Это просто сказка, сказка для взрослых. Завершение истории о Сергее и прекрасной принцессе, о мире, где Большое Зло хотело победить Добро. Завершение истории о доброте и справедливости, о человечности и жертве. О людях, которые еще не открыли в себе Людей. О мире, в котором действительно может быть Мир. И о семье, которая действительно может стать Семьей… Для одного человека – слишком сложный путь, и такой же сложный выбор… Что это было, сон или видение? Мечта или реальность? Разве подобное могло происходить в действительности? Королевства Подгорного Шеола и наступающий Рох, ужас преисподней и дружба настоящих друзей. И прекрасная принцесса, с невероятными глазами. Которые обещали ждать…
2007 ru Snake fenzin@mail.ru doc2fb, Fiction Book Designer, FB Writer v1.1 23.06.2008 2a7adf50-9256-102b-911f-e616bb67d0de 1.0

Павел Стретович

Вернуться в осень. Книга вторая

Пролог

Бум-бум-хруп. Бум-бум-хруп.

Какой-то объемный, какой-то подавляющий и страшный звук – как будто рядом грохочут скалистые вершины гор, или само хмурое небо…

Бум-бум-хруп. Бум-бум-хруп.

Эния растерянно огляделась – я уже слышала это, я уже видела это, я уже чувствовала все это, – тысячу раз… Походный шатер, стол – на нем в беспорядке бумаги, карты и схемы; несколько складных стульев и большой шкаф для снаряжения. И тревога, непонятная тревога и страх – заставляющие беспокойно вздрагивать сердце…

«Все. Пора, – Сергей вздохнул и поднялся. – Прости, Эния. Прости за все…»

Она поднялась следом и положила голову ему на плечо: «Не надо, Сережа. Только не надо ТАК. Прощаться. Мы правы».

ПРАВЫ? В ЧЕМ ПРАВЫ, ГДЕ ПРАВЫ?

Бум-бум-хруп. Бум-бум-хруп.

«Надеюсь, – Сергей мягко провел ладонью по ее волосам. – Нет, лучше – верю… И ты верь, ладно?»

Она кивнула головой – он поправил оружейный пояс, снова вздохнул и снова посмотрел на нее – в глазах наливалась боль и тоска. Любовь и беспокойство. И нежность. Потом шагнул за полог…

ЧТО ЗА «ВЕРЬ»? ВО ЧТО ВЕРЬ?

Бум-бум-хруп.

Неожиданно снаружи наступила полная тишина. Она удивленно оглянулась вокруг, потом осторожно приоткрыла матерчатый полог и выглянула наружу – глаза непроизвольно расширились и, показалось, перестало биться сердце…

«Мама!»

Снаружи, ощетинившись чудовищно бескрайним и чудовищно стройным – лесом копий, пик, штандартов и знамен, и теряясь окончанием в далекой дали, – стояли когорты, манипулы и центурии, вряд ли видимой кем-либо раньше, армии…

«Мама!»

Серый холодный металл кирас и нахмуренные суровые лица – тысячи и тысячи, десятки и десятки тысяч, – суровых решительных лиц…

Шум-шум-хруп – единым вздохом опустились к ногам щиты и вздрогнуло бескрайнее море пик, и в наступившей тишине стало слышно – как где-то вдалеке перекликаются морские чайки…

«Мама! Да проснись же, мама…»

– Рада? – Эния открыла глаза и села на кровати. – Что случилось, ты почему не спишь?

– Я видела ее опять, мама! Только что!

– Кого видела, где видела? – она слегка поморгала, даже не пытаясь понять, – иди сюда, простудишься ведь…

– Рух, мама, белую птицу Рух! – девочка радостно прильнула к груди, – там, за окном – только что! Это уже в третий раз!

– Какую еще Рух? – Эния помассировала виски: «Боже, опять этот сон, опять. И Сергей… Живой совсем…» Она никак не могла прийти в себя – перед глазами по-прежнему стояли суровые когорты и центурии.

– Самую настоящую! Большую-пребольшую, – дочка широко растопырила руки, – белую-пребелую! Что-то должно случиться, мам, что-то обязательно должно случиться! Что-то хорошее…

– Боже, – принцесса встряхнула головой, – какую еще там… Тебе просто приснилось, Радушка…

– Да нет, это было! – немедленно встрепенулась девочка. – Почему вы никогда не верите? Я видела, только что!

– Да ладно, ладно, видела, – Эния улыбнулась и опять притянула дочь. – Глазастик ты мой маленький, – некоторое время они сидели вместе, обнявшись и слегка покачиваясь на постели. – А что должно случиться хорошее?

– Ты знаешь, мам, – в темноте моргнули счастливые детские глазки. – Ты знаешь… Мам. А вдруг папа вернется?

Эния вздрогнула – это было больно, как удар ниже пояса. Она все еще никак не могла освободиться от наваждения сна – какого-то устрашающего сна, хоть там и был Сергей, близкий и родной, но… Тень, страх и грохот огромной железной армии, бескрайнего супервоинства, как меч страшного суда – висело над всем этим. Боже, он повторяется уже не в первый раз…

Эх, Рада-Радушка, дочка ты моя родненькая. Два года – это тебе не два дня…

Часть 1

Поверь,

Покажет год – развилку дорог,

Разных дорог: бед и невзгод,

Или побед, или туда – где свет…

А крылья Удачи – тяжелой порой,

Укажут – кто, рожденный Землей,

И бедою людской, и Жены слезой,

Поведет на Бой.

С Тьмой и Мглой, Порой и Лихвой.

И с самим собой.

Поверь,

Покажет год – того, кто не горд,

И кто найдет дверь:

К пути, где есть Небо

К пути, где есть Вера,

К тому, что есть Цель.

Поверь…

Из «дорог» Дух Табы

Глава 1

Город жил своей обычной «городской» жизнью. На перекрестках привычно собирались пробки машин, и особые, совсем не городские выражения – подбадривающие красный сигнал светофора или уж очень неторопливых пешеходов, – тесно переплетались с июльским зноем и пылью. По тротуарам текла сплошная людская река. Кто-то спешил к остановкам трамвая или троллейбусов, кто-то к метро, кто-то озабочено щурился на витрины и вывески магазинов, кто-то привычно заворачивал к столикам открытых мини-кафе – чтобы «тонизироваться» от жары пивом или кофе… Сотни и тысячи людей, сотни и тысячи разных лиц – у каждого какие-то свои заботы, свои проблемы, свои интересы и свои трудности. Тысячи и тысячи разных проблем и разных забот. Тысячи и тысячи разных желаний и интересов. Тысячи и тысячи разных характеров, разных эмоций и разных душевных состояний. Только вот… Только вот не совсем уже разные, не совсем уже личные – все-таки что-то такое есть, что-то такое – что их всех здорово объединяет…

Казалось, еще совсем немного, еще совсем чуть-чуть, и Сергей это «что-то» поймет, «что-то» схватит на лету, уловит и уяснит, и тогда… И тогда жизнь просто обретет какой-то смысл. А может даже – и пользу…

В толпе неожиданно сверкнул необычно синий взгляд и мелькнула копна темных волос – сердце сразу дернулось и заколотилось, как ненормальное. Сергей сходу рванул вперед – шарахнулись по сторонам две девчушки-школьницы, отскочила в сторону женщина с авоськами, худой парень, с мобильником у уха, привычно ругнулся вслед. Волосы колыхнулись у входа в какой-то магазин…

– Девушка… – он успел придержать ее у входа.

На него обернулось броское, но совершенно незнакомое лицо.

– У тебя парень что, крыша съехала? – рядом оказался здоровенный верзила, с коротко стриженым бобриком волос. Ехидный взгляд коротко смерил его не выдающуюся фигуру. – Могу подправить.

– Извините, – Сергей сконфуженно отступил в сторону – на них в проходе наталкивались люди. – Обознался…

Верзила, бросив еще один недовольный взгляд, вместе со спутницей исчез в магазине. Сергей тяжело вздохнул и понуро пошел по улице. Это Олег во все виноват. Вернее, его знакомый психиатр…

– «…Шизофренические расстройства в целом характеризуются фундаментальными и характерными расстройствами мышления и восприятия, а также неадекватным или сниженным аффектом. Как правило, сохраняется ясное сознание и интеллектуальные способности, хотя с течением времени могут появиться некоторые когнитивные нарушения. Расстройства, свойственные шизофрении, поражают фундаментальные функции, которые придают нормальному человеку чувство своей индивидуальности, неповторимости и целенаправленности…»

– Угомонись, Олег, я тебя прошу…

– Одну минуту. Ага, вот. «…Постоянные галлюцинации любой сферы, которые сопровождаются нестойкими или не полностью сформированными бредовыми идеями без четкого эмоционального содержания, или постоянные сверхценные идеи, которые могут появляться ежедневно в течение недель или даже месяцев…»

– Не полностью сформированными? Без четкого эмоционального содержания? Это обо мне?

– Хоть ты и не историк, Сергей, но даже ты должен понимать всю несостоятельность того мира, о котором рассказывал. Часы и карабины – рядом с мечами и арбалетами…

– За горами раньше была империя, Олег…

– Да даже не карабины и, заметь – я не говорю о прочей мистической чепухе, и даже не о языке, – на котором ты «вдруг» заговорил. Само поведение людей, разговорная речь, выражения, обороты, сленг – присущи более нашему миру, Сергей. Ты хоть знаешь, как люди разговаривали в средние века? Почитай, в библиотеках хватает, например, древнеславянских письмен… Ты ведь в последнее время зачастил в библиотеку? Хотя чем тебе Интернет не помогает…

– Ты так ничего и не понял, Олег. Никто не говорит про историю, никто не говорит про средние века, про прошлое земли! Это был другой мир – совсем другой, ты понимаешь? Помнишь, как я отлеживался первый месяц? Там даже сила тяжести была другая. Ты сможешь понять, что это означает?

– Конечно, конечно – другие миры, инопланетяне, звездолеты, зеленые человечки… Которые жутко боятся воды. Сергей, можно я начну с самого начала?

– Скажи, ты чего приперся? Доказать, что я больной и у меня съехала крыша?

– Ну… Если честно, то я не думаю, что ты совсем больной. Иначе бы еще тогда – в клинике скорой помощи, себя выдал. И начал пороть всю эту галиматью. А ты промолчал…

– Но определенные симптомы есть, так?

– Сергей, я твой брат. К тому же – старший брат. Поэтому все и всегда говорю тебе прямо. Это – не симптомы. Это – настоящие симптомищи!

– Ясно.

– Ничего тебе не ясно. Вот, послушай: «…значительная часть острых психотических расстройств возникает из-за стресса. Сочетание со стрессом означает, что психотические симптомы возникают после одного или более событий, которые рассматривались бы в качестве стрессовых для большинства людей в аналогичных ситуациях и в характерной для данного человека культурной среде. Типичным стрессовым событием может быть утрата близкого человека, или близких людей…»

– Хватит. Хватит мне доказывать. Просто скажи – что ты от меня хочешь?

– Я хочу, чтобы ты мне просто поверил. Поверил и все. Попробуй посмотреть на себя, на себя самого – со стороны. Отбрось эмоции и самодоверие в сторону, и взгляни…

– Ладно… Я знаю. Глядел уже.

– Вот так-то лучше. Понимаешь… Это очень странное расстройство. Непонятный реабилитационный период. И абсолютная ремиссия…

– Олег, ты что, врач? Заговорил-то как. Или в морской пехоте уже этому учат?

– Научишься с тобой… Сергей я хочу, чтобы ты встретился с одним моим знакомым. Это очень хороший врач. Психиатр.

– Ага – вот, где собака зарыта… Зачем?

– Даже и не знаю, как тебе попроще объяснить…

– А ты постарайся.

– Очень часто фундаментальные расстройства психики основаны на эмоциональных впечатлениях или переживаниях, или совокупности тех и других, которые закладываются в базовую изначальную основу того шизофренического наваждения, который человек…

– Это у тебя называется «попроще»?

– Хорошо, хорошо. Понимаешь, наиболее яркие по своему эмоциональному содержанию картины в твоем рассказе – это девушка с синими глазами и… И еще – ее дочка. Кстати, это довольно необычно – я имею в виду ребенка…

– И что?

– Сергей, они могут существовать в действительности.

– Да ну, не может быть.

– Давай без сарказма, хорошо? Да, могут, хоть это еще и не факт. Понимаешь, ты ведь где-то шлялся три месяца? Где?

– Рассказать?

– Не надо, твой вариант я уже слышал. Меня интересует – в действительности. На самом деле… Что ты вдруг замолчал?

– Зачем тебе она, Олег?

– Ты правильно понял, братишка. Мне очень нужна твоя красавица с синими глазами. Только не для меня, а для тебя. Она очень нужна – тебе самому…

Люди столпились у пешеходного перехода, дожидаясь зеленого огонька светофора – Сергей вздохнул и остановился вместе со всеми.

«Люди, люди, люди, – подумалось в голове. – Сколько людей, как много – разных людей… Как много – умных людей, как много – мудрых, как много – знающих и опытных людей… Только никто не может дать ответ. Никто не может дать такой ответ, когда сразу ясно – это правда. Это – истина. Это – то, что происходило на самом деле. Что бы нельзя было возразить, чтобы нельзя было найти брешь во, вроде бы, стройной и, на первый взгляд, логически правильной теории…

ЭТО БЫЛО ИЛИ НЕТ? Люди, кто из вас сможет сказать? Кто? Бог мой, – Сергей поднял глаза вверх. – Боже, скажи, ведь на все твоя воля и твоя власть… Твоя забота и твоя помощь. Твои испытания и твоя поддержка. Твои экзамены и любовь…

ЭТО ВСЕ БЫЛО ИЛИ НЕТ?

Я – сумасшедший? Как это называется, «сдвиг по фазе»? Мне все приснилось или почудилось? Это все – было только в моей голове? Боже… – он опустил голову вниз. – Я прошу тебя. Я умоляю тебя и молю… Хватит испытаний. Пожалуйста. Что я еще должен узнать? Что понять…»

Его толкнули раз, другой – на той стороне давно горел зеленый сигнал светофора. Сергей рванул бегом – к остановке подъезжал знакомый номер троллейбуса. Эх, Олег, Олег… Теперь это будет преследовать его всегда, теперь это никогда не даст ему покоя. Потому что достаточно маленькой искорке сомнения. Или, может быть, надежды? Или веры?

И в толпе будут постоянно мерещиться такие синие – глаза, и знакомые лица…

– Зачем тебе она, Олег?

– Что это тут у тебя. Настольная литература? «Всемирный потоп. Миф, легенда или реальность?», «Старец Иероним. Библейские сюжеты и откровения». Ты за этим бегаешь по библиотекам? Что ты опять ищешь?

– Зачем тебе она, Олег?

– Серега. Брат ты мой ситцевый. Ты даже представить себе не можешь – насколько я ей благодарен. Тебя и рядом нельзя поставить с тем, кем ты был раньше. Суицидальный зомби, который только и мечтал, чтобы сигануть с крыши или хряпнуться головой об стенку. А теперь – рта брату не даешь раскрыть и поучить тебя уму-разуму… Но ты так и не ответил на мой вопрос.

– Ничего я не ищу. Пытаюсь развиваться. Повышаю свой культурный и духовный уровень. Призвание каждого человека.

– Так я тебе и поверил. Но я не про это. Ты встретишься с моим знакомым?

– Чтобы поменять местожительство? На уютную и пушистую клинику, с решетками на окнах?

– Я тебе обещаю. С каких пор ты перестал мне доверять?

– Да верю я тебе, Олег, верю… Просто, я сам себе уже не верю. Хорошо. Но предупреждаю, если замечу хоть один подозрительный взгляд…

– Только влюбленный!

– …то сразу заявляю, что пошутил. И все эти месяцы парился в российской глубинке, охотясь на уток и кабанов. Потому что очень устал и хотел сменить обстановку. Как и говорил раньше.

– Утки и кабаны? Ты сможешь их отличить друг от друга?

– Смогу. Один из представителей – как раз передо мной.

– Не бузи. Давай-ка лучше теперь разберемся с Иеронимом… Что ты снова ищешь, Сергей?

– Ничего я не ищу. Просто, некоторые мысли интересны сами по себе.

– Пра-авда?

– Давай-ка без иронии. Правда.

– Так-так-так… Я весь внимание.

– Это интересно для меня, а не для тебя, Олег.

– И все-таки.

– Ладно. Как хочешь… Ты знаешь, по свидетельству некоторых историков – не все люди погибли во время всемирного потопа…

– Это очень спорно, Сергей…

– Тем не менее. Ты только представь… Сначала долгий-предолгий дождь, сорок дней и сорок ночей, а потом – подземные источники вод… Волна от поднявшейся воды несколько раз обогнула землю. Но после ста пятидесяти дней, в семнадцатый день седьмого месяца, начала убывать вода и показались вершины гор. Страшно было увидеть разрушенный мир… Но знаешь, по свидетельствам некоторых историков – были такие селения, где люди не погибли, а как будто ушли – исчезли без следа… Даже успев прихватить с собой все самое необходимое.

– Кажется, начинаю понимать… А Иероним?

– «…И видел я на Суде людей, у которых одна рука – покрыта грязью грехов и пороков, а с другой – стекало молоко. И сказал Творец: вы не заслужили ни Ада, ни Рая. Вы – на перепутье дорог. Но я дам вам возможность искупления и выбора…»

– Ясно. Старые песни о главном…

– Олег, ты только на минуту попробуй предположить – возможность существования Шеола… Тогда становится даже понятно – откуда у них страх глубины!

– Конечно. Генетическое наследие поколений. Людей, не погибших во время Потопа. Сергей, я тебя прошу…

– «Нет слепца большего, чем тот – кто не хочет видеть». Это сказал Шекспир, а не я. Самое простое – не видеть. Самое простое – не верить. А ведь кто-то мне столько толковал про Бога…

За окном проплывали дома, площади и перекрестки, улицы и скверы, броские вывески магазинов и рекламные щиты, асфальт и июльская пыльная зелень, и машины, и люди… Троллейбус качнуло на повороте – впереди приближалась остановка. Сергей посторонился, пропуская народ к выходу…

«Люди, – думал он, поглядывая на вечно озабоченных горожан. – Люди… Ведь в каждом из нас что-то есть. В каждом. Есть. Есть то, что может сделать каждого по-настоящему счастливым. Его, и окружающих его людей. В каждом. Нужно только найти это. Найти и понять. Увидеть, взять и осознать. Но – каждому. И, самому…

Люди! Ведь мы совсем не там это ищем! Счастье – когда хорошо на душе, – НЕ ТАМ!

Когда мы перестанем говорить: «А чего я? Я живу так, как другие! Пускай другие начнут делать хоть что-нибудь лучше, вот тогда и я…» Когда мы перестанем смотреть на других? Когда мы перестанем мерить ЭТОТ мир ценностями именно ЭТОГО мира? Именно ЭТОГО, сегодняшнего – погрязшего в эгоизме и разврате, – а не прошлых, завещаемых нам наследий?»

Водитель тормознул – троллейбус резко качнуло, Сергей схватился за поручень, – впереди дорогу подрезала быстрая «маршрутка». Кто-то шумно вздохнул, кто-то вполголоса выругался…

«Никогда, – решительно легло в голову, – люди не изменятся. Никогда – все вместе. Никогда – все разом. Но если кто-то что-то понял в этой жизни, что-то такое – что совсем далеко от погони за материальным достатком, – то может это начать. Сам и сейчас. И не обращая внимания на соседей…»

– …Да пойми ты, – неожиданно взорвался Олег. – При чем здесь Бог? Пойми! Дьявол никогда не появляется в мире – воочию, во плоти! И Ад никогда не приходит, и не говорит – вот он я! Можете стрелять вот сюда, здесь у меня грудь! Понимаешь? Ад действует скрытно – на сознания людей! Помыслами и желаниями, ты ведь знаешь это! Весь страх и ужас мира – любого мира, Сергей, – создали ЛЮДИ! Сами люди, понимаешь? Пусть – по наущению Ада, но – своими руками, лично! Понимаешь? Мир так устроен! У человека есть разные пути, и он может выбирать, и он выбирает… Но – САМ! Своей волей! А что рассказываешь ты? Разверзлась земля, и из преисподней полезла всякая нечисть! Вот именно этого – не может быть, пойми ты это… Ведь дело не в логике, не в маловерии! Ужасы, которые мы можем видеть, Сергей… Это дело рук ЧЕЛОВЕКА. Самого человека, а не Ада…

Глава 2

Ошибки истории. Они могут случаться везде и всегда, абсолютно в любых странах или мирах. Она возможна без них? Где он, тот поворот, тот перекресток, за которым действие перестает быть просто действием, и становится моментом, мигом рока, истории – необратимой истории? Становится перекрестком судьбы. Хорошо, если бы только своей… Кто может сказать: как поступить правильно? Действительно – правильно, основываясь на уверенности от знания, а не на страхе от малодушия, или избыточной осторожности. Это ведь страшно. Мало кто знает – как это страшно. Принимать решение. Решение, от которого зависят судьбы, и жизни – не одного или двух человек. А многих десятков, и даже сотен тысяч, людей… И не надо, чтобы за это благодарили потомки, не надо песен, не надо восторженных тостов, баллад и легенд. Хочется просто знать – это нужно. Мы смогли это. Мы смогли победить, спасти себя сами и спасти других…

…Дверь королевского кабинета с шумом распахнулась – принцесса на пороге просто пылала глазами:

– Отец! Как вы можете!

– Илламия? – король Ангурд поднял от бумаг нахмуренный взгляд.

– Вас просили все, – ее голос сорвался. – Вас просил Илл Гушар, вас просил Эгивар Трой, вас просила Эния, вас просила я… Вас даже просил тот воин-рохер, Серый Ант! А он знал – что говорил…

– Хватит! – король медленно поднялся из-за стола. – С каких это пор – мои дочери стали врываться в мой кабинет и требовать, именно – требовать от меня решений?

– Остановитесь, отец, пока не поздно! Остановитесь… Вы даже не представляете, что может произойти!

– Хватит! – глаза короля потяжелели еще больше. – Ваш воин-рохер давно мертв. С какой стати вы решили, что он знал? Здесь не Нипорог, где ему охотно верили…

– Отец! Зачем же так…

– Все! Прием окончен, – Ангурд опустился обратно за стол. – Ты прекрасно знаешь изыскания королевской Академии и Активной Группы. Ты можешь обратиться в Совет – у вас есть на это право.

– Да эта ваша Академия и Группа, – ее голос дрогнул, – просто помешались на Рохе! А весь Совет – пляшет под вашу дудку, и никогда слова против не скажет…

– Это что еще такое, вызов? – король удивился. – Бунт дочери против отца?

– Остановитесь! Остановитесь, отец, пока не поздно!

– Я сказал – хватит! Илламия, я тебя предупреждаю!

– О чем? – ее глаза сверкнули. – О чем предупреждаете? Что запрете, как Энию? Да пожалуйста, – в голосе просквозило презрение, – сколько угодно! Вы УЖЕ – загубили счастье моей сестры – своей младшей дочери, – тяжелые слова рикошетом прошли по стенам. – Теперь окончательно загубите и мое…

Дверь захлопнулась. Король некоторое время сидел неподвижно, уставившись неподвижным взглядом на дверь – потом в сердцах швырнул бумаги со стола и обхватил голову руками, с силой взъерошив жесткие непокорные волосы…

Бледная луна выглянула из-за облаков, заблестев неясным смазанным пятном в воде небольшого, заросшего камышом, прудика и заставив отразиться темные деревья на дороге нечеткими, расплывчатыми тенями. Легкий ветерок наполнил воздух шелестом листвы и глухим поскрипыванием и, как будто отвечая на немой вопрос лесной тиши, – где-то далеко закричала ночная птица…

Подкованные копыта прогрохотали по настилу деревянного мостика и подняли хвост пыли на трамбованной дороге – ночная птица умолкла на полуслове. Сквозь темный лес, лунные блики и шепот листвы спешил всадник…

На повороте дорогу преградили три фигуры, с оружием в руках – в темноте тускло блеснули доспехи воинов:

– Стоять.

Недалеко горел небольшой костер, разгоняя темень неровными всполохами, чуть дальше обмахивались хвостами привязанные лошади. Дозор…

– Ноль-Не-Ирнат-семнадцать. Я очень спешу.

Дозорные расступились:

– Проезжай…

В ночи вновь застучали копыта – всадник покрутил головой, разминая уставшие плечи, и на ходу поправил снаряжение. У небольшой деревушки дорогу перекрывала уже целая застава – его обступили с десяток воинов, крайние – с арбалетами наизготовку, сзади путь умело закрыли несколько верховых.

– Спокойно, – выступивший вперед офицер поднял забрало шлема. – Куда торопимся?

За крайними домами виднелись костры и палатки довольно большого лагеря, храпели стреноженные кони, доносился приглушенный гомон и бряцанье оружия…

– Ноль-Не-Ирнат-семнадцать. Меня ждет…

– Капитан Ратник? – гость кивнул – офицер отступил в сторону. – Проезжайте. Его величество ждет вас. Дом в центре, узнаете по страже у крыльца.

Всадник пришпорил коня, усиленно завертев головой по сторонам. Дом бросился в глаза сразу – самый большой в деревеньке, и естественно, в тени широкой веранды отсвечивали латы нескольких воинов. Из темноты доносились негромкие голоса и смех…

– Отдыхаем? – капитан спрыгнул с коня у крыльца и обернулся. – Вы тут как куропатки на взлете. Захочешь – не промахнешься.

– Капитан! – гвардейцы радостно подскочили, один из них принял коня. – Заждались вас. Да вы пока подъезжали… вас смерил не один карабин.

– Его величество еще не спит?

– Свет пока горит, – еще один обернулся и глянул на окна. – Там генерал Пирр, и вице-канцлер… Подождите, я доложу, – он взбежал по ступенькам и скрылся за дверью.

Гость прошелся взад-вперед, разминая затекшие ноги и поглядывая на окна:

– Давно здесь?

– Вторые сутки…

Дверь наверху распахнулась – в светлом проеме виднелась грузная фигура генерала:

– Ратник, появился? Где тебя только черти носили… Ну-ка давай сюда, живо!

Капитан, оправляясь на ходу, быстро поднялся по лестнице. Внутри довольно просторной комнаты сидело еще двое – хоть и усталые, но все же – спокойные и уверенные взгляды людей, облаченных властью, вопросительно скрестились на вошедшем.

– Как добрались, капитан? – полный пожилой господин, с добродушным лицом, поправил на носу пенсне. – Без приключений?

– Спасибо, господин вице-канцлер, – гость сделал шаг от двери и поклонился. – Все в порядке.

Он прекрасно знал обманчивое добродушие вице-канцлера, правда – вводившее в заблуждение только наивных и доверчивых, не знакомых со спокойствием и мирностью, например – бульдогов…

Генерал сзади закрыл дверь и повернулся к остальным:

– Кто-нибудь разбудил Его величество?

– Разбудили, – кивнул головой второй, повыше, и вздохнул вполголоса: «Он, поди, и еще заснуть не успел…»

– Проходи к столу, – хлопнул по плечу капитана генерал и кивнул высокому: – Когут, у тебя, кажется, был коньяк…

Высокий встрепенулся: «Да, Да, конечно», и полез в свою сумку – капитан Ратник сделал два шага и остановился, осматриваясь. Просторная, но очень простая комната – печь и камин, широкие лавки вдоль окон, небольшой стол в углу, несколько полок-шкафчиков на стенах, задернутых цветастыми занавесками, напротив и слева – двери в другие комнаты… Помещение явно не обустраивали для короля, да и король – насколько слышал капитан, – не очень-то ценил комфорт…

Дверь слева открылась и в комнату вошел человек, в наброшенном поверх плеч золототканом камзоле – все почтительно поднялись, капитан щелкнул шпорами и вытянулся. Король, потирая на ходу глаза, остановился у дверей и, прищурившись от света, оглядел собравшихся:

– Садитесь, что вы повскакивали… Докладывайте, капитан. Потом отдохнете.

Ратник сделал еще один шаг и набрал в грудь побольше воздуха:

– По сообщению Готеборга, Ваше величество… – В зале повисла просто абсолютная тишина – он поневоле сделал паузу, однако его никто не поторопил. – Ваша информация оказалась верна, но наполовину. В Брахма-Гут действительно стягиваются две армейские бригады, из южных пограничных областей Ассаны. И завтра действительно будет произведен эксперимент, с митрой А-Шаха. Но это пока еще просто эксперимент, еще один – в ряду таких же за последние годы. Очередной опыт. А основной удар по Роху, тот, к которому и готовился король Ангурд – осуществится… – он слегка перевел дух. Было слышно, как за окном приглушенно переговаривались-спрашивали: «пароль-ответ», – менялся сменный караул королевской стражи. – В последний день лета. В праздник «Яллы-раз», праздник урожая. Это все. Это очень секретная, однако окончательная и проверенная информация…

– Идиот. Спятивший идиот, – в сердцах сказал генерал и посмотрел на короля: – Ваше величество…

– Обожди, – отмахнулся король и задумчиво пробормотал: – Как же так – его же предупреждали, и не только я, и на политическом уровне…

Вице-канцлер снял пенсне и начал щупать карманы в поисках носового платка; высокий молчал, уставившись неподвижным взором перед собой. Король прошелся по комнате взад-вперед – под ногами скрипнули половицы, потом остановился напротив капитана:

– Почему бездействует Белый орден? Почему молчит Илл Гушар? Я не верю, что он ничего не знает.

– Ангурд не нарушает договор, – спокойно вставил вице-канцлер. – Все его действия – на территории своего королевства. Что может Илл Гушар? Даже если и знает…

Ратник молчал. «Ваше величество…», – опять начал генерал, но король опять взглянул на гостя:

– Значит так. Мне нужно все! Состав этой его Активной Группы, отчеты Академии, подробности проведения экспериментов, их последствия, психологический анализ жителей Брахма-Гута, даже просто – настроения народа Ассаны…

– Ваше величество, – спокойно сказал капитан. – Чтобы ответить хотя бы на часть этих вопросов… Вам нужен, по крайней мере, Готеборг. Я простой наемник. Я выполнил свое задание.

Король отвернулся и уставился в темноту за окном – казалось, он не услышал ответа.

– Тебе ЭТО не нравится – так, капитан Ратник? – вице-канцлер, наконец, нашел платок и начал протирать свои очки. – Давай, скажи. Я не верю в твой страх.

Капитан промолчал.

– Скромность, конечно, красит офицера, – присоединился генерал. – Однако никто не отменял вежливость.

– К тому же, – добавил вице-канцлер. – Нам интересно твое мнение.

В комнате повисла пауза. Король молчал, задумчиво уставившись куда-то за окно. Тогда наемник поднял голову и оглядев всех, вздохнул.

– Однажды, – очень тихо проговорил он. – В одной горной крепости один человек победил гоблина… Сам. Глаза в глаза. Один на один… – Вице-канцлер, водрузив на нос пенсне – заинтересованно блестел стеклами очков; высокий, откинув голову на бревенчатую стену, закрыл глаза; король обернулся от окна, собрав лоб в задумчивые морщинки… – Никто никогда не видел такое. От него одного – побежали морги. Он спас мне жизнь… – капитан немного помолчал, собираясь с мыслями. – Так вот. Он говорил, что Рох никогда не сможет победить человек. Сам человек. Рох победит только Небо… – Он повернулся к королю. – Простите меня, Ваше величество, но я ему верю… Это не по мне. Я не люблю политику и тайны. Зачем выяснять возможности митры А-Шаха – когда от нее нужно просто избавиться? И все. Еще раз прошу меня простить, Ваше величество, я простой наемник.

– Ты не простой наемник, капитан Ивар Ратник, – усмехнулся вице-канцлер. – Далеко не простой…

– Ваше величество, – добавил генерал. – Я ходатайствую за него.

– Я помню, – сказал король и обернулся к высокому: – Когут, – тот сразу подскочил. – Снаряжай гонцов – в Адварию, в Эваду… Ко всем королям тетра-союза. Гантибас, у нас совсем нет времени, мы даже не успеем собрать союзный Совет…

Высокий подождал – не добавит ли Его величество еще что, но король махнул рукой и он исчез за дверью. Король обернулся к наемнику:

– Знаешь, что я тебе скажу, капитан, – карие глаза прищурились, задумчиво ощупывая его лицо. – Если не любишь политики и тайн… То тебе нужно научиться доверять. Просто – доверять. Доверять тем – кто вынужден иметь дело с политикой и тайнами, потому что иначе – никак невозможно управлять королевством. Мое имя Эгивар Трой, капитан, – в голосе появилась твердость – капитан сразу вытянулся. – Это имя никогда не стояло рядом с аферами по Роху. Запомни это. И еще одно… Расслабься, что ты так натужился, – от усмешки стало легче, наемник немного перевел дух. – Я официально предлагаю тебе должность капитана. У себя. Подумай. У тебя есть час.

– Спасибо, Ваше величество, – виновато развел руками Ратник. – Но знаете, я уже служил однажды. Армия, она…

– Я не говорю об армии, – сказал король. – Я говорю о королевской гвардии.

Капитан опешил:

– Капитаном королевской гвардии? Вот это… Простите, Ваше величество, – он внезапно нахмурился. – Это потому что мне доверяет Готеборг?

– Это потому что тебе доверяю я, – отрезал король. – К Готебогу теперь поедут другие.

Глава 3

Знакомый Олегов врач попросил называть его просто Виктором и предложил сразу перейти на «ты». Сергею раньше никогда не приходилось близко сталкиваться с психиатрами – возможно, из-за специфики работы и профессиональных качеств, но он оказался достаточно приятным человеком. Легким и простым в общении, и все понимающим буквально с полуслова. И, не затягивая процесс знакомства, – сразу предложил конкретный план первых шагов.

Довольно простая и понятная методика: для начала – провести «пациента» по местам, оставившим в сознании наиболее яркие впечатления, наиболее полно затронувшие его память и воображение. Как понял Сергей – для проработки его личной психоаналитической карты и общего анализа об услышанной истории. Сергей про себя только усмехнулся: «Составит он мою карту, как же…»

Шаг первый. Деревенское кладбище, с тремя ухоженными дорогими могилками, ведавшее и ум, и душу, и сердце… И по-настоящему настоящим – Сергей мог быть, естественно, только когда оставался один на один. Похоже, он это понял сразу, и вскоре куда-то ушел, вместе с братом – исчезнув за соседними могилками и развесистой ольхой. И Сергей долго сидел, безвольно свесив опущенные руки и вперив в холодный камень безучастный взгляд. «Ленка, ты моя Ленка… Сашутик и Машутик, девчонки вы мои дорогие… Как же мне теперь жить? Как? Что делать? Как смириться с этим миром, как успокоить свою душу… Как смотреть вокруг, какими глазами – как понять свое сердце… ЭТО БЫЛО ИЛИ НЕТ? Я – идиот? Свихнувшийся кретин? У меня поехала крыша? Ну скажите, ну пожалуйста, ну хоть как-нибудь, девочки вы мои родненькие… ЭТО ВСЕ БЫЛО ИЛИ НЕТ?»

Но сердце молчало. И не рождались в душе – теплота и тихая радость, от которых в голове искрились светлые мысли…

Шаг второй. Хуторок за околицей, со странным бородатым хозяином и еще более странной «иконой». Сергей усмехнулся – естественно, как такое можно пропустить? Он здесь побывал сразу на следующий день, после выписки из клиники – еще тогда, почти два долгих года назад. Хуторок тогда встретил заколоченными окнами и небольшой табличкой на дверях: «Продается. По вопросам приобретения обр. в сельсовет д. Раздольное». В сельсовете пожилая секретарь председателя долго не могла понять, что от нее хотят, но потом согласно закивала головой: «Как же, как же – сдавали, как раз месяца три назад. Но вот кто они и откуда…»

На этот раз хуторок их встретил треском работающего экскаватора и дружным гомоном работяг-строителей – за дощатым забором возносились стены красного кирпичного коттеджа, обещавшего в недалеком будущем стать местной достопримечательностью. Виктор только молча посмотрел на Сергея – Сергей пожал плечами. «А что, – совсем не к месту сказал Олег. – Место ведь неплохое. И город недалеко, и электричка рядом…»

Шаг третий. Сосед, живший этажом ниже. Сергей с ним разговаривал не один миллион раз – тот попросту ничего не помнил. И тех своих новоявленных собутыльников, и девчонки с тех пор в глаза не видывал. Прямо-таки испарились. Зато приобрел целую кучу «новшеств» в своей жизни – его квартира теперь оказалась у милиции на особом учете. И теперь стражи порядка частенько заглядывали «на огонек» – естественно, просто «беспокоились»: «Как дела? Здоровье?» Сосед только горестно вздыхал – оно и понятно. «Ни выпить теперь по-человечески, ни подселить кого…»

Для Виктора – заведомо безнадежное дело. Но существовало одно место, куда Сергею приходить совсем не хотелось. Ни приходить, ни смотреть, ни просто вспоминать. Потому что кровь и дикий треск – в одну минуту взорванной жизни, – никому и никогда не захочется переживать дважды. Но врач Виктор настоял…

– Елочки же зеленые, – Сергей растерянно огляделся. – Здесь совсем ничего не изменилось…

Тенистый бульвар с большими разросшимися тополями и ажурными скамейками в стиле «ретро», ряд вездесущих приткнувшихся машин и широкие витрины под совсем простыми незатейливыми буквами: «Гастроном. Кулинария». «Кафе»…

Вот так. Совсем просто – кафе. Без всяких там новомодных: «Ночное…», «Вечернее…», «Звездное…» или, как бывает – «Бегония», «Рандеву», «Цунами» або «Морской прилив», или еще вычурней – «Караоке с Василием Теркиным»… Совсем просто – кафе. И как будто была в этом какая-то предопределенность. Какая-то фатальная неизбежность. Зачем глупое и наносное там – где весы судеб? У Денницы ведь тоже нет глупых имен…

Это было то самое злополучное место. Когда-то, по сути – еще совсем недавно, здесь металась и рвалась женщина, одетая в черное. Рвалась и кричала, на исковерканном русском языке – кричала не для того, чтобы ее услышали. Не для того, чтобы ее поняли. И совсем не тому – кто должен был слушать…

Сергей отвернулся в сторону. Ее слушали. Может, кто-то в чем-то даже и понимал. И наверняка даже в чем-то сочувствовал. До того, как яркая вспышка сотрясла воздух, и окрестные дома – переворачивая вверх колесами машины и взрывая окна…

Месть и кровь никогда не вызовут понимания. И сострадания. Только – другую месть и кровь…

…Олег нервно курил у входа, глядя на приближающегося Сергея.

– Извини, старик, – он опустил смущенные глаза вниз. – Я не хотел этого…

– Ничего. Переживу.

Внутри тоже практически ничего не изменилось. Ряд столиков вдоль широких окон, витая решетка с декоративными искусственными цветами, прикрывающая длинную раздаточную стойку и кассу, в конце зала – небольшой бар.

Посетителей внутри не было – кафе сегодня было закрыто. То ли сандень, то ли подготовка к какому-то банкету – Сергей плохо соображал, и половину из всего, что говорил ему брат, пропускал мимо ушей. Но Виктор с Олегом накануне договорились, кажется – с заведующей, и им разрешили здесь сегодня побеседовать – некоторое время.

– Как ты? Порядок? – Виктор дружески хлопнул Сергея по плечу. – Садись вот сюда. Пришла пора поговорить.

Он нравился Сергею, этот врач-психиатр, молодец – настоящий профессионал. Умел придать беседам, и вообще – отношениям, – непринужденность, простоту и доверительность, снять ненужное напряжение и нервозность. И при этом – Сергей иногда замечал по внимательным глазам, – не пропуская и анализируя каждую мелочь. И в поведении «пациента», и в его рассказах…

– Садись, садись, не стесняйся. Это не зверь – не укусит.

Сергей осторожно покосился на странный прибор на столе, похожий на маятник, и присел за столик. Олег пристроился рядом.

– Давай поговорим серьезно, Сергей, – он устроился напротив и сцепил на столе руки. – Хорошо?

– Хорошо, – Сергей кивнул головой. – Давно пора.

– Я понял, что с тобой лучше говорить прямо, – глаза Виктора немного сощурились. – И поэтому не буду ходить вокруг да около.

Сергей промолчал. Но, почему-то, начал волноваться…

– Понимаешь… Первое впечатление от всего этого – ложь, – он не отрывал от Сергея глаз. – Самая обычная ложь, «загиб» – такое бывает у людей. Кто-то зачем-то хочет выделиться, по разным причинам – кому-то просто скучно, кому-то хочется хоть в чем-то возвыситься над окружающими, кому-то в чем-то оправдаться, у кого-то слишком богатая фантазия… И придумывает сказку. И дурит себя, и окружающих его людей.

– Я понимаю… – разочарованно протянул Сергей.

– Подожди, – Виктор поднял ладонь. – Я еще не закончил. Твое состояние на сегодняшний день – на мой взгляд – не дает поверить… В какие бы то ни были – помутнения рассудка в прошлом, я имею ввиду – в недалеком прошлом. Понимаешь?

– Понимаю, – выдохнул Сергей. «Подожди, подожди, – неожиданно пришла в голову отрезвляющая мысль. – Но… Ведь тогда получается… Что „сдвига по фазе“ не было…»

– Да он не врет, Витя, я знаю брата… – начал рядом Олег.

– Но! – врач опять протестующее поднял ладонь, призывая к молчанию. – Есть несколько «но», – его глаза опять внимательно сощурились на Сергее. – Есть несколько «но». Которые говорят о том, что – для меня очень важно. А именно: что ты – не врешь. Не обманываешь, не «косишь», не «задвигаешь». Ты, Сергей… Во все это веришь. Сам.

Сергей отвернулся к окну. За стеклом открывался прекрасный вид на бульвар, тополя и сидящих на скамейках людей… Это для него была не новость.

– Ты, – продолжал Виктор. – По все тестам и параметрам – здравомыслящий, серьезный человек, не особо любящий фантастику, сказки и разные истории. И, извини, Сергей, – не обладающий большим воображением, и выдающимися способностями в творчестве… Ты не умеешь хорошо придумывать. И ты не актер…

– Спасибо, – немного с сарказмом сказал Сергей. – Это для меня новость.

Олег молчал.

– Вот это все и беспокоит, – врач как будто не заметил иронии, или постарался не заметить. – Вот это и внушает сомнения. Определенные сомнения. И тревогу.

– Хорошо, – сказал Сергей. – Значит, я это не выдумал, и я не вру. И то уже радует… Знаете, что из этого следует? Знаете?

– Подожди, подожди, – Виктор откинулся на спинку стула. – Не так быстро. Есть разные ответы.

– Есть только один ответ. Все что я говорил – правда.

– Значит так, – Виктор подался вперед и опять сцепил на столе руки. – Давайте договоримся сразу. Все разговоры, и мнения, о том, что это может оказаться правдой – отбросим сразу. И больше к этому не возвращаемся. Я думаю, это – понятно. Все мы взрослые люди, и я не хочу серьезно обсуждать фантастику про иные миры, суперпауков и прочую мистику.

– Но вы сами только что подтвердили…

– Я только сказал, что ты не врешь. Потому что сам в это веришь.

– Но это и есть…

– Есть что, правда? – врач еще больше наклонился вперед. – Или кто-то хочет, чтобы ты так думал?

Сергей отпрянул назад.

– Что? – встрепенулся Олег. – Подожди, Витя… Ты хочешь сказать… – его глаза сузились и стали похожи на щелочки. – Что кто-то здорово прозомбировал моего брата?

– Он где-то был три месяца, – врач вздохнул и устало откинулся на спинку стула. – Где – не помнит сам. Где он был, Олег? Что он видел? С кем встречался?

– Так…

Сергей молчал.

– Все это, – продолжал Виктор. – Не похоже ни на один из видов, и подвидов, шизофрении. Ровно как и на любое другое заболевание подобного рода. Все это, – он сделал обхватывающее движение руками. – Больше похоже на… простым языком – глубокое внушение. Возможно, даже с помощью сильнодействующих психотропных средств.

– Да кто мог… – побагровел Олег, но быстро взял себя в руки. – Витя, но зачем? Разве мой брат может быть для кого-нибудь опасным?

– Не знаю, – развел руками врач. – Я говорю только о симптомах, и моем впечатлении о них. Да и зачем сразу делать из него Штирлица? Сейчас развелось великое множество разных сект, где вовсю применяется глубокое кодирование людей… И, порой, встречаются знатные специалисты. И применяются по-настоящему запрещенные технологии. Я не знаю. Может, влез куда не надо, или еще что…

– Но зачем – так? С какой-то сказкой? Не проще ли было тогда внушить, что, как раз – парился в глубинке? И охотился на уток и кабанов?

Виктор только пожал плечами.

– Ау! – не выдержал Сергей. – Вы, может, забыли? Я еще здесь, рядом.

– Так, – Олег как будто не заметил протеста. – Я тебя знаю, Виктор, хорошо знаю. Ты слишком хороший специалист, чтобы что-нибудь не придумать. Против всего этого. Давай, колись, не тяни душу…

– Один момент, – усмехнулся медик. – Вношу ясность. Чтобы что-то придумать против этого – надо знать против чего. А вот как узнать – против чего именно…

– Ну, – поддакнул Олег.

– …мне необходима помощь Сергея, – закончил Виктор. – Причем – самая посильная помощь.

– Нет проблем, – сказал Олег.

– Правда? – удивленно повернулся Сергей к брату.

– Конечно, – отрезал Олег и кивнул головой врачу: – Давай, что он там должен сделать? Он уже готов.

– Понимаешь, – тот повернулся Сергею. – Для того, чтобы установить первопричину, мне нужно… Твое подсознание. Чистое и незамутненное подсознание. Ты точно согласен помочь?

– Ироды, – буркнул Сергей. – Инквизиторы. Мучители Джордано Бруно…

– Хорошо, – улыбнулся Виктор. – Тогда посмотри сюда, Джордано Бруно, – он провел рукой по непонятному прибору на столе. – Ты знаешь, что это такое?

– Елки-палки, – догадался Сергей. – Гипноз, что ли? Это маятник? Будет качаться туда-сюда, «шмык-шмык», а я глазеть на него…

– Оценка «отлично», – опять улыбнулся медик. – Тогда давай, расслабься, постарайся ни о чем не думать…

– Не знаю, – Сергей оглянулся вокруг. – Тогда это вам надо было устраивать не здесь…

– А ты все-таки постарайся, – посерьезнел Виктор. – Это место тоже важно. Но все равно – ни о чем не думай. Положи голову сюда, – он устроил Сергея чуть ли не полулежа, – смотри сюда, и полностью, полностью расслабься, – потом легким движением качнул маятник – увесистый шарик чуть слышно затикал: «тик-так, тик-так». – Тебе хорошо, Сергей, очень хорошо и удобно, и даже приятно…

«Тоже мне секрет, – подумал Сергей, чуть прикрывая веки. – С этим местом. Ассоциативное мышление… Наверное, надо, чтобы я подсознательно был к этому привязан…»

Маятник мерно покачивался: «тик-так, тик-так», слева за окном легонько колыхалась листва – машин и людей с такого положения видно не было. «Тик-так…»

– …знаешь, что вокруг очень тихо, и спокойствие, – размеренно продолжал врач, – полное-полное спокойствие наполняет душу, и даже тепло, самое настоящее тепло убаюкивающей волной пробегает по ногам – раз, потом еще, и еще, и ты уже начинаешь чувствовать…

«Чушь, – текли в голове неторопливые мысли. – Все равно чушь… Какое спокойствие? Когда здесь гибли люди…»

Он попытался представить – вот он, ряд столиков перед глазами. Сейчас они пустые, а тогда за ними сидели люди. Пусть не за всеми – за некоторыми, но все равно много… Разные люди: мужчины и женщины, парни и девушки, и дети… И Ленка, и Саша с Машей…

Маша, скорее всего, хлюпала носом – она любила иногда построить из себя обиженную. «Саша, – Ленка, наверное, строго выговаривала дочери – она всегда строже относилась к старшей. – Да дай ты ей посмотреть, что ты жадничаешь. Не съест же, что с ней случится…»

«Ага, – хмурилась Сашка, сжимая в руках только что купленную золотистую ручку. – Ей только в руки попадет! Сколько уже моих ручек переломала…»

«Не все, – канючила младшая. – Ты ту, фиолетовенькую, сама сломала…»

«А с лепестком? – не уступала Сашка. – зелененьким, помнишь? А я ведь даже предупреждала – не прячь под задницу, не выдержит…»

«Саша! – начинала терять терпение Ленка. – Сломает – я тебе куплю новую. Дай ей, сейчас же, сил моих от вас нет…»

«Тогда две, – находилась старшая. – За моральный урон…»

«Я тебе дам моральный урон! Маша! – младшая уже успела прилипнуть к стеклу. – Отлезь от окна! Некрасиво ведь, люди смотрят – что ты там не видела…»

«Ой, мам, там тетя…»

Нечеткий, и даже какой-то смазанный силуэт, видны только надвинутый на самые брови платок и черные, сверкавшие ненавистью, глаза. Ох уж эта ненависть, опять ненависть… Правая рука поднимается и лезет куда-то за ворот, левая продолжает короткими движениями рубить воздух – в такт яростным словам… За окном уже начинали собираться зеваки, и кто-то даже что-то начинал понимать, и кто-то даже, может, предполагать – то, что уже готово произойти…

Быстрое движение, кто-то из толпы успевает кинуться вперед и перехватить ее руку, ему спешит на помощь другой… Только поздно. Ого, люди, оказывается, пытались ее остановить… Неужели все так и было? Я это вижу или мне кажется…?

Свет, яркая вспышка – практически ослепляет, и потом страшный удар… Кто-то успевает закричать, кто-то падает на пол, кто-то наоборот – вскакивает со стула, – все, буквально, в доли секунды… Первой, почему-то, срывается со стены большая картина, репродукция Марка Шагала… Саша – резким рывком дергает сестренку за воротник и падает сверху – прикрывая своим маленьким телом; а над головой, как в замедленной съемке, – вспучивается и разбегается густой сеткой мелких трещин, и тут же разлетается – стекло…

Это не разбитое стекло, это – взорванное стекло, потому что осколки – сверкающие осколки, великое множество горизонтальных частиц света, – плотным и молниеносным ураганом, вспарывая, сбивая и взрезая, – прошила в мгновение все… Грохот, звон, шум, свист и безумный крик – дикой картечью смели столы, людей и стулья, и избороздили стены… Веером поднялись в воздух и осели подтеками – густые капли и брызги крови. Застыл на самой высокой ноте – пронзительный женский крик…

ЭТО ВСЕ БЫЛО ТАК?

Это не осколки. Это не стекло – отражающее свет. Это не миллионы маленьких отблесков, среди миллиардов маленьких частиц…

Это звезды. Это мириады звезд, больших и маленьких, далеких и близких, – звезд… Они увеличиваются, они приближаются, они почему-то начинают крутиться вокруг, как будто играя лучиками света на фоне ночного неба… Ночного неба? Откуда ночь, разве была ночь? Боже…

«Стой! Останови это… – чей-то голос, чей-то очень хорошо знакомый голос, но где-то далеко, как за стеной… – Что-то происходит! Выводи его…»

«Сергей! Открой глаза! – другой голос, тоже очень знакомый… – Ты нас слышишь?»

Звезды начали крутиться вокруг, все быстрей и быстрей, пока не замельтешили вокруг в лихом, неудержимом хороводе. А вверху разрасталась и приближалась черная дыра, как в центре торнадо – там не было звезд… Сергей почувствовал, как начинает куда-то проваливаться, куда-то туда, к дыре – почему-то вверх, а не вниз…

«Выводи!!! – это уже крик, но уже совсем далеко, за множество стен отсюда… – Виктор!

«Сергей!!!»

«Что происходит!!!»

Но Сергей уже ничего не слышал – он был далеко, очень-очень далеко… И от этого зала, и от этих столов и окон, все еще хранящих стойкий запах людского горя – далеко. И не только душой и сознанием…

А здесь, в зале кафе, билось и вопило – непонимание. И удивление, плавно переходящее в шок…

– Витя… – как-то жалобно сказал Олег, и неверящее поводил руками по абсолютно пустому стулу. – Что это, Витя… Может, я сошел с ума?

Врач и друг стоял напротив, расширенно-глупыми глазами уставившись на то место, где еще секунды назад сидел Сергей. И уже, внезапно и вдруг – перестал сидеть…

– Боже, – почти всхлипнул сорокалетний подполковник, офицер морской пехоты. – Боже… Да что же это такое… Я точно дурак.

– Похоже, – Виктор вышел из ступора и тяжело вздохнул, продолжая смотреть на пустой стул. – Мы с тобой… Оба дураки. Потому что… Потому что он говорил правду. Вот так да… Интересно, и кто же нам поверит?

* * * * * *

Кап. Кап. Кап.

Сергей разлепил глаза и поднял голову. Смутно проглядывали какие-то стены, низко нависший земляной свод, старые деревянные подпорки и полусгнившие стропила, где-то недалеко капала вода… Как шахта, какой-то земляной трек. Елки-палки, что еще за место…

Он быстро приподнялся и сел – к горлу сразу подступила тошнота. В голове тут же вспыхнуло воспоминание, и вместе с памятью пришло осознание. ЭТО ПОВТОРИЛОСЬ! Это случилось вновь! Значит, все было правдой – не было никакого внушения, не было никакого «сдвига по фазе»! ЭТО ВСЕ ПРАВДА! И это случилось, это случилось вновь – Боже… Сколько же он молил об этом Бога! Сколько молил, мечтал, ждал, надеялся… ЭТО ЖЕ ШЕОЛ! Поэтому и тошнит – от легкости! Боже…

Сергей, сдерживая волнение, оглянулся вокруг и зашарил рукой по карманам в поисках зажигалки. Ничего, сейчас найдем выход и потом… Сердце просто зашлось в груди от представления – представления того, что может произойти. Эния! Эния… И Рада! Неужели я смогу увидеть их вновь?

Колесико послушно крутанулось и в руке зажегся маленький неровный огонек – из темноты выступили сырые земляные стены и заплесневевшие подпорки. Огонек в руке заколебался – откуда-то ощутимо повеяло сквозняком. Так-так, выход должен быть рядом…

Он сразу вскочил на ноги – голова задела за низкий потолок, и за шиворот послушно посыпался песок. Тьфу ты, елки… Так. Кажется туда. Через десяток метров открылся более широкий поперечный тоннель, и тут же, сквозь изломанные заградительные балки – неширокий выход на воздух.

Сергей, стряхивая с головы труху и налипший песок, осторожно выглянул наружу. Пока ничего занимательного. Перед глазами, в сером вечернем сумраке влево и вправо разбегался довольно большой овраг, впереди виднелся крутой, поросший бурой травой, склон. Под ногами желтыми грязными проплешинами луж поблескивала вода. В воздухе пахло затхлой сыростью, плесенью и ржавчиной…

Он вздохнул и поднял голову вверх – плотное серое небо, вспучиваемое тяжелыми сырыми облаками, казалось, собиралось навалиться на землю. Место-то какое-то… подавленное.

Сергей немного покрутил головой по сторонам, определяясь, потом, еще раз вздохнув, пошел налево – без особой причины, просто там немного меньше виделось грязи и луж. Проплыл мимо округлый бок большой бетонной трубы, высунувшейся из склона, с большим черным иероглифом на боку. Пробежался легкий ветерок, слегка взъерошив волосы и колыхнув на склонах бурую траву. Откуда-то издалека донесся лай собак.

Некоторое время он пробирался по дну, то и дело влипая в грязь и перепрыгивая лужи – глаза бесполезно шарили по крутому склону в поисках хоть какой-нибудь приличной пологости, или зацепки. По бокам периодично проглядывали выходы больших бетонных труб, забранных ржавой решеткой. К горлу постоянно подступала тошнота, здесь чувствовалась легкость – однако это не мешало подкрадывающейся панике – все это здорово не походило на Шеол… Вокруг начинало заметно темнеть.

Наконец Сергей понял, что если он не хочет шагать по дну всю ночь – нужно выбираться сейчас. И, разбежавшись – взлетел на склон, цепляясь руками за мягкую траву – в руках остались целые пучки этой самой травы, похожей на земной пырей видом, но не крепостью. И съехал на животе назад, одновременно придав своей рубахе местный, землисто-травяной цвет. Камуфляж, так камуфляж – он попробовал еще несколько раз, и здесь, и дальше вдоль по оврагу. И один раз почти получилось – он успел забраться выше половины, и почти ухватился за ветки какого-то кустарника наверху… Когда, в очередной раз пробороздив склон вниз, понял, что лай собак теперь совсем близко. И, почему-то, толкает к нехорошему предчувствию…

Он оглянулся вокруг в поисках чего-нибудь покрепче, и на всякий случай подобрал полусгнившую доску – не бог весь какая защита, но все же лучше, чем ничего. И быстро побежал дальше – в последней надежде обшаривая взглядом склоны вокруг, и все чаще и чаще оглядываясь назад. Как-то не располагала вся эта обстановка к мысли, что лай за спиной – это не гонка преследуемой дичи…

И когда сзади в вечернем сумраке показалась первая скользящая тень, он был к этому готов. Пес несся длинными прыжками, хрипя и перескакивая лужи, и высунув язык – выкаченные глаза блеснули яростным огоньком азарта. И сходу, жалобно взвизгнув – кувыркнулся на склон, вместе с остатками разломанной доски. Сергей чертыхнулся про себя и поудобнее перехватил в руках оставшийся обломок…

Следующая собака успела получить плашмя по длинной морде и тут же, наотмашь – по сверкнувшим в злобном оскале зубам. И, удивленно поджав хвост, трусливо отпрянула назад… Но рядом уже была целая свора – яростное рычание и лай, и острые зубы – распределились вокруг единой массой кидающихся тел. Сергей успел лязгнуть ногой по зубам ближайшую и осадить обломком еще одну – нагло подскочившую к самой ноге, – все-таки они оказались не специально тренированными на бой псами, и то уже легче… Когда наверху показались вереница спешащих по краю оврага людей и, совершенно неожиданно, – полыхнул по глазам яркий луч прожектора…

– Габой, Резан, оставить! Стой, где стоишь, ходок…

Сергей некоторое время стоял, переводя дыхание, потом отбросил обломок в сторону и прикрыл от фонаря глаза. Последняя надежда на Шеол погасла вместе с появлением света.

Двое из подоспевших съехали вниз по склону и отогнали все никак не успокаивающихся псов.

– Ну как, прогулялся? – они были в длинных серых плащах, откинутый капюшон оставлял открытой только голову. – Понравилось?

Совершенно неожиданный сильный удар в пах заставил Сергея согнуться пополам и застонать от резкой боли. Второй тут же добавил ногой – Сергей упал на землю. Первый прыгнул сверху, целясь в живот…

«С прибытием, – мелькнула в голове саркастичная мысль. – Здрасьте…» Некоторое время они его методично били ногами, потом присели на корточки рядом:

– Из-за тебя, гнида, весь вечер пробегали по грязи. А ты еще и на собак бросаешься…

– Хватит, – донесся голос сверху. – Поднимайте его наверх. Поздно уже.

Сергея подхватили под руки и поставили на ноги. Он вытер с губ кровь, потом смахнул с волос налипшую грязь, исподлобья поглядывая на «спасителей». С кем же его здесь перепутали?

– Ты что, недовольный? – удивленно проговорил ближний. – Что-то ты, брат… – Новый удар вновь отправил Сергея на землю. – Не до конца понял…

– Сбросьте «конец»! – донесся крик второго. – Здесь далеко до лестницы… Оча, отведешь собак.

Сергей опять поднялся на ноги, пошатываясь… Сверху упал длинный кожаный ремень – ближний приглашающе толкнул его в спину.

Через минуту они были наверху и Сергей, прижимая руку к животу, с мрачным недоумением разглядывал совсем не впечатляющую панораму. Ровное травянистое поле, с пятнами кустов и небольших деревьев – перечеркивал ровный ряд столбов с колючей проволокой, за ними виднелись развалины каких-то строений, а еще дальше – темные остроконечные силуэты домов какого-то города.

Он оглянулся назад – за оврагом картина была гораздо импозантней. Местность начинала повышаться, торчали, вперемешку с огромными валунами и зарослями можжевельника, отдельные раскидистые сосны, а горизонт величественно подпирали вздыбившиеся вершины гор…

– Чего рот разинул? – его опять толкнули в спину. – Пш-шел, крот…

Глава 4

– Давай, топай, – его снова грубо толкнули. – Доложишь десятнику.

Сзади скрипнули створки деревянных ворот. Сергей сделал несколько шагов и оглянулся. Прямо перед ним светлела колея дороги, по бокам возвышались груды каких-то старых развалин, заросших бурьяном – за ними сквозь сгустившуюся темень пробивались редкие огоньки света.

Он обернулся назад. Высокие ворота закрыты, в каменном домике рядом, с узкими окнами-бойницами, горит неяркий свет. Двойной ряд колючей проволоки, слева и справа, теряется во мраке… Это что у них тут, что-то вроде зоны? А с ним что, разборки уже закончились?

Он вздохнул и медленно пошел по дороге мимо развалин. Куда же занесла его нелегкая на этот раз… За руинами оказались какие-то дома, в два-три этажа, с остроконечными крышами – колея под ногами превратилась в неширокую кривую улочку.

Он устал, да и тяжело после воодушевления надежды переживать скорбь утраты, но все же с тихим любопытством повертел головой по сторонам. Все-таки город – совсем чужой город, и деревья чужие, и люди чужие, и дома… Одни – каменные, другие – деревянные, третьи – каменно-деревянные, – такие встречались чаще. Грязь и мусор под ногами, и остатки кирпичей – улочка когда-то была даже мощеной, но теперь брусчатка выкрошилась, и только местами поблескивали ровные зернистые участки. Кое-где из окон пробивался тусклый свет, иногда доносились приглушенные разговоры, тихие мужские и женские, и редкие детские голоса – стекла были совсем тонкими, и вряд ли защищали от шума. Кто-то где-то негромко смеялся, кто-то ругался, кто-то обещал и кто-то просил – жизнь текла каким-то своим, известным только этим местам чередом. Слева проплыл ветхий покосившийся забор, с черными пятнами деревьев за ним, справа – небольшой магазинчик с облупившимися колоннами и зарешеченными окнами. Впереди показался перекресток – в сторону убегал переулок, похожий на мини-бульвар, с несколькими сухими деревцами. Иногда попадались прохожие – на Сергея никто не обращал внимания. Фонарных столбов на улице не было, и уже порядком сгустившуюся ночную темень разгоняли только редкие неяркие светильники у подъездов, очень похожие на почти забытые керосиновые лампы.

Сергей остановился у одного из них и задумчиво провел пальцем по закопченному стеклу и круглому донышку, потом понюхал палец. Да, это действительно напоминает керосин, по крайней мере – что-то похожее. Значит, здесь давно перерабатывают нефть…

Он толкнул дверь и вошел в полутемный подъезд. Неосвещенный узкий коридор по бокам, у стены – облезлый диван, напротив входной двери – высветленные деревянные ступени на следующий этаж. Сверху доносился чей-то плач и тихая ругань. Что-то вроде многоквартирного дома. Сергей начал подниматься наверх – заскрипели под ногами, явно уставшие за долгую жизнь, ступени.

«…Объяснял, я тебе тридцать три раза объяснял», – приблизились голоса чьей-то ссоры. – Кто еще, как не твой повернутый папаша, может вытворять все, что…» «А мне не надо объяснять, – тихие женские всхлипы в ответ. – Не тридцать раз, ни сколько… Если бы тебе хоть пальчик мудрости отца, то…» «…То я бы лучше сразу кинулся из окна, – перекрывала мужская злость. – Или упал бы в ноги ургам – вздерните меня, идиота, я обожаю кротов…»

Сергей вздохнул – второй этаж не удивил ничем новым. Такой же темный коридор – голоса доносились откуда-то справа. Он сощурился, чтобы хоть что-то разглядеть в темноте, и двинулся влево, держась за стену рукой. Первая дверь, напротив вторая, дальше еще одна…

«…Как ты можешь, – голоса немного отдалились. – Тебе-то что сделал плохого?..» «…Скажешь, ничего? Да, ничего? Да он бы, если бы захотел…»

Третья дверь от легкого толчка раскрылась – Сергей непроизвольно отпрянул назад. Глаза немного привыкли к темноте – из темного провала входа не доносилось ни звука. Он медленно двинулся вперед.

Внутри было немного светлее – из окна проникал слабенький отблеск подъездной лампы. Сергей осмотрелся и немного перевел дух. Старая полуразвалившаяся мебель, окна без занавесок, продавленный диван в главной комнате, куча какого-то ветхого тряпья поверх кровати в другой, поменьше, и ржавый рукомойник без воды в третьей – совсем маленькой. Квартира была явно не жилая, следовательно – можно хоть немного успокоиться и отдохнуть. И то слава Богу…

Сергей скинул промокшие ботинки и улегся на диван – сразу запахло пылью. Ладно, что делать… К «удобствам» придется теперь привыкать. Лишь бы только не оказалось каких-нибудь блох, или вшей… Он осторожно, чтобы не поднимать пыль, похлопал по карманам, достал сигарету и закурил – в неровном отблеске из окна повисло прозрачное облачко. Хоть что-то, домашнее…

Он попробовал собрать голодные и уставшие за день мысли – где оказался, что делать? «Мало информации, – вздохнув, ответил самому себе. – Нужно время…» И мысли были слишком голодные, и слишком уставшие, чтобы преобразоваться в нормальный анализ, или конкретные образы… Странный город, какой-то мрачный и ветшающий… Без импульса к жизни. И окруженный колючей проволокой. «Пш-шел, крот…», – вспомнился, почему-то, толчок охранника…

…Он проснулся под утро от того, что замерз. Поднял голову и пробежался взглядом по стенам – батареями и отоплением здесь, понятно, и не пахло. За окном быстро светало. Он поднялся и принес кучу тряпья из соседней комнаты, и хоть как-то укрылся – как ни странно, но это помогло согреться. Но заснуть снова уже не удалось. И он долго лежал, безучастно разглядывая тяжелое небо за окном…

Внушение… Как же. Вот тебе и внушение. Вот он – потолок над головой, улица за окном, деревья, дома… И люди. Все это – не наша земля. Все это – другой, чужой мир. Параллельный или другой системы – какая разница? Просто – другой, совсем другой.

«Ну и что, – спокойно спросил он у самого себя. – И что из этого? Может, это для тебя новость? Да нет, в общем-то…

Тогда, может, хватит хныкать? Хватит буравить окно тяжелым взглядом? Хватит выть и, наконец-то, успокоиться? Ведь сейчас твое положение раз в пятьсот лучше, чем было вчера. Ибо ты понял – они существуют, они существуют – эти чужие земли. Значит, существует и Шеол. А если он существует… Тогда существует и вероятность того, что я увижу его вновь. Да поможет мне Бог…»

Часа через два он вылез из-под вороха тряпья, потянулся – звучно хрустнув пальцами, и сунул ноги в совсем непросохшие за ночь ботинки. Нужно приниматься за дело. И для начала – хотя бы просто осмотреться на месте. Он выглянул в окно.

Шелестели от ветра редкие пожелтевшие листочки на полузасохшем деревце напротив, над головой летели низкие набухшие тучи. Внизу перескочил через лужу какой-то прохожий, в длинном плаще, потом прошла пожилая женщина с полным ведром воды. При свете серого дня улица казалась еще более унылой и запустевшей.

Сергей вздохнул – пока новый мир не впечатлял, прошел через комнату и открыл входную дверь…

– Ой… – в конце коридора испуганно вздрогнула девушка с ключами. Наверное, это ее голос слышался вчера в перебранке. – Простите. Я не думала, что здесь кто-то есть…

– Извините, – Сергей сконфузился. – Я просто… Тут было открыто, и я…

– Да нет, ничего, – она улыбнулась, и откинула светлые волосы за спину. – Просто я не знала, что у нас появились соседи.

– А можно?

– Пожалуйста, – она открыла свою дверь. – Все равно дом почти пустой.

Так-так-так, – он задумчиво посмотрел на закрывшуюся дверь. Дом почти пустой. Значит, заходи в любую квартиру и живи. Интересно, а другие дома? Такой весь город, или только здесь?

Он постоял еще немного, потом решил, что девушка выглядела достаточно приветливой, подошел и постучал:

– Извините еще раз, – «надеюсь, – подумалось, – здесь в квартиры стучат…» – Можно вопрос?

Дверь открылась опять. Кажется, она снова куда-то собиралась, и одновременно что-то искала в своей сумочке.

– Я прошу прощенья, – он улыбнулся: где женщины не любят сумочки? – А где у вас здесь вода? Очень хочется пить…

– Вода? – она пробежалась по нему взглядом – он немного смутился. Без куртки, да и вид после ночи достаточно помятый. – Направо за углом. Увидите. Одну минуту… – она исчезла и через минуту появилась с железной кружкой. – Вот, пейте.

– Спасибо, – Сергей благодарно припал к воде, потом вытер губы и вернул кружку. – Большое спасибо. Я тут недавно, и…

– Никогда не видела приезжих, – она была серьезной, но это почему-то совсем не отталкивало. – Только уезжающих. Я имею в виду, кто по «Затворе»…

– Да? Ясно… – «Затвора? Яснее не бывает», – сарказм про себя.

– Вы лучше обратитесь к своему десятнику. Он скажет, где вам жить.

– Десятник? Жить? Понятно… – «точно понятно?»

– Удачи. Пусть вам повезет.

– Спасибо… – он немного помолчал, задумавшись. – Скажите… Я как-то слышал тут у вас пару раз. Случайно… Кто такие кроты?

– Простите, – она сходу потеряла к нему интерес. – У меня еще столько дел.

Дверь захлопнулась. Он озадаченно почесал голову. Так-так-так. Даже ребенок смог бы успеть заметить – как сверкнули и потемнели ее глаза…

Он спустился по лестнице и вышел на воздух – утренний город встретил порывами свежего сырого ветра. Сергей поежился – прохладно, да и в рубашке вид определенно не к месту. Он медленно двинулся по улице.

Вчерашняя темень не обманула – город выглядел не очень приветливым. Даже совсем неприветливым. Старые ветшающие домики с черепичными крышами и покосившимися окнами – во многих вместо стекол растянуто что-то, напоминающее рыбьи пузыри. Запустение, мусор и грязь во дворах и на улице, и очень серьезные озабоченные горожане. Горожан, кстати, встречалось совсем немного. Может, все дело в погоде? Или в каких-нибудь работах…

Он обошел составленную штабелем кучу полуразвалившихся бочек – из них откровенно воняло, и свернул в боковую улочку. Кое-где через большие лужи были перекинуты доски, или набросаны кирпичи – вода хлюпала под ногами, норовя облизнуть совсем не просохшие ботинки. Чем-то все это напоминало городки российских глубинок, какого-нибудь XIX-го века… Интересно, а он когда-нибудь видел городки российских глубинок XIX века? Ух ты, что это… Неужели паровозы?

Сергей удивленно выдохнул – он вышел на довольно просторную площадь, перегороженную колючей проволокой, – за ней длинным рядом выстроились огромные черные машины. Густая сеть рельсов и шпал разбегалась по сторонам, и терялась за длинными серыми бараками, похожими на склады; кое-где возвышались пустые смотровые, или диспетчерские, вышки. Сергей повернул голову – слева у колючей проволоки тянулось приземистое здание с колоннами. Вокзал. Промозглый ветер нес через площадь обрывки каких-то бумаг, редкие прохожие явно старались здесь не задерживаться. Здание с колоннами глядело заколоченными окнами – временно пустовало или было вообще брошенным. Похоже здесь ездят, или ездили, на поездах…

Сергей вздохнул – ладно, шут с ними, с паровозами. Есть-то, елки-палки, как хочется… Что теперь? Куда пойдем? Он повертел головой по сторонам, определяясь, затем решительно повернул назад и зашел в небольшой дворик – оттуда временами доносился стук какой-то работы.

У одного из подъездов невысокий лысый мужичок, в огромном кожаном фартуке, ломал молотком старые ящики – их у стены была сложена целая куча. И аккуратно складывал рядом плоские деревянные дощечки. Дрова?

– Простите, – Сергей подошел ближе. – Можно пару вопросов?

Мужичок коротко взглянул и ничего не ответил. Неразговорчивый…

– Просто, я тут недавно, – продолжал Сергей – информацию все равно необходимо добывать. – И вообще – первый день… Тут можно куда-нибудь обратиться по поводу работы?

Мужичок отложил молоток в сторону и, крякнув, сломал особо неподатливую доску о колено. Потом опять взял ящик и молоток в руки…

– У вас тут как, – поморщился Сергей. – Новенькие обычно помирают с голоду? И никто ничего не говорит?

– Шел бы ты, парень, – еле слышно пробурчал «плотник», не прекращая работы. – К своему десятнику. И не мешал людям…

«Десятнику? Опять десятнику…»

– А где они у вас тут, эти десятники? Где их найти?

– Что? – мужичок опустил молоток и уставился на Сергея. – Слушай, вали-ка отсюда… Пока боска не позвал.

– Ладно, ладно, – примирительно протянул Сергей и медленно двинулся из дворика. «Боски»? Местная полиция, что ли?»

На улице он опять повертел головой по сторонам, и догнал двоих мальчишек-подростков:

– Ребята…

Мальчишки недоуменно переглянулись и остановились, исподлобья глядя на него. Длинные пальто и пиджак – явно с отцовского плеча, контрастировали с летней рубашкой Сергея.

– Послушайте-ка, орлы, – Сергей сделал серьезный вид. – Помогите дяде, попавшему в беду. Я ударился, и у меня отшибло память. Как мне найти десятника?

«Орлы» опять переглянулись.

– Не знаем… – потом второй неуверенно добавил. – А в магистрате что, не знают, что ли?

– Хорошо, – повеселел Сергей. – Где он, ваш магистрат?

– Вам ваш нужен, а не наш, – хмуро пояснил второй и хотел что-то добавить, но первый его незаметно толкнул: – Пойдем…

Мальчишки припустили по улице, изредка оглядываясь на странного «дядю». Сергей вздохнул и засунул руки в карманы. Какие же они все тут… Неразговорчивые. Он медленно двинулся по улице. Логика подсказывала, что нужно искать центр города, обычно официальные учреждения располагаются там. И там, скорее всего, можно увидеть, или услышать, и вообще – добыть больше информации…

– Прошу прощения, – навстречу шла пожилая женщина с объемистой сумкой. – Как пройти к центру? Я тут недавно…

Женщина поставила сумку на землю и глубоко вздохнула, потом поправила под платком волосы и опять подняла сумку:

– Не знаю, про кой ты центр… – она оглядела Сергея с головы до ног, поморгав уставшими глазами, потом добавила: – Там, к делу, дальше ищут кого-то…

– Кого? – нахмурился Сергей.

– Не знаю, – она опять двинулась мимо. – Тебе лучше знать. Вчера, говорят, кого-то с кем-то перепутали…

– Кого? – упавшим голосом бросил вслед Сергей, но она не обернулась.

Он сделал несколько шагов до перекрестка и осторожно выглянул из-за угла дома. В сотне шагах несколько человек в длинных плащах перекрыли улицу и проверяли всех проходящих мимо людей. Вот черт…

Он оглянулся назад. Женщина с сумкой завернула куда-то во двор, подростки тоже исчезли из вида. Надо уходить. Кажется, вчерашняя охрана опомнилась, что запустила в город не того…

Сергей медленно двинулся назад, потом резво перемахнул через какой-то штакетник и осторожно, дворами, по широкой дуге, начал огибать место проверки. Что делать, куда теперь? Может, сдаться? Но интуиция подсказывала, что вряд ли ему поверят. Если ищут – значит опасаются. Если опасаются – значит, в этом мире существует опасность. Реальная, исходящая от кого-то опасность. «…Упал бы в ноги ургам – вздерните меня, идиота, я обожаю кротов…», – вспомнились слова услышанной случайно ссоры. Кто такие кроты? И урги.?

По пути к «своему дому» ему пришлось обходить еще несколько мест проверок. Пока получалось – пока. Он понимал, что это только общий, начальный этап поиска – по опросу жителей круг будет значительно сужен, и вот тогда – за него возьмутся всерьез. Сколько у него времени? День? Два? Партизан-подпольщик, елки-палки…

Возле дома на счастье никого не оказалось. Сергей прогулочным шагом вошел в «свой» подъезд и поднялся по лестнице – здесь и в середине дня было также темно, как и ночью. Он остановился возле знакомой двери и слегка перевел дух. Так… Из-за двери не доносилось ни звука. Может, никого нет? Или, его здесь уже ждут? Она ведь сразу распознала в нем чужака… Он поднял руку и негромко постучал.

– Аливьер? – донесся немного знакомый голос за дверью, девушка оказалась дома. – Ты? Кто там?

– Я в сотый раз прошу прощенья, – сказал Сергей и вздохнул. – Пожалуйста…

Дверь открылась, девушка молча и серьезно смотрела на него.

– …мне очень нужна ваша помощь, – закончил Сергей, глядя ей в глаза. – Очень.

– Это вас ищут?

– Меня.

Она некоторое время разглядывала его, потом нахмурилась:

– Почему вы решили, что я могу вам помочь?

– Не знаю, – опять вздохнул Сергей. – Мне показалось, что вы из тех – кому можно верить.

– Кто вы?

– Издалека. Очень и очень, издалека…

– Да? И как вы сюда попали?

– Ой. Это очень долгая история…

– Как хотите, – она, казалось, стала еще серьезней. – Все это как-то глупо, все эти ваши недоговорки… Но вы все равно пришли не по адресу.

– Но вы ведь можете помочь, я знаю… Иначе не стали бы расспрашивать. Пожалуйста, ответьте на несколько вопросов…

Она немного помолчала, продолжая задумчиво разглядывать его, потом наконец решилась:

– Знаете что, – она, зачем-то оглянулась назад, потом вышла к нему и закрыла за собой дверь. – Рядом бульвар, с засохшими тополями, вы видели? – Сергей машинально кивнул. – В двухэтажном домике – он там один такой, двухэтажный… В самой первой слева, квартире, живет мой отец. Не ошибетесь – там больше никто не живет. Попробуйте поговорить с ним.

– Спасибо, – сказал Сергей с благодарностью. – Большое спасибо.

– Не кому, – она шагнула назад. – Я вас никогда не видела. И вы меня тоже.

– Конечно, – добросовестно закивал он уже закрывшейся двери. – Разумеется…

Бульвар с засохшими деревцами. Он проходил мимо вчера, ночью…

Сергей опять вышел на воздух и подозрительно оглядел улицу. Маленький мальчик, ковыряющий пальцем лужу, мужчина, заворачивающий из-за угла с двумя плескающимися ведрами воды, еще дальше – парочка прохожих, – угрюмо, но мирно шествующих по своим делам… Все вроде тихо, спокойно. Он завернул в сторону бульвара.

Двухэтажный домик действительно выделялся здесь среди прочих – еще большей ветхостью и неказистостью. Первый этаж напоминал полуподвал, единственный вход практически врос в землю – к нему спускалось несколько продавленных ступенек. Сергей открыл дверь и, прищурившись, заглянул внутрь. Тусклый свет выхватил металлические ручки на нескольких старых дверях, выцветшую дорожку на полу, в конце небольшого коридорчика – лестницу на верхний этаж. Так-так. Он зашел внутрь и закрыл за собой дверь – сразу стало темно. Елки, как же они здесь живут? Всюду темнота. Как узнают гостей, например?

Он на ощупь нашел крайнюю левую дверь и громко постучал. «Скорее всего, – пришло в голову, – они такие общительные… Что вообще не принимают гостей».

Из-за двери не доносилось ни звука. Он постучал еще раз, потом еще… Тишина. Сергей оперся плечом на стену и тяжело вздохнул. Никого нет дома. «Что такое „не везет“, и как с ним бороться?» Он еще постоял, некоторое время, собираясь с мыслями, потом снова вздохнул, прошел к выходу и открыл наружную дверь…

– …Ретив! – резанул по ушам резкий выкрик. – Только попробуй, гнида…

Напротив за бульваром через низенький штакетник перескочили двое людей и, затравленно озираясь, со всех ног рванули к «Сергеевой» улице – следом перепрыгнули несколько преследователей. Сергей быстро подался назад, оставив в двери только неширокую щель. Преследователи, в длинных плащах, были явно из числа местной власти…

– Я стреляю! Стой, смертник…

Один из убегавших перескочил через скамью и тяжело упал в лужу, подняв в воздух целый веер брызг, но тут же поднялся и побежал опять, прихрамывая на одну ногу; второй, потолще и помассивнее, – бросился в сторону, выискивая зазор между домами. Двое из догонявших отделились за ним вправо…

– Мардон…

И вдруг неожиданно все изменилось. Дальний, прихрамывающий, что-то увидел и, как будто напоровшись на невидимую преграду, – резко остановился и обреченно замер, потом наклонился и устало оперся о колени. Второй также остановился, затем прислонился спиной к стене дома и, тяжело дыша, начал опускаться на корточки. Через пару секунд двое преследователей сшибли его прикладами винтовок…

Сергей поднял глаза выше и сощурился, бросив взгляд в конец бульвара – не перекрестке «его» улицы стояло двое людей, в длинных распахнутых плащах, – на темных безучастных лицах почти не выделялись безразличные глаза…

Он очумело разинул рот и резко подался назад, быстро захлопнув подъездную дверь. И некоторое время неподвижно стоял, уперев в темноту испуганно-удивленный взгляд…

– Что, их догнали? – раздался за спиной спокойный, и даже какой-то насмешливый, голос.

Сергей резко обернулся – дверь, в которую он бесполезно стучал минуту назад, была приоткрыта, и в проеме виднелся силуэт невысокого пожилого человека.

– Догнали…

Человек немного помолчал, разглядывая Сергея, потом распахнул дверь:

– Проходи, чего уж тут глазеть…

Сергей быстро прошел внутрь и устало оперся о стену, глядя как хозяин быстро и умело запирает здоровенный засов.

– Ну, рассказывай, – он обернулся и поправил на носу очки, пробежавшись по Сергею насмешливо-доброжелательными глазами. – Что болит, от чего понос?

– Что? Понос? – не понял Сергей, окидывая взглядом комнату. Окна выходили на другую сторону дома. Откуда он узнал про погоню? – Какой понос? А-а, понял, шутка…

– Я доктор, – улыбнулся маленький хозяин. – Но давно уже никого не принимаю. Правда, часом еще наведываются люди, по старой памяти, все не хотят оставить старика в покое… Но тебе ведь не нужен врач?

– Врач? Нет, – Сергей продолжал удивленно вертеть головой по сторонам. – Мне очень нужна помощь…

– Вот это точно не ко мне, – вздохнул старичок. – И не верти головой, молодой человек – открутится. Здесь есть кухня, и там – окно смотрит во двор.

– Спасибо, – усмехнулся Сергей. Несмотря на удивительную проницательность с ним было как-то легко. – К вам. Потому что больше – не к кому. И если не поможете мне вы…

– То не поможет никто.

– Да, – кивнул головой Сергей. – Очень прошу, поверьте мне. Мне просто нужны ответы, на два-три вопроса, и все…

– Проходи в комнату, – приглашающе махнул рукой хозяин. – Я уже почти привык к этому. Все, почему-то, считают, что я могу чем-то помочь. Ошибочно, конечно, если не понос, мне жаль…

Сергей прошел внутрь и огляделся. Большой стол, пара диванов, кресла… Все очень чисто, аккуратно и уютно. Старик опустился на диван, опять поправил очки и выжидательно уставился на него.

– Понимаете, – Сергей опустился рядом. – Меня ищут, вы наверное знаете… Это меня вчера перепутали и привели в город.

– Правда? – открыто улыбался доктор. – Да здесь каждый день кого-то ищут. И каждую неделю кого-то путают. Лишняя причина для погромов.

– Мне трудно объяснить… Я здесь только первый день, я издалека, очень издалека…

Сергей начал путано объяснять, что он из других мест, далеких отсюда, что сюда попал совершенно случайно – неважно как, но очень случайно, что там все совсем другое, что весь мир совсем другой, и даже город, и даже люди… И что теперь понятия не имеет – куда выбираться, к кому податься… Все это выглядело очень глупо.

Старик понимающе кивал головой и почти перестал улыбаться, однако в уголках глаз не разбежались насмешливые морщинки.

– Издалека, говоришь? – в конце спросил он. – Однако. Более странной истории я никогда не слышал. Странной – это еще мягко сказано… Что же ты хочешь от меня, молодой человек? Тебе надо в магистрат, наверное. Или, может, к психиатру? Хотя где ты сейчас найдешь психиатра…

– Ответьте, хотя бы, на несколько вопросов, – сконфужено попросил Сергей. Все выглядело как-то уж очень неправдоподобно. – Например, кто такие кроты? Я слышал туту пару раз…

– Молодец, прямо в точку, – усмехнулся доктор. – Это такие зверьки, которые живут под землей.

– Ясно, – нахмурился Сергей. – Зверьки… Понимаете, я хочу уйти отсюда. Только не знаю – куда.

– Похвально, дорогой, похвально. Заскочи на вокзал, да и купи билет себе – в Рочар, например. Причем здесь я?

– Так можно? Здесь не один вокзал? – поднял брови Сергей. – Потому что тот, который видел я…

– Здесь нет вокзалов, – у старого врача впервые исчезли из глаз веселые искорки. – Ни многих, ни одного… – он устало вздохнул. – Здесь нет поездов, здесь нет дорог. Здесь давно никто никуда не ездит – ни сюда, ни отсюда. Здесь вообще – ничего нет. Кроме «Затворы» и болезней. Я даже не могу представить – откуда ты мог появиться такой…

– Какой?

– Глупый. Глупый, молодой человек, глупый… Скажи-ка, а кто это тебя надоумил – прийти именно ко мне?

– Ваша дочь…

В маленькой комнатке на минуту повисло молчание. Сергей просто не знал, что говорить. Доктор некоторое время поблескивал стеклами очков, как будто чего-то еще ожидая от него, потом неожиданно расхохотался. Он смеялся довольно долго, тряся головой и вытирая пальцами слезившиеся глаза, пока, наконец, не остановился и не начал протирать платком очки.

– Это грязная страна идиотов, – сказал он, еще улыбаясь – странно и грустно. – Это город дураков. Умирающий городишко умирающих дураков. Здесь живут кретины, сумасшедшие, идиоты и психи – что, в сущности, одно и тоже. Здесь через пару десятков лет никто не произнесет слова «наука», «поэма» и «вера», потому что просто не будут знать – что это такое. Здесь даже собака не верит другой собаке. Невероятно. Во всем городе, наверное, остался единственный человек, который еще кого-то жалеет, и может кому-то поверить, и ты его нашел. Как же тебе это удалось, а?

– Я не искал, – серьезно сказал Сергей. – Она была первой из простых жителей, кто заговорил со мной. Мне кажется – судьба. Потому что ваша дочь – удивительный человек. У нее есть дар.

– Да? И какой, по-вашему?

– Очень большой, и из всех – самый лучший. Она еще любит людей.

– Интересная у вас наблюдательность, – доктор опять собрал в глазах веселые морщинки. – Я давно не слышал такие слова.

– Я думаю, – сказал Сергей. – Она из тех, за счет кого держится мир. Как только не останется таких, как ваша дочь… То перестанет существовать и мир.

Врач некоторое время молчал, разглядывая Сергея проницательными глазами, потом сказал:

– Однажды, на рынке, я слышал, как одна бабка рассказывала другой, что «кроты» – это люди, которые не согласны с существующим строем. И с теми, кто делает этот строй…

– Строй? – Сергей сразу поднял голову. – А какой это строй? И кто его делает, этот строй?

– Не знаю, дорогой, я человек маленький, – спокойно пояснил старик, насмешливо поблескивая стеклами очков. – И вот скажи-ка мне лучше: там, откуда ты пришел… Тоже есть урги?

– Урги? Какие урги?

– Да, да, я забыл, – понимающе протянул доктор. – Ты же, говоришь, издалека, не знаешь, это мне померещилось – там, в подъезде…

– Подождите, я понял, – На секунду задумался Сергей, потом поднял глаза. – Вы про тех двоих, которые были в конце улицы. Я видел таких. Только там их называли по-другому. Морги…

– Морги… – задумчиво и немного удивленно протянул старик. – Морги. Гм…

– Скажите, – Сергей почти вытянулся вперед. – Только одно слово. Шеол. Ше-ол. Вы никогда не слышали про него?

– Кто же не слышал про Шеол? Только я не верю в сказку про белых лебедей, – доктор поднялся и ушел в соседнюю комнатку, через несколько секунд оттуда донесся его голос: – Все, дорогой, прием закончен. На улице никого не видно, можешь идти. Вряд ли я смогу еще чем-то помочь…

– Пожалуйста, – взмолился Сергей. – Расскажите про Шеол – все, что вы знаете…

– Это тебе любой расскажет, молодой человек, – хозяин появился в дверях. – А я не люблю сказки. Всего доброго, было очень приятно поговорить, так сказать, пообщаться…

– Последнее, – поднялся Сергей. – Самое последнее, обещаю. Только одно. Где их искать, этих «кротов»?

– Я же говорил, под землей, – опять улыбнулся доктор. – Где у нас больше всего выходов подземных коллекторных систем? Я как-то слышал, на рынке, одна бабка говорила другой – за городом, в дренажном канале. Где-то там…

– Спасибо, – от души сказал Сергей у выхода. – Большое спасибо.

– Не за что, – доктор прислушался у двери, потом открыл засов. – Я тебе ничего толкового и не сказал. Только рыночные байки…

– Мне достаточно, – Сергей шагнул в темноту подъезда.

– Цифра «восемь», – неожиданно сказал сзади добродушный старик. – На одном из коллекторов. Рядом, в зарослях – выход подземной штольни. Удачи.

Сергей быстро обернулся, но старик уже закрыл дверь. «…Одна бабка на рынке говорила другой… – усмехнулся он, благодарно глядя на закрытую дверь. – Вряд ли ты часто бываешь на рынке, добрый человек. И знаешь… Я ведь, кажется, знаю эту штольню».

Сергей выглянул на улицу и быстро осмотрелся. Тихо, спокойно. Участников недавней погони уже не было – ушли, видимо. Вместе с моргами… Он быстро перешел бульвар и скрылся за домом напротив. Это же надо, морги – здесь… Это были морги, он не мог ошибиться, хоть и было далеко. И Шеол – здесь, оказывается, что-то знают про Шеол! «Так, надо успокоиться, – вдруг осадил самого себя. – Еще совсем ничего не известно. Тот ли это Шеол, и те же ли это морги…»

Он медленно набрал полную грудь воздуха, и так же медленно выдохнул, успокаиваясь и унимая колотящееся от волнения сердце. И неторопливо, дворами через заборы, с осторожностью осматривая каждую улочку и каждый подозрительный дом – двинулся к черте города. Это же надо такому произойти – как интересно. Он первый раз в жизни обрадовался, увидев моргов…

Уже через час Сергей был среди руин домов на краю города и, раздвинув ветки кустарника, внимательно осматривал столбы с колючей проволокой. Никакой хоть более, хоть менее, серьезной охраны не наблюдалось, по крайней мере – в прямой видимости, если только не было спрятанных дозорных «точек» в самих развалинах.

Он осторожно обследовал ближайшие – никого. Но в одном месте наткнулся на следы чьей-то ночевки: пара довольно грязных матрасов, мусор и следы прикрытого кострища. Потом по тропинке вдоль столбов прошли двое охранников, с длинноствольными карабинами, достаточно шумно разговаривающих между собой. Сергей хмыкнул – сам на себя. Потому что колючее заграждение – явно защита от чего-то извне, а не изнутри. И, конечно, не от людей. От каких-нибудь хищных животных, например…

Он подождал, пока охранники не скроются за поворотом дороги и, палкой пригнув проволоку, пролез через первую полосу… И вздрогнул от неожиданности – когда взревел сигнал тревоги, и пронзительно заверещала сирена. Будь проклята трижды идиотская голова – он, дрожа от волнения, быстро пролез через вторую полосу и сиганул к ближайшим деревьям. Холера, ведь здесь еще пользовались электричеством – он совсем забыл про это! И про луч прожектора – резанувший по глазам вчера вечером… Сзади сквозь вой сирены пробились хлопки нескольких выстрелов.

Сергей затаился, распластавшись за реденькими кустиками и стараясь хоть немного успокоиться, и взять себя в руки. За столбами в обратную сторону пробежали охранники, на ходу осматривая полосу и ближайшие деревца. Значит, еще не знают, в каком месте сработала тревога, и значит – стреляли не по нему…

Он быстро развернулся и пополз прочь, от кустика к кустику, стараясь максимально скрыться за низкорослой порослью и маленькими деревцами. Впереди виднелась небольшая рощица, за ней – еще, а там уже и трава повыше, и заросли погуще… И, где-то там – должен быть дренажный канал. Теперь все решала скорость. Ибо скоро сюда привлекут собак…

Разноголосый лай он услышал, когда добрался до канала. На секунду замер на корточках, прислушиваясь – лай, как и следовало, доносился со стороны города. И съехал по реденькой траве вниз, на дно, оставив на склоне довольно приметную борозду. Он вздохнул, задрав голову к склону – ладно, шут с ней, с бороздой. У него есть еще время, пока возьмут его след. И быстро побежал по дну, внимательно разглядывая кустарники у бетонных труб, и малеванные черные иероглифы на самих трубах – здесь должно было быть недалеко…

Глава 5

– Что это?

– Как и обещал. Посмотрите сами, Ваше высочество.

Ей совсем не нравился этот Глуск, противный мерзкий старик с угодливой улыбкой и неулыбающимися глазами. Он всегда что-то обещал, ехидно улыбаясь и тряся своей острой бородкой, всегда льстиво и высокопарно-глупо закручивая фразы, и всегда подозрительно клялся в своей верности и надежности. Она принимала его всего несколько раз – всегда с представительскими письмами, но была уверена, что он такой всегда. Неприятный и скользкий… Но люди знают – как часто кто-то не имеет право выбирать. Когда положение обязывает…

Она приняла в руки длинный сверток и машинально взвесила на руках – что еще там? Немного тяжеловат…

– Мама? – в комнату заглянула дочка. – Ой, простите… Я думала, ты одна. Что это?

– Иди к себе, Радушка, – она улыбнулась девочке, и не заметила, как почему-то побледнел Глуск. – Я сейчас приду. Только провожу этого господина…

– Что это, – девочка почему-то не уходила, как-то странно прищурившись на сверток в руках матери. – Какое-то оно, мам…

Эния развернула жесткую, пропитанную каким-то составом, тряпку и нахмурилась – в руках вороненой сталью отсвечивал боевой клинок. На лезвии были даже видны остатки темных пятен, и ей совсем не хотелось задумываться – от чего…

– Не трогай его, мама, – заволновалась отчего-то дочка. – Очень прошу, послушай меня…

– Дети, – криво улыбнулся Энии Глуск и промокнул платком почему-то вспотевший лоб. – Узнаете, Ваше высочество?

Что? Он должен быть знакомым? Она нагнула голову ниже – и вдруг разом побледнела и пошатнулась, чувствуя, как в груди резко защемило и упало сердце. Вот что-то и пришло. Вот оно и случилось… Только этого сейчас еще и не хватало, только этого – когда и так трудно, невыносимо и глухо, просто безумно и больно, – сохранять надежду… Меч в руках поплыл перед глазами. Она знала этот клинок, она прекрасно его знала, потому что когда-то сама выбирала, вместе с оружейником, для подарка, и после чистила и точила не один раз… Ведь жены воинов, только настоящие жены настоящих воинов, должны уметь делать и это…

– Мама! – почти закричала Рада. – Мама…

Эти бурые пятна, эта засохшая кровь на клинке – его? Боже… Принцесса подняла глаза вверх – о, Боже. Как долго я не плакала, как долго держала сухими глаза, как долго прятала в себе эту щемящую боль, эту нудящую сухую тоску – которые так изматывали душу и ноющее сердце, и рвались наружу… Как долго я заставляла жть надежде – у всех вокруг, у Радушки, у Юрма с Лаумой, у Авальки, Нивера, у всех, – но больше всего – у себя… Как долго. Слезы, обильные слезы – сразу увлажнили заморгавшие глаза, и заставили расплыться наверху потолку, и побежали по щекам горькими блестящими дорожками…

– Брось его, мама! – почему-то плакала рядом дочка. – Брось. И не верь…

Она прижала клинок к груди и закрыла глаза – Боже… А я думала, что давно привыкла к этому, и давно смирилась. Боже… За что так все, Сережка, за что… После целых двух лет…

– Отпусти его, мама, – трясла ее локоть Рада. – Отпусти, разожми пальцы…

Эния опустила голову вниз и открыла глаза. Руки были красными от крови – в пылу отчаяния она сжала лезвие пальцами. И не заметила боли… Прости меня, доченька, но сейчас я больше всего хочу остаться одна. Она пошатнулась – комната поплыла перед глазами…

– Мама! – бросилась дочка, и, оттолкнув услужливую руку Глуска, подхватила ее, затем обернулась к двери: – Лаума, Жасмин! Кто-нибудь…

Меч вылетел из ослабевших пальцев и ударился об пол – по ковру веером разлетелись капельки крови.

– Госпожа? – в комнату сразу заглянула Лаума и, резко выдохнув и побелев – бросилась к девочке: – Боже, да что же это такое… – потом заметила кровь и еще больше выкатила глаза: – Жасмин! Маррей! – голос сорвался от страха за ту, которую любила, наверное, больше всех на свете. – Врача…

Через минуту в комнате было больше людей, чем места. Энию положили на диван, и она тихонько лежала, уперев в потолок горький молчаливый взор – по щекам продолжали катиться крупные соленые слезы. Рядом суетился доктор, осторожно смазывая руки каким-то составом – перепуганная за хозяйку Лаума держала наготове бинты.

Рада оторвалась от матери и, нахмурившись, окинула взглядом пол. Конечно, в комнате было много народа, но Глуска среди них не было. Как и странного меча. Девочка посмотрела на дверь, потом поднялась, вышла из комнаты и глянула в окно – со двора выезжала карета. Она облокотилась о подоконник и задумчиво сощурилась вслед, машинально теребя рукой подбородок и собрав на лбу совсем не детскую морщинку…

* * * * * *

«…Сережка, Сереженька, да что же это ты так, зачем? – по родному, такому дорогому лицу катились крупные прозрачные слезы. – Я же не верила, я никому не верила, я никогда не верила… Я же все время – мы все время, мы все это долгое время, – тебя так ждали… Так ждали, так ждали – что даже говорили о тебе только так, как будто ты рядом, и всегда был рядом, просто отъехал ненадолго, но вот-вот вернешься… Ждали, надеялись и верили. Ты же не должен был умирать, ты просто не имел права умирать, – голос сорвался, она закрыла лицо ладонями. – Ты не имел права… Всех обмануть. Сережа, Боже мой, Сереженька, как жы ты нам всем дорог, как же трудно будет принять – что тебя уже нет…»

«…Эния, – он приподнялся на локте. – Солнышко мое ясное, я же не… Я еще есть. Я еще не сдался, Эния. Эния? Эния!» Но принцессы нигде не было. Только гулко разносилось под темными низкими сводами эхо… «Эния!!! Я еще не сдался. Я еще не сдался…» Эхо дробилось, отражаясь и перескакивая на стены, и убегая вдаль за темные повороты – бесконечные повороты, бесконечных ходов и штолен… Он опустил голову на пол и закрыл глаза. Вернись, Эния, я тебя прошу. Я очень прошу… Сухой разбухший язык во рту шевелился с трудом, выдавливая из горла негромкие шипящие звуки, но ему казалось, что он кричит… И эхо, возвращаясь из далеких гулких поворотов и штреков – хохочет, глумясь и издеваясь над распластанным неподвижным телом. Хохочет. Хохочет, кривя рот от надрыва и брызгая слюной, и запрокидывая лицо назад… Лицо? Эй, эхо, оказывается, у тебя есть лицо. Такое противное, такое мерзкое лицо…

– Эй… Живой?

– Дышит еще, вроде…

Сергей приоткрыл глаза. Он еще бредит? В сумраке виднелись силуэты двух человек, присевших рядом на корточки – один из них нагнулся, всматриваясь в лицо.

– Допроверялись, коромыслом тебя наперекосяк…

– Кто же знал, что он такой прыткий? Вона куда залез. Еле нашли.

– Сколько же он здесь?

– Пятые сутки. Без воды…

– Ладно, подняли. Доктор нас всех поубивает…

Он почувствовал, как его начали приподнимать за шею и плечи, потом умелая рука просунулась за спину, перехватывая и приноравливаясь для переноски…

«Прочь! Вам все равно не взять меня… Живым. Прочь отсюда!» Ненавистные черные лица с безразличными глазами начали отступать, скаля беззубые пасти в недобром оскале. Урги, морги, ядрена карамель – какая разница, – это не меняет вашей сущности. Сущности отсутствия жизни, сущности нежити. Что такое жизнь? Жизнь – это сердце. Это… Это доброта, миролюбие и любовь. Это дружелюбие, понимание и неосуждение… Без этого сердце – не сердце, оно быстро черствеет и перестает чувствовать… И переживать. И радоваться… Так что прочь отсюда – вы не возьмете меня, даже если я умру. Черные фигуры, больше напоминающие тени, начали отдаляться еще дальше…

Кто-то разжал ему зубы – в рот опять полилась живительная вода. Сергей открыл глаза и сразу поперхнулся, закашлявшись – вода сбежала по подбородку и упала на грудь. Он подтянулся на руках и присел, откашливаясь и осматриваясь вокруг – кто-то услужливо постучал по спине. Небольшая комнатка, почти без мебели, без окон и с одной дверью, он сидел на чем-то, напоминающем топчан. Над ним нагнулся какой-то мужчина, с кружкой в руках, – в ногах у стены сложил руки на груди еще один.

– Как ты себя чувствуешь?

Он хотел ответить, но опять закашлялся – человек с кружкой опять постучал по спине.

– Однако, прыткий ты парень, – усмехнулся тот, который у стены. – Умудрился улизнуть в шахте и от босков, и даже от наших…

Сергей поднял на него глаза. Невысокий, но крепкий, не молодой и не старый, не темный и не светлый, но с внимательными, умными глазами. Чем-то он напоминал Свата. Прирожденный лидер.

– От ваших? От каких это – ваших?

– Ну, дорогой, – человек у стены опять усмехнулся. – Так мы с тобой ни о чем не поговорим. Ты же сам нас искал. Нашел. Я слушаю.

– Ага, понял, – Сергей подтянул ноги и обхватил колени руками. Мужчина рядом поставил кружку на тумбочку и опустился на стул. – Значит это вы – «кроты». Глубоко же вы запрятались…

Человек у стены молчал, задумчиво разглядывая Сергея. Тот, который на стуле – тоже. Неразговорчивые…

– Я вас искал, потому что не хотел оставаться в городе. Потому что мне очень нужна, просто жизненно нужна – помощь. И ответы на некоторые вопросы.

– Ты кто такой? И откуда взялся?

– Я человек, самый простой человек, – спокойно ответил Сергей. – А вот откуда… – он чуть помедлил. – Из Шеола.

– Что? – внимательные глаза «старшего» – явно здесь «старшего», хоть и не по возрасту, – сощурились: – Что ты несешь? Какого еще Шеола?

Сергей опустил лицо вниз. Что-то он, кажется, заволновался, этот «старший» у стены…

– Я не знаю – какого. Для меня – простого. Шеола. Моего дома.

Они переглянулись. Сергей мог поклясться – растерянно.

– Ты что, парень, – начал рядом сидящий на стуле. – Ты что это… Себя считаешь очень умным? Я могу тебя быстренько разубедить…

– Подожди, – перебил его «старший». – Давай-ка подробней. Из какого такого еще Шеола?

– Для меня – обычного, – вздохнул Сергей. – Для вас – вряд ли. Там все другое, это совершенно другой мир. Я из Ассаны, но вообще-то живу, вернее – жил, в Нипороге… Эти слова вам, наверное, ничего не говорят. Я сам не знаю, как сюда попал.

«Старший» оторвался от стены и обошел лежак кругом:

– Ты меня убил, дружище, – проговорил он, недобро смотря на Сергея. – Прямо – наповал. Откуда такая идея-то, а? Даже боски вряд ли бы решились на подобное.

– Из Домма, – мрачно сказал ближний, тоже не отрываясь от Сергея. – Тут явно подготовка не здешняя. Местным бы и в голову не пришло.

– Зачем!!?

– Ау! – Сергей поднял руку вверх, как на уроке. – Прошу прощенья, что перебиваю. Поймите, просто поймите – по крайней мере, постарайтесь… Мне ведь ничего не надо, – он опять вздохнул. – Я не хочу втираться к вам в доверие, или что-то о вас узнавать. Не хочу. Я просто хочу вернуться домой.

– Куда домой?

– В Шеол.

– А как ты сюда попал?

– Не знаю, – Сергей нахмурился, почесывая лоб и создавая видимость трудного размышления. – Я случайно оказался в Рохе…

– В Рохе?

Оба разом замолчали, продолжая рассматривать Сергея – во взглядах все больше и больше виднелось растерянности. Потом «старший» не выдержал:

– А он хоть живой, твой Шеол?

– Что?

«Старший» хлопнул напарника по плечу и махнул головой в сторону двери. Ближний поднялся и, еще раз окинув Сергея взглядом, двинулся за командиром к выходу, удивленно бормоча: «Не понимаю, неужели боски решили тягаться с нами в истории?»

– Эй! – Сергей привстал за ними. – Одну минуту! Что означает «живой ли»? Подождите…

Дверь мягко захлопнулась, и было слышно – как с той стороны закрыли замок. Он в сердцах рубанул рукой воздух и тяжело опустился на постель.

Ничего не понятно. Ни-че-го. Холера его знает – что к чему. Шеол… Но они ведь явно растерялись – явно не ожидали, но что-то знали… Они что-то знают про Шеол – что-то знают такое. «…Неужели боски решили тягаться с нами в истории?» – вспомнилось только что слышанное бормотание…. История… Шеол, это что – история? Исторический факт? Он что, в прошлом? Значит я, получается, – в будущем? Местном будущем, где когда-то существовал Шеол, с двенадцатью королевствами и подступившим Рохом, когда-то существовал, но потом перестал существовать – времена изменились, – кто-то победил, а кто-то проиграл… Боже, только не это.

И Рох, получается, не проиграл – он же видел моргов, живых и даже приодетых, моргов. Урги. Уж не они ли правят этим миром? Чушь, чушь какая-то – у них никогда не было хороших мозгов. Значит, появились? И Рох видоизменился? И люди повымирали, или, что более похоже на Рох, – поуничтожали сами себя… О, Боже. Это, кстати, объясняет и язык – местный язык, на котором опять-таки в совершенстве говорил Сергей, но… Который чем-то отличался от Шеольского. Был не похож и, одновременно, маленько похож…

Сергей опустил голову и с силою сжал руками виски. Елки же ты палки, зеленые моталки… Вот, в чем загадка. И вот почему доктор тогда говорил, что не любит сказки про Шеол… Как это прозвучало? Про белых лебедей? Ибо только прошлое, как правило, становится сказкой. О, Боже…

Снаружи щелкнул замок и дверь снова открылась – Сергей поднял голову. И совсем не удивился, увидев знакомое лицо, о котором, к тому же, только что вспоминал – да и не хотелось ему уже ничему удивляться.

– Так-так, молодой человек, – маленький доктор опять добродушно сверкнул стеклами очков. – Опять лезешь в сказки? Здравствуй, хороший мой, здравствуй дорогой…

За ним зашел «старший» и закрыл за собой дверь. Доктор присел на кровать рядом с Сергеем, наверное по привычке – как врач при осмотре пациента:

– Что это ты надумал такое, а? Я даже обиделся, ты ведь мне даже понравился тогда…

– Доктор, – Сергей умоляюще прижал руку к груди. – Мне плевать на все, совершенно на все. Делайте что хотите. Но пожалуйста… Расскажите про Шеол. Все, что вы знаете, все – что знают здесь… Что с ним произошло, что?

– Да понятия не имею, – доктор посерьезнел. – И никто здесь, дорогой мой, понятия не имеет…

Сергей молча ждал, вглядываясь в его лицо. Не могли подводить и обманывать эти, привыкшие к доброй усмешке глаза, эти очки, помогавшие вылечить от болезней, и спасти от мучений немало разных людей… Или, он ошибается? Ведь он совсем не знает этого доктора, да он ведь и вообще – здесь никого не знает…

– Давай-ка, родненький, сначала ты, – серьезно сказал врач, унимая смешливый прищур. – С самого начала. Про какой ты здесь рассказывал Шеол?

И Сергей начал рассказывать. Про Ассанское королевство, про Ишемир, про семейство Олди. Про Шаридан, про городскую крепость и лорда Шамура. Про Наодок, про гостиницу, и доброго Габа с Милией. Про Ангору, про корабли, про амфитеатр, про дворец и принцесс. Про Ушет-Гурд. Про наемников. Про Дост, про Нипорог и замок командора. Про подгорные войны и Белый орден. Про Рох. Про огромных насекомых, про моргов и гоблинов…

Он видел это все сам. Он сам там был, и сам во всем участвовал – ему не надо было лгать. Он не упоминал про венчание и близкие отношения с принцессой, не рассказывал – как умудрился победить гоблина или полететь через мрак-шахту. Неправдоподобности и так хватало с избытком. Его голос был тверд и мысли – далеко отсюда. Он вспоминал, и в этот момент ему было не важно – верят ему или нет. Он вспоминал, и все переживал заново…

А потом он закончил и замолчал, уставившись в пол тяжелым взглядом – в которм еще жил, боролся, и не сдавался Шеол. И когда поднял глаза на доктора, то не узнал его. Потому что доктор был бледен и абсолютно серьезен. Без – даже малейшего намека, – на смешливость. Без малейшего намека, – на иронию и собственную опытность. Без намека, – на недоверчивую ухмылку и свою эрудицию. В комнате на минуту зависло молчание…

– М-м-мда, – наконец, почесал подбородок доктор и, взглянув на Сергея, почему-то повторил: – М-мда.

Потом он встал и медленно пошел к двери. «Старший» оторвался от стены:

– Доктор…

– А? – он остановился и обернулся, уставившись, почему-то, опять на Сергея. – Знаешь что, Листок, – он немного помолчал. – Не закрывай дверь. Глупо…

Листок обернулся к Сергею. Он тоже выглядел здорово растерянным.

– Подождите, – Сергей встряхнул головой, отгоняя воспоминания и привстал. – Вы ведь так и не ответили…

– Что? – мысли маленького доктора были где-то далеко.

– Про Шеол…

– Что же, дорогой мой, я тебе могу сказать про Шеол?

– Когда он… и где…

– Все там же, – доктор обернулся и посмотрел куда-то назад и вверх, за потолок. – Там, где и был всегда. За горами. Только самые оптимисты и сказочники могли предположить, что он еще живет…

Сергей вздрогнул и замер, ошарашено глядя на маленького врача, потом схватился за голову и застонал. Здесь, за горами? Затем откинулся спиной на стену и устало закрыл глаза. Боже мой, Боже. Какой же я идиот. Елки-палки, какой же кретин… Вот и стало все на свои места, вот и прояснилось…

Это же все вокруг, это все… Им-пе-ри-я! Империя. Вернее – то, что от нее осталось. Вот, где я оказался, вот – куда меня занесло… А Шеол – за горами. Почти рядом…

Глава 6

– Был такой предсказатель – Геварус. Триста лет назад. Очень известный в свое время. Осторожней, здесь низко, – Снежка пригнулась и нырнула в боковой коридорчик – Сергей за ней. – Так вот. Он и предсказал тогда все это…

– Все это – что?

– Падение Империи. Смерти, голод и разруху. Царство «Затворы». Но академия Домма, да и сам император, не верили в это…

Сергей про себя усмехнулся – не мудрено. Он и сам вряд ли в подобное поверил.

Она была очень разветвленная, эта подземная дренажная система, в которой обосновались «кроты». Когда-то, в далекие былые времена, в этих местах не хватало воды – и поэтому здесь развилась целая система каналов, чтобы не упускать сезонные потоки с гор. К тому же рядом находились заброшенные шахты рудоразработок, и сюда же выходила городская коллекторная система. Целый подземный лабиринт, где, в случае надобности, мог бы укрыться и весь город…

Но городу не надо было укрываться. Городу не надо было что-то искать и к чему-то стремиться. Город устраивала и такая жизнь – если только не трогать ее, эту самую жизнь. И городу, по большому счету, было даже наплевать – на некоторых недовольных, обитавших рядом под землей…

Кроме ургов. Им было не наплевать.

– Академия Домма? Это те самые медики?

– Да. Наука в те времена летела семимильными шагами… – она приостановилась у следующего поворота, поджидая Сергея, потом двинулась дальше. – И обширные исследования в области генетики были одной из ведущих программ Императорского дома. Все это начинало выводить медицину на совершенно новый, качественный уровень, и перед людьми открылись такие горизонты, что… у некоторых просто закружилась голова.

– Бывает…

Вообще-то ее имя – Эмирма, но все почему-то называли ее Снежкой. Наверное, из-за длинных светлых волос. Хорошо, что он тогда встретил в городе именно ее, эту очень замечательную девушку, так отличающуюся от других горожан. Кстати – и не только горожан. Как интересно поворачивается иногда жизнь… Трижды прав в этом доктор. Возможно, она действительно была единственной из всех, кто мог ему поверить и помочь. И он тогда остановился у подъезда именно этого дома…

Оказывается, она со своим маленьким отцом-доктором очень часто бывала здесь. И не Сергею было спрашивать – что она там делала, в этом глухом городе, что не могла покинуть его и перебраться сюда на постоянно…

– Репродуктивное воспроизводство точной копии живого существа, в лабораторных условиях…

– Что? – Сергей даже остановился. – Как вы сказали? Это что, клонирование, что ли? Ну вы даете… Ваши исследования явно давно обогнали время, судя по вашим городам.

– Это не наши исследования. И вы ведь, насколько я знаю, не видели других городов? Кстати, а в Шеоле наука уже перешагнула этот порог?

– Простите, – он сконфузился. – Не обращайте внимания. Просто я удивился. Есть чему…

– Академия столкнулась с проблемой, – они двинулись дальше. – Все было хорошо, проблемы были решаемы, пока работали с ДНК невысокоорганизованных существ – мышей, змей, особенно насекомых – пауков и прочих…

– Пауков? Змей? – Сергей горько усмехнулся. – Так-так…

– Проблемы начались, когда попробовали работать с ДНК человека. Смысл в чем… Из женской яйцеклетки удаляется ядро, затем в безъядерную клетку вводится любая клетка, содержащая ДНК клонируемого организма. Потом начинается процесс размножения и рост эмбриона…

– Вынашивают женщины, как обычных малышей? – Он опять пригнулся, чтобы не стукнуться головой о низкий свод.

– Тогда – да. Но оказалось, что у людей при делении клонированных клеток ДНК не передается новым клеткам должным образом. Клетки получают либо слишком много, либо слишком мало ДНК, и в итоге оказывались нежизнеспособными…

– Совершенно верно.

– Вы слышали про это? Минутку… – она остановилась и завозилась с ключами – в полутьме смутно виднелась ржавая железная дверь.

– Слышал…

Раздался противный скрежет – дверью явно пользовались не очень часто. Сергей оглянулся по сторонам – самые обычные бетонные стены, самых обычных подземных коридоров и переходов. На этот раз она завела его в совсем редко посещаемую часть подземного городка «кротов»…

Вообще-то они совсем неплохо обосновались здесь, под землей, эти хранители старых традиций и знаний. Неплохо облагородили, обуютили, и обжили эти бетонные и железные коридоры, кольцевые переходы и трубы. Хоть и маленькое, но свое производство, своя электростанция, свои кухни, своя растительность и огороды, своя охрана и дозор, свои «хранилища знаний», напоминающие простые архивы, и даже связь с верхом и подполье. Только из-за них – еще помнили, что триста лет назад здесь жила, развивалась и процветала – огромная страна…

– Сейчас, – она исчезла в темном провале входа. Через минуту вход осветился неярким чуть мерцающим светом – Снежка зажгла керосинку. – Где вы там? Проходите.

Сергей заглянул внутрь. Обычная комнатка, заставленная столами и стеллажами, заваленная книгами и стопками старых бумаг – в конце виднелись двери еще куда-то. Архив. Он подошел к столу и взял в руки несколько пожелтевших листков. Снежка зажгла вторую керосинку и помахала рукой, туша спичку:

– Тогда и появилась «Затвора». В академии был отдел, занимающийся исследованиями в области парапсихологии, и других паранормальных явлений, под предводительством профессора Ронне. Кстати, знаете как его звали? Морг. Профессор Морг Ронне.

– Однако. Парапсихологии?

– Проще говоря – магии.

– И Императорская Академия этим занималась? – Сергей положил листки на стол и взял несколько других.

– Занималась… Отдел Ронне, кроме всего прочего, занимался исследованиями красных и белых кровяных телец – эритроцитов, лейкоцитов, и тромбоцитов тоже…

– Исследованиями крови?

– Вернее, влиянием крови живого существа на некоторые нефизические явления. В том числе, и на психику человека.

– Кровь… Интересное дело. Во все времена какие-то магические действия, или обряды, обязательно связывали с кровью…

– Да. Вот профессор Ронне и определил магнитные свойства красных кровяных телец, и диамагнитные – белых… Никто сейчас не знает конкретные методы и результаты его исследований. Например – по все той же «Затворе».

Сергей промолчал.

– Тогда-то и было установлено, – вздохнув, продолжала Снежка. – Что при определенных параметрах ДНК человека ведет себя по-иному. При определенных параметрах, и при определенном воздействии, ДНК сохраняют стабильность. Например – у умершего человека. Естественно – в состоянии клинической смерти, примерно первых пятидесяти минут, до распада белка…

– Становится все интересней, – Сергей бросил листки обратно и оперся о стол – до него начало доходить, весь смысл этой «экскурсии», и весь страшный, просто – глобальный результат всего того, что произошло в мире. – Значит, репродуктивное воспроизводство стало возможным… Только с клеткой только что умершего человека?

– Да. Получается – так, – она оглянулась на стеллажи. – В этой комнате все материалы по этому, которые мы смогли найти и сохранить. Вам, наверное, захочется что-нибудь посмотреть.

– Скажите своими словами, – он замер: «Боже, ты Боже…» Он понял все и сразу. Нежить – это «не живой». И не обязательно – не живший. Например, умерший. Только клонированный… – Что из этого вышло?

– Вы видели это. Урги. Воспроизводство того, что они называли «жизнью» – приняло просто масштабный характер. Потом – военный путч и смена власти. Смерть императора. Падение Империи. «Затвора»…

– Не только, – он привстал, на его лице появилось жесткое выражение. – Еще гоблины, угромы, удуги, пауки и змеи – невероятных размеров, и сообразительности… Короче, Рох. В Шеоле.

– Мы не видели всего этого, Сергей, – ее глаза стали печальными. – «Затвора» и без этого обрела нас на уничтожение. Вы знаете сами.

– Простите меня, Снежка, – он встряхнул головой: «Елочки вы зеленые…» – Простите. Конечно, не вы должны отвечать за ошибки ваших далеких предков. Просто… Просто, уж очень они страшные, эти ошибки. Скажите… Что же это за пакость такая, эта ваша «Затвора»?

– Это не наша «Затвора». Это ИХ «Затвора». Кодекс законов, правил и установлений. Просто Кодекс…

– И все?

– Это далеко не все. Это очень много. Хотя весь смысл сводится к одному – маленькому такому правилу… Вернее – установлению души. А именно – человек сам для себя. Живет. Сам для себя, а не для других. Даже нельзя создавать семьи. Имеется в виду – такие, как раньше. Встречайся, люби, но… Без семьи. Без «вместе – на всю жизнь». Как животные.

– Узаконенный эгоизм?

– Да. Сначала, в первое время, это принесло даже какое-то развитие и процветание. Но потом… Вы видели, что было потом.

– Как же так? – он не мог понять до конца. – Разве можно без этого? Основа жизни, основа существования, будущее… Это все семья. Единство душ, стремлений. Любовь… Здоровье общества.

– Да. Проявления эгоизма в обществе – это тенденция, которую пытались даже подковать прежние «классики». Но эгоизм в семье… А потом, и без семьи… Короче, «Затвора».

В комнате на долгое время повисло молчание – девушка не перебивала, задумчиво вертя в руках какую-то пыльную книгу. Наконец Сергей оглянулся вокруг и прошелся вдоль стеллажей:

– Много же здесь у вас всего собрано, – он остановился и помолчал, рассматривая мутные маленькие колбы, с черными пятнами на стенках. – И не только бумаг…

– Что могли. А это, кстати, кровь. Из лабораторий Домма. Кто знает, может даже самого императора.

– Императора? Кровь? У него что, брали кровь для исследований?

– Не для исследований, – она подошла и остановилась рядом. – Для магии. Я мало что знаю про магию.

– Император подвергался магическому воздействию? – Сергей грустно усмехнулся. – Вы ведь знаете, что в сущности представляет собой магия?

– Связь с потусторонним миром, – она нахмурилась, разглядывая стеклянные пробирки. – С тем, куда человеку запрещен вход Богом. С демонами зла…

– Тогда… Как такое могли допустить? Если правильно понимали…

– Не знаю, – вздохнула она. – Как-то допустили. Может, еще не все понимали. Но император был реалистом, и достаточно здравомыслящим человеком. Естественно, он сразу воспротивился и наложил запрет, когда узнал – чем начала заниматься его Академия. Вот тогда Морг Ронне и применил «региматус» – цепочка магическо-психических воздействий, подчиняющих волю человека.

– Ого. Всю волю?

– Ну, конечно, не всю. Но можно заставить человека во что-то очень твердо поверить. В свои благие помыслы, например… Говорят – даже полюбить. Или разлюбить…

– И что, здесь обязательно нужна кровь?

– И не только. Еще – особое расположение психики, души, эмоциональное состояние… Когда человек, например, как будто – в чем-то немножко убедился…

Сергей вздохнул:

– Как же это все сложно. И мерзко…

* * * * * *

Где далеко громыхнуло – раз, потом другой… За дверью начал нарастать непонятный шум: простучали чьи-то торопливые шаги, потом еще и еще. Захлопали двери соседей, кто-то о чем-то спрашивал, кто-то отвечал – затем удивленные и рассерженные голоса перекрыл чей-то властный окрик…

Сергей поднял голову от подушки и посмотрел на часы на стене – почти два ночи. Он почти и не спал, после этой «экскурсии» со Снежкой в старый архив, да и не мудрено – не сразу «перевариваются» подобные новости. Он долго не мог успокоиться и заснуть, бесконечно анализируя старые документы и вспоминая Шеол… «Что они там еще…»

Кто-то забарабанил в дверь его комнаты: «Урги! На выход, быстрей…», и побежал дальше. Сергей сразу подскочил. Урги? Здесь? Матушка небесная…

Он выглянул в коридор. Женщины тянули полусонных детей, мужчины быстро и тщательно закрывали двери, кто-то тащил какие-то мешки, кто-то зачем-то разбрасывал по полу песок… Похоже, они знали, что делали.

– Сергей? – рядом оказался непонятно откуда взявшийся Листок. – Очень хорошо. Закрывай дверь и мухой – к амбарам. Здесь все сделает группа прикрытия.

– Что случилось?

– Потом…

Группа прикрытия? Похоже, это происходит не в первый раз.

В широких амбарных коридорах почти никого не было – люди быстро уходили, не теряя времени, поодиночке или небольшими группами. Все знали – куда. Невдалеке мелькнула знакомая маленькая фигура…

– Доктор!

Врач пошел навстречу, даже в такой ситуации он не переставал приветливо улыбаться:

– Дорогой мой! Тебя-то я как раз и жду.

– Что случилось?

– Гости. Наши любимые. Ищут где-то рядом. Пошли?

Несколько поворотов в полутьме по подземным коридорам и вскоре их шаги начали отдаваться в ушах глухим эхом – они шагнули в объемную трубу. Впереди блестели мерцающие огоньки керосинок других людей. Сергей с любопытством задрал голову вверх:

– И куда это, интересно, ведет? Часом, не под город?

– Нет, – доктор добродушно сопел рядом. – По крайней мере, не под жилую часть. Это один из каналов бывшей центральной водозаборной станции.

– Что случилось, почему урги оказались здесь?

– Они еще не оказались здесь. Но могут. Они никогда не перестанут искать. И каждый раз заходят все дальше и дальше.

Сергей сжал зубы. Конечно, оставить людей в покое – это против правил нежити. Через полчаса пространство раздвинулось и они ступили на решетчатую железную площадку с перилами – по сторонам вверх и вниз убегали ступеньки нескольких лестниц. В воздухе стоял непонятный шум, похожий на эхо где-то падающей воды. Их ждали двое:

– Здравствуйте, доктор, – один из встречающих нагнулся и заглянул в проход. – Последние?

– Да…

– Закрываем, – второй крутанул колесо на стене – сверху, перекрывая трубу, с глухим лязгом упала железная решетка. – Давайте наверх.

– Что это? – Сергей подошел к перилам и посмотрел вниз. Внизу мутно отсвечивали быстрые струи – ух ты, глубоко, наверное… Он поднял голову – наверху огромный каменный колодец опоясывало несколько этажей решетчатых переходов, в стенах виднелись выходы больших железных труб, перекрытых решеткой. Он опустил глаза – на противоположной стороне огромного колодца смутно виднелась грубо намалеванная белая птица…

– Это центральный водозаборный канал. Он далеко тянется, и через Рочар, и даже через Домм… – доктор остановился рядом и задумчиво уставился на воду. – Не боишься так смотреть?

– Я не боюсь глубины.

– Да ну?

– Я хорошо плаваю, – Сергей обернулся и облокотился на перила. – А что это за птица такая? Там…

– Идите, мы сейчас, – доктор махнул рукой обоим провожающим. – Какая птица? А… – он усмехнулся и вздохнул, разглядывая белый рисунок на той стороне. – Это те самые «белые лебеди». Из сказки. Нарисовал какой-то мечтатель, давно еще – как только залез?

– О которых вы так не любите говорить?

Маленький врач немного помолчал, прищурив взгляд на противоположную стену.

– Был такой предсказатель – Геварус, – опять вздохнув, проговорил он. – Снежка, наверное, рассказывала? – Сергей кивнул головой. – Давно. Еще до падения империи. Вот он тогда и предсказал все это… Все то, про что рассказывали вы, – он опять помолчал. – Про пауков, моргов, гоблинов… Он назвал это Рохом. Как и вы…

Сергей молчал.

– Ему очень верили, очень – даже сам император верил… Говорят, он никогда не ошибался. Даже сейчас люди верят. Хотя и не увидели ни пауков, ни гоблинов… Но смерть императора, и падение империи произошли. А остальное… Наверное, решили, что это метафора. Прообраз нашей теперешней жизни… До появления вас.

Доктор надолго задумался, не отрывая глаз от белого рисунка.

– А белые лебеди? – не выдержал Сергей. – При чем здесь птицы? И Шеол?

– Он написал, что Империю спасут белые лебеди из Шеола. Он предсказал не только падение огромной страны. Но и возрождение… Империю спасет Шеол… Тогда это был просто ряд независимых королевств за Нагорной грядой. Вот так-то…

– И здесь в это верят?

– Здесь давно уже ни во что не верят. Но люди по-прежнему любят сказки…

«Люди. Люди… Странные существа, эти люди, – подумал Сергей. – Они верят в свое могущество, в свой ум. Они занимаются производством оружия и активнейших химических веществ, они клонируют людей – как боги… Не особо беспокоясь о будущем. Они не сомневаются в своем интеллекте, они справятся с любыми возникшими трудностями. Но… Но. По-прежнему верят в сказки. По-прежнему верят в чудеса и доброго „папу“ где-то на Небе. Где она, эта грань, разделяющая холодный разум и веру? Там – где глобальная катастрофа, на краю пропасти? Когда человек наконец-то понимает, что он сам по себе – ничто? Что существуют силы, в том числе – и по-настоящему ужасные силы, – которые гораздо могущественнее его? А с ним играются, как с марионеткой…»

Они поднялись наверх. Люди расположились в трех широких поперечных трубах – в воздухе стоял приглушенный встревоженный гомон. Те, которые успели захватить с собой поесть – кормили детей. Причем всех, а не только своих. Кто-то, не теряя времени даром, расстилал одеяла – чтобы с пользой использовать ночные часы. По назначению. Матери убаюкивали малышей и цыкали на тех, кто постарше, некоторые отцы вполголоса спорили между собой. Кто-то просто сидел, задумчиво подперев голову сложенными руками… Кажется, к подобному давно привыкли.

Сергей оглянулся, выискивая себе место поближе к чьей-нибудь керосинке, чтобы можно было немного почитать. Он захватил с собой пару книг из старого архива.

– Сергей!

Он оглянулся – к нему через людей пробирался Листок.

– Привет, – «старший крот» повертел головой по сторонам, кого-то выискивая, потом кивнул одному из сидящих. – Игвар, через час сменишь Латуму. И передай тоже самое Олету.

Мужчина кивнул головой в ответ, и начал пробираться к выходу. Наверное, искать Олета…

– Сергей, – Листок взял его за локоть. – Что это ты там рассказывал доктору? Что не боишься глубины?

– Ну, не так, что совсем не боюсь… Просто я хорошо плаваю.

– Насколько хорошо? – Листок внимательно смотрел ему в глаза.

– Ну, – Сергей пожал плечами. – Несколько часов смогу продержаться на поверхности… А что такое?

– Так… Ясно. Да нет, пока ничего. Извини.

Он начал пробираться к выходу. Сергей задумчиво смотрел ему вслед. Потом махнул рукой, сел и раскрыл книгу.

* * * * * *

Сергей вынырнул на поверхность и лег на спину, слегка пошевеливая руками и сотворив блаженное выражение на лице. На влажном своде подземной пещеры тускло отсвечивали отблески слабеньких лампочек. Вообще-то вода была слишком холодной для настоящего удовольствия, но он не мог удержаться от пижонства.

– Хватит! Греби сюда.

Он перевернулся на живот и, отплевываясь и отфыркиваясь, плавно подплыл к ступеням. Доктор надел очки и раздвинул его веко, пытаясь что-то там выискать в глазах. Листок с двумя помощниками терпеливо ждали.

– Вообще-то, я слышал про такое, – маленький врач наконец закончил, снял и аккуратно сложил очки, потом упер в Сергея задумчивый взгляд. – Не помню, как это правильно называется. Нарушение баланса, связанного с инстинктом самосохранения. Отсутствие в психике естественной осторожности…

– Сказал бы я вам, у кого что отсутствует, – Сергей привычно запрыгал на одной ноге, вытряхивая из ушей воду. – Вы закончили, можно одеваться?

– Можно, – Листок подошел ближе. – Теперь все можно…

– Это очень хорошо, – Сергей вытерся и опять запрыгал на ноге, на этот раз пытаясь всунуть ногу в штанину. – Потому что я хочу наконец узнать – какого перца вам все это нужно? Мое плавание.

– Не надо, – сказал доктор, глядя на Листка.

– Надо, – ответил ему Листок. – Это, возможно, наш единственный шанс…

– Не надо, – врач повысил голос. – Он для нас слишком дорог.

– Да, – нахмурился Листок и глянул на Сергея: – Но может быть еще дороже…

– Да что тут происходит! – не выдержал Сергей. – Ау! Кто-нибудь хочет объяснить?

– Не надо! – почти крикнул доктор, по-прежнему глядя на «старшего крота». – Неужели ты не понимаешь? Мы все виноваты перед ним, перед всеми ними! Мы не имеем никакого права!

– Да, – тихо ответил Листок, по-прежнему глядя на Сергея. – Поэтому он будет решать сам.

– Закончили? – Сергей уже оделся и удивленно переводил взгляд с одного на другого. – Тогда, может, приступим? К пояснениям…

– Подойди сюда, Сергей, – Листок посмотрел на доктора и направился к своим помощникам. Те под лампочкой уже расстелили какую-то схему.

– Не делай этого, – совсем тихо сказал маленький врач, глядя им в спины. Потом отвернулся и начал смотреть на воду. Его подбородок мелко подрагивал…

– Что это? – Сергей остановился у схемы. Листок с помощниками присели рядом на корточки.

– Это схема, – «старший крот» внимательно смотрел на Сергея. – Схема водозаборной системы этого края…

– Ого! – Сергей тоже опустился на корточки. – Целого края?

– Да. Вот это, – Листок провел пальцем вдоль одной из линий. – Центральный канал. Основной канал… Видишь? Он упирается прямо в Домм…

Через десять минут он понял все. Или почти все…

Никто сейчас ничего толком не знал. Огромная страна была раздроблена, и никто из жителей ветшающего города не знал – что происходит в другом городе. И существуют ли они вообще – другие города. И что теперь вообще – происходит в стране. Да и, по большому счету, не хотели знать…

Но кое-что знали «кроты». Кое-что сохранили «кроты». Кроме архивов. Например – хоть слабую, но хоть какую-то связь между собой. Хоть ненадежное и хрупкое, но хоть какое-то сообщение между своими отдельными городами… Они существовали во многих местах, эти небольшие очаги «несогласных с существующим строем». Где – как и здесь, в подземной коллекторной системе, где – в карьерах и катакомбах, где – в обычном городском подполье. Империя погибла, но еще продолжала дышать…

И они знали главное. Они помнили первопричину. И они не только хранили знания…

Фабрика Домма продолжала действовать. Продолжала работать вся чудовищная схема репродуктивного воспроизводства. Воспроизводства нежити. Продолжало работать то, отчего развалилась огромная страна. Отчего время повернуло вспять, и на земле, все ускоряясь, наступал хаос. Отчего небо вспухало над головами тяжелыми облаками и люди не хотели знать других людей…

Фабрика Королевской Академии Домма. Самое охраняемое место в бывшей империи. Центр власти и силы. Центр ненависти.

Туда невозможно попасть. Разве только, если уметь ходить сквозь стены. Или через канал, если не бояться воды…

– Разве это возможно? – даже удивился Сергей. – Ведь наверняка существуют какие-то ограждения, перепады, решетки, отстойники…

Существует, все существует. Но у них есть схема. И места проходов. И уверенность – что оттуда никто не ждет.

– И что я смогу там сделать один? Вы хоть представляете, сколько необходимо вашей взрывчатки? Тонны…

Совсем необязательно. Необходимо повредить только генератор охраны и центральную водонасосную станцию, чтобы из нижних коллекторов ушла вода. Остальное сделают другие. И они уже давно смогли усилить динамит…

Сергей выпрямился и посмотрел на воду. На поверхности весело дробились отсветы маленьких лампочек…

Это билет в один конец. Даже не надо пояснять, чтобы увидеть – назад уже не выбраться. Если только чудо…

– И еще… – Листок почему-то наклонил голову, не желая поднимать глаза. – Если ты оттуда выберешься… То мы покажем тебе дорогу на Шеол.

– Что? – Сергей удивленно развернулся. – Еще раз…

– Ну, – Листок по-прежнему не поднимал головы. – Я имею ввиду – старую дорогу. По которой когда-то ходили торговые караваны. Там сейчас, конечно, все неизвестно… Но это единственный путь. Как хочешь…

– Это подло, – сказал доктор, с презрением глядя на Листка. – Это подло, слышишь? Не ожидал такого от тебя…

– Зачем вы так, – устало сказал Сергей. – Зачем выдвигать условия? Я и так согласен… Но за обещание – спасибо.

– Скажи ему все, – мрачно сказал доктор. – Скажи ему все, Листок. Он имеет право знать.

Листок молчал. Сергей вздохнул и опять посмотрел на воду:

– Знаете… Я уже не хочу ничего знать. Мне достаточно. Я согласен. Дайте только выспаться…

– Сергей… – Листок наконец поднял глаза. – Доктор прав, ты должен знать. Это империя направила Рох на Шеол.

– Что? – Сергей не сразу понял, о чем речь.

– Морг Ронне, в отличие от других ученых, верил Геварусу, – мрачно пояснил сбоку доктор. – И когда тот предсказал, что империю спасет Шеол, то… Рох в Шеоле появился целенаправленно, Сергей. Чтобы погубить раз и навсегда. Ты никому ничего не должен, мой мальчик, ты совсем не обязан туда идти.

– Понятно, – спокойно сказал Сергей. – Что я могу сказать? Распрямитесь и вздохните. Хватит взваливать на себя груз преступлений ваших далеких предков. Я уже сказал. Я пойду. Тем более, если они виноваты во всем…

Глава 7

– Не понял. Еще раз…

Король Ангурд медленно поднялся из-за стола, не сводя с Глуска напряженного взгляда. Глуск слегка поежился – все знали непростой характер короля Ассаны…

– Ваша дочь теперь в полном вашем распоряжении, Ваше величество. Она больше не… гм. Не благоволит к пропавшему… вернее, к погибшему воину-рохеру. Она больше не испытывает к нему никаких чувств, и прошлое, скорее всего, кажется ей дурным сном. Она… – он запнулся – король обошел вокруг стола и остановился напротив него. – Она… Она как и прежде… Ваша преданная дочь.

– А к кому она теперь испытывает чувства? – нахмуренные брови короля заставили по спине Глуска пробежаться неприятному холодку.

– Ну… – он опять поежился. – Она еще молода, красива… Все впереди, Ваше величество…

– Может, к маркизу Ар-Розу?

– Что вы, Ваше величество… – он попробовал изобразить на лице улыбку – улыбка получилась довольно жалкой. – Господин маркиз никогда… Никогда не…

– Что вы с ней сделали? – голос короля Ангурда совсем не понравился Глуску. – Что? С чего вдруг такие перемены?

– Ну… – он сделал шаг назад. Маленький такой шаг, совсем незаметный. – Немножечко магии, Ваше величество, совсем чуточку… «Региматус», вы, наверное, слышали… И ваша Эния теперь как новенькая… И никакие рохеры больше не мешают…

– Региматус? Магия? – король даже опешил. – Моя дочь теперь что, заколдована?

– Зачем же так, Ваше величество… – он сделал еще один шаг назад. – Зачем же – заколодована… Она излечена. Ее сердце теперь в полном порядке… так сказать, здравии… спокойствии… Это просто доказательство лояльности господина маркиза…

– Спокойствии? Лояльности? – король удивленно смотрел на Глуска. – Это кто же так решил… что имеет право вмешиваться в разум моей дочери? Это кто же решил, что мне это может понравиться? Это кто же… Хотя, чего это я, понятно – кто… – король остановился и перевел дух. Глуск вытер со лба пот и сделал еще маленький шаг назад. Взгляд повелителя Ассаны резко потяжелел. – Пошел ВОН!!! – Глуск метнулся к двери. – Стоять!!! – старик замер, и судорожно сглотнул. – Передай маркизу, – в голосе короля появилось презрение, – что ему последний раз удалось выкрутиться на суде двенадцати королей… В следующий раз я осажу Аш-Тар. Все, теперь – ПРОЧЬ! И чтобы больше ноги здесь не было!

Дверь королевского кабинета захлопнулась, одновременно с последними словами…

* * * * * *

Из-за окна донесся быстрый топот и, тут же, недовольное ржание резко осаживаемой лошади – старый Габ поднялся и отдернул занавеску:

– Кого там еще принесла нелегкая…

– Может, Эхарт? – Милия приподняла белое, как мел, лицо на подушке.

– Да рановато еще, – отец поморщился, пытаясь рассмотреть лошадь – всадник уже успел забежать в гостиницу. – Шаридан не за соседним двором…

На лестнице раздался грохот, кто-то успел споткнуться – оба повернули головы и переглянулись. Потом дверь со стуком распахнулась и в комнату влетел светлоглазый Эхарт:

– Есть!

– Давай, – Габ принял в руки маленький пузырек и тут же подлетел к столу. – Ну ты даешь, парень… Тебя, наверное, волк за задницу укусил?

– Батя… – пытался укоризненно протянуть бывший капрал, но не выдержал и улыбнулся, и сразу наклонился к Милии: – ну как ты, держишься?

– Да нормально, – девушка тоже улыбнулась в ответ, правда улыбка на худом и бледном лице выглядела кисловатой. – Зря вы все так беспокоитесь…

– Поверили? – Габ, прищурив один глаз, отмеривал капельки на ложку. – Не требовали закладную?

Эхарт обернулся от девушки:

– Вам еще верят в городе. Многие.

– Ненадолго, – тяжело вздохнул старый отец. – Пока не кончится и эта…

Бывший стражник посерьезнел:

– Ее хватит на месяц-полтора, не больше. Отец…

Габ с ложечкой подошел к дочери, нахмурившись – Эхарт наклонился и помог приподнять ей голову:

– Давай, Милек, ну пожалуйста…

Девушка глотнула, чуть сморщилась и устало откинулась назад. Старый отец поправил под головой подушку:

– Поспи. Лучше всего – поспать…

– Отец… – опять протянул Эхарт, глядя на старика.

– Ну? – Габ ласково провел ладонью по ее волосам, откидывая в сторону непослушную прядь, потом разогнулся и, нахмурившись, начал разглядывать на просвет пузырек.

– Я говорю – месяц-полтора, не больше, – повторил бывший стражник. – Нам вряд ли еще дадут в долг.

– Я знаю.

– Тогда, может, отбросим скромность в сторону? Сейчас не время!

– О чем ты?

– Все о том же. О чем говорил в прошлый раз!

– Успокойся, – попросила от подушки Милия. – Что ты еще надумал, Эхарт?

Старик молчал, крепко сжимая в руке пузырек.

– Отец! – капрал требовательно смотрел на него. – Если не поедете вы, то поеду я. Я уже все решил. Мое слово, конечно, не такое, как ваше, но… Если вы не можете перешагнуть через свою гордость, то мне…

– Куда ты еще поедешь?

– Вы же прекрасно знаете – куда.

– Куда?

– К принцессе Энии.

– Ух ты! Какой молодец!

– Я убежден, она не откажет в помощи! Мы же помогли ей тогда…

– Очень прошу вас, – с усилием приподняла голову девушка, с тревогой переводя взгляд с одного на другого. – Прекратите! Так нельзя.

– Да какая сейчас может быть гордость, – старый Габ поставил пузырек на стол и тяжело повернулся – в глазах всплыла тоскливая горечь. – Да был я уже у нее… Когда прошлый раз ездил в Ангору, – он вздохнул и отвернулся в сторону. – Она не приняла меня. Даже не захотела выслушать. Меня «ласково попросили» из дворца.

В комнате повисла тяжелая пауза. Милия уронила голову на подушку и закрыла глаза. Эхарт некоторое время остолбенело смотрел на старика, потом опустился на стул и уставился в пол. Отец испуганно глянул на дочь, потом быстро наклонился:

– Девочка, радость моя, мы все придумаем, не бери в голову, хорошо? Эхарт! – он обернулся к зятю, тот поднял лицо. – Все. Завтра опять поедешь в Шаридан. Готовь закладную на гостиницу…

Девушка чуть слышно что-то прошептала.

Что? – отец опять нагнулся. – Что, радость моя?

– Если бы, – Милия открыла глаза. – Здесь только был брат…

Старик и бывший стражник одновременно вздохнули…

* * * * * *

Сергей вынырнул на поверхность и скинул повязку – она только мешала дышать, совершенно не предохраняя от затхлости и вони. Вокруг нарастал шум от падающей воды, впереди вырисовывалось светлое окно – приближался отстойник. Как здесь, будет решетка или нет? Он повертел головой по сторонам, выискивая в полутьме какую-нибудь зацепку, потом взмахнул руками – вдоль каменной трубы тянулся узкий бордюр. Противно пискнули прыснувшие по сторонам здоровенные крысы…

Сергей зацепился за скользкий, сплошь покрытый плесенью выступ и подтянул мешок. Потом вытащил схему, в специальном водонепроницаемом пакете, и включил фонарик. Так-так-так… Тьфу ты, пакость, опять крысы – он махнул рукой, отгоняя уж слишком назойливых. И опять сосредоточился на схеме… Так и есть, кажется – все. Кажется, конец. Кажется, он уже в Домме, это центральный отстойник Доммской водозаборной системы. Он задумчиво сощурился вперед, на круг света впереди, подчеркнутый шумом воды – что же ты мне скажешь, исчадие ада?

Потом оттолкнулся от бордюра и плавно рассек воду… Я должен был прийти. Я должен был оказаться здесь. Ни Листок, ни доктор даже и не предполагают – что у него, в сущности, и не было выбора. Он и не мог отказать. Потому что…

Потому что стало понятно – почему он оказался в Империи, а не в Шеоле. Потому что, стало понятно – где находится, и в чем заключается, – корень зла. В людях, как это не обидно. Как и говорил ему брат. И потому что – кто-то должен был выполнить эту работу…

Небо опять предлагало ему выбор. И показало другой, человеческий круг познания сущности Роха.

Решетки не было, и через минуту он оказался в широком колодце, с несколькими трубами-выходами – вокруг бурлила и клокотала вода. Мельком глянул по сторонам и, не теряя времени, заработал руками – течение могло затянуть к фильтрам. Потом ухватился за решетчатое перекрытие боковой трубы и полез вверх. Еще через несколько минут перевалился через парапет технического балкона и перевел дух…

Так. Что теперь? Сергей отдыхал некоторое время, потом опять вытащил фонарик и схему. Так. Выше должно быть ответвление… Он поднялся и осмотрелся – рядом, к следующему балкону, начинала крутиться лестница.

Ступеньки жалобно скрипнули под ногами – елки-елки. Так можно и загреметь вниз… Сколько же лет всему этому? Надеюсь, не триста…

Ржавые ступеньки выдержали. На третьем ярусе Сергей опять сверился со схемой и остановился возле второй двери – толстой, железной, с замысловатым замком. Дверь, как это ни странно, поддалась – только пронзительно взвизгнули давно отвыкшие от такого обращения петли. Все-таки эти места еще посещались…

Через полчаса он услышал гул работающих насосов и утроил осторожность – здесь можно было нарваться на кого-нибудь из обслуживающего персонала. Хмуро смерил взглядом, оценивая, огромные лязгающие машины, и спустился к шлюзовому колодцу. Распаковал плотно запечатанный мешок и оглянулся, определяя направление ударной волны. Потом приладил взрывчатку и завел часы – большие, специально собранные подземными умельцами для этого случая. Распрямился и вздохнул, сверяясь со своими часами – теперь оставалось самое трудное. Самое непредсказуемое. Не до конца просчитанное, с минимумом информации, и грозящее возможными неожиданностями. И последствиями этих неожиданностей. Генератор охраны…

Следующие полчаса он искал нужный сточный канал, потом долго брел по колено в грязной воде, цыкая на наглых крыс и подсвечивая фонариком ответвления наверх. Потом проверил свой карабин и магазины и, так и не найдя места посуше, и отчаянно ругаясь про себя, – переоделся в сухую одежду, – прямо повиснув на ржавых поручнях лестницы. Длинный черный плащ и форма должны были хоть немного притупить внимание местной охраны…

Наверху сначала долго осматривал двор через выставленное зеркальце («Джеймс Бонд, елки-палки…»), потом, крякнув от натуги, сдвинул в сторону тяжелую решетку и высунул голову. Так… Длинный приземистый дом слева – крыша блестела отраженным светом, справа – деревья, много деревьев, – за ними выглядывает стена высоченной белой стены. С других сторон обзор закрыт – прямо над головой накрывала тенью стена какого-то здания.

Он осторожно огляделся – пока тихо, кажется… Нет, не тихо – Сергей быстро пригнулся, – дверь домика слева хлопнула, и оттуда, оправляясь на ходу, выскочило двое мужчин в темной форме и, о чем-то переговариваясь – замелькали среди деревьев справа. Он подождал, пока они не пропали из виду, потом единым махом выпрыгнул наверх и разогнулся – времени оставалось совсем немного, нужного не высидишь, все равно необходимо переходить к действиям. Домик похож на специализированное помещение охраны – пока все, вроде, верно. Он быстро окинул взглядом здание над головой – большое, в несколько этажей, с лепными украшениями, отсюда взглядом сразу и не охватишь… Может, та самая Академия? Вход, наверное, с другой стороны. Ладно…

Он изобразил на лице озабоченный вид и торопливо – здесь, по-видимому, все торопились, – направился к домику с блестевшей крышей…

– Родер!

Сергей вздрогнул и замер, чувствуя, как в груди что-то упало…

– Ты что, глухой? Подойди сюда!

Он медленно, очень медленно повернулся – между лопаток скатилась маленькая капелька пота. От угла здания к нему шла женщина, тоже в темной форме, и со стопкой каких-то бумаг в левой руке. Он сделал шаг навстречу, с трудом переставляя ватные ноги…

– Ты что, может, пьяный?

– Простите… – хрипло сказал Сергей, с натугой заставляя работать непослушный язык. – Никак нет.

– Передай это лейтенанту Веснику… – она поправила на носу строгие очки и наклонила голову, отбирая из стопки листков нужные. – Это список позывных по Д-связи, на сегодняшнюю ночь… Он просил.

– Слушаюсь… – он взял во вспотевшую руку листки. – Хорошо…

Женщина хмыкнула, и также быстро пошла обратно, бормоча что-то вроде: «Тоже мне, родеры – отбирают, наверное, при проверке на тупость…», и продолжая озабоченно распределять бумаги в руках. Сергей глубоко вздохнул – раз, потом другой. Потом окинул взглядом деревья – вроде никого, и повернулся обратно к домику…

На крыльце, небрежно облокотившись о перила, на него смотрел охранник в форме лейтенанта.

«Да пошли вы все… – внутри прорвалась плотина разумной осторожности, на нервное напряжение с женщиной ушли все силы – ему стало чуть ли не наплевать. – Будь что будет, сколько еще можно…» Он глупо улыбнулся и направился прямо к крыльцу. Среди деревьев весело чирикнула какая-то птица. Лейтенант выпрямился.

– Простите, это кажется, вам, – Сергей сунул ему в руку листки и взялся за ручку двери. – Сэр…

– Что? – тот от неожиданности опешил. – Кто? Ты кто…

– Никто, – Сергей шагнул внутрь и быстро закрыл за собой дверь, успев окинуть взглядом пустой коридор с дверьми по бокам. – Дед Пихто…

Он сразу развернулся и резко выхватил из-под полы карабин – ему не пришлось долго ждать. Дверь практически сразу распахнулась и за ним следом влетел лейтенант, с красным перекошенным лицом: «Ты кто такой, триста ведьм тебя…» – и, сразу получив прикладом в лицо, отлетел обратно на дверь. «Извини, серьезный мой», – Сергей добавил ногой и, унимая неприятные ощущения в груди, плашмя опустил приклад на затылок. Лейтенант вздрогнул и замер – через ухо с затылка потекла тоненькая струйка крови. «Холера, надеюсь не убил…» – Сергей вздохнул и, оглянувшись назад, вытер со лба пот. Лучше не лезьте на меня, ребята, здесь моя реакция на порядок выше вашей… Услышал кто?

Услышали. Дверь слева распахнулась: «Какого черта…», и в коридор выглянуло толстое недовольное лицо. И, увидев Сергея с карабином в руке и распластанного лейтенанта – мгновенно спряталось обратно, громко лязгнув провернувшимся замком. Вот чума…

Сергей бросился вперед и навалился – дверь не поддавалась. Холера! Вот и конец маскировке. Он сделал шаг назад и передернул затвор карабина, и с двух выстрелов разнес замок в щепки. Потом выбил ногой дверь:

– Все на пол!

Толстое лицо торопливо хлопало по клавише аппарата с трубкой, похожего на телефонный – Сергей опять передернул затвор. Аппарат разлетелся на кусочки, одновременно подняв в воздух кипу каких-то бумаг на столе. Толстое лицо сразу повалилось на пол, продолжая зачем-то прижимать к уху оторванную трубку… В комнате больше никого не было.

Сергей сделал шаг назад, выглянул в коридор и замер, продолжая сжимать в руке карабин. Секунда, вторая, третья… Остальные две двери молчали – в воздухе повисла тишина и острый запах пороха. Он подождал еще немного и развернулся к толстому:

– Кто еще в здании?

– Улеча и Туш пошли за обедом, – тот говорил торопливо и жалобно, странно перекосив белое, как мел, лицо. – Лейтенант… Здесь только дежурная смена, никого не должно…

– Не шевелись.

Сергей вернулся к лейтенанту и приволок тяжелое тело в комнату. Затем присел на корточки возле толстого:

– Ты ведь умный парень, правда?

Тот икнул и мелко затряс головой.

– Тогда отпусти трубку, чего держать, – он вытащил обрывок из непослушных пальцев и откинул в сторону. – Что в остальных комнатах?

Толстый опять икнул, не отрывая от Сергея белое лицо:

– Аппаратура…

– Генератор?

– Р-реле, шаговый и-искатель, магниты… Д-связь…

– А генератор?

– Какой генератор?

Сергей поднялся с корточек и сжал зубы, внимательно смотря на него. Потом вышел из комнаты, пересек коридор и открыл ближайшую дверь. Столы вдоль стены, заставленные коробками-пультами, с множеством гнезд и штырей – сверху перемигивались огоньками лампочки. Потом сделал два шага по коридору и открыл следующую – высокие шкафы-стеллажи с оборудованием и пучками проводов, в уши ударил гул – комната вибрировала от напряжения. Так… Он почувствовал поднимающуюся панику – это не аппаратура охраны, это же АТС какое-то…

Он вернулся к лежащему толстяку:

– Что у вас здесь?

– Станция Д-связи, – тот вытер рот рукой и опять икнул. – По всему побережью…

– А где генератор охраны?

– Какой генератор охраны?

Так. Сергей стволом карабина приподнял его подбородок и, передернув затвор, нагнулся к самому лицу:

– Я похож на шутника, да? Раз, два…

Тот отпрянул назад и стал, казалось, еще белее:

– Что вы, не надо, я скажу, только скажите – что… Какой генератор – их много, генераторов, какой вам нужен? Я объясню, что знаю…

Что? Много? Паника начала подниматься еще выше – он нахмурился:

– Тогда – центральный. Откуда управление остальными. Быстрей.

– Центральный рядом, в здании Арбитража, в подвале, – толстяк торопился и, казалось, проглатывал половину слов. – Только он не управляет остальными, они автономные, каждый сам по себе…

Что? В голове, казалось, что-то щелкнуло – Сергей разогнул спину и уставился в окно. За окном шелестели листвой деревья… Автономные, черт. Это что, конец? Елочки зеленые! Он же говорит правду, это видно… Да и ежу понятно – вряд ли охрана Центрального Домма покоилась на одном генераторе, они же не дураки, обязательно должны быть дублирующие системы! Как же наши смогут, они же ждут, готовые… Он опять посмотрел на пленного:

– Где в подвале? Конкретней.

– Сразу за лестницей, слева по коридору, там видно, там двери такие с окошком…

Так, ладно… Он вздохнул. Я не буду думать и размышлять – что делать. Я не буду стонать и паниковать – сейчас на это просто нет времени. Я сделаю то, что должен был сделать. Я выведу из строя этот, центральный – наверняка к нему меня и направляли. Только напутали маленько, с домами… Там и посмотрю – правда это, или нет. Наши ведь ждут. Что же теперь будет? Елочки вы, елочки. Шлюз рванет, и они пойдут… Прямо на огонь пулеметов. Он глянул на часы, потом поднялся с колен, перехватывая карабин:

– А что означает Арбитраж? Судьи?

– Да, – связист добросовестно закивал головой. – Их называют Властителями… И четвертая секция Возрождения – они лично контролируют четвертую стадию…

– А где вход в здание?

– Сразу за углом…

– Ясно, – он кивнул головой в окно. – Это твой Улеча вернулся?

Тот послушно обернулся к окну – Сергей немедленно треснул приготовленным прикладом по затылку. Толстяк дернулся и ткнулся носом в пол. Сергей нагнулся, прислушиваясь – не притворяется ли? Следовало еще бы раз, для надежности… Но бить по неподвижной голове просто не поднималась рука. Он выпрямился и быстрым шагом направился к выходу. Будь что будет…

На улице незаметно оглянулся – никого. Центральный Домм явно не отличался количеством обслуживающего персонала. Как, в общем-то, и вся страна…

Он торопливо прошел по дорожке и завернул за угол большого здания напротив. Связист не соврал – недалеко виднелись ступени широкого крыльца и высокие двери. И двое караульных по бокам, в парадной форме с галунами, и с длинными ружьями у ног…

Время, казалось, замедлило свой бег, давая возможность не только собраться с мыслями для анализа. Но и осознать опасность. И, вместе с тем, – опять подкрасться панике…

Дверь хлопнула – вниз по ступенькам сбежал какой-то офицер, на ходу козырнув караульным и, ни на кого не глядя, торопливо заспешил по дорожке вдоль здания. Стражники слегка выпрямили ноги – больше для видимости. Фух…

Сергей слегка перевел дух. Судьба чуть помогала. Он ускорил шаги и торопливо взбежал по лестнице, также на ходу козырнув караульным – те даже не повернули головы. И, с усилием распахнув тяжелую дверь, быстро шагнул внутрь. Внутри приостановился и, сделав вид, что что-то ищет в карманах – незаметно огляделся…

Просторный холл, коридоры налево и направо, фикусы и лимоны в кадках у стен, напротив дверей – широкая лестница на следующий этаж. И подозрительный взгляд охранника-вахтера слева в конторке.

Сергей кивнул вахтеру и решительно направился к лестнице, в данный момент главное – уверенность. Интуиция не подвела – ступеньки не только поднимались наверх, но и спускались вниз. В подвал. Навстречу поднимался грузный пожилой офицер – по нему скользнул хмурый озабоченный взгляд. Сергей козырнул, пробегая мимо – тот машинально ответил тем же. Но, почему-то, обернулся и посмотрел вслед… Он незаметно пробежался рукой по складкам плаща – может, карабин выделяется? Потом вздохнул и опять перевел дух. Елки, курить-то как хочется. Так, почти пришли…

Широкий пустой коридор разбегается влево и вправо, почти без дверей и каких либо украшений – стены выкрашены в унылый коричневый цвет. Подожди, вот сейчас тебе дадут прикурить, курильщик хренов. Не покажется мало…

Он повернул налево. Только бы успеть. Успеть разобраться с этим генератором, пока кто-нибудь не нашел охранников в Д-связи, или они не очнулись… Елки, как же наши все не просчитали. Да и как тут просчитаешь, у них же почти никакой информации. Да и, такое впечатление, что вся эта обстановка вокруг больше сродни Сергею, чем им… Вот, черт.

В конце коридора открылась дверь и оттуда показались двое в форме – сделали несколько шагов и остановились, о чем-то оживленно разговаривая между собой. Как раз напротив приметной железной двери с окошком. Елки-палки…

– Родер!

Опять глухо рвануло внутри. Он медленно, очень медленно обернулся – сзади от ступеней на него смотрел давешний пожилой офицер.

– Мне долго ждать?

Сергей двинулся навстречу, пытаясь на ходу хоть что-нибудь сообразить. Грузный военный повернулся к лестнице, небрежно бросив через плечо:

– Пойдем со мной.

– Простите, господин… – Сергей перехватил взглядом вычурные погоны – погоны были какие-то непонятные, – полковник, я… мне необходимо срочно…

– Господин прокурор-полковник! – неожиданно рявкнул грузный офицер. – Господин империи прокурор-полковник, солдат! Повторить!

– Господин империи прокурор-полковник! – Сергей вытянулся и выпучил глаза, мельком глянув на двоих в конце коридора – те откровенно ухмылялись. – Господин империи прокурор-полковник!

– Разбаловались… – недовольно буркнул тот и повернулся к лестнице. – Со мной, я сказал. Обнаглели совсем, управы на вас нет…

Сергей начал подниматься следом, кляня все на свете и лихорадочно просчитывая варианты. Заподозрили что?

Они миновали просторный холл – он уловил насмешливый взгляд вахтера, два пролета и двинулись по коридору второго этажа. Навстречу иногда попадались люди, в основном военные в форме – венные козыряли полковнику. У одного из кабинетов пожилой прокурор остановился и открыл дверь:

– Заходи…

Сергей шагнул внутрь и вздрогнул – за столом подняла голову «знакомая» с улицы в строгих очках. Так… Вот чума. Полковник прошел к столу, снял трубку и стал яростно стучать по клавише вызова – женщина смерила его удивленным взглядом, потом перевела взгляд на Сергея:

– А, родер… Отдал позывные Веснику?

– Так точно… Госпожа, э… – «елки, поди разберись в этих погонах…», – лейтенант.

Она хмыкнула и опять склонилась к столу.

– …Жмых, Рогожа, жмых, – полковник куда-то дозвонился и теперь ревел в телефон, округлив от натуги глаза. – Я говорю: жмых, капитан… Теперь – все. Запомнил? И второе… Сейчас к тебе прибежит человечек, родер. Притащите «базу» к ангару вместе с ним. Понял? Родер, я говорю – ро-дер! Теперь понял? Да, вместе с ним. Все, давай, жди.

Он с грохотом положил трубку на рычаг и глубоко выдохнул, потом посмотрел на Сергея:

– Значит так, родер…

Сергей опять выкатил от усердия глаза – сердце в груди стучало, как паровой котел: пока еще все в порядке, они не догадались, не все потеряно…

– …бегом к зданию Управления, – продолжал полковник. – К камере запасного арсенала. Знаешь камеру запасного арсенала? – Сергей добросовестно закивал головой. – Найдешь капитана Рогожу. Все, остальное слышал. Повтори.

– Бегом к зданию Управления, – усердно затараторил Сергей, – найти капитана Рогожу, в камере запасного арсенала, вместе с ним принести «базу» к ангару.

– Правильно, – полковник отвернулся и опять взял телефонную трубку. – Я скажу твоему начальству, что задержал.

Опять на весь кабинет застучала клавиша вызова – женщина в очках откровенно вздохнула. Сергей почувствовал, как начинает подрагивать правое колено. Сейчас что-то будет. Как только дозвонится. Нервный выдался сегодня денек, однако. Он придвинул руку поближе к карабину…

– Что это у нас сегодня с Д-связью? – обернулся полковник и удивленно вытаращил глаза. – Ты что, еще здесь? Бего-ом!!!

Дверь за Сергеем захлопнулась раньше, чем стихли звуки его голоса.

В коридоре он остановился и отдышался. Потом огляделся – успев вздернуть руку проходившему мимо офицеру. Все, вроде, спокойно… Он торопливо направился к лестнице. Коромыслом по горбу – что они все к нему цепляются? Или здесь, как и в его родном мире – в больших штабах не хватает простых солдат?

В подвальном коридоре было пусто – двое болтливых в форме уже ушли. Он остановился у железной двери с окошком и перевел дух. Фух ты, королевство тридевятое, земли заморские… Здравствуй, дверка с окошком. Трудно же до тебя добраться, дорогая. Но зайти – за, наверное, еще трудней…

Он поправил под плащом карабин, потом поднял руку и постучал – по коридору разлетелось отраженное эхо. Некоторое время прислушивался, взволнованно оглядывая пустой коридор, пока, наконец, из-за железа не донесся стук внутренней двери и приглушенный недовольный голос:

– Кто это там?

– Связь, – тут же ответил Сергей. – Проверка связи!

– Кто-кто?

– Дед Пихто, ядрена карамель, глухой что ли? – с армейцами он чувствовал себя в своей тарелке. – По приказу господина прокурор-полковника! У вас как, с Д-связью все в порядке?

– Да вроде бы… – ответил неуверенный голос. – Бумпаг его знает, мы никуда и не звоним…

– А ты возьми и попробуй, – ехидно предложил Сергей. Он интуитивно чувствовал ментальную схожесть миров. И в его мире, как правило – именно большие штабы отличались большим «развалом» и отсутствием дисциплины. – А когда полетит, тогда и побежишь задницу оголять! Мне еще долго стоять? В следующий раз заставлю целый день дожидаться…

За дверью послышался звук клацнувшей щеколды, и в окошке показалось недовольное лицо:

– Чего шумишь? Тебе что, аппарат принести, что ли?

– Аппарат знаешь, куда можешь засунуть? – мрачно посоветовал ему Сергей – в груди отдалось: хорошо, что вышел не офицер. – Мне линию прозвонить надо…

– А допуск есть?

– Конечно, тебе какой – розовый или белый? – еще больше помрачнел Сергей. – Сейчас я на полдня уйду скакать по кабинетам, чтобы допуск выписать – из-за одной только твоей комнатки, специально для тебя! А ты потом лично расскажешь прокурор-полковнику – почему во всей Академии целых полдня Д-связь не работала! Знаешь, сколько мне кабинетов еще проверять? Своих в лицо давно должен знать, допуск ему подавай…

– Да ладно тебе, тоже разошелся, – тот обернулся куда-то назад: – Господин лейтенант! Тут Д-связь наша доблестная, линию проверяют…

Сергей чертыхнулся и внутренне подобрался… Когда вдруг, совершенно неожиданно, в коридоре все загудело и заверещало, а потом все перекрыл, постепенно набирая высоту по нарастающей – пронзительный и будоражащий, и, наверное, схожий во всех мирах, – сигнал тревоги…

– Что это? – охранник побледнел и выглянул в окошко, стрельнув глазами в конец коридора. – Что-то случилось? Это же тревога, что-то такое…

Сергей с размаху саданул его прикладом в лицо, снизу, прямо в окошко – солдат резко откинул голову и отлетел на противоположную стену. Вот холера, как же не вовремя… Он сунул голову и руку в окошко и нащупал рычаг запора – благо, замок оказался без сложностей. Потом шагнул внутрь и тщательно закрыл за собой дверь, вместе с окошком, опять на запор. Затем опустился на корточки возле охранника и положил пальцы на шею – пульс не прощупывался. Ладно, извини друг, если вдруг что. Я не хотел… Затем выпрямился, перехватил на изготовку в руке карабин, открыл вторую дверь и снова шагнул…

– Что там стряслось? – лейтенант сидел к нему спиной, за большим столом-пультом у дальней стены. – Кто приходил? И это, часом, не тревога гудит в коридоре?

На пульте было множество кнопок и тумблеров, разных лампочек и шкал… Слева у стены на него выставил круглые глаза еще один солдат-охранник – он прекратил жевать и замер за столом, прямо с вилкой в руках.

Сергей передернул затвор – в воздух полетели осколки разбитых приборов на пульте.

– Что за…. – лейтенант резво вскочил и обернулся.

Сергей опять передернул затвор – по стенам рассыпались осколки стекол от приборов с другой стороны. Потом повел стволом влево и поднял в воздух тарелку солдата – солдат подскочил и отпрыгнул назад – во все стороны брызнули остатки какой-то еды. Затем сделал два шага и упер карабин в лицо лейтенанту:

– Где рубильник генератора?

«…Повторяю, на территории А-сектора – вооруженный преступник, – неожиданно хрипнул и ожил громкоговоритель в углу, наполнив комнату властным голосом. – В форме солдата-родера, предположительно – направлялся к аппаратным помещениям охраны. Всем немедленно покинуть здание, на выходе предъявить пропуск для контроля. Группе быстрого реагирования приступить к задержанию…»

– Генератор внизу, – тот быстро взял себя в руки, и даже нагло ухмыльнулся. – Тебе не добраться до него, мразь…

– Мне плевать на твой генератор, – Сергей влепил прикладом – лейтенант отлетел на разбитый пульт сзади, потом сделал шаг и добавил ногой сверху – офицер согнулся и затих. «Бедный карабин, сколько уже выдержал сегодня…» – он обернулся к солдату у стены и опять передернул затвор: – Я спрашиваю, где рубильник?

Тот только икнул и скосил глаза влево – Сергей повернул голову. Рядом с пультом на стене виднелась коробка с довольно приметным рычагом. Он шагнул и рванул рукоятку вниз – в комнате начала стихать вибрация, до этого практически не заметная на общем фоне. Мигнули и погасли последние лампочки, еще оставшиеся «живыми» на разбитом пульте. Потом размахнулся и несколькими ударами снес со стены коробку. Затем обернулся к солдату:

– Тут должен быть другой выход. Живо.

Во входную дверь застучали кулаком: «Есть кто живой?», потом донеслись глухие удары – дверь начали выбивать.

– Ка… Какой выход? – тот опять икнул, скосив глаза на дверь. – Тут не… не…

– Я успею выстрелить, – Сергей поднял карабин и положил палец на спусковой крючок. – Мне плевать. Раз, два…

Солдат открыл и закрыл рот – Сергей наклонил голову и сощурил левый глаз:

– Три…

– Здесь есть только камера генератора, только там не выход, – тот наконец решился и бросился к тамбуру – Сергей за ним. Железная входная дверь вздрагивала от ударов – с потолка осыпалась побелка. – Там просто…

Он нагнулся к квадратному люку в полу и откинул крышку – вниз спускалась крепленая лестница. Входная дверь опять вздрогнула от удара – со стены упал пласт штукатурки…

– Вниз, – Сергей повел стволом карабина. – Быстро.

Тот не споря скользнул вниз – первая уступка порождает все последующие. Сергей нырнул следом, успев захлопнуть над собой железную крышку. Повис на лестнице и осмотрелся…

Небольшая квадратная комнатка: в центре, на специальном постаменте, располагался солидный по размерам генератор – ротор еще медленно вращался, постепенно замедляя ход… Какую энергию он, интересно, преобразует? Никаких дверей, только небольшое окошко под потолкам, забранное решеткой на замке.

Сергей спрыгнул с лестницы и задрал голову к окошку:

– Куда оно выходит?

– Там технический коридор, кажется, – солдат на всякий случай встал с другой стороны, не выпуская из поля зрения карабин. – А что в него еще выходит… Мы не интересовались. Честно.

Сергей оглянулся вокруг и придвинул ногой железный ЗИП-ящик, потом запрыгнул на него и сбил прикладом замок решетки. Затем быстро подтянулся на руках и глянул наружу. Узкий полутемный коридор, отсюда почти ничего не видно…

Над головой раздался приглушенный грохот и топанье множества ног – наверху вынесли входную дверь. Он спрыгнул назад, на ящик, и оглянулся – солдат с опаской смотрел на потолок. Сергей перехватил карабин…

– Не надо, – тот уловил движение. – Я же все сделал…

– Отойди дальше к стене и замри. Я не буду стрелять.

– Свяжите меня, – в его голосе послышалась мольба. – Меня же казнят, если узнают…

Сверху ударили несколько раз в потолочный люк, потом железная крышка вместе с щеколдой задрожала и заходила ходуном – пытались открыть с той стороны.

– Ладно… На пол, быстро!

Тот послушно бросился на пол – Сергей придавил коленом и быстро стянул руки его же собственным ремнем, умело перебросив петлю через шею. Потом хлопнул по плечу, глянув на люк: «Береги себя, родной…» и снова вспрыгнул на ящик. Опять подтянулся на руках и, перекинув карабин, протиснулся в окошко и упал вниз. Там поднялся с пола и, потирая ушибленное колено, быстро осмотрелся…

Узенькое пространство маленького коридорчика – сзади виднелась толстая железная дверь, впереди перспектива терялась за поворотом. Наверху, через интервалы – маленькие окна с решетками, похожие на то, через которое он сюда попал…

Сергей кинулся к двери – елки-палки, только бы открылась. Она очень походила на те, которые обычно вели вниз, к коллекторам городской канализации… Дверь не открывалась.

Совсем рядом рвануло – коридорчик полыхнул светом, в воздухе остро запахло порохом и дымом. Видимо, вскрыли люк в генераторной и швырнули гранату. Казнили…

Он бросился в другой конец, за поворот, затравленно поглядывая на окна под потолком. Коридорчик изогнулся подковой и неожиданно закончился точно такой же железной дверью. Которая также не открывалась. Он тяжело вздохнул и обернулся, вытирая со лба пот…

По ушам резанул удар, за поворотом полыхнуло еще ярче, по стенам застучали осколки – теперь гранату швырнули в сам коридор. Он сжал зубы, подпрыгнул и ухватился за ближайшее окошко, и прямо на весу начал выбивать прикладом решетку. Неудобно-то как, холера, но хорошо хоть решетки не вмонтированные, и нет стекол…

Из-за поворота донеслось шуршание и чуть слышный вздох – кто-то начинал протискиваться следом. Сергей спрыгнул вниз, вскинул карабин и выстрелил в направлении поворота – в воздухе тонко пропела рикошетом пуля. Шуршание стихло.

– Еще раз, кретин, – гаркнул в ту сторону. – На этот раз не промажу!

В коридоре повисла пауза. Он снова подпрыгнул и повис, и снова замахал порядком уставшей рукой. Недалеко что-то стукнулось о стенку – раз, другой, потом покатилось… Он обернулся – опять сверкнуло и рвануло, опять застучали осколки, на этот раз гораздо ближе. Воздух чувствительно заволокло дымом. Гранаты уже придумали, идиоты…

Грык! – решетка наверху поддалась и упала внутрь, лязгнув по чему-то железному. Сергей отпустил руку и несколько раз глубоко вздохнул, выравнивая дыхание и разминая уставшие пальцы. Из-за поворота снова донеслось легкое шуршание. Напористые…

Он закинул карабин, подпрыгнул и подтянулся – ноги бестолково шкрябнули по голой стене. Наверху немного отдохнул, пытаясь хоть что-то разглядеть в темноте, и перевалился внутрь – сзади за углом тоже что-то глухо стукнулось о пол…

Внутри поднялся на ноги и, нащупав рукой стену, медленно двинулся вперед. Через пару шагов на что-то грубо напоролся и чертыхнулся – на всю комнату загремели какие-то рассыпавшиеся железки. Он опять чертыхнулся и вспомнил, что у него есть фонарик…

Луч света высветил довольно просторную комнату, с несколькими возвышениями в центре. Генераторов, или каких других агрегатов – не было, на некоторых остались только защитные кожухи. В конце блеснули металлические ступени с ограждением и дверь.

За окошком наверху снова полыхнуло и рвануло – здесь, прямо за стеной. Кто-то продолжал «утюжить» изгибы узкого коридорчика. Сергей перемахнул ступени и нагнулся к замку – круг света выхватил железный запор. Самый обычный, без сложностей. Гранат же набрали, «коммандосы», дали игрушку детям… Он оглянулся на окошко сзади, глубоко вздохнул, потянул щеколду и выглянул наружу…

Ничего особенного. Обычная лестница – каменные ступени упираются в еще одну дверь. Он двинулся вперед – наверху остановился и прислушался, потом приоткрыл дверь и высунул голову…

Да… Это была совсем другая часть здания. Просторный коридор, толстая красная дорожка на витиеватом паркете, у стен – мягкие диваны и кресла, большие фикусы в кадках и белые мраморные статуи в специальных нишах, полированные двери и золотистые ручки… И две спины в странных широких одеяниях – по коридору удалялись двое в длинных красных мантиях. Гордо удалялись, и даже как-то величественно…

Сергей сощурился, задумчиво смотря им вслед – странные какие-то люди. Очень странные… И было в них как будто что-то знакомое. Как будто с чем-то таким, или похожим, он уже встречался раньше… С чем это таким? По сердцу едва ощутимо пробежал холодок. Рох. Рох, елки-палки – это что-то, связанное с Рохом…

Сзади внизу загремели железки – он сжал зубы и обернулся. Да дайте же хоть минуту, елки… Толкнул дверь, выскочил наружу и, оглянувшись по сторонам, замер…

С противоположной стороны коридора быстро приближалась вооруженная группа военных, распахивая и заглядывая во все двери. Его заметили сразу:

– Стоять!!!

Сергей кинулся вправо, на ходу перезаряжая карабин – сзади за ним по паркету затопало множество ног. Громыхнул чей-то выстрел – мраморная голова статуи слева рассыпалась на осколки…

– Не стрелять!

Сбоку открылся еще один коридор – он бросился туда, и рванул первую же попавшуюся навстречу дверь. Какое-то помещение, с кучей стульев у стен – в конце двери еще куда-то. Он проскочил, не останавливаясь, несколько комнат – по сторонам иногда шарахались какие-то люди, но сзади нарастала погоня… Пока не выскочил в просторный зал с колоннами, и с каким-то бассейном посередине. На него резко обернулось несколько человек, вокруг защелкали затворы винтовок – Сергей остановился и глубоко вдохнул, выравнивая тяжелое дыхание. Не из-за винтовок. А потому что обернулись – не люди…

Сзади с грохотом распахнулись двери – в зал ворвалась погоня. И также остановилась, сгрудившись беспорядочной толпой у выхода…

– Кто посмел! – шум перекрыл властный женский голос, морги расступились и вперед выступила высокая фигура в красной мантии. – Назад! Немедленно, сыны плебеевы…

Морги, не отрываясь, смотрели на Сергея – черными жалами царапали глаза множество наставленных стволов. Он вздохнул и осторожно оглянулся вокруг – да, примечательное место… Широкий балкон, опоясывающий зал по периметру, – поддерживали изящные колонны, у воды – полоса зелени и цветов, в воздухе – какой-то непонятный запах… Он скосил взгляд на бассейн в центре. Странная вода, совсем не колышется, внутри – что-то, напоминающее сгустки слизи в киселе… Так, это не вода. Эмбрионы тварей?

– Но госпожа… – неуверенно произнес кто-то из толпы. – Это же «крот», вооруженный…

– Мне повторить? – очень спокойно спросила женщина в мантии и обернулась к Сергею – черные глаза сузились, рассматривая его. Ему показалось, даже с каким-то удовольствием… – Он сам сюда пришел. Я очень рада…

Солдаты одновременно подались назад, створки двойной двери захлопнулись практически одновременно. Сергей вздрогнул и оглянулся.

– Подойди ближе, «крот», – он обернулся, женщина перехватила его взгляд. – Ближе ко мне.

Он сделал шаг. Морги вокруг властительницы не двигались, однако пустые безразличные глаза как будто прилипли к нему.

– Лара! – крикнула она куда-то через плечо. – Подойди сюда. Это как раз тот случай, для тебя…

Морги опять раздвинулись – сзади приблизилась еще одна фигура в мантии, пониже – девушка, почти девчушка. На него с удивлением уставился пронзительно-голубой взгляд…

– Ты только посмотри на него, Аллария, – старшая усмехнулась. – Конечно, не из лучших, но это только на первый взор… Он пришел сюда сам. Ты только представь – сам! Своей, свободной волей. Прямо сюда! Это же чистый экземпляр…

Голубые глаза недоверчиво посмотрели на нее, потом опять вернулись к Сергею. Что-то отдалось в памяти, что-то очень далекое…

– Посмотри на меня, «крот», – тихо произнесла старшая, он повернулся – та усмехнулась. – Смотри мне в глаза. И подойди ближе.

Черные глаза надвинулись, постепенно заполняя собой видимое пространство – сощуренные, властные, холодные, со снежным мерцанием в темных зрачках. Снег, лед и тени, тени – от полярного безжизненного солнца, которые контрастом подчеркивают белизну заснеженной пустыни и вздыбившиеся торосы, пустыни – где пронизывающий ветер только иногда поднимает облачка мелкой пороши, и до ушей почему-то не доносится даже противный хруст под ногами. Пустыни, где нет разума и мысли, где есть только глубокое безразличие и боль. Боль – от отсутствия памяти, воли и права выбора…

Сергей сделал два шага, чувствуя, как в его голову забирается это что-то холодное, это что-то такое, которое всегда привыкло оставаться там и жить. Очень долго жить. Холодное. Но это что-то холодное не знало, что он когда-то устоял даже перед Асмодеем…

Он резко вздернул руку и упер карабин прямо в лоб черноглазой властительнице:

– Спокойно, – и тут же гаркнул шевельнувшимся моргам: – стоять!!! Или я…

Но ему не надо было кричать. Или наоборот – надо. Потому что морги почему-то разом дернулись назад, клацнув затворами своих длинных винтовок. Девчушка рядом с любопытством оглянулась…

– Эй-эй… – Сергей отнял карабин от черноглазой и сделал к ним шаг. Им что, наплевать на нее? – Даже и не думайте, твари, достану…

И ему не надо было делать этот шаг. Или наоборот – надо. Потому что морги разом бросились назад – все вместе, одновременно, наполнив зал дружным топаньем и шелестом, и почти мгновенно исчезнув из поля зрения. Кто – за колоннами, кто – за растениями, кто – в боковых коридорах…

Сергей ошарашено смотрел им вслед. Не понял… Ничего не понял! Это что, такая тактика? Чтобы потом легче и более прицельно его достать? Он обернулся к черноглазой:

– Слушайте, вы, кто бы вы ни были – я выстрелю…

Но натолкнулся на еще большее удивление. И даже не удивление – на потрясение, почти панику. Два черных глаза просто метали – непонимание и глубокую растерянность…

– Да кто ты такой… – она пыталась взять себя в руки. – Ты кто такой, откуда взялся!!?

Так. Сергей опять оглянулся вокруг – более нахмуренно и оценивающе. Похоже – для нее это такая же неожиданность, как и для него. Что ее больше удивило – что он не подчинился ей, или, может, морги обычно ведут не так?

– Слушайте, вы, – он опять наставил свой карабин. – Только одно. Где здесь спуск вниз, к трубам подземных коммуникаций? Я имею ввиду – которые под землей…

– Ты кто такой? – ее голос дрогнул. – Почему ты не…

– Хватит! – он сделал к ней шаг. Он чувствовал – обстановка вокруг изменилась, обстановка теперь была такая, что позволяла взять ситуацию под контроль. Или попробовать взять. Как же быстро иногда меняется обстановка… – Я из Шеола, ясно? Все, конец вопросам. Теперь отвечаете вы. Где спуск вниз, к трубам?

– Из Шеола!!?

– Я задал вопрос, – процедил он сквозь зубы, не забыв углом глаза не выпустить из виду вторую помощницу. В голове опять отдалось – голубоглазая, какая-то… – Предупреждаю, я выстрелю, мне плевать…

– Да стреляй, ты! – все спокойствие и равнодушие старшей сняло как рукой – ее била самая настоящая истерика. – Стреляй!!! Трижды стреляй! Давай, нажимай курок – мне без разницы! Давай!!! Я тебе ничего не скажу – тебе никто ничего не скажет!

– Здесь есть труба вниз, – совершенно неожиданно сказала вторая девушка. Спокойно так сказала… – В подвале.

– Не сметь!!! – опять выкатила глаза старшая, но тут же замолкла и жадно захватала раскрытым ртом воздух – Сергей с великим удовольствием ткнул ей стволом в живот. С гораздо большим удовольствием, чем лейтенантов и простых солдат.

Девушка как-то странно, и даже с интересом наблюдала за ним.

– Очень хорошо, – он повел стволом. – Покажи где.

Она повернулась и быстро полетела вперед, между колонн. Сергей оглянулся на черноглазую – та, согнувшись, держалась руками за живот, и кинулся следом. Девушка мелькнула у поворота в боковой коридор…

С дальней стороны зала раздался одиночный выстрел – взвизгнул рикошет от колонны и вдребезги разлетелся подвешенный горшок с цветами. Ой-ей, не расслабляться – он пригнул голову и перешел на бег. Справа за кустами мелькнула еще чья-то тень, где-то вдалеке зазвенело разбитое стекло. Елки, почему никто не любит успокаиваться и сидеть тихо?

В конце коридорчика хлопнула дверь – вниз по ступенькам застучали звонкие каблучки. Ничего себе, вот это скорость… Он пролетел два пролета, но догонять было и не обязательно – девушка ждала его внизу, у раскрытой двери в подвал.

– Приготовьтесь, там урги, – она дернулась внутрь. – Здоровые…

– Подожди, – Сергей придержал ее за плечо. – Где и сколько?

– В конце, там опять будет лестница… – голубые глаза глянули через плечо, потом опять на него. – Обычно – двое. Они мне не подчиняются… Здесь никто мне не подчиняется. За ними – и есть эта труба, вниз…

Сергей вздохнул, не отпуская руку с плеча и вглядываясь в эти глаза. Где же он их видел? Почему они показались такими знакомыми? Причем знакомыми – из числа друзей, его друзей. Как будто он видел уже этот взгляд, хороший такой взгляд, – не раз видел… Так, ладно, откуда здесь взяться знакомым – ему все уже просто кажется.

– Все, девочка, конец, – он убрал руку с ее плеча. – Дальше я сам. Спасибо за помощь. Бывай…

Он протиснулся мимо и двинулся по коридору – эхо шагов гулко отдалось под сводами. Она молча смотрела ему вслед. В конце он остановился и еще раз проверил карабин и фонарик, потом оглянулся – она продолжала смотреть, раскрыл дверь и шагнул внутрь.

Через один пролет осторожно нагнулся и глянул из-за поворота – так, что там? Широкое пространство, что-то вроде предбанника, с большой дверью в центре. Морги настороженно смотрели на лестницу – они явно слышали шум и шаги. Вот же, елки. И что теперь? Вестерн, кто быстрей?

Он выпрямился, спрятал руку с карабином за спину, стволом вниз, и открыто двинулся по лестнице. Сразу щелкнули затворы, загоняя патрон в патронник, и на него уставились два черных ствола.

– Привет, – он остановился на последней ступеньке и приготовился. – Я по приказу главной властительницы, – «ну должна же здесь быть главная властительница…» – Наверху – нападение «кротов». Масштабное, по всем направлениям. Непредвиденная ситуация, – он медленно потянул из-за спины руку и сделал последний шаг вниз, маленький такой шаг, совсем малюсенький. Но обе головы резко пригнулись и в воздухе набатом щелкнули оба взводимых курка – Сергей резко замер, закончив совсем неуверенно: – вам приказано усилить внимание…

Идиотская ситуация. В комнате повисла пауза… Оба нечеловека тоже замерли, по обе стороны двери – два ствола мелко подрагивали, подсказывая о крайней степени напряжения. Деваться им некуда: сзади стена, спереди – лестница и Сергей… Вот холера. Он же не успеет даже пошевелиться, не то что вытащить руку и вскинуть карабин…

Секунды текли за секундами, напряжение в комнате нарастало, ситуация становилась все более неправдоподобной. Единственное, что оставалось – уйти обратно наверх, уйти назад. Но он же не может уйти назад! Не может… Сзади уже наверняка опомнились враги. Опомнились, и даже скоро придут сюда, и сделают его слегка похожим на решето…

Секунды продолжали уходить, одна за другой, одна за другой. Вместе со всеми шансами и возможностями. Он почувствовал, как затекла за спиной рука, как сбежала по спине капелька пота. Как набухшее напряжение УЖЕ готово заставить шевельнуться черным пальцам и выплюнуть из стволов молниеносные огненные сгустки. Что у них за винтовки, когда после затвора взводятся еще и курок? Вот же влип…

– Ну ладно, все уже, я вам донес, – Сергей вздохнул и сделал один шаг наверх, небольшой и неуверенный. – Вы, наверное, все поняли…

Потому что это была уже граница. Предел. Верхняя кромка терпения, он это чувствовал. Еще секунда-другая, и черные пальцы дрогнут. Тогда можно остаться здесь навсегда. Лежать…

Морги даже не пошевелились. Напряжение продолжало давить – они были очень непростые, эти морги. Он опять вздохнул, и начал медленно поворачиваться спиной, стараясь не показывать руку…

Когда вдруг под ногами ощутимо вздрогнул пол, качнув подвешенную под потолком лампу – по стенам забегали черные тени. Сергей остановился, сжав зубы – он понял сразу. Настало время «Ч», внизу рванула его взрывчатка, разбивая шлюз… И, даже сквозь толстые стены, спустя пару секунд – долетел стук заработавших крупнокалиберных пулеметов…

Оба морга недоуменно переглянулись и посмотрели на пол, стволы винтовок тоже непроизвольно приспустились вниз… Он не мог упустить такой шанс. И, не раздумывая, резко оттолкнулся от ступеньки и взвился в воздух…

Первый выстрел он сделал еще практически в полете, потом с пола – второй, потом, перевернувшись, – третий, четвертый и пятый. Потом начал лихорадочно перезаряжать другой магазин…

Первый верзила так и не ответил, оставшись лежать неподвижной грудой у стены. Зато другой палил… Палил и палил, в одно место – его рука еще конвульсивно дергалась в агонии, когда разум уже перестал работать. Пока не кончился этот магазин, этой странной такой, винтовки. Но пальцы все равно продолжали сжиматься…

Сергей с трудом перевел дух, потом поднялся с пола и отряхнулся, скорее – по привычке, одновременно поглядывая на лежащие тела. Затем перевел взгляд на стену и опять вздохнул – стук пулеметов доносился достаточно отчетливо. Вот и конец. Конец такой лелеемой, с кучей великих надежд, хотя и совсем не продуманной – операции. Сколько же будет жертв… Эх… Ладно. Наверное, когда-нибудь вы повторите это вновь. Более надежно…

Он снова вздохнул и рывком открыл дверь. И остановился, замерев на пороге и не веря глазам – сердце дрогнуло, и заработало как этот пулемет за стеной. Боже, неужели… Потом кинулся вперед, бегом, почти не касаясь пола – пока не оперся об ограждение и не заглянул внутрь… Мрак-шахты. Самой настоящей мрак-шахты – живой, работающей, родной, дружелюбной, мрак-шахты! Внизу клубилась осязаемая чернота. Теплая такая, приятная чернота… Вот тебе и труба, ведущая вниз, под землю! Я же мог и догадаться… Это даже бросается в глаза – здесь не охраняют, да еще сами морги, – выходы подземных коммуникаций! Слава тебе, Боже, за все…

Он обернулся и посмотрел назад. Простите меня – я сделал все, что мог. Я выполнил то, что обещал. Не моя вина, что не получилось… Сейчас сюда ворвутся. Я не Рэмбо, мне не вырваться – нельзя так долго испытывать удачу. Но я вернусь. Я обязательно вернусь. Потому что теперь знаю – где начинается корень зла. Он вскочил на парапет…

– Подождите! Пожалуйста, очень вас прошу…

Он недоуменно оглянулся – от двери на него умоляюще смотрели голубые глаза давешней девчушки-властительницы. Такие странные, почему-то, глаза…

– Я тоже из Шеола! – она уже была рядом, и даже опустилась на одно колено – как-то по-дворянски, по благородному… Голубые глаза молили: – я знаю, я вижу: вы не такой, как все, вы не такой – как другие… – он даже сморщился, подобное всегда казались ему сильно преувеличенным. – Вы добрый. Вы не откажете…

– Что ты, девочка. Ты думаешь, о чем говоришь? Там же Рох…

– Вы ведь сказали, что из Шеола, – она ухватилась за его ногу. – И я видела это, впервые в жизни – вас испугались урги! Пожалуйста, не дайте мне погибнуть, – ее глаза увлажнились, голос сорвался. – Спасите мою душу…

Сергей улыбнулся. Конечно, девочка, конечно. Кто может отказать этому, именно – таким словам? Значит и здесь, даже среди власть имущих – еще остались люди… Да и твой взгляд – почему-то среди моих друзей.

– Прыгай сюда и становись рядом, – он протянул руку. – Скажешь только одно слово: Наодок. На-о-док, запомнила? Тогда, вперед.

Глава 8

Из-за поворота дороги показалась карета, окруженная конным сопровождением. Глуск вздохнул и в который раз промокнул платком почему-то всегда потеющий лоб. Потом еще, пока рядом не захрапели осаживаемые лошади, и не распахнулась дверца кареты…

– У меня не так много времени, старик, – маркиз Ар-Роз спрыгнул с подножки. – Чтобы устраивать всю эту конспирацию.

– Поймите, – Глуск двинулся навстречу. – Это же и в ваших интересах тоже… Совсем необязательно, чтобы все вокруг знали, что я работаю на вас.

– Хорошо, хорошо, я уже слышал. Рассказывай, как с мечом, получилось? «Региматус» был наложен по всем правилам.

– Все как нельзя наилучше! – морщины старика просто искрились радостью и желанием помочь. – Правда, в последний момент чуть все не испортила девчонка…

– Девчонка?

– Да, Рада, ее дочь… Она крайне чувствительна ко всему, что касается магии и Роха.

– Давай покороче, без деталей, – маркиз обернулся, с беспокойством оглядывая низкорослый лесок вокруг. Его стража распределилась вокруг равномерным кольцом. – Что сказал король Ангурд?

– О! Он очень обрадовался! – старик даже воздел руки вверх. – Мне кажется, теперь вам будет гораздо легче договориться.

– Обрадовался?

– Конечно, это же естественно! – Глуск изобразил удивление. – Какому королю хочется, чтобы принцесса, его дочь – находилась в депрессии, все вспоминая какого-то безродного солдата-наемника? У нее же может быть великолепное будущее!

– Она еще даже не представляет – какое, – усмехнулся маркиз, думая о чем-то своем. – Но представит. Причем – скоро. Так, хорошо, – он встрепенулся. – Что ты хочешь, старик? Деньги?

– Знаете, – Глуск замялся. – Деньги, это, конечно, замечательно, но…

– Короче.

– Мне нужна протекция… Ваша протекция и поручительство. В Адварию. К магистру.

– Зачем?

– Ну… – он опять замялся. – Понимаете…

– Ты, конечно, старательный человек, – маркиз взял его за плечо и прищурился, вглядываясь в глаза. – Но не слишком ли много берешь на себя, а? Не слишком ли глубоко лезешь? Ты кто таков, а, Глуск? Ростовщик! Сын ростовщика и внук ростовщика. Скажи, зачем ростовщику политика?

– Потому что я вижу будущее, – старик попробовал улыбнуться – улыбка получилась заискивающей. – Будущее всего Шеола, господин маркиз. И в этом будущем я хочу, чтобы мои дети не были детьми ростовщика.

– Ага, вот в чем дело, – маркиз не выдержал и расхохотался, высоко задрав подбородок – Глуск тоже рассмеялся – в такт. Так, по-стариковски дребезжащее, и как-то фальшиво… Маркиз резко прекратил смеяться и, рывком притянув старика к себе, задышал прямо в лицо: – Тогда надо доказать, что ты очень нужный человек, старик. Не только старательный, но еще и очень-очень умный…

– Я же и так доказываю, я все делаю… – тот оттягивал свое лицо как можно дальше. – Я же уже столько сделал… Разве мало, вы что-то хотите еще?

– Совсем чуть-чуть, – маркиз отпустил его и оглянулся вокруг – стража смотрела по сторонам. – Я хочу, – продолжил он совершенно спокойно. – Чтобы ты отправился обратно, к королю Ангурду, – Глуск отшатнулся и побледнел, маркиз усмехнулся. – И если все так, как ты говоришь… Так, не понял, это еще что за явление?

Глуск обернулся – сзади из-за деревьев на дороге показалась повозка. Старая, расхлябанная, дребезжащая, закрытая грязным тентом с резко выступающими ребрами опор, и с двумя безрадостными понурыми клячами впереди. Возница разинул рот на карету со стражей и, сдвинув на затылок широкую шляпу, резко натянул поводья…

– Ароса, – маркиз махнул плечистому лейтенанту. – Проверь.

Двое стражников тронули лошадей и медленно приблизились к повозке – возница с удивлением смотрел то на них, то на карету. Один из охранников заехал назад и, откинув покрывало, заглянул внутрь…

– Так вот, – маркиз опять повернулся к Глуску. – Если все так, как ты говоришь…

Глуск вздрогнул всем телом – охранник за повозкой слетел с лошади и громко шлепнулся на дорогу. На секунду в воздухе повисла ошарашенная пауза. Потом зазвенели выхватываемые вокруг мечи и стража дружно рванула вперед – возница скатился с козел и спрятался за колесами. Слишком часто они оставались безнаказанными…

– Кретины! – маркиз побледнел. – Распределиться, взять под прицел…

Но было поздно. Изнутри рывком сорвали старый тент, и ряд пригнувшихся воинов в доспехах одновременно спустили арбалетную тетиву. В первые же мгновенья схватки половина тел в вызывающе красных плащах попадала с лошадей в пыль…

– Назад! – маркиз дернулся вперед. – Идиоты…

Остальные опомнились и начали распределяться вокруг, прячась за трупами лошадей и захватывая повозку в прицельный сектор…

– К карете – все, быстро! – за деревьями треснула ветка – маркиз возбужденно оглянулся. – Уходим отсюда!

Из-за леса донесся множественный перестук копыт. Глуск присел на корточки и обхватил голову руками, затравленно наблюдая, как прицельный арбалетный болт из-за деревьев сшиб маркиза с ног и заставил перевернуться тело в пыли… Он закрыл глаза. Вокруг слышались только яростные вздохи, пение тетивы и нарастающий перестук подков… Потом все стихло.

– Здравствуй, Ар-Роз. Давненько мы не виделись…

Глуск открыл глаза. Все было кончено. Место схватки окружено плотным кольцом воинов на конях, люди маркиза валялись на земле в неестественных позах, вместе с несколькими трупами лошадей. Трое стояли на коленях, с заложенными за голову руками. Он осторожно поднял глаза на всадников. Спокойные лица, добротные доспехи и оружие, умелый опытный взгляд… Вот же черт. Наемники. Что же он им сделал?..

– Ты всегда водился с идиотами, Ар-Роз, – один из них наклонился с коня над маркизом, сощурив насмешливый взгляд. Наверное, старший. – И сейчас не изменился. Нет ничего проще, чем проследить за выжившим из ума стариком…

– Увен? – тот удивленно приподнялся на локте и закашлялся. – Увен Тр-р…

– Можешь называть меня Сватом. Я привык…

– Тебе-то что я сделал? – маркиз сморщился – в плече торчал арбалетный болт. – Ты-то из-за чего…

– Когда труп воняет, – наемник выпрямился в седле. – То мешает всем. А вообще-то, – он нахмурился – из глаз исчезла насмешка. – Тебе большой привет от Готеборга. И еще – от моих друзей. Серого Анта и принцессы Энии.

– Серого Анта, – тот скривился. – Твой Ант давно мертв. И даже уже перестал вонять…

– Может быть – да. А может и нет. Если даже ты, кровью связанный с Рохом, не смог показать его тело.

– Да просто плевал я на его тело… – маркиз снова закашлялся. – Уже два года прошло…

– Пускай так, – наемник медленно и тщательно взвел тетиву арбалета. – Но первый раз он тоже пришел нежданно.

Маркиз опять скривился и сплюнул в сторону, потом подтянулся и оперся о колесо своей кареты. Затем зло усмехнулся:

– И принцессу тоже – уже можешь не считать своим другом.

– Сомневаюсь, – Сват попробовал пальцем силу натяжки – тетива тонко зазвенела в ответ. – Но ты уже не сможешь это проверить.

– Ты что же, посмеешь убить меня? Вот так просто? Ты даже не представляешь…

– Ты знаешь, – наемник задумчиво сузил глаза. – Я бы оставил тебя для Анта. Но… – он грустно вздохнул, и направил арбалет вниз, – боюсь, что Ант не захочет этого делать. Он слишком добрый.

– Подожди, мы ведь можем…

Сухо щелкнул механизм спуска, тонко пропела тетива – голова маркиза резко дернулась назад и застыла… Вместе с остекленевшим взглядом, уставившимся куда-то в небо. Совсем не туда, куда отлетала его душа…

* * * * * *

Сергей тряхнул головой, огляделся по сторонам и поднялся на ноги. Потом нагнулся и подобрал свой карабин.

– Ничего себе… – девушка рядом на полу терла глаза. – Вот это пролет! Никогда не представляла себя в роли арбалетной стрелы… – она оглянулась вокруг. – Не могу поверить – я дома… А где мы сейчас? Где он находится, ваш Наодок?

– Возле Шаридана, Ассанское королевство, – он подергал затвором – карабин был в порядке. – Как ты, нормально?

– Очень хорошо! – она тоже поднялась на ноги, но пошатнулась и схватилась за стенку. – Давно так себя не чувствовала…

– Я вижу, что нормально, – он усмехнулся. – Посиди еще, приди в себя.

– Да нет, что вы, все в порядке…

Сергей задрал голову и посмотрел наверх – верх, как и положено, утопал в темноте. Да, дела…

Вот это и случилось. Вот это и произошло. То, к чему он стремился, то – о чем мечтал… Ждал, надеялся и верил. Молил Бога и видел сны…

Представлял себе всю радость и ликование. Нетерпеливое ожидание и душевный трепет…

Немножко не так видел он это. Свое возвращение. Немножко не так… Без горечи. Без горечи – от проваленной операции и погибших людей. Многих погибших людей…

Без горечи – от осознания того, что Рох победил. В огромнейшей стране, где люди не хотят знать других людей. И сделали свою жизнь невыносимо пустой…

Без горечи – от понимания того, что во всем виноваты сами люди. И нечего постоянно кивать на Ад…

Без горечи – от того, что со всем этим не справиться. Не победить, не изменить и не повернуть время вспять. От того – что Рох слишком силен. Глубоко погрузил свои корни и утопил мир во мрак…

Без горечи – от того, что неизвестно – что делать теперь. Что впереди нет будущего, и совсем потух огонек надежды…

«Прекратить паниковать! – одернул сам себя. – Немедленно. Надо иметь веру…» Елки, как я устал. Он закинул карабин за плечо и обернулся к девушке:

– Пойдем? Если все, как прежде, то должно быть недалеко…

Она кивнула головой. Через минуту они были наверху и он, облокотившись о стропила полуразвалившегося домика, с вздохом рассматривал клубы белесой мглы. Виски знакомо придавило ощущение гнета…

– Пока спокойно. Готова?

Они двинулись вперед – неторопливо и осторожно. Девушка почти прижалась к нему, дрожа всем телом и с трудом сдерживая панику. Сергей с беспокойством прикрывал глаза – она очень боялась, и твари могли почувствовать. Что же ты, девочка, не привыкла к ним в империи?

Они и почувствовали. Через полсотни шагов беспокойно задвигались огоньки, в сознании Сергея, и неожиданно справа резко вспыхнуло и разбухло большое багровое пятно…

– Бегом! Что есть мочи!

Девчонка сразу рванула вперед, запетляв между деревьями как кролик – ее незачем было подгонять. Сергей кинулся следом. Пятно дернулось наперерез…

– Левее!

Она послушно метнулась влево, чуть споткнувшись о выступающий корень… Когда вдруг внезапно, ударив по напряженным нервам – клубящуюся муть разорвал дикий человеческий крик. Потом снова… Пятно замерло на месте. Сергей, пролетев с десяток шагов, начал останавливаться. Девчонка обернулась, тут же споткнулась и полетела на землю – но сразу вскочила, продолжая оглядываться по сторонам затравленными глазами…

– Давай вперед, не останавливайся. Уже конец. За теми деревьями. Я тебя догоню.

– Подождите, – она тяжело дышала, неровно вздымалась и опускалась грудь. – Куда вы? Мы же только что…

– Вперед, говорю, живей, – Сергей сделал два шага и подтолкнул ее. – Не рассуждать, – он обернулся назад и щелкнул затвором. – Я скоро.

Она двинулась к деревьям, заплакав от страха и бессилия – продолжая оглядываться и размазывать по щекам горькие слезы. Сергей вздохнул и быстро пошел обратно – туда, где волновалось, переливаясь багровым, большое яркое пятно. Ладно, холера, давай поговорим…

Он сделал несколько глубоких вдохов, выравнивая дыхание, пригнулся и перешел на мягкий стелющийся ход. Впереди из тумана выступили несколько стволов, довольно редких для Роха деревьев, похожих на эвкалипты – подпирающие вершинами небо. Он утроил осторожность. Тишина. Странная тишина вокруг, почему-то. Между деревьями проявились длинные поперечные нити…

Стоп! Паутина! Вот же пакость… Сергей пригнулся еще ниже, чувствуя, как стук сердца начинает отдаваться в виски. Меньше всего сейчас хотелось бы встречаться с паутинными ахаманидами. Где же ты – тот, который кричал, живой ли? Ага, кажется вижу…

Человек лежал возле ствола дерева, лицом вниз, широко раскинув безжизненные руки – ноги запутались в паутине. Рядом блестел отлетевший в сторону меч. Так…

Он оглянулся вокруг и осторожно переступил через липкую нить, потом нагнулся – пролезая под другой. Надо постараться как можно дольше не тревожить тварь… Потом опустился на колени рядом с человеком и аккуратно приподнял голову – через сжатые зубы донесся еле различимый стон. Живой. Не монах. Как же тебя угораздило, бедняга, зачем сунулся в Рох? Он положил голову обратно на землю и, обернувшись, поднял меч. Так, где же эта адова тварь? Он закрыл глаза и сосредоточился…

И, резко вздрогнув всем телом, – упал на спину, успев вскинуть вверх ствол – сверху мягко опускалась огромная тень. Тишину разорвал грохот – воздух вздрогнул вместе с деревьями вокруг, потом опять и опять – пять очумелых выстрелов чуть ли не слились воедино, оглушив не только уши, но и враз сорванные с предохранителей нервы. Потом кувыркнулся в сторону и начал лихорадочно перезаряжать карабин…

Паук шлепнулся рядом, накрыв безжизненное тело и задев хвостом ноги Сергея. И успел разогнуться, и даже развернуться – овальные круги фасеточных глаз наткнулись на вытянутый вперед ствол. Следующие пять выстрелов заставили тварь отпрянуть назад и, наконец-то, завалиться на бок…

Сергей некоторое время стоял, продолжая сжимать в вытянутой руке оружие, и с трудом выравнивая дыхание – сердце барабанило так, что ломило затылок. Потом опустил ствол вниз и глубоко вздохнул. Машинально хлопнул рукой по карманам, скорее по привычке – снаряженных магазинов все равно не было. И, конечно – не время заряжать сами магазины. Затем повернулся к лежащему человеку…

Бедолага продолжал лежать на прежнем месте, лицом вниз, только закрыв уши руками и нервно тряся ногой в паутине. Ага, пришел в себя…

Сергей закинул карабин за плечо и опять поднял меч, потом подошел и опустился на корточки:

– Живой?

Человек вздрогнул и поднял белое лицо – губы мелко дрожали, в глазах застыло безумие. Молодой еще, лет двадцать, совсем парнишка… Он мягко похлопал по плечу:

– Давай, дорогой, соберись. Нет времени, надо удирать. Если хочешь домой…

При слове «домой» в глазах парня появилось какое-то осмысление. Сергей усмехнулся, выпрямился и подошел к пауку. Несколькими резкими взмахами отделил пару суставов и обернул плащом. Затянул сверток ремнем и пристроил на спину под карабин. Потом немного постоял с прикрытыми глазами, сосредотачиваясь… Елки, надо торопиться. Он обернулся к спасенному:

– Готов?

Тот дергал ногой, пытаясь выпутаться из липкой паутины – его еще здорово трясло. Сергей сделал шаг и перерубил упругие нити, затем помог подняться на ноги – беднягу просто шатало от слабости. Тот поднял к лицу заляпанные руки:

– Это, кажется, ваша кровь…

Сразу заныла внизу деревенеющая нога. Сергей опустил лицо вниз – одна штанина разодрана, открывая красную израненную кожу. Вот же напасть, когда он успел… И вдруг – резко побледнел. Потом медленно повернулся к пауку…

Тварь лежала на месте, завалившись на бок. Здоровая, с хороший автомобиль. Уперев в землю головогрудь и подогнув объемистое брюшко. С тоненьким, но жестким парализующим шипом на конце…

Он упал сверху и хвостом задел ноги. Я же потерял время…

– Вперед, – Сергей обернулся. – Как можно быстрей!

Он рванул вперед – ослабевший молодой старался не отставать. Ноги начинали деревенеть – уже явственно. Только бы успеть выбраться – парализатор ахаманидов временный, только чтобы нейтрализовать и опутать жертву. Только бы успеть…

Ноги уже плохо слушались – он спотыкался и падал, кое-как поднимался и снова бросался вперед… Спасенный некоторое время тяжело дышал рядом, потом он перестал слышать и его. Потом перестал ощущать руки, и ему стало совсем трудно подниматься. Потом почти перестал видеть – перед глазами плыли большие черные круги. Потом он упал, и уже не смог подняться. И остался лежать, уставившись стеклянным взглядом в землю. Но ему казалось, что он бежит, поднимается, и снова бежит, поднимается, и опять бежит… А потом уже летит. В далекую неизвестность. На мягких-мягких руках…

Но какой-то всегда бодрствующий краешек его сознания отметил – без анализа и выводов, – что его дергают, и пытаются тянуть. Тяжело пыхтят и тянут, изо всех сил тянут – ослабевшими и дрожащими руками. И головой – заходящейся в страхе от окружающего белесого ужаса…

А потом он уловил голос – далекий-далекий, еле слышный знакомый голос. Женский голос. Такой же – паникующий в истерике от страха и ужаса. Но его подхватили, подхватили уже четверо рук, и потянули – гораздо быстрей. Хоть и клубилась вокруг бело-мрачная муть…

– …Многие-многие роды, – доносился знакомый негромкий говор. – Иногда властительнице Глобстер удавалось уловить поветрие воли хозяев, иногда – нет. И тогда останавливались Рашуды и Санроны, кланялись Гвилаи, падали ниц Артеки… Проходило время, обычно – недолгое время, и Глобстер понимала – что хотят от нас те, в чьих руках весы времен и судьбы народов. И все реже и реже улавливался слабенький шепот далекой совести…

Сергей пришел в себя и открыл глаза – кое-где на светлом небе еще перемигивались звезды. Утро…

– …Но великий всесильный Магром не знает слова совести. Знание правил и закона затмевает и подавляет всплески души. Кто принимает закон – тот отказывается от остального…

Он приподнял голову и огляделся – покатый склон невысокого холма, на нем спиной к нему тихо разговаривают его новые знакомые. Спасенный парень и девушка из империи. Ниже смутно проглядываются остатки небольшого кострища. Они что, совсем не спали? Хотя, конечно – как тут заснешь после всего этого…

Он вытянул руки и потянулся, звучно хрустнув пальцами – оба сразу обернулись:

– Пришли в себя? – она поднялась, парень вслед за ней. – Слава Богу!

Сергей встал с травы и оглянулся назад – Рох темнел расплывчатой громадой, примерно в полукилометре от них. Молодцы, однако… Он повернул голову:

– Я так понял, что вы в порядке.

– Более-менее. А как вы? – она опустилась на корточки, осматривая его ногу.

Он нагнулся – поцарапанная кожа была тщательно перебинтована. У кого-то нашелся платок. Спасибо, конечно…

– Ерунда, не стоило беспокоиться.

– Вы из Империи, – начал парень. – Вы…

– Я из Шеола.

– Но вы там были…

– Именно был. Теперь я здесь, – отрезал Сергей – парень несколько сконфузился. Его явно распирало любопытство. – Ты местный? Знаешь кого поблизости?

– Нет, – он отвел глаза. – Я издалека.

– Ясно, – Сергей оглядел всех. – Ну, если все в порядке… Тогда пошли?

– Куда? – оба спросили почти одновременно.

– Если у кого-то нет лучших предложений… – он взглянул на парня, но тот промолчал. – То здесь недалеко живут мои знакомые. Очень близкие знакомые.

– Правда? – Лара повеселела. – Ах да, конечно, вы же, наверное, сами отсюда…

– Вот так просто? – удивился парень. – И не спросите: кто я и зачем…

– Расскажешь по дороге, – усмехнулся Сергей. – Если хочешь.

Тот отвернулся в сторону и ничего не ответил. Эх, молодежь, тоже мне – тайна. Большие стремления и большие амбиции, и, как естественное следствие – нехватка денег. И преувеличенная вера в собственную отвагу и боевые качества. Однако, все-таки смелый ты парень. Если смог зайти в тумане так далеко.

Они двинулись вперед. Сергей завертел головой по сторонам – знакомые места. Приятно знакомые… Река Гурая, и мост через нее оказались на прежнем месте. На бревенчатом настиле не осталось даже царапин… Они спустились к воде и напились, потом тщательно умылись – журчащая вода освежила, унося вместе с грязью усталость, тревоги и беспокойство. Наверху поднималось утреннее солнышко… Воспоминания нахлынули потоком – Сергей незаметно вздохнул. Лес, неподвижная девушка на хвое и шишках… «…Меня постоянно спасают в последнее время… Как будто я знаю вас очень давно… Я его ищу, своего мужа, как ищут свою мечту… Вы не оставите меня?» Эния. Доверчивая синева такиз близких глаз, холодная река, дрожащие плечи, блики костра, разгоняющие ночную темень… Как ты сейчас, девочка моя, помнишь ли еще? Или уже все? Конец и забвение? Прошло время. Может, и унеся с собой надежду и мечты, как прошлогодние осенние листья… Мы ведь так мало знали друг-друга, так мало, совсем чуть-чуть…

– Осторожно!

Сергей вскинул голову и глянул по сторонам. Потом сообразил – впереди. Парень предупредил, потому что какой-то странный шум впереди. Там их дорога вливалась в широкий тракт, убегающий из Шаридана на Загору. Они медленно приблизились. И удивленно замерли в тени деревьев…

По дороге двигался обоз. Огромный обоз. Бесконечная вереница груженных повозок, крытых драпом и пылью – параллельно двигались пешие, и конные воины. Стук, скрип, фырканье лошадей, топот копыт, отрывистые слова команд, пыльный кашель, тихая ругань и глухой говор – сплошной гомон нескончаемого потока людей…

– Звездный час короля Ангурда, – тихо сказал рядом парень. – И, возможно, смертный – всего Шеола.

– Что? – обернулся к нему Сергей. – Что это? Ты знаешь?

– Король стягивает в Брахма-Гут пограничные бригады. Устали, после длительного марша…

– Зачем?

Парень коротко взглянул и ничего не ответил. Секрет. Сергей вздохнул – ему этот секрет был ясен, как божий день. А он, оказывается, совсем не так прост, этот парень… Он опять повернулся:

– Тебя как звать-то?

– Аника…

– Ты, часом, не из Нагорта, Аника?

Тот удивленно глянул, но сразу отвернулся и сжал зубы. Тоже мне, хранитель секретов…

– Послушай-ка, друг, – Сергей доверительно положил руку на его плечо. – Мне без разницы, откуда ты пришел, и какие поручения выполняешь. Как и то, почему оказался в Рохе… – он приблизил глаза ближе и нахмурился. – Король Ангурд решился на удар по Роху? Митрой А-Шаха? Когда?

Тот резко отвернулся в сторону и опять сжал зубы. Сергей молча ждал. Парень продолжал мрачно смотреть на дорогу…

– В последний день лета, – наконец решился он, опять коротко взглянув на Сергея. – Как раз на праздник.

– Ясно, – Сергей повернулся обратно. – Лучше не строй из себя шпиона, Аника. Тебе не очень идет.

Сумасшедшая страна. Почему никто не хочет прислушаться к голосам людей, других людей? К голосам мудрецов? К здравому смыслу, в конце концов…

Парень замолчал. Обиделся, наверное. Тоже шпион…

– И что все сие значит? – спросила с другой стороны Лара. – Кто-нибудь хочет помочь бедной девушке, много лет не видевшей родной крыши? Зачем бригады, какие удары?

Сергей вместе с парнем только одновременно вздохнули.

Кавалькада повозок и воинов двигалась по дороге еще полчаса. Потом прошел заградительный отряд, и пыль на дороге начала успокаиваться. Они еще подождали, пока не затихли вдали последние стуки и скрипы, потом перешли дорогу и углубились в лес. Потом поднялись по склону, такого – до боли памятного, уступа наверх и опять углубились в лес…

Сергей поневоле задумался. Значит, король Ангурд решился на эксперимент с митрой. Да, дела… Что же из этого выйдет? Шут его знает, что выйдет. Ничего хорошего и много плохого. «А хотя, почему шут? – мрачно сказал он самому себе. – Известно что. Можно и догадаться – тут не надо иметь семи пядей во лбу. Просто начнется наступление Роха…» Вот так просто. Двинется стена тумана… Он закрыл глаза, представляя, как грязновато-белая муть поглощает сначала приграничные деревни, как бегут, спотыкаются, падают и кричат люди… «Не надо, – он открыл глаза. – Не надо… Я все равно не могу ничего сделать. Не надо заводить себя сейчас. И не надо – настолько не верить в Бога…»

Он оглянулся – парень с Ларой шли сзади, о чем-то увлеченно разговаривая между собой. Он усмехнулся – эх, молодость… Бедная девушка только сейчас увидела молодость. И симпатичного парня. Вот и играет, истосковавшееся по молодости, сердечко… Поскорее бы ей попасть домой. Она ведь из знати – в Рохе воспитывали детей, преимущественно, аристократических семейств…

– Слышите? Кто-то едет…

Сергей опять встрепенулся. «Но, старая, цыц, – донесся спереди недовольный старческий голос, сквозь скрип, щелканье бича и фырканье лошади. – Шевелись…» Деревья впереди расступились, и показалась наезженная колея небольшой дороги. Так, уже недалеко. По дороге удалялась груженная толстыми ветками крестьянская телега – спина возницы колыхалась в такт ухабам, и периодически взмахивала рукой с кнутом.

Аника заложил палец в рот и пронзительно свистнул – возница удивленно обернулся назад и натянул поводья. Они ускорили шаги.

– Нам в Наодок, – Сергей приветливо улыбнулся. – Подвезете?

Тот удивленно смерил ярко-красную мантию девушки и странную черную форму Сергея:

– Садитесь… – он отвернулся и щелкнул поводьями. – На горе подтолкнете.

Они запрыгнули на телегу и свесили ноги – ноги дружно закачались в такт ухабам и кочкам. Сергей положил на колени карабин и свернутый плащ, сунул руку в карман и начал снаряжать магазины, Аника любовно пристроил рядом свой меч.

– Вы к кому? – возница полуобернулся назад. – Я вас не видел раньше.

– Гостиный двор еще на месте? Я хорошо знал Роя Габа с дочерью.

– А-а-а, – старик понимающе кивнул головой. – На месте. Пока.

– Пока?

Старик цыкнул на лошадь и щелкнул поводьями, потом опять обернулся:

– Девочке совсем плохо. Может не протянуть долго… Старый Габ закладывает гостиницу.

– Что-о? – Сергей подскочил на телеге. – Милии плохо? – внутри захолонуло. – Как давно это началось?

– Да давненько уже, – возница вздохнул, глядя на дорогу. – Как только закончилось лекарство рохское… А потом и деньги. Всем очень жаль – такая хорошая девушка…

– Вы побыстрее не можете? – Сергей почувствовал, как внутри поднимается паника. – Очень вас прошу…

Парень с Ларой понимающе молчали. Старик удивленно оглянулся, потом посмотрел на старую лошадь, но все равно щелкнул кнутом…

Через полчаса они въехали в городок – колеса сразу застучали, сменив трамбованный грунт на мощеный булыжник. Впереди над деревьями выглянула знакомая высокая черепичная крыша.

– Спасибо, – Сергей спрыгнул с телеги и кинулся по улице. – Вы добрый человек…

Аника с девушкой спрыгнули вслед за ним. Старик вздохнул, задумчиво проводив их глазами: «Помоги вам Бог…» Знакомое крыльцо, три высветленных деревянных стола на открытой веранде – у двери на цепи огромная кованая Брахма. Ничего не изменилось. Он рванул дверь:

– Габ!

Тот же чистый зал, те же шлифованные столы, то же длинное окошко на кухню, та же лестница и резные перила… Нет, изменилось. Все то же, и все совсем не то. Тишина. Пустота и тишина вокруг. Здесь раньше никогда не было пусто и тихо…

– Габ! Милия!

Он прошел к окошку и заглянул внутрь – ровные стопки чистых тарелок и бокалов на полках, выдраенные чугунки, кастрюли и ухваты. И запах. Запах – не кухни… Здесь уже дано ничто не варилось и не готовилось. Сзади тихо открылась дверь – в зал молча зашли, и остановились у входа, Аника с Ларой.

– Габ…

Неожиданно распахнулась кухонная дверь, и в комнату выглянуло знакомое лицо – уставшие глаза хлебнувшей горя женщины ровно пробежались по прибывшим:

– Извините. Гостиница не работает.

Сергей дернулся навстречу:

– Гуляна! Гуляна, елки же ты палки…

Она резко повернулась к нему. Потом сделала шаг – бледнея и удивленно расширяя глаза, из которых сходу упорхнула усталость…

– Ант… – раскрытые глаза тут же предательски захлопали. – Серенький Антик, миленький ты наш… Сколько же мы про тебя вспоминали!

– Гуляна, радость моя, – Сергей расцеловал ее в мокрые щеки. – Гуляша, куда делся Габ? И как Милия?

Наверху скрипнула лестница – они оба вздрогнули и повернули головы… Милия, в широкой ночной рубашке, худенькая как тростинка, и белая, как эта самая рубашка – стояла наверху, обхватив руками перила, и смотрела вниз. Сильно так смотрела – в ее зрачках могла утонуть вся гостиница. Она открыла рот и что-то сказала, потом еще – силясь усилить голос, но так и не смогла, и горько заморгала… Она бы заплакала, сильно заплакала, но не получалось – ее организм уже практически не держал воды. Милия пошатнулась…

Сергей уронил карабин и плащ, взлетел наверх и подхватил падающую девушку – ее сухие губы продолжали что-то шептать.

– Не разговаривать, сестренка, хорошо? – он поднял ее на руки и прошел через коридор к приоткрытой комнате, ногой распахнул дверь пошире и опустил девушку на кровать. Она была удивительно легкой. – Держись, хорошая моя, не надо трудить себя понапрасну, тебе нужно хранить силы…

В ее глазах все-таки появились слезы. Сергей нагнулся ниже.

– Я знала, я всегда знала, что ты придешь… – донесся чуть слышный шепот. – Никто не верил, а я знала. Я с самого детства мечтала иметь старшего брата… Который всегда защитит. И выслушает… И Бог дал…

– Она часто тебя вспоминала, – сказала сзади Гуляна – она стояла в дверях. – Мы все верили, что ты не исчез насовсем, и еще навестишь нас…

– Держись, сестренка, – Сергей ласково провел ладонью по ее волосам. – Сейчас тебе станет лучше. Помощь уже пришла.

Он ободряюще улыбнулся и повернулся назад:

– А где Габ? И Эхарт?

– Габ в Шаридане, – сразу погрустнела Гуляна. – Заверяет у судьи закладную на дом. А Эхарт работает… Здесь, неподалеку. На что-то же надо жить. Наши в Ишемире тоже отдали все, что было. И продали скотину…

– Тяжело же вам пришлось, бедным, – тоже погрустнел Сергей, но сразу встрепенулся: – Ты умеешь готовить эмацею?

– Эмацею? – ее глаза сверкнули и заволновались. – У тебя есть… Ты что, опять, как и тогда… Приходишь, и сражаешь всех наповал?

– Я умею, – неожиданно сказала из коридора Лара. Оказывается, они поднялись наверх вслед за Гуляной. – Очень хорошо умею.

– Есть, – сказал Сергей и ласково посмотрел на Милию – из ее глаз продолжали течь самые настоящие слезы. И откуда только взялась вода? – Причем – наилучшей концентрации и качества. Паутинный ахаманид. Лара, приступай. Все что надо – найдешь на кухне.

Лара кивнула головой и исчезла из глаз – вниз по лестнице застучали торопливые каблучки. Аника посмотрел ей вслед, потом на Сергея:

– Я ей помогу?

Сергей кивнул головой – он тут же испарился следом.

– Гуляна, – он перевел глаза обратно. – Найди Эхарта. Я рад, что он уже не в страже барона. Пусть летит в Шаридан и найдет Габа. Продажа гостиницы отменяется. Потом помоги Ларе…

Гуляна кивнула головой и также исчезла из вида – лестница в третий раз прогрохотала торопливыми шагами.

– Что-то я раскомандовался, – почесал голову Сергей и виновато посмотрел на Милию – та открыто улыбалась. – И чего это все меня слушаются?

…Минут через пять в дом ворвался очумелый Эхарт и, истискав Сергея, умчался на соседской лошади в Шаридан. Милия впервые за долгое время крепко заснула, напоенная Ларой крепкой, предельно допустимой дозой чистого эликсира. Гуляна вовсю суетилась на кухне, готовя голодным гостям на скорую руку что-нибудь повкуснее. Аника и Лара, повыбирав себе комнаты – благо все комнаты все равно были свободны, готовились после еды последовать примеру Милиии. Бессонная ночь, стрессы и треволнения давали о себе знать, и их моргавшим глазам не давали закрыться только их же раздуваемые ноздри – подрагивающие в такт аппетитным запахам из кухни…

Сергей засунул руки в карманы и облокотился о раскрытую дверь – Гуляна суетилась у плиты:

– Как дела, Гуляна? Что нового слышно в вашем заморском, тридевятом королевстве?

– Что тут может быть нового? – женщина резко дернула сковородой – что-то перевернулось в воздухе и шлепнулось обратно, зашипев и сверкнув подрумяненным боком. – Да мы и мало прислушивались к новостям, в последнее время…

– Понятно, – он скосил глаза назад – Лара с Аникой о чем-то тихо болтали за столом, изредка бросая в их сторону умоляюще-погибающие взгляды. – Как поживает королевская семья?

– Да поняла я, поняла, о чем ты… – она поставила сковородку на плиту, нагнулась и открыла заслонку, и поправила кочергой дрова. – Насколько я знаю, ее высочество – в полном порядке. Систематически присутствует на приемах и смотрах в столице, периодически – на званных обедах и раутах. Иногда – на праздниках и торжествах…

– Что-то слышится какой-то сарказм…

– Да нет, все в порядке, – она распрямилась и заработала вилкой – все опять зашипело и зашкворчало. – Какое нам дело до королей, мы люди маленькие…

– А от Нивера не было вестей?

– От Нивера? – она положила вилку на стол и тревожно обернулась. – А какие новости должны быть от Нивера?

– Да нет, я так…

– Как так?

– Так спросил… – замялся Сергей. – Думал, может есть что…

– Антик, Серенький, – Гуляна пристально смотрела на него. – Ты же не умеешь врать. Ты слышал что-то о Нивере?

– Я видел его, – сказал наконец Сергей. – Два года назад, в Нипороге. Он очень изменился тогда. Очень раскаялся, изменил свою жизнь. Мечтал заслужить прощение и вернуться домой…

Гуляна оперлась обеими руками о плиту, опустила голову и неподвижно замерла – волосы рассыпались по плечам и закрыли лицо. Сергей молча ждал. Она стояла так некоторое время, потом вздохнула и выпрямилась…

– Садись за стол, – голос был почти ровный. – Уже все готово…

…Через пятнадцать минут Лара с Аникой, умолотив обед на пятнадцать человек и вылизав тарелки, и только чудом по дороге не заглянув в кладовую, – уверенно посапывали в своих комнатах. А Гуляна долго рассказывала за столом Сергею о своей жизни…

Об Ишемире, о судьбе – почти в затворе, потому что весь Ишемир не поддерживал с ними знакомства. О скорби и бедах, о горе и тоске, о боли и слезах… О добрых Олди, переживающих одиночество еше больше нее. О долгих годах, в которых не было даже проблеска самого обычного женского счастья. О мучениях издерганного сердца, о тяжести и терпении. О Гука и Люка, по-детски не понимающих – почему с ними не играют ребята из города, а только обзываются и кричат… О маленьких праздниках, которые они устраивали себе только сами, о ферме, и работе – которой можно хоть чуть заглушить крик пропавшей надежды. И о снах. И мечтах… Ведь главная боль – не в отчуждении. Самая крепкая боль – в потерянном сыне и муже… Многое из это он знал и видел сам. Но он задел ее больную струну, и наружу пошло так долго сдерживаемое горе. Ей надо было выговориться…

А потом рассказывал он. Про Нивера. О своей встрече, перемене и разговорах… О том, как тот прикрыл грудью одного лорда и прекрасную девушку. О том – как навсегда отказался от гордости и самолюбия, о преданности и слезах. Путался, забывался, и перескакивал с одного на другое – он не хотел загружать небылицами про замки, принцессу и себя. Но ей и не надо было другое. Любящее женское сердечко вздрагивало, как губка впитывая переживания и крохи – лучшие крохи, которые она слышала в своей жизни…

А потом в гостиницу ворвался взмыленный Габ с Эхартом, и началось маленькое безумие. Аника с Ларой были насильно подняты с постелей, с помощью звона бутылок натурального Ангорского рома, и в доме, целый год не видевшем веселья, наконец-то начался настоящий праздник. Милия, заботливо укрытая пледом, наблюдала за всеми из кресла у камина, и никогда еще ее глаза не светились таким искренним счастьем…

– Как молодежь? – Сергей протянул руку – конь отпрянул, испуганно прядя ушами. – Спят еще? Но, хороший мой, не бойся…

– Как младенцы, – усмехнулся Габ. – Намаялись, видимо, за вчерашний день.

– Не буди их, ладно? – Сергей взял коня под уздцы и успокаивающе провел ладонью по морде. – Спокойно, хороший мой, я друг… Пусть выспятся. А потом позавтракают, и по домам.

Хозяин гостиницы кивнул головой и подкинул на руке небольшой мешочек – Сергей отрицательно покачал головой.

– Впереди дорога… – начал Габ.

– Не надо. Хороший, красавец совсем…

– Здесь совсем немного, – предупредил Габ.

– Да не надо, говорю! – Сергей нагнулся и проверил затяжку подпруги. – Мне хватит того, что дала Гуляна.

– И мне тоже, – Габ насильно сунул мешочек в карман Сергею. – Это же не плата, пойми, это так… Ты принес раза в два больше, чем прошлый раз. И раза в два большей концентрации и чистоты. Теперь нам хватит на все.

– Не зарекайся, хорошо? – Сергей разогнулся и похлопал коня по шее. – А то я скоро стану суеверным. Прошлый раз тоже так думали…

– Доктор объяснил, что до полной ликвидации опухоли не хватило совсем немного, – Габ развел руками. – А потом она начала прогрессировать, и ее уже трудно было остановить…

– Ликвидации, прогрессировать… Слова-то какие, – пробурчал Сергей. Он всегда плохо переносил похмелье. – И откуда только у вас это здесь? Где Эхарт, бродяга? Елки, голова-то как гудит… Так, а это что такое? – он нащупал в кармане, рядом с мешочком, небольшой плоский пузырек и вытащил его на свет. – Это что, эмацея? Зачем?

– Ну, мало ли что, – махнул рукой старик. – Пусть будет.

– Мало ли – что? – наморщил гудящий лоб Сергей.

– И то. Пусть будет, – упрямо повторил Габ. – Чтоб мне поспокойней было…

Сергей показательно вздохнул и промолчал, очень довольный в душе. Всегда приятно непритворное внимание и искреннее беспокойство.

– Извини, что у меня нет лошадей, – добавил старый отец. – А эти надо вернуть соседу.

– Ерунда, – отмахнулся Сергей. – В Шаридане сяду на почтовый дилижанс – мне так даже удобней.

– Ты уверен, что тебе туда надо?

– Куда? В Шаридан?

– В Ангору. К принцессе.

Сергей немного помолчал. Кто это изведал, тот знает, как трудно умалчивать, и не получать совета, особенно – когда очень нужно. Тем более от близких людей.

– Да, – совсем тихо ответил он. – Очень надо. Это, может быть, смысл моей жизни…

– Не мне тебя учить, сынок, – вздохнул хозяин гостиницы. – Я знаю, что ты далеко не тот, за кого себя выдаешь. И твоя связь с дочерью короля это показала наглядно…

– …Да нет, Габ, – перебил Сергей. – Это совсем не то, что вы подумали, я не из знати, я из простых…

– …Но мы полюбили тебя, – продолжил старый отец. – Как сына и брата. И нам тебя теперь не хватает.

– Габ, я…

– …И я хочу, чтобы ты знал – чтобы там не случилось, у тебя с этой принцессой… У тебя всегда есть дом. Где тебя ждут.

– Спасибо, – искренне сказал Сергей и нахмурился, ненадолго задумавшись. Потом пристально посмотрел в глаза старику: – В чем дело, Габ? Что произошло?

– Что произошло?

– Что вам такого сделала Эния? – его взгляд стал тревожным. – Я уже второй раз слышу упоминание о ней с непонятной окраской.

– Ничего не сделала, – Габ выдержал взгляд. – Все в порядке, не бери в голову.

– Она ничего не сделала, Ант, – сказал сзади Эхарт – он подъехал на лошади и остановился рядом, Габ вздохнул: «Не надо…» – Совсем ничего. Хоть ее и просили…

– Она и не должна была что-то делать, – сказал старый отец.

– Как принцесса, – согласился с коня Эхарт. – Но не как Эния. Девушка Анта, для которой это не составляло никакой трудности. И, в конце концов, к которой тоже когда-то отнеслись по доброму…

– Я все понял, – помрачнел Сергей. – Когда не осталось надежды, вы обратились за помощью. И она отказала.

– Не бери в голову, – не успокаивался Габ. – Короли, принцы, они такие… Это не должно помешать твоему счастью.

– Но ведь этого не может быть, – задумчиво почесал висок Сергей, думая о своем. – Просто, не может быть… Она не могла…

Старый отец вздохнул, Эхарт отвернулся в сторону.

– Ладно, – поднял глаза Сергей и замер, прислушиваясь…

Наверху гостиницы неожиданно задребезжало стекло – все трое задрали головы, потом донесся какой-то грохот внизу – они все одновременно повернули головы. А потом дверь распахнулась, со звоном клацнув по кованой брахме, и на крыльцо выскочила растрепанная Лара, на ходу поправляя подаренное Гуляной платье:

– Доброе утро! Вы куда?

Все невольно улыбнулись – Лара в платье Гуляны выглядела совсем как сельская девушка. Следом выскочил заспанный Аника, на ходу надевая ремни и перевязь с мечом:

– Привет всем…

– Привет, – ответил за всех Сергей. – Спали бы еще.

– А вы куда? – она закончила с платьем и, закусив заколку, начала собирать волосы в хвост.

– Я – в Ангору, – он улыбнулся – похоже, ее совсем не смущал тот факт, что она в точности походила на крестьянку. – А вы, дорогие мои – по домам. Мама будет волноваться. Приятно было познакомиться.

– Я совсем забыла, – наморщила лобик Лара. – Мне срочно нужно в Ангору. Срочно-срочно.

– Ахм, – чихнул Аника, потом посмотрел на девушку и Сергея. – И мне тоже, – и зачем-то добавил: – у меня даже есть деньги…

Сергей сделал серьезный вид, и уже было открыл рот для разъяснений, но неожиданно не выдержал и расхохотался – все грохнули вместе с ним. Включая и Лару с Аникой…

– Понятно, – Габ вытер слезящиеся глаза. – Иди-ка, Эхарт, попроси у соседа еще две лошади…

Глава 9

– А что, нормальная гостиница! – Аника задрал голову вверх, рассматривая зажатый с обеих сторон приземистый двухэтажный домик. – И море рядом, и рынок, и порт…

Сергей улыбнулся – эта было то же место, где он останавливался, когда первый раз приехал в Ангору. Без особого комфорта, но сравнительно недорого и чисто.

– Смотрите за карманами, – он толкнул широкую дверь. – Здесь можно мигом остаться без денег. Через пятнадцать минут встречаемся в таверне…

Хозяин не узнал Сергея. Естественно, он видел его всего один раз, и давно… Через минуту Сергей захлопнул за собой дверь своей комнаты и повалился на постель…

Вот он и здесь. Ангора. Столица королевства Ассана. Один из крупнейших городов в Шеоле. Одно из самых примечательных мест в Шеоле. Место жительства множества людей, разных людей – дворян простых и не очень, богатых и бедных, «голубых кровей» аристократов и совсем простых смертных… И вершины пирамиды – королевской семьи. Принцессы Энии Ангурд. Самой красивой девушки подгорья. Замечательной, и не только внешне…

Что случилось с тобой, Эния? Что произошло? Я видел тебя, я знал тебя, я чувствовал тебя… Ты не могла измениться. Ты такая – какая есть. Прекрасная, добрая, и преданная людям. И никак иначе…

Сергей перевернулся на постели, заложил руки за голову и закинул ноги в сапогах на спинку кровати. Я должен во всем разобраться…

Ты вернулась в Ассану – я ожидал этого. Меня не было слишком долго… Ты не приняла старого Габа, чудом пробившегося во дворец. Не верю я в это. Тебе просто не доложили. Или обманули. Или это была не ты…

А я – это я? Я ведь тоже другой. Два года могут изменить кого хочешь. Или не могут? Могут. Но только – если измениться захочешь сам…

Я должен тебя увидеть. Я должен тебя встретить. Я должен тебе сказать… Я должен все объяснить. Я должен тебя – убедить. И ты – должна мне поверить…

В разлуке виноват не я. В разлуке виновато – время… Грозное время. Лихое время. Время судьбы… И если то, что было у нас – не сказка, то ты почувствуешь истину…

Он вздохнул, встал, налил в ухват воды и тщательно умылся. Пригладил рукой мокрые волосы и спустился вниз.

…В гостиничной таверне было людно и шумно – вечер. В воздухе стоял сплошной многоголосый гомон, перемешанный с запахами из кухни, пивом, хелем, крепким выражениями и потом нестиранных рубах. Это была простая гостиница, простая таверна, и здесь ужинали и отдыхали – простые люди…

Аника с Ларой были уже тут, выбрали место подальше и ждали Сергея. Судя по приподнято-довольным глазам Лары, и гневно-закипающим – Аники, девушка уже успела поймать немало ухмыляющихся взглядов и колких комплиментов. За соседним столом раздался взрыв хохота – глаза парня позеленели еще больше…

– Заказали уже что? – Сергей отодвинул скамью и опустился напротив.

– Закажешь тут, – парень повернулся и мрачно посмотрел в зал. – Носит их где-то нелегкая… – он провел ладонью по столу и нахмурился, разглядывая пальцы – стол, по-видимому, совсем недавно протерли довольно мокрой тряпкой. – Что за порядки?

– У Аники комната оказалась далеко от моей, – пояснила Лара сбоку. – Вот он и пыжится на весь мир.

– Да не пыжусь я вовсе…

– Он с чего-то решил, что должен присматривать за мной, – продолжала девушка, явно специально для него обстреливая всех молодых людей вокруг оценивающими взглядами. – Не пойму только, с чего…

Аника хмуро отвернулся в сторону. В конце зала показался разносчик – Сергей призывно махнул рукой, потом усмехнулся, глядя на молодых людей. Так-так… Отношения начинают набирать обороты. Эх, молодость…

– Жаркое, отбивные, утятина, все. – Рядом остановился парень в фартуке и задрал голову вверх. – Из рыбных – катран и тунец…

– Утятину… – начала Лара.

– Порядок, – неожиданно перебил Аника, недобро уставившись на парня. – В первую очередь – порядок! У вас принято так принимать гостей? – он демонстративно провел пальцами по столу. – Хозяина! Позови-ка сюда хозяина, для начала…

– Может, лучше городского главу? – разносчик опустил голову к ним. – Или сразу короля?

– Тебя поучить вежливости? – зло прошипел Аника, привставая. – Я мигом…

– Не пугай. Пуганные, – парень тоже наклонился вперед. «Аника, успокойся…» – зашептала сзади Лара. – Лучше объясни, в чем дело?

– Я говорю, позови хозяина! – хлопнул по столу кулаком Аника, «дурень!» – добавила ему Лара, Сергей поднял удивленные брови вверх. – Мы ждали тебя три часа! И на этом столе, по-твоему, можно есть? Тебе каким языком повторить?

– Я позову хозяина, – начал закипать парень. – Если он только захочет с тобой говорить! Или ты потрудишься объяснить…

– Здесь что, работают слепые? – разошелся Аника. – В это что, надо тыкать мордой? – многие из группы за соседним столом недовольно обернулись. – Или эту гостиницу перестроили из свинарника? И бывших жителей оставили для обслуги? Кстати, я могу тебе придать ускорение.

Лара обреченно подперла щеку рукой, Сергей тяжело вздохнул. Разносчик сверкнул глазами, круто развернулся и пошел через зал – его проводил не один недоуменный взгляд.

– Почему каждый раз кого-то надо ставить на место? – повернулся назад Аника. – Совсем перестали уважать воинов…

Сергей молчал, девушка отвернулась в сторону. «Каждый желток мнит себя петухом, – коснулся уха чей-то смешок из зала. – Когда рядом с курочкой…» За соседним столом дружно загоготали. Аника побагровел и вскочил – Сергей придержал его за плечо:

– Угомонись, воин…

Рядом появилась молодая девушка в фартуке и, ни на кого не глядя, молча протерла стол сухой тряпкой. «Спасибо», – сказал ей вслед Сергей, но она не обернулась. Потом пришел другой разносчик и, непроницаемо выслушав заказ, также молча удалился. «Ну вот, зашевелились…» – пробурчал Аника, но в его голосе почему-то не было удовлетворения. Сергей только вздохнул.

– Я сейчас уйду, – сказал он, помолчав. – Вернусь, возможно, поздно…

– Куда?

Сергей усмехнулся: «Ох уж мне это любопытство…»

– Неважно. Вы бы тоже занялись своими проблемами. Вечер – самое удобное время для визитов.

– Каких визитов? – они недоуменно переглянулись, потом Лара нахмурилась и опустила глаза: – ах, да-да, конечно…

– Не знаю, какие планы у Аники, но тебе, Лара, пора бы подумать о возвращении домой.

Девушка ничего не ответила. За столом повисла неловкая пауза… Но потом принесли ужин, совсем неплохой ужин для портовой таверны (Аника оглядел всех победным взглядом), и все невольно сосредоточились на еде. Но ужин прошел в полном молчании.

А потом Сергей вышел на улицу. И остановился, задумчиво посмотрев в сторону порта…

Шхуны, бриги, барки… С каким удивлением, и с каким восторгом он бродил прошлый раз по Ангоре. Другой мир, другой город и другое время… Два года. Много это, или мало? Очень мало, для истории. И, бывает, очень много – для судьбы…

Эх, Эния. Я все равно тебя увижу – чего бы мне это не стоило. Потому что лишен покоя. И тогда все сразу станет ясно…

Сергей вздохнул, и двинулся мимо рынка к деловым кварталам – в той стороне, за городским парком, располагался королевский дворец…

– Подождите!

Он обернулся – его нагонял Аника.

– Хорошо, – тот остановился и перевел дух. – Только одно. Что было не так?

– Что не так? – не понял Сергей.

– Все! Лара обозлилась и ушла к себе в комнату. Вы тоже, как-то… Я же видел – там, за столом…

– Не понял? – Сергей никак не мог взять в толк.

– Когда я попробовал заставить отнестись к нам с уважением. Этих, из таверны…

– А… – до него, наконец, дошло. – Понятно… Ты никого не заставил отнестись с уважением, Аника. Придирчивость сноба и склочника никогда не вызовут уважения. А что касается Лары… – он про себя улыбнулся. Парень, оказывается, сомневается. Чувствует, что что-то не так, только не может понять – что. Ему начинал нравиться этот Аника. – Мне кажется, Лара расстроилась совсем не из-за этого. У ней какие-то свои проблемы.

– Она сказала – «дурак». Но я не сноб, и не склочник, – Аника принял решительный вид. Он уже успел обо всем подумать, прийти к своим выводам и готовился защищаться до конца. Почему-то ему было важно мнение Сергея. – Но некоторых, иногда, просто необходимо ставить на место!

– Знаешь, что я тебе скажу, – Сергей двинулся по улице – парень рядом. – Лучше больше не ставь людей на место, когда ты рядом со мной. Я это переношу с трудом.

– Лучше молчать, да? Пусть тыкают в грязь, делают что хотят?

– Ну, во-первых, стол был не особенно-то и грязным, – он вздохнул. Как трудно это понять тому, кто хочет от жизни совсем другое… – А во-вторых, это был просто твой гонор. И «геройство» перед Ларой. Если тебя что-то не устраивает, то можно спокойно попросить убрать. Без ругани. Без нервов. Без «постановки на место».

– Иногда надо учить. И, некоторых – заставлять себя уважать… – опять начал парень.

– Ты никого не заставил себя уважать. И никогда не заставишь – так. Ты ведь назвался воином? Тогда сам поучись. Выдержке и терпению.

– Зато они теперь будут более старательными. К посетителям.

– Пускай так. Я не хочу с тобой спорить. И не люблю доказывать… Возможно, в будущем ты когда-нибудь научишься – здорово ставить людей на место. И заставишь крепко себя уважать. Но знаешь… – Сергей немного помолчал. – Ты ни от кого никогда не получишь любви… И от других людей, и в самом себе – никогда не почувствуешь ничего, по-настоящему доброго. Человек сам выбирает себе дорогу в жизни. Или учит жить окружающих. Или учится сам… – он остановился и повернулся. – Возможно, ты не поймешь меня. Возможно, тебе нужно совсем другое. Но больше никого не «воспитывай» – при мне. Я не люблю скандалы и ссоры. Я ищу мир и доброту. А первое – никогда не бывает рядом со вторым.

– Но вы ведь воин, – непонимающе протянул Аника. – Сильный воин… Лара говорила, да я и сам видел, и даже в Империи были…

– Ты, наверное, очень мало видел воинов, Аника. Ладно, возвращайся. Можешь подумать над этим, если захочешь. Хотя я сомневаюсь. Сейчас все ищут в жизни совсем другое…

Сергей развернулся и пошел по улице, постепенно убыстряя шаги. Он еще многое хотел успеть в этот вечер. А парень медленно двинулся обратно, опустив голову и подперев рукой подбородок – потом остановился и обернулся, задумчиво поглядев вслед Сергею: «Зря ты думаешь, что я ничего не понимаю. Просто я всегда считал, что моя мать – только одна такая. На всем белом свете…»

…Сергей вышел на площадь и остановился. Королевский дворец прошлый раз вызвал в душе много разных чувств, в первую очередь, конечно, – величия и восхищения. Грандиозностью вздымающихся в высоту башен и шпилей, величием и продуманной строгостью зданий, легкостью и изяществом мостов и воздушных переходов, великолепием и изысканностью парка…

Теперь – ничего. Кроме беспокойства и тревоги. Постоянного беспокойства, и постоянной тревоги… Правильно ли все это? Кто он такой, чтобы лезть туда – где вершатся судьбы народа, туда – куда нормальному человеку лезть и в голову не придет? Кто он такой?

Он вздохнул и огляделся. Королевская площадь образовывала значительное пространство между городскими домами и витой решеткой дворцового парка. По-видимому, не только из соображений красоты и архитектурной размеренности, но и по требованиям безопасности. Хотя здесь всегда было довольно оживленно. Суетились и прогуливались люди – праздные зеваки и озабоченные горожане; проносились взмыленные лошади вестовых и посыльных, и степенно перестукивали копытами кони более солидных вельмож; гикали на прохожих вечно недовольные кучера карет и совсем маленьких экипажей…

Он засунул руки в карманы, задрал голову вверх и с видом праздношатающегося бездельника двинулся через площадь. Так, и что теперь? Попроситься внутрь? Простите, я лорд Ант, может, еще помните – муж Ее высочества, Энии Ангурд, принцессы Ассанской… М-мда. Вот бы удивился король. От такого нахальства. И с превеликой радостью бы тотчас вздернул его на виселице. Или нет – он ведь лорд, а лордов не вешают. Лордам отрубают голову. Сразу. Без суда и следствия. Ведь его, кажется, объявили прошлый раз вне закона. А он, к тому же, еще умудрился тайком увезти с собой королевскую дочь. Дела…

Двое гвардейцев закрыли створки ворот после очередной кареты и замерли, облокотившись на длинные копья и надвинув на глаза высокие шлемы. На лицах – только равнодушие, подсвеченное налетом усталости…

– Вечер добрый, – Сергей остановился рядом и посмотрел на небо. – Хорошая погода сегодня, а?

Две пары глаз хмуро смерили его с головы до ног и отвернулись в сторону.

– Ребята, помогите деревенщине, а! – Сергей принял глупый вид. – Я из провинции, из Горваны… Всю жизнь мечтал увидеть настоящую живую принцессу! Особенно – принцессу Энию! Она, говорят, такая красавица – глаз не оторвать… Все у меня дома просто лопнут от зависти! – он вздернул умоляющие глаза вверх и доверительно наклонился вперед. – В усадьбе у нашего барина картина висит – с ума сойти можно…

– Ну-ка назад, – один из гвардейцев сделал шаг. – Голову отверну…

Сергей опасливо отпрянул назад.

– Да нет, вы не поняли, – он просительно вздохнул. – Я только хотел узнать… Может она покажется на народе, где-нибудь, в ближайшее время…

– Назад, я сказал, – гвардеец сделал еще один шаг. – И чтоб я тебя больше не видел…

Сергей вздохнул и двинулся прочь. За пределами площади остановился и долго стоял, размышляя – что же теперь предпринимать дальше? «Ничего, – ответил сам себе. – Просто нужно начинать работать…»

В этот вечер он обошел весь дворцовый комплекс кругом – это оказался не один километр. И определил, что королевский замок имеет трое въездных ворот. Главные официальные – на площади, и, кроме них, еще двое хозяйственных – с другой стороны дворца. Кроме этого, на берегу далеко вдавалась в море закрытая королевская пристань… «Более-менее понятно, – принял решение про себя. – Основное внимание, естественно – официальному въезду». Домой в гостиницу вернулся далеко за полночь. Аника с Ларой, наверное, уже видели девятый сон…

Следующий день, с самого утра, он начал с городской Ратуши – здесь толкалось множество разного народа: приезжие, просители, писаря… Но про принцесс никто толком ничего не знал. Единственное, что он смог выяснить, что члены королевского дома должны присутствовать на празднике урожая, в конце лета. Потому что так было всегда. Потом была городская Управа, Национальный Совет, Благотворительный Комитет и Ангорское Казначейство. Там знали еще меньше…

К обеду он опять вернулся на дворцовую площадь и, облюбовав себе место в маленьком скверике неподалеку, приготовился к долгому ожиданию. Должна же она, елки-палки, все-таки куда-нибудь ездить… Он плохо представлял себе, что будет делать, если вдруг увидит королевскую карету, как сможет выяснить – кто же в ней все-таки конкретно; как сможет проследить или показать себя, если вдруг окажется она… Чтобы она увидела его. И все. Только взгляд, один мимолетный взгляд, и все, большего и не надо. Увидеть и узнать. Увидеть, узнать, и все сказать. Одним, одним единственным только, взглядом. Ему будет достаточно…

В этот день из дворца выехало сорок семь карет. И шестьдесят три – заехало. Но среди них не было ни одной королевской. Домой в гостиницу он опять вернулся поздно. Аника с Ларой не спали, ждали на улице у входа, тревожно вглядываясь в темноту ночной улицы…

– Наконец-то! – оба вздохнули с облегчением, Лара укоризненно покачала головой: – где вас только нелегкая носит, не первый день…

– Так, – Сергей усмехнулся. – Почему не спим?

– Заснешь с вами… Можно ведь и предупредить было, – девушка оглянулась. – Тут неподалеку как раз такая драка была. Даже убили, говорят, кого-то…

– И что?

– Ничего, – она развернулась и открыла двери. – Что тут особенного. Лазаете где-то всю ночь, никого не предупреждаете…

Аника, виновато глянув на Сергея, тоже двинулся следом.

Сергей удивленно смотрел им вслед. Однако…

Следующие несколько дней прошли без особых изменений. С утра он болтался возле дворца, периодически меняя «наблюдательный пункт», чтобы не привлекать внимание, днем наскоро перекусывал в хлебопекарне неподалеку и опять возвращался обратно. Он успел узнать множество абсолютно бесполезных вещей – время и ритуал смены караула у ворот, порядок пропуска гостей и просителей, часы наибольшего оживления и часы сонного полубодрствования. Но так и не приблизился к решению своей задачи.

К вечеру пятого дня наконец начал понимать, что подобная тактика сулила ему слишком мало перспектив. Потому что так можно дожидаться принцессы и полгода. Да и если даже дождется, то это далека не обещало встречу… К тому же – они могли пользоваться и экипажами без опознавательных коронок на дверцах.

Он уселся на широкую лавку в скверике и опустил голову. Зря он сюда приехал, зря… Не с этого надо было начинать. У него ведь были знакомые, к которым вполне можно попробовать обратиться за помощью. Лорд-капитаны Нипорога, князь Далич, в конце концов… Вероятней было бы через них попробовать наладить встречу, в крайнем случае – даже просто передать записку…

– Как дела?

Сергей вздохнул – вот народ беспокойный, нашли-таки его… Он повернулся:

– Вы что, решили меня выследить?

– Так вы же особо и не прятались, что там выслеживать, – Аника опустился на скамейку рядом. – Мне бы поговорить немного…

– Валяй.

Парень упер глаза в землю и замолчал. Сергей не торопил. Из королевских ворот выехала очередная карета…

– Я, наверное, уеду, – он наконец поднял голову. – Завтра.

Сергей промолчал – что тут можно сказать? Вообще-то, по логике – давно пора. Только все-таки жаль, почему-то… Аника видимо ждал какой-то реакции от него, но, так и не дождавшись, продолжил:

– Я влюбился. Да еще так… что сил никаких больше нет. Совсем нет…

– Это заметно, – заметил Сергей и усмехнулся. – Что-то я никак не могу взять в толк. То влюбился, то уезжаю…

– Она герцогиня, – прямо сказал парень, не затягивая объяснение. – А я – никто. Даже не воин. Так дальше продолжаться не может. Чем дальше, тем только хуже.

– Ага, вот в чем дело…

Сергей замолчал, Аника тоже. Да, дела… Что он мог ему сказать? Что все это очень и очень смешно? Что все это нелепо и глупо? Потому что просто до слез напоминает его собственную проблему. Что любовь не знает границ, для нее не важно положение в обществе? Или, что более разумно, – давай, рви отсюда, пока еще не стало совсем поздно? Чтобы потом не переживать еще большую боль…

Только вот разумность – часто граничит с малодушием и трусостью. Хороший ты все-таки парень, Аника. Честный, и не ищешь выгоду для себя.

– А Лара? – наконец спросил он. – Она как к тебе относится?

– Кажется, тоже…

– Кажется, или тоже?

– Тоже, – подумав, ответил парень.

– Вы молоды, – продолжал Сергей. – Ну вспыхнуло что-то… Молодость всегда влюбчива. Это, как правило, потом быстро заканчивается.

– Нет, – вздохнул Аника. – Это совсем другое. Совсем-совсем. У меня были раньше девчонки, я не пай-мальчик. Это не то, – он немного помолчал. – Знаете, когда очень хочешь, чтобы она была счастлива, понимаете? Душой. Она, а не я. И чтобы все у нее было хорошо. У нее, а не у меня, – задумчиво повторил он. – И готов ради этого на все. Даже отдать в руки другого, только… – он запнулся. – Чтобы она была счастлива. Почету-то мне казалось, что вы меня поймете…

Он опять замолчал. Сергей глянул в сторону дворца – стражники распахнули ворота, выпуская группу каких-то верховых. Да… Кажется, парень узнал любовь. Неподдельную любовь. Как это знакомо… Ой.

Сергей резко отвернулся в сторону – Аника даже отпрянул. Потом удивленно уставился в сторону ворот:

– Что, кто-то знакомый?

Сергей осторожно повернул голову обратно. Последним из дворца выехала знакомая коренастая фигура, с военной выправкой, и, окинув взором площадь, неторопливо направилась к остальным – остальные придержали лошадей. Лорд Шамур. Полковник в отставке. Пользующийся уважением у самого короля, несмотря на свой характер. Что-то не очень хочется встречаться – прошлый раз, помнится, он выгнал Сергея с трескам. Хотя, и было за что… Кони, простучав копытами, скрылись из глаз – он повернулся обратно:

– Да нет, это я так… Кто тут может быть знакомым?

– Понятно, – парень помолчал, потом хлопнул по коленям, вставая: – Ладно, пойду я. Не буду мешать…

– Подожди, – Сергей вернулся в действительность. – А ты говорил с Ларой?

– Зачем? – он с готовностью остановился. – Я знаю, что она скажет…

Елки, как же ему самому не хочется уезжать. И чего это они все так ценят мнение Сергея?

– Мне кажется, – сказал Сергей. – Честнее было бы сначала поговорить с Ларой. Она тоже имеет право.

– Вы не понимаете, – встрепенулся парень. – Она – из знати, большой знати, из высшей аристократии! Если бы вы были на моем месте…

Сергей не выдержал и улыбнулся. Это я не понимаю? Это я – не на твоем месте? Я уже два года на твоем месте, дружище. Кто она у тебя там, герцогиня? А как бы ты отнесся к такому, если любимая – принцесса?

– Знаешь, что я тебе скажу, Аника, – Сергей оглянулся на дворец и тоже поднялся со скамейки. – Все гораздо сложнее, и, одновременно, легче, чем ты думаешь. Но я не смогу дать тебе совет. Потому что сам не знаю, как правильнее поступить…

Парень молчал, внимательно глядя на него. Ему здорово была нужна помощь.

– …Но – хочется немного открыть твои глаза, – продолжал Сергей, «как когда-то пытались открыть мои…» – подумал про себя. – У великих мира сего – тоже есть сердце. Которое тоже умеет болеть. И душа. Которая тоже тоскует и бьется… И хочет любви – хорошей, настоящей любви. И счастья…

Сергей замолчал, задумчиво уставившись на дворец. Любовь, счастье… Но ведь счастье у каждого – разное. Одни видят счастье в богатстве и уважении, другие – в баталиях и славе, третьи – в поисках и открытиях… Каждый ищет свое, именно свое счастье, свои надежды и мечты. Какое оно у вас, молодые люди, а? Что вы хотите от жизни этой? Что? Совпадают ли ваши желания?

– Да понимаю я, – протянул Аника. – Я и не отрицал этого.

Почему-то я уверен, что вы можете хотеть чего угодно, но только не злого. И не за счет других людей… Оба. Потому что ты, Аника, хороший и добрый парень, хоть по молодости и стараешься казаться круче. Это пройдет. А Лара… А Лара – сбежала из Империи. Где у нее было все. И власть, и богатство. Но навсегда потеряна – душа…

Сергей улыбнулся и прямо взглянул в глаза парню:

– Скажи, Аника, ты веришь в Бога?

– Что? – тот не понял сразу. – А, да, конечно. Я же не отлученный.

– Тогда знаешь, лучше о чем подумай? – Сергей медленно двинулся из скверика, парень за ним. – Если это любовь, как ты говоришь…

– Да, – тот кивнул головой.

– …Мирная, добрая, а не страсть, где не горячиться сердце и не тянет на «подвиги», – тот опять кивнул головой. – То… Она бывает только от Бога, Аника, – Сергей остановился и повернулся. – Понимаешь? Подумай над этим.

Парень нахмурился, глядя на него.

– Что тебя больше всего беспокоит? – терпеливо пояснил Сергей. – Разность в положениях? Что ее родители не дадут согласия? Что ей будет трудно жить с тобой в небольшом домике? – он сделал паузу. – Неужели ты думаешь, что Небу не известны эти проблемы?

Аника выпрямился – до него начало доходить.

– Ты не знаешь, что ждет тебя в будущем. И я не знаю. И никто не знает, – продолжал Сергей. – Но все знает Небо. И если вам, молодым оболтусам, подарили любовь, – он усмехнулся, парень тоже. – То чего ты ломаешь голову?

– Спасибо, – помолчав, задумчиво сказал Аника. – Но для этого надо иметь слишком большую веру. Я не скажу, что вы меня полностью убедили. Но все равно – спасибо…

Он кивнул головой и неторопливо пошел обратно, в сторону гостиницы – Сергей сочувственно смотрел ему вслед. Эх, Аника, Аника… Ты даже не представляешь – сколько из этого всего может вылезти сложностей. Сколько проблем. Как ты можешь усложнить свою жизнь… Тебе бы простую девчонку, чтобы любила тебя и ждала, готовила вкусный обед или ужин, и нарожала кучу замечательных драчливых детей… И жизнь – без интриг, потрясений и искушений. Вот только будешь ли ты теперь сам от этого счастлив? Одному Небу известно…

Сергей вернулся обратно и опустился на скамейку. Да… Почему так странно крутит человека жизнь? Что толку давать советы другим, когда у самого все очень и очень неопределенно. Как сложится судьба у него самого? И будет ли она вообще, эта судьба…

Эх, Эния… Что произошло за эти два года? Что изменилось? И возможно ли, что изменилась ты сама? Два года. Это достаточный срок. Чтобы о многом подумать и многое переосмыслить. И о многом забыть. И влюбиться заново… Тем более, если уверена в том, что тот, который когда-то был ближе всех – давно погиб…

По законам Шеола брак прекратил свое существование, одновременно с моей «смертью». Даже если и нет главного доказательства – тела, то есть определенные сроки. Все тот же пресловутый год. И ты опять имеешь право выйти замуж… Так что мы, возможно, уже не женаты. Я – не муж, и ты – не жена…

…Вечером его встречала одна Лара. Сергей удивленно оглянулся – он уже начал привыкать к их ненавязчивому беспокойству:

– А где Аника?

Глаза Лары сразу позеленели от злости:

– Уехал. Идиот.

– Он же, кажется, собирался завтра…

– Он что, еще и предупреждал? – она отвернулась в сторону. – Мы поругались.

– Ясно…

Сергей поднялся к себе и завалился на постель. На душе почему-то стало совсем тоскливо. Интересно, долго ли она еще выдержит? Она не выдержала и минуты – стук в дверь раздался почти сразу:

– Еще не спите?

– Заходи, – он поднялся с постели и опустил ноги на пол.

– День сегодня какой-то, – она прошлась по комнате и остановилась у окна, зачем-то провела пальцем по подоконнику, внимательно рассмотрела палец, потом перевела взгляд в темноту ночной улицы. – Просто ужасный…

– Я тоже завтра уезжаю, Лара, – сказал ей Сергей. – Ты, наверное, уже догадалась, что я хочу тебе сказать?

– Я поеду с вами! – немедленно встрепенулась она, и тут же сотворила умоляющие глаза: – пожалуйста, я вам не помешаю, вот увидите… Хоть вы не вгоняйте меня в окончательную тоску.

– Так, – он внимательно посмотрел на девушку. – Давай-ка, определимся сразу, Лара. В чем дело? Что еще за фокусы? Почему ты не едешь домой, к своим? Рассказывай.

– У меня нет дома, – глухо ответила она, ее глаза позеленели еще больше. – И нет своих. Я одна-одинешенька. Как…

– Как тростинка на ветру, – подсказал ей Сергей. – В голом-голеньком поле…

– Как тростинка… – согласно повторила она, но сразу опомнилась: – вы издеваетесь, да?

– Ты меня принимаешь за кретина? – усмехнулся Сергей. – Хотя, в общем-то, это и не важно.

– Вы что, мне не верите? Думаете, что я лгу?

– Мне без разницы, Лара, пойми, – Сергей устало вытянул ноги и прислонился к стене. – Пускай даже у тебя там и есть что-то такое… Но скажи, причем здесь я? Я-то тебе зачем?

Она надолго замолчала, задумчиво вырисовывая пальцем какие-то узоры на стекле. Сергей не торопил.

– Вы ведь очень много про меня знаете, – наконец сказала она. – Больше, чем любой из людей в Шеоле. Знаете, откуда я пришла, и почему. Неужели, мне нельзя просто проверить?

– Поверить чему, Лара?

– Тому, что у меня нет дома. Тому, что меня никто нигде не ждет.

– Ну, во-первых, это твое личное мнение. Ты даже не представляешь, насколько часто люди ошибаются.

– Я не ошибаюсь…

– А во-вторых, – продолжал Сергей. – Я так и не понял, причем здесь я? Тебе, в таком случае, лучше было бы уехать с Аникой, например…

– Я сначала должна найти сестру, – мрачно сказала девушка. – И вообще, еще не готова ни к каким личным отношениям. Впрочем, этот дурень все равно ничего не хочет слушать. Заладил: герцогиня, мадам то да се… А он, па-де-де, простой олух… Действительно, олух.

– Его можно понять, Лара, – вздохнул Сергей. – Но не это суть важно. Ты так и не ответила. ПРИЧЕМ ЗДЕСЬ Я?

Неожиданно девушка обернулась и пристально посмотрела в глаза Сергею – ему стало непосебе. Потому что разом куда-то исчезла молодость и детская несерьезность, ершистость и девичья беспечность. Это был взгляд человека, которому пришлось очень много чего вынести и повидать на своем, пускай и совсем недолгом, веку, – очень и очень много такого, что дано видеть и знать далеко не каждому. И лучше бы вообще никогда не знать. Так могла смотреть девушка, которая вряд ли в жизни сможет кому-нибудь просто поверить.

– Вы рохер, – спокойно сказала она. – Большой и свободный рохер, не из Союза, и даже не из Ордена. Я даже не слышала про таких.

– Пускай так.

– Значит вы пойдете в Рох, рано или поздно. А мне очень нужно в Рох.

– Так, – сказал Сергей, вставая. – Без меня, понятно? Ответ окончательный.

– Поймите, если бы это не было так важно…

– Ответ окончательный, – повторил Сергей, отрезая. – Спокойной ночи.

Она сверкнула глазами и вздернула подбородок, но сразу сообразила, что эти штучки годятся больше для Аники. И тяжело вздохнула:

– Вы просто не понимаете…

– Без. Меня.

– Но почему вы так…

Сергей прошелся по комнате и остановился возле нее:

– Я не люблю, когда используют людей, Лара. Аника, например, по-настоящему влюбился. Первый раз в жизни. А ты просто поигралась, да?

Она вспыхнула:

– Зачем вы так…

– Неважно, он уехал, все в прошлом. Да это, в общем-то, меня не касается, это ваше дело. Но, между нами девочками, просто для истории… Его можно было остановить? Или он уже начал мешать?

Она резко отвернулась и опять уставилась за окно. В комнате повисла пауза…

– Это, вообще-то, больно, – наконец, тихо произнесла она.

– Извини, Лара, поздно, – так же тихо сказал Сергей. – Мне надо хорошо выспаться.

Она еще раз вздохнула, как-то грустно посмотрела на него и вышла из комнаты – дверь перед щелчком чуть задержалась…

– Вы правы, наверное, – донеслось с той стороны. – Его можно было остановить. У меня слишком много гордости…

Дверь закрылась. Сергей опустился на кровать и задумчиво уставился в окно.

Да… Гордость очень часто все портит, и всегда – мешает. И не только в подобных случаях. Только знаешь, почему-то я тебе уже не очень верю… Рох. Тебе, оказывается, надо в Рох. Зачем? Ты меня можешь загрузить чем угодно, только вряд ли это окажется правдой…

Да… А ведь она совсем не так проста, как кажется. Совсем не так наивна и доверчива. Властительница. Елки, не сотворил ли он большую ошибку, когда вытащил ее из Империи? Только стать пособником Роха ему еще недоставало…

А как иначе? Вечная подозрительность и недоверие к людям, и к добрым позывам своей собственной души – могут довести до еще больших крайностей… Скажите мне кто-нибудь! Разве можно иначе?

Из-за окна донесся приглушенный шум: хлопнула дверь – раз, другой, неожиданно послышался голос Лары, потом раздалось мерное цоканье копыт – кто-то рядом провел коня. Сергей поднялся с постели и выглянул в окно. Внизу, выделяясь в квадрате света от распахнутой двери, стояла оседланная лошадь, рядом Лара о чем-то разговаривала с хозяином гостиницы. Потом она вскочила верхом, подняла голову и глянула на окна – Сергей уловил твердость решительных глаз, и в ответ только философски пожал плечами. Она отвернулась и пришпорила коня вдоль по улице…

Сергей вздохнул и начал раздеваться. Где же ты, девочка, взяла деньги на лошадь? Может, Аника оставил? Эх, Аника-Аника…

Да… Вот окончательно и распалась их маленькая компания. А разве он ожидал другого? Нет. Тогда, почему же так пасмурно на душе?

Глава 10

Утром он проснулся поздно. Встал и умылся, впервые за все дни ощущая какое-то равнодушие и безразличие ко всему. Как будто порвалась какая-то пружина, которая наматывала нервы и заставляла яростно рвать и метаться в бесполезных поисках сердце. Но тяжесть и непонятная скорбь остались. Тяжесть и скорбь… Как будто, все-таки – что-то он делал не так.

Не спеша собрался, спустился вниз и рассчитался за гостиницу. На улице остановился, повертев головой по сторонам, и задумался. Так, и что теперь? Каков следующий порядок действий? Отправляемся в путь? Тогда куда, или, точнее, к кому?

Он вздохнул и двинулся по улице к рынку. Сначала неплохо бы приобрести оружие и, если хватит денег, коня. И кое-какие походные вещи в дорогу. Здесь не двадцать первый век земной технократии, экспрессы не ходят, и одиночная дорога всегда связана с множеством мелких необходимостей. Это было недалеко.

Городской рынок. Понятный, особенный и, наверное, похожий мир в любых частях любого света. Мир своих ценностей, своих законов, своих правил и установлений. И главное правило – подороже продать и подешевле купить, так же естественно для любого света. Сергей не стал окунаться в бурлящий многокилометровый котел гомонящей толпы – почему-то это стало абсолютно неинтересно, а сразу прошел к оружейным кварталам.

Здесь было потише и поспокойней. Небольшие приземистые домики-лавки образовывали несколько отдельных улочек, без открытых лотков и палаток, покупатели – степенные и уверенные люди, не любящие навязчивости и торопливости. Что-то вроде аристократии рынка, аристократии покупок и продаж…

Сергей, зная по опыту, что с края обычно дороже, прошел немного вглубь и остановился, задумчиво разглядывая неброские вывески. Денег совсем не густо, и придется постараться, чтобы хватило хотя бы на самое необходимое. Мимо, оглядев его с головы до ног, прошли трое патрульных городской стражи – он отвернулся в сторону. Прошлый раз похожая встреча принесла одни неприятности. Он молча посмотрел им вслед, потом шагнул и заглянул в ближайшую лавку.

Как и предполагалось – ничего непривычного: ряд копий, пик и алебард, дальше виднелись мечи, палаши и арбалеты. Еще дальше, теряясь в полутемной глубине после солнечной улицы, тускло блестели щиты и доспехи. Абсолютно любых форм и размеров, на любой, самый взыскательный вкус. «…Мог подумать такое? – доносился откуда-то из глубины недовольный женский голос. – Понятно, что у нее никогда не было даже талана совести, но чтобы Ригарон ее поддержал!» Сергей прошел в глубь и задумчиво оглядел ряд клинков у стены – в лавке никого не было видно. «Я не выдержала – это же молочный теленок, какая язвенная марень? Я же знаю, что с глазами у Ригарона все в порядке. Вот только его совесть застряла у Марризы в причинном месте, и теперь он как бык, глаза тупые, даже смотреть противно…» Сергей попробовал пальцем остроту клинков и сощурился, пытаясь на глаз определить вес и балансировку. «…Правда, мне он не осмелился возразить. Марриза страх, как боится власти, – голос доносился из-за ширмы в конце зала. Сергей поднял ладонь, чтобы деликатно покашлять, но что-то его остановило… – И хоть кузина не бог весть какая власть, просто кухарка, но все, кто работает во дворце – для нее авторитет на уровне короля…»

Сергей замер. Потом поднял руку и удивленно почесал висок. А вот про это он и забыл! Вот это он совсем упустил из виду… Ведь во дворце тысячи и тысячи слуг! Просто – непомерно огромное количество слуг. Вот еще вариант. Причем – совсем неплохой вариант. Ведь, достаточно просто передать записку…

Он кашлянул и постучал рукой по прилавку – из-за ширмы тут же выглянула пожилая женщина, и оглянулась назад, призывно махнув кому-то рукой. Следом показался невысокий коренастый бородач, явно хозяин лавки, и явно бывший воин.

– День добрый, – Сергей кивнул на клинки в ряду. – У вас есть что-нибудь понадежней этих? Только не из шибко дорогих, имперскую сталь я вряд ли потяну…

– Приятно видеть опытного воина, – хозяин расплылся в добродушной улыбке. – Империя нынче уже редкость. Но кое-что показать могу, – он вернулся назад и опять скрылся за ширмой.

Сергей небрежно облокотился о стойку и улыбнулся хозяйке:

– Хороший день сегодня…

– Хороший-хороший, – сразу поддержала словоохотливая бабуля. – И Гакимас уже не так жарит, и дожди дали семенам совсем неплохие всходы. Слава королю, и в городе стало поспокойней…

– И кузина, если что, всегда поддержит, – Сергей равнодушно скользнул взглядом по доспехам в конце зала. – Добрые люди всегда помогают друг другу, разве нет?

– Ой, это вы услышали про Марризу, – всплеснула руками почтенная матрона. – Вы не представляете, какой невысокой совести может быть человек! И Ригарон, ведь был солидный мужчина такой, все его у нас уважали…

– А ваша кузина правда работает во дворце? – он почувствовал, что лучше перевести разговор в более нужное русло, иначе здесь можно застрять до утра. – Готовит самому королю?

– Ну, не самому королю, конечно, – честно призналась женщина, и вдруг насторожилась: – Да и вообще, моя кузина очень редко появляется в городе. Мы уже и знать перестали, как она выглядит…

Из-за ширмы появился хозяин, аккуратно неся в руках продолговатый сверток. Сергей вздохнул – на помощь дворцовой прислуги, очевидно, особо не стоит надеяться. Они все здорово осторожные, включая даже их родственников…

Бородач разложил на стойке несколько клинков и вопросительно уставился на него. Сергей опустил голову и взял в руки ближайший. Да, это уже можно было назвать мечом. Он повернулся назад и взмахнул рукой – отточенная полоса со свистом рассекла воздух. Прекрасно закаленное железо, отличная заточка и балансировка, искусная работа… Он положил меч обратно и взял следующий, и вздохнул – вспоминая свой имперский, когда-то подаренный самим королем… Ничего, эти тоже совсем неплохи.

– Вот этот как раз по руке, – он выбрал один из клинков и повертел им в воздухе. – Сколько?

– Прекрасный вкус, – улыбнулся хозяин. – Поверьте, молодой человек, я всегда говорю правду. Не беспокойтесь, договоримся, мы рады видеть хорошего воина. Вам ведь, похоже, нужен не только меч?

– Не только, – согласно кивнул головой Сергей. – И еще кое-какое снаряжение. Сколько потяну… Скажите, – он повернулся к хозяйке. – А ваша кузина не сможет выполнить совсем малюсенькую просьбу? – он решил попробовать просто так, на всякий случай, без особой надежды на успех. – У меня во дворце девушка работает, любовь моя, самая большая в жизни любовь… Может, она передаст масенькую записочку? Поможет двум сердцам-голубкам соединиться вместе?

– Ой, а кто она, может кузина знает? – снова всплеснула руками женщина. – Что же вы так… А почему вы не договоритесь через родителей? – осторожность опять взяла верх над доверчивостью. – Или через родных? Это же не так и трудно.

– Понимаете, ее родители не очень… – Сергей сотворил самое несчастное выражение лица. – Благоволят к простому воину.

– Я бы с удовольствием, – сокрушенно вздохнула недоверчивая хозяйка. – Но вы знаете, мы ее так давно не видели… Может быть когда-нибудь потом, когда увижу…

Еще через несколько минут Сергей понял, что его денег не хватит даже на самое необходимое. Не говоря уже про коня. Хорошие клинки всегда стоили очень дорого.

Он вышел на улицу и остановился, разглядывая вывески других лавок. Снаряжение невысокого качества брать не хотелось, а за достойное… За достойное надо и платить достойно. Он вздохнул и двинулся дальше по улице, продолжая вертеть головой по сторонам. Хотя и чувствовал, что вряд ли это поможет – хозяин лавки не обманывал, цена на качество везде одинакова, это рынок, он и так делал скидки, какие мог…

– Бог в помощь! – попрощался кто-то рядом, в соседнем домике хлопнула дверь и на улицу вышел, жмурясь от яркого солнца, плечистый латник – на плече сверкнула золотистая коронка.

Сергей приостановился. Так… Королевская гвардия. Может, что выгорит сейчас? Очень серьезные, но сосем неплохие ребята – высоко ценящие не только долг, но и честь. Это был более подходящий случай, чем со стражей у дворцовых ворот. Он решился:

– Одну минуту!

Воин недоуменно оглянулся и задержался, поджидая Сергея – несколько прохожих удивленно обернулись.

– Я прошу прощенья, – Сергей остановился рядом. – Только маленький вопросик…

– Недолго, – предупредил гвардеец.

– Как поживает капитан Ош Гуяр? – он сразу перешел к делу. – Меня здесь давно не было, хотелось бы увидеться, поговорить – мы давние знакомые…

– Капитан Гуяр? – воин медленно двинулся по улице, Сергей за ним. – Просто давний знакомый?

– Да… – сделал серьезное лицо Сергей. – А что, это странно?

– Немного, – воин вздохнул. – Вряд ли ты сможешь увидеть его. Нет его в Ангоре, давно уже нет. Его величество отправил капитана на северную границу. Еще два года назад.

Сергей замолчал. «Вот те и на, получи, – мелькнула саркастичная мысль в голове. – Ты этого хотел? Чтобы за тебя несли наказание другие люди? Отличные люди, к тому же…»

– Жаль…

– Очень многим – жаль.

«Чтобы ты сказал, – опять съязвил сам себе про себя. – Если бы узнал, что главный виновник ссылки твоего капитана шагает сейчас рядом с тобой?» Но вслух только задумчиво спросил:

– Как же это допустила принцесса Эния?

И не заметил, как напрягся гвардеец:

– Почему она должна была не допустить?

«…Эх, капитан, капитан, – продолжали бежать в голове сокрушенные мысли. – Ты веришь чести и справедливости. И идешь на все ради тех, кому веришь. А тебя, получается, предают…» Он повернул голову:

– Принцесса вернулась после этого? Поэтому не остановила?

И сразу понял, что совершил промах. Еще до того, как на его плечо опустилась тяжелая рука:

– Ты кто такой, парень?

Город просыпался, кончались утренние часы – на улице толкалось уже значительно больше народа, – некоторые начали удивленно оборачиваться. Сергей понял, что влип, бросил беглый взгляд вокруг и внутренне подобрался:

– Я что, что-то нарушил? Здесь карают за безвинные вопросы?

– Ты так и не ответил на мой вопрос, – железная хватка твердо держала его плечо. – Кто ты такой? И с чего ты решил, что принцесса откуда-то вернулась?

– Я наемник, – спокойно сказал Сергей. – профессиональный наемник. Тебе бы лучше отпустить это плечо.

Хватка слегка ослабла – воин чуть отстранился и оглядел его с головы до ног:

– Что-то не очень похоже… Докажи.

Сергей усмехнулся. Однако, молодец – знает что спросить. Человек, мало знающий профессиональных воинов, наверняка бы начал вспоминать знакомые имена и прозвища, или совать рекомендательные письма – и этим бы сразу совершил глобальную ошибку. Потому что еще ни один наемник никогда никому ничего не доказывал.

– Есть только один способ, – Сергей бросил взгляд на длинный меч гвардейца. – Я знаю, что еще ни разу наемники не скрещивали оружие с гвардией. Если ты не остановишься, то я начну. И это будет не моя вина, – он поднял голову и прямо взглянул в глаза воину. – Убери руку прямо сейчас.

Вокруг уже начала собираться толпа – народ всегда остро чувствует напряжение. Гвардеец медленно разжал пальцы:

– Не думай, что я тебе до конца поверил. Но мы уважаем наемников, я не буду рисковать, – он опустил руку, пристально глянул в глаза Сергею, повернулся и, гаркнув шибко любопытным: «Чего встали? Мамка разрешила?», неторопливо двинулся вдоль по улице.

Толпа вокруг начала растворяться. Сергей некоторое время смотрел ему вслед, потом развернулся и двинулся в другую сторону. Ой-ой… Чуть не накликал беду. Через десяток шагов оглянулся – воина уже не было видно. Что-то не понравился ему этот прощальный взгляд, совсем не понравился… Так, ладно.

Сергей вздохнул и посмотрел на длинный ряд магазинчиков. «Что такое не везет, и как с ним бороться?» В голове опять завертелись насущные проблемы – денег совсем мало, надо принимать какое-то решение. Что делать дальше? Скорее всего, придется купить один меч. И двинуться в путь странником – от одного городка к другому, от одного доброго дома к следующему… Надеясь только на милость и доброту людей, и на божью помощь. Там покормят, здесь помоют, в другом месте дадут подработать… Или попробовать найти работу в Ангоре? Тогда это будет очень долгая задержка.

«Лучше отойди, – сказал кто-то кому-то рядом. – Это наемники. Себе будет легче…» Он резко обернулся – однако говорили не про него. Впереди по улице навстречу ехало несколько всадников – народ уважительно расступался в стороны. Знакомая уверенность, знакомое спокойствие и расслабленность – готовые в один миг перейти в активность…

Сергей остановился. Может, и не обязательно не везет? Он встал посреди улицы и сложил руки на груди – если назвался наемником, то веди себя как наемник. Двое первых подъехали вплотную и остановились, кони фыркнули и переступили с ноги на ногу, следом встали остальные – обтекающий народ раздвинулся по сторонам. Удивленный прищур смерил Сергея с головы до ног…

Он поднял руку:

– Идущий на смерть приветствует тебя, цезарь, – потом засмеялся. – Шучу, ребята, это вроде поговорки. Вы не собираетесь проткнуть меня сразу? Я из группы Свата, вы наверняка слышали про такого.

– Свата? – наклонился и вздернул брови передний. – Я отлично знаю группу Свата. Тебя не знаю.

– Только одно. Как он и где? Меня не было два года.

– У тебя имя-то есть? – еще ниже наклонился передний, очевидно – старший группы. – Нормальные люди начинают с имен.

– Вряд ли мое имя вам что-нибудь скажет, – вздохнул Сергей. – Я совсем недолго пробыл с ребятами. Может, только князь Далич помнит. Ант. Серый Ант.

– Серый Ант? – наморщил лоб старший. – Первый раз слышу.

– Решка, – вполголоса присвистнул кто-то из задних – старший обернулся назад. – Это же, кажется, тот, который гоблина, у Далича… Все правильно, из группы Свата, два года назад…

Старший повернулся, широко улыбнулся и спрыгнул с лошади – остальные сразу же последовали за ним:

– Кровь на кровь! Брату брат! Братишка!!!

…Сергей прекрасно знал, что наемники всегда друг за друга горой, всегда рады встречам между собой – жизнь, бывало, забрасывала в самые отдаленные уголки Подгорья, только не знал – насколько. Он уже через две минуты сидел в ближайшей таверне, окруженный друзьями, и с тихим ужасом взирал на заваленный всякой всячиной стол. Боевые братья с радостью загружали его всеми последними новостями по всему Шеолу, из которых он понимал ровно сотую часть. Все последние битвы и стычки, рисковые предприятия и курьезы, длительные работодатели и разовые наниматели… Про группу Свата знали совсем мало. Слышали только, что он где-то на западе и, вроде, всерьез занялся Союзом меченосцев Роха. Никто не сомневался – на Свата это было похоже.

Он как-то невзначай вскользь обмолвился про свои проблемы, и сразу понял, что лучше бы этого не делал. Потому что еще через полчаса у него было все. Новые товарищи тут же всей гурьбой провели по самым мастеровым оружейникам, не скупясь помогли выбрать лучшее оружие и походное снаряжение, и так же всей гурьбой прошлись по лошадному рынку – выбирая коня. Сергею было здорово неловко…

– Не переживай, при следующей встрече рассчитаешься, – хлопнул его по плечу старший. – У всех у нас бывают трудные времена…

Он распрощался с друзьями, когда день склонился к вечеру – последний раз махнули друг другу рукой, потом взял под уздцы коня и медленно двинулся по рыночной улице. В голове было уже совсем не так пасмурно и тревожно, хотя какая-то тихая непонятная печаль от Энии, и от Аники с Ларой, еще оставалась. Разве это можно назвать – «не везет»? Слава тебе, Боже, за все…

Он миновал рынок и поднялся к деловым кварталам и парку – пешком, ему нравился этот летний вечер: пересвистывание птиц в городском парке, стрекот сверчков в густой траве и кустах, спокойные лица немногих случайных прохожих… Пока совсем не хотелось садиться верхом и вообще – куда-то спешить. Мысли, тихие неторопливые мысли, как вода в полноводной реке – хорошо, когда есть не только время, но и желание – думать…

Разве плохо иметь друзей? Разве плохо принадлежать боевому братству, к дружбе – которая покрепче иной семьи? Ведь другие об этом только мечтают…

– Не заблудился, часом?

Сергей оторвался от мыслей и поднял голову, и сразу напрягся – с ним поравнялись несколько стражников в черных латах, королевская гвардия, – его недавний «знакомый» улыбался впереди. Елки, ну почему так – опять повторяется прошлая история в этом парке? А ведь парк такой хороший, цветущий и приятный совсем…

– Парни, я на минуту, – сказал воин товарищам. – Это мой знакомый, из наемников, – он чуть задержался, пока друзья его обгоняли.

Сергей перевел дух – ну и денек сегодня, одни сюрпризы. Уже успел подумать абы что, приготовиться к худшему…

– Я тебя видел на рынке, с твоими друзьями, – тихо сказал гвардеец. – Извини, что не поверил сразу.

– Ничего, – дружелюбно улыбнулся Сергей. – Я бы и сам вряд ли поверил. Зовет охламон какой-то, без оружия, без коня…

– Ты спрашивал насчет принцессы Энии, – так же тихо проговорил воин. – Она действительно отсутствовала одно время, года два назад. Потом появилась опять. Мы все надеялись, что она заступится за капитана, даже специально просили… – он замолчал.

– Но она не заступилась, – закончил его мысль Сергей.

– Она изменилась. Она очень изменилась. Стала замкнутой и нелюдимой… Это все можно понять – у нее был муж, замечательный парень, из вашего брата, из наемников, к тому же отличный рохер… Он погиб в Рохе. Ее, наверное, можно понять…

Сергей промолчал.

– Она редко бывает в Ангоре. В основном – в Райгате, в королевском охотничьем поместье. Холодная, равнодушная и высокомерная. Но это все равно наша принцесса, не нам выбирать хозяев… И еще – мы помним, какая она была раньше. Только вот горько за капитана…

– А дочка с ней? Должна была вернуться дочка, Рада…

– Рада?!! – гвардеец резко остановился. – Не может быть! Она же погибла, давно еще…

– Неужели не вернулась? – Сергей замер, чувствуя как гулко стукнуло и упало сердце, и где-то далеко-далеко защемило под ложечкой, и там же выступили холодные капли, холодные-холодные такие, капли…

– Может, и вернулась, – глухо сказал воин и двинулся вперед, Сергей за ним. – Может, в Райгате с мамой. Там охраняет другое подразделение, не наши, тупые убийцы, гвардия только по названию… Только, почему тогда это держат в секрете? А где она была все это время, ты знаешь? Неужели в Рохе?

– В Рохе, – хрипло выдавил Сергей.

– Тогда понятно… – протянул воин. – Она должна быть очень необычной девочкой, столько лет в Рохе… И знать, наверняка, не мало. И Союзу меченосцев, как кость в горле…

– Наверное, – прошептал Сергей, чувствуя, как с трудом ворочается в горле язык. В уголках глаз выступила влага: «Только бы это, только бы так, только бы… Радушка, девочка маленькая, будь живой, а… Я тебя найду, я обязательно найду, я все сделаю, я опять перелопачу весь Рох… Только не погибни тогда, очень тебя прошу, а…» Он поднял руку и медленно провел по лбу, ненароком смахивая непрошенную влагу в уголках глаз…

– Извини, – воин внимательно глянул на него – на лице появилась неприкрытая симпатия, и протянул руку. – Мне надо спешить. Дежурство…

– Спасибо, – сказал Сергей и крепко пожал широкую дружескую ладонь. – Большое спасибо.

– Меня зовут Аушен. Элик Аушен, вторая рота. Всегда буду рад, – гвардеец махнул рукой и побежал догонять своих.

Сергей опять некоторое время смотрел ему вслед, потом вздохнул и медленно побрел вдоль по аллее. Да что же такое происходит? Все так плохо, просто очень плохо… Рада, елочки же ты, елочки… Если даже гвардия про нее не слышала… Да я же теперь не смогу, я же теперь просто не в состоянии – ждать…

Он почувствовал, как в груди поднимается волнение. Неужели ты не смогла тогда выйти из Роха? Боже ты, Боже… Тогда понятно, почему так изменилась Эния – как невозможно трудно матери пережить вторую потерю. Плюс «смерть» Сергея… Хотя нет, непонятно – Эния не из тех людей, которых личное горе делает злыми. Она скорее как Габ, еще бы более стала чувствительной и печальной… Мир перевернулся. Мир вывернулся наизнанку. Мир пошел колесом…

Я зря проторчал столько дней в Ангоре. Она, оказывается, очень редко бывает в столице. Райгат. Королевский охотничий замок – я слышал про него. И стража – одни убийцы, без способности к мысли. Я должен туда попасть. Пусть даже, и ценою своей никчемной жизни.

Сергей поднял голову. Городской парк кончился, он сам не заметил, как дорога привела его на дворцовую площадь – сказалась многодневная привычка. Он глянул на дворец – глаза сузились и полыхнули горечью, и оглянулся вокруг. И непроизвольно отшатнулся…

Из-за поворота вынырнула карета, в сопровождении конной дворцовой гвардии – на дверцах сверкнули ветвистые золотые коронки. Время, казалось, начало замедлять свой бег, и накатило волной на разум… Мерный цокот копыт, мягкий скрип рессор – высокий экипаж плавно качнулся и развернулся на повороте, гвардейцы неторопливо и равномерно распределились вокруг. Сергей застыл, не смея отвести глаза… Мягкие плюмажи, золотая оторочка плащей и длинные пики, на лицах – стандартное выражение каменного равнодушия. Кучер величественно взмахнул плетью – шестерка белых грациозных коней в усердии выгнула шеи. Лейтенант впереди придержал коня, равняясь с каретой, нагнулся у дверцы и что-то сказал внутрь – в глубине за занавеской мелькнула широкая женская вуаль и шляпа… Люди почтительно освободили дорогу и сгрудились у самых домов, махая руками и вытягивая шеи. Сердце ухнуло и упало, и тоскливо защемило внизу…

Сергей, как в медленном немом кино, увидел и мгновенно запечатлел картинку, с множеством пустых и совершенно ненужных мелочей: длинные чесаные гривы и перекатывание мышц на широкой груди коней, колокольчики под тонкими шеями и пушистые пампушки над ушами, красные попоны и позолоченные спицы колес, черные загнутые усы у кучера и неторопливый виток плети в воздухе… И лейтенанта, медленно нагоняющего гвардию впереди. И позолоченный драп на дверцах, слабо колыхающийся в такт покачиванию мягких рессор…

Он не услышал, как рядом за спиной остановились чьи-то лошади, не услышал, как кто-то позвал его по имени. Как прохожие сбоку подняли приветственный гвалт проезжающей мимо процессии. Только дрожь в руках и быстро заполняющее голову волнение. И осознание момента, особого момента, единственного шанса – который враз может положить конец всем сомнениям, и расставить каждого по своим местам. И свою душу, которая начинала вопить – гулко пульсируя боем в ушах. И ощущение того, что больше не в силах – ждать…

И он рванул. Рванул туда, где мелькнул знакомый силуэт, где обитала надежда, туда – где только и могла существовать его душа…

Мигом пролетел отделяющие метры, прошмыгнул между двух коней королевской охраны, запрыгнул на подножку и рванул на себя позолоченный драп. В глубине испуганно отшатнулась девушка в высокой шляпе – сквозь вуаль двумя невозможными озерами плескалась синева…

– Эния, – не веря своим глазам, тихо произнес Сергей. – Эния, солнышко мое ясное, это же я – я вернулся…

– Альяк!!! – закричала принцесса и забилась в угол – синева глаз сверкала страхом и паникой. – Что тебе надо…

– Эния, – безнадежно повторил Сергей, чувствуя, как душа наполняется настоящим ужасом. – Неужели все?

– Альяк!!!

Сильнейший удар прикладом сбил его с подножки кареты и заставил закувыркаться по мощеной брусчатке – в нескольких сантиметрах от головы ударило копыто гвардейской лошади. Вокруг поднялась дикая суета…

– Подождите! Это ошибка…

Кто-то, мелькнув меж двух лошадей, кинулся его оттаскивать, еще кого-то рядом тоже сбили с ног… В огромной и пустой голове грохотал только множественный перестук копыт, да откуда-то издалека эхом доносились отдельные возгласы. Сергей поморщился и начал медленно подниматься, разглядывая разбухающие пятна крови на мостовой. Со всех сторон раздавался звук щелкающих карабинов, и в него уперлось множество стволов…

– Пожалуйста…

– Отставить! Не стрелять!!!

Он поднял голову – экипаж остановился, его со всех сторон окружили гвардейцы, кто-то неизвестный рядом поддерживал его под руку, кто-то тоже поднимался с мостовой… Нашел глазами дверцу кареты и замер – в глубине горела брезгливо-презрительная синева. Он не видел карабинов, не видел тех, кто пытались ему помочь, не видел, как ошарашено уставился на него лейтенант… Только глаза, в которых не было ничего, кроме страха и отвращения – когда-то родные такие, глаза…

– Не стрелять… – про себя зачем-то еще раз повторил лейтенант, потом, полуобернувшись, махнул кучеру рукой: – трогай…

Сергей молча стоял и смотрел, как тронулась с места и начала набирать скорость карета, как следом, оглядываясь на него, начали вытягиваться гвардейцы. Как, качнувшись на повороте, вся кавалькада завернула к предусмотрительно распахнутым ажурным воротам… Он не видел и не слышал, как удивленный капрал нагнал лейтенанта: «Что случилось, командир? Король не погладит по голове…» Лейтенант оглянулся назад и вздохнул – в глазах еще не разошлась непонятная муть: «Ты никого не узнал? Это как… Как призрак. Ты никогда не стрелял в призраков? Особенно в тех, которые с Неба…»

Глава 11

Он пришел в себя, когда они уже довольно далеко отошли от площади. Сжал кулаки и поднял лицо к небу: «Это невозможно! Так не бывает! Я себе – не верю! Потому что это просто не может быть – так…»

Вся жизнь, весь Шеол показывает… Нельзя верить только самому себе. Только в свой разум, и в свое понимание происходящего. Только в свой опыт и свой интеллект. Я ведь – очень и очень часто, в этом ошибался. Нельзя – так не верить в Бога…

Тут надо разобраться. Разобраться и понять… Даже – любые люди, не становятся подлыми просто так. А Эния… Это была не Эния. У нее только внешность Энии…

Он оглянулся вокруг, и только тогда заметил тех, кто оказался рядом, и удивленно остановился:

– Лара? Аника? Вы как здесь оказались?

Девушка с парнем переглянулись:

– Здрасьте! – потом дружно улыбнулись: – с возвращением в мир! Мы уже час, как рядом…

– Что вы здесь делаете?

Лара посерьезнела:

– Я догнала и вернула Анику. Вы сказали, что я гордая. Это правда… – она вздохнула. – Но я хочу исправиться. И исправить жизнь…

Кажется, она не совсем понимала, что сейчас Сергею было далеко не до этого. У каждого свои заботы. Однако он почувствовал, что стало как-то легче на сердце – свои вернулись. Они уже незаметно стали своими… Вот только, все-таки, зачем ей Рох?

– Ты только за этим и уезжала?

– Разве этого мало?

– Отлично, – он не хотел сейчас даже задумываться – как, для чего и почему. Все потом. Сначала – то, что бередит душу. И может помочь. И неважно – какими средствами… – Аника, мне нужна твоя помощь.

– Я готов, – парень даже обрадовался.

– Необходимо узнать, где здесь находится дом лорда Шамура. Сможешь?

– Сию минуту…

– Подожди, – остановила его Лара. – Я узнаю. А вам бы не мешало обмыться. У вас у обоих – вся голова в крови.

Сергей виновато посмотрел на ребят. В голове начало проясняться – это же их помощь он ощутил тогда рядом, они бросились к нему, прямо в гущу гвардейцев. Вот так верность… Что же он за кретин такой?

– Простите меня, ребята…

– Пустяки, – махнул рукой Аника, Лара не услышала – она уже порхала где-то в стороне.

Они нашли воду рядом, у городского фонтана. Долго фыркали и обмывались, щедро поливая себя водой – городская стража настороженно смотрела со стороны. Кони и боевое оружие как-то не очень располагали к, в общем-то, совсем пустым замечаниям…

Через пятнадцать минут вернулась Лара, она уже успела побывать в Морском Адмиралтействе. Расположение известного полковника в столице, как и следовало ожидать, не было великой тайной – дом лорда Шамура находился в аристократической части Ангоры. Совсем неподалеку. Они его нашли через следующих пятнадцать минут.

– Подождите меня здесь, – Сергей задрал голову, разглядывая лепные украшения и высокие двери. – Это, наверное, будет не очень приятная встреча.

– Вам обязательно туда идти?

– Лорд не очень приветливый человек, – он горько улыбнулся. – Но он не выдаст. Я раньше был наемником, а это его вотчина…

– Наемником? – Аника даже поперхнулся. – Что же вы молчали! Вы бы меня и дубиной не смогли выгнать…

– Я скоро. Все расспросы – потом. Нам есть, о чем поговорить.

Сергей поднялся по ступенькам и постучал в тяжелую дверь. Мореный дуб долгое время оставался неподвижным, потом, наконец, щелкнул замок и в проеме показались хмурые недовольные глаза – глаза молча и вопросительно уставились на Сергея.

– Добрый вечер, – «глаза» продолжали молчать. – Мне нужен полковник Шамур, – он нарочито сказал «полковник», а не «лорд», как бы подчеркивая свою принадлежность.

– Вам назначали? – наконец, открыли свой рот «глаза».

– Нет, – честно признался Сергей, с полковником как-то не очень хотелось шутить. – Но мне очень надо… Подождите, – он придержал закрывающуюся дверь. – Передайте – Серый Ант. Мы встречались в Шаридане…

Дверь захлопнулась. Сергей вздохнул и обернулся – Аника с Ларой сочувственно смотрели снизу.

– Немного подождем…

Ждать пришлось совсем недолго. Неожиданно с грохотом распахнулась дверь, и на ступеньки выскочил сам полковник. Схватил Сергея за плечо и, рывком развернув к себе, всмотрелся в лицо…

– Глазам своим не верю, – он оглянулся на ребят внизу. – Давайте в дом. Живо, ядрена в лоб, – потом обернулся назад: – Юта! Отведи лошадей!

Через минуту Сергей сидел в его кабинете наверху – дом как две капли воды напоминал шариданский. Лара с Аникой, пользуясь случаем, не отказались от ужина и основательно устроились в столовой внизу. Полковник не спеша разлил ром и протянул ему бокал:

– Держи. Жизнь становится совсем дерьмовой… Свата давно видел?

– Давно, – он взял бокал и принюхался – естественно, родной, Ангорский. Лучший ром во всем Шеоле. – Я его найду.

– Ты где был, сынок? Если не секрет.

Сергей про себя улыбнулся. Шамур вел себя с ним, как с наемником. Его очевидно, как истинного вояку, не волновали такие «пустяки», как прошлые ссоры – ведь он прошлый раз практически выгнал Сергея. И было за что. Но воины не любят обид и «соплей». А Шамур – не только воин, он как отец, – треснет в ухо, а потом искренне удивится: «Ты где пропал?» Наверняка он даже не считал это ссорой.

– Понимаете, если я вам расскажу… То вы сочтете меня идиотом.

– А ты разве не идиот? – усмехнулся полковник. – Бегаешь с мечом по Роху, валишь гоблинов, воруешь принцесс… Нормальные люди сидят дома и растят детей. А ненормальные – лезут к Даличу, бьются с моргами, ищут справедливость… У меня в доме не бывает нормальных людей.

– Ладно, – согласился Сергей. – Меня два года не было… в этом мире.

– Все! – сразу откинулся назад старый воин и поднял обе руки вверх. – Больше не надо. Это, пожалуйста, к Свату. Он как раз меня загружал чем-то подобным. Мои седые виски уже не в силах подобное переваривать.

Сергей рассмеялся. Потом вздохнул и наклонился вперед:

– Господин лорд…

– Прекрати. Ты тоже лорд.

– Господин полковник…

– Еще по одной? – Шамур поднялся и плеснул ром в бокалы. Затем поднял свой, отвернулся к окну и тоже вздохнул: – Да знаю, сынок, о чем ты хочешь спросить… Только я мало, чем могу тебе помочь.

Сергей еще больше подался вперед:

– Только скажите, что с ней происходит? Вы ведь бываете во дворце, допущены к королю…

– И что? – воин обернулся. – Мал ты еще, да зелен… Ее нет во дворце. Она в Райгате. И к ней не допускают никого.

– Может, какие-нибудь слухи…

– Ладно, – полковник опять сел и прямо взглянул в глаза Сергею. – Паршиво дело, сынок. К ней была применена магия. Очень сильная магия. Чтобы она охладела к своему воину – то бишь, к тебе… Но она, похоже, охладела ко всем.

– Магия?!! – Сергей не поверил своим ушам.

– Да. Она называется – «региматус». Не знаю – когда, давно или нет… Я бы сам не поверил, если бы не увидел это своими глазами. Она попросту меня не захотела узнать.

– Меня тоже, – даже с каким-то облегчением вздохнул Сергей. – Простите, господин полковник, это все же легче. Все-таки, это уже не ее вина, а я уже думал, что она сама… Я слышал про «региматус» – правда, далеко отсюда.

– Ты зря радуешься, – серьезно сказал Шамур. – Потому что молод и глуп… Легче перевоспитать человека, чем снять заклятье.

– Но снять, все-таки, можно?

– Наверное, можно, – подумав, ответил старый воин. – Только с этими вопросами не ко мне – я ни черта не смыслю в магии.

– Тогда подскажите – к кому? – не отставал Сергей

Лорд Шамур надолго задумался. Встал и прошелся по комнате – под крепкими ногами тяжело вздохнули многострадальные половицы.

– Ты знаешь, – наконец, сказал он. – Все это гораздо хуже, чем ты думаешь… В таких случаях обычно обращаются к Белому ордену. Но я не думаю, что сейчас Белый орден сможет помочь. Иначе он бы уже давно все сделал.

– А кто сможет помочь?

Полковник вздохнул:

– Не знаю… Но я слышал – есть такой старец, древний старец. Который, говорят, знает все. Он появляется то там, то здесь – никто не знает, где его дом, и с кем он захочет говорить… Его называют Готеборг.

– Готеборг?

Лорд Шамур кивнул:

– Да… Как бы я хотел помочь тебе, сынок. Но мне почему-то сдается, что если его кто-то и найдет… То только ты. Один.

– А где его, хоть приблизительно, искать? – наморщил лоб Сергей.

– Никто не знает…

Сергей задумался. Хотя и думать, в общем-то, не было смысла. Полковник был из тех – кому не только можно, но и полезно верить. И если он что-то говорил, то это «что-то», как правило, – проверенное, надежное и с большой буквы… Он поднял голову:

– А как он хоть выглядит?

– Говорят, у него трое обличий – как минимум, – старый воин усмехнулся. – Но я думаю, это уже сказки… Не знаю, как выглядит. Но ты узнаешь.

Сергей поднялся:

– Большое спасибо, господин полковник. Я должен найти… У меня нет другого выхода.

– Ищи по птице Рух, – добавил седой лорд.

– Не понял? – опешил Сергей.

– По большой белой птице удачи, – пояснил Шамур. – Ты слышал про нее – народ сложил немало легенд. Она – верная спутница старика. Так говорят.

– Гм… – с сомнением покачал головой Сергей.

– Можете остаться и переночевать. Вечер на дворе.

– Спасибо, командир. Ночью не так жарко – дорога легче.

– Я так и думал. Удачи, сынок.

Анику с Ларой Сергею пришлось ждать еще полчаса – их, как оказалось, не так просто оторвать от щедрого стола. Но когда наконец это произошло – то от двух довольных лоснящихся лиц стало светлей на улице. И захотелось есть самому. И еще – обреченно всхрапнули лошади…

Сергей взял под уздцы своего коня и неторопливо двинулся по дороге – ребята за ним. Ему было, о чем подумать…

Вот так дела. «Региматус». То, чем был оболванен сам Император. Как же это произошло, как? Как мог допустить король Ангурд – это же не ворожба на болотных жабах в полнолуние… Это настоящая магия, связанная с эмоциями и психикой. И кровью… Или, король и был зачинщиком всего этого? Чтобы вернуть себе дочь? Вернул…

Ладно – какая разница, как это произошло. Вот что теперь делать – более насущный вопрос. Хороший вопрос… Правду сказал Шамур – Белый орден вряд ли сможет помочь. Иначе бы давно помог. Или это король не дает помочь? Глупости, эко меня занесло – Ангурд по-настоящему любит свою дочь. Да и эдитор Илл Гушар вряд ли оставил бы все как есть…

Хорошо, и что теперь? Как найти этого Готеборга, и главное – где? Он обернулся назад:

– Кто-нибудь слышал про Готеборга?

Аника чуть не врезался в фонарный столб и остановился, потирая лоб и с негодованием разглядывая ажурный железный ствол:

– Конечно… Только его сейчас нет, он ушел в горы.

Лара расхохоталась и погладила железо рукой: «Хороший, продолжай вразумлять строптивых…»

– Ого! – Сергей удивленно остановился. – Ходячий ящик с информацией рядом, а я и забыл… Давай Аника, колись. Рассказывай все, что знаешь.

– Он ушел в горы, – повторил парень, нагоняя с девушкой Сергея и подозрительно оглядываясь на ряд фонарных столбов вдоль улицы. – На Нагорную гряду, за Ассанской каменной степью и живым «котлом».

– Откуда ты знаешь?

– Знаю, потому что мы ходили к нему, – они вместе двинулись по улице – редкие прохожие уступали дорогу. – Как посланники от короля Эгивара Троя.

– Так. Подробней.

– Это тайна… – протянул Аника. – Вы ведь ничего не рассказываете… Были в Империи, неделю следили за дворцом, бросились на королевскую карету…

– Аника, – предупредил Сергей. – Дам в лоб. Колись.

«Я добавлю», – поддакнула Лара.

– Так нечестно, – обиженно взвыл парень. – Ну да ладно, – он чуть помолчал, собираясь с мыслями. – Король Нагорта отправил группу к Готеборгу, через Ассану – я был в составе этой группы…

«Командиром, естественно», – подсказала сбоку девушка.

– Носильщиком, – честно признался Аника. – Я мечтал получить протекцию, чтобы попасть к наемникам…

– Так, – помог ему Сергей.

– Мы знали, мудрец должен был быть за пустошью и «котлом», – продолжил молодой воин. – С ним перед этим виделся один капитан-наемник… Только его там не оказалось. Следы увели в горы, на самую Нагорную гряду – а там не пройдешь, и Рох дальше. Что-то мы сделали не так. Или король послал не тех… Он не захотел с нами видеться.

«Я его понимаю…» – не удержалась Лара.

– Подожди, – остановил девушку Сергей. – И что дальше?

– Ничего хорошего, – опять вздохнул парень. – На обратном пути мы нарвались на сторожевой отряд короля Ангурда, и каждый уходил как мог… Меня дернуло идти вдоль Роха – так казалось надежней…

«Круче», – поправила Лара.

– Мадемуазель, отправлю в обоз, – пригрозил ей Сергей. – Придумывать ужин. Я-то не ел… – девушка клятвенно приложила руки к груди. Он опять посмотрел на Анику: – А зачем королю Нагорта был нужен Готеборг?

– Это вы и сами знаете. Ангурд планирует удар по Роху, в конце лета. Эгивар Трой хочет ему помешать – для этого нужно знать об этом все. А времени в обрез…

– Ясно…

Сергей задумался. Что-то начало вырисовываться… Что это за живой «котел»? О каменной степи я слышал, это за Ассанским королевством, в направлении Нагорной гряды, в вот живая сковород… тьфу ты, котел… Ладно, разберемся. В любом случае, сейчас мне надо за Шаридан и Брахма-Гут. В той стороне начинается Ассанская каменная степь, или, как еще говорят, пустошь…

Он повернулся:

– Ребята, по коням. Путь на Шаридан.

По мостовой ходко застучали копыта трех лошадей.

Ночь оказалась не из легких – Сергей и до этого был не великим специалистом по верховой езде, а после двухлетнего перерыва… Это оказалось труднее, чем он думал. Дорога петляла, то огибая одинокие отроги сопок, то вгрызаясь в густой ельник, то продираясь через мелкие перелески, то повторяя изгибы болот и речушек… Днем, из окошка почтового дилижанса это не производило особого впечатления, но ночью, при неровном свете луны – они сбивались с дороги каждый раз, когда очередной перекресток предлагал выбор. Один раз даже пришлось разбудить хозяев какого-то хуторка и сквозь надрывный лай дворовых собак выспрашивать дорогу. Аника с Ларой держались молодцом, а вот Сергей и, кстати, лошади…

«И ты еще собираешься за каменную степь? – злорадствовал он про себя. – Интересно, один? И как ты себе это представляешь?..»

В Шаридан они добрались только к обеду следующего дня – уставшие и запыленные. Сходу завалились в первую же попавшуюся гостиницу, и попадали на постели в своих комнатах. Но к вечеру Сергей оклемался, не тревожа ребят спустился в конюшню, и тихо отправился за город. В памятную усадьбу – церемониальный дом. Ему хотелось это вспомнить, и пережить заново…

Дом вместе с мостиком и ручейком оказался на месте – и даже «дворецкий» тот же. Он не стал препятствовать в желании «посмотреть и вспомнить» – за плату. И тогда же, расплачиваясь, Сергей вдруг обнаружил в своем заднем кармашке дополнительный увесистый мешочек. Как оказалось – с хорошей горстью золотых монет. «Ну, полковник, – подумал он, улыбнувшись. – Недаром провожал меня до дверей. Действительно, как отец родной – нутром чует, в чем нуждается горе-вояка…»

Долго стоял в главном зале, задумчиво уставившись на возвышение в конце и раздвижной потолок… Звезды, большие яркие звезды, неземная трава, неземное небо и неземной ветерок… И неземные синие глаза. В которых плескалось неземное удивление и радость… «Ты ангел?..»

Он тяжело вздохнул и опустился на стул у дверей. «…Я буду ждать, Сережка, каждый вечер… Отсюда дорога к замку – как на ладони. Я каждый вечер буду здесь – прежде, чем зайдет солнце. Как сегодня. И буду молить Бога, и смотреть на дорогу…» Он поморгал глазами и с силою протер веки: Эх, Эния, Эния… «И чтобы, как и сегодня, на столе стояла бутылка Ангорского рома. Рядом с твоими лучистыми синими глазами… Тогда сюда будет просто невозможно – не вернуться…»

Сергей опустил голову и сжал руками виски. «Я вернулся, Эния… Вернулся. Правда, слишком поздно… Но ведь еще не все потеряно, ведь правда?» Нежный взгляд перед мысленным взором смазался – теперь в нем сквозила брезгливость и отвращение… Знакомые, и незнакомые совсем, глаза. «Что тебе надо?..»

Что мне надо… Ничего мне не надо, девочка моя, ничего, кроме тебя. Тебя самой. И твоей дочки. Нашей дочки… Я ведь за нее отдавал жизнь. А это все же немало…

Как же тяжело. Как тяжело жить воспоминаниями…

Он вздохнул, поднялся и вышел из зала. Я, наверное, зря сюда заходил. А может, и не зря…

На крыльце остановился и опять вздохнул, уперев руки в бока – уже совсем по другому поводу. У коновязи обмахивались хвостами еще две привязанные лошади, и на него таращили честные неподкупные глаза Аника с Ларой. Почему-то он совсем не удивился. Но начал потихоньку заводиться…

– Так, орлы, – угрожающе начал он. – От вас вообще – можно где-нибудь спрятаться?

– И вам – добрый вечер, – лучезарно улыбнулась Лара. – Спасибо за беспокойство, мы неплохо себя чувствуем…

– Хватит! – не выдержал Сергей. – В чем дело? Что вы как хвостики…

– Мы бы не были хвостиками, – девушка перестала улыбаться. – Если бы вы предупредили, как человек. Что отъедете ненадолго, то да се… А то тихонько, тайненько…

– Я уже, оказывается, должен докладывать? – с сарказмом удивился он. – Мол, позвольте отлучиться, мне очень надо, по маленькому?..

– Не докладывать, – спокойно пояснила Лара. – А предупреждать. Это разные вещи.

– Зачем?!! – взорвался он. – С какой стати?

– Потому что мы волнуемся, – вздохнула Лара. Аника, отвернувшись, смотрел в сторону. – Мало ли что…

– С чего это вдруг?!! – недобро прошипел он, сощурившись. – Я вам не сват, и не брат…

Он чувствовал, что его понесло. Чувствовал, что не совсем прав, что нельзя так – но успокоиться уже не мог. Сказывалось долгое напряжение, потери и воспоминания. Лучше определиться сразу – раз и навсегда, и гори все коромыслом…

– Потому что вы спасли нам жизнь, – вдруг тихо сказала девушка. – И стали сватом и братом.

– Только поэтому? – усмехнулся он. – И все? А может, просто кому-то надо в Рох? Может, надоело и захотелось вернуться? Или показать свое профессионально-тренированное восприятие хозяевам? А я нужен, как проводник?

Лара резко отвернулась и шагнула в сторону, закрыв лицо руками. Аника, с отвращением глянув на Сергея, кинулся ее утешать…

Он подошел к коновязи и принялся отвязывать лошадь. Ну и пусть. Зато честно. Сколько можно терпеть все эти неопределенности? Шастают постоянно следом – чего шастают?..

Спустя минуту он вздохнул и опустил руки. Вот же елки-палки… Нет, вот так вот он не мог… Злость прошла, улетучилась без следа. Но осталась какая-то тяжесть. Тяжесть, перемешанная с раздражением и недовольством… Которая лучше любого, самого убедительного красноречия говорила о том, что все-таки что-то он сделал не так…

– Я не верю, что вы такой, – всхлипнув, тихо сказала сзади девушка – он повернулся. – Иначе от вас не побежали бы урги…

– Причем здесь урги, Лара… – начал он.

– Пожалуйста, не перебивайте меня, – так же тихо попросила она. – Я скажу только один раз, мне нечем доказать, но если вы мне не поверите… То я уеду. Прямо сейчас. И больше не буду вам мешать.

Сергей только вздохнул. Аника, не глядя на Сергея, начал неторопливо отвязывать лошадей – свою и девушки.

– У меня нет никакого профессионального, и тем более – тренированного восприятия, потому что я попала в Рох слишком поздно – чуть больше двух лет назад. Там учат детей, а я была уже девушкой. Меня никто не тащил, я кинулась за сестрой…

Сергей вдруг почувствовал, что в груди начинает подниматься какое-то непонятное волнение. Как будто он уже готов себя хлопнуть по лбу и сказать: «Я дурак…»

– Мой отец – герцог Ольта Мирр, является магистром Союза меченосцев Роха, – прямо сказала Лара. – Мне нечем это доказать, но это так. Очень жестокий и властный человек, как и моя мать. Я никогда не знала их, как родителей. Но видела другое. Мрачные сборы «преданных и посвященных» в подземелье, где от песен разносится эхо и глохнут уши. Где убивают людей и кровью мажут каменных истуканов, а потом тянут трупы по подземным коридорам, и за ними остается длинная скользкая дорожка… А потом бросают в выбитые колодцы без дна. Где все кричат «Ашум Гард, Асмадей, Орверон, Герот…» и бьются в истерике, выпучив в исступлении лица и заливая пол пеной. Где наказание плетью с крючками, сдирающими заживо кожу – не самое тяжелое наказание. Где показать симпатию и привязанность – значит не понять веру, со всеми последствиями. Это сейчас все звучит просто и обыденно, а там… Я тяжело переносила, тяжело терпела, я ненавидела это. И мать с отцом ненавидели меня. Я удивлена – почему я вообще жила до сих пор…

Она вздохнула, задумчиво уставившись в одну точку. Тяжело давались подобные слова – было видно, как на виске подрагивала маленькая жилка. Потом она набрала в грудь побольше воздуха и с вызовом взглянула на Сергея:

– И поэтому единственное существо, которое мне однажды подарило любовь – это малюсенький, сопливый, немного визгливый и очень много улыбающийся, сверточек, который однажды появился у меня в рунах – так не похожий на все то, что меня окружало. Единственный подарок за все время – под солидный возраст мои родители подарили мне сестричку…

Она немного помолчала, вспоминая – на лице появилась мечтательная улыбка:

– Маленькая, забавная, преданная, добрая, доверчивая, искренне обожавшая меня смешинка – она выросла на моих руках. Мы ничего не делали порознь – и когда спали, и когда ели, играли или «бузили», работали в саду или подглядывали, или вредничали и мешали слугам – преданным «посвященным» остолопам… Она верила мне во всем. Вот только счастье – всегда бывает недолгим…

Сергей поднял руку и вытер лоб – лоб, оказывается, почему-то вспотел. Жуть, нечеловеческая жуть, если только верить всему, но… Что-то еще было во всех этих словах, что-то такое – с чем он как будто когда-то сталкивался, но нужно было время, чтобы просто задуматься и вспомнить…

– На меня родители, как оказалось, мало надеялись – я с детства была достаточно строптивой, – продолжала девушка. – Но насчет сестры у них были другие планы, и я ничего не могла с этим поделать…

Она помрачнела – на лбу вырисовалась жесткая морщинка:

– Когда ей исполнилось пять лет, ее отдали в Рох. Просто взяли и отдали, как будто она не была живым существом, в конце концов тоже имеющим свой, хоть и слабенький, голос. Но в замке Мирра никто никогда не прислушивался к голосам других людей…

– Как это отдали? – впервые подал голос Сергей. – Вот отнесли к Роху и бросили? Прямо в туман?

– Нет, – горько усмехнулась девушка. – Магистру Союза не надо для этого путешествовать к Роху. Достаточно вызвать «голос» через зеркало – магическое зеркало… Вам никогда не приходилось видеть такое? Темнеет небо и сам воздух, холод шевелит волосы и покрывает инеем стены, гаснут все свечи и факела – разом или по очереди; и ужас, ледяной ужас – цепенящей рукой сдавливает горло…

Сергей оглянулся вокруг – Аника уже отвязал лошадей и молча ждал, отвернувшись в сторону. Возможно, он уже слышал это. «Дворецкого» не было видно. Он медленно набрал в грудь воздух и также медленно выдохнул – елки, отчего так стучит сердце? Он же видел вещи и пострашнее, давно пора бы привыкнуть, и быть поспокойней…

– Она боялась, она страшно боялась, – продолжала Лара. – И когда за ней пришли – она ревела навзрыд, и не хотела от меня отрываться. Ее оторвали насильно. Но я, чтобы хоть немного успокоить, пообещала за ней прийти… – она вздохнула. – Боже, как она мне верила… И с детской наивностью, перед тем как нырнуть в колыхающуюся муть – всем объявила, что не боится, потому что за ней придет Лара. Кажется, это даже развеселило отца – его острая бородка долго тряслась и не могла успокоиться. А она оглянулась – маленькая такая малышка, и посмотрела мне в глаза… Совсем-совсем по-взрослому. И там была такая вера… В меня, в ее родную сестру – единственную защитницу, в единственного близкого родного человечка, который никогда не обманет и не бросит, всегда выручит и спасет, и прикроет от всяких неприятностей… Это был, как удар. Теперь мне кажется, что все было спланировано заранее. С той жестокой расчетливостью, где полностью отсутствует человечность, и хоть какая-никакая симпатия – я уже не говорю про любовь, – к, в общем-то, родным дочерям…

Лара подняла глаза – но в них ничего не возможно было прочесть. Сейчас она была далеко отсюда. Голубой взгляд вспоминал…

– Я кинулась следом сразу, до того как перестали разбегаться по поверхности выпуклые живые круги. Но вскоре оказалась в другом месте…

Голубые глаза девушки переместились опять на него, нахмурились и обрели смысл…

– Все!!! – неожиданно почти крикнул Сергей. – Помолчи. Я понял, ты ее потеряла…

Голубые глаза – показавшиеся тогда такими знакомыми, и даже дружескими, – неожиданно в памяти уменьшились, сверкнули, и заулыбались глазками малышки Авальки: «…Говорила, просто вы, дядя Ант, меня не слушали, только тетя Эния с мамой… Через зеркало… Я потеряла Лару – она моя сестра, старшая, и…» Плотина в голове с грохотом рухнула, быстро заполняя все пространство воспоминаниями…

«…Ты знаешь, Сергей, – Эния обернулась к нему. – Есть такой старинный наследный род – герцога Мирра, Ольта Мирра. В Адварском королевстве… Не мешало бы узнать – не попадал ли кто из них под жертву Союза меченосцев Роха…»

Сергей закрыл глаза и простонал: «Боже мой, Боже… Какой же я идиот…» Вот почему показался таким знакомым этот голубой взгляд – такими знакомым, что он сразу решился взять ее с собой из Империи… Елки-палки, вот так совпадение! Сестра! Родная сестра малышки Авальки! Ну и дела… А я, кретин, ей не верил, подозревал неизвестно в чем…

Он открыл глаза – девушка послушно молчала, отвернувшись в сторону. Молчала и ждала. Ждала решения Сергея. Ждала веры – человеку просто необходимо, чтобы ему верили. Надеясь только на судьбу, человечность и Бога. Елки, как же она любит свою сестренку, если так попинает свою гордость. И ведь, если подумать – совершенно правильно надеется и верит…

Сергей улыбнулся:

– Можешь успокоиться, Лара, твоя сестра давно уже не в Рохе. Я ее очень хорошо знал – у очень замечательных людей, настоящих папы и мамы. Которые ее очень и очень любят… По крайней мере – так было два года назад.

Девушка повернулась и нахмурилась:

– Это вы специально, да? – она привыкла быть недоверчивой. С детства. – Чтобы от меня отделаться? Так не бывает…

Аника тоже повернулся, и заулыбался – он не был таким недоверчивым. И что-то почувствовал в воздухе, что-то доброе…

– Ее, часом, зовут не Авалия? – лукаво сощурился Сергей. – Она любит говорить – Авальмира…

Удар пощечиной произвел бы меньший эффект – Лара отшатнулась и побледнела, потом почему-то покраснела. Раскрыла рот, силясь что-то сказать, и опять закрыла. Потом неожиданно и вдруг – заревела, – сильно, навзрыд, с взвываниями и причмокиваниями, – все-таки она была еще совсем девчонкой…

Сергей притянул ее к себе, и начал успокаивать, ласково поглаживая по волосам, но она все всхлипывала и никак не могла остановиться. Он поднял глаза и махнул головой Анике, чтобы тот отвернулся в сторону и не ревновал – но у того, по-видимому, была ревность к кому угодно, но только не к Сергею. Сергей опять махнул головой, построже, – чтобы тот все равно отвернулся, и не наводил контраст слезам своей довольной физиономией. Аника начал лыбиться еще шире… Он вздохнул и покорно закатил глаза – мол, что с вами, дураками, поделаешь. Парень согласно закивал – мол, так точно, сэр, от дураков одни нервы…

Наконец рев у Лары перешел в всхлипывания, она отстранилась и начала вытирать ладонями слезы.

– И, и, и где она… – мокрые глаза не хотели вытираться так сразу и в дополнение, как это часто бывает, откуда-то проснулась икота: – б, была…

– Далековато отсюда, – мягко сказал Сергей. – В Нипороге, в моем замке…

– Что-о? – разом выкалили глаза Аника с Ларой, девушка даже прекратила икать.

– Ну не то, что моем, – опомнился Сергей. – Это, вообще-то, замок Командора…

– Что-о? – глаза у обоих выкатились еще больше.

– Все! – он поднял руки вверх. – Отставить вопросы! Это все совсем не то, что вы думаете! Мало ли что бывает на свете…

– Конечно, – согласился Аника. – Кидаемся к королевской карете, и лейтенант гвардии не дает по нам стрелять! Запросто заваливаем на ужин в дом лорда Шамура! Кстати, мне послышалось, что слуга проговорился: «Господа лорды, беседуют…» Послышалось, естественно. Мало ли что бывает на свете.

– Ну вас в баню! – в сердцах отвернулся Сергей, поняв, что окончательно запутался. – Придумаете тоже… Все совсем по-другому!

– Разумеется-разумеется, – тут же сделали серьезные лица оба, девушка напоследок еще раз икнула и мельком вытерла щеки. – Едем дальше? Мы купим продуктов, на дорогу.

– Оболтусы, – вздохнул Сергей – пара тут же утвердительно кивнула головой. – Что с вами делать?

– Наказать, – подсказал парень. – Плетью. И ехать дальше.

– По три раза по оголенному месту, – добавила Лара. – Носы сразу укоротятся. И действительно, ехать дальше…

– Куда дальше?

– Туда, куда вам надо, – сказала девушка. – К Готеборгу, или еще куда… Чтобы вы потом смогли вернуться в Нипорог. В свой… прошу прощенья, Командор, – чей-то там, замок…

Сергей опять вздохнул: «Вот же неисправимы, елки-палки», и задумался. Он думал довольно долго, разглядывая заходящее солнце – пара терпеливо ждала.

– Ладно, – наконец сказал он. – Сделаем так, – он опять чуть помолчал. – Вы проводите меня до Нагорной гряды. Через каменную пустошь и этот живой «котелок»… Потом вернетесь в Ангору, – он махнул рукой, прекращая начавшиеся возражения. – Там сразу сядете на корабль и отправитесь в Нипорог, – он вытащил мешочек с монетами полковника. – В Нипороге найдете гостиницу, на Старомельничьей, у поворота к площади Капитанов. Там будете ждать меня. Я вернусь через Рох. Вопросы есть? – Лара с Аникой только успели открыть рты, – вопросов нет. Хорошие девочки и мальчики. Ну что, по коням?

Глава 12

– Сюда, – доктор оглянулся и завернул в боковое ответвление трубы – эхо голоса гулко отразилось под сводами. Ноги шлепнули по грязной воде. – Почти пришли.

Листок молча завернул следом.

…Обстановка на побережье готовилась выйти из-под контроля. Вся их годами налаживаемая жизнь, десятилетия старательной работы, твердого терпения, разумной осторожности, сжатых зубов и воли. И веры… Веры в то, что когда-нибудь это закончится, когда-нибудь человек встанет на ноги и оглянется, и задумается, а потом скажет: «Почему так? Но ведь я не хочу – так. Я лучше выберу – умереть…»

Парень выполнил задание. Он взорвал шлюз и отключил генератор – центральная система охраны не работала. Но заработали другие… Из нижних коллекторов ушла вода и, замершие на последнем крике терпения, годами ждавшие этого люди – кинулись к мокрым стенам. Прямо на шквальный огонь сторонних пулеметных турелей, которые перекрыли путь боковыми прицельными секторами. Заваливая коридоры телами, криками и стонами, и обильно перемешивая сырость с кровью… Это был страшный день. Прорвались совсем немногие – они уже не могли ничего выполнить, взятые в кольцо поднятыми по тревоге Доммскими родерами. Но пробивались до конца – с одной только целью. Выручить парня. «Кроты», в отличие от давно замкнутых равнодушных жителей, никогда не бросали в беде своих. Пусть даже и ценой множества других жизней…

– Тихо, – доктор остановился у пересечения следующей трубы и заглянул внутрь. Потом включил фонарь и поводил им в воздухе – вдали в темноте несколько раз мигнул ответный огонек. Доктор кивнул головой и нырнул в темноту. – Пошли…

Листок вздохнул и послушно нагнулся…

И, естественно, все далеко не закончилось этим. За одной огромной бедой заторопились другие… Сразу после проваленной операции начался шквал повальных обысков, рейдов, погромов и арестов. Доммская подпольная сеть прекратила свое существование почти сразу. Следом пошли другие. Заработала и начала набирать обороты вся чудовищная машина глобального поиска и уничтожения. Стоны поднятых ночью с постелей избитых людей, рыдание женщин и плач детей, разгромленных домов и разбросанных по улицам домашних вещей – фон повальной беды – наводнил все прибрежные города и поселки. А по катакомбам, шахтам и канализационным коллекторам рыскали специальные отряды моргов с собаками. Не живыми собаками…

– Здравствуйте, – Листок поводил фонарем слева направо – в тесной трубе им навстречу поднялись люди. – Сколько вас?

– Двадцать шесть человек, не считая детей, – вперед выступил плотный пожилой мужчина, наверное, старший. – У нас есть свое оружие.

Листок опять вздохнул. Уставшие лица, воспаленные моргающие глаза, мешочки и узелки за спинами, небритая щетина у мужчин, и грязные разводы от слез у женщин – внизу выглядывают любопытные мордочки детей… Некоторые сжимали в руках винтовки. Они проделали долгий путь. И искренне верили, что не зря…

– Хорошо, – он обернулся назад, к другу: – Проводи их на запасную базу, доктор. И скажи, чтоб накормили.

– Конечно, – маленький доктор призывно махнул рукой: – За мной. По одному, здесь тесно…

Те, кто успел уйти и выжить – потянулись к своим. В те места, куда еще не успела добраться глобальная подавляющая машина глубоких рейдов и погромов. Тайными дорогами и тропами, огибая опасные просматриваемые пустоши и сканируемые моргами леса, они пробирались в другие города и поселки, заставляя опасно накаляться и без этого натянутую до предела обстановку глубоко затаившегося, чуть дышащего подполья…

– А вы откуда? – Листок удивленно оглядел последних, держащихся несколько обособленно – профессиональный взгляд сразу выделил какое-то несоответствие. Кажется семья, высокий загорелый муж и печальная жена, за ними спрятался испуганный маленький мальчик. – Вы тоже из Огневицы?

– Оттуда, – кивнул головой старший – он терпеливо ждал, пока мимо пройдут все остальные. – Только не из наших. Это Оггиен, его все у нас знают, он кузнец, из города…

– Понятно. Только странно, что семья. Что встали? Не задерживайтесь, – Листок задумчиво сощурился им в спины, привычно теребя рукой подбородок…

Это был уже шестой случай. И это, хоть и оказалось полной неожиданностью для всех – все-таки говорило о тенденции. К ним потихоньку потянулись люди… Простые люди. Простые, «замкнутые равнодушные» жители городов. До этого – не желавшие даже слышать о «кротах», и приходивших вместе с ними проблемах. Самые обычные простые люди… Иногда даже, несмотря на запрет «Затворы», объединявшиеся в семьи.

Печально-кровавая проваленная операция, нескончаемо увеличивающаяся волна арестов, погромов и бед – как будто затронула и колыхнула людей. Как будто порвала какую-то ниточку, которая столетиями удерживала на глазах у людей – какие-то специально поставленные шоры.

Нельзя недооценивать людей. Нельзя думать о всех – плохо. Но обстановка выходила из-под контроля. Никак не получалось глубоко затаиться и переждать. Хоть победное возмездие, и свирепость властителей, моргов, родеров и босков – и достигла наивысшего предела…

* * * * * *

– Да… Одни камни, – Сергей остановил коня на взгорке и, прикрыв глаза от солнца, привычно осматривал местность. – Даже взгляду не за что зацепиться…

– Поэтому ее и называют «каменной»… – Аника с девушкой тоже придержали лошадей рядом – парень начал поправлять постоянно съезжающий на бок, мокрый от пота, мешок. – Горцы говорят: однажды, более тысячи лет назад – здесь столкнулись между собой великаны Гефокол и Арзарей…

Огромную степь с выжженной солнцем полынью, которая даже не сдерживала взметающуюся ураганчиками пыль – лишь изредка вспарывали отдельные пальцы утесов и скал, да всюду разбросанные дробленные валуны и камни. Да здорово припекающее сверху солнце…

– Вперед. Надо до полудня найти хоть какое-то укрытие.

Трое уставших путников, поднимая за собой плотную завесу пыли, пришпорили лошадей вниз по склону.

Они были в пути уже почти две недели. Усталость от непривычки, ломота костей и мышечная боль у Сергея притупились, тело стало более сухим и выносливым, и теперь только постоянный недостаток воды и дров наводили раздражение и ропот… Они бы, наверное, давно были у Нагорной гряды, если бы постоянно не сбивались с пути в Ассане, и если бы не задержались на два дня в Брахма-Гуте…

…Сам город не произвел на Сергея сильного впечатления – он ожидал нечто подобного. Бурное, непланируемое развитие всегда порождает беспорядок в постройках, архитектуре и жизни; огромный белокаменный дворец может соседствовать с разваливающимися соломенными хижинами, а центральная городская площадь сплошь заставлена временными сараями и хибарами. Своя особая ночная жизнь, бурлящие страсти, громкие беды потерь и банкротств, а также враз падающее на головы других «везунчиков» богатство – порождали свой непохожий стиль отношения к жизни. Где никто не может понять слово «помоги» или «сделай милость»… Здесь все только покупается или продается. Здесь нет помощи или взаимовыручки. Здесь нет прощения. Здесь каждый сам за себя.

Не очень впечатляющий днем – ночью город преображался. Всюду горящие факела и специальные костры, закрытые колпаками свечи и «светляки-головни», залпы и фейерверки – несмотря на смог дыма и копоти, заставляющий некоторые улицы плыть в сплошном тумане, – производили неповторимый и очень запоминающийся эффект. Естественно, быстро убеждающий – очень хотящего в этом убедиться обывателя, – что это и есть его единственный, покрытый удачею, шанс… «Слушай, Лобаз прошлой ночью взял всю „меру“, и сегодня сам городской глава подтирал ему задницу, – горящий взгляд профессионального „живца“ у таверны, и трясущийся подбородок попавшегося на удочку „лопуха“. – А в „Крикливом…“, это каждый дурак знает, ни один новичок не уходил без выигрыша…» «Это потом ужо, некоторые остолопы не могут остановиться, – тут же вставлял через плечо другой. – А первый раз!..»

Чуть дальше, в глубине кривых улочек, доносятся всхлипы уже совсем других разговоров: «Слышал? Мердок утром поднялся на Ослиный утес и…» «…Вдова Ласлава не выдержала – да и кто выдержит в ее положении… Ночью заперлась в умывальной, и вскрыла руку в тазе с водой. Утром нашли, а она вся такая белая-белая…» «…Старый идиот, раньше всегда был с умом, делал бы свои денежки на пирожках – аль нет, туда же… Позарился на „мотылька“ – красивая правда, стерва, но с целым букетом, и „рыль“ в придачу… Разорился ужо на знахарей – ничего не берет. Худеет и худеет – теперь як скелет, сам в нужник сходить не может…»

Почти бездействующая городская стража и свирепствующие сборщики налогов не прибавляли жителям чувство защищенности и спокойствия – черные кирасы и красные колпаки провожали взгляды с плохо скрываемой ненавистью. «…Наш све-етлый государь! Король Ангурд и орлы его – золотая гвардия! – круглые глаза и выпяченная грудь. Потом плевок вслед: – да пропадите вы пропадом, вместе со всеми бла-ародными прихвостнями и всем двором в придачу…»

Город золотоносных приисков и, всегда сопутствующей этому, золотой лихорадки. Город игры. Город огромный ставок и потерь. Город разрешенного разврата и обмана – просто потому, что в этом месте это невозможно запретить. Город греха…

Сергей не стал, да и не хотел здесь задерживаться, и Лара тоже – враз обеспокоенная загоревшимися глазами Аники. Вдвоем они быстро выволокли начавшего упираться парня за пределы, а вот у самого утеса с мавзолеем А-Шаха задержались…

Высоченная каменная скала, одиноким пальцем завершающая длинную подкову Брахмагутской скальной гряды, стала своеобразным талисманом «золотого» города – не вследствие своей высоты. На самом кончике виднелось белое ступенчатое здание, увенчанное королевским гербом и флагом – место, знакомое всем королям Шеола. Знаменитая скала, а заодно и половина брахмагутской гряды охранялась тройной цепью королевской гвардии, включая скрытые дозоры и пушечные окна…

Снизу мешали скалы – предвестье каменной степи, а сверху – Сергей не сомневался в этом, – наверняка открывался прекрасный обзор на изогнувшийся дугой вдалеке Рох. И, у самого горизонта, с другой стороны, – дымки палаточных городков пограничных армейских бригад…

Сергей долго рассматривал величественный утес, подпирающий вершиной небо. Весь в изломах и расселинах, изгрызенный ветрами и стоками дождевых вод, покрытый пятнами мхов и пучками прилепившихся деревьев… Казалось, он сам по себе выглядел угрожающим и коварным. Олицетворяющим могущество Зла. Могущество Роха над людьми. Их желаниями, интересами и мечтами…

Он целый день рассматривал неприступный утес. Как будто чувствовал какую-то связь. Что-то такое – совсем непонятное, но с чем придется потом очень сильно столкнуться. А потом они опять двинулись в путь…

Ехали большей частью вечером, ночью и утром. Несмотря на плач и хохот степных гиен, и многоголосый визг диких собак – часто в опасной близости сопровождавший испуганно шарахавшихся лошадей. Дневные часы, когда солнце стояло прямо над головами и немилосердно накаляло камни и степь – старались использовать для отдыха. Если можно говорить об отдыхе, когда воздух становился густым, тягучим и пылал жаром даже в тени, горячий ветер не освежал, а только поднимал изнуряющую пыль, и накалившаяся вода отдавала затхлостью и совсем не утоляла жажду…

Это была всего лишь каменная степь. Которая, по словам Аники, считалась легкой прогулкой перед живым «котелком»…

Изрезанные ветрами, выжженные черные скалы «котла» показались к вечеру следующего дня – редкая степная полынь под копытами сменилась темным раскаленным базальтом. Еще через десяток минут, устав вертеть головой по сторонам и слишком резко оборачиваться, Сергей понял, почему он так назывался…

Скалы и валуны, выветренные постоянными ветрами, растрескавшиеся под жарким солнцем – принимали самые необычные изгибы и формы. И раскаленный камень под ногами, сменивший пыльную степь и отражающий пышущий жаром зной – неожиданно заставлял все вокруг дрожать, мерцать и колыхаться. И в горячем мареве прожженного воздуха – как будто воочию оживали застывшие причудливые драконы и истуканы…

В этот вечер они вернулись назад. Потому что стало ясно, что раскаленный базальт с налету не пройдешь. «Котел» надо переходить ночью, и к этому надо готовиться. И сходу налетели на банду пустынников. Которые, оказывается, шли по их следам все последние дни…

Тяжелый арбалетный болт высек в скале искры – во все стороны брызнуло колючее каменное крошево. Усталость дала о себе знать – никто сразу ничего не сообразил. Аника с Ларой непонимающе остановились, Сергей только удивленно оглянулся по сторонам…

Вторая стрела тяжело ударила в шею коню Лары – по одежде девушки полосой прошлись брызги крови. Конь захрапел, мотнул головой раз, другой – и стал заваливаться на бок. Третий болт сбил наголовник у Аники…

– Вниз! – заорал Сергей, кубарем скатываясь с лошади и повиснув на узде, чтобы заставить коня лечь. – За камни!

Надсадно захрипела лошадь Лары – животное упало на бок и задергало ногами в агонии. Девушка приподнялась на колени и удивленно провела ладонью по мокрому вздымающемуся боку – она еще ничего не могла понять…

– Лара! – закричал обезумевший Аника – он вслед за Сергеем «ложил» своего коня. Перепуганный конь парня встрепенулся и встал на дыбы – молодой воин покатился в пыль. Вокруг защелкали арбалетные стрелы…

Сергей перемахнул через умирающую лошадь, налету подхватил девушку и закувыркался к ближайшей скале – несколько болтов сбили полынь и вспороли сухую степь, одновременно прекратив мучения бедного животного…

– За камни! – он пригнул голову Лары лицом вниз и быстро осмотрелся. – Не высовываться…

Аника уже лихорадочно заряжал арбалет, пригнувшись за обломком рядом. Сергей успел уловить благодарный взгляд и, подождав второго взгляда – кивнул на своего коня. Парень понял с полуслова – вытянулся змеей за скалами, снял с луки седла чехол с карабином и швырнул Сергею. Молодец, дружище, даже без грамма паники, если выживем – из тебя выйдет прекрасный воин. Сергей проверил магазин, клацнул затвором и осторожно выглянул из-за камня…

Перепуганная лошадь Аники уже неслась вдали, взметывая за собой полосу пыли. Ближе, за недалекими скалами, мелькнуло несколько перебегающих фигур… Тонко пропела тетива – Аника выстрелил, прищуром проводил полет и сразу же начал перезаряжать арбалет. В ответ рядом сразу клацнула стрела, потом взрыхлила степь еще одна. Сергей приметил места, медленно выставил ствол и опустил голову. Давайте, друзья, я готов. Не я первый начал… У черных скал опять мелькнули фигуры – уже значительно ближе. Они явно не хотели это затягивать. Сергей опустил голову еще ниже и сощурил глаз…

Степь, казалось, замерла, притихла в ожидании. В ожидании конца. Конца этой неравной и нечестной разбойничьей бойни. Хотя, разве бывает честь там, где бойня? Только знойный ветер слегка завывал между пальцами скал, да шуршала от того же ветерка пожухлая горькая трава…

Грохот выстрела разорвал тишину притихшей степи, следом еще один – с той стороны донесся чуть слышный вскрик. Ага, не нравится… Лара зашевелилась под его рукой, чуть не обожглась о горячий ствол, отползла немного в сторону и молча оглянулась вокруг, высматривая свой арбалет. Молодец, девочка, сейчас не до слез и истерик…

Вслед за выстрелами наступила полная тишина. Тишина и в звуках, и в движении. Нападающие замерли за своими камнями – они явно не ожидали огнестрельного отпора. Казалось, даже ветер притих, удивленный огнем и непривычным грохотом. Над степью повисла пауза…

– Пустынники, – показательно спокойно сказал Аника, хотя голос все-таки немного дрогнул. – Видимо, шли за нами…

– Это что, вроде разбойников? – Сергей подтянул прикладом мешок Лары и сунул ей ее арбалет – девушка тут же привычно выложила болты и начала сосредоточенно взводить тетиву.

– Вроде стервятников, – зло усмехнулся парень. – Всякий сброд. Который бежал из Ассаны, где король Ангурд не любит сброд…

– И что им от нас надо? – Сергей осторожно выглянул из-за камня, окидывая взором местность. Тишина.

– Что надо сброду? – ответил Аника. – Наживы и денег.

– Ясно, – мрачно сказал Сергей. – Только вот зря. Наживы-то у нас как раз и…

Опять налетел притихший было ветерок, всколыхнув сухую полынь и пыль между валунами. Солнце над головами уже заметно склонилось к горизонту… «А вот это плохо, – подумал он, глядя на небо. – Ночью они нас возьмут. Да и не уйдешь далеко – на одной-то лошади…»

– Эй, жилторба! Чужак! – донеслось с той стороны. – Говорить будешь?

Сергей удивленно глянул на Анику – тот недоуменно пожал плечами. Лара тоже притихла. Он вздохнул и поудобнее оперся спиной о камень.

– Ну? – крикнул он, глядя в вечернее небо. – Что надо?

– Твоих мало, – ответил кто-то невидимый, с горским акцентом. – Моих – много. Долго не продержишься.

– Да ну? – удивился Сергей. – Посмотрим.

– Твоя пушка греется? – ехидно спросил голос. – Жарко. Патронов мало. Я сделаю – будет еще жарче.

Сергей промолчал. Кажется, этот пустынник-горец разбирается в оружии.

– Ты нам не надо, – продолжал голос. – Твой друг нам не надо. Девушка – надо. Поклажа – надо. Оставляй и иди куда хочешь.

Ах вот, в чем дело… Он усмехнулся и посмотрел на Лару – она ответила испуганным взглядом. Елки, девочка, неужели ты всерьез думаешь, что это возможно? Потом перевел взгляд на Анику – у того глаза просто пылали негодованием. Он ободряюще улыбнулся Ларе и повернулся в сторону «голоса»:

– Эй! Надежда гор!

– Ну, – ответил недовольный голос, которому, по-видимому, не очень понравилось имя. – Что скажешь?

– Ты нам не надо, – ответил Сергей. – Твои друзья нам не надо. Две лошади – надо. Сорок золотых – надо. И хвала твоему богу надо, что я тебя не убил. Оставляй и иди куда хочешь.

– Я вырежу твой язык, – пообещал голос. – Вырву все зубы. И засажу живого каракурта в пасть…

Сергей не ответил. Только кивнул Анике, чтобы внимательнее смотрел за местностью.

Это были последние слова невидимого горца-пустынника – потом наступила долгая пауза. Лара совсем притихла, до рези всматриваясь в колышущуюся полынь, и изредка бросая испуганно-внимательные взгляды на мужчин. Она просто ощутимо хотела, чтобы лучше все завершилось боем… Наверху валуна пригрелась на солнышке маленькая хвостатая ящерка.

Через полчаса, устав слушать завывающий ветер и мрачно глядеть на солнце, Сергей повернулся к парню – ящерка мгновенно юркнула в сторону.

– Аника…

Тот сразу же обернулся.

– Скажи-ка мне, друг… – Сергей сощурился. – Чтобы ты сделал на их месте?

– Ну, – парень немного подумал. Потом поднял голову и тоже посмотрел на солнце. – Я бы… дождался темноты. И взял бы тепленькими. Массой…

– А если мы ускользнем? – не сдавался Сергей. – Темно ведь. Луна дает только контраст теней…

– Это их дом, – вздохнул Аника. – Эту степь они знают лучше нас. Да и далеко ли мы уйдем, на одной-то лошади…

– Правильно, – сказал Сергей и тоже вздохнул. – Все правильно, парень…

Он задумался. Непуганая ящерка, успокоенная неподвижностью, опять вылезла на солнышко. И опять ненадолго.

– Вам придется остаться одним, – сказал Сергей, оценивающе оглядывая ребят. – Боюсь, у нас нет другого выхода.

Лара удивленно повернулась.

– Вы не сможете там пройти без лошади, – сразу догадался Аника. Видимо, подобная мысль приходила и ему в голову. – А на лошади вас заметят…

– Пройду, – сказал Сергей. – Я умею очень быстро бегать. И очень далеко прыгать. Да и…

– О чем вы, в конце концов, – не выдержала Лара. – О «котле», что ли?

– Я пройду через «котел», – сказал Сергей, наморщив лоб. – Сделаю круг и зайду этим «горцам» в тыл. Надо успеть до захода солнца.

– Да вы что, в своем уме? – опешила Лара. – Да вы там, без лошади, и шагу… Аника! Что ты молчишь?

Парень молчал, задумчиво уставившись в степь. Кажется, он прекрасно понимал, что другого выхода все равно нет. Ночью все закончится. Все-таки, он обещал стать хорошим воином…

– Все, – Сергей хлопнул по коленям – Лара не отводила от него возмущенного взгляда. – Прения закончены. Ребята… – он умоляюще посмотрел на девушку, потом на парня. – Если вдруг что… Вы уж продержитесь, ладно? Очень вас прошу. Я обязательно приду…

– Будь спокоен, командир, – Аника ободряюще улыбнулся. Лара опять было открыла рот, но сразу закрыла. До нее начало доходить, что это не шутка. И что у них, у остававшихся – опасностей ничуть не меньше. И что, похоже, это действительно выход. Если, конечно, выдержать…

– Ладно, девочки, все, – он оглянулся, еще раз окинул взглядом степь и молчаливые скалы, и хмуро сощурился в сторону «живого котелка»…

– Что, все? – не могла успокоиться девушка. – Вот так сразу и пойдете?

Сергей вытянул руки и хрустнул пальцами, потом перекатился и лег плашмя, продолжая скрываться за валуном. И быстро, но осторожно пополз к темному базальту…

«У нас не так много времени, – ответил сзади Аника Ларе. – Солнце не ждет…»

Через десяток метров руки зашкрябали по теплому камню. Пока еще теплому – здесь, с краю, у самой степи… Сергей ненадолго замер, прислушиваясь, потом снова заработал руками. За ближайшей скалой чуть распрямился, вытер со лба пот и поднял голову на солнце, отмечая положение дневного светила. Застегнул поплотнее куртку и максимально вытянул рукава, пытаясь прикрыть от камня ладони. Затем опять упал плашмя – он не хотел рисковать быть глупо замеченным, и опять заработал руками…

Солнечные лучи отбойными молотками застучали по неприкрытому затылку, тяжелая жара сдавила виски и запалила горло. Горячая пыль зажгла нос и рот, и заставила слезиться глаза. Скользкие зубы начали скрежетать каждый раз, когда голые пальцы задевали раскаленный камень…

За скалами он поднялся и опять посмотрел на солнце, определяя направление. Потом опустил взгляд к обожженным пальцам и попробовал еще плотнее закутаться в куртку. Переступил с ноги на ногу – горячий базальт обжигал сквозь подошвы сапог. И бегом рванул вперед…

Палящий воздух с ревом ворвался в горло и зажег огнем легкие, нос и рот попали в раскаленную печь. Кипящий пот выступил сквозь волосы и крупными каплями срывался со лба, застилая глаза…

Он на минуту приостановился и накинул куртку на голову, и снова побежал вперед. Теперь больше обнажились руки, и стало сильно не хватать воздуха. А тот, который был – был невыносимо душным и не хотел наполнять легкие…

Он ударился о скалу и полетел вниз, но сразу вскочил и глухо застонал, пытаясь дуть на обожженные руки. Но воздух в горле был еще горячее наружного, и вдобавок подошвы сапог начали жечь мокрые пальцы ног…

«Я выдержу, – сказали растрескавшиеся губы, и красные глаза снова поднялись к солнцу. – Только помоги мне, Боже…»

Слизкая нечувствительная рука потянулась к горлышку фляги с теплой водой, но передумала и упала вниз: «Лучше не пить…»

Он опять набросил на голову куртку, и опять побежал вперед. Ударяясь о скалы и падая, обжигаясь и снова поднимаясь. Изредка вскидывая мутные воспаленные глаза на солнце и стараясь сохранить рассудок. Чтобы не сбиться с пути. Чтобы помнить – этот путь. Путь жизни, предначертанный самой жизнью…

Вскоре перестал выступать пот. Перестали чувствоваться руки и лицо, растрескавшиеся от жара и казавшиеся одним постоянным негасимым костром. И только ноги, еле передвигающиеся ноги – давали о себе знать ноющими сбитыми коленями и жженой усталостью…

Он почти потерял рассудок. Через час, когда, все-таки завершив дугу через «живой котел», шатаясь, вышел к степи и упал в полынь. Закрыл болящие воспаленные глаза и покрытыми волдырями руками обнял землю…

«Я сделал это…» – тускнела в голове какая-то печальная мысль. Сделал это… «Сделал что?» Прошел через «котелок» и вышел далеко в степи. «Зачем?» – это была какая-то неспокойная, как будто чужая мысль… Как зачем? Так было надо… «Зачем надо?» – не успокаивалась беспокойная мысль. Сергей даже поморщился – да поди ты пропадом. Дай полежать спокойно. А может даже – заснуть…

Как зачем надо? Надо. Надо, чтобы… «Надо, чтобы», – с радостью поддакнула неугомонная мысль. Надо, чтобы… Перед глазами поднялась картинка: Аника что-то кричит в запале, привстав на колено и посылая стрелу за стрелой – туда, в желтую степь, где маячат совсем близкие перебегающие фигуры. Лара, успевая рукавом вытирать слезы, помогает перезаряжать арбалеты…

Спасти ребят! Надо, чтобы спасти ребят… Которые ждут, и надеются на него, как на единственный шанс…

Сразу появились силы. Сергей поднялся с земли и посмотрел на свои красные вздувшиеся руки. Ерунда, ничего страшного. Сжал в кулак и разжал пальцы. Слушаются… Тогда вперед.

Он вытащил из чехла карабин, хмуро глянул на недоброе солнце и снова побежал вперед. Проверил на ходу магазин, щелкнул затвором и снова посмотрел на солнце. От скал и камней протянулись длинные вечерние тени – солнце стояло над самым горизонтом.

Сразу начала путаться под ногами сухая трава, степные колючие кусты цеплялись и царапали колени, и пыль – взметавшаяся фонтанчиками с плоских склонов холмов, нарочито попадала в глаза. Но он бежал и бежал, все ускоряя шаги – с беспокойством посматривая на совсем низкое солнце, и на черные базальтовые камни «родного» котла. Где-то далеко захохотали гиены, и на хохот сразу эхом наложился вой диких собак…

Через полчаса он перешел на мягкий рохерский шаг, утроил осторожность, и по широкой дуге начал забирать к югу, чтобы зайти пустынникам в спины. Впереди показались знакомые скалы – он пригнулся. Через сотню крадущихся шагов лег и пополз.

Проплыл мимо иззубренный каменный палец – в черной вечерней тени замер и прислушался. Тишина. Осторожно перевалил через хребет невысокого взгорка и скатился вниз, и опять замер. Все та же тишина. Только шелест полыни, да ветер, слегка завывающий между валунами и склонами…

Он двинулся дальше, ощущая, как растет в груди глухое беспокойство. Что-то не так. Уже должны доноситься какие-то звуки, покашливание там, шорох, тихий говор… Пустынники не обязаны бояться, чего им сидеть тихо…

Приблизились плоские валуны и груды камней – ветерок опять бросил в лицо горсточку пыли. На самом верху, пригревшись в лучах заходящего солнца, устроилась маленькая ящерка – вечный спутник скал и солнца. Высоко в небе проплыл хищный силуэт степного кондора-стервятника…

Беспокойство начало перерастать в панику. Сергей вскинул карабин и одним прыжком оказался у скал – маленькая ящерка мгновенно исчезла в щели. И больше ничего… Он растерянно огляделся, пытаясь сдержать заколотившееся от предчувствия сердце, – здесь были люди… Вот примята степная трава – сильно примята, тут долго лежали, вот валяется какая-то брошенная маленькая ерунда…

– Аника! – он больше не мог сдерживать подступивший ужас. – Лара!

Эхо отразилось от скал и вернулось назад, перемешанное с хохотом радостно откликнувшихся гиен…

– Аника! – он что есть мочи рванул вперед – туда, к знакомым камням, за которыми оставались друзья, очень близкие друзья, совсем недавно оставались… – Лара!

По дороге споткнулся и кубарем полетел на землю, но тут же вскочил и машинально оглянулся… На земле лицом вниз лежал человек – раскинутые руки как будто сжались в судорожном движении, вырвав с корнем горькую сухую полынь. Он осторожно поддел тело – паникующий взгляд выхватил грубое незнакомое лицо, грязную всклокоченную бороду и залитый кровью широкий плащ-балахон. Пустынник. Мертвый пустынник…

Сергей обернулся вокруг – недалеко виднелось еще одно неподвижное тело, на камнях свесило безжизненные руки еще одно…

– Аника!!! – дикий крик отразился от скал и опять вернулся назад.

Здесь был бой. Сильный бой. Совсем недавно. Хищный кондор еще не успел спуститься с неба за добычей…

– Лара!!!

Снова издевательски захохотала гиена, и также издевательски откликнулись собаки…

Он медленно приблизился к «своим» валунам. За камнями валялось еще одно грязное бородатое тело – рядом, почти вплотную…

– Аника…

Аника лежал там, где и должен был быть, на прежнем месте – правая рука все еще сжимала бесполезный теперь арбалет. Лары нигде не было видно…

– Аника, – тихо сказал Сергей дрожащим голосом, опустился на колени и провел рукой по знакомым волосам, откидывая мокрую прядь в сторону. – Друг ты мой ситцевый…

В глазах защипало. Он отвернулся и посмотрел на далекое, и теперь совсем не жаркое солнце. Эх, Аника…

«…Я, наверное, уеду, – вспомнились, почему-то, такие важные когда-то слова. – Завтра… Я здорово влюбился, понимаете, так здорово… Что сил никаких больше нет. Совсем нет…»

Эх, Аника, Аника… Прости меня, пожалуйста, прости меня, друг, если сможешь. Ведь это я отобрал у тебя любовь…

Он сел рядом и склонил голову на руки, не в силах сдерживать рвавшееся наружу отчаяние – горький стон прокатился над степью и замер вдали. Старая песня тоски – старая, как мир, где никогда не бывает все честно и правильно. Где погибают и умирают. И помнят…

Будьте вы все прокляты! Будьте прокляты – все убийцы и ненавистники! Все, кто жаждет крови и наживы! Тупой жизни и гогота. И… И тупые командиры, бросающие своих в самый ответственный момент…

Он опять поднял голову и опять взглянул на солнце. Боже. За что же, Боже… Зачем повторять старую песню? Старую печаль и тоску? Зачем…

«…Для этого надо иметь слишком большую веру, – снова вспомнились живые глаза. – Но все равно – спасибо…»

Он тяжело вздохнул, повернулся и провел рукой по знакомому плечу: «Будь хоть в этом спокоен, друг… Я найду ее». Рука наткнулась на перистый наконечник тяжелой стрелы в груди. Эх… Ты ведь еще так молод, парень. И уже изведал смерть. Бой и тяжелую стрелу. Честь, бесстрашие и подвиг…

Он покрепче обхватил рукой, и резким движением выдернул стрелу пустынников – не место оружию врага в груди друга. И тогда услышал стон…

Сергей замер. Потом, еще боясь поверить, рванул ворот парня и припал к груди. Донесся толчок – чуть слышно, совсем чуть-чуть… Жизнь сразу завертелась колесом – он рывком распахнул мешок и вырвал бутылку с ромом, смочил платок и приложил к ране. Опять донесся стон – показалось, даже более слышимый. Он снова круто смочил платок и осторожно обработал рану, затем наложил чистый и, мягко приподнимая тело, постарался покрепче перебинтовать. Давай, друг – ну, держись… Черные растрескавшиеся губы раскрылись и что-то прошептали…

– Не говори ничего, хорошо? – тихо сказал Сергей и положил руку на лоб – лоб, естественно, почти горел. – Это я – я пришел. Правда, поздно… Но ничего, теперь все равно все будет отлично…

Горячие губы опять что-то прошептали – сильнее и с надрывом, как будто Аника очень хотел, чтобы его услышали. Тело сразу сотряслось в хриплом надрывном кашле…

Сергей смочил кусок платка теплой водой из фляги и успокаивающе положил на лоб парню, потом нагнулся – низко, ухом к самому рту: «Ну, только коротко…»

– Они заб-брали ее, – коснулось уха горячее дыхание. – П-прошу… о-очень…

– Я знаю, – нахмурился Сергей.

– …найди, – закончил Аника и обессилено замолчал.

– Обязательно, – мрачно пообещал Сергей.

Неожиданно парень приоткрыл глаза и начал моргать, пытаясь сфокусироваться на лице Сергея. Сухие губы опять начали шептать…

– Я уже сказал, – опять наклонился Сергей – вот же елки-палки, как же его успокоить? – Найду. Не разговаривай.

– С-сейчас, – донеслась горячая молитва. – Пока не уш-шли далеко…

Сергей молчал, вглядываясь ему в глаза. Боже, как же ты ее любишь… И как же тебя вытащить отсюда?

– …погибнет, – продолжал Аника, пытаясь разглядеть его лицо. – Она не будет ж-ждать долго… Не потерпит… от них… уб-бьет себя, я знаю…

«А ведь это может оказаться правдой, – подумал Сергей, глядя в пылающие глаза парня. – Лара не из тех девушек, которые смогут подчиниться, и терпеть над собой насилие…» Боже, что же делать? Потерпи, девочка, выдержи… Я вернусь за тобой. Сразу, как только вытащу Анику…

Сухие руки в нечеловеческом усилии приподнялись и рывком схватили за ворот Сергея:

– Найди ее! – он, наверное, кричал. Но слышался только звонкий шепот. – Найди…

Потом обессилено упали назад: «Будьте вы все прокляты…»

Он некоторое время лежал, приходя в себя, тяжело вздымалась и опускалась грудь – Сергей обескуражено смотрел на него. Нагрудный платок сразу пропитался насквозь и почернел от крови. Затем снова открыл горящие глаза и вдруг тихо, но совершенно внятно сказал:

– Я никогда тебе не прощу, если она умрет. И ты не донесешь меня до людей.

Спокойно так сказал. Страшно. Без всяких эмоций. И закрыл глаза. И была в этом спокойствии холодная констатация факта. То, что будет на самом деле…

Сергей сидел и смотрел на него. Смотрел и сидел. Он не поражался и не удивлялся, не обескураживался и не восторгался – он знал это и раньше. По себе самому. Нет на свете ничего, что могло бы не только сравниться с этим – даже просто стать рядом. Ничего, что смогло бы показать – хотя бы похожий уровень жертвенности и благородства, не– самолюбия и анти– эгоизма, готовности к потерям и нечеловеческому терпению. Чем чувство той самой любви. Настоящей любви. О которой очень много говорят, вроде бы даже все знают, но очень мало – чувствуют…

– Ты сможешь спустить тетиву? Здесь воют гиены.

Аника сразу открыл глаза и разлепил губы:

– Конечно… – показалось, даже шепот стал тверже. – Не бойтесь за меня, я смогу, я запросто…

– Только попробуй мне умереть, – сказал Сергей, вставая. – Найду и надеру задницу. Не сомневайся.

Анкика даже улыбнулся. Впервые за этот долгий несчастный день…

Сергей оглянулся вокруг, и нашел второй арбалет. Дальше за камнями – еще один. Опустился на корточки, взвел все три, и аккуратно разложил рядом с рукой парня. Так же аккуратно распределил стопку стрел и длинный меч – Аника молча смотрел на него. Сергей ободряюще улыбнулся, вытянул руку, и глубоко залез в далекий внутренний карман…

«…Мало ли, что, – сказал мудрый старый Габ. – Пусть будет… Чтоб мне поспокойней было…»

Спасибо тебе, отец. Спасибо за все…

Он извлек маленький плоский пузырек и оценивающе посмотрел на просвет. Потом повернулся к парню:

– Потерпи. Я поменяю повязку.

Снял набухший от крови платок и задумчиво уставился на воспаленную рану. Потом вздохнул, опять обработал ромом, и, сощурившись, влил добрую половину плоского пузырька. Сине-черно-красная рваная жуть зашипела и покрылась пеной, как от перекиси водорода, – Аника глухо застонал и сморщился от боли.

– Потерпи, уже все почти…

Он осторожно наложил чистый платок и опять крепко-накрепко перебинтовал. Затем положил флягу с водой, бутыль с остатками рома и аккуратно поставил рядом пузырек:

– Половину выпьешь утром. Остальное – к исходу дня…

– Спасибо, командир, – на него смотрел благодарный взгляд. – Простите меня, не сдержался, крыша едет от горя…

– Это ты меня прости, друг, – Сергей разогнулся и поднялся на ноги. – За то, что вы были одни…

Он резко развернулся и быстро пошел по степи – на восток, прочь от заходящего солнца. Направление не надо было искать – в горькой траве отчетливо выделялись следы копыт лошадей. Чужих лошадей…

Глава 13

– Говоришь, что это было именно так? – магистр наклонился вперед и сцепил руки на столе. – Маркиза убил наемник, которого называли Сватом?

– Именно так, ваше священство, – Глуск оглянулся на двух охранников-верзил у дверей и украдкой смахнул со лба пот…

Он боялся, он очень боялся – он с детства был наслышан об этом месте. Огромном черном замке, где толстые железные двери скрывают просторные подземные пещеры и гроты, целые мили скальных переходов и бездонных колодцев. Где в каменных мешках истошно вопят обреченные жертвы, где длинные коридоры по ночам отмываются от крови, а дно колодцев сплошь усеяно гниющими трупами, в которых копошатся трупные клопы и черви… Где по ночам в свете факелов танцуют воздушные бесноватые тени – всегда под смертельно-безумные вопли тех, из которых ленивые скрипучие барабаны вживую вытягивают жилы… Где под сводами гнездятся глазастые упыри, от которых тот – кто не умеет хранить слово, еще ни разу не смог спасти свои глаза и уши, и язык…

– Тебя зовут Глуск, так? – магистр поднялся и обошел стол – он был высок и сухощав. И властен. – Что же тебе от меня надо, Глуск?

Старик икнул и облизнул пересохшие губы. Потом набрал в грудь побольше воздуха, решился, и с головой кинулся в омут:

– Посвящения…

В комнате повисло молчание. Верзилы даже не шевельнулись. Магистр задумчиво разглядывал его, облокотившись о свой огромный стол и постукивая ногтем по мраморной столешнице. Глуск боялся дышать. Он скорее бы умер, чем смог нарушить паузу и добавить еще хоть слово…

– Хорошо, – наконец сказал магистр. – Ты смог добраться до меня – это говорит в твою пользу. Ты честно выполнял поручения маркиза Ар-Роза, это тоже говорит в твою пользу…

Глуск хрипло вздохнул и постарался перевести дух.

– …Но ты еще не выполнил ни одного моего поручения, – продолжал магистр. – И мое представление о тебе – только с чужих слов.

Старик замер. Маленькие огоньки свечей как будто заколыхались на всех подсвечниках сразу…

– Я готов.

– Ты уверен? – властные пронзительные глаза повелителя судеб не отрывались от лица старика. – У нас – не простые люди. И у меня не бывает простых поручений.

– Да… – Глуск опять набрал воздуха. – Я все готов, я… Постараюсь, умру, я… Что я должен сделать?

– Хорошо, – ровный взгляд верховного владыки Союза ничуть не изменился. – Все очень и очень просто. На первый взор…

Старик снова замер, боясь пропустить хоть слово – сердце в груди трещало и ликовало: «Вот оно, наконец-то, я почти у порога…»

– Король Ассаны Ангурд затеял кое-какое действо, – продолжал магистр. – Которое собирается осуществить в самый последний день этого лета. Ты ведь, кажется, последний раз был допущен к королю?

Сердце замерло, и начало потихоньку падать вниз – Глуск кивнул, чувствуя, как начинают дрожать губы. Противиться королю Ангурду?

– …Так вот, – магистр сделал короткую паузу. – Я хочу, чтобы это действо осуществилось. Так, как и планирует король, – полированный ноготь снова начал выстукивать по столешнице замысловатую дробь. – И еще, чтобы ты помог ему в этом…

– П-понял, – вздохнул с облегчением Глуск. Разве сможет хоть кто-то помешать королю Ангурду? Только безумец, который тут же протянет ноги… – Я понял, все понял…

– Подойди ближе. Я объясню, в чем заключается твоя помощь. Совсем мелочь…

* * * * * *

Солнце как-то сразу спряталось за горизонт, без переходных этапов и привычных вечерних сумерек – как всегда в этих широтах, и вокруг сразу сгустилась ночная темень. Чуть позже выглянула луна, исполосовав темноту контрастом бледного света и черных теней. Скалы и камни, попадавшиеся на пути, напоминали дымчатые, голубовато-темные облака. Видимость совсем ухудшилась, и теперь приходилось часто останавливаться, иногда даже опускаясь на колени – чтобы хоть что-то разглядеть в сухой степной траве, или на голых пятнах продуваемой ветрами земли…

Сергей вздохнул и поправил на плече карабин. Обожженное лицо и руки, почти забытые в приливе страха и паники за друзей, теперь давали о себе знать. Но он не обращал внимания на лицо и руки, не думал о сбитых коленях, не хотел чувствовать поднимающуюся усталость. Его гнала вперед злость. Самая обычная человеческая злость. Злость на людей и бесчеловечность. На мир, несправедливость, кровь, жестокость, и саму злость. И страх. Страх опоздать…

Он шел. Иногда спотыкался и падал, но поднимался и опять шел. Не обращая внимание на хохот гиен и вой диких собак. Как будто инстинкт и усталость для него просто временно прекратила свое существование…

Он не заметил, как прошли несколько часов, в этой замкнутой изнуряющей гонке – как будто отгороженной от всего мира своей бедой и злостью. Как стало сереть небо, вползая в тот предрассветный час, когда предметы вокруг становятся более видимыми, но еще не успевают обрести свой цвет. Как стало притупляться сознание, уже начинавшее путаться в хороводе мелькающих перед глазами одних и тех же картинок: степь, полынь и камни – камни, полынь и степь. Как стало непривычно тихо вокруг: прекратила ухать степная сова и хохотать гиена. Как не заметил, и даже не почувствовал – что человеческие силы все-таки имеют свои границы. И когда очередной раз упал, то вдруг – не смог подняться. И остался лежать, с тоской закрыв глаза и с хрипом втягивая воздух, перемешанный с пылью…

И тогда, когда мысли уже перестали кружиться хороводом, а ноги неожиданно напомнили о себе ломотой и усталой болезненностью – к его приторможенному сознанию пробился непривычный для замкнутого круга звук – далекий крик. Женский крик. Он с трудом оторвал от земли голову и посмотрел вперед. Вдали, разгоняя серость неровным мерцанием, горел огонек. Далекий огонек… Крик повторился снова, уже ясней, потом еще – разом приводя в сознание и оторопь, и наполняя радостью: «Жива» и ужасом: «Как бы не опоздать» одновременно. Он сразу подскочил и рванул бегом, даже не задумываясь – откуда вдруг появились силы…

Через несколько сотен шагов огонек приблизился – он пригнулся и перешел на мягкий ход. Чуть позже лег и пополз. Отсветы небольшого костра плясали на кучке сгрудившихся скал, добавляя в утреннюю серость контраст живых теней и тепла. Опять резанул по степи пронзительный женский крик, потом хлесткий звук удара и мужская скороговорка, перемешанная со злостью и гоготом…

Сергей одним прыжком преодолел расстояние до камней и притаился в тени: «Потерпи, девочка, я сейчас, я уже здесь…» Только особо скрываться оказалось и не надо – похоже, у них не было никаких сторожевых постов. Или, что вернее, «часовые» глазели на то, что творилось внутри…

Он выждал еще десяток секунд, потом вьюном скользнул на скалы и замер наверху – глаза полыхнули и мрачно сузились, разглядывая освещенный круг и людей в центре. Пустынников недаром считали сбродом…

Лара металась на цепи, подгоняемая острыми пиками и головнями от костра. Израненная, вся в ссадинах и потеках крови, со спутанными мокрыми волосами и разбитыми губами – и с пылающими яростью глазами. Не сдавшаяся, и не подчинившаяся на милость…

Цепь то и дело натягивалась, оставляя для свободы совсем небольшой участок – в недоразвитых головах десятка грязных бородатых мужланов, обступивших со всех сторон, это, наверное, сравнивалось с собакой. Вот только со стороны очень отчетливо бросалось в глаза – кто здесь действительно напоминал собак.

– Под хвост ее, прямо в…

– Пускай су…, еще раз покажет свои клыки…

Опять раздался взрыв гогота, перемешанный с руганью – девушка очередной раз упала. Сергей осторожно осмотрелся. Чуть поодаль, у привязанных лошадей, на камни облокотились еще двое, с довольными слюнявыми мордами и арбалетами на плечах – явно «бдительные часовые». Чуть ближе еще один, почти лысый, смачивал из фляги тряпку и прикладывал к кровоточащим губам…

Ясно… Он слышал про такое. Как в стае волков…

Не каждый, даже очень здоровый мужик сможет справиться с женщиной, если она решит сопротивляться до конца. Отчаяние и злость придадут силы – она будет биться, метаться, кусаться, царапаться, рваться – она предпочтет умереть. И никогда не даст так просто себя обесчестить…

И поэтому в стаях «диких волков», которых трудно назвать людьми, забывшими даже про каплю самого обычного мужского самолюбия, – жертву, прежде чем придать насилию, – загоняли до смерти. Чтобы у нее уже не было сил сопротивляться…

– Подонки… Вы подохнете, как собаки…

– От кого? – даже подскочил лысый в стороне, забыв про тряпку. – От бога Ратху? Или от того труса, который бросил вас и сбежал в степь?

Сергей узнал акцент говорившего с ним у «котелка». Лысый горец раздвинул своих и остановился в кругу, уперев пылавший ненавистью взор прямо ей в глаза. Жар на жар. Ненависть на ненависть…

– …Он давно на пути в Брахма-Гут. – глаза придвинулись вплотную, наверное, она даже почувствовалось зловоние. – Не бойся, чуть позже я его догоню.

– Он сам найдет тебя, ублюдок, – Лара выдержала взгляд. – И снесет твою башку, вместе со всей твоей вонью…

И охнув, присела от сильного удара в живот. Затем откинулась затылком на камни – горец ударил ногой в лицо. Ненависть бывает даже сильнее похоти…

Сергей закрыл глаза и сделал глубокий вдох – чувствуя, как на глаза опускается мутная красная пелена, и начинает заходить в «разнос» сердце, и голова становится похожа на огромную ржавую бочку, которая вот-вот станет содрогается от пустоты и грохота…

Потом открыл глаза и опять глубоко вздохнул. Затем разогнулся, плавно оторвался от скалы и, перемахнув через костер, упал прями в центре освещенного круга. И выпрямился, перед изумленными взглядами целой толпы бородатых пустынников, и такой же изумленной Лары. Над поляной зависла пораженная пауза…

– Ты знаешь, – он нашел округлившиеся глаза лысого горца и поднял карабин. – Зря ты ей не поверил. Ведь она права…

Воздух содрогнулся от грохота и дыма, разом подстегнув опомнившихся бандитов – вокруг заметались бородатые тени, – круглые глаза кувыркнулись куда-то назад. Воздух взрывался и дрожал – Сергей продолжал палить, почти в упор, одновременно заваливаясь на бок и делая разворот вокруг оси, – тени падали и поднимались, пропадали и появлялись… Пустой щелчок, секундная задержка – вылетает пустой магазин, еще щелчок – на его место вставляется другой. И опять вздрагивает воздух, снова и снова…

Над камнями расползались плотные полосы дыма, остро пахло гарью и порохом. Сергей опустил горячий дымящийся ствол и прислушался. Вроде, тишина… Тишина не в прямом смысле этого слова – с разных сторон доносились звуки: глухой стон и тихий скрежет, фырканье испуганных лошадей и шелест степи, где-то далеко под кем-то осыпались мелкие камешки, где-то затухающе шуршала полынь…

Звуки мира. Разве он мог когда-нибудь представить, что стоны, агония, плач и панический бег людей – покажутся ему более мирными, чем зимняя деревенька со столбиками дыма из труб?.. Одну минуту. Плач? Почему плач?

Он медленно поднялся, настороженно оглядывая скалы и тела вокруг, потом обернулся назад, и впервые за эти долгие ненастные сутки улыбнулся. Плакала Лара. Ревела, всхлипывала и даже чуть завывала, размазывая по щекам грязные соленые слезы, и не отрывая от него преданных глаз – совсем как тогда.

– Ну все, – он опустился рядом на корточки и ласково провел по ее волосам. – Все уже позади, девочка, успокойся. Ты держалась молодцом…

– А, а, – заикала она, вытирая слезы. – Ан-нику… Там…

– Живой твой Аника, – он поднял и начал задумчиво разглядывать ее цепь, затем обернулся, высматривая – куда привязана. – Но обещал мне сразу помереть, если я немедленно не отправлюсь за тобой.

И понял, что лучше бы этого не говорил. Она заревела еще больше. Обхватила его своими руками и уткнулась лицом в грудь – плечики вздрагивали и тряслись в такт надрывам и всхлипам. Сергей вздохнул и слегка поморщился – соленые слезы падали на обожженные руки. Потом опять погладил мокрые слипшиеся волосы и, зная по опыту, что это наверняка надолго, мягко поднялся:

– Надо осмотреться. Может, кто остался…

Везде лежали тела. Много мертвых тел… Сергей обернулся вокруг – прямо у ног неподвижно застыл лысый горец-вожак, дальше еще кто-то, такой же бородатый и грязный, дальше еще и еще… Вместе с разбросанными мешками и какими-то узлами, снаряжением и пучками дров, мехами для воды и ведрами для лошадей, арбалетами, копьями, какими-то мечами и даже палашами… Дым почти разошелся, но прогорклый запах горелого пороха еще долго будет чувствоваться в этих камнях.

Он медленно пошел, опустив голову и стараясь не глядеть по сторонам. У перепуганных лошадей виднелись оба «бдительных» часовых. Вот же елки – он умудрился достать даже их… Налетел свежий ветерок, что-то прогудев в вершинах скал и всколыхнув желтую сухую траву…

Десять выстрелов. Я сделал всего десять выстрелов. У меня не было больше двух магазинов… Неужели я ни разу не промазал? Он опустился на валун и обхватил голову руками. Только одну минуту. Боже, как я устал…

– Антик! Серенький!

Минуту, Лара, только минуточку… Сейчас я встану. Встану и… И мы поедем. К Анике… Десять выстрелов! И успел все. И спасти Лару, и стать хладнокровным убийцей… Я не хочу так просто убивать людей!!! Любых людей…

– Пожалуйста! Вот, опять, слышите?

Что? Он поднял голову. Из-за камней донесся непонятный топот и фырканье лошадей. Он крякнул, взял карабин и поднялся, начиная сознавать, что вряд ли уже способен что-то предпринять – на голову и плечи навалилась просто космическая усталость. Поднял карабин и тяжело вздохнул, вспомнив, что в нем нет ни одного патрона. Не потрудился сразу снарядить магазины, да и патронов осталось всего несколько штук…

– Что здесь происходит?

Он поднял голову – наверху камней стоял воин в латах, отчетливо выделяясь на фоне утреннего неба. Рядом появилось еще несколько таких же одинаковых фигур… Лара сразу замолкла. Сергей хмуро оглянулся, высматривая самый ближайший меч – на него тут же уставились взведенные арбалеты:

– Не двигайся!

Первый спрыгнул вниз и разогнулся, осматриваясь вокруг – на широком плаще отчетливо выделился герб. Сергей перевел дух с облегчением, с плеч свалился дополнительный груз. Ассана, армейский пограничный дозор. Спрыгнувший прошелся по пятачку недавнего боя, разглядывая убитых, потом нагнулся над лысым горцем и обернулся назад:

– Это что, ты сам? Всех?

– А у тебя что, лейтенант, нет глаз? – Лара уже пришла в себя, тоже разглядела герб и теперь стояла, ехидно уперев руки в бока. – Вы, ребята, как всегда – вовремя.

Старший удивленно повернулся:

– Смотри-ка, на цепи и тявкает…

– Если я тявкну, герой, – Лара, кажется, успела забыть о слезах и вошла в свой обычный зубастый режим. – То ты на всю жизнь останешься без детей.

Лейтенант усмехнулся и махнул рукой – армейцы стали спрыгивать со скал вниз, затем обернулся к Сергею:

– Что здесь произошло? Кто ты?

Сергей опять опустился на камень и положил бесполезный теперь карабин:

– Спасибо, ребята, что это вы… Только вы бы, лучше, догнали остальных…

Командир подошел ближе. Армейцы начали быстро и умело осматривать убитых, мешки и поклажу, двое – с кивка лейтенанта, занялись цепью девушки. Лара приняла самый независимый и гордый вид, насколько позволяло положение «на цепи».

– Не волнуйся, их уже взяли. Ты всю степь распугал своими выстрелами. Так что было?

– Они похитили мою сестру, – Сергей кивнул в сторону девушки и почувствовал, как сами собой начинают закрываться глаза. – А я их догнал…

– У тебя лицо, как у рака. И руки…

– Я немного погулял по «котелку». Днем. Послушай, лейтенант…

Старший опустился на корточки и сощурился, задумчиво разглядывая Сергея. Звякнула цепь – Лару уже освободили, и теперь она, кажется, уже пыталась командовать остальными.

– …У «котла», в нескольких часах ходу, – продолжал Сергей, с трудом шевеля губами. – Лежит мой друг, раненный… Рядом с еще одной половиной этих, – он кивнул головой на лежавшие вокруг тела.

– Живых?! – чуть не подскочил лейтенант.

– Мертвых, – успокоил Сергей.

Воин кивнул головой, поднялся и крикнул своим, чтобы заканчивали. Те начали стаскивать трупы в одну кучу. Лара уже успела умыться и теперь крутилась у лошадей пустынников, отбирая лучших. Откуда у нее только берутся силы?

Сергей опустил голову и закрыл глаза. Боже, как хочется спать… Так, ладно, что делать теперь? Надо же подниматься и куда-то идти…

– Это была банда Горца, – задумчиво сказал рядом лейтенант. Сергей усмехнулся – он не ошибся в прозвище. – Дерзкий, гад, он появлялся даже в Брахма-Гуте. Мы за ним давно гонялись… – армеец немного помолчал. – А потом вдруг появился ты. И разом с этим покончил. Кто ты такой, и откуда?

– Из Ассаны, – разлепил губы Сергей, не поднимая головы. – Я наемник. Мы шли к Нагорной гряде. Свои дела.

– Ясно, – только коротко сказал армеец.

Солнце выглянуло из-за горизонта, отсвечивая на скалах белыми веселыми зайчиками. Так, на чем я остановился? Да, надо подниматься и идти… Куда идти? Возвращаться в Брахма-Гут? И потом по новой собираться в горы? Вот же… Это время. Тогда будет совсем бесполезно искать там старца. Его гонит время…

– Послушай, лейтенант, – поднял голову Сергей – старший повернулся к нему. – Сделай милость… – он на секунду задумался, потом продолжил: – забери моего друга у «котла», девушку, и захвати их с собой в Брахма-Гут. К лекарю, самому лучшему, – Сергей достал мешочек с монетами полковника и сунул ему в руки. – Очень тебя прошу. И сообщи, если сможешь, весточкой в Наодок, трактирщику Рою Габу… Сделаешь?

– А ты? – немного удивился воин.

– Мне надо идти дальше, – Сергей, крякнув, поднялся и повертел головой, высматривая девушку, затем медленно двинулся среди армейцев. – Время гонит…

Лара виднелась у кучи с поклажей, она уже отобрала лошадей, и теперь сосредоточенно перекладывала мешки, выбирая воду, еду и дрова. Как ни странно, ей никто не мешал, и пара воинов даже помогала – складывая назад разбросанные мешки. Вокруг стоял приглушенный шум, деловой гам и смех…

– Эй! – негромко позвал сзади лейтенант.

Сергей обернулся, и успел поймать брошенный назад мешочек с монетами.

– Сделаю, – коротко сказал старший. Потом развернулся и двинулся в обход пятака, проверяя работу…

Сергей молча смотрел ему вслед. Стоял и смотрел… Все отчетливей и отчетливей вырисовывалась причина – почему еще держался Шеол. Почему был здесь остановлен туман. И был бы он точно также остановлен, если бы подобное случилось в его родном мире…

– Ну как? – рядом появилась Лара. – Пора уже. Едем?

– Ты едешь, – обернулся Сергей и, вздохнув, сунул ей этот мешочек – девушка вскинула удивленные брови. – Вместе с ними. Заберете у «котла» Анику и вместе вернетесь в Брахма-Гут. Если сможете, то лучше в Наодок, к Габу. И лечи парня… – он немного помолчал, девушка тоже молчала, сжимая в руках мешочек. Кажется, она начинала привыкать слушаться его. – Все остальное остается по-прежнему. Встречаемся в Нипороге, на той стороне Шеола. В гостинице на Старомельничьей, у поворота к площади капитанов…

– А вы? – тихо спросила девушка.

– А я… А я буду спать. Сейчас. А потом двину дальше. У меня нет времени и выбора…

Глава 14

Над горизонтом поднялись плотные клубы пыли…

Иногда может наступить такой момент, когда твердость мира и судеб становится хрупкой и рассыпчатой. Смещаются грани, и тонкая балансировка весов приходит в движение, раскачивая колеблющиеся чаши так, что даже само время не может определить конечный итог. Мир может оказаться на граю гибели, полной гибели, и даже не подозревать об этом. Это сам мир. Но только не тот, кто стоит за всем этим…

Ответ от королей тетра-союза не пришел. На все, и особенно на жесткие политические решения, от которых сильно зависит будущее благосостояние целых королевств – нужно время. Много времени. Время, чтобы все взвесить и все обдумать. Получить максимум информации, проанализировать, собрать общий совет и принять решение. Общее решение, максимально исключающее риск и возможные неудачи. Это, наверное, правильно. Только вот времени, как раз, и не было…

Ровно за сутки до начала праздника «Яллы-раз» король Эгивар Трой перестал мерить шагами свой кабинет, собрал королевский совет и отдал приказ. Многоголосые сигнальные горны подняли армию Нагорта по тревоге и пустили в путь. Чаша весов начала раскачиваться еще больше…

Над горизонтом поднялись плотные клубы пыли. Первой пошла конница – по редким проселочным дорогом, в «мертвой», почти безлюдной зоне возле самого Роха. Быстрые бригады, в полном боевом снаряжении, за ночь прошли соседнюю Загору и вступили на территорию королевства Ассана, вотчину короля Ангурда. Это было равносильно объявлению войны…

Сзади шли пешие воины и обоз. Медленней, но точно также неумолимо приближаясь к месту, которое испокон веков притягивало к себе людские бедствия и раздоры. И теперь вновь стало местом истории. Местом, где должна была найтись Истина. И решиться судьба…

Сутки. Всего одни сутки, и в обоих королевствах изменилось буквально все. Всего сутки назад никто не предполагал беды – матери нянчили малышей, воспитывали сыновей и дочерей, и ждали со службы мужей. Всего сутки, и спокойная размеренная жизнь вывернулась наизнанку, и никто не мог теперь сказать – какая она будет завтра. Потому что война – редко оставляет надежду на завтра…

Король Ангурд получил известие вечером. Опустился в кресло и тяжело замолчал, хмуро уставившись в мозаичный пол. Потом мрачно вздохнул и приказал седлать лошадей. «Кто?» – только обессилено спросила у гонца старшая дочь, с тоской посмотрев на грубо хлопнувшую дверь. «Трой, Ваше высочество. Как и тогда…» Принцесса глухо застонала и опустилась на пол, обхватив голову руками…

У Брахма-Гута небо заволокло плотными тяжелыми тучами – казалось, даже сама природа подчеркивала беду и злость. Темные облака стремительно неслись куда-то на юг – низко, над самой землей, почти задевая за вершину величественного утеса, который, казалось, пальцем пытался остановить небо…

Они встретились внизу, у подножья. Две армии. Пограничные Ассанские бригады, поднятые по боевой тревоге и сутки находившиеся в изнурительном непрерывном ожидании, и передовой авангард конницы Нагорта, за эти же сутки преодолевших сотни миль еще более изнурительного походного марша. Встретились и замерли, казалось, чуть ли не уставившись в лицо друг другу…

Промозглый порывистый ветер трепетал знамена и флагштоки, обдавал мелкой моросью мрачные лица и железные доспехи, недовольно фыркающих лошадей и черные вытянутые жерла походных пушек. Мокрая истоптанная земля под ногами превратилась в грязь, и поэтому почти все деревья вокруг были выломаны и срублены, и брошены под колеса колесниц и обоза…

Траурный фон беды. Тяжелое небо над головой, пронизывающий мокрый ветер, шпиль мрачного утеса, задевающего облака, и людская злость. Как всегда – молчаливая, но не скрытая. В хмурых глазах и плотно сжатых губах…

Они замерли. Две армии. Друг напротив друга. Десятки тысяч хмурых воинов, готовых по малейшему движению своего повелителя кинуться друг на друга. Через маленький пятачок нетронутой травы, в сотню шагов…

…Порыв сырого ветра рванул широкий плюмаж королевского шлема – король Эгивар Трой обернулся и окинул взором плотные шеренги своих людей. Где-то фыркнула лошадь, кто-то дальше глухо кашлянул, кто-то сквозь зубы вполголоса выругался… Воины не шевелились, офицеры не сводили с него напряженно-ожидающего взгляда.

Он повернулся назад и сжал зубы, сузив глаза на ряды Ассанских бригад перед собой. Железо и серость, на таком расстоянии сквозь опущенные забрала не видно лиц.

– Ваше величество…

Не надо, он увидел это и сам. Ряды воинов расступились, и вперед выехал всадник на вороном коне. Расстояние не помеха – он сразу узнал его. Король Ангурд. Правитель Ассаны. Впереди своих людей. Надо отдать должное – так было всегда. Он никогда не был трусом…

Два короля, два правителя – остановились и на некоторое время тоже замерли, пытаясь разглядеть лица друг друга. Как будто на таком расстоянии можно разглядеть глаза, и как будто ожидая увидеть что-то новое, в этих глазах…

Казалось, даже лошади перестали фыркать и обмахиваться хвостами. В воздухе повисла пауза, как будто замедляющая торопливый бег неудержимых минут… Они много могли сказать друг другу. Очень много. О ненависти и гордости, о справедливости и истине, о будущем и о людях… Но вряд ли когда-нибудь скажут. Как и тогда, много лет назад – история повторялась вновь. Войной и кровью. За будущее, но против будущего. За людей, но против людей…

Над полем висела почти мертвая тишина. Тысячи людей, под набухшими от влаги знаменами, подняв щиты к забралам и сжав руками мокрые древки – не спускали напряженных глаз с застывших фигур.

А потом оба пошевелились – почти одновременно. И сразу сорвалась пауза, сразу заторопились вперед нетерпеливые минуты. Звякнула сталь – два клинка выскочили из ножен и взметнулись вверх над королевскими шлемами. Тысячи воины с обеих сторон прекратили дышать, многие чуть подались вперед…

– Прекратите…

Это было похоже на отголосок эха, который мокрый ветер отразил от ближайших скал. Далекий женский голос, очень далекий и очень слабый. Но оба короля его почему-то услышали…

– Прекратите! Или будьте все прокляты…

Оба удивленно повертели головами по сторонам, потом обернулись назад, к своим воинам. Сзади по стройным рядам пробежал почти одновременный вздох и металлический шорох. Плотные ряды тысяч удивленных солдат смотрели вверх, в небо – туда, где гнались за кем-то тяжелые тучи…

– Тупость мужчин превосходит упрямство быков! Если вы не хотите слышать и понимать… То, может, хоть что-нибудь поймете так. Вы, оба…

Витиеватые забрала королевских шлемов медленно поднялись. Медленно, как будто заранее боясь увидеть то, что там наверху. Будто пытаясь заглушить сознание того – что голос почему-то удивительно знаком. Обоим…

На вершине утеса, прямо на здании злосчастного мавзолея, светлым пятном виднелось белое венчальное девичье платье. Казалось, даже ветер притих, не мешая лететь полным боли и отчаяния словам:

– Может, хоть моя смерть заставит услышать то – что вы никогда не хотите слышать…

Тысячи людей опять замерли, не смея отвести от вершины пораженного взгляда. «Илламия…» – тихо сказал король Ангурд, чувствуя, как защемило и начало проваливаться куда-то вниз сердце. «Илламия…» – прошептал король Эгивар Трой, поднял забрало и вытер мгновенно вспотевший лоб… «Принцесса…» – изумленно «кричали» глаза великого множества воинов…

– Вы сошли с ума! Все, до единого! Вы не видите дальше своего носа! Вы затухли в своей злобе и мужском самолюбии! Вас никак не возможно пронять – вы не хотите ничего понимать!

– Илламия!!! – в панике закричал отец. – Назад! Немедленно назад! Два шага от края!

– Я брошусь вниз, – трепетал на ветру горький, но твердый голос. – Я готова к этому. Но каждый раз, когда вы вздумаете вытащить свои мечи… Вы вспомните об этом. Вспомните обо мне. И о том, что первая жертва уже была. И виновата в этом только ваше упрямство и глупость…

– Илламия!!! – поднял коня на дыбы перепуганный Эгивар Трой. – Не вздумай! Только не ты…

– Илламия… – вздохнуло бесчисленное множество глоток…

– РОХ ОТ ВАС ТОЛЬКО И ЖДЕТ ЭТОГО! Как вы не можете понять? Вы, оба… РОХ ТОЛЬКО И ХОЧЕТ ЭТОГО! ВАШИХ ОПЫТОВ И БОЙНИ! НЕНАВИСТИ! ЗЛОБЫ! КРОВИ! АМБИЦИЙ! Давайте, крушите то, что веками создавали ваши отцы! Не слушайте слова других, более мудрых, чем вы! Губите… Причем, не только себя и свое… НО БЕЗ МЕНЯ!!! Вспомните предсказания Дух Табы! Принесите горе тысячам женам и матерям! Пустите опять в путь туман! И если даже моя кончина вас не остановит… То будьте вы все тогда прокляты.

Море голов, весь мир – не дышал, не в силах оторвать от верха зачарованного взгляда. Они все готовились к смерти и крови. Но не к жертве невинной девушки. Искренности, любви и благородству – совсем других измерений…

– Меня не удерживает ничто. Моя любовь никому не нужна. Ни вам, отец, если у вас никогда не было самого обычного уважения к своей дочери. Ни тебе, Эгивар. Только моей сестре. Но даже ее ты отнял у меня, отец…

– Илламия… – тихо сказал король Агнурд и сорвал с места лошадь в галоп.

– Илламия… – закрыл глаза правитель Нагорта, и рванул следом. Как будто оба могли успеть туда, где не пытались успеть даже торопливые минуты…

Вдоль плотных рядов серых воинов летели два всадника, два короля. Два давних непримиримых врага. Но взгляды тысяч людей все равно были прикованы вверх, где светлым пятнышком блестело белое венчальное платье.

– Прощайте, отец. Прощай, Эгивар. Прощайте воины, верные своим королям…

– Илламия!!! – голоса кричавших сорвались на сип.

– Принцесса, – одновременно ахнули тысячи глоток…

Белое платье наклонилось вперед. Совсем чуть-чуть. И сорвалось вниз, закружившись в воздухе, как опавший осенний листок…

* * * * * *

Какой сегодня день? Кажется, совсем сбился со счета… Что сейчас происходит в Шеоле? Может, король Ангурд уже устроил свой эксперимент, масштабного удара по Роху, и по подгорью вовсю ползет туман? Боже, только не это…

Сергей забрался на очередной выступ, свесил тяжелые руки и оглянулся. Да, пейзаж… Он вздохнул и опустил голову – перед ногами обрывался крутой спуск очередного ущелья. Сухой ветер поднимал со склонов мелкую порошу и горстями швырял в лицо, заставляя зябнуть красное потрескавшееся лицо и голые руки. Непослушные пальцы больше напоминали крючки, которыми с трудом можно было застегнуть одежду или поправить пояс. Вода давно кончилась, и дрова для костра можно было найти все реже и реже…

Две недели. Две недели назад он оставил Лару и Анику, и один двинулся в путь. За неделю добрался до предгорий Нагорной гряды и четыре дня поднимался по заросшим колючим ельником отрогам. Потом впереди поднялись три скалистые вершины, с белыми шапками ледников, «Ко-Хил-Дор» – что означало, по рассказам Аники, «Три Стража Пути», и он понял, что добрался до места.

Что еще никуда не добрался – понял еще через несколько дней. Когда, оставив внизу лошадь, перевалил за «Стражей» и принялся за поиски. Если можно назвать поисками бесконечные спуски и подъемы, среди огромного нехоженого пространства, испещренного ущельями и крутыми скатами, вздыбившимися скалистыми выступами и бездонными пропастями…

– Готеборг!!!

Опять только эхо, двоящееся, и даже троящееся, как будто издевающееся в этом мире поднебесных гор и высоких скал.

Они были, конечно, красивы. Той первозданной красотой, которая поражает, удивляет и восторгает – в первые мгновенья, в первые дни. Особенно, если у тебя теплая одежда, палатка, спальный мешок и термос с горячим кофе. Высокие величественные вершины, с белыми снежными шапками ледников, огромные, монументальные, как будто здесь не имеет значение время. Как будто здесь застыла сама вечность…

Далеко внизу виднелся туман. Где только Роха, где вперемежку с обычным. Все эти горы – во власти Роха. Просто грязный белесый туман, сама мутная субстанция, физический показатель иного мира – не поднимался наверх, где разряженный воздух и отсутствие жизни…

Сергей поднял руки и подул на заиндевевшие пальцы – изо рта вырвалось облачко пара. Холодно-то как, елки-палки. Интересно, долго он еще сможет выдержать? Выдержать усталость и холод, отсутствие дров и воды. Если не называть водой замерший иней на скалах и ледниковый снег наверху…

Вот так праздник. Без теплой одежды, с обожженной «котелком» кожей рук и лица. На высокие горы, холод, разряженный воздух, долгие утомительные подъемы и спуски. И огромные скалы, для которых лучше родиться ящерицей, или пауком…

Он вздохнул, опустился на корточки, перекинул ногу и полез вниз. Опять придется терять почти сутки, чтобы преодолеть это ущелье. Скалолаз, елки. Он когда-нибудь думал, что придется заниматься альпинизмом? А дольше что? Новые ущелья? И так до бесконечности? Пока уставшие руки когда-нибудь не выдержат, и он не сорвется на камни? Или залезет туда, откуда уже не сможет слезть? Но это же глупо… Как можно найти человека там, где может запросто спрятаться целый город? Где могут бок о бок жить целые народы, и не подозревать о существовании друг друга? Только здесь во весь рост становилась видна вся глупость этой безнадежной затеи. Самонадеянная глупость и тупость. Боже, что же делать…

Нога сорвалась с нетвердого выступа, вниз покатились мелкие камешки – Сергей чертыхнулся и уцепился пальцами за склон. Некоторое время отдыхал, успокаивая дыхание, потом глянул вниз и осторожно полез дальше. Он же не может так просто вернуться назад, в Шеол. Не может, елки. Потому что видел ее глаза… Этот взгляд не исправить так просто. Для этого надо протрудиться, сделать очень многое, наверное, даже невозможное…

Он был почти предельно вымотан, и больше успокаивал сам себя. Успокаивал, что все в порядке, что надо трудиться, надо искать, хоть это и кажется безнадежным и глупым. Что все возможно, надо работать, и тогда в конце концов что-нибудь да получится. Но подсознательно подозревал, что все это ерунда. Пустое бахвальство и нежелание видеть правду. А правда очень проста – он вряд ли сможет подняться из этого ущелья, если внизу не найдутся вода и дрова. Он вымотался. Он устал. Человек не может выдерживать предельные нагрузки столько. Ему просто жизненно необходимо тепло и вода…

Вниз опять сорвались камешки – он не остановился. Потом еще… И только гораздо позже, когда практически перестал чувствовать пальцы рук, утвердился на узеньком карнизе и засунул тяжелые руки под мышки. Ветер трепетал слипшиеся волосы на голове, выдувая остатки тепла из согнутой уставшей спины. Надо двигаться. Иначе можно просто замерзнуть…

Вниз опять посыпались камешки – он замер. Только сейчас осознав, что не из-за него. Внимательно глянул по сторонам, потом поднял голову вверх…

Почти прямо над ним, в каких-нибудь десятке метров, выставило свои выпуклые глаза очередное ненормальное порождение Роха. Широко разбросав длинные суставчатые ноги, максимально прижавшись к скале и тоже замерев…

Вот же холера. Вы что, здесь любите выползать из тумана? Он осторожно, стараясь не делать резких движений, нащупал рукоять меча. И горько опустил руку, осознав, что вряд ли удержит клинок замерзшими уставшими пальцами. Потом медленно достал карабин, даже не осознавая притупленной головой своих действий, так же медленно выставил ствол вверх и взвел затвор. У него осталось всего несколько патронов, их хватит…

Скалы содрогнулись от грохота выстрела, вместе с Сергеем – сила отдачи мгновенно сорвала его с карниза и швырнула вниз…

Глава 15

– Вы что же, их всех положили? – Листок угрюмо оглянулся. – Совсем всех?

Вокруг валялись тела. Много мертвых тел. Если можно назвать мертвыми тех, которые никогда и не был живыми…

– Они нашли архив. Группа прикрытия вступила в бой, – виновато развел руками один из старших. – Что нам было делать? Дать поубивать себя?

– Да ты и так убил себя, кретин! – вспыхнул Листок. – И вместе с собой – всех остальных!

– Эй-эй! – доктор потянул его за рукав. – Ну-ка успокойся…

Старший группы виновато отвернулся. Листок сверкнул на него глазами, и отошел с доктором в сторону. В каменных подземных коридорах еще не разошелся дым после скоротечного боя, на полу валялись пласты облупившегося бетона, припорошившего грязной пылью лежащих друг на друге убитых ургов. Сорванные с петель разбитые двери и испещренные царапинами стены дополняли общую картину недавней ярости и огня.

– Успокойся, что ты рычишь…

– Да ты хоть представляешь, что теперь будет? – старший «крот» в сердцах рубанул кулаком по выщербленной стене. – Завтра здесь будут все урги и боски города! Это конец, понимаешь? Конец! Мы не сможем больше прятаться…

– Это верно, – спокойно согласился доктор. – Но скажи… А ты разве не знал, что так будет? Все равно будет? Рано или поздно – это все равно должно было случиться, Листок. Нас здесь стало слишком много. Битых, злых и вооруженных… Ты это понимал, ты же умный человек, ты должен был это прекрасно понимать…

Старший «крот» только сжал зубы и отвернулся, мрачно разглядывая валявшиеся в коридорах тела.

– Это наступило не сейчас, командир, – продолжал доктор. – Давненько уже… К нам все идут и идут люди. Боюсь, мы остались последним действующим подпольем на побережье. И люди идут и идут к нам… Им больше некуда идти. Понимаешь?

– Так что же? Не принимать? – огрызнулся Листок. – Ты же прекрасно знаешь, что мы не можем не принимать…

– Не можем, – опять согласился доктор, глядя другу в глаза. – И прятаться – тоже не можем. Незачем реветь на парня – он не виноват. Не сегодня, так завтра – подобное все равно бы случилось. Мы не можем больше прятаться, Листок. Не можем!

– И что? – хмуро прошипел командир. – Хорошо, не можем. Уходить? Куда?!! Дальше море.

– Надо брать город, – спокойно сказал доктор.

Старший «крот» промолчал, продолжая зло разглядывать пыльные тела.

– Вижу, это приходило и тебе в голову, – продолжал маленький доктор. – Ты думал над этим. И не мудрено… Городские урги и боски – это только начало, командир. Мы с ними справимся. А вот дольше… Дальше придут профессионалы из Домма. Думаю, многочисленные профессионалы… Мы не можем организовать оборону здесь, ты знаешь это. Тут нас выкурят в два счета. Нам нужна масштабная и полностью подготовленная оборона, учитывая все правила и тактику боя. Надо брать город, Листок. Пока не стало поздно.

– А дальше что? – мрачно спросил главный «крот». – Дальше? Ты думаешь, мы сможем утереть нос регулярной армии родеров? Что дальше, доктор?!!

– Не знаю, – вздохнул маленький врач. – Не знаю, мой друг. Но знаю одно – здесь оставаться нельзя. И уходить нам некуда… Может, что-нибудь подскажет Бог.

* * * * * *

Где-то совсем недалеко надрывно закричала какая-то горная птица. «Там где труп, соберутся орлы…» Где это я читал?

«…Ты как всегда, в своем репертуаре, Сергей. Не хочешь угомониться и принять истину… Так?»

«Какую истину, Эния?»

«Самую обычную! Самую понятную! Для всех нормальных людей…»

«Наверное, я ненормальный. Именно об этом мне толковал один мой знакомый полковник».

Прекрасное призрачное лицо смотрело на него с грустью. Как обычно смотрят на детей, или на дураков…

«Ты хочешь жить, как лорд Шамур? Живи! Кто тебе мешает, Сережа? Но зачем напрасно издеваться над собой? Зачем издеваться над другими? Что тебя ведет: вера или любовь?»

«Это одно и тоже, Эния. Неразделимо. Бог и любовь…»

«Опять философия, Сережа. Бог уже миллион раз показал тебе, что нам не надо быть вместе. Мы слишком разные».

«Пускай так, любимая. Пускай разные. Люди должны быть разными. Люди должны дополнять друг друга. Вот только желаниям, интересам и мечтам – лучше быть одинаковыми…»

«Ты уверен, что наши мечты одинаковы? Стремления и мечты порождаются мировоззрением и воспитанием, с самого далекого детства. А оно у нас – очень разное…»

«Я не хочу с тобой спорить, солнышко. Давай, ты скажешь мне об этом сама, хорошо? Воочию. Когда с тебя снимется магия»

«А ты уверен, что я этого захочу? Ты ведь помнишь про „региматус“, так? Нужно человека убедить, заставить поверить… Ты уверен, что мне захочется поверить?»

«Магия – это ненормально, Эния. Магия – не здравый ум и душа. Ты ведь не можешь желать ненормального, разве не так?»

«Ты опять меня смешишь, Сережа, ей-богу. Нормально, ненормально… ВСЕ, ЧТО У НАС С ТОБОЙ БЫЛО ДО ЭТОГО – ВОТ ЧТО НЕНОРМАЛЬНО. Понимаешь? Ненормально, это когда сбегают из дома, от родителей – неизвестно с кем! Ненормально, когда вдруг неожиданно влюбляются в кого-то там, кого совсем не знают… Вот что ненормально! А ты говоришь…»

Где-то рядом опять закричала горная птица. Сильный громогласный крик, казалось, потряс горы…

«Так я ведь ненормальный, Эния. Мы же договорились вначале? Я дурак. Но знаешь, чем отличаются дураки?»

Прекрасное призрачное лицо только горько вздохнуло.

«…Тем, что они не принимают законы, людские законы, девочка моя. Понятия общества, нормальность, правила, условия… Я видел страны, в которых люди добросовестно следовали законам и правилам, людским законам и правилам. Ты знаешь, печальное зрелище…»

«Каким же законам следуешь ты, благородный рыцарь? Что-то я не припомню тебя в роли революционера, борца с правилами и условностями».

«Тебе совсем не идет сарказм, Эния. Это сразу показывает фальшь и твою ненастоящесть. А я… Да нет, я все тот же. Только то, что раньше было только в мозгах – теперь начинает пониматься и оседать в сердце… Знаешь, чем вредна философия? Она – следствие человеческого разума и логики. Но разум и логика – не душа, мое солнышко. Есть правила и законы от Бога. Это – совесть. И она, бывает, расходится с понятиями правил. И понятиями разума и логики…»

«Ух ты! Неужели ты слышишь голос совести?»

«Не всегда, конечно, Эния, только иногда. Как и ты. Как и любой из нас, простых смертных. Но если ты хочешь его услышать… Ты его услышишь. Это может не понравиться, так как обычно идет вразрез с нашими желаниями. Чаще всего. Но именно там – правда».

«И это, по-твоему, не философия?»

«Философия – нагромождение догм и объяснений. А истина – в простоте. В простоте, девочка моя…»

Призрачное лицо призрачно усмехнулось и растворилось – на фоне темных гор и черных скал. Сергей грустно вздохнул – почему так? Почему всегда так? Эния, девочка моя, я готов на тебя смотреть, с тобою говорить, тебя слушать… В любых состояниях. Даже если ты – это не ты, а только твой образ в моей ненормальной голове… Или, может, не образ? Может, это какая-то связь, пространственная связь, на уровне эмоций, неизведанная и необъяснимая, когда головы и сердца бьются в одном волновом диапазоне? Чушь. Вряд ли сейчас наши сердца бьются в одном волновом диапазоне…

Опять воздух разорвал крик горной птицы. Среди темных гор и черных скал… Почему темных и черных? Разве сейчас ночь?

Сергей напрягся и разлепил замерзшие веки – в глаза ударил дневной свет. Белые ресницы затрепетали от волной налетевшего ветра…

Он попробовал пошевелится, ожидая резкой боли – боли не было. Как и самого шевеления. Как и рук и ног, и вообще – тела… Он скосил глаза вниз – в мутной белизне слегка виднелись носки сапог. Сапоги хоть целы…

Сергей закрыл глаза и некоторое время лежал, собираясь с силами. Потом разом напрягся и поднял руку – перед лицом замерли белые заиндевевшие пальцы… Боже, он что, замерз? Поэтому пропало ощущение тела? Или у него более грубые повреждения, например – позвоночника…

Снова уши резанул горный свободный крик – Сергей слегка повернул голову, голова послушалась. Гордый орел сидел совсем рядом, посматривая на него пристальным строгим глазом. Сидел и смотрел, иногда поворачивая голову, как будто пробуя образ Сергея разными ракурсами. Потом нагнулся вниз и что-то рванул клювом у себя под когтями. Потом еще и еще… Сергей глухо застонал и закрыл глаза. Боже, птичка, летела бы ты отсюда, а? Куда подальше. Только поедания падали рядом еще и не хватало…

На лицо упало что-то теплое. Мокрое, мягкое и теплое… Он открыл глаза – прямо над головой нависал огромный загнутый клюв, с кончика срывались противные слизкие капли. Господи, Боже мой… Сергей попытался рвануться и раскрыл рот, силясь закричать – сильно, что есть мочи – так, чтобы сотряслись скалы… Клюв неожиданно приблизился и раскрылся – медленно, как в замедленной съемке, и прямо на лицо выплеснулась противная зловонная жижа, забивая глаза, нос и рот… Сергей содрогнулся и выгнулся дугой – откуда только взялись силы, отплевываясь и отфыркиваясь, и пытаясь сдержать подступившую тошноту: пошла прочь, птаха идиотская, чего плюешься, я еще жив… И, не в силах подняться, упал лицом прямо в зловонную лужу. Язык и горло просто занемели от отвратительной тошноты и горечи…

Он некоторое время лежал, пытаясь успокоиться и выровнять дыхание. Потом закрыл глаза и глухо застонал. Над головой раздалось хлопанье крыльев – далеко, как из далекой дали. По голове порывом пробежал ветерок, шевельнув мокрые слипшиеся волосы. Он приоткрыл глаза – птицы в пределах видимости не было… Передышка. Елки, как же хочется пить…

Сергей опустил голову и притих. Лучше не шевелиться. Когда не шевелишься, кажется, что все нормально, все в порядке – он просто лежит и отдыхает. Сейчас немножко полежит, отдохнет, чувствуя, что по телу разливается приятное тепло, потом встанет и пойдет дольше. Или, там, полезет – что лучше. Короче будет делать то, что и надо. Что необходимо… А сейчас лучше отрешиться от всего, от всех забот и волнений, уловить приятность теплоты и убаюкивания… Теплоты и убаюкивания. Вот только пить, елки, очень хочется…

Откуда-то издалека опять раздалось хлопанье крыльев – ветер снова шевельнул мокрые волосы. Так, опять гости. Ну не может, холера, оставить в покое… Он медленно повернул голову. И снова содрогнулся – лицо опять обдало фонтаном чего-то мокрого. Закашлялся от неожиданности, потом судорожно сглотнул – раз, другой… Третий, четвертый и пятый, – совершенно неожиданно ощутив, что это вода. Самая настоящая чистая вода. Затем автоматически приподнялся и сел, вытирая с лица мокрые капли…

И только тут осознал это. Осознал то, что он приподнялся и сел. Свободно приподнялся и сел, как будто только что не лежал трупом. И то, что по телу продолжает разливаться приятное тепло, а во рту еще не прошла недавняя горечь, даже не смытая чистой водой…

Он медленно повернулся – рядом, буквально в двух шагах, валялась изодранная многоногая тварь, задрав суставчатые лапы кверху. Огромное порождение Роха, обычный человек и в больном воображении не увидит такое. Видимо, он все-таки сбил ее выстрелом, и она шлепнулась рядом… Так вот, значит, что рвала когтями свободная птица. А потом заставила хлебнуть и его. Вот откуда приятное тепло и силы…

Над головой раздался гордый оглушительный клекот – многоголосое эхо отразилось от стен узкого ущелья и затухло где-то вдали. Сергей, уже начиная что-то понимать, что-то, связанное с масштабностью, ветром от хлопанья крыльев, потоком воды из клюва, и чувствуя поднимающуюся в душе панику – поднял голову и посмотрел вверх… На него смотрел пристальный строгий взгляд. Смотрел и смотрел, чуть наклоняя, или поворачивая голову, как будто пробуя образ Сергея разными ракурсами… Вверху. Над головой. Боже милостивый… Может, я умер?

Гигантская птица слегка распахнула и хлопнула своими невероятными белыми крыльями – вокруг сразу потемнело, как будто раскинулся мгновенный шатер, и удар воздуха чуть не повалил Сергея обратно на спину. Он оторопело открыл рот и машинально вытер мокрые руки об одежду…

Господь ты Бог мой… Это мне кажется? Я сплю? Ведь такое можно увидеть только во сне… Голова просто отказывалась соображать нормально, способность воспринимать и анализировать работало с заметными перебоями. Рука совершенно автоматически нащупала рукоять меча – мокрую, слизкую, в луже киселя от внутренних желез паука. Гигантский глаз неторопливо приблизился – огромная птица выгнула шею, опустив хищный загнутый клюв чуть ли не к самой земле. Как будто специально подставляя для клинка…

Сергей медленно поднялся на ноги и выпрямился, сжимая мокрой рукой рукоять и глядя на выгнутую вниз белую шею. Вот так птичка… Гордый белый орел… Как же так случилось, что ты принес мне воду, огромный орел? И плеснул прямо в рот эмацеей…

Он оторопел. Осознанная мысль зависла в голове, не давая сознанию скатиться в волны паники. Ты Рух, да? Ты та самая, легендарная птица Рух? Та самая, которую мечтают просто увидеть, потому что считается, что даже простое видение приносит удачу?

Он поднял голову и посмотрел на отвесные стены ущелья. Я не разбился – такое бывало, я здесь меньше вешу. И не замерз. Потому что прилетела белая птица, величиной с дом… Где же тогда твой хозяин, а? Где мудрый старец Готеборг?

Огромный клюв приподнялся над землей – крутые стены опять потряс продолжительный зовущий клекот. Сергей зажмурился, сверху посыпались мелкие камешки…

Ты зачем так кричишь, невероятная птица? Он открыл глаза и опустил взгляд на выгнутую гордую шею. И оторопел второй раз… Выгнутая шея как будто специально призывала его. Ты меня зовешь, да? Куда-то зовешь? К своему хозяину?

Он сделал шаг – птица опустила клюв обратно. Он осторожно провел рукой по огромным жестким перьям – спокойно, ласточка моя, я же не кусаюсь… Птица не пошевелилась. Мне нужно залезть наверх, да? Сейчас? А я не упаду? Птица чуть повернула голову, скосив на него нахмуренный взгляд. Хорошо, хорошо, я уже…

Сергей ухватился руками за твердые перья и забросил ногу на крыло. Ничего не произошло, на него продолжал смотреть строгий глаз. Он подтянулся, и рывком забрался наверх, крепко обхватив руками огромную шею. Гигантская спина сразу выпрямилась, приподнимая Сергея, и по бокам развернулись два изогнутых снежных поля…

Крылья взметнулись вверх и одновременно ударили вниз – хлопок ветра поднял мелкую пыль и швырнул на стены брызги от луж. Каменные стены понеслись навстречу. По бокам опять оглушительно хлопнули крылья – ущелье стремительно ушло под грудь, в лицо ударил свежий холодный ветер, и вокруг поднялись величественные вершины гор…

По бокам снова ударили крылья, Сергей судорожно вцепился руками в жесткие перья. В лицо непереставаемо бил холодный ветер, но он на некоторое время даже ощутил какой-то щенячий восторг. Лечу! Лечу, елки, красиво-то как… Потом свободная птица перестала взмахивать крыльями и зависла на высоте, как будто стремительно скользя по воздуху на двух раскинутых парусах. Горы внизу начали делать плавный разворот…

Сильный ветер пробирал до костей, выдувая остатки тепла – Сергей пригнулся вниз и попытался зарыться в твердые перья. Куда мы летим, большая небесная птица? Где твой хозяин, на какой высоте? Через минуту внизу показались заросшие лесом предгорья, и он понял, что они удаляются от гор назад, в Шеол. Назад?!! Но зачем, почему…

Ветер трепетал давно высушенные волосы, заставляя слезиться глазам – Сергей непонимающе смотрел вниз. Почему ты везешь меня назад, гордая птица? Я ведь знаю, мудрый старик в горах, а не в Шеоле. Почему? Как будто кто-то, и не кто-то, а Готеборг – специально, твердой непреклонной рукой, удалял его от гор. Удалял от себя. Одновременно спасая, и не подпуская к себе… Или показывая, что проблема не в нем, и не в горах…

Он горько вздохнул и плотнее прижался к шее. Страх от высоты, и от необычности передвижения накатывал волнами, не давая возможности спокойно подумать, или проанализировать ситуацию. Кто знает, что у нее в уме? Это же все-таки птица…

Вокруг все чаще попадались облака. Вскоре внизу перестали вспучиваться заросшие склоны предгорий, черным размытым пятном проплыли базальтовые скалы «котелка», и потянулась рябая от отдельных камней степь. Вот так да… Подумать только. Он несколько дней пробирался через путанные подлеском предгорья, а здесь «маханули» минут за двадцать…

Облака попадались все чаще и чаще, уже целыми группами, как будто специально собираясь вместе, чтобы не опоздать куда-то на юг. Через некоторое время они летели уже в сплошном сыром тумане. Сергей осторожно оторвал от перьев одну руку и поднял воротник сразу насквозь промокшего плаща. Огромный орел перестал махать крыльями, выравнивая полет, и тут же через разрывы внизу, совсем рядом, замелькала земля. Вернее не земля, а острые вершины скал – темные иззубренные пики подковой изгибались куда-то в сторону. Это что, уже Брахмагутская гряда? Елки, в этом мокром месиве облаков он совсем потерял направление…

– …Меня не удерживает ничто. Моя любовь никому не нужна, – вдруг ясно донесся срывающийся от волнения голос, совсем рядом, – Сергей вздрогнул, хлопнул глазами и резко выпрямился. Умная птица сразу среагировала на движение, притормаживая полет. – Ни вам, отец, если у вас никогда не было самого обычного уважения к своей дочери… Ни тебе, Эгивар. Только моей сестре, – даже ветер стих, не мешая лететь полным отчаяния словам. – Но даже ее ты отнял у меня, отец…

Сергей опешил и открыл рот. Где, откуда… Он нагнулся и еще раз хлопнул глазами, всматриваясь в рваные разрывы облаков. Моментально забыв про страх, про холод, про высоту, потому что сразу – уверенно и мгновенно, узнал голос… Внизу мелькнула огромная скала с домом наверху, и развевающееся белое платье – взгляд остановился и замер, не желая видеть ничего остального. Он вдруг потрясенно ощутил ирреальность всего происходящего – в голове во весь рост поднялась картинка, более подходящая к какой-нибудь сказке: высокий утес, сестра Энии наверху, нависшие тучи и большая белая птица в мутной мгле… Я что, сплю? Этого же ничего не может быть…

– …Прощайте, отец. Прощай, Эгивар. Прощайте воины, верные своим королям… – белое платье наклонилось и сорвалось с высоты. По воздуху прокатился огромный «Ах», как будто вздрогнули сами горы…

– Вниз!!! – как полоумный заорал Сергей, вцепившись в жесткие перья, отказываясь соображать и даже хоть что-то думать, – вниз!!!

В тот же миг огромная птица рванула вниз – воздух ударил в лицо и заревел вокруг с устрашающей силой. Мокрый туман облаков прыжком ушел назад, серая земля шагнула навстречу, и камни утеса превратились в сплошную мелькающую рядом стену… Белые изломы крыльев мягко выгнулись вперед и с силой ударили назад, резко ускоряя движение – пальцы судорожно сжались, уцепившись за рванувшие вниз перья, спина вытянулась, ноги подлетели и повисли в воздухе. Бешенный ветер больно хлестал по лицу и рукам, и гонял волнами щеки – на фоне стремительно разбухающей земли быстро приблизилось светлое крутящееся пятнышко…

Белое хлопающее платье вдруг вынырнуло снизу и перевернулось через голову, совсем рядом, светлые волосы колотились за спиной, как языки костра. «А-а-а!!!» – Сергей изогнулся, что было сил, обхватил принцессу за талию и зажмурил глаза. И в тот же миг сила перегрузки вдавила обоих в большую перистую спину – гигантский орел развернул свои огромные крылья, плавно замедляя падение, и заходя на широкую дугу над мокрым полем, и тысячами остолбеневших людей. «Рух…» – воздух содрогнулся от единого вздоха великого множества голов…

«Рух!!!» Сергей оторвал от перьев голову и обхватил руками знакомое лицо: «Илламия, дорогая, ты меня слышишь?» Ресницы дрогнули, принцесса открыла глаза, с грустью взглянув на него, и на летевшие наверху облака: «Сережа… Ты? Ты жив? Я ведь не попаду в ад, правда?» Он вздохнул с облегчением, поднял голову и оглянулся вокруг…

Свободная белая птица делала большой круг, широко развернув огромные крылья – над полем прокатился гордый зовущий крик. Сергей провел рукой по жестким перьям: «Молодчина, птичка моя, ты у меня просто молодчина…» Внизу, совсем недалеко, проплывало целое море лиц, поднятый ветер волной трепетал за ними знамена, плащи и гривы коней. Отсюда не было видно выражения глаз, но Сергей мог представить их выражение… Целое море лиц. Шлемов, доспехов, коней, щитов, пик… Воины, боевое построение. Они что, здесь на войну собрались, что ли? Он опустил лицо: «Илламия, что здесь происходит?» Принцесса не ответила, продолжая с грустью вглядываться в него – кажется, она еще не пришла в себя. Не мудрено, такое пережить…

Впереди приблизилась полоса свободной земли – по ней галопом неслись два всадника. Сергей, отчего-то уже не сомневаясь, что птица его поймет, похлопал рукой по шее – белый орел сразу замахал крыльями, опускаясь на землю. Порыв ветра рванул ближайшие знамена и флагштоки, ошарашенные воины машинально отступили назад…

Сергей мягко обхватил принцессу и соскользнул вниз, потом осторожно опустил ее на траву: «Ну вот и все, сестричка, все в порядке…» Она поморгала мокрыми глазами, затем приподнялась на локте, оглянулась вокруг и неожиданно потянулась к нему: «Сергей… Эния не… Эния никогда не… Она тебя…» Он ободряюще улыбнулся: «Я знаю. Ни о чем не беспокойся, ладно? Все будет хорошо…»

– Илламия! – первый всадник осадил коня, спрыгнул и бросился к принцессе: – Илламия…

– Лами… – тут же рядом остановил взмыленную лошадь другой. Только не спрыгнул на землю, а облегченно уставился сверху. – Пресвятая Богородица, жива…

– Все в порядке, отец, – сухо ответила она, медленно поднимаясь – ее просто шатало от слабости. – Я смогу и сама. Здравствуй, Эгивар.

Сергей сделал два шага назад. Король Ангурд, собственной персоной, елки-палки. Ведь совсем не хотел с ним встречаться… А второй – Эгивар? Неужели Эгивар Трой? Что-то непонятное отложилось у него в голове. Что-то такое, что занозой зачесалось в мозгах. Только вот не время осмысливать…

Он повернулся и запрыгнул обратно – огромная птица как будто улыбнулась, подставляя шею. По рядам еще не пришедших в себя воинов прокатился второй изумленный выдох. Король Ангурд резко обернулся. Затем бесстрашно сделал шаг, пристально вглядываясь ему в лицо: «Ты? Не может быть…»

– Прислушивайтесь к своей дочери, Ваше величество, хоть иногда, – Сергей попытался хоть как-то разрядить напряжение, и необычайную нереальность обстановки. – Боюсь, в следующий раз меня может не оказаться рядом…

Он провел рукой по гордой шее – белая птица сразу взмахнула крыльями. Знамена и плащи опять взметнулись от резкого порыва, и ряды воинов послушно отступили назад. Король Ангурд остался на месте, прикрыв от ветра лицо рукой, и хмуро смотря ему вслед…

Сергей оглянулся. Что-то совсем не понравился ему этот взгляд, из-под ладони, совсем не понравился. Так обычно смотрят на врага, когда вдруг оказывается, что он гораздо умнее и сильнее. И значит – сильнее потом будет расплата. Согласно приложенным силам…

Он вздохнул и перевел взор вперед, потом опять вздохнул и поднял воротник плаща – впереди, естественно, приближались облака. Естественно? Ничего себе естественно…

Огромная птица скрылась в облаках – великое множество глаз еще долго разглядывало то место, где она скрылась. Первыми, как и следовало ожидать, пришли в себя правители. Мрачно глянули друг на друга, и разъехались в разные стороны. По рядам воинов побежали отрывистые команды – обе армии начали слаженно разворачиваться и вытягиваться в походные колонны. Каждая – в свои места. Места постоянной дислокации. То бишь – домой…

Сергей расстался с прекрасной белой птицей рядом с Наодоком, сразу после того, как внизу выгнулась знакомая лента Гураи и пологие склоны уступов. Мягко похлопал по белоснежной шее – широкие крылья тут же заложили медленный вираж вниз, под грудью приблизились и побежали назад макушки высоких сосен. На глухой проселочной дороге орел забил крыльями и опустился – Сергей соскользнул на землю, обернулся и вздохнул, глядя в строгий глаз невероятному умному творению. Спасибо тебе брат, спасибо за все… Я не знаю, почему ты меня спас из ущелья. Не знаю, почему помог спасти принцессу, почему привез домой. Я никому здесь ничего хорошего не сделал… Слушай, а ты меня ни с кем не перепутал?

Птица взмахнула крыльями и поднялась в воздух – порыв ветра разметал желтеющие листья кустов и поднял пыль на дороге. Сергей отступил назад, прикрыв лицо от ветра, и задумчиво смотря вслед, пока удивительный силуэт не скрылся в облаках. Чудны дела твои, Господи… Потом зашагал к городку, постепенно собирая бегающие вразброс мысли в кучу, и задумываясь о более насущных проблемах. Что же делать теперь…

Что же делать теперь? Готеборга я так и не нашел. Магия с принцессы так и не снята. Что у нас хорошего в перспективе? Совершенно ничего хорошего в перспективе. Что предпринимать теперь? Понятия не имею, что предпринимать теперь…

Габ с Милией совершенно не удивились, увидев на пороге Сергея. Но вытаращили глаза на его дикий вид и забегали по дому как сумасшедшие, готовя воду для мытья, шикарный стол, лекарства и чистую постель.

Аники с Ларой здесь не оказалось. Сергей помрачнел, но Габ успокоил – оказывается, были, все в порядке. Милия с Ларой вдвоем слишком быстро поставили парня на ноги – так, что он, еще не совсем поправившись, засобирался домой, в Нагорт. Чтобы, перед дальней поездкой на другую сторону Шеола, увидеться со своими и решить все вопросы дома. Сергей вздохнул – а ведь это верно. «Встретимся в Нипороге…» – проще простого отдать приказ. А у людей здесь, вообще-то, есть свои семьи, родители, может братья и сестры… Лара уехала вместе с ним.

Целую неделю Сергей отлеживался, постепенно заживляя все ушибы, ссадины и ожоги. Одновременно набираясь сил и все большего беспокойства – вестей от молодой пары все не было и не было. Не могли они, ну просто не могли – не дать голубиную весточку Габу, как обещали. Хоть и бесшабашные, но совсем не тот склад…

Глава 16

– А ты еще кто такой? – высокий плечистый бородач заслонил собой весь проем входа, подозрительный взгляд пробежался по нему с ног до головы.

Старая узкая улица, прилепившиеся к друг дружке обшарпанные домики, белье на веревках, не закрывающиеся окна, визжавшая детвора в лужах посреди дороги, мусор, сваленный в кучу прямо у дверей, серость и сырость… Здесь жили те, кто победнее. И все хорошо друг друга знали – Сергей ловил на себе любопытные взгляды. У соседнего разбитого крыльца на него откровенно уставился толстый старик в кожаном фартуке.

– Вообще-то, я друг. Друг вашего сына, – Сергей вздохнул и посмотрел на старика. – Он должен был рассказать.

Рядом с бородачом появился второй, моложе, но такой же плечистый, и лицом, как две капли воды напоминающим Анику. Скорее всего, брат. Так же хмуро смерил Сергея и сложил руки на груди, облокотившись о дверной косяк.

– Он и двух слов не успел рассказать, – мрачно сказал отец. – Как его взяли.

– Взяли? – опешил Сергей. – Кто?!!

– Заходи, – посторонился бородач и взглянул на старика в фартуке: – Лахуда! Глаза вылезут – назад не затолкаешь!

Тот от неожиданности открыл рот и брызнул слюной. Сергей протиснулся мимо отца внутрь, брат Аники сзади закрыл дверь. Бородач махнул головой в сторону комнаты.

– Кто взял, когда? – Сергей прошел в комнату и обернулся. – И за что?

– Ты лучше скажи, что он делал там, в Ассане, – отец зашел следом и остановился, рядом с ним встал и его второй, видимо, старший сын. В комнате открылась еще одна дверь и оттуда выглянула пожилая женщина, увидела Сергея и так же остановилась – в уголках горьких глаз собрались добрые морщинки…

– Да ничего не делал… – удивленно протянул Сергей. – Так кто его взял?

Следом за женщиной выглянула молоденькая девушка, хлопнула глазкам и собралась тоже остановиться, но мать тут же дала подзатыльник и отправила назад в комнату.

– Канцелярия, кто же еще, – тяжело сказал бородач. – А почему он так задержался?

– Да так… – немного замялся Сергей, потом вздохнул и решил, что сейчас не время что-то не договаривать: – понимаете, он влюбился… В одну очень замечательную девушку…

– Влюбился, – хмуро протянул отец. – Дурень молодой. Горм с таким трудом добился для него этой работы. Он мог стать воином, даже в стражу попасть…

Через пять минут Сергей понял все, хоть от этого и не стало легче. Аника выполнял поручение… Хоть и простым носильщиком, но это было задание самого короля. Важное задание. Все, кто остался цел после встречи с Ассанским пограничным дозором – давно вернулись. А Аника вернулся только сейчас… Все это не имело бы особого значения, вряд ли бы кто-то всерьез задумался о простом носильщике, в группе хватало людей и поважнее, но за это время случилось множество неординарных событий. И в первую очередь, конечно, военный конфликт у Брахма-Гута. Во время военных конфликтов всегда и везде максимально повышалась осторожность, и королевская охранка в паре с канцелярией начинали работать на полную мощность. Особенно, если в некоторых сверхосторожных головах закрадывалось подозрение, что Ассанские бригады были приведены в боевую готовность не в результате докладов дозоров через вестовых голубей. А кем-то, может, не выдержавшим допросов, или даже специально – предупреждены заранее… Аника оказался не в том месте, и не в то время.

– Но это же полная чушь, – не выдержал Сергей. – Какой из Аники изменник? Он даже не предполагал, что, кроме родителей, еще кого-то интересует…

– Ты знаешь, что здесь было за это время? – мрачно спросил отец.

– Знаю, – вздохнул Сергей.

И начал рассказывать. С небольшими изменениями. Как парень встретил возле Роха красивую девушку, как пришли вместе в Наодок. Как влюбился и отправился вместе с ней в Ангору. Как провожали одного воина до «Живого котла», и вместе победили пустынников… Это был рассказ о чистом сердце, отваге и преданности. О сердце, где просто не может быть места предательству и измене…

– Тогда где же она? – зло рубанул рукой отец. – Где она – та, из-за которой он не вернулся сразу? Лежит дома и сосет леденцы? А мой сын сидит за решеткой…

– Где она… – повторил Сергей и нахмурился. Потом поднялся. – Она должна была приехать вместе с ним.

– Не было с ним никого, – отрезал отец и взглянул на Сергея: – а вы, я так понял, тот воин, которого он провожал за «Котел»? – Сергей кивнул, тот сразу выпрямился. – Почему бы вам не пойти и не подтвердить все это? А? Почему?

– Отец, – вставил молчавший до сих пор второй сын. – Мы придумаем что-нибудь, обязательно придумаем…

– Почему бы ему не подтвердить? – огрызнулся назад бородач. – Все горазды только болтать…

– Он же из Ассаны, – сказал брат Аники, Сергей молча похвалил его за ум и логику. – Хоть войны официально объявлено и не было, но ты же должен понимать…

– А мне плевать! – взорвался отец. – Пускай сделают хоть что-нибудь! Пусть хоть маленькая капля, хоть чуть-чуть, но помогут моему сыну. По капле и камень точится…

– Я пойду, – сказал Сергей и шагнул к двери. – И скажу. Для этого сюда и приехал.

– Вот и отлично! – бросил вслед отец. – Тогда и поверим, что друг…

Брат Аники промолчал, мать только горько вздохнула. Сергей вышел за дверь, молча отвязал лошадь и двинулся по улочке – старик в фартуке ухмыльнулся и проводил его взглядом, дети возле лужи тоже проводили его взглядом, соседка из окна напротив также задумчиво уставились в спину. Вот так дела… Аника арестован. Кто о таком мог подумать?

Большое приземистое здание городской Канцелярии главным входом смотрело прямо на королевскую площадь. Они, наверное, были во всех городах, эти королевские площади – где королевские, где дворцовые, где просто главные или центральные. Нагодар, столица королевства Нагорт, конечно, имела и свой, заботливо взлелеянный и сохраненный столетиями стиль. Это наука. Здесь находилось большинство учебных заведений Подгорья, совершенно различных по имени и содержанию. В том числе и знаменитая Королевская Академия. Где воспитывались и обучались будущие творцы большой политики Шеола…

Но Сергею сейчас было не до самобытности и истории Нагодара, не до местной науки и экзотики. Свои проблемы завалили с избытком. Он понятия не имел – что делать…

Не имел понятия, как вернуть свою любовь и счастье, как победить магию и снять психическое заклятие «Региматуса». Как победить Рох. И как помочь Анике. Вот только знал, что что-то – делать все равно надо. Аника доказал свою преданность, теперь наступила пора доказывать и его… Вот только, интересно, как?

Он пересек королевскую площадь, привязал лошадь, поднялся по ступенькам и толкнул широкую дверь. Просторный коридор, справа конторка со служащими, слева куда-то за поворот тянулась длинная очередь. Сергей озадаченно остановился и почесал голову: «Опять исполком, елки-палки», потом неуверенно шагнул к конторке:

– Здравствуйте…

Два невысоких худых чиновника вопросительно подняли головы, позади них на стену облокотился здоровенный стражник с недовольным лицом.

– Мое имя: лорд Ант, – Сергей постарался придать голосу строгость и уверенность. – Мне необходима личная встреча с вице-канцлером.

– Простите, никогда не слышал, – прозрачный взгляд устремился куда-то сквозь Сергея. – Вы откуда? У вас есть подорожная грамота?

– Я не собираюсь доказывать свое имя подорожными грамотами, – сухо сквозь зубы процедил Сергей. – Просто, доложите ему о моей просьбе. И все. Вы можете, господа, задержать решение очень важного для вице-канцлера вопроса.

– Какого вопроса? – на чиновников это не произвело абсолютно никакого впечатления, прозрачные глаза даже не попытались сфокусироваться. – Суть вопроса, только кратко.

– Суть вопроса… – Сергей вздохнул и оглянулся на очередь за спиной. – Кратко не излагается. Суть вопроса в том… – он наморщил лоб. Один из интересных силуэтов в очереди показался ему интересно знакомым. Он опять оглянулся. – Вы знаете, что недавно у Брахма-Гута, на глазах у множества воинов, видели птицу Рух, с человеком наверху? Так вот, это был я. Одну минуту…

Он неожиданно развернулся, оставив стоять чиновников за конторкой с открытыми ртами, прошелся вдоль очереди и остановился поодаль, откровенно любуясь непередаваемой сценой. Просто не в силах себе отказать, в этом нахальном небольшом созерцании, потому что такое – не очень часто можно увидеть…

В очереди грустно стояла Лара. С поникшей головой, в простом крестьянском сарафане, с нехитрым хвостиком волос на затылке, с небольшим цветастым узелком в безвольно опущенных руках… Лара. Ее сиятельство, герцогиня Аллария Мирр. Или властительница Аллария. Наверное, принесла передачу Анике…

– Лара!

Она испуганно вздрогнула, потом увидела Сергея и с визгом бросилась ему на шею – люди в очереди удивленно подняли головы.

– Антик! Серенький… Я было уверена, что вы обязательно объявитесь!

– Спокойней, дорогая, спокойней, – он вздохнул и закатил глаза, терпеливо пережидая, пока она вдоволь его нацелуется. – Здесь не место… Ты где пропадала, елкой тебя под хвост?

– Как где? Здесь, рядом! Я сюда каждый день хожу!

– Почему не у родителей Аники?

Она тоже вздохнула, сразу замолчала и опустила глаза книзу.

– Ну? – он пальцем приподнял ее подбородок.

– И что я им скажу? – риторически спросила она. – Здрасьте, это я? Та самая, из-за которой ваш сын в тюрьме?

– Эх Лара-Лара… – усмехнулся он, ужасно довольный, что здесь встретил ее. И что она именно такая, как он и представлял ее, после всех их общих злоключений… – Хорошо, что хоть сама заступаться идти не додумалась…

– Я пойду, – недобро нахмурилась она. – Если его не оправдают, то я пойду. И скажу…

– Нет, – тут же посерьезнел Сергей. – Никуда ты не пойдешь. Тебе нельзя говорить свое имя. Если только скажешь – тебе недолго ходить по свету. Очень быстро найдут.

– Ну и пусть. Живой все равно больше не возьмут.

– Так! – поднял палец вверх Сергей. – Ну-ка быстро успокоится! Что это за панику я слышу? Тебя еще сестра ждет…

Лара замолчала и захлопала глазками. Сергей совершенно серьезно задумался – куда бы улизнуть, на это «мокрое» время, как кто-то дотронулся до его рукава сзади:

– Простите…

Он обернулся – сзади переминался один из тощих чиновников.

– Вас примет лорд Дигмак, первый секретарь вице-канцлера, – прозрачные глаза на этот раз сфокусировались на его лице. – Я вас провожу, идите за мной…

Вот те раз. Что это с ними? Ах, да… Я же сказал, что я тот самый, который летал на птице…

Лара удивленно хлопнула ресницами. Хотя нет, не удивленно – вряд ли она чему-нибудь удивлялась насчет Сергея. Просительно:

– Вы там поосторожней, ладно?

– Ладно, – он щелкнул ее по носу. – А ты тут только не шмыгай носом, ладно?

Он прошел вслед за чиновником за конторку, поднялся по лестнице на второй этаж и остановился на пороге довольно просторного кабинета:

– Здравствуйте…

От стола на него поднялся пожилой строгий взгляд, сквозь толстые линзы пенсне и дым от курительной трубки в углу рта… Сергей даже чертыхнулся – вот те на! Собрат. По курению. В Шеоле ведь совсем мало курили… Человек отложил трубку в сторону, поднялся из-за стола и радушно указал на кресло у стены:

– Прошу вас. Лорд Ант, кажется?

Сергей кивнул головой и с удовольствием устроился в мягком кресле, бросив тоскливый взгляд на трубку на столе. Секретарь удивился:

– Вы что, курите?

Слава Богу, заметил, Сергей тут же утвердительно кивнул головой. Что-то у него какое-то бесшабашное настроение сегодня. Из-за Лары, что ли? Или все перенесенное, вместе с птицей Рух, придавали какую-то уверенность…

– Пожалуйста, – пожилой секретарь вице-канцлера раскрыл коробку и устроился рядом. – Угощайтесь…

Сергей с удовольствием набил трубку и затянулся, блаженно приспустив веки и разглядывая картину на противоположной стене. Совсем странная картина, непонятная смесь красок, какофония света и цвета. Здесь что, уже открыли абстракцию? Толстые стекла пенсне задумчиво поблескивали, разглядывая его с соседнего кресла.

– Вы должны понимать, что у меня не так много времени, господин Ант, – он почему-то сказал «господин», а не «лорд», и Сергей это заметил. – Поэтому, если это окажется какой-нибудь шуткой… Я имею в виду птицу Рух…

Всю бесшабашность сняло, как рукой.

– Это не шутка, – нахмурился Сергей и выпрямился в кресле. – Вы можете проверить.

– Хорошо, допустим я вам верю, – проницательные глаза как будто ощупывали его лицо. – Тогда вы, надеюсь, согласитесь помочь? И ответить не некоторые вопросы?

– Только на некоторые, – сказал Сергей, чувствуя, что начинает волноваться. Елки, умеют же эти большие «боссы» быстро ставить людей на место. – Но только, если согласитесь помочь мне вы. Вы, наверное, понимаете, что я не ради прогулки к вам пришел.

– Простите, господин Ант, а вы откуда? – пожилой лорд поправил пенсне и подпер рукой подбородок. – Просто мне казалось, что я знаю всех людей, носящих наследственные и именные титулы.

– Из Ассаны, – он немного подумал. Какой смысл скрывать – где и откуда, король Ангурд все равно его видел. Кому это нужно – уже знают, что он опять появился в Шеоле. – Вы можете меня не знать, я не очень известный человек. Титул присвоен личным указом короля Ангурда.

– Понимаю, – спокойно сказал секретарь. – Понимаю. Значит, это вы составили столь блистательную пару Ее высочеству, принцессе Энии. Очень хорошо понимаю.

Сергей промолчал, постаравшись не заметить этот ироничный намек на «блистательность». И понятливость – в смысле, откуда берутся титулы.

– Так вы, оказывается, в большой дружбе со старцем Готеборгом, – продолжал пожилой лорд в пенсне. – Скажите, а где он сейчас? Он всем своим друзьям позволяет использовать птицу для верховой езды?

Сергею все больше и больше не нравился этот ехидный первый секретарь вице-канцлера. Только человек, начисто лишенный мечты, мог увидеть в таком чудесном появлении из-за облаков просто «верховую езду». Но не ему было выбирать собеседников…

Сергей много чего не знал. Не знал, например, что в соседней комнате его внимательно разглядывало двое людей. Прямо через картину на стене, со странной мешаниной разноцветных красок. Своей разноцветностью скрывающей многочисленные отверстия в полотне… Потом один из них «отлип» от стены и кивнул другому: «Да, похоже на него». «Похоже, или он?» – переспросил второй. «Он, – уверенно сказал первый. Потом подумал и добавил: – похоже…» «Пошел вон, дурак» – цыкнул второй, затем прошел в коридор, поднял со столика поднос с бутылками и бокалами, и постучал в дверь:

– Разрешите, господин лорд?

Сергей удивленно посмотрел на дверь, секретарь улыбнулся ему и обернулся:

– Конечно, Оззу, сколько можно ждать?

В комнату вошел еще один из чиновников, в форменном черном сюртуке бумажника и бюрократа, кивнул пожилому лорду и поставил на стол поднос с бутылками. Затем быстро и умеючи открыл бутылку, разлил вино по бокалам, поклонился и также быстро удалился. Секретарь вице-канцлера поднял бокал и приглашающе кивнул Сергею:

– Прошу вас, лорд Ант. Не каждый день у меня в гостях столь интересные люди. Не откажите в любезности.

Сергей поднял свой бокал и пригубил – вкус вина, естественно, был отменным. Так, он первый раз назвал его лордом. Это хороший знак, или плохой? Сергей немного расслабился и откинулся назад, на спинку кресла:

– Придется вас разочаровать, господин лорд Дигмак. У меня нет большой дружбы с Готеборгом. Но… Но мы ведь договорились вначале? Вы поможете мне, и тогда я с удовольствием помогу вам. Всем, чем смогу.

– Хорошо, – кивнул головой пожилой секретарь, и тоже пригубил вино. – Рассказывайте. Чем я могу вам помочь? А потом – чем сможете помочь мне вы.

«Да ничем, – подумал про себя Сергей. – И ты об этом, кажется, прекрасно догадываешься. Елки, совсем не в то русло клеится разговор…» Но вслух уверенно начал:

– Понимаете, господин лорд… Ваше ведомство недавно арестовало человека, одного молодого парня. Я не в очень хороших отношениях с королем Ангурдом, вы должны понимать… Случилось так, что парень все это время был со мной. Я могу поручиться. Тут и речи не может идти о какой-то там измене…

– А, понимаю, – благодушно улыбнулся первый секретарь. – Это вы, наверное, об этом бедном носильщике, который только что вернулся… Конечно, лорд Ант, конечно. Я не вижу тут нет ничего особенного. На него указывают только косвенные улики. Завтра можете забирать вашего друга…

«И все? – не поверил Сергей. – Так просто? Не может быть…»

– …И завтра же, – продолжал секретарь. – Мы поговорим о вашей, так сказать, добровольной помощи.

– Завтра? – удивился Сергей.

– Мне необходимо посоветоваться с вице-канцлером, – также благодушно пояснил пожилой лорд. – Вы ведь сами предложили: мы вам, а вы – нам. Я думаю, у нас будет о чем поговорить.

– Хорошо, – озадаченно сказал Сергей, поднимаясь и пожимая руку. Как-то все очень быстро закончилось…

– Давайте, в это же время, – добавил первый секретарь.

– Хорошо, – повторил Сергей, вышел за дверь и хмуро остановился в коридоре.

Странно все это. Странно, и нехорошо… Интуиция подсказывала, что все далеко не так просто, что все только начинается. Кажется, здесь здорово запахло политикой. Грязной политикой… Совсем не эту помощь он имел ввиду, когда говорил, с этим первым помощником канцлера, совсем не эту… И здорово «лопухнулся». Выложил свои карты, рассказал что ему надо. И теперь на нем запросто могут играть. И петь дифирамбы… Аникой. А как по другому? Он никогда не был политиком и интриганом, ему просто надо было выручить Анику…

Он спустился вниз и оглянулся – очередь продолжала извиваться вдоль коридора, Лары нигде не было видно. Сергей вышел на улицу, отвязал лошадь и снова оглянулся – Лары по-прежнему не было видно. Мимо сбежали по лестнице два озабоченных «бумажных сюртука» – в глазах застыло выражение как минимум государственной важности. Он медленно двинулся через площадь, бросая по сторонам косые взгляды – куда она, елки-палки, подевалась? Может, что-нибудь успело случиться?

По площади, как и в Ангоре, туда-сюда сновало множество людей, карет, экипажей, верховых… Королевский дворец здесь тоже был большим и грандиозным сооружением, но выполнял более административные функции. Настоящая резиденция Эгивара Троя была где-то за городом. Но официальные приемы осуществлялись, естественно, здесь, во дворце – в сознании людей значимость власти еще не могла обходиться без тронного зала и королевской короны. Роскошный парк был окружен двойным забором, у въездных ворот переминались несколько королевских гвардейцев…

Сергей потянул повод и завернул в одну из боковых улочек – узкое пространство между домами наполнилось эхом подкованных копыт. Мимо потянулись призывно распахнутые двери и вычурные вывески торговых лавочек – за стеклом блеснули изящно развешенные цепочки, ожерелья и колье. Сергей остановился, задумчиво разглядывая золотые творения мастеров – именитые Нагодарские ювелиры славились своими неповторимыми плетениями и узорами. Только мысли все равно были далеко от золота и мастерства…

Может, я что-то сделал не так? Внутри все сильнее росло странное беспокойство и тревога. Странное предчувствие – ощущение беды, неотвратимой беды, которая совсем рядом… Что-то я делаю не так. Совсем не так… А как? Кто мне скажет – как? Как выручить Анику? Как вернуть Энию? Как!!!

Он оглянулся – в просвете между домами виднелась королевская площадь и краешек здания Канцелярии. Канцелярия… Может, не надо было туда идти? Или, вернее, идти – не туда? А куда? Куда, люди честные? Например, попробовать попасть к королю… «Ого! Эка замахнулся, – усмехнулся про себя, но тут же нахмурился: – а почему бы и нет? Лорд я или не лорд, в конце концов? Лорды не любят тыкать подорожными грамотами! Лорды любят, чтобы их знали в лицо…»

Сергей развернулся и направился обратно, постепенно убыстряя шаги. Гвардейцы у дворцовых ворот вопросительно переглянулись…

– Лорд Ант, из Ассаны, – ему даже не пришлось делать мрачного лица, обстановка всех дней и так наложила свой отпечаток. – Мне нужен начальник караула.

Через минуту пришел лейтенант королевской стражи. Его лицо ощупал довольно пристальный взгляд…

– Лорд Ант, из Ассаны, – повторил Сергей. Мне необходимо попасть к королю. Просто доложите.

– Его величества сейчас нет во дворце, – сказал лейтенант. Разве вам не сказали в канцелярии?

– Когда он будет? – нахмурился Сергей, удивленно отметив про себя их наблюдательность. Хотя, канцелярия ведь напротив…

– Вам было бы проще записаться на аудиенцию.

– У меня нет времени ждать аудиенции, – он вздохнул и отвернулся. Никогда не бывает все просто. К горлу неожиданно подступила какая-то тошнота, ноги начали наливаться непонятной слабостью. – Ладно, – он повернулся обратно. – Я попробую завтра. А вы все-таки доложите, если он вдруг объявится…

Начальник караула кивнул головой. Скорее всего, просто чтобы отделаться. От дворца по ступенькам сбежали несколько гвардейских офицеров, и заспешили куда-то по своим делам – один на ходу что-то объяснял, остальные внимательно слушали. Сергей поднял брови и проследил взглядом. Странно… Наверное, показалось. Он развернулся и понуро пошел через площадь – лошадь сзади послушно зацокала копытами. Вот те и раз, не так это и легко – пробиться во дворец… Стража спокойно провожала его глазами, им явно не впервой выпроваживать таких нетерпеливых. Елки, что это за слабость такая? Королевская площадь скрылась за поворотом очередной городской улицы. Он уже не увидел, как за забором к караульным подошел человек – гвардейцы сразу вытянулись, начальник обеспокоено поправил шлем: «Господин капитан?» «Кто это был? – площадь оббежал внимательный взгляд. – Здесь, только что…»

Сергей остановился возле фонтана и жадно припал губами к воде – желудок продолжала сводить тошнота. И тут же выгнулся дугой – глубокие спазмы вывернули внутренности чуть ли не наизнанку. Его неожиданно начало рвать – сильно и изнуряюще… Это продолжалось долго, прохожие обходили стороной, стараясь не задерживаться глазами. Потом, когда наконец желудок перестал реагировать взрывом на каждый вдох и немного успокоился, он обмыл водой лицо и обессилено опустился на скамейку неподалеку. Ноги и руки начали заметно дрожать. Лошадь настороженно фыркнула и потянулась губами к траве…

Сергей закрыл глаза. Наверное, сказывались нагрузки и напряжения всех последних дней. Сейчас, я только немного отдохну. Посижу, вот так, спокойненько, потом встану и пойду. Сейчас, еще одну минуту…

Он повалился на бок и упал. И уже не почувствовал этого. Как и того, что это удовлетворенно отметили два «бумажных сюртука», незаметно наблюдавшие за ним издалека. Отметили, спокойно развернулись и тихо скрылись в глубине улицы… В голове нарастал сплошной красный туман. Изредка разрываемый голосами каких-то людей – женских, мужских… Потом сквозь багряную мглу пробился знакомый девичий голос. Елки, все это уже было. Я уже переживал такое…

– Да что же это такое, а? Антик! Серенький! – Лара беспомощно тормошила его за бесчувственные плечи, потом отпустила и с тоской оглядела опустевшую улицу: – помогите! Ну хоть кто-нибудь…

Глава 17

В голове стоял сплошной багровый туман. Изредка вспучиваемый режущей болью, сквозь которую с трудом пробивались отдельные картинки и чьи-то людские голоса… Болело все. Голова, живот, руки, ноги – все его тело составляло один сгусток сплошной непрекращающейся боли. Непрекращающейся ни на мгновенье, но иногда усиливающейся, и тогда в тугую красную пелену переставали попадать даже эти неясные, далекие от осознания, картинки… А потом волна немного отступала, и тогда он открывал бессмысленные глаза, безумно уставившись то на какую-то испуганно плачущую девушку, то на отдаленно знакомого бородача и такую же отдаленно знакомую женщину, с добрыми морщинками в уголках глаз, то на какого-то старика в очках и небольшим чемоданчиком, больше подходящем к эпохе Сергея… Сознание в это время витало неподалеку. Как будто наблюдая за происходящем со стороны, не делая даже малейших попыток хоть что-нибудь обдумать или сопоставить…

– «Негарок». Это очень редкий яд, – доктор закрыл свой чемодан и обвел всех глазами. – Он действует не сразу. Вам повезло, что я видел подобное на архипелаге, не каждый врач это распознает…

– И что же делать?

В комнате наступила тяжелая тишина, присутствующие перестали даже дышать. Немая сцена: высокий бородач-отец с потухшим взглядом – так же потушено ссутулившийся на стуле, уставшая мать, сложившая руки сзади у двери, беспокойные сын и дочь на кровати напротив, незнакомая девушка с выплаканными глазами у стола… Он знал эту семью. Одно только немного радовало – здесь не было ни одного равнодушного лица.

– Я уже говорил, – старик взял чемоданчик и поднялся. – Все что мы могли сейчас сделать – мы сделали. Промыли желудок и добавили в кровь эмацеи. Это все, что мы можем – сейчас… Но без «Желторотика» он умрет. Ему необходимо противоядие.

– Сколько? – хрипло спросил отец.

– Я думаю, – доктор развел руками. – Не более суток.

– Я не об этом, – бородач тоже поднялся следом. – Противоядие…

– Мечик, – врач недоверчиво усмехнулся. – Да тебе такие деньги и во сне не снились! Я – и то, только однажды «Желторотик» в руках держал…

Дверь за доктором закрылась, и в комнате опять повисла тяжелая тишина. Сергей глухо застонал и выгнулся на постели, опять накатила волна красной отупляющей боли – Лара сразу нагнулась и обхватила руками горячую голову: «Родненький, потерпи…» Мать с грустными глазами поставила рядом кувшин с чистой водой, девчушка убежала менять воду в тазике и тряпки. Старший сын пристально взглянул на отца и вышел из комнаты. Лара начала потихоньку всхлипывать, потом не выдержала и разревелась – мать подняла ее с постели и вывела за дверь. В комнате остался только метавшийся в бреду Сергей, и отец. Тяжело ссутулившись на стуле и мрачно уставившись в пол…

Через десяток минут она пришла в себя. Вытерла слезы и хотела опять пройти туда – где грубо переносил свою боль ее друг. Друг, странным образом – защитник и покровитель, и брат. Ближе и родней любого брата. Но ее почему-то не пустили. Мать Аники мягко перехватила у дверей и увела обратно, на кухню. Лара не перечила, каким-то внутренним женским чутьем она понимала – в этой семье свои законы.

Ей больше некуда было идти. Некуда и не к кому… И когда на руки неожиданно свалился бессознательный стонущий Сергей – она пошла сюда. Не сильно надеясь на помощь, у этих людей и свое горе. Но они не стали задавать вопросов, хоть и жили очень бедно. Просто приняли их и побежали за доктором.

…Через некоторое время на кухне собрались почти все. Мать с грустными глазами неторопливо хлопотала у плиты, девчушка, часто всхлипывая носом, пыталась ей помогать. Потом, не выдержав, пришел и брат, и уселся за стол напротив Лары, сжав пальцы в кулаки и задумчиво уставившись в столешницу. В комнате с Сергеем остался только отец. Во всем доме висело странное тяжелое напряжение, как будто отсчитывающее бег неторопливых минут…

– Это я, – Лара подняла голову и посмотрела на мать – она уже не могла больше выносить этого напряжения… – Была с Аникой. Это из-за меня он не торопился домой…

Мать только грустно улыбнулась и отвернулась к плите.

– Да мы поняли, – сказал брат и опять опустил голову к столешнице. – Только не верили.

– Ты такая красивая, – сказала девчушка и грустно вздохнула.

Лара опять опустила голову. Дело не в ней… Дело в том, что сейчас происходило. В этом доме. Они как будто чего-то ждали. Поэтому и отсчитывали с такой звонкостью свой бег медлительные минуты…

Это продолжалось довольно долго. Два раза выходила сестра Аники – менять воду у кровати Сергея, Лару почему-то снова не пустили. Непонятное напряжение продолжало расти. И тогда, когда она уже почти физически начала ощущать, как невыносимо стучит посуда в руках у женщин и громогласно трещат дрова в печи – открылась дверь, и в темном проеме появился отец. На кухне наступила полная тишина.

– Я думаю, – он по очереди осмотрел всех, подолгу задерживаясь на каждом. – Мы не можем брать такой грех на душу…

Никто не проронил ни слова.

– …Он – друг нашего сына. Мать, – суровый взор пробежался по добрым морщинкам, и опустился к полу. – Неси все, что собирали на кузницу… Все, полностью. Остальное займем у Лахуды.

Лара перевела дух. Но тут произошло то, что она вообще никак не ожидала… По кухне пролетел настоящий вздох облегчения. Мать сразу кинулась в какую-то комнату, девчушка вздохнула и оперлась о плиту. Сын подскочил и стал сноровисто собираться к доктору. Лара попыталась прийти в себя. Ничего себе… Даже несмотря на то, что сын в тюрьме… Что за люди? Действительно, мы часто не видим, кто живет с нами рядом.

– А вы ведь из благородных, красавица, – на ней впервые остановился проницательный взгляд отца. – Хоть и одежда проста. Неужели вы подруга нашего сына?

– Нет, – твердо ответила Лара и поднялась, и спокойно выдержала этот испытующий взгляд. – Я – невеста вашего сына. И знаете… Теперь вы меня и палкой прогнать не сможете.

И впервые за этот долгий горький вечер по всем лицам одновременно пробежала настоящая улыбка…

«…Да нормально я себя чувствую, все в порядке!» – «Доченька, ты уверена?» – «Конечно, мам, хватит, ладно? Не впервой. Ты ведь сама уже третий день не спишь…» – «Я – большая, мне можно!» – «И я большая…»

Сергей пришел в себя и открыл глаза. Это была долгая изнуряющая ночь… В голове все слилось в одну сплошную красную картинку: боль, багровый туман, и опять боль. Только изредка вспарываемый мелькающими знакомыми и полузнакомыми лицами – то Лары, то родителей Аники… Что это было, елки-палки?

«Сегодняшнюю ночь Лахуда будет стучать молотом один! Меня не волнуют его заказы…» – «Это невозможно, мам, ты же знаешь…»

Он поднял дрожащую руку и сжал пальцы – сил почти не было. Но хоть боль отступила. И уже не изматывала тело своими долгими продолжительными спазмами… Где это я, у Аники? Он повернул голову, осматривая знакомую комнату – комод, стол, стулья, кровать… Старые темные стены, облупившийся потолок и щербатые стекла на окнах. Кажется, у Аники…

Кровать скрипнула, «Ой…» – голоса за стеной сразу смолкли. Потом дверь осторожно приоткрылась и показались настороженные любопытные глазки. Сергей кисло улыбнулся – дверь сразу захлопнулась, почти одновременно с трелью торопливых удаляющихся шагов. Через минуту в комнату впорхнула Лара: «Антик! Родненький!», и немедленно заревела, уткнувшись ему в плечо. Сергей покорно вздохнул и терпеливо закатил глаза. Но потом все-таки не выдержал:

– Что со мной было, Лара? Отравление?

Она оторвала от него мокрое лицо и начала вытирать слезы:

– Да… «Негарок». Какая-то сильнейшая дрянь… Где вы были, кто же это так…

Сергей нахмурился. Перед глазами возник Лорд Дигмак, поднимающий бокал: «Прошу вас, лорд Ант. Не каждый день у меня в гостях столь интересные люди…» Но зачем? Почему? Разве я могу быть кому-нибудь опасным? Зачем?!!

Лара, глотая слезы, пересказывала все, что произошло за это время. Как она специально не вышла сразу за Сергеем, чтобы проследить обстановку – все-таки она была дочерью герцога и властительницей… Как поняла, что не ошиблась, увидев двух странных «бумажных» сюртуков, следивших за ним. Как он упал у фонтана… Как звала на помощь, и все почему-то разбегались… Как все-таки смогла затащить на коня и привезти сюда, потому что больше некуда… Как вызвали доктора, и что сказал доктор. Как эта семья отдала все, что у них было, за долгие годы, и как теперь отрабатывали долг… Как приняли ее, и окружили заботой, как родную дочь…

Сергей молчал. И мрачнел все больше и больше… Что происходит, Боже, что? Что творится на белом свете? Меня всегда кто-то выручает, всегда, а я… Что могу я? Что же я могу для вас сделать, люди дорогие, как отплатить? За все? «Им не надо твоя плата, – легла в голову осознанная мысль. – Не ради платы существует добро…» Он скрипнул зубами и закрыл глаза. Я расшибусь, но освобожу вашего сына, добрые люди. Кстати, он еще и мой друг… Хорошо, и что мы сегодня имеем для этого? Потом повернул голову:

– Лара…

Она все еще вытирала глаза.

– Мне надо, чтобы ты сходила к королевскому дворцу. И узнала, не служит ли случайно здесь капитан Ивар Ратник. Сделаешь?

Она кивнула головой, всхлипнула и поднялась с постели. Сергей подмигнул:

– Борьба только началась, сестренка. Мы обязательно вытащим твоего Анику.

Она кивнула головой и вдруг улыбнулась – елки, как же они ему верят… Он вздохнул, глядя на закрывшуюся дверь – хотел бы он сам так себе верить.

Через несколько минут в комнату просунула голову давешняя молоденькая девушка, с теми самыми любопытными глазками, и серьезно объявила, что сейчас он будет есть, мама уже почти приготовила. А потом она будет ему читать. Книгу. Самую настоящую, серьезную. Она это умеет… А он умеет? Сергей улыбнулся и посоветовал ей обратиться к Ларе. У Лары великолепное образование, и она может научить чуть ли не всему, что изучают в Шеоле. Девчушка вытаращила глаза и улетела трезвонить об этом на весь дом…

Потом его кормили. Куриным бульоном. С ложечки, как маленького. Никогда не думал, что можно быть настолько слабым, что не держать в руках обычную ложку. «Ну, родненький, будь умницей! Раскрой ротик… Шире, еще шире… Молодец! Настоящий мужчина! – большая ложка собирает капли с подбородка. Добрые глаза пожилой мамы искрились смешинкой, и такой заботой, что совсем не хотелось быть серьезным и выпячивать грудь. – Так, это было за маму? Теперь давай за папу…»

Потом пришла девчушка, устроилась рядом на стуле и раскрыла обещанную книгу. Облизала губы и начала старательно водить пальцем по буквам: «История про маленького смелого Арча, мудреца с луны, и великого короля». Сергей откинулся на подушку и закрыл глаза. Все это было бы так замечательно и хорошо… Если бы не давили на голову все накопившиеся глобальные проблемы. Вот бы суметь хоть немного отвлечься, дать отдохнуть своей многострадальной голове… Не вышло. Вдруг громом прогрохотал на весь дом нетерпеливый стук в дверь, потом загремели шаги кованых сапог, и в комнату неожиданно влетел королевский капитан:

– Ант! Мерзавец! Триста пятьдесят ведьм тебя и коромысло на горб!

За ним маячили встревоженные глаза Лары и еще пары гвардейцев. Сестра Аники испуганно уронила книгу и вылетела из комнаты…

– Ивар! – Сергей радостно улыбнулся, с трудом пожимая протянутую ладонь. – Хоть одна хорошая новость!

– А я думаю: ты или не ты был у ворот?.. Что с тобой, старик, ты что, заболел?

– Натворил ты делов, капитан. На этих улицах сто лет не видели королевской гвардии.

– Не тяни душу! – старый боевой друг откинул одеяло и уселся на кровати. – Что случилось! И где был все это время? Говорили, что погиб…

– Где был? – Сергей немного поерзал, устраиваясь повыше. – Далеко был. В Империи. И срочно нужна твоя помощь…

– Где-е-е?

И Сергей начал рассказывать. Про Империю и жизнь за Нагорной грядой. Про разрушенные и обезлюдевшие города и про Домм. Про фабрику Императорской Академии Домма. Про власть и ургов. Про подполье… Про свое возвращенье в Шеол. Про Анику. Про «живой котелок», горы и белую птицу Рух. Про Нагодар, попытку выручить парня и про лорда Дигмака…

– Значит, это ты был там, на птице… – капитан Ратник поднялся и прошелся по комнате. – Ты знаешь, я ничуть не удивлен. Гм… – он задумчиво уставился в окно. – Империя, надо же… Значит, еще живет…

– Мне здорово нужна твоя помощь, Ивар, – вздохнул Сергей.

– Все, чем смогу. Где он, этот парень, в канцелярии? – боевой друг продолжал смотреть в окно. – Немного сложнее. Надо же, лорд Дигмак, кто бы мог подумать…

– Не только, – сказал Сергей. – Мне надо встретиться с королем.

– Гм… – совсем не удивился капитан и задумался. – Было бы неплохо. Он бы мог тебе поверить, ведь это ты спас принцессу.

– Не только. Есть еще Империя… – добавил Сергей. – Со всеми проблемами. Сможешь устроить?

– Постараюсь.

– Знаешь что, – он отрешенно посмотрел на обшарпанный потолок и вдруг улыбнулся. – Попробуй ему сказать… Что я просил передать… Европа уже объединилась. И это замечательно. Потому что я не очень люблю Америку.

– Что? – старый друг обернулся от окна. – Кто объединился? Кого ты любишь?

– Не люблю – Америку, – опять улыбнулся Сергей. – А объединилась – Европа…

– Это еще кто такие, – не понял капитан.

– Звери. Самые настоящие. Ты только передай, хорошо?

– Гм, – почесал голову Ивар Ратник. – Если это так нужно… Странный ты человек, Серый Ант. Как будто не из этого мира.

– Конечно не из этого, – сказал Сергей.

Капитан прошелся по комнате, подобрал с пола книгу и прочитал заголовок. Потом запрокинул голову и расхохотался, и вышел за дверь. Сергей посмотрел ему вслед, потом на книгу и тоже рассмеялся…

Где-то с час в доме была тишина. Настоящая тишина. Не привыкли люди, ну совсем не привыкли к визитам капитанов королевской гвардии… Потом в дверь постучали. Сергей удивленно повернулся – это еще что за шутки? Уже стучат? Зачем же, он не у себя дома, и это они его спасли, а не он их… Дверь приоткрылась, и в комнату осторожно заглянули любопытные глазки: «Можно?» «Нет!» – сделал страшное лицо Сергей – дверь тут же закрылась. «Эй! – крикнул он вслед. – Шутка… Слышала когда-нибудь про шутки?» Озорные глазки показались вновь, вместе с улыбкой до ушей: «Ух ты! А я испугалась…» «Чего? – спросил Сергей, и поерзал, поудобнее устраиваясь на подушке. – Что вдруг укушу?» «Ага!» – она кивнула, подошла и взяла со стола книгу – на стол с тяжелым звоном шлепнулся увесистый мешочек, девушка испуганно отпрянула… Сергей задрал голову и расхохотался. Потом махнул головой, вытирая выступившие слезы: «Давай, отнеси маме… Это наверняка золото. Так сказать, первый взнос…» Она удивленно на него посмотрела, потом улыбнулась: «Хотите, я потом еще почитаю? У меня до смены целый час!» «А потом на работу? – спросил Сергей. – В кузницу к Лахуде, на всю ночь?» «Я привыкла, – она вздохнула. – Ничего особенного, всем надо работать…» Сергей тоже вздохнул, одновременно с новым стуком в дверь. Оба недоуменно переглянулись. На этот раз в комнату заглянул старший брат:

– Я не помешал? Ну-ка, – это уже сестре, – брысь к себе.

Она передернула плечами и, по-королевски вскинув подбородок, прошествовала мимо к двери – он успел сзади щелкнуть ее по затылку. Дверь негодующе захлопнулась.

– Ну, как вы? – он усмехнулся и обернулся назад, к Сергею. – Уже лучше?

– Спасибо, – искренне сказал Сергей. – Спасибо за все…

– Ничего, – отмахнулся парень, потом опустил голову и начал мусолить свои мозолистые, никогда не отмывающиеся от кузнечного горна руки. Кажется, он не знал с чего начать. Потом наконец решился: – Скажите… Выходит что? Насчет Аники. Здесь только что был королевский капитан…

– Я надеюсь, – сказал Сергей. – Пока еще рано говорить, – потом приподнял голову. – Эй! Вы за кого меня здесь принимаете? За короля, что ли? Может, еще попросишь разрешения сесть? Мы, кажется, одного возраста.

– Возраста, но не звания, – кисло улыбнулся парень. – Нас не надо травить изысканным вином секретарю вице-канцлера. Нас достаточно взять за шиворот и бросить за решетку… Вы знаете, эти стены еще никогда не видели настоящего лорда.

– Лара, ядреный корень, – догадался Сергей. – Только попадется мне в руки… Кстати, – он злорадно усмехнулся. – Она еще не представилась? Ее сиятельство, Аллария Мирр. Урожденная герцогиня Мирра, из Адварии. Кстати, она здесь училась. В Нагодарской Королевской Академии. Правда, домой не собирается возвращаться, и лучше про это никому не говорить. А тебя как звать?

– Увв… Увво…. – брат Аники сухо сглотнул и затравленно оглянулся. – Пойду я, ладно? Спасибо…

Сергей вздохнул. Парень: «Ну Аника, во дал, ничего себе…» выскочил за дверь – Сергей злорадно посмотрел ему вслед. «Давай, принимай почести, Ваше сиятельство. И ремня потом – от меня…»

Через полчаса в комнату влетела разъяренная Лара. И сходу потребовала, чтобы Сергей всем объявил, что пошутил. Сергей наотрез отказался: «Я не врал! Да восторжествует Правда!» Тогда Лара объявила, что растрезвонит по всему дому, что Сергей запросто гуляет по Империи, летает по мрак-шахтам, валит пауков одной рукой и от него разбегаются морги. И еще лупит гоблинов и латает на птице Рух. И попросит подтвердить это капитана королевской гвардии Ивара Ратника.

Сергей сдался. Тяжело вздохнул: «Ладно. Доберусь до тебя, как только встану…» И обиженно отвернулся к стене. Лара тут же выскочила собирать семью – они все, оказывается, как раз готовились к ночной смене…

Но семья Аники не успела собраться в комнате Сергея. Неожиданно раздался необычайно требовательный стук, громко хлопнула входная дверь, и по всему дому разбежался грохот кованых сапог. Сердце трепыхнулось, Сергей обеспокоено поднял голову… Дверь распахнулась, заглянул гвардеец, окинул все быстрым взглядом и так же быстро посторонился. В комнату зашел, и остановился посередине, мельком оглянувшись по сторонам, высокий воин в темном плаще – по Сергею пробежался пристальный взгляд властных карих глаз. Сергей подтянул руки и сделал попытку подняться – человек успокаивающе махнул рукой. Эгивар Трой. Король Нагорта. Боже ты мой…

– Ваше величество, – Сергей опять сделал попытку привстать.

– Лежи, – отрезал король, опять оглянулся, придвинул стул и уселся посреди комнаты. – Что это мне передал такое мой капитан? Про Европу, и Америку?

– Правду передал, – Сергей почувствовал, что немного подрагивают руки. – Самую натуральную. Европа действительно объединилась, даже общую валюту ввела – «Евро» называется…

– Ты кто такой? – подался вперед Эгивар Трой. – И откуда?

– Из Ассаны…

– Это я уже знаю.

– А, – понял Сергей. – Из России. Я попал сюда два года назад. Но… Я возвращался, так получилось… А… – он чуть помялся. – А вы, Ваше величество?

Король не ответил, продолжая внимательно рассматривать его. Сергей замолчал. Он просто не знал, что успел выяснить про него правитель Нагорта, что успел рассказать Ивар, и с чего вообще, начинать… Потом, наконец, решился:

– Ваше величество… Дело в том, что…

– Из Югославии, – неожиданно сказал Эгивар Трой, по карим глазам пробежалась мечтательная улыбка, но тут же исчезла. – Там тогда была война… А сейчас? Рассказывай. Как ты здесь оказался?

Сергей откинулся на подушку, вдруг спокойно вздохнул, и начал рассказывать. Он уже не раз делал это за последнее время, и теперь ему во многом даже не приходилось задумываться. Тем более, когда можно рассказывать все. Все, без сокращений, отступлений и дополнений…

Про обстановку, политику и время – в их родном мире. Про раздел Югославии, проблемы Косово, и Балкан – вообще, про сербов и албанцев… Про то, как был здесь первый раз, и про то, как вернулся – второй…

Неожиданный «земляк» Сергея слушал, все больше мрачнея и хмурясь. Потом не выдержал и встал, и начал ходить по комнате, заложив руки за спину и изредка поглядывая на него внимательными глазами. Это продолжалось довольно долго. Потом он закончил, и в воздухе на некоторое время повисла пауза. Сергей совсем не к месту подумал, что семья Аники, вместе с Ларой за стеной – ни живы, ни мертвы, наверное…

– А как ты догадался, – наконец нарушил молчание Эгивар Трой. – Про меня?

– «Пресвятая Богородица», – улыбнулся Сергей. – Вы сказали тогда, помните, у Брахма-Гута, когда увидели Илламию…

– И что? – не понял король.

– Здесь не было пришествия Христа, – пояснил Сергей. – Эти народы живут по ветхозаветным законам. Даже – до Моисеевым… Они не могут знать Пресвятую Божью Матерь.

– А! – понял тот. – Ишь ты. Наблюдательный какой… Интересно, мы с тобой одни такие здесь? Или есть еще кто?

– Харон говорил, что больше нет.

Эгивар Трой опять помолчал. Потом сделал два шага, открыл дверь и попросил позвать капитана. Ивар Ратник возник на пороге буквально в ту же секунду.

– Этого парня, который в канцелярии… – не оборачиваясь, произнес властитель Нагорта. – Освободить. Немедленно.

– Слушаюсь, Ваше величество, – расцвел капитан, и вопросительно поднял бровь.

– Пока все, – отрезал король.

Дверь моментально захлопнулась. Сергей промолчал.

– Сейчас нельзя арестовывать лорда Дигмака, – обернулся Эгивар Трой к Сергею. – Нужны доказательства, резонанс в обществе… Чертова политика! Да и концы тогда все обрубим…

Сергей даже поерзал – ему стало так неудобно, как будто в кровати появились вши. Король Нагорта как будто натурально оправдывался перед ним. Вот дожился – растем, елки-палки…

«Земляк» Сергея опять прошелся по комнате, потом пододвинул стул, уселся и начал рассказывать сам. Сергей весь превратился в слух…

О том, как был ранен – американская авиация бомбила город, и полыхали пожарами дома… О том, как не увидел этих домов, когда разошелся дым, но остался почему-то туман. Как появился Харон…

Про знакомую Ушвару. Про подгорные войны. Про то, как повезло спасти у Роха Магора Троя, короля Нагорта. Невероятная удача обернулась неожиданностью – престарелый король искренне привязался, и даже усыновил не по годам серьезного парня-сироту. Наверное, из-за контраста с его настоящим сыном – бесшабашным и беспутным принцем Троем… И даже перед смертью завещал ему трон. Про этого принца, сводного брата, который дико обиделся и сразу куда-то исчез, и как его долго пришлось искать. Про политику и Шеол…

Сергей слушал и улыбался, свободно откинувшись на подушку. Улыбался и слушал. Впервые за долгие-предолгие недели он мог наконец хоть немного расслабиться, свободно сказать все, и может быть даже – получить совет. И даже как-то разделить ответственность за все… Впервые за долгие-предолгие недели перед ним наконец замаячила надежда. Надежда на помощь. Надежда на – хоть какое-то понимание, и участие в проблемах Империи. На хоть какое-никакое решение…

Эгивар Трой тоже закончил и замолчал, но из глаз так и не исчезла задумчивость.

– Да… – протянул Сергей. Просто так, чтобы опять не появилась пауза. Вряд ли он был уже способен чему-то удивляться.

– Говоришь, Императорская Фабрика Домма? Оттуда берет начало Рох? – задумчиво проговорил король Нагорта. – Очень интересно. И что мы можем сделать?

– Не знаю, Ваше величество… Я человек маленький.

– Ну, – король усмехнулся. – Не такой уж и маленький. Если верить моему капитану.

– Капитан наверняка преувеличивает…

– А принцесса Эния? – опять усмехнулся властитель Нагорта. – Тоже преувеличивала? Когда выходила замуж?

– Это получилось случайно, – покраснел Сергей, и тут же нахмурился.

Упоминание о принцессе прошелестело по комнате грустной печалью, Эгивар Трой тоже нахмурился, потом встал и прошелся по комнате. Это как-то сближало, его и короля, еще больше чем родной мир – они ведь с ней были большими друзьями. Еще с Академии. Сумрачно сближало, бедственно…

– Говоришь, Готеборг? – тихо спросил король. – Мы постараемся его найти, обязательно постараемся…

– Спасибо, – так же тихо ответил Сергей. – Только я сомневаюсь… Иначе он не отправил бы меня от гор. От себя.

– Что-нибудь придумаем, – вздохнул властитель Нагорта, затем немного помолчал. – Мне было бы удобнее, если бы ты остался здесь, в Нагодаре. И по поводу лорда Дигмака, и по всем остальным. Если хочешь, могу предложить государственные должности, на выбор…

– Простите меня, Ваше величество, – Сергей от неудобства даже поерзал. – Но я хотел бы поговорить еще с лорд-капитанами Нипорога.

– Это же хорошо, – поднял вверх ладонь король. – Это очень и очень кстати! У тебя ведь хорошие отношения с капитанами Нипорога?

– Ну… – неуверенно начал Сергей.

– Для того чтобы собрать и убедить Совет двенадцати королей, – задумчиво проговорил Эгивар Трой, опять усаживаясь напротив Сергея. – Нужно очень и очень потрудиться. Понимаешь… Проблему Империи в одиночку не решить, все равно рано или поздно придется собирать всех… Было бы хорошо, если бы ты сумел убедить правителей Нипорога. А я возьму на себя тетра-союз.

– Вот так сразу? – даже опешил Сергей. – Вы сможете собрать на Совет весь Шеол?

– Это все равно придется делать, пойми, не тот уровень…

Сергею опять показалось, что в постели забегали вши: кажется, властитель Нагорта опять оправдывается? Елки, я же сейчас сквозь кровать провалюсь…

– Ваше величество, – сказал он, поднимая руку, как на уроке. – Это же замечательно! Просто, я и не надеялся, что возможно собрать всех правителей! И решать проблему сообща.

– Скорее, не решать, – с сарказмом усмехнулся тот. – А спорить. И выяснять между собой свои личные отношения. Но все же, это наиболее рентабельный вариант.

– Замечательно… Ваше величество, – Сергей немного помолчал и погрустнел. – Скажите, а там обычно все присутствуют? Я имею ввиду принцессу Энию, например…

– Это не ко мне, – вздохнул король. – Это тебе надо к Ангурду Ассанскому. Кого он решит взять с собой.

– Мне бы поговорить с ней немного…

– Я понимаю. Я тоже, уже много лет, мечтаю кое с кем поговорить…

Из-за двери донеслись торопливые шаги, потом раздался тихий и осторожный стук – Сергей вместе с правителем одновременно повернули головы.

– Ваше величество? – в щель просунулась довольная физиономия капитана Ратника. – Готово.

– Хорошо, давай сюда, – Эгивар Трой поднялся и обернулся к Сергею. – Ну что, земляк, лорд Ант… Кстати, а как твое настоящее имя?

– Сергей…

На пороге возник Аника. С синяками вокруг вытаращенных глаз, и белым-пребелым лицом. Увидев короля, лицо начало покрываться бурыми пятнами – Сергей всерьез забеспокоился, что он сейчас грохнется лбом.

– Вот и твой друг, – сказал Эгивар Трой, оглядел его с ног до головы, удовлетворительно хмыкнул и повернулся к Сергею. – Значит, договорились? Дай весть с Нипорога, как там все у тебя сложилось. Если приедешь и расскажешь сам – будет еще лучше. Я буду ждать.

Он повернулся и вышел – перепуганный Аника грохнулся в поклон уже в спину. По дому опять прогремели кованые сапоги, громко захлопала входная дверь, потом в комнату быстро заглянул Ивар Ратник, удивленно посмотрел на Анику, дружески подмигнул Сергею и побежал догонять своих.

Аника наконец поднялся с пола и обернулся, потом кисло улыбнулся и виновато развел руками – ужасно довольный Сергей не выдержал и расхохотался, парень вместе с ним. В комнату сразу заглянула Лара, тут же хлюпнула носом и бросилась на шею Анике. В глубине коридора осторожно замаячили сверкающие лица остальных… В комнате надолго застряло дружное причмокивание, довольное уханье и повизгивание – семья Аники, за исключением естественно Лары, почему-то стеснялась при Сергее проявлять более слышимые звуки.

Сергей подтянулся повыше, устраиваясь поудобнее – не каждый день удавалось увидеть подобные искренние картины. Лара натолкнулась на его довольный вид и, уперев руки в бока, ехидно заметила, что совсем не обязательно было вызывать к себе короля. Можно иногда быть и поскромнее… Сергей приложил руки к груди и клятвенно пообещал ей хорошего ремня – как только встанет на ноги. Лара тут же объявила, что хоть сейчас, надо только принести лавку. Пожалуйста, лично от него самого – всегда готовы, как только ему вздумается, потом будет что рассказывать внукам… Сергей замолчал и закатил глаза кверху, мысленно пожелав всяческих успехов Анике. С этой бестией лучше всего – молчать…

Часть 2

…Мир чужой, под Луною иной,

Но зачем удивляют города высотой?

Когда грустно воют ветра, над «железной» землей -

Над «железной» травой, и «железной» душой…

Из «дорог» Дух Табы

Глава 1

– Это что, патроны? – Листок в сердцах швырнул горсть под ноги – по полу зазвенели новенькие зеленые гильзы. – Это называется «патроны»? – он набрал в грудь побольше воздуха. – Это дерьмо собачье, а не патроны! Дерьмо, сделанное специально, чтобы угробить самих себя! Лигва! Ты мне только что докладывал, что полностью наладил производство…

– Я дознаюсь до причины… – один из шеренги людей округлил глаза.

– Пока ты будешь дознаваться – половина города будет лежать в развалинах! – зло прошипел командир, и вдруг закричал: – семнадцать!!! Семнадцать человек, ты слышишь, да? Были ранены только сегодня утром, на тренировочных стрельбах! Я что, говорил что разрешаю гробить людей?

– Из-за моих патронов только трое… – опять начал человек.

– Молчи, Лигва, лучше помолчи, – махнул рукой Листок и повернулся к остальным – длинная шеренга людей сразу прекратила тихий гомон. – Я предупреждал насчет погромов? Маута?

– Какие погромы, командир… – опешил смуглолицый парень. – Вы насчет Хвостика, да? Так в Хвостике сто лет никто не живет! Вы же сами сколько раз говорили – не спи, давай, укрепляй север…

– Ты туда хоть иногда смотришь? – старший «крот» махнул головой за окно, где за пределами города лентой изгибалась «живая» дорога. – Смотришь? Скоро людей нужно будет в подвалах селить, и на чердаках… – он скривился, как от зубной боли: – сто лет никто не живет… Я вот подселю в твой дом еще две или семьи…

– Да нет у меня никакого дома! И люди мои никогда… – начал было обиженно парень, но на него сразу зацыкали со всех сторон, и он угрюмо замолчал.

– Доктор? А где, интересно, доктор? – командир удивленно огляделся по сторонам. – Его что, как всегда, не касается совещание? Я не пойму, у меня есть заместитель, или у меня нет заместителя?

– Доктор в лазарете, – отозвался кто-то из шеренги. – У тех троих, раненных на стрельбе…

– У него что, нет помощников? – сразу обернулся Листок. – Там целый штат помощников, гантибас ему в зубы, на то и лазарет! Аль нет, как всегда, надо все самому – другие дела его не касаются… – он сокрушенно вздохнул и махнул рукой: – ладно, все свободны! Дочер, Арма… – двое из засуетившихся приостановились. – Что с техническими чертежами, и со сталью? Получается?

– Есть наметки, – радостно осклабился первый.

– Чертежи давно готовы, я же докладывал… – добавил второй.

– Живей, времени нет! – отрезал старший «крот». – Первый же пулемет – на водонапорную башню! У ворот. Остальные – дальше, по периметру…

– Да знаем мы…

– Знаете, а пушку смастерить не можете! Ладно, все знаю… Вперед! И вызовете сюда доктора! В конце-концов…

Оба одновременно кивнули головами, и следом за остальными исчезли за дверью – Листок проводил их взглядом. Потом опять вздохнул, подошел к окну и сложил руки на груди, мрачно теребя подбородок…

Жизнь вступала в совершенно неожиданную фазу. В совершенно неожиданную… В неизведанную, непонятную, радикально отличающуюся и абсолютно непредсказуемую – с любых сторон. Что же теперь будет, гантибас, что? Что их ждет? Такого бунта Империя не знала, наверное, со времен своего основания…

Город они взяли. Быстро и без особых потерь. Городские боски не оказали сильного сопротивления, да и… Может быть и потому что – помогли жители. Сами жители, спокойные жители, мирные жители… Вдруг взяли, забурлили, заклокотали беспокойной толпой по улицам, открывая окна и двери, как будто поднятые необъяснимым зовом, как будто что-то почувствовав – что-то такое, что почувствовав раз, – нельзя забыть и выкинуть из головы. Правильность. И зов совести… Беспокойный, еще пока ничего не понимающий народ заполнил улицы, и разоружил местную власть. И тут же, вдруг и все вместе – перешел под знамена восставших подпольщиков. Это оказалось такой неожиданностью, что полностью выбило из более-менее продуманной колеи всю операцию. И не только по взятию города, но и дальнейшей схемы всей обороны…

С людьми что-то произошло. Больше не было векового разделения на своих и чужих, на подпольщиков и горожан… Больше не было озабоченных и равнодушных, в людях проснулась ненависть – причем, во всех и сразу. Ненависть к обособленности, ненависть к «зачем мне это надо?» и «буду ли я с этого что-то иметь?» Ненависть к существующим порядкам, и к тем, кто эти порядки устраивал. Спала липучая шелуха, неожиданно широко распахнулись глаза, и люди увидели за облаками солнце… Вот только покажется ли оно, это солнце?

Они не умели ничего. Не умели воевать, стрелять, слаженно перегруппировываться, прятаться, используя складки местности и дома… Читать карты и схемы, ориентироваться, проводить рекогносцировку, быстро принимать решение. Но зато прекрасно знали дисциплину. И умели слушаться, и подчиняться. И это было уже кое-что. Вот только времени совсем в обрез – доммские родеры должны были появиться не сегодня-завтра…

Листок вздохнул. Бунт, настоящий бунт. Да еще каких масштабов… Он был скептиком по натуре, и привык верить только фактам. К тому же – только испытанным и проверенным фактам. А тут… Тут приходилось больше полагаться на интуицию. И веру. Совсем другую веру. В душу, совесть и сердце…

Они многое успели. Они торопились, прекрасно всё понимали и не надо были никого подгонять. Быстро наладили производство, смогли модернизировать и выпустить некоторые образцы оружия, что было очень важно – ввиду постоянно прибывающих и прибывающих, новых людей…

Он поднял голову. Вот она, перед глазами, – «живая» дорога. Тянется себе через поле, и перелески, и уходит вдаль, за горизонт… Она действительно казалась живой. Потому что по ней постоянно шли люди. Со всего побережья…

– Что стряслось?

Листок обернулся. Доктор в последнее время был непривычно хмурым и раздражительным, и это тоже угнетало. Конечно, скопом свалившиеся проблемы и заботы мало кого могут оставить веселым, но все же… Все же, всегда раньше улыбающийся доктор – теперь просто по контрасту казался чересчур мрачным и неприветливым. И это тоже порядком давило.

– Что стряслось? – Листок от негодования даже поперхнулся. – Ты думаешь, я в состоянии один справляться со всем сразу? Ты не забыл? У нас целый город!

Врач, не говоря ни слова, подошел к столу, снял трубку допотопного телефонного аппарата и с силой закрутил рукоятку:

– Алло? Девушка? Дайте лазарет, – он чуть подождал. – Гратьяк? А где Снежка? Это я – ты что, глухой? Нет, не надо, просто передай… – по старшему «кроту» пробежался недовольный взгляд. – Пусть продолжают без меня. У меня срочный вызов. Нет, психическое расстройство. Очень трудный больной, синдром сверхответственности, постоянная фобия, боязнь «не успеть все» и «имею ли я право?» Короче, совсем сдает голова. Что? Догадался – о ком? Ну, это не мудрено…

– Очень смешно, – пробурчал Листок.

Доктор положил трубку и обернулся:

– У тебя же здесь целый штаб! Да еще командиры подразделений… Неужели не хватает помощников?

– Ты что, издеваешься? – нахмурился командир. – Город переполнен, запасы продовольствия на исходе, оборонительный вал – курам на смех, запасной рубеж – еще хуже… Пулеметов еще нет, а пушки и не будет! Цементный завод и вагонное депо без техно-защиты. Здесь не помощники нужны, здесь нужна голова…

Доктор подошел и остановился рядом, задумчиво уставившись за окно, и далекий горизонт… За полем, испаханным остатками бетонных развалин и ржавого мусора, «шевелилась» лента дороги.

– Что, все идут?

– Идут… – вздохнул Листок.

– Ты знаешь, – доктор немного помолчал, не отрываясь от горизонта. – Куда ты спрятал резервный отряд Мауты? В лес?

– В лес, и каньон…

Доктор опять немного помолчал, потом, наконец, оторвался от горизонта:

– Отправь их дальше. В горы. Ночью. И никому не говори.

– Что? – не понял главный «крот». – В горы?

– Я делал сегодня одну операцию, – тихо проговорил врач, отвернувшись в сторону. И знаешь… У меня закралось подозрение.

– Шпион? – догадался командир. – Ты думаешь?

– Боюсь, их здесь целая куча, среди народа… – так же тихо ответил доктор. – И знаешь… Вот почему «тянут» родеры. Странно, – он неожиданно улыбнулся. – Но это даже как-то немного успокаивает. Они хотят узнать о нас как можно больше, о всем – что мы здесь готовим… Это означает, что они нас боятся.

– Так уж и боятся, – недоверчиво протянул Листок. – Просто, опасаются, наверное, не хотят лишних жертв…

– С каких это пор Домм стал бояться лишних жертв? – усмехнулся врач.

– Пускай так, – не стал спорить командир. – Все равно. Это регулярная армия. Они просто продумывают тактику нападения.

– Не все равно, – сказал старый друг. – Если продумывают тактику… Не все равно. Это говорит о главном. По крайней мере, для нас. Это говорит, что они не так уж и сильны, Листок. Если действительно опасаются. И мы тоже продумываем тактику. Тоже. И возьмем в расчет таких шпионов. Ты знаешь… – доктор усмехнулся и замолчал.

– Ну, – недоверчиво поторопил старший «крот».

– Мне кажется, у нас – очень хороший шанс, – сказал врач. – Очень хороший. И они это знают.

– Пошел бы ты, – огрызнулся командир. – Тоже мне, шанс… Завтрашний день покажет.

– Покажет, – согласился доктор. – Что говорит разведка?

– До Бруста пока чисто. Где-то собирают кулак.

– Который день собирают… – многозначительно протянул маленький врач.

Листок посмотрел на него и ничего не ответил, скептично сжав зубы. Но было видно, что он доволен. И так обычно становилось почему-то всегда, когда рядом появлялся доктор, его самый старый и близкий друг. Интересное дело, вот так жизнь… Кто еще, кроме них, ненормальных, может быть довольным, когда обнаруживает среди своих людей целую кучу шпионов?

* * * * * *

Скрипнули натянутые шканцы, подтянулись сразу захлопавшие кливера, корабль мягко накренился на один бок – река делала плавный поворот. Золотые башни и шпили вдруг вынырнули все вместе, разом, и перед восхищенным взором сразу открылся весь город…

– Ух ты, – восторженно протянул Аника, вытаращив глаза. – Красиво-то как…

– Закрой рот, чайка залетит, – немедленно заметила Лара. – Или наш боцман…

Она, в отличии от Аники, бывала здесь раньше. Но, хотя и старалась выглядеть эдакой спокойной и равнодушной, тоже была страшно довольна – в голубых глазах вовсю плясали веселые искорки.

Сергей грустно улыбнулся и облокотился о борт. Нипорог… Город семи капитанов. Самый большой и самый свободный город в Шеоле… Эх, Нипорог… Не очень я хотел сюда ехать. Вернее, совсем не хотел. Потому что трудно, очень трудно жить воспоминаниями. Воспоминаниями жизни, настоящей, счастливой жизни. Где прожито столько счастливых минут…

Как совладать со своим сердцем? Как, ну как – успокоить душу…? Как, какими глазами смотреть на камни, на мостовую, на дома и башни, столы, диваны и кресла – которые, кажется, только вчера были фоном… Фоном нежному и ласковому синему взгляду, тихому шепоту, теплым словам… «Сергей, Сережка, Сереженька…» Нежному и ласковому. Он закрыл глаза. «Альяк! – синева переполнена страхом и паникой. – Что тебе надо…» Из глубины кареты блестит отвращение, перемешанное с брезгливостью и презрением…

«Так, все, хватит! – он открыл глаза и резко вскинул голову. – Не думать об этом! Ты прекрасно знаешь, из-за чего все это произошло! Это ее – ненастоящие чувства…» Он вздохнул. Эх, да какая теперь разница. Настоящие, ненастоящие… Они есть, и это сейчас главное. Они есть. Есть, эти чувства. Это состояние души, внутреннего мира – по отношению к нему. Отвращение и презрение. И как же это больно…

– Посмотри, а там, на горе! Видишь? – Аника никак не мог успокоиться. – И дальше, справа, вон – шпили блестят, прям как королевский дворец…

– Это речное управление, – снисходительно поясняла Лара. – Тоже мне дворец. Хотя, конечно, постройка еще коммандоровских времен.

– Коммандоровских! – восторженно вопил Аника. – Ты представляешь? Да ничего ты не представляешь, ты просто сухарь, никогда не слышавший про мечты!

– Что-о? Сухарь? – Лара от негодования даже начинала заикаться. – Я тебе дам сухарь, рыжий олух! Уже развился, интеллект сделал скачок? Смотри-ка, дома разглядел! Еще только вчера бухтел, что жаренная отбивная – предел твоих мечтаний…

Сергей улыбнулся. Без Аники с Ларой он бы точно загнулся от тоски через месяц. Грандиозные башни большого речного порта приблизились, корабль плавно развернулся и спустил паруса, поджидая лоцмана и свободной пристани. Загрохотал и с шумом бултыхнулся в воду разлапистый якорь. Немногие нетерпеливые пассажиры начали подтягиваться к шлюпкам…

Через полчаса они были на берегу. И пешком двинулись в город. Денег было в обрез, теперь приходилось максимально экономить на всем. К тому же еще неизвестно, что ждет их завтра…

– Куда сейчас? – Аника не переставал непрерывно вертеть головой по сторонам. – На Старомельничью?

– Ты знаешь, – Сергей глянул на солнце, солнце уже порядком опустилось к домам. – Давай-ка сначала заглянем на площадь капитанов, к канцелярии… Да это, в общем-то, рядом.

– К канцелярии, – глухо повторил Аника. – Гм… К канцелярии, так к канцелярии. Куда же нам без канцелярий…

Лара промолчала. Через час они добрались до площади капитанов. Канцелярия ничем новым и неожиданным не удивила – никого из лорд-капитанов, как и предчувствовал Сергей, там не оказалось. Мир не менялся в лучшую сторону. «Не знаю, – развел руками такой же занятый, как и прошлый раз, писарь-секретарь за столом. – Нам не докладывают…» «А когда будут? – не отступал Сергей. – Завтра?» «Все возможно, – тот опять склонился над столом со своими бумагами. – Даже, наверное…»

Сергей вышел на улицу к Анике с Ларой. Ладно, завтра так завтра. Через десять минут они нашли знакомую Сергееву гостиницу и сняли самую недорогую комнату, одну на всех. Сергей не смог пройти мимо их прошлого с Энией номера, и долго стоял, разглядывая резные знакомые двери… «Как утренний поход? – веселая улыбка, и такой знакомый искристый взгляд. – Еще не готовимся к переезду?» А потом… Потом, открываются створки второй комнаты, и в зал входит королева… Это как раз тогда, перед гоблиным…

Лара с Аникой ни о чем не спрашивали и не торопили, иногда они проявляли просто удивительную тактичность. Как будто реально ощущая состояние Сергея… Хоть он и представлял, каково было Ларе ждать. «Подожди, Лара, немножко, ладно? – не выдержал он наконец, когда они расположились в номере. – Нам могут помочь только лорд-капитаны, понимаешь? Они наверняка должны знать, где теперь Юрм с Лаумой… А замок что? Он пуст сейчас, и холоден, как и раньше…» Лара согласно кивала головой: конечно, конечно, какой разговор, я больше ждала. Гораздо больше…

«Эния… – смеялся он. – Я ведь завтра буду драться на дуэли с половиной города…» «Даже не надейся, – улыбалась она в ответ. – Я не дам так просто умереть половине города…» Почему-то она всегда улыбалась, когда было весело или смешно, только улыбалась… Не смеялась, не хохотала, а просто улыбалась…

Он надолго притих, обняв спинку потрепанного дивана и уставившись куда-то за окно молчаливым, ничего не видящим взглядом. Эх, Эния, ты Эния. Ленка, Сашутик и Машутик. Рада, маленькая Радушка… «Мы будем ждать вас… Мы будем очень и очень ждать… тебя… папа». Кажется, я потерял вас, девочки мои. Потерял всех… За окном опускалось к горизонту холодное равнодушное солнце.

– Ладно, – не выдержал он, оторвался от окна и поднялся. – Я пойду пройдусь. Пока еще не совсем поздно…

– К замку? – догадалась Лара, и тихо попросила: – можно с вами?

Как-то тихо попросила, и удивительно кротко.

– Хорошо, – немного подумал Сергей. – А я по дороге расскажу вам сказку. Про одного солдата, из странного мира… С Луны, например. И прекрасную принцессу. И ее… И их дочку.

Они шли по улицам и он рассказывал. Удивительно рассказывал, смешно… Откуда-то у него проснулся дар рассказчика. Рассказчика настоящих сказок. Лара с Аникой тихо слушали, почти не дышали и почему-то совсем не смеялись. А Сергей все рассказывал. Все больше и больше увлекаясь, иногда забываясь и почти крича, иногда опускаясь до шепота. Он мог бы убеждать всех вокруг в чем угодно, но на самом деле правда была одна. Он просто хотел хоть немного забыться – сам. Хоть ненадолго забыть о настоящем, забыть о том, что все это уже прошло, и осталось давно позади. И превратилось в сказку…

Справа уже давно тянулась спокойная гладь городского озера, когда он наконец закончил, глупо засмеялся – попытавшись сформулировать такой же глупый эпилог, и замолк. И вдруг сразу погрустнел и низко опустил голову вниз.

– А прекрасная принцесса ждала? – вдруг почему-то совершенно серьезно спросила Лара. – Его, этого солдата? В этом удивительном городе, вместе с дочкой?

– Что? – поднял голову Сергей. – А… Нет. Не знаю… Может быть ждала, сначала, а потом… Это ведь сказка, ребята. Жизнь, она, знаете…

– А вдруг ждала, – упрямо повторила девушка. Аника зачарованно молчал. – В этом их излюбленном месте, где виден горизонт и опускающееся на ночь солнце… Принцессы ведь знаете, как умеют любить? На что оно похоже, а?

– Что похоже? – опять не сразу оторвался от своих мыслей Сергей.

– Ну, это их место…

Он поднял голову и посмотрел вперед. Вперди возвышался покатый косогор, с лорд-пабом наверху, и за ним уже виднелась дубовая роща, и вздымающиеся вверх ажурные башни и шпили… Боже ты мой, Боже. Зачем же я только сюда пришел…

– Представьте, что вот так оно и выглядело…

– Ух ты!

Лара одновременно с Аникой раскрыли рты и устремили вперед мечтательно-задумчивый взгляд. А Сергей сделал шаг, потом другой… Чувствуя, как почему-то начали дрожать ноги, и затем уже все тело начинает бить крупная дрожь… И появляется слабость в коленях. Совсем как недавно, в Нагодаре. Только теперь это было совсем не отравление. Беже, зачем я только сюда пришел, зачем? Я же знал, что не надо…

– А вдруг ждала! – донесся мечтательный вздох Лары. – Долго-предолго ждала, вместе с их дочкой…

– Помолчи Лара, я тебя прошу, – только и смог выдохнуть Сергей.

Лара тут же послушно замолкла. Потом уловила серьезный взгляд Аники и передернула плечами, затем удивленно посмотрела на Сергея и обернулась в сторону косогора.

«Я буду стараться, Сереженька, буду как могу… – он закрыл глаза, чувствуя, как начинает двоиться, и троиться мир… Как же это больно, Лара, пойми. Мужчины не те, которые не плачут, а те, которые поступают по-мужски. И нет ничего постыдного в том, что так трудно справиться с самим собой, со своей душой, со своим сердцем. Боже, как же это трудно… – И буду ждать тебя… Каждый день, каждый вечер, каждый час…» Эния!!! Зачем?!! Я ведь не знал, что это будет так плохо…

Милое знакомое лицо, елки, – какое же оно знакомое… И когда открывает глаза, и дрожат длинные пушистые ресницы, и когда мягко, и почему-то чаще грустно, улыбается, и в уголках щек появляются маленькие родные ямочки. И когда изящным, таким знакомым движением откидывает длинные воздушные волосы за спину, или смешным дуновением поднимает легкую челку на лбу. Или горько и напряженно смотрит, и тогда постепенно расширяются такие невероятные глаза, а потом начинают быстро-быстро увлажняться, – и вот по щеке бежит уже первая прозрачная слеза… Эния, Эния…

«Я буду ждать, Сережка, каждый вечер… – дорогие изломанные брови, с маленькой запутавшейся капелькой воды, подрагивают от волнения. Заплаканные глаза как будто стараются запомнить его лицо, во всех подробностях… – Отсюда дорога к замку – как на ладони. Я каждый вечер буду здесь – прежде, чем зайдет солнце. Как сегодня. И буду молить Бога, и смотреть на дорогу…» Вот он, такой знакомый холм, с лорд-пабом наверху. Вот он, такой знакомый и родной, хоть и видел его всего пару раз…

Он посильнее зажмурил глаза. Эния, такая близкая, такая родная, что кажется – сейчас зайдется ходуном и выскочит наружу сердце, – на фоне декоративных башенок и треплющегося на ветру флага. «Я буду каждый вечер здесь – прежде, чем зайдет солнце…» Картинка фокусируется и обретает резкость – принцесса тяжело вздыхает и отворачивается в сторону. Сергей зажмуривается еще сильнее – стой! Остановись, не исчезай, ну пожалуйста… Дай хоть немножко посмотреть на тебя, солнышко, дай вспомнить, очень прошу, ну пожалуйста… «Мама, вон там, в облаках, смотри скорей!!!» – стол подпрыгивает, бутылка с чем-то падает на бок, и вдруг перед глазами мелькает Рада… Сергей боится перевести дыхание, чувствуя, как начинают слезиться от волнения под веками глаза. «Где?» – Эния задирает голову кверху. «Да там, только что… – голос девочки дрожит от возбуждения. – Была большая белая птица!» «Да, Радушка, конечно была», – принцесса поднимает и ставит на стол бутылку. «Да была, мам… Ты просто опять не успела!» Рада, удивительно повзрослевшая, уже почти девушка, но с такими же мамиными синими глазами. Боже, ну еще, хоть чуть-чуть… «Я и говорю – конечно была», – грустно улыбающийся взгляд матери теплеет, глядя на дочь. «Мам! – Рада никак не может успокоиться. – Мама! Я знаю… Это произойдет сегодня!» «Что произойдет? – Эния внезапно бледнеет и начинает приподниматься со стула. – Что произойдет, Рада?» «И не только сегодня, – девочка тоже приподнимается, и как-то потрясенно оглядывается вокруг – с лица никак не сходит возбужденная счастливая улыбка. – Мам! Я что-то чувствую… Это произойдет сейчас! Мам…» «Что произойдет, Рада? – принцесса внезапно слабеет и хватается руками за стул – лицо становится белым как полотно. – Радушка, этого просто не может быть… Что произойдет сейчас?» «Мам, – дочка резко останавливается, глядя куда-то в сторону. – Мамочка… – голос ее почему-то тоже слабеет и начинает дрожать. – Мам, а кто вон там, далеко, стоят трое, видишь? Двое мужчин и девушка…»

Сергей резко вздрогнул и открыл глаза. Аника с Ларой встревожено смотрели на него. Он еще раз отчего-то вздрогнул, хрипло перевел дыхание и вытер со лба пот. Лоб почему-то вспотел.

– Что с вами? – Лара испуганно оглянулась по сторонам. – Кого-то увидели? У вас лицо белое-пребелое…

Сергей судорожно сглотнул, с хрипом выдохнул воздух и посмотрел на косогор, с декоративными башенками и флагом наверху. Прямо в глаза било низко опустившееся солнце…

– Это что, из-за сказки? – в голосе Лары звучала неподдельная тревога. – Про то, что там могла бы ждать прекрасная принцесса, с дочкой?

– Папка!!! – резкий дикий крик взорвал воздух, и тяжелой шрапнелью ударил прямо в голову, разом разорвав на мелкие кусочки всю волю, и выдержку, и мужское достоинство… – Папа!!!

Сергей пошатнулся и закачался, быстро расставив ноги, чтобы не упасть, с трудом сквозь потоком хлынувшие слезы пытаясь рассмотреть девчушку, перемахнувшую через перила паба наверху и мчавшуюся к нему по склону косогора:

– Папка!!!

Мир закачался перед глазами. Закачался, тут же задвоился, затроился и даже зачетверился… Сергей сделал шаг, на ватных непослушных ногах, потом еще один, чувствуя, что разум вот-вот готов выйти из-под контроля…

– Папка, родненький, – на него налетел белый огненный вихрь, с разметавшимися волосами, брызгающий такой счастливой задорной синевой – такой дорогой вихрь, такой родной, что он сжал руки, и если бы была на то его воля, – то никогда бы больше не разжал… – Как же долго мы тебя ждали…

А по лестнице навстречу уже летела Эния, настоящая Эния, неподдельная Эния, ТА САМАЯ, ЕГО Эния – вовсю ревя и спотыкаясь на ступеньках, и размазывая на ходу горячие соленые слезы, по белым-пребелым, но таким близким щекам… Он почувствовал, что голова сдвинулась с места и потихоньку поехала в сторону… А принцесса – его принцесса, – все приближалась и приближалась, как в замедленной съемке, продолжая иногда спотыкаться, с такими до боли знакомыми глазами – настоящими глазами, его глазами, полными ошарашенных слез, и теплоты – до боли знакомой, родной теплоты, и счастья – в которое боялась еще поверить сама… А потом… А потом она обессилено повисла у него на шее, обхватив дрожащими руками его и дочь, и даже не пытаясь сдерживать негромкий, но безудержный плач. Он опять пошатнулся. Боясь пошевелиться, боясь произнести даже слово – чтобы все это просто не спугнуть ненароком, чтобы это все вдруг не растворилось, и не исчезло в воздухе, как призрак неправдоподобия, как мираж… Потом очень осторожно и мягко, чтобы подольше задержать это нереальное безумное счастье, обхватил всех и поднял лицо кверху. Господи… Я на все согласен. Дай только, чтобы это был не сон… И вверху, как будто специально отвечая на его немой, но такой отчаянный крик – вдруг показались в облаках белые широкие крылья – показались и пропали, но следом сразу донесся гордый приветственный клекот…

Лара с Аникой рядом раскрыли рты на пол-лица и замерли. Так, что какая-нибудь расторопная ворона вполне успела бы там выспаться, и может быть даже – высидеть птенцов…

– Сережка… Сереженька, миленький, – она на секунду оторвалась, вглядываясь в его глаза и продолжая всхлипывать и глотать слезы, и мягко пробежалась рукой по лицу – нежным, почти неощутимым касанием успев затронуть и лоб, и глаза, и уши… – Это ты, это действительно ты? Бог мой, как же мы тебя ждали…

– А я говорила! – Рада тоже задрала счастливое лицо кверху. – Я всегда говорила! Только мама почему-то не верила…

– Эния? – только и смог хрипло выдавить Сергей, боясь моргнуть, и слегка поворачивая голову – с жены на дочь, и обратно. – Рада? Это точно вы? У меня не съехала крыша?

– Конечно, съехала, – все-таки не удержалась рядом Лара. – Такое скрывать от нас!

Сергей закрыл глаза и прижал к себе обоих девушек, изо всех сил, просто наяву ощущая – как вспухает и расширяется, заполняя собой весь мир, и вмещая в себя весь мир, – его дико счастливое сердце…

Лара толкнула Анику в бок, и тогда тот наконец захлопнул свой рот и отвернулся в сторону, как будто срочно заинтересовавшись высокими изящными башнями за рощей. Потом повернулся, удивленно посмотрел на Лару и тоже толкнул ее в бок. Чтобы она, бессовестная, тоже закрыла свой рот и тоже отвернулась. Но та только отмахнулась, не сводя с Сергея и девушек восторженных глаз…

…Детская непосредственность первая пришла в себя, оглянулась вокруг, оторвалась от Сергея и радостно заявила:

– Здрасьте!

– Здрасьте, – тут же немедленно откликнулись Лара с Аникой, явно стараясь пересветить солнце.

– Ой, – Сергей опомнился и смущенно улыбнулся, так и не найдя в себе силы сразу оторваться от принцессы. – Эния, это мои друзья, очень близкие друзья… Аника. Лара. Кстати, а где Аваля? Здесь?

– Что? – не сразу поняла она. – А… Конечно, – последний раз всхлипнула и начала вытирать глаза, продолжая поглядывать на Сергея. – Мы все здесь…

– Вот же дела… – его взгляд опять на секунду замутился. – Ах, да! Лара – это Аллария Мирр, дочь герцога Мирра, правда – скрывающаяся дочь… – он запнулся, но потом крякнул и махнул рукой. – Короче, родная сестра нашей Авальки.

Лара перестала улыбаться, неожиданно очень серьезно посмотрела на Энию и слегка присела. Аника продолжал спорить с солнцем.

– Не придавайте значения титулам, – серьезно попросила Лара. – Это просто наследственное…

– Аника, наш общий и большой друг, – продолжал Сергей, тоже мельком смахнув глаза. – А это моя Эния и моя Рада. Жена и дочь! Эния… Она же Эния Ангурд, принцесса Ассанская.

Лара вытаращила глаза и открыла рот, потом опомнилась, густо покраснела и склонилась в глубоком реверансе. Аника неотвратимо вошел в столбняк.

– Не придавайте значения титулам, – улыбнулась Эния, заканчивая вытирать глаза. – Это просто наследственное.

– Ух ты, – разогнулась Лара и немедленно засверкала всеми зубами. – А я же вас однажды видела! В Дамбарии, в Тройте, во дворце короля Икконта! Давно, правда… – она посмотрела на Сергея. – Так значит, это была вовсе не сказка? А я и так догадалась! Вот так да…

Ее просто невозможно было смутить более чем на две секунды. Сергей расхохотался. Аника стал опять покрываться бурыми пятнами.

Он поднял голову и снова посмотрел на небо. И опять закрыл глаза. Боже, дай только, чтобы это был не сон…

Это, наверное, все-таки был сон. Потому что они медленно шли, все вместе, домой, по красивейшей набережной красивейшего озера – такое может быть только во сне. Обняв обеими руками за плечи чудо-жену и чудо-дочь…

– …Да нет же, Сережа, – тихо объясняла под рукой самая дорогая и лучшая из всех жен на свете. – Мы никогда не покидали Нипорог. Просто, все дело в политике, понимаешь? Я отказалась возвращаться в Ангору, и отцу пришлось с этим смириться. Он не тот человек, чтобы силой увозить меня обратно, да и капитаны Нипорога не дадут… Но отец все-таки король, и ему незачем грандиозные скандалы на весь Шеол. Вот и подобрали кого-то похожего на меня, натаскивали все это время… А недавно, я слышала, стали даже выводить на торжества и приемы. Просто, чтобы не было шума и лишних вопросов. Вот и все… И держат ее, естественно в Райгате, во дворце ведь меня все знают, даже стража, сразу заметят подлог и… За стену обязательно выползут слухи.

– Вот же елки-палки, – только и протянул Сергей. – Как же оказалось все просто… Но подожди! – он наклонился и заглянул ей в лицо. – А как же «региматус»? Лорд Шамур не мог солгать!

– Было такое, было, – вздохнула Эния. – Здесь было. Мы позже узнали, что это такое, Радушка помогла… – девчушка под другой рукой Сергея подняла лицо и улыбнулась. – Только… Оно не подействовало на меня почему-то. Я не знаю, почему.

– Рада? – повернул голову Сергей к дочери. – Ты ведь у меня особенная девочка, правда? Ну-ка, просвети отца.

– Не знаю, – она вздохнула и пожала плечами. – Я только почувствовала магию, очень сильную магию… Но она не смогла войти в маму, не знаю почему… Потом просто растворилась в воздухе. Не знаю.

«Зато я знаю, – подумал про себя Сергей и в третий раз посмотрел на небо. – И должен был понять сразу… Ведь лично говорил об этом Анике! Та любовь, которая дается свыше, которая от Бога… Разве могут с ней хоть что-нибудь сделать какие-то заклятия, „региматусы“? Разве может хоть что-то земное, или подземное – пошатнуть то, что подарено самим Творцом? Разве может какая-то магия противостоять вышнему Небу? Елки, да нет же, конечно нет, это и ребенку понятно. Боже, какой же я еще дурак, какой кретин… Столько дней прошлялся в Ассане! И как мне далеко до веры. До настоящей веры…»

– Я думаю, пап, – девочка опять подняла к нему не по годам серьезные глазки. – Здесь дело в Небе. Оно всегда защищает тех, кто ищет веру, и душу…

– Маленькая ты моя, – он покрепче прижал дочь. – Как же я вас люблю… Ой! Или уже совсем не маленькая?

– Маленькая, – девочка счастливо засмеялась, синие глазки сразу спрятались в хитрые щелочки. – Маленькая, пап. И тебе предстоит… Ой, как много работы! За все-все-все годы…

Это все-таки был сон. Потому что навстречу уже летела, мелькая среди деревьев парка, непонятно как узнавшая о его появлении Лаума, и за ней, изрядно отставая, но с такими же вытаращенными глазами – заметно располневший Юрм. Следом виднелся ошалевший от радости, но дико смущенный Нивер Олди – его обгоняла визжавшая на весь лес Аваля…

Лара остановилась и опустила руки. Сергей отпустил Энию с дочерью, пошире расставил ноги для равновесия, и умудрился не полететь на землю, когда на него с разгону: «Господин!!!» – налетела Лаума. Через пару секунд чудом удержался на ногах, приняв изрядную массу Юрма, потом дико визжавшую малышку-Авальку… Неспешно и тщательно расцеловал в мокрые щеки зареванную Лауму, крепко оттискал Юрма и девочку, затем шагнул и только хотел обнять смущенно переминающегося Нивера, как воздух взорвал второй за сегодня невероятный крик…

Все разом вздрогнули от неожиданности, потом Сергей перевел дух и наконец-то обнял Нивера: елки, совсем забыл, малышка Аваля увидела сестру…

Даже те, кто не знал, не смогли сдержать удивленной улыбки, глядя на двух слившихся воедино сестер. Одна рыдала навзрыд, другая радостно вопила – но у обоих были совершенно одинаковые, голубые и счастливые глаза…

Юрм с Лаумой незаметно переглянулись и тихо вздохнули, Эния тоже еле слышно выпустила воздух. Сергей тоже вздохнул, но совершенно по другому поводу: Боже, сколько же счастья сегодня… Разве можно все вынести сразу? Потом нагнулся к принцессе и шепнул: «Не бойся, и Лауму успокой… Никто не собирается забирать Авальку. Просто, скорее всего, Лауме с Юрмом придется принимать еще одну дочь. Вот так-то бывает…» Эния взмахнула своими длинными ресницами и облегченно улыбнулась.

– Кстати, – он опять удобно устроил свои руки на плечах жены и дочери, словно опасаясь, что они могут вдруг взять и исчезнуть. – А как это все узнали, что я объявился? Буквально за минуту!

– Наверное, кто-то из стражи донес, – пожала плечами принцесса, рука Сергея смешно поднялась и опустилась в такт движению. – Они всегда нас с Радой незаметно провожают, хоть мы и запрещали.

– Ясно… – кивнул головой Сергей. Его переполненная голова явно дала заметный сдвиг, и смысл до нее дошел далеко не сразу. Спустя секунд десять он внезапно закрыл рот и выкатил глаза: – Что-о? Стража?!! Какая-такая еще стража?

– Обыкновенная, наша с тобой стража, – не выдержала его круглых глаз и рассмеялась принцесса, вместе с почти зашедшейся дочкой. – Ты что, забыл? У нас же здесь замок, вообще-то…

Он опять закрыл рот и уставился вперед. Впереди среди деревьев уже виднелись башни въездных ворот, и мелькало великое множество разного народа. Кажется, Юрм с Лаумой перед своим чемпионским забегом успели отдать приказ, и огромная куча прислуги выстраивались для парадной встречи. Он оглянулся вокруг – непривычно тихая Лара не спускала с рук прильнувшую к ней сестренку, Юрм с Лаумой не сводили с них взгляда. Аника совершенно серьезно собирался провалиться сквозь землю. Он опять посмотрел вперед. Спереди одетых в одинаковую одежду-униформу людей разбегалась цепь крепких воинов, в сверкающих латах и с длинными копьями в руках. Ничего себе, шутка…

– Их Сват отбирает, лично, – пояснила Эния, вытирая заслезившиеся глаза. – Он устроил здесь что-то вроде школы наемников. Так что, они свое дело знают…

– Сват? – в который раз за сегодня радостно опешил Сергей. – Он что, тоже здесь? С ребятами?

– Сейчас нет, но чаще – да, – сказала принцесса. – Только недавно куда-то умчались… – она выглянула из-за Сергея к дочери. – Рада? Куда?

– В Лихагонию, – отчего-то вздернула подбородок дочка. – Тебе, кстати, тоже говорили.

– Вот-вот, – покачала головой Эния. – Все знает! Тебе надо будет с ней серьезно поговорить, Сергей. Ее, вместе с этим ее Кленом, от Свата с ребятами за уши не оттянешь! Надоела, наверное, им до смерти, да и не мечом надо учиться девушке махать…

– Между прочим, дядя Увен учит меня не только мечом махать! – вызывающе вскинула личико девочка. – И не надоели мы никому вовсе, можешь сама спросить! Камбит с Гаем, между прочим, Клену такое снаряжение сделали, а мне ты запретила! И, между прочим, это все не во вред, я в науках не отстаю – и профессор Гус, и доктор Лодин… Все преподаватели меня хвалили!

– Вот и поговори с ней, – вздохнула принцесса. – Ей слово, а она тебе десять! Боевое снаряжение ей подавай… Куда подевалась наша золотая молодежь?

Сергей улыбнулся и покрепче прижал обеих девушек. Потом нахмурился, глядя на приближающиеся ворота. Елки-палки, как это выдержать, и не сигануть под землю, вслед за Аникой? Он в жизни себя не видел в роли принимающего парады. Да еще в собственном замке, и собственных слуг…

Глава 2

Шрапнель, свистнув, сбила кору с деревьев, и тут же длинная очередь обрубила зеленые кусты наверху. Воздух дрожал от разрывов, небо заволокло плотными клубами дыма…

Листок кувыркнулся через голову, скатился в небольшой овраг и, отплевываясь от песка, осторожно выглянул наружу… Вздрогнул, кашлянул, и опять заработал крупнокалиберный пулемет на водонапорной башне – длинные темные цепи родеров опять вразнобой попадали на землю. Листок немного отдышался и повел взглядом влево, стараясь хоть что-то рассмотреть в мутной мгле – где-то там были центральные городские ворота, и там же изгибался дугой оборонный вал… Дымную муть пропорола яркая россыпь огоньков, надсадно завыли пули – по дороге пробежалась и зависла плотная полоса пыли…

Листок сполз обратно, постарался привести в порядок дыхание и приготовился к следующему броску. Где-то в стороне подряд ухнули несколько разрывов, в воздухе тонко взвыли осколки… Держатся. Еще держатся. Молодцы, гантибас их, и лаптем в придачу… Он пригнулся и рванул – над головой сразу засвистели пули, колючие ветки сосен больно хлестнули по затылку. Пулемет на башне сипло кашлянул в очередной раз и замолк, цепи родеров в дыму опять поднялись и перебежками бросились вперед…

– Ну как? – Нехай на секунду оторвался от бинокля.

Листок съехал на спине в яму, отдышался и устроился рядом:

– Держатся. Кремень, а не ребята.

В этот момент что-то сильно рвануло, по ушам хлопнул оглушительный грохот, и ударная волна на миг пригнула изломанные деревья вокруг. Листок отряхнулся от песка и осторожно высунул голову. В воздухе крутились плотные клубы дыма, вместе с остатками водонапорной башни…

– Конец, – рядом выглянул Нехай. – Они ее все-таки достали.

– Кажется… – выдохнул Листок. – Тихо!

Выстрелы и разрывы слились в сплошной гул – родеры, уже почти не пригибаясь, исчезали в дыму у самого города. Из-за дороги показывались новые и новые группы, быстро разворачивались в боевое построение – изрытое воронками поле потемнело от множества темных фигур. На город пошла основная волна штурма.

– Пропади они пропадом, – сипло прошептал у уха Нехай. – Сколько же их…

– Тихо!

Родеры шли уже сплошной волной – в мутном дыму исчезали целые роты, и постепенно стихали последние выстрелы защищающихся…

– Кандибас, – не веря своим глазам произнес Нехай. – Кажется поверили… Неужели получилось?

– Давай, – сказал Листок, не сводя мутных глаз с такого же мутного дыма. – Ну давай, чего вы ждете…

Пауза держалась еще секунд десять. А потом город рванул. Не весь город, конечно, он знал это, только прилегающий к валу район – но впечатление было такое, что в воздух поднялся весь город… Оглушающая взрывная волна прошлась над головами, подняв высоко в небо и разметав далеко по сторонам каменные осколки, пылающие головни, какие-то обугленные железки и кирпичи. Уши оглохли, в воздухе зависла густая туча мелкого песка и пыли, перемешанного с дымным смогом и копотью…

Нехай что-то кричал, сипло давясь от песка и размахивая в воздухе руками. Листок поднял голову, смахнул руками с волос песок и постучал ладонями по ушам…

– …Тридцать три болотных пса и блошиный ведьмак в придачу! – орал сзади очумелый Нехай. – Сто пятьдесят костылей в з… боцману! Получилось!!!

– Не ори, – спокойно сказал Листок. – Это еще не конец… Так, где наши?

Песок и пыль начали оседать, постепенно приоткрывая разбросанный вал с остатками водонапорной башни, целые кучи какого-то коптящегося мусора и пылающие в дыму развалины домов. А со стороны гор из леса уже выскакивали, и сразу разворачивались в плотные цепи люди отряда Мауты…

…К вечеру все было кончено. Начали стихать последние вспышки отдельных перестрелок на пустых улицах, быстрые молодые парни Мауты сгоняли к бывшему валу последних оставшихся в живых родеров. Специальные отряды понемногу тушили, не хотевшие так сразу успокаиваться, очаги пожаров. Другие группы разбирали завалы и мусор. Но доктор почему-то так и не стал веселей. Вместе с вечно хмурым командиром…

– Наверное, утром можно возвращать жителей обратно, – Листок отбросил ногой обугленную доску. Они медленно шли по одной из улиц, разглядывая разбитые окна и закопченные стены. – Намаялись в горах за ночь… Даже не верится. Ведь столько об этом мечтали!

– Нам не придется всех возвращать обратно, Листок, – доктор остановился рядом. – Только женщин и детей. И знаешь что… Мне кажется, что ты прекрасно об этом знаешь.

– Продолжай, – кивнул «главный крот». Они давно, очень давно понимали друг друга с полуслова.

– Мне не нравится это, очень не нравится! – в сердцах сказал доктор. – Какой из меня стратег? Я очень не люблю войну и кровь… Но сейчас и дураку все понятно. Кто будет упускать единственный за сотни лет шанс?

– Так, – сказал Листок.

– Надо идти на Домм, – больше огрызнулся, чем сказал, доктор. – Пока они не собрались с силами. Все.

– А ты чего такой хмурый? – задумчиво посмотрел на друга командир. – Как будто мы проиграли, а не выиграли… Да. Все, наверное, сейчас только и думают об этом. Домм… Но все – не знают, что представляет собой Домм. Его не возьмешь так просто.

– Не знаю, – тихо сказал доктор. – Не знаю… Почему-то, не это меня больше беспокоит. Не неприступность их крепости…

– Это Домм, – повторил Листок. – Люди просто не представляют, что это такое.

– Пока мы подойдем к Домму, людей у нас будет больше, чем травы в поле. Как только разойдется эта весть, – маленький врач повертел головой по сторонам. – Поднимется все побережье! А люди в истории брали самые неприступные крепости. Самые. Меня беспокоит другое…

Листок молчал, вглядываясь в глаза другу.

– …Меня больше беспокоит то, что представляет собой Домм, – так же тихо продолжал доктор. – То, что у него внутри, то что его населяет, и то, с чем он наверняка связан…

– Ты веришь во все это? – задумчиво спросил «главный крот». – Во все, что говорил Геварус, и этот парень из Шеола? Веришь, да?

– Верю, – вздохнул доктор. – Почему-то, верю. Не знаю, как это объяснить, но… Боюсь, Домм нам покажет очень большой сюрприз.

– И ты это так и объяснишь людям? – огрызнулся командир. – Мол, у меня плохое предчувствие, люди, поэтому мы не будем брать Домм, не используем единственный за триста лет шанс?

– Да нет, – сказал маленький врач. – Конечно, нет. Мы пойдем туда. Пойдем. И сделаем то, что должны сделать. Что должны были сделать люди еще триста лет назад… Не бери в голову. Мало ли, что может мерещиться старому дураку!

– Вот, – улыбнулся Листок. – Слышу слова не человека, но мужа! – он набрал в грудь побольше воздуха. – Тогда что, на Домм?

– На Домм! – как эхо, отозвался друг. Грустное, почему-то, эхо…

* * * * * *

– Бог мой, Сережа! Но почему ты об этом раньше не рассказывал? – Эния даже привстала с кресла, огонь в камине недовольно колыхнулся. – Ничего себе, новости!

– А ты бы поверила? – Сергей грустно усмехнулся, глядя в окно. – И не вызвала сразу врача?

– Я бы поверила, пап, – сказала Рада. – Причем, сразу. Не сомневайся.

– Ты бы – да, – улыбнулся Сергей. – Но прости меня, моя девочка… У нас было так мало времени пообщаться. Но наша мама…

– А что ваша мама? – сразу уперла руки в бока принцесса. – Не человек, что ли? Конечно, поверила бы! Ну, может не сразу, чуть погодя…

– Вот-вот, – сказал Сергей. – А ты мне слишком дорога. Что бы ждать это чуть погодя.

– С ума сойти! – она никак не могла успокоиться. – Из другого мира… Совсем другого! В это даже и сейчас не очень-то…

– «…Мир чужой, под Луною иной… – процитировала Рада. – Но зачем удивляют города высотой? Когда грустно воют ветра, над железной землей – над железной травой, и железной душой…» Мам ты забыла? Ведь об этом было сказано еще века назад!

– О чем вы? – оглянулся Сергей. – Что это еще за стихи?

– Да помню я, Радушка, помню, – откликнулась Эния. – Только… Мне кажется, что я всегда подозревала это. Подозревала и боялась.

– О чем это вы? – опять повторил Сергей, подозрительно переводя взгляд с одной на другую.

– Помнишь наш разговор, Сережа, перед самым твоим отъездом? – тихо спросила принцесса. – Я еще тогда поняла, что мне не видеть нормальной человеческой семьи. И не потому что ты этого не хочешь. А потому что ты здесь – совсем не для этого…

– А нормальным языком? Дочка, – он повернулся к Раде. – Давай ты, на маму что-то надежды мало.

– Был такой белый оракул, Дух Таба, многие и многие сотни лет назад, – сразу откликнулась девочка. – Он как-то однажды что-то увидел, – она задумчиво почесала голову. – Что-то такое, над чем многие в свое время ломали головы. Потом взял, сел и написал – очень известную сейчас «летопись будущих времен», свои «песни дорог». В которых предсказывал появление глобального зла и, возможно – только возможно, заметь, – победы над этим злом. Вот там и было про все это: другой мир, и прочее…

– Невероятно интересно, – немного с сарказмом протянул Сергей, и опять отвернулся к окну. – «Песни дорог»… Гм. Поэтично.

– Зря ты так, – принцесса остановилась рядом. – Люди должны верить в хорошее. Особенно в то, что такое как Рох, может когда-нибудь исчезнуть.

– Ты знаешь, в Империи ведь в свое время тоже был предсказатель, – задумчиво протянул Сергей. – Его звали Геварус. Ну… Он тоже кое-что говорил, кстати, довольно верно говорил, как это ни удивительно. Только вот про «белых лебедей» намутил что-то совсем непонятное…

Дверь за окном хлопнула, и на крыльцо выскочила Лара, оглянулась вокруг и начала спускаться по ступенькам. «Лара! – следом выглянула недовольная Лаума. – Ну-ка назад! Это что еще за еда? Не встанешь из-за стола, пока все не опустеет!» «Но…» – только открыла рот опешившая Лара, как Лаума спокойно отрубила: «Назад, говорю. Без возражений. Посмотри на себя – светишься насквозь! Тоже мне, нашлись еще диетики…» «Так ведь…» – опять было открыла рот девушка, но Лауму было трудно ослушаться: «Последний раз говорю – за стол! Возьму хворостину – не посмотрю, что такая большая!» Позади Лаумы высунулась довольная Аваля, и высунула язык – Лара втихаря показала ей кулак, потом вздохнула и деланно понуро двинулась обратно.

– Ого! – не поверил своим глазам Сергей. – Ничего себе! Я просто не узнаю, кое-кого…

– Да, – засмеялась Эния, глядя вниз. – От Лаумы так просто не отделаешься! Не бойся, она молодец, просто сердцем чувствует подход…

– Да… – задумчиво усмехнулся Сергей. – Понурость-то явно показательная, а глаза-то как блестят! Бедная девушка, все жизнь не видела настоящей заботы.

– Да и у Лаумы тоже, – сказала принцесса. – Они ведь больше не могут иметь своих детей. Так, Рада! – она обернулась назад. – Домашнее задание выполнено, комната прибрана? Или тебе нанять служанку?

– Так нечестно! – взмолилась девочка. – Пап, защити! Она перенимает приемы у Лаумы! Свободу – детям! Я подговорю еще Авальку с Ларой…

– Я тебе дам свободу, – пригрозила Эния. – Через десять минут, когда профессор Гус приедет проверять задание.

Рада, резко охнув и оглянувшись на часы, пулей вылетела из комнаты.

– Так, Сергей, – Эния опять повернулась к нему, посерьезнев, и этим мгновенно превратившись в настоящую принцессу. – Давай с самого начала. Тебе, значит, надо собрать Совет двенадцати королей?

– Я никого не могу собрать, – улыбнулся он. – Но Эгивар Трой обещал устроить. А мне необходимо поговорить с лорд-капитанами города, с председателем – в первую очередь…

– Уолл Вара, Майера, да и остальных тоже, – мы можем пригласить завтра на обед. Там и поговоришь. Скажи, а…

– Так просто? – удивился Сергей. – Они же такие занятые вечно, прям не найдешь!

– Приедут, не беспокойся. Ты лучше мне скажи, – Эния немного подумала. – А Эгивар Трой, он… Расскажи про него.

– Ты вызвала Свата? – почему-то спросил Сергей. – Кстати, он еще не женился?

– Не женился… Думаю, и не скоро женится, как мы не старались. Он свихнулся на этом, – усмехнулась о чем-то своем принцесса, прошлась по комнате и присела на диван, и устремила на Сергея задумчивый взгляд. – Ты догадался, да? Кто такой Сват?

– Я давно подозревал, – сказал Сергей. – Только не был уверен точно. А после разговора с королем – понял окончательно. К тому же, он даже имя не поменял, только приставку рода. И про Эгивара Троя, всегда – даже слышать не хотел.

– Лучше не говори с ним об этом, – попросила Эния. – Больной вопрос. Увен очень изменился за эти годы, очень…

– Сват – мой друг, – сказал Сергей. – Эгивар Трой его долго и безуспешно ищет. Кто еще поговорит с ним об этом? Они оба достойны трона. А Эгивару Трою, по крайней мере, у меня сложилось такое впечатление – совсем не нужен трон. Для него это только обязанность. Тяжелая и необходимая обязанность…

– Откуда ты знаешь, Сергей? – принцесса от удивления даже привстала. – Ты представляешь, насколько это огромный вопрос? Троны не передают так просто друг другу, как только надоест, это не игрушка! Ты хоть представляешь, насколько это большая политика? Сергей, лучше не лезь в это дело, очень тебя прошу!

– Я и не собираюсь, – вздохнул Сергей. – Но поговорить со Сватом все равно придется. Они должны встретиться. Встретиться и понять друг друга – два очень достойных человека. А там – как решат сами.

– Они не решат это сами… – опять начала Эния.

– Тогда, может, решит Небо, – тихо ответил Сергей. – Как бывало уже не раз.

Принцесса только вздохнула.

– А что еще за свихнутость? – помолчав, спросил Сергей. – Насчет женитьбы?

– А! – улыбнулась принцесса. – Есть такая, немножко… А может, и не свихнутость вовсе. Он однажды увидел девушку – красивую, как белого ангела. Парящего в высоте… Не знаю, то ли во сне, то ли видение какое. Вот и потерял бедняга покой. И на других девушек даже смотреть не хочет…

Сергей откровенно ухмыльнулся. Елки, как на Свата это похоже…

…Они очень долго разговаривали в этот вечер, самый первый их вечер, после такой долгой разлуки – обо всем на свете. Обо всем, куда только не падал взгляд, или набегали мимолетные воспоминания, или воздушные мечты… А потом уехал, хлопнув дверцами кареты, очень серьезный и представительный профессор Гус, и Эния вместе с дочкой повели Сергея по замку. Обязательно прихватив с собой Лару с Аникой, чтобы ему было перед кем казаться взрослым, и поэтому – не войти нечаянно в ступор.

Сергей только поджимал губы, разглядывая преобразившиеся бесчисленные этажи, залы, лестницы, мостики, коридоры, и просто комнаты. Огромная библиотека, какие-то приемные и гостевые, бильярдные и охотничьи, спальные и столовые, оружейные, официальные, торжественные и, опять-таки, – просто комнаты. Бесконечные люстры, канделябры и обычные светильники, адварские ковры и красный кедр, начищенные до блеска доспехи и оружие на стенах, потрескивающие камины, великолепные пейзажные картины и серебро. Одетых в одинаковую форму незаметных слуг, половина из которых были из ее родного дворца – воспитанные «в духе» целыми поколениями; и почтительно вытягивающихся стражников, в боевых латах и с боевым оружием в руках. Полные конюшни статных лошадей и целую псарню породистых собак. Наверное, – взвод поваров, и еще больше их подмастерьев…

Аника вовсю старался, чтобы его путали с тенью. Лару великолепием было не удивить, но и она почтительно вздыхала, ощупывая руками древние стены – в которых когда-то жил сам Командор…

«Откуда столько денег-то?» – страшно конфузясь, что выглядит полным профаном, выдавливал он. «Не мудрено, – улыбалась Эния. – Здесь полгорода простроено на твоей земле…» «Нашей…», – не выдерживал Сергей. «Нашей», – соглашалась Эния, и шла дальше – легкой грациозной походкой, еще больше улыбаясь и как будто освещая все вокруг ярче факелов и светильников… Он застывал, и Рада успокаивающе хлопала его по плечу. «Мне дай хоть миллион, – вздыхал он, вспоминая безвкусную роскошь работорговца Эго Доха. – Я все равно не смог бы сделать все так… Ты действительно принцесса, Ваше высочество. А должна бы быть королевой».

Эния с Радой только смеялись, страшно счастливые, что ему это все нравилось, и что он еще не ушел в ступор, а значит – можно успеть показать что-нибудь еще…

– А кузнец? – вдруг вспомнил он чуть ли не самое главное, когда они вернулись назад. – У нас, часом, нет кузнеца?

– Нет, – Эния оглянулась на Анику – Аника постарался слиться со стеной. – У нас нет кузнецов, дорогой наш Аника. И твоя семья – здесь будет очень кстати. С самой достойной работой, и с самой достойной оплатой. Рада завтра покажет кузницу, я думаю – здесь твоим понравится.

Довольная Рада усиленно закивала головой, такая же довольная Лара щелкнула ее по носу – они уже успели подружиться. Аника сухо сглотнул, открыл рот и сказал: «Гм, кх… не, не, не…»

– Посмотри вокруг, милый Аника. И во дворе тоже, – принцесса тепло улыбнулась и кивнула головой за окно. – Все люди в этом доме, и слуги, и служащие – наши близкие люди. Наши друзья. И мы этим очень дорожим. Мы и они, все вместе. Так что… Без возражений, хорошо? Мы отправим людей, а ты напишешь письмо. Может, хватит им платить пошлину бедности? К тому же, «рента»…

Сергей улыбался и смотрел на нее – принцесса ты моя, настоящая принцесса, от ног до волос… Как же я успел от всего этого отвыкнуть! Аника опять сглотнул, потом зачем-то покраснел и вдруг, совершенно неожиданно – грохнулся на колени. Сергей опешил, Эния терпеливо склонила голову набок. Лара вздохнула и закатила глаза, потом уперла руки в бока и некоторое время разглядывала его спину сверху. Затем нагнулась и начала поднимать: «Простите этого деревенщину, Ваше высочество, я ему еще все объясню, я его еще научу, как вести себя в приличном обществе…» Аника наконец поднялся и она по-хозяйски, как заботливая мамаша, поправила на нем одежду. Потом выпрямилась, пригладила его волосы, и закончила, поблескивая задорными и совершенно не смущаемыми глазами: – «…и падать на колени – правильно!»

Рада не выдержала и расхохоталась, Эния покачала головой. Сергей многообещающе погрозил кулаком. Лара, даже не смутившись, рукой наклонила его голову, потом поклонилась сама, и выволокла «задубевшего» парня за дверь. Хохочущая, так и не сумевшая успокоиться Рада вылетела вдогонку. Эния опять покачала головой, затем посмотрела на Сергея и тогда – они не выдержали и прыснули вместе…

Это было счастье, настоящее счастье. И казалось, что оно теперь никогда не кончится. Потому что вершину мечты – трудно поколебать каким-то проблемам и трудностям…

…Под самое утро неожиданно в ворота вломился Сват, вместе с ребятами. Они действительно прилетели сами, не тратя время на голубей, и как-то очень быстро. На взмыленных лошадях, разбудив не только всю стражу, но и почти всех слуг. И сразу забарабанили в дверь их комнаты.

– Я их сейчас отлуплю, – сказала принцесса, приподнявшись с подушки и протирая глаза. – Всех, по очереди, – она мечтательно зажмурилась. – Мочеными розгами, по одному месту…

Они практически только-только заснули. Так толком и не наговорившись, все вспоминая, все улыбаясь и вместе мечтая – чуть ли не до самого рассвета…

Сергей быстро оделся и выскочил за дверь, и крепко обнялся с друзьями – в комнате надолго зависло дружное кряхтенье, вздохи: «Наконец-то!» и похлопывание по плечам. Сват оторвался от Сергея и оглянулся назад, и почему-то сразу нахмурился:

– А где Эния? Прости, друг, очень срочно…

– Да здесь уже, – сказала принцесса, появляясь в дверях. – Вы наверное, уже весь город разбудили. Уши оборву.

– Эния… – Сват помрачнел и медленно вздохнул, в комнате сразу наступила полная тишина. Было слышно, как из-за окон доносился приглушенный гомон разбуженных слуг. Сергей поежился, в воздухе как будто ощутимо запахло чем-то очень знакомым – чем-то таким, что он почти привык всегда ощущать рядом с собой. Запахом беды. Принцесса тоже замолкла на полуслове и свесила безвольные руки вниз – изогнутые брови дрогнули, и начали медленно подниматься вверх. Глаза наемников зло сузились, лица стали напоминать камень.

– Рох двинулся с места, – сказал Сват. – Этим вечером. За Достом.

Сергею показалось, что потолок начал оседать на головы…

– Где еще? – крикнула Эния, пригибаясь к шее коня. – В каких местах?

Ветер свистел в ушах, размытые в предрассветном сумраке деревья стремительно уносились назад. Дробный стук множества копыт сливался в единый неразборчивый гул…

– В Тройте, в Эваде, на Галхиморе, – оглянулся Сват. – Гай принял голубей еще от Далича, Мариты и от Шамура!

Сергей оглянулся – Гай, вместе с остальными ребятами-наемниками не отставали, глаза блестели сосредоточенностью и злостью. Чуть дальше стучали копытами с десяток лошадей из их личной стражи. Личная стража, елки-палки, дожился…

– Но почему? – хмурилась на ходу принцесса. – Что случилось? Неужели отец?

– Не отец, – крикнул Сват, придерживая коня и ровняясь рядом. – Но, все-таки, Ассана… Шамур передал, что какой-то идиот, по имени Глуск, сумел-таки пробраться и одеть митру! И сделал-таки удар по Роху, хрен старый, кто только научил?

– Глуск? – удивленно переспросила Эния.

– Да, – кивнул наемник. – Я сам читал записку. Его бы взяли, но он, естественно, тут же и помер. Может, и не знал, что митру нельзя одевать так просто. Эх, и зря же я его отпустил, однажды…

– Глуск… – повторила принцесса. – Глуск. Вот и замкнулся круг…

На дороге начали появляться первые беженцы. Понурые лошади тянули скрипучие телеги с домашней утварью, уставшие дети наверху хлопали сонными глазками, рядом шли сгорбившиеся безучастные люди. Разные люди: молчаливые старики и старушки, горькие женщины и мрачные мужчины, и совсем молоденькие девушки, и разом повзрослевшие мальчишки…

Через час впереди поднялись столбы дыма – некоторые дома полыхали пожарами. Может, мародеры, а может – люди не хотели оставлять моргам даже голые стены…

Отряд прогрохотал копытами по улочке небольшой деревеньки и остановился у околицы – дорогу перекрывали перевернутые телеги, с разбросанными домашними вещами и мусором. Рядом хмуро сгрудилась молчаливая детвора, чуть дальше зло кричали друг на друга взрослые. Сергей спрыгнул с лошади и дальше пошел пешком, Эния и наемники следом. Стража осталась сзади – злоба сразу притупилась, люди прекратили спорить и начали поднимать телеги, изредка бросая косые взгляды на воинов в латах. Женщины всхлипнули и притянули к себе детей…

Рох темнел уже совсем недалеко, в каком-нибудь полукилометре от деревни. Белесый туман неторопливо клубился сам в себе, отдельный сгустки выползали и вливались обратно, как будто космическая гиперамеба пробовала на вкус новую землю. Деревца и кусты на поле быстро сохли и облетали, легкий ветерок вытряхивал из сухой травы шелестящие желтые листья. На голову волнами накатывалось ощущение какого-то угнетающего ужаса и холода…

– Вот же пакость, – Эния остановилась рядом и сузила глаза. – Так не хотелось в это верить. Что же теперь будет, а? Со всеми нами…

– Может, Белый орден остановит? – тихо спросил Сват. – Как было уже когда-то?

– Один Бог знает…

Остальные молчали, недобро сощурившись на белесую муть. Сергей сделал еще несколько шагов, опустился на корточки, сорвал и потер в пальцах сухую траву – длинные колючие листики сразу ломались и рассыпались в пыль.

– Что же теперь будет? – задумчиво повторил он и горько усмехнулся: – А я только начал надеяться на что-то. Совет двенадцати королей, и прочая, и прочая…

– Как раз с этим проблем нет, – мрачно сказал Сват и посмотрел на принцессу, та в ответ только вздохнула.

– Что? – обернулся Сергей.

– Совет двенадцати королей теперь соберется очень быстро, – пояснила Эния. – Наверняка, в ближайшие дни. Потому что эта катастрофа – для всего Шеола…

– Так… – он чуть подумал. – А где?

– Наверное, в Нагодаре, – принцесса пожала плечами. – Если Эгивар Трой уже начал работать над этим.

– А сколько осталось времени? – Сергей выпрямился. – У всего Шеола? Три месяца, полгода, год? Как быстро он движется? – он кивнул на туман. – Как раньше? Или быстрей?

Сват вместе с остальными обернулся назад, к жителям. Нивер Олди снял с головы шлем и сделал два шага:

– Эй! Люди! – народ прекратил грузить вещи и молча уставился на него. – Сколько эта гадость сожрала за ночь? Как быстро он ползет?

Люди продолжали молчать, женщины испугано оглянулись на детей. Нивер вздохнул и направился к телегам:

– Не бойтесь, мы не причиним вам зла, – он кивнул в сторону воинов. – Наши люди вам помогут…

– На надо! – неожиданно крикнула пожилая женщина и отпрянула назад, распустив руки над детьми. – Не надо! Мы бедные люди, у нас нечего брать…

Несколько человек отпрянуло вместе с ней, седой старик сделал шаг вперед и сжал в руках топор:

– Перелесок и поле… – он наклонил голову вперед. – Милю с каком. Нам нечего терять, кроме детей. Ты не возьмешь нас просто.

– Да что с вами? – Олди остановился. – Мы не разбойники, разве не видно? Я могу вам помочь…

Несколько мужчин тоже шагнули вперед, перехватывая в руках какие-то палки, и остановились рядом со стариком. И тоже мрачно наклонили головы…

Сват рядом безнадежно покачал головой, Сергей тоже. Все это выглядело как-то нелепо и глупо, и совсем не смешно, хотя и достаточно понятно. Люди почти тронулись от горя, теряя дома, да и саму жизнь, наверное… Вот только – зачем топоры и палки? Люди, придите в себя, оглянитесь… Здесь же почти две дюжины профессиональных воинов, да еще на лошадях, и в полном боевом снаряжении! Лучше не дотрагивайтесь вы до своих топоров…

Воины, как по команде, положили руки на мечи и одновременно тронули лошадей, охватывая сзади всех полукольцом – старик обернулся и нахмурился еще сильней. Женщины подняли визг и бросились к детям…

– Стоять! – резкий окрик остановил конников, Олди перевел дух и опять взглянул на людей: – да что с вами такое? – он поднял обе руки вверх. – Успокойтесь! Мы сейчас уедем, нам ничего от вас не надо! Говорю же, мы не разбойники…

– Нет, – сказал старик, опять наклонив голову. – Вы не разбойники. Вы – пираты. Я хорошо запомнил тебя, ублюдок, когда вы грабили Хан-Гой. И резали людей…

– Так, – сказал рядом Сват.

– Ясно, – нахмурилась принцесса.

– Поехали отсюда, – сказал Сергей и сделал несколько шагов к бывшему пирату. – Нивер…

Лучше бы он этого не делал – женщины заголосили еще громче, оставшаяся пара мужчин перескочила через телегу и встала рядом со стариком. На них смотрела дюжина пылающих глаз, руги с топорами и палками побелели от напряжения. Воины сзади дружно дернулись с места…

– Стоять!!! – резкий окрик Нивера снова заставил их замереть. Он обернулся к Сергею и виновато взглянул в глаза: – простите меня, господин. Но я должен с этим разобраться.

– Нивер, не смей! – крикнул сзади Камбит. – Не накручивай обстановку, у них башки посносило, разве не видно? Не надо трупов…

– Стоять! – еще раз повторил Олди воинам, потом откинул далеко в сторону оружие, поднял обе руки вверх и медленно двинулся вперед. – Хан-Гой? Значит, вы были в Хан-Гое… Я очень хорошо помню Хан-Гой. Потому что до сих пор не могу спать…

– Лучше не приближайся, – побагровел старик. – Потому что там погибла моя дочь.

Сбоку осторожно зашуршало оружие, Сергей обернулся – наемники придвинули к рукам мечи и арбалеты. «Немедленно прекратите, – прошипела Эния. – Неужели вы будете мстить простым людям?»

– Нивер, – опять не выдержал Камбит. – Хватит, назад, ядрена карамель! Они тебя не поймут, они же просто на взводе – ты что, не видишь?

– Я не хочу так жить, – обернулся назад Олди, и опять медленно двинулся вперед. – Я все помню, старче… Хан-Гой длился целый день. Кровь текла рекой, горели дома, и никто не убирал с улиц мертвые трупы… У тебя не будет целого дня, но тебе и не надо целый день, ведь правда? И сейчас тоже пожары, как и тогда…

– Еще два шага, – просипел сквозь зубы старый крестьянин. – Давай. И я навсегда отомщу за все это. И за дочь, и за всех… Мне плевать. Все равно идет Рох, и все равно не жить…

Крестьяне наклонились вперед, палки с топорами описывали в воздухе дрожащие замысловатые круги. «Эх, Нивер, Нивер… – вполголоса прошептала сзади Эния. – Никто никогда не просил тебя – так…» Сергей никак не мог оторвать какого-то зачарованного взгляда, как будто… Как будто что-то налило ноги свинцом и зачаровало взгляд, причем – тем, что зачаровывать никого никак не должно. Неужели предстоящая расплата за кровь?

Олди сделал эти два шага и остановился, почти спокойно выдерживая ненависть дюжины глаз. Потом сделал еще один шаг:

– Вы можете убить меня, прямо сейчас, – он оглянулся и откинул далеко в сторону шлем. – Я хочу попросить только одного, человек…

Внезапно он присел и встал на колени – подавшиеся вперед жители на мгновение замерли…

– Что бы ты меня простил, отец. А потом – убивай. Простите меня все люди… За все… – он наклонил голову, ветерок слегка шевелил его темные волосы. – За все, что я делал…

Люди продолжали стоять, с поднятыми палками и топорами, не спуская с него удивленных глаз. Сергей медленно вдохнул и выдохнул воздух…

– Я много чего делал, отец, – продолжал Олди. – И ты вправе меня прикончить за это. Давай, не тяни, никто не будет за меня мстить. Но только – прости… Вы все, – он обвел жителей взглядом. – Вы все простите меня, люди… Давай, отец.

Что-то появилось в воздухе, в этом самом месте, что-то такое – не видимое и очень тихое… Чувство. Очень странное чувство. И оно почему-то оказалось совсем не сродни ненависти. Как не может быть сродни ненависти беззащитность, ощущение глубокой вины и искренность. Неприкрытая голова, слегка шевелящиеся волосы… Это «что-то» как будто запахло в воздухе, такое непонятное, совсем невидимое для глаз и очень знакомое сердцу – быстро разрастаясь и заполняя собой все, что было вокруг… Человечность. Милосердие. Сострадание. Прощение… Старик еще некоторое время дрожал, пытаясь найти в себе злость и опустить на беззащитную голову топор, но в конце концов не выдержал и опустил руки:

– Иди ты, – в сердцах огрызнулся он и зашвырнул в сторону топор. – Чтоб тебя… – резко развернулся и пошел прочь. Остальные тоже опустили палки и топоры. – Тать твою перетать…

– Подожди, отец, – опять поднял голову Нивер – старик остановился и обернулся. – Ты так и не ответил… Поверь, мне нужна – не жизнь.

– Да ладно… – старик вздохнул. – Ведь это не ты убил мою дочь… – он как будто оправдывался перед самим собой, потом замолк и опять вздохнул. – Чего уж там…

– А вы, люди? – перевел взгляд бывший пират на крестьян. – Меня можно простить, а? Прошу вас, пожалуйста…

– Да ладно, – вразнобой пробормотал народ и начал потихоньку пятиться назад, к телегам. – Лишь бы ты больше никогда не это… А что было, то ладно…

Они были просто людьми, самыми обычными людьми. Крестьянами-трудягами… А это «что-то» все разрасталось в воздухе – больше и больше, и как-то неожиданно осозналось, что вокруг почему-то почти не ощущается гнет Роха, и душа вдруг начинает подрагивать и слегка колыхаться, от чего-то такого – совсем неясного, совсем непонятного, но как будто похожего на добрый вздох… Очень и очень добрый вздох, как ветерок прошелестевший в напряженных сердцах, мягко вытесняя страх и агрессию, и замещая спокойной сердечностью, умилением и миром… Сергей не выдержал и улыбнулся, Сват пытался еще некоторое время хмуриться, но потом тоже улыбнулся, вместе с ребятами. Эния начала улыбаться уже давно. Нивер некотое время еще стоял, на коленях, глядя на разбредающихся крестьян, затем оглянулся и неторопливо поднялся.

– Я что-то сделал не так? – он виновато развел руками. – Простите, я не мог по-другому… Только зря вы улыбаетесь.

– Прости, Нивер, – мягко сказала Эния и взяла Сергея под руку. – Это было совсем не смешно. Даже наоборот, это больше походило на… Это как облегчение.

«Точно, – подумал Сергей. – Как облегчение…»

– Старик! – крикнул Сват – пожилой крестьянин опять обернулся. – Может, все-таки помочь? Не хотелось бы так просто уезжать… – он внезапно замолк.

– Бог ты мой… – вдруг ошарашено провел рукой по бороде старик и замолчал.

Сергей с Энией перестали улыбаться, Сват нахмурился. Остальные крестьяне вместе с женщинами и детьми тоже замолчали – по толпе прокатилась волна быстро наступающей тишины. Нивер оглянулся, выставил глаза: «Ничего себе…», и задумчиво почесал висок. Сват в сердцах рубанул рукой: «Да что с вами, как вы надоели, со своими фокусами… Что у нас, рога повырастали?» и решительно шагнул вперед…

– Он уходит…

Сергей резко обернулся. Туман быстро отступал назад, прямо на глазах, освобождая скрюченные контуры высохших деревьев перелеска и желтую траву широкого поля…

Над людьми зависла изумленная пауза. Эния медленно подняла руку и провела по своим глазам. Откуда-то издалека донесся лай почти не слышимых собак, высоко в небе прокричала какая-то птица. Над полем стояла пораженная тишина.

Сгустки белесой мглы уже не выбрасывали прозрачные щупальца, хотя клубились в себе еще сильней – как будто чему-то сопротивляясь, сопротивляясь и тут же обжигаясь, от этого чего-то… Чего-то такого, которому просто невозможно сопротивляться, потому что оно, это «что-то», было в миллион крат сильнее…

Сзади всхрапнула какая-то лошадь, кто-то шумно выпустил воздух, грохнулись о землю чьи-то выпавшие из рук вещи…

– Покаяние… – очень тихо и удивленно произнес Сергей. – Надо же. Так просто… – он глубоко вздохнул, не отрывая глаз от очень непривычной картины. – Елки-палки, вот так песня… Вот чего не хватало Шеолу, вот что не мог понять Белый орден… Покаяния. И прощения друг-другу… Боже ты мой…

– Да, – так же тихо сказала рядом Эния. – Это ж надо… А ведь как оно сильно, а? Ты почувствовал, как изменился даже воздух?

Сват с остальными молчали, зачарованно уставившись в «спину» туману. Крестьяне сзади начали постепенно приходить в себя, поднимая плохопонятный гомон и гвалт…

– Я выезжаю в Нагодар, Эния, – сказал Сергей. – Срочно.

– Нет, – покачала головой принцесса. – Мы, выезжаем в Нагодар. Срочно. И прошу тебя, пойми… Хватит. Окончательно и бесповоротно. Я больше никогда и никуда не отпущу тебя одного!

Сват закрыл за собой дверь и обвел всех взглядом – спокойно, неторопливо, явно затягивая паузу…

– Ну? – не выдержала Эния. – Не тяни душу…

– Отошел до прежней границы, – наконец сказал Сват. – Пока стоит на месте. Двигаться, вроде, не собирается.

– А в остальных местах? – спросил Сергей. – Есть сообщения?

– В остальных все по-прежнему, – наемник прошел к столу и кинул на полированную столешницу стопку измятых листков. – Во многих городах начинается паника. Не пойму я чего-то, если все так просто, то почему бы не…

– Это далеко не просто, Сват, – сказал Сергей. – Очень не просто… Во-первых, надо все еще доказать Белому ордену. Чтобы они, в свою очередь, постарались донести до людей. Потом должны осознать еще сами люди. Чтобы с более правильным ощущением становиться на эти свои молитвы… А во-вторых… – он встал с кресла и подошел к окну. – А во-вторых, в Шеоле мало найдется такой искренности, как у Нивера.

– Да, – грустно вздохнула Эния. – Во всех наших бедах, мы в первую очередь оправдываем сами себя. Где уж тут взяться покаянию?

– Но мы должны это делать, – сказал Сергей. – Все люди, должны. Несмотря ни на что. Со временем все придет. И настоящее видение себя, без всяких оправданий. И ощущение своей вины. И покаяние…

– Гм, – Сват с сомнением покачал головой. – Вряд ли я когда-нибудь смогу перед кем-то встать на колени.

– Встанешь, Сват, – твердо сказал Сергей. – Встанешь – перед Богом. С чувством. Я знаю.

– Бог мой, как же там Лами, – тихо сказала, думая о своем, Эния. – И отец…

Сергей промолчал, глядя в окно. Через мощеный двор, на ходу дружески кивая почтительно кланяющейся прислуге, прошмыгнула Рада. Не прошла, а именно прошмыгнула, осторожно косясь на высокие окна главных хозяйских залов. И исчезла за углом одной из высоких вычурных пристроек…

– От Шамура пока известий нет, – ответил сзади Сват. – И у нас голубей сейчас к нему – тоже. Надо ждать.

– А к Эгивару Трою? – обернулся Сергей. – Вернее, к кому-нибудь из Нагодара?

– Нет, – процедил сквозь зубы наемник. – Насколько я знаю, и не было.

– Ясно, – вздохнул Сергей. – Я сейчас, одну минуту…

Он вышел за дверь, пересек просторный холл и задумчиво сощурил глаза, глядя вглубь длинного коридора. Потом быстро прошел в конец, пересек еще один зал и закружил по винтовой лестнице одной из башенок. Наверху, у раскрытого окна боковой галереи маячила широкая спина одного из стражников.

– Ну как? – Сергей выглянул в окно через плечо. – Уже прошмыгнула?

Плечистый парень вздрогнул и обернулся, потом смерил невзрачный сюртук Сергея и облокотился о стену:

– А тебе-то что?

– Что там, лестница? – Сергей высунул голову. – И чего это она, так осторожно… У тебя здесь пост?

Снаружи белели зубцы одной из крыш и возвышалась стена центрального донжона. Рады уже видно не было.

– Пост, – кивнул головой стражник и облокотился о подоконник рядом, его взгляд стал более дружелюбным. – А ты, видимо, недавно здесь?

– Недавно, – сказал Сергей, продолжая оглядывать зубцы и башни. – А что?

– Да ничего, – усмехнулся парень. – Это заметно. Ты не беспокойся за нее, за ней всегда присматривают. Двое наших. Только ей не проговорись, хорошо? И про все – Ее высочеству.

– Хорошо, – кивнул головой Сергей. – А куда это она?

– Да к другу этому своему, Клену, – вздохнул стражник. – Куда же еще? Она же девчонка очень дисциплинированная, без ветра.

– Какому такому Клену? – нахмурился Сергей. – Она же еще маленькая…

– Эй! – усмехнулся стражник. – Да ты, видимо, совсем-совсем недавно! Себя вспомни, в четырнадцать лет! Это внук председателя города, лорда Уолл Вара. Да ничего, нормальный парнишка, он раньше здесь часто бывал, они давно дружат… Да и ничего страшного не делают, просто чуть поболтают, чуть погуляют в парке, и по домам… Говорю же – наши наблюдают.

– А зачем же прятаться? – не понял Сергей. – Если ничего?

– Хозяин приехал, – опять вздохнул стражник. – Наш лорд. А он, говорят, мужик крутой. Ты его видел?

– Видел, – кивнул головой Сергей. – Ничего особенного.

– А я – нет, – покачал головой парень. – Ничего особенного… А ты сам особенный, что ли? Он воин. Говорят, очень сильный воин. И рохер. Даже гоблина завалил. Сам.

– Прям – сам? – не поверил Сергей. – Может, случай помог? Попал мечом в нужное место, совершенно случайно…

– Какая разница? – недовольно повел плечами стражник. – Ты гоблина хоть в глаза видел? Увидишь – сразу наложишь штаны, можешь мне поверить. Правда, я и сам не видел…

– Ничего, – успокоил его Сергей. – И ладно. Можно пережить.

– Вот теперь и боится парнишка, – усмехнулся парень. – Даже нос сюда не показывает. Да еще его, говорят, дед здорово «поджучил» – мол, подожди, хозяин Шираза приедет, и тебе враз голову отвернет. Только дотронешься до Рады… Неплохой у него дед. Да и внука воспитал неплохо – нос ни перед кем не задирает, даром что лорд.

– А Рада? – спросил Сергей, продолжая разглядывать стены. – Неужели тоже боится отца?

– Она его любит, – тепло улыбнулся стражник. – Два года каждый вечер с мамой в пабе ждала… Он, говорят, ее прямо из Роха вытащил, когда она уже ни на что не надеялась. Ну, и побаивается, естественно, – отец все-таки. Вдруг что-нибудь неправильно поймет.

– Может, и поймет, – задумчиво протянул Сергей.

– Может, – согласился парень. – Ты только не проговорись, ладно? Мы-то, и обслуга – все знаем, а Ее высочество и хозяин… Я – как и все, очень дорожу «рентой».

– Что ты, – даже замахал рукой Сергей. – Как можно? А что это за «рента» такая? Деньги?

– Сам ты «деньги», – усмехнулся стражник. – Деревня. «Рента» – это честь, один шанс из тысячи. Дорожи этим. Это служба лично королевскому дому. Докажи свою преданность, и этот почет будет длиться даже в твоих детях и внуках… – он скривился: – «деньги…» Где тебя только взяли?

– Что там такое интересное?

Это был очень спокойный и мелодичный голос, но уж очень неожиданный. Сергей вместе с парнем одновременно вздрогнули и резко повернулись – стражник побледнел, схватил от стены свое копье и вытянулся…

Принцесса подошла вплотную и заглянула мимо них в окно. Некоторое время разглядывала зубцы башен, потом отступила и сложила руки на груди, подозрительно переводя взгляд с одного на другого:

– Что там?

– Ничего! – испуганно пробормотал стражник. – Замок, Ваше высочество…

– Замок, – повторил Сергей, с невозмутимым лицом. – Ваше высочество.

– А может, – принцесса склонила голову и прищурила глаза. – Маленькая девочка, которая вздумала куда-то пропадать, на время?

– Никак нет, Ваше высочество! – парень еще больше вытянулся, и выжидательно покосился на Сергея. – Просто, замок…

– Так точно, – совершенно серьезно подтвердил Сергей. – Замок.

– Ну они – понятно, – вздохнула Эния и посмотрела на него. – Она умудрилась тут всех так расположить к себе, что они все ее покрывают. Ну а ты-то чего, а?

– Никак нет, – округлил неподкупный взгляд стражник. – Не расположи… Вернее – не покрывают! Ваше высочество!

– Так точно, – усердно кивнул Сергей и посмотрел на парня. – Не покрывают. И расположила.

– Что с тобой, Сережа? – Эния нагнулась, всматриваясь в него. – Ты не заболел, часом? То вылетаешь из комнаты, узрев что-то там за окном, то гаркаешь, как капрал… У тебя все в порядке?

– Конечно, нет, – вздохнул он, опустил руки и наконец улыбнулся. – Как у меня может быть все в порядке, когда такие жена и дочь? Кстати, ты не дала заслужить мне «ренту».

Он глянул на стражника. Парень стремительно бледнел, прямо на глазах, стараясь переспорить стену за спиной. Наконечник копья начал мелко-мелко подрагивать…

– Сговорились, – пробурчала принцесса.

– Ни в коем случае, – сказал Сергей и подмигнул стражнику. – Действительно – просто замок.

Лицо парня достигло критической белизны, затем начало покрываться бурыми пятнами. Совсем как у Аники.

Он задумчиво молчал, когда они возвращались обратно. Надо же, Рада-Радушка… Девочка ты моя маленькая. Так ведь уже и не маленькая, оказывается… Четырнадцать лет, почти девушка! А я ведь так мало тебя знаю, еще так мало. И уже волнуюсь, и уже беспокоюсь… Елки, и как долго теперь это будет? Да… Воистину – глупый вопрос. Всю жизнь дорогой. Всю жизнь… Пока живешь ты, и будут жить твои дети… Ладно, говорит же парень – за ней присматривают.

Эния искоса поглядывала на него, улыбаясь чему-то своему – как будто догадываясь. Догадываясь, что у него в голове теперь добавились другие, и абсолютно новые заботы. Самые настоящие отцовские тревоги…

Сват сидел на прежнем месте, в кресле, в десятый раз перечитывая помятые листки. Он удивленно поднял голову и поводил взглядом – с Энии на Сергея и обратно.

– Вы что, ребята, опять гоблина побили? – наконец спросил он. – У вас лица такие…

– Так, – сразу вернулся в действительность Сергей. – Эния… – он повернулся к принцессе. – Надо бы кого послать в порт. Спросить, может какой корабль отправляется в Нагодар? Заказать места.

– Я уже распорядилась, Сережа, – отчего-то смутилась принцесса. – На завтра.

– Места… – засмеялся Сват. – Когда ты повзрослеешь, старик? У тебя здесь есть свой корабль. Великолепный четырехмачтовый барк, «Лена». Просто чудо.

– Как? – опешил Сергей. – Не понял… Как он называется?

– «Лена», – удивленно протянул Сват, и пристально взглянул на принцессу. – Так. Ясно. Опять глубокий смысл, только я ничего не знаю. Вы вообще, дорогие мои, – друзья или где?

– Спасибо, – хрипло сказал Сергей, глядя ей прямо в глаза. – Спасибо, солнышко мое ясное… Спасибо за все. Спасибо, что ты такая, какая есть…

– Это не только ради тебя, Сережа, – она продолжала смущенно смотреть в сторону. – Но и ради нее. Потому что мы ощущали ее помощь, когда… Когда бывало особенно трудно. Это она помогла нам – дождаться тебя здесь…

Сергей шагнул и обнял ее, самую дорогую и близкую, самую… Которая, даже не имея понятия о какой-то там женской ревности, сближала их больше и больше. Вдвоем, вместе с Ленкой. Заставляя сердца сливаться воедино, и биться в унисон…

Сват со вздохом закинул руки за голову, откинулся на спинку и задрал глаза к потолку, терпеливо настраиваясь на долгое ожидание…

Глава 3

Мир перевернулся вверх дном. К небу поднимались столбы многочисленных пожарищ. По разбитым дорогам тянулись бесконечные обозы с раненными, осеннюю грязь мешали сапоги длинных колон измученных людей. А сзади, не оставляя даже нескольких часов для передышки, разрасталось и умножалось зло…

…Доктор оказался прав. Листок даже не представлял – насколько. Настолько, насколько всегда оказывался прав маленький доктор. Как только они выступили на Домм – поднялось все побережье. Все побережье бывшей, некогда великой Империи – оставило свои дома, расцеловало плачущих женщин, и устремилось вдаль. Вдаль, за горизонт. Туда, куда почему-то никогда не хотелось смотреть, о чем никогда не хотелось говорить, и даже думать. Никто толком не мог сказать – почему. Наверное, все-таки потому, что то, что было за горизонтом, и то, что устанавливало это «то», было все-таки противно человеческой природе. Противно – самой человеческой сущности…

Это как совесть. Никто не может сказать – что представляет собой эта совесть. Она не звучит ясным голосом в ушах, не гремит музыкой в голове, не читается четкими буквами в глазах. И только тогда, когда человек делает что-то против ее воли – отдается неясным всполохом в душе… Неясным, труднообъяснимым, но почему-то очень понятным, очень доступным – самому человеку. Как легкость и тяжесть. Тяжесть, которую трудно переносить. Потому что не знаешь, но чувствуешь – виноват. Глубоко виноват, ядрена карамель…

Мир перевернулся вверх дном. Более-менее дисциплинированные и обученные колонны повстанческой армии прекратили быть таковыми, когда прошли первые несколько городов. Потому что после первых городов их армия увеличилась вдвое. Еще чуть позже – втрое. Огромные колонны ничего не умеющих, плохо вооруженных, но злых и готовых на жертву людей – заполнили все соседние дороги. И не было никаких обычных для толпы ссор, не было неприязненных взглядов и выяснений каких-то отношений, не было споров и ругани. Не было привычных критик и «трепаний» в адрес начальства. Не было осуждений и разглагольствований насчет приказов командиров. Все хотели лишь одного – поскорее покончить с тем, что было, и заняться жизнью. Своей, настоящей жизнью, к которой и стремилась душа, к которой и влекло само природное человеческое существо. Создать свои семьи, обнять дорогих жен, зарабатывать на жизнь – нормальную жизнь, и растить детей. Самые обычные человеческие желания. Которые не могли осуществиться, пока за горизонтом темнело это «то»…

Странное это «то». Вроде бы, сильно не порабощающее, и не сажающее сразу в клетку. Вроде бы, много не запрещающее, и крепко не будоражащее народ. Тот народ, который думает, что свое «я», свое «мое», своя личная собственность – это для него главное. Так было раньше. И, как раньше считали, – зря хвалившиеся знаниями и мудростью «кроты», – через эту аксиому народу не переступить…

Мир перевернулся вверх дном. Боски и урги бежали из встречающихся городов сами. А народ, этот самый народ, выходил на улицы, молча смотрел на движущиеся колонны повстанцев, молча надевал шапки и присоединялся. Это было какое-то странное восстание. Никто не хотел громить какие-то тюрьмы или здания Управ, никто не хотел жечь дома и пускать по улицам ярость. Никто не хотел мести и крови. Люди просто хотели свое. Не эгоистичное «свое» – личное, а «свое» – человеческое. «Свое» – где душа и сердце. Где надежда, вера и любовь…

Командиры угрюмо оглядывались назад, на свои отряды, которые были уже не отрядами. На свои подразделения, которые переставали быть подразделениями. После каждого нового городка, или простого населенного пункта. На остановках пытались пересчитать прибывающих, и объяснить хоть какие-нибудь азы военной науки и дисциплины. А ночь превращалась в день. Потому что костры лагерей убегали вдаль, за горизонт…

Листок кипел от все прибывающих и прибывающих новых проблем. Как накормить, как объяснить, как обучить… Но половина проблем решались сами собой. С грехом пополам – обучали командиры. Объясняли – товарищи. Кормили – люди. Особенно в более крупных городах, где существовали спецсклады с сухими запасами, оставшиеся после бежавших босков.

К Домму подходила уже волна. Огромная волна людских голов, заполнившая не только дороги, но и перелески и поля. За день до окончания пути Листок умудрился все-таки кое-как остановить эту волну, и собрать к себе командиров. Командиры, собравшиеся на небольшой площади пристоличного городка, сами собой образовывали волну…

Листок смотрел на них и объяснял. Разъяснял, показывал на огромной схеме, и опять объяснял. Разжевывал и клал в рот. Не надеясь на ум и сообразительность, на логику и командирскую «косточку». Говорил, объявлял и приказывал. Пугал, призывал к точности, дисциплине и порядку…

И, на какой-то свой ужас, наперекор врожденному скептицизму, с удивлением видел – это все действует… Действует, холера их всех раздери! Еще, оказывается, существует единый штаб, единое командование. Его внимательно и сосредоточенно слушают, и ему внимают. Вокруг одни серьезные глаза, большинство торопливо записывают – не на кого даже гаркнуть в сердцах, – просто так, чтобы скинуть скопившееся напряжение. Или, по малодушию, обидеться и сложить с себя полномочия – мол, не хотите слушаться, так сами и командуйте…

Не выйдет. Не получится так легко отделаться, не получится пустить вздох малодушия внутрь. Потому что – все это, все это море людей, целый океан людских судеб – пока еще подчинялся только ему. Его штабу. Его родным помощникам и заместителям…

Он тогда вздохнул. И потихоньку показал кулак улыбающемуся доктору. Может, что-то и выйдет. Может, что-то и получится – завтра. Если все это действительно так, как кажется…

А «завтра» началось с победы. Даже с двух, и даже с трех побед. Домм окружали три концентрические линии обороны. Достаточно продуманные еще сотни лет назад. С автоматическими пулеметными турелями, с запасными рубежами, с проработанными путями отхода и маневрирования. Но абсолютно не рассчитанные на волну…

Две линии они взяли сходу, просто захлестнув необозримым морем людей, у которых при виде крови и смерти товарищей начала просыпаться ярость…

У третей, самой укрепленной линии, Листок остановил людей. Не оттого, что могли бы не взять этот рубеж, а потому что ему стали комом в горле глупые и бесполезные смерти. По совету доктора приказал немного «повыть» – небо, казалось, сотряслось и наполнилось громом, когда вся эта необозримая масса народа задрала головы и начала выполнять приказ. Некоторое время методично выматывал начавших психовать родеров, отдельными и точными ударами – пока не довел их до точки кипения, и пока они сами не принялись «шалить»: одни – чуть ли не бросаться в атаку, другие в бегство. Потом единым «ахом» быстро взял этот рубеж. Почти без смертей и крови. Прошел город и вплотную подступил к высоким стенам Императорской Академии…

И сразу остановил людей. Потому что здесь должно было начаться главное. Здесь был Центр. Центр власти и силы. Здесь совсем недавно полегло много друзей. Хороших друзей…

Он, естественно, был прав. Крупнокалиберные пулеметные турели перекрывали и страховали все сектора. Специальная система контролировала и дублировала любое направление. Продуманные консоли безопасности могли поднять в воздух любой прилегающий район. Но дело было не в этом… Он сам не знал в чем. Но делал свою работу, потому что иначе нельзя, потому что просто должен был сделать.

И сделал. Сделал все правильно – насколько было возможно. Собрал инженеров и техников, некоторых пленных родеров, разложил карту и подумал. Обезопасил направление, более-менее очистил один из путей, четко вычисленными и направленными ударами вывел из строя некоторые огневые точки. Не давая времени опомниться и восстановиться, и теряя под огнем людей, – заложил взрывчатку и поднял в воздух одну из высоких стен. И, так же не оставляя времени опомниться, бросил в атаку людскую волну…

Мир перевернулся вверх дном. Кровь смешалась с землей, небо заволокло тяжелыми клубами дыма. Оставшиеся скрытые орудия косили народ, как сухую траву, – но ярость, перемешанная с хрипом и раненным стоном, – заглушала даже треск пулеметов и разрывы гранат. Невозможно остановить тех, кто останавливаться не хотел. И видел уже жизнь – другой. Если только не найти ключ к его страху…

Бой продолжался целый день. Дым, огонь и смерть, вместе с тяжелым запахом пороха и чадящих трупов – мотались по воздуху, как смрадный бич какого-то безумия. Люди падали, но снова поднимались, снова и снова, и бросались вперед. И вгрызались в землю, отстаивая каждый шаг. Земля превратилась в скользкое месиво, вспаханное воронками, железом, плотью и кровью. Тысячи людей, тысячи безымянных героев остались лежать там, среди дыма, разрывов и надсадного воя пуль – уже навсегда потерявших надежду увидеть то, к чему стремились. О чем мечтали. Обычную, воспетую тысячелетиями, человеческую жизнь…

И они прорвались. Уставшие, с безумными глазами, – ворвались внутрь и вдрызг поразбивали пулеметные турели, вместе с генераторами охраны, – Листок не успел даже сказать «Ой». Потом рванули дальше, к внутреннему периметру, сквозь дым и искры пожара. И вдруг остановились… Они бы остановились и стояли, так и не сделав шаг вперед, но сзади напирали все новые и новые люди, вливающиеся через разбитые стены, и им пришлось невольно продвинуться на несколько шагов. Прямо к молчаливым неподвижным цепям ургов…

Плотные черные шеренги страшных людей стояли и ждали. Спокойно, не выказывая даже малейшего признака волнения или беспокойства. Стояли и смотрели. И в пустых черных глазах не отражалось ничего. Совсем ничего…

В воздухе быстро наступала тишина. Больше не захлебывались воем пулеметы, не гремели разрывы, ни заходились в ярости атакующие. Только потрескивание пылающих стен, да стоны раненных – фоном доносившиеся с поля боя, немного нарушали быстро опускающуюся почти мертвую тишину. Никто и никогда еще не сталкивался так вплотную с нежитью. И с таким количеством – нежити…

Никто не знает, чем бы это могло закончиться. Смог бы пересилить себя люди, или нет. Скорее всего – смогли бы. Трудно так просто потушить сердца, где ярость и смерть товарищей. Но все случилось совсем по-другому. Все случилось так, как никто и никогда, – не смог бы даже предположить. Гораздо страшней. Гораздо мистичней. И поэтому – безнадежней…

Внезапно по земле поползли длинные тонкие нити тумана. Поползли и заклубились, разрастаясь по сторонам и поднимаясь все выше и выше, и покрывая горящие развалины размытой нереальностью. В глубине, среди народа, начал подниматься глухой ропот, люди начали выходить из оцепенения, задние – давить на передних, и передние даже сделали шаг…

И тогда сорвалось и закрутилось в кошмарной карусели – само время. С грохотом разлетелись створки ворот внутреннего периметра, раздвинулись по сторонам урги, и на пространство перед обезумевшей волной ступил великан. Не просто великан, а сгусток, огромное порождение и концентрация черного страха и ненависти людей. Ненависти их всех, обычных: живущих, мечтающих, любящих, часто спорящих и ссорящихся, и так же часто – прощающих…

Следом еще один. Через другие ворота – еще и еще. Над стенами поднялись и на мгновение замерли, на длинных растопыренных дрожащих ногах – немыслимые нормальным умом, членистые твари. И ударил резкой волной по сознанию, сразу сжав зашедшееся от ужаса сердце в кулак, – дикий панический страх…

Это была бойня. Перемешанная с безумной паникой – в которой свои давили своих. Они были просто людьми, самыми обычными людьми, и только на день стали воинами…

Мир перевернулся вверх дном. А «это» гнало и гнало людей, оставляя на залитых кровью улицах истерзанные трупы. И казалось, совсем не хотело давать передышки…

Далеко за Доммом Листок сумел-таки кое-как организовать народ. Перепуганный, истерзанный, окровавленный, с безумными глазами и дрожащими губами, – но все равно свой, человечий народ. В котором еще нашлось местечко капельки милости и сострадания. И тогда повозки и телеги переполнились раненными. И к побережью потянулись длинные обозы, сопровождаемые колоннами уставших беженцев. Они тянулись отовсюду, включая и тех, которые не ходили на Домм. Тянулись и тянулись, через столбы дымов пожарищ, через разрушенные города и селения. Потому что сзади наступало это «то». И Листок оставался единственным, к кому еще оставалось возможным обратить свой взор, и истерзанную надежду…

А Листок сжимал голову рукам и закрывал глаза. Потом в сотый раз оборачивался и смотрел назад – темными потухшими глазами. Он уже не хотел ничего, совсем ничего. Только передышки, маленькой передышки – естественно, не для себя. Для всех этих людей, которые смотрели на него и еще немножечко верили… Чтобы хоть как-то перевести дух, осмотреть и перевязать раненных, найти еду и хоть немного накормить людей. И хоть как-то поддержать беспомощных…

Но это «то» не знало, что такое состраданье. Хотя и понимало, что люди уже не представляют угрозы. Но это «то» не умело прощать. И останавливать гонку…

Все возвращалось назад. Туда, откуда и началось. Вот только – когда? Тогда, когда они взяли город? Или разбили родеров и выступили на Домм? Или, может, еще раньше – в тот вечер, когда среди «кротов» появился этот странный парень, из Шеола? И рассказал о том, что они воочию увидели только сегодня…

Мир перевернулся вверх дном…

* * * * * *

Нагодар бурлил. В город прибывало и прибывало дворянство, вместе с простыми людьми, из самых различных мест – все гостиницы и «приемные дома» были давно переполнены. Самый высший орган Шеола, Совет двенадцати королей – знаменательный миг истории, не каждый год такое можно увидеть…

Народ уже знал – в некоторых местах Подгорья двинулся Рох. Поэтому и собрался Совет. Но люди еще не верили, что это начало конца, – белые плащи монахов Белого ордена провожали взгляды с откровенной надеждой. Ведь остановили же они однажды, ядреные палки! Так пускай бы остановили еще…

Сметливый торговый люд мигом заполнил улицы палатками и лотками, самые неходовые вещи в обычные времена теперь расходились на «ура». Над домами постоянно курились дымки великого множества печей, мангалов и коптилен, в воздухе смешивались ароматы и самых изысканных, и самых простых блюд. Нежный осетр и лоснящаяся от масла семга, рассыпающаяся в руках форель и переливающийся благородный лосось, поджаристые корочки горной индейки и тонкие ломти копченого кабана… В тавернах и пабах цены подскочили до немыслимых высот, гастрономические творения рекламировали мастерство авторов на весь Шеол. Народ Подгорья разбирался в еде. Как и во многих других удовольствиях, в многообразии предоставляемых – если и не в повседневной жизни, то хотя бы во времена праздников…

«Менальен, – призывно улыбался толстый жизнерадостный старик с одним глазом, в просторном балахоне жреца-язычника. – Не пропустите! Предсказание горских оракулов – всего один раз! Один раз, и не только для детей…» Люди осторожно оглядываются на высокую цветастую палатку, некоторые испуганно закрывают глаза и возносят очи к небу, но многие заходят. Совсем рядом гремит музыка, и под стук тамтамов грациозные воздушные фурии выделывают бедрами умопомрачительные па. Еще дальше – бои свободных благородных воинов в доспехах, еще чуть дальше – более простых и без доспехов. Здесь же любой желающий может померяться мастерством с «орангутангом-заводилой»… Разношерстная бурлящая толпа на улицах создавала иллюзию карнавала – многочисленные ярмарки и аттракционы не могли вместить в себя всех желающих. Стрельбы из луков и арбалетов, состязания, игры, и деловые встречи. А в двух сотнях миль потихоньку наступал туман….

…В одном из залов королевского дворца проходила встреча. Встреча, или заседание, или совещание – кому как угодно. В одном из просторных залов, вокруг огромного круглого стола – собрались все короли и правители Шеола. Вместе с целой кучей помощников – вице-канцлеров, секретарей, советников, и даже адъютантов… Зал с трудом вмещал кучу самого разного народа. Вместе с настоящей армией кулинаров, и разносчиков закусок и напитков…

– …Как ты? – Энивар Трой успокаивающе похлопал Сергея по плечу. – Готов?

Сергей сухо сглотнул и затравленно оглянулся – они пока еще находились в соседней приемной, пока еще перед высокими двустворчатыми дверями… Эния ободряюще улыбнулась сзади.

– Ваше величество, – взмолился он. – Пожалуйста, лучше вы… Вы здесь уже так давно, все-все знаете, вам это привычно… Я в жизни не выступал сразу перед столькими правителями!

– Давай-давай, – король Нагорта усмехнулся и мягко подтолкнул его к дверям. – Это не так страшно, как кажется. Соберись с духом, возьми себя в руки.

Очень тихо, но все равно противно, скрипнула огромная дверь, и Сергей шагнул внутрь просторного зала. Внутрь целого моря какого-то галдящего гомона, тихих восклицаний, смешков, резких и приглушенных разговоров…

– Внимание, – Энивар Трой подошел к столу и постучал по хрустальному бокалу – в зале начали стихать разговоры. – Внимание, господа правители Шеола, – он сделал короткую паузу, на него устремилось множество взглядов. – Сейчас мы перейдем к главному. Как я считаю – именно из-за чего здесь и собрались. Хочу представить вам своего друга, – он обернулся назад к дверям, множество взглядов скосились в ту сторону, Сергей слегка побледнел. – Лорд Серый Ант, из Нипорога. Прошу заметить, особенно всеми очень уважаемого короля Ангурда, – он оглянулся на короля Ассаны, Ангорский правитель нахмурился. – Слово «друг» означает именно «друг», а не «союзник». И ничего более. Прошу вас, господин лорд.

Сергей шагнул к столу, на каких-то ватных ногах, и попытался прямо взглянуть на людей. Но взгляд почему-то замечал только нахмуренные глаза отца Энии. Елки, чего он такой мрачный? Или, может, не мрачный совсем, может, мне все просто кажется? Просторную комнату просто раздувало от власти, от власти всех присутствующих. Он опять сухо сглотнул и слегка прокашлялся…

– Прошу простить меня, – голос был непослушный и хриплый. – Господа правители Шеола… Прошу простить, – он опять прокашлялся. – Но… – он оставил попытки сделать глаза твердыми и уставился в середину стола. Спокойствия не добавляло и сознание того, что здесь вряд ли понравится то, что он скажет. – Но… Я очень прошу – остаться здесь только правителям Шеола. Только.

В зале наступила мертвая тишина. «Да эта наглость какая-то, – наконец прошипел кто-то из сидящих. – Здесь уже начинают командовать?» Эгивар Трой нахмурился, обернулся назад и кивнул своим – свита короля Нагорта начала первой покидать зал.

– Еще раз прошу меня простить, – хрипло добавил Сергей. – Но вы все поймете через минуту. Эта информация – не для всех.

В воздухе поднялось движение, многочисленные советники королей, оглядываясь на своих правителей, тоже принялись неторопливо покидать зал. Взгляды монархов потяжелели, Сергей просто почувствовал множество хмуро-изучающих уколов. «Надеюсь, то что он скажет, – опять донесся чей-то недовольный говор. – Будет стоить того…» «Помните, как в Алькабассе? – вполголоса пробурчал кто-то в ответ. – Тогда тоже попросили сначала уйти слуг…» Через минуту здесь остались только люди, сидящие за круглым столом. Конечно, слово «двенадцать» было просто традиционным, хотя королевств в Шеоле было действительно двенадцать. Только существовали еще и некоторые отдельные графства, и княжества, как у Далича, – как и свободный город Нипорог. За столом сидели все правители – всех земель Подгорья. И магистрат Белого ордена.

– Для того, чтобы хоть что-то получилось, – собрался с духом и начал Сергей, посмотрев на закрывшуюся дверь. – Для того, чтобы остановить Рох… Надо, в первую очередь, избавить Шеол от Союза меченосцев. Простите, господа правители, но если есть уверенность в вас, то такого же не скажешь о ваших свитах.

По залу пробежался откровенный смешок: – «…и ты, конечно, принес нам новости, господин… лорд, кажется?»

– Конечно, – кивнул головой Сергей. – В этом дворце сейчас находится дочь верховного магистра Союза меченосцев Роха. Родная дочь.

В комнате опять повисла тишина, на этот раз – недоверчивая тишина.

– Я только прошу от вас одного, уважаемые правители славного Шеола, – вставил с места Эгивар Трой. – Не давить на нее. Она расскажет нам все. Но постарайтесь понять – это все-таки ее родители… – он встал и ободряюще улыбнулся Сергею. – Чуть позже, если вы не против, мы обсудим подробный план. Мы кое-что набросали тут, вместе с моим другом, – он похлопал рукой по стопке листков. – Но… Ничто не должно выйти за стены этого зала. Злополучный Союз может прекратить свое существование в течении одной ночи. Мы сможем сразу взять всех. Всех главных. Во всех королевствах. Одновременно.

– Отлично! – хлопнул рукой по столу один из сидящих, плотный бородач. – Если все так, так какого борова мы не…

– Одну минуту, Ваше величество, – успокоил бородача король Нагорта. – Одну минуту, – он опять обернулся к Сергею. – Продолжайте, господин лорд.

– Это не тот самый человек, который летал на сказочной птице? – снова не дал открыть рот один из сидящих, высокий статный старик, с настораживающе благожелательными глазами. – И который прибыл к нам из чужого, сказочного мира? Чтобы сразу взять, и покончить со всеми нашими проблемами? – он откинулся на спинку кресла, сложил руки на груди и обескураживающе улыбнулся правителю Нагодара: – простите, милый Эгивар. Но в вашем дворце чего только не услышишь…

Многие из присутствующих начали улыбаться. Эгивар Трой нахмурился и поднялся с кресла, Сергей вздохнул – все начиналось совсем не так, как планировали, совсем не так, как хотелось. Совсем не с той степенью серьезности, – слишком много сарказма и иронии…

– Я сейчас не хочу говорить об этом, – сказал король Нагорта. – Существуют более насущные задачи. Может, лучше выслушаем моего гостя? И оставим все суждения на потом?

– Простите, Ваше величество, – неожиданно с места поднялся Илл Гушар, оглянулся на своего магистра, получил одобрительный кивок и снова повернулся к залу. – Прошу простить меня всех присутствующих…

Правители удивленно обернулись – авторитет престарелого эдитора Белого ордена был хорошо известен в Шеоле. Седой священник вышел из-за стола и неторопливо обвел всех добрыми проницательными глазами.

– Все привыкли доверять разуму, фактам и силе, – он задумчиво двинулся по залу, за спинками кресел. – Зрению, то есть тому – что можно увидеть и пощупать, и логичным доказательствам… Возможно, это и правильно. Я даже согласен с этим. Но скажите, Ваше величество, всеми уважаемый король Эвады, – он повернулся к благожелательному старику – старик в ответ настораживающе улыбнулся. – Как с логикой совместить веру? Как с логикой совместить молитву? Разве не от этого однажды смогла забеременеть, и подарить вам прекрасного внука, ваша дочь? – король Эвады нахмурился. – Как с логикой совместить то, что однажды был остановлен, а теперь опять наступает Рох? – от упоминания о Рохе все зашевелились, разом вспомнив про действительность, престарелый эдитор опять двинулся вокруг стола. – Как совместить с логикой то, что сбываются предсказания Дух Табы?

Сергей постарался немного перевести дух, и успокоиться – он почему-то доверял Иллу Гушару. Сам не знал почему. В отличие от привыкшего ко всяким неприятным неожиданностям Эгивара Троя…

– Почему люди, любящие доверять только разуму и фактам, – продолжал седой священник. – Верят Дух Табе? Наверное, потому – что это оказывается верным, разве не так? Несмотря на иносказания и аллегорию… Вы знаете, Ваше величество, – он опять повернулся к королю Эвады. – Спасение принцессы Илламии белой птицей видело около двадцати тысяч человек. Включая и двух королей. Я бы не рискнул ставить под сомнение свидетельства стольких людей.

– Пускай так, – махнул рукой в ответ высокий старик, и опять откинулся на спинку кресла. – Хорошо. Некоторые смогли объездить бизонов, так почему бы не приступить и к птицам…

– Конечно, – кивнул головой эдитор. – Почему бы и нет? Если не принимать во внимание, что до недавних пор – вообще не верили в существование белой птицы Рух. Но я не об этом. Я все о том же Дух Табе. И аллегории… – он немного помолчал, все сидящие не перебивали. – Многие трактовали это по-разному. Я имею в виду пророчество. Кто-то считал, что это означает какую-то удачливость в делах, или в жизни… А может, это вообще не надо никак трактовать? Может, это надо принимать как есть, и все?

– Пророчество? – не понял кто-то, довольно громко, кажется – князь Далич.

– «…А крылья удачи – тяжелой порой… Укажут – кто, рожденный Землей, и бедою людской, и жены слезой… Поведет на бой», – удивленно проговорил кто-то. – А ведь действительно – крылья удачи! Настоящие крылья настоящей птицы удачи! Как указали. Гм… Получается, будет бой?

– «С тьмой и мглой, порой и лихвой. И с самим собой», – усмехнулся ему правитель Эвады. – Ладно, дорогой эдитор, убедили. И что сие означает? Бой? Тоже без аллегории?

– Я также слышал, молодой человек, – Илл Гушар вдруг повернулся к Сергею, Сергей напрягся. – Что вы из чужого мира? Такие слухи однажды ходили и о короле Нагорта…

– Ходили, – спокойно кивнул головой Эгивар Трой. Он был явно озадачен, что обстановка совсем вышла из-под контроля, но старался не показывать вида. – Но не обо мне писал Дух Таба, можете мне поверить. Я понятия не имею – как победить Рох.

– А он – имеет? – престарелый эдитор опять взглянул на Сергея. – Господин лорд?

Сергей вздохнул, и открыл было рот, чтобы объяснить – что, естественно, – нет. Что все очень сложно, и что он здесь для того, чтобы выработать какое-то решение – совместно, общими усилиями. Что право решать, само собой разумеется, – за правителями, и решающие мысли – тоже. А он только хочет рассказать о том, о чем многие просто не знают, и даже не догадываются…

– А как он называется, ваш мир? – Илл Гушар задумчиво сощурил глаза, так и не дав возможности высказаться.

– Да не знаю… – немного растерялся Сергей. – Там, где я конкретно жил?

– Нет, не конкретно, – седой священник продолжал задумчиво ощупывать его лицо. – Просто, весь ваш мир?

– Да никак не называется, – Сергей пожал плечами и посмотрел на Эгивара Троя – тот успокаивающе моргнул в ответ. – Не знаю. Планета Земля, наверное…

– Земля? – удивленно присвистнул кто-то.

– «Рожденный Землей…» – как бы про себя повторил еще один. – Опять конкретно.

– Я думаю, этого всем присутствующим достаточно? – повернулся ко всем престарелый эдитор. – Чтобы отбросить в сторону ненужный сарказм и иронию, и более серьезно подойти к Совету? – он также неторопливо направился к своему креслу, бросив на ходу Сергею: – продолжайте, прошу вас. Простите, что перебил.

Сергей благодарно посмотрел ему вслед. Спасибо, добрый человек, спасибо… Спасибо, что знаешь всю эту обстановку в миллион раз лучше меня. Знаешь все их сильные и слабые места, опасения и надежды. Спасибо, что веришь в меня, и приходишь на помощь. Спасибо, потому что я говорю правду…

Обстановка за столом видимо изменилась – всё как-то подобралось и сосредоточилось. Отбросило в сторону шутливость и юмор, и настроилось на серьезный разговор. Даже очень серьезный, судя по враз задумавшимся глазам… Сергей вдруг почувствовал, что ему стало легче. Даже гораздо легче. Уверенный тон Илла Гушара как-то снял ненужное напряжение и страх, и вселил уверенность. И даже теперь, когда всё успокоилось и выжидательно замолчало – спокойный взгляд добрых проницательных глаз, из-под белых бровей, – придавал силы…

Он поднял голову и шагнул вперед:

– Я был в Империи. И видел, где находится корень зла…

И он начал рассказывать – наверное, в сотый раз. Спокойно, обстоятельно, взвешенно и уверенно. Останавливаясь на мелочах, которые заслуживали внимания. И пропуская те, которые внимания не заслуживали…

Про некогда огромную, а теперь – разгромленную страну. Про замкнутых безразличных людей. Про опустевшие города. Про подполье и «кротов». Про Императорскую академию Домма. Про властителей и ургов. Про историю и Морга Роне. Про медицину и генетику. Про опыты и клонирование животных. Про то, что все эти животные, и морги – из умерших клеток…

Он не знал – понимали ли они все, что он говорил. Наверное, понимали, если не перебивали. Да и не могло, в общем-то, быть иначе – здесь не было глупых. Это не кино, в большой политике выживал лишь развитый ум.

Как-то удивительно быстро закончил и замолчал, ожидая вопросов. Но над столом на довольно долгое время зависла пауза. Властителям Шеола еще надо было переварить услышанное.

– Хорошо, – наконец сказал тот самый коренастый бородач. – Допустим, я поверил. Тогда получается, что вся эта пакость на нашей земле приходит из одного-единственного места, так?

– Если упрощенно, – согласился Сергей.

– И это место сейчас здорово ослаблено, так?

– Я бы не сказал, – задумался Сергей. – Ослаблена и разгромлена страна…

– И, как следствие, – продолжил, снова вмешиваясь, высокий старик, король Эвады. – Ослаблен ее потенциал. И, естественно, возможность воевать и сопротивляться. Мне кажется, именно это имел ввиду уважаемый Гомен Дор, – он обернулся к бородачу, бородач хмуро кивнул в ответ. – Интересный взгляд, – он опять повернулся к Сергею. – Только вот путь перекрыт, даже если его принять всерьез. Нагорная гряда во власти Роха, так?

– Так, – опять согласился Сергей. – Но есть одно «но». Которое мне хотелось бы позже обсудить с эдитором Иллом Гушаром, – Сергей взглянул на седого священника, тот утвердительно наклонил голову. – Я думаю, мы смогли бы пройти туман. В некоторых местах, где не кишат твари…

– Одни момент! – не выдержал кто-то с другой стороны стола. – Это что мы тут уже обсуждаем? Войну против Империи? Вы это серьезно? Именно в тот момент, когда на нас самих навалилась катастрофа?

– Именно поэтому! – сказал со своего места Эгивар Трой. – Именно. Потому что у нас нет другого выхода. Рох не оставляет шансов. Даже Белому ордену. Мне кажется, это все уже поняли.

– Вы это всё серьезно?

– А ты можешь не переживать! – огрызнулся назад бородач. – Вряд ли кто всерьез на тебя надеется, Клуш…

За столом сходу поднялся глухой ропот и спор, Сергей растеряно переводил глаза с одного лица на другое. Вот это да! Вот так пошел разговор, он даже и не ожидал такого! Такой конкретности…

– Внимание, господа правители, славного Шеола! – Эгивар Трой постучал по бокалу, ропот начал утихать. – Оставим наши споры на потом, хорошо? Сейчас не время.

– Ладно, – неожиданно донесся очень знакомый сиплый голос, председатель Нипорога Уолл Вар наклонился вперед и сцепил на столе свои огромные руки. – Хорошо. Допустим даже, что мы коим образом прошли Нагорье, и оказались в Империи. Вы рассказывали, что Академия Домма – практически неприступная крепость. И, что больше всего меня беспокоит, – он нахмурился и взглянул на Сергея. – Имеет выходы. Куда-то, к каким-то мистичным далям.

– Да, – опять согласился Сергей. – Любому понятно, что это один из самых важных моментов, во всей этой теории. Мы тут подумали кое о чем… – он поднял голову. – Среди нас есть еще один человек, который тоже из моего мира. И который тоже способен ходить через Рох, и через мрак-шахты, – он оглянулся на короля Нагорта, Эгивар Трой опять ободряюще улыбнулся в ответ. – И провести с собой отряд. И есть девушка, которая знает все ходы и выходы, в этой Императорской Академии…

– Ух ты, – удивился высокий старик. – А ты в это время проводишь основные силы через туман, так? Вы знаете на что это все похоже?

За столом на секунде зависла пауза, правители Подгорья задумались, каждый по своему обдумывая услышанное.

– Знаете? – продолжил старик и откинулся на спинку кресла. – На неплохо продуманный план! И совсем, кажется, неплохой план…

Над столом продолжала висеть пауза. Правители молчали, продолжая сосредоточенно размышлять и анализировать…

– К шутам! – в сердцах сказал кто-то, опять с другой стороны стола. – Здесь слишком много неясных деталей! Все это только общие слова, нужна более ясная конкретность. Что сейчас думать…

– Мне кажется, ясность и конкретность, так же как и детальность – появятся, когда приступят к подробному выполнению плана, – опять донесся задумчиво-сиплый голос председателя Нипорога. – Я так понимаю, Ваше величество, – он взглянул на короля Нагорта. – Сейчас бы вы хотели услышать принципиальное решение Совета?

– Если честно, то я сейчас и не рассчитывал на него, – ответил Эгивар Трой. – Но что-то мне подсказывает, что этот Совет совсем не похож на остальные Советы. Я УЖЕ поражен необычайной плодотворностью. И если мы добавим сюда решительность и отсутствие волокиты…

– Тогда может, попробуем проголосовать? – спросил, оббежав всех взглядом по очереди, лорд-капитан свободного города. – Заодно каждый выскажет свое мнение. И позицию.

– Я не против, – удовлетворенно кивнул правитель Нагодара. – Хорошо, – он наклонился вперед и тоже сцепил руки на столе. – Господа. Господа правители славного Шеола, – людей за столом снова оббежал взгляд. – Сегодня мы услышали много очень неожиданного. Много необычного. Много непривычного, – его глаза на секунду замутились, но тут же снова обрели ясность. – И очень и очень много – важного… Важного потому, что это – правда. Правда, как бы она нам не была неприятна…

– Для кого как, дорогой Эгивар, – вдруг снова вмешался высокий старик. – Для кого как… Я бы не сказал, что очень опечален. Даже наоборот – мы наконец-то узнали, где находится корень всех зол. И, заодно, что от него даже есть возможность избавиться. Впереди замаячила надежда. Так что, совсем уж и не неприятна.

– Хорошо, уважаемый Луог Эвада, – улыбнулся Эгивар Трой, кажется совсем не обидевшись на такое вмешательство. – Хорошо. Пускай так. Истина в одном – мы теперь знаем правду. Правду о том, откуда берется Рох. И на нашей земле, и на всех прочих землях… И должны дать четкий и конкретный ответ – мы будем бороться с этим, или нет? Мы будем сопротивляться злу, или нет? Потому что времени у нас – тоже нет. На размышления и взвешивания. Рох движется…

– Ясно, – кивнул за столом Уолл Вар, его поддержали еще пару человек. – Всем ясно. Начинайте.

– Кто за то, – король Нагорта поднялся с места. – Чтобы объединить наши усилия, и единым фронтом выступить и покончить со Злом?

– Прошу прощения, – лорд-капитан Нипорога тоже поднялся с места. – Я попробую немного конкретизировать предложение, – некоторые за столом одобрительно кивнули. – Чтобы избежать недоразумений, и все было предельно ясно, – он оперся руками о стол и извинительно кивнул Эгивару Трою. – Кто за то, чтобы объединить свои армии, войсковые соединения, под начало лорда Серого Анта, для объединенного военного похода на Императорский Домм?

Сергей резко вздрогнул и побледнел. Потом удивленно оглянулся вокруг. Они что, серьезно? Это не шутка? В зале повисло молчание – правителям нужно было принять взвешенное решение. Он осторожно тронул руку короля Нагорта:

– Простите, Ваше величество, я на минутку…

И быстро вышел за дверь. С другой стороны остановился и замер, обессилено облокотившись о резное дерево… С ближайшего дивана подскочила перепуганная Эния:

– Что? Что такое?

– А где все? – Сергей поводил головой по сторонам. – Все эти помощники, канцлеры…

– Их увели в другой зал, – Эния тревожно всматривалась ему в глаза. – Что, Сережа? Не прошло? Они отказались?

– Не то… – он осторожно выпустил воздух. – Но если пройдет… То меня, кажется, собираются сделать главкомом…

– Кем? – не поняла принцесса.

– Главнокомандующим…

– Естественно, – вздохнула она. – Так и должно, это понятно.

Дверь ударилась в спину, Сергей отскочил в сторону – в комнату следом влетел Эгивар Трой:

– Сергей? Что с тобой, ты куда?

– Ваше величество! – взмолился Сергей. – Они что, меня собираются сделать главным?

– А кого? – удивился король Нагорта.

– Причем здесь я? – умоляюще сложил руки Сергей. – Ваше величество! Я же не генерал! Я и не думал, – здесь же есть свои генералы, маршалы, может быть… Должны быть штабы там, ставки какие-нибудь… Я же не полководец!

– Так, Сергей, – Эгивар Трой нахмурился и взял его за плечо. – Успокойся! Что еще за нюни? Ты что, ребенок маленький? Не понимал?

– Я и не думал о себе! – почти взвыл Сергей. – Только помочь пройти туман, помочь провести людей… А там – меч в руки и в строй! Здесь что, разве нет генералов?

– Сережа… – начала Эния. – Так не бывает…

– Вот именно, – кивнул правитель Нагодара. – Так не бывает! Кто заворачивает все, тот и отвечает! Так было всегда и во все времена, Сергей.

– Да я не об ответственности, Ваше величество! – вздохнул Сергей. – Я о главенстве… Какой из меня глава?

– Еще ничего не решено! – помрачнел Эгивар Трой. – А ты уже боишься. Успокойся. Но если вдруг повезет… То – Совет двенадцати королей доверит тебе. Только тебе. Понятно? Это ты их убедил. И своих людей – они доверят тоже только тебе. Это тоже понятно? Что я тебе все, как маленькому… Так, – он обернулся к двери. – Давай-ка назад, в зал! И побыстрее, – он слегка подтолкнул Сергея. – Нельзя заставлять стольких королей ждать…

В зале ничего на изменилось. Присутствующие размышляли, в воздухе висело напряжение. Некоторые вполголоса перешептывались…

– Достаточно? – король Нагорта снова прошел к столу и постучал по бокалу. – Кто-нибудь готов высказаться?

– Выскажутся в процессе, – усмехнулся выскокий старик. – Давайте заканчивать, Эгивар. Меня уже подгоняет время.

– Хорошо, – Эгивар Трой оглядел всех. – Тогда я повторю, господа правители славного Шеола. Кто готов объединить свои армейские соединения, под начало лорда Серого Анта? Для похода в Империю?

– Вам лично, Эгивар, можно и не выступать для ответа, – опять усмехнулся король Эвады. – Всем и так ясно, что вы готовы. Кто еще? – он поднял голову и оглядел присутствующих.

– Свободный город Нипорог, – поднялся председатель Уолл Вар. – Доверяет своих людей лорду Серому Анту.

– Это тоже не сильно удивительно, – продолжал комментировать старик. – Родной город. Кто еще?

В зале наступила тишина. Громкая, звенящая тишина… Все молча смотрели друг на друга. Все еще решались… Не так просто взять и принять решение. Которое поставит под удар жизни тысяч людей… Сергей прекратил дышать, вместе с десятком других людей в комнате. Вот он, момент истины. Вот она, точка судьбы. Вот оно то, что может послужить началом, и может послужить концом…

Все звуки прекратили свое существование на это время. Как будто весь дворец, весь мир – замер, вслушиваясь в это напряженное биение сердец. Решение. Далеко не простое решение, полторы дюжины людей. И от этого зависело все. Включая жизнь и смерть…

Эгивар Трой вздохнул и оглянулся на Сергея. И незаметно покачал головой. Кажется, все быстро не получилось… Сергей закрыл глаза. Рох. Страшный туманный Рох, расползаясь, покрывает брошенные пустые деревни и города, и ползет дальше… А люди стоят в море, по колено в воде, – много людей, очень и очень много людей. В последнем крике отчаянной надежды – может быть, хоть сюда не доползет туман. Волны, плескаясь, поднимают белые буруны у ног женщин и детей, стариков и старушек, и даже какого-то домашнего скарба… А в Империи прекращается жизнь. Людская жизнь. Человеческая жизнь. И все покрывает Великий Всесильный Магром. Наступающая Ночь…

Добрые глаза Снежки, улыбающиеся – маленького доктора, нахмуренные и серьезные – руководителя «кротов» Листка… Простите меня друзья, если что не вышло. Я, все-таки, старался. Как мог…

– Королевство Ассана…

Он резко открыл глаза. Король Ангурд стоял и смотрел ему прямо в лицо, с другой стороны стола:

– …отдает свои военные возможности в распоряжение лорда Серого Анта.

Над столом опять зависла тишина, на этот раз – изумленная тишина. Но всего лишь на несколько секунд…

– Королевство Адвария…

– Княжество Далич…

– Королевство Загора…

– Королевство Эвада…

Плотина прорвалась. Сразу следом за Ассаной, одним из самых сильных государств в Шеоле, уже торопились остальные. Как будто могли опоздать…

– Что-то я никак не пойму, – Сват защелкнул пояс, поправил перевязь с мечом и взял в руки плащ. – Ты как-то говорил, что Рох невозможно победить силой. А тут мы собираем супер-армию…

– Мистическую составляющую Роха невозможно победить амбициями, – Сергей оглянулся на дверь, Эния задерживалась. – Ибо она как раз этим и питается. Грязными человеческими помыслами, гордостью и амбициями. Понимаешь? Ад может победить только Небо. И оно может помочь, если только правильно попросить об этом, – он оглянулся вокруг – его плащ и меч лежали ни прежнем месте, все готово, надо было только дождаться принцессу. – Нивер Олди показал нам – как.

– А Империя? – не понял Сват.

– А в Империи, – пояснил Сергей. – Постарался человек. Все поработил и все разрушил – сам человек. Там совсем мало мистики. Здесь глубокий смысл, это только на первый взгляд все похоже… Следовательно, то, что создал сам человек – сам человек должен и изменить. И это еще не все…

– И даже это – не все?

– Мне кажется, все изменить у себя дома должен тот, кто все это и создал. Грубо говоря – сама Империя. Вернее – народ Империи. И у нас может все получиться, если мы просто придем ему помочь. Именно помочь, понимаешь? Не завоевывать, не побеждать, не разрушать… А помочь. По-братски. Улавливаешь разницу?

– А она есть, эта разница?

– Еще какая, – Сергей прислушался – из-за двери донесся непонятный шорох. – От этого все и зависит. От мыслей, искренности и… И души. Важно не только действие, но сам смысл этого действия, понимаешь? Для чего оно, это действие. Для себя, или для друга? Чтобы возвыситься в глазах окружающих, или помочь тому, кому очень нужно?

– Философия, – махнул рукой Сват. – Куда она подевалась? Я имею ввиду твою жену.

– Есть кое-какие дела, – Сергей беспечно кивнул, и постарался придать лицу самое несерьезное выражение. – Кстати. У нас с тобой тоже есть кое-какие дела, тебе не кажется?

– Целое море, – согласился Сват. – Надо только сообразить, о каких именно ты…

– О тебе, Сват. О конкретном тебе.

– Так, – сразу насторожился наемник. – Лучше не начинай, хорошо?

– Что не начинать?

– Все не начинай!

– А что я собирался начинать?

– Слушай, – Сват нахмурился. – Надо быть идиотом, чтобы считать, что ты ни о чем не догадаешься. Ты слишком умен, мой друг, чтобы я тешил себя иллюзиями. К тому же, столько перешептывался с Эгиваром Троем.

– Правильно, – кивнул головой Сергей. – Именно об этом. И если не я, то кто?

– Лучше – никто.

– Так дело не пойдет, – покачал головой Сергей. – Когда-то надо кончать эти прятки. Наследный принц одного из самых сильных королевств в Шеоле прячется неизвестно где, и неизвестно зачем, – уже много-много лет. Это правильно?

– Ант, тебя когда-нибудь посылали подальше?

– Даже и не пересчитать сколько раз, – усмехнулся Сергей. – Все бесполезно. Даже и не пытайся.

– Я не хочу об этом говорить, – упрямо сказал Сват. – Не сейчас.

– А когда?

– Когда буду готов.

– Ты никогда не будешь готов, Сват, – не отступал Сергей. – Никогда. Пока не научишься прощать…

– Да не надо мне прощать! – неожиданно взорвался наемник. – Понимаешь? Не надо! Не в чем кого-то прощать! Потому что, по сути, он оказался прав, а кретином – я! Эдаким самоуверенным разнузданным кретином! А он оказался совсем неплохим королем…

– Это же замечательно…

– Что замечательно? – съязвил Сват. – Что прав – не я?

– Что ты это признал, – ответил Сергей, и опять прислушался к двери. – Ведь это – самое трудное.

– Тебе – не очень, – сказал Сват. – Но я вряд ли когда-нибудь смогу признать это ему. Ты даже не представляешь, сколько у меня еще больного самолюбия.

Сергей усмехнулся и неторопливо прошелся взад-вперед по комнате, потом остановился возле входа:

– Ты уверен?

– В чем?

– Во всем, что только что говорил, – он прищурился. – Что ни в чем никого не винишь? И что, по твоему мнению, виноват сам?

– Отцепись, – буркнул Сват и отвернулся в сторону. – Не береди душу. Я больше никогда это не повторю.

– А больше и не надо, – сказал Сергей и открыл дверь. – Эния?

Сват резко повернулся и побледнел, сразу догадавшись, что сейчас произойдет… В комнату вошел и остановился в дверях, сложив руки за спиной, Эгивар Трой. Его сводный брат. Лет десять назад… Следом вошла Эния. В комнате зависла и потяжелела пауза…

– Пойдем, Сережа, – тихо сказала принцесса и потянула его за руку. – Им есть, о чем поговорить.

Два человека стояли и смотрели друг на друга. И молчали. Сергей осторожно протиснулся к выходу, следом за Энией. От греха подальше…

– Надо дать им время, – сказала на улице принцесса, оглянувшись на окна. – Час-полтора… Потом можно будет заходить.

– И убирать чей-то труп, – буркнул Сергей. – Или два. Так, – он повертел головой по сторонам. – А куда мы идем?

– К лошадям, – обернулась Эния. – Так… – она нахмурилась. – Здесь где-то тебя ждал твой друг, капитан Ратник… Надо еще успеть заглянуть к Анике, пока мы здесь, в Нагодаре. Он передал, что его семья, вроде, ему не поверила. И никуда не собирается ехать.

– И ты решила зайти и убедить лично? – поднял брови Сергей.

– А что? – не поняла она. – Не надо?

Сергей представил себе эту сцену и расхохотался. Эния непонимающе смотрела на него.

– Пойдем, – сказал он и взял ее под руку, все еще смеясь. – Я хочу увидеть это. Будет довольно памятно. Если сможем всех вытащить из ступора…

Это действительно оказалось довольно памятно. Вместе с гвардией капитана Ратника, и своей стражей – заявиться на Кузнечную улицу, в довольно бедный район Нагодара. Только вот, немножко не вовремя. Как раз в самый разгар бурной семейной сцены. В кузнице Лахуды…

Красный от возмущения Аника в сердцах швырнул на землю увесистый молот, он уже больше не мог сдерживаться. Его плечистый брат прекратил раздувать кузнечные мехи. А отца-бородача понесло…

Он ревел так, что было слышно, наверное, в соседних домах. Крутил пальцем у виска и брызгал слюной. Что у Аники совсем снесло крышу, после этой его девчонки-дворянки и знакомого лорда! Что он не думает мозгами и не знает свое место! Что совсем забыл, где находится! Ему уже мало «знакомых» баринов, и он, трижды индюк, – уже решил замахнулся на «знакомых» принцесс! Которые, к тому же, ласково приглашают к себе работать! Да еще куда – в Нипорог, свободный город! Да еще где – в замке Командора! Да еще кто… Он слышал хоть когда-нибудь про королевскую «ренту», и кто туда попадает?

Аника от негодования вспотел и покраснел. Брат согласно кивал головой – он был полностью солидарен с отцом. Мать с дочерью растеряно водили глазами по сторонам. А отец продолжал реветь…

Что – все, с него хватит! Хватит Анике летать в облаках, хватит мечтать, пора наконец заняться делом! Он, дважды олух, что-то неправильно понял! Такого не бывает! Он хоть представляет, кто такие принцы и принцессы? Хватит придумывать больших людей, с них и так достаточно его дворян и дворянок! А принцессу, если ему так неймется, он сможет увидеть на празднике! Со стороны, как и все нормальные люди…

«Простите, это вы обо мне?» – мягко спросила Эния от двери. Все резко обернулись, и некоторое время тупо разглядывали ее и Сергея, и целую кучу блестящих гербовых стражников на улице. Брат отпустил от мехов руки и глупо моргнул несколько раз. Отец медленно положил кузнечные клещи, вытер лоб, и тоже опустил руки… Аника широко заулыбался.

«Нам, кажется, надо с вами немножко поговорить, – сказала Эния, прошла вперед и взяла великана-бородача под руку. – Хорошо? – она улыбнулась пожилой матери с добрыми глазами, и сестре Аники: – Мы бы не отказались от чаю…» И повела его к выходу из кузницы. Плечистый гигант кротко и послушно семенил рядом, вовсю стараясь не наступать на подол длинного платья…

Глава 4

Бум-бум-хруп. Бум-бум-хруп.

«Не слишком ли ты уверен? Не слишком ли много взял на себя? Не слишком ли много доверяешь своей голове? – он вздохнул и опустил голову. – Боже… Да я совсем не уверен. И совсем не доверяю себе…» Как же это все сложно, елки же ты палки. Как же трудно… Взять на себя груз ответственности. Да еще такой, глобальный, груз. С чего это я взял, что знаю? С чего это я решил, что мой путь правильный? А если нет? Если ничего не получится – ведь это же сила, да еще какая сила! А правда все-таки в том, что нужно не силой… А как по-другому?

Бум-бум-хруп. Бум-бум-хруп.

Нет, все-таки дело не в силе. А в том, для чего она, эта сила. И хочешь ли ты славы и почестей после ее, этой силы… И не только я. Все… И что, тогда все получится? Все получится, и мы победим?

«Надо молиться, Сережа, – тихо сказала принцесса. Она сидела рядом, и ее глубокие понимающе-печальные глаза как будто снимали с него половину груза и боль. – Надо молиться. И тогда Бог обязательно будет на нашей стороне». «Надо молиться, Эния, – так же тихо ответил он. – Но не для того, что бы Бог был на нашей стороне. А чтобы мы оказались на стороне Бога…»

Бум-бум-хруп. Бум-бум-хруп.

«Все. Пора, – он опять вздохнул и поднялся. – Прости, Эния. Прости за все…» Она встала следом и положила голову ему на плечо: «Не надо, Сережа. Только не надо – так. Прощаться. Мы правы». «Надеюсь, – он мягко провел ладонью по ее волосам. – Нет, лучше – верю. И ты верь, ладно?» Она только молча кивнула в ответ…

Что-то было в ее глазах. Что-то еще, помимо беспокойства и нежности. Что-то такое… Как будто она уже видела это, знала все наперед, знала – что было и что будет. Знала сокровенное. Но ничего не могла изменить…

Он снова вздохнул, поправил пояс с мечом и шагнул за полог. Шагнул и остановился…

– Господин Командор? – у входа в шатер вытянулся капитан Ош Гуяр. – Только что прибыли Иеверские и Граборгские бригады, это последние. Армия хочет видеть своего Командора.

Целое море людских голов. Целое море шлемов, щитов, лошадей, попон и пик. Целый океан воинов, океан железа и силы. Вряд ли Шеол когда-нибудь видел такую армию…

Все бескрайнее поле было занято ровными квадратами когорт и центурий. В небе колыхалось бесчисленное множество штандартов и знамен – герба всех королевств Подгорья. Воздух дрожал от одновременного стука щитов великого количества людей – бум-бум-хруп, бум-бум-хруп. Согласно древней воинской традиции – солдаты приветствовали своего командира…

– Господа, – группа генералов и старших офицеров невдалеке прекратила тихий гомон и подтянулась. – Господин Командор!

Сергей кивнул им головой – глаза Свата среди остальных ободряюще подмигнули в ответ, прошел вперед и остановился. Некоторое время рассматривал то, что было тяжело рассмотреть в одночасье, потом поднял руку. По бесконечным стройным шеренгам понеслась волна быстро наступающей тишины…

– Воины! – по рядам заплясало эхо, специальные глашатаи быстро передавали его слова вдаль по рядам. – Солдаты… Я рад вас видеть!!! – через головы полетел нарастающий вдох, и сразу следом – вздрогнули горы, воздух сотряс троекратный крик сотни тысяч луженных глоток. Все птицы разом пропали из поля зрения. Сергей немного поморгал, как будто это помогало прочистить уши…

Гм… Слава о нем явно разошлась по «военному свету». Наверняка, здорово преувеличенная и приукрашенная. Всякие там гоблины, птицы Рух… Сотни тысяч людей были готовы почти броситься в ноги своему предводителю.

– Вы все знаете, для чего мы здесь собрались, – он опять немного поморгал – уши в норму приходили далеко не сразу. Но в голове стало почему-то совсем спокойно и уверенно. Как будто он с детства привык быть командиром. Не капитаном-танкистом, а Командором – полководцем многих и многих тысяч бравых воинов… Что это, офицерская косточка? Быстрая психологическая адаптация? А может, начало помогать Небо… – Потому что наступило Время. Время Судьбы. Судьбы не только всего Шеола. Судьбы всей земли. Судьбы всего человечества. Судьбы всех нас… – он сделал небольшую паузу. Тысячи людей внимали каждому его слову. – Сегодня мы дадим ответ на этот вопрос. Жить или не жить Шеолу. Жить или не жить Империи. Жить или не жить всему человечеству, всем нам. Мы дадим ответ – Небо или Ад. Мы или Морги. Шеол или Рох… – он опять немного помолчал, собираясь с мыслями. – Здесь не будет пленных. Здесь не будет капитуляций и контрибуций. Только – победа или поражение. Жизнь или смерть… – он обвел взглядом плотные ряды. В воздухе стояла почти мертвая тишина. – Но и война – не такая, как раньше. Война – не за себя. Война – не ради себя. И даже – не для себя. А просто – за жизнь. За всю жизнь, всех людей… – Сергей поднял голову и усилил голос: – Воины! Славные воины славного Шеола! Мы идем в Империю. Но мы идем туда – не ради битвы. Мы идем не ради войны. И даже – не ради победы… – он набрал в грудь побольше воздуха. – Мы идем туда – ради Дружбы! Ради Помощи! Помощи нашим братьям. Ради спасения наших близких! И только вместе с ними – нас самих… Нас ведет не гордость и желание звания «победителя»! Нас ведет чувство взаимовыручки и ненависть к Аду. Нас ведет Вера. Нас ведет Надежда. И Любовь…

Он неожиданно нагнулся и поклонился в пояс всем этим тысячам голов, тысячам доспехов и щитов. И еще не успел разогнуться, как уши вновь заложило от взрыва приветственных криков…

– Неплохо, – из-за спины донесся приглушенный голос Свата, он оказался совсем рядом. – Кажется, тебе уже не нужны мои советы.

– Только попробуй мне исчезнуть, – вполголоса пригрозил Сергей, оборачиваясь. – Найду и посажу на гауптвахту. Чистить картошку. Что там у нас сейчас, по распорядку?

– Сначала распорядись, чтобы развели людей по местам. Потом… – он поморщился. – Ты будешь сейчас собирать военный совет?

– А надо?

– Мне кажется – нет, – наемник оглянулся, группа старших командиров выжидательно смотрела на них. – В пути времени будет достаточно. Но сейчас – обязательно пригласи всех в свой шатер, познакомься и прими представления. А насчет картошки… Это моя мечта. Подальше от баталий, поближе к кухне…

– Вот и командуй на кухне, когда станешь королем! – усмехнулся Сергей. – Поставишь трон, возле котла с картошкой. И замечтаешь о своем ангеле…

– Иди ты, – огрызнулся Сват и обернулся к командирам: – Господа! Обычный распорядок! Всем подразделениям – по своим местам! Вы, господа командующие, – добро пожаловать в шатер Командора…

Сергей тихо вздохнул, глядя как по рядам быстро полетели перекликающиеся команды, железные квадраты когорт дрогнули и начали неторопливо вытягиваться в походные колонны. А высшие офицеры, тихо переговариваясь между собой, медленно потянулись к его шатру…

Чтобы он делал без друзей рядом? Без Энии, которая – он знал это, уже организовала внутри хороший стол с закусками и вином. Что поделаешь, здесь, у аристократии, – так принято. Без всех этих его настоящих, преданных и проверенных друзей, прекрасно знающих все местные порядки и правила. Все было бы нормально, все можно преодолеть. Вот только бы избавиться от этого беспокойства внутри. От беспокойства, что вдруг – все это неправильно. Что вдруг – он ведет не туда, и несет людям верную смерть…

А может, это так и надо? Может, это так и должно быть? Уверенность снаружи и беспокойство внутри? Потому что… Потому что нет ничего хорошего в самонадеянности, человек всегда должен в себе немножко сомневаться. Чтобы услышать и принять правильный совет, если он вдруг от кого-нибудь придет. Услышать, серьезно подумать и беспристрастно рассмотреть. Особенно – если он не рядом со своими планами. А подобные советы – опыт показывает, – ведь часто оказываются от Бога…

…А совсем недалеко, в каких-нибудь нескольких милях, наступал туман. Очень быстро расползаясь по зеленой земле грязной бесформенной кляксой. Покрывая полупрозрачной дымкой горы, поля и деревья, реки, овраги, и даже дома…

Ему были совершенно безразличны людские беды и радости, чувства и желания, преданность и отвага. Ему была безразлична жизнь.

Люди не знали этого, но они все уже перестали жить. В планах всесильного Магрома Шеол уже перестал быть местом жизни людей. Люди встречались, расставались, влюблялись и ругались, ссорились и мирились… Готовились воевать, побеждать или погибать. И совсем не знали, что они все уже мертвы. В чьих-то схемах. Как морги, гоблины, или пауки…

Но Шеол еще всерьез беспокоил Магром. Особенно в последние времена – какими-то активизировавшимися всплесками. Всплесками совершенно непонятных поступков и настроений, скачками проявляющихся то тут, то там. Всплесками того, что было ненавистно Магрому. И самое большое скопление этого «того» было сейчас здесь, в Ассанской каменной степи, у отрогов Нагорной гряды. Где почему-то собралось великое множество народа…

Магром не хотел рисковать, хотя и не понимал обычных человеческих эмоций. Он дождался своего. И поэтому – именно здесь быстро наступал туман. Практически полностью покрыв горы белесой мглой, в которой яростно обживалась многоногая нечисть. Магром знал – он имеет на это право…

Глава 5

Сквозь гвалт ночного города с трудом прорвался протяжный звук далекого горна. Давно не слышимый, совсем здесь непривычный, и поэтому прозвучавший странным диссонансом среди праздничный огней и возбужденного народа. Кто-то прислушался, кто-то удивился, кто-то даже оглянулся… Туда, где в темноте ночной степи скрывалась гряда, и где одиноким перстом торчал высокий каменный утес. Это был самый первый звук надвигающейся беды…

Брахма-Гут подвела беспечность. Беспечность и незаслуженная слава города-победителя Роха. Где когда-то был отодвинут туман. И одержана победа в последней Подгорной войне. И впервые собрался Совет двенадцати королей…

Неожиданно быстрые полосы тумана в темноте покрыли Брахмагутскую гряду и выпростали длинные щупальца по сторонам, подковой охватывая ярко переливающийся город. Море белесой клубящейся мглы взрезали только острые вершины скал, да пикой вздымающийся злополучный утес. А полупрозрачная муть уже пошла клубиться по ничего не подозревающим улицам…

Это походило на взрыв. Взрыв ужаса, перемешанный с паникой. Толпы людей с безумными глазами, причитающие женщины и плачущие дети, раскиданные домашние вещи и горящие дома. И остатки уставших гвардейцев, пытавшихся организовать хоть какую-то оборону и вывести людей…

– Что за идиот… Назад!!! – воин в черных латах кинулся наперерез и схватил под уздцы чью-то взмыленную лошадь. – Жить надоело?!!

Рядом с треском провалилась крыша пылающего дома, в темное небо взметнулся фонтан искр – люди на мостовой пригнулись, прикрываясь от жара…

– Кто здесь старший? – человек спрыгнул с коня и рывком поднял гвардейца: – здесь есть кто-нибудь старший?!!

– Не дергай… – закопченное лицо устало сморщилось и отдернуло руку. – Дальше по дороге. Капитан Родерик, если угодно… – он обернулся к людям на мостовой: – Живо!!! Если задница дорога…

Человек кинулся дальше по улице. В конце переулка группа людей перегородила проход перевернутой каретой и яростно наваливала сверху какие-то ящики и шкафы. Еще двое, пригнувшихся, пытались все это поджечь…

– Родерик?!! – приезжий остановился и перевел дух.

Один из поджигавших оглянулся.

– Ваше величество?!! – он вскочил. Все вокруг сразу вытянулись, на темных лицах заморгали уставшие белки глаз. В отблесках огня это совсем не выглядело комичным.

– К черту, капитан, – махнул рукой король. – Оставь… Через полтора часа Рох перекроет выход. Собери мне всех, кого сможешь…

– …Внимание, – говорил он спустя десять минут, обводя прищуром потемневшие лица полсотни человек. – Город не беречь. Не надо баррикад, не надо заграждений, не надо тактики и маневров. Мы ничего не спасем. Поджигайте дома, пока это еще останавливает тварей. Город в кольце, и максимум через час Рох перекроет выход. Надо успеть вывести людей. К черту остальное…

Гвардейцы воспрянули духом. Наконец-то все ясно. Наконец-то появился тот, которому они привыкли верить и подчинятьcя. Наконец-то можно просто выполнять приказ…

Рядом толпились люди, воздух дрожал от вздохов, причитаний и плача. В глубине темной улицы поднялся и утих странный нечеловеческий вой. Многие с испугом оглянулись, в который раз…

– Нам бы помощь, Ваше величество, – вздохнул капитан, стараясь придать черным глазам спокойный бодрый вид. – Наши же совсем недалеко…

– Помощи не будет, – отрезал король. – Армия не вернется в Ассану. Даже если Рох будет угрожать Ангоре, – он набрал в грудь воздух: – Так, распределить людей! Огневое заграждение вдоль центра! Остальные выводят жителей…

Некоторое время смотрел, как враз засуетились его верные гвардейцы, как деловито разбегались по подворотням отдельные группы, как потекла вдоль по улице, постепенно набирая методичность, бесконечная река перепуганного народа. Потом обернулся назад, в конец утопающей во тьме дороги, и нахмурился: «Ты знаешь меня, преисподня. Тебе придется здорово попотеть, чтобы нас взять…»

– Господин Командор! Беда…

Сергей сразу подскочил, как ужаленный, продирая глаза и нащупывая в темноте одежду. Голос капитана Гуяра, а Гуяр не станет поднимать среди ночи по пустяку…У входа в шатер тревожно переминались с ноги на ногу караульные, гвардейский капитан терпеливо барабанил пальцами по рукояти меча. Сергей потянул носом сырой воздух и накинул плащ. В начинающем сереть предрассветном небе еще перемигивались звезды. Увидев Сергея, караульные подтянулись, гвардеец шагнул навстречу:

– Господин Командор, простите, что разбудил, – в неровном свете факелов лицо Гуяра казалось неестественно бледным. – Только что прибыл гонец. Мне кажется, вы захотели бы это узнать, сразу. Туман только что захватил Брахма-Гут…

– Что-о? – вытаращил глаза Сергей. – Но… Как?

– Никто ничего не знает, – мрачно вздохнул капитан. – Но… Еще одно, Командор… – он сделал небольшую паузу. – Там был король… Почему-то один, без свиты…

Сергей устало опустился на корточки и сжал руками виски: «Бог ты мой…» Потом поднял лицо вверх:

– Лошадь. Немедленно…

…Серая степная земля под копытами слилась в единую неразличимую полосу, черные пальцы скал по сторонам мелькали неясными пунктирами-всполохами. Встречные ветер рвал на голове волосы и вздувал на спине плащ пузырем. Сзади стучали копытами кони друзей и охраны сопровождения. Сергей пригнулся в седле и пришпорил лошадь: «Все всегда повторяется, так? Вот только недавно я мчался точно так же, точно так… И тоже – к наступающему Роху…»

Когда за горизонтом поднялось багряное зарево, навстречу стали попадаться люди. Вскоре – целые толпы бледных измученных людей. Все повторяется вновь…

– Давай!!! Быстрей, прорываются…

Крик с улицы подстегнул, молоденький паренек-гвардеец постарался унять страх и сосредоточиться. Но дрожащие руки почему-то все равно с трудом попадали по кресалу, и вызывали совсем несерьезные искры. От окна через комнату метнулись две темные нечеловеческие тени…

– Твари…

От двери грохнул карабин, потом еще, еще и еще. Комнату заволокло дымом. «Рума! Живой? – воин подскочил к пареньку и приподнял с пола неподвижную голову, затем тяжело вздохнул: – э-эх…» Осторожно опустил обратно и остервенело заработал огнивом. Куча тряпья вспыхнула и занялась пламенем – огонь начал постепенно набирать силу…

– Живей, чего застряли?!!

Воин еще раз вздохнул, оглянулся на погибшего друга и выскочил на воздух. За штакетником в отблесках пожаров замерцал гигантский многоногий контур…

– Приготовились? Огонь!

Одновременно грохнули карабины, на мгновение высветив огромные фасеточные глаза и длинные колышущиеся усы – чудовище резко дернулось назад и растопырило хищные жвала. Окна сразу трех домов начали заниматься ярким светом… Слева по стене выгнулся еще один длинный многоногий силуэт – карабины грохнули еще и еще. В воздухе опять поднялся дикий нечеловеческий вой…

– Спокойно! Назад…

Гвардейцы слаженно отступили, на ходу перезаряжая оружие и унимая дикую панику в сердцах. Внутри домов начало трещать, на улице заплясал контраст отблесков и теней.

…Брахма-Гут погибал. По улицам еще метались обезумевшие люди, стараясь в последней попытке прихватить с собой хоть что-нибудь, пусть даже и не столь необходимое. Погибали и гвардейцы, стараясь до последнего спасти этих безумных людей. Потому что если не они, то кто? А люди… Они всегда и везде – просто люди, что уж тут судить. Совсем простая философия. Странная, но очень понятная. И честная…

…В нескольких кварталах дальше яркой вспышкой полыхнуло небо – дом, оказавшихся одним из складов знаменитых Брахмагутских фейерверков, взлетел на воздух, далеко разбросав по сторонам пылающие головни и камни. Люди рядом вразнобой попадали на мостовую. Вверх поднялась еще одна волна причитаний, и стоны раненных…

– Паук…

Причитания и стоны сменились нечленораздельным воплем – в переулке, освещенном мерцающими всполохами, появилось еще одно многоногое чудовище. Циклопический паук неторопливо выдвинулся вперед и замер, задев штабель каких-то бочек – бочки рассыпались и покатились по траве. В невероятных фасеточных глазах плясали языки пожаров…

– Паук!!!

– Прочь!!! – вопли перекрыл властный окрик. – Чего встали?

Люди вышли из ступора и начали пятиться назад, вдоль зданий, спотыкаясь о разбросанные доски и домашние вещи. Раненные пытались подняться, кто тяжелее – ползти… Король Ангурд Ассанский вытер с виска кровь и оглянулся вокруг – кандибас, еще один, прорвавшийся. И, как назло, никого из гвардейцев рядом. Даже простых воинов – никого, кто мог бы хоть немного помочь…

– Живей!!! – грубый окрик подстегнул пятящихся людей. – И помогите же раненным…

Он обернулся, вытащил меч и шагнул к гигантскому монстру, пнув по дороге бочку: «Вот и все. Вот и встретились… Ни шагу дальше. Давай поговорим, чертов Ад. Мы ведь давно хотели этого, правда?..»

Брахма-Гут полыхал. Вверх поднимались бесчисленные столбы дыма, огромное зарево подсвечивало утреннее небо – красные отблески бегали по скалам и песчаным дюнам. По дороге текла бесконечная лента измученных людей, по степи далеко разносились стоны и плач…

Сергей в десятый раз останавливал лошадь и всматривался в эти безнадежные лица:

– Где король? Кто-нибудь видел короля?

Люди продолжали идти мимо, кто-то иногда бросал непонимающий взгляд, кто-то иногда просил помощи, с трудом волоча брата или отца, или соседа… Сопровождение Сергея давно осталось позади, пытаясь хоть как-то помочь раненным и умирающим. А он все спешил дальше…

– Сзади, – неожиданно сказала какая-то старушка, изо всех сил прижимавшая к себе маленького чумазого мальчугана. И горестно добавила, подавив такой же ненастный вздох: – погиб наш король. Там, с гвардейцами…

Сергей сжал зубы и яростно пришпорил лошадь. В небольшом, заросшем полынью распадке с десяток гвардейцев окружили лежащего человека – ветерок слабо трепал слипшиеся волосы на непокрытых головах. На темных молчаливых лицах траурно белели белки глаз.

– Ваше величество! – он спрыгнул с коня и бросился вперед, воины подняли головы и расступились. Сергей склонился над королем: – Ваше величество! Держитесь, елки же палки…

Король открыл глаза – некогда властный взгляд с трудом нашел лицо Сергея:

– Ты?!!

– Я…

– А где Эния? – голос был еле слышимым, но таким же твердым, как и раньше.

– В безопасности.

– Хорошо…

Он тихо вздохнул и задумался о чем-то своем. Сергей осторожно откинул в сторону плащ и ругнулся про себя – вся грудь отца Энии представляла собой единую страшную рану. Гвардейцы вокруг молчали.

– Я надеялся, что ты придешь, – неожиданно сказал король. – Почему-то…

– Держитесь, Ваше величество, – попросил Сергей. – Помощь уже в пути.

– Слушай, что я тебе скажу, Серый Ант, – тихо проговорил правитель Ассаны. – Слушай. Хоть ты и обещал меня не слушаться…

– Я вас слушаюсь, Ваше величество, – так же тихо ответил Сергей. – Во многом. Я имел ввиду другое.

– Это хорошо, – задумался о чем-то своем монарх, потом опять открыл глаза. – Тогда слушай приказ. Первый приказ твоего короля, сынок…

Сергей наклонился ниже.

– …Разбей эту нечисть, – продолжал король. – Разбей ее вдрызг, освободи наши земли… – он ненадолго замолчал. – За меня. Слышишь? Я верю в тебя. И всегда верил, если честно… – он снова помолчал, затем снова поднял глаза вверх. – И еще… Сделай счастливой мою дочь. Она заслуживает этого…

– Обещаю, – тихо ответил Сергей.

– Дальше… – моргнул глазами правитель Ангоры. – Слушай внимательно, Серый Ант. – Трон завещаю…

– Ваше величество, – встрепенулся Сергей. – Не надо, вы сами скажете, потом…

– …Моей внучке, Радарии Ассанской, – не обратил внимания на его замечания король. – Временной поверенной, до совершеннолетия, – принцессу Илламию… – он опять задумался, затем продолжил, как будто размышляя вслух: – Эния никогда не захочет править, да и ты тоже, если я тебя узнал верно… – он вопросительно посмотрел в лицо Сергею – тот в ответ вздохнул и кивнул головой. Взгляд короля неожиданно потяжелел: – Тогда воспитайте ее правильно, ясно?

– Ясно, – ответил Сергей.

– Как настоящую наследницу трона! И передайте… – он отвел глаза в сторону. – Что я очень ее люблю… Их всех. И очень скучал…

– Они тоже, Ваше величество, – мягко улыбнулся Сергей. – Рада очень переживала, что не может увидеть деда, вместе с мамой…

– Правда?

– Правда, – положил руку на сердце Сергей.

– Тогда нагнись ниже, сынок, – улыбнулся король. – Я скажу, где хранятся бумаги, печать, «перст», скипетр и корона. Документы и последние указы. Кстати, там кое-что есть и для тебя…

…Через минуту Сергей разогнулся и осторожно провел рукой по лицу отца Энии, закрывая глаза. Потом медленно поднялся на ноги…

Гвардейцы вокруг зашевелились, затем так же молча шагнули вперед, нагнулись и подняли на руги тело своего короля. И неторопливо двинулись вперед, к выходу из распадка. Сразу настраиваясь на долгий путь. Туда, где далеко за горизонтом трепетала флагами столица…

…Рядом всхрапнула лошадь. Сергею не надо было оборачиваться, чтобы узнать – чья. Естественно, того, кто всегда оказывался рядом, когда было особенно трудно и больно…

– Честь ему и хвала, – задумчиво сказал Сват, немного помолчал и тихо добавил: – это была хорошая смерть…

«Разве смерть бывает хорошей?!! – казалось, что-то закричало в голове Сергея. – Смерть – это всегда смерть!!! Какая разница? Это кровь и горе…» «Большая разница, – вдруг ответил он сам себе, с иронией отметив, как изменился сам. Вместе со своим внутренним „я“… – Очень большая… Потому что смерть – тоже от Бога. И даже по ней можно сказать – кем был человек. На самом деле. Поэтому и существует в этой жизни – подвиг…»

– Что будем делать теперь?

– А что будем делать теперь? – не понял он, продолжая смотреть вслед гвардейцам. – То же, что и раньше…

– Туман пришел от Брахмагутской гряды, Ант, – хмуро пояснил наемник. – Прямо от Нагорья. Ты не думаешь, что мы теперь вряд ли пройдем через Нагорную гряду?

– Думаю, – задумчиво ответил Сергей. – Думаю, что все очень усложнилось. Похоже, нам надо здорово торопится.

– Да… – немного помолчал Сват. – Да. Странно все. Никто никогда не видел у Роха такой скорости… Неужели все из-за митры?

– Не знаю, Сват, – задумался Сергей. – Не знаю. Вряд ли. Может, сейчас что-то происходит в Империи?

Глава 6

Мир перевернулся вверх дном. К тяжелым облакам опять поднялся и опустился глухой, зверино-нечеловеческий, вой…

Они отступали до самой Лихвы, родного города доктора, Листка и других подпольщиков. И только когда вокруг поднялись знакомые полуразрушенные стены, а улицы заполнили встречающие женщины, старики и дети – поняли, что это бесполезно. Их бегство. Потому что бежать – некуда. И вообще, дальше – только море…

И тогда вымотавшиеся, уставшие люди начали готовиться к последнему сражению. Их было очень много – этих уставших, потерявших последнюю надежду людей. Лихва, и вместе с ним все окрестности превратились в настоящий муравейник. Где никто, не смотря на усталость и голод, не собирался отдыхать.

Женщин, стариков и детей отправили подальше – за город, к морю. А город начали спешно превращать в бастион. Огромную баррикаду, откуда никто уже не собирался отступать. Где готовились умирать. Вдоль города быстро рос гигантский вал, наваленных в кучу телег и повозок, каких-то старых машин и механизмов, камней и обычной домашней мебели. А из домов вынимали окна и двери, и выносилось все лишнее – все, что могло хоть немного помешать бою. И смерти…

Опять спешно заработал сборочный цех – падающие с ног люди собирали оружие и делали патроны. У них была только одна ночь. И совсем не было времени спать.

Доктор вместе со своими помощниками сбился с ног, пытаясь хоть как-то помочь раненным и умирающим. И сделал бы многое, будь у них хоть немного больше времени. Но времени как раз и не было…

А люди все прибывали и прибывали. Нечто, гнавшееся по пятам, будоражило сердце и голову – и никто не мог это переждать. Люди вливались в город – последние жители побережья, и обессилено опускались на землю. У кого еще оставались силы – принимались за работу. Другие брели дальше – к морю. К женщинам и детям…

Город бурлил. Даже перед своей предыдущей битвой не переживая такую разруху и такое количество народа. Сосредоточенного, не щадящего себя народа. Над ночными улицами всю ночь не опускалась пыль, перемешанная с грохотом и стуком. И бранью. И поэтому тишина, воцарившаяся ранним утром, показалась – не от мира сего…

Это появилось ранним утром, как только рассвело. И тоже – как не от мира сего. Без поднятой к небу пыли, в полном безмолвии, как призраки из небытия – на горизонте протянулись длинные черные шеренги ургов. Извивающиеся полосы нелюдей. Границы не-жизни…

Листок сощурился, сжимая в руках пулемет – над огромным валом покатилась волна быстро наступающей тишины. Исчезли из поля зрения птицы, перестали лаять собаки и стрекотать в кустах сверчки. За первой темной линией появилась вторая, потом третья, потом четвертая…

В гробовом молчании тянулись минута за минутой. Тысячи и тысячи мрачно-хмурых глаз смотрели на поле, почерневшее от «черноты». Листок в которых раз проклял то, что у них так и не появились пушки…

А потом у кого-то сдали нервы, и раздался далекий одиночный выстрел. И сразу сорвалась туго натянутая пружина, бешено завертелась карусель – нарастая по нарастающей, в дикой горячке, – дикого боя. Грохот выстрелов и брань запала, стоны раненных и уханье разрывов – слились в единый неразборчивый гвалт. Как будто на землю начал опускаться Конец. «Такое ведь было уже недавно, – совсем не к месту вспомнил Листок. – Только с другим соотношением воли и сил. И никто тогда не думал о Конце, разве что о Начале… Все повторяется вновь».

Дикий бой продолжался весь день. Поле потемнело от трупов, в воздухе висела не прекращающаяся пелена пороховой мглы, баррикады стали скользкими от крови. А в нескольких милях к югу, у самого моря, сотни тысяч людей поднимали головы к Небу, с замиранием сердца вслушиваясь в эти далекие звуки разрывов…

Бой продолжался весь день. А потом – весь следующий день. Затихая только на ночь, от позднего заката до раннего рассвета. И только ночью люди могли хотя бы немного перевести дух, унять дрожащие руки, и закрыть опаленные глаза. Даже не зная – смогут ли они открыть их утром вновь…

На второй день к вечеру урги прорвались в город. Листок ценой невероятных усилий, и еще больших жертв, – смог все-таки закрыть проделанную в обороне брешь. А потом всю ночь выбивал из развалин прорвавшихся нелюдей…

Третий день был уже не такой, как другие. У людей закончились силы. И никто уже не убирал с вала кровь и трупы товарищей. Никто не бегал за водой. И почти никто уже не готовился обороняться четвертый день. Люди собирались умереть. Нечеловеческие усилия, скользкая кровь и душная, реальная как воздух, смерть, – доконали до конца измученный народ, и разум дал сбой. Вместе с последними остатками воли и выдержки. И никто уже не хотел ничего другого…

Но третий день не дал спокойно-геройской смерти в бою. Не дал даже того малого, о чем и осталось только мечтать, уже потерявшим надежду. Третий день принес с собой страх…

Может, урги решили, что не смогут победить людей сами, своими силами. Если они только способны хоть что-то решать. А может, Ад снова захотел поиздеваться, и свести остальных с ума…

На третий день на горизонте появились гигантские фигуры великанов. Тех самых пресловутых гоблинов, которых они увидели в Домме. Сопровождаемых быстро семенящими многоногими пауками. Силуэты, больше подходящих к какому-нибудь больному бреду…

И еще до того, как разум смог распознать и взвесить угрозу, до того – как человек сопоставил и понял опасность – по голове ударил неожиданно дикий панический страх…

Люди открыли сумасшедший огонь. Опять-таки – еще до того, как страшные фигуры втянулись в зону прицельного огня. Все пространство перед разбитым, скользком от крови валом сразу затянулось пороховым дымом. А смертельный ужас бил и бил по усталым головам, не давая возможности не только сосредоточиться, даже просто – подумать… Кто-то, ополоумев, кричал, кто-то бился в истерике, кто-то терял сознание. А когда устрашающие силуэты выросли прями перед людьми – огромные, в клубах чадящей мглы, брызгающие ненавистью и адом, – в конец взвинченная людская воля дала отказ. И люди в панике побежали. Даже несмотря на то, что все знали – бежать-то и не куда…

Листок бросился вместе с остальными. Но быстро опомнился, взял себя в руки и остановился. Постарался унять заходящееся в разносе сердце, и ошарашено огляделся…

Мир перевернулся вверх дном. Вокруг царствовал хаос. Отчаянные вопли и стоны, падающие и поднимающиеся люди, и грохот разбиваемых сзади вдребезги баррикад. «Бог мой, да что же это… За что? – он поднял руку и вытер со лба кровь, хрипло выравнивая дыхание. – Разве можно такому противостоять? Это же нечестно, это же не по силам… – он сплюнул на землю, слюна тоже оказалась с кровью. – Людям. Мы же простые люди…» Рядом просвистело и звучно ударилось о стену бревно, сверху осыпалась какая-то труха. «Доктор!!! – он пригнулся и бросился между домами. – Здесь же доктор! Он же не побежит просто так…» Он не думал в этот момент – зачем? Когда все равно конец. Он вообще – устал и не хотел ни о чем думать…

Друг сидел у входа в их временный лазарет, прислонившись окровавленной головой к стене – рядом с бинтами суетилась Снежка. Она же первой и заметила Листка: «Представляешь, свои же… Чтоб на дороге не стоял! Что случилось с людьми?» Она прекрасно знала – что случилось с людьми. Но пыталась не пускать в голову панику. Листок криво улыбнулся, прислонился рядом и обернулся назад. Сзади поднялся и утих нечеловеческий вой… Он вздохнул и отвернулся: «Пойдем?» «Зачем?» – удивился доктор. «Пойдем!» Снежка поддержала: «Давайте будем с людьми. Когда все случится…»

«Действительно, – бурчал врач, ковыляя по дороге с помощью Листка и дочери. – Если вам так хочется это видеть…» «Не хочется, – кряхтел в ответ бывший лидер кротов. – Но должны. Потому что… Потому что – из-за нас все это…»

Берег встретил непривычной тишиной. «Мы туда пришли? – Снежка удивленно поводила глазами по сторонам. – Здесь же было столько народа…» «А разве есть еще куда? – усмехнулся доктор. „В преисподню, – подумал Листок. – Сразу и без волнений…“

Они поднялись на высокий прибрежный вал, нанесенный вдоль берега долгими зимними штормами, и на мгновение застыли наверху. Вся полоса прибоя и длинного песчаного пляжа была занята людьми. Многими и многими тысячами людей, наверное – десятками, сотнями тысяч людей… Оставшимися людьми. Гигантский людской котел. Уходящий далеко влево и вправо вдоль берега, и скрывающийся где-то там за поворотами… Только не кипящий, а замерший в ожидании. «Боже, за что же все так, – прошептала Снежка. – Нас ведь еще столько много…» «Зря мы собрались, все вместе, – зло прищурился Листок. – Зря. Это будет настоящая бойня».

– Листок! – внизу навстречу бросился смуглолицый парень, со слипшимися от крови волосами. – Где они, далеко? Что нам делать?

«Листок! Доктор! – по толпе покатился тихий вздох, народ зашевелился, к ним разворачивались белые лица. – Живы… Здесь, с нами…»

«Не надо!!! – взорвался в голове раздирающий вопль, Листок закрыл глаза. – Не надо, люди… Я не заслужил. И не могу дать вам надежды…»

– Маута? – вздохнул доктор, и двинулся вниз, Снежка за ним. – Да не знаем мы, где они… Вы же все так рванули, что только пятки засверкали».

«Листок! – продолжал шелестеть по рядам еле слышимый шепот. – Доктор…»

– Передай всем, – Листок постарался взять себя в руки, в который раз, за все эти дни. И шагнул вниз, за доктором и Снежкой: – Мужчины пусть встанут впереди. Остальные – в море. Останемся Людьми до конца…»

«Мужчинам, вперед, – полетел через головы, удаляясь вдоль берега, свистящий гул. – Женщинам и детям – в море…»

Народ заклокотал, заплескалась вода – женщины начали осторожно входить в воду, прижимая к груди малышей. Когда вдруг сзади, за валом, совсем рядом, – опять поднялся и завис в воздухе, – дикий нечеловеческий вой…

Толпа резко всколыхнулась, вверх взлетела туча брызг – в воду бросились все.

Листок только вздохнул. Не надо винить людей, это же просто люди… Они устали. Нельзя выдерживать человеку – столько…

Он обернулся. Вой начал увеличиваться, по нарастающей, и вот уже наверху появилась первая нереальная фигура… Гоблин выдвинулся во весь свой невероятный рост и остановился наверху, исподлобья рассматривая волнующуюся воду и людей. Множество людей, целое море беззащитных людей…

Слева появилась еще одна такая же дико-нереальная фигура, чуть дальше по берегу – еще… Затем выросла на верхушке вала, покачиваясь на множестве растопыренных ног, целая цепь огромных черных пауков. На берег опустилась мертвая звенящая тишина…

«Что они хотят? – тихо прошептала рядом перепуганная Снежка. – Они же победили… Они же нас разбили, вконец…»

Гигантские фигуры стояли, разглядывая людей. Видимые полностью – во весь свой невероятный объем. Невероятный, чудовищными пропорциями – не только размера. Но страха. И ненависти…

Листок судорожно выпустил воздух и оглянулся. Море было черным от людей. От множества перепуганных лиц и округлившихся в панике глаз. Где-то далеко, нарушая почти полную тишину, заплакал чей-то ребенок… Он повернулся назад и поднял голову к тварям. «Что же вы ждете? – казалось, кричал в голове взвинченный до предела голос. – Что?!! Вперед!!! Убивайте, наслаждайтесь победой…» В настороженной тишине минута сменилась второй, потом третьей…

Паника среди людей росла. Сзади заплакали еще чьи-то дети, потом заголосила какая-то женщина. Натянутые нервы готовы были в любой момент дать сбой, и выпустить наружу…

Что? Что выпустить наружу? Что вылезет наружу у изможденного народа, чуть ли не помешавшемся от страха? Листок нахмурился и опять оглянулся…

«Кажется, я понимаю, что они ждут…» – вполголоса сказал рядом доктор. «И я тоже…» – добавила Снежка.

«Поклонения, – вдруг понял Листок и побелел. – Они ждут полного подчинения и поклонения!» Они ждут, когда мы встанем не колени! Все – встанем на колени… Весь народ, все вместе! Перед ними… Перед Адом. Бог ты мой… На века. И навсегда…

«Они еще не победили, – тихо проговорил сбоку доктор. – Они еще совсем-совсем не победили, гантибас им в спины…»

– Не сметь!!! – страшно закричал Листок – дикий крик резанул тишину и отразился от вала. – Не сметь!!!

– Не вздумайте, люди!!! – поддержала рядом Снежка. – Лучше умереть…

Люди повернули к ним лица. Белые-пребелые лица. На которых не было ничего, кроме ужаса. Ни – даже проблеска решимости…

– Не сметь!!! – Листок сорвался с места и побежал по берегу, спотыкаясь на разрыхленном песке. Снежка с доктором побежали следом. – Не смейте, люди!!! Опомнитесь…

– Мы еще не сдались!!! – вторили рядом девушка, со стариком-отцом…

Воздух вспорол хлесткий звук одиночного выстрела. От цепи черных ургов наверху. Снежка резко взмахнула руками и упала лицам вниз. Песок начал быстро набухать от крови… Люди отшатнулись еще дальше в море.

«Снежка… – доктор опустился рядом на колени и неверяще дотронулся до ее плеча. – Снежечка, доченька ты моя… Вставай, ладно? Не шути так с отцом…» Листок тоже опустился на колени: «Снежка?»

Девушка не шевелилась. Отец просунул руку и мягко перевернул ее на спину – веки чуть дрогнули, в небо устремился застывший, печально-голубой взгляд… «Снежка, ласточка моя, ну пожалуйста… – дрожащая рука откинула в сторону светлую прядь с лица. – Ну скажи хоть что-нибудь…»

«Снежка?» – Листок почувствовал, как на глаза навернулось что-то мокрое. Только она одна, наверное, была ни в чем не виновата. Ни перед кем…

– Снежка? – донесся шепот от моря. Свистяще-нарастающий шепот. – Снежка!!!

Листок поднял лицо к небу. Боже, за что же все? Почему же все так несправедливо? Мы же просто люди… Она же самая невинная, из всех…

– Твари!!! – шепот от моря продолжал нарастать. – Твари, исчадия Ада…

«Снежка, ну? – старый врач слегка тормошил дочь – светлая голова безвольно покачивалась на руках. – Доченька, посмотри на старого дурака-отца, ну пожалуйста…» По добрым морщинам градом катились слезы: «Ласточка моя, не оставляй меня одного, очень прошу…» Листок обернулся к валу – дикие фигуры продолжали стоять на месте. И продолжали смотреть вниз. Но, – он неожиданно отчетливо осознал это, – последние минуты…

Рядом вдруг начали появляться люди – мокрые, в струях стекающей воды. К валу поднимались побелевшие лица: «Твари!!! Будьте вы прокляты…» Все больше и больше людей. Вдоль полосы прибоя летел нарастающий гул: «Пропади ты пропадом, гнусная преисподня…»

Листок поднялся с колен и опять посмотрел на небо. Над головой нависали низкие плотные облака. Как и всегда… Что же это все и зачем, Бог мой? Если ты есть, если ты существуешь, то зачем это было все? Столько побед, столько горя и столько бед? Где твоя справедливость? Ибо сейчас начнется – настоящая бойня. За Тебя, кстати. За Тебя – мы будем умирать. Потому что отказались принимать Ад… Ладно. Пускай так. Пусть и в этом будет – твоя непонятная воля…

Гул продолжал нарастать. Перемешанный с грозным воем наверху. Сзади голосили и причитали женщины, и плакали дети. Рядом появлялся и останавливался народ, мокрый, с сжатыми до боли кулаками, и сузившимися глазами. «Остановись, дочка, не закрывай глазки… – плакал на песке старенький доктор-отец. – Снежка, подожди… Ну пожалуйста…»

– Давай, чертова мразь! – воздух вокруг уже дрожал от рева. Рева сотен, а может – уже и тысяч людей… – Чего ждешь?!!

И тогда Ад перестал ждать. Гигантские гоблины выпрямились и сделали шаг вперед, – вниз поехали целые оползни песка. Прямо через эти песчаные речки скользнули несколько черных пауков, быстро семеня своими длинными суставчатыми ножками. Листок закрыл глаза. Началось. Началась кровавая бойня…

«А-а-а», – множество людей кинулось навстречу, наверх по склону, уже не в силах ждать. Не в силах – просто стоять и ждать…

«А-а-а», – сзади закричали женщины и дети. Старики и старушки. Раненные и умирающие…

«А-а-а», – ревел народ и ревел Ад. Жизнь сталкивалась с не-жизнью. Голыми руками. Лицом к лицу. Народ сделал свой выбор. Уставший, отупевший, изможденный народ…

«А-а-а», – грохотало Небо. И обдавало жаром лица. Жаром, и мелким-мелким крошевом…

«А-а-а», – вздрогнули перепонки в ушах. И еще, и еще…

«А-а-а», – грохотал воздух. И затягивался огнем. И дымом…

«Конец, – успела мелькнуть в голове Листка еще трезвая мысль. – Конец. Теперь уже – окончательно. Всему. И слава Богу…» Конец. Через грохот, огонь и дым… Огонь и дым? Почему это… огонь и дым? Откуда…

Он резко открыл глаза. Люди, которые бросились навстречу тварям, – уже бежали назад. Пригибаясь от осколков, и волоча под руки раненных товарищей… Гантибас тебе в голову…

Мир – в который уже раз, перевернулся вверх дном. Воздух вокруг дрожал от грохота, и вся вершина длинного-предлинного вала – утопала в огне, дыму и разрывах… Сквозь клубы прорвался смертельный рев, и на мгновение мелькнула дикая голова одного из гоблинов…

Люди на берегу машинально отступали назад, к воде, не сводя круглых глаз с дикой какофонии перед глазами. А по валу продолжали бежать и расти огромные облака встряски, огня и разрывов. По небу грохотала и катилась гигантская пустая бочка…

На головы сыпался песок, вокруг свистели осколки – люди продолжали отступать дальше, уже в воде. А наверху все росли грибы огня, и расползались плотные клубы порохового дыма. И грохотала огромная ржавая бочка… Откуда-то сзади. Из-за спины…

Листок медленно обернулся назад. Медленно-медленно, очень медленно… Еще боясь во что-то поверить. Обернулся и замер. Перед глазами как будто застыла величественная картинка…

Гордо взрезая огромные волны острыми форштевнями, и вздымаясь вверх на этих самых волнах, – к берегу полным ходом шли большие белые корабли. На всех парусах. Целый лес мачт и белых облаков, покрывающих чуть ли не полгоризонта. Военные линкоры и фрегаты, быстрые бриги и грандиозные барки – белеющие полными парусами и клубами дыма… Тут же, прямо на ходу взрываясь выхлопами открытых пушечных портов, и прицельно-навесным огнем, прямо через головы людей, – превращая вершину вала с монстрами в светопляску смога и пламени…

Люди на берегу, изможденные люди, оборачивались назад и застывали. А потом обессилено опускались на песок…

– Бог мой, – тихо-удивленно, и как-то печально произнес доктор. – Мой. Бог. Надо же, свершилось. Белые лебеди…

Листок оглянулся – по лицу старенького врача продолжали катиться слезы:

– Самые настоящие белые лебеди. Снежка же так ждала… Это же, – его голос опять дрогнул. – Это же Шеол пришел на помощь…

Листок опять повернулся назад. С дрожью вздохнул и выдохнул, пытаясь успокоить сердце. Просто боясь представить, после всего перенесенного, что это может быть Надеждой. Той самой, настоящей, взлелеянной в мечтах, надеждой – как и предсказывал Геварус… Но сердце никак не хотело успокаиваться, и тогда он почувствовал, как по его щекам, вслед за доктором, – покатились давно не видимые им слезы…

А с ближайших кораблей, через открытые борта – уже градом сыпались в воду воины, вместе с лошадьми. И, умело обхватывая гривы коней, чтобы боевое снаряжение не тянуло под воду, – усиленно спешили к берегу. И, уже верхом вылетая из воды, и разбрасывая веер брызг отряхивающимися четвероногими скакунами – как неземные витязи из иного мира, – спешили по склону наверх, на ходу перехватывая на изготовку пики и копья. И сходу вступали в бой. С тем, что еще осталось здесь недобитым, даже после такой, практически – ковровой, артподготовки…

А в воздухе разрасталось то, что трудно передать словами. То, что для уставших истощенных людей было не менее нужным, чем помощь. Даже – та самая, столь необходимая, помощь… Братство. Дружба. Понимание и сострадание…

Это проявлялось во всем. В беглой улыбке на скаку, в быстро сунутой в руки фляге с вином, или свертке еды – пусть даже соленом от морской воды. В дружеском похлопывании по плечу, прямо с седла, или ласково проведенной по головке ладони, какой-нибудь заплаканной чумазой малышки… То, что трудно передать словами. И то, что сразу наполняло сердца – таким важным сейчас, теплом. Это были свои. Друзья. Братья. Люди…

Мимо проносились всадники. Воины-витязи…

– Пр-р-р, – один из воинов, пролетев мимо, резко притормозил лошадь. Обернулся и посмотрел на Листка и доктора. Потом спрыгнул с коня…

– Кто это? – он снял шлем, сделал два шага и нагнулся над девушкой. – Бог мой, вот так… Что с ней?

– Это моя дочь, – глухо сказал старенький врач и заботливо провел по ее лицу рукой, закрывая глаза. – Она умерла…

Воин поднял голову – по ним прошелся изумленный взгляд серых волевых глаз:

– Что-о? Умерла? – он вдруг наклонился и поднял ее на руки, потом осторожно выпрямился и упрямо вскинул голову: – Так не бывает!

Доктор-отец с Листком ошарашено молчали. Как-то даже виновато, перед этим – неожиданно таким властным, воином. Как будто они даже не имели право – допускать такую нелепую мысль…

– Потерпи еще немножко, ладно? – тихо прошептал воин неподвижной девушке на руках, как-то удивительно нежно. Затем поднял свои пронзительно-серые глаза: – Я не для того так долго искал…

И быстро пошел по берегу назад, к морю – лошадь послушно побежала следом. Листок с доктором продолжали глупо стоять и смотреть вслед. «О чем это он… – почему-то, совсем не к месту подумал Листок. – О каком это долгом поиске? Уж очень похоже на тот, который жизненный…»

– Эй!!! – старенький врач наконец опомнился и рванул следом. – Молодой человек! Куда это вы? Это же моя дочь, оставьте…

Огромные корабли в море разворачивались и становились на рейд. А воду уже вспенивали большие многовесельные шлюпки…

* * * * * *

– Ты даже не можешь представить, это случилось…

– Местные начальники, уже час как…

– Господин Командор…

Сергей спешил по песку, сквозь ровный строй воинов в доспехах. Рядом пыталась не отстать целая куча старших офицеров:

– Господин Командор, здесь город, а Будрок приказал разбивать еще два лагеря…

– Полковник Яни-Кур отказывается давать, говорит – вы запретили…

– Ладобьер совсем обнаглел, все медикаменты у него, и распоряжается как хочет…

– Или ты выслушаешь немедленно, или я…

Сергей, не выдержав, остановился и поднял обе руки вверх:

– Тихо!

Все разом замолчали. Сват обиженно отвернулся в сторону. За шеренгой воинов толпился любопытный народ, на них смотрело множество приветливых лиц – за косогором поднимались многочисленные дымки походных кухонь. Первая радость встречи уже утряслась, еще утром, но много разных людей почему-то совсем не торопились уходить с берега…

– Давайте по порядку. Только срочное. Гамез?

Высокий представительный офицер откашлялся:

– Генерал Будрок готовит еще два лагеря, господин Командор, а здесь ведь…

– Все правильно. Я приказал. Это уже не город, а одни развалины. Полковник Шуф?

Рядом подтянулся коренастый вояка в доспехах. Начищенных чуть ли не до блеска.

– Лекарства, для раненных, а Ладобьер…

– К заму, генералу Фо Арму. Что еще?

– Господин Командор, – заторопился совсем молодой офицер, глотая чуть ли не половину слов: – Полковник Яни-Кур отказывается давать дополнительное…

– К генералу Фо Арму. Дальше.

– Лес, для обоза…

– К Фо Арму. Еще?

– Вас ждут, – из-за спины высунулась седая голова. – Местное руководство, в вашем шатре…

– К Фо Арму… Стоп! – он выдохнул воздух. – Не понял, кто ждет?

– Местное руководство, – тоже заторопился пожилой военный, оказавшийся ответственным по связям. – Так сказать, начальники… местные… Уже час…

– Уже час? – заспешил Сергей, но тут же остановился и оглянулся: – Сват? Ты-то чего стоишь?

– Наконец-то, вспомнил, – заворчал довольный Сват, нагоняя Сергея. – А я уже думал, и не вспомнишь…

– Что там у тебя случилось? – на ходу улыбнулся Сергей. – Что я должен – прям так немедленно, выслушать?

– Немедленно, – согласно кивнул головой Сват. – Безотлагательно. Я ее нашел!

– Кого нашел?

– Ее! Мечту! Которую видел однажды!

– Белого ангела? – Сергей от удивления даже остановился.

– Представляешь? – бывший наемник радостно засверкал зубами. – Как будто меня ждала! На песочке…

– Это она тебе сказала? – Сергей опять двинулся вдоль цепи воинов.

– Ну… – немного замялся Сват. – Она еще не очень… Может говорить. Ранена немножко… Но скажет! Обязательно скажет! Минут десять смотрела мне в глаза, когда пришла в себя…

– Прям так и десять, – недоверчиво усмехнулся Сергей.

– Ну, может не десять, – огрызнулся Сват. – Но пару – точно. Что ты все цепляешься?

– И когда же на нее можно будет взглянуть? – все еще не верил в чудеса Сергей. – Твоего доброго ангела? Завтра?

– Завтра… – опять недовольно протянул Сват. – Еще и друг называется. Сегодня! Хочешь ты этого, или нет!

– Класс! – улыбнулся Сергей. – Вот так новость! Свата наконец-то окрутили! Наши умрут от радости… – он обернулся назад, к пожилому полковнику: – Где они?

– В шатре, господин Командор, – поравнялся офицер по связям. – В приемной половине…

– Почти час, – добавил Сват.

…Листок вместе с доктором поднялись с походных стульев и ошарашено уставились на него: «Ты?!!»

– Господа! Господин Командор! – объявил капитан Гуяр и скрылся за пологом. Сват удивленно почесал голову: «Вы что, знакомы?», и принялся водить взглядом с одного на другого.

Листок хлопнул глазами раз, потом другой. Лицо маленького доктора начало немедленно расплываться в привычной улыбке:

– Господин Командор… – и лукаво сощурилось. – Вот так да. Вы явно нам не все рассказали тогда про себя, молодой человек…

Листок виновато развел руками:

– Ты уж нас прости… – и совсем сконфузился. – Вы уж нас простите, за то, что было… тогда…

Сергей широко улыбнулся и шагнул навстречу:

– Мы так и будем стоять, и виниться? Или может, лучше обнимемся?

В палатке зависло дружное кряхтенье: «Это уже по-нашему!» и похлопывание по спинам. Потом друзья наконец-то оторвались друг от друга, и Сергей пододвинул стул:

– Давайте с основного, хорошо? С мелочами разберутcя помощники.

– С основного? – Листок тоже пододвинул стул. – Хорошо, давай с основного. Вы собираетесь на Домм?

– Обязательно, – кивнул головой Сергей. – Ты же знаешь. И – не задерживаясь.

– Вот, – сказал руководитель «кротов». – Это и есть основное…

Сергей слегка скосил глаза – Сват наклонился к доктору и спросил взглядом: «Как?» Доктор успокаивающе кивнул головой, чуть шевельнув губами: «В порядке. Спит…»

– …Мы должны идти с вами, – продолжал Листок. – Вы не можете нам отказать! Поймите, мы обязаны, это наша земля, это наше право…

– Категорически, – сказал Сергей, снова поворачиваясь к Листку. – И обязательно! Мы пришли – помочь. Помочь вам. Ты даже можешь отобрать самых способных, и поставить во главе многих моих отрядов…

– Даже так? – повеселел Листок. – Мы не подведем, поверь! Мы теперь – очень битые волки! Ты ведь знаешь, что здесь было?

– Знаю… – вздохнул Сергей, пытаясь собрать в кучу некоторые свои – совсем не к этому разговору, мысли. И воспоминания.

– Вот! – продолжал Листок. – Мы теперь знаем все, все тропки-перетопки… И огневую оборону Домма!

– Если все будет в порядке, – нахмурился на доктора Сергей, наконец ухватив за хвост ту самую, отвлеченную мысль. – То пробивать огневую оборону Домма не придется. Домм возьмут изнутри. Поэтому и торопимся. Подожди… – он поднялся со стула и удивленно посмотрел на наемника: – Сват… – потом перевел глаза на улыбчивого врача: – Доктор… Елки-палки, это что, Снежка что ли?

– Снежка ранена, – чуть погрустнел старый отец, но тут же встрепенулся: – но поправляется! Эта ваша «эмацея» – просто чудо какое-то…

– Сват! – Сергей повернулся к наемнику: – это ты Снежку нашел, что ли?

– А ты и ее знаешь? – глаза друга стали похожими на круглые брахмы. – Слушай, это нечестно…

– А ведь ты прав, – задумчиво улыбнулся и сощурился Сергей. – Со своим видением… Она ведь действительно – как ангел. Как белый ангел, парящий в высоте…

Через неделю они взяли Домм. Авангард основных сил спешно подошел к городу и, послушав тишину над домами, уже довольно спокойно начал снимать с походных повозок орудия. И почти сразу же – методичным обстрелом выводить из строя огневые гнезда. Но еще не успели подтянуться остальные, как за стенами злополучной Академии начала разрастаться яростная битва. И почти сразу рванула, подняв к небу столб огня, мрак-шахта… Эгивар Трой успел точно в срок. И Сергей, не дожидаясь остальных, поднял людей на штурм…

«Мрак-шахты… Да, мрак-шахты. Добрые, мирные мрак-шахты… И сверкает голубое небо, и приближаются облака. И мелькает внизу, чуть ли не сливаясь в сплошное туманное поле, далекая размытая земля… Ишемир. Полуразрушенный замок, со взорванным пороховым погребом. Ушет-Гурд. Подземный лабиринт ходов-переходов. Дост. Старый облупившийся дом бывшей городской Управы. Наодок. Обвалившаяся бревенчатая изба… Сколько их, колодцев с черной мглой, разбросанных по Роху? „Поборовшему свой страх открываются дороги…“ Какие дороги? Какие врата, куда? В разные места Шеола? Как просто, какие мы добрые! „Мы решаем проблемы пути…“ Вы создаете эти пути. И не в разные места Шеола. Ибо это все равно, что держать автомобиль только затем, чтобы прятаться от холода… Путь в иной мир. Совсем иной. В Великий Всесильный Магром. В преисподнюю. Ведь все зависит от того, что в голове у человека, который летит сквозь мрак…»

В древнем городе Домма опять разгоралась невиданной яростью схватка…

«Ты не можешь! – яростно-демонические глаза просто пылали ненавистью. – Ты не имеешь такого права! Ты даже не в состоянии представить, как ты себя погубил! Никто и никогда еще не испытывал таких мучений…» Чернота Полной Ночи обдавала холодом, но черные зрачки Асмодея горели настоящим огнем…

«Не могу, – согласился Сергей. – Я – не могу. Кто я такой, чтобы смочь? Простой, мелкий человек. Но ты ведь знаешь, кто это сможет, правда?»

«Кто? Он? Ты думаешь, Он послушает тебя? С какой стати, ты что, совсем чистенький и безгрешный?» Вокруг темной закутанной фигуры начали появляться другие, все больше и больше, таких же темных и закутанных, – и вот уже вся темнота вокруг кишит смертью и ненавистью. Великий Всесильный Магром…

«Не знаю, – вздохнул Сергей, начиная ощущать смутное беспокойство. Ведь она кое в чем и права… – Но я постараюсь».

«Мы – постараемся, – вдруг раздался рядом очень знакомый, и так давно не слышимый, голос. Сергей вздрогнул. Сбоку появилась, и стала плечом к плечу Она. Она – которую он всегда помнил, и никогда не забывал. Его Ленка…

«Послушает, – с другой стороны донесся другой голос, ворчливо-смешливый, и дребезжащий. Но такой же знакомый… Из темноты выступил тот, которого он меньше всего ожидал увидеть теперь. Харон. Старый Харон, первый встретивший его в этом мире… Сергей уже устал удивляться. Или Охотник Хром? „Нет, не Охотник Хром, – казалось, прочитал его мысли старый воин. – И не скалься понимающе, – не наказанный ангел Харут. – он прищурился – таким знакомым, иронично-задорным, прищуром. – Вообще-то, теперь меня обозвали Готеборгом. А по-настоящему, Гурий… Не слышал?“

«Как же, – хрипло протянул Сергей. – Гурий, Самон и Авив. Покровители семьи и брака…»

«Ты думаешь, нас меньше? – Его Ленка обернулась к Асмодею, ее голос был ровный и уверенный. – Спокойно, Сережа. За тобою – очень много людей, которых тоже послушают. Эния, Рада и Снежка. Аника и Лара. Доктор и Листок. Габ и Милия. Нивер, Тетя Дора, Олди и Гуляна. Юрм и Лаума. Семья Аники. Эгивар Трой и полковник Шамур. Председатель Уолл Вар и его внук Клен. Сват, Ивар Ратник, капитан Ош Гуяр и много, много друзей-наемников. Гвардеец Элик Аушен и полузнакомый лейтенант пограничного дозора… Мне продолжать?»

Темные зрачки демона еще больше исказились ненавистью: «Вы не подумали о СВОЕМ мире? Том, откуда он пришел? Ибо тогда – займутся им…»

«Вы и так занимаетесь им, – нахмурился Сергей. – Я никогда не поверю тебе, Асмодей. Ибо вы всегда будете заниматься им, независимо от того, что наобещаешь мне ты. Но знаешь… Ведь и там еще остались люди. И я верю в них, хочешь ты или нет…» Мельтешащие темные фигуры вокруг вдруг перестали мельтешить и на мгновение застыли. «Давай, Сережа, – ободряюще улыбнулась Ленка. – Не бойся. У тебя получится…»

Сергей вздохнул, сделал шаг и поднял лицо кверху. Верх, как и все вокруг, являл собой темноту… «Господь Бог мой… – его голос оказался неожиданно твердым. И потекла, постепенно захватывая в свои объятия, – его первая настоящая молитва… – Не ради меня. Не ради меня, такого плоховерящего крет… дурака, прости Боже… Но ради людей, ради всех людей – ради любви, твоей любви к нам, к людям… И ради нашей любви – она ведь еще есть, еще не угасла совсем, к друг дружке, ведь правда? Помоги…»

Он уже не видел, как стали искажаться и отдаляться ненавистные лица вокруг. И как стала распадаться, рассыпаясь в клочья, за много миль отсюда, – плотная стена Всеобъемлющей Наступающей Ночи. Великого «Всесильного» Магрома. И растворялась в многочисленных колодцах мрак-шахт, разбросанных по Шеолу, – плотная, почти осязаемая, чернота. Под яркими вспышками ветвистых молний, и потрясая окрестный туман каким-то странно живым, – визгом и криком…

Глава 7

– Куда это они все спешат? – старый Олди выглянул в окно – мимо по дороге, оживленно переговариваясь, торопились соседи.

– Я утром слышала, на рынке, – тетя Дора тоже подошла к окну. – Барон собирает всех жителей на площади. То ли королевский гонец прискакал, то ли еще что…

– Указы, наверное, – сказал Олди. – Говорят, наши возвращаются из Империи, с победой…

Они помолчали, с беспокойством посматривая на Гуляну, запирающую хлев. Каждая встреча Гуляны с соседями всегда грозила грандиозным накалом. У невестки в последнее время начали откровенно сдавать нервы, чуть ли не на каждый презрительный смешок в спину…

Не обошлось и на этот раз.

– Гваха! – девушка сорвалась с места и подлетела к калитке. – Я последний раз предупреждаю…

Но нее недоуменно обернулись и уставились несколько человек, старый Олди обреченно вздохнул. Чернобровая Гваха вызывающе уперла руки в бока.

– …Излуплю и оборву уши, твоему оболтусу, – начала расходиться Гуляна. – Если он еще хоть пальцем тронет Гука! Мы никак не могли остановить кровь…

– Ты бы не разевала рот, – тут же бросилась в «схватку» соседка. – Ибо не тебе бы его разевать! И своему выродку передай…

– Я тебе покажу «выродка»! – раскипятилась девушка. – Твой Мерим больше напоминает выродка, садист ненормальный…

– Уж кто бы тут рассуждал про садистов…

– Тихо!!! – неожиданно перекрыл перебранку грубый окрик. – Заткнитесь – вы, обе! – обе хозяйки обескуражено хлопнули ртами. Сутулый пожилой Рагнар, голова соседского семейства, сверкнул глазами: – Топай дальше, давай, чего встала? Зубы чешутся?

– С какой стати? – упрямо насупилась его дочь. – Из-за этой, что ли? Буду я, еще из-за этих…

Сосед оглядел ее с ног до головы, потом вздохнул и шагнул к калитке:

– Знаешь, что я тебе скажу, Гуляна… по ее лицу скользнул нахмуренный взгляд, из-под седых кустистых бровей. – Подумайте внимательно. Основательно. И уезжали бы вы лучше из города. Подобру-поздорову…

– С какой стати, Рагнар? – спросил Олди, появляясь на крыльце. – Из-за твоего внука, что ли?

– Я тебя всегда уважал, сосед, – обернулся тот. – В отличие от всех в этом городе… Но знаешь, – он чуть помолчал. – Наши ведь возвращаются из Империи, ты слышал? – Олди кивнул головой. – С победой. Вон, королевский гонец прискакал… Указы, говорят, читать будут…

– И что? – Олди небрежно оперся о перила на крыльце. – Первый раз, что ли?

– Смотри сам, – Рагнар опять развернулся к дороге. – Смотри сам… Я чуял, на прошлой неделе вам камнем окно разбили? – Олди в ответ резко посерьезнел. – В городе уже не хотят терпеть вас, сосед. Ходят разговоры – у нас не должно быть отлученных…

– Мы не отлученные, – помрачнел старый Олди.

– Вы, или сынок ваш… – бросил через плечо седой крестьянин. – Какая разница? Внуков твоих не иначе, как бандитским отродьем кличут… Лучше не пускай больше внуков в город. Здесь не только мой Мерим виноват, – он, кряхтя, двинулся дальше по дороге.

Остальные постепенно начали вытягиваться за ним, изредка оглядываясь на Гуляну. Олди некоторое время смотрел им вслед, потом тяжело вздохнул и развернулся к двери…

– Слышала? – зло прошипела сзади Гваха Гуляне. – Чтоб твоего отродья мой Мерим больше не видел, ясно?

– Я тебе дам «отродье», – тут же всколыхнулась опять Гуляна. – Я не посмотрю на ваши настроения, в вашем долбанном городе…

И тут же удивленно схватила ртом воздух. По ее щеке медленно сползал большой смачный плевок…

– Понятно? – соседка вытерла губы, развернулась и заспешила по дороге, небрежно бросив через плечо: – можешь пожаловаться, если хочешь. Видела я всю вашу семейку, знаешь где…

Девушка закрыла лицо руками и опустилась на землю, бессильно вздрагивая плечами. Олди опять глубоко вздохнул, поджал губы и сокрушенно уселся на деревянные ступеньки. Хлопнула дверь – мимо пролетела его жена Дора, и завертелась над невесткой, и запричитала-закудахтала, как «клуша-наседка», – потрясая в воздухе кулаками и пытаясь хоть как-то успокоить и подбодрить…

Старик снова вздохнул и мрачно сощурился вдаль, вдоль дороги на город. Жизнь становилась совсем невмоготу, совсем, несмотря на то, что у остальных вокруг радость… Они были трудолюбивыми, и делали свою жизнь сами – своими руками и силами. Вот и теперь – как только стало что-то образовываться, как только стало лучше Милии, и они снова получили возможность потихонечку привести в порядок хозяйство, подкупить скотину… Сколько же еще можно терпеть? И куда идти? Где их ждут? Здесь жили их отцы и матери, деды и прадеды…

Дородная Дора, продолжая «квохкать» на ходу, провела мимо заплаканную Гуляну. Олди обреченно посмотрел ей вслед. Бедная ты моя девочка. Вместе с нами разделившая все беды и напасти, из-за сына, все эти долгие-предолгие годы… Как долго тебя еще хватит? Как долго…

– Пр-р-р, – у калитки притормозили чью-то лошадь.

Олди поднял голову – молодой парень, стражник барона Махаома, озабоченно вертел головой по сторонам. Потом увидел на крыльце старика и приветливо махнул рукой:

– Утро доброе… Семья Олди здесь живет?

– Здесь… – старый крестьянин разогнул спину, чувствуя, как начинает проваливаться куда-то сердце…

– Хозяин приказал – всем на городскую площадь!

– И нам? – выдохнул старик. – Мы ведь никогда…

– Всем! – отрезал парень. – Это последние Указы покойного короля, – он развернулся обратно к городу и пришпорил лошадь, добавив уже на ходу: – и касаются всех…

Олди обеспокоенно смотрел ему вслед.

– Всем?!! – спустя минуту подняла панику в доме его супруга. – Как всем? Мы же никуда, уже сколько лет… Там же будет весь город! – и опять закудахтала-запричитала: – Чует мое сердце, ох чует – не к добру, и старый Рагнар предупреждал…

– И детям тоже? – почему-то, совсем тихо и кротко спросила Гуляна. Она уже перестала плакать, опять ушла в себя, и только задумчиво смотрела в окно.

– Не знаю, – озабоченно почесал голову Олди. – Посыльный сказал – всем…

…Центральная площадь города бурлила. Умудрившись вместить в себя все население – в общем-то, совсем небольшого, богом забытого провинциального Ишемира. Королевские гонцы бывали здесь и раньше, народ привык, как и везде – куда доставлялась весть. Но сегодняшний день был особенным. Даже местный правитель, барон Махаом, присутствовал лично. Последние Указы покойного короля… Они всегда были особенными. Вмещая не только последние новости, но и наследование трона, все замены, и всю политику – на долгие будущие годы. Даже королевский гонец – был не простым гонцом, а кем-то повыше и поважней, с солидным таким пенсне на носу. С ним даже сам барон обращался как-то особенно почтительно.

Народ внимал. Внимал и тихо вздыхал. Надо же, Его величество, король Ангурд Ассанский… Погиб, как герой, защищая простых жителей Брахма-Гута. Их король. Они любили своего короля… Наследница трона – его внучка, Радария Ассанская, дочь принцессы Эния и Командора Анта. Их принцессы. И того самого Командора… Регент, до ее совершеннолетия, – принцесса Илламия. Это естественно, старшая дочь…

Народ вздыхал и внимал. Это ж надо, перемен-то сколько… Но все печали как-то меркли перед главной радостью – наши возвращаются. С победой…

– Так-с… – королевский гонец поправил на носу пенсне и переложил несколько листков в руках, потом опять поднял голову и усилил голос: – Налог на землю снижается до минимальной квоты! Продажа леса и камня для домов – оговариваются отдельно, с местным управлением, но для нуждающихся – не выше установленной нормы! Местное управление, – он обернулся и глянул на барона. – Должно проверить и составить перечень нуждающихся… – барон понимающе кивнул головой, гонец опять обернулся к толпе: – Снижается налог на продажу мяса и рыбы, и устанавливается предельно-допустимая цена, в зависимости от места и качества. Что же касается охоты на пушного зверя, и особо важных пород…

Вдалеке, с краю площади, вдруг стал нарастать непонятный гул – многие в толпе обернулись и посмотрели назад. Гонец недовольно поднял лицо. Где-то там, за головами людей, донеслись возмущения: «Стыд и срам-то какой… Как только совести хватило… Еще и людям в глаза смотрят… Если сынок такой, то и семейка вся эта, яблоко от яблоньки… Перед посланником самого короля… Прекратите, что они вам сделали? Мы же все давно знаем, вместе живем…»

«Это, наверное, Олди прибыли, – вполголоса сказал сзади барон Махаом. – Та самая семья, которую вы просили обязательно присутствовать…» Гонец понимающе кивнул и поднял руку:

– Тихо!!! Люди, внимание!!! Их сюда вызвали специально…

Всплески недовольств унялись, толпа напряженно притихла.

– Пропустите сюда, ближе!

Народ неторопливо расступился, исподлобья оглядываясь назад. Но среди множества злых взглядов находилось и немало сочувствующих – семью Олди знали в городе с незапамятных времен. Старик медленно шел, ни на кого не глядя, и высоко вскинув чуть вздрагивающий подбородок, – он изо всех сил старался себя держать в руках. Рядом, сгрудившись тесной толпой, не отставали его супруга и невестка, вместе с детьми. Гука и Люка, принарядившиеся, в белых сорочках, настороженно зыркали глазками по сторонам…

Гонец подождал, пока они не остановились рядом, потом перетряс листки в руках, нашел нужный и поднял голову:

– Внимание, жители Ишемира! Указом короля Ассаны, от такого-то числа такого-то месяца… – он сделал секундную паузу, окинув взглядом людей. – Нивер Олди объявляется под законом… – в толпе сразу наступила мертвая тишина. Гонец поправил на носу пенсне. – За геройство и отвагу перед Шеолом, за ДОКАЗАННУЮ преданность короне – с него снимаются все обвинения…

«Личным Указом самого короля?!!» – у народа раскрылись рты. В воздухе раздался неожиданный вскрик – невестка Олди начала медленно оседать на руки подхвативших ее отца и матери. Люди ошарашено молчали. Тетя Дора вполголоса что-то ласково шептала, чуть ли не убаюкивая девушку, старик обернулся к гонцу и свободной рукой вытер глаза: «Все в порядке, прошу вас, не обращайте внимания…»

– …Нивер Олди, – продолжил гонец, опять склонившись к листку, – уже более двух лет верой и правдой служит лично Ее высочеству, принцессе Энии Ассанской и Командору лорду Анту. И являясь капитаном стражи, – неоднократно доказывал верность Богу, и возвеличивал славное имя не только своего королевства, но и всего Шеола…

Толпа изумленно слушала. Слушала и внимала. И среди опешивших глаз все больше и больше появлялось моргающе-радостных, и удивленно-улыбчивых…

– …Так же, Указом магистра Белого ордена, – раздавался монотонный голос, среди повальной тишины. – Нивер Олди больше не является отлученным, и причисляется к лону церкви. Указ магистра Белого ордена, заверенный эдитором Ассаны Иллом Гушаром, от такого-то числа, такого-то года…

Где-то далеко лаяли собаки, потом донеслось обиженное мычанье чьей-то коровы. Кто-то сипло кашлянул, кто-то шумно выдохнул воздух. Люди заворожено молчали, не спуская с гонца увеличено-кругло-моргающих глаз. Первой общее мнение, как и всегда в подобных случаях, выразила детская непосредственность. Так же, как и всегда, не согласная с привычкой взрослых мучиться непонятными комплексами, стоять истуканами, и затягивать решение всем уже понятных вещей…

– Привет! – приветливые глазки маленькой девчушки из толпы перебежали с Гука на Люка. – Вы еще не видели моего зеленого медведя? Как же можно, уже вся улица ходила… Показать?

Братья по очереди настороженно кивнули, среди поднимающегося в толпе гула, и тогда она толкнула локтем высокого загорелого мальчишку рядом. Тот недовольно цыкнул на нее, но тут же улыбнулся ребятам:

– А у меня – настоящий лук, и стрелы…

Толпа уже оживленно гудела, начиная обсасывать новость с разных сторон – через головы летел все нарастающий гомон. Хотя и так бросалось в глаза, что подобные новости – только честь и слава для маленького Ишемира. Где-то потух зычный, досадливо-материнский шлепок, и следом – обиженный рев соседского мальчишки Мерима, так и не понявшего, за что…

– Одну минуту! Я еще не закончил! – гонец поправил на носу пенсне и поднес листок к глазам. – Здесь есть еще приписка…

Шум в народе начал притупляться. Он некоторое время шевелил губами, разбирая дописанное мелким почерком, потом удивленно оглянулся на барона, и опять поднес листок к глазам…

– Простите… – прошелестел над головами неуверенный голос, он непонимающе посмотрел на старика Олди. – Но тут дописано, что бы вы ждали гостей… – он поглубже надвинул пенсне и снова поднял «Указы». – Командор лорд Ант и Ее высочество, принцесса Эния, «заскочат» к вам на ферму на пару деньков, в конце месяца… Повидаться, отдохнуть…. Сразу после Совета двенадцати королей в Нипороге…

Опять стало отчетливо слышно, как мычит обиженная корова. Гонец обескуражено обернулся к барону… Барон Махаом закрыл рот и резко развернулся к своему управляющему – тот сразу же кивнул головой. Людям, знающим друг друга много лет, иногда совсем не обязательны слова: «Ты слышал?!! К концу месяца здесь будут Ее высочество и Командор!!! Что бы во всем округе все блестело и сверкало, и на улицах шатались только сытые и довольные лица!!!» Понимающий взгляд в ответ: «Конечно, Ваше сиятельство, разумеется! Не впервой…»

Ветер трепал волосы на голове Олди и тети Доры, и ласково поглаживал мокрые щеки Гуляны, у них на руках. Но, почему-то, совсем не мог высушить глаз…

* * * * * *

Во двор замка, грохоча колесами по булыжнику, въехала карета, следом за ней влетели несколько всадников. Эния сбежала по ступенькам:

– Совет закончился? Ну как?

– Что как? – из распахнутой дверцы вылез, и кряхтя разогнул спину председатель Уолл Вар. – Ваше высочество, что как? Готовьтесь к грандиозному ужину! К вам собираются пожаловать все короли Шеола и Империи!

– Да нормально, – Сват спрыгнул с коня и бросил поводья незаметно появившемуся слуге. – Все в порядке, не волнуйся!

– А где Сергей? – принцесса оглянулась на ворота.

– За нами, – лорд-капитан сморщился, выгнул спину и помассировал пояс. – Сейчас будет… Правда, злой, как черт. Слушай, хозяйка, вина хочу – умираю…

– Что, не получилось? – Эния обернулась назад – понятливая Лаума тут же исчезла за дверью. – Да рассказывайте, что вы тянете душу! Увен! Я не посмотрю, что ты теперь «Их величество», так надеру уши…

– «Их величеством» я стану после коронации, – усмехнулся Сват. – А уши и так грозилась оборвать Снежка. Если вы с Антом «случайно» не будете главными свидетелями на венчании.

– Да отбрехался он, отбрехался, – улыбнулся председатель. – Не переживай так. Только не так, как хотел…

– А как? – сразу насторожилась принцесса. – Кто будет Императором? Листок?

– Листок тоже наотрез отказался, – добродушно вздохнул Уолл Вар. – Объявил, что воевать и строить – разные вещи. И что он понятия не имеет, как налаживать хозяйство и жизнь. Но у него такой авторитет в Империи, что его мало кто послушал. И сделали вице-канцлером. И руководителем Совета безопасности. Насильно – хочет он этого или нет. Империя, это ведь не только побережье, надо идти вглубь. Что там, никто не знает…

– А доктор?

– Доктор сразу взял на себя министерство здоровья и медицину. Вот кто – действительно желает работать. Эх, и нам бы не мешало, побольше таких…

– А Императором? – не поверила Эния. – Кого выбрали Императором?

– Вот тут и выступил ваш муж, – пояснил старый лорд. – И сказал то, что, в общем-то, знали и все. Что есть человек, который действительно подходит на это, очень ответственное, место. Имевший большой опыт управления государством, и доказавший право, этим самым опытом. К тому же Империя – это не монархический Шеол, она несколько ушла вперед, своими законами. А тот… Как он выразился? – председатель задрал глаза к небу. – «Знаком с демократическими принципами управления совсем других, более продвинутых эпох»! Вот так загнул, это было круто…

– Эгивар Трой, да? – спросила принцесса. – Это правда?

– Да, Эгивар Трой, брат вашего друга, – Уолл Вар оглянулся на Свата, тот улыбнулся. – Ваш муж выступал в основном для представителей Империи. У нас у него и так, как у короля Нагорта, уважение огромное. Только вот выступать, как оказалось, особо было и не нужно. Все и так прекрасно запомнили воина, проведшего людей через мрак-шахту, и дравшегося на смерть в Академии Домма. За их дом, и их жизни…

– Ясно… – задумалась Эния.

– Но… – лорд-капитан развел руками. – Эгивар Трой вдруг тоже начал отказываться! Видите ли, он собрался жениться… И тогда его тоже избрали насильно. Одно другому не мешает. И принцессу Илламию – также, заодно, на ряд женских благотворительных должностей, чтобы сподручней было. Что за день сегодня, одних насилий? И женитьб… – он усмехнулся, и начал подниматься по лестнице: – пойду-ка я лучше поищу Лауму, что-то она совсем забыла про старика…

– Илламия! Слава Богу! – принцесса широко заулыбалась. – Наконец-то…

– Вот-вот! – пригрозил Сват, глядя в спину крепкому старику. – Имей ввиду, мы договаривались венчаться вместе! Даже и не мечтайте. Знаю я вас, только и думаете – куда-нибудь исчезнуть, затаиться, запылиться, раствориться…

– Значит, Сергей, – вздохнула с облегчением Эния. – Значит, никто не… Значит, все в порядке?

– Не тут-то было, – с удовольствием сказал Сват, глядя на враз вытянувшееся лицо девушки, и сделал «страшные» глаза: – «И тут мрачный взор грозных правителей всех земель – с обоих сторон Нагорья, упали на – никем не замеченного, случайно пропущенного, забившегося и притаившегося…» Короче, на Анта…

– Иди ты! – отмахнулась принцесса, но почему-то побледнела. – Что, так и было?

– Или почти так… – злорадно сообщил без пяти минут король Нагорта. – Вот и все.

– Что значит «все»? – еще больше побледнела принцесса. – Он что, не мог отказаться? Не мог сказать?

– Он и говорил, – сощурил смешливый взгляд Сват. – Еще как говорил! Такую речь опять задвинул – я даже заслушался… Что, мол, он свою роль выполнил! Что у него теперь – еще больше важная для него роль, и он должен реализовать себя в ней полностью! Что у него великое множество забот и хлопот, например – воспитать достойную наследницу трона! Что он еще должен научиться быть отцом и мужем, и что это совсем не просто, ибо сейчас, в теперешние времена – у всех есть проблемы с настоящей любовью и заботой. И в этом – именно в этом, он видит свое будущее, и никогда не согласится ни на какое другое…

– И что? – вспыхнула принцесса. – Что не так?

– Все так, – согласился бывший наемник. – Вот ему и дали проявить свою заботу и любовь. Полностью. В своем будущем.

– Правда? – не поверила Эния.

– Конечно, – усмехнулся Сват. – Ему начали объяснять, как маленькому, чуть ли не на пальчиках, что сейчас у него такой огромнейший авторитет с обоих сторон Нагорной гряды, причем – не только у народа, но и у правителей… Но он тут же полез в спор. Мол, это ни о чем не говорит, потому что история знает множество примеров, когда… Короче, его выставили за дверь. Чтобы не мешал совещаться.

– Так, – улыбнулась чему-то своему принцесса. – И что?

– И то, – ответил Сват. – Во-первых, за ним пожизненно закрепили звание Командора. Не только Шеола, но и всей Империи. А во-вторых… Все вдруг поговорили между собой, и сделали неожиданный вывод. Именно: Командору Анту доверяют – все. Все, только ему одному. Потому что он никогда никого не осудит зря… Да и Дух Таба вместе с Геварусом – личности не малые…

Сзади раздался дробный перестук копыт, через ворота влетел Сергей, зачем-то оглянулся через плечо назад и резко притормозил лошадь. К нему сразу подскочил расторопный конюх…

– …И его – сразу и единогласно, избрали Белым Судьей, – закончил Сват. – Всего Шеола и всей Империи. По существу, это, наверное, выше любого императора. Потому что слово Белого Судьи считается решающим, в любых спорах и конфликтах, в том числе и между государствами. Он может даже наложить вето, на какой-нибудь вредный закон…

– Ясно, – вздохнула Эния. – Я так и думала. Жизнь только начинается…

– Папка! – в воротах из парка появилась Рада, и радостно бросилась на шею отцу. – Ну как? Когда ты собираешься воспитывать наследницу трона?

– А когда надо? – Сергей крепко обнял дочь и подмигнул Энии со Сватом.

– Прямо сейчас! – восторгу Рады подозрительно не было предела, она вздернула руку и развернула его лицо к себе: – ты знаешь, пап…

– Знаю! – он оглянулся назад.

– Не знаешь! – она опять повернула его лицо. – Мама тебе ничего не говорила?

– Ладно, не буду мешать, – Сват улыбнулся принцессе, махнул рукой Сергею и взбежал по ступенькам. – Пойду, присоединюсь к лорду председателю…

Эния подставила щеку для поцелуя Сергею и погладила по голове дочь:

– Ну, рассказывай…

– Да нечего рассказывать, – он отпустил Раду и поднял воздушные руки своей жены. – Туман начал отступать. Жители возвращаются в былые места, где-то – даже целой деревней… Кажется, народ начинает что-то понимать. Говорят – незабываемое зрелище, настоящее покаяние… Домм прекратил работу, проход закрыт, новому Роху браться неоткуда. Скоро тварей внесут в какую-нибудь местную Красную книгу. Чтобы не исчез вид, и лекарства заодно…

– А про Совет?

– А что про Совет?

– Все! – требовательно добавила дочка.

– Ну, если все, – усмехнулся Сергей. – То мне кажется совсем не солидным, что достойная белобрысая макушка лорда Клена блестит сзади из лопухов. И вообще, не к лицу почтенному лорду прижиматься к лошадиному навозу, делать вид, что он – конский щавель, и потом вытаскивать иголки из своей уважаемой задницы. Может, лучше пригласить его к столу?

Эния расхохоталась. Рада густо покраснела.

– А вообще-то, – он подмигнул жене. – Мне кажется, кто-то хотел что-то сказать?

Эния прекратила смеяться, почему-то вздохнула и вдруг как-то странно посмотрела на него. Странно и непонятно, как умеют только женщины – вместить в глаза и задумчивость, и нежность, и даже какую-то ласковую тайну… Сергей почувствовал, что начинает здорово волноваться:

– Эния?

– Папка? – вздернула носик смешливая Рада.

– Эния, ты… ты… – горло отчего-то засохло, и совсем не хотело издавать какие-нибудь звуки. – Ты это…

– Я – это, – серьезно подтвердила принцесса.

– Ты… – он не выдержал: – Да говорите же, в конце концов!!!

Она улыбнулась, приподняла руку и движением – единственным движением, общим для любых женщин любого мира, – мягко провела по своему животу:

– Мы назовем ее Сашей, хорошо?

– А следующую – Машей! – тут же встряла ужасно довольная Рада.

Мир взорвался в голове всполохом цветных огней и флагов – Сергей шумно выдохнул воздух, вернул на место глаза, и вдруг – сорвался, схватил обоих девушек в охапку, – и закружил по брусчатке двора, даже не почувствовав тяжести… Рада что-то радостно вопила, Эния не отставала – на какую-то минуту став просто счастливой девчонкой, и совсем-совсем далеко не принцессой…

Хлопнула дверь, на крыльца выскочили перепуганные председатель и Сват, оглядели всю эту кутерьму сверху, покачали головами и опять скрылись за дверью. Во всех окнах маячили улыбающиеся лица слуг…

– …Только вот на Совете, – вздохнул он спустя несколько минут, когда отдышался, а обе задорные девчонки поправили задорно растрепавшиеся волосы. И бессовестно подмигнули подрагивающим, ничего не понимающим лопухам за воротами. – Не получилось все гладко, как мы мечтали…

– Я знаю, – тоже вздохнула Эния. – Но знаешь… Может это и правильно? – она на секунду задумалась. – Может, в этом и заключается счастье? Ибо без помощи людям – другим, разным людям, – не узнаешь настоящего тепла настоящего дома? Когда спокойная совесть, и тебя ждут… ждут дома, и горит огонек, хороший такой огонек – в настоящем домашнем очаге-камине…

г. Минск 2007 г.