Эта книга написана вовсе не для того, чтобы быть просто прочитанной. Её бесполезно хранить — ею надо пользоваться. Она — вызов незыблемому стереотипу твоего существования. Она — проклятье для твоего покоя, но ещё большее проклятье для твоей суеты. Она — насмешка над твоей серьёзностью и приговор твоей значимости. Сверхзадача этой книги — разрушить твой сон, всячески мешая заснуть снова. Эта книга — твой пропуск в тебя же самого. Она о Смехе и для Смеха. Она о Боге и для Бога. А это значит, что она о Тебе и для Тебя. Но это всего лишь книга, и без тебя она просто мусор. Можешь отнестись к ней безо всякого уважения: разрисовывай её фломастерами, капай на неё жиром и чаем, читай её исключительно в туалете, но главное — позволь ей работать с тобой и разреши себе играть с ней. Если ты смелый человек…

Григорий Курлов

Путь к Дураку

Книга вторая

Освоение пространства Сказки, или Школа Дурака

И вначале было слово, и слово было у Бога, и слово было — Дурак.

И что делать с ним, Бог не знал. Ибо в совершенстве своём забыл значение его. Что-то невыразимо давно прожитое, но бесконечно притягательное…

И решил Бог вспомнить. И игру задумал… Пять дней строил он площадки игровые, замысловатые. А на шестой день создал игрока главного и имя дал ему Адам-Дурак.

И ходил Дурак по местам божьим дурак-дураком. Чем заняться, не знал. И оттого такая тоска на Бога накатила, что подвел он Адама-Дурака к дереву и ткнул пальцем.

— Не ешь с него, — сказал, — не будь дураком. А то выгоню.

— Куда? — спросил Дурак.

— Куда-куда… — растерялся Бог. — Уж найду куда. Ты, главное, — не ешь.

И спрятался сам. И ждать стал. И ждал он не долго. Ибо был бы Дурак дураком последним, если б не понял, чего Бог ждёт от него. И съел Адам-Дурак яблоко из уважения к Богу.

И не стало Дурака. И остался Адам как сиротинушка…

И осерчал Бог, радостно потирая руки от удачно сделанного хода.

И выгнал Адама.

И молвил напоследок: «Без Дурака не возвращайся. Не пущу».

И завертелась свистопляска.

И пошла игра.

Наши люди

Сократ — наш человек, потому что сказал: «Я знаю, что я ничего не знаю».

Нильс Бор — наш человек, потому что заявил как-то: «Эта теория недостаточно безумна, чтобы быть правильной».

Григорий Горин — тоже наш человек, это его фраза: «Умное лицо ещё не признак ума. Самые большие ошибки совершались именно с этим выражением лица».

Екклезиаст — наш человек, это им сказано: «Умножающий знание умножает скорбь».

Михаил Жванецкий — ну просто наш человек и всё тут!

Станислав Елей Лец — безоговорочно наш, ведь именно им написано: «Шутовские колокольчики сбивают с толку собак Павлова».

Лао-цзы — наш человек, не случайно им сказано: «Истина изреченная есть ложь».

Михаил Задорнов — «в доску» наш, ведь это у него прозвучало: «Осмеянная проблема перестаёт быть проблемой».

Архимед — наш человек, не верите? Тогда сами побегайте голым по улицам с криком «Эврика!».

Норман Казинс — конечно же наш человек, ведь ему удалось рассмешить саму Смерть.

Ходжа Насреддин — наш человек — нужны ли аргументы?

Диоген — несомненно наш человек, ведь это он ходил днём с фонарём в поисках Истины. Не нашёл, кстати.

Вильям Шекспир — наш человек, ибо на весь мир заявил: «Дурацкий колпак мозгов не портит».

Григорий Сковорода — наш мужик, это у него на могиле было начертано: «Мир ловил меня, но не поймал».

Раджниш — наш человечище, это им неоднократно говорено: «Смех так же свят, как и молитва».

Жанн Мольер — тоже наш человек, так как сказал: «Лучше бейте меня, но дайте мне смеяться».

Альберт Эйнштейн — однозначно наш человек, достаточно взглянуть на фотографию, где он показывает язык всем умникам.

Вы хотите встать в один ряд с этими людьми?

ПЕЧЕК МНОГО. ДУРАКОВ МАЛО.

Кодекс Дурака

1. Ищите Дурака, да обрящете.

2. Эволюция развивалась от умного — к дураку. Умный может открыть в себе Дурака. Дурак никогда не согласится стать снова умным, дурак с маленькой буквы — тупиковая ветвь эволюции.

3. Дурак настолько прост, что в него отказываются верить.

4. — Дураку закон не писан, — смеётся Дурак. — поэтому он обречён быть свободным.

5. Неудачи преследуют всех. Но Дураков они не могут догнать.

6. Дурак никогда не плюет против ветра, так как ветер у него всегда попутный.

7. Разум — ловушка Дьявола. Дурак — выход из неё, данный Богом.

8. Дурак прекрасный игрок: он никогда не побеждает.

9. Но Дурак непобедим, так как никогда не сражается.

10. — Зачем предаваться греху уныния, — смеётся Дурак, — Когда есть другие грехи?

11. Дурак никогда не попадает впросак. Я не такой умный, — смеётся он, — чтобы найти это место.

12. Дурак всегда ходит с открытым ртом — поэтому он всегда сыт.

13. Когда умный, становясь Дураком, просыпается — мир исчезает. Затем Дурак, смеясь, выстраивает его заново.

14. — Большинство умных, — смеётся Дурак, — умирает, так и не успев развиться.

15. — Познай сем, — смеётся Дурак, — пока тем не познали другие.

16. Дурак не верит в чудеса. Он ими пользуется.

17. — Возлюби Дурака в ближнем своём, — предлагает Дурак.

18. Все люди от Бога, но лишь дурак К Богу.

19. А всё ли ты сделал, чтобы стать Дураком?

20. Смех — кратчайший путь от умного к Дураку.

21. Дурак никогда ничего не ищет, так как знает, что если он найдёт, то только сам.

22. Дурак всегда рядом. Когда умный наконец находит его, то потом долго смеётся, вспоминая свои поиски.

23. Дурак радостно смеётся в себе тому, что умный хочет изменить в другом.

24. Что Дурак ест, то он и есть, А ест он всё.

25. Умный борется с сатаной. Дурак лишь смеётся, слыша это имя.

26. Ищи Дурака в сердце своём.

27. Когда Ницше сказал: Бог умер! — он поторопился. Ведь Дурак остался.

28. Конец света не наступит, пока есть хоть один Дурак.

29. Умный меряет себя от земли до головы, а Дурак от головы до Неба.

30. Не мир создал Дурака, а Дурак мир.

31. Заставь Дурака Богу молиться — такой хохот раздастся сверху.

32. Дурак всегда влюблён.

33. — Чем ты владеешь, то владеет тобой, — смеётся Дурак, Заглядывая в свой пустой карман. — Если ты не владеешь ничем, то у тебя есть всё, — продолжает он, доставая оттуда бутерброд.

34. Карман у Дурака всегда полон, потому что — дыряв.

35. Дурак моргнёт — и мир другой.

36. — Хороший Бог, — смеётся Дурак, — это Бог, о котором рассказывают анекдоты.

37. Бог с Дураком играют в прятки. Дурак не ищет. Но всё время находит.

38. Всё, Что умный может представить, Дурак может создать.

39. Дурак может всё. Но хочет лишь то, что имеет.

40. — В мире спящих, — смеётся Дурак, — умный — это Король. Но тому, кто проснулся. Король не Нужен.

41. — Как слепой не поймёт зеркала, — добавляет Дурак, — так спящий — Дурака.

42. — Когда люди соглашаются со мной, мне всегда хочется извиниться.

43. — Кодекс Дурака — это зеркало, — смеётся Дурак — если его читает осел, то и видит…

44. — Чем громче смех — тем ближе к Богу, — смеётся Дурак.

45. — Спроси меня. — улыбается Дурак, — и я совру.

46. — Быть умным — самая смешная из привычек, — смеётся Дурак.

47. — Валяют Дурака многие, — хохочет Дурак, — но поваляться вместе с ним решаются единицы.

48. — Неприятности приходят и уходят, — смеётся Дурак, — а их творцы остаются.

49. — А ты попробуй — посмейся с умным выражением лица, — предлагает Дурак.

50. — Подойди к зеркалу, — смеётся Дурак, — и ты увидишь мир, в котором живёшь.

51. — Выброси зеркало, — смеётся Дурак, — и может быть, ты увидишь себя.

52. — Ты всегда держишь себя в руках? — удивляется Дурак. — Как же в них войдёт что-то?

53. — Жизнь, — смеётся Дурак. — это один день, проведённый в гостях у самого себя.

54. — Есть две трагедии в жизни человека, — вспоминает Дурак, — это когда он не может получить желаемое и когда наконец получает.

55. — Смех — прекрасный способ вести беседу, — хохочет Дурак.

5б. — Рядом со мной можно научиться лишь одному, — смеётся Дурак, — забывать.

57 — Забыть, — хитро улыбается он, — значит вспомнить.

58. — Дурак никогда не спорит. С кем спорить? — хохочет он.

59. — Ты в тупике? — смеётся Дурак, — вот и славно, оттуда я лучше виден.

60. — Умный, — смеётся Дурак, — это свеча для спящих.

61. — Бесплатный сыр бывает только в мышеловке, — авторитетно заявляет Дурак, отрезая себе ещё кусочек.

62. — Потерять, — говорит Дурак, — значит найти.

63. Дурак — это ключ от дверей, за которыми нет ничего.

64. Дурак — это ключ от дверей, за которыми есть всё.

65. — Не важно, что делаешь, — смеётся Дурак, — важно, что делаешь.

66. — Но не делай того, — добавляет он, — что можешь не делать.

67. — Хочешь быть свободным? — спрашивает Дурак, — тогда забудь это слово.

68. — Смейся и кланяйся чаще, — говорит Дурак, — иначе тебя примут у умного.

69. — Тебя хвалят? — улыбается Дурак, — прости их.

70. — Если вы не понимаете моего смеха, — хохочет Дурак, — как же вы можете понять мои слова?

71. — Добро? — удивлённо спрашивает Дурак, — ах, да!.. Это то, что с кулаками… — хохочет он.

72. — Если ты мыслишь, — смеётся Дурак, — значит, ты очень даже не Дурак.

73. — Сколько нужно ума, чтобы не казаться Дураком, — добавляет он, хохоча.

74. — Ты очень умный, — хохочет Дурак, — поэтому ты прежний…

75. — Человек вечно преследует сияющее существо, спасаясь от существа чёрного, — говорит, чихая, Дурак, такую пыль подняли, бегая вокруг меня…

76. — Чем меньше желание говорить, — смеётся Дурак, — тем больше удаётся сказать.

77. — Рабы не мы, мы не рабы — едва сдерживая смех, читает Дурак, — а как насчёт удовольствий?

78. — Я действительно ничего не значу, — смеётся Дурак. Но сколько мне пришлось изучить для этого.79. — Наполняйте себя знаниями. Накачивайте! — хохочет Дурак, — ведь чем-то вас должно рвать перед очищением[1].

80. — Ты знаешь путь? — смеётся Дурак, — и у тебя даже есть карта? — хохочет он, — не иначе как из крапленой

колоды.

81. — А ты попробуй, — предлагает Дурак, ощути своё падение как прыжок.

82. — Хочешь одурачить мир? Скажи ему правду, — смеётся Дурак.

83. — Истина прячется в её отсутствии, — добавляет он, улыбаясь

84. — Счастье не надо искать, — смеётся Дурак, — им надо жить.

85. — Умный — это самоубийца, — говорит Дурак.

86. — Зачем мне думать? — удивляется Дурак, — я знаю!

87. — А откуда ветер знает, — хохочет он, — в какую сторону дуть?

88. — В одно ухо входит, в другое выходит, — смеётся Дурак, — и так весь день. С ума сойти можно!

89. Круглый Дурак совершенством своей формы отражает совершенство вселенной.

90. — Мне тоже в суп может попасть муха, — радостно улыбаясь, уверяет Дурак.

91. — Ты хочешь увидеть? — смеётся Дурак. — Закрой глаза.

92. — Хочешь понять говорящего? — веселится он, — перестань его слушать.

93. — Не будет флюгера, — смеётся Дурак, — исчезнет ветер.

94. — Посмотрев на луну, Дурак включает её, как лампочку.

95. — Ум — это лопата, — смеётся Дурак, — чем он острее, тем глубже могила.

96. — Вначале было слово, — вспоминает Дурак, — а потом слова, слова, слова…

97 — Пишешь? — смеётся Дурак. — Пиши. Но не забывай — чем чище бумага, тем чище задница.

98. — Ломай палку, ломай, — смеётся Дурак, — может, и получится у тебя один конец.

99. — Хорошо прицелься, — предлагает Дурак, — и, если тебе повезёт, ты промахнёшься.

100. — Ты попал в цель? — смеётся Дурак. — Ищи дыру в собственном теле.

101. — Хочешь выть счастливым? — хохочет Дурак. — Хоти!

102. — Если ты человек честный, — говорит Дурак, — значит, ты всегда лжешь.

103. — Чем ближе к правде, — смеётся он, — тем дальше в лес.

104. — Всякое утверждение ложно, — хохочет Дурак, — это тоже.

105. — Если ты знаешь, куда идёшь, ты храбрец, — смеётся Дурак, — ведь ты и вправду можешь туда попасть.

106. — Обстоятельства, — важно надувает щеки Дурак, — это я.

107 — Ты действительно хочешь жить? — смеётся Дурак. — Ну, что ж — тогда попробуй умереть. От смеха.

108. — Ты всего лишь снишься себе, — хохочет Дурак.

109. — Невозможно? — смеётся Дурак. — Вот-вот. Как раз то. Что нужно.

110. — Бог великий шутник, — говорит Дурак. — Но смеётся он лишь после того, как я открываю рот.

111 — Надежда, — хохочет Дурак, — это леденец на палочке, которым ты пытаешься изнасиловать Бога.

112. — Опыт — смеётся Дурак, — это клизма. Попробуй. Сравни. Ну как? Что, кроме привычного дерьма, из тебя вышло?

113. — Ты говоришь о том, как стать лучше, — смеётся Дурак, — а я о том, как стать Дураком.

114. — Единое и Совершенное? — хохочет Дурак. — Вот-вот, и я о том же. — И кокетливо поправляет свой колпак.

115. — Это выло вначале, — вспоминает Дурак, — это будет в конце… Но куда ты собрался идти? — смеётся он. — Ведь твой Дурак и сейчас рядом.

116. — Любовь? — смеётся Дурак. — А кто любить будет?

117 — Ты всё это прочёл? — удивляется Дурак. — И даже начинаешь понимать? — хохочет он. — Тогда читай заново!

118. — Ой, не могу! — хохочет Дурак, ухватившись за живот. — Сейчас лопну!

Дурак советует: носи этот Кодекс постоянно с собой.

Он поможет тебе в самый критический момент твоей жизни — когда вдруг закончится туалетная бумага.

И еще немного благодарности

Автор благодарит Алфавит за любезно предоставленные буквы; Интернет — за вовремя подсказанные шутки; кошку Алису — за неустанные ночные бдения на его письменном столе; Вселенную — за ехидные вопросы, которые помогли услышать свои ответы.

Альтер Школа «Смеющиеся волшебники»

Освоение пространства Сказки

или

Школа Дурака

Первое занятие

Краткое содержание глав предыдущих, сказочных, о старике Пете нестаром повествующих

…А жил старик у самого Синего моря, ветхим неводом на жизнь себе промышляя. И случилось с ним как-то раз происшествие, дивное, законами сказочными предписанное — Рыбка Золотая в невод тот пожаловала. Да не просто так, не ради чуда бестолкового она Пете явилась, а с умыслом особым, волшебным — о природе его совершенной напомнить, от спячки кукольной пробудить. А потом и вовсе в путь сказочный отправила — по белу свету скитаться да себя самого вспоминать.

Долго Петя по сказкам хаживал, из передряг запутанных выкручивался, с нечистью чудной дружбу заводил. Многому научился, но ещё большему разучиться сумел и забыть исхитрился. Несчастливым да неказистым позабыл как быть, о зависимости да обречённости своей позапамятовал.

О смехе узнал много, внутри себя смеяться приспособился, зуд мысленный успокаивая да страдания болезненные усмиряя. Природу проблем и несчастий своих постиг, такой смешной и нелепой на поверку она оказалась… Весь Мир сказочный в себя впускать научился, да самому в нём растворяться…

Творцом жизни живой, всамделешной ощутил себя нестарый старик Петя под конец странствий своих сказочных. Со старухой, от смеха помолодевшей изрядно, счастливо зажил, не ведая о том, что путь его волшебный далеко не закончился ещё.

А напротив даже — начинается только…

* * *

Стоял нестарый старик Петя на широком песчаном берегу, неспешно невод свой видавший виды сматывая, да одобрительно в небо поглядывал. Погоды нынче стояли прекрасные, солнцем изобильные, но совсем не жаркие, как и полагается в сказке приличной. Вода в море тоже была изумительной — рыба вылезать из неё наотрез отказывалась.

Глянув на неказистую кучку своего улова, старик вздохнул было, но сразу же себя и одёрнул.

— На сегодня хватит, — пробурчал он в бороду, — а там видно будет. Не стоит беспокоиться о дне завтрашнем, он придёт и сам о себе побеспокоится.

Развесив сети на солнышке да улов в котомку пристроив, решил в лесок ближний заглянуть, в расчёте грибами да ягодами разжиться маленько.

Здесь улов у Пети побогаче был, урожайным лето выдалось, щедрым да ягодным. На полянку вышел. Вдруг слышит — сопит да охает кто-то. Сразу и не приметил, кто же именно, а в малинник глянул — сидит на траве Топтыгин, дышит тяжко, дух едва переводит. Увидев Петю, лапой его поприветствовал, как знакомца давнего, да прорычал что-то невнятное.

— Пошто сопишь, косолапый? — спросил у него старик.

— Да, вишь ты, какое дело, Петя, — проворчал мишка, языком еле ворочая, — погнался я тут за зайцем, бегал за ним, бегал, пока совсем сил не лишился. Сижу вот теперь, думаю, а что бы, думаю, было, если б не я за ним, а он за мной погнался, а?

Посмеялся Петя над Топтыгиным, но покуда домой шёл, странные мысли ему в голову лезть принялись.

— А ведь и вправду, — думал он, — а что бы сталось, если б не невзгоды за мною гонялись, а я, скажем, за ними? Кто первый притомился бы в гонке такой? Кто бы раньше пощады запросил?

Подходя к дому, неладное почуял. Людей столпилось — куча целая и во дворе, и вокруг. Вокруг — всё больше свои, любопытствующие, а возле дома самого-люд служивый, в малиновых кафтанах, с пиками да алебардами в руках.

Петю увидав, расступились, во двор пропуская. Навстречу старику, стражников плечами потеснив, воевода вышел — в усах весь, в бровях густых да шапке каракулевой, издали на мозги наружу вывернутые похожей.

— А, вот и он, — зычно сказал воевода, расплывшись в улыбке. — Как жизнь, Петя?

— Спасибо, не жалуется, — заулыбался и Петя в ответ, вспоминая свои с воеводой встречи былые, а потому заранее готовясь к любому, самому неожиданному развитию событий.

— Приятно слышать, что хоть у кого-то жизнь не жалуется, — одобрил воевода. — С разговором я к тебе важным, Петя, по поводу шута царского, Дурака то есть.

— А что с ним приключилось? — заинтересовался Петя.

— С Дураком-то? Ой, даже и не спрашивай, такое горе у него, такое горе…

— Какое такое горе?

— Да умер он, вот какое горе. Умер, стервец такой, ни у кого разрешения на то не спросив… А как царю теперь без Дурака? Да никак!

Воевода помолчал малость, в извилинах мысль мелькнувшую отыскивая, и с удивлением добавил:

— Цари, они ведь ой как в дураках нуждаются! А вот дураки в царях — нет. Ты ж смотри, однако, как получается…

Он подозрительно посмотрел на собравшихся вокруг и увлёк Петю в дом, вполголоса приговаривая:

— В нашем царстве человек хоть и имеет право звучать гордо, зато сидеть должен тихо. А если кто-то знает много и не сидит тихо, так и то не беда — поможем, посадим. Только ни к чему кому не надо знать много.

— Эх, — продолжал воевода, уже в хибаре Петиной, — человеку свойственно ошибаться, вот он и пользуется этим часто и с удовольствием. Ведь как оно всё вышло-то? А спросил как-то раз царь-батюшка Дурака, отчего тот никогда его советов не слушает, а Дурак возьми да и ляпни, что, дескать, не всякой скотине он может позволить из себя человека делать.

Воевода захихикал негромко, чему-то своему радуясь, и продолжил:

— Осерчал на ту дерзость царь, как никогда. Слово-то оно хоть и не воробей, но гадит метко. Велел казнить бедолагу поутру. А Дурак возьми да помри ночью, в который уж раз всех в дураках оставив.

Воевода вновь захихикал и пояснил:

— Доживи он до утра — был бы ему позор да наказание. А теперь хоронить его придётся по высшему разряду, с почестями. Ведь должность у Дурака при дворе видная была — министр своих внутренних дел. Во как!.. — поднял воевода палец с уважением. — Хотя, с другой стороны, — в люди он вроде и вышел, но вот человеком так и не стал. Как дураком был, так дураком и помер.

— Ну, это ещё под вопросом великим, кто больший дурак, — сказал Петя, внимательно воеводу слушая, — тот, кто правду говорить не боится, или тот, кто её слушать не желает.

— Ты здесь палку не перебарщивай, не перебарщивай! — шикнул на него воевода. — Дело ведь не в том, прав царь или нет. А в том, что он царь.

Он помолчал и неожиданно добавил:

— Взамен Дурака царь тебя требует. Есть, говорит, в нашей сказке ещё один такой дурносмех, вот пущай он теперь при дворе и смеётся.

Петя как стоял с открытым ртом, так стоять и остался, не в силах слова даже единого вымолвить. А воевода продолжал, с видом человека, привыкшего всегда разделять собственное мнение:

— А ты и не противься. Человек — он ведь единственное животное, которое может дураком стать. Так что — не упускай своего шанса, Петя.

А Петя весь прямо скукожился внутри от нежелания участи такой, предрешённой ему кем-то. «Не хочу! Не желаю!» — билось в голове его и рвалось наружу. «У меня есть уважительная причина, почему её никто не уважает?!» — хотелось крикнуть ему.

— Ничего, Петя, ты, главное, — не теряйся, не смущайся заранее, ведь всё, что случается, случается вовремя, — говорил меж тем воевода, по-приятельски по плечу его похлопывая. — Нет такого безвыходного положения, куда бы нельзя было найти входа. Вот вместе его по дороге и поищем.

«От всех болезней смех полезней», — неожиданно вспомнил Петя многократно говоренное им самим. — «И от прочих невзгод тоже», — радостно добавил он мысленно — и включил в себе смех внутренний. Полегчало сразу. Словно разжалась внутри костлявая рука страха, стиснувшего было сердце, да вздохнулось ему от этого легко и свободно.

«Если человеку нечего терять, — решил вдруг Петя внутри себя, — ему остаётся только одно — найти». Терять ему действительно было нечего, а по опыту своих прежних странствий он хорошо знал, что найти можно на любом пути. «Что ж, поищем теперь и на этом», — согласился нестарый старик, отдаваясь воле событий сказочных.

Воевода замолчал, чутко уловив произошедшие в нём изменения.

— Вот и ладно, вот и славно, — засуетился он после паузы небольшой, — вот и собирайся. В порядок себя приведи, во дворец всё ж таки идём, бороду хотя бы расчеши… Да дух рыбный смой с себя, — добавил он, шумно потянув носом, и ценным советом поделился: — Чтобы руки не пахли рыбой, их надо окунуть в керосин.

Затем толкнул дверь и, зажмурившись от солнечной яркости, потянулся сладко.

— Э-эх, лень-матушка зовёт… Пойду-ка я покуда на солнышке полежу, косточки свои погрею.

* * *

— Всё это уже было когда-то, — с тоской думал Петя, в царской горнице осматриваясь, а особенно — прислушиваясь… Царь невысокий, плотненький, с блестящей от пота лысиной, судорожно прижимал к груди корону и медленно отступал под мощным натиском нависающей над ним дородной, красной от гнева и визгливого крика супруги. По всему было видно, что царица — женщина крайне нелёгкого поведения…

— Во-первых — не брала, — на пронзительно высокой ноте выговаривала она, — а во-вторых — уже положила… — Внезапно царица замолчала. Приметив вошедших, она какое-то время созерцала их в полном недоумении, затем негодующе фыркнула.

— Опять без доклада и представления вваливаются, — сказала она с прежними скандальными интонациями. — Что за моду такую взяли?..

Громко шурша одеждами, она промчалась мимо Пети и его сопровождения, на секунду задержалась перед зеркалом, скривилась лицом от увиденного там, сказала злорадно: «Так ему, царю, и надо!» — и исчезла за дверью.

Царь же, весь красный от пережитого, стоял возле трона, отдуваясь и тщетно пытаясь обмахиваться короной.

— Эх, — сказал он, — как бы счастливы мы с ней могли быть, если б никогда не встретились!..

Он посмотрел на старика и, как своему давнишнему знакомому, пожаловался:

— Если женщина разделяет мнение мужчины, значит, он прав. А если не разделяет — значит, он её муж.

И с тоской добавил:

— Есть только два способа управлять женщиной, да только кто их знает…

Жалко вдруг Пете стало царя-батюшку, себя былого он в нём вспомнил.

— Нельзя найти счастье в браке, — как-то помимо воли вырвалось у него, — если не принести его с собой.

Царь на эти слова отреагировал странно — он на мгновенье замер, будто прислушиваясь к чему-то внутри себя, затем весь как-то подобрался и, нахлобучив на лысину корону, молча уставился на нестарого старика.

— Так, так, — наконец сказал он, — знакомые интонации, похожие слова… Петя, значит, да? Помню, помню, виделись когда-то… Только не разглядел я тебя тогда как следует, а жаль. Зато сейчас вот — услышал и понял, что не ошибся. Словно Дурак мой покойный своим голосом здесь прошелестел. Скучно мне без него, Петя, ой как скучно!..

Царь как-то беспомощно и искренне вздохнул да искательно нестарому старику в глаза заглянул.

— Оно, может, и не так хорошо с ним было, как, оказывается, без него плохо, — сказал он и с надеждой спросил: — Справишься? Нам, ведь, Дурак — во как! — позарез просто нужен.

Петя не знал, что отвечать, поэтому решил пока помалкивать да внутри себя посмеиваться. Тем более что тому собеседник не очень-то и нужен был. Намолчавшись в разговоре с царицей, он теперь хотел выговориться.

— Надо, Петя, ну что ж тут поделаешь, если надо… Слышал я, что есть законы такие охранные — закон сохранения материи, например, ну это дело понятное — это чтоб не спёр никто ничего; опять же — энергии, тоже закон полезный, чтобы почивать да сил набираться никто не мешал; а есть ещё, говорят, самый главный в природе закон — закон сохранения Дураков. Вроде если не станет их на белом свете, так весь белсвет исчезнуть может. Оказывается, очень нужное это дело, чтоб над Миром нашим завсегда потешался кто-то. Здоровее он от этого будто становится, изобильнее делается…

— Жаль Дурака, просто мочи нет, — продолжал царь, — ведь какие речи толкал, какие перлы ронял. Вот, например: «Если ты не учишься на чужих ошибках, не мешай другим на твоих учиться», или вот это: «Не ври, что знаешь, но знай, что врешь», — а? — силища!

И добавил, похлопав слегка приунывшего старика по плечу:

— Ну не казни ты себя так, Петя. Не оставляй палача без работы. Справишься. Нутром чую, что справишься, вот разве подучишься маленько… А сейчас пойдём — Дурака в последний путь провожать пора.

* * *

Народу в зальной комнате собралось тьма-тьмущая просто, не протолкнуться было. Распахнулись двери, и стремительно вошёл царь, но, сделав всего несколько шагов, остановился вдруг и скривил недовольную гримасу.

— Как здесь душно, однако, — сказал, — и пахнет скверно… Немедленно отворите все окна! — приказал он и злорадно добавил: — Пусть те, кто во дворе, это тоже почувствуют!..

В центре помещения стоял гроб вида странного — во все цвета радуги размалеванный. Гроб был закрыт, а сверху на нём колпак дурацкий лежал — такой же пёстрый и с бубенцами.

Петю царь на почётное место определил, возле самого гроба поставил, у всех на виду. Народ шушукался, переговаривался негромко. Отдельные фразы до ушей Петиных долетали.

— Господь, он ведь всегда хранит детей, пьяниц и дураков. Вот только нашего отчего-то не уберег…

— …Ну и что с того, что чушь нёс? У каждого свой крест. Кому что дорого, тот то и несёт.

— И с чего бы ему помирать было! Когда даже лекарь, и тот говорил, что болезни на здоровье Дурака сказываются положительно…

На старика нестарого поглядывали испытывающе да оценивающе, головами недоверчиво качали.

— Да нет, этот, пожалуй, не потянет, масть не та…

— …Этот? Да куда ему — вмиг обсерьёзится. И всех вокруг туда же — обсерьёзит.

— Зелёный ещё, из полудурков явно, куда ему до нашего, круглого-то…

— …Точно, точно — с виду хоть и идиот, но незаконченный какой-то…

Петя внимательно слушал всех, однако внутри спокоен был, ни обиды, ни смущения не выказывая.

— Оно ведь дело понятное, — думал он, — свой Дурак, он всегда ближе к телу.

— Колпак… — неожиданно сказал царь. — Колпак-то кому оставили? Какой же он Дурак без колпака дурацкого? Непорядок… Не уследили…

Сразу трое из челяди царской кинулись непорядок исправлять. Один колпак взял, двое других крышку гроба приподняли. Первый засунул руку с колпаком в щель, пошарил там осторожно, место нужное отыскивая… Да вдруг замер, побледнел весь и медленно руку обратно вытащил. Уже без колпака, но зато с чем-то белым.

— Ваше величество, — дрожащим голосом сказал он, — записка здесь… — Какая ещё записка? — удивлённо спросил царь, не понимая, что происходит. — Ну, раз записка, то читай!..

— Мероприятие одобряю, — запинаясь на каждом слове, читал записку придворный, — но лично присутствовать не могу. Подпись — Дурак.

Толпа замерла, ожидая, когда смысл услышанного в мозги просочится. А затем все разом к гробу бросились. Крышка его в сторону полетела, и по залу пронёсся вздох изумления — гроб был пуст.

Очень долго гнетущую тишину нарушало только всеобщее молчание… Наконец раздался вопль царя.

— Просто заслушаться можно, как вы здесь молчите! Где Дурак? Где покойник? Сбежал? Почему мне не доложили? Или вы из меня его сделать решили?

Все попятились. Придворный люд, глаза потупив да нещадно ноги соседям оттаптывая, старался друг за дружку спрятаться. Возле гроба пустого один только старик Петя нестарый остался.

На нём и остановил свой взор осерчавший до крайности царь. Смотрел недолго, а затем ухватил колпак Дурака, подошёл к Пете и с размаху на него нахлобучил.

— Думал, тебя на замену взять. Только теперь тебе другое задание будет, — сказал ему царь. — Дурака возвернуть следует! Разыскать его да во дворец доставить. А кому, как не тебе, такое по силам — Дурак-то Дурака видит издалека, о том всем ведомо.

— Ищи Дурака, Петя, хоть все сказки обойди, а вынь да положь его передомною. Такой вот тебе мой царский наказ будет, — говорил царь. — Всё, что в дорогу нужно, дам. Только чтоб к утру в пути уже был.

* * *

Никак не спалось Пете в эту ночь, бродил он туда-сюда по хоромам царским, плутая комнатами многочисленными да коридорами длинными. Давно уже в таком смущении сильном он не пребывал…

Вроде, ничего особенного в задании царском и не было — пойти куда-то да разыскать кого-то… Конфузило Петю только одно — этот «кто-то» был Дурак. Много чего о Дураке он слышал странного, невозможного даже, а часто и друг дружку исключающего. Нутром чуял старик, что такой задачи решать ему ещё не приходилось. С какой стороны за неё браться, непонятно было, куда путь свой направлять — неведомо, что с собой брать — неизвестно.

Бродил Петя по дворцу, думу свою невесёлую думая, да двери наугад открывал… А оттого придворной жизни картины странные нечаянно подсматривал да фразы случайные подслушивал. Толкнул, например, он дверь одну, в библиотеку попал, голос чей-то в глубине услышал.

— Разве книгам можно верить? — говорил голос. — Если всем известно, что грамоту неграмотные придумали…

За другой дверью воеводу приметил. Пил тот чай из блюдечка да попутно поучал кого-то.

— Добро, оно ведь што? Оно, как известно, завсегда побеждает. А значит — кто победил, тот и добрый…

Ещё одну дверь стороной дальней обошёл, за ней чей-то голос грубый настойчиво и грозно выспрашивал: «Когда и с какой целью ты родился, а ну, отвечай немедля!»

Царя на троне, в короне набекрень увидел мимоходом.

— Труднее всего человеку даётся то, что даётся не ему, — сокрушался царь по понятному одному ему поводу.

Мимо казны царской проходил, в дверь неплотно закрытую заглянул, казначея увидел.

— Сколько у государства не воруй, — бормотал казначей, опасливо по сторонам озираясь да по карманам что-то распихивая, — а своего всё равно не вернёшь…

Плюнул с досады старик Петя, на то глядючи, да подальше от всех, в темную половину дворца, побрел, свечами слабо освещённую. Шёл, эхо шагов своих слушая да бубенцов звон негромкий — колпак Дурака он так и не снял. Двери перед ним открывались беззвучно и легко — от одного толчка несильного.

Шёл он так долго, пока не попал в комнату странную — большую, круглую и с множеством дверей. Но главное — какую бы дверь ни толкал Петя, ни одна не поддавалась, не открывалась ему. Словно в ловушке он себя ощутил после того, как несколько раз комнату ту обошёл, все двери по очереди отпереть пытаясь.

— Вот так напасть, — уже вслух удивился Петя, — вход есть, а выходом даже и не пахнет. Безвыходная какая-то комната, словно проблема неразрешимая…

— А ну-ка, ну-ка… — оживился старик, что-то знакомое в своих же словах услышав. — Проблема, значит… А ведь когда с проблемой дело имеешь, главное что? Главное, не отталкивать её, как врага своего, а, напротив, к себе приблизить, согласиться с ней, всем ощущениям своим «да» сказать. Вот тут-то она проблемой быть и перестанет. Здесь и будет выход из неё.

— Постой-ка, погодь, — себя же оборвал Петя. — К себе, значит, приблизить, «да» всему сказать. Фу-ты, ну-ты, какой же я дурак. Хотя нет, пока ещё придурок только…

Петя подошёл к первой попавшейся двери, стал напротив, глянул на неё хитро, «Да» — вслух ей сказал, а затем не от себя толкнул, а к себе потянул несильно. Дверь послушно и легко открылась…

— Вот и весь секрет чуда, — засмеялся Петя. — Любая проблема — это только привычка. Привычка двери всегда от себя толкать. Причём любые двери, в смысле — препятствия. Но стоит совсем немного по-другому сделать — всё ту же силу свою, но как бы в другую сторону направить, а для этого всего лишь «да» всему сказать — как любая дверь тут же и отворится.

— Чепуховое это дело, оказывается, проблемы решать, — радовался он вслух открытиям своим. — Другое сложно — не забыть вовремя «да» сказать. Здесь ведь тоже привычка нужна, только другая, обратная той, к которой сызмальства приучили. Непростая задача… Привычка, она ведь не жена, ей так просто не изменишь.

— Так что же для этого сделать надо? — рассуждал Петя дальше. — А всего лишь по-новому жить приучиться. Чтоб первое движение внутри не «от себя» было, не для отстранения, а, напротив, — «к себе», навстречу чему бы то ни было. Чтобы «да» внутреннее всегда «нет» опережало.

— Так, может, и с царевой задачей так же нужно»? — вопрошал себя старик. — Раз искать Дурака всё равно придётся, то, может, по-дурацки это и сделать? То есть просто сказать всему «да» — и с лёгкой душой в путь отправляться. Пусть даже непонятно, куда этот путь приведёт. И плохого при этом бояться не стоит, потому как плохого и не бывает вовсе, а бывает лишь то, что не нравится. А если не нравится, так только оттого, что «да» сказать забыл. Скажи плохому «да», согласись с ним — оно и подевается куда-то, в согласие с собой превратившись. Как аукнется, так и откликнется — об этом всем известно.

В этот момент в голове у Пети что-то странное случилось. Будто ветерок тихий прошелестел там, словно шепот лёгкий в ней послышался.

— Верно, Петя, — зашептал в голове у него кто-то, — если ты точно знаешь, куда идёшь, — зачем ты там нужен? А если ещё и цель перед собой поставил — жди теперь, что каждому шагу она только мешать будет.

Пока шепот в нём звучал, Петя головой своей потрясти успел, кулаком себя полбу пару раз стукнул, даже пальцем в ухе поковырял — ничего не помогало, не исчезал голос, а напротив даже, с каждым словом всё громче и внятнее становился.

— Ты кто? — не выдержал уже старик. — Кто ты такой, чтоб меня жизни учить? И где ты хоронишься, тоже мне интересно?

Но вместо ответа захихикал в нём кто-то странным голосом. Слушая этот смех, Петя неожиданно вспомнил странствия свои былые, вспомнил спутника да советчика своего невидимого — Мява, с улыбкой его кошачьей, в трудные минуты всегда рядом бывшего. Мяв, тот тоже в голове его хихикал часто, над непонятливостью стариковской посмеиваясь. Но смех, который звучал в нём сейчас, был совсем другого рода.

— Так кто же ты? — настаивал на своём Петя. — И где обитаешь?

— …Где, где… а на голове, — давясь смехом, ответил ему голос. Удивился Петя, пощупал недоверчиво колпак, что на него надет

был, а потом и вовсе его снял. В голове сразу же тихо стало, до звона прямо… Напялил колпак обратно — и вновь в нём смех издевательский зазвучал.

— А ну, отвечай немедля — кто ты есть?! — уже не на шутку взъярился старик.

— Неужто не понял ещё? — спросил голос, всё ещё посмеиваясь. — А пора бы — если с Дураком иметь дело решил, будь готов, что и у тебя теперь всё так же — по-дурацки будет. И события, и жизнь сама… Даже колпак говорящий…

— Колпак? — изумился Петя. — Так это что — обыкновенный колпак со мной лясы точит?

— Где уж там — обыкновенный… как же… — слегка даже обиделся голос. — А впрочем, сам решай, мне вообще-то без разницы. Хочешь — колпаком дурацким меня зови, а хочешь — самим Дураком. Ведь всё, что у Дурака под колпаком было, то и сейчас в колпаке — то бишь, во мне осталось.

— И что же там было? — ехидно поинтересовался старик.

— А ничего, — столь же ехидно ответил ему голос. — Ничего там у Дурака не было. То есть — именно то там было, чего в колпаке и сейчас навалом, а именно — НИЧЕГО. Поэтому мы с ним и едины — НИЧЕГО нас объединяет.

— …И зачем ты мне такой? — уже взаправду растерялся нестарый старик. — Что мне за польза от твоего «ничего»? Неужто поможет оно мне Дурака отыскать? Или хоть совет какой дать…

— Как же — держи карман шире, — снова захихикал голос. — Хотя кто знает… Глядишь, и поможет, если только подсказки его — мои то есть — понять сумеешь.

— Чего уж там — валяй, подсказывай, — уныло сказал Петя. Как-то совсем уж безрадостно ему стало от колпака этого болтливого.

Уселся он на кресло, у свечи одиноко стоящей, да совсем было слушать изготовился, как вдруг вспомнил мысли свои недавние. Встрепенулся старик, решил вначале порядок внутри себя навести. Взял он для этого безрадостность свою, окутал её вниманием и словно в себя пригласил войти — «да» ей для этого мысленно сказал, затем то же самое «да», но уже без слов внутренних, а только лишь ощущениями ей же послал. Затем ещё раз — но теперь представляя, как это «да» вибрирует смехом, словно струна, особую ноту согласия поющая.

…Полегчало Пете сразу, как-то заулыбалось внутренне. «А что, — подумал он, — это даже интересно — с колпаком дурацким дружбу водить, глядишь, и впрямь чему научишься».

Пока старик нестарый внутри себя упражнялся да порядок там наводил, колпак помалкивал, словно наблюдая за ним. А под конец даже хмыкнул одобрительно.

— Не случайный ты в сказке человек, — зазвучало у старика в голове, — а потому и спрос с тебя особый. Имей в виду, Петя, что с той минуты, как стал ты на путь к Дураку, все твои знания прежние гроша ломаного больше не стоят. Всё не так на пути этом будет. Здесь если ты точно знаешь, что искать, то никогда не найдёшь. Потому как невозможное это дело, Дурака точно знать…

— На этом пути, — продолжал голос, — ты всегда будешь находить не то, что ищешь, а то, что давно ищет тебя. Но вот поймёшь ли ценность находок таких? Жаль будет, если мимо пройдёшь…

— Для начала вот что ощутить попробуй, — продолжал голос, — путь этот не из событий внешних складывается, а лишь из состояний внутренних. Неважно, как он снаружи выглядит, важней, как он внутри ощущается. Вода в реке, Петя, всегда течёт прямо, как бы ни извивалось её русло. Таким и твой путь к Дураку быть должен. Будь текучим и стремительным снаружи, но тихим и ровным внутри.

— И имей в виду, — говорил ему голос, — каким бы плотным ни был туман, в котором ты блуждаешь, каждый раз он начинается не ближе, чем в шаге от тебя…

— Ну и что? — не понял старик.

— А то, что всегда будет возможность сделать этот шаг. Вот и делай его, только он один и важен…

— А потом?

— Потом ещё шаг и ещё… Никогда не беспокойся о шаге втором, проживи сполна первый. Дурак никогда не делает второго шага — каждый шаг для него первый, каждый миг у него — единственный, каждый вдох — неповторимый. А что за ними?.. Туман, непознан-ность, тайна… Тайна — это и есть место обитания Дурака. Непо-знанность — его суть. Туман — путь к нему…

Голос затих. Молчал и Петя, себя слушая и удивляясь слегка — всё ещё звучала в нём струна особая, несмолкаемая, на странную ноту «да» настроенная.

— …И не забывай, — сказал ему голос напоследок уже, — ты всего лишь в гостях у самого себя. Пора бы и домой, Петя, — Дурак давно уже ждёт тебя…

* * *

— Ничего не поделаешь, — сказал Кот. — Все мы здесь не в своём уме — и ты, и я.

— Откуда вы знаете, что я не в своём уме? — спросила Алиса.

— Конечно не в своём, — ответил Кот. — Иначе как биты здесь оказалась?

Льюис Кэрролл

* * *

Ну вот, уважаемые коллеги волшебники, мы с вами и подошли к тому рубежу, к тому пределу, за которым обращаться друг к другу возможно лишь как «коллеги Дураки», и никак иначе. Но не спешите делать это прямо сейчас — никогда не стоит поминать гордое имя Дурака всуе, эту честь ещё заслужить надо…

Именно этим мы и будем заниматься на протяжении всего третьего уровня, а именно — исследовать новое качество своего стремительного пробуждающегося сознания и выстраивать такие формы и способы существования, которые будут близки осознавшему себя Хозяину и играющему, смеющемуся Дураку.

«Освоение пространства Сказки» — надеемся вас не очень смутило подобное заглавие нового уровня школы? Скорее всего нет, ибо провести определённые аналогии и ощутить взаимоперетекающее единство между «пространством игры», «пространством смеха» и, наконец, «сказки» не так уж и сложно.

А вот осознать, что это именно вашу привычную обыденность и рядовую повседневность предлагается воспринять «пространством Сказки», ощутить себя автором Сказки и сделать её действительно Волшебной, — это уже совсем другое дело.

Но поверьте — вы к этому давно готовы. Вы всегда могли и знали много больше, чем вам пытались навязать и в чём старались уверить. И нет никакого сомнения, что от занятия к занятию вы всё более отчётливо будете осознавать это сами.

«Школа Дурака» — такой подзаголовок имеет наш третий уровень. Не слишком ли дерзко и вызывающе? Уж не эпатировать ли мы решили мирных сограждан таким названием, заодно и вас пытаясь втянуть в эту странную и непредсказуемую авантюру? Давайте во всём разберёмся не торопясь, ведь это важно — сохранять осознанность происходящего, пусть даже следуя непроторенной тропой Дурака.

Совершенно особое отношение к образу Дурака просматривается в наших традициях, в сказочном фольклоре, в самой основе нашего сознания. Нет ни его уничижения, ни злой насмешки над ним, нет к нему неприязни или осуждения. Напротив, есть потаённая, здоровая зависть к свободе и независимости Дурака, к его неизменной удачливости и оптимизму.

«Дураку море по колено», «Дураку закон не писан», «Бог даёт, а Дурак берёт», «Из Дурака и плач смехом лезет», «Дураку всё смех на уме», «Кто и в горе смеётся, тому всё удаётся», — чего больше в этих присказках: назидательного укора или восхищения перед «неуловимостью» Дурака проблемами и невзгодами? Мы понимаем, что скорее всего единого ответа не получится. Каждый увидит лишь то, что присуще именно ему, — «чем наполнен кувшин, то из него и выльется», — знакомо и не раз уже отслежено, не правда ли? Вот вы сейчас и определите направление своего дальнейшего пути. Ответьте, кто же вам милее — привычный и знакомый умник, богатый лишь чужим знанием, или непривычный и непредсказуемый Дурак, истинно мудрый не словами и мыслями, а особой внутренней убеждённостью и реальными поступками? Только не ошибитесь. А то спохватитесь, когда слишком поздно будет — ведь Дурак-то, он заразителен…

Ну, так кто же он — этот вечно смеющийся Дурак? Ни в грош не ставящий те ценности, за которые так цепляются обыватели, стремясь сохранить своё достоинство, свой статус, самих себя? Дураку плевать на почёт и славу, но именно о нём рассказывают сказки и слагают былины; он всегда рад малости и сыт сухариком, но почему-то именно у него оказывается изобильная скатерть-самобранка; богатство и деньги для него не имеют никакого значения, но вновь — лишь ему достаются все сокровища и, как правило, полцарства в придачу; он не стремится никем повелевать, но всегда вокруг него куча помощников, наперебой предлагающих свои услуги; все решения он принимает не по уму и расчёту, а по вдохновению и внутреннему порыву, и именно они оказываются единственно верными и приводящими к удаче.

Вёдра у него пешком ходят, печи без колёс ездят, корабли по небу летают, топоры сами лес рубят, — может, он просто лентяй? Так отчего ж тогда другие и не лентяи вроде, а не могут себя сподвигнуть на подобное? Может, потому что лень — это не столько внешнее бездействие, сколько внутренняя косность и неподвижность души? А вот Дурак без всякой видимой суеты легко смещает своё сознание, настраиваясь на любую, самую невероятную ситуацию. Он, играючи и получая явное удовольствие, делает то, что оказывается абсолютно невозможным для его окружения. «По-дурацки», конечно, делает, не «по-людски», вызывая насмешки и подначки, но в финале неизменно звучит завистливо-восхищенное: «Везёт Дураку всё же…»

И оказывается, что качества, выражаемые Дураком, всегда нам чем-то симпатичны и близки; выясняется, что они глубоко, буквально изначально заложены в нас, в нашей культуре, в нашем мировоззрении.

Интересно, что дурак, являясь расхожим героем в европейских сказках, анекдотах и баснях, чаще всего именно у нас обретает истинно сакральную глубину и привлекательные черты — это всегда Дурак с большой буквы.

Алексей Толстой берётся переложить сказку об итальянском деревянном мальчике Пиноккио для русскоязычного читателя, и что же выходит у него в результате? Да всё тот же Дурак, хоть и переименованный в Буратино. Ну не получается у него стать «по-итальянски» примерным живым мальчиком! Нет, он с радостью остаётся деревянной куклой, принимая себя таковым без остатка. Он радуется жизни, проказничает, смеётся, все беды с него «как с гуся вода» и в итоге именно ему достаётся Золотой Ключик.

Понятие Дурака в своей основе глубоко эзотерично и многопланово. Характерно, что чем более древними являются источники, в которых он появляется, тем более неоднозначным и парадоксальным он выглядит. Плоским и одномерным символом глупости этот образ становится относительно недавно, в связи с нездоровым возвеличиванием ментала и приданием ему неоправданной значимости, а вследствие этого — всё большей утратой природной интуитивной естественности человеческого сознания. Хотя даже в период позднего средневековья придворные шуты всё ещё выполняли роль некого связующего канала между напыщенным «Я» вельможи и его внутренним Дураком.

Как эзотерический образ, Дурак периодически появляется в разные времена и в разных культурах. Наиболее близки Дураку суфийские традиции, самым ярким представителем которых был незабвенный Ходжа Насреддин — неизменный притчевый герой, глубину поступков и суждений которого постичь линейным и плоским умом невозможно.

Древние даосские и дзэновские школы так же богаты рассказами и притчами, в героях которых мы легко и радостно узнаём «нашего» Дурака. Китайские странствующие смеющиеся монахи, японский толстый и всегда хохочущий Хотей, приносящий всем удачу и счастье, — их было немало, продолжателей изысканных и парадоксальных древних традиций.

Буквально каждый народ, любая социумная общность имела своих «Дураков», своих «блаженных» и «юродивых». Причём издревле в эти понятия вкладывался смысл, во многом отличный от нынешнего.

Блаженные на Руси всегда почитались «божьими людьми», то есть теми, кто «помечен Богом». Ведь Блаженный — это тот, кто уже достиг, кто уже в счастье, «во благе». К ним относились с большим уважением, а к их странным, но часто провидческим словам всегда прислушивались и передавали друг другу.

Пожалуй, лишь у нас существовал своеобразный институт юродивых, то есть целая прослойка людей не от мира сего. Причём очень показательно, что юродивым часто считался вовсе не душевнобольной человек, а напротив — совершенно здоровый, но исповедующий иные ценности, воспринимающий Мир иначе, не так, как все, и благодаря этому как бы стоящий одной ногой уже вне него, за его пределами.

Как в раннехристианских, так и в суфийских традициях на стезю юродивого, «городского» или странствующего «сумасшедшего», часто вполне осознанно и добровольно, становились люди, достигшие очень высокого духовного уровня.

Это позволяло им обрести реальную свободу от социумных пут, но не убегая при этом от самого мира, по примеру многих мистиков, а, напротив, оставаясь в гуще мирских событий и отношений.

Даже в наше время, встречая на востоке внешне полубезумного дервиша, никогда нельзя точно сказать, кто же это на самом деле — человек, безвозвратно поглощённый безумием, или просветлённый, пользующийся «без-умием» как инструментом.

Поэтому как бы странно это ни показалось и как бы столь же «полубезумно» ни выглядело, но у нас есть все основания считать, что роль Дурака в процессе развития и становления сознания как отдельных людей, так и сознания коллективного, общечеловеческого всегда была весьма велика.

Более того — Дурак во многом является предопределённой, необходимой и даже ключевой фигурой в процессе эволюции человеческого сознания.

Вы ещё не забыли, что мы обитаем не в самом Мире, живом и непредсказуемо многообразном, а лишь в его достаточно плоской и бледной копии — «описании Мира»?В том самом описании, которое мы создаём своим «знанием» о том, «каким этот Мир должен быть».

В таком застывшем и незыблемом виде «описание Мира» имеет мощную тенденцию к самоомертвлению, к загниванию, как, впрочем, любая другая искусственная система, лишённая естественной внутренней динамики.

Оживить такой «мир», создать в нём новый импульс творческого развития может только кризис. А это всегда развал, утрата прежних узаконенных ценностей и ориентиров и вынужденный пересмотр изжившей себя мировоззренческой позиции, поиск новых моральных и нравственных критериев. То есть создание очередного, но уже обновлённого «описания Мира».

Если вы ещё не забыли теорию Ильи Пригожина, то знаете, что развал и разрушение — это совершенно необходимые условия развития любой системы.

Смех Дурака, разрушая незыблемость ментальных установок, удерживающих фиксированность границ «описания Мира», оказывается очень действенным инструментом для такого «эволюционного обновления».

То есть — когда в социуме происходит «мощное и неудержимое наступление на грабли», Дурак столь же неудержимо хохочет, напоминая всем, что «если идёшь за стадом, то в дерьмо вляпаешься обязательно».

Дурак помогает обнажить «изнанку души человеческой». Он вытаскивает из тайников социумного сознания на свет Божий то, что стыдливо было там припрятано как от чужих, так и от своих глаз. И теперь, просмеянное, принятое и уже безопасное, оно позволяет обрести новое качество сознания и выйти на новый виток развития.

Бесстрашно и беспощадно высвечивая все тёмные стороны человеческой природы, обнажая и выставляя их на всеобщее обозрение, Дурак создаёт уже не прежнее плоское и одномерное «приглаженное и прилизанное» видение Мира, но объёмное, многомерное и Цельное.

«Крыша над головой мешает людям расти», — говорит Ежи Лец. «Поэтому да здравствует «крышесъезд»!»—радостно провозглашает Дурак.

То есть любой рост, в том числе и духовный, делается возможным лишь при условии непрерывной переоценки ценностей, долго казавшихся незыблемыми, и периодического отказа от устоявшихся взглядов, принципов и законов. Именно поэтому Дурак становится не чем иным, как ключом к обновлению нашего Мира, а смех Дурака — паролем для прохода в новое, ещё не освоенное измерение человеческого существования.

Вот и оказывается, что испокон веков Дурак был совершенно необходим для поддержания здоровья социума, для его периодического обновления. Появляясь в разные времена и в разных странах в обличьях Шута, Паяца, Скомороха, Петрушки, Полишинеля, Панча, Пульчинелло или Карагеза — Дурак всегда оставался на границе двух Миров — кукольного социумного и Хозяйского Божественного, выполняя роль посредника в общении с пространством безграничного и свободного Космического Сознания, проводником в него.

Если же в социуме не хватало «добровольцев», сознательно ставших на путь Дурака, то их дефицит всегда компенсировался Дураками «вынужденными», как бы стихийно выдвинутыми массами, и поэтому почти никогда не осознающими своего «статуса».

И тогда некоторые люди, как правило находящиеся в центре общественного внимания, — политики, деятели искусства, учёные — начинали вести себя откровенно неадекватно, экстремально и эпатажно, часто балансируя в своих поступках и образе жизни на грани дозволенного, а иногда даже — за ней.

Таким образом происходила раскачка устоявшихся норм и правил поведения, ломка устаревших критериев «правильности» («многие великие истины были вначале кощунством»—Бернард Шоу) и, как следствие, постепенное, но неизбежное обновление прежней картины мира, создание в ней новой динамики.

Более того — иногда нечто подобное (то есть спонтанное и стихийное пробуждение своего «внутреннего Дурака») происходит уже с каждым из нас, заставляя на время превращаться в «белых ворон» или даже «впадать в детство», а по сути — провоцирует неадекватность в нашем поведении и нестандартные поступки. «Нет ни одного по-настоящему умного человека, который бы рано или поздно ни обнаружил, что он дурак»(Г. К. Честёртон).

Как ни странно, но именно такие (увы, как правило, нечастые) проявления «внутреннего Дурака» и являются признаком реального взросления, позволяя окончательно не омертветь в этом до предела «засерьёзненном мире» и хоть понемногу, но всё же расширять тесное пространство своей «зоны комфорта».

Нам трудно сейчас отследить происхождение слова «Дурак», его этимологию, мы можем провести лишь опосредованное исследование доступными нам средствами. И интересная, хоть и вполне закономерная картина получается у нас при этом.

Если провести анализ вибрационного числового ряда букв, составляющих слово «Дурак» (используя Космическую нумерологию), то оказывается, что оно самым удивительным образом совпадает со словом «Шут». Оба этих слова имеют в своей основе число «пять», значение которого тождественно таким понятиям, как «Начало», «Абсолют», «Адам». К тому же «Энергии числа «пять» являются универсальными для информативных компенсаций организма человека… Они способствуют продлению жизни. Ими можно возжигать небесный огонь. Они усиливают в человеке жажду свободы и имеют прямое отношение к Святому Духу, ибо уничтожают агрессивные энергии»(Александр Волков, «Иформативная мистика»).

Более того, в самом слове «Дурак» присутствуют также вибрации числа «четырнадцать», которое соответствует понятиям «Церковь» и «Цельность».

«Шут, — читаем мы у Венеры Рыбаченко («Знаки Вселенной»), — это состояние игры в жизнь. Шутит Бог, учитель, ребёнок… Шут — это человек шестой расы… это выход в высшие измерения».

Не случайно ещё загадочный Алистер Кроули, описывая эзотерический смысл карт «Таро», сделал акцент при анализе карты «Дурак» («Шут») на таких её значениях, как «обновление», «весна», «единство противоположностей», «скрытый мудрец».

Да, всё это действительно не случайно. Если вы успели ощутить на себе действие «Внутреннего смеха», вкусили свободу и радость жизни, им даруемую, если сумели «попробовать на вкус» Хозяйское состояние и осознали Хозяина в себе, то скорее всего давно и без утомительных доказательств узнали Дурака.

«Хозяин!..» — должно быть вырвалось у вас в какой-то момент. И вы не ошиблись.

Именно так. Дурак — это и есть Хозяин. Это играющий Хозяин. Это всегда радостный и влюблённый в жизнь Хозяин, это Хозяин смеющийся. Дурак — это и есть смех. Смех Хозяина.

В истории человечества истинных смеющихся Дураков всегда было немного, что совсем неудивительно, ведь их смех являлся лишь результатом уже случившегося просветления, лишь подтверждением уже произошедшей с ними трансформации, а таких героев всегда мало, ибо больно тернист путь, ими проходимый…

Мы же, несомненно из-за глупости и самонадеянности своей, решили не ждать, когда смехом закончится наш путь, а со смеха же начать его. И чудесные вещи случаться стали на пути этом. Многолюден он вдруг стал…

Смех, не как стихийное качество нашей психики, а как управляемая техника, неожиданно оказался удивительно привлекательным и действенным инструментом для мягкой, но быстрой и глубокой трансформации сознания. Но, может, главное его достоинство заключается в его естественности, доступности и простоте. Именно это позволило многим открыть для себя пространство неизмеримо более светлого и гармоничного существования.

Прикоснувшись к понятию «Дурак», мы вскрываем потрясающей ёмкости пласт возможностей, открывающихся теперь перед нами. Это уже не просто завершающий уровень нашей школы. Это большое и самостоятельное образование — «Школа Дурака», со всей её дурацкой, но странно гармоничной архитектоникой и абсолютно абсурдной, но такой жизнеспособной логикой. Это то, чего ещё не было, ибо не существовало доступного и простого инструментария для необходимой трансформации, неуловим в ощущениях был канал, по которому можно было бы двигаться, отсутствовали ориентиры для такого пути.

Но сейчас это стало возможным. Нам думается, что само появление технологии «Внутреннего смеха» было вызвано необходимостью «овеществить» давно витавшую в воздухе идею «Школы Дурака». И вот теперь, вместо бесконечных рассуждений и умничаний по поводу Дурака, мы можем реально предложить вам стать на путь, ведущий к нему, вспомнить в себе его забытое качество; мы предлагаем вернуть своему Дураку его законный Божественный статус.

Поверьте — это вполне возможно, попробуйте — это совсем несложно, и сделайте это играя, ведь Дурак — это непрерывное приключение. Это наш дальнейший путь, наша Божественная игра, это возможность истинного пробуждения и реального, а не иллюзорного существования.

Вспомните, что именно мы с вами обсуждали на наших предыдущих занятиях; ещё раз вспомните суть понятий «зона комфорта» и «описание мира», выстроенных ложью чужого научения; вспомните, что мы способны воспринимать вокруг себя лишь то, на что получили разрешение в рамках такого «знания», вспомните — и внемлите нижеследующему:

Всё, что ты слышишь, — ложь.
Всё, что ты видишь, — ложь.
Всё, что ты говоришь, — ложь.
Всё, что ты знаешь, — ложь. Тебя нет.
Ты — сон другого.

Тебя окружает мёртвый мир, сотканный изо лжи других. Значит, поступая вопреки знаниям, ты пробуждаешься. Меньше говоря и больше смеясь — проявляешься в этом Мире.

Ощущая его — оживаешь.
Наблюдая не анализируя — прозреваешь.
Абсурд — твой ум. Смех — твой голос.
Дурак — твоё имя.
Просыпайся, живой Мир ждёт тебя.

* * *

Дурак воспринимает весь Мир как Единое Целое. Не ведая разницы между хорошим и плохим, не проводя чёткой грани между чёрным и белым, он в равной мере даёт согласие на присутствие в своём существовании любых противоположных понятий, любых взаимоисключающих явлений.

Дурак всегда равнодушен… То есть— «равно-душен», степень его душевной открытости, его радушия не зависит от оценочных категорий, от привычных ярлыков знания. Он «равен» в своём отношении и к «хорошему», и к «плохому»; и к «добру», и к «злу». И то, и другое он принимает душой открытой в равной степени, не выбирая и вне зависимости от мнения окружающих.

На данном этапе мы вводим такое понятие, как «толерантность». В рамках нашей школы его смысл и значение равносильно понятиям: «приятие», «согласие», «терпимость», «равнозначность». Его контекст полностью соответствует расширенному понятию «равнодушие».

Для Дурака в этом Мире всё равно, этот Мир для него равноценен, он принимает его весь и без остатка открытым сердцем. Толерантность — это и есть равноценность восприятия и «равнооткрытостъ» всему.

Сверхзадача «Школы Дурака» — создание естественного и устойчивого состояния тотальной толерантности в восприятии как самих себя, так и всего пространства своего существования.

В нашей жизни Чудо и Сказка никогда не случатся сами по себе, а лишь после того, как мы согласимся с тем, чтобы они произошли. А согласиться — это значит перестать сопротивляться. Причём чему бы то ни было. Это и значит — стать тотально толерантным.

Толерантность непременно должна проявляться по всем четырём игровым площадкам Дурака, то есть — на его физике, сенсорике, эмоциях и ментале.

И если физическую и сенсорную составляющие, проявленные нашими ощущениями, вы прекрасно уже научились «прорабатывать» смехом, «приручили» их, то ментали производные от него эмоции мы до сих пор гордо игнорировали и обходили стороной.

Но Дурак в равной степени проявляет себя игрой на всех площадках, поэтому нам видится совершенно необходимым уделить нашему менталу внимания несколько больше, чем мы это делали до сих пор. Предполагается в конечном счёте создать своеобразный «мостик», соединяющий все игровые площадки Дурака, все формы его проявленности в одно целое.

Этой огромной задаче и будет посвящён весь третий уровень.

Сейчас вам предлагается следующая предельно простая, но глубинно трансформирующая техника, сориентированная на создание как ментальной, так и сенсорной толерантности в восприятии мира своей повседневности.

Техника «Да-Да»

В течение дня, в моменты самоосознания, то есть тогда, когда вы вспоминаете о себе Хозяине, о Дураке, живущем в вас, и продолжая привычный ряд поступков, вы в ответ на все поступающие к вам сигналы-ощущения внутри себя непрерывно говорите «Да. Да… Да!».

Вы, например, слышите шум проехавшей машины и говорите своим слуховым ощущениям «Да». Вы соглашаетесь со всем ассоциативным ментальным рядом, внезапно вспыхнувшим в вашем сознании в связи с этим, со всеми образами и воспоминаниями, страхами и надеждами, связанными с машинами. Вы говорите всему этому: «Да. Да… Да!»

Никогда не следует бормотать «да, да…» просто так, как мантру или как заклинание. Вы произносите эту формулу соглашения лишь в ответ на поступивший сигнал из своего внешнего или внутреннего пространства, а ещё точнее — в ответ на отслеженные ощущения по этому поводу.

Вспомните занятие о Хозяйских сигналах-обозначениях. Любой объект из внешнего или внутреннего пространства, попавший в поле зрения, то есть любой сигнал, на который вы хоть как-то отреагировали, является для вас предупреждающим. Все прочие объекты-обозначения, составляющие пространство вашего существования, — фоновые, они для вас нейтральны и текущее состояние не отражают никак.

Так вот, вы проводите акцию соглашения лишь по поводу сигналов предупреждающих, а это значит — не выискивая их намеренно, не «выковыривая» из фона, а лишь честно отмечая то, на что уже обратили внимание, отреагировали.

Здесь вам придётся вспомнить, как некогда вы «охотились на себя». Постарайтесь быть постоянно осознанными в своих ощущениях. И каждому из них скажите своё «Да!..», признавая его, соглашаясь с ним, впуская в себя. Начните с позитивных сигналов-ощущений, но особое внимание уделите ощущениям негативным и болезненным.

Если вы ощутили, что настоящего согласия не произошло, задержитесь на этом сигнале, на этом объекте. «Продакайтесь» с ним ещё некоторое время. Вспомните о наших вспомогательных приёмах, когда вы «окутывали» объект своего внимания нежностью и ощущением открытого сердца. Сделайте это параллельно с техникой «Да, да!».

В процессе отработки этой техники вы рано или поздно, но неизбежно выйдете на программные записи и ощутите, что некоторые из отслеженных вами сигналов имеют повышенную болезненность. Объясняется это тем, что вы вплотную приблизились к границам своей «зоны комфорта». Это очень хорошо! Используйте теперь технологию «смеховой сонастройки» с возникшими негативными ощущениями и «разряжайте» их болезненность своим объединением с ними.

Начиная отработку этой техники, вспомните несколько эпизодов своей жизни, когда вы выражали согласие, делая это естественным способом, вспомните эти эпизоды в ощущениях. Теперь попробуйте вызвать в себе именно это состояние, всего лишь произнося внутри «Да, да». А затем как бы перенесите возникшее состояние на свои реальные ощущения в этот момент — слуховые, визуальные, осязательные, возможно, вкусовые и скажите каждому из них своё «Да!..».

Настройте каждое такое «да» на хорошо знакомую вам вибрацию смеха. Ощущайте её как некую волну согласия, раз за разом прокатывающуюся по всему телу и постепенно настраивающую его на особую ноту «Да» — гармонизирующую вибрацию тотального согласия.

Делайте это, когда идёте по улице, смотрите телевизор, в процессе еды, в разговоре с кем-то. Уделяйте внимание всем своим ощущениям. Вспомнив о технике, восстановите свою осознанность— и каждому отслеженному ощущению скажите «Да».

Именно так, очень плавно и ненавязчиво вы сможете выработать в себе инерцию согласия, своего рода «инстинкт толерантности» для всех случаев жизни, для любой ситуации.

«Приручайте» свой ментал к тотальному согласию. «Входите» в своего Дурака. Согласие и приятие, то есть полная толерантность, — это единственный, зато несомненный путь к нему.

Второе занятие

Петя сидел на вершине холма и, поглядывая на царство очередное, внизу раскинувшееся, корку хлебную дожёвывал да камушки с крутизны бросал.

— Всему своё время, — думал он, — время камни собирать и время ими бросаться. Время Дурака искать и время находить его…

— Ну, где искать Дурака — это дело мне уже понятное, — себе самому объяснял, — где хочешь, там и ищи, потому как много его, оказывается, в природе сказочной. А вот где найти его всё ж таки можно, то мне и поныне неясно…

Доев корку, он взял в руки колпак, от Дурака ему доставшийся, повертел его маленько — рога да бубенцы внутрь пряча, да па голову себе и напялил, будто шапку обычную, вот только раскраски непривычной.

— То ли удачи мне недостаёт, то ли счастье стороной обходит, — сокрушённо говорил старик уже вслух, — да только чую, что долго ещё скитаться дорогами сказочными мне предстоит…

— У тебя, Петя, нет проблем с удачей и счастьем, — раздался в его голове голос насмешливый. — Это у них с тобой проблемы большие. И чего они только делать с тобой не пытались — и просмеивали тебя, и продакивались, а тебе всё неймётся в невзгодности своей, неподдающийся ты счастью человек.

— Ну да, ну конечно, — пробурчал в ответ старик, — как просто всё загадками загадить… А мне потом радость великая — разгребай, разгадывай.

Голосу, звучащему в его голове, Петя нисколько не удивился, напротив даже — обрадовался, хотя и виду не подал. Общался с ним колпак лишь по собственному хотению, иногда болтая изобильно и безудержно, но чаще помалкивая и на призывы старика не реагируя никак.

— Только не обижайся, Петя, — звучало в его голове сейчас, — ты, конечно, мой друг, но ты всё-таки осел!

— Ну и ладно, ну и пусть, — отвечал старик подозрительно смиренно. — Вот только не совсем мне понятно — я осел, потому что твой друг, или я твой друг, потому что осел?

В ответ смех довольный раздался.

— Неплохо, Петя, совсем неплохо, так и делай — привыкай на мир по-дурацки смотреть. Ведь человек, который хотя бы отчасти не Дурак, лишь отчасти человек.

— Вот бы и мне от этой части Дурака хотя бы часть найти, — вздохнул старик сокрушённо.

— Не получится у тебя Дурака в этом мире отыскать, даже не надейся. Всё, что от него здесь осталось, — у тебя сейчас на голове моим голосом разговаривает.

— А сам Дурак где?

— Где, где… да везде, — снова захихикал колпак.

— Ну, так значит, и здесь? — настойчиво допытывался старик.

— И здесь тоже… Только это как раз ничего и не значит. Ведь никакого «здесь» не существует вообще. А что существует — так это только ты сам. И вот в этом самое смешное и есть, Петя. Потому как — где же ты теперь Дурака искать будешь?

Медленно до старика нестарого сказанное доходило. А по правде сказать — и вовсе не доходило.

— … Что это значит — никакого «здесь» не существует? — спросил он после паузы.

— А только то и значит, — веселился колпак, — что никакого «там» не существует тоже.

— Ну, хорошо, а это тогда что? — обвел старик рукою вокруг. — Это мне что — только снится?

— Ну, как тебе сказать… — коварным голосом нашептывал колпак. — Может, и вправду снится. Всё это существует, лишь пока ты глаза по-настоящему открыть не пожелаешь. А как откроешь — сохранится ли? Ведь всё, что ты видишь, зависит только от того, откуда ты смотришь. Поэтому куда поместишь глаза свои открытые-то и увидишь.

— Не понимаю… — сокрушённо сказал старик нестарый.

— Так я тебе и поверил, — захихикал голос. — Любое непонимание — это на самом деле понимание, только отягощённое знаниями. Ведь понимание-то оно твоё, а знания чьи? — чужие. Хочешь действительно понять — просто забудь то, чему тебя обучали. Сними с себя чужое, обнажи своё, родное. Забудь — и слушай нутро чутко, твоё понимание всегда там обитает, заждалось, поди, когда ж ты о нём вспомнишь.

Колпак замолчал и подозрительно участливым голосом совет дал:

— Только не переусердствуй, Петя, познавая себя, не стань жертвой изнасилования.

— И не старайся во всём разобраться, — продолжал он. — Разобрать-то ты себя, может, и разберёшь, уму это дело привычное, да только кто же потом обратно всё собирать будет? Дурака понять нельзя, бесполезное это дело, его можно только принять. Дурака не нужно думать, его нужно двигать, собирая воедино то, что уже успел умом разобрать.

— Да уж… — закряхтел старик Петя. — Вот уж точно — нашёл смысл жизни и крупно пожалел об этом… Как же не заблудиться в мудротени этой, как не ошибиться, в себя заглядывая?

— Привыкай, Петя, то ли ещё будет, — вновь засмеялся колпак. — А ошибиться не бойся — любая ошибка — это законная часть твоего мира и навредить тебе ну никак не может — ведь и ты его такая же часть. Просто пойми, что ложных путей не бывает. Путь становится ложным, лишь когда врать начинаешь себе. Врать, что идёшь, хоть давно только притворяешься в этом да на месте топчешься. Ведь идти — значит следовать ощущениям. А стоять — значит выполнять указания ума своего. Вспомни, о чём уже говорено было, — истинный путь не снаружи, а внутри.

Голос замолчал было, но напоследок всё же не удержался, съехидничал советом:

— И никогда не прячь голову в песок на пути своём… Но если всё же придётся — просто притворись, что показываешь всем задницу.

Мальчик стоял посреди улицы и громко, в голос плакал, размазывая кулачками слёзы по веснушчатым щекам. Старик Петя смотрел на картину ту недолго, ноги его сами к мальчишке подвели, успокоить чтоб да сопли утереть.

* * *

— Мальчик, — спросил он участливо, — почему ты так горько плачешь»?

— Потому что я по-другому не уме-е-ю… — ещё горше заплакал мальчишка.

— Ну, хорошо, а зовут-то тебя как?

— Так же, как папу, — ответил, всхлипывая, мальчик.

— А папу как?

— Как меня-я…

— Вот и ладно, вот и хорошо, — настойчиво продолжал старик доброе дело творить. — Ну, так как вас обоих зовут?

— Одинаково-о-о… — зашёлся в реве малыш.

Совсем было растерялся нестарый старик от дела такого мокрого, как вдруг голос рядом с ним раздался.

— Добраном его кличут, — сказал кто-то, из-за спины Петиной выходя да мальчонку к себе прижимая. — Добраном — так же, как меня. Потерялся, пострел, говорил же ему — не озоруй…

Мальчишка вмиг успокоился — глазами высох, да конопушками своими заулыбался, засветился весь, словно солнышко рыжее. Улыбнувшись ему в ответ, Петя взор свой на папашу перевёл, да оторопел от увиденного.

Мужик был вида странного, даже очень — весь какой-то несвежий и сильно потрёпанный. Была у него мятая, а местами и вовсе погрызанная одежда, столь же мятая и тоже будто пожёванная обувка, мятое-перемятое в придачу лицо, и соломенные волосы, торчащие в разные стороны и, опять же, словно коровой пожёванные.

— Добран… странное какое имя, — сказал смущённо старик, делая вид, что имя знакомца его нового — это самое примечательное, что в том было.

— Странное не странное, а ни одна сказка без меня не обходится, без описаний мытарств моих незаштошных… — то ли с горечью, то ли с гордостью даже сказал мужик пожёванный.

— Чудное дело, — уже вполне искренне удивился старик, — сколько по сказкам хаживаю, а о тебе что-то не слыхивал…

— Стыдно потому што всем за дела свои издевательские, вот они обо мне и помалкивают, — говорил Добран обиженным голосом. — Сказки, они ведь все на один манер заканчиваются. Сам-то хоть помнишь — на какой именно?

— Ну, это… как оно там… — со скрипом вспоминал старик. — По усам, значится, потекло… потому как в рот так и не попало… Да бубликов вязка…

— Не то, не то, — поморщился Добран, — раньше чуток…

— …Стали они жить-поживать, — вспоминал Петя дальше, — да добра наживать…

— Вот!.. — воскликнул Добран. — Вот! — теперь видишь? Жить-поживать стали да Добрана жевать. Вот!!! Изверги, грамоте не обученные, что им до правил писания, им бы пожевать только. Как слышится, дескать, так и жуется…

— Хотя, с другой стороны, — продолжал он, успокоившись чуток, — работа у меня хоть и не очень приятная, зато всем необходимая — требуюсь во всех сказках сразу, не всегда поспеваю даже.

— Сынок, вот, подрастает, — ласково мальчишку своего за вихры потрепал. — Сменой мне будет… Только рано ещё его жевать. Учится он покуда, профессиональными секретами овладевает…

Старик Петя, не зная даже, что сказать, смотрел на Добрана молча да сочувственно, а тот продолжал:

— А как часок свободный выдаётся — пугалом по огородам подрабатываю, ворон да соек пугаю.

— Неужто получается? — удивился Петя.

— Ещё как, вот намедни в соседней сказке работал, так вороны тамошние за прошлый год даже урожай вернули, лишь бы меня никогда больше не видеть, — с гордостью сказал Добран.

Слушая Добрана, Петя как-то странно ощутил себя, будто нарастало в нём непонятное что-то — то ли несогласие какое, то ли, напротив, понимание чего-то нового. Вспомнив о совете колпака дурацкого — не разбирать состояний своих, не раскладывать их на клочки уму понятные, он так и поступил, просто продакавшисъ с ними.

— Ну и что? — подумалось ему вдруг. — Подумаешь, жуют человека… А почему бы и нет? Каждый несчастен ровно настолько, насколько полагает себя несчастным. Нравится Добрану жёванным быть — ну и на здоровье. Если уж сказка так распорядилась, если уж кого-то и вправду жевать надо… Тут главное — места чужого не занять да самому жёванным не оказаться.

Пошатываясь да ногой об ногу запинаясь, к ним мужичонка подошёл, в подпитии лёгком.

— Люди добрые, — с надрывом душевным сказал он, — не оставьте в беде, помогите человеку советом… Где у этой улицы сторона противоположная?

— Там!.. — звонко сказал Добран-младший, пальцем показывая. Мужик постоял покачиваясь, погладил мальчонку рыжего по голове и вздохнул печально.

— Да нет, там я уже был… Там мне сказали, что здесь…

И обречённо прочь побрел.

Петя ошарашено поглядел ему вслед.

— Ну и дела, — подумал он, — странный какой-то народец скажу эту населяет…

О поисках своих дурацких Добрану рассказал, тот только плечами пожал да в трактир сходить предложил.

— Туда все новости со сплетнями слетаются. И пожевать чего-нибудь не помешает, сил набраться перед тем, как самого жевать будут.

Трактир отыскался неподалёку. Добран с сынишкой живо за столом пристроился да старика, у двери застрявшего, позвал.

— Садись, Петя, — сказал ему, — в ногах правды нет.

— Да уж, — пробормотал старик, присаживаясь, — похоже, что только это о ней и ведомо…

— Эй, трактирщик, — подозвал он здоровенного небритого детину в грязном фартуке, — можно мне мяса?

Тот мрачно и оценивающе глянул на него и сказал удивлённо:

— А откуда я знаю — можно тебе мяса или нет? Старику спорить не хотелось.

— Ладно, — сказал он, — давай тогда по-другому. Я хочу то, что едят во-он те люди, — ткнул он пальцем в соседний стол.

— Это невозможно.

— Почему же? — удивился Петя.

— Они не отдадут, — сказал с достоинством трактирщик и удалился.

С грехом пополам, но заказать обед всё же удалось. Заглянув в поставленную перед ним тарелку, Петя поскреб в ней ложкой и удивлённо спросил у трактирщика:

— А мясо-то в супе положено1?

— Положено, — ответил тот.

— Так ведь не положено!

— Значит, не положено, — невозмутимо ответил трактирщик.

Добран, который ел только овощи, тоже недоволен был — и помидоры ему какие-то мятые принесли, и огурцы несвежие, и капуста, словно уже жёванная кем-то… Но его трактирщик даже слушать не стал.

— Кто бы говорил, — сказал он. — На себя лучше посмотри…

И в дальний угол трактира отправился, где кто-то орал пьяным голосом:

— Эй, трактирщик! Дверь неси — выйти хочу!

Петя ел молча, в ощущениях своих разобраться пытаясь.

— В странную скажу я попал, — думал он, — будто наизнанку вывернутую. Всё здесь как-то не так, всё непривычно да непредсказуемо. Не знаешь, что через секунду случится, как на вопрос твой ответят, что делать будут. Какая-то шиворот-навыворотная сказка… Будто другим законам люди в ней обучены, по иным правилам живут, слова другие говорят… Хотя нет— слова-то как раз все знакомые, вот только смысла в них ни на грош… Хотя и это не так— есть в них смысл, но тоже вывернутый какой-то, такой же, как вся сказка эта.

Словно в подтверждение мыслей своих, разговор краем уха подслушан.

— Ну и здорово же тебя отделали! — говорил кто-то неподалёку восхищенным голосом.

— Что ж ты хочешь, — отвечали ему, — ручная работа!

— Вот странное дело, — думал Петя дальше, — куда же он подевался, смысл слов-то?.. А может, никуда и не подевался, может, он как раз в словах и заблудился? Больно много смысла у людей скопилось, причём у каждого он свой и всенепременно — самый правильный, а слов-то мало в природе человеческой, вот они врать и начинают.

— Так это что ж такое получается, — удивлялся он открытиям своим, — если смыслу каждого свой, то и мир каждый вокруг себя точно такой же создаёт — лишь его смыслу соответствующий да закону, именно в нём живущему? Выходит, нам это только кажется, что мы в мире едином живём… На самом деле — у каждого он свой… и у каждого он самый правильный!

— Верно, Петя, — услышал старик довольный голос в голове своей, — каждый заблуждается в меру своих возможностей. Поэтому не требуй от него невозможного — не жди, что он начнёт заблуждаться в меру твоих возможностей. А если тебе всё же очень хочется сказать что-то умное, просто посчитай до десяти — само пройдёт.

— Но ведь правила мы сами определяем, — продолжал рассуждения свои Петя, — а что, если взять да разрушить всю истинность их ненастоящую'? Просто сказать всему обязательному и всенепременному: «Ну и что?», — да посмеяться над его серьёзностью и значимостью. Ведь что такое серьёзность? — всего лишь способ простые вещи сложными делать… А смех всему простоту изначальную возвращает.

— Точно, точно, — поддержал его колпак, — чем безвыходнее положение, тем возможнее смех. Поэтому — никогда не забывай улыбаться, Петя, это заставит окружающих ломать голову над тем, что у тебя на уме. А уж если ты засмеёшься…

Неожиданно Петя имя знакомое услышал да разом все беседы мысленные оборвал. Неподалёку мужики о Дураке разговор вели. Прислушался к ним старик, уши топориком навострив…

— Сплетни ходят — объявился в краях здешних Дурак какой-то ничейный, ко двору не пристроенный. Сказками шляется, тень на плетень наводит да правду на чистую воду вывести грозится.

— А я слышал, саму Золотую Рыбку от дел её волшебных отвадил…

— Быть того не может!..

— Брешут, что может… Вроде, поймал случайно Дурак Рыбку эту, а она ему как положено и говорит: «Исполню, дескать, любое твоё желание…» А он ей в ответ: «А можно мне подумать?» Тужилась Золотая Рыбка, пыжилась, но даже ей такое желание Дурака выполнить не под силу оказалось. Опечалилась она сильно да, позора такого не пережив, на отдых по выслуге лет сказочных отправилась.

— Подумаешь, Рыбка… У нашего царя тоже такая имеется. Так он её каждое утро тренирует — сразу по три желания ей загадывает.

— И што?

— Отгадывает, шельма…

— А я вот слыхал, что отловили уже Дурака, да за беглость его наглую в острог посадили. Там и сидит…

— Да нет — сидел. Говорят, убег он уже оттудова. Да как всегда, по-дурацки… Ведь выходы там всё под охраной, так он, стервец такой, взял да через вход вышел…

Постепенно разговор у мужиков на иную тему сполз, и Петя, поняв, что ничего нового уже не услышит, простился с Добраном да прочь из трактира подался.

Пока по улице шёл, бродяга нищий за ним увязался, оборванный весь да волосами рыжими до безобразия заросший. Позади старика брёл, пританцовывая да что-то невнятное под нос бормоча.

Через несколько шагов Петя уже и думать о нём забыл. Как вдруг раздался за его спиной голос насмешливый.

— В поисках своих, Петя, обходи коня спереди, козла сзади, а умного со всех сторон… — сказал кто-то и засмеялся негромким смехом.

Обернулся старик, да на глаза ясные, смехом искрящиеся, как на луч солнечный нарвался. Будто ослепило его на мгновенье светом смеющимся… Миг всего — и вновь стоит перед ним рваный бродяга рыжий да глаза в землю прячет.

Постоял так немного да вдруг снова голос подал.

— Дурака ищешь? — спросил он и на мгновенье глаза на старика вскинул. И вновь смехом ярким, словно лучом солнечным сверкнуло Пете. — Помогу…

— Мост видишь? — Петя невольно обернулся вслед за пальцем его. — Пройдёшь по нему до середины — и сразу направо…

Пока до старика сказанное дойти пыталось да пока он обратно оборачивался — рыжего уже и след простыл. Лишь смех его всё ещё звучал странным образом рядом, словно в воздухе зависнув…

— Да неужто это сам Дурак и был1?.. — аж задохнулся Петя от догадки такой смелой…Вот только додумать он её до конца не успел — кто-то за руку его дёрнул.

— …Мил человек, — услышал он голос измученный, — ну хоть ты мне подсказку подскажи — да где ж тут сторона противоположная у улицы этой окаянной?!.

* * *

От досады за нерасторопность свою прицепился старик с упрёками к колпаку дурацкому, претензии да обиды ему высказывая.

— Учить ведь обещался, — говорил он, — в Дураки вывести грозился, да только где ж она — учёба-то? Так умным и помрешь с тобой…

— Учиться?.. — отозвался наконец голос внутри. — Ладно. Только смотри — чтоб без обид потом. Вон, видишь, мужики в карты играют? Иди и ты играй.

— Это ещё зачем? — удивился Петя. Но колпак уже молчал. Повозмущался старик, поругался, да делать нечего — пошёл в карты играть.

Не минуло и часа ~ продулся Петя в пух и прах, всё, что царь ему в дорогу дал, проиграл. Стоял он посреди улицы — дурак-дураком просто, даже на ночлег копейки не осталось.

— Ну и как, Петя, урок прошёл? — раздался в нём голос вкрадчивый.

— Какой же это урок? — разобиделся старик. — Стою вот и ощущаю себя полным идиотом.

— Ну что ж — поздравляю, — засмеялся голос, — для первого раза ты многому научился.

— Ерунда это какая-то, а не урок! — уже не на шутку разозлился старик.

— Да, ерунда, — согласился колпак, посмеиваясь. — Но заметь — только ерундой можно заниматься бесконечно. Поэтому занимайся ерундой, Петя, и жить будешь долго!

— Ну да, ну конечно, — съязвил Петя, — если бы глаза были сзади, то зад был бы спереди, а перед там, где зад… Ты просто переворачиваешь всё с ног на голову, выворачиваешь всё наизнанку и делаешь вид, будто мудрости говоришь. А это всего лишь перевертыши какие-то, словами пустыми жонглирование…

— Всё в порядке, Петя, — смеялся колпак, — если ты и впрямь считаешь, что тебя оставили с носом, значит, ты ещё не потерял нюх. Вот и здорово — принюхивайся теперь к себе чутче…

— Ведь ты уже понял, — продолжал он, — что слова лгут постоянно. Так что же с ними делать нужно, чтобы правду им хоть немного вернуть? Да перевернуть их хотя бы вверх тормашками, как бы врасплох застав — не готовы они к такому фортелю, а потому и лжи в них будет меньше».

— Никогда не доверяй тому, что понятно твоему уму, тому, что можно доказать, тому, что логично, — продолжал колпак, посмеиваясь хитро. — Логика, Петя, — это искусство ошибаться с уверенностью в своей правоте, это умение обманывать себя, произнося правильные слова. А на самом деле — правильно говорить — это говорить так, чтобы другие поняли, что ты говоришь правильно. И всё — и не более того. Ваша правда — это всего лишь мозги, в которые вставили представление об этой правде.

— Но разве без правды жить можно? — растерялся Петя. — Всю жизнь нас учили обратному — искать её да стремиться к ней.

— Ой, не могу! — зашёлся колпак в смехе. — Правду искать, надо же… Ты просто дай ей немного времени, и она сама всплывёт. Ведь такое не тонет…

— В правде, Петя, нет ничего доблестного. Правда — это всего лишь то, что все договорились считать правильным. А правильный человек — это человек правила. Это человек, которым правят, и правит им как раз то знание, которое создаёт в нём ощущение правильности.

— Отсюда все ваши беды, — продолжал колпак, — слишком уж вы правильные, чересчур вы уверены, что постигли правду, именно поэтому вы её другим навязать и пытаетесь, не признавая их правды. Но ведь всё, с чем человек не согласен, начинает им управлять, об этом надо хорошо помнить.

— Так что же теперь делать? — совсем уж сконфузился старик от речей таких. — Как не позволить правильности собой править? Как сквозь неё настоящее увидеть? Как Мир Живой вопреки обученности своей ощутить?

— Первый шаг к этому ты уже сам сделал, догадался всему умному «Ну и что?» сказать. Вот только не забывай смехом себе в этом помогать.

Как ощутишь себя правым в чём-то — «Ну и что!» сказать не забудь. Либо чью-то правоту обнаружишь, то же самое — «Ну и что?» скажи. Никогда не спорь ни с кем, но если вдруг случится — предохраняйся смехом, не то родишь случайно ещё одну истину, а куда её потом девать? Мир и так уже весь по швам трещит от истин таких…

— И имей в виду, — продолжал голос, — если правым ты себя считаешь — всех вокруг жертвами правоты своей делаешь. Если кто-то другой прав — жертва уже ты. Значит, человек, который прав, — это всегда палач. Поэтому тот, кто действительно понимает людей, не ищет у них понимания. Он позволяет каждому оставаться в своей правде. Он никогда не забывает, что между двумя мнениями всегда лежит проблема… или смех. Но каждому позволяет выбирать самому.

— А знаниями, Петя, надо не овладевать, иначе они непременно овладеют тобой, знаниями надо обалдевать — а там, глядишь, и они от тебя точно так же обалдеют. А обалдевшее знание — это знание безобразное… а точнее, без-образное.

— Это ещё что такое? — совершенно уж опешил Петя.

— Без-образное знание — это знание без умственного образа, это знание в ощущениях. Это то знание, то «безобразие», из которого ты сможешь лепить уже всё, что захочешь, строить любую сказку. Но к этому тебе ещё идти да идти. Не будем спешить — всякому «безобразию» своё время.

— Всякому безобразию своё время… — повторил старик Петя и вздохнул сокрушённо. — Дожил, вот… А что делать»?Назвался гвоздем — полезай в задницу…

Логика Абсурда

— Люди! Вы мне верите? А зря…

Из неозвученного

— Истинная правда похожа на её отсутствие.

Лао-цзы

Миром, в который мы себя поместили, правит мощный стереотип понятия «правильности». Каждый из нас буквально с самого рождения подвергается непрерывному программированию на «правильное поведение», «правильное отношение», «правильную мораль и нравственность», «правильный выбор» и т. п.

Проанализируйте свою речь, прислушайтесь к тому, что говорится вокруг, вчитайтесь в книги и газеты — и вас буквально захлестнет отслеженная вами «лавина правильности». Здесь и «правильный образ жизни»; и «правильное размещение капитала»; и «правильный режим: сна, питания, отдыха, дыхания, обучения, секса»; и даже «правильные законы природы».

Со всех сторон мы непрерывно слышим: борьба за правду; правое дело; уголовное право. А бесчисленные правила, регламентирующие в нашей жизни буквально всё — от чистки зубов до сочинения стихов?

А религия, которая ныне вся держится на правилах и предписаниях и в которой всё никак не могут решить, кто же «правее»: православные или правоверные?

Не отстаёт от неё и наука, придавшая своим правилам более солидную и фундаментальную упаковку, теперь это уже законы. И — всё, и — конец спорам. Действительно, какие могут быть споры, когда дело касается «закона сохранения энергии» или «слова Божьего»?

Мы так привыкли к этому, что нам даже в голову не приходит спросить: «А почему, собственно?»

Почему этому Богу крестятся слева направо, а вот этому — наоборот? А если вообще не креститься? Тогда что — Бог обидится?

Почему все говорят, что войти в синагогу с непокрытой головой — это то же самое, что прелюбодействовать? А вот те, кто попробовал и то и другое, рассказывают, что разница просто огромная…

Почему молоко белое, стекло прозрачное, а вода жидкая? Как, кстати, по такой воде Христос ходил? Ах, чудо… то есть не по правилам? Это уже ближе, это уже греет.

Почему всё состоит из пустоты (межатомные пространства), но фингал под глазом «этой пустотой» поставить можно? Почему лазерную голограмму я вижу, а вот руками потрогать не могу? Зато во сне, хоть я и пощупать всё могу и поесть вкусно, и даже оргазм испытать, но мне говорят, что на самом деле этого не было?

Наконец, почему вода — это Н2О? А число п = 3,14? Или Е = mс2? Почему?

Только не надо увиливать от ответа и банально крутить пальцем у виска, дескать — это тривиально и всем известно. Вы просто откройте рот и объясните. И спорим, что всё, что вы скажете, сведётся к смыслу «так принято», «таков канон», «таков закон природы»… А по сути, вы всё время будете апеллировать к утверждению: «Так будет правильно!». Вот и весь ответ. На уровне пятилетнего ребёнка, который послушно пытается следовать «взрослому научению».

По очень точному замечанию одного из наших волшебников (Сергеева-Петровича), каждый из нас является именно таким «законопослушным гражданином», ибо строго и неукоснительно соблюдает законы физики.

Но самое главное, что не видно вокруг толп счастливых людей, тех самых, которые все делают «правильно» и живут «в соответствии». Правильных много — счастливых мало. А те, кто всё же близок к этому состоянию, странные все какие-то, честное слово… И одеваются они как-то не так, и говорят они не о том, увлекаются чем-то непривычным, тому, чему принято радоваться, не радуются, а то, что вызывает у них восторг, нам порой кажется диким, непонятным и даже неприличным…

И всё бы ничего, если б речь шла только о единицах, но ведь «Дураков, каких мало, оказывается много». Ну не интересно им постоянно правыми быть!.. Да и на левое им по большому счёт)' тоже наплевать.

Вот и выходит, что не складывается у нас на поверку идеальный образ «правого и счастливого», ну попросту не срастается в нём что-то…

Да вот это ещё — до предела странное, сочащееся к нам из глубины веков: «Из двух спорящих ближе к истине не тот, кто прав, но тот, кто не прав», — как говаривал кто-то из великих греков.

Да и умница Бернард Шоу как-то подозрительно странно острит по этому поводу: «Мои шутки заключаются в том, что я говорю людям правду. Это самая смешная шутка на свете».

А гениально-парадоксальная Фаина Раневская? «У меня хватило ума прожить жизнь глупо», — что имела в виду эта язвительная, но мудрая женщина?

И совсем уж «неожиданно» услышать нечто подобное из уст самого Христа: «Блаженны нищие духом… Лишь они войдут в царство Отца моего».

Так, может, стоит всё же прислушаться к Альберу Камю, сказавшему как-то: «Стремление всегда быть правым — признак вульгарности»}

Мы сейчас попробуем во всём разобраться, но, честное слово, как-то жалко отказываться от такой до предела простой и ясной схемы «хорошего и плохого»: на одном плече ангел сидит, на другом — чёрт. Ангел — на правом, естественно, а чёрт — на левом, вот в него-то мы и поплевываем периодически и троекратно, дабы чего плохого не вышло.

И действительно, у многих путь к счастью буквально заплеван через левое плечо. Причём достигли они своего счастья или нет, ещё неизвестно, но вот нахаркали вокруг себя здорово, от души. И это очень показательно.

Если отследить деяния всех правоведов и праводелов, всех правдолюбов и правдоборцев, то такие следы далеко не самое худшее из того, что мы сможем наблюдать. Гораздо чаще поле их деятельности щедро и обильно помечено слезами и болью, кровью и даже чужими жизнями.

Американский писатель А. ван Вогт, проводя исследование психологии гражданских и военных преступников, к своему удивлению, и даже ужасу, обнаружил у них одну общую черту, он назвал её «синдромом человека, который всегда прав».

Оказывается, преступник почти никогда не допускает даже мысли, что он может хоть когда-нибудь ошибаться. Для себя он «всегда прав», и все его поступки, как бы чудовищно они ни выглядели, продиктованы ему его правотой. Увы, но именно такова цена всему правильному воспитанию и обучению, всем нашим правильным принципам…

Любая «правда» или «правильность» создаёт обязательное напряжение у её «носителя». То есть «правый человек» — это всегда человек напряжённый, а по сути — больной, так как при этом искажается естественная динамика его энергий.

Будучи «отягощённым своей правдой», он теперь с маниакальным упорством стремится переделывать мир в соответствии с живущим в нём эталоном правильности. И в первую очередь — самого себя.

Отследив в себе несоответствие «норме», такой человек провоцирует внутренний конфликт и становится первой жертвой своей же стремительно нарастающей агрессии (то есть энергии несогласия). Хронические болезни и разрушительные события становятся его неизбежным уделом.

Но чаще такой жертвой всё-таки становится его окружение, то есть все «погрязшие во лжи и грехе». И когда он находит их рядом с собой, то весь испытываемый дискомфорт и боль связывает уже с ними как с источником и причиной всего «неправильного и плохого». Теперь, чтобы избавиться от болезненных ощущений, такому «правдоборцу» просто необходимо любыми способами «привести заблуждающихся в соответствие тому, как надо», как «правильно», а по сути — применить к ним насилие.

Именно поэтому самые опасные люди — это люди принципа, они никогда не испытывают сомнений — они непоколебимо уверены в правоте своих поступков! А как же иначе, ведь это именно они сеют «разумное, доброе, вечное»…

Человек, который всегда прав, просто не позволяет себе осознавать боль и страдание, которое причиняет другим. Какие ещё ощущения («слюнтяйство»!), им просто нет места там, где главенствуют идея и принцип! «Ведь это они не правы, — считает такой человек, — вот пусть и расплачиваются за свою слепоту и глупость». Вспомните «великих правых» ушедшего века: Ленина, Сталина, Гитлера, Мао Цзэдуна, Пол Пота— и вы поймёте, о чём идёт речь.

Правый человек всегда берёт на себя право судить, игнорируя тем самым древний завет: «Не судите, да не судимы будете», а главное — пытаясь подменить в этом самого Бога и этим же отрицая божественность всех прочих.

Причём, как бы странно это ни показалось, «правый человек» всегда находится в плену страха, ведь он обречён на нескончаемую борьбу «за правое дело», а значит, привязан к результату — отсюда его постоянное напряжение и всё более нарастающее отчаяние, ибо в глубине души он хорошо понимает, кого избрал себе в «противники»… Саму Вселенную, непредсказуемую, стихийную и противоречивую, он пытается уложить в «прокрустово ложе» своих ущербных принципов и убогих понятий. Но поскольку уничтожить Вселенную ему явно не по силам, а агрессия и энергия разрушения требуют выхода, человек начинает крушить ту «часть вселенной», до которой он всё же может «дотянуться», то есть своё окружение и обязательно себя.

А так как сознанием вся эта борьба не отслеживается, то он вначале «гробит» вокруг себя всё и вся, а затем искренне удивляется превратностям судьбы, приписывая всё содеянное именно им, и негодует на жестокость и несправедливость богов.

Откуда же возникает в социуме, в человеческой массе ощущение «правости», чем объясняется его программная обязательность, огромная инертность и упругость?

Всё дело в одной древней иллюзии, незаметно, но надёжно поработившей человеческое сознание. Это иллюзия объективности воспринимаемого нами мира. Тысячелетиями человек считал, что мир является именно таким, каким он его знает, каким он его видит, слышит и обоняет. Постепенно у него складывается вполне конкретное представление об этом достаточно незыблемом, с его точки зрения, пространстве.

И действительно, подобный «мирок», кастрированный ментальными ограничениями, всегда можно познать, а «познав» — пребывать затем в иллюзии «правильности» такого знания и в соответствии с ним создавать теперь «правильный образ жизни», «правильные взаимоотношения» и пр.

Любой «узаконенный» правильностью умник, в отличие от Дурака, с лёгкостью опишет законы своей Вселенной и обозначит её пределы, ибо на фоне невыразимой сложности и непредсказуемого многообразия пространства, воспринимаемого Дураком через ощущения, мир, отредактированный менталом, кажется неимоверно простым и предсказуемым.

На первом уровне мы достаточно много говорили об этом. Мы ввели понятие «описания Мира» — некой модели реального Мира, созданной совокупностью наших знаний и представлений о нём.

Мы также много говорили о том, что человек может воспринять во внешнем мире лишь то, что в нём уже присутствует, лишь то, что соответствует его знаниям. Мы вообще много говорили и умничали по этому поводу, продолжая, тем не менее, оставаться в рамках иллюзий, создаваемых менталом, то есть наших представлений о Мире.

Это ни в коей мере не упрёк, это всего лишь констатация серьёзности () и масштабности задачи, вставшей перед нами. Но сейчас мы уже готовы к дальнейшему развитию этой темы, мы готовы сделать определённые шаги для выхода за пределы «объективно реального описания Мира».

Человеческая физическая трёхмерность, так же как и трёхмерность наблюдаемого пространства, — это всего лишь результат договорённости фрагментов нашего Сознания друг с другом, это всего лишь условия той игры, в которую мы добровольно включились, но ни в коем случае не объективная реальность.

Вся пресловутая «объективность» наблюдаемой реальности — всего лишь функция нашего мозга, продукт деятельности нашего ума, «вылепившего» её в соответствии со своими представлениями о ней.

Функцией, ментала является и иллюзия плотности наблюдаемого Мира, и пределы его физических констант, и «незыблемость» физических законов, в нём существующих. Не говоря уже о законах социумных и психологических.

Но ведь функцию всегда можно изменить. «Чтобы познакомиться с реальностью вашего невидимого мира, поставьте под сомнениечисто физическую информацию, доложенную вашими пятью органами чувств», — предлагает Уэйн Дайер. И тогда вся незыблемая «объективность» мира лёгкого превращается в нечто совершенно иное, именно в то, во что вам в этот момент захочется по-Хозяйски поиграть или, скажем, по-Дурацки пошалить.

Конкретно мы этим займёмся лишь в самом конце третьего уровня, пока же попробуем более полно обозначить ловушки нашего восприятия.

Когда не сквозь глаза мы видим мир, а только ими,
Нас заставляют верить в ложь,
Рожденную в ночи, чтоб в ней же и растаять,
Когда Душа уснула для рассвета.
Уильям Блейк

«Фактов не существует, есть только интерпретации фактов», — сказал некогда Ницше. Попробуем убедиться в этом.

Более 90 % информации о мире человек получает через органы зрения. Он привык доверять тому, что видит, он строит на базе своих наблюдений теории, выводит законы, создаёт модель Вселенной. Но действительно ли мы видим то, что существует на самом деле? И более того, возможно ли это вообще?

Наши глаза являются всего лишь «светоприёмником», их задача — «загрузиться» максимальным количеством световых «точечных» сигналов — «светлых», «тёмных», «цветных» и определённым образом распределить их по зрительному полю. Всё.

Никакой осмысленной и узнаваемой картинки при этом не возникает. То, что проецируется на нашу сетчатку, представляет собой всего лишь хаотическую совокупность цветных точек, пятен, разводов, да к тому же ещё перевёрнутую «вверх ногами».

И только потом, превратившись в нейронные импульсы-сигналы и попав в мозг, вся эта цветная «абракадабра» им расшифровывается, «узнаётся» и обретает конкретные образы и формы. Центр, ответственный за обработку визуальной информации, находится в затылочной части мозга, так что мы можем смело сказать, что видим не глазами, а «своим затылком».

То есть — окружающее нас пространство вовсе не содержит в себе никаких объективных и привычных нам объектов, форм и конфигураций. Представления о них создаются лишь после обработки зрительных сигналов нашим мозгом, в соответствии с той программной информацией, что в него вложена.

И в этом легко убедиться. Посмотрите, например, на широко известный рис. 1.

Рис. 1

Как вы полагаете, кто на нём изображён? Несомненно, что изначальный хаос точек и линий уже сложился для вас в конкретное изображение. Но вот в какое именно? Какую программу «видения» выберет ваш мозг?

Половина из вас увидит довольно непривлекательную старуху с узкой щелью рта, вторая половина — очаровательную полуобернувшуюся девушку с чёрной ленточкой на шее. Но кто же прав? Что в действительности изображено на рисунке?

Теперь внимательно всмотритесь в изображение на рис. 4.

Это широко известная «загадочная картина» Сэма Лойда. Найдите на ней портрет Джорджа Вашингтона.

рис. 4

И не спешите читать этот текст дальше, «помучайтесь» немного. Лишь после того, как вы окончательно «отчаетесь» в своих поисках и скажете, что, кроме очевидных изображений, там нет ничего, только тогда позвольте своему мозгу в оставшемся хаосе случайных точек и полос всё же увидеть портрет. И убедитесь ещё раз, что глазами вы лишь смотрите, а видите мозгом.

На этой картине спрятано так называемое анаморфное изображение. Для того, чтобы его увидеть, рисунок надо рассматривать под очень острым углом. Посмотрите как бы вдоль ствола дерева, Сильно наклонив при этом страницу. Ну как, увидели? Так чем же всё-таки вы это сделали — глазами или мозгом, менталом?

Что изображено на рис. 2 — балюстрада или женские силуэты? Попробуйте увидеть их по отдельности и одновременно. И вновь отследите, чем именно вы их видите — глазами или мозгом?

рис. 2

Теперь посмотрите глазами на рисунок 3 и ответьте — сколько ног у слона видит ваш мозг?

рис. 3

Причём заметьте — ваши глаза, как и в прежних примерах, уже предоставили мозгу всю необходимую информацию, но вот как раз с «ментальным зрением» что-то происходит — отчего-то «слепнет» и «глючит» наш ум, не находит он привычных ориентиров, присутствующие в нём стереотипы восприятия лишь путают его. Ну так сколько же всё-таки ног у слона?

Ответьте, куда — вершиной вверх или вниз сориентированы центральные кубики на рис. 7?

рис. 7

Вверх? Или вниз? Или всё-таки вверх? Да, кстати, а сколько их? Что это с вашими глазами происходить стало?.. «Зарябило» в них как то? Не переживайте, с глаза ми всё в порядке, это просто в полной растерянности ваш ментал.

Именно ментал с содроганием рассматривает рисунки 13 и 15, не желая с ними соглашаться, а тем паче — оказаться на месте этих бравых человечков.

рис. 13

рис. 15

Да, кстати, а что они всё же несут — балки или трубы? А сколько? Друзья, да что это с вашим учёным умом случилось, неужели вы уже до трёх без ошибки сосчитать не можете? Кто в этом виноват — снова глаза? Так чем же мы смотрим? А чем мы при этом видим?

Возьмите в руки линейку или узкую полоску бумаги и поэкспериментируйте с рисунками 11, 12, 14, 16 и 17. Попеременно прикрывайте то правую, то левую их половину (в рис. 16 — верх и низ), и делайте это быстро.

Рис. 11

Рис. 12

рис 14

Рис. 16

Рис. 17

…Да вы и впрямь волшебник, раз такое вытворяете. Однако же — глаза прилежно смотрят и постоянно предоставляют мозгу 100 % визуальной информации, так отчего ум не в состоянии увидеть что-то определённое? Ведь так не бывает, ведь это неправильно, чтобы одновременно существовало и одно, и другое…

Вот вашему менталу ещё «пища» — рисунки 5, 6, 8, 9, 10. На них очень правдоподобно выглядит то, чего не бывает. Это невозможные фигуры. Но ведь все мы с детства знаем, что можем увидеть лишь реально существующее. Так могут всё же существовать эти фигуры или нет?

Рис 5

Рис. 6

Рис. 8

Рис. 9

Рис. 10

И, наконец, уже полное приближение к той неорганизованной визуальной информации, которую воспринимает «необученный» глаз. Посмотрите на рис. 18. Ну чем не первозданный хаос? Однако, изменив внутри себя «угол ментального зрения», мы сможем вдруг увидеть нечто предельно выразительное и гармоничное.

Рис. 18

Для этого найдите срединную точку между двумя «капитошками» и посмотрите как бы сквозь неё на горизонт. Боковым зрением вы заметите как раздваиваются смеющиеся рожицы и сливаются, образуя одну общую, центральную, и две боковые. Добейтесь устойчивости и чёткости изображения этого центрального общего «капитошки» и только после этого переведите (опустите) глаза на основной рисунок… Без сомнения, вы будете изумлены проявившимся изображением, но вновь спросите себя — кто его созерцает? Надеемся, вы сумеете отследить переход от «глядения глазами» на хаос линий к «видению», организованному менталом.

Мы достаточно подробно остановились на примерах, связанных с работой нашего визуального механизма. Но всё адресованное ему в равной степени относится и к механизмам «слышания», обоняния, осязания и восприятия вкуса. Наши органы чувств шлют в мозг лишь достаточно абстрактные сигналы, и только ментал решает затем, во что конкретное их организовать.

Именно его выбора определяет всю «объективную реальность» нашего «описания Мира», её «правильность и правдивость». Ещё со школьной скамьи в нас живёт следующее определение:«объективная реальность — это то, что дано человеку в его ощущениях», помните?

Теперь можете смело «перефразировать» это определение — «объективная реальность — это то, что определено вложенной в наш ментал программой», — и согласиться с Рене Декартом: «Мы не заблуждаемся, лишь пока считаем, что всё нам только кажется».

Два замечания известных учёных по этому поводу.

«Современные физики доказывают с пеной у рта, что не существует абсолютной материальной реальности и, что бы мы ни описывали, наш ум от этого неотделим»(Роджер Джонс).

«Урок — физики, а особенно квантовой механики, состоит в том, что в той мере, в какой мы вообще способны описывать мир, мы неизбежно описываем лишь структуры нашей индивидуальной психики»(Артур Эддингтон).

Итак, любая реальность — это всего лишь система договорённостей по поводу неё. Большинство таких договорённостей возникло стихийно и очень давно — в процессе формирования человека как вида. Это пресловутые архетипы, то есть своего рода семантические матрицы, сформировавшие ментальное сознание человека и послужившие шаблоном для образного восприятия реальности, а по сути — для её структурирования в трёхмерное физическое пространство.

Но и это ещё не всё. Существуют матрицы гораздо более древние, а значит — более устойчивые и незыблемые. Они едины уже для всего живого. Именно они делают воду жидкой, землю твёрдой, а огонь — обжигающим как для человека, так и для всех животных и растений. Однако даже они столь же условны и необязательны, ибо и они суть то же самое — всего лишь договорённости.

Вывод из всего вышесказанного достаточно прост: какие бы ужасы и кошмары мы ни воспринимали в пространстве своего существования, «лечить» необходимо не само «пространство», а исключительно голову, сумевшую всё это увидеть, а по сути — создать.

Ну, хорошо, что именно мы с вами сумели выяснить? Только то, что человек, пользуясь своим менталом, не в состоянии постичь Мира настоящего и живого и вынужден существовать в сотворённом им самим пространстве лжи, лишь называя её «правдой»?

Если констатацией этого мы и ограничимся, то, пожалуй, не стоило весь этот «огород городить»: во-первых, потому что мы это всё ещё на первом уровне выяснили, а во-вторых, никогда не следует ничего отрицать и хаять, не предложив чего-то взамен.

Можем мы предложить что-то, что изменит такую ситуацию? Можем! Ну что же — тогда мы имеем право нашу «говорильню» продолжить, вспомнив попутно Ошо:«Я использую рассуждения только для того, чтобы знать, что за ними. Я строю лестницу, но эта лестница не является моей целью — она только поможет подняться. Я не хочу утверждать что-либо с помощью рассуждений, с их помощью я хочу только доказать их бесполезность».

То есть все наши рассуждения только подготовка к тому, что последует за ними. И это единственное, что их оправдывает. Ведь любые рассуждения — это всегда попытка стать последовательными, «логичными» и правильными, а мы всё занятие посвятили объяснению, что Целое всегда непоследовательно, нелогично и неправильно.

Логика кажется ясной лишь потому, что она делит вещи на противоположности. Она проводит черту между правильным и ложным, между правдой и кривдой. Вспомните понятия «чертить», «чёрт-ёж», то есть добиваться предельной определённости и максимального контраста, без нюансов и полутонов. Интересно, кстати, что как только речь заходит о разделении, всегда у нас появляется то Дьявол, то Сатана, а сейчас вот и «черти» уже отовсюду полезли, благо ещё что не зелёные…

Шутки шутками, но всё же какой-то смысл в этом есть. Ранее мы уже выяснили причины, по которым в нашей жизни периодически появляется «злодейская личина» Дьявола, — оказывается, всего лишь из-за забвения о Цельности нашей,

Пугаясь возникшей проблемной болезненности и всячески пытаясь от неё избавиться, мы постепенно создаём из частичек своей же отторгнутой жизненной энергии это виртуальное существо. Которое, по сути, является лишь аккумулятором энергии нереализованной радости, а значит — нашей законной частью, которая просто обречена рано или поздно обрести в нас свою вторую духовную и Божественную часть.

Надеемся, что вы полностью осознали прочитанное только что? Если не до конца, то не постесняемся повторить это ещё раз, но уже более лаконично и выразительно: Дьявол — это энергия нашей нереализованной радости, некогда отторгнутая инепринятая нами.

Именно поэтому все наши страдания, вся наша боль, всё наше иллюзорное восприятие Мира напрямую связаны со стремлением к разделению, с маниакальной одержимостью нашего ментала фрагментировать Мир, делить его на хорошее и плохое, на правое и не очень.

Ведь что такое проблема? Это неспособность увидеть ситуацию как единое целое, это отрицание плохого и неправильного в угоду хорошему и правильному.

Но как совместить эти противоположности в одно, как создать их взаимоприятие?..

Парадоксом.

— А войти-то как?

— Выходом.

— А речи-то как?

— Выкрутом.

М. Цветаева

Парадокс включает в себя все существующие противоположности. Он не анализируется менталом, для ментала это попросту невозможно, достаточно вспомнить то смущение, в котором находился наш ум, когда мы рассматривали оптические несуразности странных рисунков. Парадокс принимается сознанием как единое и нечленимое целое, он формирует некий объёмный и синтетический образ.

«Есть два вида истины — тривиальная, которую даже отрицать нелепо, и глубокая, для которой обратное утверждение — также глубокая истина», — говорил об этом же Нильс Бор.

«Полуправда всегда последовательна, — соглашается с ним Ошо, — но полная правда всегда непоследовательна, потому что полная правда включает в себя все противоположности». И продолжает:«Поэтому, что бы ни говорили в первом предложении, во втором должно быть высказано противоположное утверждение. Если же противоречие выбрасывается, истина остаётсянеполной, поэтому все истины, которые выглядят ясными и недвусмысленными, на самом деле полуистины».

По всей видимости именно это имел в виду Лао-цзы, когда писал:«Верные слова не изящны. Красивые слова не заслуживают доверия».

Так выглядит позиция целостного человека. Целостный человек ни в чёмне может быть прав. Он знает, что чем больше приближается к правде, тем дальше от неё оказывается.

Человеческая истина — это всего лишь временное заблуждение, терпеливо существующее веками, в ожидании возможности уступить место другому заблуждению. Реальность и природа всегда много глубже, многомернее и мудрее любых знаний, фактов и доказательств.

— Поэтому, прикоснувшись к Истине, — смеётся Дурак, — не забудь вымыть руки.

Ведь никакое, даже самое изысканное доказательство, апеллирующее к правильности, не в силах доказать ничего, кроме наличия самого доказательства. А «в действительности всёне так, как на самом деле». И любая истина, являясь отражением взаимоисключающей двойственности нашего Мира, неизбежно несёт в себе отрицание самой себя.

Воспетая в веках человеческая мысль — это всего лишь отражение Истины в кривом зеркале ментала. Она никогда не рождается самим человеком, она бессовестно крадётся им из Мира, опошляется его самовлюблённой амбициозностью и затем приспосабливается для достижения своих весьма убогих целей, одна из которых — служить эталоном «правильности».

Один только Дурак по-своему недомыслию видит мир таким, как он есть, а не таким, каким он должен быть.

— Если ты прав — исцелись—хохочет Дурак, — сходи теперь пару раз налево.

— Тот, кто ищет, никогда не находит, — говорит он улыбаясь и радостно добавляет — Только сдаваясь, мы побеждаем. Лишь убедившись в невозможности понять этот Мир, мы и приходим к его пониманию.

— Поэтому никогда не ври, что знаешь, — смеётся он, — но всегда знай, что врешь. Говори многоточиями, воспринимай мир парадоксами, смейся, когда от тебя требуют доказательств.

— Бессмысленное существование?.. — хохочет Дурак. — Вот-вот…Это где-то рядом…

— Умная мысль, конечно, может прийти и к Дураку, — смеётся он, — но с её стороны это будет величайшей глупостью. — И гордо добавляет — В мою голову мысли приходят только умирать.

Ум — это то, что неизбежно найдёт свой конец в лабиринтах логики и тупиках здравого смысла. Зато Дурак — это навсегда. Поэтому на Дурака вся надежда, лишь бы он не поумнел. И вот об этом — всё нижеследующее.

* * *

Чем более сложными становились социальные отношения в пространстве человека, тем более развитым и изощрённым делался его ментал. Это естественно, ибо само его появление было вызвано необходимостью совершенствования личностных отношений и неизбежным усложнением социальных контактов.

Но по мере развития ментала всё больше блокируются и вытесняются механизмы, позволявшие напрямую, через ощущения, поддерживать непрерывную связь с Миром и создававшие в человеке осознание Единства и нечленимости этого Мира.

Утрачивая эту связь и теряя ощущение Целостности, человек всё больше попадал в зависимость от созданного им мирка. А этот «мир представлений о нём» постепенно, но неуклонно становится всёболее самостоятельным и автономным существом, со своими задачами и целями, уже очень мало связанными с самим человеком.

Человек ему теперь необходим лишь как «пища», как источник энергии, поскольку почти вся жизненная энергия человека, данная ему для полноценного и радостного существования, порабощается этим искусственным образованием и используется им исключительно для поддержания своих структур.

Если вас как-то смутила такая картина, а может, даже вызвала протест, то просто прислушайтесь к своему Дураку, который своим несмолкаемым смехом подсказывает, что, если всё именно так случилось, значит, была в этом необходимость. Значит, это всего лишь один из эпизодов им же задуманной игры. Ведь чем значительнее препятствия, возникающие на нашем пути, тем ближе к Дураку мы приближаемся, тем громче будет становиться наш смех и всё более интересной — игра.

Несколько позже мы более подробно исследуем эту странную и откровенно разрушительную для ментального человека зависимость, пока же продолжим.

Итак, мы в очередной раз обратили ваше внимание на то, что основной инструмент для удержания нас в кукольном состоянии и эксплуатации в качестве неких энергетических доноров — это ментал.

Но и у ментала есть свой любимый инструмент для точной и «прицельной» манипуляции нами. Это логика.

Наш ограниченный ум, будучи не в состоянии воспринять многоплановость Цельного Мира, постоянно дробит его на смысловые фрагменты, делая его дискретным. Говоря об этих фрагментах на первом уровне, мы называли их Хозяйскими объектами-обозначениями.

Именно этими, отделёнными от Целостного Мира элементами, его фрагментами и оперирует логика.

Если, например, в пространстве ментала (в «описании Мира») присутствуют такие дискретные фрагменты, как А и Б, то они всегда разные. Но вы уже знаете, что если А действительно отличается от Б, то у человека обязательно появляется предпосылка к выбору. Он немедленно ею пользуется, порой подчиняя этому выбору всю свою жизнь, и в какой-то момент неизбежно становится несчастным, ибо, страстно желая получить А, он почему-то всегда получает лишь Б.Вы уже знаете почему: всё, к чему мы привязаны, нами неизбежно теряется, зато то, чего мы боимся и не желаем, — столь же неизбежно происходит.

Именно в мире строгой логики возникает понятие, которое стало лейтмотивом нашего разговора, — «правильность». То есть возникает иллюзия, что где-то есть «хорошее и правильное» А, в отличие от «постылого и глупого» Б.Появляются правила и советы, как надо правильно вести себя, чтобы насладиться А и избежать Б.Затем создаются каноны, законы, понятия и т. п.

Но при этом одновременно и неизбежно растёт уровень несчастливости, возникает ностальгическое ощущение покинутости и оторванности от чего-то. И очень скоро человек начинает попросту задыхаться в таком мире обусловленного счастья, иллюзорного выбора и нескончаемой гонки за правильным. Он обессиливает и теряет остатки радости жизни, отдавая последние крохи своей жизненной энергии на непрерывную борьбу с обстоятельствами, то есть с самим собой. Всё, тупик.

Можем ли мы предложить что-то взамен такой линейной логики «умника»? На данном этапе мы предлагаем свою логику, логику Дурака, логику абсурда.

Ведь это только умный знает, что если есть А и Б, то они всегда разные. Дурак этого не знает. Его знание основывается лишь на его ощущениях, а они ему говорят: между А и Б нет никакой взаимоисключающей разницы. Это всего только два взаимодополняющих проявления одного качества. И всё. И от осмысленного, но всегда проблемного пространства умного не остаётся ничего.

Да, разумеется, некие внешние различия между Аи Б есть, но кто это видит, кто приходит к такому выводу? Сегодня мы уже выяснили кто — ментал. Но как раз его мнение Дурака мало интересует. Его вообще не интересует никакое мнение, для него важны лишь ощущения, а они ему говорят — между Аи Б разницы нет! В своей основе они едины.

Конечно, скажете вы, законченному Дураку хорошо, хочет — пользуется менталом, не хочет — не пользуется. А нам-то «полудуркам» как быть? Хотим мы этого или нет — но наш ментал всё равно «во все дыры» лезет, послушно попадая в капканы плоской логики.

Однако не стоит так уж «прибедняться»— у вас есть смех. Ментал и смех несовместимы. Смех — это великий «растворитель» ментала, это прекрасный его «ослабитель» и «магический заклинатель».

Всегда между проблемой и решением, между вопросом и ответом, между здоровьем и болезнью, между Аи Б стоит ментал, который знает — это разные вещи.

Что теперь делаем мы? Мы заменяем ментал смехом. И теперь между плохим и хорошим, между правдой и неправдой, между А и Б звучит смех, который растворяет ментальную разделяющую оболочку плоского знания.

Разница между А и Б всегда определена умом, менталом, ложным знанием. Смех позволяет теперь выйти на истинное знание, на его прямое ощущение. Он реально снимает всякое сопротивление, любое несогласие, любые негативные ощущения как по поводу А, так и по поводу Б.И внутреннее знание это тотчас подтверждает: нет разницы между А и Б, они едины для Хозяина, они две части одного целого для Дурака, они равные партнёры для совместной игры.

По сути, ничего нового мы вам сейчас не открыли. Мы просто несколько резче обозначили тему, неоднократно поднимавшуюся ранее. О Единстве и Цельности, о взаимодополняемости противоположностей, даже о Любви мы вам давно все уши прожужжали. Но всё это были достаточно общие положения. Теперь же мы вам предлагаем уже вплотную заняться конкретными мероприятиями, направленными на восстановление этой Целостности.

Сейчас то, чему мы ранее уделяли львиную долю наших сил и времени, а именно — решение проблем, нас мало интересует. Непрерывность и устойчивость радостного восприятия мира и себя в этом мире — вот то единственное, на что будут сориентированы все игры в Школе Дурака.

Смех Дурака создаёт особое состояние в нашей психике, в нашем ментальном механизме. Самое подходящее определение ему — абсурд. Абсурд — это способ интегрирования парадокса, это попытка совмещения взаимоисключающих понятий. Чем обычно заканчивается такая попытка, вы уже знаете — смехом. Абсурд — это то, что заставляет капитулировать логику и останавливает ум. Абсурд — это умение органично воспринимать парадоксальность нашего мира, а сам мир — как неделимое Целое.

Именно способность к абсурду, проявившая себя умением смеяться, стала определяющей в процессе эволюции человека. Именно ультрапарадоксальное состояние сознания (так психологи называют абсурд) и помогло сформировать древнему человеку совершенно новые для него рефлексы, позволившие ему выжить в сложных, непрерывно изменяющихся условиях. Так что мы имеем полное право заявить — именно абсурд создал настоящего человека. Лишь сумев засмеяться, человек по-настоящему простился со своей животной сутью.

Ультрапарадоксальное состояние сознания, абсурд и смех, как следствие этих состояний, являются совершенно обязательными для дальнейшего развития человека.

Условия их возникновения: обязательность смысловой многозначности, то есть отсутствие смысловых ограничений; внутренняя потребность к совмещению, объединению; парадоксальность.

«Высшее, к чему может стремиться человеческая мысль, — это выйти за собственные пределы, придя к парадоксу»(С. Кьеркегор). Любое из этих условий совпадает с условиями, необходимыми для возникновения смеха. Более того, как мы ранее установили — всё существующее в своей основе уже двойственно, то есть парадоксально изначально; следовательно — всё существующее уже содержит в себе смех.

Линейная же логика вышеназванные условия неизбежно нарушает. Логика — это всегда однозначность, а следовательно, невыполнение условий абсурда. Она целенаправленно тормозит развитие сознания человека, стремится замкнуть его в плоском и обусловленном пространстве ментала.

Почему так происходит — понять несложно. Дело в том, что программе выживания чужда неопределённая логика Дурака. Ей всегда была необходима полная определённость: друг — враг; опасно — безопасно; съедобно — несъедобно.

Нелинейная же логика, неопределённая логика абсурда — это продукт уже духовной эволюции, это показатель нового Сознания, ибо она возможна лишь для человека, переставшего бояться. Ведь неопределённость — это всегда непредсказуемость, а непредсказуемость — это главное условие Игры. Поэтому логика Дурака — это логика Игры, это Божественная логика истинной Жизни.

Подведём некоторые итоги.

Человечество, попав под диктат ментала, слепо подчиняется его главному оружию — логике, создавая в своём существовании изначально проигрышные ситуации, связанные с выбором и оценкой, с необходимостью принятия «правильных» решений, основу которых всегда составляет отрицание.

Но:«В момент принятия решения весь мир — наша Вселенная — распадается надвое», — предостерегает физик-теоретик Джон Гриббин.

Поэтому мы и предложили Дураку снова собрать эту Вселенную воедино, восстановить её Цельность. Мы предложили заменить линейную логику отрицания многомерной логикой абсурда, логикой Дурака, логикой согласия.

Мы предложили во всех случаях, когда обычно требуется привлечение стандартной логики, включать смех и использовать логику абсурда, в которой отсутствует выбор и оценка, зато обязательны согласие и приятие, толерантность.

Мы предложили заменить слова «нет, нет» словами «да, да»;слова «или, или», сориентированные на выбор, — союзами «и, и», направленными на объединение; любую попытку доказательства — вопросом «А почему бы и нет?..»

Мы также предлагаем вам осознать смех особой движущей силой эволюции Сознания.

Попробуйте увидеть в нём интегральный, объединяющий импульс, совершенно необходимый для создания любого нового качества, для формирования Целостного многомерного Сознания. Ведь не случайно американский композитор Нед Рорем некогда сказал:«Юмор — это способность видеть три стороны одной медали».

«Если свести вместе два разума, всегда появляется третий, высший разум (добавим от себя — смеющийся), который незримо способствует их сотрудничеству»(Уильям С. Берроуз).

«Для того чтобы что-то произошло, должна появиться третья сила. Это универсальный закон…это закон трёхсил. Есть отрицательная, есть положительная и есть нейтральная сила (организующая, компенсирующая, объединяющая)…Появление нейтральной силы приводит к тому, что происходит некий толчок, в результате чего всегда рождается нечто новое»(Александр Пинт).

И кто знает, может, уже не за горами исполнение шуточного (но только на первый взгляд!) пожелания Ежи Леца:«Если бы, ангелы могли смеяться, я бы поверил в поражение Сатаны».

Поэтому— смейтесь, уважаемые волшебники, смейтесь, слушайте свои ощущения и всегда следуйте внутреннему позыву к действию, который неизбежно появится в результате этого. Не пропустите его! Именно он будет определять направленность приложения третьей силы, организованной смехом, силы, плавно перестраивающей качество вашего существования.

Заявляя в очередной раз об объединяющем качестве смеха, следует, пожалуй, добавить, что нашу логику Абсурда вполне можно было бы назвать квантовой логикой. Поскольку именно в мире квантовых отношений все обозначенные нами парадоксальные принципы проявлены наиболее выразительно.

То, что представляется фантастическим для мира линейных отношений, например утверждение, что «часть всегда равна целому», в микромире находит своё экспериментальное подтверждение.

Элементарные частицы здесь запросто превращаются одна в другую, и более того — могут одновременно проявлять в себе качества различных объектов. Так, например, пресловутый фотон (равно, кстати, как и электрон, да и не только)одновременно является и волной, и частицей. То есть — налицо ситуация абсурда, при которой А=В.

Дальше больше — поскольку у фотона «начисто» отсутствует масса покоя, то мы вправе сказать, что его, собственно говоря, и вовсе не существует, — но ведь он есть! То есть он, как тот знаменитый «кот Шредингера», одновременно и жив, и мертв, — согласитесь, что в такой ситуации только Дураку с его логикой абсурда по силам разобраться.

Кстати, это ведь именно для квантовой механики была вначале сформулирована широко известная теорема Джона Белла, которая, тем не менее, имеет самое прямое отношение ко всей нашей действительности:«Не существует изолированных систем; каждая частица вселенной находится в мгновенной (превышающей скорость света)связи со всеми остальными частицами. Вся Система, даже если её части разделены расстояниями, функционирует как Единая Система».

И в этом вы можете найти ещё одно подтверждение Целостности и Единства нашего Мира, конечно, если вы в таких подтверждениях ещё нуждаетесь.

Техника вопрошания «Ну и что?»

Для «прорастания» всего вышесказанного и в продолжение начатых на первом занятии мероприятий по «приручению» ментала вам предлагается техника вопрошания «Ну и что?».

Во всех случаях, когда вы замечаете, что ваш мир фрагментирован и вы на это как-то ментально реагируете, а именно: оцениваете, осуждаете, обижаетесь, доказываете что-то, отрицаете, пытаетесь навязать своёмнение, ощущаете, что вам навязывают чужое, и т. д. и т. п., то есть каждый раз, когда вы обнаружили, что А для вас перестало соответствовать Б и ваши поступки и состояния являются реакцией на это, — скажите себе, спросите у себя:«Ну и что?»

Этот вопрос вы задаёте своему менталу, чем мгновенно его блокируете. Оказывается, что этот «нахально-детский вопросик» провоцирует такой многоплановый и ёмкий ответ, что ментал буквально «захлёбывается», пытаясь это сделать, и временно коллапсирует, то есть в нём возникает состояние парадокса, и ответ вы теперь получите уже в виде ощущений.

Далее, вы с каждым из этих ощущений соглашаетесь, используя уже знакомую вам технику «Да, да», а когда ваш ментал оправится от шока и в очередной раз проявит себя — возмущённой мыслью, возражением, недоумением, — вы тут же блокируете его новым вопросом:«Ну и что?»—чем вновь переключаете своё сознание на канал ощущений. Это может повториться ещё несколько раз. Но обязательно! — раньше или позже ментал «заткнётся» окончательно, и вы ощутите, что все его неозвученные возражения «не стоят даже выеденного яйца».

А значение имеет лишь то согласие, что неизбежно возникнет у вас внутри:«действительно, ну и что?». Что лучше, господа: А или Б, — да какая разница? Теперь ощущения, «очищенные» от давления ментала, выражают лишь согласие и подтверждают, что в своей основе эти понятия едины.

Если ваша конфронтация с кем-то или с чем-то была временной, «проходной» и незначительной — то для работы с ней вполне достаточно ментального вопрошания «Ну и что?». Но если вы столкнулись с программой повышенной значимости, то обязательно, задав вопрос и создав состояние парадокса, — включите смех.

При регулярном использовании этой техники в какой-то момент возникает странное состояние «дурацкого пофигизма», уже нет нужды вопрошать себя «Ну и что?» по каждому поводу, а внешнее различие между элементами мира перестаёт вас беспокоить, так как все отдельные его фрагменты начинают восприниматься единым целым.

Вопрос «Ну и что?» можно (и нужно!) задавать всем своим «обменталенным» ощущениям. Вы устали? — «Ну и что?». Этим вы снимаете сопротивление своей усталости, и она странным образом исчезает. Оказывается, усталость была вызвана всего лишь вашим сопротивлением своему естественному состоянию, из-за чего вы находились в непрерывном напряжении.

Вы испытываете боль? — «Ну и что?». И неожиданно вы ощущаете, что больно было лишь от несогласия с тем, что происходит что-то «ненормальное» и, как вам казалось, неправильное. Но после того как вы сняли оценку, перестали сопротивляться — боль исчезла.

У вас «финансы поют романсы»—пустой кошелек? — «Ну и что?». Впрочем, тут без комментариев — попробуйте, потом сами расскажете.

Особое внимание уделите этой технике и тогда, когда вам хорошо, комфортно, «классно»! — «Ну и что?»—не забудьте сказать себе, находясь на самом пике радости.

Ещё раз отметим, что предлагаемая техника прекрасно дополняет уже описанную ранее технику «Да, да» и создаёт ощущение её естественной завершённости. То есть в тех случаях, когда в ответ на ваше «продакивание» согласия сразу не возникает, просто спросите «у своего несогласия»:«Ну и что?»

На всякий случай, хочется лишний раз предостеречь вас от стереотипного восприятия сути вопроса «Ну и что?», — он ни в коем случае не является попыткой отстранения от происходящего или некой «отморозкой» от негатива, напротив — это способ тотального включения в любое событие или состояние.

Ведь наш Дурак не просто «равно-душен» ко всему (как ранее мы уже выяснили), он ещё столь же ко всему «без-различен», так как не видит ценностной разницы между отдельными фрагментами Мира, ибо сам Мир воспринимает целостно, а все его проявления — равнозначно.

Итак, друзья, вперёд, с логикой абсурда наперевес — в самую гущу житейских игр. Играйте — и всё у вас получится. Или не получится ничего… Впрочем, — «Ну и что?».

Третье занятие

Петя сидел на опушке леса, подле речушки неглубокой и за обе щеки уплетал огромного карася, зажаренного в углях. Ел не торопясь, причмокивая и посапывая довольно, да всё колпак поправлял, то и дело на нос ему съезжающий.

— Хорошо ли тебе, Петя? — услышал он в голове своей негромкий голос, за последнее время ставший привычным.

Старик на секунду задумался, к себе прислушиваясь, а затем уверенно сказал.

— Мне хорошо!

— Хорошо тебе… — вздохнул в ответ голос с лёгкой завистью. — А мне вот всё больше твои мозги пережёвывать приходится. А удовольствия от этого, доложу тебе, совсем уж немного.

— Неужто всё так плохо? — искренне удивился старик, остатки карася в рот запихивая.

— Ну, как тебе сказать? — засомневался колпак. — Вкусом ты обладаешь неплохим, Петя, вот только послевкусие у тебя…

И в голове старика раздалось злорадное хихиканье.

— Ну вот, опять ты за своё, — с лёгкой обидой сказал Петя, подходя к реке руки сполоснуть, — вновь ты словами пустыми играешь, да понятия знакомые перекручиваешь.

— А как же иначе? — искренне удивился колпак. — Как по-другому среди понятий привычных Дурака сыскать, перекрученного да непривычного?

— Да что мне за дело до понятий твоих? — недовольно пробурчал старик, в воде шумно плескаясь. — Ведь не в понятиях я Дурака ищу, а в мире этом. Что за надобность такая — в словах да присказках его искать?

Тут ноги у Пети по траве неловко скользнули да в стороны разъехались, он удивлённо охнул и шумно сверзился в воду речную.

Пока старик в речке барахтался да в грязи осклизался, пытаясь на берег выкарабкаться, в нём ни на минуту не умолкал смех колпачный.

* * *

— Э-эх, — сказал старик с досадой, к своему кострецу наконец-то добравшись да одежду промокшую с себя стаскивая, — помощи от тебя… Человек тонет, а ему всё неймётся, одно веселье на уме.

— Эх, Петя, Петя, — вздохнул колпак. — Неспешно в тебя наука дурацкая проникает. Вот не хочешь ты Дурака среди понятий искать, в словах да присказках тебе путаться надоело. А тонул-то ты сейчас где? А барахтался в чём — неё понятиях ли своих? Не словами разве захлёбывался?

— Ты о чём это? — удивился Петя, рубаху свою над костром пристраивая.

— Всего лишь напоминаю тебе твои же открытия недавние. Ведь уразумел ты вроде, что Мир живой и настоящий в словах всегда теряется, исчезает он в понятиях о себе самом. В тех самых понятиях, за которыми ты Дурака рассмотреть не хочешь.

— Ну так что? — по-прежнему не понимал Петя.

— А то, что мир человеческий — это всего лишь то, что считают миром. Настоящий же Мир начинается там, где заканчиваются слова и мысли о нём. Так же, как и Дурак. А что остаётся, когда мысли тают? Да ощущения одни, об этом ты уже знаешь. Но кому они нужны в мире, словами да мыслями загаженном? У каждого в этом мире свой мирок понятий и правильности имеется. Свой. Вот ты до сих пор полагаешь, что в речке тонул да воду хлебал?

— А где же ещё? — вновь удивился старик.

— Не в речке ты тонул, а лишь в понятиях своих о ней, в знании своём ты захлёбывался, в знании о том, что такое вообще возможно. Ведь реки-то на самом деле и нет вовсе… не существует в природе человеческой того, что перед этим понятием помечено не было. Поэтому если сумеешь ты сквозь понятия да знания свои просочиться, сумеешь сквозь слова насквозь пройти — так и вода твёрдой стать может и Дурака рядом с собой ты всегда отыскать сможешь.

— Сквозь знания просочиться? — восхитился старик. — Хочу… Но как? Невозможное ведь это дело…

— Ты прав, глупо хотеть невозможного. Невозможного не нужно хотеть, невозможным нужно пользоваться. И постепенно ты поймёшь, как это делается.

В этот момент на поляну молодец добрый на коне гнедом выехал. Был молодец статен да широкоплеч, а внимательнее к нему приглядевшись, Петя в нём знакомца своего давнего признал — Ивана Царевича.

Обрадовался старик встрече такой, к костру гостя пригласил, чем мог, угостил. Иван Царевич едой простой не побрезговал, привык в странствиях своих малым довольствоваться. О супружнице его расколдованной старик вспомнил, спросил, не напрасно ли царевич лягушек болотных поцелуями смущал — удался ли брак?

— Даже не сомневайся, — заулыбался царевич, — окружила она меня таким вниманием да заботой, что который уж год выхожу я из того окружения, всё никак не выйду.

Порадовался за него старик, о своих делах рассказал. О Дураке спросил, не встречал ли.

— Не встречал, — отвечал ему Иван Царевич. — Простых дураков, тех сколько угодно видел — хоть пруд ими пруди, а вот Дурака… Нет, не привелось.

— А ты в Сонной сказке его не искал? — вспомнил он вдруг. — В стране Лабиринта?

Подивился Петя сказке такой, не бывал он в краях сонных никогда и не слыхивал даже. Царевич и сам лишь чуть о них знал, вроде как живут там люди то ли спящие, то ли заколдованные, в общем — странные. Дураку, дескать, самое там место.

Засомневался было старик, но Иван Царевич и дорогу указать взялся и проводить даже до развилки дорог вызвался. Так и отправился Петя в скажу спящую, в Царство Лабиринта…

* * *

Стоял старик нестарый на пригорке, царство в долине раскинувшееся наблюдал, да недоумевал всё больше и больше. С чего бы сказку эту лабиринтовой называть было? Никакой запутанности или непроходимости в ней видно не было. Напротив, простиралось царство здешнее, словно коридор прямой вытянувшись. Шириной оно было в несколько домов всего, а длиной своей чуть не в горизонт упиралось.

Пока спускался Петя с пригорка, происшествие на пути его случилось. Заполыхал ни с того ни с сего дом чей-то пожаром. Засуетился люд вокруг него, забегал, пожитки да живность спасая. Поспешил и старик помощь какую оказать. Но как поближе подошёл, то странную картину увидел.

Тащили слуги кровать хозяйскую, с верхнего этажа на нижний её спуская. Осторожно несли — ни цыпочках, чуть ли не крадучись. Надрывались они при этом сердешные, корячились — да только не проходила окаянная в проёмы дверные. На кровати сам хозяин почивал, во сне сладко жмурясь. Вот уж и дымом всё заволокло, да пламя кровать лизать принялось, а они всё вертят её без толку, тычутся в разные стороны, только никак не вынесут.

Кинулся старик к ним на помощь — в первую очередь хозяина спящего растолкал да в чувство привёл. Едва успел тот из дома выскочить, как заполыхали стены, а крыша горящая прямо на кровать рухнула.

— Отчего ж вы сразу хозяина своего не разбудили? — удивлялся старик посреди народа стоя. — Ещё малость — и пропал бы человек.

— А не велено было, — отвечали ему. — Наказ у нас такой — сон хозяйский ни за што не тревожить.

Изумился было старик нестарый, да вдруг вспомнил, в какую он сказку попал. Присмотрелся тогда Петя внимательнее к люду вокруг него сгрудившемуся, в глаза заглянул, да самому себе не поверил — спал народ. Спал стоя, спал с открытыми глазами, спал разговаривая и с вёдрами бегая.

Смотрел на это старик да всё никак разобраться не мог — что же делало людей этих спящими?

Долго смотрел, но так и не понял ничего. Со стороны если глянуть — так обычные люди. А стоит в глаза всмотреться — спят все, спят без зазрения совести просто, и всё тут!

— Ладно, — решил старик, — погуляю я пока по сказке этой, погляжу да послушаю, как народ здешний живёт, а там, глядишь, и разберусь, в чём дело.

Цельный день Петя нестарый по царству спящему бродил, чего только ни насмотрелся, чего ни наслушался.

Лекаря на площади базарной приметил. Народу к нему стояло — не протолкнуться просто.

— Доктор, — услышал старик краем уха разговор, — что-то я слышать последнее время плохо стал. Стыдно сказать — пукну и не слышу.

— Пустяки, — отвечал доктор, — вот вам таблеточки, попьете, и всё в порядке будет.

— Я стану лучше слышать?

— Нет, громче пукать.

Подивился старик такому лечению. В глаза лекаря рыночного глянул — спит бедолага. Спит так же, как все, но сон видит свой, особый — про то, как лечить полагается, про то, как правилам врачебным соответствовать надобно.

Пошёл старик дальше, вдруг видит — хоронят кого-то. Народу собралось тьма-тьмущая.

— Кого хоронят-то? — поинтересовался старик.

— А вон, видишь мужика в гробу? Его и хоронят. Протолкался Петя поближе да видит — покойник-то не лежит в гробу, как ему полагается, а сидит. Сидит, да ещё по сторонам с любопытством озирается.

— Эй, — окликнул его старик, — ты што там делаешь? Ведь ты ещё живой?

— А кому это интересно? — отозвался покойник. — Сказали пора,

значит, пора.

Старик от удивления остолбенел просто. Пока стоял так, с открытым ртом, разговор рядом услышал.

— Судьба, видать, такая у человека…

— Подумаешь, судьба. Судьба — это когда кирпич на голову падает. Вот это я понимаю — судьба.

— А если не на голову, а рядом?

— Ну, тогда, значит, не судьба.

Всмотрелся старик в лица говорящих да в который раз на глаза спящие наткнулся. Начал он понемногу понимать, что же именно спит в народе здешнем…

— Ум, — подумал он, — это всего лишь способность находить оправдание собственной глупости. А глупость — это неумение слышать свои ощущения, свою внутреннюю мудрость. Это следование чужому научению, чужим правилам и законам, всему тому, что в ум человеческий кем-то вложено было.

— Вот и выходит, — думал он дальше, — что царство ума — это мир, в котором спят отвергнутые ощущения, спит неуслышанная и непризнанная мудрость, спит радость.

— Отчего только я раньше сна этого умственного не замечал, — удивлялся старик, — ведь и в наших сказках всё так же — в угоду уму делается.

Захихикал в голове Петиной голосок противный, словно в ответ на мысли его.

— А ну-ка, ну-ка… — подозрительно пробормотал старик, колпак дурацкий с себя стаскивая.

Походил он немного без него уже, промеж людей опять потолкался, разговоры их послушал… И точно — будто в обычной сказке сразу оказался, люди все вокруг него как люди, живые и неспящие. Но как только колпак на голову напялил — всё как прежде стало.

— Вот оно что, выходит, чувствительнее меня колпак Дурака делает, — с удивлением сказал себе Петя, — вот так подарочек… Теперь бы им распорядиться как следует…

Двинулся старик дальше. Шёл, любопытство проявляя особое — во все закоулочки, да тупички заглядывая, к людям присматриваясь да к словам их прислушиваясь. Уж больно хотелось ему ещё одну загадку решить — отчего это царство здешнее лабиринтовым кличут?

По городу можно было идти куда угодно без риска заблудиться в нём, так как прям он был и узок, шириной всего в одну улицу. Но совершенно одинаковые его домики, фонтанчики и скверики в какой-то момент создавали странное ощущение блуждания по кругу.

Выражения лиц у людей здесь тоже были одинаковые — значительные все и озабоченные. Даже нищие в этой сказке, и те носили лица серьёзные и значимые. Ощущалось, что люди здешние день за днём, год за годом делают одно и то же, именно то, чему были обучены с детства, то, что каждому было предписано раз и навсегда. И от этого жизнь их идёт размеренно, предсказуемо и скучно… Да и не идёт она никуда, а так… притворяется только, а на самом деле лишь на месте топчется…

Вдруг Петя двух стражников приметил, что к нему направлялись. Нацелившись пиками ему в живот, они спросили грозно:

— Ты что здесь вшиваешься? Чего вынюхиваешь? А ну, отвечай, пока в острог не посадили!

Удивился Петя, неужели он права не имеет по городу гулять? О том и сказать решил.

— Неужто я не имею права… — начал было он.

— Имеешь, имеешь, — нетерпеливо перебил его стражник.

— Да нет, вы ведь не дослушали… — попытался старик вопрос свой пояснить. — Я имею право…

— Да имеешь, сказали уже ведь, что имеешь, — перебил его второй стражник.

— Хорошо, спрошу тогда по-другому, я могу…

— А вот это — нет!.. — в один голос сказали служивые. — Даже и не думай… Права-то, они што — их у нас все имеют. А вот может один лишь царь. Причём прав ему для этого никаких не надо.

Тряхнул Петя головой в сердцах — звякнули в ответ бубенцы колпачные, да вдруг с рогами цветными наружу и вывалились.

Замерли стражники на мгновенье, как-то странно на старика глянув, а потом лицами отчего-то смягчились, заулыбались даже.

— Э-э, да что с дурака взять, — сказали они друг другу. — С дураком ведь если свяжешься — сам таким же станешь.

— Это точно, — усмехнувшись подумал старик, вслед стражникам глядя, — это я как раз по себе знаю…

И вдруг понял он всё, понял глупый смысл сказки этой. Ведь что такое лабиринт? Это место, из которого нет выхода. В лабиринте любой путь рано или поздно заканчивается тупиком, но в этой сказке народ хитро поступил, притворился он, что лабиринта не существует вовсе.

Оказавшись в тупике своих привычек, своего знания и своих обычаев, народец местный даже не стал пытаться из него выбираться, он просто начал обживать его, облагораживать и делать нормой существования. Так лабиринт внутренних проблем постепенно превратился в целое царство, с виду ровное, прямое и беспроблемное. Но совершенно безысходное внутри.

— Именно так оно и выглядит — царство умных, — подтвердил колпак догадки Петины. — Это, в самом деле, царство то ли слепых, то ли спящих, это царство лжецов и обманщиков. В нём всегда можно из тупика, в котором оказался, сделать уютный трактирчик под названием «Тупичок». А потом топтаться в нём до бесконечности…

— Выходит, любой тупик — это всего лишь знание спящего ума? — уточнил старик, приводя колпак в прежний вид да снова на голову водружая. — Всего лишь знание о жизни, а не её настоящее проживание?

— Вот, вот, — засмеялся колпак, — и об этом никогда не стоит забывать: любое знание, любая истина, пришедшая к тебе от других, — это не что иное, как приглашение уснуть, это сон, длящийся порой веками. Сон, который втягивает в себя всё новых спящих. Но существует он только потому, что люди позволяют ему сниться.

— Умственное знание убаюкивает… — продолжал голос, сладко позевывая. — Убаюкивает ощущения… Любое утверждение лишь утверждает человека в спящем состоянии. Задача любой правильности — править его сновидениями…

— Просто кошмар какой-то… — озадаченно сказал Петя.

— Ещё бы, — хмыкнул колпак, — но имей в виду — только во сне могут быть кошмары. Кошмар или проблема — всего лишь атрибут сна. Поэтому каждый несчастен ровно настолько, насколько глубок его сон.

— Помнится, Рыбка Золотая мне о том же говорила, — согласился старик. — Люди, говорила она, — это спящие боги. Просыпайся, говорила, лишь пробудившись, можно осознать, что спал.

— Верно, — обрадовался колпак, — для этого Дурак в мире правильном и нужен — пробудиться ему помочь. Правила и принципы надо нарушать, только так можно проснуться. Ведь это не люди нуждаются в правилах, а правила в людях. Именно поэтому по-настоящему правдивый человек всегда приходит к пониманию, что он лжет. А если не приходит — значит, он спит.

— А я ещё вот о чём соображаю, — задумчиво сказал старик, — чем же эта сказка спящая от прочих отличается? Что в ней такого, чего в других нет? А может, это просто козел отпущения всем нужен — вот и придумали цельную сказку отпущения. Дескать, только в ней все не горазды спящие случаются. А вот по мне если, так ничуть здесь сна не больше, чем в иных местах.

— Молодец, Петя, — хмыкнул колпак довольно, — растёшь понемногу. Ну, что ж, тогда проверим — готов ли ты ещё один шаг к Дураку сделать? Не смутишься ли тем, что увидишь? Не оробеешь ли?

Петя немедленно оробел.

— О чём это ты? — спросил он смущённо. — Попонятнее скажи.

— Да не о чем здесь говорить, — сказал колпак, — здесь смотреть надо, смотреть безбоязненно и чутко. А чтоб на чуткость эту тебе настроиться сподручней было, надень-ка ты меня вновь по-честному, по-настоящему — рога цветистые наружу выверни, да бубенцами позвени от души.

Удивился Петя затее дурацкой, но послушался — вывернул он опять колпак, бубенчиками позвенел, по сторонам вокруг себя посмотрел.

— Ну и что? — спросил он через минуту. — Разница-то в чём?

— Не болтай много, а смотри… — шепнул ему колпак еле слышно. — Глаза разуй и всё увидишь…

Покрутил старик головой ещё немного… да вдруг и вправду увидел. Странное такое увидел…

У всех людей, на которых Петя сейчас смотрел, словно нить светящаяся из живота выходила, куда-то вверх устремлялась, да в верхотуре той и исчезала. Ох, и много же нитей таких от земли кверху тянулось! Удивило Петю, что самого человека могло и не видно быть, в доме он может сидел или за деревьями где, а паутинка света, что из него тянулась, всё одно заметна была.

А чуть позже ещё кое-что приметил старик. Оказывается, сами люди тоже свет источали, но в сравнении с нитью яркой, из них выходящей, слабым, то свечение было, бледным, словно стянули нити паутинные на себя всю его силу.

Хоть далеко не у всех так дела обстояли — вот на полянку ребятишки высыпали да принялись туда-сюда носиться, визгом пронзительным, и смехом звонким воздух наполняя. Порадовался Петя на них глядя — чистый да яркий свет источали они, ни одной паутинки светящейся вокруг них он не заметил.

Попытался было Петя рассмотреть, что же там в верхотуре прячется, что на себя нити света людского тянет, — только ничего не понял. Висело над миром сказки этой что-то серое да бесформенное, тяжёлое…

Пока Петя увиденное обдумывал, пока разобраться во всём пытался — у себя самого такую же паутинку заметил. Испугался старик своему открытию и сразу же увидел, как ярче и толще паутинка та стала, словно испугом его наполнившись.

— Неужто и я сплю? — пробормотал он растерянно, внутрь себя заглянуть пытаясь. Только не сразу это ему удалось — мешала испуганность его. Включил тогда старик смех в себе ненадолго, а как насмеялся — страх-то и растаял весь.

Пробежал он затем вниманием по всему телу — смеются ли клеточки в нём, как печенки-селезенки себя ощущают? Руки-ноги свои изнутри послушал, а затем и вовсе со стороны на себя взглянул. Пока упражнялся так, растаяла паутинка, свет из него сосущая, словно обратно в живот его втянувшись.

Заинтересовался Петя этим делом, эксперименты на себе ставить начал: мысли включит — есть паутинка, запереживает о чём-либо — ещё сильней струится по ней энергия его, непонятно куда утекая; а как спросит он себя: «Сплю ли я?», да внутрь заглянет — как тут же в нём все нити паутинные и исчезают. Долго ещё старик так упражнялся, пока потихоньку не начал смысл открытий своих постигать.

— Так вот, значит, как выглядит человек в состоянии своём спящем, умственном, — сказал он вслух. — Словно собачонку, его на поводке держат, словно рыбешку на крючок попавшую. Вот только что на крючке том аппетитного надето было? На что человек зарится да ловится? Должно быть, из мыслей соблазнительных да из понятий завлекательных наживка та… А как попадёт кто на крючок такой, так сила его жизненная и утекает понемногу, словно через соломинку. Куда только она девается»?Кому на пользу идёт?

— Вопрос это, Петя, не простой, — отозвался колпак, — а потому пока преждевременный. Всякой сказке своё время… Пока лучше о другом поговорим — а как разрушить одурь эту сонную? Как людей ото сна умственного пробудить?

— Дик, это… — задумался старик, но не надолго. — Да правила все взять и отменить! Ум правильностью питается, и чем её больше, тем крепче его сон. А ещё слушать себя чутче надо, да жить по своему закону — родному, внутреннему.

— Неплохо Петя, очень даже, — порадовался за него колпак. — Правило для всех и впрямь должно быть одно — никаких правил! Только когда что-то происходит не так, появляется шанс проснуться. Поэтому, Петя, никогда не бойся ошибиться, любая твоя ошибка — это первый шаг к свободе.

— А главное, ~ продолжал колпак, — не забывай всё делать с радостью и удовольствием. Делать то, что доставляет тебе удовольствие, как раз и значит — не спать. Хочешь проснуться — просто позволь себе радость испытать. Только не ошибись — доставь удовольствие себе, а не своему уму.

— А ещё — смех, — сказал Петя, вспомнив детишек смеющихся. — Смех пробуждает этот мир. Пока смеёшься — уснуть не получится. Эх, Дурака бы сюда… Он бы правила все здешние быстро вверх тормашками перевернул да смехом всех пробудил. Вот только нет его здесь… Я про то уже точно знаю.

— Откуда уверенность такая? — удивился колпак.

— Да оттого, что сказка эта — один сплошной тупик. А Дурак в тупики никогда не заходит, что ему там делать? — если они давно переполнены умными.

— Неплохой вывод, — засмеялся колпак. — А вот тебе ещё один, чтоб было о чём на досуге покумекать: большинство живёт свою жизнь понарошку, лишь притворяясь, что делает это по-настоящему. А надо жить по-настоящему, не забывая, правда, что и это тоже понарошку.

Сон, как образ жизни

Осознанное сновидение

«Встань спящий, и воскресни из мёртвых».

Послание к Ефесянам (5:14)

— А ты уверен, что сегодня проснулся? — хохочет Дурак.

С развитием ментала и ростом личностного сознания человека происходит его неизбежная самоизоляция от Мира, с которым он ещё совсем недавно ощущал полное родство и единство. У него появляется осознание своей «самости», своего «Я» и, как следствие, — формируется восприятие мира уже как некого внешнего объекта, то есть существующего независимо от него.

Для ограниченного ментального сознания такой «внешний мир» неизбежно представляется фантастически огромным и пугающе необъятным. Человек, лишившись ощущения «кровной связи» с ним и руководимый одним лишь менталом, чувствует себя в нём крайне неуютно и беззащитно. Он буквально подавляется его грандиозными масштабами и находится в непрерывном напряжении перед его непредсказуемостью.

Именно с этого момента, из самых «благих» и «щадящих» соображений, ментал начинает совершенно бессовестно лгать своему хозяину. Он намеренно сужает границы реального мира, маскируя его «устрашающие» масштабы искусственными и безопасными пределами своего восприятия.

А Мир живой, хоть и оставшийся за границами своей убогой копии, но всё ещё вполне доступный осознанию, менталом уже откровенно игнорируется и всячески табуируется по всем каналам восприятия.

Достигается это, прежде всего, двумя способами: во-первых, блокировкой Божественного трансцендентного канала связи с реальным миром, проявленного в человеке ощущениями, и превращением его во что-то предельно невыразительное и малореальное — интуицию, «внутренний голос» и прочие «фантомы»; а во-вторых — усилением «ментального шума», то есть той самой несмолкаемой и «забавной» болтовни ума, которая на поверку оказывается далеко не столь уж невинной.

Оказывается, наш ум, равно как и наша речь, изначально и целенаправленно сориентированы на непрерывное проговаривание внешне заурядных, но, оказывается, очень мощных «семантических заклятий и заклинаний», призванных поддерживать сознание в состоянии гипноза, а «описание Мира», выстроенное таким «загипнотизированным» сознанием, — в монументальной нерушимости. То есть мы послушно и обречённо творим себя и мир своими мыслями и речью.

«Именно язык навязывает человеку нормы познания, мышления и социумного поведения: мы можем познать, понять и совершить только то, что заложено в нашем языке» (Сепир-Уорф).

«Границы моего языка означают границы моего мира» (Л. Витгенштейн).

«Человек живёт в мире, непрерывно пересотворяемом с помощью его собственного языка. Наша открытость миру не просто структурируется языком, но так же трансформируется с его помощью» (Д. Мосс и Э. Кинг).

Согласитесь (чего уж там греха таить) — все мы проявляем достаточно нездоровый интерес к таким вещам, как магия и колдовство. Кто-то это делает с опаской, кто-то с жадным любопытством — но все мы втайне желаем хоть «одним глазком» подсмотреть, «как же это всё происходит…».

Но оказывается, каждый из нас является высококлассным магом буквально с самого рождения (свой «магический цвет» определите сами).

Все мы с невероятной точностью и в полном соответствии с тончайшими нюансами своих знаний, представлений и настроений непрерывно создаём вокруг себя с помощью «магических заклинаний» — своего «внутреннего диалога», искусственный, но вполне «колдовской» мир ментала — «описание Мира». Накладывая при этом особое «ментальное заклятье гомо сапиенса» даже на свою Божественную суть, на своё Космическое Сознание. Тратим мы, кстати, на всё это фантастическое количество жизненной энергии.

Поэтому если мы хоть на мгновенье заставим замолчать свой ум, то весь наш мир, такой знакомый и привычный, попросту исчезнет.

Но — хочет ли он этого?

На прошлом занятии мы вскользь уже коснулись этой темы — странный, оказывается, мы с вами мир сотворили…

«Описание Мира», выстроенное и хранимое тысячами поколений и миллиардами сменяющих друг друга человеческих сознаний, давно обрело качество независимого (!) и тайно паразитирующего на человеке существа.

Мы гордо считаем себя «венцами творения», но для «описания Мира» мы всего только инструмент, своего рода «пищевод» для получения энергии. Причём, как это ни унизительно, но мы давно уже к этому приспособились, привыкнув довольствоваться ничтожными крохами регулярно отбираемого у нас изобилия, и ровным счётом ничего не предпринимаем для изменения подобного положения вещей.

А ведь сделать для этого надо совсем немного — мы уже определили, что «описание Мира» абсолютно искусственно, то есть создано именно человеком и поэтому начисто лишено независимых и автономных каналов для получения энергии и поддержания собственного существования. Человек — единственный такой канал для него. И без человека, а точнее — без его согласия на «откачку энергии», это образование попросту исчезнет.

Поэтому если мы вернём себе весь отпущенный нам энергопотенциал и сделаем это самым естественным образом, то есть всего лишь вспомнив о своей Божественной сути, проснувшись и вновь воспылав жаждой полноценной жизни, — то «описание Мира» бесславно растворится, превратившись из диктатора всего лишь в безобидный «фон» нашего существования. И более того — в один из возможных «фонов», в своего рода «декорацию» в спектакле под названием «Жизнь», в декорацию, каких может быть очень много.

«Описание Мира» уже давно и повсеместно блокирует такую возможность, насылая на человека своего рода гипнотический дурман, то есть вполне осознанно и изощрённо его оглупляя и надёжно удерживая в состоянии управляемого сомнамбулического транса. Каким образом это ему удаётся?

Многочисленные эксперименты Джона Лилии показали, что если человеку искусственно создать условия сенсорного голодания: полностью лишить его доступа зрительной информации (например — светонепроницаемые очки); слуховой (наушники); осязательной (ванна с тёплой водой) — то он очень быстро «засыпает», выпадая из привычной реальности и переходя в глубоко-трансовое, а по сути — гипнотическое состояние.

Некогда такую же «штуку» проделал с человеком ментал, этот верный слуга «описания Мира», — стянув на себя львиную долю жизненной энергии и «обесточив» тем самым канал ощущений. Именно вследствие этого человек начинает испытывать сенсорный голод (чем, кстати, вновь-таки немедленно пользуется ментал, пытаясь утолить этот голод своими искусственными и всегда зомбирующими раздражителями), а все его структуры — острейший энергодефицит.

И тогда подсознание, а точнее — программа выживания, «командующая» там, начинает «спасательные мероприятия» и переводит человека в «щадящий» и экономный режим «полудохлого», «сонного», но отныне — нормального человеческого существования.

Человек теряет ясность восприятия как действительности, так и самого себя, то есть вполне реально «оглупляется», ибо даже его мозг — компьютер с фантастической мощностью, может ему теперь предложить всего лишь сотую часть своего потенциала — всё остальное идёт на обслуживание «описания мира», на поддержание его структур.

Так человек становится «энергодонором», своего рода «ментальным зомби», ибо, пребывая в сладких грезах ментального сна, совершенно не замечает происходящего с ним. Помните слова бессмертного Остапа Бендера: «Судьба играет человеком, а человек играет на трубе»?

О том, откуда взялись эти «паразитические структуры», чем конкретно они проявлены в нас и как с ними можно справиться (а точнее — наладить взаимовыгодное сотрудничество), мы поговорим позже. А пока просто оттолкнёмся от факта происшедшего с нами и попытаемся бесстрашно исследовать эту предельно странную (согласитесь!), «постыдную» Для человека (нет, ну в самом деле!) и скорее всего неожиданную для вас ситуацию.

* * *

Итак, мы с вами оказались творцами, создавшими весьма опасное и коварное творение — вселенную, обладающую способностью гипнотизировать своего творца.

Мы создали образование, которое уже многие тысячелетия решает свои задачи за наш счёт, но при этом настолько тонко и умело манипулируя нами, что мы, всё более теряя свободу, волю и жизнеспособность, продолжаем, тем не менее, считать себя самыми независимыми, самыми совершенными и самыми сознательными существами во всей Вселенной.

На прошлом занятии мы достаточно подробно исследовали суть понятия «правильность». «Правильный» человек — это ярчайший представитель загипнотизированного человечества. Это человек, уже давно не воспринимающий вокруг себя ничего, кроме того, что записано в пленивших его программах.

Стремительный рост жестоких, необъяснимых и кажущихся бессмысленными преступлений, совершённых людьми «всегда правыми» и признанными впоследствии «нормальными (!) и вменяемыми», говорит о стремительной активизации ментальных программ уже всего человечества, о всё большем их несоответствии программам сущностным и, как следствие, о резком увеличении количества внутренней агрессии, присутствующей в таком человечестве. Её общий уровень угрожает стабильности существования уже всего нашего пространства.

Поэтому, с целью понижения критического уровня коллективной подсознательной агрессии, должно либо резко сократиться количество населения на планете (войны, болезни, природные катаклизмы, вплоть до пресловутого «конца света»), либо менталу всё же придётся уступить свои позиции, потеснившись и позволив каналу ощущений пробиться, словно роднику, «на поверхность» — в активную часть сознания, преодолев многовековую заскорузлую корку ума.

О чём это мы? Да всё о том же — похоже, что нам таки удалось найти (уже в который раз!) основную причину, по которой мы бредём по жизни испуганными и беспомощными странниками, испытывая от своего существования только жалкое чувство мелкой удовлетворённости.

Не постесняемся её в очередной раз озвучить — причина эта заключается в том, что некогда человека перевели на искусственный, ограниченный и иллюзорный канал восприятия мира — ментал.

Всё наше видение — исключительно ментальное, мы с вами уже выяснили, что глазами мы лишь смотрим, а само восприятие, видение формируется в нашем мозге, в соответствии с уже вложенной в него ментальной программой. Мы слышим — исключительно менталом; осязаем, обоняем, вкушаем — менталом, менталом, менталом!

Ментальный человек — это человек предельно одинокий, ибо он просто вынужден непрерывно общаться лишь сам с собою. Ведь «описание Мира» — это только наш слепок, некая «человеческая матрица», поэтому мы всюду видим исключительно то, что уже знаем, что уже присутствует в нас. Если же в поле нашего зрения попадает нечто нам незнакомое, нечто выходящее за пределы «нашего мира», то мы жутко напрягаемся и даже пугаемся, ибо программа выживания строго-настрого наказала опасаться всего необычного и непредсказуемого.

Абсолютно ничего нового в процессе такого «познания» познано быть не может, ничего, кроме того, что уже присутствует в человеческой массе, в его коллективном сознании. Единственная польза от подобного исследования самого себя — это возможность увидеть со стороны то, что ранее в себе не осознавалось, что было «заперто» в бессознательных контурах массового сознания. Но, увы, — даже в таких случаях вместо реального изучения своей «изнанки», проявленной некими феноменами, мы их только пугаемся, объявляем галлюцинацией или чудом и привычно табуируем.

Доступ же к Миру Живому, Божественному, для человека всегда был сведён к минимуму — это его предельно слабый интуитивный канал и те немногие необусловленные ощущения, что у него ещё существуют. Кстати, именно благодаря им возможность познания для человечества всё таки сохранялась, пусть даже в предельно урезанном объёме. Тоненькая струйка знания слабо, но всё же непрерывно сочилась сквозь «железобетонные застенки» рассудка, хоть и облекаясь им сразу же в ментально-чеканные формулировки, причём с огромными искажениями и намеренными «подчистками».

То есть — к счастью, ни «описание Мира», ни ментал оказались не в силах полностью разрушить механизм тонкого восприятия истинного Мира, они смогли лишь «обесточить» этот механизм, лишить энергии и заглушить ментальными воплями его предельно тихий, но всё же непрерывно звучащий в нас голос.

Зато тот, кому удалось хоть однажды «открыть» этот голос в себе, услышать его и осознать — уже навсегда потерян для «описания Мира» как жертва. Хозяйское качество начинает стремительно просыпаться в нём. Такой человек становится «безнадёжно инфицированным» предощущением своей грядущей свободы, предвкушением предстоящего пробуждения от гипнотической спячки.

Ментал этому отчаянно сопротивляется. Не сумев заглушить «шепот ощущений», он прибегает к другому, гораздо более коварному способу — теперь он пытается переубедить. Он использует для этого своих надёжных слуг — логику и здравый смысл, именно то, на что человека приучили равняться с самого рождения.

Но на прошлом занятии мы уже определили этих «коварных типов гражданской наружности». Здравый смысл и логика всегда стремятся стать посредниками для поиска истины. И уже в одном этом проявляется вся коварная сущность ментала.

Истину не ищут. Начав поиски истины, её неизбежно теряют, обретая взамен — угадайте что? — правильно, всё ту же логику и здравый смысл.

Истину не ищут. Бесполезно искать то, что у вас уже есть. Истина — это не то, что может быть найдено, её можно только принять, осознав в себе, ибо именно в вас она и присутствует постоянно.

Истину не ищут— её ощущают. Ощущают в себе. Вот для чего нам необходим канал ощущений. Вот отчего ментал так беспощадно и «первоочередно» с ним расправляется. Ведь ощущения — это голос Бога, язык Хозяина и Дурака.

Ведь только ощущая, мы живём. Используя ментал — лишь притворяемся в этом. Не ищут Истину, Счастье, Изобилие, Любовь — всё это уже присутствует в нас, всё это и есть наша суть.

А если всё же появляется потребность в поиске, обретении, достижении — значит, вы в плену ментала. Значит, вы спите, так как только спящий, забывший о себе во сне, может заниматься поисками себя же.

Просыпайтесь. Осознайте, что Рай — это там, где вы прямо сейчас. Надо только не забыть открыть глаза… И не слушайте при этом никого и ничего — только свои ощущения, иначе вас вновь попытаются обмануть.

««Я слышал, что этот мир прекрасен», — сказал слепой. «Кажется», — ответил ему зрячий» (Е. Лец).

«Кажется!..» — это всё, чем нас может порадовать ментал, ну что ж, мало, зато честно — весь мир ему только кажется, снится, он для него всего лишь Майя, иллюзия… Попытки ментала внести ясность в смысл прекрасного, напоминают потуги евнуха прояснить смысл оргазма.

— Это я не разбираюсь в женщинах!'— обижается евнух. —Да у меня их целый гарем…

— Это я не понимаю прекрасного? — вторит ему обиженный ментал. —Да у меня столько доказательств обратному!..

Дурак лишь хохочет, глядя на них.

— Красота действительно спасёт мир от засилья интеллекта, — говорит он смеясь, — но еёещё увидеть надо, ощутить…

Уильям Блейк полностью солидарен с нашим Дураком: «Будь врата восприятия чисты, доступной стала б человеку бесконечность».

Именно поэтому мы предлагаем вам, полагающим себя бодрствующими, проснуться. Мы предлагаем вам сделать осознанным свой сон, длящийся уже не одно тысячелетие.

Проснуться — это суметь бесстрашно взглянуть вокруг себя и быть готовым увидеть толпы спящих. «Видеть полно — значит быть отважным. Видеть полно — значит не знать страха»(Кеннет Келзер).

— В мире спящих, — смеётся Дурак, — человек только звучит гордо. Проснуться — это убрать розовые очки с истосковавшихся по живой правде глаз. Наконец, проснуться — это значит полностью использовать свой изначальный жизненный потенциал для себя, а не отдавать его послушно в виде рабской дани эгрегорному паразиту.

По сути — мы предлагаем вам стать ясновидящими. Ибо «ясное видение — это видение ложного как ложного. Видение иллюзии как иллюзии» (Александр Пинт).

Ясновидящий — это тот, кто может увидеть, что он спит, и сделать этот сон осознанным. Он воспринимает «описание Мира» всего лишь как пространство сна, в которое он погружен этим же «описанием Мира».

Проснуться для него — значит перестать зависеть от этого «описания» и увидеть сквозь него сам Мир.

Ясновидящий — это и есть Дурак, который, кстати, уже давно и едва сдерживая смех наблюдает за всем нашим логическим словоблудием, ибо видит в нём лишь сонный бред «придуривающегося» ментала. Но покуда он ещё терпит, в предвкушении финала нашего повествования, в ожидании того момента, когда мы всё же позволим себе смехом снять серьёзность всех наших разглагольствований.

А мы и не думаем обманывать его ожиданий (ведь поди попробуй — одурачь Дурака), мы просто ведём вас к этому финалу плавно и последовательно.

Мы всего лишь продолжаем нашу игру.

«Если мы поймём справедливость этих наблюдений и попытаемся «пробудиться» от гипнотического транса, если мы постараемся всё время себе напоминать, что сами создаём модель, которую считаем «реальной» вселенной, хотя живём в экзистенциальной реальности, намного более сложной, чем любая модель, — то обретем новое сознание… Наше одномерное видение превратится в многомерное» (Роберт Уилсон).

Ниже вам будет предложена техника «входа в осознанное сновидение». Но перед этим — несколько предваряющих слов.

Имея дело с Дураком, никогда не стоит быть уверенным в чём бы то ни было. Дурак часто использует в своей речи известные слова и выражения, вкладывая в них исключительно своё «дурацкое» значение, которое почему-то всегда оказывается много ближе к их истинному смыслу.

Мы уже говорили, что Дурак неизбывно Счастлив, ибо в его пространстве всегда «с-частъю-часть» объединяется. По этой же причине Дурак и Совершенен, ибо только в единстве со всем — «со-»—он осуществляет все свои достижения — «-вершения».

Дурак равнодушен, безразличен и ясновидящ — вы уже знаете почему и т. д. — мы ещё не раз столкнёмся с этим.

И вот теперь Дурак решительно осваивает «сновидческое пространство». И он совершенно прав в таком наименовании своего мероприятия. Он сознательно отказывается признать состояние ментально-бодрствующего человека «не сном».

— Чем ты умнее, тем глубже твой сон, — подтверждает Дурак сказанное своим смехом.

В самом деле, ведь мы уже хорошо знаем, что человек изначально и безусловно Совершенен, Изобилен и Божествен, но вот появляется ментал и нагло ограничивает человеческие масштабы физическим телом, крадёт у него Бога, опошляет понятие счастья и любви, подселяет в его сердце безысходность…

Чем другим, кроме как «сонной одурью», можно после этого назвать ментальное состояние человека?

Есть ли смысл в том, чтобы лезть сейчас в то самое, традиционно считающееся «сновидческим» пространство? Что мы, спящие наяву, сможем в нём увидеть? Разве что очередную «ментальную сказку» для и без того спящего, а по ночам ещё глубже засыпающего сознания.

Нет, давайте всё же распутывать этот клубок «сновидческих состояний» последовательно, и поверьте — так мы быстрее и вернее достигнем его конца… Или начала? В общем — начала того конца, которым заканчивается начало.

Итак, технология осознанного сновидения. Весь её смысл сводится к переключению сознания с ментального уровня восприятия мира на уровень ощущений.

Проснуться во сне — это значит начать осознанно ощущать. Начать делать то, чего ради мы и были явлены некогда на матушку Землю. Но — забыли, уснули и разучились.

В этом нам поможет ещё одна техника вопрошания, внешне выглядящая предельно просто, но имеющая, тем не менее, глубочайший трансформирующий эффект.

Техника «Я сплю?»

В течение дня, в любой ситуации и в любом состоянии, вспомнив о возможности сделать ментальное сновидческое состояние повседневности осознанным, задавайте себе вопрос: «Я сплю?»

Всё. Больше здесь писать не о чем. Сейчас мы вам показали кратчайший путь к просветлению, к Дураку. А вот пойдёте вы по нему или нет, зависит теперь исключительно от вас.

* * *

…Увы, но вы правы — без дополнительных объяснений мы вас всё же не оставим. Но учтите — это дань исключительно нашей (моей) болтливости, но вовсе не насущной необходимости.

Действительно, технику, предложенную вам, необходимо просто делать и все ответы придут сами. Более того — они даже выстроятся в очередь к вашим, пока ещё не озвученным вопросам.

Но мы так же хорошо знаем, что всем нам необходима мощная ментальная мотивация, своего рода «ментальный пинок», для того, чтобы мы хоть пальцем пошевелили (и вот за это менталу — наше большое «дурацкое» спасибо). Ведь хоть большинство из нас давно уже «горит желанием» стать Дураками, но вот выглядеть при этом по-дурацки никому неохота…

Ну что же, попробуем помочь вашему менталу, итак… Если вас кто-то неожиданно разбудит среди ночи и грозно спросит: «Ты кто?!.» — ото вам, скорее всего, потребуется некоторое время для того, чтобы… А вот для чего именно? Озвучьте, как бы вы для себя закончили эту фразу? Наверное, всё же так: «…чтобы окончательно проснуться и вспомнить, как именно вас зовут».

Вот в этом и ловушка. Это ответ умного человека, опытного, знающего… А ещё точнее— это ответ несомненно спящего человека, но пребывающего в иллюзии бодрствования. Зато Дурак всегда ответит по-другому: «…для того, чтобы вновь «заснуть», то есть вернуться в свою социумную программу, и уже в этом, привычном спяще-ментальном состоянии вспомнить имя этой программы». То есть заснуть — это значит затеряться в ментале и утратить себя истинного.

Мы беспробудно спим, когда думаем, что не спим. Мы спим «мертвецким сном», когда описываем свои ощущения по поводу этого сна. Мы засыпаем всякий раз, когда забываем ощущать. Зато мы всегда в состоянии это отследить! Мы абсолютно всегда можем увидеть свой сон!

Вопрос: «Я сплю?»—мгновенно включает нас в состояние осознанности, мы при этом видим как бы срез своего сознания. Причём если вы уже спросили себя об этом, то в вас, без сомнения, доминирует его нижний слой и вы «спите» однозначно! Ибо вопрос может задать лишь сам ментал, аониестьсон.

Но почему он так делает? Отчего он «предает» и отслеживает сам себя? А что же ему остаётся делать, если вы в такой момент обретаете истинную осознанность? Это лишь пока вы спите, ментал остаётся вашим господином, но как только вы становитесь осознанными, пусть на мгновенье, — он превращается в послушного и очень исполнительного слугу.

Ощутив «момент истины» и вернув себе осознанность, «пробудившись», постарайтесь сохранить это состояние как можно дольше. Но особенно не расстраивайтесь, если оно исчезнет уже через несколько секунд, просто вновь напомните себе: «Я сплю?»—и возвращайте ощущение полной включённости во всё происходящее.

Делайте это как можно чаще в течение дня, по уже известной вам схеме «вспомнил — сделал». Очень скоро вы заметите, насколько естественно, приятно и притягательно возникающее состояние «нементального бодрствования».

Уже на первых порах вы неизбежно обратите внимание на то, что «пробуждение сознания» всегда вызывает достаточно заметный прилив энергии. Вы теперь знаете, откуда эта энергия — «описание Мира» вновь «дало маху» и лишилось ещё одного своего энергетического донора.

Сделав практику вопрошания привычной и всё чаще наблюдая окружающий мир «изнутри себя», через необусловленные менталом ощущения, наберитесь смелости и рассмотрите этим внутренним зрением своё окружение.

Внимательно вглядывайтесь в лица людей, с которыми вы общаетесь, которые стоят рядом на остановке или в очереди, и спрашивайте себя: «Он спит?», «А она спит?», «А они спят?» Вы будете потрясены тем, что увидите и что ощутите, — спят практически все…

Но не вздумайте их осуждать! Ведь вы и сами лишь только начали пробуждаться. Что ж вы хотите: «Если всю жизнь, сколько мы себя помним, нас сопровождает слепота, она становится единственно доступной нам истиной»(Мэрль Шейн).

Обязательно сядьте перед телевизором и посмотрите какое-нибудь популярное ток-шоу, такое, где присутствует много общения со зрителями. Глядя на его участников, на ведущих, спрашивайте себя: «Они спят?» Оказывается, спят, все спят… Что ж, привыкайте, такова правда — вы живёте в мире спящих, загипнотизированных людей…Ведь не случайно один из наших — Дурак Ежи Лец — сказал: «Этот мир создан не для нормальных людей. Он — для нормализированных».

А когда вы уже окончательно разочаруетесь в «роде человеческом», то просто выйдите на улицу, на детскую площадку и посмотрите на играющих детей. Спросите себя: «Они спят?» И у вас сразу станет легче на сердце и теплее на душе — нет! Они не спят! Они осознанны в своей игре. Они ощущают, они живут. Значит, вы не одиноки в своём бодрствовании. Значит, всё не так уж безнадёжно.

Поэтому скорее, пока вы вновь не заснули, начинайте делать то же самое, что и увиденные вами детишки, — играйте. И упаси вас Бог (да подстрахует вас Дурак!)превратить в серьёзную рутину предлагаемую технику! Вообще-то, нам это представляется абсолютно невозможным — но коварны всё же пути ментала. Немедленно пресекайте все его происки вопросом — «Я сплю?».

Не ждите, когда вашим «пробуждением» займётся Хозяин, довольно часто он это делает весьма бесцеремонно и достаточно жестоко — негативными ситуациями и болезненными состояниями. Хоть, если честно, такая «побудка» редко бывает качественной и скорее напоминает анекдот: «Поднять подняли, а разбудить забыли».

Проблемы, болезни, личные трагедии — это как раз то, что останавливает нашу суету, наш «лунатический бег» и заставляет заглянуть «в себя». Заставляет вспомнить, что жизнь настолько хороша, что не стоит её портить своим в ней отсутствием.

Но нужен ли нам такой «будильник»? Не проще ли это делать естественным образом, ведь, наряду со стрессовыми ситуациями, нам даётся множество достаточно приятных возможностей «проснуться». Влюблённость, творчество или вот, например, — весна. Вы никогда не задумывались, господа мужчины, почему весной так много красивых женщин? Да просто потому, что в остальные времена года вы их мозгами оцениваете…

Поэтому, уважаемые кандидаты в «неспящие Дураки», не пропустите тех моментов, когда сам мир по-дружески напомнит вам о вас же, заботливо спрашивая: «Ты спишь?»

Вам предложена предельно простая, но мощная техника. И всё же иногда уровень ментальной вовлечённости бывает настолько высок, что ваш сон, вязкий словно болотная трясина, не хочет поддаваться и не отпускает из своего гипнотического плена уснувшее сознание.

В этом случае вы можете попробовать «включиться в осознание себя», использовав классическую технику достопочтенного Дурака Романы Шри Махарши, а именно — просто спросив себя: «Ктоя?» Кто вы есть? Тот, кто спрашивает? Или тот, кто наблюдает за спрашивающим? Взгляните на свой ментал «со стороны».

И «вопрошайте» себя таким образом, то есть — отслеживая возникающие при этом ощущения, до тех пор, пока с «громким чмоканием» не освободится из ментальной трясины пробужденное вами сознание. Подтвердите его освобождение немедленным вопросом: «Я сплю?» И сохраняйте это состояние «не сна», изобилия ощущений и самонаблюдения как можно дольше.

Выполняя технику «Я сплю?» регулярно и постепенно превращая её в устойчивое состояние самоосознания, вы многое поймёте (ощутите!) в процессе этого.

Теперь вам станет ясен смысл рекомендации, данной нами без объяснений ещё на втором уровне, когда мы предложили обходиться в процессе общения без местоимений «Я», «Мне», «Меня». Можете вновь «оживить» этот приём, в «неспящем состоянии» вы уже не попадёте в прежние ловушки своего «эго».

Если вы всё ещё ощущаете себя правым в чём-либо, просто задайте вопрос: «Ясплю?»—и убедитесь, что «правый человек»—это всегда спящий человек. Любая «правильность» и «объективность» — всего лишь атрибуты сна.

Возможно, что совсем в ином свете вами теперь увидится и наш «кодекс Дурака» — совершенно парадоксальное и абсурдистское творение, ставящее в тупик рассудок и здравый смысл, зато вынуждающее нас заглянуть вглубь себя — в свои ощущения, а по сути — проснуться.

Следует также иметь в виду, что тотальная практика вопрошания «Я сплю?» постепенно и самопроизвольно будет смещаться в пространство физиологического сна. По-другому быть и не может — ведь поскольку такой сон является всего лишь отражением действительности, то наше «Я сплю?» рано Или поздно, но проявится в нём обязательно, причём уже вместе с наработанным состоянием самоосознания. То есть — однажды в естественном сне вы совершенно неожиданно спросите себя: «Леплю?»—и осознаете, что — да, спите. И проснётесь… в своём сновидении. Но это уже совсем другая история.

Сейчас же давайте коснёмся ещё некоторых нюансов рассматриваемой техники.

То, что случается в нашем сознании в ответ на вопрос «Я сплю?», очень трудно передать словами. При этом происходит почти мгновенный переход, буквально скачок с ментального уровня восприятия себя и мира на уровень ощущений. Поэтому всегда ответом на заданный вопрос будут лишь ощущения.

Но если вы всё же умудрились ментально отреагировать и произнести в ответ «Нет, я не сплю!», то можете не сомневаться — на самом деле вы спите, да ещё как — «без задних ног» просто, а возможно, что и «без передних рук» тоже.

Нементальный анализ внутреннего состояния происходит мгновенно и появляется в виде готового знания и уже не требующей доказательств убеждённости. Вся «хозяйская кухня» такого анализа сводится к определению, как именно — ментальным знанием или ощущениями воспринимается в это мгновенье мир.

Ещё раз отметим — очень редко, но всё же иногда возникают определённые сложности в получении ответа на заданный вопрос. В таких случаях вы применяете либо уже упомянутую выше технику «Кто я?», либо просто включаете смех любым известным вам способом, разряжая ментал и «освобождая» ощущения. То есть — смехом пробуждаете себя.

Здесь, по-видимому, есть смысл вспомнить и о предыдущих техниках, сориентированных на создание тотальной толерантности: «Да-да» и «Ну и что?». Вместе с предложенной техникой «Я сплю?» они составляют триединую технологию осознанного толерантного восприятия Мира.

Это взаимодополняющие техники, причём «Да-да» — работает с ощущениями; «Ну и что?»—с менталом; а «Я сплю?»— это «техника-переключатель» с ментального канала восприятия мира на канал ощущений. Использование их в единой связке, в синтезе позволит вам в любой, даже самой драматической ситуации не забыть о своём Дураке.

Так, например, если, работая с негативными ощущениями техникой «Да-да», вы вдруг отследите несогласие в виде ментального возражения, то тут же применяете технику «Ну и что?» и, «смутив» ею ментал, снова работаете с техникой соглашения.

Но если почему-то не срабатывает «Ну и что?», — сразу же спросите у себя: «Я сплю?», — и дальше поступайте в зависимости от специфики своего состояния: либо вновь применяете «Ну и что?», либо (и скорее всего) переходите уже на работу с ощущениями техникой «Да-да».

Мы сейчас не будем описывать всех возможностей, которые открывает перед нами состояние «осознанного сновидения», обозначим их коротко: внутренняя безграничная свобода и изобилие жизненной энергии; зато проиллюстрируем ещё одной цитатой из Роберта Уилсона:

«В обычном (материалистическом) состоянии сознания нас можно сравнить с человеком, который пассивно сидит перед телевизором, жалуясь, что показывают чепуху, но вынужденно «терпит» это, потому что ничего сделать не может.

В экзистенциальном состоянии сознания мы берём на себя ответственность за переключение каналов и обнаруживаем, что у нас есть выбор смотреть то, что нам нравится».

Пользуйтесь же этой возможностью широко и смело, с каждым новым шагом всё больше и радостнее убеждаясь в отсутствии любых пределов и невозможностей в том пространстве Сказки, к освоению которого мы приступили. Ричард Бах с нами в этом полностью солидарен: «Для того, кто осмелился открыть глаза во сне, во мраке всегда сияет свет».

И напоследок — «покаянное слово».

Тот, кто был внимателен в течение всей беседы, не мог не заметить определённой непоследовательности в нашем поведении, то есть — несоответствия заявленного ранее («терпимость», «согласие») и очередной беспощадной атакой на ментал.

Да уж, толерантностью здесь и не «пахло»… Что ж это мы так подкачали, а? Прямо перед Дураком неловко, честное слово… Вот только с чего это он так хохочет, Дурак-то, на смущение наше глядя? Отчего заливается, словно дурак какой-то?.. Что сказать пытается?

— Загляни в себя, — смеётся Дурак, — и ты всегда найдёшь там один лишь смех.

— Как, ты его там не находишь? — хохочет он. — А в кого ты заглядывал?

Да, увлеклись, заигрались мы в ментальную и серьёзную логику, забыли, что в пространстве Дурака логика иная — абсурдистская, «дурацкая» и не отдающая ничему предпочтения.

Нет чтобы посмеяться и спросить себя: «А почему бы и нет, собственно?» Отчего не поиграть с менталом «в войнуху», не «понаезжать» на него, используя его же оружие — логику? Непоследовательно как-то? «Ну и что?» Для кого «непоследовательно»}

В таком подходе для Дурака нет ничего необычного. Его не интересует, как внешне выражена его игра. Главное, что в своей основе Дурак уже изначально согласен со всем, он принимает и объединяет в себе любые противоположности, и именно это позволяет ему играть в любую игру. Оставаясь при этом Дураком.

Нападая на ментал, он одновременно смеётся, соглашаясь и с ним. «Оплакивая» плененные менталом ощущения, он смеётся ещё громче, радостно предвкушая то новое, что уже готово родиться вследствие этого в пространстве его игры.

Дурак прекрасно понимает условность всего происходящего: вся эта «война», равно как и разделение нашего существования на «спящее» и «не спящее», — всего лишь одна из форм игры, в которую он, ехидно посмеиваясь, нас вовлекает.

«Обычное осознание нашего «я» весьма напоминает частицу: оно «плотное»; «изолированное»; «запечатанное в кожу» и практически статичное.

Когда же человек способен отстраниться от происходящего, его «я» начинает напоминать волновой процесс. Наблюдая за этим процессом, человек учится сознательно выбирать желаемые состояния.

…Но бессмысленно пытаться выяснять, какое из этих состояний сознания «истинно», так же как бессмысленно пытаться понять, что такое «свет»: частица или волна» (Роберт Уилсон).

Поэтому Дурак принимает «описание Мира» не как коварного энергетического вампира, подлежащего уничтожению, но как очень сильную фигуру в проводимой им игре, очень важный её элемент.

— Посмотри, кто рядом с тобой, — смеётся Дурак, — если тот, с кем у тебя полное согласие, то зачем он тебе нужен?

— Чем опаснее противник, — хохочет он, — тем больше я его люб лю.

Поэтому нет непоследовательности и в нашей «воинственности», на самом деле мы глубоко благодарны менталу, а тем паче «описанию Мира» за их неоценимые пинки под наш «божественный зад», способствовавшие как нашему безудержному духовному росту, так и зачатию Дурака в сердцах наших (так вот оно какое — «непорочное зачатие»!).

Впрочем, не слишком ли вы увлеклись чтением?

Вы что — опять уснули?!

Четвертое занятие

На опушке леса, подле муравьиной кучи, лежал старик Петя, подставляя вечернему нежаркому уже солнцу свои нестарые ещё бока. Лежал он на животе, подперев голову руками, и с любопытством наблюдал за жизнью муравьиной. Муравьи вели себя странно и неспокойно — они быстро и раздражённо бегали по муравейнику, закрывая все ходы-выходы, и негромко при этом матерились.

— К дождю, должно быть, — решил старик, поднимаясь и отряхиваясь от сухой хвои и древесной трухи.

Он поглядел вокруг. Неподалёку от него деревня виднелась. Начиналась она с кузни, откуда доносилось шумное лязганье да клубами поднимался сизый дым. К ней и направился нестарый старик неспешным шагом.

— И пришёл новый день, — негромко бормотал он по дороге, — и вновь пропал не зря…А за ним ещё один, и опять всё туда же…И куда следующий нацеливать — совсем уж непонятно.

— Да не расстраивайся ты так, — послышался в его голове голос знакомый. — Когда нет определённой цели — промахнуться невозможно.

— Да неужто Дурак — это не цель? — как-то вяло и устало удивился Петя.

— Да неужто — цель? — передразнил его голос. — Ну, тогда ответь что же такое Дурак есть?

Открыл было рот старик для ответа, да так и остался.

— А ведь и вправду, — подумал он озадаченно, — что есть Дурак? Для кого-то он просто шут гороховый, для кого-то зубоскал придворный, но это если умом его понимать. А вот если по-другому — сквозь ощущения на него глянуть…

Пыжился старик, тужился, с мыслями долго собирался, да так и не собрался.

— А бес его знает, — наконец признался он честно.

— Так, может, у него Дурака и искать надо? — лукаво засмеялся колпак.

— Надо будет, и до него доберёмся, — буркнул старик слегка растерявшись. — Если уж очень приспичит…

— Как знать, Петя, как знать, — захихикал колпак, — может, и приспичит…

Петя пристроился неподалёку от кузни, на бревне, достал из котомки ломоть хлеба с луковицей, да ужинать принялся. Жевал, с любопытством за делом кузнечным наблюдая. Два кузнеца лошадь подковывали, один за ногу её держал, а другой молотком тяжёлым орудовал.

— Лошадь, — подумал старик с непонятной грустью, — это единственное животное, в которое можно забивать гвозди…

— Что-то не нравишься ты мне сегодня, — вновь услышал старик в себе голос колпаковский, — и сам ты не нравишься, и настроения твои. Солнечности да светлости в них маловато.

— Да откуда ж ей взяться — солнечности-то? — искренне удивился старик. — Когда муторно уже на душе от странствий этих непонятных. Страдательно даже как-то…

— Если ты испытываешь страдание, — посоветовал колпак, — испытывай его изо всех сил! Оно такого испытания не выдерживает.

Только хмыкнул старик в ответ, посидел ещё немного, краюху дожёвывая, да вдруг и подумал: «А отчего бы и не попробовать?»

Взял он всю муторность свою тяжёлую, душу изматывающую, да словно уголек — раздувать её начал. Будто сам ею стал, всего себя ей открыв да силой жизненной наполнив. Вспыхнула тяжесть та пламенем болезненным да сразу же и таять начала, на нет вовсе сходя…

И впрямь полегчало у Пети на душе, посветлело, будто солнышко там снова всходить начало.

— Ну вот и ладно, вот и славно, — засмеялся в нём голос довольный, — давно тебе привыкнуть к этому надо — со страданием легче всего справляться, поддаваясь ему. Да и не только с ним одним.

— А насчёт поисков своих, — продолжал колпак, — не шибко беспокойся. Ведь не раз уже говорено было — это не ты ищешь Дурака, это он ищет тебя. Но чем активнее ты занят его поисками, тем труднее ему за тобой угнаться.

— Так что иди-ка ты лучше, Петя, на постой просись да к ночлегу готовься, — зевнул колпак сладко, — вечереет ведь. Завтра уже в догонялки те играть будем…

* * *

Который уж раз за время странствий своих сказочных стоял нестарый старик Петя на развилке дорог да надпись на камне придорожном читал:

— Налево пойдёшь — коня потеряешь, — сверху начертано было.

— Прямо пойдёшь — без головы останешься, — гласила надпись средняя.

— Направо пойдёшь — совсем пропадёшь, — предупреждала нижняя надпись.

Недолго старик над выбором пути думал.

— Если уж искать Дурака, — сказал он вслух, — то там, разумеется, где головы лишиться можно. Подумаешь, велика потеря, от неё только одни неприятности по всему телу случаются.

И зашагал старик Петя по дороге средней, самой негожей да невзрачной, смело старыми лаптями пыль загребая да по сторонам с любопытством озираясь.

Прошёл он немного совсем, когда вдруг мужика странного на пути своём встретил. Был мужик тот диковат да неопрятен с виду — с грязной щетиной, с подбитым глазом и огромным сизым носом, то ли тоже подбитым, то ли от простуды опухшим.

— Ты здесь мальчика такого маленького не видел? — спросил мужик Петю грубым голосом и даже не поприветствовавшись.

Петя немного растерялся от невежливости такой, но виду решил не подавать.

— Нет, не видел, — ответил он спокойно.

— Ясно, что не видел, — криво усмехнулся мужик. — Куда тебе… Пойдём, покажу.

И он не оглядываясь зашагал к большому дубу, росшему у дороги. Помедлив немного, старик всё же следом за ним отправился, уж больно любопытно ему стало. Мужик подошёл к дубу вплотную да грязным пальцем прямо в дупло ткнул.

— Не видел, так смотри.

В дупле сидел крошечный мальчишка, не больше мизинчика ростом, и грыз очищенный лесной орёшек. Был он с виду ладненький, в яркую цветную одежду одетый. Увидев старика, он ему ручкой помахал, словно приятелю давнишнему, и улыбнулся. Улыбнулся и Петя в ответ.

— Ну что, увидел? — подал голос мужик с подбитым глазом. — А раз увидел, то и возись теперь с ним. А с меня хватит.

И он быстрым шагом прочь подался.

Посмотрел старик ему вслед ошарашенно, а затем на мальчика-с-пальчика взор перевёл. Тот по-прежнему лопал свой орех да улыбался набитым ртом. Пригляделся к нему Петя внимательнее, да только сейчас и понял, что не ребёнок это, а мужичек такой маленький. Личико у него и впрямь было детское, но всё в морщинках мелких, а волосики на голове все седые уже.

— Ну что, старик, — подал наконец малыш голос тонкий, — пора бы и в дорогу. Уговор такой: ты меня на плече несешь, а я тебе скажи рассказываю да путь показываю.

— Какой ещё путь? — удивился Петя.

— Какой, какой, — недовольно пропищал лилипут, — конечно же тот, что мне нужен. Тебе ведь без разницы, куда идти, разве не так?

Покоробило немного старика такое обращение, но обижать отказом маленького человечка ему было неловко. Ведь идти ему и вправду было всё равно куда. Посадил он малыша себе на плечо да дальше отправился. А тот и вправду скажи старику сказывать принялся. Да такие, каких он сроду не слыхивал…

— Значится, вот какое дело в мире сказочном случилось, — пищал ему пожилой мальчик-с-палъчик. — Пришёл как-то раз серый волк к бабушке в гости и съел её. Нацепил на себя её одежды и в кровать улегся. А тут и дедушка явился, ну и, конечно, туда же — в кровать полез… Ну откуда же бедолаге серому знать-то было, что дедушка у бабушки такой темпераментный был!..

Пока до старика нестарого смысл рассказа лилипутского дойти пытался, тот уже за другой принялся.

— Испекли бабка с дедкой как-то раз колобка. Круглый да румяный он у них получился, поставили они его на окошко стынуть. А пока он остывал, бабка ему и говорит, ты, мол, только в трактир не ходи, а не то там тебе живо сосиску в попу засунут да хот-догом назовут… Только не послушался Колобок…

Не успел старик от сказочки этой в себя прийти, а пострел малый уже о другом сплетничал.

— …Или вот хотя бы Илью Муромца взять. Ну дюже охоч он до женского полу, ну дюже… Хоть баб и недолюбливает.

— Это как? — удивился Петя. — Это почему?

— Да не успевает просто. Оттого и вышла с ним вот какая история…

Через пару часов пути совместного старик уже не знал, куда ему деваться от сказок таких изувеченных да на странный манер вывернутых. К счастью, трактир какой-то по дороге случился. В нём и пристроил Петя мальчонку того старенького, будто случайно его в ложке забыв, на столе лежащей.

Шёл он потом по дороге быстрым шагом, да всё чудился ему то ли писк, то ли смех голоса тонкого, словно рассказывающего всё ещё истории скабрезные. Но чуть погодя понял старик, кто именно в нём от смеха покатывается.

— Ну и в сказку же я попал, — вздохнул он тогда сокрушённо, — один глупости в ухо пищит, а другой, тот прямо в голове смехом дурным заливается. Никуда от кошмара этого болтливого не деться.

— В том-то и беда твоя, — уже не сдерживаясь смеялся колпак в голове Петиной, — что со всех сторон окружён ты одним лишь собой. И, действительно, куда тебе теперь от кошмара такого деваться?

— А насчёт сказок, — продолжил он, — не спеши выводы делать. Ведь это не ты в сказке живёшь, это она живёт в тебе. Да только разве это жизнь…

— Старыми сказки ныне стали, — невесёлым уже голосом заговорил колпак, — очень старыми. Поизносились они, в понятиях сказочных поистрепались… Столько их раз уже рассказывали, что давно они сказками быть перестали. Да сам посуди, можно ли сказкой назвать то, что тебе давеча на ухо нашептывали?

— Вряд ли, — смутился старик, — уши в трубочку от сказок таких сворачиваются.

— Вот и я о том же, — вздохнул колпак. — Для большинства сказки — это всего лишь слов набор. А слова, они что, они ведь как дети — беззаботно играют сами с собой. Им нет дела до того смысла, что в них пытаются вложить, им всё равно, что именно из них лепят. Вот и выходит в результате сказка про Колобка с сосиской в попе. Ужас какой…

Припомнились старику те сказки, что в детстве ему рассказывали. Простоту да очарование их напевное будто вновь он ощутил… Покивал старик головой, с колпаком соглашаясь. А тот всё сокрушался вслух.

— Сказка ведь — это то, что живым быть должно. Это то, что в нас живёт, в нас огорчается и радуется. Но вовсе не то, что понимается и ум питает. Но увы — давно превратили сказки в назидание, стали по ним уму-разуму учить да рассудок потешать. Вот они стареть и начали, стали они ветшать да силу волшебную терять. Умирают сказки нынче… А некоторые в лабиринт сонный превратились. Их на самом-то деле много — сказок спящих, лабиринтовых да безысходных…

Грустно старику Пете стало от слов таких нерадостных. Завздыхал он, колпак слушая.

— Чем же делу этому пособить можно? — спросил с надеждой. — Как сказкам помочь?

— Что тут посоветуешь… — отвечал ему голос колпачный. — Сказку ведь нельзя думать, не годится её обсерьёзивать. Сказкой жить надо, её следует ощущать, ей надлежит радоваться. Только тогда сказка живой сделаться может.

Закручинился старик, опечалился — за сказку ему обидно стало…

— А что, если, — после паузы небольшой вновь подал голос колпак, — тебе свою дорогу в Сказку проложить? Да идя дорогой той — оживить Сказку, сделать её снова Волшебной?

— Какую дорогу? — растерялся нестарый старик.

— Да хотя бы вот эту — ту, что ты прямо сейчас ногами топчешь… — сказал колпак и умолк надолго.

Постоял старик немного, услышанным слегка огорошенный, покумекал маленько да вздохнул тяжко.

— Эх, — сказал, — и кто бы мне моё счастье нашёл! Дык — некому. Всё сам… Сказку, и ту сам для себя сочиняй…

И поплелся он дальше по дороге своей. Шёл, присматриваясь к ней внимательно — не мелькнёт ли где намек на сказку новую? Не прошляпил ли какого знака волшебного? Брёл он так по дороге пыльной, а мысли его непристроенные точно так же в голове его пустой бродили.

— Каждый шаг — это один миг, — думал Петя в такт шагов своих. — Каждый шаг — это то, что делает меня живым, то, что позволяет ощущать себя счастливым. Значит, шаг — это преддверие к счастью. А миг — это единица измерения этого счастья.

Остановился старик, мешок на другое плечо перебросил, дальше двинулся, мыслям своим вслед.

— Хорошо, — думал он, — но ведь вся жизнь состоит из таких шагов, из таких мигов-мгновений. Выходит, вся она и есть — счастье…

— Вот здорово-то, — восхитился старик. — Здесь главное — идти не забыть. Раз каждый миг — это один шаг, то внутри себя, в ощущениях своих его и нужно делать. И непременно — навстречу. А как же иначе1? — навстречу жизни, а значит — навстречу счастью.

Не откладывая в ящик долгий — сразу же пробовать начал. Посмотрит на что-то — да внутри себя шаг навстречу сделать пытается. Затем ещё раз и ещё… Только что-то не заладилось у старика. Не совсем ему ясно было, как же шаг этот внутри делать надо. Уж и так он пробовал, и этак, да всё никак.

Так, в странностях упражняясь, не заметил, как к мосточку ветхому подошёл, через речушку малую переброшенному. Только Петя на него ступил, как вдруг изогнулся тот мостик горбом огромным, в змея страшного превращаясь, да распахнулась у него пасть чудовищная. Смрадом да гарью оттуда дохнуло, ужасом да безнадёжностью чёрной…

Замахал старик руками, на самом краю пасти с трудом удерживаясь, телом всем изогнулся — лишь бы на ногах устоять да в глотку ту отвратительную не упасть. Чудом задержался, назад дёрнулся — да в овраг глубокий кувырком скатился.

Лежал Петя на дне овражьем, дыхание с трудом переводил, да в себя прийти старался. Понемногу успокоился. Колпак свалившийся подобрал, пыль из него выбил, грязь вычистил да на голову снова водрузил.

Из оврага выкарабкался да на мост с опаской поглядел… Слыхал о таких фокусах Петя, а как же, в сказке всё ж таки живёт. Вот только больше для богатырей такие испытания приготавливаются, чтобы доблесть их да меча остроту проверить.

— А чем же ты хуже? — коварный шепот в голове стариковской послышался. — Пробуй, Петя, хотел научиться шаг навстречу всему делать — вот и делай.

— Делай, делай, — пробурчал старик растерянно. — Пробовал ведь уже…

Потоптался он, покрутился, да выбирать не из чего — опять упражняться начал. Но для начала решил старик растерянность да неуверенность свою в порядок привести. Вспомнил Петя, как делал это уже некогда — окутал он ощущения свои вниманием, а потом словно в себя войти их пригласил — «Да» им всем сказал. Затем ещё раз и ещё, пока не растворились они в нём.

И вдруг понял старик, чего не хватало ему перед тем, для ощущения шага внутреннего. Да просто приглашения к этому привычного не было! Того, что само по себе, по природе своей человеческой к этому приводит.

Глянул тогда старик вокруг снова, да всему на что взор его упал «Да» говорить принялся. Да не просто так говорить, а ощущать, как это «Да» внутрь него входит. И одновременно каждое его 'Да» — словно ответный шаг навстречу ощущениям.

Дакался так Петя со всем, дакался, да вокруг такую уверенность в себе ощутил, что ноги его сами к мосту-оборотню подвели.

Стал старик перед мостом, а тот уже подрагивать от нетерпения кровожадного начал, рябью крупной пошёл. Глядел нестарый старик на дело это хищное да просто продакивался со всем, что по поводу этому ощущал. Странное дело, но стал понемногу успокаиваться мостик, даже дрожь в нём стихла…

В порыве внутреннем, лёгком ступил на него Петя, да пошёл смело и не торопясь особо, руками поручни его по-дружески оглаживая. А когда перешёл, обернулся и даже ручкой ему от избытка чувств помахал.

— Аи да Петя, — восхитился в нём голос колпачный. — Аи да молодец!

А старик и сам доволен собою был. Отправился он дальше по дороге этой неказистой, по сторонам поглядывая, «Да» всему говоря. Каждый шаг — новое «Да», каждое «Да» — ещё один шаг внутри.

Шёл он так какое-то время беззаботно и легко, но постепенно странное рядом с собой замечать стал. Что-то вокруг него меняться начало. Как-то звонче птицы запели, летая понизу кругами и все на плечи ему сесть норовя. Деревья к дороге склонились низко, ветвями прямо под ноги расстилаясь, даже облака, и те будто к самой голове его спустились, словно прикоснуться к ней желая.

Вдоль дороги живность вдруг в изобилии невероятном появилась — бегали вокруг белки да ёжики, шмыгали мыши наперегонки с сусликами, столбиками, чуть не в ряд сидели зайцы, ничуть не пугаясь лисиц, шныряющих меж ними. А когда Петя семейство медвежье увидел, в окружении стаи волчьей, словно специально из лесу вышедшее его встречать, — понял он окончательно, что дело здесь неладное.

— Это что ж такое происходит? — в полном замешательстве спросил он. — Это что же со сказкой такое случилось — не заболела ли?

— А может, напротив, Петя, — выздоравливает сказка, оживает, — улыбался голос внутри него. — Так всегда бывает, когда новая сказка рождается. Когда её с полнотой душевной в первый раз рассказывают.

— Это ты о чём? — уже не на шутку встревожился старик. — Это я, что ли, всему причиной?

— А кто ж ещё? — смеялся колпак. — Ты и есть. Со мной вместе, правда…

Опешил старик, колпак пощупал, а затем и вовсе его снял. Оказывается, развернулся колпак дурацкий во всей своей красе — все рога его наружу вывалились, бубенцами блестя да позванивая весело. В суете и не заметил Петя, когда же такое случилось, должно быть в овраге ещё, куда он, от чудища спасаючись, скатился.

— Так вот оно что, — сказал Петя. — Выходит, не только меня колпак чутливее делает, но и мир ко мне чутче относиться начинает. Значит, каждое «Да» моё ему слышно становится, каждое согласие он моё ощущает. Так вот, оказывается, как мир в ответ себя ведёт — открывается он весь, навстречу тянется…

Напялил старик колпак на себя вновь, да уже вместе с ним засмеялся звонко, от души…

— Ты ещё не всё видел, Петя, — вновь голос в нём раздался. — Когда кто-нибудь дорогу сказочную из себя строит, то путь такой всем виден делается. А как же иначе, особый ведь путь этот — волшебный. Обернись-ка ты да полюбуйся на то, что натворил.

Глянул Петя назад, да ноги у него от увиденного подкосились. Вместо дороги кривой да неказистой, о которую он лапти стаптывал, стелилась за ним дорога ровная, гладкая, кирпичом жёлтым вся выложенная. Словно каждое «Да» стариковское в кирпич света солнечного обратилось.

— Это что?.. — с трудом выдавил он из себя.

— Это — новая сказка, Петя, — сказка про дорогу из жёлтого кирпича. Путь в неё ты уже проложил, наступит скоро её время, и отправятся по ней новые герои в путь свой волшебный…

— Но ведь не всегда на мне колпак Дурака в красе своей полной будет, — озаботился старик. — Значит, не всегда у меня получится сказку живую творить…

— Всегда, Петя, всегда, просто не так заметно это будет, не так торжественно. Помни главное — пока ты внутри «Да» всему говоришь, пока шаг навстречу делаешь, мир тебе точно такое же «Да» всегда скажет. И ощутишь ты его непременно — в делах, событиях, улыбках. И это будет уже твоя сказка — живая и волшебная. Вот тогда и поймёшь ты наконец, что в чудеса и впрямь не надо верить, а надо ими просто пользоваться.

Освоение пространства сказки

— Знаешь, чем хороша пустыня? — спросил Маленький Принц. — Где-то в ней скрываются родники…

Антуан де Сент Экзюпери «Маленький Принц»

Не кажется ли вам, уважаемые соискатели гордого звания «Дурак», что давно пришло время разобраться — что же это за «пространство Сказки» такое, столь настойчиво предлагаемое вам для освоения?

Давайте попробуем это сделать прямо сейчас, проведя попутно более подробное исследование некоторых тем и понятий, поднятых и обозначенных ранее.

На прошлом занятии мы безжалостно заклеймили «описание Мира», которое и раньше не особо-то жаловали, совершенно уж «кошмарным монстром», «паразитом-вампиром», сосущим жизненные соки из ничего не подозревающего человечества.

Не отказываемся мы от своего мнения и сейчас, но, продолжая исследование этой темы, мы позволим себе слегка подправить контекст, на фоне которого было «препарировано» это понятие и совсем немного сместить смысловые акценты, довольно жёстко расставленные ранее. Нам самим очень интересно — что же из этого в конечном счёте получится?

Итак, мы с вами выяснили, что попытка ментала сузить рамки восприятия Мира через создание его копии-описания была вызвана исключительно страхом перед грандиозностью этого изначального образования. И это действительно так — и «описание Мира», и «Зона комфорта» представляют собой всего лишь проекцию человеческого страха.

Поэтому столь привлекателен, но одновременно и ужасен Для ментала Дурак, ведь он предлагает прикоснуться к Живому Миру, к «обнажённому нерву действительности», и ментал вновь мечется, в тисках неизбежного для него выбора — явно «сладок запретный плод», но «и хочется ему, и колется…»

Хоть выбора, как всегда, нет: «прикасайся, не прикасайся», но обусловленный ум в состоянии увидеть лишь то, чем он уже обусловлен, то есть — именно то, что составляет условия его существования.

Ранее мы уже определили, что в человеческом пространстве некогда произошло странное — его создатель полностью потерял контроль над своим творением. Более того — поистине беспредельную власть над творцом обрело как раз его создание, именно оно теперь подчиняет человека своей воле, влияет на его поведение и им управляет.

И здесь самое время вспомнить об одной основополагающей истине, которая вполне сознательно нами пока не привлекалась при исследовании «паразитических» свойств «описания Мира».

Вы ещё не забыли, что мы выстраиваем мир своего окружения исключительно из качества внутреннего состояния? И всё, что нас не устраивает во внешнем мире, изначально и несомненно уже присутствует в нас?..

«Вампир», «паразит», «диктатор» — как ещё мы успели обругать «описание Мира»? — забыв, что при этом мы описывали лишь самих себя. Причём, как оказывается, в самом буквальном смысле.

Много уже было сказано о неизбывной потребности человека владеть, управлять и держать под контролем как всё своё окружение, так и самого себя. Стоит ли после этого удивляться, что именно такое отношение к человеку проявляет и структура, им выстроенная?

Мы окружили себя миром, которым теперь будет пользоваться нами столь же беспощадно, сколь делаем это мы сами, совершенно безбожно пытаясь эксплуатировать «всех и вся» и непрерывно навязывая всему свою волю. Очень точно заметил по этому поводу кто-то: «Нам нечего ждать милости от природы, после того, что мы с ней сделали».

Так что же это получается — замкнутый круг? Для логики, привыкшей неустанно отделять «плохое» от «хорошего», и для здравого смысла, пытающегося затем это плохое «искоренить», — да, это тупик.

Но Дурак всегда может сделать шаг в сторону и взглянуть на всё под совершенно иным углом…

— Тупик — это прекрасное место для отлова спящих, — смеётся он. — Да и смех в нём звучит особенно выразительно. А чем громче смех, тем меньше сна.

— Любой тупик, — с улыбкой говорит Дурак, — в силу своей непробиваемой тупости, — это надёжная ступенька для следующего шага.

На прошлом занятии мы предложили вам проснуться. Под «разными соусами» и «приправами» мы вас провоцировали на это и раньше, но теперь возникла насущная необходимость заявить об этом прямо. «Проснитесь, — нагло сказали мы, коварно усыпив перед тем вашу бдительность. — Лишь проснувшись, вы поймёте, что спали».

Мы предложили вам, сохраняя «пробужденное» состояние, начать осваивать пространство своего «осознанного сновидения», изучать его.

Именно таким исследованием мы и займёмся сегодня.

Итак, мы создали проход в совершенно особое пространство «неспящего» сознания. Чем же оно отличается от пространства привычной нам повседневности, от того, что мы всю жизнь считали «нормой»}

Прежде всего — критерием истинности. В «описании Мира» определяющим является наш ум, привычная логика и всё, что мы связываем с рассудочной деятельностью. Девиз такого Мира был провозглашён некогда Декартом: «Когито эрго сум!»—гордо было сказано им. — «Ямыслю, следовательно, существую!»

В пространстве же «осознанного сновидения» истинным является лишь то, что ощущается и не искажается при этом ментальной рефлексией. «Я ощущаю, следовательно, живу!»— впору было бы сейчас сказать, да вот только некому — Дураку явно неинтересны подобные манифестации.

— Чем больше ты знаешь о том, что нужно ощущать, — смеётся он, — тем меньше позволяешь себе это делать.

В царстве «описания Мира» ментал стремится полностью подавить канал ощущений, навязывая взамен лишь самого себя, со своими бесконечными рассуждениями и умствованиями как раз по поводу того, чем надо просто жить.

Зато в мире «неспящего сознания» на ментал никто даже не пытается покушаться, ему здесь предоставлена полная свобода, но уже не в роли диктатора, как прежде, а лишь в качестве уникального и ценного инструмента, совершенно необходимого для организации социумных игр. Канал ощущений не пытается противопоставить себя менталу, он предлагает ему равноправное партнёрство в игре, проводимой Дураком.

— Без ментала мне никак, — лукаво соглашается с этим Дурак. — Я мыслю — следовательно, смеюсь. Ведь что может быть смешнее1?

Дурак стремится непрерывно расширять свою игру за счёт любых элементов.

Но при этом происходит странная вещь — совершенно не желая создавать ничего нового (ибо это всегда отрицание старого), Дурак именно вследствие этого и лишь за счёт своего согласия со всем всё же создаёт качественно иное пространство существования (а точнее — просто не препятствует его появлению).

И такое пространство, созданное не отрицанием и неприятием прежнего, не желанием управлять, а лишь согласием на всё, теперь аналогичным образом ведёт себя по отношению к своему создателю. Оно чутко реагирует на любой внутренний запрос Дурака, на любое его намерение, помогая в их немедленной реализации.

Именно поэтому, входя в пространство «осознанного сновидения», мы, по сути, попадаем в пространство Сказки. В мир, представляющий собой непрерывное приключение, в мир, обыденностью которого является невозможность, а повседневностью — чудо.

Сказка — это пространство нашего «парения» (вы ещё не забыли, что это такое?), это пространство, в котором мы просто живём, легко, естественно и радостно, но отчего-то многим такая жизнь кажется чудом. И это понятно, ведь чудо — это всегда то, что предельно просто и естественно.

— Чудо? — хохочет Дурак. — Чем же оно сложнее мочеиспускания? Тут главное — как следует расслабиться…

Сказка — это возможность «овеществить» в образах, ситуациях и состояниях то нементальное знание, те ощущения по поводу Живого Мира, что ностальгически присутствуют в каждом из нас. Именно они создают динамику истинного («не спящего») развития человека, через предощущение, предвкушение Сказки, живущей в нас. Предвкушение— это единственный реальный стимул любого начинания, накоротко — через ощущения — связанный с намерением.

Дурак не ведает, что такое «желание». Зачем оно ему? В пространстве Сказки абсолютно всё необходимое и лишь предощущенное им тут же появляется как бы само собой.

— Решив поиграть, я просто протягиваю руку, — смеётся Дурак, — и в ней всегда оказывается именно то, что для этого необходимо.

В этом проявляется одно из принципиальных отличий пространства Сказки от привычного нам «описания Мира». Уже неоднократно мы предостерегали: бойтесь своих неосознанных желаний, ибо, бесконтрольно просочившись в подсознание, они имеют нездоровую привычку реализовываться. И потом всю жизнь приходится проливать слёзы о такой случайной мечте, которая послушно превратилась в судьбу. Подобная «внутренняя утечка мозгов» находит своё окончательное выражение в продукте коллективного «творчества» Человечества — в «описании Мира».

В таком пространстве, фрагментированном и разобщённом менталом, «всегда есть в кого плюнуть». Тогда как в пространстве Сказки если в кого и плюнешь, то в себя же и попадёшь, ибо любое ругательство здесь — это всегда самооценка.

Продолжая разговор о пространстве Сказки, есть смысл заме нить выражение «описание Мира» более органичным в данном контексте термином «пространство Мифа», тем более что, полностью соответствуя смыслу предыдущего понятия, оно давно уже стало расхожим в среде лингвистов, психологов и философов.

Миф — это и есть ментальное пространство «спящего социума», это плод коллективного творчества всего человечества, это отражение, но одновременно и реализация всех его знаний, страхов и чаяний по поводу Живого Мира.

Зато Сказка — это пространство, созданное знанием нементальным, интуитивным, недоказуемым, это реализация предощущения, предвкушения настоящего Мира, в ней отсутствуют ограничения, создаваемые законами и правилами, это мир парадоксов, манящей неизвестности и любых невозможностей, то есть это мир, в котором возможно всё. Всё! В нём возможен даже ментал, даже «описание Мира», — но лишь как вспомогательные элементы сказочной игры, и не более.

В пространстве же Мифа всё давно изучено, определено и разложено по полочкам. Это систематизированный и выхолощенный мир, лишённый внутреннего огня и неспособный родить ничего нового.

— Что такое реальность? — спрашивает Пауло Коэльо и сам же отвечает: — Это то, что, по мнению большинства, должно быть.

Что такое Миф? Это то, что ожидаемо и предсказуемо, то, что лишено спонтанности и неожиданности. Здесь весьма к месту будет цитата из братьев Стругацких: «Вам не приходилось замечать, насколько неизвестное интереснее познанного? Неизвестное будоражит, заставляет кровь быстрее бежать по жилам, рождает удивительные фантазии, обещает, манит. Неизвестное подобно мерцающему огоньку в чёрной бездне ночи. Но ставши познанным, оно становится плоским, серым и неразличимо сливается с серым фоном будней».

Создатель суггестивной лингвистики Ирина Черепанова в одном из своих тестов предлагает изменить в известной песне всего лишь одну букву и отследить, как меняется после этого эмоциональное состояние: «Призрачно всё, в этом мире бушующем, есть только миф, за него и держись, есть только миф, между прошлым и будущим, именно он называется жизнь».

Согласитесь — уныло и безрадостно, призрачно и недостойно человека…

В пространстве Мифа именно язык обуславливает однозначность и косность «спящего» мира. В таком мире невозможно чудо. Здесь каждое слово уже привязано к строго определённому понятию и чётко обозначенному смыслу. Поэтому Мир, созданный таким языком, будет столь же однозначным и жёстко структурированным, ничего нового в нём появиться не сможет.

«Когда человечество украло голос богов и стало само говорить от имени природы, оно стало противником природы и всего, что она производит» (Верной Вульф).

Ведь то, что действительно достойно быть сказанным, словами выразить нельзя. Вспомните бессмертного Дурака Лао-цзы: «Знающий не говорит, а говорящий не знает», — или не менее почтенного Дурака Ежи Леца: «Даже слово может стать кляпом», — или хотя бы прислушайтесь к Белле Ахмадулиной:

«Не проще ли нам обойтись тишиною,

чтоб губы остались свежи и не лживы?»

— Только скрипка без струн может издавать совершенный звук, — смеётся Дурак, соглашаясь с нами.

Но вряд ли стоит бояться произносимых слов, ведь достаточно окружить их тишиной, окутать смехом, превратить в парадокс, притчу или сказку — и они неожиданно преисполнятся особого смысла, став откровением. «Это только истине люди обычно сопротивляются, а сопротивляться сказке просто невозможно»(Энтони де Мелло).

Слово, взывающее к разуму, мёртво изначально, оно и есть тот самый «глас вопиющего в пустыне». Поэтому нет учителей рядом с нами и быть не может, и гоните прочь всякого, кто им назовётся. Ибо истинный учитель для каждого — это он сам и есть, это его ощущения. Ощущения — это шепот Вселенной, это голос Бога, непрерывно звучащий в нас. И внимая этому голосу, вы позволяете в себе учительствовать самому Богу.

Не случайно Христос разговаривал притчами, вынуждая каждого искать их смысл внутри себя, не случайно именно парадоксами «обучают» в даосских и дзэновских школах, и совсем уж закономерно, что исключительно сказками и анекдотами общается с нами Дурак.

Слово, в пространстве Мифа, стремится превратить нас в «образованных», то есть — в тех, кого уже образовали, а значит — сделали по чьим-то меркам и канонам. А по сути — усыпили, заставив забыть о своих возможностях, зато щедро одарив ложным знанием о всяческих «невозможностях».

«Образованный человек» — это человек исключительно невежественный. Ибо ведать — это значит знать. А истинное знание — это способность слышать себя, это умение понимать свои ощущения. Человек же, «образованный менталом», к ощущениям глух, он отказывается слышать в себе Вселенную.

Поэтому не стоит удивляться тому, что в пространстве Мифа именно наша хвалёная образованность, созданная понятиями и удерживаемая словами, является самым сильным и надёжным инструментом невежества.

Пространство Мифа — это просто совокупность слов, давно омертвивших «познаваемую» реальность и сделавших из нас послушных рабов.

— Даже не надейся, что это ты думаешь слова, — смеётся Дурак. — Это слова думают тебя.

«Слово убивает, но дух несёт жизнь» — подтверждает всё вышесказанное апостол Павел. Следуя его подсказке, мы как раз и предлагаем подселить в пространство Мифа дух, наполнить его Сказкой и Чудом.

В пространстве Сказки царит логика абсурда. Здесь возможно всё. Здесь любое значение и определение может мгновенно смениться на свою противоположность. Чудо здесь является нормой существования. Язык в Сказке теряет функцию указующую, определяющую и регламентирующую. Его роль всё больше становится повествовательной, коммуникативной. Дурак никогда никого ничему не учит.

— Запомни!.. — торжественно говорит Дурак, назидательно поднимая указательный палец. …И начинает смеяться.

Пространство Сказки в большей степени создаётся чистым намерением, жаждой жизни, непредсказуемости и приключений, чем языком. Язык же, слово в Сказке создаёт только пространство общения, то есть — ещё одну площадку для игры, для источника уже ментальных ощущений.

Настоящую Сказку нельзя рассказать, зато всегда можно предложить пережить её.

И только тогда в мир смогут прийти по-настоящему живые слова и образы, и они действительно станут Божественными, ибо будут рождены уже не менталом, бесконечно перетасовывающим свои фрагменты, а осознанно пережитыми ощущениями Живого Мира. И возможно, что язык, выстроенный такими образами, привычным вербальным языком уже и не будет…

А пока Дураку остаётся одно — отказываясь от объяснений, только смеяться и смеяться, дабы совсем не онеметь в тщетной попытке быть понятым.

Но всё же как? — каким образом Дурак творит мир, в котором всегда есть место Чуду, в котором Волшебство вещь обыденная и повседневная?

Почему ему так легко удаётся то, о чём другие лишь мечтают, с тоской затем наблюдая, как все их «ментально-хрустальные» замки разбиваются вдребезги о «суровую правду действительности»? Умудрённые «опытом Дурака», мы уже можем сказать, взглянув на это мельком: «Ну и слава Богу!»— но всё же почему Дурак получает всё, что ни помыслит, а вот другие «мыслят-мыслят, тужатся-тужатся» — да всё никак? Может это у них просто с головой что-то не так? Вполне возможно.

Мы уже много говорили о проблемах, о том, что они совершенно необходимы нам, ибо являются прямым указанием на то, с чем ещё необходимо работать, что ещё осталось непринятым и вызывает несогласие. Они способствуют нашему «внутреннему росту», открытию Хозяина в себе и освобождению истосковавшегося по игре Дурака.

Напомним: проблема — это всегда «западение» на одну сторону действительности, это всего лишь продукт нашего фрагментированного ума, и поэтому любая проблема исчезает моментально, как только мы увидим ситуацию целокупно, воспримем её целостно.

Надеемся, вы ещё не забыли, что все наши желания, вся наша детская и нереализованная страсть к чудесам, к волшебству— это, по сути, та же проблема? Это такое же «западение», «привязка» только к одной стороне действительности — желаемой, волшебной, и закономерное её «неполучение» вследствие этого же.

Ведь что есть желание? Это стремление исключительно к положительному аспекту того качества, которое мы хотим ввести в свою жизнь. Но любое качество в своём завершённом виде представляет собой «микромонаду», в которой присутствуют как возможные «плюс-проявления» (обретение, создание, наслаждение), так и возможные «минус-проявления» (потеря, разрушение, боль). И именно поэтому оно сможет появиться в нашей жизни лишь после нашего согласия, как с его «+», так и с его «-».

Но понятно, что пока в нас присутствует желание, мы жёстко ориентированы лишь на обретение, то есть — на «плюс-проявление», а как же иначе — ведь не дураки же мы, в самом деле, чтобы желать себе плохого… В равной степени понятно и то, что в этом случае «плюса» нам не видать «как своих ушей».

Причём, если нам придёт в голову реализовать своё желание силой или хитростью (то есть — создав «чудо» при помощи магии, авантюры и пр.), мы неизбежно столкнёмся с тем, что параллельно с обретением чего-то с нами будут происходить странные вещи… В нашу жизнь «непонятно откуда» стремительно начнёт входить разрушение, причём такого уровня и объёма, с каким мы никогда раньше не сталкивались.

Возникает обычная для нас ситуация — чуда, которого мы жаждем, естественным путём нам не получить, ибо мы не готовы к тому уровню возможного разрушения, что оно в себе содержит, а то, что мы всё же обретаем в соответствии со своей внутренней готовностью, как раз и является нашей рядовой, лишённой сказки повседневностью и душу не греет.

Вам теперь понятен секрет Чуда? Его обретает лишь тот, Кто от него не зависит, кто к нему не привязан. Чудо становится обыденностью только для того, кто полностью открыл себя Миру, кто согласен на любые события и ощущения, пусть самого деструктивного характера.

Оказывается, мы испытываем сложности с чем-либо, начиная с устройства на работу и заканчивая превращением воды в вино, лишь в том случае, когда заинтересованы в результате, когда в нас ещё сохраняются привязки, причём любого характера — или в виде страха, или в виде вожделения. В этом случае вся энергия намерения используется для отработки этих зависимостей.

Но создав в себе состояние полного согласия и непривязки, то есть стабильной толерантности, мы всю энергию намерения направляем теперь на организацию игры. Мы активно насыщаем свою жизнь как совершенно банальными ситуациями и явлениями, так и абсолютно невероятными и фантастическими. Для Дурака разницы в них нет, так как грань, отделяющая «волшебное» от «обыденного», — это всего лишь прослойка умного ментала.

Для Дурака ментал перестаёт быть барьером разделяющим и сдерживающим, он превращается просто в «ментальный островок» в безбрежном океане игровых возможностей. Он уже не в состоянии препятствовать чему бы то ни было, он теперь просто есть. Его можно посетить и включить в игру, а можно какое-то время обходиться и без него — границ в этой игре нет, нет запретов, есть лишь реализация возможностей, а они в пространстве Сказки поистине неисчерпаемы.

— А что — у меня тоже есть мысли, — смеётся Дурак. — Причём — исключительно чистые; ведь я ими практически не пользуюсь.

Согласитесь, к неожиданному выводу мы пришли. Выясняется, что на протяжении всех трёх уровней школы, пытаясь решать свои проблемы, исследуя тупики и ловушки социумного пространства и смехом создавая пути выхода из них, приучая себя к согласию как с самим собой, так и со своим окружением и постепенно превращая свою жизнь в игру, мы на самом деле по крупице, по смеющемуся лучику выстраивали своё пространство Сказки.

Мы ничего не делали для этого специально. Мы просто соглашались, соглашались, бесконечно соглашались и с болью, и со страхом, и с обидой, и со своим несогласием соглашаться. Мы для этого всего лишь смеялись, выключая смехом болтливый ум, «шикая» на неугомонный ментал, но уже через мгновенье соглашаясь и с ним.

Мы учились жить играя, вначале делая это несколько натужно, но затем всё более свободно и радостно. Мы много раз пытались проснуться в своих ощущениях, но каждый раз, просыпаясь ненадолго, мы засыпали вновь, пока наконец нам это всё же не удалось окончательно.

Но оказывается, что всё это время, то ли вокруг нас, то ли в нас самих, постепенно, но всё более отчётливо прорисовалось удивительно красивое и гармоничное пространство. Проявлялся, будучи вначале совершенно неуловимым в ощущениях, но неуклонно становясь всё более реальным и привычным, Мир нашей творческой реализации. Мир, в котором все странности, совпадения и «удачливости», случавшиеся с нами, незаметно перерастали в устойчивые закономерности.

И в какой-то момент мы стали ощущать, что создаём удивительное пространство — мир, в котором с нами всё чаще происходит нечто чудесное… Мы не заметили сами, как постепенно погрузились в состояние Сказки, мы так привыкли к своему, ставшему обыденным, везению и небольшим пока, но приятно-постоянным выигрышам, что даже не поняли, когда именно поселили рядом с собой Чудо.

Вам в это не верится? Вы всё ещё недоверчиво всматриваетесь в своё новое окружение, непрерывно и с удивлением спрашивая у себя: «Я сплю?» Но дело сделано — вы уже там. Вы уже в Сказке, вы давно владеете Чудом. И вам ещё не раз предстоит убедиться, сколь многим вы уже владеете.

Сейчас вы делаете только первые осознанные шаги в неспящем сказочном пространстве. Вам ещё многое предстоит узнать и открыть. И в рамках школы, и гораздо в большей степени — в «свободном полёте», в самостоятельном исследовании дистанцией во всю оставшуюся жизнь.

Главное при этом — непрерывно ощущать своё повседневное существование как пространство Сказки и помнить, что вы всемогущи, а Чудо — всего лишь ваш послушный инструмент. А иначе — вновь сон и плен Мифа, рабство «описания Мира».

Только не вздумайте соразмерять то, что вы сейчас читаете, с тем, как вы привыкли себя воспринимать. И не надо скептически улыбаться — не обо мне, мол, всё это; мне ещё ой-ой-ой сколько «идти» надо, чтоб хоть немножко к Сказке приблизиться…

Чушь! Обман!! Ложь!!! Снова ложь!.. Снова ментал!.. А нука, немедленно проснитесь! Куда идти? Зачем искать? Вы ужетам! У вас уже есть всё! Ощутите это и впустите, просто впустите себя в свою Сказку. Рассмейтесь, вместо того чтобы сомневаться.

Вам не нужно «идти в Сказку», её надо просто увидеть в себе, ощутить. Ведь это не вы в ней — она живёт в вас.

— Дурак уже не живёт в мире, — радостно смеётся Дурак, соглашаясь с нами. — Мир живётв нём.

Неужели вы ещё не поняли, что вам необходимо сделать для этого?! Что вам всего-то и нужно для этого? Просто снимите напряжение, перестаньте противиться истинному знанию, давно живущему в вас, знанию, что вы уже волшебник, что вы уже в Сказке, что вы уже, причём непрерывно, творите Чудо и живёте в нём.

А если это чудо всё ещё имеет очертания ваших привычных серых будней, то это только потому, что вы были на это длительно и настойчиво сориентированы, это потому, что вы слишком мало верили в себя и в свои возможности.

А надо всего лишь расслабиться, всего лишь согласиться со всем, настроиться на ощущение радости, на приключение — и войти в сказку, ничего не меняя при этом. И ваш мир мгновенно расцветится радужными красками, а каждое мгновенье и каждый день станут изобильными и полнокровными. А Чудо, творимое вами походя, трансформирует грани унылой повседневности в фантастически привлекательные очертания наполненной удивительными событиями игры.

* * *

Давайте напоследок сделаем совсем небольшой зигзаг и кратко, буквально вскользь, рассмотрим ещё одну неожиданную сторону нашей сказочной эпопеи.

Друзья, вряд ли вы даже догадываетесь о том, что в нашей школе мы занимаемся алхимией. Причём не какой-то там «замшелой средневековой лженаукой», а высшей формой этой древнейшей эзотерической дисциплины — внутренней алхимией.

Что изучает алхимия? Законы трансмутаций, то есть — взаимопревращений. Обычно, при поверхностном знакомстве с этой наукой, считают, что алхимию интересует лишь трансмутация металлов, причём непременно — в золото. Ну и попутно — создание Эликсира бессмертия, дающего вечную молодость.

Но это устаревший и абсолютно неверный взгляд, причина здесь давно перепутана со следствием, так как истинную алхимию интересует лишь трансмутация духа. Уже много веков она изучает способы превращения обычного человеческого сознания в сознание Божественное.

Философский камень, неустанные поиски которого приписывают её адептам, на самом деле является Магическим кристаллом, который взращивается не в ретортах и колбах, а лишь в глубинах человеческого сознания. А вот славно известный Эликсир бессмертия… Впрочем, позвольте вначале привести ещё один фрагмент из братьев Стругацких.

«Весь первый этаж был занят отделом Линейного Счастья… Я толкнул дверь центрального зала и, стоя на пороге, полюбовался, как работает гигантский дистиллятор Детского Смеха. Здесь работали на оптимизм. Здесь делали всё возможное в рамках белой, субмолекулярной и инфранейронной магии, чтобы повысить душевный тонус каждого отдельного человека и целых человеческих коллективов. Здесь конденсировали и распространяли по свету весёлый, беззлобный смех…»

По законам алхимии, Великое Творение (конечная цель алхимических изысканий) состоит из двух частей — твёрдой и жидкой.

Твёрдым компонентом является пресловутый Философский камень, превращающий всё, чего бы он ни коснулся, в золото. Выше мы уже отметили, что в расширенном и углублённом значении речь идёт о Магическом кристалле, о неком центре кристаллизации человеческого сознания, создав который в себе мы вполне реально можем превращать всё, чего бы ни коснулось наше внимание, в «золото».

То есть — достигнув особого состояния сознания, мы трансформируем «неблагородное» пространство своего существования, всего лишь путём концентрации внимания на нём, в пространство солнечное, в пространство, имеющее качество божественного благородного золота. Вам это ничего не напоминает, друзья?

И всё же, как насчёт «жидкого компонента» — так называемого «эликсира бессмертия»? Скажите, а вы никогда не обращали внимания на то, как ласково журчит смех матери, играющей с ребёнком? Или как звенит, словно ручей, ответный смех ребёнка? Наш смех — это и есть вторая часть Великого Творения, текучая и неуловимая, она, тем не менее, всегда доступна тому, кто узнал её Великую тайну.

Почему бы вам не поверить в это до конца? Ведь вы уже взрастили в себе этот эликсир, вы давно уже приручили его, позвольте же ему теперь даровать вам бессмертие — «пейте» его большими дозами и каждый день. Попробуйте завершить в себе Великое Таинство Творения, пусть даже начатое вами невзначай. Отчего бы вам не присоединиться к великой и славной когорте Истинных Алхимиков, не стать с ними в один ряд?

Не забывайте — вы сами автор своей Сказки.

Техника «Дорога в сказку»

По мере открытия в себе качества Дурака, мы выходим на всё более тонкие уровни внутренней работы. Это и естественно, и достаточно показательно — ведь в пространстве Сказки важен любой нюанс проживаемых ощущений, любая мелочь. Это очень деликатное и в чём-то даже хрупкое пространство с миллионами всевозможных оттенков и полутонов.

Поэтому давайте вернёмся сейчас к самой первой нашей технике — «Да-да» и попытаемся придать ей несколько более акцентированное звучание. Попробуем ощутить в ней то, что осталось незамеченным ранее, — определённую внутреннюю динамику, некую направленность внутреннего движения.

Вы уже знаете, что техникой «Да-да» мы работаем с негативными ощущениями, то есть с теми ощущениями, которые ментал уже оценил и придал им соответствующую окраску. Это значит, что на каждое «Нет» ментала мы говорим ему своё «Да» в ощущениях.

Углубляя эту технику, попробуем теперь придать каждому своему «Да» определённую динамику, то есть как бы сделаем при этом некий шаг внутри себя. Каждое «Да» — один шаг. Его необходимо максимально реально ощутить. Вы теперь не просто выполняете технику «Да-да» по прежней схеме — вы при этом ещё движетесь, вы словно открываете в себе новое пространство, осваиваете его.

По сути, каждое ваше «Да» — это шаг в Сказку, в мир полного согласия со всем. Ощутите, что с каждым таким шагом в вас открывается что-то новое, с каждым «Да» внутри вас распахивается ещё одна дверца, исчезает ещё одна завеса, отделявшая от Сказки. Почувствуйте, как вы расширяетесь, словно окутывая своим приятием весь мир былого несогласия.

В таком варианте технику «Да-да» правильнее было бы назвать «Дорога в Сказку». Только не сбейтесь при этом на привычный стереотип понятия «дорога»: Сказка начинается не там — «в конце пути», эта дорога не имеет конца. Сказка — это и есть сама дорога, это путь под названием «согласие». Сказка для вас началась, как только вы вступили на неё.

Каждое ваше «Да», каждое согласие — это маленькое Чудо, которое уже стремится войти в вашу жизнь. Каждый ваш шаг внутри себя — это новые люди, события, приключения, которыми неизбежно будет наполняться ваше существование. Главное не испугаться, не смутиться их возможной непривычностью и новизной — да, они обязательно будут в чём-то новыми, ведь вы сами только что дали согласие на это.

Просто продолжайте этот путь, непрерывно расширяя масштабы своего согласия. У такого пути действительно нет ни конца, ни направления, он бесконечно изобилен сам в себе, и каждый раз вы будете находить в нём новые, всё более яркие цвета и нежные оттенки, новые глубины и возможности, новые ощущения и состояния.

Сейчас мы можем даже сказать, что все предыдущие техники («Ну и что?», «Я сплю?») были всего лишь подводкой к тому, что мы вам предлагаем: ко входу в Сказку, к ощущению каждого «Да» импульсом особого внутреннего движения, обретением нового качества, очередным шагом в себя.

Вы уже хорошо знаете, что в этом Мире существует только то, что мы ощущаем по поводу этого Мира. Скажите же ему своё «Да», сделайте шаг навстречу и можете не сомневаться — ответный шаг сделает и он к вам, а его смеющееся «Да» вы будете находить во всём.

А пока — тс-с!.. Вы слышите?.. Это Сказка входит в вашу Жизнь осторожными и неслышными шагами. Не спугните её. Скажите ей своё «Да!».

Пятое занятие

Шёл старик Петя по тропинке лесной, ярко солнцем освещён ной, да всё по сторонам посматривал — ждал, когда место для привала подходящее отыщется. Неподалёку сосну огромную увидел, а под ней — мужика вида странного. Стоял тот мужик ухом к стволу прижимаясь, будто прислушивался к чему-то.

Петю приметив, не удивился нисколько, а, напротив, к себе поманил, палец к губам приложив — тихо, дескать. Осторожно, чуть не на цыпочках, старик к нему приблизился. Вблизи мужик выгляди ещё страньше, причём настолько, что Петя засомневался даже — а человек ли это вообще?

Была у него здоровенная круглая голова, сплошь заросшая чем-то рыжим да неряшливым, на свалявшуюся шерсть похожим. Огромные глаза без ресниц и бровей были навыкат, почти как у лягушки. Лягушачий же рот словно перечёркивали огромные клыки, не умещавшиеся во рту. Дикая, необузданная сила ощущалась во всём его теле, одетом в звериные шкуры.

— … Слышишь? — не отрывая уха от дерева, спросил незнакомец Петю.

Тот осторожно ухом к дереву с другой стороны прижался, прислушался…

— Нет, ничего не слышу… — наконец сказал старик.

— Вот!.. — торжествующе поднял незнакомец палец вверх. — И я ничего не слышу. Представляешь? И так целый день.

Петя ошарашенно посмотрел на него, не зная, что сказать. Пока он с мыслями собирался, откуда-то из зарослей смех надтреснутый раздался да голос скрипучий послышался.

— Любознательный он у меня, Петенька, любопытный — просто сил моих нет. Философический склад ума имеет, — сказал странно знакомый голос из кустов и опять захихикал. — Склад ума у него и впрямь есть, вот только завскладом затерялся где-то…

— Ну что тут поделаешь, такой уж он у меня выискался, женишок-то мой, — и на поляну из зарослей густых вышла древняя бабка. Опираясь на огромную клюку и поблескивая маленькими, горящими, как уголья, глазками, она стала напротив Пети.

— Яга! — обрадовался старик своей знакомице по странствиям былым. — Вот уж не знал, не гадал, что снова свидеться придётся.

— Знал, Петенька, конечно, же знал, — говорила Яга голосом ласковым, но с интонациями жёсткими, металлическими, — а иначе как бы здесь очутился? Просто не туда ты заглядывал — не в уме знание-то искать надо было, а в сердце. Ум, он ведь всегда в дураках у сердца… Так каким же ветром тебя в края наши занесло?

— Да вот — иду Дурака искать, — отвечал старик.

Засмеялась вдруг бабка лесная в ответ на слова его, да так, будто ничего смешнее ей слышать ещё не приходилось.

— Ой, Петя, Петя, — сказала она, насмеявшись всласть. — Дурака, значит, ищешь? Ну, ищи, ищи…глядишь — и впрямь найдёшь чего-нибудь. Только не особенно потом удивляйся находкам своим…

— Хотя, было дело — когда-то ты мне, действительно, находил уже кое-что, — продолжила Яга неожиданно другим голосом. — Запамятовал, небось? Колечко женишка моего, что невзначай обронила, — помнишь? А вот он и сам отыскался — полюбуйся, красавец какой… Заморских кровей, из рода Гоблинов.

Заморский Гоблин носом шмыгнул, да на Ягу искоса глянул.

— Где ж ты, невестушка, пропадала целых триста лет? — спросил он с обидой. Потом вздохнул и Пете пожаловался:

— Печально не то, что сам уже дедушка, а то, что жить придётся с бабушкой.

— Ах ты, боров иносранный!.. — немедленно взъярилась бабка. — И этому мужчине я отдала три лучших дня своей жизни!.. И одну ночь… — добавила она, засмущавшись.

— Эх, — вздохнула, — любовь зла. А козлы всякие заморские этим пользуются.

— Ну вот, — огорчённо сказал Гоблин, — опять истерики. А я ведь все эти триста лет помнил каждую морщинку твою, каждую родинку. Особенно ту, что на плече.

Яга в ответ буркнула что-то обиженным голосом. — Как, разве не на плече? А где? Уже на бедре? Надо же, как тебя жизнь скрутила…

Беседуя так, к избушке Яги добрели.

* * *

Петя сидел за столом, кость обгладывая, да с интересом слушал жениха заморского. А тот, клыками своими пощелкивая да глазками выпуклыми поблескивая, на судьбу одинокую жалился.

— Уж который год жизнь холостяцкую в порядок привести не могу. Давеча, вот, послал свой портрет в Сказочный Клуб Одиноких Сердец, думал толк из этого какой выйдет.

— Ну и как? — заинтересовался старик. — Вышел?

— Куда там — обратно прислали. Написали, что не настолько они одиноки.

— А тут и Яга с колечком этим древним заявилась, — продолжал Гоблин озабоченно. — Какая ни есть, а всё ж таки — невеста. Вот и думаю теперь денно и нощно — жениться или повременить ещё маленько? Может, ты что посоветуешь?

— Если боишься одиночества — не женись, — усмехнулся старик, вспомнив себя со старухой в сказке старой. Но сразу же и поправился: — Хотя нет, одиночество — оно только от себя самого появляется, когда в другом потеряться боишься.

Он ещё немного подумал, все мысли в одной извилине собирая, и наконец сказал уверенно:

— Невозможно быть счастливым в браке, если не развестись вначале с самим собой.

Но жениха заморского мало интересовали чьи-то открытия внутренние, гораздо больше — переживания собственные. Наклонившись к уху нестарого старика, он вовсю делился с ним своими сомнениями.

— Изюминка, конешно, есть в каждой женщине, — говорил он свистящим шепотом, — только ведь одной изюминкой сыт не будешь.

За печкой что-то громыхнуло, по железу лязгнуло, и оттуда вышла Яга с огромным дымящимся казаном в ухвате.

— А вот и картошечка поспела, — сказала она, косынку поправляя и томно глядя на Гоблина.

— Настоящая женщина, — продолжила Яга игривым голосом, — в своей жизни должна сделать три вещи — разрушить дом, спилить дерево и родить дочь. Мне осталось только один пункт программы этой выполнить…

Гоблин нервно заерзал на скамье и как-то странно покосился на неё.

— Да-а, — протянул он подозрительно неопределённо, — никогда не рано поздно жениться…

Пока Яга в сказанном разобраться пыталась, Петя решил вмешаться да обстановку разрядить.

— Мужчины, — сказал он Гоблину, — всегда правы.

— Зато женщины, — добавил он, к Яге обращаясь, — никогда не ошибаются.

И сразу же спросил у женишка заморского: — И за что это Яга тебя так полюбила сильно? Расправил тот плечи, клыками заулыбался.

— Ну, как это за что?.. Она считает меня самым умным, красивым, талантливым…

Слушала его Яга да головой кивала, соглашаясь со всем.

— Ну, а ты её за что? — продолжал Петя вопрошать дальше.

— Как за что? За то, что она считает меня самым умным, красивым, талантливым…

Яга перестала кивать и с оскорблённым видом уставилась на Гоблина. Затем неожиданно подскочила к нему и изо всех сил заехала по голове огромным половником, непонятно откуда в её руках взявшимся.

Гоблин заморский от обиды весь пятнами пошёл, из-за стола выскочил.

— Эх, — сказал он, — правду говорят — с женщиной можно сражаться только при помощи шапки — хватай её и беги!

Шапки у него не было, поэтому за дверь он выскочил в чём был — босиком, так как обуви не носил тоже.

Впервые за весь день в голове Петиной смешок раздался, а затем и вовсе смех послышался. Смеялся колпак, внимательно за всем происходящим наблюдавший.

— Единственный грех, — шепнул он Пете, — который мы никогда не прощаем другому, — это расхождение во мнениях.

А старик и сам как раз об этом думал.

— Ну и хорошо, ну и ладно, — говорил он примиряющее Бабе Яге, — если бы все думали одинаково, то никто бы особенно и не думал. Зачем бы мы тогда другу дружке нужны были?

И добавил, слова колпачьи припомнив:

— Каждый заблуждается в меру своих возможностей. Нельзя от него требовать невозможного — чтобы он заблуждался в меру твоих.

Баба Яга на него посмотрела как-то странно — то ли удивлённо, то ли восхищенно даже. Стало старику нестарому неловко за свои поучения. Он прошёлся по избе и взял первое, что в руки попалось, — череп какой-то непонятный, на полке одиноко стоявший.

— Это чей череп-то? — спросил он с нарочитой небрежностью. Но Яга вдруг руками на него замахала, заволновалась вся отчего-то.

— Глупый ты, — сказала, — положь немедленно на место! И не череп это вовсе, а скелет Колобка. Всё, что от него осталось, несчастного…

Петя припомнил сказку о Колобке, из которого хот-дог сделали, и в который уж раз пожалел бедолагу. Поставил он череп на полку аккуратно.

Вдруг ни с того ни с сего — о Лешем вспомнил.

— А куманька-то ты своего куда подевала, Яга? — спросил.

— В отъезде он, — ответила Баба Яга, — в командировке… — да вдруг прислушиваться к чему-то начала.

— Хотя, впрочем, — добавила она чуть погодя, — только помяни силу лесную, как она тут же тебе и явится.

И впрямь — загрохотал кто-то по ступеням, в двери шумно ломиться начал.

— Яга-а!.. — раздался из-за двери истошный вопль. — А-а-а!.. Что

это у меня такое?

— Батюшки! — всполошилась бабка и кинулась дверь открывать. —

Да, что же там у тебя такое?..

Поволокла она Лешего за печку — первую помощь ему непонятно от чего оказывать. Какое-то время оттуда доносились всхлипывания да стоны, потом всё стихло. А скоро из-за печи и сам Леший показался — страшно заросший да как всегда неуклюжий.

Небрежно буркнув Пете приветствие, будто только вчера с ним расстался, он вскарабкался на лавку.

— Что-то у меня ещё в горле першит, — пожаловался он, подвигая к себе Петин стакан с чаем.

Яга мельком заглянула в его рот.

— А, пустяки, — сказала, — перхоть это. Вот она и першит. Меньше рот разевать надо было. Ну, это не беда, заварю я тебе сейчас зелье, так и перхоть твоя вся исчезнет, и волосы начнут расти прямо на глазах.

— Где почнут расти? ~ поперхнулся чаем Леший. — Это ещё мне зачем?

— Где надо, там и будут расти, — отмахнулась от него бабка, снадобья свои перебирая.

— А ещё вот бессонница меня совсем замучила, — продолжал хныкать Леший. — Не могу уснуть и всё тут, думаю о сотне дел сразу.

— Ничего, — успокаивала его бабка, — вот тебе касторочка, выпьешь — и всё в порядок придёт. Будешь теперь думать только об одном деле…

Дверь от сильного толчка распахнулась настежь, и на пороге во всей своей красе предстал Гоблин заморский, с огромной бутылью в руках и пьяной улыбкой на лице.

— Если ты мне этого не простишь, — прямо с порога заявил он Яге, — то я тебе этого не прощу никогда.

Он бухнул бутыль на стол и радостно сообщил Пете:

— Иду я себе по лесу и вдруг вижу — кто-то пить бросил, представляешь? Вообще-то здешние мужики молодцы, приспособились самогонку из навоза гнать. Одно плохо — коровы за ними не поспевают.

— А кушать-то ты што, касатик, будешь? — засуетилась вокруг него Яга.

— А вот её, родимую, и буду кушать, — ласково погладил пузатую бутылку заморский жених.

Баба Яга захлопотала, по избе забегала, всем угодить стараясь. Лешему салатика из чертополоха наложила, старику чайку нового заварила, жениху своему ненаглядному — супчика горохового налила. А потом за печку унеслась — кровать Пете стелить, почивать чтобы было ему где.

Сидели долго ещё, новости сказочные обсуждая, да время от времени жениха с Ягой мирить принимаясь — ну никак у них лад семейный складываться не хотел.

Вот уже и Леший спать отправился, да и у Пети рот от зевоты набок перекосило, а Гоблин заморский всё бутыль свою обхаживал. Потом придвинул к себе тарелку с супом гороховым и долго смотрел в неё задумчивым взглядом. Ягу подозвал.

— Я подарю тебе сегодня незабываемую ночь, — сказал ей многообещающе. — Вот только супчик этот доем. И всем им тоже… подарю…

Уставший старик побрел за печку — спать укладываться. Но на кровати ему постеленной уже вовсю храпел Леший. Рассердился полусонный старик. Взял он гостя непрошеного да осторожно на пол переложил, на шкуры там расстеленные. Сам на кровать улегся да уснул крепко.

* * *

Проснулся старик ночью от истошного крика.

— Яга, Яга!.. — обезумевшим от ужаса голосом вопил Леший. — Помоги! Заколдовали!.. Не могу с кровати слезть!..

Насилу успокоили бедолагу. Но засыпая, Петя всё ещё слышал его стенания — делился Леший с Ягой своими впечатлениями о действии касторки во время сна крепкого, да отчего-то ещё в лохани шумно плескался.

* * *

Окончательно Петю разбудила трескотня сорок за окном и суета непонятная рядом. С печи доносились страдальческие стоны сильно перебравшего вчера Гоблина да причитания Яги, суетящейся рядом.

— …Ну, хочешь огурчиков солёненьких дам? — участливо говорила она.

— Нет, не хочу… — жалобным голосом отвечал жених.

— Ну, может, тогда рассольнику выпьешь?

— Ой, нет, нет — ничего не хочу…

— А может поцеловать тебя?' — решилась Яга на крайнее средство. Воцарилась длинная пауза.

— А что, — сказал ожившим голосом Гоблин, — давай — целуй. Глядишь, стошнит хотя бы.

Звук звонкой пощечины разогнал у старика остатки сна. А дальше всё пошло-поехало так же, как накануне, — Яга разными способами прикладными разъясняла Гоблину, как её любить правильно надо; жених её заморский своими обидами показывал, как его любить не надо; а Леший, не у дел этих любовных оставшийся, нытьем да жалобами пытался стянуть на себя хоть толику внимания и показать всем, какие же они на самом деле бессердечные, по отношению к нему — Лешему.

Колпак, от молчания долгого пробудившийся, хохотал безостановочно, на дела эти глядючи.

— Учись, Петя, когда ещё такой случай выдастся, — не забывал он при этом старика наставлять. — Постарайся увидеть, что человек, ограниченный своим умом, редко себя ограничивает в навязывании этой ограниченности другим. Вот только происходит это у каждого по-разному — у кого-то через прямые указания, у кого-то через обиды, а кому-то для этого слезу пустить надобно, но в конечном счёте всё к одному сводится — к желанию кем-то управлять да свою правду навязывать.

— Если ты доволен собой, Петя, — смеялся колпак, — познай себя. И только, если ты доволен другими, — ты себя познал.

— А если ты всё ещё мучаешься от того, что тебя не понимают, — уже откровенно хохотал голос внутри старика, — поверь, если бы тебя всё же поняли, ты бы мучался ещё больше.

* * *

Сидел потом Петя на пенечке, к ступе бабкиной прислоняясь, да в ощущениях своих разобраться пытался. Разбередила что-то Яга с компанией своей в душе его.

— Ведь выяснил я уже, — думал старик, пытаясь собрать события сказок последних в кучу единую, — выяснил, что хотим мы во всех своих делах душу ближнего перевоспитать. Хотим Хозяина в нём лучше сделать, причём непременно — по мерке ума своего. А всего-то и нужно — разбудить… Да самому пробудиться, когда подобное сделать захочется.

— А как же это сделать, как от сна очнуться, — думал он дальше, — когда в гневе ты, скажем, или в обиде? Смехом? А если не получается смех, если очень уж болит, тогда как?

Только не успел Петя мысль эту до конца додумать — что-то неожиданно и очень больно ударило старика по голове, да так сильно, что слетел он кубарем с пенька и носом в землю сырую зарылся. Рассердился старик не на шутку за выходки такие глупые. Вскочил он на ноги, кулаки сжимая… да только никого рядом с собой не увидел. Одна лишь шишка громадная под ногами его валялась. Глянул Петя вверх, да ещё много таких же над собой увидел, на ветках сосны древней.

— Стоял старик под сосной той — дурак дураком просто. Не знал, куда гнев свой девать, на кого обиду направить. Наконец не выдержал — расхохотался, да так, что даже слёзы на глаза навернулись.

— Можно ли на шишку обидеться? — спросил он себя, насмеявшись вволю. — Да ни в жизнь! Потому как по стихийным законом она живёт и плевать ей на всё недовольство наше умственное. Не нравится по затылку получать — просто отойди в сторону.

— А отчего же тогда в делах человеческих так не получается? — продолжал вопрошать себя старик. — Может оттого, что хоть все вокруг и шибко умные, но вот шишке лесной свой ум навязывать никто не станет, зато другому кому — завсегда, пожалуйста.

— Так вот где смех застревает, когда обида нас душит или болит очень! — догадался вдруг Петя. — Цепляется он за знания правильные да за умствования ненужные, вот ему наружу вырваться и не удаётся.

— Что же делать, когда такое случается? Как отцепить смех от ума колючек? — озадачился старик. — Может, просто пнуть его изнутри как следует, чтобы он наружу выскочил?

— Точно, точно, — вспоминал старик поучения колпачные, — если хочешь от страдания избавиться — не испугайся страдать его ещё сильнее. Не побоишься если — оно и лопнет, смехом рассыпавшись. А особенно если поможешь ему в этом пинком хорошим.

Скрипнула дверь, и на крыльцо Яга вышла. Выглядела она как-то особенно умиротворённо и миролюбиво. Старика к себе пальцем поманила.

— Подойди-ка, Петя, — сказала ему с улыбкой. — Да смелей — я сегодня не кусаюсь, только целуюсь.

Подошёл к ней старик, стал напротив, в черноту глаз её бездонных заглянул… Долго и пытливо рассматривала его Яга, наконец хмыкнула удивлённо.

— Растёшь, старик, — сказала. — Ещё немного — и вовсе сказку свою перерастёшь. Где тогда обитать будешь?

Колпак дурацкий с него сняла, рассматривала его долго и внимательно, потом снова на голову стариковскую напялила. Помолчала немного, будто решая внутри себя чего-то.

— Петя, — сказала она наконец, — ты в чудеса веришь?

— Ну, как сказать… — замялся нестарый старик.

— А они в тебя верят. Не подведи их, Петя.

Протянула Яга перед собой руку, и увидел старик у неё на ладони клубок пряжи необычной.

— Вот тебе, Петя, клубочек волшебный, — сказала Яга торжественно, — давно я его никому не давала. За ним следом пойдёшь. Только не жди, что он тебе дорогу укажет, как раз наоборот — бездорожье. Приведёт он тебя туда, где все дороги заканчиваются. Или начинаются… Но как раз это только от тебя одного зависеть и будет.

— …В путь добрый! — рукой ему потом махнула да за дверями, жалобно скрипнувшими, скрылась.

Внутренний пинок подсознанию

«Он всегда испытывал неприятное удивление, вновь и вновь убеждаясь, насколько он раним и какую боль испытывает оттого, что ему причиняют боль».

Урсула Ле Гуин «Слово для «леса и мира» одно»

— Всё, чему я научился, — смеётся Дурак, — это плакать от счастья, когда приходит грусть.

Для успешного освоения пространства Сказки совершенно необходимо окончательное и беспристрастное исследование всех тупиков и закоулков пространства Мифа, столь стремительно покидаемого нами, с их последующим превращением в сказочные компоненты.

Поэтому давайте ещё разочек заглянем в тот мир, который совсем недавно был нам таким родным и близким.

Пространство Мифа настолько переполнено всевозможными правилами, предписаниями и установками, что они давно вошли в противоречие друг с другом и во многом стали взаимоисключающими.

Ментал буквально захлёбывается в тщетных попытках совместить совершенно несовместимое — пытаясь угодить одновременно и социуму, и «родной программе выживания», он всё больше теряет цельность, превращаясь в явно шизоидную структуру с катастрофически «расщепленным сознанием». Вот тут бы ему и посмеяться над собой, так нет — преисполненный чувства собственной важности и значимости, он предпочитает использовать другой «разгружающий» механизм сознания — подавление и вытеснение.

По сути, он попросту ослепляет и оглупляет себя: притворяясь, что не видит никаких противоречий, он в то же время бесцеремонно заталкивает в подсознание всё своё раздражение и несогласие по поводу них.

Наше подсознание давно превратилось в настоящее кладбище таких неугодных менталу ощущений и не прожитых до конца состояний. Впрочем, правильнее будет сказать — в «концлагерь», ибо все они ещё «живы» и «есть просят». То есть — механизм подавления «съедает» у человека чудовищное количество жизненной энергии. Мы, совершенно не осознавая этого, находимся в состоянии непрерывного напряжения и сопротивления, удерживая этот вытесненный и представляющий угрозу спокойствию ментала материал в застенках подсознания.

Такая перегрузка и без того энергетически ослабленного человечества приводит ко всё больше проявляющейся его ненормальности — уже откровенной шизоидности и явной параноидальности, подтверждение чему мы можем наблюдать вокруг себя повсеместно.

Это тем более обидно, что есть ведь у человеческого сознания и иной путь, мы о нём только что упоминали, а в рамках нашей школы лишь о нём одном и говорим. То, что является для ментала совершенно невыносимым, а именно — существование в его пространстве противоречий и парадоксов, постоянно возникающая необходимость совмещать несовместимое становится прекрасной возможностью для возникновения смеха.

Но ведь смех — это неизбежная смерть для диктатуры ментала. А он на это никогда не пойдёт. Как любой диктатор, он скорее согласится умереть сам, чем отдать свою власть добровольно. Вот он и умирает постепенно… Причём это давно уже констатируют все — и психологи, и социологи, и даже блюстители порядка чуть ли не хором говорят одно: «Человечество постепенно, но всё быстрее и явственнее сходит сума».

Здесь не лишним будет сделать одно замечание: дело в том, что у нашего эгоистичного ума есть одна невыносимо «пошлая» особенность — когда начинают ругать некое «абстрактное» для него человечество, он мгновенно теряет всю свою сообразительность и никогда ничего негативного на свой счёт не относит. Притворяясь полным идиотом, он лишь «тычет вокруг себя пальцем», очень искренне сокрушаясь при этом, дескать, ну что ж это вы, ребята, так подкачали, а?

Поэтому мы предлагаем резко сузить масштаб нашего разговора и поговорить уже конкретно о себе — таких родных и близких. Ведь, согласитесь, очень верно было подмечено Достоевским: «Свету ли провалиться или вот мне чаю не попить? Я скажу, что свету провалиться, а что б мне чай всегда пить».

Так что давайте «почаевничаем» немного и обсудим то, что нас всегда интересовало больше всего на свете — себя, родимых. Ведь не случайно великий Сартр писал, что «в конце концов, все люди рождаются лишь для того, чтобы удовлетворить свою громадную потребность в самих себе».

Не верите? А вы всего лишь попробуйте честно взглянуть на себя сквозь иллюзорную ложь своего «эго». Кто-то из наших предков достаточно пафосно заявил, что «величайшая на свете роскошь — это роскошь человеческого общения». Красиво звучит… Но о чём, собственно, это было сказано? Оказывается, всего лишь о нашей неизбывно «пьяной» потребности в любом общении выяснять только один вопрос: «Ты меня уважаешь?» Ведь абсолютно всё, о чём мы говорим и что делаем, сориентировано исключительно на получение подтверждения собственной значимости.

Именно это и станет отправной точкой сегодняшнего разговора.

Ранее мы уже говорили, что в сознании человечества живёт коварный и пагубный стереотип «правильности», причём потребность в нём определена самой социумной природой человека. Дело в том, что стремление всегда «быть правым», необходимость непрерывного самоутверждения— это проявление той функции ума, которую в данном случае есть смысл назвать «контрольной», «проверочной». Именно так программа выживания проверяет качество своего основного инструмента — ментала. Хорошее его состояние — это гарантия её безопасности.

Отстояв перед кем-то свою правоту, мы убеждаемся, что наш инструмент — лучший среди прочих и, значит, на этой игровой площадке нам уже ничего не угрожает.

Для программы выживания доказательство силы ментала равносильно подтверждению её права на существование. Выживает всегда сильнейший, эту древнюю формулу подсознание переносит и на цивилизованного человека — выживает тот, у кого инструмент самый лучший. Причём в самом широком смысле. Хоть в данном случае речь идёт о ментале. Такова логика подсознания.

Увы, конечно, нам, но именно потребность в постоянном навязывании другим своего мнения, своей правды, своего представления о «правильности» и является движущей силой абсолютно всех наших социумных отношений и почти всех — личностных. И именно сюда тянутся корни всей человеческой несчастливости и почти повсеместного трагизма личных отношений.

Существование всегда ложного своей ограниченностью «критерия правильности» приводит к появлению у человека, пожалуй, самой разрушительной и откровенно маниакальной программы — так называемой «должномании».

Должномания, то есть установка на «я должен», «он должен», «все должны», — это один из основных принципов работы нашего ума. А как же иначе? Ведь ментал просто перегружен знаниями и правилами, которые ему теперь жизненно необходимо реализовать (а иначе зачем же они ему?).

И, в соответствии с ними, он начинает непрерывно судить, определять и оценивать поведение и действия других людей. Он просто не в состоянии (это против самой его природы!) принять что-либо без оценки, без строго логических доказательств, вот просто так — взять и согласиться!

Причём самое смешное и обидное, что наши эмоции, то есть именно то, с чем мы обычно соотносим своё ощущение «счастливости» и считаем независимым от ума, на самом деле накоротко с ним связаны и полностью им обусловлены.

«Почему?/.» — кричим мы от отчаяния и боли, потрясая саму Вселенную силой своего трагизма. Но как только нам всё же объясняют, почему именно, мы, самым таинственным образом, моментально успокаиваемся. От одного лишь объяснения. Оказывается, болезненность в нас провоцировал именно ментал, в отместку за неуважение к его «правде». Этот механизм известен достаточно хорошо, и психотерапевты зарабатывают на этом кучу денег. Но ведь боль действительно была реальной и невыносимой! Просто фантастика! Не зря Эпиктетом было некогда сказано: «Людей мучают не вещи, а лишь представления о них».

Наиболее остро должномания проявляется в личных отношениях. То есть — в тех случаях, когда мы свои представления о «правильности» проецируем на близкого человека и немедленно начинаем испытывать мучения уже оттого, что он почему-то совершенно не хочет им соответствовать.

Мы удивляемся тогда: «Как может этот человек жить именно так, ведь он чудовищно не прав в том, как он живёт», — мы ужасаемся и смотрим на него как на жертву, не понимая, что жертвой в данном случае являемся как раз мы, что «правильность», которую он якобы нарушает, определена именно нашей программой выживания и к нему никакого отношения не имеет.

Вы никогда не задумывались, почему нам так нравятся животные? Оказывается, всего лишь потому, что наше понятие «правильности» на них не распространяется. Они не люди и поэтому не могут нас оскорбить своим «неправильным» поведением. Кошки и собаки не обязаны (!) вести себя так, как принято, и делать то, что от них ждут. Особенно это относится к диким зверям. Мы разрешаем им быть естественными, мы просто вынуждены это делать, и вряд ли кому-то придёт в голову указывать слону, как именно ему следует налаживать отношения с партнёршей в брачный период, а уж тем более обижаться на него из-за того, что хобот он при этом держит как-то не так…

Только поэтому наши братья меньшие нас так умиляют и приводят в восторг. Мы не стремимся ими обладать и управлять, мы просто наблюдаем за ними, радуясь их присутствию, самому факту их существования. Вот бы и нам так друг с другом, а? Без претензий на обладание, без огорчений по поводу чьего-то несоответствия чьему-то представлению. Возможно, что не так уж и далёк от истины был неизвестный шутник, сказавший: «Разве женщина становится хуже оттого, что её погладил не ты?» Ведь кошка от этого хуже не становится и мы не будем её из-за этого меньше любить? Или что, мы всё же хуже кошек?

Кстати, обратите внимание — в тех редких случаях, когда животных всё же не любят (увы, но случается и такое), то это происходит исключительно с теми людьми, которые их «очеловечивают», то есть приписывают им человеческие качества. В этом случае они сразу же начинают требовать от них соответствия своему знанию, не позволяя быть естественными. Но хомячкам, кошкам и канарейкам глубоко наплевать на чужие представления, и именно по этой причине они становятся заклятыми врагами таких людей.

Есть два варианта взаимоотношений с животными: это паритетное с ними сосуществование (то есть с полным уважением к их свободе и без попыток эксплуатации) и управление ими через предварительное обучение, а попросту — дрессура.

А теперь угадайте, какому варианту отношений отдаёт предпочтение человек, общаясь со своим «кровным братом» — человеком? Правильно — исключительно дрессуре, гордо называя это «обучением», «воспитанием» и «образованием», но по сути всего лишь постоянно занимаясь выработкой в ближнем своём условного рефлекса на те или иные ментальные категории.

Именно такую совокупность «воспитательно-образовательных» рефлексов принято называть «культурой». То есть «культурный человек», а точнее — окультуренный, — это человек, прошедший школу качественной дрессуры. У него теперь на любую ситуацию есть выработанный и потому ментально-адекватный ей рефлекс, он теперь «знает» — когда полагается подавать даме руку, как долго надо ухаживать за ней перед тем, как уложить её в постель, и какие слова в этот момент положено нашептывать ей на ушко.

Любая культура выросла из культа — задумайтесь над этим. Вначале мы выдумываем себе идола в виде некого понятия, знания или заповеди, затем превращаем его в обычай и традицию, а по сути — возводим в ранг культа и пунктуально ему поклоняемся. И наконец, «завершающий штрих» — подводим под всё это «научно-религиозную» базу и гордо называем культурой.

Но в основе такой культуры лежит всё то же первобытное и трусливое поклонение идолу — выдуманному образованию, сотканному из давно умерших понятий, надежд и страхов; поклонение, совершаемое в тайном, но — увы! — всегда тщетном уповании на его помощь и защиту. А жертвой, принесённой ему, теперь будет полная от него зависимость и абсолютная подчинённость.

Культура, в которой мы воспитаны, уже в самой своей основе содержит агрессию, ибо требует «приведения другого» в строгое соответствие канонизированным «культурологическим ценностям», а по сути — призывает к подавлению его естественных состояний.

У каждого из нас есть своё мнение по поводу того, «как всёдолжно быть», «как обычно бывает» и т. д., то есть — мы давно выстроили свою однозначно-правильную вселенную и чётко определили правила своего пребывания в ней, что, как вы уже знаете, само по себе является ловушкой. Но настоящая трагедия начинается, когда мы эти правила совершенно необоснованно абсолютизируем и пытаемся навязать всем.

Причём мы даже не занимаемся их пропагандой, о нет! Мы «простодушно» уверены, что они всем и без того уже известны (а как же иначе!), что все без исключения давно живут по этим правилам и им следуют. Забывая при этом, что каждый всё же живёт во вселенной исключительно своей, с присущими именно ей традициями и законами.

Поэтому мы страшно обижаемся и огорчаемся, когда обнаруживаем, что реакция окружения на наши слова, поступки и пр. совсем не такая, какой она «должна быть».

Реальная ситуация. Влюблённые поссорились. Девушка, не желая на самом деле расставаться, но дабы показать, насколько по-крупному её не поняли и не оценили, насколько серьёзно она восприняла ситуацию, начинает собирать вещи, будто собираясь расстаться навсегда.

На самом деле она хочет совсем другого — всего лишь обстоятельного разговора, ей просто необходимо быть услышанной и понятой. Она ждёт, более того — она уверена, что её сейчас остановят (потому что по правилам «её вселенной», её игры, именно так и должно быть) и вот тогда-то и состоится тот самый разговор.

Но к её поступку неожиданно (для неё!) относятся по-другому, её не останавливают. Оказывается, у её партнёра, в «его вселенной», иные правила, по-другому его воспитали, другие книги он читал и он тоже чего-то своего ждёт от неё. Все — они расстаются, и не исключено, что навсегда, на самом деле не желая этого.

Девушка уходит в страшно расстроенных чувствах, в которых, однако, доминирует не столько горечь от расставания, сколько боль оттого, что «её вновь не поняли, и вообще никто, ну никто её не понимает», а по сути — оттого, что не захотели играть по её правилам.

Остановитесь, глупые, вернитесь друг к другу, обнимитесь и сделайте это просто так, без лишних слов и ненужных объяснений!.. Но нет, не пускают принципы… а ведь есть ещё и чувство собственного достоинства… и всему этому необходимо соответствовать.

Но Дурак лишь посмеивается, глядя на это.

— Принципы надо нарушать, — говорит он, —а то какое от них удовольствие?

— А уронив собственное достоинство, — смеётся Дурак, — просто сделай вид, что оно не твоё.

Вы, наверное, помните прекрасную историю о Малыше и Карлсоне? О том, как ели они плюшки и в конце концов на тарелке их осталось всего лишь две — большая и маленькая. Карлсон, не долго думая, схватил большую плюшку и принялся её уминать, а Малыш, глядя на это, страшно обиделся.

— Вот чудак, — удивился ему Карлсон. — А если б ты брал плюшку первый, то какую бы выбрал?

— Ну конечно же, маленькую!.. — воскликнул Малыш.

— Что ж ты так переживаешь1? Ведь она тебе и досталась! Как бы странно это ни показалось, но причинить человеку боль может только он сам. Основные наши мучения возникают лишь от чувства якобы несправедливости происходящего. А такое ощущение появляется, только когда мы внутри себя говорим что-то вроде: «Вот если бы я был на твоём месте, то никогда бы так не поступил и не сделал этого…»

«Как так можно!.. — восклицаем мы. — Ведь друзья так не поступают, ведь это не по-человечески!.. Не по-мужски! Разве ты… женщина после этого?.. — отец?.. — дочь?.. — человек?!

Когда мы говорим: «Как он мог?..»— это значит, что я в такой ситуации повел бы себя совсем иначе, правильнее, хотя, во-первых, это ещё неизвестно — так как себе мы всегда позволяем многое из того, что никогда не прощаем другим. А во-вторых, скорее всего наш упрёк будет означать лишь то, что в соответствии с моими правилами так поступать не принято. То есть вновь — именно «моя правда» становится конечной инстанцией для оценки любой ситуации.

Мы становимся глубоко несчастными лишь от несоответствия чужих поступков нашему стереотипу «правильности». Но вину за это мы по-прежнему пытаемся переложить на другого. И тогда начинается уже полный гротеск.

«Ты заставляешь меня чувствовать себя полным дураком, — кричим мы в порыве праведного гнева. — …Импотентом…ничтожеством…»«Из-за тебя я ощущаю… — продолжаем мы свои обвинения. — …Не ощущаю… Рядом с тобой я чувствую себя… таким… такой… Не чувствую себя… ни тем… ни сем…»

Но в чём смысл подобных упрёков? Как можно заставить чувствовать? Да никак! Однако это происходит! Так откуда берутся эти эмоции?

Они всегда создаются программами нашего ментала, ведь это исключительно его оценка правильности либо неправильности формирует то, что «рвётся» из нас. То есть — на нас влияет не сам человек, с которым мы общаемся, не его поведение или отношение к нам, а лишь наша оценка всего происходящего, а по сути — наши «знания». Именно они, привычно и повсеместно возводимые в ранг культа, причиняют нам боль и заставляют страдать.

Так ментал буквально обрекает себя быть несчастным, ибо никогда не будет полного соответствия его знаниям и принципам. Установка на «должен» равносильна установке на постоянную несчастливость и обречённость.

Обратите теперь свой взор в себя: вот вы, уже такой «продвинутый и знающий», пытающийся с некоторых пор жить своей жизнью и не зависеть от чужого мнения, — даёте ли вы аналогичный шанс живущим рядом с вами? Или вы по-прежнему всё ещё изводите их своими поучениями, «умными и продвинутыми» советами, с досадой и горечью затем замечая, что следуют они всё же своему, а не вашему знанию?

Или вы ещё верите в существование знания правильного и одинаково полезного для всех? И поэтому вам мучительно больно видеть, как кто-то совершенно бесславно губит свою жизнь и закапывает в землю свой талант} Вы страстно желаете помочь этим «несчастным» выйти за рамки их «неправильных представлений» о том, как надо жить, заодно пытаясь снять тяжесть и со своего сердечка, которое просто кровью обливается от такой картины?

Увы, в который уж раз увы вам, — но ведь это именно вы не в состоянии расширить узких рамок своей игры и впустить в себя «мир вселенной своего соседа» со всеми его внутренними законами.

Будьте честны и отследите, что в вашем стремлении помочь кому-то сокрыто лишь одно — необходимость лишний раз утвердиться именно в своей правильности, а значит — в своём превосходстве над ним. Вы не согласны с этим? Вы считаете, что на самом деле хотели помочь ему обрести «истинную свободу»?

Вот и обретите её сами. Ваша истинная свобода — в разрешении Миру быть естественным, а не переделанным. Лишь тогда и он позволит вам стать самим собой, перестав вас «насиловать» требованиями соответствовать уже его «правильностям».

Однако при этом важно не попасть в очередную ловушку, которую нам моментально выстраивает коварный ментал.

Если мы, умудрённые очередной порцией «продвинутой» информации, попытаемся теперь чисто ментальным усилием отдать первый голос в споре (потому что уже «знаем» — так будет правильнее) или удержимся исключительно волевым усилием от назидательного совета или нравоучительного упрёка, то это будет всего лишь хитрая и коварная уловка ума, попытка через подавление скрыть свои реальные намерения. По сути — это проявление его замаскированной угрозы: «Я управляю ситуацией, значит, я сильней, значит, ты — моя потенциальная жертва».

Именно этим определяется деструктивная суть многих обучающих программ, активно применяемых в прикладной психологии. Поэтому создание всего лишь ментальной добропорядочности, попытка обучения через социумное знание, через «давление знанием» равносильна подготовке коварных убийц, сокрытых в тонких планах человеческого сознания (даже от самих себя)…

«Знающий человек» — это страшный человек. Это всегда «убийца», это тот, кто омертвляет реальность Мира. Знание не может быть пассивным, программа выживания гонит «носителя знания» активно переделывать мир, в соответствии с таким знанием, то есть, с её точки зрения, делать его более безопасным. Ранее мы уже говорили об этом — любой преступник всегда ощущает свою правоту.

Но Мир никогда не будет соответствовать никакому знанию о нём, ибо любое, самое совершенное знание способно описать лишь один из его бесчисленных аспектов. Мир невозможно переделать силой — у него абсолютная упругость к любому воздействию, так как он Целен. Причём не имеет значения — это Мир большой Вселенной или микроМир Вселенной одного Человека.

Нереализованная же страсть к управлению, доминированию (поучениям, упрёкам и пр.) превращается в агрессию и стремление к разрушению (разрушение — это всего лишь самая активная фаза того передела, к которому мы стремимся, «невинно» поучая кого-то), а по сути — к смерти и полному уничтожению. Вот как далеко мы порой заходим в своих играх в «улучшение мира» через его «обучение».

Подытожим. Оказывается, хочешь — обижайся на то, что кто-то ведёт себя «неправильно» и испытывай от этого мучения; хочешь — перевоспитывай его, навязывая ему своё «знание», свою «правильность»; а хочешь — сдерживай свою страсть всех переделать и хитро отдавай первый голос в споре другому, но итог всегда будет один — рабство ментала, рост внутренней агрессии и стремления к саморазрушению, враждебное отношение к нам всего Мира.

Помните, у Виктора Цоя: «…весь мир идёт на меня войной…», — вот и мы как раз об этом. И тогда, действительно, — «ирад бы в рай, да реаниматоры не пускают».

Кстати, хотите лишний раз убедиться в том, что любые «объективные страдания» — это всего лишь проекция наших представлений о них? Пожалуйста.

Вам кажется, что мир раскололся надвое? Вам так плохо, что хуже просто быть не может? Тогда не лишним будет прислушаться к Дураку.

— Ты забудешь обо всех своих бедах, если наденешь тесные туфли, — хохочет он.

…И всё, и вся наша «вселенская боль» вдруг оказывается не значительнее боли от натёртого мизинца. Увы, но в пространстве Мифа относительно всё, даже наши страдания, даже наше счастье зависят только от точки зрения, от контекста. И в какой-то момент загнанному в угол рассудку становится совершенно непонятно — что же объективно, а что просто надуманно? Кто кем распоряжается — страдание человеком или человек страданием? Хозяин слугой или слуга хозяином?

— А где мой официант? — спрашивает богач, постоянный клиент ресторана, у незнакомого ему официанта, обслуживающего столик.

— Он вчера проиграл вас мне в карты…

Кто же и нас когда-то проиграл? И кому? Вы пока подумайте об этом, а мы продолжим.

Когда мы пытаемся чей-то Мир, чью-то Вселенную подчинить понятиям «своей правильности», мы попросту отказываем этому человеку в праве на творчество, в праве ощущать в себе Бога. Мы беспощадно пытаемся убить в нём Творца, навязывая взамен суррогат собственного, несколько уже тухловатого, но зато такого «правильного» творения.

Но самое страшное происходит, когда нам всё же удаётся достичь своей цели: переубедить, доказать свою правоту, заставить кого-то ощутить себя виноватым и неправым.

— Ничто так не портит цель, как попадание, — смеётся Дурак.

И он прав, ведь таким образом мы вынудили кого-то добровольно отказаться от Бога в себе, от своего творческого начала, от ощущения собственного совершенства. Мы выступили в качестве Змея-искусителя, в роли Дьявола-разделителя. Ведь это именно Дьявол всегда и во всём ощущает себя правым, а значит — изначально не-цельным, ибо — где же его левое?

Кстати, очень часто, когда нам всё же удаётся подчинить себе ситуацию и доказать, например, близкому человеку, что жить надо по моим правилам, у нас возникает ложная уверенность, что вот только теперь счастье с ним (таким обученным и приручённым) становится возможным.

Но, увы, опыт показывает, что как только мы подчиняем себе кого-то, так тут же теряем к нему всякий интерес и даже удивляемся потом: «…и зачем всё это было нужно, почему я из-за него так страдал?..».В какой-то момент мы начинаем воспринимать обузой как раз то, из-за чего совсем недавно проливали «кровь, слёзы и сопли».

Так всё же — за что именно была «пролита кровь»? Да за программу! За бессмысленно жестокую и бездушную программу, требующую лишь собственного признания. Смысла в такой «победе» ни на грош, зато «грудь колесом». У кого, кстати? Даже не надейтесь, что у вас, отнюдь, — именно у вашей программы выживания. Это не вы победили кого-то, это вновь победили вас, в который раз заставив подтвердить свой статус послушного робота-исполнителя.

Когда рядом двое — два Творца, две Вселенных, и им, действительно, необходимо существовать вместе и идти по жизни «в тандеме», то совершенно необходима гармоничная сонастройка двух таких систем. Не переубеждение, не перевербовка, тем более — не принуждение, а именно обоюдная сонастройка через полное приятие, полное согласие на право другого быть похожим лишь на себя Творцом.

И только через такое взаимоприятие начинается совместное творчество: мужа с женой, родителя с ребёнком, учителя с учеником и даже начальника с подчинённым.

Создавая возможность взаимного самовыражения, мы самым естественным образом приводим свой способ самореализации в соответствие со способом жизни и творчеством партнёра.

Когда это понимают оба, и оба через конкретные действия приходят к согласию друг с другом — всё прекрасно, это идеальный вариант. Но если только один из них открыт на безусловное приятие партнёра, а второй либо не понимает этого, либо попросту не хочет соглашаться с «чужими правилами»? Тогда — или гармоничное состояние одного всё же «сработает за двоих», то есть сонастроит второго и поможет ему проснуться; или мягко и без надрыва позволит им разойтись и дальше двигаться по жизни уже порознь.

Здесь вы имеете право скептически (а то и презрительно) хмыкнуть, вспомнив опыт своих болезненных состояний, и язвительно поинтересоваться, а как именно предлагается сонастраиваться с партнёром в те моменты, когда «ни белый свет, ни сама жизнь становятся немилы»} Смехом? Да не идёт в такие мгновенья смех! Не заставить себя в таком состоянии смеяться! Вот тут-то, мол, ваш внутренний смех маху и дал…

Но не стоит спешить с выводами. Мы хоть и уважаем ваше знание самих себя, однако…

* * *

— Чем больше ты знаешь, — смеётся Дурак, — тем больше ты знаешь лишнего.

Поэтому давайте пока просто просуммируем всё вышесказанное и разберёмся, к чему именно мы пришли.

Мы в очередной раз согласились с тем, что каждый из нас Живёт в пространстве своей вселенной, с присущими именно ей законами, особенностями и правилами. Не существует «вселенных» лучших или худших — они равноценны и в равной степени имеют право на существование.

Однако ментал, движимый программой выживания, непрерывно пытается самоутвердиться и навязать каждому правила именно своего мира, изо всех сил доказывая, что только они единственно правильные и объективно возможные.

Сделать это ему крайне непросто, ибо его окружает множество других таких «творцов», каждый из которых придерживается аналогичного мнения, но уже по поводу собственной исключительности.

Столкнувшись с невозможностью реализовать своё «правильное знание», программа выживания, тем не менее, всё же пытается это сделать и создаёт мощный стимул — у человека наступает предельно деструктивное и болезненное состояние, которое исчезнет лишь после того, как состоится «перевербовка» кого-либо в «лагерь своих представлений», или даже принуждение к этому силой («ему же лучше будет, просто он сам ещё не понимает своего счастья»).

И мы навязываем всем свою «правильность», испытывая затем страшные мучения оттого, что никому она, оказывается, не нужна, ибо у каждого такого добра и своего хватает. После чего, отчаявшись в своих попытках и ощутив их тщетность, мы либо коллапсируем, то есть впадаем в стабильно-депрессивное состояние, длящееся порой всю оставшуюся жизнь; либо начинаем вести себя предельно агрессивно, продолжая всё же надеяться на возможность «эскалации» своей правды, пусть даже путём её насильственного насаждения.

Из всего вышесказанного, кстати, следует настолько неожиданный вывод, что мы не можем не сделать ещё одно короткое отступление — оказывается, в нашем мире преступников, как таковых, просто не существует. С этим трудно согласиться сразу, всю жизнь нас учили совсем другому, но ведь это действительно так. Каждый из нас предельно органичен и последовательно честен в пространстве законов своей внутренней вселенной. Более того — не жить по этим законам, не соответствовать им мы попросту не сможем — в этом случае нас вполне реально убьёт собственная программа выживания, то есть нас уничтожит образование, изначальная задача которого — нас же оберегать.

Но с появлением социума у человека начинаются сложности. Теперь на «законы его вселенной» накладываются «законы других вселенных» и требуется выработка уже общего закона, регламентирующего коллективное поведение. Но такой коллективный закон всегда будет несовершенен из-за его искусственности. Поэтому человек в социуме вынужден непрерывно врать и притворяться (в том числе и перед собой) в угоду этому закону, неосознанно стремясь соответствовать лишь «закону своей вселенной».

Возникает чудовищный внутренний конфликт, приводящий к расщеплению сознания и появлению уже совершенно неуправляемых состояний, часто патологического характера. И вот, примерно тогда, появляется то, что в социуме называется преступлением. Но что есть преступление? Это всего лишь попытка перешагнуть через закон социумный (обобщённый и усреднённый, а потому — всегда абстрактный) в стремлении соответствовать «закону личному», глубинно-ментальному и естественному для этого человека, как бы внешне чудовищно он ни выглядел.

Любой преступник ведёт себя предельно честно, но лишь в соответствии с «законами своей вселенной». Есть ли его вина в том, что, прививая эти законы, его насильно отучили слышать в себе закон внутренний — некое соответствие Вселенской гармонике, отучили прислушиваться к своим ощущениям? Есть ли его вина в том, что «знание», которое было навязано ему семьёй, племенем, этносом, то есть «микросоциумом», в чём-то не соответствует законам «большого социума»?

Вряд ли. Ведь всему обучению, всей «промывке мозгов» его подвергали непрерывно с самого момента рождения, не спрашивая на то его разрешения. Кто подвергал? Социум же, в самых разных своих проявлениях. Именно он и пытается сейчас спрятать концы в воду и уйти от ответственности, обвиняя в преступлении против себя своего же воспитанника и ученика.

Эту тему мы дальше развивать не будем, пусть она у каждого получит своё развитие, обрастёт своей правдой, наша правда, особенно в этом вопросе, вам не нужна.

Итак, все страдания и мучения мы начинаем испытывать, лишь пытаясь уложить в прокрустово ложе своих представлений всё человечество, и страшно затем огорчаемся оттого, что это ему почему-то не нравится.

И это, кстати, прекрасно — ибо все «предательства» и «измены в любви», все «неуважение к нам» вызывают в нас боль только потому, что они обнажают «зияющие раны наших собственных потребностей», как сказал Александр Пинт. И мы теперь видим, с чем нам работать, в чём наши истинные проблемы.

С этим, между прочим, связан ещё один аспект рассматриваемой темы. Мы все хорошо знаем, что чем ближе нам человек (родственник, любимый), тем большие страдания он может причинить. Но происходит это лишь по одной причине — мы отчего-то глубоко уверены в том, что все близкие, любимые и родные нам люди даны нам только для того, чтобы служить источником радости, быть опорой в трудную минуту и заботливыми помощниками в жизни. И это действительно так! Вот только понимаем мы это совершенно извращённо и чисто потребительски.

То есть мы вполне реально пытаемся «потреблять» своих близких и бесстыдно использовать для своих целей, простодушно их уверяя, что именно для этого они и существуют. А когда с нами, вполне резонно, пытаются не согласиться, нам вновь становится «больно… ох, как больно…», и мы опять ощущаем себя преданными и брошенными.

Между тем реальная помощь наших близких заключается в том, что они только указывают на наши внутренние проблемы, создавая ситуации в которых эти проблемы обнажаются наиболее выразительно, хоть порой и весьма болезненно. И чем ближе нам человек, тем более искусно у него это получается.

Наши родственники «родственны» нам прежде всего общими привязками и зависимостями. Поэтому с ними так порой нелегко, но именно поэтому они нам так необходимы.

Самая страшная и разрушительная зависимость, которую в нас создают с раннего детства, — это наша предельно болезненная обречённость на необходимость быть любимыми. Ведь, согласитесь, мы буквально инстинктивно уверены, что счастье возможно только в том случае, если нас будут любить, если мы будем кому-то нужны, а в действительности — если рядом с нами будет кто-то, непрерывно подтверждающий нашу значимость. Такое вот изощрённо-утончённое потребительство, обратная сторона которого — мучительная и неизбежно создающая страдания зависимость от «кого-то», от чего-то «внешнего», от обстоятельств.

И действительно, счастливы мы теперь будем, лишь почувствовав чью-то любовь к себе, причём, заметьте — мы при этом требуем именно «такую любовь», какую мы знаем, какой она «должна быть». Но в пылу привычных ожиданий и последующих обид на несправедливость судьбы (или на конкретного человека) нам зачастую даже невдомёк, что Счастье, на самом деле, — это когда любишь сам. Любишь без требований на взаимность, без ожидания дивидендов за своё «распахнутое сердце».

Именно в этом смысл нашего прихода в Мир — любить. И тогда, и только тогда Мир ответит нам взаимностью, ведь никогда не стоит забывать, что и обстоятельства, и всё наше окружение — это мы и есть.

Увы, но мы постоянно теряем эти простые истины. Мы не желаем узнавать в своих ближних ангелов, пришедших к нам с помощью, явленных в нашу жизнь, чтобы выразить свою любовь. «Я никого, кроме ангелов, не присылал тебе», — именно так ответил Бог на упрёки Доналда Уолша («Дружба с Богом»), — и в этом глубокий смысл появления в нашей жизни болезненных событий и состояний.

Лишь из-за того, что мы постоянно и беспробудно спим, у нас не получается узнать в своём временном «мучителе», совершенно необходимого нам в такой момент учителя.

— Люди не настолько плохи, как ты стараешься их выглядеть, — смеётся Дурак.

Правда заключается в том, что Космическая (истинная) Любовь в высшей степени холодна и беспристрастна, а можно даже сказать — безжалостна.

Но поверьте, вы уже готовы к тому, чтобы сказать своему ближнему: «Ты меня любишь? Тогда помоги мне — сделай мне больно. Найди у меня самое слабое место, самую болезненную точку, укажи мне на то, что я пытаюсь скрыть сам от себя, — и сделай мне больно. А я скажу тебе в ответ: «Спасибо, Учитель!»

Но всё же, как пройти по «дороге освобождения от страданий»? Рекомендации и советы о том, что «необходимо превратить весь свой негатив в позитив», мы слышим на каждом шагу, но что толку? В сложных ситуациях они не работают. Мы обещали рассказать вам, как использовать своё страдание, Твою боль в качестве помощников для создания смеха. Тема эта ёмкая, и сегодня мы рассмотрим только один её аспект, исследуем лишь «преддверие» к ней. Приступим.

Вы хорошо знаете, что ребёнок приходит в этот мир с врождённым рефлексом плача — это механизм программы выживания. Когда жизненно важные потребности ребёнка не получают удовлетворения, он включает страховочный механизм — плач. Это всегда сигнал о помощи, которым он пытается привлечь внимание к себе.

Но то же самое происходит, когда мы, уже взрослые, сталкиваемся с несоответствием происходящего и наших ожиданий о том, «как именно это всё должно происходить». Ментал, запомнивший принципы работы рефлекса: «На помощь!», — провоцирует его, создавая предельно-негативное эмоциональное состояние.

Любое наше деструктивное состояние — это «недоделанный» плач, то есть попытка привлечь к себе внимание и пассивное ожидание помощи извне. Мы как бы регрессируем до уровня младенца и становимся (а точнее — намеренно делаем себя) абсолютно беспомощными, так как включается мощная программа «на предмет защитника» и мы попросту «ждём маму», которая нам всегда помогала в таких случаях.

Но в то же время плач — это всегда «недоделанный смех». Психологи хорошо знают, что отрицательные эмоции всегда первичны в человеческом сознании. А вот положительные эмоции — это продукт уже определённой «эволюции» сознания, они появляются позже и именно вследствие этого — почти всегда менее устойчивы. То есть вполне можно сказать, что плач — это «ещё не повзрослевший смех», его младенческая стадия.

Очень характерно, что любая отрицательная эмоция возникает в такой же ситуации, которая обычно соответствует смеху /То есть сталкиваются разнонаправленные программы и происходит не то, что ожидалось: в ответ на моё «да» следует чьё-то «нет», в ответ на моё «нет» звучит чьё-то радостное «да!».

Но при всём этом чего-то явно не хватает, для того чтобы превратить всё происходящее в гротеск, абсурд и вызвать реакцию смеха. Какая-то «вялотекущая» энергия бродит в нас, нет в ней предрасположенности к «взрыву»!Что же делать?

Необходимо усиление нашего «энергонаполнения», необходим дополнительный «впрыск» энергии, некий «внутренний пинок», для того чтобы привести застрявшую в нас энергию в движение.

Итак, техника «Внутреннего пинка».

Любое болезненное состояние является всего лишь предупреждающим сигналом об остановленной и запертой в нас энергии. Всё страдание, испытываемое нами, как раз и обусловлено её попытками вернуть утраченную динамику за счёт привлечения к себе нашего внимания.

Но ментал, трепетно соблюдая наказы программы выживания, надёжно удерживает эту энергию в связанном и подавленном состоянии, не позволяя ей проявить себя в полной мере.

Поэтому задача, стоящая сейчас перед нами, как раз и заключается в необходимости такого освобождения, мы намеренно хотим вернуть динамику энергии, скопившейся в нас, мы стремимся спровоцировать её взрыв для немедленной интеграции с ней и превращения в смех.

Как это сделать? Как оживить такую «полузадушенную» и вялотекущую энергию? Оказывается, достаточно просто — всего лишь использовав нашу универсальную технику согласия «Да-да». «

При этом каждое «Да» словно посылает импульс дополнительной энергии в запертый в нас «комок эмоций», постепенно провоцируя в нём взрыв. Хотя, если уж быть совершенно точным, всё происходит с точностью «до наоборот».

То согласие, которое мы транслируем остановленной в нас энергии, просто снимает с неё ментальные оковы. То есть мы при этом не столько подпитываем энергию своих подавленных эмоций, сколько разряжаем энергию ментала, подавляющего эти эмоции. Ментал от этого «слабеет», а заряд связанной им энергии всё больше «всплывает», стремясь обрести искомую свободу.

И в какой-то момент, после очередного «Да!», нам остаётся сделать всего лишь некое неуловимое внутреннее усилие, своего рода «внутренний пинок», для того чтобы ощутить в себе всплеск освобождённой энергии и сразу же превратить её в смех. Причём такое «превращение» происходит практически самопроизвольно и определяется только нашей готовностью к смеху, изначальной настройкой на него.

Примечательно, кстати, что чем болезненнее было начальное состояние, тем быстрее и проще наступает его разрядка.

— Чем безвыходнее положение, — хитро улыбается Дурак, — темвозможнее смех.

— Какое звено в цепи самое сильное»? — смеётся он. — То, котороесамое слабое. Именно оно рвёт оковы.

Где самое слабое звено любой болезненной конструкции? В её внутреннем несоответствии нашим желаниям. В народе говорят: «Я просто разрываюсь от противоречивых желаний». Вот и позвольте лопнуть этому «перенапряжённому» чувству вашей ложной значимости, «пните» его хорошенько, взорвите его смехом.

— Скажи «да» своему «внутреннему плачу», — смеётся Дурак, — позволь ему стать «внутренним смехом»!

Шестое занятие

Брёл Петя по узенькой лесной тропинке вслед за клубком волшебным, едва поспевая за ним следом. Догонял он этот клубок второй день уже, притомился изрядно да оголодал не на шутку. Однако бодрости душевной не терял.

— Ничего, ничего, — подбадривал себя, — пустой желудок, он ведь к сердцу ближе. А что сердцу близким сделалось, то в накладе никогда не останется.

В очередной раз свернула тропинка лесная куда-то вбок, а как подошёл старик к её повороту, то застыл в недоумении полном. Обрывалась тропка прямо посреди поляны большой, заканчиваясь совершенно вдруг и никуда дальше не ведя. В самом её конце клубочек волшебный лежал. Впервые за два дня пути увидел его Петя в полной неподвижности.

Хотел он к нему поближе подойти, только не успел — подпрыгнул клубочек тот, на мгновенье в воздухе зависнув, а потом огнём-пламенем вспыхнул и исчез неведомо куда.

Потоптался Петя на краю тропинки, туда-сюда покрутился, да в чувствах растерянных прямо наземь уселся.

— Вот так помощника мне Яга подгадала, — сказал сокрушённо, — зря што ли я за ним два дня бегал?.. Обидно даже как-то…

— Не спеши обижаться, Петя, — неожиданно услышал он в себе голос насмешливый, — никогда не забывай, что это не ты испытываешь обиду, это обида испытывает тебя. И пока ты её испытываешь, ты это испытание не проходишь.

— Ну да, ну конечно, — упорствовал в своих расстроенных чувствах старик, — все вы здесь дураки, один я такой умный…

— Не суди по себе, Петя, — примета плохая, — уже вовсю веселился колпак. — На самом деле, не всё то плохо, что плохим кажется. Но если ты всё же не хочешь признавать счастье, когда оно приходит, не жалуйся потом, когда оно уходить будет.

Долго ещё сидел старик на поляне, мысли невесёлые пережёвывая, пока не устал от уныния своего. От нечего делать стал тени узорчатые разглядывать, которые от деревьев падали. Смотрел Петя на мозаику эту лесную, пока не поплыло всё перед глазами, в сплошной набор пятен цветных превратившись. Ив этот самый момент словно пронзило его настроением необычным.

— Ведь давно мне терять в этой сказке нечего, — как-то по-особому, безмысленно ощутил он, — может, пора уже найти?

Да так ему вдруг найти сильно захотелось, такой подъём он внутри себя почуял, как никогда прежде… Колыхнулся неожиданно воздух рядом с ним, скрип странный раздался, да запахом непонятным повеяло… Глянул старик вокруг, от дурмана внутреннего пробуждаясь, и сам себе не поверил.

Стояла посреди поляны — будто из-под земли выросла! — хибара огромная, двухэтажная, из брёвен сосновых скатанная. Протер старик глаза свои, головой потряс — не спит ли он? — только никуда она не исчезала.

Подошёл он тогда к ней поближе, со всех сторон внимательно осматривая. На крыльцо взошёл, постоял немного, с неуверенностью своей разбираясь, да наконец руку поднял — постучаться чтоб. Вот только не успел.

— Это ты? — неожиданно спросил его кто-то из-за запертой двери. Старик от неожиданности вздрогнул даже.

— Боюсь, что я… — наконец выдавил он из себя неуверенно.

— А что — в дверь постучать языка нет? — пробурчал в ответ недовольный голос.

Что-то грюкнуло, стукнуло, и дверь отворилась.

Стоял перед Петей человечек маленький — по колено всего ему ростом и страшно волосатый. Спускались волосы у него до самого пола, всё его тело укутывая. Один лишь нос, острый и длинный, торчал из них, да время от времени руки с несуразно большими ладонями показывались.

— Сколько ждать можно, — всё тем же недовольным голосом гово рил маленький волосатый, — в который уж раз обед разогреваю.

Шумно шаркая ногами, он поплелся вглубь избы. Петя, ничего не понимая, нерешительно потоптался на месте, но всё же за ним следом отправился.

В горнице, куда он вошёл, царил неожиданный для солнечного дня полумрак. Оглядевшись вокруг, не заметил старик ни единого окна, только лампа керосиновая освещала комнату слабым светом.

— Именно так, — словно в ответ на его удивление послышался голос откуда-то сверху, — ко мне, действительно, нет окон — только двери.

— Ух ты!.. — восхитился колпак внутри Пети. — Надо же…

Но старику сейчас не до его восторгов было. Он поднял голову и увидел, что по винтовой лесенке в горницу спускается кто-то.

— А зря, — сказал Петя, вглядываясь в незнакомца, — окошко как раз и не помешано бы открыть — такая жара на дворе…

— Да неужто она от этого меньше станет? — искренне удивился тот, подходя к нему.

Вблизи он выглядел как взаправдашний, волшебник — были у него длинные седые волосы, спадающие на плечи, ещё более длинная седая борода, чёрная, отороченная мехом мантия («и это в такую-то жару!..» — подумал старик), а в руках он держал высокий острый колпак, весь усыпанный разноцветными звёздами.

— Ну что ж — давай знакомиться, — сказал незнакомец, бесцеремонно старика разглядывая. — Зовут меня Ахлимик, живу я там, где одни скажи заканчиваются, а другие ещё только думают начинаться. Не каждый ко мне попасть может, тебе вот удалось, а потому впечатление на меня ты произвёл. Теперь выяснять будем, что, кроме этого, ты произвести можешь.

— А я — Петя, — сказал Петя, подумал немного и такую ещё характеристику себе добавил: — Самовыродок.

— Это как так? — искренне удивился Ахлимик.

— А так, свою скажу превзошёл уже, давно из неё выполз, как из яйца тесного. Теперь вот — в других счастья пытаю.

— Ну, пытай, пытай, — усмехнулся Ахлимик, — только не особо увлекайся. Счастье, оно ведь такая хитрая штука, что его искать надо всегда в другом месте, потому как там, где его ищут, его никогда не бывает.

Засмущался старик непонятностью поучений хозяина да о простом спросил.

— Отчего, — спросил он, — так темно у тебя? Зачем это? Ведь снаружи сейчас полдень ясный?

— А ты темнотой не конфузься, и от неё тоже польза есть. Находясь на свету, того что во тьме не увидишь. Зато в темноту погрузившись, всё, что на свету осталось, рассмотреть можно, — сказал Ахлимик и добавил: — Ну, хватит умничать, пора бы тебе и перекусить с дороги, как думаешь?

А старик именно так и думал. За стол усевшись, он живо принялся разбираться с угощениями, которые ему без устали подсовывал маленький волосатый, хлопотавший рядом.

— Да, кстати, — спохватился волшебник, — познакомься, Петя, это помощник мой, Хомункул.

— Творение он сил особых, сказочных, одному мне подвластных, — добавил он с гордостью.

Петя ел быстро и с аппетитом великим, радуясь наступающему в его животе миру и согласию.

— Голод, — пробормотал он с набитым ртом, — лучший повар!

— Голод, — не согласился с ним Ахлимик, жующий рядом, — плохой повар. Во всём надо довольствоваться самым простым, а значит — самым лучшим.

Пока старик утробу свою ублажал, странное заметил — словно светлеть в комнате начало. То ли оттого, что глаза его с темнотой свыкались понемногу, то ли ещё почему-то, да только скоро он словно днём всё видел.

Поев, на экскурсию по дому отправился. А посмотреть здесь было на что. Все стены были увешаны странными картинами, непонятными знаками и полками, на которых стояли банки, колбы и реторты. Из углов выглядывали чучела то ли зверей заморских, то ли чудищ волшебных.

А ещё было много часов. Висели часы на стенах, стояли на полках и даже на полу. Странным было то, что все они показывали разное время.

— Почему так? — спросил удивлённый старик.

— Человек с одними часами всегда точно знает, который час, — ответил ему Ахлимик. — Человек с двумя часами в этом уже неуверен. А я не хочу быть уверенным вообще ни в чём… К тому же время нельзя считать, ведь посчитанное время — это время мёртвое, а ничего страшнее мёртвого времени быть не может. Хоть об этом твоё знание ещё впереди…

— А это что такое? — спросил Петя, пытаясь обхватить руками огромный шар, стоящий на странной подставке.

— Это глобус, — ответил Ахлимик, глядя на него с улыбкой.

— Что это такое — глобус? — не понял старик.

— Ну, это… как бы тебе сказать… — замялся хозяин. — В общем, это такое чучело Земли.

Но Петино внимание привлекдо уже совсем другое. Открыв от удивления рот, он рассматривал картину, висящую на стене. Картина была живая. Бегали в ней звери разные, чудные до невозможности, летали птицы невиданные, даже запах от картины исходил особый — какой-то чужеземный и странно манящий.

— Это надо же… — удивился старик, зверьё нездешнее разглядывая.

— Вот так лошадь!.. — засмеялся он, пальцем в картину тыкая. — Дылда какая-то… Словно от удивления вытянулась.

— Это жирафа, — сказал волшебник, к картине подходя. — Жирафа… — восхищенно повторил старик. — И зачем только ей такая шея длинная?

— Видишь ли, Петя, — важно сказал Ахлимик, — голова у жирафы находится так далеко от туловища, что такая шея ей просто необходима.

— А-а, — протянул старик с уважением, — ну, теперь понятно…А вот ещё одна лошадь странная, вся такая помятая, словно конек-горбунок какой-то…

— Это верблюд, — просвещал его дальше Ахлимик, — это и впрямь как бы лошадь, но только… ну, с большим жизненным опытом, что ли…

Покивал старик головой, дальше пошёл. По дороге задел что-то на полке неловко, да на лету подхватить успел. В руках повертел, рассматривая.

— А это что? — спросил удивлённо.

— Это ещё одно моё изобретение, — с гордостью сказал Ахлимик, — зубная щётка называется. Чистит зубы в самых труднодоступных местах.

— А если у меня нет зубов в труднодоступных местах? — растерялся старик. Положил он щётку ту на место, от греха подальше, да экскурсию свою продолжил.

Потолок в горнице тоже был необычный. Словно небо живое вместо него в доме этом было. Горели на нём звёзды, изредка падая вниз длинными яркими росчерками, светила полная луна, медленно переползая от одной стены к другой.

Хотел Петя восхищение своё высказать, только Ахлимика рядом с ним уже не было, один лишь Хомункул под ногами крутился.

— Интересный у тебя хозяин, — сказал ему старик, — мудрый… — Интересный, — согласился тот, — и мудрый… Оттого, наверное, по утрам холодной водой и обливается.

— Закаляется? — восхитился Петя.

— Хулиганит! — фыркнул Хомункул и словно растворился в каком-то тёмному углу.

Побродил Петя туда-сюда ещё немного, затем взял с полки трубку странную. В руках её повертел, со всех сторон рассматривая, а потом к глазу приложил да попытался сквозь неё на луну потолочную посмотреть. Только никакой луны он в трубке не заметил. Зато было там, такое, от чего старик чуть на пол не сел.

Дивное разноцветье узорчатое он в ней увидел. Да такое замысловатое и красивое, какого он в жизни своей никогда не видывал. А главное — чуть тронет он трубку ту, как узор волшебный сразу же и меняется, ещё краше делаясь.

Нащупал старик лавку рядом с собой, уселся да крутить трубку в разные стороны принялся. Долго он забавлялся. В потолок глядя, так заигрался, что не заметил, как с лавочки свалился. Да настолько неудачно, что в трубке что-то треснуло и из неё какие-то камушки посыпались.

Собрал старик их на ладони, к лампе поднёс, рассмотреть чтоб. Засверкали они, словно самоцветы дивные, но когда присмотрелся к ним Петя поближе, то увидел, что это всего лишь обычные цветные стекляшки.

В саму трубку Петя заглянул, над устройством её покумекал маленько, оказалось — ничего особенного. Придумано здорово, а сделано просто. Засыпал он тогда стекляшки цветные, куда им положено было, что-то там прижал, чем-то щёлкнул — стала трубка как новая. Повертел он её в руках да вдруг задумался крепко.

— А ведь и впрямь чудо-чудное получается, — думал Петя, — из простых кусочков цветных — целый мир удивительно красочный строится. Причём каждый он раз новым оказывается.

— Отчего ж он так красив всякий раз? — удивлялся старик. — Отчего нет в нём ни сумятицы, ни путаницы?

— Может, просто из-за честности его стеклянной? — предполагал он. — Не боится он со старой картинкой расстаться, не тянет за собой узоров прежних, как бы красочны они ни были.

— Это только человек всего боится, — думал Петя дальше. — Входя в день свой нынешний, тащит он за собой то, что вчера было, опасается, что без этого ему не жить. Чем тащит? Да памятью своей, своими страхами, своим умом.

— А надо бы жить, как стекляшки эти — просто и стихийно, — продолжал старик открытия делать, — ведь законы природные они для всех едины, что для человека, что для стекла цветного. Каждый день — как новый узор, с нуля, сызнова, без тухлятины дня вчерашнего, без прошлых обид, ожиданий и страхов.

— Вот бы и мне так жить научиться! — восхитился Петя своим открытиям.

— Вот и учись, — сказал Ахлимик, непонятно откуда в горнице появляясь, — за тем ты сюда и пришёл. Учись и не жди, что я тебя учить буду. Тебе ни к чему знать то, что знаю я, тебе необходимо знать только то, что знаешь ты. Просто услышь это знание, открой его в себе.

— Мудрец, — продолжал он, — это не тот, кто даёт правильные ответы. Это тот, кто ставит правильные вопросы. Тебе не нужны чужие ответы, тебе своих по самые уши хватит! Твоя задача — оживить их, пробудить для того, чтобы услышать. Как? Да всего лишь вопросами, правильными вопросами. Я их готов тебе задать. Но вот готов ли ты их услышать?

Совсем уж изготовился Петя ответ достойный дать, как вдруг что-то громко хлопнуло, совсем рядом с ними. Потом ещё раз, и ещё…И ещё, и ещё, и ещё… Опешил старик, не понимая, что происходит, на Ахлимика посмотрел вопросительно, но у того вид был не менее озадаченный. Подбежал Ахлимик на цыпочках к какому-то ящику, осторожно внутрь заглянул. Смотрел он туда недолго, потом засмеялся и открыл в нём боковую дверцу.

— А вот и приплод вылупился, — сказал весёлым голосом. — Принимай, Петя, гостей мелких.

Из дверцы что-то быстро вываливалось наружу, а затем, не менее быстро, разбегалось по всему дому. Присмотрелся старик да в который уж раз за сегодня изумился. По полу горницы бегали, негромко курлыкая и весело поквакивая, маленькие избушки на курьих ножках. Были они размером с обычного цыпленка и такие же жёлто-пушистые.

— Эксперимент прошёл удачно! — гордо заявил Ахлимик. — Будет теперь, чем Ягу порадовать.

— А чем же их кормят? — спросил с любопытством старик. — Да и потом — есть они как будут? В окошки им, что ли, корм забрасывать или, может, прямо в двери запихивать? И через какие такие выходы запасные он затем выходить будет, тоже мне интересно?

Улыбка медленно сползла с лица Ахлимика, уступая место озабоченности. Зато заулыбался старик.

— Ну, вот и оживляй теперь своё знание внутреннее, — говорил он смеясь. — Свои вопросы для этого я тебе уже задал. Готов ли ты на них ответы внутренние услышать?

«Калейдоскоп» как организующий принцип вселенской игры

«Счастливой жизни не бывает, есть только счастливые мгновенья».

Надпись в туалете

«Вот и сделай свою жизнь одним таким мгновеньем».

Приписано ниже

«Нет такой избитой темы, которую нельзя было бы ударить ещё разок», — было сказано кем-то. Давайте и мы попробуем «пнуть вдогонку» одну из таких расхожих и популярных тем. Поговорим о динозаврах. Впрочем, правильнее будет сказать — лишь начнём свой разговор, оттолкнувшись от этой темы.

Итак — динозавры. Жили когда-то такие, были. Не сомневаемся, что знаете. Так вот, жили-были, но вдруг взяли да и повымерли все… И не один уже десяток лет ломает учёный люд копья в жарких спорах, выясняя — отчего это случилось да почему.

Действительно, есть здесь чему удивиться, ведь без малого сто миллионов лет (!) на Земле царили динозавры. Причём разные — большие и маленькие, хищные и не очень. Зато исчезли они практически мгновенно, повсеместно уступив «место под солнцем» нашим «молочным братьям», то есть млекопитающим. Каких только гипотез ни выдвигалось по этому поводу — и «генетическая пандемия», и смена магнитных полюсов планеты, и космическая катастрофа, но ни одна из них полной ясности не внесла. А ведь подобные обвальные изменения в первобытной истории нашей матушки Земли, и даже в истории вполне уже сознательного человечества, происходили далеко не единожды.

Можно начать с того, что ещё раньше, около 200 миллионов лет назад, подобным же образом, то есть — практически одномоментно, на всей планете исчезла активно развивавшаяся, и на тот момент самая совершенная, фауна беспозвоночных, насекомых и простых позвоночных. Это именно им на смену, буквально «из ниоткуда», ступили на Землю тяжёлой поступью динозавры, чтобы через некоторое время столь же бесславно и беспричинно раствориться в веках…

Причём характерной чертой подобных событий является их неожиданность, отсутствие видимых предпосылок происходящим изменениям, равно как и отсутствие плавных переходных состояний. То есть — промежуточные стадии и звенья в таких случаях попросту не обнаруживаются!.

Эта же, мягко говоря, странная закономерность проявляется затем неоднократно в самых разных областях пространства нашего существования.

Так, например, профессор Колумбийского университета Дж. Симпсон констатирует, что палеонтологи обнаружили ископаемые останки представителей более тридцати отрядов млекопитающих, которые были найдены уже полностью сформированными, как некие законченные формы, то есть безо всяких следов «эволюционного нарастания». «Отсутствие переходных форм присуще не только млекопитающим — это общее явление, уже давно замеченное палеонтологами», — особо отметил Симпсон.

Учёным по-прежнему остаётся совершенно непонятным, «откуда» появлялись и почему затем мгновенно исчезали, причём всегда без каких бы то ни было видимых причин, целые виды, не говоря уже об отрядах животных. Одним из последних в этом ряду, кстати, стоит столь же необъяснимое массовое вымирание мамонтов.

Ещё удивительнее, пожалуй, выглядит появление у животных некоторых систем и механизмов, будто полностью отрицающих, причём уже самим фактом своего существования, дарвиновскую теорию эволюции, а именно — предположение о последовательных, «нарастающих» изменениях, которые якобы постепенно приспосабливали организм к изменяющимся условиям, то есть всё то же отсутствие переходных эволюционных форм.

Именно таким образом, то есть как бы из ниоткуда, в живых клетках появляется так называемая «рибосома». Учёные, исследовавшие её сложную структуру, в один голос говорят, что она не могла быть результатом эволюционных последовательных изменений, а должна была появиться «сразу», вся целиком в завершённом современном виде. Но как? И откуда? То же самое во многом относится и к структурам ДНК, и даже к целым органам — например, к глазу. Глаз тоже явно не является продуктом эволюции и мог появиться только сразу в полностью сформированном и законченном виде.

Нескончаемы споры и о появлении человека. Ну неоткуда было ему взяться, и всё тут! Существовал неандерталец, который, по общему мнению, никак не мог быть прямым человеческим предком, и вдруг сразу — человек. Пресловутой переходной формы, «недостающего звена» между современным человеком (гомо сапиенс-сапиенс) и человеком первобытным, «недочеловеком», найдено не было и, по всей видимости, никогда уже не будет. То есть вновь, будто — «щёлк», и из «ниоткуда» появился человек!

Теорию эволюции Дарвина, которая давно уже не в почёте и у антропологов, и у палеонтологов, сейчас всё больше и настойчивей пытаются заменить более гибкими и «раскованными» гипотезами. И не случайно самая популярная из них — это теория «скачкообразного развития», или как её ещё называют — теория «сальтационной эволюции» (от слова «сальто»).

Вас, наверное, уже весьма удивил этот «повествовательный зигзаг», неожиданно образовавшийся в данном занятии. «Куда это нас занесло?»—должно быть, успели вы подумать. Поверьте, нас и самих это вначале несказанно удивило, однако, доверившись своему внутреннему голосу, мы всё же сделали ещё несколько шагов в этом направлении и наконец-то начали осознавать, куда именно нас «выносит»…И лишний раз убедились, что всё же в Целостном Мире мы живём, в Мире, где, невзирая на бесконечное его разнообразие, всё подчинено единым законам и принципам.

Оказывается, подобное «скачкообразное развитие» мы можем наблюдать буквально во всём — начиная с пресловутого «Большого взрыва», родившего некогда всю нашу Вселенную, и заканчивая закономерностями социальных изменений, или даже — особенностями клинической картины любого заболевания.

Давайте вместе с вами вспомним… Причём вначале о том, О чём сохранилось совсем немного памяти то ли в наших генах, то ли в преданиях и легендах. Говорят, что человеческой расе предшествовало ещё несколько «околочеловеческих» рас. Всякие там атланты, гиперборейцы, лемурийцы и иже с ними… Все они постепенно достигали весьма высокого уровня развития и затем вдруг, практически мгновенно исчезали. Почему?

Уже в рамках «исторической памяти», мы можем констатировать всё ту же схему развития, как оказывается, общую для всех и вся — постепенный подъём и всегда неожиданный последующий развал, вплоть до полного исчезновения, что отчётливо видно на примере многих существовавших ранее цивилизаций и государственных образований. Это и отдалённые от нас во времени государства этрусков, египтян, римлян и древнего Китая. Это и то, что происходило уже буквально на «наших глазах», например — плавный подъём и практически мгновенный распад СССР. Есть так же большие подозрения, что мы становимся свидетелями начала развала одного из самых успешных государств последнего времени — США. И судя по всему, он будет столь же стремительным.

То есть любое государство достигает своего полного расцвета, вершины процветания — и вдруг рушится, «коллапсирует», и порой полностью исчезает в результате неожиданных социальных или экономических изменений.

Но почему так происходит? Случайность это или закономерность?

Да, кстати, а как обстоят дела у самого человека? Увы, но точно так же. Психологи, например, знают о так называемых «кризисах возраста», когда внешне благополучная и с виду достаточно гармоничная жизнь человека внезапно рушится как карточный домик и вполне реально переворачивается «с ног на голову». Это и кризис подросткового возраста, и кризисы «тридцати-» и «сорокалетних», характеризующиеся большим количеством стрессов, сильными депрессиями и нередкими суицидами.

Не зря, видимо, психологи советуют каждые три года либо полностью менять род своей деятельности, либо существенно его обновлять. Если же этого не сделать заблаговременно, то изменения всё равно наступят, но уже как бы «сами собой» и, скорее всего, в виде некого катастрофического обвала, полностью меняющего всю предыдущую жизнь человека.

— Катастрофы пунктуальны, — смеётся Дурак, соглашаясь с нами.

Почему же так происходит? Существует ли таким буквально «стихийным» процессам хоть какое-то объяснение? Есть ли в них что-то общее?

Есть. Однозначно есть. Общая черта в них следующая — постепенное и плавное нарастание определённого качества и, затем, практически мгновенное его разрушение и замещение качеством иным, новым. Судьба вполне реально делает своеобразное «сальто-мортале», более чем ощутимо «перетряхивая» как всё человечество, так и жизнь каждого человека в отдельности.

Попробуем разобраться в самой сути происходящего и всё же ответить на вопрос: «Почему?».

Здесь нам вновь придётся вернуться к основному лейтмотиву наших предыдущих занятий и в который раз напомнить вам (вы уж не обессудьте), что человечество, в подавляющем своём большинстве, живёт всего лишь в пространстве Мифа, то есть в пространстве иллюзии Живого Мира, в «описании» этого Мира.

И это, действительно, «мир иллюзий», мир, где человек непрерывно сталкивается с фантомами несуществующих ограничений, с непрерывными барьерами призрачных проблем. В пространстве Мифа царит «плоская» аристотелева логика, которая принуждает человека к непрерывному выбору, а значит — к постоянному отрицанию какой-то части этого мира и созданию тем самым враждебного ему окружения.

Линейная логика заставляет нас считать наблюдаемое пространство единственно возможным, а всё происходящее в нём — единственно правильным. Расчленив окружающий мир на множество фрагментов-меток и «исследуя» его не в целостно-едином качестве, а частями — переходя от метки к метке, логика и ментал, ею управляющий, помещают нас в пространство процессов, в мир, определяемый понятием времени.

Человек теперь уже не в состоянии целокупно и напрямую осознавать и воспринимать этот мир (то есть — просто знать его), он теперь вынужден его «исследовать», переползая от метки к метке, суммируя результаты своих исследований и затрачивая на это определённое время. Поэтому появляются й начинают активно на него влиять такие категории, как «прошлое» и «будущее». Возникает понятие опыта — как багажа прошлого, и возносятся в ранг святости такие понятия, как «цель», «надежда» и «мечта», привязывая нас к будущему.

А настоящее как таковое полностью исчезает, ибо ментал в настоящем пребывать просто не может, его с ним не связывает ничего, ментал в «настоящем» исчезает точно так же, как настоящее в нём. Ведь настоящее — это пространство ощущений, именно поэтом)' ощущения становятся злейшим врагом ментала и он их всячески подавляет, но затем всё же вынужденно компенсирует нехватку ощущений либо «воспоминаниями о них» (паразитируя на своём детстве), либо «ожиданием их в будущем», то есть предлагая вместо ощущений лишь мысли о них, а значит — вновь самого себя.

Человек всё больше и больше накапливает ментальный опыт, чем увеличивает багаж своих «знаний» и представлений о том, что такое «правильно», и вследствие этого становится невыносимо инертным в способе восприятия мира. Для того чтобы «осознать» что-либо, ему теперь необходимо сравнить «это» с балластом прежних знаний и понятий. Он больше ничего не воспринимает «просто так» — напрямую и «вживую», он давно разучился это делать и теперь лишь непрерывно оценивает, сравнивает и делает выбор.

Человек начинает бояться и ненавидеть Живой Мир, по-настоящему живых и непредсказуемых людей, ибо он их не понимает, так как они попросту отсутствуют в картотеке «его смысла», в его «перечне правильности». А если ему всё же приходится с ними общаться, то он изо всех сил пытается их «омертвить», переучить в соответствии со своим «знанием», сделать «правильными» и страшно мучается, если у него это не получается.

Но к счастью для Человечества, всегда находилось хоть несколько Дураков, случайно ускользнувших из липких лап социума, «всяких там» Лобачевских, Эйнштейнов, Фейнманов, которых в детстве, по всей видимости, настолько «неправильно» воспитывали, что забыли им рассказать, что такое «нельзя» и что такое «плохо», запамятовали обучить их страху и серьёзности.

И вот так — «взрослыми детьми», с несерьёзным и свободным сознанием вошли они затем в большую жизнь, продолжая не «жить как всё», а просто играть в своё удовольствие, совершенно «походя» и словно «невзначай» совершая открытия и проводя исследования, от которых у «добропорядочного» человечества периодически «отвисала челюсть» и «укатывались куда-то на затылок» до предела изумлённые глаза.

И постепенно, по чуть-чуть расширялись рамки пространства Мифа, и сочился в него тонкой струйкой свежий сквознячок живого знания.

Когда мы с вами, ещё на первом уровне, согласились попробовать жить в «здесь и сейчас», мы по сути признали реальность иной картины мира, иной логики, иной системы взаимоотношений. Мы согласились с Хозяйским пространством, в котором отсутствует понятие «процесса», ибо в нём нет прошлого, нет будущего, а есть лишь настоящее, лишь «здесь и сейчас».

Мир без «процессов», без времени, а значит, и без привычного «пространства». Мир Хозяина, мир Дурака, мир абсурда и смеха, совершенно особое пространство ощущений и Сказки.

Тогда мы не стали подробно исследовать это абсолютно новое качество предлагаемого существования — ещё не время этому было. Но у того, кто был внимателен к нашим изысканиям, не могло не остаться внутри большого знак вопроса — что же это за мир такой мы обозначили? Как он должен выглядеть и по каким законам должен развиваться или просто существовать?

Похоже, что сейчас мы уже созрели для того, чтобы заглянуть под эту оболочку, скрывающую под собой ещё одну тайну. Сорвём же её бесстрашно… Да, кстати, за последствия мы не отвечаем — ведь мы бесстыдно обнажаем тайну самого Дурака, а какой с него спрос может быть, вы сами понимаете…

Итак, мы с вами выяснили, что, пребывая в пространстве «описания Мира», человек живёт в мире процессов, то есть в мире причинно-следственных связей, при которых наше настоящее как бы «вытекает» из прошлого, являясь всего лишь его следствием. И это нам всегда казалось естественным и единственно возможным, ну в самом деле — а как же по-другому может быть? Но, оказывается, что может, и более того — вся причинно-следственная связь событий, к которой мы так привыкли, не более чем очередная иллюзия нашего «великого мистификатора» — ментала.

Уже неоднократно нами было говорено, что человек в большей степени является существом духовным и что весь наш физический трёхмерный мир — это только проявление одного из бесчисленных аспектов Мира Живого, многомерного и напрямую непознаваемого.

Человек своей тонко-энергетической составляющей существует в пространстве свободных энергий, в мире квантовых отношений. Часть в таком мире всегда равна целому, все изменения здесь происходят мгновенно и одномоментно, а вовсе не последовательно и поэтапно.

Этот момент мы подчеркнём особо — в таком мире причинно-следственная механика попросту невозможна, изменения в нём происходят в виде квантового скачка, когда качество объекта меняется мгновенно, без последовательных промежуточных переходов. Здесь, например, атом одного вещества одномоментно, «скачкообразно» может превратиться в атом вещества другого. Причём ещё раз подчеркнём — не за счёт последовательного наращивания определённых изменений, а именно — мгновенно, просто совершив некий фазовый переход в другое состояние.

Связано это с тем, что «элементов», «атомов», о которых мы говорим как об отдельных объектах, в общем-то и не существует. Они просто временно возникают из «небытия», а точнее — создаются сознанием наблюдателя, в строгом соответствии с особенностями его намерения. И точно так же исчезают, то есть не разрушаются, а всего лишь переходят в состояние не-проявленного потенциала.

На тонком уровне Мир истинно Целен и Един, и в каждом своём элементе он может запросто отразить любое своё качество. Ещё раз, именно — отразить. Более того, он может так же отразить в какой-то одной своей части всё своё качество, и тогда эта часть становится им, становится этим Целым.

Причём мы говорим: «Он может», — но это только словесный оборот, это дань языку, сформированному в мире процессов, а он не соответствует реальности того пространства, которое мы обсуждаем. В этом пространстве любое «может» уже существует, необходимо лишь «проявить» его потенциал. Здесь нет дистанции между потенциальной возможностью и фактом её реализации. Вся реальность здесь определяется лишь настройкой, фокусировкой намерения. «До появления микроскопов микромир не был несуществующим, он был всего лишь ненастроенным»(Роберт Антон Уилсон).

Объект в таком мире не перемещается, он даже «не исчезает в одном месте, чтобы тут же появиться в другом», как иногда говорят, он просто, «ощутив в себе готовность к путешествию», из бесчисленного множества своих потенциальных и одновременных, но пока ещё не проявленных местонахождений «выбирает» какое-то конкретное и просто проявляется в нём. Либо — несколько конкретных, то есть он имеет вполне «рядовую» возможность проявиться одновременно во многих местах.

И вот — вновь ловушка нашего языка: что значит «он выбирает»? Вообще-то «ему» «это» без разницы, повторимся — «он» (то есть ещё не проявленный объект) одновременно уже существует во всех потенциально возможных «местах» и «формах». Выбираем же его новую реальность всегда «мы», то есть некий наблюдатель, некая осознающая единица. Именно наблюдатель концентрацией своего внимания, своего «знания» заставляет «объект» проявиться объектом и именно в том месте, где он его «знает», а по сути — хочет увидеть. Мы, и только мы придаём Миру ту или иную форму, то или иное качество, ту или иную реальность. Без человека (по сути, без внешнего наблюдателя)Мир как образование существовать не может. Он так и останется набором непроявленных качеств, чистым потенциалом нереализованной реальности.

Информация в тонком мире так же не передаётся, она в нём просто «существует». Ей не в чём передаваться, да и незачем — ведь этот мир Целен и «точечен», то есть не имеет пространственной протяжённости и, по сути, этой информацией уже весь и является. Если им выделяется из себя некий элемент, некий объект, то он так же обладает всей его информацией в полном объёме.

И теперь уже совершенно естественным видится, что в таком мире «процесс» существовать попросту не может, ибо процесс — это всегда передача определённого качества, его перенос, но зачем это делать (да и как?), если вокруг абсолютно всё этим качеством уже и является? А все изменения здесь происходят по «принципу калейдоскопа», то есть, используя привычные аналогии, можно сказать, что они случаются в результате практически мгновенного разрушения предыдущей картины Мира и столь же мгновенного образования картины Мира нового. Хоть на самом деле происходит всего лишь изменение фазового состояния системы, а в самой системе ничто не разрушается и ничего нового не появляется.

Все те явления, которые мы привычно называем «процессами», здесь развиваются совершенно по иному принципу. Так, например, «процесс горения» — это всего лишь набор последовательных, но всегда дискретных (то есть прерывистых) переходов одной фазы горения в другую. Иными словами, нет «плавно-процессуального» перетекания, оказывается, это всего лишь иллюзия нашего восприятия. А есть отдельные, множественные фазы горения, наподобие дискретных кадров на кинопленке, лишь воспринимаемые нами непрерывными.

Название «принцип калейдоскопа» не случайно — вспомните эту детскую игрушку, создающую бесчисленное множество цветных фрагментов из небольшого количества стекляшек, помещённых в него. При вращении калейдоскопа происходит практически мгновенное уничтожение предыдущего узора и столь же мгновенное создание узора нового, совершенно на него не похожего и на первый взгляд никак с ним не связанного.

Однако связь эта присутствует всегда — ведь, невзирая на внешнюю несхожесть картинок калейдоскопа, они, тем не менее, всегда представляют собой одно целое и неизбежно оказывают самое прямое взаимовлияние друг на друга. Они постоянно едины, но при этом всегда неповторимы. Каждая новая картинка непременно появляется как бы «из предыдущей», но никогда не является её продолжением и никогда не наследует её качества.

По сути калейдоскоп является не чем иным, как моделью самой Вселенной и отражением изменений, происходящих в ней. Каждая новая картинка калейдоскопа, равно как и каждая новая фаза Вселенной, — это всегда настоящее. Картинка в калейдоскопе не имеет развития во времени, она как бы внепространственна и вневременна. Она не подчинена процессу, в ней нет развития, «надстройки», она или есть — или вместо неё уже другая.

Это очень важный момент — поскольку внутри картинки нет процесса, то вся содержащаяся в ней информация проявляется сразу, мгновенно, не разворачиваясь во времени. Так же некогда появилась и наша Вселенная — вся сразу и во всём своём объёме, а вовсе не в результате постепенного разлетания её «новообразованных элементов», как всё ещё пытаются нас уверить «продвинутые» ортодоксы от науки.

Какое отношение всё вышеизложенное имеет к теме нашего разговора? Самое что ни есть прямое. Именно в соответствии с «принципом калейдоскопа» организуется вся динамика пространства существования человека, сам человек и все его социумные, межличностные и «внутриличностные» отношения. Именно в этом соответствии содержатся ответы на вопросы, заданные нами ранее.

В соответствии с «принципом калейдоскопа» на нашей планете происходит то, что мы называем «эволюцией», то, что мы именуем «интеллектуальным, моральным и нравственным взрослением человечества», именно по принцип)' мгновенных фазовых переходов функционирует наше сознание. Сделаем здесь паузу. «Переварите» прочитанное, пожалуйста…

И пусть вам в этом поможет Станислав Ежи Лец, который своим творчеством не устаёт подтверждать, что любая шутка — это просто не до конца осознанная истина: «Мир не существует, а поминутно творится заново. Его непрерывность — плод нехватки воображения».

Но похоже, что вы этого ещё не ощущаете? Вам по-прежнему больше «по душе» динамика причинно-следственных отношений? Именно их, родимых, вы «без проблем» () можете не только «понять», «увидеть», но даже «пощупать»? Ничуть не сомневаемся, ведь говоря о нашем сознании, работающем в соответствии с законами квантовых отношений, мы имели в виду вовсе не то ментальное сознание, которым вы сейчас воспользовались.

Всё дело в том, что принцип «мгновенного фазового перехода», принцип «калейдоскопа», столь ясно и определённо действующий в пространстве чистой энергии, проявляясь в мире плотных форм, а главное — в пространстве, обусловленном менталом, всё больше начинает принимать характерные черты процесса: мгновенность внутренних изменений обретает определённую протяжённость во времени; трудноопределяемый позыв к началу изменений, ранее не имевший никакой логической причины, также всё больше становится всего лишь результатом особых качественных подвижек, нарастающих в системе.

И всё же — это не более чем иллюзия: на самом деле, изменение «картинки Вселенского калейдоскопа» и в физическом мире происходит столь же мгновенно и столь же необусловленно. Просто то, что на тонком плане действительно мгновенно, в силу практически нулевой его инертности (ведь не забывайте — он Целен и отдельных элементов в нём попросту нет, он «точечен» — и поэтому никакого внутреннего движения, создающего инерцию, в нём также нет), итак, всё это в физическом пространстве ещё должно выстроиться, так как в мире, фрагментированном менталом, каждый его фрагмент уже обладает определённой инерцией. То есть сам факт проявленности в трёхмерности уже требует существования процесса, требует определённой временной протяжённости.

Так что изменению, произошедшему на тонких планах мгновенно, ещё требуется как бы «надеть» на себя физическое пространство, проявиться в нём.

А поскольку этот мир существует только благодаря нам, то заправлять этим актом «проявленности» будет, угадайте, кто? Правильно — наш ментал. Но он просто не в состоянии воспринять ни квантовых скачков, ни целокупной картинки нового мира. Осознав себя в таком «новообразованном» пространстве, он начинает его привычно и не спеша фрагментировать, то есть делить на метки. И лишь затем, столь же неспешно переходя от метки к метке, от фрагмента к фрагменту, он начинает его исследование, а точнее — исследование всего лишь его фрагментов. И хоть он вновь пытается «склеивать» их воедино, но понятно, что теперь он это делает «вкривь и вкось», и исключительно в соответствии со своими представлениями, попутно создавая пространство привычных ему процессов.

Именно поэтому, буквально на каждом шагу сталкиваясь с чудом, ментал упорно от него отказывается, и лишь затем — постепенно опошляя его своей тривиальностью и соглашаясь увидеть в нём только отдельные детали, он его «осваивает» и «постигает», превращая в банальное приложение к «описанию Мира».

То есть — мы действительно живём в пространстве Чуда, но непрерывно крадём его у себя, ибо, как оказывается, — нам без него и привычнее, и спокойнее.

Мы уже упомянули о том, что каждая новая фаза калейдоскопа не является продолжением предыдущей, она всегда автономна и самостоятельна. Связь же, несомненно существующая между ними, имеет не причинно-следственный, а много более глубокий характер — каждая новая фаза в своей основе является фазой предыдущей, каждая последующая картинка является картинкой предшествующей. Они не просто равноценны — они суть одно.

Каждый из этих фрагментов и есть целая Вселенная, Бог, Вечность. Каждый такой фрагмент неисчерпаем и предельно изобилен.

Именно этим определяется нелепость и ненужность выбора, равно как и абсурдность постановки цели, выбирать здесь не из чего — всё уже есть Бог, всё есть Целое. Поэтому Хозяин, или, если угодно — Дурак, здесь всего лишь играет, он просто осваивает новую игровую площадку.

И только когда она ему «наскучит», то есть будет полностью «реализована», «обыграна», Дурак слегка «тронет калейдоскоп», выстраивая новое пространство для своей игры.

Причём, и это очень важно для развития темы, — любая новая фаза игры Дурака изначально безынерционна, то есть — она не имеет груза прошлого, а в человеческой транскрипции — кармы. Карма — это просто нонсенс для Дурака, поскольку она является исключительно порождением ментала. Это всего лишь результат, а точнее даже — совокупность общего ментального несогласия и всех его привязок, это сатанинский продукт патологического стремления к выбору.

Ментальный выбор — это всегда результат линейной логики. Это деление на «правых» и «неправых», «хороших» и «плохих». Это проявление всё тех же причинно-следственных отношений. В пространстве, ими выстроенном, всегда культивируется и приветствуется предельная определённость и однозначность. Именно с этим связана неизбежная серьёзность такого мира, в нём крайне нежелателен ни парадокс, ни абсурд, а следовательно, невозможен и смех. Ибо смех всегда возникает лишь при наличии противоречий, то есть — как раз в случае парадокса и абсурда.

Именно в парадоксе, легко совмещающем взаимоисключающие понятия, находит своё отражение принцип «калейдоскопа». Разница только в одном — парадокс, как правило, пытается объединить собой проявление двойственности, «калейдоскоп» же объединяет в себе любое множество взаимоисключающих элементов, понятий, событий.

«Ты прав», — улыбаясь говорит Дурак, — и ты тоже прав… И ты… И вот ты, который там, тоже прав… А уж как ты прав, так это вообще…»

«Ия прав», — смеясь добавляет он.

Именно так.

«Это чёрное, — говорит Дурак, вращая калейдоскоп… — Щёлк! — Нет, белое», — смеётся он.

«Зло, это… — …Щёлк! — …добро, пришедшее к власти».

«Иногда меня Дьявол искушает… — … Щёлк! — … поверить в Бога».

«В действительности всё… — …Щёлк! — …нетак, как на самом деле».

«Левое- это… — …Щёлк! — …хорошо перевёрнутое правое».

«Всё подобно всему в каком-то отношении», — видимо, как раз об этом сказал некогда древнегреческий мудрец Протагор.

«Кто смеётся, тот и прав», — хохочет Дурак, слушая всё это.

Мы уже упоминали, что именно принцип «Калейдоскопа» с лёгкостью и непринуждённостью создаёт то, что для нас является Чудом. В пространстве Сказки «калейдоскоп» такая же обыденность, как в пространстве Мифа таблица умножения. В Сказке отсутствует тяжеловесная инертность ментала, поэтому там всё и случается легко, одномоментно и радостно. В одно ухо к Коньку-Горбунку влезает Иван-Дурак… — …Щёлк! — и из другого он вылезает уже преображённым.

Помните, совсем недавно мы дерзко заявили, что Рай — это там, где вы прямо сейчас? Можно сказать, что «Вселенский калейдоскоп» непрерывно показывает нам именно картинку Рая… Он «показывает», он предлагает нам каждый раз картинку Мира, в которой мы можем находиться в «здесь и сейчас», можем быть счастливыми, можем ощутить свой мир как Рай, как Сказку, как Чудо.

Когда наше сознание временно освобождается от тяжеловесных оков ментала, а это случается всякий раз, когда мы засыпаем, оно самым естественным образом переходит на привычный для него способ безынерционного функционирования. Ведь вспомните — когда мы видим сон, наше сновидение всегда (!) выстраивается по «принципу калейдоскопа». Каждый отдельный фрагмент сна полностью осмыслен, в нём всегда существует некая внутренняя логика, но линейной связи с Прочими фрагментами сна он часто не имеет. Однако отследить это мы можем только после того, как попытаемся восстановить сновидение в памяти. При этом мы ощущаем, как оно стремительно исчезает, тает — ведь для нашей логики, для ментала его как бы и не было, ведь в самом сновидении совершенно иные критерии истинности, в нём отсутствует причинная последовательность событий.

Зато в самом сне всё понятно и органично…Щёлк! —и я лечу… — …Щёлк! — и я уже за тридевять земель… — …Щёлк! —…и я обнимаю самую красивую женщину на свете… — …Щёлк! — … блин! Да это же дядя Жора — мой сосед снизу!..

Согласитесь, что, находясь во сне, мы всегда ощущаем любой его фрагмент как естественную часть чего-то целого, как «логически» оправданное продолжение сновидческих событий. Вот только логика там иная — не человеческая, не линейная, и поэтому, с трудом припомнив всё же что-то, мы нередко морщимся с досадой: «Ну и бред!»

Но вновь заснув, мы снова окунаемся в те же чудесные пространства и с лёгкостью вспоминаем своё недавнее «крайне нелогичное» сновидение, часто продолжая его развитие дальше.

Сновидение — это почти чистая энергия, очень подвижная и лёгкая, поэтому так просто с ней творить чудеса, поэтому столь сладостно нам «живётся» во сне и столь обострённо многое в нём ощущается. Почти как в детстве…

«Будьте как дети, — говорил Христос, — живитекак птицы…»Помните? Пусть не покажется вам это странным, но ведь именно о «принципе калейдоскопа» было сказано им, о полноценном и радостном проживании текущего, настоящего фрагмента нашего существования. Зачем беспокоиться о дне завтрашнем и терять то, что имеешь сейчас, зачем разменивать изобилие настоящего мгновенья на обессиливающие тревоги о будущем? Зачем тосковать о дне вчерашнем, вновь теряя день нынешний, и отвергать его чудо, дарованное самим Господом?

Наши дети далеки от той зауми, которую мы развели на этих страницах, они природны и естественны, и они сполна используют фрагмент каждого дня, проживая его до конца, «выпивая до глоточка». А завтра — день новый, и снова в нём всё как откровение, и нет старых обид и вчерашних переживаний, а те, с кем поссорился вчера, сегодня вновь друзья. Каждый новый день — как чистая страница, без груза дня вчерашнего; каждое новое мгновенье — как маленькое откровение, принимаемое легко, естественно и необусловленно.

К принципу калейдоскопа, как к способу уже реального формирования пространства Сказки, мы ещё прикоснёмся, но чуть позже. А пока поговорим о том, что нам по силам прямо сейчас, — о возможности выстраивать своё внутреннее пространство, своё психоэмоциональное состояние сообразно уже исследованным нами сегодня принципам.

* * *

Итак, друзья, к чему мы с вами пришли? Оказывается, пространство нашего существования представляет собой своего рода «вселенский калейдоскоп», в котором отсутствуют привычные причинно-следственные отношения.

Все наши проблемы, все страдания определены именно иллюзией подобных причинных связей с прошлым, с былым опытом, с грузом давно изживших себя знаний, не имеющих к моменту настоящего никакого отношения.

Ведь вы уже знаете, что любые драмы и трагедии начинаются именно тогда, когда мы цепляемся за предыдущую фазу своего существования. Присущая нам психологическая инертность не позволяет сполна принять каждый настоящий момент, «приклеивая» нас к прошлому.

Задача Дурака (а сейчас — и наша) — выйти из мира процессов, из мира причинно-следственных связей и логики, чтобы не вымереть, как некогда динозавры и мамонты. Принцип калейдоскопа позволяет сделать первый реальный шаг в мир квантовых отношений, в пространство Сказки.

Тотальное проживание каждого мгновенья подводит нас к способу существования, при котором время, обозначавшее прежде всего лишь длительность процессов, превращается уже в форму сознания. Сознания квантового, Хозяйского, сознания Дурака. Сознания, в котором находит единение и тривиальная логика ментала, и трансцендентная логика абсурда. Время как форма сознания… Чуть позже мы обязательно вернёмся к этой теме.

На данном этапе вам предлагается ввести принцип «Калейдоскопа» в канву своего повседневного существования.

На прошлом занятии мы достаточно подробно разбирали ситуации, создающие у человека болезненные состояния. Причём всё у нас свелось к одной причине — оказалось, что страдания возникают лишь от несоответствия «нашего правильного знания» том); что происходит как с нами, так и вокруг нас. А поскольку знание — это всегда «продукт прошлого», результат опыта, состоявшегося «во вчерашнем дне», то мы можем добавить к сказанному: «Страдание — это попытка сегодня жить днём вчерашним, попытка перетащить своё вымышленное прошлое в реальность настоящего».

«Калейдоскоп» же приводит к удивительной лёгкости характера и поведения — мы больше не тянем за собой груза прошлых отношений, мнений, знаний и обид. Все наши «вчерашние» долги, упрёки, несогласия, ожидания, страхи остаются в дне вчерашнем, в предыдущей фазе нашего существования.

Теперь каждый новый день, новый час, каждое мгновенье — как чистый лист, как душа новорождённого, как первый вздох. Нет балласта памяти, нет напоминаний ментала о дне вчерашнем, нет груза былых стереотипов и привычных вкусов.

Абсолютная свежесть впечатлений — солнце, трава, деревья, люди — всё как будто впервые увиденное, безо всякой ментальной усталости и привычных отговорок: «Да видел я это уже сто раз». Близкий вам человек — как чудо, лишь сейчас вошедшее в вашу жизнь, нет памяти о нём вчерашнем — есть просто он, нет былых упрёков и несогласия с ним — ведь в чём можно упрекнуть? Только в том, что было в прошлом.

А прошлого нет. Оно себя изжило, умерло. Рассыпалось — растворилось — забылось. Реально забылось… — …Щёлк! — Всё — новая фаза, новый мир, новая игра… Здравствуй, жизнь! Ты как всегда свежа и прекрасна!..Каждый раз неисчерпаемо новая и наполненная любовью!.. Ты изобильна собою и щедра на ощущения…Привет тебе, новое мгновение!

А теперь умерим наши эмоции и оформим своё многословие в лаконичное описание технологии «Калейдоскопа».

Напомним — предлагаемая технология в данном случае рассматривается лишь в приложении к организации своего психоэмоционального состояния и созданию на основе этого качественно иных социальных и личностных отношений.

Состоит она из четырёх обязательных этапов, это:

1. Отслеживание.

2. Формирование намерения.

3. Усиление.

4. Создание состояния «нуль-перехода».

Первый этап заключается в отслеживании состояний, свидетельствующих о том, что нынешняя «фаза калейдоскопа» для вас утратила свою новизну, «разрядилась» и уже обусловлена менталом. В запущенном случае об этом напомнит сама болезненность вашего состояния, но доводить себя до страдания совсем необязательно.

Гораздо проще и правильнее будет отследить в себе состояние ожидания. Ожидание — это универсальная пусковая кнопка «калейдоскопа». Ожидание — это сигнал о возникновении некого груза непринятого настоящего; это активное разрушение этого настоящего. Непроработанное ожидание неизбежно переходит в страдание.

Отследив в себе ожидание, переходите к следующему этапу технологии — созданию намерения. Речь идёт о намерении создать в своём внутреннем пространстве готовность к фазовому переходу в новое состояние сознания, в котором будет отсутствовать диктат ментальной памяти.

Вы создаёте намерение выйти в новую, ещё непрожитую реальность, без груза прошлого, без оценочной базы этого прошлого; создаёте намерение полнокровно и интенсивно ощущать каждое мгновение новой фазы своего существования.

Вспомните, что намерение всегда определяется предвкушением, предощущением, настройте себя на вибрацию такого предвкушенного состояния и переходите к следующему этапу технологии — «усилению».

О чём идёт речь? О том, что новая фаза «калейдоскопа», в которую мы хотим перейти, ни в коем случае не должна быть бегством из фазы предыдущей. Мы имеем право «провернуть свой калейдоскоп» и сложить из его элементов следующую «картинку своей действительности» лишь после тотального приятия и полноценного проживания «картинки» предыдущей, то есть после согласия со всеми сопутствующими ей ощущениями.

Ведь именно совокупность таких непринятых ощущений и создаёт в нас состояние ожидания.

Как это сделать? Через их усиление и последующее «сгорание» в нас, а по сути — через интеграцию с ними. Для этого мы концентрируем своё внимание на тех ощущениях, которые на данный момент воспринимаются дискомфортными, и снимаем всякое им сопротивление, более того — даже «подкачиваем» их своей энергией. Даём им возможность как бы «загореться», «вспыхнуть» в нас — и наблюдаем затем, как этот «огонь ощущений», подойдя к своему пик)', то есть достигнув состояния предельной интенсивности, обязательно начинает убывать.

После этого (и только после этого!) мы включаем в нём смех, производя, по сути, смеховую сонастройку с теми ощущениями, которые его сформировали, чем полностью интегрируемся с ними. Показателем успешности проведённой работы будет наступившее состояние достаточности, а по сути — Хозяйское состояние, которое является ключевым для выполнения следующего этапа технологии «Создание состояния «нуль-перехода».

В чём он заключается? Дело в том, что для того, чтобы родиться, необходимо прежде умереть, для того, чтобы было создано нечто, необходимо расчистить для него пространство. Мы говорим сейчас о том конкретном моменте фазового перехо да, когда собственно и происходит квантовый скачок.

В калейдоскопе-игрушке это соответствует неуловимо краткому мгновению перемешивания его цветных элементов, предшествующему созданию из них новой картинки.

В нашем сознании таким элементам соответствуют фрагменты ментала, а точнее — наши представления, наше детальное знание своего мира. Как «обнулить» это состояние? Как, пусть на мгновение, но тотально выключить ментал?

По сути, вы это уже сделали в предыдущей фазе работы, достигнув состояния достаточности, при котором наступает глубокое В1гутреннее молчание и вполне реально «обеляются» все ментальные программы и установки. Именно такое состояние является показателем готовности к приятию новой картины мира, а точнее — к её выстраиванию.

То есть — сформировав в себе намерение создать новую, чистую, «непредвзятую» картину мира, вызвав в себе соответствующее «предвкушение»— вы включаете смех и смеётесь до состояния достаточности.

И всё — вы уже в новом мире. Только не спешите удивляться, что внешне он всё ещё прежний. Менять визуальную картину этого мира, а по сути — его событийный ряд, мы будем учиться на последующих занятиях. Ваша задача сейчас — найти в себе ощущение, что намерение уже сформировало новое качество, создав мир «без кармы», без «груза прошлого». Ваше восприятие этого мира не замутнено памятью о его вчерашнем дне — позвольте себе это ощутить, играйте в это!

Если вы в этот момент включите оценку, скепсис — то всё перечеркнёте. Новому состоянию ещё необходимо «укорениться» в вас, «прорасти» — так не препятствуйте этому, а напротив — помогайте себе настройкой на игру.

Впрочем, вы просто не сможете не ощутить, как в вас что-то вполне реально «переключилось». Вы обязательно заметите, насколько легче и светлее стало привычное окружение, насколько приятнее стали люди, оказывается, что вы их уже просто воспринимаете, совершенно не пытаясь ни определять, ни судить. Вам не миновать ощущений особой «обновлённости» своего взгляда на всё, казалось бы, давно знакомое и обыденное.

Удерживайте это ощущение. Не засыпайте! Не позволяйте менталу вновь «задавить» вас привычной рефлексией.

И будьте бдительны — как только вы вновь отследите в себе ожидание— «слегка проверните» свой «внутренний калейдоскопу, сделайте — Щёлк! — и откройте «перед собой» ещё одну чистую страницу своей новой жизни. Привыкайте писать свою жизнь исключительно с чистого листа! Сохраняйте ощущения от каждого своего действия как от первого и не связанного с предыдущими. Все ваши поступки, все внутренние движения никак не проистекают из предыдущих.

Через некоторое время (а может, уже и сейчас у некоторых из вас) внутренний смех, глубоко проросший в вас и ставший стабильным, привычка к неизбывному согласию, к толерантности сделают необязательной необходимость акцентировать внимание на «усилении» как на отдельной фазе технологии. Достаточно будет всего лишь некоторого внутреннего не ментального усилия, как бы толчка — и всё, интеграция со всеми ощущениями ожидания произошла, фазовый переход осуществлён, вы в новом мире, вы «разом» расстались со всем своим уже принятым прошлым. Проживайте теперь свою жизнь «с нуля», без ненужного ментального балласта и обязательно — тотально.

— Только Дурак, — смеётся Дурак, — может обменять всё, что имеешь ты, на какой-то там смех…

Седьмое занятие

Сидел нестарый старик Петя на брёвнышке, подле дома Ахлимика, солнышку вечернему радуясь, да о событиях недавних размышлял. На небо высокое посматривал, замысловатыми облаками любуясь. Смотрел так, смотрел, пока вдруг чихать не начал.

— Ну, вот ещё, — сказал он, начихавшись вдоволь, — как бы не подорвать здоровье жизни своей, делами этими дурацкими занимаясь.

— Даже не надейся на это, — послышался в нём голос знакомый, — на том пути, что ты выбрал, болезни не водятся. Болезнь болеет только тех, кто ей сопротивляется, ведь несогласие — это её пища. А что ей делать там, где одно лишь «да» обитает? Здесь ей не на что опереться, не за что ухватиться, погибает она здесь с голоду…

— Подумаешь, — упорствовал Петя по привычке своей стариковской, — отсутствие болезни — это ещё не повод быть здоровым. Найти Дурака я должен? Должен. Вот тем и болею. Когда найду, тогда поправлюсь.

— Эх, Петя, Петя, — развздыхался колпак, — отвыкай жить понятиями умными, чужими. Ты в своей жизни никому ничего не должен. Твой долг — это право, которое другие имеют на тебя. Право, которое ты им сам дал, согласившись с их правилами.

— Если ты и впрямь Дураком болеешь, если игру в него в заботу превратил — лучше забудь о нём, — говорил колпак. — Зачем твоей голове хвори лишние…

Неожиданно тень человеческая перед стариком появилась, да настолько вдруг, словно с неба упала. Поднял он голову — стоит рядом с ним Ахлимик, будто из ниоткуда взявшийся, на посох замысловатый опирается да глазами прищуренными его буравит.

— А пришёл как-то раз ко мне гость странный, — без предисловия начал он разговор, — с гайкой вместо пупа привинченной. Пришёл и говорит, помоги мне от срама этого избавиться. А то, видите ли. всё вокруг него люди как люди, один он как чайник. Должен, дескать, он таким же, как все, сделаться, а то не будет ему счастья в жизни. И просит меня изготовить ключик для этой гайки, одному мне, мол, такая работа под силу.

— Ну и как, — заинтересовался старик, — изготовил?

— А куда деваться, — усмехнулся Ахлимик, — прилип, понимаешь, как банный лист… Надоело мне его вразумлять, пусть, думаю, будет так, как он хочет. Сделал я ему такой ключик. Приставил он его к своей гайке, повернул…Тут-то у него задница и отвалилась.

Колпак радостно захихикал в Петиной голове.

— Ничего не пытайся в себе переделать, — шептал он, смехом булькая, — и можешь быть спокойным за свою задницу.

Ахлимик, глянув на отвисшую челюсть старика, тоже усмехнулся.

— Так что, соблюдай диету души своей, Петя, — сказал он, — и всё будет в порядке.

— Как это? — не понял старик.

— Да просто сжигай смехом калории ментала, чтоб целлюлита в голове меньше образовывалось. Не то придётся тебе, как всем, — умом его называть.

Не совсем понял Петя слов волшебника, но запомнить решил. Ведь не случайно ему их сказали.

— Не случайно, Петя, конечно же не случайно, — сказал Ахлимик, вторя его мыслям, которые для него, похоже, не были секретом.

— Вот ты недавно калейдоскопом забавлялся… — продолжил было он, но запнулся, увидев на Петиной физиономии немой вопрос.

— Ну, трубкой такой, со стекляшками цветными, — пояснил ему, и не без самодовольства добавил: — Тоже моё изобретение. Одно из многих…

— И правильные выводы из забавы своей сделал, — продолжал Ахлимик. — Порадовал меня…Только при этом вот о чём забывать нельзя — выстраивая жизнь свою по калейдоскопу, важно самому без задницы не остаться.

— Это как? — изумился старик, проверяя на всякий случай, всё ли у него на месте сохранилось.

— У Настоящих Волшебников, Петя, есть правило особое- никогда ничего не улучшать и не исправлять. Ни в себе, ни тем паче — в ком-то. Нездоровое это занятие — исправлять. При этом всегда хоть что-то, а теряется.

— Если ты хочешь что-то лучше сделать, — пояснял слова свои Ахлимик, — значит, от чего-то уже отказываешься, от того, что плохим посчитал. Значит, в следующей картинке твоего калейдоскопа одной стекляшкой меньше будет, значит, получится она уже ущербной и не цельной, а следующая ещё ущербней будет…

— Настоящий Волшебник, — продолжал Ахлимик, — всегда только творит. Творит новый Мир, новую Сказку, творит их такими, какими они ему для игры нужны.

— А всё, что ему будто бы улучшить надо было или исправить, он просто принимает, соглашается со всем, и получив силу от своего согласия — творит новое. Новое! Но не переделанное старое.

— А для того, чтобы это всего лишь обманом ума не было, — делился своими откровениями волшебник дальше, — ум надо выключать.

— А как? — заинтересовался старик.

— Именно так, как ты это сделал у же когда-то. Ведь, как ты здесь оказался? Если помнишь, на поляне моего дома не было…

Вспомнил Петя, как всё было, как пятна цветные он разглядывал, как поплыло всё отчего-то перед глазами у него, да как стремление его внутреннее, наружу рвущееся, вдруг Ахлимика с домом чудным явило…

— Именно так чудеса и делаются, — подтвердил Ахлимик, внимательно за мыслями его наблюдая. — Только тогда это у тебя случайно получилось, стихийно, а теперь то же самое попробуй уже специально сделать.

Начал Петя пробовать послушно. Тужился он для этого, тужился, пялился перед собой, пялился — до слёз прямо, только ничего у него не выходило. Долго он так старался, пока не устал…и вот именно тогда-то всё у него опять и случилось — будто исчез мир вокруг, словно в винегрет бесформенных пятен превратившись.

— Ну вот, Петя, — словно сквозь сон услышал он голос волшебника, — именно с этого момента настоящее творение и начинается. Сейчас только от тебя будет зависеть следующий узор твоего жизненного калейдоскопа. Что ты в такой момент пожелаешь, то и сбудется, таким новый мир и выстроится.

Только ничего сейчас Пете не желалось. Ощущал он одну лишь безмятежность спокойную, таким и вернулся в своё состояние привычное. Только хмыкнул Ахлимик, в него заглянув.

— Вот то-то и оно, — сказал он, — оказывается, не простая это штука — волшебство. Есть в нём свои секреты. И главный — это умение желать. Ведь это только на первый взгляд кажется, что желать — очень просто. Настоящее желание — это то, что остаётся, когда ум выключается. Только тогда оно исполняется. Вот, гляди.

Ахлимик на мгновенье замер, затем щёлкнул пальцами и исчез.

— …Гляди, — раздалосьу стрика за спиной. — Щёлк!..

— …Гляди, — донеслось у же откуда-то сверху, из кроны дуба. — Щёлк!..

— …Гляди, — услышалось и вовсе непонятно откуда. — Щёлк!..

— Ну, как? — спросил Ахлимик, вновь появляясь перед стариком. — Видишь, как всё просто, если желать по-настоящему и в нужный момент? Что я сейчас делал? Всего лишь вращал свой калейдоскоп внутренний, помещая себя в каждой его следующей картинке в новое место.

От увиденного у Пети просто голова пошла кругом.

— Здорово! — сказал он восхищенно. — Вот только, зачем мне всё это? Ведь мне всего лишь Дурака найти и надо…

— Всего лишь!.. — хмыкнул Ахлимик. — Надо же… А где, по-твоему, он обитает? Вот ты, сколько времени уже по сказкам шляешься, по- чему всё никак его не находишь?

Озадачился старик, сидел, в землю глядя, не зная, что отвечать.

— Да оттого, — сказал Ахлимик, — что не в тех сказках ты его ищешь. В чужих сказках Дурака не найти. Творит он свою сказку сам. Каждый день она у него новая, каждый миг — иная, только в ней и обитает.

— Хочешь Дурака найти? — просто пройди по его стопам, научись сам сказки строить. Научишься — сотворишь свою скажу о Дураке, вот в ней его и отыщешь. Не жди, что её тебе кто-то другой придумает. Всё, как всегда, только от тебя самого зависеть будет.

— Вот только силушки бы тебе не мешало для этого накопить побольше… — вздохнул волшебник, внимательно Петю рассматривая.

— Да где ж её взять, силу-то… — огорчился старик.

— Как это где? — удивился Ахлимик. — Да у себя же. Хватит её на ерунду разную транжирить. Вот, смотри.

Он глянул на пустую тропинку, по которой совсем недавно путешествовал старик, и щёлкнул пальцами.

На тропинке тотчас появился кто-то. Присмотрелся Петя — идёт к ним мужик какой-то с рожей довольной, улыбающейся, но по-Чему-то в одном сапоге всего.

— Эй, мужик, — не выдержал Петя зуда любопытства, — ты чего это в одном сапоге бегаешь? Потерял, небось?

— Где там, потерял — нашёл!.. — счастливым голосом сообщил мужик.

— …Щёлк! — услышал старик, и гость в сапоге исчез, будто его и вовсе не было.

— Вот видишь, Петя, — сказал Ахлимик, — ты, наверное, считаешь, что мужика этого я сотворил? Но ведь только от тебя зависело, каким именно его сделать — счастливым находкой или несчастным потерей. Ты выбрал второе… Вот там твоя сила и сгинула, заблудилась она в готовности к печали и потерям.

— Настоящая Сказка, — продолжал Ахлимик, — всегда складывается из двух сказок — из сказки чудесной и сказки страшной. Но для того, чтобы создать сказку чудесную, надо сначала сказку страшную превзойти. Почему? Потому, что именно в страшной сказке вся твоя сила и сокрыта. Отняли её у тебя, ужасами разными застращав, да там и спрятали. Только когда научишься страхов своих не бояться, тогда и получишь от них силу творить сказку чудесную. Именно в ней Дурак твой и обитает. Только там его и отыщешь.

— Где же искать мне эту сказку страшную? — совсем уж растерялся старик нестарый. — Да и как мне силу свою из неё вытянуть?

— Подскажу, — усмехнулся волшебник, — но только чуть-чуть. При помни-ка, Петя, Царство Сонное, вспомни паутину светящуюся, силу из людей сосущую. Помнишь, как ты хотел увидеть, куда именно сила эта уходит, кто паутиной той промышляет? Настало тебе время разобраться с этим делом, потому как именно в этой паутине вся твоя сила и запуталась. Сумеешь её распутать — тем сказку гиблую и превзойдёшь, а там уже и до Дурака рукой подать будет.

— Приключений на своём пути не бойся, — наставлял Ахлимик Петю, — опасностей не страшись. Именно в них учись черпать силу. Не забывай, что, только умерев для мира привычных представлений, ты получаешь шанс проснуться для другого. Но заснув в этом мире, ты обязательно проспишь и другой.

— И всегда помни, — говорил ему волшебник, — что самая большая задача твоего путешествия — каждый день делать счастливым одно го человека. Только одного. И этот человек всегда ты.

— Задача большая, — говорил он, — но совсем не трудная. Ведь когда Бог создавал Счастье, он создал его достаточно.

Принцип «калейдоскопа» (продолжение)

Размывание смысловых границ «описания Мира»

«Чтобы зеркало отразило звёзды, вначале сотри с него пыль».

Аркадий Ровнер

«Дурак — это негодяй, который по своему недомыслию видит мир таким, какой он есть, а не таким, каким он должен быть».

Из характеристики на Дурака

…Вот вы, например, — любите ли вы смотреть на волны? Или, скажем, на огонь? А на облака, стремительно меняющие свои очертания? А на густую листву, волнующуюся под порывами ветра? А на плавные, струящиеся линии песчаных дюн или на непредсказуемые изгибы горных хребтов? Любите? А вы никогда не задумывались — почему? Не задумывались? Ну и правильно, ну и слава Богу, а иначе нам и говорить было б не о чем, иначе вы мгновенно утратили бы всю прелесть такого «смотрения», потеряв ощущение странной, но поразительно живой гармонии, исходящей от этих, внешне достаточно хаотичных и лишённых привычной законченности картин.

В чём же заключается очарование такой непредсказуемости и неопределённости? Почему столь притягательна для нас динамика незавершённости и стихийности? Причём во всём — и в музыке, и в живописи, и в отношениях.

Да и только ли для современного человека она привлекательна? Абстрактная живопись и скульптура, импрессионизм и экспрессионизм действительно являются детищем относительно недавнего времени, но ведь ещё тысячелетия назад аналогичные неупорядоченные и неорганизованные природные творения буквально приковывали к себе внимание людей.

Древние предсказатели, оракулы, пифии и прочие «вещуны» не случайно вдохновлялись, вглядываясь именно в клубы дыма, в бегущие облака, в струящуюся воду, в замысловатость кофейных или чайных узоров и даже в хитросплетение складок смятого в ладони бумажного листа.

В результате этих не совсем понятных и, на первый взгляд, достаточно абсурдных действий им удавалось вполне реально проникать в совершенно особые пространства, уже очень мало относящиеся к нашей реальности, и получать оттуда абсолютно запредельную и невозможную информацию.

А может, всё это просто бред и ерунда? — и все эти предсказания; и эти нелепые якобы «художественные полотна», состоящие лишь из хаоса разноцветных точек и полос; и эти «дешёвые» восторги по поводу волшебного «буйства красок и дикой стихии цвета» во время заката? Ну чем, скажите, вот это, например, последнее из перечисленного отличается от обыкновенной яичницы? Да ничем! — злорадно подтверждает наш ум.

А все, кто думает иначе, — просто пидарасы, как исчерпывающе убедительно определил всех художников-авангардистов лидер советского государства Никита Хрущёв, отдавая распоряжение о сносе их выставки бульдозерами. Чем, впрочем, лишь продолжил «традицию», начатую задолго до него: «Каждый художник, который изображает небо зелёным, а траву голубой, должен быть подвержен стерилизации»(Адольф Гитлер).

И всё же, и всё же… Отчего-то как всегда хохочет наш Дурак, внимая всему этому, да и Уильям Блейк как-то подозрительно посмеивается вместе с ним. «Дурак видит дерево совсем не так, как мудрец», — говорит он.

«Там, где один видит абстракцию, другие видят Истину», — вторит ему Альбер Камю.

«Ни одна вещь не является тем, чем она может быть», — ещё более обобщает ту же идею Джордано Бруно.

Давайте именно здесь «притормозим» и всё же попытаемся разобраться, а почему, собственно, Дурак видит дерево не так, как все? И как именно, в конце концов, он его видит? А может, и у нас так получится? И наконец — так ли уж нам необходимо, чтобы это получалось? Чем нас не устраивает обычное дерево и чем «дерево Дурака» лучше?

Оказывается, всё дело в том, что по мере развития ментала в нём постепенно сформировались определённые шаблоны восприятия, своего рода — перцептивные матричные структуры. Хоть вполне возможно, что они были присущи менталу изначально, как бы «по определению», как некая данность (вспомните принцип «Калейдоскопа»). Их задача — организовывать работу ментального механизма вообще. Именно присутствие подобных первичных семантических структур в человеческом сознании позволяет нам (либо заставляет) воспринимать мир таким, каким мы его знаем.

Художникам, например, хорошо известно, что в основе любых пространственных конфигураций заложены либо простейшие плоские геометрические фигуры (круг, квадрат, треугольник), либо столь же простейшие объёмные тела (шар, куб, тетраэдр и пр.). Именно умению увидеть их в основании любого, сколь угодно сложного объекта учат начинающего художника.

И если во внешнем природном пространстве человек может лишь угадать их присутствие, то уже своё — «человеческое пространство» он строит исключительно из таких однозначных, незамысловатых и хорошо знакомых менталу форм.

Сравните два мира, нас окружающих: мир природы и «мир цивилизованного человека». Чем они прежде всего отличаются друг от друга? Именно своими визуальными очертаниями, пространственными формами.

Природе всегда присущи формы достаточно сложные, обтекаемые, неоднозначные, живые. Они неизменно красивы особой неуловимой для сознания гармонией, некой многомерностью своих структур. Причём все без исключения природные объекты в своей основе содержат уже неоднократно нами упоминавшееся «золотое сечение».

Зато себя человек окружил мёртвым миром своих искусственных созданий — миром незыблемых, застывших, жёстких и предельно фиксированных форм. В его творениях, в угоду примитивным прихотям ментала, «золотые» пропорции почти всегда искажены, гармония в них нарушена.

В мире человека преобладают прямые линии и углы, параллельные плоскости, доминирует примитивная зеркальная симметрия. К тому же мир человека — это мир колеса, то есть — круга.

В динамике живой природы круг практически не встречается, ибо в его идеальной структуре изначально отсутствует тенденция к развитию. Действительно, куда развиваться? — если круг это и есть символ реализации. Как ни странно, но круг — это остановка, завершение, дальше двигаться уже некуда. Именно поэтому природа его избегает, стремясь к динамике жизни, к игре, к непрерывному изменению.

Поскольку ментал сам омертвил мир своего окружения, то все его механизмы сориентированы на восприятие именно такого мира. И теперь становится совершенно понятным, почему человеческий ум, сталкиваясь с пространством нелинейных, неоднозначных отношений и нетривиальных живых форм, словно засыпает и выключается. В таком мире для ментала нет «пищи», он в нём становится абсолютно беспомощным и вполне реально умирает.

Именно к таким состояниям тянутся корни многочисленных древних способов вхождения в транс, таких, как наблюдение за игрой теней или солнечных бликов на воде, как пристальное глядение на пламя костра или на полотнище флага, полощущегося на ветру.

Но умирая (а точнее — засыпая) ментал автоматически освобождает связанную им энергию (то есть энергию жёстко структурированную им в соответствии с его перцептивными клише), а по сути — освобождает из плена «описание Мира», возвращая ему изначальный облик.

Как же будет выглядеть такой Живой Мир? А вы вглядитесь в полотна великих импрессионистов — очень похоже. Сальвадор Дали по этому поводу сказал следующее: «Когда я пишу картины, я чувствую себя сумасшедшим. Единственное различие между мною и сумасшедшим в том, что я не сумасшедший».

Сейчас мы уже в состоянии открыть для себя совершенно новое пространство — мир визуальных сигналов, не организованных ментальным знанием в узнаваемые и законченные формы. Это мир живого, чистого потенциала, из которого Человек-Творец может создать всё. Это свободная творческая энергия, получив доступ к которой Человек уже вполне реально может конструировать любую действительность.

И всё же присутствует здесь одно «но». Вы обратили внимание — кто именно имеет право на такое Божественное творчество? Правильно — Человек, то есть человек, но уже «с большой буквы». Человек, который сумел полностью реализовать свой Человеческий, а по сути — Божественный потенциал. Вы, конечно, понимаете, что мы говорим уже о Дураке.

Только играющая сущность, не заинтересованная ни в каком результате (а просто принимающая любой результат), для которой начисто отсутствует оценочный выбор, имеет на это право. Более того — такая сущность имеет право уже на Хозяйский выбор, то есть на выбор игры, на создание игровых площадок и игровых элементов любого масштаба и характера.

Впрочем, подробнее мы об этом поговорим чуть позднее, а пока вернёмся к сути нашей темы.

На прошлом занятии мы рассказали о технологии «Калейдоскопа» и предложили вам простейшие приёмы для её освоения. При этом мы сразу предупредили, что в предложенном варианте эта технология работает лишь с нашим психоэмоциональным состоянием. Возможно, что для кого-то этого оказалось вполне достаточно.

Но существует реальная возможность сделать ещё несколько шагов вглубь себя и уже вплотную приблизиться к своему Дураку. Наблюдая и ощущая при этом, как вполне реально рассыпается наш «калейдоскопический Мир» на составляющие его «цветные фрагменты-стекляшки» в момент своего «внутреннего скачка» — фазового перехода.

Причём вполне реально научиться управлять этим процессом и активно участвовать в нём самому, меняя уровень своего сознания в соответствии с характером проводимой игры. А главное, пожалуй, — получая возможность уже не просто смотреть на окружающий мир, а именно видеть его в изначальном и незамутненном менталом качестве. А своим следующим шагом — выстраиваем его заново, в соответствии с игровой потребностью Дурака.

Итак — технология «нуль-перехода»

Предлагаемая технология считается окончательно освоенной, если состояние «нуль-перехода» будет формироваться свободно и в любых условиях, оставаясь устойчивым сколь угодно долго. Поскольку одномоментно решить такую задачу нельзя, мы советуем вам нарабатывать это состояние последовательно, через освоение нескольких предварительных его этапов.

1. Сядьте напротив некой однородной плоскости, заполняющей большую часть вашего зрительного поля. Идеальным вариантом будет грубая ткань с отчётливо выраженной структурой, но сойдёт и ковер с цветным орнаментом или даже стена с обоями.

Выберите на этой плоскости некую условную точку, она будет «якорем», удерживающим ваш взгляд от хаотических блужданий. Но в то же время эта точка не должна влиять на фокусировку взгляда, поэтому представьте себе, что это даже не точка, а как бы некий стержень, выходящий далеко за её пределы, вдоль которого ваш взгляд может свободно «скользить», но ни в коем случае не центрируясь ни на одном его отрезке.

Какое-то время просто удерживайте своё внимание в пределах этого визуального стержня, позволяя взгляду самому настроиться на удобную для него глубину. Следите лишь за тем, чтобы глаза при этом не напрягались. Вначале, от непривычной неподвижности взгляда, возможно возникновение некоторого дискомфорта или даже ощущения рези в глазах. Это нормальная и естественная реакция, поэтому пока просто «проморгайте» эти ощущения. Но в дальнейшем следует постепенно приучать себя к полной неподвижности взгляда — на этой стадии освоения технологии любое «промаргивание» способно моментально разрушить возникающее и поначалу очень хрупкое новое состояние сознания. Хотя следует сразу отметить — после того как вы его наработаете, сделаете привычным и устойчивым, вам уже не придётся ограничивать себя ни неподвижностью взора, ни запретом на моргание. Но к этому надо подходить очень плавно и без спешки.

Итак, после того как вы сумели центрировать своё внимание в пределах некой визуальной точки, вам теперь надо его «растянуть», «расширить» одновременно на всё визуальное поле. То есть необходимо достичь равномерного распределения внимания по всему полю зрительного восприятия и воспринимать любую точку или зону своего визуального пространства как фоновую, без резкости.

Для этого разделите центральную точку, в пределах которой вы удерживаете всей взгляд, на четыре части и как бы раздвиньте, растяните их крестообразно, обозначив ими верхний, нижний, правый и левый пределы визуального поля. Этот приём поможет вам распределить своё внимание равномерно между периферийными (крайними) и центральными его частями.

То есть на этом этапе вам необходимо одновременно воспринимать всё пространство зрительного поля. Взгляд при этом сохраняет полную неподвижность. А все объекты в поле зрения теряют чёткие очертания, становятся размытыми, фоновыми.

Ваша конечная задача — полная размывка визуальных смысловых шаблонов и превращение картинки «описания Мира» в однородный изначальный хаос, всего лишь в фон, который, тем не менее, содержит в себе огромный внутренний потенциал.

Визуальная картинка при этом превращается в набор цветовых пятен, не имеющих узнаваемых очертаний. Геометрическая правильность форм при этом исчезает, и визуальный ряд действительно становится очень похожим на полотно импрессиониста.

Форсировать достижение этого состояния не надо, ваша задача — просто удерживать своё внимание как можно дольше «деконцентрированным», не выделяя в поле зрения отдельных объектов, а воспринимая все зрительное пространство как единый точечный объект.

При правильном выполнении этого упражнения, состояние деконцентрации будет нарастать самопроизвольно и вход в фазу окончательного «нуль-перехода» может произойти достаточно неожиданно в любой момент. Но этому на первых порах, скорее всего, будут мешать некоторые наши физические и ментальные механизмы.

Обратите внимание на свою позу — она должна быть удобной и ни в коем случае не напряжённой. В процессе выполнения упражнения постоянно проверяйте себя на предмет возникновения физических зажимов в различных областях тела. Это же относится и к дыханию. Специально выстраивать его не надо, опыт показывает, что в процессе выполнения техники оно самопроизвольно становится поверхностным и равномерным. Но если вы заметили, что намеренно его ускоряете либо, напротив, задерживаете — значит, где-то в вас ещё присутствует физический зажим.

Поначалу бывает очень непросто справиться со своеобразным «внутренним промаргивангшм», при котором внешне вы не моргаете, но происходит трудно контролируемое и очень своеобразное внутреннее подрагивание глазных мышц. При этом сознание моментально включается в прежнее состояние, и всё приходится начинать вроде бы сначала.

Однако особенно переживать по этому поводу не стоит, во-первых, таких «сбоев» постепенно будет становиться всё меньше, а во-вторых, ваше сознание при этом как бы «накапливает» опыт нового состояния, привыкает к нему, и даже будучи «отброшено назад», оно, тем не менее, всё легче и быстрее восстанавливает своё новообретённое качество.

И наконец — главное техническое дополнение. После того как вы разберётесь в сути всего «сотворяемого» вами и технологически правильно сориентируете себя, возможно (и необходимо) усилить данную технику и ускорить достижение искомого состояния при помощи нашего универсального помощника — «внутреннего смеха».

Развернув точку вашего внимания в целостное визуальное поле, включите КАКОС. Ощутите в себе тонкую вибрацию смеха, являющуюся продолжением смеховой вибрации окружающего пространства. Вспомните, что смех — это прекрасный «отклеиватель» от ментала, надёжный его нейтрализатор.

Ваша задача сейчас: распределить своё внимание между ощущениями, возникающими от смеха, и полным, целостным восприятием всего зрительного пространства.

На первый взгляд, включение внутреннего смеха значительно усложняет технологию, но на самом деле — неизмеримо её упрощает и ускоряет достижение искомого состояния, ибо внимание резко лишается значительной части своей энергии, обычно задействуемой для «склеивания» отдельных зрительных сигналов в смысловые узнаваемые фрагменты «описания Мира». И воспринимаемый мир теперь легко «соскальзывает» в своё изначальное, доментальное состояние протообразов.

В какой-то момент вы поймёте, что смех выполнил свою задачу, его можно выключить и углубиться в новые ощущения. А они весьма и весьма необычны… Наряду с изменением визуальной картинки, вы неизбежно испытаете целый ряд непривычных состояний. Появляется совершенно особое ощущение свободного сознания. Растворяется и полностью исчезает всё то, что мы зовём эмоциями, зато предельно обнажаются и обостряются ощущения, причём они уже не совсем физического характера, а может даже — и вовсе не физического. Полностью меняется восприятие своего тела — оно словно исчезает, становясь невесомым и будто прозрачным.

Что же дальше? Что касается использования возможностей, открывающихся перед нами через это новое состояние сознания, — то это темы наших будущих бесед. Пока же просто нарабатывайте эту технику и применяйте её как обязательную фазу (уже на «профессиональном» уровне) для выполнения более общей технологии «Калейдоскопа».

Сейчас мы описали лишь первый, причём достаточно «камерный», этап освоения «нуль-перехода». Но для активного применения техники этого явно недостаточно.

2. Второй этап освоения технологии предполагает её отработку уже не просто перед искусственно созданной (или выбранной) визуальной плоскостью, а в любых естественных условиях, но пока ещё при условии статичной (неподвижной) картинки.

При этом, в самом начале, вам необходимо превратить объёмный трёхмерный визуальный ряд в плоскую картинку. Сделать это несложно — достаточно исключить из своего восприятия понятие перспективы и объёма. А дальше всё будет происходить по уже описанной методике.

Стоит, пожалуй, добавить, что строгие геометрические конструкции визуальных образов более «цепко» удерживаются нашим менталом. Поэтому идеальным вариантом была бы отработка этой части технологии где-нибудь на природе, среди плавных, округлых и естественных форм.

3. Третий этап предполагает возможность включения «нуль-перехода» в любой обстановке и любых условиях, в том числе в процессе общения с кем-то и при наличии любых движущихся объектов.

Окончательное освоение этого этапа технологии может потребовать достаточно продолжительного времени, но при условии регулярного её применения и последовательной отработки это произойдёт неизбежно, плавно и без особых затруднений.

Для дополнительной тренировки в освоении техники «нуль-перехода» вам предлагаются две таблицы (рис. 1 и рис. 2). На них в произвольном порядке расположены белые и чёрные цифры от 1 до 24 или 25. Задача заключается в нахождении их по следующей схеме: чёрная цифра 1 — белая цифра 25; чёрная 2 — белая 24; чёрная 3 — белая 23 и т. д. То есть выстраиваем один числовой ряд восходящий, другой — нисходящий.

Эта задача не так проста, как может показаться на первый взгляд, и требует определённого времени для её решения. Причём опыт показывает, что скорость нахождения всех цифр остаётся практически неизменной при любом количестве попыток, то есть — не тренируется.

Это важно. Дело в том, что в нашем случае мы будем решать эту же задачу, но уже несколько по-другому. Для этого мы используем осваиваемую нами технологию, попутно вскрывая ещё один весьма немаловажный её аспект.

«Привяжите» свой взгляд к центральному квадрату таблицы. А теперь «деконцентрируйте» своё внимание, равномерно распределив его по всей площади таблицы. Её центральные квадраты вы теперь должны воспринимать так же, как и крайние, то есть столь же не резко.

Затем вам необходимо превратить всё изображение таблицы в однородный фон, в котором будут отсутствовать отдельные узнаваемые смысловые элементы. Для этого предлагается просто удерживать своё внимание достаточно долго «деконцентрированным», ощущая как происходит при этом постепенная «размывка» ментального контекста визуальной картинки.

После определённой тренировки это у вас непременно получится. А вот дальше начинается самое интересное. Не занимаясь конкретным поиском той или иной цифры, вы теперь вызываете в себе лишь намерение увидеть определённое число нужного цвета — и оно немедленно проявляется, словно вычленяясь на мгновенье из однородного фона.

Если вы теперь вновь попытаетесь решить поставленную вначале задачу, но уже новым способом и сравните время, которое для этого потребовалось, то убедитесь, насколько оно будет отличаться от предыдущих результатов. Эта разница и является показателем успешности освоения предложенной технологии.

Таким же образом, то есть превращая в фон любое своё пространство — визуальное, звуковое, сенсорное и даже ментальное, мы можем получать из него какую угодно информацию, в том числе даже «несуществующую» для нашего обычного сознания, а точнее, не отслеживаемую им в своём «нормальном» состоянии.

Рис. 1

Рис. 2

Это очень важный момент, поэтому давайте сделаем на нём определённый акцент.

На протяжении трёх уровней нашей школы мы неустанно развенчивали ложную значимость ментала, смеялись над «умниками» и всячески доказывали бесплодность привычных логических способов познания Мира. Однако до сих пор мы ничего ещё не сказали о том, что же мы можем противопоставить привычному уму, рассудку и логике. Что мы можем предложить взамен? Каков способ восприятия мира Дураком? Как можно жить, «не думая» и не пользуясь менталом?

Пожалуй, тут самое время вспомнить наш кодекс:

— Зачем мне думать? — смеётся Дурак. — Я знаю.

Прямое восприятие знания… Ясное знание… Яснознание. Мы теперь получаем реальную возможность не просто прикоснуться к этому механизму, но активно им пользоваться, наполняя свою жизнь волшебным качеством всеведения.

Действительно, если уж мы предложили исключить из своей жизни кукольный ментальный выбор, то чем-то его всё же, необходимо заменить, оказавшись на пресловутом распутье. До сих пор мы по этому поводу говорили достаточно абстрактные вещи, предлагая заменить выбор интуицией, внутренним голосом и пр. Зато сейчас мы уже с полной определённостью можем уточнить — прямым знанием.

Дурак использует ментал лишь для общения с социумом, но вовсе не для принятия решений, не для создания выводов, не для думания. Ему всё это действительно ни к чему — ведь он уже знает. Он стихиен и естествен, так как знать всё — это очень естественно.

— А откуда ветер знает, куда ему дуть? — хохочет он.

Многомерная логика Дурака подразумевает изначальное отсутствие различий, а следовательно — выбора. Осваивая предложенную технологию, вы сможете в этом лишний раз убедиться — в создаваемой вами фоновой картине мира выбирать нечего и не из чего; любой её фрагмент полностью тождествен как другому фрагменту, так и всему фону в целом. А если Дураку всё же понадобится нечто для игры, то из этого непроявленного фона он легко может выделить и проявить своим намерением любой необходимый ему элемент, отыскав его там, где ментальное сознание не видит и не находит ничего.

Более конкретно об этом мы с вами поговорим на следующих занятиях, после того как вы сумеете наработать хотя бы первоначальный опыт нового состояния.

Осваивая предложенную технологию, обратите внимание на то, как меняется ваше самочувствие, причём даже в тех случаях, когда создать состояние глубокой деконцентрации удаётся ещё не полностью. Тем не менее при этом исчезает усталость, сонливость, чувство голода. Восстанавливается удивительно ровное и лёгкое эмоциональное состояние. Впрочем, эмоции как таковые при этом исчезают вовсе. То есть вы уже вполне реально меняете фазовое состояние своего «внутреннего калейдоскопа», оставляя в предыдущей фазе все свои деструктивные ощущения.

Технологию «нуль-перехода» можно выполнять также и с закрытыми глазами. При этом всё своё внимание вы распределяете равномерно по, так сказать, внутреннему визуальному полю, воспринимая одновременно все внутренние цветовые и световые пятна.

Выполнять этот вариант технологии сложнее, поэтому желательно приступать к нему лишь после освоения «нуль-перехода» с открытыми глазами. Правда, стоит сказать, что и состояния, возникающие при этом варианте, ощутимо глубже и необычнее.

Если практиковать деконцентрацию внимания с закрытыми глазами непосредственно перед засыпанием и сохранять полученное состояние в момент засыпания, то мы автоматически попадаем в пространство осознанного сновидения.

Пространство Сказки и Чуда постепенно становится для нас всё более привычным и повседневным, а жизнь всё более разнообразной и непредсказуемой, поэтому смело принимайте все возникающие при этом ощущения, сохраняя полную открытость всему новому.

Восьмое занятие

Шагал нестарый старик Петя по дороге пыльной, знойной, то и дело пот со лба смахивая, да укрытие от солнца высматривал. Вдали речку небольшую приметил, к ней направился. А как поближе подошёл, видит — переброшен через ту речушку мосток небольшой, а подле него, на вязанке хворосту, сидит бабка ветхая. Петю увидала — обрадовалась да, с вязанки своей не слезая, запричитала жалостливо.

— Ой, как мне тяжко, сыночек, — приговаривала она, требовательно в глаза старику заглядывая, — как мне тяжко, родненький…

Пожалел бабуленцию Петя, решил пособить ей. Вскинул он вязанку хворосту на плечо да через мост зашагал. А бабка следом поплелась. Шла она за ним да всё бубнила без устали, на мотив однотонный.

— Ой, какой же ты милый, сынок, ну какой же ты милый…

До самого дома бабкиного доставил старик вязанку ту. А бабулька, на порог усевшись, вновь стонать да охать принялась, платочком от зноя отмахиваясь.

— Ой, как же я пить хочу, — тянула она на одной ноте, глядя на него ещё требовательнее, — как я пить хочу…

— Щас организуем, — засуетился старик, — щас принесу… Зачерпнул он водицы из ведра деревянного, бабке испить поднёс.

А та глотнула только да сразу же и скривилась вся.

— Ой, какая же она тёплая, — заныла, — ну какая же она тёплая…

— Погодь маленько, — сконфузился старик, — щас попрохладнее, из колодцу принесу…

Бабка глянула на него неожиданно раздражённо и вновь застонала:

— Ой, какой же ты нудный, господи, ну какой же ты нудный… Плюнул тогда старик с досады, котомку свою подхватил да прочь подался. Только не успел он далеко отойти, раздался вдруг за спиной его смешок ехидный.

— Да не спеши ты так, сынок, — совсем уже другим голосом позвала его бабка, — не беги от меня словно от чудища какого поганого.

— Знаю все заботы твои, — ясным и совсем нестарым уже голосом говорила она, — ведаю о приключениях твоих. А за участие человеческое совет добрый дать хочу.

Изумился старик, назад воротился, вновь перед бабкой стал.

— Как в город придёшь, — говорила она, — меж людей потолкайся, да не просто так, а присматривайся к ним чутче, к речам их прислушивайся… А на кого глаз ляжет, к тому подходи и такой вопрос спрашивай: «А правильно ли я иду?»

— От того, как отвечать тебе будут, — продолжала свой совет бабка, — поймёшь, к тому ли подошёл. А как нужного тебе человека отыщешь — через него дорогу свою дальнейшую и узнаешь.

Пока кумекал Петя над сказанным да с вопросом ответным собирался, бабку вновь будто подменили.

— Ой, как же мне пить хотелось, — прежним голосом заныла она, — как пить хотелось…

Только крякнул старик от чувств нахлынувших, повернулся, да всё же прочь подался.

* * *

Где в любом городе самое людное место? Ясно где — площадь это рыночная. Туда и направил себя старик нестарый.

Шёл он по базару, гудевшему разговорами, да криками зазывал, звеневшему смехом да песнями случайными, плечами с людьми встречными толкался, да к обрывкам разговоров прислушивался. А услышать здесь много чего можно было.

— Куплю дихлофос, — доносилось откуда-то из-за повозок, — или продам тараканов. Только чтоб всех сразу, оптом.

— Обиваю двери кожей заказчика, — бубнил кто-то рядом добродушным голосом. — Качественно… Ещё никто не жаловался, честное слово.

— …Даже и не думай выходить за него замуж! — наставляла кого-то заботливая мамаша, зелень да овощи перебирая.

— Ну мамочка, — отвечал ей голос девичий, — я ведь только чуть-чуть и совсем ненадолго…

— … Хороший нынче урожай выдался, изобильный, — говорили меж собой мужики, мешки с телег сгружая. — Яблоки уродились огромные — как никогда.

— Я, вот, давеча, одно такое на стол взгромоздил, — рассказывал один из них, — так не поверишь — стол сломался.

— Это ещё что, — не отставал от него другой мужик, — у меня-то яблоки поболе будут. Я, вот, недавно одно такое на телегу положил…

— Да неужто телега сломалась?

— Если бы, а то червяк из яблока вылез и лошадь сожрал. Удивил Петю разговор этот, подошёл он к мужикам да спросил, как его бабка научила:

— А правильно ли я иду, люди добрые?

Те внимательно оглядели его, засмеялись, будто чучело дивное увидели.

— А кто тебя знает, мил человек, правильно ты идёшь или нет, выясни вначале, куда тебе надо, а потом у же спрашивай, — ответили.

А один, должно быть самый умный, так сказал:

— Не знаю, что ты от головы принимаешь, но помогает это тебе плохо. Поэтому иди-ка ты, друг любезный, куда тебе идётся. А как будешь следующий раз мимо проходить — так и проходи себе с богом.

Смутился было старик, но не надолго. Сказал он своему смущению «Ну и что?», да дальше отправился.

Неподалёку мальчишка хныкал да отца своего за руку куда-то тянул.

— Пап, ну пап, ну пойдём в балаган.

— Не сейчас, сынок, сейчас некогда, — отвечал ему папаша, делами своими озабоченный.

— Ну пойдём… Там, говорят, тетя голая на тигре скачет.

— Скачет, говоришь? Ишь ты! Ладно, пойдём, давно я тигра не видел.

Восхитился старик да хотел уже следом за ними податься, когда вдруг мужика неподалёку приметил, песню жалостливую на балалайке игравшего. Остановился Петя, заслушался, от чувств нахлынувших слезу даже смахнул.

— Что это за песня у тебя такая забористая? — спросил.

— А- блюзом называется, — отвечал ему балалаечник, продолжая каким-то особым способом из трёх струн грусть нездешнюю извлекать.

— Что такое — блюз? — заинтересовался старик.

— Блюз, — ответил музыкант, — это когда хорошему человеку плохо.

— А-а, — протянул с пониманием старик и на всякий случай спросил: — Я правильно иду?

Тот хитро прищурился, глянув на старика, да по струнам снова бренькнул.

— Ты идёшь? — спросил голосом весёлым. — Значит, правильно.

— Он!.. — сразу понял старик. — Выходит, пришёл!

* * *

— Страшная сказка, страшная сказка… — задумчиво говорил музыкант балалаечный, чашку с чаем в руках вертя. — Да где ж её взять — страшную-то?

Чаевничал с ним старик уже немало времени, в гостях у него засидевшись, о себе успел рассказать, о проблемах своих. Подивился хозяин занятию стариковскому — Дурака искать, но помочь, чем мог, пытался.

— О многих сказках с ужасами разными мне слышать доводилось, — говорил он Пете, — но о такой, чтоб и впрямь страшной была, — пожалуй, что нет.

— Да и откуда ей взяться, — продолжал, — ведь сказки, они для того и сочиняются, чтоб рассказанными быть. А какие ужасы в рассказанной сказке обитать могут? Только уже случившиеся, пережитые, страсти свои растерявшие.

— Вот если бы нашлась в природе сказка ещё не рассказанная, особая, тайная, вот в ней, может, настоящие страхи и сохранились бы… — говорил музыкант, да вдруг запнулся на полуслове.

Какое-то время он молчал, то ли вспоминая чего, то ли сказать не решаясь. Затем к самому уху стариковскому склонился.

— Слушай сюда, Петя, — зашептал ему, с опаской по сторонам озираясь. — А ведь есть… Есть такая сказка… Причём живём мы в ней всё, а вот рассказать её никто не решается. Все только шушукаются, намеками друга дружку пугают да прямых разговоров шарахаются. Вот как раз в недосказанности людской она и живёт, страхами нашими питается, и лишь иногда — в кошмарах ночных наружу показывается.

— И впрямь есть такая сказка, — обжигал балалаечник шепотом ухо стариковское, — ещё никем не рассказанная…Не нашёлся ещё такой молодец добрый, чтоб решился о ней миру поведать. Сказка о Царстве Драконьем, в нас живущем. Сказка, что из страха людского соткана, сказка об украденной радости человеческой, сказка о слепцах спящих, сладким сном немощь свою баюкающих…

Слушал старик балалаечника да странное ощущал, будто пыталось что-то из его памяти первобытной вызволиться, но то ли отваги ему для этого недоставало, то ли силы…

— Царство Драконье… — сказал он задумчиво. — Да где же сыскать его можно?

— То-то и оно, что никто об этом не ведает, — сокрушался хозяин. — Водилось раньше в сказках старых нечисти этой без числа. Но стали потом драконы как-то постепенно и незаметно исчезать из сказок. Встретить сейчас такого — удача большая. А вот куда подевались они — о том только слухи ходят…

— Какие такие слухи? — живо заинтересовался старик.

— Разные слухи… — отвечал музыкант. — Одно точно известно — испокон веков было Царство Драконье подземным, и туда попасть было нелегко, и из него выбраться непросто.

— А теперь, вот, брешут, — вновь перешёл музыкант на шепот, — что переселилось то Царство. Что давно оно из-под земли вылезло, да не просто так вылезло — а в нас прямо и влезло…Там %i обитает поныне…

Перевёл музыкант дух, чаю глотнул да вновь к уху Петиному припал.

— Но самая сложность в том заключается, — с надрывом отчаянным продолжал он свой шепот, — что на самом деле живёт Царство Драконье и внутри нас, и снаружи. И там оно, и здесь. И оно в нас, и мы в нём…

— И взимает оно с нас дань безжалостную, — говорил он дальше, — да такую особую, что не всем она даже понятна. Одно только о ней и ведомо — чахнут от неё люди, радость жизни теряют да мрут раньше времени. Умирает Мир Сказочный ныне повсеместно… Вырождается…

Умолк балалаечник, молчал и Петя, рассказом его сокрушённый.

— Ну и дела, — подал наконец голос старик. — Выходит, что вовек мне в Царство Драконье не попасть, ежели оно и впрямь где-то внутри меня притаилось. Ведь в самого себя не влезешь…

— А в том и нет надобности, — отвечал ему музыкант. — Ищи следы драконьи снаружи — с собой рядом. По ним виновника главного и отыщешь. А где именно ты с ним встретишься — снаружи или внутри, то не столь уж важно.

— Есть у меня на примете дракон один, — продолжал он, — обитает здесь, неподалёку, в пещере древней, говорят ещё, что сокровище он сторожит старинное, вот с него и начни путь свой. А там видно будет.

* * *

— С него и начни… — бормотал Петя, бредя дорогой указанной. — Конешно… Как бы только он с меня не начал.

— Ничего, ничего, Петя, — как всегда неожиданно раздался в нём голос насмешливый, — на самом деле ты боишься задачи своей не потому, что она невозможна, а наоборот — она невозможна только потому, что ты её боишься.

— Вот спасибо тебе, — криво усмехнулся старик. — Как только поменял ты слова местами, так сразу же мне легче и стало…

— Глупый, — отвечал ему колпак, — не слова я переставлять пытаюсь, а извилины в твоей голове словами этими заплести по-иному. Вспомни, только когда что-то происходит не так, появляется шанс проснуться. Вспомни — и проснись. Ты всегда боялся драконов? Так просто перестань их бояться! Тем и пробудишься.

— Дракон, — наставлял колпак Петю, — это всего лишь атрибут твоего сна. Когда ты просыпаешься — он исчезает. Твой страх — это и есть дракон, это сон твоего разума, который всегда порождает чудовищ. Как пробудить его? Это, как всегда, просто…

Но дослушать его наставлений Петя не успел. Завернул он за скалу, дорогу ему преградившую, да застыл на месте как вкопанный.

За скалой, плотно лапами её обхватив, спал дракон огромный, трёхглавый. Громко храпел он во все свои три глотки да ещё бормотал что-то во сне неразборчиво.

Только недосуг сейчас было старику разбирать его бормотание.

— Когда возникает опасность, думать надо изо всех сил ногами, — думал Петя ногами, делая это изо всех сил.

Мчался он со всех ног, не обращая внимания ни на хохот колпаковский внутри себя, ни на советы его издевательские. А колпак кричал ему прямо в голову.

— Даже если ты занимаешься полной ерундой, — подначивал он старика, — не упусти возможности насладиться хотя бы самим процессом.

Долго потом Петя отпыхивался да в себя приходил. Для того чтоб успокоиться, смех в себе включил, с ощущениями своими продакался, а затем и вовсе — переключил себя «калейдоскопом» на состояние спокойное да ровное.

— Запамятовал ты, Петя, — вновь услышал он в себе голос насмешничающий, — что рядом с тобой всегда находишься только ты сам.

— Ты о чём это? — удивился старик.

— Да всё о том же, — захихикал колпак, — ведь нет на самом деле никакого дракона, а есть один лишь ты, сам собою окружённый, вот при виде себя и содрогаешься.

— Ну конечно, — недоверчиво хмыкнул старик, — нет дракона…До сих пор ещё дух его смрадный ощущаю… Не понимаю я тебя.

— Не понимаешь? Ну, что поделать… — с лёгким разочарованием вздохнул колпак. — В конце концов, человек живёт не тем, что он может съесть, а тем, что он может переварить. Глядишь и поймёшь со временем. Если только тебя самого не переварят…

Замолчал колпак. А Петя на месте потоптался, вокруг себя покрутился, да только делать нечего — не затем он сюда пришёл. С духом собравшись, начал снова к дракону подбираться.

Подошёл он к скале, от дракона его отделявшей, руками её обхватил, да голову из-за камней осторожно высунул, пытаясь чудище увидеть… Вот тут-то его лапа чешуйчатая и сграбастала.

Висел потом Петя между небом и землей, в ухмыляющиеся морды драконьи вглядываясь, да со светом белым прощался. А дракон, со всех сторон его рассматривая да из лапы в лапу перекладывая, философствовал, в предвкушении ужина.

— Счастье и несчастье — говорил он, — два сапога пара, всегда идут нога об ногу, спотыкаясь друг о друга. Ну, что поделаешь, если сейчас счастью твоему очередь выпала споткнуться. Так что попал ты, старик, под чужое колесо фортуны, под моё то есть, и буду я тебя сейчас кушать.

В этот самый момент Петя услышал осторожный шепот внутри себя.

— Смехом… — шептал ему колпак, — смехом и сам пробудись, и дракона пробуди.

Не стал почему-то Петя на этот раз с колпаком спорить, а послушно включил в себе смех. Смеялся, и будто со стороны наблюдал, как приближается к нему распахнутая пасть драконья. А когда она была готова уже совсем сомкнуться на нём, сделал он для себя неожиданное.

— Вот ты сейчас сожрёшь что ни попадя, — сказал он морде этой, — запором вы потом все вместе мучаться будете, задница-то у вас на всех одна, общая.

Дракон замер, уставившись в Петю шестью налившимися кровью глазами, а затем… затем хохотать неожиданно начал.

Смеялся он во все три глотки, старика наземь уронив да лапами за живот ухватившись. Встал Петя, от пыли отряхнулся да на дракона сочувственно посмотрел.

— Повезло тебе, трёхголовый, — сказал ему, — сожрал бы меня — долго б ещё изжогой маялся. Ведь не случайно мне когда-то сказано было, что хотя вкус у меня и неплохой, зато послевкусие — никудышнее.

— Да и мне повезло, — бормотал старик, озираясь, в поисках колпака, с головы слетевшего, — повезло, что дракон такой смешливый попался

Нашёл он свой колпак дурацкий, а пока от пыли его чистил, рога цветные в нём наружу повыскакивали да бубенцами весело зазвенели И пришла вдруг старику мысль в голову странная…Напялил он на себя колпак Дурака в виде таком развёрнутом да на дракона смеющегося глянул. А дракона-то, оказывается, и не было… А был вместо него всего лишь сгусток тумана светящегося, бесформенного такого, да безобидного совсем…

Снял Петя колпак — появился дракон вновь, опять одел — и снова облако вместо него. Стянул тогда старик колпак с себя да призадумался, наставления колпачьи вспоминая…

Зато дракон всё никак от смеха в себя прийти не мог — всхрапы вал он то одной, то другой головой, да выступившие слёзы по мордам размазывал. Наконец голос подал.

— Приходили ко мне разные, — говорил он, — и пугали они меня, и сами боялись, и драться со мной пытались. Один только ты весе лить меня вздумал. Давно я так уже не смеялся… Отныне, Петя, товарищ я твой. Проси у меня, что захочешь.

— Понимания… — сказал Петя. — Всё, что я ищу сейчас, так это понимания шагов свои дальнейших.

— Да где же я его возьму? — озадачился дракон всеми головами своими. — А может, тебе попроще чего? Золота там, скажем, или брильянтов сундук, а? У меня ведь такого добра — завались просто. Пойдём, покажу.

Пещера дракона была неподалёку. Зайдя в неё, старик подождал, пока глаза к полутьме привыкнут, да вглубь за драконом следом отправился.

…А куча сокровищ и впрямь была громадной, видать, не одну тыщу лет она собиралась. Взгромоздился дракон на неё сверху да Петю подозвал.

— Ты — первый из людей, кто это видит, — сказал ему гордо. — Выбирай, что хочешь.

Но Петя, вместо того чтобы безделушками драгоценными любоваться, вновь колпак дурацкий на себя нацепил.

— Недоверчивость, — сейчас же послышался в нём голос одобрительный, — это мудрость Дурака.

Только старику сейчас не до умничаний колпачьих было. Смотрел он с удивлением на груду сокровищ, но видел вместо них лишь множество то ли пятен цветных, то ли бликов блестящих, воздушных. Напомнили они ему картинку в калейдоскопе, вот только не было в них ни чёткости её, ни правильности.

Глядел старик на это разноцветье призрачное, глядел…Пока не поплыло всё, как когда-то уже, перед глазами его… Странно он себя почувствовал, будто сам растворился в мозаике пятен цветных, словно совсем без тела остался…

Да вдруг, вовсе из ниоткуда, как бы на нужду его внутреннюю откликнувшись, понимание к нему пришло. Да такое отчётливо ясное, что сразу он уразумел, чем дракон ему помочь сможет да куда ему путь дальнейший держать.

— Не надо мне от тебя ни злата, ни камней драгоценных, — сказал старик дракону. — А вот службу ты мне и впрямь сослужить можешь — проводила ты меня в Царство Драконье. Есть у меня там дела.

— Ишь ты, — удивился трёхголовый, — в само Царство попасть захотелось? А хватит ли духу твоего для такого дела? Не испугаешься?

— Да чего там, — как-то совсем уж бесшабашно и легко ответил Петя, — нутром чую, что судьба Драконьего Царства — быть осмеянным изнутри. Да и потом, если у меня нет выбора, значит, я его уже сделал.

* * *

— Самый коварный зверь — это медведь. Нет. от него никакого спасения. Если ты побежал, то он тоже, но ещё быстрее. Ты в реку — вплавь, он тоже — но ещё быстрее.

— А если спрятаться? — спрашивает, смеясь, Дурак.

— Так ведь и он тоже! Да так, что и не найдёшь его потом. Говорю же — очень коварный зверь…

— А если поцеловать? — хохочет Дурак.

Охота на драконов

Позвольте нам вновь ненадолго погрузиться в прошлое… В то самое загадочное прошлое, куда не в силах проникнуть никакая, даже самая смелая мысль; где бессильной оказывается логика и не стоит ломаного гроша здравый человеческий смысл — ибо являются они порождениями куда более поздними, чем та изначальная Тайна, на которую мы имеем дерзость покуситься. Времена библейские, события давние, спорные и ныне недоказуемые вновь неудержимо влекут наше бесстыдно-дурацкое внимание.

Попытаемся же, заглянув в эту бездну дочеловеческой памяти, поискать ответы на вопросы свои нынешние, злободневные.

Итак… «И произошла на небе война: Михаил и Ангелы его воевали против дракона, и дракон и ангелы его воевали против них, но не устояли, и не нашлось уже для них места на небе. И низвержен был великий дракон, древний змий, называемый диаволом и сатаною, обольщающий всю вселенную, низвержен на землю, и ангелы его низвержены с ним»(Откровение Иоанна Богослова).

Вот такой вот предельно древний ветхозаветный сюжетец… Судя по всему, явно аллегорический и вряд ли имеющий отношение к нашей действительности, не правда ли? Однако не будем столь поспешными в своих выводах.

— Сказка ложь да в ней намек — шибко умным невдомёк, — хитро посмеивается и наш Дурак, явно соглашаясь с нами.

Вот, например, что пишет в своей широко известной книге «Путь шамана» американский антрополог Мишель Харнер, излагая впечатления от первого личного опыта глубоких шаманских «внутренних странствий».

«Теперь я был уже полностью уверен, что умираю… После того как я смирился с этим, какая-то «нижняя» часть моего мозга начала передавать мне ещё более сокровенную информацию. Мне было «сказано», что этот материал мне передают только потому, что я умираю и поэтому «безопасен» для таких откровений. Мне сообщили, что эти тайны открываются только умирающим, в момент перехода…

Я мог, хоть и очень туманно, видеть тех, кто транслировал мне эти мысли: это были гигантские пресмыкающиеся существа, лениво лежащие в глубочайших глубинах моего мозга, там, где он соединяется с верхушкой позвоночника.

…Затем они «спроецировали» мне визуальную картинку. Они показали нашу планету, но ещё до того, как на ней появилась жизнь… Я видел, как на неё с небес падали сотни чёрных пятнышек… Чуть позже я рассмотрел, что на самом деле это были крупные, блестящие, чёрные существа с короткими и толстыми крыльями, как у птеродактилей, и огромными китоподобными телами. Они слетали вниз, крайне измученные своим путешествием, и долгое время отдыхали… Они мысленно рассказали мне, что прилетели из глубин космоса, спасаясь от врага.

Затем эти существа показали мне, как они создавали на планете жизнь, причём именно для того, чтобы спрятаться среди разнообразия её форм и замаскировать своё присутствие… Я узнал, что таким образом эти подобные драконам существа находятся теперь внутри всех форм жизни, включая и человека.

Они сказали мне, что это именно они истинные хозяева человечества и всей планеты. Мы, люди, только лишь вместилище и слуги этих существ. Поэтому они и говорят изнутри меня.

…Выйдя из транса и сгорая от желания побыстрее записать свой опыт, я неожиданно столкнулся с тем, что некоторая часть моих видений была словно стёрта, как магнитофонная запись… В течение нескольких мучительных часов я пытался её восстановить и наконец-то буквально вырвал её из глубин своего сознания. Непокорный материал и был тем самым сообщением драконообразных существ…

…Потом я пошёл к хижине шамана… Я рассказал ему о своих видениях. Его реакция меня поразила… он нисколько не удивился моему рассказу и лишь деловито махнул в сторону неба: «О, они всегда говорят это. Но они являются хозяевами только Наружного Мрака». Оказывается, то, что я пережил, было уже знакомо этому слепому шаману!..»

Забавное «совпадение», как бы «случайно» продолжающее рассказ святого пророка, не правда ли? Ну что ж, очень может быть, что и дальше вам будет не менее забавно.

Возможно, вы знаете о том, что испокон веков наряду с каноническими библейскими писаниями существовали и так называемые апокрифы, то есть эзотерические тексты, не узаконенные святой Церковью, а иногда даже проклинаемые и предаваемые анафеме. А говоря более современным языком — альтернативные.

Именно они составляли основу тайного и порой шокирующего знания, за которое отдавали жизни миллионы «инакомыслящих о Боге»; того знания, которое на протяжении веков неустанно подстёгивало, обновляло и не позволяло окончательно закостенеть и закиснуть ортодоксальному «святому учению». Это от него возникли знаменитые еретические движения катаров, альбигойцев и иже с ними, то есть именно те религиозные направления, которые относят к гностическим.

В их основе лежит странное своей непривычностью утверждение о том, что наш мир является творением вовсе не Бога, а всего лишь отвергнутой и изгнанной им «команды» возгордившихся и восставших ангелов, с неким Демиургом во главе. Утверждается, что это именно они создали наш мир, причём создали они его преднамеренно плохо, и исключительно для того, чтобы порабощать созданных ими людей.

И вот, весь этот сонм отвергнутых (и в описаниях отчего-то всегда «драконообразных») ангелов (в православной традиции именуемых бесами) и ныне пребывает в человечестве, строя всяческие козни и соблазны, незримо эксплуатируя и пожирая его.

Вот такие вот «сказки, сказки, сказки Ветхого Завета»… Хотя странное, нужно сказать, ощущение появляется, когда внимаешь им: как будто уже слышал нечто подобное, да причём не так уж и давно — всего лишь в «приснопамятные времена» первого уровня. Помните, как озвучивали мы Шри Ауробиндо: «У человека всегда есть как бы связанное с ним существо… которое представляет собой противоположность того, что ему предстоит сделать….Его задача состоит в том, чтобы мешать, создавать препятствия и неблагоприятные условия… Это сам страх жизни, внедрённый в материю».

И не случайно именно «нисхождением в Ад» неоднократно называл Шри Ауробиндо своё планомерное освоение глубин подсознания.

«Странная ситуация, — находим мы в его дневниках, — мы будто постоянно несём в себе тень своего света».

«Говоря о силах и существах подсознания, — читаем мы у него уже в другом месте, — риши Вед называли их «те-кто-скрывает», «те-кто-пожирает» или «похитители солнца». Их невозможно описать лучше — это бессовестные воры».

В своё время немало шума наделала книга Колина Уилсона, с весьма характерным названием «Паразиты сознания». С её страниц автор достаточно безапелляционно и категорически заявлял: «Я уверен, что человечество давно и однозначно порабощено, оно поражено раком сознания». И хотя книга эта может быть безусловно отнесена к жанру фантастической беллетристики, хоть и написанной со странно последовательной и даже пугающей убедительностью, для человека, уже имеющего определённый опыт «внутренних путешествий», не могут остаться «неузнанными» некоторые её фрагменты:

«Ценой огромных усилий я погрузился в глубинные, буквально инстинктивные слои сознания, и в тот же момент ощутил присутствие своих врагов. Они окружили меня словно стая акул. Я не мог видеть их в привычном смысле, но ощущал их присутствие столь же отчётливо, как ощущают обычно зубную боль. Они были здесь, внизу, на недостижимом для осознания уровне».

Итак, друзья, что же это у нас прорисовывается постепенно? Безжалостные хищники, живущие в глубинах нашего подсознания… Некие драконообразные существа, беззастенчиво ворующие наш божественный внутренний свет… Дракон, пожирающий солнце… Вам ничего это не напоминает? Наверное, даже более чем — похоже, что здесь нашли своё отражение (или подтверждение?!) и древние сказания, и космогонические мифы, и волшебные сказки, и даже клинические описания наиболее характерных видений, появляющихся у душевнобольных.

Всё это не случайно, ибо образ «дракона» однозначно является архетипом для человеческого бессознательного, причём «вписанным» в него, судя по всему, очень и очень давно, ещё на заре формирования человеческого вида. Почему так случилось и какое всё это имеет значение для нас, мы попробуем определить чуть позже, а пока обозначим ещё несколько стереотипов нашего существования, обнажающих и подтверждающих «драконоподчинённость» нашей повседневности.

И для этого спросим: а как вы относитесь уже к современным мифам, например: о коварном и беспощадном «Тайном Союзе Иллюминатов», якобы уже многие века управляющего судьбами ничего не подозревающего человечества; о таинственных древних и мудрых махатмах, бессмертно живущих в недоступной простым смертным Шамбале и занимающихся всё тем же — координацией развития человечества; о целых отрядах и эскадрильях всевозможных «НЛО-тических» наблюдателей, координаторов и прочих «вознесённых учителей»?

Причём вот эти, последние, особенно «забавны», так как они одновременно: и воруют людей, и оказывают им блага; и лечат, и ставят на них опасные эксперименты; и «подключают к космическим каналам, даруя особую энергию»; и откровенно вампирят, периодически обнуляя биоэнергетический потенциал всего человечества. Они щедро делятся своими «продвинутыми» знаниями, сокрушаясь, правда, при этом, что люди ещё не скоро будут готовы ими воспользоваться, и т. д. и т. п.

Во всём этом явно просматриваются силы и структуры до смешного одинаковые, которые изощрённо проводят непонятную игру со всем человечеством, а по сути — умело манипулируют им.

А в последнее время появляются уже качественно новые, более «современные», а значит — более «реальные», и конечно, тоже «страшно засекреченные» сведения об особом «тай ном правительстве», существующем в недрах человеческого социума. О неком невидимом синдикате самых могущественных и богатых «сильных мира сего», о которых мы никогда не прочтём на страницах газет и вряд ли увидим их по телевизору, но которые, тем не менее, определяют все важные события на планете. Войны и государственные перевороты, экономическая политика любой страны, выборы президентов в крупных государствах, все цены и все валютные игры, все кризисы и последующие подъёмы — всё это якобы организовывается и централизованно контролируется кучкой этих людей. Более того — ими якобы контролируются абсолютно все научные разработки и именно они направляют научно-техническое развитие человечества, засекречивая и накладывая вето на те открытия и исследования (вплоть до сотрудничества с НЛО), на которые они желают сохранить монополию.

Не правда ли, всё это весьма напоминает всё тех же драконов-управителей, но уже как бы «вынесенных наружу», то есть теперь уже не «они в нас», а словно бы «мы в них», в их окружении. Или, иначе говоря, речь теперь идёт о драконах, поселившихся не просто в каждом «отдельно взятом человеке», а как бы в сознании всего человечества. В его коллективном бессознательном.

И по всей видимости не случайно Боб Фрисселл, активно пропагандирующий и поддерживающий идею такого внешнего «тайного правительства», в конце концов «прозревает»:

«Мы должны принимать всё, что происходит в мире. Мы должны знать о «тёмной стороне» вещей, но при этом не забывать, что они и мы составляем единое целое, что мы неразделимы и не стоит притворяться, что они находятся вне нас.

Я повторяю, не важно, где они, в нас или вне нас, в любом случае, мы и они — одно целое. Вы не можете отделить себя от целого. Что бы ни происходило «там» — это всего лишь наружная проекция того, что происходит внутри каждого из нас. Мы не сможем исцелить свою личную жизнь, пока не расширимся настолько, что сможем включить в себя все свои стороны, в том числе и тёмные».

Характерно, что и Колин Уилсон, говоря о «паразитах сознания», повторяет это же самое, практически слово в слово: «Они не могут существовать отдельно от человечества, потому что они и есть само человечество».

Вот от этого мы и оттолкнёмся, развивая тему «драконов» дальше.

* * *

Вы, конечно, помните эту «величайшую трагедию в истории человечества»: «И вкусили они от плода запретного, и ели его И открылись глаза у них, и познали они, что есть добро и зло. И изгнан был Адам из сада Эдемского, вместе с женою его». Помните? — примерно так это звучит в Ветхом Завете.

Но давайте всё же уточним — откуда именно они были изгнаны? Из Рая? А что такое — «Рай»? По-видимому, это там. где хорошо… Там, где всё радостно и едино друг с другом… Это там, где Человек может запросто общаться не только со зверями, но с самим Богом. Это ведь именно там растёт и «дерево познания Добра и Зла», и даже «древо Бессмертия»…

«Но ведь нет!.. — так и хочется с горечью воскликнуть нам. — Ну нет такого места ни на Земле, ни на небесах! Нет и никогда т было»—как бы ни утверждали обратное многочисленные исследователи и толкователи Библии.

…И всё же оно есть! — есть такое место, как бы скептически вы ни улыбнулись, читая эти строки. И обнаружив его, Человек может сделать точно таким же — «райским и блаженным» — уже любое место и любое пространство, куда ему захочется себя поместить. Вот только не стоит искать этот Сад Эдемский снаружи — вы просто загляните в себя. Он там — и есть, и был, и пребудет вовеки.

Оказывается, невозможно изгнать из Рая человека, открывшего Рай в себе. Но столь же невозможно удержать в Раю того, кто его перестал в себе ощущать.

Рай, Блаженство, Сад Эдемский — это всего лишь наименования состояний, это ощущение Единства и Цельности как с собой, так и со всем сущим. И осознав это, вы теперь сможете транслировать Рай «из себя» всюду, где бы ни были, а если точнее — просто не сможете этого не делать. Ибо если заполнен «кувшин вашего сознания» Раем, то и изливаться из него теперь будет только Рай…

«И съели они с Древа Познания Добра и Зла», — и познали, что есть Зло и есть Добро… Познали, что это разное… — но так и хочется «возопить»: «Забыли, что это суть Единое!..»И пришло в мир Добро, неизбывно и непременно теперь отягощённое Злом.

Полноте, да «Древо ли Познания» то было? Скорее уж — «древо забвения»… Познали, поняли, разобрались—разобрали Единого Бога на составляющие… И завертело, захлестнуло всех бурным потоком Жизни, беснующимся с той поры меж этих двух противоположных берегов.

И снуют теперь по свету белому две половинки некогда единого Бога, непрерывно сражаясь, пугаясь друг друга, но всё же «отчего-то» постоянно стремясь одна навстречу другой. И выдумывают сказки о неизбежной победе Добра над Злом, и ужасаются, сталкиваясь затем с невозможностью этого.

«Ну и слава Богу, Единому и Неделимому», — скажем мы, вдоволь наглядевшись на всю эту свистопляску и переключая своё внимание на другое.

А кто же сподвиг некогда, кто «надо-Умил» человека съесть то самое пресловутое яблоко? Кто «враз-Умил» и соблазнил его на это? О том вам так же хорошо ведомо: «Змей!» Змей, тварь подколодная, исчадие сатанинское, дракон соблазна — все мы примерно знаем, какой был у него облик. Но вот истинное его обличье открывается далеко не каждому. Ибо выглядит он несколько иначе, чем изображают его на библейских гравюрах. В гораздо большей степени его истинную суть отражает старинная алхимическая символика.

«Уроборос» — так называется древний алхимический символ Великой Трансмутации, Великого таинства, символ Вселенской Мудрости, сокрытой в непрерывном Взаимопревращении всего сущего. А выглядит он как Змея, кусающая себя за хвост.

По сути — это Дракон, пожирающий себя. Это разум, добровольно отказывающийся от своего господства в пользу ощущений и интуиции. Это ментал, осознавший своё убожество и ограниченность. Это символ непрерывного самообновления и восстановления утраченной божественности, через временное саморазрушение.

Это сознательная и добровольная инволюция Духа в ментал и последующая столь же добровольная инволюция ментала в Дух. Это отражение основополагающего принципа существования нашей Вселенной — Закон отрицания отрицания. Закон роста и развития через обязательное и необходимое разрушение.

В контексте этого в совершенно новом свете предстают перед нами те самые «ужасные драконы, живущие в нас». В наших предыдущих беседах мы уже неоднократно говорили о том, что программы, некогда «имплантированные» в нас социумом, — это по сути живые сущности, причём обладающие самостоятельным, хоть и не очень высоким сознанием. Но программы, имеющие близкую частоту вибраций, могут уже объединяться в единую коллективную «суперпрограмму», которая в состоянии достигать достаточно высокого уровня автономного сознания и проявляться затем как самостоятельное вредоносное существо.

И «местожительством» таких сущностей действительно является наше сознание, а точнее — его древнейшие подсознательные контуры.

Понятно, что «драконы», которым посвящено это занятие, представляют собой именно такие энергоинформационные образования. На данный момент мы предлагаем оставить вопрос: «Откуда они взялись?»— открытым. Зародились ли они в энергопространстве человека сами либо действительно прибыли к нам откуда-то — для нас это не столь суть важно.

Значение имеет лишь сам факт существования этих драконообразных сущностей в нас. И наша задача — осознать смысл этого присутствия и научиться взаимодействовать с ними. А для этого, прежде всего — узнать в «драконах» своего, тщательно сокрытого и замаскированного их чудовищной личиной помощника. Увидеть в них одну из самых ценных и значительных фигур в игре Хозяина, в спектакле Дурака.

Сатпрем, полностью солидарный с нами, пишет, что вышеупомянутый «Змей земного рая — это символ той эволюционной силы, которая вытягивает человека из животного блаженства для того, чтобы он вновь обрёл состояние божественного счастья. После того как человек съедает плод Познания, эта сила развивает его ментальные способности до тех пор, пока они не достигнут точки поворота».

Именно за этой «поворотной точкой» эволюция ментала сменяется его инволюцией, а «умный» всё больше обретает «статус Дурака», восстанавливая этим целостность со всеми фрагментами своего сознания.

И утерянный Рай вновь постепенно, но неуклонно проявляется из небытия, а малореальный Миф превращается в волшебную, но предельно естественную Сказку, становясь нашей привычной и изобильной повседневностью.

* * *

Продолжая тему, попробуем немного систематизировать наше многословие.

Итак, мы с вами выяснили, что в тайных и тёмных глубинах нашего сознания испокон веков живут некие драконообразные сущности, которые имеют наглость называть нас своими рабами. Укрывшись в «хитрозаплетённых» извилинах нашего мозга, словно в подземных лабиринтах, они уже многие века взымают дань с ничего не подозревающего человечества в виде драгоценной жизненной энергии.

Оказывается, весь наш подавленный и непринятый материал, все ощущения и эмоции, от проживания которых мы некогда отказались, становятся их «пищей», которой им, тем не менее, постоянно не хватает. И поэтому именно «паразитами сознания» встраиваются в наш мир те многочисленные несуразности, проблемные ситуации и ментальные капканы, о которых мы говорим буквально на каждом нашем занятии.

Массированная ментальная пропаганда социума, провоцирующая нас активно делить мир на «хороший» и «плохой», «правильный» и «неправильный», приводит к тому, что мы привычно отказываем себе в проживании своей жизни. А всё непрожитое, всё от чего отказались, мы запихиваем глубоко в подсознание, тем самым добровольно «скармливая» свою жизненную энергию этим «ненасытным тварям».

Одним из коварнейших и гениальных их изобретений было «частично засветиться», то есть избирательно явить в человечество информацию о себе. Та буря отвращения и ненависти, гнева и страха, что возникла в связи с этим, самым надёжным образом теперь приковала к ним внимание «клюнувшего» на эту провокацию человечества, создав тем самым устойчивый канал для откачки энергии.

Помните, некогда мы уже цитировали Вернона Вульфа: «Стремлениеуничтожить зло и является сущностью зла. Если 'человек хочет избежать зла, то он уже участвует в игре зла»?Именно так. Коварство этих древних сущностей в том, что они не боятся вести войну, они к ней привычны, более того— они как раз и являются её детищем, ибо отражают в себе её суть — разделение и отторжение.

Так есть ли возможность с ними справиться? Несомненно есть, всё дело в том, что, безбоязненно заявляя о себе, наши «паразиты сознания» как всегда врут, ведь ложь — это вторая сторона их сути. И ложь эта совершенно особого рода. Здесь вновь есть смысл вспомнить Шри Ауробиндо, который очень плотно занимался этими вопросами:

«Настоящий вред, который несёт дьявол, заключается не в том, что он сеет ложь и ненависть в мире… а в том, что он захватывает крупицу истины и слегка передёргивает её. Нет ничего устойчивей извращённой истины, потому что ложь немедленно присваивает себе всю силу, которая содержится в этой частичке истины».

В чём специфика лжи драконов? В утаивании и недоговорённости, в неполноте той правды, что была ими «обнародована». А истинная правда состоит в том, что мы и они — это часть от Единой части, это всего лишь разделённое и забывшее о себе Целое. Что мы с ними — суть одно, хоть и отобранное некогда у самих себя.

Почему такая правда драконов не устраивает? Из-за обособленности и гипертрофированной эгоистичности их сознания. Иными словами, они попросту боятся «потерять себя», если вновь объединятся, проинтегрируются с нами, если признают себя одним с нами целым.

И всё же как нам поступить? Ранее мы уже неоднократно отвечали на этот вопрос, правда ещё никогда он не выглядел столь «драконообразно».

Мы с вами выяснили, что программы, живущие в нас (то есть драконы), разумны и имеют своё сознание. Их невозможно обмануть, так как вы — это и есть они, поэтому им известен каждый ваш шаг, понятна любая ваша хитрость. С ними так же нельзя воевать — это лишь укрепит их силу, подпитав энергией нашего внимания.

Но зато этих драконов всегда можно приручить! С ними вполне можно подружиться, транслируя им ощущение своего расположения.

Оказывается, ассимилировавшись с нашим сознанием, а по сути — став нами, драконы сами попали в ловушку. Ибо они ждали с нашей стороны непременной борьбы и сопротивления, что создавало бы мощный энергоканал для них. Однако они явно не учли, что если мы снимем всяческое сопротивление им, растворив свою многовековую враждебность, то они мгновенно превратятся в безобидных и забавных плюшевых зверушек из детского магазина.

Но имейте в виду— подобное превращение становится возможным лишь в случае вашей предельно искренней работы. Притвориться вам при этом попросту не удастся, любую неискренность ментал отследит сразу же — ведь именно он и будет ею, ведь наш ментал — это и есть одна из самых «весомых» составляющих драконов.

Однако согласитесь — очень часто именно притворство возникает у нас вместо приятия и согласия, вместо реальной интеграции. Почему так?

Оказывается, притворяться нас заставляют сами драконы: программа по имени «дракон», отследив и распознав «атаку» на себя, немедленно блокирует наши действия ложным успокоительным ментальным сигналом: «Всё, работа сделана! Согласие наступило».

Именно поэтому совершенно необходима абсолютная искренность в проводимой работе, а это значит: игра и «бесцельность», при которой мы просто смеёмся, превращая тьму внутри себя в свет, печаль в радость, боль в нежность.

«На любом плане нужно не удалять зло, а убедить его в том, что оно несёт в себе свет… Трансформация невозможна до тех пор, пока эти силы молчат только из принуждения… И поскольку из вселенной ничего нельзя выбросить, то их нужно просто обратить» (Шри Ауробиндо).

Итак, наших драконов предлагается просто приручить. Но вначале уточним, а что это значит — приручить Драконов?

Прежде всего — это снять любое внутреннее сопротивление любым негативным программам. Это значит — установить глубоко гармоничное состояние, причём уже не просто на уровне «приручённого ментала», а глубоко в недрах своего физического существа.

Вы, наверное, не раз замечали, что очень часто несогласие, протест и сопротивление (то есть всё то, из чего складывается страдание и боль) возникают не на уровне туповатого и инертного ментала, а мгновенно, словно чёртик из табакерки выскакивают из глубин нашей «физики», как давно сформированный рефлекс.

При этом появляется чёткое ощущение, что «волна несогласия» движется откуда-то изнутри нас, поднимаясь буквально с клеточного уровня. То есть именно с тех глубин, где и обитают «наши драконы».

И если ментал ещё как-то можно переубедить, то есть воздействовать на него логикой, то клеточный разум нас попросту «не услышит», так как ментал для него как бы и не существует.

Зато наши клетки обязательно «услышат» и отреагируют на голос ощущений, на любую новую вибрацию и даже охотно в неё «поиграют». Этой особенностью клеточного разума, кстати, и объясняется невозможность глубокого изменения сознания через стандартное обучение.

Что же в свете этого предлагается сделать? А всего лишь — отследив Дракона, просто сказать ему: «Пали-стукали, Дракон!» И добавить: «Я тебя узнал, Маска! Я узнал тебя, Учитель! Спасибо за науку». Этим вы снимаете ментальное сопротивление перед отслеженной вами программой-драконом.

А далее вам предлагается не что иное, как рассмешить дракона. Именно так — предложите ему рассмеяться, настроив для этого своё ощущение уже отслеженного внутреннего монстра на хорошо знакомую вам вибрацию смеха.

И когда вы это сделаете, вам предстоит самое интересное.

Из многочисленных сказок, рассказов и легенд вы, без сомнения, хорошо знаете основную сказочную функцию драконов. Вспоминаете? Правильно! — они всегда что-то охраняют, и как правило — сокровища. Можете нисколько не сомневаться— в вас они привычно занимаются тем же.

И поэтому, вступив с ними в контакт через совместный смех, позволив им ощутить ваше приятие их, вы уже вполне можете рассчитывать на получение вознаграждения за свой «подвиг».

Какого именно вознаграждения? Об этом чуть позже, имейте терпение, давайте обо всём по порядку. А «по порядку» у нас:

Техника «охота на драконов»

Состоит она из трёх обязательных фаз:

1. Отследить Дракона.

2. Рассмешить Дракона.

3. Реализовать сокровище Дракона. Распишем её более подробно, по этапам.

1. Отследить Дракона

Очень важный этап. Драконы — это существа чрезвычайно подвижные и неуловимо быстрые, их реакция на всё происходящее буквально молниеносна, поэтому отследить дракона — по силам только опытному «охотнику». Но учитывая, что активно охотиться на себя мы вам предложили достаточно давно, то, надо полагать, к настоящему моменту каждый из вас стал уже профессионалом, искусно разбирающимся во всех тонкостях подобной «охоты».

Это важное и ценное умение, ведь не случайно именно «охоте на самого себя» принялись обучать в первую очередь небезызвестного Карлоса Кастанеду мексиканские маги. Тот «Путь охотника», которым ему пришлось пройти, как раз и заключался в постоянном «отслеживании себя», своих привычек и стереотипных реакций.

Что есть «привычка»? Это программа, стереотип определённого поведения, часто записанный в нас буквально на клеточном уровне. Это, например, привычка пугаться, смущаться, напрягаться, испытывать несогласие, навязывать свою волю или, обобщая, — привычка к неприятию.

То есть — для нашей охоты достаточно будет постоянно отслеживать всего лишь одного Дракона, имя которому — Несогласие. Но вот обличий у него, действительно, легион.

Коварство этого Дракона — в его обыденности. Он «сер и неприметен», он предельно привычен и повседневен. Зато нападает он всегда мгновенной «разит даже без замаха». Такая его «молниеносность» связана с тем, что клеточные программы, «отличие от ментальных, практически безынерционны, почти рефлекторны.

Поэтому блокировать их загодя или даже в момент их развёртывания вряд ли удастся. Но в этом и нет нужды, наша зада- просто отследить их. А отслеженный Дракон — это дракон Уже «парализованный», это программа уже остановленная. И хотя Драконы очень «скользкие и верткие», всё же есть одно оружие, мгновенно их обездвиживающее, — это наше внимание.

Поэтому, «поймав» Дракона в сеть своего внимания, ни в коем случае не отвлекайтесь и не включайте ментал для анализа — именно он является той самой «лазейкой», через которуюлюбой дракон привычно ускользает.

Активно и бдительно отслеживайте драконов в следующие моменты: принятия решения, выбора; сталкиваясь с чем-то новым и непривычным; попав в ситуацию, требующую нестандартного решения; заметив в себе или рядом какую-то, как вам кажется, несправедливость, нелепость, несовершенство; отследив позыв к оценке, назиданию и т. д. и т. п.; то есть каждый раз, когда вы заметите, как всколыхнулось в вас что-то, горячей волной несогласия поднявшись из «глубин вашего естества», — накиньте на это «ловчую сеть» своего внимания и переходите ко второй фазе техники.

2. Рассмешить Дракона

Это самая простая для исполнения и одновременно самая сложная для описания фаза. Поэтому обозначим в ней лишь самое главное, а в остальном— у нас нет сомнений, что вы, уже мастера «Внутреннего смеха», сумеете включить его в чём угодно и где угодно.

Хоть, по сути, вам достаточно только ощутить, как смеётся пойманный дракон (отслеженное вами ощущение), или даже — как он мог бы, смеяться, — как он тут же и начинает «хихикать». то есть вибрировать в заданной вами частоте смеха.

Вы будете сами удивлены, как просто это, оказывается, происходит. «Смешливые» они, эти драконы… И наверное, не случайно говорят, что чем злее кто-то, тем больше он боится щекотки.

Выясняется, что ваша задача всего лишь в том, чтобы «сдёрнуть с дракона маску монстра» и узнать в нём своего дружеского партнёра по игре. А как только это случится, он тут же начинает неудержимо смеяться (обнажая смеховую вибрацию, живущую и в нём), как бы говоря: «Ну как, здорово я пошутил над тобой, при творившись страшным? А ты что, успел испугаться, глупенький?»

То есть рассмешить Дракона — это, по сути, сонастроиться с ним смехом, услышать смех, живущий в нём изначально (возможно, удивив этим фактом его самого).

3. Реализовать сокровище Дракона

И наконец, самая важная и, пожалуй, самая интересная фаза «охоты».

«Рассмешив Дракона», вы теперь смело можете как бы «заглянуть под него» или «за него» и «полюбоваться» на то сокровище, что он до сей поры хранил.

Более того — вы просто обязаны это сделать, а иначе ваша Сказка не получит своего продолжения, прервавшись на самом интересном месте. Никогда не следует обижать своего Дракона невниманием и пренебрежением к тем ценностям, что он может вам предложить.

Итак — загляните «за Дракона» и ощутите, что именно он до этого момента скрывал от вас, что он хранил от вашего внимания, не позволяя до поры до времени приблизиться к тому, к чему вы были ещё не готовы. Обратите внимание — это крайне важный момент!

Оказывается, вы, действительно, лишь сейчас стали готовы к этому «сокровищу», к обретению нового качества, и сделали это через приятие своего «внутреннего монстра», через согласие с ним, через совместный смех. Получив же его раньше, тем или иным «обманным способом», вы могли бы несказанно навредить себе из-за своей неготовности к нему. Поэтому можно смело сказать, что всё это время ваш Дракон бережно охранял вас, и причём не столько от «преждевременного богатства», сколько от неизбежного саморазрушения, связанного с ним.

И всё же — в чём суть того, что предлагают нам Драконы? Сокровище, которое оберегает Дракон, — это энергия нашей ещё нереализованной Программы Счастья. Программы, которую мы раньше просто не в состоянии были ни услышать, ни ощутить. Конечно, каждый раз мы будем находить лишь один её фрагмент, ощущать лишь один её импульс, но их будет ещё много — ровно столько, сколько сокрыто в нас драконов-хранителей.

Каждый такой фрагмент — это наша истинная потребность, это обязательный позыв к действию, к предельной активности. Каждый раз — это возможность реализации Хозяйского желания, или, если хотите, — сущностного намерения, это проход в новую фазу игры Дурака.

* * *

Уже неоднократно мы вам предлагали отследить разницу между Хозяйским намерением и кукольным желанием. Между Хозяйским выбором и выбором ментальным. Между жаждой Игры Дурака и унылой рабской привязкой к мирским страстям «обычного человека».

Пришло время более чётко обозначить границы этих понятий, ибо сейчас вам предлагается ввести обозначенные категории в контексте своей игры.

Ментальный кукольный выбор, над которым мы неустанно насмехались, — это неизбежное ограничение, это «сужение» рамок жизни. В таком выборе всегда присутствует отрицание и неприятие того, что осталось «не выбранным».

Зато выбор Хозяина, Дурака — это всегда расширение игры. Это разрешение себе играть и в то, и в это, и в это… Это выбор без отрицания. Это реализация логики Дурака, логики, всегда направленной лишь на приятие и согласие.

Хозяйский выбор любой формы игры возможен только при условии глубокой толерантности к миру. Дав своё согласие, действительно, на всё, Дурак теперь так же получает право выбирать всё что угодно. Причём выбирать не для того, чтобы ему стало лучше, а лишь для разнообразия игры, для увеличения интенсивности ощущений. Ощущений, которые он безоценочно принимает всё.

По сути, такой выбор — это всегда следование своему намерению. Ибо Хозяйское намерение непременно направлено лишь на увеличение разнообразия игры, на более глубокие ощущения проживаемой жизни.

Изначальная задача драконов, живущих в нас, — провоцировать в нас желания кукольные и скрывать от нас желания сущностные, то есть именно те внутренние позывы к действию (причём не важно — внутреннего или внешнего характера), которые смыкают нас с каналом ощущений и выводят в пространство Сказки, создают проход к Дураку.

До сих пор, говоря о Хозяйском состоянии, мы проходили мимо этого крайне важного момента: оказывается, состояние внутренней гармонии всегда (!) скрывает в себе, а точнее — обнажает собой множество внутренних сигналов-позывов, подсказывающих нам определённые действия, создающих в нас потребность в незаинтересованной, но крайне важной Хозяйской активности.

Сигналы эти не столь ярки и заметны, как привычные нам «страстные желания», но лишь потому, что нами утеряна способность к настройке с ними. Слишком долго «ментальные вопли» глушили в нас голос Хозяина. Грубость «нашего слуха» и слабая сенсорная чувствительность являются закономерным результатом такого затянувшегося «драконовского ига».

Но, оказывается, способность к ощущению деликатных внутренних позывов, к возможности «слышания» голоса Хозяина может быть быстро восстановлена. Необходимо лишь захотеть этого, позволить себе это и просто начать к себе прислушиваться.

И вот тогда-то мы наконец поймём, сколь многое в себе попросту не замечали, как много невостребованных сокровищ мы слепо «повышвыривали на свалку».

Итак, друзья, не пройдите мимо того, что заботливо могут теперь подсказать ваши приручённые Драконы. Поверьте — каждый их совет поистине бесценен. Не случайно они всегда считались хранителями сокровенной мудрости и тайны.

Поэтому, рассмешив Дракона, чутко прислушайтесь к тому, что обнажил его смех, и ощутив это в виде, возможно, очень слабого сигнала, неуловимо лёгкого внутреннего позыва к любому, пусть самому незначительному действию — немедленно выполните его. Этот позыв — внутреннее требование Хозяина, это совет Дурака, и как бы прост он ни был (или напротив — необычен) — смело поддайтесь ему, совершите поступок. И можете не сомневаться — он всегда и непременно принесёт, подарит вам хоть крупицу, но зато — радости и счастья.

Привыкайте жить активно и радостно. Никогда не ждите своего счастья — всегда создавайте его сами. Слушайте себя, внимайте своим внутренним позывам— и творите, играйте, стройте свою Сказку.

Мы на протяжении трёх уровней, очень плавно, постепенно, маленькими шагами подводили вас к созданию тотальной толерантности к Миру, к абсолютному согласию на всё. И если вы уже ощутили это состояние в себе — то попросту не имеете права оставаться пассивными.

Согласие на всё теперь даёт вам такое же право Творить всё, чтобы вам ни пожелалось. Вам — смеющемуся Богу, играющему Дураку.

— И не будь скромным, — хохочет Дурак, — ты не такой!

Вы не такие! Не обижайте себя привитой вам ложной скромностью и сдержанностью. Следуйте совету Доналда Уолша: «Без вашего отношения к ней — жизнь бессмысленна. Смысл ей можете придать только вы сами. Поэтому никогда не ищите смысла в жизни — просто придайте ей смысл!»

Позвольте себе жить широко и изобильно. Ощутите, что вы живёте в мире, которому вы смело и безоглядно позволили быть любым, вот и принимайте теперь от него ВСЕ!

И ни в коем случае не ждите этого, но активно создавайте всё это сами. Теперь вы уже имеете на это право.

Это и есть то внутреннее сокровище, которое было столь бережно хранимо от вашего преждевременного любопытства древней «драконовой ратью». Не пройдите же мимо него.

Дружите со своими Драконами, слушайтесь их советов, пользуйтесь их сокровищами, а это значит — принимайте все свои ощущения и верьте им. Но главное — следуйте им, живя предельно активно. И тогда вам вряд ли удастся избежать участи Дурака.

— Ты счастлив? — спрашивают у него.

— А что делать? — хохочет он в ответ. — Когда за что ни возьмусь — везде приятно.

Решите прямо сейчас — каким качеством должна обладать ваша Жизнь, для чего просто прислушайтесь к себе. И — войдите в это пространство отслеженных ощущений, создайте его внешнее выражение своим намерением, своей Жаждой Жизни.

Никогда не забывайте, что ваша реальность — это всего лишь сырая глина. Лепите же из неё смело и разнообразно. Но не для результата, а для удовольствия.

Создавайте свою Жизнь радостной и изобильной, не отказывая себе ни в чём. А главное, никогда не откладывайте её «на потом» — спешите жить сегодня.

— Поспешишь — людей насмешишь, — смеётся вместе с нами Дурак. — Поэтому — спешите жить!

— И если нравится, — добавляет он лукаво, — считайте, что получилось!

Девятое занятие

Дракон заложил напоследок крутой вираж и, мягко спланировав, опустился у подножья огромного утеса, неподалёку от небольшой одиноко стоящей хибары.

— Ну вот, — сказал он, — куда мог, туда тебя доставил. А дальше пути мне нет.

— Отчего это? — удивился Петя, с драконовой спины сползая да руки-ноги разминая.

— Больно уж очеловечился я, в сказках ваших прижившись, а оттого потерял двойственность сути своей драконьей. Гожусь я теперь лишь для наружного употребления, а Царство Драконье уже не для меня. Такая вот миссия у меня особая… В мире людей она когда-нибудь и закончится…

Не всё понял старик из объяснений помощника своего добровольного, да только стало ему грустно за него. Похлопал он дракона по шее сочувственно, за гриву его потрепал, будто коня какого…

— Переночуешь там, — ткнул дракон когтистым пальцем в хибару, — пустая она стоит. Вот только поутру не особенно в ней залеживайся…

— Почему? — спросил Петя.

— Вот утром и узнаешь, — ухмыльнулся дракон. — А отправишься ты потом туда, куда сам поймёшь, что идти надо. Если поймёшь, конечно…По-другому нельзя — в Царство Драконье никого за руку не приводят.

— На прощанье, вот ещё что скажу, — продолжал дракон. — Следует иметь тебе в виду, что драконы — это настоящие джентльмены и никогда не приходят без приглашения. Ну а в том, как именно ты их в свою жизнь зазываешь и для чего это тебе нужно, разбирайся уже сам.

— Совет ещё дам, — совсем уже прощался трёхголовый с Петей, — не пытайся в Царстве Драконьем обманом чего-то добиться. Потому как невозможное это дело — хитрее самого себя оказаться.

— Ты это о чём? — удивился старик.

— Да всего лишь о том, что, если идёшь ты сражаться с драконом, не забудь прихватить с собой палку — она ему очень даже может пригодиться, — захохотал дракон, крыльями взмахнул, и был таков.

* * *

Спал старик нестарый сном крепким да сон видел странный.

Будто лежит он на лужайке солнечной, днём весенним. И вдруг видит — вылезает из земли червяк дождевой, на солнышке сладко потягивается. А рядом с ним другой червяк появляется.

— Я вас люблю, — говорит первый червяк второму. А тот ему отвечает.

— Дурак, я твоя задница.

Пробудился старик да, глаз не размыкая, размышлять принялся-к чему бы сон такой?

— А чего тутмудрить особенно, — раздался в нём смешок ехидный, — всё и так ясно: любая задница, которую ты увидишь рядом с собой, — это ты и есть. Хоть, вообще-то, неправильный сон ты увидел, червяки — они ведь делением, на самом деле, размножаются.

— Это как? — удивился старик, глаза открывая.

— А, лопатой!.. — захохотал колпак.

Ещё больше удивился старик, даже на ноги вскочил. Да только не от болтовни этой внутренней. А оттого, что ложился он спать в хибаре драконьей, а пробудился сейчас под открытым небом, на земле голой. Не осталось от домика вчерашнего даже следа.

— Проспал, значит, — засмущался старик, совет дракона вспомнив.

Пошёл он к ручью, в порядок себя утренний привести. А по дороге вновь о сне странном вспомнил.

— Ну, хорошо, — рассуждал Петя, — предположим, что любое черте-што, около меня возникшее, это и впрямь я сам и есть. А теперь глянем — кто именно со мной рядом находится?

— Я… — кокетливым голосом напомнил о себе колпак.

— Ну, о том, что ты — задница, я даже спорить не буду, — усмехнулся старик. — А вот кто ещё? Дракон? Дракон, это что, тоже я? Надо же…

— Что есть дракон? — решил он исследовать этот вопрос досконально. — Дракон — это прежде всего страх. Есть он во мне? Да сколько хочешь! Столько его там, что едва он внутри меня помещается, того и гляди наружу выскочит…

— Так вот оно что… — понял вдруг Петя. — Выходит, это мой страх внутренний творит драконов наружных… Ну да, ну конешно, как это я забыл, что внешний мир мы всегда только из себя строим.

— Вот, значит, в чём секрет драконов! — восхитился нестарый старик своим открытиям. — Вот откуда они в нас появляются и почему потом вокруг вьются. Теперь ясно, каким это чином и мы в них обитаем, и они в нас…

— Значит, если во мне страх живёт — рассуждал он, — то дракон страха из меня вылезет? А если гнев — дракон гнева? Аиз жадности моей — дракон азтности образуется? Это сколько же их из меня наружу уже повылазило? Мать честная! И весь этот зверинец одновременно внутри меня обитает?

— Выходит, что вся нечисть наружная — это только моих рук дело? — удивлялся старик, в ручье шумно плескаясь. — Ну, что ж, если всё в моих руках, может, их просто мыть чаще надо, а там, глядишь, всё постепенно и образуется.

Умывшись да перекусив, задумался Петя о пути дальнейшем. Долго думал, да только всё мимо как-то, впустую. От нечего делать колпак с головы стянул да бубенцами играть принялся. Звенел он ими, звенел, пока звон этот не напомнил ему кое-что.

— Нет, ну надо же!.. — хлопнул он себя по лбу. — На голове компас таскаю, а сам как слепец — пристаю ко всем, направление показать клянчу.

Надел он на себя колпак Дурака в таком виде развёрнутом да по сторонам посмотрел. Только ничего особенного не увидел, разве что краски поярче стали да звуки повыразительней. Вспомнил тогда Петя науку свою рыбачью.

— Чтоб дракон себя обнаружил, — сказал он, — его подманить как-то надобно. Прикорм здесь нужен. А из чего его сделать? Да из себя только. Ну, что ж, будем, значит, драконов на живца выуживать…

Стал он тогда специально о нехорошем думать. Сомнения различные в памяти своей воскресил, страхи былые вновь пережить себя заставил. Потянулась наконец ниточка светящаяся из живота его, да не вверх она потянулась, как когда-то, а куда-то вбок, мимо утеса высокого и ещё дальше — к скалам безжизненным.

Поспешил Петя по этому следу светящемуся, подпитывая его время от времени переживаниями своими, из былой памяти вынутыми. Шёл он так, мыслями неспешно поскрипывая.

— Ум, — думал старик, в такт шагов своих, — это то, чем человек думает, будто он думает. А на самом деле, ум — это то, чем человека думают другие. Кто именно? Да кто угодно, но прежде всего драконы.

— Именно поэтому, Петя, — не преминул колпак в размышления его влезть, — настоящая свобода мысли возможна только в пустой голове.

Старик только хмыкнул в ответ.

— Труднее всего спорить с тем, кто с тобой во всём согласен, — сказал он и засмеялся. — Но если двое согласны друг с другом, то один из них уже лишний. Кто же из нас?

Засмеялся Петя, но сразу же и осёкся, потому как мгновенно исчезла нить светящаяся, будто обрезали её. Пришлось старику вновь на невзгоды внутренние настраиваться да вытягивать ими из пупа нить путеводную. Больше на болтовню не отвлекался.

* * *

…А ведь не было в Царстве Драконьем ничего особенного. Бродил по нему старик да тому, что видел, дивился. Ожидал он здесь встретить ужасы кладбищенские, к страстям потусторонним готовился, ан нет — всё как обычно, всё как у людей.

Стоят повсюду домики аккуратные, даже слишком аккуратные… То тут, то там скверики ухоженные виднеются, даже чересчур ухоженные… Люди кругом ходят чинные да друг с другом вежливые, до тошноты просто вежливые…

Даже засомневался старик — а туда ли он попал? Но колпак ему показывал точно — туда. Стекалось в этот город бесчисленное количество нитей светящихся, обволакивая его словно паутиной. Но видел это Петя ещё на подходе к Царству, когда он был в колпаке дурацком, во все стороны развёрнутом. А как только сложил он его как обычно, чтоб внимания ненужного к себе не привлекать, так таким же обычным всё вокруг него сразу сделалось.

Битый час уже ходил Петя по царству этому, но даже следов драконов не находил. Нормальный с виду мир его окружал. Правильный мир. Очень правильный. Слишком правильный…

И вдруг Петя понял, что по-другому быть и не могло. Понял он, что личина внешняя нечисти этой внутренней непременно должна быть именно такой — гладкой и прилизанной.

— Ведь откуда у драконов видимость их драконья берётся? — рассуждал нестарый старик. — Исключительно из несогласия нашего.

Из несогласия с чем угодно. Именно от него потом возникает и гнев, и обида, и страх — всё то, из чего чудовищность их образуется.

— Но откуда это несогласие возникает? — вопрошал он себя дальше. — Да только лишь из знания правильного оно и получается, а точнее — из-за несовпадения с ним. Терзают нас монстры несогласия, в личину правильности вырядившись.

— Правильности! — а, это значит, что и вид наружный у них соответствующий должен быть — чинный да пристойный, — подводил итог своим размышлениям Петя. — Это лишь начинка у них гнилая да дикая, именно такая, какой все её знают, — драконья.

— Вот только отчего мне её рассмотреть никак не удаётся за маскировкой этой ложной? — озаботился старик. — А может, просто сплю я? Сплю и сон всего лишь вижу, моему уму навеянный? Не годится так, давно уже пора проснуться…

Перестал тогда Петя умом своим болтать, вопрошать себя начал: «А не сплю ли я?» — да к ощущениям прислушиваться. И точно — стала меняться сказка вокруг него постепенно, причём в такую сторону жуткую…

Побледнел мир прилизанный да благопристойный, а сквозь него совсем уже другой проступал понемногу…Ни домов в нём не было, ни аллей, зато были в нём пещеры, в скалах прорезанные, были ямы какие-то вокруг, чем-то смрадным да зловонным до краев наполненные. Исчезли люди, разгуливавшие повсюду, зато во множестве монстры кошмарные появились.

Да в таких обличьях невозможных, каких Петя ни во снах кошмарных не видывал, ни в сказках о таких не слыхивал. Были здесь во множестве драконы обычные, были драконы с рогами и с гребнями костяными, а также двух-, трёх- и вообще непонятно сколько головые. Были драконы с крыльями и без них, драконы с копытами и драконы в чешуе рыбьей, драконы с лицами человеческими и без лиц вовсе.

Причём как только Петя сумел их увидеть в обличье взаправдашнем, так и они тотчас же его увидели. Начали монстры вокруг него собираться, в кольцо плотное сбиваясь.

Стоял Петя, нечистью этой со всех сторон окружённый, да диву давался — неужто такая же дрянь и в нём самом обитает?

— Ну и дела, — бормотал он обескураженно, вокруг себя оглядываясь, — вот уж точно говорят: куда ни кинь, всюду блин.

— А ты как думал, Петя? — подал вдруг колпак голос насмешливый. — Достаточно всего лишь поддаться иллюзии, чтоб тут же ощутить её реальные последствия.

Драконы, вокруг Пети сгодившись, поедом глазами его ели, зубами да клыками щёлкали, слюной ядовитой капали, но вот трогать почему-то не спешили.

— Твоя работа? — догадался наконец старик у колпака спросить. — Это ты меня, что ли, под охраной своей держишь?

— И да, и нет, — засмеялся колпак. — Не умаляй своих заслуг, Петя. Я всего лишь помогаю сохранить состояние твоё особое, но ведь создаёшь-то ты его сам…

Из толпы драконов отделился один, особо странный, он сделал несколько шагов к старику и зашипел:

— Ты зачем с-сюда пожаловал, человек? Ты с-с кем тягаться вздумал? Нас-с голыми руками не возьмёш-шь…

— Да, вас голыми-то и брать противно, — усмехнулся старик, внимательно чудище рассматривая, никогда ничего подобного он не видел.

— Это что же — и во мне такое живёт? — пробормотал он удивлённо. — Откуда б ему там взяться…

— Как это откуда? — немедленно отозвался колпак ехидным голосом. — Позапамятовал ты, небось, о случае том давнем, а вот он о тебе — нет. Был ты тогда настолько глубоко погружен в себя, что с противоположной стороны выглянула твоя голова, да там, как видишь, и осталась.

А дракон этот странный, головоногий продолжал старика запугивать.

— Нас-с много! — шипел он откуда-то из междуножья. — Нас-с легион! Нас-с рать!

— Ну, насрать, так насрать, — добродушно согласился старик. — Я, может, тоже на вас плевать хотел.

Повернулся он да прочь подался, сквозь толпу чудищ протискиваясь безбоязненно.

Но последнее слово всё же осталось за драконом шипящим и ещё долго звучало за Петиной спиной, напоминая ему, куда именно он должен идти.

* * *

Сидел Петя на камушке, солнцем нагретом, да на суету драконью издали посматривал. Доволен он собою был и немало причём, — а как же! — хоть в кои веки раз, а всё же не дал погани уродливой себя застращать.

— Ну, что тебе сказать, Петя, — раздался в нём голос ехидный, — поздравляю — утер ты всем нос. Поставил на место. Вот только и сам на месте остался… А самое забавное, что всегда у тебя так будет — в любой твоей борьбе победа непременно будет оставаться за тобой. За тобой! — а оттого не видать её тебе как собственных ушей.

Удивился нестарый старик словам этим, обиделся даже.

— Но ведь понял я уже, что драконы — это я и есть, что из меня они скроены? Что плохого в том, чтоб себя в них найти?

— Ну, хорошо, — согласился колпак, — себя ты в сказке драконьей нашёл, а дальше-то что?

— А что дальше? — не понял старик.

— Дурак, он ведь тем от умного и отличается, что хорошо знает, на что следует обращать внимание, — отвечал колпак. — Забыл ты, видно, зачем сюда явился. Ты не себя в сказке найти должен, а сказку в себе. Да не просто так найти, а ещё и снаружи её выстроить. А для этого сила тебе необходима, запамятовал, небось? Ну вот и забирай её.

— У кого — у драконов, что ли? — забеспокоился старик.

— Ну, вот ещё, — засмеялся колпак, — зачем же их обижать? Не надо у драконов ничего отбирать, иначе и сам безо всего останешься. Их самих забирай. Они и есть твоя сила.

— Ничего себе, — озадачился старик, — как такое сделать возможно?

— А ты для начала попробуй просто полюбить их, — говорил колпак. — Ведь ты сам сказал, что узнал в них себя. Вот себя и полюби. В любви к себе, Петя, самое главное — это взаимность.

— А любить, — продолжал он, — значит, видеть всё таким, каким его создал Бог…Не любить — видеть таким, каким его создал ум.

— Да, но как отделить одно от другого? — ещё больше озадачился старик. — Как суть истинную у драконов увидеть?

Но колпак уже молчал. Понял тогда Петя, что дальше ему самому разбираться придётся. Попробовал он для этого дела головой воспользоваться, но окромя боли головной ничего другого в неё приходить не хотело.

— Отвык, должно быть, — усмехнулся Петя. — Ещё немного — и совсем Дураком заделаюсь.

От нечего делать, представил он себя Дураком, подле трона царского сидящим, в колпаке дурацком…

— Колпак! — хлопнул старик себя по лбу. — Ну что ж это я постоянно о силе его особой забываю!

Стянул он с себя колпак, расправил его бережно, бубенцы от плена освободил да вновь на голову напялил. Вокруг себя глянул и в который уж раз за сегодня удивился.

Изменилось всё вокруг него снова, до неузнаваемости полной. Исчезли монстры драконообразные, растворилась вся грязь их наружная, даже запах гнилой — и тот куда-то подевался.

Снова увидел Петя паутину нитей светящихся, но теперь уже хорошо было видно, куда они вели. Заканчивалась каждая нить такая то ли облачком, свет источающим, то ли сгустком туманным. Были эти сгустки разных размеров и очертаний, разных цветов и оттенков.

Тянулось к некоторым из них всего по нескольку тонких нитей, и оттого были они размера небольшого, зато в другие целые снопья волокон таких входили, напитывая их до размеров невероятных.

Но главное — не ощутил старик в этой картинке никакой опасности для себя, никакого неприятия к увиденному не почувствовал. Оттого, может, что не было в ней образов привычных, коими с детства его стращали.

— Так вот как на самом деле народ драконий выглядит, — начал понимать старик суть поучений колпачных. — Сгустки силы они всего лишь, и не более того. А состоит эта сила из чувств человеческих, вот и выходит, что драконы — чувства наши и есть. Отвергнутые чувства, непрожитые, нелюбимые, а оттого и личина у них соответствующая — ужасная и враждебная.

— Как же вернуть силу эту? Как дракона обратно заманить? — озадачился Петя. — Ведь бороться с ним не получится — самого себя и впрямь не поборешь. С палкой если подойдёшь к нему — этой же палкой и получишь…

— А может, не бороться с драконом надо, а просто играть с ним? — искал старик решение правильное. — Всего лишь поиграть с ним в поддавки — не сопротивляясь его силе, а лишь направляя её? Можно ли сделать такое? Можно ли узду из согласия своего на дракона накинуть?

— Разобраться в этом надо… — озаботился он вопросами своими. — Через что драконы жизнью человеческой править пытаются? А через несогласие наше, потому как выгодно оно им, потому как только из несогласия нить та светящаяся и состоит, только через несогласие они силу нашу жизненную и сосут.

— Вот и выходит, что нами управляет только то, с чем мы не согласны, — рассуждал старик дальше. — А ежели согласны? Вот тут нам и карты в руки — тяни поводья на себя, если со смехом это делаешь! Вот здесь ключ ко всему и сокрыт — управлять драконом можно, лишь позволяя ему всё, управлять им надо не управляя, а лишь направляя его.

— Пусть он себе летает кругами, — сделал выводы старик, — а ты знай — подтягивай его понемногу да смотри только — не спи! Пока не спишь — дракону ты не интересен, а заснешь если — уже добыча его.

Тут же и пробовать начал. О плохом подумает, дракона вниманием своим взбудоражит, а затем нитью светящейся вокруг себя его раскрутит да в себя же на вдохе и примет.

Одного дракона втянул в себя так старик, другого, а там и вовсе во вкус вошёл — потому как силу почуял в себе растущую.

— Ну и дела, — оторвался он наконец от охоты драконьей, — вот уж не думал не гадал, что можно страдания болезненные в силу жизненную превратить.

— Это что ж такое выходит, — удивлялся он, — чем больше у меня проблем и неприятностей, тем больше я из них сил черпать смогу и тем проще мне жизни радоваться будет? Надо же…

— Как бы тогда не закончились все мои сложности внутренние раньше времени, — забеспокоился старик, — а то где же мне силы будет взять Дурака найти?

— Ну, этого добра тебе ещё надолго хватит, — вновь раздался в его голове голос смеющийся. — А если вдруг покажется, что все неприятности твои уже позади, просто подожди чуть-чуть, пройдёт совсем немного времени и ты поймёшь, что ошибался.

— Каждая твоя неприятность, — говорил, посмеиваясь, колпак, — это движущая сила твоей грядущей приятности.

— А любой твой недостаток, — продолжал он, — это на самом деле достоинство, из которого ты ещё не научился извлекать пользу.

— Поэтому, Петя, не упусти свой шанс на неудачу, — уже откровенно смеялся колпак, — только в ней ты найдёшь силу с этой неудачей справиться.

Верхом на драконе. Центр циклона

Будьте в жизни прохожими.

Иисус Христос

Будьте восторженными прохожими!

Дурак

— И никогда не теряйте отчаяния, — добавляет Дурак, радостно смеясь, — верьте — всё худшее ещё впереди.

Друзья, давайте окинем непредвзятым взглядом пройденный нами путь и честно спросим себя: «И во что же это мы с вами вляпались-то, а?» Нет, ну в самом деле — разве это нормально? Неужели это «по-человечески» — бесцельное существование, безразличие и равнодушие ко всему, нахождение исключительно в канале ощущений, — ну а жить-то теперь как? А радоваться отныне чему?

Ведь, признайтесь, озвучьте то, что, возможно, давно уже у вас «наболело» и лишь из вежливости до сих пор умалчивалось — ну, пресны, оказывается, ощущения без ментала, без его образности и оценки, без эмоций, создаваемых этой оценкой! Пресны и невкусны, как пища без соли.

Подозреваем, что именно после освоения технологии деконцентрации внимания у вас могло сложиться подобное мнение. Действительно, особенность этой техники как раз в том, что видимый мир лишается привычных ментальных очертаний и превращается всего лишь в однородный и совершенно неинтересный фон, то есть именно в поток ощущений никак не обозначенных менталом.

Оказывается, «вкус ощущениям» может придать лишь ментал, то есть именно то образование, которое мы до сих пор повсеместно унижали и всячески преследовали.

Выясняется, что призыв «радоваться Жизни», с привлечением только лишь ощущений, для нашей программы выживания слишком абстрактен и поэтому невыполним. Она может «вдохновиться» и создать жизненный импульс, внутренний позыв к действию лишь для реализации состояний ей близких, простых и понятных: еда, секс, власть, слава и т. п.

Поэтому существование исключительно в канале ощущений заранее обречено на ущербность и неполноценность, ибо в нём будет отсутствовать жизненная яркость, земная сила, жажда жизни. Это, кстати, хорошо заметно у многих «духовных искателей», чей «бледный вид» как нельзя убедительнее подтверждает факт кастрации своих земных корней.

Мы не случайно подняли эту важную тему только теперь — в самом конце третьего уровня. Уж больно она неоднозначна и даже опасна, особенно для незрелого сознания. Но сейчас у нас есть надежда (стремительно перерастающая в уверенность), что в процессе наших игр и использования предлагаемых техник у вас уже накопилось достаточное количество Любви в душе для того, чтобы принять знание не просто новое, но обладающее очень высокими вибрационными характеристиками. Будучи же переданным преждевременно, а тем паче — навязанным насильно, оно вполне могло бы разрушить ваш, пока ещё «по-детски хрупкий» энергоорганизм.

Однако время этому пришло, считает наш Дурак, напоминая, что «рано или поздно, но правда всплывёт обязательно— ведь такое не тонет». И, хитро прищуриваясь, добавляет: «Правда — ложь, да в ней намек…»

До сих пор, проводя работу с негативом, мы говорили, что «разряжаем» его. И в какой-то мере это было справедливо, ибо в процессе интеграции с освобождённой энергией негатива она в нас как-то незаметно и диффузно растворялась. Причём достаточно долго нас это вполне устраивало.

Но по мере обретения статуса Истинных Творцов (ещё раз напомним — право на любое творчество нам даёт исключительно тотальная толерантность, и как следствие этого, незаинтересованное, а ещё точнее, бескорыстное отношение ко всему, то есть отношение как к игре), итак, в связи с изменением нашего статуса, мы получаем теперь драгоценную возможность целевого использования энергии своего негатива. Поэтому мы сейчас предлагаем негатив не «разряжать», а напротив — заботливо сохранять его заряд и смело им пользоваться для создания уже любой реальности.

В связи с этим вспомним Вернона Вульфа: «В наших самыххудших крайностях сокрыты величайшие наши сокровища». И вое примем как призыв вопрос, заданный некогда одним из мастеров дзэн: «Ваша практика пригодна для покоя, а пригодна ли она для беспокойства?»

На данный момент вы научились быть Хозяевами в переходном и достаточно условном пространстве гармоничного равновесия, а как насчёт пространства вихря и бури, желаний и страстей, страданий и боли? Готовы ли вы к тому, чтобы ступить на эту, ещё «не проторенную тропу Дурака»? Нам представляется, что вполне готовы.

* * *

«Страдание — это побуждение к действию», — очень точно заметил некогда Иммануил Кант, это своеобразный толчок к совершению определённого поступка. Неприятные ощущения, возникающие в случае опасности, призваны сделать действия человека более эффективными. И в дикой природе всё про исходит именно так. Но вот у «окультуренного» человека это г механизм очень часто срабатывает в прямо противоположном направлении.

Да, отследив в себе негативное ощущение, мы, действительно, всегда что-то предпринимаем. Но на что чаще всего направлены подобные мероприятия? Увы, но вовсе не на совершение поступка, а напротив — на подавление, маскировку и сокрытие побудительного болезненного ощущения. Вместо того чтобы совершить акцию, то есть конкретное действие, мы привычно реагируем, то есть осуществляем ре-акцию, подавляя естественный позыв к действию.

Нас с детства приучили относиться к окружающему Мир) именно так — всего лишь реагируя на него, то есть не впуская в себя, не вос-принимая его просто так, безусловно и безоценочно, а непрерывно блокируя его естественность своей оценкой.

И в результате, на призыв Мира к действию, на его сигнал об этом, мы почти всегда отвечаем подавлением этого сигнала, создавая лишь видимость спокойствия. Именно таким образом страдание, вызванное вроде бы внешними причинами, загоняется в подсознание и становится страданием внутренним, превращаясь во внутреннюю агрессию. «Любая болезнь — это следствие накопившейся агрессии. А агрессия — это следствие ложной системы ценностей»(Сергей Лазарев).

До сих пор мы говорили о нежелательности и разрушительности этого «концентрата негатива», но пришло время обнажить ещё одну его сторону, причём достаточно неожиданную.

Уже не раз заявлялось, что страдание является продуктом оценочной деятельности ментала. Именно ментал провоцирует внутренний конфликт и создаёт внутреннее напряжение. Но любое напряжение — это всегда энергия, и чем больше в нас подавленного материала, тем выше потенциал такой энергии.

Учитывая это, мы сейчас совершенно по-иному можем взглянуть на смысл ментального механизма. Оказывается, ментал, создавая эмоциональную напряжённость по поводу ощущений, расцененных негативными, одновременно создаёт возможность доступа к энергиям поистине Вселенских масштабов.

Всё суета. Всё проходящий сон.
И свет звезды — свет гибели мгновенной.
И человек — ничто. Пылинка в мире он.
Но боль его громаднее вселенной!
А. Исаакян

Впрочем, о масштабе этих энергий мы поговорим позже, а пока ещё раз обозначим: внутренний конфликт, обычно провоцирующий шизоидностъ (расщепленность) сознания, одновременно создаёт особую разность потенциалов, а по сути — очень жизнеспособного дракона. Возможности взаимодействия с ним и посвящено всё это занятие.

В своей основе любой внутренний конфликт, любой дракон — это очень мощная энергия, тайная задача которой— способствовать внутреннему росту человека, его творчеству.

Очень важно не пройти мимо, не испугаться и не «вышвырнуть на свалку» это поистине бесценное сокровище, сокрытое в нас. Помните, в одном из наших занятий, мы уже говорили, правда вскользь и бегло, что Дьявол (суть — самый главный Дракон) — это всего лишь энергия нашей нереализованной радости. А вот мнение ранее уже упоминавшегося Колина Уилсона: «Я полагаю, что вампиры сознания, сами того не желая, являются орудием некой высшей силы».

То есть выясняется, что весь человеческий негатив совершенно нам необходим для поддержания высокой жизненной динамики. Более того — все неприятности приходят, только когда наша жизнь делается тусклой и теряет эту динамику.

Важно вовремя это осознать и не уподобиться одному античному герою, «отважно» уничтожившему такой зашифрованный клад и не реализовавшему предоставленный ему шанс.

«В греческой мифологии постижение сакралыюсти, которое призвано помочь человеку войти в высшие измерения, дано в мифе о Тесее и Минотавре.

Минотавр (суть тот же дракон, то есть совокупность негативных программ) — это символ внутреннего потенциала человека. Тот, кто его постигает (с ним интегрируется), входит в высшее измерение человека.

…Но убив Минотавра, Тесей убил свой внутренний потенциал, уничтожил свой шанс на внутренний рост» (Анник де Сюзанель).

Только полная интеграция со всей своей энергией может вернуть человеку божественный статуса ощущение себя истинным Творцом, живущим действительно полноценной жизнью и всё делающего с энтузиазмом, то есть с осознанием присутствия Бога в себе (энтузиазм — enthosiasm; enthos — Бог; iasm — внутри).

Энтузиазм — это и есть вдохновение, это и есть творческая энергия, а точнее — реализованный потенциал всей жизненной энергии Человека. Всей — и тонко-духовной, божественной энергии и «грубо-тяжёлой» земной энергии самого Сатаны, неизбывно присутствующего в каждом человеке.

Причём всегда следует иметь в виду, что грань, отделяющая «сатанизм» (то есть подчинённость дракону) от истинного энтузиазма (ощущение Бога в себе), — очень и очень тонкая. Ведь и то и другое — суть энергия. Но в одном случае — управляющая человеком, а в другом — с ним сотрудничающая.

«Всего один волос отделяет Будду от Дьявола», — соглашаются с нами восточные мудрецы.

Наверное, вы уже догадываетесь о том, какую сложную задачу мы решили поставить перед вами — именно по этому «волосу», как по лезвию бритвы, вам и предлагается пройти для обретения энергии своих драконов.

Некогда мы уже говорили о смысле так называемого золотого сечения (коэффициента φ), определяющего как уровень допустимого и всегда компенсируемого разрушения, так и напротив — предельный уровень всегда компенсируемого созидания. Его превышение приводит к необратимости процессов, происходящих в системе, и её неизбежному развалу, причём — вне зависимости от масштабов такой системы, пусть даже это такое грандиозное образование, как наша Вселенная.

Вот и плещется, шумит и бурлит река жизни между этих двух берегов — «-φ» и «+φ», постоянно приближаясь к их границам, но никогда не нарушая.

Причём чем ближе состояние системы к одному из этих пределов, тем выше её динамика, тем ярче и выразительнее то, что мы зовём интенсивностью жизни. Поэтому высший пилотаж играющего Дурака — это существование на грани, на пределе, на «гребне стремительно несущейся волны», на пике энергий, причём энергий любого характера, как «негативных», так и «позитивных».

Но наша культура изначально основана на другом — на отчаянных попытках сохранить и упрочить всё почитаемое ею «хорошим», «добрым» и «светлым» и на беспощадной хирургии всего «тёмного», «злого» и «плохого». В контексте этого весьма показательны слова ещё совсем недавно популярной песенки: «А я ясные дни оставляю себе, а я хмурые дни возвращаю судьбе». Очень характерно, кстати, что многие воспринимают эти строки чем-то однозначно жизнеутверждающим и оптимистичным.

То есть социум приучил нас противопоставлять болезненные ощущения комфортным, низменные побуждения — высоким, земные энергии и вибрации — космическим, духовным и т. п. Но давайте более детально разберёмся — в чём же между ними разница?

Так называемые «высокие, лёгкие» вибрации ориентируют нас на работу исключительно в тонких, духовных планах, и как следствие — на уход (устранение) из планов физических, которым присущи вибрации более «низкие», лишь «мешающие» такой работе.

«Низкие» же, «тяжёлые» вибрации ориентируют нас на взаимодействие исключительно с грубым физическим планом, это, действительно, мощные и очень опасные энергии, которые могут легко подавить сущность человека, жёстко привязав его к земному плану. Это и есть энергии Драконов, или даже так — эти энергии и есть Драконы.

Но именно на этом плане у человека появляются эмоции, которые он в какой-то момент осознаёт ключом к потрясающим возможностям и огромным энергиям, причём уже не только земного уровня.

Как видите, мы вновь приходим к необходимости «научения» взаимодействию со своими драконами, уже для совместной реализации потенциала «низких и грубых» энергий.

Но как это сделать, чтобы не попасть при этом под «горячую чешуйчатую лапу» и не стать пленниками драконов? Ведь мы неоднократно уже говорили, что они (в совокупности) — это и есть пресловутые Дьявол и Сатана, которые уже не одно тысячелетие заставляют трепетать любого ставшего на их пути. И вот сейчас мы предлагаем вам смело использовать тех, кто всегда пользовался нами. Неужто это нам по силам? А если так, то где именно эту силу искать надо?

Как ни странно, но сила, необходимая для этого, в нас присутствует изначально, ибо она и есть сила самого дракона. Ведь мы не собираемся с ним бороться, наша задача иного рода, она много проще, но столь же интересней — мы предлагаем вам подчинить дракона, через повиновение ему…

Помните фразу Оскара Уайльда: «Единственный способ избавиться от искушения — это поддаться ему»?Мы именно об этом — сняв сопротивление перед драконом, но сохраняя предельную бдительность к своим ощущениям, мы теперь нагло предлагаем ему «под нашу дудку нами же поманипулировать». И сейчас каждое его движение будет лишь способствовать продвижению нашему.

К конкретной технологии мы подойдём чуть позже, а пока продолжим наше исследование.

Итак, мы выяснили, что негатив, непрерывно отравляющий наше существование, нам совершенно необходим для поддержания высокой динамики жизни!

Оказывается, все проблемы, страхи и страдания приходят к нам только тогда, когда наша жизнь замирает, как бы «кольцуясь» в событиях, теряет насыщенность и яркость. Как правило, это происходит после того, как мы отказали себе в проживании негатива, а по сути — отказались принять ту жизненную энергию, которую он в себе содержал.

Своим отрицанием мы «заперли», заблокировали эту энергию в себе, превратив её в дракона (так вот кто всю эту «нечисть» разводит!). И теперь он в поисках выхода рвётся «сквозь» нас болезнями и проблемами, в надежде всё же быть реализованным.

Но, верные многолетнему обучению, мы привычно его подавляем, в страхе перед его дикой и необузданной мощью. А затем, обессиленные и больные, умираем, искренне считая, что случилось это из-за драконов (внутреннего негатива), но на самом деле — без них, без их земной «высокожизненной» энергии.

Помните, некогда мы вам уже предлагали не бороться с проблемой, а напротив — радоваться ей, радоваться как предвестнице прихода в вашу жизнь чего-то нового. Жить «с проблемой» — как это, оказывается, прекрасно, ибо по сути это — жить «на гребне» потока жизненной энергии.

Причём всё, что от вас требуется для этого, — всего лишь стать хорошими серферами, то есть «укротителями волн драконовской энергии». А для этого — научиться организовывать и направлять энергию этих «волн», ничуть им не сопротивляясь и лишь балансируя на их гребне.

Ведь согласитесь, это красивый образ — стать серфером, то есть тем, кто отважно несётся на самом гребне волны, умело используя её высочайшую динамику. Серфер сознательно ищет и «ловит волну» — и чем более грозной и необузданной она выглядит, тем больше у него возможностей, а главное — тем выше интенсивность его ощущений.

В чём суть мастерства серфера? — в умении следовать вместе с энергией волны, сохраняя точку равновесия, и ничтожно малыми усилиями направлять своё движение, всё остальное делает сама волна, а точнее — энергия «морского дракона», живущего в ней.

Перед нами стоит сходная задача — создание предельно высокой динамики жизни за счёт использования разрушительной мощи своего негатива. За счёт полного приятия энергии той стихии, которая «плещется» в нашем подсознании, давно пытаясь вырваться на свободу и быть использованной по назначению.

У каждого из нас такой энергии просто «море», причём именно у каждого — даже у немощных старушек, которые едва передвигают ноги. Оказывается, даже из них буквально «рвётся» энергия, которую они не только не используют, но на подавление которой обречённо расходуют последние крохи своих всё ещё свободных жизненных сил.

Существует очень коварный стереотип состояния просветления: покой и уход из мира. Но имейте в виду — это полная чушь, а не просветление, это всегда лже-просветление. И если вы случайно попали в его плен — немедленно бегите! Бегите в Жизнь, полную страстей, желаний и эмоций. Но при этом всегда будьте на «их гребне», не позволяя себя «захлестнуть» и поставить в зависимость. Будьте отважными и умелыми серферами!

Итак, в вас живёт Дракон. Отследите его — и просто позвольте ему жить. Причём ни в коем случае не пытаясь его контролировать! Во-первых, это попросту невозможно, ибо, ощутив на себе вашу «тайную узду», он сразу же «встанет на дыбы», «пойдёт вразнос» и обязательно из неё вырвется (ведь в нём живёт сила стихии!).

И во-вторых: любой контроль — это сопротивление, а дракон вами управляет как раз через «нити» такого сопротивления (своего рода энергетические струны). Если их нет — он беспомощен. И готов теперь предоставить свою энергию ком?' угодно и для чего угодно — лишь бы она не осталась без движения.

То есть идеальная страховка от агрессии дракона — это полное его приятие и согласие на присутствие в нас. И вот тогда (и только тогда!) такой дракон будет готов «к употреблению», и его можно «взнуздать», «оседлать» и использовать в «мирных целях».

— А что? — смеётся Дурак. — Дракон в хозяйстве всегда пригодится.

* * *

Двум группам американских студентов предложили поучаствовать в необычном эксперименте: каждому дали принять таблетку с амфетамином, то есть с веществом, которое относится к группе наркотиков. Но участников одной группы предупредили об этом, а другим сказали, что это просто витамины.

Через некоторое время наркотик начал действовать, но при этом поведение испытуемых в разных группах кардинально отличалось. В первой группе студенты явно «получали кайф» — ощутив всплеск энергии, вызванный амфетамином, они танцевали, пели, смеялись и в целом пребывали в очень высоком тонусе.

Зато студенты второй группы, невзирая на то, что в их крови происходили аналогичные процессы, начали испытывать необъяснимую тревогу, болезненное напряжение и немотивированную агрессию.

То есть не догадываясь, что тот всплеск энергии, которую освободил наркотик, не является чем-то неестественным и враждебным, они по привычке, буквально на инстинктивном уровне, начали его блокировать и подавлять, чем действительно создали разрушительный негатив.

Этот эксперимент является прекрасной иллюстрацией нашего привычного поведения, при котором первая реакция на всё новое — неприятие и подавление. Именно в этом суть иллюзорной «враждебности» окружения человека и причина деления энергий и эмоций на позитивные и негативные.

В случае же полного приятия любого воздействия бессмысленно говорить о «низких вибрациях», «тяжёлых энергиях», «грубых планах» и пр. — так как абсолютно всё при этом становится человеку дружественным и полезным.

То есть любые (!) отрицательные эмоции — это вход в единую жизненную энергию.

Почему же так называемые «низкие вибрации», то есть негативные эмоции, нас ослабляют и разрушают? Только потому, что мы им сопротивляемся!

Слабость — это подавленная энергия нашей нереализованной силы. А слабый и болезненный человек — это тот, кто сопротивляется своей силе, тот, кто её блокирует своим «ложным знанием». Такой человек — всего лишь жертва «зонокомфортного дракона», он буквально выбивается из сил в попытках удержаться в рамках его программ.

Зато присмотритесь к тем людям, которые и не думают сопротивляться своим низменным инстинктам и негативным эмоциям — выглядят ли они ослабленными и хилыми? Вот этот например, пылающий от ревности человек? — или вот этот — одержимый местью? — или, может быть, вот этот — насильник, в момент совершения своего гнусного дела?

Согласитесь, слабыми они не выглядят, скорее наоборот — они ненормально и избыточно активны, словно их подпитывает некая «демоническая» разрушительная сила.

Почему? Просто своим несопротивлением внутренней агрессии и негативным эмоциям они вскрыли некий «кладезь со крытой энергии», находящийся в ведомстве программы выживания.

Но увы — хозяевами этой энергии они так и не стали. Более того — они в ней потерялись, став её заложниками и рабами. Дракон, который вырывается на волю, сразу же подчиняет себе всякого, кто посмел приблизиться к нему не в Хозяйском состоянии, кто своими корыстными намерениями изначально обрёк себя на «заклание» и «корм» ему.

Так что выбора у человека, по сути, нет — либо он использует энергию своих негативных эмоций, своего несогласия, либо она будет привычно использовать его. Либо вы живёте жизнь, либо она вас.

Но Истинная Жизнь — это не то, что можно получить в наследство, это всегда продукт вашего творчества, это реализация вашего предощущения новой игры. Ясно, что для этого требуется энергия, и немалая. Именно поэтому поиску такой энергии, её пробуждению и освобождению посвящено это занятие.

В среде взрослых существует расхожая иллюзия, что у детей жизненной энергии много больше, чем у них. Но это не более чем жалкий самообман, призванный оправдать «взрослую несостоятельность», то есть неумение жить и нежелание в этом признаться.

У детей энергии не больше, просто у них она ещё не подав лена, их ещё не научили её бояться, не успели сделать «ментальную прививку от жизни». Воистину счастливы такие «плохо обученные» дети, ведь именно из них вырастают истинные гении, те, кто наделён редкостным талантом жить, жить радостно и изобильно. «Вам никогда не удастся создать мудрецов, если вы будете убивать в своих детях шалунов»(Ж.-Ж. Руссо).

Видимо, не случайно в некоторых восточных традициях именно вседозволенность являлась нормой воспитания ребёнка. Правда, лишь до определённого возраста, после чего его начинали ориентировать уже на полную ответственность за все свои поступки. И такой ребёнок, не искалеченный подавлением природных и естественных позывов, столь же естественно использовал свою свободную, не связанную жизненную энергию для решения очень непростой задачи — воспитания в себе ответственности.

Но, увы, подобные примеры являются скорее исключением, ведь в подавляющем большинстве мы привычно и дисциплинированно калечим своих детей традиционным «правильным обучением», поступая, впрочем, так же, как когда-то поступили и с нами. Мы давно отвыкли быть изобильными энергией, здоровьем и оптимизмом и теперь изо всех сил стремимся передать этот «ценный опыт» своим детям.

И неудивительно, что в поисках утраченной силы нам затем приходится забредать в самые неожиданные места и выдумывать для этого крайне замысловатые игры.

Возможно, вы слышали или читали о так называемых шаманских путешествиях! Понятие это ёмкое и многоплановое, по сути — это целая совокупность понятий. Но нас сейчас интересует лишь путешествие в нижний (подземный) мир, осуществляемое в поисках животного утраченной силы.

При детальном исследовании шаманских практик нетрудно догадаться, что пресловутый «подземный мир» — это не что иное, как глубины человеческого сознания, наше подсознание. А путешествие в него — это смелое изучение его древних «закоулков», буквально переполненных как ужасными первобытными архетипами, так и монстрами «свежеиспечёнными» и состоящими из вытесненного, непрожитого материала.

Обычно в такое путешествие приглашаются люди, имеющие проблемы в бизнесе, здоровье, личных отношениях — словом, те, кто утратил удачливость и везение, а по сути — жизненную энергию. Почти всегда целью нисхождения в подземный мир является поиск «сбежавшего» животного силы (непринятого дракона — носителя энергии) и последующее объединение с ним (получение энергии через приятие негатива дракона).

Показательно, кстати, что животным силы может быть только дикое, неодомашненное животное (символ стихии). Не менее показателен и тот момент, что сразу же по возвращении пойманное животное как бы энергетически «кормят», приручают (то есть окончательно интегрируются с ним), для чего его «вытанцовывают», то есть имитируют его поведение, походку и пр.

По всей видимости, очень близки этой практике древние способы пробуждения и последующего подъёма особой «змеиной силы» — кундалини, которая так же сокрыта в наших глубинах, но на этот раз — в копчике. Нетрудно догадаться, что «змеиная сила» — та же жизненная энергия драконов.

И не случайно работа по подъёму кундалини всегда считалась крайне опасной и не допускающей ошибок. Зато овладев её потенциалом, человек получал изобилие жизненных сил и земных ощущений. И не только — его следующим шагом была интеграция уже с «высшими» божественными энергиями и, как результат, — восстановление Целостности. Но всё же показательно, что начальную силу для этого он получал именно из чакры выживания — из копчика, то есть места, где обитают самые тяжёлые и опасные энергии.

Чем-то подобным, хоть и не столь чётко организованным человек занимался испокон веков. Инстинктивно ощущая в себе присутствие огромных энергий, он пытался освободить их жизненный потенциал тем, что ему было понятно и доступно.

Мы сейчас имеем в виду разнообразные древние ритуалы, направленные на освобождение сексуальной энергии и последующее использование её для достаточно отвлеченных практических целей. Так, например, во время славноизвестных дионисийских празднеств, вакхических игр, древнеславянских ритуальных оргий освобождалось такое количество энергии, что её избытком люди делились даже с природой — очень часто сексуальный финал подобных празднеств проходил на свежевспаханной земле, что считалось залогом богатого урожая.

И не зря считалось — современные учёные, изучая древние хозяйственные записи, просто отказываются верить приводимым там данным об урожайности злаковых. Так, например, ныне считается хорошим показателем, если семя зерновой культуры «умножает» себя в 9-10 раз (это называется «сам 9» или «сам 10»). Максимальное «умножение» — «сам 30» — дают лишь экспериментальные сорта.

Зато в древних летописях как о чём-то заурядном говорится об урожайности порядка «сам 100», «сам 200» и даже «сам 300»! Но за счёт чего это было возможно? Может, всё-таки благодаря избытку той энергии, которую «плохо обученный» древний пахарь так и не научился подавлять?

Ныне нами утрачено многое из столь ценимого ранее. Мы гордимся своей «продвинутостью» и образованностью, высокомерно рассуждаем о примитивных нравах древних веков. Не замечая при этом, что нашей жизненной энергии нам только на то и хватает, чтобы рассуждать. Но для тех, кому приходилось выживать в период мрачного средневековья, такой энергии требовалось значительно больше.

Пробудить дракона, позволить ему активизировать свою энергию, но воспользоваться ею самим, не становясь её рабами, — оказывается, именно так некогда поступали наши предки: и доблестные рыцари, и бродячие певцы и музыканты — трубадуры и менестрели.

В традициях того времени было принято открыто и публично выбирать себе «даму сердца» и ей служить — посвящая избраннице свои подвиги, стихи и музыкальные творения. Причём это вполне могла быть замужняя женщина, даже высокопоставленная дама, так как оскорбить подобный выбор никого не мог, ибо речь всегда шла исключительно о платоническом обожании.

Но что при этом происходило на уровне энергетики? Центр выживания совместно с сексуальным центром освобождали огромное количество энергии в расчёте на её реализацию для продолжения рода. Однако «хитрый рыцарь» использовал эту энергию как бы «вскользь» — для совершения подвигов во славу любимой, а трубадур — для написания стихов и музыки, то есть для творчества. Таким образом, Дракон, которого освободили, но нагло использовали не по назначению, оставался «с носом».

Эти же действительно мощные сексуальные энергии издавна использовали в восточных традициях Дао и Тантры, причём использовали их как для обретения земного бессмертия, так и для духовного единения с Богом.

Характерным для всех перечисленных примеров является общий для них принцип — программа, содержащая в себе энергию (дракон), приводится в движение (дракон освобождается, реализует себя), но используется не по своему «программному» назначению, а в тех целях, которые необходимы «укротителю драконов».

* * *

Подведём некоторые итоги.

В древних летописях, в ведических писаниях достаточно часто встречается странное утверждение: человек значительно выше богов, некогда его создавших. Мы понимаем, что подобное заявление для многих, прикоснувшихся лишь к самым истокам самоосознания, может показаться странным и даже в чём-то бредовым.

Но давайте не будем спешить с выводами. Ведь дело вовсе не в том, чтобы кичиться своей сверхбожественной исключительностью, а в том, чтобы достойно принять свой статус Творца вселенского уровня и значения.

Чем оправдано вышеприведённое заявление? Мы сейчас с полной уверенностью можем сказать — тем, что боги лишены эмоций, а значит, у них отсутствуют сомнения, желания и прочие страсти. Человеческие страдания для них полный нонсенс. Ни одна божественная сущность просто не в состоянии сделать что-то, идущее вразрез с её предназначением. Именно поэтому для них невозможен внутренний конфликт и, ещё раз, — именно поэтому они не могут страдать.

Но ведь не зря говорят, что как раз страданиями совершенствуется мир. Любое страдание в своей основе — это всего лишь внутренняя напряжённость, это та самая разница потенциалов, которая создаёт и организует динамику человеческого пространства. Только человеческие эмоции в состоянии создать такую мощную разность потенциалов, а по сути — энергию, которая в состоянии разрушить и опрокинуть саму Вселенную, о чём, кстати, многократно предостерегали древние писания.

То есть страдания совершенно необходимы человеку для создания высокой динамики жизни. Вот только зачем страда ния — страдать? Если можно просто использовать энергию этого состояния, оставаясь при этом как бы вне его влияния.

Иными словами — использовать Дракона, носителя этой энергии. И сделать это настолько деликатно, чтобы он при этом не смог использовать вас.

Для этого вам предлагается технология «Центр Циклона», которую вполне можно было бы назвать «Верхом на Драконе», ибо в её основе — продолжение работы с драконами.

Технология «Центр циклона»

1. Освободить Дракона.

2. Закрутить Дракона.

3. Оседлать Дракона.

Но перед тем, как расписывать технологию по этапам, немного о самом её названии, ибо в нём — суть всех предлагаемых мероприятий.

Почему «центр циклона»? Дело в том, что именно «центр» или, как его ещё называют, «глаз циклона» является самым странным и парадоксальным местом этой вихревой структуры.

Это место абсолютного покоя, окружённое, тем не менее, совершенно дикими и, на первый взгляд, неуправляемыми ураганными потоками. Но именно этот «островок покоя» и является организующим центром всей этой грандиозной структуры.

Наша задача — отыскать подобный центр в себе, а затем, начав работу с драконами, сделать его «центром циклона». Поверьте, это несложно, ведь вы уже неоднократно его в себе создавали.

Вспомните: Хозяйское состояние; «внутреннее озеро покоя»; точка-состояние абсолютного сознания, ощущение которой появляется после выполнения «СВП»; внутренний стержень смеха, возникающий в процессе «Пульсирующего Капитошки»; некий внутренний центр, из которого вы вопрошаете себя: «Я сплю?», — вот далеко не полный перечень наших предварительных «подводок» к ощущению центра покоя в себе. Центра, таящего в себе высочайшую внутреннюю динамику, но тем не менее всегда пребывающего в абсолютном покое и неподвижности.

Для выполнения предлагаемой технологии совершенно обязательным является умение в любой момент ощущать такой Хозяйский центр в себе (либо мгновенно создавать его) Иначе энергия потревоженных вами драконов беспощадно захлестнет вас, в очередной раз сделав всего лишь исполнителем «драконовской воли».

Потренируйтесь в создании «смеющейся точки хозяйского покоя», вспомнив, например, технологию «Пульсирующего Капитошки» (или аналогичные ей). Сделайте устойчивы ми ощущения такой точки или стержня — и теперь оно (опущение) будет для вас надёжным и незыблемым «центром циклона», в любой, самой драматической ситуации. А дальше смело переходите к первому этапу технологии.

1. Освободить Дракона.

Драконы — это энергия. Дракон, заточенный в нас, — это остановленная энергия. Вернуть динамику этой энергии, а следовательно — освободить Дракона, мы можем лишь своим вниманием.

До сих пор мы, опасаясь негатива Дракона, старались его «не видеть и не слышать», заталкивая в тёмные глубины своего сознания и отказываясь его ощущать. Но сейчас мы уже «смело смотрим ему в глаза», а главное — позволяем себе его ощутить.

Если вы это сделали, то всё — Дракон уже пробужден и готов к активным действиям. Но пока ещё он надёжно «связан» энергией вашего внимания — и слава Богу, а не то он «наделал бы дел». Поэтому ни на что не отвлекайтесь и переходите к следующему этапу.

2. Закрутить Дракона.

Ещё раз подчеркнём — Дракон полностью подчинён вашей воле, а точнее — вашему вниманию. Поэтому этот этап технологии очень прост и сложен одновременно. Его сложность в «деликатности» того, что предлагается сделать. Вам необходимо как бы «выпустить Дракона на волю», но в то же время умело направлять его «лёгкими прикосновениями своего внимания».

Ваша задача — закрутить энергию Дракона, то есть придать ей вихревое вращательное движение вокруг центра (или стержня) Хозяйского покоя.

Делать это надо на вдохе, а количество таких вдохов и их общая продолжительность будет определяться временем, необходимым для полной «закрутки» той негативной энергии, которую мы называем «Драконом».

3. Оседлать Дракона.

Момент закручивания энергии Дракона вокруг «центра циклона» (точки внутреннего покоя) уже является подтверждением его «оседланности», то есть подчинённости нам. А полным завершением этого процесса будет уже целевое использование энергии внутреннего негатива для тех или иных мероприятий, а в контексте всего предлагаемого — для организации новой реальности, новой игры.

Более подробно об этом — на предстоящих занятиях. Пока же мы отправляем энергию Дракона в основной центр, организующий нашу реальность — в середину головы, в её центр.

Для создания новой реальности требуется избыток освобождённой энергии, поэтому активно и смело создавайте его — освобождайте своих Драконов из «заточения» и не стоит пугаться тех «ураганных вихрей», которые при этом будут возникать внутри. Вам — Хозяину они уже ничем угрожать не могут, а тем паче вам — Дураку.

Не обделяйте вниманием своих рвущихся наружу Драконов, отслеживайте их — и включайте в «Циклон». Гнев, обида, Злость, сексуальная напряжённость, любое желание — всё это драконы, и всё это — ваша связанная жизненная энергия. Освобождайте её — и используйте для конкретных поступков.

Вы испытываете напряжённость или несогласие? — «закрутите Дракона», наполнитесь его энергией, пошлите её в Центр головы — и сразу же совершите поступок. Любой. Ни в коем случае не упустите этот момент. Мы уже говорили — именно в нём суть вашего внутреннего сокровища, это опорные точки новой реальности. Реальности яркой, страстной, наполненной Неиссякаемой жаждой Жизни.

Начав активно пользоваться энергией освобождённых Драконов, вы неизбежно заметите, как меняется ваше отношение к негативу вообще и к тем обстоятельствам и людям, которые в вас его поднимают. Вы обязательно осознаете, что истинное отношение к человеку, вызвавшему страдание и причинившему боль, должна быть благодарность. Ибо он пришёл пробудить вас. Пробудить в вас энергию действия, энергию жизни. Его Хозяин, заметив, что мы спим, пришёл и разбудил нас, причём не только вернув к ощущениям, но создав доступ к энергии действия.

Именно в этом глубинный смысл слов Христа: «Благословляйте проклинающих вас, любите ненавидящих…»

И не переживайте, что по мере вашей активной работы с драконами их в вас будет становиться всё меньше, поверьте — этого «добра» вам ещё надолго хватит.

— Никогда не бывает настолько плохо, чтобы не могло стать ещё хуже, — смеётся Дурак. — Сумей этим воспользоваться.

Десятое занятие

— Боги, они, конечно, всемогущи, — с грустью думал нестарый старик Петя, за ратью драконьей наблюдая, — но черти куда расторопнее. А рать драконья, вокруг него суетясь да посмеиваясь злорадно, приковывала его цепями к скале неуютной в подземелье глубоком.

— Этот экземпляр человеческий к употреблению ещё не готов, — деловито говорил один из драконов, видать самый хозяйственный, со всех сторон Петю ощупывая да головой с сомнением покачивая, — незрелый он ещё и вряд ли вкусный…Совершенно ведь безвольное существо — сразу видно, что во всём привык потакать собственной совести. Никакого от него навару чувственного не предвидится — одно согласие только. Ну, ничего, это дело поправимое, пусть повисит, дозреет немного — страхом да отчаянием наполнится, может, и сгодится на что.

А другой дракон прямо перед Петей стоял, колпак его дурацкий в лапах крутил, со всех сторон рассматривая.

— Вот, значит, откуда сила твоя непонятная бралась, — говорил он удивлённо. — Вот откуда кураж твой охальный… Ну, ничего, дело это поправимое — кто к нам с колпаком дурацким пожалует, тот без колпака и останется…

Подкинул он колпак вверх да пламенем жарким вслед ему дохнул. Вспыхнул тот ярко, словно перышко сухое, — и не стало его, будто никогда и не было. Только бубенцы, на камни посыпались, со звоном печальным…

— Вот и всё, Петя, — злорадствовал дракон, — вот и сгорела вся твоя неприкосновенность дурацкая. Что теперь делать будешь? Об этом и подумай, повиси здесь, а как надумаешь — свистни только, глядишь, прямо к десерту и поспеешь…

— Эхе-хе, — воздыхал потом старик, в одиночестве оставшись, — предупреждали меня, чтоб себя самого перехитрить не пытался, да только, что они значат — чужие советы? Лишь через собственные шишки знание настоящее и приходит…

— Трудное ведь это дело — на драконов охотясь, в ощущениях своих не уснуть да на мысли восхищенные не сбиться, — сокрушался он, — особенно когда получается всё поначалу.

— Больно хитры они, эти бестии, хитры да коварны, — пытался старик в том, что случилось, разобраться, — чуть только бдительность утратишь да собою загордишься, как тут же в плену их и окажешься. А чего им потом стоит неприятность тебе мелкую устроить — на камень, скажем, направить да споткнуться заставить, чтоб колпак с головы свалился'? Раз плюнуть им такая задача…

Закручинился старик, опечалился, вечнозеленой тоскою заполнился…

— А может, просто старым для сказок я сделался? — начал он сомнениями себя изводить. — Может, чем больше я старше, тем меньше я лучше? Может, оттого и любовь к самому себе без взаимности у меня получается?

— А может, всего лишь в прятки со своими проблемами ты заигрался? — неожиданно услышал старик в себе голос знакомый. — И как это тебе только не надоест — то они тебя повсюду ищут, то ты их сам находишь…

Обомлел старик от неожиданности, даже рот от удивления открыл, а голос его внутренний насмешничать да умничатъ продолжал.

— А всё оттого, Петя, что хорошим вкусом мало обладать, им ещё надо пользоваться. Хоть изредка. А это значит — не делать того, что можешь не делать, а то, что делаешь, — делать с удовольствием. А если получается не с удовольствием, а лишь с мыслями о нём — это уже вкус плохой. Именно от него возникает известное тебе послевкусие.

— Колпак, ты ли это? — обрёл наконец старик дар речи. — Но ведь тебя сожгли в пламени драконьем…

— Ты в этом уверен? — смеялся в нём голос.

— Дык, вон — бубенцы ещё на камнях валяются, — продолжал удивляться нестарый старик.

— Я говорю — а ты уверен, что я именно колпак и что ты всё это время с колпаком дела внутренние имел? — продолжал веселиться голос.

— Ас кем же? — совсем уже растерялся Петя.

— С неверием своим ты общался, с неверием в себя, в возможности свои. Тебе оказалось проще в тряпку цветную поверить, мудрости якобы изрекающую, чем в себя самого. А ведь тебе не нужна чужая мудрость, поверь — твоя ничуть не хуже, просто не испугайся её услышать. И тогда — спотыкайся не спотыкайся, а никто её у тебя не отнимет.

— О-хо-хо, — вновь закручинился старик, о своих оковах вспомнив, — верь не верь в свою мудрость, да только вряд ли она мне сейчас поможет. Видишь, вот — опять в неприятность вляпался… Оскандалился, понимаешь…

— Подумаешь, оскандалился, — захихикал в нём голос. — Маленький скандал, Петя, помогает решить маленькие вопросы, большой скандал — большие. А что толку от скандала, который не состоялся?

— Ты это о чём? — удивился старик, в цепях с трудом ворочаясь.

— Да о том, о чём тебе самому забывать не надо. Ты для чего в Царство здешнее пожаловал? Силу обрести? Так зачем ты её сейчас теряешь? Зачем драконам её скармливаешь? Неужто и впрямь поверил, что тебя на дозревание здесь оставили? Глупый — тобою уже кормятся, да ещё как — взахлеб просто! А через тоску твою скоро и вовсе высосут, словно сквозь соломинку.

— Что же делать мне? — уже не на шутку обеспокоился старик.

— Прежде всего — силу отчаяния своего не транжирить даром, — напоминал ему голос об уроках недавних. — Обрати своё падение в прыжок смелый! Ведь не покой тебе сейчас нужен, а как раз беспокойство!

— Поэтому, Петя, — смеялся голос, — если не выходит у тебя кашу маслом испортить, ты её для пользы дела — дегтем! И впредь будь начеку — как только почувствуешь, что у тебя всё в порядке, немедленно проверяй — в порядке ли ты сам.

— А главное, никогда не забывай, что в этой сказке ты обречён на успех! — сказал с чувством голос, но тут же ехидно добавил: — Оттого, наверное, и виду тебя такой обречённый…

И умолк надолго.

Остался Петя наедине со своими мыслями мрачными. Думал он их, думал, пока не устал от занятия этого глупого. Вздохнул невесело.

— Стоит совсем немного память напрячь, — пожаловался он самому себе, — и обязательно захочется о чём-то забыть.

— Вот только зачем это делать? — неожиданно встрепенулся Петя, укол знания внутреннего почуяв. — Никогда не стоит поддаваться такому соблазну. Всё, что хочется забыть, надо просто прожить, возвращая этим силу свою, некогда драконами украденную.

Сказал — и сразу же делать принялся. Вспомнит Петя, как драконы в полон его брали, как руки-ноги ему крутили, как насмешничали да унижали его, вспомнит — вниманием своим дракона обиды зацепит, вокруг себя раскрутит да на вдохе в себя и примет. Затем то же самое с драконом отчаяния сделает, то же самое — с драконом злости своей.

Так, постепенно, вдох за вдохом, всю силу свою из событий недавних вынул Петя да в себя обратно вернул. Прислушался потом к себе да заулыбался довольно — полегчало ему на душе, и даже в оковах этих ворочаться попросторнее как-то стало.

Присмотрелся к ним старик нестарый поближе да диву дался — истончились оковы те, прозрачность в них словно бы появилась, какая-то даже хрупкость особенная образовалась. Вспомнил он тогда слова колпачъи недавние: «Стоит всего лишь поддаться иллюзии, чтобы тут же ощутить её реальные последствия».

— Иллюзия, значит?.. — говорил задумчиво Петя, вспоминая, как исчезло, будто растаяло, Царство Драконье, сквозь колпак Дурака всего лишь увиденное. — Оттого это тогда случилось, что хватило мне силы мир драконий всего лишь энергией бесплотной увидеть. Колпак мне в том помог. Ну что ж, попробуем теперь его из себя уже сделать. А почему бы и нет? Дурное-то дело, оно ведь не хитрое…

Прошёлся он памятью по всем своим невзгодам жизненным, по каким только вспомнить смог, вынимая из них силу, драконами украденную, да в себя обратно возвращая. Долго он в памяти своей бродил, а как из воспоминаний очнулся да в себя вернулся — от чар драконьих даже следа не осталось.

Исчезли с него оковы все, светом странным растаяв, да и в самой пещере посветлело заметно — словно свечи в ней зажгли невидимые. А в её глубине Петя ступени огромные увидел, куда-то вниз ведущие.

Помедлив немного да в себя заглянув, — а может ли он в передрягу очередную не влипать? — понял, что не может, уж больно любопытно ему было. Направился он тогда к тем ступенькам да к спуску долгому приступил.

Пока шёл, о приключениях своих тутошних думал, о Царстве Драконьем да о самих драконах. Вспомнились сказки о них, какие ему ещё в детстве рассказывали, и задумался неожиданно Петя о странном.

Испокон веков считалось, что победить дракона хоть и сложно, но можно. Именно это было любимым занятием добрых молодцев и богатырей. Но почему-то никто не интересовался, а что происходит с теми сказками, где дракона всё же побеждают? Что случается с ними потом — после того, как их рассказали?

И вдруг вспомнил старик рассказы случайные о таких сказках, рассказы нечастые и неохотные, будто рассказчикам самим было неловко за них. Оказывается, ветшают сказки, без драконов оставшись, хиреют и исчезают постепенно. Рассыпаются они, словно стержня внутреннего лишившись.

Почему так? — озадачился было Петя, но ненадолго. Да потому, всего лишь, понял он, что победить дракона — это значит победить себя самого, подавить свою силу жизненную.

Куда же девается сила та драконья, побеждённая да подавленная? А может, хранится она в подземельях глубоких… наподобие этого? Может, подальше от глаз чужих она прячется, чтоб спокойствие ничье не смущать? Может, в чёрном теле она там держится, чтобы сил у неё не хватило на волю вольную вырваться?..

Наконец-то закончились ступеньки лестницы этой бесконечной, будто бы в самый центр земли уводящей. Спрыгнув с последней, оглянулся нестарый старик по сторонам да увиденным восхитился.

Попал он в совершенно особый мир подземный. Были в нём свои горы, свои реки и долины, вот только совсем другие, необычные и ни на что знакомое не похожие. Другими были деревья, размера огромного и с листьями тёмно-красными, другой была трава, цвета чёрного и словно бы сама под ноги стелящаяся. Другие птицы летали здесь в изобилии великом, выкрикивая что-то непонятное, голосами незнакомыми. Другим было небо… Хоть вообще-то никакого неба и не было. А была всего лишь бездонная сумеречность, словно бы сверху на землю льющаяся, но видеть вокруг позволяющая совсем неплохо.

Шёл Петя по миру этому подземному, тому, что видел, дивился да по сторонам с любопытством посматривал. Вышел он к реке подземной, и вдруг такую картину увидел — вбит на берегу столб каменный, а к нему дракон цепью прикован. Да так хитро прикован, что подойти к реке он ещё может, а вот напиться — цепь его не пускает.

И лежит тот дракон в тоске великой, от жажды изнемогая. По всему видно — давно уже лежит, потому как захирел да высох весь, только кожа с костями от него и остались. А когда Петя подошёл к нему — лишь глазами моргнуть дракон и сумел, не хватило ему сил даже головы поднять.

Жалко стало старику бедолагу, пожалел он его за пытку такую жестокую, помочь решил. Подхватил Петя ведро пустое, неподалёку валявшееся, да к реке за водой отправился. Осушил то ведро дракон глотком единым и вновь на старика глянул жалостливо. Принялся тогда Петя воду ему таскать — ведро за ведром, ведро за ведром, пока не притомился. Но как только уселся он передохнуть да пот утереть, как вдруг голос громкий над собою услышал.

— Ну спасибо, хозяин, вспомнил ты наконец-то и обо мне, а то ведь совсем позабыл-позабросил, будто неродной я тебе…

Изумился старик речам таким, вверх глянул. Возвышался над ним дракон, силу вновь обретший, — огромный до невозможности просто, словно скала какая.

— Ты кто таков есть? — спросил его старик. — И почему хозяином меня кличешь? И как это у тебя раздуться так быстро получилось, неужто от нескольких вёдер воды всего?

— Не признал ты меня, хозяин, вижу, что не признал, — кротким голосом говорил ему дракон, — да оно и неудивительно — столько лет ты без меня обходился, что, должно быть, совсем отвык…

— Наверное, не понял ты ещё, куда попал, — продолжал дракон дружелюбно, глядя на Петю глазами влажными и, словно блюдца, огромными. — Место это особое, тайное… Жестокое это место, невзирая на все красоты его неземные, страшное…Потому и упрятано оно в глубине этой подземельной — от глаз людских подальше.

— Томятся здесь драконы желаний подавленных, — говорил дракон голосом печальным, — устремлений не принятых, позывов отвергнутых. Томятся они, правильностью в оковы запретов закованные, любви да участия лишённые… Много нас здесь таких, силу былую потерявших да в изгнании век свой драконий доживающих.

— Ты вот, думаешь, что водой речной меня к жизни вернул? — усмехнулся дракон. — Нет, Петя, — вниманием своим да участием… Давно я их от тебя не видывал…

— Да о чём это ты? — продолжал удивляться старик. — Неужто знакомы мы с тобой?

— А как же… — расплылась в широкой улыбке морда драконья. — Ещё как знакомы. Позапамятовал ты меня просто…Оно и понятно — давно ведь ты взрослым да примерным стал, героем в сказке положительным… А был когда-то шалуном озорным, неугомонным, страстью к игре любой переполненным. Пока — цыц! — озорству твоему не сказали, а через это — и на меня «цыц!» такое наложили. Нет, Петя, ничего страшнее для дракона силы детской, чем «цыц!» родительское. Связывает оно по рукам и ногам, силы жизненной лишая.

— Хоть я и не в обиде, — говорил дракон. — Скорее, уж тебя мне жалко — только посмотри, от какой силищи ты отказался, сколько страсти детской в себе схоронил…

Выпрямился дракон во весь размер немалый, силу и мощь свою демонстрируя, крыльями взмахнул — слетели все оковы с него, в пыль мелкую рассыпавшись. Поднялся он в воздух да круг большой над Петей сделал.

— Садись на меня, хозяин, — говорил он ему потом, — больше тебе в царстве этом делать нечего, свою задачу ты здесь уже выполнил. Научился силу свою ценить да разучился её транжирить попусту. Главное для тебя теперь — Tie забывать о знании новом, а для этого пользоваться им почаще да в привычку жизни вводить.

— Пора бы тебе продолжить уже путь свой, — говорил дракон, терпеливо дожидаясь, покуда старик ему на шею вскарабкается. — Близка твоя сказка к завершению, виден уже след Дурака с тобой рядом, чуется его шепот, слышится смех его. Совсем немного тебе осталось до понимания полного…

Сидел потом Петя у дракона детскости своей на загривке, вокруг себя посматривая да вниз поплевывая, и удивлялся — отчего это о нём все в сказках знают, почему советы ему без устали дают да уму-разуму учат? А может, оттого это, что он и впрямь со всех сторон лишь самим собой окружён? Вот сам себе изо всех сил помочь и пытается…

Выбрался дракон из мира подземного да над наружным Царством Драконьим покружился немного, как бы давая Пете возможность в последний раз полюбоваться красотой его неприглядной. Только совершенно спокойно взирал старик на картину эту — знал уже, что под личиной драконьей скрывается…

Летел дракон со стариком нестарым на шее, плавно крыльями взмахивая да стремительные потоки воздушные рассекая, напутствовал его напоследок.

— Обрёл ты во мне, Петя, навек помощника своего. Смотри только не сконфузься снова детскости порывов своих искренних, не засерьёзь опять естества своего, не то вновь меня на цепь внутри себя посадишь да взрослостью своей старческой иссушишь.

— И никогда не смущайся силы страстности своей жизненной, живи жадно и изобильно, щедро и радостно. А случится если, что делать тебе будет нечего, — делай даже это страстно, изо всех сил и с удовольствием.

* * *

— Сколько народу полегло в борьбе с самим собой, — скорбно смеётся Дурак. «Женщина 90-60-90 ищет приключений на свои девяносто», — читает объявление Дурак.

— Наш человек! — радостно хохочет он.

Реанимация «дохлых» драконов. Скоморошество — сталкинг дурака

Основная проблема нынешнего человечества — это неизбежный внутренний конфликт, рано или поздно возникающий в сознании каждого его представителя. Абсолютно все проблемы, все разрушительные и болезненные состояния — всего лишь следствия этого конфликта. Достаточно долгое время мы всячески сокрушались по поводу подобного положения вещей и старательно вскрывали его коварно-пагубную суть.

Но на последнем занятии обнаружилось странное: оказывается, любая проблема, любое деструктивное состояние, да и просто любая эмоция, — это всего лишь приглашение к игре, более того — это и есть импульс той самой энергии, которая для этой игры совершенно необходима. В двух словах напомним, о чём идёт речь.

В процессе нашего исследования мы выяснили, что человеческая цивилизация, являясь всего лишь совокупностью программ, управляющих человеком, провоцирует его на непрерывное их умножение. И постепенно человек становится заложником программ, которые сам же создал. А по сути — драконов.

Именно эта тема получила своё развитие в последних беседах: каждый из нас носит в себе целый зверинец таких драконов, а ещё точнее — заповедник, ибо ещё «не ступала там нога Человеческая».

Ситуация действительно «аховая», но как мы выяснили, вполне обратимая.

— У камня, летящего в пропасть, — смеётся Дурак, — есть много причин не достигнуть дна.

Сейчас нам уже известен секрет всей этой «нечисти», мы теперь знаем, в чём истинный смысл её присутствия в нас. Вспомним ещё раз слова Бога, обращённые к Доналду Уолшу («Дружба с Богом»), а по сути — к каждому из нас: «Я никого, кроме Ангелов, тебе не посылал», — и позволим себе даже в сатанинской драконовой личине узнать посланников божьих, увидеть в них помощников своих, неизбывно о нас заботящихся и всего лишь участвующих в неком «вселенском карнавале».

На данный момент мы выяснили, что любой внутренний конфликт — это разность потенциалов, это совершенно необходимая нам энергия, задача которой — создание высокой динамики жизни. А эмоции, от которых мы раньше презрительно отказывались, не что иное, как ключ к овладению этой жизненной энергией.

Именно поэтому отношением к человеку, вызвавшему в нас негативные эмоции, должна быть благодарность.

То есть на данный момент мы предлагаем использовать любой негатив, любого дракона для активизации игры в Жизнь, для создания изобилия ощущений и придания им максимальной интенсивности.

В случае активных драконов, изо всех сил рвущихся на свободу, — всё понятно. Но оказывается, в нас присутствует огромное количество драконов «полудохлых», мастерски нами заарканенных и обездвиженных. Они уже давно никуда «не рвутся» — а зачем? — ведь им и так неплохо. Приспособившись к своему статусу узников, они сосут нашу энергию не менее успешно. Энергию, которой мы их удерживаем в связанном состоянии.

Дело в том, что под видом поиска пресловутой внутренней свободы нас давно приучили ограничивать себя буквально во всём. Жизнь современного человека — это непрерывная борьба с самим собой, со своими «нехорошими и опасными» ощущениями, а по сути — с целым миром, этими ощущениями проявленным. Мы привыкли жить в постоянном напряжении, и даже в тех редких случаях, когда нас ничего не напрягает, мы напрягаемся уже по поводу этого. А любое напряжение — это и есть подавление, то самое, которое давно стало нормой человеческого существования, контекстом его мировосприятия.

Почему оставаться оптимистом с годами всё сложней? Увы, но уже не хватает на это сил… Видимо, не случайно говорят, что вопросительный знак — это тот же восклицательный, но с большим жизненным опытом. Ведь согласитесь — весь наш опыт говорит только об одном — человек с годами угасает, теряет силы и неизбежно умирает. Причём мы настолько привыкли к «естественности» подобного процесса, что упорно не желаем замечать истинной сути происходящего.

А она предельно проста — человек теряет силы, оптимизм и здоровье лишь тогда, когда сопротивляется естественному потоку жизненной энергии, когда отрицает свою законную часть, называя её «негативом», и начинает войну с самим собой.

Причём выглядит это зачастую предельно невинно и даже стереотипно-привлекательно.

Скажите, кому из вас в детстве не приходилось слышать: «Как тебе не стыдно?» А кто из вас не произносил этого сам, призывая к порядку и привычно апеллируя к совести? Нас сызмала приучали к тому, что это и есть высшее проявление правильности. Но увы…

— Совесть, — хохочет Дурак, — это всего лишь боязнь мнения других.

И всё. Вы шокированы? Напрасно. Существует, конечно, и другое определение: «Совесть — это степень сопричастности с Богом». Но, честное слово, это совсем о другом — это об ощущениях. А как раз их «в стандартно-воспитательном процессе» принимать во внимание не учат.

И как результат, нормой поведения, эталоном повседневного существования становится понятие «совестливости» и «стыда», являющееся на самом деле всего лишь показателем соответствия общественным правилам, то есть опять-таки категориям правильности.

Кем-то очень точно было сказано, что «человек — это единственное животное, которое может краснеть», и это качество в нём всегда поощрялось. Так, например, девушка на выданье просто обязана была смущаться, краснеть и испытывать робость, но давайте разберёмся — о чём именно говорит такой «румянец»? Увы, но исключительно о наличии подавленного материала, подавленного пресловутым «целомудренным воспитанием», избыточная энергия которого как раз и проступает на щеках. Поэтому внесём некоторые коррективы в предыдущее высказывание: «Человек — это единственное животное, обученное подавлять свою энергию». Почему же это всегда поощрялось?

Лишь по одной причине: оказывается, чем больше у человека подавленной энергии, тем легче им манипулировать. Культивирование стыда — это создание мощного рычага для управления человечеством. В результате почти каждый правильно воспитанный человек подспудно считает себя в чём-то виноватым: «Любого, ничего ему не объясняя, можно посадить в тюрьму лет на десять, и где-то в глубине души он будет знать за что»(Ф. Дюрренматт).

И, видимо, не ошибался Иммануил Кант, говоря по этому поводу, что «единственное из удовольствий, за которое нас не мучает совесть, — это мочеиспускание».

Моральные установки являются одними из самых сильных в нашей культуре, поэтому те драконы (внутренние позывы), которые попали под их «пресс», — безнадёжно обречены на долговременное подавление. Но это всегда пиррова победа и для самого человека она неизбежно оборачивается поражением, ибо требует от него просто невероятного количества жизненной энергии.

Чего мы обычно стыдимся? Как правило, своего несоответствия общепринятой норме, а отсюда — своих «ненормальных» желаний и внутренних позывов.

Много говорится о причине «страданий человеческих», и на первом месте при этом всегда находятся нереализованные желания, «власть инстинктов» и прочие «страсти мирские». Зато почти ничего нельзя услышать о разрушительных последствиях подавленных желаний.

Да, любое желание — это Дракон, пытающийся нас подчинить и пожрать, но в то же время — это эмоция, создающая позыв к действию и освобождающая энергию, необходимую для этого. Причём боязнь такой энергии и призыв к её подавлению — это показатель «кукольного» незрелого сознания; смелое же использование силы своих желаний — это наш нынешний уровень, уровень Творцов. Это то, к чему мы уже готовы.

Итак, в случае подавленных драконов и неиспользованной энергии гнева, страха, обиды, тревоги, беспокойства, желаний и пр. мы лишаемся жизненных сил, ибо, во-первых — подавляем энергию этих состояний, как бы «консервируя» её в себе, а во-вторых — используем огромное количество своей всё ещё свободной жизненной энергии для такого подавления. Результат — отсутствие интереса к жизни, болезни, преждевременное старение и ранняя смерть.

Но, оказывается, это ещё не всё. Далеко не со всеми драконами нам удаётся справиться. Некоторые всё же вырываются на волю и реализуют себя, а точнее — свою программу, делая это, как всегда, за наш счёт и полностью нас при этом поглощая.

В процессе развёртывания такой программы, мы либо «слепнем» и не замечаем происходящего, либо уже просто не можем с этой программой справиться. Дракон, вырвавшийся на волю, совершенно беспощаден и поистине неукротим!

Именно в этом случае возникает то, что мы зовём привязками. Любая привязка, существующая в нашей жизни, любой «залип» на что-то, любой «кумир», которого мы сотворили в своей жизни, — это реализовавший себя Дракон, это мощный и устойчивый канал оттока энергии. Конечный результат всё тот же — нехватка жизненных сил, потеря радости жизни, болезни, преждевременное старение и смерть.

Теме привязок можно было бы посвятить отдельное занятие, настолько она важна, но мы сейчас отметим лишь один её аспект, на наш взгляд самый коварный.

Поговорим (вкратце) о прекрасном, добром и светлом… Ведь именно это всегда ставилось во главу угла в процессе нашего воспитания. Именно эти понятия нам всячески навязывались (и навязываются) в качестве обязательных и однозначно необходимых всегда, всем и везде.

Однако же вспомним Оноре де Бальзака, сказавшего по этому поводу: «Прекрасных поступков надо опасаться не менее прекрасных женщин: того и гляди — влипнешь».

— А ты исповедовался в добрых делах? — хохочет и наш Дурак, соглашаясь с этим признанным знатоком человеческих душ.

— Добро обязательно победит, — добавляет он смеясь, — поставит Зло на колени и беспощадно убьёт.

Оказывается, стремление творить именно и только добро, зуд помогать и спасать «души падших» — это всего лишь очередная ловушка Дракона, это коварнейшая программа, привязывающая нас к необходимости управления ситуацией. Здесь мы вновь сталкиваемся с темой «правильности», ибо у-прав-лешле через «добро» — это попытка подавления чьей-то воли своей «правдой».

«Правильный» человек — это тот, кто уже поглощён Драконом, а по сути — стал им. Правда, долго в этом статусе ему не продержаться — такой человек очень быстро истощается, вырабатывая весь свой энергопотенциал. Ведь его жизненная энергия теперь идёт как бы «сквозь него» — транзитом, расходуясь лишь на нужды этого Дракона.

Ещё раз обратите внимание: есть драконы подавленные и есть — реализовавшие себя. Это очень важный момент. Подавленный дракон — это результат нашего несогласия и неприятия. Его энергия создаёт острые заболевания и воспалительные процессы, крайнее проявление которых — рак.

Любое онкозаболевание говорит прежде всего о нереализованных возможностях и способностях, то есть о том, что чего-то в себе человек принять не сумел, что-то отверг и запер в глубинах сознания. Можно поэтому сказать, что рак — это болезнь несостоявшихся творцов, «зарывших свой талант в землю».

Зато те драконы, которым всё же удалось «вырваться на свободу» и реализовать себя, а точнее — свою программу, создают в нас мощный канал для энергооткачки. Напомним, что делают это они через привязки, зависимости и прочие залипы, неизбежно возникающие при этом. Хронические и вялотекущие болезни, депрессивные состояния, пониженный иммунитет — всего лишь результат возникающего при этом энергодефицита. Крайнее его выражение — СПИД.

Почему СПИД стал чумой именно нашего времени? Дело в том, что никогда ещё человек не попадал в такую мощную зависимость от внешних ценностей. Социум изо всех сил отвлекает нас от канала ощущений, ориентируя «наружу» и стремясь поставить наше счастье в зависимость от бесчисленного множества внешних условий и понятий. Увы, но оказывается, даже от «любви» можно быть зависимым, даже от «Бога», если это всего лишь обусловленные менталом понятия.

То есть мы испытываем энергодефицит и в случае подавления драконов, и в случае их стихийной «самореализации». Здесь, пожалуй, к месту будет вспомнить слова апостола Павла: «Всё мне позволительно, но ничего не должно обладать мною».

На предыдущем занятии мы научились усмирять активных драконов. Но что делать с драконами «дохлыми»? Или, точнее, «полудохлыми», ибо «умереть», исчезнуть дракон может лишь после своей полной реализации, часто уже вместе с нами. Причём такой «снулой нечисти» внутри каждого благовоспитанного гражданина — великое множество. А проявляет себя этот «скрытый зверинец» такими обыденными и всем знакомыми состояниями, как лень, сонливость, пассивность, инфантильность, угасание желаний.

Из-за нашей неизбывной привычки лгать самому себе, мы часто называем подобные состояния «умиротворением» (дескать, я глубоко спокоен и меня уже ничего не волнует), а кое-кто умудряется даже назвать их «хозяйскими». Но, увы, такая лже-умиротворённость не что иное, как мироотстранённость, то есть готовность уйти из этой жизни, по причине полного угасания интереса к ней.

Что возможно сделать в такой ситуации? Как оживить «полудохлую нечисть» и вернуть ей былую энергию, как подготовить её к «употреблению» в «Центре Циклона»?

Прежде всего, необходимо накормить драконов, устроить им своего рода выпас, подпитав энергией своего внимания.

Кстати, именно так зачастую поступают сказочные герои, встретившись с Драконом, — они поят его ключевой водой, кормят, иногда даже жертвуя для этого какой-либо частью своего тела (которая впоследствии всегда благополучно восстанавливается). И такой «прикормленный» и вернувший себе силы Дракон становится верным слугой и помощником.

Иными словами, мы вам сейчас предлагаем делать именно то, за что нас так нещадно ругали и даже наказывали в детстве — не бороться со своими внутренними позывами, не подавлять их, а напротив — им поддаваться, сохраняя при этом предельное внимание к своим ощущениям.

Возьмём, например, такое состояние, как лень. Ну какая, казалось бы, энергия может быть у лени? Но в то же время вертится у нас на языке и такой вопрос: «А вы вообще-то знаете, что это такое;—лень?» Подозреваем, что вряд ли, скорее всего вам известно только то, что является сопротивлением этому состоянию.

Мы давно разучились и отвыкли лениться по-настоящему, мы попросту не позволяем этому состоянию завладеть собой.

Именно поэтому такая вялотекущая борьба (например, с ленью по поводу уборки в квартире) может длиться часами, да что там — порой сутками и даже неделями. Мы не находим в себе сил для победы, но в то же время не желаем сдаться на милость этому «предательскому» позыву к бездействию и просто полениться, Причём сделать это искренне и от души, без всякого зазрения совести.

— Поверь, лучше заниматься бездельем, чем маяться делом, — смеётся Дурак.

— А с ленью лучше всего бороться лёжа, — добавляет он, сладко потягиваясь на диване.

По сути, вам сейчас предлагается всего лишь слушать себя, своё тело, его внутренние сигналы, не забывая при этом универсального совета Дурака: «Если можешь что-то не делать — не делай». Если вы не можете чего-то не делать — делайте, но с удовольствием. А вот если делать это с удовольствием не получается, то попробуйте это же с удовольствием не делать, и главное — не мешайте себе при этом угрызениями совести.

— Угрызения совести не уберегают от пороков, — хохочет Дурак, — зато мешают получать удовольствие!

Если у вас хватит смелости позволить себе полениться «бессовестно» и с наслаждением, то вы с удивлением обнаружите, что в какой-то момент в вашем состоянии полной расслабленности и текучести откуда-то появился импульс энергии и возник внутренний позыв к действию. Очень важно его не пропустить и немедленно реализовать.

Причём не следует смущаться тем, что выглядеть этот позыв может совершенно «пустяково», например — как потребность зевнуть, подойти к окну, плюнуть с балкона и т. п., — просто поддайтесь ему, затем поддайтесь следующему и ещё следующему, пока не вернётесь в своё нормальное состояние.

И всё, и от вашей лени, как невозможности сподвигнуть себя на реальный поступок, не останется ничего, ибо её сменит всё более нарастающая жажда активной деятельности.

По сути, мы сейчас всего лишь предлагаем осознанно использовать тот механизм, который заложен в сознании каждого человека, хоть и реализуется им достаточно нечасто. Вспомните, например, те состояния, которые зовутся «светлая печаль», «романтическая грусть», и скажите — откуда в грусти может взяться «романтика» и каким образом печаль может быть «светлая»?

Оказывается, это происходит лишь в тех случаях, когда мы этим состояниям не сопротивляемся, а, напротив, наслаждаемся ими и ими наполняемся, часто превращая их в состояние творчества, в котором рождаются стихи, музыка, пишутся картины.

Так, например, все, наверное, знают об одном очень плодотворном периоде в творчестве А. С. Пушкина, названном «Болдинская осень». Поэт черпал энергию своего вдохновения именно в состоянии такой «светлой осенней грусти».

Но повторимся — если сопротивляться такому состоянию или пропустить внутренний позыв и не превратить его энергию в действие, то пробудившийся было Дракон вновь бессильно «сдохнет», а у вас наступит (или продолжится) состояние полной прострации.

Помните, мы недавно говорили о поиске «животного силы» в процессе шаманских путешествий? При этом мы упоминали, что по возвращении из «подземного мира» найденное там «животное силы» обязательно как бы кормят энергией своего внимания — танцуют его танец и даже поют его песню? Лишь после этого оно обретает полную силу и становится помощником. Как видите, даже здесь наблюдается прямая аналогия с нашим «выпасом драконов».

Итак, первый шаг в проведении работ по «реанимации дохлых драконов» заключается в полном снятии сопротивления перед ними. Выглядит это предельно просто и естественно — вы устали? — расслабьтесь и не сопротивляйтесь своей усталости; вы испытываете сонливость? — закройте глаза и поддайтесь своей слабости. Но ни в коем случае не упрекайте себя и не напрягайтесь по этому поводу — не тратьте свою энергию, её у вас и без того сейчас немного.

Единственно верное решение, в случае подавленных драконов, — не только не прилагать дополнительных усилий, а, напротив, — прекратить любые усилия. То есть снять любое сопротивление своему состоянию, непрерывно при этом удерживая ощущения, его вызвавшие, в поле своего внимания.

Если вы будете при этом внимательны к себе, то очень скоро заметите нарастание внутренней энергии. Иногда это очень деликатные ощущения, а иногда — яркие и мощные.

Если вы всё делаете верно, то очень скоро волна пробужденной энергии, попытается вырваться наружу. Помогите ей в этом освобождении своим вниманием, и в какой-то момент этим же вниманием «перехватите инициативу» — начните как бы вести её, закручивая вокруг точки Хозяйского покоя, то есть уже выполняя технологию «Центр Циклона». И ещё раз — не забудьте, оказавшись на гребне энергии освобождённого дракона, совершить поступок. Любой — но обязательно.

Только таким образом возможно превратить свою слабость > в силу и лишний раз убедиться, что слабый — это тот, кто сопротивляется своей силе.

В тех же случаях, когда Дракон уже реализовал себя и создал определённые привязки, то есть зависимости и ложные потребности, предлагается проводить работу с ними как с обыкновенными желаниями. Используя всё ту же технологию «Центр Циклона».

При этом вектор энергии, которая долгое время тратилась на поддержание привычек и создание зависимостей, как бы обращается и энергия привязок начинает работать уже на нас. Созданный драконами канал оттока энергии разрушается, а жизненная сила ощутимо увеличивается.

То есть любые пагубные привычки и разрушительные зависимости, а точнее — тяга к ним, — это всё та же некогда похищенная у нас энергия. Причём это огромная энергия! Но как раз поэтому то, что обычно представляется жизненной катастрофой, например, наркотическая или алкогольная зависимость, именно за счёт обращённой энергии этой зависимости может быть достаточно легко превращена в поток здоровой жизненной силы.

При этом следует иметь в виду: драконы, являясь хранителями энергии, которая всегда двухполярна, так же существуют парами (двуглавые они как бы…). И если вы отследили в себе канал оттока энергии в виде привязки к чему-либо, можете даже не сомневаться — в недрах вашего сознания уже скрывается подавленный дракон с программой аналогичной, но имеющей как бы «обратный знак».

Так, например, если вы отследили в себе привязку к будущему, то в вас обязательно присутствует неприятие прошлого либо настоящего. А если вы испытываете потребность во внешней зависимости, если ищете опору и защиту не внутри себя, а рядом — в муже, в ребёнке, в подруге, — ищите несогласие с собой и неприятие своих качеств.

Аналогично — обнаружив в себе подавленного дракона, определите его «качество и направленность» и ищите теперь дракона-привязку с качеством-антагонистом.

* * *

Последние занятия мы посвятили теме реализации энергии своего негатива и призывам к бесстрашному взаимодействию с грозными драконами подсознания, хранителями мощных энергий. И похоже, что вам не только удаётся следовать нашим рекомендациям, но всё больше нравится такая игра. Это не просто здорово, но во многом знаменательно, так как является показателем зарождения в вас нового качества.

— Не каждый может себе позволить иметь неприятности, — одобрительно смеётся Дурак.

Возможно, вы уже начинаете привыкать к существованию в пространстве, обладающем высокой динамикой и наполненном стремительными энергиями. В таком случае самое время сделать следующий шаг.

На первом уровне мы достаточно подробно исследовали суть понятия «зона комфорта», то есть пространства нашего существования, выстроенного из совокупности представлений о нём.

При этом мы отметили основную особенность «зоны комфорта» — любое приближение к её границам неизбежно вызывает состояние дискомфорта, порой переходящего в страдание и боль. Именно таким образом программа выживания удерживает нас в безопасном (с её точки зрения) пространстве.

В более широком контексте «зона комфорта» обретает очертания не менее вам знакомого «описания мира». Задача у таких: внутренних ментальных резерваций одна — всячески удерживать человека в его стандартном качестве, пресекая возможность любых изменений.

Энергия у этих образований огромная — именно она определяет степень их инертности и упругости, но нас это не должно останавливать — ведь это мёртвые пространства, а настоящая живая жизнь — за их пределами.

Вы, конечно, понимаете, что все эти «зоны» живут в нас, и мы сейчас говорим о себе — именно за свои пределы мы и предлагаем выйти, причём совершенно неважно, «в какую сторону» вам при этом придётся двигаться.

— Ты лучше, если ты другой, — смеётся Дурак, радостно соглашаясь с нами.

Но где найти энергию, которая позволит преодолеть стереотипы привычного поведения, из которых как раз и образуются границы таких «зон»? Сейчас вам уже должно быть ясно где — у этих же стереотипов! Границы «зоны комфорта» и «описания мира» охраняют драконы-программы, управляющие нашим поведением. А с ними мы уже научились разбираться.

Поэтому чем сильнее сдерживающий импульс «зоны комфорта», тем более мощной энергией будет обладать дракон, «верхом на котором» мы позволим себе нарушить границы внутренних запретов.

Что за этими границами? Пространство Игры, мир Сказки и Чуда, созданный нашим освободившимся сознанием. Но войти в эту «область» прежними не удастся никому. Для этого совершенно обязательна новая настройка сознания и очень высокая энергия, необходимая для осуществления такой настройки.

В традиции толтекских магов, выразителем которой является широко известный Карлос Кастанеда, существуют такие интересные понятия, как «точка сборки» и «сталкинг». Как оказывается, они очень близки и созвучны темам, рассматриваемым нами.

Точка сборки — это совокупность характеристик сознания (или, можно сказать, настройка сознания), позволяющая нам воспринимать себя и мир именно таким, привычным образом. По своей сути точка сборки, в своём «развёрнутом» виде, — это и есть пресловутое «описание мира».

Любое несогласие или сопротивление укрепляют фиксированность точки сборки, то есть незыблемость «зоны комфорта» и «описание мира».

Смещение точки сборки — это изменение параметров сознания и, соответственно — альтернативное восприятие себя и внешней реальности, а по сути — изменение этой реальности, её пересотворение.

Для быстрого сдвига этой точки требуется очень большая энергия, что достаточно опасно, ибо высокие энергии мало-управляемы. Но есть и другой способ, при котором сдвиг точки происходит плавно, за счёт незначительного, зато непрерывного давления на неё. А энергия для такого давления освобождается за счёт непрерывной ломки стереотипов существования или, другими словами, за счёт неадекватного образа жизни.

Техника, а точнее даже — способ существования человека, который практикует «раскачку» фиксированности точки сборки, называется сталкингом.

Как бы странно это вам ни показалось, но заниматься сталкингом мы предложили ещё на первом уровне, когда вы начали осваивать неадекватное поведение и вводить в практику «день неадекватности». Да и потом мы всячески старались наполнить наши рекомендации и технологии ориентацией на нестандартное поведение и такие же отношения.

Поэтому если вы честно следовали нашим советам и искренне играли во все предлагаемые игры, то можете даже не сомневаться — вы уже высококлассный сталкер. Остановка за «малым» — наполнить свой сталкинг высокой и непрерывной энергией, необходимой для смещения точки сборки. Но перед тем, как дать конкретные рекомендации, поговорим немного о терминологии.

Мы провели аналогию между нашей школой и древней традицией толтекских магов только с одной целью — дополнительно проиллюстрировать рассматриваемую тему. Ну, может, ещё добавить пару опорных понятий, которые в этой традиции достаточно чётко прописаны. В остальном же — и путь, и задачи, и технологии у нас разные.

Поэтому давайте попробуем подобрать понятию сталкинга некий альтернативный дурацкий вариант. И оказывается, что такой аналог в нашем языке существует — это скоморошество. \ Скоморошество — это и есть сталкинг Дурака. Его суть — неадекватное поведение, неадекватное восприятие мира, неадекватное самовыражение, общение и т. д. и т. п., — у Дурака всё неадекватное.

Зачем это надо? Неужели только лишь для вычурности и эпатажа? Как бы не так! Вести себя неадекватно, «по-скоморошески», — это значит сознательно освобождать жизненную энергию, подавленную многолетней борьбой с самим собой.

Вы уже знаете, что любое «не хочу», «не могу» и «не буду» скрывают в себе огромный энергопотенциал. Более того — вам теперь известно, как этот потенциал возможно реализовать, как превратить ментальное «зонокомфортное» «не хочу» в творческий созидающий импульс: «Хочу! Ещё как хочу!».

Давайте вспомним себя в ситуации, когда кто-то делает что-то «не так, как надо», а особенно в отношении нас, родимых. Мы при этом буквально взрываемся энергией несогласия, праведного гнева и оскорблённого достоинства. Но ведь мы «взорвёмся энергией» точно так же, если уже сами позволим себе сделать что-то «не так», совершим нечто идущее вразрез с общепринятыми нормами поведения, а главное — с жестокими установками своей «зоны комфорта».

То есть суть скоморошества в следующем — мы просто позволяем себе сделать «шаг в сторону» от стандартного образа жизни, привычного поведения или стереотипных реакций. Затем отслеживаем поднявшуюся энергию драконов несогласия (робость, смущение, страх и пр.) и, вскочив на неё верхом, закручиваем вокруг «центра циклона». Далее — на гребне этой волны сразу же делаем следующий неадекватный шаг, затем ещё и ещё… Чем создаём поступки, то есть опорные точки новой реальности, а по сути — окончательно формируем и обживаем новую фазу «калейдоскопа».

Здесь очень важно не спутать банально-привычое подавление своих привычек с тем действительно творческим подходом, который мы предлагаем. Показателем возможного самообмана будет уровень вашей энергетики. Притворство «изнасилует» вас очень быстро. Зато скоморошество сделает вас неутомимым, оптимистичным и жизнерадостным.

— Ты, так устал, что уже не можешь радоваться жизни? — удивляется Дурак. — А я так ей радуюсь, что уставать просто не получается.

Обратите внимание — стареют, болеют и привычно умирают только те люди (увы, их пока большинство), кто лишил себя энергии; кто создал незыблемый уклад жизни и разучился черпать жизненную энергию в нарушении запретов и канонов «зоны комфорта»; кто зафиксировал свою точку сборки «железобетонными» человеческими понятиями и обречённо доживает свой век в угоду общепринятым правилам.

Но зачем им уподобляться? Вспомните одного из «наших» — философа Григория Сковороду, сказавшего как-то: «Мир ловил меня, но не поймал», — и станьте столь же неуловимыми.

Скоморошествующий Дурак, действительно, неуловим для социума, но в то же время он никуда из него не бежит. Дурак всегда в гуще жизни, он честно «примеряет» на себя все мирские правила, заповеди и установки, бесстрашно позволяя какой-то своей части оставаться в их контексте, в их «плену». Ему это совершенно необходимо, ибо своим следующим шагом он уже готовится их разрушить — то есть освободить свою внутреннюю энергию и использовать её для своего творчества.

А Творчество Дурака — это миросотворение, это создание новых реальностей, новых игровых площадок любого масштаба. И энергии для этого требуется немало. Но Дурак уже знает, где её черпать, — он непрерывно скоморошествует, он попирает все догмы и законы, оставаясь, тем не менее, в их пространстве. И тем самым объединяет в себе верх и низ; «плохое» и «хорошее»; легких драконов поднебесий, именуемых ангелами, и грозных драконов подземелий, наречённых агелами.

К активному и осознанному формированию новых реальностей мы подойдём уже буквально через занятие, пока же осваивайте работу со своими драконами, их энергия вам для этого совершенно необходима.

Смелее входите в состояние скоморошества, привыкайте в нём жить и им пользоваться, очень скоро вы осознаете, насколько удивительна и притягательна такая форма существования.

Одиннадцатое занятие

Вы говорите — время идёт.

Безумцы — это вы проходите.

Талмуд

Альтернативная картина мироздания, или ещё одна попытка дурака рассказать о себе

Высшей формой реальности, доступной восприятию человеческого сознания, является Время. Время познаваемо не напрямую, а лишь опосредованно — через Пространство и Материю.

Время — это среда, в которой Пространство возникло и было сформировано. Мерность Времени выше, оно первично по отношению к Пространству. Подчеркнём это ещё раз: Пространство является всего лишь функцией Времени, но не наоборот. Пространство — это частный случай Времени.

Иерархия Времени выше и вплотную приближается к категории Абсолюта. Но Время не есть Абсолют.

В стремлении быть проявленным Время генерирует Пространство и через него — Материю. Лишь после создания Пространством Материи, Время, одним из своих аспектов, становится просто характеристикой процессов, происходящих в этой новообразованной системе, превращаясь просто в понятие — «время».

То есть то, что в нашем пространстве зовётся «временем», — это всего лишь проекция большего в меньшее, это попытка проявить непроявленное, это следствие существования человеческого мира процессов.

Само же Время для нас невоспринимаемо. Ибо хоть оно не является Абсолютом, но для ментального сознания Время с ним сливается и от него неотличимо. Единственное, что делает Время познаваемым, — это наши ощущения, интенсивность этих ощущений.

Время, создав Пространство-Материю, поместило себя в каждом из фрагментов этой системы. Любой объект состоит из Времени и содержит в себе потенциал его энергии. (Здесь и далее: объект — семантическая единица, то есть — словесно обозначенная совокупность представлений о нём.)

Но в мире человека ментал, ограниченный необходимостью воспринимать действительность лишь в чётко определённых, однозначных и семантически фиксированных понятиях, омертвляет энергию Времени, заключая её в ментальные конструкции, в жёсткие формы общепринятых лексем, чем отказывает Времени в возможности быть полноценно проявленным.

Отказавшись ощущать Время, воспринимая его исключительно через ментально сформированные объекты, мы его обездвиживаем, а значит — обездвиживаем и отрицаем энергию, заключённую в этих объектах. Ибо любая энергия— это проявленная, реализованная динамика Времени, это движение времени.

Теперь только сам человек может «разблокировать» эти ментальные застенки, если перейдёт на восприятие мира в ощущениях, только так он сможет оживить плененную хрональную энергию и возвратить ей первозданную динамику.

Но если он этого не сделает, то пространство его существования останется мёртвой зоной. Ещё раз отметим — такая зона всегда формируется человеком, его менталом. Именно человек создаёт во Вселенной зону отрицания Времени, зону, где Время замирает, лишаясь своей динамики, и превращается из формы сознания, из качества существования всего лишь в абстрактную длительность процессов.

Ментал пытается определять и контролировать динамику Времени, в соответствии со своими критериями безопасности, чем сводит её практически к нулю; ментал сам решает: быть Богу в этой «зоне» или нет. Парадокс— Время, создавшее Пространство и Материю, оказывается плененным своим же творением — менталом!

К счастью, всего лишь плененным, но не порабощённым окончательно, ибо всё происходящее в зоне обитания человека является только фрагментом более общей и ёмкой игры самого Времени.

На что направлена эта игра? Зачем «всемогущему Времени» понадобился слабый и зависимый человек?

Человек действительно слаб, он раб своего ментала и игрушка его программ. Но лишь до определённого момента. Сознание человека имеет тенденцию к саморазвитию, а значит — к неизбежному самопознанию. Ментальное сознание — это всего лишь один из нижних уровней человеческого космического сознания. На определённом этапе ментал начинает познавать сам себя и становится хозяином тех программ и механизмов, рабом которых он был ранее.

Что это ему даёт? Он становится хозяином того нового, что появилось и существует лишь в пространстве человека, — он становится хозяином эмоций. Эмоции — это то, что во всей Вселенной присуще только человеку.

Что же особенного в этих, казалось бы, привычных для нас состояниях?

Эмоции — это свободная воля, это доступ к энергиям любого Вселенского масштаба, и через это — выход на уровень истинного Творчества, на котором возможно познание Абсолюта через свободную (!) интеграцию с ним.

То есть эмоции создают возможность выхода на Иерархию более высокую, чем само Время. Именно в этом суть игры Времени — выведение системы, им созданной, на уровень, превышающий изначальный. Рост через временное и добровольное порабощение и разрушение.

Вначале Время разрушает самое себя, создавая деструктивную «раковую зону» — пространство обитания человека, место омертвленное менталом, а затем через него же — через человека, через ментал, осознавший себя энергией Времени, — выходит на более высокие уровни Вселенского Гомеостаза, восстанавливая временно и добровольно утраченное равновесие.

Человек ментальный — это человек, сопротивляющийся Времени. Человек ощущающий сам может стать Временем.

Игра Времени заключается в потенциализации каждой своей части в Целое. Человек — инструмент для этого.

Для человека существует только один грех, только одно преступление: не проживать приходящие ощущения, отказываясь от части их по тем или иным соображениям ментала.

Если человек отказывается проживать ощущения (превращая их в смысловые объекты и всего лишь оценивая на предмет полезности), то тем самым он стремится остановить движение Времени в этих объектах через их неприятие либо через привязку к ним, но в любом случае — через незыблемость знаний о них.

В таких «точках остановленного Времени» происходит его избыточная концентрация, усиливается «давление Времени» (как на обычную пробку в трубе, стремящуюся остановить поток) — и человек попросту сгорает. Именно в этом суть механизма старения.

Оказывается, любое старение (либо преждевременное, либо то, что мы зовём «естественным») — это всегда процесс неестественный. Причина у него только одна: с возрастом усиливается привычка к несогласию, к неприятию негатива, чем создаётся вынужденная избыточная напряжённость хрональных потоков, то есть возникает сопротивление естественной динамике Времени.

Суть происходящего при этом можно уподобить эффекту, знакомому всем: нагревание элемента с высоким сопротивлением в электроцепи. Вспомните — чем больше его сопротивление, тем сильнее он нагревается, а следовательно, деформируется и разрушается, вплоть до полного сгорания (например — нить накала в лампочке, спираль в электроплите).

Итак, любой износ, старение — это неизбежный результат насилия над энергией Времени. При этом происходит движение не с временным потоком, а лишь в среде, созданной Временем, — «движение в среде Времени» (то есть движение не с потоком, а в потоке), и отсюда — неизбежное сопротивление этой среде, её динамике. Сопротивление Времени.

Именно поэтому стареет и умирает не только человек, но так же всё «человеческое пространство», то есть тот искусственный предметный мир, что им создан. Впрочем, не только предметный — мир его представлений, верований, мировоззрений.

В этом, кстати, причина всех глобальных катаклизмов, которые с завидным постоянством случаются в нашем мире, — необходимость его обновления (реализуется «Принцип Калейдоскопа»).

Зато полное приятие всех ощущений, тотальное приятие пространства игры Времени, приятие безоценочное и необусловленное делает Человека неразрушимой системой. Он становится реально бессмертным, ибо становится самим Временем.

* * *

Итак, Время порождает Пространство. Затем Пространство, проявляя творческий импульс Времени и реализуя его потенциал, порождает Материю. Это же можно выразить по-другому: Время через Пространство порождает Материю.

В этом моменте находят своё отражение две важнейшие особенности нашего Мира: первая — в любом процессе творчества обязательно присутствует определённая иерархия творения, и к этому положению мы ещё обязательно вернёмся, и вторая — именно Пространство, то есть ещё никак не проявленная форма, генерирует Материю. Форма порождает материю, но не наоборот!

Происходит всё это в соответствии с творческим намерением Времени.

Намерение в своей основе уже неоднородно. Поэтому Пространство, им выстроенное, столь же неоднородно. Но окончательное выражение это находит лишь на стадии творения Материи. Материя проявляет в себе неоднородность Пространства в виде определённым образом структурированных пучностей Времени. То есть Материя уже образует некие формы, удерживающие в себе неравномерно распределённую энергию Времени.

Такая неоднородность совершенно обязательна — это предпосылка к созданию динамики системы, к движению, к перетеканию энергии Времени.

Итак, абсолютно вся Материя, в какой бы форме она ни была проявлена, представляет собой конденсат Времени.

Материя, заключённая в форму ментальных представлений о ней, — это ловушка для Времени.

Любой объект (как семантическая единица) — это сжатое, конденсированное Время. Это остановленная и связанная энергия. Энергия Времени.

Как можно оживить энергию Времени в пространстве человека?

Несколькими способами. Один из них хорошо известен человеку и давно им используется.

Это — разрушение. Это изменение либо агрегатного состояния вещества, либо более глубокой его структуры через разрушение. При этом происходит разрушение его формы и, как следствие, пробуждение его внутренней динамики и излучение энергии. Это может быть разрушение молекулярных связей (использование энергии пара), электрохимическое разрушение (батареи, гальванические элементы), обыкновенное горение (костер, ТЭС) либо разрушение на атомарном или даже ядерном уровне.

Оказывается, разрушение формы, связывающей хрональную энергию, обязательно сопровождается излучением энергии. Именно это положение определяет суть всего происходящего в человеческом пространстве. Но ещё раз подчеркнём: при этом всегда происходит разрушение, то есть неизбежное и некомпенсируемое увеличение деструкции и хаоса.

Но существуют и другие способы оживления Времени. Они обязательно открываются человеку, сознание которого достигло определённого уровня развития, так как именно его сознание оказывается совершенно необходимым для этого.

Энергия Времени обладает ярко выраженной спиновой характеристикой, то есть вращательным моментом. Очень может быть, что это вообще её единственная характеристика, а всё, что мы наблюдаем в качестве Вселенной, — всего лишь реализация потенциала этой характеристики.

Хрональная энергия, связанная менталом и превращённая в объекты, то есть чётко обозначенные (жёстко определённые) семантические категории, теряет возможность полноценной реализации спиновой динамики. И проявить вихревое движение энергии Времени, заключённой в таких объектах, можно теперь только двумя способами.

Первый — это как бы «внешний» способ, при котором физические объекты искусственно включаются во вращательное движение (маховик, гироскоп, смерч, вихревые энергетические контуры) — при этом они сразу же начинают излучать энергию, причём с совершенно особыми характеристиками.

Эффект возникновения избыточной энергии в системах, которым принудительно придаётся вращение, сейчас повсеместно исследуется, причём часто — засекреченными ведомствами.

В естественных условиях это происходит во всевозможных вихревых образованиях, типа торнадо или гигантских водоворотах.

Характерными для этих явлений бывают как раз искажения временных характеристик, возникающие вблизи вращающихся масс (например — «эффект Бермудского треугольника», представляющего собой гигантскую воронку — устойчивый водоворот), а также множественные паранормальные эффекты (изменение мерности пространства, аномальная гравитация, спонтанная телепортация и пр.).

Возможно, что действительно именно в этом направлении будет развиваться энергетика недалёкого будущего, но какое отношение это имеет к человеку?

Мы уже упоминали, что любой физический объект является всего лишь совокупностью наших ощущений, а в мире ментала — наших знаний и представлений о нём.

Поэтому можно, конечно, вращать объект принудительно, создавая этим как бы вульгарную модель его естественной, «спящей» вихревой динамики, но можно поступить по-другому, причём — и честнее, и эффективней.

Ещё раз напомним: любой объект — это наши представления о нём. А должны быть — ощущения.

Поэтому второй способ оживления материи в пространстве человека и возвращения ей естественной и полноценной хрональной динамики заключается в снятии с неё «ментальной блокады».

Оказывается, нам нет необходимости приводить энергию в движение принудительно. Движение, динамика — это её естественное состояние, поэтому нам просто надо вернуть ей свободу.

Любое наше представление, формирующее тот или иной объект, всего лишь солитон, то есть стоячая волна. Но ведь волна не должна стоять! И её не надо заставлять двигаться — ей просто не надо мешать это делать, ей необходимо всего лишь предоставить свободу.

Всё, что мы «перестали думать», но стали ощущать, начинает излучать энергию. Начинает жить, а главное — оживляет нас, ибо именно эту энергию мы в первую очередь и недополучаем.

Пространство, освобождённое от ментального контроля, самопроизвольно обретает естественную спиновую (вращательную) динамику на тонком полевом уровне.

Но это ещё далеко не всё. Если человек просто возвращает динамику связанной им же энергии, то возникает закономерный вопрос — а зачем всё это было нужно и чего ради затевалась вся эта игра? Ведь никакого нового качества (в масштабе Вселенной) при этом не возникает.

Но оказывается, что возникает, и именно человек является носителем такого качества. У него теперь появляется то, чего раньше попросту не существовало, то, что позволяет ему создавать очень высокую разность потенциалов и, как результат, — очень высокую динамику Времени, причём гораздо большую, чем та, что некогда создала его.

У человека ментального появляются эмоции. Любая эмоция — это внутренний импульс, помогающий ощущениям привести «спящую» энергию в движение. Мощность такой энергии не имеет предела — в идеале она сопоставима с энергией всей Вселенной.

Именно поэтому во многих древних мифах боги, создавшие человека, опасались своего же творения. Ибо человек получил в своё пользование энергию, способную разрушить саму Вселенную.

Даже ничтожно малая толика свободной хрональной энергии ощутимо меняет характеристики пространства, влияет на его мерность и гравитацию.

Существует, например, много случаев, когда эмоция страха, при полностью отключённом ментале (это страховочная реакция нашего сознания), позволяла делать, казалось бы, невозможное. Человек в таком состоянии может резко замедлить течение времени и за сотые доли секунды успевает сделать то, для чего ему в обычном состоянии потребовались бы минуты; может телепортировать (перенести) себя в пространстве на значительные расстояния; может повлиять на стихийные и, казалось бы, неуправляемые явления, например: вызвать появление шаровой молнии или сформировать мгновенный энергетический смерч.

Чудо в пространстве человека — это использование энергии Времени, освобождённой через канал ощущений, интенсивность которых усилена эмоциями.

* * *

Информация — это матрица проявляющего себя Времени. Это некая организующая структура, возникшая в тот момент, когда Время разворачивало себя в Пространство и Материю.

Информация — это закономерность распределения Времени, присущая нашей Вселенной. Это именно то, что определяло неравномерность пучкования Времени при организации Пространством Материи. То есть это матрица, которая определяет как структуру Материи, так и все взаимосвязи между Материей, Пространством и Временем.

Таким образом, Информация — это одно из первичных качеств Времени, один из его основных аспектов. Любой объект, являясь «конденсатом Времени», обладает информацией.

* * *

Гравитация — это частный случай Общей Динамики Времени. Общая Динамика Времени направлена на восстановление Целостности и Единства. Восстановление Целостности и Единства в пространстве Человека возможно лишь через канал ощущений.

Гравитация, силы гравитации — это качество, присущее любой системе. Сила гравитации определяется внутренней динамикой системы (хрональной энергией), направленной на восстановление утраченной Целостности системы.

Отсюда: гравитация — это субъективная сила, существующая лишь во фрагментированном пространстве ментального человека.

Отсюда же: гравитация — это сила, способствующая старению и ускоряющая его. Ибо присуща она лишь тем состояниям (возникает лишь в тех системах), для которых характерно неприятие ощущений (возникает фрагментация системы).

* * *

Из всего вышеизложенного выстраивается следующая Иерархия.

У истоков всего сущего, как проявленного, так и непроявленного, стоит некий Абсолют. О нём бессмысленно говорить — он просто Есть. Он неописуем и непознаваем. Это именно то, что «имеет тысячи имён и не имеет ни одного имени», то, что исчезает сразу же, как только о нём начинают говорить, это то, что в иудаизме зовётся Началом Начал, Альфой и Омегой; в индуизме — Брахманом; в традиции толтеков — Нагвалем.

В какой-то момент по неизвестной причине случается странное — Абсолют решает проявить себя.

Делает он это через одно своё универсальное качество — Время. Время трансцендентно, выражается это прежде всего тем, что, разворачивая себя в Пространство и Материю, оно одновременно остаётся начальной точкой, единой с Абсолютом.

Отсюда следует: равнозначность всех фрагментов Пространства и непрерывное их взаимовлияние, то есть постоянная и мгновенная взаимосвязь между ними.

Время в христианской традиции соответствует понятию Троицы,

Пространство в этой же традиции соответствует понятию Бога Отца.

Намерение Времени, то есть та информационная матрица, в соответствии с которой Время проявило себя через Пространство и Материю, или просто Информация, соответствует понятию Святого Духа.

Материя соответствует Богу Сыну (Христу) и, одновременно, — Антихристу (Дьяволу).

То есть на уровне создания Материи, в процессе творения проявляется совершенно обязательный для развития любой системы фактор Хаоса.

Это очень важный и интересный момент. И прежде всего тем, что, проявляясь лишь на стадии формирования Материи, Хаос, тем не менее, может влиять (и влиял, в процессе их создания) и на Пространство (создавая его неустойчивость), и на Информацию (искажая её характеристики). Неоднородность информационной матрицы и пучностей Времени, возникшая в результате этого и получившая своё окончательное выражение в виде объектов нашего мира, — результат воздействия Хаоса. Воздействия, создающего определённые напряжённости в системе, но формирующего при этом в ней внутреннюю динамику.

Здесь необходимо следующее замечание. Описывать трансцендентные явления и запредельные состояния занятие крайне неблагодарное. Любое описание превращает всё в процесс, в определённую последовательность событий, что в данном случае является всего лишь искажающей иллюзией.

Разворачивание Времени-Пространства-Материи не является процессом, это своего рода одномоментный квантовый скачок, при котором всё случается мгновенно, при полном взаимовлиянии всех новообразованных элементов системы. То есть такие качества Времени, как Информация и Хаос, оказывали своё структурирующее влияние уже в самые первые мгновенья происходившего.

Итак, Пространство — это одно из качеств Времени. Через Пространство Время себя проявляет.

Пространство, следуя динамике Времени и реализуя свой потенциал формы, создаёт Материю. Это важный момент: Материя приходит в этот мир лишь с потенциалом формы, то есть проявленной формы она ещё не имеет.

Для реализации любого потенциала всегда необходим внешний наблюдатель. То есть необходима внешняя сила (в случае человека — это его внимание, то есть центрированное сознание), которая сможет уже окончательно структурировать и Время, и Пространство, и Материю, придавая им некую завершённую форму. Форму, то есть совокупность неких качественных определителей, имеющих отношение и к полевым структурам, и к физическим объектам.

Но тем не менее всегда (!) любая форма (как устойчивая структура) — это всего лишь субъективная семантическая характеристика человеческих ощущений.

Мы не случайно постоянно уделяем этому моменту повышенное внимание, ибо, повторим это ещё раз, любая форма является не чем иным, как «ловушкой Времени». Время, будучи заключённым в формы ментального знания, теряет свою динамику, лишается своей Божественной силы и пребывает в своего рода «анабиозе». Пробудить его теперь от этой спячки сможет лишь то, что её создало, — человеческое сознание.

В этом вообще отражается удивительное качество любой структуры — зависимость от своих элементов; или скажем более выразительно — способность быть порабощённой своими «более примитивными» творениями.

И именно в этом, на первый взгляд, парадоксе мы находим подтверждение равнозначности качеств любых элементов любой системы, вне зависимости от их кажущихся масштабов. В нашем Мире, действительно, любая Часть равна Целому, и так же как Целое может породить Часть, так же и эта Часть (увы!) может уничтожить породившее её Целое.

Судьба Бога — в руках Человека. Вдумайтесь в эту неслучайную взаимозависимость, а ещё лучше — ощутите её.

Есть смысл немного задержаться на этой крайне важной теме, хотя прямого отношения к исследуемой нами связке Время-Энергия-Ощущения она и не имеет.

Выше мы уже упоминали, что Время, развернув себя в Пространство, дальнейший «процесс» своего творчества осуществляет уже через Пространство. В этом проявляется общий принцип, характерный для всего происходящего в нашем мире.

Оказывается, любой процесс творения происходит в соответствии с чётко определённой иерархичностью. Выражается это в том, что более высокий план творения может оказывать безусловное влияние лишь на план, смежный с ним, то есть именно на тот, который является результатом его непосредственного творчества. Но каждый последующий план оказывается уже вне его влияния.

Так, например, Время, создав Пространство, может определять абсолютно всё и управлять абсолютно всем происходящим на плане Пространства. Но уже после того, как Пространство проявило Материю, управлять Материей и «вмешиваться в её дела» Время может только через Пространство.

Для человека подобная «иерархичность влияния» имеет огромное значение, ибо напрочь отметает все устоявшиеся религиозные императивы. Оказывается, что хотя в мире Человека всё происходящее и определяется внешней динамикой первичной структуры (Временем), но вот окончательно формируется уже исключительно за счёт сил внутренних, создаваемых самим человеком — его представлениями, взглядами, озарениями и заблуждениями.

Оказывается, Бог-Время никогда не принимал прямого участия в процессе творения как земного плана, так и самого человека (выясняется, что это попросту не в его власти!), им для этого, было создано огромное количество помощников-посредников (промежуточных планов).

Тот же аспект первичной структуры, который реально пытается определять характер всего происходящего с человеком, является уже не чем иным, как Информацией. И хоть Информация, в самом деле, имеет доступ к любому плану, она, тем не менее, полностью подчинена тому, что на этих планах происходит. То есть в пространстве человека она легко подавляется, искажается и часто становится откровенно деструктивной.

Предельно обнажим суть того, что мы пытаемся сказать: в нашем мире для человека нет внешнего Бога.

В нашем мире Бог Человека — это сам Человек.

Тысячи лет человек черпал силы в том, что верил в неустанно-неусыпную внешнюю Божественную заботу и помощь. И действительно, чем больше он в это верил, тем большую помощь получал. Но теперь уже понятно, что не от «внешнего Бога», а лишь от самого себя. Ибо, повторимся, — он сам же для себя этим Богом и был. И именно поэтому «воздавалось» ему всегда лишь «по вере его».

Но человек взрослеет, обретает силу его сознание, и сейчас он уже вполне готов покинуть «детский мир» иллюзий и принять реальную правду: Бог, стоящий у истоков творения, не в силах ни наказать его, ни ему помочь, человек всегда был вне зоны его влияния.

Более того — Бог сам давно стал заложником Человека. И только от того, сумеет ли человек найти в себе силы для самостоятельного духовного роста, сумеет ли он открыть Бога в себе и реализовать тот божественный потенциал, что заложен в него изначально, — во многом зависит судьба всей Вселенной.

Бог играет в очень опасную для себя и рискованную игру… И в этом — выражение его истинной, огромной любви к Человеку и беззаветная вера в своё детище!

Всё происходящее в пространстве человека зависит исключительно от него и определяется только качеством его сознания. Какие бы грандиозные космические катаклизмы с ним ни случались, — вызываются и формируются они только им самим.

Отнеситесь теперь несколько иначе к слышанному не раз: «На Бога надейся, да сам не плошай», — и не оплошайте.

Чудо — это то, что в нашем мире может сотворить только человек. И хоть сама возможность Чуда — это реализация Божественного потенциала, но всегда оно совершается исключительно «руками» человека. Часто — неосознанно. Мы вам предлагаем это делать осознанно и радостно, но в любом случае — у Бога нет других рук, кроме человеческих.

Все земные катастрофы и «концы Света», все небесные явления народу Христа и Девы Марии, все загадочные и аномальные явления формирует сам человек, вызывая их своим глубоким подсознательным велением (коллективное бессознательное Юнга, морфогенетическое поле Шелдрейка, ноосфера Вернадского и пр.).

Отсюда: нам нечего ждать милости от богов в мире, где правит Человек. Но всё же милость Божья в этом мире присутствует всегда, но реализована она может быть только самим Человеком.

* * *

Звёзды — это области пространства с очень высокой динамикой Времени. Время в звёздах не «сгорает» (как утверждается в некоторых «продвинутых» гипотезах), Время в них просто живёт, то есть реализует свою динамику.

Звёзды — это акупунктурные точки нашего Пространства, через которые поддерживается и регулируется его существование. Одновременно, звёзды — это зоны творчества Времени-Пространства, именно через них Пространство и создаёт Материю.

То есть наше Солнце — это почти «чистое Время», это Время в своём естественном состоянии — состоянии творчества и высокой динамики.

Ещё в глубокой древности люди открыли, что, выражая любовь Солнцу, открывая ему себя, возможно достичь состояния высокой внутренней гармонии.

Чем определяется нынешняя высокая, устойчивая и практически непрерывная динамика Времени внутри звёзд?

Тем, что процесс творения в них не локализован во времени, а непрерывен. Создание Временем Пространства и Материи — это не то, что случилось когда-то, это продолжается и сейчас.

Процесс Вселенского творчества происходит непрерывно и одновременно во всех точках Пространства. Творчество — состояние трансцендентное, про него нельзя сказать, что оно «некогда уже состоялось». Нет, игра Времени, процесс его самореализации продолжается и сейчас. Хоть одновременно всё, действительно, уже состоялось «некогда». То есть мы можем наблюдать лишь трёхмерную проекцию трансцендентных мгновенных событий, превращённых нашим ментальным восприятием в процесс.

Но почему тогда некоторые звёзды всё же сгорают, то есть как бы «тухнут», умирают? Сказывается регулирующий фактор Хаоса. Идут процессы, удерживающие Вселенский Гомеостаз от разрушения, для его устойчивости в равной степени опасны как экспансия Хаоса, так и излишняя упорядоченность.

На примере со звёздами мы ещё раз видим, что любой процесс творчества — это поддержание высокой динамикой Времени. Настоящий Творец сливается со Временем, становится с ним одним целым. Творец — это и есть само Время.

Отсюда: Творец не может стареть. Творец не может умереть. Творцы стареют лишь в «промежутках» творческого состояния, лишь когда они «засыпают», сбиваясь на привычно-убогий ритм жизни. Верно было сказано кем-то: «Волшебники умирают только тогда, когда они перестают быть Волшебниками».

* * *

Энергия — это динамика Времени. Информация — это матрица проявившего себя Времени и Пространства, это намерение Времени.

Материя — латентное состояние Времени, структурировавшего себя через Информацию.

Материя в мире человека — это форма его ментальных представлений о Времени-Пространстве.

В таком мире ментал контролирует (искажает) Информацию, а затем проецирует эту «ущербность» на Материю, чем резко понижает её свободу и энергоёмкость. То есть именно через ментал реализует себя фактор Хаоса. Поэтому уровень свободной энергии в пространстве человека обратно пропорционален уровню ментала.

Когда ситуация становится критической (происходит приближение соотношения Хаос-Гармония к коэффициенту φ, «золотому сечению»), срабатывает «эффект Калейдоскопа», и через разрушение и обновление жизнеспособность системы восстанавливается.

В живых (биологических) системах динамика Времени (активная энергия) больше, чем в неживых.

В ментальных системах динамика Времени вновь понижается.

Но в то же время в ментальных системах возникает новая динамика, так как рождается новое качество — эмоции и, одновременно, — самоосознание. Самоосознание как включение в канал ощущений.

Ментал, совмещённый с эмоциями и усиленный той энергией, к которой эмоции имеют доступ, превращается в монолитные застенки и намертво связывает энергию Времени.

Но в то же время — эмоции, но совмещённые уже с ощущениями, приводят к усилению их интенсивности, а значит — к пробуждению Времени, к освобождению его энергии и возможности придания ей высокой динамики.

Самоосознание себя в потоке эмоций формирует Жажду Жизни, которая теперь легко может быть реализована за счёт огромнейшей хрональной энергии.

Именно Человек получает к ней осознанный доступ и обретает возможность стать самим Временем, сделав его качеством своего Сознания. А ещё точнее — своё сознание поднимая до масштабов Времени.

Именно Человек, освободивший через активизацию канала ощущений энергию Времени внутри себя, то есть вернув ему внутреннюю динамику, практически автоматически входит в резонанс с высшей динамикой Времени, сливается с ней, становится самим Временем. Получает возможность и право (!) им управлять (ибо интенсивные ощущения возможны лишь в случае их тотального и безоценочного приятия).

* * *

Выше мы уже говорили, что всю искусственно создаваемую энергию (то есть энергию неприродного характера) человек до сих пор получал исключительно за счёт разрушения: разрушая дрова и уголь (горение); разрушая структуру воды (паровые машины); разрушая кислотно-щелочные соединения (гальванические элементы); разрушая структуру кристаллов (пьезоэнергия); и наконец, разрушая структуру атома. Забраться глубже он, к счастью, ещё не успел.

Более того — все физиологическое обеспечение человека осуществляется за счёт всё тех же химических разрушений, происходящих в процессе пищеварения.

И это всегда представлялось нормальным и естественным. Но ведь, разрушая, мы неизбежно что-то отрицаем. Нарушая тем самым Закон Цельности и Единства.

Во Вселенной тоже непрерывно происходит разнообразное разрушение, но оно при этом всегда компенсируется одновременным созиданием. В случае же человека, разрушение почти всегда происходит некомпенсируемо, неизбежно увеличивая диссипативность (хаотичность) человеческого пространства.

Однако сейчас человек подошёл к этапному рубежу в своём развитии — он уже готов к освоению принципов получения энергии без разрушения. Без противопоставления себя окружающему Миру.

Получение энергии без разрушения! Любой — и для внешних, и для внутренних нужд. При этом сводится к минимуму либо исключается совсем даже то разрушение, которое связано со старением (износом) энергопринимающих систем. В случае человека — это его тело и все физиологические системы.

Означает это ни много, ни мало, но — существование без разрушения! Человечество, действительно, в своей значительной части уже внутренне созрело для принятия идеи бессмертного существования.

Как именно получать энергию (вскрывать её «связанный» потенциал), не разрушая структуру и форму материи, то есть не разрушая и не переделывая человеческое пространство, мы уже говорили: за счёт пробуждения динамики энергии Времени, заключённой в объектах нашего мира, через их интенсивное восприятие, через включение этих объектов в канал ощущений.

На данном этапе мы не предлагаем разрушать даже паттерны тех негативных программ, которые, как нам долго казалось, лишь омрачают нашу жизнь и создают проблемы. Напротив — мы их теперь приветствуем как величайшее сокровище — ибо в них, как оказывается, сокрыта энергия жизни. Ведь именно присутствие негатива создаёт в сознании человека основную движущую силу всех его поступков — эмоции.

Освободив эту энергию своим согласием на присутствие в нас негативных программ, сняв сопротивление перед ними, мы возвращаем динамику энергии Времени, сокрытой в них, мы движемся вместе с этой энергией, направляем её на решение своих творческих задач.

Движение с потоком Времени всего лишь через тотальное проживание всех ощущений — это и есть путь к реальному бессмертию.

Отказ же от включения в динамику Времени через оценку ощущений и последующее их отрицание создаёт: болезни от избытка запертой энергии, преждевременное сгорание, старение и смерть.

Отказ через привязки создаёт: болезни от дефицита энергии, энергодистрофию систем и органов, истощение, преждевременное старение и смерть.

* * *

Точка, развернувшая себя в систему, в которой присутствует взаимоотрицание элементов, составляющих эту систему, утрачивает свою Цельность. В ней неизбежно возникает внутренняя динамика, направленная на восстановление утраченной Целостности и Единства всех её составляющих. Эта динамика создаёт специфическую напряжённость в созданной системе — хрональную напряжённость.

Именно хрональная напряжённость определяет энергопотенциал как любого объекта такой системы, так и всех взаимосвязей, возникающих между объектами. И именно хрональная напряжённость получает своё частное, локальное проявление в виде сил гравитации, а также сил, определяющих все ныне известные нам формы взаимодействий, — электромагнитных, ядерных и пр.

В системе Вселенной возникает особая сеть хрональных напряжённостей. Именно об этой сети упоминает ряд эзотерических источников, именно её вычислил и назвал «сетью космических струн» английский физик и Нобелевский лауреат Стивен Хокинг.

Отсюда, как следствие: теорема Белла (о существовании мгновенной взаимосвязи между элементами любой системы).

Отсюда: любой объект, любое тело изначально содержит в себе потенциал хрональной динамики, как внутренней, так И внешней. И для освобождения этого потенциала нет никакой необходимости прилагать к такому объекту внешнюю силу— надо просто убрать силу, связывающую этот потенциал. Силу ментальных представлений. И сделать это можно всего лишь включением объекта в канал ощущений.

Следствие — неисчерпаемый источник энергии.

* * *

Все вышеприведённые соображения имеют реальное и огромное значение уже сейчас, то есть существует возможность как дальнейшего теоретического их развития, так и практического применения.

Так, например, если в продолжение последней из обозначенных тем говорить о гравитации (то есть, как мы уже отметили, всего лишь частном проявлении общей динамики к восстановлению Целостности и Единства), то для нейтрализации её действия достаточно обретения Цельности «в себе» (например, через СВП-2), то есть — реализации динамики Времени в своей само-системе.

В этом случае человек получает реальную возможность не только естественного перемещения в пространстве (левитация), но и практически мгновенного переноса в любую точку пространственно-временной структуры, всего лишь за счёт настройки на характеристики этой точки. Более того — перемещения в любую систему представлений.

* * *

В свете всего вышесказанного становится понятно, что «просто время», или «время как длительность процессов», представляет собой всего лишь субъективное ощущение той самой хрональной напряжённости, которая возникает между различными точками трёхмерной развертки Времени (а точнее — его трёхмерной проекции) в наше пространство.

Именно эта напряжённость создаёт в мире человека возможность движения (то есть возможность любой динамики вообще), но вовсе не наоборот — движение не создаёт время даже как определитель этого движения.

* * *

Сознание — это проявление одного из аспектов Времени; аспекта, обладающего мощной внутренней динамикой, направленной на самоисследование и самопознание.

Сознание — частный случай общей динамики Времени, ориентированной на восстановление Цельности и Единства.

Восстановление Цельности и Единства невозможно без реализации тенденции к самоосознанию и самоисследованию, неизбежно возникающей внутри образованной системы.

Самоосознание возможно лишь через включение в канал ощущений.

В мире человека для внешних объектов (условно внешних) включение в канал ощущений может осуществляться как бы опосредованно, то есть через самого человека, так как любой объект — это всего лишь семантическая единица ментала и «объективного» в нём — только та хрональная энергия, которой насильно придана ментальная форма.

Включение в канал ощущений приводит к восстановлению динамики Времени. Динамика Времени всегда реализуется через первичную Информационную матрицу. То есть самопознание— это включение в неискаженную Информационную матрицу через канал ощущений.

Отсюда: Сознание — это внутренняя динамика, присущая любому объекту и направленная на восстановление в этом объекте привычной эталонной структуры, соответствующей Информационной матрице Времени.

Плотность Сознания (новый термин) — это интенсивность восприятия ощущений; соответствует высокой динамике хрональной энергии. Чем выше плотность Сознания, тем выше способность к реализации творческого потенциала. То есть — любому творчеству всегда присуща высокая динамика Времени.

Чем выше интенсивность ощущений, возникающих при восприятии объекта, тем большей плотностью сознания он был создан. Например, физические объекты или, напротив, объекты духовного характера (типа религиозных эгрегоров), но созданные уже коллективным сознанием.

* * *

В тех точках пространства, где нарушена динамика Времени, неизбежно возникает (и непрерывно нарастает) хрональная напряжённость.

Любая проблема всего лишь проявляет именно те точки (состояния), в которых присутствует аномальная напряжённость энергии Времени.

То есть проблема — это эмоционально-ментальная напряжённость, транслированная во внешнее пространство и возникшая вследствие остановки (связывания) менталом хрональной энергии.

* * *

Смех возникает в точке интеграции парадокса, то есть в зоне столкновения и саморазрушения разнонаправленных (то есть имеющих противоположный вектор) ментальных конструкций. В процессе этого неизбежно разрушается их семантическая форма, именно то, что удерживает энергию Времени в связанном состоянии.

Смех при этом обретает качество эмоции с очень высокой внутренней динамикой. Поэтому те состояния, которые возникают как на фоне смеха, так и после него, — это и есть жажда восприятия и жажда Жизни;это самопроизвольное стремление к высокой интенсивности ощущений.

То есть смех помогает вернуть высокую динамику энергии Времени. («Через смех вы сможете достичь Бога… Смех — это мост к нему»(Раджниш).)

Отсюда сделаем обобщённый вывод: в пространстве человека интеграция парадокса всегда приводит к освобождению (к излучению) энергии Времени.

Причём, ещё раз уточним, парадокс — это не просто «смысловой конфликт» между различными понятиями. Нет, наш подход намного шире — это прежде всего взаимоотрицание семантических конструкций, то есть тех форм (здесь — и смысловых, и физических), которыми Время вообще проявило себя в нашем пространстве.

Такой парадокс семантических форм может случиться (и случается) не только во внутреннем пространстве человека, но и во внешнем — физическом, в том, что мы зовём естественной природой.

Смерчи, всевозможные спонтанные вихревые образования в жидкой среде (типа водоворотов), в воздушной (типа НЛО), даже шаровые молнии (устойчивый плазменный вихрь) — как раз и являются результатом подобного парадокса семантических форм, ибо всегда рождаются на границе взаимоотрицающих характеристик среды.

* * *

Любая болезнь болезненна лишь по одной причине, боль — это самый действенный способ привлечения внимания к подавленным ощущениям, а значит — к заблокированной хрональной энергии.

Острая боль — способ привлечения внимания на уровне программы выживания. Именно поэтому блокировать её естественным, образом практически невозможно, достижимо это лишь с помощью искусственных болеутоляющих препаратов.

Боль меньшей интенсивности, например хронического характера — зуд, кашель и пр., — это способ привлечения внимания на более поверхностном уровне. Эти раздражители уже достаточно легко блокируются переключением и отвлечением внимания, ещё легче — лекарственными средствами.

Но любая попытка облегчить боль через отвлечение внимания от неё или через прямую блокировку болезненных ощущений неизбежно приводит к увеличению напряжённости заблокированной энергии и реальному выздоровлению не способствует.

Эффективны лишь те методики и приёмы, которые любым способом провоцируют привлечение внимания к проблемным участкам, зонам и органам. К их числу относятся всевозможные массажи и аппликации, рефлексотерапия и значительная часть фитотерапии.

По поводу последней — чем на более тонком уровне происходит привлечение внимания, тем больший эффект при этом достигается (отсутствует сопротивление физического ментала). Если в поражённом органе провоцируется раздражение на клеточном уровне, то оздоравливающий эффект будет намного больше, чем когда это происходит на поверхностном уровне. Именно этим объясняется эффективность траволечения, косметических масок (не питательного характера) и многих кремов.

То есть, пока мы лечим лишь органы, изо всех сил посылающие нам сигналы о недостаточном внимании к ним в виде болезней и всевозможных расстройств, и лечим их только для того, чтобы они эти сигналы не посылали, а именно — стандартным образом, блокируя их болезненность и исключая из своего внимания, мы неизбежно стареем и умираем.

В последнее время это предлагают делать всё более изощрёнными способами — через «особо продвинутые» формы воздействия на болезнь и отвлечения внимания, но в конечном итоге смысл подавляющего большинства таких рекомендаций сводится к одному — к избеганию проживания негатива.

Мы предлагаем иное — заменить общепринятое и привычное бегство от страдания движением навстречу ему, мы предлагаем делать шаг навстречу любым ощущениям, какого бы характера они ни были.

О том, как при этом позволить себе страдать не страдая, — вся наша школа.

* * *

В человеке заложен мощный страховочный механизм самоспасения и самооздоровления — это принудительное привлечение внимания через стрессовые состояния, то есть через состояния, как бы представляющие угрозу для жизни. В таких экстренных случаях мгновенно включается древняя программа выживания, делая всё возможное для стабилизации состояния.

Простейший пример — обливание холодной водой. Результат — мгновенное и тотальное включение всего тела в канал ощущений, в режим его полного восприятия и, как следствие, — разблокировка связанной энергии, оздоровление или просто высокий жизненный тонус.

К такому же результату приводят всевозможные парадоксальные способы дыхания, при которых имитируется состояние удушья, — это и древние практики пранаямы и многочисленные современные, наиболее характерной из которых является система волевой задержки дыхания Бутейко.

К подобной «стрессотерапии» можно отнести и целый ряд внешне «изуверских» народных способов исцеления, например: лечение крапивой, пчелами и осами, настоем мухомора и болиголова, змеиным ядом и пр.

Впрочем, лечение ядами — тема совершенно особая, и, судя по всему, её актуальность ещё будет расти. Но в её основе всё то же — создание стрессового, опасного для выживания состояния (организма в целом или его отдельных органов) и через это — мощное привлечение внимания в нужную зону, поддержанное программой выживания.

Очень многие народные способы лечения «мягкими ядами», например чистотелом (кожа), картофельным соком (желудок, геморрой), луком и свеклой (насморк) и пр., основаны на этом же — на локальном щадяще-агрессивном воздействии на определённую зону, для привлечения внимания к ней и разблокировки застрявшей энергии.

Особняком в этом ряду, в силу своей важности, стоит лечение ядами рака, но и в этом случае работают всё те же принципы и механизмы.

* * *

Обязательно следует отметить следующее — если привлечение внимания к заблокированной энергии происходит исключительно принудительно (только за счёт внешнего воздействия на организм) и не сопровождается сознательным согласием на проживание болезненных ощущений, то есть изменением сознания и мироощущения, то положительный эффект, достигаемый в процессе такого лечения, будет либо временным, либо создаст дополнительные проблемы на любом из планов жизненного пространства.

Причина, создавшая хрональную ловушку (болезненное состояние), при этом или переводится на более глубокий уровень, или сбрасывается на самое уязвимое звено в близкородственном окружении, как правило — на детей.

* * *

Вся пресловутая полезность спорта, а точнее — физических упражнений, гимнастики, поднятия тяжестей, растяжек и пр., объясняется только одним — тем, что при этом происходит принудительное включение в канал ощущений тех или иных зон, участков и частей тела. Во время выполнения упражнений привлекается внимание к соответствующим органам, благодаря чему в них активизируется хрональная энергия. Сила, гибкость и даже эффект омоложения являются всего лишь следствием этого.

Показательны в этом плане «парадоксальные» системы набора силы — всевозможные изометрические упражнения (например, система Самсона или гимнастика Гермеса), в которых важен не столько внешний «физический рисунок», сколько проигрывание его в голове, а точнее — в ощущениях.

При этом происходит усиленная концентрация на определённых зонах тела и, как следствие, — освобождение хрональной энергии, проявляющей себя через изменение физических характеристик.

* * *

Ещё раз обозначим основной принцип, определяющий условия существования в человеческом пространстве, — всё, чтомы отказались ощущать, становится болезненным, подвергается старению и распаду.

С годами у человека накапливается огромный багаж отвергнутых ощущений, являющийся результатом несогласия, страхов, ожиданий и сожалений, именно эти состояния определяют качество его психического и физического здоровья.

Для того чтобы включить определённый орган или систему в процесс оздоровления, необходимо прежде всего оживить в них ощущения и создать в этих ощущениях высокую динамику.

Именно на это были сориентированы многие народные рецепты и рекомендации, использовавшие этот принцип неосознанно. Так, например, уже давно из поколения в поколение передаётся следующий «бабушкин совет» — если девушка хочет иметь здоровые и красивые волосы, их необходимо расчёсывать перед сном не менее ста раз.

Пожалуй, только теперь становится понятным, почему эта на первый взгляд странная рекомендация «работала» и помогала сохранить пышные волосы. Оказывается, волосы — это совсем не мёртвые и ороговевшие окончания, более того — они не только могут ощущать, но им это крайне необходимо, так же как любому другому человеческому органу.

У социумного человека отсутствует традиция ощущать себя, своё тело, а тем более — свои внутренние органы, это считается и ненужным, и невозможным, но именно из-за этого в них создаётся избыток (или недостаток) энергии, вызывающей старение и разрушение.

Существует такое поверье — кто часто смотрит в зеркало, тот быстро стареет. Этой примете часто пытаются дать некое мистическое объяснение, но на самом деле ничего «потустороннего» в ней нет.

Зеркало — смеётся Дурак, — это такое приспособление, в котором видно любое лицо, кроме собственного.

И он полностью прав — именно эта особенность является причиной, заставляющей стареть наше лицо. Когда человек смотрит в зеркало, он себя действительно не видит, он не ощущает своего лица. Он его просто знает и каждый раз придаёт ему стандартно знакомое выражение.

Более того — пытаясь иногда взглянуть на себя со стороны, сего лишь извлекает из памяти свой зеркальный образ, он вспоминает, вместо того чтобы ощущать.

Было бы неплохо приучить себя наряду со всевозможными огуречными, творожными и прочими кондитерскими масками для лица Делать ещё одну — хрональную. Это значит — ощущать своё лицо, омывать потоком ощущений каждый его участок (а особенно— участки проблемные) и делать это в течение дня почаще но совершенно обязательно — хотя бы по 10 минут каждый день, как упражнение.

Это же можно предложить и в отношении любого другого органа или части тела, особенно если они подвержены какому-то заболеванию. —

Обобщим сказанное — человек себя не ощущает, он себя знает. Именно поэтому он стареет и умирает.

* * *

Ближе всего к использованию обозначенных принципов подошла гомеопатия, двигаясь при этом своим, чисто эмпирическим путём.

Основной принцип гомеопатии — «подобное лечится подобным». Так, например, если хина вызывает симптомы, аналогичные малярии, то именно она будет показана для лечения этого заболевания.

То есть болезненные ощущения при этом не только не блокируются, а, напротив, как бы провоцируются. Причём происходит это исключительно на тонких уровнях — на клеточном ли ещё на более тонком — на информационном, так как все гомеопатические препараты разбавляются до исчезающее малой концентрации.

Это важный момент, ибо на любое физическое вторжение иммунная система реагирует выработкой антител, призванных сопротивляться носителям болезни, то есть первая и основная реакция организма — сопротивление. Но уже на более тонком информационном уровне этого не происходит. Именно поэтому чем меньше концентрация гомеопатического препарата, тем он более эффективен, то есть — тем эффективнее происходит привлечение внимания к очагу болезни, а значит — освобождение запертой в нём энергии.

* * *

Последнее время учёные разных стран, исследуя механизмы старения, пришли к единому выводу — причиной, вызывающей дряхлость и увядание человека, является избыток в его клетках так называемых свободных радикалов.

Вопрос их возникновения на данный момент остаётся открытым. Известно лишь, что некий избыток энергии, непонятно почему возникший, выбивает некоторые электроны из атомов. Освободившиеся электроны присоединяются к другим атомам, создавая возбуждённую систему— свободный радикал.

Но, похоже, мы уже можем внести ясность по поводу природы этой избыточной энергии и причин, её вызвавших. Всё наше исследование — об этом.

Здоровому организму определённое количество свободных радикалов даже необходимо — они сжигают клеточный шлак, своего рода «биомусор». Но когда их становится слишком много, они начинают разрушать уже сам организм, в частности — клеточные мембраны и ДНК, влияя тем самым на способность клеток к делению.

Появление избытка свободных радикалов — это, по сути, сигнал о возникших в организме «хрональных ловушках», то есть зон с избытком запертой энергии.

Сейчас для борьбы со свободными радикалами принято использовать различные антиоксиданты. Но что при этом происходит? Антиоксиданты всего лишь маскируют эти сигналы, то есть убирают симптоматику хронального застоя, ничего не меняя по существу.

Иными словами — переводят причину возникшей деформации на ещё более тонкий уровень, или, говоря языком не нашей школы, — способствуют наращиванию кармы.

Опыт, накопленный нами, показывает, что технология «Внутреннего смеха» прекрасно заменяет антиоксиданты. Более того — она работает как раз с причиной, создавшей хрональную ловушку, возвращает застрявшей энергии её естественную динамику и «раскрывает» хрональные пробки, то есть зоны с избыточным эпергопотенциалом.

* * *

Всё, происходящее в мире человека, все его начинания, вся движущаяся сила его поступков определена одним — необходимостью испытывать удовольствие, радость.

Суть любого удовольствия — это интенсивные ощущения, это ощущение движения энергии. Чем выше частота вибраций этой энергии, тем большее состояние комфорта испытывает человек. Высшее удовлетворение он испытывает, транслируя энергию любви на объект своего внимания. Что происходит при этом? Трансляция любви на внешний объект возможна лишь после включения этого объекта в канал своих ощущений. Начав его ощущать, мы его, по сути, оживляем в своём пространстве. Именно так — своей любовью мы оживляем пространство своего существования.

Именно в этом задача истинной любви — оживление Мира и его проявление, в этом же и её суть. Не случайно во все времена величайшим преступлением было убийство Любви. Убивание Любви к чему-либо — это разрушение Мира, это нежелание принять его Божественность, это отказ ему в праве быть полноценно проявленным, ибо состояться Мир может только через человека.

Бог есть Любовь, значит Бог есть безусловное ощущение Мира, динамика этого Мира, его живая энергия.

* * *

Для полноценного существования человеку совершенно необходима динамика жизни — как внешняя, так и внутренняя.

Первую половину своей жизни человек традиционно посвящает реализации потенциала внешней динамики. Это, прежде всего, его личностная самореализация, направленная на создание вокруг себя определённого социумного пространства, формирование социумного статуса и возможности социумного самовыражения.

Но уже следующей задачей человека является реализация потенциала внутренней динамики. А это — восприятие себя и мира через ощущения, то есть трансляция миру своей энергии через ощущение этого мира.

Эти динамики взаимодополняющи, и никакого антагонизма между ними существовать не должно. Но попытка реализации одной динамики за счёт другой неизбежно создаёт хаос и развал.

Отказ от внешней реализации приводит к неизбежному идеализму, к отрицанию социумного мира, к нежеланию его ощущать и проживать и, как следствие, к его омертвлению.

Отказ же от реализации внутренней динамики (неумение или неготовность к этому) создаёт в жизни социумного человека один из самых тяжёлых кризисов, так называемый кризис сорокалетних. В этом случае неизбежна потеря смысла жизни, развал физических структур и коллапс психических.

Полноценная динамика жизни — это оживление своего жизненного пространства через включение его в канал ощущений, возвращение ему Божественного статуса.

* * *

Хрональная энергия лишена человеческих категорий, ей всё равно, через какие состояния себя реализовывать — через состояние счастья или, напротив, несчастливости. Будучи запертой внутри человека и требуя своего оживления, она создаёт в нём особое энергетическое давление, провоцирующее его на определённые поступки и состояния. Причём ни характер этих поступков, ни качество эмоционального состояния человека для неё не имеет никакого значения — ей важна лишь динамика.

Поэтому если человек с детства не был приучен к счастливому восприятию себя и своей жизни, то теперь для создания в ней высокой динамики (а точнее — для создания высокой динамики в своих ощущениях), он будет наполнять своё существование тем, что для него более привычно, — негативными ситуациями и болезненными состояниями. Ощущая при этом, что он живёт, что он — испытывает хоть какие-то ощущения, совершенно необходимые ему для оживления энергии, требующей выхода.

Эмоции крайне необходимы для создания высокой динамики. Но если у человека нет привычки (опыта) к положительным эмоциям, то он будет изо всех сил заполнять своё существование эмоциями негативными. Удивляясь затем превратностям судьбы, сетуя на её несправедливость и всё больше ощущая свою обречённость.

Негативная эмоция — результат сопротивления оценённым менталом ощущениям, нежелание их проживать. Нас этому учат с детства — сопротивляться своим состояниям в угоду встроенной в нас правильности. Нас с детства приучают ощущать себя живыми через негатив, через страдание.

И потом, в гуще жизни, из двух путей — к счастью или страданию, мы всегда будем выбирать тот, где нам больнее, ибо на уровне подсознания уже знаем — именно на этом пути мы будем испытывать максимальную интенсивность жизни, именно на нём наши ощущения будут живыми.

По этой же причине мы (не осознавая этого сами) годами не отпускаем негатив своего прошлого, мы периодически мучаем себя воспоминаниями, входя в них снова и снова — но ощущая себя от этого живыми.

Высокая интенсивность ощущений человеку совершенно необходима, но окраску этим ощущениям, их качество он всегда выбирает сам, ориентируясь на свой жизненный опыт.

* * *

Человек разрушает мир только одним — своей несчастливостью, а ещё точнее — своим сопротивлением Счастью, своим нежеланием быть счастливым. Когда человек несчастен, он не в состоянии ощутить Мир во всей его полноте, чем неизбежно его омертвляет, вызывая с его стороны аналогичную реакцию и по отношению к себе.

Смерть приходит к человеку, только когда он добровольно отказывается принимать жизнь, отказывается принимать те ощущения, из которых она состоит. Только после того, как общее количество, общая масса непринятых ощущений достигает определённого критического значения, — жизнь угасает.

Но полноценное проживание жизни через тотальное её ощущение несовместимо со смертью. Жизнь и смерть несовместимы — пока вы живёте, вы для смерти недостижимы, смерть получает в своё пользование лишь тех, кто только притворяется живым. Жизнь без ощущений — это отказ от жизни в пользу смерти. Поэтому можно умереть для Жизни, а можно — для смерти. Для смерти умирает тот, кто выбирает жить.

Человек стареет, лишь когда он спит, то есть когда он в ментале. Каждая мысль — это обездвиженный фрагмент Времени, чем больше таких фрагментов, тем больше хрональной энергии закупорено внутри человека и тем она разрушительнее.

Старость — это результат воздействия на человека плененного и запертого в нём Времени. Смерть — расплата за это. Человек омертвляет Время и лишает динамики его энергию, связывая её своими ментальными представлениями. Чем больше человек убивает Время, тем больше Время убивает его.

Уважительное отношение ко Времени исключает суету и спешку. Жизнь должна быть стремительной, но она не должна быть поспешной. Спешка убивает Время, ибо заставляет забывать получать удовольствие от мгновений, омертвленных суетой.

Секрет бессмертия прост: получай удовольствие и испытывай радость от каждой секунды своей жизни, и их у тебя всегда будет в избытке, а жизнь твоя не будет знать конца.

* * *

Человек создаёт Мир, делает его гармоничным и Божественным, лишь когда получает необусловленное удовольствие от своего существования, когда радуется жизни. Когда он счастлив.

Счастье — это умение принять ВСЕ. Принять — значит ощутить то, что принимается, а по сути — оживить его, вернуть хрональной энергии, заключённой в нём, её естественную динамику.

Человек в состоянии воспринять только то, что он перед этим сотворил. Познать Бога — это значит сотворить его самому, сотворить из своей радости, из своего согласия, из своего умения жить.

Именно в этом тайный смысл миссии Человека — научиться быть счастливым в мире людей> а значит — научиться быть счастливым в Боге, ибо только из него мир людей и состоит.

* * *

Итак, любое знание, представление, любая «истина», а по сути — любой объект как семантическая форма, обездвиживает энергию Времени и неизбежно обрекает на развал систему, его создавшую.

На суть происходящего внутри таких ментальных конструкций указывают уже сами термины, которые мы используем при их описании.

Так, например, любое «заключение» неизбежно приводит к появлению «заключённого», и им всегда оказывается Время.

Любое «определение» (о-предел-ение) устанавливает пределы его свободы.

Любая «уверенность» (у-веры) основана лишь на вере в непогрешимость ментального знания.

Да и само слово «знание» является всего лишь производным от лексемы «знак», то есть — нечто строго фиксированное и определённое. А по сути — неподвижное и, следовательно, неживое.

Оказывается, уже сам наш язык изначально ориентирован на связывание энергии Времени, на понижение жизнеспособности человеческого пространства.

К тому же: любое сложившееся (сформировавшееся) мнение о ком-либо (даже позитивное) лишает отношения динамики, понижает степень свободы такой системы, обрекает её на внутренний конфликт, проблемные состояния и последующий развал.

Отсюда: необходимость стихийности, неуловимости, прозрачности как в собственном поведении, так и в отношениях.

Любое представление о «правильности»: о хорошем и плохом, о моральных канонах; о традициях и нравственности всегда направлено на одно — на правку свободы и стихийности хрональной энергии; и опять-таки — на заключение Времени в застенки ментальных представлений.

Сюда же: необходимость непривязки к будущему — к желанием, к цели. Любая цель — это жёсткая конструкция, пытающаяся насильно сформировать время, остановить его энергию.

На данный момент предлагается непрерывное отслеживание своего хронального пространства: все ли его формы пластичны? Не присутствует ли строгая фиксация в убеждениях, мнениях и взглядах? То есть — сохраняется ли свобода теченья Времени?

Привыкайте к зыбкости Мира, в котором живёте, к зыбкости восприятия себя.

Воспринимайте Мир сквозь логику Дурака: всё может быть!

Но при этом не забывайте: «Всё может быть», — возможно только в мире непрерывно живом, готовом к любым изменениям, текучем, струящемся и, но сути, не имеющем никакой инертности, никакой зависимости от вашего «предыдущесекундного» знания о нём.

Такой Мир — это и есть ваши живые ощущения. А ваши ощущения — это возможность получить ВСЕ, ибо ВСЕ состоит исключительно из ваших ощущений.

* * *

— Среди деревьев заблудиться легко, — смеётся Дурак, — а вот в лесу — невозможно.

— Тебе не везёт в жизни? — хохочет он. — А не везёт ли тебе во Вселенной?

Свертка времени-пространства углублённый вариант (СВП-2)

Технология «нуль-перехода» (деконцетрация внимания) позволяет нам вполне реально ощутить, как растворяются смысловые границы «описания Мира», как возникает при этом состояние глубокой внутренней отрешённости и понижается психофизиологический тонус. И это понятно, так как резко теряют свою активность (вплоть до полного выключения) те психологические механизмы, что создают привычную динамику нашего существования. Именно это позволяет нам осуществить фазовый «нуль-переход».

Но вот дальше, для полноценного освоения новой фазы игры и для полнокровного её проживания необходимо нечто прямо противоположное, а именно — повышенная, буквально тотальная включённость во всё происходящее и совершенно обязательный для этого высокий психофизический тонус.

Можем ли мы создать подобное состояние, используя имеющийся у нас арсенал уже освоенных техник и состояний? Вполне. Для этого мы просто немного расширим изучаемую технологию деконцентрации внимания.

Напомним, что при её выполнении происходит полное выключение ментала, наступает остановка внутреннего диалога и возникает достаточно специфическое ощущение растворения собственного «Я». Окружающий мир словно теряет свою как временную, так и пространственную протяжённость, превращаясь в объём-точку, то есть воспринимаясь теперь во всём своём объёме одновременно.

На первом уровне мы слегка уже прикоснулись к этому состоянию, осваивая технологию «Свёртки Времени-Пространства». И сейчас, используя технику деконцентрации внимания, мы продолжим и углубим технологию «свёртки», освоив уже её следующий уровень, то есть — «СВП-2». Итак —

Технология «свертки времени-пространства» второй этап (углублённый)

Предлагаемая технология имеет несколько промежуточных стадий, каждая из которых, тем не менее, является полностью самостоятельной и работает с конкретным каналом восприятия.

В приложении к зрительному каналу технология СВП-2 выглядит следующим образом.

На первом этапе вы делаете то, что вам уже знакомо, а именно: распределяете своё внимание равномерно по всему зрительному полю. Но вот дальше вы не только не создаёте «плоскостную» картинку, а наоборот — придаёте визуальному пространству акцентированный объём.

Для этого вы как бы вводите в своё восприятие этого пространства те параметры, которые присущи трёхмерности, то есть — ощущение расстояния между собой и каждым из попавших в поле зрения объектов; то же самое делаете и с ощущением их местоположения по отношению друг к другу, чем создаёте глубину картинки и её многоплановость.

При этом по-прежнему совершенно необходимо воспринимать всё зрительное поле не фрагментированно, а целостно. То есть поскольку ваше внимание деконцентрировано и в нём отсутствует привязка к единичным объектам, то вы теперь воспринимаете весь объём визуального пространства целокупно, едино и не фрагментированно.

Возможно, уже на первом этапе освоения технологии вы испытаете некоторый шок — оказывается, прекрасно зная, что мы живём в трёхмерном объёмном мире, мы этот мир почти постоянно у себя «воруем», воспринимая его примитивно плоским и лишённым глубины.

Замечаем же это мы лишь после того, как уже сознательно разрешаем себе посмотреть вокруг объёмным зрением. И только тогда «рядовое» пространство повседневности для многих неожиданно обретает совершенно особую выразительность, наполненность и привлекательность.

Позволив себе открыть мир в «живом объёме», вы можете теперь увидеть его даже на плоском экране телевизора, причём не догадаться об объёме, а именно увидеть, словно в стереоизображении. Для этого проделайте следующее: сядьте от телевизора метрах в полутора-двух (при увеличении этого расстояния стереоэффект уменьшается) и проведите всего лишь начальную стадию деконцентрации своего внимания — вначале по всей поверхности экрана, а затем уже как бы по всему его объёму, вводя в канал восприятия ощущение глубины зрительного поля и расстояния между наблюдаемыми объектами. При этом экран вашего телевизора моментально становится объёмным!

При объёмной деконцентрации внимания происходит практически мгновенное, буквально скачкообразное повышение психофизического тонуса, ощущается прилив энергии и возникает достаточно специфическое ощущение полной включённости в окружающее пространство.

Испытывая такое очень ценное состояние повышенной интенсивности восприятия и повышенной включённости во всё происходящее, вы, тем не менее, по-прежнему воспринимаете окружающий мир как единый объём, не выделяя в нём отдельных объектов, но теперь этот «объёмный фон» служит уже не средством отстранения от окружающего мира, а, напротив, активной включённости в него.

Такой способ восприятия окружающего пространства открывает перед нами множество необычных возможностей, о которых мы поговорим уже на следующем занятии, после первоначального освоения этой технологии.

Аналогично СВП-2 выполняется в приложении к звуковому каналу.

Вначале вы концентрируете своё внимание на двух крайних источниках звука, например справа и слева, затем добавляете к ним крайние источники спереди и сзади. А потом равномерно распределяете своё внимание по всему объёму звукового пространства, воспринимая все звуки в нём одновременно и отслеживая их динамику, то есть изменение тональности, интенсивности и перемещение в пространстве.

При этом многие могут совершенно неожиданно для себя открыть практически неизвестное им пространство особого аудиомира, всегда присутствовавшего рядом с ними, но почти не замечаемого ранее.

Заполните себя этим пространством, позвольте себе раствориться в нём. Обратите внимание, насколько легко и, практически, самопроизвольно выключается при этом ментал, уступая место аудиоощущениям.

Обязательно послушайте таким образом музыку, желательно «живую», или хотя бы на хорошей стереосистеме. Возможно, вы осознаете, сколь многого лишали себя длительное время.

И наконец, капал сенсорных ощущений. Технология СВП-2 для сенсорики производится в пространстве нашего тела.

Внимание при этом вначале кон центрируется на диаметрально противоположных участках тела, например, — на макушке головы и стопах; — на правой ладони и левой, и т. п. А затем оно равномерно распределяется уже по всему объёму тела. При этом ваше тело становится единым, буквально точечным, но одновременно многомерным объектом. В пространство сенсорных ощущений попадает как кожная поверхность, так и все внутренние соматические сигналы, не выделяемые, тем не менее, из общего фона как отдельные.

Сенсорная СВП представляет для нас особый интерес, поскольку позволяет очень плавно и естественно выйти за пределы привычных и традиционных «человеческих» ощущений.

В процессе её отработки мы достаточно легко можем приблизиться к совершенно особым состояниям сознания.

Конкретнее об этом мы поговорим на последнем занятии, но уже сейчас можно предложить применять эту технологию при работе с сенсорными сигналами негативного и болезненного характера.

При этом возникает очень интересный эффект: некоторые достаточно интенсивные ощущения, например боли или беспокойства, воспринятые всего лишь как составляющие общего сенсорного фона, мгновенно теряют всю свою болезненность и «негативность».

Ментал при этом не работает, оценка отсутствует и понятие «негатива» в ощущениях исчезает. Вы теперь можете бесстрашно позволить себе ощущать любую боль, не испытывая при этом никакой мучительности. То есть — все варианты СВП неизбежно приводят к полному согласию со всем и тотальному приятию всего мира нашего существования.

Уже на следующем занятии мы поговорим о том, что аналогичным образом мы можем не только растворять болезненность ощущений в общем сенсорном фоне, но также и формировать в себе совершенно новые ощущения и необычные состояния для достижения тех или иных целей.

Следует учесть, что эффективность технологии СВП-2 значительно повышается при параллельном использовании тонких уровней внутреннего смеха.

Суммируя все три варианта объёмной деконцентрации внимания, то есть зрительный, слуховой и сенсорный, мы получаем окончательный интегральный вариант технологии СВП-2, при котором происходит целостное восприятие пространства нашего существования, одновременно по трём основным каналам.

Отрабатывая последовательно каждый вариант СВП-2 и объединяя их друг с другом, вы будете постепенно создавать новое качество своего сознания, уже полностью интегрированного с окружающим миром.

Таким образом, мы опять, на новом витке нашего движения, приходим к возможности и, более того, к необходимости существования в состоянии «здесь и сейчас». Но теперь масштабы этого понятия становятся неизмеримо большими и смыкаются с категориями «везде и всегда», ибо аналогично всему вышеописанному мы можем столь же целокупно и цельнообъёмно воспринимать теперь понятия «прошлое», «настоящее» и «будущее» (а точнее — свои ощущения, лишь обозначенные этими понятиями). Но опять же — более подробно об этом в следующий раз.

А в заключение этого краткого и сугубо практического занятия добавим, что технологию СВП-2 в равной степени возможно применить ещё к одному немаловажному аспекту нашего существования — к менталу.

При ментальной работе очень часто возникают положения, при которых мы вполне реально «за деревьями не видим леса». Это те случаи, когда требуется определённое решение, но отсутствует объёмное видение ситуации, когда для получения результата необходима нетривиальная, многомерная логика.

И здесь мы вновь подходим к одной из наших недавних тем — логике абсурда, квантовой логике Дурака. Ведь это и есть логика объёмного восприятия действительности. То есть логика, при которой любая ситуация воспринимается целостно и без вычленения из неё отдельных смысловых элементов. Но о том, как именно использовать в таких случаях технологию СВП-2, мы с вами поговорим в следующий раз, после того как вы наработаете определённый её опыт.

— Рейс «Москва-Урюпинск» временно отменяется из-за отсутствия аэродрома в Урюпинске, — торжественно, но едва сдерживая смех объявляет Дурак, заканчивая это занятие.

Двенадцатое занятие

— Ты никогда не найдёшь Дурака, — говорил дракон Пете, мерно крыльями перепончатыми взмахивая, — пока не поймёшь, что он всего лишь хвост.

— Чей хвост? — спросил удивлённо нестарый старик. Он сидел у дракона на шее, плотно обхватив её ногами, и цепко держался за его жёсткую гриву.

— Твой, разумеется, — засмеялся дракон, — чей же ещё…

— Ну вот, дожил, — вздохнув, сказал старик, — теперь уже хвост… А кем он завтра станет?

— Не в том ведь дело, кем он стать может, — продолжал дракон, — а в чём суть его. Куда бы ты ни направлялся, чем бы ни занимался, а хвост твой всегда за тобой следовать будет. И в этом, Петя, — главное, так как нет дела глупее, чем за хвостом своим гоняться.

— А выберешь если не верить в хвостатость свою, — наставлял он старика дальше, — то не стоит обижаться, когда эту самую хвостатость тебе раз за разом дверью прищемлять будут. До тех самых пор, пока не задумаешься — как может болеть то, чего у тебя нет?

Летел Петя на драконе немалое время у же, то выше облаков с ним поднимаясь, то к самой земле спускаясь. По сторонам с интересом посматривал — не бывал он в местах этих раньше, здешних царств не видывал, оттого и любопытно ему было, как же люд сказочный в краях заморских живёт-поживает.

Над городами многолюдными пролетал, над полями, пшеницей да рожью заросшими, пока не раскинулось под ним царство странное — ни единого человека он в нём не приметил, ни старого, ни малого, ни пешего, ни конного, будто вымерло всё. Дракона о непонятности такой спросил.

— Видишь ты, какое дело, Петя, — отвечал ему дракон, — жил в этом царстве когда-то волшебник один могучий. Что ни день, то могущественнее он делался и сильнее. Вот только силу слов своих с настроением внутренним соизмерять он не научился. Оттого, может, и сказал как-то раз в сердцах: «Да пошли вы все!..» И стало так. И обезлюдело царство…

— Любое твоё желание, — говорил дракон мораль истории этой, — законная часть твоего мира. Главное не переусердствовать — не сделать мир заложником своих желаний.

— Очень может быть, Петя, — продолжал он, — что тебе не раз ещё об этом вспомнить придётся. Сделать глупость можно в любой момент времени, главное, не пожалеть об этом в каждый последующий. Просто не забывай, что каждой глупости — своё время.

А когда пролетали над царством следующим, дракон и о нём интересное рассказал.

— Это царство, — говорил он, — известно своими обычаями суровыми. Здесь испокон веков всех мальчиков, родившихся уродливыми, сбра швали в пропасть… Правда, мальчики почему-то всегда выживали и требовали, чтоб им сбросили уродливых девочек. Жестокие нравы, одним словом…

Может, долго ещё Петя на драконе странствовал бы, да только конфуз с ним приключился.

Слегка взголоднулось старику на свежем воздухе, но как только достал он хлеба краюху, налетела на него вдруг стая ворон, непонятно откуда взявшихся. Не успел старик даже глазом моргнуть, как без обеда остался, да ещё клювом по лбу получил-Попробовал было Петя отогнать ворон, но воронам было наплевать и на его угрозы, и на него самого. Пете вообще-то тоже было наплевать на них, но воронам было гораздо удобнее…

— Хватит!.. — не выдержал наконец старик позора своего беспомощного. — Давай-ка вниз. Бог с ними, с царствами этими… Где сядем, там и сядем.

Спустился дракон неподалёку от города большого. Глянул он на старика, хулиганство воронье с себя счищающего, засмеялся беззлобно, да на прощанье вот чем его озадачил.

— Для того чтобы было плохо, Петя, всегда нужна причина, — сказал он ему, — а вот нужна ли причина для того, чтобы хорошо было?

* * *

Стоял Петя перед лавкой с диковинами заморскими и беспредельностью разнообразия сказочного восхищался. Были в лавке этой и красивости невиданные, и полезности заманчивые, и непонятности чудесные. А особенно ему приглянулись два веера огромных, из перьев удивительных сделанные. Вот только цене их, на дощечках написанной, очень старик удивился.

— Почему, — спросил он продавца, — этот веер такой дорогой, а этот такой дешёвый, если они совершенно одинаковые?

— Да потому, — ответил ему продавец, — что этим веером обмахиваться нужно, а возле этого — головой мотать.

— А-а, ну тогда понятно, — согласился старик, — тогда справедливо. В жизни оно всегда так — чем больше приходится суетиться, тем меньше это стоит.

Не успел он от прилавка отойти — кто-то за руку его тронул. Обернулся Петя — стоит перед ним девчушка малая, куклу тряпичную к себе прижимает да в глаза ему заглядывает.

— Дяденька, — спросила она его голосом хрупким, — вы здесь нигде не видели маму, идущую без меня?

Пока старик с ответом на вопрос неожиданный собирался, на площади городской шум с гамом раздался, куда-то люди побежали, отчего-то лошади заржали да собаки залаяли. Оттеснила толпа девчушку от Пети да кругом большим на площади сбилась.

Присмотрелся старик — подпирают снаружи этот круг стражники, пиками в спины людские целясь. А внутри круга воевода здешний прохаживается, да людям притихшим в лица заглядывает, словно ищет кого.

— Спокойствие, — говорит он, — главное — спокойствие. Пять человек сегодня всего-то и требуется. Подумаешь, количество… Было бы из-за чего расстраиваться.

— И не надо на меня так молчать! — прикрикнул он на толпу и достал из кармана бумагу с карандашом. — Итак, к Предсмертному сегодня отправятся…

— Вот ты… — ткнул воевода пальцем в дюжего молодца.

Тот сразу сник, чуть не вдвое в размерах уменьшившись, лицом посерел.

— Ты имя своё говори, не мешкай — я ведь записываю, — говорил воевода, в бумажке своей что-то карандашом чиркая. — И ты тоже… И вот ты, который там прячется. Имена мне ваши, быстро!..

Вдоль толпы прохаживаясь, наткнулся он на Петю взглядом. Пока рассматривал его с сомнением, у старика дракон страха сердце сжал да колени слабыми сделал. Поймал тогда старик его вниманием своим, вокруг закрутил, да на вдохе в себя принял. К тому времени, когда воевода в извилинах мысль нужную отыскал, стоял уже старик нестарый спокойный да в себе уверенный.

— Кто таков? — спросил его воевода грозно.

— Петя я, — ответил тот.

— Так, — развернул воевода свою бумажку. — Ты, значится, тоже отправляешься. Я тебя записываю…

— Никуда я не отправляюсь, — с усмешкой ответил старик.

— Это ещё почему? — изумился воевода.

— Да не хочу я, просто, — честно сказал Петя, продолжая улыбаться

— Ну смотри, старик!.. — сказал воевода грозно. — Пеняй на себя — я тебя вычёркиваю!..

И дальше отправился.

А старик по сторонам недоуменно оглянулся да к людям испуганным обратился.

— Куда это народ собирают? — спросил он. — И отчего все в печаль да отчаянье сразу впадают?

— Так ведь — к Предсмертному людей отлавливают, — зашептал ему кто-то на ухо. — На заклание их ему готовят.

— К кому-кому? — удивился старик.

— К Кощею Предсмертному, — объясняли ему свистящим шепотом уже в другое ухо, — брату старшому Кощея Бессмертного. Уже столько веков умирает, поганый, да всё никак умереть не может. Заклятье на нём такое особое — предсмертное, мученическое. И сдохнуть у него не получается, и для жизни он не годится — нету него для этого силы жизненной. Так что он, проклятый, выдумал — силу эту из живых людей сосать. Для того их ему и собирают. Дань это ему такая особая, чтоб голод да мор на царство наше не насылал…

Неожиданно шум на площади раздался. К женщине, для Кощея отобранной, вдруг девочка из толпы кинулась. Прижимая одной рукой куклу тряпичную к груди, она другой колени мамки своей нашедшейся обхватила да лицом в живот ей уткнулась…

Кольнуло что-то старика прямо в сердце, комом под горло подкатило, только не дал он воли драконам чувств своих. Крутанул их вокруг себя, да вместе с комом, в горле застрявшим, сглотнул сильно, горечь отчаяния в ярость внутреннюю превращая.

— Не годится так, — сказал он затем, толпу плечами решительно раздвигая. — По-другому будет…

— Передумал я, — сказал он, воеводе путь преградив. — Пойду я к Предсмертному — вот заместо бабы этой и пойду. Записывай.

— Надо же! — искренне удивиться воевода. — Вот у ж точно говорят — какую глупость ни придумай, всегда найдётся, кто её сделает. Ты что, старик, дурак полный?

— Он самый, — согласился Петя. — Только не полный пока. Отпускай бабу с дитем.

* * *

Сидел нестарый старик Петя с товарищами по несчастью в темнице Кощеевой, сырой да мерзкой, глухой да безжизненной. Огромные каменья толщины невероятной отделяли их от воли сказочной. Томились они здесь не первый час уже, участи своей незавидной дожидаясь.

Сидел старик да думу неспешную думал.

— Ох, и далеко же, — думал он, — завели меня поиски Дурака. Неужто даже сюда я попал, чтоб его отыскать? Да уж, в неожиданных местах, надо сказать, Дураки порой прячутся…

— Вот это точно, — раздался в его голове голос насмешливый, — ты, Петя, даже представить себе не можешь, в каких невозможных местах порой обитает Дурак. Из каких щелей и отверстий он выглядывает, каким манером голос подать может.

— Ват как ты, например, да? — не без сарказма сказал Петя внутри себя же, чтоб окружение своё разговором странным не смущать. — Ты ведь тоже изо всех щелей сочишься, словно дух какой. Вот бы и мне такому делу бесплотному научиться, очень даже мне сейчас такая наука пригодилась бы…

— Так кто же тебе доктор, окромя тебя самого? — засмеялся голос. — Учись, стены — вот они, ну и сочись теперь сквозь них бесплотно. Да поспеши это сделать прямо сейчас — пока сумятица твоя внутренняя не утихла, пока она в угрюмость тупую не превратилась. Из любого кризиса, Петя, можно выйти только по нужде, момент упустишь — превратится твоя нужда в запор крепкий, да в такой, от которого ключей тебе вовек не сыскать.

— Ты мне что — сквозь камни сочиться предлагаешь? — не поверил своим ушам старик. — Да возможное ли это дело — сквозь стены пешком гулять?

— Тут ты прав, Петя, — говорил голос тоном насмешливым, — сквозь стены особенно не разгуляешься, а вот сквозь знание своё о них — запросто. Стена, она ведь что? Всего лишь знание она, силой внимания твоего скреплённая, энергия, то бишь. Так приложи эту силу теперь к другому знанию, к тому, что тебе сейчас важнее, — и всего делов-то. Вспомни, в Царстве Драконов ты это уже делал с кандалами своими.

— Дык, там ведь всё из краденой энергии сделано было. Стоило мне вернуть её обратно — всё и растаяло. Зато здесь по-другому — по-взаправдашнему, — сказал старик, вздохнув.

— Эх, Петя, вся цена этой взаправдашности — всего лишь знание твоё осмысленное, — смеялся голос. — А ты просто разбери его на фрагменты бессмысленные, как не раз это у Ахлимика делал, а из бессмысленности такой — любой смысл, тебе нужный, и вылепи. Про то, например, что нет стен вокруг тебя. Просто поверни слегка калейдоскоп свой внутренний, есть в нём стена? — щёлк! — и нет её уже. Поверь, это совсем несложно, это каждый дурак сделать сможет.

— В том, что каждый Дурак это сделать может, — хмыкнул Петя, — я ничуть не сомневаюсь, но ведь не каждый этим Дураком стать может.

— Для того чтобы стать Дураком, — терпеливо пояснял голос, — усилия не. нужны. Усилия необходимы только уму, чтобы. умным казаться, чтобы знание своё в образы незыблемые облекать. В образ стены, скажем. А ты просто вынь из этого знания образ, а потом и лепи из такого безобразия всё, что захочешь, например мир, в котором стен не бывает вовсе.

Умолк голос, а Петя посидел ещё немного, об услышанном кумекая, а потом взял дракона неверия своего, добавил к нему дракона тоски безнадёжной, скрепил всё это дело драконом усталости — закрутил, да в себя, словно таблетку, принял. Силу от этого сразу же ощутил немалую.

Уставился затем старик на стену глыбистую, слабым светом едва освещённую. Смотрел он на неё, смотрел, пока не поплыла она перед глазами его, в мозаику однородную превращаясь.

Ив этот момент Петя будто и сам исчез — словно ни тела у него не осталось, ни мыслей, ни знаний никаких. Одно лишь желание страстное, немысленное — чтобы не было стены перед ним.

Вот вокруг желания этого и позволил старик реальности новой выстроиться. А как вернулся он в состояние своё обычное, да перед собой глянул осмысленно, то глазам своим не поверил — и вправду не было одной стены в темнице каменной. Раздались рядом с ним воз гласы удивлённые да восторженные, обнялись узники от радости её,>01икой и на свободу, прочь из полона Кощеева устремились.

Один только Петя бежать не спешил, вздумалось ему вдруг с Кощеем старшим поближе познакомиться, да о предсмертии его непопятном разузнать побольше.

* * *

Стоял Кощей Предсмертный перед огромным зеркалом, в раму из чистого золота одетом, и внимательно в своё отражение вглядывался.

— Э-хе-хе… — вздохнул он сокрушённо и сказал, к старику нестарому обращаясь. — Бог, он ведь великий юморист, а если кто не верит, пусть просто в зеркало посмотрит.

— Эх, Петя, — продолжал воздыхать Предсмертный, — поверишь ли, так хочется изменить мир к лучшему…

— Да ну? — искренне удивился Петя. — Это каким же манером?

— Да просто уйти из него, к чертовой матери!..

Внимательно слушал старик Кощея Предсмертного, внимательно всматривался в него — всё хотелось ему тайну подлости его несусветной разгадать.

— Ведь не бывает в этом мире ничего плохого без причины, — думал он, — должен повод и для изуверства Кощеева найтись.

Общался он с Предсмертным целый вечер уже, но к разгадке пока не приблизился. Встретил его Кощей вначале насмешливо да неприязненно, хотел значимостью своей подавить да дерзостью жестокой изничтожить. Но не найдя в старике ни страха, ни обиды, ни злости ответной, — растерялся, потому как не понял — к чему ему подлость теперь свою прикладывать, чем за живое его зацепить.

А как узнал он, что Петя и есть тот самый старик, что братца его меньшего когда-то уму-разуму учил, — так и вовсе его зауважал. О жизни предсмертной сказывать принялся да на невезучесть свою обижаться.

— В сказках ныне творится чёрт знает что! — говорил Кощей, то ли жалуясь на судьбу свою, то ли ругаясь на неё. — Начинают умирать даже те, кто никогда раньше этого не делал. Представляешь? Счастливчики! Один я застрял в этой жизни, как геморрой в причинном месте…

— Это как? — опешил Петя.

— А так, что никакого удовольствия от дела такого нет — ни самому посмотреть, ни людям показать. Так и живу — и себе не в радость, и людям в горесть.

— Да неужто ты думаешь, Петя, что я сам своей подлости радуюсь? — сокрушался Кощей, в кои веки волю чувствам дав. — А что делать? В нутре своём я, может, и хороший, вот только снаружи стараюсь этого не показывать. Потому как — кому это нужно? Я прожил большую, интересную соседям жизнь… А для себя? Пожил, понимаешь, отвёл душу… Вот только запамятовал куда.

— Жизнь моя, Петя, — это всего лишь усталость, растущая с каждым днём, — продолжал Кощей речи свои слезливые. — И никакой радости в ней, окромя подлости, я для себя не вижу. А как иначе? Если не хочешь, чтоб тебе сделали подлость, — успей сделать её раньше. Вот я и не хочу — хватит мне одного раза, сколько уж веков заклятье это проклятущее расхлёбываю… Больше быть меньше подлее других не хочу.

Слушал Петя Кощея, слушал, да будто знакомое что-то в речах этих ему почудилось… Было в них нечто такое… однобокое, что ли, такое плоское да прямотой своей неполноценное, почти как… Как Царство Сонное!.. — вдруг понял старик. Такая же уверенность несомненная в правоте своей сквозила в речах Предсмертного, какая и царством тем спящим правила.

— Так вот в чём суть заколдованности Кощеевой, — думал Петя, — в его убеждённости в правоте своей. Страшное, оказывается, это дело… Всю жизнь сдыхать да заживо гнить, а за правоту свою проклятую всё одно цепляться…

А Предсмертный продолжал ныть, изо всех сил страдания свои живописуя.

— Осточертело ведь всё, — жалился он, — уж столько лет в жизни моей ничего нового не случается. Болезни, и те давно закончились, какими можно было — всеми уже переболел, одни только последствия остались. Ветер, и тот, сколько себя помню, бесперечь, в одну сторону дует, придурок…

— А может, и не придурок вовсе, — сказал Кощей, подумав немного, — может, это у меня просто с памятью плохо? Давно я это подозревал… Ведь хорошо помню, что жизнь меня научила многому, а вот чему именно — не помню, хоть убей. Ещё, правда, помню, был у меня диагноз такой — сотрясение ягодиц головного мозга, может из-за него всё?

Муторно стало Пете от болтовни Предсмертного, па свежий воздух захотелось. Улучив момент, вышел он на балкон небольшой, а с него на плоскую крышу поднялся. Стоял потом, окрестности здешние озирая, солнцем вечерним расцвеченные.

Посреди крыши, словно украшение дорогое, высился флюгер огромный, формы замысловатой. Полюбовался им Петя немного, потом уже просто так на него смотрел, а затем снова — с интересом особым, пристальным. Наконец не выдержал — подошёл поближе, руками даже пощупал. Никогда он такого не видел.

Был прибит флюгер к крыше Кощеевой гвоздищами огромными, ржавыми. Прибит он был намертво — и ветер обречённо дул в указанном направлении. А что ему ещё оставалось делать…

Смотрел на него Петя, смотрел, пока вдруг понимание к нему не пришло. Осознал он точку приложения проклятья Кощеевого — с флюгером оно как-то связано было. Через него вся незыблемость подлой жизни Кощеевой и удерживалась.

— Не в том ведь дело, кем и зачем проклятье это сделано было, — размышлял старик, — а в том, как в порядок всё теперь привести.

— Ну, флюгер — это как раз пустяки, — говорил он себе, — в этом-то я как раз Кощею помогу, а вот в остальном всё только от него зависеть будет…

Глянул Петя на флюгер, подождал, когда рассыплется видимость его на множество осколков, однородных и невыразительных. А потом нащупал в себе желание увидеть его свободным, стихии открытым, да обратно реальность собирать начал, сквозь силу желания осколки те пропуская.

…Заскрипел флюгер, от оков ржавых освободившись, и сразу же старика ветром со всех сторон обдало — сильно, но бережно, словно в благодарность за свободу дарованную.

— Прощай, царство ветров слабых до умеренного, — усмехнулся нестарый старик и обратно, в горницу Кощея направился.

Стоял Предсмертный посреди комнаты с видом ошарашенным да голову свою со всех сторон ощупывал.

— Вот как бывает, Петя, — сказал он радостно-изумлённо, — судьба, оказывается, каждому даёт шанс, только никогда не предупреждает об этом заранее. Значит, если не хочешь пропустить его — всегда будь готов к лучшему!

— Потому как — полегчало ведь мне! Полегчаю ни с того, ни с сего, — радовался Кощей. — Вот оно как бывает — раз! — и всё, и сразу жить захотелось да помирать передумалось. С чего бы это, а?

— Чую я отчего-то, что без тебя здесь никак не обошлось, — начал о чём-то догадываться Предсмертный, — не простой ведь гость ты, не случайный… Или ошибаюсь я?

Сконфузился старик, плечами неопределённо пожал да заулыбался смущённо.

— Вижу, что не ошибся, — утвердился в своём предположении Кощей, — а значит — награда тебе полагается. Вот только чем бы особым тебя порадовать?

Задумался было Кощей Предсмертный, но ненадолго. Ухватил он старика за руку да в опочивальню свою потащил.

— Вот, — сказал он, на кровать роскошную, с балдахином прозрачным показывая. — Лучшего подарка не сыскать. Кровать-самобранка это.

— Это как? — изумился Петя.

— Ну, что значит как… Как положено. Мне самому она давно уже без надобности, хоть когда-то и я был энтузиастом своего тела. Хочешь — забирай.

Заглянул нестарый старик в себя — хочет? Хочет… Поймал ох тогда этого дракончика-проказника да в себя и втянул. Крепок, чёрт, на вкус оказался, даже щеки у старика от его жара зарумянились, зато и силы прибыло ощутимо.

Вежливо отказался старик от подарка, а Кощей и не обиделся нисколько.

— Не хочешь кровать — не надо, походи по замку, посмотри, у меня много ещё диковин разных имеется, — сказал он, — что приглянется — скажешь. А я пойду, коней тебе прикажу заложить. Чудо-кони, куда хочешь — хоть на край свету сказочного — вмиг домчат.

Остался Петя один, туда-сюда по замку пошлялся, да вдруг задумался — а зачем ему кони?

Вспомнил он, как Дурак из гроба исчез, в бегство своё непонятное подавшись, как Ахлимик вокруг него скакал, то исчезая, то вновь появляясь, вспомнил да наглость дерзкую подумал — а чем он хуже?

Глянул он. тогда по сторонам внимательно, в себя заглянул да все ощущения свои врой единый бесформенный собрал. Да с такою силою внутренней он это сделал, что растворилось всё — и свет белый вокруг, и он сам в свете этом. Будто в воздухе он завис — и без опоры под ногами, и без самого тела даже.

Вспомнил затем Петя поляну знакомую, возле дома Ахлимика виденную, настроился он на желание оказаться на ней немедленно — да сквозь это желание рой, ощущений своих и пропустил…

А как в сознание своё привычное вернулся, то как раз на этой поляне себя и нашёл.

* * *

— Ну, вот и всё, Петя, — услышал старик за своей спиной голос знакомый, — вот и пришёл конец странствиям твоим.

Обернулся Петя, да лицом к лицу с Ахлимиком оказался. Стоял тот в колпаке высоком, звёздами золотыми украшенном, да на посох свой замысловатый опирался, рассматривая его с улыбкой.

— Как же так? — удивился старик, всё ещё по сторонам с изумлением оглядываясь, — не привык он пока к необычайностям своим. — А как же Дурак? Мне ведь найти его ещё требуется…

— Эх, Петя, — вздохнул волшебник с участием насмешливым, — тому нет нужды Дурака вокруг себя искать, кто его за плечами таскает. Хочешь Дурака увидеть? Ступай в дом да в зеркало посмотри, только поздороваться при этом не забудь, потому как давненько ты его своим вниманием не баловал.

Помолчал старик в ответ на слова такие, к себе прислушался да недоумение своё высказал.

— Отчего тогда я этого не ощущаю? — спросил он сокрушённо.

— Оттого, что ты Дурак, — засмеялся Ахлимик. — Дурак, он ведь никогда Дураком себя не ощущает, а всегда лишь — самим собой.

— Но ведь ничего во мне не изменилось, ничего другим не сделалось… — не унимался в своих сомнениях старик.

— Ну и слава Богу, а изменилось бы если — как бы ты к Дураку попал? К Дураку прийти — это значит к себе самому вернуться. А для этого ничего менять в себе не надо. Чем больше в себе изменишь, тем меньше в тебе от Дурака останется.

— А как же царь, с поручением его? — всё ещё сомневался Петя.

— А что царь? Имеет он к Дураку отношение небольшое — именно такое, какое Дурак сам ему определит, — говорил Ахлимик. — Ведь Дураку царь без надобности — привык он без царя в голове обходиться.

— А насчёт себя не сомневайся, — продолжал он, — для того, чтобы стать Дураком, усилий нужно меньше, чем для того, чтобы им казаться. Главное условие Дурака — быть счастливым. Всегда и везде. А для счастья не нужны усилия, усилия прилагают лишь для того, чтобы не быть несчастным. Счастье Дурака — в движении неустанном.

— Дурак, он ведь всегда в пути, — пояснял Ахлимик, посмеиваясь лукаво. — Его каждый умник норовит послать куда подальше, а он и не спорит — он с готовностью отправляется в путь. Правда, путь его особого рода — сидит ли Дурак, лежит ли, спит ли даже — он всё равно идёт, он всё равно в движении, хоть снаружи и незаметном. В отличие от умника, всегда собой довольного, который, даже когда он бегает и суетится, когда ходит или лежит, — всё равно сидит, в темнице умности своей заключённый.

— Не понимаю… — вздохнул старик. — Неужто это всё обо мне?

— Не понимаешь — и не надо, — насмешливым голосом продолжал волшебник. — Пне тужься, пожалей внешность лба своего. Если у человека много морщин, значит, он либо много думает, либо много какает. Ни то, ни другое тебе не к лицу. Мир нуждается не в твоём понимании, а в твоём творении его. Поэтому, если жаждешь пони мания, если очень охота тебе познать неведомое, — просто сотвори его ведомым.

— И не боись расстаться с чином своим обыденным, не жадничай штанов драных потерять, — говорил Ахлимик. — Лишь потеряв достаточно много, ты сумеешь хоть что-то обрести. Именно то, что не потеряешь уже никогда. Никогда и нигде — ни в этом мире, ни в других мирах.

— В других сказках? — честно пытался Петя в речах волшебника разобраться. _

— В других мирах! Те сказки, которые ты знаешь, — всего лишь часть этого мира. Но есть и иные миры, иные сказки о них. И ты в них попадёшь обязательно… Если, конечно, сотворишь их вначале сам.

— Это как? — изумился старик.

— Воспринять, Петя, можно только то, что перед этим создал сам, имей это в виду, — пояснил волшебник. — Невозможно познать мир, созданный кем-то, познаваемо только то, что создано тобой. Поэтому лишь от смелости твоей внутренней зависит беспредельность мира, в который ты погружен. Именно поэтому не познать радость этого мира должен ты, а создать её в нём. Создать радость, из себя её вынув, да целый мир из неё сотворив.

— Такая вот скромная задача тебе, — снова засмеялся Ахлимик, — размером как раз во всю твою оставшуюся сказку.

Помолчал он немного, на старика нестарого с улыбкой глядя, а затем добавил, напоследок уже.

— Так что — шагай, Петя, просто шагай и ни в чём не сомневайся. Ведь счастье — это не то, что может быть, счастье — это то, чего не может не быть. И никуда вам уже друг от дружки не деться в этом мире, из Дурака скроенном…

Создание и освоение пространства своей сказки: рекомендации и перспективы

— Всё — пустота, — смеётся Дурак. — Пустота — всё.

«Трудное — это то, что может быть сделано немедленно, невозможное — это то, что потребует несколько большего времени».

Д. Сантаяна

Итак, друзья:

И вначале было Нечто. В том самом начале, когда полное безначалие царило в мире, которого тоже ещё не было. И было это Нечто столь непостижимо и невыразимо, что своей абсолютной непроявленностью отрицало даже самое себя.

Но вот случилось Слово — и заструилось Время, оплодотворённое им; и разрешилось Пространство Материей; и закружилось всё в водовороте Бытия, организованном неорганизованным Хаосом. И началась ИГРА.

В этой древней истории нас сейчас интересует только одно — чем именно являлось то самое пресловутое Слово и в чём заключалась его «творящая суть»?

Невзирая на то что было оно «таинством великим» — Волей Божьей, мы в равной степени можем его осознать Намерением Вселенной, то есть некой творческой силой, проявившей безликий изначальный Фон и организовавшей его в упорядоченную и воспринимаемую структуру. Оказывается, первозданный хаос вполне может быть соотнесён с неким однородным фоном, из которого силой намерениябыло проявлено и организовано, а по сути — создано новое качество — Время-Пространство-Материя.

В своих играх мы уже вплотную подошли к этим, на первый взгляд, абстрактным, но, вне всякого сомнения, основополагающим для нас отношениям и состояниям.

Не секрет, что нашей Вселенной в равной степени присущи два качества — пассивное, инертное, и активное, творческое. Человек, придя в этот мир и став его послушным (то есть забывшим себя) придатком, прежде всего отражает его инертное и безынициативное начало. На этом этапе он всего лишь пассивный элемент такого пространства. Как ни странно, но именно благодаря этому он находится с Миром в состоянии устойчивого Единства.

Однако уже следующей задачей человека является создание в себе его противоположной части — активной, творческой. И сделать это становится возможным лишь через развитие совершенно нового для него качества — сознания, а на начальной стадии — ментального сознания.

При этом происходит на первый взгляд странное: «первочеловек» добровольно расстаётся со своей изначальной целостностью, жертвуя ею в угоду пока ещё только зарождающемуся ментальному сознанию. Канал ощущений, непрерывно до этого поддерживавший в нём осознание единства с миром, теперь уходит глубоко «в тень», уступая место своему младшему брату — менталу.

И это неслучайно, ведь именно этот «младенец» содержит в себе то, что отсутствовало у первобытного человека, — активный творческий потенциал, реализация которого может поставить человека вровень с богами. Только ментал имеет свою волю, и хоть в своём низшем проявлении это всего лишь полуживотные ментальные желания, зато в высшем — это уже творческое намерение, отражающее собой божественную созидающую силу.

Поэтому именно развитие и совершенствование ментального сознания создаёт для человека возможность выхода на более высокие уровни сознания, и в конечном счёте — полной реализации своего творческого потенциала.

Однако на деле всё оказывается далеко не так гладко. Ментал цепко удерживает свои позиции, ему глубоко плевать на «какое-то там» намерение, ведь для него оно совершенно абстрактно и иллюзорно, зато он жадно и привычно стремится «желать» и «получать желаемое».

Смысл своего существования ментал видит лишь в удовлетворении желаний, ошибочно считая их своими и не желая замечать, что все они вызваны чужими программами, лишь встроенными в него. На этом этапе ментальное сознание полностью роботизировано, процесс самоосознания в нём только зарождается.

Но всё же существует у него слабое место — ментал очень любит всё объяснять, он постоянно создаёт логическую мотивацию любому своему действию. Логика для него равноценна приказу — ментал просто не может быть нелогичным.

Именно этим «золотым ключиком» мы и позволяем себе воспользоваться, отворяя «волшебную дверцу» в пыльную и душную каморку законопослушного ментала. Используя логику, мы мотивируем его на работу по самоосознанию, а по сути — на самоустранение с поста лидера.

Мы ненавязчиво и очень плавно помогаем прорасти его страстным ментальным желаниям в нементальную жажду игры. Мы направляем процесс его самоосознания на раскрытие контуров высшего сознания, на пробуждение истинного намерения. Постепенно ментал начинает осознавать свою ограниченность и в какой-то момент всё же соглашается на обретение чего-то большего — на интеграцию с сознанием Хозяина, признавая себя при этом всего лишь одной из его составляющих.

То есть— вновь происходит нечто странное — эволюция ментального сознания теперь сменяется его добровольной инволюцией. Осознавший себя ментал уже намеренно стремится к утраченной некогда Целостности, к восстановлению былого статуса своего давнего соперника — канала ощущений. На этом всё — драматическая эпопея «укрощения строптивого» ментала завершается.

Именно эту стадию мы с вами сейчас и проходим — инволюцию ментального сознания, при которой ментал соглашается «отказаться от себя», от своего диктата, превращаясь в одну из составляющих интегрального сознания. Сознания Дурака.

А Дурак… он всего лишь громко смеётся, смело спускаясь по лестнице, неизменно выводящей его вверх.

Итак, ещё раз — зачем всё же был необходим человеку этот крайне мучительный этап самопознания? Оказывается, «всего лишь» для обретения им способности «желать», постепенно перерастающей в осознанное и ничем не обусловленное менталом намерение, в осознанную потребность творить, то есть — в жажду жизненного разнообразия, жажду игры. Для обретения им способности быть Творцом, быть Божественным, а это значит — быть активным игроком в игре под названием Жизнь.

Мы с вами уже давно подошли к той границе, пересекать которую допустимо лишь в стабильно гармоничном, тотально толерантном и абсолютно беспристрастном состоянии. Дело в том, что «за ней» мы вполне реально попадаем в пространство Сказки и Чуда. В мир, где возможно абсолютно всё, где способна реализоваться любая наша мысль, любое слово или настроение.

Ранее мы позволяли себе лишь слегка «заглядывать» сюда в состоянии выключенного ментала и остановленного «внутреннего диалога», в состоянии, при котором у нас внутри был «полный ноль». И это было безопасно, ибо ноль может создать только самого себя.

Но Дураку этого явно мало, мы уже выяснили, что всё его существование подчинено стремлению к игрек определено исключительно жаждой игры. Какой там «ноль» — внутри у Дурака неизменно присутствует масса желаний, но! — желаний исключительно Хозяйских, то есть сориентированных не на результат, а только на игру.

Поэтому честно спросите себя: что у вас сейчас внутри? Не сохранились ли там ментальные привязки, не осталось ли незамеченным несогласием с чем-либо? Что доминирует в вашем отношении к Миру? Согласие? Приятие? Честно-честно? Точно-точно? Ну что ж — тогда вперёд!

* * *

На последних занятиях мы достаточно успешно начали осваивать технологию деконцентрации внимания, что подарило нам поистине волшебный и универсальный ключ к управлению не только своим внутренним пространством, но также пространством внешним, то есть — тем, что мы традиционно воспринимаем «объективной реальностью». Видимо, вас не должны удивлять эти кавычки, поскольку мы уже неоднократно затрагивали тему пресловутой объективности существующего мира и каждый раз оказывалось, что она сводилась лишь к нашему способу его восприятия.

Что же происходит с миром, воспринятым нами однородным фоном и лишённым отдельных смысловых элементов? По сути, такой мир действительно исчезает как организованная структура, автоматически превращаясь в пресловутый первозданный хаос, содержащий в себе любой ещё не проявленный потенциал, любую ещё не организованную реальность.

И теперь только от нас будет зависеть, в каком качестве он проявится в следующей фазе нашей игры, в какую именно сказочную реальность он будет нами организован. То есть — каждый имеет возможность не просто на словах, а уже наделе убедиться в своей способности творить любую действительность в соответствии со своим намерением. Чуть ниже мы более подробно поговорим об этом, а пока несколько замечаний по поводу возможностей, открывающихся перед нами, при использовании такого принципиально нового способа восприятия мира — фонового.

Прежде всего, представляется крайне важным, что при деконцентрации внимания и переходе на фоновое восприятие в нашем психоэмоциональном аппарате разрушаются все искусственно сформированные паттерны поведения. Человек при этом тотально «деавтоматизируется» и обретает реальную свободу от многочисленных программ, долгое время порабощавших его.

Прекращают свою работу коварные механизмы подавления и вытеснения, и появляется возможность действительно целостного восприятия как самого себя, так и внешнего мира, видение которого больше не редактируется внутренними запретами.

Надо полагать, все вы сумели заметить, как меняется ваше состояние при использовании предлагаемой технологии.

Деструктивные ощущения неприятия, раздражения, обиды, возбуждения, подавленности, депрессии и даже усталости, голода и сонливости — практически мгновенно разрушаются вместе с программами, их вызвавшими.

Следует также иметь в виду, что фоновое видение даёт возможность мгновенного восприятия любой информации, содержащейся в любой системе. В том числе и «скрытой» информации, то есть внешне не проявленной. Это может быть, например, осознание болезни у человека, «видение» возможной опасности в толпе, возможность ориентироваться в полной темноте, проведение диагностики неживых сложных объектов или систем (машин, самолётов и пр.) на предмет их потенциальной аварийности и даже определение степени спелости арбуза или полезности увиденной книги.

Технологически это выполняется достаточно однотипно: интересующая вас система превращается в однородный фон, в котором растворяются все отдельные смысловые элементы, а затем намерением из этого фона извлекается искомая информация.

Каждый раз она появляется в сознании как некое законченное знанье, как уверенность, не вызывающая сомнений и не требующая никаких доказательств. Если вы работали с таблицами, предложенными в седьмом занятии, то без сомнения уже хорошо понимаете, о чём именно идёт речь.

Этот же способ получения необходимого знания или ощущения качества системы можно предложить для всех возникающих ситуаций, связанных с выбором и даже — с неожиданной опасностью.

И здесь мы сталкиваемся, пожалуй, с самой удивительной особенностью фонового восприятия — прямым знанием.

Дело в том, что однородный фон любой системы, лишённый на первый взгляд смысловых элементов, тем не менее уже содержит в себе всю информацию о системе. А поскольку фон всегда воспринимается весь сразу, как некая точка, то воспринимающему его наблюдателю столь же одномоментно становится доступной вся его информация, в том числе и неявная, и скрытая.

В идеальных (но вполне доступных) вариантах, при использовании интегральной технологии деконцентрации внимания, когда происходит слияние внутреннего сенсорного фона воспринимающего человека и фона внешнего ряда, то есть когда система «человек— мир» становится целостной и возникает устойчивое состояние расширенного сознания, для воспринимающего становится доступной вообще вся существующая в любой точке пространства и времени информация и открывается любое знание.

В вашей уже ближайшей практике, при отработке, например, визуальных вариантов деконцентрации, вполне возможно появление состояний, в которых возникает то ли видение, то ли знание (здесь смысловые различия между этими категориями исчезают) объектов, находящихся вне поля зрения, скажем за вашей спиной. Может также появиться чёткое ощущение видения объекта изнутри, либо видение его обратной (тыльной) стороны.

Это в вас включаются пока ещё спонтанные, но вполне тренируемые и управляемые состояния полного объёмного фонового видения. Таким же образом возможно увидеть вообще любой существующий объект, вне зависимости от того, где он находится и в каком именно времени. Возможно не просто «просмотреть» интересующего вас человека, но даже увидеть любое событие из его жизни. Для Хозяина, для Дурака ни расстояния, ни времени не существует.

Постепенно, по мере освоения и «обживания» этих технологий, вы поймёте, что в этом нет ничего невероятного, что именно такое существование — в режиме полного и непрерывного знания — как раз и является предельно естественным и единственно возможным.

Но всё же согласитесь — мы сейчас говорим о вещах настолько запредельных, что они просто «ни в какие ворота не лезут». И это совершенно справедливо — в «ворота», определённые границами здравого смысла и логики, нам Дуракам, уже никак не протиснуться.

Включаясь в предлагаемые игры, мы просто вынуждены изменить, а точнее — расширить границы привычной логики, определявшей до этого все наши поступки. Она теперь буквально автоматически становится неоднозначной, многомерной и столь же объёмной, как и наше новое восприятие мира. То есть мы вновь вплотную приближаемся к квантовой логике Дурака.

Но если ещё совсем недавно она нас смущала и даже в чём-то пугала своей «нечеловеческой» неопределённостью, то теперь, проявляясь совершенно естественным образом в том, что мы зовём нашими «играми», она воспринимается уже обыкновенным инструментом, вполне доступным, управляемым и используемым для активизации этих игр и придания им разнообразия.

Объёмная логика Дурака становится организующим принципом для совершенно новой формы получения и обработки знаний — фонового мышления.

Поскольку фон, как мы выяснили, не анализируется, а лишь ощущается, то мы будем при этом воспринимать уже не просто ментальную совокупность смысловых значений системы, а сразу — знание по поводу состояния системы, выраженное в ощущениях.

При фоновом мышлении отсутствует анализ, так как анализировать здесь нечего, ведь фон не фрагментируется, а следовательно, нет смысловых элементов.

Поэтому работу теперь предлагается проводить уже не со смыслом системы как совокупности семантических элементов, а лишь с её важностью, то есть — с многоплановым ощущением её качества. И уже из этого фонового восприятия мы затем и выделяем, проявляем любой интересующий нас смысл.

Каким образом мы можем применить на практике подобное фоновое мышление? Рассмотрим это на примере известной задачи про волка, козу и капусту.

Напомним, что задача заключается в необходимости их перевоза через реку на лодке, в которую разрешается поместить только один объект. Причём, во время всей этой «операции» не должны пострадать ни коза, ни капуста.

Как обычно решаются подобные задачи, вы знаете. В нашем же случае мы Предлагаем поступить иначе.

Поскольку фоновое мышление предполагает операции только с фоном, то мы всегда начинаем свою работу с растворения в фоне всех исходных утверждений и условий. Сам процесс решения задачи, а точнее — получение конечной информации, мы делим на три этапа.

На первом этапе мы тщательно исследуем условие задачи и определяем для себя все её смысловые элементы (в данном случае это: волк, коза, капуста, река, лодка) и создаём из них внутри себя определённую картинку или схему.

Далее, на втором этапе мы для себя чётко формулируем конечную задачу в виде намерения получить ответ. В данном случае это выглядит следующим образом: в какой последовательности необходимо перевозить объекты через реку?

Важный момент — совершенно необходимо не просто удерживать «в себе» смысловые звенья задачи, но непрерывно при этом ощущать определённую взаимосвязь между ними в виде некой очень специфической смысловой напряжённости.

На третьем этапе мы любым удобным нам способом деконцентрируем внимание, превращая в фон созданную картинку или схему, и вызываем намерение получить интересующую нас информацию, то есть — «вычленить» из фона важные для нас смысловые элементы.

В ответ на наш запрос-намерение из такого смыслового фона проявляется последовательно, элемент за элементом, следующий ряд: коза, волк, коза, капуста, коза.

Это и есть искомая последовательность перевозок. Отсюда становится понятной схема необходимых действий: необходимо перевезти вначале козу, затем волка, снова козу (то есть — обратно), затем капусту и в конце — опять козу.

Заметьте, никакого анализа мы при этом не проводили, а сразу извлекли интересующий нас ответ из общего фона задачи (а точнее — просто позволили ему проявиться).

По мере развития в себе навыка к фоновому мышлению описанная схема работы может быть несколько иной. Вполне возможно увидеть сразу всю цепочку необходимых действий в виде некой схемы, или просто получить чёткое и законченное ощущение-знание по поводу необходимых действий.

По сути, то, что мы сейчас описали, является основой любого творческого процесса, при котором в ответ на весьма характерное внутреннее напряжение (намерение) словно «из ниоткуда» приходит озарение в виде определённой идеи, нужного знания, мелодии или стихотворной строки. Для вас этот процесс теперь становится вполне осознанным и управляемым.

Не менее важно умение качественно работать с сенсорным каналом. Дело в том, что сенсорный фон, возникающий после деконцентрации внимания, не имеет чётко определённых «физических» границ и легко проявляет в себе особые «запороговые» сигналы, которые могут быть отнесены уже к экстрасенсорному восприятию.

Мы никогда не ставили перед собой задач по развитию именно экстрасенсорных способностей. Но если вы были внимательны к своим состояниям, то не могли не заметить, как много нового и трудно определяемого привычными понятиями появлялось в вас за время нашего общения. Часто такое «новое и необычное», буквально «вспыхнув» ненадолго, быстро и бесследно затем исчезало, а что-то, наоборот, становилось устойчивым и повседневным.

Но при этом мы никогда не предлагали вам расчленять обретаемую Цельность на составляющие — на всякие там эфирные, астральные тела, чакры и каналы. Мы поставили перед собой задачу совершенно иного характера — через объёмное и тотальное восприятие своего внутреннего и внешнего пространства растворить искусственную границу между ними. Предлагаемые технологии позволяют это сделать, и именно это представляется единственно важным во всей рассматриваемой теме.

Поэтому совершенно необходимо знать и учитывать тот факт, что сенсорный фон чрезвычайно чутко реагирует на малейшие изменения всех его составляющих, в том числе и тех, что находятся за пределами обычной чувствительности.

Ведь именно эта особенность позволяет нам, «зацепив» своим намерением-запросом любой внешний объект, «считать» с него любую информацию.

Выше мы уже упоминали об этом вкратце — мы теперь можем провести, например, диагностику любого человека, животного, растения, механизма; мы можем узнать степень полезности того или иного лекарства; уровень загрязнённости с виду чистой воды; количество нитратов в овощах; враждебность или дружественность того или иного человека; в том числе — любой территории или помещения; степень полезности деловой встречи или поездки; безопасность или, напротив, возможную опасность предстоящего рейса самолёта или поезда и т. д. и т. п.

Сложно? Поверьте — не сложнее того, что вы уже вытворяете.

Технологическая схема при этом выглядит примерно так: вы выполняете технологию деконцентрации сразу по двум каналам — сенсорному и визуальному. Создав в себе сенсорный объёмный фон, вы теперь формируете фон визуального пространства. Причём здесь есть варианты — на зрительном уровне вы можете произвести как плоскостную деконцентрацию внимания (технология «Нуль-перехода»), так и объёмную (СВП-2), в зависимости от характера объекта и поставленной цели.

Два фона воспринятого вами пространства — внешнего и внутреннего, очень просто, практически самопроизвольно, интегрируются друг с другом, при этом вы словно растворяете в себе фон интересующего вас объекта. А дальше намерением-запросом получаете из него любую информацию.

Конечно же, всё это требует определённой (и постоянной) практики, зато в какой-то момент вы с удивлением заметите, что совершаете все вышеописанное практически мгновенно и без каких-либо усилий. Вы просто получаете любое знание в ответ на свой запрос.

Более того, вы с удивлением будете отмечать, как это знание уже будто само по себе стремится к вам, чутко реагируя даже на неосознанный внутренний вопрос. В равной степени это же касается и тех событий и ситуаций, которые вы в таком состоянии словно «походя» создаёте своим уже сознательно сформированным намерением, но об этом, впрочем, чуть ниже.

Ещё раз хочется отметить, что технология интегральной деконцентрации — это вход в изменённые состояния сознания, которые, однако, через определённое время вполне могут для вас стать состояниями обычными, повседневными и абсолютно управляемыми. Как у настоящего Дурака.

Вы, наверное, уже успели заметить, что ключ к успеху во всех вариантах предлагаемой технологии — это полностью управляемое и активное намерение.

И это, действительно, важнейшее из условий — само собой у вас ничего не случится. Пусть даже вы стали мастером деконцентрации внимания, но если в вас нет жажды игры, если вы внутренне пассивны — ничего не произойдёт. Намерение в таких состояниях есть не что иное, как Хозяйская команда, она совершенно обязательна для исполнения, но её ещё нужно издать. Вы должны ярко захотеть, но без участия ментала, без привязки к результату, без желания обладать.

Если на этом этапе намерение спутать с желанием, то вы вместо того, чтобы стать Дураком, станете умным и хитрым Магом, чем снова обречёте себя на прозябание в сонном царстве Мифа, в плену у ментала.

Рис. 1 Рис. 2 Рис. 3

Обратите внимание на рис. 1, на нём изображён так называемый «куб Неккера». Его особенность в том, что он достаточно неоднозначно воспринимается нашим сознанием. Именно поэтому мы и предлагаем вам взглянуть на него как на модель нашей «бесформенной реальности».

О чём идёт речь? А о том, что куб Неккера в зависимости от настройки нашего сознания можно увидеть и так — рис. 2; и «сяк» — рис. 3. Согласны? А теперь вновь посмотрите на рис. 1 и попробуйте несколько раз, попеременно увидеть в нём эти два варианта.

Получается? Ну как, правда, забавно? Ведь, согласитесь, непривычно, пусть даже в таких детских экспериментах, но всё же ощущать, какая всё-таки зыбкая штука эта реальность. И сразу вспоминаются наши предыдущие беседы, в которых мы заявляли, что «реальность — это всего лишь сырая глина», полностью подчинённая нашему… Нашему — чему?.. Вспомните свои ощущения и отследите, что в вас заставляло кубик «кувыркаться»? В чём специфика того внутреннего усилия, которым вы превращали переднюю грань кубика в тыльную, и наоборот?

Может, ещё поиграем? Но уж если мы взяли такой куб моделью «самой Вселенной», то и относиться к нему следует соответственно, а для этого обозначим на следующем рисунке основное качество нашего пространства — его двойственность.

Посмотрите на рис. 4. Какая грань у него чёрная? Передняя или задняя? А теперь определённым внутренним усилием поменяйте их местами, то есть сделайте заднюю грань передней, для чего просто увидьте её таковой.

Причём, заметьте — вам для этого понадобилось всего лишь «взглянуть» на неё «по-другому», просто перестроив «нечто» в своём сознании. И теперь в «вашей вселенной» мгновенно на первый план (переднюю грань) выходит «чёрное», то есть — у вас проблемы и вся жизнь видится в унылой серой тональности. Но стоит вам всего лишь чуть-чуть перестроить фокус своего внимания, совершив для этого неуловимо малое усилие, своего рода «внутреннее сальто-мортале» — и перед вами уже белая грань, жизнь наполнена светом и рядом с вами «живёт» удача.

Рис. 4 Рис. 5

Посмотрите на рис. 5 и просто «поиграйте» своим вниманием: либо приближая к себе «пространство оптимиста» (грань с рожицей посередине), либо выводя на первый план пространство пессимиста (). Убедитесь лишний раз, как, оказывается, мало надо для того, чтобы диаметрально поменять направленность всей своей жизни.

Но что именно вы при этом «делали в себе»? Что конкретно вызвало изменения в вашей «кубической вселенной»? Возможно, вы ещё не сумели отследить специфику того внутреннего усилия, которое к этому привело. Ну что ж, тогда поиграем ещё.

Для этого посмотрите на рис. 6. Направьте свой взгляд в промежуток между этими двумя квадратами, как бы пытаясь посмотреть «сквозь» него. При этом квадраты раздваиваются и совмещаются в один общий, средний. Сливаются и становятся одним целым и их центральные кружочки — чёрный и белый. Сейчас внимание, — какого цвета этот общий кружок? Скорее всего, грязно-серого. Ваша задача — превратить его и в почти полностью белый; и в полностью чёрный.

Теперь вы, пожалуй, в гораздо более выразительной форме сможете отследить, что именно «сдвигается» у вас внутри, создавая подобные трансформации. Если вы были внимательны к себе, то, скорее всего, уже поняли — такое усилие не есть желание. Оказывается, желание увидеть определённый цвет скорее «притянет» цвет противоположный.

А вот если вы как бы «предощутите» тот или иной цвет, настроитесь на него — он тут же и появляется, послушно «материализуясь» из невыразительной «серости».

Все эти «полудетские» игры мы затеяли с одной целью — ещё раз обратить ваше внимание на суть понятия «намерение». Как это ни странно, но именно такая простая «визуальная» забава может очень помочь научиться формировать его в себе и им управлять.

Рис. 6

Чуть ниже мы предложим конкретную технологию, используя которую вы сможете, работая с намерением, уже активно и целенаправленно формировать свою повседневность.

Итак, мы сейчас действительно вплотную подошли к возможности создания новых реальностей. Базой для этого является всё та же способность к объёмному и деконцентрированному фоновому восприятию внешнего мира и себя в этом мире.

А для того, чтобы стало понятней, о чём именно мы говорим, давайте вновь заглянем «в святая святых», а именно — в самый первый миг Творения.

Вам, наверное, хорошо известна классическая теория расширяющейся Вселенной — дескать, «и была вначале некая точка вне пространства и времени, в которую вся нынешняя Вселенная свёрнута была». Ну а затем — взрыв и расширение этой самой точки до масштабов нынешнего Мира. В принципе, примерно о том же говорят и все религии, лишь вводя при этом концепцию Божественного.

То есть ещё раз уточним — акт творения является результатом расширения точки. Какой именно — точки непроявленного потенциала, точки Божественной воли, точки намерения, точки внимания — это уже не столь важно, главным здесь видится сам принцип.

Мы сейчас уже вполне можем смоделировать этот процесс в рамках и масштабах своей игры. Итак, для создания новых реальностей совершенно обязательным является выполнение двух основных условий, это — качественное овладение полной технологией интегральной деконцентрации и не менее качественное владение намерением.

А затем производится следующее: вы превращаете в фон как своё сенсорное пространство, так и всё воспринимаемое внешнее пространство, а затем внешний фон растворяете в фоне внутреннем. При этом возникает состояние полного и предельно интенсивного целостного самоосознания, существующего как бы вне пространства и времени.

После чего в «недрах» этого самоосознания формируется точка-намерение. Намерение здесь будет являться «точкой кристаллизации» нового качества. Теперь завершающий этап: точка-намерение равномерно растягивается по всему объёму восприятия, в идеале — «взрывается», реализуя себя за счёт самопроизвольного наполнения фоновыми элементами и микроструктурами. На этом всё — вы сотворили новую реальность. Её параметры, конфигурация и качество теперь будут определяться исключительно вашим исходным намерением.

Таким образом возможно, например: формировать погоду; влиять на поведение и состояние живых систем; менять физические параметры и энергетическую конфигурацию собственного тела; менять свой вес, вплоть до полной его потери; производить материализацию либо дематериализацию предметов; осуществлять их перенос в пространстве и времени; проникать сквозь плотные среды и прочее, и прочее… Только теперь и становится по-настоящему понятно — почему это Дураку даже море по колено.

Вас удивило вышеописанное? Восхитило? Возмутило? Годится любой вариант, ведь вы помните два принципа нашей школы: ничему не стоит верить — надо просто делать; но если вы можете не делать, то и не стоит этого делать никогда!..

Просьба к вам только одна — не спешите и не старайтесь попасть к Дураку с «чёрного хода», пытаясь сразу творить чудеса. Плохого от этого не случится, от этого просто ничего не случится. И ваш «чёрный ход» сразу же окажется тем самым выходом, через который вам волей-неволей, но всё же придётся «вылететь в трубу», возвращаясь в спящее царство хитроумных и жадных умников.

Двигайтесь постепенно, но — двигайтесь.

— Прыгай постепенно, — хохочет Дурак, — но главное — прыгай. И смотри не передумай после того, как прыгнул.

Итак, вам предлагается:

Технология создания новой реальности «Растягивание точки-намерения»

Состоит она из следующих этапов:

1. Настройка и активизация центра реализации желаний.

2. Формирование намерения.

3. Совмещение намерения с центром реализации желаний.

4. Размывка смысловых шаблонов (деконцентрация).

5. Активирование точки-намерения.

6. «Растягивание» точки-намерения в новую реальность.

Кратко прокомментируем.

1. Отыщите (ощутите) в самом центре головы некую условную точку. Концентрацией своего внимания превратите её из «условной» в реально ощущаемую — в «физическую». Включите в ней смех. Включите в себе КАКОС. Предельно активизируйте эту точку вибрацией смеха. Ощутите её одновременную проекцию — в своём теле и в окружающем пространстве. В этом вам поможет канал, созданный КАКОСом.

2. Сформируйте в себе предощущение новой реальности, ощутите её вибрацию как намерение. Делайте это тотально, не позволяя вмешиваться менталу.

3. «Поместите» своё намерение в центр реализации желаний — в точку, расположенную в середине головы. Несколько раз убедитесь в том, что это действительно произошло, — для этого активируйте эту точку вибрацией смеха и проверяйте: возникают ли при этом искомые ощущения?

4. Выполните интегральную деконцентрацию внимания: визуальную плоскостную, совмещённую с сенсорной. То есть готовясь к переходу в реальность с новым качеством, осуществляйте фазовый «нуль-переход».

5. Перенесите своё внимание в центр реализации желаний (то есть в центр головы) и вызовите в этой точке ощущение сформированного ранее намерения.

6. Теперь равномерно «растягивайте» эту точку по всему объёму головы, удерживая деконцентрированное внимание одновременно на всех нюансах ощущений.

Далее, аналогично, — растягивайте эту точку уже по объёму всего тела.

Далее, аналогично, — через канал КАКОСа растягивайте эту точку по пространству всей своей Вселенной.

Распахнув руки, ощутите вибрацию новой реальности каждой своей клеточкой. Сохраните это ощущение активным как можно дольше, периодически напоминая себе о нём и настраиваясь на него через канал КАКОСа.

Постоянно подпитывайте ощущение новой реальности энергией освобождённых драконов. Для чего как бы совместите, «центр циклона» с точкой в середине головы.

Для качественного освоения принципа расширяющейся точки-намерения можно рекомендовать поработать вначале со своим внутренним пространством.

Возможно попробовать, например, таким способом включить в себе состояние повышенного сознания, активизировав одновременно оба полушария мозга.

Для этого сконцентрируйте своё внимание в центре головы на некой воображаемой точке. А затем расширяйте её одновременно во всех направлениях, как бы «растягивая» по всему объёму головы. Удерживая своё внимание деконцентрированным, но объёмным (СВП-2), распределите его равномерно по всему сенсорному фону головы. Сделав это состояние устойчивым, попробуйте теперь выполнять в нём привычные повседневные дела — читать, писать, общаться.

Таким же образом возможно заполнить всё своё тело, каждую его клеточку любым ощущением. Например, вкусовым или ощущением запаха, или даже — единичным звуком вибрирующей струны; возможно «растянуть» по всему объёму тела, заполнив каждую его клеточку, ощущение оргазма или предвкушение чего-то радостного.

Это действительно позволяет тотально проживать любое своё состояние и все связанные с ним ощущения, «впуская» их в себя и буквально насыщая ими каждую свою клетку. Но главное — не испугайтесь проделать это же со всеми своими деструктивными и негативными состояниями, это прекрасный и сильный способ окончательной интеграции с ними.

Таким же способом вы можете тотально заполнить всю свою соматику смехом, насытив им каждую клеточку. Для этого ощутите (включите) в себе смех и, сконцентрировавшись на любой из точек, в которой вы его ощущаете, расширьте, растяните её до объёма всего тела. Деконцентрированным вниманием позвольте себе ощутить смех в каждой точке своего тела, воспринимайте одновременно весь его «смеющийся» фон. Сохраняйте это состояние как можно дольше.

Используя этот же принцип, возможно теперь заполнить себя любым психоэмоциональным состоянием, формируя в себе, например, ощущение бодрости, оптимизма, лёгкости, эйфории, радости.

Таким образом, вы уже не просто стихийно и случайно «вращаете» свой «внутренний калейдоскоп», но делаете это теперь по-Хозяйски активно, смело выбирая направленность следующей фазы своей игры.

* * *

Чем же всё это должно закончиться?

Игра Дурака не имеет конца, даже само понятие «конец» для него превращается в бессмыслицу. Ведь Дурак, используя принцип «расширяющейся точки-намерения» в приложении к временному каналу, легко может превратить понятия «рождение-жизнь-смерть» в первозданный однородный фон, а затем намерением же сформировать из него новую смысловую категорию, новую фазу своей дурацкой игры под названием «Бессмертие».

Впрочем, выбор, как всегда, за вами, ведь не забывайте — это игра только ваша и в ней именно вы — Дурак, именно вы — Хозяин, именно вы — Бог.

Тринадцатое занятие

Что приносит мир с каждым вдохом?

Да и Нет. Простое и сложность.

Путь и возвращенье к истокам.

Выбор. Риск. Любую возможность.

Что отдать я миру сумею?

Выдох мой — ничтожная малость.

Подарю ему то, что имею:

Жизнь — других даров не досталось.

Ирина Данилова

— Вдыхая, ты берёшь, — смеётся Дурак, — отдаёшь ли выдыхая?

Дыхание Бога

Исследуя темы последних занятий, мы пришли к выводу, что для полноценного существования, для творческой реализации своего потенциала человек должен испытывать Жажду Жизни. Жажда Жизни — это избыток энергии, не связанной ментальными программами, энергии, которая стремится к своей реализации. О какой именно реализации идёт речь?

Каждый из нас пришёл в этот Мир, совершив некий Выбор, ведь любое участие — это уже выбор. Вы участвуете в игре под название Жизнь — значит, вы уже выбрали. Выбрали Жизнь. Жизнь!! — а это значит — творчество, ибо невозможно прожить жизнь, не сотворив её перед этим самому. Но любое творчество — это всегда радость, это глубокое удовлетворение от творческого процесса, поэтому попробуйте, оттолкнувшись от этого положения, взглянуть вокруг себя честно.

* * *

Если вы всё ещё окружены болезнями, невзгодами или бедностью, если полностью подчинены этим состояниям — то это и есть ваш выбор, это и будет показателем качества вашего творчества. Только вряд ли ради этого стоило приходить сюда, на нашу замечательную планету…

Истинная Жизнь — это полная и осознанная реализация своих возможностей и способностей. Это безупречное существование в пространстве Игры и Сказки. Именно безупречное, ибо только жизнь без упрёка, жизнь с полным приятием и согласием является обязательным условием истинного творчества.

Если же в нашем отношении к миру доминирует несогласие, то мы неизбежно становимся его заложниками, чем обрекаем себя на бесконечную рабскую отработку своей кармы. Карма — это попытка улучшения предыдущей фазы «калейдоскопа» через несогласие с ней и её бесконечное переделывание.

Но настоящий Творец никогда ничего не переделывает, ничего не улучшает и уж тем более — не искупает. Зачем? Если, честно настроив своё сознание на приятие и согласие, на тотальную толерантность ко всему, он получает безусловное право творить, причём — творить всё.

Понятие кармы в этом случае исчезает полностью, оно остаётся «прозябать» в той фазе калейдоскопа, которая нам уже не интересна. А мы смело вращаем «калейдоскоп своей реальности» дальше, создавая новую игру, новую сказку.

Для любого творчества совершенно необходимо Вдохновение. Вдохновение — это вдох нового, это то, что входит в вас. А каждый наш вдох — это выдох Бога, то есть мы вдохновляемся его Духом.

Но уже каждый наш выдох — это творение своей вселенной, творение человеческое, но осененное Духом Божьим, вдохновлённое Им. Вспомните строки из «Фауста» Гете:

Бог, обитающий в груди моей,
Влияет только на моё сознанье.
На внешний мир, на общий ход вещей
Не простирается его влиянье.

— Здесь главное — Дух Божий, живущий в тебе, — смеётся Дурак, — не перепутать с собственным запахом.

На последних занятиях мы научились работать с драконами, то есть с энергией своего негатива, а по сути — со своей незадействованной жизненной энергией. Именно её мы предложили использовать для активного творчества. Мы при этом вдыхаем выдох Бога, наполняем его энергией драконов (жизненной, земной силой, жаждой игры) — и делаем уже свой выдох, то есть — творим свою реальность.

Этот момент крайне важен. Дело в том, что «любая энергия, любое чувство или эмоция должны быть в первую очередь отданы Богу и лишь потом — человеку» (С. Лазарев). Поскольку процесс истинного творчества всегда Божествен, то в нашем случае это условие выполняется.

Итак, выдох Бога — это наше вдохновение, но что именно при этом входит в нас? Вы уже знаете что — ощущения, то есть то, чем Мир в нас проявлен. Без ощущений он мертв, без них вы в нём не найдёте Бога. Ведь «жизнь не в том, чтобы жить, а в том, чтобы ощущать, что живёшь» (В. О. Ключевский).

— Жизнь — это подарок, — смеётся Дурак, — нов такой замысловатой упаковке ментала, что добраться до него может не хватить жизни.

Подменяя же ощущения менталом, мы испытываем от жизни лишь приторное чувство мелкой удовлетворённости. При этом мы всё больше и необратимей умираем для полноценной жизни, хоть и старательно делаем вид, что по-прежнему живы, и лишь презрительно отмахиваемся от тех, кто уже давно и как-то подозрительно к нам принюхивается. «Не мешайте радоваться жизни», — говорим мы им, озабоченно прикидывая в уме: от чего бы такого ещё отказаться, чтобы «радости в душе» больше было?

На предыдущих занятиях мы уже выяснили, что возникает в результате подобного «творчества» — мёртвые зоны Вселенной, мир без Бога, некомпенсируемое разрушение. О том, где искать выход из подобной ситуации, мы и поговорим ниже.

* * *

Ранее мы уже упоминали о древних, обескураживающе странных гностических писаниях, в которых утверждалось, казалось бы, невозможное — что всё человечество изначально было отдано на откуп неким тёмным и антибожественным силам.

Понятно, почему эти писания остались неканонизированными— Церковь их попросту боялась, ибо они заставляли сомневаться в привычных и тщательно прописанных «истинах», в соответствии с которыми именно она, Церковь, является единственной наместницей Бога на Земле. И якобы именно ей предстоит когда-нибудь окончательно уничтожить Зло и восславить Добро.

Но давайте посмотрим на всё это под несколько иным углом.

Дьявол — это возгордившийся и отошедший от Бога ангел, который решил, что Вселенная, созданная Богом, несовершенна. Ещё бы! — ведь в ней Добро всегда отягощено Злом (двойственность). Дьявол решает «вернуть» совершенство в мир и искоренить Зло до основания, чем создаёт мощнейшую привязку к Добру. То есть Дьявол (сядьте, пожалуйста, если стоите) — это именно тот, кто совершенно беспощадно борется со Злом!!! И как раз этим его умножает. А теперь ответьте — кому же, под видом Бога, предлагает молиться каноническая Церковь? — и кто, в таком случае, стоит в её главе?

То есть и Земля, и Человек — продукт творения Дьявола-Демиурга. Религия тоже его «рук дело», именно та религия, где Зло отделено и противопоставлено Добру; где канал ощущений (внутренний закон!) блокирован призывами следовать лишь ментальным установкам — догмам и заповедям; где Бог персонифицирован как внешнее существо, как личность, а человек полностью зависим от него. Задумайтесь на секунду — если ваше счастье начинает зависеть от внешнего Бога, что происходит с Богом внутри вас? Вы его убиваете. То есть оказывается, что зависимость от Бога — это и есть самый настоящий сатанизм, ибо нарушается при этом основной закон Цельности и Единства. Бог внешний и Бог внутренний — суть одно. Попытка их разделить — ловушка Дьявола. Но, согласитесь, мы чаще слышим о внутреннем Звере, чем о Боге внутри нас.

Впрочем, не спешите рвать от огорчения волосы на голове (и прочих частях тела) и посыпать себя в отчаянии пеплом.

— Бога хоронили много раз — смеётся Дурак, — и каждый раз Он сам заказывал свои похороны, с улыбкой затем наблюдая за всем происходящим.

В этом Мире, действительно, ничего не происходит без ведома Бога, без его воли, просто не стоит забывать, что Он много мудрее и дальновиднее, чем это может быть нами осознано..

Итак, волей Бога и руками Дьявола в этот мир был явлен человек. В мир гармонии пришёл ментал. Он создал социум, убил ощущения и отрезал себя от Мира. Мы уже говорили, что человек во многом выше многочисленных «богоподобных сущностей» — ангелов, архангелов и иже с ними, ибо в отличие от них обладает свободой Воли, свободой Выборам свободой Творчества.

Однако, обладая механизмом творения, человек начинает перекраивать этот мир, и прежде всего — в соответствии со своими страхами и ограничениями, а по сути — вносить в него деструкцию и хаос.

То есть с появлением человека, с его «созданием», причём совершенно неважно, какими именно силами, во вселенной появляется некая «зона», в которой изначальные божественные вибрации оказываются искажёнными. А главное — эта зона имеет тенденцию к неограниченному расширению самой себя, к экспансии хаоса. И глобальность этого процесса (что особенно чудовищно) определяется именно способностью человека активно (хоть и неосознанно) творить и переделывать мир.

Поэтому неудивительно, что определёнными силами сейчас ведётся кропотливая работа по исправлению этой деформации, по гармонизации человеческого пространства. Причём, вновь-таки, не важно, какими именно силами — хотите, божественными, хотите — силами Вселенского Гомеостаза, стремящегося восстановить опасно нарушенное равновесие (мы даже согласны на инопланетных координаторов или наших потомков из будущего), в любом случае — это работа именно для нас и должна быть проделана нашими руками.

Наше пространство должно быть пересотворено! Человек, пройдя тернистый путь от алчущего зверя до ещё более «взалкавшего» желаниями социумного существа, многократно срываясь в дьявольскую бездну полуживотных страстей, но неизменно выкарабкиваясь обратно, словно для того, чтобы тут же низвергнуться в новую крайность — в полное подавление всех своих плотских желаний, но даже в этом проявляя всё тот же неукротимый дух бунтаря-творца-переделывателя, так вот — такой человек заслужил право на обретение в себе качества пламенного Хозяйского намерения, в котором переплавляются все его страсти, желания, привязки и зависимости. Человек выстрадал своё право быть свободным Творцом!

Но что это такое — творчество! Скорее всего не совсем то, что вы себе представляете, а может быть, даже и вовсе не то. Творчество — это не есть создание нового, ведь ничего нового в этой Вселенной создать уже невозможно.

Творчество (конечно, если это истинное творчество) — это создание нового лишь в неком локальном (ограниченном) пространстве, то есть — в пространстве человека. Такое новое—это то, чего нет именно здесь, зато вне нашего мира — полно.

Иными словами, творчество — это всего лишь перетаскивание характеристик изначального гармоничного пространства в некую изолированную (ограниченную сознанием) негармоничную зону.

Человек — ключ к этому. Оказывается, вся(\) гармонизация нашего пространства может быть осуществлена только через самого человека, ведь напомним — у Бога нет других рук, кроме человеческих.

Некогда мы заявили, что «человек — это дверь для тёмных сил хаоса и разрушения», что всё зло в мир приходит именно через человека. Теперь дополним это утверждение: в равной степени человек является дверью и для «светлых» сил — для гармонии и созидания. И только через него эти качества могут проявиться в нашем пространстве.

Удивительную вещь мы с вами сейчас выяснили. Оказывается, человек — это некая зона, некое место, скажем так, для воссоединения «поссорившихся» и разделившихся богов. Ведь не случайно Человек — это плоть (место обитания Дьявола!), осененная Духом(!), иными словами — это Дьявол, заключённый в объятия Бога; это ментал, оплодотворённый ощущениями; это уроборос— то есть дракон, пожирающий свой хвост.

По сути, Человек — это место рождения совершенно нового Богоподобного существа. Которое будет много выше и Бога, и Дьявола, ибо в нём сольются воедино и строго определённое (жёстко детерминированное) намерение Бога-Отца, и свободная, неукротимо-дерзкая воля Дьявола-Демиурга.

Именно так Человек сможет приблизиться к Абсолюту, но Абсолюту активному, непрерывно себя проявляющему и играющему.

Гармонизации ментального пространства препятствует, в первую очередь, именно «человеческий фактор», то есть заслон из трудно управляемых эмоций. Но мы уже не раз отмечали, что уникальность человеческого существа состоит в его повсеместной парадоксальности — оказывается, что как раз энергия эмоций поможет нам преодолеть вышеупомянутый заслон.

На предыдущих занятиях мы много говорили о том, как можно обуздать и использовать эмоциональную энергию драконов. Драконов, укрощенных нашим смехом. Смехом! И это ещё одно удивительное качество Человека.

Что есть смех? Это воссоединение невоссоединимого, это интеграция парадокса, это возможность гармонизировать, уравновесить любые противоположности, это возможность восстановления устойчивости гомеостаза любого масштаба, вплоть до Вселенского.

Смех всегда возникает в точках бифуркации, в точках, где осуществляется квантование, умножение и взаимопревращение качеств и характеристик нашего пространства, в точках нуль-перехода, через которые происходит самообновление любой системы.

Но ведь смех — это то, что стало возможным лишь с появлением человека, а ещё точнее — с появлением у него ментала! Равно как и потребность в смехе, ибо именно ментал создаёт и умножает парадокс.

Так, может, в этом и заключается истинная «тайная» миссия человека — пройти «по лезвию бритвы», вплотную приблизившись к возможности быть навсегда поглощённым Хаосом (в случае полной экспансии ментала), но именно за счёт этого создать мощный внутренний импульс (используя энергию эмоций!) для особого квантового скачка, который уже окончательно изменит качество пространства человеческого существования и выведет его на более высокий (приближённый к Божественному) уровень бытия. Возможно, именно в этом суть тех глобальных изменений, которые обещаны человечеству на 2012 год.

С известной долей самоиронии к тому, что мы сейчас собираемся сказать (равно как и к тому, что уже сказали), и хорошо понимая, насколько условна и далека от настоящей реальности любая умозрительная конструкция («Чем ближе к правде, — хохочет Дурак, соглашаясь с нами, — тем дальше от действительности»), мы, тем не менее, попытаемся (для пущей образности) обозначить всё вышесказанное следующим образом.

Некая Сверхцивилизация Богов, зашедшая некогда в своём развитии в тупик, испытывающая внутренний раскол и как бы заражённая особым «Вирусом Вселенского Рака Сознания», стремительно умножающего Хаос, — изобрела антивирус. Причём антивирус этот совершенно особого рода — обладающий сознанием и стремительно саморазвивающийся, то есть — это разумный вирус. И имя ему — человек.

Об этом можно знать, в это можно верить, а можно просто весело посмеяться над подобными «вселенскими страстями». Ведь наша задача много интересней любых «божественных дрязг». Это — Жизнь! Это радость от Жизни! И согласитесь — не так уж важно, чем именно вызваны в нас эти позывы.

Чуть ниже вам будет предложена техника под названием «Дыхание Бога», её суть в непрерывной гармонизации нашего пространства, в его непрерывном пересотворении в пространство живых ощущений. Но всё же главное, что вам при этом предлагается, — это совершенно новая форма существования. Да, при этом происходит оживление и гармонизация человеческого пространства — ну и Бог с ним! — ну и пусть себе происходит. Самым же ценным нам представляется ощущение радости, возникающее при этом, радости от предельно яркой и насыщенной событиями Жизни.

В чём суть предлагаемой технологии? Мы об этом вкратце уже говорили: каждый наш вдох — это вдохновение, это наполнение вибрацией вселенской гармонии, усиленной энергией жизни, земли, энергией наших эмоций, каждый выдох — это творческая реализация, это создание нового, это пересотворение мира.

Внутри такого дыхания совершенно обязательно наличие намерения. Намерения как предощущения «недорассказанной Сказки», как сладко-тянущего чувства «а что же будет дальше?!».

То есть мы вдохновляемся небом и наполняемся земными энергиями, мы совмещаем два импульса в один и пропускаем его через матрицу намерения. И — Творим! — на каждом шаг), каждым своим дыханием.

Но всё же — что именно мы собираемся творить? Давайте перед конкретным описанием технологии немного поговорим именно об этом.

* * *

Некогда один из наших, из Дураков, а именно — Альберт Эйнштейн, сказал следующее: «Есть только два способа прожить свою жизнь. Первый — так, будто никаких чудес не бывает. Второй — так, будто всё на свете — чудо».

Сложно? Ничуть — ведь именно так живут дети, именно так жил каждый из нас, пока не повзрослел, пока не «поумнел знанием» о том, что Дедов Морозов, оказывается, не бывает… что Страна Чудес — это всего лишь выдумка предприимчивых писателей, зарабатывающих на этом деньги… что летать можно только во сне, а все фокусники — шарлатаны и бессовестные обманщики…

А ведь лучшая часть человеческой жизни — это состояние предвкушения Сказки, это ощущение себя в пространстве Чуда, в Мире, который мы выстраиваем ещё в детстве, свято веря в его возможность.

А затем, всё последующее «взрослое» время, мы нещадно этот мир эксплуатируем, мы беззастенчиво насилуем своё детское пространство Чуда, жадно пытаясь исчерпать его до донышка. По сути — мы непрерывно паразитируем на своём детстве, на его творческой чистой энергии, задумайтесь над этим хоть раз.

И умирает человек только потому, что в какой-то момент «изживает» потенциал того сказочного Мира, который он создал, будучи ещё ребёнком. Сейчас он в сказки не верит (ведь не Дурак же он, в самом-то деле!) — и его мир, который давно уже не обновляется живой творческой энергией, всё больше и необратимей разрушается.

Почему же так происходит? Расставаясь с детством, мы отвыкаем быть творцами, более того — нас от этого активно отучают. Вспомните совершенно привычный и, увы, обыденный окрик родителя ребёнку: «Что ты опять натворил!?»И сразу же, вдогонку: «а теперь исправь», «переделай», «улучши», — эти запреты и установки входят в нашу плоть и кровь, в наши привычки, становятся эталоном отношения к жизни. То есть с раннего детства нас приучают не творить новые реальности, а всего лишь исправлять и переделывать старые. Провоцируя таким образом всё то же многоликое неприятие («фу, какая гадость!») и обязательно последующее насилие, ибо любой передел — это отрицание старого и навязывание «нового».

Между тем Творец никогда не применяет насилия над реальностью! Истинный Творец никогда ничего не переделывает и не улучшает. Он просто творит новое, но не отрицая при этом старого. Ведь старое— это фундамент нового, и, отказываясь от него, мы неизбежно развалим это новое. Именно в этом «тайная суть» Сказки и Чуда — это действительно новые пространства, но ни в коем случае не переделанные и не «улучшенные» старые.

Всё, что от нас требуется, — это всего лишь Желать и верить в осуществимость своих Желаний. Но желать надо по-детски — безоглядно и непосредственно. Детское Желание — это чистейшее Намерение, обладающее высочайшей энергетикой. Именно им строится страна Сказки и формируется пространство Чуда. Именно так пишется наша Бесконечная История. Вспомните замечательный фильм с таким же названием, а ещё лучше — книгу, по которой он поставлен.

Мы давно запретили себе мечтать и желать, мы не верим в себя, в свою силу и удачу, в свою волшебную способность быть Творцом. А то, что мы зовём своими желаниями, — это всего лишь проявившие себя зависимости, то есть то, к чему нас «привязали» в процессе социализации. Именно на реализацию таких «лже-желаний» мы и отдаём всю свою энергию.

А мир Сказки гибнет… А Чудо умирает… Рушится Страна Фантазия, живущая в нас, и множится, обретая силу, тёмное Ничто, беспощадно пожирая всё, от чего мы отказались. Но имейте в виду — с исчезновением последней крупицы Детской Мечты в Чудо не станет и вас… Ибо вместе с ней умрёт ваш внутренний Ребёнок, быть которым вы никогда не переставали, каким бы взрослым ни притворялись; ибо исчезнет в вас то, на чём держалась вся ваша жизнь, — вера в Чудо, хоть вы никогда себе в этом не признавались, безжалостно высмеивая «эту слабость» и всячески попирая её своим рационализмом.

Мы неизбежно умираем вместе со своей Страной Фантазией, ибо человек, который разучился мечтать, который больше не «желает странного», — мертв. Более того — после своей физической смерти он действительно уходит в ничто. Ведь им не было подготовлено пространство для последующего существования. Не было подготовлено той радостью жизни, которую он сам у себя отнял, той Жаждой Игры и верой в Чудо, которых он себя лишил.

Смерть всего лишь стирает условную грань между нашим внешним пространством и пространством внутренним. Но если вы свой внутренний мир, свою Страну Фантазию разрушили ещё при жизни — вы неизбежно попадаете в Ничто, которое вы всё же создали. Которое вы создавали всю свою жизнь, разменивая её на привязки и навязанные вам «желаньица», то есть на то, что было мёртво уже изначально.

Зато Страна Фантазия и пространство Сказки неразрушимы для того, кто никогда не прекращал их ощущать в себе, кто не просто верил в Чудо, но был готов жить им, был готов заполнить этим Чудом каждый миг своего существования.

Как это возможно сделать? Постепенно, по чуть-чуть, по маленькому и, на первый взгляд, ничего не значащему поступку, по новому ощущению, по всё меньшей незыблемости в суждениях и ещё меньшей уверенности в своей правоте, зато по всё большей радости жизни, по тоненькому лучику нового света, входящему в вашу жизнь.

То есть настоящее Чудо обыкновенно не только в фильмах Марка Захарова, оно обыкновенно по своей сути, оно всегда обыденно своей естественностью и даже малоприметностью. Страна Фантазия, Чудо, Сказка состоят из великого множества на первый взгляд рядовых поступков и ощущений. Но — поступков, но — ощущений, а не рефлексии по поводу них.

Технологии «Охота на Драконов» и «Центр Циклона» ориентировали вас на поступки, «Дыхание Бога» — на ощущения, но в любом случае — на создание опорных точек новой реальности. Пусть микроскопически малых точек, но — реальности сказочной, в чём вы обязательно убедитесь, если будете играть в предлагаемую игру с удовольствием и энтузиазмом (напомним — с ощущением Бога в себе).

Итак, технология «Дыхание Бога»

Как любое дыхание, она состоит из двух обязательных фаз:

1. Вдох (аккумуляция творческого потенциала).

2. Выдох (реализация потенциала Творца).

Теперь подробней:

1. Вдох.

Фаза вдоха — это аккумуляция в себе энергии внешней и энергии внутренней, а также их интеграция.

Внешняя энергия — это энергия пространства, вибрирующего в частоте смеха. Вдыхаем мы её через макушку или, пользуясь нашей терминологией, — через канал КАКОСа. В процессе вдоха мы ей придаём вращательное движение (направление произвольное) и посылаем в область солнечного сплетения.

Одновременное этим (то есть внимание в процессе вдоха распределяется равномерно между нисходящей и восходящей энергиями) мы поднимаем (собираем) свою внутреннюю энергию (по сути — энергию драконов), для чего закручиваем все свои физические ощущения, как бы поднимая их от ступней до солнечного сплетения. Вращение этого восходящего энергетического потока должно быть противоположно потоку нисходящему.

В районе солнечного сплетения эти энергии совмещаются и гармонизируются вибрацией смеха, происходит это самопроизвольно.

2. Выдох.

Из солнечного сплетения направляем уже общий энергопоток в центр головы, а оттуда, через глаза, транслируем его во внешнее пространство.

Этот момент чрезвычайно важен, ибо в процессе трансляции энергии на внешние объекты мы их оживляем, пробуждаем в них спящую энергию и включаем в канал ощущений.

Делать мы это предлагаем двумя способами. Опробуйте каждый из них и выберите наиболее соответствующий вам, по своей сути они равноценны.

В первом случае мы транслируем энергию выдоха на любой внешний объект и будто проявляем его тем специфическим внутренним усилием, которым «выворачивали» наизнанку куб Неккера в предыдущем занятии, то есть — намерением.

Объект при этом начинает восприниматься как бы более выпукло, более выразительно — «по-живому». Обратите внимание: мы его в этот момент именно видим, то есть — ощущаем глазами, а не просто смотрим на него. Следующим выдохом мы оживляем следующий объект и т. д.

Таким же образом можно воспринимать уже не только внешние объекты, но и внутренние ощущения. Более того — общие состояния и события. Именно так, шаг за шагом мы и пробуждаем мир, плавно переводя его из ментально-спящего состояния в полноценно проявленное, ощущаемое.

Выдох так же можно направлять в любую интересующую нас схему предстоящих событий (точнее — «схему» ощущений), постепенно проявляя их и делая реальными; либо — в проблемное состояние или болезненное место на физике. Естественно, что в этих случаях процесс проявления происходит сквозь матрицу намерения.

Второй способ полностью аналогичен первому, за исключением того, что в процессе трансляции энергии на определённый объект через глаза мы производим выдох как бы периферией глаз, ощущая при этом, как распределяется переданная объекту энергия сразу по всему его объёму. Это очень похоже на восприятие объекта по методу СВП-2, только как бы наоборот, то есть мы теперь не «берём» ощущения этого объекта, а, напротив, транслируем их ему, и именно — сразу всему его объёму.

Конечный результат будет тот же — объект словно оживает в нашем восприятии, делается более выразительным и реальным.

Следует иметь в виду, что каждая метка, каждый объект, проявленный «Дыханием Бога», становится теперь точкой кристаллизации нового пространства.

Здесь, пожалуй, уместна аналогия со способом «путешествия по Отражениям», описанном в романе Роджера Желязны «Хроники Амбера», при котором новая реальность прорисовывается постепенно штрих за штрихом, метка за меткой, пока наконец не происходит окончательного перехода в новое пространство.

То есть для создания новой реальности необходимо создание «точек кристаллизации» этой реальности, необходимо сформировать в восприятии, в своём сознании новые элементы, оживить потенциал их качества; совершить новое действие; сделать новый шаг — словом, необходимы новые смысловые (энергетические) точки, совокупность которых позволит нам воспринимать Мир уже по-другому.

Именно так, шаг за шагом, фрагмент за фрагментом выстраивается своя Сказка и происходит пересотворение ущербного ментального пространства в пространство живых ощущений.

Что будет с вами в этом обновлённом Мире, каким образом проявится его чудесность именно в вашей жизни? Это сокровенная тайна каждого, но, быть может, когда-нибудь вы эту тайну всё же чуть-чуть приоткроете и поведаете о ней — расскажете Свою Сказку…

Я вам свою рассказал.

Школа Холистического сознания, или ШКОЛА ДУРАКА

Школа Холистического Сознания сообщает, что Альтер-Школа «Смеющиеся Волшебники» свою трёхлетнюю программу полностью завершила.

Начиная с осени 2004 года Школа Холистического Сознания реализует себя в рамках новой интегральной программы «Школа Дурака».

Школа Дурака — это смелый шаг в сторону инволюции ментала, освобождения канала ощущений и перехода на интуитивный способ взаимодействия с Миром, со Вселенной, с Богом. Задача Школы — создание целостного и гармоничного Сознания, все составляющие которого совершенно равноценны.

Предлагается множество оригинальных авторских методик для реального включения в канал ощущений и активного взаимодействия с ним. В основе этих методик — совершенно новая концепция Мира и места Человека в нём.

Школа Дурака — это игровой обучающий сенситив-тренинг, на котором в предельно раскованной и неадекватной форме происходит передача знаний и технологий, формируются интегральные состояния целостного мировосприятия.

Школа Холистического Сознания, постоянно действующая в г. Днепропетровске, проводит как регулярные стационарные занятия, так и выездные семинары для иногородних жителей.

Более подробная информация:

по телефонам: 8-(056) 796-88-45; 8-(056) 724-86-73 для звонков по Украине

8-10-38-(056)-796-88-45; 8-10-38-(056) 724-86-73 для международных звонков E-mail: alter_shkola@ukr.net

Почтовый адрес: а/я 4413, г. Днепропетровск, Украина, 49087

Новые книги серии «911»

Джеральд Г. Ямпольски

ЛЮБОВЬ — ВЕЛИЧАЙШИЙ ЦЕЛИТЕЛЬ

Любовь заложена в нашей природе изначально. Она является решением всех проблем, становится ответом на все вопросы и избавляет от страданий. Эта книга — о том, как обрести в себе силы вопреки чувству безысходности и отчаяния. В ней разъясняются Двенадцать Принципов, благодаря которым каждый из нас может исцелить свою душу.

Люсия Капаччионе

Сила другой руки, или Как при помощи левой руки активизировать возможности правого полушария головного мозга

Каждое из полушарий человеческого мозга выполняет специфические функции. Но только одно доминирует в вашей личности. Нейрофизиологи и психологи называют это явление межполушарной асимметрией головного мозга. Люсия Капаччионе предлагает простой способ активизации «пассивного» полушария — начать писать субдоминантной, или «вспомогательной» рукой. Следуя этой методике, вы сможете высвободить из глубин своей психики радостное состояние духа для реализации творческого потенциала.

Роберт Э. Наджеми

ПСИХОЛОГИЯ СЧАСТЬЯ

Эта книга — практическое руководство для тех, кто хочет познать себя. В простой и доступной форме описываются методы самоанализа и личностной трансформации, позволяющие избавиться от множества психологических проблем и пробудить в себе способность к подлинному самовыражению. Благодаря этой книге вы сможете изменить свою жизнь и получить доступ к высшим состояниям сознания.

Роберт Стоун

НЕБЕСНАЯ 911. Как обращаться за помощью к правому полушарию мозга

911 — телефон Спасательной службы в США. Этот номер американцы набирают, когда сталкиваются с серьёзными бытовыми проблемами, когда случается беда. Часто и саму Спасательную службу называют «Службой 911». Как осуществить свои заветные желания? Как получать помощь и мудрость из незримого мира? Как при помощи расслабления улучшать своё здоровье? Как защититься от промывания мозгов и психических «вампиров»? Как перепрограммировать свой «внутренний компьютер» на успешную, счастливую жизнь? «Небесная Служба 911» ежеминутно помогает тысячам людей во всём мире.

Роберт Стоун

ЖИЗНЬ БЕЗ ОГРАНИЧЕНИЙ

10 простых шагов к успеху и счастью

«Жизнь без ограничений» принесёт замечательные открытия и радость новой встречи… Как говорит автор: «Вы приняли участие в наиболее действенной из когда-либо доступных человечеству программ помощи самому себе. Она не только принесёт вам удачу и поможет достойно выйти из трудных ситуаций, но и дарует вам такие блага, как улучшение сексуальной жизни, обретение мира с самим собой, уважение со стороны других людей. Я это знаю. Я сам это испытал. Называя содержимое этой книги самой действенной из таких программ, я нисколько не преувеличиваю, поскольку помощь вы получите от самой могущественной силы в мире — от самого Творца».

Уэйн Дайер

У КАЖДОЙ ПРОБЛЕМЫ ЕСТЬ ДУХОВНОЕ РЕШЕНИЕ

Автор бестселлера «Wisdom of the Ages» («Мудрость веков») излагает основополагающие принципы духовного решения жизненных проблем. В своей новой книге Уэйн Дайер доказывает, что рядом с нами существует всемогущая духовная сила, с помощью которой можно решить любые проблемы. Опираясь на различные духовные учения, и в особенности на молитву св. Франциска Ассизского, Дайер показывает, как выйти за пределы материального мира и открыть свой внутренний духовный мир.

— Вы полагаете, это вами придумано? — смеется он. — ошибаетесь, это сказал дурак, живущий в вас. А значит — Я.
В данном занятии, а также в занятиях, связанных с