я не ошибаюсь в её ко мне симпатии? - в голосе Бутена слышалась мечта­тельная надежда. - Значит, я могу ей во всём открыться?

- Конечно! - подтвердил его друг. Потом что-то вспомнил и добавил: - Даже мо­жешь и ей рассказать о Глотке Дьявола. Она будет польщена твоим доверием, заинтересу­ется, и вы даже при изучении этого вопроса будете вмес­те. К чему собственно, ты и стре­мишься.

- Точно! - довольный принц быстро оделся. - Перед тем как идти к отцу, да­вай зай­дём на кухню, чего-нибудь перекусим. Всё равно ещё рано, он навер­няка спит.

- Бутен! Надо же придерживаться этикета! - стал укорять его Вителла. - Не при­стало будущему императору шастать у плиты и вылавливать из котлов куски мяса...

- Откуда ты знаешь? - засмущался тот. - Придётся казнить всех поваров.

- Прикажи лучше приготовить завтрак и подать сразу в спальню императо­ра Дайви. После осмотра тоннеля мы с ним позавтракаем и заодно обсудим предстоящие исследова­ния. Возможно, он добавит несколько деталей в твой рассказ. - Увидя сомнения на лице принца, напомнил: - Ты ведь намеревался почаще проведывать отца, отвлекая его от бо­лезни. А потом, ты вполне ус­пеешь к своей ненаглядной, к положенному времени.

- Уговорил. Но как ты хочешь произвести осмотр, не пройдя через спальню импе­ратора?

- Ты что, забыл? Есть ведь ещё несколько входов! Сам ведь рассказывал! И Саэлро должен про них знать. Я надеюсь. Вот он то нас и поведёт. Заодно даст свои комментарии и ответит на мои вопросы. Вперёд?

- Да! - согласился принц. - Что-то я стал тупеть! Не то от любви, не то от старости. А ты как считаешь?

- Извините Ваше Высочество! Но мне кажется, что ваши умственные способ­ности совершенно не уменьшились с тех пор как вы... э - э... - Вителла с хит­рым выражением стал загибать пальцы на руках. - В пятилетнем возрасте уда­рились лбом в стену, пытаясь догнать меня в узком коридоре.

С мгновенье принц озадаченно потирал вышеупомянутый венценосный лоб, а по­том бросился за Вителлой. Тот ловко вывернулся, распахнул ударом но­ги наружную дверь и понёсся по коридору, пытаясь увеличить быстро сокра­щающееся расстояние между со­бой и догоняющим его принцем.

- Сейчас, сейчас! - вопил Бутен во всю мощь своих лёгких, чем несказанно перепо­лошил и озадачил всю дворцовую стражу. - И твои мозги перестанут развиваться, когда я их познакомлю с первой же встречной стеною!

- А ведь давал себе зарок, - задыхаясь, причитал декёрл. - Никогда не напо­минать людям об их увечьях!

Найдя Саэлро, который уже давно бодрствовал, принц рассказал ему о су­ти их ин­тереса и приказал провести к ближайшему входу, ведущему к тунне­лю. Старый слуга по­вёл их тотчас, по пути объясняя:

- Имеются ещё две потайные двери. Они тоже расположены возле импера­торской опочивальни, но в других, смежных с ней комнатах. Можно, например, зайти со стороны хранилищ, в которых расположен гардероб самого Дайви и одежды оставшиеся от покой­ной императрицы, матери Вашего Высочества.

- Прекрасно! Идём оттуда! - согласился принц. - Я там уже много лет не был. Ин­тересно, в каком состоянии находятся платья моей почившей матушки? Надеюсь, они не утратили своего блеска и неповторимости?

- Ни в коей мере! - успокоил слуга.- За ними ведётся непрестанный и самый тща­тельный уход.

Они как раз проходили невдалеке от входа в императорские опочивальни, возле ко­торого при полном освещении, гвардейцы стояли в карауле.

- Сегодня же покажу гардеробную Айни. Надеюсь, ей там понравится... О! А он что здесь делает? Не думал, что дядя так рано проведывает отца. Может, что-то случилось?

Райгд вышел из спальни императора, прошёл мимо отсалютовавших гвардей­цев и скрылся в боковом переходе, так и не заметив троицу идущих в глубине длинного, слабо­освещенного коридора.

- Его Святейшество, - стал объяснять Саэлро. - Наносит визит своему брату теперь каждое утро. Будит, делает осмотр, назначает приём лекарств и составляет меню на весь день. В последнее время он слишком занят и не имеет времени для более частых визитов.

- А - а! - понимающе протянул принц. - Ведь дядя Райгд у нас самый занятой чело­век в Хардии. - Но Вителла насторожился. Он заметил, с какими нотками недовольства высказывался слуга о визитах его Святейшества. "Естественно! - думал он. - Вполне по­нятны посещения такого знающего специалиста как Райгд, тем более к первой персоне го­сударства, даже при его катастрофи­ческой занятости. Но ведь есть же более знающие врачи! Которые ведут наб­людение за здоровьем императора постоянно. А их к нему ка­жется, даже не пускают. Не странно ли это?" - тут же Вителла вспомнил и об отказе Рай­гда дать добро на осмотр императора одним из очень известных врачей с по­бережья Сред­него моря. Аргументируя это тем, что тот, мол, обычный шарлатан и ничего не знающий диле­тант. - "Может так оно и есть... Но ведь простой осмотр ещё никому не повредил! Тем бо­лее что болезнь слишком уж загадоч­ная, но что интересно, по мнению его святей­шества - неизлечимая. От чего тогда он сам лечит императора? Как-то всё запутано и не­понятно..."

Молодой учёный, сам почти половину всей своей учёбы посвятивший медицине с недоумением сообразил, что ранее он никогда и не интересовался здо­ровьем императора и причинами его недуга. Всегда для него находилась мас­са других нужных и неотложных дел, за решением которых быстро и незамет­но пролетало время. "Надо будет изучить ис­торию болезни и составить се­бе представление о методах лечения, которыми пользуется его Святейшество. Ведь всегда есть вероятность, что мне это пригодится в дальнейшей жизни!"

Войдя в гардеробную, Саэлро повёл их по многочисленным комнаткам, в ко­торых на специальных подставках были развешаны уборы и регалии император­ской семьи. Здесь были и парадные одежды, одеваемые лишь в редчайших слу­чаях при определённых цере­мониях и простые повседневные одежды ко­торые использовались более часто и были бо­лее памятны как принцу так и, впервые здесь побывавшему, декёрлу. Слуга провёл их в самый конец анфилады и своим ключом открыл дверь в небольшую комнатку, вероятно слу­жившую ранее как мастерская или помещение для глажки. Почти вся она была застав­лена столами, отжившими своё вешалками и прочим ненужным хламом. В углу Саэлро открыл ещё одну дверцу, вообще незаметную и высотой не бе­лее одного метра. Оказав­шееся за ней небольшое помещение, обложенное гру­бым камнем, вообще никуда не вело, на первый взгляд. Но после нажима опре­делённых камней, вся стена беззвучно отъехала в сторону и глазам представилась узкая каменная лестница уходящая вглубь стены. Щёлк­нул незаметный выключатель, и темные гранитные ступени осветились жёлтым электри­ческим светом.

- Да здесь целая сеть тайных переходов! Не так ли? - удивился принц, спус­каясь за слугой.

- В известном вашему Высочеству месте есть план всех подобных лест­ниц и пере­ходов...

- А - а - а... Помню, помню, - протянул принц. - Я как-то просматривал его и был поражён сложностью и запутанностью. Положил на место, да так и забыл. К тому же со­вершенно нет времени! - оправдывался он, оглядываясь на идущего сзади Вителлу. Тот уко­ризненно покачал головой и возвёл глаза вверх, показывая этим своё возмущение. Но вслух поддакнул:

- Конечно! Столько забот свалилось на ваши хрупкие юношеские плечи...

- Да? Хорошо хоть есть, кому посочувствовать! - принц опять с подозре­нием огля­нулся и показал кулак. - А вот помочь некому!

- Так потому желающих мало, что все боятся! - стал доверительно, но громко шеп­тать молодой учёный.

- С чего это вдруг? - недоумевал принц.

- Как с чего? Чуть что не так - голова с плеч! От вашего Высочества только и слышно: казню, казню!

Слуга тоже оглянулся и с доброй улыбкой посмотрел на друзей. Они вы­росли у него на глазах, и он прекрасно понимал их шутки, подвохи и ро­зыгрыши. И любил, пожа­луй, чуть ли не больше всех. Принц ему улыбнулся и сказал со вздохом:

- Сегодня топор палача опять обагрится кровью. Но ты, Саэлро, жертве об этом не говори: пусть хоть спокойно позавтракает. А если вспомнить и о моей безмерной нереши­тельности - то и пообедает.

- О чьём желудке так беспокоится его высочество? - невинно спросил Вителла, слышавший прекрасно каждое слово.

- Вот мы и пришли! - огласил Саэлро и через несколько шагов в лицо им ударил упругий ветер, а уши стал закладывать сильный шум и заунывный свист, создаваемые сильной подвижкой воздуха. - Как раз начался "выдох", а минут через десять - часовой "вдох".

Они стояли в большой, шесть на восемь метров, комнате. В каждую из её стен ухо­дил темнеющий коридор, а потолок терялся в полумраке. А от их ног начинались крутые, сантиметров по сорок высотой, ступеньки. Они трёхметро­выми волнами уходили вниз и терялись в огромном зеве, исторгающего из себя под большим напором воздух, тоннеля.

- О, Творец! - воскликнул Вителла, направляя свой мощный фонарь по ходу ступе­нек вниз. Свет потерялся, как бы сдавленный серым, арочным сводом и нескончаемой че­редой ступенек. - Лучшего названия, чем "Глотка дьявола", для этого места не придума­ешь!

- А если бы вы увидели и десятки трупов, лежащие между выбеленных костей, то вообще бы больше никогда не приближались к этому месту, - пробор­мотал взволнован­ный слуга. Видно было, что пережитое снова предстало у него перед глазами.

- Ничего, Саэлро! - стал успокаивать его Вителла. - Современная наука может со­вершать чудеса и сотворить то, что ещё двадцать лет назад каза­лось невероятным и не­слыханным. И если мы совокупим все имеющиеся у нас знания, разгадывание любой за­гадки не составит для нас труда! - он посве­тил фонарём вверх. - Здесь нет прямого вы­хода?

- Нет. Своды нависают друг над другом, создавая небольшой, но широкий ла­би­ринт. Поэтому солнечный свет не виден.

- А почему здесь четыре коридора? Ты, кажется, упоминал только о трёх выходах?

- Сюда ходить нельзя, - Саэлро махнул рукой направо. - Там находятся ло­вушки и западни. Если кто-то найдёт дверь, ведущую сверху в этот коридор, то он никогда не дой­дёт и до его середины.

- Хитро! - принц одобрительно закивал головой. - Главное самому не забыть­ся и выходить нужной тропой.

- Ну что, ваше Высочество, пройдёмся? - и Вителла сделал приглашающий жест вниз.

- Почему бы и нет? Время у нас есть, - Бутен взглянул на свои часы. - Пол­часа мо­жем потратить.

- Советую немного подождать! - вмешался слуга. - Хотя бы до того, как нач­нется "вдох".

- Но ведь ядовитый воздух не доходит до поверхности, - напомнил Вител­ла, тем не менее, принюхиваясь к вырывающемуся из тоннеля воздуху.

-Так то оно так... - старик Саэлро с опаской покрутил головой. - Но здесь никто не бывал уже много, много лет. Вдруг за это время что-либо измени­лось? Мне и так уже ка­жется, что выдох длится слишком долго...

- Вообще то мы здесь не более десяти минут... - принц опять взглянул на часы. - И если всё в порядке...

Он не договорил, так как в тот же момент все стихло, и какое-то время их лица об­дувал лишь остаточный небольшой сквознячок. Но вот он дрогнул и понемногу метнулся в обратном направлении. Воздух с огромной силой рванулся вовнутрь, вновь раздался шум и заунывное посвистывание и ветер упругим потоком хлынул вниз по тоннелю.

- Впечатляет... - Вителла спустился на несколько ступенек вниз и тщатель­но рас­сматривал стены, подсвечивая себе фонарём. - Какая же мощная должна быть машина, способная создавать подобные циркуляции воздуха!

- Ты думаешь это машина? - спросил принц, тоже начавший спуск.

- А что же ещё?! - фыркнул декёрл. - Уж не думаешь ли ты, что внизу и в са­мом деле сидит нечто живое? Да ещё и дышит таким странным способом?

- А кто его знает... - Бутен вынул из висевших у него на поясе ножен именной кинжал и принялся ковырять стену, намереваясь оторвать хоть кусочек покрытия.

- Ну ты даёшь! Ещё скажи, что веришь в ведьм и дьяволов! - Вителла вни­мательно следил за кончиком кинжала, тщетно пытающегося пробиться сквозь удивительно твер­дое вещество. - Дай я попробую!

Отдав принцу фонарь, он сам стал пробовать в самых разных местах тон­неля.

- Хм... Очень странный материал... Похоже на расплавленный камень с то­ненькими металлическими прожилками внутри... Просто удивительно... И сту­пеньки! Очень напо­минают гранитные... Но это не гранит! Да, да! Есть большое сходство, но не гранит! Очень интересно! Смотри! Здесь, между этими двумя есть щель.... Посвети-ка сюда! Так, хорошо... Ну, надо же! Боюсь сломать твой кинжал... Нужны Пузыритовые инструменты! Без них нам не удастся взять существенные пробы... Нет! Не получается!

- Так что, спускаемся ниже? - спросил Бутен, направляя луч фонаря вглубь тоннеля

- Думаю, что не стоит... Пока! Надо всё исследовать по порядку, с самого начала. Установим приборы, проверим цикличность, измерим объём входящего и выходящего воздуха. Сразу же возьмём образцы пород или материала, из которых сделано это строе­ние. Тщательно их обследуем. При изучении такой интересной и сложной загадки, думаю спешить некуда, - они поднялись к поджидающему их слуге. - Если за сто двадцать лет никто не углубился до истины, то только потому, как мне кажется, что пытались сразу же достичь конечной цели: одним рывком, одним движением. А в результате - только не­оп­равданные жертвы, которых вполне можно было бы избежать. Стоило только подойти к данному вопросу с точки зрения науки, обезопасив себя точны­ми расчётами и планомер­ной поступательностью...

- Ну, всё! Завёлся! - принц безнадежно махнул рукой. - Теперь ты с каждой сту­пеньки будешь брать пробы грунта и воздуха и в результате - обеспе­чишь себя работой до самой старости. А сам ведь вначале рвался сюда как невменяемый. И меня разбудил ни свет, ни заря!

- Одно дело услышать твой рассказ, а совсем другое, увидеть всё самому. Да здесь с первых же шагов возникает столько загадок, что было бы глупо, не попытавшись их раз­гадать, сходу кидаться вниз. Пусть даже с самым луч­шим и современным оборудованием.

- Совершенно верно! - старый слуга одобрительно закивал головой. - В таком месте лучше быть перестраховщиком, чем поступать необдуманно и скоро­палительно.

- И сколько уйдёт времени на твои замеры?

- Не так уж много! Уже через несколько часов я могу установить нужные приборы, разместить необходимые датчики, свести всю систему воедино и про­извести необходимые вычисления. По ходу возьму образцы для анализов и, пока здесь будет всё фиксироваться автоматически, проведу наверху лабо­раторные исследования. Вечером можем сделать первые спуск на небольшую глубину и установить там нужное оборудование. Завтра сле­дующий спуск. А то и несколько. И каждый раз всё дальше и дальше. К тому же надо по­доб­рать двух трёх помощников, ведь работы очень много... - он взглянул на Са­элро.

- Увы! - тот прискорбно развёл руками. - В моём возрасте уже тяжеловато бегать по этим высоким ступенькам...

- Само собой, разумеется! - успокоил принц слугу. - Да и твоя обязанность нахо­диться всё время возле императора. Но кого можно взять в помощь? Надёж­ных ребят, не­болтливых и верных императору? Среди моего окружения все лю­ди праздные и болтли­вые. Разве лишь Ковели? А кого же ещё?

- У меня тоже нет настолько близких и проверенных товарищей среди персонала... - Вителла задумчиво почесал подбородок. - А парочка специалис­тов очень бы пригоди­лась!

- А вы возьмите гвардейцев из личной охраны императора! - предложил Са­элро. - За двоих я вполне могу поручиться. У императора они пользуются осо­бым доверием.

- Подойдут? - спросил принц у Вителлы.

- Для начала - да! Тем более можно им и не объяснять всей сути проис­ходящего. Достаточно объяснить наши работы неполадками в вентиляции под­земных помещений, которые давно не используются и ведут, скажем, в какие-то древние, заброшенные ката­комбы.

- Отлично! - Бутен потёр ладони. - Тогда идём завтракать к отцу! Там же оконча­тельно обсудим все детали, вызовем искомых гвардейцев и определим к тебе в помощ­ники. Пока я съезжу за принцессой, и привезу её сюда, они те­бе помогут сделать всё необ­ходимое. Да и ты постарайся провернуть всё как можно быстрей: мы заметили, что Пе­отия без тебя скучает.

- О, Творец! - Вителла в мольбе воздел руки кверху. - Не могу же я разорваться! Надо или заниматься исследованиями или ухаживаниями за прекрасными дамами. Эти две вещи совместить невозможно!

- Очень даже возможно! - принц, начавший было подниматься за слугой, ос­тано­вился и повернулся к Вителле. - Или ты забыл, что за неповиновение мо­им приказам и распоряжениям, тебе грозит смертная казнь через повешение?

- Ваше Высочество! А виселица при чем? Лучше уж топором - чик и всё!

- Топором тебя, я вижу, уже не запугать! Да и виселицей тоже... - Бутен притворно вздохнул. - Придётся тебя наказать по-другому. Сегодня же отпразднуем твою свадьбу! И отправим в свадебное путешествие!

- Только не это! Ваше Высочество! - Вителла пытался остановить быстро удаляю­щегося принца, хватаясь сзади за свисающую с его плеч накидку.- Готов делать всё, что прикажете, только не лишайте тех нескольких дней свободы, что мне остались!

Г Л А В А 21. (Броди)

Когда все вернулись в лагерь, там их ожидало ещё одно приятное извес­тие: на большом котловане дошли до твердого грунта и стали доставать на поверхность много­численные камни, осколки породы и прочие окаменелос­ти. Помимо того было обнару­жено несколько огромных валунов, которые ста­ли обкапывать по сторонам. Александр Кон­стантинович отнёсся к этим новос­тям на удивление спокойно и на вопрос Ларисы: "Пой­дем, посмотрим?", ответил:

- Даже если эти камни умеют бегать, думаю, до утра они тоже будут отды­хать и никуда от нас не денутся. А вот моя жена может от меня и сбежать. Если не буду выпол­нять обещанное.

Когда все в лагере уснули, из штабной палатки ещё долго доносились сладостные постанывания.

На рассвете руководитель экспедиции первым делом отправился к отк­рытому на­кануне бездонному колодцу. Там он дал подробнейшие указания первой половине рабо­чих:

- Закрыть наглухо щитом отверстие на дне колодца. Сам котлован после этого рас­ширить до такой степени, что бы вокруг щита образовался круг твёрдого грунта радиусом не менее трёх метров. Работы очень много, поэто­му приступайте немедля. Постарайтесь отбрасывать песок подальше, желательно в эту, свободную лощину. А вы, Николай, - он обратился к практиканту, который пер­вым заметил воронку. - Спускайтесь вниз и начните зубилом очищать как можно большую поверхность скалы, прикрывающей колодец. Жела­тельно соскоблить все наслоения до её первичного состояния.

Постояв ещё минут десять и понаблюдав за выполнением своих распоря­жений, Броди поспешным шагом отправился к большому котловану, куда его супруга пошла со второй половиной рабочих сразу же после завтрака. Там работа кипела вовсю. Тем не мене он сразу заметил явную нехватку рабочих рук. Спустившись вниз, где Лариса и практикант с ожесточением очищали с помощью зубил и молотков поверхность одного из полуоткрытых огромных валунов, он стал присматриваться. Те действительно поражали своими размерами, формой очень напоминали кубы, каждая грань которого была до полу­тора метров. И что сразу бросалось в глаза - их совершенная идентичность. А когда Алек­сандр Константинович присмотрелся к уже расчищенной поверхности и к ровной грани, образованной стенками, сходящимися под углом в девяносто градусов, сомнения отпали полностью. Он остановил взмокшую от напряженной работы Ларису и отвёл в сторону.

- Ну что скажешь, моя бесценная госпожа Генеральный спонсор?

- По-моему - нашли! - она тяжело дышала от волнения и от затраченных на работу усилий.

- Тогда посылаем машины за людьми? - спросил он.

- Нет! - пошутила Лариса. - Буду копать сама, пока не загнусь, а ты потом поста­вишь мне на этом месте памятник!

- Издеваешься? - забеспокоился Броди вырывая у неё из рук молоток.

- Так чего же ты спрашиваешь? - заулыбалась она. - Я вообще думала, что Бегим уже в пути.

- Да! Считай что он уже в дороге! - он, было, собрался уходить, но она его остано­вила:

- А Карл Пузин? Будешь его сейчас вызывать?

Броди скривился и, прикрыв глаза, склонил голову набок.

- На это? Хм... Маловато! Для него еще маловато... А вот с твоим от­цом надо свя­заться немедленно! Пусть готовит транспорт с тяжёлой техни­кой. Только с её помощью нам удастся сделать полный срез на большой площади. Пойдём?

- Прямо сейчас? - она с сожалением осмотрелась вокруг себя.

- Да ты права! Надо ещё немного осмотреться. Но машины отправляю! - он по­до­шёл к продолжающему очистку блока практиканту. - Сгоняй за Бегимом и пригласи его сюда!

Тот тут же сорвался с места. Но лишь только Броди и Лариса снова опустили го­ловы и принялись внимательно осматривать песок под ногам, как раздался непонятный рокот. Вновь задрав головы, они увидели на небольшой высоте вертолет, серого, тускло поблескивающего цвета. Он на малой скорости совершал облёт их лагеря. Сделав не­сколько кругов, вертолёт взмыл вверх и уда­лился в сторону плоскогорья.

- Кто это? - недоумённо спросила Лариса. - Может пограничники?

- Ага! - с иронией подтвердил её супруг. - Разыскивают контрабандистов дынями или угонщиков верблюдов! А что бы те их побольше боялись - лета­ют без опознаватель­ных знаков.

- А если серьёзно?

- Без понятия! Хотя может, сейчас и узнаем. - Он поприветствовал спускаю­щегося к ним проводника и спросил: - Бегим! Не знаете ли, кто эти любите­ли полетать над пус­тыней?

- Местные говорят - плохие люди. Большего пока сказать не могу.

- Постарайтесь выяснить об этом вертолёте поподробнее. Так, на всякий случай. Для успокоения нашего любопытства. Сейчас же отправляйтесь на плоскогорье, наймите сорок человек и доставьте сюда со всем необходимым. Возможно, вам придётся сделать две ходки. Потом ещё одну за водой и продовольствием. И потом будем решать: поедут ли водители к морю сами или с вами. Из-за последних обнадёживающих находок будем фор­сировать работы в самом полном объёме.

- Значит, вам сопутствует успех? - заулыбался Бегим.

- Пока рано говорить однозначно, но очень хотелось бы в это верить.

Во время обеденного отдыха связались по рации с Ярославом Гершко, от­цом Ла­рисы. Тот с первых же слов принялся их укорять:

- Как же вам не стыдно! Сообщили в первый день приезда, что добрались благопо­лучно и всё! Девять дней ни слуху, ни духу!

- Ой, папулька! Ты уж извини, каждый день пашем как подорванные, копа­емся в земле как какие-то кроты или черви. Да и сообщать то пока было не о чём.

- А сейчас? - заинтересовался Гершко. - Что-то откопали интересненького?

- Да пока только наткнулись на древний доисторический строительный мусор. -вмешался в разговор Броди. Увидя как жена недоумённо и вопросительно сложила губки бантиком, приложил указательный палец к губам. - Не ахти что, но всё-таки! Для подоб­ного места это уже ощутительный прогресс.

- Найти, как ты выразился, строительный мусор? - засомневался Гершко.

- Да папа! - подтвердила Лариса. - Ты себе не представляешь, какие здесь трудней­шие условия для работы. Сюда просто необходима мощная современная техника.

- И зачем же она вам, если ещё нет существенных результатов? - продолжал с при­страстием допытываться её отец.

- Пока ещё не нужна, - стал успокаивать Александр Константинович своего тестя. - Просто хотим, что бы ты всё подготовил и в случае нашей просьбы немедленно отправил грузы на африканский берег.

- А когда может поступить эта ваша просьба?

- Да хоть завтра! Ты ведь знаешь как в археологии...

- Не знаю, и знать не хочу! - успел вставить Гершко.

- ...Бывает, - как ни в чём не бывало, продолжал Броди. - Сегодня ничего, а через день откопали новую гробницу фараона! И сразу на весь мир прославились! И сразу все бегут свои денежки предлагать: берите, пользуйтесь, мне, мол, не жалко...

- Ладно, ладно! Тебе вполне за глаза хватит денежек моей дочери! Смотри! Уже и на мои зарится! Как там кстати, Лорочка? Ты её не обижаешь?

- Папа! Как тебе не стыдно? - стала она урезонивать своего отца, прекрасно пони­мая, что тот шутит.

- А чего мне стесняться? Ведь это он запудрил мозги моей единственной дочурки, да ещё и увёз её в далёкую безжизненную пустыню!

- Здесь, между прочим, очень даже ничего! - завозражал Александр Константино­вич. - Прекрасное солнце, отличнейший, невероятно огромный пляж... Вот только до моря далековато. А в остальном - курорт!

- Ох! - стал деланно злиться Гершко. - Договоришься ты у меня! Брошу всё и приеду к вам отдыхать!

- Добро пожаловать! Но вначале, хоть в двух словах расскажи, что там у вас но­венького?

- Да всё также. Единственное, что меня удивляет, так это поднявшаяся полемика в прессе по поводу вашей экспедиции.

- Да ну! И кто же этим так заинтересовал газеты? Уж не Пузин ли?

- Да нет! Он тоже удивлён не меньше моего. К нему обращалось несколь­ко коррес­пондентов с просьбой высказать свое мнение по данному вопросу, но он категорически отказался, сославшись на полную абсурдность твоего выбора для места археологических раскопок. Так, между прочим, и высказал­ся, что кроме мусора вы там ничего не найдёте. Хотя сам звонит мне каж­дый день, и интересуется: нет ли от вас каких известий.

- Странно! - удивился Броди. - Хотя с другой стороны - это нам на руку: пусть ду­мают, что у нас есть большие перспективы. В случае чего, всегда можно будет рассчиты­вать на всемерную поддержку.

- Рассчитывайте на кого хотите, но я вас не подведу! - заверил Гершко. - Всё необ­ходимое отправлю за считанные часы. Только будьте осторожны и бе­регите себя.

- Не волнуйся за нас, папулечка. Если ничего и не найдём стоящего, то привезем тебе в подарок массу древних и красивых камешков.

- Просто буду несказанно рад лицезреть ещё раз то, что целыми днями валяется у меня под ногами! - зафыркал её отец. - Не надо быть знаменитым археологом, что бы знать: на Земле все камни одинакового возраста!

- Знаток! - завосхищался его зять. - Ладно, будь здоров и жди нашего сиг­нала. До следующей встречи в эфире!

- А когда же она состоится?

- Как встанет необходимость! Всё, конец связи!

Пообедав и немного подремав, насколько это было возможно в невыносимой днев­ной жаре, снова решили поработать с компьютером и сверить поступив­шие данные. Из всех мест, на которых были расставлены приборы, их заинтересовало только одно. Хоть это и была ничтожно маленькая выемка между тремя большими барханами. Но зато каж­дое утро в ней отмечалось существенное различие в температуре.

- А ведь там уровень песка гораздо выше чем всюду. - удивлялась Лариса.

- Похоже... - согласился Броди. - Но с уверенностью утверждать это нель­зя. У нас ведь нет топографической распечатки местности.

- Может, сделаем?

- Уйдёт масса времени, а когда начнётся сильный ветер, наш труд аннулируется.

- Так что ты предлагаешь?

- Подождём новых людей и поставим нескольких на раскопки. Если, конечно, не будет чего-либо более срочного.

- Взгляни на карту, тебе не кажется, что по виду эта ложбинка напоминает вось­мёрку?

- Да? - Броди присмотрелся. - Действительно! Так и будем её называть - "вось­мёрка".

- Чем займёмся сейчас?

- Давай начнём составлять подробный план большого котлована. Тщательно пере­несём на бумагу все полученные нами размеры.

- Но мне кажется, - засомневалась Лариса. - Данных маловато...

- Конечно! Но мы будем их довносить по мере поступления. Сегодня, завтра, воз­можно ещё большее количество дней. Эти блоки слишком уж идентичны, что бы являться деталями каких-либо разрозненных строений. Мне кажется, они бы­ли составляющими одну целую, гигантскую стену. И если нам удастся рассмот­реть в их размещении законо­мерность, то уже будет легче определить мес­тонахождение самого фундамента, способ­ного удерживать себе такую мас­сивную конструкцию.

- Но если это была, как ты предполагаешь, стена, то частью чего же она являлась? Здания или крепостных сооружений?

- В имеющихся у нас сведениях совершенно не упоминается крепостная стена, возможно, её не было вообще. В таком случае, было бы невероятной уда­чей, сразу же на­ткнутся на остатки не чего-нибудь, а самого королевского дворца. Будем откапывать пол­ностью каждый камень и даже заглядывать под него. Очистим несколько от всех наслое­ний дабы понять - как их обтёсыва­ли. Постараемся максимально расширить площадь рас­чистки, если придется, то и в сторону бархана. Попутно начинаем более тщательно иссле­довать по­падающийся более мелкий хлам и твердые осколки. А вдруг попадётся среди них нечто уникальное? Это на сегодня...

- А на завтра?

- На завтра у нас ствол! После очистки большего радиуса дна котлована и, по воз­можности всей лежащей стены, постараемся её сдвинуть или расши­рить входное отвер­стие. К сожалению, у нас только одна шестидесятиметро­вая лебёдка. Но для первого, пробного спуска, вполне хватит.

- И на какой вес она рассчитана?

- И не думай! Ты останешься наверху и будешь меня с одним из практикантов, подстраховывать.

- Ты боишься за меня или переживаешь, что некому тебя присмотреть свер­ху? - тон Ларисы был издевательски-насмешливым. - Я никому не отдам права первой спуститься в ствол доисторической, возможно, шахты!

- Ладно! - Броди тяжело вздохнул. - Доживём до завтра, посмотрим!

- Это ты слишком хитрый! - стала обвинять его супруга. - Думаешь: до спус­ка что-нибудь придумаю, и всё равно сделаю по-своему. Не выйдет! Я замес­титель руководителя экспедиции и, если надо, могу напомнить, что и ген. спонсор. Поэтому сама решаю в принципиально важных вопросах, что мне делать.

- Ой, простите, извините! - стал расшаркиваться её муж. - Может возле вас, и ды­шать нельзя?

- Когда будет нельзя - я скажу! А пока хочу напомнить о полном, среди нас, равно­правии!

- Чего ты на меня кричишь? - он поймал пытавшуюся вывернуться жену за талию и притянул к себе. - Просто такой ответственный момент, как страхов­ку обычно доверяют только самым близким и проверенным людям.

- Вот и отлично! Тогда я спущусь вниз, а ты останешься наверху.

- В целях безопасности - совершенно не возражаю! - неожиданно легко согласился Броди. - Но всё равно, решать будем завтра, когда увидим - всё ли готово к спуску. А сей­час берём молотки и идём в большой котлован, отбивать накипь столетий с "древних и красивых камешков".

- Сувениры для папы? - заулыбалась Лариса.

- А как же! Надо стараться, коль ты пообещала!

В тот же вечер были найдены и откопаны ещё восемь больших кубов. Три из них были далеко друг от друга, а вот остальные пять расположились в разброс, но со всё больше уменьшающимся интервалом между ними. Они как бы выкатились из-под по­дошвы огромного, уже опасно нависающего над всем котлованом, бархана. Создавалась опасность песчаного оползня и "затопле­ния" чуть ли не половины, с таким трудом, рас­чищенного пространства. Броди приказал укрепить опасный откос оставшимися щитами и продолжать работы в противоположном направлении, и, кое-где, в глубь. И уже поздней ночью, в самом конце смены, археологи были награждены ещё одной интересной наход­кой. Один из рабочих, разбирая и отбрасывая на большую кучу разнообразней­шие камен­ные осколки, обратил внимание на разницу в весе и правильность формы одного их них. Негр откинул находку прямо под ноги Ларисы, которая бегло осматривала все твердые образования, и пожал при этом удивлённо плечами. Она подняла, постучала по нему своим молоточком и тут же оклик­нула Броди, который уже почти выбрался из котлована, собираясь отправить­ся взглянуть на проделанные работы в четвёртом срезе, как они стали на­зывать место с найденным стволом шахты.

- Саша, Саша! Постой! Подожди меня! - она вернулась к работающему негру и вбила возле него колышек, пояснив: "Не трогать!", а сама поспешила на­верх с находкой.

Александр Константинович с недоверием покрутил принесённое и прошептал:

- Неужели какой-то металл? - и они тут же бросились в штаб-палатку очищать, со­скребы­вать и отмывать неожиданную находку. После долгих усилий перед ними на столе лежал тускло поблескивающий металлический брусок длиной тридцать и с гранью восемь сан­тиметров.

- Се - ре - бро... - медленно произнёс Броди.

- То самое? - с надеждой спросила Лариса.

- Может да, а может и нет... - он задумчиво потёр подбородок и стал, как бы рассу­ждать вслух: - 3а прошедшие века, а уж тем более тысячелетия, здесь могло произойти не­вообразимое. Могли построиться и разрушиться десятки городов, дворцов, а то и просто поселков. Возможно, ветер не раз ого­лял от песка эти просторы, но возможно этот слиток уже шесть тысяч лет не видел солнца. А если по этим местам проходили неисчислимые караванные пути? Сколько раз на них нападали разбойники? Сколько раз здесь лилась кровь, и терялись ещё более драгоценные слитки и камни? Наконец есть шанс, что этот брусок обронил в прошлом веке какой-либо ротозей исследователь или просто путешест­венник.

- Неужели подобные слитки и его размеры не уникальны? Разве есть ана­логи нами найденного?

- Есть! - подумав Броди стал перечислять: - Подобных слитков, с минимальной разницей в размерах, массово находят до сих пор в Египте. Кое-где ими пользовались в Ливии, до сих пор они имеют обращение в Чаде. Если поста­раться, можно ещё вспомнить.

- А что нам даст полный анализ? - не унималась Лариса.

- Несколько прояснит ситуацию, - закивал он головой. - Но произвести его в поле­вых условиях мы не сможем. Надо будет отправить в лабораторию.

- Когда?

- Когда КАМАЗы пойдут в Триполи, не раньше. Ну и...

- Что?

- Было бы очень неплохо к тому времени найти ещё хотя бы один, два эк­земпляра.

- И тогда сразу же вызываем Пузина?

- Его мы, возможно, вызовем уже после завтрашнего спуска. А вот технику... - Броди взглянул на наручные часы. - Не будем будить твоего отца среди но­чи, ещё поду­мает неизвестно, что. Свяжемся с ним утром - пусть отправляет!

- Ты знаешь, - призналась Лариса. - У меня как-то на сердце муторно и какое-то непонятное предчувствие то ли хорошего, то ли плохого. Не мо­гу разобраться.

- А что тут разбираться? - он осторожно провёл рукой по лежащему на сто­ле бру­ску. - Надо настроиться просто на большой и долгий труд и, если мне не изменяют пред­чувствие, на раскрытие самых дивных и немыслимых тайн какие только возможны в на­шей жизни. Ты только представь себе: если то, что я расшифровал в древнем манускрипте, получит здесь хотя бы частичное подтверждение - это будет самое величайшее археологи­ческое открытие нашей эпохи!

Г Л А В А 22 (Город)

Юниус уже прощался со своим заместителем, когда на его столе зажег­ся сигнал вызова. Он нажал кнопку и услышал голос секретаря:

- Господин советник, к вам госпожа Абель.

- Хорошо. Как только освобожусь, вызову! - и отключился, ощущая в душе мелоч­ное злорадство. "Ничего, пусть подождет! - подумал про себя. - Для неё это будет по­лезно!" и обратился к своему заму: - Кстати, как идут де­ла у наших резидентов на север­ном побережье Среднего моря?

- Э - э... - Тот попытался скрыть удивление, роясь в своей ог­ромной и толстой папке. - Вот здесь у меня их последние отчёты. Зачитать?

- Да, да, конечно! - подтвердил Юниус, указывая рукой на кресло, которое ещё не успело остыть. - Заодно попытаемся определить их дальнейшие нап­равления работы.

На данном этапе его совершенно не интересовала северная агентурная сеть, но это было первое, что взбрело ему в голову для того, что бы потянуть время. И действительно, на это ушло почти сорок минут. Когда заместитель уходил Юниус уже мысленно пред­ставлял раскрасневшуюся от гнева и доса­ды Абелию и старался придать себе вид самый невозмутимый и деловой. Ка­ково же было его удивление, когда он увидел перед собой элегантно оде­тую женщину, с безукоризненной причёской и с лицом, излучающим незем­ное, прямо-таки, спокойствие. Советник страшным усилием воли подавил в себе возник­шее вдруг желание вскочить и услужливо подвинуть стул вошедшей. Вместо этого он по­пытался придать себе ещё более озабоченный вид.

- Надеюсь, вы изучили данные вам инструкции о своём поведении в самых различ­ных возникающих ситуациях?

- Да, господин советник, - ровным голосом ответила женщина. - В этом не было для меня ничего сложного.

- Хочу напомнить, что вы будете почти постоянно находиться при мне как рефе­рент и объяснять возникающие по ходу наших действий вопросы.

- Надеюсь, я вполне справлюсь и с этим заданием!

- Но у нас есть по этому поводу некие сомнения... - Его уже стала раздражать её выдержка и хладнокровие. - К тому же мы встали перед выбором: в каком амплуа вам бы работалось намного лучше и эффективнее.

- Возможно, я могу помочь?

- Да, именно на это и рассчитывал господин Тасон. - Юниус сделал особое ударе­ние на последних словах, ясно давал понять Абелии, что уж он то не церемонился бы, ин­тересуясь её мнением. Поэтому он постарался, как можно эффектнее преподнести два об­суждаемых ранее с шефом варианта. После дли­тельной паузы, в которой он внимательно вчитывался в совершенно ненужную ему бумаженцию, советник продолжил: - Господин Главный Ведущий предложил представлять вас как мою супругу, со всеми вытекающими последствиями. Я же склоняюсь к тому, что бы вы выступали в роли прислуги. Так всё будет намного проще и понятнее.

И тут Абелия удивила его еще больше:

- С точки зрения самой простой житейской логики я тоже предпочитаю ваш вари­ант.

- Почему?

- В Хардийской империи, испокон веков, считается неприемлемым брать в жёны женщину, которая выше мужчины по росту. Пара, подобная нам, будет вызывать непри­крытый смех, если вообще не презрение. Считается обязательным быть выше и сильней! - при последнем слове она прошлась по фигуре Юниуса снис­ходительным взглядом, а её губы тронула еле заметная презрительная усмешка.

Советник по странам Среднего моря ничем не выдал своего холодного бешенства, сохраняя на лице вежливую улыбку. Пожалуй, его могли бы разо­блачить внезапно вспо­тевшие ладони, но он их убрал со стола, естественным жестом хлопнув себя по коленям.

- Ну вот и отлично! Сегодня же вечером, в десять, ждите меня в нашем спортзале. Хочу проверить ваше знание единоборств и самообороны. Секрет­арь даст вам адрес, - он встал, показывая, что разговор окончен. - До встречи!

- До встречи! - попрощалась и Абелия, и уже взявшись за дверную ручку сказала: - Между прочим в Хардии считается очень престижно для мужчин из богатых семей иметь в своем штате специально обученных женщин-телохрани­тельниц, а я как раз нахожусь в прекрасной спортивной и физической форме, - и, не дожи­даясь ответа на свои слова, вы­шла из кабинета.

После того как дверь закрылась, Юниус со сдавленным стоном плюх­нулся в своё кресло и с ожесточением защёлкал зубами. Немного успокоив­шись и взяв себя в руки, стал размышлять: "Она мне уже надоела! Я уже раздражаюсь от одного воспоминания о ней. "Выше и сильней", ха! Вот стерва! Надо от неё избавиться! В самом срочном по­рядке! Неужели я не найду ей замену? Элементарно! Сейчас же подниму все данные по интересующим меня специалистам! Только... Хм-м... Тасон! Он же меня поднимет насмех, и будет издеваться до конца жизни! Мало того, он ещё и может настоять на её кандида­туре! Хотя нет, это вряд ли... Всё-таки мне непосредственно работать с человеком, а не ему. Но вот его насмешки! - он вдруг ясно пред­ставил себе картину: Тасон достаёт из своей бесчисленной коллекции фигурку осла, рисует на ней мелом букву "Ю" и, ставя пе­ред собой на стол, приговаривает: - Теперь этот экспонат будет мне всегда напоминать о чело­веческой тупости, скудоумии и полнейшем отсутствии чувства юмора! - Юниус ви­дел не раз подобные фигурки, которые носили имена особо "провалившихся" рези­дентов. - Не хватало только осла с его именем! Что же делать?! - он встал и в раздумье за­ходил по своему кабинету из угла в угол. - Неуже­ли я не смогу справиться с этой неснос­ной, взба­ламошенной девицей из "знатного" (ха - ха!) рода? Занимая такую должность, мне даже должно быть стыдно, сомневаться в подобном! Тем более у неё нет того опыта и сме­калки, которая есть у меня! А что у неё есть? Да ничего кроме знаний о Хардии, разду­того самомнения да смазливого личика... - он остано­вился возле окна, бессмысленно уста­вив­шись в океанскую даль. Потом нео­жиданно улыбнулся, вспомнив её элегантный сего­дняшний вид, прекрасный кос­тюм, подчеркивающий стройную талию и немного загадоч­ную причёску: тугие волосы, уложенные в завитой кокон на затылке. - Да... внешне она ... недурно смотрится... - и тут же спохватился, вспомнив о её поведении: - Но внутри - не­сносная стерва! Это если не приводить других, ещё более плохих слов в её адрес!" - и снова раздраженно заходил из угла в угол.

На первый взгляд внутренняя гавань Южного Бастиона показалась такой огромной, а нагро­мождение кораблей таким хаотичным и бессмысленным, что Халли заволновал­ся: "Разве можно найти что-либо в этом столпотворении?" Но когда побывал в одном из мно­гочисленных информационных агентств, разбросанных по терри­тории всего порта, полу­чил подробные объяснения и даже вполне понятную схему пирсов, на которой крестиком был обозначен искомый им корабль, успокоился: "Всё-таки здесь царит определённый по­рядок и организованность. И только совсем безграмотный кретин запутается в подроб­нейших вывес­ках и табло со стрелками!"

Постепенно, сверяясь с имеющейся у него схемой, он стал продвигаться среди бес­численных верфей, нескончаемых пирсов и снующих во все стороны моряков, рыбаков, работников порта и просто праздношатающихся личностей, которых всегда предоста­точно в подобных местах.

На Халли был традиционный городской комбинезон, ничем не выделяющий своего владельца из общей, окружающей массы. В нём можно было сойти за любого представи­теля из вышеперечисленных профессий, хотя по пути встре­чались и люди в самых экзоти­ческих и незнакомых хардийцу одеяниях. Он с удивлением их рассматривал, стараясь за­помнить многочисленные детали, намереваясь рассказать потом о них Тайре. Вспомнив о своей "сестре", Хал­ли тяжело вздохнул и задумался: "Да! Она совсем свела с ума этого тол­стого Восила! Тот боится её отпустить от себя даже на мгновенье! Из-за этого мы фак­тически перестали видеться. И если вначале меня брали в свою компанию просто из при­личия, то сейчас совершенно забыли о моём существовании. Если бы не записки, которые передаёт мне Тайра при наших мимолётных встречах, я бы и её заподозрил в излишних чувствах к этому куску сала. А так, судя по её посланиям, она уже приступила к делу и, хочет­ся верить, завершит его быстро и успешно. Ведь это просто невероятно: этой ночью Восил обещал показать ей работу агрегата в действии! Ну а если он и сам согласится бе­жать с нами в Хардию (хм! Почему-то Тайра в этом слишком уж уверена!) то это будет вообще - фантастика. Вернуться с таким триумфом?! Славы и денег хватит до конца жизни! Только как бу­дет тогда вести себя Тайра? Вспомнит ли об обещанной ласке и бли­зости? Ладно! Главное доставить агрегат в Хардию, а потом всегда можно будет что-ни­будь придумать. Ага! Вот и "Синий кальмар", займёмся им".

- Эй! Служивый! - обратился он к детине, хмуро стоящему у трапа и подпи­раю­щего леерную стойку.

- Что надо! - не очень вежливо отозвался тот, буравя Халли взглядом полным по­дозрительности.

- Капитан на месте?

- А это, смотря для кого! - продолжал хамить детина.

- Передай ему, что есть крупная партия пшеницы, которую надо обменять на рис. - Халли назвал пароль, стараясь не терять выдержки.

- Х - хе! - вахтенный презрительно хмыкнул, но потом, немного подумав, что-то сказал в переговорное устройство. В ответ понеслась такая отборная и сви­репая ругань, что даже Халли, стоящий на пирсе непроизвольно поёжился. А детину вообще, словно подменили. Он весь поник и, сбежав прытко по трапу, подобострастно открыл цепочку, перекрывающую вход на судно.- Входите господин, вас ждут!

Снисходительно кивнув головой, молодой хардиец поднялся на палубу. А там уже стоял, по всей видимости, сам капитан. Вид у него был вообще жут­кий: ростом гораздо более двух метров, косматая голова, волосы которой пе­реплетались с кошмарной бородой, руки - крюки и мощное тело, грузно сидевшее на толстых ногах, напоминающих кнехты. От него несло омерзительным перега­ром, но взгляд был трезвый.

- От кого? - спросил капитан осипшим голосом.

- От нашего покровителя дарующего свет и его смиренного слуги.

- Пройдёмте в мою каюту! - хозяин судна сделал приглашающий жест рукой, а сам так зло глянул на вахтенного, что тот ещё больше сжался, стараясь, что бы на него не об­ращали внимания.

Спустившись в каюту, капитан плотно закрыл дверь и молча протянул руку к Халли ладонью кверху. Тот достал висящий на груди медальон и по­ложил на узловатые пальцы, напоминающие обрубки верёвок. Капитан поднёс медальон к свету, и тщательно рассмотрев, вернул владельцу.

- Добро пожаловать на "Синий кальмар"!

Не отвечая на приветствие, Халли водрузил отличительный знак на место и молча протянул руку, тоже ладонью вверх. Увидя это гигант свирепо запых­тел, его кулаки сжа­лись, и мгновенье могло показаться, что он сейчас раз­мажет своего гостя по переборкам. Но юноша стоял спокойно и непоколеби­мо. Ни один мускул не дрогнул на его лице, хотя в голове и мелькнула мысль: " Да он сумасшедший!" Но вот капитан тяжело вздохнул, по­дошёл к столу и, достав из него несколько картинок, стал составлять из них определённый узор. От напряжения всё его тело сразу же покрылось потом, а руки непро­извольно за­дрожали. Стало понятно, что этой части он боялся больше всего: "Кто-то явно перемудрил с этим паролем!- улыбнулся мысленно Халли. - Хотя может это просто шутка его Свя­тейшества?" Наконец гиганту удалось сло­жить задуманное, и он отошел в сторону, давая гостю лицезреть его творче­ство. Тот посмотрел и сказал:

- Теперь я действительно уверен, что вы и есть капитан этого судна! - он указал на стол и добавил, придавая себе тем самым ещё больше значимости: - Насколько я знаю, здесь не хватает двух элементов... Когда вы их будете иметь, то станете владельцем од­ного, очень импозантного порта на Среднем море. И, возможно, это случится даже быст­рей, чем вы ожидаете.

- Конечно... Очень бы хотелось... - капитан впервые выдавил из себя некое подобие улыбки. - Когда прикажете отплывать? - заметив осуждаю­щий взгляд Халли на своей одежде, стал оправдываться: - Это я больше от безделья - ведь уже три недели безвылазно сидим в этом опостылевшем порту. А так мы готовы отплыть хоть сию минуту!

- Надеюсь! - сказал его гость. - Но, вероятно придётся ещё подождать неопреде­лённое время: день, два, может три. Но! Когда я дам сигнал, любое ваше промедление бу­дет рассмотрено как прямой саботаж и неповино­вение лично его Святейшеству!

- Не волнуйтесь господин! - капитан явно радовался скорому выходу в море. - Хурри ещё никогда не подводил.

- Тогда выделите мне из экипажа двух самых бойких и шустрых ребят. Они будут постоянно находиться при мне и в случае необходимости использоваться для связи с вами. Пусть оденутся поприличнее и переходят на моё пол­ное содержание. Главное, что бы много не болтали и не совали нос, куда не следует.

В ответ капитан разразился громовым, утробным смехом:

- Один из них и так - не­мой, а другой слишком умён, что бы остаться без носа, ко­торый я ему вырву, в случае чего, вместе с языком! Ха-ха-ха!!!

Солнце уже давно скрылось за Западным Бастионом, поэтому Юниус подхо­дил к спортзалу в сияющих огнях уличного освещения. Пытаясь войти в дверь он чуть не столк­нулся с выходящим из комплекса Бакисом.

- Куда это ты так несёшься? - остановил он товарища. - Уж, не на свидание ли? Да и рано вроде уходишь с работы?

- А никого уже и нет! - ответил Бакис, отвечая на рукопожатие. - Только одна... коза... там прыгает, разминается. Ну, ты помнишь... которая мне... - он погладил себя под глазом. Опухоль и синева у него давно сошли, но ещё была заметна пергаментная жел­тизна, напоминающая о внушительном фингале.

- А что, больше никого нет? - удивился Юниус.

- Так я же говорю: только она одна. Ждёт кого-то... - помощник тренера уставился на товарища с подозрением. - Уж не тебя ли?

Тот в ответ с явным огорчением замотал головой и тяжело вздохнул:

- Похоже, что меня... И мне тоже не доставляет удовольствия с ней встре­чаться!

- Так вы знакомы?!

- Подтверждаю это с большим прискорбием...

- И что же вас связывает?

- Работа! Только работа! Но поверь: из-за таких как она совсем не хочется рабо­тать!

- Ты мне рассказываешь! - возмутился Бакис. - А ты не ходи! Скажи, что был очень занят! - он оживился. - А сами хоть раз, пойдем, пропустим по стаканчику!

- Рад бы! Но... - Юниус даже закашлялся от раздирающего душу предло­жения. - Не могу!

- Сочувствую тебе, в твоих беспомощных терзаньях! - продекламировал Бакис, со­бираясь уходить.

- А ты бы не мог меня выручить? - остановил его Юниус. - Постоять с ней в паре?

Бакис отступил от него на шаг и сказал со всем присущим ему сарказмом:

- Только что ты потерял не только свои последние капли совести, но и своего по­следнего друга!

- Ну неужели тебе так трудно? - не унимался Юниус. - Ну хоть немножко, хоть полчасика. А потом сразу же веду тебя в любой бар по выбору!

- А я и сам могу пойти! - Бакис безнадёжно махнул рукой и, повернувшись, бы­стро пошёл по улице.

Юниус ещё раз тяжело вздохнул и вошёл в дверь спортзала.

Охранник явно скучал. Поэтому очень обрадовался увидя важно шест­вующего тол­стяка и семенящего за ним худого юношу, вероятно помощника, который прямо-таки сги­бался под тяжестью ящичка с инструментами. Сюда, в старый цех мало кто наведывался в последнее время и словоохотливому охраннику выпала редкая возможность хоть с кем-то поболтать.

- О! Господин инженер! Хотите войти? Один момент! Сейчас, только най­ду ключ от этого замка! Где же он? Ага! Есть! Я уже и забыл, как он выглядит: так редко прихо­дится им пользоваться!

- Ничего, ничего! - толстяк покровительственно похлопал его по плечу. - Зато си­дишь, отдыхаешь, не перерабатываешься.

- Так скукотища-то какая! - пожаловался охранник. - Не с кем даже, словом пере­кинуться.

- И время есть книжку почитать, - он кивнул в открытое окно дежурного помеще­ния, где на столе лежала раскрытая книга.

- Так ведь это же не запрещено? - забеспокоился охранник, продолжая клю­чом ко­выряться в замке.

- Конечно, нет! - успокоил его толстяк. - Я наоборот приветствую стремле­ние каж­дого к знаниям.

- А это как раз очень интересная книга - про звёзды. И ночью читать интереснее: всё можно сопоставить, взглянув на небо.

Тут замок щелкнул и раскрылся. Охранник отворил высокую пузыритовую калитку пропуская инженера с помощником во внутрь и продолжая без умолку тараторить о новых созвездиях, которые он запомнил.

- Не забудь, что замок всегда должен быть закрытым! - напомнил ему тол­стяк, пре­рывая словесный поток. - Когда мы будем возвращаться, я постучу.

- А вы надолго, господин инженер? - спросил охранник, уже приготовясь зак­рыть за ними калитку.

- Хотим управиться поскорей. И так уже глубокая ночь. Если бы не надо было про­верить кой-какое оборудование для отправки - я бы уже давно дрыхнул! - он хохотнул. - Смотри и ты не засни, а то я тогда не достучусь!

- Как можно?! Я ведь на посту! - заверил охранник их вдогонку. Потом, закрыв ка­литку на замок, прошел в дежурную будку, приговаривая: - Хотя взд­ремнуть вообще то не помешало. Единственно, что плохо - не знаю, когда эти двое будут возвращаться.

Главный инженер, зайдя за первый же угол, чуть ли не выхватил тяжёлый чемо­данчик из рук своего помощника.

- О, моя прелесть! У тебя, наверное, уже руки отрываются от этой тяжести? - он свободной рукой обвил Тайру за талию. - Этот балабол тараторил как базарная торговка, вместо того, что бы побыстрей нас пропустить! Тайра сняла шапочку, и волосы пышным по­током упали ей на плечи.

- Немножко давит, - пояснила она. - Когда будем выходить, я снова надену.

- Ты так прелестно смотришься в этом костюме! - страстно зашептал Восил, притя­гивая де­вушку к себе поближе и зарываясь лицом в ее волосы. - Я весь горю желанием и возбуж­дением!

Тайра обвила его руками и почти повисла на его теле.

- М-м-м! Какой ты сильный! Возле тебя мне всегда так спокойно и уютно!

- О, моя соблазнительница! О, моя сладость! Я тебя хочу! Здесь! Сейчас! - шептал Восил, теряя самообладание.

- И я тебя хочу! - со стоном ответила Тайра. Потом ощутимо впилась зуб­ками в мочку его уха. - Я бы хотела тебя съесть! Всего! Что бы ты был во мне! Всегда мой! И больше ничей!

- Ешь! - безропотно согласился он.

- Чем быстрей мы отсюда уйдём, тем быстрей мы вернёмся на нашу кровать! - стала резонно рассуждать девушка. - И тем быстрей мы сможем насладиться друг другом!

- Верно! - Восил отпустил её талию и замотал головой, как бы стряхивая с себя на­важдение. - Идём быстрей, здесь недалеко. Он должен находиться в третьем корпусе.

- А если его там нет? - девушка пыталась не отстать от быстро шагающего тол­стяка.

- Я проверял ещё по одним документам: должен быть! А как для нас, то лучшего места и не надо! Корпусом давно не пользуются и агрегатом тоже. Когда-то там произво­дили длинные, нестандартные, до двухсот метров плиты. Потом спрос на них упал, но оборудование не демонтировали, надеясь на новые заказы. Те так и не поступили и произ­водство заморозилось. А са­мое главное - агрегат остался на месте! И включить его для проверки не составит особого труда.

- А если отключена энергия?

- Я включу!

- А вдруг кто-нибудь явится привлечённый шумом или ярким светом? - продол­жала с тревогой допытываться Тайра.

- Установка работает совершенно беззвучно, а все корпуса полностью светонепро­ницаемы! - перечислял Восил. И не преминул похвастаться: - Не волнуйся, драгоценная! Здесь у меня всё под контролем!

Они остановились перед огромными воротами, которые были, чуть ли не на всю торцевую стену длинного, теряющегося в темноте, корпуса.

- На них даже замка нет! - удивилась Тайра.

Восил покровительственно хмыкнул и маленьким ключиком открыл незамет­ную на первый взгляд дверцу, находящуюся возле самого стыка ворот. За ней оказалась панель с многочисленными кнопками. Толстяк достал из кармана бумажку и, сверяясь в ней, при­нялся набирать код. Неожиданно створки дрог­нули и стали разъезжаться с лёгким по­скрипыванием. После нажатия ещё од­ной из кнопок, ворота замерли, открыв достаточное пространство для входа. Они быстро вошли вовнутрь и створки вновь сомкнулись. Ока­завшись в кро­мешной темноте, Восил включил мощный фонарик и, найдя общие пере­ключатели, задействовал освещение всего корпуса. Тот просто поразил Тайру своими размерами. Длиной более двухсот, шириной шестьдесят и высотой пятьдесят метров по­мещение напомнило ей подводные районы Хрустального города, где ей довелось побы­вать несколько раз с их добровольным гидом боцманом Донтером. Там было множество подобных ангаров и павильонов, только в от­личие от этого, их стенки и перекрытия были совершенно прозрачными и сияли радостной голубизной.

У дальней, противоположной стены, в специальной рамке, на всю её вели­чину, стояло замысловатое сооружение.

- Это и есть агрегат? - спросила Тайра, когда они подошли поближе.

- Да! Один из самых мощных! - подтвердил Восил, деловито открывая распо­ло­женные вдоль стены шкафа и щёлкая различными переключателями и руби­льниками.

- Какой он большой... И жутко тяжёлый... - стала переживать девушка.

- Да нет! - стал объяснять Восил, не отрываясь от процесса настройки. - Это всё со­ставляющие. Все эти полозья, рельсы, направляющие и моторы служат только для уста­новки самого агрегата в нужной точке и планомер­ного, идеально ровного движения во время работы. Непосредственно аппарат состоит лишь из этих четырёх больших коробок, да этой скрученной в рог трубы. На её конце размечены шкалы градуировки и закреплены при­боры настройки.

Постепенно вся установка стала наполняться мягким, слегка пульсирую­щим свече­нием и, наконец, на выходе из трубы загорелся яркий зелёный огонёк.

- Готово! - сообщил Восил, усаживаясь в специальное кресло возле прибо­ров на­стройки. - Становись сзади меня, будешь смотреть! Попробуем сделать несколько плит максимальных размеров,- он стал крутить один из верньеров. - Это настройка длины, ста­вим до предела - двести метров. Здесь - ширина луча, наибольшая - пять сантиметров. Есть возможность делать луч и поши­ре, но это ведёт к чрезмерному перерасходу энергии, что весьма нецелесообразно. Толщина стандартная - два миллиметра. Теперь посмотри на плиту, что под нами. Во всю её длину справа расставлены стеклянные брусочки. Их длина пять сантиметров. Через пять сантиметров влево расположены уже просто кругляшки. Да­лее через девять, шестнадцать, тридцать пять и т. д. с постепенным увеличением расстоя­ния между ними. Сейчас ты поймёшь, для чего это нужно. Смотри!

Он плавно потянул на себя один из рычажков на панели управления. Зелёный ого­нёк расширился, превращаясь в полоску и яркой, ослепительной лентой метнулся к про­тивоположному концу корпуса. Восил вернул рычажок в первоначальное положение и луч погас, продолжал лишь чуть-чуть форесцировать, только что рождённый пузырит.

- Пока он еще светится, можно специальным лучом сделать его мато­вым или во­обще, совершенно непрозрачным. Но для нас это несущественно. Теперь дальше. Сме­щаем весь агрегат на пять сантиметров влево, и включа­ем снова! - луч опять метнулся вперёд, расширяя прежнюю полосу. - При этом он намертво спаивается с предыдущим от­резком. И так во всю ширину!

Тайра как завороженная следила за вновь и вновь вспыхивающим лучом, пока на её глазах не сформировалась огромная по размерам, пузыритовая плита. Восил вернул агре­гат на исходное положение и приподнял на пять сантиметров над прежним уровнем. По­том повернул один из тумблеров. Раз­дался предупредительный звонок, чуть слышно загу­дели моторы, и справа отделилась прозрачная рамка, размером по всей площади стены и нак­рыла только что созданное изделие. Через несколько секунд она вернулась на своё ме­сто, а на поверхности пузырита остались аккуратно размещенные брусочки стекла. Восил опять задействовал луч, создавая вто­рую плиту и продолжая давать объяснения:

- Стекло используется по вполне прозаическим причинам. После формиро­вания нескольких плит оно счищается наждаком не оставляя на поверхности плиты малейшего следа. По желанию заказчика вместо стекла можно подкладывать пузыритовые гайки, ко­торые, спаявшись с плитой, служат впоследствии для прикрепления чего угодно и как угодно. Их можно также расставлять по поверхности в любой задуманной конфигурации.

- Ты бог! - прервала его объяснения Тайра. Она обняла его сзади и приня­лась осы­пать одну из щек страстными поцелуями. - Выключай это огненное чудовище, и возвра­щаемся домой. Мне не терпится тебя отблагодарить за доставленное мне удовольствие!

- Я не из тех, кто будет оспаривать подобное предложение... - пролепетал Восил с довольной улыбкой. Его пальцы стали лихорадочно отключать прибо­ры управления и зе­леный огонек погас, так и не завершив рождение второй пузыритовой плиты.

Глава 23. (Хардия)

Помещение, обозначенное на схемах данного уровня под номером 117,было напол­нено гулом ручных электробуров и работающими на полную мощь вентиляторов. Пыль, поднимаемая при размалывании породы, быстро втягивалась воздухозаборниками и со­вершенно не мешала работать. Тем не мене три шахтёра были раздражены, и на их лицах читалось явное недовольство. Они зло глядели вслед удаляющемуся Ренни, который, дойдя до двери, достал ру­летку, замерил крайнюю, грубо вытесанную ванну и только по­сле этого поки­нул помещение.

- Смотри, как тщательно закручивает кремальеры! - тощий рабочий с измож­дён­ным лицом прекратил работать, просто бросив свой бур в образовавшемся углублении. - Кого он из себя строит? Тоже мне инженер нашёлся! И без не­го хватает, кому командо­вать!

- Разорался! Подумаешь, переборку не закрыли! - поддержал своего товарища ма­ленький коротышка, тоже прекращая работать. - И до чего же морда у него противная! Тьфу!

Третий рабочий, огромный молодой парень, меланхолично пережёвывающий бе­тель, ещё некоторое время яростно врубался в породу, но потом тоже отключил свой бур и акку­ратно положил на выступ породы. Мрачно сплюнув слюной, окрашенной красным цве­том, он произнёс:

- Этот тип пострашней наших инженеров, всех вместе взятых.

- Да, я тоже слышал, - коротышка удобнее уселся на измельчённую поро­ду. - Что этот Ренни самый близкий помощник Его Святейшества Райгда.

- Но помощник по казням! - авторитетно поправил здоровяк. - За ним ходит слава палача и спеца по грязным делишкам. - Увидя недоверие на лицах сво­их товарищей он добавил: - Ручаюсь! И мне очень странно и непонятно, что делает такой тип здесь? Если он застанет нас отдыхающими, нам может здорово влететь!

Все прислушались. Из-за стен, с других уровней и помещений, раздавался гул и скрежет работающих буров, а то и целых подземных комбайнов.

- В таком шуме наш труд вряд ли будет различим! - беззаботно ответил худой, комфортно пристраивая своё тело в ванном углублении. - С одной стороны эти пе­реборки - даже хорошо: всегда видно, если кто-нибудь хочет войти в поме­щение и есть время во­зобновить работу.

- Надо всё-таки создать видимость некой деятельности... - засомневался здоровяк, сплёвывая себе под ноги.

- И как ты можешь жевать эту гадость? - возмутился коротышка. - У меня пос­то­янно ощущение, что ты серьёзно болен и харкаешь кровью!

- А ты сам попробуй! - ухмыльнулся его товарищ, беря бур в руки. - Уверен: тебе понравится! - он включил устройство, и его тело затряслось от мелкой вибра­ции. Неожи­данно электробур умолк. Здоровяк несколь­ко раз в недоумении щёлкнул выключателем. - Опять электричество вырубили! Уже четвёртый раз за сегодня! Разве это работа! Пойти что ли, спросить?

- Да сядь и отдыхай! - посоветовал ему худой. - Это не наша вина, так за­чем кипя­титься даром?

В тот же момент погас свет, и замолчали вентиляторы.

- Ну вот! - засмеялся коротышка. - Теперь даже поспать можно!

- Ты бы только спал! - здоровяк осветил его карманным фонариком и вдруг замер, прислушиваясь: - Я слышу шум воды!

И сразу же за его фразой в помещение хлынула прямо-таки водяная лави­на. Она сбила с ног рабочих, бросившихся к двери, и разметала их по углам. Лишь самому силь­ному удалось добраться до двери.

- Сейчас я открою! - кричал он. - Пробирайтесь ко мне! - но после нескольких ко­ротких мгновений раздался его отчаянный крик: - Не могу! Дверь заблокирована с другой сто­роны! Спасите! На помощь!

Его глухие удары и почти неразличимые крики некому было услышать в соседнем, тёмном помещении. Оно тоже заканчивалось наглухо задраенной пе­реборкой, на наруж­ной стороне которой, вдобавок, висел огромный пузыритовый замок.

Десять человек, две женщины и восемь мужчин, лежали на специальных вращаю­щихся платформах, накрепко привязанные к ним ремнями. Платформы стояли

вдоль одной из длинных стен большого прямоугольного помещения и на­ходились на­много ниже уровня пола, в углублении. В остальной части помещения стояли

многочисленные приборы, провода от которых тянулись к присоскам прикрепленных на жизненно важных точках тел людей приготовленных к испытаниям. Вернее не полностью приготовленных. Ибо ходящий по возвыше­нию Райгд продолжал, так сказать, психологи­ческую подготовку.

- Вам уготована особая судьба! Уже четвёртый день все, кто вас знал, счи­тают вас покойниками. И соответственно оплакивают... А возможно и радуются: ведь приговорили вас к смерти не за хорошие дела и поступки. Но! Вы до сих пор живы! Даже более того: прекрасно себя чувствуете! Такая возможность предоставляется не каждому! А вам по­везло! Интересы нашей империи требуют от нас всех полной самоотдачи и самопожертво­вания. Проводимые сегодня эксперименты являются важнейшими в истории нашей науки и, в частности, медицины. Хочу вам сообщить, что следующие, кто согла­сился участво­вать в подобном эксперименте - это свободные граждане, решившиеся на это совершенно добровольно. Поэтому хочу вас заверить: мы почти уверены в успехе. А за ваш риск, вам будет даровано прощение и сохранена жизнь. Поэтому советую прислушаться к нашим рекомендациям и скрупулёзно выполнять все наши требования. Это явится гарантом для успеш­ного завершения эксперимента. Если же кто будет сопротивляться, то его здоровье будет находиться в существенной опасности, и я вряд ли могу по­ручиться за успешный исход. Поэтому внимательно следите за своими ощуще­ниями, и хорошенько их запоми­найте. Впоследствии я лично буду выслушивать краткий отчёт каждого из вас о пережи­том, - его Святейшество ещё раз оки­нул взглядом тела, привязанные к платформам. - Да хранит вас творец наш, Великое Солнце! Начинайте!

Тут же в углубление хлынула бурными потоками вода и заполнила его в считанные секунды. Количество жидкости было отмерено заранее, и лишь не­большие излишки вы­лились в специальные сливные отверстия расположенные чуть выше основной линии. Всё произошло так быстро и молниеносно, что из десяти человек так никто и не успел понять: в чём именно заключался смысл эксперимента. А когда поняли, стало уже поздно: сквозь толщу воды было бесполезно выкрикивать какие-либо ругательства. Да и невозможно. Несколько мгновений еще слышались судорожные мычания и стоны, вырывающи­еся из воды с пузырьками воздуха. Но вот и они прекратились. Лишь мелкой рябью расходились по поверхности круги от конвульсивных движений, захлё­бывающихся водой тел. Но вот и они стихли. Вода замерла.

- Начинайте часовой отсчёт времени! - скомандовал Райгд подходя к скло­нивше­муся над самописцами Бензику. - Что-то вы сегодня не в форме. Может, заболели?

- Нет, нет, ваше Святейшество! - главный невропатолог попытался улыбнуть­ся. - Немного недоспал и только, - увидя на себе подозрительный взгляд, объяснил: - Я ноче­вал здесь, недалеко. И всю ночь мне не давал заснуть работаю­щий поблизости буровой комбайн.

- А - а! - Райгд понимающе закивал головой. - Я тоже его слышал! Прикажу на время нашего отдыха отгонять эти дробилки подальше. Они нам больше не помешают. Ведите опыт, а я постараюсь вернуться минут через пятьде­сят. Возможно, нам сегодня по­везёт гораздо больше, чем в предыдущий раз!

- Да, будем надеяться!- без особого энтузиазма согласился Бензик, вглядываясь в безмолв­ные и совершенно невздрагивающие стрелки приборов.

Вителла метался как угорелый. Он вспотел, и пришлось даже сбросить с себя свои пышные отличительные одежды декёрла и остаться в лёгкой туни­ке. Он оббежал множе­ство лабораторий и их подсобные помещения, выискивая и отправляя в предпокои импе­ратора бесчисленные приборы и устройства. Потом всё это было спущено вниз, установ­лено и произведены самые тщатель­ные замеры. В конце Вителла с помощью пузыритовых свёрл и буров взял пробы со стен и ступенек туннеля. К его удивлению пришлось прило­жить не­мало усилий для этого последнего действия. И это несмотря на то, что пузырито­вые инструменты не тупились и были поистине вечны. Но сама структура материалов, особенно стен, переходящих в арки свода, была необычайно вязкой, и как бы пружинила режущий эффект пузыритовых резцов.

Поэтому вместо предполагаемых двух-трёх часов он потратил почти пять и вышел в дворцовый сад чуть ли к обеду. Они условились с принцем о встрече именно в этом месте, и хоть оно было огромно, не составляло осо­бого труда найти развлекающуюся мо­лодёжь по громким голосам и дружным взрывам смеха. Выйдя на эти звуки на круглую полянку, засаженную пышной травой, Вителла увидел Пеотию с завязанными лёгким шарфом глазами и ос­тальных. Те, хлопая в ладоши, пробегали около её расставлен­ных рук, уворачиваясь от попыток поймать кого-либо. Принц, первым заметивший сво­его друга приложил палец к губам, призывая тем самым к тишине и отчаянно замахал руками, показывая Вителле, что тот тоже должен присоединиться к игре. Он, улыбаясь, подошёл и тоже стал похлопывать в ладоши, отвлекая внимание мечущейся во все стороны Пеотии. Пытаясь, сам увериться от её расставленных рук он не заметил жестикуляций Бутена, ко­торыми он обмени­вался с Ковели. Поэтому не успел вырваться, когда его неожиданно придер­жали с двух сторон и подставили прямо в объятия уже порядком уставшей де­вушки.

- Поймала, поймала! - радостно закричала Пеотия. - Не сопротивляться и стоять смирно!

После этого она принялась ощупывать извивающегося от щекотки Вителлу.

- Так, так! Кого же это я поймала? Конечно же, это не принцесса и не Сакрина. Значит это его Высочество или князь.

-Давай отгадывай побыстрей! - заторопила её со смехом Айни. - Ведь не будем же мы до вечера выслушивать твои рассуждения.

- Но мне кажется, они поменялись или вообще сменили одежду... - Пеотия была полна сомнений. - А это нечестно...!

- Ничего подобного! - возразила Сакрина. - Он ничего не менял! А если не можешь угадать - сдавайся!

- Как бы не так! - и Пеотия стала ощупывать волосы и голову, молодого учёного. В этот момент Вителла обвил руками её талию и притянул к себе поближе. Раздались одоб­рительные улюлюканья Айни и Сакрины. - Ну, понятно: это не принц! И не Ковели - иначе бы Сакрина бы так не радовалась. А кто ещё может посметь меня так обнимать? Хотя раньше этого никогда и не делал? Да только... - она сделала паузу и вместе со всеми выкрикнула:

- Вителла!!!

- Мне кажется, - принц подошёл и снял повязку с глаз Пеотии. - Она сразу его уз­нала и только специально ждала, пока он её обнимет!

- Я это сделал наоборот, что бы ввести её в заблуждение! - стал оправ­дываться Ви­телла, продолжая, тем не менее, держать девушку в объятиях.

- Какой шустрый! - восхитился князь Ковели. - Вот теперь посмотрим, как ты бу­дешь ловить!

- Нет, нет! - принц хлопнул в ладоши, показывая, что игра закончена. - Так мы и на обед опоздаем! Все в машины и едем к холмам. Там наш главный им­ператорский егерь ждёт с особыми блюдами и редкостным кулинарным сюрп­ризом, - он подал руку прин­цессе, сопровождая свой жест томным вздохом. - Надеюсь, ваше Высочество не откажется осмотреть лучшие охотничьи угодья Хардинской империи?

- Разве кто-либо сможет отказаться от такого многообещающего обеда? Тем более, что я уже изрядно проголодалась, - она положила свою ладошку в ладонь принца. - И го­това чуть ли не бегом бежать к вкусно пахнущим столам.

- Бегом? Тогда побежали? - спросил Бетен и, получив утвердительный кивок прин­цессы, крикнул: - Кто последний добежит до машины - рассказывает нам всю дорогу смешные истории! - и венценосная пара первой сорвалась с места. За ними, стараясь не отставать, бежали со смехом Сакрина, Пеотия и Вител­ла. Добежав до огромного прави­тельственного лимузина, который стоял на одной из аллей дворцового парка, они огляну­лись на бегущего лёг­кой трусцой Ковели.

- Князю трудно бежать, - стал сочувствовать Вителла. - Потому как он уже пыта­ется вспомнить что-нибудь весёленькое.

- Ну а ты как? - с намёком спросил принц. - Всё успел сделать?

- Почти... Вечерком ещё посижу немного в лаборатории, и уже завтра будем иметь первые результаты.

- А потом?

- А потом решим, что делать дальше... - в этот момент принц его подтолкнул, пото­рапливая садиться в машину. - Ваше Высочество! К чему такая спешка?

- Не хочу, что бы тебя у нас украли государственные дела! - Бутен, усевшись в ма­шину, крикнул в открытую ещё дверцу: - Ковели! Да я быстрей хожу, чем ты бегаешь! - дождавшись пока князь сядет на сиденье рядом с Сакриной, скомандовал водителю: "Вперёд!" и пояснил Вителле: - Дело в том, что тебя разыскивали посыльные его Святей­шества, а я их всех отгонял и даже зап­ретил мне на глаза показываться. Сказал, что заби­раю тебя на весь день. Да и на завтрашний выходной тоже.

- А может что-то срочное? - забеспокоился Вителла, выглядывая из окна

на проносящиеся мимо ворота ограды и стоящих на посту гвардейцев, кото­рые салюто­вали проезжавшему принцу.

- Что может быть срочней, чем хороший обед? Да ещё в такой компании? - завоз­мущался принц. - Нет, вы только посмотрите на него! И так всё утро пролазил по своим лабораториям, вынюхивая что-то в своих пробирках, и сейчас отказывается выехать к чистому лесному воздуху!

- Да я не отказываюсь! Просто могло случиться что-либо важное...

- Я бы узнал об этом первым! - успокоил его принц. - И вполне мог бы сам решить - что важное, а что нет!

"Действительно, - подумал Вителла. - Сегодня можно отдохнуть и не спус­каться в эти жаркие шахты! Тем более что у меня уже сто лет не было выходного. Но на душе у него осталось какое-то смутное беспокойство".

Его Святейшество Райгд с раздражением отбросил скальпель и, подойдя к ванне, стал ополаскивать окровавленные руки. Потом взял полотенце и стал вытираться.

- То же самое! У кого больше, у кого меньше, но у всех явное кровоизли­яние! И нет даже малейшего намёка на разгадку этого парадокса.

Бензик выпрямился над операционным столом, и устало вздохнул:

- Осталось ещё два трупа. Будем тоже вскрывать?

- Естественно! Хотя это возможно и ничего нам не даст... - Райгд отбросил

полотенце. - Заканчивайте сами здесь. Потом поторопите со сравнитель­ными анализами. Может хоть это даст какие-нибудь результаты. Я буду не­далеко, - и вышел в соседнее по­мещение.

Тут же к нему обратился посыльный, вскочивший со скамейки при его появлении.

- Ваше Святейшество! Декёрла так и не удалось отыскать. Его Высочество принц Бутен сказал, что забирает Вителлу на весь день, и запретил больше его беспокоить.

- Хорошо! Пока его не ищите! - Главный Магистр в задумчивости пощипал себя за мочку уха. - Может оно и к лучшему.

В этот момент вошёл Ренни и, поклонившись, вопросительно уставился на своего патрона.

- Как ведутся работы в шахтах? - равнодушным тоном поинтересовался Райгд, но глядя при этом пристально в глаза своего помощника.

- Ваше Святейшество! Все работы ведутся по заранее намеченным графикам! Всё запланированное вами выполнено! - Ренни отвечал подобострастно и многозначительно. - Я лично всё проверил и не заметил каких-либо нарушений.

- Прекрасно! - похвалил Райгд. - Держи меня в курсе всего происходящего. Через два часа явишься ко мне с подробным докладом.

- Слушаюсь Ваше Святейшество! - Ренни опять отвесил поклон и вышел.

- Я иду отдыхать! - огласил Райгд находящейся здесь же своей прислуге. - Пода­дите мне обед через полтора часа! Раньше не беспокоить! - и прошёл в смежное помеще­ние, которое было совсем недавно переоборудовано и в комнату отдыха и во временный кабинет. Усевшись за письменный стол, по которому в беспорядке были разбросаны гра­фики, чертежи и разнообразные схемы и планы, Главный Магистр внимательно обвёл взглядом окружающие его стены и с отчаянием произнёс вслух:

- Какая тайна здесь скрывается? Как её разгадать? И почему, о Творец, почему мне так в этом не везёт?!

Ренни тем временем собрал на одном из пересечений нижних уровней

руководителей охраны и получил от каждого подробный отчет о наблюдениях и подслу­шанных разговорах обо всех мало-мальски важных лиц занятых на под­земных выработках и в медицинских лабораториях. И очень заинтересовался одним сообщением. Один из на­ружных наблюдателей докладывал о состоявшей­ся несколько дней назад встрече главного невропатолога Бензика с весьма подозрительной личностью, которая состояла на учете и подозревалась в связях с консульством и дипломатическим корпусом Хрустального Го­рода. Конечно здесь, возможно и не было какого-либо компромата, всё могло быть чистой случайностью или простым совпадением, но! Ренни, со своим собачьим нюхом ищейки, почувствовал нечто странное. Докладывать естественно о такой мелочи было рановато, но вот усилить наблюдение и убедиться полностью в виновности или невиновности было просто необходимо. Поэтому Ренни дал приказание подключить сразу две группы специ­ально натасканных на слежке людей к наблюдениям как непосредственно за самим Бензи­ком, так и за персоной, с которой он встречался. Потом, основательно поразмыслив, вы­звал к себе самого ловкого и проворного слухача, который специализи­ровался по дворцо­вым сплетням и подсматриванием за лицами особо приб­лиженными к императорской се­мье.

Усадив его перед собой, Ренни начал разговор со страшных угроз:

- Если о нашем разговоре станет известно третьему лицу, вся твоя родня, Слапи, будет уничтожена самыми безжалостными методами, а ты будешь посажен в одну, из­вестную тебе, пузыритовую конструкцию. Если ты помнишь, там есть только два подвода к телу приговорённого и знаешь, для чего они слу­жат? Слапи явно знал и помнил, потому что содрогнулся всем телом:

- Я всегда выполнял все ваши распоряжения и никогда о них никому не пробол­тался...

- Это в твоих же интересах! - прошипел Ренни и стал инструктировать: - Сейчас твоя задача очень деликатная и ответственная... - он сделал неболь­шою паузу. - Ты поста­раешься стать тенью декёрла Вителлы! Должен знать о каждом его движении, о каждом его слове и о каждом его намерении.

Обо всём будешь писать подробнейший письменный отчет, и кидать в мой лич­ный ящик для докладов.

- Но он бывает очень часто с принцем, а я не могу находиться в том окружении...

- Я не заставляю тебя делать вещи невозможные! - с раздражением зарычал Ренни. - Делай то, что возможно! Но всегда старайся сделать и невозможное. Что не можешь ус­лышать сам, выведывай у прислуги. Ты ведь на это мастер! Спаивай их, шантажируй, обыгрывай! Любыми путями, но ты должен мне дать полную информацию о жизни Ви­теллы. А что бы ты был более в этом тоже заинтересован - держи! - с этими словами он вручил своему собеседнику внуши­тельный кошель с деньгами. Тот заглянул в него и, с загоревшимися от воз­буждения глазами, пообещал:

- Всё будет сделано, как вы приказали!

- Это тебе для работы! - Ренни указательным пальцем постучал по кошель­ку. - По­лучишь столько же после выполнения задания. - А на кого мне возложить свои прежние обязанности?

- Можешь решить это сам?

- Да, это мой сын. Мне кажется, он подойдёт вам своей преданностью.

- Хорошо! Проинструктируй его основательно и пусть явится ко мне для беседы, скажем... сегодня ночью, после полуночи. Сам же немедленно займись только моим пору­чением. Если обнаружишь что-нибудь сверхинтересное, разыщи меня в любое время дня и ночи! Понятно? - Да, я всё понял! - Тогда ступай! И не забывай о пузыритовой конструк­ции!

Уходящая тень невольно сжалась при последних словах Ренни. И было от чего. В специальный пузыритовый футляр закладывали приговорённого к смерти и по извиваю­щимся трубам, одна из которых была подведена между ног, а вторая ко рту, выпускали голодных взбесившихся крыс - и те терзали и вгрызались во всё попадавшееся им на пути.

Г Л А В А 24. (Броди)

С самого утра руководство экспедиции отправилось на четвёртый срез для осмотра полностью очищенной накануне плиты. Одного взгляда было достаточно, что бы понять бесполезность имеющимися у них приспособлениями поднять или хотя бы сдвинуть плиту с места. Она была слишком огромна и мас­сивна для этого. Но было и нечто утеши­тельное. С одной из торцов плиты было видно твердое гранитное основание, уходящее в глубь окружающей по­роды. После тщательного осмотра, Броди подвёл итог:

- Несомненно - это фундамент!

- Для одной только плиты? - спросила Лариса.

- Вряд ли. Мне кажется, если мы продолжим его откапывать, к тому же и вправо и влево, то найдём его продолжение и, скорей всего, подобные этой плите обломки.

- Тогда приступаем? - спросил один из присутствующих здесь же практикантов.

- Да! А мы срочно дозакажем мощные домкраты, и подъёмники.

Вернувшись в лагерь, они первым делом связались по рации с Бегимом.

- Как там у вас дела?

- Всё в порядке! - ответил тот после приветствия. - Через два часа выез­жаем к вам. Везём половину рабочих и то, что удалось разместить из нужного инструмента и заказан­ного материа­ла.

- Обязательно необходимо ещё кое-что! Сумеете ли вы арендовать для этого до­полнительный грузовик? Там, на месте?

- Думаю, что да!

- Тогда грузите в него с десять самых мощных домкратов, какие окажутся у вас под рукой и два, нет лучше три подъёмника с удобными люльками. Желательно с самыми длинными тросами, хоть до ста метров.

- Ста метров? - переспросил Бегим и задумался. - Сомневаюсь, что здесь та­кие отыщутся...

-Тогда берите всё, что есть. Помимо этого наберите стальных швеллеров и балок, сколько влезет в грузовик и обязательно сварочный аппарат.

- Здесь есть газосварочная установка, - сообщил Бегим.

- Берите и её! - согласился Броди. - Когда вас ждать?

- К вечеру! - твёрдым голосом ответил Бегим.

- Тогда, до встречи! Конец связи!

После этого разговора тут же связались с Гершко. Тот оказался на мес­те, будто предчувствуя, что может понадобиться именно в эту минуту.

- Что, уже соскучились по папочке? - спросил он после небольшого, ничего не зна­чащего разговора.

- Ага! - в тон ему ответил его зять. - И по его денежкам тоже! - посмеявшись, он продолжил: - Ярослав Иванович, нуждаемся в твоих посылках.

- Ладно, так и быть, отправлю вам несколько мешков с сухарями.

- Ой, папуля! - обрадовалась Лариса. - А Саша мне не верил, что ты такой добрый и ничуточки не жадный!

- Ладно, ладно! Хочу только добавить, что сухари отличные, первый сорт! А если хотите к ним чего-нибудь ещё сладенького - заказывайте!

- Уговорил... - Броди сверился со своими записями. - ... Высылай всё, что перечис­лено в списках номер два и номер три... и вдобавок... боль­шой новый грузовик. У нас здесь уже катастрофическая нехватка транспорта.

- Хорошо. Когда это всё должно быть в Триполи?

- Через три дня. Постараемся, что бы к тому времени там находились наш провод­ник и один из водителей. Они и поведут колонну сюда. Успеешь загрузить и доставить?

- Сейчас же приступаю к работе! - сообщил Гершко.

- И ещё: передай Пузину - "План Д", он в курсе, что это обозначает. Если он будет оказывать какую-либо помощь, не отказывайся. Возможно, он даже захочет лично сопро­вождать груз, если конечно успеет... Ну вот, вроде бы всё...

- У меня, между прочим, намечается отпуск, - заговорил его тесть, как бы в разду­мье. - И кое-кто намекал на отличные условия отдыха...

- Ну да! - возмутился Броди. - Всем бы только в отпуск! А кто будет при­крывать наши тылы? Кто будет осуществлять поставки? Кто будет сушить для нас сухари?

- А вот интересно, есть ли у тебя заместитель? - спросил Гершко. - Если тебе надо отлучиться, кто вместо тебя будет руководить раскопками?

- Лариса! Кто же ещё! - удивился Александр Константинович, тепло гля­дя на свою жену. - Она здесь не хуже меня справится.

- Вот видишь! И у меня, как у хорошего бизнесмена всегда должен быть хороший заместитель и исполнитель.

- Но папа! - забеспокоилась Лариса. - Не вздумай даже говорить об этом се­рьёзно! Здесь постоянная жарища и даже молодые выдерживают с трудом...

- А твой муж, - завозмущался её отец. - Который на шесть лет меня старше...

- Неправда! - вставил Броди. - На шесть лет моложе...!

- Да кто тебя знает - на вид: старше! ...Так ему не тяжело?!

- Ярослав Иванович! Да ты не кипятись! На данном этапе твоя помощь намного существеннее будет оттуда. Позже, когда войдём в рабочий ритм, ради бога, приезжай, когда захочешь, всегда рады тебя видеть.

- Ладно, я подумаю над вашим приглашением... - раздался в динамиках кап­ризный голос. - Но сборный домик для себя, с кондиционером, закажу уже се­годня.

- Папа, ты становишься похож на капиталиста-транжиру, - пошутила его дочь, - Здесь подобное удовольствие большая редкость.

- И зря! Кондиционеры последних моделей очень экономичны и весьма эффек­тивны даже в полевых условиях...

- Уговорил! В целях рекламы готовы ими попользоваться... Бесплатно! Если мы прославимся - производители сказочно разбогатеют!

- Вот это дело! - похвалил Гершко. - Постараюсь выбить для вас парочку совер­шенно бесплатно!

- Если тебе это удастся - будем ждать! Конец связи!

И Броди выключил приёмник. Лариса посмеивалась:

- Если отец захочет, то уболтает любого. И тот, вдобавок, ещё и пожмёт ему руку.

- В таком случае я несказанно рад, что он не уговаривал меня от тебя отказаться! - пошутил Александр Константинович. - Хотя уверен - его ждало бы фиаско!

После они зашли на кухню и, выпив по кружке чая, поспешили к главному котло­вану. В нём уже не рисковали подкапываться под бархан, а производили расчистку в про­тивоположном направлении. Большие блоки там уже почти не встречались, зато было полно разнообразнейшего строительного, а вернее природного, мусора. Все обломки, ос­колки и имеющие некую форму окаменелос­ти складывали в несколько огромных куч, ко­торые перебирали практиканты, тщательно обстукивая их молоточками. Если попада­лось нечто интересное или непонятное, они откладывали это в кучки поменьше. Увидя Броди и Ларису один из них прекратил работу и подошёл к ним.

- Как дела, Коля? - спросила его Лариса. - Не слишком жарко?

- Да уже припекает порядочно. Хорошо хоть до перерыва немного осталось. А мы ещё один валун нашли. Вон там, на самом краю, дальше всех. И что стран­но, такое впе­чатление, будто он зарылся в почву. Хотя вокруг твёрдый ска­листый грунт, - он повёл за собой руководителей экспедиции. - Но не полно­стью. Непосредственно возле самого блока он более рыхлый и состоит из раздробленного слойника и окаменевшего песка. Лю­дей маловато и я поста­вил на расчистку только двоих. Вот, посмотрите сами.

Броди с первого взгляда, страшно заинтересовался, и даже сам схватил­ся за кирку. Сняли ещё пять человек, и работа пошла гораздо быстрее. Пос­тепенно вокруг валуна стал образовываться круг свободного пространства. На срезах стали видны сдвинутые уровни слойника, которые просели и лопну­ли под воздействием мощного удара. Вероятно блок находился на самой верхушке, предполагаемой Броди, стены и при падении отлетел дальше всех, набрав при этом порядочною скорость. И если остальные блоки так и остал­ись лежать на месте падения, даже сильно не зарывшись, то этот частично ушёл под землю. А что это означало? Это означало, что ранее, под этим мес­том вероятнее всего на­ходилась пустота. Насколько она была велика и что собой представляла, надлежало вы­яснить лишь полностью обкопав, а возможно, и вытащив валун на поверхность. Неза­метно пролетели два часа, и со стороны лагеря раздалась сирена, возвещающая об обеден­ном пе­рерыве. Пришлось остановить работы, тем более, что солнце уже стало припекать немило­сердно. Когда рабочие ушли, Броди все ещё ходил вокруг блока, ощупывая и об­стукивая срезы и приговаривая:

- Куда же он провалился? А? И с какой высоты он падал, что бы пробить этакую дырищу? Дай-ка ещё раз рулетку! Записывай размеры! Попробуем сей­час подсчитать на нашем компьютере! Диктую...

После обеда они уселись в штабной палатке у компьютера и принялись вводить данные. После долгих и усиленных вычислений электронный мозг вы­дал результат. Ла­риса ахнула:

- Неужели такое возможно?!

- Вряд ли! - засомневался Броди. - Вероятно, мы ошиблись с вводом данных. Да­вай-ка, проверим ещё раз.

Но и во второй раз машина выдала тоже решение: почти пятьдесят метров! - Фан­тастика! - восторгалась Лариса. - Неужели это дворец?

- По моей расшифровке, там тоже указана подобная высота. Хоть я до сих пор в этом сомневаюсь. Ну, сама посуди: зачем блоки такой несуразной величины поднимать на такую высоту?? Да и какая стена выдержала бы подобное напряжение? Разве только с по­мощью какого-то сверхпрочного материала, о котором упоминается много раз, без объяс­нений о его свойствах и только со ссылкой на его название. Возможно это какой-то осо­бый прочный сплав металлов? Было бы здорово, если бы удалось отыскать его образцы!

Они вышли из палатки, и Лариса задрала голову кверху.

- Какой же тогда высоты были эти стены?

- Поставь таких, - Броди указал рукой. - Четыре бархана один над другим и будешь иметь некоторое представление.

Она стала ладошками строить мысленную лестницу.

- Ого! А если представить его величину... - она раздвинула ладони в стороны. - Не­вероятно!

- Мне тоже верится с трудом. Вернее совсем не верится... - А ведь вокруг ещё был огромнейший город.

- Интересно как они жили в этом дворце? - взор Ларисы затуманился. - Сколько, наверное, там было чудесного и редкостного...

- Да уж... Но ты себе хоть представляешь, что здесь будет, скажем че­рез год? - он обвёл вокруг себя руками. - Если, естественно, город будет найден?

- Нет. А что?

- Да здесь будут копошиться десятки тысяч людей! Весь песок будет собран до крупицы и вывезен! Работы для всех археологов хватит на века!

Лариса немного полюбовалась размечтавшимся Броди, а потом решила вернуть на землю:

- Ну, так уж и на века! И нашли то мы пока лишь несколько блоков да ствол шахты. А вдруг окажется, что его выбурили всего лишь десять, пятнадцать лет назад? А блоки - это остатки пирамиды построенной скажем лет тысячу назад?

- А эта... эти... ну, дыра...?

- Так ведь их ещё надо вскрывать!

- Ну нет! По окаменелостям поверхности валунов и стенок колодца видно - этим сооружениям тысячи лет.

- Да!? - Её лицо приняло деловой и озабоченный вид. - Тогда пошли работать!

Всю вечернюю смену провели, обкапывая валун и углубляясь вокруг него. Посте­пенно, с двух его сторон стали обозначаться рухнувшие своды. Во вре­мя удара они про­гнулись, лопнули и завалили весь проход. За века вода и ветер нанесли песок и почву, и всё это срослось так, что почти невозможно было определить: где и что осталось незыб­лемым, а что окаменело и об­разовалось по-новому.

Но Броди видел. Он поставил на эту работу уже всех, кто работал в боль­шом кот­ловане и сам принимал активнейшее участие. Лариса продолжала ос­матривать и переби­рать огромные кучи, что бы быстрей очистить от них место раскопок и пустить в от­валы. Постепенно блок, пробивший себе место в земле энное количество лет назад, пол­ностью очистился и остался лежать на возвышении. А в две сторо­ны от него, параллельно пред­полагаемой стене, расположенной где-то под барханом, стал вырисовываться ход-тран­шея. В одном месте даже достигли предполагаемого дна. Это Броди определил по ставшей совершенно однородной породе. Отталкиваясь от этого, он высчитал и примерные раз­меры подземного хода. Он был шириной около двух метров и высотой около двух с поло­виной. Слой породы, который был между сводом и поверхностью колебал­ся в преде­лах двух метров. И через некоторое время его расчёты полностью подтвердились. В одной из сторон открылась большая щель, как раз на уров­не предполагаемого свода. Посветив во­внутрь мощным фонарем, увидели верхнюю часть тоннеля, который через несколько мет­ров плавно уходил вправо. Чуть ли не до самого верха он был засыпан наносным пес­ком и му­сором, но по оставшемуся в прекрасной сохранности своду, можно было уже не сомне­ваться в правильности определения находки.

- Наверняка это катакомбы! - с удовлетворением отметил Александр Конс­тантино­вич. - И хоть пока неизвестно, сколько понадобится времени очищать хотя бы этот, уже найденный проход, но мы это сделаем и обязательно найдём новые. Теперь нам нужно только одно - люди, - и как бы в ответ на его слова они услышали натужное урчание дви­гателей грузовиков. Взглянув на уставшею, всю в пыли, Ларису, он со вздохом добавил: - И Пузин!

Поэтому, вернувшись в лагерь, он даже не стал руководить разгрузкой и размеще­нием вновьприбывших, а сразу же поспешил к рации. Его сообщение для испанского ар­хеолога было таковым: "План "Д" - отменяется. Вступает в силу план "А"". По плану "Д", Пузин должен был, не торопясь собрать группу из трёх, четырёх помощников и хорошо экипировавшись добираться в район расположения экспедиции. По плану "А", он должен был прибыть лично, без промедления и без всякого сопровождения. Как можно быстрей. Естественно, если бы он успел и в этом случае захватить несколько специалистов, что так же оговаривалось, то тоже было бы неплохо. Потом, в наступающих сумерках, стал наме­чать места для новых палаток и указывать, куда и что из оборудования складывать. Плиту над колодцем решили пока не трогать, отложив это хлопотное дело на утро. А вот сваркой металлической рамки, а вернее внушительного параллелепипеда, решили заняться немед­ленно. И во вспышках и сиянии электро- и газосварки, поздней ночью, завершился для них такой хлопотный и трудный день.

Утром, перед началом работы, все были собраны на совет. Решался вопрос: кто поедет в Триполи и как быть с доставкой остальных, уже на­нятых рабочих, которые ждали на плоскогорье. После долгих прений решили, что посыльные сейчас выезжают туда же, откуда вернулись вчера. Там Бегим помогает договориться и загрузить арендо­ванный грузовик и один из КАМАЗов.

Его водитель убедил, что, и сам в дальнейшем может сделать одну, две ходки за продуктами, водой и всем необходимым. Попросил только в помощь одного из практи­кантов. Сам же проводник, со вторым водителем, на оставшемся КАМАЗе мчатся в Три­поли, со всей возможной скоростью и ведут сюда колонну с новой техникой и заказанным оборудованием. Их скорость колонны будет намного меньшей и доберутся они к экспеди­ции дня за три, а скорей всего за четыре. И то - если будет способствовать погода.

В итоге лагерь оставался без проводника на целую неделю, и обеспечивать возрос­шее число его жителей было немного проблематично. Но остающийся водитель убедил, что уже неплохо ориентируется в местной обстановке и, если встанет необходимость, вполне сможет сам арендовать все необходи­мое, вплоть до нового транспорта. На этом собрание закончилось и через полчаса три грузовика, поднимая столбы пыли, отправились в путь.

А Броди, определив фронт работ на большом котловане, выделив им ещё пятна­дцать человек и оставив Николая за старшего, вместе с Ларисой от­правились на четвёртый срез. За предыдущий день там было всё основательно расчищено вокруг фундамента и найдены торцы ещё двух огромных, по­хожих на первую, плит. Очевидно, они упали в том же направлении.

- А вдруг под ними тоже - подобные колодцы? - высказала предположение Лариса.

- Может быть. Хотя... - он пожал плечами. - ... Какой смысл бурить рядом не­сколько таких же стволов?

- Но когда плиты очистятся, мы будем под них заглядывать?

- В идеале - мы постараемся все плиты установить на их места и воссоз­дать разру­шенное строение, хотя бы частично, в его первоначальном виде.

- Но это же трудно...

- Через неделю у нас здесь будет подъёмный кран, и все трудности отпадут. Плиты, поставленные на фундамент, освободят большую площадь для раскопок и создадут спаси­тельную тень, в которой всегда можно будет спря­таться от солнца.

- Как здорово! - подыграла ему Лариса. - Мы будем сидеть в этой тени, пить горя­чий чай и рассказывать старые анекдоты.

- Ага! - согласился Броди и добавил: - Во сне! Давай откроем побыстрей дорогу солнцу во мрак извечный!

После этой строфы принялись освобождать верхнее отверстие шахтного, как был уверен руководитель экспедиции, ствола. Решили не сдвигать плиту пол­ностью во всю длину, а попросту крутнуть её на центральной оси. Подняли четырьмя домкратами одну из длинных сторон и подложили, примерно под середину несколько больших, плоских глыб гранита. Потом домкраты опустили. Края огромной: восемь с половиной метров в длину, три двадцать в ширину и метр двадцать пять толщиной, плиты оказались припод­нятыми. Были опасе­ния, что древнее гранитное изделие может лопнуть под собственным весом. Но Броди был уверен: если не пошла трещина во время падения, то и сейчас плита останется целостной. Так и случилось. После, попеременно переставляя домкраты и регу­лируя их длину, стали вращать плиту против часовой стрел­ки, освободив, таким образом, полностью отверстие шахты. И сразу же стали устанавливать над ним сва­ренную ночью цельную металлическую конструкцию. На верхнюю рамку прикрепили болтами самою большую, у них имеющуюся, леб­ёдку с восьмидесятиметровым тросом, на конце которого была удобная люлька, в которой могли размещаться и работать два чело­века. Подвели ка­беля питания от большого генератора к мотору и к осветительным фона­рям. Спо­ров о том, кто будет участвовать в первом спуске, уже больше не возника­ло.

После обеденного отдыха Броди и Лариса одновременно водрузили на головы шах­тёрские каски с подсветкой, прикрепили переговорные устройства и под аплодисменты присутствующих, а рабочие в своём большинстве просто улюлюкали, забрались в приго­товленную к спуску люльку.

- Ты внимательно прислушивайся к каждой нашей команде и выполняй со всей скрупулезностью! - давал последние указания Александр Константино­вич двум практи­кантам. - А ты записывай каждое наше слово!

- Понятно! - ответили те хором. После того, как Лариса прикрепила конец пятиде­сяти­метровой рулетки на уровне верхней точки ствола, поступила ко­манда: "Поехали!"

Они опускались медленно, на самой пониженной скорости. Эрозия стенок местами была глубиной до двадцати сантиметров, но вот прилипшая наносная порода порой высту­пала вовнутрь безобразными наростами и выдавалась на сорок, а то и на пятьдесят сантиметров. По­сле нескольких остановок и тщательного осмотра, Броди констатировал:

- Совершенно уверен, работы они нам прибавят: в дальнейшем придётся их счи­щать! Иначе они могут сорваться и покале­чить тех, кто будет внизу.

Но пока, люлька продолжала спуск, даже не задевая образовавшиеся наросты; места вполне хватало. На двадцатом метре Лариса сообщила:

- Мы до сих пор находимся в самом центре оси ствола. Мне кажется, они работали с идеальными отвесами.

- Пока - невероятно! Посмотрим, что будет дальше.

Но и в дальнейшем они не обнаружили малейшей погрешности в центров­ке ствола.

На глубине двадцать пять метров, находилось первое существенное раз­личие. Хоть стены и были обклеены окаменевшей за века породой, прекрасно просматривалось углуб­лённая окружность: высотой два и увеличенным ради­усом на полтора метра.

- Очень похоже на обсадное кольцо! - диктовал Броди в переговорное устройство. - Как в больших шахтах! К подобному кольцу крепятся направляющие лифтов или подъём­ников. Я не удивлюсь, если подобные утолщения ствола мы обнаружим ниже. И точно! После того, как они прикрепили новую рулет­ку к концу только что окончившейся, на пятьдесят втором метре началось второе кольцо. Его высота тоже была два метра.

- Выходит пролёт - 25м, потом два метра утолщения, ещё 25м пролёта... Значит, следующий будет сразу после семьдесят девятого метра. Вниз! Попробуем удостове­риться... если хватит длины троса...

Им хватило! В самый раз! Лишь только сверху раздалась команда: "Конец"

и люлька замерла, прямо у них перед лицами оказалось третье утолщение.

- Ровно с семьдесят девятого начинается! - подтвердила Лариса ранее выс­казанное предположение.

- Интересно, из чего же оно было сделано?...-Броди крутил прожектор, на все сто­роны, пытаясь рассмотреть пристальнее стенки. - Металла вроде не видно... Дерево? Мо­жет, что-то и осталось внутри...

- Может, колупнём? - предложила его супруга.

- Ни в коем случае! - даже испугался Броди и взглянул вверх, где сияла малюсень­кая белая точка над их головами. - Если мы хоть чуть-чуть раска­чаем люльку, трос и ка­бель могут зацепить наросты и нас попросту завалит обломками! - Что тогда будем де­лать? - она направила мощный прожектор прямо вниз. - По-моему: дна не видно... Или есть что-то?

- Сейчас присмотримся внимательнее. - Броди достал третью, имевшуюся у них рулетку и привязал к её началу ручной аккумуляторный фонарь. Стали понемногу опус­кать, придерживая размеченное полотно и следя, что бы всё не рухнуло вниз. Покручива­ясь на оси, фонарь освещал проплывающие вверх стены, которые не различались ощути­мым отличием. Лишь на сто шестом метре почти без сомнения различалось четвёртое об­садное кольцо.

- Очень радует равномерность, - пробормотал Броди. - Но опускаем дальше...

И вот, на сто пятнадцатом метре, круг света уменьшился, давление на по­лотно ру­летки ощу­тимо уменьшилось, и фонарь стал зарываться в нечто, очень похожее на песок.

- Уже дно! - оживилась Лариса. - А боковых ответвлений совсем не видно. Как ты думаешь, много ли песка придётся нам доставать, что бы добраться до истинного дна этой шахты?

- Даже боюсь предполагать... Уже, какая огромная глубина и ни одного радиаль­ного отвода. Но то, что это дело рук человеческих и лет ему никак не меньше чем не­сколько тысяч - можно не сомневаться! Значит - будем доставать песок столько, сколько его там есть! - он стал быстро сматывать рулетку, ещё раз внимательно вглядываясь в ок­ружаю­щие их стены. - Невзирая на время и средства необходимые для этого. Только на расчи­стку наростов уйдёт несколько дней. К тому же здесь не холодно!

- Да! - согласилась Лариса, смахивая бисеринки пота, выступившие у неё на лбу. - При усиленной работе нескольких человек, поднимающих песок в два, а то и в три этапа, сюда придётся провести принудительную вентиляцию.

Фонарь был установлен обратно в гнездо, на борту люльки, и дали ко­манду наверх: "Поднимайте!" Пока стены медленно проплывали вниз, не про­ронили больше ни слова. Всё-таки, только что осмотренный ими ствол - было нечто поразительное и ни разу ими ранее в жизни не виданное. Это творение древних могло шокировать кого угодно своим величием и грандиозностью. Приближаю­щаяся точка света становилась всё больше и больше, и вот уже солнечные лучи упали им на лица, заставив, зажмурится от яркого дневного света. А когда они пообвыкли, и от­крыли глаза, то заметили вокруг их сварной конструкции нескольких незнакомых людей.

- Никак к нам гости? - спросил Броди у улыбающегося практиканта.

- Я их не знаю, - ответил тот. - Но вот этот господин уверяет, что вы его ждёте. - и указал рукой за спину Ларисы. Они оглянулись и увидели человека в маскхалате и в большом мексиканском сомбреро на голове. Но лишь только человек взялся за поля сво­его огромного головного убора, скрывающего всё лицо, как Броди радостно закричал:

- Карл?! Ну конечно! Кто же ещё смог бы так вырядится?! Вот так гости!

- И не гости совсем! - Пузин снял с головы своё сомбреро. - А новые работники. Прошу поставить нас на довольствие!

Г Л А В А 25. (Город)

Князь Барги пытался успокоить разнервничавшегося консула:

- Чего вы так кипятитесь? Ну вылетим на четыре дня позже, ничего страшного! Всё равно: какое чудо - приземлиться прямо в нашей столице! Ради этого можно и задер­жаться. Полюбу­емся на их праздник: они обещают очень интересную культурную про­грамму. И надо по­нимать их переживания по поводу организации и сбора тех лиц и пер­сон, что отправятся с нами в Харди. Им ведь тоже необходимо время для сборов.

- Вот это меня больше всего и настораживает! - признался консул. - Неизвестно ка­кие личности и в каком количестве отправятся вместе с нами на церемонию бракосоче­та­ния. Среди них минимум половина окажутся шпионами!

- Да полно вам! Да и что им шпионить то? Тем более у нас, в Хардийской империи? Мы для них не больше, чем сырьевой придаток, обеспечивающий их металлом, горючим и продуктами питания.

- Ну не скажите, не скажите! - консул уселся за стол и нервно забарабанил паль­цами по пухлой папке. - Среди предоставленных нам списков я с ходу обнаружил не­сколько имён, которые, как мы проинформированы, работают в разведке!

- Прекрасно! - чуть ли не обрадовался князь. - Будет возможность отли­читься и нашей службе безопасности. Пусть попотеют, выслеживая и наблюдая. Подобная пере­грузка пойдёт им явно на пользу!

- Мне бы ваш оптимизм! - устало вздохнул консул. - Вы во всём пытаетесь найти положительную сторону и совершенно игнорируете отрицательные аспекты.

- Потому-то я и не согласился на вашу должность три года назад! - засмеялся Барги и напомнил: - Благодаря этому, теперь это ваша головная боль!

- Точно! Вы оказались намного предусмотрительней, чем я.

- Зато вы живёте и работаете в таком прекрасном месте как Хрустальный город. И в этом я вам откровенно завидую. Здесь действительно чудесно. Вы наверняка хорошо уже ознакомились со всеми здешними обычаями и неплохо осведомлены об их истории.

- Приходится! - развёл руками консул. - К тому же это жутко интересно.

- Тогда расскажите мне об истории завтрашнего праздника "Лунная свадьба" - по­просил князь. - Как он возник, когда, что означает для здешних жителей?

- С удовольствием! - консул встал, прошёл к стене, сплошь уставленной книжными полками, и достал большой, красочно оформленный атлас. - Вот здесь всё, или почти всё, что известно об этом празднике. Прекрасные рисун­ки понятно объясняют историю, а я буду давать свои комментарии.

Он уселся на мягкий диван рядом с Барги и раскрыл книгу.

- На первой странице мы видим общую карту всех участков суши. На них обозна­чены первые очаги возникновения разумной жизни. Далее идут более подробные описа­ния и рисунки, показывающие борьбу человека за выжи­вание в постоянных сражениях со стихией, болезнями и дикой природой. Постепенно наблюдается более повышенное раз­витие культуры земледелия, строительства и цивилизованное отношение друг к другу. Со временем, в бассейне Среднего моря сформировалось несколько сильных государств. Но постоянно возникающие между ними конфликты приводили к почти пос­тоянным и кро­вопролитным войнам. Эти войны сводили на нет все достижения, нетвёрдо ещё стоящего на ногах, человечества. Лишали их культуры, искусства, доверия, взаимоподдержки и са­мое главное - бесценных человеческих жизней. Единственное, что получило хорошее раз­витие в результате постоян­ных стычек и сражений (и в особенности морских) - корабле­строение и судохо­дство. Люди, живущие до нашей эры, научились строить прекрасные и весьма устойчивые на воде корабли, на которых совершали порой отчаянные и рискован­ные путешествия к дальним и неизведанным землям.

И вот здесь мы видим корабль древней деревянной конструкции, который был по­строен в стране, которая называлась Асилана.

- Да я знаю о ней, - вспомнил князь Барги. - Асилана находилась одной частью на северо-западе Алмазного континента и другой частью на северо-западных побережьях Среднего моря. Эта страна занимала внушительные территории и полностью контролиро­вала в то время пролив, ведущий в океан. Впоследс­твии она распалась на более мелкие государства, кото­рые нам и известны на сегодняшний день.

- Совершенно верно. Так вот. Тогдашний правитель Асиланы вознамерился, во что бы то ни стало отыскать в океане, на западе, мифическую, в то вре­мя, пирамиду. Торча­щую якобы со дна всего мира. Слухи и легенды о ней уже ходили многие столетья. О ней рассказывали потерпевшие кораблекрушения, её верхушку видели в отсветах молний во время бурь некоторые мореплава­тели, но конкретного местонахождения не знал никто. Правитель решил добраться до истины. Он снарядил двадцать самых лучших кораблей, экипиро­вал их лучшими моряками и отправил на поиски загадочной пирамиды. Вер­нулся только один корабль - именно этот. И привёз точные координаты то­го чуда, которое мы всегда можем увидеть, стоит лишь выглянуть в окно. После этого правитель сам лично побывал возле пирамиды и сразу же объявил о её божественном предназначении для всего челове­чества. Именно с этого года, года официального открытия пирамиды и ведёт­ся со­временное летоисчисление. Правда, введено оно было гораздо позже, около полутора ты­сяч лет назад. А в некоторых странах и совсем, сравнит­ельно, недавно.

Здесь мы видим первые попытки освоения пирамиды. Лишь возле одной из её сто­рон был небольшой наносной островок песка, на который могли высадиться первые ис­следователи, и колонисты. Но их поддерживало огромное и сильное государство, все его жители и сам правитель. С "большой" земли потянулись караваны судов, груженные строительным материалом и самое главное - обычным камнем. Их просто ссыпали вокруг песчаной отмели, тем самым, увеличивая мизерную территорию для первых построек. Море боролось с колонизаторами: песок проседал, подмываемый волнами, новопостроен­ные дамбы разрушались ударами штормов, а один раз почти всех обитателей уничтожило огромное цунами. Но жизнь закрепилась на теле пирамиды. Вначале было обнаружено удобное место для постройки на противоположном боку. Там хоть и не было суши, но было мелко, а дно гораздо устойчивее и каменистее. К тому же перестали страшить цу­нами, которые приходят, как правило, с юга. Весь городок был перенесён на северную сторону пирамиды. К ней стали стекаться паломники и просто туристы со всего мира. За ними потянулись, и лучшие ученые и просвещённые умы того времени.

Но тут умер правитель Асиланы. В стране разразилась междоусобная вой­на, к ней присоединились все ближайшие соседи и, в конечном итоге, мощное государство-покро­витель перестало существовать. Всем стало не до пирами­ды, о ней почти перестали вспо­минать. И брать её под свою опеку никто не желал: уж слишком это было хлопотно и на­кладно. И продолжались войны. Фактически человечество остановилось в своём развитии, а по оценкам не­которых историков, вообще пошло вспять.

Но жизнь возле пирамиды не исчезла. Мало того - она укрепилась. Живущие в экс­тремальных условиях люди постоянно сражаясь с окружающей стихией, почти без по­мощи извне, умудрились создать возле Матери Пирамиды, как она до сих пор называется, некий могучий город-храм. В нем странно переплелись наука и религия, знания и вера, сила и величие человеческого разума и божественного величия. В стенах этого храма по­степенно накапливались самые обширные знания обо всём сущем и ведомом. Хоть из­редка, но всё-таки умудрялись достигать Пирамиды и ученые отшельники с материков. Каждый из них привносил свою крупицу знаний в общую сокровищницу, из которой стали вытекать и твориться новые талантливые теории и открытия.

Так было впервые создано устройство по производству электричества. Это было эпохально и произошло в 1365 году новой эры. Но лишь в 1605 году талантливый инже­нер Самай создал аппарат, позволяющий произво­дить пузырит. Именно его вы видите на этом рисунке, где он лежит на кры­ше своего дома, любуясь ночным небом. Вверху запе­чатлена малая луна распо­ложенная строго в центре фона большой. Эти кольца и сияния как раз и натолкнули Самая на идею о конструкции пузыритового агрегата. Точно такое же слияние двух лун мы и будем наблюдать в завтрашнюю ночь. Это происходит лишь раз в году и является национальным праздником Хрус­тального города. Подобного проти­востояния, кстати, нельзя наблюдать ни из одной другой точки нашей планеты.

- Как чудесно! - князь Барги был просто в восторге. - Как романтично и величест­венно! К тому же - вы прекрасный рассказчик!

- Ну..., - немного смущенно заулыбался консул. - В этом не моя заслуга. Я просто пересказываю уже известные факты. Тем более, когда есть благо­дарный слушатель.

- Слушать подобное, для меня просто удовольствие. Я обожаю историю!

- Тогда у меня есть для вас подарок! - консул опять прошёл к стеллажам и вернулся с ещё большей книгой. - Этот огромный иллюстрированный том подробно рассказывает о периоде с момента создания первого пузыритового агрегата до наших дней. Здесь сведе­ния обо всех этапах строительства Малой и Большой стен, Бастионов и Гигантского Под­водного города.

- 0 - о! - восхищенно протянул князь и даже покраснел от нескрываемого восторга. - Я даже не знаю, как вас благодарить...

- Считайте, что вы меня уже отблагодарили, когда отказались от этого места, а я поехал вместо вас!

- Где же вы нашли такую прелесть?

- Да, это довольно-таки редкостное издание с минимальным количеством экземп­ляров, - подтвердил консул. - Ну а как он мне достался...? ...Пусть это будет моим малень­ким секретом.

- Не могу настаивать, хочу лишь побыстрей углубиться в её чтение. Или я вам ещё нужен?

- Нет, нет! До завтрашних торжественных мероприятий не смею вас больше беспо­коить. Встречаемся утром, и сомневаюсь, что за весь день у нас появ­ится возможность расстаться!

- Всегда рад вас видеть! - князь отправился к выходу. - И пообщаться на любую тему.

Когда Юниус, со всей возможной поспешностью, прошёл последний контроль­ный пункт и вышел на восьмой пирс, то был несказанно удивлён обилием находящихся там Главных Ведущих. Во-первых, там был его шеф, Тасон, прика­завший своему секретарю найти советника по странам Среднего моря и не­медля отправить сюда. Рядом с шефом стояли и оживлённо переговаривались Ведущий энергетик, Ведущий конструктор и Ве­дущий культуры и истории. Неда­леко от них, в плетёном кресле, восседал престарелый Ведущий по строительству, кото­рому что-то доказывал, размахивая длинными руками, Ведущий морского хозяйства. А со стоящего на швартовых военного эсминца разда­вался громоподобный голос Панаиса. Ве­дущий обороны не упустил случая про­песочить попав­шихся ему под руку капитана, да и, наверняка, весь экипаж в целом. Панаис страшно лю­бил проводить незапланированные рейды и провер­ки и никто не посмел бы применить к нему бытующие о военных мнение, что они ленивые и неповоротливые.

К тому же все Ведущие прибыли со своими замами, а то и с секретарями. Свита располагалась неравномерными кучками по всему пирсу и общалась соответственно своим симпатиям. Судя по всему, здесь явно проходило нечто экстраординарное, раз со­бралось столько высокопоставленных лиц.

Тасон заметил своего зама и, отойдя в сторону, подозвал к себе.

- Где тебя нашли?

- На аэродроме. Проверял погрузку багажа в транспортные самолёты.

- И что? - Тасон заметил, как Юниус недовольно поморщился. - Какие-то про­блемы?

- Мы не сможем разместить и десятой доли вещей необходимых нашей служ­бе. Да, там имеются тайники, но они слишком малы, а остальной груз, есть такие опасения, вполне могут проверить после посадки.

- И что предлагаешь?

- Надо срочно отправлять корабль. Уже сегодня.

- Хорошо, решим чуть позже. - Тасон заметил оживление на пирсе и взглянул в сторону акватории. - О, уже на подходе!

К пирсу подходили два военных корабля, которые Юниус отправил почти две не­дели назад на поиски таинственного острова на севере, над которым якобы пролетают дельфины. В суете последних дней он совсем о них забыл и сейчас был сильно удивлён своей непроинформированностью.

-Я и не знал, что они уже возвращаются!

-Когда поступило сообщение, тебя не было на месте, а ты ведь сам давал указание сообщать или тебе или только мне, - напомнил Тасон. - Поэтому я лично дал им приказ: откопать всё до последнего кусочка и на всех парах возвращаться сюда.

- И что же они там нашли такого сверхинтересного, - Юниус покрутил, ог­лядыва­ясь головой. - Что столько народу сбежалось?

- Ты помнишь длиннейшие перекрученные полоски, которые были найдены при строительстве Подводного города?

- Да. Они длиной восемьсот два метра, их четыре и подсчитано, что они одного возраста с пирамидой. Им даны названия: "Лунные лопасти".

- Совершенно верно! - похвалил шеф. - Так вот. На том острове были найдены об­резки ещё восьмисот девяти лопастей. В количестве 1618 штук!

- Как... обрезки! - Юниус в первую очередь был поражён не количеством найден­ного, а тем неправдоподобным фактом, что нечто, состоящее из пузырита, было разрезано. - Но это же немыслимо!

- Вот именно! Верится с трудом! - подтвердил Тасон. - По этой причине я здесь всех и собрал, что бы убедиться собственными глазами. По докладу капитана получается, что у каждой "лопасти" в средней части обрезано около двухсот метров.

- Так вот почему они выглядят так несуразно! - догадался Юниус.

А швартующиеся корабли действительно выглядели странновато. Имея внуши-

тельную длину, до двухсот метров, они, тем не менее, не смогли разместить на своей па­лубе трёхсотметровые куски найденных лопастей, и те располагались по всей длине бор­тов и ещё выступали над водой, с носа и с кормы, на пятьдесят метров. Все они были крепко принайтовлены и тщательно обёрнуты парусиной. Мало того! Каждый корабль на мощных буксирных тросах тянул за собой ещё по одной, вообще гигантской, связке. Те были почти полностью притоплены и держались на плаву только благодаря многочислен­ным понтонам. С таким грузом морякам пришлось бы очень нелегко - попади они, пусть даже в небольшой, шторм.

Наконец корабли ошвартовались, чалки были брошены и трапы опущены. По ним на берег сошли капитаны, и старший среди них по должности стал докладывать своему непосредственному начальнику. Хоть и отправило их на задание ведомство Тасона.

- Господин главный Ведущий обороны! Вверенные вам корабли вернулись

без происшествий. Порученное нам задание выполнено полностью!

- Поздравляю вас с благополучным прибытием! - с завидной солидностью ряв­кнул Тасон. И обменялся с ними рукопожатиями. Эту же процедуру проделали и стоящие ря­дом с ним остальные Ведущие. - Ну! Давайте, показывайте ваши трофеи!

Зазвучали отрывистые команды и матросы бросились ловко расчехлять один из концов огромной вязанки, которая нависала над пирсом и была бли­жайшей к собрав­шимся. Тут же подали огромную и высокую платформу и подог­нали к торцам "Лунных лопастей". По стационарным и приставным лестницам Ведущие и их свита, как муравьи, полезли на платформу, желая поближе рас­смотреть доставленное чудо с далёкого острова. Даже Ведущий по строительству удивил всех своей настойчивостью, когда, оттолкнув своих замов, пытающих­ся помочь, сам взобрался наверх и, тяжело отдуваясь, принялся ощупывать срезанные торцы лопастей.

- Ну, надо же! Вы только посмотрите! Действительно срезаны! - раздались первые комментарии. Полоски были впечатляющей толщины чуть более десяти, а в ширину до сорока сантиметров, и по их срезам Ведущие осторожно проводили пальцами.

- В каждой связке, расположенных на бортах, - стали объяснять капитаны, - нахо­дится по сто пятьдесят штук. По пятьсот девять на буксируемых понто­нах. На острове они располагались двумя отдельными друг от друга кучами. Вот на этой схеме указаны все размеры и координаты. Расстояние между кучами примерно около двухсот метров. На ка­ждом из кораблей размещена отдельная куча. Всё тщательно пронумеровано и соответст­венно уложено.

- А ведь срезы то не одинаковые! - возбуждённо заговорил Ведущий конс­труктор. - Где более или менее ровные, где более закруглённые, а где и наискосок! Вот, сравните!

- Да, совершенно верно! - подтвердил Ведущий энергетик. - У меня складывает­ся впечатление, что внутри находился некий шар, который и выжег, или если хотите - обре­зал, недостающие двухсотметровые куски.

- Очень даже может быть! - Ведущий по строительству поискал глазами: на что бы присесть. Но не увидя ничего более подходящего, просто уселся на один из выступающих из связки торцов лопасти. - Предлагаю сегодня же доставить все обрезки в наш самый большой, километровый ангар и размес­тить их там в том порядке, в ка­ком они были най­дены. Тогда нам будет более понятна картина - как они были обрезаны. Ну и! - он много­значительно закивал головой. - Давайте смот­реть правде в глаза: это уже доказано! Пузы­рит можно подвергнуть некое­му, неиз­вестному нам, к огромнейшему сожалению, воздей­ствию! И над реше­нием этой загадки - надо сосредоточить все наши усилия.

- Да! - констатировал Тасон. - Не все побывают на завтрашнем празднике, многие будут очень заняты.

- Вооружённые силы, - стал напыщенно хвастать Панаис. - Несут службу без вы­ходных и праздников! Нам не привыкать!

- Ха! - саркастически хмыкнул Магрис, Ведущий энергетик. - Да вы каждую не­делю дымите салютами небо, празднуя то день лётчика, то день подводника, то день кока!

- Это необходимо для поднятия боевого духа! - быстро заговорил Тасон, прими­ряющим жестом остановив Панаиса, начавшего подозрительно краснеть и уже набираю­ще­го в грудь больше воздуха. - Давайте приступим к делу. Моряки займутся доставкой обрезков в ангар, а ваши люди, - он обратился к конструктору. - Их размещением. И вы в любой момент требуйте от нас любой необходимой помо­щи и содействия. Договорились?

Все согласно закивали головами и стали спускаться на пирс. Внизу Тасон позвал за собой своего зама, и они отправились к выходу из порта.

- Теперь наши теоретики зашевелятся! - рассуждал шеф разведки. - В послед­ние годы фактически были свёрнуты все работы по созданию приборов для резки пузырита ввиду их полной нецелесообразности и бесперспективности. Все решили, что это беспо­лезно и совершенно ненужно.

- Но ведь пузырит самое крепкое вещество в мире! - засомневался Юниус. - Что же может быть ещё крепче!

- Электричество! Оно его создаёт, то почему бы оно не могло его и раз­резать? Ну, может и не само электричество, а какие-либо его производные. Мне Магрис недавно рас­толковывал о каких-то самых разнообразных полях, которые существуют и вокруг нас, и создается направляемыми электрическими потоками.

- Если отыщется способ резки пузырита... - Юниус задумавшись, прошёл не­которое расстояние молча. - Не нанесёт ли это ощутимого вреда Океании?

- Возможно, очень даже возможно! - согласился его шеф, кивая на ходу голо­вой. - Но мы должны узнать об этом первыми и принять все вытекающие из этого меры, - и тут же сменил тему: - Так говоришь, необходим корабль?

- Да! И как можно более срочно!

- Как ты думаешь: не пора ли выделить Донтеру корабль для самостоятель­ного плавания и произвести его в капитаны? Он справится?

- Донтер?! - Юниус заулыбался, поняв, в чём речь. - Думаю, что вполне! Вот только...

- Что?

- ...Не знаю, что он предпочёл бы более: грузовой корабль или пассажир­ское судно?

- А что в наших интересах?

- Нечто среднее. Такой корабль уже давно, насколько я помню, стоит в од­ном из наших портов.

- Тогда займись этим немедленно! - приказал Тасон. И улыбаясь, добавил: - И пе­редай ему от меня лично наилучшие пожелания и счастливого плаванья!

Пока разыскивали Донтера, Юниус полным ходом стал загружать корабль, надеясь, что новый капитан не обидится на проведенную без него работу. Приходилось очень спе­шить, надо было отправляться немедленно.

Юниус как раз находился на пирсе и занимался проверкой списков вещей и обо­рудования, когда появился, ничего ещё не подозревающий о сво­ём новом назначении, бывший боцман. Они тепло поздоровались, и Донтер поинтересовался:

- Что за спешка? Что-нибудь случилось?

- Ничего плохого, только хорошее! - таинственно ответил Юниус. - А как ва­ши дела?

- Да никак! Последние два дня обо мне вообще забыли! Маюсь как неприкаянный! Ни вы, ни эта парочка не даете о себе знать!

- Вероятно, у парочки появились более интересные знакомые...

- А я и рад! Только вот скука совсем заедает!

- Небось, уже и по морю соскучились?

- Спрашиваете?! - Донтер в расстройстве взъерошил ладонью волосы на голо­ве. - Да я уже по ночам спокойно спать не могу!

- Тогда вам наверняка понравится это судно. Оно как раз собирается в плавание.

- Да ну! - не поверил старый моряк. - И им нужен боцман?!

- Спрашиваете?! - в тон ему повторил Юниус. - Им всё нужно!

- Так я что, прямо сейчас? - Донтер двумя руками показал в сторону загружающе­гося корабля.

- Конечно! Отплытие через час, максимум два! Или вам нужны личные вещи?

- Здесь же не далеко! - напомнил Донтер. - Посыльный вполне вернётся через час с моим сундучком.

- Тогда вперёд! Знакомьтесь! Вам кстати нравится его название - "Дальняя Звезда"? - и сделал приглашающий жест рукой.

- Ещё бы! Да с таким названием можно оплыть все моря и океаны! Когда они по­дошли к трапу, Донтер хотел, было пропустить Юниуса вперёд, но тот не согласился:

- Нет, нет! Вы первый!

В этот момент прекратились все работы и, по предварительной договорённости почти вся команда выстроилась возле борта. Немного этим удивлённый Дон­тер прошёл по трапу и ступил на палубу, где его ошарашил ещё больше вахтенный, гаркнувший во всё горло:

- Господин капитан! Вверенная вам команда приветствует вас на вверен­ном вам корабле! Ура!

Остальной экипаж стройным хором его поддержал, и над пирсом трижды разнес­лось мощное:

- Ура, ура, ура!

Донтер был очень умным и сообразительным человеком и сразу всё понял. И когда он оглянулся на Юниуса, то во взгляде его мелькнула лишь небольшая тень сомнения, тут же улетучившаяся при виде поощрительно улыбающегося лица.

"Дальняя звезда" был загружен в отведённые ему два часа и готов был оторваться от пирса, когда поступила срочная депеша от Юниуса: "Ждать моего личного прибытия!" Более трёх часов пришлось бесцельно всматриваться новому капитану в сторону бас­тиона, недоумевая по поводу задержки.

Он ведь не мог знать, что в это самое время, Восил вывозил с террито­рии завода разобранное и перемонтированное устройство по производству пузырита. Держащие каж­дую деталь кражи под своим контролем, спецслужбы были просто поражены нахальством и самоуверенностью, с которыми произ­водилось похищение. Инженер подъехал на грузо­вике к старому бараку, куда накануне вынес перекрашенные и закамуфлированные под ржавый металлолом части агрегата. Он деловито покрикивал на грузчиков, шутил и изде­вался над сторожами. А в конце вообще обнаглел, потребовав от главного охранника рас­писаться на каждом листке, где находилось подробнейшее описание размеров и веса каж­дого куска "металлолома". Приговаривая при этом: "Или ты забыл, что это секретный за­вод?! Да здесь даже гайку нельзя вывезти без моей и твоей подписи! Разборчивей, разбор­чивей под­писывайся! Все норовят в стороне остаться, когда что-то пропадает! Особенно что-то важное или секретное! Ну что стоишь?! Ворота закрывай! Да тщательно! Вот ох­ранников набрали! Никакой ответственности!"

Машина заехала якобы на другой объект, по документам, а на самом деле к даль­нему пирсу, где с такими же покрикиваниями были погружены на служебный катерок, пе­ревозивший различный металли­ческий лом на соседний, Восточный Бастион на один из заводов по пере­плавке. Когда машина уехала Восил беспечно протянул капитану катерка замызганную квитанцию и утешил:

- Сторожа для росписи даже не ищи, сбрось на любую кучу, где тебе будет удобно. Мусор он и есть мусор!

А сам, пока катер не спеша отшвартовывался и, чихая мотором, двигался к месту сброса, сел в скоростной катер и считанные минуты был на при­ёмном складе сталелитей­ного завода. Его территория представляла собой несколько широких пирсов, хаотично за­ставленных высоченными горами рассортированного металлолома. Пройдя в дежурную конторку Восил учинил фирменный разнос приёмщику и сторожу, которые от нечего де­лать попивали чаёк. Инженер выволок их на улицу и стал проводить внеплановый осмотр территории, заводик был дочерним предприятием концерна и Восил как бы был непосред­ственным начальством. Обходя пирсы, испуганные работники скла­да и пенящийся инже­нер, как бы ненароком оказались прямо на месте "Очередной несанкционированной раз­грузки", которую как раз проводил вышеописанный катерок.

- Вот сейчас подождём... - злорадствовал Восил, выглядывая из-за стоящей в сто­роне кучи железа. - Пойдёт ли капитан вас разыскивать или у вас тут полный кавардак.

Капитан естественно не пошёл, отчалил и был таков. А начальник разошёлся пуще прежнего. Вызвал машину, загрузил на неё бесхозный металл, как ве­щественное доказа­тельство полной халатности, пообещал всех взгреть, как следует, и отбыл в неизвестном направлении. Но слежка велась постоянная, и Юниусу сразу же доложили: "Установка грузится на "Синий кальмар"

Советник тут же бросился на "Дальнюю Звезду" и, зайдя с новым капитаном в каюту, дал очень странное приказание:

- Выходите на рейд немедленно. Ждёте появления судна под названием "Синий Кальмар" и стараетесь идти впереди него. Вам это не составит тру­да с вашим новейшим ра­даром. У них с вами одна цель - порт Сурарт. Ваша задача: следить за ними, держась впе­реди. Если же, а сейчас, капи­тан Донтер, слушайте очень внимательно, "Синий Каль­мар" повернёт на­зад, к городу, немедленно его догнать и пустить ко дну! Вы поняли?

- Так точно! - ответ последовал без малейших колебаний и сомнений.

- Если же благополучно дойдёте в Сурарт, держитесь от них подальше, но продол­жайте постоянное наблюдение. И приступайте к выполнению ранее поставленных задач. Это всё! Отчаливайте!

Сойдя на берег, Юниус долго глядел вслед кораблю, гадая, когда он встретится с Донтером в следующий раз.

Г Л А В А 26. (Хардия)

В понедельник, с самого утра, Вителлу одолевало назойливое чувство вины. Два дня проведённые в праздности и веселье, совершенно выбили из привычного рабочего ритма и мало того, стали склонять к сумасбродным мыслям: что, мол, женитьба на Пеотии привнесёт в его жизнь много нового и интересного. Принц Бутен выполнил своё обещание и не отпустил от себя Вителлу ни на шаг. Фактически они разошлись спать только не­сколько часов назад, далеко за полночь. Но молодой организм восстанавливался быстро и отоспавшийся декёрл сразу бросился на поиски своего шефа. Получив сооб­щение, что его Святейшество с утра находится в дворцовой лаборатории, Вителла устремился туда.

Райгда на месте не было, но молодой учёный наткнулся в библиотеке - холле на Бензика. Главный невропатолог сидел за одним из столов, и рас­сматривал какие-то бу­маги. При виде вошедшего он лукаво заулыбался:

- О! Доброе утро! Главный магистр наябедничал, что ты полностью предался свет­ской жизни. И даже собрался жениться.

- Доброе утро! И совсем не полностью! А жениться, - Вителла виновато развёл ру­ками. - Не я "собрался", а меня "собираются".

- По твоей довольной улыбке видно, что ты не очень то возражаешь?

- Так ведь сам принц так решил! Что мне несчастному остаётся де­лать? А где...? - Вителла кивнул головой в сторону кабинета Райгда.

- Сейчас будет. Сказал, если ты появишься, ждать здесь. Вот возьми пока, озна­комься, - невропатолог пододвинул одну из папок лежащих на столе.

- А что здесь?

Добродушное выражение сразу сползло с лица Бензика, и он грустно перевёл взгляд на окно:

- Результаты последних вскрытий...

Хорошее настроение мгновенно покинуло и Вителлу. Он, стоя, стал бегло про­сматривать исписанные листки, а его лоб всё больше и больше покрывал­ся глубокими морщинами. Наконец он устало взъерошил волосы на голове и сел в стоящее рядом кресло.

- Лучше бы я ещё поспал, - сказал он потухшим голосом. - Хотя бы часика два... а может и восемь...

Неожиданно в помещение прямо-таки ворвался Главный Магистр. Чуть ли не бе­гом он подскочил к Вителле и, с любовью, потрепал за волосы. Чуть не выдрав при этом несколько клоков. Потом шагнул к вставшему невропатологу и, обняв за плечи дружески, но слишком уж чрезмерно и громко, похлопал по спине. При этом он постоянно и радо­стно выкрикивал:

- Наконец-то! О, Творец! Наконец-то! - затем метнулся в свой кабинет, выскочил оттуда с какой-то книжкой, недоумённо посмотрел на неё какое-то мгновение, отбросил на ближайший стол и вновь убежал к себе. Тут же раздался его взволнованный голос:

- Да идите же вы сюда!

Озадачено глядевшие ему вслед Вителла и Бензик, непонимающе перегля­нулись, одновременно пожали плечами и с опаской вошли в кабинет своего шефа. Первым дога­дался спросить главный невропатолог:

- Что-нибудь случилось, ваше Святейшество?

- Случилось?! Не то слово! Свершилось!!! - он поспешно набирал код на своём личном аппарате связи. Добившись желаемого, заговорил в трубку:

- Срочно свяжите меня с главным портом Сурарт, с его управляющим. Уже ждёт? Прекрасно, где он? - не став долго слушать своего собеседника, Райгд нетерпеливо его пе­ребил: - Сейчас нет времени на приветствия и доклады. Я выезжаю к вам сейчас же, не­медленно и всё выслушаю лично. Слу­шайте мои инструкции, за малейшее их невыполне­ние ответите по всей строгости. Сейчас на рейд вашего порта должен прибыть корабль под ко­мандованием капитана Хурри. Знаете? Прекрасно! Передайте ему мой приказ: "Не­медленно приготовить "машину" к демонстрации и привести в действие!" Для этого вы, управляющий, должны оказать капитану полное содействие и выполнять беспрекословно все его требования. А в данную минуту подготовить самый большой и хорошо охраняе­мый ангар. Очистить его полностью от посторонних предметов, подвести самое мощное и со­времен­ное электропитание. Все остальные детали вам уточнит капитан Хурри. Теперь: какой са­мый большой наземный транспорт имеет в наличии ваш порт? ...Пузыритовый? Раз­меры?... Мг - м... Не совсем то, что надо. Хорошо, я прихвачу с со­бой из столицы всё не­обходимое, а за мной следом прибудут и более тихо­ходные грузовики. Всё понятно? Вы­полняйте! До скорой встречи!

В тот же момент в кабинет вошёл один из личных охранников Райгда.

- Ваше Святейшество! Скоростной лимузин, сопровождение и всё вами за­казанное готово!

- Ждите меня, я уже выхожу! - глядя в спину удаляющемуся охраннику, он в воз­буждении потирал руки и приговаривал: - Ну, теперь мы им покажем! - взглянув на своих ученых, он весело рассмеялся: - Что стоите, рты открыли?!

- Да вот, - нашёлся Вителла. - Ждём когда вы "показывать" начнёте.

- Скоро, очень скоро! - великодушно сообщил Райгд. - Но сначала я сам хочу уви­деть, пощупать, - он с горящими глазами стал что-то невидимое трогать в воздухе. - Своими руками... - ещё несколько секунд на его лице сохранялось непривычное для всех мечтательно-детское выражение, но вот он сорвался с места, на ходу успев выкрикнуть: - 3а мной!

На выходе из здания их поджидала целая толпа придворных, конструкторов и ин­женеров из Главного технического Корпуса. Вероятно, Верховный Магистр поднял их ра­нее по общей тревоге. Подняв руку вверх, он призвал их к полному вниманию и стал от­давать распоряжения:

- Ты, ты, ты - ко мне в машину! - приказал он ведущему технику, главному конст­руктору и старшему инженеру. - Мы срочно едем в порт Сурарт по очень важному госу­дарственному делу. Вместо меня здесь остаётся Вителла. Выполнять все его распоряже­ния. Надеюсь, что мы вернёмся сегодняшней ночью, самое позднее к утру. Да хранит нас Творец!

Проговорив последние слова, Райгд поспешно уселся в лимузин, тот тут же со­рвался с места и в сопровождении трёх присоединившихся машин охраны и обеспечения умчался в северном направлении.

Вернувшись в кабинет их шефа, Вителла стал рассматривать лежащие на столе за­писи, чуть слышно говоря вслух:

- Что ж такое стряслось? ... Видать - очень радостное...

- Я, конечно, боюсь ошибиться... - Бензик в нерешительности пощипывал свою бо­родку. - ...Да и секретно это все, наверное...

- Да полно вам! - укорил его декёрл и сразу добавил, улыбаясь: - Тем более что сейчас я за главного.

- Мне кажется, - задумчиво проговорил старик. - Это связано с установкой по про­изводству пузырита. Ведь мы давно пытались её купить...

- Да, да, да! - закивал головой Вителла. - И не только: купить! Ха-ха! Если это, на­конец, удалось сделать то... - Он с загоревшимися глазами вос­хищённо стукнул кулаком по столу. - То тогда... Я уже начинаю жалеть, что не поехал тоже, сейчас же, в Сурарт! Да! Так оно и есть! Вряд ли что-либо другое могло взволновать Главного Магистра настолько сильно.

- А если... - лицо невропатолога выражало крайнее сомнение, - ... если доставка "машины" произошла не совсем законным путём?

- Это уже совершенно неважно!

- Но ведь может возникнуть международный скандал. Подобный секрет самый ос­новной для Океании.

- Для секрета подобной величины совершенно не важно, как он был выве­дан. Тем более что он жизненно необходим для существования нашего госу­дарства. Любой скандал можно загасить после выравнивания экономических возможностей.

- О! Ты заговорил как прожжённый политик, - удивился Бензик.

- Что бы это понять, необязательно становиться старым! - последовал ответ.

- Но ведь ты ещё два дня назад ратовал за каждую человеческую жизнь и провещал гуманизм. Разве не так?

- И сейчас ратую! - твёрдо ответил Вителла. - Но здесь нельзя делать никаких срав­нений. Одно дело - человек, его плоть, его разум и другое дело - техническое новшество, выведанное с помощью специальной службы, чаще всего называемой: разведка. По моему глубокому убеждению, учёные всего мира вообще должны работать совместно и в самом непосредственном контакте. Обмениваться своими мыслями, достижением и опытом. Возьмите пример той же Океании. Они добились неслыханного подъёма во всех сферах своей жизни благодаря огромной концентрации самых лучших умов человечества. И они, кстати, совершенно не гнушаются подкупом и переманиванием к себе самых гениальных или просто подающих надежды учёных.

- Ну, это всё непроверенные слухи!

- Если бы! - увидя недоверие на лице собеседника, Вителла откровенно пояснил: - Даже меня лично пытались переманить лучшей оплатой и лучшими лабораториями. Ко­нечно, это было давно...

- И что же ты?

- Отказался категорически! И сразу же предупредил: будет ещё нечто по­добное - сразу сообщу в имперскую безопасность!

- Ну, надо же! - с непонятной иронией протянул Бензик.

- Ладно! - Вителла продолжал наскоро просматривать различные бумаги и акку­ратно их складывать в стопку на край стола. - Главный Магистр не гово­рил вам: каковы планы на сегодня? Опять, небось, какое-нибудь садистское шоу с затоплением смертни­ков?

- Нет, ничего подобного! Правда, он приказал держать наготове всю необходимую для реабилитации аппаратуру, но... для чего? Без понятия.

- И то неплохо! - настроение декёрла заметно улучшилось и, после неп­родолжи­тельного раздумья он предложил: - А не навестить ли нам императо­ра Дайви? Вы давно его осматривали?

- Да я как-то... - Бензик в растерянности пожал плечами. - ...Ни разу там и не был... - увидя расширенные от удивления глаза собеседника, стал оправдываться: - В последние месяцы у меня было столько архиважной работы, что вздохнуть было некогда. Тем более лечением императора занимался лично его Святейшество и... - он с обидой покачал голо­вой. - ...Хотя для меня весьма нелестно подобное недоверие... Да и непонятно...

- И я был загружен по уши! - Вителла решительно встал. - Считаю: мы смело мо­жем выделить это утреннее время для тщательного осмотра. Как вы думаете?

- Конечно! Мне самому жутко интересно навестить императора.

И они, деловито переговариваясь по поводу предстоящего осмотра, быстро отпра­вились в покои императора Дайви.

"Ох уж мне эти начальнички! Никакой последовательности! - сокрушался брига­дир, обходя все ответвления подземной галереи и сверяя выполненные работы со спи­сками и планами, находящимися в его руках. - То туда кинут, то сюда! Не успеешь на од­ном месте освоиться, как уже на другое перешвыривают! Оно, конечно, лестно, что меня считают самым толковым и грамотным специалистом, но нельзя же всё время затыкать мною погрешности других и отправлять на исправление чужих ошибок! Вот и теперь вы­нужден за полчаса до смены спускаться раньше всех и предварительно всё осматривать!"

Он вошёл в одно из помещений и быстро его осмотрел.

"Странно! Насколько я помню, здесь вовсю должны были вестись работы. Вчера - выходной. Но за пятницу и субботу здесь должны были уже всё закончить. А там что? - он сверился с планом. - Ну да, помещение N 117. Не­ужели и там никаких сдвигов?"

Бригадир подошёл к двери и сходу попытался открыть кремальеры двери одной рукой. Это у него не получилось. Хмыкнув от удивления, он отложил бумаги на высту­пающую породу и приложился к рычагам двумя руками. Но так и замер. Его расширенные глаза зафиксировались на капельках воды просочившихся сквозь уплотнения и скопив­шихся в виде влажного пятна на полу, возле нижней части двери. Постепенно мышцы его рук расслабились и он, не дыша, отступил на шаг от двери. В голове мысли метались как шальные: "О, Творец! Да там же вода! Давно? Конечно, давление не дало бы мне возмож­ности открыть дверь... Но если бы она открывалась в другую сторо­ну?! Кошмар! А если там люди?! Да нет! Не может быть! Их бы давно уже искали! Поднялся бы переполох! А кто здесь бригадир?! Да ведь я же и был! Но..., меня перевели..., в пятницу.... Кто за меня остался? О, Творец! Да он же полная бестолочь! Он никогда не проверяет: все ли люди вы­шли из шахты!"

Бригадир тут же бросился в основную галерею и дёрнул рубильник экстренной тревоги.

Вителла и Бензик сидели в одной из лабораторий и внимательно вчитывались в ис­писанные ими же, за последние два часа, листки бумаг. Молодой декёрл нервно барабанил пальцами по столу, а старик с отрешённым видом с такой силой дёргал за волосы своей и без того жидкой бородёнки, что создавалось впечатления её полного исчезновения в бли­жайшие минуты.

Вителла первым закончил чтение, прижал бумаги ладонью и поднял глаза на глав­ного невропатолога:

- Итак! Что вы обо всём этом думаете?

Тот вздрогнул, словно в ознобе и с минуту молчал, видимо, не решаясь выска­заться. Потом, чуть слышно, признался:

- Вы знаете... Мне просто-напросто страшно... Я боюсь в своих мыслях заходить слишком далеко... Но...

- Но факт остаётся фактом! - твёрдым, но тихим голосом резюмировал Вителла. - Здоровье императора Дайви подвергается воздействию какого-то яда или чему-то на него похожего! - сделав многозначительную паузу, продолжил: - Конечно, это не бесспорно, стопроцентной уверенности нет, надо провести полные анализы взятой нами пробы крови... Да и провести кой-какие дополнительные обследования... Но определённые меры надо принять просто-таки немедленно!

- Что вы имеете в виду? - спросил Бензик с какой-то надеждой в голосе.

- Что я имею в виду? - переспросил Вителла. Его глаза горели такой холодной яро­стью и решимостью, что старик невольно поёжился, а про себя подумал: "Недаром Райгд готовит к себе в заместители именно Вителлу. Если этот парень чего-то захочет, то обяза­тельно добьется! С его-то умом! А если он вдобавок станет коварным и циничным, да ещё перестанет раз­бираться в средствах! М-да! Его врагам не позавидуешь!"

- Я имею в виду, - с нажимом в голосе продолжал декёрл. - Что ради собственной безопасности и вы, и я должны сохранить наши выводы в строжай­шем секрете. Если вы прожили в этом муравейнике так много лет и до сих пор остались в полном здравии, то не по счастливой случайности, а потому что прекрасно осознаёте: когда, где и что можно болтнуть, а о чём лучше и не заикаться. В сложившейся ситуации, мне нет смысла вам на­поминать и указывать, что здесь могут быть замешаны люди самого высокого полёта и, что самое страшное, наверняка - люди особо приближённые к императорской особе. С сей минуты я вам строжайше, просто-напросто, приказываю: забудьте о том, что мы делали сегодняшним утром! Кто бы вас ни спросил о визите, отвечайте: шли с Вителлой в лабора­торию, он что-то вспомнил, решил наведаться к императору, я зашёл вместе с ним, но ос­тавался в смежной со спальней комнате. Ничего не слышал, его величество даже не спо­добился увидеть. Ведь с нами никого не было! Опровергнуть ваши слова будет некому! В той комнате есть много книг: вы не заметили какую-либо для вас зна­комую?

- Сейчас, сейчас... Да! Там на полке, стоит чудесная книга о жизни абори­генов на далёком юге нашего континента. Я когда-то читал подобный экземпляр в гостях у одного путешественника. Внешний вид мне хорошо запомнился: по оригинальному переплету...

- Вот и прекрасно! Скажете, что с увлечением её просматривали!

- Но ведь... - Бензик вопрошающе развёл ладони в стороны. - ...Надо принимать ка­кие-то меры...?!

- Об этом я побеспокоюсь лично. У меня уже наметился некий план действий. Если мне понадобится ваша помощь, я её потребую немедленно, - он сделал небольшую паузу, пристально глядя в глаза собеседнику. - Надеюсь, вы на моей стороне и искренне желаете сделать всё возможное, для того, что бы попытаться спасти жизнь императора?

- Клянусь! - торжественно ответил главный невропатолог и приложил правую ла­донь к сердцу. - Клянусь своей жизнью!

- Я верю вам! - Вителла встал, подошёл к Бензику и крепко пожал ему руку. - И всегда симпатизировал.

- Спасибо... - старик даже немного растрогался. - Если бы знали, как порой бывает нелегко, особенно если осознаешь, что изменить ничего не в силах...

- Да, победить зло трудно, но стремиться к этому надо! - он указал жес­том на про­бирку с кровью. - Дел у нас невпроворот. Вы немедленно приступайте к тщательному ана­лизу, а я к вам присоединюсь попозже. Постарайтесь в первую очередь выделить тип яда: тогда нам легче будет найти противоядие. А я предприму самые первые необходимые меры к защите здоровья императора Дайви. Никого даже не впускайте в эту лабораторию!

Но лишь только он открыл дверь, намереваясь выйти, как чуть ли не столкнулся со слугой, собирающимся постучать.

- В чём дело!? - строго спросил Вителла, пытаясь вспомнить имя этого человека. - Как тебя зовут?

- Слапи, мой господин! - залопотал неразборчиво слуга. - Вас разыскивают по всему дворцу, а гвардеец, стоящий в том коридоре подсказал, что вы нахо­дитесь где-то здесь.

- И какова причина поисков?!

- В шахтах случилось чрезвычайное происшествие. Затопило помещение номер 117, и говорят вместе с людьми...

Вителла помотал головой и приложил пальцы к виску, усиленно пытаясь, что-то вспомнить:

- Номер 117..? - потом вскинулся, до конца осознав услышанное. - С людьми?! - главный невропатолог уже стоял рядом и он ему скомандовал: - Продолжайте свою ра­боту! Я сам спущусь вниз, и во всём разберись!

Внизу, в шахте, возле аварийных помещений он увидел группку людей из команд­ного состава технического корпуса. Они стояли, понурив головы и с мрачным видом вы­слушивали внушения о безответственности и недопустимой халатности, изливаемых на них не кем иным, как Ренни. Увидя Вителлу почти все вздохнули с облегчением.

- Что здесь произошло?! - потребовал он объяснений. А когда главный инженер шахты искоса взглянул на Ренни, безапелляционно добавил: - Надеюсь всем известно, что его Святейшество срочно отбыл по важным государ­ственным делам, и я его временно за­мещаю? - увидев утвердительные кивки, приказал: - Докладывайте!

- Трагедия произошла скорей всего в пятницу, к концу рабочего дня, - стал расска­зывать инженер - На верхних уровнях, в результате повреждения резиновых труб про­изошла утечка воды, поступающий на охладители проходческого комбайна. По неизвест­ным пока для нас причинам, вода скопилась в двух верхних комнатах, непосредственно над помещением N 117.За­тем вода прорвала слой породы и, вероятно бурным потоком, рванула по вентиляционным шахтам в низлежащее помещение. Лишь совсем недавно мы выяснили, что пропало трое человек, они должны были находиться именно в той комнате, и подозреваем, что именно с ними и произошла трагедия.

- Почему раньше никто не заинтересовался пропажей людей?

- Случилась странная, непонятная неразбериха с заменой бригадиров. Вновьпри­нявший вахту не проявил должной последовательности в завер­шении смены и вот резуль­тат...

- Что сейчас делается конкретно?

- Заканчиваем пробивать отводные штольни для воды.

- Есть шанс, что рабочие спаслись под потолком, в верхней части помещения? - с надеждой спросил Вителла.

- Вряд ли, - инженер с сомнением покачал головой. - В верхней комнате воды было по пояс.

Их разговор был прерван появлением запыленного породой с ног до головы чело­века. Он доложил, обращаясь к главному инженеру:

- Через минуту, две начнём отводить воду!

- Хорошо бригадир! Мы, по мере спада давления, будем пытаться открыть дверь со смежного помещения. Господин декёрл, вы будете присутствовать?

- Обязательно! - ответил Вителла и первым вошёл в помещение, другой ко­нец ко­торого упирался в наглухо задраенную переборку. Прошло несколько минут, прежде чем они услышали за стенками шум бегущей по штольням воды. Так как вся техника на этих уровнях временно не работала, рёв жидкости раздавался особенно зловеще. Но вот он стал стихать. Несколько человек навалились на кремальеры. Потом ещё раз, и ещё. Наконец дверь подалась назад и в образовавшуюся щель резко хлынула вода. Её оставалось в за­топленной комнате ещё чуть выше колен. Благодаря новому оттоку жидкость вырвалась почти вся, хоть и затопила весь пол соседнего помещения и даже разлилась по галерее.

- Давайте свет! - скомандовал Вителла. Сразу несколько мощных фонарей выхва­тили из темноты мокрые, слегка парующие стены помещения N 117. Прямо у ног вошед­ших лежало тело худого мужчины, животом вниз. Его лицо ещё находилось в воде.

- Мёртв? - почему-то шёпотом спросил главный инженер. Вителла, прекрасно зна­комый со всеми стадиями пробуждения поднял голо­ву утопленника, и из его рта стала вы­текать вода. Почти в тот же момент тело содрогнулось в конвульсиях, а лёгкие стали ис­торгать из себя нако­павшуюся жидкость. В тот же момент раздались ещё чьи-то голоса:

- На отверстиях отводных штолен ещё два тела! Они в судорогах! Что с ними де­лать?!

- Перевернуть на живот! - громко скомандовал Вителла, продолжая в то же время поддерживать голову худого мужчины. - Постарайтесь, что бы вода вышла из их лёгких как можно скорей! Аккуратно, но сильно придерживайте их руки, не давайте им хватать себя за горло!

Со всех сторон слышалась возня, хлюпанье подошв по остаткам воды, требования "Посвети" и натужные рвотные потуги. А Вителла внимательно вглядывался в лицо ожи­вающего человека. Вот его лицо исказила гримаса непереносимой боли, вот он почти от­крыл глаза и тут же зажмурил их от яркого света фонаря, вот его губы искривила попытка что-то сказать, а вот и последний конвульсивный вздох оборвал, уже начавшее было вос­станавливаться дыхание. Тело обмякло и прекратило всякое движение.

"Всё как всегда! - с горечью и отчаянием думал декёрл. - Явное кровоизли­яние в мозг! И всё ему сопутствующее! О, Творец! Как же Халид умудрил­ся выжить?! Да ещё и два раза?!"

Он поднялся, взглянул по сторонам и быстро подошёл к другой группке людей поддерживающих короткое, полное тело ещё одного рабочего. По нему тоже, как раз прошли конвульсивные судороги, окончательно обездвижившие утопленника. Но от дру­гой штольни послышалось совсем обратное! После продолжительного, натужного кашля раздался набор отборнейших ругательств перешедших в более правильную речь:

- Да отпустите вы мои руки, идиоты! Дайте вздохнуть свободно! Что б вас разо­рвало! Что за дебилы-спасатели!?

Не веря собственным ушам, Вителла прямо бросился туда, расталкивая всех на своём пути. Его взору предстал огромный детина, стоящий на коленях, в мокрой, за­муле­ной одежде. Одной рукой он упирался на выступ недоделанной ванны, а другой бе­режно пытался помассажировать своё гор­ло. Декёрл плюхнулся возле ожившего на ко­лени и бе­режно прикоснулся к плечу:

- Как вы себя чувствуете?!

- Препаршиво! - рыкнул мужчина, продолжая тупо глядеть куда-то далеко, словно перед ним и не было каменистой породы. - Лучше ещё раз здохнуть, чем возвращаться к жизни с такими болями! Проклятье!

Вителла с трудом верил собственным глазам. Это было уже второе оживление по­койника, произошедшее в его присутствии. Взгляд здоровяка был хоть немного и сума­сшедшим, но во всём остальном он походил на вполне нормального человека.

- Вам уже лучше?

Явно медля с ответом, оживший мужчина встал на ноги, почти оттолкнув помо­гающие ему руки. Оглядевшись вокруг он уставился на поднявшегося Вителлу:

- А вы кто такой?

- Я замещаю его Святейшество, Главного Магистра Райгда?

- Значит выше вас лишь император? - вопрос последовал после некоторо­го разду­мья.

- Да! Но он, по состоянию здоровья не мог лично поучаствовать в вашем спасении! - на ответ Вителлы раздались нервные смешки, немного разрядив­шие напряжённую об­становку.

- Значит, меня действительно спасли из этой, - здоровяк взглянул под ноги и с от­вращением сплюнул. - Вонючей жижи? - потом взглянул в сторону выхода: - А мои...

- Увы! Ваших товарищей спасти не удалось. Как медик, заявляю, что и ваш орга­низм очень ослаблен после перенесённого события и вам немедленно надо пройти обсле­дования.

- А если я... не хочу? - неожиданно спросил мужчина.

- Хочу вам напомнить, - в наступившей тишине голос Вителлы прозвучал зловеще. - В моей власти - не спрашивать вашего согласия! - выждав паузу для убедительности, он продолжил: - Для вашего здоровья настаиваю, что бы вы легли на носилки!

Мужчина как-то странно взглянул на Вителлу, но после этого безропот­но улёгся на носилки. Их с трудом подняли два дюжих санитара и понесли за быстро идущим декёрлом прямо к скоростному лифту. Остальные остались выполнять брошенные замом его Свя­тейшества на ходу распоряжения по поводу расследования учившегося, доставки трупов в морг центрального госпиталя и возобновлении прерванных работ.

Доставив чудом ожившего в лабораторию госпиталя, Вителла не стал ни вызывать многочисленных помощников, ни отрывать Бензика от важного за­дания, а сам помог раз­деться и лечь мужчине на специальную кушетку и принялся облепливать его датчиками и подключать к бесчисленным приборам. Всё время он ни на минуту не прекращал задавать вопросы, пыта­ясь выведать всё и одновременно установить доверительный контакт.

- Как тебя зовут? Что молчишь? Такой большой и боишься? Да не дёр­гайся ты так, это простые зажимы. Да, немного холодные. Но не буду же я на них дышать, как для ма­ленького ребёнка! Кстати, можешь обращаться ко мне просто по имени, Вителла. Только очень прошу, не при посторонних. Мне лично наплевать, а вот его Святейшество мне го­лову оторвёт. Он меня постоянно грызёт за несоблюдение субординации и этикета.

- Да ну?! - в конце концов, заговорил детина. - В твои-то годы пора при­выкнуть к дисциплине.

- Мои годы?! - он даже обиделся. - Да ты ведь старше меня!

- Вот уж нет! - горячо завозражал обследуемый. - С первого взгляда сразу видно разницу.

- Хорошо! - предложил Вителла. - Я сейчас отгадываю твой возраст, мне это про­сто, я ведь врач, а потом ты. Согласен?

- Давай!

- Тебе тридцать, ну, максимум, тридцать один!

- Точно... - пробасил мужчина. - А тебе... тридцать четыре!

- Ну, дядя! - Вителла уже обиделся не на шутку и даже на мгновение остановился. - Неужели я постарел так быстро от всех треволнений последних дней?! Да мне только два­дцать восемь!

- И уже замещаешь Рай... его Святейшество?

- И что?! - продолжал возмущаться декёрл. - Мне теперь отпустить боро­ду, покра­сить её в седой цвет и повыдёргивать на голове все волосы?!

- Да нет... - мужчина, вероятно, представил Вителлу лысым и впервые улыбнулся. Потом, без всякой последовательности, представился: - А меня зовут Пират.

- Шутишь?! - теперь уже улыбнулся Вителла.

- Это мои родители пошутили, - стал рассказывать мужчина. - Первые несколь­ко дней моей жизни у меня плохо открывался один глаз. Вот они меня за это и наградили та­ким редчайшим именем.

- Да действительно, уникальное. Никогда не забудется.

Пират немного поёрзал на кушетке, о чём-то вспомнил и неожиданно спросил: - А тебя только имя моё интересует, Вителла?

- И много чего другого... Если ты конечно готов отвечать на мои вопросы?

- Готов... Лучше мне кажется общаться с тобой, чем...

- Тогда ответь мне, - Вителла собираясь с мыслями, бесцельно вертел в руках один из датчиков. - Что с тобой произошло в тот момент, когда ты почувствовал, что захлёбы­ваешься?

- Я был зол! Жутко и дико зол! Из последних сил пытался открыть кремальеры, а потом вдохнул и захлебнулся. - Пират прикрыл глаза, как бы прислушиваясь к своим вос­поминаниям. - Я изо всех сил попытался оттолк­нуться от пола и выплыть наверх, но вода развернула моё тело, и я не нащупал никакой поверхности. Я попытался ещё раз, и ещё и вдруг выр­вался вверх, и мне показалось: вздохнул полной грудью. Мне захотелось

открыть глаза - но они были открыты. Я хотел их закрыть - но они не закрывались. Я вы­тянул руки вперёд - но их не было! Я взглянул на своё тело - но ничего не увидел. Тогда я повернулся назад, оттуда меня что-то согревало, и увидел огромное солнце. Оно было так велико, что мне приходилось переводить взгляд от одного его края к другому.

И тогда я понял - я умер. Я никогда не верил в религию и смеялся над священни­ками, но суть была передо мной, во всей своей величии и простоте. Я умер и Солнце, наш Творец, забирает меня к себе. И это будет мой последний путь. Но что-то взбунтовалось во мне, что-то кричало о мо­ей неготовности слиться с солнцем. Напоминало о моём неве­рии, о моей греховности. И я, обозлённый, повернулся и бросился в обратном направле­нии. И так летел до тех пор, пока отдалённые звёзды не стали увеличиваться и превра­щаться в такие же огромные и косматые солнца как наше. Но я мчался дальше и дальше, всё бы­стрей и быстрей. И, со временем, звёзды стали проплывать мимо меня стремитель­ным вспыхивающим потоком, иногда лишь выделяясь огромным размером или чуть более сильным теплом, напоминающее скорей приятное внутреннее жжение. Но мне это на­доело, и я решил остановиться. И только я этого пожелал, как остановился как вко­панный. Возле меня находилось гигантское солнце голубого цвета. А вокруг него я увидел не­сколько десятков лун. Ты мне не веришь? - он неожиданно открыл глаза и уставился на оцепеневшего Вителлу.

- Не знаю... - пробормотал тот и честно добавил: - Но мне кажется это возможно, просто никто кроме тебя этого не видел...

- Да уж... - ободрённый ответом Пират снова прикрыл глаза и погрузился в воспо­минания: - Луны были разные: большие, поменьше и совсем маленькие. Мне захотелось взглянуть на одну из них, и я тут же стал к ней приближаться. Подумал "Быстрей" и мой полёт мгновенно ускорился. В течении двух секунд я достиг поверхности океана и завис над несколькими при­чудливыми островами. И увидел новое чудо: везде, из буйной зелени вверх тянулись многочисленные стройные башни. Они были немыслимой высоты, на­много выше, чем королевский замок. Раза в три, а то и в четыре. На них окна чередова­лись с дверями и вот в эти то двери влетали и вылетали дивные создания. Они умели ле­тать - за их спиной находилось восемь прозрачных крыльев. Они могли хо­дить на двух коротких, но сильных ногах. Вместо груди у них был блестящий серый пан­цирь, с углов которого выходи­ло четыре руки. Их руки были совсем непохожи на наши и имели лишь по два пальца, но могли творить буквально чудеса. Головы поражали больше всего: как у муравьев, с большими усиками на голове, с очень маленьким ртом ртом-хо­ботком и ма­леньким еле различимым носом. А самые прекрасные у них - это глаза. Ог­ромные, краси­вые, бездонные, разноцветные... Даже трудно их описать. Я думал, они меня видят, но они пролетали сквозь меня как пустое место. Я думал, они меня услышат, но сам не мог издать ни единого звука, слыша в тот же момент все их трубные перего­воры, шум прибоя и пение птиц гнездящихся в огромных деревьях у подножия домов. Это волшебный, сказочный мир. Мне там было очень хорошо, и я уже было, решил остаться там навсегда, как неве­домая сила выдернула меня с той луны, швырнула сквозь сплошное мигание светил, и я почувствовал себя в руках спасателей, с отвращением отхаркивая воду и сотрясаясь от бо­лей во всём теле...

Несколько минут в лаборатории царила полная тишина, нарушаемая лишь жужжа­нием приборов. Потом мужчина спросил:

- Это был предсмертный бред или... нечто настоящее?

- Скорей всего - второе... - в задумчивости ответил Вителла.

- Почему ты так думаешь? Ты что-то знаешь? И не хочешь мне говорить?

- Знаю! Но тебе скажу, мне хочется быть с тобой откровенным до конца. Нечто по­добное рассказывал один человек, его звали Халид. Ты не слышал о нём? - в ответ Пират удивлённо пожал плечами, демонстрируя полное незнание о подобном человеке. - Так вот он два раза тонул и два раза воскрешался и второй раз, между прочим - добровольно. Да, да, не смотри на меня с таким недоверием. И я знал о небольшом шансе твоего спасения, когда спускался в шахту. Единственное - мне до сих пор непонятно: по­чему это происхо­дит? Ведь, например, твоих товарищей спасти не удалось!

Что сходного есть в ваших организмах? Вы ведь совсем разные: по размерам, по физическим параметрам (я это уже вижу по приборам), по религиозности, даже по уму! И мне очень необходимо найти эту деталь, общую для ваших тел! Хотелось бы верить, что и ты отнесёшься к исследованиям твоего тела серьёзно и ответственно. Со своей стороны я гарантирую тебе полную безо­пасность и неприкосновенность. И даже, если не удастся найти искомое - большое вознаграждение за сотрудничество. Ну как, согласен?

Пират задумчиво вдохнул и шумно выдохнул:

- А ты не хочешь задать ещё кой-какие вопросы?

- Да, но не все же сразу!

- Нет! Именно сейчас!

- И на какую тему? - недоумевал Вителла.

- На тему: кто пытался убить меня и убил моих товарищей!

- Если ты что-то знаешь, рассказывай! - он оглянулся на дверь и довери­тельно до­бавил: - После некоторых, произошедших в последнее время событий, меня уже будет трудно чем-либо удивить.

- Хорошо! - и Пират обрисовал последние минуты работы в помещении N117 и уверенно добавил: - Главный виновник - Ренни.

- Да... На него это похоже... - скорбно протянул Вителла. - Премерзопакостнейшая крыса...

- Я бы в тебе засомневался, если бы ты удивился и не поверил моему рас­сказу, но... - мужчина невесело усмехнулся. - ...Вижу, ты действительно откровенен.

- Не забывай, как вести себя при посторонних и никогда не ссылайся на мои откро­вения! - напомнил декёрл. - А что рассказывать - я тебя научу.

- Да ведь на дурака не выгляжу! - похвастал Пират.

- Но иногда им очень полезно притвориться! - последовал назидательный совет. - Пока тебе опасность не грозит, но мы должны всё тщательно про­думать и к моменту воз­вращения его Святейшества, ты должен вести себя надлежащим образом и ни в коей мере не раскрывать своих выводов.

- А когда он вернётся?

- Надеюсь, что не раньше поздней ночи... Жаль, что я не смогу всё время держать тебя под наблюдением, мне предстоит ещё решить архисложные проб­лемы. Для твоего же блага: ни с кем не разговаривай, ссылайся на мой категорический запрет; лучше притво­ряйся спящим до моего прихода, я скажу, что ввёл тебе успокоительное. Я постараюсь выставить самую верную ох­рану, но всё же... Не ешь из пищи ничего, что принесет тебе другие. Это конечно уже лишняя перестраховка, но...! Отдыхай, постарайся действи­тельно уснуть. Что ты больше всего любишь из еды?

- Да что угодно! - засмеялся здоровяк. - Главное побольше!

- Может, хочешь чего нибудь ещё?

- Да... - Пират немного замялся. - Оно хоть и гадость и священники говорят "Грех", но уж больно я к этому привыкший...

- О, Творец! Что же это такое?

- Бетель. У нас в семье его с детства все употребляют, и стар и млад.

- Нет проблем! - засмеялся Вителла. - Принесу, жуй, сколько хочешь! Ложись в эту кровать и помни обо всех моих наставлениях. Я вернусь через несколько часов.

Накрыв Пирата одеялом, декёрл вышел из лаборатории и закрыл своим личным ключом. "Ну, надо же, - думал он. - Какие только слабости не присущи человеку! Хотя это считается самым безвредным. Не стесняясь, князь Ковелли-старший балуется бетелем, а главный губернатор Харди даже на приёмах жуёт как верблюд... Кто же ещё?.. Да полно... Вон даже Халид жевал, но после "свидания с Творцом" вообще стал праведником, свято­шей. Ха - ха! И ведь никто ему не запрещал...!" Вителла уже было, открыл рот, дабы по­звать ближайшего охранника и послать оного за нужными гвардейцами, но так и замер. "Бетель!!! Неужели это оно!!! То самое неизвестное вещество так тонко и неуловимо ме­няющее состав крови!!! О, Творец!" По его спине побежали мурашки от возбуждения. Где-то в глубине души пыталась пробиться мысль: "Надо всё проверить! Самым тщатель­ным образом!" Но другая мысль звенела громче и всепобеждающе: "Это оно! Несомненно, оно! То самое вещество!"

Глава 27. (Броди)

- Как же ты успел? Так быстро? - удивлялся Броди, обнимаясь со своим кол­легой и дёргая его за липучку маскхалата. - Уж, не с самолёта ли на пара­шюте спрыгнул?

- Парашюты нам не нужны! - возразил Пузин, обнимаясь и целуясь с Ларисой. - Вот летная техника нам пригодилась: Вначале на самолёте, а уж сюда доставил нас верто­лёт. Я ведь уже по плану "Д" был готов к взлёту. Когда поступила команда "А" всё обо­рудо­вание и экипировка были в самолёте. Жалко большинство вещей пришлось оставить в Триполи, не хватило места, но их погрузят на идущую к вам технику. Думаю, лопаты для нас найдутся?

- И кирки тоже! - пошутил Александр Константинович. - Сегодня же приступите к рытью ещё одного колодца, - он махнул рукой в разверзшийся рядом зев шахтного ствола. - Мы уже один выкопали, но так как людей прибавилось, воды не хватает, нужен новый!

- Да - а...! - Карл с восхищением покрутил головой, заглядывая осторожно в коло­дец, а потом с восторженной завистью добавил: - Я знал, что ты найдёшь, верил! Но никак не ожидал, что так быстро!

- А кто это с тобой? - поинтересовалась Лариса. - Тоже любители поработать лопа­той?

- Естественно! Ну... почти все! Сейчас я их вам представлю, - и Пузин стал знако­мить: - Это Оливер, мой заместитель и помощник. Умеет делать всё, кое-что даже лучше меня. Обладает уникальнейшей памятью, и мне нет необходим­ости всюду таскать за со­бой компьютер - он со всем справляется без тру­да. Экономен, ест мало, пьёт в меру, мо­жет работать всё время, даже без сна...

- И неправда! - завозражал Оливер, здороваясь по очереди с руководителями экс­педиции. - Поспать я очень люблю! Про остальное спорить не стану и то, только из чув­ства врождённой скромности.

- А эти ребята, - продолжал Пузин. - И эта красавица, начинающие, но уже подаю­щие надежды своим трудолюбием и настойчивостью, будущие, великие ар­хеологи. Зовут их Пако, Мануэль и Ирена. Лучшие мои ученики и последовате­ли. Собрались за двадцать минут, даже не спрашивая: куда мы напр­авляемся.

Пожав руки молодёжи, которая смущённо слушала похвалы своего метра, Броди

остановился перед женщиной сплошь увешанной сумками и футлярами фото­аппаратов.

- Никак... пресса?! - спросил он в недоумении.

- Пресса! - немного смутившись, подтвердил Карл Пузин. - Но зато своя, если можно так выразится, личная. Люсия, за право эксклюзивного освещения хо­да раскопок и первенства в подаче материала, любезно согласилась нас сопровождать. - увидя, что Броди смотрит на него в сомнении, стал объяснять: - 0на прекрасный фотограф и журна­лист, входит в двадцатку лучших в Испании. Почти всегда освещает мои работы, делает это очень грамотно, тактично и только то, что я ей разрешаю. Могу за неё поручиться полностью.

- А - а! - протянула Лариса вспоминая. - Уж не та ли это таинственная особа, кото­рую мы так и не дождались, гостя у тебя дома, перед отъездом сюда? Вы ведь, кажет­ся, - она обращалась теперь к женщине, - В то время были в далёкой командировке?

- Да! - улыбнулась, здороваясь, Люсия. - Я была в США. Только два дня как верну­лась.

- И он даже не дал вам отдохнуть? - ужаснулся Броди.

- Да нет, это я стараюсь не отпускать его одного никуда...

- Зато сама даже не спрашивает моего разрешения и готова упорхнуть... - вставил Пузин.

- Очень редко и то, когда он дома! - объяснила фоторепортёр. - Под моим присмот­ром он ведёт себя намного благоразумнее и меньше совершает необ­думанных действий, - она сделала несколько шагов назад. - Разрешите прис­тупить к работе?

Броди беспомощно развёл руками и хотел что-то сказать, но в это время камера защёлкала и произвела несколько снимков.

- Вот и прекрасно! - обрадовалась Люсия. - Первый снимок сделан и будет он на­зываться... - она на мгновение задумалась, и Карл её опередил:

- "Мы вас не ждали, а вы припёрлись!"

Все весело засмеялись и Броди с радостным облегчением сказал:

- Как хорошо, что вы уже здесь!

- Так, где же наши лопаты? - закричал Пузин.

- Никуда они от вас не денутся, - успокоил его Александр Константинович.- Сна­чала всё осмотри, со всем ознакомься. Потом объявляю, по случаю вашего приезда, праздничный ужин. И только после него соберём собрание и обсудим планы предстоящих работ с учётом свежих сил. Потому как работы очень ус­ложняются и на ка­ждом участке просто необходимо грамотное и, главное, пос­тоянное, руководство. Итак: отсюда и нач­нём!

И стал вводить вновьприбывших в курс дела. До наступления сумерек Пузин успел ощупать почти каждый камень, заглянуть в каждую дырочку и даже сделать пробный спуск на небольшую глубину в ствол древней шахты.

- Грандиозно! Колоссально! Немыслимо! Эпохально! - Карл не скупился на самые высокопарные эпитеты, а его чрезмерно эмоциональная радость прямо-таки выплескива­лась на окружающих. То он с криком: "Ну ты гений!" лупил кулаком по плечу Броди, то душил в объятиях практиканта Николая, приговаривая: "У-у, какой глазастенький!", то, в восторге, шлёпал себя по щекам. Потом складывал молитвенно руки и взывал к всевыш­нему: - "Неужели я сподобился лицезреть всё это?!" Особенно пикантно "доставалось" Лю­сии. Пузин её ловил, как только подворачивалась возможность, экспансивно целовал не­сколько раз в губы, щёки или шею, тут же разворачивал от себя и напут­ствовал лёгким шлепком и словами: "Великие мгновения снимай, но нам рабо­тать не мешай!". Чем вызы­вал оживление и весёлые смешки у окружающих.

Поэтому, когда полностью стемнело, настроение у всех стало радостно-торжест­венно-приподнятое. Александр Константинович так высказался по этому поводу:

- От их энергии, шума и радостных эмоций у меня сложилось впечат­ление полной, окончательной и триумфальной победы и ощущение, что завтра осталось только получить последнее - Нобелевскую премию.

- Почему завтра?! - заорал Пузин опять пытаясь кулаком достать уже изрядно ноющее плечо Броди. - По моему глубочайшему мнению премию её тебе надо вручать уже сего­дня! Немедленно!

- Вот хорошо. И завтра же уходим в отпуск: почивать на лаврах.

- Да, да, да, да... - затараторил Пузин, быстро кивая головой. - Ваше дело, ШЕФ - отдыхать и думать, где найти для нас новую работу. А мы, как добропорядочные чер­вячки, всё откопаем, всё отчистим! Вы не беспокойтесь!

- Ох ты какой хитрюга! - завозмущался руководитель экспедиции. - Хочет лестью и подхалимажем устранить меня от работ и самому откапывать самое интересное!

Карл Пузин делано захныкал и с повинной опустил голову:

- Всегда, всегда меня разоблачают... Не умею я плести интриги...

- Не на того на­рвался. - Лариса подошла и сочувственно погладила Карла по го­лове, заговорщески при этом подмигивая Люсии, которая не преминула воспользоваться камерой. - Ему словами мозги не запудришь.

Тот на секунду задумался, а потом в его тоне послышалось понимание:

- А - а... Как же я мог забыть?! Мы ведь привезли несколько бутылок прекрасного коньяка. Поэтому предлагаю продолжить обсуждение всего увиденного в, так сказать, бо­лее непринуждённой обстановке.

- Ладно! Банкет, так банкет! - Броди приглашающим жестом указал на штабную палатку. - Но ты ведь знаешь: перепить меня тебе вряд ли удастся.

- Кто знает, кто знает... - пробормотал Пузин, беря Люсию под руку. Потом при­гнулся к её ушку и как бы для неё, но громко, так что бы слышали все, сказал: - 0н ведь не знает, что я лучше жару переношу...

Но бурного застолья, фактически, так и не получилось. Выпив всего по несколько рюмочек слишком уж перегретого коньяка перешли к компьютерным картам и распечат­кам местности. Стали распределять фронт работ на предстоящий день. Карлу Пузину дос­тался срез номер четыре с желанными для него плитами и таинственным колодцем, ухо­дящим на дно мира. Именно так назвала Люсия свой первый набросок своей первой ста­тьи. Она была единственным недовольным членом экспедиции и постоянно причитала, чуть ли не со слезами о своей оставшейся в Триполи палатке со всеми прилагающимися к ней фотопринадлежностями и сокрушалась о предстоящей целой неделе их полнейшего отсутствия. Пузин её подбадривал, но заметно было, что проблемы любимого фотографа его трогали мало: он просто закатывал глаза от восторга, описывая как он будет обследо­вать и очищать засыпан­ный песком ствол доисторической шахты.

Оливеру, как археологу с большим стажем работ, отдали на разработку перспек­тивную, по мнению руководителей экспедиции, "восьмёрку". Броди изви­нился, что даёт ему только пять человек рабочих и Ирену в придачу, пообе­щав подбросить помощь из ожидаемой вечером следующего дня новой партии рабочих. Мануэлю и Пако выделили по два помощника и распределили на две ложбинки, которые тоже были отмечены с по­мощью приборов и компьютера. На всех новых местах надо было прорыть пробные шурфы, ну и вообще, дейс­твовать по обстановке. Сам же Александр Константинович, Ла­риса и Николай всё своё время решили посвятить разработке большого котлована. Вернее той его части, где была найдена первая галерея подземных катакомб. Разошлись спать, ко­гда весь лагерь уже отдыхал, выпив напоследок по стакану и пожелав, друг другу удачи и спокойной ночи,

Но на следующее утро, на тринадцатый день экспедиции, им так и не уда­лось вы­спаться. Ещё за час до подъёма раздались звон колокольчиков, храп верблюдов и истош­ные, громкие крики их погонщиков. Почти все проснулись, выползая из своих палаток, протирая глаза и пытаясь рассмотреть в пред­рассветной темноте причину столь ранней побудки.

Это были кочевники. Целое племя, со всей своей утварью, хозяйством и пожит­ками, детьми, женщинами и животными стало располагаться лагерем в одной из больших выемок между барханами. К счастью там, в ближайшее время, не намечалось проводить раскопки или делать пробные шурфы. Пузин прек­расно разбирался в местных обычаях и знал несколько местных наречий, Броди поблагодарил судьбу, что успел вызвать своего товарища так быстро. А тот уже послал одного из местных взглянуть: кто прибыл. Дож­дался его возвращения, выслушал рассказ и стал объяснять всё остальным:

- Это племя кочевников Кай-Иси. Они чаще бродят намного юго-западнее. Что их привело сюда мы скоро, я думаю, узнаем. Если они здесь проездом, то задержатся только до вечера и, возможно, даже не нанесут нам визита "веж­ливости". Если же у них к нам дело, то через час к нам наведается их старейшина или шейх (в зависимости от ранга ко­чевого племени) и сам пове­дает об этом.

- Ну, раз такое дело, - решил Александр Константинович. - Быстренько завтр­акаем и приступаем к работе. За счёт более ранней побудки, устроим более длительный обеден­ный перерыв.

Так и сделали. Когда все получили последние инструкции и разошлись по своим местам работы, возле штабной палатки остались только Лариса, Броди и Пузин. Послед­ний говорил с полной уверенностью:

- Надо подождать ещё десять, максимум двадцать, минут. Если за это время никто не появится можно смело приступать и нам к работе.

И, словно в подтверждение его слов, из-за края бархана показалось трое кочевни­ков в огромных тюрбанах и ниспадающих длинных одеждах жёлтого цве­та. Впереди шёл статный старец с длинной седой бородой. За ним, с таким же достоинством шество­вали двое мужчин помоложе, с чёрными, коротко под­стриженными бородами. Как выяс­нилось, в первые же минуты знакомства, это были старшие сыновья идущего впереди ста­рика, шейха кочующего племени, Аль-Гиманди. Обменявшись положенными традицион­ными для этой части света приветствиями, гости и хозяева уселись перед штабной зем­лянкой на приго­товленные заранее подушки и скамеечки. Карл Пузин переводил для обеих сторон.

- И что же привело вас, уважаемый, в этот уголок пустыни? - поинтересовался Броди на правах руководителя экспедиции.

- Работа. Вернее её поиск, - без всяких обиняков и отступлений ответил Аль-Ги­манди. - Ещё две недели назад я изменил маршрут нашей семьи так, что бы оказаться в этих местах и немного заработать для предстоящих посе­щений осенних ярмарок.

- Две недели? - удивился Александр Константинович. - Мы здесь находимся

меньшее время. Как же вы узнали о нашей экспедиции.

- А мы и не знали, - согласился шейх. - Нам только три дня назад поведал о вас один из местных. И мы решили попытать счастья у вас.

- Вы хотели наняться на работу к кому-то другому? - догадалась Лариса.

Седой старикан со вздохом взглянул на встрявшую в разговор женщину. Но, всё-таки, он наверняка был знаком с европейскими традициями и с ца­рящим там феминизмом, потому что ответил:

- Верно. Мы направлялись к другому лагерю: не то археологов, не то ге­ологов - мы так и не поняли. Но нам там отказали. И мы, если честно, были этому рады. Узнав, что вы набираете новых рабочих, решили тоже попробовать, ведь ничего не теряем.

Пузин удивлённо переглянулся с Броди и спросил:

- А где же находится эта другая экспедиция?

- Да всего в десяти километрах на юг, - охотно стал пояснять шейх. - Чуть-чуть восточнее, на самой оконечности плато. У них даже вертолёт есть и кой-какая техника. Поэтому они и сказали, что помощники им не нужны.

- Ага... Вертолёт... - с заинтересованностью протянул, Броди, что-то припоминая. - А почему же вас обрадовал их отказ?

- Место там уж больно плохое, - со вздохом признался старик. - Мои предки кате­горически запретили посещать это небольшое урочище. И я рад, что не нарушил их волю. - увидя скептическое недоверие на лицах археологов, он продолжил: - Порой смрадный воздух там убивает всё живое. Это случается после сильных и продолжительных песчаных бурь. И по преданиям надо обхо­дить "Долину Шайтанов", так мы её называем, подальше. Особенно в плохое время года.

- Почему же вы всё-таки туда пошли?

- Во-первых: не знал, что это именно там. Во-вторых: современная техника делает немыслимые чудеса и с её помощью человек обладает такой силой, что совершенно не боится никаких шайтанов. Можно подумать - вы бы сбежа­ли отсюда, расскажи я вам о ка­ких-либо духах или привидениях обитающих в этой местности?

- Мы то? - заулыбался Броди. - Вряд ли! Да и нет их здесь! Надеюсь...

- Ну и в третьих: - продолжил Аль-Гиманди. - Надо повышать своё благосос­тояние. Жёны требуют новый телевизор, надо покупать сателитарную антенну и ещё один генера­тор. Может, даже насобираем на солнечные панели.

- Ого! - Пузин даже присвистнул, высказывая общее удивление. - Как на жи­теля пустыни, вы довольно-таки прогрессивны!

- А как, по-вашему, должен жить, - шейх перешёл на французский язык. - Человек с высшим образование, выпускник Парижского университета?

- А !... - трое археологов понимающе заулыбались. - Так что же мы муча­емся через переводчика?

- Не мог понять: на каком языке вы между собой общаетесь?

- На русском.

- А - а! - теперь уже и старик обрадовался. - Я даже помню несколько слов

на русском! - и он уже хотел похвастаться своей памятью, но осекся, за­метив строгий взгляд Ларисы. - Только... Слегка подзабыл об их значении.

- Да вы скажите, - загорелся Пузин. - А я вам напомню!

- Ладно! Давайте всё-таки поговорим о деле. - Броди придал своему голосу офици­альный оттенок и осуждающе взглянул на товарища.

-У нас около тридцати сильных и выносливых мужчин, которые могут сутками на­пролёт копать песок в любом указанном вами месте, - стал рек­ламировать шейх своих ра­ботников. - К тому же имеем ещё больнее коли­чество женщин, которые всего за треть ставки будут выполнять почти тот же объём работ...

- Нет, нет! - категорически возразила Лариса. - Женщин не нанимаем!

- Жаль... - разочарованно протянул Аль-Гиманди. - А может всё-таки...

- А что ваши мужчины могут ещё делать? - перебил его Александр Константино­вич. - Ну, в смысле, кроме как копать?

- Да всё что угодно! - стал убеждать шейх. - Например: могут... могут и не копать! - и сам первым засмеялся своей шутке.

- Хорошо! Мы нанимаем ваших "самых сильных и выносливых", - согласился ру­ководитель экспедиции. - Но! К сожалению! Пока только на неделю. К тому времени к нам прибудет внушительная колонна мощных технических средств и, смотря по обста­новке, будем видеть, как быть дальше. Но хочу вас обнадёжить: работы у нас много и ско­рей всего, мы продолжим с вами контракт.

- Вот и отлично! - обрадовался старик, оглянувшись на своих сыновей. - Недаром мы всё-таки проделали такой длительный путь. Хоть как только я увидел ваш лагерь, сразу понял: такой солидной и прекрасно организов­анной экспедиции всегда необходимы крепкие и надёжные помощники. Такая неприкрытая лесть заставила улыбнуться почти всех кроме Броди.

Он почувствовал на щеке тепло поднимающегося солнца, взглянул на часы и стал поспешно договариваться об оплате труда новой рабочей силы. По окончании, умчав­шиеся ранее в лагерь сыновья Аль-Гиманди, привели тридцать мужчин разного возраста, но по виду вполне работоспособных. Некоторые да­же были вооружены своими лопатами или кирками. Видно было, что кочевники не на шутку подготовились к работе в трудных полевых условиях. Тут же состоялось распределение по объектам. Пятнадцать человек выделили в по­мощь Оливеру на его "восьмёрку", и по пять в помощь Пако и Мануэлю. Те несказанно обрадовались, пополнив в свои немногочисленные группки, и ра­боты у них пошли гораздо веселее. Оставшиеся были отправлены на большой котлован. После неко­торых размышлений решили, что Пузину на "четвертом" много людей не надо. По край­ней мере, на сегодня. Ведь ему предстояла до­вольно-таки кропотливая и длительная ра­бота по очистке стенок колодца от наносных образований. По мере углубления необхо­димо было исследовать обсадных колец, а потом строить новые. Для этого ему вполне хватало выде­ленных десяти человек. Броди поставил ему очень конкретное задание:"К моменту приезда техники ты должен достать на поверхность первые мешки с песком со дна колодца!" И на вопрос: "А потом?" ответил: "А потом бу­дет сюрприз!" Ожидающихся вечером ещё двадцать человек решили распределять по мере надобности.

При расставании шейх попытался спрятать довольное выражение лица и напустил на себя маску грусти и безысходной тоски. Заметив это Броди дружески пожал ему руку и стал бодрым голосом прощаться:

- Очень рад был с вами познакомиться! Как только выпадет свободная минутка, обязательно наведаемся к вам с ответным визитом!

Но шейх руку не выпускал, грустно кивая при этом головой:

- Тебе, начальник, хорошо! У тебя только одна жена... А у меня...

- Ну... - Александр Константинович пытался неназойливо вырвать свою ладонь из вязкой хватки кочевника. - ...Везде свои традиции...

- И как я им скажу, что для них работы нет? - продолжал сокрушаться Аль-Ги­манди. И сам же, с ужасом, себе ответил: - Да они же меня живьём съедят!

Неожиданно вмешалась госпожа "генеральный спонсор" и вытащила свое­го мужа из неловкого положения:

- Пришлите пять женщин, самых искусных в кулинарии, на наш камбуз и мы два-три дня присмотримся к их работе. Если они существенно помогут нашему повару, а то и вообще, смогут его заменить, тогда будем им платить за приготовление пищи и уборку в столовой.

Лицо шейха окончательно расплылось в счастливой улыбке и, если бы не опреде­лённые правила поведения, он бы наверняка бросился обнимать и Ларису. Он тут же по­спешно увёл, пообещав немедленно прислать своих самых искусных поварих.

- Сомневаюсь, что они удовлетворят нас своей стряпнёй. - сказал Броди глядя вслед оживлённо жестикулирующей троице. - Но всё равно спасибо. Я бы совершенно не дога­дался об этом выходе. Он меня своей назойливостью явно застал врасплох.

- Ну, это было несложно. Да и парня мне жалко. Сама помню, как в первой моей экспедиции торчала на камбузе, жутко завидуя тем, кто пусть ничего и не находил, но всё же делал нечто гораздо интереснее, чем я.

- Ладно, с этим решено. Но знаешь, что меня сильно взволновало и сей­час не даёт покоя?

Лариса подняла на него удивлённо голову и посмотрела в глаза.

- Эта самая экспедиция! - стал объяснять её муж. - Слишком уж близко от нас они работают и, самое главное, зачем им вертолёт? Ведь насколько я понял, они летели над нашим лагерем с явной целью всё детально высмотреть, а скорей всего даже сфотографи­ровать.

- Думаешь - это конкуренты?

- Да конкурентов то я не боюсь. Гораздо большие опасения у меня вызы­вают очень плохие людишки, в руки которых могла попасть часть пропавших без вести серебряных пластин.

- Но ведь ты говорил, что расшифровать текст практически невозможно.

- Ха! Но ведь я же это сделал! Почему бы и другим не попробовать? И только од­ному богу известно, какая информация могла оказаться в дру-

гой части текста.

- А почему бы нам, не съездить к ним в гости? - неожиданно опросила Лариса. - Здравствуйте! Вот проезжали мимо, гляжу огонёк! Мы ищем алмазы, пока не нашли ни одного! А вы? Ну и так далее! Если это обычные геоло­ги или даже наши коллеги, сразу будет видно, чем они дышать.

- А если это какое-то гнильё и начнёт нам надоедать ответными визитами? - засо­мневался Броди.

- Тогда мы будем к этому готовы и всегда найдём повод избавиться от нежелатель­ных гостей. И самое главное - ты разрешишь большинство своих сомнений.

- Как у тебя всё легко получается? Ты из любого положения находишь вы­ход. По­ездка туда - меня действительно успокоит. Вечером ещё раз обсудим этот вопрос и выбе­рем время для разведки. К тому же, к концу дня прибудут ребята с людьми и, возможно, кой-какой информацией, которую Бегим обещал раздобыть о летающем над пустыней вертолёте, - он в задумчивости потёр виски. - ...Что же я хотел ещё сказать???

- Ты хотел сказать, что уже давно пора быть в котловане!

- Точно! - он махнул рукой подошедшим минуту назад женщинам, которые с лю­бопытством разглядывали своих работодателей, и поспешил к камбузу. - Эй! Шеф! - крикнул он в темноту палаточного навеса. На его крик вышел практикант, заведующий питанием и, вытирая руки полотенцем, воззрился на женщин в живописных разноцветных сари.

- О! А цэ хто таки?

- Это твои помощницы! Если будут хорошо справляться, через два, три дня мо­жешь оставлять их вместо себя у плиты. А сам сможешь работать на об­ъектах и проявить себя и на ниве археологии.

- Здорово! - обрадовался парень. - Я их быстро выдрессирую! - Но если мы заметим разницу в питании, сразу возвращаешься на камбуз!

- Понятно!

Броди обратился к женщинам и показал рукой на шеф-повара:

- Это ваш шейх! - а потом добавил на всех известных языках: - Надо его слушаться! - и был пригвожден к месту ответом одной из женщин на чистейшем фран­цузском языке:

- Шейх у нас один. А насчёт работы, так ещё неизвестно, кто кого научит! - и про­шла первой, ведя за собой своих подружек.

Глядя как Броди непонимающе смотрит им вслед, Лариса запричитала:

- О, мой шейх! Не задумал ли и ты заиметь много молодых и красивых жён, пленяющих тебя своим кулинарным искусством?!

- Нет, нет! Упаси господь! - опомнился её муж. - Меня просто шокирует гро­мадная разница между уровнями жизни в азиатских пустынях быв­шего Советского Союза и со­вершенно отсталой некогда Африканской Сахарой. В Узбекистане многие женщины, даже живущие в посёлках не умеют считать, а здесь...

- Значит у них больше времени и денег на образование!

- Но ведь они нищие!

- Значит не такие уж и нищие. К тому же чего только в пустыне не найдёшь.

- В смысле? - не понял Броди.

- Но ведь мы же нашли недавно целый слиток серебра! - потом добавила грустным голосом: - Конечно, экспедицию он мне не окупит...

- Тогда пошли искать ещё! - Александр Константинович схватил жену за руку, и они чуть ли не бегом отправились в сторону котлована.

Глава 28. (Город)

Гигантский мегаполис Хрустального города ещё спал. Его накрывало черное без­размерное одеяло, отороченное россыпями звёзд и подбитое клубящимся туманом, под­нимающимся с поверхности равномерно вздыхающего, океана. Но вот небо на востоке по­светлело, и невидимый великан потянул поспешно одеяло на запад. Первые солнечные лучи ударили вначале по верхушке Восточного бастиона. Потом сказочным веером заи­грали на Южном и Северном. И вот уже и Западный Бастион вспыхнул отблесками восхо­дящего солнца.

Расположенная на его вершине центральная обсерватория, тут же стала закрывать свои раздвижные створки, пряча на день в своём чреве самые мощные и современные те­лескопы.

В помещении обработки данных находилось двое учёных "лунатиков", такие про­звища им дали коллеги из-за специфики их работы. Эти двое специализировались в изуче­нии спутников Земли и занимались их историей их возникновения и движения. Оба были маленькими, подвижными как муравьи и очень сходными между собой как во внешности, так и по характеру. Отличали их лишь взлохмаченные седые волосы одного, да полное их отсутствие у другого - Ты посмотри, как быстро время пролетело!

- Ну, ещё бы! Всё-таки последняя майская ночь: не успеешь настроить приборы, а уже закрываться пора!

- Ну и что ты думаешь? - первый прошёлся пятернёй по своим волосам, тем самым, приведя их в ещё больший беспорядок. - Будем докладывать или проверять дальше?

- Да сколько можно?! - другой, не менее ожесточённо почесал свою блес­тящую лы­сину. - Столько раз пересчитывать и всегда всё сходится до сотой доли градуса.

- Ты только себе представь: какой переполох вызовет наше сообщение!

- А чего полошиться-то? Я абсолютно уверен: за сто семнадцать лет Океания обя­зательно найдёт выход и обезопасит себя полностью.

- И всё-таки, по-моему мнению, надо мобилизировать все силы на решение этой задачи уже сейчас, сию минуту.

- Не забывай: сегодня большой праздник - Лунная свадьба - лысый указал рукой в сторону города. - Ты хочешь его испортить?

- Ну, хоть Ведущим надо доложить!

- Мне кажется, сегодняшний Совет отменён и состоится только в следу­ющую суб­боту.

- А если не отменен? - седой решительно ударил кулаком по столу. - Не­медленно требуем аудиенции! Такое событие, а ты боишься испортить праз­дник. Тем более Веду­щим! Пусть хоть они начнут думать, что делать, а народ, естественно будет отдыхать!

- Ладно, не горячись...- лысый устало присел на край стола. - Видимо се­годняшний день прибавит головной боли, не только нам двоим... - неожиданно он весь встрепенулся. - Слушай! А ты никогда не задумывался над привычным названием малой луны - "Вест­ник"? Какое страннее и кошмарное совпаде­ние! Пророчество, что ли?

- Действительно! "Вестник"... Чего?! А ведь историю названия мы и не копнули! Явное упущение! Давай будем последовательны до конца, выясним и это... Если удастся... И одновременно составляем план доклада. Согласен?

- А куда я денусь? Работа, прежде всего! - учёный энергично помассажировал свою лысину скорбно добавил: - Жаль... Я сегодня обещал внукам пойти вместе с ними на ги­гантский водный слалом... - и тяжело вздохнув, засеменил за своим коллегой в библио­теку.

Юниус долго не хотел вставать. Проснулся он уже давно, с первыми лу­чами солнца, но какая-то леность и расслабленность держала его в постели, заставляя истомно потягиваться и предаваться сладким воспоминаниям детства. С самых ранних лет, ма­ленький Юниус просто обожал сегодняшний, и самые красочные неординарные события были связаны имение с сегодняшним праздником: "Лунной свадьбой". Как было заведено, с самого утра их весь знаменитый род Лассанов собирался вместе, от самых младших до самых старших. Слегка позавтракав и нарядившись в приличествующие случаю одежды, они всей семьёй выходили на преображённые накануне и ночью улицы, сооб­ща выбирая цель и маршрут движения так, что бы посетить наибольшее количество устраиваемых спортивных мероприятий. В это предобеденное время в Океании проводились почти все основные финальные соревнования, как бы завершая итоги спортивного года. Увидеть хотя бы малую часть проводимых турниров и состязаний было физически просто невоз­можно. Поэто­му каждая семья выбирали их адекватно своим симпатиям, склонностям и наличием родственников среди выступающих спортсменов.

После парадов и церемоний награждения, в три часа дня, начинался всеобщий обед под открытым небом. Он всегда был бесплатным и организовывался за счёт правительст­венных фондов. Прямо на улицах, между домами, в скве­рах и парках, пирсах и пляжах, аллеях и крышах. У входов в рестораны, кафе и бесчисленнейших столовых вырастали как грибы самые разнообразнейшие кухни. Они раздавали всем желающим холодные закуски, разогретые блюда, напитки, по стакану вина (если просивший выглядел "в норме") и даже сладкий, всегда с какими-нибудь новшествами, десерт. Жители и гости города предава­лись весёлому совокупному обжорству, набираясь сил для бесшабашных вечерних гуля­ний и, не менее бурных, ночных представлений.

К шести часам кухни начинали поспешно сворачиваться, а тучи уборщиков нале­тали на разбросанные повсюду мусор, объедки и разовую посу­ду и в течении часа наво­дили идеальный порядок. Повара с дворниками тоже ведь хотели поучаствовать в даль­нейших гуляниях.

И в семь вечера начинались представления. Участвовать в них съезжались лучшие коллективы и исполнители со всего мира. А для того, чтобы показать себя перед празд­ничной публикой, одного желания было мало. Специальная организационная комиссия начинала отбор выступающих и их распределение ещё за месяц до самого праздника. Хотя кое-где и возникали несанкционированные спонтанные концерты и выступления тех, кому не удалось пробиться на лучшие театральные и сценичные подмостки. Это были незабы­ваемые зрелища. В лучах разноцветных прожекторов,

Которые всё ярче разгорались по мере наступления темноты, самые прославленные артисты исполняли самые потрясающие номера. Самые популярные певцы пели свои песни, от которых чуть ли не сходили с ума их самые ярые, многомиллионные привер­женцы и фанаты.

И кульминацией официальной части праздника, ровно в полночь, стано­вилась грандиознейшая и умопомрачительная, получасовая стрельба из всех видов орудий разно­цветными петардами, ракетами и фейерверками. Всё небо расцвечивалось огненными вспышками, и прожектора блекли в наступающем сиянии беспрерывных салютов. При жизни Юниуса, фейерверки с каждым годом становились всё более и более сказочными, фантастическими и изощ­рённо-витеиватыми. А в последние годы вообще, стали высвечи­ваться в зал­пах салютов слова и даже целые фразы поздравлений и пожеланий. Толпы людей, задрав головы, хором читали написанное на небе и отвечали взры­вами аплодис­ментов и счастливыми криками.

"Что-то они сегодня вытворят? - подумал Юниус, блаженно потягиваясь на кро­вати. - По моим отрывочным данным пиротехники создали опять нечто новое и грандиоз­ное. Очень хочется полюбоваться! Интересно, где в этот момент будет находиться весь наш древний род Лассанов? Вот бы к ним присоединиться. - Он хмыкнул, представив как его давно уже женатые братья со своими жёнами и детьми обрадуются встрече. - Да что братья! Я ведь уже больше двух недель не виделся с матерью! Совсем от дома отбился! Обязательно сейчас же звоню и договариваюсь о встрече! Если... Если только срочного ничего не будет, - мысли непроизвольно по­вернули в привычное русло текущих дел и обя­занностей. - Как там Донтер и его визави? Не повернули назад к городу? Видимо, нет, а то бы меня разбудили. Ну и странный же я передал ему приказ... Ведь по всей логике надо было отдавать совершенно противоположный. Заставить вернуть украденное! А здесь, на­оборот... Если бы не слышал, как Ведущие решали воп­рос о краже агрегата, и после засе­дания Панаис не показал мне Вердикт:

"Разрешить", честное слово бы засомневался в преданности моего шефа и заподоз­рил в предательстве. Выпустить из города нечто подобное?! Невероятно! Видимо Веду­щим известно нечто, мне недозволенное, нечто...

М - гм... Ладно! Подрастём, узнаем. Ведь недаром всем, без исключения Веду­щим категорически запрещено покидать город. Знание - сила, но излишние сведения - непо­мерный груз. С ним далеко не уйдёшь. Кроме случая - если отпускают специально. Как, например, Восила. Вот жук! И какие мозги имеет! Как он всё ловко рассчитал и провер­нул! Если бы за ним постоянно не сле­дили по общей сети, то так бы и выкрал пузырито­вый агрегат: нагло и просто. Не завидую я службе охраны! Уже сегодня им будет совер­шенно не до праздника. Не одна задница лишится своего высокого кресла. Ну и пра­вильно! Это ж надо так безалаберно вести... вернее совсем не вести учёт и охрану подоб­ного оборудования! Ротозеи!"- от возмущения у Юниуса совершенно про­пали остатки сна. Он живо вскочил и принялся энергично подпрыгивать на месте. Проделав минут пять разминочные упражнения, позвонил матери, наде­ясь быстренько узнать об их планах. "Быстренько" не получилось. Разговор продлился полчаса и грозился растянуться до бес­конечности. Пришлось торжественно пообещать присоединиться к семье в самые бли­жайшие часы. С облегченным вздохом, положив горячую трубку, Юниус бросился в ду­шевую, но через три шага был остановлен раздавшимся в спину звонком. С тяжё­лым вздохом он вернулся к телефону, бросив взгляд на часы: 9:20 утра. Попытался придать своему голосу самые бодрые и радостные оттенки: - Слушаю вас очень внимательно!

- Наконец-то! - раздался усталый голос адъютанта Тасона. - Шеф хотел с тобой о чём-то переговорить, но у тебя всё время занято. Наказывал его найти, он будет в ангаре с "лопастями", да побыстрей. Если, конечно, хо­чешь остаток дня провести по своему ус­мотрению.

- Обязательно хочу! - обрадовался Юниус. - Спасибо тебе и с праздником!

- Взаимно! И сильно не загуливайся! - пожелал, прощаясь, адъютант. Между ними всегда были отличные приятельские отношения, и они редко упускали возможность по­шутить друг с другом. Вот и сейчас, уже собиравшись попрощаться, услышал в трубке:

- Ты хоть серьёзно подготовился к предстоящему?

- К чему... подготовился???

- Ну, как же?! Притворяешься?! Какой скрытный стал в последнее время! - Я? Скрытный? - искренне недоумевал Юниус. - Может, я о чём-нибудь за­был? Будь добр, на­помни!

- Ты будешь сегодня делать предложение? - Кому?!

- Как кому? - теперь уже недоумевал адъютант. - Да той высокой, стройной краса­вице, что была у тебя в приёмной совсем недавно. Я начал ею интересоваться, так шеф меня отшил. Говорит: "Это пария Юниуса. Скоро будем гулять на свадьбе!"

- Ну, у него и шуточки, должен тебе сказать! - Юниус уже догадался о ком идёт речь. - К твоему сведению: я её терпеть не могу! От одного только вида настроение па­дает. - Ты это серьёзно? - Абсолютно!

- Жаль, я не знал... А то бы обязательно познакомился! Она просто чудо!

- Да ведь ты уже женат! - ехидно напомнил Юниус.

- А кто тебе сказал, что я собираюсь жениться? - не менее ехидно спро­сил адъю­тант Тасона. - Я выразил желание лишь познакомиться...

- Уверяю: будешь жалеть всю свою жизнь! - засмеялся Юниус. - Всё, прощай! Бегу ловить шефа!

То ли советник по делам Среднего моря так опешил побыстрее добрать­ся до са­мого большого ангара на военно-морской базе, то ли Главный Ве­дущий по контактам с другими народами так запаздывал, пробираясь по запруженным спортсменами и народом улицам, но возле обрезков "Лунных лопастей" Юниус оказался на минут двадцать раньше шефа. Там вовсю метушились Ведущий конструктор и его люди. Созданное ими сооруже­ние из обрезков лопастей впечатляло своими размерами и причудливостью. Из предпола­гаемых ранее двух куч они создали четыре. Две овальные вязанки касались земли и рас­полагались на концах восьмисотметровой прямой. Высота их была шесть, а ширина че­тыре метра, над ними, на высоте шести, семи метров зависли в воздухе

две идентичные связки, расположенные строго параллельно первым. И если с крайних торцов все обрезки были на одной линии, то в центре, там, где они были отрезаны, созда­валась пустота, очень напоминающая фор­мой огромное яйцо.

Тут же рядом, вдоль одной из стенок, расположились со своими многочисленными приборами группа энергетиков, во главе со своим главным Ведущим Магрисом. Тот был совершенно мокрый от царящей в ангаре духоты, но своего обычного чувства юмора не потерял.

- А вот и наши представители дружбы с другими народами пожаловали! Так ска­зать: с самыми тёплыми и братскими намерениями! - он поприветствовал Юниуса руко­пожатием. - Да ты никак сам? Отправил шефа на пенсию?

- Да он быстрей всех своих подчинённых отправит... - отшутился совет­ник. - Обе­щал тоже сюда наведаться...- потом задрал голову. - Вижу, ночь для вас не прошла да­ром... Но уж больно эта конструкция несуразно выглядит...

- А почему несуразно? - спросил Магрис и сам же себе ответил: - Да потому, что подходим к ней со своими мерками. Неизвестное всегда удивляет. А тем, кто всё знает: кажется - иного и быть не должно. Так что поверь: именно так они и располагались в тот момент, когда их внутреннее поле не то вы­резало, не то выжгло. Проверили и высчитали до миллиметра. И не думай, что легко было: конструктора уже с ног валятся.

- Да, вижу... - посочувствовал Юниус. - А этот обрезок, почему им не отдаёте? Хи­мичите? Считаете возраст?

- О-о! Да ты знаком с открытием Паузига?!

- Только в общих чертах, - заскромничал советник. - Мне лишь известно, что каж­дое изделие из прозрачного пузырита со временем подвергается минимальному фрагмен­тарному затемнению. Подсчитывая эти миллионные частички каждого квадратного мил­лиметра можно высчитать возраст любой поверхности (в данном случае поверхности "свежего" среза) с точностью до двух с половиной лет.

- Ты меня удивил! - похвалил Магрис. - Когда твой шеф выгонит тебя на пенсию, приходи ко мне: без куска хлеба не останешься!

- Ой, спасибо! - Юниус прям, весь засиял от счастья. Потом воровато оглянулся и снизил громкость голоса: - А спорить с вами можно будет?

- Да сколько угодно! - успокоил Главный Энергетик. - В нашей отрасли пол­ная де­мократия, все решения принимаются на альтернативной основе, не ругаемся, работаем дружно... - говоря это, он вдруг заметил, как один из его помощников захотел чуть развер­нуть прибор, стоящий на одном из столов. Магрис так на него рявкнул, что все близ нахо­дящиеся вздрогнули: - Баран!!! Убери свои руки!!! А не то я тебе их выдерну! - и стал возмущённо апеллировать к советнику: - 0н ведь мог весь отсчет сбить! Пришлось бы всё по новой начинать... - и тут же успокоившись, как ни в чём ни бывало, продол­жил преж­ним шутливым голосом: - Конечно, всякое случается: и у нас люди гибнут. Но, заметь, намного меньше, чем в вашем ведомстве.

В ответ Юниус вначале рассмеялся, а потом укоризненно покрутил головой: - Но у нас, всё-таки, большинство до пенсии доживает.

В это время на входе появился Тасон. Он подхватил под руку Ведущего Конструк­тора, вместе они подошли к Ведущему Энергетику и жестом руки, отдалил от себя всех присутствующих. Помощники и замы деликатно отошли на приличное расстояние, дабы не мешать очень секретному, вероятно, разго­вору. Троица минут пятнадцать о чём-то по­совещалась, иногда поглядывая на сформированные вязанки обрезков и о чём-то сгово­рившись, разошлись каждый по своим делам. Тасон направился к выходу, призывно мах­нув Юниусу рукой. Тот рывком догнал своего руководителя и с ходу пристроился в негу.

- Ты где будешь обедать? - деловито спросил Тасон.

- С семьёй, в ресторане Ляна, на Китовой улице...

- Знаю, знаю! Хорошо! Постарайся оттуда никуда не уходить до шести часов: воз­можно, ты мне понадобишься.

- Понял! - обеспокоенным голосом ответил Юниус. Шеф это заметил.

- В три часа собирается экстренное заседание Высшего Совета...

- Но ведь сегодня...

- Да, праздник. Но Панаис, по закону, как последний председательствующий, имеет на это полное право.

Юниус забеспокоился ещё больше:

- Шеф! У нас всё в порядке?

- Всё нормально! - успокоил Тасон. - Насколько я знаю, нас это не касается... по крайней мере в ближайшее время, - он ответил на приветствие группы парадно одетых моряков. - Хотя коснётся обязательно. Да и не только нас. А возможно... - он резко оста­новился и широко улыбнулся. - Ладно! Сегодня такай день, иди, отдыхай. Скорей всего я тебя в обед и не побеспокою, это так, на всякий случай. Вопросы есть?

- Никаких! - ответил его зам, думая про себя: "Если я начну задавать вопросы, не хватит и недели".

- Тогда убегай! - разрешил Тасон. Глядя в спину удаляющемуся Юниусу, до­бавил в уме: "Пока я ещё добрый и многого не знаю!"

Семья рода Лассан, по количеству была очень внушительная. Но и не только по ко­личеству. Все были рослые, крепкие и красивые. Фактически только Юниус да его стар­шая сестра, были чуть ниже ростом, чем их три младших брата. Их мать, в свои шестьде­сят пять выглядела просто прекрасно. И если бы не седые пряди в её волосах, появив­шиеся пятнадцать лет назад, когда пропал без вести в одной из морских экспедиций отец Юниуса, то никто бы не посмел дать ей больше пятидесяти пяти. Своей кипучей деятель­ностью и неиссякаемой энергией мать всегда заражала окружающих и была всеоб­щей лю­бимицей, как среди детей, так и среди многочисленных внуков. И сест­ра, и братья Юниуса уже давно имели семьи и по двое, трое детей. И когда все собирались вместе - шум и балаган, детские визги и крики сопровождали любые празднества и юбилеи.

Вот и сейчас детвора буквально облепила Юниуса, целуя, обнимая и получая от дяди по коробке конфет, которые тот раздавал из огромного матерча­того кулька. Потом он стал здороваться с сестрой, братьями, их мужем и жёнами. Неожиданно какая-то моло­дая женщина бросилась ему на спину и за­кричала в самое ухо:

- А мне, почему конфеты не раздаёшь?!

Видимо на лице Юниуса отразилось такое удивление и непонимание, что все во­круг дружно засмеялись, а сестра даже посочувствовала:

- Совсем ты братишка заработался: уже самую старшую племянницу не узнаёшь! А как с ней нянчился, когда она была маленькой! Говорил - самая любимая!

- Да я и сейчас... говорю! - опешивший, вначале, дядя теперь с восхищением раз­глядывал стоящую перед ним красавицу. - Просто. Её действительно уз­нать трудно! Ну, надо же! Нона! Ты бы мне хоть иногда фотографии присылала! Держать нужно дядю в курсе своих чудесных превращений!

Так получилось, что последние три года он совершенно не видел свою племянницу. Нона уже четыре года училась на островах в одном их лучших в мире университетов и ос­ваивала профессию ботаника. На каникулах она разъезжала по всему миру, участвуя в разнообразных экспедициях и за­нимаясь практикой. Конечно, она изредка наведывалась и в Хрустальный город, но ненадолго и Юниус, со своей непомерной занятостью, не успе­вал даже с ней увидеться. Естественно, он о ней помнил и даже месяц назад отправил по поч­те поздравления по случаю двадцатилетия, но лично осмотреть и полюбоваться, никак не по­лучалось. В его памяти она ещё оставалась угловатой, худощавой девчонкой с взъерошенными без­заботно волосами, невыразительным, простеньким личи­ком и мальчишеской манерой по­ведения. А сейчас он видел перед собой совершенную, во всех отношениях, женщину. Изящные, стройные формы тела очень элегантно подчеркивали с большим вкусом подоб­ранные одежды. Гордо вскинутую голову украшала замысловато уложенная причёска. Блестящие глаза смотрели страстно и вызывающе. Дополняли и ещё больше украшали общий вид дивные серьги с драгоценными камнями и такого же типа ожерелье, ниспа­дающее в выемку между её двух, лишь слегка прикрытых вырезом платья, очарователь­ных полушарий.

- Да ты своим видом любого с ума сведёшь! - похвалил Юниус.

- А зачем мне любой? - закокетничала племянница.- Мне и одного хватит! Вот, по­знакомься,- с этими словами она повернулась и указала на мужчину стоящего за ней, на которого Юниус вначале не обратил никакого внимания.

Хотя не заметить такого парня было просто невозможно. Тот стоял как скала, вы­глядел как бог, и на него оглядывались все мимо проходящие женщины, девушки и даже бабушки. Больше к его портрету нечего было добавить.

Когда они обменялись крепким рукопожатием, Нона добавила:

- Через месяц мы женимся. И если ты, дядя, найдёшь повод или причину для своего отсутствия, то последствия могут быть самые плачевные.

- Для кого? - Юниус лихорадочно прикидывал в уме дату своего возвраще­ния из Хардии, с удовлетворением отмечая, что должен успеть.

- Попробуй сам догадаться! - после этого племянница капризно надула губки: - Ты меня и так уже осмеливаешься оставлять без конфет...

- А вот и нет! Смотри! - он достал ещё одну упаковку и получил взамен благодар­ный поцелуй в щёку. - И на свадьбе твоей обязательно буду.

- Ой, спасибо! Мои любимые! - потом оглянулась на окружающих и неожи­данно спросила: - А когда же ты сам, наконец-то, женишься?

- Лишь только найду такую красавицу, как ты! - торжественно пообещал Юниус и засмеялся: - Если подскажешь: где её искать!?

- Да ты дядя, не прибедняйся! Меньше ра­ботай, больше гуляй и сам не заметишь, как всё обустроится! - посоветовала Нона. Потом взяла своего жениха под руку и двину­лась первой по намеченному ранее семьёй мар­шруту. За ними потянулась галдящая толпа ребятишек и остальные взрослые. Юниус лю­бовно обнял сестру за плечи и восхищённо закрутил головой:

- Ну и доця у тебя! Как быстро дети растут! И уже замуж собралась!

- И прекрасно! - ответила та. - Я в восемнадцать уже свою семью имела. Это только ты один такой у нас: в холостяках ходишь. А пора бы уже и... Сколько можно?

- Ничего, это дело от меня не уйдёт... - беззаботно отвечал Юниус, любуясь идущей впереди молодой парочкой. Нона почти весела на руке своего избран­ника и о чём-то ве­село щебетала. Парень ей поддакивал, не сводя с неё влюблённых глаз. В этот момент племянница засмеялась и повернулась к сво­ему жениху. От этой картинки сердце Юниуса так и ёкнуло: Что она ему напомнила? Что-то радостно щемящее. На кого же она так по­хожа? Именно так, в профиль? Именно с такой же прической? И с такой же милой улыб­кой? Кого же?! Неужели? Точно!!! Нона очень напомнила ему Абелию!

Он даже остановился от неожиданности. Сестра забеспокоилась:

- Ты что-то забыл? Или что-то вспомнил? Что-то важное?

- Да нет... Не важное, - Юниус тяжело вздохнул и возобновил движение. - Скорей смешное и... и очень странное...

Г Л А В А 29. (Хардия)

Прошло три с половиной часа, пока Вителле удалось освободиться. Окрылён­ный своей гениальной догадкой он всё делал легко и с наскока. Но всё равно пришлось потра­тить почти два часа на дорогу туда и обратно к императору и на нелегкий разговор с ним. Декёрл решил пройти к его величеству незаметно и использовал для этого потайные ходы, проходящие возле "Глотки дьявола". Потом масса усилий и времени ушла на самого им­ператора, вна­чале ничего не понимающего, а потом отказывающегося верить в услышан­ное. Но Вителле удалось убедить венценосную особу вести себя, как и прежде, но более наблюдательно. Не пить и не есть ничего из приносимого, но не показывать этого, а если станет улучшаться самочувствие, всеми силами скрывать и это. Пить только воду, прине­сённую декёрлом или особой, кото­рою они одарят совместным доверием. Вспомнить все причины, следствием которых могла стать попытка, отравить первую персону в государ­стве.

Потом полчаса он просидел в подсобке костюмерной, наблюдая в дверную щель за рыщущим между вешалками слугой, который что-то искал. Приглядев­шись, Вителла уз­нал в нём того самого Слапи, который утром принёс весть о трагедии в шахте. "Уж не под­слушивал ли он тогда и не следит ли за мной сейчас? Вполне резонно! Какой же гад его ко мне приставил?" Дождавшись пока Слапи уйдёт в дальний, противоположный ко­нец кос­тю­мерной Вителла незаметно выскользнул между расшитых королевских одежд и, обма­нув соглядатая, тихонечко вышел через дверь. "Пусть рыщет! - думал он со злорадст­вом. - Главное - я предупреждён!"

Через минут пять он выловил Саэлро и, затащив его в укромное, непрослушивае­мое место, учинил такой пристрастный допрос, что старый слуга, несмотря на свою дрях­лость и немощность, промок от пота чуть ли не до последней нитки. Почти часовая "дру­жеская беседа" укрепила декёрла в доверии к старику и пролила свет на некоторые нема­ловажные детали. Саэлро сам уже подозревал попытку повредить здоровье императора и даже пытался своим умом и силами этому воспрепятствовать. Он, когда только мог, ста­рался менять приносимые напитки и блюда, тем самым уменьшая

возможности отравления. Однажды он даже нашёл на ковре в спальне неиз­вестную пи­люлю, ещё больше усилившую его подозрения. По счастью он её не выкинул, а хранил в тайнике. Вителле пришлось, чуть ли не драться со стариком, пытаясь вырвать у того эту самую пилюлю. Но Саэлро сог­ласился её отдать лишь после того, как Вителла бухнулся на колени и напомнил о своём знании чуть ли не всех тайн императорской семьи. Проща­ясь, Вителла предупредил старика о слежке за собой и попросил поинтересоваться: кто этому Слапи покровительствует.

Но, освободившись декёрл, не сразу бросился в свою лабораторию. Вначале он прошёлся по огромной императорской кухне, "почистил" слегка кладовые и, в результате, его одежды " поправились" на килограмм пятнадцать, не меньше. Уже "гружёный" он за­глянул в лабораторию к Бензику. Тот сразу принялся причитать:

- Яд, несомненно, наличествует, но в таких минимальных дозах, что очень трудно установить - какой именно. Можно только догадываться, что это один из вот этих, - он придвинул по столу листок с формулами и названиями.

Вителла заглянул в него, многозначительно похмыкал и достал из по­тайного кар­мана пилюлю, найденную Саэлро. Аккуратно разломал её на две части, одну вернул на прежнее место, а вторую отдал Бензику.

- Проведите анализ этого. Если совпадёт с одним из ваших предположе­ний - пре­красно! Всем станет намного легче. Сколько это займет у вас времени?

- Полчаса, не более! - невропатолог уже устанавливал обследуемый ку­сочек на стекло микроскопа.

- Отлично! - Вителла сделал паузу, доставая что-то из своих карманов. - Как только закончите, сразу же займитесь этим.

- А что это? - Бензик удивлённо разглядывал два внушительных брикета.

- Бетель! Растение, которое жуют, и при этом выделяется красная слюна, очень по­хожая на кровь и которую постоянно сплёвывают под ноги...

- Да я прекрасно знаю, что это такое, - легкомысленно отмахнулся старик.

- Я ушёл отсюда в шахты, - напомнил декёрл. - Не из-за пустяка. Там действи­тельно утонули люди...

- Да вы что?! - ахнул невропатолог.

- Но один из них спасся! Воскрес так же непонятно, как и Халид!

- Вот это да! Как же ему удалось!?

- Он, как и покойный Халид жевал бетель! Вы помните? Халид избавился от этой вредной привычки и следующее воскрешение хоть и пережил, но ненадолго!

- Кто бы мог подумать...

- Выделите все вещества, которые здесь находятся. Сделайте из них таблетки, ам­пулы, сыворотки... да что угодно! И мы сегодня же вечером испытаем на... кроликах или собаках. Если получится, то и на обезьянах. Для этого дела можете собрать всех наших помощников. Нужны?

- Конечно, дело пойдёт намного быстрее...

- Вот вам ключ, закройтесь, пока не решите первый вопрос. Потом перей­дёте в биолабораторию. Поднимайте всех по тревоге. А я бегу к нашему новому "везунчику". И последнее: за мной начата слежка. Возможно за вами тоже. Не забывайте об этом ни на минуту, - увидя как старик поблед­нел при последних словах, Вителла ободряюще похло­пал его по спине: - Я уверен: у нас есть все шансы победить! Держитесь, и не падайте ду­хом!

- Постараюсь, постараюсь..., - бормотал Бензик закрывая за умчавшимся декёрлом дверь. Сев опять за стол с микроскопом, взглянул на свои пальцы рук. Но годы то уже не те! Руки трясутся... да и ноги тоже.

В госпитальной исследовательской лаборатории всё было спокойно. Пират мирно спал, накрывшись одеялом с головой: только слышалось его мерное посапывание. Удов­летворённый увиденным, Вителла стал выкладывать на стол загруженные в складки его одежды съестные припасы. Установил в одну линию бутылки с водой, молоком и пре­красным выдержанным вином. Потом стал разворачивать специальную бумагу, в которой были Завёрнуты нес­колько солидных кусков жареного мяса. В тот же момент из-под одеяла раздался ворчливый голос:

- Разве уснёшь при таких ароматных запахах?! Тем более, если посчитать, я не ел уже трое суток! Мой организм питается не иначе как святым духом.

- Между прочим, и я с самого утра даже крошки не проглотил! - декёрл подошёл к шкафу с лабораторной посудой и достал две широкие приземистые колбы. - Садись к столу, вместе пообедаем и отметим твоё чудесное воскрешение. Как твоё горло, не болит? Халида, после оживления мы отпаивали горячим чаем.

- Какой чай?! - здоровяк, уже уселся за стол и с удовольствием рассмат­ривал кра­сивую бутылку. На ней даже стояла печать личной кухни его им­ператорского величества. - Лучшее лекарство - это вино! - провозгласил он, откупоривая бутылку и ловко разливая по колбам. Потом с восхищением принюхался: - Вот это букет!

Они выпили, и минут пять не раздавалось ни единого слова. Молодые, здоровые челюсти с остервенением пережёвывали пищу, пытаясь утолить непомерно разгорев­шийся аппетит изголодавшихся организмов. Но по мере того, как они насыщались, Ви­телла стал постепенно переходить к выяснению вопросов очень его интересующих.

- Воздержанием к пище, заметно, ты никогда не страдал. А от переедания плохо не становилось?

- Ни разу! - прорычал Пират с набитым ртом. - От хорошего плохо не бывает!

- А какие-нибудь неприятные ощущения есть?

- Никаких!

- Но ведь твои лёгкие были наполнены водой. Может, чувствуешь какое-нибудь жжение, пощипывание!

Пират на несколько мгновений замер, прислушиваясь к своим ощущениям, потом даже постучал кулаком по груди. Проглотил остатки пищи.

- С грудью полный порядок. Единственно, горло побаливает, но подобное не впер­вой: иногда на вечеринке так напьёшься, что потом полдня воротит. Вот после этого горло точно так же и побаливает.

- А с головой как? Шумы, боли в висках, покалывания в затылке?

- С моей головешкой всё в порядке. Правда, мне известно, что сошедшие с ума продолжают считать себя совершенно здоровыми, но... Тут ты уже спрашивай у тех, кто знает обо мне всё и долгое время, - он покрутил пальцами возле своих висков. - Им со стороны сразу будут видны все мои "сдвиги".

- Я ведь тебя обо всём этом недаром спрашиваю. - Вителла опять разлил вино и они выпили. После этого Пират уставился на него, внимательно слушая, но, продолжая же­вать, - Сейчас уже пополудни. Время бежит катастрофически быстро и бывает, что не ус­пеешь сделать всего намеченного. Мы сейчас работаем над добычей нужного вещества, находящегося в твоём любимом бетеле. И поста­раемся немедленно провести первые экс­перименты на подопытных живот­ных. Может уже через час или два.

- И к чему вам такая спешка? - на лице здоровяка читалось непонимание.

- Очень желательно добиться положительных результатов до того, как вернётся его святейшество.

- А он что, не любит проводить опыты над животными?

- Если бы любил, - Вителла многозначительно взглянул на собеседника. - Я бы за тебя так не волновался!

- Он что... меня топить будет? - его рука, тянувшаяся за очередным куском мяса, так и замерла на полпути.

- Я могу ручаться только за себя! - чистосердечно признался декёрл. - Но! Я ведь тебе обещал принять все меры к твоей безопасности. Поэтому, дабы избежать ненужных и преждевременных осложнений, слушай меня внима­тельно и всё запоминай. Если что-ни­будь не поймёшь, тут же переспрашивай.

- Ещё бы - не переспросить! - пообещал Пират. - Моя жизнь и здоровье -- мне до­роже всего.

- А жизнь совершенно незнакомого человека? - неожиданно, в упор спросил Ви­телла. Лицо гиганта слегка омрачилось, но глаз в сторону он не отвёл.

- Бывало иногда... В молодости... Особенно по пьянке. В заварушках любил поуча­ствовать, силёнку показать. Но так, что бы ни с того ни с сего незнакомого человека оби­деть - не было такого. Даже наоборот: всегда защищал человека честного и невинного.

- Вот и я всегда пытаюсь это сделать. Иногда даже в отношении винов­ного, - он вздохнул и допил остатки вина из своей колбы. - Итак, переходим к делу, возможно, нам не повезёт поговорить повторно.

Через час, когда подробнейший инструктаж подходил к концу, а затянувшаяся тра­пеза плавно перешла в ужин, раздался громкий стук в дверь. Тут же раздался голос гвар­дейца несущего охрану с другой стороны:

- Господин декёрл! Вас срочно вызывает к себе его Высочество! Про­изошло что-то очень важное и трагическое! Он ждёт в центре управления!

Сердце Вителлы чуть не остановилось при этом. Он скомандовал Пирату:

- Ложись! И не забывай симулировать плохое состояние, с кем бы я сюда не вер­нулся! - а сам закрыл лабораторию и бросился к принцу.

"Неужели беда с императором?! Как же это могло случиться? Ведь его состояние было не настолько критическим!" И когда он ворвался в центр имперского управления де­лами, то с трудом хватал ртом воздух, а правой рукой держался за сердце.

- Да на тебе лица нет! - воскликнул принц Бутен, бросаясь другу на встречу. - Что стряслось?!

- Так ведь ты меня вызвал?! - он с трудом пытался отдышаться. - И я подумал, и я подумал...

- Что подумал?! - теперь уже и принц стал бледнеть.

- Что с императором?!

- А - а... - принц облегчённо уселся прямо на стол. - С ним всё в порядке. Я как раз находился у него с визитом вместе с принцессой, когда пришло это трагическое сообще­ние.

- Какое сообщение? - дыхание Вителла стало выравниваться, и он ладонью вытер пот со лба.

- Из Сурарта. Там произошло нечто невероятное. Огромнейшей силы взрыв под­бросил вверх гигантский пузыритовый ангар и разворотил все ближай­шие к нему окрест­ности. Есть очень многочисленные жертвы.

- А Главный Магистр?! - вырвалось у декёрла.

- Его Святейшество сильно изранен, но его жизнь, по утверждениям медиков, на­ходится вне опасности. Его машина в момент взрыва находилась неподалёку, говорят, он как раз направлялся к злополучному ангару. Ударная волна подбросила его автомобиль и несколько раз перевернула в воздухе. Погибли водитель и один из сопровождавших ин­женеров. Но Райгд, вероятно ещё в горячке, выскочил из покорёженного лимузина и бро­сился к месту взрыва, раздавая во все стороны приказы и распоряжения. Была дана коман­да собрать в близлежащей округе все мельчайшие осколки, образовавшиеся при взрыве и тщательно пронумеровать и составить планы находок. После этого его Святейшество сва­лился с ног от потери сознания. У него сло­мана рука и многочисленные раны на голове. Большая вероятность сотрясения мозга. Да и для его возраста, он потерял значительное количество крови. Вот такое, чрезвычайное событие... - несколько минут хранилось пол­ное молчание. - Что будем предпринимать?

- Да вот... думаю...

- Странно! Мне кажется, не мешало бы тебе лично мчаться в Сурарт и на месте ре­шить всё остальное. Возможно, требуется более квалифицирован­ная медицинская по­мощь.

- Там тоже есть хорошие врачи... И если они сказали, что жизни его Святейшества ничего не угрожает...

- Ха! У меня складывается впечатление, что ты не слишком огор­чился бы и при бо­лее печальном сообщении. Признавайся?

- Не знаю... - Вителла бессмысленно уставился взглядом в стену с боль­шой и под­робной картой Хардинской империи.

- Как это: "Не знаю"? - насторожился принц. - Что за непонятные вещи здесь тво­рятся? Ты мне явно что-то недоговариваешь!

- Я тебе рассказывал про опыты, проводящиеся под землёй? Помнишь? Так вот, пока мы с тобой отдыхали, ещё десяток приговорённых к казни пострадали во имя вели­кой науки.

Бутен слез со стола, обошел его и уселся в большое, "командное" кресло. Переплёл пальцы рук и опёрся локтями на разбросанные по столу бумаги. Немного подумав, он за­говорил:

- Подобные вещи меня тоже очень смущают. И я постараюсь приложить все свои усилия, что бы подобного больше не происходило. Ты ведь мне веришь и знаешь: к рас­хожей пословице "Нельзя сделать яичницу не раз­бив яйца!" я всегда добавляю: "В случае необходимости можно обойтись и без яичницы!" С этим всё ясно. Но этого мало. Меня всё равно удивляет твоя позиция в отношении Райгда. Будь добр, объяснись подробнее.

- Хорошо. Но в начале и я хочу тебя попросить ответить на несколь­ко моих вопро­сов. Не сочти, конечно, это нарушением этикета.

- Да чего уж там, - великодушно согласился принц. - Спрашивай.

- Вот ты был у императора. Долго ли вы беседовали?

- Порядочно, больше часа.

- И о чём рассказывал?

- Да он больше спрашивал... - фыркнул принц. - Устроил для меня какую-то викто­рину-тест, туманно объясняя, что это ему необходимо для каких-то исследований. Назада­вал мне кучу вопросов, требовал отвечать молниеносно, и не задумываясь а, в конце кон­цов, "обрадовал" меня, выдав свой вердикт: реакция замедленная, процесс развития оста­новлен, необходимо глобальное вливание знаний и масса разных упражнений для подня­тия интеллекта. Не пойму, каким путём он это выяснил: вопросы ведь были совершенно не по теме и чуть ли не дебильные, но мы с принцессой посмеялись от души. Да и отец немало повеселился. Настроение его существенно повысилось, да и состояние тоже.

- Император в своём стиле! - довольно заулыбался Вителла. А потом, затаив дыха­ние, спросил:

- А он мне ничего не передавал?

- Вообще-то... Да! - с удивлением вспомнил принц.

- И что именно?

- Когда мы уже уходили с примчавшимся за мной посыльным, он пригнул меня к своим губам и прошептал на ухо - "Обязательно передай Вителле два слова: "Номер два!"

- Прекрасно! Значит, он мне разрешил рассказать тебе все последние новости. Это был наше слово-пароль.

- А что такое - "номер два"?

- Не что, а кто! - поправил его товарищ. - Номер два - это ты.

- А номер один?

- Номер один - Саэлро.

- Как же так?- удивился с улыбкой Бутен. - Не по ранжиру получается!

- Здесь но­мера даны по времени. Первым к императору явился слуга, ты явился вторым. Уверен: если бы тебя не оторвали этим сообщением из Сурарта, твой отец сам бы тебе всё объяснил. Сейчас - это моя задача. Во-первых: хочу тебя сразу заверить, что ни я, ни сам император, ни на мгновение в тебе не сомневались...

- А чего во мне сомневаться?! - пожимая плечами, перебил принц.

- ...И не желали высказать малейшего недоверия, - настойчиво продол­жал Вителла. - Как по мне, то если бы ты оказался тем неизвестным пока ещё злодеем, то лучше вообще не жить. Весь смысл жизни для меня исчез бы моментально. Но твой отец всегда любил составлять головоломные и хитрые тесты, которыми он иногда пользовался для выясне­ния истины и он меня уговорил, дать ему немного времени на проверку одного из них. Он его составлял несколько лет и не мог удержаться, что бы не опробовать.

- На родном то сыне! - с укором закачал головой Бутен. - Ну, я ему это припомню! - потом сразу же перешёл на серьёзный тон: - Шучу, конечно. Пере­ходи лучше к самому главному, а то ходишь вокруг да расшаркиваешься в извинениях. Что за злодей и что за злодейство?

- Твой отец серьёзно болен. Конечно, ему уже семьдесят два года, воз­раст очень почтенный... Но ведь ещё три месяца назад он был на удивление здоров и всех поражал своей энергией, кипучей деятельностью. И вдруг, ни с того ни с сего, прикован к постели и отошёл от управления почти всеми государственными делами.

- Но на время болезни я его замещаю! - напомнил принц.

- Ты?! - переспросил Вителла с нескрываемым сарказмом. - Да ты и раньше ничем кроме охоты и развлечений не интересовался! А сейчас?! Когда ты только и думаешь о прекрасной принцессе, дай Творец ей крепкого здоровья и долгих лет жизни в твоих объя­тиях, хоть раз поинтересовался событиями, происходящими в государстве? Хоть раз наве­дывался до сегод­няшнего дня в этот центр управления?

- Дай-ка припомню...

- И не пробуй! Наверняка ещё вместе с императором! И вот что получается. Твоего отца фактически отстранили от власти... ты не в счёт! Зачем?! И кто?! А как отстранили?! Вот здесь-то и кроется самое страшное! Сегодня утром я произвел осмотр императора и с уверенностью установил: в его организме наличествуют вредные для здоровья яды. Они пока не нанесли смертельного ущерба, но их влияние, лишило императора сил и прочно приковало к постели.

- Т - ты уверен? - шёпотом спросил принц. Губы его побелели от волнения.

- Увы! На все сто! Сейчас, в этот самый момент, один из доверенных мне людей исследует вещество найденное в крови твоего отца и возможно имеет противоядие или средство для лечения.

- Где он!?? - принц вскочил и бросился к выходу. - Идём туда немедленно!

- Постой! Да остановись же ты! - Вителла почти силой остановил Бутена. Выслу­шай ещё кое-что. Это очень важно! За мной, а скорей всего и не только за мной, ведётся слежка. Ты должен об этом помнить и ни единым жестом не выдать нашего знания о бо­лезни императора.

- Почему? - принц даже разгневался. - Неужели ты думаешь, что я буду миндаль­ничать с мерзким предателями?! Да я их всех на кол посажу! Немедленно! И уже к вечеру буду знать имя главного зачинщика! А тогда!!!... - принц в бешенстве сжал кулаки и его лицо пошло красными пятнами. Декёрл буквально висел на нём, пытаясь остановить и ус­покоить.

- Да не ори ты так! Умоляю! Это приказ императора! Если ты захочешь что-либо предпринять, посоветуйся сначала с ним. Ты ведь любишь его безгранично, и не отвергай его мнения. У него ведь полувековой опыт управления нашим государством. Послушай его!

Постепенно принц стал успокаиваться и думать более логически:

- Так вот почему ты не обрадовался живучести Райгда! Естественно! Всё в его вла­сти! Он подозреваемый номер один! Вот только не пойму: ведь он никогда не стремился к власти! Зачем это ему понадобилось на старость лет?!

- Именно это и хочет выяснить император. И не забывай: вина твоего двоюродного дяди ещё не доказана. Что если другие враждебные силы свили гнездо заговора?

- Кто же? Князья? М-мг-м...0ни всегда мутили воду и сеяли смуту. И только они открыто осмеливались возражать императору. Кстати! Ведь именно они в. своём боль­шинстве, были против моей помолвки с Айни, да и нашей предстоящей свадьбы в целом!

- Вот видишь! А Райгд был главным инициатором этого.... Так что спешить нельзя. Лишь только схватим мелкую рыбёшку, крупная шваль успеет спрятаться, обезопасить себя, убрав других своих же исполнителей или, что ещё опасней, предпримет последнюю и самую отчаянную контр­атаку. А где её ждать и от кого, мы не знаем. Пусть пока враги не знают о навей информированности, это нам на руку. Время сейчас работа­ет на нас, и мы спокойно всё расследуем.

- Ладно, ты меня убедил. Но надо что-то делать сию минуту! А что?

- Я немедленно отправляю группу из нескольких лучших врачей в порт Сурарт. Если его Святейшество не нуждается в их помощи, они помогут другим пострадавшим. Если мне поставится в вину моё личное неучастие, то мне есть, чем оправдаться. Сегодня произошло ещё одно важное событие. О нём я расскажу чуть попозже. Сейчас важно обезопасить организм тво­его отца от действия яда. Идём в биолабораторию. Там работает много людей, но я под каким-нибудь предлогом отзову в сторону нашего человека и мы получим нужную информацию. И не забывай вести себя самым естественным образом. Неизвестно кто и где прислушивается к каждому нашему слову, - когда они подошли уже к двери, Вителла добавил полушутя: - И не пугай никого массовыми казнями.

Вместо ответа принц быстро пошёл впереди. Но до ушей декёрла донес­лось недо­вольное ворчание:

- Что толку их пугать!? Когда наступит время действовать, они даже обосцаться не успеют!... Со страха!

Зайдя в биолабораторию, Вителла поинтересовался как идут дела по извлечению необходимого вещества из бетеля. Там находилось море народа, все сновали между сто­лами, носились с какими-то пробирками, выкрикивали друг другу формулы и поручения. Бензик официальным тоном ответил, что результаты будут, возможно, получены, через час, максимум два. Вителла с принцем прошли после этого в отдельный изолированный кабинет, посиде­ли там для отвода глаз несколько минут, а затем декёрл выглянул в общий зал и закричал:

- Господин Бензик! Я не могу найти ваш отчет за прошлую среду. Что за кавардак у вас здесь творится! Немедленно идите сюда!

Когда старик вошёл в кабинет, за ним плотно закрыли дверь.

- Каков итог ваших исследований по яду? - сразу спросил Вителла.

Бензик молча протянул ему бумажку, вынутую из внутреннего кармана. Тот бы­стро стал читать её вслух:

- Ага! Яд: залиран. Применяется для торможения умственной деятельности, при обильных крововыделениях и при глушении болей при операциях об­щего свойства. При­менять длительно и в больших количествах запрещено, смертельно. Максимальный курс применения - три месяца...

- Как раз срок болезни! - вставил принц.

- Значит, у нас есть вполне вероятный шанс поправить здоровье импе­ратора? Ещё не поздно?

- Будем надеяться, что да, - ответил главный невропатолог. - Есть даже средство для очищения крови от этого яда. Обыкновенный хвощ полевой, которого полно в наших запасниках-гербариях. Правда процесс приготовления специальной вытяжки очень длите­лен и продлится до завтра. Но рекомендуется использовать и лёгкий раствор простого чая из того же хвоща, - учёный нагнулся и достал из-под стола бутыль с жидкостью жёлтого цвета. - Я за­варил на всякий случай... - он явно довольный своей предусмотрительностью протянул чай Вителле.

- А он безвреден для здорового человека? - неожиданно спросил принц.

- Абсолютно безвреден!

- Тогда выпейте немного сами! - потребовал принц.

- Зачем? - не понял Бензик.

- Ладно! - усталым голосом сказал Вителла. - Давайте я выпью... - главный невро­патолог всё сразу понял и с готовность отпил из бутыли.

- Вы, конечно, извините, - оправдывался принц, забирая ёмкость с чаем и пряча в своих одеждах. - Но у меня от последних событий глаза на лоб вылазят... вместе с моз­гами...

Бензик быстро удалился в лабораторию, а Вителла сказал:

- Жди меня у отца. Постараюсь за час со всеми приготовлениями справить­ся и приду к вам для доклада по подземному ходу. Хочу вас подробно оз­накомить со всем здесь происходящим и с тем, что должно произойти в ближайшее время. Если мне не из­меняет предчувствие: мы стоим на поро­ге самого великого открытия, даже пузырит, по сравнению с этим - ничто!

Г Л А В А 30. (Броди).

Четырнадцатый день для экспедиции был прямо-таки ажиотажным. И виной тому послужили не сделанные ранее находки, а обнаружение нечто нового, явно рукотворного. Это сделал накануне, поздно вечером Оливер, заместитель Пузина, на выделенной ему "перспективной восьмёрке". Он со своими людь­ми откопал огромную резную арку из камня. Сильно избитую временем, но со вполне узнаваемыми очертаниями своей искусст­венности.

Броди добавил на "восьмёрку"людей, оставил уходящий куда-то в сторону ход на Ларису и тоже принял непосредственное участие в очистке арки. Когда к вечеру, в конце работ, все археологи сошлись вместе, единодушно решили, что это не что иное, как вход в какой-ни­будь храм. Не иначе. И на четырнад­цатый день почти все силы были брошены именно туда. С самого утра, правда, выяснилось, что арка не стоит на рукотворных осно­ваниях, а покоится на ска­льном склоне, вернее является его частью. Древние люди просто красиво обработали верхний край, видимо пещеры, и получился вход. А сам проём имел солид­ные размеры: высотой четыре и шириной три с половиной метра. И сколько не вы­бирали песок, он всё продолжал сыпаться и сыпаться из постепенно увеличивающегося зева. Соз­давалось впечатление, что за тысячелетия там скопилась вторая Сахара. Работа шла мед­ленно, так как приходилось слишком далеко отбрасывать песок, метров на сто, не меньше.

Но к обеду, наконец-то, под внутренним сводом арки появилось свободное про­странство. Это так всех воодушевило, что перерыв был сокращён на целый час. Обедали весело и быстро. Хорошее настроение ещё увеличивал своими шутками Пузин. Он бук­вально достал своего молодого помощника Мануэля, поднимая на смех неказистый та­лисман. Парень носил некий камешек на шее, на толстой серебряной цепи и очень гор­дился его происхождением. Доказывал, что талисман передаётся ему от прадеда по отцов­ской линии и является очень ценным. По преданию это ни что иное, как осколок упавшей на Землю звезды.

- Видимо твой прадед слишком любил заглядываться в стакан! - издевался Карл. - И не заметил, как грохнулся о встречное дерево! Упал, потерял сознание, очнулся - ко лбу прилип камень! История о звезде сходу пришла в голову!

- О моём родственнике все отзывались как о самом правдивом и честном человеке! - с достоинством отвечал парень. - Он бы никогда не опустился до россказней о какой-то невменяемой цыганке! Которая раздаёт кольца провидения! Да ещё и с ониксом!

Карл от обиды даже задохнулся и грозно зарычал:

- На святое посягаешься?!

- Вот мой талисман действительно свят! И уже не одно поколение! Я уверен, что это кусочек упавшего метеорита....

- Чего!!! - Пузин даже есть перестал. - Ещё скажи, что это кусочек потерянного мозга...!

- Этого я сказать не могу! Но где-то вычитал, что люди, носящие на пальце кольцо с поддельным ониксом, очень быстро деградируют. И последние события это подтвер­ждают, несомненно!

- Это ты на меня намекаешь?! Ничего, ночью я к тебе подберусь, уволоку цепь с кирпичом твоим, раскручу со всей силы и кряк! Кусочек звезды превращается в пыль! Туда ему и дорога!

Люсия информировала обедающих, по ходу шутливой перепалки, что это у ребят уже продолжается давно. Оба даже не дают другим прикасаться к своим реликвиям и лишь хвастаются об их значимости. Да пытаются умалить достоинства у соперника. Дабы быстрей закончить обед Александр Константинович пообещал лично дать оценку каждой вещи и разрешить спор.

Затем работа закипела с новой силой. Даже Карл Пузин оставил свой шахтный ствол, и весь взмылен­ный метался по верхней кромке осыпающегося песка, подгоняя всех криками, шутками и обещаниями бессмертной славы. Его ло­пата мелькала быстрее всех, когда он разгребал песок из под самого вер­ха, пытаясь сделать щель побольше, так, что бы в неё можно было протиснуться. И вот ему это удалось. Из заднего кармана своего маскхалат он достал фо­нарь, опустился на четвереньки и посветил вглубь. Все внизу стояли и с напряжением ждали его реакции на увиденное. Через минуту он сдал взад. Глаза были круглыми, и лицо выражало полный восторг.

- Саня! Всё-таки здесь какое-то святилище или храм! - закричал он вниз. - Давайте все сюда! Но возьмите фонари, здесь темно как в могиле! - и не дожидаясь Броди, юркнул в образовавшуюся щель. Только и мелькнули рифлёные подошвы его армейских ботинок.

- Продолжайте работать! - скомандовал Александр Константинович. Схватил сразу два заранее приготовленных фонаря и поспешно стал карабкаться по осыпающемуся вниз песку. Лариса и Оливер сделали тоже самое. Через минуту все трое скрылись под сводом уходящей вглубь пещеры. Оставшиеся снаружи опять схватились за лопаты, откидывая песок всё дальне и дальне. Протиснувшись сквозь узкую щель Броди стал спускаться по внутреннему склону. Здесь песок был вообще мельчайший, наносной, и ноги в него про­валивались почти по колени. Сзади раздавалось возбужденное дыхание Ларисы и не­много с хрипотцой - Оливера. Свод чуть опустился, потом поднялся ещё выше, и в разные стороны раскинулась внушительных размеров пещера. Утопая по щиколотку в пыли, ко­торая покрывала всё вокруг, они прошли несколько метров по более твёрдому грунту, и перед ними открылась вся пещера, а вернее древний доисторический храм, когда-то здесь устроенный. Остановившись и включив имеющиеся фонари, стали осматриваться.

Прямо от их ног, вниз, уходили широкие ступени, раскинувшиеся от уходящих в стороны стен и углубляя помещение почти на три метра. Справа и слева до самого конца пещеры тянулись ступени ещё более широкие, скорей всего это были скамейки для сиде­ния. Их было по восемь у каждой стены. А почти вся задняя часть храма являла собой пантеон, украшенный витиеватой и ис­кусней резьбой по камню. И в этом пантеоне стояло две статуи. Одна, в центре, была самой большой и изображала верховное божество: Солнце. Слева была фигура поменьше, и сразу было трудно определить её прообраз. Справа, на ведущих к пантеону ступенях лежала ещё одна такая же статуя. Она час­тично раскололась при падении и её вообще было невозможно рассмотреть.

Карл Пузин стоял перед центральным божеством и только переводил свой луч фо­наря с одной детали на другую. Когда подошли все и присоединились ещё шесть лучей света, он медленно заговорил:

- Очень... Очень напоминает храмы древних египтян... Только ещё более древнее... Намного старше... Такого ещё в нашей истории не находили... Сколько ты говоришь этому городу лет? Полторы тысячи?

- Да нет, ты ошибся... - Броди до сих пор казалось, что он спит и это всё ему снится. Но чувства юмора не утратил: - Разве я говорил полторы? Я го­ворил: более шести тысяч лет!

- А - а! Точно! Что-то с моей головой не в порядке! - согласился Пузин. - Ты уж меня извини: такое увидишь, забудешь, как тебя зовут!

- Действительно! - Броди обнял за плечи рядом стоящую Ларису и порывисто при­жал к себе. - Вот это уже оно! Можешь смело считать, что экспедиция полностью себя окупила.

Она слабо и устало улыбнулась:

- Я в этом не сомневалась с самого начала...

Неожиданно прямо на статую упали яркие лучи заходящего солнца. Это рабочие, под руководством молодых археологов продолжали выбирать песок, и вниз осыпалась большая его часть. Открыв тем самым доступ дневному све­ту туда, где возможно его не было долгие, долгие тысячелетия.

- Странно, что храм сориентирован почти на запад, - удивился Оливер.

- А его никто не ориентировал, - стал объяснять Пузин своему помощнику. - Пе­щера ведь, похоже, чисто природное сооружение. Подчистили, подровняли, и приходи бо­гов чествовать. Тем более что вечером это делать гораздо сподручнее.

- Смотрите! - Лариса осветила сбоку от пантеона темнеющий вход во внут­ренние помещения. Потом перевела фонарь на другую сторону. - А там ещё один. Какой вход бу­дем осматривать первым?

- Оба сразу! - разрешил Александр Константинович. - Возможно они тут же за сте­ной и сходятся. Мы с тобой направо, а вы, ребята, налево. Если проходы тянутся далеко, сразу возвращаемся. Знаете, что без экипировки в такие дыры заходить не рекомендуется.

- Конечно, шеф! Как прикажете! - ответил Пузин, и они с Оливером чуть ли не бе­гом отправились к левому чернеющему овалу. А Броди и Лариса, не спеша, пошли по пра­вому проходу. Тот сразу же расширился, стал выше и идеально ровным. Слой пыли резко пошёл на убыль, хоть и здесь её было предостаточно. Но под ногами стала явственно раз­личаться покрытие, очень напоми­нающее искусно отделанные плитки.

- Солидный коридорчик! - высказала своё мнение Лариса. Она шла за мужем и ста­ралась светить своими фонарями ему под ноги.

- Самое главное, - ответил он, - Что воздух здесь совершенно чистый, и я бы даже сказал: свежий. Никакой затхлости и сырости, хоть и очень тепло. Видимо, природная вентиля­ция не нарушена, значит, этот ход связан напрямую с катакомбами. Смотри!

Он неожиданно остановился, а потом осторожно прошёл ещё немного вперёд. Их взору открылись две массивные деревянные двери, расположенные на стенах коридора одна против другой. Они стали одновременно осматривать обе.

- Древесина! - восторженно зашептала Лариса. - С помощью радиоуглеродного анализа мы без проблем теперь определим точный возраст. Как здорово, что она сохрани­лась! - она попробовала открыть дверь, слегка на неё надавив. Та не поддалась. Пришлось навалиться чуть ли не плечом. - Приросла, что ли?

В следующее мгновение она успела услышать только предупреждающий окрик Александра, и тут же двери не стало, она рассыпалась в прах! Не удержавшись на ногах, Лариса ступила шаг вперёд, закрыв глаза от вздыбив­шейся пыли, и почувствовала пус­тоту. За дверью оказалась крутая лестница, и госпожа генеральный спонсор кубарем пока­тилась куда-то вниз. Уткнувшись в конце полёта во что-то мягкое, она с удовлетворением почувствовала себя неповреждённой. Фонари остались на руках привязанные накидными шлейками, и она тут же их включила, пытаясь осмотреться. И от испуга заорала диким го­лосом. Первый раз в жизни ей было так страшно. Ибо во все сторо­ны от неё разбегались скалящиеся своими жуткими улыбками многочисленные скелеты. Вернее они даже не разбегались, а как бы испарялись, словно привидениями от этого становилось ещё более жутко. Она кричала до тех пор пока вниз не сбежал не менее перепуганный Броди и не схватил её на ру­ки. Он тоже успел увидеть исчезающие скелеты. Но отнёсся к ним совер­шенно спокойно. Его больше волновало состояние жены.

- Что с тобой? Где болит? Что нибудь сломала?

- Ссо мной всё в порядке... - она даже стала заикаться от пережитого. - Нно ттам... - и посветила по сторонам.

Александр бережно поставил её на ноги и продолжал спрашивать: - Руки, ноги целы? Можешь попрыгать? Ну, ты меня напугала! - он стал отря­хивать с неё пыль. - И ведь предупреждал: осторожно надо всё делать!

- Но ведь тут эти... - она продолжала боязливо светить фонарями по сто­ронам. - Ты их видел?

- Видел! И, к большому сожалению, я был последним, кто успел их лицезреть. Бла­годаря тебе конечно! Если бы так сюда не.. м - гм... не спешила, мы бы имели солидные куски древесины и отличнейшие фотографии древнейшего могильника, который ты пре­вратила в прах одним только прикосновением сво­его прекрасного и молодого тела.

- Так это был могильник... - она поспешно поднялась из непонятных останков на несколько ступеней по лестнице.

- Да, жаль, конечно... - он скорбно осматривал большое помещение взглядом. - Возможно, позже мы здесь что-нибудь и отыщем, когда тщательно всё пере­сеем. Но бу­дем надеяться и на вторую дверь. А возможно здесь ещё несколько подобных могильни­ков. Хотя за подобные нарушения правил безопасности тебя следует наказать недельным дежурством на камбузе.

- Не дождёшься! - высокомерно произнесла Лариса, поднимаясь по лестнице и вы­ходя в коридор.

- А что, мысль хорошая! - оживился Броди поднимаясь за ней. - Заодно и я бы поел вкусно. А то уже забыл: как ты готовишь свои деликатесы. Тем бо­лее, сегодня устроим праздничный ужин по поводу такой эпохальной находки.

- Помечтай! - фыркнула она и спросила: - Идём дальше?

- Нет! Возвращаемая! Здесь спешка не нужна - будем обследовать плано­мерно: ка­ждую деталь, каждое помещение. Посоветуемся с Пузиным, и мне ка­жется через день, два надо вызывать сюда нескольких крупных специалистов, наших коллег. Теперь нам есть, чем похвастаться! Конкретно!

И он быстрым шагом стал возвращаться в пещеру-храм. Лариса поспешила за ним, испуганно оглядываясь на идущий по их следам густой мрак тысячелетий.

А возле пантеона было уже почти светло. Щель между песком и сводом пещеры достигала метров двух, не меньше и постоянно увеличивалась. Тут же появились и Пузин с Оливером. Отряхиваясь, они наперебой стали рассказывать об увиденном.

- Да там тьма тьмущая переходов, чуть не заблудились!

- И помещений достаточно кое-что в них даже сохранилось!

- И воздух свежий, пригодный для дыхания! Хоть как это не странно, совсем не прохладный, а скорей наоборот, как подогретый...

- И шахту нашли новую, а может колодец. Метра полтора в диаметре! Ведёт вниз метров на пятнадцать, дальше вроде засыпан песком; и вверх метров на восемь, а потом перекрыт скорей всего плитой!

- Похоже на целый комплекс храмовых помещений! Меня просто колотит от возбуждения! - признался Пузин. - А вы что нашли интерес­ного?

- Длиннющий коридор. Потом два помещения. В одном из них..., - Броди неза­метно, с укором взглянул на свою жену. - ...Был могильник. Второе пока не вскрывали. Всё хруп­кое и сразу превращается в пыль!

- Логично... С одной стороны египтяне всегда устраивали захоронения. Но там было слева, - удивлялся Карл. - Почему же здесь - справа?

- Солнечная сторона! - просветил его руководитель экспедиции, улыбаясь. Обер­нувшись ко всё расширяющемуся входу, сказал: - Всё штабное оборудование, даже па­латки переносим сюда. В том числе и те, что сможем здесь размес­тить. Места вполне дос­та­точно. Гораздо удобнее будет работать на месте, не бегая по раскалённым пескам. Тем бо­лее что работы здесь - на века.

- Это точно! Но я всё-таки пойду к своей шахте...

- Ты чего? Там и без тебя потихоньку будут справляться!

-Вот именно: потихоньку! - Пузин тяжело вздохнул. - Хоть и отсюда уходить не хочется, но мне всё-таки кажется; что мой объект перспективней!

- Очень, очень хочу на это надеяться! - засмеялся Александр Константинович. - Если подобное случится: мы к тебе все перебежим!

- Вам тоже без меня долго не придётся скучать! Буду наведываться очень часто! - пообещал Пузин, идя к выходу.

- Ты там в своей шахте долго не задерживайся, - крикнула ему в спину Лариса. - Наш шеф сегодня обещал устроить праздничный ужин по поводу открытия храма. И куда ты спрятал Люсию? Её давно не видно.

- Оставил за себя руководить работами. Она хоть и непутёвая...

- Это кто: непутёвая? - раздался голос фотокорреспондента, и её личико появилось на гребне песка.

- Ты, почему не на объекте?! - набросился на неё Пузин.

- Это не мой объект! Моя работа - фотографировать! - Люсия стала дос­тавать ка­меру из футляра. - Снаружи я уже всё сняла, теперь готова начинать внутри! - и она стала взводить затвор.

- Ладно! Оставляю вам её здесь! - Пузин уселся на гребне и пригрозил пальцем: - Только никуда не лезть! - потом обратился к мужчинам: - Вы уж присмотрите за этой "щёлкалкой". Ведь знаете женщин - всюду свой нос всунут!

- Знаем, знаем! - согласился с ним Броди, опять искоса взглянув на Ларису. - И очень постараемся присмотреть! - и с вздохом тихо добавил: - Если удастся...

И началась беготня, связанная с переездом. Вначале постарались, как можно тща­тельнее убрать всю пыль, которая вздымалась облачками при каж­дом шаге. Этим при­шлось занятья лично археологам, так как у них были опасения пропустить нечто важное, валяющееся под ногами. На это ушло часа четыре и за это время стемнело полностью. Но водитель КАМАЗа и один из практикантов приданный ему в помощники успели устано­вить рядом с уже очищенным от песка входом самый большой, имеющийся в экспедиции генератор. И сгущающиеся сумерки осветили мощные лампы прожекторов.

Уже поздно ночью, когда работы заканчивались, к откопанному храму прибыл шейх Аль-Гиманди. Он вначале со стороны понаблюдал, как выводят наверх антенну для радиопередатчика, потом вежливо попросил разрешения войти и долго стоял у входа, на том месте, где впервые остановились, зайдя сюда, археологи. Вдоволь налюбовавшись древними статуями он спустил­ся по ступеням к большой палатке которую установили тут же и где внутри Броди и Лариса подключали главный и вспомогательный компьютеры.

- Вижу, что наши работники принесли вам удачу! - сказал он, вторично поздоро­вавшись. - А если бы и для женщин нашлась работа...

- Да, мы бы без вас пропали! - согласился Александр Константинович с иро­нией. - Ну а женщины... Что-то я и не припомню: чем они нас кормили?

- Так ведь вчерашний ужин и сегодняшний обед мы проглотили, даже не принюхи­ваясь, - напомнила ему жена. - Чуть ли не на ходу.

- Тогда дождёмся ужина, - Броди взглянул на часы. - Как раз должны пода­вать! Ра­боты окончены и сейчас все соберутся сюда. Хотим отметить сегод­няшнюю удачу. При­глашаем и вас! ...Тем более что это ваши люди принесли нам удачу.

Аль-Гиманди немного покряхтел для приличия, покачал в сомнении головой и со­гласился. Добавив при этом:

- Всегда приятно пообщаться с умными и благородными людьми.

- Лариса! Подключи, пожалуйста, те провода к блоку питания, - попросил свою жену Александр Константинович, переходя на русский язык. И в том же тоне добавил: - Но если он опять станет меня напрягать насчёт своих женщин, очень тебя прошу - бери всё на себя.

- Не беспокойся дорогой, в крайнем случае, у меня есть ещё с десяток рабочих мест для его гарема, - увидя округлившиеся глаза мужа, строго добавила: - Но работать они бу­дут только под моим непосредственным руко­водством. - Увидя, что муж испуганно взгля­нул в сторону правого входа в катакомбы, успокоила: - Возможно, я их найму только для уборки от пыли тех комнат и помещений, в которых ты всё осмотришь, ощупаешь и сфо­тографиру­ешь. И, естественно, разрешишь и им туда войти.

- Ну смотри, - улыбнулся Броди. - Зарплатой ты распоряжаешься!

- Ага! - воскликнул как всегда неожиданно появившийся Карл Пузин. - Те­перь я знаю к кому обращаться за повышением жалования!

- Можешь ему не платить ни копейки! - заговорщеским шёпотом, но громко сказал Александр Константинович. - Он будет работать просто за питание.

- Обижаешь начальник! - засопел Пузин. - Мы сегодня тоже постарались: по­ловину ствола очистили, завтра обязательно выдадим на-гора первый песок. Взглянул бы, или лень?

- Вот завтра и посмотрим: чего вы там наворочали. А сегодня рабочий день закон­чен. Вон, гляди, уже и основные силы молодёжи собираются на ужин.

В ярко освещенную пещеру-храм входили Пако, Мануэль и два практиканта. Они принесли с собой два длинных деревянных стола, установили посреди­не. За ними следом вошли Николай, который выделился среди своих товарищей везучестью и Ирена. Они на­крыли столы цветастыми клеёнками. Последним по­явился дюжий водитель КАМАЗа, не­сущий вместительный холодильник с напитками. Подключив его к питанию, он объяснил:

- Шеф-повар извиняется за поздний ужин, но вначале пришлось накормить рабо­чих. Для начальства, - он улыбнулся, хлопая себя по животу. - И всех осталь­ных блюда доставят минут через десять, пятнадцать. Ребята! А скамейки-то забыли!

Практиканты тут же метнулись наружу и внесли четыре прочные скамейки. Все стали рассаживаться, и от внимания окружающих не укрылось, что Нико­лай усадил Ирену возле себя, и они тут же о чём-то оживлённо зашептались.

- Везунчик! - констатировал Пузин.

Неслышно появились две женщины, прикомандированные к камбузу, поклони­лись, в первую очередь своему шейху и принялись сервировать стол.

Тут же, с другой стороны послышался громкий разговор и из темнеющего левого входа в катакомбы вышли оживлённые Оливер и Люсия.

- Наконец - то! - воскликнул руководитель экспедиции. - Я, было, думал уже по­сылать на ваши розыски!

- Вы себе даже не представляете, что мы ещё нашли! - спешно заговорила фото­коррес­пондент. Несколькими часами раньше Броди разрешил им вдвоём осмот­реть бли­жайшие помещения и заснять всё на плёнку.

- Ничего, конечно, сверхъестественного! - осадил её пыл рассудительный Оливер. - Просто два огромных помещения. По площади даже больших чем это.

- Где?! - удивленно воскликнул Александр Константинович. Он тоже с пол­часа ос­матривал проходы слева, но ничего такого большого ему в глаза не бросилось.

- Да здесь же, сразу в двух шагах! - стал объяснять Оливер, показывая очень на­глядно руками все направления и путь следования. - Первый же коридор налево, который заканчивается двумя проёмами и круто уходящими вниз лестницами. Мы решили вначале оставить их на потом, но сейчас, уже возвращаясь, решили спуститься. И осмотрели оба недаром. Тот, что ведёт налево, спускается в длинное, но невысокое помещение, располо­женное примерно под этим местом, где мы сейчас находимся. Вторые ступени, направо, в помещение более высокое, но в два разе шире. Посередине его разделяет надвое ряд арочных колонн, поддерживающих свод. И в первом и втором на потолке оди­наковый ряд иероглифов. Я хоть и спец, но таких ещё не встречал.

Все с немым вопросом уставились на Броди. Тот только руками развёл:

- Ну, раз ужин ещё не готов, минут десять мы вполне можем посвятить беглому осмотру! - и первым, схватив фонари, бросился в новонайденные помещения. Все заторо­пились за ним. Даже Аль-Гиманди пытался не отстать.

Сразу стали спускаться направо, что бы осмотреть большее. Оно пугало своей чер­нотой, размерами и совершеннейшей пустотой. Лучи фонариков бессильно пытались ос­ветить темнеющие стены.

- Здесь даже какой-то другой цвет камня, - заговорила Лариса, стараясь держаться поближе к мужу.

- Другое помещение ровно в половину этого. - Напомнил Оливер.

- Зато вентиляция и здесь отменная! - обрадовано констатировал Пузин. Он ходил вдоль стен, поочерёдно светя фонарями то под ноги, то над голо­вой. - Здесь масса каких-то отверстий и все они к удивлению не забиты и функционируют. Если этим катакомбам столько лет, то это даже подозри­тельно. Впечатление, что им лет тысяча, ну максимум две,

- Что-то они мне напоминают..., - задумчиво проговорил Броди.

- А что же написано на потолке? Совсем незнакомо!

Все посветили наверх, присматриваясь к грубо, но отчётливо вырубленным знакам.

- Да нет, - возразил Броди. - прочитать можно: "Всё во славу Творца нашего!" - все посмотрели на руководителя с уваже­нием и завистью. Лишь Пузин понимающе закивал головой: - Значит, трактат всё-таки был! И ты его расшифровал!

Неожиданно заговорил, до того всё время молчавший Аль-Гиманди:

- Переведи мне то, что прочитал начальник, - он обращался к Пузину. Тот это сде­лал: сначала на французском, потом на местном наречии. - Теперь я знаю, что это! - шейх развёл руки в стороны. - Это казармы священных воинов древности. О них в нашем на­роде есть одна легенда. В ней рассказывается об этом их девизе и о том, что они всегда жили под землёй, хоть и поклоня­лись солнцу. Под землю и ушёл их последний, бессмерт­ный батальон, прячась от страшной песчаной бури. Но солнце спасло их и вознесло на небо. Так гласит легенда.

- Очень интересная легенда... - заговорил Броди. - И много вы ещё знае­те подоб­ных?

- Надо много времени, очень много, что бы все услышать, - ответил старик.

- Э - э! - протянул недовольно Карл Пузин. - Да так мы все с голоду помрём.

- И то правда! - спохватился Броди и повёл всех назад. Но уже пропуская впереди себя Ларису и Люсию, как истинный джентльмен.

На верху их ждал явно расстроенный шеф-повар со своими помощницами и не знающий, что делать.

- Наконец-то! - закричал он с облегчением, глядя на появившуюся из подземелий голодную ораву. - Садитесь кушать, а то всё остынет.

- Упрашивать не надо, юный друг, мы голодны как волки в снежном поле! -Закри­чал Пузин, обгоняя всех и первым занимая одно из центральных мест, а другое рядом за­гораживая телом, для Люсии. Когда все расселись, никто даже не стал оспаривать его право быть распорядителем. Он произнёс первый, самый длин­ный тост во славу таланта Александра Константиновича, спел дифирамбы по поводу прозорливости и необычайной щедрости Ларисы Ярославны и не за­был поздравить всех присутствующих. В дальнейшем он предоставлял слово по очереди, что бы мог высказаться каждый. Поэтому ужин дейст­вительно получился праздничным и затянулся далеко за полночь.

А когда уже все собирались расходиться, появился один из сыновей Аль-Ги­манди. Его тоже стали приглашать за стол, но он отказался, ссылаясь лишь на необходи­мость по­говорить с отцом. Выйдя наружу, минут на пять, шейх вернулся явно озабоченным и, не дожидаясь вопросов, объяснил причину.

- Поднялся ифтум. Завтра к вечеру могут начаться большие проблемы.

- У них тут каждый ветер имеет своё название и их более двадцати. Насколько я помню ифтум - это ветер, предвещающий бурю. Конечно, не самую жуткую, недельной и более продолжительности, но тоже довольно-таки сви­репую. Что слышно в эфире?

- Передатчик стоит на волне грозового предупреждения, но пока ничего не переда­вали. - Броди вышел из-за стола и ещё раз проверил настройку. - Всё в порядке, работает. Может быть, обойдёт стороной?

- Буря идёт сюда и продлится полтора, два дня! - уверенным голосом ска­зал Аль-Гиманди.

- А нашу ложбину не засыплет? - забеспокоилась Лариса.

- Всё может быть! - шейх затеребил бородку, глядя в сторону выхода. - Тем более, что вокруг такие большие барханы.

- И когда вы говорите, начнётся буря? - переспросил Броди.

- Не раньше, чем после полудня, а скорее к концу дня.

- Тогда всем немедленно спать! - скомандовал руководитель экспедиции. - Завтра подъём на два часа раньше. Предстоит сделать большой объём работ по консервации объ­ектов и передислокации оборудования, Когда все стали расходиться, Пузин с тревогой спросил:

- Что будем делать? А если и вправду засыплет?

- Думаю выкрутимся! - успокоил его Броди. - Ты помнишь профессора Скоупера?

- Да! Этот англичанин занимается изучением движения песка по Сахаре.

-Так вот, он уже несколько лет как успешно помогает некоторым малень­ким посе­лениям бороться с наползающими на их дома барханами. И сделать это не­сложно. Надо установить ограждения высотой в метр по ходу песка. Метров за двадцать от гребня бар­хана. У меня есть схема, как это делать. Происходит невероятное: песок как бы обходит поселения и оазисы.

- Не слышал! - признался Пузин. - Но если это, как ты говоришь несложно, то по­чему бы не попробовать?

-Тогда спокойной ночи дружище! - пожелал Броди. - Набирайся силёнок!

Глава 31. (Город)

Главные Ведущие по одному и небольшими группами входили в зал и шумно рас­саживались за огромным столом заседаний. Некоторые были явно недовольны, но боль­шинство находилось в хорошем настроении и шутками отвечало на возмущённое ворча­ние.

- Такой праздник испортить!

- Ну не будем же мы заседать до вечера! Полялякаем полчасика, да и разбежимся.

- Все люди садятся обедать со своими семьями, а мы здесь постничаем...

- Ничего! В старости воздержание - самое лучшее средство против всех болезней!

- И как здесь душно! Почему не работают кондиционеры?!

- Так ведь все обедают! Видать включить некому!

- О! Вроде включили... Глянь даже вода со стаканами на столе...

- А ты боялся, что нас будут мучить жаждой...

- Ага! До тех пор пока мы не примем какой-нибудь новый проект о строительстве новых пушек! - сказавший это засмеялся. Его многие поддер­жали, поглядывая в сторону председательствующего. Панаис сидел со смирен­ной полуулыбкой на устах и чуть ли не с умилением рассматривал рассаживающихся. Наконец он глубоко вздохнул и легонечко ударил по гонгу.

- Уважаемые Ведущие! Разрешите двадцать шестое заседание нынешнего года счи­тать открытым. Данным мне правом я собрал вас здесь для того, что бы вы выслушали очень важное и экстреннее сообщение. Почти уверен, что слу­чившееся сегодня, привнесёт в нашу и без того неспокойную жизнь массу сложностей и неприятностей и изменит на­правление всего нашего экономического развития на многие годы вперёд, - заметив, что все притихли и слушают его с всё возрастающим вниманием, продолжил: - Давайте вна­чале заслушаем доклад наших учёных. Они объяснят всё подробно и досконально. Введут нас в курс событий и объяснят суть происходящего. И уже потом будем решать: что де­лать и какие первые шаги предпринять. В заключении решим пару небольших вопросов, которые нецелесообразно откладывать на целую неделю,- не услышав никаких возраже­ний, Панаис нажал кнопку переговорного устройства и сказал: - Если всё готово, пусть начинают доклад!

Тут же в зал вошли двое ученых в строгих и официальных тёмных костю­мах. Они вели себя деловито и подвижно, но по красным глазам лысого и по нервно дёргающейся щеке седого было заметно, что они вряд ли прилегли после бессонной ночи. Первый ловко повесил на приготовленную доску огромный плакат-рисунок, а второй разложил листки с записями на пюпитре.

- Здоровья Ведущим! Пусть Мать Пирамида не лишит вас своего покровительства! - традиционно поприветствовал он правителей Океании. - Сегодня большой праздник, но мы, с моим коллегой, - он вежливо кивнул в сторону лысого, - Осмелились просить ва­шего внимания, по сверхважному вопросу. Вернее этих вопросов даже два. Итак, первый. Уже давно было высказано предположение, что наша малая луна, Вестник, является ча­стью нашей планеты Земля. В свете последних исследований с помощью новейшего теле­скопа и после доставленных автоматическими спутниками проб грунта с поверхности Вестника, эти предположения ещё больше укрепились. Оставалось только научно обос­новать эту теорию, высчитать предполагаемые догадки и подтвердить неоспоримыми до­казательст­вами. Сейчас это уже сделано. Даже более того. Со стопроцентной уверенно­стью можно утверждать и место на нашей плане­те, откуда было изъято наше малое ноч­ное светило. На этой карте вы видите огромное озеро, находящееся в глубине Алмазного континента. Оно находится в горных районах и поражает непонятной странностью своего образования. Здесь рядом на рисунке виден чертёж Вестника, если смотреть на него со стороны. Как известно, наша малая луна представляет собой, как бы толстую, овальную тарелку разме­рами двести пятьдесят на двести семьдесят километров. Наибольшая тол­щина десять, а в центре двенадцать километров. Как мы видим на чертеже: снизу "та­релка" совершенно ровная, а по верху проходят зубцы гор. Этими вершинами Вестник по­стоянно обращен к Земле, одной стороной, как и Луна. Поэтому до вывода на орбиту пер­вых искусственных спутников земляне и не подозревали о таком его строении. На склонах гор Вестника ещё в глубокой древности были замечены следы растительных лесов, что давало повод думать о жизни на наших спутниках. Теперь же, взятые пробы доказывают полнейшую идентич­ность остатков растительности с лесами расположенными на Алмаз­ном континенте. А если совместить плос­кость Вестника с плоскостью Озера, - в этот мо­мент лысый повесил другую панораму разреза на демонстрационную доску. То прекрасно видно: именно здесь ранее располагались вот эти горные хребты, которые мы и видим ка­ждую ночь над на­шими головами.

- Но об этом Ведущие более или менее уже проинформированы, - вмешался Па­наис. - Мы ждали только ваших окончательных выводов. Очень интересно бы­ло бы вы­слушать ваше мнение по поводу того, как этот огромный горный участок нашей суши "вознёсся" на небо. Что вам известно?

Седой учёный переглянулся со своим коллегой, и устало вздохнул:

- К сожалению, у нас нет никаких догадок по этому вопросу. Но! Мы выс­читали нечто очень важное и невероятное. Поверьте, уважаемые Ведущие, мы проверяли свои подсчёты неоднократно и самым скрупулёзным образом. И вот, что выяснили. Участок Алмазного континента, который мы называем Вестником, был выведен на околоземную орбиту четыре тысячи лет назад. Но и не это самое главное, - учёный кивнул своему кол­леге, и тот вывесил новый, самый большей чертёж на котором перемежались многочис­ленные траектории орбит. - Самое главное это то, что Вестник выведен на постепенно снижающуюся ор­биту и должен упасть на Землю ровно через сто семнадцать лет.

- Не может быть!

- Тут явно какая-то ошибка! - послышались возмущённые выкрики.

- По прежним подсчётам это должно произойти лишь через миллионы лет! - на­помнил кто-то из Ведущих.

- Да! По прежним расчётам - верно! - согласился седой. - Но тогда совер­шенно не учитывались погрешности, усиливающиеся в геометрической прогрессии. Сейчас же они видны, и их легко можно подсчитать: Вестник всё более и более снижает высоту своей орбиты.

- А почему вы решили, что малая луна была "кем-то выведена"? - спросил Ведущий по энерге­тике Магрис.

- Да потому, что Вестник, всей своей массой упадёт не куда-либо, а пря­мо на нашу святыню, на Пирамиду!

С минуту докладчики ждали вопросов или возражений, но в зале заседа­ний воца­рилась мёртвая тишина. Нерешительно кашлянув, седой стал объяснять снижающиеся траектории и постепенно сходящиеся к точке расположения Хрустального города.

- К моменту соприкосновения с поверхностью Вестник будет двигаться со скоро­стью...

- А разве это может повредить пирамиду? - перебил его один из Ведущих.

- Гипотетически... Вернее саму физическую сущность - скорей всего нет. Но... - он взглянул на своего товарища, как бы ища поддержки, и тот стал продолжать: - Но дело в том, что удар такой невероятней силы просто-напро­сто вколотит Пирамиду в земную кору и, возможно она даже утонет в магме. Дальнейшие последствия вы себе уже можете пред­ставить сами...

- У вас есть предложения? - раздался вопрос.

- По нашему мнению, - седой опять взял слове. - Вестник можно раздро­бить на мелкие куски и те, входя в атмосферу, подвергнутся полному разрушению и сгоранию. До поверхности планеты долетит только безобидная пыль. В редких случаях небольшие рас­плавленные кусочки метеоритов. К тому же они будут падать над всей планетой, рассеи­ваясь по азимутам вхождения в тропосферу.

- И чем же можно раздробить Луну - Вест­ник?

- Тут наша компетенция заканчивается, - признался седой. - Но такие воз­можности должны быть у военных. Они могут расстрелять космический объект, разбомбить или просто взорвать. Мы даже слышали нечто о лазерных лучах. Почему бы не построить ги­гантскую пушку и попросту не сжечь угрожающую Земле опасность со всеми потрохами?

- Да вы хоть представляете себе, что это должна быть за пушка?! - возмутился Магрис. - Да только для одного выстрела придётся копить энергию десятки, а скорей всего сотни, лет!

Учёные даже ссутулились от криков Главного энергетика, но лысый всё-таки ос­мелился напомнить:

- Но ведь до столкновения ещё сто семнадцать лет...

Некоторое время все Ведущие молча переваривали полученную информацию. По­том, почти одновременно они стали пе­реговариваться вполголоса между собой. Увидя это, Панаис обратился к учёным:

- Благодарим вас за проделанную работу и обстоятельный доклад. На вся­кий слу­чай не уходите, возможно, у нас появятся ещё дополнительные вопросы. Подождите в приемной, - когда "лунатики" вышли, он спросил у Ведущего по энергоснабжению: - А как у вас дела с подсчётом времени? Когда были раз­резаны "Лунные лопасти"?

- Возраст пузыритовых срезов нами высчитан почти идеально. Погрешность со­ставляет не более трёх, четырёх лет. И что самое интереснее и загадочное, - Магрис пере­плёл пальцы ладоней и опёрся на стол. - Так то, что произошло это, так сказать "собы­тие", четыре тысячи лет назад!

- Что-то слишком много совпадений! - фыркнул кто-то с возмущением. - И Вестник выдернули с Земли, и орбиту его откорректировали на нашу голову, и "лопасти" собрали вокруг пирамиды, а потом ещё их и разрезали, прих­ватив с собой двухсотметровые ку­сочки... И все эти невероятнейшие собы­тия происходят в одно и то же время!

- А почему бы и нет? - взял слово Тасон. - Давайте смотреть в глаза реальностям. Естественно, и расчёты наших учёных и выводы специалистов по пузыриту будут ещё проверяться в ближайшее время самыми многочисленными и независимыми исследова­тельскими институтами. Но уже сейчас не вижу повода особо сомневаться в том, что мы сегодня услышали, и не доверять нашим лучшим исследователям. И посему: Океания дей­ствительно встала на пороге новой для нас всей эпохи, эпохи полной и самой необходи­мой мо­билизации всех наших усилий для спасения не только города и Пирамиды, но и всего человечества. Ни больше, ни меньше! - он обвёл взглядом лица присутствующих. Почти все они были нахмурены и сосредоточенно-задумчивы. От недавней весёлости и балагурства не осталось и следа. Все Ведущие были людьми очень образованными и даже гениальными. И не только по своим специальностям. Они прекрасно осознавали сложив­шееся положе­ние и хорошо представляли, что может произойти в случае падения такого огромного космического тела на поверхность планеты.

- Уважаемые Ведущие! - Панаис нарушил создавшуюся тишину. - Опасность дей­ствительно очень велика. Но и времени у Океании вполне предостаточно. Сию минуту объявлять тотальную мобилизацию, считаю, преждевременно. Пусть каждый из вас соста­вит план действий, обдумает свои предложения, наметит конкретные программы и выне­сет на общее рассмотрение. Сразу хочу вас проинформировать: завтра состоится первый полёт человека на орбиту нашей пла­неты. Как вы знаете, сегодняшний старт был отменён по метеорологическим причи­нам. Это будет первый шаг в более детальном исследовании окружающего нас космического пространства. У нас существуют программы по более глу­бокому его изучению. Проектируется большая станция, которая сможет рабо­тать с людьми на борту в орбитальном пространстве длительное время, до десяти и более лет. Вдобавок наши разработчики уже вплотную подошли к созданию дистанционно управ­ляемых ракет способных нести разрушительную мощь взрывных веществ практически в любую точку нашей планеты. При существенном увеличении ассигнуемых нам средств (ко­торое как я надеюсь, произойдёт уже в ближайшие дни) эти ракеты в обозримом буду­щем уже смогут начать бомбардировку Вестника и, так сказать, его раздробление...

- Насчёт завтрашнего полёта в космос первого человека - очень хоро­шо! Нас это радует! - перебил его Магрис с явным сарказмом. - Но неужели вы, Панаис, думаете, что в сложившейся обстановке теперь все средства будут идти только на ваши пушки и ра­кеты?! Ничего подобного! Я считаю: надо очень тщательно продумать все альтернативные варианты отведения беды от нашей планеты...

- Какие ещё могут быть альтернативные варианты?! - заорал, не выдержав, Веду­щий по делам обороны. - Да здесь даже думать не о чём!!!

- Как не о чём?! - раскрасневшийся Магрис даже вскочил с места. - А те же лазер­ные лучи?! А возможность создания новых, принципиально, полей, которые смогли бы разрезать Вестник так же как кто-то, разрезал "лопасти"?! А возможность добавления ма­лой луне, в конце-концов, дополнительного уско­рения, тем самым придания ей более ус­тойчивой позиции на орбите?!

- Зачем же простое заменять сложным и мало осуществимым! - Панаис, забыв о гонге и не обращая внимания на поднявшиеся от выкриков шум, стал стучать кулаком по столу. - Вечно вы пытаетесь всё запутать и поставить с ног на голову! Мир в опасности, а вы хотите распылить средства на какие-то химерные проекты?! Не допущу!!!

Видя, что шум и выкрики усиливаются, Тасон дотянулся до гонга и ударил по нему молоточком.

- Господа Ведущие! Попрошу тишины! Панаис, во что вы превращаете заседание? Раз вы председательствующий, придерживайтесь регламента!

Пристыженный Ведущий по делам обороны обиженно запыхтел, но взял себя в руки и пару раз глубоко вздохнул для успокоения.

- Хорошо! Время покажет: кто прав. Действительно, день, два нас не спасут. А по­том каждый внесёт свои предложения, и мы их обсудим. Главное - мы все поставлены в известность. Кстати, Тасон, как там у вас дела с "кражей" агрегата по производству пузы­рита?

- Всё находится под нашим полным контролем, - успокоил Ведущий по кон­тактам с другими народами. - Установка находится на пути в Хардию и уже в понедельник будет на месте. Нота протеста в тот же день будет пре­дъявлена консулу Хардии и личному представителю императора, которых по нескольким причинам, и по этой тоже, мы задер­жали в городе до вторника. Их вылет намечен с самого утра.

- Вы полностью застраховались от самой главной опасности, которая мо­жет воз­никнуть в результате похищения?

- Конечно. За кораблём похитителей ведётся непрерывное наблюдение и на его борту нет достаточных источников электропитания. По поводу ноты про­теста. Хочу раз­дать её вариант на утверждение, - он передал по столу листки с текстом. - Ознакомьтесь. Может, будут какие-то дополнения?

- Конечно! - Ведущий по строительству удивлённо пожал плечами. - Почему вы так с ними деликатничаете?! Вы их упрекаете как расшалившихся деток! Да ведь они пре­ступники! Ворьё, укравшее у нас самое ценное!

- Да! Совершенно верно! Надо их пожёстче! - раздались голоса в поддер­жку. - Имеем на это полнее право! Смотри, как уже обнаглели!

- Видите ли, - Тасон накрыл листок с нотой протеста ладонью. - Как мы пред­пола­гаем, Хардия и так должна пострадать, существенно, от своих неправомерных действий. Потом: на трёх самолётах с их консулом и представителем летит множество наших людей. От простых техников до высоких дипломати­ческих работников. Мало того...

- Не стоит также забывать, - перебил его Магрис. - О том, что произошло сегодня. Сейчас нам как никогда необходимо полнее международное сотруд­ничество и напряже­ние в отношениях с Хардией нам ни к чему. Явно не на пользу общему делу.

- Совершенно верно! - закивал Тасон головой. - Это очень немаловажно.

- Итак! - Панаис вопросительным взглядом обвёл присутствующих. - Оставим, так как есть или кто-то хочет ужесточить ноту протеста? - не услышав ни возражений, ни до­полнений он констатировал: - Тогда давайте этот вопрос оставим в юриспруденции Та­сона и его ведомства. Они и сами прекрасно справятся с этим делом, - когда одобритель­ный гомон стих председательст­вующий огласил: - Считаю на этом наше двадцать шестое заседание от года 3108-го закрытым. Можете продолжать праздновать и заодно обдумы­вать планы предстоящих работ.

- Да, тут не попразднуешь! Теперь головная боль обеспечена! И надолго! И не про­сто надолго, а до конца дней наших! Точно! Это как минимум! - так переговариваясь, Ве­дущие покидали зал Совета, который располагался в зда­нии построенном двести восемь­десят лет назад у самого подножия Матери Пирамиды. А Хрустальный Город праздновал и веселился и ни один из его жителей ещё не подозревал о надвигающейся угрозе. И даже сами Ведущие ещё не знали о более страшной беде, которая приближалась к планете Земля.

Академик Карней Пари со своей дочерью решили отобедать в этот праздничный день чуть ли не на ступеньках портала своего дома. Этому способствовало сразу не­сколько причин. Одна из них - нежелание академи­ка далеко отходить от своего дома, вер­нее даже, от своего рабочего каби­нета. В любую минуту ему могло взбрести в голову что-то записать, сопос­тавить или престо полистать интересующую книгу и если нужного не оказы­валось под рукой, он страшно нервничал и умудрялся испортить настроение всем окружающим. Вторая причина - наличие прямо перед их местом житель­ства внушитель­ного сквера, где уже были установлены помосты для послеобеденных выступлений арти­стов. И что было самое главное для Абелии, именно здесь должен был выступать самый любимый и обожаемый певец (кстати, по рейтингу популярности он с огромной уверен­ностью возглавлял список лучших исполнителей всей Океании), как его все назы­вали: "златокудрый 0капий". 0на была от него без ума и даже представить себе не могла се­го­дняшний праздник без своего кумира. Конечно, певец должен был за вечер появиться с короткими выступлениями ещё на нескольких площадках, но именно здесь планирова­лось его самое продолжительное выступление. К тому же академик с дочерью любили пи­таться исключительно в их люби­мом ресторане, который находился в цокольном этаже их зда­ния, и очень редко шли на эксперименты по апробации новых блюд и систем их пригото­вления. И напоследок - отсюда был, чуть ли не самый лучший обзор при празд­ничных са­лютах и фейерверках.

У них не было близких родственников. Нелепая и жуткая трагедия де­сять лет назад оборвала жизни троих, самых дорогих для них людей. В аварии сорвавшегося с огромной высоты монорельсового вагончика погибли мать Абелии, старший брат и её первая и по­следняя любовь, её жених, с которым они собирались через несколько недель пожениться. После случив­шего академик и его дочь находились на грани жизни и смерти от перене­сённого шока и спасла их только взаимная любовь и трогательная забота друг о друге. Если бы им не надо было заботиться и поддерживать один одного они, по всей ве­роятности, тоже ушли из жизни. Абелия с тех пор совершенно не интересовалась мужчи­нами и, также как её отец, находила успокоение и забытьё лишь в каждо­дневной и лихо­радочной работе, в которую они окунались с головой и которой отдавались без ос­татка.

Со стороны Карнея Пари были, конечно, многочисленные двоюродные бра­тья и сё­стры, со своими ещё белее многочисленными семьями, но ходить к ним было очень тя­жело. Воспоминания нахлёстывали с новой силой, вызывая в памяти тоску по безвоз­вратно ушедшим и навсегда их покинувшим людям. По взаимной договорённости отец с дочерью никогда не вспоминали вслух об этой тяжелой утрате и со временем научились прятать глубоко в сво­их сознаниях общую боль и даже получать те небольшие радости, ко­торые доставляет повседневная жизнь и некоторые праздники.

Сейчас они сидели на ступеньках, держа на коленях подносы с едой, и оживлённо наблюдая, обговаривая всё, что происходило вокруг.

- Ой, смотри! И соседи наши здесь же обедают! Да не туда смотришь, там, чуть правее, на лавочке! Видишь, нас приветствуют? - и Абелия тоже замахала в ответ рукой. - 0ни ведь тоже страшные любители нашего рес­торанчика.

- Ещё бы! - согласился её отец, послав салют в сторону лавочки. - А народу то сколько: уже трудно кого-либо в толпе такой отличить!

- Да скоро здесь вообще прейти будет невозможно!

- И что: все придут послушать этого Окапия?

- Папа! Ну, это же естественно: он самый лучший! - Абелия недоумева­ла. - Неу­жели он тебе не нравится?

- Да нет, нравится! - успокоил её академик, отрезая кусочек обжаренной и сочной отбивной. - Но нельзя же создавать такой культ и превращать обычного человека в какого-то идола!

- Но ведь это же никому не вредит...

- Ага! Не вредит! Да ты глянь, что уже возле сцены творится! - он, пережёвывая мясо, указал вилкой на место предстоящего концерта. - Уже ни одного свободного дерева не осталось: висят на ветках как обезьяны. До утра весь наш парк вытопчут! Как стадо ди­ких слонов и не менее диких обезьян, честное слово!

- Ну, это ж праздник!- засмеялась Абелия. - И уже завтра деревья будут стоять как новенькие и травку польют, где надо заменят...

- Вот эту молодёжь я бы и заставил заняться восстановлением...

- Ой, папа! - неожиданно радостно перебила его дочь. - Ни за что не угада­ешь: кто к нам идёт?

- Где? Кто? - академик близоруко всматривался в ту сторону, куда гляде­ла его дочь.

- Да вот же! Самый солидный и с самым большим подносом с едой!

- Вот это сюрприз! - Карней наконец-то узнал подходившего. - Спустился с облач­ных вершин, что бы к народу быть поближе! - он встал, отложил поднос.

Тасон поставил и свой, ещё парующий обед на парапет, и обнялся с ака­демиком. Потом поцеловался с его дочерью.

- С праздничком вас!

- И тебя также! Присаживайся! Вижу, ты голоден, как никогда! - пошутил Карней Пари. - Дня три, небось, не кормили?

- А знаешь, действительно уже и забыл, когда спокойно за столом сидел. Разве только у тебя в гостях, - он сел, поставил поднос на колени и принюхался: - М-м-м! Как пахнет! А не сомневался, что найду вас недалеко от любимого ресторана. Да и я о нём всегда вспоминаю с довольным урчанием желудка.

- А я подумала, что вы пришли сюда послушать лучшего певца планеты! - пошу­тила Абелия. - Оказывается у вас чисто гастрономический интерес.

- Здесь что: будет выступать Окапий? - чистосердечно удивился Тасон.

- Он вам тоже нравится?! - не поверила девушка.

- Ещё как! - Тасон блаженно вздохнул: - Это я здорово попал! Хоть расслаблюсь немного.

- Много работы? - посочувствовал Карней, глядя, как его старый друг с ожесточе­нием набросился на салат. - Да и похудел ты в последнее время...

- То ли ещё будет! - многозначительно изрёк Тасон вылавливая вилкой из густого соуса аппетитную тефтелю. - Чем ближе к пенсии, тем больше беспокойства!

- Ну да! Такие как ты уходят на пенсию! - засмеялся Академик. - Будешь носиться как угорелый до последнего вздоха. Без обеда, без сна и без от­пуска. Ведь признайся: в отпуске давно был? - услышав в ответ лишь скорбное мычание занятого обе­дом Тасона, неожиданно погрустнел и добавил: - Хотя так намного лучше. Очень не хоте­лось бы про­вести последние дни в посте­ли, совершенно беспомощным и никому не нуж­ным дедуга­ном...

- Папа! - перебила его дочь с укором и с лаской в голосе одновременно. - Если у тебя будет подобное настроение, то я никуда не еду и остаюсь с тобой!

- Что?!! - в один голос возмутились, и отец и Тасон и от этого все трое засмеялись. Карней продолжил, оправдываясь: - Это я так, прикидываю, как оно будет лет через два­дцать...

- А - а! - протянул Тасон. - Тогда другое дело! Но советую ещё лет девят­надцать об этом и не думать. Понял?!

- Извините, погорячился... э-э... вернее: поторопился!

Дальне разговор пошёл весёлый и совсем непринуждённый. К тому времени, когда Тасон окончил обедать, Абелия принесла на всех десерт с вином и они, блаженствуя под постепенно клонящимся к закату солнышком, стали ждать выступления "златокудрого". Неожиданно Тасон спросил:

- Карней! Я вот вспомнил об одной загадке. Двое наших учёных пытались в ней ра­зобраться, но так и не нашли ответа. Может тебя она заинтересует?

- Выкладывай! - оживился академик. - Если это по истории...

- Вообще-то, да. Хотелось бы узнать происхождение одного известнейшего назва­ния: - он сделал паузу. - Почему малая луна называется Вестником?

- Вестником? - переспросил Карней Пари. Потом покрутил головой и хмыкнул со всё возрастающим удивлением. - А ведь и, правда: почему?!

- Вот, вот. И нас это заинтересовало. Не встречалась ли тебе какая-либо информа­ция или ссылки на нечто подобнее?

Академик потёр ладонями виски, а его лоб избороздили глубокие складки.

- Не помню... По крайней мере, сразу... Что-то мне ассоциируется... Не нет... Не могу вспомнить... Может позже...

- Да это не к спеху, - успокоил его Тасон. - Когда будет время...

- Да мне самому жутко стало интересно. И почему раньше никто не спрашивал?

Глава 32. (Хардия)

Император Дайви дремал на своём огромном ложе, обложенный многочис­ленными и пышными подушками. Видимо ему снилось нечто приятное: лицо было спокойным, уголки старческих губ приподняты в подобии улыбки. Не­ожиданно, сквозь сон, он услы­шал громкие шаги и, пробуждаясь, вздрогнул. В его спальню прямо-таки ворвался принц Бутен.

- Ну, сынок, ты меня и напугал! - он попытался привстать, держась рукой за пра­вую часть груди. - Чуть сердце не выскочило!

- Извини отец! - Бутен помог императору сесть более удобно, подложив под спину несколько подушек.- Не знал, что ты спишь.

- А что мне остаётся делать? Когда спишь, глупые мысли меньше лезут в голову, отдыхаешь...

- Теперь тебе отдыхать и бездельничать не придется! - пообещал принц, доставая из своих одежд припрятанную бутыль с чаем. - Вот тебе! Пей всё время и сколько смо­жешь. Если не будет лезть - вырви и пей снова!

- О, Творец! - воскликнул в притворном испуге император. - За что ж такое наказа­ние?

- А за то, что слишком много ты тестов понавыдумывал, - ворчливым тоном стал объяснять Бутен, наливая полный стакан чая. - И не нашёл больше на ком их проверить, как на своём сыне! На, пей! Всё, всё выпивай!

Старик с трудом влил в себя содержимое стакана и улыбнулся:

- В том-то вся суть моих тестов и заключается, что их вначале надо проверить! А в последующих разработках ориентироваться на первые...

Принц тем временем опять налил чаю:

- Вот тебе следующий стакан, пусть он ориентируется в направлении первого. Бу­дем всё делать по твоим тестам.

- Постой, постой! - взмолился его отец. - Дай хоть минутку отдышаться!

- Ни минутки! - возразил принц. Потом присел рядом на кровать и взял отца за ис­сушенную, немощную руку. - Ты себе просто не представляешь как я зол, на себя, в пер­вую очередь, что упустил так много времени. Если бы я сразу забил во все колокола, лично следил за всеми медосмотрами, не доверяя никому - то угрозу твоему здоровью можно было бы предотвратить сразу. И уже давно вырезать эту гниль с корнем, которая осмелилась завестись в нашем дворце!

- Успокойся. Ещё очень хорошо, что всё только так обернулось... - импе­ратор сде­лал несколько глотков из стакана. - В нашей истории случались события гораздо белее жуткие и быстротечные. Власть имеет свою огромную силу, но и не меньшую сла­бость, которая заключается именно в том, что все её хотят. И хотят ею пользоваться неог­рани­ченно!

- Неправда! Я к ней не рвусь! Некоторые тоже...

- А зачем тебе рваться: ты её и так имеешь! - напомнил сыну его старый отец. - Просто тебе, пока ещё, интересно совсем другое. Да и уверен ты: трон от тебя никуда не денется - сколько мне ещё жить то осталось...

- Отец! О чём ты говоришь!? - обиделся Бутен.

- Да я не в укор тебе говорю, - продолжал император. - Есть люди и не стремя­щиеся к власти. Но редкие исключения только подтверждают общее правило. И не забудь о самом главном: время и жизнь. Они очень часто меняют человека до неузнаваемости. Очень трудно ждать постоянства в дру­гих, даже если сам, как тебе кажется, остаёшься не­изменным.

- Ты намекаешь на дядю Райгда? - прямо спросил принц. - Или у тебя есть и другие подозреваемые?

- Конечно, есть. Кто больше, кто меньше... Если судить по этой против­ной жидко­сти, которую ты называешь, чаем, то с Вителлой ты уже поговорил. А что ещё случилось? Зачем тебя так срочно вызывали?

Принц сжато и быстро пересказал все последние события, которые произошли в Сурарте, в шахте и лабораториях. Узнав о проводившихся опытах на смертниках, импера­тор погрустнел, и пока излагались подробности, его лицо омрачалось всё больше и больше. Но от своих комментариев он воздерживался, слушал очень внимательно и лишь печально покачивал головой. Наконец Бу­тен разложил прямо на одеялах кровати целый ворох бумаг.

- Когда я бежал сейчас к тебе, то по дороге заскочил в центр управле­ния и захватил то, что меня заинтересовало и то, что не понял. Здесь больше половины сообщений за­шифровано. Может, ты знаешь код?

- Очень жаль, что ты этого не знаешь, - укорил его отец. - Это же самый простей­ший, используемый на государственном уровне. И как это я допустил такой пробел в твоём воспитании?

Ворча и недовольствуя, он принялся сортировать бумаги, бегло их просматривая. В результате получились две небольшие кучки, которые заинтересовали его больше всего. Взяв в руки одну из них, он стал объяснять принцу:

- Смотри, какие интересные вещи творятся в моей империи. Оказывается возле столицы полным ходом идёт, а вернее уже закончено строительство аэродрома. Идеально ровного и специального места, на которое производят посадку, большие и малые лета­тельные аппараты, называемые: самолёт. Сегодня в столицу приедет группа техников для инспекции стройки. Из Океании их доставит корабль. Но ещё более меня заинтриговали эти две шифрограммы. В первой говорится о прилёте из Океании трёх самолётов в про­шлый четверг, а во второй о переносе этого прилёта на завтрашнее утро. Ты что-нибудь об этом слышал?

- Совершенно ничего! - удивился Бутен. - Ни слова, ни полслова! Неужели это та­кая большая тайна?

- Да нет! К тому же на этих самолётах прибывает на твоё бракосоче­тание огром­ная по количеству группа представителей и гостей из Хрустального города, несколько наших дипломатов во главе с консулом и мой лич­ный представитель, князь Барги. Я его послал месяц назад в Океанию с приглашениями от нашей семьи Ведущим и нескольким знаменитостям. Ага... Вот здесь отмечено, что их олигархи не прибудут... Один самолёт от них - это подарок. Как здорово! Знаменитости, певцы, художники будут.... О! И не­сколько лучших врачей! Для моего лечения! Надо же! А это?.. Хм-м...! Распоряже­ние Рай­гда раз­местить всех гостей в гостинице аэродрома и никого не вы­пускать до его особого распо­ряжения! Во даёт! Да это же неприемлемо! Пригласили самых желанных гостей и так с ними обходиться!

- Мне кажется, - гневно, сквозь зубы процедил Бутен. - К тебе категоричес­ки не хо­тят допустить врачей!

- Ты думаешь? Похоже, похоже... Но почему мне ничего об этом неизвестно? Я ведь давал распоряжение князю Барги, что бы обо всём он докладывал мне лично. Ну, в крайнем случае, тебе.

- А куда приходят сообщения? - стал спрашивать принц и сам же отвечать. - В центр управления! А кто их просматривает? Только его святейшество? А какой ему смысл тебе их передавать? Никакого! Как раз наоборот!

- А кто должен там находиться каждое утро и вечер и всё просматривать? - в таком же тоне продолжил его отец. - Будущий император, принц Бутен! А почему он этого не делает? Да потому, что слишком счастлив! И чья в этом вина? Естественно, только моя! Сам расслабился и тебе не привил должной бдительности!

- Да нет отец, ты себя не вини..., - принц даже покраснел от стыда. - Я дей­стви­тельно полностью забросил все дела по управлению государством... Если ты не знаешь, то я действительно потерял голову от любви к принцессе Айни и даже сейчас, как только о ней вспомнил, ноги меня уже были готовы нести отсюда со всей возможной скоростью...

- Ладно, ладно. Вина наша обоюдная..., - пожурил император сына. - Хорошо, что у нас есть время и возможность всё исправить. И ради твоего будущего, неомрачённого ни­чем счастья, тебе надо сейчас собрать всю свою волю в кулак, и взять немедленно в свои руки бразды правления. Советую тебе, по поводу прилёта самолётов, сегодня же огласить об этом во всеуслышанье, снять полицейскую охрану, вполне хватит и обычной гвардии, пригласить всех желающих на просмотр посадки: ведь это впервые в нашей истории! Пусть народ потешится и поприсутствует. Ещё лучше, если и ты лично с принцессой встретите дорогих гостей.

- Отличная мысль, отец! Сейчас же займусь всеми необходимыми приготов­ле­ниями! А что в этих сообщениях?

- А здесь тоже очень неординарные сведения, - император перебирал вто­рую отло­женную стопку. - Судя по ним, нашей разведке удалось выкрасть в Хрустальном городе не что иное, как агрегат по производству пузырита. Да ещё чуть ли не самый крупный. Именно на его демонстрацию, пробную, и рва­нул главный Магистр в Сурарт. Именно это, вероятно и послужило причиной взрыва и гибели сотен ни в чём не повинных людей. Мой отец мне завещал и повторял неоднократно: "Никогда не пробуй украсть у Океании их главный секрет! Это невозможно! А тебя приведёт к гибели!"

- А почему?

- Вероятно, он и сам не знал конкретной причины, но сам посуди: больше чем пол­торы тысячи лет прошло с тех пор, как было изобретено это устройс­тво и до сих пор это не удалось никому! За такое то время?! Они очень сильно умеют беречь свои тайны.

- Да это проблема: выкрасть такой секрет, - согласился принц.

- И никогда не забивай ею себе голову! На данный момент имеешь новую про­блему. Наверняка Океания поднимет большой шум в связи с кражей. И хоро­шо если обойдётся просто нотами недовольства и порицанием наших дейст­вий. Надо немедленно продумать ответное заявление и попытаться загасить вспышку нежелательного скандала. У меня такое предчувствие, что он всё-та­ки разразится.

- Может, свалим, всё на какую-нибудь независимую от государства организацию? - предложил принц.

- Отлично! Немедленно создай комиссию из преданных нам людей и отправь в Су­рарт для выяснения всего там происшедшего. Если Райгд пробудет без сознания ещё не­которое время, мы всё успеет выяснить сами. И там, и здесь! И постараемся не ударить в грязь лицом.

Император Дайви и принц Бутен перешли к обсуждению деталей предпола­гаемых действий, пытаясь одновременно предусмотреть все возможные варианты того или иного действия и их последствия. Минут через сорок из ванной комнаты, примыкающей к спальне, раздались какие-то шорохи, потом звук чего-то падающего и, наконец, условное постукивание в дверь.

- Входи, входи! - громко сказал император и обречённо замотал головой. - Я и раньше то не спал спокойно, а теперь и подавно. Наш декёрл, чувствую, всегда будет яв­ляться в самый неожиданный момент и из самого неожидан­ного места. Ну, чем обраду­ешь, что новенького?

- Обрадовать ваше величество пока особо нечем, но обнадёжить могу.

И Вителла принялся докладывать о проводимых работах в шахтах и лабораториях. У него даже щёки горели от возбуждения.

- Вы себе даже не представляете, как эта грандиозно! Уже в ближайшие часы мы проведём опыты на животных. Сначала на самых простейших, потом на обезьянах. Их уже спускают в подземные помещения, оборудованные для этого всем необходимым. Из бетеля уже выделено необходимое вещество, и мы можем вводить его непосредственно в кровь. Так же сделаны и таблетки, их можно просто глотать. Но для рассасывания в орга­низме уйдёт на час, два больше времени. Мне кажется, всё должно получиться самым лучшим образом!

- И если получится, тогда что? - спросил Бутен.

- Немедленно проведу опыт на себе! - выпалил декёрл.

- Не слишком ли ты торопишься? - засомневался император.

- Думаю, что нет! - ответил Вителла с завидной уверенностью. - Ведь если можно путешествовать одной только мыслью, вернее одним только разумом, да ещё всё видеть при этом и слышать, то это просто немыслимо. И я не смогу и минуты удержаться от того, что бы не испытать это лично. Ведь то, что рассказал мне Пират, впрямую говорит о воз­можности другой разумной жиз­ни в пространстве. Ведь мы прекрасно знаем о примерном строении окружающего космоса. И если существует тысяча солнц подобных нашему, то почему бы не существовала и другая жизнь на планетарных системах? Ведь в работах учёных Хрустального города об этом говорится в открытую. И, кста­ти, ни от кого об этом не скрывают!

- Ну, наш народ, возможно ещё к этому не готов..., - тяжело вздохнул импера­тор. - Не забывай всё-таки о разнице в образовании между нашими государствами. Желательно всё делать с оглядкой, не спеша...

- Что бы всё новое, в техническом плане, оставалось у его Святейшества? - фырк­нул принц с возмущением. Потом хлопнул Вителлу дружески по пле­чу:

- Извини, я не тебя имел в виду!

- А я тут при чем? - не понял тот.

- Придётся тебе на первых порах нести этот нелёгкий крест: быть его Святейшест­вом! - пояснил принц. - Дядя тяжело ранен, возможно, скоро уйдёт в отставку по состоя­нию здоровья..., или ещё как....

- Даже так стоит вопрос? - Вителла переводил взгляд с одной венценосной особы на другую. Потом начал, нерешительно: - В таком случае, не лучше ли...

- Что ты хочешь предложить? - спросил император.

- Не лучше ли вообще упразднить эту должность? А потом, постепенно, и весь штат религиозных священников и всего им сопутствующего? - увидя сом­нение на лицах собеседников, он заговорил с большей скоростью: - Это ведь жутко тормозит всё наше развитие, масса усилий тратится впустую. На шее народа сидит немыслимое количество совершенных бездельников, которые только тем и занимаются, что словоблудием да со­держа­нием простых людей в невежестве. Возьмите пример той же Океании! Разве он не нагля­ден?!

- 0-о! Смотри, как разошёлся! - с напускной грозностью остановил его Дайви. - Да я, как император, за подобные речи должен казнить тебя в сию же минуту! Просто обязан! Мой дед Рекейви так бы и сделал. Да ведь всё устройство нашей империи держится на этом! Не так легко избавлять­ся от пережитков древности. А Океания?! Да она уже тысячи лет идёт по совсем другому пути развития! И, между прочим, никому и нигде не навязы­вает свой передовой образ жизни. Только продаёт все, что может продать, да покупает все, что хочет купить. У неё всё по-другому. И самое главное - там совсем другая форма прав­ления!

- Я вас прекрасно понимаю, но, - продолжал упрямиться Вителла. - Даже их госу­дарством вполне может управлять император!

- Ха-ха! Не смеши! - император действительно развеселился. - Да ты совер­шенно не разбираешься в политике! А в переустройстве государства и по­давно! Этот процесс, по длительности, захватывает минимум несколько по­колений. И предвидеть на его пути все детали просто невозможно! Так что лучше: занимайся ты своей наукой, не в обиду тебе будет сказано, а об ос­тальном мы сами позаботимся. Договорились?

- Да, конечно... - декёрл виновато опустил голову. - Жаль, что нельзя...

- Ну, это и я понимаю! - вмешался принц и стал терпеливо объяснять: - Если мы упраздним должность Верховного жреца, то в каждой провинции появится его наместник. По мере своего роста влияния и усиления независимости от столицы он будет пользо­ваться всё большим и большим влиянием на своей территории и, в конце концов, постара­ется отделиться. Это соответс­твенно приведёт к осложнению внутригосударственных от­ношений, а то и к полному распаду империи. Понятно тебе?

- Ну если так рассуждать, - Вителла ожесточённо почесал ладонью свою скулу. - То всё правильно. Придётся подыгрывать и изображать из себя свя­тошу. Тяжёлая и обреме­нительная ноша, я вам скажу.

- Ради спокойствия и процветания, о котором ты так настойчиво ратуешь, придётся соблюдать установленные правила, - констатировал император. - Не всегда самые благие намерения приводят к улучшению. А, возвращаясь к подземным опытам, всё ли делается для сохранения тайны? Ведь если у нас будет возможность путешествовать разумом - всё в мире нам станет подвластно. Любые секреты, изобретения, новшества. Всё неизвестное, будет нам известно. А об этом не стоит распространяться!

- Конечно! - успокоил императора декёрл. - Соблюдение секретности нахо­дится на самом высшем уровне. Тут уж его Святейшеству не откажешь в проницательности. Он умеет организовать подобные мероприятия. Только я, главный невропатолог и Ренни имеем право общаться с поверхностью и свободно передвигаться. И в свете последних со­бытий, мне кажется, мы можем доверять Бензику.

- Думаю, что можем, - с задумчивостью согласился император. - Но и охра­нять не помешало бы. Он для нас очень ценен... Надо незаметно приставить к нему охрану. Если враги заподозрят в сотрудничестве с нами, это оградит его от нежелательных посяга­тельств. У меня есть для такого дела нужные люди. Сегодня же их вызову и проинструк­тирую. Наверняка уже растолстели от безделья и ничегонеделания!

- О! это радует, - обрадовался принц, - Я вижу, отец, ты расшевелился! Я тут поду­мал о "Глотке дьявола". Если будет возможность путешествовать разумом, то почему бы не взглянуть под город? В первую очередь? Что там находится?

- Да, да, да! - согласился Вителла с возбуждением. - Это будет просто здо­рово и со­вершенно безопасно! - неожиданно он что-то вспомнил и поднял вверх указательный па­лец, - У меня есть одно предложение....

- Надеюсь, не по поводу образования у нас в Хардии республики? - пошутил импе­ратор.

- Да нет, пусть сохранит вас Творец и весь ваш род на долгие тысячелетия! - поже­лал, улыбаясь Вителла. - С современной техникой мы можем запросто пробурить отвод­ной туннель из "Глотки"? Его можно провести со стороны плато к месту поворота. Мне как-то пришла в голову эта мысль, и я даже набросал небольшой план. Вот посмотрите, - он достал листок из кармана.- Здесь начнем делать пологую скважину и очень быстро дойдём сюда. Своды уже имеющегося таинственного туннеля очень твердые, но всё же поддаются возде­йствию пузырита, мы сделаем пролом. Тогда столица, а в первую очередь сам дворец, навсегда будут обезопасены от ядовитого выброса. Дыру можно будет плотно закрыть крышкой.

- Очень, очень неплохо придумано! - похвалил император. - Что-то я не припомню: чем занимается мой отряд буровиков при геологическом университете? Никто не знает? Тогда отыщите, укомплектуйте всем необходимым и отправьте на работу. Пусть займутся этим немедленно.

- Столько дел, - всполошился принц, - А когда же я буду видеться с Айни?!

- Совмещай приятное с полезным! - посоветовал его отец. - Будешь всегда в форме и в курсе всех событий. А ты, Вителла, занимайся полностью только опытами, ни на что не отвлекайся. И не забывай меня информировать обо всех деталях и самом ходе экспери­мента. Идите! Да хранит вас Творец!

Глядя вслед вышедшим в разные двери сыну и декёрлу, император поду­мал: "Как они близки по духу! И дружат они действительно по настоящему! Хотя... Мы с Райгдом тоже прекрасно понимали друг друга... В молодости... Что же сейчас с ним произошло? А может со мной?"

Глубоко под землёй терялось чувство времени. Среди сходящихся над го­ловой стен, в которых изредка тускло, поблёскивали маленькие частички серебра, непроиз­вольно забывался солнечный свет и искусственное освещение казалось изначально посто­янным. Вителла взглянул на часы и только тогда почувствовал невероятную усталость. Он с хру­стом потянулся и сказал:

- А вы знаете, что уже давно вторник? Почти три часа утра?

- Да? - главный невропатолог оторвался от микроскопа, огляделся и стал совсем по-детски протирать костяшками пальцев заслезившиеся глаза. По его осунувшемуся виду было заметно, что старик основательно вымотал­ся. - Как быстро время пролетело...

- Зато как плодотворно! - декёрл вскочил и стал прохаживаться туда и обратно, размахивая руками и пытаясь себя взбодрить. - Считаю, можно вполне объективно под­вести итоги тому, что свершилось этой ночью. Само собой - результаты оживления жи­вотных не объясняют саму суть всего процесса. А именно: почему тело ос­таётся жизне­способным длительное время? Почему, кровь не сворачивается? И почему сам мозг, этот тончайший и легко ранимый орган человеческого организма, его, так сказать, суть созна­ния, остаётся го­товым к действию и пробуждает всё тело к жизни именно в тот момент, ког­да вода покидает лёгкие и делается первый судорожный вздох...

- Мне кажется, здесь есть некая аналогия. - Бензик расслабленно опёрся на спинку стула и вытянул вперёд свои ноги. - Младенец ведь тоже до момента рождения находится в жидкой среде и фактически начинает жить именно с первого своего вздоха. Но его свя­зывает с матерью пуповина... Она даёт ему всё необходимое для развития и внутриутроб­ного существо­вания.... Если её нарушить раньше времени....

- Что-то в этом есть..., - согласился Вителла. - Только в нашем случае роль пупо­вины играют: вода или какие-либо непонятные нам её составляю­щие; тепло, поддержи­вающее в теле необходимую температуру и; какое-то таинственное излучение, идущее из..., - он запнулся на полу слове, остано­вился и сел в кресло. - ...Идущее от этих стен, а, возможно и из самых недр нашей планеты. Эти три составляющие нам совершенно непо­нятны и неизвестны...

- Да, пока мы изучаем сам процесс, а не его причины, - подтвердил невропатолог. - Но у нас всё впереди! - он оживился. - Теперь мы здесь развернем целый институт! При­влечём лучших специалистов! И вся таинственность будет разгадана!

- Хотелось бы разделить ваш энтузиазм, - скривился Вителла. - Но будет ли у нас время?

- А почему нет? - удивился Бензик. - Вы теперь руководите экспериментом, его Святейшество ещё не скоро оправится от ранений. Насколько я понял, он в тяжёлом со­стоянии?

- Так мне сообщили, но! Вы ведь знаете его характер: вряд ли он сможет долго ос­таваться не у дел... Поэтому, считаю, с опытами надо спешить. И готовиться к самому ре­шающему.

- Да... Я заметил... - невропатолог скорбно закивал голевой. - Вы уже съе­ли две или даже три таблетки бетеля. Неужели вы действительно решились?

-Да!- ответил декёрл. - Если встанет необходимость, я готов. Я не позволю больше проводить эксперименты на ком бы те ни было! Только на добровольцах! А самый первый - это я. Тем более что я почти уверен в успехе. Да и оживлений я "насмотрелся" больше всех.

- В том то и, дело, что "почти", - продолжал сомневаться Бензик. - Ведь даже сего­дняшние ошеломляющие результаты - это ничто в сравнении с тем, что сделать ещё про­сто необходимо!

- Полностью с вами согласен! - Вителла вскочил и громко хлопнул в ладоши. - По­этому предлагаю: перед тем как пойти поспать - усыпить всех имеющихся у нас животных повторно. И пусть они находятся в воде до тех пор, пока мы не доставим сюда новых, ос­новательно не отдохнём сами и не приступим к новым экспериментам, - увидя, что старик колеблется, добавил: - Может вы слишком устали? Тогда отдыхайте, я вполне справлюсь сам.

- Нет, нет! Вдвоём мы справимся не более чем за час, - невропатолог засуетился, набирая из ампулы в шприц тёмную вязкую жидкость. - Будем вводить бетель всем жи­вотным в прежних дозах?

- А давайте не всем, - предложил Декёрл, тоже доставая ампулу. - А только поло­вине! Так будет и быстрей, и сможем понаблюдать потом разницу при пробуждении. Со­гласны?

- Конечно! Будет что сравнить.

И двое учёных, со рвением уставших, но воодушевлённых фанатиков, продолжили работу.

Помощников у них не было. Весь персонал подземной лабо­ратории находился в своих спальнях, расположенных в другой галерее. Фактически они находились под до­машним арестом и не имели права общаться даже с охранявшими их солдатами. Эти меры были предприняты Райгдом по поводу секретности происходящего внизу. Всем были соз­даны прекрасные условия быта и отдыха и обещаны приличные вознаграждения и двой­ные от­пуска. Поэтому народ не ропствовал. Вителла мог их всех, и сейчас запрячь в ра­боту, но не захотел этого делать. Только он и Бензик, из находящихся внизу специалистов знали о таин­ственной силе бетеля и решено было оставить это пока в тайне. Экстракты, таблетки и не­обходимые сыворотки делали наверху совсем другие люди, вовсе не догады­вающиеся о цели своих разработок и преобра­зования вещества. После происшедших в по­следнее время событий Вителла сам себя во многом не узнавал. И даже посмеивался над собой, над излишним перестрахованием и несвойственной подозрительностью. Но делать было нечего - приходилось всё делать самому. Пока... Пока не будет уверенности, что всё нахо­дится под должным контролем.

Поэтому и спать они легли в полпятого утра. Наскоро перекусив тем, что попало под руку. В одной из свободных спален подземного комплекса. Даже не расстилая посте­лей. И даже не обращая внимания на натужный гул работающей изо всех сил охладитель­ной вентиляции. Сон сковал им веки, лишь только их головы коснулись подушек.

Глава 33. (Броди).

Буря началась к вечеру: как и предсказывал шейх кочевников. Всё-таки наблюда­тельность местных жителей была достойна удивления и уважения. К тому же существенно помогла экспедиции приготовиться заблаговременно к разбушевавшейся стихии. Ведь штормовое предупреж­дение передали по радио чуть ли не перед самым обедом. А яркое солнце и почти безвет­ренная погода, с самого рассвета, могли ввести в заблуждение кого угодно.

Но весь лагерь поднялся, как и планировалось, на два часа раньше. Ещё при искус­ственном освещении стали тщательно накрывать разработанное пространство, с таким трудом отвоёванное у пустыни. В первую очередь ствол шахты и значительно очи­щенный от песка туннель на главном котловане. Этим занимались Карл Пузин и Мануэль с три­дцатью рабочими. А все осталь­ные археологи, ещё затемно, принялись поэтапно обследо­вать помеще­ния в левом кори­доре, осматривая чуть ли не каждый квадратный сантиметр и пересеивая всю пыль с песком, попадающиеся под ногами. Обрадованный Аль-Гиманди выделил для этого ещё двадцать женщин и те, самым тщательнейшим образом подме­тали и вычищали уже осмотренные помещения. Затем ссыпали весь мусор в пласти­ковые мешки, а двадцать рабо­чих выносили всё это на поверхность, в от­ведённое месте. Особой очистке подверглись так называемые казармы. В них руководство решило разместить лю­дей на время бури. Даже предложили и шейху место, со всем его кочевым племенем. Но тот, посмеиваясь, отказался, добавив при этом, что на "свежем" воздухе они себя чувст­вуют гораздо лучше.

Сам Александр Константинович, лишь только рассвело окончательно, воз­главил отряд в пятьдесят рабочих и отправился строить защитные сооружения на гребнях приле­гающих к лощине барханов. Вместо переводчика с ним отправился шейх кочевников, ко­торый, между прочим, отнёсся весьма скеп­тически даже к самой идее постройки нечто подобного. А когда он увидел, как возводятся из щитов и кольев непритязательные на вид ограждения, то вообще перестал скрывать улыбку, а только крутил головой да почёсы­вал свою бородёнку. Но Броди не обижался. Он всё-таки верил и в науку тоже. Ему было важно, что бы рабочие его понимали и действовали строго по его инструкциям. Они опо­здали на обед чуть ли не на час, зато все сделали, что он наметил, соблюдая при этом все правила обозначенные на схеме и все дополнения, внесённые от руки на обратной сто­роне.

Наскоро пообедав Броди подключил свою многочисленную группу на пере­дисло­кацию всего лагеря в очищенные уже помещения. Хоть работы было очень много, все действовали чётко, слаженно и организованно.

Через некоторое время подошли Пузин и Мануэль со своими рабочими и проход в древнюю пещеру-храм стал напоминать самую оживленную улочку самых многонаселен­ных африканских городов.

- А ведь совсем скоро здесь действительно будет целый город! - сказал Пузин, ко­гда они остановились на несколько минут снаружи, рассматривая небо. Броди усмехнулся:

- Я недавно тоже самое говорил Ларисе. Лишь шестнадцатый день работаем, а сколько людей уже задействовали! - он задрал голову. - Гляди! Хоть и ветер усилился, а небо до сих пор чистое. Разве, слегка, чувствуется в возду­хе некая наэлектризованность.

- Да! Похоже на то! - согласился Карл. Он указал рукой на огромный бре­зент, ко­торым как раз в этот момент накрывали всю арку и весь вход, что бы защитить храм и пе­рекрыть доступ ветру. - А если всё-таки засыплет?

- Только что разговаривал с Бегимом. Они уже достигли плато и если бы не буря были бы здесь поздно ночью. Пока накрываются и спешно гото­вят лагерь. Там тоже пе­сочком сыпанёт. Но когда всё закончится, они сдела­ют последний марш бросок и живо нас откопают. Так что не волнуйся! Бери пример с Оливера: ничем не выдаёт своего воз­буждения, только глаза блес­тят. Нашли что-нибудь новенькое?

Тот как раз подошёл к ним чуть ли не бегом, но стал говорить не спеша:

- Сколько мусора перелопатили и просеяли и ничего пока существенного. То ли сгнило всё, то ли временем смыло. Но вот в одной из комнат нашли на стене вырубленный план. Камень во многих местах расслоился и осыпал­ся, но кое-что обобщить можно. Хо­тите взглянуть?

- Несомненно! - подтвердил руководитель, и спросил у Пузина. - Присмот­ришь здесь, наверху?

- Конечно! - с готовностью согласился Карл. - Лучше побыть лишний часик на свежем воздухе. Чувствую за день, два соскучусь по солнышку неимоверно.

- Не рассказывай сказки! - бросил Броди через плечо, спеша за Оливером. ­- Тебя всё время только и тянет во все шахты и подземелья!

И тут же над их головами раздался рокот. Все остановились, запрокинув головы. Очень низко, чуть ли не задевая верхушки барханов пролетел уже знакомый Броди верто­лёт.

- Гляди-ка, разлетался! - удивился Броди. И входя в пещеру, добавил: - Ладно, по­сле бури обязательно к ним наведаемся с визитом вежливости!

- К кому это? - спросила Лариса, услыхавшая конец фразы.

- Да к соседям: опять они на своём вертолётишке разлетались. "А он, безумный, бури просит!"

- А действительно, - предположила его жена. - Может они прилетели предупредить нас о надвигающейся опасности. Взглянули - у нас всё нор­мально, накрываемся. Да и уле­тели.

- Если так, то честь им и хвала! Ты уже видела план?

- Нет, мне Оливер сказал в двух словах и вышел за тобой.

- А где Люсия? Или она уже сфотографировала находку?

- Нет, - отозвался Оливер. - Комнату нашёл ваш Николай вместе с Иреной, позвали меня, я за вами. Может Люсия уже там, она ведь была совсем рядом.

- Всё равно, возьми Лариса наш кодак, вдруг её не будет на месте.

И трое археологов, увешавшись карманными и переносными фонарями, кото­рые за день стали самым необходимым инвентарём, отправились в глубь поме­щений. Туда где их поджидали Николай и Ирена.

План и в правду был большой, на всю стену. И действительно очень плохо "чи­тался", время его явно не пощадило. Наделав, под разным углом освещения, уйму снимков они попытались разобраться в схеме и хоть как-то в ней сори­ентироваться. Броди поста­вил задачу в первую очередь отыскать храм.

- Если это вообще план окружающих нас помещений.

И они принялись скрупулёзно отыскивать нужное им изображение. При этом они то подходили ближе, то отходили дальше. То светили сами, то оставляли фонари и отхо­дили в сторону. Но всё было тщетно. Наоборот: ещё больше запутались. Лариса даже вы­сказала предположение:

- А может здесь узник сидел и от нечего делать дурью маялся: улицы род­ной де­ревни изображал?

- Может быть, может быть... - отвечал Александр Константинович в задум­чивости. Пытаясь, в то же время, кончиками пальцев пройтись по каждой из­вилине в камне. Будто руки могли найти подсказку. - Нет! Ничего понять не могу. Давай сейчас же введём снимки в компьютер и попробуем дорисо­вать своим воображением. Может, что и полу­чится.

Оставив Оливера, Николая и Ирену, которые высказали желание ещё походить по "окрестностям" в поисках новых сенсаций, Броди и Лариса от­правились в штаб совето­ваться с компьютером. До ужина было ещё несколь­ко часов, и они надеялись ввести уже имеющиеся данные и совместить с найденным на стене планом. Войдя в ярко освещенную пещеру Броди не удержался от довольного замечания:

- Как всё-таки здорово, что мы отыскали такое место! Да ещё и накануне большой бури!

Рабочие как раз перестали выносить пластиковые мешки наружу: а стали уклады­вать их изнутри. Создавая баррикаду и как бы подпирая свисающий брезент. Ими руково­дил Пузин, работа спорилась и приближалась к концу.

Полог откинулся и с несколькими рабочими вошёл водитель КАМАЗа.

- Кочевники ушли в свой лагерь, - стал он рассказывать. - Как они там продер­жатся? Снаружи похолодало, резко потемнело, и ветер усилился. А с запада идёт громад­ная туча! Будто стена! Мне уже один раз довелось побывать в такой буре: ощущеньице, скажу я вам, не из приятных! Нас за один день засыпало по ветровые стёкла, потом часов восемь техничка от­капывала! А здесь хорошо! Солидно и спокойно! - тотчас же сильный порыв ветра отшвырнул сзади него полог и обсыпал с ног до головы песком. - О, зараза! И здесь достать пытается!

И он стал помогать закладывать и придавливать край брезента тяжелыми кульками с песком.

Руководство экспедиции, тем временем, не мешкая засело за компьютер. Немного погодя к ним присоединился освободившийся Карл Пузин. Втроём они провели в палатке больше двух часов. Уже под сводами древнего храма разнеслись будоражащие аппетит запахи доготавливающегося ужина, а они всё никак не могли разобраться. Что только не делали они с кальками: совмещали прямо, под углами, вверх ногами. Всё без толку. Пузин не выдержал, отошёл в самый дальний угол и стал сосредоточенно смотреть оттуда. Это дало результат. Неожиданно он воскликнул:

- Саша! Ну-ка подними эту кальку сделанную с фото! Вот так, повыше, что бы про­свечивалось лампой! Хорошо! А теперь поверни другой стороной! Ура!!! Нашёл! Вот оно, видишь? - он тут же бросился к компьютеру и вывел другой лист со схемой, но уже как бы навыворот. - Вот наш храм! - он тор­жественно ткнул пальцем.

- А почему почти с правого края? - недоумевал Броди. - И совсем непохоже...

- А эта арка? У неё три луча. Так? Но на нашей они просто обломались! Я тебе позже покажу места откола! - он кивнул головой в сторону выхода. - А вот эти три вере­тена, в прямоугольнике - три статуи! Или ты не считаешь ту, что упала? А это и это - ка­зармы! Сходится?

- Точно, сходится! - наконец-то прозрел Броди. - И всё-таки: почему справа?

- Да потому, что на восток идёт всего-то ничего. И мы уже почти всё это обследо­вали. Основные катакомбы, или подземные эти помещения простирают­ся на запад. Вот они! Видишь здесь обозначены переходы на более нижние уровни. А это, скорей всего, ведущие вниз стволы шахт, одну из которых мы очищаем. Смотри, лишь одна из них ве­дёт до самого низа. Остальные - в два или в три этапа. А вот здесь, посредине... - Пузин задумался

- ...Озеро! - закончил за него Броди с уверенностью.

- Такое большое? - засомневалась Лариса.

- Да! О нём упоминалось в трактате. - Александр Константинович улыбнулся. - Те­перь я уверен: питьевой водой мы обеспечены.

Тем временем его жена ввела составленные археологами чертежи уже обследован­ных помещений и совместила с верхней, правой частью найденного плана. Разноцветные полоски сошлись почти идеально.

- Фантастика! - воскликнула она. - Да здесь заблудиться можно!

- Наделай побольше фотокопий и раздай каждому. Завтра с утра они нам приго­дятся, будем ими пользоваться. А мы пойдем, взглянем, как там с ужином.

После этих слов, потирая от удовольствия руки Броди вышел вместе Пузиным из палатки. Под сводами храма уже почти все собрались, но Карл сразу обратил внимание на отсутствие Люсии.

- Где наша прославленная пресса? - спросил он, оглядываясь по сторонам.

- Да где-то здесь... была..., - стал оглядываться Оливер. - Она ж как мете­ор: то тут сверкнёт, то там. Только видел - и нет. Через минуту две - опять сверкает. И даже не пре­дупреждает, когда отходит.

- Кто и когда её видел последним? - Пузин явно стал беспокоиться.

Все стали думать и вспоминать. Через несколько минут выяснилось, что последним её видел Пако, она делала фото возле него. Но это было целых полтора часа назад!

Тут уже все забеспокоились. Как раз появилась Лариса с фотокопиями плана под­земелья и раздала каждому по экземпляру. Броди объяснил как им пользоваться и выяснил у Пако, где тот видел Люсию в последний раз. Прихватив с собой даже шеф-повара, архео­логи и присоединившийся к ним водитель бросились на розыски пропавшего фото­коррес­пондента.

Пузин несся вперёд как одержимый и Броди приходилось его держать чуть ли не руками. Дойдя на место и разбившись на четыре группы по три человека в каждой, приня­лись интенсивно об­следовать все близлежащие участки под­земелья. С пол часа розысков не дали результатов: ни единого следа. Но по­том, из одного длинного коридора послыша­лись крики. Остальные поспешили туда и группа, возглавляемая Оливером, осветила для остальных первую на­ходку. Это был фотоаппарат Люсии. Он явно повредился при ударе, лампа вспышки была вырвана из гнезда и соединена с камерой лишь электропрово­дом. Больше ничего не было видно.

- А ведь это - тупик! - сообщил Оливер и посветил в сторону. Широкий, белее трёх метров, коридор заканчивался грубо отёсанной стеной. До неё было метра четыре. И ни­каких ответвлений поблизости.

- А что это за выемка? - Лариса подняла фонарь над головой и сделала пару шагов в сторону тупиковой стены, намереваясь рассмотреть как можно лучше.

- Стой! - в один голос рявкнули на неё и Броди и Пузин. Она так и замерла, с пере­пугу даже боясь повернуться. Броди медленно подошёл к ней, светя под ноги фонарями и приговаривая:

- Ну куда ты лезешь?! Что за спешка?!

С другой стороны её обошёл Пузин. Лучи их фонарей соединились.

- Явные зазоры между плитами! - стали они переговариваться, присев на корточки. - А эта вроде вся цельная... А с этого края пыль вся отёрта...

- Неужели ловушка!? - в от­чаянии воскликнул Карл.

- Не похоже... - стал успокаивать его Броди. - Посветите нам! - он подал фонари подошедшим товарищам и вместе с Пузиным надавил на край плиты. Она тут же, легко, хоть и с неприятным громыханием утопилась вниз. Одновременно другой край поднялся, и плита встала перпендикулярно. Карл тут же наклонился над краем и закричал изо всех сил:

- Люсия! Лю - си - я! - вначале отозвалось только глухое эхо. Но вслед за ним по­слышались далёкие женские крики. Услышав их, Пузин чуть не прыгнул вниз головой. Хорошо, что Броди схватил его за ремень и изо всей силы дёрнул назад.

- Ты что, сдурел? - стал он ругать товарища. - Думаешь, если она не выбралась са­мостоятельно, то ты сможешь? Совсем думать перестал?! Дайте верёвку!

Когда ему подали свёрнутую бухту прочной капроновой верёвки, сам ли­чно обмо­тал дёргающегося от нетерпения Карла под мышками, включил его переговорное устрой­ство и напутствовал:

- Камень может не пропустить волны, но всё равно старайся говорить не переста­вая. У нас ещё две верёвки, сразу же, если надо будет, опустим тебе конец или я спущусь сам. И не спеши! Понял?

- Понял, понял! - Пузин стал опускаться ногами в открывшийся зев непонятного сооружения. Фонарей на нём было в избытке: два свисало с пояса, один с запястья и один светил с каски. Вдобавок каждый пытался добавить света хотя бы на первые метры спуска. Под плитой было пустое пространство, переходящее в двухметровую воронку из камня. Далее проход сужался в желоб, идущий под небольшим уклоном и, извиваясь, те­рялся за изгибом.

- Травите! - дал команду Пузин. - И побыстрей ребята, чего вы медлите?!

Броди вздохнул, но ускорил спуск товарища. Через минуту тот скрылся из виду. Но стал говорить по переговорному:

- Этот желоб видимо раньше был природным, потом его расширили и разгладили. В некоторых местах явно видны следы обработки камня.

Он ещё с минуту продолжал описывать проплывающие мимо стенки, но посте­пенно его голос затих, и из громкоговорителя слышалось лишь шипение да потрескива­ние. Окружающая порода слишком сильно экранизировала и не пропускала радиоволны.

Почти в тот же момент верёвка ослабла, и спуск прекратился. Броди дёр­нул один раз, спрашивая: "Как самочувствие?", в ответ последовало два рывка: "Всё в порядке".

- Двенадцать метров, не так уж и глубоко, - сказал Оливер, следивший за отмет­ками. Он уже начал готовить к спуску второй линь, отматывая необходимую длину из бухты. После сигнала снизу они тут же свесили его в колодец. А ещё через две минуты Пузин просигналил тремя рывками: "Поднимайте!" Груз был более лёгким, и очень бы­стро лучи фонарей осветили Люсию. На лбу у неё была большая кровоточащая ссадина, руки тоже основательно ободраны, но она улыбалась, хоть и виноватой улыбкой. Поста­вивши её на ноги в коридоре, засыпали вопросами. Ребята, тем временем, стали подни­мать Пузина.

- Люсия! Ну, как же ты так?! Как самочувствие? Как это случилось?

- Хотела взглянуть в то углубление на стене, ну и... Но со мной всё в порядке, на­била только несколько шишек да руки ободра­ла, когда пыталась тормозить. А так всё удачно, даже камеры все целы.

- Мы тут одну нашли, - Броди посветил фонарём под стену. - Так о ней этого не скажешь!

- А это я когда почувствовала, что падаю, отбросила её в сторону... Ой, ой! Как не­приятно щипает! - это Лариса принялась обмывать её рану на лбу пе­рекисью водорода, приговаривая при этом:

- Ничего, ничего, потерпи: сейчас больней будет - йодом помажем...

- Всю! И сразу! Йодом и зелёнкой одновременно! - Пузин выбрался наверх и сразу стал отчитывать Люсию. - Ну как так можно?! Ведь не девчонка же! Да начинающие ар­хеологи в сто раз лучше правила безопасности соблюдают! Сколько можно тебя преду­преждать?!

- Хорошо! - Броди успокаивающе похлопал товарища по плечу. - Давайте обсудим всё это после ужина. И уже тогда я решу: каковы будут санкции и наказания для наруши­телей.

И все колонной двинулись в храм. Во главе шёл Оливер и громко, для всех расска­зывал историю одного спасения в прошлой экспедиции. В ней было мно­го смешного, и это существенно подняло настроение. Хоть и так все были довольны итогом спасательной операции. Один только Пузин недовольно вор­чал что-то Люсии на ухо. Он за­брал у неё все её фотоаппараты и бережно поддерживал за талию. Броди вёл Ларису за руку, замыкая шествие и посмеивался:

- Мне кажется, в древности, сюда женщин вообще не допускали. Наверняка были твёрдо уверены, что те приносят несчастья на их голову.

- И судя по пустоте здесь царящей, наверняка за это поплатились:- отвечала ему жена. - Все вымерли!

Но после ужина руководство экспедиции шутить перестало. Александр Константи­нович учинил такой разнос, что все притихли, и даже Пузин не ре­шался вставить хоть слово. Рассерженные нравоучения шефа создавали гне­тущее и неприятное ощущение вины для каждого археолога. Даже водитель сидел с покаянным видом. А уж Люсия во­обще еле сдерживалась, что б не за­пла­кать. Конечно, многие понимали, что руководитель выбрал самое, что ни на есть удачное время для пропесочки разболтавшихся членов кол­лектива. Каждое его слово усиливалось и набирало вес под жуткий вой разыгравшейся во всю силу песчаной бури. Поочерёдно все оглядывались на верхний, незаложенный меш­ками край брезента. Он хоть и был сильно натянут, трепыхался иногда как крылья ба­бочки, а иногда так вдавливался во­внутрь, что казалось: вот вот лопнет. Будто разгуляв­шийся пустынный демон изо всей силы давил своим многотонным песчаным плечом. По­этому присутствующие на собрании сидели и явно побаивались. Если не слов руководи­теля, то пытающейся вор­ваться в храм злостной бури.

В результате Броди остался доволен произведённым эффектам от своего выступле­ния. Тот час наказания не понёс никто, но последовало строжайшее предупреждение:

- Если кто-то нарушит установленные правила, будут применены самые строгие меры: вплоть до запрета входить на объекты исследований! Прови­нившийся сразу перехо­дит на камбузные работы!

- То цэ выходыть, що мэнэ наказалы?- обиделся шеф-повар.

- А как справляются, приданные тебе помощницы?

- Та воны липшэ мэнэ готують! До цього ужина я и нэ торкався!

- Тогда сдашь им все полномочия и завтра же приступаешь к работам! - разрешил Александр Константинович.

- Оцэ - здорово! - обрадовался практикант.

- Ещё раз напоминаю, - Броди для выразительности постучал ладонью по столу. Тут же ему вторили громкие хлопанья брезента и усилившийся вой ветра. Получилось так внушительно, что все на мгновение замерли, а потом с облегчением перевели дух и за­улыбались. - Никаких одиночных прогулок и об­следований. Только втроём! А при ос­мотре новых помещений - обязательное страхование впереди идущего спасательным ли­нем! Всем понятно?! - он в первую очередь выразительно взглянул на женщин, а потом обвёл взглядом всех остальных. - Тогда приступим к составлению плана работ на завтра. И будем соблюдать его неукоснительно!

Фактически план уже давно был составлен в голове Броди и он прос­то его записал на листе бумаги и огласил присутствующим. Николаю и Ирене с самого утра необходимо было заняться находящимися в храме пан­теоном и статуями. До сих пор к ним никто не притрагивался. Они были прос­то огорожены двумя рядами широкой ленты, в том числе и лежащая. Надо было их тщательно осмотреть, очистить, подправить, укрепить и если по­лучится, то и водрузить упавшую на своё место. Для этого имелись все необходимые ин­струменты, клеи, пасты и прочее. Оливеру было дано задание руководить продолжением очистных работ внутри уже обследованных помещений. Мешков для этого хватало, пыли и песка было даже в избытке. Ему в помощь оставались один из практикантов и водитель КАМАЗа. Последний сам напросился, хоть это и не входило в его обязанности. Все ос­тальные, в количестве восьми человек - завтра должны были отправиться в длительную и важную экспедицию.

Александр Константинович поставил цель: достичь глубинного подземного озера, изображение которого они обнаружили на найденном сегодня плане. Маршрут предстоял очень слож­ный: целая сеть запутанных древних катакомб, неизведанные и ненадежные спус­ки и переходы, которые невозможно было рассмотреть на плане, да и мало ли еще чего может встретиться на таком опасном пути. Да и глубина была внушительной: по прикид­кам Броди, между четырёхсот и пятисот метров.

Но предстоящие трудности никого не пугали. Наоборот: все страшно обрадовались и загорелись желанием поскорее добраться до таинственного, как все надеялись, озера. Остающиеся в верхних помещениях археологи, жутко завидовали идущим на поиски и предлагали идти всем вместе. Но Броди даже не стал их слушать, только отмахнулся ру­кой. Мол, ещё не раз пойдёте! Он дал время на сборы - один час после завтрака. А потом в путь!

- На этом заканчиваем наше собрание, - огласил он, вставая. - Всем спать! Отлыни­вание от этого дела, буду считать важным нарушением дисциплины. Естественно, со всеми вытекающими отсюда последствиями.

Возражать и спорить никто не стал: все быстренько разбежались по отведённым им местам. Только Лариса завела Люсию в палатку, раздела догола и принялась врачевать синяки и ушибы, которых оказалось гораздо больше, чем видно было с первого взгляда на пострадавшую. Мужчин во внутрь не пустили, и те стояли возле входа, прислушиваясь к постанываниям и повизгиваниям непоседливого фотокорреспондента. Наконец Броди не выдержал:

- Мне кажется, Люсию придётся оставить в лагере! - Сказал он нарочито громко. - С её ранами она свалится на полпути...

-А может у неё ничего серьёзного? - спросил Пузин сочувственным тоном, одно­временно поднимая большой палец кверху.

- Не знаю, не знаю... - засомневался Броди вместе с другом наклоняя головы к па­латочному брезенту. Стоны за перегородкой сразу прекратились, и послышалось быстрое и настойчивое перешёптывание. Тогда он крикнул: - Лариса, как там Люсия?

Опять ожесточённый шёпот и Лариса ответила со вздохом: - С ней всё в порядке! Так... Лёгкие царапины... До завтра заживёт!

- Это радует! - Броди увернулся от кулака своего друга, направленного ему в плечо и спросил уже у него:

- Кстати! А где же ты её нашёл? Никак не удосужусь спросить. И что там внизу?

- Насколько я понял, - также громко стал объяснять Пузин. - Раньше по этому же­лобу пос­тоянно текла жидкость. И со временем вымыла в некоторых местах мягкие уча­стки пород. В одном из таких мешков-углублений и застряла по случайности Люсия. Если бы не это - она бы до сих пор падала бы в какую-нибудь бездну. Желоб, извиваясь, про­должается вниз.

- Как думаешь, для чего он служил древним?

- Да ясно, для чего... - Пузин немного замялся, но потом продолжил: - Им поль­зо­вались как сливное отверстие для санитарных нужд и для сброса отходов. Мне так ка­жется...

- Совершенно верно: и я также подумал! - подтвердил Броди предположение своего друга. Они вместе опять пригнулись к палатке и с улыбкой услышали особо продолжи­тельное и капризное постанывание.

Глава 34. (Город)

Вообще то Юниус мог и не вызывать Абелию и не загружать её чрезмер­ными, до­полнительными заданиями. Но что-то непонятное толкало его к этому, навевало мысли, что иначе и быть не должно. Вдобавок он немного даже позлорадствовал: я тут работаю без выходного, а она бездельем мается. Назвалась рыбкой - заходи в сети! Хочешь рабо­тать в нашей системе - забудь о сне и отдыхе. Хоть сегодня и воскресенье, а придется на­прячь свои мозговые извилины, потренировать память и забыть о праздных развлечени­ях. Ну и, конечно же, это очень важно и необходимо. Юниус старался убедить, в первую оче­редь, себя в этом. Ну а Абелия? Она должна смириться, укротить свой гнев и раздражи­тельность и делать всё как предписывает ей начальство. А уж себе то Юниус дал слово вести, как подобает строгому, объектив­ному и умному руководителю. И внутренне уже представлял недовольное личико Абелии, её резкие и колкие высказывания.

Но она его удивила. Уже в который раз. Девушка прибежала на аэродром чуть ли не в припрыжку, весёлая, довольная и даже счастливая. Она была в традиционном для Го­рода костюме, только на талии красовался широкий декоративный пояс, выгодно подчёр­кивающий её стройную фигуру. Увидя её сияющую улыбку Юниус непроизвольно забыл о своём намерении держаться строго и свысока и тоже заулыбался. И стал говорить глупо­сти:

- Здравствуйте! Извините, что так рано вас поднял, да ещё после такого дна. Как вы отпраздновали? Было очень интересно?

- Просто восхитительно! - Абелия даже всплеснула ладонями. - Возле самого на­шего дома выступал с большим концертом сам Окапий! Вы бы видели, что там твори­лось...

- Мне Тасон рассказывал... - попытался вставить советник, но девушка продолжала, не останавливаясь:

- ...Массы людей неистовствовали и просто визжали от восторга. Вместо полутора часов публика продержала Окапия на сцене целых два с половиной, А какие восхититель­ные ночью были салюты! У меня до сих пор рябит в гла­зах. Такой красоты я ещё в жизни не видела!

- Наверняка не выспались? - стал сочувствовать Юниус.

- Конечно! Но как только прочитала ваше послание, сразу весь сон прошёл! Я даже почти и не завтракала, а сразу же бегом сюда.

- Приятно... э-э... что вас это радует... - протянул он с недоверием. Но в тот же мо­мент он почувствовал какое-то приятное сокращение в желудке, и дыхание стало сби­ваться. - Для меня это тоже нечто новое и...

- Ну, ещё бы! И я вам очень признательна! - Абелия смотрела на него действи­тельно с благодарностью. - Увидеть такое эпохальное зрелище как старт космических ко­раблей! Да ещё и с человеком на борту! Да ещё и непосредственно с территории самого аэродрома. Наверняка весь город меч­тает находиться сейчас здесь же, в верхней части За­падного Бастиона.

- Ну да, конечно, конечно..., - с запозданием понял Юниус причину её радостного настроения и, осознавая, что вновь попал впросак. Что бы скрыть свою непроизволь­ную досаду он резко повернулся и вошёл в открытый гру­зовой люк рядом стоящего само­лёта. Выглянув через мгновенье оттуда, призывно махнул рукой: - Но мы ещё попутно по­стара­емся решить все наши вопросы по поводу предстоящего послезавтра отлёта. Захо­дите сюда, я вас со всем ознакомлю.

Абелия лишь слегка в удивлении приподняла одну бровь, но улыбка её не умень­шилась, разве что стала чуть загадочной.

- Естественно - работа, прежде всего! - согласилась она беззаботно и вошла вслед за своим шефом вовнутрь огромного грузопассажирского лайнера. Там советник, уже взявший себя в руки, стал деловито и обстоятель­но вводить свою помощницу в курс её предполагаемых действий.

- Возможно это и не понадобится, но вы должны знать как открываются некоторые из расположенных здесь тайников, где они находятся и что в них помещено. Вообще-то список вещей и оборудования наличествует на каж­дой дверце с обратной стороны, но вы должны запомнить эти списки наи­зусть. В случае необходимости вы должны быстро дос­тавить мне необходимое, не перерывая все тайники, а с первого же раза попасть именно туда, куда, будет надо. Вот списки всех восьми тайников, которые вы должны будете за­учить наизусть, не вынося их за пределы этого самолёта. Этим вы займётесь позже. Сей­час мы начнём практиковаться в открывании и закрывании тайни­ков. Начнём с этого: но­мер первый.

Юниус подошёл к ничем не отличающейся от других частей борта, прило­жил к ней ладонь, немного ею подвигал и открыл на себя и вниз большую дверцу. Размером при­мерно шесть­десят на шестьдесят сантиметров. За ней, в специальных зажимах, находилась целая куча устройств и приборов, в большинстве своём, совершенно не знакомая Абелии.

- Здесь вы видите список, идентичный списку который вы держите в руках. Каждое устройство помечено номером, для лучшего и более простого розыска, особенно челове­ком в нём не разбирающемся, - советник не сдержался от де­монстрации своего превос­ход­ства. - Закрывается крышка ещё легче: надо её престо захлопнуть! - и он это сделал, вели­чественно и небрежно. - Теперь попробуйте сами.

Девушка снисходительно улыбнулась и принялась детально ощупывать то место, где недавно Юниус прикасался ладонью. Почти сразу же она обнаружила небольшие уг­лубления и различные трещинки. Но дальше этого дело не пошло. Сколько она ни стара­лась: нажимала, сдвигала, царапала, отковыривала, всё было бесполезно. Дверцы, как и не бывало! Советник терпеливо стоял в стороне, наблюдая за её тщетными попытками, и внутренне посмеивался. Он ждал, пока девушка первой попросит о помощи. Но та долго не сдавалась. Её лоб, шея и руки покрылись мелкими бисеринками пота, дыхание стало хриплым и преры­вистым, пальцы устали и беспомощно скользили по гладкой пузы­рито­вой по­верхности. Наконец она не выдержала и обессилено опустила руки.

- Мне кажется, этот замок поломался... после того... как вы его слишком резко за­крыли.

- Неужели? - и он опять произвёл неуловимые манипуляции пальцами по бор­товой переборке. Крышка глухо щёлкнула и открылась. Придержав её рукой, Юниус озабочено осмотрел замок и тут же, быстренько захлопнул снова. - Как видите, ваши опасения бес­почвенны. И поверьте мне - этот замок не из самых сложных. Остальные семь потребуют от вас большей настойчивости и сообразительности. Итак: будете пытаться сами открыть или показывать?

Абелия тяжело вздохнула и в её тоне послышалась полная безысходность, когда она обречённо сказала:

- Лучше показывайте... так мы сэкономим время... минут пять, не меньше.

Советник с трудом сдержал себя от злорадного хихиканья и напустил на себя вид ангельского терпения. И стал объяснять:

- Большой и безымянный палец ставите вот сюда и нажимаете друг к дру­гу, во­внутрь. Указательным давите здесь, но уже наружу. Видите? Теперь пробуйте вы. Да нет же: указательным наружу! - видя, что у неё не получается, он положил свою ладонь сверху на её и стал давить не её пальчики, приговаривая: - Так, вот так и вот так. Поняли суть? Инструктор мне тоже так показывал, сразу улавливаешь, что к чему.

- Ой, вижу, вижу! - она бережно провела другой рукой по его тыльной части руки. Юниус замер от этого прикосновения и не сразу понял, что она над ним насмехается: - У вас здесь от постоянных показываний инструктора вся кожа в мозолях. Видать трудно вам давалось обучение?

Он выдернул свою руку, но тоже не удержался от сарказма:

- Несуществующие мозоли вы нащупали, а нужные символы замка - не можете. Может у вас не в порядке с осязанием?

- С осязанием у меня нет проблем! - теперь уже Абелия стала постепенно терять над собой контроль и злиться. У неё даже губы стали подрагивать от обиды. - Проблемы у меня только с вышестоящим начальством. Точнее, лишь с одним и то, только с "чутьвы­шестоящим"!

Как ни странно её тирада ещё больше укрепила мнение Юниуса в своём полном превосходстве. Уже больше не обращая внимания на приятность прикосновений, он сухо и деловито показал систему и способ открытия первого замка, потом второго, третьего и четвёртого. В заключении он сунул ей в руки ещё один листок, с обозначениями мест прижима и давления пальцами и сказал:

-Тренируйтесь! Когда обучитесь с этими четырьмя, позовёте меня. Я буду на верх­ней палубе в первом служебном отсеке. Желаю удачи!

И упругой, красивой походкой направился в носовую часть грузового трю­ма, где ловко поднялся наверх по винтообразной лесенке. Он старался не ог­лядываться, ибо даже спиной чувствовал испепеляющий взгляд своей подчинё­нной. Этот взгляд хоть и покалы­вал, но приятно тешил его мужское самолюбие. А девушка, в этот момент, действительно относилась к нему с лютой ненавис­тью. От злости она даже чуть не скомкала листки со списками и схемами и только огромным усилием воли сдержала себя, что бы не изорвать их и не растоптать по палубе. Это был самый переломный момент в её работе на ве­дом­ство Тасона, ещё один миг и она отказалась бы от поездки в Хардию. Но как только она об этом подумала, как её руки, уже готовые мять и рвать, замерли. А мысли приняли совсем другое направление. И неожиданно для са­мой себя она истерически захихикала. Она смеялась тихо, изо всех сил закрывая себе рот одной рукой: "Не хватало ещё, что бы он услышал! А ведь вы­вел меня из себя, достал! Гад! Но я тоже хороша! Чего нервничать? Ведь давала себе слово: не поддаваться на его провокации! Сама виновата: не смогла уви­деть в этом нечто смешное и поучительнее! Так мне и надо! А теперь за работу! Хватит хихикать как полоумная! Остаётся только до­казать, что я на что-то способна!" И она, со всей присущей ей настойчи­востью и рвением принялась учиться открывать тайные замки.

Юниус поднялся в служебный отсек, огромное помещение расположенное сразу за пилотской кабиной и тоже занялся делом. Постоянно прислушива­ясь к шумам донося­щимся снизу. Вначале ему даже показалось, что кто-то исподтишка хихикает, но он тут же отогнал от себя эту слуховую галлюци­нацию. На самолёте ведь никого больше не было, а что бы смеялась девушка! В это он ни за что бы не поверил. Усмехнувшись своим мыс­лям, советник открыл большой пузыритовый футляр у борта и достал сложный многопла­но­вый штатив. Установив его в центре отсека, снова прислушался. Теперь сни­зу слыша­лось какое-то поскуливание, перемежающееся иногда глухими удара­ми. "Ага! Наверное, в бешенстве колотит ногами по переборке. Ха-ха!" Вернувшись к футляру, достал из него впечатляющую трубу переносного телескопа и закрепил на штативе. Замер. Ничто не на­рушало тишины. "Всё! Выдохлась птичка! Э-э! Если она так будет копаться, то и до завтра ничего не до­бьётся. А ведь скоро взлёт... Неужели она такая тупая?.." Неожиданно сни­зу раздался щелчок и Юниус даже вздрогнул от женского вереска: - "А-а-а! Открыла, от­крыла, открыла...!" Доставая и накручивая на телескоп сменные объективы и окуляры, со­ветник заулыбался: "Смотри-ка! Всё-таки молодец! Неплохо, как для дилетанта! - и тут же сам себя стал приструнивать: - А чего это я так обрадовался?! Ведь чем ей хуже, тем мне веселей! Хоть немного её и жалко будет, если она старт не посмотрит... - и в тот же миг, где-то глубоко проснулась совесть и завопила: "Ну, хитрец! Сам себя обма­нуть хочешь!? Ханжа! Ты ведь с самого начала планировал ей старт пока­зать! - в ответ Юниус отчаянно застучал себя по голове и принялся лихо­радочно разыскивать недостающую деталь. - Где же этот чёртов окуляр? Не­ужели потерялся? Горе-то, какое! А нет, слава Пирамиде! Вот он! Повезло!" А снизу всё чаще доносились щелчки и более резкие и громкие удары кры­шек при их захлопывании. И когда телескоп был собран полностью, по лест­нице разда­лись звонкие, вызывающие шаги и Абелия поднялась наверх. Она собиралась доложить чётко, по-военному, но не сдержалась и воскликнула:

- А это - что такое?!

- Хороших работников в нашем ведомстве поощряют и даже награждают, - нраво­учительно произнёс советник и добавил, не удержавшись: - Иногда, правда, посмертно...

- Ну, я, до такой степени выслуживаться не собираюсь! - успокоила его она.

- ...И поэтому мы вместе понаблюдаем старт отсюда. Всё-таки это эпохаль­ное со­бытие, - он жестом фокусника повернул один из рычажков. В тот же момент крыша словно расколо­лась пополам, и правая половина стала съез­жать вниз. Весь верх отсека был совершенно прозрачным и когда было не­обходимо, просто убирались затемняющие створки. Их взору представилась уходящая вдаль гигантская чаша. Вернее неизмеримое сразу взглядом взлётно-посадочное поле Западного Бастиона, на котором базировались почти все наличе­ствующие лётные силы Океании. Именно отсюда и намечался старт пер­вого корабля с че­ловеком на борту и почти одновременно целый каскад последующих взлётов с модулями космической станции. Она автоматически должна будет собраться на орбите в ближайшие сутки.

- У меня престо дух захватывает от этого зрелища! - призналась Абелия. Её щёки порозовели, дыхание стало прерывистым, а глаза заблестели как две звёздочки.

Юниус почувствовал себя почему-то польщёнными и гордо расправил пле­чи. С трудом, отведя взгляд от личика девушки, он сосредоточил его на лётном поле. И стал комментировать:

- А людей-то, людей сколько понабежало! Не иначе как вручную корабли будут подкидывать! Вот уж Панаис накомандуется!

- А разве космосом не заведуют гражданские ведомства? - удивилась Абелия.

- Конечно, заведуют! - с сарказмом стал объяснять Советник. - Но все они числятся на балансе военного ведомства. А кто платит, тот и заказывает музыку.

- Смотрите, смотрите! - воскликнула девушка, указывая рукой направление,- Вон там! Поднимается огромный воздушный шар!

- Это не шар и не воздушный, и не поднимается - его только начали нака­чивать га­зом...

- А я и не знала! - глаза Абелии округлились от чистосердечного удив­ления.

- Вы разве не читали об этом в газетах и спецвыпусках? - удивился и Юниус в свою очередь.

- Ну, там так много пишут... - девушка замялась и умильно сложила губки банти­ком. - И каждый о своём... И все совсем разное... Я совсем запуталась! Спросила у отца, а он стал мне наглядно демонстрировать: стал жечь старые газеты и загонять дым под лёг­кую газовую косынку, мол, смотри, как она поднимается. А при чём тут дым? - увидя как советник снисходительно посме­ивается, перешла на тон просящего ребёнка: - Если вам не трудно - просвети­те меня в технических подробностях.

- Конечно, не трудно, - согласился он, опять расправляя плечи. Он уселся в удобное вращающееся кресло и указал ей на рядом стоящее. - Садитесь, - когда она тоже устрои­лась, продолжил. - Вначале мы понаблюдаем за взлётом с аэродрома, а уже потом будем наблюдать в телескоп сам старт космического корабля. Там кстати, есть два окуляра, так что мы сможем обозреть всё инте­ресное одновременно, - при этих словах он почему-то покраснел, но девушка вроде этого не заметила, увлечённо глядя на копошащихся на лёт­ном поле людей. Тогда он прокашлялся и продолжил: - Шары эти называются мезостаты, из-за своих отличных летательных качеств, позволяющих им подниматься в верхние слои мезосферы, да ещё и с большим грузом. А это почти сорок километров. На такой высоте воздух отсутствует почти полностью и если бы человек не находился там в специальных кислородных масках он попрос­ту бы задохнулся. Конечно, важнейшую роль для данной высоты воздухоплава­ния играет специальный газ - крейлан. Его удалось получить учёным всего несколько лет назад. И выделить его можно только путем сложного многоступенча­того химического синтеза. В природе этот газ, в свободном виде, не существует. Он имеет необычайную лёгкость и, что очень немаловажно, совершенно не горюч. Наполненные им мезостаты.... Видите, один уже готов к взлёту, а вокруг начинают вздыматься купола ещё шести таких же? Действительно красивое зрелище! Так вот эти мезостаты и поднимут ко­рабли в мезосферу и уже непосредственно оттуда, те будут стартовать и набирать необхо­димую для ор­битального полёта скорость.

- А разве нельзя стартовать прямо с аэродрома? - вставила вопрос девушка.

- Можно! Но при этом во много раз увеличится расход топлива, что приво­дит к не­померному увеличению общего веса. Или пришлось бы делать взлёт с отделяющимися ступенями. А это существенно затрудняет управление полётом. О! Смотрите! Началось! Дан взлёт первому мезостату! Пусть ему повезёт!

- Счастливого плавания! - пожелала и Абелия, провожая взглядом резко взмывший вверх шар, на серебристых стропах которого свисало тускло-тёмное цилиндрическое уст­ройство с узкой, переходящей в иглу, носовой частью.

- Первый космонавт... Рану - Оливис. - вспомнила девушка имя, известное уже всему миру. Она обернулась к советнику и замерла. Тот смотрел вслед ме­зостату с таким волнением и сопереживанием, что она в тот же миг простила ему все обиды и неприятно­сти, которые он ей принёс своим несносным поведением. Она увидела его тщательно скрываемую от всех суть, то доброе и человечное, что, пожалуй, замечали в нём лишь его родные да ещё его шеф, Тасон. Ей в голову пришла одна мысль: - А вы с ним знакомы?

- С кем? - не понял сразу задумавшийся Юниус.

- С Рану-Оливис?

- Нет, к сожалению..., - он извиняющеся улыбнулся. - Как-то не довелось...

- А потом, мы с ним сможем познакомиться?

- Хм! Очень даже может быть! - он поднял вверх указательный палец. - Хорошая мысль, надо тщательно обдумать, как это сделать.

- Как быстро он уменьшается в размерах! - воскликнула Абелия.

- Да, пора нам переходить к телескопу, - они подкатились на креслах к прибору, и припали к окулярам. - Сейчас я немного подстрою. Ага, вот так. Теперь видно, будто мы рядом.

- Непостижимо! - Абелия радовалась как ребёнок. - И не предполагала, что он так увеличивает.

- Он уже существенно замедлил скорость подъёма, - продолжал давать объяснения советник. - Почти остановился... Через минуту, две будет старт...

- А как же мезостат? - забеспокоилась девушка. - Он ведь помешает кораб­лю взле­тать! Разве не так?

- А вот здесь и вступает в действие одно очень важное изобретение! - Юниус гово­рил с такой гордостью, будто изобретение принадлежало ему лично. - Сам мезостат со­стоит из суперпрочного полимерного материала, который называется по имени своего изобретателя - саркон. В структуре саркона заложены молекулярные соединения некото­рых газов. Лапет Саркон, величайший химик нашей эпохи, работал над созданием этого материала поч­ти всю свою жизнь. А перед самой смертью, лет восемь назад, он изобрёл прибор, который с помощью высокочастотных электромагнитных колебаний за какие-то доли секунды разрушает эти молекулярные соединения и суперпрочный саркон превраща­ется в смесь безобидных газов. Устройство это находится в носовой части корабля и так и называется! Прибор Саркона...

- И этот прибор Саркона уничтожает саркон! - продолжила Абелия.

- Вернее - распыляет, - поправил Юниус. - Да вы сейчас и сами увидите, будь­те внимательны.

Через некоторое время дюзы висящего на сорокакилометровой высоте корабля озарились вспышкой, и вниз рванула яркая струя раскалённого пламени. Тут же корабль стал подниматься ещё выше - это действовали остаточные подъёмные силы мезостата. Но вот его стропы ослабли, а потом и вовсе стали обвисать. И в то же мгновение огромного, по сравнению с маленьким кораблём, шара, не стало. Словно и не было! Лишь в то месте, где он только что находился, со все увеличивающейся скоростью, вонзалось пузыритовое тело мощного космического корабля. Вот он отклонился от перпендикулярного взлёта и стал заваливаться набок, выходя на запланированную траекторию по­лёта. Юниус еле ус­певал подкручивать верньеры настройки и держать объект в поле их зрения. Это стано­ви­лось всё сложней, и он не выдержал:

- Кажется с ним всё благополучно! Давайте теперь проследим за подъемом других мезостатов.

Они оторвались от окуляров телескопа и взглянули на лётное поле. Отту­да в тот момент поднимался новый, наполненный газом, шар. А на высоте десяти километров ви­сел ещё один, стремительно уменьшаясь в размерах.

- Как у них всё слаженно! - восхитилась девушка. - Настоящий конвейер!

- Да уж! - советник в недоумении пожал плечами. - Вначале намечался толь­ко по­лёт человека, о том, что бы запускать и монтировать станцию, и речи не было... К чему такая спешка?

- А чего оттягивать, если всё готово? - вполне резонно возразила Абелия.

- Да в том то и дело, что вроде не было готово...

- Много вы знаете! Ведь не обязательно вам обе всём докладывать! - когда она это сказала - сразу поняла, что слишком съязвила. И действительно, Юниус неожиданно разо­злился:

- Обойдусь без лишних докладов! А вот знаю я - действительно много и вам не следует об этом забывать!

- Я помню! - её тон стал сухим и официальным. - Вы мне недавно показывали свои знания. Они хорошо запоминаются.

- Тогда идите и повторяйте, а заодно заучите списки предметов в каж­дом тайнике!

Она хотела вспылить, но осадила себя и подумала: "Самое интересное уже позади, а учить мне ещё массу бумажек. Не буду его злить, а то ещё добавит! Хотя... слишком уж он странно себя ведёт! И как такой неуравновешен­ный человек добился такого высокого положения? Ума не приложу!"

- Хорошо! - сказала она вслух и стала опускаться по лесенке. - Большое вам спа­сибо за интереснейший и содержательный показ такого знаменательного события.

Советник пробурчал нечто нечленораздельное и отвернулся. Он разозлился ещё больше. "Ну, зачем? И почему? Я так себя веду? Сам себя не узнаю. Вероятно - нервы! Совсем расшалились! Всё! Решено! После Хардии беру отпуск и еду на острова! Отдохну, как следует!"

Весь следующий день, понедельник, прошёл в самых интенсивных приготов­лениях к предстоящему полёту трёх самолётов в Хардию. Такого количества пассажиров одно­временно Океания ещё не отправляла ни разу в своей истории. Помимо дипломатических представителей самого высокого ранга на бракосо­четание Бутена и Айни направлялось бесчисленное количество среднего и обслуживающего персонала. И каждый имел свой внушительный багаж. Это вдобавок к спецгрузам, оборудованию, подаркам от Ведущих для новобрачных и т.д. и т.п.

Юниус просто выбился из сил. И всё потому, что вникал в каждую мелочь, чуть ли не лично пытался уложить каждый тюк, ящик или сумку. В ужасе от непомерного количе­ства грузов он нервничал сам, нервировал подчинённых, и в результате у него сложилось впечатление острой нехватки времени.

Подъехавший, уже чуть ли не в сумерках, Главный Ведущий по контактам с дру­гими народами, минут двадцать наблюдал за метушнёй и излишней напря­жённостью и, в конце концов, отозвал своего зама, предложив прогуляться по аэродрому. Видя, что Юниус с болью в глазах оглядывается на освещенные уже прожектерами самолёты, Тасон сказал:

- Не сомневайся, там и без тебя управятся!

- А если не управятся?

- Значит, плохо мы их к этому готовили,- со вздохом проговорил его шеф, медлен­ным шагом уходя всё дальше и дальне от шума и гомона погрузки. - Но сейчас уже поздно что-либо исправлять, а сам ты не разорвешься.

Несколько минут они шли молча, думая каждый о своём, а возможно об од­ном и тем же. Скорей всего так оно и было, потому что когда Тасон загово­рил, Юниус совсем не удивился теме.

- Как Абелия? Ввёл в курс её обязанностей?

- Конечно. Вроде справляется. Загрузил по максимуму. Только...

- Есть трудности?

- С дисциплиной у неё совсем нелады. Сегодня, например, дал распоряжение: один чемодан и две сумки. Не больше! Ограничения на багаж просто необходимы: самолёты не безразмерны. А она привезла два чемодана! Три сумки! И ещё целых два ящика с кни­гами! И пока я отвлёкся, стала грузить это всё в багажное отделение! Ну что ж это такое?!

- Да... Безобразие... - поддержал Тасон своего подчинённого. Но тон ска­занного со­всем расходился со смыслом. И Юниус прекратил жаловаться, осознав, что не к тому об­ратился за поддержкой. И через минутку шеф продолжил свою мысль: - Но ведь ты пре­красно понимаешь: она не рекрут-новобранец, кото­рый должен стоять перед тобой навы­тяжку и ловить каждое брошенное тобой слово. Она историк и согласилась нам помогать на самых простых и добро­вольных началах. То есть она просто с нами сотрудничает, де­лится своими знаниями. И это мы в ней нуждаемся, а не она в нас. Вдобавок ко всему, она - женщина, - услышав возмущенное фырканье своего зама, Тасон усилил голос: - Да, да! И женщина очень молодая и очень красивая. И почему бы ей, не взять с собой чемодан лиш­них платьев? На таком бракосочетании она впол­не может найти для себя подходящую пару, познакомиться с кем-нибудь при­личным и пристойным.

- Ой! Да куда там! - с иронией протянул Юниус.

- Зря ты так. Она бы уже давно была замужем...

- Вообще-то - да, - тон советника стал извиняющимся. - Я читал её досье.

В этот момент они подошли к краю чаши аэродрома, обращенному в сторо­ну го­рода. Даже им, родившимся и выросшим в Океании и привыкшим к гигантским высотам, пришлось взяться руками за ограждающий леер. Бездонная, казалось, пропасть разверз­лась у их ног. Только пересилив себя и перегнувшись можно было рассмотреть далеко внизу слабо освещенные чёрточки многочисленных кораблей, барж и лайнеров, бороздя­щих воды внутреннего рейда.

А прямо перед ними был Город. Он был так красив, неповторим, сказочен и вели­чественен, что мысли вылетали из головы, всё забывалось и время оста­навливалось. Можно было только замереть и любоваться. Упиваться созерцанием гигантских, освещён­ных ярким электрическим светом Стен, немыслимо стройных и прекрасных строений и верхней частью тускло мерцающей Пирамиды. Прямо за городом и по обеим сторонам высились колоссальные и завораживающие своей массивностью и несокрушимостью ис­полинские тела трёх других Бастионов. И всё вместе - Хрустальный Город. Только неко­торые его де­тали можно было рассматривать часами, если не сутками. И очень редко уда­валось охва­тить одним взглядом сразу всё. Почти всё, что было построено и возведено во­к­руг зага­дочной и таинственной Матери-Пирамиды. Если такое случалось, некоторые впадали про­сто в транс и фактически переставали соображать. Для них совершенно про­падало чувство времени и осознания реальности.

Тасон и Юниус были не из таких. Они видели подобное и раньше. К тому же неод­нократно. Но даже им понадобилось минут десять, для того, что бы прийти в себя и вер­нуться к прерванному разговору.

- Не мелочись, - задумчиво проговорил Главный Ведущий. - Жизнь состоит из го­раздо больших и значимых событий. Старайся акцентировать своё вни­мание именно на них, не распыляйся.

- Но иногда некая деталь, мелочь может изменить всю последующую жизнь,- так же задумчиво ответил советник.

- Конечно, бывает и так. - Тасон улыбнулся о чем-то, вспоминая. - Например: кто бы мог подумать, что одно единственное слово, сказанное мной, послужило началом к дружбе, продлившейся всю жизнь. - Увидя, что зам в заинтересованности повернул к нему своё лицо, продолжил: - Я тогда был молод, и только начинал работать в нашем ведом­стве. И по каким-то делам пробегал возле смотровой площадки Восточного Бастиона. Как всегда замер, постоял, полю­бовался Городом и собрался, было, нестись дальше, как уви­дел рядом стоящего худенького юношу. У того уже слезились глаза, но он никак не мог отор­ваться от созерцания. И я у него спросил: "Красиво?" Он даже не взглянул на меня, а только поднял руку и спросил: "А что это?" Я объяснил. Он опять спросил. Потом ещё и ещё. В конце концов, он спохватился, обернулся ко мне и, извинившись, представился. Так мы познакомились. Он оказался молодым врачом из Хардии, приехавшим к нам на практику. Этот врач ненавидел рабовладение и преклонялся перед нашей демократией. Через некоторое время наше знакомство переросло в дружбу и продолжается до сего­дняшних дней.

- Бывает..., - но Юниус тоже хорошо знал своего шефа. - А к чему вы мне это рас­сказываете?

- А к тому, что, возможно, завтра ты уже с ним встретишься. Передашь от меня привет, наилучшие пожелания и пароль. Он всегда с нами сотрудничал и очень часто да­вал ценную информацию. Надеюсь, он станет для тебя глав­ным помощником для дости­жения поставленных тебе целей.

- И он сможет мне предоставить необходимые карты и схемы?

- Почти уверен, что сможет. И старайся быть крайне осторожен в контак­тах с ним. Ни в коем случае нельзя, что бы его заподозрили в связях с нами. Результаты этого могут быть самыми плачевными.

- Приложу к этому всё своё умение, - пообещал Юниус. - Плохо лишь то, что мы совсем не знаем, что же именно я буду искать там. Да ещё и в глубине шахт. Я ведь не спелеолог. Хоть и перевернул в последнее время целую кипу самого разнообразного ин­формационного материала. Возможно, и хлама начи­тался, но ведь никогда не знаешь, что пригодится, а что нет.

- Надеюсь, на месте тебе будет видней. Тогда и сообразишь, как действовать и что делать в первую очередь. То ли отыскать глотку, то ли выяснить всё про оживления после утопления.

- А если они "оживляют" непосредственно в "Глотке"?

- То тогда ты одним гарпуном убьёшь сразу двух китов! И быстро вернёшься в Го­род. Чего я тебе от всей души и желаю.

- И сразу же поеду в отпуск? - с недоверием спросил Юниус.

- Конечно, что поедешь! - Тасон размашисто хлопнул рукой по перилам. - Я лично сделаю всё от меня зависящее для этого! Обещаю!

- Если бы это зависело только от вас!

- Ну, видишь! - Главный Ведущий по контактам с другими народами весело засме­ялся. - Не маленький ведь! Сам понимаешь!

- Да понимаю..., - его заместитель, советник по странам бассейна Среднего моря грустно вздохнул. - Куда же я денусь!

Глава 35. (Хардия)

Было время обеда, но на улицах Харди царило необычное оживление. Столичные жи­тели, кто в одиночку, кто небольшими группками, поспешно направлялись к западной окраине города. Некоторые даже бежали лёгкой трусцой, явно опасаясь куда-то опоздать, да и почти весь транспорт двигался в том же направлении. На потрёпанный и запыленный лимузин никто не обращал внимания, равно как и на автомобиль сопровождения. На зад­нем сиденье правительственной машины сидел Райгд и болезненно морщился при каждой ощутимой встряске. Правая рука его была на перевязи и в гипсе, а голова основательно обмотана белыми бинтами. Но всё равно, из под них проступали красноватые пятна, го­ворящие об обильном и непрекращающемся кровотечении. Главный жрец вертел удив­ленно во все стороны глазами, пытаясь понять: "Что же происходит?" Наконец он не вы­держал и дал команду остановиться. Затем приказал одному из сидящих с ним в авто:

- Выйди и пораспрашивай: куда это они все так торопятся?

После нескольких минут посыльный вернулся и стал пересказывать:

- Народ направляется за город. Там построена специальная площадка для посадки летательных аппаратов: самолётов. Принц Бутен и принцесса Айни уже там, и готовятся встретить гостей из Хрустального города. Представители и послы Океании прибывают на пред­стоящее бракосочетание. Должно приземлить­ся целых три огромных летательных аппа­рата.

Несколько мгновений подумав, Райгд приказал:

- Во дворец! - а потом пробормотал себе под нос нечленораздельно, но сидящие с ним рядом расслышали: - Голову то я не потерял, а вот контроль над ситуацией, кажется, теряю слишком быстро...

Император Дайви в стеганом тёплом халате и в огромных, смешных тапках на босу ногу, неспешно расхаживал по своей спальне и внимательно выслушивал объяснения Вителлы, иногда вставляя свои одобрительные фразы типа: "Ты просто гений!" или: "На­стоящий талант!" Декёрл уже минут сорок обстоятельно рассказывал о проведенных экс­периментах с животными. Видя, как приободрился император, он улыбнулся и спросил:

- Ваше Величество! Вам уже немного лучше?

- Да! Ты знаешь, как-то даже дышится легче... И в голове тумана меньше.

- Думаю, это вам помогает экстракт вытяжки, который я вам прислал через Саэлро. Я бы сам лично доставил его, но прибыла новая партия животных, и пришлось заняться их усыплением. Вы принимаете лекарство, как было предпи­сано?

- Конечно! Каждые полтора часа... - император скривился с отвращением. - Но если бы ты только знал: какая это гадость! Тьфу! Яды и те вкусней!

- Зато они менее полезны!

- Но всё-таки: неужели нельзя было придумать нечто менее противное?

- Может и можно... - декёрл пожал плечами. - Но мы выбрали самое оптимальное

- Не сомневаюсь! - потом его Величество понизил голос и признался: - Через пол­часа после первого же приёма меня так пронесло! Я за собой такого и не припомню!

- Прекрасно! - обрадовался Вителла - Значит, очищение организма идет самым от­менным образом.

- Ты меня обнадеживаешь, - улыбнулся император, а потом посерьезнел, по­дошел к сидящему в кресле декёрлу и положил руку ему на плечо. - Благодаря именно тебе я имею возможность ещё пожить. Не возражай и не красней от скромности. Очень скоро ты узна­ешь: как я могу тебя вознаградить за твою преданность и опеку над моим здоровьем.

- Ваше Величество! Да мне ничего и не надо...

- Надо, не надо - это уже мне решать! - проворчал император, подходя к кровати и присаживаясь на краешек. - Главное - мы ещё повоюем! Вот и принц за работу взялся: вчера всех на ноги поставил. Даже успел поздно ночью посетить аэродром, познакомился с техниками и понаблюдал, как они наносят разметку специальными отсвечивающими красками на посадочную полосу. Отыскал мой отряд буровиков и сегодня, ранним утром, они приступили к рытью отводного туннеля. Принцесса почти все время с ним и, по-мо­ему, совсем не жалеет, что они с головой окунулись в заботы и дела. Ещё успеют развле­каться и отдохнуть. Даст Творец, я встану, твердо на ноги, и сам наведу должный поря­док!

- Обязательно наведёте, Ваше Величество! - поддакнул Вителла. - Но пока вам ещё рано много двигаться, организм ослаблен. Целую неделю, не меньше, прописываю вам постельный режим.

- Ну да! В субботу свадьба, а я буду валяться в постели! - завозмущался император, - за кого ты меня принимаешь?!

- За тяжело больного человека! - раздельно проговорил Вителла, подходя к постели и откидывая одеяло. - Который ещё только пару дней назад мечтал лишь дожить, хотя бы, до этой самой свадьбы! Так что: ложитесь и набирайтесь сил!

Правитель империи собрался, было возражать и дальше, но в этот момент в спальню быстро вошел Саэлро. С расширенными глазами и с продыхом он сообщил:

- Его Святейшество в замке! Он уже имел краткую беседу с Ренни и сейчас на­прав­ляется сюда!

- Уходи через "глотку"! - приказал Дайви Вителле, укладываясь на подушки. И до­бавил: - Хорошо, что я поставил на ноги всех своих людей...

- Не забывайте симулировать своё плохое состояние! - напомнил декёрл, уже нахо­дясь в дверях ванной комнаты.

- Не забуду... - успокоил император и обратился к слуге: - Саэлро! Будь в холле и скажешь, что я сплю, и ты не был у меня уже часа полтора.

Тот кивнул и тут же удалился. А минуты через три вошел его Святей­шество, плотно закрыл за собой дверь и стал внимательно осматривать спальню. Император сде­лал вид, что только проснулся и с удивлением воззрился на вошедшего.

- О, Райгд! Здравствуй! Что с тобой!? Ты выглядишь как после тяжёлого, проигран­ного сражения!

- Можно и так сказать..., - главный Магистр подошёл к постели. Прижавшись ще­ками, обменялся приветствием с лежащим и присел рядом, бережно поддерживая сломан­ную руку. - Сражение действительно мы проиграли, но к счастью, не всю войну.

- Мне доложили, что ты пострадал при взрыве, но я до сих пор не знаю подробно­стей, хоть и распорядился послать врачей и целую комиссию для расследования проис­шедшего в Сурарт.

- Да? Видимо я с ними разминулся... - Райгд тяжело вздохнул. - В этом не было ну­жды. Врачей там и так хватает, а причина взрыва мне известна и без комиссии. К боль­шому сожалению...

- И что же там произошло?

- Если в двух словах: то нам удалось похитить у Океании агрегат по производству пузырита. Я обрадовался как ребёнок и бросился в Сурарт сломя голову, приказав гото­вить его к демонстрации. Ты ведь знаешь, как я мечтал о возможности обладать этим чу­дом света номер один??

- Да, помню... И, кстати, всегда пытался тебя остановить!

- Может ты и прав... Так как агрегат взорвался во время опробования или даже на­стройки и разнёс всё вокруг вдребезги. Меня спасла только небольшая задержка в пути, а то бы я тоже был размазан по стенкам ангара. Ну и то, что лимузин сделан из пузырита.

- Какой кошмар! - ужаснулся император. - А как ты себя чувствуешь? Ты совер­шенно бледен и на тебе лица нет!

- Не могу похвастаться, что до свадьбы всё заживёт, но, - Райгд попытал­ся улыб­нуться. - Моя жизнь вне опасности. Но из-за этого события я совер­шенно забыл о главном и в спешке не успел тебе передать новое лекарство. Вот оно. Постарайся принимать его каждые полтора, два часа. И не обращай внимания на его горечь. За последнюю неделю я провел серию анализов и, как мне кажется, наконец-то выявил причину твоей болезни. Теперь твоё здо­ровье пойдёт явно на поправку.

- А что это такое? - Дайви с удивлением крутил в руках бутылочку с темной густо­ватой жидкостью. - Раз оно премерзкое на вкус, то хочется знать, из чего хоть оно сде­лано.

- Это экстракт вытяжки полевого хвоща, - с готовностью ответил жрец.

- Ну надо же... Кто бы мог подумать: простая травка..., - император изо всех сил пытался скрыть свою растерянность. - И должна помочь?

- Да! Ты уж не поленись и принимай регулярно по столовой ложке. Можешь даже по полторы. - Райгд с трудом встал. - А мне, извини, надо бежать: дел накопилось просто уйма.

- Какие дела?! Да ты еле на ногах стоишь! - всполошился император. - Что может быть важней собственного здоровья?!

- У нас на носу одно очень важное, можно сказать, эпохальное открытие. Не хочу тебе рассказывать о нём раньше времени, тем более что окончатель­ных результатов мы ещё не достигли. Но лишь наметятся конкретные сдвиги, я обязательно к тебе наведаюсь.

- А как же твоё состояние? - продолжал волноваться император.

- Я принял самые лучшие лекарства и чувствую себя намного лучше. А если ус­тану, всегда найду место, где прилечь. - Верховный жрец подошёл к двери и сказал на прощание: - Постараюсь навестить тебя как можно быстрей!

Он вышел. Через какое-то время беззвучно появился Саэлро, подошёл к импера­тору и молча стал ждать распоряжений. А тот с удивлением рассматривал почти две оди­наковые бутылочки с лекарствами. Посмотрел на свет. Открыл и сравнил по запаху. По­том громко хмыкнул.

- Кажется, они совершенно идентичны по составу... - Возьми-ка это, - он дал слуге бутылочку принесённую - Райгдом. - И постарайся как можно быстрей и незаметнее пере­дать Вителле или Бензику. Пусть определят: что это такое? Хотя я почему-то уверен: это тоже экстракт хвоща.

Посадка трёх гигантских самолётов произвела на встречающих невероят­ное впе­чатление. Когда приземлялся первый все, казалось, потеряли дар речи, Когда второй: крики и приветствия пронеслись над людскими толпами. Но ког­да третий самолёт кос­нулся посадочной полосы шум от восторженных возг­ласов, визгов, криков и свиста пере­крыл мощный рёв моторов. Народ просто ликовал, а вместе с ним и стоящие на специ­аль­ном возвышении наследник империи, его невеста, её фрейлины, князь Ковели и консул Океании. Хоть консул больше и делал вид, что радовался. Сам же он лихорадочно раз­мышлял о том, как бы незаметнее и быстрее доставить гостей на территорию посоль­ства. Ещё два дня назад ему донесли, что всех гостей готовятся разместить тут же, в новом отеле и содержать под негласным арестом до особого рас­поряжения его Святейшества. А уж о том, что самолеты будут обыскивать самым тщательным образом он и сам догадался.

Все три самолета подрулили к возвышению и выстроились в одну линию. Потом одновременно стали втягивать в себя шасси и легли на брюхо. Чем вызвали новый взрыв ликования. Затем моторы разом смолкли, с бортов открылись двери и по небольшим вы­двигающимся лесенкам гости стали сходить на лётное поле. Грянул оркестр, специально для этой цели вызванный прин­цем. В этот момент консулу удалось подобраться к наслед­нику поближе и спросить:

- Ваше Высочество, когда я смогу разместить прибывших в посольстве и в зарезер­вированных гостиницах? Они наверняка устали после длительного перелёта...

- Устали? У меня по этому поводу совсем другое мнение! - ответил неп­ререкаемо принц, и у консула чуть не остановилось сердце от плохого предчувствия. Но то, что он услышал дальше, было совсем противоположным: - Вначале все гости будут доставлены во дворец и наскоро осмотрят мес­то предстоящей церемонии нашего бракосочетания. За­тем все приглашаются на обед по случаю их прибытия. Столы уже накрываются. Или вы имеете что-то против?

- Нет, нет, ваше Высочество! Наоборот я вам очень признателен за оказанное гос­теприимство и честь вашего личного присутствия.

Абелия и Юниус уселись в одно авто с консулом Океании. Машина была старого образца и маловместительная, поэтому девушку мужчины зажали с обеих сторон основа­тельно.

- Да, места здесь маловато, - извиняющимся тоном проговорил консул. - Но надо перекинуться несколькими словами. Не знаю, как будет дальше, но пока всё складывается чудесно. Я совершенно не ожидал такой пышной встречи и даже не знал смогу ли уви­деться с вами наедине.

- Это моя помощница и референт. - Юниус понял вопросительный взгляд консула, брошенный на девушку. Потом представил её: - Мисс Абелия. Ей можно доверять. Мы получили вашу депешу, но не могли понять причину на­шего предстоящего задержания. Что же изменилось?

- Не знаю наверняка, но мне кажется, что всё взял в свои руки принц. Может, его сам император на это настроил, может ещё кто. Но такое впечатление, будто принц возна­мерился показать себя как будущий правитель всей Хардии. Похоже, ему очень нравится командовать...

- Что вам известно нового по поводу взрыва в Сурарте? - неожиданно спросил Юниус. Они проезжали по пригородам Харди и повсюду их при­ветствовали улыбающиеся горожане. - Меня интересует в первую очередь: кто из высшего руководства по вашим данным пострадал при взрыве?

- Его Святейшество, Главный Магистр Райгд. Он получил многочисленные ране­ния и сейчас находится в портовом госпитале без сознания.

- Ваши сведения устарели. Райгд сегодня рано утром отправился в сто­лицу. Мы получили сообщение об этом перед самым взлётом.

Дальше мужчины стали перекидываться ничего не значащими фразами, и нельзя было заметить в их поведении чего-либо необычного. Но всю дорогу Юниус страшным усилием воли старался казаться естественным и сдержи­вал себя, что бы не совершить один безумный поступок. Хоть и недолго, но они пробыли, перед посадкой в машину не­которое время на солнце и от кожи Абелии исходил такой дурманящий и призывный за­пах, что советнику жутко хотелось, вопреки здравому рассудку, прижаться губами к её открытой шее. Вдо­ба­вок он всем боком ощущал через тонкую одежду трепетное и упру­гое женское тело, и это тоже сводило его с ума. Первый раз в своей жизни он чувствовал такое невероятное воз­буждение и внутренне молил только об одном: лишь бы поскорей прибыли на место. Абе­лия за всю дорогу не проронила ни слова, но с ней тоже было что-то не в порядке. Все свои мысли она пыталась сосредоточить только на рассматривании проносящих­ся за ок­ном пейзажей и окрестностей. Но в голове постоянно вспыхивала одна и та же нелепая фраза из какой-то книги: "Он пытался прижаться к ней как можно боль­шим количеством клеточек своего тела, а она отвечала ему тем же!"

К удивлению Вителлы его Святейшество не захотел лично осмотреть Пирата, а, ус­лышав о вторично утопленных животных, сразу бросился в под­земные лаборатории. Про­должая подробно расспрашивать обо всём по пути. Его интересовало всё: сколько живот­ных ожило в первый раз, сколько объе­ктов исследования было доставлено с утра, и какие дозы вещества, выделенного из бетеля, им вводили в кровь. Вначале он был довольно бле­ден, но когда спустились в горячие шахты, жрец раскраснелся до такой степени, что его румянец можно было, смело назвать нездоровым. И декёрл обратил на это внимание:

- Как вы себя чувствуете?

- Ерунда! - отмахнулся Райгд. - На подобные мелочи не стоит обращать внимания! Хотя! Как всё-таки странно состоит жизнь: вроде из одних мелочей. А как выяснить са­мую главную из них? Обрати мы внимание на то, что Ха­лид жевал бетель до первого уто­пления, всё было бы иначе. И с этим проклятым агрегатом не было бы проблем! Может быть... - увидя немой вопрос на лице своего заместителя, он нехотя объяснил: - Наша раз­ведка купила одного крупного инженера, вместе с не менее крупным агрегатом. Не знаю, что они там с ним сделали, но установка взорвалась со страшной силой. Как видишь, и мне досталось..., - в этот момент они вошли в одну из самых крупных лабораторий. Почти во всех ванных углублениях находились погру­женные полностью в воду животные. - А где все?

- По соображениям секретности я не хотел разглашать о решающем зна­чении бе­теля широкому кругу сотрудников. Хоть мы и подустали, но всё сде­лали сами: я и Бензик. А вам уже решать: что делать дальше.

- Можем их оживлять уже? - Райгд левой рукой указал на ванны.

- Да, конечно! Ещё час, два уйдёт на подготовку, и можем начинать.

- Сколько людей нам надо?

- Всему здесь находящемуся штату хватит работы до поздней ночи. Надо провести самые тщательные и подробнейшие обследования.

- И им обязательно знать о бетеле? - допытывался Главный Магистр.

- На данном этапе: нет!

- Тогда..., - его Святейшество открыл дверь и приказал стоящему за ней охраннику: - Немедленно созвать всех наших работников сюда! - затем, закрыв дверь, прошёл к большому столу, и устало опустился в одно из кресел стоя­вших рядом. Декёрл уселся в другое. - Кстати, а где Бензик?

- Нам удалось поспать с утра всего несколько часов, и после новой группы живот­ных старик совсем выбился из сил. Отпросился на несколько часов отдохнуть на поверх­ности, где нет этого надоедливого воя вентиляторов. Меня, признаться, они тоже утом­ляют.

- Ничего не поделаешь, здесь и так не холодно, - констатировал Верховный Жрец, задумчиво глядя в одну из ванн. - И в воде не освежишься: слишком уж тёплая, - неожи­данно он посмотрел Вителле прямо в глаза. - Ты бетель уже принимаешь или ждёшь конца исследований?

- Принимаю, - просто ответил тот.

- Хочешь быть первым?

- Конечно, хочу!

- В таблетках? И какие они? Давай показывай! - он открыл данную ему коробочку и стал рассматривать тёмно-красные, полтора сантиметра в диаметре, таблетки. - И как их надо принимать?

- По нашим предварительным подсчётам: две за два часа перед утоплением, или одну за четыре часа.

- И много ты съел?

- Уже шесть, - улыбнулся Вителла. - Негативного влияния на организм от них не замечено.

- Тогда и я начну! - и Райгд положил две штучки себе на язык. - Запивать надо?

- Лучше водой,- декёрл со скептической улыбкой подал наполненный стакан.

- Зря смеёшься! - заметил Главный магистр и пояснил: - Если тебя начнут одоле­вать сомнения, то тогда первым буду я!

- Ваше Святейшество! - делано ужаснулся Вителла. - Так ведь нельзя! Не вы ли всё время ратовали за то, что бы давать дорогу молодым? Продвигать их к новым вершинам человеческого познания? Дали слово - держите!

Гости из Океании вели себя как дети: шумно восторгались великолепием импера­торского дворца, величием тронного и банкетного залов. Их непос­редственное и чисто­сердечное удивление располагали к себе и вызывали на откровенность. Разошедшемуся принцу были приятны похвалы в адрес искусных ваятелей и строителей, возведших такой прекрасный дворец. Хотя он понимал, что по масштабам Океании вся столица Харди в лучшем случае смотрелась как хорошо вычищенная и прибранная деревня. Об этом он и решил спросить у одной из молодых женщин, которая любовалась витиеватой резьбой на камен­ном барельефе, окаймляющем весь тронный зал.

- В Хрустальном городе наверняка подобной красоты хоть отбавляй?

- Да нет, ваше Высочество! - ответила женщина на чистом хардийском и приседая в изящном реверансе. - У нас в основном все завязано на игре линий и граней, а здесь самое настоящее, высокое искусство. В городе та­кого почти и не сыщешь. А здесь так много и так невероятно прекрасно!

- Извините, в суматохе я не запомнил вашего имени?

- Мисс Абелия Пари, ваше Высочество.

- Мисс Абелия, мне кажется, вы уже не раз посещали нашу страну?

- Я историк и мне неоднократно доводилось бывать в Хардии в археологичес­ких и культурных экспедициях. И, надеюсь, я прекрасно разбираюсь во мно­гих ваших обрядах и традициях. Но побывать в столице, тем более в импера­торском дворце, мне ещё ни разу не доводилось.

- И как он вам? - не без кокетства поинтересовался принц.

- Я бы мечтала поработать здесь хотя бы два месяца, - призналась гостья. - Безвы­ездно, круглыми сутками. Не смейтесь ваше Высочество! Вы привыкли к этому великоле­пию, вы живете в нём с детства. А для специалиста здесь просто уйма нового и неизвест­ного нам материала. Здесь работы надолго хватит целому исследовательскому институту.

- А почему бы и нет? - расщедрился Бутен. - Напомните мне, и после свадьбы я за­просто предоставлю возможность поработать вам здесь и даже попользоваться нашей библиотекой. Вы ведь разбираетесь в древних текстах?

- О - о! Ваше Высочество! - Абелия чуть не задохнулась от восторга. - Я даже боюсь поверить в услышанное!... Насколько я помню, ещё никто из наших историков не был допущен в императорскую библиотеку. Несмотря на массу прошений на уровне ми­нистерств и кончая самыми непосредственными лич­ными просьбами. Был, правда, один исключительный случай, столетней давности, когда одному из наших исследователей удалось пробыть в вашей сокровищ­нице знаний три дня, но об этом рассказывают, как о выдуманной легенде.

- Ну, сейчас времена меняются, - заметил Бутен. - Отношения между нашими стра­нами улучшаются с каждым днём и где же ещё можно найти более взаимный интерес, как не в культуре и истории.

- Ваше Высочество! Если вы действительно дадите мне разрешение хоть немножко поработать в вашем чудесном, древнем мире манускриптов, то осчас­тливите меня на всю мою жизнь!

- Обязательно осчастливлю! - великодушно пообещал принц. - Тем более что мне это ничего не стоит. Даже наоборот: после свадьбы, мы с принцессой собираемся немного попутешествовать и обязательно навестим Океанию. И тогда, я надеюсь, нам тоже ни в чем не откажут. Или откажут?

- Как можно, Ваше Высочество!? - вынырнувший откуда-то из-за спины Юниус, чуть ли не загородил Абелию своим телом, лёгким поклоном приветствуя принца. - Всё самое лучшее и самое прекрасное, что имеет Океания, будет предоставлено к вашим услу­гам. - Заявляю это совершенно официально, как личный представитель Главного Веду­щего по контактам с другими народами. То же самое приглашение, но уже красиво оформленное и со всеми надлежа­щими печатями я буду иметь честь торжественно вру­чить на церемонии ва­шего бракосочетания.

- Ну, вот и прекрасно! - принц был явно недоволен вмешательством офици­ального лица в его непринуждённый разговор с женщиной-историком. И он решил пошутить с подтекстом: - Да не загораживайте вы так свою жену - её никто красть не собирается!

Послышались смешки из окружающей свиты, и тут же громко разнёсся голос ма­жордома, приглашающий всех к столу. Все одновременно двинулись к выходу, оживленно перего­вариваясь и спеша занять лучшие места. А Юниус так и стоял застывший и не в си­лах придумать ответ, подходящий для данной ситуации. Абелия отправилась вслед за всеми, презрительно бросив через плечо:

- Вы всё испортили! Ещё чуть-чуть и мы с принцем стали бы друзьями!

Почти все, во дворце, уже спали, когда в спальне императора состоялось краткое совещание. Главная тема - предстоящий опыт, в котором Вителла доб­ровольно согласился участвовать. Он быстро и сжато пересказывал императо­ру и принцу все детали:

- Мы переоборудовали под новую лабораторию помещение номер сто семнадцать. Это там, где ожил Пират. Мне не захотелось тонуть там, где топили смертников. К тому же я настоял, что мы будем в одежде, лёгких хитонах. Так будет гораздо человечнее.

Помимо меня в реинкарнации, так его Святейшество называет иногда пу­тешествие разума без тела, согласились участвовать ещё четверо солдат из охраны рас­квартирован­ной на нижних уров­нях. Им обещаны колоссальные вознаграждения и немыслимые про­движения по служеб­ной лестнице. Немаловажную роль в их согласии сыграли и мои объ­яснения, и обещание "утонуть" первым. Им переда­лась моя уверенность в успешном за­вершении эксперимента.

- А ты действительно уверен? - в голосе принца слышалось явное сомнение.

- Абсолютно! Обследования оживлённых животных дали просто потрясающие ре­зультаты. Их так много, что даже нет смысла продолжать опыты над бессло­весными объ­ектами. Нужен человек, исследователь.

- И что же в первую очередь ты будешь исследовать? - император вопроси­тельно поднял большой палец руки куда-то вверх. - Полетишь к солнцу?

- Его Святейшество дал мне единственное задание - узнать секрет про­изводства пу­зырита. - Вителла тяжело вздохнул. - Это для него самое важное. Не знаю, сколько вре­мени у меня уйдёт на это. Следующее, чем я должен поинтересоваться (это уже задание ваше и принца) - обследовать "Глотку Дьявола". Это я постараюсь сделать непременно и, скорей всего, в первую оче­редь. Ну и потом, если останется время, помчусь к другим солнцам. Если воз­ле них есть такие же планеты, как и наша и на них существует разумная жизнь, подобная той, которую описал Пират, это будет просто величественно. Ради этого я готов пройти любые опыты и испытания.

- И когда вы начнете эксперимент? - спросил принц.

- Завтра, в девять утра. И сделано это по двум соображениям. Мне не поме­шает хо­рошенько выспаться. Первое. И второе: если бы начали опыт сейчас, поздней ночью, то, как бы я выяснил главную тайну Океании? Когда люди спят, от них ничего не услышишь. А открыть папки или отыскать нужные бумаги одним только присутствием разума вряд ли возможно. Конечно, многие и не спят, но! Гораздо проще что-либо выяснить днём, в обычной рабочей обстановке. Мы решили, что пяти часов должно для этого хватить. Хоть я и настаи­вал на десяти. Мне даже показалось странным, что Главный Магистр так ка­те­горически отказался продлевать время эксперимента.

- Ну, ещё бы! - фыркнул принц. - У него лично, наверняка, тайн не меньше чем у Хрустального Города.

- Возможно, возможно... - задумчиво проговорил Вителла. Потом спохватился: - Вы извините, но мне необходимо бежать. Как бы не начали меня разыскивать. Да и спать надо ложиться.

- А как же с этим? - император кивнул на две бутылочки, стоящих на тум­бочке. - Саэлро так и не удалось найти ни тебя, ни Бензика и он принёс их обратно.

- Сейчас мне не хотелось бы рисоваться в лаборатории. Брать с собой тоже риско­ванно: вдруг мне не удастся передать Бензику? Да и у него могут - случайно обнаружить. Отливайте по чуть-чуть каждый раз, но не вздумайте употреблять. Просто делайте вид, что пьёте. Обследуем лекарство его Свя­тейшества позже.

- Хорошо иди, - разрешил император Дайви. - И очень тебя прошу: береги себя. Не рискуй напрасно.

- Всё будет хорошо! - пообещал Вителла. Они с принцем хлопнули друг друга по плечам на прощание, и декёрл отправился в ванную комнату. Открыл дверь, но так и за­мер на пороге. Потом обернулся и приложил палец к губам, призывая к молчанию. Мах­нул призывно принцу рукой. Когда тот тихонечко подошел, заашептал ему на ухо: - С той стороны кто-то скребётся...

Бутен тут же извлёк из висящих на поясе ножен короткий пов­седневный меч и по­нимающе кивнул головой. Вителла тоже оказался вооружённым. Из складок своей мантии он достал узкий, блестящий кинжал и при­готовился открыть потайную дверь. Перегля­нувшись с принцем, он нажал одну из облицовочных плиток и изо всех сил ударил ногой по стене. Враща­ющаяся на оси дверь тут же распахнулась вовнутрь потайного хода, и кто-то покатился по тёмному коридору.

- Это Слапи! - выкрикнул Вителла, осветив лицо поднимающегося на ноги чело­века. - Стой, негодяй!

Но тот опрометью кинулся вглубь коридора.

- За ним! - рыкнул принц и, схватив фонарь, бросился за шпионом. Вителла бежал изо всех сил, стараясь не отстать. В мгновенье ока они достигли большого зала, куда схо­дился перекресток ходов, и откуда вниз уходила "Глотка Дья­вола". По чудесному стече­нию обстоятельств, как раз произошла пауза меж­ду вдохом и выдохом. Принц на мгнове­ние замер и отчетливо услышал удаляющийся топот в одном из коридоров. И только он собрался сорваться следом, как его догнал Вителла и всем телом повис на нём, сдержи­вая на месте.

- Стой! Направо нельзя! - ожесточённо зашептал он на ухо Бутену. - Ты что забыл? Там же ловушки!

И тут же, в подтверждение его слов, из правого коридора, где скрылся Слапи, раз­дался душераздирающий крик и оборвался так же неожиданно. В нас­тупившей тишине зловеще и с всё более возрастающей громкостью завыл воздух, вырывающийся из под­земного тоннеля. Начался десятиминутный "выдох".

Глава 36. (Броди)

Изначально озеро показалось состоящим из чёрной, маслянистой жидко­сти. Она огромной лужей уходила вдаль, под нависающие своды и превраща­лась там в пугающий мрак. Но когда все подошли к кромке и соединили лучи своих фонариков, вода заиграла прозрачными бликами и, даже, озарилась сине­вой. Сквозь неё прекрасно просматривалось круто уходящее вниз дно. Алек­сандр Константинович первым опустился на колени и под вспышки фотоаппа­рата Люсии, фиксирующей чуть ли не каждый шаг экспедиции, осто­рожно опустил руку в воду. На его лице появилась довольная улыбка:

- Тёпленькая.... Можно принимать ванну....

Пузин тоже наклонился, набрал воду в пригоршню и, поднеся к лицу, стал осто­рожно принюхиваться.

- Никаких посторонних запахов, - и предложил: - Давай попробую!

- Не надо! - остановил его Броди. - Ведь от жажды никто не умирает, спешить не­куда. Сделаем наверху анализы проб и тогда, спокойно, будем упот­реблять. Та лёгкость, с которой мы достигли этого места, говорит о том, что сюда ходили веками. Дорога расши­рена и нахожена, раньше, видимо, её вообще содержали в идеальном состоянии. Следова­тельно, вода питьевая. Ею пользова­лись и служители храмов, и священные воины, оби­тающие в казармах, и, навер­няка, жители близлежащих селений. Но проверить всё-таки надо. Что мы имеем по температуре? - спросил он у Ларисы, под руководством которой Пако и Ма­нуэль проводили замеры и уже начали устанавливать регистрирующую аппара­туру и датчики. Она сверилась с показаниями термометра.

- Воздух здесь прогрет до тридцати градусов, вода... вода меньше: два­дцать восемь с половиной, - она открыла один из футляров, висящих у неё на поясе и достала счётчик радиации. После его включения раздалось ритмическое пощёлкивание. - Фон немного по­вышенный, но в пределах безопасной нормы, - огласила Лариса показания. Поднесла при­бор к воде. - Здесь тоже всё в по­рядке!

- А это ещё зачем! - спросил Пузин, с подозрением следящий за её мани­пуляциями. - Здесь и близко не должно быть ничего подобного.

- Ну... видишь ли..., - замялся Броди. - Перестраховаться никогда не помешает.

- Очень тебя прошу, будь другом! - Карл молитвенно сложил перед со­бой ладони и попросил жалобным голосом: - Дай почитать трактат! Пожалуй­ста!

- Ты и мёртвого уговоришь! - улыбнулся Александр Константинович. - Приходи вечером в штабную палатку. Заодно решим: кого из светил будем при­глашать к нам на ра­боты.

- Приглашать!? - протестующе воскликнул Карл Пузин. - Да их отсюда придётся отгонять лопатами! Сам увидишь: все припрутся! Лишь только пер­вый фоторепортаж Лю­сии появится в газетах! Да ещё и с моими коммента­риями!

Во время этих импульсивных высказываний, Люсия почти всё время де­лала снимки своего любимого археолога и Броди пошутил:

- Достаточно будет опубликовать только что отснятые твои фотографии. Поймут сразу - откры­тие века!

- Тысячелетия! Не меньше!

- Ладно! Это потом, сейчас за работу! - он обратился к практикантам: - Распаковы­вайте резиновую лодку и накачивайте. Попробуем оплыть всё озеро и осмотреть его бе­рега, возможно, найдём выходящую из него речушку. Уж больно здесь вода чистая и про­зрачная, не иначе, как проточная. Лариса, уста­навливайте все приборы и сводите их во­едино к кабелю. Постарайтесь закре­пить провода под самым сводом, что бы они не ме­шали или случайно не порва­лись. А мы с Карлом немного прогуляемся и взглянем на ме­стность с левой сто­роны. Там было два больших, широких коридора. Возможно, они ведут вокруг озера. Вернёмся минут через тридцать.

- Надеюсь, вас не придется разыскивать? - Лариса демонстративно взглянула на ча­сики, засекая время.

- Главное - ты никуда не денься! - с иронией хмыкнул Броди.

- Не волнуйся, я за ними присмотрю! - деловито пообещала Люсия, про­тискиваясь между стеной и распаковывающими лодку практикантами. При этом она задела своим мягким местом за выступающий край скалы. И хоть сдержала стон, но закусила губу и бо­лезненно поморщилась. Александр Константинович и Карл Пузин переглянулись, арти­стично закатили глаза на лоб и, одновре­менно, громко, вздохнули.

Через пол часа, как и было обещано, тройка вернулась к озеру. Практи­канты, сме­няя друг друга возле насоса, уже почти заканчивали накачивать воз­духом огромную пяти­местную лодку. От интенсивной работы ребята были по­рядочно взмылены и блестели от пота в лучах фонарей. Пузин с одобрением пнул борт лодки ногой и с уважением обра­тился к практиканту, бывшему шеф-повару. Хоть тот с сегодняшнего дня уже и участвовал в работе непосредст­венно археологической, все по прежнему продолжали называть его не иначе, как "кормилец". Он выделялся самым мощным и сильным телосложением, а при соревновании в армрестлинге с ним мог тягаться лишь водитель КАМАЗа, оставшийся на­верху, в храме.

- Что, "кормилец", жарковато? По холоду не скучаешь?

- В тэпли кращэ, нэ замэрзнэш! - засмеялся тот.

- А ну, дай я попробую! - Пузин сменил парня у ручного насоса.

Александр Константинович придирчиво осматривал работу, проделан­ную Лари­сой, Пако и Мануэлем. Потом похвалил:

- Хорошо! Совсем другой вид! Постепенно берег давно заброшенного озера пре­вращается в место научных исследований. Чтобы не бегать всё время наверх, возможно здесь и устроим временный лагерь. А может даже и ниже. Если... найдём такое же подхо­дящее место.

- А что в тех проходах слева? - поинтересовалась Лариса.

- Да ничего особенного. - Броди, с восхищением и любовью наблюдал, как жена ловко вколотила костыль в стену, связала изолентой пучок проводов и закрепила в специ­альном резиновом кольце. - Оба коридора поднимаются круто вверх и вскоре заканчива­ются тупиками. В стенах до пятидесяти маленьких проёмов, за каждым из которых не­большая комнатушка с возвышением для кровати или, вернее, ложа. То ли это кельи от­шельников, то ли тюремные ка­меры. Мы с Карлом так и не сошлись в едином мнении. Но это сейчас не важно. Факт, что с левой стороны озеро пока обойти нельзя. Остаётся обсле­довать пра­вые ответвления и, естественно, более дальние от озера. Скорей всего проходы сделаны намного выше уровня озера. Иначе подземные ручьи зато­пили всё внизу находя­щееся. Я и так удивляюсь: почему озеро находится в ста­бильном состоянии многие тыся­челетия? Его воды должны были давно пробить себе новую дорогу. Хоть от­вет напраши­вается сам по себе: возможно, все шахты затоплены водой и этот уровень, ко­торый мы ви­дим, является самым верхним.

- А что, это так плохо? - Лариса отвёрткой стала прикручивать оголён­ные концы проводов в распределительную коробку.

- Естественно! Тогда на глубине в девятьсот метров огромное давление и вряд ли вообще туда доберёмся.

- А как могло образоваться это озеро? - Люсии надоело фотографировать вспотев­шего Пузина, и она переключила своё внимание на руководство экспе­диции. - Ведь кру­гом такие твёрдые скалы, гораздо тверже, чем в проходах.

- Да, действительно, - согласился Броди, присматриваясь к окружающей их породе. - Состав резко меняется. Возможно здесь в наличии некая аномалия. Когда озеро обсле­дуют геологи, мы будем иметь полную и ясную картину его происхождения.

- Капитан! Судно готово к отплытию! - торжественно огласил Пузин. Оба практи­канта, Пако и Мануэль взяли лодку за брезентовые шлейки и осто­рожно опустили на воду. - Что ищет он в стране далёкой? Что потерял в краю родном? - продекламировал Карл и уже собрался перекинуть ногу через борт. Но его опередила Лариса, бросившая свою ра­боту.

- Дамы проходят первыми! - с этими словами она ступила на прогибаю­щееся дно, прошла вперёд и гордо уселась на самом носу покачивающегося судна.

- А вдруг здесь живут страшныё подводные монстры? - округлила глаза Люсия.

- Вероятно поэтому и существует традиция пропускать вперёд женщин! - пошутил Броди, усаживаясь на корме. Карл, тем временем, расположился по­середине, у вёсел. - Первый раз вижу нашу прославленную прессу испуганной. Садись Люсия на дно, вот так, между нами. Здесь у тебя меньше шансов выва­литься за борт, - при этом он очень много­значительно взглянул на свою жену. Но та внимательно рассматривала низко нависающие овалы сводов, делая вид, что эти намёки её совершенно не касаются. Помотав возмущённо головой Алек­сандр Константинович обратился к остающимся на берегу: - Закончите под­сое­динять приборы и втроём идёте обследовать проходы с правой стороны. А ты, Корми­лец, остаёшься здесь на связи. Веди записи наших переговоров. Думаю, что радиоволны будут проходить свободно и слышимость не пропадет. Разве, только, озеро станет сильно петлять. Ну, а мы - вперёд! Давай, моторист, заводи свой двигатель, отчаливаем!

- Есть, капитан! - бодро ответил Пузин и налёг на вёсла.

- Стоп! Мы же совсем забыли! - спохватился Александр Константинович и достал из рюкзака водонепроницаемый фонарь. - Лариса, ты ведь знаешь, где его установить. Не забыла как?

- Не волнуйся! - она взяла переданный ей фонарь и, свесившись с носа их судё­нышка, закрепила его в гнездовом зажиме, в передней подводной части. Теперь свет рас­сеивался непосредственно в воде и освещал пространство перед самым килем. При этом стало намного безопаснее и удобнее наблюдать за не­ожиданным появлением подводных скал или любых, торчащих в воде предме­тов. Лариса так и осталась лежать на борту, вы­полняя функции заправского впередсмотрящего. И надувная лодка, освещённая как ново­годняя ёлка много­численными фонариками, тронулась в путь и плавно стала прибли­жаться к пер­вому повороту. За ним открылся второй изгиб, затем третий.

- Похоже на речку..., - тихо высказалась Люсия, время от времени озаряя проплы­вающие мимо стены вспышками своего фотоаппарата.

- Видно дно? - поинтересовался Броди.

- Полная чернота! - огласила Лариса. - У меня появилось ощущение бездны.

- Ну-ка, давай к самому берегу! - скомандовал Броди. - А сейчас?

- Ты знаешь, склоны уходят вглубь почти перпендикулярно, - проком­ментировала вперед смотрящая. - И вода остаётся кристально чистой, никаких посторонних тел или даже взвесей, не видно.

- Естественно, - заговорил Пузин. - На такой глубине под землёй, это не что иное, как простая трещина в базальтовых породах. Их порочность огромна и озеро здесь суще­ствует не один десяток тысячелетий.

- Немного странные извилины для такого разлома, как ты предполага­ешь. Не правда ли? Обрати внимание: раскол должен быть более прямолинеен, - заспорил Броди. - А здесь такие крутые повороты.

- Да, немного странно..., - согласился его товарищ, опять налегая на вёсла.

Когда они стали огибать третий поворот, их глазам открылась сказочная и таинст­венная картина.

- Смотрите! - воскликнула Лариса, и даже Пузин замер, перестав грести.

Ранее нависавшие чуть ли не над головой стены, резко разошлись в сто­роны под углом в девяносто градусов и почти по прямой уходили в черноту. Свод устремился вверх и с трудом просматривался не менее чем на двадцати пяти метрах. А прямо перед ними вырисовывалась расширяющаяся к верху мощная колонна. К воде она сужалась и была около двадцати метров в диа­метре. Что особенно заинтересовало, так это наличие буйной растительности на её стенках. Вся колонна как бы обросла торчащими в стороны кусти­ками, сви­сающим клочьями мхом и несколькими видами гибких, ползучих растений, по­хожих на лианы. Вся эта флора была совершенно чёрного цвета и даже не от­свечивала в лучах фонариков.

- Чёрный лес! - восхищённо зашептал Пузин, когда они подплыли к ко­лонне почти вплотную. - Саня! Если я не ошибаюсь, то ботаники тебе сходу по­ставят памятник за по­добное открытие.

- Мг-м! - хмыкнул Броди и добавил рассеянно, продолжая внимательно всматри­ваться в растущее на колонне: - Бронзовые бюсты установят нам всем! Так сказать: на ро­дине героя. Даже твоя Одесса прославится.

- Ой, шо ви говорите! - затараторил Пузин с еврейским акцентом. - Только не на­поминайте мне, шо она моя!

Руководители экспедиции заулыбались. Лишь представитель прессы не расслаби­лась и сидела настороженно. Видимо, так и не удосужилась побывать в Одессе.

- Глубина? - спросил Броди и получил ответ: "Без изменений!". Тогда он вынул весло из уключины и осторожно прикоснулся к одному из торчащих кустиков. Растение спружинило и вернулось в прежнее положение. - Живое! А мне вначале показалось, что оно засохло и почернело тысячи лет назад. Берем пробы, разбираться будем наверху. Если, конечно, удастся с нашими знаниями в ботанике.

Он достал резиновые перчатки, одел и с помощью пинцета и скальпеля взял пробы каждого растения, находящегося в пределах досягаемости. Пузин ему помогал, открывая и закрывая герметичные баночки и укладывая те акку­ратно в коробку с перегородками. Лю­сия сопровождала их действия регуляр­ными вспышками яркого света, а Лариса удержи­вала лодку веслом возле ко­лонны.

- Щось знайшлы? - раздался из динамиков знакомый голос. Это Корми­лец, сидя­щий на связи и слышавший каждое их слово, переключился на пере­дачу.

От неожиданности Броди чуть не свалился в воду и, что бы этого не слу­чилось, спешно опёрся на борт лодки. Скальпель и пинцет он при этом выронил и те, последний раз сверкнув металлическим блеском, бесследно исчезли в чёр­ных глубинах.

- Да! Радиоволны пока проходят идеально, слышимость прекрасная! - утешил Пу­зин своего товарища. - Не расстраивайся, пробы мы уже взяли, нам пока хватит.

- Вполне! - согласился Александр Константинович, снимая перчатки. - Двигаем дальше.

Лишь только они проплыли несколько метров, как вперёдсмотрящая крикнула:

- Ещё две колонны!

Новые формы вырисовывались из темноты, постепенно принимая очер­тания своей первой соседки. Они вместе образовывали почти правильный тре­угольник, немного расхо­дящийся параллельно стен. Эти скальные подпорки свода тоже были идентичной конфи­гурации и тоже топорщились чёрной расти­тельностью. Только гораздо более буйной и пышной.

- Это ж надо! - вслух удивилась Лариса, - А на стенках и сводах мы не заметили ни травинки. Здесь же - почти джунгли.

- А у меня мороз идёт по коже..., - признался Пузин. - Не кажется ли вам, что эти колонны... слишком уж необычно расположены? И форма? Может к ним кто-то руку при­ложил?

- Ну, форма вполне обычная! - запротестовал Броди. - Таких и им по­добных на Земле тысячи. И расположение, тоже пока, ни о чём не говорит. Единственное, что можно утверждать с уверенностью - это категорически не разлом! Согласен? Ну видишь! Пы­тался со мной спорить! Ха-ха! Меня больше удивляет флора на стенках этих колонн. Ла­риса правильно подметила: нигде раньше мы не заметили подобного. А давайте, замеряем температуру их по­верхности и заодно проверим радиацию. Идём направо, к той, что по­ближе. Доставай прибор! И мне подай градусник. Так, осторожнее! Причаливаем! - пока Лариса настраивала прибор, он прикоснулся электронным термометром к поверхности скалы, просунув его между растениями. И воскликнул: - Ого! Всего двадцать градусов! А воды? Надо же: всё тех же двадцать восемь. И взгляните, - он посветил туда, где вода со­прикасалась с колонной, - Ни одно из растений не опускает ни единого корешка в воду. Очень странно! Не правда ли?

- Не любит тёплой воды эта живность. Ей вполне хватает переизбытка испарений, - предположила Лариса, поднося прибор к чёрным растениям. Все за­мерли, подспудно ожи­дая, что счётчик защёлкает с большей скоростью. Но этого не случилось. - Радиация в норме, - констатировала Лариса.

- Тогда продолжаем плавание! Держись посередине, между правой стен­кой и ко­лоннами, если они конечно, ещё будут.

Метров сорок они проплыли, придерживаясь стены, держа её постоянно в поле зре­ния. Постепенно, её почти ровная поверхность, нарушилась, появи­лись рваные уступы, выемки и стена стала постепенно поворачивать налево. В этот же момент Лариса сказала:

- Кажется слева ещё одна колонна.... Посветите тоже.

Когда луч света усилился, их взору предстала ещё одна подпорка свода. Но гораздо объёмнее по толщине: чуть ли не в два раза. А когда подплыли ­ближе, то заметили и мно­гочисленные повреждения в структуре. Хоть вся по­верхность была облеплена такой же растительностью, что и три предыдущие, но явно просматривались трещины и рас­колы, избороздившие колонну вдоль и по­перёк. Кое-где даже не хватало солидных кусков, веро­ятно за тысячелетия рух­нувших в воду. Но глубина озера и здесь была основательной. Как они не пыта­лись высветить упавшие обломки скалы, всё равно, это им не удалось.

- Если я правильно понимаю, - Броди рисовал на ватмане приблизитель­ные кон­туры пройденного пути, - То мы находимся здесь. То есть эта колонна является одной из двух центральных. По логике: дальше по прямой должна быть ещё одна, такая же. Мы её наверняка отыщем на обратном пути, вдоль ле­вого берега. Сейчас вернёмся к правому и продолжаем оплывать озеро по пери­метру. Пока оно мне представляется в виде ромба.

Последующее их плавание полностью опровергло предположения Алек­сандра Кон­стантиновича. Берег вдруг повернул вправо потом резко влево и опять, плавно, вправо. Колонны стали попадаться совсем нерегулярно и хао­тично, к тому же, самой разнообраз­ной толщины. Состояние их тоже было са­мым противоположным: от идеально стройных линий, до полу развалившихся, с острыми, рваными краями и изломами. Наконец, правая стена полого подалась влево и сомкнулась, под острым углом, с другой стеной.

- Всё-таки больше похоже на разлом! - высказался Пузин, усердно рабо­тая вёслами. Они возвращались назад вдоль левого берега, который был почти гладким, лишь слегка закруглялся влево.

- Слишком уж странный разлом! - не уступал Броди, расчерчивая фло­мастером уже четвёртый лист ватмана. - В общем, озеро имеет форму, как бы жирной запятой. Мы сей­час находимся в середине её более длинной, наружной дуги. И эти колонны! Их располо­жение вызывает головную боль.

- Смотрите! - постоянно делающая снимки Люсия, указала рукой наверх. - Свод резко снижается. А та колонна совсем невысокая.

Действительно. Шершавая скальная поверхность свода резко опустилась и нависала над головой. А ближайшая колонна едва достигала пяти метров в высоту, и на её стенках чернело лишь несколько чахлых растеньиц. В тот же момент, Лариса, вглядывающаяся в воду, сообщила:

- Вижу дно! Оно близко.... Ещё ближе! Полтора метра, один метр!

- Табань! - скомандовал Броди и Пузин стал грести вёслами в противо­положную сторону, замедляя движение. Они почти совсем остановились и про­двигались вперёд со всей возможной осторожностью. Через метров десять им даже пришлось отойти подальше от берега: так низко свод нависал над их голо­вами. Но вот он резко поднялся вверх и они увидели канал, шириной метров пять, уходящий вглубь скалы.

- Глубина пятьдесят сантиметров! - продолжала комментировать Лариса.

Пузин опустил весло и упёрся им в дно. Но лодка продолжала своё дви­жение, пово­рачиваясь другим бортом в направлении уходящего в скалы канала.

- Ого! Да здесь течение! - воскликнул Карл, переставляя весло и давая лодке по­немногу продвигаться вперёд. - И довольно приличное!

Так они прошли ещё метров двадцать и, постепенно, канал расширился и превра­тился в небольшое озерцо, образовавшееся в высокой, круглой пещере с пологими, удоб­ными берегами. В стенах пещеры виднелось несколько оваль­ных проходов, ведущих во тьму.

- Ну вот, кажется, нашли продолжение пути! - обрадовался Александр Константи­нович. А когда услышал шелестящий шум, добавил: - И исток из озера! А это воодушев­ляет: значит, нижележащие катакомбы и шахты не затоп­лены, мы спокойно сможем про­должить наши исследования посуху.

Четвёрка высадилась на берег и, вытянув лодку из воды, вошла в бли­жайший и са­мый большой, проход. Сразу было заметно, что он рукотворный. Уж слишком он был ров­ным и прямолинейным. Через несколько десятков мет­ров послышался шум и чуть дальше, ниже уровня пола, исследователи увидели стремительно несущийся поток воды. Русло не­большой речушки сопровождало туннель некоторое время, а потом, резко вильнуло в сто­рону и скрылось в узкой расщелине. Это было справа. Минут через пять русло опять по­казалось на ко­роткое время, но уже слева от тропы.

- Всё ясно! - Броди остановил отряд, - Возвращаемся назад! Сюда мы вернёмся с соответствующим оборудованием в самом скором времени. Вначале организуем лагерь на берегу озера, там, где ждёт наш Кормилец. Кстати, его со­всем не слышно, сюда волны не достают.

Но лишь только они вернулись к маленькому озерцу, как в их передатчи­ках раз­дался взволнованный голос:

- Прыйём! Прыйём! Дэ вы попропадалы?!

- Кормилец! Всё в порядке! - успокоил его руководитель экспедиции. - Возвраща­емся к тебе. Как там ребята?

- Та вжэ тут, биля мэнэ.

- И мы скоро будем! - пообещал Броди.

Пока добирались, он закончил первичный план озера; обозначил не­сколько новых колонн и дорисовал канал с маленьким озерцом. Исследуемый объект получился в виде листа, широкого в основании и сужающегося к концу. Длина, около полутора километров, в самой широкой части - примерно пятьсот, шестьсот метров. Оставалась неисследован­ной центральная часть, но руководи­тель отложил это на потом. Ведь когда вниз доставят генератор, то всю пещеру, накрывающую озеро, легче будет осветить мощным прожекто­ром.

Трое ребят, обследовавших правые проходы, ничего интересного не на­шли. Сооб­щив только, что все коридоры и тоннели идут резко вверх и заканчи­ваются тупиками.

Назад шли налегке, бодро и даже гораздо быстрее, чем спускались. Ведь почти всё

оборудо­вание, лодку и даже запасы пищи оставили внизу. Единствен­ное, что замедляло путь,

так это разматывание огромной катушки с кабелем, ко­торый тут же, наскоро, прикрепляли к

стенкам проходов. К кабелю были под­ключены все приборы оставшиеся на берегу озера. С

их по­мощью можно было следить за малейшими колебаниями как в температуре воздуха,

воды и породы, так и минимальным перемещениям любого объекта в зоне действия ультра-

фио­летовых лучей. И де­лать это можно было прямо из штабной палатки. Конечно, мало кто

верил в возможность существования какой-либо жизни на такой глу­бине. Но, уходя, Пузин глубо­комысленно махнул в сторону водной глади и из­рёк:

- Если есть флора, то должна быть и фауна! - на что Броди пошутил:

- Если ты хочешь запугать Люсию, то делаешь это напрасно: она и так ведёт себя сегодня тише всех.

В храм-пещеру они прибыли как раз вовремя: дело подходило к обеду. Оставав­шиеся на верху встретили "подземников" криками приветствия и бур­ными аплодисмен­тами. Выслушав сжатый рассказ о найденном озере и о проде­ланной работе, Оливер гордо выпятил грудь и высоко поднял подбородок.

- Теперь мы тоже хотим услышать ваши аплодисменты! Пол дня и для нас не про­шли бесследно.

- Согласен полностью! - закричал Броди хлопая в ладоши. - Я уже давно любуюсь возродившимся пантеоном, ожившей статуей и, будто заново сделан­ной, резьбой по камню. Вид просто потрясный!

- Ха-ха! Это лишь цветочки! - пообещал Оливер. - Сейчас вы вообще потеряете дар речи! - и стал объяснять: - Вначале мы очистили идеально всю резьбу на задней стене пантеона, каждую щёлочку, каждую канавку. Потом стали устанавливать упавшую ниж­нюю часть статуи. Именно в тот момент, когда вращали обломок и заметили, что круглый камень основания слегка поворачивается на оси. Обцарапали и вы­тянули пылесосом всю пыль до грамма, и камень стал крутиться на девяносто градусов. То есть статуя поворачи­валась иногда лицом к цен­тру. Бросились к левой, потрудились и над ней. Она тоже по­вернулась к центру. Ну а когда очи­стили центральную, выяснилось, что она поворачива­ется на все сто восемьдесят граду­сов, то есть к храму спиной. А зачем? Долго не могли до­копаться до раз­гадки. Пока ваш Николай..., (- Счастливчик! - выкрикнул Пузин) ...Ещё бы! Не надавил спиной на эту плиту. Сейчас мы вам всё продемонстрируем.

Когда манипуляции со статуями были проделаны, Оливер и оба практи­канта упёр­лись спинами в одну из плит задней стены и та, с неприятным, но щемящим душу грохо­том, стала отъезжать назад. И за ней открылась комната, покрытая мраком и густой паути­ной тысячелетий.

Глава 37. (Город)

Океания торжествовала. По всеобщему мнению она проходила один из высочай­ших пиков развития в своей истории. Каждый её житель был страшно горд за себя и за свою родину. Это ещё белее укрепляло сплочённость, поднимало боевой дух и призывало к покорению новых, гораздо более высоких и технически качественных ступеней челове­ческой цивилизации.

В обиход вошло, кем-то метко запущенное, словосочетание "Триумфальная не­деля". Иначе и не говорили как: "После праздника Лунная свадьба началась триумфальная неделя победы человека над космосом!"

Самым популярным и остродефицитным стал телескоп. Самым распространённым времяпрепровождением и развлечением - наблюдение с крыш и смотровых площадок за околоземным пространством. Никого даже и не обеспокоили участившиеся несчастные случаи падения с высотных зданий ротозеев и ново­испечённых астрономов. Все радова­лись, праздновали и ликовали.

И для этого были все поводы. После благополучного запуска в воскресенье кораб­лей с человеком и модулями станции, весь понедельник прошёл в наб­людении за всё уве­личивающимся орбитальным телом, к которому поочерёдно пристыковывались новые части. А вечером все, с затаённым дыханием, следили за посадкой челнока с возвращаю­щимся на Землю первым космонавтом. Рану-Оливис прибыл в полном здравии и с са­мыми оптимистическими рассказами. Ночью опять были салюты, лишь немногим усту­пающие праздничным, двухдневной давности.

А во вторник, с утра, объявили о следующем запуске второй космической станции. И через час, после взлёта трёх огромных транспортно-пассажирских самолётов, которые отправились в сторону Среднего моря, из чаши Западного бастиона стали подниматься ещё белее огромные мезостаты. И если первую станцию в мезосферу поднимало шесть, то вторую целых двенадцать тёмных, тускло мерцающих шаров. К утру следующего дня, ка­ждый желающий мог наблюдать за сборкой на орбите уже чуть ли не маленького косми­ческого городка и в то же время сверяться с красочной схемой-плакатом, которую разда­вали на всех углах и перекрёстках, напечатали во всех газетах и постоянно транслировали по телевидению. На этой схеме были детально вырисованы все помещения, жилые и ра­бочие, вспомогательные и технические, каж­дой из двух орбитальных станций. И тогда же, в среду после обеда, всех пот­рясло новое известие: взлетают три новых корабля, которые доставят на орбиту, в космические станции сразу четырнадцать(!) космонавтов. И когда эти три корабля покинули пределы Земли и благополучно стали сближаться с целями своих путешествий, опять наступило общее ликование. Праздник - продолжился, салюты - тоже. До полудня четверга, когда все опять приль­нули к окулярам телескопов и экранам телевизоров, с волнением наблюдая за стыковкой и переходом людей в совсем недавно собранные космические станции. Всё прошло без сучка и задоринки, вполне благополучно (если не считать ещё нескольких разбившихся насмерть при падении с крыш и окон). Ве­чером опять были салюты в честь такого знаменательного события, но мно­гие их уже не видели: им попросту хотелось спать. Сколько же можно праздновать? Тем более что большинство всё-таки ходили на работу и даже что-то там делали. Сон буквально скосил всё население с ног. Но в пятницу, с са­мого утра новая радостная весть облетела Хру­стальный Город и принадле­жащие ему островные территории: объявляется выходной день, отныне праздну­емый каждый год. Все опять бросились к телескопам.

Конечно, у жителей возникала масса вопросов, и на многие они так и не могли по­лучить ответов. Например, всех очень удивляла неравномерность распределения космо­навтов: на меньшей станции их было десять, а на боль­шей только четыре. Странно! Дальше: первый орбитальный "дом" находился на низкой орбите, а второй на очень высо­кой, за пределами "Вестника". То есть траектория полёта проходила как бы между двух лун. Для чего? Обсуждение этих вопро­сов было главной темой при любых встречах, сви­даниях, а порой и небольших митингах. Но все единодушно сходились в одном: если уж так сделали, значит надо! А уж зачем? И кто об этом знает? По крайней мере, Ведущим извест­но всё. А со временем и мы узнаем. Не жители Океании очень бы удивились, если бы узнали о том, что почти все Ведущие тоже о многом не знают. Вернее узнали, но только в пятницу утром, когда состоялось ещё одно "внеочередное" заседание высшего органа власти Хрустального Города. Тот был созван по настоятельному требованию Глав­ного Ведущего энергетика Магриса и целой группой других Ведущих страшно обеспоко­енных непомерным разбазариванием средств и "неоправдан­ной и бессмысленной экспан­сией человека в космос".

Именно такую формулировку огласил председательствующий на Совете Панаис, Главный Ведущий по делам обороны и вооружений. Добавляя при этом:

- Мне, конечно, очень странно слышать подобное. В создавшейся ситуации органи­зованная и слаженная работа военного ведомства должна вызывать только постоянную поддержку и полное понимание со всех сторон. А по дошедшим ко мне сведениям, неко­торые несознательные элементы пытаются помещать проведению космических программ в жизнь. Тем самым, оставляя Океанию беззащитной перед лицом надвигающейся опас­ности, - некоторые Ведущие повскакивали с мест и стали выкрикивать свои обвинения и возмущения. В создавшемся шуме нельзя было разобрать ни единого слова. С сожалением пожав плечами Панаис сочувственно смотрел на кричащих. Выждав пока те выпустили пар и не стали понимать абсурдности своих выкриков, он ударил молоточком по гонгу, призывая к тишине. - Я хотел сразу начать с отчёта о проделанной за эту неделю работе, но вижу, что необходимо выслушать накопившиеся у вас вопросы в наш адрес или даже выслушать ваши поздравления. Вам, господин Магрис, предоставляется первое слово.

Главный энергетик встал и с сарказмом закивал головой:

- Даже ума не приложу, как могло такое случится: третье подряд заседание прово­дит не кто-нибудь, а наш уважаемый Панаис! Какая масса непредвиденных случайностей и совпадений привела к этому печальному событию? Да, да! Именно печальному. Так как уже целых три недели Океания находится во влас­ти военного ведомства. Которое подгре­бает под себя все наши национальные доходы и транжирит все имеющиеся средства!

- Ну, так уж и все! - миролюбиво вставил Главный Ведущий авиации.

- А что вы можете сказать другого? - Магрис возмущённо упёрся кулаками в свои бока. - Вместе едите из одной тарелки!

- Вот именно: "одной"! - подчеркнул авиационщик. - Давно пора выделить нам от­дельные средства, что бы мы могли свободно распоряжаться своим бюджетом!

- Вот до чего дошло! - теперь уже энергетик патетически воздел руки к потолку. - Осталось только поделить весь бюджет между авиацией, подводниками, ракетчиками и космонавтами, а нас просто преобразовать в их филиалы!

- Согласен! Так будет намного лучше! - успел выкрикнуть Панаис.

После этого Совет на несколько минут превратился в бедлам. Кто весело заливался смехом, кто истерически кричал, пытаясь высказать своё возмущение, а кто пытался успо­коить и первых и других. Лишь некоторые, с невозмутимым спокойствием сидели молча, и лишь разглядывали своих веселящихся и бес­нующихся коллег. Среди них и Тасон, Главный Ведущий по контактам с други­ми народами. Наконец он не выдержал и с укором повернувшись к рядом сидящему Панаису, указал глазами на гонг. Тот тяжело вздохнул, ему видимо достав­ляли удовольствие сложившиеся шум и кавардак, и застучал молоточ­ком, восстанавливая порядок. Тем временем Тасон взял несколько листиков, лежав­ших перед председательствующим и когда шум поутих, взял слово.

- С вашего разрешения, очень коротко и только по существу. Итак: самое первое. Все средства выделенные военному ведомству на этот год уже из­расходованы полностью. ("Вот видите!" - выкрикнул Магрис). Но сделано самое главнее: на орбите находятся два жилых комплекса способных как проводить самые тщательнейшие наблюдения, так и на­нести первый удар по угрожающему Земле Вестнику. Да, именно так. На большей стан­ции находятся специ­альные ракеты из металла с мощными боеголовками огромной раз­рушительной силы. Находящиеся там же космонавты-операторы произведут сегодня пробные стрельбы по одной из оконечностей Вестника. Раздробленные глыбы и большие скалы специальными буксирными ракетами направят в сторону нашей планеты. Именно за координацией этого полёта, вхождением обломков в атмосферу, про­цессом их сгорания и будет следить более многочисленная группа учёных расквартированных на станции с низкой орбитой. С полной уверенностью мож­но утверждать, что к следующему нашему Совету всё станет ясно. Правомерно ли потрачены средства, есть ли в этом какой-то прок и будем ли мы финансировать подобные "стрельбы" в дальнейшем. Естественно мы все понимаем: господин Панаис явно схитрил. Под шумок нашего разрешения о запуске чело­века в космос он послал туда целых пятнадцать, да еще и построил на орби­те две немыс­лимых ранее по масштабу, орбитальных станций. Но, возможно, это и хорошо. Особенно если даст существенные результаты. После их получения можно будет объявить во всеус­лышание о грозящей Земле беде, мобилизовать и объединить все имеющиеся у нас и за рубежом силы и приступить к планомерному наращиванию присутствия человека в кос­мосе. Наш народ един как ни­когда и с готовностью поддержит всё, что хорошо спланиро­вано и даст нуж­ную отдачу.

-Вы всегда пытаетесь отложить решение важных вопросов на потом! - Глав­ный энергетик укорил Тасона. - Всегда ждёте каких-то положительных результатов! Между прочим, мне, например, до сих пор неизвестно чем закончилась история с кражей агрегата по производству пузырита. Может, просветите?

-С удовольствием. Я и сам собирался это сделать по первому же требо­ванию. Так вот. Установка была "благополучно" выкрадена и доставлена хардийскими шпионами в Сурарт. Там же они и решили её опробовать. Но произошло то, на что мы и надеялись. Огромной силы взрыв уничтожил и шпионов и пре­дателя, который помог им в краже. Спешивший туда же Верховный жрец Райгд, не успел на демонстрацию буквально, на не­сколько минут. Это спасло ему жизнь, и он с ранениями спешно вернулся в столицу Хар­дии. Но события на этом несколько изменили свою на­правленность. За время его отсутст­вия власть в Хардии взял в свои руки принц. Благодаря этому наши люди, прибывшие на самолётах, были встречены с помпой и не посажены под домашний арест, как предполагал это сделать его Святейшество. Мало того, в правлении страны произошли существенные перемены. Сведения, поступающие к нам очень проти­воречивы, и я даже боюсь сейчас преподнести вам нечто, как уже свершившее­ся. К сожа­лению, и здесь надо подождать до завтра или хотя бы до сегодняш­ней ночи, когда обста­новка вполне прояснится.

- Вы хотите сказать, что взрыв агрегата привнёс в наши отношения с Хардией не­что негативное? - осторожно спросил кто-то.

- Нет, скорей наоборот! - Тасон улыбнулся. - Просто наш трюк с аппаратом помог укрепиться у власти более демократическим и прогрессивным силам. К тому же эти силы нам более симпатизируют, и с ними вести переговоры мы будем более конструк­тивно и с большей пользой. Наши послы и представители как раз в это время работают в этом на­правлении.

- Хорошо, отрадно слышать подобные новости, - согласился Магрис. - Но у нас сложилось катастрофическое положение с электроэнергией. Из-за непомерного её расхода военными, многие ведомства остались на голодном пайке, и еле-еле поддерживают свои производства.

- Но нам нужна энергия для производства крейлана и сакрона!- возразил Панаис. - Без газа и мезостатов мы не сможем доставить на орбиту дополнительное топливо для ра­кет, питание и кислород для космонавтов.

- Это уже слишком! - рассердился один из Ведущих. - Энергию должны по­лучить все!

Но тут, поднявшийся было шум, прекратил тихий голос Главного Ведущего по строительству. Он был самим старым среди присутствующих, но и одним из самых ува­жаемых. Поэтому его слушали всегда с вниманием.

- В ближайшую неделю энергию не получит никто! Даже военные!

- Это почему же?! - спросили сразу несколько голосов.

- А потому, что со стороны Южного бастиона Город приподнялся на целый милли­метр!

Те, кто знал, о чём идёт речь, задумались. Но нашлись и непросвещенные.

- Ну и что? Что в этом страшного?

- Весь наш Хрустальный Город - единое целое, - стал хриплым голосом объ­яснять Главный строитель. - Поэтому малейшее изменение по высоте любой его точки тут же скажется и на остальных частях. И хочу вам напомнить: и Пирамида и сам Город стоят прочно на морском дне только благодаря веерным лучам пузырита вонзающимся в грунт под нами во всех направлениях. Если бы не они, все бы постройки, стены, Бастионы, а с ними и Пирами­да давно бы всплыли. Выталкивающая сила воды невероятно огромна, а весь наш город имеет неимоверную плавучесть. Конечно, рассматривался когда-то и та­кой вариант: дать мегаполису всплыть, а потом заново его укрепить новыми лучами, но уже в белее удобном положении. Но уже тогда были опасения в создании опасного крена. Может нарушиться весь нивель, а он уже и так неидеальный. И в данный момент поднятие нашей южной оконечности может означать слабое заякоривание лучами в дно именно там, под Южным бастионом. Создание лучей подобной длины и толщины потребует почти не­дельного производства электроэнергии. И как для некоторых это не прискорбно, отложить создание донных лучей невозможно даже на один день. Наши службы уже при­ступили к подготовке, и мы начинаем работать сегодня же. Здесь даже неуместны какие-либо возра­жения.

- Ну вот, а мы тут спорить собирались, - грустно произнёс Панаис.

- Люди в космосе продержатся неделю без доставок с Земли?

- Продержатся...- Ведущий обороны был явно расстроен. Да и не он один.- В край­нем случае, мы всегда можем их посадить на планету.

- Ну вот и отлично! - констатировал Ведущий по строительству. - Тогда, если нет больше ничего важного, прошу разрешения удалиться. Мне необходимо быть на подошве Южного Бастиона, там сейчас устанавливаются две самые наши крупные установки по производству пузырита.

- Не смеем вас больше задерживать. - Председательствующий развёл рука­ми. - Да и мы, пожалуй, будем расходиться, - услышав в ответ лишь недовольное ворчание некото­рых Ведущих, огласил: - Объявляю двадцать седьмое, внеочередное, заседание от года 3108-го, закрытым.

После заседания Панаис и Тасон решили перекусить и вдвоём спустились в одну из комнат отдыха, заказав персоналу желаемые блюда. Ведущий обороны расслабленно раз­валился на удобном диване и не смог сдержать зе­воту. Видно было, что он жутко устал. Но беспокоило его совсем другое:

- Конечно, залп мы нанесём и несколько кусков отколем. И даже сожжём их в ат­мосфере. Вряд ли наши специалисты ошиблись в расчётах. Но я бы чувствовал себя го­раздо спокойнее, если бы у нас была возможность нанести сразу несколько залпов. Тогда эффект был бы более ощутим и нагляден.

- Но с другой стороны торопиться то некуда. Ты и так успел совершить почти не­вероятное, - вошли официанты и бесшумно поставили принесённые блюда и напитки на стол и так же неслышно удалились. Тасон принюхался к ароматному чаю. - М - м! Какой запах! Вечно куда-то спешим, даже поесть не­когда!

- За последнюю неделю я похудел на четыре килограмма! - пожаловался Панаис, тоже присаживаясь к столу. - Я уже забыл, когда ел что-то приличное, вечно хожу полуго­лодный. Даже не помню, чем меня дома потчевали на празд­ник. Скоро совсем солидность потеряю.

- Ну, тебе это ещё не скоро грозит! - засмеялся Тасон. - Запасов солидности тебе хватит надолго.

Так, неспешно переговариваясь, оба Ведущих уже почти закончили свой завтрак, когда их покой был нарушен. Извинившись, вошёл первый зам Главного Ведущего по обороне и попросил разрешения доложить.

- Докладывай! - разрешил Панаис.

- В лаборатории по производству саркона произошло чрезвычайное происшествие. Пострадавших нет. Оборудование не повреждено. Если не считать одно­го очень стран­ного фактора. При настройке аппарата, уничтожающего саркон, один из молодых про­граммистов допустил ошибку и разладил электромодуля­ционные колебания. В результате саркон не разложился, но при этом произош­ло самое страшное и непонятное: в поле дей­ствия аппарата (а это труба радиусом около двух и глубиной около двенадцати) пропал весь... пузырит. А также все предметы из него изготовленные. Вероятно, луч подействовал и дальше, но помещения закончились и дальше была лишь пустота. Лаборато­рия нахо­дится возле стенки Бастиона, выходящей в открытое море.

Оба Ведущих уже давно перестали жевать, и в состоянии полного шока слушали вошед­шего. А тот, хоть немного и смущаясь от сути своего рассказа, продолжал:

- По счастливей случайности людей в исчезнувших наполовину помещениях не оказалось и они не попадали этажом ниже. Я дал распоряжение закрыть все доступы к месту происшествия и никого не подпускать. И сразу же бросился на ваши розыски.

Он замолчал, ожидая, что скажут Ведущие. Те молча лишь переглядывались между собой. Наконец Панаис заговорил:

- Немедленно разыскать Главного Ведущего по энергоснабжению и пере­дать мою настоятельную просьбу и ему прибыть в ту лабораторию. А мы немедленно отправляемся туда.

Когда зам вышел, оба Ведущих, со всей возможной поспешностью отправи­лись в Западный Бастион.

- Мне это очень не нравится! Очень! - всю дорогу повторял Панаис.

А Тасон прокручивал в голове одну и ту же мысль: - "Слишком уж много странных и чудесных событий происходят в последнее время!"

Глава 38. (Хардия)

- О, Святейший! - ещё продолжая отплёвывать воду, один из воинов-добро­вольцев, заорал так, будто его резали. - Измена! Меня предали! - работники лаборатории освобо­дили воина от сдерживающих ремней и он тут же, с ярос­тным воплем, попытался вско­чить на ноги. Но видимо его разум ещё не пол­ностью овладел вновь обретённым телом. Ноги неуклюже зацепились одна за другую, руки подломились, оказавшись под животом, и голова со смачным зву­ком шлёпнулась об мокрый пол. Несчастный тут же замер.

- Всем лежать! - скомандовал Райгд. - Не хватало ещё, что бы вы, после удач­ного окончания опыта, сами себе лбы поразбивали!

Все медики метушились вокруг оживших помогая им откашляться от воды и укла­дывая каждого на ложе. Подняли и потерявшего сознание. Тут же ста­ли снимать с участ­ников опыта их лёгкие туники, пропитанные водой и накрывать сухими простынями.

Главный Магистр внимательно следил за всеми стадиями пробуждения, стараясь не пропустить ни одной детали. Каждый из добровольцев вёл себя по-разному. Один бес­смысленно уставился в потолок, другой с удивлением рассматривал всё его окружающее, третий с явным недоверием ощупывал своё тело. Лишь Вителла лежал с закрытыми гла­зами, хоть его грудь порой вздрагивала от лёгкого покашливания.

Манипуляции с одеждой привели в чувство потерявшего сознание, и тот снова привлёк к себе всеобщее внимание визгливыми криками:

- Ваше Святейшество! Ради творца! Избавьте меня от мучений!

- Что с тобой, сын мой? - Райгд подошёл к ложу и взял воина за руку. - Твой пульс слишком учащённый. Так нельзя волноваться: сердце может не выдержать. Успокойся и скажи, что у тебя болит?

- Душа болит! - со злостью закричал воин. - Всё это время, пока я здесь на­хожусь, моя жена мне изменяет! Самым наглым и подлым образом! Я ведь дома сказал, что отбы­ваю в длительную командировку (как меня и учили). А на­последок пообещал привезти кучу денег. И эта сволочь! - он чуть не задохнулся от возмущения. - Со своим любовни­ком ещё и насмехались надо мной: обдумывали, как бы меня обобрать до нитки! И потом с моими деньгами уехать, да пожить сладко... Не бывать этому! Сам лично зарублю! Ваше Святейшество! Выполните мою первую волю и желание. Вы ведь обещали? Отпустите меня на­верх сейчас же: хочу сам покарать неверную!

Райгд обвёл взглядом лабораторию. Все смотрели на него с ожиданием, в том числе и ожившие. Нельзя было заронить в их души ни капли сомнения.

- Да будет так! - Главный Магистр нашёл самый простой выход: - Но так как силы твои ещё не восстановились, и небеспричинно боюсь за здоровье твоё, - своей здоровой рукой он указал на ссадину на лбу солдата, которую к тому времени один из помощников уже начал мазать быстрозаживляющей мазью. - То по воле твоей доставлю желаемое к тебе немедля! Ты получишь возможность для справедливого возмездия! - его Святейше­ство обратился к находящемуся здесь же Ренни. - Немедленно доставить сюда жену этого достойнейшего воина вместе с жалким соблазнителем!

Приказы Верховного Жреца в Хардийской империи выполнялись быстрей, пожа­луй, чем приказы самого императора. Ренни молнией метнулся в соседнее помещение, где находилась телефонная связь с поверхностью, назвал адрес и объяснил желаемое. В лабо­ратории слышали каждое его слово. Через минуту он вернулся и доложил:

- Если они в доме, их доставят сюда очень скоро!

- Они там, я уверен! - лицо воина ещё больше исказилось и посерело от гнева. - Ко­гда непонятная сила потянула мой разум в тело, они только со­бирались приступить к сношениям. Сволочи! А перед этим распили одну из бутылок моего любимого вина. Я но­сился внутри их мозга, вонзался в зрачки глаз, пробивал их мерзкие тела насквозь, но был бессилен, хоть что-либо изменить. Они смеялись, целовались, совершенно не замечая моего присутст­вия и не подозревая, что я за ними наблюдаю. Какая же она тварь!

- Успокойся! - повторил Райгд. - Она получит по заслугам. А вы! - стал продолжать он более напыщенно, обращаясь уже ко всем ожившим. - Дейст­вительно совершили большой подвиг и внесли неоценимый вклад в разви­тие нашей отечественно науки. Вы стали первыми! Вам будет принадлежать наибольшая слава и (я всегда сдерживаю данное слово) наибольшие вознаграждения. Сейчас же вашим телам, после перенесённого испы­тания, необ­ходим самый тщательный уход и непрерывное наблюдение. Мы проведём се­рию анализов и обследований, вы расскажете о ваших путешествиях разума. Вам будет предоставлено всё, что пожелаете. Даже, если не будут возражать врачи, вы сможете по­бывать в компа­нии самых очаровательных женщин. - В ответ раздались одобрительные похмыкиванья. Тем вре­менем слуги принесли горя­чие напитки из целебных трав, которые необходимо было вы­пить после про­буждения. Пытавшегося продолжить свои рассказы солдата-рого­носца вдруг остановил обеспокоенный голос главного невропатолога:

- Господин Главный магистр! С Вителлой не всё в порядке! Я уже давно пытаюсь привести его в чувство, но он как бы не полностью пришёл в себя. Райгд тут же бросился к своему ученику и последователю, к которому как все знали, питал особую привязан­ность и почти отеческие чувства.

- Вителла! Что с тобой? - с тревогой крикнул он, склоняясь над ложем. - Не­ужели душа твоя не вернулась к твоему телу? Ответь, подай хоть какой-ни­будь знак!

- Дыхание почти в норме, пульс стабилизируется, - сказал один из медиков, обсту­пивших декёрла.

- Да и температура тела совершенно идеальная, - добавил другой.

- Тогда что же с ним? - в нетерпении спросил Райгд, приподнимая веки Вителлы. - Взгляд каталептический, будто в состоянии комы. Странно, очень странно. Что же не так?

- Может не стоит его беспокоить и выждать хотя бы некоторое время? - предложил Бензик. - Возможно, процесс воссоединения продолжается, а мы только этому мешаем?

- Да, да! Может быть. Если душа была слишком далеко, а я бы хотел в это верить, - задум­чиво произнёс Райгд, заглядывая в зрачки Вителлы. - То возможен и более длитель­ный пе­реход в изначальный вид. Вы, Бензик, не спускайте с него глаз, пусть его перенесут в спо­койное и самое тихое помещение. Я подойду позже.

Полубессознательное тело декёрла бережно подняли и вынесли. Тем временем вернулся вышедший несколькими минутами раньше Ренни.

- Ваше Святейшество! Женщина и мужчина найдены по указанному адресу и в данный момент уже находятся в скоростном лифте. Через пять минут их доставят сюда.

- Отлично! Но я надеюсь, - Райгд чуть ли не нежно взял под руку опять соскочив­шего со своего ложа несчастного солдата. - Сын мой, что не пристало здесь, при посто­ронних учинять разбирательства чисто семейные. Не правда ли? Поэтому предлагаю вам уединиться со своей женой в одном из любых пустующих помещений.

- Хорошо! - на лице воина читалась непреклонная решимость. - Дайте мне меч!

- Дай ему свой! - приказал Верховный жрец одному из охранников. - А теперь иди, выбирай любую из свободных комнат и жди гостей. Но перед этим, - Райгд строго указал на недопитый стакан. - Обязательно выпей весь чай. Он настоян на специальных травах и помогает заживлению горла и устраняет боли, - он с удовлетворением пронаблюдал как солдат, перехватив меч в дру­гую руку, залпом допил содержимое. - Отлично!

Солдат вышел и его Святейшество еще некоторое время смотрел ему вслед с со­чувствием и пониманием. Потом обернулся к трем оставшимся участникам эксперимента.

- Для каждого из вас выделены поистине райские апартаменты на поверх­ности. Ос­ваивайтесь и привыкайте: в подобной роскоши вы проведете всю вашу оставшуюся жизнь. Своим самопожертвованием вы это заслужили. Там же и сегодня же вы получите свои новые именные счета, суммы в которых вас приятно удивят: так как они больше обещанных. А о рангах, званиях и чинах мы поговорим позже, после того как вы освои­тесь с ролью богатей­ших и независимых людей. Ведь тогда, возможно, и пропадёт жела­ние служить в императорской гвардии. - Райгд искренне, по-отечески улыбнулся: - Пусть даже и в чине генерала. Не правда ли?

Ожившие добровольцы расслабились радостно переглядываясь. На их лицах поя­вились довольные улыбки. Прихлебывая настоянный на травах чай, они с воодушевле­нием уже мысленно стали рисовать свое сытое будущее, поверив в свалившуюся на их судьбу удачу. Да и как можно было не поверить? Его Святейшество, хоть и имел немного потрепанный и усталый вид, смотрел на них с умилением, лаской и добротой и никто из присутствующих ни на мгновение не засомневался бы в его слове и данных обещаниях. Как бы ни всматривался в его открытые и честные глаза. И никто не обратил внимания на глаза Ренни, стоявшего возле дверей, на выходе. А глаза палача не скры­вали ничего: ни злобы, ни коварства, ни жестокости.

А Райгд, святошно сложив ладони, тем временем продолжал:

- Единственная моя к вам просьба - беречь себя, особенно в первые дни. До вас уже два человека проходили реинкарнацию и нам известны все этапы восстановления орга­низма. Вам будет хотеться много спать: не противьтесь, отдыхайте. В перерывах между сном у вас будет зверский аппетит: мы пре­доставим всё самое лучшее из императорской кухни. Вот в этих-то переры­вах, во время трапезы, я и постараюсь вас навестить и выслу­шать ваши рассказы и отчёты о ваших путешествиях разума. Надеюсь, вам есть что пове­дать?

- О - о! Это действительно незабываемые ощущения..., - закивал головой один из добровольцев. Язык его немного заплетался как у пьяного, глаза осоловели. - Но меня так на сон потянуло..., - его рот открылся в протяжной зевоте. - Будто неделю не спал....

Двое других выглядели примерно также. Его Святейшество развел руки в стороны:

- Я же вас предупреждал... Садитесь в эти кресла на колесиках и дремайте, а вас тем временем доставят на поверхность. И проснетесь вы уже совершенно в другом мире: сказочном, богатом и счастливом, - он понаблюдал, как дюжие санитары ловко вывезли кресла с засыпающими из лаборатории толкая их к лифтам в конце галереи и сам напра­вился к выходу. Проходя мимо своего подручного, Райгд спросил, как бы невзначай:

- Как функционирует новый скоростной лифт?

- Безупречно, ваше Святейшество! - последовал многозначительный ответ.

- Следи за его состоянием: ему еще предстоит много работы...

- Слушаюсь, ваше Святейшество! - Ренни склонил голову вслед проходящему

Верховному жрецу, скрывая от посторонних свою мерзопакостнейшую улыбку.

А тем временем Вителлу занесли в одну из спален-лабораторий и бере­жно уложили на кровать. Четверо врачей, под общим руководством Бензика принялись облепливать бес­чувственное тело различными датчиками, лентами и присосками. Глаза Вителлы были от­крыты, но смотрели бездумно и в никуда.

- Что же это с ним..? - причитал главный невропатолог, пытаясь уже в который раз определить частоту пульса.- ...Вроде бы все нормально....

Неожиданно для Бензика недвижная рука ожила и, незаметно для всех, сжала запя­стье невропатолога большим и указательным пальцами. Тот сразу понял, что это сигнал. Дабы удостовериться в этой мысли он продолжил размышлять вслух:

-...Может ему просто нужен полный покой..? - пальцы опять сжали его запястье! -...Что б ему никто не мешал..? - снова конкретное пожатие. - Вот что, давайте, попробуем некоторые другие способы интенсивного пробужде­ния мозга! - стал командовать Бензик. - Применим небольшое тепловое облучение с последующим увеличивающимся электрошо­ком. Вы: немедленно принесите специальные лампы! Вы и вы доставьте сюда электро­вибромодуль, он, кажется в девяносто восьмом помещении. А вы..., - его распоряжения за­ставили всех забегать и засуетиться, и на какой-то короткий момент он остался в помеще­нии с декёрлом наедине. - Мы одни! - зашептал он, заговорщески оглядываясь.

- Немедленно сообщите принцу или императору, - быстро, но внятно зашеп­тал Ви­телла. - Что Саэлро в опасности! Послан убийца для его уничтожения! Пусть слугу упря­чут в самое надежное место! - его глаза приняли нормальное положение и тут же скоси­лись в сторону выхода. - Здесь вокруг творятся страшные вещи... держитесь подальше от Ренни... ни в коем случае не вхо­дите в новый скоростной лифт на двадцать шестом уровне... - неожиданно он замер на полуслове, глаза остекленели, и взгляд лишился вся­кого смы­сла: кто-то вбежал в лабораторию, за ним ещё и еще. Все светились, устанав­ли­вая приборы, протягивая провода и подключая электропитание. А главный невропатолог сидел, словно окаменев: на него навалился жуткий страх и он никак не мог с ним спра­виться. Наконец он собрал всю свою волю в кулак, смахнул ладонью пот со лба, и поду­мав: "Я ведь уже слишком стар, что бы бо­яться!" принялся отдавать команды:

- Направить лампы на височные участки! Включаем! Так, постепенно, хоро­шо! Те­перь направляем на затылочную область! Нет, нет, еще пониже! Сейчас лучше! Держим пока на средней интенсивности!

- Сердцебиение усилилось до девяносто... сто... сто пять ударов! - Сильные вспле­ски повышенной мозговой активности!

- Есть реакция на внешние раздражители!

Как раз в момент этих положительных считываний информации в помеще­ние во­шёл Райгд и неслышно встал за спиной Бензика. Но тот догадался о присутствии Верхов­ного жреца, по громче зазвучавшим голосам и появившей­ся дополнительной официально­сти на лицах сотрудников. И продолжал руко­водить оживлением:

- Теперь начинаем легкое электроукалывание стоп и самое минимальное ушных раковин. Отлично! Глядите, как задергался! О, и глаза закрыл!

Декёрл действительно сомкнул веки, его лицо искривилось в болезнен­ной гримасе, из полуоткрытого рта раздался стон, и губы зашевелились, пытаясь, что-то сказать.

- Стоп! - вмешался его Святейшество. - Отключить приборы! - он, шагнув к Ви­телле, и положил здоровую руку ему на лоб. - Ты меня слышишь?! Отзовись!

Глаза молодого ученого постепенно открылись, он внимательно обвел всех присут­ствующих оживающим взглядом, и его губы попытались сложиться в некое подобие улыбки. Вначале с трудом, но потом все чётче, он заговорил:

- Да... Вроде слышу... Но... Зачем же так больно делать..? И так голова вот-вот лоп­нет... А вы ещё по ней... Чем-то стучите.

- Но ведь помогло! Я чувствовал, что поможет! - радостно залопотал Бен­зик, нервно при этом улыбаясь. От пережитого и от усталости у него стала дёргаться левая щека, и он стал растирать её рукой. - Хоть немного и кар­динальный метод, но он оказался действенным!

- Не знаю, что вы применили, но это вырвало меня оттуда...

- Откуда?! - одновременно спросили и Райгд и Бензик, но с совершенно различ­ными интонациями.

- Из глубины... - Вителла тяжело вздохнул. - Матери Пирамиды.

- Может тебе лучше лежать? - забеспокоился Верховный жрец, видя как де­кёрл са­диться на ложе.

- Нет, нет. Так намного лучше себя чувствую, - успокоил тот. - Но подташни­вает. Видимо вода не вся вышла.

- Все могут отдыхать! - распорядился Райгд, обводя взглядом присутствующих. Видно было, что ему не терпится остаться с декёрлом наедине. Вра­чи и санитары поспе­шили к выходу. Встал и Бензик. - А вы можете остаться. Или вам неинтересно?

- Очень интересно. Но... - он опять стал поглаживать задергавшуюся щеку. - Если можно, вы мне потом расскажете. А то боюсь, что меня тоже надо будет сейчас электро­шоком будить: вот-вот с ног свалюсь...

- Хорошо, идите, - великодушно, но и с какой-то ноткой облегчения в голосе, жрец отпустил старика. Подождав, пока все выйдут, он впился неми­гающим взглядом в глаза Вителлы и приказал: - Рассказывай! Всё, всё! Каж­дою деталь, каждую секунду.

- Это совсем нетрудно: утонуть, - стал неспешно рассказывать молодой учёный. - И совершенно не больно. Вероятно какие-то силы отключают режущие покалывания в лёг­ких, когда те соприкасаются с водой и боль не доходит до мозга. Да, страх остаётся. Ин­стинктивное сопротивление мозга заставляет бороться до последнего и сопротивляться поглощающей разум мгле. Именно страх и заставил меня рвануться из воды, выскочить любой ценой из её плена, схватить хоть ещё один глоток живительного воздуха, попы­таться всплыть на поверхность. Поэтому я, вернее мой разум, в неизмеримо короткую долю секунды пробил всю толщу пород у нас над головами и в то же мгновение увидел солнечный свет и ощутил его тепло. Я дал себе команду стоп и тут же замер. Творец меня в этот момент не интересовал. Я обернулся вокруг своей оси, вернее стал просто смотреть как бы сквозь себя в другую сторону и увидел чудо: нашу Землю. Она была потрясающе прекрасна оттуда, из далёкого внеземного пространства. Огромный, почти везде синий шар, покрытый лёгкой голу­бой вуалью воздушной атмосферы, в которой плавают искря­щиеся белые облака, в разры­вах которых видны очертания материков. А на этих матери­ках видны горы, озёра и даже ниточки рек, извивающихся и петляющих по долинам и глубочайшим ущельям. Я бро­сился к поверхности и несколько раз облетел вокруг нашей планеты, беззвучно проносясь над городами и посёлками и над сказочными мирами, на которые ещё никогда может, и не ступала нога человека. Мне представилось, как легко и доступно можно будет исследо­вать эти мало или почти неизученные области нашей пла­неты. Сколько можно бу­дет найти тайн и загадок, открыть их, изучить и выставить для общего пользования.

- Но ведь у тебя было конкретное задание! - нетерпеливо напомнил Райгд.

- Конечно! И я об этом помнил. Поэтому от нашего материка устремился на запад, поднялся за атмосферу и с огромной высоты увидел Хрустальный Город. Как он прекра­сен! Он неповторим! Он величественен! Если бы вы только его видели!

- Я видел... - непроизвольно вырвалось у Главного жреца.

- Вы там были?! - Вителла был очень удивлён. - И никогда мне об этом не расска­зывали?!

- Мне было всего восемнадцать лет... - с неохотой признался Райгд. - ...И пробыл я там всего четыре дня...

- Тогда вы в курсе истинного величия этого места, - с пониманием про­тянул де­кёрл. - Тогда я пропущу рассказ о тех нескольких минутах, когда я носился молнией ме­жду Бастионами, Большой и Малой стенами и подводными частями Города, пытаясь за как можно более короткое время увидеть и понять всю красоту этого огромного, цельного куска пузырита. Довольно быстро я нашел то, что искал: место, где заседают их главные Ведущие. Но их там не было! Нашёл я и их самые секретные архивы и материалы. Они упрятаны так надёжно и замысловато, что не хватит усилий всех разведок для их розыска. Мне удалось это сделать за несколько минут. Но я из этого не извлёк никакой пользы: там почти ничего не видно и никто не приходил, дабы почитать нечто на досуге, полистать всё самое секретное и мне дать подсмотреть из-за плеча. И, похоже: никто не собирался в бли­жайшие годы этого делать. Тогда я бросился на поиски самих Ведущих, хоть они и были разбро­саны чуть ли не по всему Городу. Находя каждого и слушая его бессмысленную бытовую болтовню я понимал: никто не проболтается о самой главной тайне Океании, если не зайдет о ней разговор среди равных. Через два часа поисков мне повезло: отыска­лась группа главных Ведущих обсуждающих последние но­вости возле какой-то непонят­ной конструкции из перекрученного пузырита. Но даже они высказывались очень туманно и непонятно, ссылаясь на то, что было известно только им. У меня даже сложилось впе­чатление, что они всегда боятся быть подслушанными и ведут разговоры порой очень иносказательно. Но за сорок минут их беседы я понял главное: где я могу найти интере­сующие меня данные. И это оказался самый неприметный и маленький класс сре­ди мно­гочисленнейших подобных подвальных помещений расположенных глубо­ко под залом заседаний. И в этом классе висели на стенах простейшие наг­лядные пособия и схемы, по­пулярно объясняющие самый главный секрет Океа­нии. Мне хватило полчаса.

Верховный жрец резко выдохнул сдерживаемый воздух и спросил с напо­ром, чуть ли не грубо:

- И в чем же он заключается?!

- Весь Город построен идеальным кольцом вокруг Матери Пирамиды. От басти­она к Бастиону полукругом идет подводная часть. Сами Бастионы, возвыша­ясь на немысли­мую высоту, не построены строго вверх, перпендикулярно, а как бы нависаю немного над городом. А почему? А потому, что за этой окруж­ностью остается всего только трёхкило­метровая зона, в которой можно творить пузырит. Дальше устройства по их производству взрываются со страшной силой, уничтожая всех и вся.

- У меня была... подобная... догадка... - задумчиво протянул Райгд. Он весь ссуту­лился, взгляд его уперся в пол: видимо мысли блуждали очень далеко. Неожиданно он резко вскинул голову: - А зачем им трехкилометровая зона?

- В ней дельфины рождают свое потомство, эта территория оставлена для них. В закрытых акваториях они это делать не хотят или не могут ,здесь я так и не разобрался, а дельфины рождённые вне досягаемости, так сказать "Таинственной силы" матери Пира­миды, лишены способности летать и им суж­дено только плавать в глубинах да выпрыги­вать над волнами. -А какая им разница? Ну перестанут летать! И что?

- Насколько я понял, - продолжал Вителла. - Это для жителей города очень важно с религиозной точки зрения. Якобы дельфины помогают Океании во всем и даже преду­преждают об опасностях, пролетая над Пирамидой и показывая направление, с которого эта опасность приближается.

- Да... Если бы я знал об этом раньше..., - грустно протянул его Святей­шество. С ми­нуту, помолчав, жестко спросил: - На это у тебя ушло часа четыре, где же ты был еще це­лый час?

- Вот тут-то я и влип! - Вителла сокрушённо развёл руками. - Подвело чрез­мерное любопытство, - он вскочил с лежака и, подойдя к баку с питьевой водой, выпил две кружки простой воды. Райгд угрюмо спросил:

- Может, чая хочешь? На травах?

- Нет! Я чувствую себя прекрасно! И горло в идеальном состоянии. - Тогда про­должай! - Верховный жрец продолжал говорить приветливо и чуть ли не сердечно, но в тоне стали проскальзывать нотки подозрительности. И декёрл это заметил, но постарался не подать виду и продолжил с улыбкой:

- Мне захотелось посмотреть, что находится внутри Пирамиды. А этого, ви­димо делать категорически нельзя. Даже вездесущему и всепроникающему разуму. Хорошо, что я хоть подстраховался, терзаемый каким-то предчувствием. И стал входить в полупро­зрачное вещество постепенно, с оглядкой. И меня тут же неведомая сила потянула во­внутрь. Я вначале ей поддался и моё дви­жение ускорилось. Я стал сопротивляться и со страхом обнаружил, что это почти невозможно. Я приложил все силы, всю свою волю, но это только при­вело к остановке в движении, да и то неполному. Изнемогая от титаниче­ских усилий вырваться из пугающего притяжения, я всё-таки ощущал, что понемно­гу сползаю в тусклую и сумрачную глубину Пирамиды. Не знаю, сколько времени я провел, сражаясь с неизвестной силой, но вдруг очнулся здесь, среди вас. С жуткой головной бо­лью и ощущением, что мне отрывают пятки и уши. Видимо это категорическое табу - по­сещение внутренностей Пирамиды. А там, возможно, и скрыта самая большая тайна на­шей планеты... Мы всегда думали, что пирамида цельная, но в ней, вероятно, что-то есть! А что?

- Что бы это ни было - оно имеет предел своей власти! - констатировал Райгд.- Жаль только, что чистый разум не может проникнуть вовнутрь... мг-м... вернее может, но... А если всё-таки попробовать пройти Пирамиду наск­возь? На большой скорости? Ты ведь свободно проходил через пузыритовые строения?

- Да, свободно. Но в Пирамиду соваться нельзя: мне кажется, она не выпус­тит. Слишком большой риск оставить своё тело без разума.

- Ну... это можно проверить...

- Как?! - не понял Вителла. - Кто же на такое пойдёт?

- Я! - с нажимом в голосе сказал его Святейшество. - Почему бы мне и не попробо­вать? В мою первую реинкарнацию? Или во вторую?

- Нет, нет! - замотал головой Вителла. - Это очень опасно!

- Ладно, ладно, я тебе верю, - примирительно, но как-то отстранённо успокоил Райгд. Но декёрл, хоть был ещё и сравнительно молод, почувствовал недоверие в тоне своего шефа. Уж слишком он его хорошо знал, а за последнее время изучил еще больше. И прекрасно зная, на что способен Главный Магистр, его Святейшество, Верховный жрец Райгд. У него сразу появилась догадка, как можно проверить внутреннюю суть Пирамиды. Но вслух он не выдал своей осведомлённости. А только произнёс:

- Надеюсь,- и уселся на стул.

- Устал? - участливо поинтересовался Райгд. - Или готов сразу приступить к ра­боте? Ты мне крайне необходим.

- Хотелось бы всё-таки немного прийти в себя...

- Тогда даю тебе некоторое время! - тон его Святейшества был непререкаем и строго приказным. - Отдыхать здесь, никуда не выходить! Всё необходимое и желаемое тебе доставят. Я зайду за тобой через два часа!

Сказав это, Верховный жрец вышел и плотно закрыл за собой дверь. А Ви­телла скорбно смотрел ему вслед и, качая головой, думал: "Значит всё-таки я под арестом! Хоть и под домашним, но под арестом. Явное недоверие! Хорошо хоть Бензика успел преду­предить! Справится ли он? И ещё этот гад Ренни! Как бы он ста­рику не помешал, да и во­обще чего-то не заподозрил. От этого палача нужно было уже давно избавиться. И ведь была возможность: когда Райгд отсутствовал... А что я сейчас могу сделать? ...Ничего..."

В таких грустных раздумьях Вителла провёл минут десять. Потом попы­тался сде­лать хоть что-то. Но только он открыл дверь, как ему перегородили дорогу два воина в полной экипировке и уставились на него вопросительно:

- Немедленно доставить мне пару бутылок лучшего вина, жареный окорок, по­больше фруктов да овощей. И поживей! - после этого он захлопнул дверь, теша себя только одной мыслью, что его досада не была видна на его лице.

Через полчаса доставили желаемое. Оперативность и расторопность нем­ного обра­довала, но разыгравшийся аппетит немного портили терзающие душу сомнения. Ведь ему запросто могли подсыпать снотворного и разыгрывать его время как им заблагорассу­дится. После недолгих размышлений декёрл решил всё-таки съесть мясо и фрукты, а вино просто-напросто вылить. Для утоления жажды вполне хватит и простой воды в баке. По­сле насыщения желудка он так и сделал. И только собрался прилечь и сделать вид, что за­снул, как в по­мещение вор­вались медики, недавно помогавшие Бензику его оживлять. Они слажено и дружно забрали всю наличествующую аппаратуру, и с такой же поспеш­ностью удалились. За эту минуту, две никто не произнес ни слова и Вителле только оста­валось догадываться и представлять себе, что же случилось. Кому же ещё могла по­надо­биться срочная опера­ция по возвращению разума в тело? Мелькнула правда мысль, что Райгд отправился сам к Пирамиде, но Вителла тут с улыб­кой ее отвёрг: скорей всего его Святейшество нашел но­вого добровольца.

Принц с упоением любовался принцессой Айни, не спуская с неё глаз и не пропус­кая ни единого её слова. Каждое её движение, каждый жест, каждая, даже самая мимолет­ная мимика вызывали в нём такой прилив нежности, восторга и томной радости, что принц чувствовал бы себя сейчас самым счастливым человеком во вселенной. Если бы... Если бы не вращающиеся в мозгу мысли о Вителле и нервозное ожидание хоть каких-то новостей от него. По всем расчётам опыты в глубоких подземных шахтах уже давно должны были завершиться, и если все прошло благополучно, декёрл должен был дать о себе знать. Но от того не было ни слуху, ни духу.

Венценосная парочка уже больше часа сидела в одной из самых шикар­ных дворцо­вых комнат и, рассматривая огромнейший цветной атлас, слушала великолепные и непре­взойденные комментарии сеньориты Абелии. Атлас был о самых выдающихся и знамени­тых зданиях Хрустального Города, и пояснения молодой учительницы-историка завора­живали всех, пожалуй, кроме принца. Даже Юниус прекратил свои попытки перевести разговор в нужное для него русло, особенно, после того как на него гневно вздернула бровки принцесса, и с удовольствием слушал, с удивлением осознавая, как мало он знал о своём родном городе.

Все началось ещё накануне, когда за столом Абелия предложила позна­комить принцессу Айни с одной уникальной книгой. Та согласилась, и на следующий день они встретились и в сопровождении принца и всех придворных, которые обычно сопутство­вали молодой паре, отправились искать укромное местечко. Абелия, естественно "забыла" предупредить о встрече своего патрона, но тот был на чеку и, прочувствовав момент, снова выскочил, как чёрт из табакерки. Так как принцу он не понравился с первой же встречи, тот ре­шил его отшить:

- На эту беседу приглашены только самые близкие.

Советнику пришлось идти напропалую и врать первое, что взбрело ему в голову:

- Ваше Высочество! Мисс Абелия моя... Э-э... невеста и мне как-то не­удобно остав­лять ее одну. Пусть даже с такими высокопоставленными лицами.

- А - а, ну тогда другое дело... - нехотя согласился принц, при этом сочувст­венно поглядывая на Абелию. Та смотрела на Бутена и извиняющеся улыба­лась. Все тронулись подыскивать подходящее помещение, и Юниус поплелся в самом хвосте. Он, правда, тут же попытался завести разговор с князем Ковели, но тот схватил Сакрину, одну из первых фрейлин принцессы, под руку и ушёл вперед от "назойливой мухи". Так накануне принц окрестил непонравившегося ему советника. Ему оставалось только одно: сидеть и радо­ваться - новым познаниям и... тоже любоваться... Абелией. Та сидела между Бутеном и Айни (принц специально так всех посадил, что бы лучше наблюдать за своей возлюблен­ной) и с каким-то внутренним одухотворением рассказывала о каждом здании, которое рассматривалось. Придворные толпились за спинами сидящих или сидели рядом. Многим было неудобно: они вытягивали шеи и ста­рались не пропустить ни единого слова из пояс­нений.

В этот момент к принцу протиснулся гвардеец из его охраны и зашептал ему на ухо

- Ваше Высочество! Извините! Но здесь какой-то медик настойчиво хочет вас уви­деть. Говорит дело срочное, касается здоровья императора: по поводу какого-то экстракта-вытяжки.

Принц моментально сообразил о ком идёт речь, и с улыбкой обратился к замер­шим присутствующим. В первую очередь, естественно, к принцессе Айни:

- Я оставлю вас буквально на несколько минут: мне доставили лекарство, которое я заказывал для отца. Если я и пропущу информацию о каком-либо здании, то тем более приятно будет с ним познакомиться непосредственно в самом городе, когда мы, с моей будущей супругой там побываем.

После этих слов он встал и вышел за гвардейцем в ближайший коридор. Там в тени, прижатый к стене охраной, стоял Бензик.

- Оставьте нас одних! - приказал Бутен и когда гвардейцы отошли, с нетерпением спросил: - Ну, как там? Всё в порядке? Где Вителла?

- Вителла остался внизу и вряд ли сможет выйти в ближайшее время: он как бы отдыхает, но мне кажется, его не выпускают. Он знает что-то очень важное: видимо под­смотрел во время своего путешествия разума. Но самое главное, о чём он успел меня пре­дупредить: послан убийца для уничтожения Саэлро. Он просил его немедленно спрятать или обезопасить. Больше времени для общения у нас не нашлось.

- А как же сам опыт? - стал уточнять принц.

- С этим всё в порядке. Вителла и четверо добровольцев выжили и чувствуют себя превосходно. Пока...

- Что значит "пока"? - забеспокоился Бутен.

- Добровольцев одурманили чаем и отправили куда-то наверх. Скорей всего они под неусыпным контролем. Вителла этого избежал, притворившись немного не в себе: якобы что-то помешало ему сразу вернуться в тело. И пока нахо­дится в одной из комнат в изоляции от всех. Что с ним будет дальше, боюсь даже предполагать. Вы себе не пред­ставляете, Ваше Высочество, скольких трудов мне стоило выбраться на поверхность и до­проситься гвардейцев о свидании с вами.

- Хорошо! - голос принца стал решительным. - Гвардия! - когда те подошли, ско­мандовал: - Немедленно доставьте этого человека к императору! И обере­гайте его как меня! - потом снова обратился к старику, но уже гораздо тише: - Расскажете все это моему отцу. Саэлро должен быть там. Император сам решит, что делать и примет самое верное решение. Мне ещё необходимо побыть здесь, а потом я тоже наведаюсь, якобы невзначай, поспрашивать о здоровье.

Ещё с минуту постояв, и глядя вслед удаляющемуся Бензику и гвардейцам, принц проворчал себе под нос:

- Ну что ж! Будем бороться со всей надлежащей решимостью и полной безжалост­ностью! А с кем? За ближайший час определимся!

Главный Магистр Райгд стоял перед ложем и в задумчивости рассматривал лежа­щего перед ним человека. Тот, облепленный различными датчиками и при­сосками, мерно дышал, но в открытых глазах была пугающая пустота. Из угол­ка губ, по щеке, стекал бле­стящий ручеёк слюны. Больше в помещении, где несколько часов назад происходило оживление первых пяти добровольцев, никого не было. Но вот послышались шаги и во­шедший Ренни встал рядом со своим шефом. Только он и Вителла могли себе позволить заходить подобным образом.

- Ваше Святейшество! Что с ним?

- Тело шестого добровольца ожило, но разум в него так и не вернулся. Скорей всего, - Райгд хмыкнул и с удивлением замотал головой. - Вителла мне сказал правду на­счет Пирамиды: если залезть в него поглубже - она не отпустит.

- Теперь он таким и останется? - Ренни кивнул на тело.

- Скорей всего да. Мы использовали все возможности.

- Жаль, он был хорошим работником, - посочувствовал помощник его Святей­ше­ства. Но смысл сказанного совершенно не соответствовал тону и выражению лица, с кото­рым это было сделано. - Каковы дальнейшие распоряжения?

- Немедленно приготовить все для моей реинкарнации! Весь персонал пусть по­ка остаётся в своих помещениях. Декёрл тоже... - Райгд достал из кармана коробочку, извлек из неё темно-красную таблетку, положил на язык и запил водой из стакана. - До своего момента усыпления я решу, что с ними делать. Люди готовы? В первую очередь меня ин­тересует артист. Как он?

- Все готово, в том числе и комедиант. Он здесь недалеко, остается в пол­ном неве­дении, но зато в прекрасном расположении духа из-за своего сказоч­ного гонорара.

- Еще раз хочу акцентировать твое внимание на важности полной и поминутной синхронизации твоих действии. Никто, ни о чем не должен догадаться.

- Все будет сделано в соответствии с вашим сценарием! - торжественно пообещал Рении. - Я не подведу.

- Хорошо. Теперь о главном невропатологе. Его так и не отыскали?

- К сожалению, нет, ваше Святейшество. Немного затрудняет поиски наша двойная перестраховка: охране первого уровня запрещено разговаривать со вторым, а охране вто­рого соответственно, и с третьим и с первым. Но одно со­вершенно ясно: через посты Бен­зик не проходил.

- Тогда где же он? - в тоне жреца послышались нотки недовольства и разд­ражения. - Не мог же он испариться!

- Ваше Святейшество! Здесь такое бесчисленно количество новых и старых ходов, пещер и ответвлений, что невозможно за такой короткий срок все обыскать. К тому же он мог провалиться в один из неогражденных ко­лодцев, которых здесь множество. Несчаст­ные случаи по этим причинам происходят очень часто.

- Такой вариант меня бы вполне устроил, - признался жрец. - Но я бы хотел быть уверен в этом на все сто процентов. Найдите мне тело этого старикашки до моей реинкар­нации.

- Кстати. Наши наружные посты доложили мне, что некий советник из при­бывшей делегации Океании настойчиво, через разных людей, добивался встречи с главным невро­патологом. Мы продолжаем вести постоянное наблюдение за этой особой.

- Вон оно что... Тогда, желательно, доставить мне Бензика живым, хотелось бы с ним поговорить по душам...

- Сию минуту задействую все наши силы! - пообещал Ренни.

- Тогда ступай! - разрешил Райгд и, не глядя вслед уходящему палачу, снова уста­вился в бессмысленные глаза лежащего перед ним шестого добровольца.

Наступил вечер. Сумерки быстро сгустились, и в спальне стало совсем темно. Им­ператор Дайви включил механическое устройство по закрытию штор, и когда те сомкну­лись, задействовал внутренне освещение.

- Всё-таки современная техника - это великая сила! - этим высказыванием он со­проводил свои действия. - Но куда же запропастился принц? За время его отсутствия можно было выловить всех подозрительных лиц в моём дворце. Не так ли Саэлро?

- Не знаю, ваше Величество? - вздрогнул слуга, - Мне теперь в каждом встреч­ном будет мерещиться убийца.

Сидящий рядом главный невропатолог утешительно похлопал Саэлро по спине, пытаясь приободрить:

- Да я вообще удивляюсь: кому ты нужен такой старый и слабый? Может здесь ошибка какая-то?

- Сейчас придет его Высочество, - скорбным голосом продолжил Саэлро. - И всё нам расскажет: кому я ошибочно мешаю!

Уже с полчаса они ждали возвращения принца, который вышел после сообщения, что какой-то подозрительный тип разыскивает Саэлро, при­кидываясь дальним родствен­ником. У слуги императора никогда не было ни единой родни: он всегда считал себя круг­лый сиротинушкой, и это сразу всех насторожило.

В этот момент дверь в спальню открылась и стремительно вошёл принц, потирая от возбуждения руки. На нем была легкая подпоясанная туника, но под ней явственно про­сматривались мощные, совсем не праздничные, доспехи. Сопровождавшие его гвардейцы, вооруженные как никогда, остались в приле­гающей к спальне комнате.

- Ну вот, все и выяснилось! - деловито заговорил принц. - Эта пародия на человека оказалась премерзопакостнейшим созданием. За ним уже давно чис­лятся неблаговидные поступки. Когда мы его схватили, он даже не стал долго отпираться. Тут же признался, что ему дали приказание убить Саэлро и инсценировать это как несчастный случай или как результат скоропостижного инфаркта. Для этого у него даже имелось некое снадобье, которое достаточно было влить просто в рот, а потом слегка придержать свою жертву. И послал его лично на это дело не кто иной, как Ренни. Естественно, подобную инициативу он не мог проявить сам и сразу становится ясно - кому мешал Саэлро. Еще не ясно - по­чему. Но об этом легко догадаться: слуга слишком много догадывается и знает о болезни моего отца. И стал опасен.

- С этим все ясно, - согласился император. - Что нового слышно из подземелья? В данную минуту для нас это стало самым важным.

- Ничего! Совершенно! За весь день на поверхность выходил один раз только Ренни. И ещё - господин Бензик. И то благодаря имеющейся у него подробнейшей схеме всех ходов, шахтных галерей, пещер и колодцев. Очень похвальна подобная предусмотри­тельность. Как вам удалось достать план? Главный невропатолог смущённо пожал пле­чами:

- Я был вхож во все шахтные кабинеты и однажды увидел эти схемы на столе у главного инженера. Как раз в это время Райгд запретил всему персоналу выходить на по­верхность, и меня это очень смущало: а вдруг и мне запретят? Поэтому я сделал копию и, как видите, она мне очень пригодилась.

- И не только вам! - принц разложил на столе огромный листок бумаги и придавил по краям тяжелыми предметами. - На этих планах, официальных, нет всех деталей, кото­рые наличествуют на ваших, Бензик, схемах. А нам они нуж­ны. Так как придется ими воспользоваться для спуска в шахты и нападения на охрану его Святейшества, так сказать, изнутри.

- А что, императорская гвардия для них не указ? Нас не захотят пропус­тить закон­ным путём? Окажут сопротивление самому императору? - завозмущался отец принца.

- Похоже на то! - признался принц Бутен. - Охране его Святейшества дана команда не впускать и не выпускать, кого бы то ни было. Категорически! По моему мнению, там внизу творится нечто нам угрожающее, и, считаю, надо вмешаться немедленно. Спус­титься вниз и там все выяснить. Мне кажется, Вителла тоже в опасности и если мы не по­торопимся, ему будет худо.

- Согласен, - с грустью произнёс император. - Но постарайся сделать всё возмож­ное, что бы жертв было как можно меньше. Я тебя очень прошу!

- Конечно! Мне самому совершенно не хочется за три дня до моего торжественного бракосочетания омрачать обстановку массовыми похоронами. - Как собираешься атако­вать? - спросил император Дайви у сына.

- Передовой отряд самых лучших воинов под моей командой спускается в шахты по пути пройденном нашим главным невропатологом. Здесь очень важно время: чем бы­стрее мы спустимся вниз, тем существеннее будет наше вмешательство, - при этих словах принц в упор взглянул на Бензика.

- Я пойду с вами! - неожиданно даже для самого себя выпалил старик. И тут же ис­пугался своих слов. - Если вы меня возьмете?

- Конечно, возьмем! - "обрадовал" принц. - Огромное спасибо за помощь! - и про­должил излагать свой план дальнейших действии. - За собой мы будем тянуть линию по­стоянной связи с поверхности, даже несколько, для подстраховки. Когда достигнем места атаки, дадим команду наверх и совместим наши действия. В этом случае жертв будет меньше, и мы быстрей достигнем желаемого.

- Хорошо! - согласился император. - Я тебя благословляю и да бережёт тебя наш Творец. Жаль, что я не смогу участвовать в этой атаке на отщепенцев и предателей, но по­стараюсь хоть что-нибудь придумать. Хотя бы для косвенной поддержки наших гвардей­цев.

Прошло два обещанных Райгдом часа. Потом ещё два, потом ещё. Вителле надоело притворяться спящим, и он опять попытался выйти. Но наткнулся на сменившуюся ох­рану, у которой был вид ещё более свирепый и несговорчивый. Вдобавок к двум стоя­щим у двери, в конце коридора, в пределах видимости маячило ещё две вооруженные фи­гуры. Декёрл спросил, как можно более дружелюбнее и естественнее:

- Могли бы вы передать мою просьбу его Святейшеству?

- Вам велено не выходить из своего помещения! - Угрюмо сообщил один из охран­ников. - Ни в коем случае!

- А могу я заказать что-нибудь на ужин?

- Нет! - последовал ещё более грубый ответ.- И немедленно вернитесь к себе!

По напрягшимся лицам и повернутому в его сторону оружию Вителла понял бес­полезность дальнейших пререканий. Он вошёл в комнату, и дверь за ним захлопнулась со зловещим стуком. Между стенами было очень большое расстояние (как для шахты) и де­кёрл принялся расхаживать туда и обратно, напря­жённо размышляя.

"Что-то определённо случилось! Явно! Отношение ко мне ещё больше ухуд­ши­лось. Но мне пока неизвестно: следствием чего это является.... На замок меня не закрыли, хоть сделать это элементарно: достаточно повер­нуть кремальер снаружи и заблокировать. А почему? Вероятно для того, что бы в случае необходимости сразу же войти. Зачем? Что бы... ликвиди­ровать?! Очень даже может быть! И охрана, кажется, на это уже настроена. Что же мне делать? Чего ждать? Сообщил ли Бензик моё послание? И дошел ли он во­обще? А интересно: в порядке ли замок и блокиратор двери изнутри? Ведь могли повре­дить! - он подскочил к двери и внимательно осмотрел устройство замков. Радостно ус­мехнулся: - Не догадались! Вот и отлично! Что б мне было спокойнее спать - закроюсь! - Здесь им меня не достать! Хотя... - он внимательно осмотрелся вокруг. - ...Могут ведь и за­топить водой! Ну, это... Ха-ха... Нам не страшно! А вот если отключат подачу воздуха! Намного хуже! Тут уже мне несдобровать! Но всё равно лучше, чем сидеть при открытых дверях и каждую секунду ждать нежеланных визитёров, итак решено: закрываюсь!"

И он резким движением закрыл кремальеру и тут же её заблокировал. С той сто­роны это явно заметили. Сделали попытку двери открыть. Но после несколь­ких попыток поняли бесполезность своих действий, и все стихло.

Немного прислушиваясь к пузыритовой двери, Вителла отошел к столу, на котором лежали остатки его недавнего пиршества, и невесело сказал вслух:

- Надеюсь, следующие мои посетители окажутся более приветливыми и угостят меня чем-то более съедобным, чем грубость и хамство!

Штурм нижних уровней шахты начался в полночь и продолжался почти три часа. К удивлению принца и его отряда воины его Святейшества оказа­ли такое отчаянное и упор­ное сопротивления, что пришлось сражаться на пределе своих возможностей. Мало того, состоящая из отборных религиозных фанатиков охрана, именующая себя не иначе как священные воины Творца, даже пытались перейти в контрнаступление и отбить захвачен­ный с налёта в пер­вые же минуты, видимо, очень важный для защищающихся участок га­лерей. За и их спинами неоднократно замечали маячащую фигуру Ренни, поднимающих и направляющих своих воинов в атаку. И отряду принца пришлось совсем нес­ладко. Они понесли ощутимые потери и держались из последних сил к исхо­ду третьего часа, когда подоспела помощь сверху. Атакующим с поверхности удалось почти без боя пройти две линии обороны "защитников Творца" благодаря непосредственному участию самого им­ператора. Тот передвигался в инвалидной коляске толкаемой одним из гвардейцев и на удивление сильным голосом призывал обороняющихся сложить оружие и сдаться. Обе­щая при этом полное помилование и прощение. Это существенно помогло. Лишь в нес­кольких местах атакующие встретили небольшое сопротивление и вовремя подоспели на помощь отряду принца. Совместными усилиями они быстро очис­тили нижний уровень, пытаясь как можно больше врагов захватить живыми. Во время боя Бензик держался все время сзади, даже не выглядывая из-за угла и не пытаясь подсмотреть, что же там дела­ется. Но когда сражение утихло, тут же повел принца к помещению, где в последний раз видел Вителлу, оказалось запертым изнутри. На все стуки и сигналы никто не отзывался и на ум принцу стали приходить самые плохие предположения. Стали искать кого-нибудь, кто был в курсе происходящего. В первую очередь, конечно, искали Ренни и самого Рай­гда. Но их нигде не было, ни среди мёртвых, ни среди живых, зато среди раненых плен­ных удалось найти воина который осветил обстановку создавшуюся вокруг запертого по­мещения. Он отвечал принцу с явной неохотой, да и то вероятно только потому, что поте­рял много крови и считал, что умрёт с минуты на минуту.

- Да! Декёрл находится там... Как так получилось..? А он закрылся из­нутри. У нас была команда уничтожить его в любом сомнительном случае, но только не допустить его выхода из помещения. Мы, правда, не ожидали, что он заблокируется изнутри... Сразу до­ложили старшему лидермаршу Ренни. Тот только посмеялся и распорядился перекрыть воздух идущий в помещение, одновременно он заставил нескольких воинов включить электробуры и про­бивать новое входное отверстие из соседнего помещения... Но те не ус­пели пробиться сквозь толщу породы: поднялся мятеж..., - воин весь съежился, заметив как принц стал поднимать меч с яростью в глазах. Но всё-таки нашел в себе мужество за­кон­чить повествование: - Так что он там..., вернее его тело....

Бутен с бешенством отвернулся от фанатика, сдерживая себя изо всех сил.

- Сколько времени можно продержаться в этом помещении без подачи свежего воздуха? - спросил он у Бензика.

- Минут тридцать, сорок... - плечи главного невропатолога безвольно по­никли. - ... Ну, максимум час...

- Значит, прошло уже часа четыре... О, Творец! - принц со злости рубанул своим мечом по ближайшей выступающей породе. От удара от стены веером посыпались искры. - Все равно! Все сюда! Подключайте питание! - и он первым бросился в смежное поме­щение, и сам подал пример, вгрызаясь буром в твер­дую, вязкою породу.

До них над дырой основательно потрудились воины, выполнявшие приказ Ренни и уже через пять минут было пробито первое небольшое отверстие. За это время Бензик на­ладил и вновь подключил вентиляцию и свежий воздух щедрым потоком ринул в темное и удушливое помещение. Когда дыра увеличилась до нужных размеров, в неё протиснулся самый худой гвардеец без за­ранее снятых доспехов и открыл дверь изнутри. Принц и Бен­зик первыми вбежали вовнутрь и увидели жуткое зрелище: бездыханное тело Вителлы лежало животом на столе, а руки были вытянуты вдоль туловища. С торца стола была приставлена табуретка, на которой стоял открытый бак с питьевой водой. А в нём... В нём, по самую шею была окунута голова декёрла. Над гладкой, не-вздрагивающей поверхно­стью торчали только его слипшиеся волосы.

- О, Творец! Они его убили! - в отчаянии воскликнул принц, скорбно закрывая свои глаза руками.

Но главный невропатолог оказался более догадливым. Он маленькими шажка­ми, неспешно подошел к столу и, присмотревшись, окрепшим голосом огласил:

- Ваше Высочество! Сейчас вы уведите чудо воскрешения из мертвых! Если я не ошибаюсь, Вителла прекрасно нашел выход из создавшегося "удушливого" положения. Он решил вообще не дышать. Смотрите!

И он жестом фокусника вынул голову декёрла из воды. С мгновение ничего не происходило, только изо рта тоненькой стройкой вытекала жидкость. Но вдруг тело вздрогнуло, конвульсивно задергалось, раздался давящийся ка­шель, и из гортани сильным потоком хлынула вода выходящая из легких. Че­рез минуту руки зашевелились и подтяну­лись под грудь, помогая поддержи­вать тело. А еще через минуту Вителла открыл глаза и попытался сесть. И хоть его грудь еще сотрясал надрывный кашель, он попытался улыб­нуться и проговорил первую фразу:

- Выше Высочество! И как вам моё чудо воскрешения?

- Ты слышал каждое наше слово? - засомневался принц, но, тем не менее, бросился к своему другу и бережно обнял его за плечи. - Значит это действительно возможно?

- Как видите... Всё это время я наблюдал за перипетиями схватки и ждал, кто же первым доберется до моего бренного тела: друзья или враги. Мне по­везло, друзья появи­лись вовремя, - он вновь закашлялся и вырвал немного воды на пол. - ... Ничего, это сей­час закончится, а вот сражение..., - он сказал так тихо, что было слышно только принцу: - Пусть все, кроме Бензика, выйдут, мне надо тебе много рассказать. Но пусть усилят ох­рану со стороны правых ответвлений, где-то там скрывается Ренни, я его видел. Главное не допустить его к тому месту, где вы начали атаку.

Принц тут же отдал соответствующие приказания, и через минуту они с Бензиком стали свидетелями рассказа человека, который за короткое время пережил два путешест­вия разума.

- Начну с моего первого, - и Вителла подробно поведал то, что он совсем недавно подробно излагал Верховному жрецу - Да так все и было. Единствен­ное я не все рассказы­вал, кое-что упускал и не всегда точно придерживался времени. А насчет задания импера­тора то я попытался выполнить его в пер­вую же минуту. Вы знаете, ваше Высочество, о чём я говорю? Так вот я спус­тился туда, но ничего не увидел! Там совершенно темно! Прежде чем туда наведываться, надо доставить туда хотя бы минимальный источник света. А какой? У меня уже есть некоторые соображения на этот счет, и мы обдумаем не­много позже. Что мне там довелось лишь ощутить, так это особенное тепло. Совсем иное, чем у Солнца, какое-то странно-покалывающее. После я сразу ринулся в Океанию и сде­лал, выведал их секрет чуть более чем за два часа, хоть и пришлось изрядно потрудиться. В Пирамиду я действительно пытался "заглянуть", но почувствовал сильное притяжение, сразу же от него выр­вался и вернулся сюда! Вот здесь то и насмотрелся самых главных ужасов. Первое, что я увидел это сам момент оживления новых пятерых смертников. Хоть Райгд и обещал этого не делать. Но не это важно. Эксперимент завершился удачно и это все в чем нуждался его Святейшество. Он торжест­венно поздравил оживших смертников с дарованным им помилованием. Мало того, он каждому огласил названия помещьичих усадеб, якобы дарованных лично императором. После этого он объявил присутствующему там медперсоналу о завершении эксперимента и об отпуске, высокооплачиваемом. Прика­зал Ренни отправить помилованных и медиков наверх, в самые лучшие апартаменты. Он, мол, прибудет позже, уже с надлежащими бумагами и выплатами. Умильно похлопав ка­ждого по плечу на прощанье, он с улыбкой наблюдал, как Ренни со своим помощником повели группу из человек пятнадцати к лифтам. Может, я бы и не проследил за дальней­шим, но у меня уже давно пропало доверие к Райгду, а уж к Ренни особенно. И я двинулся вместе со всеми. Те очень радовались как помилованию, так и давно ожидаемому отпуску. Они благополучно добрались до первого, самого верхнего уровня, а там произошла за­держка. Какие-то сбои в питании. Тогда то Ренни и предложил воспользоваться новым лифтом, которым пользовался только лично его Святейшество. Этот лифт ведет с два­дцать шестого уровня на самый верх. Когда его строили, планировалось, что он будет пе­ревозить до самого дна, но проходчики допустили ошибку, и ствол шахты метров сорок шёл вниз не прямолинейно, а под неболь­шим уклоном. Дальше то они выровнялись, но из-за этого коленца лифт забра­ковали, и он остался только для нужд первого уровня. Со временем Райгд его закрыл, и он совсем перестал быть пользуемым. Вот туда и завёл все пятнадцать человек и своего ближайшего помощника Ренни. Уже перед самым закрытием двери Ренни о чём-то вспомнил и вышел.

- Я думаю, ты, и сам за всем проследишь! - бросил он небрежно своему помощ­нику. - И не забудь всех накормить праздничным обедом.

- Обязательно, господин старший лидермарш! - последовал ответ, и створки пу­зыритовых дверей поехали навстречу друг другу. И только они сомкнулись, как раздался выдох ужаса, и никого в лифте не оказалось. Я взглянул вниз и онемел от страха: пола не было, а далеко внизу с криками кувыркались уменьшающиеся фигурки людей. Я бросился за ними и сопровождал до самого дна, не в силах помочь хоть чем-либо. Семисотметровая высота не пощадила никого. К тому же внизу протекает подземная река, небольшая, но довольно-та­ки бурная. Она в считанные минуты смыла все тела... - Вителла тяжело вздох­нул. - Они все погибли. И палач нашёл прекрасное место для того что бы спря­тать все концы и не оставить ни малейшего следа. Я в бешенстве рванулся на поиски извергов и застал их как раз в тот момент, когда Райгд спросил:

- Тебе не жалко своего помощника?

На что Ренни ответил с присущим ему прагматизмом и кощунственной жесто­ко­стью:

- Он слишком меркантилен, много ворует средств. Когда-нибудь ему станет мало и он продаст всё, что угодно.

- Тоже верно, - философски согласился Райгд, а потом выдал новый, жуткий и страшный приказ: - Я здесь отправляю в отпуск ещё одну группу медпер­сонала, зачем внизу так много народа? Вполне оживим добровольцев ос­тавшимися у нас силами. Пусть люди отдыхают. Ты уж проследи, что бы они скорее присоединились к первой группе от­пускников. Всё понятно?

- Безусловно, ваше Святейшество!

- И ещё! Я тут кое-что проанализировал и понял, кто может мне мутить воду. Это Саэлро. Он слишком много знает и ещё о большем может догадывать­ся. Немедленно по­шли ловкого человека, и устрани этого старикашку. Постарай­тесь сделать это без лишнего шума.

- Уже отправляюсь. А где же отпускники?

- Вот они! - Райгд приветливо помахал здоровой рукой группке оживлённых людей стоящих в конце коридора и даже громко крикнул: - В добрый путь гос­пода! Встретимся на церемонии бракосочетания, и тихо добавил, обращаясь к Ренни: - 3абирай их и с Твор­цом!

- Слушаюсь, ваше Святейшество. До скорой встречи!

Я был в полнейшем шоке от увиденного и пережитого, - продолжал расска­зывать декерл. - А ведь до моего пробуждения оставались считанные минуты. Что я мог приду­мать? Только своё якобы неполное возвращение. Хорошо хоть Бензик меня понял, и всё прекрасно разыграл с моим оживлением. Вам дейст­вительно удалось всё сымпровизиро­вать превосходно!

- Если бы вы знали, как я трясся от страха! - признался невропатолог.

- А я знал: вы ведь держали меня за руку. Но тем более похвально ваше мужество и ваша сообразитель­ность.

- Ну а где ты побывал совсем недавно? - принц кивнул головой на ещё мокрые во­лосы декёрла. - Что увидел нового? Хорошего или плохого?

- Большинство как всегда плохое. Самое печальное - никого больше из медперсо­нала не осталось в живых. Всех их постигла одинаковая участь. Такой же конец настал и для всех охранников, которые могли хоть что-либо узнать или случайно услышать. Их от­правили якобы на смену, отпустили на по­верхность, но... Их тела на самой большой глу­бине. Ещё плохая новость, я о ней уже упо­минал, Ренни жив и скрывается где-то в правой части шахт­ных галерей. Но он пока не­опасен. Вряд ли он проберётся к тому плацдарму, который вы захватили в первые минуты.

- А что там?

- Там, в одной из потайных комнат утоплен Райгд и четверо его самых доверенных телохрани­телей.

- Почему же ты сразу не сказал! - вскочил принц, хватаясь за меч.

- Хотел, что бы ты узнал вначале о нём всю правду.

- Мне и так было достаточно тех сведений, что у меня имеются! - с ненавистью от­ветил принц. - А ещё почему?

- У нас есть ещё полтора часа. Именно через это время платформы автоматически выйдут из воды и тела оживут. Если код, который я знаю, ошибочен, нам вполне хватит времени пробить отверстие со стороны. Так же как вы сделали здесь.

- Всё равно, идём туда немедленно! - настаивал принц.

Вителла тяжело вздохнул и поковылял, не спеша впереди, показывая доро­гу. Они прошли несколько широких галерей, миновали место, в котором ещё недавно разыгрыва­лись самые жёсткие сцены сражения, полусогнувшись, проб­рались по нескольким пет­ляющим коридорам и остановились в небольшом, слабо освещенном тупичке. Декёрл ре­шительно отшвырнул в сторону несколько деревянных щитов и их взору открылась пузы­ритовая дверь с кодовым замком. Глядя, как уверенно набирается код, принц с восхище­нием замотал головой:

- Твоя осведомлённость просто-таки поражает.

- Пока вы воевали, я здесь почти каждый камень изучил, - пояснил Вителла. Замок щелкнул, и он потянул дверь на себя, и они увидели уходящее в глу­бину помещение. В средней части его имелось углубление, заполненное водой, а в ней просматривались пять затопленных платформ с телами.

- Заходим? - Бензик отрицательно помотал головой:

- Я лучше здесь подожду...

Принц первым вошёл в помещение, взяв меч наизготовку. Вителла направился за ним следом. Минут пять они стояли безмолвно, вглядываясь в застывшую водную гладь. И Райгд и его телохранители лежали на животах, их головы свисали вперёд, а руки были вытянуты назад, вдоль тела. На них были их лучшие одежды, а на голове жреца даже кра­совалась дивной красоты диадема, его отличительный знак Верховного Магистра, кото­рый он одевал только в самых торжественных случаях.

- Ишь, как вырядился! - с ненавистью проворчал Бутен. - Действительно - реинкар­нация! Самая натуральная! Не хватает только, её продолжить, и оставить "верного" слу­жителя навсегда в небесах обетованных! Да будет так!

С этими словами принц поднял меч и шагнул в воду, доходящую ему чуть выше пояса. Дабы не видеть происходящего Вителла зашагал к двери, закрыв глаза и даже при­крыв уши руками. Но всё равно услышал пять глухих ударов. И понял, что ещё пять тел навсегда простились с жизнью. Принц догнал его уже за две­рью.

- Закрывай замок и набирай произвольный код: больше сюда не попадёт никто! - проследив, как декёрл выполняет приказание, почти автоматически, он похлопал его по плечу. - Жизнь на земле становится намного чище и приятнее без подобных сволочей. И ещё: это помещение можно затопить?

- Конечно. Здесь есть подводы к каждой комнатушке.

- А где краны?

- По этой лестнице, наверх. Я тебе покажу...

Они поднялись по круто восходящим степеням метров на пять выше и останов ос­тановились перед распределительным щитком.

- Вот этой рукояткой закрываем вентиляционные отверстия, а этот кран подаёт воду вниз, до самого предела... - его рука замерла на полпути. - Странно, очень странно! Судя по всему, за этой стеной находится ещё одно небольшое помещение. Как же я его просмотрел?

Принц не стал обращать внимания на последние слова декёрла и решительно от­крыл кран. Затем, прислушавшись к шуму, спросил:

- Здешние силы и вода могут поддерживать жизнь в расчленённом теле.

- Нет!

- Но могут ли они заживлять раны?

- Нет. Мы, было, пробовали наблюдать, но никаких ощутимых результатов...

- Вот и прекрасно! - устало произнес принц и мрачно пошутил: - А то я уж ис­пу­гался, что у них срастутся кости и прирастут хранилища никчемного разума.

-Да нет, - Вителла невесело улыбнулся. - Даже чудесам бывает предел, - они стали спускаться по лестнице. - А сейчас что, будем ловить Ренни?

- Да что у меня забот больше нет? - завозмущался принц, - для этого есть люди рангом пониже: пусть выслуживаются в генералы. Сейчас же объявлю: кто принесет мне голову Ренни, сразу же автоматом становится генералом! Со всеми вытекающими послед­ствиями. А мы - наверх! Праздновать твоё спасение, спасение нашей императорской вла­сти и готовиться к празднованию моего, так давно ожидаемого бракосочетания... О, Тво­рец! Уже, наверное, утро! А я обещал Айни явиться на ее прекрасные глаза с первыми лу­чами солнца! - И принц устремился к выходу, выкрикивая рифмованные строки:

Вперед, за мной, мой верный друг,

Мы рождены для славы и веселья.

Скорей! Забудем у прекрасных губ

Свои заботы и сомненья!

Глава 39. (Броди)

Образовавшийся проход был довольно-таки узким, но вполне прием­лемым для того, что бы пройти одному человеку. Оливер, жестом конферансье, ука­зал на образовав­шуюся щель и произнёс самым интригующим голосом:

- Вовнутрь мы ещё не заходили, просто посветили фонарями и сразу же закрыли обратно. Из-за чего? - на лицах археологов пришедших от озера чита­лось самое острое и напряжённое внимание. Довольный произведённым эффек­том он продолжил: - Конечно же, из-за обеда! Но! По поводу увиденного я пообещал ребятам и Ирене поставить на стол бутылку вина. Из моих личных запасов!

- Действительно, неслыханная щедрость! - забормотал Пузин, прекрасно знавший о зажимистости своего помощника по поводу вин. Он в нетерпении подталкивал Броди, ко­торый осторожно пытался протиснуться в проход, под­свечивая себе под ноги фонарём. - Шеф! Давайте пошевеливайтесь: народ тоже хочет взглянуть! Как вы думаете?

- Спокойно, народ, спокойно! Ещё насмотришься! - ответил Броди, под­нимая фо­нарь и освещая внутренности помещения. - Ух, ты! Вот это да!

- Да не томи ты! Скажи, что там? - уже не выдержала и Лариса. Она пыта­лась загля­нуть мужу через плечо, отталкивая при этом Карла в сторону.

- Склад! Самый настоящий склад! ...Нет! Скорей всего - это банк древ­них священ­нослужителей, - он посторонился немного, давая заглянуть Ларисе. - Видимо не только духом единым они тут существовали.

Найденное помещение было, шириной пять и длиной метров двадцать. Вдоль его стен и посередине, во всю трёхметровую высоту протянулось три ряда аккуратно уложен­ных в широкие стопы, металлических слитков. Они не блестели и не отсвечивали, так как были покрыты пылью, паутиной и тёмным налётом. Но "госпожа генеральный спонсор" сразу догадалась об их ценности:

- Это серебро! Слитки такие же, как тот, что мы нашли в большом котло­ване! Дей­ствительно - настоящий банк! Почему мы не входим?

- Раз это банк, то надо быть на чеку: его всегда кто-то или что-то охра­няет, - объяс­няя это, Пузин умудрился просунуть голову между их телами и восторженно запричитал: - Мам-ма мия! Мам-ма мия! Сезам откройся!

Затем подходили все и по очереди любовались уложенными в стопы слитками. На­последок Люсия сделала кучу снимков с дополнительной лампой и просто, со вспышкой. После этого Оливер с практикантами надавили на другой край плиты и проход закрылся. Все возбуждённо переговаривались, явно радуясь находке и поощрительно похлопывая по плечам виновников открытия. Только Броди выглядел слегка озабоченным. Он отозвал Ларису и Пузина в сторону и устроил небольшой совет.

- Сейчас же попытаемся связаться с плато. Если буря окончательно не повредила антенну. Считаю, что чем быстрее мы вывезем отсюда весь этот ме­талл, тем нам будет спокойнее работать.

- И что ты предлагаешь?

- Немедленно оповестить власти. Те без промедления пришлют не­сколько машин с соответствующей охраной. В подобных делах они не медлят ни секунды. Сдадим им по описи и пусть везут в государственные хранилища. Наша доля при этом лучше сохранится и составит внушительную часть на­ходки, - он улыбнулся, обращаясь к Карлу. - Видишь, как надо делать бизнес? Учись у моей жены: её расходы не только окупились, она уже имеет солидную прибыль.

- Конечно! - согласился его друг. - Поэтому то миллионерша она, а не мы! Идём сразу к рации? - он принюхался к доносящимся от столов запахам пищи. - Или сначала пообедаем?

- Питание важней! - подтвердил Александр Константинович и скомандо­вал: - Всем обедать! И послеобеденный перерыв сокращаем до минимума, ра­боты у нас невпроворот!

После шумной трапезы, сдобренной оливеровской бутылкой вина, ар­хеологи оста­лись за столом, ожидая распределения на участки работ. А руково­дство экспедиции, вме­сте с Карлом Пузиным, удалилось в штабную палатку. Попытка связаться в внешним ми­ром оказалась безуспешной и Броди явно рас­строился. Немного подумав, он полез в один из своих вещмешков и достал ре­менную кобуру, из проёма которой, торчала рукоять пис­толета. Протянул её Пузину.

- Надеюсь, не забыл, как пользоваться? - получив утвердительный кивок, достал ещё одну такую же кобуру с оружием и прицепил себе на пояс. - До тех пор, пока серебро не будет вывезено, носи постоянно при себе. Лишь только на­ладится связь, поговорим с кем надо и только после этого, ни в коем случае не раньше, разрешаю выход кому бы то ни было наружу. Понятно? Хорошо. Те­перь о работе. Ты останешься здесь и будешь за старшего. Я загружаю новый отряд оборудованием, и мы идём опять вниз. С тремя людьми я попытаюсь спуститься на самую возможную глубину. Если, конечно, получится. За со­бой мы потянем тонкие провода для телефонной связи: один, дублирующий, к новому лагерю у озера, вто­рой через озеро, по тоннелю, вглубь. Постараемся вести постоянную связь с тобой, так бу­дет спокойнее и тебе, и мне. Жаль у нас нет второй лодки, но две но­вые прибудут с обо­рудованием. И одну группу хочу отправить на ро­зыски обходного пути в пещерах по­верх озера, возможно, они что-то и отыщут. Твоя задача: занять оставшихся здесь рабочих и пытаться постоянно связываться по рации с поверхностью. Судя по на­ступающей ти­шине, буря почти стихла, выходи наверх и осмотри антенну, может её со­всем сорвало. Ну вот, вроде всё....

- А кто пойдёт с нами в самый низ? - деловито спросила Лариса, переш­нуровывая свои горные ботинки.

- Со мной вниз, - с нажимом в голосе подчеркнул Александр Константи­нович, - Пойдут трое самых сильных и выносливых парней. Лодка не безраз­мерна и нам еще при­дется тащить целую кипу самого разнообразного оборудо­вания: кабеля, крепёж инстру­менты. Твоя задача: обустроить новый лагерь у озера на самом высшем уровне и держать с глуби­ной и поверхностью постоянную связь. А сейчас, пока мы соберём всё необходимое и ор­ганизуем людей, бери Оливера, и немедленно займитесь пробами. У вас в распоряже­нии час, максимум пол­тора. Какие будут вопросы?

- Вопросов нет, есть возражения! - воинственно высказалась Лариса. - Без меня ты вниз не пойдёшь!

Видно было, как её муж еле сдержался, что бы не вспылить, но взял себя в руки, немного подумал и предложил:

- Хорошо! Поступим по-другому. Нас здесь трое, каждому необходимо быть на од­ном из трёх участков. Согласен, ты выбираешь: кто и где будет нахо­диться?

Наступила пауза, во время которой Лариса несколько раз порывалась что-то ска­зать. В конце концов, она тяжело вздохнула и, выходя из палатки, ска­зала:

- Ты как всегда прав, пусть будет по-твоему.

Буря закончилась так же быстро, как и началась. К тому моменту, когда отряд, от­правляющийся в глубины, подготовился к выходу, брезентовый полог был снят, выход расчищен и храм-пещеру вновь осветило послеполуденное солнце. В этом помогли и по­доспевшие на помощь снаружи кочевники, во главе с Аль-Гиманди. По их оживлению было видно, что они очень соскучились по работе. Или по предполагаемому заработку? Сам же шейх первым делом поспешил к Александру Константиновичу и с большим ува­жением отозвался о защитных ограждениях.

- Приношу свои извинения за моё невежество и недоверие. Спеша к вам, я ожидал здесь увидеть всё те же пески, что и раньше. Но к моему удивлению вас почти не занесло. В связи с чем, у меня возникла огромная просьба, - глава кочевого племени в сомнении погладил свою седую бороду, - Нельзя ли у вас купить те планы и схемы, по которым воз­водились эти сооружения? В нашей жизни они всегда нам могут пригодиться.

Броди весело рассмеялся в ответ:

- Подобными знаниями я готов поделиться с вами бесплатно!

- Но всё-таки, - не верил Аль-Гиманди, - Я бы мог вам прислать на работы ещё с де­сяток женщин. В уплату за чертежи....

- Даже не вспоминайте об этом! - категорически возразил руководитель экспеди­ции. - А то ещё моя жена услышит. Как только выдастся свободная минута, тут же вам всё передам с самыми подробными устными объяснениями. Договорились?

- Немало лет я прожил на свете, - с поклоном согласия ответил шейх, - Но ещё ни разу не встречал человека более щедрого и достопочтимого чем вы!

Броди даже смутился от подобной лести и замялся с ответом, но тут из штабной землянки вышел Пузин и доложил бодрым голосом:

- Связь работает отлично! Сообщил обо всём кому надо и связался со всеми, кто был нужен. Вызвал подкрепление из целого отряда наших коллег, они здесь будут уже в течении ближайшей недели. Люсия договорилась со своим издателем о первом репортаже, которое она передаст этой ночью. Не волнуйся - только после твоего полного одобрения. И техника! По сообщениям Бегима они откапываются полным ходом. Скоро тронутся в путь. А так как выспались за время бури, собираются идти всю ночь. Обещают быть к утру.

- Отлично! Просто здорово! - обрадовался Александр Константинович и перешёл на русский язык, - По поводу наших железячек: появилась некоторая заинтересованность?

- Поднялся самый настоящий переполох, - заулыбался Пузин, - На связь со мной вышел даже один из крупных полицейских начальников, с которым я знаком лично. Он меня просто умолял усилить охрану до приезда специального транспорта или до прибытия спецподразделения на вертолётах. У них там, к сожалению, непогода продолжается. Но, как только стихнет, сразу высылают группу полицейских.

- Вот и прекрасно, в походе у меня будет спокойней на душе. Оставляю тебе Пако, Мануэля и Люсию. Распредели по участкам, займи всех оставшихся людей. Остальные все идут со мной. Из рабочих беру только пятнадцать человек. Не могу больше из-за острой нехватки фонарей. Но пока я буду ходить по нижним уровням, рабочие вернутся с Оливе­ром, или ещё с кем-нибудь, и сделают вторую ходку с оборудованием. Вверх они будут нести воду из озера, Лариса её проверила - вполне пригодная для питья. Если рабочие слишком устанут, после первой ходки, замени их добровольцами из числа находящихся наверху. Так будет лучше. Да и запас воды пополним. Хотя....

- Что, вода не нужна? - удивился Карл Пузин.

- Да нет, - хмыкнул Броди, - Ведь завтра прибывает техника, а там есть любые на­сосы и шланги, разной длины. На несколько километров хватит.

- Ты и это предусмотрел? - Карл с укором замотал головой. - А трактат я до сих пор и не прочитал....

- Ну, ведь обещал же вечером!

В полной экипировке и с рюкзаком подошла Лариса. В руке у неё был мощный фо­нарь. А в голосе слышалась небольшая досада и удивление:

- Так и не удалось нам с Оливером разгадать свойства этой чёрной растительности. Вроде бы и похожа на обыкновенную, но полное отсутствие фотосинтеза и совсем непо­нятная система питания. Надо будет в большем количестве взять пробы и отправить об­разцы в исследовательские центры.

- Понятно! За этим дело не застоится. А сейчас, в путь! - скомандовал Броди и тоже вскинул на плечи свой рюкзак, ранее стоявший у его ног. - Не отходи от рации и от телефона.

- Не волнуйся, мы здесь справимся! - заверил его Пузин. - Главное - вы там поос­торожнее. Не забывайте про обвалы и глубину. Над вами тонны породы. И воды могли вымыть немалые пустоты на ваших тропинках.

Проводив взмахом руки, отправившийся в путь отряд, он обратился к Аль-Гиманди:

- А мы, уважаемый, тоже займёмся делами. Здесь нас почти не засыпало, зато на других участках, намело порядочно. Хорошо если с заносами за сегодня справимся.

- Мои люди готовы, простаивать нам тоже ни к чему, - подтвердил шейх и отпра­вился к выходу.

- Пако! Мануэль! - подозвал Пузин своих помощников. - Погода нам подарила не­сколько часов, поэтому не будем мешкать. Ты бери большую часть людей и отправляйся на большой котлован. Раскапывайте все, что удастся, но в первую очередь очистить тун­нель. А ты, с остальными - на мой участок. Завтра прибудет мощный кран, поэтому подго­товь все плиты к установке. Если откопаете ещё одну или даже две, я на вас не обижусь. Чем больше стен мы установим на свои фундаменты, тем лучший и престижней вид при­обретут наши объекты в глазах вскоре прибывающих коллег.

- А кто приедет из знаменитостей? - поинтересовался Пако.

- Что б ты знал, - Карл поощрительно похлопал помощника по плечу, - Все, самые знаменитые археологи уже здесь!

Тут же их озарило несколькими вспышками, и послышался смех Люсии:

- А я в этом и не сомневалась! - она подошла ближе. - У тебя такой грозный вид с этим пистолетом, что так и хочется ходить строевым шагом.

- Когда мы вернёмся домой, я в нашей спальне буду находиться только с пистоле­том, и ты будешь маршировать, сколько мне будет угодно.

- Ты мне подал прекрасную идею! - воскликнула девушка. - Только будет чуть по-иному: с оружием буду я! А ещё, я видела в одном фильме, как надевают наручники....

- Ладно, ладно! - перебил её Пузин под смех уходящих помощников. - Всем рабо­тать!

- А что прикажете делать мне?

- Садись и готовь статью. Ты должна её сделать самой сенсационной в истории. Пусть все твои конкуренты лопнут от зависти и бросят всё, лишь бы примчаться сюда с любого края света.

- Не волнуйся, у меня уже целый блокнот заготовок.

- Но не забывай и о нашем цензоре-руководителе. Он ведь может искромсать твою статью, как ему заблагорассудится.

- Ха! - беззаботно отмахнулась Люсия. - Достаточно нескольких слов и это будет самая настоящая бомба. А когда завтра мне доставят факс и в вечернем выпуске окажутся мои лучшие фотографии о работе экспедиции, все просто сойдут с ума!

- Ой!- сделал Карл испуганный вид. - А может лучше не надо? Что бы все? Нам и с половиной сумасшедших не управиться! - Они подошли к огромному столу, возле штаб­ной палатки и уселись рядом.

- Ты побудешь со мной? - спросила Люсия, доставая из своей сумки блокноты и ав­торучки.

- Куда я от тебя денусь? - Пузин наклонился к ней и поцеловал в шею. - Хотя, как только вспомню про объём работы снаружи, сразу ноги несут к выходу. Невзирая на все твои прелести! - он обнял её за талию.

- Можешь иногда от меня отрываться и, выходя следить за ходом работ, - велико­душно разрешила девушка.

- Увы! Сегодня ты так легко от меня не избавишься! - он пересел ближе к перего­ворно-записывающей аппаратуре, расположенной тут же, на столе. - Мне надо постоянно быть на связи. Они подключаться, когда достигнут озера, а потом будут вести постоянную передачу с пути.

- На короткое время, - улыбнулась Люсия, - Я тебя могу заменить.

- К тому же, мне надо постоянно находиться здесь, - Карл многозначительно по­хлопал себя по кобуре. - Из-за нашего серебра, действительно - чрезмерные хлопоты и переживания. Уж слишком много, порой, бродит разных шакалов по пустыне.

Но опасения Пузина, в тот день, оказались излишними. На поверхности работы шли своим чередом и, по словам Пако и Мануэля, даже с неким опережением. Погода стояла ясная, хоть и на удивление прохладная, и это способствовало созидательному труду. Ужи­нать тоже уселись вовремя, хоть и не в полном составе. Ибо отряд ушедших "в глубинку" вы­бился из всех графиков и вернулся в храм только за полночь.

Виной тому стали многочисленнейшие завалы на пути четырех археологов. Труд­ности начались через метров сто спуска, уже после озера. Свойства и структура окружаю­щих пород резко изменились, и это повлияло на состояние подземелий. За тысячелетия ре­чушка, несущаяся сверху, так избороздила и изменила низлежащие проходы, что стало трудно ориентироваться с помощью карты. В некоторых местах завалы были такие мощ­ные и внушительные, что Броди несколько раз уже собирался возвращаться назад. Ведь не под силу было четырём парам рук разобрать многотонные обвалы и оползни. Но после по­исков всегда находились обходные тропы, и отряд упорно продолжал спуск. Иногда вода им даже помогала, предлагая дорогу по своему руслу. В таких случаях они передви­гались гораздо быстрее. Впереди шли попеременно Оливер и Николай. Их подстраховывал Броди. А замыкал отряд Кормилец, несший на себе почти все основные тяжести. Вдобавок у него на рюкзаке закрепили катушку с телефонным кабелем и он постоянно наговаривал в микрофон всё, что диктовал ему Александр Константинович.

Один раз произошла и неприятная неожиданность. Идущий впереди Николай про­валился в открывшуюся под ногами яму, но благодаря удачной страховке отделался только лёгким испугом. Вдобавок открывшийся спуск вывел группу на новую галерею, ведущую в нужном направлении и совпадающую с картой. Участвующий в разговорах Пу­зин и тут не преминул заявить во всеуслышанье, что Николай просто счастливчик. Что бы с тем ни случилось - он приносит удачу.

Как ни трудна была дорога, и как не поджимало время, отряд всё же пробился на самые нижние уровни и археологи провели беглый осмотр. По единодушному мнению все признали, что увиденные ими галереи явно рукотворного происхождения, а окружающие породы слишком уж перенасыщены содержанием серебронесущих руд. По оценке Оли­вера, разработка подземного месторождения может быть вполне рентабельной и вполне возможной. Особенно если очистить найденный ствол шахты и отыскать помеченные на карте. И в этом случае Пузин не преминул громко позавидовать генеральному спонсору экспедиции. По закону ей тоже будет идти изрядная доля прибылей с добычи металла.

Температура внизу была, мягко говоря, чрезмерная. Из-за этого весь отряд обли­вался потом, особенно когда достигли самого низа, которое Броди сразу же окрестил пек­лом. Последняя галерея, а возможно и большее их количество, была затоплена водой по самую завязку. Это озна­чало - конец пути. Тем более что Лариса уже давно требовала пре­кращения исследований и возвращения наверх. Броди и Кормилец лишь посветили вниз двумя имеющимися у них водонепроницаемыми фонарями, дабы убедиться, что вода чис­тая, а проходы вполне при­годные для аквалангистов. Александр Константинович надеялся в завтрашнем нисхожде­нии доставить сюда все необходимые атрибуты и совершить по­гружения. Пока он рас­сматривал ствол одной из шахт, из соседнего прохода раздался воз­буждённый голос Кор­мильца:

- Ой! Тут щось волосатэ плывэ!

Все бросились к нему, и уже при помощи двух фонарей, осветили идущую под воду лестницу. У её основания виднелись расходящиеся проходы да несколько камней, за века насыпавшихся в них. Решили, что Кормильцу померещилось, но он клялся и божился, что видел нечто, напоминающее клок волос, торчащий из правого прохода. А пока подбежали остальные, волосы течением занесло обратно в тень. Николай даже предложил нырнуть, благо вода как в ванной и рассеять все сомнения. Но тут уже к возражениям Ларисы при­соединилась и Ирена, слышавшая каждое слово. И Броди неохотно согласился с их совме­стными доводами. Время, мол, ещё будет понырять, да и примерещилось тебе, видимо от усталости. Кормилец неуверенно пожал плечами и нехотя согласился:

- Всэ можэ буты...

После этого отряд уже не стал задерживаться и минуты. Сбросив с себя ненужное и тяжелое оборудование, все устремились назад. Благо путь был протоптан и разведан. За­хватили в середине пути обоих девушек (оба других практиканта, с рабочими, стали под­ниматься заранее) и, подгоняемые зверским голодом, достигли храма в рекордно короткий срок (если считать от озера); за сорок пять минут. Им даже ужин не успели подогреть, рас­считывая на более позднее возвращение. Люсия сделала фото под названием "Встреча шахтёров", Пузин поприветствовал каждого рукопожатием (мужчин) и поцелуем (жен­щин). За что и удостоился от фотокорреспондента нескольких вспышек света и нравоучи­тельного шлепка пониже спины.

Тут же все уселись за стол и стали требовать давно ожидаемого ужина. Пока пода­вали блюда, Люсия подсунула Броди переписанный начисто текст своей статьи. С напо­минанием, что это труд всего вечера, и не только одного человека. Может из-за этого, а может из-за разыгравшегося аппетита, Александр Константинович пробежал глазами текст лишь пару раз. Слегка покряхтел, слегка похихикал, взглянул на Пузина и велико­душно махнул рукой:

- Отправляй! Пора начинать светопреставление!

Люсия и Карл тут же бросились в палатку, к передатчику и не выходили оттуда до конца ужина. Лишь когда археологи приступили к десерту в виде пышных и сладких бу­лочек с чаем, сеанс связи закончился. Раскрасневшаяся Люсия стала обрисовывать ситуа­цию:

- Издатель вначале даже плохо верил, приходилось всё ему разжевывать как перво­годку. А потом вообще разъярился: почему так долго обо всём молчала? Мне кажется, он уже собирает команду и заявится лично. Он необычайно лёгок на подъём, особенно когда чувствует настоящую сенсацию.

- Сомневаюсь в его правильной оценке событий, - вставил Пузин. - Увидишь, как он запоёт после получения фотографий.

- Завтра и это выясним. - Люсия явно предвкушала предстоящий ажиотаж.

- Как дела с раскопками? - поинтересовался Броди. Он вытянул гудящие от устало­сти ноги и расслабленно допивал остатки чая.

- Как нельзя лучше. Осталось дождаться только техники и мы, за пару дней, здесь наведём изумительную красотищу. Троя и всё остальное просто поблекнет в нашем срав­нении!

- Да..., очень возможно., - немного подумав согласился Броди. Затем оживился: - Наши соседи к нам не наведывались?

- Ни слуху, ни духу! - Пузин пожал плечами. - Может, откапываются из-под пе­сочка?

- Хм..., мы с Ларисой собирались их проведать. Если будет время, подскочим ут­речком. Джип в порядке?

- Уже да. Буря накидала в него немного песочку, но водитель всё прочистил и даже опробовал. Полный блеск.

- А где он сам?

- Да там же и спит! - Пузин указал рукой в сторону выхода. - Да и почти все оста­лись ночевать под открытым небом. К ночи подул тёплый ветерок, полная благодать. А здесь всё же, некоторых преследует клаустрофобия.

- Хорошо, что не нас! - Броди взглянул на откровенно зевающую Ларису. У него самого глаза слипались от усталости. - Всё! Всем спать!

- А трактат?! Ты ведь обещал! - возмутился Карл.

- Хорошо! Но учти: тебе на всю ночь хватит!

- Ха! Напугал ёжика голой попой! - ответ вызвал ленивые улыбки.

- Ну тогда пошли, - Броди встал и потянулся так, что захрустели все косточки. Под­вёл Пузина, за которым потянулась и Люсия, к компьютеру, извлёк из своих вещей дис­кету и ловко вставил в приёмник. Предупредил: - Только для личного пользования! Ника­ких фото и выписок! Пока.... Договорились?

- Замётано, начальник! - Карл уже с огромной скоростью щёлкал по клавишам. - Ты за кого нас принимаешь?

Руководители экспедиции как заснули под эту картинку, так и проснулись под утро. У монитора всё так же склонялись две головы и только изредка о чём-то оживлённо пере­шёптывались.

- Надо было нам расположиться тоже снаружи и нам бы никто не мешал. - Броди, покряхтывая, стал выбираться из спального мешка. - Хотя я спал как убитый и ничего не слышал.

- Я тоже! - отозвалась Лариса и обратилась к сидящим: - Кажется, вы и не думали ложиться?

- Скажешь тоже! - возмутился Пузин. - Спать, читая такое?! Если бы не всё нас ок­ружающее, я бы принял это за бред или провокацию. Даже не знаю, как после этого обра­щаться к твоему мужу: то ли Ваше Везейшество, то ли Ваша Гениальность, то ли Ваша Непредсказуемость, то ли....

- Ну, зачем же так пышно? - перебил его Броди с улыбкой. Затем посерьезнел, при­нял гордую осанку и разрешил: - Можешь называть меня просто: мой любимый племян­ник!

- Почему?!

- Потому, что я моложе тебя, - стал объяснять Александр Константинович, - Вы­гляжу тоже соответственно, и все удивляются, что я с тобой на "ты". А так я буду гово­рить, что ты мой дядя.

Пузин уже набрал в грудь больше воздуха, готовый возмущаться, но взглянул на монитор и покорно вздохнул:

- Как прикажете, ваше высокородие..., то есть: Мой Любимый Племянник! - он встал и раболепно взялся за руку своего друга. Затем хитро улыбнулся и подморгнул де­вушкам: - Но мне, кажется, будет лучше использовать аббревиатуру: эМэЛПэ. Здорово?! И коротко, и ясно!

- Согласен! - под общий смех разрешил Броди.

- А если серьёзно, - Пузин настойчиво продолжал держать его руку, - Почему раньше ничего не обнародовал? Почему раньше ничего даже мне не сказал?

- А если бы это всё было ловкой мистификацией? Или просто большой ошибкой? Или чьими-то бреднями? Так ты, по-моему, высказался? Кем бы я тогда стал? Главным в мире посмешищем? Надо было прежде хоть что-то отыскать. Что мы и сделали!

- Не прибедняйся: не мы, а ты! - Карл с ещё большей силой стал трясти руку своего товарища. - А благодаря тебе и мы на весь мир прославимся.

- Ладно! Считай, мы уже прославились. Кстати, который час?

- Ровно семь. Как раз перед вашим пробуждением пришли женщины шейха и стали готовить завтрак.

- Тогда у нас есть время мотнуться к соседям. Любая экспедиция просыпается с рассветом, - он обратился к Ларисе: - Едем?

Та как раз занималась причёской, держа в губах заколки и только промурлыкала утвердительно в ответ. Но тут же заговорила Люсия:

- Можно и мне с вами? Всё равно спать не хочется, и глаза болят от монитора. Про­ветрюсь с вами.

- Так и быть, - согласился Броди. - догоняйте меня, а я пойду, разбужу водителя.

Он лёгкой трусцой выбежал наружу. В лицо пахнуло утренней свежестью и запа­хом костра, донёсшегося со стороны стоянки кочевников. Солнце ещё не поднялось из-за горизонта, но было достаточно светло, что бы различить ясное небо, лишь кое-где пересе­каемое перистыми облаками.

Водитель уже встал и в отличном темпе делал приседания, занимаясь обычной для него утренней гимнастикой. Услышав, что надо делать, он сразу завёл двигатель и сдал автомобиль за­дом к самому входу в пещеру-храм. Тут же вышли женщины уселись на зад­нем сидении и джип, взревев мотором, набрал скорость и лихо запетлял между барханами.

До торчащих из пустыни скалистых нагромождений ехали минут пятнадцать. Ла­герь соседей увидели ещё издали из-за накренившегося и замершего вертолёта. Эта кар­тина постепенно наполнила их сердца каким-то нехорошим предчувствием. И чем ближе они подъезжали, тем это предчувствие усиливалось. Несколько палаток армейского типа были почти полностью засыпаны песком. Не было заметно ни единого движения.

- Неужели они ещё спят? - высказал предположение водитель, останавливая джип возле одной из палаток. - И откапываться они явно ещё не начинали! - он первым вышел из автомобиля и громко крикнул: - Э-ге-ге!

Никто не ответил и после повторного окрика. Тогда водитель подошёл к палатке, решительно потянул на себе со всей силы полог, отбрасывая песок, и расстегнул внутрен­нюю кремальеру. Заглянул, присмотрелся к темноте и замер. Подошёл Броди и тоже взглянул. То, что он увидел, заставило его нервно сглотнуть невесть откуда взявшийся ком в горле. В палатке находилось два мужских трупа в самых неестественных и вывернутых позах. Их лица были расцарапаны, вероятно, в предсмертных конвульсиях. Похоже, было, что мужчины умирали задыхаясь и явно корчились в последние минуты жизни.

- Только этого нам не хватало! - пробормотал Александр Константинович и бро­сился к следующей палатке. Там они увидели точно такую же картину смерти, только жертв было трое. Броди вернулся к девушкам, которые с ужасом заглядывали в первую палатку и взял фотоаппарат со вспышкой из оледеневших рук Люсии. Сделав множество снимков всего, что попалось на глаза, он скомандовал:

- Едем обратно в наш лагерь!

Возвращаясь, они всю дорогу ехали молча и лишь недоумённо переглянулись возле самой пещеры-храма, заметив выезжающий, с противоположного края ложбины, какой-то допотопный "студебеккер". Пузин стоял у входа и смотрел вслед отъезжающим. Броди выпрыгнул на песок и резко спросил:

- Кто такие?!

- Какие-то бродяги, - с сомнением в голосе ответил Карл. Сказали, что ищут работу, но всё время пытались заглянуть вовнутрь. А услышали рёв нашего джипа сразу заторопи­лись, но обещали заехать попозже, - он взглянул на подошедшую Люсию и разволновался не на шутку: - Что случилось?! На тебе лица нет!

- Новые хлопоты! - ответил руководитель экспедиции. - Включай передатчик и связывайся с Триполи, с полицейским управлением.

Через два часа раздалось натужное гудение моторов, и показалась внушительная колонна автотранспорта с самым разнообразным оборудованием и грузами. В другое время встреча произошла бы радостная и шумная, но последние события явно омрачили праздник. Броди носился злой как демон и во все стороны раздавал отрывистые распоря­жения. И лишь немного оттаял, когда узнал о сопровождающих колонну трёх представи­телях охраны. Их, на всякий случай, нанял предусмотрительный Ярослав Ершко, отец Ла­рисы. Охранники, хоть и представляли частную фирму, имели личное табельное оружие. Александр Константинович тут же отослал двоих в лагерь соседей и велел вести постоян­ную охрану до прибытия полицейских. А третьего усадил прямо перед пантеоном, отгоро­дил мешками с песком от остального храма и велел никого не пускать. Только после этого его глаза загорелись и он воскликнул:

- Всё-таки у нас есть возможность совершить ещё одно обследование "пекла". Карл, Оливер! Готовьте акваланги, генератор и ещё две лодки. Всё это уже немедленно спускайте к озеру. Мои руки развязаны и сегодня к нам никто не прилетит из-за плохой погоды. Работами на поверхности займёмся завтра, по ходу различных разбирательств, ин­тервью и допросов. Бегим пусть берёт в помощь всех имеющихся кочевников и займётся окончательным обустройством лагеря. Вот здесь я набросал схему и места расположения новых бараков для рабочих. Найдётся чем заняться и женщинам: народу прибавилось. К тому же, мы целый день не собираемся сидеть внизу на концентратах, с каждой ходкой пусть передают чего-нибудь горячего в судках и термосах. И обязательно лёд! В том пекле нам захочется хоть иногда чем-то освежиться.

Глядя, как все разбегаются выполнять его распоряжения, Броди задумчиво почесал висок и спросил у стоящей рядом жены:

- У меня такое впечатления, будто я что-то забыл....

- Конечно! - подтвердила Лариса.

- И что же?

- Поцеловать меня и привязаться ко мне верёвкой.

- А верёвка зачем? - спросил он её после поцелуя.

- Удивляюсь иногда твоей несообразительности, - она взяла его за руку и повела в храм-пещеру. - Сегодня я иду с тобой до самого дна! И никаких возражений! А то полно­стью прекращу финансирование твоего безнадежного дела! - И Броди пошёл за ней на по­воду, бормоча под нос:

- Ежели такой шантаж..., то конечно..., непременно..., обязательно....

Глава 40. (Чинкис)

С момента празднования юбилея прошло две недели. Всё это время Чинкис провёл в самом деятельном режиме, не давая себе ни минуты отдыха. Предметом суеты, бе­готни и ажиотажа была подготовка к строительству нового дома.

Очень тщательно он выбирал проект. Один из самых лучших, современных и доро­гостоя­щих. Вначале, полностью отвечающего всем требованиям, так и не нашлось. По­этому знамени­тому чистильщику пришлось делать массу дополнений в самый, более или менее, прием­лемый. Несколько архитекторов-проэктировщиков, дня три трудились над всеми исправле­ниями, усовершенствованиями и изменениями.

Когда всё было готово, проект вынесли на семейный совет. Здание понравилось всем. Но когда Чинкис огласил стоимость строительства, пришлось изо всех сил отстаи­вать свои намерения. От услышанной суммы Кетин испугалась, Соро пришла в недоуме­ние, а Валдис просто разъярилась. Ведь подобный дворец вряд ли кто имел даже из членов правительства. А уж излишние три подземных этажа, по мнению старшей жены, вообще было ни чем иным, как умопомрачительством. Чинкис не называл их излишними. Они у него проходили как: вспомогательный, технический и гараж. И это притом, что последний по высоте был равен двум предыдущим.

Соро высказывалась против непомерной высоты зданий. Да ещё и с тремя баш­нями: по бокам и в центре. Такого уродства и несовершенства не сыщешь, мол, по всей округе. Глава семьи объяснял строительство башен необходимостью размещения в них небольшой обсерватории и прочей дорогостоящей техники. Благодаря новейшим прибо­рам можно будет непосредственно дома изучать системы навигации, отслеживания и рас­познавания.

Кетин была ошарашена стоимостью постройки. Ей казалось непозволительной рос­кошью потратить почти все сбережения только на жильё. Пусть даже самое лучшее и со­временное. А ведь, сколько ещё будет уходить средств на его содержание! И здесь при­шлось доказывать, что для того и живёт разумное создание, что бы наслаждаться подоб­ной жизнью. А уж тем более, когда взрослеешь и получаешь образование.

В итоге Чинкис всё-таки победил и отстоял каждую деталь своего детища. Для этого ему пришлось применить всё своё красноречие, отточенную дипломатию, лесть, комплименты, уговоры и постоянно находиться с венком сукристанских алмазов на го­лове. Венок помогал ему думать, оттачивать каждую мысль, гениально воплощать эти мысли в слова и просто (как в душе надеялся глава семьи) ослеплять собеседников.

Под конец дискуссии жёны были сломлены, уговорены и умиротворены. Поэтому вопрос о месте строительства прошёл тихо и безболезненно. Последовали лишь слабые возражения по поводу ликвидации целого куска сада с прекрасными фруктовыми деревь­ями. Но Чинкис тут же выдал информацию о покупке примыкающего к их усадьбе пус­тыря почти за бесценок. Пустырь был усеян торчащими из грунта скальными наростами, но со временем их сравняют, и сад будет увеличен втрое, по сравнению с настоящим. На том и было достигнуто полное согласие.

Сейчас Чинкис стоял перед внушительным котлованом, из которого мощный ком­байн выдавал на гора массу глинозёма с перемолотыми камнями. В руках у него был раз­вёрнутый проект подземных этажей, с которым хозяин сверялся со всей тщательностью. Доверять что-либо в подобных делах было не в его правилах. За всем он хотел проследить лично и присутствовать чуть ли не при каждом моменте строительства.

Поэтому раздавшийся вызов с ручного монитора его сильно расстроил и раздоса­довал. Даже появилась мысль, не отвечать на вызов. Но, присмотревшись, он увидел, что вызов идёт из Высшего Совета Управления. Недоуменно пожав плечами, включил мони­тор. Появилось изображение его непосредственного и, пожалуй, единственного началь­ника. Высший Советник Бонсил, хоть и выглядел старчески дряхло, старался улыбаться по-молодецки:

- Здравствуй, Чинкис! Извини, что прерываю твой отпуск, полный отдыха и насла­ждений, но хотелось бы встретиться с тобой в самые ближайшие часы.

- Здравствуй, Бонсил! Отдыхать мне, увы, не приходится. С головой окунулся в строительство нового дома. Приехать к тебе всегда рад, уже двигаюсь в сторону гаража. Но, если не секрет, что случилось? Мы ведь виделись с тобой на моём юбилее, и ты обе­щал меня не тревожить до конца года?

- Появилось нечто новое, и касающееся тебя. И ты бы просто обиделся, если бы мы всё решили без тебя и без твоих советов. Возможно через час ты уже вернёшься к своему строительству. Ждём. До встречи!

Полчаса полёта на флайере не позволили настойчивым попыткам Чинкиса разга­дать причину столь экстренного вызова. В приёмной совета его уже ждал секретарь и тут же провел в одну из комнат совещаний. Там, помимо Бонсила, находилось ещё несколько Высших Советников и Устлик, во главе группы учёных из трёх человек. Усаживаясь в предоставленное ему кресло, Чинкис вопросительно переглянулся с другом, но тот только виновато пожал плечами. Когда все поздоровались, Бонсил взял слово:

- Устлик нас просил, что бы мы тебя зря не беспокоили. Мол, эту работу вполне может выполнить кто угодно. Но у нас, в среде чистильщиков, свои законы и традиции. Тем более что мы знаем, как ты ревниво относишься к своим объектам наблюдения.

Он сделал паузу, ожидая реакции чистильщика, но тот вежливо ждал продолжения.

- Дело касается привезенного тобой сверхпрочного материала, Чинка-467. Наши учёные наконец-то сделали большой шаг на пути его исследования, - видя оживлённую заинтересованность на лице Чинкиса, Бонсил скорбно добавил: - К сожалению, произво­дить этот материал мы так и не научились. Пусть Устлик вам расскажет о событиях в их исследовательском центре.

- Ну, если одним словом, - вступил в разговор учёный, - То мы научились особым излучением уничтожать Чинк-467. Включаешь прибор и материал превращается почти в ничто. На любой регулируемой дистанции.

- И это всё? - с недоверием протянул Чинкис.

- Для того, что бы предпринять окончательный шаг - вполне достаточно! - опять заговорил Бонсил. - Совет уже длительное время обеспокоен наличием во Вселенной по­добного артефакта. И если мы не можем его использовать для укрепления своей мощи, этим могут воспользоваться наши враги. Их бесчисленное множество рассеяно по всем галактикам. И если технически развитая цивилизация наткнётся на пирамиду, ей может повезти больше, чем нашим ученым, - он критически взглянул в сторону Устлика и тот, обижено, дёрнул плечом. - Тогда они создадут немыслимую броню, совершеннейшие ко­рабли и гигантские космические станции. Возможно, им удастся защитить Чинк-467 и от наших лучей разрушителей. Этого допустить нельзя. Да и местные аборигены могут рас­крыть тайны пирамиды. Тогда мы даже не сможем к ней приблизиться.

- Это нам не грозит! - Чинкис задумался, припоминая. - Я подвесил над планеткой огромный кусочек горной гряды, запущенный по моему кораблю местными телекинеси­стами в одно из прошлых посещений. Через некоторое время он должен приблизиться к поверхности и вколотить пирамиду в подматериковую магму.

- Да, мы читали об этом в отчёте, - Бонсил закивал головой, высказывая явное одобрение. - Очень дальновидное и мудрое решение. Но ведь артефакт останется цел. От­делается лишь несколькими, несущественными царапинами.

- И вдобавок, по их годовым циклам, им необходимо шесть тысяч лет для возрож­дения цивилизации. Мне кажется, прошло только четыре.

- В таком случае: главная опасность от других цивилизаций. Нельзя, что бы пира­мида попала в их руки. - Высший советник заговорил строго официально: - Исходя из этого, Высший Совет постановил: срочно уничтожить! Поэтому и вызвали тебя. Это твой объект исследований и твоё право им заниматься. Есте­ственно, ты можешь отказаться, и мы пошлём туда любого, на ком ты остановишь свой выбор. Мы уважаем твои привиле­гии, отпуск и свято ценим семейные обязанности. Но выбор за тобой.

- Я его уже сделал! - решительно заявил Чинкис. - Когда надо вылетать?

- Немедленно, как только установят на твоём корабле прибор "Устлика". На это уйдёт день, максимум два.

- Как раз успею заморозить начатое строительство.

- Вот и прекрасно, всё решено! - вставая, подвёл итог совещания Бонсил, - Наде­юсь, ты не в обиде на судьбу за срыв твоих планов?

- Планы то мои не сорвались, - стал объяснять Чинкис, прощаясь по очереди с каж­дым. - На задание у меня уйдёт шестьсот часов, не больше. А за двадцать суток с моим фундаментом ничего не случится.

- Я тебя слишком хорошо знаю! - засмеялся Бонсил. - Ты обязательно завязнешь в новых мирах с исследованиями и поисками новых артефактов!

- Нет, нет, нет! - горячо возразил прославленный чистильщик. - Только не в этот раз. Никаких отклонений от маршрута и от задания. Хочу окончить строительство в почти намеченные сроки.

- А нас пригласишь на новоселье? - спросил кто-то.

- Что? Понравились угощенья приготовленные золотыми ручками Соро? - и сам засмеялся вместе со всеми. - Обязательно приглашу! И хочу открыть большой секрет: Соро уже приступила к составлению праздничного меню! Чего там только нет!

- О-о! Вот это да! Её блюда - просто чудо! - заговорили все, покидая помещение.

На выходе Чинкис хлопнул по спине своего друга:

- Так что, теперь прибор "Устлика" будет уничтожать Чинк-467? Как-то не по-то­варищески выходит! Не хорошо!

- Да мне самому неудобно, - признался тот. - Поэтому и советовал, что бы послали другого чистильщика. Да и жёны твои на меня сердиться начнут.

- Ну, это ты зря! Мои жёны самые лучшие и самые понятливые!

Но, вернувшись домой, Чинкис лишний раз убедился, что женщины часто бывают непредсказуемы. Старшие жены устроили прямо-таки скандал. Обвинили в непоследова­тельности, безответственности и чуть ли не в разгильдяйстве. Поставили в вину изуродо­ванное пространство вокруг дома, нереспектабельный вид и неудобства отсюда вытекаю­щие. Даже стали ему приписывать наплевательское отношение к семье. Этой несправед­ливости хозяин уже вынести не смог. Он тоже повысил голос и собрался, было пору­гаться, но и тут его обошли. Валдис и Соро подхватили заливающуюся слезами Кетин и ушли в свои комнаты, изо всех сил хлопая за собой дверьми.

- М-да...! - сокрушался Чинкис, оставшись один и яростно теребя свою гриву. - Придется сократить вылет до минимума! - и он забормотал, подсчитывая: - На до­рогу, в оба конца: пятьсот. Прилетаю, даю залп, десять часов..., нет! Хватит и пяти! И сразу же обратно! В итоге: сэкономлю более трёх суток! И даже им говорить не буду, уст­рою сюр­приз: раннее возвращение.

Прибор Устлика установили на корабле за неполные сутки. За это время Чинкис законсервировал начатое строительство и даже успел ввести маршрут следования в ком­пьютер. Ему совершенно не хотелось делать даже малейшую остановку на пути к планете обла­дающей пирамидой. И крепла уверенность, что удастся совершить рейд в рекордно корот­кие сроки. Даже вылететь намеревался раньше, хоть на несколько часов. Но не по­лучи­лось. Более десяти часов ушло на вакуумные испытания, проводимые в открытом космосе. Со всей тщательностью проверяли новый излучатель. Вспомогательные корабли-лабора­тории учёных расположились по всему азимуту стрельбы и те, своими глазами, наблю­дали исчезновения маленьких кусочков Чинка-467. После каждого залпа, скорост­ные ра­кеты доставляли новые кусочки материала и возвращались на безопасное расстоя­ние, вне предела досягаемости прибора. Затем сотни лабораторий разлетались на новые отметки и залп повторялся.

И вот таким медленным, но уверенным способом окончательно исследовали опти­мальные возможности луча. В результате выяснили: поражающая дальность стрельбы сто десять километров, в нижнем основании получался круг диаметром чуть более сорока ки­лометров. Эти конфигурации оказались самыми оптимальными. На больших расстояниях эффективность резко падала и, практически, сводилась к нулю. Но в данных параметрах излучение прибора Устлика не могло остановить ни одно ограждение. Луч проходил сквозь энерго-щиты, любую броню, вещества и ткани совершенно их не замечая. И не оказывая, на последних, малейшего воздействия.

Естественно, что Чинкису хотелось большего. Он планировал дать лишь один единственный залп и тут же убраться от планеты. А так придется наматывать круги над поверхностью, проверяя, не окопалась ли ещё некая пирамида поглубже: в коре или в океанах. Из-за этого миссия может затянуться. Впервые в своей жизни знаменитый чис­тильщик от этого расстроился и даже слегка пожалел о выбранной в молодости профес­сии. Поэтому, поняв, что несколько часов его не спасут, он решил вернуться на Аналара­страсию и попрощаться с жёнами. Раньше он себе и представить не мог подобной мягко­телости и даже разозлился на себя из-за этого.

Его плохое настроение было замечено всеми жёнами без исключения. И, в отличии от предыдущей сцены, они устроили ему прямо-таки милейший и чувственный прием на какой только были способны. Прощальный ужин прошёл так мило и трогательно, что Чинкис растрогался, чуть ли не до слёз и уже не хотел никуда улетать. Но ведь надо!

В итоге, когда он выбрался за пределы родной галактики, его настроение ещё более ухудшилось и переросло в озлобленность на всё вокруг находящееся. Особенно Чинкис был зол на злополучную планетку, загадочную пирамиду и всех неуёмных и вездесущих приматов, не дающих ему ни сна, ни отдыха. Он гнал корабль на всей возможной скоро­сти и пытался сэкономить каждую минуту на вынужденных, межгалактических останов­ках. Лишь только компьютер выдавал на дисплей информацию о том, что новый прыжок рассчитан и выверен, чистильщик тут же ударял по клавише старта. Ничто не могло его остановить.

Ничто и никто! Даже встреча с чужой цивилизацией приматообразных. А встреча произошла всего за пять остановок до намеченной цели. Лишь только корабль выпрыгнул из подпространства, во всю мощь зазвенел прибор Нона, возвещая о наличие в окру­жаю­щем пространстве неугодного разума. Пока готовилась следующая расчетная траек­тория прыжка, Чинкис тщательно осмотрелся и с презрительной усмешкой обнаружил не­сколько несуразных по совершенству кораблей, несущихся к нему на всей своей возмож­ной скорости. Эта скорость была явно недостаточной и смехотворной. Когда компьютер доложил о готовности к прыжку, корабли противника были ещё слишком далеки как для атаки, так и для защиты от нападения. И Чинкис без сожаления нажал на клавишу старта в подпространство. Он, правда, успел заметить на экранах обзора, что корабли приматов выпустили ракеты в его сторону. Явно высказав свою агрессивность. Но это было всё равно, как если бы кто-то, издалека, помахал в сторону Чинкиса палкой. Это его даже рас­смешило: "Ничего! Через семьсот, восемьсот часов здесь будут силы Глубокого Рейда! Вот пусть тогда эти обезьяны и потренируются на них в своей меткости. Если вообще ус­пеют сообразить: в чём дело!" Хоть и появилось чувство азарта и желание наказать вы­скочек лично, чистильщик остановил себя от возврата назад. Ведь на обратном пути его, возможно, уже встретят более внушительные космические силы. А так.... Ведь главное - не задерживаться. Силы ГР всё сделают намного эффективнее и масштабнее. И жёстче! А вот это - было уже плохо. Военные никогда не утруждались тщательно исследовать штурмуемые цивилизации, собрать образцы, или просто сохранить животный и раститель­ный мир. Они действовали прямолинейно и выполняли только одну задачу - уничтожить!. А ведь, сколько интересного там можно найти! Из-за подобных мыслей к Чинкису уже через две остановки пришло чувство вины, а ещё через час он понял, что в первопричине его поведения, так ему не присущего, лежит всё-таки семья. И самое главное - давно ожи­даемые наследники. Он желал иметь детей больше всего в жизни. И вот, когда его жела­ния стали исполняться, ему уже не хочется ни выполнять свой долг, ни проводить поло­женные чистильщику исследования, ни проявлять интерес и настойчивость, так отличав­шие его от всех остальных и так прославивших.

Но как бы не был долог путь, всегда приходит он к финалу. Корабль выскочил из подпространства и найдя искомую жёлтую звезду совершил последний прыжок, уже непо­средственно к её третьей планете. Прибор Нона дал о себе знать со всей мощью. При­шлось его тут же отключить. А на экраны стала поступать информация, от которой у Чин­киса моментально разболелась голова: почти по всей поверхности планеты были разбро­саны целые скопища Чинка-467. Вернее: изделий из этого материала.

И каких изделий! Дома, дороги, порты, водопроводы, плотины, шахты и храни­лища. А когда Чинкис лицезрел огромный мегаполис, раскинувшийся вокруг пирамиды, в открытом океане, то испытал немалое душевное потрясение. Как?!!! Как они смогли такое создать?! Эти тупые и отсталые приматы?! Почему?!!! Почему у них получилось, а у луч­ших учёных Аналарастрасийской цивилизации - нет?! Какие силы помогли им в этом?! Немыслимо и непостижимо!!! А если уже поздно? Если некие враги уже выведали секрет производства Чинка-467 и со всей неимоверной скоростью строят гигантский космиче­ский флот? Где-нибудь в глубине Галактики?

На орбите планеты, правда, не густо: всего лишь две станции. Но каких! Для перво­проходцев космоса они выглядели более чем респектабельно. А когда сканирование пока­зало, что на их бортах находится оружие и готовится к стрельбе, Чинкис даже немного запаниковал: вдруг там неизвестные ракеты с невиданной скоростью и страшной разру­шительной силой. Ведь сверхпрочному корпусу можно придать любое ускорение, не опа­саясь невероятных перегрузок.

Поэтому чистильщик увёл свой корабль из пределов видимости космических стан­ций и совершил посадку в одной из речных долин самого большого материка. Момен­тально захваченные аборигены были помещены в специальные камеры декодировки мозга и, пока роботы собирали все доступные образцы, поступила первая информация о проис­ходящем на планете.

Оказывается: Чинк-467 производили лишь в городе, окружающем пирамиду. Лишь потом его развозили по всему миру и продавали. Во всех требуемых конфигурациях и ко­личествах. И в невероятном ассортименте. Поисковые партии роботов доставили на ко­рабль чуть ли не все мыслимые предметы, используемые в быту и в повседневности. На­чиная от иголок с ножницами и кончая двигателями внутреннего сгорания. Даже корпуса суден и лодок были цельнолитыми из самого прочного материала. На местном языке он назывался пузыритом и являлся основополагающим фактором такого успешного и бур­ного развития цивилизации приматов.

Прославленный чистильщик понял: надо срочно уничтожать весь Чинк-467 на пла­нете. И без всяких раздумий и колебаний! Да! Возможно секреты производства так и ос­танутся неразгаданными. Но заниматься этим некогда. Вдруг сейчас его атакуют неизвест­ные ему силы с неизвестным видом вооружения? Вдруг он погибнет? Чинкис даже вздрогнул, вспомнив об ожидаемых наследниках и лишь начатом строительстве. И впер­вые в своей жизни он решил не заниматься исследовательской работой. Какой бы ценной она не была в итоге. Впервые он стал действовать не как учёный и исследователь, а как заправский военный, проповедующий лишь одну мысль: уничтожить!

Тем временем роботы заполнили все трюмы разнообразной утварью из пузырита. Чинкис надеялся хоть этим оказать посильную помощь своим ученым в раскрытии сек­рета производства. Ведь если есть образец, работать всегда проще. И одновременно на­ружные камеры за­писывали в корабельную память всё, что происходило наружи.

Вначале аборигены, напуганные пленением нескольких особей, разбежались. Но уже через несколько часов окружили корабль чистильщика со всех сторон. Подавляющее большинство из них пало ниц, таким образом, выражая своё поклонение и приветствие.

"Если бы все приматы так нас встречали, - ухмыльнулся Чинкис, рассматривая ме­стность на экранах, - То и наше отношение к ним, возможно, изменилось бы. А так..."

Он вспомнил о мегаполисе у пирамиды и орбитальных станциях и дал команду "Старт!". Подняв корабль лишь на несколько километров, чистильщик впервые решил опробовать прибор Устлика в условиях приближённых к боевым. Включив устройство на оптимальный режим, он дал полный поворот вокруг своей оси, накрывая лучом террито­рию круга в диаметре двухсот сорока километров.

И всюду, на этом участке, пузырит исчез. Будто его и не было. Почти все строения рухнули, остались стоять лишь древние и архаичные. Но и те, в своём большинстве, оказа­лись на пути гигантских селей, образовавшихся в результате исчезновения многочислен­ных плотин. В строительстве оных, видимо, очень широко использовался Чинк-467, и ус­тоять под напором воды им было невозможно. Глядя на смываемые водой посёлки и це­лые города, Чинкис не на шутку разволновался и расстроился:

"Вода! Как много здесь воды! И ведь она движется! Она ведь может унести сверх­прочные изделия на дно океанов. А сколько их уже там накопилось?! Кошмар! Завязну я здесь надолго! И заниматься придётся своей непосредственной профессией: чистить, чис­тить и чистить!"

Глава 41. (Хардия)

Новость, разошедшаяся среди народа, была двойственного характера. Сам пересказ этой новости становился для каждого обывателя событием из ряда вон выходящим. Вна­чале слушавший пускал слезу и начинал причитать, скорбь проступала на его лице, а сердце сжималось от невосполнимой утраты. Но к концу рассказа он умильно вытирал влажные щёки и просветлённо улыбался. И всё это сопровождалось округляющимися гла­зами, выкриками, всплесками ладоней или протягиванием последних к солнцу. Никто не оставался равнодушным к услышанному. Да и как было не удивляться?! Сам Его Святей­шество, Верховный жрец Хардии так глубоко зашёл в своих попытках общения с Твор­цом, что расстался с бренным миром и был забран на небо. В последние минуты Его Свя­тейшество мечтал лишь об одном: победить болезнь своего венценосного брата. И его усилия не пропали даром. Солнце дало за это выздоровление императору! Тот находится в самом полном здравии и скоро предстанет пред очи народа на торжественном бракосо­четании своего сына с принцессой Египта. И народ ликовал! Радость по поводу предстоя­щей свадьбы и возвращения сил безнадёжно больному императору значительно перекры­вала скорбь по поводу потери Верховного жреца.

Тем более, что утрата была не так уж и невосполнима. Съехавшееся со всей страны старшее духовенство тут же приступило к выборам нового руководителя.

Так говорили в народе. Во дворце же в полную силу, гуляли другие слухи, догадки и предположения. Действительную суть знали лишь единицы. В кулуарах шептались или даже выкрикивали вещи совершенно немыслимые и, порой, совсем противоположные. Многие говорили, что Райгд погиб впоследствии тяжёлых ран, полученных при испыта­нии некоего таинственного прибора. В последние дни его видели в бинтах и в очень сла­бом, болезненном состоянии. Организм уже немолодой, не справился с потерей крови.

Некоторые утверждали, что Главный Магистр пал жертвой несчастного случая, происшедшего в подземных шахтах. Вся вина при этом приписывалась сорвавшемуся вниз скоростному лифту. Что, кстати, повлекло за собой гибель ещё нескольких учёных. Эти утверждения превалировали среди научных работников.

Кое-какие болтливые военные муссировали слухи о состоявшемся в шахтах бунте рабов и сбежавших каторжников. И вот, дескать, при личном участии Его Святейшества этот бунт и был подавлен. Но случилось непоправимое - ведь все смертны. Спрятавшийся в засаде преступник успел нанести смертельный удар лучшему сыну Творца нашего.

Были и такие, кто явно винил в смерти своего лидера окружающих. Эти крикуны обвиняли всех подряд в умерщвлении Райгда с помощью яда или прямого убийства и тре­бовали показать тело. Совершенно, естественно, игнорируя сообщение о том, что тело было забрано вместе с душой на небеса обетованные. Но последних было очень мало. И с каждым часом становилось ещё меньше. Виной тому была крепкая императорская рука, со всей мощью, опытом и проворством наводящая порядок во дворце и в собственном госу­дарстве.

Из возродившегося и помолодевшего императора Дайви энергия била через край. Он загнал своих подчинённых до полуобморока, но и не думал давать им поблажек или, хотя бы, минуту отдыха. Поэтому дворец Садиван гудел как растревоженный улей. По­сыльные сбивали друг друга с ног, ответственные бросались на выполнение порученных заданий, назначенные торопились приступить к выполнению своих обязанностей. А неза­действованные придворные толпились в коридорах и пытались попасть в императорскую приёмную. Все эти людские потоки, течение и круговороты разбивались возле караулов гвардейцев и, особенно на междуэтажных переходах, образовывались пробки. Гвардия не пропускала никого без надлежащего повода, приказа, или письменного распоряжения.

Именно с таким письменным распоряжением и пробивались по дворцу Юниус и Абелия. В распоряжении было указано пропускать предъявителей по всему дворцу для ознакомления. И стояла подпись: Его Высочество, принц Бутен. Караульные отдавали честь и тут же уступали дорогу. И посланники Хрустального города беспрепятственно проходили повсюду. На зависть очень многим представителям других государств и ди­пломатических миссий, толпящимся в дворцовых предбанниках.

Юниус до сих пор не мог поверить в представившуюся возможность посещения дворца и уже в третий раз переспрашивал у своей попутчицы подробности:

- Не может быть! Вот так просто взял и написал?!

- Ну не просто так, - Абелия отвечала немного рассеянно, но с улыбкой. В то же время она успевала срисовывать один из резных рисунков, венчавших широкую колонну. - А по дружбе. Ещё на обеде он мне разрешил познакомиться с дворцовыми пристрой­ками, и я как раз оттуда выходила.... - она перешла на противоположную сторону ко­лонны и тайный советник, в нетерпении, засеменил за ней. - ...А тут и он выходит. И гос­подин Вителла с ним. Неужели этого молодого человека сегодня назначат Верховным жрецом?

- Вряд ли! Хотя..., - Юниус хмыкнул, - Всё может быть. Я совсем запутался и не могу разобраться в происходящем. А данные ко мне поступают самые противоречивые. Чуть позже это выяснится. Но, возвращаясь к принцу: как он был одет и куда направ­лялся?

- О! Одет он был как на войну! - засмеялась Абелия и влезла на каменную скамью, пытаясь лучше рассмотреть резьбу. - В полевую форму их войск или что-то в этом роде. Всё такое подогнанное, подтянутое и связанное, ну просто шик. На плечах рюкзак, как у рядового. Остальные одеты были также.

- А кто - остальные?

- Ну, этот, Вителла. И гвардейцы, принца охраняющие. Я их на обеде запомнила. И у всех в руках огромные сумки. Тяжёлые.

- Может они на охоту подались? - высказал предположение Юниус. - Или уже воз­вращались?

- А вот и нет! Могу похвастаться своей наблюдательностью: пока мы разговари­вали, они только-только стали покрываться потом, а до этого были свеженькие. И напра­вились они во дворец, а не к машинам. А там - какая охота?

- Странно! - согласился Юниус, но, подумав, добавил: - Хоть зверь то и разный бывает.... А дальше? Как он разрешение написал? Долго просить пришлось?

- Ни минуты! Он увидел меня, мило поздоровался и заглянул в мои рисунки. Ему очень понравилось, и он назвал меня очень талантливой. А потом спросил, нет ли каких затруднений в изучении. На что я грустно кивнула в сторону дворца и грустным голосом, полным понима­ния ска­зала: "Не пускают!" Я даже предположить не могла его реакцию: выхватил от­куда-то лист бумаги, написал, заверил и вручил мне.

- Так просто?

- Надо было не таскаться по приёмным в поисках продажного охранника или чи­новника, а всё время оставаться со мной! - нравоучительно подняла пальчик Абелия. - Тогда вы бы всё слышали и видели. И набрались бы опыта общения с коронованными особами, - заметив, что её спутник досадливо закрутил головой, продолжила: - Я ведь могла сейчас сама по дворцу прогуливаться! Могла и не напомнить принцу о моём "же­нихе"!

- А как же он и мне разрешил?

- Уходя, он крикнул, что не вписал количество персон! Лишь просил не зло­упот­реблять доверием. Наверное, вспомнил о вашей внешности и забеспокоился.

- Странно! Я ведь всем нравлюсь....

- Полный абсурд! - горячо возразила Абелия. И Юниус вдруг легко согласился:

- Может быть.... Вы уж извините, если что.... Работа у нас нелёгкая, вот и прихо­дится иногда быть строгим. Но за разрешение, огромное спасибо! Даже не знаю, как уда­лось бы пройти иначе во дворец. Это очень важно. Здесь нам необходимо отыскать одного человека. И всё это очень секретно.

- А меня нельзя проинформировать поподробнее?- Абелия с иронией сузила глаза.

- Увы! И совершенно не из-за недоверия к вам! Поверьте: чем меньше порой зна­ешь, тем меньшему риску подвергаешься. Поэтому я вас очень прошу: оставляйте свои зарисовки на потом или делайте наскоро, для отвода глаз. И расспрашивайте побольше. Нам необходимо в первую очередь отыскать дворцовый госпиталь. И уже там будем при­думывать некие болезни. Дабы попасть к невропатологам и найти конкретного человека. И ещё раз хочу напомнить о важности моей с ним встречи.

- А если мы встретим принца? Я ведь ничего не успела срисовать?

- Скажем, что мы только недавно во дворце, - успокоил девушку Юниус. - К тому же, я надеюсь, принц со своей экспедицией будет занят ещё довольно-таки долго.

А принц и декёрл действительно осуществляли очень важное и продолжительное мероприятие: они исследовали Глотку Преисподни. Не обращая внимания на бушующий во дворце ажиотаж и невероятные приготовления к предстоящей свадьбе, любители при­ключений выделили себе несколько часов для посещения таинственного объекта. С ними находилось четверо гвардейцев из личной охраны принца, трое техников и двое институт­ских учёных. Последних выбрал и привлёк к работе Вителла, справедливо полагая, что их познание во всевозможных газовых смесях и летучих соединениях очень поможет выяс­нить состав и природу вредного, как считалось, "выдоха".

Предприняли и определённые меры к сохранению секретности. Всем членам группы принц одел непроницаемые для света повязки на глаза, а Вителла провёл своих новых помощников пооче­рёдно через несколько комнат, потайную дверь и две лестницы прямо к "парадному" входу в Преисподнюю. И никто из проводимых даже не догадался, что проходил через личные апартаменты самого императора.

Добравшись до места, все удивлялись увиденному, но сдерживали эмоции и сразу приступали к работе. Техники подсоединили провода к заранее подведённому силовому кабелю и потянули их по туннелю вниз. Один прикреплял прочный электрошнур к своду липким пластиком, второй вкручивал лампочки, а третий проверял и подготавливал сна­ряжение для подводного плавания. Учёные пораскрывали свои приборы и тоже начали спуск по уже освещённым ступеням.

Акваланги, после непродолжительного спора, решили одеть уж непосредственно в конце первого пролёта. Поэтому гвардейцы, загрузившись по максимуму, со всей возмож­ной проворностью отправились тоже вниз. Принц замыкал шествие, высказывая свои со­мнения в спину идущего впереди декёрла:

- Может всё-таки надо надеть маски сразу?

- Не стоит! - возразил Вителла и остановился. - Ты что, не чувствуешь, как умень­шился напор идущего воздуха?

- Да, - согласился Бутен, - Раза в три, кажется.

- Больше чем в четыре! Судя по приборам установленным мною у входа раньше.

- Неужели такой большой отток пошёл по отводному тоннелю?

- Несомненно! - подтвердил Вителла. - Сам ствол для проходческого комбайна чуть больше, чем этот тоннель и потом: возле поворота создалась большая пещера. По словам инженера, им не удалось идеально точно выйти на искомый угол. Ещё бы, такое расстояние! Это же не перпендикулярное бурение. Чуть отклонились из-за неоднородно­сти пород, и ушли в сторону метров на двадцать. Пришлось им на финальной стадии рыть зигзагами. Вот пещера то и получилась. Теперь воздух в неё врывается и устремляется по более широкому проходу. Но со вчерашнего вечера, когда была пробита перемычка, от "выдоха" никто не пострадал. А работы велись по укреплению непосредственно на самом повороте и даже чуть ниже. Когда убирали осыпавшиеся обломки. На данную минуту они уже должны были выйти на поверхность и заваливать подходы к новой "Глотке" огром­ными глыбами и скалами. Воздух будет проходить свободно, а человек ни за что не про­берётся.

- Приятно удостоверится в твоей предусмотрительности и расчётливости, - успоко­ился принц.

- А меня вот волнует, но уже нечто другое..., - Вителла остановился и постучал молот­ком по стенке туннеля. По месту, которое немного отличалось по цвету от осталь­ных. Хмыкнул и продолжил спуск. - ...Всё-таки надо было предупредить императора. То, что мы сообщили лишь Саэлро, да и то в последнюю минуту, отдаёт мальчишеством и не­серьёзностью.

- Да я совершенно уверен, - принц даже зафыркал от возмущения, - Нас бы тогда здесь не было! Отец бы нам запретил категорически! Да ещё в такой момент: смута во дворце, у меня завтра свадьба, тебя сегодня назначат святейшеством...!

- Может быть! - вставил декёрл.

- ...Да точно выберут! А мы, куда-то прёмся без его высочайшего соизволения?! Ха-ха! Да он бы с нас глаз не спускал, а сюда бы поставил вооружённую охрану!

- Хм, а мне кажется, Дейви Садиван всегда рассудителен и мы бы его уговорили. Дойдём мол, до поворота и назад. Так, лёгкая прогулка.

- Ты глубоко ошибаешься! - Бутен шумно вздохнул: - Это его в постели можно было уговаривать, а сейчас он даже слушать ничего не хочет. Я утром застал его в одном из кабинетов, где он жутко орал на нескольких региональных жрецов. Да как орал! Даже мне стало страшно! А бедные священники, согнувшись, тряслись от страха. Их лица были белы, как мел, и даже губы почти не отличались на бледном фоне. Я тут же сбежал от греха подальше, даже не заявляя о своём присутствии. Не хватало только обмолвиться ему о нашей авантюре.

- Тогда ты прав, - согласился Вителла. - Твой отец действительно разбушевался! Даже сомневаться начинаешь в его недавней болезни. Что его так возбудило: экстракт противоядия или вероломное предательство?

- Скорей всего и то и другое вместе взятое и многим не поздоровится за малейшее непослушание, - принц на мгновение задумался, - Мне вдруг жалко стало Саэлро, ведь ему придется доложить императору, если тот поинтересуется: куда мы делись.

- Тогда давай ускорим продвижение, - предложил декёрл, - А то падёт гнев монар­ший на наши головы! Тебе то что, ты всё равно станешь императором, а вот меня тогда точно не изберут Главным Магистром.

- Ничего, - утешил принц своего друга, - Если доживёшь до моей инаугурации, то я тебя лично "изберу"!

Оба беззаботно рассмеялись, обогнали техников и устремились вниз, где уже на приличном расстоянии мелькали фонари гвардейцев и ученых.

Вначале Юниусу и Абелии совершенно не везло. Долго пробирались к дворцовому госпиталю, который оказался в противоположном от входа крыле дворца. Туда их хоть и пропустили, но с большими сомнениями. Строгие сестры написанному принцем разреше­нию осматривать дворец поверили, но не понимали смысла осмотра самого госпиталя. Абели пришлось применить всё своё красноречие, изворотливость и врать напропалую, лишь бы придумать некие правдоподобные причины для их визита. Пройдя вглубь, по­дальше от приемного покоя, Абелия шумно выдохнула давно сдерживаемый воздух:

- Уф! Даже не помню, когда мне столько лгать приходилось! До чего же они тут подозрительные! Будто у них в покоях лечится вся элита всей планеты.

- Есть непроверенные сведения о несчастном случае, в котором погибла целая группа медиков, участвовавших в каком-то эксперименте. Поэтому все здесь такие злые и подозрительные. Даже не знаю, как мы будем спрашивать о нужном нам человеке.

В тот же момент навстречу им попалось двое врачей и Абелия поинтересовалась, где они могут найти главного невропатолога. Врачи смерили их неспокойными взглядами и, ответив, что не знают, тут же продолжили своё движение. Тогда Юниус предложил найти искомое отделение по вывескам, которые крепились почти над каждым помеще­нием и палатой. Но и это оказалось невозможно, они запутались окончательно. Даже ре­шили вернуться в приёмную и спрашивать там. Но тут им наконец-то, повезло. На одном из поворотов они прямо-таки столкнулись с седым стариком, идущим в сопровождении нескольких ординарцев. И Юниус сразу узнал его:

- О! Господин Бензик! Несказанно рад вас видеть! - видя, что старик испугался и шарахнулся к стенке, поспешил успокоить: - Мой шеф, господин Тасон шлёт вам свои наилучшие пожелания и напоминает о вашем обещании передать для него несколько ред­ких статуэток животных. Это ведь тоже ваше хобби?

- Ах да, конечно! - расслабился главный невропатолог, мельком оглядывая оба ко­ридора. - Помню, помню о своём обещании. Давайте пройдём в мой кабинет.

И он приглашающим жестом увлёк представителей Хрустального города за собой. По ходу он тут же отдал распоряжения своей свите и та, незаметно, рассосалась в попут­ных коридорах и палатах. Пройдя через анфиладу комнат, они поднялись на этаж выше и оказались в небольшой приёмной. В ней, среди многочисленных ящиков с папками и кар­тотекой сидела пожилая матрона в белом халате. Увидев своего шефа с посетителями, она встала в вопросительном полупоклоне.

- Хочу осмотреть этого молодого человека и передать подарки его шефу! - объяс­нил Бензик, открывая дверь своего кабинета. - А вы, пока, развлеките девушку.

Абелия даже не успела обидеться, из-за того, что её с собой не берут, как Юниус наклонился к ней и громко произ­нёс:

- Мы не надолго, дорогая! - и тихо, совсем шёпотом, добавил в самое ушко: - Следи, что б она не подслушала! - и громко, но с явным удовольствием, поцеловал её в щёчку. Девушка еле сдержалась, что бы не отпрянуть от неожиданности, но нашла в себе силы улыбнуться самой страстной улыбкой и проворковать:

- Сладкий! Я буду без тебя так скучать!

Глубинный смысл её иронии понял лишь Юниус, но ему уже больше не остава­лось ничего сделать, как войти в кабинет главного невропатолога.

Приём существенно затянулся. Почти целый час Абелия выжимала из себя поток красноречия, общительности и любознательности. Лишь только какая-нибудь тема исчер­пывалась и разговор затихал, как она тут же переключалась на нечто другое, иногда даже совершенно полярное. И в итоге рассталась с помощницей невропатолога настоящей под­ругой, зная обо всей её жизни, семейном положении, всех интересах и увлечениях.

Юниус вышел из кабинета Бензика с огромной прозрачной пузыритовой короб­кой. В особых выемках там лежало с десяток различных фигурок зверей и животных. Са­мых различных размеров, структур и окрасок. Ещё раз тепло попрощался с врачом за руку, с медсестрой кивком головы, подхватил свою спутницу под руку и явно заспешил к выходу из госпиталя. После минуты быстрой ходьбы Абелия не выдержала:

- Я уже не знала о чём с ней разговаривать. Вас что там, усыпили?

- Наоборот! - тайный советник не снижал темпа и буквально подталкивал девушку. - За старание очень благодарю! Сейчас же нам необходимо срочно добраться до посоль­ства. Вы даже представить себе не можете, что здесь творится. Только не смотрите на меня с таким недоверием, ладно? Обещаю вам всё рассказать без утайки!

- Прямо-таки и всё? - не поверила девушка. Юниус скупо улыбнулся:

- Даже тому, что я расскажу, вы не поверите.

- Неужели - это такая неимоверная ложь?

- Боюсь, что это - неимоверная правда.

Весь отряд переоделся. Сняли с себя армейское обмундирование и облачились в прорезиновленные костюмы для подводного плавания. Помогли друг другу одеть баллоны со сжатым воздухом и Вителла приступил к последней реконгсценировке:

- У нас ещё пять минут "вдоха", затем десять минут "выдоха". Лишь только нач­нётся новый "вдох", тут же начинаем спускаться. Где-то там внизу останки предыдущих иссле­дователей, которые не обезопасили себя надлежащим способом. Когда дойдём до них, сразу оставляем ёмкости для проб воздуха, берём всевозможные пробы, в том числе и ко­стные и поднимаемся метров на триста выше. После "выдоха" возвращаемся к прибо­рам, забираем их и выходим на поверхность. Надевать маски и включать баллоны только по моей команде. У нас ещё есть время: всем проверить работоспособность дыхательных ап­паратов!

Они этим и занялись, пока длился "выдох". Лишь только он закончился, все по­спешили вниз. Теперь гвардейцы помогали техникам укреплять освещение и спуск пошёл в хорошем темпе. На тридцать пятой минуте идущий впереди гвардеец осветил фонарями ссохшиеся останки и тут же крикнул об этом декёрлу и принцу, которые замыкали шест­вие. Тут же раздалась команда:

- Надеть маски, включить подачу воздуха!

Говорить сразу стало трудно, но вполне можно было разобрать слова. Подошли к мумиям, в которые за десятилетия превратились тела умерших от непонятной смерти. Все остановились, ожидая распоряжений. Вителла взглянул на часы:

- У нас ещё есть время! Протяните освещение метров на сто ниже и немедленно поднимайтесь! Вы, - он указал рукой на одного из учёных, - Начинайте брать пробы чуть ниже, метров через десять! - проследив взглядом по всё удлиняющейся светлой части туннеля, заметил новые нагромождения останков и скомандовал другому: - А вы еще мет­ров на тридцать ниже!

Сам же, с принцем принялся осматривать давно умерших предшественников, спус­каясь с одной ступеньки на другую.

- О. Творец! - ужасался принц. - Да их здесь сотни! И посмотри, как истлели неко­торые, почти в песок превратились. Одно оружие да доспехи сохранились, да и то, все ржавчиной изъедено. Лишь пузыритовое, без единого следа времени.

- Значит, правильно мы обезопасили себя спецкостюмами, - забубнил из-под маски голос Вителлы. - Видимо в ядовитом воздухе наличествуют и некие вредные окислы. Глянь, от одежды ничего не осталось! - он взглянул на часы. - Наше время истекло! Через пять минут начинается "выдох". И, хоть в запасе ещё некоторое время, пока яд дойдёт от Преисподни сюда, лучше поторопиться.

Он призывно помахал рукой, находящимся внизу. Один из гвардейцев постоянно смотрел назад и ждал этого жеста. Тут же все оставили ненужные пока мотки провода, лампочки и бросились наверх. К поспешности их подгоняли разбросанные вокруг черепа с жуткими оскалами. Никто не хотел оставаться среди них по доброй воле, хотя бы лиш­нюю минуту. Тем более, что подниматься оказалось гораздо трудней. Пока они достигли намеченной отметки, со всех пот катился градом. А катился то он куда? Конечно в кос­тюмы, да там и оставался, накапливаясь. Когда остановились, пытаясь с трудом отды­шаться, принц пошутил, с длинными паузами между каждым словом:

- Эти костюмы... явно... не для... плавания..., а для... сауны!

Но все вели себя мужественно, масок никто не снял. Хоть подобное желание поя­вилось у всех. Пристально вглядывались вниз, навстречу поднимающемуся воздуху. Так и казалось, что он или потускнеет или окрасится другим цветом. А может и появится из него некое жуткое и демоническое обличье. Но ничего не увидели. На вид, воздух оста­вался всё так же чист и прозрачен. А лишь только он перестал выдуваться и стал втяги­ваться вовнутрь, Вителла дал команду спускаться. На этот раз времени было чуть больше и осмотрелись лучше. Пока техники продлили освещение ещё метров на сто ниже, декёрл заметил разницу в цвете стенок. Она была очень плавной и не сразу бросалась в глаза. Но всё-таки наличествовала. Значит, были правильны его предположения о чём-то явно окис­ляющем в составе воздуха. Тут же подали сигналы тревоги и ученые. Обычные грибковые дрожжи, выложенные на тарелочках, почернели и съежились. Две пробирки с абсорбен­том тоже изменили цвет, показывая в наличии мощное отравляющее вещество. Некоторые другие пробирки претерпели явные изменения, но с ними надо было работать уже в лабо­раториях. Поэтому Вителла без колебаний дал команду выходить на поверхность. На из­гибе тоннеля все переоделись и бросили снаряжение, за ненадобностью пока, там же. Бла­годаря этому и идти было легче, и подъём одолели быстрей. Вновь проделав обратные манипу­ляции с повязками, принц и декёрл вывели свою команду подальше от покоев им­ператора, а сами вернулись. Тут же появился и жутко встревоженный Саэлро. Он с явным облегче­нием вздохнул, видя, что друзья целы и невредимы и быстро раздеваются, собира­ясь при­нять душ.

- Ваше Высочество! Вы как никогда вовремя! Император уже разыскивает и вас и господина декёрла. А только что и меня возжелал увидеть! Я решил хоть заглянуть, ведь все отведённое вами время вышло. Что бы я говорил его Величеству?

Принц Бутен включил воду и весело отозвался из душевой:

- Скажи, что нас нашёл в его покоях, рисующих какие-то схемы и мы уже к нему спешим. Об остальном ты ничего не знаешь. Мы ему сами всё расскажем!

Саэлро в возмущении помотал головой, тяжело вздохнул, но возражать было неко­гда и он умчался на зов своего повелителя.

Вернувшись в посольство Хрустального города, Юниус сразу же заперся в комнате связи и находился там более двух часов. Абелия, за это время успела поесть, искупаться и даже немного вздремнуть. Когда раздался стук в дверь её апартаментов, она сидела у зер­кала и наводила порядок в своей причёске. Вошедший, после разрешения тайный совет­ник, выглядел уставшим и чрезмерно озабоченным. Но голос был бодрым:

- Прекрасно! Я вижу вы уже почти готовы!

- А куда вы меня опять потащите? - возмутилась девушка. - У меня ноги гудят от усталости!

- Ну зачем же вас тащить? - он удивился с самым наивным видом. - Мы поедем в аэропорт на автомобиле и это не займёт много нашего времени.

- Рада, что вы так цените "ваше" время! Надеюсь, у меня будет немного времени на небольшую прогулку по городу?

- В гордом одиночестве? - догадался Юниус.

- Вы очень проницательны!

- Увы! Сегодня мы себе не принадлежим! - он виновато развёл руками. - Вечером у нас торжественный ужин в самом шикарном столичном ресторане. Там мы встретимся с некоторыми представителями и послами сопредельных и дальних государств и проведём короткие собеседования и консультации. Говорят там очаровательная музыка и немысли­мые яства и напитки. - При этом советник блаженно закатил глаза и сглотнул подступив­шую слюну. Абелия поняла, что он голоден и ей, неожиданно, стало его жалко:

- А вы хоть успели пообедать?

Он открыл глаза, пытаясь вспомнить и замотал головой:

- Ещё нет! Хочу зарезервировать больше места в своём желудке для изысканного ужина. Совсем немного осталось.

- Ну, это вам не повредит! - и девушка указала на стоящую, на отдельном столике вазу, полную разнообразных фруктов.

- Да, конечно! Премного вам благодарен! - Юниус взял гроздь бананов и без цере­моний, усевшись в кресло, приступил к их поглощению.

- И, пока я закончу причёску, может, хоть что-то расскажете из того, что обещали.

- Если только не подавлюсь этой вкуснятиной! - невнятно проговорил советник, пережёвывая первый банан и уже снимая кожуру с очередного. - А нового, действи­тельно масса. За последние несколько дней в Хардии произошло столько изменений, в том числе и таинственных, что трудно себе представить. Начну в хронологическом порядке. Импе­ратора, оказывается, хотели отравить! И делал это не кто иной, как сам Райгд. За что оного, собственноручно, и казнил не кто иной, как принц Бутен. Отрубил его Святейше­ству голову и затопил тело где-то в глубоких подземельях. И в тех же самых подземельях и проводятся таинственные опыты по некоей клинической смерти с помощью утопления. В момент этой смерти разум отделяется от тела и существует обособленно. При этом, он имеет возможность: передвигаться в каком угодно направлении, всё видеть и всё слышать, - заметив, что Абелия перестала прихорашиваться и с напряжением вслушивается в каж­дое его слово, укорил: - У нас мало времени, пожалуйста! Я буду вам ещё объяснять и в автомобиле, - затем продолжил: - Из-за этих секретных опытов погибла масса людей. Ставили эксперименты на приговорённых к смерти преступниках и уничтожили целую группу медиков и учёных для сохранения тайны. И на данный момент об этой тайне знают буквально единицы. Это император Дейви, принц Бутен, декёрл Вителла и один из бли­жайших подручных Райгда, старший лидермарш Ренни. Последний сбежал от возмездия и скрывается где-то в катакомбах. Выздоровевший, окрепший император прижал всех к ногтю и безжалостно убирает всех неугодных, и даже недовольных. Из-за его тираниче­ского нажима на региональных жрецов те, в данный момент, избирают самого молодого в истории Верховного жреца. И, скорей таки изберут, двадцативосьмилетнего Вителлу. Случай беспрецедентный! Вы же сами мне объясняли, какую силу имеет местное духовенство. И как рьяно они отстаивают свои привилегии.

- Ещё бы! Более трёхсот лет в каждой из двадцати трёх провинций имелся свой верховный жрец, со­вершенно независимый от императора и полностью властвующий на своей территории. - Абелия вновь пустилась в объяснения. Её причёска была почти за­кончена. - Лишь импе­ратору Рокейви, дедушке нынешнего, удалось ввести пост Верхов­ного Жреца. Да и то, эта должность была чисто номинальной и не имела никакой власти. К тому же, выборной. Всё изменилось за время правления Дайви Садиван. И, естественно, Райгда. Его Святейшество прижал остальных жрецов так, что те боялись и пикнуть. За тридцать семь лет своей вла­сти он провёл почти полную замену недовольных и сущест­венную реорганизацию.

- Но теперь то жрецы зашевелились, - несмотря на серьёзность разговора Юниус не мог оторвать своего взгляда от ушка Абелии, на который свисал небольшой локон волос. Почему-то ему захотелось прикоснуться к этому локону. - Они надеялись на слабость им­ператора и неопытность принца и совершенно были не готовы к жёсткому устранению строптивых.

Видя, что девушка готова к выходу, тайный советник вскочил и галантно открыл перед ней дверь. Абелия внутренне приятно удивилась, но внешне ничем этого не выдала. Лишь небрежно спросила:

- Так зачем же мы едем в аэропорт?

- За самой современной спелеологической экипировкой.

- Для спуска в глубокую пещеру?

- И не просто глубокую, а самую глубокую! - многозначительно пояснил Юниус. Как бы невзначай он подставил свой локоть, Абелия, тоже, как бы невзначай, возложила на него свою ладошку и они, оживлённо продолжая разговор, отправились к выходу.

Глава 42. (Броди)

Лишь только затарахтел переносной генератор, всё вокруг залило ярким светом. Николай и Кормилец бросились разматывать провода и развешивать низковольтные лампы по длине всей галереи. Пако и Мануэль тут же отправились в обратную дорогу за следующей партией оборудования. С ними ушло десять рабочих. Ещё пятеро остались и под руководством Ирены расчищали ближайший завал. Они явно завидовали уходящим наверх и побаивались окружающего. Но ведь археологи не боялись! Бегали, весело пере­кликались и занимались самыми разнообразнейшими работами. Видимо эти подземелья не таили для них никакой опасности. Успокаиваясь, рабочие продолжили разборку ссы­пающихся сбоку валунов.

В одном из коридоров, уже освещённых электричеством, Броди собрал вокруг себя Ларису, Карла Пузина и Люсию. Они уселись на скальных выступах, будто специально

для этого приспособленных и со всем вниманием смотрели на руководителя экспедиции. Тот, медленно подбирая слова, заговорил:

- Я тебя понимаю, Карл. Пройти такой объект, как озеро и не заняться его исследо­ваниями, с твоей точки зрения - полный абсурд. Ты и раньше сомневался подобным обра­зом, потому что не знал всего. Сомневался и я. Теперь мы здесь, ты опять сомневаешься, не зная причины. И я опять сомневаюсь. Но уже с гораздо большей уверенностью в своей правоте. Сейчас, когда нам осталось сделать последний шаг, я обязан тебе всё объяснить. Так как действовать, возможно, придется в странной и неправдоподобной обстановке. Дело в том, что ты прочитал ещё не весь текст....

- Да, ты никогда не раскрываешь все карты! - хмыкнул Пузин.

- Сомнения! Вот что не оставляет меня до сих пор! В то, что существовала неиз­вестная доселе цивилизация, я поверил. С трудом, огромным, но всё-таки! А вот в то, что в этой воде, под нами, тысячи лет сохраняются живые люди той эпохи..., - все вздрогнули при этих словах и взглянули себе под ноги, - В это, поверить, не могу до сих пор.

- Ладно! - Пузин решительно прервал затянувшуюся паузу. - Показывай остальной текст! Или что там у тебя ещё!

- То, что у меня есть, уместилось всего на одном большом листе бумаги. - Алек­сандр Константинович достал из поясной сумки запечатанную в клеёнку страницу аль­бома. Медленно развернул, обвёл взглядом присутствующих и стал читать: -

Мой сон спокоен был и тих,

Мне снилась тень под пальмою зелёной,

Я в ней лежал, безмолвием пронзённый

Вдыхая запах сладких фиг.

Издалека вдруг шум речной

К ушам моим, играясь, прикоснулся

И в тот же миг я в воду окунулся,

В манящую прохладу с синевой.

Вдруг грудь заныла без дыханья

Я выплывал, цепляясь за камыш,

Но упирался в камень чёрный лишь:

Напрасны были все старанья.

И вдруг я вырвался как крик

Из груды мрачных глыб и влаги.

Как будто дух из древней саги,

Увидел Солнца ясный лик.

К нему летел я как к спасенью,

А сзади холод черный подгонял

В котором тело бренное я оставлял,

Оставшись лишь с душой, по моему хотенью.

- Там даже стихи были? - удивился Карл. - По моему мнению, человек всё опи­савший, являлся учёным и в прочитанных мною отрывках не впадал в лирику.

- Вот фраза, предшествующая стихотворению: "...и над усыпальницей первого че­ловека, побывавшего в путешествии разума, наш... (здесь труднопереводимое научное звание, которое встречается несколько раз в текстах) ... приказал выбить эти строки".

Александр Константинович перестал читать и многозначительно поднял вверх ука­зательный палец, глядя в основном только на Пузина. По реакции Ларисы видно было, что она знает весь текст полностью.

- А теперь прочитаю следующие отрывки, которые не вошли в основной текст: "...ведь все погибли, всё человечество! Остались лишь горстки самых умственно отста­лых варваров. С моими знаниями я для них почти что полубог. Минимум - старейшина и вождь племени в одном лице. Но вначале и я испытал огромные...". Конец отрывка. Чи­таю далее: "... усилия оказались напрасными, мы не смогли добраться до тел. Хоть не­сколько галерей и освобо­дились от воды, но до самых нижних ещё минимум восемь уров­ней. Мои два лучших ны­ряльщика оказались бессильны. Положительно лишь огромное увеличение моих запасов серебра. Вполне должно хватить для задуманного мной труда. Наш караван отпра­вился...". И по­следний отрывок: "... надеяться на новое возрождение цивилизации. Но, по всем при­знакам, оно на­ступит не скоро. Если кто-то найдёт мои за­писи, пусть правильно выполняют вышеописан­ные инструкции по извлечению тел из воды. Не знаю, сколько лет они пробу­дут в воде, но почему-то полностью уверен в их жизнедеятельности. Постараюсь привить моему пле­мени культ ненарушения покоя погре­бённых. Тогда никто из варваров не добе­рётся до се­ребряных пластин. Старость уже давно довела меня до черты, за которой..." - Броди за­кончил чтение и с минуту никто не сказал и слова. Затем Карл закрыл отвисшую челюсть и, помотав головой, спросил:

- И какие напрашиваются выводы? Нет, конечно, в моей голове уже крутится са­мый невероятный кавардак из предположения и догадок, но ведь ты имеешь уже нечто обдуманное? Стройное и завершённое? Не правда ли? Тогда давай своё резюме!

- Мы уже давно решили, - заговорила Лариса, переглянувшись с мужем и получив от того утвердительный кивок головы. - Про эти, последние, отрывки говорить только в крайнем случае. Только тогда, когда подтвердится всё, нами до сих пор найденное, - она подняла ладони вверх и развела их затем в стороны. - Теперь это прошедший этап. Вы всё видели сами. И сейчас вам стало известно о последнем: когда то давно, шесть тысяч лет назад, здесь под нами затонули люди. И их тела до сих пор, возможно, обладают некоей жизнедеятельностью. А разум неизвестно где. Скорей всего в некоем путешествии, сво­бодном странствии. Если нам удастся кого-нибудь из них оживить, то даже трудно себе представить тот кладезь мудрости и информации, который накопился у утонувших за ше­стьдесят веков.

- Так чего же мы ждём?! - Пузин вскочил на ноги. - Надеваем акваланги и обыски­ваем низлежащие галереи. И сразу всё станет ясно!

- А вот тут я и не знаю, - Броди сделал паузу и тяжело вздохнул. - Вправе ли мы самолично проводить некие оживления. Слишком уж большая ответственность. Перед всем человечеством. А вдруг они окажутся жуткими монстрами? Я имею ввиду: морально и нравственно.

- Но ведь мы ещё никого не нашли! - возразил Карл, от нетерпения притаптывая на месте. - Зачем же заранее терзать себя неизвестностью?!

- Затем, что никто не должен даже прикоснуться к телам! Только найти! Если най­дём....

- Полностью с тобой согласен! Я всегда придерживаюсь строгой дисциплины. - Карл даже обиделся. - Или ты можешь меня в чём-то обвинить?

- Наоборот! Я твоё поведение всегда ставлю в пример. Погружаться будем в паре: я и ты. Лариса тоже погружается и страхует нас в пределах видимости. В случае чего она всегда успеет вернуться за помощью. Наверху нас будут ждать в полной боевой готовно­сти Николай и Ирена. Если мы отыщем тела, держим это в секрете. Обязательно сделаем снимки. Потом сразу наверх. Что ещё...?

- А что делать мне? - спросила Люсия.

- Остаёшься за старшего и следишь, что бы не было самовольного погружения. Я прикажу выполнять все твои распоряжения. Ты обо всём знаешь и можешь действовать по обстановке. - Броди положил одну руку на плечо Пузина, а вторую на плечико Ларисы. - Ну что друзья, осталось несколько часов и эта тайна будет раскрыта. Не думаю, что мы потратим больше времени на обследование низлежащего затопленного пространства. Глубже вдох и шире шаг....

- И плавнее ластой взмах! - поправил его Пузин и они, все четверо, поспешили к рюкзакам с оборудованием.

За время их беседы, или вернее совещания, как они отчитались перед подчинён­ными, Ирена и Николай полностью подготовили пять аквалангов к погружению. Тут же пятёрка археологов разделась до купальных костюмов. Из-за высокой температуры воды гидрокостюмы решили не надевать, да и легче без них проводить подводные обследова­ния. С помощью Кормильца стали надевать на себя баллоны и дыхательные аппараты. Броди, тем временем, продолжал последний инструктаж:

- Я с Карлом двигаемся впереди, со своими фонарями. Лариса следует за нами в кильватере, в пределах видимости и освещает нас подводным прожектором. Дабы не за­путаться в проводе и страховочных тросах, линь будет только один: от пояса Ларисы к рукам Николая. Напоминаю: один рывок - "как дела?"; два - "всё в порядке!"; два двой­ных - "стоять на месте!"; три - "продолжить движение!". Если нужна помощь или какая-нибудь тревога: частое подергивание страховочным линем. Всё понятно? Во время нашего погружения выполнять все распоряжения Люсии. Она остаётся за руководителя. Я вижу, что завал, перекрывающий галерею, уже частично убран, но мы всё равно начинаем от­сюда, с краю. Потом будем продвигаться по всей длине уровня. Исходя из того, что мы увидели до сих пор, раньше между всеми помещениями находились перемычки. Воз­можно даже герметичные. В узких частях проходов сделаны правильные вырезы для фик­сирования несущих стоек. Теперь здесь ничего подобного нет. А про низ ничего не из­вестно. Мне кажется, там могло кое-что и сохраниться: ведь вода до сих пор не вышла. Возможно, при­дется спускаться по каждой лестнице. Жалко, уйдёт много времени. Ну да ладно, начи­наем погружение! - он уже стоял по колено в воде.

Николай поднял руку и напутствовал их нарочитым басом:

- Ни медузы вам, ни ракушек!

- К Нептуну! - в тон ему ответил Александр Константинович и, надев маску, вста­вил в рот загубник. Вот он опустился ещё на пару ступенек, вот уже весь окунулся в воду. Включил фонарь, и стало отчётливо видно, как над его головой поднимаются в воде пу­зырьки отработанного воздуха. За ним синхронно погрузился Карл Пузин, на поясе кото­рого был закреплён фотоаппарат для подводной съемки. А затем и Лариса с мощным прожектором. Луч света высветил двух аквалангистов в самой глубине спуска, метров че­рез десять. Немного подождав своего "осветителя", мужчины плавно вплыли в один из чернеющих проходов. Через минуту туда же вплыла и Лариса, за которой тянулся шлейф из провода питания для прожектора и такой же, по толщине, но другого цвета страховоч­ный линь.

Для оставшихся наверху потянулись долгие минуты ожидания. Николай стравли­вал страховку, а Кормилец провод электропитания. Люсия напряжённо следила за секунд­ной стрелкой и, лишь только проходило пять минут, командовала: дёргай! Николай вы­полнял её команду и в ответ получал неизменные два рывка: "всё в порядке!". Через час общее беспокойство стало нарастать. Даже невозмутимый Кормилец, заметив, что провод размотался до стопятидесятиметровой отметки, заволновался и высказал общее мнение:

- И дэ ж вони там шляються?

А уж Люсия вообще себе места не находила:

- У них всего пятьдесят минут осталось до выхода! Что они себе думают? Дёргай! Опять без изменений? Странно! Могли бы уже и возвращаться!

- Да ничего страшного! - успокаивал Николай. - Ведь на обратную дорогу у них уйдёт минут десять, максимум пятнадцать. Зачем спешить? Им ведь на месте виднее.

- Им там "виднее", а я тут седой могу стать! - горячилась фотокорреспондент.

- Но они же дают успокаивающий нас сигнал, - продолжал увещевать Николай. - Когда вы провалились в колодец, действительно был повод для переживаний. Никто ведь не знал, что с вами случилось.

При напоминании о своём проступке Люсия явно засмущалась и, что бы скрыть это даже отошла к рабочим, якобы дать несколько указаний. Ирена заулыбалась и польстила Николаю:

- У тебя талант психоаналитика и отличная память на чужие грехи. О своих, не­бось, и не помнишь?

- Каюсь! Есть один грех! Но только один! - он выразительно посмотрел в вырез купального костюма Ирены. - Вернее это даже и не грех, а лишь желание его совершить.

Девушка возмущённо фыркнула, но ответила тоном не в меру игривым:

- Да! Ты далеко пойдёшь....

- Стараюсь подтягиваться, - скромно потупил глаза Николай. - Когда вокруг такие мэтры, стыдно чему-нибудь да не научиться.

Вернувшаяся к ним Люсия, услышавшая последнюю фразу, похвалила:

- Да ты и так молодец! Первая практика, а уже стал всемирно известным. Одно слово... - она сделала паузу и Ирена с Кормильцем хором её поддержали;

- Счастливчик!

Обстановка немного разрядилась, а когда снизу поступил сигнал о возвращении, все оживились и стали с нетерпением выбирать страховочный трос и электропровод. На обратную дорогу аквалангисты действительно затратили не более пятнадцати минут. Пер­вой вышла из воды Лариса, за ней Пузин с прожектором, видимо он ей помогал на обрат­ном пути, и последним, Броди. Руководитель экспедиции держал в руках нечто, к чему сразу же обратились взоры всех присутствующих.

Ещё бы! Этим нечто, оказалась прекрасная корона-диадема. Сделанная из драго­ценных металлов, со вставками из бриллиантов, она хоть и потускнела от времени и вод­ных взвесей, но выглядела очаровательно-величественной. Бережно поддерживаемая ру­ками Броди, она медленно поворачивалась разными сторонами, вызывая восхищённые вздохи и вос­тор­женные восклицания.

Поэтому никто и не обратил внимания на необычную бледность лица Ларисы. Она отошла в сторону и присела на вещмешки. Весь её вид был обессиленный и отстранён­ный. Лишь Александр Константинович внимательно за ней наблюдал. Осторожно передав корону в руки Пузина и предоставив тому возможность пересказывать историю её на­ходки, он подошёл к жене. Помог снять ласты, потом пригладил мокрые волосы на голове.

- Ну что же ты? Успокойся! На тебе лица нет! Ведь ничего страшного!

- Скажешь тоже, ничего! Я до сих пор дрожу. Вроде и смелая, а проняло до самых пяток. Всё ожидала увидеть, но только не это!

- Ладно, - вполголоса продолжал Броди, - Сейчас устроим планёрку, решим, что делать дальше. Заодно передохнём и перекусим. Меня жажда прямо-таки истомила.

- Меня тоже. - Они прислушались, как Пузин спокойным тоном рассказывает о месте, где была найдена корона:

- Вот там она и лежала. Видимо в чьей-то опочивальне. Ни костей, ни одежды не сохранилось, а эта вещь - почти как новенькая!

Броди передал флягу с водой Ларисе, напился сам и решительно встал:

- Времени остаётся всё меньше и меньше! Поэтому давайте срочно готовьте нам баллоны ещё для одного погружения. А мы, тем временем, проведём небольшое совеща­ние. Попрошу руководство собраться у меня в кабинете.

И первым отправился в помещение, где пару часов назад зачитывал последние строчки из переведённого трактата. Лариса, Люсия и Пузин поспешили за ним.

Лишь только они уединились, фотокорреспондент спросила на одном выдохе:

- Что там?

- Ты себе даже представить не сможешь! - заторопился Пузин. - Возможно, Алек­сандр ошибся, переведя, что тела надо вытаскивать из воды. Он видимо совершенно поте­рял тот отрезок, где описывалось, что эти тела будут с отрубленными головами. И не смотри на меня такими глазами. Взгляни лучше на Ларису. Она, когда увидела плавающие в воде головы, то чуть не захлебнулась. Я сам мычал совсем не от восторга. А одна так вообще была с открытыми глазами. И в таком состоянии, будто их отделили от тел всего час, два назад. Но крови не видно ни капли.

- И сколько их там? - голос Люсии осип от ужаса.

- Пять тел и пять голов отдельно. Одна принадлежит старику и четыре молодым, здоровым парням. Ни одного кусочка ткани, ни одного металлического изделия. Лишь эта корона, возле старческого тела. Вроде как на императора похоже и его охрану. Но это ещё не всё. Уже собравшись возвращаться, Лариса осветила узкий туннель в другое помеще­ние. Баллоны очень мешали туда протиснуться, но мы всё-таки заглянули. И там нашли ещё одно тело! Но уже с головой. И в полном, вроде бы порядке. Правда, изрядно поста­ревшее, с огромной лысиной. Зато без изъянов и повреждений. Наружных, по крайней мере. Мы к нему даже не притронулись, но выглядел старикан как живой, ей богу! Если не считать всего вышеперечисленного, то можно сказать: больше ничего осо­бенного не нашли. Вернулись. Сейчас рядом с тобой. Ау! Я здесь! Слышишь?

- Слышу, слышу! - Люсия вздрогнула, приходя в себя. И тут же её рука потянулась к фотоаппарату: - Делал снимки?

- А как же! Целую плёнку нащёлкал!- он стал наблюдать как фотокорреспондент ловко расгерметизировала камеру, вынула плёнку. Убедившись в сухости, упрятала в футляр, а на её место вставила новую. В тот же момент совещавшиеся услышали новый шум и возгласы приветствий. Выглянув в коридор, они увидели вернувшихся Пако с Ма­нуэлем. С ними пришло вновь десять рабочих, несущие кое-какое оборудование и, самое главное, термосы с горячей пищей.

- Ведь это надо! - воскликнул Карл, сглатывая слюну. - Я и не подозревал, на­сколько я голоден. Могу съесть слона!

- Не только ты один, - возразил Броди. - Подводное плаванье, сопровождаемое раз­глядыванием доисторических ценностей, несоразмерно повышает аппетит.

Обед прошёл быстро. Агрессивно настроенные желудки решили слишком не отя­гощать, особенно ввиду предстоящего погружения. Но и пустыми их оставлять никому не хотелось. За это время опытные руки Мануэля и Пако сотворили маленькое чудо. Их ста­раниями и при помощи специального набора, который носил на поясе каждый уважающий себя археолог, корона-диадема посветлела, очистилась, а потом и неповторимо заиграла бли­ками в ярком электрическом свете. Пако трудился молча, от усердия высунув кончик языка, а Мануэль всё время выкрикивал: "Ей нет цены! Поверьте мне, она бесценна!" В конце обеда Пузин всё-таки не выдержал. Доев яблоко и выбросив огрызок в кулёк с му­сором, он прервал восторги своего помощника:

- Бесценный, ты наш! Ты ведь уже держал в руках подобные вещи. Или забыл? Помнишь, какую мы корону нашли в окрестностях Толедо?

- Ну, вы даёте! - загорячился Мануэль. - Ведь сами понимаете, что эта вещь уни­кальна. Ничего подобного ещё никогда не находили. Совсем другой стиль работы, иное творческое направление. И сравниваете с несуразными конструкциями из золота, которых по всему миру - сотни! Если не тысячи. А такой больше нет и вряд ли будет.

- А вот тут ты не прав! Хочу тебя настроить на ожидание ещё больших открытий и невероятных находок. Уверен, в течении месяца мы обязательно отыщем что-нибудь по­хлеще! Помяни моё слово.

- Сомневаюсь, - с недоверием протянул помощник, свысока поглядывая на своего мэтра. - Такие находки два раза в месяц не попадаются.

- Не веришь? А давай поспорим?! - глаза у Пузина загорелись весёлым блеском.

- Запросто! - тут же согласился Мануэль. - А на что спорим?

- А на что угодно! Если я выиграю, то ты мне отдаёшь свой талисман вместе с це­пью и я буду вправе сделать с ним всё, что мне заблагорассудится. Согласен?

Его помощник нахмурился и чисто автоматически схватился рукой за висящий на груди камень. Потом его взгляд вернулся к сияющей короне-диадеме и он усмехнулся:

- Ладно! Но если я выиграю, вы мне отдаёте своё кольцо с ониксом! Идёт?

Теперь уже Пузин задумался и возмущённо помотал головой:

- Во, нахал! На что посягается! Совсем стыд потерял! - затем увидел, что все смот­рят на него с улыбками, решился: - Хорошо! Да будет так!

Они тут же ударили по рукам, призвав всех присутствующих в свидетели и обгово­рили детали спора. Дабы потом не было двояких толкований.

Во время этого диалога Броди пару раз порывался их прервать и скомандовать "Подъём", но каждый раз себя сдерживал. "Ведь паузу можно и продлить, отдых будет полезен всем. Вон как Лариса плохо выглядит. Видимо никак не отойдёт от потрясения. А Пузин молодец! Долго не удивляется и всегда полон оптимизма. А вот Лариса..." Он на­клонился к жене и заговорил вполголоса:

- Давай лучше ты останешься здесь, а мы с Карлом всё сами быстренько оплывем. Там никаких обвалов, и вдвоём мы справимся гораздо быстрее.

- Нет, даже и не думай! - она ответила спокойно, но решительно. - Со мной всё в порядке. Да и удивить меня после всего этого, по-моему, уже невозможно.

- Ещё пару часов назад ты думала также.

- Да, возможно я ещё чему-нибудь удивлюсь, - она улыбнулась. - Но это уже должны будут быть инопланетные монстры из фильмов ужасов. Не иначе!

- Тогда: приступаем к делу? - Александр Константинович встал и хлопнул в ла­доши. - Очень надеюсь, что Мануэль проиграет свой амулет, поэтому давайте, форсируем события. Надеваем акваланги и исследуем следующий проход. Порядок тот же, исполни­телей не меняем.

- А мы? - напомнил о себе Николай. - Давайте мы вас подменим! Думаете приятно сидеть и держаться только за верёвку?

- Зато ты можешь ещё при этом, и переговариваться! - прилаживая баллоны со сжатым воздухом себе за спину, Пузин весело подмигнул парню. - Тем более что ты не один, а в такой чудесной компании. Или тебе не нравится твоя напарница?

- Совсем наоборот, - молодой практикант чуть смутился. - Но работать то тоже надо! Ага, вы сейчас скажете, что страховка ответственное дело?

- Видишь! Сам же всё понимаешь! - подвёл итог разговору руководитель экспеди­ции. - Проверили *дыхалки? Тогда в путь!

И первым вошёл в воду. На этот раз археологи исследовали противоположный ход. Оставшиеся на страховке, приготовились вновь ждать бесконечное время и терпеливо от­ма­тывать провод с линем. Но Люсия отсчитала лишь три пятиминутки, когда акваланги­сты дали команду о возвращении. Через пару минут они выбрались на верх и Броди пояс­нил причину:

- Галерея завалена. Пробраться можно, но не захотели рисковать. Опустимся там дальше, по следующей лестнице.

В это время показался Пузин, замыкающим. Сразу снял маску и обрадовал коллег:

- И новая находка! Правда, камешек на дешёвенькой цепочке я ещё не выиграл, но тоже интересная. Смотрите! - и он достал из сетки прекрасную фигурку носорога. Она была сантиметров двадцать в длину и чуть больше десяти в высоту. - Удивительное изде­лие, хоть и его не пощадило время. Одной ноги нет и хвост отломан. Ребята займитесь, пока мы на глубине. Очень странная структура и не пойму из чего она сделана. Когда очи­стите, тогда и разберёмся.

Мануэлю и Пако не надо было повторять дважды. Они уже буквально выдирали статуэтку друг у друга и водружали на скатерть, где находилась первая находка.

А исследователи перебрались дальше, метров через сто восемьдесят. Там нахо­дился очередной удобный спуск со ступеньками. Ранее было найдено несколько прямоли­нейных колодцев, но уровень воды там стоял сантиметров на шестьдесят ниже и нырять в них было бы проблематично. А уж выбираться, тем более. Поэтому лестницы выглядели предпочти­тельнее.

Опять погрузились. И там же, у основания лестницы, Броди увидел нечто выделяю­щееся по форме от других, ссыпавшихся вниз камней. Оно было чуть темней и отлича­лось вытянутой формой. Подняв предмет из донных отложений, в лучах света сразу сооб­ра­зили, что это ещё одна статуэтка. На этот раз, изящно выполненный силуэт чуть изви­вающегося крокодила. Долго не рассматривали, тут же передали наверх и углубились в проход.

Первое помещение из длинной анфилады ничем не привлекло их внимания. Но уже во втором что-то сразу же заинтересовало мужчин. Они резко затормозили, вывернувшись ластами вверх, направляя струи воды к потолку и внимательно освещали пол своими фо­нарями. Лариса добавила к освеще­нию свой мощный прожектор, и стали отчётливо видны несколько рукотворных предме­тов, наваленных в кучку. Александр Константинович стал не спеша их поднимать, рас­сматривать вместе со всеми и откладывать на небольшое воз­вышение у стены. Это опять были статуэтки животных и не только. Среди них выделялись силуэты меч-рыбы и каша­лота. А одна напоминала сидящую на ветке птицу. Скорей всего грифа.

Карл оживлённо жестикулировал, показывал большой палец и со всем усердием помогал раскладывать найденное на пристенном возвышении. От подобных действий во­круг мужчин образовалось облачко взвеси из донных отложений, и они стали похожи на ворочающихся в тумане нескладных увальней. Лариса к ним не приближалась, оставаясь в чистой, незамутнённой воде. И скорей всего совершенно случайно взглянула вверх. И увидела как нечто, неотвратимо опускается на Пузина и Броди. А когда резко подняла прожек­тор, сноп света высветил плавно опускающуюся женскую фигуру. Руки у неё были рас­ставлены в стороны и вокруг тела змеились, как живые, длинные тёмные волосы.

Лариса еле удержалась от вскрика и поступила наиболее правильно, и по догово­ренности. Она стала моргать прожектором, подавая сигнал тревоги. Мужчины тут же об­ратили на это внимание, взглянули над собой и стали спешно отплывать из-под прибли­жающегося к ним тела. Броди проделал это изящно и мастерски, а вот Пузин замешкался. От резкого старта он ударился плечом о стенку и его оттолкнуло прямо в объятия подвод­ной фурии. И его лицо пришло в соприкосновение с самой привлекательной частью жен­ского тела: с прекрасной и налитой девичьей упругостью, грудью. Даже в воде было слышно, как Карл не то зарычал, не то замычал изо всех сил. Но, скорей всего, от испуга или неожиданности, чем от восторга. Потому как руки женщины от столкновения обняли его за плечи, а длинные волосы обвили голову.

Глава 43. (Чинкис)

Как бы не усердствовал неугодный разум, как бы ни старался себя спасти - участь его предрешена. Для знаменитого чистильщика - это была аксиома. Конечно требующая определённых, а иногда и огромным усилий, для своего утверждения. Но тем приятней и почётнее будет победа, чем яростнее и замысловатей будут цепляться за свою жалкую жизнь никчемные представители приматообразных.

Понаблюдав за гибелью огромной речной долины, Чинкис вывел на обзорный эк­ран развёрнутую географическую карту всей планеты. Разведывательные зонды потруди­лись на славу и бортовой компьютер пометил все скопления зданий и построек. Даже са­мые мелкие и незначительные. Их было очень много, даже неимоверно много. Но истинно военных объектов было всего лишь два. В первую очередь, конечно же, это был огромный город мегаполис, с отстоящими недалеко несколькими островами. Объединённая струк­тура была так сильно укреплена, что чистильщик на некоторое время задумался. Уж больно мощно и внуши­тельно выглядели окружающие город Бастионы. А количество ба­зирующихся на их аэро­дромах самолётов, вообще поражало и удивляло. Зачем городу так много лётной техники? Ведь, насколько стало понятно, никаких явных врагов на планете не существовало. Другие страны были значительно слабее, даже все вместе взятые. Ско­рей всего милитаристские настроения в городе были в порядке вещей. Да и создавать по­добные вооружения для Океании, видимо, не составляло большого труда. Сразу атаковать такой огромный и укре­плённый объёкт было довольно-таки сложно.

Поэтому Чинкис остановил своё внимание на втором, сравнительно очень малом, но тоже, перенасыщенном вооружением и самолётами из пузырита. Этот объект нахо­дился на западе Зелёного континента, как называли его аборигены. Располагался он в вы­соких горах и представлял собой несколько соединённых, почти по прямой, аэродромов. Взлётные полосы были сооружены из огромных пузыритовых плит и перекрывали целые ущелья, глубины которых тоже, в свою очередь не пустовали. Там располагались ангары, склады и даже целые шахты по добыче каких-то полезных ископаемых или металлов. Раз­ведзонды выяснили и способ, которым Океания доставляла гигантские по размерам плиты так далеко и так высоко в горы. Это делалось с помощью огромных дирижаблей. А всё остальное оборудование доставлялось на внушительных транспортных самолётах.

Чинкис понял, что скорей всего остальному миру совершенно неизвестно об этой военно-промышленной базе, расположенной в непреступных горах и решил начать атаку оттуда. Так сказать, для разминки.

Его корабль тот час отправился туда по кратчайшему маршруту. Молниеносно пе­ресёк Алмазный континент, затем океан, в котором гораздо правее остался Хрустальный город и с боевой скоростью приблизился к Зелёному континенту. На его побережье нахо­дилось несколько довольно-таки внушительных портов и около десятка городков.

И началось. Звёздный чистильщик не стал больше тратить ни секунды на раздумья и осмотры. Включил прибор Устлика на оптимальный режим и смерчем пронёсся над по­бережьем. Бесстрастные камеры зафиксировали растворяющиеся в воздухе причалы, ко­рабли, строения и хранилища. В некоторых местах полыхнули объемные пожары. Кое-где разрушения покрылись облаками взрывов.

Но Чинкис даже не оглядывался назад. На всей скорости он устремился к базе, рас­положенной на противоположном краю континента. Прибор Устлика он не выключал, хоть на пути через лесные массивы почти не попадалось изделий и построек из пузырита. Аборигенов здесь жило достаточно, но видимо они до сих пор были сильно отсталыми в своём развитии. "Что ж, - подумал чистильщик, - Этим повезёт больше, выживаемость среди них будет выше, чем по всей планете. А вот как поведут себя их военные на базе? Знают ли они о моей атаке? И что предпримут? Радио у них имеется, хоть вряд ли они ус­пели дать сигнал тревоги".

Но сигнал тревоги на базу, видимо всё-таки поступил. Один из оставленных спут­ников наблюдателей на орбите сообщил, что с аэродромов взлетают в спешном порядке боевые самолёты. И тут же, несколько других, наблюдавших за Городом, заметили первые истребители, срывающиеся с верхушек Бастионов.

"Тем лучше! Так даже будет веселей! - Чинкис, сжимая штурвал, злорадно рассме­ялся. - На кого рыльца поднимаете?! Червяки! Ух, сейчас я вас пощекочу по внутренно­стям!"

Впереди показались вздымающиеся из зеленой массы деревьев величественные горные хребты. И тут же, из-за одного из них вынырнула четвёрка серебристых истреби­телей. Они стали расходиться попарно в стороны, готовясь к атаке. Но защита корабля-чистильщика автоматически подняла прибор Устлика от земли, и невидимый луч полос­нул по противнику. Самолётики тут же исчезли. Только на их месте, продолжая траекто­рию полёта, в брызгах распылившегося топлива, закувыркались фигурки пилотов и неко­торые мелкие предметы. Видимо не все детали летательных аппаратов были сделаны из пузырита.

"Ха-ха! Даже если у них имелись скафандры из пластика и стекла, вряд ли они вы­держали воздушный удар на такой скорости. А если и выдержали, то парашюты им не по­могут: вряд ли они сделаны хотя бы без одной пряжечки из сверх прочного материала. Так что удачного им, ха-ха, приземления! А вот и другие! И как много! И какие шустрые! Если бы ещё и умные были, то прятались бы кто где может. А так: туда им и дорога!"

Самолёты атаковали корабль Чинкиса со всех сторон. Но даже не могли толком применить свои вооружения. Если кто и успевал выпустить ракету, другую до своего ис­чезновения, то та тоже пропадала. А если и летело нечто дальше, то корабельные лазеры сжигали это походя, даже не замечая. Бой был явно неравным. Прибор Устлика действо­вал отлично и на прекрасном расстоянии. И когда чистильщик долетел до базы, почти все самолёты противника были уничтожены.

На уничтожение взлётных полос, шахт и всех их вспомогательных структур ушло чуть больше одной минуты. Сзади полыхнуло пламя, из открывшихся ущелий взметну­лись клубы пыли и дыма. Первая победа получилась лёгкой и быстрой, даже не пришлось напрягаться или принимать некие меры к повышению собственной безопасности. Как, на­пример, переход в темпоральный режим, позволяющий моментально исчезнуть с поля боя. Хотя нужная кнопка всегда находилась под одним из пальцев на штурвале.

Чинкис прибавил скорости и понёсся на запад, через самый обширный местный океан. Он решил пройтись вначале по крупным городам самого большого на планете кон­тинента, а уж потом сразиться с городом. Возможно, они и не будут ждать его атаки именно с этой стороны, и меньше придется отвлекаться на многочисленные самолётики.

Хотя прибор Устлика по пути над океаном не выключал. И в его луч попало с де­сяток крупных кораблей и ещё больше мелких. На синих волнах остались тысячи прима­тов, цепляющихся за разнообразную утварь и мусор.

Над материком корабль чистильщика пошёл зигзагами, превращая ни во что наи­более крупные скопления построек. Самые массивные города, видимо, были столицами го­сударств и располагались чуть выше экватора, в самой благоприятной климатической зоне. Чинкис уничтожал эти города на самой большой возможной скорости и страшно жа­лел о том, что прибор Устлика не позволяет накрыть всю планету одним залпом. И от осознания, что придется наматывать массу кругов над зловредной планеткой, знаменитый чистильщик раздражался и злился всё больше и больше.

Пройдя большой материк, он взлетел в тропосферу и вывел на экран данные от своих орбитальных спутников. Его расчет частично оправдался. Основные воздушные силы противника вначале метнулись на запад, к Зелёному континенту, но сейчас спешно возвращались и почти достигли города. Некоторые эскадрильи садились уже на аэро­дромы и совершали дозаправку. Видимо и на большом континенте служба связи была на­лажена отлично. Даже, невзирая на заблаговременное уничтожение Чинкисом, впереди себя всех из­делий из пузырита, приматам удалось передать сообщения в свой главный Го­род. Правда, над некоторыми, особенно крупными столицами, чистильщик направлял луч прямо под собой, дабы во всех подробностях запечатлеть рушащиеся или полностью почти, исчезающие, чрезмерно пышные и гигантско-несуразные здания. Потом, на обрат­ном пути в родную галактику, он намеревался более подробно просмотреть эти записи и из самых лучших кадров составить своеобразный отчёт о проделанном рейсе. В этих сто­лицах приборы не заметили каких-либо опасных вооружений, так что беспокоится, было не о чём. Лишь в одной из них Чинкис заметил три больших транспортных самолёта, ви­димо доставивших заказанные изделия. Там же было и более всего многолюднее. Видимо отмечали нечто торжественное или юбилейное.

"Этим приматам тоже повезло! - аналарастрасиец злорадно хмыкнул. - Уснут веч­ным сном с радостной улыбкой и алкоголем в крови!"

И повёл свой корабль в атаку на Город. Подлетая с востока, он ещё за двести кило­метров стал сбивать первые самолёты истребители. Затем одним залпом расправился с космической станцией аборигенов, которая выпустила в его сторону боевые ракеты. И станция и ракеты исчезли моментально. Дабы не отвлекаться позже, чистильщик сбил и вторую станцию.

Когда до города осталось сто пятьдесят километров облачность рассеялась и весь город предстал пред Чинкисом во всей красе. Не обращая внимания на увеличивающийся встречный рой самых разнообразных самолётов, он даже немного залюбовался открыв­шейся, с высоты восьмидесяти километров величественной панорамы мегаполиса. Нико­гда ему ещё не попадалось нечто подобное. Даже сердце защемило от сознания, что при­ходится уничтожать такую красотищу. И ведь вряд ли подобное когда-нибудь будет от­строено вновь. И второй такой пирамиды, скорей всего не существует больше нигде во Вселенной. В голову даже пришла сумасбродная мысль:

"Как было бы хорошо перенести все эти стены и Бастионы на какую-нибудь сис­тему в моей родной Галактике! Ведь есть и у нас планеты, почти полностью покрытые океанами. Водрузить бы этот город на мелководье, создать в нём нечто вроде курорта, му­зея или памятника. Вот было бы здорово! Но что это?! - Чинкис заволновался и увеличил изображение. - Вся пирамида чем-то укрыта! Но чем?!"

Он ещё подкрутил верньеры и даже ахнул от изумления: вся поверхность пира­миды была покрыта телами дельфинов. И сотни новых тел, сверкая в воздухе, продолжали падать на зажатую постройками матовую поверхность пирамиды. Это напоминало за­щиту чего-то святого, ценой своих жизней.

"Но ведь они не погибнут, - лихорадочно размышлял аналарастрасиец. - Лишь не­которые, при ударах волн. Зачем же они так делают? Неужели они разумны?! И зачем дельфинам защищать пира­миду?! К тому же это бесполезно, разрушающий луч проходит через любые неживые пре­грады, и так же легко через всевозможные живые ткани. Воз­можно, дельфинами кто-то руководит? Неужели приматы научились ими так управлять, что заставляют сделать, что угодно?! Или дельфины действуют самостоятельно? Какое же они тогда имеют развитие? Надо будет обязательно захватить с десяток для дальнейшего исследования. Эти обита­тели морских глубин продолжают меня удивлять: мало того, что летают и имеют некую внутреннюю связь с пирамидой, так они ещё и предчувствуют опасность для неё. Опять таки, если они не действуют по принуждению строителей Океа­нии".

Аналарастрасийский корабль стремительно приближался к городу. Ни один из са­молетов противника не нанёс ему малейшего вреда. Ни одна из ракет, выпущенных по нему, не достигла своей цели. Прибор Устлика вертелся во все стороны, иногда и корабль поворачивался кормой вперёд для лучшего поражения целей. И вышвырнутые в воздуш­ное пространство лётчики падали в океан с неимоверной высоты. Иногда во вспышке пламени - это когда вспыхивало от последних искр электрооборудования реактивное топ­ливо. Тогда они напоминали горящие факелы. Чинкис прекрасно осознавал, какой ужас закрадывался в души защитников города при виде полного разгрома их воздушных сил. Но самое страшное для них было впереди.

Покончив со всеми самолётами, корабль чистильщика грозно завис над Восточным Бастионом. Некоторое время Чинкис выжидал, какие еще контрдействия будут против него предприняты. За двадцать минут ничего не произошло. Тогда он немного сузил луч и одним залпом уничтожил находящийся под ним Бастион. Зрелище получилось потрясаю­щее. На мгновение показалось морское дно, на которое ссыпались сотни тысяч барахтаю­щихся фигурок, но тут же над ним сомкнулись миллиарды тонн воды. Образовавшийся на месте схождения всплеск, брызнул солёной пеной не менее чем на двухкилометровую вы­соту. А во все стороны, концентрическими кругами понеслись огромные водяные валы. Они не сумели перемахнуть более высокую стену, ограждающую город от океана. Вы­держали и встроенные в стену ворота, которые были закрыты по тревоге. Но вся часть Подводного города, примыкающая к Восточному Бастиону, оказалась моментально затоп­ленной.

Чинкис опять изменил настройку прибора и ударил лучом непосредственно по пи­рамиде. Этим он желал дать приматам наглядный урок перед их смертью: пусть вначале увидят гибель своей святыни. Но случилось чудо! Пирамида осталась на месте! Покры­вавшие её поверхность тела дельфинов каким-то непостижимым образом отразили разру­шительные лучи! А может просто, преобразовали в нечто безопасное.

"Вот это сюрприз! - Чинкис от удивления даже гривой замотал из стороны в сто­рону. - Эти морские животные имеют защиту против прибора Устлика! Просто неверо­ятно! А мне так вообще фантастически повезло! Догадайся их военные о такой защите - всё моё остальное вооружение было бы бессильно в этом сражении. Хоть, скорее всего, они и не догадывались, что их пузырит можно чем-то уничтожить. Удача явно сопутст­вует мне, а не этим жалким приматообразным. Действительно - очень своевременно я прилетел. Возможно ещё год, два и планетка могла стать несокрушимой твердыней даже для сил Глубокого Рейда. Вот тогда бы не избежать крупных неприятностей. А сейчас я их всё равно уничтожу! Они сохранили пирамиду?! Пока! Лишь пока! Преимущества на моей стороне! Уж неразумных-то животных я как-нибудь перехитрю!"

И Чинкис, самым широким лучом, в считанные минуты уничтожил обе стены, да и весь город, примыкающий к пирамиде. Весь мегаполис "испарялся" ещё величественнее, чем один бастион. Исчезли все постройки. Всё, что создавалось, скорей всего, не одно ты­сячелетие. Лишь миллионы людей закружились в гигантском водовороте вместе с деревь­ями, землёй, металлами, пищей, топливом и животными. Взбесившиеся волны выдавли­вали на свои верхушки кровавую пену, перемешанную с донными отложениями. Не­сколько цунами прошлись по пирамиде, накрывая её с верхушкой. Это решило участь вселенского артефакта - всех дельфинов смыло в бушующий океан.

Не медля даже секунды, Чинкис тут же уничтожил и пирамиду. Учитывая её ги­гантские размеры, чуть ли не все океанские воды пришли в движение. Они ринулись на образовавшееся пустое место и сошлись с непостижимым грохотом. Шум даже прорвался в рубку корабля чистильщика, заставив вздрогнуть от неожиданности. Опять при этом в разные стороны пошли концентрическиё волны, вернее цунами, направляясь к участкам суши. Высота первых была так невероятна, что доходила до середины трёх, пока ещё стоящих Бастионов. Не мешкая, Чинкис расправился и с этими, последними напомина­ниями Хрустального Города. Океания перестала существовать. Да и вся цивилизация в целом - тоже.

Оставалось лишь сделать самую нудную и неинтересную работу: уничтожить пу­зырит до последнего кусочка. В каком бы уголке планеты он не находился.

"Подобный материал не может достаться в чужие руки! Им позволено владеть только аналарастрасийцам! - думал Чинкис, задавая компьютеру программу по скрупу­лезному облёту всей поверхности. - Лишь в этом случае мы сможем спать спокойно, рас­тить своих детей и с уверенностью смотреть в будущее!"

И боевой корабль чистильщика, по форме напоминающий взрослого аналарастра­сийца лежащего на животе, отправился наматывать над поверхностью Земли виток за вит­ком. Прибор Устлика работал не переставая.

А по всей территории планеты прогуливались гигантские цунами.

Глава 44. (Хардия)

Впервые, за всё время их знакомства, они перешли на "ты". И даже не заметили этого. Возможно, причинами послужили вспыхнувшая перепалка и продолжительный спор. Беседа происходила перед рассветом, в одной из комнат посольства. Абелия энер­гичным шагом ходила по комнате, резко меняя направление, и сопро­вождала свои слова плавными взмахами изящных ладошек:

- Но это же противоречит всем нормам порядочности и человеческого доверия!

- Согласен, противоречит! Но что прикажешь делать? - Юниус сидел за столом, по всей величине которого был разложен огромный лист бумаги с нанесённой на него схе­мой. Изредка поднимая голову и бро­сая взгляд на двигающуюся по комнате девушку, он не прекращал тщательно изучать ли­нии и пунктиры. Время от времени он сверялся с ка­ким-то листом бумаги и делал там специальные пометки. - Такова участь разведчиков: приходится для благого дела идти со своей совестью на небольшие компромиссы.

- И почему именно в такой день? Ведь сегодня, как-никак свадьба! Будут приняты просто неимоверные меры к безопасности.

- Вот это нам и на руку! Все силы они стянут наверху, никому и в голову не придет выставить дополнительные посты в шахтах.

- А если..., - у Абелии даже глаза расширились от испуга, - ...Если мы там заблу­димся? Если мы там где-нибудь застрянем или нас завалит? Ведь мы тогда не успеем на торжественную часть! А ведь тебе вручать подарки и поздравления от Города! Нас сразу заподозрят и бросятся на наши поиски. И если поймают? Вот это будет скандал!

- Во-первых: - тайный советник, улыбаясь, покрутил головой и постучал по карте-схеме, - С этим мы никогда не заблудимся. И хочу тебе напомнить, что я прекрасно ори­ентируюсь в замкнутом пространстве, а в молодости был заядлым спелеологом. Во-вто­рых: ещё раннее утро, даже не рассвело. Когда встанет солнце, мы спокойно выйдем про­гуляться и, с нашим разрешением, у нас не будет проблем. Никаких! За несколько часов мы всё провернём и возвратимся ещё задолго до начала торжеств. В-третьих: подарки прекрасно может вручить и консул. И нас, могу тебя убедительно заверить, при этом ни­кто не заподозрит и не бросится разыскивать. В-четвёртых: даже если поймают, нас не в чем обвинить. Историк и советник по делам культуры любовались зодчеством и случайно вошли в катакомбы. И случайно заблудились! Вот все и дела!

- А может всё-таки без меня?

- Вот это уже будет подозрительно. Не говоря, что разрешение выписано на тебя. И даже если бы я мог пойти с кем-нибудь другим, пришлось бы от этого отказаться в це­лях более строгого сохранения тайны. Обо всём, что нам предстоит сделать, знаем лишь мы вдвоём. И шеф. А справиться с ролью спасателя тебе будет нетрудно.

При этих словах Юниус о чём-то вспомнил и полез в нагрудной карман. Достал ко­робочку и высыпал из неё на ладонь одну таблетку. Та была слишком большая и слишком красная. Советник покрутил её пальцами, зачем-то понюхал и забросил в рот. Запил водой и поморщился. Абелия остановилась и наблюдала за ним так, будто бы он проглотил змею. Но поинтересовалась с сочувствием:

- Сильно противная?

- Слишком большая, трудно глотать. Но раз надо, значит надо.

- И опять-таки! Самое главное! - Абелия возобновила своё движение. - По поводу того экспери­мента, что ты хочешь провести на себе. А вдруг это полная ложь? Ловко под­сунутая ин­синуация? Вдруг эта информация дошла до тебя лишь с одной целью: убрать с дороги. Да ещё и собственными руками! Ведь нормальный человек лишь посмеялся бы, услышав по­добное. А ты клюнул! Да ещё и заручился, чуть ли не приказом своего на­чальника...

- Нашего начальника, - мягко поправил советник.

- Да нет, твоего! Если бы "нашего", то могли поинтересоваться и моим мнением. А так - только "твоего"! - лицо девушки выражало негодующее непонимание. - Всегда нужно считаться и с подчинёнными. Ты себе только представь, что ты не выживешь! Предста­вил? Что мне тогда делать? Как я буду выглядеть? Да и как я просто-напросто вы­берусь на­верх? Это ведь ты спелеолог, по твоим словам, а не я.

Юниус откинулся на спинку стула и беззаботно замотал головой:

- Со мной ничего не может случиться.

- Конечно! - в голосе Абелии слышался нескрываемый сарказм. - Ты уже делал это сто раз и совершенно уверен в сто первом! Да или нет?

- Если честно, - советник слегка смутился перед таким напором, - То полной уве­ренности нет. Сомнения меня слегка одолевают. Но за себя можешь не волноваться. Мы будем тщательно отмечать весь пройденный путь, и обращать особое внимание на ориен­тиры. Путь наверх....

- Да я то выйду! - перебила его девушка. - Но как ты можешь так запросто ставить на карту свою жизнь?! Я тебе поражаюсь! Складывается впечатление, что ты идёшь вниз искупаться в лечебном бассейне.

- И это не далеко от истины. Я именно так себя и настраиваю. А если быть серьёз­ным, то если эксперимент подтвердится, всё в мире перевернётся. Если подобное воз­можно, то совершенно недопустимо, что бы Хардия владела этим единолично. Да ещё и в полном секрете. Поэтому опыт стоит затраченных усилий. Вернее усилий, которые нам сегодня предстоит потратить. И даже неизбежный риск здесь вполне оправдан. Очень тебя прошу верить мне во всём и помогать, по мере своих возможностей.

- Просишь? Или всё-таки приказываешь?

- Конечно, прошу! - Юниус оторвался от своих записей и посмотрел Абелии прямо в глаза. - Если я раньше и приказывал, то исходя из соображений..., э-э, служебной необ­ходимости. И никогда особо этим не злоупотреблял. Или у тебя сложилось иное впечатле­ние?

- Как сказать! - Абелия уже было, собралась напомнить о ненужном и напрасном обучении с тайными шкафчиками, как на память ей пришло удовольствие от просмотрен­ного старта космических кораблей. Затем она чуть было не заикнулась о напрасном ожи­дании в приёмной, но взглянула в окно и залюбовалась предрассветной мглой окутавшей столицу Хардии. А уж о первой встрече на пирсе вообще вспоминать не стоило: советник ей всё объяснил ещё в самолёте над океаном. Поэтому она только вздохнула и добавила: - Старое поминать, нового не видать!

- Согласен! - слишком быстро согласился тайный советник. Видимо его совесть была не совсем чиста в этом вопросе. Он тут же перевёл разговор на другое: - И кстати, твоя мысль насчёт фигурок животных, которые мы якобы коллекционируем, весьма не­плоха. Мы можем загрузить несколько в рюкзак, они мне будут совершенно не в тягость.

- Я действительно их собираю, даже знаю, кому они достанутся в подарок, когда мы вернёмся в город. Вчера вечером, например, я купила на городском базаре четыре штуки.

- И зря мне не показала. Я ведь также к ним неравнодушен. Если признаться че­стно, у меня тоже накопилась немалая коллекция - боле двухсот экземпляров. Конечно, её не сравнить с той, что у шефа. Но у меня есть несколько уникальных фигурок, которые у него отсутствуют. Вот он будет завидовать, когда их увидит!

- А может, ты лелеешь мечту, - глаза девушки сузились от лукавства, - Что вся кол­лекция шефа тебе достанется в наследство? Как его приемнику?

- Не с моим счастьем и не с его долголетием! - притворно вздохнул Юниус и спро­сил: - Так ты мне всё-таки покажешь свои вчерашние покупки?

- Так и быть, уговорил. Сейчас принесу.

И Абелия грациозно вышла из комнаты. Всем своим телом она чувствовала на себе неотрывный взгляд и от этого, почему-то, стало страшно жарко. Только трудно ей было найти в себе причины такого прилива крови; то ли от возмущения, то ли от приятной не­определённости. И ещё она обратила внимание, что слишком уж переживает в душе за здоровье своего непосредственного начальника. А это уже существенно отличалось от её поведения в первые дни их знакомства.

А над городом Харди, столицей государства Хардия, многочисленными столбами поднимались к небу густые клубы дыма. Их было очень много, но самые мощные подни­мались из труб дворцовой кухни. Именно там, уже третьи сутки, готовились самые луч­шие и самые шикарные угощения для торжественного банкета. Свадебный пир должен был начаться по всему городу одновременно. И все блюда, и все напитки финансирова­лись из императорской казны. Для простых жителей столицы и всех желающих во внут­ренних двориках трактиров и ресторанов уже громоздились заранее заготовленные горы столов и скамеек. Их установят прямо на улицах и площадях после торжественного про­езда свадебного кортежа. А для участников торжества и неисчислимых почётных гостей, понаехавших со всего мира, на­крывались столы в дворцовом парке. По оценке метеороло­гов всех мастей, погода пред­стояла просто отличная. Поэтому ещё затемно, между шерен­гами столов, закапывались высокие столбы. Между ними натягивали разноцветные по­лоски тончайшей ткани, созда­вая видимость легчайшей, колышущейся крыши. Её предна­значение было явным: при­крывать пирующих от прямых лучей солнца. И уж совсем не от непогоды.

И вот дневное светило, называемое Творцом, стало подниматься на востоке. С древних времён в Хардии поклонялись только ему. В соседнем Египте солнце тоже было возведено в религиозный культ и, хоть с существенными различиями в самой сути веро­вания и толкования, занимало важное место во внутригосударственных отношениях. По­этому во всех соборах начались праздничные заутрени, в которых восхвалялся Творец, его царствующие наместники во дворцах и многочисленный люд в обоих государствах. Толпы жителей и гостей столицы, невместившихся в переполненные храмы, располага­лись прямо на улицах и площадях перед сосредоточиями духовной культуры. Все истово мо­лились, вымаливая у Творца прощения за свои прегрешения, лучшей жизни в будущем и отменного веселья сегодня, на свадебном пиру. И Солнце, посредством своих жрецов, да­ровало страждущим прощение, надежду и уверенность в завтрашнем дне. Все этому ве­рили, их души наполнялись трепетным величием и душевным равновесием. Их глаза за­волакивались пеленой счастливого умиления и слезами облегчённого утешения.

Не все могли соприсутствовать на торжественной заутрени. Для дворцовой при­слуги начиналось самое горячее время работы. Они чуть ли не сшибали друг друга с ног, думая только о своих делах и стремясь как можно быстрее выполнить свои обязанности.

В этом предпраздничном ажиотаже и неразберихе, Юниусу и Абелии не составило большого труда пробраться к намеченной цели. Это была ничем неприметная полуразва­лившаяся часовня на самой окраине императорского сада. Её очень редко посещали, а ещё реже вспоминали, что в ней есть небольшой люк, через который можно попасть в подзем­ные катакомбы. Именно к этому месту стремились посланники Хрустального города. Ведь именно это место помогло выбраться на поверхность не кому иному, как Бензику. Всего несколько дней назад он вышел отсюда, скрываясь от разыскивающих его ищеек Ренни, и бросился за помощью к принцу. Именно отсюда в самый низ подземелий вела заброшен­ная шахта. По её стенам вились вырубленные в скалах ступени, ведущие вниз, и не надо было быть отличным спортсменом, что бы совершить по ним спуск или подъем.

Советник первым спрыгнул в немного узковатый люк и крикнул своей спутнице:

- Смелее! Здесь неглубоко, я тебя поймаю!

Абелия уселась на край люка, ещё раз взглянула в щель приоткрытой двери ча­совни наружу, набрала в грудь больше воздуха и нырнула ногами в пугающую темноту. Тут же её под­хватили очень сильные мужские руки и бережно поставили на землю. Она так и осталась в их полуобъятиях и хотела было вырваться, но советник тихо шепнул:

- Тихо! Сюда, кажется, кто-то идёт!

Они так и замерли, прижавшись друг к дружке. С минуту в их ушах раздавалась только пульсация крови, да шум еле сдерживаемого дыхания. Больше никаких звуков к ним не доходило. И тогда Абелия почувствовала себя неловко. Если бы не серьёзность момента, она бы даже заподозрила, что Юниус специально так долго прижимает её к себе. А так она лишь твёрдо отстранилась от мужской фигуры и произнесла нарочито громко:

- Никого здесь нет! Включим наши фонари! - и тут же обругала в уме себя за глу­пость, потому что ей послышался разочарованный вздох. Она даже нечаянно направила луч своего фонаря в лицо советнику, но тот был как всегда собранным и невозмутимым.

Они осветили узенькую комнатушку, один край которой переходил в уходящий под наклоном вниз тоннель. Через несколько десятков шагов проход привёл их к четы­рёхметровому каменному колодцу. По его стенам спиралью уходили вниз узенькие, всего пятьдесят сантиметров, ступени. С порядочной, тридцати сантиметровой высотой. И ни­каких перил или поручней. К тому же некоторые ступени были сбиты или выкрошены временем. С первого взгляда было ясно, что по ним легче подниматься, чем спускаться.

- Зато на обратную дорогу уйдёт меньше усилий, - выразил Юниус своё мнение. - А каким теплом веет снизу, будто это жерло вулкана. Явно мёрзнуть не придется.

- Ты всегда такой оптимист? Тогда постарайся и меня успокоить, что нам ничего не рухнет на голову. - Абелия высветила фонарём перекрытие колодца на пятиметровой вы­соте. Там видны были толстые каменные балки, оплетенные свисающими корнями де­ревьев и густой паутиной. Но даже сквозь них можно было рассмотреть, что одна из балок лопнула и держится только чудом. Вероятно, её концы уходили далеко в стороны.

- Согласен, успокаиваю, - он протянул руку к девушке и монотонно забубнил: - Ничего не рухнет, ничего не рухнет..., - затем рассмеялся. - Мы с тобой везучие, если до сих пор простояло, то и нам не повредит. Начинаем спуск!

И стал спускаться первым. Идти было неудобно из-за высоты ступеней и их недос­таточной ширины. Приходилось постоянно прижиматься к стене, к тому же мешали вещи в рюкзаках. На головах они закрепили по небольшому рассеивающему фонарику, а в ру­ках держали более мощные, с направляющим лучом. Запасные фонари и батареи были у каждого за плечами. Девушка несла аптечку и небольшой запас пищи, советник набор ин­струментов и целый комплект разнообразных фигурок. Метров через двести спуска он пожалел об излишней ноше и высказал запоздалую идею:

- Надо было оставить этих чёртовых зверюшек наверху! Как я сразу не догадался?

- Так оставь их здесь, на ступенях! - подсказала Абелия.

- Да нет, теперь уже не расстанусь с ними до конца похода. Может, они принесут нам удачу? А мы их бросим.

- С каких это пор ты стал так суеверен? - спросила девушка и тут же вскрикнула. Юниус молниеносно присел на ступеньку сзади и схватил Абелию за ногу. Ему показа­лось, что она падает. Но та уже тоже сидела подобным образом и успокаивала: - Ничего, ничего, всё в порядке! Просто я немного оступилась.

- Давай пару минут посидим и отдохнём, - предложил он, отпуская её ногу. - Ты вся дрожишь. Испугалась?

- Немного. И меня именно пугает эта чернота под нами. Кажется, она бездонна.

Как и подавляющее большинство жителей Хрустального города Абелия совер­шенно не боялась высоты. Но её угнетала неопределенная глубина колодца, до дна кото­рого бесполезно было пытаться достать светом фонарей. Услышав об этом, Юниус при­знался:

- Меня тоже это нервирует. Но я себе внушаю: здесь всего два метра высоты, если оступлюсь, надо просто удачно спрыгнуть. Вот и всё. И тебе советую думать так же.

- В таком случае, как бы я себе не внушила чрезмерно. Мне может надоесть спус­каться и тело само среагирует нужным образом - спрыгнет вниз.

- А для этого добавляй ещё одно небольшое внушение....

- Какое? - Абелия уже улыбалась, пытаясь предугадать ответ.

- Предостережение: там может оказаться не два метра, а целых... полтора!

Напряжение спало и, взбодрённые небольшим отдыхом исследователи продолжили спуск.

Повелитель Египта, царь Мухкантеоп прибыл в Хардию с самой пышной и много­численной свитой. Он добрался до столицы накануне свадьбы и расположился в посоль­стве своей страны. За последний месяц на территории посольства спешно возвели два жи­лых комплекса, но даже и они не смогли разместить всех прибывших. Зарезервированная заранее близлежащая гостиница была оккупирована полностью.

В тот же вечер царя и своего будущего тестя посетил с кратким визитом принц Бу­тен. Он слегка ввёл гостя в курс дел и событий, происходящих в стране и, исцеловав все ручки принцессе Айни, умчался готовиться к торжественной церемонии бракосочетания.

На следующий день царь не дал долго прохлаждаться челяди и придворным. Встал очень рано, посетил небольшой храм на территории посольства и приказал подавать обильный завтрак. При этом он всем напоминал, что банкет начнётся не раньше, чем в че­тыре часа пополудни, после свадьбы и торжественного проезда по столице. Советуя при этом подкрепиться поплотней, дабы, изголодавшись на церемониях не падать в обмороки.

После завтрака Мухкантеоп отправился в императорский дворец династии Сади­ван. Он не даром прибыл самым первым из всех гостей. Не только по праву будущего родственника и самого почетного гостя. Со своим венценосным коллегой он собрался об­судить важные моменты в совместной политике и в согласованных экономических дви­жениях. Император встретил царя как старейшего и самого ближайшего друга, хоть они и виделись то до этого лишь два раза в жизни. Да и то, будучи ещё только наследными принцами. Они уединились со своими первыми министрами в одном из залов для совеща­ний, а вся египетская свита разбрелась по дворцовым залам и парку. Внеся, тем самым, ещё большую сумятицу и неразбериху. Многие придворные прогуливались мимо трон­ного зала, лишь одним глазом заглядывая в широкий арочный проход и любуясь ошелом­ляю­щим внутренним убранством.

А там действительно всё поражало роскошью, очаровательной элегантностью и свежими запахами. Роскошь присутствовала в стоявших на возвышении двух тронах - императора и царя; временно сооружённом храмовом алтаре; невиданных золотых све­тильниках и в двух креслах-тро­нах, которые уже были использованы молодыми при по­молвке. Только теперь они стояли не напротив друг друга, а рядом. Элегантностью удив­ляли искусно инкрустированные резьбой плитки пола и стен, по идеальным прямым вы­строен­ные стулья и скамьи для знати, и дивно расположенное освещение через верхнюю крышу. А неслыханные благо­ухания исходили из сотен тысяч самых сказочных и дико­винных цветов, украшавших все стены. Вдобавок они свисали экзотическими гроздьями и вен­ками с потолка, цепляясь за переливающиеся изумрудами гирлянды.

Оформители и дизайнеры постарались на славу. Даже сам император, обошедший дворец ранним утром, признался, что никогда не видел тронный зал в такой поражающей красоте. Он даже посидел на троне минут пять, любуясь открывающейся с возвышенности перспективой. При этом он о чём-то перешёптывался со стоящим рядом Саэлро и радо­стно улыбался. По всему было видно, что он доволен. Да и здоровье Дайви Садивана явно пришло в норму, и он опять твёрдо встал у руля власти. Возможно и не всем придворным нравилось это, но вида никто не подавал. После исчезновения нескольких недовольных из числа сторонни­ков покойного жреца Райгда, мало кто бы осмелился хоть чем-нибудь не понравиться им­ператору. Наоборот, все слишком уж чрезмерно высказывали свои поже­лания здоровья ав­густейшей особе. Их лесть даже порой раздражала. Но император про­жил много лет и умел прекрасно сдерживать свои эмоции. Естественно, когда это было необходимо. Вот и сейчас, видя, как он улыбается сидя на троне, многие думали, что он всем доволен. На са­мом деле Дайви говорил со слугой о вещах очень печальных в скором будущем. Особенно для некоторых, слишком уж льстивых придворных.

- Ты только посмотри на них, Саэлро! А ведь когда я лежал, прикованный к по­стели, никто из них ко мне так не рвался. Или их ко мне не подпускали?

- Да что вы, ваше Величество! Я вам докладывал обо всех посетителях, желающих с вами встретиться. К примеру: князь Барги к вам заходил по два, а то и три раза на дню. Без всяких проблем. Может некто, кому-то и запрещал, но мне об этом ничего не из­вестно.

- Ничего! После свадьбы я их всех прижму! Всё расскажут о друг дружке! Как ми­ленькие! А пока пусть радуются! Нет, ты глянь на этого маркиза! - не убирая улыбки с лица, император приветливо помахал рукой кому-то из придворных, толпящихся у входа в тронный зал. - Как стелется! А ведь Райгд ему недавно новое поместье в дар передал. И за какие такие заслуги, спрашивается? И без моего ведома!

- Не знаю, ваше Величество! Но я прекрасно помню о другом, - Саэлро почти не боялся сердитого императора, - Вам совершенно вредно волноваться. Врачи настаивали, что вам надо ещё как можно больше отдыхать.

- Знаю я, знаю их советы! Вначале уложат в постель, а потом лекарствами закор­мят! Хорошо, если не ядом!

- Как вам не стыдно! Ведь Вителла и Бензик вас на ноги поставили.

- Ладно, ладно! Я не их имел ввиду, ты ведь знаешь. Просто как вспомню, каким я был ещё недавно - даже в спальню заходить не хочется. Страшно..., - император Дайви непроизвольно вздрогнул и переменил тему: - О, Творец! Сколько сегодня хлопот пред­стоит! Скоро прибудет Мухкантеоп, пойдём готовиться к его встрече. Этот хитрый лис хочет под шум свадебной музыки вырвать у меня несколько кредитов и обещаний. Как бы так придумать, что бы он и не обиделся, и особо не пойти у него на поводу? А?

И худощавый император, опершись на руку своего старого, но ещё сильного телом слуги, удалился во внутренние покои.

Лишь в одном месте, в противоположном конце длинной галереи, идущий впереди Юниус заметил свет, а потом и движение каких-то фигур. Он и Абелия, тут же выключив свои фонари, некоторый участок пути прошли почти в темноте. Больше их никто не по­беспокоил и они даже приятно удивились, когда всего через час, с начала спуска, добра­лись до цели своего рискованного путешествия. Они остановились в комнате внушитель­ных разме­ров, половина которой была занята возвышающимися ваннами, вырубленными прямо в породе и заполненными водой. Они были непонятно большими, примерно три на шесть метров. Хоть по стенам и потолку комнаты кое-где змеились раз­нокалиберные про­вода, лампы или светильники отсутствовали. Видимо полно­стью де­монтировали. А ведь по сведениям, они раньше здесь были. Но сейчас это было не­важно. Для задуманного пред­ставителями Хрустального Города эксперимента, вполне хватало и фонарей.

Первым делом Юниус принял ещё одну таблетку. Уже шестую за последние не­сколько часов. При этом он ссылался на Бензика:

- Он говорил, что избыток не повредит. Будет даже лучше, чем недостаток.

Затем уложил свой багаж подальше от воды, у стены и стал раздеваться до плавок. Фонари они установили так, что бы было как можно больше света. Предотвратив случай­ность их намокания. Их средства освещения являлись самыми современными и мощными, какие только могла произвести и создать Океания. Без подзарядки и замены они могла да­вать свет в максимальном режиме почти сутки. А при экономии - пятьдесят часов. Абелия, тем временем, плотно закрыла входную, пузыритовую дверь и заблокировала изнутри кремальеру. Усевшись на край емкости-ванны, она чуть ли не с ужасом наблюдала за при­готовлениями своего компаньона.

- Я бы на такое не решилась! - призналась она. - Для этого должен отсутствовать инстинкт самосохранения. Тебя раньше никогда не посещали мысли о самоубийстве?

- Нет, с психикой у меня всё в порядке! Твои намёки на мою умственную ущерб­ность полностью беспочвенны. - Юниус с улыбкой нагнулся над водой и посмотрел на своё отражение. - А инстинкт у меня развит! Даже слишком! Не хочу быть высокопар­ным, но чувство долга у меня развито сильней. Раз надо, значит надо!

- И не боишься? А вдруг что-то не получится?

- Боюсь..., немного. Но что толку, если ты меня ещё больше пугать будешь? - он неожиданно взял её руку и слегка сжал своими ладонями. - Многое зависит от тебя и я уверен, что ты справишься. Главное не теряй присутствие духа. Ты ведь можешь! Пом­нишь как тогда, на пристани, ты от меня избавилась?

Абелия вначале, смущённо опустила глаза, но тут же подняла голову и встретилась с ним взглядом:

- Сам виноват! Напросился!

- А сейчас не только напрашиваюсь, но и обстоятельства вынуждают. Да и цель у нас теперь одна. Согласна?

- Согласна! - возникшее вначале желание выдернуть свою руку из его ладоней те­перь прошло, и она почувствовала даже приятную расслабленность от мужских прикосно­вений. - Но если в первый раз не получится, может, не будем делать более продолжитель­ное утопление?

- Он утверждал, что получится. Разум отделяется от тела в момент, когда человек теряет сознание. Поэтому - чем быстрей я вырублюсь, тем действенней получится опыт в первый раз. А там посмотрим, как быть, по результату. Договорились?

- С трудом могу поверить, что я здесь. Что я шпионю, выведываю чужие секреты. Участвую в неправдоподобном эксперименте и, при этом, полностью с тобой соглашаюсь.

- Ну вот и прекрасно! Тогда приступаем немедля!

Ещё раньше они договорились произвести два утопления. В первом Абелия отсчи­тает всего лишь две минуты с момента потери сознания Юниуса и вытащит его из воды. Так они решили перестраховаться. Если эффект отделения разума наличествует в здешней среде, значит будет большая уверенность в последующих действиях. Две минуты вполне будет достаточно для некоего полёта сознания и попытки осмотреться им со стороны. Если оживление не будет наступать, Абелия без особых проблем успеет сделать искусст­венное, принудительное дыхание и просто-напросто вернёт Юниуса к жизни. Как делают это со многими и многими тонущими или уже утонувшими людьми. В пределах несколь­ких ми­нут деятельность мозга кардинально не нарушается, даже при полных остановках сердца и отказе всей дыхательной системы. И лишь уже во втором утоплении опробовать с боль­шим временем, хотя бы минут пятнадцать. Дабы полностью удостовериться в чис­тоте эксперимента.

Советник залез в ванну и встал там по пояс в воде. Хоть он настроил себя самым решительным образом уже давно, сделать последний шаг было наиболее трудным. Дабы поскорей избавиться от гложущих его сомнений он схватил с борта заранее приготовлен­ный камень и погрузился в воду. Инстинкт самосохранения в нём всё-таки был очень си­лён. При попытке вдохнуть воздух всё его тело рванулось наверх. Даже силы Абелии не хватило бы, что бы удержать это тело под водой. Хоть она и старалась изо всех сил, как они и договорились: давила ему на плечи. Почувствовав, что тело ему не послушно, Юниус напрягся в один большой комок мышц и нервов и пригнулся ко дну. Раздалось хриплое рычание, оборвавшееся коротким всхлипом. На поверхность вышло насколько пузырей воздуха и всё стихло. Тут же тело советника расслабилось, потеряло упругость и стало мягким до неприятности.

Абелия взглянула на часы и начала отсчет времени. Ноги у неё дрожали, руки не­имоверно тряслись, даже появилось ощущение обморока. Ещё мгновение и она бы, пожа­луй, свалилась с ног. Пришлось ей тоже собрать всю волю в кулак и мобилизовать все свои внутренние душевные силы. Как правило, в такие моменты она вспоминала о своих самых близких, так безвременно её покинувших и напоминала себе, что она должна жить, во что бы то ни стало. Потому что у неё есть отец. И ему нужна её помощь. А вот теперь у неё есть и ОН. Ему тоже нужна её помощь. Даже больше: кроме неё ему никто не сможет помочь. Никто во всём огромном и многолюдном мире. Только она! И именно сейчас! Именно здесь!

Абелия схватилась ладонями за виски и стала их массировать с ожесточением. Не­много придя в себя, она с запоздалым ужасом взглянула на часы и не поверила увиден­ному: прошло лишь сорок секунд! Она уставилась на стрелку и у неё создалось впечатле­ние, что та почти остановилась. Но вот она дёрнулась быстрей, потом ещё и стала посте­пенно наращивать более привычную скорость. Когда девушка сообразила, что прошло уже полторы минуты, то вспомнила о неприготовленном одеяле. Одеяло надо было поло­жить на бортик, что бы вытаскивая тело не поцарапать о шершавый камень. Когда Абелия это сделала, осталось лишь десять секунд. Их она отсчитывала вслух, даже не за­мечая, что почти не дышит. Досчитав лишь до восьми, она выдернула тело из воды и по­ложила гру­дью на одеяло, затем продвинула чуть дальше, положив животом. И тут же Юниус стал натужно и взахлеб прокашливаться.. Из его рта полилась вода и послышался первый над­садный вздох. Руки дрогнули, поднялись и упёрлись в край ванны. Он оживал! И совер­шенно сам! Без искусственного дыхания. От радости на глазах у Абелии высту­пили слезы, и она постаралась их вытереть плечом. Руками она продолжала поддерживать советника за плечи, прижав его к своей груди. Тот постепенно прокашлялся и возобновил дыхание. Иногда оно прерывалось позывами к рвоте и небольшими выбросами воды. По­степенно Юниус встал на ноги и выпрямился. Его лицо было искажено мучениями от по­пыток вдохнуть полной грудью, но глаза светились от радости. Рассмотрев это, Абелия восклик­нула:

- Удалось?!

- К-хе, к-хе! Да! К-хе, к-хе! - слова рвались наружу, но горло противилось их вы­ходу. - Да! К-хе, я летал вкруг тебя, видел, как ты запаниковала, как тёрла ладонями виски. А когда ты бросилась за одеялом, я рванул вверх. Пробил скалы над нами, взлетел над городом, километрах в восьми и закрутился вокруг своей оси. Только лишь хотел подняться выше, как мой разум уже вернулся в моё тело. Я увидел свет и попытался вдох­нуть воздух..., к-хе, к-хе.... Что до сих пор и пытаюсь сделать.

- Так ты видел все мои действия? Даже не верится, действительно какое-то чудо!

- И не какое-то чудо, а неимоверное! - дыхание Юниуса быстро возвращалось к нормальному режиму. - Сейчас уже могу признаться: мне тоже не хотелось особо прово­дить самоутопление и я успокаивал себя лишь тем, что ты мне сделаешь искусственное дыхание. То есть получится как бы поцелуй. И только уже ради этого стоило рискнуть.

Абелия хоть и смутилась, но не скрывала это, а лишь удивилась:

- Ты серьёзно?

- Да!

- И с чего это тебя потянуло на поцелуй со мной?

- Потому, что ты мне нравишься! - он отвечал без запинки. Лишь смотрел на де­вушку слишком уж уверенным взглядом.

- И с каких это пор я тебе стала нравиться? - продолжала допытываться она.

- С первого дня нашего знакомства!

- Конечно! Так я тебе и поверила! - Абелия снисходительно улыбнулась, но в душе ни капельки не засомневалась в услышанном. - Всё твоё поведение говорило о противо­положном.

- Вот и прекрасно!

- Что прекрасно? - не поняла девушка. - Твоё поведение?

- Нет, не моё! А твоё! - теперь уже Юниус улыбался. - Тебя интересует моё к тебе отношение, значит и я тебе не совсем уж безразличен. В противном случае, ты бы меня давно остановила. Тебе было бы совершенно безразлично: почему это я захотел с тобой целоваться!

- Ну, ты скажешь такое! - Она стала поправлять волосы, пытаясь руками спрятать свои глаза. - Да ещё и в таком месте! Нашёл время для подобного диспута!

- Ты совершенно права! - Юниус ловко выпрыгнул из ванны и подошёл к сложен­ной одежде. Достал из коробочки таблетку и протянул Абелии вместе с флягой. - Возьми и выпей!

- Да ты что?! - девушка вначале даже отпрянула от него. - Мы так с тобой не дого­варивались! Я не собираюсь....

- А я тебя и не заставляю! - перебил он, с весёлой улыбкой, её возражения. - Всё дело в том, что даже за две минуты я понял: какое это огромное удовольствие переме­щаться, как и куда угодно. Сейчас я повторю эксперимент с более длинной продолжитель­ностью по времени. И уверен: когда я вернусь и всё тебе расскажу, ты обязательно сама захочешь попробовать. Ни капельки в этом не сомневаюсь! А даже если и откажешься, таблетка тебе не повредит! Совершенно!

Он сунул таблетку в руки оторопевшей от напора событий девушки и опять вер­нулся в ванну. Достал со дна свой камень-грузило и взгромоздил его на бортик. Глядя на его решительные действия, Абелия забеспокоилась:

- Мне кажется надо сделать перерыв более продолжительным. Нельзя же так сразу, без восстановления организма.

- С моим организмом полный порядок! Ручаюсь! Да и не ты ли говорила, что вре­мени у нас в обрез и нам надо успеть на церемонию?

- Мы прекрасно успеваем, у нас даже есть запас.

- Вряд ли. Я решил побывать как можно дальше от планеты и хочу утонуть на час.

- Целый час?! Да ты с ума сошёл! Да я за это время поседею! - девушка рассерди­лась не на шутку. - И ведь мы договаривались о пятнадцати минутах!

- Обстоятельства изменились: опыт удался, риска нет, узнать мне надо массу важ­ных вещей. Не пойму, чего ты так возмущаешься?

- Из-за твоего непостоянства и непредсказуемости! Ты не человек слова! Меняешь всё каждую минуту и сваливаешь на обстоятельства!

- Ничего подобного! Слово я всегда держал! Мои решения действительно происхо­дят от смены событий и продиктованы настоятельной необходимостью.

- И какова необходимость целого часа?!

- В первую очередь интересы нашего государства. К тому же хочу напомнить, я вправе сам решать и оценивать важность того или иного события. На мне лежит ответст­венность, как на старшем по рангу. И просто могу приказать....

- Ах, уже и приказать?! Ха-ха! А кто ещё совсем недавно меня упрашивал?

- Я сказал, что могу! Но не собираюсь этого делать. Надеюсь на твоё самосознание и здравый смысл. Кстати, таблетку ты выпьешь? Или боишься?

- Этого я не боюсь! - Абелия поднесла экстракт бетеля ближе к свету и стала его рассматривать. - А вот твоё слово проверить хотелось бы.

- Так проверяй! Только побыстрей, и так тянем время на бессмысленные споры! - Юниус зачерпнул воды и смочил уже подсохшую голову. - А мне ещё столько мест посе­тить надо!

- Сейчас и проверю! - решительно произнесла девушка и повернулась к нему. - Выпиваю таблетку с одним условием: таблетка сокращает твоё погружение на десять ми­нут. Согласен?

Юниус задумался, поглаживая себя по гладко выбритому подбородку, а затем с силой шлёпнул ладонью по воде:

- Согласен!

Абелия тут же развернулась, достала коробочку и высыпала содержимое не ладонь.

- Тебе повезло! У меня всего лишь три, больше нет! Но я их выпиваю и ты "ныря­ешь" всего лишь на пол часа!

Советник тяжело вздохнул и развел руками.

- Проиграл..., слишком тебе доверился, а ты меня и перехитрила.

Свет фонарей хоть и был в меру нормальным, но недостаточным что бы рассмот­реть лицо советника пристальнее. Потому что Абелии привиделся слишком уж озорной блеск глаз, который совершенно не вязался с грустным тоном. Но отступать было некуда. Она быстро, одну за одной, проглотила все таблетки, запивая их водой из фляги. Когда она взглянула на Юниуса, тот уже стоял с камнем в руках, с красиво напряжёнными, от этого, мышцами.

- На этот раз мне будет легко и самому "погрузиться", - сказал он, - Поэтому просьба: не ломать мне шею, как в прошлый раз. До сих пор кожа печёт от твоих ласко­вых прикосновений. - Абелия хотела извиниться, но он тут же продолжил: - Шучу! Шучу! Мне гораздо приятнее было при спасении: ты меня так душевно к себе прижимала....

- Поговори, поговори, - разрешила Абелия, - Но если ты хочешь меня разозлить, думай о возможных последствиях. Я ведь могу просто уйти и погулять на свадьбе в при­ятном одиночестве. Без надоевших мне приказов и распоряжений.

Юниус даже фыркнул от возмущения:

- А вот этого варианта я не предусмотрел!

- Теперь уже поздно! - Абелия попыталась придать своему лицу как можно более злорадную усмешку. - Ныряй! А то..., помогать начну!

- Понял! - он подморгнул девушке. - Но просьба всё-таки огромная - не вытаски­вай меня раньше времени. Хорошо? Я ведь опять нырну!

- Я буду принимать решения по мере происходящих событий и проистекающей не­обходимости! - пообещала она и дёрнула вверх бровями. - У тебя учусь!

- Это хорошо! Тогда я спокоен! - сказав это, Юниус действительно с завидным хладнокровием погрузился в воду, несколько раз конвульсивно дёрнулся и затих. Руки непроизвольно разжали камень и тело всплыло к поверхности. Из воды выступили ло­патки и затылок. Хоть Абелия и видела это во второй раз, всё равно зрелище было жуткое и неприятное.

"И как я только выдержу эти полчаса! - подумала она. - А он ещё хочет, что бы я тоже...! Хотя..., если с ним всё будет в порядке..., и он мне расскажет уйму интересного, то почему бы и нет?!"

Как ни пытался Вителла отвертеться от назначения его на пост Верховного жреца, ничего у него не получилось. Вчера, накануне свадьбы, он был избран единогласно свя­щенным синодом. В синод входило семьдесят девять жрецов, по три от каждой провинции Хардинской империи и десять от столичных храмов. И все они проявили прямо таки пока­зательное единодушие. Хоть декёрл в душе надеялся на обратное. Скорей всего его наде­жды не сбылись из-за личного присутствия на синоде самого императора. За всё заседание тот не сказал и слова, но мимика у него была превосходная. Он то ласково улыбался и ки­вал головой в знак согласия с выступающими сторонниками, то буравил злобным взгля­дом своих противников, когда тем предоставлялось слово. И последние, под его недобрым вниманием, съёживались от страха и скороговоркой сообщали о своём согласии. Видимо император их застращал до смерти ещё в предварительных беседах.

В итоге, декёрл Вителла, стал называться Ваше Святейшество и в тот же вечер, до самой глубокой ночи, был вынужден рассматривать первоочередные дела и принимать самые нетерпящие отлагательств решения.

А по утру к нему заявились специалисты по церемониям и принялись расписывать каждый шаг и действие на свадебной церемонии. При этом присутствовал и принц Бутен, ибо их действиям предстояло быть слаженными и синхронными. Вначале наследник пре­стола лишь посмеивался надо всем и, в особенности, над своим другом. Но когда прошел чуть ли не час, а учения так и не думали завершаться, он возроптал и стал жаловаться:

- Ваше Святейшество! - ему нравилось так обращаться к Вителле, потому что тот иногда вздрагивал при этом, - Давайте, сократим протокол церемонии хотя бы вдвое? Хоть по мне, можно и втрое!

- Да я бы с радостью! - Вителла был явно сам измучен неимоверным количеством деталей, слов и движений, которые необходимо было запомнить наизусть. - Но как это сделать?

- Ваше Святейшество! Вам можно всё! - принц сам воспрянул при своём предло­жении. - Ведь вы Верховный жрец и вправе самолично добавить или изъять некоторые части и отрывки церемонии.

- Ваше Высочество! Как вы можете такое предлагать?! - главный распорядитель по церемониям был просто в ужасе. - Эти правила и традиции создавались веками! Вашими дедами и прадедами! В них сосредоточено всё самое мудрое, доброе и прекрасное! Тем более, что это ваша свадьба! Её будут наблюдать первые лица со всего мира! О ней будут рассказывать в каждой столице! И вы хотите, что бы она выглядела как у простолюдина или какого-нибудь раба?!

- Ну, это вы уже утрируете! - вмешался Вителла. - Простое сокращение по вре­мени, вряд ли умалит пышность всей церемонии в целом. Тем более, что женится принц и в его правах настаивать на небольших изменениях.

- Ваше Святейшество! - голос старого протоколиста стал тише и он говорил так, что бы слышали только Бутен и Вителла. - Его Величество беседовал со мной этой ночью и настоятельно рекомендовал тщательно придерживаться каждой детали предстоящей це­ремонии. Он намекнул, что недовольство среди жрецов ещё очень сильно и не стоит раз­жигать в них лишнюю озлобленность ненужными, пока, изменениями. Он предвидел, что вы отнесётесь к свадьбе слишком просто, и попросил напомнить вам о сложном положе­нии в государстве и о совсем недавних предательствах и бунтах. Поэтому давайте тща­тельно придерживаться всех пунктов протокола, какими бы они вам и не казались дли­тельными и несуразными.

Принц и новоиспеченный Верховный жрец переглянулись с унылым видом, тяжело вздохнули и продолжили обучение. Когда оно всё-таки, к их огромному облегчению, за­кончилось, они на некоторое время остались одни.

- Странно всё-таки устроено управление государством! - стал возмущаться Бутен. - Вроде являешься единоличным правителем, а должен подчиняться разным нормам, тради­циям и устаревшим правилам. Какой же смысл тогда в абсолютной монархии?!

- Так ведь все эти традиции и правила как раз и создаются самими монархами для укрепления своей авторитарной власти, - стал объяснять Вителла с недовольным видом. - Сами понасоздаёте веками и поколениями, а потом сами же и возмущаетесь! Небось, своих детей при женитьбе не оградишь от рутинных церемоний? А? Даже сам что-нибудь добавишь торжественное и оригинальное?

- Нет! Ни за что! Мне уже плохо от предстоящего, а ведь я только прослушал инст­рукции. Наоборот, постараюсь сократить до минимума эти свадебные круговерти.

- Смотри! Ловлю на слове! Я ведь тоже заинтересован в этом: а вдруг как останусь до тех пор Верховным? И придется таскать тяжеленную ризу с бриллиантами, всю в зо­лоте, да ещё в такой жаре как сегодня. Запросто умереть можно!

- О-о! - заулыбался принц. - Да ты уже себя в старики записал? Ну ещё бы: ведь все жрецы страдают крайней дряхлостью и ....

- ...И тупоумием? - продолжил за него Вителла. - Думаешь, теперь я стану возра­жать? Как раз наоборот! Полностью с тобой согласен! И вообще: надо избавлять империю от этих ненужных ей кровососов! Ты себе только представь: сколько тогда средств можно направить на образование, медицину и культуру!

- Эй! Хватит! Остановись! - Бутен даже испуганно оглянулся вокруг. - Хорошо, что нас никто не слышит! Такие речи! И от кого?! От самого Святейшества?! Ну ты да­ёшь! Ведь мы уже говорили на эту тему, помнишь? Такие дела так быстро не делаются. Может со временем, постепенно, по мере других преобразований. Спешка здесь неуме­стна.

- Тебе хорошо говорить! А меня всю жизнь будут обзывать "Ваше Святейшество"!

- Ну, это уже переходит все меры! Чего ты так взъелся на эту должность? Со вре­менем привыкнешь, станешь ею пользоваться надлежащим образом. И так как посчитаешь нужным. У меня, например, уже есть одна задумка как урвать средства для образования. И именно оттуда, где они, по твоему мнению, излишни.

- Очень интересно узнать.

- Можно организовать при больших храмовых комплексах университеты. И посте­пенно перепрофилировать их в общеобразовательные. Главными ректорами назначать перспективных учёных. И перевести на полное содержание храмов. Конечно, тоже посте­пенно.

- Да ты гений! - запальчиво воскликнул Вителла. - И почему раньше мне ничего не сказал?! С твоими идеями мы быстро сделаем из Хардии государство ничем не уступаю­щее по могуществу Океании. А если мы чаще будем пускаться в полёты разума и иссле­довать, узнавать новое и хорошо скрываемое старое, то мы станем на путь просто-таки немыслимого вознесения. Мы можем подчинить себе буквально весь мир!

- Да, у нас есть теперь такие возможности, - Бутен похлопал своего друга по плечу. - И мы этим займёмся! Но завтра! А сегодня давай всё-таки ты меня поженишь на Айни! А? Сам избавился от необходимости своей женитьбы, не сдержал данное мне в детстве обещание, так хоть меня обвенчай, как положено!

В ответ Его Святейшество забормотал притворно угодливо:

- Всё будет сделано, Ваше Высочество, на самом высшем уровне! И с самым тща­тельным соблюдением всех церемоний! А дабы ещё больше возвеличить сегодняшнее со­бытие и приукрасить его торжественными моментами, я бы хотел добавить ещё несколько ритуалов. Например: в сцене Вашего подхода к трону будет уместно добавить следующее: когда я подам знак ....

И Вителла принялся описывать предполагаемые усовершенствования. Принц по­слушал с минуту, ошарашено вертя глазами. Потом отстранился и глубокомысленно про­изнёс, как бы успокаивая сам себя:

- Вообще-то опыт у меня уже есть: отрубить голову Его Святейшеству совсем не­сложно....

Абелия перепробовала все способы, лишь бы ускорить течение времени. И ходила из одного конца помещения в другой, и тщательно считала шаги, пытаясь их суммировать, и даже пыталась медитировать. Но отведённые полчаса тянулись ужасно медленно. Много раз девушка подходила к ванне с твёрдым желанием вытащить бесчувственное тело из воды, но замирала и страх закрадывался в её душу с новой силой. Она не боялась, что Юниус её отругает, она боялась, что он не оживёт. Вдруг чудо второй раз не повториться? Что делать тогда? Сомнения буквально обрушивались на неё и она поспешно отходила.

Когда оставалось пять минут, небольшое событие отвлекло её внимание. Послы­шался какой-то шум, и даже тихий удар со стороны двери. Абелия вздрогнула и тихонько подошла к задраенной переборке. Прислушалась. За ней не раздавалось больше ни звука. Даже мелькнула мысль открыть и взглянуть на соседнее помещение, но она тут же её от себя отогнала. Ведь за дверью мог быть кто угодно. Почти не дыша, она прислушивалась ещё пару минут, а затем предположила, что это отвалилась и скатилась на пол небольшая глыба породы. Ведь шахты ещё совсем недавно были единым целым монолитом, и подоб­ное могло здесь произойти в любую минуту. Даже целый обвал вполне был возможен. Абелия вни­мательно осмотрела нависающие своды над головой и пожалела, что они ни­чем не укреп­лены. Затем всполошилась и взглянула на часы, оставалась ровно минута. И много и мало. Но всё-таки только одна!

Абелия подошла к ванне и опустила руки вовнутрь. Просунула их под мышки и на­брала в грудь больше воздуха. Тело было тёплым, одной температуры с водой и от этого создавалось впечатление, что Юниус просто заснул, принимая ванну и вот-вот проснётся. "Но ведь по всем законам он уже должен быть мёртв! - подумала девушка. - Не прощу себе никогда, если с ним что-нибудь случится!" И она выдернула тело на расстеленное на бортике одеяло.

Первые пять секунд ничего не происходило. Лишь изо рта Юниуса выплеснулось немного воды. Волна холодного ужаса стала накатываться на Абелию и всё тело преда­тельски задрожало. Но тут, под её руками вздрогнула грудь, вода мощным потоком хлы­нула из гортани и раздавились натужные приступы рвоты. Тут же грудь дёрнулась ещё сильнее, потом ещё и из неё вырвался хриплый, булькающий кашель. Руки советника поджались под себя и он, оттолкнувшись от бортика, с трудом стал вставать на ноги. Абелия при этом чуть сама не свалилась в воду. Ей пришлось просто перекинуть ноги и тоже встать в ванне. Она стала похлопывать его по спине, помогая прокашляться. Но Юниус одной рукой чуть отстранил от себя, а второй принялся растирать и массировать свою гортань. Через пару минут он полностью восстановил дыхание и взглянул на де­вушку, пытаясь при этом улыбаться:

- Самое неприятное при этом - боль в горле! Трудно одновременно и пытаться вдохнуть, и избавиться от воды. Зато в остальном - никаких трудностей.

- А голова? - Абелия пощупала его лоб и пригладила мокрые, торчащие во все сто­роны волосы. - Не болит? Мне кажется, глазной белок у тебя сильно покраснел. Словно ты перенапрягся до невозможности.

- Это, скорей всего, последствия усилий при погружении. Ведь тяжело заставить себя вдохнуть не воздух, а воду.

- А путешествие? Получилось? Есть что рассказать?

- Даже более чем рассказать! Уверяю тебя, если попробуешь, не пожалеешь. У нас ещё есть время.

- А может, сначала я тебя послушаю? - девушка выбралась из ванны и сняла обувь, выливая из неё воду. Советник выбрался за ней с такой прытью, что даже не верилось в его получасовую смерть. Или вернее, в получасовое расставание со своим телом. И тут же, оживлённо, стал рассказывать:

- Я совершил просто потрясающее путешествие! Вначале я молниеносно пронёсся по окружающим нас галереям и теперь прекрасно знаю, где и как расположены охранные посты. Их совсем мало и нам не составит малейшего труда их обойти на обратном пути. Затем с ещё большей скоростью облетел всю столицу, более подробно дворец и даже уви­дел не кого-нибудь, а самого принца, беседующего с новым Его Святейшеством. Они жа­ловались главному церемонмейстеру на слишком большую продолжительность свадебной церемонии. Поняв, что государственных тайн я не подслушаю, я бросился вверх и осмот­рел всю нашу планету из космической черноты. Захватывающие чувства и ощущение. Ни рук, ни ног! Ни холода, ни тепла! Ни осязания, не обоняния! Только возможность видеть и слышать! И двигаться в любом направлении! К тому же - с любой скоростью. Я, было, вначале хотел облететь нашу Землю, но передумал и понёсся к мерцающим звёздам. Ско­рость я мог увеличивать, лишь подумав об этом. И она стала такой огромной, что звёзды стали проноситься мимо меня огромными, яркими вспышками. Я опять увеличил ско­рость, потом ещё и ещё. После самого частого мелькания, опять дал себе команду "Быст­рей"! Вспышки неожиданно кончились, но я увидел впереди новое, гигантское скопле­ние. И так ускорился, что пролетел его почти моментально, Потом другое, третье. Затем ещё несколько. Увидя слишком уж огромное скопление, я остановился в самом его цен­тре, как вко­панный. Никакой инерции или тяжести. Просто встал на месте и всё! Чуть ос­мотрелся и подлетел к трём звёздам разного цвета, находящихся совсем рядом друг от друга. Возле них вращалось около сотни планет, и я стал бегло осматривать почти каж­дую. Некоторые были безжизненны и пустынны. На них ничего даже не передвигалось. Ни ветра, ни воды. Лишь многочисленные тени. Некоторые являлись сосредоточием яро­стных ураганов, бу­шующих стихий и полыхающих вулканических смерчей. Рассмотреть там какую-либо жизнь было делом трудным и долговременным. На некоторых преобла­дали массы различ­ных животных. Или гигантских ящеров. В одном месте, где почти не было суши, я заме­тил в океане битву двух морских чудовищ: полукилометровая черепаха нападала на кита чуть ли не километровой длины. Ни на одной из этих планет я не увидел следов разумной деятельности. После беглого взгляда я стремился к следующим плане­там.

И вот наконец-то, на одной из них, мне повезло наткнуться на поселения создан­ные разумными существами. Тут же увидел и самих существ. Они были слишком отличны от нас и напоминали огромных худых лягушек, вставших на задние лапы. Но они явно обладали разумом, ибо строили невысокие, но прочные здания и даже некие заводы. У них наличе­ствовал гужевой транспорт, бесчисленные плавсредства, хорошо разветвленные дороги. Особенно в прибрежных зонах огромного материка, где были сосредоточены их поселе­ния. Я даже кратко побывал на одном их базаре, где продавалось и покупалось непонят­ные мне вещи и нечто, напоминающее продукты питания. Их говор был совершенно чужд нашему восприятию и совершенно непонятен. Напоминал он булькающее кваканье-рыча­ние и я сомневаюсь, что бы человеческая гортань смогла выдать из себя нечто подобное. По общему развитию они стояли на несколько ступенек ниже, чем наша цивилизация. Хоть некоторые вещи они делали просто изумительно. Например: крыши они делали цельными, выдувая их из размягчённого пластика, который в свою очередь получали из нефти.

Если бы ты знала, как я спешил! Мне казалось, что ты в любую минуту раздумаешь и выдернешь меня из воды, и моему путешествию настанет конец.

- Как видишь, не выдернула! - Абелия мотнула головой, сбрасывая с себя оцепене­ние от услышанного рассказа. - Хоть и порывалась сделать это раз тридцать. Ты лучше дальше рассказывай!

- Так вот, я очень спешил. И решил, было взглянуть на следующую, очень уж большую планету. Но промчался над самым центром материка. Среди пустыни мелькнули какие-то странные нагромождения, и мне даже пришлось вернуться: в памяти отложилось некоторое подобие зданий. И точно, это оказались руины древнего города. И какие вели­чественные руины! Видимо время разрушало город уже не первое тысячелетие и потру­дилось со всех сил. Но даже среди песка и скудной растительности, покрывших обломки, просматривались мощные остовы зданий. Некоторые начальные этажи сохранились в хо­рошем состоянии, а кое-где даже уцелел прозрачный пластик, заменяющий окна. Но самое главное: я успел увидеть настенные картины в некоторых комнатах. И там были изобра­жены такие же люди как мы! Точь в точь! Там были и одиночные портреты, и групповые рисунки, на которых изображался не то праздник, не то карнавальное шествие...

Юниус замолчал. Его глаза смотрели сквозь стены, а память находилась в немыс­лимой дали. Через минуту молчания Абелия робко спросила:

- А ещё, что?

- Ещё? - он хмыкнул. - Больше я не успел ничего. В неумолимую долю секунды я вернулся в своё тело и стал выплёвывать воду тебе под ноги. Жаль, что такое короткое пу­тешествие. Там можно приводить дни, недели! Да что недели, годы! И всё равно будет мало! Кстати, ты не хочешь попробовать?

- Сейчас? - девушка даже отступила на шаг. - Ты, конечно, очень интересно рас­сказываешь....

- Понятно! Тогда решено! - увидя как она заволновалась, успокоительно добавил: - Нет, нет! Мне тоже хватит! Пока! Так как сейчас наиболее актуальная наша задача: выйти с самой высокой скоростью на поверхность и послать сообщение в город. Это так важно, что мы даже можем не присутствовать на свадьбе.

- Ты меня пугаешь! - девушка ладонями схватилась за щёки. - У тебя такой тон, что кажется, завтра начнётся война!

Юниус тяжело вздохнул и пристально посмотрел в глаза Абелии. Затем стал по­спешно одеваться. И лишь когда нацепил на плечи свой рюкзак, сказал с самым серьёз­ным видом. - Очень даже может быть! Но не завтра..., а уже сегодня!

От его слов Абелия замерла и ему пришлось помочь ей с экипировкой. Советник явно торопился и даже забеспокоился, заметив растерянность своей помощницы.

- Что с тобой?

- Неужели ты не сомневаешься в войне? А если мы ничего не скажем? Или скажем, что ничего не получилось?

- Это уже не нам решать! А если не скажем, то Океания может сильно опоздать и тогда война получится ещё более кровавой и жестокой. Пошли! Постараемся обдумать это в более спокойной обстановке.

Он первым подошёл к двери и стал открывать кремальеру.

- Перед твоим "возвращением" там раздался какой-то шум, - вспомнила девушка. - Может что-то упало, или скатилось.

Советник замер и прислушался. Затем ударил ногой по пузыритовой двери и та легко открылась, остановив своё движение об наружную стену. Не спеша, подсвечивая себе во все стороны фонарём, Юниус выбрался в соседнее помещение. Не заметив ничего подозрительного, он жестом позвал Абелию за собой. Старались двигаться как можно бесшумнее. Хотя естественно их выдавал в первую очередь яркий луч света, которым Со­ветник обшаривал всё пространство вокруг. Они прошли несколько коридоров, целую анфиладу комнат, пару поворотов и приблизились к самому концу галереи. Далее их путь должен был пройти по лестнице ведущей на верхний уровень. И вот тут Юниус неожи­данно погасил фонарь и дал команду Абелии сделать тоже самое. Когда они замерли, всё стихло и даже девушка услышала глухие удары, раздающиеся впереди, прямо по ходу. Через какое-то время глаза привыкли к полной темноте и со стороны звуков стало проявляться тусклое пятно полумрака. Разведчики взялись за руки и маленькими шажками стали про­двигаться вперёд. Иногда удары прекращались, но через короткое время возобновлялись с той же настойчивостью. Наконец они вышли на окололестничную площадку и выглянули из-за поворота.

То, что они увидели, трудно поддавалось объяснению. Страшно грязный и почти раздетый человек, на котором болтались обрывки одежды, изо всех сил вгрызался в по­роду с помощью обычной шахтёрской кирки. Над его головой был укреплён факел, в свете которого полулысая голова отливала сверкающим потом. Человек углубился в по­роду почти на целый метр, и создавалось впечатление его полной отрешённости от окру­жающего его мира.

Но вот он неожиданно замер и чутко прислушался. Юниус понимал, что, вряд ли человек увидит их так далеко и в полной темноте. Поэтому он лишь предупреждающе сжал руку девушки, что бы она не выдала их каким-либо шумом. Через минуту человек расслабился, схватил стоящий рядом кувшин и выплеснул себе на голову. Затем, даже не оглянувшись назад, продолжил свою тяжёлую работу.

- Очень странный тип! - зашептал Юниус в самое ушко Абелии. - Когда мы шли сюда, его здесь не было. Возможно ходил завтракать. То ли сумасшедший, то ли норму хочет перевыполнить. Но лучше, что бы он нас не заметил. Постараемся пройти за его спиной, пока он шумит и работает. Места нам хватит, а до него будет метров восемь, де­вять. Вполне проскользнём незаметно. Только дождёмся следующего перерыва и, когда он возобновит ударный труд, рванём к лестнице.

Так они и сделали. И хоть человек отдыхал больше чем в предыдущий раз (минут пять не меньше), но работу возобновил с той же настойчивостью и усердием. Разведчики крадущимися шагами прошли за его спиной и уже подходили к лестнице, как случилось непредвиденное обстоятельство. Абелия споткнулась в темноте за выступ пола и упала в полный рост. Юниус поспешно нагнулся, пытаясь помочь и это, вероятно, спасло им жизни. Один кинжал высек искры над головой девушки, а второй вонзился в рюкзак со­ветника. В тот же момент Юниус заметил метнувшийся к ним силуэт человека. В одной руке он сжимал кирку, а в другой невесть откуда взявшийся меч. Человек был просто по­трясающе проворен, особенно если учитывать его тяжёлый и непроизводительный труд, которым он занимался перед этим. Но ведь Юниус и Абелия тоже не занимались только кабинетной работой. Они одновременно откатились в разные стороны, рассеивая внима­ние противника. Одновременно советник сбросил рюкзак на левую руку, схватил его за ремень и, усилив центробежной силой падения, со всего размаху ударил навстречу опус­кающейся кирке. Находящиеся в рюкзаке фигурки животных оказали прекрасную услугу, приняв на себя мощный удар острого лезвия и вывернув при этом руку нападавшего. Кирка вдобавок запуталась в упругой ткани, вырвалась из ладони неизвестного рудокопа и отлетела в сторону. Абелия тоже показала прекрасную защиту. Ещё из положения лёжа, она нанесла коварный удар ногой в коленную чашечку противника. И сразу после раздав­шегося хруста вскочила на ноги, сжимая подхваченный с пола камень. Увернулась от мелькнувшего в её сторону меча и изо всей силы бросила камень в лицо нападавшего че­ловека. Удар пришёлся прямо в челюсть и тот, от боли и неожиданности, взревел как ра­неный медведь. Отступил на шаг и вяло взмахнул мечом в сторону советника. Тот момен­тально этим воспользовался и точным ударом ноги выбил оружие. Мужчина прекратил рычание и схватился за развороченную камнем челюсть. При этом он согнулся вперёд, чуть ли не падая. Показалось, что он уже сломлен и не окажет больше сопротивления. А уж тем более перестанет вести себя так агрессивно. Но это только казалось. Полуголый "шахтер" вдруг крутнулся на подраненной ноге, а правой мощно ударил Абелию прямо в живот. Удар был такой силы, что девушка поднялась в воздух и всем телом грохнулась о стену. От боли помутилось в глазах, она почти потеряла сознание. А напавший продолжил круговое движение, пружиной метнулся к оставшемуся сопернику и вцепился советнику в горло. Да так вцепился, что Юниус почувствовал привкус крови во рту и стал задыхаться.

Если правитель Египта прибыл во дворец династии Садиван тихо и почти неза­метно, то прибытие принцессы Айни, сопровождалось немыслимым ажиотажем. Она, со своей свитой, направлялась из египетского консульства к месту предстоящего бракосоче­тания по прямой, самой короткой дорогой. Но открытый кабриолет, в котором восседала невеста, буквально продирался через запруженные толпой улицы. За полтора месяца пре­бывания принцессы Айни в столице, весть о её красоте дошла до каждого, кто имел уши или, хотя бы, глаза. Но даже те, кто не имел глаз, горел желанием хотя бы прикоснуться к чему-нибудь, чего касалась она сама. Или хоть выслушать восторженные высказывания и немыслимые сравнения в адрес её красоты. Поэтому среди толпы мелькали порой даже слепые, судорожно прислушивающиеся к выкрикам своих поводырей. Потому как просто разговаривать среди рёва восхищённых жителей и гостей столицы было совершенно невоз­можно.

Несколько раз кабриолет принцессы застревал среди людских масс намертво. И даже многочисленные телохранители и гвардейцы императора не в силах были создать кольцо безопасности. Их намертво прижимало к бортам автомобиля, их кости трещали как ломающиеся ветки деревьев и они чуть ли не теряли сознание.

В таких случаях вмешивалась принцесса. Она плавно вставала и грациозно начи­нала раздавать воздушные поцелуи во все стороны. Тут же шум, казалось бы, уже немыс­лимый от приветственных выкриков и восторженного рёва, увеличивался, чуть ли не вдвое и приводил к вздрагиванию, как близлежащих зданий, так и нервничающего принца. (Тот ожидал свою будущую жену на дворцовой площади.) Затем принцесса, на­сладившись любовью и поклонением своих будущих подданных, величественным взма­хом божественной ладошки просила народ расступиться и дать дорогу кабриолету. И её жест выполнялся немедленно и без колебаний. Вспотевшая охрана отклеивалась от бортов автомобиля, натужно пыталась загнать воздух в свои сплющенные лёгкие, и на заплетаю­щихся ногах бежала рядом. А два офицера, ответственные за доставку будущей императ­рицы, египетский и хардинский, жутко жалели, что не удесятерили силы сопровождения. Они рьяно воздавали молитвы Творцу в просьбе благополучно доставить прекрасную не­весту во дворец. Подобные молитвы шептались и остальными членами охраны, да и всей свитой принцессы тоже.

Лишь Айни была царственно спокойна. Она радовалась и была счастлива. И её внутреннее воодушевление выплескивалось через глаза и улыбку на окружающих, застав­ляя тех ещё больше захлёбываться от праздничной эйфории. Народ не просто ликовал, а неистовал от переполнявших его умиления, любви и радости. И даже несколько десятков раздавленных насмерть не омрачили триумфального проезда принцессы к дворцу дина­стии Садиван.

Юниус понимал: ещё одно мгновение и он потеряет не только шаткое преимуще­ство, но жизнь. Пришлось мобилизовать всю волю в кулак и проявить свою хвалёную из­воротливость. Особым приёмом он захватил правую руку противника, ввернул её во­внутрь и выломал локтевой сустав. Этого хватило, что бы давление на горло ослабело, и советник без особого труда оторвал от себя и левую руку соперника. А затем нанёс со­крушительный удар в уже разбитую челюсть. Полуголый мужчина нелепо взмахнул по­ломанной рукой и, откинув голову назад, ударился спиной оземь. Да так и остался лежать без движения.

Не спуская с него взгляда, Юниус попятился, нащупал фонарь, включил его и на­правил яркий луч света на тело. За целую минуту блестящая от пота грудная клетка не поднялась ни разу. Затем под стеной тихо застонала Абелия и советник бросился к ней. Девушка пыталась восстановить прерванное дыхание и одновременно сесть. Волна сопе­реживания и боли захлестнула Юниуса, и он захлопотал возле неё как самая заботливая нянька. Осторожно снял рюкзак, подложил под спину одеяло, расстегнул рубашку на жи­воте.

- Как ты?! - он оторвал её руки от нижних рёбер. - Сломаны?!

- Нет..., вроде бы..., - прошептала Абелия. - Он мне ниже попал, в самый живот. Мне показалось, его ботинок пробил меня насквозь и вылез из моей спины. И как это я не успела среагировать? - она попыталась улыбнуться, - Хотя, я вижу, тебе тоже досталось?

- Ерунда! - советник притронулся к своей расцарапанной и покрасневшей шее и болезненно поморщился. - Но я тоже не ожидал от этого..., скота, такой прыти. Но как ты себя чувствуешь?

- Уже гораздо лучше. А кто этот...? - она кивнула головой в сторону распростер­того тела. Затем включила и свой фонарь. - И почему на нас напал?

- Боюсь ошибиться, но он очень подходит по описанию на одного очень премерз­кого типа. Сейчас проверим!

- Только осторожнее! - попросила Абелия. - Уж больно он живуч!

- И изворотлив как змея! - добавил Юниус, поднимая с пола меч, а другой рукой свой фонарь. Затем он медленно подошёл к телу и осторожно ткнул мечом в голень ноги. Никакой реакции. Тогда советник подошёл ещё ближе и пробил кожу на груди лежащего человека. Тот же результат. И лишь присмотревшись внимательно к телу, и заметив лужу крови, выступившую из-под затылка, Юниус понял, что перед ними труп. И труп не кого нибудь, а старшего лидермарша, первого палача Райгда и его ближайшего помощника - Ренни. Того самого Ренни, за поимку которого принц обещал произвести в генералы лю­бого отличившегося. Эти сведения дошли до консульства Океании, и советник был о них осведомлён. Кратко поведав об этом Абелии, он грустно пошутил:

- Ну вот, теперь мы с тобой генералы! Или нам дадут одно звание на двоих? Ведь они нас знают как жениха и невесту.

- Ага! - поддержала его девушка. - Я буду генералом, а ты ..., "генералшом"! Хотя, если честно, то это твоя награда. Ты ведь его успокоил навечно.

- Как великодушно с твоей стороны: отдать мне все лавры победителя. Но меня больше интересует, что этот тип делал здесь? И зачем так настойчиво долбил стенку именно в этом месте? Что там может быть особо ценного, для такой личности? Он ведь знал тут каждый камень и мог бы попытаться выйти на поверхность. Или не знал?

- Столько вопросов сразу! - Абелия встала и, вдыхая сильней, стала прислуши­ваться к своим ощущениям. - Может, будешь их выяснять после свадьбы? Мы вполне ус­певаем на торжественную часть. Даже с учётом твоих экстренных переговоров с Городом.

- Всё-таки хочешь побывать на "свадьбе века"?

- Конечно! Я ведь в первую очередь историк. Меня больше интересует прошлое и традиции с ним связанные. А то, что будет в будущем, пока ещё не представляет для меня загадок.

- Ладно! Тогда возвращаемся. Только мне надо здесь хоть немного убрать: а вдруг охрана наткнётся на тело и поднимет преждевременную тревогу? Нам это не на руку.

И он, со всей возможной поспешностью, оттащил труп за угол, в небольшую нишу. Там же сложил кирку, меч, потушенный факел и несколько запасных, найденных возле выдолбленной дыры в стене. А затем аккуратно прикрыл всё это валяющимися вокруг камнями. Вышло совсем неплохо: если никто не будет тщательно присматриваться, вряд ли что заметит под скоплением породы.

Подземные лазутчики надели свои рюкзаки и, хоть слегка помятые в последнем инциденте, бодро отпра­вились по ведущему к солнцу маршруту. Поднялись по лестнице, прошли по всей галерее, пару раз повернув по виднеющимся отчетливо ориентирам. Затем ещё один лестничный пролёт и несколько оставленных анфилад за плечами.

И тут случилось самое неожиданное. Свет их фонарей неожиданно погас одновре­менно, рюкзаки, как отрезанные, рухнули наземь. А Юниус вдруг с ужасом почувствовал, что с него спадают загадочно полегчавшие брюки. Он непроизвольно схватился за пояс, словно испугался своего вида со спущенными штанами. И шёпотом, то ли спросил, то ли возмутился:

- Что за дурацкие шутки?!

Принцесса Айни прибыла на дворцовую площадь благополучно и совершенно не­вредимой. Чего нельзя было сказать об охране. Оба офицера, лишь только оказались в плотном кольце гвардейцев, оцепивших всю площадь, бросились к своему высшему на­чальству с паническими сообщениями. Ну ещё бы! Ведь впереди предстоял проезд сва­дебного кортежа по всему городу. Вернее по большому, петляющему кругу и опасения охраны, в первую очередь о своём здоровье, были небезосновательны. Требовалось очень внушительное увеличение сил правопорядка.

Но принца Бутена, естественно, это не волновало. Он трепетно держал в своей ла­дони ладошку своей невесты и не отрывал взгляда от её прекрасного личика. И совер­шенно не обращал больше внимания на окружающих. Возможно, принц мысленно пред­ставлял себе предстоящую свадебную ночь и пребывал в мире сладостного томления и нетерпения. Из этого мечтательного ступора его вывел подошедший Вителла. В руках Его Святейшества находилось двухметровое древко отполированного сандалового дерева. На конце ствола был укреплен метровый, ажурный лист из тончайшего, кованого золота. Общей формой лист был похож на кленовый, но в середине переплетались самые разно­образные линии и фигуры. Даже со стороны было видно, как тяжело нести Верховному жрецу этот свадебный штандарт. И тот поторопился об этом заявить. Конечно так, что бы слышали только самые приближённые:

- Ваше Высочество! С такой ношей я долго не протяну! Не соблаговолите ли пройти со своей суженой во дворец? Их величества удобно расположились в своих тронах и могут спокойно восседать в благодатной тени. А я могу и не дотянуть до конца церемо­нии.

- Конечно, Ваше Святейшество! - очнулся принц. - Мы поспешим за вами с самой разумной для нас скоростью!

Вителла улыбнулся краешком рта, поднял свадебный штандарт повыше и двинулся в сторону парадного входа в тронный зал. За ним, всё так же держась за руки, тронулись принц с принцессой и ближайшие их друзья и фрейлины. Его Святейшество подал знак, и музыканты подняли свои инструменты, а певцы набрали в грудь больше воздуха, намере­ваясь начать торжественную кантату. Но всех остановил чей-то громкий вскрик и все ра­зом обернулись в сторону города.

Дворец династии Садиван находился в самой возвышенной части столицы. Но даже с дворцовой площади просматривалась, чуть ли не большая часть столицы. Осо­бенно хорошо была видна дальняя, новая часть, где в последнее время построили много высот­ных и современных зданий из пузыритовых стен и перекрытий.

И именно эта часть, на глазах ошеломлённых и притихших участников свадьбы, оседала и превращалась в тучи вздымающейся пыли. Здания рушились беззвучно и лишь через несколько секунд долетел приглушенный расстоянием грохот. Но вот грохот стал нарастать и приближаться. С той же скоростью к дворцу приближалась и разрушительная волна. И прямо над этой волной, чуть ли не опережая её, летел загадочный летательный аппарат. Это не был уже знакомый хардинцам самолёт. К тому же он очень отличался от послед3333него и был раза в три больше. Формой он напоминал огромного льва, лежащего на животе, но с человече­ским лицом. И это неживое лицо пугало больше всего. С каждым моментом оно прибли­жалось и могло нести только одно: смерть.

Раздались первые взвизгивания, отдельные испуганные крики, а потом все звуки смешались в одном неразборчивом гуле паники и страха. Многие заметались в противо­положных направлениях, сбивая порой, друг друга с ног. Многие бросились под надёж­ные и незыблемые стены дворца, пытаясь возле них найти своё спасение. Находящейся в цен­тре площади паре и их сопровождающим тоже показалось правильным спасаться под кры­шей дворца, но расстояние было слишком велико. Летающий лев двигался с гораздо большей скоростью и его оружие грозило накрыть площадь через считанные секунды.

В этот момент самое верное решение пришло в голову личному телохранителю принца. Из охраны только он находился в данное время возле новобрачных.

- На землю! - скомандовал он самым непререкаемым тоном. И его послушались. А сам он накрыл своим телом и принца и принцессу, подталкивая тех ближе друг к дружке и расставляя руки. Все вжались в камень. На какой-то момент лежащие почувствовали над собой леденящий смерч, затем раздался особо страшный хруст лопающихся камней и вслед за ним жуткие крики боли и отчаяния. Вителла первым поднял голову, затем вско­чил на ноги и стал осматриваться вокруг. Слова непроизвольно срывались с его губ:

- Дворец рухнул! Почти весь! Вернее рухнули каменные стены! Перекрытия нигде не видно! Очень странно! Но мы не пострадали! Вставайте! На нас нет и царапины! Под обломками стен видимо погибли очень многие!

- Император! - с болью в голосе закричал вскочивший на ноги принц.

- Мой отец! - охнула принцесса, побелевшими пальцами вцепившаяся в локоть Бу­тена. Тот, не замечая этого, попытался рвануться к рухнувшему дворцу, но телохрани­тель повис на его плечах, забыв про все приличия и этикет. Ему тут же помогли Ковели и Ви­телла.

- Туда нельзя! - изо всех сил закричал Верховный жрец. - Там и без тебя спра­вятся! - он указал на целые отряды гвардейцев, ринувшихся доставать людей из-под об­ломков. Их командиры не нуждались в подсказках и действовали на удивление слаженно и орга­низованно. Несколько гвардейцев подтянулось и к центру площади, образуя заслон от не­известной опасности. Принц скомандовал двум из них:

- Немедленно узнать: что с императором и царём! И сразу вернуться ко мне!

Те опрометью кинулись в развалины. Кое-где показался дымок, смешиваясь при этом с ещё только начавшей оседать пылью. Но солнце светило, как и прежде и некоторые до сих пор не могли поверить в увиденное и правильно оценить происходящее. Посте­пенно вокруг группы стали сходиться остальные придворные, уцелевшие при катастрофе. Жутко напуганные, с посеревшими от пыли лицами, в потрёпанных пышных нарядах, они являли собой весьма жалкое зрелище. Неожиданно Вителла услышал знакомый голос, а затем и увидел кричащего ему что-то Бензика. Старшего невропатолога не пропускали близстоя­щие гвардейцы. После приказа Его Святейшества старик подошёл поближе и включился в разговор и обсуждение происшедшего.

- Это просто какой-то кошмар! Весь пузырит исчез без следа!

- Да, мы тоже это заметили! - подтвердил Вителла. - Не осталось ни одной брошки, пуговицы, пряжки или женского украшения. Ни-че-го! Совсем ничего! Поэтому и рухнули почти все здания: ведь они поддерживались и соединялись пузыритом.

- Но ведь это невозможно! - с горечью воскликнул принц. - Это самое прочное и постоянное вещество на планете! Его невозможно даже поцарапать!

- Нам - невозможно! А другим? Ведь если что-то создано, значит, оно может быть и уничтожено. - Вителла что-то сосредоточенно обдумывал. - Тем более, что есть и иные разумные существа.

- Мне тоже так кажется, - поддержал его Бензик. - Этот летающий лев явно не зем­ного происхождения. И поставил он себе задачу уничтожить не людей, а лишь пузырит.

- Но и с людьми у него мерзко очень, получается! - мрачно заметил принц. Он с тревогой смотрел на бегущих к нему гвардейцев, посланных ранее на поиски императора и царя. Когда те подбежали, сразу стало ясно: с первыми лицами обоих государств случи­лось нечто страшное. Старший по рангу какое-то время не решался вымолвить и слова. Чувствуя на себе все взгляды, он дрожал от увиденного и пережитого. Наконец он выда­вил из себя:

- Ваше Высочество...! - неожиданно упал на колени и поправился: - Ваше..., Ве­личество! Ваш отец мёртв. И царь Мухкантеоп тоже. На их троны рухнула каменная плита со стены. Их смерть была моментальной.

Целую минуту никто не проронил и звука. Затем принц в бессильной ярости под­нял руки к небу и стал выкрикивать безумные слова ярости и мести. Принцесса разрази­лась громкими рыданиями и ей вторили остальные женщины. Поднявшиеся стенания и плач как волна побежали от площади. Казалось, что все совершенно перестали сообра­жать и потеряли голову от горя. Лишь Вителла о чём-то стал оживлённо шептаться с Бен­зиком. Аналитический ум учёного рассматривал происходящее со всех сторон. Неожи­данно он громко перебил вой женщин и проклятия Бутена.

- Ваше..., Величество! Сейчас не время предаваться горю. Вам надо спасать свою супругу и самого себя! Немедленно!!!

Бутен опустил руки и растерянно оглянулся на всхлипывающую Айни. Затем пере­вёл свои глаза на друга:

- Ты о чём говоришь?! Что нам может ещё угрожать?

- Этот летающий аппарат полетел на запад, - стал объяснять Вителла, наклоняясь ближе к Бутену, минуту назад ставшему императором Хардинской империи. - И уничто­жал весь пузырит на своём пути. А что у нас на западе? Правильно! Океания! А сколько там пузырита? Правильно: тысячи кубических километров! А что произойдёт, если его там тоже уничтожат и миллиарды тонн воды сдвинутся на опустошённое место?

Ещё не догадались? Подсказываю: гигантские цунами!!! И куда эти цунами смогут достать? Да почти до каждого клочка суши! Может лишь с самых высоких гор снег не смоет. Возможно уже сейчас волны двигаются в нашу сторону. Надо немедленно спа­саться!!!

- И где же мы можем спрятаться! - ужаснулся новоиспеченный император. - Нам ведь ни за что не успеть даже в предгорья!

- Место есть! Это - катакомбы! Как бы не были волны обильны и многочисленны, мы всегда сможем переждать катастрофу внизу, под землёй.

- Но нас же там ещё быстрей затопит! Это ведь верная смерть! - вмешался князь Ковели. - Мы же там просто утонем!

- Внизу есть огромные пещеры, разломы, трещины, - продолжал горячо и быстро говорить Вителла. - В эти трещины спокойно уйдёт вся вода, которая прорвётся через от­крытые входные отверстия шахт и люков. Мы спокойно пересидим самое опасное время где-то на средних уровнях. И умоляю, Ваше Величество, не медлите ни секунды. Время уходит, мы можем не успеть.

- Хорошо, уходим! - согласился Бутен. - Но куда? Через какой вход?

Все посмотрели на Бензика, лучше всего знакомым с подземными коммуника­циями. Тот не раздумывал:

- Через древний храм солнца! Это самый ближайший отсюда вход!

- Но там ортодоксы! - забеспокоился Вителла. - Самые злобно настроенные к нам жрецы!

- Им сейчас будет не до нас! - Бутен подхватил Айни за руку и бросился к храму. - Тем более если мы будем с гвардейцами.

Он тут же отдал несколько распоряжений и к их отряду прибавилось с полсотни военных из личной гвардии императора и охраны дворца. За пять минут они пробежали расстояние, отделяющее их от храма. Там тоже были небольшие повреждения. Пристро­енные в последние десятилетия помещения не смогли обойтись без вездесущего пузырита и тоже рухнули в некоторых местах. Хоть большинство жрецов находилось на церемонии, оставшееся меньшинство тоже изрядно пострадало. Сохранившие свою жизнь священнослужители и монахи поспешно пыта­лись откопать погребённых под обломками и сначала даже не поняли самого появления нового императора в их храме. Гвардейцы криками расчищали дорогу, даже не применяя грубую силу. Лишь когда император и все его сопровождающие лица вошли в катакомбы и подземное святилище, некоторые жрецы стали роптать и преграждать дорогу. Немного­численные вначале стычки, постепенно переросли в открытое неповиновение. Находя­щиеся в своих подземных казармах Священные воины перекрыли главный тоннель, ве­дущий вниз и лишь чудом, чуть ли не обманом удалось пройти через их шеренги. Ото­рвавшись от преследователей, принц понимал, что это ненадолго. Кто-нибудь из жрецов отдаст команду, и священные воины пойдут в погоню. Поэтому отряд не останавливался до самого озера. Затем оставили в туннеле мощное прикрытие и в свете нещадно коптя­щих факелов стали переправляться на лодках к выходу из озера на другом берегу. И во­время это сделали. Послышался шум сражения, а когда лодки возвращались, что бы за­брать с берега прикрытие, по ним открыли самый ураганный огонь из луков и арбалетов. Гребцы одной из лодок были убиты сразу же и остальные тут же повернули обратно. На этом погоня прекратилась. По крайней мере, до той поры, пока не спустят вниз новые лодки. Пускаться по воде вплавь не посмели даже Священные воины. Испокон веков су­ществовал запрет совершать подобное в любом случае. А Бензик и Вителла не собирались возвращаться той же дорогой обратно. Им были известны и другие выходы. Поэтому лодки вытащили на берег и уничтожили. Из их останков сделали внушительный костёр и выставили ещё один заслон, на случай если у погони очень быстро под рукой окажутся необходимые плавсредства. Спустившись ещё на несколько уровней, Вителла посоветовал устроить привал, немного отдохнуть и посоветоваться.

Совещание устроили при свете лишь одного факела. Никто по этому поводу не роптал, так как неизвестно было время их дальнейшего здесь пребывания.

- Как думаешь: когда будем выходить на поверхность? - спросил Бутен у Вителлы.

- По этому поводу у меня есть два варианта. Если я всё продумал правильно, то дня через три, четыре. Примерно столько времени надо океанским водам, что бы успокоиться. А вот о втором варианте я подумал совсем недавно. И если он окажется верен, начнём вы­ходить уже через восемь, максимум десять часов.

- А что заставляет тебя думать о таком утешительном для нас варианте?

- Не что иное, как, - Вителла сделал небольшую паузу, - обороноспособность Хру­стального Города. Она ведь неимоверно мощная, а я это совсем не принял во внимание. У них масса самолётов, пушек, ракет. Да и мало ли чего у них есть, о чём мы не имеет даже малейшего понятия. Возможно, они с лёгкостью сбили летающего льва в море и сейчас высылают помощь пострадавшим государствам.

- Так выходит, мы зря сюда спешили?! - Бутен стал закипать, и голос его стал уси­ливаться. - Мы как черви забрались под землю в тот момент, когда полуразрушенная им­перия нуждается в нас?! Чуть ли не сами загнали себя в ловушку?! Да ты хоть представля­ешь, в каком мы положении?! Будем пробираться к выходу немедленно!

- Нельзя! Здесь переждать гораздо безопаснее, чем на нижних уровнях. Осталось час, два и нам станет всё ясно. - Вителла всеми силами пытался удержать императора, но тот даже не хотел его слушать.

- Океания проиграет! - неожиданно заговорила Айни. - Я полностью принимаю сторону Вителлы. Город слишком надеется на свою мощь, но она у него полностью со­стоит из пузырита. И пушки, и ракеты, и самолёты. Разве что только, они имеют ещё бо­лее мощное и совершенно отличительное оружие.

Бутен немного смягчился после её слов, но решимости идти дальше не потерял:

- Решено! Господин Бензик, ведите нас к ближайшему выходу!

- Слушаюсь, Ваше Величество! - покорно согласился врач. - Но хочу предупре­дить: спускаться придётся в самый низ. А это далеко в сторону. Затем по тоннелям проби­раться в шахтные выработки и уже оттуда начинать восхождение.

- Нас это не пугает, Всё же лучше, чем возвращаться по старому пути. И в шахтах у нас расставлены посты. Оттуда мы выберемся без особого труда. Идём таким порядком: вы с Вителлой и моим телохранителем впереди, я вас подстраховываю. За мной дамы и все остальные. Замыкает отряд охрана и гвардейцы.

Они так и пошли. Быстро достигли нижней отметки. И попали в переплетение хао­тических штолен, ходов петляющих в запутанных лабиринтах. Они были в основном при­родного происхождения, но хватало и искусственно пробитых искателями серебра за многие столетия. Вот там-то Бензик основательно запу­тался, ведь карты-схемы у него не было, и почти три часа ушло на поиски нужного тоннеля. И лишь когда измученный от­ряд прошел и его, показались первые шахтные разработки. Это был самый глубокий уро­вень. Войдя на нижнюю гале­рею, Вителла облегченно вздохнул и решил объявить привал. Как вдруг, с конца растянув­шейся цепочки измученных людей, пронеслась напугавшая всех фраза:

- За нами слышен шум воды!

Вителла тут же закричал во всю мощь своих лёгких:

- Вперёд! Бегом! Старайтесь выйти на уровень выше! Если вода догонит, взбирай­тесь на стены и не двигайтесь! - и сам тоже побежал изо всех сил в толпе женщин вслед императору и императрице. Тем освещал дорогу телохранитель. Рядом виднелась фигурка главного невропатолога. Несмотря на свой преклонный возраст, он тоже не выпускал из своих рук ярко горящий факел.

Шум сзади нарастал лавинообразно. Будто за ними гнался водо­пад. Вот он резко усилился и поглотил, раздавшиеся было крики. По ушам ударило стран­ным перепадом давления, а в глазах появились красные круги. Казалось, пол заходил хо­дуном и стал вы­рываться из-под ног.

Но Вителле повезло. Правда, на последних метрах пришлось сбросить с себя тяже­ленную и сковывающую движения тогу Верховного жреца. Не раздумывая, он рванул за­стежки, и неудобные одежды соскользнули с плеч, будто их и не было. Возможно, эти действия и спасли Его Святейшеству жизнь. Повезло и тем, кто бежал перед ним. Лишь только они доб­рались до ведущей вверх лестницы и стали по ней взбираться, шумный по­ток обдал их брызгами и мочил ноги на каждой ступеньке всё больше и больше. Вителла взлетел на верхнюю галерею последним из спасшихся и с ужасом оглянулся на бурлящую воду. В черной массе нельзя было отличить погибающих людей. Но они там были. И спа­сти их было невозможно. Да и самим бежать было некуда. В свете факелов нельзя ведь рассмот­реть, где находятся наверх идущие лестницы. Возможно они вообще в самом конце гале­реи. Поэтому спасшиеся беженцы растерянно оглядывались и с испугом смот­рели на вы­рываю­щуюся с нижнего уровня воду. Та дошла им до щиколоток, потом го­раздо медлен­нее до колен, а затем и вовсе прекратила подниматься. Через минут пятна­дцать вода стала мед­ленно спадать и все вздохнули с облегчением.

Вителла пошептался о чем-то с принцем и Бензиком. Оба ученых достали по не­большой коробочке и стали раздавать всем по две огромные, красные таблетки. Хватило всем, даже личному телохранителю нового императора. Князь Ковели подозрительно при­смотрелся и высказал об­щее мнение:

- Неужели вы думаете, что мы будем, есть эту гадость?

- Мы не думаем, мы приказываем! - безапелляционно заявил император и первым проглотил непонятное лекарство. Запил водой. Личный пример очень подействовал на ок­ружающих, но Пеотия продолжала сомневаться:

- А для чего мы их принимаем?

- Это придумали наши учёные, - стал объяснять Бутен, переглянувшись с Вител­лой. - Помогает продержаться без дыхания под водой до пяти минут. Вполне может хва­тить, что бы успеть выплыть или дождаться помощи.

Сакрина, вторая подруга принцессы Айни, первой съела таблетки. Но потом на её глаза навернулись слёзы. Она объяснила их появление, с грустью глядя на постепенно убы­вающую воду под их ногами:

- Им уже это не поможет....

- Как и всем остальным..., - заговорил печально император Бутен. - Да, видимо Океания перестала существовать. Извини Вителла, что не послушал тебя. Слишком уж хотелось поскорее выбраться на поверхность.

- Ваше Величество! Вашей вины здесь нет. И найти виновного вряд ли в силах че­ловеческих! - Со всей отпущенной ему грустью изрёк Его Святейшество. - Переждём не­много и будем искать место безопаснее, чем это. Хоть вторая волна может и не слишком задержаться после первой. Чем раньше мы поднимемся на верхние уровни, тем больше шансов будет у нас спастись из этой всемирной катастрофы.

- Но у нас же нет факелов! - запаниковал князь Ковели. - Три горят, да и то им не долго осталось, и всего два запасных.

- Здесь на каждом уровне есть по нескольку мест, в которых хранится про запас немалое количество факелов отличного качества, - стал объяснять Бензик. - Они заготав­ливались на случай отключения электричества. И нам совсем не составит труда ими вос­пользоваться.

- Тогда нельзя ли это сделать побыстрей? - впервые, за время их бегства с поверх­ности, заговорила принцесса Айни. - То, что произошло, просто кошмар. Но ещё хуже бу­дет, если мы останемся в полной темноте.

В ответ Бутен порывисто её обнял и крепко прижал к себе. Вид у них был под стать обстоятельствам. От совсем недавнего величия и неповторимости, почти совсем ничего не осталось. Даже трудно было представить, что лишь четыре часа назад не было людей на Земле более счастливых и, пожалуй, более привлекательных. От баснословно прекрасного подвенечного платья принцессы остались только жалкие лохмотья. Волосы растрепались: уникальная диадема потерялась, во время бега и, бывшую некогда неповторимой, при­чёску скрепляли лишь несколько заколок с драгоценными камням. Румяна на личике по­крылись налётом пыли, а тушь с ресниц от пота размазалась неровными тенями. Из укра­шений на ней осталось только обручальное кольцо на шее да несколько на изящных, даже в подземных сумерках, пальчиках.

Не лучше выглядели и остальные спасшиеся. Но наиболее несуразно смотрелся Вителла. Его Святейшество остался в свободных, чуть ли не до колен, белых трусах и, в такой же белой, но плотно обтягивающей майке. А на ногах у него красовались остроно­сые туфли, просто-таки усыпанные бриллиантами и золотыми блёстками. Тем не менее, даже Ковели не попытался пошутить по поводу выставленного на обозрение нижнего бе­лья. В сложившейся ситуации как-то не шли на язык колкие остроты или язвительные за­мечания. Все молча и с какой-то безысходной жалостью смотрели на обнявшуюся пару первых лиц в Хардинской империи. Молодые стояли в окружении своих ближайших дру­зей и в колеблющемся свете факелов были похожи на химерную и нереальную статую.

Юниусу и Абелии понадобилось всего пять минут, что бы осознать весь ужас проис­шедшего. И не просто осознать, а и почти верно угадать причины его породившие. Пол­нейшее отсутствие всех изделий из пузырита натолкнуло советника на правильную мысль:

- Кто-то научился уничтожать пузырит и тут же это опробовал.

- На нас? Или на шахтах? - голос девушки вздрагивал от непроизвольного страха. - Или на всей столице?

- Очень бы хотелось надеяться, что только на нас. Но! - он тяжело вздохнул. - Я самолично уже убедился, что существуют другие разумные существа. В том числе и очень на нас похожие. И не все могут быть добрыми. Я тебе не рассказывал, раньше это было жуткой тайной.... А сейчас - вряд ли. Могу и ввести тебя в курс дела. Вся суть тайны в том, что наша меньшая луна Вестник не что иное, как часть нашей планеты. Огромный кусище Алмазного континента. И заброшен он был на небо с особым расчётом: упасть в скором времени прямо на Пирамиду. И сделано это было очень давно, около четырёх тысяч лет назад.

- При дневном свете я бы тебе не поверила.... - пробормотала Абелия.

- Очень сожалею, что пользуюсь дешёвой темнотой, но выбирать не приходится. Что есть, то есть. Некто уже давно стремился уничтожить Пирамиду, а сейчас нашёл бо­лее верный способ и воспользовался им.

- Как?! Всю Пирамиду?! - воскликнула она. - А как же город?!

Несколько минут стояла полная тишина, а затем раздался голос полный горечи и отчаяния:

- Не знаю..., возможно, и город тоже..., они ведь единое целое.... - затем Юниус прокашлялся и более воодушевлённо продолжил. - Хотя..., почему это я беру самые крайности? Нам ведь ничего не известно. А на той информации, что мы имеем, делать окончательные выводы ещё слишком рано. Всё равно надо прежде выбраться на поверх­ность. А там всё и выясним.

- Но как это сделать? Нам нечем даже высечь искру!

- А вот тут ты не права! - уверенно провозгласил советник. - Возле трупа у нас спрятаны несколько прекрасных факелов. В его карманах я нащупал нечто вроде кремня и трута, но тогда не придал этому значения. Зато вспомнил сейчас.

- Но как же мы вернёмся назад?

- Мы не так уж далеко ушли от того места. У нас на пути не было никаких провалов и мне кажется, я без труда смогу туда вернуться. Собираем всё, что можем с собой взять, подвязываем штаны и в путь!

Но, несмотря на весь спелеологический опыт советника, они всё-таки заблудились. И заблудились основательно. Видимо свернули в одно из ответвлений раньше времени. И помочь им не мог никто, ведь мало кто даже знал об их местонахождении. Надеяться на какое-то чудо было совершенно бесполезно. Все метки, которые они оставляли по дороге вниз, исчезли за покровом полнейшей черноты. Впору было завыть от тоски и безысход­ности.

Надо было полагаться только на себя. На свою сообразительность, память, вы­держку и спокойствие. Оказавшись в новом, и опять-таки совершенно незнакомом месте, они устроили совет и решили не спешить. И планомерно обследовать всё окружающее их пространство и ещё раз припомнить и нарисовать по памяти все их передвижения. Абе­лия оставалась на месте, а Юниус, взявшись за конец длинной веревки, уходил во все сто­роны, пытаясь найти нечто знакомое. При этом они громко переговаривались, обменива­ясь мнениями. Их уже совершенно не интересовала скрытность своего предприятия, даже наоборот: они мечтали наткнуться на выставленные внизу посты. У тех ведь наверняка должны быть дополнительные средства освещения, припасённые на случай отключения электричества.

Когда прошёл час, их поиски ускорились благодаря найденному Юниусом длин­ному шесту у одной из стенок. Разломав его на три полутораметровых куска, они стали продвигаться гораздо быстрее и с большей безопасностью. Ведь руками много не нащупа­ешь: ни перед собой, ни над головой, ни вокруг, ни, тем более, под ногами. А так шест им удлинил конечности осязания на приемлемую длину и позволил сократить массу времени и избежать многочисленных шишек, ушибов, а то и возможных травм при падениях.

И, в конце-концов, их планомерный и упорный поиск завершился успехом. Они вышли таки на искомую галерею, опознали её, и уже по ней добрались до места своего недавнего сражения с Ренни. Хоть и неприятно было прикасаться к трупу, но Советник не смог сдержать криков радости:

- Ура! Нащупал! Здесь он, гадёныш! Даже остыть не успел! А вот и факелы! О, Пи­рамида! Наконец-то! Где же кресало?! Не хватало ещё, что бы этот скот его куда-то пере­прятал за время нашего отсутствия! Есть! Сейчас зажгу! Готова к свету?

- Даже чрезмерно! - откликнулась Абелия. - Мне кажется, ещё минута, и я лишусь рассудка от этой противной черноты.

В тот же момент темноту разрезал сноп искр, факел затрепетал легким коптящим пламенем, а затем разгорелся ярче и затрепетал неровным, но желанным светом.

- Даже глазам больно! - воскликнула девушка, прикрываясь ладонью.

- Мы бы ещё пару часов побродили бы по этим шахтам без освещения, то вообще бы ослепли. - Юниус высоко над головой поднял факел, присматриваясь к своей сотруд­нице. - У тебя всё лицо в пыли, давай вытру.

- Да и ты несуразно выглядишь, - улыбнулась девушка. - Даже не верится, что со­всем недавно принимал ванну.

- О! А это идея! - тут же откликнулся он. - Предлагаю освежиться! Пусть и не в прохладной воде, но всё-таки! Да и отдых вместе с обедом там устроить будет гораздо сподручнее. Не делать же привал возле этого..., урода!

- Согласна! Если я не утолю свой зверский голод и не отдохну, как следует, то, вряд ли у меня хватит сил выбраться на поверхность.

Они быстро собрали трофейные факелы и всё, что мало-мальски могло им приго­диться в дальнейшем, и отправились в помещение с ванными углублениями. Входя в него, через несколько минут, Юниус заметил:

- Находившаяся здесь перемычка из пузырита тоже исчезла. Как и все остальные. Даже следа не осталось. Что же там наверху творится?

- Мне даже страшно об этом думать! - Абелия сбросила свой рюкзак и стала сни­мать с себя ботинки. - О-о, Как я устала! И очень тебя прошу: давай обойдёмся без пред­положений и догадок. Что будет, то и будет. Когда выберемся - тогда и будем сушить себе голову. А сейчас: в воду! Или, может, сначала поедим?

- Ты что?! Конечно, мыться! - он быстро стал раздеваться. Затем что-то вспомнил и подошел к воткнутому в расщелину факелу. - А вот свет нам надо беречь. Я его затушу на время, а потом нащупаю свои вещи и снова зажгу. Не возражаешь?

- Мне до смерти надоела темнота, но что поделаешь..., гаси.

В тот же момент мерцающее освещение погасло. Абелия сняла с себя рубашку, брюки и осталась в коротких трусиках и широком бюстгальтере. В подобной одежде ку­палось большинство женщин на пляжах Хрустального города. Она было и модной и удоб­ной в ношении. Попробовав тёплую воду рукой, девушка тут же перемахнула через бор­тик и с восторгом окунулась с головой. Затем вынырнула, отфыркнулась, подплыла к дальней стенке и, придерживаясь за неё рукой, легла на спину. И даже тихонько застонала от удовольствия. Тело блаженно расслабилось, сбрасывая напряжение последних часов и хоть было и так темно, но глаза сами по себе стали закрываться.

Неожиданно Абелия почувствовала колебания воды и вновь широко открыла глаза. Кто-то вошёл в её ванну! А почему "кто-то"? Ведь кроме Юниуса здесь никого не было. Значит это он! Перепутал или специально? Волны, им поднимаемые, становились всё больше и чаще. Стало слышно его сдерживаемое, но учащённое дыхание. Он подходил с каждым моментом всё ближе и ближе, а Абелия находилась в каком-то странном оцепе­нении и не могла сообразить, что делать. То ли пошутить, то ли нагрубить, то ли..., ото­зваться.... Она продолжала лежать на воде и с замораживающим душу восторгом ожидать предстоящего. Как трудно, порой, просто ничего не предпринимать. Как трудно на что-нибудь решиться, даже не зная: на что решаешься. И что будет потом....

А потом.... Его рука прикоснулась к её бедру. И замерла. На мгновение. Затем пальцы плавно погладили из стороны в сторону, пытаясь определить общее положение тела. И тут же вторая рука подхватила её под спину, а первая переместилась чуть выше и с дрожью накрыла вздымающуюся округлость груди. Невзирая на полное отсутствие света, мужские губы без промаха впились в её губы. Поцелуй не был робким или пробным. Он сразу получился до невероятности страстным, горячим и продолжительным. Так целуются безумно влюблённые после долгой разлуки, встречаясь в своей спальне и не стесняю­щиеся ни себя, ни кого бы то ни было. Поцелуй соединил их в одно целое: губы пытались всосать другие губы; языки переплетались, стараясь проникнуть как можно глубже и об­вить друг друга. Через несколько минут Абелия и Юниус почувствовали, что задыхаются и на мгновение оторвались ртами для полного и судорожного вздоха. И тут же поцелуй продолжился. Она почувствовала, как его руки вновь ожили и стали снимать с неё бюст­гальтер, и даже обрадовано удивилась, когда осталась без трусиков. В то же время и её руки стали приходить в движение. Как бы помимо своей воли они обняли мужское тело вначале за плечи, потом за талию и затем, с весёлым ужасом, Абелия обнаружила их крепко сжимающими восставшую плоть. При этом волна предстоящего удовольствия ока­тила всё её тело, от пальцев ног до кончиков волос. Чуть ли не теряя рассудок от охва­тившей её страсти и вожделения, Абелия приподняла облегчённое в воде тело Юниуса на поверхность и уложила на спину. Торчащий фаллос оказался над водой. Она несколько раз провела по нему рукой сверху вниз и обратно, а затем, не в силах удержать себя, при­пала к нему губами. Ротик открылся сам по себе и упругая плоть, казалось, наполнила всё её существо. Гладенькая поверхность стала толчками входить глубже и глубже, приятно упираясь в гортань. Немного задыхаясь от недостатка воздуха и от удовольствия, Абелия пустила в полный ход свой язычок, бешено обрабатывая им тоненькую жилку на фаллосе. С удовлетворением прислушиваясь, как мужское тело забилось в ответном удовольствии.

Так продолжалось несколько минут. Неожиданно Юниус вырвался из её губ и объ­ятий и, вставая на ноги, прошептал:

- Ещё не время....

Теперь уже он подхватил девушку на руки и приподнял её животик над водой. По­крывая страстными поцелуями всё тело от шеи, он постепенно опускался всё ниже и ниже. И вот его лицо оказалось между женских ног, а губы скользили по внутренним сто­ронам бёдер всё ближе и ближе к сосредоточию женского естества. Мгновение, второе и его язычок нежно прикоснулся к налитому страстью и ожиданием клитору. Всё тело Абе­лии, словно мощным ударом тока пронзила непередаваемая волна страстного возбужде­ния. Она застонала и ещё больше развела ножки в стороны. Язычок проник глубже, затре­петал быстрей, доводя тело до непередаваемого блаженства. Она стонала всё громче и громче, а язычок двигался всё неистовей и неистовей. Её стоны перешли в захлёбываю­щиеся крики и от клитора по всему телу метнулись болезненные, горячие струи, тут же сменяясь всеохватывающим и полным оргазмом. И оргазм не был коротким и спазматиче­ским. Он был похож на мощный ураган, опрокидывающий и ломающий всё внутри, его продолжительность казалась вечной и бесконечной. Абелия потеряла чувство времени и впала в эйфорию.

Постепенно она затихла. Только судорожно и волнообразно вздрагивало всё тело от продолжающего томного удовольствия.

Юниус опустил талию девушки в воду и ещё разгорячённый клитор встретился с истомившимся фаллосом. Первые толчки были осторожными и неглубокими. Но по мере проникновения вглубь, член становился всё больше и больше похож на сорвавшееся с цепи дикое животное. Он вонзался в плоть с бешеной силой, до самого основания, содро­гался, сдавал взад и вновь разгонялся для следующего толчка. Казалось это будет причи­нять боль, но было совсем наоборот. Абелия овила его ногами и даже подталкивала к себе своими лодыжками. Вода вокруг них бурлила так, словно вскипала в огромном котле. В котле удовольствия и страсти. И вот фаллос Юниуса заметался с особенной скоростью. Войдя в последний раз до самого упора, он замер и взорвался горячим, пульсирующим потоком. Юниус застонал, затем вскрикнул, и тело его стало застывать, будто лишаясь жизни. Мышцы на спине так на­пряглись, что Абелии захотелось вонзить в них свои ногти, полностью, вместе с пальцами и так чувствовать, как эти мышцы ворочаются, живут и двигаются. Ей захотелось в этот момент стать частью его тела, прижаться так крепко, что бы они срослись всеми порами и каждой клеточкой поверхности и внутренности.

Ей никогда в жизни ещё не было так хорошо. Юниус чувствовал себя так же. Абе­лия даже с какой-то радостью вспомнила, что у неё "опасный" период и она вполне может забеременеть. Но, подумав об этом, лишь счастливо улыбнулась и крепче обняла своего, так давно ожидаемого, мужчину. Их уста слились в размеренном и ласковом поцелуе. Кото­рый постепенно перешёл в игривый. Затем в зажигающий. Потом опять в страстный и возбуждающий.

И вновь повторилось всё сначала. Пусть и с небольшими изменениями, но не менее волнительно, неповторимо и сладострастно. И были забыты и отброшены все печали и заботы. И не существовало во всей Вселенной никого больше: только они вдвоём.

Вителла первым нарушил затянувшееся молчание:

- Надо выбираться отсюда. Подниматься на более высокие уровни. Но вначале да­вайте разыщем один из галерейных складов и запасёмся факелами. Господин Бензик, мне кажется, в конце этого уровня должен быть один из них.

- Да, мне тоже память подсказывает об этом, - согласился невропатолог. - И идти надо в эту сторону.

- Тогда ведите нас, - согласился Бутен и кивнул своему телохранителю: - Иди впе­реди и освещай дорогу.

Шли молча, кое-где по щиколотку в воде. Но в основном она спала и продолжала постепенно убывать. Минут через двадцать компания дошла до искомого участка. В по­мещениях виднелось много проводов, различного хлама и остатков оборудования. Глав­ный невропатолог тут уже знал каждый метр и поэтому сразу поспешил в один из коридо­ров вместе с телохранителем.

- Сейчас мы принесём много факелов и света будет предостаточно! - добавил он на ходу.

- Это наши подземные лаборатории, - стал объяснять Вителла на недоумённый во­прос принцессы Айни. - Здесь наблюдается очень целебное влияние окружающей среды на организм человека. Вода, прогреваясь, начинает обладать чуть ли не оживляющими свойствами.

- Так это здесь ты пропадал всё время? - князь Ковели со снисходительной улыб­кой оглядывался вокруг. - Вместо того, что бы предаваться утехам и наслаждениям?

- ТО, что мы здесь открыли, стоит гораздо большего! - с пафосом изрёк Вителла. - Кстати, Ваше Величество! Мы даже сейчас можем это использовать.

И он, вместе с императором о чем-то оживлённо заспорили шёпотом. Его Святей­шество настаивал, а Бутен долго не соглашался. Но, в конце-концов, он поддался на уго­воры и одобрительно закивал головой. И они стали говорить громко.

- Ладно, пятнадцать минут не такой уж и большой срок.

- Конечно, я вполне успею прекрасно осмотреться и многое выяснить. Если не хва­тит времени, тут же повторим.

- Но тебе не повредит такое частое..., ныряние? - видно было, что Бутен пережи­вает за своего друга. - Ведь у вас были и многочисленные неудачи.

- Были! Но тогда мы не знали самого основного. А сейчас мне не привыкать. Даже бачка воды должно хватить. Помнишь, с каким лицом ты смотрел тогда на меня? Я ведь витал рядом и всё прекрасно подметил.

- Да! Если бы сам лично не видел, то, вряд ли поверил бы.

Из коридора послышался шум шагов, и показались Бензик и императорский тело­хранитель. Освещая себе дорогу только одним факелом, они несли ещё целую связку за­пасных и несколько картонных коробок. Невропатолог радостно затараторил:

- Я там никогда не был раньше, просто знал о его существовании. А там - всего и много! Даже соки в пластиковой таре. Да и пищи нам на год хватит, не менее. А ведь обеспечением заведовал не кто иной, как Ренни. Даже предположить не мог, что в его ха­рактере найдётся хоть что-то положительное. Ведь по логике всё должно было быть раз­воровано ещё на начальной стадии поставок. Вот, берите, пейте, ешьте!

Он стал доставать из коробок пластиковые бутылочки и раздавать по кругу. Затем появились и вяленое мясо, и сладкое печенье, и даже сушёные фрукты. Только увидя пищу, все осознали: насколько они голодны. И без стеснений стали утолять свой разго­ревшийся, с самого утра, аппетит.

По ходу импровизированного обеда Вителла объяснил Бензику свои намерения произвести разведку обстановки с помощью путешествия разума. Тот сразу поддержал такую идею, но высказал и некие опасения:

- А если нас накроет второе цунами? Не лучше ли без промедления подняться на средние уровни? Правда, там мы уже не сможем проделать подобную разведку и узнать о событиях на поверхности.... А жаль!

- Вот именно! Надо ведь прикинуть примерные сроки выхода. Что бы не было: ни слишком рано, ни слишком поздно. - Вителла решительно мотнул головой: - Я уже под­крепился и готов. Куда пойдём?

- Я думаю..., - невропатолог сделал попытку взглянуть на наручные часы и сму­тился. Этого приоритета, изготавливаемого только в Хрустальном Городе, уже давно не было на запя­стье. - ...Я думаю, надо как можно ближе. Здесь есть одно помещение. Ну то, в котором проводились самые первые опыты....

- Да, помню! - лицо Вителлы слегка омрачилось. - Но не будем поддаваться пред­рассудкам: у нас слишком мало времени. Направляемся туда немедленно. Если события на поверхности дадут нам такую возможность, сделаю повторное путешествие и обследую более скрупулезно все причины наших бедствий и возможные пути спасения и выхода из этого положения.

- Может тогда, во второй раз, и я попробую? - спросил император. - Если, конечно, будут полные гарантии....

- Какие Вашему Величеству нужны ещё гарантии? - усмехнулся Вителла, беря но­вый факел и поджигая его. - Будете всё наблюдать собственными глазами.

- Может женщин оставим здесь? - Бутен тоже взял в свою руку ещё один источник освещения. - Мне кажется, здесь им будет спокойнее.

- Опасность нас подстерегает везде и поэтому нам лучше не разделяться. Вместе будет спокойнее друг за друга. И всегда сможем поддержать и подстраховать. - Вителла обратился к Бензику: - По-моему, нам туда?

- Да, да, Здесь совсем рядом.

Все, даже принцесса, взяли по факелу. При появившемся изобилии не было ника­кого смысла в жёсткой экономии. Наоборот: всем хотелось отогнать от себя подальше подступающую темноту, тем самым, рассеивая свои печальные и грустные мысли о том, что случилось, и что их ждёт в будущем. Они быстро прошли несколько поворотов, потом анфиладу комнат и вдруг, уже входя в последнюю, услышали крик впередиидущего тело­хранителя:

- Здесь кто-то есть!

Мужчины поторопились вперёд и, войдя, замерли. За ними протискивались и жен­щины, добавляя своими факелами ещё больше освещения в открывшуюся их взорам кар­тину.

Ближе к ним, в боевой стойке стоял полномочный представитель Океании в Хар­динской империи. Вид у него был бы довольно устрашающим, если бы на нём было ещё что-нибудь из одежды, вдобавок к наспех натянутым брюкам. Он был весь мокрым, даже с волос капала вода. За его тенью пыталась спрятаться ещё одна фигура. Женская, но заку­танная в наброшенное в спешке одеяло. Это была не кто иная, как хорошо знакомая всем искусствовед и историк, являвшаяся к тому же ещё и невестой впередистоящему совет­нику. Она тоже щурила глаза от яркого света, пытаясь разглядеть вошедших и никак, ви­димо, не ожидаемых посетителей.

Почти минуту стояла напряжённая тишина. Первым, по праву главенства, загово­рил император:

- Ба! Какая неожиданная встреча! Я бы даже сказал: слишком уж неожиданная! Молчите? И радости на ваших лицах не наблюдается. Вероятно, тоже удивлены своим здесь присутствием? Ещё бы! А от себя хочу добавить: то, что вы здесь - очень подозри­тельно. Требую немедленного ответа: как вы здесь оказались?!

Советник немного расслабился, пошевелив плечами, и ответил:

- Просто решили освежиться....

- Зря вы так дерзко себя ведёте! Отвечать вам всё равно придется!

- Ваше Высочество! Не примите мою растерянность за дерзость, - полномочный представитель Океании уже вполне осмотрелся и, видимо, принял некий план действия. - Мы заблудились и никак не ожидали встретиться с кем-либо здесь. Да ещё и с первыми лицами Хардинской империи.

- Требую обращаться к императору "Ваше Величество"! - процедил сквозь плотно сжатые зубы телохранитель. Он тоже стоял в боёвой стойке, готовый в любой момент пресечь любые неожиданные действия советника. Тот моментально попытался придать своему лицу скорбное выражение.

- Прошу прощения..., Ваше Величество! И примите наши самые искренние собо­лезнования. Неужели обстоятельства сложились так печально и неблагоприятно, что даже вы все вынуждены искать убежища под землёй?

- А вот это уже вас не касается! - жёстко ответил император. - На данный момент вы подозреваетесь в незаконном здесь нахождении, и будете отвечать за это самым стро­гим образом. Я не позволю, кому бы то ни было находиться на моих секретных рудниках по добыче ценных металлов!

- Даже собственному генералу? - впервые заговорила Абелия. - Ваше Величество, будьте немного снисходительны к своему доблестному войску.

Услышав её голос, император немного смягчился и спросил с недоумением:

- О чём это вы говорите?

- Ну как же, Ваше Величество, - продолжила девушка, выглядывая из-за плеча со­ветника. - Всем ведь известно, что вы пообещали произвести в генералы любого, кто уничтожит всем известного палача Ренни. И господин Юниус это сделал. Совсем недавно, из темноты на нас бросился этот премерзкий палач и, после жесткой схватки получил по заслугам. Его тело находится совсем недалеко отсюда и это легко проверить.

Услышав это сообщение, Бутен стал переглядываться со своими спутниками и пау­зой умело распорядился советник:

- Я думаю, никто не станет возражать, что бы дама привела себя в надлежащий вид? - спросив это, он не стал дожидаться разрешения, а просто обернулся к Абелии, снял с неё одеяло и прикрывал им её до тех пор, пока та не оделась. Затем быстро надел бо­тинки и рубашку, немного расправил растрёпанные волосы и склонился в учтивом по­клоне: - Ещё раз приношу вам наши извинения, что не смогли встретить вас сразу в над­лежащем виде. Особенно неудобно перед вами, Ваше Величество! - он перевёл свой взгляд на принцессу.

- "Ваше Высочество"! - опять сквозь зубы поправил его обращение телохранитель.

- Ох, простите! - попытался исправиться советник, но император обратил внимание на оговорки и перебил, но уж не таким грозным голосом, даже с улыбкой:

- По всему вижу, что вы даже не присутствовали на церемонии! И из этого делаю вывод, что вы уже давно "заблудились" в этих шахтах! Что вызывает ещё большее подоз­рение.

- Ваше Величество! - заговорил князь Ковели. - Предлагаю его за это разжаловать в рядовые! Пусть поживёт на солдатском пайке!

- Ну да! - с сарказмом хмыкнул Бутен. - Это всё равно, что казнить воробья сбра­сыванием с высотного здания! Более справедливым наказанием, я думаю....

Но что думает император по этому поводу, так никто и не услышал. Давление воз­духа стало стремительно нарастать и у всех, от этого, появились неприятные боли в ушах. Вителла сразу понял причину и скомандовал:

- Всем плотно закрыть нос пальцами и продуваться! Даже если будет очень больно! И всем наверх, как можно выше! Нас накрыла вторая волна цунами!

Он первым бросился к выходу и побежал. По пути одной рукой схватившись за нос, а другой высоко поднимая свой факел. Все последовали его примеру, даже предста­вители Хрустального города, хоть и задержались на небольшое мгновенье. Им удалось хватить кое-что из их снаряжения. Вся группа пробежала анфиладу со всей возможной скоростью и поднялась на уровень выше. Трудней всем пришлось женщинам, особенно Сакрине и Пеотии. У последней даже пошла кровь из ушей - видимо продуваться для неё было проблематично или отсутствовало умение. Но останавливаться для оказания по­мощи было некогда: все явственно услышали шум падающей воды. Им удалось подняться еще на один уровень выше, когда два потока попытались смыть их в неизвестность. Пер­вый, более слабый, хлынул навстречу, и все бросились в стороны от лестницы. Но тут же их настиг более мощный наплыв воды. Он принёсся справа, с галереи и со всей мощью попытался сбить в проём лестницы ведущей вниз. На его пути оказались Вителла, Сак­рина, Абелия и Бензик. Они со всей поспешностью вжались в стены, цепляясь изо всех сил за скальные выступы. И, казалось, опасность миновала. Как вдруг раздался крик о по­мощи, и тело главного невропатолога мелькнуло в мрачном круговороте. Поток поднёс его к лестнице, там смешался с идущей водой сверху и провалился стремительно вниз. Все кто находился с левой стороны, продолжали держать свои факелы, стоя по колено в бур­лящей воде. Они прекрасно видели случившееся несчастье, но помочь Бензику никто не мог. Это было бы верхом человеческих сил и признаком полного безрассудства.

Через несколько минут потоки резко пошли на убыль, а затем и вовсе иссякли. Но вода полностью не схлынула, осталась покрывать чёрной лужей спуск вниз. Иногда на по­верхность этой лужи всплывали пузыри воздуха, принося за собой мелкий мусор и раз­личные, непонятные обрывки. Нырнуть туда даже никому в голову не пришло.

- Сегодня самый страшный день в истории нашей цивилизации и гибель одного че­ловека совершенно незаметна, - заговорил император, печально глядя себе под ноги. - Но я выражу общее мнение, сказав, что мы скорбим по поводу этой утраты. Он был близок нам по духу и по внутреннему содержанию. Мужественный и решительный человек. И это с верхом перекрывало его немногие слабости. - Он постоял с минуту в общем молча­нии, а затем спросил у Вителлы: - Как ты думаешь, когда нас настигнет следующая волна?

- В любой момент, - ответил тот. - За это время цунами прокатились почти по всей Земле и даже могли встретиться и пойти внахлест. Так что каждую секунду следует ожи­дать следующих потоков. А так как входные отверстия могло размыть ещё больше, то и потоки могут увеличиться. Давайте поднимемся на несколько уровней выше и отыщем пещеры больших размеров и без вентиляционных отверстий в потолке.

- Зачем они нам? - спросила Пеотия. - Да и найдём ли мы такие?

- Конечно, найдём, их предостаточно наверху. И в них легче отсидеться, так как вода не достанет до площадок находящихся выше уровня входа.

- Я слышу шум! - неожиданно сказала принцесса Айни. И в тот же момент все по­чувствовали всё возрастающее давление воздуха. И явственно услышали шум воды с верху и справой стороны. Все не раздумывая и без приказа, бросились на левую сторону и помчались со скоростью, на которую только были способны. Через метров двадцать до­бежали до первого лестничного пролёта, ведущего наверх, и стали поспешно подни­маться.

- Здесь совершенно сухо! - с удовлетворением заметил Вителла. - Видимо вода сюда не доходит или обходит стороной.

Лестница оканчивалась на следующем уровне. В разные стороны, под небольшим уклоном вверх расходился широкий коридор, теряющийся во мраке. Все замерли, подсве­чивая оставшимися у них факелами вниз. Давление воздуха возросло ещё больше, шум усилился, и через минуту вода мощным потоком устремилась по нижерасположенной га­лерее. Ступеньки стали покрываться чёрной, грязной жидкостью. Вначале быстро, затем всё медленней и медленней. Затопив почти всю лестницу, вода замерла, да так и осталась на том же уровне. Заметив, что факелов осталось лишь три, да ещё один запасной имелся у Юниуса, Вителла скомандовал:

- Ковели, останешься здесь с женщинами. И берите себе запасной факел. Я пойду с императором на разведку в эту сторону. Вы, господин советник с телохранителем импера­тора проверите противоположную. Как только найдёте следующий пролёт наверх, осмот­рите его, затем дальше, но не более чем сто метров. И сразу возвращайтесь. Мы поступаем аналогично. Ковели, если вода начнёт подниматься, кричите что есть мочи. А мы постара­емся быстрей найти лучший выход. Ваше Величество! Вы не возражаете против моих распоряжений? А то я раскомандовался тут....

- Ваше Святейшество! - Бутен похлопал Вителлу по плечам, обтянутым белой май­кой. - Против Верховного жреца иногда бессилен даже сам император. Да и не до цере­моний нам. Хоть покомандовать я тоже люблю. Да и генерал среди нас, какой-никакой имеется. Но тоже в предводители не спешит! - он кивнул в сторону хмуро смотрящего со­ветника. Тот тут же напустил на своё лицо добродушную улыбку:

- Ваше Величество, всегда готов вам служить верой и правдой и в меру своих ник­чемных возможностей.

- Не скромничайте, - император покачал головой. - Завалить такого как Ренни, на­верняка непросто. Всё, расходимся!

- Можно мне с ними? - спросила Абелия, притормозив советника за рукав и глядя на Бутена.

- Как хотите, - последовал ответ. И две группки разошлись в разные стороны. Князь Ковели оставшийся с тремя женщинами старался держаться бодро и попытался даже раз­рядить внимание несколькими шутками и весёлыми историями. Это помогало слабо, тем более, что сам князь слишком уж часто оглядывался по сторонам и напряжённо погляды­вал на чернеющую у них под ногами лужу. Минут через двадцать напряжение стало воз­растать, нервы у всех были на пределе. Но тут показались отсветы факела и через минуту к ним присоединились император и его Святейшество. Они принесли неважные новости: проход с их стороны никуда не вёл и заканчивался глухим тупиком. Нигде они не заме­тили даже вентиляционных отверстий. Чего-либо, для них полезного, тоже ничего най­дено не было. А так как тройки разведчиков, ушедших в другую сторону, до сих пор не было, решили их не ждать. Немного посовещались и отправились им навстречу.

И через несколько минут оба горящих факела осветили всю группу. Юниус стал говорить первым:

- Здесь нет ни единого выхода, ни вниз, ни наверх. Тупик. Правда есть огромная зала, скорей всего природного происхождения. Она очень высокая и рассмотреть, что на потолке не удалось. Также нашли небольшую кладовую, но на ней деревянные двери и железный замок. Не стали тратить время на него. А вы, почему идёте нам навстречу?

- С нашей стороны вообще только тупиковый туннель, - скорбным голосом произ­нёс Вителла. - Остаётся лишь надежда, что вода быстро спадет, и мы вернёмся к проходу, откуда падала вниз вода. Уж там точно есть выход на поверхность.

- Тогда возвращаемся? - спросил Ковели.

- Давайте, вначале попытаемся вскрыть кладовую! - предложил Бутен и скомандо­вал своему телохранителю: - Иди со своим факелом и наблюдай за уровнем воды. Если он начнёт изменяться, немедленно дай нам знать. А мы пойдём исследовать пещеру. Может отыщем нечто полезное для нас в данных обстоятельствах.

- А я, так вообще уже падаю с ног от усталости! - проговорила принцесса Айни, тяжело облокачиваясь на локоть императора. - Кажется, и на голом камне засну, как на перине. И фрейлины мои, только чудом ещё не упали в обморок.

- Мне даже есть не хочется, - подтвердила Сакрина, - Только в постель!

Пеотия вообще молчала, поддерживаемая за талию Вителлой. Лишь Абелия выгля­дела просто прекрасно. Не только физически, но и по внешнему виду. И некоторые дога­дывались почему: ведь она ещё только недавно принимала ванну. Все проследили за уда­ляющимся факелом телохранителя и отправились в найденную разведчиками пещеру.

Пещера действительно была огромной. Её стены уходили резко вверх и терялись в недосягаемой для факелов высоте. Но воздух был свежий, создавалось впечатление, что вверху есть проходы для циркуляции воздуха. Решили, что мужчины займутся кладовкой, а женщины попробуют уснуть.

Через два часа, при свете лишь одного факела, дабы экономить оставшиеся, замок поддался многочисленным ударам валунов и камней, которыми орудовали сменяющие друг друга мужчины. Даже император натёр внушительный мозоль, но было чему радо­ваться. Внутри обнаружили соки и съестные припасы. И к большому, всеобщему огорче­нию, ни одного факела. Устроили нечто, вроде ужина и к нему как раз подоспел телохра­нитель. Его факел догорел раньше другого, и он добирался до пещеры на ощупь. Утолив голод, он поведал, что вода поднялась на метр выше и явно стала чище.

- Возможно, там прошёл поток из озера, - предположил Вителла. - Его воды, вы­тесненные из своих берегов грязью цунами, проложили себе дорогу именно здесь.

- И это хорошо, или плохо? - спросила Абелия.

- Кто знает, кто знает..., - задумчиво пробормотал его Святейшество, многозначи­тельно переглядываясь с императором. Но они даже и не заметили, что такими же взгля­дами обменялись и представители Хрустального города. Каждый подумал примерно о том же: разведать обстановку с помощью непродолжительного утопления. Воцарилось недол­гое молчание, во время которого продумывались различные варианты предстоящего ме­роприятия. Но карты спутала принцесса Айни. Подойдя к императору, она положила ему руки на плечи и стала спрашивать:

- Неужели всё потеряно? И уже ничего не вернуть? Даже нашу свадьбу? Или нам уже не суждено повенчаться? - на глазах у неё появились слёзы, хорошо видимые даже при таком скудном освещении.

Бутен порывисто её обнял и крепко прижал к себе. Через мгновение отстранил и обратился к Верховному жрецу:

- Ваше Святейшество! Мы желаем немедленно пройти обряд бракосочетания! Со­благоволите больше не откладывать это важное для нас событие. Вы вправе это сделать в любое время и в любом месте! - затем улыбнулся и добавил: - Или вы опять отыщите ка­кие-нибудь причины, этому мешающие?

- Ни в коей мере, Ваше Величество! - успокоил его Вителла, вставая. Затем тоже улыбнулся: - Но данным мне правом я позволю себе намного сократить излишние цере­монии протокола и составить лишь самые важные и основополагающие.

- Отдаём это полностью на ваше усмотрение! - улыбнулась и принцесса с забле­стевшими от счастья глазами. - Если нам суждено разделить участь наших отцов, и не дожить до завтрашнего дня, пусть мы соединимся и в брачных узах.

- Хорошо, тогда начинаем! - торжественно провозгласил Его Святейшество. - Пео­тия и Сакрина становитесь за женихом и невестой. Господин советник и князь - рядом с девушками. Будете первыми свидетелями....

- Ещё совсем недавно я и не предполагал, что на моей свадьбе заменю декёрла ге­нералом! - вполголоса пробормотал Бутен.

- Вы, - Вителла обратился к телохранителю, - Становитесь сзади меня, вот здесь, чуть сбоку. Будете освещать свадьбу факелом. Ещё бы не помешало поддержать меня пе­нием....

- Давайте я помогу! - неожиданно предложила Абелия. - я знаю наизусть свадеб­ную кантату!

- О, даже так? - удивился Верховный жрец. - Мне удалось её запомнить лишь не­сколько дней назад. Да и то, с трудом.... Ладно, тогда становитесь справа от меня, будете мне подпевать.

Некоторое время он постоял, сосредотачиваясь, а потом громко запел, хорошо по­ставленным голосом. Ему вторила Абелия, хоть её голос и не отличался такой красотой и чистотой. Но торжественная кантата зазвучала под сводами безымянной пещеры, словно гимн всему прекрасному, вечному и человечному. Иногда пение прерывалось для церемо­ниальных вопросов и ответов, а затем возобновлялось с новой силой. Когда свадебная кантата закончилась, его Святейшество снял обручальные кольца с шей жениха и невесты и объявил их супругами. Молодожёны слились губами в первом их настоящем поцелуе. Остальные стояли в совершенном безмолвии, полностью завороженные происходящим. Словно в экстазе наблюдая за молодой парой. Ведь по логике бытия не должно было это свершиться! Все обстоятельства противились этому, жестокие удары судьбы следовали один за другим, а случилось таки. Хардийская империя теперь имеет императрицу. Самую прекрасную и самую любимую в мире! Да будет так!

Идиллию нарушил начавший затухать факел. Телохранитель императора тут же зажёг новый и в усилившемся освещении, свидетели стали поздравлять молодожёнов.

Но и это продолжалось недолго. Первой на новую неприятность обратила внима­ние Абелия:

- Ой! Я стою в луже!

Действительно, под её ноги подтекал тоненький ручеёк. Проследив за его направ­лением, быстро обнаружили и источник. Но одной из стен, на высоте двух метров, порода буквально сочилась влагой, и площадь этого участка увеличивалась буквально на глазах. Когда зажгли и последний факел, то гораздо выше обнаружили ещё большее мокрое пятно. Создавалось впечатление, что оно тоже станет источником бурного потока.

- Мне кажется, с той стороны собралось много воды и давление постоянно усили­вается. В любой момент стенка может не выдержать и нас затопит в считанные минуты.

- Что же нам делать?! - голос Пеотии сорвался на крик, страх почти лишил её рас­судка. - Зачем мы вообще полезли в эти подземелья?! Лучше было встретить смерть на­верху! При свете дня!

- Мне кажется, наверху ещё больший ад, чем здесь, - попыталась успокоить свою подругу Сакрина.

- По-моему мнению, - решительно заговорил Юниус, - У нас только один выход!

Все выжидающе уставились на советника. Только Пеотия стала всхлипывать и за­крыла лицо руками. Она постепенно входила в шоковое состояние.

- Надо вернуться к лестнице, а потом нырнуть и проплыть под водой до следую­щего подъёма. Мы оттуда по ошибке убежали или, вернее, не успели подняться. - Видя недоверие на лицах слушателей, он пояснил: - Там ведь всего метров двадцать, может даже меньше!

- Но ведь надо учитывать, - стал перечислять император, - Несколько метров спуска, полную темноту, и неизвестно, сколько метров подъёма. Если удастся до него до­плыть и не пропустить на ощупь. И потом: мы ведь останемся совершенно без света! Как мы вы­беремся дальше?!

В этот момент раздался неприятный треск и, из образовавшемся на большей высоте сочащегося пятна, вырвалась тоненькая струйка воды. Но била она с такой силой, что чуть ли не распылялась.

- Ого! - закричал Вителла, - Да там неимоверное давление!

- Тем более, мешкать нельзя ни секунды! - настаивал Юниус. - Пока ещё не зато­пило вход на лестницу!

Он не стал дожидаться остальных, кивнул головой Абелии, и они стартовали к ле­стнице. Оставшиеся уставились на Вителлу.

- Да, это, пожалуй, единственный выход, Тем более что там чистая озёрная вода. Советую не забывать: вы приняли специальные таблетки и можете очень долго пре­бывать под водой! Побежали! И берегите дыхание! На ходу снимайте с себя все одежды, так бу­дет намного удобнее выплыть. И ничего не бойтесь! Кто выплывет первым, тут же набе­рёт больше воздуха и поможет остальным. Благодаря таблеткам у нас есть прекрас­ный шанс спастись. Верьте мне безоговорочно!

Они двигались скорей быстрым шагом, чем бегом. Тем более что их задерживала, вяло упирающаяся Пеотия, которую почти нёс на себе императорский телохранитель. Под ногами у них хлюпал всё усиливающийся ручеёк. На ходу они сняли с себя всё, что позво­ляла их скромность и остатки приличия. Хотя, в такой обстановке, последнего почти не осталось. Когда они добрались до места, представителей Хрустального города уже не было. Лишь из расщелины торчал горящий факел, да на камнях лежали два комплекта одежды.

- Да, наши генералы - бесстрашные ребята! - резюмировал увиденное император.

- И генеральши - тоже! - с полным серьёзом вторила его супруга.

Первым, почти не раздумывая, бросился в воду Вителла. За ним, удивив своих то­варищей по несчастью, нырнула Сакрина. Пеотия плохо соображала, что надо делать и её почти силой увлек под воду могучий телохранитель императора. Оставшись вдвоём, Бу­тен и Айни крепко обнялись и слились в коротком, но немыслимо страстном поцелуе. За­тем разжали объятия и, не говоря больше ни слова, прыгнули в черное отверстие времен­ной бездны.

Прошло пять дней. Из под груды камней расположенных на том месте, где раньше находилась заброшенная им­ператорская часовня, послышался натужный стон. Крупный камень приподнялся одним краем и удачно соскользнул чуть ниже. Из образовавшегося проёма показалась совер­шенно седая голова, затем плечи и обнажённый мужской торс. Слепящимися от резкого дневного света глазами мужчина осмотрелся вокруг и тут же снова их закрыл. Но не от­того, что его глаза слишком уж привыкли к темноте, а от ужаса. Хотя, казалось бы, этого чело­века уже ничем не удивишь. Но хоть он и сомкнул плотно веки, всё равно в его мозгу от­печаталась картина невероятной разрухи, кошмарной гибели всего живого и полного конца цивилизации. Всё смешалось в своей последней, предсмертной агонии. Раздроблен­ные камни, растрощенные стволы деревьев, вздутые трупы, опутанные ветками деревьев и тоннами водорослей. И над всем этим миллиарды жужжащих, зловонных мух и насеко­мых. А также непереносимый, тошнотворный запах разлагающейся плоти и гниющих рас­тений.

Через некоторое время мужчина всё-таки открыл глаза и вытер выступившие слёзы. Он был очень стар, даже неимоверно, но голос его был крепок и тверд:

- Не может быть, что бы погибли все! Я найду выживших людей и заставлю помочь мне! Чего бы это мне не стоило!

И Бензик, бывший главный невропатолог императорского госпиталя встал, и на пошатывающихся ногах стал выбираться из развалин.

Глава 45 (Броди.)

Лишь только Карл попал в объятия неизвестно кого, Лариса непроизвольно броси­лась к нему на выручку. Неожиданно натянувшийся страховочный трос за что-то заце­пился, и она изо всех сил дёрнула за него несколько раз, освобождаясь. Отцеплять его от пояса, не было времени. Как она видела в луче прожектора, Карл от неожиданности вы­пустил загубник и теперь корчился, захлебываясь водой. Он оттолкнул от себя длинново­лосое тело подводной фурии и оно, как-то без сопротивления, поплыло опять к потолку. Броди тоже увидел бедственное положение своего товарища и моментально вернулся. Но к тому времени Карл, похоже, уже потерял сознание. В сумятице взмученной воды и бе­шеного хоровода пузырьков воздуха они вдвоем подхватили потерявшее сознание тело и со всей прытью погребли к выходу. Прожектор Лариса так и бросила на месте происшест­вия. Ещё издали, они увидели в мутной воде освещенный участок лестницы и тут бук­вально столкнулись с бросившейся им на подмогу Иреной. Та поднырнула под ними, что бы избежать столкновения и не тратить время на разворот в узковатом проходе. Осадки из-за этого ещё больше ухудшили видимость, но до выхода осталось рукой подать. Ещё мгновенье и Лариса вместе с Броди вынырнули на поверхность, волоча за собой безволь­ное тело Карла. Его тут же втянули мощные руки Кормильца и, пока руководители экспе­диции взбирались по ступенькам, утопающему уже оказывали первую помощь в возоб­новлении дыхания.

Для Пако и Мануэля не нужны были подсказки. Казалось, будто целую жизнь они проработали спасателями, так грамотно и ловко они провели массаж грудной клетки и ис­кусственное дыхание. Через пару минут Карл уже сидел и налившимися кровью глазами, оглядывал окружающих. Затем остановил свой взгляд на Ларисе и спросил:

- Что за дьявольщина на меня набросилась?! - он провёл себя по лицу ладонью. - Я до сих пор чувствую её прикосновение к себе!

- Да мы и сами не успели толком рассмотреть! - с нажимом в голосе ответил Броди. - Может тебе что-то и померещилось, но зачем же при этом выпускать загубник?

- А-а..., очень даже может быть..., - с пониманием протянул Пузин. - Затем уви­дел, что Ирена стоит рядом и с неё обильно капает. Она вылезла из воды последней, как всем показалось. - Вы что, все меня вытаскивали?

- Так ведь Лариса несколько раз дёрнула за трос, подавая сигнал тревоги, - стала объяснять Ирена. - Николай нырнул сразу же, а я чуть замешкалась и столкнулась со всеми через метров пятнадцать.

- Кстати! Где Николай?! - чуть не закричал Александр Константинович. - Почему я его не вижу?!

- Здаеться, щэ не показувався з воды..., - виновато развёл руками Кормилец.

Руководители экспедиции моментально вскочили на ноги и лихорадочно стали включать подачу воздуха на загубник. Ирена тоже последовала их примеру но Броди же­стко скомандовал;

- Оставаться здесь! - и шагнул в сторону лестницы, ведущей под воду. Но лишь только он собрался встать на первую ступеньку, как из глубины поднялся целый клубок пузырей отработанного воздуха. В мутной воде ничего нельзя было рассмотреть, но было совершенно понятно, что кто-то всплывает. Все замерли, резонно решив выждать одну, две секунды. И вот над поверхностью показалась голова Николая. В маске и с загубником во рту. Все вздохнули с облегчением, но Броди первым заметил нечто и даже застонал от бессилия. За собой Николай, или как его чаще называли в последнее время "Счастлив­чик", поднимал тело прекрасной и молодой незнакомки. Все остальные просто ахнули от удив­ления, а Карл не выдержал и ругнулся на испанском языке, добавляя:

- Чёрт! Мы же не знаем инструкций!

Меньше всех удивлялся Кормилец. Он опустился на несколько ступенек и как пу­шинку вынул тело из воды. Тут уже опомнились и Пако с Мануэлем. Они затараторили наперебой, принимая по ходу профессиональные решения опытных спасателей:

- Смотри! Она утонула совсем недавно!

- Но откуда она взялась?!

- Неважно! Клади на живот! На колено, пусть выйдет вода! Прекрасно, пошла!

- Жаль, нет у нас электрошока! О боги! Она дёрнулась! Я чувствую её спазмы!

- Значит, она утонула всего минуту назад, не больше! Продолжай так же держать!

- Руки! Её руки двигаются! И она прокашливается!

- Я ведь тебе говорил, что она в воде совсем чуть-чуть!

Все остальные оставались просто безмолвными зрителями, но стоящими в полном оцепенении. Особенно не верили в происходящее Броди, Пузин и Лариса. Они ведь уже уверовали, что телу несколько тысяч лет, но в то, что оно может дышать?! Это казалось совсем неправдоподобным.

Атмосферу невероятного чуда усилило вдруг неожиданно раздавшееся, громкое пение. Мужчины археологи даже вздрогнули от неожиданности, а женщины чуть не попа­дали в обморок и жутко побледнели. И только осмотревшись, слегка расслабились. В про­цессе оказания помощи вначале Карлу, а потом и незнакомке, никто не обратил внимания, что рабочие прекратили работать и подошли совсем близко. Теперь они все стояли на ко­ленях, воздев руки к потолку, и в один голос пели нечто дикое, но торжественное. Под это пение незнакомка вначале села, потом встала на ноги, чуть опираясь на руку Мануэля. Медленно, даже слишком медленно обвела всех присутствующих взглядом и резко под­няла правую руку. Пение оборвалось, и рабочие туземцы так и замерли, с открытыми ртами и немигающими взглядами.

И она заговорила. Очень громко и очень требовательно. Она что-то спрашивала, но понять её не мог никто. Броди, сколько не напрягал свою память, так и не понял: на каком языке говорит девушка. Вдруг та замолчала, а затем её губ коснулось подобие улыбки. И в тот же момент все услышали вопрос, хоть незнакомка и рта не открыла:

"Наконец-то! Свершилось! Я могу осязать! - она подняла свои руки и соединила пальцы. - Как долго я ждала этого! Даже перестала сюда наведываться! Потеряла всякую надежду! Но всё-таки меня нашли! Только не знаю - кто вы?"

Во время её монолога археологи недоумённо переглядывались, сверяя свои ощу­щения. Судя по глазам Карла Броди понял, что тот тоже догадался о том, как ведут с ними разговор. Способом телепатии! И все понимали незнакомку совершенно одинаково. Даже рабочие. Они бросились что-то отвечать на своём языке, но девушка только скривила лицо от возникшего галдежа и вновь подняла руку, заставив молчать. Тогда Броди попы­тался сформулировать мысль:

"Мы учёные, археологи. Отыскали это место...."

"Мне тебя плохо слышно! - раздался у него в голове громкий голос. - Приподними свои мысли как бы в верхнее полушарие мозга и направляй мне их оттуда!"

Броди попробовал сконцентрировать свои мысли, как от него требовалось и понял, что теперь его поняли лучше. Тогда он продолжил:

" ...Отыскали это место по найденным мною древним таблицам с доисторической письменностью. Там указывалось, что надо спасти оказавшихся в воде людей. Видимо для написавшего эти люди были очень близки. Он сам их не мог спасти из-за большой глу­бины. И вот мы здесь..."

"Да, я знаю! Старик спасся и делал неоднократные попытки вызволить нас из водя­ной среды. Действия достойные всяческого восхваления! Но..., - девушка вдруг неожи­данно и протяжно зевнула, и её голос в мозгу стал намного тише. - О! Как я хочу спать! Просто умираю и ничего не могу с собой поделать. А ведь я должна быть всесильной! Но сил больше нет... - она присела и снова зевнула. - Ещё бы! Не спать столько времени. Я даже забыла, что такое сон! Но эти люди?! Они могут таить в себе опасность!"

"Нет, Нет! - изо всех сил умственно закричал Броди, - Можете спокойно отдыхать! Мы будем охранять ваш сон!"

" О! Я слишком многого насмотрелась! - у незнакомки явно были некие планы на счёт своего отдыха. Но спать ей видимо хотелось неимоверно, глаза слипались и ей удава­лось держать их открытыми лишь ценой больших усилий. Вдруг она резко вскинула го­лову и скомандовала: - Спать! Всем спать! Вы будете отдыхать вместе со мной! Спать!!!"

В тот же момент Александр Константинович почувствовал, как сон мощным кры­лом накрывает его сознание. Оглянувшись по сторонам, он заметил, что рабочие туземцы тут же попадали, кто как, и моментально заснули. Археологи поддавались гипнозу не­много хуже, но тоже бесповоротно. Лариса уже лежала на боку, Карл сидел и изо всех сил дёргал себя за нос и за ухо. Вот беззвучно завалились на камни Мануэль, Пако Ирена и Люсия. Рухнул, как подрубленный мощный дуб, и Кормилец. Плохо осознавая что делает, Броди шагнул назад и обессиленной рукой вставил в рот загубник. Еще один шаг и он со всплеском упал в воду. И засыпая, сквозь сон, уловил последние слова незнакомки:

"В воде спать тоже приятно!"

Если сон какой-то и был до этого, последнего, то Александр Константинович его не запомнил. А скорей всего тот отсутствовал полностью. Но последний был очень жут­ким: будто его замуровали в древне гробнице и лишили воздуха. Но по современным вея­ниям моды вделали в стену небольшое окно. Ведь не слепнуть же узнику в темноте! Правда, окно тоже сделали совершенно герметичным. И воздух кончался. Медленно, но неотвратимо. Ему хотелось подползти к окну, выбить его и сделать полный вдох, но тело не повиновалось. Он старался изо всех сил, догадываясь, что окно можно выбить с лёгко­стью, но руки были словно из ваты, а тело никак не желало принять нужное для движения положение. Последние вздохи оказались самыми болезненными и мучительными. Смерть не смотрела ему в глаза, но жизнь уходила бесповоротно. Он вспомнил о Ларисе и поду­мал: "Как всё-таки мало мы прожили в супружестве! И как мало я сделал для неё прият­ного и хорошего. А ведь она достойна большего! Затащил её в эту проклятую пустыню, лишил всех удобств и комфорта. Потянул за собой в эти жаркие катакомбы! И вот теперь мы спим, и я умираю.... Умираю?!!!"

И Броди открыл глаза наяву. Сквозь стекло запотевшей маски увидел над собой светлое пятно воды. Попытался вдохнуть и не смог. Но тут же догадался, что кончился сжатый воздух в баллонах. Это его и пробудило от гипнотического сна, навеянного незна­комкой. Почти теряя сознание, он ринулся к свету и, выскочив на поверхность, тут же вы­рвал изо рта загубник. Так долго он ещё никогда не восстанавливал своё дыхание. Посте­пенно красные круги перед глазами стали расходиться и он, не спеша начал осматри­ваться. Полностью вылез из воды и сбросил с себя снаряжение для подводного плавания. А вокруг всё оставалось на своих местах. Разве что некоторые из спящих людей поме­няли немного своё положение тела во сне.

Он первым делом бросился к Ларисе и попытался привести её в чувство. Но всё было бесполезно. Ни тормошение, ни щипки, ни даже усилившиеся пощёчины не приво­дили главного спонсора в чувство. Тогда он прекратил "избивать" свою жену и принялся за Карла Пузина. Того хоть тоже было жалко, но он всё-таки мужчина. К тому же и друг. И вполне простит, если на теле появятся небольшие синяки и ссадины. Но и тут долго ни­чего не удавалось сделать. Пузин ни на что не реагировал.

Тогда Броди сел и задумался. "Если я очнулся от сна, то почему? Что мне помогло? Да ничего мне не помогло - сам чуть не умер! Ага! Вот именно! Чуть не умер! Видимо инстинкт самосохранения заставляет организм сбросить с себя оковы гипноза, и включает защитные реакции. Если это так, тогда есть неплохой шанс это проверить. Но...! Прове­рять, опять таки, придется на друге! Хоть могут быть и непредвиденные последствия".

Подумав ещё немного и повторно всё взвесив, Броди вздохнул и принялся ду­шить... Карла Пузина. Делал он это с большими сомнениями и страшно боялся перебор­щить. Но уже через минуту Карл открыл налитые кровью глаза, бешено завращал белками и нанёс удар своему "спасителю" прямо под дых. Удар получился слабым, хоть и на удивление точным. Если бы удался посильней, Александр Константинович тоже бы долго ловил ртом воздух. А так он отскочил в сторону и за несколько глубоких вдохов быстро восстановил дыхание. Чего нельзя было сказать о Пузине. Тот долго хрипел, пытался под­няться, заваливался снова на бок или падал на коленки. В конце концов Карл справился с собой и встал на дрожащие ноги. Осмотрелся вокруг, встретился взглядом с со своим "душителем", и просипел с укоризной:

- За что, душегуб, жизни лишаешь?

- Так ведь ради спасения души твоей, сын мой! - последовал ответ. - Иначе тебя и пушкой добудиться не смог. Лишь таким способом от гипноза и избавил.

- А почему именно таким?

- Не удалось придумать чего-то лучшего....

- А почему именно меня? Потренировался бы сначала...,- осмотревшись кругом, Карл указал пальцем: - ...Вон, хотя бы на Кормильце!

- Да он бы меня вообще убил спросонья! Ладно, хватит жаловаться, давай лучше думать, что дальше делать? Как остальных разбудить? Самим целым остаться, да и их не повредить.

- А меня, значит, вредить можно? - Пузин потёр раскрасневшуюся шею. Затем ос­торожно подошёл на два шага ближе к незнакомке. - Да! Задала нам эта красавица за­дачку! И дёрнуло Николая её вытащить, на нашу голову!

- А вдруг она сейчас проснется и опять чего-то натворит?

- Всё может быть! Слышал, как она высказалась насчёт своей всесильности? Вот это меня больше всего и пугает. Лучше бы она попросила у нас помощи.

- Конечно. - Броди тоже подошёл поближе. - Но ты знаешь, что во мне сейчас про­снулся врач? Меня просто зверски тянет провести серию исследований над её телом, ос­мотреть её всеми без исключения методами, хотя бы просто ощупать и заглянуть по­глубже в зрачки.

- А потом стать академиком и получить Нобелевскую премию! - в тон своему това­рищу продолжил Карл. - Хотя одна уже точно у тебя в кармане: за расшифровку трактата. Да и вторая: за найденное государство со столицей! Да и ....

- Хватит молоть чепуху! Лучше думай, что делать?

- Так ведь это в тебе врач проснулся, а не во мне! Ты и думай! Неужели нельзя ни­чего вколоть из возбуждающих средств? У нас целая аптека с собой!

- Целая, да не вся! Я уже думал об этом, и ничего нужного у нас нет.

- А если..., - Пузин задумался. - ...Если сделать больно, пребольно?

- Ну ты даёшь! Давай! Начинай с Люсии!

- Да уж, ты умеешь смутить человека. А если попробовать контр гипноз?

- Увы, в этой дисциплине я слабоват, - признался Александр Константинович.

- А может здесь и не надо быть крупным специалистом? Просто будем кричать в два уха хором: "Просыпайся, а то тебя задушим!"

- Что-то в этом есть! По крайней мере, ничего не потеряем. Но если "эта" про­снётся тоже? Что будем делать?

- Тогда давай отнесём кого-либо на пробу подальше, вот за тот угол.

Не сговариваясь, они остановили свой выбор на самой лёгкой Люсии. Подхватили её тельце, отнесли подальше и стали внушать с двух сторон команды призывающие про­снуться. Чего они только не выкрикивали, как только согласованно и вразнобой не дейст­вовали, минут пять у них ничего не получалось. Но потом, как-то сразу, вдруг, Лю­сия от­крыла глаза и настороженно спросила:

- Вы чего, ребята? Я ведь не сплю!

В ответ раздался облегчённый смех и, пока девушка соображала, что к чему, было принесено новое тело. Через минуты две в Ларисины уши понеслись команды уже из трёх глоток. И тоже гипноз отступил через пять минут с небольшим. Дальше наладился некий конвейер: мужчины в основном подносили тела, а женщины занимались пробуждением ото сна. Последнего, общими усилиями, приволокли Кормильца. Когда и он "воспрял ду­хом", устроили скоротечное совещание.

- Рабочих пока будить не стоит, так будет для них безопаснее. - Пузин.

- Давайте немедленно поднимаемся наверх! - Люсия.

- И обязательно забираем с собой незнакомку! - Лариса.

- А если она проснётся от прикосновения? - Броди.

- Моментально её оглушить! Ой! Извиняюсь! Не подумал! - Николай.

- Ещё лучше - усыпить! Вколоть крепкий наркотик! - Ирена.

- А если она проснётся от укола? - Броди.

- Тогда точно: оглушить! Чего смеётесь?! - Николай.

- И я её на руках, як ляльку! В момэнт донэсу! - Кормилец.

- Давайте подождём, пока она проснётся! - Мануэль.

- И попробуем установить с ней более доверительные отношения! - Пако.

- И опять заснём надолго, а может и навсегда! - Пузин.

- Всё, прения закончены! - прервал Броди посыпавшиеся предложения. - У нас есть жидкий эфир, попробуем поддерживать её в спящем состоянии как можно дольше! И строжайше соблюдайте тишину. Уволю любого, кто разбудит её раньше времени!

Все на цыпочках направились к месту своего неожиданного сна. Но их намерениям не суждено было сбыться. Видимо они опоздали всего на несколько секунд. Прекрасная незнакомка, нарядом которой служили лишь её прекрасные длинные волосы, как раз встала на ноги и с удивлением осматривалась. Увидя выглядывающих из-за угла археоло­гов она великодушно усмехнулась и в их головах снова прозвучали слова:

"Странно, что вам удалось избавиться от моих гипнотических оков! Но меня поко­рила ваша доброта. Вы могли причинить мне вред, когда я спала, но не сделали этого. По­этому не бойтесь и подойдите ближе! - подождав, пока археологи приблизились, продол­жила: - Я ещё слишком мало знаю о моих возможностях в моём же теле. Но мне не тер­пится опробовать те знания, что я приобрела за тысячелетия. Все эти годы я странствовала по таким далёким и неведомым мирам, что вряд ли это подвластно вашему пониманию. А сейчас не пугайтесь. Я хочу опробовать свою мощь!"

Броди сконцентрировался и послал свою мысль:

" Но кто вы?! И как вас звать?!"

"Меня зовут Пеотия! А кем я стану для вас, решится на ваших же глазах. Смотрите внимательно!"

В ту же секунду раздалось монотонное гудение, усиливающееся неритмичными дребезжаниями. Незнакомка прикрыла глаза, повела вокруг себя руками и восторженно засмеялась. Потом замерла, будто что-то нащупав невидимое в воздухе, и открыла глаза. Уставилась с напряжением в монолитную стену породы, прямо перед ней и взмахнула рукой. Произошло невероятное: с конца её пальцев вытек серебристый луч, сантиметров пятьдесят в диаметре и беззвучно выжег огромную дыру в серебронесущей породе. И не успевшие отпрянуть археологи, проследив за лучом, увидели, что дыра ведёт в бесконеч­ность. От её ровных краёв поднимался лишь лёгкий парок, неся за собой новый и непо­нятный запах. Затем все снова ошарашено уставились на Пеотию. И вновь в их мозгах прошеле­стели неслышимые слова:

"Неплохо, очень неплохо! А теперь попробую вот это!" - с этими словами девушка вновь подняла руки вверх и полузакрыла глаза, сосредотачиваясь. А затем стала... таять в воздухе! И через минуту от неё не осталось даже запаха.

- Куда ж она подевалась?! - высказал Пузин общее недоумение и замотал головой.

Все осторожно стали подходить к тому месту, с которого испарилась незнакомка. Броди провёл даже над ним рукой, будто не доверял своим глазам и подтвердил вслух:

- Никого..., и ничего....

Несколько минут сыпались разнообразные предположения. Высказаться успели почти все. Но вдруг снова послышался монотонный, нарастающий гул. На месте исчезно­вения появилось мерцающее розовое пятно, и все поспешно отпрянули подальше. Тут же раздался хруст, словно треснула скорлупа ореха и незнакомка проявилась. Моментально и полностью. И "заговорила" вновь:

"Как это прекрасно! Я умею перемещать теперь и своё тело куда угодно! Ха-ха! Значит не зря, я так упорно училась и запоминала! А теперь...?! Да, попробую!"

И она снова стала таять, но не пропала как в первый раз, а остановилась на стадии колеблющегося миража. Затем открыла глаза и посмотрела как-то странно, будто не видя. И тут же археологи услышали её мысли:

"Я могу находиться сразу в двух местах! А может и в трёх! Значит это, правда! Они все так перемещаются! Теперь я богиня!!! Я бессмертна!!!" - и тут же исчезла оконча­тельно.

Ирена первой обессилено присела на выступ породы. Через минуту пробормотала:

- Я не в силах что-нибудь понять! Совсем запуталась!

- И не только ты одна..., - Николай опустился рядом с ней и обнял за плечи.

- Это ж, какой энергией и силой надо обладать?! - удивлялся Пузин, заглядывая в пробитую дыру. Он посветил туда мощным прожектором. - Ого! Она проходит через ка­кое-то помещение, ведёт дальше.... Там, вроде ещё одно.... Да так можно прокладывать тоннели для поездов, дорог под какими угодно горами! Нам бы такое умение! И ведь по­рода просто исчезла! Не испарилась, не растаяла, не раскрошилась - исчезла! Без звука и шороха! Во, дела!

- Да уж - дела! - согласился с ним Броди, устало потирая подбородок. - Но мне кажется - это ещё только цветочки! Впереди нам светят дела покрупнее. И намного!

И, словно в подтверждение его слов, уже в третий раз за короткое время раздалось знакомое гудение. И прекрасная, обнаженная незнакомка, называвшая себя Пеотией, поя­вилась вновь. Казалось странным, но её статура, за время отсутствия немного изменилась. Она стала как бы выше, сильней, на теле появились следы загара, а в волосах был заколот никому неизвестный, но сказочно прекрасный цветок. Она улыбнулась величественной улыбкой, осмотрелась, увидела спящих туземцем и одним лишь взмахом руки освободила их от сна. Затем повернулась к археологам и мысленно произнесла:

"Мне кажется, очень скоро благодарность исчезнет из черт моего характера как не­что совершенно чуждое мне и бессмысленное. Но пока она ещё живёт в моём сердце. По­этому я хочу вас предупредить: Земле вновь грозит смертельная опасность! Вернее: всей земной цивилизации. У вас остались считанные часы, что бы сделать попытку спастись и спасти человечество! Но всё ваше вооружение бессильно перед лицом всемогущего врага. И он уже близок. У вас есть только одна надежда - это достать из воды моих бывших то­варищей и соотечественников. Я к ним потеряла интерес, они мне были знакомы ни­чтожно малое время. Потом мы не видели друг друга в наших путешествиях разума и не могли вступать в контакты. Тысячелетия почти стёрли о них все воспоминания. Но не без вашей помощи я стала богиней. Поэтому вы заслуживаете мой совет: оживите их! Но уч­тите! Все они давно стали богами и не все остались с той толикой благодарности, что есть у меня. Они могут вас уничтожить, даже не обратив внимания. Но могут и помочь! Могут снизойти до ваших бед и отвернуть напасть от несчастной Земли. Теперь - ваше решение!

Можете их доставать и оживлять! А я ухожу! Я сделала достаточно, что бы вы обо мне запомнили как о богине! Прощайте! И, надеюсь, навсегда!"

После этих своих слов, невзирая на отчаянные попытки Броди привлечь её внима­ние к своим мыслям, новосотворённая богиня исчезла. Гудение прекратилось в тот же миг. И сразу же Броди стал отдавать распоряжения:

- Мануэль и Пако, срочно выводите отсюда рабочих! Остановитесь с ними у озера. Пако пойдёшь на самый верх и будешь поддерживать с нами связь через Мануэля. Если нами будут интересоваться власти, говори, что мы уже выходим на поверхность. Если я дам тебе команду "Огонь!", объявляй общую тревогу, бей во все колокола и направляй сюда самых ловких полицейских. В идеале, неплохо бы поднять все оборонные силы пла­неты и прощупать внимательно ближний космос. Мне кажется, божественная Пеотия ска­зала правду. Цивилизацию на земле уже уничтожали и, возможно, не раз! Все разговоры и пререкания отставить! Поднимайтесь к озеру!

Он замолчал, глядя вслед поспешно уходящей веренице людей. Подал голос Пузин:

- А нам что делать?

- Готовим акваланги и достаём новых реликтов прошлого. Они знают невероятно много и вполне, тоже могут объявить себя богами..., или богинями. Но доставать их при­дется! Вот только на какого бога мы нарвёмся?

- Пеотия оказалась плохой, не захотела нам помочь, - с сожалением произнесла Люсия.

- Да нет, - возразил ей Карл Пузин, - Она оказалась скорее..., нейтральной, или равнодушной. Хотя, если её предупреждение нам поможет, она войдёт в историю как доб­рая богиня.

- Может, оживим старика, которого мы нашли в первом погружении? - предложила Лариса. - Он человек в возрасте и должен быть более ответственным за судьбы человече­ские.

Броди задумался и было видно, что он колеблется. Но потом решился:

- Если за два часа не найдём никого больше, оживляем его! Приступаем к погруже­нию. Порядок тот же: трое внизу, двое страхуют. Но теперь вместо Ларисы пойдёт Нико­лай. Не обижайся, дорогая, надо иногда меняться. Да и удача нам не повредит. Поэтому Счастливчик тоже прекрасно тебя заменит.

Увидя, как все заметушились, подготавливаясь к погружению, Александр Констан­тинович Броди пробормотал вполголоса, но так, что бы никто не слышал:

- Правильно ли я поступаю...? Через несколько часов это будет известно....

Глава 46. (Чинкис)

Для Чинкиса прошло двести долгих лет. По его летоисчислению. Но ещё большее их количество пронеслось над планеткой Земля. Она совершала оборот вокруг своей звезды в тридцать раз быстрее, чем Аналарастрасия вокруг Малтри. Но цорка это не вол­новало, он даже редко вспоминал о существовании одной из далёких родин вездесущих и на­глых приматов. У него было множество новых проблем. И радостных, и грустных, и бы­товых. И даже очень порой печальных. Да и не только у него, у всех его собратьев по ра­зуму наступили хлопотные времена.

Силы безопасности работали денно и нощно. Все военные формирования и войска Глубокого Рейда находились в состоянии наивысшей боевой готовности. Научные от­расли оборонной промышленности, да и не только оборонной, бросили все свои мозговые извилины на решение возникшей проблемы. И вся Аналарастрасийская цивилизация пре­бывала в стадии реальной боевой тревоги. И тревога эта терроризировала цорков уже многие годы.

Всё началось восемьдесят лет назад. Испокон веков ни один агрессор не проникал через газовые и пылевые туманности, окружавшие шаровую галактику, в которой нахо­дилась звезда Малтри. Звезда, на орбите которой находилась мать всей цивилизации - планета Аналара­страсия. В сознание каждого цорка, с момента его рождения, внушалась самая главная мысль: ни одно разумное существо, и в особенности приматы, не должно проникнуть в святая святых - родную галактику. И каждый цорк готов был без раздумий отдать свою жизнь, лишь бы предотвратить подобное.

Уже много веков во всех близлежащих галактиках действовали целые системы ох­ранно-патрульной службы, бдительно несущие вахту на дальних подступах. Даже в меж­галактических пустотах построили невиданные по размерам опорные базы. Базы напоми­нали современные города, с гравитацией и излучениями, которые создавались искусст­венно. Космофлотские подразделения, сменяя друг друга через определённое время, неус­танно бдили, теоретически не давая малейшего шанса ни агрессору, ни одинокому шпиону-лазутчику. И никогда раньше не было поводов даже усомниться в эффективности принимаемых мер защиты. Никогда раньше не встречалось такого, с чем бы не справи­лись доблестные Силы Глубокого рейда. В ведомстве которых и находились, выше опи­санные опорные базы и защитные системы с разросшимися инфраструктурами.

Но вот, восемьдесят лет назад, начались неприятности, до сих пор будоражащие всю цивилизацию. И неприятности эти начались в одной из близ расположенных галак­тик. И оповестил о них прибор Нона. Тот самый прибор, который безошибочно улавливал сигнал идущий от мозга разумного примата. В лексиконе чистильщиков и военных имеющий другое название: "Ищи меня!". Вначале, даже трудно было поверить, что здесь, совсем рядом с колыбелью цорков, могут появиться, будь-то какие приматообразные. Ведь прибор помалкивал всё время своего существования на базе ЛАМО, первой, где за­работала аварийная сигнализация. Уже после, когда приборы запищали и на других ох­ранно-патрульных системах, проблему с этим событием связанную окрестили "Эффектом ЛАМО". А тогда на базе поднялся настоящий переполох. Взлетели по тревоге патрульные крейсеры, отправились на поиски сторожевые фрегаты, стартовали разведывательные зонды и космокиберги. Даже когорта чистильщиков отправила свих членов на обследова­ние подозрительных районов космоса. Казалось вот-вот и нежданный возмутитель спо­койствия будет найден и уничтожен, но! Шло время, а поиски носили безрезультатный характер. А когда и другие базы забили тревогу, паника охватила всю Аналарастрасий­скую цивилизацию. И уж совсем неимоверной высоты паника достигла, когда приборы Нона заработали непосредственно в самой цоркской галактике. На разгадывание и изуче­ние эффекта ЛАМО, были брошены почти все силы цорков. Силы, равной которой не су­ществовало во всей Вселенной.

Но, оказалось, и эти силы имели свои границы. Даже восьмидесяти лет не хватило для раскрытия новой тайны. Хотя сделано было очень много. Разрабатывались и проверя­лись самые абсурдные и невероятные предположения. Например, возникли подозрения, что всё это не что иное, как результат чьей-то глупой шутки. Кто-то ради смеха прячет одного или нескольких приматов на своём корабле, постоянно меняет место своей дисло­кации и поэтому источник очень трудно найти. Только ради проверки этой гипотезы учё­ные сконструировали, а индустрия затем умножила до миллионов экземпляров новый прибор Нона. Более громоздкий и невероятно сложный, как по размерам, так и по испол­нению. Он был установлен на самые мощные крейсеры сил Глубокого Рейда и с его по­мощью отыскивали специально завезённых для этой цели приматов, буквально за не­сколько дней. К тому же в любом, самом немыслимом месте. И всегда с неизменным ус­пехом. Но истинного источника так и не удалось обнаружить.

Затем проверялось предположение, что панику сеет некий свихнувшийся гений. Возможно, он создал новое приспособление, которое в силах изменять и перепрофилиро­вать излучения мозга самих цорков. И балуется этим прибором, включая время от вре­мени. Дабы отмести все сомнения на этот счёт, были проведены такие широкомасштаб­ные у глобальные проверки почти каждой дыры в родной галактике, что это чуть не при­вело к страшному конфликту. Ещё немного, и могла вспыхнуть гражданская война. Ведь под подозрение попал каждый цорк, каждого индивидуально проверяли и неоднократно. В личную жизнь каждого вторгались так часто и бесцеремонно, что даже самые лояльные и спокойные возроптали. Никому не хотелось жить под гнетом напрасных и обидных по­дозрений. По всей галактике прошли волны стихийных бунтов и гражданского неповино­вения. И лишь огромными усилиями Высшему Совету Управления удалось восстановить порядок и спокойствие.

За время этих тотальных слежек и подозрений было обнаружено очень много ге­ниев-одиночек, создающих порой совершенно несуразные и бессмысленные приборы и технику, но ни один из них не был причастен к эффекту ЛАМО.

Напрягая весь свой научный потенциал, все военные и исследовательские форми­рования, аналарастрасийцам удалось выяснить лишь следующее:

Источник сигналов от мозга разумного примата не единственный. В разное время их насчитывалось два, а то и три. Никогда они не сходились в одну точку, порой находи­лись в совершенно противоположных местах галактики. Скорость же этого беспрестанно разыскиваемого источника, вообще просто поражала. По расчётам самых точных уст­ройств объекты передвигались со скоростью во много раз (!!!) превосходящую скорость темпорального прыжка. И это не поддавалось никакому объяснению. Тем боле разумному и логическому. И самое главное: источник всех треволнений ничем не фиксировался. Только прибором Нона. Вот и все итоги за восемьдесят лет!

И постепенно, особенно за последнее время, в научных кругах стало появляться всё больше сторонников идеи, что это некая новая, неизвестная ещё форма жизни. Дескать, она существует в некоем параллельном или абстрактном мире и совершенно не замечает нашей Вселенной. Существует по своим законам, но увидеть её нельзя. Как нельзя, на­пример, увидеть силу тяготения. Но от этого та не перестаёт существовать. И влияет, к тому же, на всё окружающее. Поэтому, мол, не стоит особо обращать внимания на вой прибора Нона. В смысле паники. Да, поднять корабли надо! Да, проверить близлежащее пространство на предмет наличия в них приматов, необходимо! Да, это существенно ме­шает спокойному образу жизни! Но что делать?! Ведь нельзя же поймать собственную мысль! Прогресс не стоит на месте, открытия совершаются постоянно и когда-нибудь всё выяснится и получит своё объяснение. Без ажиотажа и нездоровой подозрительности, без паники и ненужной поспешности. Всё образуется само собой. Жить надо спокойно и без шараханий в сторону при виде чего-то таинственного и непонятного.

Чинкис тоже придерживался подобного мнения. Больше того, он всеми силами убеждал в этом всех окружающих. И с его славой и авторитетом, ему это удавалось очень легко. Он постепенно становился лидером многих движений и целых направлений обще­ственной деятельности. Его политический вес с каждым годом возрастал с неуклонной последовательностью. К каждому его слову прислушивались миллионы. Каждое его дей­ствие и начинание ставилось в пример и тут же находило последователей. Его невероят­ная известность очень быстро перерастала в, прям таки, бешеную популярность. Его лю­били, а то и боготворили в самых разных возрастных и социальных слоях населения. Жи­вая легенда, живой и непобедимый миф, образец целеустремлённости, мужества и боевого мастерства. Бесстрашный и непревзойдённый исследователь Вселенной, образец для под­ражания, как в личной, так и в общественной жизни.

Даже его развод с самой молодой женой Кетин, воспринялся общественностью как нечто чисто цоркское, присущее только их цивилизации и соответствующее древнейшим обычаям и традициям. То, что Кетин успела родить в браке с Чинкисом две пары детей, ставилось исключительно в непосредственную заслугу самому отцу. А гибель сына из первой пары близнецов ставилась в вину слишком ветреной и своенравной матери. Ведь именно после развода родителей, и их последней и самой ожесточённой ссоры, произошла невероятная трагедия. Сын Чинкет, в то время уже опытный и умелый чистильщик, слу­чайно попал в пылевую туманность и его корабль разнесло вдребезги потоком метеоров. Поговаривали, что он перед вылетом слишком нервничал из-за ухода матери в другой дом и, как результат, подвела дрогнувшая рука на штурвале. Это горе добавило Чинкису много седых волос в гриву. Но эта же седина добавила всему его облику массу печальной чувст­венности, благородства и царственного величия. Что, в конечном счёте, ещё больше уве­личило всемерное почитание, уважение и даже любовь подавляющего большинства всех аналарастрасийцев.

Но Чинкису от этого было не легче. Никто ведь не мог заглянуть к нему в душу, рассмотреть всё самое сокровенное и тщательно скрываемое от окружающих. Вряд ли кто подозревал, что за скальной внешностью скрывается мятущееся и легко ранимое сердце. Что по ночам Чинкис чуть ли не рыдал по поводу смерти любимого сына и со слезами на глазах мечтал о возвращении к нему Кетин. Среди цорков не принято было предаваться слюнявым и сентиментальным переживаниям по поводу разводов и даже в связи с гибе­лью кого-нибудь из близких родственников. Но Чинкис ничего не мог с собой сделать. Каждый раз, с наступлением ночи, разум одолевали различные воспоминания, надежды и сожаления. Они лишали сна, покоя, вносили в жизнь определённый дискомфорт и неуве­ренность.

Только в дальних полётах к нему возвращалось спокойствие и душевная уравнове­шенность. Он попадал в свой мир, в свою стихию и омолаживался душой и телом, сбра­сывая с себя бытовые заботы и семейные переживания. Он занимался там любимым де­лом, и исследовательская деятельность приносила ему уверенность в своих силах и пол­ное моральное удовлетворение.

К сожалению полёты, в последнее время, становились всё более редкими и кратко­срочными. Возросшая политическая и общественная деятельность требовала постоянного присутствия прославленного чистильщика на своей альма-матер. Всё чаще и чаще ему приходилось вообще откладывать запланированные вылеты и сдавать целые участки и траектории молодым или вообще начинающим чистильщикам. Раньше он мечтал передать все свои маршруту сыну Чинкет, но тот погиб, так и не успев унаследовать от отца все ве­ликие премудрости путешествий по Вселенной. А второй сын, Чинсор, пошёл по совер­шенно иному пути: избрал себе профессию художника. Вопреки всем возражениям отца и полного непонимания матери. Создавал он, правда, только инопланетные пейзажи и сцены из жизни других миров, копируя их с объемных стереоизображений. Которых много было в банке географических данных. Сам же, за сто сорок лет своей жизни, даже ни разу не покинул Аналарастрасию. Вначале Чинкис боролся с подобной оседлостью, пытался вовлечь в романтику межзвездных путешествий, но потом смирился. Даже попы­тался найти в этом нечто хорошее. А именно: сын рисовал очень здорово и его, посте­пенно, стали ценить в мире искусства. Мало того, в последние годы Чинсор принимал са­мое активное участие в новом научном эксперименте. Смысл его заключался в передаче художественных изображений талантливого художника во все структуры Вселенной. Так, по крайней мере, объяснял своё изобретение один из авторов проекта. По их мнению, сам художник, сотворяя свой шедевр всегда посылает некие сигналы в мозг любого другого цорка, где бы тот ни находился. Благодаря усиливающей аппаратуре учёные пытались по­слать изобра­жения картин как можно дальше от их галактики. В проекте были задейство­ваны сотни добровольцев чистильщиков, которые после возвращения из дальних странст­вий пытались восстановить под гипнозом картинку получаемого мысленного сообщения. Результаты пока были ничтожны, но не это было главным. Чинкис надеялся, что подоб­ные экспери­менты когда-нибудь, да и вытянут младшего сына Чинсора на просторы Все­ленной. А для себя, втайне от всех, собирал цветные изображения всех картин, которые создал его младший сын. И порой не раз, и подолгу любовался ими в часы короткого от­дыха или вынужденного бездействия.

Но наибольшую радость доставляли ему две дочери. За последние десять лет, они почти одновременно создали свои новые семьи, и произошло невероятное совпадение. С небольшой разницей во времени они родили сразу по две пары детей. В первых браках у них не было никаких проблесков в решении этих вопросов, и все уже стали смиряться с грустной мыслью об их бесплодии. Но новые мужья на диво гармонично сошлись со своими прекрасными половинами и оказались на должной высоте. Ещё раз, тем самым, доказав полную справедливость повторных браков.

Период взросления у цорков длился двенадцать лет. За это долгое время медленно растущие дети становились совершенно взрослыми и получали всё мыслимое и желаемое образование. На тринадцатом году жизни они становились полноправными гражданами цивилизации и им давалось право участвовать в общественной и политической жизни.

Но пока это время ещё не наступило и Чинкис, с огромным удовольствием, посе­щал своих внуков при любой возможности. Каждый визит становился для него самым на­стоящим праздников. И возле маленьких детей он превращался в добрейшего и любимей­шего дедушку. Который и баловал, и воспитывал, и потакал всем капризам своих внучат. И те отвечали взаимностью. Они просто обожали своего деда и когда были вместе бук­вально не отходили от него и на минуту.

Эти визиты имели также ещё один притягательный аспект. Очень часто к внукам приходила и Кетин. И волей неволей ей приходилось общаться со своим бывшим супру­гом и принимать участие в общих играх и забавах с детьми. Чинкис старался вести себя с ней свободно и раскованно, со всей возможной приветливостью и расположением. Он в душе надеялся, что бывшая супруга, в скором времени, уйдёт и из новой семьи. Ведь про­шло уже сорок лет её нового брака, а детей у неё так больше и не было. И если она уйдёт, то почему бы не к нему? К Чинкису? Ведь им было так хорошо вместе. И прожили они вместе более ста пятидесяти лет. И очень счастливых лет.

Хоть были и большие сомнения по этому вопросу. Кетин, якобы, очень любила сво­его нового супруга, но отношения их стали весьма прохладными. Он был её возраста, кра­савец, спортсмен. Она и познакомилась с ним на каких-то соревнованиях, незаметно для всех сблизилась до интимных отношений, а затем и ушла из дома Чинкиса. По идее она должна уйти и от нового мужа. Но вот куда? По последним, донёсшимся слухам, Ке­тин стала встречаться с одним из крупных воротил эстрадного бизнеса. И слишком часто, к тому же. А это наводило на грустные раздумья. Видимо правду говорят, что нельзя вер­нуть звезде отданный ею свет. И Кетин, по всей вероятности, не хотела возвращаться в обитель её первого счастья.

Что бы хоть как-то ей отомстить, Чинкис подумывал иногда взять одну, а то и две новых жены. И желательно самых юных. Благо выбор был просто потрясающий. Но после здравых размышлений откидывал подобные мысли. Всё-таки положение обязывало вести себя солидно и пристойно. Да и года уже не позволяли: приближался восьмисотлетний юбилей. Возраст, в котором каждый цорк, имеющий для этого возможности, старался реа­лизовать свои самые амбициозные мечты в политической и общественной карьере. А уж для Чинкиса было и невозможно уйти от высоких постов. Ему даже прочили в будущем должность Главы Высшего Совета. Бытовало мнение, что он самый достойный кандидат. И даже немногочисленные противники и недоброжелатели соглашались с этим мнением.

Оставалось лишь дождаться приёма в Высший Совет. И он состоялся всего за один месяц до славного юбилея. Мог бы состояться и раньше, но Чинкис категорически не со­глашался становиться Советником по разным или прочим вопросам. Он хотел быть в ранге Советника по когорте чистильщиков, а место это было занято долго прожившим Бонси­лом. И лишь когда тот ушёл в мир иной, и прошло положенное время для почитания усопшего, самый прославленный чистильщик согласился стать на место своего бывшего шефа.

Торжественное возведение его в Советники проводилось в Купольном Пантеоне, самом известном и почитаемом здании Аналарастрасии. Пантеон напоминал огромный крытый стадион, идеальной окружности. Но крыша имела два шпиля и покоилась на двух могучих столбах. Те, в свою очередь стояли по бокам центрального круга. В котором и заседал непосредственно Высший Совет под руководством Главы. Вовнутрь этого круга не мог зайти никто из посторонних, оно было свято. Даже кандидаты в Советники пере­ступали полуметровый барьер только лишь после своего избрания Высшим Советником. Члены правительства, ответственные за отрасли, пресса, да и просто зрители (если тако­вым удавалось получить пропуск в Пантеон) располагались на радиальных скамьях. По всей окружности и соответственно занимаемым рангам.

Совет являлся самым верхним эшелоном власти и его решениям подчинялись все. И называлась системы правления - коллегиальной монархией. Назначение на пост Совет­ника было пожизненным, Главы Совета - тоже. Но при этом Глава не обладал никаким дополнительным голосом в принятии решений. Он был лишь обязан вести заседания. Хотя уже только это, всегда давало некоторые преимущества для достижения именно своих целей. Ведь всегда можно косвенно влиять на результаты простой перестановкой мест слагаемых.

На этот раз Заседание привлекло к себе самое пристальное внимание. И виной тому был именно Чинкис. Вокруг его приёма в Советники накануне, совершенно неожиданно вспыхнули излишние страсти и разгорелись невиданные дебаты и споры. Чуть ли не вся цивилизация всколыхнулась от удивления: оказывается, есть некие цорки, которые имеют сомнения в целесообразности предстоящего приёма. Что тут началось! По историческим данным такого ажиотажа никогда ещё не наблюдалось. Со всех планет, баз, галактик и самых мелких астероидов понеслись призывы не поддаваться на гнусные измышления и пошлые инсинуации несознательных и близоруких отщепенцев. Во многих местах даже прошли стихийные митинги в поддержку славного и лучшего чистильщика всех времён и галактик. В некоторых случаях даже дошли до плохо скрываемых угроз: мол, чем это вы там занимаетесь?! Какие могут быть сомнения?! Будьте бдительны и поступайте обду­манно, а то мы долго думать не станем!!!

Сами действующие Советники были безмерно удивлены, заверяли публично всех и везде, что даже и не питали никаких сомнений. Что это чья-то шутка, или просто недопо­нимание. Даже пытались отыскать тех, кто сомневался в Чинкисе или выказывал им своё недовольство. Но таковых не нашлось. Даже несколько его малочисленных оппонентов, при свидетелях поклялись, что достойнее кандидата и не было. А если и были когда воз­ражения с их стороны, то только в порядке живой дискуссии, так сказать для пользы дела и лучшего выяснения истины.

И мало кто даже мог догадаться и уличить истинного виновника вспыхнувших тре­волнений. Но Чинкис знал его, и очень даже хорошо. И от этого испытывал какую-то внутреннюю неловкость, смешанную с удивлением. Ибо затеяла всю эту заварушку его старшая жена Валдис. С помощью своих рычагов в мире информации, которые она давно и крепко держала в своих талантливых ручках. А когда он попытался её остановить, она резонно ему ответила:

- Это для твоей же пользы! Почему? Да, и для рекламы тоже! Но не только! Так бы тебя выбрали, спокойно, без шума. Может, кто и скажет нечто против, подвергнет тебя лёгкой критике, пожурит в старых, выдуманных ими же, прегрешениях. А так побоятся даже пикнуть! Не посмеют и рта открыть! Разве только что бы крикнуть громче всех: "Виват"!!! Так им и надо! Не позволю даже, одним словом умалить твои заслуги перед всей цивилизацией! Лучше тебя там нет никого! Даже все вместе взятые они тебя не стоят!!! Если ты и забыл старые обиды, то я нет! Не прощу никому и никому не позволю обижать моего любимого мужа!!!

Чинкис даже прослезился после её такой гневной тирады и, прижав к себе, долго держал в объятиях. Хотел сказать, что хочет быть скромней, хотел напомнить, что не лю­бит лишнего шума, но промолчал. Лишь поглаживал прильнувшую к нему фигурку Вал­дис и думал: "Она меня любит больше всех. И любому глотку перегрызёт, кто осмелится на меня рычать. Да и я тоже. Не дам её в обиду никому. Значит, если она так считает, пусть будет, как она хочет!"

Поэтому заседание Высшего Совета проходило при самом пристальном и даже чрезмерном внимании чуть ли не всех цорков, которые могли наблюдать за всем в прямой трансляции. А уж обеспечить себя пропуском в сам Пантеон не смогли даже многие очень знаменитые и известные личности. Ни одно место под двойным куполом не пустовало. Присутствовало ровно сто двадцать тысяч представителей правительств, прессы, телеви­дения, среди которых затерялись немногочисленные счастливчики с пропусками зрителей. Пустовало только три кресла, в самом центральном круге. Именно в эти кресла и должны были воссесть новые Высшие Советники из числа обнародованных уже давно кандидатов. Вакансии на места появлялись довольно-таки часто: три, четыре, а то и пять в год. Всё-таки смертность среди групповой монархии была высокой. Некоторых избирали, чуть ли не перед самой смертью, с уже заведомо плохим состоянием здоровья. Да и в возрасте во­семьсот сорок, восемьсот пятьдесят лет. Очень редкими исключениями являлось избрание в восьмисотлетнем возрасте. А моложе, то и подавно. Таких случаев насчитывалось не более десятка. И в этой десятке Чинкис был самым "старым".

Что характерно: конкурентов у него не было. И это было не следствием предвы­борной шумихи, поднятой и подстроенной Валдис. Их просто и не выдвигали. Даже для альтернативы. Ибо понимали, что только один кандидат имеет шансы на утверждение. Даже если бы и нашлись противники. А уж после возникшего скандала, никому бы и в го­лову не пришло предложить другую кандидатуру.

Заседание Высшего Совета, при всём ажиотаже в его преддверии, началось буд­нично и по оглашённой повестке. Рассматривались вначале текущие дела, принималось несколько решений по важным вопросам, и заслушивались некоторые выступления. Но зоркие глаза усматривали некие бледные лица в усыпанном звёздами круге, чуткие уши улавливали иногда дрожание голоса у выступающих, а умеющие анализировать замечали явную нервозность среди стареньких Советников. Нечто непонятное витало в воздухе. Нечто будоражило как стоящих на верхушке власти, так и простого обывателя.

Под конец выбрали новых советников. Вначале на другие посты. Новоиспечённые монархи гордо поблагодарили лаконичными фразами и уселись в своих креслах под апло­дисменты. Затем Глава объявил имя кандидата на пост Высшего Советника по делам чис­тильщиков. Зависла напряжённейшая тишина. В ней отчётливо стало слышно, как голос ведущего заседание дрогнул, бросая протокольный вопрос:

- Есть ли другие предложения?

Казалось, что это предел, но стало ещё тише. Если бы кто-то, в этот момент просто чихнул, никто не смог бы предсказать его будущего. Те, кого больше всех подозревали в неприязни к Чинкису сидели бледные или красные и боялись даже вздохнуть. Они чувст­вовали на себе все взгляды и камеры передающих устройств были сфокусированы только на них. Их показывали на многочисленнейших телеэкранах самым крупным планом. И когда Глава заговорил дальше по протоколу, все вздохнули даже с каким-то разочарова­нием. Ведь подспудно они ждали чего-то сверхнеординарного, жуткоскандального, выхо­дящего далеко за рамки обыденного. Но этого не произошло. И мало кто заметил облег­чённые вздохи малочисленных недругов знаменитого чистильщика. Казалось всё ожида­ние пошло насмарку.

- Тогда ставится на голосование! - Глава Высшего Совета включил демонстраци­онное табло, и все увидели полное единодушие в принятии нового члена. - Высший Со­ветник Чинкис, пройдите на своё место!

И Чинкис вошёл в круг. Под ставшие вдруг оглушительные овации, под гром при­ветственных выкриков и под взглядами миллионов своих почитателей. Он прошёл к сво­ему креслу и собрался говорить. И шум смолк. И все напряглись, потому, как увидели, что будет сказано не несколько дежурных фраз, а целая речь. У чистильщика в руках была скалья! Этим устройством пользовались тогда, когда речь была длинной и надо было при­водить точные данные. Скалья напоминала собой простую, тонкую указку. Но при нажа­тии определённых кнопок на рукоятке, на её конце как бы вырастал флажок, по которому пробегали или строчки или целые страницы текста. В зависимости от желаемого доклад­чиком. Произносить длинную речь не запрещалось, но считалось плохим тоном распи­наться на своей первой минуте высшей власти и давать какие-либо клятвы или обещания. А тут предстоит речь! Значит она того стоит! Сразу все осознали важность этой речи и её актуальность. И никто даже не допустил насмешки в адрес новоизбранного Советника.

По поводу намечающего выступления Чинкис долго спорил с Валдис. И до сих пор сомневался в его целесообразности. Но супруга привела такие важные доказательства в свою пользу, так объяснила каждую букву каждой цитаты, что пришлось согласиться. К тому же Валдис помогало несколько специальных групп по разработке и расшифровке выводов созданного уже давно компьютера-планеты. В этих выводах настойчиво тверди­лось о необходимости срочно вводить новые доминанты в жизнь цоркской цивилизации. Хоть и не указывалось конкретно - какие. Исходя из этого, Валдис и её помощники соз­дали такую речь, в которой явно прослеживалась одна чёткая мысль - грядут перемены! Они приведут к лучшему! И я, именно я, Чинкис, покажу вам новые пути развития! По­веду к новым горизонтам бытия! После такой речи никто не обвинит его, если серьёзные перемены и не начнутся. Можно будет любое различие обрисовать как перемену. А если начнутся, то и прекрасно! Об этом я и говорил, к этому вас и призывал! Любое событие можно будет повернуть в свою пользу. Цорки созрели для нового мышления, среди них всегда найдутся сторонники и поддержат в любом случае.

И Чинкис стал говорить. Фактически всю речь он знал на память. Но несколько раз, в нужных местах, во время пауз, он выпускал флажок с текстом из скальи. Как бы сам, раздумывая о сказанном, и давая время обдумать остальным. Его каждый жест был зара­нее продуман группой психологов и отрепетирован под строгим контролем нескольких талантливых режиссёров. И, самое главное, одобрен Валдис.

- Цорки! Мы все - едины! И в этом единстве - наша сила! Каждый отдаёт все свои силы для общего дела. И я очень рад, что к этому торжественному моменту в моей жизни, обладаю еще нерастраченной толикой сил и возможностей. Спасибо вам за оказанное мне доверие. Даже, несмотря на некие обстоятельства пытавшиеся воспрепятствовать вашему выбору. Они не ввели вас в заблуждения и не посеяли сомнения по поводу моей кандида­туры, - небольшая пауза напомнила слушателям, что они не напрасно боролись за своего избранника. - Мы - самая великая цивилизация во Вселенной! Нас миллионы миллиардов и мы всесильны! Наша продолжительность жизни вызывает ядовитую зависть у наших вра­гов, а наша стабильность и размеренность бытия даёт нам твёрдую уверенность в зав­трашнем дне. Мы выполняем волю Великого Фетиуса, идём по его пути и никогда ещё не усомни­лись в правильности нашего выбора и исторического предначертания! - вскинутая скалья и выскочивший из неё флажок подготовили слушателей к важному моменту в вы­ступле­нии. - Но Великий Фетиус также завещал нам нечто, о чём наша цивилизация за не­сколько тысячелетий совершенно забыла. Он говорил об этом в самом последнем завете: "Придет время и вся Вселенная изменится и в этом ей помогут самые могущественные - цорки. Изменятся и они сами, но этого не надо пугаться и противиться этому бесполезно! Чем смелей цорки отбросят старое и примут новое, тем лучше будет для всей Аналараст­расийской цивилизации. Она тогда станет бессмертной! И так сохраниться до самого конца существования пространства-материи". - Снова пауза и Чинкис величественно поднял руки и развёл их в стороны. - Мне кажется, это время наступает, уже слышно его горячее дыхание, его завораживающее и манящее проникновение в наши души и в наш разум. И мы встретим это время перемен в полном единстве и с осознанием своей истори­ческой значимости для всего сущего в пространстве. Мы, великие и непобедимые цорки! Лучшие исследователи космоса и лучшие его защитники! Мы, дети Великого Разума, рав­ных которым нет! Не было и не будет!

После этих слов Высший Советник Чинкис медленно опустил руки, склонил голову в знак признательности за внимание и сел в своё кресло. Какое-то мгновение ему казалось, что речь не удалась, ведь по расчетам Валдис, должны были последовать бурные апло­дисменты. Но их не было. Вместо них тишину разорвали неистовые овации, перемежаю­щиеся чуть ли не скандированием имени знаменитого чистильщика. Это было даже по­хоже на массовое помешательство. Все ликовали, восторгались и радовались как дети. Видимо компьютер-планета подсчитал всё правильно: перемены готовы войти в жизнь цивилизации и цорки ждут этого с нетерпением.

Когда все разошлись, в одном из вспомогательных помещений Пантеона, все Выс­шие Советники поздравили Чинкиса лично. Кто тепло и дружески, кто сухо и офици­ально, но все коротко и сжато: две, три фразы. Лишь Панзор, самый старый из Советни­ков, ему уже исполнилось девятьсот лет, проговорил со своим молодым коллегой сверх лимитное время. Они даже отошли немного в сторону, подальше от посторонних ушей. После поздравления Панзор спросил:

- А ты знаешь, на кого твоё выступление не произвело должного впечатления?

- Нет, не знаю, - беспечно ответил Чинкис. Панзора он недолюбливал, так как это был один из тех, кто ратовал за пересмотр отношения цорков к приматам. Подобная мяг­котелость всегда страшно возмущала чистильщика. - И кого же?

- Да всех Высших Советников.

- И почему? - Чинкис старался придать своему голосу полную незаинтересован­ность, но та явно проскальзывала.

- Да потому, что они все ознакомлены с личными записями Великого Фетиуса. А там очень много не для простых обывателей. То, что там есть, может вызвать настоящую бурю, и я даже за сто лет так и не придумал, как можно это обнародовать и довести до соз­нания каждого, без опасных волнений и неконтролируемых последствий. Может тебе это удастся сделать?

- Что же там такого неизвестного?

- Это нельзя рассказать словами, вначале надо увидеть и лишь потом услышать по­яснения самого Фетиуса.

- Прекрасно! В очень скором времени я это сделаю! - Чинкиса совершенно не сму­тило предостережение о чём-то необычном. - Всё можно решить и воплотить в жизнь! Особенно нам, цоркам.

- Особенно если знаешь, что равных нам не было? - со старческим ехидством спро­сил Панзор. Этим последним вопросом он очень смутил только что избранного Совет­ника, оставил в его душе неприятный осадок. И тот подумал: "Надо будет заняться этим в самом скором времени!"

Но целый месяц ему было не до этого. Время пролетело в сумасшедшем водово­роте событий, дел и важных политических мероприятий, связанных с приёмом на высшую должность. Конечно, все вылеты пришлось почти полностью отменить, а маршруты пере­давать своим молодым последователям. Но Чинкис сразу же огласил публично, что со­вершит один последний вылет в конце своей карьеры, перед самым своим юбилеем. Вы­лет завершит его богатейшую биографию пилота-чистильшика и даст возможность про­ститься с исследовательской работой в неизведанном космосе. Он долго выбирал, какой маршрут оставить себе напоследок. И принял решение посетить мир, в котором был не раз, и в котором когда-то отыскал невиданный артефакт - удивительно огромную и сверх­прочную пирамиду. Его потянуло ещё раз посмотреть на эту планету, понаблюдать, как сложилась её судьба.

И вот, наконец, пришло время вылета, а поработать с материалами и записями Ве­ликого Фетиуса, Чинкис так и не удосужился. Совершенно выбился изо всех спланиро­ванных временных графиков. События и дни мелькали как в сумасшедшем калейдоскопе. Никак не удавалось вставить в срочные и сиюминутные дела нечто, что вполне можно было отложить на завтра. Даже сам полёт ему настоятельно советовали отменить, благо уважительных причин находилось предостаточно. Но в этом вопросе легендарный чис­тильщик был непоколебим. И даже решил попытаться совместить сразу два дела. Нака­нуне вылета он вышел на связь с Высшим Советником, который заведовал архивными фондами, расположенными в одном из подземных бункеров Пантеона. Этого Советника Чинкис знал очень хорошо, поэтому сразу, без вступления, высказал своё пожелание оз­накомиться с конкретными документами. Затем спросил:

- И как лучше мне это сделать?

- Тебе необходимо лично явиться сюда для снятия твоих формативных данных и можешь сразу же получить любые, необходимые тебе документы и сведения.

- А смог бы я взять это с собой?

- Конечно! Никаких проблем! Хоть я всем всегда и советую просматривать подоб­ное дома. Или даже здесь, в рабочей обстановке. Но ты ведь у нас как скала, не подда­ёшься эмоциям. Поэтому можешь брать куда тебе заблагорассудится.

- Ты ведь знаешь, что я имею в виду, - удивился Чинкис. - Разве можно выно­сить из хранилища то, что позволено лицезреть и изучать только нам, Советникам?

- Поэтому и нужны все твои данные организма. Кроме тебя никто во всей Вселен­ной не сможет воспользоваться информационным кристаллом. При попытке его вскрыть он сразу самоуничтожится. Да и всех поблизости основательно лишит здоровья.

- Очень предусмотрительно! - похвалил Чинкис. - Я ведь собираюсь в дальний по­лёт, завершающий в моей карьере. И там будет свободное время на дистанции темпораль­ных прыжков. Вот и хочу его использовать максимально.

- Знаю, знаю о твоём полёте. И сразу хочу пожелать удачи! А кристалл с информа­цией можешь брать с собой хоть на край света!

- Ну, так далеко я не собираюсь! - засмеялся Чинкис. - Да и не нашли его ещё! Значит, договорились: я буду у тебя в хранилище через три часа?

- Договорились! И не переживай, это не займёт у тебя много времени. На проце­дуру настройки уйдёт не больше часа. А все интересующие тебя данные я начну вводить уже сейчас.

И на следующий день, с утра, Чинкис отправился в свой полет, имея в кармане комбинезона специальный футляр с инфокристаллом. Перед взлётом с искусственного спутника легендарному чистильщику пришлось немного понервничать и даже попотеть перед объективами сотен телекамер и под лучами ослепительных прожекторов. Это опять постаралась его старшая жена Валдис и устроила редкостное шоу из простого и обыден­ного мероприятия. Никогда ещё Чинкис, да и никто из чистильщиков, не уходил в далёкое пространство с такой помпой, оглаской и сонмом напутственных пожеланий.

Это его немного вывело из себя. Поэтому, выйдя за пределы родной Галактики, он постарался до минимума сократить процедуру регистрации своего маршрута на боевой патрульной базе и быстрей последовать по составленной траектории. Условности были соблюдены без лишних проволочек и корабль, послушно повинуясь нажатию клавиши "Старт", нырнул в чёрный омут темпорального прыжка. Желая немного успокоиться и расслабиться, Чинкис даже полностью выключил работающий на самом низком звуке прибор Нона. Не хотелось, что бы тот отвлекал своим сигналом. По последним наблюде­ниям всех чистильщиков, "Ищи меня" выключался почти всегда после нескольких темпо­ральных прыжков и возобновлял свою работоспособность вновь лишь на приличном уда­лении от дома и при обнаружении действительной опасности. Поэтому многие поступали также: отключали прибор возле родной галактики, смирившись с непонятным и неизбеж­ным злом. Но на дальних маршрутах прибор не подводил, работал исправно. Хоть и были исключения. Один из не так давно возвратившихся чистильщиков утверждал, что "Ищи меня" не пере­ставал сигналить все два месяца долгого путешествия и чуть не свёл его с ума.

Сейчас Чинкис возжелал полного покоя. В суете последнего месяца он даже не об­ращал внимания на сваливающую с ног усталость, а теперь она навалилась на него со всей мощью. Даже не взирая на мизерную искусственную гравитацию. В сознание его закра­лись мысли о безутешной старческой слабости, постыдной беспомощности и близкой не­пригодности к любому начинанию. От этого настроение ещё больше упало и чуть ли не достигло точки чёрного пессимизма. Но тут его рука нащупала в кармане футляр с инфок­ристаллом и вспыхнувшая гордость за себя вытеснила пораженческие мысли. Легендар­ный чистильщик успокоился и даже подремал в продолжении нескольких прыжков. Вы­ныривая со сна лишь для нажатия клавиши. Силы быстро восстановились, вернулось даже хорошее настроение. И вновь появилась кипучая жажда деятельности.

Тогда Чинкис решил что пора! Пора ознакомиться с тем, что он мечтал увидеть уже очень давно и очень сильно. Пора соприкоснуться с великим, таинственным, древним посланием исторического вождя всей Аналарастрасийской цивилизации. Его время при­шло! Он дожил до этой минуты! Это даже здорово, что он не прельстился страстным же­ланием просмотреть кристалл немедля после получения. Подобную вещь надо изучать не спеша, не походя, не среди бытовых мельтешений скоротекущих событий. А именно здесь, в великом Космосе, прочувствовав всё величие предвкушаемого момента, осознав всю торжественность неадекватного события!

Чинкис уселся удобнее и достал футляр. Возложил на него левую руку, действуя по инструкции, и стал ждать, пока с него не снимут все необходимые данные: биоритмы, со­став крови, отпечатки пальцев, энцефалограмму мозга. Пока это происходило, правой ру­кой дал добро очередному темпоральному прыжку и включил прибор Нона. Тот возобно­вил свои сигналы с противной настойчивостью. Досадливо поморщившись, Чинкис тут же его отключил снова и весь сосредоточился на предстоящем действии.

Устройство прибора закончило сканирование данных чистильщика и футляр от­крылся. С верхней грани инфокристала вырвался серебристый луч и развернул панорам­ную картинку-изображение. На ней красовался сам Фетиус разбрасывающий россыпи звёзд над небольшой планетой. Точно такой же рисунок был и на орденах имени великого мыслителя. В самом низу изображения находились четыре просвечивающиеся надписи: "Пуск, Пауза, Увеличение и Стоп". Усмехнувшись такой древней компоновке проектора, Чинкис прорезал пальцем свечение первой надписи. И тут же, напротив него появился со­беседник. Он намного отличался от своих посмертных изображений. Был намного старее, уставшее и выглядел невероятно озабоченным свалившейся на него ответственностью за судьбы всех цорков. Как всегда и происходит с выдающимися личностями после их кано­низации. Но взгляд его был как луч лазера: резкий и всепроникающий. Взгляд, достаю­щий до самой глубины души, до самой сущности самосознания. С таким цорком трудно спорить, и уж тем более, пытаться обмануть. Такой цорк знает, что делает и к чему стре­мится.

Поэтому странным диссонансом зазвучали слова великого мыслителя. Они были сомневающиеся, с большой порцией растерянности и оттенками смутного беспокойства.

- Здравствуй, цорк! Рад тебя приветствовать из прошлого. Уверен, ты прожил дол­гую и достойную жизнь, стал лучшим среди лучших и достиг вершины, с которой можешь правильно оценить пути и свершения нашей цивилизации. А также наши ошибки и, воз­можно, заблуждения. Ведь жизнь превалирует в немыслимых разновидностях и мы нико­гда не знаем: как будет оценено наше то, или иное действие по прошествии длительного времени. Не знаю и я: прав ли был мой народ, когда выбрал себе дорогу своего развития в многогранной Вселенной? Никогда сомнения не одолевали меня. Никогда я не оборачи­вался назад. Лишь под конец своей жизни, составляя это завещание, я почувствовал некое беспокойство. И разрешить его придется вам, моим будущим потомкам. Мне кажется, вам придется изменить весь смысл жизни цорков, повернуть на другой путь развития. Вся беда в том, что мы очень консервативны. Наша продолжительность жизни неимоверно огромна и лучшее, к чему мы стремимся - это незыблемость и постоянство. Поэтому очень трудно сделать даже шаг в ином направлении. Но, возможно, придет день и вы это сможете? Новые идеи и понятия вам помогут? Нечто подтолкнёт вас к повороту в судьбе цивилизации? Потому что мне кажется, в выборе нашего пути есть множество ошибок. Постарайтесь их исправить.

Сейчас вы просмотрите старые записи. Старые даже для меня. Ибо я родился в са­мый разгар непримиримой войны с приматами и ничего кроме ярости это слово у моих сограждан не вызывает. Даже мои родители никогда не вникали в историю конфликта между нами, цорками и приматами. Все источники, хоть немного разъясняющие причины смертельной ненависти, были тщательно уничтожены за долгие столетия. И, казалось, на­всегда канули в небытиё.

Но мне повезло.... А может и наоборот: фортуна сыграла со мной злую шутку. Ведь то, что я отыскал, поставило под сомнение всю мою жизнь. И даже жизни многих мил­лионов разумных существ. Я отыскал древние записи, они многое объясняют, но по­сле подобных объяснений, возникает ещё больше вопросов. Я решить их не в силах. По­этому перекладываю эту тяжкую ношу на ваши плечи. Простите меня за это, но решать вам. Лишь хочу напомнить, раз вы заслужили право стать у руля высшей власти, то должны быть сдержаны. Не поддавайтесь первым порывам при просмотре, контролируйте себя и помните, что не для каждого это зрелище допустимо. Только вы имеете право ре­шать: что делать дальше. Итак: смотрите!

После этих слов Фетиус исчез с проекции, а на его месте появилось странное со­оружение. Формой оно очень напоминало Священный Пантеон, но было более маленьким, несуразным и хрупким. Даже две его вершины купола напоминали некую жалкую паро­дию. Оно всё состояло из сшитого огромного куска полотна, даже скорей брезента. В сто­роны уходили многочисленные растяжки удерживающие сооружение на месте и не давая ему сложиться вовнутрь.

Снимающая камера сдвинулась и поплыла к чернеющему входу. Небольшое затем­нение и открылась, освещённая мощными прожекторами внутренность. И Чинкис увидел круг, очень напоминающий Священный, в котором заседал Высший Совет. Даже бортик наличествовал. На уходящих вверх и в стороны трибунах сидело множество приматов, самых разнообразных возрастов и комплекцией. Их одеяния пестрели, мешая вглядеться в лица, да и Чинкис не преследовал такой мысли. Всё его внимание сосредоточилось в круге, поверхность которого была усыпана простым песком. По периметру были расстав­лены непонятные возвышения, и на некоторых восседали не кто иные как Цорки. Да, да! Именно Цорки! Они были совершенно обнажёнными, без единой детали одежды или ук­рашений. А в центре круга стоял примат в ярком костюме и размахивал длинным кнутом. Время от времени он делал петлеобразные движения рукой и кнут издавал щёлкающие звуки, напоминающие пистолетные выстрелы из порохового оружия. Чинкис Буквально перестал дышать, когда в круг выбежали ещё два цорка. Они с приличной скоростью забе­гали по периметру круга под щёлканье кнута. Но у чистильщика отвисла челюсть вниз от совершенно другого: одежды вновь выбежавших в круг цорков очень напоминали парад­ную одежду чистильщиков! Те же кожаные ремни, те же чашечки на подбородке и почти те же украшения. И даже прикреплённый к спине щит был обёрнут такой же алой мате­рией. Пытаясь осмыслить увиденное чудо, Чинкис вначале даже не обратил внимания на появившихся в середине круга ещё четырёх приматов. Но более стройных, гибких и под­вижных. Лишь сердце прославленного чистильщика ухнуло одним ударом и замерло, ко­гда один из стройных приматов вскочил на парадный щит одного из бегающих по кругу цорков. Затем ещё один примат повторил движение своего компаньона. Через несколько мгновений все четыре примата находились на спинах носящихся цорков и принялись вы­делывать самые разнообразные акробатические трюки. И всё это под звуки марша и раз­давшихся одобри­тельных аплодисментов. Какой позор! Не осознавая своих действий, Чинкис выхватил из кобуры лазерный пистолет и вероятно разнёс бы что-то вдребезги в корабельной рубке, если бы ненароком не прошелся дулом по надписи "Пауза". Проекция замерла, лишь слегка меняясь под обновляющим мерцанием.

Долгое время знаменитый пилот не смог даже пошевелиться. Вначале он пытался ослабить давление пальца на курок, лишь какой-то частью сознания замечая, что предо­хранитель снят и оружие готово к стрельбе. Когда ему это удалось, он попытался вздох­нуть, подозревая, что комбинезон сжался под воздействием какого-то поля и не даёт ему доступа кислорода. Справившись и с этой проблемой он занялся своими мыслями, стара­ясь навести среди них порядок и хоть как-то осмыслить происшедшее. На это у него ушло гораздо больше времени.

Корабль давно завис между двумя галактиками, готовый к следующему прыжку, но так и заждался прикосновения пальца. Чинкис выключил проекцию и долго ходил по рубке из угла в угол. Затем включил инфокристалл с самого начала. Затем ещё раз. И каж­дый раз, доходя до позорной сцены с приматами, останавливал изображение, не в силах смотреть дальше. Оружие он предусмотрительно оставил в своей каюте, но рука всё равно тянулась к кобуре. Наконец он осилил себя и досмотрел сцену глумления над цоркским родом. А затем пошла только история событий. Голые факты и ничем не приукрашенная действительность. Но действительность очень древняя и такая же неправдоподобная. Го­лос диктора за кадрами был спокоен и бесстрастен, хоть и повествовал о самом страшном и жутком событии в жизни Аналарастрасийской цивилизации.

И суть его была такова. Тысячи лет назад на Аналарастрасии совершенно не было цорков. По крайней мере, разумных. Планету, да и весь близлежащий космос, населяли приматы. Продолжительность их жизни была ничтожно мала: всего три, максимум четыре года. Но они добились определённого величия и совершенства. Помогала им в этом не­обычайно высокая рождаемость и быстрое взросление: всего полгода необходимо было приматам для процесса полного становления как личности.

Предыдущая история их цивилизации, была весьма сходна со многими ей подоб­ными. Те же первичные века дикости, те же эпохи войн и междоусобиц и тот же скачок в техническом и научном развитии. Но в этом было мало странного и нового. Самое главное отличие приматов-предшественников заключалось в их любви и симпатии к животным. Одним из таких ярких примеров, являлось увеселительное и очень популярное шоу-пред­ставление. И называлось оно - цирк. И именно в цирке выступали многочисленные и са­мые разнообразные звери. Прошедшие предварительную дрессировку и обучение. Среди них особой любовью пользовались могучие и сообразительные цорки, дикие и неразум­ные звери, обитавшие в мелколесье и степях Аналарастрасии. Первичное название этих зверей не сохранилось, во все времена их называли цорками. Производное слово от назва­ния помещения, в котором они выступали - цирк. Хотя выступали они порой не только в цирке. Благодаря своему игривому и доброжелательному характеру, особой верности и очень бережному отношению к подрастающим приматам, цорков содержали во многих домах. Они даже иногда несли сторожевую службу, охраняли объекты или важных пер­сон. А благодаря своей высокой продолжительности жизни, цорки переходили в домах от одного поколения к другому. Становясь как бы постоянной необходимостью в семьях приматов, чем-то привычным и устоявшимся. Уже тогда цорки жили до ста лет, и это на­толкнуло группу учёных приматов на идею попытаться привить разумность своим луч­шим и самым умным друзьям из мира животных.

Начались долгие и упорные исследования и эксперименты. Многие годы они не приносили почти никаких ощутимых результатов. Поколения учёных сменялись одно за другим, передавая своим собратьям весь накопленный материал и опыт. И вот одна из ге­ниальных представительниц приматов обнаружила некую аномалию в мозгах цорков. Ко­торая и мешала окончательно научиться мыслить. Аномалию, после долгих проб и оши­бок научились исправлять, давая определённые сочетания низкочастотных волн, распро­страняющихся в простом эфире. Первые цорки осмыслили себя и быстро стали совершен­ствоваться под руководством своих учителей и поклонников. Удалось создать несколько специальных школ, в которых бывшие прирученные звери проходили начальные курсы образования.

Вот тут то и началась самая страшная трагедия. Среди приматов нашлось доста­точное количество расистов, пользующихся огромной популярностью у соплеменников и ненавидящих чужой разум. Они подвигли других приматов на массовые волнения, пере­росшие в жуткие погромы школ и кровавые расправы с поумневшими цорками и их учи­телями. Лишь гениальной учёной, да нескольким её помощникам удалось спастись. Они скрылись на звездолёте в неизвестном направлении и долгое время считалось, что они по­гибли. Но те продолжали работать на одной из малоизученных планет. Решив во что бы то ни стало отомстить за своих товарищей и за растоптанный новорожденный разум.

И через год над всеми обитаемыми планетами пронеслись небольшие автоматиче­ские спутники. Они передавали только определённые сигналы, которые, входя в атмо­сферы, усиливались отражающим эффектом и проникали в каждую щель. Следствием этих сигналов стало исправление аномалий у всех живущих цорков и обретение ими ра­зумности. Для многих приматов это стало полной неожиданностью. И этим воспользова­лась ещё нетвердо стоящая на ногах цоркская цивилизация. Она успела себя осознать и даже объединиться и консолидироваться с силами им сочувствующими.

Затем самые оголтелые расисты из числа приматов выследили гениальную учёную и безжалостно уничтожили вместе со всеми сотрудниками, последователями и учениками. И приступили к полному и планомерному истреблению всех цорков.

Началась война. Страшная и продолжительная. Постепенно захватившая все оби­таемые планеты. Втянувшая в своё жерло всех разумных обитателей галактики. Сами по себе, цорки были бы обречены. Они являлись ещё слишком неопытными в подобной дея­тельности. Но им помогали приматы. Почти треть всего населения встало на защиту своих древних друзей. На защиту молодого и развивающегося разума. И все они сгорели в огне беспощадных сражений. А оставшиеся в живых цорки продолжали мстить за гибель своих создателей, защитников и своих товарищей. И победили! Победили ценой невероятных и длительных усилий. Победили, даже забыв само начало военных действий, совершенно утеряв сами причины великой междоусобицы с приматами. Но вынеся с поля боя лишь ожесточённую ненависть и жажду дальнейшего уничтожения всех разумных инакомыс­лящих созданий.

Так и повелось. Везде, где бы ни находили остатки приматов, шло их безжалостное и молниеносное истребление. Под категорию неугодных и врагов попали и остальные су­щества, вставшие на путь разумного развития. С ними даже не велись предварительные беседы и разглагольствования. Только смерть! Только полное очищение всей галактики.

И родная галактика осталась только цоркам. Но вскоре им и там стало тесно. Но­вые миры таили в себе угрозу аналарастрасийцам, и те бросились во все стороны Вселен­ной наводить порядок и спокойствие. Порядок бессмыслия и спокойствие неразумности. Межгалактические войны укрепили цорков до неимоверной мощи, и вся эта мощь слу­жила только одному - уничтожению.

В конце записи опять возникло изображение Фетиуса. Великий мыслитель выгля­дел ещё больше жалким и растерянным, голос его был тихим и просящим:

- Цорк! Ты знаешь теперь всё! И тебе предстоит решить: как исправить возникшие исторические несправедливость и недоразумение. Как побороть в себе ненависть и вер­нуть в наши сердца любовь к тем, кто нас создал, поставил на ноги и защитил ценой своих собственных жизней. В этом времени, где я завершаю свою жизнь, это сделать невоз­можно. Начнётся великая война. Может даже и не война, а просто вырежут всех сомне­вающихся и колеблющихся. А все данные полностью исчезнут из архивов. Но сразу хочу предостеречь от подобного шага! - голос Фетиуса окреп, глаза засверкали пронзительно и ярко. - Я даже запрещаю это делать! И сразу же объясню почему. Всё во Вселенной имеет свою обратную сторону. И мы, великие Цорки, можем опять превратиться в жал­ких, одичавших Зверей! Да! Это так! По некоторым расчётам, вполне возможны обратные модуляции с низкочастотными волнами и тот, кто нас создал, может нас и уничтожить! Превратить в полных дебилов! Поэтому лучше предотвратить это заранее. Надо повер­нуть вспять нашу политику и войти в историю Вселенной как миротворцы и защитники любого разума. Ибо разум - самое великое и таинственное, что есть из всего сущего! Его надо лелеять, любить и взращивать, где бы и в каком виде он ни находился!

Проекция окончилась и Чинкис даже не пытался включить её на повтор. В его па­мяти каждое слово и событие засело крепко и навсегда. Без всякого повтора. Чисто реф­лекторно он стал нажимать, когда надо, клавишу перехода в темпоральный режим и ко­рабль понёсся по заданному маршруту. Но сам он плохо осознавал окружающее. В его сознании происходила невероятная ломка и перестройка. Всё его существо боролось с са­мим собой, сражалось со стереотипами, впитанными с кровью матери, навязанными вос­питанием и восьмисотлетней деятельностью. Как трудно осознать, что вся жизнь пошла не так, что все действия были неправильны в самой изначальной сути. Что теперь на твоих плечах ответственность за судьбу всей цивилизации. Да, да! Именно ответственность! Нельзя об этом забывать даже на минуту!

Чинкис вспомнил про некоторые жалкие попытки Высших Советников изменить направление всей деятельности цорков. Тогда они ему казались верхом безрассудства, мягкости и тупоумия. В молодости он не раз высказывался крайне резко в сторону Совет­ников, которые робко пытались ввести некоторые, постепенные нововведения. Так, на­пример, кто-то попытался намекнуть на смену парадного костюма, который в торжествен­ных случаях одевали исследователи-чистильщики. Что тогда было! Целый скандал! В ко­тором Чинкис принимал самое прямое и резкое участие. А когда кто-то начинал ратовать о любви к приматам? Намекая, что те, мол, меньшие братья наши? Да Чинкис первым ожесточался до крайности и сатанел от гнева. А недавняя, краткая беседа с Панзором, ста­рейшим советником на торжественной церемонии приёма? Только сейчас чистильщик по­нял, что тот имел в виду. Конечно его речь не произвела впечатление на Советников! Он ведь не знал о последнем завещании Фетиуса! Не знал о самом главном! Не знал, что ему ещё предстоит пережить и почувствовать. Не знал, в какой ситуации он окажется, необ­думанно пообещав крупные перемены в жизни каждого цорка. И вот свершилось! Накар­кал! Теперь надо что-то менять! И что! Самое незыблемое и священное! Самое вечное и близкое! Самое понятное и простое! Короче - всё!

И самое страшное, что Чинкис в себе почувствовал, так это то, что менять он бу­дет! Будет даже ценой своей жизни! Будет невзирая ни на что, ни на кого! Вот только он не мог ещё понять, в какую сторону. Неужели в сторону защиты приматов? Неужели про­тив исторической ценности тысячелетней цоркской цивилизации? Или он сотрёт все вос­поминания о завещании Фетиуса? И ещё больше поднимет волну безжалостного уничто­жения неугодного разума?!

Долго, очень долго Чинкис пребывал в коме тяжелых раздумий. Автоматически нажимая при этом клавишу под пальцами. Он ведь не простой цорк! Он ведь самый луч­ший и знаменитый среди современников. Даже в общей истории многие ставят впереди него только лишь одного - Фетиуса. Ему по плечу очень многое! Он может совершить немыслимое! Но как осмыслить это немыслимое? Как повернуть и преобразовать жизни тысяч миллиардов? Как отнесутся к цоркам другие миллиарды разумных существ? Про­стят ли они кровавую историческую действительность? Например, жители этой планеты, что показалась на обзорном экране. Помнят ли они о своём прошлом? Если нет, то стоит ли им напоминать? Может она такой и останется в истории? Ведь она очень красива: из­ломанные материки среди безбрежного синего океана и лёгкая паутина голубой атмо­сферы, вперемежку с белоснежными облаками. Чернеющие горные хребты и зеленеющие плодоносящие долины. Плавные изгибы могучих рек, петляющих среди девственных ле­сов и джунглей. Даже желтеющие пятна пустынь и сверкающие покрытия замороженных полюсов не уродуют, а наоборот добавляют очарования и разнообразия. Она прекрасна и неповторима, - эта далёкая и такая стремящаяся к жизни планета. Планета, которую на всех местных наречиях всегда звали просто - Земля.

Конец первой книги.