Один любит до умопомрачения, но… нелюбим и пугает страшной демонической сутью. Другой любит и любим, но приходит только во сне, а наяву я его не помню. А еще вокруг интриги, злопыхательство дворцовых льстецов и тоска. Но я буду не я, если не попробую измениться и изменить весь мир! К демонам демонов! Я найду свое счастье, и пусть никто не становится на моем пути – будь то демоны, боги или еще кто! Любимый, где ты? Отзовись!
Литагент «Альфа-книга»c8ed49d1-8e0b-102d-9ca8-0899e9c51d44 Выйти замуж не напасть, или Оно нам надо? Альфа-книга Москва 2012 978-5-9922-1182-5

Юлия Славачевская, Марина Рыбицкая

Выйти замуж не напасть, или Оно нам надо?

Пролог

Лучший способ спорить с женщиной – это соглашаться с ней во всем!

Юлия Славачевская

Где-то высоко в горах…

В главном зале старинного замка, облагороженном высокими резными панелями черного дерева с позолотой и большим камином, у громадного, во всю стену зеркала стояла изящная красивая женщина в зеленом муслиновом платье. Она сжимала в руках тонкий стеклянный бокал, наполненный розовым игристым вином, и в молчании наблюдала за разворачивающейся перед ней драмой.

В зеркале отражались бледная, измученная ее копия и сильный, но почти сломленный ношей, свалившейся на его плечи, мужчина.

– Довольна?.. – ядовито поинтересовался незаметно подошедший супруг, указывая на их общую дочь в зеркале. – ЭТО именно то, чего ты так упорно добивалась?

– Ты о чем, милый? – промурлыкала богиня, поворачиваясь и надевая на лицо нежную улыбку.

Злой мужчина на ее чисто женские уловки, против обыкновения, никак не отреагировал.

– А что такого страшного я сотворила? – сделала недоумевающее лицо красотка и перевела взгляд на длинные ухоженные ногти. – Все идет по плану, и жизненный опыт девочки накапливается по количеству мужчин…

– Что-о?! – взревел муж, наливаясь багровой яростью. – Количеством… количеством мужчин?!! Совсем с ума сошла на старости лет?! Ты думаешь, что говоришь? Да она твоя дочь!

– Спасибо, что напомнил, – иронично улыбаясь, парировала женщина. – Смею заметить – и твоя дочь тоже.

– Да ну?! – засомневался бог, гневно прищурив черные глаза, в которых проснулась мертвящая бездна. – Прости, но мне уже в это верится с трудом. Особенно после твоего последнего откровения. Надо же! Позволь тебя спросить, любимая, так в чьих постелях ты набиралась своего… опыта?

– А об этом история скромно умалчивает, – подзадорила богиня и состроила невинные глазки. Но, видя, что муж спешно ищет любимый череп и походную берцовую кость, исправилась: – Извини, неудачно пошутила…

Но мужчине уже попала шлея под… ну, в общем, похоже, бога смерти сильно достало самоуправство жены, и он решил показать наглядно, кто в доме хозяин. В громадном замке развернулось настоящее веселье…

Для начала божества размялись в беге и прыжках на пересеченной местности (невзирая на повсеместно рассыпанные осколки стекол и обломки утвари, замок устоял).

Йаола резво бежала впереди, высоко задрав подол и вопя во всю силу легких:

– Не виноватая я!

За ней с берцовой костью наперевес гнался супруг, изрыгая проклятия, из которых приличными оказались только предлоги и междометия. Да и то не все…

После пары часов интенсивной пробежки к супругу по неотложному делу заявился отряд его приближенных, рабов битвы. Тогда разминка логично перешла в стадию серьезной тренировки («серьезной» с оттенком «смертельно» – по отношению к воинам, «тренировки» – для Йолара). Немного поупражнявшись в многоборье, неоднократно перещупав и перемолотив в гневном противостоянии мебель и все мало-мальски движимое имущество, что уцелело до того, куча-мала распалась на две неравные части: в первой оказались отчаянные воины-слуги, жестоко побитые, а местами еще и поцарапанные, с неимоверным трудом удерживающие окончательно рассвирепевшего бога. Другая состояла лишь из одной тяжело дышащей растрепанной женщины.

– Это произвол! – заявила Йаола, переведя дух и внимательно разглядывая пострадавший туалет. Обвиняюще выставила поломанный ноготь. – Я требую пересмотра дела в свою сторону и реабилитации… с последующей компенсацией!

– Я те щас покажу! И компенсацию, и контрибуцию, и прости… Прости меня, мама! – задрал голову мужчина. – Честное благородное, последний раз сейчас ругнусь! – На этих словах рабы битвы отпустили бога смерти, решив, что Йолар достаточно поостыл.

– Да-да! – немедленно влезла супруга, неизменная опора и поддержка. – Именно что последний раз за последние несколько тысяч лет. И с последнего разу – таки ни разу! – Она согнулась, словно бегун после длинной дистанции, пытаясь немножко продышаться и упираясь руками в согнутые колени.

– Замолчи! – заорал бог, переходя на тяжелую атлетику, и метнул в свою вторую половину берцовую кость. – Говорила мне мама: «Не женись на этой гадюке – козленочком станешь!»

Кость просвистела над головой вовремя пригнувшейся супруги, врезалась в стену и… вылетела наружу, проделав солидную брешь.

– Ослом!.. Ослом ты станешь! – прошипела богиня, с трудом разгибаясь, поворачиваясь и сокрушенно осматривая образовавшийся пролом. – Прекрати дурить немедленно, пока весь наш дом не разнес к демонам!

– К демонам?! – Глаза бога войны засветились красным пламенем ярости. – К демонам ты отправила единственную дочь! – С этими словами он запулил уже череп, который просвистел в опасной близости от головы непокорной жены и существенно расширил дополнительный выход наружу.

– Для ее же пользы и всеобщего блага! – заорала в ответ женщина, приходя в неменьшую ярость. – Чем тебе плохо, старый хрыч?! Вот скажи: чем, чем ты недоволен? У тебя уже два внука! Нечего жаловаться!

– От разных отцов?! – продолжилась перепалка на ультратонах.

Затрясся потолок. Воины, почувствовав неладное, разжали кольцо и быстрыми перебежками устремились к спасительному пролому.

– И что?! Подумаешь! – вопила Йаола, свято уверенная в своей правоте. (Амплитуда качания центральной люстры достигла катастрофического размаха.) – Зато какой генофонд! Мужики-то лучшие из лучших, можно сказать – цвет этого мира!

С потолка посыпалась штукатурка, вибрация передалась стенам.

В это время наподобие бумеранга со свистом вернулась берцовая кость. Полетав по залу под изумленными взглядами примолкших супругов, символ власти посшибал все, что еще осталось нетронутым, отталкиваясь от величественных колонн и украшая их для разнообразия затейливым орнаментом зазубрин, затем снова вылетел наружу, отправляясь по только ему ведомому маршруту.

Внезапно установившуюся тишину нарушил странный треск, сменившийся грохотом. По каменным стенам зазмеились трещины, увеличивающиеся на глазах. Стены зашатались. Пол под ногами задрожал и начал проседать. С улицы раздались вопли: «Берегись! Замок вот-вот рухнет!» Мимо богов галопом промчались повар с поварятами и остальная прислуга.

Недолго думая Йаола быстро «закопала топор войны» и, запрыгнув к мужу на руки, гаркнула, побуждая того к решительным действиям:

– Женился – спасай, а то я тебе и на том свете покоя не дам!

Ужаснувшись грядущей перспективе, мужчина сжал вцепившуюся в него ношу и черным стремительным вихрем вымелся наружу. Как раз вовремя, ибо несправедливо обиженный замок надсадно покряхтел и рассыпался грудой камней, оставив клубы удушливой пыли.

Стоя на руинах, божества растерянно оглядывались вокруг.

– Ничего себе поговорили… – заметил бог войны, разжимая объятия. – Конструктивно…

– Зато теперь можно сказать: «И на обломках самовластья напишут наши имена»[1], – ответила супруга. В утешение добавила: – Ладно, чего уж там. Будем экскурсии водить, битву титанов верующим показывать. Нужно лишь приличную легенду придумать. Ну… чтобы нашу семейную ссору не упоминать…

– Да-а-а, – смог с трудом выдохнуть Йолар, с укором глядя на предприимчивую супругу. – И какую же причину ты решила донести в массы?

– Пока не знаю, – призналась та, поправляя сползшее с плеча платье, местами разорванное и грязное до неузнаваемости, – как назло, ничего патетического в голову не приходит…

– А вы скажите, что случилось противостояние между Тьмой и Светом в попытке защитить избранную!

Из-за груды камней показался новый свидетель происшествия. По длинным острым ушам, вытянутой, специфической форме лица и гордой аристократической осанке легко угадывался знатный дроу. В прошлом красивое лицо с пронзительными синими глазами изуродовали несколько страшных шрамов. Один из них, избороздив левую щеку, затронул уголок глаза. Волосы дроу выглядели седыми из-за покрывающей их белесой пыли, смуглая кожа казалась обветренной.

– Вы кто? – обалдело спросила богиня, лихорадочно прихорашиваясь перед незнакомцем. – Как сюда попали?

– Да вы не переживайте понапрасну, я уже вас покидаю, – благовоспитанно сообщил невозмутимый дроу. – Можете совсем не обращать внимания. Считайте, меня уже нет. – И, сделав шаг, растворился в воздухе с дерзкими словами, обращенными к богу-мужчине: – Вот поэтому я и никогда не женюсь, мне столько счастья не вынести…

– Вот нахал! – возмутилась богиня.

– Умный какой… кто б мне это раньше сказал! – отозвался бог и получил недобрый взгляд супруги. – Достали уже эти Ходящие-между-мирами, – исправляясь, проворчал бог смерти и битв. – Нигде от них не спрячешься. – Задумчиво поскреб выпирающий подбородок. – И кого этот мальчик мне напоминает?..

– Понятия не имею, – рассеянно ответила Йаола, всецело захваченная подкинутой мыслью. – Но идея насчет избранной мне понравилась. Главное, чтобы нас с тобой никто не причислил ни к одной из сторон…

Глава 1

Одних мужчин хочется добиться, а других добить!

NN

Эрика

Стояла у окна, смотрела на далекие горные вершины, убеленные снегом, и, медленно шевеля челюстью, разминала речевой аппарат. Для чего? А чтобы внятно попросить принести одну штуковину, которую обычные люди зовут подушкой под спину и седалище, а чокнутая челядь величает «нежнейшим лепестком фламаниямии, служащей для отдохновения и услады нижней части приближенного к богам туловища тьмаподобного повелителя». Честно говоря, сразу после выговаривания всего этого я точно приближусь к богам, ибо скончаюсь немедленно от заворота языка. Или мозгов.

Хотя если опираться на суждения моих прислужниц, то с умственной деятельностью у меня не просто беда, а большое горе. Милые, щебечущие по углам «пташки» с длинными ядовитыми клыками думают, что я не слышу, как они с хихиканьем величают меня «растением». Должно быть, они правы: несколько долгих лет я провела будто в тумане, без удержу гоняясь за мрачными тенями прошлого, постоянно ускользающими в коричневой дымке омертвевшей памяти. Да вот только в последнее время я поймала себя на мечтах об устройстве маленького дворцового переворота и тотальной зачистке наглой челяди как таковой.

Похоже, у «цветочка» прорезались нехилые шипы…

Мои сладкие размышления на тему революции были прерваны пришедшей Маоэли – моей личной горничной и надсмотрщицей в одном лице. Мерзкая вредная стерва, безответно влюбленная в моего мужа. Последнее радует особо…

Маоэли окинула меня цепким, внимательным взглядом и засуетилась по каким-то не совсем понятным моей рациональной натуре делам. К примеру, я никак не возьму в толк: на кой ляд утром ставить цветы в вазу, а вечером обрывать лепестки и выстилать из них дорожку к супружескому ложу? Вроде того – «пусть ваш путь будет усыпан розами»? Так там еще шипы прилагаются… В общем, перевод продукта, грязь от раздавленных лепестков и в качестве бонуса – утренняя головная боль…

Мне был неприятен злобный взгляд исподлобья у притворно заботливой служанки, и я вновь отвернулась к окну. Горы… Сколько лет я смотрю на них… Теперь это мое основное занятие после потери памяти, произошедшей пять лет назад.

Мрачный замок Повелителя демонов расположен на вершине высокой скалы. Из его окон открывается чудесный вид, который я разглядываю каждый день, пытаясь хоть что-то вспомнить и обрести себя. Потому что сейчас это не я. По крайней мере, надеюсь – часть меня осталась где-то там, за горами… иначе рехнусь окончательно и бесповоротно. Просто-напросто сойду с ума.

Суровый мужчина с усталыми потухшими глазами ласково зовет меня Эрикой и кличет женой, любимой супругой. Беззаветно любит и почитает. Дарует свою помощь и поддержку. И если против имени я не возражаю, а без поддержки Габриэля просто умру, то против остального восстает все мое существо…

Существо… существование… сущность. Иногда мне кажется, что нас двое: «я» внутри и «я» снаружи. Та, что снаружи, ничего не чувствует, безгласна, безучастна и холодна. Та, что внутри, постоянно мечется в замкнутой клетке из плоти и крови, рвется в сетях вен и жил, неустанно ищет выход наружу…

Кто я? Как мне соединить две половины?

Моя жизнь возникла из ниоткуда и утекает в никуда… Мне кажется: соединив все осколки воспоминаний и сложив недостающие части мозаики, я обрету себя. Вот только там глубочайшие провалы. Ваза моей сути разбита. Как ее склеить?

Что я помню? Практически ничего…

Вспышка… и первая встреча с мужем. Тонкое, необычное лицо Габриэля со странными глазами. Жадное, я бы сказала – голодное выражение раскосых глаз при взгляде в мою сторону. Он его пытается скрыть, этот лютый, рвущийся из глубины голод. Но мне, женщине, заметно и понятно хорошо знакомое чувство отчаянной надежды. Не могу понять лишь свой иррациональный, необъяснимый страх в ответ…

Снова вспышка… Какая-то праздничная церемония. Зачем я тут? Скользкие, неудобные одежды. Стягивающий, словно маска, толстый слой грима. Сложенные лодочкой ладони у моего лица. Просящий взгляд – и опять ожидание. Безмолвный ужас охватывает меня, ужас и отвращение… все смывается хлынувшей из его глаз болью.

Провал… и первая ночь после нашего возвращения из храма. Ласковые, нежные руки любящего мужчины, пылающего страстью, – и ни малейшего отклика в моем сердце. Только холод и телесная боль. Не понимаю – почему, ведь замужем я за Габриэлем, по его словам, давно. Больно было не одному телу, мучилась моя душа, словно ее насиловали.

А есть ли у меня душа? Есть… наверное… если она так страдает и терзается.

Мне действительно муторно. Пуще всего меня гнетет мысль, что я не могу заставить себя любить Габриэля и сохранять ему верность. Хотя он – единственный, для кого я живое существо. Все прочие полагают меня безмозглой куклой для церемоний и неким священным сосудом для рождения и вынашивания детей. Всего лишь.

Демонстрируя показное почтение и расточая глубокие поклоны и фальшивые улыбки, более похожие на злобный оскал, в сторону нелюбимой императрицы, подданные моего мужа втихомолку выливают ушаты презрения – и правильно, ведь я не демон. Каждый придворный, будь то аристократ, простой чиновник или воин, считает своим долгом исподтишка ущипнуть и всячески указать мое низшее место в иерархии правящего Дома. Делают это походя, с удивительным изяществом и неизъяснимой тонкостью, даже можно сказать – изысканностью. И лишь Габриэль, с его исключительным благородством, приходя домой, одним своим присутствием разгоняет мерзкое воронье и дает возможность дышать…

Но здесь я вру самой себе… В последнее время моя способность испытывать чувства восстанавливалась, и безучастность все чаще сменялась душевным теплом и даже тягой к Габриэлю. Возможно, в будущем я смогу научиться его любить. Надеюсь…

– Ваше императорское величество! – завела надоевшую шарманку Маоэли. – Как вы могли позволить себе столь вопиющее неуважение к дворцовому кодексу и не посчитать правильное количество шпилек у вас в прическе. Их должно быть ровно тридцать три штуки!..

Ага! Воистину правильно говорят в народе – «тридцать три несчастья»! Ровно тридцать три… И моя голова будет стукаться об стол с завидной периодичностью, потому что к тяжести золотых шпилек с драгоценными камнями нужно приплюсовать еще по букетику цветов на каждой, плюс золотую сеточку на волосах, цепочки и повседневную диадему… Кажется, когда-то я уже возмущалась по этому поводу?

– …Иначе вы накликаете на нас беду и лишите себя плодовитости и супружеского счастья…

Если я правильно припоминаю историю императорской правящей семьи, которую в меня вдалбливали тяжкие пять лет, то мужики тут верностью особо никогда не страдали. Видимо, количество шпилек никак не влияло на их способность сходить налево, а может быть – даже тайно способствовало! Ведь если на такую штуковину сесть… то после того, как отскребешь себя от потолка и закончишь словесные выкрутасы, точно уйдешь куда подальше от растяпы с тридцатью тремя острыми заколками… для счастья…

– …Ваше императорское величество, соблаговолите немедленно привести себя в порядок и встретить супруга в надлежащем виде! – закончила нудную нотацию демонесса, а передо мной неожиданно возник образ синих сердитых глаз.

М-дя-а-а, моя тюремщица явно полагает, что я сейчас рысью метнусь к туалетному столику и разрешу ей вколотить в голову недостающую пару десятков миниатюрных вилок. Да, щас! За последнее время я серьезно укрепила свой интеллект упорными занятиями и поглощением неимоверного количества этой мерзкой зеленой кашицы для улучшения памяти. Результат заметен – я хорошо запомнила, что меня одинаково сильно тошнит и от дерева с названием «что-то белолоба», и от моей прислуги. Деревья пилить я не буду, все ж таки родная природа, а вот насчет служанок не уверена…

Повернувшись к ней, я выпрямилась, запрокинув голову назад, изящным жестом приподняла одну бровь, сложила кончики указательных пальцев перед грудью и, облив демонессу ответным ядовитым презрением, завела подходящий случаю заунывный речитатив:

– О ничтожная, недостойная моего высочайшего внимания прахоподобная ослица, испытывающая мое высокородное и неземное терпение, ползающая у подножия моего полубожественного трона и сопящая в две дырочки! – (Это уже от себя, но по смыслу подходило!) – Как смеешь ты указывать мне, столь прекрасной, подобной легчайшему лепестку цветка, сравнимой красотой лишь с небесными светилами, затмевающей свет солнца днем и украшающей лунный блеск ночью?! – (Может, стоит ввернуть про фонарики?..)

Маоэли от изумления широко распахнула узкие глазки, чем навела меня на следующую мысль:

– Разуй глаза, о недостойная помесь ишака и гиены с носорогом, и внемли мне! – (Что за чушь я несу?)

Горничная икнула и начала медленно оседать на пол, этим лишь укрепив меня во мнении о правильности происходящего.

– Да, ползай у ног моих, собирая гнев мой на свою дубовую голову (заодно и полы протрешь от мерзкой цветочной кашицы), и страшись заслуженного наказания, что понесешь ты за дерзость немедленно…

Демонесса окончательно растерялась и выползла за дверь на четвереньках, тряся головой и пытаясь развести съехавшиеся к носу глазки. Проводив ее и не переставая нести бред в том же духе, я бдительно проследила, чтобы она двигала в нужном направлении. И под конец захлопнула дверь со словами:

– А если, отчаянно горюя о заслуженно постигшем тебя, ничтожную мятежницу, наказании, ты искренне захочешь произвести ритуальное самосожжение или там сделать пару лишних надрезов в организме – то я возражать не буду! Лишь бы сие происходило подальше от моего светлейшего императорского величества и священных царских покоев!

Немного постояла, уставясь на дверь, как тот баран на ворота, и потопала к зеркалу. Я уже несколько месяцев тренировалась надевать маску дурочки без проблеска мысли в глазах. Уж очень Габриэль, бедняжка, расстраивался, когда во мне обнаруживался хоть какой-то намек на разумность и способность ясно осознавать и мыслить. Вот чтобы его лишний раз ненароком не расстраивать, я и училась приходить в состояние неодушевленного манекена с фарфоровой улыбкой. Ну или казаться таковой. Мне не жалко, и ему приятно.

В наших отношениях вообще было много неясного и непонятного. И не только в отношениях. Вокруг всего, что касалось императрицы, то бишь меня, царила тайна, покрытая мраком, и мне до неудержимого зуда в руках и дрожи в коленках хотелось сорвать завесу с произошедших пять лет назад трагических событий и понять, что или кто довел меня до подобного существования. И если виновника можно найти, то мне бы непременно хотелось с ним пообщаться, тесно и с привлечением всяческих прижигательно-крюковидных железных инструментов, в основном используемых у нас в районе подвальных этажей.

Слава богу, мне хоть в последнюю пару месяцев выделили немного личного времени на общение с самой собой. Ага, видимо, как самой умной в своем окружении… Но это я отвлеклась.

Сделала тупое, безучастное лицо. С первого раза не получилось. Мышцы перекосило, и я сейчас скорее напоминала меховую игрушку-шимпанзе в брачный период, чем куклу Барби в свободном простое. Хм, интересно, а кто такие «Барби» и «шимпанзе»? Крутится что-то такое в голове, а вспомнить не могу. Даже обидно. Спрашивала как-то у служанки, так та потом минут пять делала знаки, отвращающие сглаз и порчу, и вскоре убежала капать на меня Повелителю. Больше не спрашиваю. Очень супруга жалко. Из-за подобных мелочей он психует и страшно потом нервничает.

Подмигнув собственному отражению, я пробормотала: «Эк тебя жизнь покорежила!» – и ударилась в воспоминания…

Первый год супруг не оставлял меня одну: должно быть, боялся, что выброшусь из окна в океан, пытаясь избавиться от гложущей душу тоски. Успокоился лишь тогда, когда родился Алиаль, мой маленький зеленоглазый демон с серебряными волосами.

Мысли немедленно перескочили на ребенка. Сынишке уже четыре года, и долгое время лишь он один мог заставить меня выйти из душевной нирваны и почувствовать себя живой. Хотя… подчас я смотрю в его чудесные детские глазенки, и меня преследует назойливое чувство, что когда-то я точно такие уже видела. И если раньше, стоило ему только обхватить мою шею ручонками и пролепетать: «Мама, мамочка!» – я забывала обо всем, то теперь все чаще приходят вопросы, на которые мне никто не дает ответа.

Снова всплыло в памяти крепко засевшее незнакомое имя… Максим Исаев, он же Штирлиц… Не помню точно, кто это, но, кажется, ему приходилось не легче, нежели мне… Я – лазутчик без памяти и без средств связи с внешним миром, вынужденный работать в нечеловеческих условиях и при этом оставаться на уровне ветерана амебных сражений. То есть – дуры, но хорошо сохранившейся после давних исторических событий.

Никак не могу придумать, как бы урвать больше времени для сына. Берет досада: почему-то все знают лучше меня, что ему нужно и как ребенка следует воспитывать. Причем меня, его мать, о методах воспитания в известность вообще не ставят. Точно! Зачем на меня, понимаешь, силы тратить?! Если даже его отец не позволяет нам много общаться, мотивируя тем, что сын – будущий Повелитель. Видите ли, Алиаль должен с рождения учиться повелевать и управлять страной, якобы именно поэтому отец забирает его с собой! На мои протесты Повелитель всегда кратко отвечает: «Так нужно!» Кому «нужно»? Мне?! Четырехлетнему сыну?..

Воздух вокруг меня заискрился. Волосы, до этого тщательно уложенные в высокую церемониальную прическу, начали шевелиться и потрескивать. А вот нечего злить жену демона! И плевать, что снаружи я светлая эльфийка! «С кем поведешься, того и наберешься!»

Ой, мамочки, а пословицу я откуда выкопала? Она уж точно не демонская. Тут так откровенно не выражаются. Во всяком случае, в кругах демонской аристократии, в которые я по божественному недосмотру и дьявольскому попущению случайно попала.

– Ну вот, опять весь маскарад обнулила! Актриса погорелого театра! – выругалась вполголоса и прихватила со столика расческу. И кто меня за язык тянул? Вот зачем, зачем было «палиться» со служанкой? М-да… И с какой дури мне слова такие загогулистые в голове попадаются?

Как же мне докопаться до истины? Где нарыть нужную информацию? Эх, Интернет бы… А что это?.. Новый вид магии? Черт! Как мне разморозить свои мозги и сложить мозаику из разрозненных фактов, если меня не допускают до библиотеки, и я, как призрак сайта, вынуждена таскать оттуда книги по ночам, вовремя выдергивая хвост из многочисленных магических ловушек?

Так… что такое «сайт», я тем более ломать мозги не буду…

Наша жизнь тошнотворно размеренна и проходит в своеобразном уединении. К нам уже давно не приезжают гости, особенно – иностранцы. Габриэль принимает иностранные посольства и одиночных иноземцев в другом месте. Он сократил в замке численность прислуги, оставив лишь самых преданных и проверенных. В страхе перед гневом правителя никто из них со мной старается не общаться, отделываясь лжепочтительными фразами: «Как прикажет Повелительница! Как будет угодно Повелительнице!» Даже мои личные придворные дамы.

Как же, как же… угодно! Ага. Три раза. С четвертью.

Сволочные демоны не отвечают на мои вопросы, справедливо опасаясь Габриэля, способного прийти в ярость от одного намека на произошедшую трагедию. Демон объясняет свое более чем странное поведение тем, что один раз он меня чуть не потерял – мол, впредь он не повторит ошибки.

Ничегошеньки не понимаю. С каких пор болезнь – ошибка? А ведь именно такова официальная версия.

Мое состояние действует на него угнетающе, но, когда я начинаю умолять рассказать о моем прошлом, Габриэль всегда нервно уходит от ответа. И почему мужчины традиционно недооценивают женщин? Ведь ясно же видно – лжет! Так и не знаю до сих пор, отчего я потеряла память на самом деле. Болезнь? Падение? Испуг? Вражеская атака?.. Муж-демон не хочет отвечать. Почему?!

За эти годы скопилось слишком много вопросов, оставшихся без ответа. Но спрашивать бесполезно: промолчит. Вывернется, ловкий гад, и взамен засыплет меня ворохом богатых подарков, ничуть не задумываясь: куда я все это дену и смогу ли использовать вообще?

Вот смысл задаривать меня эльфийскими драгоценностями, если демонский наряд их не подразумевает? У меня уже скопился достаточный золотой запас, чтобы облагодетельствовать страны третьего мира. Ну, там, где дети недоедают…

Или к чему мне тысяча дорогих златотканых нарядов такого веса, что меня в них разве что таскать на носилках можно? Носилок, замечу, к этому не прилагалось. Я тут попробовала заикнуться о том, что если мне не положено стационарной переноски, то могу ли я отхватить парочку мускулистых мачо в набедренных повязках? После моего вопроса дня два императорский дворец ходил ходуном – Повелитель искал набедренные повязки и выяснял, кто мне поведал о других мужчинах.

Мужская душа – потемки! И, тихо добавлю от себя, – беспросветные. И эти умники считают меня глупой? Лучше б на себя смотрели… Иначе как объяснишь следующее…

Вот какой му… дрый советник подсказал моему мужу идею задарить меня драконьими духами? Естественно, мы ж, Повелители, мензурками не дарим, мы ж сразу бочку выкатываем!

Только вот по чистой случайности затычка на той бочке оказалась неплотно притертой… Теперь наш дворец благоухает концентрированными, невыветриваемыми и несмываемыми духами! Придворные ввели в моду полотняные маски, а кто стыдится личико прикрыть, тот бьется в аллергенных судорогах на третьей минуте пребывания в особо удобренных местах.

Про ядовитую зверушку в качестве домашнего любимца, подаренную к моему дню рождения, я скромно не упоминаю вовсе. Потому что это попадает под категорию «нецензурно»…

Оказывается, каждая уважающая себя Повелительница просто обязана иметь в наличии хотя бы одну штуку смертоносной гадины. Я вообще-то была согласная в данном случае себя не уважать… Но увы! Моего мнения не спросили, когда всучили на какой-то из многочисленных церемоний-вечеринок миленький пушистенький комочек, оснащенный скорпионьим хвостом и жуткой оскаленной мордой, с которой стекало что-то ядовито-желтое и пузырящееся. Там, куда эта субстанция попадала, оставались дымящиеся и обугленные черные пятна, и мне как-то сразу расхотелось вот это иметь в домашних любимцах.

Пришлось прибегнуть к извечной женской смекалке…

Получив сей дивный подарочек в золотой клетке, уже наполовину переваренной, я взяла в руки церемониальный жезл Повелителя, продела в кольцо на клетке и, держа на вытянутой руке, тыкала в придворных, задавая один и тот же вопрос:

– Погладить хотите?

Добровольцев не нашлось, но отказать безумной императрице тоже никто не решился, тем более что на троне восседал Габриэль и очень снисходительно поглядывал на мои легкие шалости… Когда поголовье придворных снизилось почти на треть (в основном тех, кто втихую меня доставал «не по-детски»), зверюшку отобрали, клетку выкинули, жезл отнесли в починку, а правительницу с многочисленными поклонами, живенько вернули на законное место.

Больше мне таких подарков не дарили…

Каждый раз, когда приезжает гонец с границы, Габриэль впадает в бешенство и несколько дней крушит дворец. Можно подумать, его без наркоза в области паха режут или у него прямо здесь и сейчас враги сожгли родную хату… Отчего его настолько раздражает упоминание о других расах, что он способен уничтожить спросившего? В чем причина подобного гнева? И почему гнев этот утоляется исключительно в моей постели? Ага. Облапит меня со всех сторон и спросонья фаерболами на звук кидается. Звуковая, шумовая и световая сигнализация. Надоело уже. В «комнату отдохновения» ночью страшновато ходить: вдруг шариком случайно догонит? Испепелит ведь ненароком – и до утра не заметит! Буду лежать черной сиротливой кучкой пепла и прикидывать перспективы на будущее… Вот только не надо ля-ля! Версия – «от большой и страстной любви» – на мой взгляд, как-то не канает. Хей, а это слово откуда взялось?

Вокруг замка постоянно дежурят посты стражи, отгоняющие диких зверей. Объясните мне, глупой женщине, эту странную предосторожность! Чем грозят семье императоров-демонов хищники за внешними стенами замка? Да на нас такие защитные артефакты и мощные заклятия понавешаны, что за сто лиг пепел – и тот не долетит!

Нет, я, конечно, попробовала митинговать в защиту дикой фауны и для этого даже припахала местную флору! Очень, знаете ли, эффектно получилось! Но до наших убогих умом демонов не дошло абсолютно. Где ж им, недалеким созданиям, начисто лишенным ассоциативного мышления, понять мой тонкий художественный замысел, когда я на фоне свечеобразных кипарисов, символизирующих партию «зеленых» и чистый воздух, демонстративно попыталась сжечь императорские меха! Вместо того чтобы встать на защиту окружающей среды, эти придурки решили, что я устраиваю ритуальное самосожжение (ладно, пусть я богом по голове битой приглаженная, но не настолько же!), и они тут же скрутили меня в дулю! Мало им было спеленать благородную даму ее же рукавами взамен смирительной рубашки, так еще и наябедничали Повелителю. Последний мгновенно нарисовался и долго смотрел на меня укоризненным взглядом любящего папочки, вызывая жгучее желание удавиться на первом суку или хотя бы поковырять носком обуви травку до уровня метро и покаянно прошепелявить: «Чес слово, больсе ни-ни!».

А что такое «метро»?

И почему мне запрещено покидать пределы дворца, но ни одной даме или служанке не предъявлено подобных ограничений, и они шастают телепортами туда-сюда по всей стране, и не только?.. Челноки, блин горелый! Ну как мне тут было не попытать удачи? Ведь любопытство не просто замучило – оно меня сожрало заместо тли и даже не подавилось, окаянное!

Сделав вид, что я не я и физия не моя, попыталась тихой сапой всунуться за Габриэлем в открытый телепорт. И была безжалостной рукой отправлена обратно, словно бандероль без указания адресата. Что тут бы-ыло… Слава богу, он мне черепушку не вскрыл, хотя по его милому и доброму клыкастому лицу, особенно – по пылающим рубиновым светом глазам, становилось очевидно: хотел! И сильно хотел! Уточнять, что конкретно ему желается и как он собирается достичь результата, я не стала. Скромность не позволила. Я свела глаза в кучку, вытянула руки вперед и притворилась: «Иду на Альфу, иду на Альфу…» Наказывать не рискнул, просто запер на неделю в комнате.

Наи-и-ивный!.. Там же везде широкие карнизы…

Когда меня восьмой раз сняли с третьего этажа – а моя комната расположена на пятом, – посчитали рецидивисткой со стажем и упрятали за решетку. В смысле мои окна украсились художественным чугунным литьем в завитушку, призванную изображать вьющиеся растения. Сделала вид, что поверила, и нашла другой выход наружу…

В замке демонов прекрасная вентиляция за счет широких и хорошо прочищаемых дымоходов. Туда-то я и полезла… с горя… от ума. Когда выпала оттуда в зале заседаний, где в это время совещались главы всех Родов, наступила та-акая оглушительная тишина… Встав на ноги с четверенек, я незаметно отряхнула налипшие копоть и сажу, подняв небольшое облако, и элегантно проковыляла к Повелителю (вообще-то нужно было сваливать в другую сторону, но у меня началась дезориентация в пространстве, вот и поперлась куда ни попадя!).

Приветливо помахав ручкой и поздоровавшись со всеми присутствующими высокородными лордами:

– Гутен морген! – шлепнулась на соседний трон рядом с Габриэлем, застывшим от неожиданности, и, поддерживая достойный имидж, обвела зал безумными очами. Типа кто тут хочет вякнуть не по делу?..

Позаседать мне, правда, в тот раз не дали. Повелитель объявил, что совет переносится на другое время, и лично отнес в ванную, как он выразился, «отмывать от лишней грязи». Каким образом он определял, где лишняя, а где необходимая, – я не уточняла, просто, закрыв глаза, балдела в теплой пене и делала вид – дескать, не в себе. Вышла погулять, и когда вернусь – никто не знает.

Мои выходки спокойно сходили мне с рук. Все во дворце уверены в моей невменяемости, и даже если я станцую стриптиз посреди торжественного обеда и при этом грязно надругаюсь над государственными символами власти – лишь слегка пожурят и отправят в свою почивальню отбывать новый срок, совмещенный с трудотерапией. Сунут пяльцы в руки – и давай, изображай Золушку с утра до вечера. МНЕ! Да я швейную иголку от нитки еле-еле отличаю, и то не с первого раза! Но это они поначалу были такими наивными, потом, присев надцать раз на оставленные в креслах и хаотично замаскированные подушечками воткнутые иголки, больше не приставали со всякими народными промыслами. Видимо, других поденщиц нашли для получения незаконной прибыли…

Кстати, еще одна странность, не дающая мне покоя! Как так случилось, что после несчастья куда-то запропастился весь мой гардероб и его пришлось заказывать заново? Погрызли мышки оголодавшие? Сожгли из-за инфекции?.. Почему первые несколько месяцев я путалась в узком подоле непривычной шелковой юбки и прочих местных одеяниях, как будто не умея их носить?.. И при том абсолютно уверенно чувствуя себя на каблуках!.. Великая вещь – каблуки! Надела – почувствовала себя высокой и обалденно красивой! Сняла – почувствовала себя просто счастливой. А уж если врагу ногу отдавила каблуком… то вообще… нирвана!!!

Во избежание непредусмотренного царского травматизма мне привезли простые наряды без всяких наворотов и только на праздники впихивали в церемониальные одежды. И правильно! Если я уже на голову скорбная – зачем мне еще и руки с ногами ломать?! Перебор!

Почему, почему, почему… Сплошные, бесконечные «почему», остающиеся без ответа. Габриэля раздражает, когда я его настырно расспрашиваю. Он предпочитает, чтобы я раскрыв рот слушала его рассказы. Неважно о чем – о горах, демонах, сказки, легенды, волшебные истории… Но! Никогда о делах и проблемах! Не женское это занятие.

Воздух вокруг уже не просто наэлектризовался, но начал постреливать мелкими искрами. Так…

– Быстро взяла себя в руки! – глядя в свои глаза, отражающиеся в зеркале, скомандовала самой себе. Заработала мышцами щек, повращала глазами, сдвинула вниз уголки губ, которые упорно ползли наверх. – Подпустила шизы, выдала дурнинку во взоре… Я сказала – дурнинку! Маленькую, а ты от счастья целый состав туда вывалила! Вот, теперь хорошо!

М-дя… командовать хорошо, выполнять ку-уда хуже! Моя кипучая натура требует постоянной деятельности. А мне вот остаток дня придется сидеть практически неподвижно и добросовестно изображать дебилку с анамнезом в километр.

Сдула упрямую прядку, упавшую на глаз, и поведала своему изображению по причине отсутствия других мудрых и приятных собеседников:

– Хочется завыть на луну, подобно одинокому волку.

Ассоциировать себя с хищником было неимоверно лестно, но абсолютно некорректно. Пришлось со вздохом признать:

– Да и какая из меня волчица… скорее, ушедшая в партизаны собака. Ага! Чиха-суа или что-то в этом роде…

Нужно прекращать измываться над собой и над окружающими и начинать играть опостылевшую роль. Отчего, вместо того чтобы радоваться моему пробуждению от медвежьей спячки, Габриэль мрачнеет от любого моего проявления интеллекта? Ему со мной в обществе стыдно, я сто раз замечала. Так отчего?..

Может, мое шило в седалище – вредоносное последствие болезни? Как и внезапный проблеск ума?

Бедняга Габриэль осознанно женился на непроходимой дуре, а болезнь подсунула ему неожиданный подарочек? Придурковатая женушка благородно оттеняла его высокие моральные качества… к примеру, хм, глубокий ум, эрудированность и начитанность… А тут внезапно дура стала умнеть? Вопрос: почему я дура непроходимая? Ответ простой – Габриэль никогда мимо не пройдет, всегда зацепится за колючки выдающейся тупости!

Я вскользь оглядела мрачную комнату в красно-серых тонах, обставленную черной тяжелой мебелью. Габриэль много раз предлагал мне переделать все по своему вкусу, но вся проблема в том, что у меня нет вкуса. Умер. Усох вместе с памятью и мозгами.

И нет ни малейшей охоты трогать что-либо и работать здесь в сторону созидания. Скорее, есть горячее желание покрошить сие великолепие на лучину для растопки. Если начну проявлять дизайнерские наклонности – дворец придется отстраивать заново. Демоническое самодержавие мне этого вандализма не простит…

А если честно… Преследует стойкое ощущение… императорский дворец для меня словно зачумлен. Противно к нему прикасаться, будто к слизкой жабе. Может, его как-нибудь поджечь понадежнее? Мне и это сойдет… и никому в голову не придет, что сие знаменательное событие могло быть неслучайным…

Пока я рассеянно оглядывалась по сторонам, в комнату влетела насмерть перепуганная служанка с белыми всклокоченными волосами. Они здесь все такие: смуглые, беловолосые, с черными или карими глазами, и только Повелитель может похвастаться добавлением в прическу ярко играющих на солнце серебристых прядей. Наследственное отличие правящего Дома. Служанка… Лиайя, кажется… громко подвывая, упала предо мною на колени и, методично биясь головой об пол, стала бестолково тыкать пальцем в сторону двери. Сердешная лопотала:

– Там… Повелитель там… Вам туда… Драконы…

Я оживилась.

– Драконы? У нас в гостях?

Исключительное событие. Русалка точно села на шпагат. Жалко рыбку… Интересно, где Габриэль? Куда он подевался? Ничего не понимаю…

Служанка выла будто безумная, и добиться нее чего-то внятного было невозможно.

Устав задаваться бесполезными вопросами, я кивнула зареванной девушке и приказала:

– Веди.

Глава 2

Быть хорошим – себе дороже, быть плохим – дороже другим!

Степан Балакин

Габриэль, Повелитель демонов

Промозглая погода в это время сулила холодную бесснежную зиму. Низкое свинцовое небо-Отец спрятало глубоко в себе обложные тучи. Те от досады рассыпались на Мать-землю мокрой изморосью, которая незаметно проникала в каждую пору одежды редких прохожих, заставляя тех кутаться в плащи и накидки и стремиться поскорее к домашнему камельку. Предштормовой Дедушка-океан с силой бился о берег, выгрызая целые куски скал и навевая грустные мысли о бренности всего сущего.

В нашем королевстве тоже не все было благополучно. Над высоким семиярусным замком громыхал гром и сверкали молнии. Дворянство грохотало железом и брызгало недовольством. Слуги скрылись по углам и темным закоулкам, надеясь тихонько, без особых последствий пересидеть господский гнев. Охрана в броских шелковых одеждах, с пиками и кривыми саблями на боку должна бы внушать страх одним своим видом, но весьма трудно это делать, не имея в себе необходимой уверенности выстоять против превосходящих сил противника.

– Она не может стать женой Повелителя демонов! – В тот день, как только я покинул комнату Эрики, отныне своей официально признанной невесты, мое внимание атаковали лорды-демоны, главы наиболее влиятельных Родов.

– Почему? – Мой холодный тон мог заморозить море. Лорды попятились. – Вы собрались мне запрещать?.. Вы осмелились?! – Я оскалился, демонстрируя клыки. Глаза застила лиловая пелена ярости, на сгибах крыльев выдвинулись кинжально острые длинные когти.

Лорды, зная мой бешеный нрав, не стали дожидаться немедленной расправы и ударились в позорное бегство.

– Мой луноликий император, повелевающий сердцами своих подданных… – Вперед выползла престарелая советница-кицунэ[2] в скромном темно-синем кимоно. – Повелитель, дозвольте поговорить с вами наедине.

Знают, сволочи, кого подослать! Просьбу старой жрицы отвергнуть я не мог. Она моя кормилица, та, кто в юности заменил осиротевшему демоненышу родную мать. Кажется, предстоит тяжелый разговор.

Мы зашли в личные императорские покои. Кицунэ осветила полутемную комнату волшебным жемчужным шаром, закрывая от обычного и магического подслушивания.

Я раздраженно спросил:

– В чем дело?

Старушка пала на колени и прижала мою руку к своему сердцу. Девять хвостов ее поникли.

– Господин мой солнце ясное, не велите казнить, разрешите своей ничтожной служанке слово молвить.

Моя приемная мать использовала старинный сверхвежливый оборот, максимально принижающий говорящего. Мне ничего не оставалось, как терпеливо выслушать.

– Говорите…

– Умоляю вас, отпустите эльфийскую девушку, тут ей не место! – На меня уставились потерявшие зоркость мудрые лисьи глаза. – Даже если вас поразила ядовитая стрела неудовлетворенной любви, молю вас: утолите запретную страсть и немедленно расстаньтесь с нею. Эта девушка пришла сюда всем на го́ре.

– Почему вы так решили, уважаемая Инари? – медленно спросил я, поднимая с пола почтенную демоницу и подавляя в себе порыв возразить ей. Я всегда прислушивался к разумным словам наперсницы матери и никогда не жалел об этом.

Старуха поклонилась:

– О мой император… Я три раза по семь бросала деревянные палочки. Всякий раз выходило, что к вам придет великая любовь, а с ней большое зло, – печально поведала кицунэ. И взмахнула хвостами в знак подтверждения.

Да, веская причина для беспокойства. Гадания Инари были всегда поразительно точны. Видит Темнейший, обязательно послушался бы мудрого совета, если бы не… Я тяжело вздохнул.

– Наверное, вы правы, милая кормилица, но с этого пути мне не свернуть. Она не просто пища или девушка для удовольствия на один день, она моя Судьба, – честно признался единственному демону, которому мог доверять. – Взгляните сами, уважаемая матушка! – мягко указал на толстую нить зависимости, обвивающую мою эфирную оболочку.

– Ой! – испуганно воскликнула рыжемордая и в ужасе прикрыла пасть рукой.

– Помолитесь за меня духам предков, чтобы я обрел мужество вновь стать кормчим своей судьбы, а также нашел силы перенести любые испытания, – попросил я старушку.

– О-хо-хо! Беда! – загрустила желтоглазая Инари. – Да охранит вас Темный демон! Я воскурю благовония на его алтаре. – Сотворила надо мной знак благословения, отвращающий неприятности. – С вашего позволения, возьму на себя смелость сообщить новости советникам и скромно попытаюсь предупредить возможные беспорядки. Искренне желаю вам счастья. Господин, как зовут будущую мать ваших детей?

– Эрика, – тихо шепнул я. Кормилица с ее лисьим слухом обязательно услышит.

Да уж! Если кому и под силу избавить страну от смуты, вызванной недовольством невестой, мало подходящей для правителя, то только ей, обманчиво немощной и беспомощной старой лисице, держащей весь мой двор в крепких лапках интриг и утонченной хитрости.

Старушка исполнила данное обещание. Лорды скрипели зубами, кривились, но терпели. Даже – поразительное достижение лисьей дипломатии! – сдержались и не наговорили беспамятной эльфийке гадостей в день бракосочетания.

И мы с Эрикой поженились. Торопясь закрепить свои призрачные права, я убедил робкую, испуганную женщину, что для возвращения утерянной памяти ей жизненно необходим ритуал поклонения богам. В присутствии всех глав Родов, при полном стечении радостного народа я ввел невесту, одетую в богатые праздничные одежды, в столичный храм Йолара, обманом заставив Эрику пройти брачную церемонию. И под угрозой мучительной смертной казни всего Рода запретил кому-либо прояснять смысл ритуала или поздравлять вслух молодоженов.

Это только у дроу или эльфов при заключении союза происходят чудеса. У нас намного проще. Невесту вообще никто не спрашивает. Единственное право и обязанность новобрачной – поклониться будущему супругу, богу и духам предков, дать себя умыть набранной из Священного источника водой из ладоней мужа и в свою очередь омыть его лицо, руки и стопы той же водой. Все. Никаких тебе костров, тамтамов и богоявлений. В этом смысле мы обходимся без фейерверков.

Ну насчет салюта я, пожалуй, погорячился. Скорее, неудачно сформулировал – фейерверки-то как раз будут, на радость детворе и на потеху бедному люду. Мы любим праздничные ночные салюты и придаем им огромное значение. Это умиротворяющая благодарность духам стихий и единственно подходящий свет, принимаемый как подношение нашим пращуром – Демоном тьмы. Другое дело, что боги обычно храмы демонов вниманием не жалуют. Даже тот, кому мы испокон веку поклоняемся, – супруг Светлейшей, грозный Йолар.

Да… Ничего не понимающая Эрика оказалась легкой добычей. Вот только я стал по вине богов самым счастливым и самым несчастным, самым богатым и самым бедным существом в целом подлунном мире. И я жуткий, бессовестный лжец. Если демоны по праву считаются королями лжецов, то в этом случае я король королей, потому что я – правитель демонов-лжецов.

В нашем мире самые фанатичные поклонники родовой чести и пути воина – дроу, почитатели природы – светлые эльфы, наилучшие ремесленники – дворфы, мастера магии и воздуха – драконы…

Мы – беззастенчивые лгуны, морфы, имеющие тысячу обличий, самой природой предназначенные для того, чтобы дурить головы простым смертным. Давая отпить противоядие Эрике, я искренне рассчитывал впоследствии удачно манипулировать ее пошатнувшейся памятью, играть сознанием не уверенной в себе женщины до тех пор, пока не удастся приручить ее. Внушить смертной: ее место тут, рядом со мной. Единственное место, которое она может занимать.

Горький смех рвется сквозь сцепленные зубы. Я перехитрил самого себя.

После выпитого лекарства… это не было Эрикой! Ее голос, лицо, глаза – все ее! Но лишь внешний вид. Внутри же не осталось ничего… выжженная пустыня, говорящее растение. Но и такую, малопригодную для моей обильной кормежки, слабую, больную и сломленную – я безрассудно любил ее. Нуждался в ней. И не смог полностью отказаться от необходимого питания и некоторых других радостей супружества, казня сам себя ежечасно, потому что отлично понимал: заставив ее лечь с собой в постель так скоро после родов, совершил преступление даже по меркам демонов. Слишком боялся потерять. Надеялся привязать ее дремлющую душу крошечным ребенком.

Не помогло.

Я устал, безумно устал ждать того дня, когда Эрика все вспомнит. Сколько можно находиться в гнетущей тревоге, с ужасом встречая каждый день? Уговаривать себя надеяться на лучшее, в то же время понимая: она уйдет, как только память вернется, уйдет немедленно. Потому что и сейчас, в беспамятстве, ее душа рвется к дроу.

Чем ты лучше меня, сволочь? Чем, Дарниэль?! Почему Рика не забыла свою любовь? Я ненавижу тебя, дроу, одна только Бездна знает, как же я ненавижу тебя! Завидую и ненавижу! Одним своим существованием ты отбираешь те жалкие крохи счастья, которые мне могли случайно перепасть.

Видят боги, я старался сделать ее счастливой! Так старался, как ни один из смертных. Но все усилия оказались бесполезны: душа Эрики словно находилась далеко-далеко, и мне не удавалось до нее достучаться. Уверенно полагая, что за пять лет эльфийка привыкнет и смирится, я жестоко ошибся. Причем дважды. Самонадеянный дурак! Второй серьезный промах в своих планах я допустил, не включив в расчет жестокие обычаи демонского двора и… себя самого.

Я настолько привык к ней как постоянному источнику энергии… теперь вообще не могу представить себя без нее и золота ее ауры! Меня рвет на части безысходность. Надежда на ее выбор в мою пользу умерла. И как ни горько сознавать, но я ошибся, полагаясь на свои силы. И все равно она моя! Моя! Как мне отпустить ее, отдать другому? Как?!

Я мечтал, что нас свяжет сын, мой наследник, мой Алиаль, удивительный демон, которому не нужна энергия: в нем соединились моя темнота и ее свет, он совершенен. И опять обманулся – я не нужен Эрике. Ни разу не назвала она меня мужем, ни разу не зажглись ее глаза любовью при виде мужа, ни разу не коснулась губ счастливая улыбка. Исчезла искренняя, открытая девчонка, ей на смену появилась мраморная статуя без памяти и желаний. Молчаливая тень, которой безразлично, есть ли я рядом или нет, которая стремится туда, где осталось ее сердце, и ей нет дела до меня, жалкого пленника ее сияющей души.

Иногда мне хотелось бить ее, хлестать плеткой, рвать крючьями, чтобы место радостей любви заняли стоны унижений. Пусть даже так – все лучше мертвого равнодушия. Но я не смог ударить мою Эрику. Рука не поднялась тронуть беспомощного и растерянного ребенка, с ужасом взирающего на чуждое демонское окружение.

Она стала чахнуть. С немалым запозданием я отчетливо понял: жизнь среди коварных, хитроумных демонов – не для солнечной эльфийки.

По ночам ловил каждый ее вздох, малейшее движение ресниц и страшился выпустить из объятий, боясь, что она исчезнет, улетучится, будто утренний туман под лучами жаркого солнца. В кого я превратился? Кем стал?

Я укрыл ее ото всех, спрятал от целого мира – и что?.. Ничего. Мне давно не нужны дрова для камина: писем от Повелителя дроу и Владыки эльфов хватает с лихвой. Около моих границ постоянно патрулируют отряды дроу и эльфов, а неподалеку от замка часто видят свободно бродящего взрослого каргаала. Должно быть, это Сильван, белая кошка Эрики. Пока я справляюсь, из кожи вон лезу, чтобы никто не потревожил бесценное сокровище… мою жену. Но как долго это может продолжаться? Чем закончится подобная изоляция?

Поначалу я с жестокой радостью и неописуемым восторгом готовился к войне, очень уж хотелось навсегда стереть с лица планеты вечную угрозу моему благополучному и спокойному существованию.

Боги судили иначе. В следующую ночь после свадьбы меня посетил Йолар. По его молчаливому знаку рабы битвы переломали мне крылья, перебили все ребра, наказывая за неслыханную дерзость: за вторичный брак и постель с чужой богоданной супругой, матерью чужого ребенка. А потом бог озвучил свою волю. Та выражалась в строгом запрете на войну с дроу и светлыми эльфами. Тот же запрет касался ненавистного Дарниэля. Дескать, Повелителя дроу даже пальцем ни-ни! А не то… бог пообещал: в случае чего он не станет считаться ни с чем и лично отнесет жену настоящему мужу. Мол, его власти и могущества достанет, чтобы при необходимости переломить беспамятство и безумие.

Выслушивая наказ бога, я глотал кровавые слезы. Не потому, что на каждом вдохе болело все тело, а потому, что он уничтожил возможность легкого решения моей проблемы. На прощанье бог пригрозил:

– Я бы своей рукой убил тебя, Габриэль, Повелитель демонов, и с удовольствием разорвал твою душу на тысячу кусков. Сегодня в храме ты кощунственно оскорбил божественную кровь. За твой грех, веришь ли, очень хочется испепелить не только тебя – всю страну демонов и даже твоего будущего ребенка. Но хорошо знаю: ты не настолько уж и виноват. Понимаю, чьи шаловливые ручки заварили эту кашу. Поэтому живи. И помни: через пять лет эльфийка должна быть возвращена Дарниэлю. Понятно? Через пять лет.

Я отчаянно пытался возразить:

– Но ведь я в отличие от дроу не смогу дальше жить без ее энергии…

В ответ услышал:

– Пять лет, и ни днем позже!

Этот день все ближе и ближе. Ожидание стало непереносимым!

Более всего истерзали меня муки совести. И захоти я мирно отпустить Эрику, не выйдет. Жена у демонов – пожизненно. Развод… о, развод возможен. Вполне. Со смертью одного из супругов. Замечательно, чтоб меня драконы драли!

А я прекрасно знаю, кого выберет мишенью мой двор, даже если самолично отпущу ее и прикажу впредь не трогать. Все равно, руководствуясь эфемерными понятиями чести, «верные» демоны-аристократы исподтишка мучительно казнят жену-изменницу, спасая реноме правителя от унизительного звания рогоносца. И рога лесных оленей тут ни при чем…

К горькому сожалению, ни эльфы, ни дроу не в силах защитить мою Повелительницу. Слишком слабы. Против демонической магии им, убогим, не выстоять.

А с точки зрения моих подданных – они не могут допустить потери лица их богоравного Повелителя! И ведь никого из ревнителей моей иллюзорной чести абсолютно не заинтересует и не заставит передумать факт, что изначально Повелитель демонов украл и присвоил жену чужую…

Загнанный в ловушку безвыходности, я смертельно устал, раздираемый противоречиями. Довольно! Измучившись, принял верное решение: мне нужно любой ценой спасти Эрику, а значит – умереть. Самое лучшее, что я могу придумать. Это правильнее и честнее, нежели своими руками вручить любимую дроу и хладнокровно ждать ее гибели под пытками от рук моих подданных. Этого я точно себе не прощу. Так что моя внезапная и совершенно случайная – для всех! – кончина станет наилучшим решением…

Чтобы не прослыть слабовольным и трусливым беглецом от реалий жизни, мне понадобилась посторонняя помощь. Я пришел с необычной просьбой к единственному другу, с которым нас в свое время свела любовь к приключениям и с кем мы когда-то прилично почудили на пару, – Закэри, Наследнику Трона Драконов. Все очень просто. Друг легко поможет мне уладить последние проблемы.

Увы, насчет «легко» мне лишь показалось! Я совсем забыл о драконьей приверженности правилам. Выслушав мою просьбу, Зак постучал пальцем по лбу и сообщил мне диагноз:

– Это безумие!

Я закусил губу и согласно кивнул:

– А то я не знаю! Но и выхода другого не вижу!

Дракон, пылая гневом, влепил мне пару пощечин, унизительных и – как он думал – отрезвляющих.

– Трус! Рохля! Слабак! Ничтожество!

Потирая щеку, я опять неожиданно для него согласился:

– Вот видишь, как идеально складывается! Мир должен тебе быть благодарен. Тебе придется нечаянно убить этого рохлю, слабака и далее по списку, не передоверяя никому. По праву дружбы.

Спорили мы долго и яростно. В итоге мне удалось сломить его сопротивление. Не найдя убедительных доводов, чтобы отвертеться, дракон сдался и согласился помочь в осуществлении моего замысла. Не скрою, мне адски не хотелось выглядеть жалким и трусливым самоубийцей. Договорились: лучше, если то будет несчастный случай – например, подвернувшаяся нога во время поединка или что-то в этом роде…

Все произошло очень быстро, и я уходил… Прости меня и прощай, моя девочка с зелеными глазами и с золотой душой! Да хранят тебя и сына боги.

Я уходил, и на моих губах играла улыбка: я вспоминал тебя…

Как часто мы, иметь желая нечто,
По головам стремясь к заветной цели,
Не понимаем, что порой на ЭТО
Мы никакого права не имеем.

И что в итоге нам платить придется
Намного больше и стократ дороже,
Ведь ничего нам даром не дается,
Но мы желали и желаем все же![3]

Глава 3

Не каждый может быть жертвой – тут нужна высокая квалификация.

NN

Закэри, Наследник Трона Драконов

– Мне срочно нужна твоя помощь! – сверкая глазищами, будто осветительными шарами, ввалился ко мне в комнату через открытое окно Габриэль с абсолютно полоумным выражением лица.

Внимательно оглядев демона, впервые на моей памяти одетого в белое, я утвердился в мысли, что тот рехнулся. Бывает же… Вот так, ни с того ни с сего. Бац – и тронулся умом. Хотя… нет. Не с «того», а – с «кого»! Чертова эльфийка! Где они только таких стервей находят? Это я про двух свихнувшихся на бабах дураков. И, что удивительно, оба именно на светлых эльфиек нарвались. Оксюморон!

Один, воитель ушастый, заперся в замке и строит глобальные планы по завоеванию мира. Причем скооперировался, гад, непонятно как со светлыми эльфами и даже с оборотнями, когти им за уши! Уже через три страны свободно ни проехать ни пройти. Оборону укрепляют, слабительного им в кишечник! Тоже мне… Властелин тьмы недоделанный! Остается лишь на правах старой дружбы вызнавать бедному дракону – не попадут ли под темноэльфийскую оккупацию и земли драконов заодно?

Второй, загрэнзац ему в печень, идио… затворник крылатый, пять лет носа не кажет! Только по великим праздникам, которые могу пересчитать по пальцам: четыре. Мои дни рождения. В остальное время Габриэль прилежно исполняет роль мужа и прячется под юбками у своей благоверной (по слухам – красивой, но пыльным мешком по голове ударенной. Раза два. Или три).

Видимо, я так глубоко задумался, что взъерошенный демон в который раз вынужден был повторить свою просьбу:

– Зак, помоги! Без тебя никак!

Чуть приподняв брови в искреннем недоумении, я раздраженно фыркнул в направлении всяких нагло шляющихся через оконные проемы посетителей, именующих себя друзьями, отложил в сторону книгу и поднялся с любимого кресла. Подойдя к стенной нише, достал два бокала и охлажденную бутылку старого вина.

На полпути к столу нарушил молчание:

– Чем могу посодействовать?

Демон прикусил губу, замялся и наконец выпалил скороговоркой, глядя на меня абсолютно шальными глазами:

– Ты должен меня убить!

Бутылка со звоном выпала из моих рук и разлетелась на сотни осколков вместе с бокалами.

– Ого!

Волевым усилием подавив желание поковыряться в ухе и десять раз переспросить, я побуравил пристальным взглядом сумасшедшего приятеля, вернулся к нише и решительно выудил оттуда стратегический запас – объемистую бутыль с огненной водой[4] и граненые стопки. Там же отыскалась тарелка с иноземным деликатесом дворфов – квашеными огурцами, рецепт которых они держат в страшном секрете (серьезней этого они охраняют лишь рецепт квашеной капусты!).

Разговор предстоял долгий.

– Рассказывай, – велел, бережно откупоривая хорошо притертую пробку и разливая ядреный напиток в незатейливые рюмки.

Через два часа…

– Ты спятил! – Я гулко стучал согнутым пальцем по упрямой черепушке демона. Был огромный соблазн постучать коронной булавой, но демон явно бы не смог оценить важность момента и размер оказанной чести. – Я никогды… никогду… никогде… не буду! Ты мне друг!

– Вот именно! – эмоционально отозвался Габриэль, яростно почесывая ушибленное темечко. – Поэтому вся надежда только на тебя!

– Кто на меня?.. – удивился окосевший дракон в моем лице. – Снова баб… женщина?! Нет. Помру холостяком!

– Кто ж те даст? – изумленно округлил глаза крылатик.

– Что значит – кто? – возмутился я, неверной рукой разливая огненное пойло. Неспешно опрокинул в горло мутную жидкость и куснул огурец. – Че, у меня придворных дам мало?

Демон недоуменно на меня уставился, потряс головой и вкрадчиво поинтересовался:

– А какая связь между придворными дамами и целибатом?

– Прямая! – Неловко отмахнувшись, я мазнул по лицу демона рукавом рубашки с запонкой. – И то, и другое действует на нервы…

Демон внезапно посмотрел на меня абсолютно трезвыми тоскливыми глазами.

– А если серьезно, Зак? Поможешь?.. – тихо спросил Габриэль. – Я тебе доверяю, и, по правде говоря, только ты способен завалить демона. Так, чтобы в это поверили. Самому… не хотелось бы. Мне и без того хватит позора, ввек не отмоюсь.

– Пальцем не пошевелю, пока не услышу вразумительного объяснения подобной несусветной дурости! Ну, помимо пьяных соплей, которыми ты меня уже всего изгваздал, – проворчал я, не желая втягиваться в малоприятную авантюру.

– Хорошо, – смиренно кивнул демон.

Отвернувшись, начал рассеянно водить пальцами по корешкам книг на этажерке. Я не стал торопить Габриэля с откровениями. Демоны – существа по своей природе очень замкнутые.

Совладав с волнением, через некоторое время Повелитель демонов продолжил прерванный разговор:

– Понимаешь, Эрика скоро все вспомнит и уйдет… А я… а она… убьют ведь, уроды. И на маленьких сыновей, одного и второго, не посмотрят… – У Габриэля начался голосовой спазм, но, опять справившись с собой, он добавил: – Пойми, я не могу, просто не в состоянии отдать ее своими руками другому! Но и дать ей умереть – вот так, по моей вине – тоже не могу и не хочу.

Эрика? Рика?! Та самая светлая эльфийка…

– У твоей жены глаза зеленые? – тревожно спросил я.

Демон обреченно кивнул.

– В рот мне крылья! – Я залпом выхлестал рюмку. Проглотил огненную воду, совершенно не чувствуя привычного вкуса, подумал и зарядил кулаком в морду другу за своего второго друга. – Сволочь!!!

Габриэль устоял.

Второй мой кулак тоже не остался без дела и помог первому утвердиться в окрестностях его челюсти.

– ГАД! Подлец! Мразь! Сволочь!

– А-а-а, ты в курсе… – понял Габриэль, медленно поднимаясь с пола. Отстраненно заметил: – Тем лучше, меньше объяснять придется.

У меня опустились руки и пропали все слова. Как можно идти на такое? Ради кого? Ради той, которая его не любит? Которой он не нужен? Что ж это за женщина такая, ради которой циник, подобный демону, решился на столь отчаянный шаг?.. Не могу представить: что между ними произошло? Какое чародейство способно привязать Повелителя демонов к эльфийке, да еще и светлой, изначально неполноценной с точки зрения демонов? Бред! Фантасмагория какая-то!

Сделал приглашающий жест садиться.

– Ты, коварный пропойца, – начал я обличающую речь, – последние мозги в постели оставил? С каких это пор яйца в штанах командуют царями? Какого лысого ты столько дров наломал? Ты как себе это представляешь? Как, как я должен тебя убивать?

– Просто, – ответил Габриэль, присаживаясь к столу, складывая руки в замок и глядя на меня кристально честными глазами.

– Кому просто?! Тебе?.. – взъярился во мне дракон, начиная набирать обороты и злиться по-настоящему, что доказывал прорывающийся через ноздри дымок. – Тебе все просто! Клубок проблем сам напутал, а как распутывать – так ко мне пришел?! На, мол, добрый дядя Закэри, получи громадную хрюмендию[5] под бок?! Спасибо тебе, драконовский благодетель!

– Зак, ну чего ты так орешь? – устало попробовал утихомирить меня демон, но добился обратного. У меня началось частичное превращение. И вот уже когтистые лапы отставляют на драгоценном мраморе пола отметины, а хвост раздраженно лупит по бокам, изредка попадая по мебели и выбивая из нее щепки.

– Ору?! ОРУ?!! – Аттракцион плевания огнем и дымовая завеса с шумовыми эффектами. – Я не ору, а шепчу в попытках достучаться до твоего отмершего разума! КАК?.. – Когтистый палец обличающе ткнул в сторону удивительно спокойного демона. – Как, я тебя спрашиваю, мне в глаза Дарниэлю потом смотреть?!

– Можно молча, – деловито посоветовал Габриэль, заметно передергиваясь при имени соперника. – А можно с удовлетворением! Ты же меня в результате прикончишь… И все останутся довольны – Эрика, Дарниэль и ты…

– Ага, сволочь ты демонская! – заорал я еще громче. – Свалишь все на мою больную голову – и на заслуженный отдых?! А мне после всего твои подданные объявят войну?

– Почему? – поднял тонко очерченные брови Габриэль.

– Потому! – фыркнул я этому придурку в лицо. – Потому что ты Повелитель, недоумок!

– Прости, как-то совсем позабыл, – шутливо покаялся крылатый мерзавец и, тут же приняв серьезный вид, уверенно добавил: – Не волнуйся, я все тщательно продумал. Никаких неприятностей у драконов не будет.

– Давай, похвались!.. Хочу знать, на что у тебя хватило извилин. – Дракон во мне взял себя в лапы, успокоился и дал возможность сменить ипостась на более безопасную.

– На многое, – заверил меня демон и придвинул стул поближе к столу. – Слушай! Помнишь локальный конфликт с эльфами? Ну, когда парочке наших накрутили хвосты?

– Что-то припоминаю, – отозвался я.

– Это я тогда специально устроил. И под тем соусом, что вот-вот начнется война, заверил в межрасовой Академии магов нотариально оформленное завещание. А потом еще и прочитал его вслух перед своим двором, чтоб потом не было кое у кого соблазна мою последнюю волю заначить.

– Да тьма с вашим демонским завещанием, мне-то оно на трын сдалось! Или ты меня усыновить собрался? – издевался я.

Габриэль усмехнулся и отрицательно качнул головой.

– И то хлеб… а то целую империю демонов дотла жечь – совсем не дело. Мне религия не позволяет, – съехидничал я.

Глаза друга стали печальными и отстраненными.

– Да, страну жечь не дело… даже вражескую, – признался Габи.

– Так вот… ты мне скажи, как войну потом разруливать станем? – взревел во мне будущий правитель.

– Погоди, зубастый. Ты дослушай сначала! Значит, идея такая: я официально, со всей помпой отправляю в эту академию малолетнего сына обучаться по индивидуальной программе. Собственно, уже почти отправил. Опекуны у моего сына – кормилица Инари и магистр Шарратас. Они авторитетные лица, имеют право голоса в обоих Советах.

– Да пыль с ними! При чем тут это?!

– В честь нашей встречи мы на глазах у посторонних и при наличии достопочтенных свидетелей прогуляемся парком и случайно поспорим. Чисто по-дружески заключим пари: кто кого победит. Устроим благородный поединок на короткой дистанции до первой крови – да больше и не потребуется! А дальше дело техники: ты проведешь своим клинком контратаку, а я провалю защиту… исключительно по собственной глупости… Первая и последняя кровь – моя. От тебя требуется чистый укол в сердце. А поскольку место неподходящее, при тебе будет не затупленный тренировочный, а ваш родовой клинок, «Карающий Пламень», и он меня гарантированно выключит.

Я постучал кулаком по столу:

– Ну, ты… короче, никакой ты не полудурок!

– ДА? – усмехнулся демон.

Я взорвался:

– Ты ПОЛНЫЙ ИДИОТ! Ты хоть понимаешь, что с тобой станет, если я попаду в тебя своим оружием?! В голову или укол в сердце… Шутник! Объясню подробно: «Карающий Пламень» тебя упокоит. Как твоих родителей – окончательно и навечно. Ты чем, харабт ин ростур[6], думал, прежде чем мне это предлагать?! Совсем мозги в штаны утекли?!

Габриэль скрестил руки на груди:

– Знаешь, друг хороший, что я тебе скажу… ты меня определенно не уважаешь! А зачем, по-твоему, там будут кицунэ с девятью хвостами, напоминаю – высшего уровня посвящения! – и почтенный магистр? Вот для этого самого! Для избавления меня от развоплощения! Они приколотят мою душу к телу, и та дотянет до ритуала Прощания. Вот и все. А то развел, понимаешь, антимонии… Можно подумать, я ТЕБЯ умереть уговариваю…

Я почти сдался:

– Ладно, пусть так… А что мне с Эрикой делать? ТЫ же понимаешь, что твои… крысята злобные ее живой к Дару не отпустят. Все равно уберут. С этим-то что делать станешь?

Габриэль криво улыбнулся:

– Все еще проще: ты, Коварный Гнусный Бабник, ее похитишь!

– Зачем? – недопонял я сей глобальный замысел. – Я отъявленный расист. Предпочитаю похищать своих. Что мне со светлой эльфой делать? Да я ее уже боюсь до икоты после того, что она с вами сотворила!

– Не боись, жениться не придется, – грустно усмехнувшись, заверил демон. – Подержишь Эрику пару денечков у себя в столице, чтоб память вернулась, позже – не твои проблемы. Пусть дальше сама решает, где и с кем ей быть. И мы с тобой вроде ни при чем…

Исчерпав все возможные доводы и аргументы, я покорился судьбе и с тяжким вздохом согласился, прекрасно зная, чем закончится этот фарс. Но мне было безумно жаль тех десятков и сотен лет, которые Габриэль потеряет впустую. Ладно. В конце концов, это его личное повелительское дело: решать, где ему жить и как!

Невзирая на продуманный в деталях план, меня несколько дней не оставляло муторное чувство. Было так горько и больно, словно убивать предстоит не демона, а меня.

И еще… Что-то мы все же упустили… Но колесо уже закрутилось, предпринимать новые шаги было уже поздно, да и они вызвали бы немалые подозрения.

Следуя оговоренным мною условиям, всеми силами Габриэль старался предотвратить неизбежную после его смерти эскалацию конфликта между драконами и демонами. Чтобы нам все это не вылилось в межрасовую войну. Писал депеши, заключал сепаратные договоры, грозил, улещивал и обещал…

Я созерцал его бурную деятельность с глубокой тоской: мне совершенно не улыбалось объясняться с папочкой на тему, какого лысого демона я во все это влез.

Утром назначенного дня мы с Повелителем демонов в сопровождении доверенных свидетелей тире сообщников, непринужденно беседуя, удалились в парк на достаточное расстояние, где можно было совершить убийство без необходимости достоверно разыгрывать смертельный фарс.

Габриэль повернулся и опустил руки.

– Я жду!

Воздух загорелся в моих легких: «Что ж тебе так неймется!» После уверенного выпада «Карающий Пламень» вошел в сердце друга, словно лучина в масло. «Прощай, Габи! Мне будет тебя не хватать…»

Габриэль уходил беззаботно и легко, улыбаясь и шутя, но последним он прошептал ее имя: «Рика». Странное имя, странная женщина.

Отдав воинские почести лучшему другу, я покинул место происшествия. Вечером мне придется отправиться на скалу Демона. Это самое подходящее место для убийства Эрики. По нашим с Габи сведениям, демоны-заговорщики ни за что не упустят такой возможности. А еще грызло любопытство. Очень хотелось увидеть первопричину терзаний моего покойного друга. Интересно, как она выглядит? Женщина, которая свела с ума дроу и лишила жизни демона…

Глава 4

Одних мужчин хочется добиться, а других добить!

NN

Эрика

Служанка привела меня в тронный зал, такой же сумрачный, как и все остальные помещения императорского дворца. Спасали лишь громадные окна, дававшие в дневное время немного солнечного света и рассеивавшие зловещее впечатление.

Посреди зала, в окружении потрясенных придворных у подножия трона молча сидела на коленях окаменевшая от горя старая кицунэ Инари. Перед ней лежало безжизненное тело моего демона. Колотая рана под сердцем уже не кровоточила. На рубашке слева будто расцвела махровым цветом алая гвоздика. Габриэль мертв?! Не может быть!!! Не верю! Как это могло случиться?

Скорбно поникшие головами демоны лучше всяких слов убедили в страшной, нелепой догадке. Ноги подломились, голова закружилась, глаза заслонила непроглядная темень…

– Государыня… – Хлесткие удары по щекам.

– Повелительница! – Кто-то взялся без малейшего пиетета штормить безвольное тело.

– Ваше величество, молю вас, очнитесь!

В обмороке я пробыла недолго. Придворные дамы, морща аристократические носы, привели меня в чувство ароматическими солями и пощечинами, после чего беспощадно вздернули на ноги и оставили стоять, громко перешептываясь друг с другом. Их накрашенные лживые морды, непочтительный ядовитый шепот рядом с телом моего друга, моего мужа, вызвали во мне взрыв ярких эмоций.

В голове моей словно открылась потайная дверка, откуда хлынули воспоминания. Габриэль в храме, с руками, полными воды… Габриэль с сыном на руках… Габриэль, нежный и печальный, в самый последний вечер… Внутри меня с треском словно развернулись радужные крылья.

Кто-то из барышень глухо хихикнул. Меня захлестнула волна белой ярости, накрывая мрачным багровым оттенком всю ауру. Тело выгнулось, чуть приподнимаясь в воздухе. С ног до головы меня пронизал электрический разряд, и из рук внезапно вырвались волнистые молнии, оставившие на мраморном полу внушительные выбоины.

– Во-о-он!!! Все вон! Убирайтесь отсюда, падальщики! Ненавижу!!! – Я уставилась с нескрываемой ненавистью на ближайшую окаменевшую от неожиданности кучку мерзких прихлебателей, неспособных даже достойно почтить память своего государя. – Уничтожу!!!

Мне теперь незачем было притворяться. Вернее – не для кого.

Зевак разметало по сторонам. На полусогнутых они ринулись прочь, оставляя меня наедине с мужем и не шелохнувшейся ни на волос кормилицей.

Я стояла, не в силах сдвинуться с места. Мысли метались, не давая сосредоточиться на главном: «Ты же знал… чувствовал, что не вернешься… Ты прощался со мной этой ночью… Я только сейчас это поняла… Как ты мог так поступить со мной?»

Постаравшись взять себя в руки, мягко ступая, подошла к кицунэ и спросила только:

– Кто?

Инари поняла меня и ответила, не поднимая головы от распластанного тела:

– Несчастный случай.

Мило. Но если учесть, что сказками сыт не будешь, а у меня сейчас в душе бушуют ярость и черная вьюга ненависти, то попробуем еще раз:

– Кто именно стал «несчастным случаем»?

От меня отлетали, словно брызги из фонтана, искры высоких энергий. Любой другой, созерцая мои волосы, вставшие дыбом, испугался бы до смерти, но только не она. Железная женщина! Хотя… она меня в таком виде еще не наблюдала. И током я до этого момента обнаглевших демонов тоже не била.

– Случайность, – таким же безжизненным голосом отозвалась Инари. – Роковая случайность по воле богов…

У меня перехватило дыхание от горя, взбитого в адский коктейль со злостью и жаждой мести. Постояв немного и с неимоверным трудом успокоившись, я опустилась на колени по другую сторону тела Габриэля и, заглядывая в лицо единственной искренне любившей демона женщине, мягко, но настойчиво принялась допытываться:

– Как зовут его случайность?

В ответ молчание… Я протянула руку и сильно сжала предплечье Инари, вынуждая ту поднять на меня желтые лисьи глаза:

– Я хочу знать, кто случайно устроил несчастный случай, в результате коего погиб Повелитель демонов. И это Габриэль, который был практически всемогущ и бессмертен?

Кицунэ наконец-то подняла на меня глаза, полные невысказанного горя, но все же не произнесла ни слова.

Пришлось еще раз повторить:

– Я хочу отомстить! И не надо рассказывать, что Повелитель шел-шел, потом случайно поскользнулся и упал прямо сердцем на чудо-клинок, способный убить демона!

– Габриэль действительно поскользнулся, – не разжимая губ, процедила кормилица, не сводя с меня узких, приподнятых к вискам глаз, поблескивающих от непролитых слез. – И клинок оказался, увы, специальным… наследным драконьим мечом «Карающий Пламень», способным убить любое живое существо в этом подлунном мире.

– Драконьим, значит?.. – повторила я. – Поня-а-атно…

В комнате задребезжала посуда, а открытые форточки сами собой захлопнулись. Инари не обратила на все это внимания, а мне было и подавно плевать. Меня душили горе и глухой гнев.

– Что тебе понятно, не видящая истину? – повысила голос кормилица, срываясь на крик. – Что?! Разве тебе доступно понимание души Габриэля, хоть пустоголовые глупцы и говорят о том, что демоны души не имеют? Разве видна его любовь?! Ты ничего не знаешь и не понимаешь!

С этими словами женщина тяжело встала с колен и удалилась, прихрамывая, оставив меня горевать наедине с телом демона. Моего демона…

«О чем она?» – Я проводила ее рассеянным взглядом, дождалась оглушающего стука захлопнувшейся двери и лишь потом склонилась над Габриэлем, всматриваясь в застывшее лицо. Шепнула:

– Мой демон, что привиделось твоему тускнеющему взгляду? Кого ты вспоминал перед смертью? Кому подарил последнюю ласковую улыбку?

Я взяла в руки ледяную безжизненную ладонь и прижалась к ней щекой.

– Как все же несправедливо устроена жизнь! – всхлипывая, разговаривала с телом Габриэля, отчаянно не желая принимать факт его трагической внезапной гибели. – Как только что-то начало налаживаться, ты покинул меня. Оставил здесь, одну!

Вперемешку со слезами из меня рвалось множество горестных упреков. Захлебнувшись ими, я справилась с подступившим к горлу комком. Пусть я и не родовитая демоница, зато их Повелительница, и мне не пристало биться в истерике как простой сельской бабе. У меня еще будет время в одиночестве предаться своему горю за закрытыми дверями и достойно оплакать невосполнимую потерю.

Продолжая разговаривать с демоном, как с живым, я делилась с ним своими мечтами, успехами, мелкими пакостями. Сколько я так просидела? Трудно сказать…

Приходило осознание огромной ответственности перед сыном и страной демонов. И в то же время накатил жуткий, неконтролируемый ужас: как мне с этим справиться? Я не готова… не могу… не умею… Должна! Короткое, но емкое слово «должна» пригнуло мои плечи неподъемным грузом, заставило мыслить и понимать суть происходящего… но обо всем я подумаю чуть позднее, сейчас придется исполнять траурный ритуал и отдать свой последний долг лучшему на свете демону…

Поднявшись, я позвала слуг:

– Эй, кто там за дверью! Быстро сюда! – придав голосу необходимую твердость и властность. Всхлипнув, отвела прядь серебристых волос, испачканных кровью, от губ, на которых застыла грустная улыбка. Снова мобилизовала силы…

Двери распахнулись, и в зал ввалилась толпа придворных и слуг, неся все необходимое для приготовления к похоронам. Мне же по этикету здесь находиться сейчас не до́лжно. Мне следовало приготовиться, облачиться в траурные одежды и провести ночь наедине с телом мужа, восхваляя его доблести и подробно расписывая перед богом смерти и его адской свитой достижения покойного. Ох… надеюсь, шпаргалку мне напишут, ибо я ничего не помнила до последних несколько месяцев и при всем желании восхвалений моих хватит от силы на час с небольшим.

Раздраженно тряхнув головой и словно изгоняя этим жестом неуместные фразы и неприлично яркие картинки, я сквозь полуприкрытые веки презрительно разглядывала суетившихся вокруг меня размалеванных фиглярш, пытающихся выразить наигранное сочувствие и прячущих за горестными масками неуемное насмешливое любопытство. Самые наглые и бессовестные «преданные» лизоблюдки подхватили меня под руки и повели в опочивальню – готовить к последнему ритуалу Прощания. Несмотря на горе, я и тут оторвалась, картинно оседая на их услужливо подставленные ручонки или, качаясь из стороны в сторону, отдавливая нерасторопные ножки. К концу пути наша процессия хромала и потирала спины…

В императорских покоях нас ждала новая партия голосистых плакальщиц. Грех жаловаться, дескать, Габриэля демоны посмертно не уважили: свежая смена не затыкалась ни на минуту, пока меня омывали в пяти водах и терли какой-то мерзкой на вид губкой.

– Что это за дрянь? – не удержалась от вопроса, зажимая нос от убийственно затхлого запаха.

– Это специальная ритуальная, омывающая и облегчающая горе, мочалка императриц, передающаяся из поколения в поколение и бережно хранящаяся в специальном ларце, – приседая и кланяясь, ответила одна из прислужниц.

Оп-па! – если учесть, что последняя из императриц скончалась пару тысяч лет назад и это средство гигиены провалялось в закрытом сундуке столько же… О-о-о!

Комментировать не стала. Старалась вообще лишний раз носом не дышать и рот широко не открывать. Мало ли какие грибки и бактерии на этом раритете расплодились?.. Я им не микробиолог – классифицировать, и не грибник – их собирать…

– Где сейчас мой сын? – сипло поинтересовалась я, когда меня лишили источника дивного запаха (я уж было подумывала скоренько прогуляться до парфюмерных пятен и отдышаться всласть).

– Его высочество, – тут же изогнулась буквой «зю» одна из придворных, – изволят почивать!

– Ему рассказали?.. – задала второй вопрос, надеясь на демонское благоразумие.

– Нет-нет, что вы! – тут же извернулась фигой вторая дама опочивальни. – Кто бы посмел нарушить покой принца!

– Хорошо! – благосклонно дернула уголком рта и сбежала в гардеробную. А там меня ждали очередные потрясения…

Мне предстояло напялить траурное платье первой Повелительницы. Когда-то белоснежное, платье с годами приобрело мерзкий лимонный оттенок, далеко перепрыгнув благородную стадию слоновой кости. И было в пятнах! Кружево, украсившее корсаж, чудилось настолько тонким, что казалось – дотронься, и оно разлезется под пальцами. Лиф пугал хрупкостью шелка, переходящей в ветхость; швы засалены; подол местами отпорот…

Расширенными от удивления и округленными от ужаса глазами я разглядывала одеяние, передаваемое из поколения в поколение, и с надеждой искала на нем табличку: «Раритет. Руками не трогать!»

Вторая стадия ошизения наступила тогда, когда я вспомнила дату смерти первого Повелителя демонов. Ой, что-то мне дурно от подсчета временных рамок… Это ж полный антиквариат! Э-э-э… Может, кто купит из глубокого уважения к традициям, пока я эту древность не надела? Сохранит, так сказать, национальное достояние?..

– Ваше императорское величество, – взяла меня во вражеское окружение троица камикадзе с нафталиненной тряпкой в руках, – нижайше умоляем вас соизволить надеть…

Сжала челюсти и нырнула в недра этого душного бессмертного савана, бормоча про себя:

Есть женщины в русских селеньях,
Но все им не прет и не прет,
То кони по улицам скачут,
То кто-то чего-то сожжет.
Чего же той женщине надо?
Вниманья да шмоток чуток.
И чтоб мужичок был под боком,
Который бы все приволок.
Добытчик до хаты приходит
и платье приносит ей в дар…
– Ой, где ж мои коники скачут!
И я тороплюсь на пожар![7]

– Вы что-то сказали? – робко спросила самая молоденькая придворная дама. Вернее – дамка, потому как шибко мелкая попалась…

– Ничего! – пробурчала сквозь зубы, боясь пошевельнуться и остаться голой.

На меня быстренько нацепили приличествующие трауру жемчужно-бриллиантовые драгоценности. Запудрили лицо до синевы неба, нарисовали горестные брови Пьеро. В общем, если вы не в состоянии выразить всю полноту ваших чувств, за вас это сделают белила и сажа!

– Все готово! – выскочила одна из присутствующих дам за дверь. – Можно начинать!

И тут началось такое!!! Женщины поделились на три группы: одна рыдала и рвала на себе волосы и платья, другая группировка по интересам просто тихо всхлипывала и культурно сморкалась в платочки, а третья – истерически ржала и вопила – мол, как хорошо на том свете живется! Как будто они там недавно на экскурсии были и только вернулись, загорелые и отдохнувшие.

– Плакала береза, плакала осина, одна только конопля ржала, как скотина, – пробормотала я себе под нос и двинула на выход, предусмотрительно держась подальше от конвента сумасшедших девиц.

Девы, подобрав подолы, рванули вперед меня и, выстроившись «свиньей», поперли к месту действия, запихав меня в середину. Начало давить в висках. Бедная моя голова, которой, по мнению наших придворных дам, у меня отродясь не было!

К сожалению, будучи ушибленной и малограмотной, она об их мнении почему-то не знала и зверски болела. Также на левое ухо я стала слышать гораздо хуже, потому что с того края барышни особенно сильно голосили и подвывали.

Зрелище получилось сногсшибательное и просто незабываемое.

С одной стороны – меня окружали орущие, как злобные баньши, девы в белом с красными лентами.

С другой – тихо плачущие, но жутко сопливые (потому что постоянно сморкались в платки, в простонародье называемые простынями) дамы в белом с синими лентами.

Впереди же бодро топали ржущие и гогочущие помеси кобылы с гусем, декоративно украшенные завлекательными зелеными тесемочками.

И посередине я – вся из себя красивая, бледная с кос… с насурьмленными бровями и со скукоженным иссиня-белым личиком, осторожно ковыляющая, боясь остаться без траурного сав… наряда. Шла я и качалась, словно березка в грозу, на высоченных котурнах, битых жучками-древоточцами и неописуемо древних.

Если честно, то театральная постановка «дорога от моих покоев до тронного зала» мне показалась длиною в жизнь. И я поняла: жизнь у меня была очень короткая – вспоминать нечего.

Мы остановились на каком-то из многочисленных поворотов, и в нашей дружной компашке наметилось переформатирование. К нам присоединилось такое же количество набеленных юношей «бледных, со взором горящим»… в лихо заломленных на ухо причудливых головных уборах.

Представьте себе феску, совмещенную с треуголкой. А теперь окружите все это длинными полями, из-под которых свешивались широкие ленты, завязанные у подбородка кокетливым бантиком. Сверху ЭТО утыкали страусиными перьями, только почему-то, по необъяснимо странному художественному замыслу – лишь с одной стороны. Видимо, из-за смещения центра тяжести головная нахлобучка подвязывалась и съезжала набок.

Головная боль подвинулась и пропустила вперед икоту… Теперь они терроризировали меня на пару… В то время как в наш самодеятельный коллектив вливалась свежая струя народных талантов, я немного пришла в себя и скромно попросила у беснующейся своры стакан воды:

– Мне бы водички по… Ик! Попить!

Мне вежливо, но твердо отказали:

– Ваше величество, у вас сухой пост до завтрашнего утра.

– Ик! И почему меня это не удивляет? – заметила я, разглядывая «информбюро» в штанах ужасно добрым и, несомненно, ласковым взглядом, под которым бедняжка начал усыхать и вянуть вместе со своими перьями.

– По какой причине мне забыли об этом сказать?! – чуть повысила громкость.

Меня ненавязчиво проигнорировали, занятые расставлением всех по строжайшим правилам, предписанных вековым этикетом. Не дай-то бог, если кто-то в зал с левой ноги войдет! Кошмар! Случится что-то действительно жуткое и страшное: церемониймейстера хватит кондратий, и они вдвоем, сросшись, станут сиамскими близнецами. Взяла на заметку: стоит попробовать.

– Требую воды! – предприняла еще одну попытку быть услышанной. Не повезло. Гвалт стоял такой, что мой голос даже мне показался комариным писком.

– Воды! Сюда!! Живо!!! – рявкнула я, окончательно выходя из себя.

Сверху на нашу процессию обрушился Ниагарский водопад. Правда, лишь на левую сторону… и мне, как назло, водички не перепало. Но от сильного испуга икота слиняла. Уже хорошо. Все застыли фигурами «море волнуется раз», недоуменно рассматривая потекший грим, обвисшие бумажные и фетровые украшения и облепившие тела мокрые одеяния.

В наступившей кратковременной тишине мои чуткие эльфийские уши уловили обрывок разговора двух личностей женского пола где-то за тяжелыми драпировками:

– …Принца во дворце нет.

– Как нет?!!

– Исчез!

Это сообщение прозвучало громом посреди ясного неба, и меня мало что шандарахнуло по голове одной половиной положенных по природе молний, так еще и второй половиной ужалило пониже талии, потому что я подпрыгнула на полметра, совершенно позабыв про ветхое платьице и жуткие котурны. Последние произволу воспротивились и крякнули в Лету. К моему глубочайшему сожалению, я и оглянуться не успела, как мне с ходу впаяли на ноги точно такую же новую пару. Я так понимаю, местный аналог ядра с цепью, чтоб «далеко не убегла».

– Вы куда?! – проявил непохвальную бдительность один из оперенных вьюношей-«мухоморчиков», преграждая мне дорогу. Зубастый Гриб Наполеонович был неправ по всем статьям, но еще не успел узнать об этом.

– На кудыкину гору! – рыкнула и попыталась обойти по кривой непонятливого мужика.

– Вам туда нельзя! – воспротивился смертник и закрыл мне дорогу телом, предварительно приняв боевую ипостась.

Точно, конченый самоубийца. Кто ж в здравом рассудке прет против материнского инстинкта?!

– Снег башка попадет? – мягко и почти доброжелательно поинтересовалась я и огляделась в поисках чего-нибудь потяжелее.

– Не-э-эт, – запинаясь, ответил рогатый урод, с натугой пытаясь вникнуть в смысл сказанного и заметно подавая кому-то за моей спиной знаки.

– А если «нет», то пропусти меня, пожалуйста! – Мне пришло в голову – может быть, он на вежливость клюнет? – Я только проверю, как там мой ребенок, и вернусь.

– Не положено! – непреклонно отрезал мерзкий надсмотрщик и проявил горячее желание меня схватить.

Хм… в моем случае подобная чрезмерная активность должна быть наказуема. Оппонент получил котурном по копыту и запрыгал на одной ножке под мой отчаянный вопль:

– Да что вы за люди! Там мой сын пропал!

Естественно, вырваться мне никто не позволил: слишком много фанатично преданного этикету народу окружало одну, пусть и о-очень боеспособную единицу. В общем, под возмущенные вскрики и болезненные вопли пострадавших меня скрутили и запулили в тронный зал, захлопнув двери.

– Выпусти меня, козел! – больше по инерции выкрикнула я.

– Если у меня есть рога, – обиженно донеслось из-за двери, – то это совсем не значит, что я имею отношение к козлам. – Помолчал немного и добавил абсолютно не интересующий меня в тот момент факт собственной биографии: – И я не женат!

– Поздравляю! – буркнула, внимательно разглядывая намертво запертую дверь.

– Спасибо! – радостно отозвался собеседник. – И наверно, уже не женюсь, впечатленный вашим примером.

– Точно! Не женишься! – заверила его, гневно проверяя на прочность дверь (с шипением тряся за дверную ручку). Створки не поддавались – крепко, зар-разы, дворец строили!

– Почему? – искренне удивился наивный и непоследовательный страж.

Тут уж смолчал бы только ленивый.

– Потому что утром я выйду!!! И обломаю тебе рога!

– А мы не рогами размножаемся! – Несчастный имел нахальство хмыкнуть?

– …И вдогонку оторву кое-кому одну выступающую часть тела! – Проявив ясновидческие способности, я точно предсказала козлоногому ближайшее будущее.

За дверью замолчали, видимо переваривая услышанное. Потом раздался громкий стук и отвратительный скрежет, как будто там спешно строили дополнительные баррикады из хлипкой мебели.

– Эй, болезный, – пропыхтела я, ковыряясь в дверном замке шпилькой, – не сильно усердствуй… я все равно отсюда выйду, найду тебя и…

– Не надо «и»! – попросил оппонент. – Я все понял, раскаялся и осознал. Но этикет, знаете ли… В своде законов четко описано…

– Ми-илый… – в процессе дискуссии рассматривая погнутую шпильку и немного покореженный замок, сказала я. – Уж поверь, утром тебя это все равно не спасет! Но если ты сейчас откроешь дверь, то… Честное слово, эти сто сорок восемь талмудов Свода придворных правил не окажутся у тебя под хвостом.

– Уй! – в лицах представил себе этот процесс мужчина и заметно впечатлился. – Не надо, пожалуйста! Я все равно открыть замок до утра не имею права, да и ключа у меня нет…

Я низко зарычала от бессилия:

– Нет так нет. На «нет» и суда нет… но есть я!

– …Но могу сбегать в покои принца и разведать последние сплетни, – быстро отреагировал демон. Умненький! Хоть с задержкой, а все же понял, с кем нельзя связываться по-плохому!

– Давай, мелкий, – поощрила полезное начинание. – Только чтоб все узнал, хорошо запомнил и внятно доложил! А то…

– Бегу, ваше величество! – робко вякнул демоненыш на ходу. – А вы, умоляю, не забудьте прочитать восхваления. Свиток там, около постамента…

Затих дробный топот копыт. После множества попыток я распрощалась с мыслью вскрыть замок самостоятельно. Но в зале оставались окна…

Здесь тоже оказалась засада! Они (любители этикета. Небось собираются по вечерам и обсуждают на сон грядущий какое-нибудь новое заковыристое правило, а то уснуть спокойно не смогут! Извращенцы!) закрыли снаружи оконные проемы ставнями! О-о-о!

Я заметалась по залу. Должен же быть хоть какой-то выход! Должен!

В сотый раз пробегая мимо тела Габриэля, обратила внимание на свиток. Невольно заинтересовалась цидулкой, развернула и присвистнула:

– Ни фига се! Ну ты и погулял!

Посмотрела на мертвого демона – екнуло сердце. Спящий вечным сном Габриэль лежал будто живой – по-прежнему гордый, сильный и красивый. В носу защипало и захотелось порыдать. Вспомнила о сыне. Рыдать расхотелось, но ушами и ноздрями пошел пар. Бросила свиток назад со словами:

– Габриэль! Ты же никогда не страдал недостатком величия. Зачем тебе это? Ты и сам о себе все знаешь! Боги тоже в курсе. А чего не знаешь… Погоди, разберусь с нашим ребенком, вернусь и всё-о-о, всё тебе расскажу, скотина! Сам не обрадуешься, что так не вовремя умер! Потерпи только немного, ладно?..

Мои объяснения с Повелителем прервал робкий стук. Я подбежала к двери и в целях конспирации спросила:

– Кто там?

– Это я! – шепотом отозвался засланный казачок.

– Пароль! – громко потребовала из соображений секретности.

– Какой? – удивился рогатый. – Мы же не договаривались!

– Молодец! – похвалила я. – Рассказывай, что узнал.

– Да узнал мало, – повинился двойной агент. – Принца не видели со вчерашнего утра. И никто не знает, где он и что с ним. Также пропало еще несколько особо приближенных к наследнику доверенных демонов: учитель по боевым искусствам, преподаватель магии и семерка телохранителей. А сейчас во дворце переполох – не могут отыскать жрицу Инари…

В процессе получения информации и осмысления фактов у меня снесло крышу от ярости и страха за ребенка. В руках сформировался и заискрился приличных размеров огнешар, которым я недолго думая засветила в дверь.

Створки содрогнулись, но выстояли.

Обозлилась еще больше и минут тридцать бомбардировала выход огненными шарами. Бум! Бам! Шандарах!

М-да-а… Результат впечатлил даже меня. Все металлические части оплавились и застыли причудливыми подтеками, а то, что не успело застыть, я украсила умной надписью «И так будет с каждым!», воспользовавшись императорским жезлом. Который и воткнула в конце изречения вместо восклицательного знака.

Агент признаков жизнедеятельности не подавал. Скорее всего, его снесло еще раньше звуковой волной, когда я перечисляла всех знакомых мне по урокам истории предков демона и ядовито фантазировала на тему их способности к размножению, щедро наделяя тех дополнительными нелицеприятными привычками.

Спустив пар и выдохшись, влезла на трон и попробовала хоть немного подумать. Думалось плохо…

Решила устроить себе забаву: занять руки и освободить мозги. Выбрала один из наиболее противных портретов (им оказался самый первый Повелитель) и немножко побросала в подходящую мишень оставшиеся тридцать две шпильки наподобие дартса. Если первому императору и не понравилось новое художественное оформление, то он поскромничал и смолчал…

Оглядев дело рук своих и одобрительно покивав, вернулась на трон. Горестно подперла голову рукой и попыталась сосредоточиться. Из умных мыслей придумалось только одно: если с сыном пропала такая куча демонского народу и при этом по всей стране тихо, не идет шум и грохот сражений, то на банальное похищение не тянет. А уж если Инари в придачу тихо испарилась, то тут явно прослеживается рыжая лисья морда. И если я права, то по этой морде кто-то огребет как «мама не горюй»…

Лицо обожгли слезы облегчения: значит, сын жив и ему ничто не угрожает. В отношении меня рыжая никогда не проявляла особенной симпатии, но что до Алиаля… его она любила преданно и самозабвенно. Если наследник в надежных лисьих руках… лапах, то моему сыну грозит только одно: ожирение. Ибо закармливала она его всякими вкусностями неимоверно.

Остаток ночи я развлекалась тем, что, смеясь и плача, играла в крестики-нолики… фаерболами. И, естественно, выиграла, потому что мои нолики в виде черных дымящихся пятен полностью стирали воображаемые крестики.

Свиток с перечислением заслуг я все же прочитала, чтобы хоть иметь представление о героическом прошлом Повелителя. Особо зачиталась частью, описывающей отношения с женским полом. Список побед впечатлял. Жалко, припомнить уже никак, но очень хотелось!

Правда, я так надышалась продуктами горения, что пару раз мне померещилось, будто у застывшего Габриэля скользнула по губам улыбка и дрогнули ресницы.

Проглючив первый раз, я, стуча зубами, не поленилась самолично подойти проверить. Внимательно рассмотрела Повелителя, коснулась холодного лица, пощупала руку, даже потрясла. Пришла к неутешительному выводу – показалось. Вернулась на место и в ту сторону больше не смотрела. На всякий случай. Я женщина сердцем слабая, еще раз расцветающую на губах покойника улыбку увижу – в тронном зале вместо одного трупа наутро будет два. Поэтому скрутилась бубликом в любимом кресле Габи и сомкнула глаза, больше ни на что не отвлекаясь и ничем не заморачиваясь. Утро вечера мудренее.

Глава 5

Мы в город Изумрудный идем дорогой трудной…

И. Токмакова

Эрика

Дудух! А-ах! Добрых полчаса надрывался противный будильник.

Спросонья пошарила рукой, ища заветную кнопку.

– Ах, чтоб тебя! – пробурчала недовольно. – Надо вставать, не то опять на работу опоздаю…

Под руку попалось что-то круглое, но очень большое. Приоткрыла заспанные глаза и углядела… державу. Что ж такое! Это я на символе власти прикорнула? Тоже мне, принцесса на горошине! Подозрительные звуки доносились от входа в тронный зал. Мать моя! Это похоронная процессия выносила дверь, которую я сплавила своими экспериментами. Сползла с трона, на котором дремала, свернувшись калачиком, и принялась руководить ходом собственного спасения, сопровождая каждую попытку вломиться в зал куплетами из «Дубинушки»:

Эх, дубинушка, ухнем…

Ба-а-ах!!!

Эх, зеленая, сама пойдет…

Трах! Бах!

Подернем, подернем, да ухнем…

В общем, поддерживала рабочее настроение и боевой дух.

Попытка санкционированного взлома не удалась и выноса двери с частью стены – тоже… к сожалению. И демоны пошли другим путем. Собственно, путей оказалось аж целых пять. Именно столько окон наличествовало в тронном зале.

У меня взыграла командирская жилка, и я взялась яро руководить процессом нашей эвакуации. Я бы и рада промолчать, но у них же руки – форменные крюки!

Вот что я говорила! Четверо крылатых амбалов не могут одного легкого Повелителя из окошка вытащить.

– Вира! – заорала я, и Габриэля чуть не выронили. – Майна, кому говорю! Вы, ослы летающие! Держите императора! Не то сейчас крылья поотрываю и вместо рук пришью!

Все это я проделывала, сидя на шее выделенного лично мне спасателя, который мужественно трепетал крыльями и прикрывал глаза ладошками. Пугливый какой! Ну не потому же он их заслонял, что я от переизбытка энергии дергала ногами, обутыми в котурны, и, если что-то шло не по правилам, стучала крепким кулачком промеж рогов?

Но благое дело частенько обламывают на корню, а в моем случае – так вообще! Можно сказать – и корни пустить не дали, живо транспортировав меня на твердую поверхность. Где я была тут же окружена приличным количеством телохранителей или, вернее – телонепускателей, потому что первым делом я попыталась по-тихому кануть в туман и выяснить самолично о сыне.

Но… но… но! Чтоб им всем икалось неоднократно!

– Ик! – вздрогнул ближайший ко мне демон. – Ваше величество, пора!

– Пора не пора, иду со двора, – согласилась я, проигрывая в уме возможные пути побега. «Прости, Габриэль! Оттого что буду или не буду я на похоронах – тебе сейчас ни тепло ни холодно, а у меня дел по самую маковку».

И снова я жестоко обломалась. Оказалось, идти нужно обязательно пешком. И в гору!

Я! Пешком! В гору!! На котурнах!!! Абзац!

Последнее я, кстати, высказала вслух. В смысле выпалила:

– Абзац! – И все присутствующие тут же залегли на землю и закрыли головы руками, а некоторые, особо нервные, еще и крылья плащ-палатками поставили. Взяв на вооружение и нацарапав в памяти зарубку себе на будущее, я приосанилась и, трогательно сложив руки на животе, дала команду расслабиться: – Рота! Подъем!

Новобранцы выползли из вспаханных рогами окопов, отряхнулись и сделали вид, что все замечательно.

Криво ухмыльнувшись и подобрав подол трещавшего по всем швам достояния империи, я мысленно пообещала за подобное издевательство над моим величеством их «хеппи-энд» превратить просто в «энд». Или, иначе говоря – в unhappy end. Очень, очень несчастливый. И упивалась подобными мечтами до той поры, пока не прибежал церемониймейстер. Следом подтянулись плакальщицы и хохотальщицы (а как по-другому этих юродивых назовешь?).

Нашу демонстрацию упорядочили. Впереди шла четверка особо доверенных демонов с красивыми белоснежными носилками, на которых покоился Габриэль. За ними поставили меня в гордом одиночестве. Дальше шла прослойка из плакальщиц, затем высокородные демоны, потом тонким слоем повидла – «оральщицы», за ними – среднее звено. Дальше мне уже не было видно, как взмыленный мужчина лепил тесто – ой! – выстраивал похоронную процессию.

За перевалом, куда мы направлялись, вовсю гремел гром. Издали виднелись упругие ленты дождя. Некоторые демоницы, поглядывая туда, испуганно ежились и невольно замедлялись. Кое-кто бурчал насчет магов-бездельников, но все призывы пропадали втуне. Судя по всему, впереди лило будто из ведра.

У меня, честно говоря, все мысли были заняты лишь одним: «Где мой ребенок?» И – «Как это выяснить?» На мои расспросы, естественно, никто из присутствующих ответа не даст: для них этикет – высший закон бытия, и плевать, если кому-то срочно нужно в другое место. Если бы не пропажа сына, я бы проводила Габриэля как положено: медленно и печально… А так приходилось все время как-то занимать свои мысли, чтобы не начать в ярости крошить своих тюремщиков за то, что они смеют удерживать меня, когда мой сын исчез. Еще я старалась не рассопливиться, показывая многолетним недругам и активным недоброжелателям глубину и истинные размеры своего горя.

Когда мы пустились в путь, солнце уже двигалось к полудню. И я тут была ни при чем! Просто какой-то из высокородных подрал… накосты… вызвал на дуэль другого высокородного, потому что, как выяснилось, тот вроде не должен стоять впереди него.

Процессия расформировалась, и все принялись с интересом следить за мышиной возней двух бойцовских петухов. Ага, им вроде как было и неудобно слишком сильно шуметь, все же горе… Но и против этикета не попрешь: если противнику шею не намылишь – друганы уважать перестанут…

Меня, правда, пожалели и принесли стульчик. Сказать по-честному, принесли только после того, как я, завернув подол до коленок и ноги в позу лотоса, немой статуей укора демонстративно устроилась в первых рядах зрителей.

Мужики поскакали, размялись, помахали крыльями, понадували щеки для устрашения и пущей важности, рогами тучки попугали и… сдулись. В общем, корриды не получилось. Решили проблему мирным путем. А что пару десятков пещер в скалах после магических ударов оставили, то так даже интересней…

Колонна снова построилась и поползла в гору. Минут через тридцать у меня стала свербеть догадка, что я туда, куда надо, не дойду и нас понесут уже вдвоем. Я, вытянув шею, даже приценилась к носилкам – хватит ли места для одной весьма субтильной особы? Хватало…

Погибать в расцвете сил не хотелось, и я мужественно продолжила восхождение к вершинам. Лишь подол повыше подняла, чтобы в ногах не путался.

Еще чуть позднее догадка превратилась в полную уверенность. Ноги уже объявили забастовку и потребовали суверенитета от всего организма. Надеяться на сочувствие или помощь демонов было глупое и абсолютно бесперспективное занятие.

Но зато у демонюг есть чудесная поговорка: «Если чего-то сильно хочешь, заставь других это сделать и живи спокойно». Так что будем действовать по исторически сложившейся традиции!

Вариантов насчитывалось очень мало, вернее – один. Злостный саботаж. Но! Все же устраивать откровенно бабскую истерику и с визгом требовать транспорт… гм… несколько неприлично в свете сложившихся обстоятельств. По идее я должна была сейчас умываться слезами и громко сморкаться в платочек, завывая от горя. Так бы и случилось, если бы не пропавший в неизвестном направлении сын. Вот найду – тогда и поплачу, и поголошу, и волосы на голове повыдергаю. Ради Габриэля не жалко. А пока нужно любой ценой выжить!

Я, вонзив голодный взгляд в обочину, присмотрела более-менее чистый кусочек. На нем даже кое-где травка пробивалась… местами, и чахлая, но, как говорится, «от добра добра не ищут», и я, картинно закатив глаза, прижала руку тыльной стороной ко лбу и грациозно осела в обморок, стараясь произвести побольше шума и нанести поменьше ущерба и без того потрясенному событиями здоровью.

Если кто-то ненароком подумал, что ко мне ломанулась подхватить на руки толпа благородных бояр, то бишь мужчин, то сильно ошибся в своих предположениях. Эти муд… мужики столпились вокруг и обсуждали весьма животрепещущий вопрос: стоит ли меня трогать, а если стоит – то за какие места и как? Клянусь, едва не вскочила и в лицах не рассказала, где я видела подобные дискуссии, когда тут дама под ногами в пыли валяется! С трудом, но сдержалась.

Удивленный непонятной задержкой, откуда-то с конца процессии прискакал церемониймейстер и включился в полемику, лихо оперируя параграфами законов. По его законодательным выкладкам получалось, что, кроме него, никто и пальцем меня тронуть не может, иначе это считается оскорблением императорской семьи и смывается кровью. Или заглаживается вторым способом… женитьбой. На последних словах все резво зашевелились. Судя по движению воздуха, облепившая меня толпа «помогателей» сделала шаг назад.

Не поняла… Им смерть милее, чем на мне жениться?!! Это что, меня за сокровище не считают? Вот мужики пошли! Все! Я обиделась! Смертельно! Навсегда! Я всем им покажу «прекрасное далеко»! И не один раз!!!

Пока я вольготно раскинулась на горной тропинке и вкушала собственноручно (ножно) организованный отдых, мужики заслушали мнение, дамы активно подключились, и начались прения. В ходе которых я почерпнула уйму полезных сведений на будущее. В смысле у кого где слабые места. Я, конечно, как женщина хрупкая, молотком по рогатым мордам шандарахнуть не смогу, но вот спицей в мягкое место ткнуть – это запросто!

В конце концов стороны договорились и постановили: городу – быть! Тьфу! Мне – дать! Блин! Меня взять! Совсем мозги на солнце расплавились!

Как единственный мужчина, на законном основании освобожденный от супружеской повинности, церемониймейстер потоптался рядом пару минут, следом нагнулся и тихо прожурчал:

– Ваше величество…

Жизнь я ему облегчать не собиралась и потому осталась лежать неподвижной колодой. Тогда этот внебрачный сын этикета забежал с другой стороны (наверно, надеялся, что у меня другое ухо лучше слышит. А вот и не угадал! Я сегодня глухая на оба!) и повторил маневр:

– Ваше величество…

А в ответ тишина…

И попытал «Иван-царевич» счастья в третий раз:

– Ваше императорское величество, если вы сейчас не очнетесь, то нам придется ночевать на скале.

Быстренько прокрутив в уме грядущие перспективы… и даже представив их в картинках, я с ходу сориентировалась и жалобно застонала, не забывая трогательно дрожать ресницами и подергивать ножкой для достоверности.

Церемониймейстер (надо бы спросить, как его звать, но как бы неподходящее место и время для заведения новых знакомств!) обрадовался мне прям как родной и тут же поставил в известность:

– Ваше величество, я вас понесу. Вы позволите?

– Благословляю тебя нести меня к вершинам, мой верный раб и благородный подданный! – выродила я краткую форму соизволения императорской семьи.

Все вроде бы утряслось, и наша процессия возобновила свой долгий и печальный путь в дюнах к вершине скалы Демона. Правда, мне уже стало гораздо комфортнее и удобнее.

Да. Было бы, если бы только мой – носитель? переносчик? потаскун? – кажется, все же носильщик… не держал меня на вытянутых руках и не нервировал угрозой: либо совершенно нечаянно сбросить меня в пропасть, либо себе руки отломать и опять-таки уронить меня туда же. И то, и другое в мои планы как-то не входило, ибо кончилось бы для меня плохо по определению…

Солнце уже клонилось к западу, когда мы достигли вершины. Демоны прекрасно подготовились, только вот в чем загвоздка… о подробностях ритуала мне никто не рассказал, а сама я на подобных мероприятиях никогда не бывала.

Мой верный конь, пардон – демон, с которым я уже вроде и сроднилась за долгую дорогу, бережно поднес меня к помосту (на него уже возложили Габриэля) и поставил с правой стороны в изголовье.

Пару часов демоны из высокородных толкали речи о том, какой их Повелитель был замечательный и справедливый и как же они, бедняжки, будут скорбеть о нем всю оставшуюся жизнь.

Речи сопровождались трясением земли и жуткими звуками камнепада. Порой сквозь них пробивалось что-то похожее на «Хр-р-р… Спс-с-с…». Из-за них демоны на трибуне мавзолея нервно оглядывались и временами начинали запинаться.

При взгляде на их сытые, довольные и насквозь лживые морды меня трясло от злости и прямо руки сами крючились. Страшно хотелось от доброй царской души помочь лицемерам и укоротить оставшуюся жизнь до размеров сегодняшнего дня.

Как в последний момент выяснилось, демонов не хоронят в земле и не предают огню – их сбрасывают со скалы в Туманное ущелье, где их тела, растворяясь, медленно летят, уходя в вечность. Я стояла на скале и смотрела, как исчезает тело Габриэля.

«Прости меня, демон, за то, что не дала тебе тех чувств, которых ты жаждал всей душой. Прости, что не смогла дать счастья тебе и сама не испытала счастья. Прощай, Габриэль. Прощай, мой демон, мой муж… Прости и… прощай».

Тело парило в бездонной пропасти, исчезая в молочно-белом тумане. В надвигающихся сумерках это выглядело мистически красиво. Эдакая трогательно прекрасная сцена из сентиментального фильма с хорошими спецэффектами.

Только вот для меня это была жизнь. И немаловажный осколок этой жизни сейчас падал вниз. Я отчетливо осознала в то тягостное мгновение, что осталась совершенно одна на этом свете. Как бы окружающие меня посторонние ни выказывали свои чувства – все это ложь и попытка подлизаться к власть имущим. Хотя… какая же я власть имущая? Скорее – неимущая, разменная пешка, которую никто и в расчет не берет. Значит, станем для них джокером…

– Ваше императорское величество, – вежливо прервал мои безрадостные размышления церемониймейстер с физиономией настолько кислой, что в уме сразу выстроился диагноз – «застарелый геморрой». – У вас есть пара часов для прощания с Повелителем, потом вы можете укрыться в пещере Вдов…

Кое-кто из соседних демонов откровенно радостно сверкнул заалевшими глазами, а парочка особо злобных довольно потерла руки.

– А-а-а?.. То есть я тут буду торчать одиноким тополем целую ночь? Без охраны?.. – уточнила я, осмыслив подлянку в стиле «вот это номер – чтоб я помер!». Кажется, кого-то скоро будут убивать!

– …Утром, как взойдет солнце, мы вернемся за вами…

Вашу Машу! Беда! Этот «кто-то» мне сильно дорог и близок – это я сама!

– Так издревле заведено, – развел руками мужчина, стыдливо опуская глаза.

Прекрасно, гад, понимал, на что именно они меня обрекают и в каком состоянии найдут под утро (если вообще найдут!).

– Офигеть! – только и нашлась что ответить на такую вопиющую беспомощность и нежелание защитить если уж не свою Повелительницу, то хотя бы просто слабую женщину.

Под тяжестью моего молчания и немого, невысказанного укора процессия быстренько собралась, построилась в колонну по четыре и растянутой змеей довольно бодро утопала вниз по склону.

Я дождалась, когда последний предатель скроется в поднимающемся снизу тумане, и, бросив прощальный взгляд в пропасть, шустро поспешила вслед за ними, мудро рассудив: чем дальше я окажусь от этого места, тем длиннее окажется моя жизнь. То есть это как раз тот случай, когда временной отрезок прямо пропорционален расстоянию.

Не успела я сделать и шага в обратном направлении, как внутри моей черепной коробки раздался грозный рык:

– Куда поперлась, бесноватая? Там убийцы!

Ой! Приплыли! «Две бутылки самогона, «Беломора» пачка – приходила ты ко мне, белая горячка!»[8] Конечно, если козе твердить ежедневно, что она свинья, есть вероятность получить хрюкающее рогатое нечто. Мне столько раз повторяли о моем сумасшествии… и вот он какой, милый глюк на фоне стресса и психического расстройства.

Я пошла еще быстрее. На всякий случай. В голове раздался недовольный рык.

– Здравствуй, глюк! – проявила я вежливость. – Давай знакомиться…

– Давай, шкодное создание, – миролюбиво согласился глюк.

Из-за ближайшего громадного валуна появилась голова на длинной шее и принялась внимательно меня разглядывать, потом поздоровалась:

– Привет!

Не успев додуматься до чего-то умного, я отпустила инстинкты на волю и, мгновенно сформировав в руках фаербол, с криком:

– Змея! – швырнула в голову и попыталась залезть на другой камень.

– Сама ты змея!!! – эмоционально отреагировала голова и выставила вперед когтистую лапу.

– А-а-а, – проявила я обычно несвойственную мне проницательность, – так ты ящерица? – решив пропустить ответную «змею» мимо ушей и не обижаться. Но на всякий пожарный случай и против всякой пожарной безопасности создала новый огненный шарик и, чуть ли не прижав его к сердцу, засела на верхушке белого камня, бдительно наблюдая за овеществленным глюком.

– Я тебе не ящерица! – оскорбился глюк и выпустил поверх моей головы тонкую струйку пламени.

– Согласна, – не стала я настаивать. Пробурчала: – Умеешь убеждать. – Выкинула шарик и ощупала прическу, убедившись в наличии волос. – Ты не ящерица и не змея, ты мой глюк с расширенными возможностями огнемета…

– Я – дракон! – заорал, не дав договорить, новый нез… хм, уже знакомец и выполз из-за скалы целиком.

– То есть ты настоящий? И мне не кажешься? – спросила больше для проформы, убеждаясь в собственном душевном здоровье.

– Да! Нет! – дал потрясающе развернутый ответ новоявленный дракон.

– Ты бы определился, а?.. – нетерпеливо посоветовала я зубастику, с интересом разглядывая невиданное диво. Я понимаю, что «девочка – мальчик… разница небольшая», но все-таки…

Никогда не лицезрев до этого драконов вблизи, я с восторгом рассматривала сильное, мощное тело, покрытое сверкающей бликами красной чешуей. Восхитительно красивое животно… создание с пронзительно-желтыми глазами. По всему хребту тянулся острый, причудливо изогнутый гребень. Он был в моей памяти ассоциативно созвучен с бензопилой (заранее сочувствую тому, кто попробует на этой штуке посидеть…). Громадные черные когти вызывали в душе дрожь и опасения по поводу отсутствия маникюра и педикюра. Подводя итоги – настоящий пещерный мужик. Если от него еще и потом потянет…

– Отстань, – отмахнулось фантастическое создание. Распахнув громадные кожаные крылья, гостеприимно растопырило лапы. – Полетели!

– Ага. Щас! Тока шнурки поглажу! – предельно вежливо отказалась я, прикидывая, куда от него бежать.

– Что-что сделаешь?.. – захлопал глазищами ящер. – Какие шнурки? Чем погладишь?

– Вот эти, – дружелюбно ответила я, вытянув одну ногу и демонстрируя изумительные котурны, примотанные к моим ступням обрывками ленточек (одна из хохотальщиц милосердно пожертвовала, когда в сто первый раз их мне на ноги надевала. Что поделать… терялись по дороге).

Зубастый на минуту впал в культурный ступор.

– Зачем?.. – все так же недоумевал дракон, застыв с распахнутыми крыльями и растопыренными передними лапами.

– Хочу быть красивой, – скромно призналась я и подарила чудовищу милую доброжелательную улыбку под стать оскалу красного соседа.

– Тебе это не грозит! – промурчал дракон.

– Какая жалость!.. – не стала вступать в бесполезную и обоюдно опасную дискуссию и натурально пригорюнилась, записывая маленькое, но существенное оскорбление на личную доску почета. Чем тяжелее будет доска, тем легче потом будет гвоздить ею особо отличившихся.

– Ты даже не обидишься? – вдруг проявил любопытство ящер, вытягивая шею еще сильнее и к чему-то прислушиваясь.

– Не-а, – отозвалась, копируя его движения. – Я просто тебя потом убью… при случае… в состоянии невменяемости и аффекта. Кстати, я – сумасшедшая! У меня и справка есть. Во дворце… Тамошние доктора подтвердят!

– Поздравляю! Хоть бы и самая буйная из буйных в тамошнем дурдоме, – неискренне буркнул дракон. – Хватит болтать, полетели отсюда!

– Почему я должна куда-то с тобой лететь? – сощурила глаза и постаралась придать себе неприступный вид.

– Потому что сюда движется крупный отряд демонов-убийц. Если мы не поторопимся, то рискуем остаться здесь навсегда, – прошипел собеседник и придвинулся к моему камню.

– Я все же попытаю счастья, – кротко заметила я и захлопала по себе в поисках хоть какого-то оружия. М-дя-а-а, кто б мог предположить подобный поворот… А должна была! Все же главный конкурент, претендующий на власть. Надо было хоть какую-то железяку себе пригреть… Ага. И как бы я выглядела с этой штуковиной? Чудно, скорее всего. Как представлю себя на полусогнутых, грустно волочащую за собой – нет, не ту двухметровую громадину, которой демоны предположительно рубят ноги драконам и лошадям! – самый легонький меч из дворцового арсенала. И толпу воинов-демонов навстречу. Знатный поединок выйдет. Я. Против своего меча. Да они животики надорвут! А потом легким пинком отправят в пропасть.

Попробовать магией посражаться? Можно, но недолго. Против лома нет приема, и кто-то обязательно зайдет за спину и тюкнет по затылку. Или даже не зайдет, а просто-напросто подлетит сверху и нежно опустит на мою голову один из валяющихся здесь в изобилии камней. Типа: «Простите, но так получилось. Снегопад был, туман, погода нелетная. Не нарочно я, он сам выпал…»

– Ты точно сумасшедшая! – заявил ящер, прерывая нерадостные размышления, и сграбастал мое понурое величество в когтисто-чешуйчатые объятия.

– Поставь где взял! – непримиримо отстаивала я суверенитет и начала извиваться в тщетных попытках выскользнуть из мощных объятий. Платье угрожающе затрещало. Я замерла, впадая в новую думу: прилично ли быть свободной, но голой? Дилемма…

«Принесу куда надо – тогда и поставлю!» – беззлобно фыркнула у меня в голове ящерица-переросток и потопала на задних лапах к обрыву, вызвав у похищаемой им особы нервное почесывание и колики от смеха.

Смешно мне стало оттого, что дракон чем-то живо напомнил мне Годзиллу из старого японского мультика. Тот очень похоже ковылял куда-то к краю горизонта, зажав в кулаке, словно фунтик с мороженым, прекрасную деву (мужиков чудовище не оценило, видимо, решило, что грудастые полуобнаженные красотки лучше способствуют выделению желудочного сока!).

– Мне! Туда! Не надо! – устроила я шумную кампанию по подрыву чужого слуха и заодно авторитета.

– Надо! – уверил меня дракон и ухнул с обрыва.

Сердце скакнуло вниз и начало стучаться в правую пятку, просясь наружу. Одновременно захотелось сразу множество вещей, первоочередным из которых было посещение туалета. Помимо всего прочего, стало сильно задувать под юбку и мгновенно заледенели ноги.

– Н-не-эт!.. – слабеющим голосом, но по-революционерски твердо простонала я, старательно закрывая вылезшие из орбит глаза посиневшими от холода, еле действующими руками.

– Ты сына увидеть хочешь? – вдруг сменил тему ящер, типично по-мужски уходя от ответа. Умело переводит стрелки.

Я этого желаю больше всего на свете!

– Хочу! А что? – как истинная женщина, ответила я, пытаясь одним заходом поджать ноги, запихать в драконий кулак руки и обдумать, почему все принцессы, которых похищал дракон, никогда не испытывали подобных неудобств.

А, сообразила! Они ведь готовились к этому эпохальному событию с раннего детства, потому что каждая принцесса просто строго обязана быть похищена драконом. Поэтому в преддверии умыкания девы венценосные особы закалялись, обливаясь ледяной водой. Спали в сугробах, не расставались с меховыми штанами и таскали за собой «буржуйку» на веревочке. При этом прошу учесть немаловажный факт: дамы наверняка носили под платьем и между утепленными штанишками полный рыцарский боекомплект, включая модифицированные бронепанталоны – и как защиту от хребтового гребня, и чтоб дракону жизнь медом не казалась, если ретивое взыграет и на подвиги потянет…

Дикое воображение услужливо подсунуло картинку: на последнем этаже высоченной башни (а как же иначе тренировать боязнь высоты!) материлась девушка с прореженной прической, а внизу недоуменно крутил в руках косу мужик средней упитанности, с короной на рыцарском шлеме. Над всем этим безобразием парил зубастый ящер, отплевываясь от остатков волос и раздумывая: а оно ему надо? И к чему бы это?..

– Ничего, – пожал в полете могучими плечами дракоша. Изогнув шею, он заглянул мне в лицо.

Не знаю, что он там разглядел или собирался (лично я бы в этом «нечто» устойчиво синего цвета, с закушенными губами и скошенными к переносице глазами не нашла бы ничего стоящего внимания и до-олго бы подозрительно разглядывала).

Скорей всего, мысли у нас с драконом двигались в похожем направлении, потому как он затрясся, будто от еле сдерживаемого смеха, и даже тихонько похрюкал, выпуская ноздрями клубы черного едкого дыма:

– Просто интересуюсь.

– Да-а?! – удивилась я, проявляя чудеса дедуктивной логики практически в криогенном состоянии. – А откуда ты знаешь, где мой сын?

– Знаю, – буркнул зубастый переносчик эльфиек. – Сам переправлял в драконью академию.

– Аг-га, – озадачилась я и, подышав на руки, потерла лицо в тщетной надежде отогреть мозги и спросить еще чего-нить страшно умное.

– И все? Больше ничего не спросишь? – спустя какое-то время поинтересовался дракон.

– С-скока градусов з-за бортом? – выстучала я зубами.

– Понятно, – догадался чешуйчатый гад со встроенным обогревом. – Летим в пещеру – тебе нужно оттаять.

Ух ты, дракон в роли заботливой мамочки! Круто! А колыбельную спеть и одеяло подоткнуть – слабо? Надеюсь, это я не вслух сказала?

Глава 6

Я уверен в завтрашнем дне. И это дно я ощущаю уже сегодня…

NN

Закэри, Наследник Трона Драконов

– Какого бурана ты влез в их внутренние дела, садашонок малолетний?! – бушевал папа. – Тебе мало было неприятностей с вампирами, когда ты соблазнил будущую княгиню? Теперь ты решил войну с демонами развязать, остолоп?

– Я-а-а… э-э-э… – мекал я, занятый неотступной мыслью: «Интересно, откуда он прознал?..»

– Слово принца он, видите ли, дал! – рычал Владыка драконов. – А мне глубоко плевать на твое слово! С высокой башни. Если демоняры начнут разносить наши гнезда, попробуешь объяснить драконицам на яйцах про свое слово покойному Габриэлю, Повелителю демонов. Хотел бы я на то поглядеть!

Папа закашлялся и попробовал влепить мне подзатыльник. Я предусмотрительно увернулся и отскочил подальше. Во избежание. Батя крут во гневе, а рука у него тяжелая.

Огорченно взревев, папа отказался от мысли мне врезать и продолжил славное дело долбления моего юного крепкого черепа:

– Учти! Если, не приведи богиня, конфликт между расами драконов и демонов все же случится, то я тебя… Я знаешь что с тобой сотворю? – Папа сверкнул золотистым глазом и злорадно расхохотался. – Отдам жрицам Неба. В гарем. И будешь тыщу лет работать у них осеменителем, восполнять утраченную популяцию! Заруби на носу: пощады не будет!

Я побелел. В самом страшном бреду себе такого не пожелаю. И без того молодые драконицы обычно невероятно избалованы и наделены скверным характером, а жрицы так те вообще… Представьте себе компанию из сотни двух-трехтысячелетних старых дев. Не приведи ветер! Да лучше я сложу крылья и сам вдогонку за Габриэлем в пропасть кинусь. И буду, пока падаю, мстительно клевать в зад коварного демона. Эти святейшие гадины безо всяких пыточных инструментов способны превзойти любые потусторонние адские муки несчастному грешнику!

– Но, папа… я говорил об этом заранее с некоторыми членами Совета и Мудрейшими, мы обсуждали возможные последствия и пришли к выводу, что драконы не должны пострадать…

– Да-а ну!.. – плотоядно оскалился родитель. – А по именам перечислить слабо? Вижу, слабо. А знаешь почему? Потому что как только я выясню все подробно, то повыдергаю этим тупым, закоснелым мерзавцам, утонувшим в ветхих пророчествах вместо реалий жизни, всю чешую! И поотрываю хвосты! А потом засуну культяпки зна-а-ешь ку-уда…

– Но… – продолжал сопротивляться я.

– Учти, мне это надоело! Если на повестке дня всплывет война, я могу тебя даже демонам не выдавать. Сам поджарю! Поджарю, потом скручу в бараний рог – и к жрицам. У них целых пять веков должность Верховного жреца вакантна. Никто их бабские дрязги долго не выдерживает. Старые мудрые драконы готовы отдаться в объятия богов, лишь бы не в храм! А у тебя возможности слинять не будет. Уж я позабочусь.

Я внутренне десять раз облился холодным потом. Ну, Габриэль, за все ответишь, сволочь демонская! Тебе со мной вовек не расплатиться. Нараздавал поручений, понимаешь ли, бросил меня на растерзание, а сам сбежал. Это ж никакая не хрюмендия, а целое их стадо!

– Папа, но если все выгорит, то наследник будет обучаться некоторое время именно у нас, в нашей академии. Подумай, какие рычаги влияния на демонов мы получим в дальнейшем! – в отчаянии воскликнул я дрожащим голосом (мысль о жрицах у любого дракона мужского пола сразу включит природную смекалку). Уж если и на такой аргумент Владыка не купится, то уж и не знаю, что еще делать.

Впрочем, волшебный тезис сработал. Правитель немножко поубавил прыть в искреннем стремлении оборвать мои крылья и уничтожить подлого ослушника. Ырхгыр Крылатый рухнул в жалобно застонавшее кресло и задумался.

– Влияние на демонов, говоришь…

– Ага! И хорошие отношения, вплоть до заключения длительного дружественного союза, с темными и светлыми эльфами, потому что именно я верну Эланиэль в любящие объятия мужа и брата. И с оборотнями, замечу, тоже. Потому что и у них в этом деле непонятная заинтересованность.

– Зато получим целую империю врагов. Стоит ли оно того?.. – совсем остыв, начал трезво рассуждать, строя планы и взвешивая обстоятельства, старый интриган.

– Совсем не обязательно! Если пройдет по нашему сценарию, пока император мертв, править у них будет сын нынешнего, Алиаль, а его регентами он назначил проверенных демонов. Проблема в том, что никто в их империи не заинтересован в существовании вдовы императора, вот для того ему и понадобился я.

– Да? Хм… Заманчиво. Над этим стоит подумать, – заинтересованно сказал папа.

Фу-уф! Слава крылатому первопредку и золотому яйцу! Пронесло!

Вот уже добрый час я сидел в странной задумчивости на склоне горы, поджидая траурную процессию. Слившись с камнем и прильнув к скальному выступу, я наблюдал, как неторопливо готовили лестницу и платформу для прощания мрачные столяры-краснодеревщики, возводя помост и ограждение; как суетились дворцовые служки, посыпая место будущего упокоения лепестками; как юные демоницы, всхлипывая, украшали подходы траурными венками. Подготовив все необходимые атрибуты демонских похорон, слуги ушли.

Если судить по тому, что я увидел, рядовые имперцы обожали своего правителя. Тому, кто займет его трон, на первых порах придется туго. Кстати, в смерти Габриэля злые языки открытым текстом обвиняли Эрику.

Конечно, кое в чем они были правы, и даже не представляли – насколько. Но, к чести эльфийки, должен заметить, что к его внезапной смерти она лично руку не прикладывала. В отличие от меня… Внутренности скрутило жгучим комом. Я отдался своим переживаниям, не замечая утекающего сквозь тучи времени. «Габриэль, демон ты несчастный, как же так?..»

Под стать моему настроению мелкой сейкой зарядил холодный дождик, перешедший в жуткую грозу. Полыхали молнии, в лицо бил свежий штормовой ветер. Дождь омыл мое сердце и пригасил боль. Злость и обида на всех участников этой драмы начали постепенно уходить, вытесняясь глубокой печалью и горячим желанием исполнить волю умершего друга.

Солнце клонилось к вечеру. Против обыкновения, сама похоронная процессия запаздывала. Зато убийцы подоспели в самый раз.

Я имел в виду – в самый раз, чтобы вовремя умереть, разумеется. Это на друга у меня рука поднялась с трудом, а что до бесстыдных выродков, жадных до власти, которая им не принадлежит… Легко расправляясь с выводком голодных таракашек, закутанных в черное с ног до головы, я параллельно размышлял о том, что было бы несправедливо отправлять Габриэля в последний путь одного. Раньше, насколько я помню, в кровавой тризне принимало участие не меньше сотни доверенных воинов и слуг. В самом деле, разве можно правителя верхних демонов отослать в ад без достойной свиты? Пусть даже и ненадолго? Это уже Габриэль потом своей волей отменил кровавые жертвоприношения. За что, кстати, слуги ему безмерно благодарны. Йолар на этот счет тоже смолчал – значит, ему все равно.

Пинок в пах, добивающий удар – из меня вырвался победный рев дракона. Единственный оставшийся из числа заговорщиков полетел в жерло Туманной пропасти. Еще один пошел на корм Йолару.

Габи, Габи… Если о демоне можно сказать, не оскорбив его темную природу, – «он был человечным», то это о Габриэле. На его счету ни одного убитого для получения жизненно необходимой энергии, а ведь раньше это было повсеместным правилом. Вне круга демонов мало кто знал об этой их особенности питания. Но я – дракон. Я знал.

Одним своим примером Габриэль изменил жизненную философию целой расы, но никогда не гордился и не хвастался этим. При нем прекратились похищения женщин и детей для удовлетворения демонического голода. Это именно Габриэль нашел способ и ввел в моду привлекать в страну пышущих силой мужчин и женщин, никого не обижая. Эльфийские и гномьи поселения запестрели полями риса и пшеницы; раскинувшись между демонских, ржали табуны выносливых оркийских лошадей; а если кто-то из проголодавшихся рогатых невзначай и прихватывал чуток чужих сил, то демоны взяли за привычку маскировать отбор и незаметно компенсировать отнятое достояние если не магическими действиями, то хотя бы материально.

В самом деле, к чему, высасывая досуха ауру, убивать одного раз в полгода или год, если можно состричь понемножку у пятерых, за что те еще и не останутся внакладе, а значит – послужат неоднократно? Странный демон, который даже умер неправильно, чтобы она осталась жить…

Наконец-то погребальная процессия прибыла на место. Вот смотрю на них и удивляюсь – такое впечатление, будто сановных демонов накануне запрягли в плуг и распахали половину страны! Не понимаю, что с ними случилось? Да их раса выносливее всех! Они двужильны. А тут…

Перевел взгляд на молодую вдову… О-о-о! И это точно она? Женщина, из-за которой свихнулись двое совсем не слабых мужчин? Вот это чучело в линялой тряпке с черным полуоторванным подолом? Каким образом демоны нарушили этикет и приволокли вдову на руках, да еще и в таком неприглядном виде? Нет, правду говорят: страшных женщин не бывает! Ага, бывают кошмарно красивые! И эта одна из них! Если такое ночью явится, можно уже не рассчитывать на продолжение рода!

Решив отвлечься от травмирующего зрелища, чтобы… э-э-э… в будущем все же иметь возможность без проблем продолжить род драконов, прикрыл глаза и прислушался к ходу ее мыслей… Внутренне посочувствовал ее подданным. Какой буйный темперамент! В ее головке, под спутанной и запыленной шевелюрой просто роятся разнообразные эмоции: горе, тревога, глубоко спрятанный страх, неуверенность, бесшабашность и что-то еще, практически неуловимое… Попытался в этом коме разобраться…

Но тут начались прощальные речи…

Наверно, из меня выйдет плохой правитель или не выйдет вовсе. Потому что говорильня на меня действует почище любого сонного заклятия. Понимая, что сейчас неизбежно закемарю и чем это чревато, я навесил следящий маячок на молодую вдову, приглушил звук вокруг себя раз в десять и в драконьем облике завалился спать.

Должно быть, ряд печальных событий на моей психике сказался не лучшим образом, потому что мне примерещился соответственный жутковатый сон. Не выдумка, не фантазия, а в прошлом неприятная реальность. Трагедия, которая случилась на моих глазах несколько лет тому назад.

Три года назад…

– Хорошо. Новые эмпатические щиты ты мне установить отказываешься. А дополнительные блокирующие амулеты дашь? – не глядя в глаза, сухо поинтересовался Повелитель темных эльфов.

При взгляде на дроу, словно обугленного от неведомой сердечной муки, мне стало горько. Я услышал себя будто со стороны:

– Дарниэль, что ты творишь! Я тебе уже сто пятый раз понятным драконьим языком объясняю: дальше, нежели теперь, блокироваться просто-напросто нельзя! Ты угробишь себя. Все эмпаты… они же не только банально чувствами-эмоциями обмениваются – считай, они этим дышат. И едят. Да, я знаю, ты терпеливый. И выносливый… Но подумай хорошенько, ты же с таким недопустимым количеством ментальных и эмпатических блоков или сам сгоришь, потому что будешь слишком держать все в себе, или умрешь от энергетического истощения, ведь твой корень преобразования праны, высокой энергии тела и природы, в ману, исток магической силы, – именно в эмпатии! Ничего не попишешь, это ваша родовая особенность. Ты можешь до хрипоты отрицать это, хоть тресни, но против собственной натуры не попрешь!

С кривой улыбкой Дар спокойно отмахнулся от моих доводов:

– Зак, не говори ерунды. Я с твоими блоками больше тридцати с лишним лет ходил, не снимая. И ничего, не умер.

Мне стремительно поплохело.

– Ой я дурак!.. И посмотреть тогда никто не догадался! Если б знал, что ты вместо одного месяца, максимум – года, умудришься протаскать щиты такого уровня ТРИДЦАТЬ ЛЕТ… Я бы тебе и сам накостылял, и щиты поснимал, никого не спрашивая! Они ж ставились на очень короткое время как предохранитель от сильных душевных расстройств, а ты… То-то перед самой женитьбой совсем ослаб, остекленел, будто заморенный жизнью доходяга, и аура грязно-бурыми пятнами пошла…

Бедная жена, и как она тебя сумела отогреть, такого отмороженного… Благодари ее и в ножки кланяйся! Если б не она, еще годик-другой – и ты бы окостенел и омертвел изнутри окончательно. А для эмпата это даже хуже, чем смерть. Впрочем, за глубинным омертвением именно это обычно и следует. Считай, на гангрену очень похоже. Только душевную…

Дарниэль бесстрастно выслушал мой длинный монолог. Он рассеянно поигрывал стеком, щелкая недовольно по сапожку с замшевыми отворотами, и казался всецело поглощенным этим важным занятием.

– Да-ар… – снова попытался я.

– Или ты дашь мне свои готовые изделия, и они будут более-менее гарантировать мою безопасность, или я куплю их у тех, кто мне продаст, – просто и без затей поставил меня перед выбором Повелитель дроу. – Куплю хоть бы и у изгнанников, отщепенцев или воров. Даже если предметы не будут окончательно подстроены индивидуально под меня.

От его ультиматума у меня встала дыбом воображаемая чешуя. Не полностью настроенные телепатические или эмпатические артефакты – страшная вещь, повсеместно запрещенная. И, кстати, весьма опасная для носителя подобного «сокровища».

– Дар, ты опять не расслышал, о чем я тебе только что битый час толковал?.. – Я начал потихоньку закипать.

– Очень даже слышал, – жестко отозвался дроу. – А теперь ты, Зак, уже послушай меня! По веским причинам, которые я из государственных соображений не хочу пока озвучить, мне срочно нужна практически полная эмпатическая защита от внешних влияний. И по причине могущественных врагов, и… неважно. Короче, мне совсем не улыбается, что в моем присутствии подданные от моих чувств с ума сходят. Это ненормально. Ты же не хочешь, чтобы через пару-тройку месяцев все, кто со мной контактирует, покончили с собой, вульгарно зарезались, повесились или утопились? Моя стража целый год успокоительными средствами горстями закидывается и литрами заливается, а прочие дроу на полет стрелы ко мне не приблизятся даже под угрозой жестокой казни. Имей совесть, темных эльфов и так осталось немного.

Я изумленно распахнул глаза, подозрительно приглядываясь к Дарниэлю. Неужели это правда? Разве такое бывает? Какова же истинная сила его эмпатического импульса?

– Достаточная, – угрюмо подтвердил мои подозрения злой Дарниэль.

Я покорился и мрачно протянул ему несколько предметов с абсолютной привязкой на хозяина, сделанных еще год назад и любовно приготовленных в подарок к его дню рождения. Он торопливо натянул свежую бижутерию – браслет, скромный кулон на золотой цепочке и кольцо, полностью исчезая из эмпатического поля дворца.

Я невольно нахмурился. Каждый из предметов сам по себе слабее его старого медальона в форме скорпиона, но и делались они с учетом послабления, для ношения по отдельности, а не совместного прекращения любого обмена. Ладно, он взрослый парень и знает, что делает… в крайнем случае жена присмотрит. О, чуть не забыл…

– Дар, а где твоя супруга? Я хотел наконец с ней познакомиться!

Лицо Дара перекосилось.

– Она… занята малышом, готовится в гости к отцу, – хмуро ответил он и в очередной раз отвернулся. Не оборачиваясь, тихонько спросил: – Зак, можно попросить тебя об услуге? Ты съездишь со мною к тестю? Он пригласил на охоту.

– На охоту? – удивленно переспросил я.

– Да. Старикашка будет развлекаться. – Тон Дара мне очень не понравился. Так объявляют вендетту от имени рода, вызывают на дуэль, клянутся не упустить живым. Но уж никак не едут развлекаться к родственникам.

Было в его голосе что-то… не то сердечная горечь, не то беспросветное, лютое одиночество. И глухая ярость. Снова ничего не понимаю. Что-то ранило чуткую душу Повелителя? Он опять возненавидел светлых эльфов? Почему тогда его жена не утешит мужа, не приласкает, не успокоит? Она же сама эльфийка?.. И с братом ее вроде у Дарниэля полный порядок в отношениях. Он у них частый гость. Непонятная тоска сжигает Дара, убивает вернее меткого сабельного удара. Или они с женой рассорились? Впрочем, у дроу о таком расспрашивать не принято. Даже у самых близких друзей. Я прикусил язык.

Сон непонятным образом проскочил все несущественные детали, выхватывая главный эпизод.

– Поглядите на этого благородного коня! Чистейших кровей! – Калэстель уверенно похлопал по загривку буланого маурисийца, которого по его знаку подвели конюхи.

Роскошный жеребец знаменитой верховой породы всхрапывал, кося налитым кровью глазом, но в остальном вел себя смирно. Конь был поразительно хорош – с этими своими белыми чулками на задних ногах и белой звездочкой на лбу, великолепный постав и породистая сухая голова с подвижными ушами.

– Это чудное, благородное животное, – вещал довольный светлоэльфийский князь, – долгие годы прозябало в конюшнях моего зятя Дарниэля. Жеребенок был дик, необуздан, и никто не нашел в себе смелости или мастерства с ним справиться.

«Жирный намек в сторону зятя?»

Мне стало слегка не по себе. Лучше Дарниэля управляться с лошадьми может только бог. И не этому мерзкому садисту валять имя выдающегося лошадника в грязи. Невольно оглянулся, всматриваясь в недобро упомянутого Повелителя темных эльфов.

Я чего-то не так понял? На физиономии сдержанного Дарниэля застыло хорошо узнаваемое скучающее выражение, словно речь шла не о его славном имени, а о дамских духах, модных кружевах или посевах и погоде в будущем десятилетии.

А князь продолжал:

– В конце концов дроу трезво взвесили свои хилые силы и, оценив по достоинству выдающуюся светлоэльфийскую школу выездки, решили доверить судьбу лошади в наши умелые руки.

По губам Дарниэля зазмеилась тонкая усмешка.

Мое сердце пропустило удар. Если я правильно расшифровал мимику приятеля – Калэстель трижды труп. Нет, четырежды. Можно сразу вызывать гробовщика и снимать мерки. Что же Дар задумал?

А повелитель дроу невозмутимо кивнул головой, всецело подтверждая неуместный и заведомо оскорбительный спич Владыки Калэстеля. Насколько я знаю дроу, он скорее бы перебил всю конюшню, чем позволил светлым трепать достоинства темноэльфийской школы выездки и тем более – как следствие! – унижать свою родовую славу дроу, знаменитых укротителей лошадей.

Немного погодя мои подозрения подтвердились.

По приказу князя охотничий поезд, хохоча и перешучиваясь, выдвинулся со двора замка. Лаяли собаки, ржали разгоряченные предвкушением скачки силуальские гунтеры, бывалые стрелки травили охотничьи байки, искоса поглядывая на разодетых или, вернее – максимально раздетых по такому удобному случаю придворных дам. Дарниэль был молчалив и сосредоточен. Я толкнул пяткой лошадь и подъехал к ушастому заговорщику.

– Здесь происходит что-то такое, о чем я должен знать заранее?

Губы дроу сжались в узкую полоску. Он задал довольно неожиданный вопрос:

– Зак, я похож на всепрощающего монаха?

Я вылупился на него, словно на дикобраза с крыльями.

– А на добрую мать милосердия или целительницу?

Захотелось немедля сложить под накидкой знак, отвращающий зло. Никому не желаю стать врагом дроу. Они мстительны, как… нет, пожалуй, даже горячим демонам их не переплюнуть. Мстящий дроу – это… в общем, ранить их гордость не советую ни одному несчастному, будь тот хоть трижды сам Повелитель Ада. Эти ушастые гады и там свою жертву найдут, дотянутся и жестоко отмстят. Причем не побоятся ничего и обойдут любое препятствие. Любое. Слово «месть» для них свято.

– А на беспомощного идиота?..

Я сделал отрицательный жест.

– Ну так наблюдай и ни о чем не спрашивай. Пока ты лично не покушаешься на моих близких, тебе его участь не грозит, – презрительно качнул головой в сторону Владыки и надменно хмыкнул.

Светлоэльфийских стражей дураками не назовешь. Они мгновенно уловили суть нашего краткого диалога, хоть и не слышали текст послания. Часть телохранителей плотным кольцом окружила Владыку, вторая с угрожающими лицами взялась портить нервы нам с Дарниэлем. Тот неприкрыто усмехался прямо в их напыщенные злые рожи, не делая ни единой попытки оказаться поближе к Владыке или прикоснуться к оружию. Словом, формально придраться было не к чему.

А процессия тем временем въехала в древний Солминский лес, что издавна был известен как охотничьи угодья светлоэльфийских правителей.

Тут в общей мешанине событий нас караулить стало намного сложнее. Эти… «светочи» хм-хм… всего самого доброго и светлого всем скопом рассудили, что Дарниэль и в одиночку наиболее реальный объект опасности из всех присутствующих, и полностью сосредоточились на нем.

Их назойливое внимание ничуть не испортило тому поездку, и он принялся доводить бедолаг в ответ, совершенно вежливо интересуясь самочувствием князя, населенностью зверей в заповедном лесу и свирепостью диких кабанов, на которых шла охота. И по-прежнему демонстративно не касался ни копья, ни лука, ни прочей охотничьей амуниции. Стражи бледнели, лиловели и багровели, не имея малейших оснований применять к высшему лицу соседнего государства меры физического воздействия. Особенно с учетом того, что делегация дроу, заметив подобную активность, приняла контрмеры и окружила стражу, нависшую над темноэльфийским Повелителем, вторым кольцом нападения и обороны.

А фарс стремительно мчался к трагическому финалу. Скажите мне, что делает обученная лошадь при виде атакующего строй охотников матерого кабана? Помогает хозяину-охотнику, слушается поводьев или хотя бы держится на разумном расстоянии от опасности?

Ошибаетесь. Так поступила бы любая темноэльфийская лошадь, вообще – любая выезженная лошадь… кроме той, которую два года мучил светлый негодяй.

Жеребец внезапно пронзительно заржал, закусил удила и понесся в сторону кабана. Но и это еще не предел! Следом буланый дьявол встал на свечу (эльф усидел), потом, энергично опустившись, взбрыкнул задом и сбросил наземь незадачливого князя. Приложив копытами со всей силы ненавистного мучителя – даже издали мне померещился жуткий хруст ломающихся костей, он с холодящим сердце взвизгом отскочил вбок и культурно потеснился, давая место кабану и, словно по договору, предоставляя возможность тому докончить начатое. Вепрь, матерый секач, естественно, не сплоховал.

Как там ушастые говорят: «Князь умер, да здравствует князь»? Тут сложилась именно такая ситуация. Оцепеневшая стража не имела ни единого шанса изменить расклад. Маги тоже проморгали ситуацию. Они банально не успели, в отличие от благотворного союза секача с маурисийцем.

Жеребца мигом пристрелили, а потом добили ножом по шее. Надеюсь, душа сего благородного скакуна за сотворенное доброе дело получит рай для лошадей с сочными пастбищами и хрустальными ручьями. Покойся с миром, маурисиец, боевой товарищ! Кровавый убийца в первую очередь своих родных и близких был отомщен твоим копытом. Ты сотворил то, что до тебя никому не удавалось!

Придворный целитель после краткого осмотра вынес приговор:

– Мертв. Ясновельможный князь милостью богини Йаолы и бога Йолара только что скончались.

Взбешенные и отчаявшиеся эльфы из числа личных телохранителей в большом количестве скучковались вокруг Дарниэля. Раздались отчетливо слышимые обвинения:

– Это ваша лошадь! Дроу убили нашего князя! Предатель! Смерть коварному родственнику!

В глазах Дара загорелась пугающая меня радость. Он ведь истинный сын дроу, когда встает вопрос о защите чести, себя не пожалеет, но не смолчит. А в нынешнем состоянии… Ну вот, начинается. Узнаю этот характерный звонкий хмык.

– Господа, как глава соседнего государства, я не вправе устраивать тут резню между светлыми и темными. Поэтому я призову иностранных наблюдателей подтвердить мое нежелание ввязываться в любого рода неосмотрительные действия.

Эльфы недовольно заворчали. Темные хранили мертвящее спокойствие.

– Но, – с кровожадным блеском в глазах продолжил дроу, – я готов дать удовлетворение желающим как частное лицо!

Со стороны темных раздался протестующий вопль, и разъяренная охрана стала настойчиво пробиваться к своему правителю.

Тот проигнорировал их поползновения и пренебрежительно высказался:

– Согласен дать удовлетворение на саблях или магией любому из стражей, позорно потерявших своего господина. – Обвел глазами притихших воинов. – Могу и одновременно… СТОЯТЬ! Всем стоять и не вмешиваться! – Это уже твердый приказ своей охране.

Моя воображаемая чешуя уже не просто торчала дыбом, она выпустила побеги-иголки вместо семечек хвойного дерева. Этому свистуну ушастому точно жить надоело!

С пламенем в очах начали сбрасывать плащи и кафтаны десятки светлых эльфов. На их лицах горела жажда скорой мести.

Это что ж деется! Самоубийственный маневр Дара не позволил скромному дракону отсидеться в окопах.

– А я ему с удовольствием помогу! – радостно отозвался я, небрежно скидывая замшевую охотничью куртку и вооружаясь двумя облегченными клинками (родовой на охоту тягать не стал, слишком много чести!). Надеюсь, отцу не сразу донесут про мой дипломатический прокол? Иначе выпорет и на совершеннолетие не поглядит.

Улыбки светлых заметно померкли. И выцвели совсем, когда из туманного портала, сопровождаемый эльфийскими и драконьими магами академии, вышагнул сын покойного, Араниэль.

– Что здесь происходит?! – строго спросил наследник. Нет, уже не наследник, а полноправный Светлый Князь, пусть пока еще официально и не помазанный жрецами на княжение. – Кто и по какому поводу посмел атаковать моего ближайшего родственника?!

Светлые поняли, что дровские преподаватели политической интриги недаром деньги в университетах дерут…

Я всхрапнул и проснулся от настойчивого зудения магической следилки. Маячок зафиксировал перемещение объекта и отдаленную опасность. Я продрал глаза и отряхнулся. Представил перед собой зеркало, мысленно полируя мужское обаяние. Что там Габриэль в шутку сказал: «Коварный Гнусный Бабник»?

Хорошо. Пусть так. Я выступаю!

Глава 7

Каждый считает, что ему нужна правда, ровно до того момента, когда он ее узнает…

NN

Эрика

Поменяв курс, дракон под мое бодрое карканье: «Мы поедем, мы помчимся на драконах утром ранним и отчаянно замерзнем, если выпить не даду-у-у-ут… Трырым-трым-тыц!» – бодро замахал крыльями и вскоре приземлился на край пещеры, зажав меня в лапах и проделав приличный тормозной путь на заднице.

– Т-ты-ы т-тормоз… – попыталась я выговорить длинную фразу, высвободив прикушенный язык и разжимая двумя руками сведенные челюсти.

– Грубишь? – сощурился ящер и так нежно улыбнулся, что в голову закралась умная мысль: сожрет ведь, гад, и не подавится!

– Т-ты т-тормоза п-почини, – быстро исправилась я и наивно захлопала ресницами, кося под дурочку.

– Какие тормоза? – У дракона на морде отразилась явная и весьма усиленная мыслительная деятельность.

– Свои, разумеется, – в том же ключе продолжила я давать советы начинающему автомобилисту и авиатору. – Можешь поставить дополнительные подвески для лучшей амортизации или сменить резину, а также стоит обратить внимание на посещение ямы для своевременной замены масла. И обязательно не забудь про антифриз! – вдохновенно вещала дальше. – Для нынешней погоды…

– К-какое масло?! К-какой антифриз?! Ты головой где-то ударилась? Или белены объелась? – затрубило пресмыкающееся.

– А еще необходимо помнить правила вождения при въезде на горку… – уверенно продолжала я. – Если ты летишь вверх, то те, кто летят вниз, должны тебе уступать дорогу… Установленный знак «снежинка» на трассе обозначает…

– Хватит с меня! Прекрати, – со стоном попробовал прервать вещание передачи «Час автомобилиста» растерянный ящер.

– Да пожалуйста, – обиделась я. – Ленись учить дорожные правила и ходи без техосмотра! И не жалуйся, если менты на полдороге тормознут и отнимут права на вождение транспортным средством!

– Ты… с-сумасшедшая? – обреченно поинтересовался дракон, перестав кашлять. И даже попятился к выходу.

– Здрасте-мордасте! А я тебе о чем все время талдычу? – совершенно искренне удивилась я. – Причем официально признанная! – Это уже с гордостью.

– Ой! – тоскливо воскликнул ящер и обхватил лапами голову.

– Да ты не переживай, – пожалела я несчастного. Ведь не знал, бедный, на что шел, когда так опрометчиво тырил даму. На мне ж табличка «Danger!» со знаком предупреждения об опасности тогда не висела. – Я сегодня не кусаюсь. Вообще-то у меня обострение четыре раза в год по три месяца, а вот сегодня… сегодня как раз межсезонье… – И в свою очередь ласково улыбнулась. «Улыбайте ваши зубы, улыбайте», – откуда-то вспомнились мне стишки.

Дракон как-то странно на меня посмотрел и погрузился в глубокие раздумья. И все было бы ничего, некоторым индивидуумам напряжение серого вещества идет на пользу… Только вот меня начало по новой знобить, и появилось горячее желание выпить чего-то горячего, простите за тавтологию, да и попрыгать около костра не помешает, если уж камина не предлагают.

– Э-э-э… – озадачилась я, вспомнив о том, что мы друг другу представлены не были и я до сих пор не поинтересовалась именем похитителя. – Милый друг…

Дракон приоткрыл один глаз и подозрительно на меня покосился.

Наверное, это я слишком интимно… Попробуем по-другому…

– Слышь, кореш! – зашла с другого конца.

У дракона открылись оба глаза и начали закатываться под надбровные дуги.

И так ему не нравится! И каким макаром я должна с ним знакомиться?

– Мужчина! – позвала нейтрально и, пока не очухался и снова не забраковал, добила: – А как вас зовут?

– Простите, пожалуйста! – спохватился ящер и завуалировался в облаке молочно-белого тумана.

Не поняла… это он слинять надумал в самый ответственный момент? Похищение уже не повод для знакомства?..

Когда дымовая завеса рассеялась, на меня смотрел та-а-акой мужчина… Стройный, широкоплечий, одетый шикарно и со вкусом, с ухоженными ногтями и необычной прической – колорированными дредами; со здоровенным мечом в дорогих позолоченных ножнах на боку…

Я сразу вспомнила, как выгляжу, во что сейчас одета, и страшно обиделась…

Но пока огорченно надувала губы, медноволосый красавец с пронзительными желтыми глазами, проявляя истинно придворную галантность, согнулся в поклоне и представился:

– Я – Закэри, Наследник Трона Драконов.

О как! Ни много ни мало! И не стыдно ведь. Наследник, а киднеппингом занимается! Правда, я давно уже вышла из детского возраста, но поскольку по меркам демонов я сущее дитя, да и вообще у женщин вызнавать возраст неприлично, то просто опустим эту часть и…

– Очень приятно, – присела я в ответном реверансе, балансируя на котурнах и матерясь про себя по-черному на неудобное обмундирование. – Эрика.

– Я знаю, – улыбнулась ожившая фантазия одинокой домохозяйки и элегантно подала мне руку. – Пойдем внутрь, там есть дрова и припасы.

– Откуда здесь, вдали от любых поселений, взялись дрова и припасы? – Любопытство родилось впереди любой женщины и даже одну такую погубило. Длинноносую Варвару.

– Я часто использую эту пещеру для отдыха и всегда запасаюсь заранее дровами, – спокойно объяснил дракон, складывая чурбаки домиком и кончиком пальца зажигая костер.

Когда пламя разгорелось, я протянула заледеневшие руки к огню и вернулась к разговору:

– Так вы сказали, что мой сын в академии? Почему?

– Так распорядился Габриэль, – ответил Закэри, снимая перевязь с мечом и усаживаясь у костра.

– Габриэль? – подняла я брови. – Так вы были знакомы с моим мужем?

– Уже много лет, – охотно пояснил дракон. – Мы друзья, и он просил меня позаботиться о вас…

Смеясь и шутя, он рассказывал мне историю знакомства с демоном, а мой взгляд все это время безумно притягивал необычный ярко-желтый алмаз размером с голубиное яйцо, камень в навершии драконьего меча. Он будто дружески подмигивал мне, играя в кровавых отблесках пламени. Мне даже стало неловко, но пересилить себя я не смогла.

– Можно? – потянулась к оружию.

– Нет! – резко отозвался мужчина, отодвигая опасную игрушку подальше. – «Карающий Пламень» очень опасен!

Это название прозвучало в моих ушах набатным колоколом. Я еще не забыла последних слов лисицы-демона.

– «Карающий Пламень», говори-и-ш-шь? – прошипела я. От ослепляющей ярости у меня пошли кровавые пятна перед глазами и затряслись руки. – «Кар-рающ-щий Пламень», негодяй?! – Я взлетела с пола ошпаренной кошкой, формируя в руках фаербол.

– Что случилось? – недоуменно уставился на меня Закэри, вскакивая вслед за мной.

– Ничего, убийца моего мужа! – выпалила я и прицельно метнула огненный шар, который, впрочем, не причинил дракону никакого вреда.

Мужчина лениво повел рукой – и огненный комок всего лишь рассыпался искрами.

– Успокойся! – выкрикнул дракон, сплетая какую-то странную серебристую паутину, от которой я небрежно отмахнулась.

– Зачем?.. – гневно потребовала ответа, не отводя обвиняющего взгляда. – За что ты убил его?

– Я не хотел, ведь он мой друг. То была случайность, несчастный случай… – не размениваясь на подробности, сообщил чужак.

– Как же! – не поверила я. – Соври что-то получше!

– Я не вру! – рассердился дракон. – Я никогда не вру!

– Конечно! – заорала. – Ты не врешь! Ты просто правды не говоришь!

Меня от злости и желания отомстить колотило, словно в лихорадке. Перед глазами пылала алыми искорками красная пелена ярости. Неожиданно вокруг меня поднялись и закружились множество мелких и средних камней. Усилием воли я послала в сторону врага каменный вихрь, напоровшийся на невидимую стену.

– Остановись! – кричал Закэри, вытянув руки и с трудом удерживая защитный купол. – Ты убьешь нас обоих!

– А плевать! Все равно плакать из-за придурочной никто не станет! А в случае чего – сына лиса вырастит! – отмахнулась и сформировала новый каменный кулак, усилив огнем. Как я это сделала, одному Богу известно, но мне нужно было отомстить! Нужно!

Пещеру начало основательно трясти. Пол под ногами заходил ходуном. Тут же раздался страшный шум и где-то неподалеку прогремели многочисленные камнепады. Все вокруг заволокло мелкой пылью. Но мне было уже все равно. Впереди маячила цель с яркими желтыми глазами, и я ее обязательно, любой ценой достану! Этот грязный убийца, ничтожный червяк пытался удержать мое возмездие?! Счас!

Я стягивала силу, питаясь от земли, неба и воды, закручивала ее в один тугой узел, уже зная наверняка, что достану мразь и размажу по стенам пещеры, когда услышала:

– Не надо! Стой! Я не хочу сражаться! Габриэль жив!

– Кто-о-о?.. – От нелепости его известия, от неожиданной наглости фантастической лжи я даже застыла в неподвижности. Фраза была чудовищной. – Опять врешь?

На что дракон поморщился и несколько виновато произнес:

– Да жив он! Жив!

– Что-о?!! – завопила я. – Да как ты смеешь клеветать на лучшего из демонов!!!

– Смею! – Дракон медленно обнажил свой меч и, стянув перчатку, плотно обхватил левой ладонью клинок и провел вдоль него. Капая алой кровью с золотистыми искорками на пол, торжественно произнес, пристально глядя мне в глаза: – Клянусь своей жизнью и честью Рода, Габриэль жив!

О-па! И как-то сразу перегорело внутри. Как будто вывернули лампочку. Ослабели ноги. В руках началась противная мелкая дрожь. Во рту пересохло. Про головную боль я вообще не упоминаю. Хотя стоило бы! Ощущения просто незабываемые! Словно на голову давит многотонный груз…

В этот момент я автоматически посмотрела вверх… Ой, мама! У меня над головой зависла небольшая кучка камней и пещерного мусора тонн эдак на пять по самым слабым прикидкам.

– Кавайии, в общем… – подвела я итог, меланхолически опуская глаза.

– Чего-о?! – не понял дракон, отряхивая кровавые брызги и перетягивая ладонь платком с вензелями. На клинке кровь с мягким шелестом выгорела, полностью очистив сталь.

– Ковайся кто может, говорю, – перевела на нормальный язык, отпустила силу и шустро нырнула в расщелину. Я не трус, но жить хотелось!

По прошествии некоторого времени, потраченного на разгребание завалов и сооружение нового костра… (времени, добавлю, проведенного драконом весьма и весьма плодотворно), мы пришли к вооруженному нейтралитету. Пока он прибирался, я чуть было не выучила эмоционально насыщенный язык драконов и весьма обогатила свою копилку парой прикольных жестов. Со мной говорить крылатый гад отказывался, а когда понял, что я прекрасно понимаю аутентичные затейливые обороты, заткнулся и продолжал швыряться камнями в полной тишине. Наконец уборочная страда закончилась, и мы уселись по разные стороны костра.

Я сидела возле огня, отупело глядя на язычки пламени. Его отблески золотыми лучиками прыгали по каменным стенам и высокому потолку, выхватывая то сталагмит, то искрящуюся друзу кристаллов. Мне хотелось немедленно постучаться головой о стену. Раз десять… Перестав что-либо понимать, спросила:

– Как это может быть?! Я своими глазами видела, как тело Габриэля падало в бездонную пропасть!

Дракон вздохнул и объяснил:

– Демонов вообще нелегко убить, а высочайших – тем более. Но их можно развоплотить и отправить в Нижний мир. Погуляет Габриэль там пару-тройку столетий, перебесится, сопли утрет и вернется назад.

– Но зачем?! – вырвался у меня вопрос.

Закэри посмотрел с откровенной жалостью и разжевал как маленькой:

– Ты скоро все вспомнишь.

– Эй, ты о чем?

– А Габриэль не мог своими руками отпустить тебя к Дарниэлю, – упрямо продолжал свое Закэри. – Демон был слишком привязан к тебе, вернее сказать – помешан, вот и нашел такой выход.

Я всхлипнула:

– Не клевещи на него!

Дракон вяло отбивался от меня, как от назойливой мухи, и долдонил:

– Пойми, Габриэль такой ценой спас тебе жизнь! У демонов брак пожизненный… И тебя теперь никто не убьет из-за дурацкой чести. Тебя некому удерживать, заставляя искать выход и мучиться, разрываясь между двумя мужчинами.

– Мужчинами? – захлопала глазами, не в состоянии понять, о чем толкует Закэри.

– Да, – невозмутимо втолковывал дракон. – Ты замужем за Дарниэлем, Повелителем дроу…

– Стоп! – остановила я его, потому как голова от сведений начала пухнуть. Вскочила. – Я замужем за Габриэлем, Повелителем демонов!

– Всего лишь вторым браком, – отмахнулся он от такой сущей мелочи, как внезапно установленное второе замужество. – И то… по большому счету – незаконным.

– Каким-каким браком?.. – уточнила я, нервно запуская пальцы в волосы.

– Ну насколько я понял из речи Габи, – когда случилось несчастье, то Габриэль похитил тебя у Дарниэля и женился, чтобы ты очнулась при полном рассудке, но ничего не помнила… – внешне непринужденно и вполне доступно объяснил мужчина.

Кому-то понятно! А я вот ничего не понимала.

– Ага, – попыталась конкретизировать. Еще более тихим свистящим шепотом доверительно спросила: – Я… как его… черт! – многомужница? У меня гарем?

– Да нет же! – уставился на меня Зак, нетерпеливо пощелкивая пальцами.

– Так да или нет? – совсем растеряла последние крохи соображения бывшая императрица, начиная в невменяемом состоянии рвать свои поредевшие патлы и сломя голову носиться вокруг костра. – Ты меня окончательно запутал! – Дерг!

Закэри пробовал воткнуть в паузах свои реплики. Но я его не слушала.

– Кто и когда на мне женился? – Дерг-дерг! – Какие первые-вторые браки?! Что вообще происходит? – Дерг-дерг-дерг! – Откуда взялся какой-то непонятный дроу? – Вопросы сыпались из меня, словно горох из прорванного мешка.

Дракон поначалу все еще пытался вставить в мой словесный поток слово-другое, а потом, окончательно смирившись, лишь молча пережидал бурный водопад моей жажды познания… И что-то между делом неутомимо плел пальцами.

Когда я выдохлась, словно вино, на сутки забытое без пробки, он ласково, будто садист со стажем, посмотрел на меня и повесил в воздухе картинку, на которой синеглазый черноволосый мужчина играл с малышом лет пяти. Я внимательно вглядывалась, душой и сердцем понимая, что где-то и когда-то я их уже видела…

И тут ребенок поднял глаза. Зеленые с золотистыми отблесками. Мои. Мой… сын? Я вскочила и застыла в ошеломлении, в мыслях возникали образы и имена. Дарниэль… Дар… Аланиэль… Сын… Мой второй сын!

В голову вонзилась острая раскаленная игла, буравя мозг. Боль затопила тело, заставила выгнуться дугой и вырвалась из него золотистым ослепляющим светом, озарившим темную пещеру, и грозясь опасным ярким пламенем выплеснуться наружу.

Перед глазами все поплыло, в голове взрывались вспышки, складываясь в отдельные картинки: первая встреча с Даром… наша первая ссора… бал… первый поцелуй… первая ночь… он кладет мне на руки крошечного сына…

Я услышала его торжественный и счастливый голос: «Я, Дарниэль, Повелитель дроу, признаю ребенка своим сыном и нарекаю его именем Аланиэль! Отныне он мой наследник по крови! Да услышат меня боги и благословят моего сына!»

О боже, я вернулась!

Очнулась у каменной стены. Рядом стоял Закэри и смотрел на меня… странно, в общем, смотрел. Я бы охарактеризовала – подозрительно пялился с прозрачными мужскими намерениями. В глазах дракона стояла жажда обладания. И предчувствие меня не обмануло! А могло бы хоть разочек пошалить и не оправдаться!

Дракон еще чуть-чуть поглазел, убрал из красивых глаз остатки разума и протянул ко мне загребущие руки. Но, как женщина приличная, прежде чем сдаться на милость победителя, я должна была попытать счастья и этого маньяка либо укокошить, либо использовать в правильном направлении. Вот к слову, знаете, сколько в мире неколотых орехов?.. То-то!

– Убери от меня лапы, одуванчик недоделанный! – тихим голосом со стальными нотками вежливо отказалась я от лишнего постороннего внимания.

– Почему «одуванчик»? – остановился маньяк-недоучка и проявил заметный интерес к самообразованию.

– А-а-а, так насчет «недоделанного» возражений нет? – Я потерла ручки, неискренне удивляясь, потому что рассчитывала именно на это.

– Не отвлекайся! Это второй вопрос. Так почему «одуванчик»? – не сходил дракон с избранной стези, но руки тянуть перестал. Даже прислонился к стене пещеры и сложил ноги крестиком, а руки… руки – ноликом… Упс! Тоже крестиком. Оговорилась…

– Потому что когда ты – дракон, у тебя оче-э-энь толстые щеки и то-о-о-оненький стебелек!

Импровизация на ходу дала свои результаты. Моя теория о том, что мужчина, очень глубоко задумавшийся и не меньше – оскорбленный, неспособен на эротические подвиги, подтвердилась. Голову вот отвертеть – пожалуйста; со скалы скинуть – как нефиг делать! Но что до посягательств на тело как сексуальный объект – тут ни-ни! Р-работает!

– Ты ничего не перепутала? – вредно прищурился опытный образец и, судя по движению скрючившихся пальцев, изъявил желание поближе познакомиться с моей тонкой и хрупкой шейкой.

– Возможно, – тут же согласилась я, ведомая мыслью о сохранении собственной жизни и подумывая: «Может, черт с ней, с честью? В конце концов, кто ж виноват, что ее, честь – что мужскую, что женскую, – из-за дефицита места запихали между ног? Другого местоположения почему-то не придумали? Хотя о чем это я… все равно сейчас не до того».

Чем-то придется пожертвовать. При внимательном рассмотрении – решила пожертвовать… нервами! Дракона. И, прошептав:

– Ах, оставьте… – свалилась в обморок, осев красивой кучкой на каменном полу. (Это надо прекращать, а то валяние во всяких антисанитарных местах уже просто входит в поганую привычку!)

Закэри успел меня грациозно подхватить и совсем неизящно потряс за неимением нюхательных солей:

– Ты в порядке?

Вопрос, конечно, интер-ресный и подлежащий длительному обдумыванию… Но, к сожалению, времени особо разлеживаться не было. Дракон из диагональной позиции мог меня легко переместить в параллельную, нагло воспользовавшись беспомощностью хрупкой женщины.

А что? Я теперь мужикам ни на грош не верю! Эстафетчики, блин! Стоп! А ведь это мысль… и ее надо обдумать. Желательно – хорошо обдумать. Главное – в отсутствие посторонних.

Так, срочно вынести мусор хвостатого террориста здесь не пошлешь… Он мне не любовник, не муж, мусоропровод забит и погода нелетная. Тогда сделаем иначе…

Приоткрыв один глаз на манер гениального манипулятора – толстячка Карлсона с пропеллером, я жалобно посмотрела на заботливо поддерживающего меня мужчину и скорбно прошептала:

– Не совсем, но меня может спасти корочка хлеба и глоточек воды…

По-моему, патетично получилось. По крайней мере, его проняло. Дракон расчувствовался до такой степени, что моментально отреагировал, впрочем, вполне хладнокровно:

– А до «Гнезда Дракона» не дотерпишь?

Дотерпеть я могу и до гнезда, и до скворечника, и даже до второго пришествия! Только нервы всем попорчу, и не дотерпят уже они. Но в данной ситуации меня не устраивало само его присутствие. Не могу я одновременно думать и отбиваться от настоятельно навязываемого получения удовольствия! Боюсь, отмазки типа голова болит и критические дни вот прямо сейчас на подходе – здесь не прокатят. Этот гад речистый кого хошь на что угодно уболтает. По глазам вижу. Поэтому обмякла еще больше, закатила зенки поглубже, состроила выражение дистрофика на последней степени истощения и прошептала:

– Умру во цвете лет… Спаси…

То ли его впечатлила моя перекошенная физиономия умирающей от туберкулеза, то ли трогательные жалобные призывы, то ли и то, и другое вместе взятое, но меня прислонили в темном месте к теплой стенке, с гулом стукнули себя в широкую грудь и пообещали избавить от голодной смерти:

– Хорошо, я слетаю, погляжу, что можно найти поесть.

И улетел, получив вслед слабое махание рукой и напутствие:

– Не гонись за дешевизной – бери все только свежее! И не забудь принять холодный душ…

Дракон пожелания выслушал, фыркнул и мстительно вякнул ментально у меня в голове:

«Учти, я обязательно вернусь!»

Естественно! Арнольды, которые Шварценеггеры, никогда не сдаются и выплывают даже из кипящего металла, попутно рожая детей, разрушая города и производя тотальную зачистку местности.

Вздохнув глубоко и тоскливо по поводу того, что сбежать не удастся, я поудобнее уселась у стены, прикрыла глаза и прокрутила в мозгу: Дар, Габриэль, Закэри… Еще раз… Дар, Габриэль, Закэри… и мозаика сложилась.

Этого не может быть! Так не бывает! У кого-то из местных судьборешателей чрезвычайно извращенное чувство юмора!

Глава 8

Найти бы виноватых, вина отыщется сама.

NN

Закэри, Наследник Трона Драконов

– Не будите спящего дракона, а то он проснется и… убежит! – бубнил я сам себе, когда спросонья навернулся со скалы. Грохот позорного падения эхом отразился в ущелье.

Я огляделся: эта ду… императрица, задрав хвост, неслась навстречу приключениям. Приключения не имели ничего против и отнюдь не отказывались с нею встретиться. Их олицетворяла теплая компания воинственных демонов, вторая партия душегубов по ее тонкую эльфийскую шкуру.

Я заскрипел зубами: «Вот женюсь, дождусь, когда этот демонский выкормыш оживет, и спихну ему драконицу на его крылатый зад! А сам улечу куда-нибудь на отдых. Вот хоть бы и в пещеры к дворфам. У них отличные горячие источники. И пусть потом не жалуется! Я мстительный».

Эта… это… неслось вперед с дикой уверенностью. Пришлось ее тормознуть:

– Куда поперлась, бесноватая? Там убийцы!

Ку-уда там! Словно не к ней обращаются. Шагов двести, наверно, отмахала, пока до нее доперло!

Вот не понимаю я, как с ней Габриэль общий язык находил?! Она же мозгами примороженная! Хотя… демонят хорошо гоняла, правильно. Хоть сразу принимай ее в клуб замужних дракониц, те бы вполне оценили.

А моя подопечная остановилась и мило поздоровалась:

– Здравствуй, глюк! Давай знакомиться…

Загрэнзац мне в печенку! «Тупорылым» называли, «ленивым», «противным» (это дамочки в полном соку!)… Но «глюком»?! Что это за новая разновидность такая?!

– Давай, шкодное создание, – миролюбиво согласился я, трезво оценивая свои силы и понимая, что с этой малахольной лучше договариваться по-хорошему. Потому что если буду по-плохому… Габриэль потом все клыки повыбивает и даже чешую зверски, по пластинке, повыдергает.

Я высунулся, чтоб привыкала постепенно. И сразу оглох:

– Змея!

Вот ашкедрить ее налево! И зачем в мою любимую, бережно хранимую и весьма ценимую башку огнешарами кидаться? Я ей что, подопытная гусеница?! Или она меня с кем-то путает?..

– Сама ты змея!!!

Эльфийка, элегантно задрав подол выше коленок, полезла зачем-то на соседнюю скалу. Она там гнездо решила свить?

Я выставил лапу, собираясь придурочную ловить, если грохнется оттуда ненароком. И в благодарность огреб:

– А-а-а, ты ящерица!

«Я вот пообедаю щас тобой, дурища ушастая, тогда и узнаешь, какая я тебе ящерица!» – возмущенно пронеслось у меня в черепной коробке.

– Я не ящерица! – вызверился в ответ. Ну эти светлые! Совсем страх потеряли! Я пустил из данного мне природой огнемета тонкую струйку огня поверх головы. Таким пламенем сильно не покалечишь, только припугнешь слегка. Ну чтоб жизнь медом не казалась.

Эльфийская сумасшедшая засела в стратегической точке на верхушке валуна и засветила очередной огнешар. Обнимая его, словно последнюю надежду, впилась в меня расширенными глазами.

«Та-ак… и кому из нас кого стоит бояться?!!»

– Согласна, – сдалась мелкая авантюристка. Пробурчала: – Умеешь убеждать! – Зашвырнула куда попало свое оружие и озвучила продолжение: – Ты не ящерица и не змея, ты мой глюк с расширенными возможностями огнемета…

Вот спасибо! Первый раз меня так красиво обматерили. Сижу и думаю, то ли восторгаться, то ли возмущаться. Это она небось от демонов этого дерьма набралась. Их замашки.

– Я – дракон! – не выдержал и заорал я, просто не вынесла душа дракона такого хамства в свой адрес. И вылез целиком, надеясь таки нагнать страху как следует.

Ага! Не на ту нарвался:

– То есть ты настоящий? И мне не кажешься? – спросила она как ни в чем не бывало.

Долгая нецензурная пауза. Ментальная…

– Отстань, – из последних сил выдавил я, боясь начать смеяться, биясь головой о скалу. Тогда точно никуда не полетим. Прижал лапы к земле и убедильно рыкнул: – Полетели!

Вскоре мои мысли смыло потоком детского восторга. Недодемонистая эльфийка, плотоядно облизываясь, точила клыки на мои гребень, чешую и прочие части тела.

Эть! Она что, драконоядная?! Я так не играю! А что она там насчет пота приплела? Драконы в чешуе не потеют! Изрыгают дым, пламя, даже лаву… но НЕ ПОТЕЮТ! А между прочим, хула на драконов в нашем королевстве карается пятьюстами годами отсидки в горной пещере! Вот! И только я вознамерился осчастливить ее этой радостной вестью, как…

– Ага. Щас! Тока шнурки поглажу! – отморозила мне жена Габи.

Я выпал в осадок. Буквально. Даже ипостась переменить не мог.

– Что-что сделаешь?.. – пораженно защелкал я челюстью. – К-какие ш-шнурки? Ч-чем погладишь?

– Вот эти, – убила она меня наповал, демонстрируя изумительные котурны (нет, на полном серьезе, она именно так и подумала!), примотанные к ее ступням обрывками траурных ленточек (по ее мысли – одна из демониц пожертвовала, видно, не терпелось их пустить в дело, иначе это и не назовешь).

Меня заклинило:

– Зачем?

– Хочу быть красивой, – кокетливо призналась она и стрельнула чудовищно подведенными на белом лице глазами.

«Мама, роди меня обратно!»

– Тебе это не грозит! – промурчал я, давясь хохотом.

И эльфа меня додавила:

– Какая жалость!

Не женюсь! Никогда не женюсь! А то осчастливят таким вот натуральным бедствием, и останется одна дорога: в пропасть…

Пауза.

– Ты даже не обидишься? – с наигранным любопытством спросил я, вытягивая шею еще сильнее и прислушиваясь к шуму на дороге. А там топало сорок пар сапог. В самый раз, чтобы полностью уважить мой высокий статус воина и волшебника.

– Не-а, – нагло отозвалось умом пришибленное создание. – Я просто тебя потом убью… при случае… в состоянии невменяемости и аффекта. Кстати, я – сумасшедшая! У меня и справка есть. Во дворце… Тамошние доктора подтвердят!

«Ага! И наши тоже!»

Я все еще не вышел из предыдущего ступора, поэтому сильнее морально травмировать у эльфийской девы не получилось.

– Поздравляю! Хоть бы и самая буйная из буйных в тамошнем дурдоме, – зло буркнул я. – Хватит болтать, полетели отсюда!

– Почему я должна куда-то с тобой лететь? – сощурила глаза эльфийская отрава и приняла неприступный вид.

Я задался существенным вопросом: «А может, все-таки ее прибить?! А Габриэлю покаяться – дескать, упала во время полета с моей спины?»

Со вздохом отверг дельную идею.

Не-а. С кем-то другим эта версия и пройдет. Но только не с Габриэлем. Упокоит в качестве извинений и не поморщится. Ему что сходить по-маленькому, что дракона-переростка одной левой уделать – один тхарь.

А уж потом… да-а-а, потом поскорбит немного: друг как-никак.

– Потому что сюда движется крупный отряд демонов-убийц. Если мы не поторопимся, то рискуем остаться здесь навсегда, – змеем прошипел я и двинул спасать прекрасную эльфийскую деву. Ну Габриэль, ну паразит! Шоб я так жил!

– Я все же попытаю счастья, – вякнула эта демонами недорезаная и начала шариться в нательном бельишке.

Я прифигел:

– Ты точно сумасшедшая! – Обхватил ее передними лапами и поскакал к обрыву.

– Поставь где взял! – брызгала ядовитой слюной и верещала у меня над ухом бешеная помесь гюрзы и ослицы.

Я мечтательно представил, как ее платье дорывается окончательно и стремительно летит в пропасть, а она остается в моих рука… лапах голой. Мне от этой мысли даже немного полегчало.

– Принесу куда надо, тогда и поставлю! – уверенно высказался я, минуя словесное общение и воздерживаясь ото всего, что рвалось из меня вослед.

И правильно! Остальное я выскажу Дарниэлю! Лично! С процентами. Раз уж Габриэль заблаговременно смылся. Нет, как вам нравится! ЕЙ! СМЕШНО! Держите меня семеро! Сама Годзилла!

– Мне! Туда! Не надо! – завопила придурочная. Хорошо, драконы от природы слегка тугоухие. А то пришлось бы месяц бегать к целителям.

– Надо! – уверил ее я, сигая с обрыва.

Кто-то называл драконов тугоухими?! Это я поторопился…

На пятой минуте полета уже получалось гораздо тише и членораздельнее:

– Н-нет!..

А видок-то у нее… краше в гроб кладут. Интересно, в чем дело? Определенно придется ее подбодрить.

– Ты сына увидеть хочешь? – невзначай поинтересовался я.

Она отозвалась замогильным стоном и фразой:

– Хочу! А что?

– Ничего.

А дальше я чуть не рухнул. Буквально. Потому что неосторожно влез в ее голову и выхватил та-акое… Надо будет сбацать придворный спектакль на тему светлоэльфийских рыцарей, дам и драконов. Папа меня за выдумку озолотит. Такого сюжета в комедиях мне сроду не попадалось. Не сюжет, а подлинное сокровище!

Меня пробивало зажать себе лапой морду, чтобы не рассмеяться прямо в воздухе. Тело буквально выворачивало от хохота. Боясь ее уронить, еле-еле сдержался, отдышался и, сделав невозмутимую рожу, выдохнул:

– Просто интересуюсь…

Ассоциативно эта фраза потянула в моей памяти другую…

Несколько сотен лет назад…

Перед глазами встала картинка роскошно убранного парчой и белым атласом девичьего будуара. Стены пестрели бесконечными зеркальными отражениями.

– Андреа, вот скажи на милость, зачем тебе целых два парня? Нет, я не сую нос не в свои дела, просто интересуюсь…

Моя старшая сестренка Андреа, чисто по-женски насмешливо фыркая на мои ядовитые замечания, крутилась перед зеркалом, поправляя янтарные локоны и, видимо, в очередной раз уговаривая себя в женской неотразимости.

Что ж, у нее были на то основания. За Андреа – небывалое дело! – ухаживали сразу два видных мужчины, представители двух различных рас – юный наследник князя из Рода Зимних демонов и молодой Повелитель дроу. Чем ее смогли прельстить демон и дроу – йотун его знает. Но факт остается фактом – Данияр и Валениэль, умело подогреваемые юной кокеткой, получали от нее равные знаки внимания, и оба на стенку лезли, чтобы заставить ее завершить выбор.

Кто бы сомневался? Отец и наши родственники были категорически против этого дикого мезальянса. Разумеется, глупышка по молодости лет и ветрености характера вытворяла буран знает что. Но у драконов – таковы правила! – уже столетняя драконица имеет столько прав, сколько никогда не бывает у совершеннолетнего дракона-мужчины. Матриархат, лысый демон его задери! Вот не могли от него отказаться по примеру ушлых дроу?! Так нет же!

«От дракониц зависит выживание нашей популяции… наши женщины должны учиться отвечать за свои поступки… таковы наши традиции… Да синий бабай пожри такие традиции! Вместе с ревнителями!» – думал я, наблюдая, как моя сестрица безнаказанно крутит двумя молодыми парнями, без зазрения совести вымогая у них ощутимые знаки внимания, редкие лакомства и драгоценные безделушки.

Думаете, их у нее недостаточно? Да ничуть не бывало! Всей этой ерунды у молодой драконицы было столько, что она уже не помнила, что когда дарили и где оно валяется. Захламила нам сокровищницу хуже лавки древностей! Но нет! Сорочья неистребимая натура требовала новых блестяшек, а жаждущий сладостей алый ротик – новых порций дорогих сортов марципана, мармелада и шербетов (хорошо, что драконихи толстыми не бывают, а то она уже не влетала бы в дверь!).

В защиту моей сестры должен отметить, что она вовсе не была изначально корыстной, жадной или бессердечной. Просто… просто так получалось. К сожалению, она выросла без матери, и в доме не нашлось сильной женской руки, чтобы поставить безмерно избалованную малышку на место. А папа всячески взлелеивал в ней эту самую чисто драконью страсть к обладанию, пока та не разрослась до невиданных размеров, будто раковая опухоль, постепенно поглощая все лучшие моральные качества девушки.

Раз от раза подкармливая непомерные аппетиты, моя сестренка оттачивала коготки на все более ценные магические предметы, редкие амулеты. Постепенно уже и на артефакты перешла. И с этой целью она постоянно стравливала демона и дроу. Умело, исподволь… ведь противостояние надо разжигать тоже со знанием дела, чтобы противники не перебили друг друга, и в то же время держать тех в постоянном тонусе.

Нужно ли говорить о неизбежности случившегося в дальнейшем?

Однажды моя сестренка зашла столь далеко, что преспокойно отправила поодиночке двух влюбленных за рубином «Горячее сердце». (Кстати, почему «сердце» – никто не знает. Думается, это – шутка древних, потому как рубин создан в форме ограненной пятиконечной звезды.) Потом уже, когда мы с папой узнали об этом неблаговидном поступке нашей Андреа, мы рвали и метали. Да слишком поздно.

В общем-то артефакт бесценен. Раз в тысячу лет появляется он на снежном пике какой-нибудь горы и, найденный, дает возможность исполнить одно-два или даже целых три желания. После чего через какое-то время исчезает, чтобы снова появиться на очередной скалистой вершине.

И чтобы найти его, надо проявить поразительные самоотверженность и мужество, потому что всплывает камень в таких местах, добираться куда – чистое самоубийство. Даже для летающих. А внешней магии «Горячее сердце» неподвластен. В руки попадет лишь тому, кто дотопает до самого верха исключительно ножками.

Вот только никто, кроме драконов, не знает, что даются те желания нелегкой ценой, забирая за каждое часть жизни или даже всю. Зависит от важности поставленной цели. Как ни странно, чем важнее цель, тем ниже цена. И наоборот…

А теперь скажите, какая важная цель может быть у малолетней дурочки, что видит вокруг себя лишь блеск украшений и льстивые улыбки? Или глаза одурманенных любовью ухажеров? Вот и я о том же…

Короче говоря, пока двое женишков, кровавя колени и пальцы, добирались по скалам до самого верха, демон сорвался вниз, из гордости не воспользовавшись крыльями и телепортацией, чтобы иметь возможность начать восхождение сначала. И дроу, который все же сумел подняться и найти «Сердце», впервые в жизни глубоко наплевал на прихоти плохо воспитанной девчонки и загадал артефакту спасение демона со словами: «Она любит тебя больше. Живи». Надо ли говорить, что Валениэль понимал, ЧЕМ рискует. А ведь понимал! В отличие от юного и неопытного демона. Артефакт на удивление запросил у дроу не так уж и много, видимо, в его глазах причина спасения врага была достаточно уважительной.

Данияр остался жить. И дроу тоже неожиданно для себя после исполнения загаданного желания выжил вопреки всем страшилкам.

Неудачливые ухажеры поклялись в вечной дружбе и стали верными побратимами, скрепив боевой союз обрядом соединения кровью.

Спозаранку два жениха предстали перед сестрой и нашими родственниками. «Рыцари» вручили ей артефакт и официально отказались участвовать в дальнейшей гонке за ее руку и сердце. Вот был скандал!

Сестренка наедине со мной визжала, орала и била посуду. Она, видите ли, уже задумала для них последний тур за звание будущего мужа с посещением катакомб и добыванием «Звезды мантикоры». (Опять-таки отчего именно «звезда» – ураган его понимает! С виду крупный ярко-синий кабошон из особого звездчатого сапфира.)

Папа застал девичий психоз в самом разгаре и довольно жестко высказался, предупредив: еще одна такая выходка с торговлей сердечными привязанностями – и он ни на что не посмотрит, отправит ее в колледж благородных девиц, пусть там поучится аристократическим манерам и всему остальному, что полагается иметь в наличии женщине драконов. А то и в отдаленный храм пригрозил сослать… Мол, для воспитания в ней благородства, чистоты помыслов и прочих положительных духовных качеств!

Как я теперь понимаю, лучше бы сослал…

Увы и ах, моя сестренка на все его замечания отзывалась редким упрямством и реагировала привычной тугоухостью. Мало того! Оскорбленная отказом ухажеров, «невестушка» задумала отомстить. Если бы она подкараулила Данияра с Валениэлем в темном переулке или в чистом небе, накрутила демону хвост или наставила дроу бланшей под глазами, никто бы ей и слова не сказал. Зная эту безбашенную парочку, я не сомневаюсь: они бы при экзекуции и не сопротивлялись, только чтоб Андреа от них уже отстала насовсем.

НО! Если бы все так просто. Эта полоумная поступила, как часто ведут себя слабые духом, недостойные создания женского, а порой и мужского пола. Она решила отомстить иначе, подло, чужими руками. Для того драконья дева пожелала дареному рубину влюбить в себя другого сильного и могущественного демона – князя из Рода Огня.

Поступок и сам по себе хуже некуда. Совершенно непростительный. И опять-таки влюбленный демон по ее велению отправился искать «Звезду мантикоры», которую в итоге сумел добыть. (Спрашивается, какого бурана артефакт Андреа понадобился? Из жадности? Из-за красоты? Она-то не кошка-оборотень! «Звезда» только над ними имеет власть и только кошачьим дает силу!) А пока моя сестра с неутолимой алчностью любовалась переливами искорки света в глубине необыкновенного сапфира, Андреа залила ум нового возлюбленного ядом ненависти, нашептав огненному демону клевету на прежних, имевших наглость покинуть ее, несравненную красавицу, возлюбленных. Сказала ли она ему, что ее брутально лишили чести или, может, обманули?.. предали? Хотел бы я услышать эту басню! Уж что-то, а врать и пыль в глаза пускать сестрица наловчилась мастерски.

Зачарованный демон выполнил поставленную задачу. Тоже, как водится, чужими руками. Побоялся связываться напрямую.

Достоверно неизвестно, как именно в точности демон Рода Огня сумел желание драконицы реализовать, но год спустя дроу неожиданно погиб от руки побратима, а сам бывший второй соперник из Рода демонов Льда, мучимый жестоким раскаянием, ушел из числа живых, добровольно отдавая себя в рабство богу войны Йолару. (Брр! Ужас. Страшнее самой жутчайшей лютой казни. По крайней мере, тогда умираешь только один раз, а не множество.)

На том терпение богов истощилось, и удача сестренке внезапно изменила. Наутро мы нашли ее бездыханной на кровати – алая звезда почти убила Андреа за недостойные помыслы и желания. Чтобы вернуть малышку в чувство, мы поставили на уши магов всех рас и направлений, потратили столько маны, дорогих зелий, амулетов и редких заклинаний… страшно вспоминать! Откачали сестренку с огромным трудом, девушка состарилась лет на пятьсот, и в волосах ее навеки поселилась седина.

Совет Мудрейших, пораженный ее жадностью, потрясающей аморальностью и неисправимостью жизненных принципов, отправил девушку в пожизненное изгнание. Андреа была выдворена из нашего Рода, лишена звания дочери драконов и всех магических сил без права возвращения. Голой, босой и коротко стриженной вышвырнули бывшую дочь правителя в необитаемые земли.

Даже наш отец, могущественный драконий властитель, ничего не смог поделать. Лишь долгие годы сгорал от стыда и чувства горькой вины при одном напоминании о своей недостойной дочери.

Судьба Андреа была незавидной. Чары звезды развеялись окончательно. Красавчику-демону, второму жениху, драконица без магических сил, неухоженная и без привычной гламурной внешности оказалась не нужна. Через жалких двести лет седая, ненавидящая весь мир стерва скончалась от естественной старости, до последнего дня проклиная всех и вся. Одно из проклятий коснулось и потомков ее родной крови. Пылая злобой, «любящая сестренка» пообещала: по воле Судьбы никто из Рода благородных правителей не сможет жениться на чистокровной драконице…

Жестокое проклятие. Оборотни-драконы и так редки. Их на самом деле до смешного мало. При нашей колоссальной магической силе приходится много лавировать, интриговать и задабривать нужных властителей, чтобы избежать войн с многочисленными расами соседей. Жениться на ком-либо еще, кроме драконов, не имеющем второй ипостаси, – навеки отказать потомкам в небе. Полудраконы, прикованные к земле, – что может быть немилосердней?

Вот почему папа и нажимает потихоньку на меня в плане покаяния в храме. Ищет возможность обхитрить тяжкое проклятие. Вряд ли получится. А уж по мне, так лучше тюрьма, казнь или пускай трон займет другая династия. Я не буду заниматься мужской формой проституции ради чего бы то ни было. Даже ради коронованных отпрысков или папиных «высоких принципов». Одно дело приятно провести время с положительно настроенной к эротическому общению дамочкой без претензий на замужество и совсем другое – оплодотворять улей злых, словно рой ос, чопорных жриц.

Знаете, как они теряют невинность, хотите узнать? И вообще контактируют с допущенными мужчинами?..

Вот вам – через дырочку!

Нет! Не в стене. И не в заборе. Если кому-то приходят в голову крамольные мысли, пусть меньше читает «Сон в летнюю ночь» Девнира[9].

Слава Небесному дракону, до заборов у них не дошло, хотя в ненормальной идее секса с незнакомкой при наличии о-очень богатой фантазии можно найти известную пикантность. (Лично я пас, мне идея анонимных контактов не улыбается абсолютно. Страшновато как-то. А вдруг на самом деле забор пасет голодный упырь, который мне кое-что откусит?)

Дырочка в… толстой льняной простыне, которая должна разделять небесную жрицу и тело избранника, воплотившего в сей момент того самого Небесного дракона. Сто раз «тьфу!» на дегенерата-извращенца, который такой… гм, «секс» для священных драконов придумал. Меня щас стошнит! От одной мысли про ТАКОЕ импотентом станешь.

Если меня принудят к этому – сброшусь со скалы, как тот демон-недоумок! Заморю себя голодом! Выпью чашку яду! Сделаю харакири по примеру дворян-дроу. Удавлюсь на поясе халата, как светлый эльф! Завалюсь камнями! Откушу язык! Прекращу дышать – так совершают уход из жизни особо отчаявшиеся. Собственноручно кастрируюсь… Ой! Это уже лишнее. Будем умирать без фанатизма. Но живым я этим ведьмам не дамся! Ни за что! Никогда! Пусть не рассчитывают. Только через мой труп!

Изнервничавшись, я сбился с ритма и накренился в полете. Хвост в ярости молотил по воздуху.

Ладно, раскис, обмяк, рассусолился… а моя ноша уже синеет на глазах! Ее: «С-скока градусов з-за бортом?» – меня просто доконало. Ничего себе задумался, называется!

Срочная посадка!

Дальнейшее помню плохо. В пещере у меня, словно у припадочной дамочки, склонной к истерии, от неутомимой болтовни моей визави разболелась голова. И немудрено! «Ля-ля-ля! Ля-ля-ля!..» – кто бы ее заткнул!

Это… эта… довела несчастного дракона до того, что я сдал ей Габриэля! Да я ей папу с мамой готов был сдать забесплатно! И даже пожертвовать на бедность половину родового имущества, чтоб заткнулась и отстала. Не-эт. Все же дешевле прикопать под первым камушком. К чему я и склоняюсь все более уверенно.

А потом… Эрику окружило золотое божественное сияние, создавая вокруг нее оболочку в виде кристалла.

В хрупком теле целый океан особой тонкой материи – магической энергии созидания, энергии духа. Бери ее, черпай – и твори что хочешь! Можно устроить материк посреди океана, создать новую звезду или уничтожить целую галактику. Это небывалое богатство в умелых руках… да тот маг-дракон, в чьи руки она по доброй воле попадет, станет равен богам по мощи! И при этом не будет обязательных ограничений, которым подвержены небожители. Возможность преступления без наказания, любого великого магического деяния без отката и опустошения… это… неописуемо. Сказка! Легенда! Воплощенная мечта! Настоящий живой артефакт. Бесценный алмаз сконцентрированной магии.

Такого чуда нет ни в одной сокровищнице мира. Я смотрел на нее, теперь уже прекрасно понимая, чем Эрика подкупила Габриэля и взяла в плен душу пламенного дроу. Если кто-нибудь узнает о ней всю правду… поднимутся правитель на правителя, брат на брата, отец на сына, а дочь на мать. За Эрику станут биться насмерть, чтобы получить от нее наследника-ребенка, похитить руку, сердце… и прочие элементы силы и власти. Слишком заманчивый, невероятно сладкий соблазн. Невозможно устоять. Ни дроу, ни демону, ни дракону. Особенно дракону.

Уже прекрасно понимая, что согласен пойти на клятвопреступление, нарушить любое обещание, предать дружбу, но не отдавать Источник ни дроу, ни кому-либо постороннему, я, взревев, попытался представить… чисто теоретически, как вручаю эльфийку своему отцу, который уже долгое время вдовец.

Неожиданно сильно затряслись руки, выпуская когти. Веками я осуждал поступки своей сестры, кичась своим благородством, добродетельностью и порядочностью. Что ж… сейчас получил наглядный урок – алчный дракон в наших сердцах коварен и неистребим.

Я невольно тянул лапы-руки к своему сокровищу, уже представляя себя властелином материи, зная, сколько изменений внесу в ландшафт наших гор и ущелий, а в глубине честолюбивого разума тайком мечтая о небольшой планете или даже созвездии, сотворенном мною и отданном в единоличное пользование расе драконов. До сего дня я даже не подозревал, сколько во мне, оказывается, общего с сестрой; мозг сверлила одна неотступная мысль: «МОЕ!!!»

Глава 9

Офигевшая или офигенная? Кому как повезет!

NN

Эрика

Потряхивая отупевшей головой и раз за разом отбрасывая невероятную догадку, я вскочила и заковыляла по периметру пещеры, иногда останавливаясь, чтобы поделиться мнением с самым умным человеком в мире:

– Этого не может быть!

Еще один круг.

– Этого не может быть никогда!

Новый виток.

– А если?..

И снова пробежка по кругу.

– Ничего не понимаю!

Минута молчания – и получено подтверждение от альтер эго:

– Аналогично, шеф!

Устала и отползла в глубь пещеры. Еще раз прокрутила свою догадку. И поняла… Надо выпить! Срочно. Иначе дурдом «Ромашка» гостеприимно распахивает двери и обещает отдельную палату, где много матрасов и стены обиты войлоком! Кажется, у англоязычных такая еще «резиновой» называется…

Вопрос на сто тысяч зеленых: где взять жидкость для душеспасения? И в нужном количестве, потому что пить в одиночку – это уже алкоголизм. И не абы какую одомашненную версию со взвесью сивушных масел, а более-менее безопасную для молодого растущего организма. Ох-х! Тяжела ты, жизнь безработной императрицы!

И чуть от радости не сплясала. Я не замерзну, не замерзну!!! У меня таланты к экспроприации, как я могла забыть?!

Извлечь бутылку коньяка из своего прежнего земного бара и пузатый бокал из буфета со словами:

– Если где-то убыло, то у нас здесь прибыло! – оказалось минутным делом.

Клацая зубами от внутреннего лютого холода, стала решать главную проблему: немедленно набулькала себе полный бокал, проигнорировав аристократическое обнюхивание пробки, подогрев в ладонях и прочие шаманские танцы вокруг кострища… э-э-элитного алкоголя – и выдула одним махом. И правильно! Тут не бокал надо подогревать, а меня… гм, реанимировать!

Я сосредоточенно бурчала:

– Офигеть! Какая интересная картина получается! У меня уже двое сыновей – дроу и демон, причем оба от Повелителей. Теперь судьба меня сводит с драконом-наследником, который по идее тоже ручки загребущие ко мне потянет и будет вполне согласен заделать полудраконеныша…

Заткнулась. Подумала и спросила невидимых собеседников в тщетной надежде:

– Опровержения будут?

Тишина в зале. Попыталась еще раз:

– Может, у меня с головой проблемы и дракон на меня смотрел чисто как на гастрономический объект? Тогда почему сразу не съел? Габриэля рядом нет. Защитить меня некому. Сказал бы – дескать, уронил в пропасть, ай-ай-ай мне, несчастному! – ему бы и поверили… А на объект религиозного поклонения я, если честно, изначально не тяну! Формат не тот…

Опять никто не отозвался. Хлопнула бокальчик, занюхала рукавом, поморщилась и с трагическим вздохом призналась:

– Значит, все же эротика.

Никто к моей дискуссии не присоединился. Все были единодушно согласны с тезисами партии и правительства – и голова, и печень, и все остальные органы. На этом месте организм екнул, напоминая о холоде, который все еще сидел внутри. Мне срочно понадобилось шлепнуть еще один бокальчик… ну, чисто для лечения сосудов и успокоения нервей… то есть нервов. Или все-таки нервей?..

После коньякотерапии походила и уже более здраво села размышлять вслух:

– Ага, а потом вновь что-то случится, и я, получив новый божественный пендель, отправлюсь как переходящее красное знамя к очередному повелителю, королю, императору?.. А тут их семь или восемь, с учетом движения кадров и подрастающего поколения.

Мне стало совсем плохо.

МАМА! Мне надо выпить или мозгами поеду! Что там в перспективе? А-а-а, дальше-то все ясно как божий день! Каждый из них в результате осчастливит меня сыном, а себя наследником. Меня обожгло мыслью:

– И ради этого умер Габриэль?!

Ик! От подобной идеи стало невыносимо грустно. Захотелось где-нибудь утопиться. Я потихоньку, совсем не торопясь, приступила к намеченному…

Приняла на грудь следующую порцию «лекарства» и погнала колченогих скакунов пьяной мысли дальше:

– Угу, все логично! А потом дети наследуют своим отцам… передружатся, перецелуются, женят сводных братьев на ком-нибудь их своих приближенных – и баста! Мир во всем мире, расы объединили, войн нет – братья же!..

Обалдев от своей догадки, я горестно сидела в обнимку с бутылкой и обдумывала эту мысль по второму разу:

– Да нет, все сходится. Шиза полная. Где мой коньяк? Этот мир сошел с ума?! НЕ ДАМСЯ! – Перевела дух. Еще раз прикинула, как это выглядит… – КРАСОТА НЕ СПАСЕТ МИР, ЕЙ БЫ САМОЙ НЕ ЗАГНУТЬСЯ!!! – завопила во все горло, пугаясь отдаленного эха. – Черт вас побери, Я ОТКАЗЫВАЮСЬ! Выкручивайтесь как хотите! САМИ!

Коньяка для успокоения моих нервов явно недоставало, и, допив остатки из горла, обругала себя при этом эльфийской алкоголичкой в первом поколении.

Тут же вытащила наугад неизвестно откуда вторую емкость с благородным напитком и только собралась приложиться к нему – в смысле, к напитку – как вдруг в стене что-то лязгнуло и оттуда выпал низенький, квадратный дядечка с бородой и большим топором, который, ковыряя в зубах куском толстой ветки, начал меня подозрительно рассматривать. Я протянула ему бутылку и спросила уже заплетающимся языком:

– П-пить будешь? А то мне одной не в кайф. Составь компанию, будь другом!

Дядечка подумал и согласился. Я восхитилась. Как мне повезло нарваться на реального мужчину! Настоящий мужик никогда не откажет женщине в помощи, особенно если это касается ее здоровья, подорванного спиртным, и выпьет этот алкоголь сам, закрывая даму своей печенью! И главное, собутыльник мне попался запасливый: у него был при себе личный металлический бокал, который он скромно именовал «малым походным котелком».

Критически осмотрев котелок, я поведала коротышке с рыжими волосами:

– Ты неправ! Для жратвы эта посудина маловата. Кстати, ты не против перейти на «ты»? Это я так, для галочки спрашиваю. Давай стаканчик, разолью!

Дядечка кивал безостановочно, соглашаясь и с размерами, и с панибратством, и с дозировкой. Мы дерябнули, и он занюхал коньяк своей шикарной рыжей бородой, чем привел меня в умиление:

– Радость моя, какой ты экономный! Заместо закуски – р-раз бороду под нос! Круто! – Вдруг вспомнила: – А тя как зовут? Меня Эрика.

– Вентилиан Пятый, Горный Король дворфов, – скромно представился дядечка.

Обалдев от наплыва информации, я решила выяснять по частям:

– Как? Венимлм… Хочу тебя огорчить: у меня именной маразм и твое имя я не выговорю, даже если мне за него приплатят! Можно я буду звать тебя Веней? – выложила свои проблемы и просяще заглянула дворфу в глаза, с трудом разыскав их в жесткой бороде, да в придачу исколов себе при этой процедуре руки.

Глаза оказались синие и добрые. Дворф оценил масштаб катастрофы и кивнул, соглашаясь с сокращением имени, чем растрогал меня до слез.

– Какой ты милый, Веня! – В это время до меня извилистой дорогой дошел его титул. – Веня, ты кто? Король?.. Трындец мне! – Пригорюнившись, пожаловалась офонаревшему дворфу: – Не, ну че мне так не везет? В вашем дебильном мире – что, простые нетитулованные мужики не водятся? Че ж вы на меня как на варенье претесь?..

В расстроенных чувствах я экспроприировала у дворфа бутылку и приложилась к горлышку. Вене такой поворот событий не понравился, и он сразу отобрал у меня коньяк назад, спросив:

– Ты чего взбесилась?

– Че взбесилась? У меня повод есть! – сообщила я ему и рассказала о пророчестве и своих догадках.

Веня пошевелил мозгами, внимательно посмотрел на меня и твердо высказался:

– Я в этом не участвую! Ты девушка видная, но как бы тебе сказать… – деликатно замялся дворф, но все же честно продолжил: – Э-э-э, не в моем вкусе: тощая, длинная и бороды нет. Так что извиняй, я самоустраняюсь!

После Вениного выступления мое сердце переполнилось радостью, и, бросившись ему на шею, с облегчением призналась:

– Венечка, ты клевый мужик!

И мы с ним снова выпили за то, что он клевый, а я страшная. Второй тост меня как-то покоробил, и, расстроившись, начала приставать к Вене с претензиями:

– Вень, ну че за непруха? Че за жизнь такая поганая? Вот тока мужика классного нашла и… бац!.. не нравлюсь! Может, ты повнимательней посмотришь, а? Все ж пророчество! Вень, ну так че?

Дворф серьезно и надолго задумался, уткнувшись в свою шикарную бороду. Я за это время даже успела вздремнуть, когда проснулась от его крика:

– Знаю, как быть!

– Ты че так орешь, Вень? Зайкой… Упс, звиняй, заикой сделаешь, – высказалась я, зевая и потягиваясь.

– Я те говорю: знаю, как положение без женитьбы поправить, – снизил тон коротышка. – Я тя усыновлю! Эть, удочерю!

– Ух ты! – Мне идея весьма понравилась, и я согласилась: – Валяй!

Дворф порылся в мешке, достал какую-то каску, украшенную драгоценными камнями, и приладил ее себе на голову поверх той, что на нем уже была. После этих странных действий поднялся и, потрясая топориком, завопил во все свое луженое горло:

– Я, Вентилиан Пятый, Горный Король дворфов, признаю Эрику своей дочерью, и да услышат меня горы!

Горы услышали и чем-то грохнули в ответ. Есть отдача! Веня, успокоившись, плюхнулся на место, а я, смахнув слезы, навернувшиеся от торжественности момента, бросилась рыжему на шею со словами:

– Спасибо, батяня! – и от полноты чувств нечаянно высморкалась ему в бороду.

Погладив меня по голове и отцепив от себя, Веня пригрозил:

– Веди себя прилично, дочка! Ты теперь дворфка!

Я испугалась:

– Да ты че! И борода будет?

– Не-э, бороды тебе не положено, – хмыкнул Горный Король. – Ты ж приемная, ненастоящая.

– А-а-а… – До меня доперло. – Круто! Давай за это дело тяпнем!

И мы тяпнули… не один раз.

В общем, сидели мы с толком, с чувством и расстановкой… Ну в смысле – под рюмочку коньяка эмоционально толковали о жизни и переходили на следующий уровень общения, то есть расставляли закуску и стаканы. Наша приятственная и немудреная алкотерапия была в самом разгаре, когда внезапно ее прервал не ко времени вернувшийся дракон.

Разве кто-то из мужского пола хоть раз возвращался домой тогда, когда нужно или вовремя? Никто не знает?.. Это я так, для проформы интересуюсь. Ответ-то всем бабам заранее известен.

Короче! Ближе к ночи ввалилась эта рогатая рептилия с огрызком оленя в зубах, надымила испорченным дымоходом и принялась буравить нас красными светящимися зенками из-под надбровных щитков.

Не, ну на меня-то это особого впечатления не произвело. Пфе, после семейной жизни с императором демонов, пуляющим вслепую по ночам фаерболами?!

Да и, честно говоря, наши земные ужастики тоже покруче будут. Когда в каком-то из фильмов зомби закопался под дом и там продолжил свою вонючую деятельность – о-о-о, вот там было жутко до дрожи! Потому как весь дом по кирпичику разобрать, чтобы до этого гада добраться и трупный запах изничтожить, – это ж какие деньжищи нужно выложить! А тут… Ну стоит; ну пыхтит; ну фонариками китайскими светит… И всего-то?..

В общем, мы как-то совсем не впечатлились, даже от процесса не сильно отвлеклись, и руки не задрожали. Тогда злобно пыхтящий дракон сменил тактику и решил пойти другим путем. Он шваркнул полупригорелую тушку и обернулся человеком. Оно-то, конечно, нас массой морально не задавишь! Но вот его человеческие взгляды мне тоже чем-то не понравились, поэтому я хряпнула очередной стаканчик и меня потянуло на философию. Я обратилась к дворфу:

– А знаешь, Веня… все мужики – сволочи и козлы!

При этом донесла свою умную мысль не только словесно, но и визуально: приставила указательные пальцы к вискам – или нет? – да какая разница! Главное, что я наглядно изобразила рожки. Приемный папа, похоже, слегка оскорбился намеком. Пришлось утешать:

– Вень, не волнуйся, ты в их число не входишь… – Судя по лицу гнома, я снова что-то не то сморозила. Исправилась: – Ну в смысле козлов, а не мужиков…

Дворф согласно покивал и проницательно посмотрел на Зака. Тоже так… с намеком. Взгляд на Зака – взгляд на топор, потом опять на него. До меня вот сразу дошло…

От кручения головой туда-сюда у меня началось мельтешение в глазах, и я решила плюнуть на это дело. И плюнула! Потом устыдилась и, чтобы замять собственное бескультурье, продолжила наболевшую тему:

– Не веришь, что козлы?!

Папа верил и клятвенно приложил руку к сердцу, но меня уже понесло огненными волнами выпитого коньяка:

– А я те ща докажу наглядно! – И прибило рядом со злобным драконом: – Во, гляди!

Все выжидательно уставились на мою персону.

– Ать! – развернулась к Заку и обвиняюще ткнула в него пальцем. – Вот эта летающая зажигалка спиз… ик… сперла меня из… из дому и разрешения не спросила… ик… Вот… – Мне не хватило экспонатов для наглядного объяснения. Я пригорюнилась, подперла ладонью подбородок и поинтересовалась: – П-п-почему экспозиция кончилась? Непрядок!

В этот судьбоносный момент меня осенило. Выудив из воздуха еще одну бутылку коньяка, я залихватски открыла ее зубами. Любители благородного напитка меня бы сейчас раз десять отмантулили бильярдными киями, потому что я: во-первых – взболтала содержимое бутылки; во-вторых – хлопнула по донышку и вытащила пробку; в-третьих – отхлебнула из горла (а это уже рецидив!).

Размышления о несчастливой планиде прервал дракон, нечаянно пошевелившись. Я, безусловно, понимаю, что ему было неудобно стоять с моим пальцем в области солнечного сплетения, но кому сейчас легко? Вернувшись на грешную землю и соответственно в эту занюханную пещеру, все же вспомнила, чего я пыталась доказать. Аллилуйя!

Нимало не сомневаясь в результате, спокойно указала на пустое место рядом с ящером. Там появился ничего не понимающий полуголый Дарниэль в подштанниках, которому досталась следующая порция обвинений:

– Вот этот ушастый ву… черт, вуайерист… муж называется… ик… отдал меня… ик… другому мужику! И совести… ик… ни в одном глазу нету! – Оглядела с прищуром с ног до головы и уверенно добавила: – Клевые труселя, но чего-то не хватает…

Теперь вся компания завороженно следила, как под моим пристальным взглядом меняется оформление нижних штанов: начала я с синих крокодильчиков на зеленом фоне, но прикид мне показался немного мрачноватым, и я приделала крокодильчикам желтые крылышки. А чтобы им было чем заняться – всунула в лапки амурные сердечки и заключила каждого зверя в розовый вензель. Пестровато чуть-чуть, зато эксклюзив!

Оторвавшись от увлекательного занятия, я заметила: дроу таращился на меня, будто на выходца с того света. Мне отчего-то стало его жалко. Я вручила ему бутылку со словами:

– Хлебни – полегчает! – и пошла выносить мозги дальше.

Публика безмолвствовала. Краем глаза обратила внимание, как дракон, пожалев Дарниэля, сотворил из сияния какую-то одежку. Благодарный дроу быстренько заныкал сделанную мною красоту, чем вызвал у меня горькую обиду и новый приступ раздражения:

– А вот э-этот… – Мой палец переместился левее. Рядом с Дарниэлем из воздуха возник Габриэль, на которого я вызверилась особо: – Этот бобер с крыльями, – (брови присутствующих поднялись кверху, застыв у линии волос), – вообще, гад, сбежал… ик… Алименты платить не хочет… ик…

Мысль мне понравилась. Пока я натужно пыталась думать, рассматривала демона, который выглядел очень импозантно в белом костюме, что вновь навело меня на определенные ассоциации:

– Нет, люди добрые, вы только… ик!.. посмотрите! Он, понимаешь, весь в белом! А я в чем?..

«Люди» задумались над глубоким смыслом вопроса. И даже пытались негромко совещаться. Пока думали уже они, я обратила внимание на состояние демона.

Габриэль вел себя как-то странно. Возникало чувство, что мы с ним плаваем в разных измерениях: я в коньяке, а он в тумане. Но на ежика он никак не тянул. Видно, утренний туман был неправильный, из Тилимилитрямдии: там вроде все ходят на головах и говорят друг другу: «Трям!» – что значит «Здравствуйте!» Пришлось выудить еще одну бутылку и впихнуть в руки демону. Своих зубов мне стало жалко, поэтому я снова вернулась в начало очереди и приказала дракону:

– Научи бедолагу штопором работать! – Оглядев прибалдевшую троицу, я погрозила им пальцем. – Чур, на троих не соображать! Вот так и спиваются настоящие мужики!

Зал накрыла мертвая тишина.

Я задумалась:

– Хотя… где ж их, настоящих, взять… Ладно, вернемся к нашим козлам!

Встав полубоком, чтобы видеть и наших, и ваших, в смысле – Венечку с верным другом-топором и мужиков с алкогольной объединяющей всех времен и народов, задала риторический вопрос:

– Ну и кто они после этого?

Молчание.

Ответила сама:

– Правильно, Веня! Сволочи… ик!..

Все дружно заскрипели извилинами над глубоким смыслом очередного меткого определения. Кое-кто даже доверчиво полез ощупывать наличие роговых отростков. Ах так!

Обидевшись на весь белый свет, я решила встать в позу оскорбленной женщины, которая почему-то ассоциировалась у меня сугубо с руками, упертыми в бока. Естественно, от убойного количества алкоголя в крови меня повело в сторону, и мужчины дружно рванули ко мне.

Мне их помощь показалась излишней и несвоевременной. Сделав пару шагов назад, я плюхнулась на место и честно о том предупредила, любовно подгребая к себе поближе Венин топорик:

– А ну стоять! Молчать! Бояться! – Параллельно с этим я неловко взмахнула рукой, наколдовывая желаемое. – Ик… А то ща… ик… успокоителем отоварю! – Обращаясь к дворфу, умильно поклянчила: – Вень, ты подаришь мне эту чудную вещицу… ик… как свадебный подарок? Ик!

Дворф отреагировал мгновенно и, грозно сдвинув брови, поинтересовался:

– Доча, а кто у нас муж?

Вопрос был поднят коварный и требующий серьезного и вдумчивого рассмотрения. А поскольку думать мне уже было нечем, все благополучно утопло в коньяке, то оставила выбор за новообретенным папой, надеясь на его опыт и благоразумие.

– А те кто больше нравится? Ик! – И тут меня осенило. – Веня, давай устроим конкурсный отбор! Ик! А че, ты будешь председателем жюри… ик… Тебе пойдет!.. Наградишь потом победителя знаком качества… ик… топором по лбу!

Идея мне приглянулась, и, оглядев оцепеневших мужиков, я поклянчила:

– Вень, ну давай попробуем! Ик… Дефиле им устроим… в купальниках. Ик! Наливай. Ага, я шест могу организовать! Ик! У тя есть кому билеты продавать? Ик. Кучу бабок сделаем на стриптизе. Смотри, какие красавчики!

Ни рожна не поняв из моей прочувствованной речи, Веня потребовал объяснений:

– Что такое «стриптиз»?

Зорко наблюдая за претендентами, я поведала:

– Ой, Веня, это та-акой класс! Мужики раздеваются, перед тобой дефектиру… дефелиру… задницей крутят, мускулы показывают!

Оскорбленный в лучших чувствах дворф с негодованием отверг подобную радужную перспективу. Я обиделась:

– Скучный ты, Веня, стриптиз не любишь!

Зал безмолвствовал.

Надолго обиды не хватило, и, отхлебнув вдогонку волшебного коньячка, я продолжила фонтанировать идеями:

– А давай дискотеку устроим, а? Гляди, светомузыка у нас уже есть: черненький, беленький и красненький… ик… И булькают так забавно!

– Они не булькают, а возмущаются твоим произволом, – просветил меня Веня, прислушавшись к доносящемуся ропоту. – Ты ж их заморозила!

Это мне показалось оскорбительным. Пришлось грозно и громко высказаться:

– Да ты че?! Еще и права качают?! Где мой успокоитель? Не дрейфь, Веня, щас станцуют! О! Я классную песню знаю, слушай: «А я такая разная, зараза я ужасная…» – радостно загорланила я. Но слова как-то внезапно закончились. – Ик! Дальше не помню!

Я встала, адаптировалась к морской качке и выудила из памяти замечательную песню: «Ты скажи, ты скажи, че те надо, че те надо, может, дам, может, дам, че ты хошь…»[10] На последних словах мужчины подозрительно оживились и засверкали глазками. Да, щас!

Подойдя к Дарниэлю, я навела ускользающую резкость зрения, поймала его взгляд и завела детский стишок:

– Сорока-ворона, кашу варила, деток кормила. Этому дала! – И отвесила со всей силы оплеуху.

Все молча пялились, видимо ожидая продолжения второго акта.

Я дошла до Габриэля.

– И этому дала! – Демона хорошо мотнуло в сторону.

– А этому… – Подошла очередь дракона. – Иди ты на фиг, пока под раздачу не попал! – дружески посоветовала ему.

Того передернуло, но он смолчал, с задорным любопытством ожидая моих дальнейших действий. Дракон-натуралист, блин! Ну что за жизнь, почему мне никто нормальный не попадается?! Все наоборот! Сочинились стихи:

«Сижу я под лесом, нехило поддатый, то ли сани не едут, то ли лес узловатый!»

На этом патетическом моменте мое тело намекнуло, что ему многовато на сегодня досталось. С трудом развернувшись и поймав Веню в фокус, я донесла до него свое мироощущение:

– Ой, че-то мне нехорошо… ик… надо воздухом подышать. – Поштормила к выходу мимо настороженно зыркающей троицы, на их счастье молчавшей. Фланировать в тишине было скучно, поэтому я завела себе в поддержку и для общего веселья новую песню: – Напилася-а-а пья-а-аной… Ик! Не дойти-и-и мне до до-о-ома…

Аудитория дернулась и опять застыла от моего художественного колдовского пасса. Почему художественного? Да от слова «худо». На этой фазе меня посетила любопытная идея. Я остановилась, приняла позу роденовского мыслителя и вопросила:

– А где у нас дом? – не ожидая особой подсказки от окружающих.

Мужчины попытались донести до меня свое видение мира, предлагая кров, пищу и чего-то там из личных частей тела. Конкретно вникать в их анатомию и прочие несущественные подробности мне было лень, да и умственные способности почили в бозе уже часа два как. Реально взвесив свои возможности к правильному выбору, я покачалась из стороны в сторону и приняла поистине соломоново решение:

– Надо… ик… бросить монетку! – И тут же капризно осадила желающих дать девушке взаймы: – Но-но-но! За чужой счет не гуляю!

Карманы в платье обнаружились… пустые. Зато нашлось несколько дырок, пара существенных прорех и полуоторванная оборка на подоле.

– М-дя-а-а, – протянула я, разочарованно выворачивая погрызенные злобной жизнью карманы и подтягивая корсаж наподобие лат, – нам, гаврошам, все нипочем.

– Доча, – окликнул меня Веня, – а хто это – Хафрош?

– А это, батяня, общественный ребенок французской революции. Прямо как я. Желающих погладить много, а как до дела дойдет – так сразу в олимпийскую эстафету играют. Палочку, блин, из рук в руки передают!

– А-а-а!.. – глубокомысленно протянул дворф и ушел в себя, укладывать новые понятия… утрамбовывать до самых шахт, а может, и до слоя магмы.

– Итак, братцы-кролики, – вернулась я к серьезным размышлениям. – Сорри, мужья-террористы и иже с ними! Денег нету!.. – Показала пустые карманы. – Все пропила… Хи-хи! Шутю…

Мужчины начали как-то подозрительно перешептываться, совещаясь.

– Так! – непреклонно заявила я, грозно прищурив глаз. – Я вот шутю-шутю, а поезд на Воркутю, может, уже давно тю-тю… В общем, прикол наш, мальчики, в следующем… – Я грозно выпятила грудь. – Бум бросать камни! – И попыталась деловито отломать кусок сталактита… сталагмита… однофигственно!

Усилий прилагалось много, но все бесполезные. Тогда я решила: «Чем черт не шутит?!» – и с предупреждающим криком: «Ложись! А то алименты платить будет некому!» – запулила в каменную глыбу фаерболом.

Когда пещеру перестало трясти и улеглась каменная пыль и крошка, я подползла к залегшим за большим валуном, как в окопе, мужикам и увидела, что дракон отрастил чешую. А не слабо испугался, видать! Бедный парень…

– Ой, какая шкурка!.. – восторженно потянулась к манящей золотистой поверхности, играющей огненно-красными бликами. У дракона зашевелились ноздри и повалил сизый дымок. То ли сожрать хотел, то ли еще чего… – Тьфу ты, наждачная! – отдернула руку, наколовшись. – Теперь я точно знаю смысл выражения: «Мужик, ты очешуел!»

Обиделась, почти смертельно и навсегда, после чего бодро поползла к краю, ни капельки не реагируя на слабый шум за спиной.

– Злые вы, уйду я от вас… Первый раз… за столько времени… – ворчливо пыхтела я и по-пластунски ползла на животе, помогая себе локтями и коленками и воображая себя акулой, рассекающей океанскую гладь (и чихала я на платье, все равно нормальное зажали, жлобье дворцовое!). – И то, понимаешь… Всю малину… прям на корню…

Что-то закололо за корсажем. Остановив медленное, но верное продвижение на свежий воздух, я уселась и запустила руку в закрома родины. Пошарив там, выудила помятый списочек и обрадовалась ему как спасенному паспорту. Углубившись в посмертный перечень заслуг, я ненадолго подвисла. А потом с огромным удовольствием выдала:

– Дракоша, а он твою двоюродную сестренку соблазнил! – ябеднически ткнув в сторону Габриэля.

– Что?! – заорал Зак. – Не может быть!

– Погодь! – сделала я рукой жизнеутверждающий жест. – Щас! – Развернула цидулку и, прокрутив в руках, нашла нужное место. – Ага! Вот смотри, третья строчка снизу, черным по белому: «Мариула, племянница Императора драконов…»

Дочитать не успела. Начался мордобой.

– Ах ты, сволочь, – вцепился Закэри в Габриэля, – а я-то думаю, откуда у моих племянников во второй ипостаси рога появились! Друг, называется!

– Это злостная клевета и происки врагов! У меня нет рогов, я высший! – поспешно открестился начавший что-то соображать демон.

И как тут было не вмешаться?

– Ты так думаешь?.. – влезла я в разговор. – Дык щас обеспечим! Не проблема!

Наступила немая сцена. Каждый задумался, каким именно способом я буду сию минуту делать демону рога. И, похоже, у всех возникла лишь одна мысль. Ага, из партера!

Фигу с маслом!

– Папа, дай этому алиментщику по лбу и обеспечь его развесистыми рогами. Можешь укомплектовать искрами из глаз и птичками вокруг головы!

Папа оживился. Конечно, когда это дворф откажется за просто так накостылять демону?! Да еще и главному? Веня посмотрел на свои пудовые кулаки, любовно обозрел топорик и, кряхтя, поднялся с места, оглаживая бороду.

– Ну если ты, доча, так просишь…

– Не надо! – обороняясь, выставил вперед руки Габриэль. – Это все происки…

– …Врагов империализма! – пришла на помощь единственная дама в этом отсталом обществе, теряя интерес к разборкам и начиная снова ползти к краю. – Плавали – знаем! «М-м-материализм и эмпириокритицизм»[11], как…

– Эрика! – слабо возмутился мой последний муж, демон. – Ты где таких ужасных слов нахваталась? Я тебя такому не учил.

– Добрые люди помогли, – честно призналась. – Я еще и не такое знаю! Вот пример из детской классики:

Варкалось.
Хливкие шорьки
Пырялись по наве,
И хрюкотали зелюки,
Как мюмзики в мове…[12]

– Пырялись?! – захлопал ресницами Габриэль, становясь белее стены. – Что-что они делали?.. Кто хрюкотал?

– Мюмзики, – эхом отозвался Дарниэль, дрожа и покачиваясь.

– В мове! – с выражением добавил Закэри. Глубокомысленно: – Это да… Если у вас этому детей учат, то понятно, откуда берутся подобные взрослые экземпляры!

– Ты на что намекаешь, «коктейль Молотова»?[13] – вознегодовала я, соизволив объяснить свою позицию: – Если кому что не нравится, то у меня для ограниченных остались учебные пособия: фаерболы и много-много камней. Бесплатно!

– Абсолютно ни на что… ничего… – мигом сменил тон Зак, у которого в памяти, видать, была еще свежа эскапада с камнепадом. Гы! А звучит-то как поэтично!

– Ничего – это пустое место! – оставила я за собой последнее слово, все же доползая до края пещеры. Свесившись наружу, проинформировала присутствующих: – Какая… ик… собачка страшная забыла ступеньки сделать? «Отчего люди не летают, как птицы?» – Почувствовав сверлящие спину взгляды, гордо заявила: – «Грозу» в школе не изучали? Еще один пример классики! Двоечники… ик… – С этими словами, попытавшись встать, потеряла равновесие и под всеобщий вопль ужаса кувыркнулась с края пещеры. Против ожидания, не полетела камнем вниз, а зависла в воздухе.

Какая-то в теле легкость образовалась…

– Эрика!!! – орали сверху на разные голоса.

– Это что такое? – В крик вклинился вопрос Зака, заданный более-менее спокойным тоном: – Как называется эта ипостась?

– А что такое? – удивилась я, крутя шеей и стараясь рассмотреть, как я в данный момент выгляжу. – Эх, мне бы зеркало…

– Да пожалуйста! – проявил истинную галантность дракон и повесил передо мной призрачное зеркало.

– Оба-на! – уставилась на себя. Поморгала, сложила крылья и с криком: – Я крокозяброй жить не хочу! – ринулась вниз, в пропасть.

– Эрика! Я тебя любую люблю! – надрывался сверху Дарниэль.

– Да-а? – замедлила я свободное падение и ожила душой. – Тогда ладно! Уговорили, сладкоречивые!

Поднялась повыше. Зеркало все так же висело в воздухе, и в нем отражалась симпатичная пташка, по телосложению чем-то неуловимо смахивающая на лебедя, но почему-то с изящным клювом пеликана и пышным павлиньим хвостом.

– А я вообще-то ничего выгляжу, – присмотрелась к своему новому облику. – Ридикюль при мне, веером обеспечена, транспорт свой, паспорт не нужен. Так что я, мальчики, в законный отпуск, на юга!

– Куда?! – выдохнули разом три ошалевших мужчины.

– А что такое? – кокетливо покрутила хвостом в воздухе, приноравливаясь к воздушным течениям. – Мне за пять лет положен отпуск по трудовому законодательству! Оплачиваемый! А кто из вас башлять будет – потом разберетесь! Хоть все вместе скидывайтесь! – Начала мысленно загибать пальцы. – Один декрет, второй… Два отпуска по уходу… материнский капитал… два раза… А! Еще страховочка по несчастному случаю на производстве с последующей инвалидностью.

– Эрика! – возмутился дроу. – Ты не можешь меня снова бросить!

– Кто сказал? – парировала я, болтаясь в воздухе и навскидку определяя, где тут юг. – Ты-ы? Пять лет сидел сиднем на троне, прототип Ильи Муромца, еще чуть-чуть посидишь и подумаешь над своим поведением!

– А? – потерял дар речи Дарниэль.

Ой, не могу! Дар потерял дар, какой удар!

– Не «а», а соблюдение законов! – наставительно заметила я. Пожаловалась вслух: – Мало я выпила! Нормальные почтенные алконавты всегда до зеленых чертиков допиваются… а я – неудачница! Только до белых крылышек и смогла. Недобор! На югах добавлю, чтоб все по правилам было!

В ответ раздался протяжный стон.

– Этот стон у вас песней зовется? – проявила я напоследок тонкое и весьма изысканное чувство юмора, разворачиваясь тылом к мужикам и закладывая лихой вираж. – Плохо на три голоса партию раскладываете, фальшивите. Вот что значит – мало в хоровом пении тренировались, – надо бы почаще собираться!

– Лучше сразу в храм! – обреченно заявил дракон. – Согласен у них работать самцом-производителем до скончания века.

– Смотри не надорвись! – доброжелательно посоветовала я и бодро захлопала крыльями, угрожающе бросив: – Папу Веню мне не угробьте! А то буду в страшных снах являться!

– Спасите боги! – за всех ответил Закэри, делая отвращающий жест.

– А-ах та-ак! – обиделась я. – Получите новую порцию литературы! «В кузне травел сидечик, огур как совсемечик, огур как совсемечик, былененький он зел!»

Распевая во все горло веселую песенку, я обернулась и узрела дивную картину: Закэри ржал во весь голос, подвывая и хлопая себя руками по ляжкам; Дарниэль истерил; Габриэль… тот вообще… опять впал в глубокий транс и смотрел на меня стеклянными глазами, покачиваясь на самом краю.

– Эк их жизнь поимела! – посочувствовала я бедным мужчинам, энергично махая крыльями и удаляясь в направлении вожделенного юга, голубого моря и горячего солнца. «И на берегу, на теплом песочке, я в бикини, вся из себя красивая… в перьях и с клювом. Абзац!»

Поскольку к трудному занятию крыльемахания я была до сей поры непривычная, то, естественно, физические упражнения дали о себе знать достаточно быстро. Еще немного туманило мозги вдыхание странных испарений Туманного ущелья. Сладковатый аромат дурманил голову, а связываясь с алкоголем, и вовсе вызывал непонятные эффекты.

Я начала нервничать. Если раньше с поистине детским любопытством разглядывала проплывающий подо мною пейзаж, то теперь уже упорно высматривала место для достойной посадки своего судьбой прищемленного зада. Места попадались не комильфо: скалистые, мокрые от росы или слишком подозрительные на предмет праздношатающихся посторонних неопознанных личностей.

Но вскоре и эта часть проблемы показалась несущественной, мучило лишь чувство бесконечной усталости, раздражения и… невыносимая жажда! Точно как в сказке: «И сказала Фея Золушке: в двенадцать часов волшебство отпустит и начнется сушняк!»

Под новую аранжировку знаменитой песни «Привет с большого бодуна» я углядела вполне приличную полянку с достаточно широкой посадочной полосой и смело заложила крутой вираж, стремительно снижаясь.

Вот не зря, не зря умные люди говорят: «За дурною головою ногам тяжко!» Содержимое головы у меня, похоже, за последние пять лет сильно попортилось, и теперь остатки вредоносных выхлопов активно стимулировали пятую точку на совершение безумств…

Клац-клац! Почему я так длинно и запутанно изъясняюсь? Да потому что попала в воздушную яму и у меня началась самая настоящая болтанка! Не бывает? Ха! Это вы этому явлению природы сейчас объясните, что его для птичек не бывает. Я согласная! А оно – нет. Я издала захлебывающийся звук и поняла: пора приземляться!

Мужественно сражаясь с неприятным явлением, я выделывала всяческие пируэты в воздухе. Особенно удалась «мертвая петля»… хм, я бы даже сказала – «тугая удавка»…

В общем, когда в полном отупении я с выпученными глазами, враскорячку приземлилась на зеленую травку, первое, что мне потребовалось, – это пистолет и пуля в голову. Ну или добавить чуток внутрь для сугреву и в целях предотвращения стресса. В обоих случаях нужны руки. Они у меня тут же появились. В смысле крылья куда-то сложились, словно трансформер, и я стала сама собой. Хоть что-то хорошее во всем этом есть!..

Увлекшись разглядыванием и неторопливым дегустированием содержимого пузатой бутылки с красивой золотой надписью, я не придала значения появлению на полянке нескольких мужчин разного возраста (это я их потом разглядела, уже в процессе недолгой беседы).

– Фройляйн, – раздался над ухом приятный густой голос, – с вами все в порядке?

– Фрау! – поправила льстеца.

– Фрау…

– Я бы так не сказала, – философски заметила я, не отрывая меланхоличного взора от медленно пустеющей посудины. – Живу… видите, как неорганизованно? Постоянно порчу данное от природы и родителей здоровье неумеренным потреблением алкоголя… Будущее неопределенно… Как говорится – «яд в стакане, рупь в кармане, остальное все в тумане!»

Тут меня чьи-то руки нежно взяли под локоток и кратко сообщили:

– Вам следует пройти с нами в отделение правопорядка!

– Угу! – на «голубом глазу» согласилась я. – Всенепременно! Вот как только у меня свободная минутка появится – так и сразу! Тогда я, несомненно, уделю почтенным органам горячо любимой местной власти необходимое внимание. Обязательно! А пока… – Рыкнула: – Уважаемые! – («Минхерцами», как выражался когда-то Петр Первый, или более принятым здесь обращением – «герр», которое пишется и правильно читается как «херр», я пятнать свои уста не отважилась!) – Будьте столь любезны и окажите мне великое одолжение! – Мужики пока внимали молча. Ну и тормоза! – Скройтесь в туманной дали и оставьте свои необоснованные притязания к одинокой даме в плохом настроении. Желательно на о-оч-чень долгий срок! Я понятно объяснилась? – И кинула на них добрый взгляд охотника перед избушкой съеденной Красношапочной бабушки.

О! Гляди! Хоть один, но понял!

– Слышь, герр Аракел, нас, похоже, только что вежливо послали в избушку к волчьей бабушке, – вступил в беседу второй симпатичный мужчина, пока остальные замерли соляными столбами, пытаясь проследить логическую цепочку мною сказанного.

Как ему сочувствую! Сужу по себе: жизнь в окружении демонов с их витиеватой придворной тройной речью («для себя, для меня и для того парня» в тридцати вариантах местоимений) – не зефир в шоколаде.

– Фрау, вы нас послали? – не нашел этот упрямец ничего лучше, как задать мне дурацкий вопрос. Наверно, прекратил терзаться сомнениями и решил поставить все точки над… словом, там, где ему приспичило.

– Послала, уважаемые господа. Послала… – кивнула головой, не приученная врать в мелочах.

– Куда? – задали не менее умный вопрос с другой стороны.

– Более детально уточнить направление? – поинтересовалась я, отвлекаясь от напитка и начиная разглядывать настырных собеседников.

– Желательно, – хищно улыбнулся симпатяжка с вытянутыми к вискам золотистыми глазами. Глазки у него были весьма красивые и отличались ярким вертикальным зрачком.

– Пожалуйста, – пожала плечами. – Я вас вежливо попросила построиться в колонну по трое и рассчитаться «на два», а потом… Хоть строевым шагом, хоть медленно пританцовывая, хоть быстро подскакивая – оставить меня в покое, слившись с линией горизонта!

Мужчины немного постояли, молча переглядываясь. Может, азбукой Морзе перемигивались? Или неведомыми знаками семафорили? Потом самый несдержанный оскалился и рявкнул:

– А ну быстро встала и пошла с нами!!!

– Изыди, нечистая сила! – не менее темпераментно ответила я и устроилась поудобнее, не собираясь менять место дислокации.

И тут это милое сознание как-то сгорбилось, потом изогнулось, пощелкало косточками и превратилось в черную, достаточно здоровую зверюгу с кучей острющих зубов в открытой пасти, из которой, кстати, капала желтая слюна.

И вот этой антисанитарной мордой блохастое создание вцепилось в мой многострадальный подол и оторвало от него громадный кусок. Он посмел хватать меня?!! Внутри заклокотала жгучая досада. И в чем теперь другие императрицы будут своих мужей провожать? В простынях?! Имперская казна демонов не переживет потери антиквариата! И отчетность опять же пострадает…

Пока я горестно изучала повреждения, прикроватный коврик не успокоился и решил покуситься уже на то, что под платьем. По крайней мере, влажный холодный нос и нахальные глазенки он уже туда запустил. Я разобиделась со страшной силой…

Последняя здравая мысль: «Оборотней я еще не гоняла…» Дальнейшее не помню…

Глава 10

В мире нет вечных двигателей, зато полно вечных тормозов…

NN

Закэри, Наследник Трона Драконов

К нашему обоюдному счастью, эльфийка очнулась. «О боже, я вернулась!»

Патетично, страсть!

Да что с эльфой такое?! Испугалась до потери голоса. Глаза ввалились, вид глубоко несчастный… Кажется, всю трагичность ситуации только сейчас и осознала. Темные пятна под глазами… интересно, какую важную деталь я упустил? Водой напоил, костер разжег, спать уложил… Погорячился… нет, оговорился…

А-а-а, она жутко перемерзла… и добрые сутки, а то и двое, маковой росинки во рту не имела. Мне стало очень стыдно перед Габриэлем. Позаботился, называется!

И тут же схлопотал «стрелу» в мягкое место:

– Убери от меня лапы, одуванчик недоделанный!

– Почему «одуванчик»? – Меня заклинило.

– А-а-а, так насчет «недоделанного» возражений нет? – Как замечательно у нее подвешен язык! И мертвого выведет, и дракона от страшного приступа драконьей алчности вылечит на раз!

Чудо, а не жена. Уже не завидую ни Дарниэлю, ни Габи. Это сокровище годится только для любителя особо острых ощущений. Словно новомодная приправа вампиров: добавишь немного в суп – и огонь вырабатывается сам, причем отовсюду! А что она про мои детородные органы тут думала… не приведи Свет! Я устроился, привалившись к стене пещеры и прикрывая самое дорогое.

– Не отвлекайся, это второй вопрос. Так почему «одуванчик»? – Не смолчал, но руки к ней тянуть перестал. Себе дороже.

– Потому что, когда ты – дракон, у тебя оче-е-ень толстые щеки и то-о-о-оненький стебелек!

У меня начался столбняк. Потом он перешел в подрагивание пальцев и нервный тик, сопровождаемый диким желанием кого-то съесть. И чихал я на отрыжку! Переживу!

– Ты ничего не перепутала? – глуша в себе инстинкты хищника, в последний раз спросило это эльфийско-демонское несчастье.

– Возможно, – тут же согласилась она. И своими мыслями вообще едва не взорвала мне мозг. При чем тут честь к ногам, объясните мне?

На это мне прошептали:

– Ах, оставьте… – И эльфийская дева свалилась в обморок.

Я прихватил под мышку Габриэлево недоразумение и потряс как следует.

– Ты в порядке?

Приоткрыв один глаз, она жалобно посмотрела на меня и придушенно шепнула:

– Не совсем, но меня может спасти корочка хлеба и глоточек воды…

Я задал логичный вопрос:

– А до «Гнезда Дракона» не дотерпишь?

– Умру во цвете лет… Спаси…

Мое резюме: симулирует, но довольно мастерски. Впрочем, дама действительно очень голодна. Ладно, хлындр[14] с ней, принесу ей чего-нибудь поесть. А то не гляди, что маленькая, – обглодает уши во сне и не подавится!

Теперь я знаю: самый жуткий хищник наших земель – светлая эльфийка. Вот эта мелкая зараза двух мужиков сожрала, а теперь до меня добирается. Боюсь! Нет. Несолидно. Опасаюсь. Причем не ее, а за целостность моего организма, не более.

Я прислонил ее к стене и проронил:

– Хорошо, я слетаю, погляжу, что можно найти поесть.

И улетел, получив вслед ядовитое напутствие:

– Не гонись за дешевизной – бери все только свежее! И не забудь принять холодный душ…

Ну почему, почему я дал слово Габриэлю?! Надо мной еще никто так не изгалялся. Сколько мыслей на ее счет, даже слов не хватает! Я фыркнул и мстительно рявкнул у нее в голове:

«Учти, я обязательно вернусь!»

И меня в ответ накрыла волна страдания. Она, похоже, действительно все вспомнила. Жалко эльфу: побледнела, губы дрожат. Понятно почему одна побыть хочет.

А мне нетрудно. Лучше погуляю на свежем воздухе, нежели бабские сопли и слезы утирать буду. Я слетал, поохотился, после разделал добычу. Перекусил немножко дичиной с кровью… Ну думал, по моим подсчетам вроде бы девчонка успокоиться должна. Привезу ей оленины, шашлычков нажарю, покормлю… глядишь, подобреет.

Как же! Она и успокоилась! На всю катушку. Напилась до розовых дракончиков и в собутыльники себе не абы кого подобрала, а Горного Короля, Вентилиана Пятого, который прославился крайне неуживчивым, крутым и скверным характером.

Я пока вынюхивал, чем именно она дворфа до такого состояния споила, девчонка развернулась ко мне и решила на примерах доказать, что мы, мужчины, э-э-э… неправильно с ней поступаем. Начала она свой долгий рассказ с меня, высказав все, что думает. Правда, многие термины были мне неизвестны, но при желании по смыслу догадаться можно.

Потом, когда до нее дошло, что больше показывать не на ком, она, нимало не смущаясь, материализовала потрясенного дроу в одних подштанниках и уже этому несчастному изливала все свои претензии. А потом… я оцепенел… она еще и Габриэля выдернула. Из посмертия. Из Нижнего мира. Но это же невозможно?!

Было… до нее.

Девчонка развернулась от всей широкой натуры. Такого шоу я давно не видел, с тех самых пор, как умер главный клоун императорского цирка шапито. Шутки-прибаутки, подколы и странные предложения сыпались одно за другим. Бедная девочка, горе каждый маскирует по-разному. Уж лучше так, чем кидаться вниз с обрыва.

О чем я? Ах да, по ходу дела нас оделяли спиртным, оплеухами и нравоучительными цитатами. Пообещали вручить каждому по шесту (копью… или столбу? Я как-то не разобрался). Еще речь шла о каком-то сложном отборе и – как его? – а, стриптизе. Многие из терминов были малопонятны, но уточнять желания не возникло. Все равно ясно – ничего для нас хорошего.

Наконец успокоившись, Эрика решила прогуляться. ХА! В ее состоянии это строго противопоказано. Да от нее факел локтей на тридцать, просто бери и поджигай! Алкоголичка малолетняя. Пороть за это надо! И что ж это за дряни такой нахлесталась… Я и алкоголя такого у нас не знаю. Там градус – что-то особенное. Или они с дворфом настоек безбожно намешали?

Естественно, дама в движении накренилась. Еще чуть-чуть – и едва голову о выступ не проломила. Конечно, мужчины кинулись помогать. Да-да, как знакомо… ей наша помощь с какой-то стати пришлась не по нутру.

Эта пакость мелкая применила магическую заморозку, отобрала у дворфа королевскую секиру, символ верховной дворфской власти (дворф эльфке это позволяет? Конец света!), и пригрозила применить ту на деле. Чувствовалось, слово она сдержит. Я не выдержал и шепотом справился у дроу:

– И часто она в таком состоянии?

– В принципе – да! Только обычно не пьет ни капли и сейчас немножко более несдержанная, потому как, видимо, за целых пять лет одиночества отрывается, – сообщил мне этот на голову больной и при этом так счастливо улыбался, что я в сто первый раз задумался: а оно мне надо? Может, сбагрить и не трепыхаться даже? Во избежание?..

Зато когда эльфийка стала на бис исполнять незнакомые, но явно народные (судя по содержанию) песни и… хм… поползла к выходу, я насторожился: там пропасть, высота огромная.

И оказался прав. Выступив перед мужской аудиторией с презабавной лекцией о пользе чтения, пьяница бултыхнулась вниз. Я рванул первым, думал – может, успею спасти, подхвачу на лету…

Да! Уж кто бы сомневался… Такое не убивается. И не тонет.

Эльфийка обернулась диковинной белой птицей с цветным хвостом и громадным клювом. Новоявленная мутантка с вполне обоснованной претензией на сумасшествие возжелала увидеть себя нынешнюю.

А что? Я не мстительный. Почему бы не сделать птичке приятное? Создал ей зеркальце. Пусть созерцает. Дальше они с Даром разыграли не то драму, не то комедию: «Я тебя и такой приму!» Потом мои соседи получили от двоемужницы законный иск на энную сумму, хотя и формулировалось это весьма странно.

Естественно, под занавес Эрика, горланя песни, зигзагами удалялась в сторону территории оборотней, по ее словам – отдыхать на юг. Интересно, в какой из пустынь она собралась отдыхать? Я даже могу где потеплее ей присоветовать. Там та-акие скорпионы водятся, закачаешься!

Я не вытерпел и осведомился у этих помешанных на ней дурнях:

– Кто она такая? Где вы ее выкопали?

На что эти два балбеса переглянулись и чуть ли не в один голос произнесли, что они понятия не имеют, но им нравится! Все, я в ауте! Больше не могу! И уж совсем было собрался с духом просветить влюбленных идиотов о своем отношении к происходящему, как тут очухался Горный Король и ненавязчиво поинтересовался:

– Ну и кто тут на мою дочку претендует?..

Он ее удочерил? Пусть Небесный ветер нам помогает. Или лучше замуруйте меня в фундамент! У меня в голове пустынный смерч, мозги совсем уже спеклись! Это сон. Так в жизни не бывает! Усевшись на камень, отвлеченно наблюдал, как дроу спохватился, поблагодарил демона за спасение жизни этой… слов нет… и врезал Габриэлю в челюсть. И тут я решил окончательно: в этом конкурсе на даму сердца не участвую категорически. Сумасшествие, видимо, заразно!

Габриэль, Повелитель демонов

Я медленно падал в нисходящем туманном потоке Нижнего мира и впервые за долгие годы был исполнен смирения и спокоен. Мне было несказанно хорошо: отгорели и рассыпались пеплом все земные чувства, эмоции, переживания. Остались лишь тишина и покой. Я плыл в волнах безмыслия, впитывая вибрации тихого блаженства, чувствуя себя радостным и счастливым. Я был тучей в весеннем небе, ветром на просторах океана, стебельком в окружении трав… Душа моя парила везде и в то же время нигде, находилась в малейшей сжатой точке пространства. Внутри мятежной натуры наконец-то воцарилось глубокое безмолвие. Вдыхая влажный воздух полной грудью, я радовался тому, что больше не страдал.

Но вдруг что-то случилось, и мне начал грезиться кошмар. Честно говоря, вскоре я вообще перестал понимать происходящее. Я не настолько нагрешил, чтобы Йолар принял решение персонально подвергнуть меня такому наказанию. А без его личного распоряжения в Нижнем мире такого быть не может: здесь не снятся сны и нет галлюцинаций.

Жуткое слово «реальность» постучалось своей корявой клюкой и дошло до меня окончательно лишь после того, когда меня сграбастал за грудки дракон, обвиняя в злостной порче семейной генетики. Но как я тут очутился? Это же невозможно! Из Нижнего мира нельзя вызвать: он закрыт для всех!

Вот только Рика об этом не догадывается, и для нее, похоже, нет ничего невозможного.

О боги, я опять попал, и, кажется, на этот раз окончательно! За что?

Глава 11

– Так что, значит, больше мы никогда не встретимся вместе?..

– Встретимся, друзья мои, обязательно встретимся!..

Телефильм «Д’Артаньян и три мушкетера»

Дарниэль, Повелитель дроу

Мы сидели в предутреннем сумраке и последний раз определяли порядок действий.

– Это все? – тихо спросил я.

– Да, мой господин, – согласился вампир. – На этот раз я приложу все усилия, чтобы связаться с вашей леди и пробудить ее память. Если не получится, попробую усыпить и украсть.

– Хорошо. Ступай. И не забывай отправлять мне магических голубей, чтобы держать в курсе происходящего, если не сможешь связаться лично.

Невесомое:

– Да, мой господин. – И вампир растворился в ночи.

А я поднялся и нехотя потащился за стол с бумагами. Скоро придет глава Тайного приказа, чтобы выслушать мои указания, а я их раздавать пока не готов.

– Кхе-кхе…

Кто-то из Айлоноровых любимчиков тонко намекнул мне о своем присутствии. И как прокрался, что я его не заметил, спрашивается?

Я отозвался:

– Сказал бы вам, красавцам, «войдите», но вы и так уже вошли. Ох и получит от меня Айлонор нахлобучку, совсем вас распустил!

– Нас распустил не он, – с безмолвной печалью ответил Рель. – Нас распустила Эрика…

Повисло молчание. Нет, ну вот так взять и некстати начать сыпать соль на рану! Я скрипнул зубами, переживая удар собственных эмоций и пытаясь переломить сердечную боль:

– Пошел отсюда! Быстро!

– Ваше величество…

– Бегом марш, сказал!

Я закусил изнутри щеку, чтобы хоть как-то обуздать эмпатический приступ. В глазах помутнело, драконий амулет и кое-что из запрещенных штучек того же рода, о чем драконы и не догадываются, гроздьями навешанные на мою особу, стали искрить.

Рель, с ужасом глядя на слетающего с катушек правителя, все же остался. Не отступил, а попытался принять удар на себя. Должен заметить, довольно неудачно.

– Ваше величество, я слышал, вы отправляете вампира за Эрикой. Можно мы пойдем с ним?

Корчась от мучительной душевной боли и одной рукой расстегивая жесткий ворот камзола, чтобы было чем дышать, я прошипел:

– Казню! И тебя, и того, кто подслушал! Понятно?!

– Воля ваша, – покорно склонил голову Рель, становясь на колено и прижимая руку к сердцу. – Мы и так, вся десятка охранников, живем вашей милостью в долг. Хоть прямо сейчас. Ради нее не жалко. Прошу наказать только меня, больше в моей непозволительной дерзости не виновен никто. Я подслушал один. Напарник отошел по коридору…

– Пойдем к палачу! С меня ваших выходок довольно, в этот раз уже не стану медлить! – Шатаясь, я поднялся из-за стола.

Рель покорно встал и открыл дверь предо мною, затем вышел следом. У второго стража вытянулось лицо. Он и в самом деле стоял в другом конце коридора, будто бы охраняя подходы к моему кабинету. Именно что «будто бы»! Ой, хитрецы! Кого решили обмануть? Но формально не подкопаешься. Правда, хотел бы я видеть, что они станут делать при эмпатическом допросе, а? Боюсь, буду вынужден потом казнить всю десятку и Айлонора, как руководящую и направляющую силу, с ними!

Я не шутил и на полном серьезе собирался в назидание другим жестоко покарать длинноухого наглеца и своевольника, как вдруг перевел взгляд и случайно углядел… увидел тот самый смешной бело-розовый доспех в кружевах с жемчугом и бриллиантами, последнее вычурное произведение Эрики, перед тем как… Представил себе картину: через месяц, год или пять лет мне придется бессовестно лгать жене по поводу гибели одного из ее близких и преданных друзей, а она будет горько плакать, – и не смог отправить того на плаху. Называйте это мягкотелостью или слабодушием, но не смог…

Отвернувшись и одним движением вытерев глаза, я глухо сказал:

– Вернись. Казнь отменяется. Выскажешь что хотел – сегодня я внимательно рассмотрю твою просьбу.

Рель вернулся. Этот гад бесстыжий встал на колени, склонил голову и, уперев кулаки в землю, в позе абсолютного подчинения начал клянчить отпустить его десятку вместе с вампиром за Эрикой. Я чуть сам в их десятку не попросился: кто знает, может, на радостях замолвят за меня словечко перед злобным Повелителем и я смогу хоть одним глазочком увидеть любимую? Не знал, смеяться мне или плакать. Хотелось и того, и другого.

Я терпеливо выслушал Реля. И послал. С огромным удовольствием и садистским наслаждением выложил Релю с применением дровского народного во всей полноте его богатейших оборотов, почему эта миссия с любым, кроме вампира, обречена на провал. Долго рассказывал, где и в каком месте видел я их инициативу и с аксельбантами какого цвета.

Рель молчал.

Когда я, выведенный из себя его упертостью, уже перешел ко второй части программы и начал рисовать подробную картину, что я с ними за подслушивание сделаю, какие отдаленные места он со товарищи языком станет драить, а ушами лопухастыми вытирать, воин внезапно поднял голову и спросил:

– Мой господин, а мы с ребятами можем помочь другим способом? Какой кровью кормят вампира?

Р-р-р! Вот спрашивается, для кого я сейчас распинался? Для зубной феи?!

– Телячьей, разумеется. – Ладно, в принципе я не видел причин скрывать. Ну какой дроу станет добровольно и регулярно поить из вены эту клыкастую мерзость? Нет, я понимаю: можно потерпеть раз-другой, чтобы вылечить. Но потом будь любезен следовать правилам. Без острой нужды эльфов сосать – ни-ни! Вампир, кривясь и жалуясь, питался у нас телячьей или лошадиной кровью. И только так.

– Ваше величество, а верно ли, что в зависимости от качества выпитой крови скорость и сила вампира возрастают?

Серьезный просчет. Никогда об этом не задумывался.

– Я не знаю точно, но, кажется, – да. Имеет значение. Я, кажется, триста лет назад о том слышал. Если пить кровь лентяйки – станешь толстым и ленивым, мудреца – станешь мудрее, кровь воина – сильнее и храбрее, будешь глотать кровь правителя… – Осекся. – Узнаешь все его тайны…

Подумал: «Нет, своей крови я больше ему не дам! Слишком опасно».

– Ваше ве…

– Можешь не продолжать. Я понял, к чему ты ведешь. Дозволяю. С завтрашнего дня вы все, кроме Айлонора и моего главы службы безопасности, будете кормить носферату. А ты даже начнешь сегодня. По этому случаю обещанное для всех наказание полностью отменяю. Служить дойкой для вампира куда противней и хуже.

«Я знаю», – одними глазами показал Рель.

Я вызвал вампира и покинул их, освобождая свою психику от противного зрелища. Через десять минут Рель вышел оттуда белый, словно бумага. По дороге его водило из стороны в сторону.

Вырвался вопрос:

– Что случилось? Кровосос…

– Слишком изголодался по нормальной крови, – прохрипел Рель и грохнулся в обморок прямо в коридоре. Вслед за ним из двери метнулась серая тень, и я не успел опомниться, как сильные руки положили Реля на диванчик в коридоре.

– Отлежится, и будет полный порядок, – скороговоркой доложил вампир. – Извините, ваше величество, больше задерживаться я не могу. Срок поджимает, солнце вот-вот взойдет. Я должен успеть до тайного убежища. – И он ушел, унося с собой мои самые глубинные надежды…

– Ваше величество, глядите! – через два дня, во время заседания Совета, настиг меня полуночный зов вампира.

Я получил ряд мыслеобразов слабой и растерянной Рики, цепляющейся за ласкового и терпеливого демона. Супружеская пара готовилась ко сну. От подобного зрелища во мне гнев мешался со слезами. Жена – МОЯ ЖЕНА! – путаясь в идиотских юбках, покорно шла в чужие открытые объятия. Сердце запекло болью. Хотелось биться головой об стену, лишь бы не видеть этого. Не чувствовать. Но, словно зачарованный, в минуту слабости я застыл, первый раз за несколько лет созерцая любимую женщину.

Тут демон нахмурился, отодвинул Эрику за спину, и в нас мгновенно полетел яркий огнешар. А за ним следующий.

– А-а-а!!! Шеф, меня спалили! В прямом и переносном смысле! – Вопль мыслеграммы чуть не сжег мне мозг.

За что терпеть не могу вампиров – за бесцеремонность и чисто детскую непосредственность. Вот был сам себе хозяин – все было при нем: и достоинство, и гордость, и понятия чести. А стал формально «моим» – здрасте! Как дите малое. Заботься о нем и пекись, словно он новорожденный. Без приказа ни шагу в сторону не сделает. Даже не знаю, радоваться или беситься. Пожалуй, скорее второе.

– А-а-а!!! Что мне делать?

– Бежать оттуда, конечно! – прошипел я вслух, игнорируя удивленные взгляды советников.

Отчаянный возглас:

– КУДА?!

– Драпай куда можешь, придурок! – не выдержал я и сорвался, полыхая гневом. В голове шла непрерывная трансляция мастерских демонских ударов и головоломных вампирьих финтов. Меня от непрерывно меняемой экспозиции «голова – ноги», «голова – ноги» начало слегка подташнивать, будто от морской болезни.

С криком:

– А-а-а!!! – недобитый кровосос пришмаленной летучей мышью носился по коридорам, а за ним с фаером наперевес гонялся разъяренный Габриэль, изрыгая жуткую похабщину, на фоне которой национальный народно-матерный показался образцом изящной словесности.

Я не выдержал и в свою очередь разразился полным текстом с расширенным дежурным набором аналогичных оборотов. Моя экспрессия придала засланному вампиру вдохновения, и он впервые сумел оторваться от преследования, укрываясь в платяном шкафу. Грохот разрушений, по пути творимых Императором демонов, миновал наше укрытие и пронесся дальше по коридору. Мы перевели дух, после чего вампир опомнился и отсоединился, сопровождая сие действие бесчисленными извинениями и изъявлениями почтения.

Я с протяжным стоном запустил руки во вздыбленную шевелюру. Ашкедрить харрабтас![15] Можно подумать, я очень нуждаюсь в его извинениях!

Советники уже тихо пятились к двери, не делая резких движений. Видимо, решили: у меня очередной эмпатический приступ. Он и был. Правда, не горя, а жуткого бешенства. Эмоции ярости уже начали волнами прокладывать путь сквозь мое тело, просачиваясь наружу. Темными волнами расходились они во все стороны, вызывая ответную эманацию ужаса.

– Н-ну так м-мы п-п-пошли? – Трогательно заикаясь, советники застряли в двери.

Я рыкнул, задние поднажали, и старички вывалились толпой в коридор. А меня уже накрывало по полной:

– ВО-ОН! Все вон!

Двигаясь против течения и прикрывая щитами головы от взрывающихся люстр, в помещение ворвались стражи. На этот раз подопечные Айлонора применили подлый, но действенный прием: игнорируя драгоценный паркет из редких сортов древесины, окатили меня ледяной водой из ведра. Когда до конца не сработало, сволочи утащили меня в купальню и макали в холодную воду до тех пор, пока я не застучал зубами. По большей части явление сугубо нервное, но и от холода тоже. Зато приступ ушел, растворился, смытый бассейном отрезвляюще бодрой водички температуры тающих снегов.

Разумеется, потом мои воины коленопреклоненно извинялись за собственную непочтительность, бурно каялись и чуть ли на ножи не лезли. Ага! Пряча ухмылки. Кто бы знал, как мне это надоело! И как тяжело смотреть на это с юмором без Эрики! Если б не она, клянусь: вокруг лились бы реки крови!

А так… мягко пожурил вампира, подмазав пилюлю будущими премиальными, похвалил за проявленную смекалку Айлоноровых выкормышей и мрачно пополз спать, потому как советники, измотав все жилы, устроили в тот день идиотские прения далеко за полночь. Прошли сутки, еще на один день мы стали ближе к тому моменту, когда ее душа освободится. Утешая себя этой заезженной сентенцией, я смежил веки, прижимая к себе сонное тельце Аланиэля. Спать. Каждая ушедшая ночь тоже приближает меня к тебе, любимая. Если думать только об этом, гораздо легче жить…

Кап-кап, кап-кап – я стоял во дворе, в тени старинных часов, медитативно созерцая овеществленное течение времени и передавая по сияющей нити свои чувства Эрике. Лишь молчаливо посылать ей любовь мне и позволено. Только это.

Кап-кап, буль – радужными капельками выбивала на камне счет мгновениям старинная клепсидра, словно выжигая позорное клеймо на моей коже.

Кап-кап… Почти пять лет я в постоянном ожидании. Жду, когда к моей жене вернется память. Демон не подпускает к Эрике близко никого, презрительно игнорируя все наши письма и протесты. Я бы не выдержал мук неизвестности, если бы не доверенный вампир, который изредка, время от времени все же умудряется ночами проникнуть во дворец и принести мне весточку о любимой. Других разведчиков уничтожили гораздо раньше, практически сразу. Тяжело противостоять мощному телепату, владея лишь зачатками того же плюс эмпатией. То ли дело вампиры!

Несколько раз Император демонов чуть не поджарил моего шпиона, застукав на попытках передать Эрике записку, но ловкий носферату сумел от него сбежать. Записки каждый раз сжигали, стражу утроили, вокруг наставили магических ловушек, и с тех пор мой ручной убийца имеет возможность наблюдать за Эрикой лишь издали. Но для меня и это спасение. Потому что без вестей о ней я погибаю.

После того как место эльфийского светлого Владыки занял Ниэль, мы объединили усилия, и наши войска постоянно находились на границе с Империей демонов, готовые в любой момент напасть. Неожиданно для нас с предложением военного союза против демонов выступили загадочные оборотни. Как мы могли позволить себе отказаться? Демоны – грозный противник, у нас же каждый воин на счету.

Но я трусливо выжидал, боясь повредить Эрике. Кто знает, что придет в голову ненормальному Повелителю демонов, удерживающему пятый год чужую жену?! Демоны бывают очень-очень жестоки, если что-нибудь идет не по их плану. А жизнь эльфийки так хрупка… Один взмах руки, движение когтя – и вместо жены я получу изуродованный труп.

Ненавижу его! Убил бы своими руками, да руки коротки!

Все эти годы я старался хоть чем-то заполнить пустые, тоскливые дни. Дрался на каждой дуэли, благо подстраивать их удавалось довольно часто. Помог шурину заполучить эльфийский венец, организовав несчастный случай на охоте. И мук совести по этому поводу не испытываю: мерзкий был эльф, его папаша. Детей своих совсем не любил, женщин по определению ненавидел. Когда мать Ниэля ушла от него, отравил ее и до кучи всю семью жены, чтоб, значит, другим неповадно было. В последний год своего правления начал активную охоту на сына. В процессе дикой травли двадцать семь эльфов в землю просто так положил: думал, устрашит подданных.

Но лишь озлобил.

Мне и шурину сей факт несказанно помог, и мы, воспользовавшись удачным стечением обстоятельств, ловко устранили Калэстеля с дороги. Теперь я мог не опасаться удара в спину от светлых. И полностью сосредоточился на поисках того, кто был инициатором похищения и отравления моей жены. Как только навел порядок в собственной стране, ко мне в поисках присоединился Владыка. Но увы. За пять лет все усилия остались безрезультатными, и это чрезвычайно странно.

«Каменный Сон» – яд весьма редкий и крайне дорогой. На три мира Неба, Земли и Ада его в состоянии изготовить всего несколько алхимиков, обладающих должной квалификацией. Кроме того, нужно иметь громадные возможности, чтобы найти подходящие редчайшие ингредиенты, или немалые средства, чтобы их купить.

Мы перевернули небо и землю, но не смогли разыскать ни покупателя, ни продавца. Никто в последние шесть месяцев не собирал необходимые элементы и не варил эту отраву. И уж точно не совершал подобных сделок! А дольше полугода «Сон» не хранится: разлагается на составляющие и становится абсолютно безвредным.

К тому же совершенно непонятно: как из бдительно охраняемого дворца можно было вынести женщину, лежащую без сознания? Или какая магия позволяет одним махом усыпить целый дворец, включая собак и лошадей?..

Я землю носом рыл и не находил ответа: свидетелей преступления так и не нашлось. Никто из эльфов или дроу абсолютно ничего не видел и не знал о покушении, а я умею расспрашивать, уж поверьте!

От тоски и одиночества спасала напряженная работа. Всякий мало-мальски знакомый с руководящей должностью меня прекрасно поймет. Моя ненавистная и в то же время любимая работа… она, словно плохо дрессированный пес, хватала хозяина за бока и пятки, не давая расслабиться ни на миг. Наверное, если я и не рехнулся от горя окончательно, то только благодаря ей. К ночи от усталости уже свободных мыслей в голове не оставалось. Свинцовое от переутомления тело умоляло о пощаде, а веки можно было смело подпирать канделябрами.

Еще меня в затянувшемся ожидании сильно поддерживал сын. Аланиэль подрос и смотрел на мир ясными зелеными глазенками с золотистой пыльцой на радужке, такими похожими на материнские глаза. Проводя с ним все свое свободное время, я постоянно рассказывал ему о маме, пытаясь оделить ребенка любовью за двоих.

Утешало одно: от недостатка любви и внимания малыш явно не страдал. Рядом всегда была Манвэлиэль, добровольно взвалившая на себя роль няньки, помогали Айлонор с женой и детьми, частенько приезжал дядя-эльф. Сынишке веселых игр со сверстниками, ласки и заботы взрослых вполне хватало. Чужих в его кругу не было, и меня данное обстоятельство весьма радовало: потерять еще и его было бы невыносимо.

Кап-кап, кап-кап – неумолимое время моей внутренней отверженности почти исчерпалось.

В тот день мы с Айлонором допоздна обсуждали над картами местности важные детали кампании против страны демонов. Уже подтянуты все войска. Имперцам вручен последний ультиматум. К глубочайшему моему сожалению, Габриэль опять не отреагировал и не дал ответа. Если демоны не желают проявить благоразумие – что ж, пусть. Война так война.

Я очень устал: тяжело обходиться без сведений разведчика из глубинки вражеского лагеря. Еще сильно щемило сердце, и глодала жуткая тоска. Меня до дрожи под коленками страшила дальнейшая участь Эрики, но за несколько дней до того вампир сильно пострадал и по этому случаю отлеживался в подвалах нашего замка. Словом, послать к жене в ближайшее время просто некого. Оттого, наверное, меня и ело беспокойство, которое лишало уверенности и подкашивало столь необходимое именно теперь мужество.

Ребята Айлонора отчаянно рвались в разведку, но, потеряв три десятка дроу и два – светлых эльфов на далеких подступах к императорскому замку, я не мог перед самым возвращением Эрики позволить так глупо уничтожить ее близких друзей.

В полночь, вымотанный, словно ломовая лошадь, я в полном одиночестве переодевался в купальне. Успел только надеть исподнее и потянулся к рубашке, когда неведомая сила меня вдруг выдернула в другое место.

Хотя почему неведомая? Я оказался в пещере, а передо мной стояла… разъяренная жена. Влажное тело съежилось, покрываясь гусиной кожей. Поначалу я даже не поверил глазам: упорно тер лицо кулаками и на всякий случай несколько раз оцарапал кольцом руку. Боль отрезвила и убедила: Эрика и пещера мне не снятся. Потом…

О боги! Эрика все-таки вспомнила наше совместное прошлое и пришла в свое обычное состояние «веселая, бешеная и очаровательная». Словом, безумно любимая моя женушка. Как же я люблю ее бесстрашную душу!

Это раньше мы могли по мелочам спорить, ругаться и выяснять отношения, ДО ее похищения. Теперь… теперь мне стало абсолютно все равно: что бы Рика ни вытворяла, чем ни грозилась, как бы ни ругалась и ни оскорбляла – теперь мне трын-трава. Я просто наблюдал за всем со счастливой улыбкой влюбленного идиота. Главное, жена рядом и все помнит. Еще немного напрягал демон, которого Эрика тоже выдернула одна Йаола знает откуда. Вот только видок у того был какой-то… не от мира сего, что ли?! Впрочем, плевать на демона, тем более что сама Эрика не больно-то его и жаловала, прилюдно понося на чем свет стоит. А остальное для меня неважно.

По-настоящему испугался лишь тогда, когда моя жена упала в пропасть. Сердце чуть не остановилось, пока на негнущихся ногах бежал к краю, отчаянно надеясь, что дракон все-таки успеет ее поймать. В тот миг я точно знал: если она разбилась, лежать нам там рядом. Я прыгну. Долги, дети… как-нибудь разберутся без меня. Если Рика еще раз… если с Эрикой… во владения Йолара войдем рука об руку, вместе.

Слава богине! Моя неугомонная и обиженная девочка перекинулась в невиданную, сказочно милую и удивительно смешную птицу. Попутно она устроила истерику, следом учинила небольшой такой демарш, высказав очередную часть претензий, насмешила меня до смерти и… упорхала куда-то прочь.

О боги, нет сил! Опять исчезла! А я? Ну вот как с этой возмутительной женской привычкой бороться? Чуть что – и сбегать! Видят боги, на этот раз поймаю и отшлепаю. Потом… после того как зацелую.

Ну как, как я могу объяснить дракону, кто моя жена, если я и сам толком не знаю ничего, кроме того, что она иномирянка и ею весьма интересуются сами боги?! Но делиться имеющимися догадками с Закэри я тоже не спешил. В сущности, для меня совершенно неважно, кто такая Рика. Важно, чтобы она была со мной рядом.

Глава 12

Вообще-то я ангел, только крылья в химчистке и нимб на подзарядке!

NN

Эрика

«Как у меня болит голова!» – Первая разумная мысль пробилась к агонизирующему от алкогольной интоксикации мозгу. Мозг принял к сведению, напрягся, и… а вот и фигушки! Глаза просто не открывались! Организм слипся от обезвоживания. Все тело немилосердно затекло и ломило. И вообще… Казалось, если произведу сейчас хоть какое-то движение, то башка разлетится на мелкие осколки.

– В Вия, что ли, поиграть? – простонала я, тоскливо выбирая между двумя равными величинами: пошевелиться и умереть; не пошевелиться – и… тоже умереть. Причины разные – результат одинаковый. – «Поднимите мне веки»… Ха, придумают же такую экзотику! Не надо нам такого! Лучше дайте таблетку шипучего аспирина и стакан воды…

Размечталась!

Состояние было… его в нашей стране культурно называют «нестоянием», а я бы выразилась гораздо точнее: состояние одновременного лежания, ползания и загибания.

– Сколько я вчера выхлебала, что так хреново? – пожаловалась, пытаясь подтянуть руку к голове и проверить на предмет ее, головы, наличия. А то все может статься: потеряла где-нибудь по дороге, а болит как остаточное явление, навроде ампутированной конечности. – У-у-у, гадство! Почему когда пьешь – тебе хорошо, а когда прекращаешь – сразу плохо? Ой, как же мне дурно!

Дьвольскими происками рука намертво прилипла к телу и не желала подниматься выше, к руководящему и управляющему органу. Странное явление. Кроме того, еще и дискомфорт какой-то, шевелиться тяжело и неудобно…

Черт! Черепушка трещит так, что сил моих дамских нет… Вот бы какая-нибудь зараза из чувства сострадания принесла хоть что-нибудь от головы. Гильотина в этот список не входит. Да не могу я сейчас сама ничего сделать! Чувство такое, что, ежели сейчас нафеячу, потом крупно пожалею. Очень крупно. Прямо-таки по-взрослому.

Еще немного полежала, поплакалась себе на отвратительное самочувствие, плохую погоду и прилипшего к хвосту слона… Тут организм деликатно намекнул на некоторые неотложные потребности: сначала принять воду внутрь, а потом вывести ее наружу или можно наоборот. В любом порядке. Количество скопившейся жидкости немилосердно било в голову, и ее напор зашкаливал… Если вентиль сорвет… м-дя…

– Раз… Два… Три… – На счет «три» открыла глаза и сразу была неприятно удивлена.

Это какой местный извращенец принял меня за копченый окорок или вареную колбасу? Почему, начиная от шеи, я плотно перемотана толстой бечевкой? Они что, думают – я гусеница и из этого пенькового кокона вылупится бабочка? Угу. Вылупится. Анаконда! Без проблем.

– Мне не нравится продукт вашего народного промысла: по стилю к глазам не подходит! Дизайн у комбинезончика подкачал! – прокомментировала свое отношение к милому гостеприимству. Попробовала поворочаться. С трудом скинула туго спеленатые ноги с лавки и кое-как села, прислонившись к стене.

– Ну и как эти веревки снять? Мне отчего-то подобные экстравагантные украшения не по вкусу! – Подергалась из стороны в сторону. Добилась одного: уподобилась ваньке-встаньке. «Упала – встала, упала – встала»… Однообразно, утомительно и болезненно.

– Вот кто тут такой радикальный? – возмутилась творимым произволом и мгновенно придумала название для новой партии освобождения: РОК. Расшифровывается очень просто: РУКИ ОТОРВУ КОЗЛАМ!

– Нет! Вот мужики пошли! Вместо того чтоб к девушке с цветами, они с веревками прутся! – ворчала непрерывно, поняв, что освободиться самой дело бесполезное. Заодно и возмущалась всем, что в голову приходило, а приходило в нее сейчас многое (видимо, где-то не на шутку прорвало плотину): – Ну где, скажите мне, где золотой век рыцарства? Когда ОН, такой весь из себя укомплектованный, приезжает к НЕЙ на белом коне с романтическими намерениями, задорно бренча металлоломом, а она, вся из себя такая воздушная и томная… А если ОНА кочевряжится, тогда железным кулаком по кумполу – и все равно романтика. Эх, мельчают мужики, мельчают! Каждая уважающая себя девушка ждет принца на белом коне, а приезжает король. Голый, пьяный и на телеге. О времена, о нравы!

В связи с интоксикацией, охлаждением и обезвоживанием начались галлюцинации. Прервав заумные размышления, влез очухавшийся мозг:

– Тьфу ты! Как всегда с бодуна на философию потянуло. Лучше бы выяснила, где находишься.

– Где-где, явно не дома! А где у нас дом?

– Хватит! Быстро пришла в себя и оценила обстановку!

– Да было б что оценивать! Маленькая, темная, холодная, сырая, вонючая каморка без окон с одной бронированной дверью. Еще вопросы есть?

– Есть! Как выбираться будешь?

– Фиг его знает! Еще немного в этом вытрезвителе полежу, может, и придумаю что-нибудь. А пока, глас алкогольной интоксикации организма, свали и не отсвечивай! Без тебя тошно.

В общем, подробно сообщив надоеде, что у меня голова не казенная и в данный момент она напрягаться неспособна, потому как безбожно раскалывается… Заодно прокомментировав ему же в лицах внезапное раздвоение личности и отсутствие на горизонте службы спасения, я уж было собралась мирно покемарить на бухтах веревок, как вдруг увидела мышь и заверещала со всей мочи:

– Мышь!!! Спасите!!!

Ну не люблю я грызунов! Не перевариваю! Понимаю, что меня никто не заставляет их есть заместо шашлыков, но почему-то мой желудок каждый раз при виде этого мерзкого серого млекопитающего сжимается и начинает скручиваться в узел. А мне и так плохо. Нет! Мне не просто худо – мне хуже некуда!

Пока я таким манером продувала отнюдь не чахлые легкие, в дверь с трудом просочились четыре громадных волосатых мужика (в трезвом виде я таких обхожу за километр, в пьяном – за два!), зажимая уши руками.

С перепугу я сразу умолкла. Так вот, лохматые громилы дружно позыркали на меня (весьма недобро, я бы даже сказала – плотоядно), посовещались между собой и…

– Вы кто? – проявила я факирские чудеса вежливости, пока меня приспосабливали под мышкой. Кстати, очень неудачно и неудобно. Сегодня какой-то день сплошных «не»! Кровавая пятница. Или нет! Наверно, к дикарям из понедельника попала. Ну про которых Миронов так проникновенно в «Бриллиантовой руке» пел.

Жутковатые дядечки мои призывы к мирному урегулированию прослушали и представиться не сочли нужным, зато куда-то поволокли.

– Да не трясите вы так интенсивно хрупкую похмельную девушку! У меня и так башка трещит! – информировала я своих носильщиков, но меня преспокойно и дальше игнорировали, наоборот – словно назло, ощутимо тряхнули пару разочков. Я заткнулась и больше своим здоровьем не рисковала. Только поменяла цвет лица с нежно-салатового на злобно-розовый. Откуда я знаю свой цвет без зеркала? А считайте – интуиция!

Мальчики, видимо, соскучились по детству и тащили меня по темному коридору, потряхивая как погремушку. Не наигрались, блин, еще!

Сделав в голове несчастной «гусеницы» по дороге «гоголь-моголь», меня дотащили до какого-то шикарного зала. Судя по всему – приемного или главного. Размеры подходящие, на стенах, как везде принято, тряпочки полуистлевшие. Наверно, трофеи всех войн трех тысячелетий. Назначение или, вернее, – определение некоторых из них… простите за тавтологию – определению не поддавалась. Тайна, понимаешь, покрытая мраком… Эх, философское у меня настроение… Может, сопровождающим Эммануила Канта на досуге процитировать? Будем совместно решать задачи, искать ответы на вопросы: «Что я могу знать?», «Что я должна делать?» и «На что я смею надеяться?»… Оч-чень актуальные, кстати… Особенно последний… Что-то там еще такое заумное было… Ага, поищем трансцендентальное единство апперцепции… Под занавес застолбим глобальнейшее направление философской мысли: «Что есть человек?» А если учесть тот простой факт, что людей в этом мире отродясь не бывало… Или, может, все-таки пощадить их неокрепшую средневековую психику и обойтись Франклом с его экзистенциальным психоанализом?..

Вот, а говорят – милосердие мне несвойственно!

Я-то их пожалела. А они меня – нет!

Притащили меня, несчастную, на всю голову больную, и примотали к стулу. Мало того, они вокруг стула кривую фигуру начертили, соли килограммов двадцать по окружности насыпали и амулеты вдоль нее стеночкой разложили. Кроме магической ограды мужики изобразили смертников и рассредоточились за баррикадой из амулетов. Крутизна, блин! Сразу хочется себя зауважать со страшной силой!

Только я открыла рот, чтобы спросить: за что такие почести? – как двери в зал распахнулись и вошли трое в богатой одежде. «Все в меху, и нос в пуху». Это уже стеб!

Для них поставили три роскошных кресла с высокими спинками. И тут я все же соизволила открыть рот, потому что страшно обиделась:

– Странные у вас понятия о гостеприимстве. Даму на жесткий стул и веревками к нему примотать. Это чтобы не сбежала?

– Молчать! – рявкнул один из троицы. Высокий, среднего возраста, с ранней сединой на шатенистых висках. Глаза волчьи, злю-ущие… посмотришь в них, так скажешь, что не он, а я его бабушку из «Красной Шапочки» съела. А он типа охотник-мститель. Ага. Сражается за родину.

Второй, пепельный северянин… высокорослый зажигательный швед… вот кого-то он мне смутно напомнил. Уловив нервное движение шеи, я почти на автопилоте догадалась: это вчерашний кавалер, элегантный как «Лада-Калина». Ага: пепельный пепелац – а что? Звучит!

Третий – бритый до синевы сухощавый старик с узким лицом и пронзительным взглядом сборщика налогов. Поверх кафтана, богато отороченного куньим мехом, толстенная золотая цепь. Даже не цепь – натуральная цепура, как у «братков» в зловещие девяностые. В присутствии таких, как он, не говорят вслух: «С босого постолы не снимешь!» Этот снимет! Догонит – и еще разика три снимет. Чтоб другим неповадно было.

Все расселись. Помолчали. Глаза бешеные. У всех. Один, тот, что слева, даже зубы продемонстрировал. А я… А что я? Оценила: хороший у них стоматолог.

Побуравив меня гляделками, троица начала вполголоса переговариваться и спорить, а я усиленно пыталась понять, каким образом здесь оказалась: последнее, что помню, как с Веней пили и дракон прилетел… а потом как отрезало.

Мои самобичевания прервал громкий вопль старика:

– Ее нужно убить!!!

Вот так сразу, без прелюдии? А поговорить?

– Возможно, – согласился шатен. – Но кто будет исправлять то, что эта… фрау… натворила?

Мама!!! Я ночью опять оторвалась? И какой ущерб? Может, я им просто все стекла переколотила? Мм… Нет, не похоже. Из-за окон так не бесятся.

– С основными расами связываться очень опасно! – осторожно вклинился «пепелац», поглядывая на меня с интересом. Если это чисто гастрономически, то у мужика странный, я бы даже заметила, ненормальный вкус – пристрастие к сине-бройлерным лежалым дамочкам.

– Господа, – попыталась высказать свою точку зрения, – можно кричать чуть потише? Благодарю вас!

И что я такого крамольного сказала? Первый оратор развернулся в мою сторону и заорал еще громче и притом крайне невнятно. Нет, общий смысл-то все равно проглядывал: типа ему все фиолетово и он родину продаст, но мне отомстит.

Впечатлилась, застыдилась и сообщила:

– Молчу-молчу…

После моей реплики мужика с места как ветром сдуло. Подлетел ко мне, навис и давай гипнотизировать. Ага-ага. Меня… похмельную… Смешно!

Да у меня, кроме выхлопа метров в надцать, в организме больше никаких живых существ типа разума не сохранилось. Ой! Вот зачем на меня с таким бешенством слюной капать? Брр, сплошная антисанитария!

Старательно сохраняя на лице благожелательное выражение, попыталась отъехать от источника заразы вместе со стулом. Не удалось. Любопытно, у него прививки против бешенства есть? Спрашивать бессмысленно – трупу без разницы: есть у него бешенство или нет. По мужику видно – точно убьет. Угу. Либо шею сломает, либо голову отгрызет.

– «Прощайте, скалистые горы!..»[16] – заявила я, зажмуривая глазки, чтоб, значит, перед смертью видеть только прекрасное. В мое понятие прекрасного созерцание чужой перекошенной хари не входило.

Пока я про себя дотошно перечисляла, с кем хочу попрощаться и кому бы сказала «пару ласковых» слов, раздался звук громко брякнувшей двери вместе с обваливающейся пластами штукатуркой. Естественно, я на всякий случай тут же передумала прощаться. Мысленно скомкала длинный список кандидатов на мое предсмертное послание и закинула комочек в дальний угол. Когда я распахнула глаза, то с изумлением увидела стоящего предо мной белоснежного оскаленного каргаала. Сильван?..

Охотник за Красной Шапочкой – тьфу ты! – Злой Серый Волк от меня поспешно отодвинулся, вроде как не при делах. Ну-ну! Меня главную военную тайну блюсти никто не подписывал и бочкой варенья с коробкой печенья не подмазывал… Набежала голодная слюна. Ладно, так и быть, согласна поделиться каким-нибудь мелким секретом за большую кружку дымящегося куриного бульона с белым сухариком.

Троица сорвалась со своих мест и начала перед каргаалом выделывать ритуальные танцы. А они за ушком ее почесать не хотят? Чтобы хищник им полруки оттяпал? Ну это я так, в качестве ма-аленького рацпредложения… Зверя окутало молочной дымкой… красивый спецэффект!.. Из нее (дымки) вышла… девушка. Все, пить надо меньше! Здравствуй, белочка! «Ave, Caesar, morituri te salutant!»[17]

Когда через пару минут я с опаской открыла один глаз, а потом и второй – ничего не изменилось. Рядом стояла эффектная платиновая блондинка с теплой улыбкой и янтарно-желтыми глазами. Родными. Узнаваемыми. Глазами нашей Сильван.

Богатое серебристо-серое платье с кружевными рукавами-паутинками тонко оттеняло ее изысканную и необычную красоту. Пальцы удлиненной формы и гордый постав головы подчеркивали врожденный аристократизм. На лбу над бровями играло красками серебристо-золотистое украшение. На висках и верхней части скул серебряным инеем вилась тонкая художественная татуировка.

И эта худенькая, словно тростинка, женственно-элегантная дама с манерами правительницы – мой ручной каргаал?! Как страшно жить!

Сильван коршунами окружила троица мужиков и стала ей что-то горячо объяснять, тыкая в моем направлении волосатыми пальцами. Им никто не говорил, что тыкать пальцами в девушку некультурно? Наконец у кого-то проснулась от зимней спячки здравая мысль, и это был пепельноволосый. Он мне даже местами нравиться начал. Но только местами! Так вот, он щелкнул пальцами, привлекая внимание бдительно зыркающих по сторонам охранников, и приказал меня развязать.

Распутывали меня до-олго. Чему удивляться: намотали на чахлую девушку пеньки от всей щедрой богатырской души! Ага. И скудного ума. Я собралась было подойти к Сильван поздороваться, но меня остановили. Дальше все оказалось чудесатей и чудесатей.

– Подождите! – Это подал голос «пепелац». Кстати, заметно пригашенный. – Сейчас придет наш шаман и выпустит вас из заговоренного круга соли.

Это он про те соляные залежи, что они посреди зала учинили? А я было решила, что это у них соляная распродажа. Два килограмма по цене одного. Самовывозом.

– Да я сама могу! – пожалела я дедушку-шамана. Таскайся тут из-за таких, как моя скромная персона, туда-сюда… небось у бедняги косточки старческие ноют! И вышла под аккомпанемент лязгнувших челюстей.

– Чего случилось-то? – не поняла я ажиотажа.

– Ничего особенного, – легко подошла ко мне Сильван в человеческой ипостаси. Откинув со лба белые волосы, хитро сощурила желтые глаза. – Если не считать одной мелочи: из сакрального круга, укрепленного защитной магией, никому, кроме оборотней, ходу нет.

– А-а-а! – протянула я с понятием, глубоко задумавшись, каким же местом я отношусь к популяции оборотней. Как всегда, выходило, что копчиком.

– Ну привет, любезная сестренка! – заявила Сильван, ласково обнимая меня.

– И тебе не хворать, – осторожно ответила, стоя столбом и абсолютно не понимая, как себя вести.

Девушка рассмеялась:

– И давно ты вежливости научилась?

– С недавнего времени, – тихо оскорбилась я. В свою очередь поинтересовалась: – Зачем нужно было скрываться?

Пожав плечами, оборотень смущенно пояснила:

– Извини, так уж получилось. Сначала сил не было, да и осторожничала. Потом – стало интересно за вами наблюдать, а кошку вы меньше стеснялись. – Широко улыбнулась. – Прекращай дуться и шагом марш в ванную!

– Спасительница! – возрадовалась я первой хорошей новости и выскочила за дверь.

В коридоре я мгновенно попала в жадные лапы охочих до чужого тела служанок и была практически унесена в купальню. После некоторого количества процедур, сопровождаемых визгом, писком и руганью, меня вымыли, причесали и одели.

Хи-хи! Видел бы кто из демонов, как оборотнихи рассматривали их ритуальное платьице! Войны не миновать! Гы-гы! А если демонам еще и рассказать, как двумя пальцами реликвию выносили на помойку, то тут – либо всеобщее харакири, или опять-таки всеобщий «банзай»!

Голова у меня больше не болела после вливания в мой распоясавшийся организм пары кружек с травяным отваром. От первого напитка я искала глаза по всей купальне и сочувствовала Гуффи… Зато перестала болеть голова. От второй дозы – глаза были на месте, но ушами пошел пар и прибавилось энергии. Правда, когда меня сняли с верхней лепнины и домыли, прошло часа два лишних…

Глядя на свою царственную персону в зеркало после банных процедур, я чувствовала себя просто заново родившейся. Шелковая туника мягко облегала, подчеркивая нужные изгибы. Свободные брючки нигде не жали и приятно холодили разгоряченное тело…

Сильван тихо подошла со спины, насмешливо улыбнулась, одобрительно разглядывая вашу покорную слугу, и полюбопытствовала:

– Ну что, пришла в себя? Никогда не думала, что обзаведусь сестрой – пьяницей и дебоширкой.

– Ты о чем? – захлопала я в недоумении ресницами.

– Понятно! Ты хоть помнишь, что вчера было? – невинно справилась оборотень, делая приглашающий жест следовать за собой.

Она привела меня в уютную гостиную с камином. Я даже удивилась: откуда у оборотней такие родственные с дроу понятия о цивилизации? Налив в чашки пахучий травяной отвар, девушка-кошка спросила еще раз:

– Так до какого момента твоя память была жива?

Огорченно вздохнув, я честно призналась:

– Кое-что помню. Частично.

– И когда твое «частично» заканчивается?

– Когда прилетел дракон.

Сильван громко захихикала. Вскоре она, не сдерживаясь, уже ржала в полный голос. Еле выдавила из себя:

– А я-то думаю, отчего ты такая спокойная?! А ты, оказывается, самого главного не помнишь! Слушай. Я как раз почти к тому моменту успела, все же Закэри летает быстрее, чем я бегаю. – И добавила, мечтательно прикрыв свои глазищи: – Какой мужчина!

– Кто? – опешила я от такого стремительного перехода к личностям.

– Зак, конечно! – пояснила она.

Одним больше, одним меньше… Мне было не жалко, и я щедро поделилась:

– Чудненько, вот и бери его себе!

– А ты думаешь, откажусь? Конечно, возьму! – откликнулась женщина-каргаал. – Слушай, ты мне клыки не заговаривай! Значит, так: ты вчера споила Горного Короля, который тебя удочерил. Результат: ты теперь в правящем клане дворфов, но без права наследования. Потом ты в состоянии затмения решила, что тебе одного дворфа и одного дракона для разборок маловато, поэтому ты немедленно пригласила своего дроу и покойного демона, высказав им все свои претензии…

– Да? – испуганно спросила я, подавляя позорное желание заползти под кровать от испытываемого жгучего стыда.

– …Потом ты пыталась погонять их королевской секирой, называя символ власти милой вещичкой. Затем ты предложила дворфу устроить конкурс на место твоего мужа, для этого требовалось всего-навсего раздеться догола и походить перед вами… Судя по твоим объяснениям, – заметила Сильван, – при этом нужно было еще покачивать бедрами. Этого тебе тоже показалось недостаточно, и ты собралась продавать на это представление билеты. Мне продолжать, а то ты как-то бледно выглядишь?

Конечно, бледно! К тому же по тону Сильван очень похоже, что еще далеко не конец. Но правду лучше все-таки знать, и я покаянно кивнула, соглашаясь слушать о своих выходках дальше.

– Ты попыталась устроить танцы, потом спеть, но тебя и это не устроило. Тогда ты маханула с края пещеры вниз, каким-то чудом обернулась птицей и улетела куда глаза глядят. Глаза у тебя глядели в сторону моего королевства, и приземлилась ты прямиком на границе, – продолжила расписывать мои подвиги Сильван, но вдруг остановилась и осведомилась: – Кто такой Винни Пух?

– Плюшевый медведь из детской сказки, – машинально ответила я. Следом удивленно переспросила: – А при чем здесь Винни Пух?

– Значит, медведь… – протянула каргаал. – Знаешь, твоя логика не поддается никакому разумному объяснению. Когда мои стражи попытались тебя притащить во дворец, ты сильно обиделась на всех мужиков, крича, чтобы тебя оставили в покое, и начала обстреливать их фаерболами. Через несколько минут ты залила стражей водой, потому что тебе не понравился запах паленой шерсти. После того как тебя все же отловили и попытались успокоить, ты вырастила у троих стражей рога, заявляя, что если они козлы, то это должно быть видно всем! Напоследок, перед тем как окончательно отключиться, ты наградила моего старшину пятачком и хвостиком крючком: видите ли, у тебя ностальгия по Винни Пуху образовалась.

Я с ужасом смотрела на Сильван и не могла поверить:

– Это все я?

Она хмыкнула:

– А ты сомневаешься? Нет, я понимаю: пять лет без художеств – это много. Но, может, не стоило так кардинально? Кстати, хочу тебя предупредить: не позднее завтрашнего утра эта троица сюда явится, и кому-то… я даже знаю – кому, кру-упно не поздоровится.

У меня началась настоящая паника.

– Сильван, может, ты предоставишь мне политическое убежище, а? Мне чрезвычайно понравилась та чудная комнатка с бронированной дверью. Ну пожалуйста!

– Нет, дорогая моя! На растерзание тебя я, конечно, им не отдам, но разбираться со своими мужиками будешь сама! – отрезала Сильван.

Клац-клац-клац! – Я от страха застучала зубами.

Кошка взглянула на мое вновь позеленевшее лицо и смягчилась:

– Да не переживай ты так! Дракон от тебя еще в пещере отказался, видно было, что ты произвела на него неизгладимое впечатление… А с демоном Дарниэль сам разобрался. По-дровски. Так что объясняться тебе придется только со своим мужем, а он, я думаю, простит любимой что угодно: больно уж счастливая у него физиономия в пещере была. И не забудь снять брачные браслеты демона!

Меня отпустило: все же один – не трое. Уболтаю…

Каргаал продолжила читать нотацию:

– Ну когда ты угомонишься? У тебя сын…

– Два, – перебила я ее.

– Что «два»? – не поняла Сильван.

Мне пришлось уточнить:

– Два сына.

– Неужели Габриэль постарался? – опешила Сильван. Зарычала: – Вот подлец! – И, дождавшись моего кивка, заметила: – Как ты везде успеваешь?

Как-как, вот так! И я рассказала ей о своей догадке по поводу пророчества.

Каргаал задумалась:

– А ты знаешь, очень даже может быть. И что ты собираешься делать?

В ответ я буркнула:

– Ты лучше спроси меня, что я не планирую делать. Например, не стану напрашиваться ко всем оставшимся расам на чашечку кофе с вытекающими оттуда взрыво– и родоопасными последствиями. А если честно… хочу забрать детей и разобраться со своей жизнью.

– Надеюсь, – вздохнула оборотень. Взглянула на меня повеселевшими глазами и невинно поинтересовалась: – Что с рогами и пятачком делать будем?

«С рогами?.. Ой, мама! Я и забыла!» Мне стало очень стыдно.

– Конечно, могу потом попробовать, но за результат не ручаюсь…

– Пошли! – хлопнула по подлокотникам кресла Сильван и гибко поднялась.

– Сейчас? – испугалась я, испытывая мучительную неуверенность в собственных силах.

– А зачем откладывать? – подняла брови кошка-оборотень. – Какая разница – сегодня или завтра? А мужчинам будет… гм-гм… приятно…

– Да-а? – весьма засомневалась, что мужчинам будет так уж приятно меня лицезреть повторно. И еще более сомнительная приятность для них поработать лабораторными крысами при косорукой магичке.

Мы пришли в небольшую комнату при караулке, где сидели в тоскливом ожидании мои вчерашние жертвы. Захотелось провалиться сквозь землю. Три раза. Честное слово!

В принципе все получилось. Не с первого раза, правда. Слава богу, мужики попались закаленные и с крепкими нервами. Другие бы уже поседели от моих экспериментов, а эти ничего, хорошо держались. Заикались после немного и на двух ногах неуверенно стояли, но то мелочи.

Перед любителем Красных Шапочек, назвавшимся герром Роланом, я расшаркивалась в два раза дольше, чем перед остальными. Оказывается, я ему престиж подорвала. Пожертвовала мужику пеньюар в розочках с барского плеча и застежки убрала! Цельнолитой скафандр получился. Еле с него содрали. Какой ужас!

Мы проговорили с Сильван всю ночь. Она твердила из раза в раз: мне требуется якорь. Дескать, хоть кому-то нужно держать меня в руках, и этим кем-то берется стать она, потому как прочие кандидаты на это не способны в силу слабости к чьей-то смазливой мордахе. И хотя она, Сильван, меня тоже очень любит, но мозги вправлять, пусть ласково и любя, обязательно будет.

Да пусть попробует, мне не жалко… Я только «за», если она у меня в черепушке мозги в момент «вожжи под хвостом» найдет. Это будет чудо!

Для временного проживания мне предоставили шикарную спальню в стиле «фигвам». Это я про индейскую хижину. Куча шкур на стенах, на полу, на кровати и под кроватью. Жуть какая-то. Паноптикум. Мне оскаленные морды в страшном сне мерещиться будут.

Спать не хотелось… В голове бродило столько разных мыслей. Моя жизнь коренным образом изменилась. Изменилась и я. Но смогут ли меня такую принять мои друзья? И… Дар.

Решив подышать свежим воздухом, вылезла из окна (благо первый этаж) и пошла шастать по округе. Места красивые – дворец посреди леса стоит. Лепота!

Набродившись, уже собралась возвращаться, и вдруг меня как током дернуло. Почувствовав напряженный взгляд в спину, я обернулась и увидела Дара. Муж стоял, прислонившись плечом к дереву, и молча смотрел на меня. Сердце на секунду замерло, пропуская удар, и понеслось вскачь. В глаза бросилась широкая седая прядь на темени и правом виске.

…Я думала, мне хуже всех?! Беспробудная эгоистка. Бедный мой, как же тебе досталось… Господи, я и забыла, какие синие у Дарниэля глаза!

Мы стояли и смотрели друг на друга, каждый боялся сделать шаг навстречу. Не выдержав, первой сорвалась и, всхлипывая, понеслась к мужу. Дар поймал меня, обнял, закружил и поцеловал. И словно исчезли пять страшных лет, будто не было долгой разлуки. Уходили прочь боль, горечь, печаль. Встретились две половинки: мы снова стали одним целым.

Я безумно соскучилась по тебе, мой Дар, мой подарок судьбы.

Импозантный, красивый мужчина сидел в саду и внимательно читал какую-то книгу. Он настолько увлекся чтением, что пропустил приход очаровательной худенькой женщины, принесшей ему поднос с чаем.

– Чем ты так занят, дорогой? – раздался мелодичный чарующий голос.

Мужчина оторвался от книги и пояснил:

– Ищу способ извлечения шила из седалищного места одной юной девушки.

– Боюсь, это невозможно, – вздохнула женщина, расставляя чашки с блюдцами и тарелки с выпечкой.

– Почему? – изогнул правую бровь собеседник и вопросительно воззрился на нее.

– Потому что наследственность не лечится, – объяснила женщина, усаживаясь в кресло, стоящее напротив и поправляя медового цвета прядь.

– Наверно, ты права, – согласился мужчина и отложил в сторону «Воспитание по доктору Шоку».

Супруги принялись чаевничать и обсуждать проблемы генетики.

Глава 13

Женщины любят, развесив уши, мужчины любят, выпучив глаза.

NN

Дарниэль, Повелитель дроу

Пока не было Эрики, я неделями сцеживал кровь из вены на алтарь богини и каждый раз задавал один и тот же вопрос:

– Она вернется?

Похоже, я до такой степени надоел божеству, что несколько месяцев спустя через жрецов она передала категорический запрет на приближение Повелителя дроу к алтарю и даже не разрешила мне ступать на порог храма. Йолар не был так суров, но и он видеть меня чаще, нежели раз в году, в своих храмах тоже отказывался. Говорил:

– И чего тебе неймется… каких-то жалких пять лет! Да ты их и не заметишь!

Его слова да богу в уши! Мне каждый месяц казался годом, нет, не годом – десятилетием! Впрочем, Йолар и есть бог. Так что фраза не имела смысла.

А потом мы поменялись местами. Перед возвращением к Эрике памяти меня начали поочередно навещать оба божества. Причем каждый говорил прямо противоположное.

Йаола: «Не надоедай девочке, пусть порезвится! Она так пострадала, бедняжка!»

Йолар: «Как появится, бери ее в ежовые рукавицы! Ей же будет лучше!»

Богиня: «Габриэля нужно примерно наказать за своеволие. Эти демоны совсем распоясались!»

Бог: «Не тронь демонского правителя! Он хороший мужик, ему и без тебя досталось!»

Богиня: «Если вы сейчас быстро подсуетитесь, то сможете легко захватить Империю демонов! Считай, будет достойный подарок жене в честь ее возвращения».

Бог: «Если только попробуешь туда с армией сунуться, не сносить тебе головы! Я запретил Габриэлю вас завоевывать и тебе говорю то же самое! Не то чтобы я был против самой идеи войнушки, но передела границ и нарушения равновесия в своем мире не позволю!»

Богиня: «Ты умный мальчик, я думаю, ты сумеешь обеспечить Эрике самое лучшее. Дарниэль, Император всея Поднебесной, а? Звучит! Советую сделать упор на идею: вы воюете с силами тьмы! Сначала демоны, потом вампиры. А демоны с дворфами и драконами сами к вам присоединятся. Почти добровольно».

Бог: «Попробуешь только залить трон Эрики кровью – сам ее к себе заберу. А лучше обоих».

Богиня: «Привлеки драконов, рассорь их с демонами. Разделяй и властвуй! Заставь наследника драконов выкрасть Эрику».

Бог: «Только заикнись драконам о своих проблемах! Познаешь мою немилость!»

И так каждый раз. У меня уже голова от них пухла. Сказал бы кто, что боги могут так жутко утомлять, – не поверил бы!

И вот как мне быть: одной ногой развязывать мировую войну, а другой – идти в царство мертвых, спрашивается? Причем Йолару верится намного больше. Йаола, как все женщины, богиня вздорная, легкомысленная и коварная. Сегодня решит одно, завтра – другое. А Йолар известен тем, что, как истинный мужчина и воин, всегда держит слово. С ума сойти!

Впрочем, моя любимая, как обычно, нашла третий путь…

Пока мы с драконом обсуждали в пещере сложившееся положение и план действий, демон все еще находился в прострации. Закэри объяснил:

– Это нормальное состояние. Габриэля выдернули из Нижнего мира очень резко, и теперь ему нужно время для адаптации.

Эрика вытащила покойного демона из Нижнего мира? Понятно. Моя девочка не знакома со словом «невозможно». Уж если ей надо, то так и будет! Вопреки всем законам природы.

Под шумок я поблагодарил демона за то, что спас Эрику, а потом… двинул в челюсть мерзавцу. Просто не смог удержаться! Пять лет об этом мечтал! Каждую минуту только о том и думал. Я вспоминал, как несчастная, потерянная Эрика шла за утешением в его распахнутые объятия, а вдалеке маячила постель… Хотелось стесать ему рожу до основания. И руки его паскудные, что ее сладострастно обвивали… нарезать на мелкие дольки. Долго и с наслаждением. Вместе с крыльями и прилегающими частями тела. Я месил наглое демонское лицо, а перед глазами стояла несчастная жена.

– С ума сошел? Что ты творишь! Он же не в себе! Никогда не ожидал от тебя такой подлости! – Зак меня еле оторвал. – Бесчувственного Повелителя демонов бить не позволю! – твердо сказал Наследник Трона Драконов. – Хочешь драться – бейся со мной!

Но удовлетворения от драки я не получил, хотя Заку тоже вдогонку пару разочков звезданул. Демон находился слишком далеко от реальности. Избивать его было все равно что лупить манекен, правду Зак сказал. Никакого удовольствия. Безвольное тело, закатившиеся под лоб глаза, отсутствующее выражение демонской хари… Я зарычал: и даже в этом состоянии подлец неимоверно красив.

«Но Эрика выбрала меня!» – От этой мысли стало чуточку легче.

Поэтому с немалым сожалением прекратил экзекуцию. Может, я и ревнив, как стая демонов, и полностью в своем праве, но… не настолько же я утратил честь и потерял мужское достоинство, чтобы убивать существо, которое стоит одной ногой в загробном мире и беззащитно, словно котенок.

И еще… крутится одна мысль… Не могу понять, отчего же он все-таки скончался. Да еще внезапно, в расцвете лет. Жизнь высшего демона… о них легенды ходят в нашем мире! Демоняры, особенно высшие, живут долго, очень долго… столетие моей жизни в пересчете на его век можно соотнести разве что с тысячелетием… И то – не уверен.

Зак уронил пару слов насчет обстоятельств гибели Повелителя демонов, но его рассказ как-то в голове моей не укладывается… Слишком ощутим явный оттенок фальши с привкусом горечи. Для меня, во всяком случае.

Сдается мне, там сильно попахивает любовным безумием и хорошо знакомым божественным вмешательством. Очень на то похоже. И, в отличие от непосвященных, я-то прекрасно знаю: Закэри свой родовой меч за спиной постоянно не носит! Тем более во дворце. И тем паче принц драконов не спаррингует им с друзьями! Ни при каких обстоятельствах! Никогда! Я как-то, еще в студенческие годы, пытался выпросить у дракона «Пламень» дать поупражняться.

Ага! Помнится, та-акую лекцию от крылатого выслушал, что мама не горюй! До сих пор вздрагиваю. Да я близко после того к «Карающему Пламени» не подойду! Даже не посмотрю лишний раз. Целее буду.

А тут… убил… друга… демона… случайно… да еще «Пламенем»?! Бред какой-то! Спектакль «Сказки Трынданского леса»! Он бы еще рассказал, что своего приятеля мышьяком отравил! Я и то бы легче поверил.

Посовещавшись, совместными усилиями мы отправили демона домой. Убивать его бесполезно. Не приведи боги, Эрике что-нибудь в голову вступит, и опять гада с того света вытащит. А я его на своем горбу таскать не нанимался! Ничего унизительнее не придумаешь: муж тащит любовника на закорках домой.

В это время дворф пришел в себя. Комедия пошла на второй круг. Новоявленный папаня грозно вопросил:

– Куда вы, негодяи, дели мою дочь? Кто вы такие и какое к ней отношение имеете?

Немая сцена. М-да-а… алкоголь – яд! Все ясно, последних событий Горный Король уже не помнит. Эх-х… начнем сначала.

Мы с драконом представились, а потом я предъявил «бате» татуировки. На зрителей это произвело сильное впечатление. Закэри отмер и заявил:

– Теперь я знаю, почему «Слеза Забвения» дала столь странный эффект!

– Почему? – спросили мы с дворфом в один голос.

– Она не смогла полностью стереть память из-за прочных связей между вами. Связи неизбежно притягивали вас друг к другу.

Я хмыкнул:

– А то не знаю! Сам все это на собственной шкуре прочувствовал. Чуть с ума не сошел.

Горный Король сказал:

– Раз уж такое дело, то я, собственно, не против вашего брака, но буду за вами на правах родителя присматривать.

Не успел я ответить, как тут же следующий вопрос:

– Когда будут внуки?

– Уже, – осчастливил «дедулю». – У нас пятилетний сын, Аланиэль!

– Два! Еще один от Габриэля! – радостно сообщил Закэри. Я чуть гада не удушил. А демону повезло, что его вовремя уволокли отсюда, не то взял бы грех на душу, не посмотрел бы, что высший… Убил – и вся недолга!

Дворф очень обрадовался:

– Мальчики – это замечательно! Я буду внучков к себе брать погостить.

Я начал тихо звереть: моя семья разрасталась на глазах. Это уже просто наваждение какое-то.

Закон подлости. Там, где Эрика, – стабильное пополнение семейства! Прямо нет сил, за последние годы благодаря моей жене обзавелся шурином, свояченицей; теперь вот тесть пожаловал. А про второго сына Эрики я вообще скромно умолчу. Чтобы не звереть понапрасну. Сын Габриэля, пусть и полудемон, в своем рождении не виноват.

Пока я на пальцах уныло считал количество новоявленных родственников, в пещере полыхнуло и появилась кошка-каргаал. Кошка втянула воздух, обвела всех злющими глазами и обернулась… девушкой. Сильван устроила адский погром в уже и так порушенной пещере и вынос мозга присутствующим с одной целью:

– Почему вы, сволочи, сестренку не задержали?! ГДЕ сейчас ЭРИКА?!!

Дежавю. Закэри так смеялся, что сполз на Сильван и, крепко вцепившись в нее, ржал, словно казарменный жеребец, уткнувшись даме в плечо и не обращая внимания на ее тычки локотками под ребра и возмущенные вопли.

Дворф мирно дрых стоя. Он узнал, что хотел, и счел возможным немного «покемарить», как он выразился.

Я, уже ничему не удивляясь, мысленно прибавил в список еще одну свояченицу. Надеюсь, я всех сосчитал? Хотя это уже непринципиально. От меня здесь ничего не зависит.

Сильван долго соотносила все рассказанное нами. Затем прикинула направление, хорошенько подумала и торжественно сообщила, дескать, моя жена, по всей видимости, порулила в сторону ее земель.

Я чуть на пол не сел: значит, Сильван, которая у нас вольготно жила столько лет, – королева оборотней? Так вот почему мне первое время мерещился вой волков под самыми дворцовыми окнами! И вот почему в нашем лесу прекратились нападения диких зверей на горожан! Оборотни за нею и за нами присматривали?..

– Офигеть!

Вот не надо на меня так смотреть! Не одни вы с женой тесно общались. И я тоже могу испытывать стресс! Эрика умудрилась заполучить в друзья или в родню: Владыку эльфов, Наследника Трона Драконов, Горного Короля, королеву оборотней и Повелителя демонов. Повелителя дроу, то есть себя, я в общий список даже не включаю.

Да-а, есть от чего впадать в истерику и стресс испытывать.

Или это начало сбываться пророчество? Если так, то мне следует ожидать прибавления в семействе в виде вампиров и орков. Кошмар! Полная межрасовая неразбериха, бедлам и нарушение устоев. И я точно знаю, кого это меньше всего волнует!

Когда я выплыл из своих размышлений на тему, что же мне делать с такой оравой высокопоставленных родственников, Сильван негромко обсуждала с Закэри дорогу к своему дворцу.

А они друг другу нравятся! Очень хорошо, просто замечательно. Теперь могу быть уверен, что хотя бы со стороны дракона посягательств в направлении моей жены не будет.

Оборотень потребовала:

– Дайте мне сутки форы. Я должна появиться на своей территории раньше вас, иначе могут возникнуть проблемы.

Я заскрипел зубами: разве у меня есть выбор?

Сильван перекинулась и убежала, а мы остались втроем в разгромленной пещере. Смех и грех!

Вентилиан недолго думая пригласил нас в гости.

А здорово живут эти гномы! И настойка у них хорошая. Забористая.

Да не напивался я! Просто посидели втроем, за жизнь душевно поговорили. Классные мужики оказались, с понятиями.

Пришло время лететь. Веня взял с меня честное слово, что я его дочу обижать не буду, и сообщил, чтоб в гости ждали, он обязательно с внучка́ми заедет познакомиться. Я не возражал. Жалко его, вся семья под завалом погибла, совсем один остался. Проверено на себе – одному жить плохо, а порой и вовсе… не хочется.

В королевство оборотней прилетели мы поздним вечером, когда на небе уже начали появляться яркие звезды. Пришлось снова ждать. Не будить же своим появлением весь дворец! Зак в драконьем облике улегся спать в лесу, а я пошел бродить вокруг строений. Конечно, стражи оборотней представляют некоторую проблему, но, во-первых, я надеюсь – их предупредили. Во-вторых, с магией земли их нюх мне не страшен; а в-третьих… пусть попробует кто-то из них встать между мною и женой, которую я пять лет не видел!!!

Я крался по зеленой лужайке, огибая освещенные места. Меня словно что-то вело в определенную сторону. Как будто знал, что Эрику увижу!

Девочка моя любимая, как же я соскучился по тебе! Прислонился к дереву и тихо наблюдал: совсем не изменилась. Лишь тени под глазами стали глубже, и залегла незаметная морщинка на лбу. Только ступает осторожно и опасливо, будто под ногами битое стекло.

А ведь раньше Эрика, счастливая, носилась босиком по газонам, широко и уверенно ставя стопу. Жена будто почувствовала мое присутствие – обернулась и застыла.

Стоим, смотрим друг на друга, а я шевельнуться боюсь, вдруг опять исчезнет. И неожиданно она сама ко мне кинулась. О боги! Неужели это на самом деле? Наконец она рядом, могу обнять ее, прижать, вдохнуть запах ее волос, поцеловать манящие губы. Как долго я ждал тебя, любимая! ВСЕ! Спрячу, свяжу, украду, похищу у целого мира, но свою жену я не отдам никому – ни демонам, ни богам! МОЯ!

Когда на крыльцо вышла Сильван, у меня к ней был лишь один наболевший вопрос:

– Надеюсь, мы можем претендовать на правах дальних родственников на свободную комнату?

Глава 14

Бог наградил женщину красотой, а мужчину – женщиной.

NN

Эрика

– Даже не думай! – клыкасто улыбнулась «добрая» Сильван, принимая на крыльце величественную позу и щелчком пальцев окружая себя толпой охраны.

– О чем? – опешил Дарниэль, не выпуская меня из объятий.

– Насчет отдельной комнаты, – пояснила кошка, невинно моргая длиннющими ресницами. – Прежде чем ты начнешь наглядно доказывать жене, насколько ты по ней соскучился, нам нужно кое-что обсудить!

– А это «кое-что» не может подождать? Хотя бы до завтра? – недовольно полюбопытствовал дроу. Но в его голосе уже послышались заинтересованные нотки правителя.

Точно! Это ж вас, правителей, хлебом не корми, а дай где-нибудь позаседать и порешать мировые проблемы. Клюв мне в ноги! Может, стоит прикинуться снова убогой, «сходить на Альфу» и благополучно избежать участия в их совете?

– Нет! – категорично отвергла попытку левого уклонизма от прямых обязанностей оборотень. – Я вас потом из спальни никак не выковыряю! Даже если пришлю за Повелителем дроу отряд стражи во второй ипостаси…

– Сильван, прекрати! – заржала я, представляя себе в лицах, как несколько дюжих мужиков, а еще лучше – волков и тигров, вваливаются к нам в спальню и пытаются уломать Дарниэля, чтобы тот отвлекся от исполнения супружеских обязанностей и пошел поговорить с королевой. – Ой, не могу! Хотела бы я созерцать это зрелище! Очень волнует вопрос: они его пугать будут или уговаривать? А если пугать, то чем? Фу! Как мне не стыдно!

И потом… после этого им же придется и со мной договариваться… Ой! Чует мое сердце, клювами, хвостиками и пятачками на сей раз двуипостасные не отделаются. Я их развесистыми оленьими рогами награжу, чтоб в кустах цеплялись, и… бобровыми хвостами! Может, еще чего-нибудь попутно зубастым мордам пришпандорю – у меня фантазия богатая… Бедные, бедные оборотни!

– Быстро за мной! – строго рыкнула сестра, поворачиваясь, чтобы войти в дом.

Но тут на полянке появилось новое действующее лицо. Это самое заспанное лицо партизанской тихой сапой выползло из кустов и, хитро прищурившись, обвело всех на удивление ясным взглядом. Сообщило миру:

– Всем доброе утро! Бедного дракона здесь завтраком покормят? – И, показав мне кулак, тихо прошипело: – И даже не думать не смей! Я – мужчина!

– О чем это он? – спросил муж, так и не отцепляясь от вновь обретенной супруги.

– Я о нем в третьем лице подумала, – созналась я, честно не понимая, за какие такие грехи мне сейчас продемонстрировали огромную карающую длань.

Дарниэль затрясся в беззвучном смехе и выдавил из себя… и то только после того, как я его пару раз нежно погладила по ребрам, изнывая от любопытства:

– У нас в среднем роде скопцов называют.

О-о-о! Закэри, миль пардон! Я выкрутилась из рук мужа и рванула к дракону, уже обретающемуся на крыльце и целующему ручку зардевшейся Сильван.

– Зак, извини!

– Ладно уж… чего ждать от сумасшедшей? – риторически вопросил дракон, гипнотизируя кошку-оборотня пронзительными глазищами.

– Не стоит так оскорбительно отзываться о моей жене! – возник рядом Дарниэль. Из глаз летят искры, коса встопорщилась… кто-то сейчас доиграется…

– Разве я преувеличил? – с довольной физиономией повернулся ко мне Зак. Напомнил: – Не далее как вчера кое-кто в пещере долго убеждал меня в собственной невменяемости, подкрепляя слова справкой с круглой печатью. Причем твердил о перманентном обострении круглый год.

Я смутилась и не нашлась, что ответить. За меня ответил муж:

– И все же я бы тебя настойчиво попросил…

– И пороть ее давно некому! – убежденная в своей правоте, влезла между ними Сильван.

Обстановка на крыльце накалялась.

– А вот и не подеретесь! – заявила я, втискиваясь в середину толпы. – На что спорим?

Все замолчали и та-ак строго на меня посмотрели… Я снова устыдилась. Тут люди о серьезных вещах беседуют, а я о своем, о женском… Через минуту участники локального конфликта сумели мирно договориться и все же вошли во дворец. Меня, как самую социально опасную, взрывную и жутко непредсказуемую, внес под мышкой бдительный супруг. И на том спасибо! Раньше он меня исключительно на плече, словно баранью тушу, туда-сюда таскал.

Поскольку дракон заявил, что голодные ящеры неспособны к продуктивному мышлению (по мне, так и сытые неспособны! Но я лучше промолчу, авось за умную сойду хоть на пару минут), саммит начался с завтрака. В ходе которого не было выяснено ничего интересного, кроме: у дракона был прекрасный аппетит; Сильван гоняла по тарелке одинокий листик и делала вид, что она на диете; я размышляла – на диете ли я? От волнения пропало напрочь чувство голода. Дарниэль, похоже, был о-очень голодным, но совсем в другой области. Поэтому вяло клевал что-то на тарелке, совсем туда не глядя, а пожирая меня глазами и периодически нащупывая – я тут или опять куда запропастилась?

Короче, завтрак прошел как всегда – в теплой и дружественной обстановке. Все, кроме дракона, встали из-за пустого стола голодными. Не подумайте, что я жалуюсь и запоздало давит жаба… хотя она давит… Этот проглот зубастый все стрескал! Представляете?! В одну харю! И она даже не лопнула пополам… нет, ну вы видели такое?

– Прошу всех за мной! – первой нарушила молчание каргаал и привела нас в уютный кабинет.

Мужчины и оборотень расположились в уютных кожаных креслах вокруг круглого стола черного дерева (до стола короля Артура мебель недотягивала размером, но поражала воображение монументальностью и жуткими следами от когтей на изножье. Видимо, стол у оборотней служит чем-то вроде когтеточки).

– Итак… – начала Сильван, одним глазом внимательно присматривая за мной, бродящей от нечего делать по кабинету.

И правильно! Меня без надзора оставлять нельзя.

– Я хочу поговорить о сложившейся в мире политической расстановке сил…

Ой, мама! Я влипла! Они засядут надолго. Может, все-таки откосить? В смысле от королевских обязанностей. Пусть мужики без меня отбиваются?..

Я добралась до резной шкатулочки на постаменте в алькове. Ой, какая заманчивая штучка!

– Эрика, поставь на место! – строгим тоном гувернантки остановила меня сестра. – Вот, возьми книгу. Говорят, необыкновенно редкий и весьма интересный экземпляр! – И всучила мне завернутый в золотую парчу предмет.

– Спасибо. – Поблагодарив, я забралась с ногами в громадное кресло, стоявшее у камина. Уютно примостившись, начала разматывать ткань, не особенно прислушиваясь к разговору.

– Так вот, я считаю, что нам стоит…

Это уже дракон вносил свои «пять копеек», распушив перед королевой оборотней свой виртуальный хвост и показывая всем, какой он умный и сообразительный. Интересно, стоит ему выдать медаль, подарить косточку или лучше промолчать? По принципу: «Целее будешь»? А то вдруг решит, что предлагаемая косточка – моя…

В это время все-таки добралась до книги, и на словах Сильван: «Я отдаю должное твоему уму и проницательности», – обращенных к Заку, я заливисто и от души заржала, разглядывая обложку предлагаемого чтива.

– Эрика! – Все трое участников переговоров злобно уставились на меня, бьющуюся в конвульсиях смеха и тыкающую пальцем в книгу. – Как тебе не стыдно!

Первым неладное заподозрил супруг и рванул ко мне. Через мгновение, разглядев, над чем именно я ржу как ненормальная, сразу ко мне присоединился.

У Закэри от гнева началось частичное превращение. Сильван попыталась его отвлечь или успокоить, спасая ценное родовое имущество от пожара и бьющего по мебели настоящего хвоста. Она протянула руку и начала поглаживать его по предплечью. Дракон, к моему удивлению, чуть не замурлыкал. Ну чистый дракокот! Вот дела!

– Зак, послушай, не злись! – между приступами хохота сумел произнести дроу. – Это не над тобой!

– А над чем? – Дракон чуть-чуть успокоился и превратился обратно. Подойдя, уставился на красочную обложку. – Что это?

– Это… это… – никак не могла остановиться я, умирая от хохота. – Это… хи-хи… Камасутра!

– Что?! – не понял меня ящер.

Я решила сэкономить время и просто распахнула книгу на первой попавшейся странице, потом сунула Заку. Дракон посмотрел на картинки и… слегка смутился. Сильван заглянула ему через плечо и жутко покраснела.

Скороговоркой произнесла:

– Наверное, советники случайно ошиблись… Мы обычно такого не держим! – и с виноватым взглядом в сторону Закэри мигом отобрала книгу от греха подальше, снова замотав ее в парчу, и закинула на каминную полку.

Я обратила внимание, что Сильван, при всем ее смущении, талмуд все-таки не выбросила. Блюстительница нравственности клыкастая. Ой, держите меня семеро!

– Это ты виновата, – прошипела сквозь зубы огорченная сестра, возвращаясь к переговорам после ускоренного заныкивания «клада». Тихонько всхлипнула: – Мне так стыдно перед Заком!

– В чем я виновата? – не поняла я, утирая слезы искреннего веселья. – Я ее тебе не дарила. Это только для женатых!

– А я бы почитал… – задумчиво произнес дракон.

Приподняв бровь, наследный принц пристально глянул на Сильван, словно желая ту проглотить. Это он невербально намекал, с кем бы хотел провести практикум для зачета? Или «зачетный практикум»?.. Тут, как ни скажи, все будет верно, по согласию и к обоюдному удовлетворению. Впрочем, помнится, у драконов с этим строго. Вдруг женят? А с другой стороны – тут все расы женятся на своих, это я одна такая «удачливая»…

– Почерпнешь много интересного! – деловито заверила его я и ухмыльнулась воспоминаниям.

– Только не все пробуй! – немедленно предостерег осмотрительный Дарниэль. – Опасно!

– Ага! – поддакнула я. – Членовредительством!

После этого все удовлетворились и задумались каждый о своем. Троица правителей думала недолго, снова пустившись в дебри политики и межрасовых отношений.

Я же, наоборот, погрузившись в мысли, решала свою насущную проблему: как забрать Алиаля, если Габриэль заартачится. А он обязательно заартачится и не захочет отдавать моего ребенка и своего единственного наследника. Вот чем таким страшным я могу шантажировать правителя демонов?

Поразмыслив, пришла к печальному выводу: да ничем! Все, что мне доступно, по уровню угрозы напоминало детскую «ути-пути» в сравнении с его возможностями.

Участникам саммита принесли напитки, чтобы промочить горло, и я воспользовалась возникшей паузой:

– Закэри, если Габриэль вернулся, то куда вы денете Алиаля?

Дарниэль потемнел лицом и угрюмо глянул в нашу сторону, но смолчал. Только нахохлился, словно воробей в преддверии лютых морозов, и в глазах неожиданно проявилось нехарактерное для прежнего Дара затравленное выражение.

– Скорей всего, Мудрейшие вернут его отцу, – подумав, ответил дракон, чем вверг меня (а точнее – нас с Даром) в глубокое уныние.

– А нельзя вместо отца вернуть его мне? – немного помолчав, выдвинула другую гипотезу.

– Нельзя! – категорично заявил Зак. – Драконы с демонами связываться не станут!

– А со мной станут?! – от бессилия буркнула в голос бывшая императрица демонов.

– Нежелательно! – вздрогнул наследник, видимо припомнив недавние мои авантюры и собственные приключения.

– И кто из нас страшнее? – продолжала я развивать направление мысли.

– Демон! – честно ответил Закэри. И добавил с ходу: – Но ты непредсказуемее!

– Не смешно! – пробормотала я и снова задумалась.

Думала я, думала и наконец надумала: умных мыслей у меня нет, предположений нет, пожеланий – море, но все не в тему. В общем, зачем мучить себя, если ничего нет? Правильно! Незачем. И я пошла в народ.

Пока я лазила по шкафчикам и везде совала любопытный нос, на меня косились, но терпели молча. Я восприняла это как поощрение к действию и начала совать свой носик гораздо глубже и дальше.

Все мои действия, собственно, носили осмысленный характер: я потихоньку, в меру отвлекая чужое внимание, в меру – его усыпляя, продвигалась к заветной шкатулке. Той самой, от которой меня отогнали и в которую мне дико хотелось заглянуть. И вот, приблизившись, как будто невзначай я пригребла интересующую меня вещичку (для порядка немного постыдилась и даже сделала себе строгий выговор, честно пообещав, если будет время – постоять в углу!) и откинула крышку…

– Эрика! – завопила Сильван, вскакивая с места.

– Ой, какой красивый! – Это я выдала, любуясь на фоне серого бархата ярко-синим кабошоном со звездчатой искоркой в середине.

– Что там такое? – почуяв драгоценность, отозвался дракон, раздувая ноздри. У чешуйчатого сразу загорелись глаза. Ага! Еще один нелюбитель дорогих цацок на нашем фронте нарисовался.

– Дорогая, может, тебе и своих побрякушек хватит? – Дарниэль попытался переключить мое внимание. Называется: «На тебе другую погремушку, а эту, плохая девочка, верни обратно!»

Сильван подскочила ко мне и вцепилась конечностями в шкатулку. Такое впечатление – могла б, и когтистыми ногами бы, наверное, впилась в свою «прелес-сть»!

Я-то уже достаточно насмотрелась. В отличие от драконов, меня сами по себе драгоценные камни никогда сильно в раж не вводили. Поэтому, не сопротивляясь, легко упустила выдираемую из рук коробочку. Оборотень не предвидела быстрой сдачи и, в то время как я отпускала, резко дернула на себя, подбивая вверх.

Как и следовало ожидать в данном случае, кабошон вылетел из моих рук и проделал эффектную дугу. В полном молчании все завороженно смотрели на его полет. И только дракон не потерялся. Подпрыгнул наподобие вратаря и поймал безделушку. Умница! Не дал вылететь синей драгоценности в открытое окно и порадовать своим видом случайных прохожих. Хотя чем она драгоценна – кто его разберет. Подумаешь, камень синего цвета, пусть и очень крупный! Кстати, довольно примитивно обработанный: ни огранки, ничего особо сложного с точки зрения ювелирных изысков – просто отшлифованный, как яйцо. Тоже мне невидаль! Да у меня во дворце – во дворцах! – целые шкафы таких стояли. Детишек развлекать. Я и сама, бывало, слегка баловалась… прия-атно!

– Спасибо! – радостно выдохнула Сильван и скоренько отобрала свое сокровище у Зака. В шкатулку сестричка любимый сапфир прятать на сей раз поостереглась. От греха и от меня подальше запихнула камень себе в декольте. И пральна! Туда-то я уж точно не полезу.

– А кто-то утверждал, что камня за пазухой не держит! – недовольно пробурчала я, прячась за спиной у Дарниэля. Но тихонечко, себе под нос, так чтобы услыхал только Дар, – совсем не хотелось получать по шее при всех. Несолидно как-то…

– Значит, к вам наконец вернулась «Звезда мантикоры»? – мурлыкнул ящер и плотоядно посмотрел на артефакт. И на «сейф».

– Угу, – согласилась каргаал, одной рукой прикрывая грудь, а другой развязывая пояс. Второе действие мне откровенно не понравилось, и почему-то показалось (интуиция, наверно!), что по отношению ко мне оно проявится больно и неприятно.

– Ой, что-то душно-о-о… – протянула я, шкодливо бегая по сторонам глазами. – Пойду-ка я свежим воздухом подышу! – приняла моя царская персона соломоново решение и ускоренно ринулась к выходу.

– Не пущу! – категорично заявил дроу, хватая за руку мертвой хваткой. С силой прижал к себе. – Только со мной!

– Мы еще недоговорили! – остановил друга Зак.

Дроу пожал плечами, указывая на жену и перекрывая ко мне доступ прочим жаждущим моего тела. Дескать, это – куда важнее!

– Ладно! Живи. Сегодня пороть не буду! – расстроенно фыркнула Сильван, усаживаясь в кресло.

– Спасибо! – порадовалась я и тоже уселась, но подальше от нее.

Встреча в верхах покатилась дальше, а мне в низах было очень скучно, грустно и некому лапу пожать… С лапой я, пожалуй, чуточку погорячилась!

Время тянулось медленно, как чаепитие у демонов. Мои близкие друзья-садисты и родные тире вредители не давали нам с Дарниэлем порадоваться воссоединению до самого вечера. Когда солнце, удлинив тени, покраснело и начало падать к закату, я попробовала учинить легкий скандал с тяжелыми последствиями, и Дарниэль меня, как ни странно, поддержал.

– Все остальное мы можем уточнить или решить в любое время. Двери нашего дома для вас всегда открыты! – заявил муж, выуживая меня из низкого кресла.

– Да-да! – обрадованно поддакивала я лозунгам партии и правительства.

– А сейчас покорно прошу нас простить. Мы, с вашего позволения, вас покинем. Пора, знаете ли… Зак, ты восполнил запас маны? Сможешь нас телепортировать? – спросил дроу.

– Да, – коротко подтвердил дракон.

– Зак, отправь нас на ТО самое место, – попросил Дарниэль, с намеком глянув на дракона. – Ты знаешь куда.

Сильван скорчила гримаску, втихую мне подмигнув. Зак понятливо кивнул и без лишних движений элегантно открыл сияющий телепорт.

– Всем пока! – помахала я на прощанье, исчезая в дымке. – Но я вернусь!

– Какой ужас! – не удержалась от язвительного замечания оборотень.

– И не надейся! – показала ей кулак.

– Держись! – Дарниэль крепко обнял меня и перенес на хорошо знакомую поляну.

В прошлом здесь мы с… не припоминаю… с кем-то мы весело проводили время, а вот с кем?.. Зрелище поляны у меня ассоциируется с огромной черной лошадью. Это к чему? Вижу себя в бикини, ругающегося Дара и… все. Туман. Ладно, столько лет беспамятной ходила, уж с этим как-нибудь впоследствии разберемся!

Когда Повелитель дроу выпустил меня из рук и дал немножко оглядеться по сторонам, я ненадолго потеряла способность к речи. Я не знаю, кто и когда поработал с озером, что произошло с лесом, но моя любимая поляна представляла зрелище поистине необычайное. То был огромный светящийся шатер. В воздухе крутились светлячки и диковинные бабочки… я вначале приняла их за другую разновидность светлячков, но нет! То были не светлячки… маленькие крошки. Наверное, фейри или эльфы. Или лесные феи. Разве они тут водились?

– Тсс! Не спугни! Они очень красивы, но полуразумны. Эмпаты. Если напугаешь, они попрячутся, и мы не скоро их увидим тут вновь! – шепнул Дар, нежно прижимаясь к моей спине и обнимая снова.

Такое впечатление, что лесную поляну поделили легендарные братья-месяцы из знаменитой сказки «Двенадцать месяцев». В середине полянки, там, где озеро, и от нашего пляжа до самой кромки подлеска и дальше – царило лето. Изумительная погода конца июля или начала августа, когда тепло и летают светлячки. А может, и конец июня, когда цветет папоротник? Но для нашего июня слишком тепло.

По правую сторону озерца, как и положено сообразно нынешней поре года, тяжелой поступью шагала осень. Она вызолотила листья, набросала алые и черные кисти ягод на деревьях и кустарнике, укрыла шуршащим ковром багрянца землю. Из этого участка леса ветром приносило горчащие ароматы терпкости и осеннего умирания.

По левую – на земле застыла весна. Она брела по черной земле белыми стрелками подснежников, зеленела упругими стебельками пробивающейся травы, журчала веселыми ручейками и несла особую, доступную только весне, чистую свежесть.

И все это чудо подсвечивалось мириадами огней.

– Ну как, нравится? – опять тихо спросил Дарниэль.

– Дар… У меня… я не могу словами выразить свой восторг. Как тебе это удалось?

Дар развернул меня к себе и заглянул в глаза.

– Лучше спроси, как я все это время жил без тебя? Как не сошел с ума? А это… я просто очень хотел, чтобы ты к нам вернулась. Так хотел, что приходил на твою заветную полянку и творил. Мечтал о том, как встречу тебя и приведу сюда.

У меня в глазах защипало и навернулись слезы.

– Дарниэль, хороший мой, а где все остальные? Где наш сын?

Дарниэль ненадолго опустил глаза, а потом поднял их. Признался честно:

– Любимая, они дома, с ними все в порядке. Сильван передала через магов сообщение, и они ждут тебя завтра. А сегодня… – проникновенно заглянул мне в душу ярко-синими глазами. – Позволь нам побыть наедине. Только ты и я. И волшебный лес. Я хочу подарить тебе воспоминание, которое не сотрется, даже когда ты будешь седой бабушкой и у нас появятся внуки. – Вздохнул. – Видишь ли, твой муж не такой уж могущественный и великий волшебник. Я не способен творить вселенные, как драконы, не имею столько огненной воинской мощи, как у демонов, и не могу многое другое. Но зато я эмпат и маг земли в придачу. И подарить любимой женщине что-то необыкновенное, хотя бы на одну ночь, вполне способен.

Я молча гладила плечи и шею Дарниэля, подбираясь к чувствительному месту – к уху. А Дар, нежась под моими руками, продолжал:

– Идем! Я познакомлю тебя с ними. Они милые, нужно только помнить: нельзя делать резких движений и топтать их любимые растения. Цветы для фей – все. Пять лет я прививал и выращивал особенные цветочные кусты, чтобы феи вернулись на давным-давно оставленное место.

– Тебе удалось… – уронила я.

– И кстати, пока они здесь, ты под их защитой. Никакое зло, никакая несущая вред магия не проникнет сюда, ни один хищный зверь или вурдалак не посмеют ступить на эту полянку.

– И кто-то захочет связываться со мной? – удивленно спросила я. – Разве я не достаточно наследила в этом мире?

– Возможно, – кивнул Дар. – Но кто-то может попытаться выполнить пророчество. Поверь, ты до сих пор словно дитя в нашем мире и многого не знаешь. Впрочем, довольно! Не хочу об этом. Дай мне насладиться этим мгновением…

Муж положил одну руку мне на плечо и протянул другую. На его ладонь слетелись сияющие феи-мотыльки. Они доверчиво расселись на вытянутых пальцах и стали забавно прихорашиваться. Издавая низкие горловые звуки «уррр-уррр» и воркуя о чем-то на стародровийском, по всей видимости – чтобы успокоить фей, Дар осторожно передал мне из рук в руки часть «мотыльков». Те довольно быстро освоились, и вскоре мне на голову слетелся еще десяток-другой. Феи, ласково перебирая мои косы, расплели и расчесали волосы. Еще воткнули за ухо светло-розовую водяную лилию. Погладили маленькими ладошками лицо, пропищали что-то непонятное и осыпали нас с Даром светящейся пыльцой.

Внутри взбурлило невероятное, пузырящееся чувство неописуемого счастья, радости и удивительной легкости. Меня потянуло кружиться и смеяться. Когда мы с Даром надоели крошкам в качестве насеста, они взлетели и вернулись в свою стаю – водить хороводы над озером. Под их негромким пением из центра озера поднялось удивительное дерево с мощными корнями и толстым стволом, чем-то неуловимо похожее на двухъярусный баобаб. Оно тянуло к небу ветки необычной формы и за короткое время чудовищно вымахало чуть ли не под стать волшебным бобам. Сегодня благодаря Дару я тоже очутилась в сказке.

Дерево распустило свои ветки, из почек на ветвях выбросило копьевидные листья, а вскоре на наших глазах покрылось большими цветами. В момент цветения оно выглядело… ну прям вылитая магнолия! Такие же огромные душистые цветы определенных оттенков, с переходом от снежного голубовато-белого до красного и ярко-розового с желтой серединкой. Цветы мигали, будто внутри каждого таилось хрупкое бело-оранжевое пламя свечи, и светились, то открываясь, то закрываясь. Феи-крошки подлетали к ним и благоговейно пили из цветков душистый нектар. В воздухе дрожала и ширилась волшебная мелодия фейрийских песен, похожих на птичьи трели.

Повелитель ласково повлек меня в сторонку, усадил посредине «лета», под раскидистой ивой, ветки которой образовали удивительный шалаш с выходом на озеро, и сказал на ухо:

– Смотри! Это Читай-дерево. Оно цветет очень редко, и мне стоило труда уговорить феечек-крошек уронить семечко именно здесь.

Муж целовал меня в шею, вкладывая в незатейливое действие всю страсть пламенной души. И он незаметно дрожал, трясся рядом со мной, словно влюбленный юноша. Сила его чувства, окутывая теплым плащом нежности, просто-напросто… растворяла.

Было хорошо – тепло, уютно и… незабываемо, правду муж пообещал. Такое – не забывается до самой старости. У меня потекли слезы радости, я уже не могла остановиться. Смотрела на чудо природы, на поющих и танцующих вдалеке фей и плакала, представляя невыносимое, мучительное одиночество всех страшных пяти лет. Дар снимал мои слезы губами и гладил меня по плечам, успокаивая.

Это была ночь любви на стыке весны, лета и осени. И я ее никогда, никогда не забуду…

Глава 15

В жизни нет сложнее алгоритма, чем отношения мужчины и женщины!

NN

Эрика

– Уйди с дороги! Ни единой минуты не пробудет мой сынишка в этом чумном доме! – буравила я разъяренным взглядом Инари, загораживающую дверь в покои Алиаля.

Нянька ответила таким же недобрым взглядом, поджала губы и… не сдвинулась даже на волос.

От лисы я получила в ответ:

– О вдова Повелителя, женщина со спящим бутоном разума, куда тебе воспитывать ребенка Правителя? Сначала стань цветком и воспитай себя сама!

У-у-у, глаза бесстыжие! Так и норовит цапнуть, наглая морда. Еще одно слово – ушки повыдергиваю, а рога попришиваю!

– А теперь дай мне тот веер и покажи, как над полями гуляет ветер… – Из детской раздавался голос дорогого сыночка, а я не могла прорваться к своему дитяти! Это придало моей ярости новую силу.

– По-хорошему, Йоларом и Темным демоном прошу! – еще раз попробовала я. – Не доводи до греха, рыжая! Дай пройти – и сама не пострадаешь! Там мой сын! Хватит и того, что вы меня на целых пять лет обманом похитили! Может, мой разум для кого-то и бутон, а для Дара и остальных дроу – он вполне цветок. А кое-кто его уже и завязью считает!

– Обманом?.. До какого греха?! – сказала, как плюнула, лисьемордая. – До грехопадения? – И с очень характерной миной выразительно заглянула мне в обширное декольте. Все же демоны к открытым дровским нарядам непривычны (я тоже!).

Э-э-э?.. Это о каком грехопадении речь? О чем она? Опять драконьих духов нанюхалась?

– Что ты имеешь в виду? – У меня немного спал накал бешеных страстей и вернулась способность к диалогу. А также я начала склоняться к мысли воспользоваться тем, чем природа меня тоже одарила: мозгами.

– Блудница! – ни много ни мало заявила Инари и приняла позу оскорбленной добродетели.

Вот это выдала! Я бы, ей-богу, хихикнула над абсурдностью обвинения. Нет, даже не так – поржала в голос! Но, честное слово, не хотелось доводить дело до прямого рукоприкладства. А все к тому шло.

– ЭТО. ТЫ. МНЕ? – поинтересовалась на всякий случай, хотя в коридоре, кроме нас, никого поблизости не было. Но уточнить не мешало. Вдруг старушка о своем талдычит, о девичьем, или впала в глубокий маразм, где благополучно и пребывает…

– А кому ж еще! – Убежденная в своей правоте нянька позиции сдавать не собиралась.

Но и меня не в капусте нашли! Вернее, мне об этом в раннем детстве рассказывали… пока я не поинтересовалась с чисто детской непосредственностью – сколько я там лежала и почему меня не нашли колхозники, а если нашли, то каким образом вышли на родителей? После этого мне тут же рассказали вторую, сильно подкорректированную версию: сказку об аисте, породив множество еще более коварных вопросов, опять оставшихся без внятного и логичного ответа.

Больше я процессом появления детей не интересовалась. У родителей. Подруга мне все растолковала гораздо доходчивей и правдоподобней…

– Двоемужница! Вдова при живом муже! – продолжала напирать демон-оборотень на мою давно и надежно уснувшую в недрах организма совесть.

Это бабуля зря-а… хорошо дрессированная собака на хозяина не кидается.

– А кто виноват?.. – чисто для проформы вопросила я. Хотя могла бы и не спрашивать. И козлу понятно – КТО!

Инари подавилась следующим жутким оскорблением и призадумалась, нервно помахивая девятью хвостами и шурша подолом шелкового платья.

Я немного постояла рядом и снова попробовала пробиться к сыну. Он звонко чирикал что-то нянькам и визжал от восторга.

– Пока идет выяснение момента истины, можно я пройду?

– Нет!

Нянька стояла несокрушимым бронзовым монументом. Вот же! Утильсырья на нее нету. Ну ниче… организуем!

– Я же все равно войду! – заверила ее и сделала шаг к двери, напирая весом не своим, так тяжелого бархатного с кринолином платья для официальных приемов.

– Стыда у тебя нет! – заявила Инари и уперлась руками в косяк.

– У меня много чего нет, – покладисто согласилась я. – С самого детства! Например, сейфа, счета в банке и «порше» к совершеннолетию! Но я это наверстаю, вот те крест! Сейчас, например, хочу сына забрать…

– Не отдам! – обиделась на меня старушка. – И не проси!

– И не прошу! – С особями в состоянии экзальтации нужно соглашаться во всем, чтобы не покусали… словесно или физически. Кто на что учился… – Я его возьму с собою – и все. Зачем просить отдать родную кровинушку всяких посторонних?

Удостоверившись в тщетности обвинений, Инари перешла к другому способу убеждения моей несгибаемой персоны – от кнута к прянику.

– Эрика, госпожа… Зачем, ну зачем тебе этот ребенок? У тебя же есть сын от дроу. Разве мало?

Ик! Вот дела так дела! Один сын есть, остальные – уже не надо?! Лишние? Такого я не видела! И даже не слышала… нигде и никогда!

– В смысле? – вытаращилась я на нее. – Попользовался сам – дай попользоваться другому? Тебе с чужим дитем под старость потетешкаться захотелось? Не вопрос – приходи в гости и тетешкайся сколько влезет! Я препятствовать не стану. А мой сын – не игрушка! Инари, ты хоть сама себя слышишь? Или мозги вконец заплесневели?!

– Нет! – Нянька заскрипела зубами. Ее рыжемордое святейшество нормально разговаривать со мною отказывалось.

– «Нет» – слышу или просто «нет»?

Терпение все же штука не бесконечная, и меня тоже можно довести до ручки! И тогда кто-то будет писать на картонке: «Подайте бездомным на крышу». Потому что если что-то разрушить до основания – это ко мне. И крышу демоны будут искать до-олго… и в разных местах.

– Умоляю, императрица! Богом и богиней тебя прошу – оставь нам принца! – Старушка вдруг, рыдая, рухнула на колени и вцепилась в мой подол двумя руками. Затрясла меня вместе с платьем. – Ты эльфийка, зачем тебе полудемон? Его не примут ни эльфы, ни дроу. Оставь Алиаля, слышишь! Не отнимай у Габриэля сына, они наша единственная надежда! Пощади!

От этих воплей у меня аж в глазах потемнело.

– И что? Ребенок трех лет должен расти без матери, потому что он – ваша надежда? – Покрутила пальцем у виска. – Что ты городишь? Дымка из кадильниц нанюхалась? Или мышки несвежие с конопляного поля сегодня в рационе попались?

И тут Инари выдала, с ее точки зрения, самый убийственный аргумент:

– Пощади повелителя демонов, он не заслуживает такой черной неблагодарности! Когда-то он уже спас тебя от смерти, а недавно… Габриэль умер за тебя!

У меня второй раз за последние пять минут начался столбняк. Пора делать прививки. «Наша тактика – профилактика!» Хотя мне, похоже, только радикальные меры помогут, вроде лоботомии… Топор и скальпель не предлагать! Сама возьму, если надо!

– Что ты имеешь в виду под «умер за меня?»

Срочно захотелось на свежий воздух, подальше от липкой, душной грязи бесконечных демонских интриг и недомолвок.

– То и имею… – Нянька, кряхтя, поднималась с коленей.

Доброта у меня все же где-то на задворках, судя по всему, завалялась. Я подала руку, помогая встать.

Лисица тихо произнесла:

– У демонов разводов нет.

– И что? – Сегодня был явно не мой день.

– И то!!! Убили бы тебя наши! – разжевала рыжемордая зараза, как молотком по темечку тюкнула.

Появилась противная слабость в ногах и начало слегка подташнивать. Ей-богу, было бы куда – сразу бы села. Уж больно плохо в данный момент держали меня ноги. «Убили бы тебя… у демонов разводов нет…»

Неужто Император демонов и впрямь мог умереть из-за меня? Габриэль?.. Умный, расчетливый и жестокий Габриэль из-за беспамятного «растения»?! Не верю! Такой поворот событий мне и в голову не приходил. Обида – была; злость, недоумение. Мне казалось – Габриэль меня предал. Оставил одну, беспамятную и беспомощную. Бросил.

Потом, обретя утраченные воспоминания, я еще более укрепилась во мнении, но уже в другом. Поступок демона был мне непонятен и вызывал боль и отвращение.

Дарниэль что-либо объяснять мне отказывался и все то время, что я доставала его вопросами, отделывался одним:

– Такова воля богов!

Или:

– Поговори с Габриэлем!

Или же:

– Он мерзавец, но я ему благодарен!

Когда Дар меня так в очередной раз промурыжил, после этой реплики я взвыла, потому что окончательно запуталась и сопоставить «мерзавца» и «благодарность» никак не смогла. Не клеются они в моем понимании, первое со вторым!

Для нас двоих – меня и Дара – наступили очень нелегкие времена. Теоретически, как человек разумный, я вполне осознавала – мужу неприятны разговоры о сопернике, любые упоминания о Габриэле заканчивались ссорой и нервным тиком у обеих сторон. Но что мне оставалось делать, если там находился мой ребенок?

И как бы сильно ни хотелось Повелителю дроу навсегда вышвырнуть из нашей совместной жизни Габриэля, а пришлось Дару скрепя сердце отправить официальную ноту демонам и просить о встрече.

На первую ноту пришел не слишком вежливый отказ: мол, темнейший и мудрейший Император, Повелитель всея демонов и прочая, прочая нездоровы и никого не принимают. Мугу! Знаем мы его «нездоровье»! Небось страдает по испорченной экскурсии по Нижнему миру и квасит втихую. Конечно, бывший супружник за этим делом по-настоящему ни разу не попадался, Габи вел очень умеренный образ жизни и всегда умудрялся сохранять лицо, но тут сужу по себе. Я бы вот с горя квасила.

Пришлось ко второй дипломатической ноте собственноручно приписать: «Либо по-хорошему, либо я сама приду!» Ответ прислали незамедлительно с указаниями координат для телепорта и обещанием снять к тому времени магический заслон.

Естественно, первым делом я коварно отправила дроу объясняться с демоном и расшаркиваться в дипломатических политесах, а сама рванула к сыну. У детских покоев я застряла, остановленная бдительной Инари.

– За что убили?!! – К вытаращенным глазам прибавился ветер от ресниц. В голове картина Малевича «Черный квадрат».

– За развод, – пояснила нянька.

– За это теперь убивают?! – Какое все же нецивилизованное общество! Ужас! В цивилизованном бы развелись, а потом он ее виртуозно оставил голой, босой, бездомной, с детьми и с долгами.

– У демонов – да! – Экскурс в демонскую культуру продолжился.

– Какой ужас! – искренне заявила я. – Слава богу, я тут больше не живу!

– Неблагодарная! – удрученно покачала головой Инари. – Повелитель тебя любит…

Мой запас доброты, терпения и хорошего поведения давно исчерпался даже в самых глубоких и до сих пор не разработанных недрах души.

– Флаг ему в руки! – рявкнула в сердцах. Неприятный разговор грозил затянуться. – А я его – НЕТ!

– Уйди, Инари. – Позади меня раздался хорошо знакомый усталый голос.

Резко обернулась. Повелители, демон и дроу стоят рядом. У одного в глазах фонтанируют радость и торжество, у другого… пустота. Ничего. Все проявления чувств смяты, задавлены, исчезли под жесточайшим прессом несгибаемой воли. Невозможно угадать ни тени, ни отблеска эмоций. Жар углей и яркое пламя в плену ледяной клетки. А остановившиеся глаза демона меня просто испугали… будто мертвые… в них беспросветная ночь с кровавыми отблесками.

Приемная мать Габи взглянула с острой печалью на закаменевшего и мрачного воспитанника, глубоко и обреченно вздохнула и медленно освободила проход.

– Эрика, – обратился ко мне Габриэль, – прежде чем ты сейчас войдешь к сыну, нам стоит поговорить…

Прежде я бы категорически отказалась и проигнорировала его просьбу. Не хотелось ни разговаривать с демоном, ни слушать. Теперь, после ошеломляющего известия, так поступить я не могла и, бросив на Дара предупреждающий короткий взгляд, пошла за демоном в кабинет.

– Госпожа Инари, будьте любезны, развлеките нашего гостя, – попросил или, вернее сказать – приказал Габриэль.

Мрачные коридоры навевали тоску и будили грустные воспоминания. Настроение стремительно портилось. От срыва удерживала лишь одна внятная мысль: «Сын!» Ради Алиаля смогу выдержать многое. А объяснение с его отцом неприятно, но не смертельно.

Дойдя до склепа, важно именуемого кабинетом, Повелитель жестом пригласил меня присаживаться и даже собственноручно подвинул кресло к растопленному камину. Надеется, что растаю? Зря. В нашем роду Снегурочек отродясь не водилось. Вот дурочек – сколько угодно, в любых модификациях…

– Здравствуй, Повелительница Эрика… – негромко произнес бывший муж.

– Здравствуй, Габриэль! – нейтрально поздоровалась я с мужчиной, делившим со мной постель в течение пяти лет. И с ходу перешла к делу: – Как нам теперь быть с нашим двойным браком? Будем разводиться, хотя у демонов разводов не бывает?

Габи свел побелевшие губы в тонкую нитку и через некоторое время, с усилием разжав окаменевшие челюсти, тихо сказал:

– Нет!

Я уже было собралась закатить ему грандиозный скандал с битьем посуды, но тут Габи продолжил:

– По нашему законодательству нам не надо разводиться. Ты официально признана моей вдовой. Закон обратной силы не имеет. Так что на тебя… – демон отвел глаза, – покушений не будет. – Вздохнул, все так же не поднимая глаз. – Тебе даже положена Империей немалая пенсия.

– Обойдусь! – отрезала я. – Мне только пенсии от вас не хватало! – «Полезла в бутылку». – Что будем обговаривать?

– Как будем решать вопрос об опекунстве над Алиалем? – помолчав немного, задал направление беседы демон, усаживаясь напротив.

– Никак, – лучезарно улыбнулась, пряча внезапный страх. – Я его забираю с собой!

Такая постановка вопроса ему не понравилась, и Повелитель угрожающе ощерился:

– Алиаль мой сын! Единственный! Не отдам!

– А кто тебя спрашивает! – обозлилась уже я. – Можно подумать, это ты его выносил и родил! И потом, я же не забираю его навсегда. Он твой наследник и должен учиться быть Повелителем… но жить будет со мной! Если ты запамятовал, то я его мать!

Габриэль вдруг как-то сник и спросил:

– Как ты можешь со мной так поступать?

– Как «так»? – удивилась я. – Забрать своего ребенка? Или вернуться к законному мужу, от которого ты меня обманом похитил? Конкретизируй!

Но демон молчал, лишь смотрел с тоской. Через несколько минут отвернулся и внезапно сдался:

– Делай как знаешь, мне все равно.

Мне подобный ответ показался крайне подозрительным. Неожиданностей мне хватило выше крыши и новых стоило избегать по мере сил и возможностей. И еще, положа руку на сердце, – чужим демон мне не был. Но и сюсюкаться с ним желания не возникало.

– Габриэль, прекрати ломать трагедию! Ты меня никогда не любил, откуда такое отчаяние?

– Да, ты права. Я изначально неспособен на любовь к женщине… – тихо признался демон (и вот почему у меня такое чувство, что он соврал?). – Но зато я хорошо знаю, что такое жестокая зависимость. Мне не выжить без тебя в этом мире, а в Нижний мир можно будет уйти лишь через три года. За это время меня не станет, – сухо и спокойно-деловито сообщил Габи, – так зачем спорить?

– Ты о чем? – Его логика оказалась для меня непостижимой.

– Твоя энергия необходима мне как воздух, – невозмутимо объяснил мужчина, не спуская с меня глаз. Его лицо осунулось, черты лица стали даже резче, веки и пальцы припухли.

Я присмотрелась внимательней. Не знаю, мне показалось или его действительно не очень хорошо держали ноги? Возможно, Габриэль не врет, и тело демона действительно одолевает слабость. Если бы он был человеком, я могла бы предположить по его дрожащим пальцам и подкашивающимся ногам, что он не ел несколько суток. У нормальных людей подобное состояние истощения по-простецки называется «в крови сахар понизился». Я с этим сталкивалась. Некоторые голодающие от этого падают в обмороки, а у диабетиков может даже начаться кома. Гипогликемия – чертовски опасная штука.

– Без твоей энергии… без нее я высохну, словно мумия, ну а дальше быстро… – Демон развел руками.

Мне, конечно, все это жутко не нравилось, но лишать крохотного сына отца тоже не хотелось, поэтому деловито поинтересовалась:

– Как часто тебе нужно пополнять запас?

– Хотя бы раз в месяц, – подумав, ответил демон. – Желательно – чаще…

– Не наглей! – предупредила я демона и, вздохнув, согласилась: – Так и быть, имеешь ты свой запас… Но раз в месяц! – С чувством добавила: – Ты большая скотина, Габриэль!

И демон согласился:

– Не без того, я же высший демон и метаморф.

– Дак и я о том же! – невежливо ткнула в него пальцем. – Поверь, тебе еще очень сильно повезло, что ты высший!

– Почему? – невольно пропустил подначку Повелитель демонов.

Я тут же отыгралась.

– Потому что у тебя нет рогов, которые я бы с удовольствием обломала! – заявила, раздумывая, как наше соглашение преподнести мужу. Чует мое сердце, вряд ли Дар будет счастлив от наших с демоном встреч, да еще и регулярных, и уговаривать его придется долго и настойчиво.

Еще раз взглянула на посеревшее лицо демона. Судя по всему, он не врал. Ладно, если родине надо, побудем «розеткой»…

– Как питаться будешь, халявщик? – встряхнула головой, отгоняя непрошеные мысли. – На расстоянии можешь?

– Пока нет, – виновато ответил Габриэль. – Слишком ослаб. Потом – да.

– А почему от других энергию не взял? – подозрительно поинтересовалась я, прищуриваясь и протягивая руку. – Тут же народу полным-полно, так и шастают?

Демон бережно взял мои пальцы в свои ладони и принялся вампирить, не забыв, впрочем, ответить:

– Не усваивается.

– Гурман! – буркнула я, ожидая, пока из меня чего-то там возьмут.

Время шло, Габриэль розовел, я крутилась в кресле и маялась зудом в нижних девяносто от безделья и скуки.

Бац! Тресь! Хлобысь!! Уже не скучно!

Дверь кабинета грохнулась на пол, вываленная вместе с петлями. В проеме нарисовался Дарниэль, откровенно злой и раздраженный.

– Какой интересный способ открывать двери… – осторожно заметила я, потому что демон ушел в неведомые мне кущи. Я бы сказала – «райские»… но, боюсь, его туда даже со спецпропуском не допустят.

– Ты! – минуты через две выговорил муж, когда сумел справиться с приступом гнева и разжать сведенные челюсти.

Я в спешном порядке подавила в себе порыв заглянуть ему в рот и проверить, все ли зубы на месте. Но дареному супругу туда не смотрят, и я согласилась:

– Я! А что?

– Он тебя держит за руку! – сообщил мне Дар, сверкая очами.

– Тебе было бы спокойней, если бы меня держали за ногу?

Демон в своих кущах, похоже, заночевал.

В это самое время в кабинет ввалилась толпа телохранителей и телосогревателей (это я про дамский пол). Незваные свидетели, углядев нашу идиллическую картинку в виде любовного треугольника, застыли на месте. Некоторые, особо умные, начали потихоньку отползать и пятиться к выходу. Те, кто отползти по какой-либо причине не захотел или не смог, прикидывались предметом интерьера, книжкой или там шкафом, ну, тумбочкой на худой случай… Мне уж очень понравился один сообразительный демоненыш, которому толпы народа отрезали путь к отступлению. Ну так вот, не отыскав возможности быстро убраться с глаз грозного тьмаподобного Повелителя, он скрутился в рулончик на письменном столе, побелел и даже себе куда-то в середину перо воткнул: типа недописанное послание. Хм… главное, чтобы успел вовремя слинять, а то ведь вернется хозяин и… гм, допишет…

– Эрика! – настойчиво мозолил языком мое имя побелевший супруг. – Отойди от него! Сейчас же!

– Не могу, – честно призналась я. – Габриэль кушает… нет… уже жрет не жуя, – поправилась, прислушавшись к себе. – Подавишься! – Это я уже демону, похлопав второй рукой того по плечу. – Не торопись!

– А-а-а?.. – открыл затуманенные глаза Габриэль. – Что-то случилось?

– Ага, – закивала я китайским болванчиком, вытаскивая свою руку из захвата. – Случилось! Нас застукали!

– Кто? – В кущах наливали много, с умственной деятельностью у вернувшегося оттуда раньше положенного времени демона было скверно.

– Муж! – радостно заявила я и аккуратно отодвинулась, соображая, как бы мне разрулить конфликт между нациями и особо не пострадать при этом.

– А-а-а, – протянул демон. – И что?

Я облегченно вздохнула. Если бы Габриэль спросил: «А я кто?» – учитывая настрой Дара, побоища было бы не миновать.

– Не знаю, – делано пожала плечами. – Пойду выясню.

– А я спать пойду, – с мечтательной улыбкой неожиданно заявил странно пошатывающийся Габриэль и танцующей, от бедра походкой отправился в спальню. Бодро проскакал по двери, в дверном проеме чуть подвинул оцепеневшего Дара со словами: – Странно, вроде как я ее в другом месте видел! – И удалился в опочивальню, бросив на прощанье реплику: – Всем пока! Спасибо за визит!

– Это что было? – заинтересованно спросил дроу, слегка успокоившись.

– Поговорили… – «раскололась» я. – И за руку меня подержал.

– Странно, – заметил муж. – И после этого у него голова… того?

– Не совсем, – замялась я. – Пришлось с ним немного энергией поделиться, а потом уж его… того. И так будет каждый месяц…

– Что-о-о?!! – снова повысил голос Дарниэль. – Вы будете встречаться наедине каждый месяц?

– Мы, – поправила его я. – Ты, я и дети. Он их на каникулы согласился брать.

– Бахадыр знает что![18] – заявил муж. Сделал глубокий вдох и, с видимым усилием достигнув внешней невозмутимости, тихо, почти ласково спросил, тщательно скрывая прорывающие наружу нотки яростного гнева: – Мы его… тоже усыновим?

– Я подумаю, – улыбнулась его супруга, взяла Дара под руку и пошла забирать сына.

В качестве послесловия могу добавить: в результате договора с Императором демонов вместе с любимым сыночком Алиалем мне в нагрузку досталась Инари, тройка преподавателей-демонов (шпионов по совместительству!) и коллекция вееров, занимавшая до этого две залы во дворце. Если демонов я пристроила, с рыжемордой мирно воюю, поднимая себе тонус, то с коллекцией дело обстоит гораздо сложнее. Потому что Дарниэль отказался держать это крылатую пакость в своем доме. Конечно же он твердо сказал о том вчера, но что именно подразумевал… дело темное. Когда муж напустит на себя эдакую непроницаемость – поди его пойми! Вот и я думаю… кому бы мне их подарить…

Глава 16

Я бы с огромным удовольствием изменил весь мир, но вот только Бог не дает исходники…

NN

Закэри, Наследник Трона Драконов

«Звезда мантикоры»… Хорошо, что перепалка Эрики и Сильван дала мне передышку. Я пока с трудом собирал ошметки самообладания, пытаясь скрыть сильнейшее волнение.

Но как только дроу со своей женой отбыли в запоздалое свадебное путешествие, не выдержал:

– Прошу прощения, Владычица, я довольно неплохой артефактор. Меня весьма заинтересовал ваш родовой талисман. Не могли бы вы показать мне его? Существование «Звезды мантикоры» частично связано с одним любопытным проклятием моей покойной сестры… – Я подпустил умильности столько, сколько мог вместить в десяток слов.

– НЕТ! – Сильван недовольно сморщила носик, инстинктивно стягивая платье руками на груди, будто спасая редкое чудо.

Как будто я на него покушался! Хотя… я не против покуситься на эту часть ее декольте и остальное спрятанное туникой соблазнительное тело. У меня от Сильван… как выражается Эрика «крышу сносит». Но сначала дело…

– Я не прошу дать его мне в руки, позвольте осмотреть в ваших, мне будет довольно малого…

Оценив искренность просьбы и глубину моей заинтересованности, каргаал отвернулась и неохотно протянула на раскрытой ладони кусочек удивительного волшебства.

Я наклонился, разглядывая вблизи синее чудо, и выпрямился, вытирая глаза украдкой, ведь слезы принцу и мужчине не пристали и не полагаются. Даже если это слезы чистейшей радости. От нахлынувшего чувства облегчения у меня мелко затряслись руки. Что ж, видимо, слухи не врали. Синяя звезда оборотней оказалась чем-то гораздо большим, нежели просто удачный кабошон или дорогой сапфир. Или даже небанальная магическая безделушка.

В полном обалдении от увиденного я довольно скомканно распрощался с Владычицей оборотней госпожой Сильван и вернулся домой в состоянии близком к ступору.

Попробую объяснить…

В нашем мире есть только две соперничающие друг другом мирские силы, или, если хотите знать – направления: жрецы и маги.

Отличие на первый взгляд не слишком-то и глобальное, ибо и те, и другие не изобрели еще раздельного источника маны и праны. Он всегда один, имеет общий корень: жизненные силы просящего – и силы божественные. А вместе с божественными – само собой, рука об руку идут природные силы стихий, души покойных и высшие небожественные сущности.

Ну, еще осторонь находится сила духа просителя. Ее ни магической, ни божественной не назвать, хотя корни ее там и там.

Не так много общего у религии и магии, и все имеет законное объяснение. Вот почему: верующие просят, маги – берут!

Жрец, выпросивший у бога различные благословения, якобы не несет ответственности (поверьте – это иллюзорно!) за дальнейшее развитие ситуации. Дескать, все в воле богов и только по их желанию случается. А что я все колени стер и лоб разбил, вымаливая денно и нощно зачастую ненужное и даже вредное для просителя, – дак то в руке высших существ! Пойдет на благо – хорошо, не пойдет – все равно воля богов.

Жалкий пострадавший проситель придет после исполнения такой неудачной просьбы в храм – а у божественных сил огромное чувство юмора, скажу я вам! – и опять будет нудеть над ухом несчастного жреца. На этот раз с противоположным пожеланием. И никто ему не разъяснит, что, прежде чем чего-то хотеть или тем более просить, – надо хорошенько поработать над собой и как следует разобраться с источником своих вздорных желаний. Сто, тысячу раз.

Зато, потрудившись, через неделю, месяц или год, может статься, молящийся с удивлением выяснит, насколько он насчет своих мотивов и многого другого ошибался. На мой взгляд, богов надо просить редко и исключительно по делу, а благодарить часто. И богу приятно, и от благодарности никто не переломится, а результат всегда порадует.

Не так у магов. Во-первых, маги всегда берут. Да, они могут брать цивилизованно, вежливо и культурно, как говорит жена Дара – «со всем пиететом», но именно так… берут. Иногда даже захватывают не по чину, безобразно, хищнически и грабительски (это отдельная песня).

НО! В отличие от верующего или жреца и платить неизбежно придется магу сразу и на месте. ВСЕГДА. Без достойной оплаты и этот, и дальнейшие результаты магического ритуала или иного действа могут получиться… неожиданными. Это мягко сказано.

И всю ответственность за содеянное маг обязан полностью и сознательно брать на себя. И требовать опять-таки – не с кого-то еще, а в первую, вторую и все последующие очереди – лишь с себя. На самом деле – тяжкое бремя, порою невыносимое. Одна ошибка, малейший промах – и… Немногие волшебники под старость могут выдержать эту тяжесть на своих плечах и не сломаться. Не зря говорят, что самые набожные и смиренные монахи получаются из раскаявшихся волшебников. К тому же такой насильственный отбор силы редко несет чистую энергию добра и света. Да что там – практически никогда!

Случаи с антисоциальным поведением и расчлененкой я вообще не рассматриваю, тут все понятно. Включая садизм по отношению к гусям, курам, котам, хрюмендиям и прочей несчастной живности. Таких «магов» даже бог смерти Йолар у себя не жалует. Наоборот, подловив этих завывающих уродов, частенько устраивает им каверзы или исподтишка дает роскошные оплеухи (как-никак формально покровительствовать некромантам Йолара статус обязывает!).

Отнятая без полного согласия высших сил энергия среднего волшебника в самом лучшем случае серая, в худшем – один буран знает какая… Вы думаете – черная? Ага! Гораздо хуже! – серо-буро-малиновая… Цвет и форму некоторых энергетических поделок в прямом и переносном смысле ни один художник не определит. Это нечто… гм… неописуемое.

Да, к чему я это все начал… когда я давным-давно познакомился с Габриэлем, то получил наглядный образчик мощного магического захвата. Наглого, уверенного, аккуратного и в высшей степени профессионального – но именно захвата. Бесцеремонного отъятия чужого и мастерского преобразования полученного во что угодно.

А вот ознакомившись с полной системой магического обучения дроу с помощью тогда еще наследного принца Дарниэля, – был очарован. На самом деле… дроу удалось пройти по тонкой кромке между тем и этим и за тысячелетия выработать собственный стиль воина-мага. Не знаю, что поспособствовало у них развитию именно этой системы: то ли дело было в том, что они от природы слабые маги земли и без поддержки богов в бою мало что могут… То ли нечисти больно много на их землях когда-то расплодилось…

Хотя я с подобной трактовкой не согласен. Земля – очень мощная и опасная стихия, а что медленновата и чрезмерно инерционна – не беда, можно умело недостатки компенсировать (и потом – кто скажет, что фонтан лавы из жерла вулкана, к примеру, так уж медлителен? Или землетрясение заставляет себя ждать?).

То ли из-за чрезвычайно жесткого подхода в вопросах личной ответственности…

Что такое воин-дроу? Изначально – это странник. Воин-маг, который постигает вершины мастерства с наставником, а впоследствии и в одиночку, исключительно в путешествии. Кстати, замечу – странствия не только духа, но и вполне даже тела. Ездит по миру от монастыря к монастырю, от наставника к наставнику. Молодой дроу растет и развивается, находит свой индивидуальный путь, ищет небесных и эфирных покровителей. Обычно дроу-подмастерья попутно заколдовывают вещи, делают амулеты или истребляют всякую погань. Только старейшины дроу дают воинам разрешение вернуться домой и стать оседлыми. До того момента будущий маг обязан непрерывно топтать землю, хоть бы и до седых волос.

Жестко. Даже очень. Но зато отсев гарантирует качество. Настоящий воин-маг народа дроу отлично знает: в любых обстоятельствах, в любом положении он господин своей судьбы. Уж если он чего задумал, то сделать обязан! Лопни селезенка, выпучив глаза – но обязан! Ничто, кроме призыва богов в небесные кущи, не оторвет его от поставленной задачи! И дроу вырабатывает привычку драться до конца в самой отчаянной и безвыходной ситуации, полагаться исключительно на себя и уметь использовать свои силы вне любых храмов, стационарных алтарей и прочих подготовленных сооружений или мероприятий.

Еще колдовство дроу предъявляет высокие требования к навыкам магической защиты и нападения в полевых условиях. Учит развивать обнаружение противника и самое главное – основам магической атаки на дальнем расстоянии. Воин-дроу работает с любыми объектами: другими, равными себе существами, силами, стихиями и богами. И работает хорошо. Очень хорошо.

Если он глуп и сработает плохо с равными себе и должным образом не расплатится – наверняка накостыляют по шее, не дадут хлеба или денег за выполненную работу, распустят скверную славу. Маг-ученик, зарекомендовавший себя плохо, не сможет в пути найти ночлег, стол и нужную подработку или получить необходимую помощь. Как говорится: «Хорошая слава летит и расчищает тебе дорогу, а дурная слава бежит позади и хватает за ноги, подобно сторожевой собаке».

Но это еще что! Потому что если маг попробует схалтурить и не расплатиться должным образом со стихиями… или, упаси Йоала, даже с богами… Ой-ой! Я тому бедолаге не завидую! Прилетит так… потом вовек не оклемаешься. И тебе, и родным, и близким, даже окружающим. Никто такого неудачника рядом с собою терпеть не станет. Слишком дорого обойдется подобное соседство. Так что – или пан, или пропал! Или ты очень хороший маг, или мертвый. И необязательно убитый особым хитрым образом вроде удара молнии во чистом поле. Иной раз и от своих по голове булыжником залетает. Так-то…

Шутки ради я неоднократно пытался вздуть Дара на отдаленном расстоянии. Кто бы подумал! – ничего не выходило. Ни разу не смог его поразить даже щелчком по носу – и это с моей-то скоростью и мощью!

НИЧЕГО! Каким-то чудом дроу всегда предугадывал нападение и заранее делал коварнейший ответный ход.

Разумеется, Дарниэль показал мне из своей школы далеко не все. Самую малую часть. Но и того хватило. В переложении на более активную драконью составляющую – магию Воздуха, навыки магов-дроу приняли совсем другой вид и перешли на более высокий уровень. Сам того не понимая, Дарниэль позволил мне разработать эффективную тактику дистанционной борьбы с демонами и другими, гораздо более сильными, драконами, что спасало мне жизнь не один раз.

А еще секреты знаний дроу помогли мне впоследствии стать отличным артефактором. Одним из лучших среди университетского выпуска молодых драконов. Как опытный рунемейстер, я не мог пропустить то, что таило в себе синее яйцо правительницы Сильван.

И вот теперь я, словно разбуженный ураган, гонял на мощных крыльях вокруг нашего родового удаленного замка, чтобы холодный резкий ветер предгорий помог мне остудиться и понять: ошибся, случайно почудилось? Или в камень и на самом деле на уровне кристаллической решетки вплели столь важный для меня древний и неповторимый сакральный гальдрамюльд[19] великого Ллевелена и агисхьяльмы[20] вокруг него? Правда или страшный самообман?.. Неужели от одного намека на обретенное личное счастье, от малой надежды избавиться от страшного проклятия бедный принц драконов сошел с ума?! Где моя железная воля и выработанное годами лишений самообладание?

Неужели моя внезапная жажда обладания королевой оборотней могла обернуться таким шикарным самообманом? Поостыв, я вернулся в двуногом облике в свои покои и по уши погрузился в библиотечные изыскания.

Тряслись руки, кружилась голова. Если я найду подтверждение и смогу доказать отцу истинные мотивы своего поступка, он не будет против. Да что там! Он меня благословит, а не захочу – свяжет и волоком потащит жениться.

Говорят, любви с первого взгляда не бывает. У драконов – бывает! Только так и бывает – с первого взгляда и до последнего вздоха. У крылатых сынов неба только одна возлюбленная, и уж когда он ее находит… под пыткой от своего счастья не откажется! Только не это. И живет ровно столько, сколько отмерено судьбой ей. Потом… взлетает повыше и складывает крылья. Отец жив до сих пор лишь потому, что моя мать не была его истинной любовью, он свою суженую до сих пор не встретил… такое тоже не редкость.

Можно прожить долгую сытую жизнь и так и не повстречаться со второй половинкой души. Хотя таким «счастливчикам» почему-то никто не завидует. Их жалеют…

Мне повезло и не повезло одновременно: моя единственная возлюбленная – не дракон. И ждала бы нас пожизненная разлука, а меня – ссылка, а то и еще чего похуже, когда до Совета Мудрейших наконец дошло бы, что сломать Наследника Драконов не удастся, но…

Колдовской синий амулет все чудесным образом изменил. С этим козырем я могу смело идти на разговор с папой, уговаривать Владыку, приводить разумные доводы, даже шантажировать, буран меня возьми!

Потому что синяя «Звезда мантикоры» делалась только для кошек-оборотней и работает только для них и в их руках. Зато она позволяет выбирать расу и пол будущего младенца, и делает это так же надежно, как восходит и заходит солнце. Мы спасены!

Уж чем-чем, а будущим потомством папа рисковать не станет. Мои дети, чистокровные драконы – после проклятия сестры это стало недостижимой мечтой. И теперь у меня с Сильван появилось будущее. Тысячу раз спасибо несносной Эрике! Ну вот как так может быть: бамц! – и все проблемы решены? Наверное, боги очень любят это шкодное ушастое создание, если вверяют столь важные вещи в ее руки. Она – стихийное бедствие и в то же время спасение для окружающих!

Если честно, все же немножко страшновато… вдруг Сильван возьмет да и откажет? Вдруг у оборотней существуют какие-то особые обычаи или правила?

И сам себя урезонил: если она меня любит, плевал я на правила! Украду к шерровой матери, и пусть оборотни потом не жалуются!

А если не любит… буду забрасывать подарками и другими знаками внимания, пока она не привыкнет к мысли о предстоящем браке и моя физиономия не примелькается и не станет привычной. А что? Я могу! Главное, никогда не опускать руки и не складывать крылья. В любой ситуации это сделать никогда не поздно.

Я отправил письмо Сильван и занялся подготовкой свидания. Читай-дерево вырастить за одну ночь, пожалуй, у меня не получится… зато подготовить волшебное место для решительного объяснения я в состоянии.

Наутро я во второй ипостаси кружил за ее окном. Каргаал переборола изумление и на диво мягко приземлилась мне на спину, легонько царапнув. Я мысленно поежился: если я Сильван несимпатичен, через полчаса меня никакие противоядия не спасут.

Но! Главное, не думать о плохом. Будем смотреть в будущее с оптимизмом…

Наверное, влюбленность оглупляет. На великолепной поляне, в окружении диких жителей саванн, я сделал самое потрясающее признание в любви среди современников. Стоя на одном колене, глядя в пронзительно-желтые глаза своей подруги и протягивая ей брачные браслеты, я сказал:

– Сильван, я хочу от тебя двух девочек-каргаалов и трех сыновей-драконов!

До сих пор не понимаю, как она после всего этого не упала в обморок?! Я бы на ее месте точно грохнулся.

Что же… моя будущая жена оказалась из крутого теста и ответила, с нежной улыбкой принимая браслеты:

– Хорошо. При условии, что ты мне будешь дарить в году триста ночей жаркого секса! И запомни, никаких походов на сторону, а то не посмотрю, что ты Наследник Драконов!

Я уж было вознес хвалу богам и шкодной эльфийке, познакомившей нас друг с другом. Тут Сильван с подозрительным интересом спросила, водя в задумчивости пальчиком по моему плечу:

– А почему такое неравноправие? Девочек – только две, а мальчишек трое?

От ее поглаживаний мой обычно крепкий рассудок полностью растаял и поплыл куда-то далеко-далеко, в направлении пальм и горячих безлюдных пляжей. Вид блестящих сладким обещанием кошачьих, вытянутых к вискам золотых глаз; манящих алых губ; сексуальных коготков, словно созданных для моей спины; пышной гривы серебристых волос, обнимающих тонкую женскую фигурку, моментально завел мою буйную мечтательность в джунгли сексуальных фантазий… А когда до меня дошел наконец смысл заданного вопроса, я чуть не взвыл. Нашла к чему придраться! М-да-а… Несложно догадаться, от кого любимая наслушалась о равноправии полов. Бедный Габриэль… Дар, впрочем, тоже.

Вот вредительница! Ну прямо ходячее несчастье большеглазое! И почему у меня чешутся руки как следует надрать кому-то уши? А еще лучше – одно неуемное седалище? Р-р-р! Эрика… она же воплощенное зло женской половины мира! Посмотрел на Сильван и утешил себя актуальной мыслью: «Не всей…»

– Как ты захочешь, драгоценная! – умело выкрутился один алый дракон и пообещал себе впредь надежно оградить будущую жену от тлетворного влияния новых веяний. Ну могу я хотя бы о том помечтать?..

Глава 17

Удовлетворенное любопытство не всегда приносит ожидаемое удовлетворение.

Юлия Славачевская

Эрика

Все это безобразие началось с невинного вопроса Дара, заданного небрежным тоном:

– Дорогая, а что такое «Новый год»?

Вопрос был, безусловно, интересный… К тому же в последнее время душа активно просила праздника, да и детей порадовать тоже не мешало.

Сильнее всего я переживала, как меня примет старший сын. Напридумывала себе кучу страхов, оказалось – зря. Аланиэль мне ужасно обрадовался, но еще больше он обрадовался брату. Теперь они все делают вместе: учатся, играют и безобразничают. Так забавно наблюдать, когда младший защищает старшего: грудь вперед, глазенки сверкают, крылышки топорщатся… Я счастлива, что мои дети дружат, правда, иногда ревную, потому что друг с другом им лучше, чем со мной или Даром.

С Габриэлем мы договорились: встречаемся раз в месяц, а дети приезжают к нему в гости. Мальчишки расставаться не желали, и демон вынужден присматривать за двумя шкодниками, так что частенько шипит сквозь зубы что-то весьма нелицеприятное, возвращая мне сыновей. А что он себе думал? Любишь кататься, люби и саночки возить! Мог меня сразу Дару вернуть, а не играть в похитителя невинных девиц. За что и поплатился.

У меня появилась еще одна тема для размышлений: я все пыталась придумать, как безболезненно освободить Габриэля от этой почти наркотической зависимости, но пока безрезультатно. Ах да, я не так давно вернула ему брачные браслеты. А то еще не женится больше, бедолага. Правда, у него на этот счет было совсем другое мнение. Ага. Кто ж его спросит, когда найдется та единственная и нерастиражированная? Демон просто еще не отошел от последствий нашей семейной жизни и своего счастья не осознал! НО! Мой долг ему в этом помочь!

Снова отвлеклась… О чем это я? Ага! Выслушав вопрос мужа, я немного подумала и решила устроить дроу и всем остальным настоящий Новый год! О чем и поставила в известность ненаглядного.

Повелитель тогда масштабов катастрофы себе еще не представлял и потому очень обрадовался. Чему только – непонятно…

Начала я подготовку к празднику весьма энергично. Разослала красивые приглашения всем родным и друзьям, заготовила продукты и подарки, загодя прикинула сценарий праздника.

Первым приехал Веня. Дворф на ходу сумрачно буркнул Дару:

– Привет, зятек! – и долго гонял меня по двору своим символом власти – боевой гномьей секирой.

Примерно где-то в середине забега я все же смогла перевести дух и поинтересоваться:

– За что подобная немилость? – взяв очередное препятствие в виде фонтана. Впрочем, до конца вплавь преодолеть его мне не удалось, и я застряла около струи, маскируясь там под нереиду.

Веня в заплыв пуститься не рискнул и, усевшись на бортике, завел длинную и нудную лекцию об уважении к родителям, сводившуюся к фразе: «Могла бы и написать!»

Клацая зубами, я немного подумала над обвинением и сдалась в плен, хотя могла бы поведать папе о презумпции невиновности и еще паре-тройке причин. Но под струями воды стоять оказалось холодно и мокро. Поэтому выползла и искренне покаялась.

Получив мои извинения, Веня подобрел и потребовал привести «унучков».

Возражений у меня не возникло. Кроме одного: мне срочно требовалось переодеться во что-то сухое. Попросив у папы отсрочку и получив ее с замечанием:

– Холодный душ полезен горячим головам, – я с умным видом вынужденно согласилась с родительским утверждением и отправилась в гардеробную.

Дроу смотрели на меня… с изумлением. Но это которые придворные из новеньких. Те, кто меня уже знал, лишь ухмылялись и удивления не выказывали. Совсем. Они и не такое тут видели.

Высушившись и приведя себя в относительный порядок, зашла в детскую комнату и позвала мальчишек знакомиться с дедушкой.

Сыновья немного поглазели на меня, и старший осторожно спросил, за неимением под рукой расчески поправляя пальцами вихры младшего:

– Мама, а откуда у нас взялся дедушка?

Проглотив поспешный и незрелый ответ «Приблудился!», я сказала чистую правду и ничего, кроме правды:

– Нашелся в одной из пещер.

Мальчики посмотрели на меня, потом друг на друга, пожали плечами в недоумении, что мама забыла в пещерах и много ли там находится бесхозных дедушек, но знакомиться все-таки пошли.

По дороге Алиаль, растопырив крылышки, поинтересовался:

– А дедушка… он кто?

– Дворф, – сообщила я детям и удостоилась еще одного недоуменного взгляда.

– Мама… – еще осторожней спросил Аланиэль. – Ты – светлая эльфийка, папа – дроу, Алиаль – демон. Так откуда в нашей семье взялся дворф?

– Э-э-э, – затруднилась я с ответом на столь коварный вопрос. Неуверенно проблеяла: – Видишь ли… дедушка… он… – И позорно замолчала.

Тут к нам присоединился Дарниэль, которого настигла все та же проблема: объяснить двум не по годам умным детишкам наличие дедушки другой расы.

Повелитель начал издалека:

– Это очень длинная история… У вас есть тетя-оборотень…

Мальчики закивали.

– …И вы ее любите…

Дети закивали энергичнее, вспоминая неимоверное количество подарков и ласки, получаемые от Сильван.

– …И это вас не удивляет…

– Так тетя приемная, – влез умненький старший.

– Дедушка тоже приемный! – обрадовалась я найденному выходу из щекотливого положения.

– Да? – удивился младшенький. – Ему горный камень на голову упал?

– Почему? – изумилась я детской логике. – У него каска есть.

– Не помогла, значит, – деловито заметил Аланиэль, почесывая поочередно нос и лоб. – Иначе бы он к нам дедушкой не пошел!

– Какой кошмар! – закатила я глаза, пытаясь сохранить серьезный вид.

На Дара надежды не было. Он уже минут пять как жевал занавеску, усиленно стараясь не заржать.

– Ма-ам, да ты не расстраивайся, – погладил меня старший по руке, принимая мои вздрагивающие плечи за признак подступающих рыданий. – Мы с дедушкой будем хорошо обращаться, честно-честно! Не обидим, слово даю!

– Спасибо, дорогие мои! Я знала, что вы не подведете! – только и смогла выдавить из себя.

В приемной зале нас ожидал Веня в окружении свиты и кучи подарков. Обозрев мальчишек и вручив каждому по маленькому мечу и топорику, изукрашенным затейливой вязью и драгоценными камнями, дворф с чувством высморкался в бороду и заявил:

– Лепота-а-а… Детишки все в мать!

Дворфы, которые притянулись вслед за своим королем, играли роль древнегреческого хора:

– Да уж…

И Горный Король тут же добавил, не дав мне погордиться и умиленно наблюдая, как один ребенок пробует топориком на прочность трон, а второй мечом ковыряет мраморный пол:

– Такие же шустрые!

Хор дворфов:

– Да уж…

Против правды не попрешь, и я, проглотив возражения, молча согласилась.

– В горы мальцов заберу! – тут же решил папа, чем привел меня и мужа в чрезвычайно благостное состояние духа. Намечался внеплановый медовый месяц. – Пусть свежим воздухом дышат!

– Надеюсь, горы выстоят! – наклонился ко мне супруг и поглядел с любовью на наших отпрысков.

– Я тоже на это надеюсь, – согласилась с ним, уверенная, что мои дети за меня с кем хочешь поквитаются.

Мальчики услышали, обрадовались и с ходу изъявили желание – немедленно отправиться обживать спокойно до того существовавшие древние территории. Горная страна доживала свои последние мирные дни…

– Не сейчас! – строго сказала я, оттягивая ненадолго момент разрушения. – У нас скоро будет Новый год!

– Хорошо. Новый год так новый год! – покладисто согласился приемный папа, вручая моему мужу объемный тюк с оружием. – Тебе, зятек. Для самообороны. Но потом скую тебе чего-нить понадежнее, а это заберу!

Хор дворфов:

– Да уж…

– Потом видно будет! – поставила я точку, не совсем уверенная в успехе предприятия, но рассчитывающая на крепкую закалку дворфа.

– А сейчас, доча, твой подарок! – с гордостью сказал Веня и выволок из сундука с помощью трех дворфов небольшую плащ-палатку из драгметаллов, утыканную повсеместно громадными бриллиантовыми булыжниками и по мелочи вдогонку всякими сапфирами, рубинами и изумрудами.

Хор дворфов:

– Да уж…

– Это мне памятник при жизни? – осведомилась я, разглядывая сие чудо ювелирного искусства. – Я могу гордиться?

– Это колье с дополнениями! – обиделся папа и поправил пудовую штучку спереди, что-то вроде кистеня на цепи.

Я представила ЭТО на своей груди. Меня передернуло.

А папа вдохновенно излагал этапы производства сего шедевра. Остальные дворфы, приземистые и седовласые, радостно поддакивали:

– Сам-от с робятами наковырял камушков! Все для дочи!

Хор дворфов:

– Да уж…

– Спасибо! – икнула я от неожиданности. – Не надо было так богато… я скромность люблю! – с ностальгией вспоминая «бронежилетик», навязываемый мне Машей. Да уж… и всего-то в «бронежилетике» было каких-то кэгэ тридцать – тридцать пять… как-нибудь дефиле в нем пережила бы… а вот тут – никаких шансов.

Маша, кстати, после того как несколько раз на радостях чуть не задушила меня в объятиях, отбыла к Ниэлю в гости. У них сейчас период токования – ой! – женихания. Или сватовства?! В общем, чего-то в этом роде.

Братец моему возвращению тоже весьма обрадовался и занялся своей личной жизнью… с помощью Маши, разумеется.

– Примеришь? – с надеждой спросил папа, оправляя буйные заросли на лице и путаясь в многочисленных косичках с фенечками, вплетенными в бороду. – Сам ковал!

Я с тоской смотрела на «украшение» и мысленно прощалась с жизнью. Это великолепие погребет целиком и раздавит, как асфальтовый каток.

– Не сейчас! – вовремя спохватился муж и пришел мне на помощь, с трудом оторвавшись от горы блестящего железа. – Все же подобное облачение требует определенной сноровки!

– Согласен! – буркнул разочарованный Горный Король, а я облегченно вздохнула. Значит, еще поживу!

В общем, с подарками и родственными отношениями мы разобрались. Дворфов во дворце разместили. Они не раздумывая выбрали подвальный этаж и сразу отправились в кузнечный цех – проводить инспекцию и учить косоруких дроу-кузнецов уму-разуму.

Правда, на прощанье папа осчастливил меня бочкой квашеной капусты и кадушкой соленых огурчиков. На мое, в сущности, невинное замечание: «В капусту можно было при квашении и клюквы добавить, вкуснее бы вышло…» Дворф сурово на меня посмотрел и возвестил:

– Все б вам, молодым, продукты переводить! – Подняв указательный палец кверху, добавил: – Клюкву нужно класть в самогон для приятного цвету и отбития запаха. О, кстати… его я тоже привез! – И, подтащив к окну, показал груженную доверху телегу.

От бутылочного пейзажа мне резко поплохело.

– Колоссально! – прошептала я, соображая, хватит ли рассолу из двух кадушек, если выпить весь самогон. Рассолу, как ни крути, не хватало… – М-дя-а-я, – срочно задумалась я о несовершенстве жизни вообще и моей в частности.

К моей радости и явному огорчению Дара, Новый год обещал пройти весьма интересно. На задворках мелькнула предательская мысль: «А может, не надо так над иномирянами экспериментировать?» Кыш-кыш! Пошла отсюда, пернатая! Отогнав нечаянно приблудившуюся крылатую предательницу, я облегченно вздохнула и пошла корректировать список необходимого для празднования Нового года в другом измерении. Измерение дрогнет и надолго его не забудет. Но все потом. Позже…

В момент коррекции успели прибыть оборотни и драконы. Первые разместились в цокольном этаже, поближе к земле. Вторые под крышей.

Закэри своему ненаглядному папочке, Владыке Драконов, наше приглашение тоже вручить не забыл. Иначе бы папа Закэри не пришел. У драконов с этикетом приглашений все очень мудрено. На трезвую голову не поймешь.

А так тот пообещал прибыть чуть позднее. Я прикрыла глаза от осознания грандиозной ответственности. Падать лицом в грязь не хотелось… лучше уронить других лицом в салат.

Следом за Сильван и Заком прибыли светлые эльфы под предводительством брата (уже хорошенько выдрессированные Машей). По крайней мере, мне так показалось… потому что эльфы на удивление права качать не стали, а по-простецки разбили палатки на лужайке и по окрестностям не отсвечивали. Кто-то пустил несвежий слух о моей невменяемости… Да-а, сплетни тут не бегают. И даже не ходят, а ползают, как сонные улитки. Интересно, это кто ж светлых так умно подготовил к происходящему? Надо бы найти и объявить благодарность.

Я всегда полагала: слухи нужно поддерживать и частично оправдывать. Тем более мне для этого не потребовалось прилагать особых усилий.

Все началось с украшения тронного зала…

Скажите, как объяснить дроу и иже с ними, что такое мишура и гирлянды, когда у них даже в языке ничего похожего нет? Я честно попыталась… В моем исполнении это звучало следующим образом:

– Нам нужны блестящие и шуршащие ленточки разных цветов.

Все привлеченные нервно переглянулись, дружно сделали большой шаг в сторону, и сзади кто-то робко подал голос:

– Боюсь, ваше величество, драконы не дадут нарезать ленточек из их шкур.

Я с ним мысленно согласилась, а вслух сказала:

– При чем тут драконы? Мне просто нужны украшения для зала. Блестящие! Красивые! Разноцветные! НЕ ИЗ ДРАКОНОВ!

Все призадумались. Через полчаса я поняла, что толку никакого не будет, и натаскала всякой всячины из своего мира. А придворных мстительно посадила вырезать китайские фонарики и снежинки! Пусть проходят ускоренный курс бойца.

Зал украсили как полагается. Натянули гирлянды, развесили на них разноцветный «дождик». Поверх витражей наклеили снежинок, Снегурочек, Дедов Морозов и символические изображения елочных шариков и сосулек. Старинный изящный зал начал приобретать вид балагана или Кремлевской елки.

Еще больше это впечатление усилилось после того, как в зал втащили кипарис, до этого часа счастливо росший в дворцовом парке. Пилить мы его не захотели (ага, светлые чуть костьми не полегли рядом, защищая древо), просто пересадили в бочку с землей и принесли.

Возникла новая проблема. Мишура-то осталась, а вот огоньков и игрушек не было. Под моим алчным взором муж категорически отказался открывать сокровищницу.

– Жадина! – заявила я, надувая губы, и снова вспомнила о своих возможностях. Елочных игрушек набралось множество, хоть завались! А вот огоньки втыкать оказалось, увы, некуда…

– «Все. Кина не будет… Электричество кончилось…»[21] – крутила я в руках «вилку», соображая, что электростанцию мне не построить. Даже портативную.

Но! Безвыходных положений не бывает! И я пошла к драконам. Когда я растолковала Закэри свою нужду, бедный дракон присел на краешек стула и тихо спросил:

– Эрика, а можно я все же посмотрю на твою справку с круглой печатью?

– Зачем? – удивилась я, с трудом вспоминая, о чем это он. – Она точно у меня есть, у демонов во дворце на видном месте висит. Вот те крест!

– Хочу себе такую же оформить, – минуту спустя признался дракон. – Иначе меня просто, мягко говоря, не поймут.

– Фигушки! Не получится! – «обрадовала» я его. – Тебе не выдадут! У тебя стаж маленький, и ты на Альфу не ходил.

– Поня-атно, – печально согласился Зак.

– Сделаешь? – хищно вцепилась в него я.

– Куда ж я денусь, – уныло кивнул оборотень, тяжко вздыхая и начиная бубнить себе что-то под нос – то ли Дара вполголоса посылал, то ли меня… с электричеством.

– Тебе понравится! – подкрепила я сверхценную идею и пошла составлять меню.

– Не сомневаюсь, – раздалось вслед.

Запершись в кабинете, я исчеркала несколько десятков листов бумаги, составляя меню новогоднего ужина. Вот что у меня получалось.

Салат оливье – не нашли консервированного зеленого горошка и майонеза. Непорядок!

Сельдь под шубой – как заставить всех есть селедку со свеклой? Они ж необразованные, ни того, ни другого в глаза не видели! Уговорим! Взамен пообещаю смеллами не кормить!

Салат из крабовых палочек – сложный вопрос, можно ли считать крабовыми палочками филе омаров?

Холодец с хреном. Во избежание неприятностей не забыть объяснить дроу, что хрен – это овощ!

Утка с яблоками. Уток здесь нет, возьмем какую-то другую птичку. Надо узнать у повара, что тут можно спокойно есть. А то получится как недавно с хрюмендией. Братик два дня плевался от жаркого. Откуда ж мне было знать, что это животное несъедобно? Зато его было много!

Сладости (любые). Хватит подданных и друзей травить заморскими блюдами.

Шампанское. По бутылке на ры… лицо. Гулять так гулять! Интересно, а как они воспримут газированное вино, если от одного запаха коньячной пробки пьянеют? Ладно, выясним на месте!

Когда я выползла из кабинета, полная решимости претворить в жизнь собственные начинания и ознакомить местное население с… теперь уже русской кухней, прибыли демоны во главе с Габриэлем.

Повелитель демонов выглядел немного недовольным и (как чувствовал!) долго отказывался от чести посещения странного праздника, но при упоминании о сыне сломался и согласился.

Это здорово! У меня на крылатиков были отдельные, далеко идущие планы.

Двадцать поваров и тридцать поварят в накрахмаленных белых одеждах и длинных передниках звонко перекрикивались в огромном, пышущем жаром помещении, сноровисто рубили, нарезали, жарили-парили всяческие блюда, готовя новогоднее угощение. А вот их шеф-повар… Особенный праздничный ужин бедный Йармионэль стряпал с таким комичным выражением священного ужаса на лице… Я чуть не обхохоталась, стоя рядом и наблюдая за правильностью приготовления.

– Ваше величество, а вы точно уверены, что сюда нужно добавлять именно мясо? – испуганно вопрошал повар, мрачно разглядывая накрошенные в чане картофель, яйца, соленые огурцы (оторванные Йориком от сердца, так ему не хотелось расставаться с редким деликатесом), импортированный зеленый горошек и лук.

– Аг-га, – азартно перемешивало все в чане мое величество, прикидывая – хватит ли одного ящика майонеза.

Повар с поварятами со слезами горя на глазах послушно мелко-мелко нашинковали кубиками мясо. Главный кухарь на районе наотрез отказался пробовать салат на соль. Эх-х, Штирлиц еще не знал, что впереди у него маячила атлантическая селедка…

В полуобморочном состоянии Йорик выслушал мои пожелания о превращении отборных омаров в переработанный продукт. Чуть ли не с криками, что его режут вместо омаров, раздираемый противоречиями бедный повар скорбно смотрел, как я добавляю к нарезанному белому деликатесному мясу кукурузу и майонез, но стоически молчал, вспоминая селедку…

Следом у нас разгорелась жаркая дискуссия по поводу холодца, а повара стояли вокруг нас полукругом и слушали открыв рты.

– Ваше величество, я копыта всегда выбрасываю! – Дроу никак не мог взять в толк, почему государство обеднело до такой степени, что приходится вываривать кости и копыта.

– Тогда забей какую-то живность, только достань мне для холодца кости и копыта! – стояла я на своем, движимая лучшими побуждениями.

– А мясо я потом куда дену? – растерялся Йорик. – Оно уже потом парным не будет!

– Шашлыки сделай, оборотням скорми! – начала всерьез сердиться я.

– Облезут! – обиделся повар. – И так вон жрут как не в себя! Только туши им подавай! Живые!

– А в этот раз они получат уже сервированный шашлык! – не растерялась Повелительница дроу.

– Много чести! – фыркнул повар, попутно раздавая указания помощникам.

– Не скаредничай! – попеняла ему. – Мы не бедные, и законы гостеприимства требуют!

– Вижу, как они требуют! – не остался в долгу Йорик. – Уже копыта в ход пошли! Прямо показатель состоятельности двора! Ага! Докатились – копыта и кости в супы вывариваем! И я в статусе главного повара до того дожил! Стыд-позор на все королевства.

Мы еще немного поспорили для разминки, и я победила. Потому что авторитетно заявила:

– А сейчас мы будем готовить хрен! – и потрясла теркой и ножом.

Видимо, зря я это сделала. Среди мужской части кухонного населения поднялся страшный переполох. Повара слегка побледнели и отодвинулись, в глазах у них возникло странное затравленное выражение. Поварята – те вообще затихарились по углам и все срочно подыскали себе работу. Те, кто не успел, – под благовидными предлогами мигом испарились из кухни. Кто за водой погнал, кто на птичий двор… словом, удивительная пустота образовалась. Остались одни морально устойчивые к будущим потрясениям.

– Может, не надо? – пискнул иссиня-белый повар в состоянии неподдельного отчаяния. – И так всего достаточно, ассортимент богатый… я еще пирожков разных напеку…

Я скептически посмотрела на ушастого умника:

– Из скунсов, что ли?

Повар недоуменно уставился на свою госпожу.

Я припомнила:

– Ах да! Они ж у вас смеллами числятся…

Повар горестно скривился, но упорствовал в своих заблуждениях:

– Ваше величество, не надо, умоляю…

– Надо! – твердо заявила я и плотоядно облизнулась, предвкушая давно забытый вкус.

– У кого… Где возьмем материал? – обреченно поинтересовался Йорик, понимая, что со взбалмошной Повелительницей спорить бесполезно и вполне возможно лишиться еще чего-то крайне важного – например, головы.

– Хрен – это овощ! – прояснила я ситуацию, когда проморгалась и поняла, о чем это он беспокоится.

Не помогло. Позеленевшие повара смотрели на меня с ужасом и отвращением.

– Тьфу на вас! – разобиделась я и показала белесое корневище хрена.

После наглядной демонстрации, ощупывания и обнюхивания повар полностью успокоился, и дальнейшее приготовление праздничного ужина прошло в нормальной атмосфере, даже несмотря на то, что, когда терли хрен, все на кухне горько рыдали.

– Зато полезно, от простуды помогает! – утешила я страдальцев. Мое утешение им помогло слабо. Дроу мужественно крепились, но их носы покраснели, а из глаз градом бежали слезы. – Холодец с хреном будет знатный! – в очередной раз ободрила я их и с чистой совестью смылась на чистый воздух.

Эх, хорошо быть Повелительницей, при случае и покинуть кухню можно! Дома-то хрен я всегда сама терла…

В назначенный час приглашенные собрались в нарядно украшенном тронном зале и с немалым интересом разглядывали убранство. Особо их впечатлил кипарис и кривоватые снежинки на окнах. Я самолично раздала гостям маски и атрибуты изображаемых героев.

Окружающее пространство наполнилось зайчиками, волчатами, лягушками, котиками, лисичками и прочими традиционными новогодними персонажами бывшей Страны Советов. Себе и Дару я выбрала обычную полумаску, нижнюю половину лица прикрывал наклеенный к маске «дождик».

Самым гордым и обидчивым, вроде Габриэля, перепали яркие венецианские монстрики. Большая часть была с огромными носами, меньшая – расписные с перьями. Я, как порядочная девочка, предупредила: носить маски на мероприятии необязательно. После этого демоны принципиально натянули маски и почти не снимали их.

Также высокие гости вальяжно прохаживались вдоль празднично накрытого стола и потихоньку принюхивались, а некоторые… гм… несознательные личности норовили исподтишка устроить дегустацию. Особо рьяных «пробователей» приходилось шлепать по рукам.

Для развлечения приглашенных я запланировала небольшой концерт. О чем и объявила:

– Дорогие мои! Сейчас нас порадуют дети!

Присутствующие зааплодировали. К кипарису важно прошествовал гордый Алиаль в камзольчике темного бархата и коротких штанишках с чулками, исполняющий роль конферансье. Мальчик приосанился, распушил крылья, открыл рот и… застеснялся.

– Ну же, дорогой, – ласково подтолкнула его я. – Кто сейчас будет выступать?

– Хор девосек, – выдавил из себя малыш. Произнес совершенно внятно: – «Тридцать три коровы», – и сбежал.

В зале на секунду наступила гробовая тишина, которую нарушил один короткий смешок, потом второй – и вскоре громко хохотали все гости, вытирая слезы, выступившие на глазах.

– Тихо! Успокойтесь! – рявкнула я. Напомнила: – Детей перепугаете!

В зал потоком ворвались увешанные мишурой и наряженные в красивые бело-розовые платьица и балетки девочки младшего и среднего возраста с хорошенькими диадемками на головках (сама из магазинов на Земле подарочные наборы «для принцесс» в обмен на золото натырила!). Выстроившись в две шеренги рядом с «елочкой», девочки поклонились гостям и завели песенку, которую я с ними разучивала несколько дней:

Тридцать три коровы, тридцать три коровы,
Тридцать три коровы – свежая строка;
Тридцать три коровы – стих родился новый,
Как стакан парного молока…[22]

Легче всего было дворфам! Они тихо ржали в бороды и делали умные глаза, благо больше ничего из их растительности толком не было видно. Остальные выкручивались как могли: кто-то прикрывался маской, кое-кто кусал губы, некоторые покусились на лимоны, разложенные в вазы с фруктами, другие прикрывали лицо рукавом или яростно жевали ус… Фантазия в этом плане у гостей оказалась непредсказуемой!

Наконец песня закончилась. Девочки шустро поклонились и грациозно убежали, получив по заслуженному подарку и заработав бурные аплодисменты. После их ухода гости получили возможность отсмеяться.

К наряженному кипарису снова важно прошествовал Алиаль и объявил:

– «Пророк». Аланиэль. – И опять улепетнул.

К импровизированной елке вперевалку прошагал старшенький в камзоле с белоснежным кружевным воротником и манжетами и патетически начал:

Душевной жаждою томим,
В пустыне хмурой я тащился,  —
И шестиногий семикрыл
Передо мною вдруг явился…[23]

Мне стало плохо. До такого кощунства даже я бы не додумалась. Оставалась надежда, что с земным творчеством присутствующие здесь незнакомы. И это радует!

– Что-то новенькое? – пробрался ко мне сквозь толпу Зак в маске волчонка. – В прошлый раз были мюмзики, теперь семикрыл шестиногий… совершенствуешь чрезмерно богатую фантазию?

– Нет! – оскорбленно фыркнула я в ответ. – Фантазию совершенствует мой сын!

– Наследственность – великая вещь! – глубокомысленно заявил дракон и заработал задумчивый взгляд от Дарниэля.

– Уйди, противный! – отмахнулась Повелительница дроу от глупостей дракона. Как-то не до его умничанья мне тогда было.

Выступление сына закончилось. Никто из местных аристократов ничего не понял, и ему от души похлопали, потому что ребенок старался и читал громко и с выражением.

Дальше Алиаль торжественно объявил спектакль:

– Постановка дровей. «Свадьба…» – Тут он замялся, забыв трудное слово, но быстро нашелся: – «Хомячков».

Надо ли уточнять, что было дальше? Думаю, нет. А я говорила мужу: нечего мелкого припрягать! И оказалась права. «Пусть учится выступать на публике!». Выступил! Спасибо. Дровя сейчас будут спаривать хомячков. Какой ужас! И это вместо старинной пьесы дроу «Свадьба Хомекуэля»!

В помещении появились комедианты, прекратив неуправляемую истерику зала и волны сугубо конского ржания.

Спектакль начался. Нужно сказать, действие велось на стародровском языке и в зале присутствовало несколько толмачей для гостей других рас со специальными амулетами перевода, который транслировался с помощью телепатии.

Происходило все таким образом… Сперва лицедеи произносили свои слова, и начинали смеяться дроу. Потом фразы переводились остальным – и смех раздавался снова. Третьим этапом дроу начинали хохотать над смеющимися гостями. И последними на зрелище гомерически ржущего зала «ломались» и поневоле начинали надрывать животы сами актеры…

Спектакль длился о-очень долго!

Но, как и положено, все хорошее когда-нибудь заканчивается. Да и гостям требовалось немножко отдышаться и прийти в себя…

Время близилось к полуночи. Гости перешептывались. Дети вертелись под ногами и трепетно дожидались обещанных подарков. Обычная картина в новогоднюю ночь.

В зал втащили пустую раму от портрета. Ее установили напротив тронов, и двое впечатленных оказанной честью дроу – Айлонор и Малик, застыли по бокам, удерживая ее от падения.

Это, конечно, слабый заменитель телевизора, но что есть, то есть… Я подтолкнула локтем мужа:

– Иди, поздравляй народ с Новым годом!

– Почему? – удивленно оглянулся Дарниэль, нервно поправляя белоснежные кружевные манжеты и передергивая плечами.

– Потому что ты тут вроде как главный, – пояснила жена, нежно выталкивая супруга к резному багету.

– Ну… – включил дипломатию благоверный, всеми конечностями отпихиваясь от предложенной чести. – Тут не один я Повелитель! Давай Зака попросим или папу Веню…

– У них свои обязанности! – сообщила я, ласково улыбаясь. На фоне моего платьишка, расшитого изумрудами и бриллиантами, белоснежная улыбка должна была смотреться на миллион долларов.

– Тогда отца Закэри, – предложил Дар. – Он здесь самый старший. Кстати, я его не вижу.

– Он занят! – ответила я. – Не увиливай! Кто, кроме тебя?

– О боги! – вздохнул муж, сдаваясь. – Вот засада!

И тут в раме появился мужик в красно-черном, на которого эту раму чуть-чуть не уронили. От неожиданности, наверное. Вообще, от неожиданности можно многое сделать…

В то время как я глазела на приблудившегося незнамо откуда мужика, все присутствующие, включая моего мужа, рухнули на колено. Лишь я идиотски торчала одинокой осиной посреди зала и с прищуром рассматривала визитера.

– Мы что, кого-то вызывали? – минуту спустя громко спросила я, приближаясь к красно-черному. – Чем порадуете, любезный? Песенку споете, стишок расскажете или стриптиз исполните?

– Эрика, – прошипели сзади. – Это Йолар!

– Ах вот даже как! – Пиетета к громким титулам во мне отродясь не было ни на грош. И вообще, я милостыню таким зашедшим «на огонек» принципиально не подаю!

– Скверный у тебя характер! – широко улыбнулся бог смерти, ничуть не обижаясь.

– Генетика! – пожала я плечами и приказала всем налить замаскированного под шампанское сидра.

Слуги засуетились, и даже незваному гостю обломился фужер с шипучим напитком.

Божество по такому случаю проявило дружелюбие и разрешило всем встать.

– С Новым годом! – вступил Йолар, держа в руке бокал и разглядывая пузырьки на свет. – Поздравляю всех с новой эрой! Через несколько минут наступит самый необыкновенный праздник в нашем мире! Счастья вам! Здоровья! – (Все поперхнулись.) – Удачи! И процветания! – Поздравительная речь толкалась в экран телеви… в багетную раму, так что оратора гости видели на «экране» в обрамлении боковушек «плазмы».

Тут в зал ввалились дворфы с громадным медным кругом. Узрев бога, попадали на колени, но вскоре вспомнили о возложенной миссии и засуетились.

Веня, взяв в руки большую палку, начал стучать в круг, имитируя бой курантов.

Бом! Бом! Бом! И так двенадцать раз.

На последнем стуке все заорали, наученные мной заранее:

– С Новым годом! – и выдули шампанское.

Стрельнули хлопушки, посыпалось сверху конфетти…

– А сейчас, дети, давайте позовем Дедушку Мороза и Снегурочку! – собрала я подрастающее поколение.

– Дедушка Мороз! – заголосили дети. – Сне-гу-рочка!

В зал вплыли сказочные персонажи, наряженные в традиционные костюмы – красный и синий, отделанные белой меховой опушкой. Ырхгыр Крылатый прекрасно смотрелся с бородой и посохом, а Сильван смущалась и ежеминутно поправляла белую косу.

– Давайте, дети, зажжем елочку! – пробасил Владыка Драконов.

– Раз-два-три! – заорали понятливые детки. – Елочка, гори!

К кипарису подбежал Зак и взмахом «волшебной палочки» (читай – закамуфлированного колдовского жезла!) засветил магические разноцветные шарики. Тут же в воздух на крыло поднялись демоны, немного смущенные и растерянные, поскольку им объяснили, что они на новогодней елке будут изображать фей. Представители демонской части населения посыпали всех сверху золотой пыльцой.

Ребятня визжала от восторга!

Демоны – цветочные феи смотрелись весьма колоритно. Крылья, выкрашенные в золотой и неоновый зеленый цвета, загадочно трепетали. Между рогами прекрасно вписались веночки из цветов с усиками. Тем, у кого наличествовали хвосты, на них накрутили ленточек и цветов. Не надо! Туда ничего не втыкали! Дети все же присутствовали. В общем, смотрелось – просто загляденье!

– До такого изощренного издевательства даже я не додумался! – задумчиво уронил Йолар, выходя из рамы.

Я услышала реплику только потому, что в тот момент отдирала от багета своих друзей, окаменевших не то от ужаса, не то от почтения к божеству. Бедолаги опасались лишний раз вздохнуть или моргнуть.

– Обращайтесь! – пропыхтела я, с силой пытаясь разогнуть побелевшие пальцы Айлонора, пребывавшего в ступоре. – Если нужно что-то украсить – то милости просим! И расценки у нас божеские!

– Да? – заинтересовался бог, подходя. – А сроки исполнения?

– Немедленно! – заверила его я, упираясь одной ногой в багет. – Как только, так и сразу! Желание клиента – закон!

– Помочь? – кивнул бог.

Стражи еще больше побелели и прониклись торжественностью момента.

– Не надо! – пожалела я подданных. – Вы это… идите… шампанского попейте, на фейерверк там полюбуйтесь…

Когда удалилось в указанном направлении всеобщее пугало – бог смерти, Айлонор шумно выдохнул и отлепился от рамы сам. Уже совместными усилиями мы оторвали Малика от багета и помогли прийти в себя, после этого пошли смотреть красочный фейерверк в ночном небе.

В саду перевоплотившиеся драконы показывали огненное шоу, запуская в небо разноцветные струи огня. Ырхгыр Крылатый и Зак добавляли к этому фаерболы. Демоны отошли в сторонку и вращали на веревочках светящиеся и пускающие снопы огненных искр не то ракеты, не то петарды. Красота!

Даже бог внес свою лепту, изобразив на фоне звезд несколько огненных скелетов с ласково лыбящимися черепами. Поплясав, скелетики рассыпались красочными облачками светляков, которые еще долго роились в небе, показывая сложные узоры в стиле «узлов счастья» и прочей шаманской ерунды. Эдакая прикольная нотка экзотической для здешних мест готики. Мне понравилось, остальные прелесть задумки не оценили. Им же хуже.

Больше всех огорчился мой муж. Потому что мы случайно – честное слово! – когда баловались с огнем, спалили его полянку для разминок. И Дар так занервничал! А сам виноват! Кто поддался на уговоры светлых «зеленых» и попросил отойти подальше от деревьев? Вот мы и отошли…

В общем, расстроился Дарниэль знатно и даже собрался всем все подробно рассказать. Я благоразумно дожидаться того не стала и со словами:

– Зато на отоплении сэкономим! – свалила раздавать подарки, оставшиеся после детей. У меня была заготовлена пара сюрпризов.

За мной потянулись остальные, поспешно впитывая остатки магии или огня. А Закэри, как мне потом сказали, попытался загладить общую вину и раздул пепел тонким ровным слоем… для удобрения будущей травы. Дружественно настроенная по отношению друг к другу парочка появилась в зале минут пятнадцать спустя, припорошенная золой и демонстративно потирающая челюсти.

Сердце мое возликовало: какой же национальный праздник без драки! Широко улыбнувшись, я начала раздавать подарки взрослым, спровадив до этого детей спать.

Мне все надарили каких-то блестящих побрякушек. Ну никакой фантазии у народа! То ли дело – я!

Габриэль, например, сейчас крутил в руках желтовато-белую тряпочку, украшенную художественными сетчатыми заплатками эластичного кружева с изящной вышивкой «крестиком» поверху, и, видимо, с трудом опознавал в ней траурный наряд для вдов Повелителей демонов.

– Нравится? – с надеждой поинтересовалась я, потратившая на это рукоделие полдня. – Сама старалась!

– Теперь никто точно не умрет, – задумчиво сказал в ответ Габриэль, не отрывая взгляда от платья. – Чтобы жена вот в этом не позорила светлую память…

– Это же хорошо! – порадовалась я вместе с ним. – Похороны – это так грустно!

– Особенно мои… – еще задумчивей ответил демон, в упор рассматривая уже меня. – Очень уж сильно впечатлила меня ночь прощания… Я бы сказал, незабываемые воспоминания.

– Ну извини, – покаялась я. – Скучно было, тоскливо… Да и твой послужной список зело… гм, вдохновил на подвиги.

– Ты неисправима! – заметил Габриэль и ускакал, прижимая к широкой груди тряпочку, чтобы никто на сувениры не отобрал.

В саду, видимо, закапывать пошел. Типа: «Так не достанься же ты никому!» Собственник! Нет чтоб в музей определить!

Хотела было догнать и вернуть национальное достояние демонам, но тут ко мне подошел муж, крутивший в руках мой подарок:

– Эрика, а как это носить?

Вздохнув, я натянула ему лыжную шапочку на голову. Шапочка была просто уникальная, я трудилась над нею не покладая рук целую неделю: лицо закрывала полностью, оставляя открытыми только глаза, но имела дополнительные отверстия – для косы и ушей. А красный цвет с узором из снежинок оттенка морской волны придавал подарку праздничный вид.

– На какой распродаже стибрила? – полюбопытствовал Йолар, когда, подвыпив, от нас прекратили наконец шарахаться в стороны гости. И вообще перестали замечать… – Поделись адресом, пожалуйста.

– Зачем? – проявила я интерес, стягивая с Дара новогодний камуфляж.

– Хочу своим рабам битвы прикупить, – проникновенно поведал бог. – Для устрашения.

– Там больше нет, – обиделась я и за себя, и за супруга. – Это эксклюзив!

И, гордо подняв голову, удалилась. Но тут меня поймал Зак, который сунул мне под нос сувенирного дракончика и строго спросил:

– Почему у него свечка там?

– Потому что дракончик лежит на спине, хлопает передними лапами, а поддон для свечки держит задними, – пояснила я ему как маленькому.

– А! – понял Закэри.

Подошедшая Сильван внимательно посмотрела на фигурку и спросила:

– А почему у него свечка там?

– Вам срочно нужно пожениться! – заявила я. – Вам уже везде «там» мерещится! – И спешно сбежала к другим гостям.

Папе Вене мой подарок очень понравился. Я ему подарила кувалду и штопор. Он теперь у дворфов стал еще круче котироваться, пообещав каждому врагу вставить вот это (штопор) туда (ну, вы поняли!) и забить вот этим (кувалдой). Не наигрался еще…

Тут меня догнала Сильван и, потрясая моим подарком, тихо прошипела, сверкая позеленевшими от злости глазами:

– Будь добра, объясни, что это такое!

Я немного попятилась и напоролась на вездесущего бога, который, рассмотрев то, чем потрясала разозленная кошка, из-за моего плеча невозмутимо пояснил:

– Если я правильно понимаю, то это обмундирование воительниц из мира Эрики.

– Ага, – кивнула я и спряталась за спину Йолара.

– Они у вас там что – все на голову ущербные? – поинтересовалась Сильван, крутя в руках металлические бляшки с ремешками. – Как эту упряжь можно носить? Я ж в этом со стыда умру!

– А их никто не спрашивает, – высунулась я. – Принято, чтобы все воительницы в этом по лесам и пустыням бегали. Рыжая Соня там и другие… девушки.

– В этом? По лесам? – Глаза Сильван вместо округлых стремительно приняли форму огромных овалов. (Плечи бога начали подозрительно вздрагивать.) – А насекомые?

– А насекомых мужчины не учитывают, – еще больше высунулась я. – Так же как и погодные условия, сучки и прочие прелести – что в поле, что в лесу. Главное – это эротичность!

– По мозгам дать? – осведомилась каргаал, впечатленная грядущей перспективой.

– Кому? – спросил услышавший последнюю фразу Закэри.

– Мужикам! – свирепо уставилась на него возлюбленная. – Чтобы отбить охоту наряжать нас в эти… гм… штучки!

– Как эротично! – мечтательно заметил дракон, разглядывая мелькающие перед его лицом «доспехи». Поднял увлажнившиеся грезой глазки на любимую девушку. – Тебе пойдет!

– Ты – труп! – рыкнула взбешенная Сильван. – И смерть твоя будет долгой и мучительной! Не будет тебе ни мальчиков-драконов, ни девочек-оборотней! Я удавлю тебя на этих ремешках.

– Очень необычно! – воодушевился Йолар. – Надо бы и себе такое приобрести…

Я закатила глаза и полюбопытствовала:

– Сами носить будете или кого облагодетельствовать хотите?

Йолар деликатно промолчал.

– Если ты это наденешь, то я сам скончаюсь от счастья! – выкрикнул Зак, спешно удирая к драконовской группировке.

– Сильван! – рявкнула я, опасаясь междоусобицы, и перехватила даму-оборотня в начальной стадии прыжка. – Не обращай на него внимания! Он – мужчина!

– Я тоже, – спокойно заметил бог.

– И на него не обращай… – ляпнула я. Тут до меня дошла суть моего высказывания. Исправляясь, хозяйка вечеринки потянула сестренку за руку. – Нам просто некогда. Пора гостей к столу звать… Вы сами уж там себе местечко найдите… где-нибудь подальше от остальных, пожалуйста… чтобы рядом сидящие не подавились от уважения.

Бог хихикнул и пошел выбирать себе место, подобающее его положению. Покидать наш праздник он, видимо, не собирался до самого конца. Ну и бог ним… ой! Кажется, оговорилась.

Изрядно перебравшие кисленького сидра гости расселись и принялись пробовать экзотические блюда. Драконы оценили по достоинству свежеприготовленный хрен и, не теряя времени даром, попросили у хозяйки вечеринки семена и рецепт.

– Зачем? – спросила я, рассматривая папу Закэри, который пришел с просьбой.

Великан Ырхгыр Крылатый выглядел очень импозантно: нависшие кустистые брови, проникновенные светло-карие глаза, седая борода и усы, роскошный костюм серебристо-алой парчи. Не зря ему подошла роль Деда Мороза, он прямо для нее создан. Из образа не выпадали и длинные седые волосы, интересным манером заплетенные в косу, причем с переходом из двух в одну.

Владыка драконов ответил на полном серьезе:

– Чтобы помочь молодым драконам научиться вырабатывать пламя.

– Ага, – захлопала я ресницами. – А как они начинали вырабатывать пламя до этого?

– Мы их пугаем, – покаялся Ырхгыр Крылатый. – Кого со скалы сбрасываем, кого в темной комнате закрываем…

– Теперь вы хотите заставить их есть хрен? – заволновалась я, жалея будущие поколения драконов (а точнее – популяцию дикорастущего хрена!). – Давайте я вам лучше кайенский перец презентую… – И одарила Владыку килограммчиком жгучего перца и отдельно несколькими пакетиками с семенами.

Ырхгыр Крылатый, не ожидая подвоха, тут же доверчиво засунул один из симпатичных стручочков в рот и попробовал пожевать… Еле успел выбежать в сад.

И мы снова наблюдали великолепный фейерверк!

Потом легли даже те дети, которые прорвались под магической личиной обратно и были отловлены на входе, так что взрослый праздник загремел по возрастающей.

Вернувшись за стол после незапланированного, но такого приятного отступления, мы продолжили праздничный банкет. И если сначала все чувствовали себя скованно и пробовали еду с немалой осторожностью, то, когда ополовинили запас гномьего самогона, все само собой наладилось и покатилось по издавна проторенной колее…

Оборотни обсуждали с демонами возможности превращения. Через пару рюмок между этими и теми зашел какой-то бессмысленный спор, и вскоре метаморфы перепились до такого состояния, что остальные имели удовольствие наблюдать перетекание из одной формы в другую. Некоторые, особо продвинутые, даже умудрились превратиться в мохнатые снежинки, скопировав формы с оконных витражей. Немного, правда, кривенькие получились формы и… гм, косые от алкоголя, но выглядело прикольно. И радовало глаз окружающим… Если не считать одного-двух заикающихся дворфов и пары-тройки побледневших дам.

Нет, я отлично дворфов понимаю: поворачиваешься с репликой «подайте, пожалуйста, блюдо с оливье» к соседу, а тут под боком, рядышком вместо него – искристо-белая снежинка… размером с хорошего теленка и с зубастой пастью. Но после двойного принятия на грудь и эта экзотика перестала быть таковой и перешла в разряд скучной, никого не удивляющей обыденности. Или алкогольных видений. А при конкретной фазе подпития, да еще от гномьего самогона, известно всем: чего только спьяну не примерещится!

Эльфы побратались с дроу и научили оных, как нужно любить природу. Я сделала такой логичный вывод, потому что с того края стола постоянно неслось непрерывное: «Мать! Мать! М-м-мать…» Справочники в библиотеке Дарниэля единодушно утверждают – светлые никогда не ругаются, только вспоминают природу.

Драконы на полном серьезе обсуждали с дворфами: поместится ли среднестатистический ящер в гномьих катакомбах? Дворфы клялись, что да, и порывались обмерить драконов, гостеприимно приглашая тех в гости. Правильно! Когда еще представится подходящий случай напинать ящеру по хвосту, когда тот застрянет?

Мне стало скучно, и я предложила разнообразить наш праздник:

– Давайте немножко протрясемся! Внимание, танцуют все!

Гости немедленно согласились и пошли водить хороводы вокруг кипариса. На третьем круге мы потеряли дворфов. Искали всем миром и нашли их сладко спящими под «елкой». Вскоре отвалили демоны, которые позавидовали, что дворфы украшают собой кипарис, а они – нет. Обижались метаморфы недолго, повиснув на «елочке» сияющим неоном новогодних игрушек.

Но тут уже заволновались светлые, предъявив справедливые претензии: «Это наша прерогатива – защищать деревья!» – и выставили вокруг кипариса караул. Караулили эльфы лежа, дыша сивушным перегаром и обнимая палочки фей, отобранные у демонов.

Драконы покачали головами и усвистали в сад показывать высший пилотаж. Вы когда-нибудь видели пьяный «боинг»? А сто? И не дай вам боже увидеть! Ага! Это ж непредсказуемое явление! То газовая атака, то катапультирование… А одного потом всей бригадой МЧС оставшихся на ногах волшебников из «мертвой петли» развязывали. Запутался бедняга в количестве ног, в самом деле, с кем не бывает…

Угомонились мы почти под утро.

Вечер встретил нас рассолом и головной болью. Дарниэль прошелся по дворцу и его окрестностям. Вернулся мрачный и очень задумчивый. Спустя какое-то время его прорвало, и он осторожно спросил:

– Эрика, а как в твоем мире выживали после празднования Нового года?

– Мы – закаленная нация! – пожала я плечами, присасываясь к заранее припрятанной кружке с рассолом и улыбаясь про себя. То-то же, знай наших!

Глава 18

Быстро поднятое не считается упавшим…

Народная мудрость

Йолар, бог

После долгих семейных и мировых неурядиц я сидел в саду и строгал деревянные сабельки для внуков. Кажется, все наладилось, мир пришел в равновесие, и даже моя взбалмошная женушка вроде поуспокоилась, отчего в мире прекратились засухи, потопы и перестали рождаться телята с двумя головами.

Так я думал… но как же я ошибался!

Потому что к нам пожаловала моя мама.

Нет, не так… К НАМ ПОЖАЛОВАЛА МОЯ МАМА!

Что можно сравнить с ее приездом?

Цунами высотой в сто метров, мор, глад и землетрясение в одном флаконе. А, и еще мигрень… недели этак на две…

Попробую пояснить… Легенды нашего мира гласят: его создали богиня и бог, Йаола и Йолар. Так вот, скажу по секрету – это неправда. Его сотворили не мы. Создателей этого мира и впрямь было двое, богиня и бог. Моя мать Стейнара и еще один Демиург, известный ученый и экспериментатор. Замечу, известный в первую очередь своим зловредным и скверным характером.

Сваяли они наш мир легко и в охотку, а вот потом, уже на стадии заселения, жутко разругались. Что промеж них стряслось и отчего между недавними приятелями (а может, и больше!) вдруг пробежала черная кошка – понятия не имею. Хотя догадки на сей счет есть.

В результате Демиург высказался – долго и нецензурно – и покинул этот мир навсегда, а Стейнара забросила недавнее детище и отдала на откуп молодым – мне и моей разлюбезной женушке, пригрозив присматривать за результатами нашего хозяйствования и приезжать сюда время от времени.

К счастью для всех, избытком своего общества матушка нас не баловала, и новый дом мы осваивали в свое удовольствие.

Любовно взращивали разные расы, занимались мифотворчеством, селекцией новых видов растений и животных. А потом… началось невообразимое. Разумные, которых мы так любовно лелеяли, словно взбесились. Последовали война за войной, все со всеми рассорились, дело мирного созидания перешло в затяжные кровопролитные конфликты, когда нет правых и виноватых.

Я забеспокоился, обратился к маме за помощью… Кто же знал, что в то время, как я бегаю по Вселенной, разыскивая женщину-Демиурга, моя женушка Йаола подменит нашего ребенка и самовольно отправит на воспитание в безмагический мир?! Ну да, ну да, как же… у нее же свое видение проблемы, чтоб меня… четыре раза с четвертью!

Так что когда я вернулся домой несолоно хлебавши, потому что, обегав за двадцать пять оборотов планеты всю обитаемую часть миров и разослав повсюду сообщения, так и не нашел свою маман-путешественницу, то знать не знал и ведать не ведал про такое неслыханное коварство.

А когда уже узнал – было поздно. Карусель пророчества завертелась. И подбил меня тогда под руку демон Бездны записать его в неурочный час!

Да, что до приезда мамы…

С воплем: «Сынок, дорогой!» – мама, дочерна загорелая, в белом летнем брючном костюмчике и солнцезащитных очках, в упор не замечая молодую невестку, набросилась и обслюнявила мою физиономию, потом протянула мне кулек леденцов и конфет-тянучек собственного изготовления.

Пылая от унижения, я спокойно заметил:

– Мам, я уже вырос, подарок не по адресу. Но я отвезу твой гостинец внукам, им должно понравиться.

– Что-о? – Демиург сняла очки и принялась их протирать.

Мое сообщение имело эффект разорвавшейся бомбы. У мамы чуть удар не случился, даже заикание началось.

– В-внукам?.. К-как в-внукам? У вас же еще не было детей? – Она побледнела. – Так, получается, я уже прабабушка? – Моложавая, подтянутая женщина растерянно посмотрела на себя, потом перевела недоверчивый взгляд на нас.

– Да, мама, – с ноткой ехидства пришла мне на помощь жена. – Наша дочь и ваша внучка родила сыновей, так что вы действительно прабабушка.

У мамы подломились ноги, и она осела в вовремя подставленное кресло.

– Я чувствую себя ошеломленной, – простонала она. – Воды, умираю!

Йаола мстительно щелкнула пальцами – и маму окатило водой с градом.

– Для любимой мамочки – что угодно! – сладко пропела богиня любви и жизни.

Я аж поперхнулся. Да-а-а… женские отношения – потемки! Почему мамы так пламенно любят зятьев и ненавидят невесток, а те отвечают им взаимностью – извечная загадка, факт, непостижимый для мужского ума. А уж по отношению к Демиургам и вовсе выглядит донельзя дико. Но… имеет место быть.

Впрочем, видимо, холодный душ таки прочистил Стейнаре голову, так как она силой мысли высушила свою одежду и волосы, повела шеей и сухо сказала:

– Рассказывайте по порядку!

И мы рассказали.

Мама вскочила и забегала по приусадебной лужайке, вцепившись обеими руками в шикарные волнистые волосы спелой пшеницы.

– Вот сволочь! – Дерг-дерг! – Как он посмел!!! – Дерг! – Не ожидала я от него такой подлости! – Дерг!

– Кто?

– Мама Стейнара, остыньте, лучше отдохните с дороги, поужинаем! – попыталась увещевать ее жена.

Бесполезно. И на старуху бывает проруха.

– А ты не мешай! Видишь, я переживаю! – воскликнула мама и стала еще более зверски таскать себя за пряди короткой стрижки.

Я дал ей возможность самовыразиться, потом мягко надавил:

– Мам, уже поздно, пошли в дом! Давай все обсудим за чашкой чая!

Матушка под двойным давлением уступила. Вскоре в доме запылал камин и состоялось чинное, я бы даже сказал – патриархальное чаепитие.

– Как жаль, что отец сейчас не с нами! – прочувствованно заявила мать, отстраненно наблюдая, как моя жена разливает заварку из фарфорового чайника и разбавляет сливками. – Когда он вернется, так порадуется!

Свежо предание, да верится с трудом. Не думаю, что папа когда-либо вернется. Для этого нужно хорошо знать мою мать…

– Стейнара, – перевела стрелки супруга, – о ком вы сейчас говорили? Кто «сволочь»?

Мама скуксилась и поскучнела. Ее запал поугас.

– Я имела в виду Газзара. Вы знаете, о ком я?

Внутри меня поселилась тревога.

– Ты имеешь в виду Демиурга, на пару с которым вы создавали наш дом?

– Да… – тихо отозвалась моя мать, рассеянно комкая край салфетки. – Вы знаете, почему мы рассорились?

Пришлось признаться:

– Нет. Ты никогда не упоминала об этом.

Мама приоткрыла завесу тайны:

– Общая идея вашего мира была моей. Но мне не хватало некоторых специальных знаний, кроме того, я была моложе и не настолько уверенной в своих силах… Работа двигалась нормально до тех пор, пока мы не начали создавать разумных. Дальше все пошло наперекосяк… – Стейнара осеклась.

– Почему?

Тишина.

– Мам, первый и последний раз объясни нынешним хозяевам, что вы могли не поделить?

Мама всхлипнула, словно маленькая девочка, и тихо сказала:

– Он… Газзар взялся перекраивать всю концепцию мира Йаленар. Ему, видите ли, захотелось на моем мире испробовать сценарий инферно. Завьюжило устроить тут эксперимент, некое отделение ада, в котором царит уныние и безвыходность.

– И что было потом? – подтолкнула к дальнейшему повествованию моя жена, пододвигая свекрови огромное трехъярусное блюдо с пирожными.

– Дальше? – Мама благодарно ухватила самое большое кондитерское изделие и откусила кусочек. – Дальше, естественно, я воспротивилась этому произволу, тем более – вначале такого договора не было. – Отхлебнув чаю, восторженно прикрыла глаза, наслаждаясь его вкусом. – И он ушел, пригрозив: дескать, еще вернется и все равно устроит это самое инферно.

– Вот как… – Кажется, я стал понимать корни нашей общей проблемы. А проблема серьезная. Противостояние со взрослым, опытным Демиургом… да уж, ничего хорошего. – Мама, скажи, мы в силах противостоять твоему знакомому?

– Вы? Не знаю… – рассеянно сказала мать. – Я – тоже вряд ли… Разве что твой отец…

Я устало сгорбился:

– И где его искать?

Мать загрустила:

– Этого не знаю… если он не захочет – хоть вверх тормашками переверни Вселенную, его не найдешь. Он любит поиграть в прятки. Частенько прикинется простым смертным – и днем с огнем не распознаешь его божественную природу. А он будет в это время у тебя под самым боком.

Я понял, что придется разруливать мамино плохое настроение:

– Ладно. Его поиск я возьму на себя, а пока отдохни. В гостевой спальне ждет уютная постель, а завтра еще поговорим.

Мама капризно поправила непослушную прядку и сказала:

– Сын, ты уж извини, но я тут наездом. Поэтому вы пока отдыхайте, а я… – Недобро блеснула глазами на стоящую рядом невестку. – Я ПРОВЕДУ ИНСПЕКЦИЮ! – И с демоническим хохотом развеялась.

Мы с Йаолой уныло переглянулись. После ее предыдущей инспекции из нашего мира навсегда исчезли динозавры и несколько разумных рас, в число которых попали люди, также значительно уменьшилось поголовье элементалей.

Жена поняла меня с одного взгляда:

– Ты посиди, а я сейчас кину клич жрецам, чтобы предупредили верующих: пусть сидят по щелям и в ближайшие дни никуда не высовываются. Слишком мало у нас осталось разумных видов, чтобы ими рисковать понапрасну.

– Нет уж! На мне демоны и дворфы. Хоть и вредные они порой бывают, но терять их тоже жаль, – откликнулся я и, щедро отхлебнув амброзии из горлышка графина, сдернул рабов битвы оповещать про стихийное бедствие, именуемое моей маман.

Вдвоем с женой через сеть храмовых служащих и оракулов мы успели оповестить мир о готовящемся бедствии. Понятия не имею, как восприняли наше сообщение верующие, но по большей части строго ему последовали, так что, за редким исключением, на улицах городов и селений было никого не встретить. Все благоразумно спрятались по подвалам и пещерам. Конечно, если Демиург решит выколупать их оттуда, то никто не спасет тех несчастных, но, зная наклонности своей мамочки и ее тайные страхи, могу уверенно утверждать – она туда ни за что не сунется. У мамы есть одна фобия: она боится грызунов и насекомых. А я специально для нее населил все подземные помещения разнообразными видами этих и тех. И волки сыты, и овцы целы.

Да-да, знаю, потом мать придет, будет стучать по столу каблуком туфли и требовать уничтожения этой пакости. Хм-хм, да я не против. Устрою очередной скачок эволюции, истреблю этих и разведу чего похлеще. Я не самоубийца делать окружающую реальность именно такой дословно, как мама велит. По-моему, она уже все поняла и даже не очень-то сердится. Возмущается больше для проформы, чем по зову души.

Но в этот раз все пошло не так. Ко мне прилетела мать со вздыбленными волосами, обугленными лоскутами костюма и бешеным взглядом. Она подняла одной рукой молот, второй кувалду и в ярости спросила:

– Что это такое?

Мы с женой подавили желание громко рассмеяться.

– Мам, ты решила в кузнецы податься?

– В КУЗНЕЦЫ? – Мама возмущенно отбросила изделия дворфов и повернулась к нам тылом.

Вот тут уже мы не смогли сдержаться, потому что… потому что из ее ягодицы торчал детский кинжал размером с ладонь. Издав гневный вопль боли, мать со слезами выдернула опасный атрибут.

От маминой ярости на лужайке загорелись два соседних дерева, Йаола еле успела их потушить и вылечить. Я следил за растерянной, слегка испуганной и разъяренной маман и не знал, как реагировать.

– Мама, кто в созданном тобой мире смог тебе обидеть? Расскажи, что случилось?

Стейнара всплеснула руками:

– Вы оба идиоты! Пока вы хлопали ушами, тут поселилась семья более могущественных Демиургов.

Йаола удивилась, но до меня дошло раньше, и я потихоньку начал посмеиваться в кулак.

– Мам, ну чего ты орешь, как потерпевшая? Лучше опиши подробно, что случилось.

– В окрестностях одного замка… дроу, кажется… я обнаружила удивительную реликтовую полянку, где поселились феи. Они даже вырастили Читай-дерево!

Я, скрывая ухмылку, пока ей уверенно поддакивал.

Мама продолжила обличительную речь:

– Естественно, я ж не могла пройти мимо, чтобы не обследовать природный магический фон этого места…

(Ага. Значит, читай, пыталась утащить в пространственный карман всю поляну вместе с феями и деревом на опыты!)

– И что случилось дальше? – стараясь выдерживать невозмутимую физиономию, продолжил расспросы своей матери.

– Мне там попалось на глаза ваше творение… ну, поначалу мне так показалось. Как ее… эльфийка, кажется…

– Эльфийка? – Я встретился взглядом с женой. Та ехидно ухмылялась, сдавая задом, чтобы уйти из поля зрения вездесущей свекрови.

– Мама! Ты же дипломированный Демиург с научной степенью! Неужели тебя могла обидеть и довести до подобного состояния какая-то эльфийка?! – Я надавил на ее больное место – гонор и тщеславие.

Богиня гордо вскинулась, но потом увяла.

– Я приказала ей поцеловать носки своих туфель, а она… она… – Внезапно мама обиженно ткнула в меня пальцем. – Ты их совсем распустил! Вконец!

– Ма-ама… – проворковал я, усаживая Стейнару на стул.

– ОНА МЕНЯ… – сделала трагическую паузу мама. Огляделась по сторонам, видимо на предмет наличия слуг, коих поблизости не оказалось, и тихо выдохнула: – Послала!!!

– Что сделала??! – оторопело переспросили мы с женой богиню.

– Отправила устно на какой-то хутор бабочек ловить… – расстроенно сообщила потрясенная дама. – А когда я попробовала сотворить молнию и быстро испепелить нахалку, она окружила меня такой странной сферой жизни, что моя собственная молния отразилась и ударила в меня! Вы представляете – В МЕНЯ! – Маман нервно повела плечом и начала горестно обирать с него лоскутки обгоревшей одежды. Изумленно добавила: – А когда я открыла рот, чтобы сразиться с неведомым Демиургом за свою территорию, то она рявкнула: «Дети!!!» – и тогда навстречу ей кинулись два самых опасных существа, которых я только в своей жизни видела!

– И?.. – Я постарался не смотреть в ее сторону, чтобы мать не увидела мой беззвучный хохот.

Йаола прикрывала рот ладонью, по каковой причине понять со стороны – смеется она или горестно рыдает, сострадая несчастной свекрови, было трудно.

– Вот что! – Мама показала кинжал, минуту назад выдернутый ею из пострадавшей филейной части. – И еще вот и вот! – Она возмущенно нам протягивала кувалду и молот. Яростно добавила: – Меня спасло только бегство! – Отшвырнув в сторону дворфьи орудия производства, мать встала и выпрямилась. – До тех пор, пока вы каленым железом не очистите мой мир от чужеземной заразы, я сюда ни ногой!

– Мам, а что еще они тебе сделали? – Я искусал до крови губы, а женушка, заходясь в «скорбных рыданиях», уже слабо повизгивала.

– Старший ребенок «эльфийки» устроил подо мной болото, и меня туда едва не засосало… – Богиня продемонстрировала заляпанные грязью туфли и отвороты брюк. – А младший с воплем: «Похая, похая!» – расправил крылья и окончательно дожег мою прическу. И если бы я спешно не спаслась бегством… – Тут богиня театрально всхлипнула. – Он бы спалил меня на месте гигантским огнешаром!

Я обнял ее за плечи, втихомолку делая знаки жене, чтобы она своим донельзя счастливым и омытым слезами неподдельного веселья лицом не мозолила глаза злющей драконихе – своей свекрови. А сам начал уламывать раненную в своем самолюбии мать:

– Матушка, вы идите отдыхать, а уж завтра мы со всеми силами пойдем воевать с неведомым ворогом…

– Воевать?! – Стейнара подскочила. – Ну уж нет! Вы как хотите, а я ухожу! У меня там куча дел непеределанных, две галактики неосвоенных, дыр черных развелось – пропасть… Так что я убегаю. Цем! – Она чмокнула в лобик меня, изобразила воздушный поцелуй невестке – и была такова.

Я провел ладонями по лицу, стирая полученный после приезда мамы стресс, и оглянулся. Жена подошла и терлась рядом, урча, словно кошка. Мурлыкнула:

– Почему ты не сообщил ей, что то были ее правнуки?

Я хихикнул:

– Шутишь? И лишить себя такого козыря? Да судя по всему, она в наш рукав галактики еще десять тысяч оборотов не сунется! А мы будем передавать ей тревожные сведения: мол, идут затяжные бои! В жизни так дешево мир с ее стороны не покупал, чес-слово!

– Н-ну-у, тебе виднее… – задумчиво произнесла Йаола. Поправила локон и ненароком уточнила: – А что со вторым Демиургом делать будем?

– Ты же слышала речь Стейнары? – резковато ответил я ей. – Будем искать отца.

– И где же его искать? – недовольно отозвалась супруга.

– Будем над этим думать… – выкрутился я, на самом деле не имея ни малейшего представления, где и как это делать.

Стейнара, Демиург

Я уходила из мира Йаленар, шепча про себя: «Никто, никто не сможет оскорблять богиню-Создательницу безнаказанно!»

И пусть плоды моей мести придут нескоро, поначалу их никто не заметит, но потом… потом мои дети скажут спасибо. Проклятие сформировано и оставлено. Мерзкая «эльфийка» до конца дней своих запомнит, что такое смертельно оскорбить Стейнару.

Глава 19

Сила магии зависит не только от длины магического жезла.

NN

Дарниэль, Повелитель дроу

– Тебе нужно учиться пользоваться магией! – однажды сообщил я Эрике, разглядывая опаленный гобелен в коридоре и расстроенно качая головой.

– Извини, – опустив уши, с грустной мордашкой покаялась она, стараясь незаметно загородить широкой юбкой с кринолином и собственной спиной второе такое же пятно. Маскировка получалась плохо: или спина была слишком узенькой, или пропалина слишком большой. – Не сдержалась.

– Я вижу, – не отрывая задумчивого взгляда от старинного ковра, вздохнул я, мысленно подсчитывая убытки. – Что на этот раз? Обсчет? Непослушание? Кто-то на ногу наступил?

– Н-нет, – покраснела она, видимо чувствуя себя слегка виноватой. – Просто немножко играли с детьми в мячик.

– В мячик? – Я не поверил. По состоянию помещения я бы скорее сказал, что тут шли затяжные бои. Тут до меня кое-что дошло, и мое лицо вытянулось. – Огненный?!

– Аг-га, – засмущалась она, опуская глаза и одновременно пытаясь посмотреть искоса. – Мы кожаный не нашли.

– И что дальше? – ровным голосом допытывался я, стараясь громко не скрежетать зубами и бдительно обшаривая взглядом пустынное помещение на предмет остальных повреждений.

– А дальше мячик взорвался, – призналась она, старательно загораживая еще один поврежденный угол и обугленный местами пол с зияющими дырами.

Я расслышал почти беззвучный шепот супруги: «Вот сволочи краснодеревщики! Еще полчаса назад приказала все быстренько доделать! До сих пор ни ухом ни рылом, зар-разы ушастые!»

Та-ак… надо понимать, что «мячиком» они играли не только тут… Что-то мне нехорошо…

– Понятно, – хмыкнул я и строго заявил: – Пошли!

– Куда? – испугалась она, пока я мучительно раздумывал: можно ли в ее возрасте и положении применять телесные наказания, и если можно – то какие?

Придя к определенным выводам, вместо конюшни я повел ее в сад, прилегающий к ее бывшим спальным апартаментам, и попытался дать урок магии земли. В самом деле, если не можешь с чем-то бороться, проще его возглавить.

Я долго и подробно мусолил ей тему первого урока: «Как ускорить рост растения». Чуть сам не заслушался, так заманчиво звучало. Потом еще столько же времени терпеливо показывал.

– Смотри. – Взял в ладонь косточку от вишни, проделал пару пассов, подул, прошептал мантру и посадил в землю. Через несколько минут показался тоненький росток.

Эрика захлопала в ладоши. Представление ей очень понравилось.

– Теперь все подробно, – рассказал опять. Взял другую косточку, шаг за шагом объясняя, что конкретно жена должна сделать и главное – где ей истоки этой магии искать. – Поняла?

– Да! – Она кивнула, взяла косточку, сосредоточилась и поэтапно провела необходимые пассы. Заработав мой довольный кивок, женушка подула, прошептала заученное заклинание и ловко посадила косточку в землю.

– У-умница… – довольно сказал я, когда проклюнулся росток. И раньше времени расслабился.

– Не по-онял?.. – заявил я уже через пару секунд, когда росток стремительно превратился в поросль и достиг мне пояса.

– Так не бывает! – возмутился неудачливый гуру, когда еще через минуту-другую великолепное дерево раскинуло над нами разлапистые ветви. – Этого не может быть! – через минуту гневно повторил я и, потирая лоб, направился к жене за разъяснениями, но споткнулся о выпирающий узловатый корень.

Кто-то меня весьма корректно поддержал, поставил на землю и отряхнул мои любимые темно-зеленые бархатные штаны и расшитый галуном камзол. Когда я вежливо поблагодарил и оглянулся, чтобы увидеть незваного слугу-помощника, то чуть не окочурился. Меня отряхивало веткой Эрикино дерево. Держите меня семеро!

– Благодарю! – машинально повторил я в шоке от увиденной картины.

Дерево наклонилось и невнятно прошелестело:

– Вс-сегда пош-ш-шалуйста!

– Офигеть! – невольно в один голос заявили мы с женой, но в разной тональности. Мое восклицание звучало с недоумением и скрытым ужасом, ее – с незамутненной радостью и чисто детским любопытством.

– Интер-рес-сное с-слово, – сообщило нам фантастическое дерево, записывая его непонятными знаками алым соком на листочке. – Буду ис-спольс-совать. Мош-шно?

Мы с Эрикой переглянулись.

– Пожалуйста! – польщенно улыбнулась она, прихорашиваясь и поправляя растрепавшуюся прическу и примятую кое-где шелковую юбку небесно-голубого цвета. Потом опомнилась и спросила: – А вы кто?

– Оно – дерево, – тихонько прошептал я Эрике на ухо. – Вишня.

– Где больш-ш-ше двух – говор-р-рят вс-с-слух! – обиженно проскрипело дерево. – И я муш-шес-с-кого полу.

– Я так и знал! – в сердцах сплюнул я. – Как всегда, вокруг одни мужики!

– Я не «вокруг», – оскорбилось дерево мужеского полу. – Я рядом.

– Какая разница? – уставился на оппонента Повелитель.

– Большая! – сказали жена вместе с деревом и пожали друг другу руки.

– Спелись! – обреченно выдохнул я.

– Я пока не умею петь, – засмущалось дерево, и часть плодов стремительно заалела. – Но очень хочу научиться…

– Прекрасно! – снова порадовалась супруга. – Давайте знакомиться! Я – Эрика, это Дарниэль.

– У меня нет имени, – расстроилось дерево. – Но точно знаю, что я не вишня.

Очевидно, Эрику сильно огорчило данное обстоятельство. Не имея сил отказать трогательной просьбе, мы с женой битый час перебирали все известные сорта деревьев. Дереву ничего не приглянулось.

– Может, баобаб? – выпалила вдохновленная поиском женушка окончательный вариант.

– Но я же не женщина? – скромно прошелестело дерево и поникло ветвями.

– При чем тут это? – не поняла она и уставилась на мужа, прося помощи.

– Оно – не «бао-баба», – раздельно произнес я, всем видом показывая: дескать, в дальнейшем я в этом сумасшедшем балагане участвовать отказываюсь.

– Тогда пусть будет баодед!

У жены пошел следующий виток креатива. Мне стало плохо.

– Круто! – восхитилось дерево. – Как мужественно звучит – Баодед! Спасибо!

– Пожалуйста! – сказали мы теперь уже вместе с женой в один голос, будто сиамские близнецы.

– Ну я пошел? – поинтересовался Баодед, вытаскивая из земли корни.

ОНО ХОДЯЩЕЕ? У меня глаза чуть наружу не выпали. Что за жуть она создала? Как? И ведь вектор приложения силы грамотный, манипуляция самая обычная. Сделала жена все правильно, я свидетель…

– Куда? – полюбопытствовала Эрика и дружелюбно добавила, хотя я ее непрерывно дергал за рукав: – Может, погостите еще?

– Хочу мир посмотреть и себя показать. – Баодед ходко поковылял от нас. – Спасибо вам!

И тут меня пробила интересная мысль. «Если сделаю как надо, то смогу частично вернуть одному рогатому уроду ма-аленький должок. Всегда пожалуйста!» – порадовался я про себя. А вслух крикнул:

– Владения демонов во-он в той стороне – они должны вам сильно обрадоваться, они очень любят все красивое и необычное!

Эрика с заметным сомнением уставилась на меня после той реплики, но промолчала. Умница!

Мы проводили дерево. Я – чтобы никуда не свернуло по дороге, а Эрика… она даже прослезилась, пока махала ему платочком вослед. Когда наш новый знакомец скрылся из виду, жена легкомысленно спросила, утирая горючие слезы разлуки:

– Повторим урок для запоминания?

У меня начался легкий тик, переходящий в тяжелую асфиксию и длительный паралич. Представив сонмы таких «баодедов», гуляющих по просторам моей родины, я еле-еле смог просипеть:

– Ни за что!

Закэри, Наследник Трона Драконов

– Чего ты от меня хочешь? – отмахивался я от упорно наседавшего на меня Дарниэля.

– Хочу, чтобы ты позанимался с Эрикой магией! – объяснил мне друг через шар связи.

– А самому слабо? – попытался отбояриться от предложенной «чести». Очень, знаете ли, не хотелось лишний раз встречаться с ушастой шкодницей. Она, безусловно, чудо, но… пусть чудит где-нибудь подальше от меня.

– Слабо! – признался дроу. – Я пробовал…

– И как результаты?

Многозначительная пауза. Во мне проснулось любопытство.

– Мы с Эрикой вырастили новый вид дерева, – после некоторого раздумья осторожно обронил Дарниэль. Лицо настороженно-замкнутое, губы сошлись в ниточку. – Очень необычного…

– Так радуйся! – не понял я причин уныния.

– Радуюсь… – пробурчал дроу, опустив взгляд и тщательно снимая пылинку с рукава. У меня начало создаваться впечатление, что он чего-то недоговаривает. А Дар наконец изволил закончить мысль: – У Эрики с контролем магии земли большие проблемы. Может, проверишь на магию воздуха?

– Ладно, – зная упорную настырность и целеустремленность дровского клеща по имени Дарниэль, отвертеться все равно не удастся. Придется расслабиться и постараться огрести как можно меньше «удовольствия». – Встретимся завтра, на скале Дракона. Помнишь, где это?

– Около вашего дворца? – спокойно уточнил друг. Дождавшись подтверждения, сообщил: – Будем завтра утром!

И снова чувство, что рядом со мной обосновалось стадо хрюмендий. Похоже, теперь мне все соседи будут должны по гроб жизни. Осталось только стрясти с них эти самые долги. И главное – как при том самому выжить?!

На следующее утро мы встретились в оговоренном месте. Дарниэль подозрительно дергающийся и нервно озирающийся на каждом шагу, Эрика, которая находилась вся в радостном предвкушении, и я – не представляющий, чего от будущей «ученицы» ожидать.

Вот поганец! Друг, называется! Хоть бы намекнул!

– Привет! – поздоровался я. Услышав ответные приветствия, приосанился. – Эрика, сегодня я твой учитель. Поэтому попрошу обращаться ко мне на «вы» и с подобающим пиететом.

– Учи-итель Ван Кэноби! Рада видеть вас! – сделала восторженные глаза Эрика. И поймала бедного дракона врасплох вопросом: – А где ваш хвост?

– Зачем тебе мой хвост? Тоже таким обзавестись собираешься? – подозрительно спросил я, косясь на Дарниэля.

– Как же «зачем»? – А глаза невинные-невинные! – Мне ж его на поворотах заносить…

– Нет, я все же схожу на твою Альфу и получу справку! – рыкнул во мне дракон под тихий смех Дарниэля. – И вот тогда отыграюсь по полной!

– Салага! – снисходительно похлопала меня по плечу Эрика. – Тебе до меня еще расти и расти. Я туда знаешь сколько раз ходила?

– Р-р-р! – прозвучало у меня грозовое предупреждение.

Дар сразу подобрался и непреклонно посмотрел мне в глаза. Да, влюбленный ревнивец – страшное оружие! За любимую жену даже старого приятеля на клочки порвет. Ладно. Сам такой, поэтому прощаю.

– Все! – прекратил я ненужные и крайне опасные для моей репутации препирательства. – Давай учиться!

– Давай! – немедленно согласилась ученица и по-собачьи преданно уставилась мне в лицо. Даже кончик языка наружу вылез. Меня заранее берет жуть.

– Я тут в сторонке постою, – ретировался Дарниэль. – Чтобы, значит, обучающему процессу случайно не помешать… – И лихо усвистал к громадному валуну с козырьком.

Хи-итрый… а меня на растерзание ей бросил.

Как-то мне все это подозрительно… Ну кто бы знал! И папа всегда говорит: «Слушай, сынок, интуицию! Она дракона не обманет». Она и не обманывает, просто то спит вглухую, то докричаться до мозга не может…

– Смотри, – начал я лекцию, – находишь воздушные потоки, стягиваешь вектором, формируешь результирующее направление, подпитываешь маной сформулированное овеществление и… формируешь облако. – В моих ладонях распушилось красивое белое облачко в форме бабочки. Оно чуть-чуть полежало, нежно колыхаясь и позволяя любоваться собой, и вдруг сорвалось с ладоней ввысь, словно подброшенный кверху мячик.

– Красиво! – захлопала в ладоши Эрика.

Ее муж почему-то отошел еще дальше, поежился и прижался с той стороны скалы плотнее к камню. С чего бы, а?

– Поняла?

Эльфийка кивнула.

– Теперь ты.

Эрика сосредоточилась, стянула потоки и, не открывая глаз, начала формировать… тучу. Когда ее творение перевалило размеры приличного трехэтажного дома, я слегка похлопал девушку по плечу и сказал:

– Остановись, пожалуйста.

– А?.. Что? – уставилась на меня Эрика испуганными глазами. – Не получилось?

– Получилось, – кивнул я на тучу. – Но почему так много? Я же просил ма-аленькую тучку…

Эльфийка с удовольствием рассмотрела дело рук своих и убежденно ответила:

– Для тебя, как для хорошего дракона, – ничего не жалко! Особенно тучки!

– Молодец! – похвалил я, проявляя незаурядный педагогический талант и поистине недраконью выдержку. – Теперь мы ее развеем и начнем все сначала. Создадим маленькое облачко.

– Жа-а-алко, – огорченно промолвила эльфийка. – Она симпатичная.

Не давая ученице впасть в слезливые сантименты, я сделал пасс в сторону тучи. Туча поменяла цвет, побурлила внутри себя и, подлетев ко мне, мстительно окатила меня холодным проливным дождем, так что я вымок до нитки. Причем рядом стоящей Эрике даже капли не досталось!

– Хвост мне в рыло! – тихо выругался я и снова попытался уничтожить это… гм… «творение».

Туча сложилась в фигу и метко плюнула в меня градом. Эрике опять ничего не перепало. Дар с каменным лицом стоял и следил за происходящим. Добавлю, он не выглядел ни капельки удивленным.

– Ах ты! – разозлился я и увеличил степень воздействия. – На тебе!

Туча оттопырила большой палец и показала мне молнию. Бяка.

– За-а-ак, – встала между мной и тучей Эрика. – Не трогай ее. – Заканючила, как маленькая девочка: – Пожа-алуйста! Пусть себе плывет.

Я прошипел сквозь зубы, отвернувшись в сторону тучи:

– Я бы тронул эту заразу, да только не знаю – как!

Пришлось согласиться с ученицей, чтобы сохранить лицо:

– Ладно, уговорила. Я ее отпускаю…

– Пока, тучка! – Эльфийка ласково помахала рукой этому мутанту. – Лети куда хочешь, только не хулигань! А то найду и порву на облака!

Туча отрастила голову, покивала и помотала ложноножкой, повторяя один в один жест Эрики. После чего плюнула в меня увесистой ледяной сосулькой размером с печную трубу (я бы перевел сосульку в статус «ледяного копья», третий уровень заклинаний воды и льда, подкласс четвертый) и… смоталась за линию горизонта.

– Ты как? – спросил подошедший дроу. – В порядке? – На его скулах гуляли желваки, но от ненужных высказываний он воздержался.

– Дар, могу я одним глазком посмотреть на ваше дерево? – вопросом на вопрос ответил горе-учитель, поднимая голову и встречаясь с Даром взглядом. – Результат работы с воздухом я видел. Страшно интересно узнать, что случилось с образцом Эрики после взаимодействия с землей.

– Если догонишь… – непринужденно пожал плечами друг. – Пару дней назад оно ушло погулять после того, как немного пообщалось с нами.

– Куда-куда ушел опытный образец вашего дендрария?! – поковырял я в ухе, не доверяя собственному, явно поврежденному сосулькой слуху. – Погуля-ать?..

– Ну да. К демонам, – с немалым достоинством уверил меня невозмутимый Дарниэль. – По крайней мере, я указал ему именно этот маршрут. Жалко, что тучу туда сразу не догадался направить. – В глазах дроу загорелись мстительные искры. – Вот бы Габриэль порадовался нашему подарочку!

– Коварный ты! – хмыкнул я.

В это время Эрика трогательно распрощалась с тучей и подошла к нам с вопросом:

– Повторим?

– НИ ЗА ЧТО!!! – честно ответил я в унисон с Дарниэлем.

Араниэль, Владыка светлых эльфов

– Ниэль, – вкрадчиво спросил меня зять в один из вечеров, когда мы с ним вдвоем расслабленно сидели на дворцовой террасе Эрликона[24] и потягивали легкое саррийское вино, глядя на открывающийся прекрасный вид Аранской долины, – ты же по водной магии специализируешься?

– Да, – кивнул я, не понимая, к чему клонит Дарниэль.

– Не мог бы ты дать своей сестре пару уроков? – все так же вкрадчиво, но настойчиво продолжал допытываться Дарниэль.

– Могу, – пожал я плечами, отставляя бокал и с прищуром глядя на родственника. – Почему сам не займешься ее образованием?

– Пробовал, – предельно лаконично ответил тот. – У нее нет склонности ни к земле, ни к воздуху. Ты на очереди… Когда ты можешь позаниматься с нею? – поинтересовался венценосец.

Просьба ничтожная, да и с сестрой я всегда очень рад пообщаться, все же есть в нас нечто глубоко родственное. А за то, что для меня сделал зять, – так вообще готов круглосуточно обучать весь его двор! Бесплатно. Он мне стал ближе отца и роднее брата. С его помощью я достиг всего: сохранил жизнь и свободу, обрел княжеский венец… А еще из его рук скоро надеюсь получить самое дорогое, что у меня есть, – любимую, Манвэлиэль.

Главное, случайно не проговориться о своей безмерной благодарности Дарниэлю, а то знаю я его – сядет на шею и ножки свесит.

Я улыбнулся и сказал:

– Дорогой зять, в любое удобное для вас время.

Дроу наполнил наши бокалы. Провозгласил тост:

– За удачу! Она в этом деле нам очень понадобится.

Мы звонко соприкоснулись бокалами из тонкого хрусталя. Мне только показалось или Дарниэль облегченно вздохнул?

Утром нас навестил Закэри, который громко хмыкнул, услышав об уроке водной магии, и попросил разрешения присутствовать. Не видя причин для отказа, я согласился и повел всех к дворцовому озеру.

Тут нужно отдельно отметить важный факт: наше озеро носит гордое имя Лавияр и считается священным местом для светлых эльфов. В смысле мы там не купаемся, не ловим рыбу и без особой причины туда не ходим. Лавияр служит для целей нашей магии, именно близ него мы в самом начале оттачиваем свое мастерство.

Место само по себе очень красивое. Чашеобразный водоем с кристально чистой спокойной водой, поросший по краям прекрасными цветами. Вокруг все засажено фруктовыми деревьями, плодоносящими практически постоянно и склоняющими свои отяжелевшие от плодов ветви к прозрачной воде.

Мы, светлые, в силу расовых особенностей тяготеем к магии земли и воды. Обычно сильно развит талант к одной стихии. У меня, например, более развита водная магия. У Ристиэля, моего начальника охраны – страсть к земному чародейству. Мало того, светлое чародейство под знаком воды или земли совсем другое, не такое, как у тех же дроу. Одухотвореннее, что ли… постороннему сложно понять разницу.

Вчетвером мы пришли к Лавияр и разделились. Дарниэль и Закэри ушли под сень деревьев, мы с сестрой приблизились к воде.

– Смотри, Рика, – начал я объяснения. – Вода – живая. Она все чувствует и понимает. Водная стихия может подарить жизнь или смерть. Смотря в какое русло ты захочешь ее направить. Полюби ее, и она полюбит тебя…

Я сплетал заклинания, создавая и разрушая замки, драконов, прекрасных дев, показывая Рике силу и свойства любимой стихии. Сестра внимательно следила за мной, что-то переспрашивала, если не понимала. Вокруг нас была настоящая гармония природы… Она пела на разные птичьи голоса, журчала струйками воды, шелестела кронами деревьев, звенела чистым воздухом, наполненным ароматами цветов…

– Можно я попробую? – тихо спросила сестренка, словно боясь спугнуть радужную ауру вокруг нас.

– Конечно, – тепло улыбнулся я ей и отступил. – Дерзай!

Эрика встала на краю водоема, закрыла глаза, призвала свою магию, силе которой я чрезвычайно удивился, и… ничего не произошло. Ничего.

В широко раскрытых зеленых глазах застыло чувство горького недоумения и немного детской обиды. Мне даже на секунду показалось, что она сейчас расплачется от досады. Я подошел, приласкал и утешил любимую сестренку. Потом попробовал вдохновить на повтор. Меня в детстве, когда что-то из урока не получалось, отец жестоко сек розгами до потери сознания, я же брал терпением и лаской.

– Не расстраивайся, – пытался утешить я сестру. – Давай попробуем еще раз.

Она кивнула, и мы попробовали. Построение вектора, призыв силам Природы вслух, пасс, теплое чувство благодарности воде, окончательное формирование усилия и овеществление желания. Все правильно, почему же ничего не получается? Странно… Ведь Рику каждый раз в финале заклинания окружало такое плотное золотистое облачко энергии? Даже меня пробрало.

Еще, еще и еще. И все с тем же нулевым результатом.

К нам подошли Дарниэль и Закэри.

– Что происходит? – поинтересовался дроу, обнимая огорченную жену.

– Ничего! – расстроенно буркнула та, пряча лицо у него на плече. – Совсем ничего!

Дар вопросительно глянул на меня. Я только руками развел. Мне самому было непонятно – почему, задействовав такую уйму энергии, сестренка не получила даже струйки пара. Полный пшик.

Дар чему-то довольно заулыбался.

– М-да-а-а… – задумчиво протянул дракон и накинул на плечи сползающий камзол. Из-под распахнутой на груди белоснежной рубашки выглядывало подозрительно много амулетов. Крылатик ухмыльнулся. – Значит, ты – везунчик! – И легкомысленно ступил носком сапога в воду.

Только я хотел его остановить и предупредить, что озеро священное, как…

– Это что ж за безобразие! – Зак аж подпрыгнул от неожиданности, Дарниэль принял боевую стойку: из середины озера неожиданно возникла сотканная из воды старушка в прозрачном сарафане и погрозила нам пальцем. – Кто ж додумалси в чистую воду лезть с немытыми ногами! Совсем совесть потеряли, ироды лупоглазые! Это я тебе, тебе, огнеплюй, чистым эльфийским языком говорю!

– В-в-вы кто? – Это все, что я смог из себя выдавить. Ко мне с противоположного края озера бежала охрана, включая магов.

Волосы встали дыбом, пришлось их пригладить, чтобы не позориться перед представителями иностранных держав. А то Светлый Князь называется – не может с собственным озером совладать, каждой водяницы пугается. Интересно, откуда она могла тут взяться, они ж тыщу лет как вымерли?

– Эк уработалси, болезный! – подбоченилась водная старушка. – Лавияр я! Не признал, что ли?

– Кто? – полезли у меня глаза на лоб. Зак предусмотрительно отступил от края. Дарниэль крепко удерживал за плечи рвущуюся познакомиться с чудом-юдом Эрику. – Повторите, пожалуйста, еще раз.

– Специяльно для глухих! – съехидничала бабуля, лихо отплясывая на месте. – Ла-ви-яр! А для тупых, милок, – озеро я!

– А? – Вероятно, со стороны я выглядел бараном, который невесть как очутился вместо овчарни в тронном зале. – Это как?

– Это так, милай! – топнула кривенькой ножкой старушка и окатила меня брызгами. – Для приведения вас, лупоглазеньких, в чуйство! – объяснила свой поступок. – Ты, милок, уже скока годочков ко мне все ходишь и ходишь? Пора и познакомиться!

Я слабо промычал:

– Я сплю? – В голове случившееся укладываться не хотело. Оно ворочалось, сопело и мешало думать ясно.

– Эй, волоокая дева! – энергично позвала бабуля. – Ущипни брательника, а то зенки повыпадают! И то сказать, еси ему вступило – так и будет бревном торчать, берега мне засорять!

– Здрасте! Меня Эрикой зовут, – представилась сестра, выкручиваясь из объятий мужа. – Очень приятно познакомиться!

– Взаимно, эльфийская дева, – заулыбалась бабка. – Я те так благодарна! Хошь, рака подарю? Звиняй, жемчужниц вот эти ироды повывели своими опытами! – И ткнула в меня корявым узловатым пальцем с просматривающимся стеблем водоросли.

– О! И тебе не повезло! – вдруг выпалил дракон, со странным любопытством разглядывая диво дивное.

– Что, уже были прецеденты? – заинтересовался я.

Но был перебит бабулей:

– Слышь, красавец, ты эт-та-а… ступай-ка отседа подобру-поздорову… И бумагомарателям своим скажи, шоб они, значицца, ко мне со своими глупостями больше не лезли, а то дам в глаз. И магхия ихняя не спасеть. Лучше пусть купаться приходять. Я мужуков очинно уважаю! А теперь прощевайте, горемычные! – И растворилась в водной глади.

Мы пораженно смотрели на результат магического действия, не в состоянии произнести ни слова.

Через секунду бабка вынырнула снова и дружелюбно сообщила Эрике:

– Ты тож приходи! И еще раз благодарствую! А то б энти дармоеды еще б сотню тысяч лет над бедной старушкой мудровали!

– Оф-фигеть! – выдохнул я трясущимися губами, когда мы почти бегом отошли от озера с подоспевшими охранниками четверых лиц государственной важности.

– У сестры научился или тебя Баодед навестил? – поинтересовался зять на полном серьезе.

– Кто это?.. – приготовился я к очередному сюрпризу.

– А-а-а, значит, точно к демонам ушел… – удовлетворенно крякнул дроу и заработал от жены тычок под ребра.

– Кто это? О чем речь? – повторил я, обводя взглядом честную компанию.

– Это говоряще-ходящее дерево, выращенное твоей сестрой, – злорадно поведал мне Дарниэль и заработал полный немого упрека взгляд от Эрики. – Оно где-то по нашему миру болтается в поисках приключений. Мутант-корнеход!

– Баодед очень милый и вежливый! – влезла Эрика с реабилитацией своего порождения. – Просто он неопытный и любопытный.

– Когда он наберется опыта и удовлетворит свое любопытство, – мстительно процедил дроу, – демоны будут говорить иначе!

– Как иначе? – захлопала ресницами жена.

– Сильно заикаясь! – хмыкнул Дарниэль и расстроенным при этом отнюдь не выглядел.

– Дерево-то хоть от вас само ушло, – горестно вздохнул дракон, потирая высокий лоб.

– А у тебя что? – Я уже перестал чему-то удивляться.

– У меня теперь под окном живет одна очень активная тучка, – наябедничал Зак, – которая за мной подглядывает, дразнится и крайне веселит Сильван. Они немного подружились… – Гневно сверкнул на Рику золотистым глазом с вертикальным зрачком. – И теперь при каждом удобном случае дружат против меня.

– И вы решили меня тоже подставить? – разозлился я. Обвиняющим жестом ткнул пальцем в сторону водоема. – Как мне теперь объяснить эльфам, что с берегов священного озера их будет гонять злобная карга с раздутым самомнением!

Тут меня окатило водой из ключа, который забил под ногами, и раздался недовольный старческий голос:

– Но-но! Я бы попросила без оскорблениев! А то не посмотрю, что князь, живо ухи надеру!

– Ну?! – злился я, отжимая свою гриву. – И что мне делать?

– Не сердись, Ниэль. – Сестра обняла меня, прижалась и негромко шепнула: – Хочешь, я попробую что-нибудь сделать?

– НИ ЗА ЧТО!!! – раздались три возмущенных мужских голоса.

Габриэль, Повелитель демонов

Жалко, что я не могу поинтересоваться у мамы, сколько раз она меня в детстве об пол головой роняла. В том, что данное обстоятельство имело место быть, – я уже ни на минуту не сомневался. Иначе почему я радостно пустил к себе Эрику и Закэри?

Почему Эрику – это понятно. Кто ж откажется от внеплановой подкачки? Ее ежемесячного приезда я жду, как растение солнца, как вампир – крови, а дроу – битвы. Без нее я не живу, а существую. Ни при каких условиях я не могу отказать любимой в визите. Не могу и не хочу.

Но почему я не послушал Зака?..

Эта парочка явилась сегодня рано утром и уселась в гостиной. Эрика сильно злилась и крутила в тонких пальцах изящную резную нефритовую безделушку, стянутую со столика.

Дракон нервничал и постоянно порывался мне что-то сказать.

– Габриэль, ты мне друг или портянка?.. – с прищуром уставилась на меня Рика.

Интересный вопрос… Ни тем, ни другим я себя по отношению к ней не считаю, но и признаваться не спешу, чтобы не остаться на голодном пайке. Как бы мое тщеславие зловредные языки после того случая ни мочалили, я не самоубийца.

– Допустим, – проявил я выжидательную дипломатию. – А в чем дело?

– Эти шовинисты, – изящный пальчик ткнул в сторону Зака, – говорят, что я неспособна к магии. Мол, дай мне в руки скалку, я окружающим все лбы разобью!

Хм… как тонко подмечено. С этим утверждением я даже спорить не стану. Сразу соглашусь. Но только мысленно… во избежание попадания моего лба в эти самые ряды пострадавших.

– И?

Нужно было как-то расшевелить утонувшую в собственной обиде эльфийку, которая сердито буравила глазами нахохлившегося дракона. Рика сидела в защитной позиции, скрестив лодыжки; но подбородок был поднят – а значит, она легко не сдастся. Знаю я ее – если не получит желаемого, добьется своего не мытьем, так катаньем.

– Габриэль, позанимайся со мной огненной магией, – попросила она. Душераздирающе протянула, сделав умоляющее лицо: – Пожа-а-алуйста!

– Не советую! – влез друг. – Она…

– Рот закрой! – фыркнула Рика. – А то у Сильван завтра еще отряд подружек появится. Или друзей… – Она стрельнула глазками.

– Злыдня! – скрипнул зубами взъерошенный Зак. – Шантажистка!

– А с вами, мужиками, по-другому нельзя! – припечатала Эрика, как будто продолжая давно начатый спор. – Вы…

– Хорошо! – хлопнул я по подлокотникам кресла. – Я покажу тебе, как правильно обращаться с огнем! А то мой тронный зал до сих пор восстанавливают!

– Ты потом замка недосчитаешься, – тихо пробормотал дракон, но я предпочел проигнорировать его высказывание. Рика пять лет тут прожила, один лишний раз дворец ее присутствие как-нибудь переживет…

– Зато обновишь интерьер! – радостно увела разговор в сторону эльфийка с фальшивым энтузиазмом. – У тебя там было так мрачно! Просто жуть брала. Я тогда чуть не окочурилась, пока тебя поминала.

– Это заметно, – хмыкнул я. – По испорченным – наверное, от страха – портретам, утыканным шпильками. А! И в ужасе ты сплавила двери. От сильного нервного потрясения спалила огнешарами пол. И уж как завершение – спасаясь от кошмаров, высадила окна. Все пять!

– Окна – не я! – стала защищаться моя жена. Я никогда не назову ее бывшей. – Окна – работа твоих спасателей. Они мерили, в какое из них ты лучше пролезешь!

– А кто им в этом помогал?.. – задал я справедливый вопрос.

– Я руководила! – активно открестилась моя Рика. – А где были их мозги?! И не упоминай при мне, пожалуйста, ни голову, ни штаны!

– А ты там искала?! – фыркнули мы вместе с Закэри.

Рика покраснела, надула губы, подумала… и ловко парировала:

– Нужды не было! И потом… если бы я у них что-то нашла, то завязала бы бантиком! Чтобы редкие извилины к ушам не расползались!

– Все! – прекратил я ненужные препирательства. – Пойдем на задний двор.

Мы спустились по каменным ступенькам. Встреченные по дороге демоны опасливо жались к стенам и непрерывно кланялись до земли.

Эрика удивленно подняла брови:

– Габи, а что с ними случилось? Я за пять лет от них столько поклонов не получила. Просто не узнаю твой серпентарий…

– Поучил немного, как нужно с дамами обращаться, – жестко ответил я на поставленный вопрос. С нажимом добавил, глядя в упор на побелевших придворных: – Особенно с благородными.

Те закланялись еще усерднее…

На широком каменном дворе пахло лимонной полынью и полуденным зноем. Ветер поднимал столбики пыли, ласково ерошил волосы, свободно развевал шелковые одежды. Я, закатав широкие рукава, доходчиво объяснил магическую теорию демонов о добыче и формировании огня. Несколько раз показал. Дождался кивка от эльфийки и поощрил:

– Пробуй. Здесь можешь разносить все. Камень.

– Спасибо! – благодарно кивнула Рика. Засопела, концентрируясь на материале, но потом отвлеклась ненадолго от поставленной задачи, чтобы уточнить: – Габи! У меня остался только один вопрос: как глубоко нужно нырять за огнем вниз?

– Как можно глубже, – улыбнулся я. – Нижние слои самые податливые к магии.

– Аг-га! – азартно выдохнула любимая и сосредоточилась.

В воздухе ощутимо запахло серой. Спустя пару секунд рядом с нами появился… штрымп[25]. Житель Нижнего мира держал в когтистых лапках сгусток плазмы и раздосадованно смотрел на нас маленькими ярко-алыми глазками. Причем одежда на этом порождении тьмы отсутствовала как таковая.

– Спинку не потрете? – вдруг ожил штрымп. – Если уж из бассейна без спроса выдернули…

– Ты за что тянула? – полушепотом поинтересовался я у оторопевшей Рики, во все глаза рассматривающей мохнатого красавца. Тот горделиво выпятил грудь, а то, что пониже, скрывала густая шерсть.

– А? – отвлеклась она на меня и как-то беспомощно призналась: – Не знаю… Ты сказал поглубже… А там что-то не поддавалось…

– Конечно! – эмоционально вклинился в наш разговор штрымп. – Почему я должен неизвестно кому за здорово живешь отдавать почти новую мочалку? – И показал на сгусток плазмы.

– Вы с какого уровня? – внимательно разглядывал я неожиданного гостя.

Такой странной разновидности штрымпа я еще не видел. Черная шерсть с рыжеватым подшерстком и ярко-алыми подпалинами. Надбровные дуги ярко выражены, когти необычные, кончики посверкивают черным металлом. Хвост… неширокий, с красной кисточкой на конце. Морда узковата, что-то среднее между гуманоидным лицом и волчьей пастью с пятачком на конце.

– С тринадцатого! – обрадовал нас штрымп. – Но мочалку все равно не отдам. Это подарок мамочки!

С тринадцатого уровня… надо же! Даже я сам туда никогда не добирался. Весьма отдаленный житель…

– Эрика, дорогая, открой мне страшную тайну, – наклонился я поближе к любимой женщине, кривя губы от еле сдерживаемого смеха, – зачем тебе понадобилась его мочалка?

– Да она мне и даром не нужна! – взбунтовалась эльфийка, нервно подергивая себя за косу.

– Вот! – возмущено заорал штрымп. – Я же говорю – даром! Не отдам!

– Домой вернуться сможешь? – встал я между женой и напрыгивающим на нее взбудораженным волосатиком, экспрессивно размахивающим сгустком плазмы.

– Нет, – увял гость из Нижнего мира и печально опустил стоящие до этого торчком ушки. – Я не знаю как…

– Понятно, – задумчиво процедил я, покусывая губу и пристально разглядывая нового подданного. Принял решение. – Будешь жить здесь.

– А другого выхода нет? – замельтешил вокруг меня штрымп, просяще заглядывая в глаза.

– Есть, – уверил его на полном серьезе, – могу убить, и сам вернешься. Наверное…

– Габриэль! – вступилась за переселенца добросердечная Рика. Никого не пропустит! Всех пожалеет! – Не надо его убивать! Смотри, какой он хороший, пушистенький… – (Штрымп спрятался за ее спину и, выпучив глаза, выглядывал оттуда и кивал в подтверждение ее слов.) – Чистенький, с приданым. – (Волосатик снова кивнул и продемонстрировал мочалку.)

– Да мне-то что, – отмахнулся я, внутренне покатываясь со смеху, – пусть живет. Только он ведь сам домой захочет.

– Не хочу! – пискнул лишенец. – Мне здесь нравится! И мамы нет! Ой… – испуганно заозирался, будто из-за кустов сию секунду выпрыгнет его разъяренная мамаша.

Эрика от умиления прослезилась.

Штрымп выскочил из-за ее спины и замельтешил, уговаривая:

– Возьми меня к себе жить! Возьми! Я буду тебе за это иногда… за отдельную плату… ссужать свою любимую мочалку!

– Господи! – Рика взялась пальцами за виски, из глаз ее покатились слезы. – Мне не нужна твоя мочалка! Я тебя и так возьму!

Зак, смотревший на все это представление сверху, ржал не хуже боевого коня. Эрика быстро собралась, вытерла слезинки и, захватив с собой штрымпа, умотала домой, оставляя после себя тоску и уныние.

Надо ли упоминать, что штрымпа мне вернули через пару часов вместе с мочалкой, куском банного мыла и голубой ленточкой на шее? Волосатик о причине возвращения молчал, возмущенно сопя пятачком, но испуганно вздрагивал при каждом упоминании о визите детей.

Когда приезжали мои сорванцы, штрымп куда-то надолго исчезал и появлялся, только когда каникулы у детишек заканчивались. При этом штрымп распространял вокруг себя острый запах каленого железа.

Я честно пробовал отправить бедолагу домой безболезненным способом, но у меня не получилось. Потерпев сокрушительную неудачу, я связался со всеми участниками подрывных действий под названием «Хочешь проблем? Научи Эрику магии!». Мы долго размышляли на тему, как избавить наш мир от последствий необдуманной эскапады.

Кстати, у меня появилась возможность высказать свои претензии Дарниэлю по поводу Баодеда. Это порождение темноэльфийской магии… нет слов! В общем, дерево-диверсант шлялось по нашей территории вдоль и поперек и замордовало культурную демонскую общественность активно навязываемым желанием научить демонов говорить: «Офигеть!»

К тому же Баодед оказался весьма любвеобильным и пытался поиграть в перекрестное опыление с каждым мало-мальски симпатичным деревом. В результате его повышенного либидо у меня по стране бегает уже несколько дендровидных мамаш с маленькими саженцами. А наши сады стремительно редеют…

Этой диверсионной деятельности в сторону суверенных демонов я Дарниэлю никогда не прощу! Проклятый дроу сумел подстроить отнюдь не маленькую гадость и остаться безнаказанным.

– Что будем делать? – задал я в шар связи крайне интересующий меня вопрос.

– Не знаю, – развел руками дроу, – но что-то делать надо.

– Аналогично, но хотелось бы избавиться от тучи, – задумчиво ответил Зак, потирая свежий синяк под глазом.

– Да и мне бы надо как-то бабулю успокоить! – свирепо ощерился светлый эльф.

– Мальчики, может, я еще раз попробую?.. – услышал я в шаре мелодичный голосок Рики. И с чистым сердцем резким контрапунктом ее реплике присоединился к остальным:

– НИ! ЗА! ЧТО!

Глава 20

Кеннеди: У нас достаточно ракет, чтобы тридцать раз уничтожить вас.

Хрущёв: У нас хватит только для одного раза, но нам этого достаточно.

Диалог Хрущёва и Кеннеди

Эрика

Дзынь! Лязг! Лязг! Дзынь!

Я залегла в траве и оттуда смотрела на мужа, который после не совсем удачной попытки научить меня обуздывать заложенную во мне магию решил… нет! – постановил: «Будем учиться владеть холодным оружием!» Можно подумать, тут есть горячее…

И сейчас он этим как раз и занимался, танцуя с саблями и показывая, с какой стороны за колюще-режущее браться. Признаюсь честно, помогало мне это мало, но выглядело на редкость зрелищно.

– Рика! – Разумеется, муж быстро заметил мое отсутствие на переднем плане, а под ногами посмотреть поленился. – Где ты?

Дальше маскироваться не имело смысла, ибо затопчет, как стадо буйных слонопотамов. Мужчины при виде оружия вообще забывают, что у них есть какие-то сердечные привязанности!

Не верите? Сейчас расскажу.

Захожу на днях в оружейную и вижу: сидит мой ненаглядный и полирует одну из сабель. Я тихонько подошла и спросила:

– Обедать пойдем?

– Да, дорогая. – И саблю наглаживает замшевой тряпочкой.

– Сейчас пойдем?

– Безусловно, дорогая. – И снова по лезвию туда-сюда. А взгляд такой влюбленный-влюбленный… вдаль. – Сейчас закончу, моя хорошая!

Тут я заподозрила неладное и позвала погромче:

– Да-а-ар!

Супруг обернулся и, улыбнувшись, сказал:

– О! Ты пришла?

Немая сцена – и мои руки, протянутые к точильному камню…

Это я немного отвлеклась на воспоминания, обретая нужный настой. Да, так о чем изначально я вела речь – об оружии…

– И что же ты от меня хочешь? – поднялась я из зарослей бурьяна, демонстративно отряхиваясь.

– Много чего! – заверил меня Дар, обжигая взглядом. – Для начала возьми в руки…

– Прямо здесь? – состроила я недоуменную мордашку, упорно оттягивая момент знакомства с оружием. Ничего хорошего я от этого, честно говоря, не ждала, но донести свою высокоумную мысль до мужа не получалось.

– А чем тебя это место не устраивает? – Дар легко и непринужденно прокручивал саблю.

– Н-ну-у… оно слишком открытое, – тянула я время. Господи, да я по большому счету могла преспокойно откромсать себе что-нибудь кухонным ножом, а здесь железяка поболее будет. Куда ж мне с моим счастьем тут целой остаться!

– Для обучения владения оружием – самое то! – отрезал дроу, подступая ко мне.

В ухе сверкнула любимая серьга с ониксом. Из-под расстегнутого ворота белоснежной батистовой рубашки блестели амулеты. Мой взор прельстила красивая мужская грудь, глаза спустились ниже, еще ниже, мысленно я раздевала ушастого соблазнителя…

– Эрика, не отвлекайся!

У меня засосало под ложечкой. И я впервые за долгое время пожалела, что бросила курить. Не то сейчас бы устроила себе законный перекур, потом решила попить кофе, следом мне бы потребовалось в туалет и снова покурить… или сходить на кухню… вдруг там газом запахло или пригорело что-то. Мало ли при желании можно найти предлогов семейной женщине?..

– Ты же попросил меня что-то взять? – Это уже последняя попытка оставить себя, любимую, живой.

– Да! – кивнул муж. – Саблю. А ты что подумала?

– Не скажу! – надула губы и поплелась за орудием пытки, еле-еле переставляя ноги. Моя зад… попа чуяла беду. А чутье меня никогда не подводило!

Дальнейшее происходило по следующему сценарию…

– Возьмись за эфес. – Дар строит из себя умного, но кого учит-то?

– За что?! – захлопала я ресницами. Слово, безусловно, знакомое, но где ЭТО находится у сабли?

– Вот за эту рукоятку.

Терпению супруга можно лишь позавидовать. Я бы себя уже давно прибила невзначай и сделала вид, что так и было!

Взяла двумя пальчиками, немало порадовав мужа. Немножко подержалась. Заслужила одобрительный взгляд. Слегка погордилась успехами. Оказалось – рано.

– Теперь встань в стойку! – показал мне Дар, что нужно сделать.

Я затосковала.

– Смотри, – Дарниэль показал мне финт уша… оружием, – все предельно просто…

Кому «предельно», а кому и запредельно! Сложно. Можно я лучше годовой баланс всех государств подобью? Ей-богу, безопаснее будет!

– Смотрю, – уныло согласилась, не рассчитывая это балетное па повторить.

Нет, в новых джинсах я себя чувствовала очень даже! И футболка со схематическими изображениями видов парного секса грела душу. Когда Дар ее на мне поначалу увидел, то покраснел, потом побледнел, а потом решил, что ему померещилось. Наи-ивный… Мы после того еще немножко поспорили, в чем я буду учиться фехтованию, я показала ему штаны из стандартного спортивного набора для соревнований, и он сдался. Ну может же, когда хочет! Правда, он на меня что-то такое защитное все-таки навесил вместо стеганого ватника и намордника… кажется.

Мне показали все раз двадцать, а потом потребовали:

– Повтори!

– Ты уверен? – Это я для очистки совести.

– Да! – как припечатал.

Неужели я ему уже так надоела, что выбрал столь экзотичный способ от меня избавиться? Ну типа пала смертью храбрых в неравном сражении с саблей. Или шпагой? Или шпаблей? Как же эта острая дрянь называется?

– И осторожнее – не порежься! – предупредил заботливый муж.

Вот так бы и стукнула по упрямой башке чем-нибудь тяжелым!

– Чем не порезаться? Черенком? – разглядывала я свою погибель. Вообще-то я оружие люблю, и даже очень… но издали и в чужих руках.

Дар закатил глаза и хмыкнул:

– Дорогая, черенок у сабли там, где эфес! У сабли есть эфес, состоящий из черенка и головки рукояти, крестовина и лезвие, которое разделяется на обух клинка, елмань и острие.

Я радостно кивала, впитывая новые знания. Положа руку на левую грудь, я бы сейчас так же радостно и лекцию по сопромату прослушала. Но все хорошее имеет свойство заканчиваться. Мне еще раз показали красивый выпад. Я затосковала еще больше. Это у него все так изящно и просто! А я сейчас буду выдавать аттракцион: «Впервые на манеже! Корова на коньках, в невесомости, в бассейне!». Мама дорогая, роди меня обратно!

– Повтори! – Этот приказ у меня в ушах будет стоять до конца жизни!

– Слушаюсь и повинуюсь! – пробурчала, уже не надеясь на благоприятный исход дела. – А сколько нужно родить детей, чтобы отсрочку от армии дали? – жалобно посмотрела на мужа.

– Двадцать! – отчеканил правитель.

Я совсем раскисла.

– Здорово! Родим футбольную команду и… хоккейную до кучи! Но до первого матча я не доживу! Сдуюсь, как воздушный шарик! – эмоционально выплюнула мужу в наглую физиономию.

Тот пропустил мимо «лопухов» последние предложения и ободряюще кивнул, с видом «все для твоего блага, любимая». Закрыла глаза. Сосредоточилась. Открыла. Посмотрела на Дара еще жалостливей. Номер не удался.

– Давай! – подбодрил меня учитель.

– Дар, можно я тебе что-нибудь другое дам? – Жить хотелось со страшной силой!

– Не отвлекайся!

– Садист!

– Я тебя все равно люблю! – ласково фыркнул Дарниэль.

Я чуть не застонала от досады:

– Вот и поговорили!

Сжав челюсти, попробовала повторить то, чему он меня учил. И вроде бы упражнение сделала правильно, но все же чуть не отрубила выставленную вперед ногу, так энергично взмахнула учебным пособием. Дар удачно остановил мой широкий замах твердой палкой «железного» дерева.

– Любимая, обычно детей начинают учить деревянным мечом, а потом переучивают. Но у нас нет времени на переучивание. Давай! – Взмахнул палкой.

Я не поняла, а мы куда-то спешим?

Я мобилизовалась, вспомнила любимый фильм «Три мушкетера», встала в красивую стойку (по крайней мере, я так полагала!) и, перехватив саблю как шпагу, поперла на мужа с удвоенным рвением. Мужу тоже захотелось жить, и он сбежал, а то быть бы ему продырявленным в нескольких местах. Причем диапазон возможного дырявления был очень велик: от головы до ног. Вот так делали успехи в обучении… бегом…

Через пару часов я чувствовала себя настоящим новобранцем: руки ниже коленок, вываленный язык ниже рук, в голове приятная легкость, в теле – страшная ломота.

Думаете, фехтование – это руки? Спина? Голова? Ага! Ошибаетесь!

А вот и нет! В фехтовании самое первое и самое главное – ноги! Крепкие, сильные, быстрые, длинные и устойчивые. И вот эти самые ноги у меня дрожали, отказывались держать остальную часть дружественного организма и, в конце концов, просто отваливались. Напрочь.

Дар выглядел ничуть не лучше – он казался взмыленным, раздраженным и жутко уставшим. Ведь ему пришлось меня спасать от меня же, но опасно вооруженной! Саблей! Стояли друг против друга, и в глазах мужа начинало проявляться четкое понимание, что живым он отсюда не уйдет. Но даже если и костьми ляжет, то вряд ли я после этого с легкостью запрыгаю с оружием и ничего себе не отчекрыжу!

– А что это вы тут делаете, а? – На полянке появился Зак, с удивлением рассматривая примятую траву (кое-где и травы не осталось!) и немного помеченные мной под русские березки деревья.

Да! Я иногда по ним попадала. И что? Теперь поставлю рядом несколько матрешек, наряжу кого-то медведем с балалайкой и буду водить сюда экскурсии. Чтобы знали, что существует в галактике такая нация – русские!

– Я тут пытаюсь обучить Эрику защищаться! – выдохнул Дар.

– И как? – прищурился Закэри, кивком показывая на мой художественный замысел.

– Пока скверно, – признался дроу. – Удается лишь не дать ей совершить коллективное самоубийство. Эрика же не только сама старательно пытается зарезаться, она норовит начать с меня!

– Ах ты, вредина! – замахнулась я на него саблей, обидевшись на приписываемые намерения. – Сам меня до этого довел!

– Ты что, учишь ее на настоящем оружии? – изумился дракон. – Совсем с ума сошел?

– Обычное обучение занимает десятки лет, – заметил Дар.

Я внутренне поежилась. Скакать подстреленной козой как минимум десятилетие не хотелось жутко!

– Все равно рискованно! – покачал головой Зак. – Я бы начал с шеста.

– Так начни, – тут же согласился стремительно обретший прекрасное расположение духа Дарниэль.

– Эй, мужчины, а меня спросить не надо? – поинтересовалась я.

– Все делается для твоего блага! – в унисон наставительно ответили мне.

– Трындец! – констатировала я и пошла отдыхать. По дороге я пыталась выяснить, зачем мне нужно «ходить по мукам» мослами: – Мальчики, не хотите ли вы меня просветить: в честь чего вам понадобилось учить меня безнадежному делу?

– Представь, что перед тобой враг, – попытался обрисовать мне обстановку Дар. – Твои действия?

– Заору и убегу, – честно призналась я.

– Хорошо, – одобрил ненаглядный и усложнил: – И сзади тоже враг! Что сделаешь?

– Заору, – почесала я за ухом. – Потом дам тому, кто на дороге, промеж ног и убегу!

– Замечательно, – поморщился Закэри. – А если их четверо?

– Откуда вы их столько выкопали? – удивилась я. – Что за странные условия?

– Представь, что ты воин, – заявил Зак. – И вокруг тебя враги. Как будешь отбиваться?

– А я что, одна в армии дроу? – задала интересующий меня вопрос, и мужчины не нашли на него ответа.

Дней через пять мы отправились учиться управляться с шестом. Мы добрались до знакомой полянки, разобрали теоретическую часть работы с шестом, поразминались, побегали и…

– Слезай! – спустя три часа орал Зак, пытаясь стащить меня с верхушки шеста, где я висела, намертво сжав руки и ноги, и мотала головой, отказываясь пошевелить хоть пальцем.

– Слезай, любимая, – подманивал меня муж. – Я тебя подхвачу!

Все, на что я была способна на данный момент, – это помотать головой. Ибо предчувствовала: стоит лишь разжать челюсти, как я тут же вцеплюсь зубами в шест для пущей надежности.

У мужчин иногда возникают весьма и весьма странные идеи: заставить кота танцевать, объехать за восемьдесят дней вокруг света, посидеть под водой в допотопной посудине… быстро научить меня пользоваться оружием…

Начиналась реализация опять-таки неплохо.

Закэри с энтузиазмом приступил к теоретической части. Дракон долго и со вкусом рассказывал, для чего это нужно, как обращаться с шестом и каким образом лучше всего настучать противнику. Даже пообещал: если буду хорошо успевать – даст подержаться за копье. Намек мне не понравился, и я отказалась. Зак, порывшись у меня в голове, заявил, что я извращенка, после чего схлопотал оплеуху от дроу, но дракон твердил как заведенный – дескать, он имел в виду именно копье!

– Не знаю, что ты там имел, – пробурчала я, взваливая себе на плечо шест, – но держись от меня подальше!

И как в воду глядела. С первым же броском я «ласточкой» улетела вслед за шестом. Забыла, понимаешь, отпустить. Помните поговорку: «Что в руки попало, то к ним намертво прилипло!» – ну это про меня.

– Эрика, – укоризненно качал головой дракон, в который уже раз доставая меня из кустов. Я тихо радовалась – шест был длинный, и меня всегда было хорошо видно, где бы я ни приземлялась. – Мне сейчас кажется, что шест ты любишь больше всех нас вместе взятых! Иначе почему ты никак не можешь с ним расстаться!

– Вопрос, конечно, интересный! – простонала я, вылезая на полянку и отряхиваясь от листиков и веточек.

В голове вертелась единственно разумная мысль: сбежать, и как можно быстрее, сохраняя при себе и рассудок, и здоровье. Но желающих мне «добра» было в два раза больше и сопротивление не имело смысла. Теоретически нас тоже было двое: я и шест. Но практически мы сливались в одно целое и оказать достойное сопротивление могли лишь сами себе. И то не всегда.

Закэри снова покачал головой китайским болванчиком и в который раз объяснил, как нужно держать, куда бросать и что при этом чувствовать и ощущать. Так и сказал: «Ощущать». Хм…

Последовав его совету, я теперь и висела на шесте сверху. В этот раз я не улетела в кусты. Шест воткнулся в землю, встал перпендикулярно и украсился мной, как набалдашником.

– Дар, а тебе не кажется, что твоей жене противопоказано оружие ближнего боя? – наконец-то дошло до дракона понимание ситуации.

– Кажется, – согласился дроу, пошатывая палку, на которой я сидела, и рассчитывая, что я упаду в его объятия спелой грушей. – Еще как кажется!

Шест шатался просто замечательно, но падать я не спешила. У меня, по рассказам дракона, наступило состояние «тихо замерло все до рассвета…».

Все же мужчины додумались до рационального решения. Зак вытащил из земли шест и наклонил, а муж старательно меня с шестом разлучил. Я, правда, упорно сопротивлялась: во-первых, я с ним уже сроднилась; во-вторых, пока я держусь за эту палку, мне ничего другого просто не смогут вручить…

– Возможно, стоит попробовать лук, – заявил неугомонный ящер.

– Боюсь, Ниэль не согласится, – пригорюнился супруг, вспоминая нашу последнюю встречу.

– Согласится! – убежденно ответил Зак. – Чтобы сбежать от вездесущей бабули, он кого хочешь согласится обучить!

– Все настолько плохо? – проявил любопытство Дар, про себя явно радуясь, что сплавил Баодеда демонам.

– Лавияр теперь появляется во дворце при каждом удобном и неудобном случае и рассказывает о своих обидах, начиная с момента рождения. А так как озеро древнее, то список у нее внушительный!

– Пусть попросит у нее этот перечень в письменном виде, в трех экземплярах, – заявила я, обретая дар речи и вспоминая милую сердцу бюрократию. – А потом поставит в очередь на рассмотрение, каждую жалобу отдельно. Плюс потребует наличие свидетельских показаний… опять же в трех экземплярах с каждого свидетеля. И не забудет, что каждый экземпляр показаний должен быть заверен независимым представителем, не состоящим в родственных связях, даже самых отдаленных, с участниками разборки.

– Ты хочешь сказать… – начал муж, довольно улыбаясь, ибо к деверю он относился хорошо, с большой долей симпатии.

– Ну да, – пожала я плечами, – искать замучается. Светлые же хоть в каком-нибудь родстве, но все между собою состоят…

Мои мучители порадовались за Ниэля и пошли сообщать ему прекрасную новость, волоча меня между собой. На прямохождение и членораздельное изложение своих исключительно умных мыслей я оказалась к тому моменту абсолютно неспособна.

Через неделю прибыл братец и долго душил меня в объятиях. Последовав моему предложению, он ознакомил вредную бабульку с порядком судебной процедуры, и Лавияр ушла в глубокое подполье. Сейчас она изыскивает возможности, чем и на чем ей писать. Обычные бумага и чернила не выдерживают рядом с ней и минуты: размокают и расплываются. А водоросли как образец заявления Ниэль принимать отказался наотрез.

– Ну что, сестренка, – радостно потащил меня на задний двор брат, – приступим…

У меня внутри все похолодело.

Лекция продолжалась:

– Лук – это необыкновенное метательное оружие дальнего боя. И ты непременно научишься им пользоваться!

Щас! Его чаяниям сбыться оказалось не суждено. В процессе обучения выяснилось, что у меня оба глаза правые, а обе руки – левые, и они никак не хотели координироваться друг с другом. Плюс – временами, как и в прошлый раз, из меня хлестала и в случайном порядке срабатывала магия эдакими непредсказуемыми всплесками.

В процессе обучения я успела: отбить тетивой себе руки, плечи и грудь, уронить раз надцать лук на ногу брату, порезаться, подстрелить заросли крапивы, флюгер на сторожке с оружием, забор, ставень на окне и филейную часть оруженосца. При том что мальчишка стоял почти сзади. Правда, досталось ему несильно, больше оперением. Потому что при стрельбе мои стрелы почему-то начинали вращаться в полете и частенько встречались на своем пути с чем-то твердым, отправляясь в обратный полет. Добавлю, не всегда предсказуемый.

Я уж было подумала: а не стоит ли мне, подскакивая, изящно ловить их зубами? Передумала. Все же зубы мои, и они мне дороги как память.

В разгар бурного обсуждения, доходящего до рукоприкладства: «Можно ли считать стрелу шампуром?» – во дворе появился Габриэль, держащий за ухо штрымпа, который в свою очередь держал в одной руке мочалку, а другой сжимал лапку второго штрымпа… или штрымпы? Наверное, все же «ее», потому как это создание обладало розовой ухоженной шерстью и было одето в желтую юбочку и бюстье.

– Что такое? – уставилась я на честную компанию. – Чем обязаны?

– Сейчас спущусь! – крикнул наблюдавший сверху татаро-монгольское, то есть демонско-штрымпское нашествие муж.

– Твой любимчик решил наладить свою жизнь и начать размножаться! – прошипел Габриэль. Выдохнув через сцепленные зубы, уже спокойнее уточнил: – Одну дополнительную особь я бы стерпел, даже две… Но он же, пакость мелкая, все не может угомониться и жаждет перетащить ко мне в Империю всех своих родственников! Всех до единого! Сколько их у тебя? – тряхнул демон штрымпа.

– Шестьсот шестьдесят шесть! – гордо заявил волосатик. – Но это только близкие!

– Слышала? – угрюмо спросил Габриэль, сверкая белками глаз. – На кой ляд мне нужны тут стада штрымпов? И ведь нашел, стервец эдакий, способ, как их из Нижнего мира таскать! – Вид у демона был слегка пожеванный. Всегда безупречный шелковый костюм местами сверкал подпалинами, косички спереди расплелись, потому что скрепляющие заколки потерялись, манжеты на рукавах измазаны пеплом.

Да уж… похоже, со штрымпами я императору ту еще хрюмендию подсунула. Ладно. Я подсунула, мне и выручать.

– Гоша, – обратилась я к волосатику, вспомнив данное ему имя, – а ты знаешь последствия иммиграции?

– Нет. – Штрымп попытался отнять свое ухо у демона, для этого отпустив даму сердца. Причем выбор порядка освобождения лапок был однозначен: мочалка дороже!

– Видишь ли, Гоша… – заложила я руки за спину. Минутку подумав, скучным голосом начала втолковывать мелкому основы иммиграционного законодательства: – Вам всем надлежит пройти диспансеризацию и получить две справки о здоровье, физическом и психическом. Потом принести удостоверение о полном разрыве взаимных обязательств с подземным миром за подписью адского секретариата или Верховного Демона Ада лично. Затем обзавестись временным видом на жительство. Не бесплатно! – подняла палец вверх. – К тому же налог на проживание как нерезидентов составляет тридцать процентов от заработка плюс комиссионные гномского и адского банка для взаиморасчетов! А вообще налог прогрессивный – чем больше родственников, тем он выше…

– Грабеж! – пискнул волосатик. – Произвол! – с глубоким отчаянием прижимая к мохнатому тельцу незабвенную мочалку.

– Закон! – сурово рыкнула я. – И за каждого вновь прибывшего родственника ты будешь платить одноразовый сбор в количестве годового проживания среднестатистического демона…

– Я – сирота! – завопил Гоша. – У меня вот только девушка есть!

– Вот и прекрасно! – удовлетворенно констатировала я и повернулась к демону. – Вопрос улажен.

– Спасибо! – облегченно выдохнул Габриэль и галантно поцеловал мне руку.

– На кой ты притащил это блохастое создание? – Во внутреннем дворе появился злой Дар. Муж немедленно встал между нами и вперил грозный взгляд в Повелителя демонов.

– Здороваться не будем? – спокойно спросил источающего ядовитую ревность дроу невозмутимый Габриэль.

– Ты еще скажи – брататься! – фыркнул супруг, собственническим жестом задвигая меня за спину.

Демон открыл рот, чтобы ответить в том же боевом духе и в итоге подраться как следует и хоть раз начистить ненавистному сопернику рожу, но тут влезла я:

– Все разумные – братья!

– Угу, – кивнул головой демон и в силу невозможности применить в моем присутствии грубую физическую составляющую выразительно уставился на Дара… я бы сказала – очень «ласково» и красноречиво. – Живут, будто вечно что-то делят!

– Кого ты имеешь в виду? – вспылил благоверный.

До меня дошло – нужно их срочно отвлечь, иначе здесь и сейчас заведется маленький междусобойчик, который в будущем спокойно перерастет в большую войнушку с огромными жертвами среди мирного населения. Ниэль это тоже понимал, делая мне за спинами «бойцовских петухов» тайные знаки и беззвучно призывая прекратить творимое словесное безобразие. Но сам, как глава государства, и не подумал вмешаться.

Роль жертвы мужского произвола мне ни капельки не улыбалась, особенно в свете последних трагикомических событий, но пришлось стать своей песне на горло. Я тяжело вздохнула и вымученно спросила:

– Мальчики, научите меня пользоваться оружием, а?

Наступила длительная пауза. Демон с дроу прекратили перестрелку глазами и вернулись к насущному вопросу.

– Что-то уже пробовали? – поинтересовался Габриэль, отклонившись назад и запустив большие пальцы рук себе за пояс.

– Да, – расстроенно кивнул Дар, сосредоточенно разглядывая переливы крупного рубина в родовом перстне. – Сабля, шест и лук.

– Ого! Список впечатляет – отозвался демон. – И как? – Это уже с еле скрываемой усмешкой.

– Теперь я знаю, как правильно зарезаться холодным оружием, настучать себе по голове шестом и отшлепать свою же грудь и физиономию тетивой, – честно призналась я. – Или самим телом лука, если неудачно тетиву натягиваешь… – прибавила в грустной растерянности.

– Вот как! – хмыкнул Габриэль. Он выпустил Гошу, сердито зыркнув на парочку затихших штрымпов.

Штрымпы поняли все правильно и, свернув хвостики крендельками, уселись в тени стены и затихли.

Демон отвернул атласный манжет, задрал рукав и достал из широкого кожаного браслета сюрикэны. Протянул мне один со словами:

– Попробуй! Только бери осторожно!

Осмотрительно взяв метательную «звездочку» двумя пальчиками, я с интересом уставилась на нее, как на экзотическую бабочку, и спросила:

– Красивая. А что с ней делать?

– Бросай в мишень, – сообщил мне демон и в деталях поделился своими соображениями, как с ней обращаться.

Вслед за вводной частью он устроил показательные выступления, метко расстреляв половину своего боезпаса где-то секунд за пять… или семь. Звездочки вылетали из обеих рук сериями по пять штук практически за раз.

Под занавес на бис правитель демонов в секунду сдернул из прически на затылке скрепляющие пучок волос палочки и пристроил их там же, в центре мишени. Оказывается, вместо обычных палочек-заколок у него были заостренные… мнэ-э… дротики. Я испуганно подумала: «А вдруг ядовитые?» Впрочем, Габриэль мне ничего плохого в руки не даст.

Ниэль смотрел широко раскрыв глаза, Дарниэль отворачивался и демонстративно позевывал в кулак, а я была под глубоким впечатлением. Умеют же лю… некоторые!

– Смелее! Давай!

Внимательно выслушав и с умным видом покивав, я размахнулась, вообразила себя ниндзей на задании, сделала бросок с полуоборотом… закрыв глаза.

– Ой! – отчаянно взвизгнул кто-то. – Убивают сиротку!

Я осторожно приоткрыла левый глаз:

– Э-э-э?

Перед моим лицом возникла перекошенная несчастная мордочка Гоши, изображающая вселенские муки. В одной лапке штрымп сжимал прядь срезанных сюрикэном волос, другой судорожно ощупывал широкую «просеку» на макушке.

– Мадам, – впервые открыла рот невеста Гоши, – вы мне жениха до нервного срыва доведете! Из-за вас мы не оставим потомства! – Ее хрипловатый глубокий голос наполнился страданием, а из глаз тонкими струйками потекли слезы.

– Слава богам! – сказочно обрадовался Габриэль. – Эрика, будь добра, кинь в него еще чем-нибудь! – Протянул мешочек. – К твоим услугам вся моя коллекция – пользуйся, милая.

– Нет! – Штрымпа в отчаянном порыве закрыла собой дрожащего суженого. – Это бесштрымпово! Мы имеем право на размножение!

– Тогда брысь отсюда! – В разговор посмеиваясь включился Дар.

Мохнатые штрымпы напоследок обильно полили нас жгучими (в прямом смысле!) слезами, пожаловались на тяжелую судьбину, плохие условия проживания, неподъемную работу и… испарились.

А три мужчины-воителя ушли совещаться. Когда закончился разбор полетов, мне было объявлено в мягкой форме:

– Рика, к сожалению, твое обучение воинским искусствам бесполезно, – ласково произнес Ниэль. – Ты плохо восприимчива к оружию и высокому вдохновению битвы. – Братец держал наготове большой носовой платок, собираясь утирать мне горючие слезы.

Ага! Сейчас!

– Ур-ра-а-а! – завопила я вне себя от счастья и расцеловала всех поочередно.

Когда на радостях чмокнула демона, муж поморщился, но смолчал. Скажете – удивительно? Вовсе нет. Причина всем присутствующим была понятна и ясна: у меня ж в руке был зажат один из последних сюрикэнов…

– Ну я пошла? – спросила, намереваясь поскорей убраться отсюда и забыть об этом эпизоде, как о страшном сне.

– Ты не против, если мы тут еще немного побудем? – вопросом на вопрос ответил муж. – Обменяемся опытом.

– Валяйте! – махнула рукой. – Я к детям в классную комнату зайду, проверю, как у них с уроками, а потом тоже пойду делами заниматься, а то совсем их запустила с вашими заё… занятиями.

– Хорошо, дорогая, – не стал спорить со мной супруг и резво ускакал на международную конференцию по обмену опытом о способах убийства и использовании оружия для достижения одним лишь мужчинам ведомой цели.

Уже ничему не удивляясь, я осмотрела занятых важным делом мужчин, пожала плечами и ушла.

По дороге в классную комнату услышала звонкий голосок Аланиэля:

– Учитель, эта задача не имеет решения! Коровы не летают!

– В чем дело? – вторглась я в обитель знаний. – Здравствуйте, мэтр Тригониэль, – поздоровалась с учителем математики.

Учитель поклонился и объяснил:

– Мы спорим по поводу одной математической задачи. Принц настойчиво утверждает, что ее решить нельзя!

– Могу я узнать условие задачи? – поинтересовалась я, погладив своих мальчишек по упрямым вихрам.

И мне выдали это условие. Выслушав, я подергала себя за ухо, косо посмотрела на учителя и пошла к окну. Перевесившись вниз, заорала:

– Мужчины! Срочно нужна ваша государственная смекалка!

– Что такое? – поднял голову брат.

– У нас задачка не решается! – весело призналась я.

– Какая? – мигом заинтересовался Дар, подходя к шурину. Уж он-то точно знал, что с математикой у меня все отлично. И если я попросила помощи, то тут либо что-то очень сложное (маловероятно, что именно такое зададут детям), либо стоит ожидать подвоха.

– На реку прилетело стадо коров и село на воду, – начала я, но была перебита Габриэлем:

– Коровы не летают!

– Еще раз перебьешь, – возмутилась, – полетят! Журавлиным клином!

– Не надо! – Эльф ткнул демона под ребра. – От такого потом не отмоешься!

– То-то же! – сменила я гнев на милость и продолжила: – Бык взял две коровы и улетел. Сколько коров осталось?

– А сколько было в стаде? – проявил смекалку Ниэль.

– Сколько-то! – выдала я гениальный ответ.

– Задача не имеет решения! – сообщил мне Дар, подумав хорошенько.

– Скажи это мэтру Тригониэлю! – фыркнула я. – Он утверждает, что имеет!

С желчным старикашкой никто связываться не хотел, и все призадумались.

– Мама, мама! – задергал мне сзади за джинсы Алиаль. – Осталось две коровы.

– Я знаю! – Приложила палец к губам. Подняла ребенка на руки, чмокнула в румяную щечку и попросила: – Скажи об этом мужчинам.

– Папа! – радостно заорал малыш. – Дядя! И папа Дар! – (Габриэля перекосило.) – Осталось две коровы!

– Почему, дорогой? – изумился демон. – Ты уверен?

– Да! – засмеялся Алиаль. – Папа, ты большой, а глупый! Остальные коровы утонули!

– Стоп! – вмешался Дарниэль. – Там же трое улетело?

– Пап! – Это уже вылез Аланиэль. – Бык – не корова! Он их осеменяет!

Я от этого диалога уже ржала в голос, вцепившись в раму и похрюкивая.

– Это тебе еще рано знать! – строго сказал эльф.

– Дядя! – завопил в ответ сын. – Если мне рано, то тебе уже поздно. Ты как тете Манвэлиэль это показывать будешь? На пальцах?

Я заржала еще громче.

– Хм… – заткнулся братец, не зная, что сказать не в меру развитому ребенку.

– «Хм» тетя не одобрит! – немедленно заверил его мой сын. – Если ты не в курсе, то спроси папу или дядю Габи – они точно знают, как детей делать!

Гогот стоял та-а-акой! Ржала с подвываниями, утирая слезы, добрая половина дворца, до того тихо подслушивающая саммит правителей, а вторая половина челяди активно допытывалась у первой о причине столь гомерического смеха.

Ниэль сначала попытался оскорбиться и обидеться, потом махнул рукой и захохотал вместе со всеми.

Все же веселая это наука – математика!

Глава 21

Любой удар сделает меня сильнее, если не добьет.

NN

Эрика

– Дар! – горлопанила я, бегая галопом по дворцовым коридорам уж который час.

Мне нужно было срочно с ним поговорить, а Повелитель куда-то запропал, по словам свидетелей исчезновения – «по неотложным делам». Встречные дроу наугад тыкали пальцами в разные стороны… и тут же отправлялись его искать с наказом привести Повелителя ко мне во что бы то ни стало. Правда, где я буду в тот момент, я и сама не знала. Где-то… где очень шумно!

– Дарниэль! – снова нарушила тишину дворцовых коридоров. – Выходи! Ты мне нужен!

Как незаметно пролетело время… Два года с момента моего возвращения, а в памяти все живо, будто вчера. Слава богу, все невзгоды давно закончились, и можно просто жить со своей семьей и растить детей.

Ну, насчет «растить»… Не всегда получалось. По большей части находились любящие родственники: дедушка, тетя, дядя и Габриэль (вот уж не знаю, относить ли его к родственникам?), которые оспаривали право забрать к себе моих мальчиков. Сыновья с удовольствием гостили у разных рас, изучая чуждую культуру и языки. Оба мальчика уже достаточно прилично владели демонским наречием, языком драконов и рунописанием, оборотническим визгом и лязганьем и дворфским узелковым письмом с крепкими речевыми оборотами. Папе Вене за это досталось, но Горный Король не смутился:

– Пусть учатся, пока я жив, как нужно отвечать врагам!

– Папа! – эмоционально высказалась я. – Ты действительно думаешь, что враги устрашатся, если кто-то перед ними начнет распутывать ваше узелковое письмо и материться?

– Разве нет? – крайне удивился дворф. – Я тебе сейчас докажу! Пойдем!

Мы пошли и поймали кого-то из придворных. Горный Король пнул беднягу под колени, приставил топор к шее и, вытащив из кармана вязь шнурков, спросил наглядное пособие:

– Почитать хочешь?..

«Пособие» читать не хотело, оно хотело на волю, подальше от сумасшедшего дворфа и не менее сумасшедшей Повелительницы.

– Пап, отпусти его, – попросила я. – Ты мне все очень красочно объяснил. Каюсь! Была неправа!

– То-то! – довольно фыркнул в бороду Веня. – Старших нужно слушаться!

Потом я уже ничему не удивлялась… Кстати, того придворного я потом никогда не видела, а жалко. Очень хотелось перед ним извиниться.

Впоследствии желание разыскать несчастного пропало, смытое новыми проблемами и заботами. Меня начали доставать пересуды и сплетни на мой счет. Во дворце образовалась небольшая группа дам, которые просто горели – нет! – пылали неукротимым желанием притопить меня в ближайшем сортире, чтобы через мой труп проложить дорожку к трону и откусить нехилый кусочек власти. Верховодила ими небезызвестная Лаура, уже отмытая в ароматических маслах от всепроникающего запаха смеллов и вернувшаяся покорять сердце Повелителя.

На данный отрезок времени она брала новые вершины у других мужчин, перетягивая их таким образом в свою группировку. При этом изо всех щелей лезли утверждения: «Ах, как я люблю Повелителя!», «Ах, я умираю от любви к нему!», «Ах, я…» – и так далее. А во внутренней иерархии ценностей всегда на первом месте «я» – большое и жирное. И что? Кто-то после этого хочет добиться успеха у сильного пола? Да у него (в смысле, мужского пола) есть свое собственное гигантское «я», бережно носимое в организме! И оно обязательно всегда должно быть на первом месте. Без исключений. Чужой эгоизм там не поместится, ему просто-напросто не найдется места! Так кого она хочет обмануть? Или полагает себя шибко хитроумной?

Забыли девушке мозги выдать при рождении. Все дали: красоту, происхождение, богатство, а интеллект захромал, вот горе! И взаймы-то взять не у кого… не дают.

Шла вот как-то раз я на кухню, к Йорику, и вдруг слышу ангельский сюсюкающий голосок… (Эта стерва всегда так на публике разговаривала. И как ее выдерживали? Мне лично всегда хотелось ей растворителя в бокал налить, чтобы разбавить сахарный сироп в голосе! Но я все же добрая… местами и так сразу убить не могу! Пусть сначала помучается!)

– Я знаю! Знаю! Он меня любит! Он та-а-ак на меня смотрел!

Это когда же Дар на нее пялился? А-а-а, если на последнем балу, так он раздумывал, какой способ казни будет наиболее мучительным.

– Да что ты! – закудахтала другая клушка. – Это так романтично! А как же Повелительница?

– А что – Повелительница! – фыркнула Лаура. – Подумаешь! Она не стенка, ее и подвинуть можно.

Захотелось высунуться из-за угла и как следует подумать и подвигать кого-то куда-то… уже сообща с Айлоноровой частью охранного коллектива.

Но я же добрая!

– Лаурелин, ты бы осторожней так говорила! – влезла третья собеседница. – Повелитель без жены нигде не появляется, и все сходятся во мнении, что он ее безумно любит!

– Это ложь! – взвизгнула поглаженная против шерсти отставной козы барабанщица. – Это все игра! Любит он меня! Я знаю! Я чувствую!

Прикусила язык, чтобы не выпасть из засады и не поинтересоваться: «Каким местом ощущаем?» – и посоветовать это место проверять тщательней. Хотя бы на предмет неисправностей, досадных заболеваний и наличия неприятно зудящих и вредительствующих паразитов.

– Почему же от его величества нет никаких знаков внимания в твою сторону? – У кого-то все же прорезались сомнения, когда ненадолго пробудился от долгой спячки разум.

– Это государственная необходимость! – заверила Лаурка. – Повелитель связан по рукам и ногам условиями договора, к тому же наша Повелительница заимела себе родственные связи у многих рас. И чем только берет?

«А может, не беру, а даю?» – Этот вариант девушке в голову не приходил. Потому что такого адреса не знал…

– Все равно мне не верится, – продолжала упорствовать самая умная из собравшихся почесать языками и укоротить себе жизнь и рост. – У них та-а-а-акие отношения!

Я не выдержала и тихонько выглянула.

– Какие «та-а-а-акие»? – передразнила бывшая фаворитка, потряхивая локонами у висков. Уперла руки в боки. – Посмотри на нее! Ни кожи ни рожи! Одеваться не умеет! Со всеми сюсюкает! На балах полная неразбериха! Никто никому не кланяется!

Я, чтобы не выдать себя, тут же спряталась, зажимая себе рот руками, чтоб не ржать.

«Гм… Это ты себя имеешь в виду? Так ради чего перед тобой шею гнуть? От тебя же за километр снобизмом в нос шибает! Фу-у-у!»

– И вообще! – раздухарилась мадемуазель. – Если уж ее приняли в правящую семью, могла бы вести себя прилично!

– Меня не приняли! – радостно выпрыгнула я из засады, раскрывая конспирацию. – Я – подкидыш!

Немая сцена.

Находившиеся в алькове дамы застыли, боясь шелохнуться, и только изредка моргали ресницами. Причем старались это делать в унисон со мной, дабы замаскироваться и внешних признаков жизни не подавать.

– Итак, дамы, – заложила я руки за спину а-ля штандартенфюрер СС и немного пофланировала перед ними туда-сюда. – Хочу вам сообщить в приватной беседе, что я планирую реконструкцию всего дворца. А поскольку вкуса у меня нет, то решила я стать экстравагантной…

Придворные от ужаса перестали дышать…

– Так вот… – Сделала театральную паузу. – Мне кажется, что на туалетных столиках будет прекрасно смотреться дамская консервированная печень.

Кто-то икнул…

– А на прикроватных тумбочках – маринованное сердце в стеклянной банке, – продолжила я развивать свою дизайнерскую идею.

Одна из дам тихо сползла на пол в обморок, свернувшись в позе зародыша. Какая предусмотрительность! Теперь войдет в моду падать не красиво, открыто и элегантно, как прежде, а вот так, некрасиво и топорно, но зато надежно защищая внутренние органы…

– Поня-атно… – Внимательно поглядела на обморочную. Та благоразумно не трепыхалась. – Моя креативная идея не прижилась. Жаль-жаль… а я было понадеялась… – Изобразила задумчивость. Еще походила, потом изящно поднесла указательный палец к переносице и потерла ее, словно полководец накануне сражения, с видом достойным и суровым. – Хорошо! Создам женский штрафной батальон и буду отправлять провинившихся на грязные работы! Степень грязи буду определять сама, а работ у нас хватает. Например, сады не удобрены… Туалеты зубной щеткой было бы неплохо начать драить… Листики там в саду вручную пособирать; от конюшен и свинарников несет так, что близко подойти нельзя… Будем работать руками, а не языком! – Повторила погромче для малопонятливых: – Язык будет отдыхать!

Дальше перечислять не пришлось. До сплетниц наконец дошло… И слава богу! Пачкаться во всем этом не хотелось.

Больше я таких разговоров ни разу не слышала. Если дамы и чесали языками, то где-нибудь в бункере, передавая друг другу узелковое письмо…

Вспомнилась немало повеселившая строчка из песни группы «Токио»: «В городе пахнет только тобою. Низ живота наполняет любовью…» Комментировать не буду. И так смысл послания предельно ясен. Так вот, у нас тут тоже все внезапно наполнилось и запахло…

Во-первых, Маша вышла замуж за Ниэля. Объяснение произошло на следующий день после празднования Нового года. Братец наглядно убедился, что ему нужно как можно быстрее утаскивать свою избранницу к себе, чтобы я ее еще чему-нибудь крамольному не научила. И герой-любовник предпринял героические и самоотверженные усилия, чтобы государство светлых эльфов продолжало спокойно существовать дальше.

Поэтому, не откладывая решение в дальний ящик, Ниэль на семейном ужине внезапно вышел из-за стола, пал на одно колено и, закусив губу и не переводя дыхания, выпалил:

– Дарниэль, как у старшего в семье прошу у твоего величества руки Манвэлиэль!

– Даю согласие, – тут же ответил муж, пряча улыбку.

У меня возникло ощущение предварительного сговора. Хм… а между прочим, по Уголовному кодексу: «Деяние, совершенное группой лиц по предварительному сговору…» карается.

– Вам обоим светит пожизненное! – радостно оповестила я брата и мужа, довольно потирая руки.

– Согласны! – закивали два ушастика, не вникая в нюансы моего сообщения. А зря-а… Я ж совсем не то им сказать хотела…

– Почему я должна идти за тебя замуж? – вдруг чопорно спросила Маша, тоже выходя из-за стола и становясь напротив «жениха». Глаза темной эльфийки пылали как угли, лицо побледнело. Она буквально поедала его эльфийское сиятельство глазами, так что речи и взгляды сильно противоречили друг другу.

– Потому что у меня проблемы с эльфийским алфавитом! – нимало не смущаясь наглой ложью, заявил Ниэль. – И мне срочно нужна помощь!

– Облезешь! – убежденно ответила Маша, нервно отпивая из прихваченного бокала. – Найми себе лингвиста!

– Значит, отказываешься? – оторопел светлый Владыка, в свою очередь стремительно бледнея.

– Думаю, – сообщила ему избранница невозмутимым тоном. – Слишком уж причина для брака стремная.

Тут подавились все сидящие за столом. Такого признания история дроу и эльфов еще не знала, но готовилась познать. В натуре.

– А если я скажу, что я тебя люблю? – прокашлялся братик.

– А без «если»? – Мария упорно не сдавалась.

– Н-ну-у, если без «если»… – покорно согласился Ниэль. Эльф встал, переместился в сторону непреклонной возлюбленной и опустился на одно колено уже перед Машей. Жестом фокусника вытащил из кармана родовые браслеты.

Протянув их девушке, он проникновенно глянул на будущую невесту огромными васильковыми глазами и с чувством заявил:

– Я тебя люблю! Выходи за меня замуж!

Мы с Машей сразу поверили! И прослезились. И порыдали немного, каждая на груди у своего мужчины. Это пока еще мужики терпеливо сносили насильственное орошение соленым душем. А когда терпение сильного пола закончилось, то нас утащили в комнаты под предлогом «привести себя в порядок». Не знаю, как у Маши, а у нас «приведение в порядок» проходило как-то нетрадиционно, начавшись с раздевания…

Свадьба состоялась через пару месяцев, и теперь они учат эльфийский алфавит вместе. Дай Бог им счастья!

Во-вторых, следом за Ниэлем решил брачеваться вечный холостяк Закэри. Нам пришло красивое приглашение на свадьбу, где внизу корявым почерком дракона было написано: «Теперь я буду с вами вечно!» Рядом значилась приписка Сильван, выполненная изящными завитушками: «Это он так мечтает, наивный! За сокровищем буду приглядывать я, а он уж пусть приглядывает за мной!» Сокровище – это я, если кто не помнит. Хотя… с этим утверждением можно поспорить, но кто ж меня станет слушать?

Мне тут в голову пришла гениальная мысль, что мужики любят как-то странно… избирательно, что ли… Одному душу подавай, другому – сердце, а весь набор берут только потому, что остальное идет в комплекте. В нагрузку, так сказать.

Вы никогда этого не замечали? Серьезно. Обратите внимание, как многие мужчины не задумываясь говорят: «Я люблю твои глаза». Или: «Я люблю твои волосы»… А все остальное, выходит, не любит?.. Редкая женщина будет специфицировать, что она любит в мужчине. Люблю – и точка! Всем комплектом!

Вот так, вспоминая события последних лет, носилась я по дворцу, недоумевая: где же Дар?

Когда проходила мимо нашей совместной спальни, мне вдруг послышались оттуда страстные стоны, звуки поцелуев, странный шум, сопровождаемый гортанным женским смешком. Это что еще за новость? Кто из слуг посмел развлекаться в нашей спальне? Вот я вам сейчас устрою, век не забудете! Я ворвалась в опочивальню со вполне понятными намерениями.

Очень жаль, но то были не слуги, не стражники и не обнаглевшие придворные. Уж лучше бы они!

Когда я стремительно вошла в апартаменты, на ходу беззвучно отпирая одним пассом магический запор на двери, то оторопела. Тусклый дневной свет, с трудом проникающий сквозь зашторенное окно, не сразу позволил охватить картину происходящего, но когда зрение перестроилось… На нашей супружеской кровати были Дар и… Лаура. Для меня время словно остановилось. В одно мгновение я неверящим взглядом успела рассмотреть столько подробностей…

Ее роскошные волосы с красивым каштановым отливом ритмично покачивались. Одна рука Дара притягивала к себе за талию мою давнишнюю врагиню жестом любви и защиты, другая осторожно ласкала ее грудь таким узнаваемым жестом… У меня словно фотографическим аппаратом на внутренней стороне век запечатлелись его гибкие пальцы, необыкновенно чувственно прикасающиеся к чужой женщине.

Глаза… боже, я будто никогда не замечала, какие невероятно длинные у Повелителя дроу ресницы. Густые. Темные. Красивые. Они бросали легкую тень на лицо. Душу царапал жадный блеск голодного взгляда, устремленного на соперницу. Проскочила посторонняя, идиотски неуместная мысль: «Все-таки какой же он красивый мужчина!» На высоких скулах дроу горел яркий румянец. Растрепанная коса до самых ягодиц подчеркивала скупую мужскую красоту рельефной линии спины. Муж стоял на коленях перед любовницей и неподдельно наслаждался ею. Совсем так, как еще сегодня утром наслаждался мною.

Если бы я не знала своего мужа на протяжении стольких лет, я бы не встала как вкопанная. Дар? Вот так вот… легко? С Лаурелин на нашей постели, будто это нормальное и привычное действие? Словно так и надо? Под моими сомкнутыми веками стало жечь, словно туда сыпнули перцем. Или солью.

Я покачнулась и едва устояла на ногах. Все плыло и кружилось… Это сон, этого просто не может быть! Так не бывает! Мне казалось, я брежу, меня настигло временное умопомрачение, горячка, галлюцинации, лунные пятна как искажение действительности в моих глазах… не знаю… солнце напекло голову…

Дар же… Мы же всю ночь проспали, тесно обнявшись… и утром… Я так рвалась, так торопилась сообщить мужу чрезвычайно радостную новость, а меня ожидал такой подлый, коварный удар прямо в широко открытое сердце…

Я стояла молча, будто громом пораженная. Не было слов, не было слез, ничего – одно воплощенное неверие и неописуемое удивление плюс пробивающее путь наружу холодящее душу черное отчаяние. Я не смогла бы выдавить ни звука, даже если бы от этого зависела сейчас моя жизнь. Текли тягучие секунды, а я все стояла и смотрела на жуткое, леденящее кровь зрелище. Отображение самых глубинных кошмаров каждой верной своей семье женщины, будь она королева или крестьянка.

Потом я все же решилась окликнуть:

– Дар?

Он повернулся на звук голоса. Боже, какое у него стало лицо! Чужое, злое, страшное. Теперь перед ним появилась не любимая жена, а ядовитая гадина, нелюдь, порождение вселенского зла. Яростно сверкнув глазами, муж вскочил, завернулся в простыню и подошел ко мне со словами:

– Кто тебя сюда звал? Убирайся отсюда немедленно!!! Как же ты мне надоела!!!

А с постели торжествующе улыбалась Лаура.

Зачем? Все происходящее никак не могло уложиться у меня в голове. «Зачем?» – тревожным набатным колоколом ударяло в виски. «Зачем?» – гремело в ушах, колотилось в неподъемно-чугунной голове.

Как он мог? И я не выдержала:

– Что ты делаешь?

И тут он меня ударил… по лицу… наотмашь…

– Кто ты такая, чтобы задавать мне вопросы? Даю тебе час, чтобы покинуть дворец! Не выполнишь приказ – пеняй на себя!!! – Его глаза высасывали душу.

Я могла шваркнуть его молнией, легко. Даже на мгновение представила себе результат: обугленный Дар у противоположной стены и пепел вместо Лаурелин. Поднявшаяся в ответном жесте рука опустилась. Дара я ударить в ответ не захотела. А любовница… виноват-то муж, так что… пускай живет. Пусть наслаждаются друг другом оставшуюся вечность. Без меня.

Стало темно и безразлично. Ничего не хотелось. Из сердца ушла вся радость. Я была и одновременно – не была. Не существовала. Ничего не чувствовала, почти ослепла и оглохла.

Дарниэль вышвырнул меня – меня, свою жену, «любимую», «единственную», как он сладко пел еще утром! – за порог. Дверь с треском захлопнулась. Воркование и стоны за ней возобновились.

Вот и все, сказка кончилась. Только зачем же так? Зачем? Мог бы просто сказать. Я не рвалась быть его пожизненной супружеской гирей на шее, не охотилась за ним, не тащила волоком в храм. Зачем?.. Вспомнилась пушкинская Царевна Лебедь: «Да жена не рукавица – с белой ручки не стряхнешь и за пояс не заткнешь!»

Стряхнул.

Устало провела рукой по лицу, коснувшись саднившей щеки и губ. На пальцах осталась липкая, сохнущая кровь. Странно, но боли как таковой не чувствовалось. Впрочем, что такое разбитые нос или губа, если вдребезги разбито сердце?

Ко мне пришел так называемый «паралич воли». Когда словно жизнь кончилась и ты уже умерла. Когда плывешь в тумане реальности, ничего вокруг не замечая, когда все равно – где ты и зачем. Когда душа сжалась в комок и замерзла.

Нет, я все еще трепыхалась… Постояв некоторое время, я немного оправилась. Заняла голову планом каких-то судорожных сиюминутных действий, взялась мучительно строить смутную, расплывчатую картину дальнейшего существования вне привычного, совместного с Дарниэлем уклада.

Нужно уходить. Куда? Дети у Вени – значит, сначала к нему, а потом в лесной домик. Еще раз спасибо милой сестренке Сильван за такой драгоценный подарок. Я даже не знала, не догадывалась, насколько он важен и бесценен, пока за моей спиной не хлопнула дверь. Иначе босой и голой пришлось бы слоняться цыганским табором с детьми по чужим домам, потому что к Габриэлю я жить не вернусь…

Закусив указательный палец и подавляя жуткую тоску, с бабьим упорством из раза в раз твердила себе: «Все не так страшно, мы в состоянии прожить и без Дарниэля, если вдруг стали ему не нужны».

Цок-цок! Зачем? Цок-цок – каждый шаг на острых шпильках словно впивался в мозг. Стук-стук, пауза, перебой. Зачем? Стук-стук – болезненно-рваным ритмом стучало оледеневающее сердце. Зачем? Холод перебил боль. Зачем? Сердце стучало все тише, безразличней… стук-стук. Зачем? Стук-стук…

С помраченным сознанием я прокладывала себе дорогу через вереницу снующих туда-сюда слуг, ледоколом шла через ароматы духов и толпы удивленных эльфов. Я с кем-то здоровалась, что-то отвечала, улыбаясь помертвевшими губами.

– Нашла ли я Дарниэля? О да! – отвечала всем беспечно, но сердце мое легкомысленным и брызжущим весельем отнюдь не пылало, оно сочилось кровью.

– Где он сейчас? Очень занят делом государственной важности в своей спальне. Можно ли будет обратиться к нему сейчас? Не стоит. Вряд ли Повелитель одобрит вмешательство в его личную жизнь! – Почти рассмеялась, потом резко замолчала: неужели эти каркающие звуки исходят от меня? Я достала из-за пояса веер и вовремя прикрылась им, чтобы не пугать зверским оскалом недоумевающих подданных.

Айлонор со товарищи, издалека углядев странное выражение моего лица, сначала остановились. Потом, преодолев удивленную оторопь, развернулись и двинули следом, пытаясь догнать свою правительницу. Охранники наседали мне на пятки, изворачиваясь и лавируя в толпе расфуфыренных придворных в главной приемной.

Не преуспели. Когда отчаяние придает сил, ноги могут нести с безумной скоростью практически по воздуху.

Я влетела в рабочий кабинет и выгребла свиток с запечатленным амулетом переноса. Вскоре бригада Айлонора слаженными усилиями вынесла дверь, но дроу увидели только мою спину, которая скрылась в дымке закрывающегося портала. Наверное, я должна была с ними о чем-то поговорить, что-то пояснить, дать необходимые распоряжения…

Но я не могла, верите ли – НЕ МОГЛА! Не хватало сил, чтобы открыть рот и начать рассказ. Некоторые события лучше пережить наедине. Коловорот роковых событий ледяной лавиной закружил и понес меня вперед, когда я отправилась за детьми к папе Вене…

Ступив за край портала, я пошатнулась и потерла веки. Вот это да! Господи, глазам не верю! Мир сорвался с катушек и полетел по наклонной плоскости.

Я открывала телепорт во дворец Горного Короля, но неожиданно оказалась в совершенно незнакомом месте. Горы, да. Но тут я впервые.

Никогда такого не видела. Хрустально чистый, обжигающий легкие жестким холодом воздух. Удивительно яркое солнце. Я стою на вершине высокой, очень высокой горы. Вокруг такие же островерхие снежные вершины, покрытые безжизненным, голубовато-белым искристым снежным покровом и местами толстым слоем льда.

Стало не хватать воздуха, как-то внезапно закружилась голова, перед глазами пошли темные мушки. Наверное, если бы я была в нормальном состоянии, я бы сильно встревожилась. Обязательно наколдовала себе воздушный и тепловой щиты, изменила свою кровь, кинула телепатический клич Вене или драконам, может, даже попробовала куда-то переместиться. Но мне было почти все равно. Такая же безжизненная снежная целина постепенно сковывала мои чувства, коварно, шаг за шагом брала в плен душу. Пришло безразличие.

Умру? Неважно. Замерзну? Подумаешь… Зачем мне кого-то звать? Не стоит волноваться. Я согласна исчезнуть, раствориться в этом небе. Все равно…

Я отряхнулась, усилием воли попыталась избавиться от холодного, липкого равнодушия.

«Нет! Дети! Там остались мои дети! Я буду бороться!»

Удивительно, почему я не попала в назначенное место? Может, от расстройства напутала с координатами? Амулет сломался? Вражеские происки? Да нет, координаты правильные. Амулет рабочий, на всякий случай я перед отправкой проверила.

Взяла себя в руки и попыталась наугад открыть телепорт еще раз, уже с помощью собственной магии. И потерпела неудачу.

Все мои эксперименты ни к чему не привели: портал не открылся вообще, я осталась стоять на том же месте. Ничего не понимаю! Не первый раз пользуюсь Даровыми свитками переноса, и всегда все было нормально.

Как же здесь холодно! Пока топталась на одном месте, заледенело все тело. Начал бить озноб. Лениво подумала: «Надо бы что-то теплое надеть». Но, к моему огромному изумлению, вытянуть одежду не получилось. Я не смогла бы переместить сюда даже пару трусиков. Да что там трусиков – одну нитку! Моя тысячу раз проверенная, привычно надежная магическая сила здесь не работала. Совсем.

Я уже не на шутку испугалась. В голове мысли заполошно метались и гудели роем потревоженных пчел: «Боже, куда меня занесло? Где я? Что произошло?»

Нужно куда-то идти, иначе быстро замерзну, если сдуру останусь на месте. Да и найти кого-то местного не помешает: надо срочно согреться и дорогу узнать. Мысли, что сейчас погибну, не допускала: дети!

И я уныло побрела по снежной целине, спускаясь вниз в надежде, что станет теплее от ходьбы. Примерно через полчаса я уже не чувствовала пальцев, щеки одеревенели. Время от времени я растирала их снегом, умом понимая, что, пока не доберусь до тепла, это мало поможет – скорее, наоборот.

Немного погодя силы начали покидать меня, и холод стал пробирать до самых костей. Шла или, вернее, – ползла я уже только на чистом упрямстве. Сколько я так тащилась из последних сил – не знаю, способность чувствовать время покинула меня. Но и мое знаменитое упрямство в какой-то мучительно короткий миг закончилось. Сдулось, вышло из резинового шарика, именуемого Эрикой, покинуло с глухим пшиком воздуха.

Все! Больше не могу. Нет сил. Я оперлась спиной о камень. В голове проносились обрывки мыслей: «Как глупо все получается… Не хочу умирать… Дети… Холодно…»

Окончательно сползла вниз и обессиленно прикрыла глаза. И даже тогда уговаривала, точнее – обманывала себя: «Я только немного отдохну, потом быстро встану и пойду дальше. Только чуть-чуть отдыха. Совсем немножко. Чуть-чуть…» Мне даже стало тепло.

Сквозь сон я почувствовала: кто-то швыряет мне в лицо тяжелые комья снега. С трудом подняв отяжелевшие, налитые свинцом веки, я увидела четырех женщин с покрывалами на головах. Они стояли, строгие и величественные, в облегающих белых платьях, расклешенных на бедрах. Грудь и плечи платьев расшиты серебряной нитью. Плечи обнимают плащи, подбитые белым мехом, капюшоны откинуты за спину. У одной или двух женщин плащи небрежно сложены на сгибе руки.

Бездонные глаза удачно оттеняли матовые голубые тени, веки подведены серебристыми стрелками. Губы их загадочно поблескивали перламутрово-белой помадой. Или блеском? Я отупело подумала: «Отстала от жизни. Не знаю, носят ли в этом мире женщины на губах блеск? Наверное, носят, раз я вижу это своими глазами».

Одна из них невозмутимо спросила:

– Что ты выбираешь: смерть или жизнь?

Я прошептала заледеневшими губами:

– Жизнь.

Тогда она отозвалась, звеня стеклянными колокольчиками подола:

– Сестры, будьте свидетельницами! Договор заключен! – Подошла ближе, склонилась и заглянула мне в глаза. Если бы я чувствовала себя нормально, то содрогнулась бы от вида прозрачных, холодно-голубых радужек с маленькой точкой зрачка. Красивая правильной, мертвенно-холодной и совершенной красотой незнакомка тихо сказала: – Выбор сделан. Идем с нами.

Неведомая сила взвихрилась вокруг нас, закружила белой метелью, обволокла и, вонзившись в кожу тысячью ледяных игл, поглотила.

Мы перенеслись в неярко освещенные коридоры. Одна из странных женщин прикоснулась ко мне, и я обрела силы, чтобы идти. Я не чувствовала ни рук, ни ног, но тем не менее мои стопы уверенно шагали по хрустящему покрытию, очень напоминающему ковер, сотворенный из белого инея.

Дамы встали почетным караулом – две спереди, две сзади, и так мы и двигались в строгом порядке до нужного места. Когда мы шествовали по пересечению странных коридорных лабиринтов, впереди нас свет зажигался, а позади гас, оставляя огромный дом в непроглядной темноте.

Стены… я присмотрелась на повороте внимательнее. Казалось, моих сил на удивление уже просто не осталось, и все же я, хоть и несколько вяло, поразилась: весь дом вырубили в толще льда! Почему же мне тогда совсем не холодно?

Меня привели под конвоем в большой круглый зал с высокими сводами. Можно не добавлять, что повсюду единолично царствовал режущий глаз белый цвет с проблесками искристого инея?

Через прозрачный купол вверху пробивался неяркий дневной свет. По стенам мягко горели сосулькообразные светильники. Своды купола подпирали колонны с удивительными, художественными гранями. Возникло впечатление – они будто сделаны из хрусталя. Я потрогала. Нет, не хрусталь. Лед.

Гостью усадили в высокое кресло черного дерева напротив статной женщины, одетой в платье и меховой плащ, как и все остальные. Единственное отличие – алмазный венец, надетый сверху на облегающее голову покрывало.

Женщины с переливающимися на свету пламенными капельками-драгоценностями на белоснежных одеждах взяли нас в тесное кольцо. Они стояли молча и торжественно, как будто на богослужении. Мне почудились вдалеке тягучие, низкие звуки органа. Или то завывал ветер?

Я смутилась. Похоже, судьба занесла меня в какой-то монастырь. Раньше, на Земле, так одевались монахини, когда из-под двойного покрывала, определенным образом охватывающего голову, не видно ни волосинки, целомудренно закрыты тканью виски и лоб, шея.

Дама внимательно осмотрела меня и произнесла грудным контральто:

– Здравствуй, мое имя – Айслаэн, я главная льдиина. Как зовут тебя?

– Эрика.

Она сложила руки домиком и величаво наклонила голову. На правую щеку ее упала тень. Женщина спросила:

– Эрика, ты знаешь, кто мы такие и что тебе предстоит?

– Нет, – честно призналась. Внутри душил страх, что-то во всем этом мне очень не нравилось.

– Мы льдиины… – Она подняла голову, по лицу скользнул отсвет усмешки. – Остальные называют нас «ледяные ведьмы».

У меня перехватило дыхание. А я-то думала, что страшнее уже быть не может. Про льдиин в этом мире ходили ужасные слухи. Мужчины их ненавидели, женщины боялись. Одно только знали: ни одна магия, ни одна сила мира Йаленар не в состоянии с ними справиться. Кроме, может быть, божественной. Но точно не знаю.

Моя собеседница тем временем спокойно роняла слова:

– Мы не рождаемся. Льдиинами становятся женщины, преданные любимыми. Нам подвластна любая магия, особенно та, что связана с водой и холодом. Мы одни из самых могущественных созданий в этом мире и могли бы покорить его, но… – Она блеснула прозрачно-льдистыми глазами. – Нас это не интересует. Мы никогда не покидаем пределы своих гор и никого к себе не пускаем. Случайно забредшего сюда мужчину ждет смерть. Женщина может выбирать между смертью и нами. Ты выбрала.

Я подавила рвущийся крик отчаяния. Я не могу! У меня… Я жду… Как же дети?!

А верховная льдиина уверенно вела беседу дальше:

– Теперь ты одна из нас. И у тебя есть магический дар, который мы поможем тебе развить и приумножить. Попрощайся с остальным миром, туда ты не вернешься. Твоим домом станут эти горы, твоей семьей – мы, твои новые сестры. Ты забудешь все чувства, причинившие столько боли. Тебе не будет дела до обмана и предательства. Твое сердце оледенеет и успокоится…

В этом безыскусном обещании, в ее голосе таились невероятные сила и могущество. На секунду я представила себя такой, и что-то предательски радостно шевельнулось, обволакивая сладким искушением. И все же я сумела остатками воли воспротивиться:

– Но послушайте: я не могу! Мне нужно вернуться! У меня дети, они ждут маму! Это просто случайность! – отчаянно возражая, пыталась бороться с произволом.

Но Айслаэн сделала знак моим сопровождающим, и меня крепко схватили, удерживая в кресле силой. Главная льдиина сделала шаг, обхватила мое лицо ледяными ладонями и, заглянув в глаза, спокойно сказала, окружая нас стеной метели:

– Не волнуйся, скоро тебя это уже не будет беспокоить…

От взгляда ее льдисто-голубых глаз мне стало еще холоднее, и мороз потек по моим венам, поднимаясь к сердцу. Я застонала: разве мороз холодный? Нет! Он обжигает!

Мороз достиг моего сердца, и после ослепительной вспышки боли оно оделось льдом. Холод, лед и равнодушие встали рядом, сделавшись моими спутниками. Память хранила все, но душа и сердце замолчали.

Как холодно внутри,
И жутко-безнадежно.
Как дикий зверь, терзает душу страх,
А сердце так болит…
Сдержаться невозможно,
Но замирает стон на сомкнутых устах.

Уснуло сердце,
Тихо умирает.
Застыли чувства, их сковало льдом.
И никуда не деться  —
Холод убивает.
Хочу забыться непробудным сном.

Застыло все во мне,
И пусть немного грустно,
Не буду звать любовь, что предала меня.
Там, где-то в вышине,
Где холодно и пусто,
Царит небытие, сверкая и маня.

Меня уж нет
В бездушном мире этом,
И сердца твоего я сердцем не коснусь.
Померкнет свет,
Лишь тонким силуэтом
К твоей я памяти тихонько прислонюсь.

Была, и нет…
И сердце все забудет.
Закроют льдины мой нечеткий след.
И не кричи  —
В ответ молчание лишь будет.
И не согреть любви кристалл  —
Когда-то им была, теперь меня там нет…[26]

Йаола, богиня

Я знаю, что с тобою сотворила моя свекровь. И я, глотая слезы, позволила этому случиться. Прости меня, девочка моя. Прости за то, что причиняю тебе столько боли и страданий. За то, что пожертвовала тебя этому миру. Но что значит одна жизнь по сравнению с жизнями всех живущих здесь?.. Даже если это жизнь моей единственной дочери. Прости меня…

Глава 22

Смотрите… Уже светает.

Заря как пожар на снегу…

Мне что-то напоминает…

Но что?.. Я понять не могу…

С. Есенин. «Анна Снегина»

Дарниэль, Повелитель дроу

Я стоял на краю пропасти. Пронизывающе холодный ветер трепал волосы. Кидал в лицо ледяную крошку, заставляя отшатываться от края. Яростно толкал в грудь, требуя уйти отсюда.

– Уйди, элементаль ветра! Я тебе не подчиняюсь. Мне нет дела до твоих желаний! – крикнул я в ответ.

– Нет дела… – отозвалась эхо. Ветер, взвихрившись, тугой лентой рванул мою косу, вынудив откинуть голову назад. – Желаний… – послышалось с другого края.

Я посмотрел на запястья: татуировки поблекли и стали почти невидимыми. Эрика обрывает связи. Еще неделя – и словно ее в моей жизни никогда и не было. Что ж… еще недавно я бы сказал, что разорвать узы пожизненного брака неосуществимо, но для моей девочки нет невозможного.

– Нет! – У меня еще хватало сил для сопротивления чужой магии.

Взмах ножа – и отрезанная коса летит вниз. Второй – и вслед за ней в пропасть упали капли крови, положенной для любимых и близких.

Когда погибает любимая, дроу отрезают косу в знак скорби и окропляют ее своей кровью. Если он не хочет или не может без своей пары жить, эльф идет сюда, разгоняется и прыгает на дно ущелья, прямо на выступающие скалы. Наблюдая за горстью волос, падающей в пропасть, подумал уже в который раз: «Как просто… Один только шаг – и все…»

Снова порыв ветра, ударивший в лицо и отпихнувший от края. Проклятое сердце сильными ровными толчками билось в моей груди. Почему, почему оно не разорвется?!

– Я устал! – закричал, подняв голову к свинцовому небу и сжав кулаки. – Отпусти! Я безумно устал! Освободи меня!

Преодолевая сопротивление стихии, снова встал на краю. «Всего лишь один шаг – и все закончится! И плевать, что будет дальше. Адские муки или вечность сонного безмолвия – плевать… мы все равно ТАМ не встретимся».

Жуткий кошмар начался с того момента, когда я очнулся в постели, а рядом со мной лежала в обнимку довольная, будто сытая кошка, Лаурелин. Эта тварь со счастливым видом поведала мне в подробностях о том, как я обошелся со своей женой. Ударил и прогнал любимую женщину.

Меня словно огрели кувалдой со всего маху, на время я даже онемел. В голове гулко отдавались эти слова, они пульсировали каленым железом, выжигая внутренности: «ударил» и «прогнал».

Но как такое возможно? Я прекрасно помню, что это Лаурелин заходила в спальню, пока я был с Эрикой. Да, не сдержался, ярость накатила и затмила разум.

Но то была не Эрика – Лаурелин!!! Никогда и ни под каким предлогом я не смог бы причинить боль любимой женщине, даже будучи пьяным, полумертвым или околдованным.

Но… никогда не говори «никогда»! Это случилось. Я это сделал! Сделал! В состоянии невменяемости, после слов темной эльфийки я чуть не отхватил себе кинжалом язык – Айлонор с компанией еле удержали меня от первого в моей жизни абсолютно сумасшедшего поступка.

Как безумец, лихорадочно носился по замку в поисках жены и не находил. Что происходит? Где она? Мне нужно срочно найти Эрику и вымолить у нее прощение! Куда она могла пойти? – к детям? Скорей всего, так! Я ушел телепортом к дворфам, чтобы с огорчением убедиться – ее и там нет.

Вентилиан строго потребовал от меня объяснить причины столь странного поведения. Я, полный раскаяния, выполнил его просьбу. Старик после того долго и укоряюще смотрел на меня из-под густых бровей, прежде чем пренебрежительно бросить: «Дурак». И возразить было нечего. Совсем. Потому что он был полностью прав. Судьба дала мне второй шанс, а я так глупо, так бездарно его потерял. Так низко и постыдно. Боги, за что?!

Видимо, искреннее отчаяние слишком явно отразилось на моем лице, и дворф, смягчившись, передал заботу о детях одной из женщин и ушел со мной к эльфам, а от них – к дракону. Зак был последней надеждой: драконы самые сильные среди магов. Но все, что драконий волшебник смог обнаружить, – слабые следы колдовства, изменяющего внешность и ослабляющего контроль. Причем сама магия была ему незнакома. Зак уверял: ни одна из рас нашего мира не использует подобное волшебство. Тогда кто? Иномирцы, боги, демоны Бездны? Кто?!

Вернувшись домой в черной меланхолии, я приказал схватить Лаурелин вместе со всей семьей, а сам отправился проводить ритуал поиска по связям, который не дал абсолютно никакого результата. Ноль.

Эрика исчезла, пропала, растворилась без следа. «Или покинула этот мир». – Отравленная мысль выедала мозг. Я со всей силы ударил кулаком по столу: не верю! Не могла она по своей воле оставить детей! Не в ее характере. Что угодно, но только не это. Я же знаю: она до сих пор по ночам плачет от тоски по старшему сыну, оставшемуся в другом мире, а тут двое ее малышей! Чтобы она их добровольно покинула?! «Или умерла», – снова шептал отчаявшийся рассудок.

И как объяснить детям? Что им сказать? «Я развлекался со шлюхой, а вашу мать ударил и прогнал, после чего она ушла и пропала», – да?! Да я лучше на меч брошусь! Как после этого смотреть в доверчивые глаза детей, ждущих свою маму домой?

Несколько дней я провел в застенках, допрашивая семью Лаурелин и ее ближайшее окружение, но никто из подруг или родственников ничего не знал о заговоре. Сама Лаурелин твердила одно и то же: к ней пришла незнакомая дроу и передала мое тайное приглашение. И эта мерзавка, естественно, развесила уши и побежала.

Я не мог очень уж сердиться на Лаурелин: она точно такая же жертва обмана, как и я. Эрика бы уж точно ее казни не одобрила и сказала бы потом, что я подло окропил свою любимую в чужой крови. Поэтому с тяжелым сердцем почти простил, лишь приказал ее Дому покинуть столицу и не появляться пред мои светлые очи никому, кроме главы, в течение тысячи лет. Все равно единственный предатель, который тут по-настоящему заслуживает кары, – это я. А это всегда успеется. Никогда не поздно. Сам за этим прослежу.

Вдогонку порекомендовал отцу темной эльфийки поскорее выдать дочь замуж и в срочном порядке избавить от вредных иллюзий. Мне никто и никогда не будет нужен, кроме Эрики. Жена – моя единственная любовь до конца жизни.

Эрику искали все, все кто ее любил, кто надеялся на ее возвращение. Меня не упрекали… вслух, но я часто ловил на себе обвиняющие взгляды, слишком хорошо ощущая даже сквозь все амулеты, что друзья Эрики чувствуют. Зато я упрекал себя сам. От молчания не становилось легче, наоборот – лучше бы проклинали и ненавидели, чем так.

Проходили дни, они складывались в недели и месяцы. Дни, проходящие в отчаянных поисках и наполненные тоскливой, слабой надеждой, которая таяла с каждым часом. Мы обыскали не только страну дроу, мы перевернули вверх тормашками весь мир: каждый кустик, каждую гору или пещеру, каждый лес или озеро, каждый остров… Всю землю. И ничего: ни следа, ни намека…

Несколько месяцев спустя ко мне ворвалась Сильван в ипостаси каргаала и стала драть мою грудь когтями. Я не сопротивлялся, в глубине души надеясь, что умру от яда. Сопротивляться – зачем? Мне было ясно: уж если всегда выдержанная кошка взбесилась, то произошло что-то из ряда вон выходящее. Насчет яда – к сожалению, я ошибся. Кошка не хотела меня убивать. В остальном – увы, нет.

Успокоившись, Сильван открыла, где Эрика. У льдиин. Ко мне пришло горькое осознание того, что это конец: от них не возвращаются… никогда. И все же я не сдавался, из последних сил искал способ вернуть любимую. Но не находил. Перерыл все библиотеки, обошел всех магов… безрезультатно. Способа вернуть не нашлось. Все в один голос твердили о невозможности возврата от льдиин. Моя жена, моя Эрика останется жить среди них с ледяным сердцем, до конца дней своих ненавидя и уничтожая мужчин. И я сотворил с ней такое сам. Своей рукой.

Что ж… пусть я буду первый, кто падет от ее гнева льдиины. Мне все равно. Без нее мне на этой земле нигде нет места. Влачить жизнь в тюремной клетке многочисленных правил, требований этикета и обязанностей не стану. Довольно. Устал захлебываться от отчаяния и выть по ночам от тоски.

Я стоял недалеко от края пропасти и уже собрался начинать разбег, когда раздался мелодичный голос сзади:

– Ты разочаровываешь меня, дроу!

Обернувшись, я увидел богиню. Йаола стояла, окруженная золотистым светом, и смотрела на меня с укором. Преклонив перед ней колено, спросил:

– Что я могу перед смертью сделать для тебя, богиня, чтобы заслужить милость своим потомкам? Мне она не нужна.

– Спасти мою дочь и свою жену.

Мое изумление стало безмерным, я не сумел его скрыть. Эрика – дочь Йаолы? Теперь понятно, откуда у нее такие сверхъестественные возможности. «Спасти…»

У меня опустились плечи.

– Я весь в твоей власти. Подскажи, что мне делать, богиня. Я все время искал и до сих пор не нашел ни одного способа, упоминания или зацепки, как вызволить оттуда любимую. Ты знаешь, кто меня околдовал?

Йаола не стала отвечать, лишь укоризненно покачала головой:

– И ты сдался.

Я понуро согласился:

– Да. Сдался. Единственное, что я могу, – хоть как-то наказать себя. Чего ты от меня хочешь? Медленного яда? Мучительных ран? Костра? Жгучей кислоты? Могу сварить себя заживо в масле или залить свинец в глотку… Могу уйти в рабство к Йолару, лишь бы у меня отняли память и душу. Скажи, я все исполню. Жить мне… незачем, а умирать все равно как.

Богиня презрительно фыркнула:

– Сколько слов! Тебе надо было идти в менестрели! Почему ты внимательно не прочел пророчество? Ведь с самого начала же знал, зачем дочь прислана сюда.

Я усмехнулся:

– Знал, но всегда старался не думать об этом. И потом – у нас не сохранилось полного текста пророчества. Ни одного.

Богиня возмутилась:

– Офигеть, какие мы ленивые. А пожевать за вас не надо? Ой! – Она прикрыла рот ладошкой, успокоилась и, глядя на остолбеневшего Повелителя дроу, легкомысленно пожала плечами. – Что смотришь, мы же с ней родственницы! Вот и привязалось. Ладно. Я оставлю тебе подсказку: ищи пророчество, там все есть.

Силуэт богини начал бледнеть, она уходила в небесные чертоги. На прощанье донеслось:

– Не разочаруй меня снова… зятек.

Я вздохнул: теперь у меня еще и теща есть. Богиня, страшная женщина: выдала мне очередную заумь и сбежала. И что мне с этим делать?

Переместившись домой с помощью случайно завалявшегося в кармане свитка, потому что из этого путешествия я совсем не планировал возвращаться, я, сгорбившись, поплелся в библиотеку и зарылся там надолго.

Через две недели, подняв на уши всех хранителей библиотек нашего и соседних королевств, я понял, что не продвинулся вперед ни на шаг. Глухо. Все как было, так и осталось.

Я даже успел смотаться в храм к Йолару. Тот пожаловался на склероз и заявил: дескать, он сам его записывал, но текста дословно за давностью лет уже не помнит. «Впрочем, – прибавил он задумчиво, – старые вампиры должны его знать. Спроси своего убийцу».

Обратно летел домой как на крыльях. Вампир! Конечно, кто же, как не древний вампир?!

Вампир не знал.

– Я полевой агент, – расстроенно произнес клыкастый кровосос. Будто оправдываясь, начал изливать огорчение невозможностью помочь: – Откуда мне знать о таких вещах? Я в молодости не интересовался ничем, кроме работы и закуски… Тот, который знал точно, королевский алхимик… я как раз его убил. Но… – Он поднял голову, вдохновленный идеей. – Вы помните историю своего брата? Кажется, демон-побратим, ставший Проклятым, знает текст пророчества. Он с вашим братом о чем-то таком тогда как раз говорил…

– Демон? – Я так обрадовался, что готов был мерзкую клыкастую тварь расцеловать.

Наутро мы опять, уже вместе с вампиром и телохранителями, отправились в храм к Йолару. Не сказать что бог смерти очень сильно нашему обществу в своем горном храме порадовался, но, во всяком случае, кое-как стерпел наше присутствие.

Развалившись на высоком троне, он милостиво изволил нас выслушать.

– Йолар, помоги нам найти полный текст, просим – дай пообщаться с демоном. Если я должен взамен сам стать рабом битвы, как только мы найдем и вызволим Эрику, я приду к тебе.

– Мой Проклятый раб битвы знает текст пророчества? Это хорошо. Долго искать не придется… – Бог, сидящий на троне из костей, рассеянно погладил полированный череп. Пояснил: – Демонов-слуг у меня не так уж много, не больше двух сотен. Если сможете опознать того, кто вам нужен, – дарю.

– Я его легко узнаю, – проскрипел вампир у моего плеча.

Бог наклонил голову.

– Хорошо. А насчет Повелителя дроу в числе моих рабов… – Темные глаза обожгли мимолетным презрительным взглядом. Бог фыркнул: – Нет, если тебе твои придворные так уж надоели или от баб спрятаться некуда – приходи. У нас теплая, сугубо мужская компания, и в Подземные казармы женщины не допускаются… – Неожиданно рявкнул: – Но лучше не майся дурью и выполни хорошо свою нынешнюю работу! А там видно будет. – Бог помолчал и с нажимом дополнил: – Видишь ли, уж очень у нас не любят дезертиров. И не уважают…

– Я весь ваш, – встал я на одно колено и склонил голову, – только помогите.

– Предлагаешь вместо тебя ее искать? – ехидно прошелся бог смерти. – Зачем ты мне, такой беспомощный? Мне такое счастье и даром не надо! – сплюнул Йолар. Расправил плечи, недовольно кривясь. – Мне вон своих паразитов девать некуда. – Воскликнул: – Что мне их, солить, этих рабов битвы, что ли?! – Тише добавил: – На представительские и курьерские нужды мне вполне хватает четырех десятков, а у меня их накопилось больше двадцати тысяч. На сельхозработы их прикажете командировать? – Возмутился вполголоса, жалуясь: – Уже всем окрестным Демиургам предлагал. Не берут. Говорят: «Больно ты их распустил, уж очень непокорны твои Проклятые…» – Божество повысило голос: – Вот и вошкаюсь с ними, как дурак! – Уже успокаиваясь, пробурчал: – Эти неупокоенные воинские души – словно сундук без ручки: и нести неудобно, и выкинуть жалко. Какие-никакие, а свои…

– Мы все в вашей власти… – Ко мне шагнули стражи и встали рядом. – Возьмите и нас, если нужно, только верните Эрику…

– Вы, злыдни ушастые, чем, бога в душу, только что слушали?! Ушами или задницей? В общем, так! – взревел Йолар, примериваясь, чтобы стянуть сапог и запустить в моих подданных. Сапог застрял, и он отвлекся, на все корки распекая вампира и дроу: – Вы…!!! В… и…!!! И чтоб…!!! И пять раз…!!!

Мы затаили дыхание, выслушивая образную речь. Наконец ругань смолкла.

– Чтоб Эрику мне нашли и… отогрели. И попробуйте! – Нет, только подумайте о том, чтобы раньше времени сюда попасть… – Он взглянул на меня внимательно. Заревел: – Пожалеете, что родились и умерли! Я вам всем такое посмертие устрою… И никакое заступничество… – бог мазнул взглядом по изображению супруги, – не поможет! – Йолар стукнул по медному гонгу своим атрибутом – боевой берцовой костью и негромко молвил: – Позвать сюда главу отряда демонов!

Из зеркала за спиной бога вышагнул высокий темноволосый демон в свободной черной рубашке и шелковых штанах, с огромным мечом за спиной. Не оглядываясь по сторонам, быстро прошел вперед и пал на одно колено перед троном бога.

– Слушаю, Владыка!

– Кхалех, – отдал приказание бог, – собери и построй перед этим… клыконосцем… всех моих рабов-Проклятых. Один из них нам нужен.

– Йолар, не надо их звать! – вдруг воскликнул вампир. – Тот, кого мы ищем, Данияр Кхалех, сейчас перед тобой!

– Вот и чудненько, – будничным голосом заявил Йолар. Обратился к демону: – С этого мгновения ты принадлежишь этому дроу. – Кивнул мне. – Забирай!

– Господин, пощади! – в ужасе взмолился демон, протягивая богу смерти обнаженный кинжал. – Лучше убей окончательно своей рукой. Неужели в награду за годы преданной службы ты отдашь меня врагам?

– А кто тут враги? – лениво поинтересовался Йолар. Зевнул. – Где ты врагов тут видел? Дураки есть, в полном составе, а врагов пока нету. – Блеснул глазами и заорал так, что в храме зазвенели стекла: – Но еще одно слово, и они будут! Понял меня?!

– Понял, – потухшим голосом отозвался Проклятый, вставая и с опущенной головой делая шаг к стене. – Слушаю и повинуюсь.

Воин молча снял перевязь с мечом и рубаху с гербом Йолара, вынул ленты и браслеты с сюрикэнами, метательные ножи и духовую трубку. Достал из-за пояса малый меч. Все это он аккуратно сложил у алтаря и отошел.

– То-то… – подобрел бог смерти. – Давно бы так… иди с ними и помоги чем можешь. Да, – лукаво улыбнулся, – если захочешь, можешь служить им, а не мне вечно. Я разрешаю тебе назад не возвращаться… – Тепло улыбнулся. – Ты обязан помочь дроу вернуть кого-то, кто мне дорог.

– А… – Растерянность Проклятого невозможно описать. – Да, Владыка, – демон поклонился, сумев взять себя в руки.

Йолар величественно встал и сделал определенный жест.

– Благословляю тебя на происки… Тьфу ты, на поиски! – Бог смерти помассировал себе виски и устало прикрыл глаза. Махнул рукой. – Вы идите, идите, а то у меня кое с кем серьезный разговор намечается… Боюсь, храм не уцелеет…

Глава 23

– Как поживаете?

– А что, есть варианты?

NN

Кхалех Данияр, бывший наследник Рода Ледяных демонов

Морально сломленный, я без единого звука сопротивления спустился из храма бога смерти вниз, сел на лошадь и поехал в стан своих врагов. Мне дали белую рубаху и кожаную безрукавку поверх нее, со мной обращались вежливо и достаточно уважительно, но это совершенно ничего не значило. Ничего.

Я дал клятву полного подчинения, и, если Повелитель дроу во имя мести решит разрезать меня по кусочкам, оживить и опять разрезать, все равно я обязан вынести все с улыбкой на устах. И, если прикажут, после того пойти и отдать жизнь за временного хозяина. Такова суть вечного обета. Судьба раба битвы – воинское служение. Но кто сказал, что я давал клятву Дарниэлю? Или что меня можно подарить ему, словно вещь?

Обычно воины гвардии Йолара совсем не помнят земной жизни. Но как Проклятый раб битвы я еще слишком молод, и, поскольку ушел к Йолару по своей воле из стана живых, память моя до сих пор до конца не стерлась. К сожалению. Поэтому в отличие от полностью беспамятного я отлично понимал, что меня ждет, и усиленно готовил к тому мое тело и сознание. А ждали меня пытки, весь арсенал изобретательных дроу. Слава дроу как палачей-мастеров давно превзошла их великую воинскую славу. И лучшие наемные убийцы тоже они. Даже вампирам не сравниться. Впрочем, пытки темных эльфов я переживу. Или не переживу… какая разница?!

За все надо платить. За предательство кровника – платить троекратно. Заслужил – прими! В голове неустанно бились прощальные слова Йолара. Если бы я мог плакать, я бы плакал. Но я не мог. Глаза мои уже давно стали сухими. Пришлось сцепить зубы и настроиться молча терпеть. Дроу меня не связывали, но среди сопровождающих находились шаман и маг. Даже захоти я бежать или сопротивляться, это было бы сложно осуществить. Но я и не хотел. Все должно когда-нибудь кончиться. Видимо, мне пора завершить круг бытия. В память гордых предков хотелось бы сделать это достойно. Впрочем, и это неважно. Своим предательством я достоинство не заслужил. Совсем наоборот. Мечтать впустую вредно.

Ехали мы быстро. Для меня дорога была тяжелой – за несколько столетий я полностью отвык ездить верхом. Было бы совсем худо, но дроу по дороге довольно часто устраивали небольшие потасовки со мной, порой присылали служанок или банщиков в номер, и я в достаточной степени восполнял травмы тела и усталость чужой энергией. Но и при этом бдительно следили, чтобы я никого не убил, присосавшись к жертве слишком сильно.

Пропылив из края в край целую страну, на шатающихся ногах мы прибыли в королевскую резиденцию Повелителей дроу далеко за полночь. Меня провели внутрь и уложили спать в богато обставленной комнате, предварительно щедро подкормив энергией дружеских тычков в плечо. Весь отряд дроу отметился.

Но стерегли меня надежно. По внешнему периметру помещения и на улице я насчитал десятка два охранников и двух магов. Сбежать не дадут, а моя природная магия в статусе Проклятого запечатана.

На столике стоял поднос со свежей выпечкой, бутылкой вина и аппетитными фруктами. Под подушкой лежало чистое нательное белье. На вешалке болтался богатый красно-алый шелковый наряд знатного демона, включая обязательную верхнюю накидку воина со знаками моего клана. Проклятые не имеют право носить клановые знаки, я его надеть не посмею, но как они сумели так быстро все организовать? На подставках в прихожей лежал полный комплект оружия, годный как для дроу, так и для демона. Комната была загодя проветрена и окурена благовониями. Каждая ваза, ковер или веточка соответствовали требовательному и изысканному вкусу моей родины – все подобрано по цветовой гамме и ничего лишнего.

Казармы бога смерти не подразумевают комфорта. Белые простыни, еда, вино, чистая одежда… такого мне не перепадало несколько долгих сотен лет.

Честно говоря, меня это потрясло. Дроу чутки настолько, что решили дать приговоренному нечто вроде права на кусочек пристойного существования перед казнью? Иногда доброта действует страшнее меча. Я говорил, что не способен плакать? Я врал. Полночи проплакал, обнимая подушку в хрустящей белой наволочке. Под утро еле-еле сумел привести себя в порядок и отключить все чувства. Если не соберусь, то демонам за меня будет очень стыдно. Не хочу, чтобы моих младших братьев или племянника дразнили «родственниками того труса».

Когда утром ко мне пришли дроу и повели в подвал, мне ничего не оставалось, как начать поэтапно себя вводить в состояние, близкое к кататонии. Еще минут тридцать – сорок, и могут делать со мною что угодно. Я выдержу.

Вместо обычного тюремного уровня, пропитанного болью, кровью и ужасом, похоже, меня доставили на самый страшный, нижний уровень для особых преступников. От неприятного предвкушения все волосы на моем теле встали дыбом. Да. Меня действительно тут уважают.

На заднем плане постоянно маячил наемник-вампир, из-за происков которого я и стал когда-то клятвопреступником. Совершенно очевидно, что вамп дал Дарниэлю клятву на крови и теперь является его собственностью. Как и я. Отстраненно подумал: «Неужели нас казнят одновременно? Не хотелось бы. Лучше пусть начнут с меня. Пускай скорее закончится».

А Повелитель дроу с настоящим аристократическим садизмом все откладывал и откладывал экзекуцию. Сначала он, элегантный до безобразия в своей черно-синей одежде, блистая интересной бледностью, усадил меня за стол и налил в низкий бокал неопознанную жидкость золотистого цвета. Я было подумал: новый яд. Решил – отлично, пусть! И выпил махом, не задумываясь. Но ошибся. Это был очень странный, непривычно крепкий алкоголь. Проклятых алкогольные напитки обычно не берут, поэтому я проявил вежливость и терпеливо стал глотать все подряд, что мне предлагали.

Дальше дроу зачем-то попытался отвлечь мое внимание и принялся расспрашивать о пророчестве и льдиинах. Поскольку это секретная информация, а пытать будут все равно, я отвечал односложно и не рассказал ему ничего существенного. Тайны моего рода я могу открыть только с позволения Императора демонов, но скорее ад замерзнет, чем дроу с демонами подружатся!

Ад замерз. После периода настойчивых расспросов, когда я в конце беседы вообще потерял возможность ворочать языком, так как вошел в запрограммированное мною заранее состояние, Повелитель дроу не выдержал. Ушастый отослал прихвостней подальше и снял с себя все свои магические цацки-ограничители.

Я рухнул без сознания.

Что же… если это пытка, то очень эффективная. Безмерным страданием, разлитым в воздухе, меня прожгло до самой глубины души, свернуло в бараний рог, скрутило буквально в морской узел. Можно сказать, до этого момента мне в жизни и плохо-то никогда не было!

А Дарниэль побарабанил в задумчивости пальцами по столешнице, снова надел амулеты и послал за Повелителем демонов.

Дроу посылает за Императором демонов? Мир перевернулся!

Вскоре я понял: он не просто перевернулся – он сошел с ума! Дарниэль и Габриэль обменялись рукопожатием? Ничего не понимаю!

Явно истощенный энергетическим голоданием до крайности, Габриэль и в таком состоянии вел себя как вельможа. Он смерил меня оценивающим взглядом и сел третьим за наш стол. Его глаза были тусклыми. Кожа туго обтянула исхудавшие пальцы, а щеки ввалилились. Лицо приобрело серый оттенок, но он себе не изменил. Верховный демон невозмутимо отпил из бокала то самое золотистое нечто и повернулся в Дарниэлю:

– Говоришь, Эрика попала к льдиинам? Когда – я не говорю «если», только «когда»!.. Эрика вернется, сворачивать другому челюсть придет моя очередь. Вместе с женой ты сейчас и меня почти угробил.

Дарниэль угрюмо кивнул, принимая сказанное:

– Хочешь сатисфакции? Всегда к твоим услугам!

Демон поднял бровь и внимательно пригляделся к темному.

– Нет. Пока нет. Я не трону тебя, пока есть надежда.

– Тогда перейдем к нашему вопросу?

Император демонов обратился на этот раз ко мне:

– Властью, данной мне от рождения, приказываю тебе рассказать этому дроу все, что он захочет узнать. – Опять повернулся к Дарниэлю и устремил на него немигающий взор.

Дарниэль покорно поднялся, вспорол ладонь кинжалом и оттарабанил:

– Клянусь никогда и никому без особого разрешения, данного Императором демонов, не выдавать секреты, которые откроет мне по необходимости нынешний глава Рода Льда.

Я вяло удивился и поднял тяжелую голову. Попытался насчет главы спросить подробней, хотя в голове моей шумело и в глазах все троилось.

– Ы-ы-ык… Бдлда… – Бесполезно. Язык мне не подчинялся.

Владыка демонов присмотрелся и тонко усмехнулся:

– Дарниэль, все-то у тебя не как положено! Зачем было ему коньяк наливать? Разве не видишь, что он с собой сделал?

Дарниэль поджал губы и передернул плечами, что можно было трактовать или как «отстань», или «сам знаю, а что теперь делать?»… Вслух темный эльф спросил:

– Может, позвать родственников? Хоть тогда поверит?

Габриэль провел пальцами по крылу, будто стирая дорожную пыль:

– Вряд ли… он решит, что вражеские происки, и закроется окончательно.

– Я обойдусь без того, что ты для него предлагаешь, – решительно сказал Дарниэль. – Спорим?

– Спорим! – отозвался Император демонов.

– На что? – деловито поинтересовался дроу, в глазах его появилось первобытно-дикое выражение.

– Ну-у, выбери сам что-нибудь разумное. – Демон выглядел слегка раздраженным. Он прижимал к себе правую руку так, словно она была недавно поломана, а он не имел достаточной силы ее зарастить. Решительно, с Императором происходит что-то не то! Впрочем, не мое рабское дело о том волноваться. Да и времени на то не осталось…

– Вот это! – Дроу черкнул пару слов и протянул листок демону.

Тот мельком просмотрел. Сказал:

– Согласен. Но я – исключение!

– По рукам! – Они хлопнули по рукам, скрепляя договор.

– Ладно, будем работать по сценарию. – Демон встал из-за стола. Наклонившись к Дарниэлю, шепнул ему на ухо: – Все-таки дай парню чего его душа просит, иначе ты от него ни хоря не добьешься. Твои наручники я зачаровал, он не сможет в них перекинуться. Штрымп забери, я думаю… – Вдруг спохватился: – Ой!

На пороге возник штрымп:

– Чего изволите, ваше величество?

– Ничего, – строго ответил Габриэль. – Сгинь, нечистая сила!

– С вас пять золотых за срочность и три за ложный вызов, – заявил хвостатый житель Бездны.

– Да я тебя-а!.. – взревел возмущенный правитель. – Совсем обнаглел!

Штрымп, исчезая, успел невозмутимо заметить:

– А что такое?.. Мне на жизнь тоже зарабатывать надо…

Габриэль поднял глаза к потолку, изображая высшую степень досады. Огорченно вздохнул и высказался, не адресуя никому конкретно:

– Утешает одно… треть этого вымогательства вернется в мою казну. Спасибо Эрике!

При звуках имени повелительницы темных эльфов дроу болезненно перекосило.

Габриэль, уже исчезая в воронке телепорта, повторил:

– Дроу, не тяни! Дай парню чего он ждет! Сестру я пришлю позже! – и пропал.

– И что мне с тобой делать, хмарь ты неверующий? – риторически спросил дроу. Вызвал вампира. – Расскажи ему, что знаешь о моем брате.

Наемный убийца блистал ухоженностью и здоровьем. Волосы состриг лесенкой, по моде дроу надел на голову кожаный обруч – ему шло. Дорогие сапоги, шелковый плащ, лайковые перчатки, хорошего качества оружие… На груди медальон – знак высочайшего покровительства правителя дроу… Словом, не бедствует. Судя по всему, носферату хорошо живется под рукой Дарниэля, и казнить его за наше общее преступление пока никто не собирается. Может, и мне влиться в тесный коллектив? Вижу, охрана совсем не против демона в своих рядах. Как говорится, в тесноте, да не в обиде? Буду гонять чаи за столом, наедаться дармовой энергией всех желающих моего общества селянок и процветать? Неужто выйдет хуже, чем в мрачных Йоларовых казармах, где меня одолевал вечный, неукротимый голод, который невозможно утолить в отсутствие источников? В мире живых находиться заманчиво. Весьма.

Вот только в рабство я больше не пойду. Вопрос закрыт.

Вампир долго рассказывал о побратиме: дескать, тот жив, гуляет где-то между мирами… По его словам выходит – я не убивал кровника.

Я слушал его повествование словно сквозь ватное одеяло и не чувствовал себя тут в безопасности. То ли потому, что мои чувства внезапно отказали, то ли из-за непривычного ощущения потери равновесия, но я клыкастому кровососу не поверил ни на гран.

Дроу жив? Почему же он тогда не вернулся? Валениэль любил свою семью. Чтобы он после ранения и не возвратился домой? Невозможно! И вряд ли бы он поленился со мной поговорить.

Я вконец отчаялся. Скорее всего, я пал жертвой дровского коварства. Твари играют мною, чтобы свести с ума! Попытался здраво оценить происходящее и пришел к выводу: рассудок – это все, что у меня осталось. Если я не хочу окончательно с ним расстаться и превратиться в хмарь, безумного демона-убийцу, погрязшего в Хаосе, мне придется отвергать все, что мне откроют дроу. Или я сломаюсь.

Дроу посмотрел на меня, подвигал ушами, поснимал свои амулеты, потом отдал приказание, указывая на кольца в стене:

– Становись!

Я из последних сил сам подошел и встал, самостоятельно засунув в кандалы руки и ноги. Уж на это мужества и достоинства у меня хватит!

Вампир приблизился, проверил надежность фиксации и отошел.

– Выйдите! – тихо сказал правитель дроу.

Все вышли. Дроу с непередаваемой ухмылкой заявил:

– А теперь ты познаешь настоящую пытку и глубину моего коварства, раз уж тебе так этого хочется и ты в это веришь. Когда раскаешься – кричи! Мы придем тебя спасать. – Дроу еще раз криво ухмыльнулся и вышел.

Предисловие меня немножко покоробило. Стало как-то не по себе. С другой стороны, что они могут сделать Проклятому, который умирает и возрождается?

Когда в комнату ввалилась толпа мужчин и женщин в передниках, таща с собою манекен, портновские ножницы, рулоны ткани и прочие швейные принадлежности, я насторожился. Когда толпа веселых закройщиков принялась меня обмерять где ни попадя – у меня началась паника. В то время как портнихи стали натягивать на меня только что раскроенные вещи и скалывать булавками в огромном количестве, у меня стал развиваться опасный психоз. На финальной отделке моих будущих костюмов галуном и кружевами я сломался и заорал не своим голосом:

– ПОМОГИТЕ!!! СПАСИТЕ!!! РЕЖУТ!!!

– Не режут, а кроят и шьют! – оскорбленно заметил главный дроу-портной, с моей точки зрения – лицо откровенно неправильной ориентации. Откуда я взял? А видели бы вы, с каким чувственным пламенем в глазах он меня обмерял и недошитые вещи самолично на мое распятое тело натягивал! А его синие стрелки под глазами?! А жемчужно-белая помада? А румяна? А пудра? А духи?..

– ЧЕСТИ ЛИШАЮТ!!! – заорал я еще громче.

Четыреста лет назад у нас, демонов, такого не было. Мне казалось, времена сексуальных экспериментов со своим полом и у дроу, и у демонов давно прошли вместе с более примитивной культурой. Думалось, мы давно перешли на следующий виток эволюции!

Через минуту дверь отворилась, в кабинет невозмутимо проследовал Дар с приближенными.

– Ну что? Пытать тебя дальше?

– НЕТ! – громко крикнул я. Всхлипнул: – Не надо!

– Теперь говорить будешь?

Я простонал:

– Что угодно, только избавьте меня от ЭТОГО! – головой указывая на нежно-розовые костюмы с отделкой из мелкого жемчуга и белого кружева.

Дар расстроенно поцокал, разглядывая портновские шедевры:

– Да-а-а… Голубиэль, даже для тебя это слишком жестоко. Тот розовый доспех разгневанной королевы дурно повлиял на твое воображение.

Главный портной довольно поклонился.

– Зато быстро и эффективно! – Облизнулся. – Жаль, работа с клиентом быстро кончилась… Я такие фасоны для него придумал… такие фасоны… – Он продемонстрировал эскизы темно-синих штанов с огромной прорезью в виде сердечка на ягодицах.

Нас с дроу передернуло одновременно.

– И вот это… – мечтательно закатил глаза этот самоубийца, показывая эскизы облегающих рубашек с вырезанными спереди на месте груди большими круглыми декольте. Их украшала отделка – многочисленные рюши, стразы, непристойные вышивки и прочие кошмары настоящего воина.

Меня начал бить озноб. Сквозь нервную дрожь я выдавил:

– И часто вы так пытаете пленных?

Дарниэль сочувственно уронил:

– За все время – раза два… или три… – Дополнил: – У нас кроме портного вообще-то и музыканты еще имеются…

Понимая, что проиграл, проиграл окончательно и тут ничего не попишешь, я уже из принципа спросил:

– У вас осечки хоть один раз случались?

Почему-то в помещении наступила гулкая тишина. За всех горделиво ответил портной:

– Во всех случаях – ни разу! Я знаю свое дело!

Точно, самоубийца. Я же злопамятный.

– Кстати, собирайся! С завтрашнего дня ты работаешь при дворе Повелителя демонов с гарантией целостности и безопасности! – порадовал портного благодарный правитель дроу. – Габриэль проиграл спор, и теперь ты творишь что захочешь, безо всяких ограничений у них целый год. Будешь официальным законодателем мод Империи. – Глаза дроу злобно сверкнули. И погасли. – Кроме Габриэля! Свой суверенитет в одежде он оговорил отдельно!

– Ваше величество, а когда я смогу блистать при дворе светлых эльфов? – с трепетом спросил Голубиэль, любовно оглаживая портновские ножницы.

– Боюсь, никогда… – с фальшивым участием произнес Дарниэль. Пожаловался: – Их правитель не хочет со мной спорить!

Глава 24

Перья, прилипшие к твоей заднице, не делают из тебя орла.

Чак Паланик

Дарниэль, Повелитель дроу

Проклятый демон Льда оказался крепким орешком, и мне пришлось повозиться, чтобы добиться от него готовности дать полноценные ответы. Стоило ли это затрат сил и возни? Не знаю…

При желании я могу вызнать от него столько сплетен, тайн и пикантных подробностей, что впоследствии легко смогу дергать за ниточки весь демонский двор. Данияр начинен тайнами, большими и малыми, словно арбуз семечками.

Парень в свое время был одной из ключевых фигур при дворе, обскакав своего не менее пройдошливого папочку. Данияра когда-то прочили даже в наместники одной из крупнейших демонских провинций. Парень тогда ловко управлялся с политическими течениями, а при случае сам их организовывал. Тот еще фрукт. Я совсем не удивляюсь, что мой брат с ним породнился. У демонов Рода Льда и у Повелителей дроу есть что-то общее – в понимании целей и задач высокой политики. И как их, Данияра и Валениэля, прожженных циников и интриганов, обоих угораздило в молодую дракониху влюбиться? Загадка. Не иначе околдовала. Другого объяснения у меня нет. Драконы… они же обычно не от мира сего. А дамы озабочены только гнездами и яйцами.

Имея все сведения Проклятого, я мог бы крутить слабыми демонскими родами, исподтишка стравливая их с сильными, мог запустить лапу в сокровищницу драконов, играть вампирами, доставлять неприятности оркам, терроризировать оборотней… Досадно вот что: во-первых, мне не это сейчас нужно, во-вторых, на долгоиграющую политику нет времени. Браслеты на моих руках уже не видны. Когда провожу по ним рукой, я только чувствую остаточные покалывания. Как только не станет и их – жизнь моя подойдет к концу. Точка.

Я метался, разрываемый отчаянием и неверием. Раз бог и богиня сказали: ее можно спасти – значит, можно изыскать этот способ, эту единственную возможность вернуть Эрику в мир живых? Или меня жестоко обманули?

В сомнительную идею выбить необходимую информацию из демона я вцепился обеими руками. Но крылатый перевертыш, демон Льда смертельно разочаровал меня. Он знал и был способен рассказывать так много интересного… кроме текста пророчества. Сто штрымпов демонам в закуску: как раз его он и не знал!

Хотелось рвать и метать, выть и биться головой о стену. Пресветлая Дева, мы ковыряемся с этим пророчеством, как монахи со старинной рукописью, а время утекает с каждой каплей старинной клепсидры! Кап-кап, кап-кап! Словно удары по темечку. Если сердце Эрики окончательно оледенеет… не хочу говорить. Не хочу думать.

Всю ночь, день и еще одну ночь напролет я допрашивал демона, но мы так и не нашли никаких зацепок. Кроме одной – Данияр уверил меня в том, что мой брат древний текст пророчества точно знал. Он якобы цитировал демону выдержки оттуда на стародровийском, утверждая, что оно касается их рода, но демон их не понимал.

Данияр Кхалех даже воспроизвел эти куски по памяти… К сожалению, пересказ в его устах… это непереводимо. А если все-таки постараться… я попробовал было, позвав одного из монахов, величайших знатоков стародровийского.

После долгих попыток перевода сильно искаженного текста мы вдвоем с демоном покатывались со смеху, а я даже заработал ложкой по лбу от раба божьего за кощунство над святыней.

В переводе это звучало так: «Козла за шкирки обмазав салом, взять женщину и использовать по назначению». Добавлю, «женщину» – это в сильно смягченном варианте. Вообще-то это слово со стародровийского переводится как «дама весьма облегченного поведения, яростно жаждущая мужского внимания». Тупик.

И тут Данияр Кхалех подал мне одну идею: по кровной связи двоих вызвать моего брата. И как я раньше до нее не догадался?! Мало того, для окончательной привязки хватит третьего – вампира с его погашенным, но неуничтоженным проклятием. Его привязка нас сильно подстрахует, если что-то пойдет не так.

На следующий же день мы пригласили маэстро Шарратаса и с его помощью провели обряд кровного призыва.

Расчертили пентаграмму вокруг Шара Судьбы, установили необходимую защиту от посторонних вмешательств, проложили контур перемещения. Маэстро запросил кое-какую информацию у драконов и взял у них необходимые амулеты и накопители. Дворфы выковали новый жертвенный кинжал и другие необходимые инструменты: звездочки из различных металлов, разноцветные клейма-руны, детали астролябии и кое-что другое. Оборотни дали дикую кровь для умилостивления стихийных духов, чтобы те пропустили, не задерживая, Небесного странника. Габриэль лично, специально для нас выстриг шерсть штрымпов, самца и самки (вот уж не знаю, чего ему это стоило!), и надергал из собственного крыла перьев высшего демона, чтобы всячески задобрить при переходе силы Бездны.

Мой брат… не появился. Многоуважаемый учитель, запинаясь, объяснял это дальностью искомого объекта, нежеланием призываемого и еще тысячью каких-то причин. Объяснений этому было много, но результат один – он не пришел. Просто не захотел, темного глушара ему в проповедники! Шатаясь от усталости, я рухнул спать.

А наутро велел начать обряд заново.

Магистр Шарратас кричал:

– Опомнитесь, безумец!

Охрана глухо ворчала, подобно стае злых сторожевых псов, а демон весело смеялся, как смеется безнадежно больной:

– Ты, дроу, еще ненормальней меня!

Утомленные знахари требовали передышки, придворные – повышения жалованья, а слуги – выходного. Главный повар жалился на низкое качество провизии, конюхи – на падеж скота, а пейзане – на засуху и бескормицу. И во всем это дурдоме мой разум должен был сохранить якорь?! Амулеты на мне множились как грибы, иначе я бы взорвал окружающим или сердце, или мозг.

Пахло пеплом и полынью, во рту стояла непреходящая горечь, глаза и легкие разъедало дымом непрестанно воскуряемых благовоний. Я был словно в тумане: не помню, что ел-пил, какие приказы отдавал, чем еще занимался. Знаю одно: из последних сил я призывал и призывал брата Валениэля, постепенно обескровливаясь. Настойчиво пытался пробиться сквозь огромное расстояние. Посылал и посылал ему отчаянный призыв о помощи. И тогда старший брат, потерянный столетия назад, все-таки вернулся домой.

Кто бы сомневался! Столько ругательств за один заход, пожалуй, я за три сотни лет не слышал даже по совокупности! Брат, ужасно изуродованный, но все такой же молодой и энергичный, выругал мага, всех Демиургов вместе взятых, отдельно помянул демона, прошелся по вампиру… Ну и, само собой, не забыл меня… для округления.

Он бы, наверно, еще долго словесно испражнялся, если бы не увидел грозди блокирующих амулетов. На этом он осекся, остановил бурный поток царственного волеизъявления и правой рукой рванул с меня все магические цацки. Что было дальше – не помню. Я потерял сознание.

Очнулся в спальне, в одной рубашке и штанах, с мокрой тряпкой на лбу. Рядом на кровати сидел брат, в креслах расположились демон и учитель Шарратас. У входа – Айлонор со своим отрядом портили мне настрой скорбными лицами. Поодаль у стены караулил зеленый от страха вампир. Ну да, моя смерть – его смерть… Кто же знает, вдруг связующая нас магия решит, что он нанес мне лично вред, участвуя в ритуале Призыва?

А брат Валениэль опять взялся ругаться, на сей раз прохаживаясь исключительно насчет мой персоны:

– …!!! Ты что творишь? Ты что вытворяешь, я тебя спрашиваю?! В… на… и под…!!! На кой ляд ты на себя душилки повесил? Да еще в таком количестве? А кровосдачу какого лысого демона тут устроил? Совсем жить надоело?! – На каждом слове он встряхивал мою руку.

Я долго еще выслушивал его гневные тирады. Потом коротко ответил на все:

– Надоело!

Брат удивленно заморгал глазами:

– А не рано тебе…

– Видишь? – Я протянул к нему запястья.

Брат наклонился поближе и провел пальцами по местам бывших браслетов. Пораженно поднял на меня глаза и присвистнул:

– Вот это да! Но…

– ДА! – крикнул я. – ОНА у льдиин! – Договорил тише: – Если не поможешь, то уже завтра быть тебе правителем дроу. Я пойду к ней так или иначе. Ты меня понял.

Брат негромко спросил:

– Что тебе от меня нужно?

– Расскажи все, что знаешь, про льдиин и пророчество.

Брат сосредоточился, вспоминая, и привел известный ему текст. В переводе со стародровийского он звучал: «Когда вернется родившаяся в этом мире и обретет избранника, он отдаст ей свое сердце. Чтобы разбудить живую огненную душу, пройдет испытание Любовью и Ненавистью и замкнет круг. Только тогда обретет этот мир покой и благоденствие».

М-да. Без бутылки (а лучше целого ящика бутылок!) не разберешься. Я перевел для всех присутствующих.

Внезапно Валениэль с демоном переглянулись и в один голос воскликнули:

– Ритуал El’kARAS’oN!

– Штрымпа мне в глотку! – зло выругался вслед за тем Проклятый.

– Загрэнзаца мне в печенку! – вторил ему побледневший Валениэль. – Эти Демиурги… Самородки недоученные, чтоб их… вахрунт харрабтас… – Было заметно, что он в очередной раз еле сдерживается от новой серии ругательств. Взревел: – Они ничего другого не смогли придумать, что ли?!

– Что ж мне так не везет! – взвыл вампир, отшатываясь.

Маэстро Шарратас поник головой:

– Как неудачно!

– В чем дело? – спросил я брата. – Что это за «карасон»? Или «арасон»?

– Знаешь… – немного подумав, сказал брат. – Я уже трижды не рад, что все-таки пришел, следуя твоему зову… Поверь, этот ритуал – плохая идея, очень плохая.

Я настаивал на своем:

– А поподробнее рассказать можешь?

– Подробнее… Это ты у побратима спрашивай, – повел рукой в его сторону Валениэль. Мрачно резюмировал: – Там сливаются воедино магия льда и пламени. Но лучше тебе его не использовать. Он… черный. И… необратимый. Не лезь туда, прошу тебя! Жены приходят и уходят, а жизнь одна!

Я обратился к демону:

– А ты что скажешь, Проклятый раб битвы?

Демон немножко помялся, а потом неохотно признался:

– Ну э-э-э… я его как бы по молодости полностью не знаю… Но материалы о нем есть в нашей родовой библиотеке.

– Долго к вам добираться? – Я нажал на Данияра, пока тот не передумал и срочно не выдумал причину, по которой мне там быть не положено.

– Нет. Если телепортом, то недолго, – отвел глаза демон. Идея ему явно пришлась не по душе.

Что ж там с этим ритуалом такого страшного, если Проклятый прячет глаза?

– Проводи меня в свою библиотеку! – приказал я демону, отданному в мне подчинение. – Если поможешь со всем этим разобраться – ты свободен! Я клянусь душой и кровью навсегда освободить тебя безо всяких условий, если ты найдешь информацию и растолкуешь мне все про этот ритуал! – Располосовал ножом руку в знак подтверждения клятвы.

Алые капли рубиновой гроздью легли на белую простыню. Демон растерянно переводил взгляд с меня на Валениэля и обратно.

– Извини… – сказал он, обращаясь к брату, и развел руками.

Тот стиснул зубы, но кивнул:

– Понимаю…

Я натянул на плечи кафтан:

– Идем немедленно!

Брат спохватился:

– Я с вами!

– И мы! – гавкнули охранники с вампиром.

Отбиться от них не удалось. Так мы и проследовали туда телепортом.

Как и полагалось по обычаю, хранилище магических книг у знатного рода демонов – это совсем не библиотека. Во всяком случае, в нашем понимании. Это смесь экстремальных приключений вроде «Индианы Джонса», фильмы о котором пересказывала нам Эрика, и неистового поклонения в храме Темному демону.

Нас прибило в отдаленных джунглях Северного полушария, именно там демоны Льда спрятали храмовую библиотеку.

М-да-а… Без брата, магистра земляной магии, и освобожденного моей клятвой волшебства Данияра мы бы эти запертые двери и потайные ловушки ни за что бы не откупорили и тем более не прошли.

Толстые юркие лианы ловили нас за ноги, пытались душить, будто живые змеи. Брала монстров либо исключительно мощная магия земли, либо льда. Что и говорить, без живого присутствия главы Рода Льда туда нечего соваться: библиотечный лабиринт, очевидно, смертельно опасен.

Мы пробирались через кладбища усыпленных демонов-воинов, сквозь нашествие жалящих насекомых и сносящие с ног водяные струи. Чуть не сварились в жерле полузатопленного вулкана, отбивались от мелких хищников…

В финале ускоренного прохождения я висел чуть ли не на потолке, брат, чтобы не свалиться на заостренные колья, перемещался туда-сюда между двумя реальностями с немыслимой частотой, а весь отряд дроу дружно вцепился в летающих демона и вампира, так что бедолагам пришлось несладко.

Практически без потерь, не считая колото-резаных ран и серьезных травм после падений, мы нашли и похитили (если так можно назвать изъятие от лица законного наследника!) одну книгу Огня и четыре книги Льда. В них упомянутый ритуал Кара-как-там раскрывался полностью. Описывались все этапы и условия его исполнения.

Было нелегко расшифровать древнедемонский лингвистический код, но мы и тут справились, подключив Габриэля и его светочей темных наук. Где застряли демоны, там помогли драконы с их бездонной памятью. Даже дворфы отличились – одна из книг была написана почти полностью тем самым пресловутым узелковым письмом.

Меня страшит до ужаса вечное чувство беспросветного одиночества и пустоты. Обрываются остаточные связи брачных браслетов. Если не потороплюсь, то мне никогда не вернуть ее.

Я готов. Дальнейший выбор, Эрика, за тобой.

Глава 25

Молитва женщины: «Господи, дай мне мудрости, чтобы понимать мужчину, дай мне терпения, чтобы принимать его таким, какой он есть. Силы только не давай, Господи, ведь прибью его нахрен!!!»

NN

На границе зимы и лета стояли измученный, отчаявшийся мужчина и бесстрастная, спокойная женщина… Синева неба пыталась пробиться через ледяную корку, покрывшую листву…

Дарниэль, Повелитель дроу

В полном одиночестве я пришел в предгорье Смерти. Кровоточили потрескавшиеся губы. От холода не спасали ни шерстяное сукно безрукавки, ни теплая парка и шапка, ни меховые унты. Лямки тяжелого рюкзака натерли плечи. Кажется, я отморозил пальцы на ногах. Впрочем, неважно. Делу это не помешает.

Но зато все необходимое приготовлено. Место очищено. Толстые свечи в стеклянных колпаках поставлены по углам огромной пентаграммы, выверенной по сторонам света. Как только начнется ритуал, они загорятся сами, и никто не может их загасить. Необходимые руны из камня, дерева и металла разложены, знаки вычерчены. Благовония и травы воскурены. Жертвы Огню и Льду принесены и одобрены.

Я настойчиво звал Эрику несколько дней вслух и силой мысли. Уже давно охрип и потерял всякую надежду, когда она все-таки появилась. Хрупкая фигурка соткалась в морозном воздухе из маленьких голубоватых снежинок, и вот Эрика предстала предо мной в бело-серебряном наряде. Голова укрыта богатым вышитым покрывалом, ни волосинки не видно. В глазах застыла лютая стужа. Губы плотно сомкнуты, тонкие пальцы унизаны диковинными перстнями белого серебра, у висков витые гривны… Яркая, красивая, уверенная в себе. И вся отчужденная, холодная, чем-то неуловимо похожая на статую… статую изо льда…

– Что тебе нужно у льдиин, Дарниэль, Повелитель дроу? Зачем ты пришел? Разве ты не ведаешь, что льдиины не потерпят тут мужчин?

– Я… – Вой метели заглушил мой ответ.

– Зачем ты звал меня? – звенел колокольцами, хрустел колючим настом, тонко завывал вьюгой голос возлюбленной. – Что ищешь, Дарниэль, – жену, любимую, мать твоих детей? Ее нет здесь. Ты прогнал меня, а теперь вдруг понадобилась? Поздно.

Не Дар… Дарниэль… и голос… такой равнодушный, лишенный всех эмоций, всех живых оттенков… холодный и ледяной… неузнаваемый.

Я опустился на колени:

– Прости меня, я так виноват перед тобой! Случилась ошибка, из-за враждебной черной магии я принял тебя за другую. Я не хотел этого. Молю тебя: пожалуйста, вернись…

И снова ледяное дыхание в ответ:

– Я прощаю тебя, темный эльф Дарниэль. Я уже почти забыла прежние чувства и горести. Уходи и больше не возвращайся в предгорье Смерти, Повелитель дроу. Живым тут нет места.

– Неужели ты ничего не помнишь? – шептал я. – Если я тебе противен – пусть, но есть же другие… дети, родственники, друзья… Тебя все любят и ждут… Дети плачут. Скажи мне, что ты хочешь, – и я выполню любое твое желание, только вернись, не оставляй нас… меня…

– Я помню… умом помню все, но прошлое мне безразлично… Я умерла для твоего мира, мира тепла и солнца. Прощай. Мне пора. Подруги и сестры по холодному сердцу уже заждались меня в снежных чертогах.

Я понял: медлить нельзя, еще немного – и она уйдет. Кто знает, придет ли снова на мой зов?.. Скорее всего – нет! Не вернется.

Встал, рванув куртку и рубашку, полоснул себя кинжалом по груди, напротив сердца. «Элькар-р-рассон… – начал говорить. – Жаром вечной души, силой солнца любви, огнем сердца своего заклинаю…» Запоздало взвихрился снег, рычала и выла вьюга, разгневанная стихия швырялась в лицо комьями снега и осколками льда. Поздно. Уже пали животворящими багряными каплями крови древние слова ритуала… ритуала, отдающего любящее сердце… ритуала, приносящего смерть одному и дающего жизнь другой.

Все изменилось, в этом мире больше ничего не существовало, кроме нас… Мы стояли в пентаграмме, заключенные в кокон из огня, мы плавились, сгорали и возрождались в нем. Боль пронизывала каждую клеточку тела, сжигала душу, вырывала сердце… Возьми его, любимая, это все, что я могу тебе отдать… прими мой дар и прости меня… Помни: пусть я недостоин, но я бесконечно люблю тебя…

Я уже падал, когда увидел, как вспыхнули ее глаза, и услышал крик, полный отчаяния:

– НЕ-Э-ЭТ!!! ТЫ НЕ МОЖЕШЬ УЙТИ! ДАР, Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ!

У меня получилось… Темнота…

Что мне весь мир, когда душа болит!
Что мне душа, когда тебя нет рядом!
Когда твой голос нежный не звучит,
Когда меня ты не ласкаешь взглядом!

Что мне тепло, когда остыла ты,
И что мне жизнь, когда ты не со мною.
И только холод вечной мерзлоты
С твоим уходом этот мир накроет.

Прошу тебя, тоскуя и любя,
В безмерной скорби к милости взывая,
Я выну сердце, чтоб согреть тебя!
Пусть я умру, но ты вернись, родная![27]

Эрика

Я стояла на коленях перед телом Дара, делала все что могла и не могла – тоже, применяла самое невероятное колдовство, подключала самые могучие силы этого мира… но его сердце не билось. От страха у меня кровь застыла в жилах, ощущение толчков пульса на его шее на секунду подало надежду, а потом безжалостно исчезло, растворилось, ее отнимая. Тряслись руки, в голове вертелись глупые заученные фразы, инородные мысли о том, что нужно делать при оказании первой помощи, если сердце у человека не бьется.

Я поскуливала, кусая губы. Что же мне делать? Господи, что же мне делать? Только сейчас я поняла, как сильно я люблю его… Поняла и потеряла… все в один миг… как мне жить дальше без него?.. В мире, в котором не будет его глаз, его улыбки, его сильных рук?..

Я зарыдала и влепила Дарниэлю пощечину.

– Дурак, подлец, негодяй, как ты посмел вот так взять и сдохнуть! Только попробуй, слышишь?! Из-под земли достану!!!

Вокруг шумела капель. В зону вечной мерзлоты нежданно-негаданно впервые за долгие столетия пришла весна.

Я обняла Дарниэля и зарыдала:

– Дар, вернись!

Его тело начало холодеть. На лице застыли покой и умиротворение, жесткие черты обострились. Кожа стала походить на пергамент. Тело вытянулось и казалось чужим, абсолютно незнакомым.

Горько всхлипывая, я опять из раза в раз нажимала ему на грудь в ритме «вдох-выдох».

– Ненормальный дроу, дыши, слышишь?! Дыши! – Заревела: – Да-а-ар, вернись, пожалуйста! Дар!

Попробовала вдувать воздух в онемевшие уста – бесполезно. Он мертв! Мертв!

Подняв голову, я заорала в безразличные небеса:

– Вы, сволочные боги! Паразиты, сделайте же что-нибудь! Хватит играть нами!

Мой вопль подхватил ветер. Землю под нами тряхнуло. Где-то вдали послышался пугающий звук камнепада. Ясное небо вдруг обложило тучами. Из глубин бархатной сини внезапно пропало солнце. Мир начал стремительно затягиваться черной пеленой.

– Стучи, слышишь – стучи! Не смей останавливаться! Не смей убивать своего хозяина! – трясла я Дара и ругала глупый комок мяса. Но сердце молчало.

– И что ты тут, девочка, вытворяешь? Зачем рушить целый мир? Разве не знаешь – нельзя заставить биться то, чего нет?

Я обернулась. Рядом стояла прекрасная женщина в золотом сиянии…

– Йаола? О чем ты говоришь?

– Я говорю про его сердце, – нетерпеливо повторила Сиятельная. – Его нельзя заставить биться, ведь у Дарниэля в груди сердца нет. Он отдал его тебе.

Я с отчаянной надеждой протянула в ее сторону руки.

– Ты поможешь мне спасти его? – Стала горячо упрашивать: – Помоги, умоляю! Я не знаю, что еще можно тут сделать!

– Ты действительно хочешь вернуть мужа? – искушающе спросила божественная стерва. – Зачем он тебе? Ведь он… такой… такой бесчувственный, грубый, лживый… дроу. Так любит доминировать и во все совать свой длинный нос. Может, тебе лучше остаться без него? Подумай, не торопись давать сразу готовый ответ, а?..

– Верни мне его! – твердо сказала я.

– Даже так… Ну что ж, если ты так хочешь, – пусть, – снисходительно и подозрительно легко согласилась божественная. – Если позволишь мне соединить ваши связи заново – ты сможешь поделиться с ним своим сердцем. Половинки снова станут целым, и он оживет…

Не раздумывая ни секунды, я протянула богине запястья. Меня окутало золотистое сияние, и татуировки налились, загорелись, запульсировали… Я соединила наши руки и начала повторять ТЕ слова, которые произносила вслед за Даром когда-то в храме. Они как будто приходили сами… Минута, другая… Боже! Под застывшими на холоде пальцами мне померещился гулкий удар сердца. Галлюцинация или?..

Грудная клетка Дара поднялась и опустилась, он дышит… ДЫШИТ!

Богиня оделила меня милостивым взглядом и покинула предгорье Смерти.

В это время я почувствовала пронизывающее дуновение холода… Айслаэн… Я нагнулась над беспомощным Дарниэлем, прикрывая спасенного мужчину собой. Айслаэн подняла руки в успокаивающем жесте:

– Я не причиню вам вреда. Никто не может оспаривать волю богов. Я просто пришла сказать: несмотря на то что ты уходишь, сила высшего ледяного волшебства и наша поддержка останутся с тобой. И еще… мне захотелось посмотреть на мужчину, который смог принести такую жертву… – Айслаэн помолчала. – Ты первая из нас, за кем пришли… и смогли забрать… Будь счастлива…

И ушла.

Я испытала облегчение, оперлась спиной на камень и притянула голову Дара на свои колени. Сил совсем не осталось…

– Эй, симулянт, хватит придуриваться, я знаю, что ты живой и пришел в себя. Подъем!

Губы Дара дрогнули в улыбке.

– Скажи еще раз… Скажи, что любишь…

– Перебьешься. Сейчас Зак прилетит, я с ним связалась.

Муж удивленно распахнул глаза:

– Связалась?

Мне стало смешно.

– Дар, у меня теперь много новых возможностей, которыми – представляешь?! – я даже умею пользоваться. Например, я могу разговаривать с любым близким мне существом на расстоянии. Мне больше не нужны телепорты, достаточно знать место или того, к кому мне нужно попасть. Просто сейчас у меня не хватит сил на нас двоих.

Через несколько минут послышалось хлопанье крыльев и недалеко от нас приземлился красный дракон. Закэри перекинулся и побежал к нам:

– Вы как? У Дара получилось? Что тут произошло? Что с вами? Я чуть с ума не сошел, когда услышал твой голос у себя в голове…

Я улыбнулась:

– Я это поняла, когда ты начал выяснять, не белая ли к тебе горячка явилась…

Дракон смотрел на нас, как на выходцев с того света. Впрочем, он был не так уж далек от истины.

– Зак, с нами все в порядке, только я всю энергию вот этому троглодиту отдала… нужно время для восстановления или источник.

Друг протянул мне руки:

– Бери…

В результате совместных манипуляций по перекачке энергии мы с Даром смогли встать на ноги и чувствовали себя относительно нормально. Дракон уже готовился отвезти нас к Сильван. Тут муж придержал меня за руку:

– Подожди… Прости меня… Я тебя очень люблю.

Нужны ли слова, когда можно молча поцеловать любимого и этим передать ему все, что чувствуешь… Мы стояли, целовались и не могли оторваться друг от друга. Хотелось все остальное послать в тартарары и жить этим мгновением…

Ага. Пока эта зараза с крыльями не начала фыркать и дымить… Я тебе это припомню, как кайф влюбленным обламывать, паразит! Ты на очереди!

Но даже в полете, на спине дракона, муж боялся хоть на секунду выпустить меня из кольца рук… Бедный мой, бедный… намучился.

Мы летели на огненном драконе домой, и я знала: у нас все будет в порядке. Дома тихо и солнечно, за окном цветут розы и зреют яблоки и груши, нас ждут любимые сыновья и надежные друзья. И еще в нашем доме будет в унисон биться любящее сердце. Одно сердце, разделенное на двоих, огромное огненное сердце. Оно согреет в самый лютый холод, осветит самый темный и страшный путь.

Я не одинока, мы – одно целое!

Столько лет, столько долгих лет страх потерь не позволял мне понять глубину любви моего мужчины, глубину своей любви к нему.

Я привалилась к Дару и закрыла глаза. Так тихо, спокойно, надежно…

Осталось лишь решить несколько дел и открыть одну тайну…

Эпилог

Грозный бог в простой черной одежде воина-странника встретился с женой на пороге дома. За плечом – котомка, на поясе неприметный меч в дешевых потертых ножнах, в ухе серьга с черной жемчужиной. На голове косынка из крашеной парусины. Вид у мужчины мрачный и задумчивый.

– Йолар? Что случилось? Почему ты в таком виде и где твои рабы битвы? – беззаботно щебеча, приблизилась богиня.

– Йаола, я хочу знать… – негромко сказал бог, отстраняя супругу от двери и берясь за ручку.

– Да, дорогой? – призывно улыбаясь, отозвалась богиня. Сегодня много всего случилось, план полностью сработал, и богиня жизни была очень довольна собой.

Чего нельзя было сказать о мужчине. Он, не глядя на прелести жены, повернулся к ней спиной и спросил, не оборачиваясь:

– Я хочу знать только одно – КАК ТЫ МОГЛА?!

– Йолар? – сладко пропела богиня жизни. – Ты про Эрику у льдиин? – Она заворковала, усиленно стараясь обратить на себя внимание: – Ты же знаешь, ей никак не давалась магия, а без нее она неполноценный Демиург. Вот я ей немножко и помогла…

– А, да что с тобой говорить… – не то простонал, не то прорычал мужчина, опустив голову и по-прежнему не поворачиваясь. – Знаешь, ты неисправима, и время тебя ничему не учит. Я от тебя ухожу…

– Йолар? Йолар?!! – испуганно вскричала супруга. – А как же работа бога смерти? А как же подданные? А как враждебный Демиург и его инферно?..

– Знаешь, дорогая, – почти весело ответил ей бог смерти, – ты настолько искусна в интригах и пакостях, что я за тебя абсолютно спокоен. Ты и безо всяких мужчин легко справишься с любым неприятелем! – горько уронил: – Если прижмет, устрой своему врагу то же, что устроила сейчас своей дочери! А я пошел! – И спокойно отворил дверь и вышел, одним шагом покидая не только дом, но и мир Йаленар…

body
section id="n_2"
section id="n_3"
section id="n_4"
section id="n_5"
section id="n_6"
section id="n_7"
section id="n_8"
section id="n_9"
section id="n_10"
section id="n_11"
section id="n_12"
section id="n_13"
section id="n_14"
section id="n_15"
section id="n_16"
section id="n_17"
section id="n_18"
section id="n_19"
section id="n_20"
section id="n_21"
section id="n_22"
section id="n_23"
section id="n_24"
section id="n_25"
section id="n_26"
section id="n_27"
Автор стихов В. М. Глинская.