Действие романа разворачивается в одном из красивейших уголков дикой природы — в Йеллоустонском национальном парке. Именно сюда героиня — молодой чикагский адвокат — привозит клиенту приятное известие о доставшемся тому наследстве. Да и ей самой вроде бы грех жаловаться: она невеста и через несколько дней состоится ее свадьба. Только вот на сердце героини боль и тревога — жених добился ее согласия путем шантажа. И кажется, что ничто не в силах предотвратить ненавистный брак…

Лайза Хоган

Сладостное искушение

1

От Чикаго до Беллингса чуть больше двух часов лета, а летели все четыре — самолет обходил грозовой фронт. Еще два часа пришлось ждать автобуса и столько же ехать до Грейтона — последнего оплота цивилизаций. Дальше проходила восточная граница знаменитого Йеллоустонского национального парка.

На автостанции мисс Блайт купила рекламный проспект для туристов, посвященный этому пока не тронутому человеком уголку природы. Девушка полистала его, зайдя в кафе, и сунула в карман. Еще со школьных лет она почти все знала об этих заповедных местах — мечте любого американца, особенно горожанина, уставшего от чада и шума каменных джунглей. Знала о том, что первый в мире национальный парк на территории штатов Монтана, Вайоминг и Айдахо был объявлен заповедным сто лет назад. Знала и о том, что природа здесь сказочная: неповторимой красоты горы с хвойными лесами и альпийскими лугами. В горных долинах с окаменевшими деревьями можно полюбоваться гейзерами и искупаться в горячих источниках. А как богат животный мир! В лесах водятся медведи-гризли и чернохвостые олени, на скалах устраивают гнездовья белоголовые орланы…

Но не чудо природы занимало сейчас мысли Эвы Блайт, а более прозаичные вещи. Например, как добраться от небольшого грейтонского кафе, где она, сойдя с автобуса, выпила чашку кофе, до ранчо своего клиента.

Дело шло к ночи, и нужно было поторапливаться. Девушка устремила взор на одиноко скучающего за стойкой бара толстяка, очевидно, хозяина заведения.

— Простите, сэр, не могли бы подсказать, как мне добраться до ранчо Уолкера?

Мужчина лениво пошевелился, будто его разбудили.

— Уже довольно поздно для поездки в горы. — Он протяжно зевнул. — Хотя для свиданий времечко самое подходящее.

— Я собралась не на свидание, — смущенно ответила Эва и в оправдание пояснила: — У меня к старику дело.

Услышав последнюю фразу, толстяк уставился на девушку так, словно перед ним стояла марсианка. Мисс Блайт смутилась еще больше. А может, народ здесь немного с приветом, что немудрено в такой глуши? — подумала она и, взяв себя в руки, раздраженно сказала:

— Ну, так, может, меня кто-нибудь подбросит на ранчо?

Мужчина задумался, уставившись на большую сумку незнакомки. Очевидно, решив, что в ней водятся зелененькие, он вдруг оживился.

— Ну хорошо. Я сам отвезу вас. Только отдам распоряжения своему помощнику. — Обнаружив неожиданную подвижность, толстяк юркнул за огромный буфет с бутылками и пачками чипсов.

Эва рассеянно провела рукой по волосам. Не стоило ей нестись сюда из Чикаго. Могла бы укрыться от жениха до свадьбы и где-нибудь поближе. Да и суть дела, по которому она прибыла, плохо себе представляла. Это было так непрофессионально, так не похоже на все, что она делала раньше. Девушка тряхнула головой, как будто этот жест мог просветлить мозги, посмотрела на часы над буфетом — начало седьмого! — и вздохнула. Усталость давала о себе знать.

— Вы готовы, мэм? — заставил ее очнуться голос хозяина.

— Да, да, — встрепенулась Эва, поднимая дорожную сумку.

— О'кэй. Хотя вот что… — толстяк замялся, — сдается мне, что вы никогда раньше не встречались с мистером Уолкером.

— Нет, — призналась Эва. — А что, он может меня укусить?

— Смотря какое будет у него настроение, — пожал плечами мужчина и бросил на девушку ободряющий взгляд: — Я сдаю комнаты… Это на случай, если он пошлет вас к черту.

Поездка на автомобиле оказалась самой трудной частью пути, который мисс Блайт пришлось проделать за последние восемь часов. Обогреватель гнал тепло, навевая сон и заставляя клевать носом. Эве хотелось крепко заснуть, но этого, увы, невозможно было сделать — не позволяла разбитая дорога. Несколько раз девушка стукнулась головой о крышу. Дешевый пластик сиденья прилипал к ладоням, а в салоне пахло застарелым табачным дымом. Во рту путешественницы пересохло, глаза резало, голова болела. Таким и бывает путь в ад — трясешься по ухабам петляющей горной дороги в машине-развалюхе, за рулем которой сидит старый черт, воняющий табачищем дешевых сигарет.

Может, он возит ее кругами, мрачно подумала Эва, в то время как бедный мистер Уолкер, без сомнения, все никак не ложится, беспокоясь о том, что же произошло с чикагским адвокатом.

Однако вскоре стало ясно, что шофер, несмотря на его маленькие странности, все же не катает ее по кругу. Они поднимались все выше в горы, и так продолжалось до тех пор, пока дорога просто не исчезла, превратившись в две колеи, уходившие в лес.

— Похоже, мы приехали, — пробормотал мужчина, сворачивая в какую-то лесную чащобу.

Им пришлось еще преодолеть небольшой каменистый подъем, прежде чем машина остановилась у длинного низкого строения. При быстро тускнеющем вечернем свете оно казалось встроенным прямо в скалу.

Водитель бросил на пассажирку насмешливый взгляд:

— Ну вот и все, — произнес он поспешно. — Я достану вашу сумку.

Чего он так ухмыляется? — подумала Эва и вышла из машины. Расплачиваясь, она с сомнением заметила:

— Вы уверены, что мы не ошиблись адресом? Что-то никого не видно.

— Почему бы вам не постучать? — Мужчина уже не скрывал ухмылки: — Может, Уолкер стал плохо слышать к старости?

Эва с подозрением посмотрела на него. Да что с ним такое? Она могла бы поклясться, что человек над ней смеется, но, почувствовав, насколько устала за день, решила не задавать никаких вопросов.

— Ладно, постучу. Спасибо, что достали вещи.

Девушка с силой толкнула скрипучую дверцу машины и заставила себя пойти к дому. Прохладный вечерний воздух казался особенно свежим после душного салона автомобиля, и настроение у Эвы поднялось.

Дом был добротным, выстроенным из камня; вдоль фасада тянулась деревянная веранда. Шаги гулко звучали на дощатом крыльце. Эва была в недоумении: почему ее никто не встречает? Неужели мистер Уолкер уже лег спать?

Дверь открылась в тот момент, когда девушка подняла руку, собираясь постучать. Пораженная появившимся на пороге человеком, она замерла с поднятой рукой школьницы, рвущейся отвечать у доски.

Нет, это не мог быть Кенит Уолкер! Она почему-то представляла себе согбенного лысого пенсионера, с нетерпением ждущего на крыльце ее визита. Однако стоявший перед ней мужчина выглядел лет на тридцать пять, был шести футов росту, строен и широк в плечах. Эва сразу отметила четкие черты лица, красивого и мужественного, и копну каштановых волос на высоко поднятой голове. А его глаза — самые синие из всех, какие она когда-нибудь видела (если не считать тех, которыми каждое утро любовалась в зеркале), — пристально смотрели на нее.

Взгляд атлета упал на ее модные туфли, затем неспешно поднялся, пройдясь по хорошо скроенному шелковому костюму. Эва с изумлением поняла, что в свою очередь так же пристально изучает незнакомца. А когда глаза их встретились, она решила прервать неловкое молчание, но, прежде чем успела что-либо произнести, заговорил мужчина:

— У вас ко мне вопрос? — лаконично спросил он, с едва заметной усмешкой, кивнув на ее все еще поднятую руку.

— Мистер Кенит Уолкер? — Эва безвольно опустила руку, голос ее прозвучал неуверенно. Теперь было ясно, почему шофера так развеселили ее предположения насчет немощного старика.

Незнакомец глянул за ее спину на ожидавшую машину и снова перевел взгляд на лицо гостьи.

— Он самый, — последовал ответ. — Чем могу быть полезен? — Лицо у него было настороженное.

Девушка призвала на помощь все свое мужество:

— Я Эва Блайт, — сказала она, тяжело дыша. — Извините, что так поздно.

Брови мужчины поднялись, но он ничего не ответил, продолжая пристально смотреть на визитершу, видимо, ожидая следующего хода.

Девушка уставилась на него с нарастающим раздражением. Вряд ли тактично требовать, чтобы ее впустили в дом, но будь она проклята, если согласится стоять на пороге всю ночь.

— Здесь довольно холодно, — произнесла она с вызовом.

Уолкер кивнул.

— Да, в это время года всегда так.

Эва с трудом подавляла гнев, нараставший как снежный ком. Что-то во взгляде мужчины подсказывало ей, что с ним нелегко найти общий язык.

Сложив на груди руки, он безмятежно прислонился к косяку.

— В машине, наверное, куда теплее. — В глазах его притаилась усмешка, отчего у девушки возникло внезапное желание пнуть этого типа как следует.

— Вам что, неизвестно, кто я? — нетерпеливо спросила она.

— Нет, — ответил он и глянул на дорожную сумку гостьи. — Но если вы коммивояжер, то явились не по адресу. Я ничего сегодня не куплю.

— Коммивояжер? — эхом отозвалась Эва. — Мистер Уолкер, я…

Он предупреждающе поднял руку.

— В другой раз, ладно? С удовольствием выслушал бы вашу рекламную речь, но не сегодня. Должно быть, вы продаете нечто особенное, если можете позволить себе нанять авто. — Он говорил с нескрываемой издевкой: — Какая у вас специализация? Энциклопедии, пылесосы, контрацептивы?.. — Секунду помолчав, он прошелся взглядом по складной фигурке девушки, задержав его на бюсте. — Или еще что-то?

От гнева Эву бросило в краску — тон этого нахала не оставлял сомнений в том, что он имел в виду.

— У вас так принято — оскорблять незнакомую женщину? — жестко спросила она.

Мужчина смотрел ей прямо в глаза.

— Как правило, да, — без тени смущения согласился он. — Но если постараться, то могу придумать и что-нибудь похлеще. Зависит от того, насколько творческое у меня настроение.

Эва до боли сжала кулаки.

— Мистер Уолкер, — начала она, — я…

Но он уже уставился на шофера, который стоял, прислонившись к дверце машины, как таксист, поджидающий пассажира.

— Кому пришла в голову такая мысль, Фредди? Но ты-то должен был сообразить и не везти эту дамочку сюда! — крикнул Уолкер водителю. — Теперь можешь забрать ее обратно. Если это наши парни приветствуют меня — мол, добро пожаловать домой и не скучай, — тогда передай им, что я очень тронут. И всем поставлю пиво, когда их увижу.

Шофер сделал пару шагов к дому, открыл было рот и застыл как вкопанный, напоровшись на гневный взгляд девушки.

— Можете пока побыть у машины, Фред, — произнесла Эва ледяным тоном. — Мне нужно кое-что обсудить с этим ценителем юмора.

Повернувшись к Уолкеру и встретившись с непроницаемой синевой его глаз, она постаралась, чтобы голос ее звучал ровно:

— Полагаю, мне следует объяснить, что я не коммивояжер и не приблудная овца, уважаемый клиент. Без сомнения, вы получили наше письмо, которое объясняет цель этого визита. Простите, что я явилась так поздно, но мой самолет опоздал. Я Эва Блайт, адвокат.

— Эва Блайт, адвокат, вот как? — встрепенулся Уолкер. — Знаете, мэм, приходится признать, что я о вас никогда не слышал. Так ведь вы прилетели издалека.

— Из Чикаго, — напомнила девушка, слегка оттаивая при слове «мэм». — Никогда не слышали обо мне? — повторила она.

В глазах собеседника заиграли веселые искорки.

— Большой удар по вашей гордости, не так ли? Как же, Ваше Адвокатское Высочество, такой парень, как я, и понятия не имеет, кто вы такая!

— Хватит нести чепуху! — не сдержавшись, выкрикнула Эва. — Естественно, вы слышали обо мне. Я знаю, что наша адвокатская контора известила вас о моем визите. К сожалению, человек, который должен был приехать к вам, — мой отец — болен, поэтому прилетела я и теперь сама примусь за дело о вашем наследстве, если вы не против. Все произошло в такой спешке, что я и не ожидала получить от вас ответ вовремя.

Уолкер покачал головой и раздраженно выпалил:

— Не получал я никакого письма. И никто из моих родственников не умер.

Эва невольно отшатнулась, услышав его резкий тон. Мысль прилететь сюда показалась ей совсем неудачной.

— Но наследство-то…

— Послушайте, леди, — перебил ее Уолкер, — не испытывайте мое терпение. Ну, так сколько они вам заплатили?

— Заплатили? — запинаясь, переспросила девушка. — Кто?

— Фредди и остальные парни. Полагаю, вы одна из заезжих девиц-стриптизерок, — хохотнул он. — У вас, конечно, вполне подходящая фигурка, но только скажите, сколько вам заплатили, и я дам вдвое больше, лишь бы вы убрались поскорее. Первый вечер дома — и клубнички мне не надо.

Хозяин повернулся, собираясь уйти, но Эва протянула руку и поймала его за локоть.

— То, что вам сейчас действительно нужно, так это получить по носу! — отчеканила она. — Даже если бы я была… была… — Девушка мучительно покраснела. — Если бы я была стриптизеркой, все равно не стала бы раздеваться за деньги в такой холод.

Мужчина насмешливо поднял брови.

— Хотите сказать, что сделали бы это бесплатно?

Эва отдернула руку от его локтя, словно обожглась.

— Ничего подобного я не имела в виду!

— Послушайте, — сказал он более мягким тоном, — извините, если я принял вас за кого-то другого, но если вы считаете, что я поверю в историю о каком-то наследстве, то заблуждаетесь. Уже поздно, и я был бы вам признателен, если бы вы сели в машину и отправились восвояси. И не выводите меня из терпения.

Они уставились друг на друга. Наконец мисс Блайт раскрыла сумочку, извлекла листок бумаги и сунула его под нос строптивому клиенту.

— Вот прочтите, — отрывисто произнесла она. — Вы ведь грамотный и умеете читать? — Это копия письма, которое я вам посылала, здесь изложена суть дела. Если вы сомневаетесь в моих полномочиях, то, естественно, вправе позвонить в мою чикагскую контору.

Последовала секундная пауза — девушке показалось, что он сейчас просто порвет листок. Задрав подбородок вверх, она словно бросала ему вызов: только попробуй!

Изогнув губы в усмешке, Уолкер развернул листок и внимательно начал читать. Когда он дочитал до конца, брови его сомкнулись в одну черную линию, глаза скользнули по визитерше, затем он перевел взгляд на шофера.

— Фредди!

— Да?

— Не думаю, что даме сегодня понадобятся твои услуги.

— Погодите, — возразила Эва, — а как же я вернусь в город?

Уолкер взглянул ей в глаза.

— Когда будет нужно, я сам вас отвезу. А сейчас нам лучше войти в дом, — сказал он и поднял сумку, ожидая, пока гостья зайдет первой, а потом и сам последовал за ней, закрыв дверь ногой.

Фред озадаченно поскреб в затылке и пожал плечами; однако, когда спустя несколько минут ничего не произошло, влез в машину и, заводя мотор, чертыхнулся. Он же давно дал себе зарок не удивляться ничему, что делает Кенит Уолкер.

Прихожей в доме не было; дверь открывалась прямо в большую уютную гостиную. Мисс Блайт прошла на середину и повернулась к хозяину.

— Вы поступили весьма своевольно, — заявила она. — Я готова была заплатить Фреду за время ожидания, к тому же он предложил мне комнату.

— Да я бы собаке не позволил спать в одной из его комнат, — отозвался Уолкер, опуская на пол сумку.

Девушка не могла оторвать от него глаз, от того, как уверенно, неторопливо он двигался, от выцветших джинсов и клетчатой рубашки, под которыми угадывалось сильное мускулистое тело.

Глаза их встретились, и Эва почувствовала, как лицо ее покрывается краской. Это же нелепо! Она здесь по делу, а через неделю — ее свадьба. Немыслимо, что встреченный пять минут назад незнакомец может чем-то привлекать к себе.

Девушка поспешно повернулась к хозяину спиной и шагнула к большому каменному камину, протянув руки к огню.

— Что-то не так? — спросил Уолкер медленно, растягивая слова.

— Нет-нет, — поспешно ответила Эва, — ничего. Я просто… э-э… восхищаюсь вашим камином.

Внезапно сообразив, что она оказалась наедине с незнакомым мужчиной в чужом доме, девушка ощутила легкое волнение.

Ей нельзя было допускать ту жуткую ссору с Дэвидом, не стоило приезжать сюда, и уж во всяком случае никак нельзя было отпускать машину. Но сейчас не время выказывать страх. Эва посмотрела на потрескивающие полешки и произнесла первое, что пришло в голову:

— Так приятно увидеть настоящий огонь. В большом городе редко встретишь такое. — Неожиданно для себя она проговорилась: — У моего жениха есть искусственный камин. Газовый. Выглядит отлично, но в нем нет прелести естественного очага.

— Это вы про чью прелесть — своего жениха? — протянул мужчина.

Эва резко повернулась лицом к нему:

— Вы что-нибудь еще умеете делать или только паясничаете?

— Многое, Эва. Ох, многое…

Многозначительность ответа и то, что он произнес ее имя, а не фамилию, привели девушку в трепет. Но тут же ее охватил гнев: как легко она выходит из равновесия!

— Вы слишком близко стоите, — недовольно вымолвила она.

Собеседник тут же отреагировал.

— А может, вы вообще неприкасаемая?

Эве вспомнились занятия на тему «самоутверждение личности», которые недавно посещала.

— Вы вторгаетесь в мое личное пространство, — произнесла она с вызовом.

Он посмотрел на нее с усмешкой.

— Этот дом — мое личное пространство. Вторглись вы, а не я.

— Я приехала сюда по делу, — вернулась она к главной теме беседы. — Вы в самом деле не получали нашего письма?

Отвернувшись, он отошел от Эвы.

— Нет. Я впервые услышал о нем сегодня, когда вы явились сюда и сунули мне под нос копию. Что до моего «наследства», как вы его называете, то единственное, что я помню о своем дяде, — это рассказы матери о том, что ее брат был безнадежным алкоголиком. Вряд ли он мог оставить что-то более ценное, чем несколько каракулей, нацарапанных на салфетке из пивного бара.

— Наша контора не ведет дела, составленные на салфетках для пива, — холодно отозвалась Эва.

Клиент бросил на нее испытующий взгляд.

— Может, и стоило бы. Тогда бы вы не были такой напыщенной.

— Ничего подобного, — огрызнулась она. — Просто я стараюсь вести себя так, как надлежит деловому человеку.

— Не надо, — сказал он, — от этого у меня сыпь выступит.

— Да, — едко согласилась Эва, — было бы очень обидно, став богатым, покрыться сыпью.

Уолкер ухмыльнулся в ответ на ее выпад и, чтобы не остаться в долгу, лукаво спросил:

— А ваш жених когда-нибудь говорил, что у вас великолепные ноги?

У мисс Блайт раскрылся рот, когда она увидела, каким масляным стал взгляд мужчины. Но ей все же удалось сохранить самообладание.

— Полагаю, что мнение жениха о моих ногах к делу отношения не имеет.

— А как насчет других частей тела? — невинным тоном осведомился Уолкер. — Или вы ему тоже заявляете, что они не имеют отношения к делу?

Да какого черта она позволяет этому типу измываться над собой, — возмутилась Эва.

— Не старайтесь казаться развязнее, чем вы есть на самом деле. — Несмотря на охватившую ее злость, она пыталась сохранять внешнее спокойствие. — Вы просто выворачиваете мои слова наизнанку.

— А, — ответил он с невинным выражением лица, — а я-то думал, что это привилегия адвокатов.

Эва стиснула зубы. Уолкер продолжал смотреть на нее, и легкая усмешка не сходила с его красивого лица. Чересчур красивого, черт возьми!

— Я имела в виду… — начала она, но оппонент опередил ее.

— Вы, конечно, имели в виду, что, пока находитесь далеко от жениха, можете изображать целомудренную девицу и не позволять обсуждать ваши ноги.

Мисс Блайт сделала глубокий вздох. Нет, этот тип просто несносен.

— Мистер Уолкер… — начала она.

— Зовите меня Кенит или просто Кен, — предложил он. — Кстати, а где этот парень сейчас?

— Какой? — спросила она, не поняв внезапного вопроса.

— Да ваш жених.

— Дэвид в Чикаго, если уж вам так не терпится знать. — Задрав голову, она посмотрела мужчине в глаза. — Вам требуется еще какая-нибудь информация о моей личной жизни, мистер Уолкер? — Ей хотелось укротить его своим ледяным голосом, но бесцеремонный собеседник не смутился.

— И когда ваша свадьба?

— В следующую субботу, — ответила она. — А теперь, может быть, перестанем обсуждать мои дела и…

— Вы и в самом деле так преданы долгу, а? — спросил он, не скрывая сарказма. — Наверное, я должен быть польщен тем, что вы явились сюда поговорить о завещании, когда могли бы сидеть себе спокойно в Чикаго и готовиться к свадьбе.

Кенит наблюдал за лицом собеседницы, на котором вспыхнули два пунцовых пятна. Уж не от гнева ли? Он потянулся к дверце буфета.

— У вас такой вид, что не помешает выпить. Что вам налить?

Эва вспомнила, что позади утомительное путешествие, и внезапно ощутила отупляющую волну усталости, захлестнувшую тело.

— Я бы не отказалась от чашки чая, — несмело проговорила она.

Хозяин кинул на нее беглый взгляд.

— А может, все-таки чего-нибудь покрепче? — Он достал из буфета бутылку вина и два бокала. — Как долго вы были в пути?

Чувствуя, что ноги не держат ее, девушка ухватилась за высокую каминную полку.

— Да весь день, — ответила она. — И дело не только в усталости. На автостанции в Беллингсе я зашла в кафе, и кто-то украл мою сумочку. К счастью, у меня еще были с собой деньги, но на такси не хватало и пришлось ехать на автобусе, а это заняло еще несколько часов. А потом я взяла эту машину и… — Она взглянула на Уолкера, ища понимания.

— Почему бы вам не присесть? — тут же отозвался он.

Эва кинула взгляд на большой красный диван у камина, потом перевела взор на хозяина и подумала, что ей следует держаться с этим человеком подчеркнуто официально.

— Садитесь, садитесь, — подтолкнул ее голос Кенита.

И девушка сдалась. Диван был старый и местами потертый, но она с облегчением опустилась на мягкие подушки. Глаза ее широко раскрылись, когда мужчина сел рядом. Его близость заставила напрячься каждый ее нерв. Он протянул бокал, и гостья настороженно взяла его.

— У меня как раз чай кончился, — посетовал хозяин. — Хотя от этого чудодейственного напитка я бы сейчас не отказался. Ну, ничего, будем довольствоваться мартини. Выпейте и давайте покончим с делом о наследстве.

Эва сделала пару глотков, посмотрела на Уолкера и поняла, что сейчас начнется самое трудное. Придется признаться, что ей и самой мало известно о наследстве своего клиента. Что там рассказывал старый мистер Голдберг, пока отец выздоравливал?

— Мистер Уолкер, — начала она с большей уверенностью, чем ощущала в себе. — Дело весьма запутанное. Знаю, свалилась к вам как снег на голову, но я думала, что вы уже в курсе дела и заказали мне место в гостинице. Не могли бы вы отвезти меня в город, мы все обсудим завтра.

Клиент бросил на нее лукавый взгляд.

— И как же вы собираетесь расплатиться с Фредди?

— Заплачу ему завтра, после того как побываю в банке, чего тут сложного? — насторожилась Эва.

— Фреду подавай наличные на стойку, — сказал Кенит. — Кроме того, завтра воскресенье, а послезавтра праздник — столетие со дня основания Йеллоустонского парка.

Эва недоуменно уставилась на собеседника.

— Праздник?.. — недоуменно повторила она. — А какое это имеет отношение к делу?

В глазах Уолкера засверкали искорки.

— Для штата Вайоминг это большое событие — праздник века. Учреждения не работают. Городской банк будет закрыт.

У Эвы отвисла челюсть.

— Но мне же надо в город, — пробормотала она. — Необходимо во многом разобраться. — Девушка прикусила губу, раздумывая, как же ей быть. — Другого выхода нет, — наконец приняла она решение. — Останусь здесь на ночь, а утром вы отвезете меня в Грейтон. Я вышлю вам то, что должна буду за бензин и прочее, и, конечно, постараюсь, чтобы вы остались довольны.

На лице Уолкера опять появилось насмешливо-ироническое выражение. Как если бы пойманная им мышка приказала принести доску для нарезки сыра, да поживее.

— Вы знаете, — с ехидцей промолвил он, — мне показалось, что, если вам что-то нужно, нелишне произнести «пожалуйста».

— Простите, — смущенно пробормотала она, — мне показалось, что это самый практичный способ выпутаться из всей этой истории.

Он поднялся с дивана и с высоты своего роста посмотрел на гостью.

— Вам показалось. Во-первых, здесь негде спать. Я сам только что вернулся после нескольких месяцев отсутствия, а моя домоправительница уволилась.

— Можно догадаться почему, — съязвила Эва. — Ей, вероятно, не доставляли удовольствия ваши насмешки. — Она холодно посмотрела на него. — Мистер Уолкер, мне очень не хочется вам навязываться, но у меня создается впечатление, что вы не советовали бы ночевать в городе.

Он кинул на нее косой взгляд.

— Да, я не рекомендовал бы вам останавливаться у Фредди. Однако есть и другие места.

— Но у меня нет наличных! — чуть не заплакала она. — Вор украл почти все, включая дорожные чеки. Послушайте, — продолжала она, отчаянно пытаясь сохранять внешнее хладнокровие, — я вовсе не возражаю против того, чтобы переночевать вот на этом диване. Но если уволилась домоправительница, может, вы позволите занять ее комнату? — И тут Эву охватило злорадное желание отомстить хамоватому клиенту. — Если, конечно, она не спала в вашей комнате.

На лице мужчины не дрогнул ни один мускул.

— Я проделала весь этот путь, чтобы сообщить вам хорошие новости! — взорвалась мисс Блайт. — Можно подумать, вам плевать на то, станете вы завтра богатым или нет.

Уолкер хмыкнул и снова уселся, удобно откинувшись на подушки. Эва вдруг обнаружила, что таращится на его длинные ноги, на то, как туго рубашка обтягивает широкие плечи и грудь. Она даже ощутила шедшее от него тепло и подумала: а что, если бы он обнял ее… Тряхнув головой, девушка отогнала сумасбродную мысль. Конечно, она немного не в себе после ссоры с Дэвидом, но нельзя же терять до такой степени голову. Эва взглянула на мужчину — не разгадал ли он ее мысли? А тот спокойно отпил полбокала мартини и с ленивым видом, будто делает одолжение, произнес:

— Ладно, рассказывайте. Уж не стану ли я действительно супербогачом?

2

Мисс Блайт сделала глоток, вдыхая терпкий аромат вина.

— Ну, может быть, не совсем супербогачом, — осторожно начала она. — Я имею в виду, что вам, может, и не удастся построить роскошный гараж и набить его последними моделями «феррари». Но вы сможете жить куда богаче, чем сейчас.

— Вот как, — тихо промолвил Кенит и окинул взглядом комнату. Эва заерзала на диване.

— Я не хотела сказать, что сейчас вы живете бедно, — попыталась она выпутаться из неловкого положения, в которое сама себя загнала. — У вас очень милый дом… пыли вот только многовато… — Она смущенно умолкла.

Что он там говорил о своем отсутствии? Где же он был, раз дом пришел в такое запустение?

— Послушайте, — прервал ее Кенит, — когда вы на дне ямы, копать больше не нужно.

Эва молча уставилась на него. Он чокнулся с ней и внезапно спросил:

— А что вы на самом деле здесь делаете?

— Я уже сказала, — еще больше смущаясь, ответила она. — Дело связано с вашим наследством.

Уолкер досадливо качнул головой.

— Мой давно затерявшийся чикагский дядюшка умер, скорее всего, с перепою, а я унаследую его пустые бутылки из-под виски. Такое важное наследство, что некоторые солидные адвокатские фирмы, находящиеся… — он вынул из нагрудного кармана письмо, — на Мичиган-стрит, в Чикаго, решили послать адвоката по делам наследования… А та как раз собирается выйти замуж! И ее тем не менее отправляют сюда, в эту глухомань — только для того, чтобы рассказать мне о таре из-под скотча? Почему же вы просто не написали?

— Да написали же, — поторопилась успокоить недоверчивого наследника Эва. — Просто здесь плохо работает почта. Наверное, письмо затерялось в Грейтоне.

Уолкер допил вино.

— Заберу его, когда в следующий раз поеду в город. Сюда мне почту не доставляют. — Обвив пальцами запястье Эвы, он взял у нее свободной рукой бокал и поставил на пол. — Так. А теперь все же ответьте, что именно привело вас сюда? Или мне нужно догадываться самому?

Пальцы Кенита держали руку гостьи, но она знала: стоит попытаться высвободиться, и он сожмет запястье как стальными тисками. Видно, придется в конце концов рассказать ему, что немаловажная причина, по которой она оказалась здесь, — это Дэвид. Дэвид и его любовница. И безудержное стремление жениха прибрать к рукам адвокатскую контору. Впрочем, все это не имеет отношения к делу и она совсем не собирается делиться своими личными проблемами с малоизвестным клиентом.

Эва подняла на него глаза.

— Я действительно приехала, чтобы обсудить дело о вашем наследстве.

В его синих глазах читалось явное недоверие.

— Вы от чего-то убегаете, да? Или правильнее сказать — от кого-то? Может, от вашего так называемого жениха? — Он отпустил наконец ее руку.

— Не ваше дело! — взорвалась она. Его бесцеремонность вывела-таки девушку из себя.

— Да вы сами сделали это моим делом, едва постучались в дверь, — ухмыльнулся он.

— Вы понимаете, о чем идет речь? — нетерпеливо спросила она. — Или до вас плохо доходит? — Эва умолкла, почувствовав, что слишком резка с Уолкером. — Простите, — пробормотала она, устало проведя рукой по лбу. — Я погорячилась.

— Пожалуй, — согласился он, холодно глядя на девушку. — Но ведь я вас сюда не приглашал, и вообще мне не очень-то нравятся ваши манеры.

— Мои манеры? — вспыхнула Эва. — Неплохо звучит, особенно из ваших уст.

Уолкер внезапно рассмеялся и невозмутимо заявил:

— А я-то думал, что городским женщинам нравится незатейливый ковбойский подход простодушных парней вроде меня.

— Да вы так же просты, как теория относительности Эйнштейна, — ехидно парировала Эва.

— Это какого же — Джефа Эйнштейна из Уэст-Йеллоустона или его дальнего родича из Грейтона? — Уолкер уже открыто издевался над нею!

Девушка раскрыла было рот, но Кенит не дал ей заговорить.

— А что вам обо мне известно? — самодовольно спросил он.

— Совсем немного, — призналась Эва.

— Вас что же, не просветили? — не унимался «простодушный» ковбой.

Она смущенно пожала плечами.

— Вашим делом занимался мой отец, но он заболел. Его партнер, мистер Голдберг, кратко сообщил мне суть дела. Я собиралась внимательно прочитать документы в самолете. А потом сообразила, что положила бумаги в сумку, которую забрали в багаж. С собой у меня была лишь копия письма. Словом, сейчас у меня в голове такой туман! Сначала-то должен был ехать мой отец. — Она развела руками. — Я не думала, что в данных обстоятельствах это имеет значение.

— Ничего себе адвокат, — буркнул Уолкер.

— Я думала, что вы беспомощный старик! — выпалила Эва. — Того же возраста, что и ваш дядя. Мне казалось, вы очень обрадуетесь деньгам. Я не ожидала…

— …Встретить здесь индейца Ястребиный Коготь? — хохотнул наследник, блеснув синими глазами.

Эва рассеянно потерла лоб.

— Извините, — пробормотала она. — От ваших шуточек у меня в голове сплошной кавардак. Давайте поговорим завтра, после того как я прочту бумаги. Тогда и объясню вам все в наилучшем виде.

Неожиданно на лице Уолкера появилась нормальная человеческая улыбка.

— Ну вот и хорошо. — Он помолчал и виновато добавил: — Вероятно, я не совсем справедлив к вам…

Эва ожидала чего угодно — смешков или издевок, язвительных замечаний относительно своей профпригодности, но только не этих слов, прозвучавших как извинение. Они застали ее врасплох.

— Есть немного, — растерянно произнесла она.

— Там телефон. — Он махнул рукой в угол комнаты. — Если хотите, можете позвонить жениху.

— Нет! — решительно отказалась она. — Не хочу. — Эва проглотила комок в горле, пытаясь совладать с собой. — То есть, — запинаясь, произнесла она, — я хочу сказать, что вовсе не к спеху.

Уолкер пристально смотрел на нее взором, от которого не могло ускользнуть ничего.

— Чего вы так боитесь, Эва?

— Я не боюсь. — То ли от горечи, то ли от усталости голос ее прозвучал глухо.

— У вас дрожат руки, а глаза как у затравленного зверька, — заметил он. — Я бы сказал, что налицо все признаки страха.

Она ничего не ответила, зная, что не сумеет побороть предательскую дрожь в голосе.

— Знаете, — продолжал он, — мне почему-то кажется, что вы откуда-то сбежали.

— Ерунда! — возразила Эва.

Уолкер пристально посмотрел на нее, и, прежде чем она смогла остановить его, поднял с пола ее сумку.

— Что… что вы делаете? — задыхаясь, спросила девушка.

— Проверяю, — отозвался он. — Вы против?

— Отдайте сумку, — выдавила она.

Он безмолвно скользнул по гостье взглядом, раскрыл замок сумки и вывалил ее содержимое на диван.

— Как вы смеете? — гневно вскричала Эва, ловя катящуюся по подушке губную помаду.

Он поймал гостью за руку и открыл маленький металлический цилиндр.

— Не ваш цвет, — тоном знатока, заявил он.

Эва покраснела, а он, протянув руку, осторожно обвел ее губы пальцем.

— Это цвет нежного коралла, — невозмутимо констатировал Уолкер.

Обомлев, Эва уставилась на него, не зная, что и подумать по поводу столь неожиданного жеста этого бесцеремонного человека. А тот как ни в чем не бывало принялся изучать содержимое сумки. Нелепость, конечно, но девушка не могла не признать, что он действует на нее просто обезоруживающе.

— А вы-то что понимаете в косметике? — фыркнула она, кладя помаду в сумку. — Или вы заказываете последние новинки для своей лошади?

Уолкер улыбнулся.

— Неплохая мысль, — осклабился он, а его длинные пальцы выловили из горки вещей помятую фотографию.

— Не смейте трогать! — завопила Эва, пытаясь отобрать карточку. — Кто дал вам право?

Мужчина отвел ее руку и смерил самодовольным взглядом.

— Вы заявляетесь в незнакомый дом среди ночи и еще спрашиваете, какое я имею право? — Он покачал головой. — Я осторожен, мисс. Когда неизвестные сваливаются как снег на голову, мне хочется убедиться в том, что они именно те, за кого себя выдают.

— Говорю же вам, что я адвокат, — начала злиться мисс Блайт.

— Успокойтесь, я почти поверил, что вы именно та, за кого себя выдаете. — Глаза его остановились на сердитой физиономии девушки. — Жаль, что вы не можете быть так же уверены во мне.

— Но вы же Кенит Уолкер? — неуверенно проговорила она.

— Вы так думаете, потому что я вам это сказал, — заметил он. — Может, я только что убил настоящего Уолкера из-за его наследства. Всего лишь за минуту до того, как вы постучались в дверь.

— Не говорите глупостей, — отрезала Эва, — водитель знал, кто вы.

Кенит серьезно смотрел на нее.

— Логично. Да, я не убийца и не насильник. А прочие пороки? Вы ведь меня совсем не знаете.

Девушку пронзил настоящий страх. Ведь всего несколько минут назад она и впрямь подумала, что перед ней человек темный.

— Вы… Не может быть, что вас только что освободили из тюрьмы. Ведь нет?

На лице Уолкера отразилось такое неподдельное изумление, что Эва почувствовала облегчение. Почему-то сознание отвергало мысль о том, что он преступник.

— Нет, я только вчера освободился от совсем других дел, — загоготал он. — Но это хорошо, что у вас все же возникают некоторые сомнения насчет незнакомцев. Вот и обо мне вам ровным счетом ничего не известно.

— Фред сказал мне по дороге, что вы заядлый лошадник, — возразила Эва и робко добавила: — И неплохой наездник, несмотря на вашу внушительную комплекцию.

Лицо Уолкера смягчилось, и у девушки перехватило дыхание, когда он обратил на нее свой гипнотизирующий взор.

— Фредди тоже был неплохим наездником, — заметил он. — Но вам почему-то не захотелось провести с ним уик-энд.

Мисс Блайт молчала. Сказать ей было нечего, потому что Уолкер совершенно прав. Да она, должно быть, сошла с ума, когда понеслась сломя голову в эту глухомань, но у нее не было другого выбора. А теперь не понимала, чего надеялась добиться внезапным бегством. Но уж, конечно, не представляла, что встретит здесь потрясающе красивого мужчину, речь которого спокойна и логична, а мысли ироничны и остры.

Красавец тем временем разглядывал фотографию.

— Это и есть жених? — спросил он. Эва молча кивнула. — И как вы доверились парню с такими злыми глазами и узенькими губами?

— Это не ваше дело! — вырвала девушка фото.

Уолкер уставился на нее с сардонической усмешкой.

— Если вы считаете его таким замечательным, почему же не хотите позвонить ему?

— Я… мы… — начала было Эва и смущенно умолкла.

— Размолвка влюбленных? Проблемы перед свадьбой? — полюбопытствовал Уолкер.

Эва уже подумала, а не рассказать ли ему правду, но вовремя спохватилась. Не стоит. Слишком больно было вспоминать о том, что случилось в Чикаго, а тем более — описывать все эти передряги незнакомому человеку. Она покачала головой.

— Мне бы не хотелось говорить об этом.

Брови собеседника вопрошающе вскинулись.

— Хотите, чтобы он подумал над своим поведением?

Эва раскрыла рот от удивления: все-то этот человек понимает.

— Нет, — поспешно солгала она, — просто не хочу, чтобы он знал, где я.

В глазах Уолкера появилось торжествующее выражение. Как будто он заглянул ей прямо в душу и пришел в восторг от увиденного.

— О'кей, Эва Блайт, адвокат, — произнес он. — Я заключу с вами сделку.

— Сделку? — неуверенно переспросила она. — Но мне как адвокату вовсе не пристало вступать в сделки с клиентами.

— Не думаю, — возразил он. — Как же иначе вы дотянете до вторника?

— Вы могли бы подвезти меня в город, — ухватилась за спасительную мысль Эва. — Если бы были так добры, — добавила она, заметив в глазах мужчины раздражение, вызванное ее просительным тоном. — Я могла бы остановиться в одном из отелей, они просто запишут все издержки на мой счет, а я уплачу, когда откроются банки. К тому времени мне переведут деньги.

— Не похоже, чтобы я что-то извлек из нашего знакомства, — задумчиво отозвался Кенит. — Кроме запоздалого удовлетворения от того, что напомнил вам о кое-каких манерах.

— Вы получите наследство, — огрызнулась она. И довольно приличное к тому же. Чего вам еще нужно?

— Домоправительницу, — бесхитростно ответил он.

— Ну, так теперь она вам по карману, — заметила Эва, не чувствуя подвоха и даже не предполагая, что услышит вослед.

Он кивнул, глаза его потеплели.

— Верно. Но, полагаю, мне больше по душе задуманная сделка. Я нуждаюсь в домоправительнице сейчас, пока не появится новая на следующей неделе. Дом в полном беспорядке, к тому же мне надоела собственная стряпня.

Эва резко встала, настороженная его объяснениями и тем, как он смотрел на нее.

— Погодите-ка, — сказала она, — если вы действительно предлагаете мне то, что я сейчас услышала…

— Вот именно, — согласился Кенит. — Вы можете заменить домоправительницу до того, как кончатся праздники. Ни в одну гостиницу в городе вас не пустят, пока вы не предъявите кредитную карточку. Так что я оказываю вам большое одолжение.

— Ничего себе одолжение! — фыркнула Эва.

Лицо Уолкера оставалось невозмутимым.

— Уж поверьте мне, леди. В качестве оплаты вы можете ночевать и питаться здесь, а еще я отвезу вас во вторник в Беллингс, чтобы вы сели на самолет. Или же вы можете отдать мне бумаги и отправляться прямо сейчас.

Взгляды собеседников встретились.

— Да вы самый нахальный человек из всех, кого я встречала! — взорвалась Эва.

— А вы неразумная, — отозвался Кенит.

— Но через неделю свадьба, и я…

— Обещаю, что вы вернетесь к сроку, — прервал ее мужчина. — Кроме того, — добавил он невозмутимо, — у вас появляется великолепный шанс припомнить все маленькие домашние обязанности. Думаю, ваш будущий супруг это оценит.

Мисс Блайт сердито воззрилась на своего бесцеремонного клиента.

— Я достаточно квалифицированный адвокат, — выпалила она. — И не собираюсь тратить время на то, чтобы застилать постели и готовить обеды супругу, вам или еще кому.

Уолкер поудобнее устроился на диване и закрыл глаза.

— Выход там, — сказал он, махнув рукой в сторону двери. — Закроете за собой, ладно?

— Черт вас возьми, Кенит Уолкер, — взвилась девушка, — я приехала сюда вовсе не затем, чтобы мыть у вас посуду!

— Конечно, — согласился он, — вы смылись сюда, чтобы увильнуть от своих обязанностей по отношению к человеку, за которого собираетесь выйти замуж. А тем временем добрый старина Дэвид, может быть, с ума сходит от беспокойства, пытаясь выяснить, куда вы запропастились.

— Ошибаетесь, — выдохнула Эва.

Приоткрыв глаза, Уолкер пристально посмотрел на нее.

— Вот как? — тихо произнес он. — А может быть, этот Дэвид в вас ошибся?

— Что вы имеете в виду? — выдавила из себя Эва.

— Для девушки, собирающейся выйти замуж через неделю, вы слишком уж беспокоитесь о том, чтобы ваш жених оставался на расстоянии. Поэтому вы и возите с собой его фотографию?

— Что?! — возмущенно воскликнула незадачливая невеста.

— Ну, чтобы вы могли узнать его в брачную ночь.

Это уж слишком!

— Да за кого вы меня принимаете?! — заорала она, шагнув к Кениту и стиснув руки в кулачки.

— За того, кто вы есть на самом деле, — ответил он, и в голосе его прозвучал ничем не прикрытый вызов.

Почти не осознавая, что она делает, Эва шагнула вперед и замахнулась, но мужчина оказался проворнее. Он поймал ее за руку, вскочил с дивана и притянул к себе. Девушка попыталась вырваться, но безуспешно.

— Прекратите! — стала она отбиваться.

— И что же собирается предпринять мисс Блайт, умудренный опытом чикагский адвокат, если я не послушаюсь? — безмятежно осведомился Уолкер.

У Эвы перехватило дыхание.

— Позвоню в полицию, и вас арестуют за сексуальное домогательство, — ответила она со всей решимостью, на какую была способна, и только спустя мгновение сообразила, как нелепо прозвучали ее слова.

— Вот как? — ухмыльнулся он. — Если уж говорить о сексуальном домогательстве, то, поверьте, я способен на большее, чем просто удерживать вас за руку.

Терпеть дальше близость Уолкера было свыше ее сил.

— Нет, я… — начала Эва, но слова застряли у нее в горле.

Кенит властно притянул ее к груди, прижавшись губами к ее губам, и девушка почувствовала, как сильно он жаждет ласки — так, как никогда не жаждал Дэвид. Ей не хотелось сопротивляться, когда язык искусителя скользнул в ее рот. Наоборот, Эва страстно желала, чтобы он продолжал, не останавливался…

Придя в ужас от предательской слабости собственного тела, девушка все же оттолкнула Кенита. И он тотчас же освободил ее, как будто прикосновение обожгло его. Он смерил ее долгим взглядом.

— Все еще хотите позвонить в полицию?

Лица их почти соприкасались.

— Вы ошибаетесь на мой счет, — возразила она.

— Докажите, адвокат Эва Блайт, — мрачно пробормотал он. — Отдаю свою лучшую лошадь, если я не прав.

Девушка провела рукой по дрожащим губам. Выхода нет. Придется заключить с Уолкером сделку, хотя это вовсе не означает покорной сдачи на его милость.

— Если вы так разговариваете со всеми, кого взяли на службу, — произнесла она ледяным тоном, — то неудивительно, что домоправительница ушла от вас.

Уолкер приподнял ее подбородок.

— Вы отказываетесь?

— Нет, я останусь.

— Отлично, — произнес он.

Эва раскрыла глаза в полной темноте и протянула руку к лампе. Было только пять тридцать, но спать больше не хотелось. Решив выпить чего-нибудь горячего, она накинула захваченный из дому шелковый халат и отправилась в кухню.

Включив свет, девушка ахнула при виде царившего на кухне беспорядка. Неудивительно, что Уолкеру требовалась экономка. Можно было подумать, что здесь погуляла половина ковбоев Вайоминга.

Кучи грязной посуды громоздились в раковине и на столе, липком от пролитого пива и грязном от окурков и пепла. Мисс Блайт охватила ярость. Этот тип, кажется, думает, что нанял посудомойку?

— Ну уж нет! — Она чертыхнулась и упрямо повторила: — Не выйдет!

— Теперь пути назад нет, — произнес голос за спиной. Она резко повернулась и увидела на пороге Уолкера.

— Вы сказали «домоправительница», — вспыхнула Эва, отчаянно затягивая потуже поясок халата, показавшегося прозрачным под мужским взглядом. — Я не думала, что придется вычищать конюшни!

Уолкер вздохнул, молча прошел к столу и, вытащив из кучи грязной посуды кофейник, начал споласкивать его в раковине. Движения его были ловкими, а в нем самом ощущалась грация, и Эва не могла отвести от него глаза. Он обернулся к ней:

— Ну, видите, как все просто. Один парень даже вошел в историю, вычистив авгиевы конюшни. Все будет в порядке, — улыбнулся он, вытряхивая из кофейника последние капли воды.

Эве хотелось затопать ногами.

— О каком порядке вы говорите, черт возьми! Если вам надо вычистить дом, вызовите уборщиков, я так делаю у себя дома, в Чикаго. Здесь так загажено!

— Знаю, — ответил он. — Уверен, молодая женщина с вашей энергией быстро наведет безупречный порядок. Да это и полезно — укрепляет характер.

— Мне не надо укреплять характер, спасибо, — огрызнулась Эва. — Откуда здесь грязь-то такая? За день не уберешь.

Уолкер понимающе кивнул — кажется, разговор принимал конструктивный характер.

— Ну, это нетрудно. Перегон двухсот лошадей из южных штатов в Монтану каждую весну отнимает много времени. Парни использовали мой дом в последнюю неделю, пока шел ремонт на их ранчо.

— Парни? — эхом отозвалась Эва. — Вы имеете в виду — ковбои?

— Если хотите. Некоторые предпочитают, чтобы их называли верховыми, но, — он пожал плечами, — на самом деле это одно и то же.

— Вы хоть взяли с них плату за жилье? — начала оттаивать девушка. — На вашем месте, я бы пожаловалась их боссу и заставила все вычистить. Это просто безобразие.

Уолкер усмехнулся — видно, слова ее показались ему забавными.

— Да нет уж, — промолвил он, — я сам-то всего лишь бедный неграмотный ковбой. Требовать компенсацию — не по моей части.

Эва пристально посмотрела на него.

— Почему вы называете себя неграмотным?

— Да ведь это вы вчера заявили, что я не умею читать, — ответил он спокойно.

Девушка почувствовала, что краснеет.

— Но ведь это было сказано сгоряча, — возразила она. — Вы же знаете, что я имела в виду.

— Знаю? — удивленно спросил он. — Похоже, адвокаты привыкли идти напролом, и никто еще не говорил им, что так не делается.

— Неправда! Мы как раз защищаем интересы людей.

— А как насчет Дэвида? Его интересы вы тоже защищаете? — ехидно спросил Кенит.

— Дэвиду не нужна моя защита, — вспыхнула Эва, — а вот я… — Она умолкла, чуть не выложив чужому человеку всю правду о своем женихе, и опустила глаза, встретив выжидающий взгляд Уолкера.

— Что же вы? — заинтересовался он.

Эва нервно прошлась рукой по волосам.

— Чушь какая-то! — выпалила она. — Я вовсе не обязана рассказывать вам о своей личной жизни. Вам кажется, что я мегера, вот и все. А я вовсе не такая… Все это лишь недоразумение…

Уолкер пожал плечами.

— Может быть, и так, — согласился он. — Но вы должны признать, что приехали сюда, имея множество предубеждений относительно того, что вас тут ожидает.

— Вот уж нет, — горячо возразила Эва. — Я ехала в такое известное место. Думала, что увижу цивилизованного человека, а встретила провинциального зубоскала и неряху, у которого в кухне больше грязной посуды, чем во всех забегаловках Вайоминга и Монтаны.

Видно, этот йеллоустонский медведь был непробиваем. Он молча, с едва заметной укоризной в глазах погладил Эву по щеке и притянул к себе. Она не сопротивлялась. Губы его коснулись ее губ нежно, как крылья бабочки, но прикосновение подействовало на девушку, будто электрический разряд. Тут же разжав объятия, он улыбнулся, глядя ей прямо в глаза.

— Хотелось бы продемонстрировать и другие слабости провинциала, милая адвокатесса, но у меня много работы. — Окинув взглядом кухню, он добавил: — Да и у вас тоже хватает.

Эва пораженно смотрела на этого непонятного ей человека, не в силах вымолвить ни слова. Она сердилась и на него — за то, что тот лезет с поцелуями, и на себя — за то, что позволила ему эту вольность.

— Если вы думаете, что я стану разгребать эту грязь, то ошибаетесь. Вам придется нанять другую посудомойку. — Девушка задрала подбородок. — Сейчас еще ночь, и я иду спать.

Она повернулась и зашагала в спальню, чувствуя, как глаза Уолкера так и буравят ей спину. Войдя в спальню, Эва бросилась в постель и укрылась с головой.

Через пару секунд дверь с шумом распахнулась, как будто по дому пронесся ураган.

Эва осторожно выглянула из-под одеяла. Уолкер возвышался у изголовья, глядя на нее так, будто она была необъезженной лошадью и он не мог решить, покупать ее или нет.

— Ну-ка, вставайте, — приказал он.

Решительно подойдя к окну, Кенит развел занавески, и комнату осветили жидкие лучи восходящего солнца.

— Нет, — еле слышно пробурчала девушка.

— Что вы сказали? — повысил он голос.

— Я сказала — нет. — Эва прижала к себе одеяло. — И не подумаю. Я свободная женщина, и не смейте мне угрожать.

Уолкер не отводил от нее глаз.

— Сделка есть сделка, мисс Блайт.

— Не буду вашей домоправительницей, — вспыхнула она. — Я не думала, что придется выскребать вас из грязи.

Губы Кенита дрогнули.

— Видно, вам следовало бы подумать, прежде чем соглашаться на покупку поросенка в мешке.

Эва подняла глаза и выпалила:

— Поросенка в свинарнике, вы хотите сказать. Подыщите себе кого-нибудь из ковбойских подружек.

Уолкер молча вышел из комнаты. Девушка вздохнула с облегчением, но через пару минут хозяин вернулся, держа одну руку за спиной.

— Встаете вы или нет? — спросил он. Эве оставалось только надеяться, что выглядит она храбрее, чем есть на самом деле.

— Нет, — отрезала она. — Что вы собираетесь делать — жахнете в меня из своего шестизарядного?

— Не совсем, — ухмыльнулся Кенит. — Но не говорите, что я вас не предупреждал. — Он вытащил из-за спины руку, в которой держал кувшин.

— Что?.. — ахнула Эва и задохнулась от выплеснутой ей в лицо ледяной воды. — Чудовище! — закричала она, вылетая из постели, а ее тонкая рубашка так и прилипла к телу. — Настоящее чудовище!

Уолкер улыбался, помахивая кувшином.

— Значит, ко всему прочему я теперь еще и чудовище. Много чего узнаешь о себе за несколько часов. — Он поставил кувшин на комод. — На вашем месте я бы переоделся, — протянул он. — А то умрете от холода.

— Почему бы вам не оставить меня в покое? — стуча зубами, отозвалась Эва. — Умру — и ваши проблемы решатся.

Он замер, глядя на нее так, как будто видел впервые.

— А вам и правда на все плевать, да?

— Мне не плевать на моих клиентов, — пробормотала она.

— А как насчет Дэвида? — съязвил он. — Да и о себе вы не очень-то заботитесь.

Девушка злобно уставилась на своего мучителя.

— Да какое вам до меня дело?!

Уолкер сорвал с кровати покрывало и завернул в него Эву, силой усадив на матрас.

— Вы же моя новая домоправительница, забыли? Не могу же я допустить, чтобы вы тут замерзли, прежде чем отскребете пол хотя бы в одной комнате.

— Вы гнусно поступили, облив меня водой, — выдавила из себя девушка.

Кенит сел рядом и принялся растирать ей руки. Эва чувствовала тепло его тела и сдерживала желание придвинуться поближе.

3

Руки Уолкера внезапно сжали ее запястья.

— Знаете, вы самая странная женщина из всех, кого я встречал, — сказал он. — В глазах у вас отчаяние, и тем не менее вы готовы плюнуть на самого дьявола. В чем ваш секрет, милая гостья?

Эва закрыла глаза, стараясь не поддаться чувству безнадежности, которое угрожало захлестнуть ее. Времени для решения собственных проблем у девушки уже не оставалось, а знаки «Выхода нет» окружали со всех сторон. Если эта неделя не явит какого-либо чуда, в субботу придется покориться человеку, который угрожает шантажом.

Сильные мужские руки сомкнулись вокруг нее, и у Эвы перехватило дыхание. Она испытывала простую человеческую потребность встретить сочувствие, понимание, которых не встречала так давно, что почти забыла, каково это — обрести их. Она замерла, наслаждаясь теплом, в котором так нуждалась.

Матрас скрипнул, Эва открыла глаза и увидела, что Кенит молча стоит, глядя на нее так, словно видит в первый раз. Взгляды их встретились. Он провел пальцем по ее щеке, и этот жест вызвал в теле девушки сладостную дрожь. Уолкер улыбнулся, глядя ей в глаза.

— Я, конечно, не смогу силой заставить вас выполнить свою часть сделки и навести в доме порядок, — произнес он.

Эва раскрыла было рот, но он не дал ей и слова сказать.

— Прекрасный будет денек. Стыдно пропускать его, валяясь в постели. — Не дав ей времени собраться с мыслями, Кенит повернулся и вышел из комнаты.

После трех часов уборки кухня стала выглядеть довольно симпатично. Эва присела передохнуть. Угораздило же ее так перепачкаться с ног до головы. Лак на ногтях облупился, руки стали попросту черными… Неудивительно, что ее собственная домработница постоянно покупает себе резиновые перчатки.

Девушка вздохнула при мысли о миссис Корон. Если бы она взялась за уборку! Да у той бы весь дом заблестел за час, а здесь за три удалось навести порядок лишь в кухне. Мысль о том, что Уолкер вот-вот вернется, не давала покоя, и все-таки Эва, осмотревшись, отчаянно тряхнула головой: что смогла — сделала, придется ему довольствоваться этим.

Она приготовила себе чашку кофе и оперлась на стол, чтобы еще раз полюбоваться своей работой. Впечатляет — если не всматриваться слишком пристально.

Сосновый стол, стулья и обшитые деревянными панелями стены сияли; стекла в дверцах буфетов блестели, как и отмытая посуда. Все вместе выглядело, как — ну, почти как — иллюстрация в сверкающем глянцем журнале: кухня в загородном доме!

Тут взгляд ее упал на два пластиковых мешка, набитых мусором, и Эва тяжко вздохнула. Ничего не поделаешь — нужно вынести их, и возложить эту неприятную обязанность было решительно не на кого. Поставив чашку на стол, она ухватила мешки, открыла дверь на веранду и замерла, пораженная…

Пока она убирала кухню, занавески на окнах оставались задернутыми и ничто не напоминало об окружающей природе. А сейчас, стоило только Эве увидеть великолепие здешних мест, леса и горы в лучах утреннего солнца, как она выпустила мешки из рук и бросилась к перилам веранды. Никогда еще не приходилось ей наблюдать ничего подобного.

Залитые солнцем луга раскинулись в чаше, образованной горами, на вершинах которых лежал сверкающий белый снег. Он подчеркивал синеву безоблачного неба и зелень вековых деревьев. В свежем воздухе стоял пронзительный запах сосен. Пейзаж казался нереальным, напоминая своей яркой, многоцветной красотой сказочную декорацию, созданную неудержимой фантазией художника романтической эпохи освоения Запада.

Девушка завороженно уставилась на открывшийся ее взору вид. Прямо перед ней была пара нарядных строений, стилизованных под времена первых поселенцев; чуть поодаль разместились загоны с белыми изгородями, за которыми мирно паслись лошади.

Эва заметила всадника, который скакал к дому, держа на поводу еще одного коня. Она стала нервно вытирать руки о фартук. Огромная, надвинутая на самые брови ковбойская шляпа оставляла лицо мужчины в тени, но не вызывало никакого сомнения, что это Уолкер. Он так уверенно держался в седле, словно это было самое легкое занятие в мире.

Эву охватило желание убежать в дом, спрятаться от этого неотразимого красавца-ковбоя. Но она осталась на месте и заставила себя принять невозмутимый вид. Подскакав к дому, всадник спрыгнул с коня и намотал поводья на перила веранды. Сняв шляпу, бросил ее на лавку. Девушка сложила руки на груди, как бы подчеркивая этим жестом свою неприступность, и с вызовом в голосе осведомилась:

— Прибыли сделать обход?

Уолкер хлопнул шляпой о джинсы и молча поднялся по ступенькам. Эва поджала губы.

— Я все утро работала, как рабыня, в вашем пристанище погонщиков скота. Может, хотя бы взглянете?

Он изобразил на лице улыбку.

— Надеетесь на медаль за хорошее поведение?

— Еще чего! — вспыхнула девушка и сухо добавила: — Выполняю свою часть соглашения, вот и все.

Он удовлетворенно кивнул, отмечая взглядом ее усталые глаза, перепачканные руки и лицо.

— Я подумал, может, вам захочется прокатиться…

Сердце Эвы готово было выпрыгнуть наружу.

— Да! — воскликнула она с таким неподдельным детским восторгом, что лицо Кенита снова осветилось улыбкой. — А вы можете отпроситься с работы?

— Да, могу, насколько мне будет нужно, — ответил он невозмутимо. — А дела моего босса подождут.

Эва нахмурилась.

— Не надо вести себя высокомерно, получив наследство, — порывисто сказала она. — Пройдет время, прежде чем деньги перейдут в ваше распоряжение, не стоит восстанавливать против себя людей.

Ее слова вызвали у Кенита искреннее веселье. Мгновение он смотрел на Эву, потом подошел к ней и привлек к себе.

— Что вы делаете? — задыхаясь, спросила она, чувствуя, как бьется ее сердце.

— Собираюсь вас поцеловать, — прямодушно ответил он. — В конце концов, как вы сказали, не стоит восстанавливать против себя людей, тем более адвоката, который находится так далеко от дома.

Прежде чем девушка успела отпрянуть, его губы прильнули к ее губам. Она подняла руки и запустила пальцы в густую мужскую шевелюру, с жадностью отзываясь на ласку. Внезапно опомнившись, оттолкнула Кенита и отступила к перилам.

— Нет, не могу, — смущенно проговорила Эва. — Мы с вами только вчера встретились, и я…

Уолкер не упустил возможности поддеть ее:

— Знаю-знаю. В субботу вы выходите замуж за человека, которого держите в подвешенном состоянии.

— Ничего подобного, — пробормотала она.

— Тогда объясните наконец в чем дело!

Эва отвернулась.

— Может, лучше позавтракаем? — ушла она от ответа и, обойдя Кенита, направилась в дом. — Вы, наверное, голодны, все это время работали. Я прилично готовлю, — нервная болтовня лилась сама собой, — моя яичница с беконом могла бы получить приз.

— Хорошо, что не проводятся олимпиады лгунов, — задумчиво промолвил Уолкер, следуя за девушкой в дом.

Уже подойдя к плите, она замерла, услышав его слова, и резко обернулась со сковородкой в руке.

— Что вы хотите этим сказать?

Кенит шутливо, как бы защищаясь поднял руки.

— Собираетесь меня ударить?

— Если я это сделаю, то ничего не добьюсь, — вздохнула Эва.

Он бросил на нее победоносный взгляд.

— Рад слышать, что прошлой ночью вы кое-что усвоили.

Девушка сердито уставилась на Уолкера, вспомнив, как накинулась на него накануне.

— Какой мне смысл нападать на вас, — с усмешкой отозвалась она, — если у вас напрочь отсутствуют чувства? Думаю, вы ничего не ощутите, даже если вам на голову свалится целая фабрика по изготовлению сковородок.

— Пока свалились вы, — спокойно ответил Кенит, забирая сковородку и ставя ее на плиту. — Мне будет легче, если на ней окажутся яйца, а не моя голова.

— У вас, наверное, мания преследования. — Эва поспешно отвернулась к плите. Ну почему именно сейчас, когда она пыталась уязвить его, ей внезапно пришло в голову, что никогда в жизни еще не видела глаза такого небесно-голубого цвета!

— Ну, нет, — услышала она голос, такой спокойный, будто шел обмен комплиментами. — У меня не мания. Лучше это назвать высокоразвитым инстинктом самосохранения. Вроде вашего. Ведь вы явно что-то скрываете. Мне и раньше приходилось встречать нервных девушек, но вы натянуты как струна, сыграть можно.

Эва взяла яйцо и с силой разбила его над сковородой.

— Ничего, если не глазунья? — растерянно спросила она, глядя на растекшийся желток.

— Сядьте, я сам приготовлю завтрак. — Уолкер подошел ближе к плите.

Эва невольно уставилась на него.

— А разве вы не для того меня наняли?

— Скорее для того, чтобы кое-чему научить, — заявил Уолкер с непроницаемым лицом. — Дело в том, что, прежде чем начать готовить на электрической плите, стоит ее включить. Они, знаете, такие привереды, без тока не работают. У вещей, как и у некоторых дам, свои маленькие секреты.

Эва почувствовала, как на глазах ее выступают слезы. Вот и этот норовит обидеть. Нет, плакать она не станет. Наплакалась из-за Дэвида. Доверяла ему, а он предал ее. А с Уолкером знакома меньше суток — слишком мало, чтобы довериться человеку. Она отвернулась и смахнула непрошеную слезу.

— Извините, — выдавила она, — должно быть, у меня начинается простуда, пойду возьму салфетки.

Он понимающе посмотрел на нее.

— Бесполезно, хитрюга, — усмехнулся он. — В конце концов я всегда докапываюсь до правды.

— Вас не касаются мои дела! — выкрикнула Эва и бросилась к двери.

Поймав девушку за руку, Уолкер повернул ее лицом к себе.

— Поглядите на меня, — мягко произнес он и привлек Эву к себе.

Не в силах больше сдерживаться, она прижалась лицом к его плечу и разрыдалась. Кенит молча держал ее в объятиях, а когда она стихла, дал носовой платок.

— Послушайте, — вздохнул он, — ну почему бы вам не позвонить жениху? Если у него есть хоть капля здравого смысла, он вас простит, что бы вы там ни сделали.

Эва откинулась назад и подняла глаза.

— Простит меня? — гневно вымолвила она. — Как это типично для мужчины — думать, что виноваты во всем только женщины! А вы, мистер Уолкер, вообще разбираетесь только в лошадях. И вряд ли имеете право давать советы о том, как мне жить.

Он сердито посмотрел на нее.

— Утром у вас было время лишь для небольшого душа, — шелковым голосом проговорил Кенит, — пора и ванну принять. — Ухватив Эву за талию, он открыл пинком дверь и выволок девушку наружу, к корыту-поилке для лошадей.

— Вы не посмеете! — закричала она, с ужасом глядя на темную воду.

— Видите ли, — вежливо ответил он, — я всего лишь простой работник, я здесь, в провинции, мы развлекаемся как можем.

— Я адвокат, — прорычала она, — а не объект для шуток!

— Да ну?! — саркастически воскликнул он. — Адвокат? А ведете себя так, что любой, глядя на вас, подумает: что за избалованная дамочка. Бедная, несчастная, а сама, небось, купается в роскоши!

— Может быть, я и происхожу из богатой семьи, — смутилась она, — и если меня баловали в детстве, это вина родителей. Но я приехала сюда по делу, а моя личная жизнь вас не касается.

— Вот как? — удивился он. — С тех пор как вы вчера вошли в мой дом, все, что касается вас, касается и меня. Никак не могу понять вас. Женщина мчится в наш медвежий угол, за полторы тысячи миль от своего будущего мужа, всего за неделю до свадьбы — не странно ли?

— Говорю вам, это мое дело! — упрямо проговорила Эва.

— Хотел бы в это поверить, — сухо ответил Кенит. — Особенно после того, как вы не оказали мне сопротивления, стоило вас только чуточку обнять.

Девушка покраснела до корней волос.

— Если бы в вас были хотя бы зачатки приличий, вы бы не посмели приставать к женщинам. Тоже мне, джентльмен!

— Кто вам сказал, что я джентльмен? — ухмыльнулся Уолкер. — Я простой ковбой. Так-то жизнь куда проще, а?

— Видела я вашу простоту в загаженном доме, — огрызнулась Эва. — Кстати, мы заключили сделку, и я свою часть выполнила.

Кенит снисходительно кивнул.

— Похоже на то. Если весь дом выглядит так, как кухня, тотчас перестану сожалеть о том, что впустил вас.

От такой беспримерной наглости мисс Блайт поперхнулась.

— Впустили? — переспросила она возмущенно. — Да вы просто шантажировали меня!

— Сделал вам одолжение, — поправил он. — Вы могли бы ночевать в лесу.

— Может, именно это я и сделаю, — с досадой заявила она, — уж поверьте. Держу пари, лес окажется куда чище, чем ваш дом. Мне потребовалось все утро, чтобы убрать кухню с кучей грязной посуды.

— Зато теперь вы не чувствуете себя моей должницей, — рассмеялся Уолкер, схватил девушку за руку и потащил ее в дом. — Вам надо принять душ.

Эва смахнула с глаз пряди рыжевато-золотистых волос.

— Как мило с вашей стороны проявить заботу, — фыркнула она, пытаясь вырвать руку. — Однако я и сама могу подумать о себе.

Уолкер насмешливо посмотрел на нее.

— Извините, мэм, но сейчас я не уверен, что вы способны включить горячую воду. Идемте.

Войдя в дом, хозяин распахнул дверь в кухню, но Эва внезапно озабоченно отступила назад.

— Да перестаньте же дергаться! — нетерпеливо произнес Уолкер. — Я пытаюсь сделать что-то для вас, а не с вами.

— Через парадную дверь, — буркнула она.

— Что? Да не сходите же с ума!

Эве показалось, что еще минута — и она лопнет от долго сдерживаемого гнева и бессилия.

— Это вы сошли с ума, — выдавила она. — Я только что отскоблила пол, и не хочу по нему идти!

Уолкер уставился на сверкающие половицы и одобряюще покачал головой.

— Да, конечно. Зачем же ходить по свежевымытому полу? Мы так долго попирали его ногами — теперь над ним надо летать!

На подбородке Кенита образовалась ямочка, и Эва с трудом сдержалась, чтобы не вмазать прямо по ней кулаком.

— Перестаньте же издеваться! — возмутилась девушка. — Я все утро провела, отскребывая ваш грязный пол, — и теперь в него можно смотреться как в зеркало. А вы предлагаете сразу же затоптать его грязными башмаками!..

Она прикусила губу, сообразив, что слишком бахвалится. Что он теперь подумает о ней? Подняв глаза, Эва увидела в его взгляде неожиданную теплоту.

— Что ж, — тихо произнес он, — вот и прозвучала ваша тронная речь. На тему о том, что вы слишком хороши для того, чтобы убирать мой дом.

— Просто я ценю свою работу, — с достоинством произнесла Эва.

— Заметно, — протянул он. — Но, если нельзя будет ходить по полу, у меня возникнут проблемы. Иногда мне это вроде бы необходимо — походить по полу…

— Но ведь это не навсегда, — поспешно заметила Эва. — Наверное, вы считаете меня очень глупой, но я действительно довольна тем, как все отчистила. И мне бы хотелось просто немного повосхищаться сделанным, прежде чем мы снова все испачкаем. Вот и все.

— Так-таки и все? — задумчиво спросил Кенит и начал снимать башмаки. — Идем, милая помощница. И пусть никто не посмеет сказать, что я не выказываю уважения к чистому полу.

Он подошел к Эве и неожиданно подхватил ее на руки.

— Отпустите меня! — попыталась она вырваться. — Что вы, черт побери, себе позволяете?

Глаза его лукаво искрились.

— Хочу быть уверенным, что мы не испачкаем пол.

— Как вы внимательны, — растерянно пробормотала девушка, стараясь сохранять спокойствие. А это не так просто, когда находишься в руках мужчины, подумала она обреченно.

— Внимательность — моя врожденная черта, — ответил он невозмутимо, шагая по полу словно слепой.

Внезапно Кенит заскользил обратно к двери, теряя равновесие.

— Какого черта?.. — воскликнул он.

Эва успела сообразить, что они падают, и в то же мгновение оба оказались на полу. Она открыла глаза и обнаружила, что лежит на галантном кавалере, все еще крепко обнимающем ее.

— Господи, — прошептала она. — Что это за игры?

Уолкер рассмеялся.

— Просто мне захотелось повнимательнее изучить отдраенный вами пол.

— Вы не думаете, что нам лучше встать? — забеспокоилась Эва. — Вы не ушиблись?

Кенит кинул на нее быстрый взгляд и еще крепче сомкнул руки.

— Не знаю, — протянул он, — но мне тут нравится. Вдвоем с вами. Повезло вашему жениху…

При упоминании Дэвида девушка окаменела.

— Прошлой ночью вы так не думали, — наконец нашлась она что ответить.

Он подмигнул ей.

— Мне нравится ваш стиль и ваш неукротимый дух. Вот я лежу тут и держу в объятиях женщину, принадлежащую другому мужчине. Что может быть более восхитительным?

Эва выскользнула из мужских рук и села.

— Вы говорите ужасные вещи. Я никому не принадлежу! Я не вещь, которой можно владеть, как… как лошадью. Я это я. Самостоятельная женщина.

Лицо Кенита внезапно приняло усталый вид.

— Все это звучит очень красиво и благородно, но ведь это только звук, и ничего больше. Будь вы действительно самостоятельной женщиной, вы бы не давали жениху обещаний, которые явно не желаете выполнять.

Эва вскочила, побагровев от гнева.

Кенит тоже поднялся и потер затылок.

— Не представляю, на чем это я поскользнулся?

— На мыле, наверное, — ответила Эва будничным тоном. — Наверное, это самое чистое из всего, что роняли на пол за последнее время.

У Кенита вытянулось лицо.

— Знаю, что в вашем поведении есть какая-то логика, просто никак не могу понять, какая.

— Все потому, что не обладаете моим проницательным адвокатским умом, — заносчиво ответила Эва и направилась в ванную.

— Я приготовлю вам одежду для верховой езды, — услышала она голос Уолкера. — Через час отправимся на прогулку…

4

Лошади шагали рядом вдоль опушки хвойного леса, и Эва, вдыхая смолистый аромат, наслаждалась окружающими красотами. Кенит кинул на нее быстрый взгляд.

— Вы счастливы?

Девушка кивнула, улыбаясь, и отвернулась от спутника. Неправда, она не чувствовала себя особенно счастливой, но покой и великолепие окружающей природы по крайней мере наполняли душу хоть временным умиротворением.

Уолкер почти не разговаривал с ней с самого начала конной прогулки. Это и понятно — видимо, он не одобряет ее бегства от жениха. Но она была благодарна ему за молчание.

Эва пыталась выкинуть из головы беспокойные мысли. Сейчас не хотелось думать ни о Дэвиде, ни тем более о неожиданно вспыхнувших чувствах к Кениту. Все было слишком запутано. Ей хватало того, что она ехала рядом с ним, наслаждаясь пейзажем и поражаясь тем, что такая красота существует в природе.

— Вы знаете, — произнес он наконец, — для городской жительницы вы довольно-таки молчаливы.

— Не люблю болтать. Тем более что в словах часто прорывается совсем не то, что имеешь в виду.

— В городах полно болтливых людей, — заметил Кенит. — Почему же вы там живете?

Она пожала плечами.

— Не знаю. Мне казалось, что убежать от себя нельзя.

— И сейчас еще кажется, — сказал он, взглянув на Эву.

Девушка наклонилась, погладила жесткую бурую шерсть кобылы.

— Мне нравится, как пахнут лошади. А вам? — спросила она неожиданно. — Ничто в мире с этим не сравнится. Когда я была маленькая, у меня был пони, а потом меня отправили в пансион, и его продали. — Эва посмотрела на Кенита. — Мне никто ничего не сказал, — вздохнула она. — Видно, все считали, что я уже выросла, но никто не предупредил меня заранее, потому что не хотели огорчать. — Девушка выловила из кармана платок и высморкалась. — Так глупо. Годами не думала про Пончика, а теперь вот до слез его жалко.

— Вам хочется плакать вовсе не из-за пони, — покачал головой Уолкер. — Вы расстроены, потому что надеялись убежать от беды, в которую попали. А она — сюда, вслед за вами.

— Я не сбежала от своих обязанностей, — горячо возразила Эва, не желая, чтобы Кенит плохо о ней думал. — Вот вернусь в Чикаго и снова столкнусь со своими неприятностями. Но мне нужно время, чтобы разобраться в себе самой.

Уолкер шумно, со стоном вздохнул.

— Вам — время, а вашему жениху, полагаю, нужна другая женщина.

— Может, и так, — нехотя согласилась Эва, устав от бесполезного разговора.

Пришпорив лошадь, она пустила ее вскачь, словно стремилась на край света, где можно забыть обо всех проблемах. Ветер, бивший в лицо, усиливал ощущение скорости, волосы растрепались по плечам. Эве хотелось кричать от радости. Она была свободна. Свободна…

Внезапно лошадь резко остановилась и захрапела. Захваченная врасплох, всадница не удержалась в седле и упала на поросшую мхом землю.

Придя в себя, Эва обнаружила, что лежит навзничь, голова у нее кружится, а кобылы и след простыл. Девушка повела глазами по сторонам, и взгляд ее сфокусировался на черном медведе, затаившемся у ствола могучего дерева шагах в тридцати. Видно, встреча с человеком и лошадью ошеломила его.

Неожиданно послышался топот копыт, а потом — ей показалось, что все произошло молниеносно, — Кенит уже был рядом, на коленях, держа одной рукой уздечку.

— Вы можете двигаться? — тяжело дыша, спросил он.

Девушка безмолвно кивнула, поднимаясь на ноги, пока Кенит поддерживал ее правой рукой.

— Влезайте на лошадь, — приказал он.

— Но медведь… — Сердце ее заколотилось — она увидела, как огромный зверь неуклюже встает на задние лапы.

— Черт с ним, с медведем, — рявкнул Кенит. — В седло — и быстрее!

Эва с трудом вставила ногу в стремя и стала подтягиваться, хотя в клубе наездников не одобрили бы такую посадку. Она собрала поводья, не в силах отвести глаз от медведя. Уолкер застыл у лошадиной морды.

— Он приближается, — шепнула девушка.

— Тихо.

Эва замерла, а Кенит кинул на нее успокаивающий взгляд.

— Что будем делать? — едва ворочая языком спросила она.

— Ничего, — спокойно ответил мужчина. — Пока ничего.

— Ничего? — чуть не взвизгнула она, — Но он нас растерзает!

— Думаю, двое людей и лошадь — многовато для одного медвежьего обеда. К тому же косолапые не любят конину.

Уолкер стоял, глядя на лесного зверя, который был по крайней мере вдвое больше его. Лошадь тревожно храпела, а ее хозяину будто и некуда было спешить.

— С вами все в порядке? — спросил он, не поворачивая головы.

— Да, — выдавила Эва. — Просто немного ушиблась.

Она провела дрожащими руками по лошадиной холке и уставилась на медведя. Горный ветерок ерошил его густую черную шерсть. Большой блестящий нос и круги вокруг глаз придавали ему игрушечный вид. Зверь стоял на тропинке и был похож, как ни странно, на Винни-Пуха, искавшего свой горшочек с медом. Но когти его, наверное, могли бы разорвать толстую металлическую сеть.

Когда зверь шагнул поближе, принюхиваясь, рот у Эвы испуганно открылся.

— Он что, решает, годимся ли мы на ужин? — дрожащим голосом спросила она.

— Нет, — тихо ответил Кенит, — просто демонстрирует нам, какой он большой и сильный. Предупреждает, чтобы мы не совались, куда не надо.

— Согласна. Если вы сядете сзади, мы можем отправляться домой, а он пусть тут сидит.

Она собралась развернуть лошадь, но Кенит не выпускал уздечку.

— Не двигайтесь, — сказал он. — Все, что мы можем делать, — это ждать. Помимо прочего, нам нужно отыскать вашу кобылу.

— Но ведь медведь подходит все ближе, — прошипела Эва. — Почему бы нам не рвануть отсюда?

— Он может бегать очень быстро, если захочет, — ответил Кенит. — Попытаемся его отпугнуть.

— Надеюсь, вы не собираетесь его застрелить? — спросила Эва со смесью страха и надежды на избавление от хищника.

Уолкер холодно посмотрел на нее.

— Чем?

Девушка нервно повела плечами.

— А разве такие, как вы, не носят с собой оружие?

— Такие, как я? — ухмыльнулся он. — Меня зовут не Билли Бонсом и не Акулой Додсоном. На дворе вторая половина двадцатого века. Кроме того, медведи охраняются законом.

Эва поглядела на нюхавшего воздух зверя и вздрогнула.

— Что же нам делать? — не своим голосом спросила она, когда медведь снова двинулся к ним. — Зачитать ему его права?

Кенит кивнул.

— Можно и так. — А потом, шагнув вперед, он начал хлопать в ладоши и орать. — Ну же, давайте! — крикнул он Эве. — Вы же адвокат. Ну-ка, произведите столько же шума, сколько бывает в суде, когда облапошат очередного налогоплательщика.

Девушка медленно приподнялась в стременах, и они оба заорали. Озадаченно почесав морду, медведь опустился на все четыре лапы и не спеша побрел в чащу.

Эва опустилась в седло, ее охватила слабость.

— Он бы не загрыз нас, правда? — спросила она наконец.

— Может, и нет, — ответил Кенит. — Косолапый был крайне удивлен, увидев в своих владениях чикагскую адвокатессу.

Уолкер помог девушке спешиться, ухватив за талию. Она выскользнула из его рук, оказавшись на земле. Оставаться в волнующей близости от этого мужчины было выше ее сил.

— Кажется, ничего не сломали, — сказал он и осклабился: — К сожалению, вы не упали на голову.

Эва уставилась на его насмешливое лицо.

— Что значит «к сожалению»? — Девушка легко клюнула на приманку.

Кенит выставил вперед руку, назидательно подняв большой палец.

— В результате шока иногда происходит резкая перемена в характере. Вы могли бы разом стать милой, доброй, уравновешенной женщиной.

— То есть дверной подстилкой, — презрительно скривилась она. — И чтобы на ней было написано: «Добро пожаловать». Как раз для такого пещерного человека, как вы.

— У пещерных людей, в отличие от городских жителей, есть чувство юмора, — невозмутимо ответил Кенит и потянул буланую за уздечку. — Пошли искать вашу кобылу.

Эва постояла, глядя ему вслед, и, услышав, как закопошился какой-то зверек, сочла за благо поспешить за своим спасителем.

Кобыла вскоре обнаружилась, она мирно пощипывала траву. Уолкер ощупал ее ноги и через плечо бросил взгляд на спутницу.

— Тоже никаких повреждений. Так что у вас теперь есть история о встрече с медведем — со счастливым концом.

— А что, бывают с несчастливыми? — спросила Эва, когда они сели на лошадей и отправились в путь.

Кенит бросил на нее беглый взгляд.

— Как-то раз один турист устроил неподалеку отсюда пикник, ну медведь и вышел посмотреть, что происходит.

— И что дальше?

— Турист пригласил лесного хозяина разделить с ним ланч, и с тех пор они обмениваются открытками на Рождество.

Эва даже привстала на стременах.

— Перестаньте издеваться! — выкрикнула она.

Кенит ответил насмешливым взглядом и очередной порцией сарказма:

— Почему нет? У вас как раз такой вид, будто вы проиграли дело очередного клиента. Шутка вам не помешает.

Нет, его ничем не проймешь, сердито решила мисс Блайт. К тому же он прав.

— Так что же произошло на самом деле? — холодно поинтересовалась она.

Лицо Кенита чуть посерьезнело.

— Когда гризли подошел к туристу, тот швырнул в него пончиком и, судя по рассказам, угодил прямо в нос.

— Медведь ушел? — напряглась Эва.

— Нет, — покачал головой Кенит, — он разорвал туриста.

Девушка проглотила комок в горле.

— Хорошо, что у нас не было пончиков, — с ужасом выдавила она.

Внезапно Кенит остановил лошадь и изумленно обернулся к Эве.

— Кстати, о пончиках. Когда вы ели в последний раз?

Девушка наморщила лоб.

— В самолете, наверное, — ответила она. — Нет, там в кафе, как раз перед тем, как пропала сумочка. Но у меня было столько забот…

— Переживаний, связанных с Дэвидом, — подсказал Кенит.

Эва бросила на него яростный взгляд.

— Я ведь уже говорила вам — моя личная жизнь касается только меня. Не понимаю, почему вас так интересует, часто или редко я думаю о Дэвиде?

— Интересует, если от этого вы перестали есть. Голодающая домоправительница меня не устраивает.

— А я и не напрашивалась к вам в работницы, — выпалила Эва.

Кенит одарил ее лукаво-приторной улыбкой.

— Я исповедую тот принцип, что надо следить за состоянием моих работников, как моральным, так и физическим. Итак, вы сильно голодны?

— Умираю с голоду, если хотите знать, — сердито ответила девушка.

— Ужасно, наверное, быть настолько влюбленным, что забываешь поесть, — задумчиво произнес Кенит. — Ну, не волнуйтесь, я подробно изложу ему в телеграмме, как вы по нему сохнете.

У Эвы перехватило дыхание.

— В какой еще телеграмме?

— В той самой, которую я собираюсь послать бедному заброшенному жениху.

— Не посмеете! — возмутилась Эва.

— Почему же? — Кенит бросил на нее озорной взгляд. — Вам, очевидно, наплевать, но я не могу позволить, чтобы человек так сильно волновался из-за вас. Я сообщу ему, что вы остановились у меня, что я вас опекаю днем и ночью и беспокоиться ему решительно не о чем. — Голос у Кенита был насмешливый, а угроза — слишком реальной.

Эва облизнула сухие губы.

— Вы не посмеете! — снова повторила она, уже зная, что от этого человека можно ждать чего угодно.

— Увидите, — ответил он. — Конечно, я мог бы еще и приукрасить, ну просто чтобы жених слегка поревновал. Например, сообщить, как вы уютно устраивались около меня на диване, как мы целовались поутру. Это-то повысит ваши шансы, а его сразу укротит. И не будет больше ссор.

— Вы считаете меня стервой, да? — подавленно спросила Эва.

— Разве я так сказал? — с невинным видом поинтересовался Кенит.

— А разве дело в словах? — возразила она. — Вы думаете, я специально заставляю Дэвида страдать, сбежав сюда после какой-то глупой размолвки? Так?

— А есть и другое объяснение?

Эва бросила на спутника хмурый взгляд.

— Есть. И его я вам не дам.

— Как вам угодно.

— Обычно я так и поступаю, — отрезала она.

Кенит приподнял бровь.

— Не могу сказать, что я этого не заметил.

— Как бы здорово было спихнуть вас с лошади, — прошипела девушка.

— Не советую, — рассмеялся он. — Вы так мало ели в последнее время, что у вас, наверное, не хватит сил даже слезть с собственной кобылы. А хорошо бы сейчас бифштекс, а?

— Не дразните меня, — простонала Эва. — Я же знаю, что у вас нет с собой еды. Разве что вы держите ее под шляпой.

— Под шляпой, мисс, я держу только голову. А вот некоторые, похоже, частенько ее теряют.

Эва не успела ответить — где-то совсем рядом раздались голоса, и, что было куда важнее, нос безошибочно различил запах жареного мяса.

— Еда… — вдохнула она дразнящий аромат. — Как вы думаете, у тех, кто устроил пикник, найдется для нас лишний кусочек?

— Надеюсь, — ответил Кенит. — По запаху, похоже, мы как раз вовремя. Едем! — Он махнул рукой, зовя за собой спутницу, и потрусил по пятнистой от солнечных бликов лесной дороге…

На просторной лесной поляне был загон, и у одной из изгородей стояли на привязи лошади. А чуть поодаль в небо поднималась голубоватая струйка костра. Вокруг него суетились люди, щелкая камерами и шумно восхищаясь окружающей природой. У большой переносной жаровни хлопотала симпатичная девушка в джинсах и клетчатой рубашке.

— Кто они? — спросила Эва, внезапно смутившись, когда вся компания обернулась и уставилась на них с Кенитом.

— Туристы, — ответил он. — Едут по старой индейской тропе, а сейчас остановились на ланч.

Высокий, уверенного вида мужчина подошел к Уолкеру.

— Привет, босс. Вы как раз вовремя, бифштексы почти готовы.

— Отлично, Джонни, — кивнул Кенит. — Мы умираем с голоду. — Он спешился и подошел к Эве. — Спуститесь или будете есть, сидя верхом?

— Босс? — ошеломленно повторила девушка. — Этот человек назвал вас боссом. — Она начала слезать с лошади, но тут сильные мужские руки обвили ее за талию и опустили вниз.

— Это что-то меняет? — спросил Кенит, приблизив губы к ее лицу.

— Вы ввели меня в заблуждение.

— Вы сами себя ввели в заблуждение, — поправил он, все еще держа ее.

— Отпустите меня, — произнесла девушка, ощущая, как сильно забилось у нее сердце. — Я вполне способна сама слезть с лошади… босс…

Мясо было восхитительное.

— Великолепно, — проговорила Эва, съев два бифштекса. — Неудивительно, что люди платят сотни долларов, чтобы приехать сюда отдохнуть.

Кенит посмотрел на нее с притворным ужасом.

— Вы хотите сказать, в Чикаго не осталось еды?

— Я хочу сказать, второго такого места нет, — мечтательно ответила она, откидываясь на согретый солнцем камень. — Такая красота!

Уолкер окинул взглядом высокие сосны и покрытые снегом вершины гор.

— Да, — ответил он, — душа радуется.

— А воздух, — продолжала восхищаться Эва, — такой чистый. И вызывает зверский аппетит.

— Рад слышать, — протянул Кенит. — Значит ли это, что теперь вы будете сокрушаться по Дэвиду только в перерывах между едой?

Девушка вскочила с камня.

— Вы всегда так гнусно ведете себя с людьми, с которыми едва знакомы?

Уголки рта у Кенита дрогнули.

— Я хотел бы дать вам один совет, мэм…

Однако, какой совет ей предстояло услышать, осталось неизвестным, так как подошла молодая незнакомка, готовившая еду. Она бросила на Эву равнодушный взгляд и повернулась к Уолкеру.

— Ты можешь уделить мне минутку, милый? Это крайне важно.

Кенит отошел, затеяв беседу с симпатичной блондинкой. Он непринужденно обнял ее за плечи, и то, как девушка приподнялась на цыпочки и поцеловала его, внезапно вызвало у Эвы приступ ревности; ей захотелось стукнуть кого-нибудь, лучше всего своего клиента, прямо по носу. А Кенит уже шагал по направлению к ней, широко ухмыляясь, и Эве оставалось только стиснуть зубы. Она отвернулась, наблюдая, как туристы садятся на коней, громко смеясь над собственными неуклюжими попытками одним прыжком забраться в седло.

— Держу пари на свою шляпу, что вы рассержены.

Эва гневно уставилась на стоявшего рядом Кенита.

— Ничего подобного.

— Конечно, вы ведь не из тех женщин, кого легко рассердить.

На щеках Эвы вспыхнули красные пятна, но она продолжала смотреть на туристов, двигавшихся по тропке вслед за Джоном. А незнакомка мыла посуду и укладывала в джип.

— Кто эта девушка? — спросила Эва.

— Лоринда.

— Она прекрасно готовит.

— И с лошадьми умеет обращаться, — заметил Кенит. — А еще, в отличие от некоторых, очень доброжелательна.

Бурный порыв ревности совершенно захлестнул Эву.

— Удивляюсь, как это она до сих пор не стала вашей домоправительницей!

Глаза Кенита сверкнули — от насмешки или злорадства?

— Она и станет. И приступит к своим обязанностям, как только вы уедете. Должен признать, жду не дождусь этого.

— Неудивительно, — ядовито буркнула Эва, решительно направляясь к Лоринде с предложением помощи, да и просто познакомиться поближе. Но это оказалось не так просто: девушка держалась настороженно.

— Вы проделали весь этот путь, чтобы обсудить с Кенитом завещание? — спросила она.

— Да, — ответила Эва, стараясь держаться просто. — Ему завещана крупная недвижимость, и я решила, что будет лучше нанести личный визит.

— Держу пари, что он не упустит свой шанс, — многозначительно отозвалась Лоринда.

Эва решила объясниться:

— Вы, очевидно, очень хорошо относитесь к Уолкеру.

— Очень, — рассмеялась девушка.

— Ну так не смотрите на меня как на угрозу, — сказала Эва, принявшись мыть тарелки. — В субботу я выхожу замуж. И мой визит сюда сугубо деловой.

Лоринда повернулась с недоумевающим видом, но подошедший Кенит игриво потянул девушку за волосы.

— Лори, не правда ли, поразительно? К нам прислали адвоката, который умеет мыть посуду!

— Мне приходилось убирать не только за туристами, — съязвила Эва.

Кенит улыбнулся, глядя ей в глаза.

— Это точно.

Он загрузил последнюю коробку в джип и подсадил Лоринду на высокое сиденье.

— Будь осторожна, — сказал он нежно.

— Увидимся на ранчо, — крикнула девушка, отъезжая.

Эва задумчиво зашагала по поляне. Да что с ней такое? С чего это она начала испытывать ревность из-за мужчины, которого знает меньше суток? Она вздохнула и мысленно выругала себя за то, что влипла с Дэвидом в ситуацию, с которой никак не может совладать. Когда он был нежен с ней? Никогда. Даже в самом начале ничего подобного не было.

Дэвид не вызывал в ней и десятой доли невероятных чувств, от которых замирало сердце и которые в ней без труда пробудил Кенит. Но этому человеку не до нее. Она закусила губу. Нужно держать себя в руках и скорее уезжать отсюда.

Эва остановилась на краю обрыва, уставившись на горы.

— А я было подумал, что вы собрались идти на ранчо пешком.

Девушка резко обернулась — перед ней стоял Кенит.

— Вы всегда так подкрадываетесь? — рассердилась Эва.

— Чего вы боитесь, миленькая? — мягко спросил он.

— Ничего, — дрогнувшим голосом ответила она, стараясь подавить охватившее ее волнение. — Чего, по-вашему, я могу бояться?

— Себя! — тут же последовал ответ.

— Что вы имеете в виду? — насторожилась Эва, опасаясь очередного подвоха. — Почему я должна бояться себя?

— Потому что не желаете повернуться лицом к собственной жизни и своим проблемам. — Кенит протянул ей руку. — Ну же, держитесь.

— Ерунда! — отрезала она, делая шаг назад и в тот же момент поняла, что стоит на самом краю скалистого обрыва.

Кенит уже поймал ее руку и притянул девушку к себе.

— Господи, — прошептала она, с ужасом оглянувшись, — я могла бы упасть!

— Да уж, — мрачно заметил он, — сейчас вы, наверное, все еще летели бы.

5

Кенит выпустил Эву из объятий и оттащил за руку от края обрыва.

— Вы что же, не заметили ничего? — разгневанно заговорил он. — Вам в голову не приходило, что вы в горах? Хотели заняться скалолазанием? Но здесь можно и свалиться!

— А вам-то какое дело? — разозлилась Эва.

Кенит схватил ее за плечи и встряхнул.

— Не будьте так глупы! — прорычал он. — Хотите вы того или нет, теперь я за вас отвечаю.

— Разумнее всего было бы не подкрадываться ко мне.

— Разумнее всего было бы не шарахаться от меня, — парировал Кенит. — Вы миновали три предупредительных знака. Любовались окрестностями? Не предполагал, что вы настолько погружены в себя, что готовы просто шагнуть вниз.

— Жаль, что я этого не сделала еще вчера, — фыркнула Эва. — Тогда бы мне не пришлось копаться в вашем грязном хлеву.

Наступило короткое молчание. У Кенита было такое выражение лица, что девушку охватил страх. Неожиданно сильные руки подняли ее.

— Что вы делаете?! — задыхаясь, выкрикнула она.

— Я заставляю вас вести себя разумно, даже если это будет последним, что я успею сделать, — мрачно ответил Кенит, делая шаг к обрыву.

Эва закрыла глаза, почувствовав головокружение.

— Вы что, спятили? — стала она отбиваться. — Чего вы добиваетесь?

— Пытаюсь заставить вас жить в реальном, а не в каком-то потаенном мире, — ответил он. — Откройте глаза и осмотритесь.

— Нет, — закричала Эва, — не буду! Вы ведете себя по-идиотски. Не стану потакать вашим дурацким требованиям.

— Я могу сделать несколько шагов, и мы свалимся, — пригрозил он.

На этот раз она подчинилась и открыла глаза. Кенит держал ее в стальных объятиях, и вроде ничто ей не угрожало, но все же казалось, что она парит в воздухе у края пропасти.

— А теперь, — сказал он помягче, — скажите мне, что вы видите.

— Горы, — выдохнула она. — Великолепные огромные горы, прикрытые снегом.

— Еще что?

— Небо…

Руки его сжались крепче, он повернулся и зашагал назад по тропинке.

Когда Кенит отпустил ее, девушка облегченно вздохнула и постаралась успокоиться. И, только справившись с волнением, дала мужчине пощечину.

— Как вы посмели?! — закричала она. — Это совершенно…

— Непростительно? — подсказал Кенит.

Эва уставилась на его покрасневшую щеку.

— Ну почему вы не оставите меня в покое? — спросила она уже спокойнее.

Он пожал плечами и коснулся пальцами своей щеки. Лицо его приняло грустное выражение.

— Должно быть, оттого что увидел у вас в глазах отчаяние.

— Не понимаю, о чем вы?

Кенит взял ее за руку.

— Идемте, — тихо сказал он, ведя ее по тропинке к загону. — Пора назад. Должно быть, вы мало спали прошлой ночью, вам полезно отдохнуть.

Эва замедлила шаги, и Кенит остановился, почувствовав, что она тянет его назад.

— Почему вы сказали, что в моих глазах отчаяние? — спросила она.

Он досадливо вздохнул, будто перед ним был несмышленый подросток.

— В ваших глазах то же выражение, какое бывает у животных, попавших в ловушку. Но разница, подозреваю, в том, что свою ловушку вы поставили сами.

— Это не… — сердито начала Эва.

Он поднял руку.

— Знаю, знаю. Это не мое дело, и мне лучше держаться подальше. Но вы красивая молодая особа, и я не могу смотреть, как вы суете голову в петлю, и оставаться в стороне.

— Поэтому вам пришло в голову сбросить меня с обрыва? — криво усмехнулась она.

— Поэтому мне пришло в голову доказать вам, что кроме той раковины, в которой вы прячетесь, в мире есть еще кое-что.

— Спасибо, доктор, — буркнула она.

Кенит слегка тряхнул ее за руку.

— Хотите услышать хорошую новость?

— А разве такие есть? — настороженно взглянула на него девушка.

Он убрал с ее лица прядь волос и улыбнулся.

— Для того, кто смотрит вперед и переживает самый счастливый день в своей жизни, вы не слишком-то жизнерадостны.

— В следующий раз, когда приеду к вам не по делу, надену костюм клоуна, — ядовито отозвалась она.

— Неплохая мысль. А что касается намалеванной фальшивой улыбки, то она у вас уже есть.

Эва выдернула руку.

— Всему есть предел, — резко бросила она. — Никогда еще не встречала такого наглеца, как вы. Никогда.

Кенит шутливо поклонился.

— Принимаю как комплимент, мэм.

— Как вам угодно, — выпалила Эва. — Сейчас мне хочется, чтобы вы прыгнули с обрыва.

Он искоса поглядел на нее, в глазах его мелькали искорки.

— Лишь сейчас? — протянул Кенит. — Мои акции повышаются. — Он улыбнулся, глядя, как сужаются от гнева ее глаза, потом развернулся и зашагал к загону.

Девушка смотрела ему вслед — широкие плечи, длинные ноги, размашистая походка приковывали взгляд, вызывая легкий трепет в душе. Вздохнув, она побежала за Кенитом по тропинке.

— Эй, подождите! — крикнула она, не в силах больше делать вид, что этот человек ей ненавистен.

Он остановился, глядя на Эву с непроницаемым выражением лица.

— Я просто… — Она помолчала, стараясь отдышаться и придумать какое-нибудь оправдание смене своего настроения. Вся ее холодность улетучилась без следа. — Я… — начала девушка, — вы сказали, что у вас есть хорошая новость…

Подавив усмешку, Кенит взглянул ей в глаза.

— Ничего потрясающего, — вымолвил он. — Когда я велел вам открыть глаза, вы посмотрели на горы, на небо, совсем не думая об опасности, наслаждаясь окружающей красотой. Вы ведь жизнелюб. А новость для меня в том, что, несмотря на отчаянную ситуацию, вы сохраняете оптимизм.

— Глупости. Психологические выверты, — сморщила Эва носик.

— Может быть, — с улыбкой согласился Кенит. — Но все-таки вы оптимистка.

Лес притих в послеполуденных лучах солнца. Приглушенно перекликались птицы, воздух был напоен ароматом сосен.

— Как в соборе, — тихо сказала Эва, благоговейно глядя на огромные стволы деревьев, вознесших кроны к самому небу.

— Намного лучше, — поправил ее Кенит. — Здесь все живое и появилось куда раньше, чем постройки человека. А ранчо, подобные моему, есть только на подступах к Йеллоустонскому парку. В нем самом всякая хозяйственная деятельность запрещена.

Девушка посмотрела на загон, окинула взглядом поляну. Если бы не изгородь, ничто бы не напоминало о присутствии здесь человека.

— Должна сказать, ваши люди содержат эти места в чистоте.

— Мои люди? — вскинул он голову.

— Ваши работники, — поправилась она с легким сарказмом. — Знаете, те, кому вы платите, чтобы они за вами прибирали. Вроде меня, к примеру.

Кенит кинул на нее быстрый взгляд.

— Не сказал бы, что кто-то из моих работников похож на вас, — ответил он. — Все они совершенно здравомыслящие, уверенные в себе люди.

— Спасибо, — фыркнула она. — Я была вполне здравомыслящей и уверенной до тех пор, пока не приехала сюда.

— Полагаю, что так, — неуверенно произнес он. — Почему же вы тогда не сидите дома, глядя в глаза жениха любящим взглядом — одним словом, не тренируетесь перед свадьбой?

Эва тут же вспомнила, с каким ошеломлением смотрела в последний раз в глаза Дэвида. Произошло это в ту ночь, когда она обнаружила его в постели с любовницей, Барбарой Райтленд, и поняла, с кем она связалась. Разве можно забыть такое…

— Что вы сказали? — запинаясь, переспросила она.

— Ничего важного. — Кенит оперся на изгородь и потрепал по носу свою лошадь. — А чем занят этот ваш Дэвид?

— Он адвокат, — нехотя ответила Эва.

— Богат?

— Не очень. А что, вы решили, что я гоняюсь за ним из-за денег?

— Да кто вас разберет, — пожал плечами Кенит.

Девушка покраснела и отвернулась. Если бы этот человек знал правду! Но не рассказывать же ему, в какую историю попала.

— Что случилось, мисс Блайт? — спросил он. — Иногда полезно поделиться с тем, кто не причастен к делу. Мне бы хотелось помочь, если возможно.

— Нет, — покачала головой Эва.

— Хотите сами вести свои битвы?

— Вроде того, — отрывисто признала она.

Кенит осторожно приподнял пальцем ее подбородок.

— Почему бы вам не признать, что вы совершили ошибку, и не отменить свадьбу? Никто не станет думать о вас плохо. Ведь на такой шаг требуется больше мужества, чем просто плыть по течению.

Эва сердито глянула на Кенита и убрала его руку от лица.

— Мужество требуется и для того, чтобы довести что-то до конца.

— Значит, вы выходите замуж из чувства долга? — не унимался настырный собеседник. — Повезло же парню.

— Не надо говорить за меня, тем более — ерунду, — отрезала она.

— Не думаю, — спокойно ответил Кенит. — Вы все талдычите мне о свадьбе, а сами улетели за тысячу миль, чтобы ее избежать.

— Перестаньте! — потеряла терпение девушка.

Но Кенит был безжалостен.

— Интересно, о каком долге мы тут говорим? О долге перед распрекрасным женихом? Или вы тем самым подпишете какой-нибудь феодальный брачный контракт?

— Вовсе нет! — с отчаянием вскрикнула Эва.

— Ну, так и что там с Дэвидом? Поделитесь, — настаивал он. — Вы что же, составили себе романтическое представление о нем, а потом обнаружили, что он вовсе не рыцарь в сверкающих доспехах?

— Не совсем так. — Девушка подняла голову и, чтобы закончить разговор, твердо заявила: — Я возвращаюсь в Чикаго в четверг, а в субботу выйду замуж за Дэвида.

— Надеюсь, вы будете очень счастливы. — В глазах Кенита было что-то такое, отчего сердце Эвы дрогнуло.

— Можете приехать на свадьбу, если хотите. У вас, надеюсь, есть костюм?

— Где-то был.

Кобыла Эвы подошла поближе, требуя внимания, и девушка, протянув руку, ласково провела по белому пятну, расположенному между глаз. Смотреть на Кенита ей было неловко.

— Извините, — наконец пробормотала она. — Не знаю, что со мной такое. Мне не хотелось оскорблять вас.

— А вы и не оскорбили.

Эва подняла глаза и слабо улыбнулась.

— Вас трудно вывести из равновесия.

— Легче, чем вы думаете, — спокойно ответил Кенит. — Стоит посмотреть на меня, когда проигрывает моя любимая хоккейная команда…

— Просто мне сейчас трудно представить вас в иной обстановке. — Эва облизнула пересохшие от волнения губы и обвела рукой окружавшие их девственные леса и высоченные горы. — Вы кажетесь частью всего этого.

Кенит проследил за ее жестом.

— Иной раз это сильно действует.

— Что «это»?

— Горы, — сказал он. — Когда очень жарко, создается впечатление, что они дрожат в мареве. А издали это еще заметнее. Кажется, что расстояние до них каждый день меняется. Иногда они как будто совсем рядом, а порой и представить трудно, что до них можно добраться.

— А вы смогли бы прожить без них? — лукаво спросила она.

— Долго? Нет, — покачал головой Кенит. Он повернулся к ней, улыбаясь. — Человек должен жить в обстановке, которая приносит ему радость.

— Не знаю, — пробормотала Эва и опустила глаза, вспомнив хозяйскую кухню. Зато здесь, вне дома, действительно полный порядок, и она не могла не признать этого: — Приятно, что люди стремятся сохранить первозданную красоту природы. — Голос у нее был, как у матери, похвалившей аккуратного ребенка.

Эмоциональное напряжение между ней и Кенитом было почти осязаемым. Девушка старалась непринужденно разговаривать на отвлеченные темы, но, когда она смотрела на собеседника, в голову лезли вызывающие трепет мысли. То ей не давали покоя его пронизывающие, синие и бездонные как небо глаза, то четко очерченные малиновые губы, которые целовали ее, то сильные руки. Вот и сейчас она задумалась о том, что, несмотря на трудную лесную работу, на необходимость ухаживать за лошадьми, у него потрясающе красивые пальцы — тонкие и длинные, как у пианиста. Эва с усилием подавила желание протянуть к ним руку в поисках утешения, в котором так нуждалась.

А этот искуситель, словно прочитав ее мысли, остановил на ней взгляд, настолько далекий от холодности и отрешенности, что она машинально сложила руки на груди, будто защищаясь. Когда Кенит заговорил, похоже было, что он решил поддерживать непринужденный характер беседы.

— Первая заповедь туристов в этих местах — соблюдать чистоту, — сказал он. — А то вокруг начнут бродить медведи в поисках остатков еды. — Эва поежилась, вспомнив встречу с лохматым зверем. — А скопление мусора может вызвать пожар.

Кенит дотронулся до нее рукой, и девушку словно током ударило. Видимо, почувствовав это, он многозначительно проговорил:

— Вот ведь как бывает — пожар может вызвать даже самая малость.

Вздрогнув, Эва подняла на него глаза и плотнее обхватила себя руками.

— Да, — ответила она, пытаясь унять дрожь. — Немного солнца, немного тепла — и прежде, чем сообразишь, все вокруг может вспыхнуть.

Руки Кенита обхватили лицо девушки, и прикосновение его красивых пальцев вызвало в ней вспышку пламени.

— Против такого огня почти невозможно бороться, — тихо произнес он.

— Нужно лишь держать себя в руках, — непослушным языком прошептала Эва.

— А стоит ли? — Он опустил руки на плечи девушки.

— Нет, Кен, не могу, — простонала Эва, когда он прижал ее к себе.

— Когда что-то вспыхивает, нет таких слов — «не могу», — произнес Кенит, и руки девушки сами собой обвились вокруг его шеи.

Невозможно было привыкнуть к тому мучительно-сладкому ощущению, которое охватило Эву, когда они обнялись и их губы слились. Всепожирающее пламя охватило ее, тело отказывалось повиноваться отчаянным сигналам мозга. Кенит опустил ее на землю. Как завороженная она молча наблюдала, как тот снимает рубашку и, свернув, подкладывает ей под голову.

— Твои волосы похожи на золото, — прошептал он, проведя пальцами по ее шее и по груди, и стал расстегивать пуговицы блузки. Его ладони легли на два полушария, обжигая кожу через атлас лифчика.

Это все происходит на самом деле или снится? Пальцы девушки гладили волосы Кенита, потом скользнули к его сильной шее. Эва тонула в океане желания.

Неожиданно, словно пробудившись от сна, она представила, как Кенит целует цветущее лицо Лоринды, и необузданные порывы пылкого сердца Эвы остудил здравый смысл.

— Кен, — умоляюще выдохнула она. — Я… мы не должны… мы… — Что-то происходило с ней, у нее не осталось сил, чтобы сопротивляться. — Так нельзя.

— Можно, — прошептал он, легко касаясь губами ее шеи.

— Ты… — начала Эва.

Лицо его было совсем близко.

— Что я? — спросил Кенит нежно.

— Не надо, — с усилием повторила она, — нельзя, сам знаешь.

Глаза его, пронзительно ясные, внезапно встретились с ее смятенным взглядом.

— Почему нельзя? Ты не хочешь? Или потому, что пообещала выйти замуж за человека, которого не любишь?

Девушка попыталась сесть, но Кенит продолжал обнимать ее, не отпуская.

— Так нельзя. — Она попыталась застегнуть пуговицы блузки, но руки не слушались, и Кенит отвел их в сторону.

— Давай помогу. Пальцы у тебя так трясутся, что ты не можешь попасть в нужную петлю. — Вместо того чтобы сразу застегнуть блузку, он скользнул под нее руками. — У тебя атласная кожа. Мне никогда не надоест ее трогать.

У Эвы захватило дыхание. Кенит привлек девушку к себе и закрыл ее рот поцелуем. Поняв, что готова отдаться человеку, с которым ей никогда не суждено быть вместе, она вырвалась из его крепких объятий.

— Я не могу… Не стану. Все это дурацкая сексуальная химия.

Губы Кенита растянулись в улыбке.

— И что в том плохого? Если это так, то, должен признаться, я — за.

Глаза Эвы наполнились слезами.

— Не могу, не могу, не могу… — упрямо твердила она.

Какое-то время Кенит молча смотрел на нее, а потом привлек к себе и трогательно обнял.

— Может быть, не сейчас. — Он уткнулся лицом в ее волосы. — Я не стану тебя заставлять. Но мы оба знаем: настанет день, когда мы будем лежать голенькими в объятиях друг друга.

— Нет! — вскрикнула она, хотя сердце ее затрепетало.

Усмехнувшись, Кенит деловито застегнул блузку, как если бы перед ним был манекен.

— Помимо прочего, — с волнением произнесла Эва, не решаясь смотреть ему в глаза, — надо подумать и о Лоринде.

Он недоумевающе уставился на нее.

— А при чем здесь Лоринда?

— Не думай, что я не видела, как ты ее поцеловал, — ревниво проговорила девушка. — Ведь она тебя любит.

— Не стану отрицать, — невозмутимо ответил Кенит. — К тому же надо подумать и о Дэвиде, хотя я пока не имел удовольствия видеть, как ты его целуешь. А ведь не любишь.

Эва вскочила на ноги.

— Какое тебе дело до наших отношений? — взорвалась она. — Считаешь, что если я его не люблю, то тебе легче будет добиться своего? Да ты охотник за женщинами!

Кенит встал, поднял с земли рубашку и надел ее.

— Никогда не охотился за женщиной, — спокойно проговорил он. — Ты обвиняешь меня, потому что не можешь справиться с собственными чувствами.

— Отлично справляюсь!

— И потому плачешь?

— Я не плачу, мне соринка в глаз попала.

— Давай-ка разберемся, — понимающе посмотрел он на Эву. — Мне нравятся женщины, я с уважением отношусь к их взглядам на жизнь. Но ты…

— Что я? — с обидой прервала она. — Легкая добыча, да? Далеко от дома, ни друзей, ни денег, вот ты и не можешь удержаться.

— Что?! — возмутился он. — Если бы я был таким охотником, как ты утверждаешь, то мог бы сделать что хочу. Тут на пять миль в округе никого нет.

— Не посмеешь! — взвизгнула девушка.

Кенит покачал головой.

— Дело не во мне, а в тебе. Ты так перенервничала, что уже не разбираешься в собственных чувствах.

— Мои чувства — это мое дело! — выпалила Эва.

— Конечно, — кивнул он, отходя к лошадям и выводя их из загона.

Она поспешила за ним.

— Что значит — конечно? Почему ты считаешь себя экспертом по моим чувствам? Ты же ничего о них не знаешь.

— Милая моя, — вздохнул Кенит, — мы с тобой встретились около восемнадцати часов назад. А мне кажется, что я знаком с тобой восемнадцать лет. Знаю, как тебя рассмешить, как вывести из себя. Все теперь знаю.

— Ты ничего не знаешь, — капризно возразила она, борясь с желанием дотронуться до него и стряхнуть с рубашки сосновые иголки.

Он помолчал и тихо произнес:

— И я знаю, как полюбить тебя…

Ранчо встретило их тишиной. Кенит спешился и помог спутнице соскользнуть с седла. Близость мужчины действовала на нее возбуждающе. Ей почему-то казалось, что он поцелует ее, но, не дождавшись желаемого, Эва спросила:

— Могу я воспользоваться твоим телефоном?

Кенит с равнодушным видом кивнул.

— Конечно. Я буду в конюшне, так что тебе никто не помешает.

Эва смотрела, как он снова сел в седло и взял за поводья вторую лошадь.

— Спасибо за сегодняшний день, — сказала девушка.

— За весь день? — с ухмылкой поинтересовался он.

Эва уставилась ему в лицо, наполовину затененное шляпой, и дерзко заявила:

— Я все равно выйду замуж за Дэвида.

Кенит рассмеялся.

— Из чувства долга я бы и не такое сделал. А где же чувство любви?..

Она растерянно открыла рот и, не найдя нужных слов, убежала в дом, ничего не видя от слез. Ей казалось, что Кенит бросится следом, станет отговаривать, объяснять, как она не права, запретит выходить замуж за нелюбимого человека, но вскоре поняла, что хватается за соломинку. Через несколько дней этот йеллоустонский сердцеед забудет о ней, станет вывозить на прогулку Лоринду. Так что придется выходить замуж за Дэвида. Дернул же ее черт за язык заявить Кену о том, чего вовсе не собиралась делать.

Интересно, а что происходит дома? Родители расстроились, узнав, что ей предстоит деловая поездка. Но они поддержали ее, поняв, как она нервничает из-за Дэвида. Ни мать, ни отец не были высокого мнения о женихе.

Ее обычная городская жизнь казалась такой далекой, такой нереальной. Девушка вздохнула, посмотрела на телефон. Надо звонить в Чикаго. Может быть, удастся добиться, чтобы Дэвид освободил ее от данного ему обещания.

На звонок ответила Барбара, и рука Эвы непроизвольно сжала трубку.

— Минуту, — произнес низкий неприветливый голос, — он в постели.

Эва заерзала на стуле, подавляя желание вырвать телефонный провод из розетки и вышвырнуть аппарат в окно. Услышав голос Дэвида, она собралась с духом.

— Я знаю, что мы заключили сделку, но не понимаю, почему так необходимо афишировать свои свидания с Барбарой…

— Не понимаю, о чем ты, — невозмутимо ответил он. — Она моя секретарша, мы тут просматриваем отчеты.

Эва медленно досчитала до пяти.

— Можете заниматься чем угодно, — холодно проговорила она. — Мне плевать, я звоню, чтобы отказаться от данного тебе обещания. Я, должно быть, сошла с ума, когда согласилась.

— Вот как? — скучающим тоном спросил Дэвид.

— Да, так, — отрезала Эва. — Что бы ты ни говорил, я не собираюсь выходить за тебя. — Она глубоко вздохнула. Все оказалось не так трудно, как представлялось.

А потом заговорил Дэвид, и она почувствовала, что ее охватывает дрожь.

— Конечно, свадьба состоится, — ответил он елейным тоном, который был ненавистен ей. — Подумай, на какие издержки уже пошли твои родители. Для них твой отказ будет ударом.

— Они скорее отменят все, чем согласятся видеть меня несчастной. — Эва готова была сорваться на крик.

— Не думаю, что они все отменят, — ответил Дэвид. — Ты еще явно не ознакомилась с копиями тех документов, которые я передал твоему отцу. Когда прочтешь, то наверняка окажешься, как и положено, в субботу у алтаря, а на лице твоем будет широкая улыбка.

В трубке раздался щелчок, и обескураженная невеста замерла у телефона, тупо вслушиваясь в тишину пустого дома.

6

Эва пересела на диван и, откинувшись на спинку, задумалась о подстроенной Дэвидом ловушке. Он не спешил, играл с ней, как с лососем на крючке. Для него она была желанным призом, вернее, призом был ее капитал, лежавший в банке.

Сначала Дэвид Саймон казался таким милым и обходительным, так старался угодить ей, водя в самые дорогие рестораны и магазины, что девушка была по-настоящему ослеплена. Теперь-то она все поняла: когда они в первый раз поссорились из-за Барбары, он показал те самые проклятые бумаги. Вот и пришлось сдаться, согласившись на все его требования.

Дэвид рассчитал точно: она и подумать не могла, чтобы подвергнуть риску отца. Эва даже не могла поговорить с ним, боясь вызвать еще один сердечный приступ. Петля тесно сжималась вокруг нее, как она ни старалась найти выход, перечитывая злосчастные бумаги.

Господи, как она отчаянно устала, давно уже толком не спала. Оказаться такой наивной, такой непростительно глупой! Еще недавно находила Дэвида добрым и привлекательным, а сейчас испытывала отчаяние от одной перспективы замужества!

Эва уставилась в потолок. Можно просидеть тут целый год и все равно не найти выхода. Веки ее опустились, и через пять минут она уснула.

Кошмар, посетивший ее во сне, был не новым: она находилась в горящем доме, а Дэвид загораживал путь к спасению. «Нет! — кричала она. — Убирайся! — Сильные руки обхватили ее, и она стала вырываться. — Я не стану, не стану!»

— И не надо, — раздался спокойный голос. Девушка открыла глаза и обнаружила, что сидит в постели, а рядом с ней находится Кенит. — Тебе приснилось что-то страшное, — сказал он, — но здесь ты в безопасности, расслабься.

Эва положила голову ему на плечо.

— Да-да, просто кошмар.

— Может, расскажешь?

— Нет, нет! — закричала она, и минутное ощущение близости уступило место ледяной отчужденности. Девушка отодвинулась. — Извини, что побеспокоила тебя.

— Ничего. Да и соседей, которые станут барабанить в стену, у меня нет.

Эва окинула взглядом слабо освещенную спальню.

— Как я здесь оказалась? Последнее, что я помню… Телефон…

— Ты звонила Дэвиду?

— Если тебе так хочется знать, да. Ну и что? Ты продлишь срок нашего договора, заставишь меня отработать счет за телефон?

— Неплохая идея, — весело произнес Кенит.

Эва уставилась на него.

— Твоя власть надо мной кончится, как только откроются банки. — Она посмотрела на часы. — Завтра. Даже если ты не выполнишь свои обязательства, я все равно здесь не останусь, хоть и придется идти до города пешком.

Кенит скептически захмыкал, как бы напоминая, что они находятся на расстоянии многих миль от населенных мест. И Эва осознала, что она целиком во власти этого человека. А он задумчиво посмотрел на нее и сказал:

— Знаешь, когда мы поедем в город, мне надо будет сделать кое-какие покупки. Куплю твоему Дэвиду свадебный подарок.

— Что?! — изумленно воскликнула Эва.

Кенит с серьезным видом продолжил:

— Конечно, может, в магазине ничего подходящего и нет, но я всегда могу договориться со специалистами.

— О чем?

— Об одном приборе. Датчик называется, — невозмутимо ответил Кенит. — Уверен, ты видела такие по телевизору. Дэвид прицепит к тебе эту штуковину, и, если ты снова соберешься удрать, он будет точно знать, где тебя искать.

Эва схватила подушку, собираясь запустить в насмешника.

— Это просто черт знает что! — взвилась она. — Идиотские мужские шуточки!

— Не совсем так, милая, — возразил Кенит. — Видишь ли, если бы я сделал предложение женщине, ей вряд ли захотелось бы убежать от меня.

Глаза Эвы опустились под безжалостным мужским взглядом. Ей никогда не удастся одержать верх в споре с этим человеком. Неожиданно рот ее изумленно раскрылся. Господи, да на ней надеты лишь трусики и чужая майка.

— Никогда не видела ее! — Она потрогала пальцем мягкую хлопчатобумажную ткань.

— А это моя, — ответил Кенит.

— У меня под подушкой прекрасная ночная рубашка.

— Видел, — с невинным видом согласился он. — Инструмент для пытки, а не ночная рубашка. Напомнила мне хламиду, которой моя бабушка отпугивала птиц. Высокий ворот и миллион пуговиц, — потоком лилась его болтовня. — А у меня довольно большой выбор маек. Если тебе не нравится эта, мы могли бы провести остаток ночи, устроив показ мод. Будет весело.

Однако Эве было не до шуток.

— Просто в голове не укладывается. Ты, значит, раздел меня, пока я спала? — Возмущение, смешанное со стыдом, переполняло ее.

Кенит посмотрел ей в глаза и протянул бархатным голоском:

— Это было прекрасно. Если бы ты не спала, то тоже насладилась бы каждым мгновением.

— Презираю тебя! — закричала она. — Ты просто воспользовался моей беспомощностью.

Он взял ее за руку.

— Когда я вернулся домой, ты лежала на диване и храпела.

— Я не храплю! — огрызнулась Эва. Она с ужасом посмотрела на него. — Неужели?..

Кенит ухмыльнулся.

— Да, да. Такие милые тихие всхрапывания, как у щеночка.

— Ну и оставил бы меня в покое.

— Тебе там было так же удобно, как собачонке на заборе. Одежда у тебя помялась, и вид был такой утомленный… Я испугался, что ты вот-вот свалишься с дивана…

Глаза его в полумраке казались озерами чернильного цвета. Легче легкого утонуть в них, подумала Эва. Губы ее полуоткрылись от невыразимого желания прильнуть к нему. Она не могла насмотреться на его лицо. Да, он самый красивый мужчина из всех, каких ей довелось видеть в жизни.

Вздрогнув, она сообразила, что и Кен пристально ее изучает. Ерунда. Нельзя влюбиться в человека, с которым знакома всего несколько часов. Или можно? Но ведь у него уже есть Лоринда. Не надо было сюда приезжать. Никогда.

— Ты ненавидишь меня? — неожиданно прозвучал его вопрос.

— А как ты думаешь? Конечно, — вяло проговорила она.

Кенит поднял к губам ее руку и поцеловал.

— Ты не слишком в этом уверена. Если судить по твоим глазам, я бы сказал, что ты лжешь.

— Через пять дней я выхожу замуж, — напомнила Эва.

— Тебе нельзя выходить за Дэвида.

— Ты его даже не знаешь. Кто ты такой, чтобы судить? Держу пари, тебе никогда ни на ком не хотелось жениться, ты никому не признавался в любви.

— Знаешь что, — сказал Кенит спокойно, — ты и сама никому этого не говорила.

Он протянул руки и начал по одной вытаскивать шпильки из копны ее густых волос.

— Не надо, — задрожала Эва.

— Выходить замуж за того, кого не любишь, довольно-таки противно. — Кенит прижал ее к подушке, покрывая поцелуями шею. — Сама мысль о Дэвиде вызывает у тебя кошмары. Чем он тебе дорог? Ты выходишь за него из-за денег? Или есть другая, стародавняя, причина?

Оттолкнув Кенита, девушка потрясенно уставилась на него.

— Ты имеешь в виду, не беременна ли я?

— Так как?

— Не говори ерунду! — взорвалась она. — Мы даже не… — и резко умолкла. Нельзя доверяться этому человеку, иначе придется открыть правду об отце. Страшно даже подумать об этом, не то что выложить все, что случилось… — Я не могу тебе рассказать, — пробормотала она, чувствуя, как глаза наполняются слезами. — Да и какое тебе дело? Через несколько часов я уйду из твоей жизни, а ты вернешься к своим лошадям и любимым горам. — И к Лоринде, хотелось ей добавить. Но гордость не позволяла.

Заскрипел матрас, Кенит перевернулся на спину и вздохнул.

— Эва, не буду прикидываться самым умным, но ведь не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять: тебя заставляют сделать что-то такое, чего ты делать вовсе не хочешь.

— Неправда, это мое решение.

— Почему бы тогда мне не вызвать людей в белых халатах, чтобы с тебя сняли мерку для смирительной рубашки? Это избавит всех, включая Дэвида, от сердечных мучений. Ведь очевидно, что ты не очень-то счастлива, приняв такое решение.

Она повернулась к нему лицом.

— Может быть, ты прав. Может быть… Да, мы не во всем сходимся с Дэвидом. Но я должна выйти за него замуж, вот и все.

Кенит притянул девушку к себе, его рука скользнула к ней под майку.

— Я ничего не могу тебе позволить, — выдавила Эва. — Ты сам знаешь.

— Я знаю все, что мне нужно знать, — хрипло ответил он. — Знаю, что хочу тебя больше, чем когда-либо хотел любую другую женщину. Знаю, что ты чувствуешь то же самое.

— Я не могу. — Она затрепетала от его прикосновения.

— Я не Дэвид, не стану тебя заставлять. А когда придет время, мне и не придется этого делать.

Кенит поцеловал ее, властно прижав жесткие губы к ее губам, будто утверждая, что она принадлежит ему и будет только его женщиной. Отодвинувшись, он погладил ее мокрые от слез ресницы и пухлые губы.

— Нельзя убежать от своих чувств, — тихо сказал Кенит, поднимаясь с постели.

Эва смотрела, как он уходит. Ей хотелось его до боли, но сказать ему правду не было сил.

— Кен, — прошептала она, — я должна выйти за него замуж. У меня нет другого выхода…

Проснувшись, Эва поняла по бьющемуся из-за занавесок солнечному свету, что давно наступило утро. Она плохо спала, голова болела, тело требовало освобождения от напряжения, не оставляющего ее после ласк Кенита. Жажду их мог утолить только он.

Девушка рассеянно пробежала рукой по спутанным волосам и накинула халат. Может быть, вычистить в доме еще что-нибудь, потратить скопившуюся энергию и устало уснуть снова, забыв обо всем на свете?

Прошлепав в гостиную, она осмотрелась.

Комната была не в таком плохом состоянии, как кухня, тут не придется долго возиться. Но хоть на какое-то время будет занятие.

— Ты выглядишь, как Наполеон перед битвой при Ватерлоо.

Эва обернулась и увидела стоявшего в дверях кухни Кенита. В руках он держал чашку кофе.

— В самом деле? — Она постаралась говорить легко, в тон ему. — Я просто прикидывала, сколько понадобится времени, чтобы тут все прибрать.

Уголки его губ дрогнули, он широко улыбнулся.

— Должно быть, и Наполеон так думал.

Девушка потуже завязала поясок халата.

— Кен, я уеду завтра, и нам наконец надо обсудить твои бумаги. Ведь я затем сюда приехала.

Улыбка сошла с его лица.

— Сейчас мне надо в конюшню, но позже посмотрим, если тебе так не терпится.

После того как он ушел, Эва приняла душ, оделась и позавтракала. Собравшись заняться уборкой, она обнаружила, что использовала вчера все моющие средства. Может быть, Кенит даст ей машину, чтобы съездить в магазин?

Она вышла из дому и направилась в конюшню. Увидев стоящих у изгороди мужчину и девушку, замедлила шаги. Стоит ли подходить к ним? Но, прежде чем успела повернуться и уйти, увидела, что Кенит жестом подзывает ее к себе.

Лоринда смотрела на нее с беспокойством, а Эва не решалась взглянуть ей в глаза. А вот хозяин, как и следовало ожидать, совсем не ощущал напряжения.

— Решила передохнуть, я вижу, — небрежно обронил он.

— Вообще-то я ищу, чем помыть пол.

Лоринда посмотрела на гостью, потом на Кенита.

— Слушай, дорогой, у меня встреча, я не могу ее пропустить.

— О'кей, — сказал он, — хочешь взять джип?

Серьезное лицо девушки осветилось улыбкой.

— Отлично.

Кенит поцеловал ее в висок.

— До вечера, милая.

Лоринда похлопала его по щеке.

— А ты как? — спросил Кенит, обратившись к Эве. — Не хочешь вечером выйти в свет? Познакомиться с нашими провинциальными развлечениями?

Она досчитала до десяти, глядя вслед торопившейся Лоринде, и спросила:

— У вас так принято?

Кенит приподнял бровь.

— Что ты имеешь в виду?

— Я имею в виду то, как ты гнусно обходишься с этой девушкой.

Кенит смотрел на нее с невинным видом.

— Я только что одолжил ей свой джип, вечером мы увидимся, что же еще нужно?

— Нужна настоящая привязанность. А ты обращаешься с ней, словно с игрушкой, с куклой: можно взять и поиграть, можно положить на место — как тебе захочется.

— Ты говоришь, полагаясь на свой личный опыт?

— Не смей говорить со мной о Дэвиде! Ты такой же, как он.

— Нет, погоди-ка… — начал Кенит, но Эва перебила его:

— И секунды не стану ждать твоего объяснения, оно ведь ничего не значит.

Кенит стоял так близко, что было слышно его тяжелое прерывистое дыхание.

— Не нравится мне, что ты ставишь меня на одну доску с Дэвидом.

— Лучше тебе привыкнуть к этому. Вы так похожи. Ты хочешь, чтобы у тебя была девушка на стороне, и тебе все равно, как ее заполучить. Хорошо хоть не занялся шантажом, в отличие от Дэвида. Но, полагаю, это вопрос времени.

Высказавшись, она вдруг почувствовала горячую волну стыда и тут же обругала себя: несдержанная дура, выболтала все…

Пальцы Кенита коснулись ее щеки.

— Шантаж? Что ты такого наделала? Он шантажирует тебя, заставляя выйти за него замуж?

— Я ничего не сделала, это мой… — Она проглотила последнее слово и молча уставилась на Кенита. То, что сделал ее отец, было тайной. Она не могла его выдать. Никому. — Тебя это не касается. Я не собираюсь об этом говорить.

— О не-е-ет, — слащаво-ядовитым голосом протянул он, — ты расскажешь мне все о твоем очаровательном женихе.

— И как ты этого добьешься? — с вызовом спросила она. — Вытащишь средневековую дыбу и испанский башмачок с клещами?

Он принял театральную позу и сменил тон на насмешливый.

— Ты стерла с них пыль?

Эва вздохнула с невеселой улыбкой.

— Думаешь, все можно обратить в шутку? Тебя не касаются мои дела, сама справлюсь, как сумею.

Девушка повернулась, собираясь уйти, но Кенит ухватил ее за плечо.

— Не думаю, что ты справишься без моей помощи, — уже серьезно заговорил он. — Я не буду стоять в стороне и наблюдать, как тебя силком выдают замуж за человека, которого ты презираешь. И не позволю ему погубить твою жизнь. Я тебя знаю, Эва. Может, ты и не хочешь мне ничего рассказывать, но никуда не денешься. — Он провел ладонью по ее щеке и игриво улыбнулся. — И тогда мне не придется прибегать к пыткам.

— Да что ты лезешь в душу! — выкрикнула она раздраженно, и слезы брызнули из ее глаз. — Я для тебя ничего не значу, вот и прекрати.

Он внимательно посмотрел на нее, пожал плечами.

— Должно быть, неразумно ждать, что ты будешь со мной откровенна. Ты с предубеждением относишься к мужчинам, поэтому и в отношении меня сделала несколько поразительных и поспешных выводов.

— Мне плевать, какие я там сделала поспешные выводы. Была бы тебе благодарна, если бы ты больше не заикался о моих делах. И вот еще что: я никуда не собираюсь вечером с тобой и Лориндой.

В баре небольшого провинциального клуба было полно людей. Они громко болтали и смеялись и лихо пили, делая все это одновременно. Оркестрик в углу наяривал нечто в стиле «кантри», и Эва, которая никогда раньше не увлекалась подобной музыкой, заметила, что пристукивает ногой в такт.

— Нравится? — спросил Кенит. Они сидели вдвоем за небольшим столиком в углу бара. Лоринда отошла с кем-то поговорить.

Эва осмотрелась — местечко было веселое, бойкое. По дороге в город она не могла решить — сердиться ли ей на Кена за то, что он поставил ее в неловкое положение, пригласив в клуб вместе со своей девушкой, или сделать вид, что все в порядке. После нескольких минут напряженного молчания она вдруг осознала, что через двадцать четыре часа навсегда расстанется с Уолкером. В оставшееся время лучше всего, наверное, было просто улыбаться.

— Да, здесь очень мило, — с энтузиазмом отозвалась она. — Мне всегда казалось, что такая музыка довольно примитивна, как и слова песен — вроде того, что надо быть рядом со своим мужчиной, который носится на горячем скакуне по прериям Дикого Запада.

— Почти как в моей ситуации, — небрежно заметил Кенит, наливая в две кружки пиво.

Кто-то окликнул его, и он встал поговорить, но тут же подошла Лоринда и села за столик.

— Здесь душновато, — сказала она.

Эва кивнула, не в силах ответить и виня себя за свои чувства к Кену.

— Неужели вы приехали только ради завещания? — спросила девушка.

Удивившись, Эва посмотрела ей в глаза.

— Это моя работа, — ответила она.

— Так вы не считаете себя охотницей за золотом? — пронзила ее взглядом Лоринда.

— Нет, конечно, — отрезала Эва.

— Не надо сердиться, — спокойно продолжала девушка. — На вашем месте я была бы осторожной. Кен привлекает женщин, как мед — медведя.

— Если дело обстоит так, почему вы относитесь ко всему довольно спокойно, я бы сказала — философски?

Лоринда пожала плечами.

— Однажды он проснется и поймет, что нашел женщину, которая не пытается прибрать его к рукам вместе с наследством.

Эва прикусила губу — явный намек.

— Вам нечего бояться, — сказала она спокойно. — Я завтра возвращаюсь в Чикаго, а в субботу у меня свадьба.

Собеседница пристально посмотрела на нее.

— Да, вы говорили, но…

Неизвестно, что она собиралась сказать, — к столику подошел Джон, ковбой, который был вместе с туристами на поляне. Он пригласил Лоринду потанцевать.

— Извините, дамы, — усмехнулся он, — вам придется закончить разговор потом.

Эва встала, чтобы выйти на свежий воздух. Но путь ей преградил Кенит.

— О, ты уже готова танцевать, — сказал он, улыбаясь.

— Пора возвращаться, — возразила она неуверенно.

— Не думаю. Нам о многом надо поговорить по душам. — Он взял ее за руку и усадил на место. — Хотела сбежать?

Эва покраснела.

— Завтра надо встать пораньше, а я очень устала. Ты выполнишь свое обещание — отвезешь на автобусную станцию?

— Конечно, выполню, — поторопился успокоить ее Кенит. — Но речь сейчас о другом. Мне не хочется пропустить момент твоего воссоединения с Дэвидом.

Ну вот, нахмурилась Эва, начался разговор по душам.

— Наше «воссоединение», вероятно, произойдет в доме моих родителей в Хайленде. А в него допускаются только избранные.

Кенит артистически развел руками.

— Но ты ведь пригласила меня на свадьбу, милая. Как я могу отказаться?

Опять эти дурацкие шуточки, рассердилась Эва.

— Не собираюсь здесь с тобой спорить, — буркнула она. — Я хочу вернуться на ранчо.

— Да, да, возвращайся, мы ведь обо всем уже договорились. — Сунув руку в карман, Кенит достал связку ключей. — Возьми!

Она изумленно уставилась на него.

— О чем договорились? И разве ты не отвезешь меня?

— Нет. — Он сунул ей в руку нужный ключ. — Ты все время говоришь о том, какая ты независимая и самостоятельная. Вот твой шанс. Ты же видела — дорога там простая… А Джонни довезет меня и Лоринду.

Девушка смотрела на Кенита, не находя слов, а тот уперся взглядом в потолок. Потом опустил глаза, и губы его тронула кривая улыбка:

— А я-то думал, ты будешь рада побыть одна.

— Конечно, буду рада, — проворчала Эва.

— Странно, мне казалось, ты уже привыкла к моему обществу.

— Значит, у тебя самомнения еще больше, чем я думала. Привет Лоринде.

— Искренний привет или с бочкой горчицы?

Эва сжала зубы, резко развернулась и зашагала к выходу. Она отъехала от бара, вне себя от злости. Да как он смеет обращаться с ней так… так… Как? Ведь с самого начала она добивалась, чтобы Уолкер обращался с ней как с серьезной деловой женщиной. А когда он так и стал себя вести, ей, видите ли, захотелось затопать ногами. И причина, как он верно догадался, в том, что ее непреодолимо влекло к нему.

Эва изо всех сил старалась не поддаваться своим чувствам, но ее не оставляло щемящее чувство вины за то, что произошло в лесу, и оно охватывало ее при одном виде Лоринды, чье не слишком завуалированное предостережение заставило Эву испытать отвращение к самой себе. Как можно было попасть в такую глупую историю? Синие глаза Кенита не оставляли ее в покое…

Она вошла в дом, направилась прямо в спальню и сердито сорвала с себя одежду. Но стоило ей ощутить мягкую теплоту постели, как злость куда-то ушла, оставив после себя лишь болезненную пустоту. Эва свернулась под одеялом калачиком, тесно прижав колени к груди. Итак, завтра… Завтра она уедет и никогда больше не увидит Кенита Уолкера, что бы он ни говорил. Правильно сделала, уйдя из бара. Интересно, насколько Лоринда связана с Кеном? Противно сознавать, что все козыри на стороне соперницы. Сейчас он с ней, и в будущем будет так же, а она, Эва, быстро превратится в смутное воспоминание.

Сон не шел, а так хотелось, чтобы он избавил от мучительных мыслей. Наконец она услышала, как открылась дверь дома и вошел Уолкер. Посмотрела на часы — два тридцать ночи, и тут же вздрогнула, увидев на пороге спальни, освещенной ночником, мужской силуэт.

— Ты не спишь, Эва? — тихо спросил Кенит.

Она ничего не ответила, стараясь дышать тише.

— Когда спят на самом деле, дыхание совсем не такое, — проговорил он своим обычным насмешливым тоном.

— А у меня как раз такое. Не мешай спать, — выпалила она, подавив порыв швырнуть в Кенита лампой. Да, шалят нервишки. Пора домой.

7

Будильник зазвонил в семь утра. С трудом открыв глаза, Эва поднялась с постели и подумала: если в мире есть справедливость, то Кенит должен чувствовать себя еще хуже, чем она. Тут же из ванной раздалось пение, и ей захотелось выругаться. Положив сумку на кровать, она принялась запихивать в нее свои вещи…

— Может, тебе и весело, — пробурчала она за наспех приготовленным завтраком, — но вовсе незачем еще и петь.

— Предвкушение моей короткой поездки в Чикаго подняло настроение, — как ни в чем не бывало сказал Кенит. — У вас там так красиво, на набережной Мичигана.

Эва уставилась на него с разинутым ртом.

— Незачем тебе ехать…

— Ошибаешься, — возразил он. — Если верить документам, которые ты привезла, у меня в одном славном городишке теперь недвижимость. Надо на нее посмотреть.

Эва только сейчас заметила бумаги, лежащие на столе.

— Где ты их взял?

— В твоем портфеле утром, — спокойно ответил Кенит. — Не будить же тебя из-за них.

Глаза Эвы гневно сверкнули.

— Ты не имел права рыться в моих вещах!

Кенит посмотрел на нее невинным взглядом.

— Верно, извини. Но так интересно было читать все это.

Девушка стиснула зубы.

— Я не могу запретить тебе ехать в Чикаго…

— Не можешь, — согласился он.

— Но если это какой-то глупый замысел, чтобы нарушить мои планы, то лучше тебе еще раз подумать. Я выйду замуж, что бы ты ни говорил.

— У тебя всегда такое настроение по утрам?

— Не уходи от разговора! — заорала Эва. — Я…

— Что ты? — тихо спросил он, взяв ее за руку.

— Ничего, — пробормотала она, — ничего.

— Ну, тогда пора ехать, чтобы не опоздать на самолет.

Эва бросила на него сердитый взгляд.

— Знаешь, ты, должно быть, самый вредный мужчина из всех, кого я встречала.

— Хуже твоего жениха?

— Куда хуже.

Кенит злорадно ухмыльнулся.

— Это внушает надежду.

Выйдя во двор, девушка растерянно остановилась, увидев, как он кладет в багажник джипа ее сумку, а потом укладывает свой чемодан.

— Это просто глупо, — раздраженно пожала она плечами, — не можешь же ты лететь со мной.

Он открыл дверцу машины и широким жестом руки предложил Эве сесть.

— А я и не еду с тобой, это ты едешь со мной.

Эва молча забралась в джип. Поехали почему-то в сторону загонов и конюшни — дорога в город находилась в противоположном направлении. У Кенита, должно быть, остались какие-то неотложные дела.

Остановившись у загона, он вылез из машины и стал доставать из багажника вещи. Эва поспешила к нему.

— Только не говори мне, что собираешься добраться до Грейтона верхом, — с сарказмом проговорила она.

— А что, неплохая мысль, — усмехнулся Кенит. Затем он переговорил с вышедшим из-за конюшни здоровым рыжим парнем. Тот направился к джипу, а самодовольный хозяин подошел к ограде загона и оперся на нее. — Сейчас здесь никого нет, — сказал он. — Большинство парней на пастбищах или возят туристов.

Эва посмотрела на буланую кобылу с крохотным жеребенком за оградой.

— Нравится? — спросил Кенит.

— Красивые лошадки.

— Я занимаюсь разведением. Знаешь, таких, которые выступают на родео.

— В большом городе этого не увидишь, — сухо ответила девушка.

— Вот чего вам не хватает. В жизни нужно немного острых ощущений.

— Ты, кажется, настроен на то, чтобы в Чикаго страдать от их недостатка. А у меня таких ощущений достаточно.

Кенит внимательно посмотрел на Эву. Она начала неудержимо краснеть, повернулась и быстро прошла в полутемную конюшню. Куда угодно, лишь бы скрыться от его глаз, которые видели все насквозь.

— Эва, — тихо позвал он.

Девушка обернулась и увидела темный силуэт на фоне открытой двери.

— Что? — ответила она, изо всех сил пытаясь скрыть волнение.

Кенит подошел к ней, и кровь забурлила в ее жилах. Эва хотела проскочить мимо него к выходу, но сильные руки поймали ее. На какое-то мгновение ей показалось, что сердце остановилось. Он посмотрел на нее и страстно поцеловал. Она не могла да и не хотела сопротивляться.

Все в нем казалось теперь таким же знакомым, как ее собственное тело. Эва жадно вдыхала терпкий мужской аромат. Кенит вынул из ее волос заколки, и волосы рассыпались, сияя в полумраке; его руки скользнули ей под рубашку, гладя спину, и девушка изогнулась, прижимаясь к мужчине.

Где-то рядом послышался храп лошади. Даже если бы грянул гром, Эва все равно не могла бы оторваться от Кенита. Он был как наркотик, который неудержимо хотелось принять.

— Босс! — эхом прокатился по сараю мужской голос. Кенит замер и, опустив руки, отошел в сторону.

Девушка стояла в полутьме, приглаживая волосы дрожащими руками. Потрясенная тем, что была готова отдаться, она упала на колени.

— С тобой все в порядке? — Кенит присел рядом, положив руку ей на плечо.

— Думаю, да, — ответила Эва дрожащим голосом. Она попыталась сделать несколько глубоких вдохов и, собрав остатки самообладания, пристально посмотрела на него. — Кен, мы не должны, — прошептала она. — Мы не можем. Подумай о Лоринде.

— А как насчет Дэвида? — спросил он. — Тебе наплевать на его чувства?

— У него их нет.

— Но у него есть любовница, и он тебя шантажирует, — заметил Кенит.

Эва внезапно встала, отряхивая джинсы.

— Да. Ну и что? Тебе-то какое дело? Я уезжаю. Надеюсь, ты не отправишься со мной. — Она глубоко вздохнула. — Возвращайся к Лоринде. Пожалуйста, сделай это. Я больше не могу быть рядом с тобой.

— Милая… — начал он.

Она яростно затрясла головой.

— Нет, Кен, выслушай меня. Я… я рада, что у тебя есть Лоринда, правда.

— Хорошо, — ответил он невозмутимо и, усевшись на горку сена, вытянул ноги.

Эва бросила на него удивленный взгляд. Она могла бы поклясться, что Кен смеется над ней. Но лицо его было лишено какого-либо выражения. Ну почему ему удается вывести ее из равновесия даже тогда, когда она уверена в своей правоте?

— Ну и прекрасно, — неуверенно обронила Эва.

— Еще бы, — согласился он, — как раз такой расклад, какой нравится адвокатам.

Эва прищурилась, глядя на развалившегося на сене, как кот на подушке, мужчину. Теперь она ясно видела насмешку в его глазах. Ох, вот бы врезать ему!

— Ты нечестен. Несмотря на то что я не очень понравилась Лоринде, мне кажется, она очень милая девушка. Ты нечестен по отношению к нам обеим.

Кенит поднялся на ноги, и Эва инстинктивно отступила, подумав, что не следовало быть такой резкой с ним. А тот отряхнул пыль с джинсов и задумчиво посмотрел на свою обвинительницу.

— Мне надо кое-что сказать тебе про Лоринду.

— Я же говорила тебе, — холодно ответила она, — меня мало интересуют твои надуманные объяснения и оправдания. Я их уже слышала. Почему бы нам не остаться просто друзьями? — В ее голосе появились умоляющие нотки. — Пожалуйста, Кен, хотя бы на сегодня. Не буду отрицать, что когда ты ко мне прикасаешься, то я…

— То что? — нетерпеливо спросил он.

Пустой и никчемный разговор начинал раздражать Эву.

— Забудь, — пробормотала она.

— Ну уж нет. Что ты собиралась сказать?

— Неважно. Глупость. Вся эта ситуация какая-то нереальная. Реально лишь то, что я возвращаюсь и выхожу замуж за Дэвида. Что бы ты ни думал, — добавила она поспешно, — я его люблю.

— Значит, ты мазохистка, — гневно обрушился на нее Кенит. — Ты еще к алтарю не подошла, а уже готова к тому, чтобы тебя обманывали и шантажировали.

— Ради Бога, — взорвалась Эва. — Я вся превратилась в комок нервов. У нас с Дэвидом была глупая ссора, вот и все. Поверь мне.

Он досадливо качнул головой.

— Знаешь, ты тратишь свой талант попусту, работая адвокатом. С такими способностями тебе бы на сцене выступать.

— Давай прекратим этот разговор. — Эва отвернулась, пытаясь подавить слезы отчаяния. Кенит привлек ее к себе. — Отпусти меня, — с мольбой в голосе проговорила она. — Я выполнила свою часть обязательств — привела в порядок твой дом. Тебе остается лишь отвезти меня на автобусную станцию и помахать на прощание ковбойской шляпой.

Опустив руки, Кенит смотрел на Эву, и тут она ясно поняла, что, наверное, никогда больше не увидит этого человека. Не скрывая слез, она ухватилась за его руку.

— Это наш последний день, мне бы хотелось, чтобы о нем остались приятные воспоминания, — умоляюще произнесла она. — Не смотри на меня так, не заставляй меня чувствовать вину из-за Лоринды и не допрашивай насчет Дэвида. Я ничего не могу объяснить, и, пожалуйста, не заставляй меня. Мы же случайные знакомые — встретились и разошлись. А мне нужен друг!

Кенит уставился на нее переворачивающим душу взором бездонных синих глаз.

— Разве может стать твоим другом тот, от кого ты все скрываешь!

— Ты не доверяешь мне? — с обидой спросила Эва.

— А ты мне?

Она почему-то снова подумала о Лоринде и неуверенно ответила:

— Не знаю. Но мне кажется, что тебе можно верить. Жаль, что мы мало знакомы.

Кенит долго смотрел на нее, а потом, вздохнув, легонько дернул за локон.

— Рад, что у нас есть нечто общее, о чем можно сожалеть.

Он направился к двери на другом конце конюшни. Эва шла за ним, чувствуя, что ноги у нее будто свинцом налились. Выйдя на яркий солнечный свет, она, сощурившись, уставилась на стоявший за загоном вертолет.

— У тебя, должно быть, богатые клиенты, — наконец вымолвила она. — Только не говори мне, что приобщаешь какого-нибудь шейха к конному спорту.

Кенит хитро улыбнулся, шагая к небольшой сверкающей машине, напоминающей стрекозу.

— Такие люди не нуждаются в двух вещах: им не нужны деньги и уроки верховой езды. Многие из них рождаются прямо на коне или на верблюде.

Эва с недоумением смотрела на вертолет.

— Похоже, ты неплохо знаешь этих людей.

— Бывал кое у кого на Ближнем Востоке, — невозмутимо ответил он, — по делу.

Под лопастями пропеллера стоял рыжий здоровяк с вещами гостьи. Он открыл дверцу серебристой машины. Не дойдя до нее несколько шагов, Эва в недоумении остановилась.

— Предпочитаешь торчать на солнце весь день или наконец заберешься внутрь? — послышался нетерпеливый голос Кенита.

Он помог ей подняться в кабину и усадил, а сам устроился рядом за штурвалом.

Через несколько минут они уже взлетели в безоблачное синее небо.

Кенит некоторое время молчал, выслушивая по рации инструкции контрольных служб, а потом, улыбаясь, посмотрел на спутницу. Лицо его смягчилось.

— Можно долететь прямо до Беллингса, — сказал он, — но тогда нам придется несколько часов ждать самолета, вот я и подумал, что мы можем полюбоваться окрестностями по дороге. В мире нет вторых таких гор. Кроме того, — он пожал плечами, — мне бы хотелось поговорить с тобой без помех, чтобы нас не прерывали говорливые ковбои или Лоринда, одолевшая меня болтовней о своих воздыхателях.

Эву покоробило столь откровенное заявление о девушке.

— Как ты можешь так говорить о ней?

Кенит расхохотался.

— Это я любя, она же моя сестра.

У Эвы глаза полезли на лоб.

— Твоя сестра? Почему же ты сразу не сказал?

— Потому что ты вбила себе в голову что-то другое. И сама же заявила, что не желаешь слушать объяснения и оправдания. Не помнишь?

Эва смущенно отвернулась, уставившись через боковое стекло на землю. Что ей говорил Кен? Что по количеству поспешных выводов она могла бы поставить олимпийский рекорд. И он был прав. Вертолет продолжал громко стрекотать, летя над покрытыми снегом вершинами гор.

— Хочешь посмотреть на всю эту красоту с земли? — прервал молчание Кенит и, не дожидаясь ответа, стал снижаться на раскинувшийся среди лесов огромный горный луг.

— Почему мы приземляемся? — в недоумении спросила Эва.

— Нам надо поговорить, — последовал короткий ответ.

Вертолет коснулся земли, чуть подпрыгнул и замер. Мотор стих. Девушка взглянула в синие как небо глаза спутника.

— Только не говори мне, — начала она, — что ты бедный ковбой. — Кенит кивнул, заставив ее покраснеть, но не замолчать. — Наоборот, ты, видимо, богатый бизнесмен, который чувствует себя в этих местах хозяином. Так?

Он пожал плечами.

— Не совсем так, но близко к истине. Продолжай.

Эва откашлялась.

— Значит, Лоринда не твоя подружка, а сестра? Какого же черта ты морочил мне голову?

— Разве это имеет значение? — улыбнулся Кенит. — Теперь ты все знаешь.

— Но она сказала мне, что любит тебя, — выпалила Эва. — Я решила, что это предупреждение, чтобы я держалась подальше.

— Все может быть. Моя последняя подружка больше интересовалась моим счетом в банке, чем мной самим. Они с Лориндой не поладили, и это еще мягко сказано.

— Не могу представить себе, чтобы тебя ввела в заблуждение охотница за состоянием.

— Да я-то знал, что ей нужно, — спокойно отозвался Кенит. — Но с ней было весело. Она открыто восхищалась моими деньгами и буквально заставила меня снять штаны. Когда я потерял к ней интерес, девица стала мстительной — особенно по отношению к Лоринде.

Эва зло усмехнулась.

— А ты умеешь быть жестоким.

Он покачал головой.

— Повторяю, ее интересовал мой счет. Она влюбилась в то, что я символизирую, а не в меня. Как бы то ни было, я притащил тебя сюда не для того, чтобы обсуждать мою личную жизнь.

— Мою мы тоже обсуждать не будем, — парировала она.

Кенит подавил усмешку.

— Мы могли бы поговорить о твоей замечательной способности разбираться в людях.

— И твоей способности насмехаться над ними, — вспыхнула Эва. — Ты позаботился о том, чтобы я считала Лоринду твоей подружкой.

— Ревность — отличная штука. Она быстро выносит на поверхность все остальные чувства.

— Я не ревновала. Мне и без того было о чем подумать. Твой стиль общения со мной не позволяет мыслить нормально, вот и сделала поспешные выводы.

Кенит сжал ее руку.

— Где же была твоя женская интуиция?

— Да заткнись ты! — проворчала девушка яростно. — Каждый раз, когда я начинаю разговаривать с тобой, обязательно во что-нибудь вляпываюсь.

— Ну не совсем каждый, — начал Кенит и на мгновение умолк. — Что случилось? За моей спиной медведь стоит?

— Нет, — огрызнулась Эва. — А вот передо мной змея — ты сам.

Уолкер удобно растянулся на траве.

— Ты снова делаешь поспешный вывод.

— Ты самый высокомерный мужчина из всех, кого я встречала. Любишь вводить людей в заблуждение и чувствовать свое превосходство. А я вела себя как последняя дура. Ты, наверное, очень смеялся. Тебе это доставляет удовольствие?

Кенит протянул руку и ухватил девушку за щиколотку.

— Готов показать тебе, что доставляет мне удовольствие, — бархатным голосом произнес он.

— Не смей! — Она попыталась пнуть насмешника свободной ногой и свалилась прямо на него.

— Для начала сойдет, — хохотнул он, глядя ей в глаза.

— Это все равно ничего не изменит, — зло произнесла Эва.

— Что именно?

— Что Лоринда — твоя сестра. Даже если бы ты сразу все объяснил, это бы ничего не изменило. У меня есть жених и этим все сказано.

— О нет, еще не все, — многозначительно протянул он и поцеловал ее волосы. Эва неожиданно ощутила необъяснимый взлет надежды и машинально положила руку на грудь Кенита.

— В таком случае расскажи мне, кто ты на самом деле, — шепнула она. — Может, я больше не буду делать поспешных выводов.

Кенит поцеловал ей руку.

— Я вырос на ранчо, в том самом доме, который ты так прилежно чистила, — начал он. — Но мой отец лучше разбирался в лошадях, чем в деньгах. Он занял чуть больше денег, чем стоило бы, и, когда я был подростком, банки потребовали возвращения займа. Пришлось все продать и уехать в Техас. Через несколько лет отец умер. Должно быть, банкротство его убило морально, а жизнь в городе доконала.

— Что же ты делал? — Эва нетерпеливо привстала.

— Стал работать. В Техасе полно нефти и скота. Я ходил в вечернюю школу и занялся нефтью. Должен признать, я заработал много денег.

— Наверное, поэтому и побывал на Ближнем Востоке?

Кенит кивнул.

— Да. Но не только из-за сделок. Всегда интересно посмотреть, как живут другие люди. В то время я уже был весьма богат, и как-то раз, помню, мы разговаривали с шейхом. Знаешь, что для него важнее всего? — Девушка молча покачала головой, а Кенит усмехнулся. — Его соколы, лошади и жены. Именно в таком порядке. И я это хорошо запомнил.

Эва с насмешкой посмотрела на него.

— Значит, ты вернулся домой и решил завести себе все три удовольствия.

— Ну, у него удовольствий куда больше трех со всеми его женами. Меня же пленили лошади. Вернувшись домой, я выкупил ранчо, с которого когда-то согнали мою семью. Когда снова увидел эти места, то понял, что не променяю их ни на какие удовольствия. — Он перевернулся на живот, вырвал травинку и принялся ее жевать. — Теперь я обычно провожу тут лето. Это ведь не игрушка богача, здесь работают. У нас почти двести тридцать лошадиных голов, а еще ранчо обслуживает туристов, которые хотят проехаться по Скалистым горам верхом.

— А что происходит зимой? Нельзя же ездить по снежной целине.

— Когда наступает осень, лошадей перегоняют на мое другое ранчо, на юге Айдахо. Работа занимает две недели, и это нелегкий труд. Неудивительно, что парни оставили такой беспорядок в кухне.

— Еще бы, — фыркнула девушка, — видала я этот беспорядок. Можно подумать, что они ночевали вместе с лошадьми и там же их кормили.

Кенит улыбнулся.

— Нет. Мои лошади умеют себя вести.

— Одного не понимаю, — развела руками Эва, — если у тебя столько забот, как же ты можешь надолго отлучаться? И как ты вообще поддерживаешь связь с внешним миром?

Кенит бросил травинку и посмотрел на небо.

— Если бы ты подольше побыла моей домоправительницей и попала ко мне в кабинет, то поняла бы, что я все могу делать не выходя из дому. У меня есть телетайп и телефон, все, что надо, чтобы сразу связаться, с кем требуется. У меня есть вертолет. Я все предусмотрел, боясь, что меня тут настигнет смертельная скука. Я успел забыть, как люблю эту часть страны. Думал, устрою себе перерыв, отдохну от дел, но чем чаще я сюда приезжаю, тем сильнее мне хочется посвятить себя только разведению лошадей — да еще смотреть на горы.

Девушка встала, Кенит поднялся следом и легко коснулся ее плеча.

— Эва… Может быть…

Она решительно вскинула голову.

— Не получится, Кен. Я должна вернуться к Дэвиду. Должна. Я выйду за него замуж.

— Ну что ж, — нахмурился Кенит, — если ты это сделаешь, то все вечера будешь проводить в одиночестве, а Дэвид — с любовницей в постели.

Эва отвернулась, стараясь скрыть слезы.

— Не надо, Кен, пожалуйста, отвези меня в аэропорт и…

— И что?

— И давай забудем все, что произошло.

Кенит взял ее за плечи и повернул к себе лицом.

— Тебя заботит не то, что произошло, а то, что может произойти. Придется мне и в самом деле принять приглашение на твою свадьбу.

Эва отшатнулась от него, сверкая глазами.

— Да ты шутишь. Ты говорил, что поедешь со мной, но я не думала…

— Почему бы и нет? — ухмыльнулся он. — Мне хочется слетать в Чикаго, а помешать мне ты не можешь.

Она сжала губы.

— К сожалению, нет.

— При встрече будешь делать вид, что со мной не знакома. И вообще можешь вести себя как пожелаешь.

— От моих желаний тут ничего не зависит, — вспыхнула Эва. — Ты постоянно заводишь меня, а потом говоришь, что я Сама виновата.

Кенит улыбнулся и поднял руки.

— Признаю свою вину, ваша честь. Но должен предупредить, что с Дэвидом буду вести себя так, как сочту нужным. С нетерпением жду с ним встречи.

Эва яростно затрясла головой.

— Ты не должен так поступать! Ну зачем тебе нужен этот Чикаго?!

— Как зачем? — искренне удивился Кенит. — Ведь у меня там теперь собственность.

— Какая собственность? — насторожилась Эва.

Уолкер вынул из кармана свернутый лист бумаги и разгладил его.

— Согласно этому документу, любезно доставленному тобой, мне теперь принадлежит особняк где-то там, в Хайленд-парке. Вот, можешь сама посмотреть. — Он протянул ей бумагу с сардонической ухмылкой.

Девушка быстро прочитала документ, и рот ее раскрылся от изумления.

— Но это же участок, примыкающий к нашему, — прошептала она наконец. — Ты унаследовал владения мистера Трентона? Он был ближайшим другом моего отца.

— И родственником моей матери, — с довольным видом заявил Уолкер. — Подумать только, мы будем соседями.

— Ты возненавидишь Хайленд, — торопливо заговорила Эва. — Там нет гор. Давай я вернусь и продам поместье. Тебе хорошо заплатят. Хватит, чтобы купить сотни лошадей…

— Мисс Блайт, — прервал он ее, — у меня уже есть сотни лошадей.

Она чуть не закричала от бессилия.

— Ну почему ты не можешь понять: я не хочу, чтобы ты приезжал ко мне на свадьбу?

Кенит сочувственно покачал головой.

— Да это-то я понимаю. Вот я и хочу помочь.

— Чем? — выпалила она в отчаянии.

— Надо сделать так, чтобы этой свадьбы не было!

8

— Должна сказать, твой мистер Уолкер очень мил, — сказала миссис Блайт и добавила: — Подними руки, дочка.

Эва покорно подчинилась, а портниха, у которой рот был полон булавок, продолжала подгонять на ней свадебное платье. Прошло два дня с тех пор, как девушка вернулась в Чикаго. Кенит привез ее домой, познакомился с родителями и больше не появлялся.

— Мистер Уолкер вовсе не мой, мама, — ответила Эва, краснея под пристальным взглядом сидевшей в углу элегантной женщины. — У нас деловое знакомство.

— Вот как? — удивилась мать. — А твоему отцу он так понравился, что мы пригласили его завтра на обед.

Эва опустила руки, и булавки впились в нее со всех сторон.

— Что?

— Ну, раз он унаследовал особняк, мы решили, что нужно с ним поближе познакомиться, тем более что твой отец и Трентон были друзьями. Вот я и позвонила наследнику сегодня утром.

— И он был у себя? — Эва затаила дыхание.

Миссис Блайт кивнула.

— У него, похоже, много дел в Чикаго, но он сказал, что с удовольствием придет. — Она улыбнулась. — У него такой красивый голос, он так мягко растягивает слова, а его манеры… Милая, ну почему ты не могла влюбиться в кого-нибудь вроде него, а не в этого Дэвида…

— Хватит, мама, — отрезала девушка, — я выхожу замуж за Саймона, и вам пора бы к тому привыкнуть.

Мать встала, подошла к дочери и поцеловала ее в щеку.

— Дорогая, ты же знаешь, мы поддержим любое твое решение, просто…

Эва уставилась на мать.

— Что?

— Мне иногда кажется, — продолжала миссис Блайт, — что ты сама не слишком-то привыкла к этой мысли. Все случилось так неожиданно. Дэвид, похоже, даже не желает тебя куда-нибудь вывести. И эта деловая поездка в последний момент…

Эва сняла платье с пенистыми брабантскими кружевами, схватила джинсы и умоляюще посмотрела на мать.

— Но ведь отец не мог поехать.

Мать посмотрела на часы.

— Наверное, я нервничаю. Ну, ничего, почувствую себя спокойнее, когда пройдет сегодняшняя репетиция.

— Репетиция? — тупо повторила Эва. — Чего?

— Твоей свадьбы, милая, — терпеливо ответила мать. — С тех пор как ты вернулась из Йелоустонского парка с Кенитом Уолкером, у тебя не память, а сито.

В вечерних сумерках церковь казалась холодной и неуютной. Эва вздрогнула. Неужели ей придется через день встать у алтаря? Она огляделась и замерла. Позади сидела на скамье некая личность, увидеть которую хотелось меньше всего.

Попрощавшись с викарием, который решал, где будут стоят Дэвид и его шафер, невеста заспешила по проходу к одиноко сидевшему прихожанину.

— Что ты здесь делаешь? — прошипела она.

Кенит откинулся на спинку скамьи и улыбнулся.

— Наслаждаюсь красотой храма Божьего, что же еще?

— Здесь состоится мое бракосочетание. А пока — что-то вроде репетиции.

— Вижу. Который из них жених? Тот высокомерный рыжий тип или другой — с пятнами на физиономии?

— Тот… — начала машинально Эва и тотчас умолкла — да ведь Уолкер издевается над ней. Девушка стиснула зубы. Он просто испытывает ее.

А глаза Кенита лучились откровенным весельем.

— Эва, я просто в восторге от твоего самообладания. Ты держишься молодцом.

— Я и свадьбу выдержу, — вызывающе бросила она.

— С таким-то рыжим красавцем? Это будет подвиг. Ты пойдешь к алтарю в таком виде?

Эва почувствовала, как сжалось ее горло, и быстро покачала головой.

— У меня есть платье.

Кенит внезапно встал.

— Что ж, извини. Не могу сидеть здесь весь вечер и болтать с тобой о тряпках, как бы мне того ни хотелось.

— Куда ты идешь? — порывисто спросила она.

Кенит пристально посмотрел на нее, но лицо у него было непроницаемое.

— Возобновить старые знакомства. Можно сказать и так. Если хочешь знать, я сегодня встретился с замечательной женщиной, она юрист, специалист по гражданским делам.

Сердце у Эвы учащенно забилось.

— Быстро это у тебя получается, — задыхаясь, выдавила она.

— Удивительно, чего только не добьешься, если постараться, — согласился Кенит.

Девушка отступила на шаг назад.

— Мне пора.

— Увидимся завтра за обедом. Удачи тебе на репетиции. — Губы его искривились в усмешке, и он добавил: — Или надо было пожелать жениху сломать ногу?

Кто-то нажал на дверной звонок и не отпускал. Эва тихо выругалась и побежала вниз по лестнице, на ходу застегивая молнию на платье. Куда подевалась миссис Мередит?

Молодая хозяйка открыла парадную дверь и ахнула, увидев на ступеньках Уолкера.

Ковбой, из дома которого она совсем недавно выгребала грязь, исчез. Вместо него взору Эвы предстал импозантный мужчина в прекрасно сшитом темном вечернем костюме.

— Сойдет? — осведомился он с саркастической усмешкой.

— Ты забыл ковбойскую шляпу, — пробормотала она, — и сапоги со шпорами.

— Лучше спроси, не забыл ли я свой шестизарядный, — спокойно ответил гость, переступая через порог.

— Может, его-то и стоило захватить, — запальчиво ответила Эва, — тогда я могла бы добиться, чтобы тебя арестовали в аэропорту как террориста.

— После того как я бы рассказал всем, что у нас с тобой медовый месяц? — Он пристально посмотрел на девушку. — А мне-то казалось, невесты должны светиться от счастья. Еще одна утраченная иллюзия.

— Я вполне бы расцвела, если б тебя тут не было, — зло бросила Эва, все еще держа руку на двери. — Почему бы тебе не отправиться домой и не заняться там укрощением медведей или чем-нибудь в том же духе?

— Не знаю, — беззлобно отозвался Кенит. — В любом месте всегда найдется кого укрощать. Есть вещи более захватывающие, чем укрощение медведей.

Девушка начала краснеть, заметив, как визитер окидывает взглядом ее облегающее блестящее платье.

— Очень мило, — произнес он наконец, — но слишком свободно сидит.

— Если бы ты не повис на нашем звонке, — фыркнула Эва, я бы успела застегнуть молнию до беготни по лестнице.

— Позволь мне, — спокойно сказал Кенит, разворачивая ее спиной к себе и ловко застегивая молнию.

— Спасибо, — повернулась к нему девушка. — Но тебе не следовало бы приходить.

Он посмотрел на нее, как на постороннего в этом доме человека.

— Меня пригласила твоя мать.

— Было б лучше, если бы ты отказался, — сквозь зубы процедила Эва.

— Лучше для кого? — Он игриво погладил ей щеку. — Лучше для тебя, для меня? Или для жениха?

— Долго ты еще будешь мучить меня? — вздохнула невеста.

— Так же долго, как мучаю себя, — мрачно ответил Кенит. — Может, пригласишь меня в гостиную? Или мы сегодня обедаем в прихожей?

Эва настороженно замерла у дверей.

— Что случилось? — удивился гость. — Боишься, я скажу что-то не то?

— Не посмеешь!

— Не будь так уверена. Жених там?

— Он с моими родителями. — Кенит погладил руку невесты, лежавшую на дверной ручке, потом взял девушку за подбородок. — Кен, это сумасшествие.

— Да, — шепнул он, целуя ее и прижимая к старинной дубовой двери.

На мгновение Эва представила себе, что может случиться, если дверь вдруг распахнется. И они оба рухнут в комнату, прямо к ногам Дэвида и родителей. Скорее может произойти обратное: кто-то из находящихся в столовой откроет дверь и выйдет! Девушка изо всех сил попыталась оттолкнуть Кена. С тем же успехом она могла попытаться сдвигать с места Скалистые горы. Когда же его пальцы отыскали только что застегнутую молнию и начали ее расстегивать, Эва обнаружила, что отзывается на ласки. Она жадно потянулась к Кену, его руки сомкнулись у нее за спиной и прижали ее к груди. Их губы слились в поцелуе.

Прошли секунды — или часы?

— Ты все еще непорочная невеста, как я вижу. — Кен выпустил девушку из объятий и посмотрел на ее раскрасневшееся лицо и сверкающие глаза.

Эва вскинула глаза, лицо ее помрачнело.

— Ты что, устроил мне проверку?

— Не волнуйся, ты получила высшую оценку.

— Как ты смеешь так со мной поступать?!

Он пожал плечами.

— В этом мире я всегда беру то, что хочу.

— Но не меня, — вспыхнула девушка. — Я тысячу раз говорила тебе: что бы ты ни делал, я выйду замуж за другого. Лучше тебе с этим примириться.

— Чем же мы тогда занимались? — спокойно спросил он, уставившись в вырез платья на груди. — Может, для тебя это была практика перед завтрашней ночью?

— Не смей на меня так смотреть!

— Почему бы и нет? Ты красивая женщина, Эва. Трудно не таращиться на тебя, учитывая, что я только что мог снять с тебя всю одежду.

— Ты негодяй! Не надо было тебе приезжать.

Он улыбнулся, повернул Эву спиной к себе и застегнул молнию на платье.

— Ну, раз уж я здесь, может, сумею дать тебе полезный совет.

— Сомневаюсь, — отрезала она, но, увидев знакомую усмешку, поинтересовалась: — Ладно, какой?

— У тебя помада размазалась. — Он кинул на девушку насмешливый взгляд, открыл дверь и вошел в столовую.

Подавив вскрик, Эва промчалась к зеркалу в прихожей и стала вытирать губы салфеткой. Она ожидала, что поцелуй Кена оставил большой неоновый знак в виде слова «блудница». Но лицо, глядевшее на нее из зеркала, было таким же, как всегда, лишь слегка раскраснелось. Девушка разгладила руками платье и последовала за гостем.

Она сделала несколько шагов, прежде чем осознала, что, кроме ее матери, в комнате находилась и другая женщина. Вот уж кого хотелось меньше всего здесь увидеть, так это Барбару Райтленд — любовницу Дэвида.

— Не думала, что ты собираешься заняться делами и сегодня, — не удержалась Эва от колкости, обратившись к жениху. Странно, она всегда находила его красивым. Он был высок, слегка рыжеват и голубоглаз, многие женщины на него заглядывались. Но когда в одной комнате с ним оказался Кенит, Дэвид выглядел не более живым, чем мраморная статуя.

— Нет, дорогая, — ответил жених, томно растягивая последнее слово и глядя на Кенита. — Твоя мать попросила меня привести кого-нибудь, чтобы было поровну мужчин и женщин, и Барбара не упустила возможности прийти.

Дэвид протянул невесте бокал.

— Нам ведь не хочется, чтобы мистер Уолкер чувствовал себя обделенным женским вниманием.

Эва проследила за его взглядом и стиснула ножку бокала, видя, как Барбара улыбается Кениту и кладет ладонь на его руку.

— А он легок на подъем, твой мистер Уолкер, — негромко заметил Дэвид, и щека его дернулась.

— Он вовсе не мой, — буркнула Эва, и тут ножка бокала у нее в руке треснула. Она уставилась на пальцы, по которым побежала кровь, ахнула и выбежала из комнаты.

— Ну и будущее же у вашего брака, если ты не в состоянии находиться в одной комнате с женихом, — послышался у Эвы за спиной хорошо знакомый голос.

Девушка, промывая руку холодной водой, резко обернулась и оказалась лицом к лицу с Кенитом.

— Здесь слишком тесно, — выдохнула она, борясь с желанием кинуться ему на шею.

— Правда? — спросил он, чуть отступая. — А я-то думал, место подходящее.

Эва случайно оперлась на порезанную руку и вскрикнула.

— Дай-ка посмотреть, — потребовал Кенит.

Девушка протянула руку.

— Ничего особенного, — неуверенно произнесла она.

— Не смертельно, — согласился Кенит. — Но нужно вынуть осколок стекла. — Подняв ее руку к свету, он достал перочинный ножик и отогнул крохотный пинцет. — Потерпи.

Через минуту он посмотрел ей в лицо, обнял и осторожно поцеловал.

— Не надо этого делать, — задыхаясь, произнесла Эва.

— Наоборот, я всегда целую, чтобы стало легче.

Она отдышалась.

— Кен, они начнут беспокоиться и станут нас разыскивать.

Он покачал головой.

— Нет, я их предупредил.

— О чем?

— Даже Дэвид согласился, что, раз уж я умею оказывать первую помощь, то будет лучше, если именно я пойду за тобой. Хотя мне показалось, он сказал это потому, что начал ревновать Барбару, а не тебя.

— Почему ты так думаешь? — спросила она, сама поддаваясь порыву ревности.

Губы его изогнулись в усмешке.

— Да ничего особенного, я ей пошептал — ну что мужчина шепчет женщине? Если повезет, Дэвид может выйти из себя, и тогда у меня будет хороший предлог для того, чтобы выкинуть его в ближайшее окно. Хотя, какого черта? Может, я сделаю это безо всякого предлога!

Внезапно возникшая в голове картинка — улыбающееся лицо Барбары — заставила девушку оттолкнуть Кена.

— То, что в порядке вещей среди завсегдатаев бара в ваших медвежьих краях, не всегда сходит с рук в Чикаго.

Улыбка его стала шире, он отступил в сторону, жестом указывая на дверь.

— Спасибо за совет, — протянул он. — Но тебе пора бы усвоить, что я никогда не делаю того, что принято.

Эва пристально посмотрела на Кенита.

— Где ты провел эти дни?

Он удивленно поднял брови.

— А я-то думал, тебе все равно. Ну, допустим, у меня в Чикаго были неотложные деловые встречи.

— С кем? — запальчиво спросила Эва. — С той женщиной, о которой ты обмолвился? Впрочем, извини, — спохватилась она. — У меня нет права лезть в твои дела.

— В данных обстоятельствах, пожалуй, нет. — Он повернулся и направился в столовую.

Эва пошла вслед за ним, высоко подняв голову и держа чуть в стороне обмотанные платком пальцы. Сердце ее забилось, когда она заметила, что за столом осталось только два свободных места по соседству друг с другом. Дэвид, занятый беседой с Блайтом, не обратил на невесту внимания, когда она подошла, и не повернул головы, когда Кенит пододвинул ей стул, ожидая, пока она сядет.

Но этот пустяковый жест не остался незамеченным. На лице матери читалось нескрываемое одобрение хороших манер гостя, а на лице отца — изумление. Барбара же кисло посмотрела на невесту, а жених, объяснявший будущему тестю детали какой-то новой сделки, перестал говорить лишь тогда, когда заметил, что собеседник, ничего не слыша, уставился за его плечо.

Тогда Дэвид обернулся, впервые за все время встретившись глазами с Эвой. И в них он прочел то, что было написано в ее сердце.

— Эва? — тихо произнес Кенит.

— Спасибо, — прошептала она и быстро уселась, не решаясь заглянуть ему в глаза.

— Не за что, — спокойно ответил он, садясь за стол и возобновляя разговор с Барбарой, как будто бы ничего не случилось. Но что-то случилось — они оба это знали.

Эва механически жевала, не замечая, что ей подают. Нервы были напряжены, а внимание сосредоточено на том, что делает и говорит Кенит. Вдруг он выполнит свою угрозу и скажет что-то такое, отчего всем станет не по себе? И что это за таинственная женщина-юрист, с которой он встречался?

Заметив, как непринужденно он общается с Барбарой, Эва с болью подумала о своей наивности. Кенит смирился с ее замужеством и дал волю примитивным мужским инстинктам.

Обед меж тем завершился. Отец встал, вышел из комнаты и вскоре вернулся с двумя бутылками шампанского.

— Не хотел просить миссис Мередит, — пояснил он, — она не слишком хорошо себя чувствует в последнее время.

— Думаю, вы к ней слишком добры, — заметил Дэвид. — До чего же она неловкая! Вам бы надо ее уволить.

— Ты хочешь сказать — вышвырнуть, — вспыхнула Эва. — Но она служит у нас давно, и мы не можем с ней обойтись подобным образом.

Дэвид, казалось, не обратил на слова невесты никакого внимания и с улыбкой обратился к Кениту:

— Держу пари, вы не так щепетильны, мистер Уолкер. Что бы вы сделали, если бы ваша домоправительница перестала справляться со своими обязанностями?

У Эвы бешено застучало в ушах. Ну почему Дэвид, ничего не ведая, угодил прямо в цель?

Кен смерил его спокойным взглядом.

— Моя последняя домоправительница была настолько ужасна, что я чуть не окунул ее в поилку для лошадей, — невозмутимо ответил он. — Но полагаю, с миссис Мередит мы бы поладили.

— В поилку? — спросил Дэвид недоверчиво. — Ну это уж слишком!

В глазах Кенита заиграли озорные искорки.

— Как ты полагаешь, это было бы слишком или нет? — обратился он к Эве.

Она покачала головой.

— Нет, полагаю, что не слишком. Учитывая, что хозяин является чем-то средним между Чингисханом и Аттилой.

— Доченька! — вскрикнула мать.

Губы Кенита изогнулись в улыбке.

— Мои акции поднимаются.

Эва открыла было рот, но тут вмешался отец.

— Пожалуй, лучше нам открыть шампанское, — поспешно произнес он.

Бледно-золотая жидкость запенилась в хрустальных бокалах. Хозяин дома встал и одарил гостей сияющей улыбкой.

— Итак, Эва и Дэвид завтра женятся. Я хочу предложить тост за их будущее счастье. — Он поднял бокал. — За вас, молодые!

Все последовали его примеру. Поколебавшись, Эва подняла свой бокал и выжидательно уставилась на Кенита.

— Ну что, — заставила она себя сохранять спокойствие, — разве ты не пожелаешь мне счастья?

Кенит мгновение смотрел в свой бокал, а потом поднял его.

— За мужчину, которому ты отдашь свое сердце. Пусть он его никогда не выпустит.

— Не понимаю, почему ты не швырнул перчатку или не дал Дэвиду по физиономии, — негодующе прошептала Эва, когда они с Кеном потягивали кофе.

— Твоя мать предупредила меня, что нужно надеть костюм и галстук, — невозмутимо отозвался Кенит. — Насчет перчаток ничего сказано не было. Кроме того, — он пожал плечами, — их у меня не осталось.

— Еще кофе, мистер Уолкер? — спросила миссис Блайт, присаживаясь рядом. Гость улыбнулся женщине, и Эва заметила, что от его широкой улыбки у нее, у Эвы, замирает сердце.

— Называйте меня Кен, миссис Блайт. Мы же теперь соседи.

Эва стиснула зубы и повернулась к матери:

— Мистер Уолкер только что сообщил мне, что ему надо возвращаться домой по срочному делу. Жаль, правда? — солгала она с улыбкой.

Мать не смогла скрыть разочарования. Но, прежде чем она успела произнести хоть слово, перед Эвой остановился Дэвид и больно сжал ее порезанную руку.

— Милая, — сказал он, — тебе пора перестать монополизировать нашего гостя. Я знаю, что твоя мать умирает от желания поговорить с ним, а я готов сам занять тебя.

У Эвы внезапно возникло ощущение, что Кенит — эта живая бомба — вот-вот взорвется. Девушка невольно содрогнулась, вспомнив, как гость обошелся с ней в прихожей, и с внезапной яростью укрепилась в своем решении: она выйдет замуж за Дэвида, назло этому ковбою-выскочке. Не нужно было ему приезжать сюда.

Дэвид еще раз больно дернул невесту за руку, изображая из себя любящего, ревнивого жениха.

— Выйдем в сад, белые розы так прекрасны при лунном свете, — одарила его сияющей улыбкой Эва.

Она распахнула стеклянную дверь и выпорхнула в сад, увлекая за собой удивленного Дэвида.

— Какого черта этот тип явился сюда? — спросил он резко, когда они отошли от дома достаточно далеко.

— А тебе-то что за дело? — вскинулась Эва.

— Мне до всего есть дело, — назидательным тоном произнес Дэвид, будто разговаривал с глупым ребенком. — И учти, наша свадьба будет сыграна, что бы ни случилось. Я поставил на карту слишком многое, чтобы позволить кому-то расстроить мои планы.

— А с чего ты взял, что Уолкер может расстроить твои планы? — с недоумением уставилась на жениха Эва.

— Ты что, ничего о нем не знаешь? — удивился Дэвид.

— Он прекрасный наездник…

— В определенных кругах он весьма известен как безжалостный деляга. Что ты ему рассказала?

— Тебя не касается, что и кому я рассказываю, — возмутилась девушка. — Я согласилась выйти за тебя замуж. И я вернулась. При чем тут Уолкер?

Дэвид подозрительно посмотрел на невесту.

— Он вел себя с Барбарой недопустимо вольно, мне даже показалось, что хотел поцеловать ее.

Эва почувствовала легкую горечь в душе, но не выдала своих чувств.

— Это уж твоя проблема, — буркнула она. — Вряд ли я стану возражать, если кто-то расстроит твои деловые планы или уведет твою любовницу. — Она сглотнула комок в горле и уверенно солгала: — Даже если им окажется Кенит Уолкер.

— Значит, между вами ничего не было? — сощурил глаза жених.

— Не было, не было, — раздраженно ответила Эва. — Я уж скорее лягу в постель с тобой, чем с ним.

Глаза Дэвида плотоядно сверкнули.

— Это можно устроить.

Эва с усилием сдержала себя, чтобы не выругаться.

— А ты не думаешь, что я еще могу все расстроить? Я бы могла просто сказать тебе, что свадьбы не будет.

Дэвид схватил ее за запястье, до боли сжав.

— Не говори ерунды!

Она вырвала руку.

— А почему бы и нет, что меня остановит?

— Ты невероятно наивна, если считаешь, что я не опубликую документы, обвиняющие твоего отца в подлоге.

— Не понимаю, почему ты мне показался таким приятным при первой встрече, — с тяжелым вздохом произнесла Эва.

— Может, потому, что я так старался, — ответил он. — Одному Богу известно, как это было трудно. Я потратил на тебя слишком много денег — все эти рестораны, театры, магазины…

— Может быть, — болезненно поморщилась она. — Ты всегда думаешь только о деньгах. Ты ведь, наверное, записывал все эти расходы в графу издержек на клиентов. Сказал бы мне честно, что для тебя это накладно, и я бы сходила с тобой в дешевое заведение съесть гамбургер и выпить колу.

— Не скромничай, — рявкнул Дэвид, — когда это тебе хотелось чего-нибудь, что не стоит целого состояния?

После того как встретила Уолкера, подумала Эва. Когда было уже слишком поздно. Мысль о том, что ей предстоит выйти замуж за Дэвида Саймона, вызывала в ней все большее отвращение.

— Лучше бы ты не заставлял меня выходить за тебя замуж, — снова вздохнула девушка.

— Половина женщин в Нью-Йорке влюблены в Кенита Уолкера, — жестко ответил он. — Ты думаешь, у тебя есть шанс его удержать?

— Я не влюблена в него! — воскликнула Эва.

— Вот и правильно. Мы заключили сделку, и ты выполнишь свои обязательства.

— Ты называешь это сделкой? По-моему, шантаж — более подходящее слово.

— Оставим слова в стороне. Главное в том, что ты должна выручать своего отца. Разве не так?

— Я дала тебе слово, — устало ответила Эва. — Мы оба знаем, как много поставлено на карту.

Дэвид удовлетворенно кивнул и начал поглаживать ей руку. Девушка готова была дать ему пощечину.

— Ты прекрасно выглядишь сегодня, — шепнул он, разворачивая ее к себе.

— Нет, Дэвид, — возразила она, когда его намерения стали совсем ясны. — Нет.

— Почему нет? — Он обнял ее. — Завтра мы станем мужем и женой, уж тогда-то ты мне не откажешь.

Эва облизнула пересохшие губы.

— Ты, должно быть, сошел с ума, если считаешь, что я позволю тебе заниматься со мной любовью. Это не входило в наш уговор.

— Не понимаю, почему бы и нет. Ведь когда сделка будет завершена, все козыри окажутся на руках у меня.

— А как же Барбара?

— Будет ждать, пока мы не вернемся после медового месяца, — ухмыльнулся Дэвид. — Она не сбежит, учитывая, что я вот-вот разбогатею — благодаря твоим деньгам.

И тут Эва не выдержала.

— Отстань! — закричала она, изо всех сил отталкивая Дэвида.

Но тот был слишком силен. В отчаянии девушка изо всех сил ударила его по ноге носком туфли. Жених лишь взвыл от ярости и еще крепче стиснул Эву.

— Нет, мерзавец! — закричала она. — Нет! — Она собралась с силами, намереваясь нанести последний отчаянный удар, но какая-то неведомая сила отбросила Дэвида в сторону.

Ничего не понимая, Эва, дрожа, смотрела на распростертого в озерке с лилиями жениха, а рядом с ней стоял Кенит в порванной рубашке. На щеке его виднелась кровь.

— С тобой все в порядке? — спросил он, тяжело дыша.

Эва кивнула.

— Я сама виновата.

На щеке Кена забилась жилка.

— Нет, вина за случившееся целиком ложится на кого-то другого. — Он обернулся к барахтавшемуся среди лилий Дэвиду: — Слышишь меня, рыжий? — рявкнул он. — Будь я на твоем месте, я бы отправился восвояси. Незачем ходить в приличный дом.

В ответ жених грубо выругался и стал выбираться из воды.

А Кенит, взяв девушку под руку, повел ее к ярко освещенной веранде.

9

— Эва! — воскликнула миссис Блайт, увидев дочь. — Что стряслось? У тебя такой вид, будто ты лазила по заборам.

— Она упала прямо на розовый куст, — пояснил Кенит, посасывая ранку на руке. — К сожалению, Дэвид уже уехал домой, а я, так сказать, по счастью, проходил мимо.

— Уехал? — На лице Барбары появилось почти отчаянное выражение. — Но он обещал подвезти меня, я…

Кенит улыбнулся ей, и у Эвы внезапно возникло сильное желание разбить что-нибудь большое и тяжелое о его голову.

— С удовольствием окажу вам услугу, мэм. — Не глядя на Эву, он помог Барбаре надеть накидку, отвесил хозяевам общий поклон и вышел вместе с гостьей.

— Эва, — заговорила мать, — у тебя такой странный вид, милая. Что случилось? Может, вы с Дэвидом уже поссорились?

Интересно, подумала Эва, обрадовалась бы мать размолвке между нею и Дэвидом?

— Нет, вовсе нет, — ответила она. — Просто у меня заболела голова.

Отец взял ее за руку.

— Ты уверена, что хочешь, чтобы брак состоялся?

Эва опустила глаза. Она все еще не могла поверить в то, что ее отец виновен в подлоге. Но документы свидетельствовали, что так оно и было, и ей не хотелось даже думать о том, с каким презрением будут смотреть на него люди, если вся эта история выплывет на поверхность. Единственный выход — брак с Дэвидом. И девушка со всей твердостью ответила:

— Да, папа. Я выйду замуж.

Мать улыбнулась и завела свой разговор:

— Как мило со стороны Кенита отвезти Барбару домой. Тебе не показалось, что они увлечены друг другом? Так славно общались. А может, я ошибаюсь? В последние дни я делаю столько же поспешных выводов, сколько ты, дочка.

Эва удивленно взглянула на мать.

— Кто тебе сказал, что я делаю поспешные выводы? — спросила она.

— Да никто. Ведь я твоя мать и знаю, что это один из твоих главных недостатков. — Миссис Блайт вздохнула. — У тебя усталый вид, дорогая. Не волнуйся насчет Дэвида. Все ссорятся перед свадьбой. — Она взглянула на мужа. — С нами тоже такое бывало. Иди-ка спать, Эва, прими аспирин, а утром все будет хорошо.

Устало присев перед зеркалом, Эва стирала с лица косметику. Завтра она станет миссис Дэвид Саймон. Эта перспектива ужасала ее, но сейчас в мыслях господствовал Кенит.

Сколько раз она повторяла ему, чтобы он оставался у себя в Скалистых горах, но, говоря честно, Эва и не представляла себе, как бы пережила все эти дни без него. А теперь, когда Кен уже не мог быть постоянно рядом, она начала понимать, что без него мир пуст.

Чего ради он вдруг уехал с Барбарой? Эва скомкала салфетку и швырнула ее в зеркало. Видимо, она не так много для него значит, несмотря на то что он прилетел сюда из Вайоминга. Внезапно Эву охватила жалость к самой себе. В Чикаго у него были дела, а она просто развлекла его, пока не появился кто-то другой. Вроде некой дамы-юриста, подумала она зло. И как только у него наглости хватает морочить всем голову! Девушка рассеянно провела рукой по волосам. Но не станет же он заниматься любовью с Барбарой. Не станет?

И тут в окно ударило что-то вроде мелких камушков.

Эва испуганно замерла. Господи, только бы не Дэвид, взмолилась она. Снова раздался тот же звук. Девушка смотрела на окно, ничего не понимая, потом резко раскрыла занавески, глянула вниз и увидела Кенита.

Приставив к стене лестницу, он уже взбирался наверх с ловкостью обезьяны.

Эва открыла окно.

— Какого черта? — сердито прошептала она.

Голова ночного гостя поравнялась с подоконником.

— Можешь считать это визитом вежливости, — ответил он.

— Но сейчас час ночи.

— Самое время, — ухмыльнулся Кенит, перелезая через подоконник. — Мы же не хотим беспокоить миссис Мередит, — сказал он невозмутимо.

— Я-то не беспокою, — отозвалась Эва ледяным тоном, — это ты…

Он притянул ее к себе и крепко поцеловал в губы, прошептав:

— Рад слышать.

Она вырвалась из его объятий.

— Где ты пропадал, черт возьми?

Кенит удивленно приподнял брови.

— Практикуешься перед свадьбой?

Эва покраснела.

— Ты ушел с Барбарой, — отрезала она, — и уже успел где-то выпить.

Кенит прилег на постель, распустив галстук.

— Верно, — по обыкновению тягуче отозвался он. — У меня был такой интересный вечер. Но, Господи, сколько же нужно выпивки, чтобы напоить ту девицу!

Эва брезгливо поморщилась.

— Если тебе пришлось напоить ее, прежде чем затащить в постель, значит, та девица более разборчива, чем я думала.

— А мне-то при нашей первой встрече показалось, что ты настоящая леди, — насмешливо ответил Кенит, закрывая глаза и устраиваясь поудобнее на постели.

Эва шагнула к нему.

— Как ты посмел явиться сюда? Да еще из одной постели в другую?

Кенит тяжело вздохнул.

— Для такой воспитанной девушки у тебя довольно-таки необузданное воображение.

— Тебе ли об этом говорить! — взорвалась Эва. — Увидишь первую попавшуюся юбку и готов бежать за ней. Удивляюсь, как ты еще пропустил миссис Мередит.

Он заложил руки под голову и усмехнулся.

— Поэтому ты и открыла мне сегодня дверь сама! Испугалась, что меня пленят чары экономки?

— Перестань выворачивать мои слова наизнанку и убирайся отсюда, — прошипела она. — Не хочу тебя больше видеть. Никогда. Ты слышишь меня?

Молчание.

— Кен? — Девушка подошла поближе.

Никакого ответа. Похоже было, что он уснул. Вот нахал! Она наклонилась над ним, чтобы разбудить, но руки Кена вдруг обхватили ее и притянули к себе на постель.

— Так-то лучше, — засопел он. — Теперь можно и поспать.

Эва попыталась вырваться из его рук, но он не выпускал.

— Иди проспись у себя в доме, гуляка!

— Какие нежные слова! — Он поцеловал ее в шею. Что бы он там ни пил, ясно было, что он вовсе не пьян.

— А какой же реакции ты ждешь от меня? — спросила девушка, чуть не плача. — У меня такое чувство, будто ты меня предал. Как ты мог так низко пасть?

Кенит от удивления даже привстал.

— Простите, мэм, это я женюсь или вы выходите замуж за другого?

Эва с трудом сдерживала слезы.

— Я должна выйти за него. Тут затронута семейная честь.

— Да ничего с вашей честью не случится, если я не позволю тебе выйти за Дэвида замуж. — Кенит крепко обнял девушку. — Тебе нужна моя помощь.

— Как дырка в голове, — огрызнулась Эва, взглянув в глаза благодетеля. Они казались бездонными синими озерами.

— Доверься мне, — настаивал Кенит.

— Да я скорее поверю Дэвиду, — резко ответила она. — Этот, по крайней мере, честно говорит, чего хочет.

Теперь над озерами собрались грозовые тучи.

— Ну, а если честно, а? — продолжал увещевания Кен, обнимая девушку стальными руками и снова притягивая к себе.

— Отпусти, пожалуйста, — умоляла она, но это было все равно что спорить с медведем-гризли.

— Чего хотел Дэвид, когда пытался тебя шантажировать?

— Забудь об этом, — попросила она, — мы женимся, вот и все.

— Просто женитесь? — повторил он угрожающе. — Потому что он находит тебя привлекательной?

Эва облизнула пересохшие губы.

— Может быть, — пробормотала она.

Он долго смотрел на нее, а потом отпустил.

— Эва, ты когда-нибудь спала с мужчиной?

Сердце ее испуганно затрепетало. Кто еще, кроме него, способен вот так оглушить вопросом? Девушка почувствовала, как румянец покрывает ее лицо.

— Я не обязана перед тобой отчитываться, — пробормотала она.

— Нет, не обязана, — вздохнул он. — А я и сам легко могу прочесть ответ в твоих глазах. Не понимаю я тебя. Сколько тебе лет — двадцать четыре? И ты…

— Двадцать пять, — поправила она.

— Пусть будет двадцать пять. — Он улыбнулся. — И у тебя еще не было романа. Почему?

— Наверное, я ни разу не встретила того, с кем бы мне хотелось…

— А в тот день, в лесу… — начал он.

— Это была ошибка, — торопливо прервала она.

Кенит коснулся рукой ее лица.

— Забавно, — улыбнулся он, — а я-то думал, что это лучшее решение, которое ты могла бы принять в жизни. Жаль, что мы не довели дело до логического завершения.

В глазах у Эвы стояли слезы.

— Я не хочу говорить об этом. Не могу. Не сегодня. Да и вообще, какая разница, был ли у меня мужчина, — пробормотала она сердито.

— И тебе все равно, что завтра Дэвид уляжется с тобой в постель?

— Ничего подобного, — проворчала она. — Мы с ним заключили сделку и не будем спать вместе. Ты ничего не знаешь.

— Знаю только то, чему сегодня сам был свидетелем. В саду. — Кен с укором взглянул на девушку. — Пора бы тебе поумнеть. Дэвид — шантажист. Почему же ты думаешь, что он сдержит свое слово?

Эва почувствовала, что все сильнее краснеет.

— Но у меня нет другого выхода, — прошептала она.

— Думаю, ты его не интересуешь. Его больше привлекают твои деньги!

— Откуда ты все знаешь? — начала злиться Эва.

Он поудобнее вытянул ноги на постели.

— В том-то и дело, что я ничего не знаю. Сначала ты мне рассказываешь, что любишь Дэвида, а потом — что не собираешься с ним спать. — Эва открыла рот, собираясь остановить Кенита, но он неумолимо продолжал: — Если ты его любишь, отчего ему приходится шантажировать тебя, чтобы заставить выйти за него замуж? Разве все дело не в угрозе семейной чести, о которой ты временами невнятно упоминаешь?

— Он не шантажирует меня, — прошептала Эва. — Я же сказала тебе, что преувеличила. Произошло небольшое недоразумение. Мы… мы все обсудили в саду, и теперь все в порядке.

— В порядке?! — зло воскликнул Кенит. — Значит, все прекрасно, завтра ты позволишь этому типу заниматься с тобой любовью? — Он привлек ее к себе, и руки его скользнули под тонкую шелковую ночную рубашку.

— Кен, не надо, уйди, пожалуйста, — задыхаясь, вымолвила она.

— Его ты тоже попросишь об этом? — безжалостно продолжал он.

— Я же сказала тебе, что не стану с ним этим заниматься, — в отчаянии выпалила она.

Глаза его казались теперь чернильными озерами.

— Вы именно об этом разговаривали сегодня в саду? — резко спросил он.

— Да! — ответила она.

Руки его соскользнули с ее плеч, оставляя за собой ощущение ледяного холода, — который, как она знала, скоро охватит ее сердце. Кенит снял пиджак, достал из внутреннего кармана длинный коричневый конверт и взглянул на Эву.

— Почему бы тебе не рассказать, чем же он угрожает вашей семье?

— Я не могу… — начала она, но Кенит раздраженно махнул рукой.

— Не хитри, — проворчал он, — ты думаешь, я глупее этого прожженного жулика Дэвида?

Эва завернулась в простыню, скорее чтобы прикрыться, а не согреться. Но, увидев, какими глазами смотрит на нее Кенит, девушка поняла, что даже пуленепробиваемый жилет ее сейчас не защитит.

— Ну? Я жду.

— Мне нечего тебе сказать, — пробормотала она.

Он бросил конверт на постель.

— У тебя какие-то устарелые представления о том, как надо спасать честь твоего отца. И ты еще надеешься остановить Дэвида? Чтобы он не рассказал всем, что твой отец занимается подлогами?

Эва ахнула:

— Откуда ты узнал?

Кенит пристально смотрел на нее безжалостными чернильными глазами.

— Я не читаю чужие мысли. Но ты не принадлежишь к числу умелых лгунов. Впрочем, ты не являешься и лучшим адвокатом из тех, кого я знаю.

— Да что тебе известно о моих талантах адвоката? — вспылила она.

На лице Кенита появилась злорадная усмешка.

— Да я же тот бедный ковбой, который должен был выразить тебе огромную благодарность за свое наследство, ты забыла? Беда в том, что ты даже не знала, что это за наследство, а когда…

— Ладно, ладно! — прервала его Эва. — Значит, я не произвела на тебя должного впечатления? Полагаю, мне не в чем тебя винить. Должно быть, я выглядела очень глупо. Но я была в состоянии стресса.

— Да, это я понял в то утро, когда тебе снился кошмар. Когда я вытащил из твоей сумки бумаги о завещании моего дяди, я нашел еще кое-какие интересные документы о попытках твоего отца обмануть свою клиентку.

Девушка смотрела на Кенита, будто пораженная громом.

— Разве эти документы все еще у тебя?

— Я их скопировал, — бесхитростно ответил он. — Мне хотелось хорошенько их изучить, чтобы ты не танцевала вокруг да около, вырывая волосы и вопя, что меня касается, а что нет.

— Тебя и вправду многое не касается, — выпалила Эва, безуспешно пытаясь выхватить бумаги.

— А вот тут ты ошибаешься, — ответил он. — Ведь завещание моего дяди составлял твой отец, откуда мне было знать, не обманул ли он своего клиента.

Обвинение Кенита подействовало на Эву, как ушат холодной воды.

— Это все, что тебя волнует, — деньги?

— Среди прочего и деньги, — согласился он. — А еще честность и порядочность в делах.

— Что ж, иди поищи их в другом месте! — закричала девушка.

— А ну-ка перестань шуметь, — сказал он строго. — Мы же не хотим, чтобы сюда сбежался весь дом.

— Ты, может, и не хочешь, — с вызовом ответила Эва, — а мне-то что? Я не сделала ничего такого, чего надо стыдиться.

Кенит придвинулся к ней поближе.

— Ничего?

— Ничего!

— А что будет, если я затащу тебя в постель? — плотоядно повел он глазами. — Конечно, сначала я разденусь. Как ты объяснишь, что произошло?

— Ты не посмеешь.

— Я уже снял пиджак и галстук, — пропел он мечтательно. — Что должно последовать за ними, как ты полагаешь, — брюки или рубашка?

— Кен, пожалуйста! — взмолилась девушка.

Он посмотрел ей в глаза, такие же синие, как у него.

— Извини. — Голос его стал мягче. — Но в деле о наследстве замешано куда больше людей, чем ты думаешь.

Эва непонимающе заморгала.

— Но мистер Трентон был ближайшим папиным другом, — взволнованно заговорила она. — Ты называл его пьяницей — может, он таким и был. Но я знала его всю свою жизнь, и мне он казался замечательным человеком.

— Может быть, — неохотно согласился Кенит. — Моя мать, видимо, преувеличивала. Извини, если я тебя огорчил своим недоверием.

Эва ответила слабой улыбкой и уже спокойнее продолжала:

— Я уверена, что с завещанием все в порядке. Не могу и допустить, что отец способен что-то украсть у мистера Трентона или у кого-то еще. Я просто не могу доказать это, вот и все. Папа — старший партнер в нашей фирме. Если документы вынесут на общественный суд, отец будет просто убит. Я даже не могу с ним разговаривать об этом деле. У него уже был сердечный приступ. А обвинение в подлоге может его доконать.

Кенит с пониманием кивнул.

— И ты готова пожертвовать собой, чтобы спасти его?

— Другого выхода нет, — тихо произнесла она.

— Но ты ведь ставишь крест на всей своей жизни. Ты хоть представляешь, каково тебе будет жить с этим подонком Дэвидом?

— Да, его интересует только материальная сторона, — вздохнула Эва. — Ко мне перейдут деньги, которые сейчас лежат в банке и неприкосновенны до моего замужества. Они-то ему и нужны. Он сможет вести такую жизнь, к какой всегда стремился, к тому же если женится на мне, то быстрее получит повышение. — Она бросила на Кенита взгляд, в котором уже не было прежней строптивости. — Смешно, правда? Ему нужны мои деньги, а ты сначала думал, что это я нуждаюсь в них. — Она слабо улыбнулась, глядя на мрачное лицо Кенита, и добавила: — Когда я переведу деньги на него, он согласится на развод.

— Как благородно, — язвительно заметил Кенит. — Должен отметить, что для загнанной в угол женщины ты весьма неплохо все продумала.

Эва беспомощно развела руками.

— Дэвид мне так сказал, — ответила она. — Он хорошо соображает там, где дело касается денег.

Кенит спустил ноги с постели.

— Будь я проклят, если всю ночь стану говорить про этого пройдоху, — сказал он. — Где твой чемодан?

— Чемодан? — неуверенно повторила Эва.

Он раздумчиво посмотрел на нее и махнул рукой.

— Ладно, возьми пластиковый пакет и положи в него все, что тебе потребуется на первое время.

Эва вытаращилась на Кенита, ничего не понимая.

— О чем ты?

Он натянул пиджак.

— О тебе, милая. О том, что ты больше не останешься на ночь там, где до тебя может добраться Дэвид.

— Но я же завтра выхожу за него, — неуверенно запротестовала она.

— Не думаю, — отрезал Кенит. Он окинул взглядом спальню и замер, глядя на висевшее на дверце шкафа свадебное платье. — Ты именно это собиралась надеть?

Эва кивнула, не в состоянии произнести ни слова, а он снова посмотрел на пенистые кружева.

— Ну, одевайся и собирайся — или же я спущу тебя по лестнице прямо в ночной рубашке.

— Я никуда с тобой не пойду, — строптиво заявила Эва.

Кенит сделал один шаг по направлению к ней. Сдавленно вскрикнув, она схватила охапку одежды и побежала в ванную.

— Это просто нелепо, — в десятый раз повторила она через несколько минут, сидя на подоконнике и стараясь не смотреть вниз.

— Нелепо выходить замуж за шантажиста, — ответил Кенит.

— Ненавижу высоту.

— Я тоже, помнишь Йеллоустон?

Эва вспомнила о вершине скалы и поежилась.

— Ты вовсе не должен идти на это ради меня, — тихо произнесла она. — Мог бы уйти и просто забыть обо мне.

Кенит смотрел на нее без всякого выражения.

— Мое несчастье в том, что у меня слишком хорошая память.

— Побег ничего не даст.

— Ты это только что решила? Ты ведь так не думала, когда убежала от женишка за тысячу миль.

Девушка покраснела, но ничего не сказала.

— Как бы то ни было, — продолжал Кенит, — мы не сбегаем. Можешь считать, что я помещаю тебя в безопасное место до тех пор, пока не приведу все дела в порядок.

— В безопасное место?

Он кивнул.

— Да — ко мне, под мою охрану.

Сердце девушки забилось с надеждой.

— Скажи мне правду, Кен. Неважно, что я думаю по поводу этих документов, но… они подлинные?

— Черт его знает, — мрачно ответил Кенит. — А какие у тебя основания сомневаться?

— Если бы кто-то показал тебе такие документы и они бы касались того, кто на тебя работает, что бы ты сделал? — не унималась Эва.

— Я бы его уволил, — прозвучал категоричный ответ.

— А если ты так считаешь, почему бы и остальным так не считать? Что можно сделать за оставшееся до свадьбы время?

— Я думаю над этим, — сухо обронил он. — Спускайся!

Эва поставила ногу на верхнюю ступеньку лестницы и начала спускаться. Как только она ступила на землю, Кенит схватил ее за руку и повел на соседний участок в унаследованный им дом.

Теплый ночной воздух был напоен ароматом цветов, полная луна заливала окрестности серебряным светом, и настроение девушки поднялось. Ей внезапно пришло в голову некое сравнение, вызвавшее улыбку.

— Что это тебя развеселило?

— Да нет, так… — тихо ответила она. — Просто, когда я познакомилась с Дэвидом, он мне показался таким милым, внимательным, добрым. А когда встретила тебя… — Девушка снова улыбнулась.

— Ну? — Кенит даже замедлил шаги.

— Ну, я подумала, что ужаснее человека еще не встречала. Сколько высокомерия, да еще заставил заниматься работой по дому. А когда облил водой из кувшина, мне хотелось выскочить из постели и задушить тебя.

— Жаль, что не Дэвида, — сердито буркнул он.

— Я ведь сначала не знала, чего он добивается, а когда поняла, было поздно. Однажды я застала его и Барбару в спальне и сказала ему, что все кончено. А он просто спокойно объявил, что мы женимся… потому что…

— А ты и развесила уши перед типом, который тебя шантажирует. Прямо извращение какое-то…

Они уже стояли перед дверьми особняка, и Кенит полез в карман за ключами.

— А я и есть извращенная женщина, — хихикнула Эва. — Разгуливаю по ночам с соседом накануне свадьбы. Прямо, как в анекдоте.

Он открыл дверь и повернулся к девушке. Лунный свет на мгновение высветил четкий мужской профиль.

— Ничего анекдотичного, потому что сегодня у тебя первая брачная ночь. — Голос Кенита не вызывал сомнений в серьезности его намерений.

Эва обомлела, когда он погладил ее пальцами по щеке, взял за руку и потянул за собой — сначала в просторный холл, потом вверх по лестнице. У двери спальни он остановился и привлек девушку к себе.

— Я просто не могу перестать думать о тебе, — с волнением заговорил он. — О том, как ты улыбаешься, как ты выглядишь, когда сердишься… Не могу постоянно не смотреть на тебя…

Сердце Эвы готово было выпрыгнуть из грудной клетки. Внутренний трепет не помешал ей сохранить врожденную женскую игривость.

— Если тебе так трудно, попробуй закрыть глаза.

Кенит так и поступил. Зажмурившись, склонился и поцеловал девушку, потом пристально посмотрел на нее.

— Ничего не получается, милая. Я хочу тебя так, как никогда еще не хотел ни одну женщину.

— Ты так уверен, да? — закокетничала она. — Но против тебя столько всего…

— Может быть, — пожал он плечами, — но у меня есть одно преимущество.

— Какое?

— Ты сейчас у меня, в моих владениях, а право собственности обеспечивает законность деяния на все сто процентов.

Подхватив Эву на руки, он пронес ее к постели, залитой серебристым лунным светом, лившимся сквозь окна.

— Я не собственность, — еле слышно произнесла она.

Опустив ее на кровать, Кенит сел рядом.

— Конечно, — согласился он, — но все равно ты принадлежишь мне.

Руки Эвы машинально скользнули вверх, помогая ему снять пиджак, затем она начала расстегивать пуговицы на его рубашке. Когда она стянула ее, у нее перехватило дыхание от великолепия мужского торса. Кенит склонился над ней, расстегнул пуговицы на блузке, снял ее, потом хлопчатобумажную юбку, лифчик…

— Мне кажется, мы делаем что-то не то. — Эву охватило чувство стыда, мучили угрызения совести.

— Это тебе кажется, — ответил он, целуя ее в шею, подбородок, подбираясь к губам.

Эва порывисто обняла Кенита за шею и посмотрела ему в глаза.

— Может, и кажется, — ответила она, — но я знаю, что ни к кому другому никогда не испытывала то же, что к тебе. И плевать мне на Барбару, Дэвида и на твою таинственную новую знакомую.

Она посмотрела на Кена, и в глазах ее отразилась немая мольба.

— Тебе не о чем волноваться, для меня существуешь только ты. — Он загадочно улыбнулся. — Я все тебе расскажу, но не сейчас. — Он поцеловал ее в губы, нежно обхватив ладонями ее мягкие полные груди.

Эва ахнула:

— Ой, Кен, я никогда…

— Я знаю, — ответил он. — Теперь ты всегда будешь моей, дорогая. Только моей.

Чувства девушки пришли в смятение от его нежных слов и возбуждающих прикосновений. Желание близости переполняло ее.

Она притянула Кена к себе, изнемогая от нетерпения. Их желания слились в одно общее, и Эва ощутила, что он полностью соединился с ней…

10

Эва проснулась поздно. Она блаженно потянулась, прогоняя остатки сна, и протянула руку, чтобы обнять Кена, но рядом никого не было. Вмятина на подушке была холодной. Эва растерянно провела пальцами по волосам и села. Потом, завернувшись в простыню, отправилась вниз, намереваясь заглянуть на кухню.

Может быть, хозяин готовил чай или, скорее, кофе. Она улыбнулась, вспомнив вечер, когда они впервые встретились. Вряд ли в такое время дня Уолкер отдаст предпочтение вину.

Она несколько раз громко позвала его, но кругом была тишина, и Эва поняла, что в доме никого нет. Почему же Кен ушел, ничего не сказав? Что он собирается предпринять, чтобы доказать невиновность отца?

Девушка выглянула в окно, но и снаружи никого не было видно. Единственное, что привлекло ее взгляд, был бело-розовый полосатый навес, подготовленный для свадебного приема в саду родителей.

Свадьба… Мысль о ней заставила Эву поежиться. Она поднялась наверх, чтобы одеться. Было одиннадцать тридцать — если Уолкер не сотворит обещанного чуда, то через четыре часа ей придется идти по церковному проходу к алтарю.

Она устало собрала разбросанную по полу одежду, потом стала одеваться, не теряя надежды, что вот-вот раздастся шум машины или голос Кена, но слышались лишь пение птиц да звон церковного колокола. Позднее он так же зазвонит в честь нее и Дэвида. Мысль об этом заставила сердце бешено биться.

Одевалась она не спеша, растягивая время, чтобы оттянуть момент, когда надо будет принять решение. Но минута бежала за минутой, и ничего не происходило, что могло бы вселить хоть какую-то надежду. Что же делать? Прошедшей ночью Кенит был уверен в том, что сумеет помочь, и вот — просто исчез без следа.

Эва с тревогой думала о прошлой ночи. Что Кен ей сказал? Что он хотел ее. Но ведь ни разу не сказал, что испытывает к ней какие-то особенные чувства… что любит ее… Может, все это был обман? Пустые обещания, чтобы завлечь ее в постель? В это можно было бы поверить, если бы речь шла о Дэвиде, но Кен… Он совсем другой. Он ведь не может ее оставить.

Эва вышла из дома и заглянула в гараж. Машины, которую он взял напрокат в аэропорту, не было. Куда и надолго ли он уехал? Она грустно обдумывала, что же ей предпринять, и внезапно осознала, что у нее нет выбора.

Что бы ни предпринял Кенит, ее положение оставалось прежним. Если не появится в церкви, как запланировано, то Дэвид покажет документы судебным органам. Она закрыла глаза, думая об отце.

Что говорил Дэвид? Что каждая вторая женщина в Нью-Йорке была бы рада заполучить Уолкера. Она своими глазами видела, как легко он увлек Барбару. Большая добыча для хищника, с горечью подумала Эва, соблазнить и чужую любовницу, и чужую невесту. А какой ожившей, полной каких-то смутных надежд почувствовала она себя за последнюю неделю благодаря Кениту!.. Какие чувства он пробудил в ней минувшей ночью! Неужели заморочил голову и просто сбежал?

Она вернулась в дом и снова бросила взгляд на часы. Двенадцать тридцать. Совсем скоро ей придется что-то предпринимать. Хищник… Слово громом отдавалось у нее в голове. Тогда, в лесу, Уолкер это отрицал, но, может быть, она была права? Как же она могла так раскрыться перед ним? В сердце закололо при одном воспоминании о его нежных словах, о его прикосновениях. Долго подавляемая горечь вырвалась наружу, как потоп, когда она поняла, что без Кенита просто тонет.

Хотя теперь она уже сомневалась во всем. Может, он все это говорил с единственной целью — затащить ее в постель? А дальнейшая ее судьба ему безразлична? Полная сомнений и тревог, девушка подняла голову и пронзительно вскрикнула от горя, и эхо сдавленного крика пронеслось по всему старому дому.

Кенит не вернется, теперь это очевидно. Куда бы он ни уехал, ей предстоит выполнять свою часть сделки, заключенной с Дэвидом.

Эва поднялась в спальню и решила прибрать постель. Подняла подушку и увидела листок бумаги. Сверху на нем почерком Кена было написано ее имя…

— Дорогая! — воскликнула миссис Блайт, когда Эва вошла в гостиную. — Где ты была?

— Это длинная история, мама, — пробормотала она, устало опускаясь в кресло.

Женщина озабоченно воззрилась на дочь.

— Я только что ходила разбудить тебя, дорогая, но дверь была заперта.

— Разве? — невинным тоном спросила Эва. — Наверное, заело замок. Я рано встала и пошла погулять. Не могла спать.

— Тебе бы надо поесть, а потом — пора готовиться, — участливо произнесла мать.

Эва покачала головой.

— Пожалуй, я не буду есть. Сама мысль о еде…

Миссис Блайт понимающе улыбнулась.

— Это просто нервы. После церемонии тебе станет намного лучше.

— Может быть, — печально ответила Эва.

— Дэвид уже звонил, — сказала мать, глядя на нее и ожидая радостной реакции.

— Ну, хорошо, — индифферентно отозвалась Эва.

— Должна сказать, — продолжала миссис Блайт, — у него был очень жизнерадостный голос. Он подвезет Барбару на свадьбу. Он проявляет о всех заботу, хотя, надо полагать, голова его сейчас забита множеством проблем! Вероятно, я его недооценивала.

Эва с недоумением уставилась на мать.

— Барбару?! — вскрикнула она.

Женщина пристально посмотрела на дочь.

— Что-то не так, милая? Мне кажется, они просто рядом живут, да?

Эва безвольно поддакнула. Ей не приходило в голову, что на свадьбе будет любовница Дэвида. Ну и тип!

А мать все никак не унималась:

— Когда я сказала ему, что ты еще спишь, он заметил, что я без труда разбужу тебя, и ты все сделаешь вовремя, стоит только напомнить тебе, что у вас с ним есть маленький секрет.

Эва вздрогнула, а потом с надеждой взглянула на мать:

— А Кенит не звонил?

Миссис Блайт непонимающе посмотрела на нее.

— Кенит? Не думаю. Он ведь предупредил нас, что не будет на свадьбе. Полагаю, он сегодня улетает к себе в Вайоминг. Жаль, что ты не встретила его раньше, вы так друг другу подходите. Но все же…

Женщина беспомощно опустила руки, когда увидела, что глаза дочери наполняются слезами.

— Милая, прости, если я была бестактна. Мне казалось, Кенит тебе не нравится — ты была с ним так невежлива.

— Мне он не нравится, — вяло ответила Эва. — И ты не была бестактна. Просто мы обе перенервничали… — Она повернулась к дверям. — Пойду готовиться.

Мать помогла ей надеть платье, и Эве показалось, что оно ледяное.

— Ну вот, — сказала женщина, поправляя вуаль. — Ты такая красивая. — Губы у нее задрожали, она поспешно потрепала дочь по щеке и выбежала из комнаты.

Эва кинула взгляд на двух своих кузин, одетых в платье подружек невесты и весело болтавших между собой.

— Готовы? — спросила она.

— Да, вполне, — ответила пятнадцатилетняя Шарлет. — А ты-то сама как?

— Что ты имеешь в виду? — вздрогнула Эва, с ужасом подумав, что, может быть, кузина каким-то образом угадала ее мысли.

— Ты не выглядишь особо счастливой, — сказала старшая, Эстер.

— Просто нервничаю, вот и все, — выдавила улыбку Эва, направляясь к дверям. — Очевидно, это нормально перед свадьбой. Ну, идемте, пора кончать эту чертову процедуру.

Расстояние от дома до церкви было таким коротким, что обычно Эва ходила туда пешком. Она с испугом посмотрела на большую машину, ожидавшую у дверей.

— Глупо делать такие расходы, папа, — сказала она. — Мы доберемся пешком раньше, чем эта колымага заведется.

Мистер Блайт похлопал дочь по руке.

— Вовсе нет. Перестань волноваться. Сегодня день твоей свадьбы, солнце сияет, все будет прекрасно. У шофера строгие инструкции провезти тебя кружным путем. Не стоит приезжать вовремя, а?

Эва пожала плечами и влезла в машину. Неважно, какой круг они сделают, все равно он завершится в церкви бракосочетанием с человеком, которого она ненавидит. В то время как человек, которого она любит… Невеста смахнула с глаз слезы. Кенит уехал. Ей надо примириться с этим. Он взял что хотел и исчез…

— Ну вот мы и приехали, — сказал через несколько минут отец, нарушая тягостные раздумья дочери. Он долго смотрел ей в лицо. — Ты ничего мне не хочешь сказать, дорогая?

Эва проглотила комок в горле.

— Что, например?

— Тебе ведь не обязательно вступать в брак, даже сейчас еще не поздно передумать.

— Не говори глупостей, — выпалила она, полная противоречивых чувств к сидящему рядом человеку. Человеку, ради которого она приносит в жертву все. — Сейчас-то уже нельзя все отменить. Вы с мамой так ждали этого момента.

Отец посмотрел ей в глаза.

— Я бы не стал тебя винить, если бы ты отказалась, — сказал он. — Ни я, ни мама. Мы просто хотим, чтобы ты была счастлива.

Глядя на отца, Эва радовалась, что он окреп после тяжелого сердечного приступа. А что бы с ним произошло, если бы он увидел документы, которые от него прятали?!

— Со мной все в порядке, папа, — постаралась ответить она бодрым голосом, но ее слова, видимо, не убедили отца.

— Может быть, сейчас не стоит упоминать мистера Уолкера, но я подумал… то есть, мы с твоей матерью надеялись…

— Ты прав, — прервала его Эва, — не надо сейчас о Кените… Идем, папа, — позвала она, — пора пойти и покончить с этим.

Глубоко вздохнув, отец помог ей выбраться из машины. Вокруг собралась небольшая кучка любопытных, и все заахали от восторга, когда появилась невеста. Шарлет и Эстер помогли ей расправить платье и вуаль. Держа голову высоко, она огляделась, но нигде не увидела Кенита. Что ж, так и должно быть.

Отец предложил ей руку. В церкви зазвучали первые такты «Свадебного марша», и, слабо улыбнувшись, девушка положила ладонь на отцовскую руку. Переступив порог, они двинулись по проходу к алтарю. Почему даже сейчас она надеялась увидеть Кенита? Но как ни окидывала взглядом ряды скамей, заполненные друзьями и родственниками, в душе Эвы крепло горькое чувство — она его не увидит. Никакая толпа не могла бы скрыть его рослую фигуру.

Она обратила внимание на Барбару: на ее бледном лице была странная смесь торжества и ревности.

Дэвид стоял у алтаря, дожидаясь невесту. Эва подавила желание повернуться и убежать. Она взглянула на отца, а потом уставилась прямо перед собой.

Началась служба, но слова священнослужителя казались ей бессмысленными, как если бы он говорил на иностранном языке. Рука Дэвида была такой холодной, что Эва в раздражении выдернула свою из его ладони. Да, они заключили сделку, но если он думает, что между ними возможен какой-то контакт, то ошибается. Она берегла себя для мужчины, который, как ей казалось, любит ее, а теперь покинул.

Собравшиеся склонились в молитве, потом встали, чтобы спеть гимн. Эва открывала рот, не издавая ни звука.

Когда все умолкли, под сводами церкви раздались освященные временем слова:

— Если кто-то из присутствующих знает причину, по которой жених и невеста не могут быть соединены законным браком, пусть он назовет ее сейчас или же позднее навсегда хранит молчание.

Святой отец, почти не переводя дыхания, раскрыл рот, собираясь продолжить обряд, и тут раздался хорошо знакомый Эве голос:

— Есть несколько причин, по которым эти двое не могут быть соединены браком.

Присутствующие обернулись, все как один. Эва подняла голову и увидела Уолкера в дверях; он зашагал по проходу твердым уверенным шагом.

Остановившись рядом с невестой, Кенит взял ее за руку и смерил сердитым взглядом. Присутствие гостей его, видимо, не смущало.

— Почему ты не подождала меня в особняке? — прогремел его требовательный голос.

Лицо невесты также не излучало миролюбия.

— Потому что ты меня бросил, — отрезала она, — и потому что у меня здесь, как видишь, более важные дела.

Священнослужитель смотрел на обоих в немом изумлении, потом снял с носа очки.

— Вы хотите сообщить о серьезном и законном препятствии для заключения этого брака?

— Да, хочу! — рявкнул Кенит.

Лицо жениха стало пепельного цвета, он открыл было рот, но святой отец остановил его жестом руки.

— И каково же это препятствие?

Возмутитель спокойствия кивком головы показал на Дэвида.

— Он уже женат.

— Ложь, — прошипел жених.

— А вот мы сейчас разберемся, — бросил на него уничтожающий взгляд Кенит. — У меня в кармане копия вашего свидетельства о браке. Свидетельства о разводе нет, поскольку ваша жена находится здесь.

Дэвид Саймон сник.

— Верно? — продолжал свое Кенит.

— Да, верно, — раздался низкий голос. Барбара встала со скамьи и прошла к алтарю. Все затаили дыхание. Эва с беспокойством смотрела на отца, но он выглядел совершенно спокойным, лишь бросив ей утешительный взгляд.

— Верно, этот человек — мой муж, — заявила Барбара, встав рядом с Дэвидом, — мы женаты уже девять лет.

Лицо Саймона стало серовато-белым, как известка Он сделал шаг назад, словно собираясь сбежать, но мистер Блайт крепко ухватил его за руку.

— Говорят, шок вреден для тех, кто пережил сердечный приступ, — негромко произнес он, — но, знаете ли, я, пожалуй, справлюсь. — Он кивнул священнику. — Прошу вас, пройдем в другое помещение и поговорим.

Улыбнувшись Уолкеру, он подтолкнул супругов к двери, находившейся сбоку от ступенек на хоры. Не обращая внимания на две сотни глаз, буравивших его, Кенит повернулся к Эве и понизил голос:

— А что касается того, другого, дела… Так вот, никто в твоей семье не виновен в подлоге.

Девушка смотрела на своего спасителя так, словно он распахнул дверь ее клетки, а потом крепко обняла его.

— Кен, я люблю тебя.

Он широко улыбнулся и приподнял ее вуаль.

— В таком случае, пожалуй, я поцелую невесту.

— Что ты сделал?! — воскликнула Эва.

Кенит пожал плечами.

— О'кей, возможно, я и погрешил против некоторых правил, — признал он.

— Погрешил? — повторила она. — Да ты их грубо нарушил! Ты хоть представляешь себе, насколько важно соблюдать конфиденциальность при общении адвоката с клиентом?

Уолкер пристально посмотрел на знатока юриспруденции.

— Ты хочешь сказать, что лучше бы я соблюдал все правила, а потом спокойно смотрел на то, как Саймон шантажирует тебя?

Эва подошла к окну спальни, в которой провела ночь накануне предполагаемой свадьбы с Дэвидом, и посмотрела на участок родителей. Навес для свадебных торжеств уже убрали. Улыбнувшись, она повернулась к Кену.

— Итак, ты влез в приемную, украл адрес женщины, которую будто бы обманул отец, поехал с ней повидаться и… — Эва выжидательно уставилась на собеседника.

— Я вовсе не украл его, — досадливо взмахнул рукой Кенит. — Уговорил одну из секретарш дать мне его.

— Ты дал ей письмо от моего отца, подделав его подпись, чтобы она выдала тебе адрес, — возразила Эва. — Как ты мог пойти на такое?

Кенит встал рядом с ней, положив руки ей на плечи.

— С легкостью, — сказал он. — У меня есть деловые контакты с довольно интересными людьми в отделе по расследованию подлогов. Небольшая подделка была наименьшей из моих проблем… На самом деле нас была целая команда. Когда я показал в полиции документы, которые Саймон передал тебе, то оказалось, что инспекторы уже имели с ним дело раньше и что он женат. Полагаю, ошибка этого пройдохи в том, что он хотел заполучить слишком много. Тянул годами деньги с мелких клиентов, а потом решил поймать крупную рыбу — некую богатую вдову.

— Но как же ему удалось свалить вину на отца?

— Легче легкого. Очевидно, когда Саймон посетил ее, он назвался именем твоего отца. Сказал ей, что она должна подписать пару документов, а потом спокойно направился в банк и снял деньги с ее счета. Конечно, был большой риск, но он делал ставку на то, что сумеет покрыть недостачу, прежде чем ее заметят, с помощью других «сделок», а может быть, даже с помощью денег с твоего закрытого до выхода замуж счета. Во всем обвинили бы твоего отца, потому что именно его именем назвался Дэвид, когда был у той женщины. И под его именем он открыл свой новый банковский счет.

— Кен, — она положила руку ему на плечо, — ты ведь так и не сказал мне, что же это за дама-юрист у тебя появилась?

— Ты на самом деле хочешь знать?

— Да. Я по природе не очень ревнива, но, поскольку дело касается меня, хотелось бы знать все.

Видя смущение Эвы, он погладил ее по щеке.

— Можешь записать, ее зовут Флоренс. Она работает в мэрии.

Девушка уставилась на Кенита, начиная понимать, откуда он получил нужную информацию.

— Там, где находятся копии свидетельств о браках, рождении и смерти?

Он кивнул.

— В полицейском досье указывалось, что некие Дэвид и Барбара Саймон женились и действовали сообща как шантажисты. О разводе там не упоминалось. Когда я отвез Барбару домой, перед свадьбой, я напоил ее, как скунса-вонючку, и начал «качать». Она не призналась в том, что они с Дэвидом женаты, но ясно было, что уже давно близки. Они сняли отдельные квартиры, чтобы не светиться. Она была настолько расстроена из-за намерения Дэвида жениться на тебе, что сделала несколько довольно прозрачных намеков. Их вполне хватило, чтобы подкрепить наши подозрения.

Эва опустила глаза.

— Значит, я сделала еще один поспешный вывод насчет тебя и Барбары, да? А ты, оказывается, пытался помочь мне… Ну, а что было потом?

— А дальше все очень просто. Как только я смог разузнать дату их женитьбы, Флоренс сразу занялась работой, несмотря на субботнее утро, и отыскала их свидетельство о браке. А потом было довольно легко установить, что они не разведены.

— Но почему же ты мне сразу ничего не сказал? Я бы сидела здесь, не вылезая.

— Да я же оставил тебе записку, которую ты не удосужилась прочитать.

— А почему ты считаешь, что я должна проверять, что там лежит под подушкой? — рассердилась Эва. — Может быть, я не заглядываю под них с тех пор, как перестала верить в фею, которая кладет туда монетку, чтобы о чем-нибудь напомнить! Вообще я подумала, что ты бросил меня, а это просто прощальный привет. Когда я все же прочла твою записку, — уже после того, как ты увел меня из церкви, — я все равно узнала не так много.

— Потому что я не хотел вселять в тебя слишком большие надежды — на случай, если все провалится, — объяснил Кенит. — Хотя, что бы там ни было, ты бы не вышла замуж за Дэвида, даже если бы мне пришлось силой тащить тебя из церкви.

Эва прижалась к любимому и глубоко вздохнула.

— Я думала пойти в полицию, — призналась она. — Но боялась, что во все окажется впутанным отец. А Дэвид сделал бы так, как грозился.

Руки Кенита сомкнулись вокруг Эвы.

— Этого бы никогда не произошло, — тихо сказал он.

— Да, теперь я понимаю, — согласилась она. — Я вела себя так глупо, думала, что все завяжется в запутанный узелок.

— Знаешь, в чем твоя проблема? — лукаво улыбнулся Кенит. — Тебе нужен человек, который сумеет распутать все твои узелки.

Эва ухватилась за его руки и подняла глаза, полные слез благодарности. Кенит осторожно стер слезинки с ее щек.

— Как глупо ты себя ведешь, Эва Блайт. Нам нужно успеть сделать миллион разных дел, если мы хотим успеть навести порядок в доме, пожениться и улететь в йеллоустонский рай.

К дому на ранчо счастливую пару подвез Фред. Кенит вытащил из кармана крупную банкноту и протянул ему.

— Сдачу оставь себе, Фредди. Полагаю, ты ее заслужил.

Шофер поглядел на хозяина, перевел глаза на Эву.

— Может, мне стоит открыть брачное агентство? — улыбнулся он.

— Да ты его уже открыл, — ответил Кенит. — Ты не представляешь себе, сколько пар соединилось благодаря твоим услугам. — Он пожал Фреду руку, помахал вслед отъезжающей машине и повернулся к Эве: — Ну-с, миссис Уолкер, — тихо спросил он, — и как вы себя чувствуете, вернувшись в ненавистный вам дом?

— Хорошо, — улыбнулась она. — Так же хорошо, как при мысли о том, что ты спас меня от замужества с пройдохой и что мой отец честен.

Эва поднялась с супругом по ступенькам, остановилась, глядя на самые красивые в мире горы.

— Как же мне повезло! — Она полной грудью вдохнула напоенный запахом хвои воздух.

— Да уж, — ухмыльнулся Кенит. — Теперь ты хотя бы знаешь, у кого остановилась.

— У кого же? — кокетливо поинтересовалась миссис Уолкер.

Супруг привлек ее к себе.

— Ты будешь жить с человеком, который любит тебя больше всего на свете!

Внимание!

Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.

После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий.

Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.