Прекрасная Фиона Хей поклялась умирающий матери, что позаботится о достойном приданом для младших сестер, и во имя исполнения этой клятвы рискнула пойти на воровство. Пойманная на месте преступления могучим шотландским воином, девушка в отчаянии предложила ему невероятную сделку — свою невинность в обмен на похищенное. Однако мужественному горцу не нужно было тело Фионы без ее души, и он решил любой ценой разжечь в красавице пламя ответной страсти…
ru en Т. А. Перцева Roland ronaton@gmail.com FB Tools 2006-01-22 http://www.litportal.ru 59CE9648-CC1A-4360-8C0D-9284190D93B7 1.0 Любовь бессмертна АСТ Москва 2003 5-17-020974-6

Бертрис Смолл

Любовь бессмертна

Посвящается близким подругам и коллегам: Роберте Джеллис, неизменно умеющей отыскать то, что не дается мне в руки, и Синтии Райт, ставшей мне младшей сестренкой, о которой я всегда мечтала.

ЧАСТЬ I. ШОТЛАНДИЯ И АНГЛИЯ. КОНЕЦ ЛЕТА 1422 ГОДА — ВЕСНА 1424 ГОДА

Глава 1

Серебристо-голубой туман клочьями стелился над широким лугом, поросшим густой травой, которую лениво щипали косматые большерогие коровы. Солнце еще не встало, и в это раннее утро повсюду царили мир и покой.

Члены клана, спрятавшись в небольшой рощице, молча следили за гибкой фигуркой, мелькавшей в самой гуще стада. Наконец неизвестный ловко отделил несколько коров и погнал их прочь.

— Ну и хитрый же дьяволенок, — с некоторым восхищением прошептал Джейми Гордон старшему брату, лэрду Лох-Бре.

Глаза Энгуса Гордона превратились в узкие щелочки — верный признак крайнего раздражения.

— Клянусь, что еще до полудня он окажется в аду вместе со своим хозяином-сатаной! — холодно бросил он. — Спустить собак!

Псы, давно рвавшиеся с поводков, покорные приказу, метнулись вперед с громким лаем и визгом, одержимые желанием услужить господину и изловить вора, пробравшегося на пастбище. Свора была смешанной. Английские гончие, поджарые, серые, как небо над головой, не бежали, а словно летели над землей. Шотландские борзые, темнее мастью, славились злым нравом и способностью догнать и повалить неосторожного беглеца.

— За ним, ребята! — велел лэрд своим людям. — Приведите ко мне наглого ублюдка, и я повешу его на ближайшем дереве!

Шотландцы ринулись за скотокрадом, который, почуяв неминуемую гибель, помчался к лесу, темневшему в дальнем конце луга. Члены клана, прекрасно понимавшие, что, если они не успеют вовремя перехватить вора, тот в два счета скроется в густой чаще, старались отсечь неизвестного от его цели. Но отчаяние прибавило ему сил, и он перебирал ногами с такой скоростью, будто на них выросли крылья.

— Адово пламя! — выругался лэрд, когда воришка исчез среди деревьев, преследуемый собаками. — Кажется, мы его упустили!

— Ничего, борзые его догонят и схватят, Энгус, — утешил брат. — Бежим следом!

Лэрд безнадежно покачал головой, но все же послушался. Беда в том, что прямо на опушке протекал ручей, и если вору знакомы здешние места — а это наверняка так и есть, — он побежит по воде и собаки тотчас потеряют след. Тем не менее Энгус повел своих людей в погоню. Лай неожиданно прекратился, но тут же возобновился с неистовой силой, сопровождаемый жалобным визгом.

— Они его потеряли, — хмуро буркнул лэрд. — Догадался, шельмец, прыгнуть в воду.

Свора сбилась на берегу ручья. Джейми Гордон последовал примеру скотокрада, пытаясь найти место, где тот выбрался на противоположный берег, но ничего не обнаружил. Сокрушенно разводя руками, он направился к брату. Тот медленно шел вдоль самой кромки воды, внимательно вглядываясь в землю. Похоже, негодяй просто растаял в воздухе!

— Вижу, наш вор привык уходить от погони, — сухо улыбнулся Энгус, признавая свое поражение. — Интересно! Эй, парни, пройдитесь-ка по берегам и проверьте, не оставил ли где ублюдок чего заметного. Не призрак же он в конце концов!

Мужчины беспрекословно выполнили приказ, но, увы, поиски не принесли никаких результатов. Добыча перехитрила охотника.

— Да куда же он делся?! — не выдержал наконец Джейми. Лэрд философски пожал плечами:

— Мы уберегли скот, и, хотя я с удовольствием повесил бы прохвоста, придется довольствоваться этим слабым утешением. Пойдем домой, Джейми.

Окликнув своих людей, он направился к лугу. Однако когда они вновь очутились на пастбище, Энгус Гордон разразился проклятиями.

— Иисус! Мария! Посмотрите только! — взорвался он.

— Да что с тобой, Энгус? — удивился брат.

— Ты что, Джейми, ослеп? Паршивец ухитрился угнать восемь голов! Кровь Христова! Этот сукин сын имел наглость вернуться!

Наконец-то Энгус понял, каким образом вору удалось его обхитрить. Понял и едва не задохнулся от негодования.

— Неудивительно, что мы его не поймали! Он взобрался на дерево! По той толстой ветке, что нависает над водой. Ну конечно! Он полез в ручей, сбил со следа собак и взобрался наверх! До чего же умен, прах его побери! Обвел нас вокруг пальца. А я-то, дубина! Даже головы не поднял! Позволил себя обштопать, как последнего олуха! — И, повернувшись к старшему пастуху, спросил:

— Сколько всего мы недосчитались за год, Донал?

— Ровно дюжины, милорд, — вздохнул пастух. — Четыре коровы прошлой осенью и восемь сегодня. Ну и мастак этот воришка!

— Да уж, ничего не скажешь, — угрюмо проворчал лэрд. — Наглец каких мало, и палец ему в рот не клади, да только старого воробья на мякине не проведешь! Земля еще не просохла после вчерашнего дождя. И хотя наш воришка легок как перышко, но коровы будут немного тяжелее, так что непременно оставят отпечатки копыт. Бьюсь об заклад, теперь нам удастся разыскать пропажу. Дадим поганцу время успокоиться. Пусть воображает, что перехитрил нас. Ну а мы тем временем подкрадемся к самому его логову. Не стоит спешить: не хочу, чтобы коровы разбежались по лесу. Еще покалечатся, возись потом с ними!

Мужчины расселись кружком прямо на земле. Из дорожных сумок появились на свет Божий овсяные лепешки и фляги с сидром. Завязалась неспешная беседа. Наконец Энгус поднялся и лениво потянулся.

— Пора! — объявил он остальным, и те мгновенно вскочили, пряча опустевшие фляги. — Ну что же, парни, на охоту! Серебряная монета тому, кто первым отыщет след!

Шотландцы растянулись в длинную цепочку и вскоре обнаружили глубокие вмятины, оставленные копытами похищенных коров. Они вели назад в лес, через брод. Едва различимая в траве тропинка поднималась в гору, однако отпечатки по-прежнему были достаточно отчетливыми. С неба сеяла мелкая морось, но преследователи, не обращая внимания на капризы погоды, упорно продвигались вперед.

— Донал, — обратился к пастуху лэрд, — ты знаешь, куда ведет эта дорога?

— Здесь начинаются земли Хеев из Бена, милорд, только старый черт Дугал Хей и его жена — упокой Господи ее добрую душу — давно уже на том свете. Правда, я слышал, что у них вроде были детишки, но наверняка сказать не могу. Понятия не имею, остался ли кто в живых из этого семейства.

— Разумеется, иначе кто же утащил моих коров? — мрачно отозвался лэрд. — Будь уверен, я изловлю негодника и повешу в назидание тем, кто впредь вздумает воровать скот у Гордонов.

Тропинка неожиданно оборвалась почти у самой вершины холма. Впереди возвышалась каменная башня, чуть пониже находился хлев, кое-как сложенный из булыжника.

А на небольшом лужке спокойно паслись восемь коров! Лэрд Лох-Бре довольно улыбнулся. Пропажа нашлась, ибо не было никакого сомнения в том, что скот принадлежит ему. Остается только отыскать похитителя и примерно наказать.

Уверенно шагнув к прочной дубовой двери, Энгус принялся колотить в потемневшие от времени доски. Дверь почти мгновенно распахнулась. На пороге стояла маленькая старушка с проницательными карими глазами, в безупречно чистом, хотя и поношенном, платье. Несмотря на небольшой рост, она, казалось, заполнила собой дверной проем и загородила дорогу Энгусу.

— Что угодно милорду?

— Я лэрд Лох-Бре, — надменно объявил Энгус. — И хочу видеть вашего господина.

— Для этого вам придется отправиться за ним в ад. Правда, судя по вашему виду, дьявол вряд ли согласится расстаться с вами, — пренебрежительно бросила старуха. — Дугал Хей вот уже пять лет как в могиле, милорд. Соблаговолите объяснить, что привело вас сюда.

— Кто вы? — спросил вместо ответа лэрд, ошеломленный такой дерзостью. Он никому не позволит унизить себя, да еще перед собственными людьми! Но такая кого хочешь усмирит!

— Я Флора Хей, экономка в Хей-Тауэр, и смею заверить, вам здесь делать нечего!

— Откуда вам известно, зачем я пришел? — осведомился лэрд с легкой улыбкой. Интересно, что или кого защищает так отважно старая дракониха?

— Не знаю, что вам нужно, но, боюсь, ничем не сумею помочь, милорд. Как видите, мы живем совсем просто и не можем принять такого важного господина.

Она вежливо присела и попыталась захлопнуть дверь перед самым носом Энгуса. Но тот успел ловко сунуть ногу в проем, вовремя помешав старушке отделаться от него.

— Неплохое стадо пасется у вас на лужайке, — заметил он.

— Верно изволили сказать, милорд, — кивнула Флора.

— И откуда же вы раздобыли таких чудесных коров? — продолжал допытываться Энгус.

— Раздобыли? Вовсе нет, милорд. Мы сами растили коровок! Это все, что у нас есть. Приданое молодых хозяек, — не моргнув глазом солгала экономка.

— Дочерей Дугала Хея?

— Да, милорд.

— И сколько детей произвело на свет это отродье дьявола? — взорвался лэрд.

— Флора! Флора! Какой позор! Держать на пороге самого лэрда Лох-Бре! Попроси его зайти в зал, выпить кружку сидра, — прозвенел нежный голосок.

За спиной экономки появилась молодая девушка, слишком высокого роста для женщины и, пожалуй, чересчур худая. Поверх простого темного платья из домотканой шерсти был накинут красный, с зеленым, плед клана Хеев, заколотый на плече серебряной брошью тонкой работы.

— Я Фиона Хей, милорд, старшая дочь Дугала Хея и его жены Майры, — спокойно сообщила она.

Энгус ошеломленно уставился на девушку, на миг забыв обо всем. Такой красавицы ему еще не доводилось встречать. Необыкновенной. Обольстительной. Прелестной. Волосы цвета воронова крыла с синеватым отливом. Белоснежная кожа. Овальное личико, белые мелкие зубки, изящный прямой носик, полные розовые губки и огромные светящиеся изумрудным светом глаза, обрамленные темными густыми ресницами. И эти самые глаза прямо, чуть вызывающе смотрят на него. Словно проникают в душу.

— Э-Э-Энгус Гордон, мистрис, — наконец ухитрился выдавить лэрд, с трудом отводя взгляд от девушки.

— Что привело вас сюда, милорд? — невозмутимо осведомилась она, провожая его в зал.

— Немедленно верните скот, леди, — без обиняков заявил он.

Девушка недоуменно пожала плечами.

— О каком скоте идет речь? С чего вы взяли, что ваш скот у меня? — с деланной наивностью вопросила она. — Флора, подай милорду сидр!

— На вашем лугу пасутся восемь коров, мистрис, — невозмутимо пояснил Энгус Гордон, кивком приказав брату и остальным членам клана подойти ближе. — Этим утром из моего стада было похищено восемь голов. След привел на вершину горы к вашему дому. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять, в чем дело.

— Скот на лугу принадлежит мне, милорд, — возразила Фиона. — Это приданое моих младших сестер. Сочувствую вашей потере, но ничего не могу поделать.

Как можно выглядеть столь невинной и скромной и при этом беззастенчиво врать? Нет никакого сомнения в том, кто хозяин стада. И девушка не хуже его знает это, однако не моргнув глазом все отрицает. Настоящая дочь своего отца! Недаром говорят, что яблоко от яблони недалеко падает! Но он ей покажет!

— Мы метим свой скот. Если мой брат обнаружит, что у коров наша метка, значит, вы сказали не правду, леди, — сурово произнес Энгус.

— Не вы одни, — учтиво улыбнулась Фиона. — Мы надрезаем коровам левое ухо.

От возмущения Энгус не находил слов. Да такой нахальной девчонки свет не видывал!

— Какое странное совпадение, — процедил он сквозь зубы. — У моего скота те же метки.

— Значит, Господь нас рассудит, — протянула девушка.

— Вам не хуже меня известно, что скот мой, мистрис, — рассерженно обронил Энгус, — и я намереваюсь отогнать его на наше пастбище!

— Коровы мои! — запальчиво вскричала Фиона, но тут же, смягчившись объяснила:

— Мои младшие сестры Элсбет и Марджери завтра выходят замуж. Каждая приносит в приданое по четыре коровы, милорд. Неужели вы отнимете у бедняжек единственную возможность войти венчанными супругами в почтенные семьи?!

Энгус вовремя вспомнил, что так и не получил сидра, в котором столь нуждался. Его люди столпились вокруг, жадно ловя каждое слово перепалки между вождем и зеленоглазой красавицей. По сочувственным лицам закаленных в боях воинов можно было без труда понять, на чьей они стороне. И все потому, что Фиона Хей красива, рано осиротела и, очевидно, готова на все ради семьи. Или по крайней мере так кажется.

Энгус пробормотал себе под нос грязное ругательство.

— Ваш сидр, милорд, — провозгласила Флора, сунув ему в руку потемневший от времени серебряный кубок и пронзив при этом грозным неодобрительным взглядом.

— Как насчет скота, Джейми-малыш? — осведомился Энгус у брата.

Тот утвердительно кивнул.

— Левые уши надсечены, — бодро сообщил он. — Возможно, что коровы и наши, Энгус.

— Возможно?! — завопил лэрд. — Возможно?!

— Но, Энгус, — ничуть не смущаясь, ответствовал Джейми, — если мистрис Хей метит коров точно так же, как мы, откуда мне знать, чей это скот? Разве что научиться коровьему языку да справиться у скотины, а это, сам знаешь, нам не под силу.

Присутствующие расхохотались, но свирепый взор вождя мигом заставил их замолчать. В зале воцарилась мертвая тишина.

— Энгус, — едва слышно обратился Джейми к брату, — не будь таким жестоким. Если стадо в самом деле наше, значит, девчонке в уме не откажешь. Подумать только, стянуть целых восемь голов у нас из-под носа! У тебя скота больше, чем сможешь сосчитать. А без этих коровенок дочери Хея останутся старыми девами. Не настолько же ты жесток! Кроме того, если скот действительно принадлежит семейству Хей, ты совершишь чудовищную несправедливость.

— Это мои коровы, — прошипел Энгус. — Ради Бога, Джейми, да разуй же глаза! Разве подобает вождю клана жить в такой развалюхе? Взгляни на девушку! Прелестна, но худа как щепка, да и старуха тоже едва на ногах держится! Бьюсь об заклад, грабителю здесь поживиться нечем. Ты заглянул в конюшню?

— Да. Старая кобыла и пони. Оба не толще хозяйки.

Кожа да кости.

— В таком случае подумай хорошенько: откуда у них взялись восемь упитанных коров? — рассудительно осведомился лэрд. — Если я оставлю скот и не накажу девчонку, каждый вор в округе решит, что и ему все сойдет с рук. Не пройдет и месяца, как у меня не останется даже паршивой овцы! Так и быть, я не повешу ее, ведь она еще ребенок, но поскольку не в силах заплатить мне за коров, придется гнать их обратно.

— По крайней мере дай ей возможность заплатить! — умоляюще пробормотал мягкосердечный Джеймс.

— Ах, Джейми-малыш, ты слишком добр, — вздохнул старший брат и, обратившись к Фионе, твердо сказал:

— Это мой скот, мистрис Хей. Мы оба знаем, на чьей стороне правда. Я не собираюсь и дальше спорить с вами, но если хотите купить животинку, с радостью продам по сходной цене.

Они взглянули в глаза друг другу.

Какой он высокий! И волосы такие же черные, как у нее. А глаза… глаза тоже зеленые, только цвета темного лесного мха. Он не может, не может отобрать у нее коров! Ведь завтра Уолтер Иннз и Колин Форбс приедут, чтобы отпраздновать двойную свадьбу! Почему она так промешкала с кражей проклятых коров?! Если бы в течение последних месяцев она отбивала от стада по две коровы, никто бы ничего не заметил! Но откровенно говоря, Фионе просто нечем было кормить чертову скотину! Коровы бы вконец отощали и выглядели далеко не столь привлекательными, как сейчас. Она не посмела бы предложить будущим зятьям такое жалкое приданое! Правда, Фиона пыталась угнать скот на прошлой неделе, но пастуший пес заметил ее и залился лаем. Возможно, именно этот случай побудил лэрда приглядывать за стадом. Что же теперь делать?

— Ну, мистрис Хей? Вы собираетесь купить мое стадо или я отгоню коров на пастбище? — не унимался Энгус.

И в этот миг Фиону осенило. Она предложит свою цену. Невероятную, немыслимую… и в то же время достаточно высокую. Как благородный человек, он не сможет согласиться на подобное, но устыдится и оставит ее в покое.

— У меня есть единственная ценность, и я могу отдать ее в обмен на скотину, милорд, — ответила она, даже в эту минуту отказываясь признать, что скот принадлежит Гордонам. — Это мое самое дорогое владение. Вы примете его?

— Соглашайся, — прошипел Джейми. — Честь будет удовлетворена, и никто не посмеет назвать тебя слабым, Энгус.

— Сначала я узнаю, что это за клад такой, — отозвался лэрд. — Мистрис Фиона, объясните-ка, что вы имеете в виду? Дюжина коров недешево стоит, девушка.

— Восемь, милорд, — мягко поправила Фиона.

— Двенадцать, включая тех, что ты украла прошлой осенью, — так же негромко заметил Энгус.

— Ошибаетесь, двадцать! Мне нужно еще восемь голов, чтобы выдать замуж самых младшеньких. Им всего семь и десять, поэтому мне не понадобятся коровы до тех пор, пока Джин и Мораг не подрастут и не найдут женихов. Все равно нечем кормить скот.

Нет, такая дерзость поистине неслыханна! Энгус Гордон невольно усмехнулся. Подумать только, нагло стянула его коров и, припертая к стенке, пойманная с поличным, еще пытается торговаться! Конечно, он не так жесток, как считает Джейми, но если позволить девчонке выйти сухой из воды, неприятностей не оберешься.

Только усилием воли ему удалось сохранить неумолимо-строгое выражение лица. Его брат прав: Фиона Хей очень умна и хитра, но и он не дурак.

— Двадцать голов дорого вам обойдутся, мистрис Хей. Я должен увериться, что не продешевлю и вещь, которую вы предлагаете в обмен, равноценна моему товару. Итак, что вы даете за скотинку?

— Свою девственность, — спокойно объявила Фиона, не опуская глаз. Она стояла прямо, высокая, стройная, гордая, словно бросая вызов могущественному лэрду Лох-Бре.

— Иисусе!

Лишь чуть округлившиеся глаза свидетельствовали о величайшем изумлении Энгуса. Кто бы мог подумать, что девчонка отважится на такое! Однако он сразу же сообразил, что от него и не ждали согласия. Очевидно, она рассчитывала застигнуть Энгуса врасплох, пристыдить, заставить отказаться и с позором покинуть Хей-Тауэр. Но тут она промахнулась! Посмотрим, чья возьмет!

Энгус растянул губы в хищной волчьей ухмылке, обнажившей острые белоснежные зубы:

— Я принимаю ваше предложение, мистрис. Невинность в обмен на двадцать голов скота. Похоже, сделка достаточно справедлива, хотя, по правде говоря, мне следовало бы еще поторговаться. Думаю, я продешевил.

Он согласился!

Фиона побелела как полотно — потрясение оказалось слишком велико. Да что же он за человек?! Ни чести, ни совести! А она-то, она! Только безмозглой дурехе придет на ум предложить такое!

Лэрд Лох-Бре поплевал на ладонь и протянул ей руку. У Фионы подкосились ноги. Она попалась в собственную западню! Но мама всегда говаривала, что члены семьи Хей хоть и бедны, но благородны, так что делать нечего: оставалось либо согласиться, либо покрыть позором фамильное имя.

Последовав примеру Энгуса, Фиона тоже плюнула в ладонь и пожала его руку.

— Уговор есть уговор, милорд, — кивнула она, не подавая виду, что умирает со стыда и отчаяния.

— О нет, Фио! Ты не пойдешь на такое!

Две молоденькие девушки, отважно пробравшись сквозь толпу мужчин, подбежали к старшей сестре. Обе были похожи как две капли воды — рыжевато-каштановые волосы, янтарного цвета глаза и круглые личики. Видно было, что они вне себя от горя.

— Поздно, сестрички. Мы ударили по рукам, — вздохнула Фиона.

— Но если ты отдашь ему свою непорочность, кто возьмет тебя в жены? — со слезами спросила Элсбет.

— А если не отдам? Кто женится на тебе, Элсбет? Или на Марджери? Форбсы и Иннзы вряд ли захотят принять в свои дома бесприданниц. Кроме того, когда Джинни и Мораг подрастут и благополучно выйдут замуж, я уже буду считаться старой девой. Но это меня не пугает. Главное — ваше будущее, а за меня не беспокойтесь. Мне и тут хорошо.

Она обняла сестер, стараясь утешить бедняжек.

— А если он наградит тебя ребенком? — прошептала Марджери.

— За это не волнуйтесь — Гордоны своих детей не бросают! Будет кому о нем позаботиться, мистрис Хей, — заверил лэрд. — Если ваша сестра выносит мое дитя, я их не оставлю.

Близнецы в голос зарыдали.

— Флора, — велела Фиона, — отведи их в спальню и останься там, пока я не позову.

Старушка погнала девушек перед собой, как пастух — овечек, попеременно журя и воркуя над ними.

— Ну тише, тише, голубки. Побыстрее наверх, да перестаньте ныть. Кто вас просил сюда являться? Только конфузите сестру! Лучше подумали бы, до чего она храбрая и как старается ради вашего счастья!

— Тэм, где ты? — позвала Фиона мужа Флоры.

— Здесь, хозяйка, — откликнулся старик, бесцеремонно расталкивая собравшихся.

— Найдется у нас достаточно сидра, чтобы утолить жажду этих людей?

— Пожалуй, — хмуро буркнул он.

— Парни, ступайте во двор, — скомандовал лэрд. — Тэм принесет вам сидр. Освежитесь немного, пока мы с мистрис Хей окончательно обо всем договоримся. И ты тоже, Джейми-малыш.

Не хватало еще, чтобы младший брат принялся стыдить его, взывая к совести и милосердию!

Когда зал опустел, Фиона пригласила лэрда посидеть у огня, — Я не могу предложить вам вина, — откровенно призналась она. — В погребе осталось всего два бочонка, а Форбсы и Иннзы — известные выпивохи.

Кивнув, Энгус поднял кубок.

— Сойдет и сидр. Свадьбы назначены на завтра? Хотя он уселся поближе к очагу, мерцающий огонек почти не давал тепла.

— Да. Колин Форбс женится на Марджери, а Уолтер Иннз — на Элсбет. Они прибудут сюда вместе со своими сородичами и волынщиками завтра на рассвете. Венчать будет святой отец из Гленкиркского аббатства. У нас нет своего священника. Отец был не в ладах с церковью, невзирая на то что ма каждый раз звала монаха или проповедника, когда рожала, чтобы тот крестил или отпел младенца. Но она умерла, дав жизнь Мораг, а отец и не подумал крестить малышку. И над ма никто не прочитал заупокойную молитву. Так и похоронили, как бродяжку! Зато уж сам отец плакал и молил позвать священника перед смертью, да только я и слушать не стала! — со свирепым удовлетворением заключила девушка. — Попрошу покрестить нашу Мораг завтра, после свадебной церемонии! Не оставаться же ей язычницей!

— Когда все будет закончено, переберешься ко мне в Бре-Касл вместе со своими сестрами и слугами, — велел лэрд. — Здесь больше нельзя оставаться, Фиона. Удивительно, как эта ветхая башня еще не обрушилась на ваши головы! У меня вы будете в безопасности.

Господи, во что он впутался? И к чему все это приведет? Но нельзя же бросить на верную погибель двух престарелых слуг и маленьких девочек? Еще одной зимы крыша башни не выдержит!

— Это мой дом, милорд! — гордо объявила Фиона. — Конечно, он не так хорош, как ваш, но я его не покину. И вы не имеете права тащить меня в свой замок. Я предложила вам всего лишь свою девственность, и хотя плохо разбираюсь в таких вещах, все же знаю, что невинность можно взять только раз.

Энгус Гордон не смог сдержать смеха. Ну до чего же нахальная девчонка! Хотя он мог поклясться, что она смертельно напугана: просто виду не подает.

— Не подумай, девушка, что я намерен спустить тебе все обиды и оскорбления; а кроме того, поверь, девственность, даже принадлежи она самой принцессе, вряд ли стоит двадцати упитанных коров. Ты поедешь в Лох-Бре со мной и станешь моей любовницей, пока не отработаешь весь долг сполна. Я человек справедливый, Фиона Хей, и стану хорошо обращаться с тобой и твоими домочадцами, позабочусь обо всех, как о собственных родственниках. Хорошая еда и теплые постели не помешают — уж больно вы все тощие.

— Не нужны нам твои подачки! — запальчиво вскричала Фиона.

— Подачки? Нет, девушка, ошибаешься! Обещаю, ты сторицей воздашь мне за каждое пенни.

Он порывисто сжал тонкие пальчики и слегка улыбнулся при виде испуганного лица Фионы.

— Сколько тебе лет, Фиона Хей?

— Пятнадцать, — пробормотала она, стараясь унять дрожь.

— Когда умерла твоя ма? Я еще помню ее. Она должна была стать второй женой моего отца. Близнецы — ее точная копия.

— Мне было тогда восемь, но пришлось стать хозяйкой дома. Отец отправился в ад через два года.

Энгус потрясенно замер. Если не считать двух стариков, девочка вот уже пять лет одна растит сестер!

— Как тебе удалось найти женихов для Элсбет и Марджери?

— Прошлым летом мы были на празднике. Энн встретила Дункана Кейта и осенью вышла замуж. Элсбет и Марджери были еще слишком молоды, и мы решили подождать. Тринадцать лет — самый подходящий возраст для замужества. Энн не приедет — ребенок вот-вот появится на свет, хотя еще и года не прошло со дня свадьбы. Дункан очень доволен, что жена оказалась такой плодовитой.

— Совсем как ее мама, — усмехнулся Энгус.

— Да, но живы только дочери. Трое сыновей родились мертвыми или умерли почти сразу после рождения. Недаром бабушка прокляла моего отца, вот все и сбылось, — мрачно пояснила Фиона. — Поэтому вы получили те земли в горной долине, что принадлежали моему дедушке Хею. Вы его знали?

— Да. А ты?

— Отец не позволял нам спускаться в долину. И маме тоже, после того как похитил ее из родительского дома. Все твердил, что деду, этому старому упрямцу, ничего не вдолбишь. Мол, готов скорее отдать фамильные земли, чем признаться в собственной не правоте. Он так и не простил деда и на смертном одре продолжал осыпать его ругательствами.

— А Юан Хей так и не смог забыть, что твой отец украл его дочь. Но он был честным и благородным человеком, гордым и порядочным. И полюбил бы тебя, девушка, всем сердцем, хотя не думаю, что одобрил бы твой дерзкий нрав.

— Как по-вашему, ему понравился бы наш договор, милорд? — лукаво осведомилась Фиона. — Конечно, вы правы, но что же мне делать? Надо заботиться о будущем сестер. Больше за ними некому приглядеть.

— Не воображай, что способна пристыдить меня, Фиона, — поддразнил Энгус. — Заруби себе на носу, что за воровство полагается наказание. Если я прощу тебя, значит, остальные грабители и наглецы вообразят, что им все позволено. Посчитают, что я слабый, ни на что не способный осел, которому можно сесть на шею. А я должен сохранять мир и покой в этой местности, особенно теперь, когда час возвращения короля близок. Но кто меня будет слушаться, если я дам повод ущемить себя? Так что, девушка, придется заплатить сполна.

— А разве у нас есть король? — удивилась Фиона. — Я думала, наш государь — герцог Олбани.

— Нет, он был регентом и правил от имени короля, поскольку еще до твоего рождения Якова увезли в Англию и держали там в плену. Два года назад герцог умер, и его место занял сын Мердок. Но он ничтожный глупец. Сейчас ведутся переговоры с целью привезти наконец короля домой. Я часто бываю в Англии и провожу много времени с Яковом. Он мой родич. Наши бабки были из семьи Драммондов.

Фионе удалось освободить руку из нежного, но крепкого пожатия. Оказывается, очень трудно сосредоточиться, когда чувствуешь жар мужского тела! Однако любопытство пересилило смущение.

— Почему же король не вернулся в Шотландию раньше, милорд?

— В раннем детстве он был захвачен англичанами. Видишь ли, его отец, король Роберт, был никудышным монархом. Он получил трон в зрелом возрасте, едва ли не в шестьдесят лет. Здоровье Роберта к тому времени было окончательно подорвано. Он был слаб духом и телом и подвержен меланхолии. И хотя все видели, что Роберт не способен править страной, все же он считался добрым и благородным человеком, и поэтому было решено короновать его. Однако вскоре брат Роберта граф Файф, был назначен соправителем королевства. Началась смута, кругом царили беззаконие и хаос. Но король, следуя советам и наставлениям королевы, Аннабеллы Драммонд, сестры моего деда, все же пытался управлять Шотландией. Это было не так-то легко — ведь знатные бароны и лорды привыкли поступать как заблагорассудится и не признавали ничьей власти. За два года до смерти королева попробовала упрочить положение старшего из своих сыновей. Она хотела удостовериться, что именно принц Дэвид станет наследником своего отца. Ему даровали титул герцога Ротси и назначили наместником севера страны. Однако граф Файф так яростно противился этому, что Роберт, стараясь успокоить его, титуловал герцогом Олбани. Королева скончалась, а потом Дэвид Стюарт скоропостижно умер, обедая в обществе своего дяди. Король испугался, что единственного оставшегося в живых сына, принца Якова, постигнет та же участь, и решил отослать его во Францию. К несчастью, торговое судно, на котором плыл принц, было захвачено англичанами, и мальчика отправили к королю Генриху, Потрясение, пережитое несчастным Робертом при этом известии, свело его в могилу. Его дядя, став регентом, не слишком усердствовал в стараниях вернуть малолетнего короля, что, возможно, было к лучшему, ибо Якова непременно убили бы. Англичане, однако, все же заботились о парнишке.

— И теперь он возвращается домой?

— Совершенно верно. Поверь, девушка, наша страна от этого только выиграет. Король Яков — человек сильный и храбрый. Он сумеет держать в узде непокорных лордов.

— А по-моему, ты ошибаешься, — задумчиво протянула Фиона. — Вожди кланов не любят, когда им указывают, как поступить. Отец всегда говорил, что те, кто живет на юге, ни за что не поймут нас, обитателей гор. Боюсь, милорд, ни одному королю не покорить Шотландию.

— Яков постарается сделать все возможное, — уверил Энгус, слегка улыбнувшись при столь верной оценке политической обстановки в стране. Похоже, с каждым годом южане и северяне все больше отдаляются друг от друга.

В зал приковылял старый Тэм с кувшином сидра. Наполнив кубок лэрда и налив кружку хозяйке, слуга снова исчез.

— Подумать только, ты знаешь короля! — восхитилась девушка.

— Англичане не держат его взаперти, поскольку очень боятся всяческих смут и восстаний шотландцев. Мы приезжали, чтобы составить компанию нашему сюзерену и убедиться, что он не забыл свою страну. — Внезапно сменив тему, Энгус осведомился:

— Где я буду сегодня спать?

— Надеюсь, ты не вообразил… — Фиона осеклась и побледнела:

— Только не этой ночью!

— Иисусе, конечно, нет, девушка, — заверил Энгус и, пристально глядя на нее, заметил:

— Да ты хитрое создание, Фиона Хей! И если я обнаружу, что ты вовсе не столь невинна, какой кажешься, то попросту прикончу! Клянешься, что еще не была ни с одним мужчиной?

— Я девственна, милорд, и уверяю вас, никогда не лгу и не притворяюсь. Видите ли, дом слишком мал. Мы с сестрами спим в комнате над залом, а Флора и Тэм — на чердаке. Вы можете лечь здесь, у очага. Другого места нет. Вашим людям придется разместиться в конюшне.

— Когда я уложу тебя в свою постель, Фиона, — тихо пообещал Энгус, — ты испытаешь неземное блаженство. Клянусь, тебе нечего бояться.

Он чуть приподнял ее подбородок и, еще раз всмотревшись в лицо, покачал головой:

— Хороша, честное слово, но в тебе нет ничего от матушки.

— Говорят, я похожа на отца, и неудивительно. Если верить матери, я была зачата в день свадьбы. Родители не любили друг друга. Отец всего лишь хотел получить земли в долине, но так ничего и не добился. Он часто уверял, что любит меня, поскольку я его первенец, но, когда на свет начали одна за другой появляться девочки, а мальчики продолжали умирать, он стал невыносимо жестоким и злобным. В ту ночь, когда родилась Мораг, он взглянул на девочку и взвыл от бешенства. Умирающая мама, однако, каким-то образом нашла в себе силы посмеяться над ним. Отец отнял ее у единственного человека, которого она любила, и все ради какой-то долины, но в конце концов она вышла победительницей, и отец понимал это. Знаете, милорд, я уверена, что ма умерла счастливой.

— Мой батюшка до последнего вздоха любил ее, — шепнул Энгус, отпуская Фиону.

— Подумать только, я могла быть твоей сестрой, — вымолвила девушка.

— Но ты не моя сестра, Фиона Хей. Ты коварная маленькая воровка, которой предстоит стать моей любовницей, хотя, по чести говоря, никак не пойму, что заставило меня согласиться на твое предложение. Подозреваю, что с тобой хлопот не оберешься. Все же, — хмыкнул Энгус, — думаю, ты не скоро мне наскучишь.

— Верно, милорд, не скоро.

Энгус так и не понял, что звучало в ее словах, угроза или обещание, и одно это заинтриговало его. Встав, он расправил плечи и потянулся.

— Я должен проверить, как устроились мои люди, Фиона Хей. Можно будет поужинать с тобой?

— Разумеется, милорд, и брата зовите.

Энгус отыскал Джейми и передал приглашение, но тот отказался:

— Я должен вернуться в Бре-Касл и привезти нашего волынщика, — объяснил он.

— И не забудь захватить два бочонка моего лучшего вина и двух овец на жаркое, Джейми-малыш. Пусть мистрис Хей достойно встретит гостей. Если я объявлю себя опекуном девушки и ее сестер, бедный прием опозорит имя Гордонов. Поезжай. Жду тебя на рассвете, поскольку женихи прибудут рано.

Ужин был совсем простой и состоял из кроличьего жаркого, хлеба и сыра, зато гостя усадили за полированный стол и еда подавалась на оловянных тарелках, к которым полагались серебряные ложки. Манеры Фионы оказались выше всех похвал. Девушка церемонно представила Энгуса Элсбет и Марджери, а также десятилетней Джин и семилетней Мораг. Джин, подобно близнецам, гордилась густой копной каштаново-рыжеватых волос и янтарными глазами. На переносице золотилась веселая россыпь веснушек.

— Ты вправду собираешься сделать мою сестру своей любовницей? — без обиняков выпалила она.

— Представь себе, — развеселившись, протянул Энгус и, повернувшись к Фионе, осведомился:

— А что, все женщины в семействе Хей столь смелы, как ты, девушка?

К своему огромному изумлению, он увидел, как вспыхнули щеки Фионы.

— Джинни, придержи язык, — строго приказала она.

— Это Марджери так сказала, — не успокаивалась Джин. — По-твоему, нам и знать ничего не полагается, Фио?

Фиона, сокрушенно покачав головой, подвела к Энгусу свою уменьшенную копию:

— Это наша маленькая Мораг, милорд.

Изумрудно-зеленые глаза девочки пристально всматривались в лэрда Лох-Бре. Наконец, последовав примеру Джинни, она вежливо присела и прошепелявила:

— Как поживаете, милорд?

— Прекрасно, малютка, — обронил Энгус, очарованный прелестным ребенком. Мораг наградила его ослепительной улыбкой и, когда Энгус улыбнулся в ответ, неожиданно засмеялась. Звук был изумительно чистым, высоким и напоминал журчание лесного ручейка в ясный солнечный день.

— Обычно она дичится чужих, особенно мужчин, — изумленно пробормотала Фиона. — Не привыкла к гостям: к тому времени, как научилась отличать мужчину от женщины, большинство членов клана моего отца вернулись в долину к своим родичам.

— Я рос с двумя сестрами, а теперь у каждой свои дети, правда, помладше мистрис Мораг. Думаю, девочкам понравится в Бре-Касд, — заметил Энгус. — Замок расположен на маленьком острове посреди озера и сообщается с сушей узким деревянным мостиком. Девочки смогут научиться плавать и грести. Я прикажу выдолбить лодки для каждой.

— Ты рассуждаешь так, словно нам век предстоит у тебя прожить, — возразила Фиона. — Но ведь это вовсе не так, милорд.

— Опять ошибаешься, Фиона Хей. Пока будем соблюдать наш договор. Ну а потом — кто знает? И кроме того, вряд ли твоему деду Юану понравилось бы, оставь я тебя в этой развалюхе. Если бы он только знал, какова у него внучка, наверняка оставил бы тебе земли в долине. Боюсь, твой отец был не только жесток, но и глуп. Но теперь, когда так много людей знает о вашем существовании, легко попасть в беду. Кейтам, Иннзам и Форбсам известно, что ты живешь одна на вершине горы без защиты и охраны. Любой может напасть и лишить тебя последних земель, пусть и бесплодных. Отныне ты и твои сестры будете жить в тепле и сытости. Завтра я всем объявлю, что теперь вы находитесь под покровительством лэрда Лох-Бре.

— Хотелось бы знать, милорд, кто для меня опаснее — мои новые родственники или ты.

Энгус, рассмеявшись, поднес к губам маленькую руку.

— Когда-нибудь, Фиона Хей, ты получишь ответ на свой вопрос. Ну а сейчас прошу лишь об одном — доверься мне.

Он перевернул ее руку ладонью вверх и припал к ней губами, не сводя глаз с девушки. Фиона вздрогнула, как от неожиданного удара. Дыхание ее пресеклось, сердце подпрыгнуло и забилось так сильно, что стук громом отдавался в ушах. Испугавшись, она поспешно отстранилась. Энгус одарил ее снисходительной улыбкой.

— Не бойся, девушка, — прошептал он едва слышно, — я не причиню тебе зла. Поверь, я не способен ни на что подобное.

Подумать только, всего лишь утром он горел жаждой мести и собирался повесить грабителя в назидание остальным! Да какими чарами опутала его эта колдунья? Заключила с ним немыслимый договор… Но уж он позаботится о том, чтобы она сдержала слово! Девчонка сполна заплатит за скот, который с такой отчаянной храбростью угнала с пастбища. Фиона Хей не минует постели Энгуса Гордона!

Девушка быстро встала из-за стола и велела сестрам идти спать.

— Надо подняться засветло, чтобы успеть помыться. Не отправитесь же вы в дома своих мужей грязными, — добавила она, укоризненно глядя на невест.

— Ну и красавчик! — воскликнула Элсбет, едва за девушками захлопнулась дверь спальни.

— Кто? — удивилась Фиона.

— Лэрд, конечно, дурочка безмозглая! — засмеялась сестра.

— Скорее похож на настоящего разбойника, — чопорно заявила Марджери.

— А мне он нравится, — возразила Мораг. Джин задумчиво покачала головой:

— Интересно, подарит ли он нам пони? По-моему, в Бре-Касл нам будет не так уж плохо.

— Да ты в жизни там не была! — возмутилась Фиона.

— Там наверняка тепло и сухо, и есть мы будем каждый день! Говорю же, мне понравится жить в замке! — рассудительно воскликнула Джин.

Фионе на миг стало стыдно, но она тут же выругала себя. Чего ей терзаться угрызениями совести? Она делала для сестер все что могла, особенно после смерти отца. Но вечно голодная Джинни в отличие от сестер беспрерывно ныла и жаловалась. Остальные были куда сдержаннее.

— Немедленно умывайтесь и ложитесь спать, — приказала Фиона. — Не успеете оглянуться, как настанет утро и придется носить и греть воду. Элсбет, Марджери, ваши вещи собраны?

— Да, — пропели близняшки.

— В таком случае приглядите за младшенькими и скорее в постель. Я должна поудобнее устроить лэрда на ночлег. — И Фиона поспешила поскорее выйти, чтобы не стать объектом новых шуточек.

— Она так много делает для нас, — обронила Марджери. — Хорошо ли, что мы позволяем ей пойти на такой позор?

— А если не позволим, что с нами будет? — в свою очередь спросила не по годам мудрая Джин. — Все умрем старыми девами. Нет уж, лучше завтра вы обвенчаетесь со своими парнями, ведь Фиона ни о чем ином не мечтает! А мы отправимся в Бре-Касл. Если Фиона угодит лэрду, тот, возможно, найдет и для нас подходящие партии.

— Но что бы сказала мама? — охнула Марджери.

— Ма пыталась выжить как могла, а с нашим отцом это было нелегко, — фыркнула Джинни. — Вот и Фиона постарается взять верх над лэрдом.

— Откуда тебе знать? — вознегодовала Элсбет. — Когда умерла ма, тебе и трех не было.

— Верно, я ее не помню. Зато Флора часто твердит, что Фиона удалась характером в матушку, хотя лицом походит на отца.

— А я знала маму? — допытывалась Мораг, пока Марджери оттирала ее мордашку, испачканную подливой.

— Мама умерла, рожая тебя, — пояснила сестра.

— Почему? — заупрямилась Мораг. Она всегда задавала этот вопрос, хотя прекрасно знала ответ.

— Потому что Господь взял ее к себе, Мораг, — добродушно пояснила Элсбет. Марджери сняла с малышки платье. Оставшись в одной рубашонке, Мораг устроилась на своем обычном месте, посреди постели.

— Теперь закрывай глазки и спи, — велела Марджери. — Завтра большой день для всех нас.

Остальные сестры умылись и тоже легли.

— Я оставлю свечу зажженной, чтобы Фиона не споткнулась в темноте, — сказала Джин, укрываясь одеялом.

Спустившись, Фиона обнаружила, что со стола уже убрано, но престарелых слуг нигде не видно. Вероятно, они забрались на чердак и заснули.

Подойдя к сундуку, она вынула оттуда перину, взгромоздила ее на широкую деревянную скамью, стоявшую у стены возле самого очага, и отыскала подушку и одеяло.

— Не беспокойтесь, милорд, тут тепло и уютно, — заверила она лэрда.

— Значит, ты здесь уже спала? — поинтересовался он.

— Да, — коротко ответила девушка. — Когда отец хотел попользоваться нашей мамой, он обычно отсылал нас на ночь сюда. Спокойной ночи, милорд.

И с этими словами Фиона поспешила наверх. Глядя ей вслед, Энгус покачал головой. Ну что за странная девица! Кокетлива и дерзка, но в то же время преданна и верна тем, кого любит. Похоже, она терпеть не могла Дугала Хея, как, впрочем, и все окружающие. Не многим нравилось его общество, особенно после того, как он посмел обесчестить и похитить Майру Хей, помолвленную с отцом Энгуса, Робертом Гордоном. Правда, Дугал и сам не хотел никого видеть и каждый год награждал несчастную очередным младенцем в отчаянном стремлении заполучить земли своего тестя. Но наследство могло перейти к нему только в том случае, если Майра родит сына, а этой мечте так и не суждено было сбыться. Каким он стал после смерти супруги? И как обращался с дочерьми, особенно с неукротимой Фионой?

Энгус улыбнулся. Кажется, ему действительно повезло — она поистине прелестна. Он получит ни с чем не сравнимое наслаждение, посвящая ее в науку страсти нежной. И хотя Энгус открыто позволил себе усомниться в ее добродетели, в глубине души прекрасно понимал: Фиона абсолютно невежественна во всем, что происходит между мужчиной и женщиной. Мать умерла слишком рано, и вряд ли Дугал Хей взял на себя труд просветить дочь.

Вряд ли? Немыслимо!

К завтрашнему вечеру он благополучно доставит сестер Хей в Бре-Касл. И Фиона будет принадлежать ему. Почему при одной лишь мысли об этом его охватывает такое возбуждение? Энгус только сегодня встретился с девушкой, они едва знакомы, и все же он жаждет обладать ею, отведать вкус этих спелых губок, ласкать белую нежную плоть, ощущать, как извивается под ним гибкое худощавое тело.

Лэрд Лох-Бре улегся на скамью и долго ворочался с боку на бок, прежде чем забыться беспокойным сном.

Спал он недолго и, проснувшись, обнаружил, что рассвет еще не наступил, хотя клочок неба, который был виден из окна башни, заметно посветлел. В зале слышались легкие шаги, мелькали изменчивые тени. Энгус потянулся к мечу, но решил сначала выяснить, кто вторгся в дом в столь ранний час и что нужно пришельцам в этом бедном жилище. Но тут раздался громкий смешок, сопровождаемый властным «ш-ш-ш», и он сообразил, что сестры Хей уже встали и занялись неотложными делами.

Из-под полуопущенных век он наблюдал, как девушки пытались вытянуть из укромного уголка большой дубовый чан для купания. После долгих усилий им удалось протащить его по залу и поставить у очага. Очевидно, самое трудное было позади. Теперь оставалось лишь наносить воды, нагреть ее в железном котле и вылить в чан. Когда все было сделано, как того хотела Фиона, младшие девочки добыли откуда-то ширму и загородили импровизированную ванну.

— Сначала Элсбет и Марджери, — приказала Фиона. Тотчас же последовали перешептывания, смех и приглушенный спор. Однако девушки покорно исполнили повеление старшей сестры и принялись старательно мыться.

Энгус Гордон молча лежал, наслаждаясь утренней суетой. Постель была мягкой, пламя — жарким, обстановка — вполне мирной. Совсем как дома. Он тоже рос в большой семье. Кроме Джейми, у него был еще один брат, Роберт, двумя годами младше, и две сестры, Дженет и Мэгги. Мать Энгуса, Маргарет Лесли, дочь лэрда Гленкирка, родила пятерых детей за восемь лет брака и умерла родами, как и Майра Хей. Как странно, что он и Фиона были старшими в семье и оба рано потеряли матерей. Но отец Энгуса по крайней мере смог вырастить старшего сына, прежде чем отправиться на небо. Роберт был хорошим и добрым человеком, глубоко скорбевшим и о смерти безвременно ушедшей жены, и о красавице Майре Хей, которую у него столь жестоко отняли.

— А теперь немедленно наверх! — объявила Фиона. — Я поднимусь через несколько минут. Флора, как хорошо, что ты встала! Хлеб уже испекся? Дай девочкам каравай, немного масла и меда, до того как оденутся. Я тоже хочу помыться.

— О, Фио! Мед! Поистине, сегодня великий день! — обрадовалась Джинни.

Снова быстрый топот ног, и зал опустел. Тишину нарушали лишь плеск воды да тихое пение: это Фиона что-то мурлыкала себе под нос. Бесшумно соскользнув со скамьи, Энгус натянул сапоги и обернул килт вокруг мускулистых бедер. Ему срочно нужно облегчиться, но сначала он пожелает хозяйке доброго утра. Он просто не мог устоять перед этой внезапной прихотью.

Энгус пересек зал и зашел за ширму.

— Доброе утро, мистрис Хей! — бодро воскликнул он. Изумрудно-зеленые глаза испуганно блеснули, но против всех ожиданий Фиона не вскрикнула и не попыталась прикрыться.

— Доброе утро, милорд. Наверное, мы разбудили вас, но ничего не поделаешь, такой сегодня день, — спокойно ответила она и принялась мыться. Разочарованному взору Энгуса предстали лишь худенькие плечики и ключицы: все остальное было скрыто под водой. И тут его обуяло невыносимое желание. Энгус едва сдержал порыв броситься к ней, подхватить на руки, мокрую, теплую и, не обращая внимания на прозрачные струйки, льющиеся на пол, поцеловать вишнево-красные губки. Вытащить из волос грубые деревянные шпильки и позволить им разметаться по ее влажным плечам, зарыться лицом в мягкие душистые пряди. Ну а потом отнести в темный уголок, где их никто не увидит, положить на скамью и любить, пока не услышит крики наслаждения.

Но вместо этого он вежливо поклонился, как подобает учтивому гостю:

— Вы очень великодушная хозяйка, мистрис Хей, и я , благодарен за ваше гостеприимство. Надеюсь, вас не оскорбит, если я попробую ответить тем же. Вчера я отослал брата в Бре за двумя бочонками вина и двумя овцами, которым предстоит изжариться на вертеле. К тому времени как все припасы закончатся, Форбсы и Иннзы будут настолько пьяны, что с трудом найдут дорогу обратно! Представляю, как они станут спускаться с вершины горы! То-то будет зрелище!

— Как вы щедры, милорд! — сказала Фиона, энергично намыливая шею. — Сначала я подам ваше вино, оно наверняка куда лучше той кислятины, что держал в погребе мой отец. Кстати, не будете так добры принести мне полотенце?

«Ну что за маленькая ведьмочка!»— весело подумал Энгус, спеша исполнить просьбу. Он намеревался поддразнить ее, но она платит той же монетой! Неужели она действительно смело поднимется из воды, невзирая на его присутствие? Энгус решил остаться и посмотреть, что будет дальше. Тщательно завесившись полотенцем, так, чтобы Энгус ничего не смог разглядеть, Фиона поспешно встала, ловко завернулась в длинный кусок ткани и с достоинством юной королевы спустилась из чана на пол по узким каменным ступенькам.

— Спасибо за помощь, милорд, — учтиво, в тон Энгусу пробормотала она и с лукавой улыбкой побежала к лестнице, быстро перебирая стройными ножками. Мигом взлетев наверх, она обернулась и озорно высунула язык. Лэрд Лох-Бре разразился оглушительным смехом.

— Я отомщу и за это оскорбление, мистрис Хей! — поклялся он, грозя ей кулаком, и в самом прекрасном настроении вышел из дома. Во дворе он нашел своих людей, занятых приготовлениями к свадьбе. Очевидно, Джеймс уже вернулся. В земле были вырыты две неглубокие ямы, и двое мужчин медленно вращали вертелы, на которых жарились овечьи туши.

Энгус Гордон зашел подальше в чащу и облегчился, но мужская плоть оставалась набухшей и твердой. Энгус тихо выругался. Они едва знакомы — как же получается, что он все время о ней думает? Никогда еще похоть столь легко не брала над ним верх! Надо как можно быстрее взять себя в руки, иначе девчонка сведет его с ума! Слава Богу, она слишком молода и невинна, чтобы понять, какое воздействие оказывает на него!

Вскоре прибыл священник из Гленкиркского аббатства и первым делом окрестил Мораг Хей, а потом отправился на кладбище и прочитал заупокойную молитву над могилами Майры и Дугала Хей. В эту минуту издалека донесся вой волынок. Элсбет и Марджери были вне себя от волнения. Какой из кланов достигнет вершины первым? Форбсы или Иннзы? Однако до распрей дело не дошло: словно по сговору, обе партии одновременно появились на поляне перед Хей-Тауэр. Форбсы, в зелено-голубых пледах в белую полоску, выстроились справа, а напротив сгрудились Иннзы, в пледах, переливавшихся оттенками красного, черного и зеленого с узкими полосами желтого, белого и синего цветов. Каждый клан привел с собой волынщика. Третьего доставил Джейми, и теперь в воздухе звенели звуки дикой, варварской музыки.

Фиона Хей, в красивой юбке зеленого бархата и белой полотняной блузе, накинула на плечи красно-зеленый плед. На голове красовался маленький зеленый бархатный беретик с орлиным пером. Плед был сколот на плече брошью вождя клана Хеев, а другая маленькая брошь с фамильным гербом, изображавшим побег омелы, была пришпилена к берету.

— Добро пожаловать, будущие родичи! — громко объявила она. — Вы пришли с миром?

— Да, леди, — в один голос ответили вновь прибывшие.

— В таком случае зайдите в дом, отпразднуем союз наших семей.

Зал был чисто выметен. Бочонки с вином Гордонов стояли у стены. На столе трепетали огоньки свечей. Между гостями завязалась оживленная беседа. Отцы женихов мгновенно заметили лэрда Лох-Бре и направились к нему, чтобы засвидетельствовать свое почтение — Энгус считался самым влиятельным и могущественным вождем в округе. Не понятно только, что привело его сюда. Но тут мужчины вспомнили, что Энгус Гордон унаследовал земли в долине, принадлежавшие раньше деду сестер Хей со стороны матери. Возможно, лэрд чувствует себя немного виноватым в том, что девочек несправедливо лишили богатых угодий, и приехал на свадьбу, желая сгладить неловкость и заслужить прощение..

Эндрю Иннз представил лэрду своего сына Уолтера. Дуглас Форбс подвел к нему своего отпрыска Колина. Энгус пожелал молодым людям долгой счастливой семейной жизни и полного дома сыновей.

Иннз, более смелый, чем его сосед, не выдержал первым:

— Что привело вас в Бен-Хей, милорд? Не думал, что вы знаете дочерей Дугала.

— Мистрис Фиона купила у меня скот, который вы получите нынче в качестве приданого за невестами, — охотно пояснил Энгус. — Кроме того, отныне я решил заботиться о благополучии сестер Хей. Им нелегко приходится, хотя, должен признать, мистрис Фиона делала все что могла. Однако раньше никто не знал, что они обитают здесь одни. Теперь же я считаю, что дальше оставаться в горах небезопасно. И сегодня же забираю мистрис Фиону, Джин и Мораг к себе и оставляю в доме своих людей. Пусть приглядывают за землями в отсутствие девушек.

— Прекрасная мысль, милорд! — весело воскликнул Дуглас, со злорадным удовлетворением поглядев на Эндрю Иннза. Вождь Форбсов знал, что недавно овдовевший Иннз собирался сделать предложение Фионе Хей и завладеть ее поместьем на правах мужа. Вероятнее всего, ответь девушка отказом, Эндрю не задумываясь применил бы насилие.

Дуглас ехидно ухмыльнулся при виде растерянного лица Эндрю. Ему самому хотелось бы заполучить этот лакомый кусочек, но и Дуглас, и его сыновья, кроме одного, были женаты.

Священник объявил, что к началу церемонии все готово.

Фиона вместе с сестрами сошла с лестницы и соединила руки брачующихся. Близнецы, как и старшая сестра, были одеты в зеленые бархатные юбки и белые полотняные блузы. Правда, на них не было ни беретов, ни пледов. Длинные распущенные волосы, знак невинности и добродетели, вились по плечам. В руках невесты держали букетики полевых цветов, собранные Джин и Мораг. Священник венчал обе пары одновременно, и когда наконец провозгласил каждую мужем и женой, новобрачные накинули на невест пледы своих кланов и скрепили красивыми оловянными булавками. У Марджери она была украшена кусочком зеленой яшмы, а у Элсбет — черным агатом. Снова взвыли волынки. Молодожены поцеловались, и в зале раздались поздравления.

Фиона благодарно улыбнулась при виде нескольких членов клана Гордонов, помогавших старым слугам разносить вино. Новобрачные и ближайшие родственники расселись за «высоким столом». Для остальных были расставлены складные столы, на которых красовались блюда с бараниной, свежим хлебом, маслом и сыром. Кубки, казалось, не пустели вовсе. Когда все было съедено, а вина осталось достаточно, столы сдвинули к стенам. Заиграла музыка, на пол положили скрещенные мечи, и лэрд Лох-Бре начал танцевать, ловко переступая ногами между стальными клинками, сначала медленно, потом все быстрее и быстрее, так что восхищенные зрители были не в силах уследить за грациозными, отточенными движениями. Женихи с громкими криками последовали его примеру. В зале царили радость и веселье.

— Вы так добры, милорд, — заметила Фиона. — Не могу передать, как я благодарна вам за помощь и участие. Вряд ли сегодняшний день прошел бы так чудесно, если бы не ваше великодушие.

Энгус Гордон кивнул и нахмурился:

— Кажется, этот глупец Эндрю Иннз вожделеет тебя, разве не заметила?

— Не меня, милорд, — рассмеялась девушка. — Ему нужны мои земли и эта гора, только и всего.

— В таком случае, Фиона Хей, он просто болван, ибо ты стоишь куда больше, чем те земли, которых он так добивается. Но сегодня ночью ты станешь моей!

Он впервые открыто выказал, как желает ее, и мысленно проклял себя за это. Еще немного, и она поймет, какую власть получила над ним!

Фиона увидела жадный блеск его глаз, услышала нетерпение, звучавшее в голосе, хотя и не сообразила, что так терзает его. Чего он так жаждет?

Однако сила его взгляда была такова, что по спине девушки прошел озноб. Она на мгновение опустила веки, пытаясь сохранить самообладание. Как ни странно, он совершенно не пугал ее. Скорее, волновал обещанием чего-то необыкновенного. Волшебного. Вероятно, ей стоило стыдиться столь откровенного поведения, но почему-то Фионе не было стыдно. Она заключила непристойную сделку с этим человеком, но что еще оставалось? Без приданого она никогда не сумела бы найти сестрам достойных женихов. Нет, она права. И не важно, что будет с ней. Фиона назначила высокую, слишком высокую цену за свое тело, и если она станет любовницей лэрда Лох-Бре, Джинни и Мораг тоже смогут удачно выйти замуж. Фиона обещала умирающей матери, что позаботится о девочках, и сдержала слово.

Солнце уже клонилось к закату. Настало время прощания. Мужчины обоих кланов несли сундуки с вещами невест. Фиона повела зятьев на лужайку и показала коров.

— Я отдаю приданое, как договаривались, — объявила она, и молодые люди согласно кивнули. Во главе процессий встали волынщики, и все дружно отправились по домам, гоня перед собой скотину. Невесты в последний раз обняли сестер и рука об руку с мужьями принялись спускаться по узкой тропинке. Девушки вместе с Флорой и Тэмом стояли перед домом, пока звуки волынок не затихли вдали. Только сейчас они заметили, что солнце так и не показалось, а небо затянули серые тучи.

Флора шмыгнула носом, вытирая передником слезившиеся покрасневшие глаза.

— Храни Бог моих крошек, — всхлипнула она.

— Да не реви, старуха, — проворчал муж, но Флора тотчас оборвала его.

— А ты лучше помолчал бы, Тэм Хей! — прошипела она. — Твое сердце разрывается так же, как и мое, и не смей этого отрицать!

Люди Гордона стали собираться на лужайке.

— Нам тоже пора, — сказал Энгус Гордон и повернулся к престарелым слугам:

— Сегодня вы переночуете здесь.

Соберете пожитки девушек, а завтра мой брат вернется и отвезет вас в Бре-Касл.

— Хорошо, милорд, — согласно закивали оба, а Флора даже сделала реверанс.

— Мы доберемся до Бре-Касл к ночи? — спросила Фиона.

— Джейми оставил коней у подножия горы. Ты когда-нибудь ездила верхом?

— На пони, но не слишком часто. Я хотела бы научиться ездить по-настоящему, милорд.

— Будь по-твоему, девушка, — пообещал он, взяв ее за руку. — Я сам стану учить тебя. Вот увидишь, скоро станешь настоящей наездницей. Ну а теперь в путь. — Обернувшись, он окликнул девочек:

— Джинни, Мораг, пора идти. Не отставайте, иначе заблудитесь.

— Вернусь ли я когда-нибудь сюда, милорд? — вдруг спросила Фиона, впервые испугавшись чего-то. Неужели Энгус лишь вчера вошел в ее жизнь? Казалось, прошла целая вечность!

— Гора твоя, Фиона, и земля принадлежит тебе как старшей дочери и наследнице Дугала Хея, — заверил Энгус. — Я сохраню землю для тебя и выдам замуж девочек, но нерешенным остается маленькое дельце: я все еще жду платы за восемь голов скота, отданных в приданое за Элсбет и Марджери, и еще за четыре., ставшие собственностью Кейта. Ты сдержишь свое слово, девушка?

— Да, — медленно протянула Фиона, и ее сердце забилось чуть сильнее.

Глава 2

Фиона никогда не бывала дальше Глен-Хей, маленько лощины, отделявшей горы Бре от дома. Они спустились к заросшему деревьями склону в долину, где паслись лошади.

Лэрд небрежно приказал мужчинам взять в седла Джин. Малышку, потрясенную новыми впечатлениями, подхватил рыжебородый верзила Родди и, поцеловав в щеку, осадил перед собой. Однако Джин заупрямилась:

— Я хочу ехать с тобой, Джейми-малыш, — с умоляющей улыбкой упрашивала она брата Энгуса.

— Чтобы все девушки в Бре посмеялись надо мной? Хорошо же я буду выглядеть с ребенком на руках! Ни за что, Джинни Хей!

Джейми Гордону едва исполнилось семнадцать, что давало ему право считать себя взрослым мужчиной, — В таком случае я пройду пешком весь путь до Бре, потому что не поеду ни с кем, кроме Джейми! — дерзко воскликнула десятилетняя девчушка, ничуть не обескураженная грубым отказом и тем фактом, что ей было всего десять лет.

— Да бери ее с собой, Джейми-малыш, — строго приказал Энгус. — У нас нет времени на пустые споры.

Он нагнулся и усадил Фиону перед собой:

— Тебе удобно?

Девушка кивнула, и Энгус тронул коня. Фиона впервые находилась в такой близости с мужчиной. Сильная рука, обхватившая ее тонкую талию, раздражала, мешала сосредоточиться. И кроме того, пришлось, чтобы не потерять равновесия, положить голову Энгусу на плечо. Кожа его длинной безрукавки казалась такой мягкой и охлаждала пылавшую щеку.

— Если не будешь дышать, Фиона, — шепнул Энгус, — скоро лишишься чувств. Тебе нечего бояться, девочка.

Он снова поборол желание поцеловать ее в макушку, прикрытую бархатным беретом. Да что это с ним творится?

— Я не боюсь тебя, Энгус Гордон, — покачала головой Фиона, — Просто не могу наглядеться на новые места. Я никогда так далеко не забиралась, разве что в прошлом году побывала в долине на играх. Отец не позволял нам навещать дедушку — боялся свары. — Она жадно втянула носом воздух, шумно выдохнула и весело засмеялась:

— Ты прав, так куда лучше!

— Понимаешь ли ты, на что идешь, Фиона Хей? — спросил он, почти сраженный жестокими угрызениями совести. Это не простая деревенская девка, а барышня из хорошей семьи, пусть даже пойманная на воровстве. И с его стороны было нехорошо принимать столь немыслимое предложение, а ей не стоило назначать такую высокую цену! Однако не мог же он выглядеть глупцом перед своими людьми… перед всем миром. Но теперь Энгуса одолевали сомнения в собственной правоте.

— В таком случае объясни, Энгус Гордон, на что же я согласилась. Говоря по правде, я еще не была с мужчиной. И даже не целовалась. Конечно, девственность — самое ценное, что есть у девушки. И если она потеряна до брака, значит, женщину считают нечистой, распутной, бесстыдной. Ясно, что, отдавшись тебе, я не сумею найти себе мужа, но мне все равно. Когда ма лежала на смертном одре, я пообещала, что выдам сестер замуж. Какое счастье, что Элсбет и Марджери влюбились в своих женихов! Ма потребовала, чтобы я не отдавала девочек замуж без любви. — И, переведя дыхание, Фиона твердо сказала:

— Ну а теперь поведай, что меня ждет.

Эта безыскусная, откровенная речь, произнесенная без всякой жалости к себе, глубоко тронула Энгуса. По-видимому, Фиона столь же горда, сколь он сам. Однажды приняв решение, она не станет уклоняться от выполнения договора. Девушка так и не призналась, что украла коров, но стремление оставаться верной слову говорило о безупречной честности. Только отчаянное желание сдержать клятву, данную матери, заставило ее пойти на грабеж. Энгусу следовало бы давно позаботиться о внучках Юана Хея, еще до того, как он так беззаботно завладел долиной, несправедливо завещанной Гордонам. Возможно, тогда все было бы по-другому.

— Милорд? — встревоженно нахмурившись, пролепетала девушка.

— Между твоими ногами, — медленно начал он, — есть отверстие. Я соединюсь с тобой, войдя в него.

Он понятия не имел, что еще сказать, и смущенно потупился.

Фиона недоуменно подняла брови:

— Как? Каким образом наши тела соединятся? Ты, вероятно, что-то утаиваешь. — Она тихо засмеялась. — Кажется, я поняла! Ты, должно быть, совсем растерялся! Наверное, никогда раньше не объяснял девушке таких вещей!

Энгус облегченно вздохнул, обрадованный ее спокойствием.

— Ты права, детка, я просто теряюсь, а потом действительно забыл кое-что. Видишь ли, Господь благословил всех мужчин особым отростком, который и пронзит твою девственность.

— Я слышала об этом, — задумчиво пробормотала Фиона. — Это называется «мужское достоинство»?

— Совершенно верно. Кто тебе рассказывал?

— Наша сестра Энн вышла за Дункана Кейта и через несколько месяцев приехала нас навестить. Тогда мы узнали, что у нее скоро будет малыш. Я спросила, счастлива ли она, и Энн ответила, что очень, потому что у Дункана огромное мужское достоинство. Я поинтересовалась, что это такое, но сестренка лишь рассмеялась. Заявила, что такие разговоры не для невинных девушек и, когда я выйду замуж, смогу все испытать сама.

— Мне тоже не хочется продолжать, Фиона, но ты постепенно всему выучишься. Одно обещаю — что не буду жесток и груб с тобой. Есть мужчины, которым нравится издеваться над женщинами, но я не из таких.

Когда они наконец достигли берегов Лох-Бре, Энгус натянул поводья, чтобы Фиона могла увидеть замок во всей красе. Он любил свой дом и хотел бы жить здесь до самой смерти.

— Бре-Касл, — коротко бросил он.

Фиона ахнула. Она не представляла себе, что на свете бывают столь прекрасные места. Бре-Касл был построен в 1295 году, в правление Иоанна Боллиола. Несчастный король поклялся в верности английскому монарху Эдуарду I, больше известному в Шотландии по прозвищу Палач Шотландцев. Замок был расположен на острове, неподалеку от северного берега озера. Само озеро считалось маленьким по сравнению с другими знаменитыми водоемами страны, но тем не менее раскинулось на четыре мили, а в самом широком месте достигало почти полутора миль. Замок соединялся с сушей деревянным мостиком. Первый владелец сначала намеревался сложить мост из того же камня, что и замок, но его жена, если верить легенде, подсказала, что в случае нападения враг спокойно проберется до самых ворот, деревянный же мост легко сжечь и тогда врагам придется немало потрудиться, чтобы переплыть Лох-Бре.

Между мостом и замком раскинулся огромный луг, поросший травой и полевыми цветами. Ни кустов, ни деревьев, где бы мог спрятаться неприятель. Береговая линия представляла собой нагромождение скал и валунов, затруднявших доступ к замку. Правда, туда можно было добраться на лодке, но единственный крошечный причал день и ночь охранялся вооруженными до зубов воинами.

Лэрд обогнул берег и, добравшись до мостика, послал лошадь вперед. Скоро они оказались во дворе замка. Сбежавшиеся конюхи приняли поводья. Лэрд спешился, осторожно снял Фиону и, поставив ее на землю, занялся Мораг. Девочка всю дорогу дремала, и сейчас ее головка тяжело упала Энгусу на плечо. Тот передал ребенка молодой служанке и велел уложить в постель.

— Джин будет жить вместе с Мораг, — сообщил он Фионе. Девушка рассеянно кивнула. Главное сейчас — получше осмотреться и побольше узнать.

Только Джинни все еще оставалась в седле.

— Ты не поможешь мне слезть, Джейми-малыш? — проворковала она, обжигая его нежным, призывным взглядом.

Молодой человек побагровел, как свекла, но, мужественно сжав зубы, почти швырнул ее вниз.

— Да сколько же лет девчонке? — взорвался он.

— Десять. — Фиона пожала плечами. — А в чем дело?

— Не может быть, — прошипел Джеймс. — А если и так, значит, демон вдохнул в нее душу прирожденной распутницы! Вы не поверите, чего только она не наговорила мне по дороге! Я от последних шлюх такого не слышал!

— Джинни! — охнула сестра, пораженная и возмущенная столь неприятным открытием. — Что ты наделала? И как посмела неприлично вести себя с Джеймсом Гордоном!

— Я просто сказала, что, когда стану старше, обязательно лягу с ним в постель, — мило улыбнулась Джин. — Он такой красавчик, правда, Фио?

— Джин Хей, ты останешься невинной до тех пор, пока я не найду тебе подходящего мужа, — сурово пообещала сестра.

— О, я в отличие от тебя вовсе не намереваюсь становиться ничьей любовницей! — усмехнулась девочка. — Когда-нибудь я обязательно выйду за Джейми замуж! Из него получится чудесный муж.

— Да я близко не подойду к такой наглой паршивке! — объявил Джеймс.

— Еще как подойдешь, — спокойно возразила Джин. — Погоди, скоро у меня вырастут хорошенькие титечки! Ты ни за что не устоишь, Джейми Гордон! Посмотрим тогда, чья возьмет!

— Джин Хей, — вмешался лэрд, — веди себя как полагается, иначе я лично выдеру тебя так, что с твоей тощей задницы кожа сойдет! Вижу, от безделья тебе приходят в голову глупые мысли. Придется позаботиться, чтобы у тебя было побольше работы. А теперь беги за Джирсал, она покажет тебе твою комнату. Если ты голодна, попроси принести поесть.

— Спасибо, милорд, — кивнула Джин, нисколько не смущенная полученным нагоняем. — Спокойной ночи, Джейми, дорогой.

Она присела перед мужчинами и поспешила вслед за служанкой, уносившей Мораг.

Джеймс закатил глаза, облегченно вздохнул и исчез в направлении конюшен. Оставшись наедине с Фионой, лэрд разразился оглушительным хохотом.

— У бедняги нет ни малейшего шанса, — предсказал он. — Кстати, этот брак — не такая уж плохая идея, если, разумеется, за последующие четыре года один из этой парочки не найдет себе другого возлюбленного. Ты согласна на такого зятя, Фиона?

— Конечно, если он со временем ее полюбит. Никогда не видела, чтобы Джинни вела себя столь дерзко, — извиняющимся тоном пробормотала Фиона.

— Просто девочка знает, чего хочет, и добивается этого всеми силами, — улыбнулся лэрд, провожая Фиону в дом. — Однако пока она живет под моей крышей, ей придется беспрекословно слушаться меня. Сколько лет было Джин, когда умер ваш отец?

— Всего пять, но она его почти не помнит. Признаться, он был страшно разочарован, когда родилась я, но все-таки по-своему любил меня, даже несмотря на то что жена не дала ему сына, которого он так отчаянно хотел. Вероятно, отец чувствовал себя немного виноватым передо мной. Видишь ли, я появилась на свет ровно через девять месяцев с того дня, как он изнасиловал маму. Иногда и Дугалу Хею становилось немного не по себе от сознания собственной подлости.

— Так ты знаешь всю правду? — прошептал немного шокированный лэрд.

— К сожалению. Флора и Тэм верно служили матушке с самого ее детства. И возненавидели Дугала всем сердцем. Они-то и поведали обо всех его грехах, чтобы никто не сумел отвратить меня от мамы. Но отец терпеть не мог остальных дочерей. Они служили живым напоминанием о том, что он мог бы получить земли в долине, родись у него наследник. Мы старались, чтобы девочки как можно реже попадались ему на глаза. Стоило отцу заметить кого-то из них, как на бедняжек сыпались попреки и удары. Он лупил их просто так, лишь за то, что они живут на белом свете. Однажды он отвесил Энн такую пощечину, что выбил передний зуб. Хорошо еще, что молочный, иначе на нее было бы страшно смотреть! Джинни и Мораг, как самые маленькие, почти не видели его и вообще не привыкли к мужчинам в доме. Придется подождать, пока они окончательно освоятся, Энгус Гордон!

Энгус снова рассмеялся. Они рука об руку вошли в парадный зал. Навстречу поспешил тощий, изможденный человек.

— Добро пожаловать, милорд! — И, блеснув ярко-голубыми глазами, добавил, беззастенчиво оглядывая Фиону:

— Насколько я понял, вы поймали вора, укравшего ваш скот!

— Вот именно, Олей, но мне предложили достаточно щедрую плату за коров, так что все в порядке. Это мистрис Фиона Хей. Она и ее сестры отныне под моим покровительством. Они жили одни в Бен-Хей, в обществе двух престарелых слуг. Здесь им будет спокойнее и безопаснее. Слуги приедут завтра. Они уже немолоды, так что не стоит чересчур обременять их работой. Мистрис Хей, это Олей, мой управитель. Он назначит вам горничную.

— Думаю, Нелли подойдет, — решил управитель, весело сверкнув глазами. — Она тоже молода, но, по-моему, куда разумнее многих!

— Неужели? — резко бросила Фиона. Она ни от кого не стерпит публичного унижения, особенно от слуги!

— Даю слово, — преспокойно ответствовал Олей.

— Не пытайся одержать верх над Олеем. По слухам, он живет в Бре-Касл со дня его основания, и если хочешь знать, он здесь самый главный.

— Как угодно милорду, — с легким поклоном произнес управитель.

— Ты голодна, девушка? — осведомился лэрд, и, когда Фиона кивнула, подвел ее к «высокому столу»и усадил. Тотчас же кубки наполнились красным вином необычайно тонкого вкуса и аромата. Фиона даже и не заметила, как ее кубок почти опустел. Служанка поставила перед ними блюда с тонко нарезанной лососиной на ложе из зелени, жирной уткой и оленьим окороком. В довершение всего им принесли горячий каравай, свежесбитое масло, миску с горошком и половину головки твердого сыра. Глаза Фионы раскрывались все шире. Неужели здесь каждый день так едят?! Она никогда не видела такого изобилия. В Хей-Тауэр обычно ели что придется, и хорошо если удавалось раздобыть каких-нибудь овощей или немного мяса.

Она принялась жадно, без всякого смущения поглощать все, что было на столе. Половина каравая и почти целый пирог с яблоками исчезли без следа. Кроме того, девушка не моргнув глазом осушила еще два кубка с вином.

Лэрд с изумлением наблюдал за ней. Вот так аппетит! Обычно женщины едят как пташки, а эта может потягаться с заправским обжорой!

— Надеюсь, ты довольна ужином? — запоздало осведомился он.

Фиона блаженно улыбнулась. Зеленые глаза превратились в щелочки, совсем как у кошки.

— Еще бы! Настоящее пиршество! Вы так едите каждый день, милорд?

Энгус кивнул и, смеясь, посоветовал:

— Не стоит объедаться, милая, иначе станешь такой же толстой, как те коровы, которых ты украла. Фиона тоже расхохоталась:

— Не волнуйтесь, милорд, женщины в нашей семье остаются стройными до самой смерти.

— Надеюсь, но все равно буду следить, чтобы ты не предавалась излишествам, — пошутил он.

— Сколько у тебя слуг?

— Ты уже видела Олея. Его жена, Уна, — моя домоправительница. Битег — кухарка, а ее помощницу зовут Элис. Кроме них, есть еще четыре служанки, а при необходимости нам помогают все члены клана. Я уже не говорю о конюхах, егере, пастухах… всех просто запомнить невозможно, девушка.

— Слишком много ртов, — задумчиво протянула Фиона. — Найдется ли здесь место для Флоры и Тэма?

— Не беспокойся. Олей будет только рад, если Тэм подсобит ему, а Флора приглядит за девочками, как делала это много лет. Джирсал с удовольствием ей поможет, ведь у старушки силы уже не те. Но у меня и в мыслях нет отправить се на покой, хотя бы из уважения и преданности к твоей покойной матери, да упокоит Господь светлую душеньку Майры Хей.

— Спасибо тебе, Энгус Гордон. Ты хороший человек, — прошептала Фиона.

Энгус залился краской. Как легко она ухитрилась пробудить в нем угрызения совести! Можно подумать, это он у нее в долгу, а не наоборот!

— Сейчас тебя проводят в спальню, девушка, — буркнул он и огляделся в поисках слуг. Откуда-то из темного угла тотчас возникла Уна.

— Я покажу мистрис Хей дорогу, милорд, — объявила такая же высокая и тощая, как ее супруг, женщина. — Пойдем, девушка. Сначала тебе нужно искупаться, чтобы избавиться от запаха конского пота.

Фиона покорно последовала за ней.

— Прошу прощения, не могли бы вы сказать: мои сестры уже спят? Не хочу, чтобы они испугались. Бедняжки никогда не уезжали из дома и станут тосковать по нашей Флоре.

— Все хорошо, девушка, — заверила Уна. — Малышка уже поела и легла. Старшая ужинает на кухне. Признаться, не думала, что девочка ее лет способна проглотить так много!

— Вы оставили Мораг одну? — встревожилась Фиона. — Она боится темноты!

— Не волнуйся, девушка! Джирсал сидит у ее постели, да и свечу не погасили. Все обойдется. Малышка постепенно забудет о страхах. Твоя мама в детстве была точно такой же, а в шесть лет храбрее сорванца было не найти во всей округе!

— И вы знали мою маму? — ошеломленно пробормотала Фиона.

— Еще бы! — невозмутимо ответила Уна. — Я тоже из рода Хей, девушка, и вошла в клан Гордонов, только когда вышла за моего Олея.

Они прошли узким коридором, поднялись по лестнице и оказались в другом коридоре.

— А ты в самом деле стянула коров лэрда? — лукаво осведомилась Уна, открывая дверь в просторную спальню.

— По крайней мере он так считает, — фыркнула Фиона, даже сейчас отказываясь признаться в содеянном.

— Твой дед, царство ему небесное, вряд ли одобрил бы договор, который ты заключила с лэрдом, — откровенно заявила Уна.

— В таком случае ему не стоило лишать наследства своих внучек! — огрызнулась Фиона. — Вместо того чтобы послушаться доводов рассудка, он продолжал до самой смерти воевать с моим отцом, предоставив мне заботиться о пятерых сестрах! И у всех ни гроша за душой, помоги мне Боже! Зато я выдала замуж Энн, Элсбет и Марджери за тех парней, что пришлись им по душе, а теперь могу быть спокойна и за Мораг с Джинни. Я исполнила обещание, данное матушке, и не желаю больше ничего слышать на этот счет, Уна Гордон!

Уна кивнула, ничуть не обиженная резкой отповедью. Зато она узнала все, что хотела. Девушка не потаскуха, которой нужны лишь деньги хозяина. Истинная дочь своей матери. Готова примириться с нелегкой долей ради тех, кого любит.

— Посмотри, какая красота! — воскликнула она. — Тебе здесь будет уютно. Очаг достаточно велик, чтобы повесить котел и нагреть воду для купания. Кажется, Нелли уже взялась за дело. Она моя племянница, хорошая и добрая девочка. Вот только никак не возьму в толк, что из нее выйдет!

Не успели эти слова сорваться с ее губ, как дверь отворилась и на пороге возникла молодая девушка с серебряным подносом, на котором стоял кувшин. Карманы передника оттопыривали два серебряных кубка. На хорошеньком личике сияли круглые голубые глаза, пышные волосы морковного цвета были аккуратно заплетены в толстые косы. Поставив поднос на стол, она вежливо присела.

— Вода уже греется, мистрис У на.

— Молодец, — одобрительно кивнула та. — Вижу, ты и вино принесла? Вот и замечательно. Поздоровайся как следует со своей новой госпожой Фионой Хей.

— Господь да пребудет с вами, леди, — послушно сказала Нелли, снова приседая в реверансе.

— И с тобой, Нелли, — ответила Фиона. Похоже, девушка — ее ровесница, так что скучать им не придется.

— Приятных вам снов, мистрис Хей, — пожелала домоправительница, направляясь к выходу.

— Схожу за лоханью, — деловито пообещала Нелли. — Фу! Как от вас несет конским потом! Долго были в пути, леди?

— Да, от подножия Бен-Хей до замка дорога не близкая, — сказала Фиона, осматриваясь.

Поистине великолепие ее нового дома превосходит всякое воображение! Интересно, у сестер такая же роскошная обстановка? Подобное богатство ей и не снилось! На окнах алые бархатные гардины, кровать под балдахином, с жаккардовым алым с кремовым пологом, подвешенным на блестящих медных кольцах. Однако вне всех похвал, конечно, очаг! В Хей-Тауэр был только один наподобие этого, в парадном зале, но зимой в спальне, расположенной наверху, стоял такой холод, что содержимое ночного горшка к утру замерзало.

— Тебе помочь? — спросила она Нелли, пытавшуюся выкатить из кладовой круглую дубовую лохань.

— Нет, спасибо. Трудно лишь вытащить ее, остальное — сущие пустяки.

Она принялась наливать в лохань холодную воду.

— Сейчас парни принесут еще несколько ведер кипятка, но, пока доберутся с кухни, вода остынет, поэтому я и поставила на огонь большой котел.

Не успела она договорить, как в дверь постучали. В комнату ввалилась целая толпа мужчин. Каждый нес по два тяжелых ведра.

Фиона залюбовалась лоханью. Такая высокая, и скована железными обручами. Дубовые клепки гладко обтесаны как внутри, так и снаружи.

Несмотря на то что Фиона мылась утром, затекшие ноющие мышцы требовали долгого отдыха. Ей неимоверно хотелось поскорее залезть в воду, Наконец последнее ведро опустело. Нелли выпроводила мужчин и плотнее прикрыла дверь. Фиона сняла берет.

— Я помогу вам, мистрис, — сказала Нелли. — Заколите повыше волосы, пока я добавлю кипятка. Вам погорячее?

— Да, — кивнула Фиона, немного стыдясь стоять обнаженной перед незнакомой девушкой. Но Нелли, ничего не замечая, обернула тряпочкой ручку котла и, с трудом приподняв, осторожно опорожнила его.

— Ну вот, все и готово, — облегченно вздохнула она, подавая руку хозяйке. Фиона осторожно поднялась на ступеньки и наконец погрузилась в горячую воду.

— Ах, Нелли, девочка, как чудесно! — с наслаждением пробормотала она. Нелли хихикнула:

— Вы раньше никогда не сидели в седле?

Фиона покачала темной головкой:

— Лошади — ужасно жесткие создания, а у меня слишком нежная задница.

— Вот и мне больше по нраву ходить по земле своими ногами, — согласилась служанка.

Послышался стук открываемой двери, вышивка, висевшая на стене, заколыхалась, и в комнату вошел лэрд.

— Добрый вечер, дорогая, — приветствовал он Фиону. — Ты можешь продолжать, Нелли.

Откинув полог, он уселся на кровать.

— Милорд! — заикаясь, едва вымолвила Фиона.

— Что, девушка?

— Неприлично мужчине находиться в спальне незамужней женщины, да еще когда она моется, — горячо запротестовала Фиона. — Пожалуйста, немедленно уйдите!

— Девушка, — насмешливо напомнил лэрд, — ведь ты моя любовница, а мужчины обожают наблюдать за любовницами во время купания, и я ни за что не откажусь от такого удовольствия.

Он растянулся на постели, подложив под голову подушки, и взял кубок, протянутый ошеломленной служанкой.

— Спасибо, Нелли.

Вспыхнувшая до корней волос, Нелли присела и почти подбежала к лохани, где сидела Фиона, обжигавшая лэрда яростным взглядом.

— Мыло так чудесно пахнет вереском, — тихо шепнула горничная, принимаясь намыливать хозяйку. Вымыв прямые плечи, шею и грудь, девушка пробормотала:

— Придется высунуть ноги, миледи, сначала правую, потом левую, иначе мне не справиться.

Фиона с мрачным видом последовала указаниям горничной.

— О, леди, как вымыть все остальное? Вам необходимо встать, а это невозможно, пока он здесь. Глаза Фионы и лэрда встретились: ее — негодующие, его — насмешливые. Издевательски усмехнувшись, он отсалютовал кубком, и, хотя ни слова не было произнесено, девушка почувствовала молчаливый вызов. Набрав в грудь побольше воздуха, она спокойно поднялась.

— Поспеши, Нелли, здесь прохладно. Когда ты закончишь, я еще немного понежусь в воде, а ты тем временем согрей мне рубашку.

Нелли судорожно сглотнула, но беспрекословно подчинилась. Она услышала тихий смешок лэрда, однако тот больше не поднял кубка в знак признания не только красоты, но и неукротимости будущей любовницы. Лицо же Фионы было абсолютно бесстрастным, хотя, если сказать правду, она доселе не испытывала большего унижения. Ее безумно смущала собственная нагота: настоящий скелет, да и груди что твои зеленые яблочки! Вряд ли они когда-нибудь станут пышнее!

Энгус Гордон допил вино, совершенно не чувствуя вкуса. Он не отрывал глаз от Фионы, потрясенный неотразимой прелестью ее идеальных форм. Как она изумительно сложена! И грудки… упругие и задорные, так и просятся в мужские ладони. Правда, со временем станут полнее, но он надеялся, что они не потеряют своего кокетливого очарования, а соски останутся такими же нежно-розовыми и крошечными, как сейчас. Больше ему почти ничего не удалось увидеть — лохань была слишком высокой, а преданная Нелли упорно пыталась загородить Фиону от его любопытного взгляда.

Энгус осушил кубок, отставил его в сторону и вскочил. Фиона поспешно погрузилась в воду.

— Ты все прекрасно сделала, Нелли, — похвалил он. — Теперь отправляйся спать. До утра ты хозяйке не понадобишься.

Он решительно взял под руку испуганную девушку и проводил до порога. Закрыв за Нелли дверь, Энгус демонстративно задвинул засов, подошел к лохани и присел на край. Мокрый локон обвился вокруг его пальцев. Он снова залюбовался девушкой, отмечая необычайную гладкость сливочно-белой кожи.

— Ты обвиняешь меня в дерзости, а сам ведешь себя непристойно, — мягко заметила Фиона, немало удивившись, что еще способна связно думать и говорить.

— Дерзость — мужское качество и не пристала женщинам, — тихо ответил он, утонув в изумрудных озерах ее очей.

— Ты намереваешься сидеть здесь, пока я купаюсь? — раздраженно прошипела она.

— Конечно. Ты же не можешь мокнуть здесь до утра, девушка.

Воцарилось молчание, такое тяжелое, что казалось, воздух в комнате сгустился. Фиона сгорбилась, не боясь показаться трусихой. Вскоре вода почти остыла. Фиона чихнула раз, другой, но Энгус ничего не сказал. Подождав еще немного, он встал и, выхватив из чана добычу, с которой ручьями лила вода, завернул ее в полотенце. Фиона от неожиданности онемела.

— Ты совсем рехнулась, девушка! Умрешь от простуды! Подумай хотя бы о сестрах! Им будет лучше здесь, со мной, чем в семьях твоих зятьев!

Он принялся энергично растирать ее.

— Убери руки! — рявкнула Фиона, немного успокоившись. — Я вполне способна справиться сама.

— Но мне нравится делать это, — возразил лэрд, не оставляя своих усилий. — Поскольку тебе предстоит стать моей любовницей, Фиона Хей, пора наконец узнать, чего от тебя ждут. Учти, девушка, что, пока не надоешь мне, ты моя, душой и телом. И будешь делать то, что мне заблагорассудится.

— Ах ты, напыщенный болван! — завопила Фиона, выхватив у него полотенце. — Я обещала тебе девственность за проклятых коров, но ничего сверх этого! Это ты изменил условия — и после того, как мы ударили по рукам!

— Даже невинность Пресвятой Богородицы и то не стоит двадцати голов скота! — загремел Энгус. — Ты, кажется, за дурака меня принимаешь, Фиона Хей?

Схватившись за край, он рванул на себя полотенце и замер. Она поистине ослепительна: нежные груди, тонкая талия и длинные стройные ноги.

— Иисусе, — пробормотал Энгус.

Фиона оцепенела. Внутренний голос предостерегал, предупреждал об опасности, но она почему-то не могла двинуться с места.

Энгус медленно привлек ее к себе и коснулся пылающей щеки. Фиона широко раскрытыми глазами уставилась на него. Во взгляде ни страха, ни сомнения.

— Раздень меня, девушка, — бросил он почти яростно, не допускающим возражений тоном. Фиона дрожащими пальцами развязала ворот его рубашки. — Теперь сними.

Рубашка упала на пол. Энгус стиснул Фиону, наслаждаясь прикосновением ее мягких грудей к обнаженному торсу, и провел кончиками пальцев по упругим полушариям ягодиц.

Сердце Фионы отчаянно колотилось. Перед глазами все плыло. Горло сжало, словно петлей. И девушка, тихо вскрикнув, впервые лишилась чувств.

Энгус Гордон едва успел подхватить ее и, покачав головой, уложил на постель. Если ее отчаянная смелость и позволяла усомниться в добродетели, то сейчас он совершенно точно знал, что Фиона девственна. Выражение ее лица за секунду до обморока как нельзя лучше опровергало всякие подозрения: робкое пробуждение чувственности и беспредельный ужас. Энгус просто не знал, что предпринять. Он попытался припомнить, когда в последний раз лишал девушку невинности. Внезапно его осенило. Он предпочитал иметь дело с опытными женщинами и старательно избегал капризных кокеток, старавшихся подцепить парня на крючок и заставить жениться. Недаром его покойный отец часто говаривал:

— Спи с теми, кто познал восторги любви, и избегай девственниц как огня, если, конечно, не собираешься завести жену.

Ему следовало бы помнить совет отца.

Энгус с сожалением вздохнул. Ничего не поделать, Фиона задолжала ему, а он не позволит выставлять себя на посмешище.

Наполнив вином кубок, он одной рукой приподнял девушку и попытался влить в нее немного багряной жидкости. Фиона Хей выполнит все условия договора, но ему придется запастись терпением.

Фиона закашлялась, оттолкнула его руку, и красные капли покатились на грудь. Энгус с величайшим трудом подавил страстное желание слизнуть их, побоявшись, что она опять потеряет сознание. Если прикосновение к ее соблазнительному задику так на нее подействовало, что же станется, вздумай он дотронуться языком до ее очаровательных грудок?

— Тебе лучше, девушка? — сочувственно спросил он. Фиона едва заметно кивнула. Сознание медленно прояснилось.

— Не пойму, что стряслось! Я не настолько труслива! — запальчиво выдохнула она.

— Знаю, — согласился Энгус, — но ты невинна и не ведаешь, что будет впереди. Прости, что был так неловок и неуклюж, но, правду говоря, Фиона Хей, ты прелестна и разбудила во мне…

— Что именно? — с подозрением осведомилась она.

— Вожделение, — откровенно признался он. — Я жажду соединиться с тобой, девушка.

Он осторожно сжал ее грудь, нежно лаская обольстительную плоть. Фиона широко раскрытыми глазами уставилась на длинные пальцы, поглаживавшие кожу и посылавшие сотни крохотных молний по всему ее телу. Пока все складывалось совсем не так плохо, как она предполагала. Интересно, чего он все-таки от нее захочет?

Она будто впервые увидела лицо человека, который через несколько минут станет ее первым мужчиной. Лицо воина и рыцаря. Волевое и суровое. Проницательные глаза, ямочка на подбородке, орлиный нос. Чуть широковатые скулы, тяжелые веки, плотно сжатые узкие губы.

Рука Энгуса скользнула вверх. Приподняв ее подбородок двумя пальцами, он наклонил голову и прикоснулся поцелуем к ее пухлому ротику. У Фионы перехватило дыхание, а Энгус улыбнулся так искренне, что глаза на миг вспыхнули.

— Ты ведь не боишься, девушка?

— Я никогда не предполагала… — Фиона благоразумно осеклась. — Не знаю, чего ожидать, милорд, но, думаю, если угожу вам, то и сама получу удовольствие.

Энгус невольно улыбнулся. Да, о таком он и не мечтал! Вот отчаянный сорванец! Вести такие разговоры в разгар любовной сцены!

— Ты слишком много болтаешь, — прошептал он, прежде чем снова завладеть ее ртом. Поцелуй длился бесконечно. Энгус безжалостно сминал ее губы своими, словно давая понять, что скоро Фионе придется распроститься с невинностью. Сознание того, что это нагое тело в его полной власти, будоражило воображение. От нее исходило восхитительное благоухание; кожа была шелковистой и упругой. Он вытащил из ее волос шпильки, и черный водопад заструился по прямым плечам.

Это был ее первый настоящий поцелуй, и голова Фионы пошла кругом. В его сильных объятиях она испытывала давно забытые чувства надежности и безопасности. Внизу живота сжимался и разжимался тугой ком. Она будто пила пьянящий любовный напиток из никогда не иссякавшего кубка — пила и не могла утолить жажду. Дыхание их смешалось. Фиона таяла, как лед на солнце. То, чего она так боялась, неожиданно стало чем-то вроде счастья. Волшебство поцелуя растопило страхи и опасения.

Наконец Энгус нехотя отстранился. Впереди долгая ночь, но ей еще нужно многому учиться.

— Как прекрасно! — выдохнула Фиона, не сводя с него глаз. — Мне ужасно понравилось. Я все правильно делала? Я никогда ни с кем не целовалась, но, по-моему, все получилось вполне естественно.

Штаны еще никогда не казались ему столь тесными. Того гляди лопнут!

Разжав руки, Энгус встал и начал поспешно сбрасывать одежду.

— Да, — согласился он, глядя на Фиону. — Поцелуй — это выражение приязни между мужчиной и женщиной, а твои губки слаще нектара.

Старательно сохраняя бесстрастное выражение лица и глядя при этом на Фиону, Энгус стащил сапоги, чулки и штаны и, отбросив их в сторону, выпрямился. Ресницы Фионы чуть дрогнули, но с губ не сорвалось ни звука. Он отвернулся, чтобы погасить все свечи, кроме той, что стояла у кровати.

«Можно ли называть мужчину прекрасным?»— гадала она про себя. Ноги у Энгуса были длинными и стройными, ягодицы — округлыми и упругими.

Он подошел к кровати и лег рядом. Фиона снова мельком увидела его мужскую плоть, выглядывавшую из поросли завитков, таких же черных, как и у нее. Энгус проследил за ее взглядом.

— Ты снова испугалась, девушка? — тихо спросил он. — Тебе нечего бояться. Он храбрый парнишка, мой Горди, и подарит тебе блаженство, как только поближе с тобой познакомится К его невероятному изумлению, Фиона протянула руку и коснулась налитой силой плоти. Глаза девушки сверкнули любопытством.

Энгус от неожиданности дернулся, и Фиона серьезно спросила:

— Тебе больно, когда я дотрагиваюсь до него?

— Нет.

— Почему же ты вздрогнул?

— Не думал, что девственницы настолько любознательны.

— Значит, при виде твоего Горди они в ужасе бегут? Ее пальцы чуть сжались, и Энгус шумно сглотнул.

— Не помню, — едва выговорил он. Кажется, он сейчас лопнет под ее нежными, но неодолимо возбуждающими ласками. Ее смелость окончательно сбила его с толку. Нет, он не желал, чтобы она визжала и тряслась от ужаса, но разве невинная девушка не должна испытывать некоторое почтение к мужскому органу? Всего несколько секунд назад она сомлела при одном его прикосновении, а теперь работает пальцами так искусно, как поднаторевшая в своем деле шлюха! Следовало бы поставить ее на место, однако Энгус видел, что ею движут наивность и любопытство. Она наверняка понятия не имеет, как должна себя вести в подобной ситуации приличная девица.

Энгус поспешно стиснул запястье Фионы, сообразив, что больше ему не выдержать.

— Довольно, девочка. Твое прикосновение обжигает, словно пламя.

Он толкнул ее на подушки и принялся осыпать поцелуями. Но Фиона отстранила его.

— Покажи, куда он должен войти, — потребовала она.

— Иисусе! — взорвался Энгус. — Неужели в тебе нет ни крупицы скромности, девушка? Разве можно так грубо говорить о подобных вещах с мужчиной?

— Мне не нравится неопределенность, — призналась Фиона. — Ты целуешь и ласкаешь меня, однако я не в силах вынести неизвестности! Почему бы тебе не взять мою невинность и не покончить с этим раз и навсегда?

Значит, она все-таки боится!

Теперь ему все стало ясно. Но ведь она снова поклянется, что не трусит!

Он накрыл ее своим телом и осторожно коснулся щеки.

— Когда мужчина и женщина должны слиться в одно целое, о спешке не может быть и речи, девушка. Особенно если это происходит впервые. Они должны пылать единым огнем. Поверь, ничего чудеснее на свете нет!

Он слегка дотронулся губами до ее губ, полуприкрытых век, зарылся руками в массу густых локонов, вдыхая аромат свежести.

Фиона нервно заерзала, точно необъезженная кобылка.

Почему его голос звучит так напряженно? Почему ее груди ноют, а соски набухли?

Казалось, весь мир для нее сосредоточился в этом человеке. Фиона закусила губу, чтобы не закричать, и зажмурила глаза, по-детски пытаясь отгородиться от своих страхов, однако мужской запах будоражил воображение, лез в ноздри: терпкий, возбуждающий, взывавший к чему-то дикому и неукротимому в душе Фионы. Ее руки медленно скользнули по его плечам.

Энгус снова поцеловал девушку, но на этот раз нежно приоткрыл ее губы своими и, вторгшись языком в рот, отыскал ее язык. Фиона затрепетала, когда он начал неспешный чувственный танец, переплетая ее язык со своим в самом первом любовном соитии. Она вздохнула и выгнулась, стараясь вжаться в его тело.

— М-м-м, как прекрасно, — пробормотала она и чуть не застонала, когда он отстранился и, осыпав поцелуями ее плечи, шею и ключицы, припал к розовому соску и принялся посасывать нежную вершинку. Зубы игриво покусывали крохотный орешек. Фиона громко застонала, но Энгус продолжал неумолимые ласки. Его пальцы утонули в кружеве завитков ее венерина холма, раздвинули нижние губки и проникли внутрь.

— Вот сюда я войду, девочка, — прошептал он, поднимая голову. Достигнув тонкой преграды ее девственности, Энгус осторожно отнял руку. В глазах Фионы переливались потрясение, удивление и нараставшее желание.

— Твой Горди слишком огромен, чтобы попасть туда, где только что был шаловливый палец.

— Не тревожься, девушка, — успокоил Энгус. — Эта крошечная щелочка обязательно растянется, чтобы Горди смог вдоволь напиться твоего меда.

Он снова принялся ее целовать. Палец во второй раз проник между приоткрытыми створками раковины, но теперь прижался к другому местечку, также совершенно не известному Фионе.

— Это твой сахарный бутончик, — сообщил он, терзая ласками маленький пухлый бугорок.

У Фионы вновь закружилась голова. Подхваченная вихрем наслаждения, она летела неведомо куда. Тело постепенно становилось легким, как пушинка. Что он делает с ней? И не грезит ли она?

— Не останавливайся, — умоляюще прошептала она, когда перед сомкнутыми веками взметнулся и рассыпался звездный букет. Громко закричав, девушка обессиленно обмякла.

— Значит, тебе понравилось? — тихо спросил Энгус, нависая над ней. Бедра девушки словно сами собой раздвинулись, и он, не давая ей опомниться от только что пережитого взрыва чувств, сжал свою плоть, пригнулся и вторгся в жаркие недра. Фиона открылась ему, как душистый цветок, дюйм за дюймом обволакивая его плоть своими бархатистыми глубинами. Энгус охнул и сжал зубы, стараясь не торопиться.

Она чувствовала его! Он продвигался все глубже и глубже: гигантский, стальной, неутомимый. Фиона непроизвольно сжалась.

— Нет, девушка, — жарко прошептал Энгус ей на ухо. — Не сопротивляйся! Не отвергай меня. Ах, какая ты сладкая! Какая сладкая!

Наконец он достиг заветной границы между девственностью и женственностью и резким выпадом пересек ее, ворвавшись в девическое тело.

Резкая боль пронзила Фиону от бедер до груди. Девушка задохнулась от неожиданности и оцепенела.

— Так будет всегда? — насилу выговорила она, не понимая, почему кто-то вообще может находить удовольствие в подобном!

Во взгляде Энгуса, как в зеркале, отразилась ее мука.

— Нет, девочка, никогда больше, — сочувственно пробормотал он и начал двигаться, держа ее руки над головой и слегка сжимая запястья. Фиона, ведомая неким первобытным инстинктом, скоро подстроилась под его ритм. Энгус смотрел на нее, потрясенный дикарской красотой женщины, впервые испытавшей страсть. Странно, что, несмотря на свою неопытность, она сумела доставить ему столь невыразимое наслаждение. Напряжение в чреслах нарастало с каждой минутой.

Боль растаяла, и Фиона снова закрыла глаза. Все кончено. Она потеряла невинность. Теперь, когда бояться больше было нечего, она немного успокоилась и попыталась влиться в чувственную гармонию, созданную Энгусом. Высвободив руки, она обняла его и привлекла к себе. Волны наслаждения вздымались и опадали, послушные ее малейшему движению, и небывалое ликование объяло девушку. Она вскрикнула, и он свирепо впился в ее губы, упиваясь влагой этих соблазнительных уст. Горячий, жадный, требовательный меч пронзал ее, и она сама этого желала.

Девушка стала беспомощно всхлипывать, и Энгус, рванувшись вперед, замер, переполняя ее разверстую чашу хмельным соком любви, мешавшимся с девственной кровью. Фиона взлетела на крыльях страсти, цепляясь за любовника, как за якорь спасения. Боже, как чудесно!

Она очнулась лишь через несколько минут. Оба тяжело дышали. Разгоряченные тела были мокры от пота, руки и ноги переплетены. Еще мгновение — и он лег рядом и нежно откинул со лба Фионы влажные волосы. Девушка подняла веки и непонимающе взглянула на него.

— Ты очень храбрая, малышка, — слегка улыбнулся Энгус. Фиона улыбнулась в ответ.

— Теперь ты убедился, что я на самом деле была невинной, и значит, мой долг тебе уплачен, не так ли? — лукаво осведомилась она.

— Ты и впрямь не знала до меня мужчин, — согласился Энгус, — но до окончательной расплаты далеко. Сколько раз твердить, что двадцать коров стоят недешево! Ты хитрая маленькая воровка, Фиона Хей. Я дал тебе и твоим сестрам приют в память о Юане, но скот — дело другое.

— Ты жесток, — мягко заметила Фиона.

— Иисусе! Неужели твоим проделкам не будет конца, девушка? Ты стараешься меня приворожить!

— Я понятия не имею, как пристало себя вести любовнице, — кокетливо парировала Фиона. — Разве ей не позволено соблазнять своего господина, хотя бы в тишине спальни?

Ее темные ресницы затрепетали, губки капризно выпятились.

— Я сам не знаю, каковы правила игры, которую мы ведем, девушка, — усмехнулся Энгус. — Никогда не содержал любовниц.

— По-моему, любовница отличается от жены лишь тем, что положение первой совсем незавидно. В глазах людей она навеки обесчещена.

— А красть чужой скот приличнее? — ехидно напомнил Энгус и едва увернулся от брошенной в него подушки.

— Пора спать, девушка, — решил он, поднимаясь и укрывая ее одеялом.

— Так, значит, ты не проведешь ночь со мной? — недоуменно спросила Фиона.

— Нет, девочка, это твоя спальня. Моя — за той смежной дверью, занавешенной вышитой тканью.

— Но я раньше никогда не спала одна! — запричитала Фиона. — Рядом всегда были сестры! Ложись со мной, Энгус!

— Только пока не заснешь, — согласился он. — Через несколько дней ты привыкнешь. Тебе понравится спать одной, вот увидишь.

Фиона с сомнением пожала плечами и крепче прижалась к Энгусу. Он едва заметно улыбнулся. Сколько в ней противоречий! Набралась смелости совершить кражу и боится остаться ночью одна. Совсем как дитя малое!

Он обнял Фиону и положил ее голову себе на грудь. Постепенно девушка расслабилась и погрузилась в сон. Дождавшись, пока дыхание ее станет ровным, Энгус осторожно встал и лишь сейчас заметил пятна крови на ее бедрах и простыне. На какой-то миг ему снова стало стыдно, но, решительно тряхнув головой, он хорошенько укутал Фиону и уже наклонился, чтобы задуть свечу, однако тут же передумал и подбросил в огонь торфа. По крайней мере, проснувшись, Фиона не окажется в ледяной темноте незнакомой комнаты. Он долго глядел на нее, прежде чем бесшумно открыть дверь, соединявшую их спальни.

Глава 3

— Фио! Фио! Проснись!

Сквозь сон до Фионы смутно доносились голоса сестер. Ее грубо дернули за руку. Она перевернулась на другой бок и что-то несвязно проворчала.

— О, Джинни! — ошеломленно пропищала Мораг. — На ней ничего нет! Спать голой нехорошо!

Фионе наконец удалось открыть глаза и взглянуть на сестру. Ноги затекли, а между бедрами слегка саднило. Ей так хотелось еще немного поспать, а эти противные девчонки неизвестно почему не дают ей покоя.

— Ну что вам? — рявкнула она на сестер. Мораг в страхе попятилась, но Джинни и бровью не повела. — Старшая сестра лэрда, леди Стюарт, — сообщила она, — сейчас в зале и требует к себе брата. Джейми-малыш твердит, что все из-за тебя. Так что вставай и немедленно одевайся. Черный Энгус вот-вот спустится. Говорят, он во всем слушается леди Стюарт.

— Черный Энгус? — недоуменно повторила Фиона.

— Так его прозвали за черные как смоль волосы, — объяснила Мораг.

— Уведи Мораг и подожди за дверью, — велела Фиона. Не хватало еще, чтобы сестры увидели кровь на ее ногах и белье. В их нежном возрасте рано знать о подобных вещах.

Едва девочки вышли, она откинула одеяло и кубарем скатилась с кровати. Над очагом уже висел котел с водой. Очевидно, Нелли заходила в комнату.

Фиона налила немного воды в маленький, начищенный до блеска медный тазик и, взяв тряпочку, протерла лицо и бедра. Рядом с вычищенными юбками лежали чистая мягкая полотняная сорочка и свежевыстиранная блузка. На сапожки были брошены довольно тонкие шитые чулки, каких Фиона никогда не носила. Они подвязывались над коленями простыми ленточками. Девушка поскорее натянула чулки, потуже стянув их подвязками. Не дай Бог, сползут на людях! Вот позорище-то! Дженет Стюарт посчитает ее неотесанной дикаркой.

Она уже почти оделась, когда в комнату вошла Нелли.

— О, леди, вы встали и сами оделись! Не говорите ничего Уне, не то она задаст мне нагоняй!

— Сестры только что разбудили меня и сказали, что приехала леди Стюарт.

— Ну да! Лэрд немного ее побаивается. Она всего на два года младше, и тетя говорит, в детстве они жили как кошка с собакой и постоянно дрались. Удивительно, как еще не убили друг друга! — хмыкнула Нелли.

— Я хочу послушать, о чем идет речь, — заговорщически шепнула Фиона служанке. — Лэрд уже спустился?

— Только что, — ответила Нелли, весело сверкая глазами. — Пойдемте, я покажу, где можно встать, чтобы вас не увидели.

Она поманила Фиону за собой и выбежала из комнаты.

У двери играли девочки. Безмолвно повинуясь знаку старшей сестры, они последовали за Нелли. Та повела их вниз по лестнице и через коридор. Не доходя до зала, девушка повернула в узкий закуток и ввела их в маленькую каморку.

Приложив палец к губам, она подошла к стене и отодвинула маленькую панель.

— Это комната для слуг. Вот так мы узнаем, что нужно подать или сделать, даже не дожидаясь приказа, — пояснила она. — Отсюда слышно каждое слово, леди.

Фиона всмотрелась в полумрак холла. Энгус Гордон, стоя перед очагом, протягивал кубок с вином высокой привлекательной женщине.

— Освежись, Дженет'. — предложил он, — Кстати, что привело тебя в Бре, сестрица? Надеюсь, Хеймиш и дети здоровы?

— Я навещала в Гленкирке нашего дядю, — ответила женщина. — Ты в самом деле считаешь, что святые отцы не сплетничают, Энгус?

— О каком священнике идет речь? — невозмутимо осведомился Энгус, пригубив вина.

— О том, кто венчал сестер Хей. Ну и скандал ты учинил, Энгус Гордон! Где мистрис Фиона Хей и девочки? Как ты мог?! Что за мерзкий договор заключил с бедной невинной девушкой! Теперь тебе придется жениться! Нет худа без добра — тебе давно пора стать семейным человеком! Кстати, Роберт шлет тебе привет и говорит, что будет молиться Пресвятой Деве, дабы она отвратила тебя от стези греха.

— Кто такой Роберт? — прошептала Фиона.

— Средний брат. Четырьмя годами моложе лэрда. В десять лет он поселился в аббатстве и три года назад постригся. Правда леди Стюарт чудо как хороша?

Фиона кивнула. Природа наградила сестру Энгуса Гордона блестящими темно-каштановыми волосами, которые были уложены короной, и светившимися умом синими глазами, в этот миг метавшими молнии. Настоящая шотландская красавица!

— Жениться на девчонке? — изумленно переспросил Энгус. — Это еще зачем? Она своровала моих коров и теперь должна платить единственной монетой, которая у нее нашлась. Я вовсе не желаю связывать себя, Джен. Мне и так хорошо, и кроме того, я еще слишком молод.

— Тебе уже двадцать пять, Энгус Гордон! — возмутилась сестра, — Я на два года младше, а замужем уже девять лет и родила пятерых!

— Жена должна быть моложе мужа, — добродушно ухмыльнулся лэрд, отрезая себе ломоть сыра.

— Фионе Хей не больше пятнадцати. Еще год, и она будет считаться старой девой, — возразила Дженет Стюарт. — Ты обесчестил ее, Энгус. Ни один уважающий себя мужчина не захочет ее. Ты обязан обвенчаться с девушкой. Она не дочь какого-то грязного батрака, а отпрыск порядочной семьи!

— Прежде всего она заядлая воровка, дорогая сестричка, — напомнил лэрд. — И успела стянуть дюжину моих коров, да еще имела наглость потребовать восемь голов для младших сестер. Не трать свой праведный гнев на защиту Фионы Хей.

— Ты спал с ней? — наступала Дженет.

Лэрд покраснел.

— Разве пристало порядочной замужней женщине спрашивать о таких вещах? — буркнул он.

— Значит, это правда! Черт возьми, Энгус! Ты даже в детстве вечно требовал новых игрушек! Теперь тебе придется жениться.

Фиона была по горло сыта услышанным. С нее хватит!

Протолкнувшись мимо испуганной Нелли и девочек, она вбежала в зал.

— Я не выйду за него, мадам! — громко объявила она порога. — Не желаю, как моя бедная ма, всю жизнь быть прикованной к человеку, которого не люблю.

Девушка вызывающе уставилась на брата и сестру.

— Выйдешь, если я прикажу! — проревел Энгус.

— Проваливай в ад, проклятый осел! — огрызнулась Фиона.

Дженет Стюарт залилась звонким смехом:

— Ну, Энгус, слава Господу, кажется, девушка попалась с характером! Похоже, она тебе не по зубам!

— Я не его девушка! — взорвалась Фиона.

— Подойди ко мне, Фиона Хей, — спокойно велела Дженет и, взяв девушку за руку, притянула к себе, любуясь ее необыкновенной красотой. — Если ты откажешься стать женой моего брата, девочка, значит, навсегда останешься одна. Это неплохой союз, и, кроме того, Энгус уже получил приданое, унаследовав земли твоего деда. — Она нежно погладила Фиону по щеке. — Твоя мама, царство ей небесное, любила моего отца. Супружеская жизнь с Дугалом Хеем, должно быть, стала для нее непреходящим кошмаром. И знаешь, не всегда приходится выходить замуж по любви. Иногда любовь приходит позже.

— Разве вы не любили своего мужа до свадьбы? — удивилась Фиона.

— Хеймиша? — засмеялась Дженет. — Его семья старалась заключить выгодный брак. Нас обручили, когда я еще лежала в колыбели. Он без малого на двадцать лет меня старше, и я встретила его за месяц до свадьбы, поскольку он нанялся в войско французского короля и почти всю юность провел на поле брани. Но он хороший человек, мой Хеймиш, и по мере того, как шли годы, росла и моя любовь к нему. У нас двое сыновей и три дочери.

— Он просто помешан на своей женушке, — пробормотал лэрд Лох-Бре.

— Мег тоже плохо знала Дэвида, — продолжала Дженет, — однако она счастлива. Мег — наша младшая сестра, которая замужем за Дэвидом Хэмилтоном. У них чудесные близнецы-мальчишки. Сущие ангелочки. Видишь ли, Фиона, брак — что поле: если не удобрять его, не засевать, не поливать, оно не даст урожая. Любовь приходит со временем и рождается из уважения. День ото дня ты узнаешь мужчину, и вы становитесь ближе. Дай только срок — и ты поймешь, о чем я говорю. У вас с Энгусом было неудачное начало, но думаю, вы просто идеальная пара. — Лицо женщины осветилось почти неземной улыбкой.

— Я не выйду за нелюбимого, — упрямо повторила Фиона.

— А я не женюсь на воровке и не опорочу герб Гордонов из Лох-Бре, — таким же несговорчивым тоном заявил лэрд.

Дженет Гордон Стюарт встревоженно нахмурилась. Ну почему с Энгусом вечно нет никакого сладу? Мнение Фионы не в счет. Она слишком молода и романтична. Ее легко уговорить, обойти, перехитрить. Энгус — другое дело. Возможно, стоит переждать зиму и между этой непреклонной парочкой еще расцветет настоящее чувство. И все разрешится само собой.

— Где твои сестренки, дорогая? — осведомилась она у Фионы.

— Джинни, Мораг, — позвала девушка. Вскоре в зал робко вошли девочки. — Поздоровайтесь с леди Дженет Стюарт. Джинни и Мораг почтительно присели.

— Какие миленькие! — проворковала Дженет. — А малышка — просто твой живой портрет, Фиона Хей. — Присев перед ребенком на корточки, она спросила:

— Ты Джинни или Мораг, крошка?

— Мораг, леди, — мило прошепелявила малышка. Дженет снова встала.

— В таком случае ты, должно быть, Джинни. Тебе нравится кататься верхом на пони, Джинни Хей?

— Да, миледи. — Джин медленно наклонила голову, гадая, что у сестры лэрда на уме. Судя по ее медоточивому тону, вряд ли что-нибудь хорошее.

Дженет Стюарт обернулась к брату и Фионе.

— Эти дети отправятся со мной в Греймур и станут там жить, пока не вырастут и не выйдут замуж, — объявила она и, не давая Фионе возразить, добавила:

— Ты сама выбрала такую жизнь, Фиона Хей, но когда весть о том, что произошло, распространится по округе, к тебе будут относиться как к завзятой шлюхе.

Фиона побелела, но лишь крепче сжала губы.

— Не обижайся на меня, Фиона. Пойми, если хочешь найти для Джинни и Мораг достойных супругов, они не могут остаться здесь, в Лох-Бре, иначе всякий, зная о твоей участи, посчитает их легкой добычей. Тебе ясно, что я имею в виду?

Фиона опустила голову. В глазах ее стояли слезы.

— Ради Бога, Джен, будь с ней помягче, — запротестовал лэрд. — Джинни и Мораг совсем еще дети. Никто о них плохо не подумает. Фиона прекрасно заботилась о сестрах. Ты несправедлива и неоправданно жестока.

— Нет, — неожиданно произнесла Фиона, к величайшему удивлению брата и сестры, — она вовсе не жестока, милорд. И говорит правду. Видите ли, миледи, я хотела оставить сестер в Хей-Тауэр вместе с Тэмом и Флорой, но ваш брат сказал, что здесь они будут в безопасности. Я думаю лишь об их благополучии.

— Разумеется, — согласилась Дженет. — Я вижу, что у тебя были добрые намерения, Фиона Хей. Однако Энгус прав: не стоило детям жить одним, без всякой защиты, в старом доме на вершине горы. Все же, если не хочешь, чтобы их репутация пострадала, отпусти девочек со мной.

— Я не покину моего Джейми! — твердо заявила Джинни. Но Фиона, не обращая на сестру ни малейшего внимания, робко спросила:

— Вы согласитесь взять с собой Флору и Тэма? Это слуги моей матушки. Они с детства нас воспитывали. Я уже взрослая. И кроме того, милорд любезно предоставил мне служанку Пусть старики присмотрят за девочками. Они не привыкли есть хлеб даром, сговорчивы и исполнительны и не причинят вам никаких огорчений, миледи.

— Конечно, они тоже поедут со мной.

— Я не оставлю моего Джейми, — повторила Джинни, топнув ножкой.

— Мой младший брат часто гостит в Греймуре, — утешила леди Стюарт, явно сочувствуя девочке. — У меня есть дочь, чуть младше тебя годами. Надеюсь, вы подружитесь. У тебя никогда не было подружки?

Джинни отчаянно замотала головкой.

— А у вас есть маленькая девочка, леди? Такая, как я? — вмешалась Мораг, дергая Дженет за юбку. — У меня тоже никогда не было подружки.

— Есть, — улыбнулась Дженет. — И еще двое мальчишек, только они любят играть друг с другом, а девчонок не замечают.

— Фиона! — прошептала Джин, обратив умоляющий взгляд на сестру.

— Леди Стюарт права, Джинни. Если вы останетесь со мной, все будут считать, что вы ничем не лучше меня. Помните, из какого благородного рода вы произошли! Вы не дочери каких-то издольщиков и не зря носите фамилию Хей! И если станете воспитываться в доме леди Стюарт, женихи не будут вас чураться, — медленно, видимо, стараясь сохранить самообладание и не разразиться слезами, выговорила Фиона, У Дженет чесались руки дать брату полновесную оплеуху. Во всем виноват только он один! Не будь Энгус так чертовски упрям и тупоголов, всех этих бед можно было избежать Ему ничего не стоило притвориться, будто верит словам Фионы, когда та клялась, что скот принадлежит ей. Но нет!

Для Энгуса самое главное, чтобы не пострадала его проклятая гордость. Не дай Бог, вдруг кто-то вообразит, будто у лорда Лох-Бре доброе сердце. Подумать только, а ведь Юан Хей завещал Энгусу все свои земли!

Однако Дженет сочла за лучшее смирить свой норов. До поры до времени.

— Я позабочусь о твоих сестрах, как о собственных детях, Фиона Хей, — пообещала она. — Даю слово.

— Значит, решено! — жизнерадостно заключил лэрд, втайне довольный, что избавляется от девчонок. Он не совсем представлял, как их следует воспитывать, а кроме того, Джинни оказалась чересчур бойкой особой.

— Сегодня я не заберу девочек с собой, — мило улыбнулась Дженет. — Понадобится неделя-другая, чтобы сшить им и слугам одежду и обувь, подобающую богатому дому, дорогой братец, а также снарядить в дорогу. И ты станешь ежегодно платить мне унцию золота за их содержание и предоставишь письменное обязательство дать обусловленное приданое, когда придет срок. На чем вы сошлись, Фиона?

По четыре коровы? Каждой?

Фиона ошеломленно кивнула, потрясенная непомерными требованиями Дженет.

— Значит, по четыре коровы или их стоимость серебром, плюс белье, наряды и какое-нибудь драгоценное украшение, — заключила Дженет.

— Ты слишком многого просишь, сестра, — возразил лэрд.

— Припомни, дорогой, ведь это ты обездолил их, отняв то, что по праву должно было принадлежать всем сестрам, и еще не забудь, что именно похитил у самой старшей, — отрезала Дженет.

— Согласен, — неохотно пробормотал Энгус.

— О, спасибо вам, леди! — воскликнула Фиона и, поймав руку Дженет, благоговейно поцеловала. — Я ваша вечная должница.

— Лучше постарайся полюбить его, девушка, — тихо по советовала Дженет, — и заставь этого чванливого дьяволл потерять голову так, чтобы он безмерно страдал, когда его не будет согревать сияние твоих изумрудных глаз. — Подмигнув Фионе, она приказала, ни к кому в особенности не обращаясь:

— Принесите накидку. Я возвращаюсь в Греймур сообщить Мэри и Аннабелле, что вскоре у них появятся новые подружки.

— Рад был повидаться с тобой, сестра, — вставил лэрд. — Дай мне знать, когда пришлешь за Джинни и Мораг.

— Постарайся не скупиться на их гардероб, — бросила не оборачиваясь Джен и величаво выплыла из зала. Фиона разразилась смехом.

— Настоящий ураган! Влетела, все смела и снова вылетела!

— Скорее уж чума, — проворчал Энгус. — С самого детства пыталась мной командовать! Вечно учила, что следует и чего не следует делать. Однако муж ее боготворит, а дети обожают. Не понимаю, девушка, в чем тут причина. — И, забыв о присутствии сестер Фионы, нежно спросил:

— Ну как ты сегодня утром, девочка?

Длинные пальцы ухватили ее за подбородок, и теплые губы прижались ко рту. Фиона дернулась от неожиданности, отскочила и укоризненно кивнула в сторону Джинни и Мораг:

— Милорд!

— Надо как можно скорее отправить в Греймур эту парочку, чтобы я мог целовать тебя где и когда захочу, девушка. Прошлая ночь лишь разожгла мой аппетит!

Фиона вспыхнула, но тут же раздраженно поморщилась. С чего это она краснеет, как жеманная барышня!

Следующие несколько дней лэрд не приходил в спальню Фионы, и она преисполнилась благодарности к нему, поскольку была слишком занята приготовлениями к отъезду Джинни и Мораг. Владелец Греймура Хеймиш Стюарт был дальним родичем короля, и хотя в правление регента знатные семьи не жили постоянно при дворе, однако часто наезжали в столицу. Сестрам Хей понадобится не менее двух нарядных платьев и сюрко в тон. Повседневные платья будут довольно узкими и из простой материи, а праздничные сошьют из бархата. Сюрко отделают вышивкой, цветными бусами и крохотными жемчужинами.

— Как красиво! — ахала Джинни. — Думаешь, Джеймималышу понравится? — Она покружилась и присела. — Я выгляжу старше?

— Не спеши повзрослеть, — остерегла Фиона девочку.

— Почему это? — удивилась Джинни. — Разве тебе не нравится быть настоящей женщиной? Говорят, лэрд — ненасытный любовник!

Она осторожно стянула платье и принялась его складывать.

— Не болтай о вещах, в которых ничего не понимаешь, — рассердилась Фиона.

— Ошибаешься! Очень даже понимаю! И знаю, что бывает между мужчиной и женщиной! Неужели ты не догадывалась, куда по ночам исчезали Марджери и Элсбет все эти несколько месяцев, оставшиеся до свадьбы? Марджери уже носит дитя. Она страшно боялась, что ты об этом проведаешь. Девочки рассказали обо всем, чем занимались со своими парнями, а я за это пообещала, что буду молчать и не скажу ни тебе, ни Флоре об их проделках.

— Повезло, что я сумела раздобыть им приданое, — мрачно вздохнула Фиона, — иначе малыш Марджери родился бы бастардом.

— Что такое «бастард»? — наивно осведомилась Мораг.

Джинни хихикнула, и даже Фиона едва сдержала смех.

— Не забивай себе голову пустяками, Мораг. Порядочная девушка не должна произносить таких слов.

— Значит, ты непорядочная, Фио? — пропищала Мораг.

— Совершенно верно, милая. Именно поэтому ты и Джинни станете жить в доме леди Стюарт. Ну хватит об этом. Лучше посмотри, какую красивую одежду подарил тебе лэрд.

Ты такая счастливица!

И в самом деле, жены арендаторов день и ночь трудились, чтобы снабдить новым гардеробом Джин и Мораг. Кроме нарядных и повседневных платьев, сюрко и сорочек, были еще ночные камизы с рукавами и теплые шерстяные накидки с капюшонами, отороченными кроличьим мехом. Башмачник обмерил их ноги и сшил красивые сапожки из тонкой кожи. Лэрд подарил каждой девочке газовые шарфы и ленты, расшитые жемчугом. Словом, все было сделано для того, чтобы сестрички не опозорились в доме Стюартов.

Флора и Тэм к этому времени уже прибыли в Лох-Бре, и, к удивлению Фионы, старуха целиком одобрила решение Дженет Стюарт забрать девочек. Она не расспрашивала Фиону об ее отношениях с лэрдом и спала вместе с мужем в комнате рядом со спальней Джинни и Мораг.

Вечером накануне разлуки Фиона сидела со старой служанкой в зале у огня, положив голову ей на колени.

— Ты больше не любишь меня. Флора Хей? За всю неделю, что прожила здесь, ты ни разу не задала мне выволочку, а завтра уезжаешь, и Бог знает, увидимся ли еще.

Флора пригладила черные, как ночь, волосы девушки.

— Что сказать тебе, малышка? Ты сама выбрала свою дорогу в тот день, когда заключила этот нечестивый договор с лэрдом!

— Разве у меня был другой выход! Он не задумываясь забрал бы скот, а ведь если верить Джинни, Марджери и Элсбет все лето тайно встречались со своими парнями и Марджери уже успела забеременеть! Правда, я всего этого не знала, но что я еще могла поделать, Флора?

— Ничего, ягненочек мой. Ты честно исполнила клятву, данную своей милой мамочке. Там, на небесах, она знает, чем тебе пришлось пожертвовать ради них.

— Она гордилась бы мной. Флора?

— Да, — сказала старушка, — но я знаю, Майра надеялась бы, что ты покоришь сердце лэрда и станешь его женой, У него добрая душа, ягненочек мой.

— Лэрду не нужна жена, и особенно такая, как я. Он сказал, что я опорочу честь Гордонов из Лох-Бре. Можно подумать, я стремлюсь выйти за это спесивое чудище!

— Ты должна заставить его обвенчаться с тобой! — покачала головой служанка. — Теперь, когда он лишил тебя невинности, ты обречена на одинокую жизнь.

— Неужели это все, что ценится в женщине? Ее девственность и плодовитость? Я хочу найти мужчину, который любил бы меня не только за эти качества, а Черный Энгус равнодушен ко мне. Для него я не более чем воровка. Воровка, которая стала его любовницей. Когда я ему надоем, вернусь в Хей-Тауэр, зато Энн, Элсбет и Марджери спасены, а Джинни и Мораг найдут себе подходящих женихов.

— И кроме того, ты позаботилась обо мне и моем Тэме, — с благодарностью добавила Флора. — Я рада, что покинула дом на горе. Мне никогда там не нравилось, но твоя ма была нашей госпожой, и когда она умерла, мы не могли оставить ее малышек.

— Знаю, — кивнула Фиона, — но теперь ты будешь мирно стариться у теплого очага, наблюдая, как подрастают мои сестры. Я ни за что не оставила бы тебя в горах.

— Перед отъездом я должна кое-что тебе поведать, — вспомнила Флора. — Если не хочешь раньше времени забеременеть, придется поостеречься. Знаешь дикую морковь — то растение с кружевными белыми цветами? Оно спасет тебя. Проглоти горстку семян и запей теплой водой. Или прожуй хорошенько и проглоти. Неплохо помогает также отвар болотной мяты. Не стоит производить на свет бастардов, дорогая, их и без того слишком много.

— Греймур не так далеко отсюда, — заметила Фиона. — Я буду приезжать к тебе за советами и наставлениями, родная. Лэрд обещал подарить мне лошадь.

— Хорошо, детка, но мне следовало бы сказать это прежде, чем лэрд взял тебя. Если окажется, что ты уже с ребеночком, немедленно повидайся со мной и я помогу тебе избавиться от него.

Фиона, удивленная столь обширными познаниями служанки, благодарно кивнула.

— Как часто нужно принимать семя?

— Раз в день, и я дам твоей Нелли целый мешочек. Хватит до следующего лета, когда морковь вновь зацветет. Твоя ма пила это зелье каждый раз, когда хотела лишить мужа возможности получить наследника, хотя это бывало редко. Она боялась возбудить подозрения и навлечь на себя гнев Дугала — ведь он сеял бастардов направо и налево.

— Верно, — согласилась Фиона. — Он в два счета раскусил бы обман, тем более что очень уж хотел заполучить земли в долине. — Поднявшись, она отряхнула юбки и помогла Флоре встать. — Пора спать, старушка.

Сам Хеймиш Стюарт приехал за сестрами Хей.

— Умная женщина твоя сестрица, — сообщил он Энгусу с довольной улыбкой. — Кажется, она вновь понесла. Надеюсь, это будет сыночек, уж очень много женщин у меня в доме, лишний мужчина не помешает!

Хмыкнув, он оглядел Джинни и Мораг веселыми темно-карими глазами:

— Это и есть малышки Хей, Энгус?

Девочки потрясение уставились на Хеймиша Стюарта. Такого великана им еще не приходилось встречать. Не человек, а башня! А волосы! Красные, как пламя, и лицо поросло густой рыжей бородой.

— Ну и великан! — не выдержала Мораг, распахнув глазенки. — Прямо из сказки, Хохот Хеймиша раскатился по залу. Подхватив Мораг на руки, он широко улыбнулся.

— Таким уж уродился!

Толстый палец пощекотал Мораг под подбородком, и девочка хихикнула.

— Ты и есть мистрис Мораг Хей? — осведомился Хеймиш.

— Да, сэр, — кивнула она и неожиданно для всех поинтересовалась:

— Теперь ты будешь нашим папой?

— Мораг, что за вопрос? — мягко упрекнула Фиона. — Лорд Стюарт — твой опекун.

— А я хочу папу! — заупрямилась Мораг. — У меня его никогда не было.

— Она совсем не помнит отца, — пояснила Фиона.

Лорд Стюарт сочувственно кивнул:

— Буду счастлив стать твоим папой, мышка. Он погладил Мораг по голове и поставил на ноги. Фиона подтолкнула Джинни, и девочка почтительно присела.

— Я Джин Хей, милорд, — сообщила она.

— Ты недостаточно взрослая, чтобы оправдать упреки моего юного зятя. Не могу поверить, что ты в самом деле настолько бесстыдна, — усмехнулся лорд Стюарт. — Ты действительно такая бойкая, как он рассказывал?

— Только в тех случаях, когда дело касается Джейми-малыша, — шепнула Джинни. — Что же до всего остального, обязуюсь вести себя как подобает истинной леди.

Хеймиш Стюарт снова разразился оглушительным смехом, — Вижу, скучать нам не придется, — сказал он лэрду, — особенно теперь, когда в доме появятся такие забавные малышки. — И, взяв руку Фионы, учтиво поцеловал. — Вы, должно быть, мистрис Фиона Хей, — тихо заметил он. — Заверяю, мистрис Хей, что позабочусь о ваших сестрах, как о собственных отпрысках, а с вашими слугами будут хорошо обращаться. Вы всегда желанная гостья в Греймуре, девушка.

— Спасибо, милорд, — пробормотала Фиона. Слезы обожгли ей глаза, но она крепилась. Не стоит расстраивать сестричек. — Пожалуйста, передайте мои поздравления вашей доброй жене по поводу предстоящего разрешения от бремени. Я невыразимо благодарна вам за доброту к моим сестрам.

Она сделала реверанс и царственно наклонила голову. В глазах Хеймиша мелькнуло одобрение. Его жена, как всегда, права. Фиона Хей — прекрасная пара Энгусу и станет ему хорошей женой, если только проклятый дурень поборет свою чрезмерную гордость.

Вещи девочек погрузили в запряженную мулом повозку.

Туда же уселись Флора и Тэм.

— Я оставила Нелли мешочек с семенами, — шепнула Флора Фионе.

Девушка поцеловала морщинистую щеку служанки.

— Я привел вам лошадок, которые будут отныне считаться вашими, — сообщил владелец Греймура своим подопечным. Он помог Джинни сесть на смирную серую кобылку в яблоках, а Мораг — на толстого вороного пони.

— Джинни, твою кобылку зовут Мисти, а пони, моя милая Мораг, кличут Влеки.

— О! — радостно воскликнула Фиона. — Какие вы счастливицы, что получили таких чудесных животинок!

Она чмокнула Мораг в розовую щечку и стиснула худенькую руку Джинни.

— Благослови вас Господь, сестренки. Я скоро приеду к вам в гости.

Хеймиш Стюарт поспешил распрощаться, поняв, что еще немного, и девочки разрыдаются. Фиона проводила их до моста и, помахав рукой, повернула к замку, прислушиваясь к неспешному топоту копыт по доскам. Джинни была непривычно молчалива, а Мораг что-то оживленно щебетала Хеймишу Стюарту. Девушка горько усмехнулась. Что ни говори, а она поступила правильно. Правильно!

Но на сердце лежал тяжелый камень, и остаток дня Фиона бесцельно прослонялась по маленькому острову. Наконец у самого берега она набрела на большой валун с глубокой выбоиной. Устроившись поудобнее, она долго смотрела на голубую воду. Тишина и покой немного утешили ее, помогли унять страх и сомнения. Хорошо ли она сделала, что так быстро решила судьбу девочек? И что теперь будет с ней? Вряд ли лэрд сильно увлекся ею, хотя и не спешит расстаться со своей невольницей. Он не приходил к ней с той первой ночи. Наверное, ему нужна была лишь ее девственность, несмотря на заверения в обратном?

Фиона прислушивалась к шороху невысоких волн, накатывавших на камни. Противоположный берег порос деревьями до самых зубчатых замшелых скал, протянувшихся вдоль линии воды. Там и сям виднелись небольшие песчаные прогалины. Деревья уже облачились в осенний наряд — зазолотились осины, на рябинах повисли гроздья оранжевых ягод. Ржаво-красные дубовые листья пламенели на фоне темно-зеленых сосен. Фиона глубоко вздохнула. Осень, ее любимое время года, на этот раз была окрашена грустью. Впервые в жизни она осталась одна, без дома и без родных, Над верхушками деревьев начали сгущаться тучи. В рваных просветах проглядывали синие лужицы неба.

Закатный свет окрасил стены замка в золотистые тона. Последние отблески играли на воде. Как чудесно! Она никогда еще не видела такой красоты! Отец в своей неустанной погоне за наследством так много отнял у них и под конец оставил ни с чем. Если бы он вовремя помирился с дедом, все было бы по-иному и, возможно, ее даже обручили бы с лэрдом Лох-Бре.

Фиона покачала головой и негромко рассмеялась. Дугал Хей сошел в могилу, проклиная тестя и злую судьбу, лишившую его того, что, по его мнению, по праву ему принадлежало. Он оставил дочерей нищенками. И вот она, дитя гордого клана, продалась Энгусу ради счастья сестер.

Девушка поднялась и медленно побрела к замку. Стоило ей войти в свою спальню, как Нелли встревоженно воскликнула:

— Где вы были, леди? Черный Энгус нигде не мог вас отыскать и ужасно зол!

— Я привыкла к вольной жизни и не могу долго оставаться в четырех стенах, — пояснила Фиона. — Я не покидала острова. У берега есть большой валун с выбоиной. Прекрасное место для тех, кто хочет немного отдохнуть и посмотреть на воду.

— Вы скучаете по сестрам! — догадалась Нелли. Фиона кивнула.

— Трудно остаться одинокой. Не знаю, что теперь и делать.

— Я согрела воду для купания, — постаралась утешить Нелли. — Хорошенько отмокнете в лохани, и сразу легче станет. Сегодня в зале будет играть волынщик.

После мытья Фиона надела чистые юбку и блузу и последовала за Нелли в зал, где за «высоким столом» уже сидел Энгус Гордон.

— Где ты была?! — взорвался он, сверкая глазами. — Я думал, что ты убежала и придется посылать на поиски!

Он рывком подвинул ей блюдо с жареным окороком и знаком велел слуге наполнить ее кубок.

Фиона отрезала кусочек мяса и, откусив, принялась энергично жевать.

— Мне ведомо, что такое честь, даже если я твоя любовница, милорд. Мы заключили соглашение, и я намереваюсь сдержать слово.

Она запила оленину вином, отломила горбушку от каравая и, намазав маслом, отправила в рот. Казалось, резкие слова лэрда ничуть ее не тронули. Она не позволит запугивать себя Энгусу Гордону и ему подобным!

Больше они не разговаривали. Когда со стола убрали посуду, вперед выступил волынщик и начал играть. Легкая улыбка коснулась губ Фионы. Хотя музыка была грубой и немелодичной, все же трогала ее до глубины души, будила неведомые чувства, утоляла печаль, гасила отчаяние.

Лишь только смолкли пронзительные звуки, Фиона встала и в сопровождении Нелли поднялась к себе. Энгус задумчиво смотрел ей вслед.

Нелли помогла хозяйке раздеться и подала мягкую полотняную камизу с широкими рукавами. Фиона завязала ее у ворота, протерла мокрой тряпочкой лицо и руки, тщательно вычистила зубы измельченной пемзой. Нелли в это время складывала одежду. Фиона подошла к окну и открыла ставни. В ночном воздухе веяло осенней прохладой.

— Ложись спать, Нелли, — распорядилась она. — Я еще немного посижу. Сна ни в одном глазу. Слишком многое произошло сегодня.

— Да пребудет с вами Господь, миледи, — пожелала Нелли, затворяя за собой дверь.

По небу плыл тонкий полумесяц. Лунный свет играл на воде, серебря кудрявые гребни волн. Легкий ветерок взметнул пряди, обрамлявшие лицо Фионы. Она подхватила непокорные локоны и стала их заплетать. Подвязав толстую косу обрывком ленты, она перегнулась через подоконник и принялась вглядываться в ночь. Она одна. Впервые в жизни по-настоящему одна. Сестры далеко. Старые Тэм и Флора покинули ее. Какое странное ощущение… Она словно листок, подхваченный ураганом, который несется неведомо куда. Что с ней станется?

Однако Фиона не грустила и не боялась того, что ждет впереди. Просто интересно, что еще приготовила ей жизнь. Она с самого детства привыкла заботиться о младшеньких. Сейчас, когда все устроены, что осталось ей?

Чья-то рука обвилась вокруг ее талии. Фиона не удивилась. Не вскрикнула. Она знала, что сегодня он придет. Прошло больше недели с тех пор, как Энгус ее взял, и теперь она снова залилась краской смущения. Но по крайней мере на этот раз она знала, чего ожидать.

— О чем ты думаешь? — неожиданно спросил он.

— О сестрах, — ответила она, гадая, поймет ли он ее.

— Тоскуешь по ним?

— Да, и кроме того, в толк не возьму, как жить теперь, когда больше не о ком заботиться, — честно призналась девушка.

— Ты моя любовница, — напомнил Энгус, наклоняясь, чтобы прижаться теплыми губами к тому местечку, где кончался вырез камизы. Фиона невольно рассмеялась.

— Интересно, каковы же обязанности любовницы, милорд? — лукаво осведомилась она.

— Ну… любовница должна… должна… Энгус растерянно осекся.

— Вот именно, — кивнула Фиона. — Будь я твоей женой, пришлось бы хлопотать по хозяйству, следить за порядком в замке, но я не твоя жена. Чем же прикажешь заняться? Я ведь не игрушка, которую можно швырнуть в угол, как только надоест!

Лэрд потрясенно уставился на нее. Слышать такие слова от молодой женщины! Немыслимо! Да что ей нужно от него?

— Уна и Олей прекрасно справляются со своей работой, — начал он, но тут же сообразил, что женщинам пришлось бы непременно подчиняться законной хозяйке замка, которая каждое утро отдавала бы им повеления.

— Они на своем месте, — возразила Фиона, — как, впрочем, и остальные слуги. И точно знают, что от них требуется. Я же… я словно осенняя травинка. Одинокая и неприкаянная.

Горькие слезы обожгли глаза Фионы, но девушка плотно сжала губы и выпрямилась. Зачем она вообще затеяла этот бессмысленный разговор? Энгус может посчитать, что она набивается ему в жены.

— Твое место в моих объятиях и в моей постели, — твердо заключил он. — Это и есть главная обязанность любовницы, девушка.

— Но нельзя же проводить дни и ночи напролет в любовных утехах, — с отчаянием вздохнула Фиона. — Мне нужно чем-то заняться. Я не привыкла к безделью.

Мать Энгуса умерла много лет назад, и он почти не помнил, как она проводила время. Да и признаться, не интересовался: слишком рано на его плечи легла тяжкая ответственность. Он с головой ушел в новую, непривычную жизнь и мало обращал внимания на женщин замка. Ему казалось, что Уна и Олей всегда хлопотали по дому.

— Так что же ты желаешь делать? — спросил он наконец. Фиона на секунду задумалась.

— Хочу научиться читать и писать, — объявила она. — Ты знаешь грамоту? Отец считал это ненужной роскошью, но мама умела писать свое имя и ничего больше. Правда, при мне она этого никогда не делала.

— Я научился читать и писать в Англии еще мальчиком, когда гостил у короля, — медленно выговорил лэрд. — Мой брат Роберт получил неплохое образование в Гленкиркском аббатстве, но ни Джейми-малыш, ни мои сестры, ни Хеймиш Стюарт грамоте не обучены. Я готов стать твоим наставником, если не возражаешь.

Фиона удовлетворенно закивала.

— Как ярко сегодня светит луна, верно? — прошептал Энгус.

— Да…

Ловкие пальцы принялись развязывать ленты у шеи. Камиза распахнулась до самого пупка. Рука Энгуса скользнула внутрь, чтобы забрать в плен круглое яблочко ее груди. Оно уютно улеглось в его ладони. Под мягкой и теплой кожей напряженно пульсировала жилка. Энгус стал потирать большим пальцем мгновенно набухший сосок. Губы вновь нашли крохотную ложбинку у шеи. Нашли и надолго припали к нежной плоти.

— Я так сильно желал тебя все эти дни, но старался не приближаться, чтобы ты смогла подольше побыть с Джинни и Мораг, — пробормотал он ей на ухо, проникнув языком в изящную розовую раковину.

— Знаю и благодарна тебе за это, — тихо ответила Фиона, вздрагивая от невыносимо приятного ощущения. Любовные игры, затеянные Энгусом, одновременно возбуждали и немного пугали ее. Девушка нервно поежилась, безуспешно пытаясь сосредоточить внимание на необычайно яркой звезде, сиявшей над вершинами гор. Ей ужасно хотелось оттолкнуть Энгуса, но уговор есть уговор. Она бессильно опустила руки, судорожно сжимая и разжимая пальцы.

Энгус Гордон чувствовал, как напряжена девушка, и неудивительно: хотя он сумел той ночью преодолеть ее страхи и сомнения и обнаружить, что под внешней робостью и скованностью пылает жаркий огонь, Фиона по-прежнему оставалась неопытной и невинной.

Он осторожно совлек камизу с плеч девушки. Рубашка скользнула вниз и светлой лужицей улеглась у ног. Энгус жадно потянулся к упругим холмикам нежной плоти и сжал их в ладонях. Дыхание Фионы пресеклось. Не в силах совладать с собой, она затрепетала.

— Нет, нет, ягненочек мой милый, — словно издалека донесся до нее голос Энгуса. — Тебе нечего страшиться. Неужели не помнишь, как сладостно мы любили друг друга в прошлую ночь?

— Д-да, — с трудом выдавила Фиона. В тот единственный раз, когда они были вместе, ураган страсти захватил обоих, унося с собой ее непорочность.

— Сегодня будет еще слаще, клянусь, милая, — простонал Энгус, припадая к ее губам. Только тут Фиона с изумлением поняла, что он успел скинуть одежду. Она была так поглощена собой и своими переживаниями, что не почувствовала прикосновения его обнаженного торса. Огромные руки сжали ее ягодицы и притянули Фиону к могучей груди. Набухшая мужская плоть уткнулась ей в бедро, и ее щеки вновь загорелись.

— Мой Горди истосковался по тебе, девушка, — тихо признался Энгус.

— Он смелый паренек, — согласилась Фиона, робко гладя его. — Ах, какой же вы твердый, милорд!

— Я хочу тебя, — хрипло охнул Энгус. — Если бы ты знала, как я сгорал от желания. Эти несколько дней дались мне нелегко — трудно было удержаться, чтобы не заключить тебя в объятия каждый раз, когда ты проходила мимо, но приходилось соблюдать приличия — ради твоих сестер.

Он снова завладел ее губами, но на сей раз поцелуй был требовательным и властным. Фиона, отдавшись на волю приливной волне желания, обвила руками его шею и прильнула теснее. Энгус подхватил ее и, посадив на сплетенные руки, вошел в тугой, тесный грот. Фиона инстинктивно обхватила его ногами, потрясенная тем, что он сделал… что такое возможно. Он прижал ее к подоконнику, и Фиона ощутила, как холодные камни врезаются в спину, но Энгус с громкими стонами неумолимо вращал бедрами, с силой вторгаясь в нее. К собственному удивлению, Фиона мгновенно подладилась под его ритм и, насилу отстранившись, выдохнула:

— Ты искалечишь меня, Энгус Гордон, или мы оба выпадем из окна, если сию секунду не найдешь местечка поудобнее.

Энгус на миг замер, но не выпустил Фиону. Ему удалось пересечь комнату и, осторожно положив девушку на край кровати, возобновить свой неистовый штурм, погружаясь все глубже и глубже в опаляюще-жаркую бездну.

Фиона судорожно вцепилась ногтями ему в спину. Страсть разгоралась с каждой минутой все ярче и ярче, и девушка удивлялась, что в комнате царит мрак. Энгус словно поглощал ее заживо, но она ничего не боялась. Даже когда он стиснул ее запястья и, навалившись всем телом, глухо проворчал:

— Да перестань же царапаться, дикая кошка! Последний отчаянный выпад… и все исчезло в слепящей вспышке экстаза.

Фиона медленно возвратилась на землю с невероятной высоты, маленького уголка рая, куда вознес ее Энгус. И тут нетерпеливо пульсирующая плоть, переполнявшая ее, точно взорвалась. Энгус с негромким криком упал ей на грудь, почти всхлипнув от облегчения. Фиона гладила темные волосы, умиротворенная и счастливая. На этот раз боли не было. Лишь неимоверное, благословенное наслаждение. Неужели всем женщинам дано это испытать? И женам тоже? Или это привилегия любовниц, которым повезло больше, чем законным супругам?

Энгус дышал глубоко и размеренно, пытаясь прийти в себя. Такого он не ожидал. Поразительно, как это он забылся настолько, чтобы взять ее стоя, словно нетерпеливый мальчишка. Правда, Фиона, кажется, ничуть не возражала, разве что пожаловалась на боль в спине. . Фиона вытянула ноги и чуть пошевелилась. Энгус приподнялся на локтях и всмотрелся в ее лицо.

— Ты, как всегда, неукротима, девушка, — заверил он.

— Да отпусти же, медведь, — притворно нахмурилась она, ловко высвободилась и, спрыгнув с кровати, метнулась в угол, налила воды в большую миску, обтерлась мокрой тряпкой и попросила:

— Подойди поближе и позволь мне вымыть твоего Горди, милорд. Не хочешь же ты, чтобы он оставался грязным всю ночь.

Энгус удивленно поднял брови, но повиновался.

— Где ты узнала о таких вещах, девушка?

— Старая Флора сказала, что, если этого не делать, мужское достоинство может поразить злая болезнь.

Оттянув крайнюю плоть, Фиона хладнокровно и умело, так, будто проделывала подобное множество раз, принялась орудовать тряпкой. Вытерев его насухо, она улыбнулась и потрепала усмиренного Горди.

— Ну вот, теперь можно ложиться спать. Энгус рассмеялся, очарованный безыскусностью девушки, но тут же поддразнил:

— Твои нежные хлопоты, скорее, воскресили моего Горди, крошка.

Фиона изумленно распахнула глаза:

— Хочешь сказать, что способен снова… второй раз за ночь? — К его удивлению, во взгляде девушки светилась надежда.

— Когда я был в твоем возрасте, Фиона Хей, мог без устали брать женщину ночь напролет. Сейчас, увы, я постарел и больше трех-четырех раз мне не осилить. Ложись в постель, — приказал он, притворно-зловеще хмурясь.

Фиона нерешительно прикусила губку, но Энгус тут же услышал озорной смешок.

— А как насчет сегодняшней ночи? — ехидно осведомилась она. — Учти, мне понравилось все, что ты делаешь, Энгус Гордон.

— Я уже заметил, — заверил он. — Да идем же, девочка! Фиона кокетливо провела языком по губам.

— Так три или четыре раза, милорд?

— Ни за что не узнаешь, девочка, пока не ляжешь со мной, — хмыкнул он. — Впрочем, отважусь на четыре.

Фиона нетерпеливо потянула его к кровати и, когда они вновь лежали, стараясь отдышаться, подумала, что участь любовницы не так уж плоха.

Она не изменила своего мнения, проснувшись утром. Между ног отчаянно саднило, но жизнь казалась прекрасной.

Глава 4

Роберт, герцог Олбани, брат покойного короля Роберта III и дядя молодого пленника англичан Якова I, регент Шотландии, отнюдь не пользовался любовью народа и аристократов, зато правил государством железной рукой.

Став регентом в отсутствие своего племянника, герцог Олбани незамедлительно возобновил мирный договор с Англией и во всеуслышание провозгласил, что во время его пребывания на этом почетном посту ни один бедняк не станет облагаться налогами.

Со стороны герцога этот шаг был не только чрезвычайно умным, но и предусмотрительным, ибо распри между высокогорным кельтским населением, считавшимся почти дикарями, и куда более цивилизованными жителями низин день ото дня становились все непримиримее. В стране царили полнейшая анархия и беззаконие, потому что каждый вождь клана пытался отстоять свою независимость, как это было до правления Роберта Брюса, и герцог Олбани старался сделать все что в его силах, лишь бы в Шотландии вновь восстановились мир и покой.

Труднее всего было справиться с владетелями Островов , ибо они, имея собственные корабли, разоряли прибрежные районы Шотландии, угоняли скот и похищали людей. Самый могущественный из вождей, Макдоналд, заключил с Англией союз от своего имени и объявил себя сторонником англичан. Регент, крайне заинтересованный в усилении собственной власти и накоплении богатств для своей семьи, старался игнорировать Макдоналда.

Англичане держали в заложниках двух родичей герцога: молодого короля, формального сюзерена рода Олбани, и сына Роберта, Мердока, графа Файфа. И хотя первейшей обязанностью регента было позаботиться об освобождении короля, он, по правде сказать, не прилагал к тому особых усилий. Все его помыслы были только о сыне, за которого он просил со всей страстью расчетливой, честолюбивой души. Пока Яков оставался в руках англичан, могущество герцога было безграничным, поэтому он, естественно, радел о своей выгоде, но, стараясь выказать сочувствие к племяннику, каждый год посылал в Англию отпрысков шотландской знати, чтобы те составили компанию юному монарху. Энгус Гордон провел с королем два года и даже научился грамоте. Признаться, это оказалось нелегко, но Яков Стюарт был настойчив и непререкаем:

— Когда я взойду на трон, Энгус, мне понадобятся умные, образованные люди, равно как и те, кто умеет держать в руках меч, — твердил он своему компаньону.

— Вам прежде всего понадобятся верные, надежные и преданные соратники, мой господин, — осмелился возразить Энгус. — Вспомните, что дядя убил вашего отца, дабы заполучить страну. Он предпочел бы, чтобы вы вечно оставались здесь, у английского короля, который сам хитростью и подлостью захватил трон. Они два сапога пара и блюдут свою выгоду!

— Ты не все знаешь, — прошептал тогда король. — Ходят слухи, будто прежний монарх, Ричард Второй, не был убит в замке Понтефракт, а сбежал на Острова, где томился в плену у лорда Монтгомери. Потом последний отдал его в заложники отцу. Говорят, мой отец пожалел Ричарда и сейчас он живет, ни в чем не нуждаясь, под крылом и опекой моего дядюшки. Я как-то видел этого человека. Он и впрямь поражает своим сходством с королем, чей портрет висит в дворцовой галерее. Король Генрих держит меня здесь, чтобы регент не отослал его соперника сюда, где тот может предъявить права на трон. Они боятся друг друга. Видимо, я смогу вернуться, только когда пленник регента умрет.

Хрупкий мир между двумя государствами длился еще очень долго. Смерть Генриха IV мало что изменила, если не считать освобождения графа Файфа, который наконец смог вернуться к отцу. Его место занял молодой граф Нортамберленд, сын знаменитого лорда Перси, гордившегося прозвищем Сорвиголова. Генрих V отправился воевать во Францию, надеясь захватить там власть, и взял с собой молодого шотландского короля, ибо хитрый лис регент позволял шотландцам сражаться на стороне французов. Расчет был верным: многие сыны Шотландии, устыдившись и считая, что изменили королю, покинули французское войско. Правда, немало и осталось, в основном младшие отпрыски многодетных семейств, оказавшиеся без денег и земли.

Регент дожил до восьмидесяти лет и, умирая, передал власть своему сыну Мердоку, за освобождение которого так упорно боролся. Однако новый герцог Олбани, к сожалению, не обладал хитростью и политической мудростью отца. Он был не очень умен и, уж конечно, не честолюбив, хотя вовсе не желал добровольно расстаться с преимуществами своего положения. Но ленивый от природы и не слишком деятельный, он быстро выпустил из рук бразды правления, сообразив, каких трудов стоит постоянно усмирять несговорчивых и упрямых лордов. Страна все глубже и глубже погружалась в пучину распрей.

В довершение бед по Шотландии прокатилась волна какой-то загадочной болезни, сопровождавшейся лихорадкой и поносом. Пошли слухи о том, что Господь прогневался на страну, отвергшую законного монарха. Слишком долго герцоги Олбани правили, в то время как молодой король томился в плену у смертельного врага. Ужасная хворь — Божья кара, ниспосланная на Шотландию. В этом были убеждены простолюдины, знать же презрительно посмеивалась. Большинство было довольно сложившейся ситуацией, хотя многие понимали, что насилие и беспорядки ведут страну в пропасть.

И тут по странному капризу судьбы Уолтер, граф Атолл, неожиданно решил, что лично займется переговорами об освобождении племянника, имеющего все права на корону Шотландии. Яков Стюарт давно стал взрослым, и пора ему вернуться. Да и время было самым подходящим — Протектор Англии был склонен к мирному соглашению, поскольку вел войну во Франции и не хотел беспорядков на северных границах. Уолтер собрал посольство, долженствующее отправиться в Англию и договориться об освобождении Якова Стюарта.

В небольшую делегацию входили Уолтер, Джон, Рыжий Стюарт из Дандоналда, и епископ, настоятель аббатства Святого Андрея. Прибыв в Англию, шотландцы обнаружили, что Яков Стюарт далеко не так слаб и безволен, как его отец, и намерен стать истинным королем, а не марионеткой в руках знати. Вторым сюрпризом явилось то, что король успел выбрать себе невесту, леди Джоан Бофорт, кузину английского короля-младенца и внучку знаменитого Джона Гонта. Яков Стюарт потребовал, чтобы шотландцы не только ускорили его освобождение, но и договорились о брачном контракте.

Однако прошло почти полтора года, прежде чем его желание было выполнено. Король Шотландии вернется на родину; его подданные выплатят Англии шестьдесят тысяч марок в течение последующих шести лет в качестве возмещения расходов на содержание короля в неволе. Кроме того, шотландцы пообещали с этого дня прекратить всяческую помощь французам в их борьбе против англичан. Леди Джоан станет королевой, и ее приданое будет равно четверти той суммы, которую Шотландия задолжала Англии.

Свадебная церемония состоялась в соборе Святой Марии Оверийской в Саутуорке 13 февраля 1424 года от Рождества Христова. 28 марта королевский кортеж отправился на север и пересек границу 9 апреля. Ко всеобщему удивлению, по сторонам неровной, ухабистой дороги толпились мужчины, женщины и дети, стремившиеся хотя бы одним глазком увидеть своего полузабытого монарха и его прелестную юную супругу. Они до хрипоты орали, надсаживая голос и приветствуя Якова Стюарта. Временами вперед выступали приграничные лэрды, чтобы принести клятву верности.

В аббатстве Мелроуз Яков Стюарт наконец встретился с кузеном Мердоком, герцогом Олбани, который явился вместе с тремя сыновьями, Робертом, Александром и Джеймсом, и отпрыском от второго брака, Уолтером Стюартом, а вместе с ними приехали те из представителей самых благородных шотландских семейств, которые успели в Мелроуз к приезду короля. Сопровождавшие двор англичане, благополучно доставив Якова в Шотландию, попрощались и немедленно отбыли на родину.

Мердок выступил вперед и опустился на колени перед сидевшим в седле королем.

— Позволь первым принести тебе вассальную клятву, кузен, — произнес он.

Король нехотя посмотрел вниз. Его янтарные глаза были непроницаемы.

— Ты опоздал, — холодно бросил он. — Присланное тобой посольство поклялось мне в верности еще до начала переговоров о моем освобождении.

Герцог залился краской и быстро поднялся.

— Я счастлив видеть тебя на родной земле, повелитель, — пробормотал он, впервые отчетливо поняв, что не дождется милости от оскорбленного монарха. Вместо ответа Яков демонстративно отвернулся от кузена. Он навсегда запомнит обиду и вовек не простит герцогам Олбани их предательскую политику. Они не только расправились с его отцом, но по их вине ему самому пришлось томиться в плену почти двадцать лет. И все это время родичи беззастенчиво пользовались властью и всеми благами, по праву принадлежавшими ему, Якову!

— Я привез своего палача, — тихо заметил герцог.

— Дело плохо, — кивнул его тесть граф Леннокс. — Но вы родичи, и его гнев постепенно остынет. Ему многое предстоит сделать, и ты должен во всем помогать ему, сколько хватит сил.

Герцог кивнул, наблюдая за королем, который, не удосужившись поздороваться с его сыновьями, принялся знакомиться с собравшимися. На многих произвели неизгладимое впечатление воля и решимость Якова Стюарта, другие казались не столь довольными, особенно когда тот во всеуслышание провозгласил:

— Если Господь продлит мои дни — пусть это и будет собачья жизнь, — в моем королевстве не останется места беззаконию, несправедливости и бунтарству. Все, от мала до велика, богатые и бедные, станут подчиняться моим установлениям.

Шотландцы поняли, что их независимости и обособленности приходит конец.

Переходя от одного лорда к другому, король неожиданно встретился глазами с Энгусом Гордоном. Широкая улыбка осветила лицо Якова и, бесцеремонно протиснувшись сквозь толпу, он подошел к лэрду Лох-Бре.

— Энгус! Энгус Гордон! — воскликнул монарх, обнимая старого друга. — Как прекрасно снова видеть тебя! Неужели решился покинуть свой любимый Лох-Бре, чтобы поздороваться со мной?

Энгус опустился на колени и поцеловал руку монарха, но тот не чинясь нагнулся и поднял его.

— Я польщен тем, что вы запомнили меня, ваше величество, — скромно заметил лэрд. — Столько лет прошло со времени нашей последней встречи, но никто и никогда не смог бы погасить мое стремление приветствовать вас на родной земле. Благодарение Богу, вы наконец дома.

— Ты поедешь со мной в Перт, — приказал король. — Мне нужно, чтобы рядом был хотя бы один преданный человек. Лэрд слегка покраснел.

— Я приехал с любовницей, милорд, — тихо признался он.

— Она будет желанной гостьей при дворе, — кивнул Яков. — Братья Рамзи и Бен Дафф тоже захватили из Англии дам. Грей даже женился на своей пассии еще до моей свадьбы с Джоан. Твоя девушка с тобой?

Энгус подтолкнул Фиону вперед, и та присела перед королем в глубоком реверансе.

— Это мистрис Фиона Хей, вождь клана Хеев из Бена, моих соседей, сир.

— Очень рад видеть вас, мистрис Хей, — промолвил король, поднимая Фиону.

— Я счастлива, мой повелитель, — пролепетала девушка с сильно заколотившимся от волнения сердцем. — Надеюсь, вы позволите мне принести вассальную клятву?

— От себя и вашего клана? — осведомился король.

— Боюсь, повелитель, — усмехнулась Фиона, — нас не так уж много осталось.

— Сколько же именно? — улыбнулся Яков. В янтарных глазах плясали веселые искорки.

— Всего пятеро, ваше величество. Я сама, две мои младшие сестры и двое старых слуг, — перечислила Фиона.

— Пятеро преданных шотландцев — это уже немало. Поверьте, мистрис, любой король был бы счастлив иметь столько честных и преданных вассалов, — торжественно заверил король с галантным поклоном.

— Ты сумела ему угодить, — заметил Энгус Гордон, когда монарх отошел.

Королевский кортеж миновал Эдинбург и проследовал к тогдашней столице — городу Перт. Молодая королева была очарована красотой этой дикой земли. По мере того как они продвигались на север, пейзаж становился все более гористым. Они пересекли множество быстрых ледяных речек и обогнули берега живописных озер.

20 апреля на горизонте показался Перт. Королю и королеве предстояло поселиться во дворце Скон, недалеко от аббатства.

— Я всей душой люблю вас, ваше величество, — заверил Энгус в ответ на приглашение короля ко двору, — но не могу: слишком много дел в Лох-Бре.

— Тогда останься хотя бы до коронации, Черный Энгус, — попросил король, — а после побудешь здесь самую малость.

Осенью можешь вернуться домой, а я поеду с тобой поохотиться на благородного оленя.

В голосе короля звучали повелительные нотки, и, поняв, что это приказ, Энгус молча подчинился и склонил голову в знак повиновения монаршей воле.

— Это ненадолго, — утешала Фиона любовника, когда оба лежали поздней ночью в постели. Энгус прижался губами к ее обнаженной груди, и девушка нежно провела ладонью по его густым жестким волосам. — Представляю, какое это чудесное зрелище! Я никогда еще не была на коронации, и другого случая может не представиться, Энгус! Как подумаешь, просто дух захватывает!

— Тебе понадобится новый наряд.

— Вот уж нет! Я и эти-то почти не носила, а все сюрко совсем еще новенькие.

— Белый котт , — постановил он, — и парчовый сюрко, белый с золотом, отороченный белым мехом.

— Как будет угодно, милорд, но никаких дурацких двурогих чепцов, — объявила Фиона. — В них женщины похожи на коров с вуалью на рогах!

Энгус принялся ласкать ее, и девушка блаженно вздохнула.

— Прекрасно понимаю твое отвращение к скоту, — поддразнил он, поднимая голову, чтобы накрыть губами затвердевший сосок. — Черт возьми, ты становишься респектабельной дамой.

Фиона с притворным гневом дернула любовника за волосы, и тот тихо выругался от неожиданности, но тут же засмеялся.

— Ты настоящий злодей. Черный Энгус, — прошипела она, — несмотря на дружбу с королем. Неужели я никогда не верну свой долг?

— Никогда! — свирепо подтвердил он, стискивая ее в объятиях и целуя. — Я ни за что не отпущу тебя, Фиона Хей. Ты моя и на всю жизнь останешься моей!

Хеймиш Стюарт вместе с женой Дженет спустились с гор, чтобы тоже присутствовать на коронации. Они не преминули привезти с собой молодого Джеймса Гордона и Джин Хей. Сестры бросились друг другу навстречу и радостно обнялись. Прошло немало времени, прежде чем Фиона отступила, чтобы получше рассмотреть Джин. Той уже исполнилось двенадцать: девочка подросла, и груди начали наливаться. Но одно осталось неизменным — Джин была по-прежнему исполнена решимости стать женой Джеймса.

— Джинни, девочка, да ты просто красавица, — приветствовал ее лэрд. — Скоро станешь настоящей женщиной.

— И тогда вы отдадите мне моего Джейми! — тотчас вставила Джин. Предмет ее нежных чувств застонал и закатил глаза, чем изрядно повеселил окружающих. , — Ты права, это неплохая партия для вас обоих, — согласился Энгус. — Я всегда так считал, братец. Возможно, настало время заключить договор, а не то какой-нибудь ловкий ухажер украдет Джинни у тебя из-под носа, — с улыбкой заключил лэрд.

— Ей еще рано спать со мной, — проворчал Джеймс. — Мне нужна жена, а не кукла! И кроме того, у нее нет ни гроша за душой, а я хочу жену с землями и приданым, Энгус. Кому это лучше знать, как не тебе?!

Дженет Гордон Стюарт воззрилась на брата, но, как ни странно, на этот раз промолчала.

— Я дам тебе участок в долине, — изрек наконец лэрд.

— За Джинни Хей? — изумленно охнул Джеймс.

— Тамошние владения принадлежали ее деду, Джейми-малыш, — пояснил Энгус. — Будет вполне справедливым, если она получит их в приданое.

— Но она все же слишком молода для супружеской постели, — настаивал Джеймс.

— Два года быстро пролетят, — утешил брат. — Уж столько-то можно подождать, тем более что ты и сам еще мальчишка. Подумай, кто сделает тебе столь же выгодное предложение? Ты младший сын и не можешь рассчитывать на невесту из богатой семьи. Что есть у тебя, кроме смазливой физиономии? Ни один уважающий себя мужчина не захочет иметь в зятьях голодранца.

Джин затаила дыхание, боясь шевельнуться.

— Ну что ж, — кивнул Джеймс, — пожалуй, ты прав. Могу и обождать. А сколько земли ты нам выделишь, Энгус?

— Обсудим все, когда вернемся в Лох-Бре, — невозмутимо пообещал лэрд, — но надеюсь, все решено и ты согласен взять в жены Джин Хей через два года?

— Согласен, — сказал Джеймс, и братья обменялись рукопожатием.

— Поцелуй меня, Джейми-малыш, — величественно приказала Джинни, хотя сердце у нее колотилось, как у пойманной птички. Наконец-то она добилась своего и получит мужчину, которого возжелала с первого взгляда!

Джеймс Гордон обреченно покачал головой и чмокнул девочку в розовую щечку.

— Ты еще слишком мала для настоящих поцелуев, — строго заметил он, увидев мятежный блеск ее глаз. И тут присутствующие разинули рты от изумления: несгибаемая, несговорчивая Джинни Хей потупилась и покорно ответила:

— Да, Джейми. Как скажешь, Джейми.

— Тебе есть чему поучиться у младшей сестры, Фиона Хей, — лукаво заметил лэрд. Фиона плотно сжала губы, боясь, что не выдержит и взорвется, но Дженет Стюарт рассмеялась, а ее великан муж хмыкнул так громко, что звук раскатился по всей комнате.

— Не настал еще тот день, когда я потеряю голову из-за мужчины, — фыркнула Фиона, — ну а если настанет, значит, я окончательно рехнулась.

И, повернувшись, устремилась прочь.

— Забирай свою нареченную и уходите, — велел Энгус младшему брату и, подождав, пока за Джейми и Джин закроется дверь, обратился к сестре и зятю:

— Ну, Джен, теперь твоя очередь. Ты все равно не утерпишь, так уж лучше высказаться сейчас.

— Твоя глупость переходит все границы, Энгус, — нахмурилась сестра. — Когда ты назначишь день свадьбы с Фионой?

— Как только она признается, что любит меня, Джен, ибо я, к своему полнейшему удивлению и недоумению, обнаружил, что, кажется, влюблен в нее. Но я не женюсь на девушке, которая ко мне равнодушна, — неумолимо объявил Энгус.

— Бьюсь об заклад, и Фиона думает так же. Тем более что у нее перед глазами несчастный брак родителей, которые терпеть друг друга не могли. Женщина должна знать, какие чувства питает к ней муж, брат мой. Только тогда она будет с ним откровенной. Вспомни, недаром в Библии говорится, что женщина — сосуд скудельный. Мы слабее мужчин!

— Ха! — запротестовал брат, и даже терпеливый добродушный Хеймиш едва сдержался. — Ты о себе или о Фионе? Да вы посрамите любого мужчину, особенно если бы умели владеть мечом! Ну уж нет! Лишь услышав признание Фионы, я открою, что мое сердце до краев наполнено любовью к ней.

Дженет Гордон Стюарт печально покачала головой:

— Боже, помоги нам всем, ибо неизвестно, кто упрямее: ты или Фиона. Кончится тем, что вы сойдете в могилы невенчанными, и кому прикажете отвечать на том свете за этот смертный грех?

ЧАСТЬ II. ШОТЛАНДИЯ. ВЕСНА — ОСЕНЬ 1424 ГОДА

Глава 5

Коронация Якова I была назначена на 14 мая. За несколько дней до торжественного события король, представ перед самыми знатными людьми страны, твердо провозгласил:

— Если человек затевает не праведную войну против другого, он будет наказан по всей строгости закона.

Эти слова были встречены почтительным молчанием. За время пребывания короля на родине лорды, к своему глубочайшему отчаянию, обнаружили, что на этот раз яблоко далеко откатилось от яблони и Яков совершенно не похож на отца. Скорее, он новое воплощение своего прапрадеда Роберта Брюса и не намерен давать ни малейших послаблений своевольным аристократам. Мелкие лэрды и народ, однако, были весьма довольны монархом, которого чтили за справедливость и непреклонность, и, хотя сильные мира сего морщились при упоминании его имени, было слишком поздно что-то предпринимать — Яков Стюарт не собирался никому уступать власть, и врагам оставалось лишь исподтишка шипеть и жаловаться.

Несмотря на отсутствие титула и званий и не очень знатное происхождение, король отвел Энгусу и Фионе покои в королевском дворце, состоявшие из спальни с камином и огромной кроватью, гостиной, тоже с камином, и двух крошечных каморок. Первая служила гардеробной, во второй спала Нелли. Окна покоев выходили на реку и горы, высившиеся на горизонте.

— Не знаю, чем мы заслужили подобную роскошь, но не могу сказать, что недовольна таким положением вещей, — призналась Фиона и, взяв из чаши ягоду земляники, с наслаждением отправила ее в рот. — Подумать только, все наши желания исполняются как по волшебству. Хорошо бы так было всегда, верно, Энгус?

— Не привыкай, девушка, — рассмеялся лэрд, — не стоит. Я, правда, пообещал королю остаться здесь ненадолго, но к осени мы вернемся в Лох-Бре. Больше я не намереваюсь отлучаться из дома, разве что по неотложным делам. Король позабудет о нас, едва мы уедем. С глаз долой — из сердца вон, как говорится. Мы мелкие сошки, Фиона Хей, так что не обольщайся. Пусть ты и прислуживаешь королеве, но у монархов короткая память.

— Знаю, — вздохнула Фиона, — и тоже буду рада вернуться в Лох-Бре. Однако пока мы тут, хочется немного развлечься! Представляешь, какие истории я стану рассказывать Мораг долгими зимними вечерами, когда приеду погостить к Дженет!

Коронация проходила в Сконском аббатстве со всей помпой и торжественностью, на которую были способны шотландцы. Король и королева в мантиях, отороченных горностаем, были прекрасны красотой юности, но держались величественно, как подобает истинным правителям. В этой паре было нечто надежное, внушающее чувство безопасности и покоя, и неудивительно, что, когда после церемонии они проезжали по городу, из толпы раздавались приветственные крики, а в воздух взлетали шапки. Женщины вытирали невольные слезы радости. Добрый король. Прелестная королева. Мир с Англией. Чего еще желать!

— Жаль, что мы не успели найти подходящий камень, на котором ты мог бы стоять во время коронации, повелитель, — заметил граф Атолл племяннику.

— Когда-то давным-давно меня короновали на камне, — улыбнулся король и объяснил, как Энгус Гордон много лет назад в Англии короновал своего принца.

— Этот ничтожный лэрд чересчур умен, — пробурчал Атолл старшему сыну, который вскоре должен был отправиться в Англию в качестве заложника. — Скорее бы избавиться от него и этой хитрой дряни — его любовницы. Слишком уж она близка к королеве, низкородная потаскушка!

Теперь, став истинным королем, Яков Стюарт целиком отдался делу управления страной, и прежде всего издал несколько новых законов. Далее, он решил вернуть владения короны, отнятые или небрежно управляемые нерадивыми вассалами во время регентства и царствования слабых, ничтожных монархов — его отца и деда. Это решение вызывало крайнее недовольство знати. Но король еще усугубил обстановку, потребовав, чтобы все высокородные лорды королевства представили документы, подтверждающие их права собственности на земли и поместья, королевским судьям, которые, в свою очередь, должны были установить их подлинность. Те же, кто не смог подкрепить свои слова никакими доказательствами, подвергались многочасовому допросу. Речь шла об их верности короне за последние двадцать лет ссылки Якова. Ну а потом титулы и имения либо возвращались владельцам, либо конфисковывались и передавались королю, который назначал туда доверенных наместников.

Нововведения следовали одно за другим, так что шотландцы не успевали опомниться. Теперь король решил изменить систему правосудия.

— Что ты думаешь насчет моего плана, Энгус? — спросил он как-то друга, когда они соревновались в искусстве стрельбы из арбалета.

— Если судьи не станут брать взяток, бедняки наконец-то получат справедливых защитников, — ответствовал лэрд. — Однако кто может за это поручиться? Часто приговоры выносятся в пользу тех, кто больше даст!

Он натянул тетиву и спустил стрелу.

— Я лично буду осуществлять надзор за судьями, — пообещал король. — Кому Как не мне знать, что человек слаб, когда речь идет о богатстве и власти.

Его стрела вонзилась в древко стрелы Энгуса, расщепив ее надвое. Лэрд поражение уставился на короля, но тут же широко улыбнулся.

— Что за меткий выстрел, повелитель! — восхищенно воскликнул он. — Вы должны непременно научить и меня, чтобы я смог покрасоваться перед своими людьми.

— Это так легко, — засмеялся Яков. — Буду рад показать тебе что-то новенькое! Поверь, Энгус, я благодарен за твою дружбу, ибо она помогает облегчить тот груз, что я взвалил на себя. Столько всего предстоит сделать, и я на каждом шагу встречаю сопротивление, явное или скрытое.

— Слишком долго Шотландия жила без хозяина, — тихо отозвался Энгус. — Словно одичавшая лошадь, которой заново приходится привыкать к седлу и узде. Вы и без того немало сделали за лето, мой повелитель. Возможно, если не будете чересчур спешить, приобретете больше сторонников. Многие подданные верны вам, и остальные поймут вашу правоту, если получат шанс узнать вас получше и убедиться, что нашли в вашем лице достойного правителя.

— Я знаю, ты мне не солжешь, Энгус, — вздохнул Яков, — но, по-моему, целой жизни не хватит на то, чтобы облегчить участь тысяч несчастных, даже если я дотяну до преклонных лет.

— Да поможет вам Господь! — горячо воскликнул лэрд.

— Ах, Энгус, если бы половина моих придворных была так же искренна и открыта, как ты, я не боялся бы за будущее Шотландии, — печально ответил король, — но, увы, они погрязли в пороках и несправедливости. Боюсь, я первым должен подать пример, покарав бесчестие и ложь в собственной семье, чтобы вселить страх Божий в остальных.

Пока лэрд составлял компанию королю, Фиона Хей неотлучно находилась при королеве. Джоан Английская всей душой полюбила шотландскую девушку, но знатные дамы при дворе были не столь терпимы к любовнице лэрда. Положение красивой и изящной девушки было не слишком завидным, а в глазах этих дам еще и совершенно неприличным. Мало того, что она происходила из бедной и не очень знатной семьи, так еще и держалась независимо и гордо, а подобного не прощают.

— Чересчур уж она нос задирает для девчонки в ее звании, — кисло заметила как-то леди Стюарт из Дандоналда. — Ее не следовало бы допускать к королеве. Чем, спрашивается, она лучше подзаборной шлюхи?

— Почти то же самое когда-то говорили о моей бабке, Кэтрин Суинфорд, — вмешалась королева, случайно услышавшая ехидное шипение высокородной леди. — Моя бабка, как и мистрис Хей, была из обедневшего незнатного дворянства. Благодаря своей сестре, фрейлине королевы Филиппы, ей удалось получить место в хозяйстве леди Бланш Ланкастер. Она прислуживала супруге моего деда. Дед влюбился в Кэтрин, но только после смерти его первой жены она призналась, что отвечает ему взаимностью. Однако король Эдуард Третий нашел для своего сына выгодную по политическим соображениям партию, Констанцию Кастильскую. Деду пришлось уехать в Кастилию и оставить бабку и их детей в Англии. Второй брак не продлился и нескольких лет, потому что Констанция рано умерла. И тогда дед вернулся домой, чтобы жениться на Кэтрин Суинфорд. Он провел много времени в спорах с судьями и епископами, дабы узаконить троих сыновей и маленькую дочь. В конце концов ему это удалось. Бабушка пожертвовала всем для любимого человека, и Господь вознаградил ее за терпение и доброту. Не забывайте, что мистрис Хей пошла на позорную сделку ради своих осиротевших сестер, и не мне осуждать ее, а уж тем более не вам. Как не стыдно быть такими злыми, — упрекнула сплетниц королева и, повернувшись к ним спиной, занялась вышиванием.

— Увы, — шепнула Фионе Мэгги Маклауд, ныне леди Грей из Бен-Даффа, — хоть ты и умная девочка, но никак не сообразишь воспользоваться расположением королевы, чтобы взнуздать Черного Энгуса.

Обе женщины за последние несколько недель успели подружиться и поверяли друг другу секреты.

— Почему ты думаешь, что я горю желанием обвенчаться с человеком, которому безразлична?

— Во-первых, ты любишь его, — уверенно объявила Мэгги, — и неужели не замечаешь, что он по уши в тебя влюблен? Кровь Христова! Да Энгус готов убить каждого, кто хотя бы мельком глянет на тебя! Похоже, ты слепа, как сова, Фиона Хей!

— Но он ни слова мне не сказал ни о какой любви, — упрямо возразила Фиона.

Мэгги нетерпеливо фыркнула:

— Ты что, ждешь, когда Энгус Гордон бросится перед тобой на колени и начнет изливать свои чувства?! Не думала, что ты настолько глупа! Мужчины — что дети малые, им никогда не стать взрослыми. Мужчина должен быть уверен, что его не отвергнут, прежде чем наберется храбрости признаться женщине в любви.

— Но я думала, что стоит все же подождать, пока он первым не откроется мне. И королева тоже такого мнения.

— Пресвятая Матерь Божья! — взорвалась Мэгги. — Слушай меня, Фиона Хей! Нет никаких сомнений в том, что король любит Джоан, но знай, что первая мысль, пришедшая в его умную головушку при выборе супруги, — не о красоте и доброте, а соображения выгоды! Понимаешь? Джоан Бофорт была самой завидной невестой во всей Англии. Джеймс Стюарт налетел как вихрь и похитил ее невинное сердечко, обольстив комплиментами и вниманием. Она, поощряемая своими влиятельными родственниками и мечтами о короне, застившими ей весь свет, вероятно, в один прекрасный день застенчиво прошептала своему августейшему обожателю, что любит его. И только тогда — заметь, только тогда — дождалась ответного признания.

Учти, между мужчиной и женщиной от сотворения мира идет нескончаемый поединок. Так было, и так будет. И если бы наши мудрые сестры полагались лишь на волю Божью, ни одного мужчину не удалось бы залучить в сети брака!

Мэгги весело засмеялась.

— Как, по-твоему, я поймала своего муженька? На свете не сыщешь такого второго хитрюгу-вдовца, но и я не лыком шита! Когда мой Эндрю узнал, что я ношу его будущего наследника, ему удержу не было! Не мог дождаться, когда потащит меня к священнику!

Она снова засмеялась, лукаво сверкая глазами.

— Хочешь сказать, что я наивная, безмозглая дурочка? — со вздохом отозвалась Фиона.

— Совершенно верно, — с шутливой надменностью подтвердила Мэгги. — Ты всю жизнь провела в горах, Фиона Хей, а мы, горцы, всегда получаем что хотим и не ждем приглашения. Разве не ты украла скот своего лэрда?

— Да, но так и не призналась, — поспешно заверила Фиона.

Мэгги покачала головой.

— Тебе следует побыстрее привести Черного Энгуса к алтарю, девушка, прежде чем какая-нибудь наглая паршивка решит, что он для нее самый подходящий муж. Или, чего хуже, король захочет в награду за преданность дать ему в жены миленькую английскую наследницу знатного рода. — И, понизив голос, Мэгги заговорщически прошептала:

— Ты что-нибудь делаешь, чтобы не забрюхатеть?

Фиона молча кивнула.

— Пора бы и перестать, Фиона Хей. Пусть семя Черного Энгуса прорастет в твоем чреве, и ради Бога, скажи ему правду, пока еще не поздно. Коли уж нашла своего единственного, то и держи крепче, — заключила Мэгги, ободряюще сжимая пальцы Фионы.

— Теперь у меня при дворе две подруги, — тихо заметила девушка.

— Вижу, я попала в хорошую компанию, — хмыкнула Мэгги.

Подбежавший паж объявил, что пора отправляться в парадный зал, где собравшаяся знать и лэрды будут приносить королю вассальную клятву и предъявлять документы на право владения поместьями. Королева в сопровождении женщин поспешила присоединиться к придворным.

— Иисусе милосердный, — пробормотала Мэгги, оглядывая зал, — да это мой кузен из Найрна, Колин Макдоналд! Что привело сюда этого дикаря! Он так же неукротим и горд, как его родитель.

— А кто его родитель? — спросила Фиона.

— Доналд Макдоналд, покойный владетель Островов, — едва слышно пояснила Мэгги. — Колин — побочный сын Доналда и сводный брат Александра, третьего владетеля Островов, и беззаветно предан ему и клану. Вряд ли он покорится королю. Правда, Яков обязательно отправится в Инвернесс, чтобы принять обеты верности от северных лордов. Интересно, почему Макдоналд из Найрна потрудился проделать такой долгий путь до самого Перта?

— Не лучше ли спросить у него самого? — рассудительно предложила Фиона. Но Мэгги только усмехнулась:

— Вряд ли он скажет правду. В жизни не видела такого ловкого вруна! — Она встревоженно теребила синюю парчу своего нарядного сюрко и, казалось, раздумывала над словами Фионы. — Прошло не менее пяти лет с нашей последней встречи. Возможно, он меня и не узнает.

— Так вы были знакомы, — констатировала Фиона.

— Колям не из тех, кого можно забыть…

— Неужели… — начала Фиона, но тут же осеклась, потрясенная внезапной догадкой.

— Да, он залез мне под юбку, когда я была двенадцатилетней девчонкой. Мы, горцы, быстро взрослеем, а он всегда был необузданным жеребцом.

А в это время предмет их разговора украдкой наблюдал за женщинами. Легкая улыбка приподняла уголки широкого рта. Кузина Мэгги выросла, стала очень хорошенькой, но стоявшая рядом дама обладала поистине редкостной красотой. Он уже хотел направиться к родственнице и заодно познакомиться с ее спутницей, как к ним подошел высокий темноволосый человек. Они обменялись улыбками, несколькими словами, и неизвестный увел красавицу. Прежде чем Мэгги Маклауд успела отвернуться, Колин быстро пересек зал и оказался рядом.

— Мэгги! Ты еще прелестнее, чем была когда-то! — весело приветствовал он, целуя ее в щеку. — Как чудесно увидеть хоть одно дружеское лицо среди этих проклятых сассенахов !

Он говорил с ней на гэльском наречии жителей севера, и Мэгги тревожно огляделась.

— Прикуси язык. Колли, — предостерегла она. — Здесь многие знают гэльский и легко поймут тебя! Что ты здесь делаешь?

— А то неземное создание, что стояло рядом с тобой, — кто она? — вместо ответа осведомился Колин.

— Отвечай, кузен, — настаивала Мэгги.

— Ну ладно, так и быть. Алекс хочет знать планы короля, — откровенно высказался Колин.

— Зачем ему?

— Можно подумать, тебе неизвестно, Мэгги, — фыркнул он. — Мой брат еще не решил, принесет ли Стюарту клятву верности. Вероятно, будет лучше, если мы объединимся с англичанами.

— Но Джеймс Стюарт заключил с Англией мир. Этот король не позволит горцам вольничать. Поверь, Колли, ему ничего не стоит вас уничтожить. Знаю, ты любишь Алекса и верен ему, но должен прежде всего думать о Найрне и о себе. — И, смерив родича оценивающим взглядом, заключила:

— Иисусе, я совсем позабыла, как ты хорош собой, кузен!

Тот вопросительно поднял брови, но Мэгги, смеясь, покачала головой:

— Даже не думай, Колин Макдоналд! Я почтенная замужняя женщина и не допущу никаких глупостей.

— Кто же этот счастливчик?

— Эндрю Грей из Бен-Даффа. Да-да, тот самый приграничный лорд, с которым я сбежала, потому что устала от убийств и клановых междуусобиц. Хотела спокойного, тихого спутника жизни, который будет меня любить и подарит детей. Зимой у меня родится малыш!

Макдоналд поднес к губам руку кузины.

— Если ты счастлива, Мэгги, кто я такой, чтобы докучать тебе нотациями? Мне, конечно, хотелось бы поближе узнать твоего супруга, но прежде скажи: кто эта красавица, что говорила с тобой?

— Фиона Хей, любовница лэрда Лох-Бре, но даже не пытайся соблазнить ее. Энгус Гордон прикончит тебя, ибо смертельно ревнует каждого, кто бросит взгляд в сторону Фионы. Кроме того, я уверена, что он намеревается жениться на ней. Этого хотят королева и его семья.

— А она?

— Да, и очень, — подчеркнула Мэгги, негромко смеясь. — Кстати, ты хоть понимаешь, какое впечатление производят твои торчащие из-под пледа длинные ножищи на здешних дам! Даже жена Атолла не сводит с них вожделеющего взгляда, а я-то думала, что она давным-давно высохла, как забытое на ветке яблоко!

— Представь меня мистрис Хей, — попросил Макдоналд, игнорируя уколы Мэгги.

— Колли, она и смотреть на тебя не захочет, клянусь! — «Он совершенно не изменился, оставшись прежним беззаботным мальчишкой! Увидел новую игрушку, захотел и теперь будет капризничать, пока ее не получит!»— Неужели пропустил мимо ушей все, что я тебе говорила? Энгус Гордон сходит с ума по Фионе и ужасно ревнует.

— Я его не осуждаю, поскольку никогда еще не видел такой красотки, как мистрис Хей, и познакомлюсь с ней, даже если ты, Мэгги, не представишь меня как полагается.

— Не сейчас, — вздохнула Мэгги, признавая свое поражение.

— Когда?

«Будь проклят этот упрямый осел!»

— В обстановке более непринужденной, чем парадный зал Скона, — пообещала Мэгги.

— Прекрасно. Ну а теперь давай найдем твоего доброго муженька.

Пока они пробирались через толпу туда, где стоял Эндрю Грей, головы всех присутствующих женщин поворачивались вслед стройному великану. Мало того, что он возвышался над остальными, так еще по праву мог считаться настоящим красавцем — высокие скулы, квадратный подбородок с ямочкой, сверкающие синим огнем глаза, а его длинные, до плеч, пламенеющие красно-золотистые волосы привлекали внимание не менее, чем гигантский рост. Он носил старый охотничий плед цветов клана Макдоналдов. Шотландка в зелено-серо-белую клетку была обернута вокруг его талии, образуя килт, а другой конец пледа, накинутый на широкую грудь, закрепляла на плече застежка с гербом клана.

— Кто это? — поинтересовался король у своего дяди, графа Атолла.

— Понятия не имею, — пожал тот плечами, — но сейчас выясню.

Яков Стюарт, забавляясь, наблюдал, как женщины поедают глазами неотразимого незнакомца.

— Похоже, моя Джоан, — заметил он, обращаясь к королеве, — только ты и Фиона Хей остались равнодушными к чарам вон того огненноволосого великана. Судя по его одежде, он горец.

— Зачем мне пылать желанием к кому-то другому, когда я замужем за лучшим мужчиной во всей Шотландии? — с милой улыбкой ответила королева.

Сын графа Атолла, Алан, взошел на возвышение и что-то прошептал на ухо отцу. Граф кивнул и сообщил племяннику:

— Это Колин Макдоналд, известный как Макдоналд из Найрна, побочный сын Доналда Харлоу и сводный брат нынешнего владетеля Островов. Никак не могу взять в толк, что привело его ко двору.

Король встретился взглядом с лэрдом Лох-Бре и, когда тот подошел к нему, приказал:

— Энгус, тот верзила-горец с рыжей шевелюрой, что беседует с леди Грей и ее добрым муженьком, — сам Макдоналд из Найрна. Приведи его ко мне.

Лэрд с поклоном повернулся, мысленно одобрив действия Фионы, которая, увидев, что король зовет его, тотчас подошла к королеве. Он поспешно пересек зал, приблизился к веселой компании и негромко произнес:

— Его величество желает говорить с Макдоналдом из Найрна.

Мэгги Маклауд побледнела:

— Что ему нужно от моего кузена, Энгус?

— Так он ваш кузен?

Лэрд взглянул Макдоналду в глаза, хотя был немного ниже ростом.

— По-моему, король просто хочет с ним познакомиться поближе. Обыкновенное любопытство, знаете ли. Не часто нам выпадает честь видеть красноголовых гигантов в килтах в парадном зале Скона, — иронически бросил он, сам удивляясь своей внезапной желчности. Что-то в Колине Макдоналде раздражало его, словно заноза, которую не можешь вытащить, хотя, по правде говоря, Энгус никак не мог понять, почему так невзлюбил горца. — Надеюсь, вы без сопротивления последуете за мной? — обратился он к Колину.

— О да, — насмешливо произнес тот, — хотя я не привык ни за кем тянуться, кроме разве что своего брата.

— О, Колли, веди себя прилично, — прошипела Мэгги. Макдоналд, рассмеявшись, легко коснулся ее щеки.

— Не расстраивайся, милая кузина, я не собираюсь оскорблять короля, дабы невольно не задеть Алекса, которому еще только предстоит принять решение.

— Опасный человек, — тихо пробормотал Эндрю Грей, глядя вслед удалявшимся мужчинам. — Он действительно твой кузен, Мэгги? Ты хорошо его знаешь?

— Наши матери были двоюродными сестрами, и мы знакомы с детства. Правда, он на восемь лет меня старше, и его, разумеется, мало интересовала моя персона. Ой! — Она судорожно вцепилась в руку мужа. — Кажется, малыш пошевелился, милорд… или это у меня в животе урчит? Последнее время я постоянно голодна. Целого быка съела бы!

Лорд Грей заботливо обнял жену за талию и повел в укромный уголок, где можно было присесть, ни в малейшей степени не подозревая о том, как ловко Мэгги отвлекла его от скользкой темы. Чем меньше будет сказано о Колине Макдоналде, тем лучше. И хотя Мэгги была рада увидеть этого очаровательного повесу, соображения безопасности пересилили. Она так старалась порвать со своим прошлым и заставить окружающих забыть о ее происхождении. Уроженцы севера пользовались репутацией бунтовщиков и дикарей. Ей совсем ни к чему терять расположение мужа!

Мэгги украдкой бросила взгляд в ту сторону, где восседали король с королевой. Макдоналд склонился перед повелителем в почтительном поклоне.

— Что привело вас ко двору, милорд? — без обиняков осведомился Яков Стюарт.

— Разве не вы сами приказали, ваше величество, чтобы знатные люди привезли документы на права владения землями и титулами? — дерзко ответил Колин. — Я прибыл по вашему распоряжению, и только. Признаться, в эту минуту я предпочел бы охотиться на оленей, чем торчать здесь, в тес — , ноте, среди людей, многие из которых к тому же не мылись неделями, если не годами.

Граф Атолл мгновенно вскочил, положив руку на рукоять кинжала.

— Прикуси свой наглый язык, Макдоналд, иначе все увидят, какого цвета твои внутренности! — пригрозил он.

— Я никого не хотел оскорбить, милорд, — обратился к королю Макдоналд, намеренно игнорируя Атолла, — но мы, горцы, привыкли говорить прямо, а не облекать наши мысли в кудрявые фразы, чтобы скрыть их истинный смысл.

— Я сам предпочитаю откровенность и искренность, — кивнул монарх. — Скажи, каким образом тебе достались владения в Найрне? Насколько я понял, твоим отцом был Доналд Харлоу, покойный владетель Островов.

— Моя мать. Мойра Роуз, единственная дочь хозяина Найрна, на какое-то время стала любовницей отца. Отец дал понять деду, что желает сделать меня следующим владельцем Найрна, и тому пришлось подчиниться. Несколько лет назад дед умер, и я вошел в права наследования.

Колин сунул руку под плед, вытащил шелковый мешочек и вручил королю. Тот осторожно вытряхнул содержимое, развернул свитки пергамента и принялся тщательно их изучать. Наконец он поднял голову и сказал:

— Все в полном порядке, и родство по нисходящей линии бесспорно. — Он положил свитки в мешочек и вернул Колину. — Завтра утром подойди к моему секретарю, и он скрепит бумаги новой печатью. Твои титулы, земли и права закреплены за тобой.

— Благодарю вас, сир.

— Ты принесешь вассальную клятву сейчас?

— Нет, ваше величество, не могу, ибо я вассал своего брата Александра, владетеля Островов. Неуместно приносить вам клятву до того, как брат принесет свою. Боюсь, Александр разгневается на меня, и не без основания.

— В таком случае жду тебя в Инвернессе, Колин Макдоналд, — негромко приказал король, едва заметно улыбаясь. — Принесешь мне клятву сразу же после брата.

Макдоналд почтительно склонил голову.

— Да, Яков Стюарт, сначала вам, а потом вашей прекрасной королеве, да пошлет ей Господь здоровых деток. Он поклонился и отошел.

— В жизни не видела такого хитрого, пронырливого негодяя, — заметила Фиона, дождавшись, пока Колин отойдет и смешается с толпой. — Берегитесь его, повелитель. Ни один Макдоналд еще не позаботился об интересах Шотландии.

— Зато как он очарователен, — тихо рассмеялась королева, глядя вслед огромному горцу, пробиравшемуся между придворными.

— Мистрис Хей права, он весьма опасен, — уверенно заключил король. — Только такая мудрая женщина, как вы, мистрис Хей, находит в себе силы не поддаться на ослепительную улыбку и красивое лицо.

— Мне не нравится, как жадно он пожирает тебя глазами, — мрачно произнес Энгус.

— Разве? — неподдельно удивилась Фиона. — Не заметила. Или не ты все время твердишь, что стал для меня единственным мужчиной на свете, мой Черный Энгус?

Она явно подсмеивалась над его нескрываемой ревностью, и королевская чета с улыбками переглянулась.

— Ах ты, несносная девчонка, — притворно хмурясь, проворчал Энгус Гордон, хотя в его глазах плясали смешливые искорки. — Не знаю, как я вообще тебя терплю!

— Вот увидишь, еще до конца года он на ней женится, — предсказала королева, когда парочка отошла.

— А я-то подумывал дать ему миленькую жену-англичанку, совсем как у меня самого, — поддел супругу король. — Как по-твоему, Джоан?

— Не будь он так безумно влюблен в Фиону, а она в него, — вздохнула королева, — я бы хотела такого мужа для моей кузины Элизабет Уильяме. Он хороший человек, Яков. Правда, ты и сам это знаешь.

— Ты соскучилась по Бет, — заключил король.

— Да, дорогой, — согласилась юная королева. — Осенью мистрис Хей вернется с лэрдом в Лох-Бре. Они так отчаянно туда рвутся, Яков. По справедливости говоря, мы не можем их больше задерживать, но я останусь без подруги. В Англии моей верной спутницей всегда была Бет.

— Через две-три недели, — пообещал король, — я пошлю в Англию за твоей кузиной. Одна маленькая англичаночка вряд ли станет так уж сильно раздражать шотландцев, а у тебя снова появится твоя любимая компаньонка.

— О, я так рада! — воскликнула королева и, наклонившись, прошептала что-то мужу на ухо. Тот ухмыльнулся, но Джоан кокетливо приложила палец к губам, безмолвно умоляя его помолчать.

Прошел июнь, миновал июль. И хотя король усердно трудился, чтобы установить в Шотландии закон и порядок, все-таки находил время для развлечений. Теперь ко двору съезжалась молодежь со всей страны. Они охотились на оленя в холмах, окружавших Скон, и стреляли диких уток у реки, удили лосося и форель в быстрых горных ручьях. Сам король увлекся игрой в гольф. Весьма быстро выяснилось, что лучшими игроками и жестокими соперниками стали Энгус Гордон и Макдоналд из Найрна.

— Не надо сильно стискивать клюшку, — проворчал как-то Энгус, когда они играли с королем и графом Атоллом. — Так твой мяч недалеко укатится!

Колин Макдоналд величественно выпрямился и презрительно усмехнулся, глядя сверху вниз на лэрда, который был ниже дюйма на два.

— Интересно, как это мне в прошлый раз удалось тебя побить, Гордон? Что-то не помогла тебе никакая хватка!

— Простая случайность, — огрызнулся Энгус. — Ветер запорошил мне глаза пылью.

— Но я вышел победителем. Так было всегда, когда я чего-то хотел. Было и будет. Заруби себе это на носу. Кстати, как твоя миленькая крошка-любовница? Самая красивая девчонка во всей Шотландии.

Он коварно ухмыльнулся. Ярко-синие глаза бросали лэрду молчаливый вызов. Энгус сжал зубы и, огромным усилием воли взяв себя в руки, послал мяч через все поле, после чего обернулся и, в свою очередь, победно улыбнулся Колину.

— Насколько я понял, ты вскоре возвращаешься на север, — учтиво сказал он.

— Эти двое хуже, чем парочка озорников-мальчишек, — вздохнул граф Атолл. — Подумать только, сцепиться из-за какой-то партии в гольф!

— Ошибаешься, дело не в этом, — возразил король.

— Вот как? — удивился граф.

Яков Стюарт грустно покачал головой, глядя в неестественно выпрямленные спины мужчин, шагавших впереди.

— Боюсь, речь идет о мистрис Хей, хотя я сам еще до конца не разобрался. Она-то ведет себя безупречно, и если не находится в обществе королевы, то уж непременно стоит рядом с Энгусом. Однако я заметил, какие голодные взгляды бросает на нее исподтишка Макдоналд. Правда, не знаю, перекинулись ли они хотя бы двумя словами.

— Вижу, парень, от тебя ничего не укроется, — задумчиво произнес граф.

Король лишь загадочно улыбнулся.

— Дядюшка, я намереваюсь казнить Олбани и его сыновей за измену. Все, разумеется, будет сделано по закону. Олбани поплатится за свою самонадеянность и наглость, а отпрыски погибнут лишь потому, что имели несчастье быть его детьми. Я не желаю терпеть постоянные угрозы от родственников.

Атолл кивнул, прекрасно поняв невысказанное предостережение, только что полученное от племянника. Поближе познакомившись со Стюартом, он сообразил, что выгоднее всего сохранять верность, ибо монарх не задумываясь расправится с каждым, кто перейдет ему дорогу.

— Когда? — обронил он.

— Скоро. Надеюсь, ты не сентиментален, дядя? В сердце короля не должно быть места жалости.

— Особенно если это касается Олбани и его отродья, племянник, — заверил граф и, размахнувшись, ударил по мячу, довольный собственным умением.

Пока король забавлялся на поле для гольфа, королева и ее дамы тоже играли в мяч, смеясь над мистрис Хей и леди Грей, вступивших в шутливое соревнование за то, кто подкинет деревянный шар как можно выше. Наконец женщины, обессилев, бросились на траву, тяжело дыша и обмахиваясь ладонями.

— Ты еще не знакома с моим кузеном Найрном, а ведь он скоро возвращается на север, — немного придя в себя, сказала Мэгги.

— Пожалуй, не стоит, — немного подумав, решила Фиона. — Энгус утверждает, что он смотрит на меня, как волк на ягненка. Не хочу давать повод для ревности, Мэгги.

— Неужели? — воскликнула подруга. — Ну конечно, хочешь, маленькая дурочка! Вот увидишь, таким образом тебе удастся в два счета привести его к алтарю на веревочке, особенно если лэрд посчитает, что другой хочет тебя так же страстно, как он. Кроме того, тебе совершенно не обязательно обнадеживать Найрна. Лично я не советовала бы это делать, но что дурного в обыкновенном знакомстве? Он умирает от желания быть тебе представленным. Я не могу ему отказать… в отличие от тебя. Думаю, только поэтому он и торчит здесь. Соглашайся, и пусть поскорее убирается восвояси, потому что мой муженек уже что-то заподозрил. И не мудрено: Найрн то и дело подначивает его, вспоминая разные случаи из нашего детства. Ты сделаешь мне огромное одолжение, Фиона Хей, и я никогда этого не забуду.

— Так и быть, — сдалась Фиона. — Не стану спорить с лучшей подругой, но предупреждаю, Мэгги, от меня он никаких любезностей не дождется!

— И не нужно, — фыркнула Мэгги. — Он воспримет это как поощрение, что тебе совершенно ни к чему.

Король и его партнеры по гольфу, вернувшись, обнаружили, что королева и ее дамы все еще играют на траве. Колин Макдоналд сразу же уставился на Фиону. Сегодня на ней было шелковое желтое платье, так называемый хуппленд, с укороченной талией и поясом, подвязанным под маленькими округлыми грудками. Длинные юбки стлались по зелени газона. Девушка раскраснелась, а волосы разметались по плечам. Колин никогда еще не желал женщины сильнее, чем в эту минуту. Но, почувствовав чей-то недобрый взгляд, обернулся и встретился глазами с Энгусом Гордоном. Горец нагло ухмыльнулся, но ничего не сказал.

В сердце лэрда Лох-Бре кипели ненависть и жажда крови. Ему страстно хотелось вырвать эти надменные синие глаза, чтобы они никогда не посмели больше похотливо смотреть на Фиону.

Надо незамедлительно возвращаться домой. Нельзя здесь задерживаться. Он хочет снова оказаться в Лох-Бре.

Энгус решительно пересек газон и с видом собственника обнял Фиону за талию.

— Скучала по мне, девочка? Фиона ослепительно улыбнулась.

— Да, Черный Энгус. Как по-твоему, это означает, что я люблю тебя? — шутливо вопросила она.

В эту минуту Энгус, казалось, обрел крылья.

— А ты в самом деле любишь меня? Правда?

Но прежде чем Фиона успела ответить, раздался голос короля.

— Энгус, подойди ко мне, — окликнул он. Лэрд легко прикоснулся поцелуем к губам Фионы и немедленно выполнил повеление короля.

— Что вам угодно, сир?

— Я знаю, тебе не терпится уехать в свой любимый Лох-Бре, Энгус, но я прошу тебя об одном одолжении.

— Все что угодно, повелитель! — воодушевленно пообещал лэрд.

— Отправляйся в Англию и привези кузину королевы мистрис Элизабет Уильяме. Путешествие займет совсем немного времени. Она будет ждать тебя в Йорке. Девушка, которая до сих пор вела такую уединенную жизнь, побоится ехать без надежной охраны, верного защитника. Согласен?

Лэрд кивнул.

— Разумеется, сир, — ответил он, немало раздраженный столь странным требованием. Кажется, король беззастенчиво пользуется его добротой и преданностью. Слишком долго он пробыл вдали от дома! — В свою очередь, прошу о милости, повелитель, — заявил он и, когда король снисходительно махнул рукой, продолжал:

— Нельзя ли выделить моей девушке эскорт до Лох-Бре, когда я уеду? Как только я привезу мистрис Уильяме, тотчас же отправлюсь в Лох-Бре. Осень уже близко.

— Конечно, Энгус! — великодушно воскликнул король, радуясь, что все так легко устроилось. — Можешь остаться еще на несколько дней. Сегодня прибыл посланец из Англии с сообщением, что мистрис Уильяме оставила двор королевы-матери и находится на пути в Йорк. Ее кортеж, хотя и небольшой, будет передвигаться очень медленно.

«Странно, — подумал он, — такая простая просьба, и все же Джоан рыдала от радости, узнав, что Бет скоро будет с ней».

Мэгги Маклауд поспешила воспользоваться удобным случаем и, схватив своего кузена за руку, подвела к Фионе.

— Ты не знакома с моим кузеном Колином Макдоналдом? — весело спросила она. — Он скоро возвращается на север, и не поверишь — все лето восхищался тобой издалека.

Фиона, подняв голову, встретилась с пристальным взглядом синих глаз.

— Мне еще не приходилось видеть такого гиганта, — без обиняков заявила она.

— А мне — такой прелестной дамы, мистрис Хей.

— Наглец, — прошипела Фиона.

— Сами напросились, — невозмутимо парировал он.

— Ошибаетесь, милорд, — холодно отрезала Фиона. — Я не поощряла вас. Я не из тех женщин, что кокетничают с незнакомыми людьми.

— Ваши губки так и молят о поцелуях.

— А ваша щека — об оплеухе, — взорвалась Фиона, заливаясь краской бешенства, и повернулась к Мэгги. — Боюсь, нам не о чем больше говорить, — бросила она и поспешила к лэрду, который приветствовал ее нежной улыбкой.

— Я должен получить ее, — тихо сказал Колин.

— Ты спятил? — нервно пробормотала кузина.

— Он никогда не женится на ней. В отличие от меня, — решительно заявил Макдоналд, но тут же рассмеялся. — Не волнуйся, Мэгги. Фиона Хей станет моей, даже если для этого придется убить Энгуса Гордона. Каких сыновей родит мне эта неукротимая кобылка!

У Мэгги сжалось сердце от тревожного предчувствия. Фиона ясно дала понять, что не желает иметь ничего общего с Макдоналдом. Наверняка Энгус пожалуется королю на поведение Колина, и суд будет скорым и суровым. Горцу, отказавшемуся принести вассальную клятву да еще и угрожавшему счастью друга его величества, несдобровать. Нет! Это просто немыслимо!

— Что с тобой, Мэгги? — озабоченно спросил лорд Грей и, услышав ответ, погладил жену по плечу. — Не мучай себя такими вещами, любимая. Фиона в полной безопасности здесь, при дворе. Колин не посмеет прогневить короля, не рискуя при этом головой. Он отнюдь не глуп. Все образуется, вот увидишь.

Глава 6

Как-то вечером король послал за Мэгги пажа с приказом немедленно явиться, но так, чтобы об этом никто не прознал, даже муж. Мэгги Маклауд последовала за мальчиком, трепеща от страха. Что нужно от нее Якову Стюарту? Ее супруг — всего-навсего простой приграничный лорд и ничем перед королем не провинился.

Мэгги почти бежала, нервно теребя складки розового шелкового платья. Она больше всего любила этот цвет, так красиво оттенявший ее рыжевато-каштановые волосы.

Мальчик неожиданно остановился и прижал руку к стене. Послышался щелчок, потайная дверь мгновенно отошла, и полутемный коридор осветился хлынувшим из комнаты сиянием. Паж молча указал пальцем, и Мэгги, съежившись, переступила порог королевских покоев.

Она оказалась в маленькой комнате со сводчатым потолком, отделанной деревянными панелями. У стены возвышался камин, по сторонам которого красовались высеченные из камня собаки. В камине горело яркое пламя. За окном шел проливной дождь, капли стучали по крыше. На маленьком столике поблескивал поднос с кувшином рубинового вина и двумя серебряными кубками. Кроме столика, в комнате были еще два стула, расставленные у камина.

— Зайдите, леди Грей, — пригласил король, показывая ей на стул. Дверь захлопнулась. Мэгги молча прошла в комнату и низко присела, удивляясь тому, что ноги еще способны двигаться.

— Повелитель, — тихо пробормотала она.

— Садитесь, леди Грей, и я расскажу, почему пригласил вас в столь неурочное время.

И, видя ее бледное лицо, поспешно поднялся.

— Но сначала мы выпьем немного вина. День ужасно сырой и холодный.

Он наполнил кубки, вручил ей один и, вернувшись к огню, сел.

Мэгги изо всех сил старалась не пролить вино. Пока она не узнает, чего хочет король, не успокоится. Неужели она, сама того не подозревая, оскорбила его величество или королеву? Почему оказалась здесь?

Король исподтишка наблюдал за дамой. Будет ли она с ним откровенна? И как удостовериться, что она говорит правду?

— Леди Грей, — начал он, не сводя глаз с ее хорошенького лица, — извольте объяснить, зачем ваш кузен нежданным явился ко двору.

— Его сводный брат, владетель Островов, велел ему проведать, что вы за человек, сир. Он еще не решил, поклянется ли вам в верности, — выпалила Мэгги, чувствуя невероятное облегчение. Она ничем не задела короля и его жену, и никакая опасность не грозит ни ей, ни мужу!

Его величество сразу же понял, что Мэгги не лжет. Он тоже подозревал, что Колин Макдоналд приехал разведать обстановку.

— Почему вы покинули север, леди Грей? — внезапно спросил он у Мэгги.

— Я устала от бесконечных войн и распрей. Не хотела всю жизнь хоронить родственников и каждый день ожидать грабежа и насилия. — Мэгги глубоко вздохнула. — Тамошняя природа необычайно красива, мой повелитель, но постоянная опасность гнетет и не позволяет любоваться чудесными пейзажами.

— Вы, конечно, вряд ли захотите погостить у родных, познакомить с ними мужа, — осторожно осведомился король.

— Я ношу ребенка, сир, — тихо призналась Мэгги. — Да и мои родичи не примут Эндрю. Для них он сассенах, южанин, и не достоин даже презрения.

— Владетель Островов прислал своего человека шпионить за мной, — вырвалось у короля. — И мне необходимо ответить тем же. Я подумал, что если вы отправитесь на север вместе с мужем, то по возвращении сумеете раскрыть мне планы Александра Макдоналда.

— Сир, — взмолилась Мэгги, закрывая руками живот, — я помогла бы, будь то в моих силах. Несмотря на то что мой отец — вассал Александра Макдоналда, я не считаю себя обязанной хранить ему верность. Покинув родину, я навеки избавилась от хаоса и междуусобных распрей. Я предана вам, повелитель, но сейчас не могу путешествовать столько миль по ухабам и извилистым горным дорогам. Грею уже сорок лет, а у него до сих пор нет законного наследника, кроме того, что растет в моем чреве. Прошу вас понять и не гневаться на меня.

— Поверьте, я понимаю, леди Грей, — кивнул король, — и вам нечего бояться. Но в таком случае придется найти вам достойную замену. Конечно, я могу добывать сведения от бродячих торговцев и тех, кто недоволен растущей мощью Макдоналдов, но этого недостаточно.

Он долго молчал, погруженный в раздумья, а Мэгги тем временем нервно ерзала на стуле. Наконец король что-то решил и пронзил ее пристальным взглядом:

— Кажется, Найрн потерял голову из-за мистрис Хей? Мэгги испуганно сжалась и едва выдавила утвердительный ответ. Короли властны делать все что заблагорассудится, а их подданные должны либо покориться, либо пойти в тюрьму по обвинению в государственной измене. Маргарет Маклауд Грей отнюдь нельзя было назвать глупой. Она сразу помяла, какое направление приняли мысли его величества.

Очевидно, он с самого начала не собирался посылать ее на север. Постарался запугать, чтобы принудить к повиновению.

— Так и есть! Именно! — воскликнул король. — Если мистрис Хей окажется на севере в поместье вашего кузена, лучшего шпиона не найти. — Он задумчиво потер подбородок. Янтарные глаза переливались золотом в пламени камина. — Она не только красива, но и необычайно умна.

— О повелитель! Фиона влюблена в Энгуса Гордона! — с отчаянием выпалила Мэгги. — Они обязательно поженятся. Это самое заветное желание Фионы. Кроме того, сир, она ненавидит Макдоналда.

— Будущее Шотландии куда важнее, чем любовь двух, пусть и преданных мне, людей, — холодно бросил король. — Если он намеревался пойти с ней под венец, то давно бы сделал это.

— Они оба упрямы, и каждый ждет, пока другой признается в любви первым! — воскликнула Мэгги, неуклюже опускаясь на колени. — Пожалуйста, повелитель, не разбивайте их счастья.

Джеймс Стюарт осторожно поднял Мэгги и усадил на стул.

— Вы клянетесь мне в верности, леди Грей, и в то же время пытаетесь лишить единственного способа узнать правду о замыслах Александра Макдоналда. Возможно, ваша преданность клану куда сильнее, чем приверженность королю.

Мэгги ощутила, как ледяные пальцы ужаса коснулись сердца. Она вздрогнула, и глаза ее потухли. Теперь в них стыли лишь безнадежность и тоска.

— Я готова на все ради вас, сир, — устало прошептала она. Король медленно раздвинул губы в улыбке.

— Вы должны всячески играть на самолюбии своего кузена. Лишь женщина способна жестоко ранить гордость мужчины. Наведите его на мысль о похищении мистрис Хей. Пусть увезет ее к себе на север. Лучше всего подстеречь ее по дороге в Лох-Бре. Я пошлю с ней маленький эскорт и прикажу мужчинам разбежаться при первых же признаках опасности, оставив ее без всякой помощи.

— Но как заставить Фиону согласиться на такое? — удивилась Мэгги. — Она терпеть не может Колина. Кроме того, ее сердце принадлежит Черному Энгусу. Она скорее умрет, чем отдастся другому. И тогда вы ничего не выиграете, сир.

— Фиона Хей горячо любит свою страну, — вкрадчиво заметил король, — но, боюсь, Энгуса Гордона любит больше. Что, если уверить ее, будто я приказал ему жениться на другой? Конечно, я никогда не принудил бы своего друга идти к алтарю, но если мистрис Хей поверит, что дела обстоят именно так… — Он усмехнулся, и у Мэгги вновь прошел мороз по коже. — ..думаю, она найдет способ отомстить. Я как раз и не желаю иметь дело с женщиной, которая полюбит Макдоналда. Мне нужна фурия, пылающая гневом и ненавистью, которая поможет развеять в прах силу и могущество владетеля Островов и его родичей. Мне нужна Фиона Хей, и только она! Та, что найдет выход из любого положения.

Мэгги зарыдала. Сама мысль о тяжкой участи Фионы, о ее разбитой жизни причиняла невыносимую боль. Бедняжке придется поверить в измену возлюбленного! Мэгги хорошо представляла себе, что такое любовь. Она познакомилась со своим будущим мужем, когда тот приехал на север по поручению герцога Олбани, и не задумываясь убежала с ним. Как жесток король! Ведь у него есть любящая и любимая жена. Неужели он пожертвовал бы всем так же легко, как выносит сейчас приговор чувствам Энгуса и Фионы? И отчего-то Мэгги почти не сомневалась в этом. Его единственной страстью была Шотландия. В отличие от своих предшественников он никогда не удовлетворится тем, что имеет. Ему нужно получить власть над всей страной, и ради этого он ни перед чем не остановится.

Король не успокаивал ее. Просто дожидался, пока слезы иссякнут.

— Энгус Гордон через несколько дней уезжает в Англию, — объяснил он. — К тому времени как он отправится в путь, необходимо, чтобы похоть вашего кузена разгорелась до всепожирающего пламени. Зная, что мистрис Хей возвращается в Бре, он наверняка подстережет ее по дороге и похитит. Не подведите меня, мистрис Маклауд. Насколько я могу судить, Колина Макдоналда не придется слишком долго уговаривать совершить столь ужасное преступление. Мэгги подняла на него влажные глаза:

— Что вы скажете Черному Энгусу, когда тот вернется, сир? Как объясните все своему самому верному подданному? И что он подумает, если узнает, как вы поступили с ним и его Фионой?

Голос Мэгги дрожал от страха. Смеет ли она говорить с монархом подобным образом?! Что теперь будет? Хотя придется подчиниться королю, она вовсе не обязана одобрять его план или ту роль, которую он ей отвел. Теперь она усомнилась в том, что питает к нему какие-то теплые чувства. Интересно, знает ли королева, какой человек достался ей в мужья? Или ей все равно? В конце концов, Джоан сама выросла окруженная интригами и борьбой за власть. Что для сильных мира сего Фиона Хей? Жалкая пешка, кукла, которую можно использовать в хитроумных играх. Будь оно все проклято! Почему мужчины не оставят женщин в покое? — Энгусу скажут правду, леди Грей. Небольшой кортеж мистрис Хей был атакован неизвестными лицами и рассеян. Сама она и служанка похищены. Поиски ничего не дали, и обе женщины исчезли без следа. Какая жалость! Весьма трагические новости! Ну а позже я предложу ему в жены кузину королевы. А вы… вы, разумеется, никому не проговоритесь, не так ли, леди Грей? Ведь если я сочту нужным подвергнуть сомнению вашу преданность мне, это будет означать также, что и муж ваш передо мной виноват… Недаром говорят, что муж и жена — одна сатана. Кстати, хочу поверить вам еще один небольшой секрет. В самом скором времени мои ближайшие родственники будут осуждены и казнены. Думаю, вы легко догадаетесь, кто именно. Я никому не позволю умалять мою власть и вмешиваться в планы объединения Шотландии. Надеюсь, вы все поняли?

Яков Стюарт ни разу не повысил голоса и говорил спокойно, даже раздумчиво, но Мэгги легко распознала угрозу себе и своей семье. Он заставит ее молчать, даже ценой предательства лучшей подруги. Отныне жизнь Фионы и Энгуса превратится в ад.

Мэгги Маклауд покорно кивнула:

— Поняла, повелитель. Благо Шотландии превыше всего.

— Совершенно верно, мадам. Я буду беспощаден и безжалостен во имя достижения своей цели, — мрачно бросил король, но тут же ободряюще похлопал женщину по руке. — Хотя я продумываю каждый ход заранее, как опытный игрок в шахматы, леди Грей, все же я не настолько бессердечен. И если Фиона Хей когда-нибудь вернется с севера, я достойно вознагражу ее за все жертвы. И даже найду ей хорошего мужа, чтобы тот заботился о ней до конца жизни.

Мэгги ничего не ответила, боясь, что выпалит в лицо королю все горькие слова, что вертелись на языке. Невыплаканные слезы душили ее.

Яков встал, помог ей подняться со стула и взял из судорожно стиснутых пальцев пустой кубок. Мэгги так и не помяла, когда успела его осушить. Король подвел ее к потайной двери и нажал скрытую пружинку.

— Спасибо за то, что пришли, леди Грей, и особенно за согласие помочь мне в столь деликатном деле. Юный Дуглас проводит вас в ваши покои. Я снова призову вас через два дня, чтобы узнать, как идут дела.

Дверь за ней закрылась, и рядом мгновенно очутился паж. Она даже мужу не могла сказать правду. И вообще никому. На карте стояли не только их жизни, но и жизнь нерожденного младенца. Она должна всеми силами оберегать малыша, уютно спавшего в гнездышке ее чрева. И пусть душа болит при мысли о предательстве, ей надо идти своим путем. И если она не в силах спасти Фиону Хей или уберечь сердце Энгуса Гордона, то, как только все будет кончено, сразу же вернется с мужем домой и никогда больше не приедет ко двору. Только память о содеянном останется с ней навечно. Будь проклят Яков Стюарт! Будь проклят!

Однако прежде чем Мэгги добралась до отведенных ей покоев, из полутьмы выступил Макдоналд. Она тотчас же отпустила пажа, сказав, что ее проводит кузен, и взяла Колина под руку.

— Кажется, мы скоро отправимся в Бен-Дафф, пока я еще способна путешествовать. А ты, Колли? Вернешься на север?

— Да. Я узнал все, за чем приезжал, — кивнул он. Они вышли во двор. Дождь перестал, и лучи закатного солнца просвечивали сквозь пелену облаков. Повеяло свежим ветерком. В воздухе уже явственно пахло осенью.

— Какая жалость, что ты не имел успеха у мистрис Хей! — с невинным видом заметила Мэгги. — Куда делось твое хваленое обаяние. Колли? Никогда еще не бывало, чтобы хорошенькая девушка так бесповоротно тебя отвергла!

Она лукаво рассмеялась, хотя на сердце лежал камень.

— Да я и близко не могу к ней подойти, — оправдывался кузен. — Проклятый мелкопоместный лэрд! Это ничтожество вечно маячит рядом, словно грозовая туча, заслоняющая теплое солнышко.

— Он через несколько дней отбывает в Англию по поручению короля. Тот приказал привезти кузину королевы, мистрис Уильяме, поскольку ее величество скучает без своей родственницы.

— Вот как?

— Но Фиона в отсутствие Энгуса собирается ехать в Лох-Бре, так что ты окончательно упустил шанс соблазнить ее, — хихикнула Мэгги. — Какое счастье, что здесь нет наших родичей и некому посмеяться над тем, как ты разыгрываешь из себя дурака.

Вечером, когда придворные собрались в парадном зале, Колин не отходил от кузины и се мужа, хотя взор его был неотрывно устремлен на Фиону. Мэгги не преминула это заметить и решила сыграть наверняка.

— Алый цвет невероятно идет мистрис Хей, — как бы между делом прощебетала она. — Кожа кажется белоснежной. Не правда ли, Колли? Она и вправду неотразима. Я буду скучать по ней. Жаль, что настал час разлуки. Возможно, мы никогда больше не увидимся, поскольку лэрд вряд ли приедет ко двору, разве что в случае крайней необходимости или войны, и ни за что не захочет подвергать Фиону опасности. Да она к тому времени, вероятно, родит одного, а то и двух, и уж тогда он непременно на ней женится. Фиона сама рассказывала, что ее ма была очень плодовитой. Кстати, Колли, тебе тоже давно пора найти себе жену.

Макдоналд ничего не ответил, но не отвел глаз от Фионы. Его снедала ревность. С каким обожанием она смотрит на своего любовника! Колин понимал, что не имеет никаких прав на эту женщину, но все равно хотел ее. Страстно хотел. Лэрд обращается с ней как с подстилкой, однако он, Колин Макдоналд, сделает для нее все на свете, и она в конце концов обязательно его полюбит, если, конечно, представится возможность побыть с ней наедине. Но как?! Он даже поговорить с ней не успел, а вскоре она уедет.

Фиона не обращала никакого внимания на Колина и, казалось, забыла о его существовании. Для нее был один свет в окошке — Энгус Гордон, и при мысли о предстоящей разлуке тоска терзала душу. Но скоро она будет дома, в Лох-Бре. Именно так. Лох-Бре стал ее домом, а его владелец — почти мужем. Она была готова рыдать от счастья, которое обрела в его объятиях.

— Я люблю тебя!

Энгус мгновенно повернулся.

— Ты что-то сказала, девушка? — мягко спросил он.

— Я молчала. Говорило лишь мое сердце, Энгус, — призналась она.

Радостная улыбка зажгла зеленью глаза Энгуса. Он стиснул ее руку и потянул за собой.

— Пожалуй, настало время сбежать отсюда, — решил он. Фиона ответила такой же заговорщической улыбкой. Рука об руку они выскользнули из зала.

Король все заметил, но не испытал ни малейших угрызений совести. Женщина-шпионка, его шпионка, поможет усмирить горцев. Будь у него другой выход, он никогда бы не предал верного друга. Но второй такой Фионы просто нет. И выхода тоже. Фиону Хей нужно принести в жертву ради блага Шотландии.

Не ведая о своей участи, Фиона упивалась поцелуями возлюбленного. Они пробежали по каменным коридорам дворца, стремясь поскорее добраться до крохотного убежища, которое хотя бы на время могли считать своим. Любовники никого не встретили. А Нелли, осведомившись, не нужна ли хозяйке, поспешила уйти к себе. Они почти не обратили на нее внимания, но у Энгуса еще хватило сил задвинуть засов одной рукой, пока другая возилась со шнуровкой платья Фионы. Тихо смеясь, она помогла ему, и вскоре по полу уже были разбросаны предметы ее туалета, а Фиона, оставшись обнаженной, встала перед ним, гордо вскинув голову.

— Распутница, — простонал он, лаская ее, но ловкие пальчики порхали, как мотыльки, развязывая, распахивая, стягивая с плеч, пока на нем не осталось ни клочка одежды.

— Как ты красив, — выдохнула она. — Я поняла это в первый же раз, когда увидела тебя голым, и с тех пор мое мнение не изменилось.

Огромные теплые ладони, сомкнувшись вокруг ее талии, медленно подняли Фиону. Она прижалась к нему, и его губы обожгли чувствительную плоть, словно ставя на ней клеймо владения Прошла, казалось, целая вечность, прежде чем он опустил ее, и любовники, вздохнув, слились в хмельном поцелуе. Фиона обхватила руками шею Энгуса, привстала на носочки, и оба долго пили напиток любви, не размыкая губ, словно умирающие от жажды. Наконец они неохотно подняли головы.

— Каким волшебным зельем ты опоила меня, девушка? — изумленно прошептал Энгус, не ожидавший такого взрыва страсти. — Почему именно сегодня? Почему эта ночь так не похожа на остальные?

— Это ты опутал меня колдовскими чарами, мой Черный Энгус, — смеясь, запротестовала она, гладя его спину. Острые камешки сосков кололи его поросшую темными волосами грудь.

— Какими чарами? — переспросил он, сжимая ее ягодицы и с силой притискивая к своей алчущей мужской плоти.

— Разве ты не любишь меня, Энгус Гордон? — робко спросила она.

— Ах ты, дерзкая воровка, неужели тебе мало моего скота? Теперь ты позарилась на сердце? — нежно пробормотал он.

— Да! — вырвалось у Фионы. Будь он проклят! Отчего боится признать, что любит ее? Она знает, что это так и есть, иначе отчего он не желает с ней расставаться?!

Его пальцы погладили трепещущие полушария, губы прикоснулись ко лбу, щекам и, наконец, прильнули к губам во властном поцелуе. Энгус подхватил Фиону на руки и медленно понес к кровати. Потом уложил ее и сам лег рядом, опершись на локоть и нежно гладя ее шею и плечи. Они не сказали друг другу ни единого слова, лишь Энгус с тихим вздохом припал щекой к ее груди. Фиона едва не лишилась чувств. Он никогда не был груб с ней, но и такой нежности она не ожидала. Сегодня в их объятиях было нечто невыразимо волнующее и возбуждающее. Она запустила руку в его темные завитки, пытаясь вновь отведать вкус его поцелуев, пьянящих, как густой эль, но внезапно ощутила, как его губы сомкнулись на соске. Он принялся сосать твердое ядрышко с такой жадностью, что тело Фионы словно пронзила молния. Ах эта ночь, волшебная ночь! Ни одна из предыдущих не дарила столько счастья! Он прижал ее к кровати. Теплая рука скользнула по бедрам, протиснулась сквозь руно жестких волос. Фиона охнула, но неумолимые пальцы раздвинули розовые створки и стали ласкать бархатистую плоть. Энгус чуть шевельнулся, чтобы взять в рот второй сосок. Напряженный язык неумолимо обводил розовый камешек. Груди набухли и налились сладостной тяжестью. Фиона вздрогнула от наслаждения. Не желая оставаться в долгу, она взяла его руку, лежащую на ее лоне, и начала посасывать пальцы, один за другим. Волна чувственности нахлынула на Энгуса с такой силой, что он задрожал. Фиона знала, как привести его в исступление.

— Ведьма, — простонал он, сознавая лишь, что, если сию секунду не погрузится в ее послушное тело, рассыплется на сотни осколков.

Фиона инстинктивно ощутила его нетерпение.

— Войди в меня, любимый, — прошептала она, разводя ноги.

Он накрыл ее собой, безуспешно стараясь сохранить самообладание и взять власть над неотразимо-влекущей женщиной. Но вскоре осознал бесполезность сопротивления этому отдающемуся пленительному телу.

Немного приподнявшись, он вонзил жало в самую сердцевину цветка, в пылающий жар любовной бездны. Но как ни странно, ее податливость придала ему сил. Он снова стал хозяином положения, а она беспомощно забилась под ним, выгибая спину, чтобы встретить каждый выпад. Она поднималась и опадала в такт его движениям, горела пламенем, которое он так старался погасить. Фиона ощущала твердость его плоти, которую вбирала в себя все глубже и глубже.

Его могучее орудие пульсировало, словно живя собственной жизнью, и дарило ей блаженство, от которого, казалось, вот-вот разорвется сердце. Он пронзал ее насквозь своим раскаленным жезлом страсти, пока наконец она не достигла предела, за которым начиналась темная теплая пропасть. Чуть помедлив на самом краю, она ринулась вперед и смутно услышала ответный крик Энгуса, удовлетворенное рычание, напоминавшее рев дикого зверя.

После она тихо плакала, потрясенная великолепием их соития, но грусти, как ни странно, не испытывала. Одну чистую, незамутненную радость любить и быть любимой.

Перед отъездом лэрд еще раз попросил короля благополучно доставить Фиону в Лох-Бре.

— Не волнуйся, Энгус, — заверил король. — Я выполню твой наказ, и к тому времени, как ты вернешься вместе с Элизабет, мистрис Хей будет уже дома. Поверь, мы с ее величеством признательны тебе за доброту и преданность.

— О, не стоит благодарности! — скромно ответил лэрд. — Неудивительно, что королева желает видеть рядом с собой хотя бы одно дружеское знакомое лицо. Каждый день находиться среди необузданных дикарей нелегко для благородной дамы.

— Совершенно верно, — согласился Яков Стюарт. — Представляю себе, какое впечатление произведут мои подданные на эту милую девушку!

Фиона проводила любовника и протянула ему прощальную чашу, прежде чем он исчез за стеной дождя.

— Будь послушной девочкой, — пошутил он. — Поезжай домой и не впутывайся ни в какие неприятности, Фиона Хей.

Он подсадил ее в седло, припал к губам долгим поцелуем и пришпорил коня, Фиона изо всех сил старалась не заплакать. К чему грустить? В конце концов, он отправляется не на битву. Скоро они вновь увидятся. Последнее время она ведет себя как дурочка! Готова разреветься по любому поводу.

Но, вернувшись к себе, она бросилась на постель и разразилась таким потоком слез, что верная Нелли с полчаса не могла ее утешить.

— Вы почувствуете себя лучше, когда мы покинем двор, леди, — уверяла маленькая служанка. — Через несколько дней мы отправимся в Лох-Бре, и там вам будет спокойнее.

— Верно, — согласилась Фиона, громко шмыгнув носом. — Я хочу домой, Нелли, и чтобы мой лэрд был рядом.

— Да вы оглянуться не успеете, как время пройдет, — уговаривала Нелли. — Йорк совсем близко. Подумаешь, всего недельки две пути до Лох-Бре! Когда мы уезжаем?

— Хоть сейчас! Королева уже освободила меня от службы. Дня три уйдет на сборы. Я помогу тебе, и нечего даже ждать эскорта из Лох-Бре. Король пообещал мне сопровождение.

— В таком случае за дело, — решила Нелли. — Если работать не покладая рук, через три дня нас здесь не будет.

Мэгги Маклауд тоже решила подсобить подруге, хотя угрызения совести терзали ее. Правда, и времени, чтобы натолкнуть Колина на мысль о похищении, почти не оставалось.

Улучив момент, она отвела кузена в сторону.

— Найди мне вина, Колли. Я ужасно устала. Целый день вместе с мистрис Хей и ее служанкой укладывала сундуки. Она отправляется в Лох-Бре через три дня. Теперь, когда Черный Энгус уехал, может, попытаешься еще раз улестить ее? Или боишься, что она снова тебя отвергнет? Должно быть, ты совсем постарел, Колин! Подумать только, я и припомнить не могу, когда девушки говорили тебе «нет»! — Она подметила, что кузен начинает раздражаться, и улыбнулась в глубине души. Кажется, она на верном пути! — Пятьдесят лет назад мужчина попросту украл бы невесту, но сейчас многое изменилось, не так ли? — продолжала Мэгги, с наслаждением потягивая вино.

— Ошибаешься, — проворчал Макдоналд. — В горах и теперь крадут невест.

Взгляд его стал задумчивым.

— Ты не посмеешь! — подначила Мэгги, с деланным ужасом округлив глаза. — Здесь не горы, кузен.

Но Колин хитро улыбнулся, и сердце Мэгги сжалось при воспоминании о том, что когда-то она отдала бы все на свете за эту улыбку.

— Я не стану приближаться к ней, чтобы меня ни в чем не заподозрили. Но ты, кузиночка, скажешь мне, по какой дороге она поедет и сколько человек с ней будет? — осведомился он, погладив раскрасневшуюся щеку Мэгги.

— Колли, да ты с ума сошел! Если тебя поймают, то непременно убьют! Энгус Гордон взбесится, как сказочный дракон. Он перевернет небо и землю из-за нее, я знаю это! Не будь дураком! Стоит ли рисковать жизнью ради хорошенькой девчонки?

Мэгги казалась искренне встревоженной, да так оно и было на самом деле. Недаром сознание собственного предательства изводило ее день и ночь. Если она предпримет все возможное, а Колин все-таки не похитит Фиону, кто ее обвинит? Конечно, король не задумываясь сделает это. И что тогда будет?

— Неужели ты совсем ополоумел? Ну так и быть. Я все узнаю, но если тебя убьют, я тут ни при чем! Ох уж эти мужчины! Почему вы теряете голову из-за надменных красавиц?

Мэгги картинно пожала плечами.

— И ты предашь лучшую подругу? — тихо бросил Колли. — Ради меня?

— А когда я отказывалась выполнить твою просьбу. Колли? — прошептала в ответ Мэгги, обжигая его взглядом. — Разве мы не родные? Разве кровные узы не обязывают нас помогать друг другу? Пусть ты и безумец, но все же дорог мне.

— Твой сассенах — настоящий счастливчик, — вздохнул Макдоналд, чмокнув кузину в кончик носа. — Завтра я со своими воинами отправляюсь в Найрн.

— К этому времени, — пообещала Мэгги, — я постараюсь узнать все, что тебе необходимо.

Они распрощались, и Мэгги ничуть не удивилась, когда несколько минут спустя рядом возник юный Дуглас с известием, что король желает поговорить с ней.

Мэгги расправила зеленую бархатную юбку и последовала за пажом в потайную комнату, где уже ждал Я ков Стюарт.

— Вы чрезвычайно долго беседовали с родственником, леди Грей, — заметил он вместо приветствия. — Какие-нибудь новости?

— Насколько я поняла, он станет поджидать Фиону на дороге в Лох-Бре. Просил меня узнать, каким путем она поедет и велика ли охрана. Если попросит разрешения уехать завтра, значит, можно с уверенностью сказать, что он намеревается найти самое удобное место для засады. Макдоналд не посмеет слишком близко подойти к землям Гордона, опасаясь погони.

— Вы славно потрудились, леди Грей, — кивнул король и, тотчас забыв о Мэгги, рассеянно добавил:

— Надеюсь, вы сами отыщете обратную дорогу. У меня небольшое поручение для Дугласа.

Мэгги поспешно присела и бросилась прочь. Она прекрасно знала, куда послали пажа. Он должен найти Фиону Хей, и тогда жизнь бедняжки превратится в настоящий кошмар. Мэгги побледнела и прислонилась к стене, почувствовав, как забился в чреве младенец. Словно понимал, как нелегко приходится матери. Немного отдышавшись, Мэгги направилась на поиски мужа.

— Я хочу домой, Эндрю, — решительно объявила она. — Королевский двор не место для беременных женщин.

Эндрю Грей заботливо обнял жену за плечи. Вот уже несколько дней что-то тревожит ее. Этот блуждающий, затравленный взгляд, бессонница, частые приступы беспричинного плача. Но что бы там ни было, Мэгги пока не желала делиться с ним своими заботами, что больно задевало Эндрю, хотя он знал: рано или поздно жена доверится ему. Следует быть терпеливым. В конце концов, Мэгги северянка, а все горцы — люди скрытные и мрачноватые, совсем не похожи на шотландцев, живущих на равнинах.

— Когда ты хочешь ехать, дорогая? — осведомился он.

— В конце недели. Мы успеем сложить вещи. Я сейчас же отдам приказания слугам. Пошли гонца в Бен-Дафф сообщить о нашем прибытии. Я больше не могу выносить здешнюю суматоху и суету.

— Ты права, — согласилась Фиона, встретившись с подругой и узнав о ее решении. — Тебе лучше сидеть дома, Мэгги. Первые роды всегда опасны. Помни, ты носишь наследника Греев. И поэтому единственная узнаешь мою тайну. Возможно, у меня тоже появится малыш. В последнюю ночь перед разлукой Черный Энгус любил меня с такой страстью, как никогда прежде. Почему-то мне кажется, что я зачала, хотя, вероятно, это все мои фантазии. Однако если все будет, как я задумала, впереди у нас долгая чудесная зима, наедине с моим возлюбленным.

Мэгги смертельно побелела, и Фиона испуганно вскочила:

— Мэгги, тебе плохо? Ты, похоже, вот-вот в обморок упадешь! Принести тебе вина? Или позвать Эндрю?

— Нет-нет! Все хорошо, — выдавила Мэгги, захлебываясь подступившей к горлу желчью. Надо как можно скорее сменить тему разговора! Она огляделась и, заметив Колина, немного пришла в себя. — Послушай, Фиона, ты совершенно свела с ума моего родича! Он просто бредит тобой. Никогда еще не видела его таким. Признайся, неужели не находишь его красивым?

— Неплох собой, — пожала плечами Фиона, — но слишком жесткий взгляд. Твои глаза того же цвета, Мэгги, но полны тепла и сострадания. В его же глазах так мало доброты! И взгляни на этот рот! Чересчур чувственный! Не хотела бы я быть его женщиной! Должно быть, он груб со своими любовницами!

— Однако девушки обожают его, — возразила Мэгги. — Я по себе сужу. Сама когда-то была влюблена в него по уши. У Колина репутация настоящего повесы.

— Не сомневаюсь, что так оно и есть и он ловко управляется со своим мужским орудием, но для меня важно не только, каков мужчина в постели. Ты ведь не потому вышла замуж за Грея, тем более что ему уже немало лет.

— Я почти не знаю Колли. Мы были очень молоды, когда расстались, — кивнула Мэгги.

— Уверена, что он без труда покорит любую неопытную девушку, — продолжала Фиона. Она не хотела обидеть подругу, но такие люди, как Макдоналд, ее не привлекали. Он слишком необуздан и порывист.

Колин Макдоналд, со своей стороны, то и дело поглядывал на Фиону. Отчего при виде этой женщины его сердце пускается вскачь? На свет еще не рождалось такой красавицы с гордой осанкой, словно окруженной невидимой стеной, не позволявшей мужчинам вести себя с ней фамильярно, несмотря на ее постыдное положение. Черный Энгус Гордон не пожелал взять ее в жены? Что же, тем хуже для него. Он упустил свой шанс. Колин никогда не подумал бы похитить Фиону, будь она в законном браке, но ведь они даже не помолвлены! Ничто не стоит на пути Макдоналда! Он сделает Фиону своей женой, и злые языки не посмеют распространять о ней сплетни. До встречи с Фионой Колин и не думал о женитьбе, но теперь понял, чего был лишен. Он получит ее! Любой ценой!

Сначала ему придется трудно. Фиона возненавидит своего похитителя, разлучившего ее с возлюбленным. Человека, силой овладевшего ею. Но Колин станет обхаживать ее, обольщать, очаровывать и научит любить его так пылко, как она вовек не любила Гордона. Да, это будет нелегко, но когда на свет появятся их дети, Фиона поймет, что они предназначены друг для друга самой судьбой, и смирится со своей участью.

Глава 7

Фиона Хей в последний раз оглядела спальню, в которой провела с лэрдом столько чудесных часов. Камин уже вычистили, полог, перину, покрывало и простыни убрали, сундуки заперли. И хотя эти дни были одними из самых счастливых в ее жизни, Фиону переполняла радость грядущей встречи с домом. То же самое испытывала и Нелли.

— Нужно попрощаться со всеми знакомыми, — решила Фиона, когда они вышли в коридор. — Это не займет много времени — еще только рассвело. Чем раньше мы выедем, тем скорее доберемся.

Накануне она уже простилась с Мэгги и ее величеством, но король велел зайти к нему перед отъездом, и Фиона попросила пажа проводить ее в потайную комнату. Яков Стюарт, как это было всем известно, спал мало и вставал с петухами. Попросив Нелли подождать за дверью, Фиона постучалась и вошла.

— Доброе утро, мистрис Хей, — поздоровался король и, взяв ее за руку, подвел к одному из двух стульев у очага.

К удивлению Фионы, он сунул ей в руку кубок душистого вина и сам уселся напротив.

— Чтобы не тратить зря времени, мистрис Хей, я сразу перейду к делу, — начал он. — Надеюсь, вы любите свою страну и желаете, чтобы в ней царил мир?

— Да, повелитель, — истово прошептала Фиона.

— Так вот, не видать нам покоя, пока северные кланы не поклянутся мне в верности, не оставят свои изменнические помыслы, не забудут о бесконечных раздорах и не перестанут сеять смуту. Вы согласны со мной, мистрис Хей?

Янтарные глаза пронзили ее пламенным взглядом.

— Конечно, сир, — заверила Фиона, гадая, к чему весь этот разговор.

— На севере у меня много шпионов, постоянно присылающих известия о деяниях владетеля Островов и его союзников, но мне нужен человек, который стал бы своим среди горцев. Я имею в виду вас, мистрис Хей.

— Меня? — поразилась Фиона. — Но чем я могу помочь вам, повелитель?

— Макдоналд из Найрна потерял голову из-за вас, мистрис Хей. Как вам известно, он сводный, хоть и незаконный, брат Александра Макдоналда. Найрн предан ему, и владетель Островов дружен с братом. Будь вы рядом с Найрном, наверняка знали бы новости из первых рук и могли бы вовремя передать мне сведения. Вы очень красивы, мистрис Хей, и не имей я любимой и любящей жены, мог бы сам вами соблазниться.

Сбитая с толку, Фиона неожиданно ощутила страх, но попыталась взять себя в руки.

— Я надеюсь когда-нибудь обвенчаться с моим Черным Энгусом, — спокойно вымолвила она. — Вы просите меня о невозможном. Неужели вы не видите, как мы любим друг друга?

Сердце женщины тревожно колотилось: вид у Якова оставался неумолимо-суровым. Очевидно, король не желал ничего слышать.

— Знаете ли вы, почему я послал лэрда в Англию? — внезапно спросил он.

— Разумеется. Привезти кузину ее величества.

— Королева очень любит Элизабет Уильяме и хотела бы, чтобы она осталась в Шотландии. Это означает, что мистрис Уильяме должна найти себе здесь мужа.

Фиона мгновенно встрепенулась. На что он намекает?

— У леди есть маленькое, но солидное приданое. Серебряная посуда, золотые монеты и большая отара овец. Она сирота и должна положиться на своих родственников в выборе мужа. Элизабет Уильяме милая, прекрасно воспитанная, благородная девица самого подходящего для замужества возраста. Надеюсь, вы понимаете, о чем я, мистрис Хей?

Фиона залпом проглотила вино, чтобы немного прийти в себя.

— Мистрис Уильяме доверилась любящей заботе ее величества, и, конечно, долг моей жены — найти ей достойного супруга. Наше решение будет для Элизабет законом. Энгус Гордон — мой друг и к тому же хороший человек. Я желал бы привязать его к себе неразрывными узами.

Потрясенная, Фиона со всхлипом вздохнула. На несколько мгновений у нее отнялся язык. Горло сжала судорога, но она все же ухитрилась пробормотать:

— Значит ли это, что вы не позволите нам обвенчаться, мой повелитель?

— Мистрис Хей, вы из тех женщин, для которых на первом месте стоит благо других людей, а отнюдь не собственные желания. Вы рисковали жизнью, чтобы дать приданое сестрам, и осмелились похитить скот Гордона. Когда же вас поймали, вы не задумываясь отдали самое ценное, что есть у женщины, — непорочность. Вы сделали все что можно для своих младших сестер. Насколько мне известно, Джин вскоре станет женой брата лэрда, а малышка — Мораг, кажется? — получит приданое и благополучно выйдет замуж. Вы хорошо представляете себе, как нелегка жизнь. Мне нужна единая Шотландия, а этого можно добиться лишь ценой верности Макдоналдов. Поэтому мне необходимо доверенное лицо, от которого я буду знать об их намерениях.

Вы — дар, посланный мне небесами, мистрис Хей. Страсть Колина Макдоналда к вам — величайшая удача. Помогите мне! Разве не вы были с самого начала моей верной союзницей? Конечно, вы можете вернуться в Бре, но что вас там ждет? Подумайте только о жизнях, которые можно спасти, зная заранее, что предпримет владетель Островов? Шпионы, посланные мной на север, не могут узнать ничего, кроме сплетен. Только вы можете выведать все, что мне необходимо. В постели мужчина становится мягче воска, особенно в руках умной женщины. Согласны вы пожертвовать собой ради Шотландии? Подумайте о своих сестрах, мистрис Хей.

Последняя фраза звучала достаточно невинно, но Фиона безошибочно распознала угрозу. Она вспомнила об Энн, Элсбет и Марджери, об их гордых, но бедных и не имеющих ни власти, ни влияния горцах-мужьях, вполне способных, однако, встать на сторону Александра Макдоналда, если вспыхнет какая-то распря с Яковом Стюартом. Вспомнила о том, как была счастлива Джинни, обрученная с Джеймсом Гордоном, о маленькой Мораг, у которой впереди вся жизнь. Король, без колебаний разрушивший будущее Фионы, способен на все. Как она раньше не поняла этого? А Энгус? Единственный человек, которого она любит и будет любить всегда. Но он заслуживает лучшей жены, чем бесприданница из клана Хеев. Она не принесла ему ничего, кроме лишних забот.

Элизабет Уильяме даст ему приданое, достойное такого прекрасного человека, как Энгус, а когда поймет, сколь он заботлив и нежен, непременно влюбится в него. Что касается Энгуса… Время лечит все, и с годами он забудет Фиону и прилепится сердцем к жене. Король сказал, что она может выбирать, но своими последними словами не оставил ей никакого выхода. У Фионы разрывалось сердце, однако она молчала.

— Мистрис Хей! — настойчиво окликнул король, которому, очевидно, надоело ждать.

— Совершенно не обязательно облекать ваши пожелания в витиеватые фразы, повелитель, — резко бросила Фиона. — Говоря без обиняков, вам нужна шпионка, которая может добывать сведения, продавая свое тело и разыгрывая роль потаскухи? Я не шлюха, и вам это хорошо известно, однако вы не задумываясь предали своего лучшего друга для достижения собственных целей, Яков Стюарт. Прекрасно. Вы приперли меня к стене, не даете опомниться и в то же время успокаиваете свою нечистую совесть тем, что я будто бы всегда вольна отказаться, не так ли? И поскольку я не искушена в тех искусствах, которыми вы предлагаете заняться, придется дать мне подробные наставления. Ибо я твердо намерена вернуться живой из логова Макдоналдов. И конечно, без надлежащего вознаграждения я за такое дело не возьмусь. Если вы с легким сердцем решили разбить мою жизнь, вам по крайней мере надобно дорого за это заплатить, повелитель!

Она с ненавистью выплюнула последнее слово и подняла голову. Ее глаза превратились в осколки зеленого льда, и Яков Стюарт неловко поежился под ее презрительным взглядом. Но куда женщине тягаться с ним! Она тверда, но он еще тверже!

— Вам дадут в сопровождение дюжину солдат, — начал он, и Фиона кивнула. — Скорее всего к вечеру или на рассвете Найрн и его люди атакуют ваш кортеж. Моим людям приказано мгновенно разбежаться и оставить вас со служанкой одних и без всякой помощи. Найрн отвезет вас в горы.

— Вы в этом уверены? — мягко поинтересовалась Фиона. — Возможно, все, что ему нужно, — взять меня силой и бросить на дороге. Неужели он ничего не заподозрит, если ваши люди исчезнут при первых признаках опасности? Откуда вы знаете, что Макдоналд задумал меня похитить? Без этого весь ваш план провалится.

— Последние дни Найрна постоянно подталкивали к этому решению. Его страсть разгорается с каждой минутой. Он украдет вас и, насколько мне известно, готов даже жениться. Похищение невест — старый шотландский обычай, как вы прекрасно знаете, Фиона Хей. Разве не таким образом поженились ваши родители?

— Да, и мама провела конец дней своих в тоске и муках, — прошипела Фиона. — Она ненавидела Дугала Хея, как я стану ненавидеть Макдоналда из Найрна. Но в отличие от мамы я не собираюсь молча страдать. Стану раздвигать перед ним ноги по вашему приказу, Яков Стюарт, и шпионить, но не выйду за нелюбимого.

— А вот это ваше дело, — сухо заметил король. — Мне безразлично, обвенчаетесь вы с ним или нет.

— А теперь договоримся, что я получу за великую жертву во имя Шотландии, сир!

— Что вы хотите?

«Да прежде всего — чтобы этого разговора вообще не было!»

Фиона горько усмехнулась. Она хочет оказаться в Бре, вместе с любимым.

Чего она хочет? Сколько стоит ее счастье?

Женщина глубоко вздохнула.

— Тысячу золотых марок.

— Пятьсот серебряных, — тотчас же возразил король, и она согласно кивнула.

— Кроме того, две дюжины голов скота и сильного быка-производителя.

— Дюжину, — сбавил король. Но Фиона покачала головой:

— Нет! Две дюжины и быка, повелитель. И кроме того, пусть без ведома Энгуса Гордона мой дом в Бен-Хей приведут в порядок, так, чтобы в нем можно было жить, когда я вернусь, ибо я вернусь. Тогда у меня не будет другого жилья.

— И вы хотите снова жить в одиночестве на вершине горы? — удивился король.

— Пока Черный Энгус не привез меня в Бре, мы с моими слугами и сестрами обитали в башне. Никто про нас не знал. Сейчас сестры пристроены, и я не могу просить убежища в Лох-Бре и не хочу жить вместе с родственниками. Я остаюсь вождем Хеев из Бена, и, стало быть, этот дом мой. Позаботьтесь, чтобы он был готов к моему возвращению. Я пришлю вам письмо, когда вздумаю приехать. И тогда вы выделите мне мой скот и быка. Пятьсот марок сегодня же поместите на мое имя у менялы Мартина, что живет на Хай-стрит в Перте.

— А если вы не вернетесь, мистрис Хей?

— В таком случае вы оставите себе скот и быка, но деньги разделите поровну между моими сестрами и служанкой Нелли, если она меня переживет. Придется довериться вам, хотя после сегодняшнего разговора меня одолевают сомнения. А теперь объясните, как передавать вам все, что удастся узнать?

Король открыл Фионе, что у него есть свои люди на севере: священник по имени Ниниан, мастер Малколм, торговец тканями и лентами в Инвернессе, и ирландский менестрель Борра О'Нил, который зарабатывал на жизнь, слоняясь от одного замка к другому и развлекая горцев, а также жестянщик Дрисдейл. Последний вместе с женой и слепым сыном кочевал по всему северу, чинил котлы и оловянную посуду хозяек и заодно узнавал все что можно. Описав всех четверых, король предупредил:

— Кроме них, у меня больше нет там верных людей, Фиона. Их предупредят о вашем появлении. Ближе всех живет торговец. Священника вы, вероятно, встретите на острове Айлей, если отправитесь туда, ну а жестянщик и менестрель явятся сами, чтобы видеться с вами время от времени. При свидании не забудьте показать эту монету. — Он протянул ей маленький серебряный кружочек. — Таких было начеканено всего шесть, когда я короновался зимой. Одна у меня, одна у вас, остальные у четверых моих агентов.

— Каким образом вам удалось так быстро заиметь столько шпионов? — с подозрением поинтересовалась Фиона.

— У моего дяди было заведено знать все, что происходит на севере. Он не доверял своему брату, Волку Баденоха. Я просто выбрал этих четверых из целой компании. Остальные по-прежнему работают на меня, но вот эти, которых я назвал, поистине бесценны. Вы умеете писать?

— Да. Черный Энгус научил.

Короля снова кольнуло сознание собственной вины, но он быстро взял себя в руки.

— Доверяйтесь пергаменту только в самом крайнем случае, — предупредил он. — Ни торговец, ни менестрель никогда не забывают даже самых мельчайших подробностей, которые вы им сообщите, а жестянщик обладает такой изумительной памятью, что может повторить слово в слово сказанное полгода назад. Весьма занимательная способность, особенно потому, что он не отличается острым умом.

— Есть еще что-нибудь, что мне необходимо знать? — допытывалась Фиона.

— Нет. Я все сказал.

— И как долго я должна оставаться с Найрном? «Минута — и то огромный срок», — подумала она, стараясь избавиться от охватившей ее паники.

— Пока я не разрешу вам возвратиться, Фиона Хей.

— Год?

«Матерь Божья, неужели целый год?!»

— Возможно, и больше, — искренне признался он, заметив, как побледнела женщина, и надеясь, что она не рухнет без чувств. Внезапно его одолели сомнения. Достаточно ли она сильна, чтобы выполнить его поручение? Но решительный шаг сделан, и обратной дороги нет. Ему нужно, чтобы Фиона оставалась в сердце и постели Макдоналда из Найрна.

Он не стал докучать ей наставлениями и дал время немного собраться с силами.

— Я должна все рассказать своей служанке, повелитель. Зачем ей страдать вместе со мной? Если она не пожелает такой участи, пусть возвращается домой. Нелли хорошая, преданная мне девушка и не заслуживает предательства и подлости. Могу я признаться ей, сир, или вы запрещаете?

— Где она? — спросил король.

— Ждет за дверью.

— Позовите ее.

Фиона открыла дверь и велела Нелли войти. Девушка с округлившимися от страха глазами поспешно присела, ошеломленная подобной честью. Яков вежливо пригласил ее сесть, уступив собственный стул. Фиона, медленно подбирая слова, объяснила, в чем дело. Стоило ей замолчать, как Нелли разразилась слезами. Вполне понимая чувства девушки, Фиона позволила ей выплакаться. Король не знал куда девать глаза.

— Тебе совсем не обязательно ехать со мной, Нелли, — утешила Фиона. — Но если вернешься в Бре, не смей даже слова проронить о том, что слышала.

— Не ехать с вами? — негодующе охнула Нелли. — Как же я оставлю вас одну, мистрис Фиона? Изменить своему долгу? Да я не посмею глаз показать в Бре. Тетка с меня шкуру заживо сдерет, да еще и вытянет всю правду! Вы сами знаете, так и будет!

— Можешь остаться во дворце, Нелли. Его величество наверняка согласится приставить тебя к королеве — верно, повелитель? — Тот кивнул, и Фиона облегченно вздохнула. — Тогда твоя тетка до тебя не доберется. Она будет так горда твоей новой должностью, что ничего не заподозрит. Посчитает, будто тебе повезло сбежать от насильников. Я люблю тебя и знаю, что ты мне платишь тем же, и не подумаю о тебе плохо, если не захочешь ехать со мной.

Глаза Нелли вновь наполнились слезами.

— Мистрис Фиона, я нужна вам и ни за что не покину вас, даже ради королевы.

— Значит, решено, — вмешался король. — Солнце уже встало, Фиона Хей. Вам пора ехать. Сегодня же перешлю деньги меняле и обязательно выполню все остальные ваши условия. Да пребудет с вами Господь и Матерь Божья.

— Как вы смеете призывать Господа и Матерь Его после всего, что сделали со мной? — взорвалась Фиона и, накинув плащ, взяла за руку Нелли. — Пойдем, девочка.

Женщины покинули комнату и направились к выходу.

— Вам боязно, госпожа? — шепнула Нелли, поспешая за Фионой по узким каменным проходам. Сама она так побледнела, что веснушки на переносице казались огненными кляксами.

— Боязно, — призналась Фиона, — но это к лучшему. Страх будит во мне осторожность. Я не желаю умирать. Ты тоже остерегайся. На карту поставлены наши жизни. Ты действительно хочешь остаться со мной? Еще есть время передумать.

— Нет, — твердо объявила Нелли. — Я не оставлю вас, госпожа.

Во дворе уже ждал эскорт. Нелли посадили на тележку с вещами, к которой была привязана кобылка Фионы. Сама Фиона вскочила в седло серого мерина, принадлежавшего Энгусу. Черные хвост и грива развевались по ветру. Энгуса расстроит потеря прекрасного животного, но ничего не поделаешь. Она ни под каким предлогом не могла оставить коня в Перте и, честно говоря, предпочитала его собственной лошадке. Он куда сильнее и выносливее!

Этот чудесный сентябрьский денек выдался солнечным и теплым. Фиона ехала во главе небольшой кавалькады рядом с капитаном. Он все удивлялся тому, что она ездит по-мужски, и Фиона рассмеялась.

— А вы когда-нибудь пытались усидеть на норовистом коне боком? — весело осведомилась она, и пожилой солдат невольно хмыкнул. Говоря по правде, ее длинные шерстяные юбки скромно прикрывали ноги, а высокие сапожки мешали разглядеть щиколотки. На плечи был накинут красно-зеленый плед клана Хеев. Густая темная коса спускалась до талии, а на голове красовался берет вождя с кокетливо прилаженным орлиным пером. Она оделась как подобает истинной шотландке. Парадные платья вряд ли подойдут для сурового горного пейзажа.

Так прошло утро. В полдень всадники остановились, чтобы дать лошадям отдохнуть и поесть. Мужчины разломили овсяные лепешки и запили их элем. Фиона и Нелли распаковали взятую с дворцовой кухни корзинку, где оказались мягкий каравай, небольшая головка сыра, жареный цыпленок, два яблока и две груши. Там же лежала фляжка со сладким вином.

— Поешь как следует, — тихо предупредила Фиона. — Неизвестно, когда нас покормят. Найрн нападет сегодня, в этом я уверена. К вечеру мы должны свернуть на северо-восток, а этого он не допустит. Пока мы едем на север, есть возможность без опаски нас похитить. К завтрашнему утру мы будем совсем близко от Бре.

— О, как бы я хотела очутиться сейчас там, — едва слышно пробормотала Нелли, встретившись глазами с госпожой. Та молча кивнула. — Я так боюсь, хозяйка, — призналась девушка.

— Найрн — всего-навсего мужчина, — заметила Фиона, пытаясь успокоить служанку. — Поверь, Нелли, ты страшишься неизвестности. Не представляешь, как я рада, что ты со мной. Лишняя пара глаз и ушей еще никому не вредили. И мы обязательно вернемся, обещаю. Ты — в Лох-Бре, а я — в свой маленький домик на вершине горы.

— Я буду каждый вечер молиться об этом, госпожа, — истово пообещала Нелли.

Молитва? Одной молитвой делу не поможешь. Надо держать ухо востро и постоянно быть начеку. Энгус считал Фиону дерзкой и своевольной, но это вовсе не так. Просто в ней силен инстинкт выживания. Действительно ли королю нужна ее помощь или он нашел удобный случай избавиться от нее, чтобы без помех женить Энгуса на родственнице королевы?

Нет. Яков Стюарт мог просто приказать Энгусу выполнить его волю, и тому пришлось бы подчиниться.

Фиона вздохнула. Всему виной ее проклятое упрямство! Дженет Стюарт не зря настаивала, чтобы Энгус женился на Фионе. Если бы только Фиона приняла ее сторону, сегодня никто не посмел бы их разлучить.

Солнце начало клониться к горизонту, и по земле протянулись длинные тени. Дорога шла вдоль небольшого озерца с изумительно синей водой и сворачивала в окутанную туманом лощину. Фиона ощутила, как по телу поползли мурашки. Сейчас! Это случится сейчас! Она ощущает это каким-то звериным чутьем! В лощине прячутся чужие!

Ей хотелось повернуть лошадь и ускакать прочь от ожидавшего ее ужаса, но куда теперь деваться? Ее долг — идти навстречу судьбе.

Грудь Фионы неприятно стиснуло, словно на горло легла чья-то неумолимая рука. Она с трудом перевела дыхание.

Неожиданно капитан, натянув поводья, прошипел:

— Леди, не двигайтесь с места!

Он показал на дальний конец лощины, где в пурпурном мареве высились молчаливые всадники.

— Привидения! — боязливо охнул капитан. И в самом деле, дымка придавала неизвестным какой-то неземной вид. Мужчины за спиной Фионы стали нервно перешептываться, едва справляясь с испуганными конями.

— Это просто горцы! — рявкнула Фиона, пытаясь привести трусов в чувство. — Приглядитесь, может, сумеете различить, какого цвета их пледы! Отсюда ничего не разберешь, слишком тусклый свет!

Неизвестные поскакали прямо на них, сначала медленно, потом быстрее. Пришпоривая коней, они размахивали палашами, дико вопили, неумолимо надвигаясь на маленький отряд. Капитан, окончательно впавший в панику, потерял голову от страха и крикнул своим людям:

— Бегите!

И, повернув жеребца, пустился прочь, показав спину врагу. Фиона отыскала глазами Нелли и с удивлением заметила, что кучер повозки спрыгнул на землю и помчался вслед за солдатами, пока один, очевидно, самый совестливый, не придержал коня, чтобы кучер смог устроиться позади.

Преследователи погнались было за королевскими солдатами, но вскоре вернулись и окружили женщин. Момент был поистине трагическим. Нелли, правда, вскарабкалась на козлы и, набравшись храбрости, удерживала упиравшегося мула. Фиона распознала серо-зелено-белые цвета Найрна, которые Колин предпочитал зелено-голубым клеткам пледа владетелей Островов.

Серый жеребец Колина протиснулся сквозь сомкнутый круг. Сидя в седле, горец казался еще огромнее, чем она представляла себе.

— Мистрис Хей, — почтительно приветствовал он, протянув руку к узде ее коня. Но Фиона ловко отвела своего мерина в сторону.

— Вы, кажется, с ума сошли, господин! — надменно процедила она. — Намеренно разогнали мой эскорт! Как я теперь доберусь до Бре? Или предложите нас туда проводить?

Она окинула его разъяренным взглядом, наблюдая краем глаза, как какой-то паренек взобрался на повозку и бесцеремонно ущипнул Нелли за щеку. Та наградила его увесистой оплеухой.

— Убери лапы, грязный олух!

Мужчины громко зафыркали, забавляясь смелостью Нелли и побагровевшим от смущения юношей.

— Прикажите своим людям оставить в покое мою служанку! — холодно велела Фиона. — Она порядочная девушка, и я не допущу, чтобы над ней издевались. Обещаю прикончить каждого, кто притронется к ней! Надеюсь, вам, невоспитанным дикарям, это понятно? — Изящная, затянутая в перчатку ручка легла на рукоять кинжала. — А теперь прочь! Нам придется проехать несколько миль, прежде чем покажется монастырь Святой Маргариты, где можно провести ночь. Остается надеяться, что наши «храбрые» воины догадаются встретить нас там! — надменно добавила Фиона.

Но Макдоналд направил коня прямо на нее и снова попытался схватить поводья. Фиона гневно ударила его по руке, и в тот же миг ее запястье оказалось в стальных тисках.

— Мистрис Хей, — объявил Колин, — вы едете не в Бре, а со мной.

Синие глаза впились в ее лицо, и Фиона невольно сжалась.

— Господин мой, это неслыханно! Те несчастные дурни, которых вы перепугали, — солдаты короля! Разве вам это не известно?

Вместо ответа Колин Макдоналд разжал пальцы, нагнулся и, обвив рукой ее талию, легко поднял и усадил перед собой.

— Скоро стемнеет, — объявил он, не слушая возмущенных протестов. — Пора найти место для ночлега. — И, отвернувшись от нее, окликнул:

— Родерик Ду, позаботься о девушке, телеге и лошади госпожи. Пусть к служанке никто не смеет пальцем притронуться.

Он пришпорил коня и пустил его в галоп.

— Господин мой, — возмутилась Фиона, — ваше поведение поистине непристойно. Между вами и Гордонами нет вражды. Почему вы все это затеяли? Отдайте моего коня и отпустите нас!

Она принялась вырываться, делая вид, что хочет сползти на землю.

— Неужели ты никогда не закрываешь рта, женщина? — невозмутимо осведомился Колин.

— Не смейте обращаться со мной столь омерзительным образом! — взорвалась Фиона, продолжая сопротивляться. — Да отпусти же, гнусный язычник!

— Женщина, — угрюмо предупредил Колин, — не заставляй меня пожалеть о том, что я похитил тебя у лэрда Лох-Бре!

— Похитил? Вот этому не бывать! — фыркнула Фиона. — Зачем вам похищать меня у моего Черного Энгуса, господин?

— Затем, Фиона Хей, чтобы ты стала моей женой, У твоего лэрда было достаточно времени, чтобы сделать тебя честной женщиной, но он и думать об этом не желал. Ну так вот, я не он! И захотел тебя с той минуты, как увидел впервые. Клянусь Господом, ты станешь моей, женщина.

— Вот только ты мне ни к чему, — презрительно усмехнулась Фиона.

— А тебя никто и не спрашивает.

— Ты не можешь жениться на мне против моей воли! — выкрикнула она.

Колин неожиданно рассмеялся. Фиона слишком много болтает и к тому же похожа на дикую кошку, но. Господи Боже, как потеплело на сердце! Она прекрасна, и Колин хотел ее, еще не зная, какова эта женщина на самом деле. Раньше он думал, что это не имеет значения. Главное — его желания, а остальное безразлично! Но теперь, узнав Фиону поближе, он едва не сходил с ума от неведомого ранее чувства. Она интриговала его, чаровала, притягивала, и Колин рядом с ней становился зеленым мальчишкой.

— Я всегда добиваюсь своего. Взял тебя, увез — и конец делу, — твердо заявил Колин. — А сейчас помолчи, ибо, если мы собираемся очутиться сегодня в безопасном месте, я должен не потерять дорогу. Уже темнеет, а впереди немало ловушек. Сегодня новолуние, ночь будет довольно темной, так что главное — следить за тропой.

Фиона подчинилась. В конце концов, все прошло как по маслу. Король будет доволен. Теперь остается следовать собственным инстинктам и покрепче привязать Колина Макдоналда, возбуждая в нем похоть. Будет ужасно, если она сразу же ему надоест! Кстати, не мешает познакомиться с ним получше.

Она украдкой взглянула на него. Красивое мужественное лицо сосредоточенно — очевидно, Колин пытается вести отряд по едва различимой в полутьме извилистой дорожке. Едва они покинули долину, стало немного светлее, но ненадолго. Фиона заметила, что они повернули на северо-запад — прямо перед ними разливался багровый закат. Найрн был гораздо севернее.

Куда они направляются?

Отряд проскакал еще около часа, и в последних лучах солнца Фиона увидела каменные стены и незнакомые здания. Неужели они достигли монастыря Святой Маргариты?

Так быстро? Не может быть!

Вскоре отряд наткнулся на руины маленького замка. Въехав на пустынный двор, они спешились. Лошади были расседланы и отведены в деревянный загон под крышей. В центре двора запылало яркое пламя. Из колодца натаскали воды и напоили коней.

Фиона и Нелли молча сидели на повозке, наблюдая, как воины свежуют кроликов, видимо, убитых по дороге. Немного погодя дичь была насажена на вертела, и в воздухе поплыл соблазнительный запах жареного мяса.

— По крайней мере с голоду не умрем, — тихо заметила Нелли. — Да и в корзинке остались еще хлеб, фрукты и сыр.

Один из воинов принес им тушку кролика, и женщины поели. Насытившись, Нелли поспешила к колодцу, сопровождаемая жаркими взглядами мужчин. Она набрала немного воды, и женщины, смыв жир с ладоней и губ, прижались друг к дружке. Где они проведут ночь?

Но уже несколько минут спустя к ним подошел Макдоналд в сопровождении Родерика Ду.

— Твоя служанка переночует на повозке, — объявил он. — Я предупредил своих людей, чтобы оставили ее в покое. Родерик за ней присмотрит.

— Спасибо, господин мой, — негромко поблагодарила Фиона. — Нелли дорога мне. Я буду вне себя от горя, если с ней что-нибудь случится.

— Я жизнь отдам за ее благополучие, — поклялся Родерик Ду. Фиона улыбнулась ему и облегченно вздохнула. Колин Макдоналд крепко сжал ее пальцы.

— Пойдем со мной, — велел он и, не дав Фионе отстраниться, потащил ее прочь от огня в темноту.

— Куда мы идем? — потребовала она ответа. Сердце тревожно заколотилось. Он слишком настойчив! Она не готова к этому!

Колин молча шел вперед. Они вышли в чистое поле. Развалины остались позади. Наконец Макдоналд остановился. Тонкий серп луны едва взошел над восточными холмами, и в его тусклом свете Колин расстелил плащ на еще не успевшей пожелтеть траве.

— Нет! — охнула Фиона, отбегая, но он поймал ее за руку.

— Идем же, моя Фиона.

— Не твоя, — упрямо пробормотала она.

— Ошибаешься, душа моя, с той минуты, как мы встретились, ты стала моей, сама того не зная.

Фиона не помнила, как очутилась в его объятиях, и попыталась опустить глаза под страстным взглядом, но Колин сжал ее подбородок и, не дав отвернуться, завладел губами.

Прикосновение его рта было странно волнующим, хоть и незнакомым — ведь она никогда не целовала ни одного мужчину, кроме Энгуса Гордона. Губы Колина были теплыми, твердыми, требовательными. Фиона только начала привыкать к его близости, как Колин, ловко подставив ей подножку, повалил на разостланный плащ. Фиона ахнула от неожиданности, но Колин уже очутился сверху и вдавил ее в траву.

— Это нечестно! Ты не должен… — произнесла она, но Колин лишь рассмеялся:

— Я уже сказал, что ты принадлежишь мне, и я буду делать с тобой все, что захочу.

Он сдавил ногами ее бедра и чуть приподнялся, чтобы не раздавить Фиону своей тяжестью.

— Негодяй! — возмущенно воскликнула она. В ответ на это он откинул ее плед и принялся расшнуровывать блузу. Фиона отбивалась, царапалась, но Колин, укоризненно проворчав что-то, сжал ее тонкие запястья и поднял ей руки над головой.

— Нет-нет, сладкая моя, не сопротивляйся. Твои аппетитные грудки снились мне по ночам. Я должен их увидеть.

Его мозолистые пальцы были на удивление ловкими и нежными. Вскоре края блузы разошлись, сорочка сползла с плеч. Отодвинув мягкую ткань, он уставился на ее обнаженную грудь.

— Ах, Фиона, ты само совершенство!

Она вспыхнула под его откровенным взглядом и закусила губу, чтобы удержать крики. Да что это с ней происходит? Почему груди так набухли и горят?

За последние два года они налились и стали почти круглыми. Белоснежная мягкая кожа так и манила к поцелуям. Колин ласкающе провел ладонью по нежным холмикам. Пальцы чуть задевали соски, будя ощущения, которые до сих пор ей не было дано испытать ни с кем, кроме Энгуса Гордона.

— Не надо, — умоляюще прошептала она. — Не прикасайтесь ко мне! Почему вы так меня унижаете, господин?

В изумрудных глазах стояли слезы. Конечно, Фиона знала, чего ожидает от нее король, но реальность оказалась слишком суровой. Она не вынесет этого!

Колин слегка нахмурился и, целуя ее груди, пробормотал:

— Ты спятила, Фиона Хей, если думаешь, что можешь остановить меня в эту минуту. То, что между нами происходит, похоже на лесной пожар, который не погасить никакой водой! Легче сгореть в его бушующем пламени!

— Мое сердце никогда не откроется тебе, Колин Макдоналд! — призналась Фиона, и, как она ни крепилась, огромная слеза поползла по щеке.

— Не правда, милая, дай мне только время, — прошептал он, поймав соленую каплю кончиком пальца и поднеся ко рту. — Я не Энгус Гордон и не отдам тебя на поругание. Он сделал из тебя шлюху, и вся Шотландия знает об этом, но я женюсь на тебе, Фиона Хей. Ты станешь моей законной супругой, и я буду тобой гордиться.

На мгновение его взгляд стал беззащитным, как у младенца, и сердце Фионы болезненно сжалось. Да знает ли Яков Стюарт в своем праведном и ревностном желании объединить страну, какое ужасное деяние задумал и осуществил? Оторвал Фиону от любимого человека и заставил предать другого, который ее любит! Чудовищно! И все это придется терпеть, иначе ей конец. И не только ей, но и близким людям. Сестрам. Их мужьям, Нелли. И Энгу… но какое теперь это имеет значение! Она исполнит свой долг и проведет остаток жизни, терзаясь тайным стыдом за участие в обмане, который будет способствовать уничтожению многих благородных людей. И ради чего? Ради Шотландии? Будь проклята и Шотландия вместе с Яковом Стюартом и ему подобными! Власть и могущество — больше им ни до чего нет дела!

Неожиданно, к ее полнейшему изумлению, Колин Макдоналд снова принялся шнуровать ей блузу. Завязав концы, он приподнялся и лег рядом. Фиона ошеломленно моргнула. В чем дело? Почему он не насилует се, не пытается доказать свое превосходство? Чем-то она ему не угодила?

Словно разгадав ее мысли, Колин улыбнулся:

— Я не возьму тебя, пока мы не станем мужем и женой, ласточка моя. Мы, горцы, почитаем наших женщин, особенно тех, кого намерены повести к алтарю. — Он взял ее руку, поднес к губам и поцеловал кончики пальцев. — Я буду спать рядом, чтобы охранять тебя. Мои люди должны понять, что отныне я твой защитник и повелитель.

Он закутал ее и себя плащом и, притянув Фиону к груди, закрыл глаза.

Фиона потрясенно воззрилась на него. Рыжеватые ресницы опахалами лежали на загорелых щеках, дыхание было ровным и спокойным. Казалось, он мгновенно уснул, а она не находила себе покоя. Наконец Фиона устроилась поудобнее и положила голову ему на плечо. Под ухом гулко билось его сердце. Ноздри женщины чуть раздулись, вбирая исходивший от него запах. Лошадей. Пота. Кожи. Мыла… мыла?

Ну да, конечно!

Легкая улыбка тронула ее губы. Значит, он старался ей угодить? Весьма интересный знак. И был с ней учтив и нежен, что еще удивительнее! Его репутация жестокого, безжалостного, неумолимого человека была слишком хорошо известна. Правда, Мэгги утверждала, что девушки от него без ума! Впрочем, если он был так же предупредителен с ними, тут нет ничего странного.

Она инстинктивно подняла руку, чтобы погладить огненно-золотистые волосы, но в последнюю минуту сдержалась. Такой неподходящий цвет для бывалого воина — и все же невероятно ему идет!

Фиона неожиданно почувствовала, что обессилела. Не было желания даже шевельнуться. Только сегодня она была полна радости и надежд. Теперь же лежала в объятиях чужого человека. Будущее мрачно и неопределенно, жизнь разбита. Остается вновь пытаться выжить. Король сделал ее своим секретным орудием, и она выполнит его повеление, даже если при этом разобьет свое сердце.

Глава 8

Фиона проснулась, удивленная тем, что вообще сумела заснуть. Еще не рассвело, хотя звезды уже исчезли и на горизонте показалась розовая полоска. Колин Макдоналд приподнялся, навис над ней и впился в ее губы поцелуем. Она не противилась. Какой смысл?

— Нам пора вставать, — шепнул он. — Здесь нельзя задерживаться. Надеюсь, тебе можно доверять? Если я позволю тебе сесть на твою лошадь, не сбежишь?

— Доверять? Понятия не имею, Колин Макдоналд. После того, что произошло, тебе вряд ли стоит на меня полагаться, но вот насчет побега… Куда мне теперь идти? Я не посмею вернуться в Лох-Бре. — Фиона встала и накинула на плечи плащ, на котором они лежали. — Пошли ко мне Нелли, — надменно велела она. — Пусть принесет горячей воды. Надо избавиться от твоего запаха. Не желаю весь день провести в седле немытой!

— Горячей воды, вот как? Ты всегда была столь благородной дамой, моя Фиона, или Энгус Гордон сделал тебя такой? — с любопытством осведомился Колин, окинув ее веселым взглядом. — Какие светские замашки!

— А разве ты не умываешься каждый день? — настойчиво допытывалась Фиона. — Ну а я люблю чистоту. Котелка воды будет вполне достаточно, чтобы хорошенько обтереться.

С ним обращались как со слугой, и Колин прекрасно это сознавал. Ну и ведьма! Очевидно, она крепкий орешек, но это скорее забавляло, чем злило Колина. Такая сильная женщина даст ему здоровых сыновей, наследников Найрна.

Колин Макдоналд подошел к повозке и увидел, что Нелли смотрит на него широко раскрытыми, красными от недосыпания глазами.

— Доброе утро, девушка, — приветствовал он. — С тобой все в порядке?

—  — Да, господин. Я просто не привыкла спать под открытым небом и к тому же немного боялась.

— Мы не позволим никому тебя обидеть, — заверил Колин. — А теперь принеси своей хозяйке горячей воды. Найдешь ее за развалинами замка на восточной стороне. Он показал девушке, куда идти, и оставил ее. Костер горел всю ночь, и сейчас Нелли увидела стоявший на углях небольшой оловянный котелок. Сунув в воду палец, она удовлетворенно покивала и, подхватив котелок складкой юбки, чтобы не обжечься, поспешила отнести к Фионе.

— Тебя не тронули? — спросила та.

— Нет, госпожа. Правда, я замерзла и очень боялась, но после предупреждения господина ни один мужчина не приблизился ко мне. Я спала на повозке, прямо на тюках с бельем, а Родерик Ду сторожил меня. Он устроился под днищем.

— Я рада. Только не вздумай даже взгляд бросить в сторону этих дикарей, Нелли, если не хочешь прежде времени лишиться невинности. Они вежливую улыбку посчитают поощрением. Поставь сюда котелок.

— Я захватила вам горшочек с мылом и тряпочку, — добавила Нелли. — Нашла в ваших вещах, госпожа.

Она исполнила приказание и, пообещав принести еду, удалилась.

Нелли вернулась через несколько минут с оловянной тарелкой. Фиона уже успела умыться и присела на траву.

— Здесь кусок сыра, хлеб и фрукты, — перечислила служанка. — Сейчас принесу свежей водички из ручья, что протекает неподалеку.

Фиона с благодарностью взяла тарелку и принялась за еду. Вскоре к ней присоединилась Нелли. Женщины молча позавтракали. Говорить не хотелось. Да и что тут скажешь, когда их в любое мгновение могли подслушать? Все и без того было ясно. Они в плену, и выхода нет.

Едва Нелли и Фиона поели, как послышался голос Колина Макдоналда.

— Соберите вещи, которые вам понадобятся в дороге, — приказал он. — Я отсылаю повозку и большую часть людей домой в Найрн.

— А мы куда? — осмелилась спросить Фиона.

— На остров Айлей, к моему брату Александру. Он должен узнать все о новом короле Шотландии. Кроме того, надо же познакомить его с девушкой, которая заставила меня забыть о холостой жизни.

Он широко улыбнулся, но Фиона, разгневанно вскочив, пренебрежительно скривила губы:

— Не знаю, что мне отвратительнее: твоя гнусная личность или бесконечное хвастовство, Колин Макдоналд.

«— Скажи, Гордон никогда тебя не бил, сладкая моя? — поинтересовался он. — Ты, очевидно, крайне нуждаешься в хорошей трепке. Давно я не шлепал по столь прелестному задику!

— Если дорожите своей рукой, господин, — мрачно предостерегла Фиона, — не пытайтесь ее поднять на меня. Я отрублю ее при первой же возможности.

Она мило улыбнулась и направилась к замку.

— Это правда? — спросил он у Нелли.

— Чистая, господин. Она не бросает слов на ветер. Колин задумчиво покачал головой и рассмеялся.

— Кажется, я все-таки совершенно ее не знаю, так ведь? — пробормотал он и, не дожидаясь ответа, жестом велел служанке следовать за ним. Они направились к лагерю, где мужчины уже готовились к отъезду. Подойдя к повозке, Фиона вынула сорочки, две пары вязаных чулок, чистую юбку, гребень и уселась на большой камень с гладкими краями. Нелли принялась расчесывать и переплетать волосы хозяйки. Полюбовавшись на дело рук своих, она вручила Фионе берет и брошь с гербом клана и напоследок закутала ее в теплую накидку.

— Я уже взяла все, что мне понадобится, — сообщила Фиона. — Вряд ли дорогие наряды будут уместны там, куда мы едем.

— Сейчас все сложу в седельную сумку, — отозвалась Нелли и побежала собирать свои вещи. Но Колин услышал слова Фионы и успел перехватить служанку и отвести в сторону.

— Не стану спорить с твоей госпожой, девушка. Сейчас она преисполнена гнева и с ней не сладишь. Но возьми хотя бы одно платье понаряднее и какие-нибудь украшения. Замок моего брата не уступает в роскоши королевскому. Не хочу, чтобы она чувствовала себя неловко, когда поймет это.

— Постараюсь, господин. Конечно, самое красивое — то, что сшито из зеленого бархата, но думаю, фиолетовый дамаск меньше помнется, — вежливо заверила Нелли. — Однако не лучше ли взять с собой повозку? У моей госпожи богатый гардероб.

— Вижу, ты любишь ее, девушка, — хмыкнул Колин. — Такая верность достойна награды. Но нам необходимо побыстрее исчезнуть отсюда, а мул едва тащится. К тому же мы сейчас куда ближе к Найрну, чем к Айлей. Даже без повозки на путешествие уйдет неделя. Не хочешь же ты вечно скитаться по дорогам. Да мы и не задержимся на острове. Надо присмотреть за собственными землями, а я и так потратил немало времени на поручение брата. Мои люди позаботятся о том, чтобы ничего не пропало. Как только мы покончим с делами и вернемся домой, твоя госпожа сможет красоваться передо мной во всех своих уборах. — И, потрепав Нелли по щеке, прибавил:

— Поторопись, девушка. Солнце уже поднимается, и нужно поскорее отправляться в дорогу. Ясно?

— Боитесь, что люди короля вернутся и спасут нас? — лукаво осведомилась Нелли.

— Да, и этого тоже, — усмехнулся Колин. Он выбрал для сопровождения шестерых, включая верного Родерика Ду. Придется пересечь всю Шотландию, направляясь на запад, а потом чуть южнее. Местность была гористой, поросшей лесами, среди которых светились синевой озера. Они скакали с восхода до заката, останавливаясь, чтобы немного передохнуть, дважды в день. Изысканная еда, захваченная с дворцовой кухни, давно кончилась, и женщинам приходилось довольствоваться обычным рационом воинов-горцев — овсяными лепешками, пойманной по дороге дичью и водой. На вторую ночь они стали лагерем у маленького безымянного озера.

— Почему бы нам не остановиться в странноприимном доме или в замке одного из союзников твоего брата? — спросила Фиона у похитителя.

— Здесь почти нет странноприимных домов, и, кроме того, не хочу, чтобы нас кто-то видел. Эти несчастные трусы, бросившие тебя, ничего не разглядели и не сумеют объяснить связно, кто и почему увез Фиону Хей. Не хватало еще, чтобы твой бывший любовник пустился в погоню за мной и прикончил только потому, что его хорошенькая любовница теперь станет чьей-то женой. И что это тебе даст? Разве не ты сама утверждала, что после случившегося не смеешь вернуться в Лох-Бре?

Горючие слезы обожгли веки Фионы, но она поспешно их сморгнула и отвернулась. Он прав. Энгус не примет обратно опороченную женщину.

Гнев с новой силой разгорелся в Фионе. Не помня себя от ярости, она набросилась на Колина и впилась ногтями ему в лицо.

— Ненавижу! Ненавижу тебя! — шипела она. — Ты разрушил мою жизнь!

Но Колин, не теряя самообладания, поднял Фиону и швырнул в воду. От холода у нее захватило дух, но, немного опомнившись, она стала осыпать его проклятиями на кельтском диалекте, и мужчины покатились со смеху. Фиона так и не поняла, что позабавило их больше — цветистые ругательства иди вид женщины, запутавшейся в намокших юбках и беспомощно барахтавшейся на мелководье.

Колин Макдоналд на миг прижал ладонь к горящей щеке и недоуменно посмотрел на пальцы, с которых капала кровь. Пожалуй, когда все заживет, останется небольшой шрам. Настоящая дикая кошка. Кажется, он откусил куда больший кусок, чем сумеет проглотить, и рубит дерево не по себе! Но стоит ли сейчас задумываться об этом? Все равно сделанного не воротишь!

Наконец разъяренная Фиона выбралась из воды.

— Это единственная одежда, которая у меня осталась, рыжий болван! — завопила она. — До утра она ни за что не высохнет! Что прикажешь делать, олух ты этакий?!

— Что хочешь! Не обсохнешь — значит, поскачешь мокрая! — громовым голосом отозвался он. — И не смей больше точить об меня свои когти, моя Фиона! Не желаю носить на теле твои отметины!

— Немедленно переоденьтесь, миледи, — охнула Нелли, — иначе вы умрете от лихорадки! У меня есть сухая сорочка, а остальное высушим у костра. К утру вам будет что надеть.

Яростный взгляд Фионы мигом заткнул рты веселившимся мужчинам.

— Поскольку я все равно промокла до нитки, — сказала она Нелли, — можно заодно и выкупаться. От меня несет лошадиным потом.

— Слава Богу, что на вас не было плаща, — покачала головой служанка. — Юбка и без того слишком толстая, и шерстяные чулки тоже. Пока все это просохнет! Пойдемте, госпожа. Спрячемся в кустах, чтобы на нас не глазели! — Обернувшись, она погрозила мужчинам:

— Только попробуйте распялить свои зенки — мигом отведаете моего кулака!

Воины с улыбками переглянулись, а Родерик Ду не преминул заметить:

— Да уж, эти друг друга стоят! Палец им в рот не клади! Копии согласно кивнул.

— Верно, Родерик. А вы не смейте их беспокоить. Темноволосая дама — моя будущая жена, парни, а малышка Нелли — ее любимая служанка, так что относитесь к обеим с почтением.

Послушные приказу, мужчины не двинулись с места, и скоро невысокие заросли поглотили женщин. Песок под ногами еще хранил дневное тепло. Они остановились, и Нелли помогла Фионе сбросить липнущую к телу одежду. Хорошенько все выжав и развесив на кустах, она вылила воду из сапожек госпожи, расстелила па земле плащ и уселась. Фиона тем временем осторожно вошла в воду.

— Вы куда храбрее меня, — хихикнула служанка.

— Ты права, ужасно холодно, — призналась Фиона, — зато конского запаха почти не чувствуется.

Она немного поплавала. Вода была такой прозрачной, что на дне виднелись даже мелкие камешки.

— Чем мне вытереться, Нелли? У нас нет ни одной сухой тряпки.

— Зато имеется ваша промокшая сорочка, госпожа. Смахнете хотя бы капли, а потом завернетесь в плащ и скоро согреетесь. А я пока принесу вам сухую сорочку.

Фиона выступила на берег, но тут как из-под земли возник Колин Макдоналд. Фиона раздраженно сжала зубы и, не оборачиваясь, бросила:

— Не обращай внимания, Нелли, на этого тупоголового верзилу!

— Я решил посмотреть, что вас задержало, — пояснил Колин. — Неужели ты отважилась залезть в воду?

Он ошеломленно уставился на обнаженную, отливающую мраморной белизной фигуру. Иисусе! Да она поистине великолепна! До этой минуты ему и не снилась подобная красота. Правда, он желал эту женщину, но не сознавал, какое сокровище ему досталось!

— Сколько раз твердить, что я привыкла к ежедневным купаниям, — нетерпеливо обронила Фиона, накидывая плащ. — И так как в дорогу лохани не захватишь, приходится довольствоваться озером или речкой. Нелли, девочка, беги, принеси мне сорочку. — Она критически оглядела стоявшего перед ней великана и брезгливо сморщила носик:

— Тебе тоже не помешают вода и мыло. Рядом с тобой находиться невозможно! Несет как от протухшей свиной туши!

— Умываться? Каждый день? — с легким испугом осведомился Колин.

— Это еще никому не повредило, мой господин! — отрезала она.

— Ну и спесива же ты, Фиона Хей, просто спасу нет, — упрекнул Колин, широко разводя руками.

Фиона промолчала, подумав, однако, что лучшей возможности отомстить не представится. Он стоял спиной у самой кромки воды. Фиона незаметно дернула плечами, так, чтобы плащ сполз к ногам, и шагнула к Колину. Горец старался смотреть ей в глаза, но искушение было слишком велико. В тот миг, когда он устремил жадный взор на ее обнаженные бедра, Фиона с силой толкнула его в грудь и залилась смехом, видя, как бедняга безуспешно пытается выбраться из воды. Настоящая мокрая курица! Так ему и надо!

Не будет делать пакости!

Колин от негодования потерял дар речи и, заикаясь, старался что-то сказать, но Фиона захохотала еще громче.

— Да как же мне теперь высушить килт к утру? — справившись с собой, заревел он наконец.

— Не обсохнешь — значит, поскачешь мокрым, господин мой, — передразнила она и, исчезнув в зарослях, столкнулась лицом к лицу с испуганной Нелли. — Быстрее! Давай мою сорочку, девушка.

Поспешно одевшись, Фиона вновь завернулась в плащ.

— Что вы сделали? — допытывалась Нелли, ежась под градом затейливых ругательств. — Похоже, ему не терпится удушить вас, если, конечно, удастся добраться до вашей шейки, госпожа.

— Мера за меру! Я всего лишь отплатила ублюдку той же монетой, — засмеялась Фиона. — Столкнула его в озеро, и, боюсь, он промок до костей. Нелли, попробуй просушить его килт, хорошо? Мне Макдоналд нужен живым, иначе как выполнить поручение короля?

Пусть ей не повезло, но нельзя же все время грустить?! Ступив в освещенный костром круг, Фиона с благодарностью приняла от Родерика Ду тарелку с овсяными лепешками и удивленно подняла брови при виде дымящейся чаши:

— Что это, Родерик?

— Вино, смешанное с водой и подогретое на огне. Вы, должно быть, промерзли после купания, — пояснил Родерик, чуть заметно улыбаясь.

— Приготовьте еще одну чашу напитка для вашего хозяина, — мило улыбаясь, сообщила Фиона. — Кажется, ему тоже не повезло. Свалился в воду, несчастный.

Она поспешно отвернулась и принялась потягивать крепкий напиток, чувствуя, как внутренности вспыхивают огнем.

Пока женщины ужинали, Колин Макдоналд все-таки решился появиться у костра и с мрачным видом принял чашу от Родерика. С него капала вода, волосы прилипли ко лбу и шее, руки посинели. Он осушил чашу в несколько глотков и молча принялся жевать лепешки, не удостоив никого ни единым словом.

Когда он насытился и встал, Нелли осмелилась подойти поближе;

— Если хотите, господин, я высушу вашу одежду у огня вместе с платьем моей хозяйки.

— Хорошо, — согласился Найрн и махнул женщинам рукой. — Идите за мной, — приказал он. — Родерик Ду, ты будешь оберегать добродетель Нелли, пока не доберемся до Найрна.

— Как прикажете, господин, — ответил тот, окидывая своих спутников угрожающим взглядом.

Фиона и Нелли отправились за Колином на берег, где тот разделся догола, невзирая на охи и ахи краснеющей Нелли. Вручив одежду служанке, он предупредил:

— Мы с твоей госпожой будем сегодня ночевать здесь, девушка. Ложись рядом с Родериком Ду. Он защитит тебя. Нелли наспех сделала реверанс и метнулась назад.

— Придется завернуться в твой плащ, — продолжал Колин. Но Фиона уже не слушала: она не сводила со своего похитителя зачарованных глаз. Какой он огромный! Широкая спина, сильные плечи, длинные мускулистые ноги и руки! Взгляд так и притягивал огненно-рыжий треугольник волос, откуда свисало его внушительное мужское достоинство. Настоящая палица! Даже дрожащий от холода, Колин выглядел достаточно устрашающе. Не давая ей довершить осмотр, он притянул ее к своей обнаженной груди и прикусил мочку розового ушка.

— Фиона моя, — прошептал он, — если бы ты только знала, как я тебя хочу! Как трудно удержаться от того, чтобы не овладеть тобой!

Он говорил правду: она ощутила, что к бедру прижимается его вздыбленное орудие, и поняла, как трудно Колину держать в узде свою похоть. Но постаралась не подать виду и, пожав плечами, произнесла:

— Какая разница, когда ты изнасилуешь меня: сегодня или через неделю!

— Мы соединимся только в тот день, когда ты станешь моей женой, — бесстрастно ответил он.

— Но и тогда я не брошусь к тебе в объятия! — прошипела она.

— Неужели? — усмехнулся Колин, укладывая ее на песчаный бережок. — Сколько тебе лет, Фиона Хей?

— Исполнилось семнадцать в этот ламмас . А тебе, Колин Макдоналд?

— Двадцать семь. Иисусе, какая ты сладкая, — глухо пробормотал он, прижимая ее к себе. Его рука прошлась по ее спине, медленно скользнула по округлым ягодицам. Дождь поцелуев обрушился на ее шею и плечи. Но тут Колин неожиданно оторвался от Фионы и сел:

— Распусти волосы, сердце мое, — тихо попросил он.

Фиона принялась расплетать волосы и, расчесав спутавшиеся пряди тонкими пальцами, перекинула назад.

— Так, Макдоналд?

— Да, — кивнул он и, опрокинув ее на плащ, поднес к губам длинный черный локон и глубоко вдохнул слабый аромат. — Ты моешь волосы вересковым мылом, — заметил он. — Когда мы вернемся в Найрн, обязательно повезу тебя в Инвернесс и куплю серебряный гребень. Как представлю, что ты долгими зимними вечерами сидишь у огня и расчесываешь свои смоляные кудри, даже дух захватывает! Никогда не смей обрезать волосы! Ты похожа на настоящую королеву! Вчера, пока мы ехали, я наблюдал, как в них играет солнце!

Колин склонился над ней и стал целовать, сначала нежно, потом со все разгоравшимся исступлением, пытаясь утолить растущее сладострастие. Фиона, сгорая от любопытства, отдалась вихрю ощущений. Ей вовсе не было неприятно, и вскоре она едва сдерживалась, чтобы не ответить на поцелуй. Помешали спасительные угрызения совести. Она совершенно потеряла стыд! Лежит с мужчиной, словно так и надо! Неужели она действительно истинная, прирожденная шлюха?

Сжавшись от стыда, Фиона попыталась оттолкнуть Колина.

Однако и он уже понял, что первый штурм удался, и поспешил воспользоваться маленькой победой. Кончик языка обвел ее губы. Фиона тотчас же отвернулась, но Колин сжал ладонями ее щеки и вновь принялся за свое. Женщина вздрогнула то ли от холода, то ли от нараставшего возбуждения, однако ее губы чуть приоткрылись, и его язык проник в темную пещерку рта. Их языки начали древний как мир танец, и Фиона мгновенно потеряла волю к сопротивлению. Теперь она не смогла бы сбежать, даже если бы он позволил ей.

Его губы спустились чуть ниже, к шее, прижались к бешено пульсирующей жилке, скользнули к груди.

— Ты сама хочешь этого, сердце мое. Жаждешь меня. Не притворяйся, я все чувствую.

— Нет! Нет! — вскрикнула Фиона.

Колин тихо рассмеялся и потерся ртом о вздымавшиеся холмики ее грудей. Они приятно ныли и затвердели, как осенние яблочки.

— Нет, говоришь? — поддразнил он и быстро лизнул тонкое полотно рубашки, под которым бугрился сосок.

— О-о-о, не надо, — простонала она, извиваясь. Его губы сомкнулись на соске и принялись посасывать. Тело Фионы судорожно выгнулось. Обняв ее одной рукой, он стал ласкать нежную белую плоть. Кожа под его ладонью наливалась жаром. Он сосал так жадно, словно хотел поглотить ее заживо. Вскоре и другой сосок очутился у него во рту. Пытка. Невыносимо-чувственная, сладостная пытка! Подумать только, она была уверена, что лишь Энгусу Гордону дано пробудить в ней подобный пыл!

Длинные пальцы Колина раздвинули пухлые нижние губки, нашли крохотную драгоценность и принялись терзать ее, пока безумное желание не захлестнуло Фиону. Господи, как она выполнит поручение короля, если не может думать связно, если желание туманит голову! Она страстно стремилась достичь освобождения, которое мог дать ей только Колин. Забыв о здравом смысле и приличиях, она взлетела к звездам и медленно, будто на мягком облаке, спустилась на грешную землю.

Сознание того, что она наконец отдалась ему по доброй воле, наполнило Колина свирепой радостью.

— Фиона моя, — простонал он в темную гриву душистых волос.

Ночное светило уже поднялось. Серебряные осколки лунного света дробились на воде. На песок легли тени от двух сплетенных тел. Колин потянулся к ее руке. Маленькая, но крепкая. Не изнеженная, не вялая. Как он горд тем, что ему досталась сильная женщина!

Натянув на нее плащ, он произнес только одно слово:

— Спи.

Проснувшись, Колин обнаружил, что Фионе вновь вздумалось поплескаться в воде. Он присоединился к ней, но оба молчали. Вскоре на берегу показалась Нелли с просохшими вещами. Любовники оделись и вернулись в лагерь, чтобы позавтракать лепешками с вином.

Следующие несколько дней они ехали по безлюдной пустынной местности, избегая проселочных дорог, замков и городов. Наконец отряд добрался до острова Джура. Здесь высились мрачные горы, покрытые густым лесом. Озеро Тарбетт разрезало остров пополам. Вскоре путешественники достигли противоположного конца, выходившего на залив Айлей — узкую полоску воды. На песок набегали крохотные волны. Колин Макдоналд приказал двоим воинам пересечь залив и сообщить владетелю Островов о его прибытии. Мужчины охотно выполнили приказ, радуясь, что долгий путь завершен и сегодняшний вечер можно провести в компании не слишком спесивых девушек, за сытной едой и добрым вином.

— Как мы попадем на остров? — поинтересовалась Фиона.

— Алекс пришлет за нами барку. Однако тебе придется просить разрешения ступить на землю острова. Айлей никогда не попадал в руки врагов. Здесь почти не бывает чужаков: даже ирландцы редко сюда приезжают.

— Твой братец ведет себя как настоящий король!

— А он и есть король, — рассмеялся Колин. — Владетели Островов всегда были королями. Поэтому Яков Стюарт так добивается от них вассальной клятвы. Северные кланы не присягнут ему на верность без согласия владетеля Островов.

— Но в Шотландии может быть только один повелитель, — мудро заметила Фиона.

— Это не Шотландия. Это Острова, — терпеливо поправил Колин. — Так было всегда. Только во время правления Брюса шотландский монарх обратил свой взор на Острова. Мы предпочитаем, чтобы нас оставили в покое. Самое главное — ни от кого не зависеть.

— Но ведь ты-то не живешь на Островах.

— Верно. Мой дом в другом конце Шотландии, около Инвернесса. Однако я Макдоналд и сердце мое здесь, — гордо объявил Колин. — С шести лет я жил на Айлей вместе с отцом, братьями и сестрами. До того как мне исполнилось шестнадцать, я навешал мать всего раз в год. Потом отец отослал меня в Найрн, поучиться у деда управлять владениями, какими бы маленькими они ни были. В то время я уже был закаленным воином и заработал рыцарские шпоры при Харлоу, сражаясь бок о бок с отцом и братьями. Отец знал, что в шестнадцать лет я стал настоящим мужчиной, хотя унаследовал Найрн только через четыре года, после смерти деда.

Фиона потрясенно вытаращила глаза. Невероятно! Четырнадцатилетний подросток участвовал в одной из самых кровавых битв в истории Шотландии! И к тому же уцелел!

— Ты любил своего отца, верно? — тихо спросила она.

— Очень, — признался Колин. — Я до сих пор благодарен Богу за то, что оказался на Айлей, когда он умирал. Собрались почти все его дети. У Доналда Макдоналда было большое сердце. Он признал всех своих отпрысков, независимо от того, родились они в законном браке или нет. Его матерью была принцесса Маргарет, дочь короля Роберта Второго. Доналд всегда говаривал, что она научила его любить семью и исполнять свой долг по отношению к родным.

Они шагали вдоль берега, с наслаждением подставляя лица соленому ветру, дувшему с моря. Чайки с жалобными криками взмывали вверх и камнем падали вниз в поисках рыбы. На горизонте показалось большое плоскодонное судно. Над водой пронесся дикий вопль:

— Fraoch Eilean!!!

Найрн осклабился и, подбежав к кромке воды, приложил руки ко рту и отозвался громовым» Fraoch Eilean!«.

— Как это понимать? — удивилась Фиона.

— О чем ты?

— Эти слова. Я знаю, что они означают» вересковый остров «, но при чем тут вереск?

— Это боевой клич Макдоналдов, владетелей Островов.

Сам брат плывет нам навстречу!

Барка наконец пришвартовалась на мелководье, и с борта спустили сходни. Однако высокий мужчина, не обращая на них внимания, спрыгнул в волны и, разбрызгивая воду, побрел к берегу. Ростом он был не ниже Колина, только волосы оказались темно-каштановыми, а глаза — карими. Он тепло обнял брата.

— Слава Богу, вернулся благополучно! — облегченно вздохнул он.

— Да, и мне нужно многое рассказать тебе.

— Сначала возвратимся на Айлей, братец, — возразил Александр и, только сейчас заметив Фиону, чарующе улыбнулся. Совсем как этот рыжий мошенник!

— Что это. Колли? Вздумал привезти мне нежданный подарочек из Перта? Во взгляде Александра светилась похоть, смешанная с восхищением. Фиона невозмутимо воззрилась на него.

— Нет, Алекс, эта девушка станет моей женой. Фиона Хей. Милая, познакомься с моим братом Александром, владетелем Островов.

Фиона вежливо присела, но ничего не ответила.

— Расскажешь обо всем по дороге, — решил Александр, очевидно, не ожидавший такого заявления.

Лошадей завели на борт по сходням. Дул слабый ветерок, море было спокойным, и потому путешествие прошло довольно гладко. Найрн предупредил Фиону, что они легко отделались. Иногда волнение бывает так велико, что волны перехлестывают через борт и пассажиры прибывают на остров мокрыми с головы до ног. Фиона с радостью отметила, что на этот раз им повезло. Тем лучше: ее гардероб и без того достаточно скудный, еще немного — и ей не во что будет одеться.

— Значит, ты наконец нашел женщину, которая смогла заманить тебя в сети брака? — довольно заметил Александр. — Тебе давно пора жениться. Взгляни на меня — трое сыновей! А ты по-прежнему один!

— Я украл ее, — негромко признался Колин.

— Украл?! — Александр восторженно захохотал. — Брат мой, да ты настоящий Макдоналд! В наше время жен редко увозят силой. Как тебе это взбрело в голову? У нее строгий опекун, который не пускал тебя на порог и грозился выдать девушку за богатого старого лорда? Если это так, ты правильно сделал.

— Он похитил меня у человека, которого я любила, — неожиданно вмешалась Фиона. — Но, даже знай Черный Энгус, где я теперь, обратный путь мне заказан. Твой брат унизил и опозорил меня. Остается надеяться, что Энгус Гордон считает Фиону Хей мертвой.

— Колли? — неожиданно став серьезным, вопросил Алекс и, выслушав брата, удовлетворенно кивнул.

— Никто не заподозрит меня в похищении мистрис Хей, господин мой, — заключил Найрн. — Я покинул двор за несколько дней до ее отъезда. И хотя пытался привлечь ее внимание, она и глядеть на меня не хотела. Ни один человек не подумает про Колина Макдоналда ничего худого. Опасность нам не грозит. Я ни за что не хотел бы навлечь на тебя беду, Александр.

— Никакой беды не случилось. Все в порядке, — произнес владетель Островов и, поглядев на Фиону, вздохнул:

— Я не вправе осуждать тебя, брат. Она необычайно красива. Жаль, что не могу разделить с тобой ее милости.

— Никакой беды? — взорвалась Фиона. — У меня отобрали дом, любимого, протащили по всей стране — и это, по-вашему, ничего не значит?

— Вы просто сменили одного мужа на другого, моя красотка, — рассудительно заметил лорд.

— Энгус Гордон — добрый друг короля.

— В таком случае его величество найдет своему приятелю новую невесту, — с неумолимой логикой возразил Александр. — Сами говорите, он теперь вряд ли приедет за вами, если только вы не сказочно богаты. Вы богаты?

— Я вождь клана, — гордо объявила Фиона. — Клан Хеев из Бена, господин.

— Ну да, гора, на вершине которой стоит башня-развалюха, — деловито уточнил Колин. — И не отрицай, дорогая, Мэгги мне все рассказала.

— Мэгги Маклауд — сплетница злосчастная, — процедила сквозь зубы Фиона.

— Ты видел Маргарет Маклауд, братец?

— Да. Она вышла замуж за своего лорда Грея из Бен-Даффа и уже носит ребенка. И очень счастлива, Александр, — подчеркнул Колин.

— Что ж, видно, судьба, — вздохнул Александр. — Старый лорд, ее нареченный, умер. Да родственники и не захотели бы принять ее назад. Позор, который она навлекла на семью, сбежав с Греем, еще не забылся. Они лишились ее приданого, собранного с таким трудом, ибо прежний жених не пожелал с ним расстаться. Заявил, что это возмещение за оскорбление, нанесенное его благородному имени. Впрочем, наша кузина Мэгги всегда была сорвиголовой.

Он негромко рассмеялся, по-видимому, вспомнив юность и былые проделки.

Фиона зачарованно прислушивалась к разговору. Мэгги никогда не говорила о прошлом, не признавалась, почему покинула родной дом. И теперь, услышав историю подруги, она немного остыла и упрекала себя за показные гнев и желание поскорее избавиться от Найрна. Что, если бы Александр встал на ее сторону и отослал назад? Кара последовала бы неминуемо: король ни за что не простил бы ей ошибки. Впредь нужно научиться держать свой характер в узде.

Она отошла на нос и стала всматриваться в приближавшуюся полоску земли.

— Когда собираешься жениться? — справился Александр.

— Сегодня же вечером сообщу о помолвке по шотландскому обычаю .

— Без священника. Колли? Почему ты не желаешь сделать все как полагается? — встревожился Александр.

— Она еще сердится на меня за похищение. Правда, я воздерживался от насилия, поскольку поклялся себе, что не возьму ее, пока мы не станем мужем и женой. Обычный срок такой помолвки — год. Думаю, за это время сумею покорить се, ну а потом можно звать и святого отца.

— А согласится ли Фиона на шотландский брак? — покачал головой владетель Островов. — Кажется, девушка она горячая и не слишком-то любит покоряться.

— Согласится, — усмехнулся Найрн, — ибо у нее нет иного выхода. Даю слово, братец, через год она признается мне в любви!

Владетель Островов тяжело вздохнул и посмотрел в глаза брату:

— А вот я вижу, что ты уже влюблен в нее по уши, Колин. Поверь мне, любовь — самое опасное, что может случиться с мужчиной. В таком состоянии он не способен мыслить здраво. Уверен, что не хочешь сейчас церковного брака? У меня как раз живет священник, отец Ниниан.

— Ну уж нет! Ее придется чертовски долго улещать и уговаривать, а это не по мне. Знаешь, — с невеселым смешком признался он, — я вообще сомневаюсь, что смогу ее принудить. Мы пойдем к алтарю, когда захочет она, а до тех пор остается довольствоваться шотландским браком. Так или иначе, ребенок, родившийся за это время, будет признан законным.

Барка врезалась в прибрежный песок, и мужчины, перепрыгнув через борт, вытянули ее на берег. Снова спустили сходни и свели лошадей. Фиона огляделась. В отличие от гористого острова Джура Айлей был равнинным, покрытым зелеными лугами, на которых пасся скот. Она послала коня вперед и вклинилась между братьями Макдоналд.

— Добро пожаловать на Айлей, сестрица, — приветливо сказал владетель Островов. — Надеюсь, тебе понравится у нас, хотя брат не пожелал оставаться надолго.

— Благодарю, господин мой, — вежливо ответила Фиона. По пути то и дело встречались многочисленные стада. Когда она похвалила богатство хозяина, Колин лукаво ухмыльнулся:

— Давным-давно Фиона сама была угонщицей скота, правда, не слишком удачливой, — сообщил он старшему брату.

— Я никому в этом не признавалась и сейчас не собираюсь! — возмутилась Фиона. — Тебе не пришло в голову, что Черный Энгус меня оговорил? И почему мне никто не верит?!

— Потому что ты нахальная маленькая лгунья, — весело сказал Колин. — У тебя даже сестер нечем было кормить, откуда бы взялись упитанные коровы на твоем заросшем колючками лугу? Мэгги говорит…

— Опять Мэгги? — огрызнулась Фиона. — Дай только мне увидеться с ней снова — вырву ее болтливый язык! Александр захлебывался от смеха.

— Расскажи, как было дело, братец, — попросил он, — а ты, Фиона, не бесись. Угон скота — древний и благородный обычай, сама знаешь. Главное — не попасться с поличным, так что тебе не повезло. Но я уважаю твою храбрость, красавица. Несомненно, ты нарожаешь Макдоналду прекрасных сыновей.

Фиона, с притворным раздражением передернув плечами, подскакала к Нелли, неловко восседавшей на ее кобылке.

— Мужчины просто спятили, — прошипела она служанке.

— Зато какие красавцы эти Макдоналды, верно? — заметила Нелли. — Лорд похож на своего брата, хоть цвет волос разный.

— Угу, — рассеянно согласилась Фиона, вглядываясь в попадавшихся на пути коров. Все большие, тучные и такие ухоженные! Макдоналдов при дворе считали дикарями, но теперь Фиона видела, что это совсем не так. Александр учтив, приветлив, благороден, да и замок у него роскошный. Он стоял на самой высокой точке острова — приземистом каменистом холме. Настоящая крепость! Четыре квадратные башни по углам, высокие стены, крепкие дубовые ворота с двумя малыми круглыми башенками по сторонам. Очевидно, на ночь для большей безопасности спускалась железная решетка.

Когда они подъехали ближе, Нелли широко раскрыла глаза.

— Какое страшное место, госпожа! Я рада, что мы здесь не задержимся.

— Возможно, это рай по сравнению с Найрн-Крэг, — возразила Фиона. — И уж конечно, ничем не напоминает Лох-Бре.

Кавалькада въехала в ворота и оказалась на небольшом дворе. Женщины спешились и проследовали за братьями Макдоналд через другие массивные ворота, во двор побольше. И словно по волшебству, перенеслись в цветущий сад. Под ногами расстилалась бархатистая трава газона, в цветнике рдели поздние розы, светился золотой дождь, благоухали душистые травы. Чуть поодаль стоял дом с двускатной крышей. Они поднялись на крыльцо и вошли в распахнутую дверь.

— Жаль, что моя жена не встречает тебя, красавица, — извинился Александр, — но она вместе с моей матерью уехала в Росс, навестить еще одно наше поместье. Боюсь, вы так и не дождетесь их возвращения, но, возможно, привезете своего первенца на Айлей, чтобы показать нам.

Он приказал сбежавшимся слугам проводить Фиону и Нелли в отведенные им покои и выполнить все их желания.

— Пойдем со мной, Колин, — велел он брату. — Расскажешь, что тебе удалось узнать и каковы намерения Якова Стюарта.

— В таком случае вам стоит поговорить и со мной, господин. Я прекрасно знаю короля. Он лучший друг Черного Энгуса, и нам часто доводилось беседовать. Кроме того, я была в услужении у ее величества и считаюсь ее близкой приятельницей. Женщины болтают не только о нарядах и хозяйстве.

— Но вы, очевидно, всей душой преданы Стюартам, мадам, — запротестовал Макдоналд. — Откуда вдруг такое желание помочь?

— Господин, — рассудительно ответила Фиона, — мне хотелось бы, чтобы вы лучше поняли короля, перед тем как поклясться ему в верности. Найрн может лишь передать то, что видел и слышал, а я жила все эти месяцы рядом с королем и его окружением. Теперь обратной дороги для меня нет, и я должна примириться с судьбой. Сегодня я обручусь с Колином Макдоналдом. Да-да, мне известно все, что он задумал. Рано или поздно я рожу ему детей. Отпрысков Макдоналдов! И поэтому, господин мой, не желаю видеть, как моя семья приносится в жертву нескончаемым междуусобицам, раздирающим Шотландию столько лет. Я сделаю все, чтобы вы заключили мир с королем, ради Найрна и наших будущих детей.

— Она не только красива, но и умна! — восхищенно воскликнул Александр Макдоналд. — Так и быть, девушка, пойдем с нами, Я человек справедливый и готов выслушать все, что ты мне скажешь.

— А ты пока разложи наши вещи и приготовь воды для купания, — приказала Фиона служанке.

Вскоре они оказались в потайной комнате, маленькой, с камином, по сторонам которого стояли каменные грифоны. Единственное окно выходило в сад. Лорд уселся в кресло с высокой спинкой и вышитым сиденьем, а Фиона и Колин устроились на дубовой скамье. Слуга принес им серебряные кубки с красным вином и незаметно выскользнул за дверь.

— Сначала расскажи, как выглядит король, — попросил Александр. — Я слышал, что он красив.

— Среднего роста, но хорошо сложен, — сообщил Колин.

— Он закаленный воин, который сражался во Франции с Генрихом Пятым, — добавила Фиона. — Превзошел все воинские искусства, но особенно метко стреляет из арбалета.

— Из арбалета? — переспросил Александр, насмешлив» поднимая брови.

— Да, господин, и король вменил в закон всем молодым людям учиться стрельбе из луков и арбалетов, с тем чтобы шотландская армия была такой же могучей, как английская.

— Неплохо, — промолвил лорд, — совсем недурная идея. Что же он, по-твоему, за человек, Найрн?

— Исполненный решимости, братец. Не то что слабоумный дурачок вроде его папаши. У него сильная воля, и Шотландия наконец получила истинного монарха.

— Похож на старого Олбани?

— Многие сравнивают его с Брюсом, — вмешалась Фиона. — Великий воин и мудрый правитель, который знает, что делает.

Колин Макдоналд согласно кивнул.

— Нельзя ли его купить, как старого Олбани? — задумчиво произнес лорд.

— Вряд ли, брат. Он благороден, упорен и к тому же справедлив и честен.

— Упорен? Или просто упрям, как мул?

— Он так яростно стремится привести Шотландию к миру и процветанию, — пояснила Фиона, — что не задумываясь казнит своих родственников-бунтовщиков. Еще до конца года герцог Мердок и его семейство положат головы на плаху.

— Откуда ты все это проведала? — поразился лорд столь неожиданному известию.

— Я уже говорила, что жила во дворце. Ни король, ни королева не скрывают от друзей своих намерений. Нам известно все, что замыслил его величество.

— И никто не предупредил герцога? — продолжал допрашивать владетель Островов.

— Конечно, нет, господин. Кто посмеет предать короля? Всякий побоится последующей войны, да и просто неминуемого наказания, которое постигнет болтуна. Кроме того, все слуги его величества беззаветно преданы ему.

— А ты, Фиона Хей? Принесешь ему вассальную клятву?

— Я уже сделала это, господин мой, — невозмутимо сообщила Фиона. — Исполнила долг вождя клана Хеев. Король подтвердил за мной право владения землями, пусть и бедными. Угодьями в долине, когда-то принадлежавшими моему деду, владеет ныне лэрд Лох-Бре, но гора моя.

— По-твоему, я тоже должен поклясться Якову Стюарту в верности? — надменно бросил Александр.

— Вам решать, господин. Не сомневаюсь, что вы сделаете все для блага своего клана и своей семьи. Владетель Островов разразился смехом.

— Найрн, — едва выговорил он, — берегись этой девушки, которую ты так стремишься взять в жены. Она куда умнее тебя! Правда, я рад видеть своего брата в надежных руках. Фиона принесет тебе детей, покорит твою мамашу, станет мудро управлять хозяйством и удерживать тебя от глупостей. Таким образом, ты будешь еще долго полезен мне. Прекрасный выбор, хотя выбирал ты ее своим ненасытным отростком, что болтается у тебя между ног, а отнюдь не головой.

— Ошибаешься, брат, я выбрал ее сердцем, — спокойно возразил Колин, довольный, что Фиона с первого взгляда понравилась брату. Он гордился тем, что она была столь чистосердечна и откровенна в таком щекотливом деле, как разговор о короле.

Они вышли в коридор, и Найрн повел Фиону в уютную комнату, приготовленную для будущих супругов. К восторгу Фионы, оказалось, что перед ревущим в камине огнем стоит большой дубовый чан. Нелли весело улыбалась.

— Стоило мне попросить, и они тут же принесли воды, госпожа.

— Тебе придется получше вычистить мою юбку, хотя, по-моему, в нее навечно въелась пыль, — вздохнула Фиона и повернулась к Найрну:

— Будь с нами повозка, мне не пришлось бы стыдиться собственного вида! В сундуках столько красивых платьев! Что теперь надеть к ужину? Слава Богу, твоя невестка в отъезде, иначе я умерла бы от унижения.

— Но у вас есть достойный наряд, госпожа, — проворковала Нелли. — Лорд Колин приказал мне взять хотя бы одно платье и драгоценности. Фиолетовый дамаск почти не измялся. Я уже повесила его проветрить. Ни единой складки!

— Спасибо, — неохотно пробурчала Фиона. — И не беспокойся, я не опозорю тебя на людях. Колин кивнул:

— Мойся первой, сердце мое. Я еще успею. Пойду возьму у брата чистую рубашку.

— Давай искупаемся вместе, — зазывно улыбнулась Фиона.

— Если я на это соглашусь, мы так и не доберемся сегодня до парадного зала, — признался он, окидывая ее пламенным взглядом, и решительно направился к порогу.

— Он в самом деле вас любит, — охнула Нелли, когда за Колином закрылась дверь.

— Перестань! Если я выполню поручение короля и не предам Найрна и его семью, стану считать себя настоящей счастливицей. Думаешь, я не вижу, как он на меня смотрит? Ах, Нелли, если бы не мое проклятое упрямство, мы сейчас уже были бы в Бре и ждали Энгуса!

— Не вините себя, госпожа, — негромко проговорила Нелли. — Лэрд тоже хорош! С ним всегда было трудно сладить! Он ничего не хотел знать, и пусть теперь пожинает то, что посеял! — Она помогла Фионе раздеться и ступить в теплую воду. — Посидите немного, — велела она, — а я пока вытряхну вашу юбку и принесу чистую сорочку.

Фиона кивнула и закрыла глаза. Как приятно вновь чувствовать себя чистой! Сколько дней она умывалась в холодной воде высокогорных рек и озер! А теперь… райское наслаждение!

Она блаженно вздохнула, ощущая, как тепло разливается по жилам. Ей казалось, она уже никогда не согреется! Хорошо бы просидеть так целую вечность!

Однако пришлось все-таки встать и потянуться за мочалкой и мылом. Увидев, что вода в лохани потемнела от грязи, Фиона сокрушенно покачала головой.

Вернувшаяся Нелли положила на кровать сорочку, помогла Фионе вымыть волосы и спину. Потом заколола длинные мокрые пряди, поспешно вытерла госпожу, завернула в сухую простыню и стала орудовать гребнем. Наконец все было готово. Нелли помогла Фионе натянуть сорочку, уложила в постель и прикрыла одеялом.

— Отдохните, — посоветовала она. — А я подсушу простыню для господина.

Но Фиона уже ничего не слышала. Она спала. Крепкое вино, теплая вода, жар огня убаюкали ее.

Фиону разбудили громкий плеск и хохот Нелли.

— О, господин, вы, должно быть, большой греховодник! И если не прекратите меня дразнить, я никогда как следует не промою эту огненную голову! Клянусь, в ней столько грязи, что можно капусту выращивать.

— Это правда, — уговаривал Колин. — Ты растопила черствое сердце Родерика Ду, малышка. Помяни мое слово, он еще попросит тебя выйти замуж. Остается надеяться, что ты не играешь с ним.

— Еще чего! Играть с этим здоровенным быком! — взорвалась Нелли. — Да он на меня и не смотрит!

— Зато успел заметить, что у тебя милая улыбка и хорошенькие титечки! — поддел Найрн.

— Господин! — Негодующий вопль Нелли, казалось, поднимет и мертвого. — Какой стыд! Разве с порядочными девушками так обращаются! Я не из тех, кто после первого поцелуя раздвигает ноги! Не так меня воспитали!

Найрн взревел от смеха, но тут же осекся: Нелли опрокинула ему на голову ведерко с чистой водой, чтобы сполоснуть волосы. Фиона тихо засмеялась. Все бы хорошо, но ее вновь начали терзать угрызения совести. Если бы только Макдоналд из Найрна не был таким очаровательным повесой, добрым и отзывчивым… Но теперь уже ничего не изменить. Вечером она сочетается с ним шотландским браком, и лишь потому, что не может заключить с ним прочный союз: несмотря ни на что, Фиона любит Энгуса Гордона и будет любить всегда.

Но никогда больше не станет принадлежать ему. Пусть так легко, чересчур легко укрыться от бед и печалей за любовью Колина Макдоналда, она этого не сделает. И хотя ей ненавистны ложь и предательство, которыми она вынуждена жить по велению Якова Стюарта, она не в силах стать женой Колина по закону Божьему, зная, что в один прекрасный день измена выйдет наружу. Помолвка — только средство успокоить Найрна и усыпить его подозрения.

А еще обеспечить имя и законное происхождение ребенку Энгуса Гордона, который растет у нее под сердцем и которого она выдаст за дитя Колина Макдоналда в тот день, когда ее беременность уже нельзя будет скрывать.

Глава 9

Парадный зал в Айлей-Касл был больше, чем в Бре, но не так велик, как в Сконе. Однако он показался Фионе роскошным. У стен возвышались два огромных камина, искусно вытканные шпалеры закрывали серые каменные стены, с резных потолочных балок свисали шелковые боевые знамена. Пол был чисто подметен, поскольку, как объяснил Александр, его жена не терпела тростниковых подстилок: подвыпивших гостей так и тянуло мочиться в темном уголке и кидать объедки собакам.

На «высоком столе», накрытом белоснежной скатертью и украшенном серебряным канделябром с восковыми свечами, стояло пять приборов. Остальные обитатели замка ели за раскладными столами.

Фиону усадили на почетное место рядом с самим владетелем Островов. Найрн сидел слева от брата в компании замкового коннетабля, Оуэна Макдоналда, еще одного из своих сводных братьев. Соседом Фионы справа был скромный священник, которого хозяин замка представил как отца Ниниана.

— Он путешествует по всему северу, отправляя обряды в самых отдаленных местах, — пояснил Александр Макдоналд. — Хорошо, если заглянет к нам дважды в год.

— Да пребудет с тобой Господь, дитя мое, — приветствовал Фиону священник.

— Спасибо, отец. Надеюсь, вы выслушаете мою исповедь?

— Конечно, дитя, но с большим удовольствием я обвенчал бы вас сегодня вечером. Фиона покачала головой.

— Найрн похитил меня, — тихо промолвила она. — Я обручусь с ним, чтобы спасти свою репутацию, но, перед тем как пойду к алтарю, должна обрести покой в своей душе. Пожалуйста, поймите меня, отец.

— Я буду молиться за вас обоих, — заверил священник.

— Где ваши сыновья, господин? — обратилась Фиона к хозяину.

— Сопровождают свою мать. Она любит путешествовать в их обществе, — объяснил Александр.

— Господин мой, — вмешался отец Ниниан, — я желал бы услышать исповедь этой дамы перед тем, как состоится помолвка. Ни в коем случае не после.

Он благожелательно улыбнулся, чтобы смягчить впечатление от своих суровых слов.

— Разумеется, — усмехнулся Александр. — Лучше заранее снять с себя груз грехов, ибо потом, боюсь, ей его не вынести, верно, Найрн?

Священник встал, и Фиона последовала за ним в маленькую часовню. Отец Ниниан привел ее в исповедальню.

— Ну а теперь, дитя мое, покайтесь…

Фиона настороженно оглянулась и, тщательно прикрыв дверь, вынула монету короля из кармана и вручила отцу Ниниану.

Тот бесстрастно, не меняя выражения лица, проверил монетку и сравнил со своей собственной.

— Откуда вы взяли ее, дитя мое?

— У самого Якова Стюарта, — едва слышно сообщила Фиона.

— Поведайте свою историю, — попросил священник и не проронил ни слова, пока измученная красавица рассказывала о постигшем ее несчастье. Когда она замолчала, он вздохнул:

— Теперь я понимаю, почему вы не желаете обвенчаться с Найрном. Но известно ли вам, что шотландский брак в глазах людей и церкви так же священен? Кроме того, вы непременно забеременеете, ибо все Макдоналды очень плодовиты. И что тогда будет?

— Я уже беременна, — призналась Фиона и, прежде чем священник успел что-то сказать, повелительно подняла руку:

— Это дитя Энгуса Гордона, хотя я уверю Найрна, что понесла от него. Я делаю это только ради безопасности и доброго имени своего нерожденного младенца. Будь я уверена в беременности до того, как покинула Скон, ни за что не позволила бы королю принудить меня к столь омерзительному обману, но я ничего не знала точно. Боялась, что, если откажусь, а после придут крови, король обвинит меня в том, что я намеренно обвела его вокруг пальца. Ах, добрый отче, я поняла, что нельзя верить словам и уверениям сильных мира сего. Яков Стюарт непременно выместил бы злобу если не на мне, то на моих сестрах или Энгусе Гордоне. Я не могла допустить, чтобы они страдали из-за меня.

Священник печально кивнул. Что тут поделать? Быть может, после стольких жертв Шотландия наконец узнает мир…

Ниниан отдал женщине монету и встал.

— Вы хотите что-то передать, дитя мое?

— Скажите королю, что владетель Островов будет тянуть время, пока не удостоверится, действительно ли Яков Стюарт исполнен решимости прибрать к рукам всю Шотландию. Александр вроде бы не собирается поднимать смуту, но хотя некоторые западные и северные кланы принесут клятву верности, большинство кланов намерены брать пример с Макдоналда. Так сказал он сам.

— Обещаю, что король очень скоро получит ваше сообщение. Я хотел провести здесь несколько недель, но придется уехать раньше. Дрисдейл, наш друг-жестянщик, скоро отправится на юг и проведет там всю зиму. Он и найдет способ довести до короля ваше послание. Ну а теперь, дабы нас не обвинили в обмане, я выслушаю вашу исповедь.

— Мне показалось, что вы уже сделали это, — мягко ответила Фиона.

— Верно, дитя мое, верно, — немного подумав, согласился священник. — Встаньте на колени и примите мое благословение.

— А каково будет покаяние?

— Я не налагаю на вас покаяния ради сегодняшнего праздника. Вы выходите замуж, Фиона Хей, и вам предстоит тяжкий и длинный путь во имя Шотландии. Поистине на вашу долю выпало совершить подвиг.

Он возложил руки на голову коленопреклоненной Фионы и благословил несчастную.

Вскоре они уже входили в парадный зал Айлей-Касл. Члены клана Макдоналдов дали понять, что считают Фиону ослепительной красавицей. Сегодня на ней был наряд из фиолетового Дамаска с завышенной талией, подвязанный лентой под грудью, с простым круглым вырезом, широкой летящей юбкой и длинными, струившимися до полу рукавами, отделанными красновато-фиолетовым газом, прошитым серебряной нитью. Волосы, расчесанные на прямой пробор, были забраны в серебряную сетку. Она не надела никаких драгоценностей, кроме броши с эмблемой клана, несмотря на просьбы Нелли. Все ее украшения были подарками Энгуса Гордона, и она считала себя не вправе их носить. Когда-нибудь ее дитя узнает правду и получит драгоценности в наследство, а пока она станет их хранить для него. Найрн тоже не пожелал видеть на ней подношения другого мужчины и пообещал осыпать ее подобными безделушками с головы до пят.

Наступил торжественный миг. Колин Макдоналд, стоя перед «высоким столом», при владетеле Островов и всеми собравшимися поклялся взять Фиону в жены по шотландским обычаям. Фиона последовала его примеру. Теперь они считались женатыми ровно на год. Если к концу этого срока кто-то из них передумал бы заключать более прочный союз и представать перед священником, каждый был волен идти своей дорогой. Однако дети, рожденные от такого союза, независимо ни от чего объявлялись законными. Ведь при необходимости все свидетели подтвердили бы, что обручение состоялось.

В честь такого события был подан богатый ужин: жареный кабан, оленина, пироги с дичью и винной подливой, рагу из угрей, сырые устрицы, выловленные в прибрежных водах, петух в лимонно-имбирном соусе, специально приготовленный для Фионы, большие морские форели, треска в сливках и сладком вине. Кроме того, на столах появились свежеиспеченный хлеб, бруски сливочного масла, несколько кругов сыра, а также эль и вино.

— Где же овощи? — удивилась Фиона, немного разочарованная столь жирной и тяжелой пищей. — Ни горошка, ни свеклы, ни одной луковки, не говоря уж о моркови. Разве у вас не выращивают салат?

— Мужчинам он не по вкусу, — пояснил владетель Островов. — Если вы желаете, госпожа моя, повара все приготовят, только прикажите. Сегодня у меня совсем из головы вылетело, что овощи могут понадобиться, но завтра вся кухня в вашем распоряжении.

Фиона попробовала петушью грудку и намазала маслом ломтик хлеба, с ужасом наблюдая, с какой жадностью окружающие поглощают горы пищи. Ее желудок судорожно сжался, к горлу подступила тошнота. Нет, это не для нее.

Последние дни только вино, кажется, немного успокаивает дурноту.

После ужина гостей развлекали волынщики. Они исполнили несколько баллад, а затем на пол положили четыре скрещенных меча и хозяин вместе с Колином спрыгнули вниз, чтобы повеселить гостей танцем. Музыка с каждой секундой звучала все более дико и неистово, и мужчины самозабвенно кружились и подпрыгивали, ловко обходя смертоносные клинки. Вскоре Фиона поняла, что перед ней разворачивается что-то наподобие поединка. Бешеная, сумасшедшая, безумная пляска увлекла ее настолько, что она забыла обо всем и возбужденно сверкающими глазами взирала на братьев.

— Вы просто не привыкли, госпожа моя. Так бывало всегда. Не успокоятся, пока кто-то не возьмет верх, — пояснил Оуэн Макдоналд. — Оба мастаки в танце мечей.

— И кто же обычно берет верх?

— Как когда. Бывает, что господин, а иногда и ваш муж оставляет старшего брата позади. Не никто не обижается. Это всего лишь забава.

Ее муж.

Неожиданно осознав значение этих слов, Фиона зябко передернула плечами. Что она наделала? Обручение было для нее всего лишь средством узаконить младенца Защитить свое дитя. Откажись она от церемонии, и Найрн не спускал бы с нее глаз ни днем ни ночью. Однако их временный союз дал ей почти неограниченную свободу. Теперь она принадлежит клану Макдоналдов. И хотя ненавидит Якова Стюарта за то, что тот поставил ее в такое положение, не может не признавать его правоту. Священник и другие шпионы никогда не будут так близки Макдоналдам, как она, Фиона.

Фиона рассеянно улыбнулась, вспомнив о том, как отказывалась выйти замуж за Найрна и как король честно ответил, что самое главное для него — те сведения, которые удастся раздобыть.

— Смотрите, леди! — воскликнул Оуэн. — Лорд устает. Ваш муж сегодня перепляшет его.

И в самом деле, владетель Островов уступил победу своему брату, схватив мечи и с поклоном отложив их в сторону. Вскочив на возвышение, он протянул руку Фионе:

— Пойдем, Фиона Макдоналд. Твоя очередь танцевать с женихом!

Он помог ей сойти вниз и передал Колину.

Мужчины разразились приветственными криками. Фиона, приподняв юбки, изящно переступала ножками в знакомых па свадебного танца, который каждая девушка-северянка знала с детства. Правда, она никогда не думала, что ее парой станет кто-то, кроме Энгуса Гордона. Как странно, что и она, и ее мать любили мужчин клана Гордонов, но были вынуждены волею судеб выйти замуж за других!

Муж обнял ее за талию и, высоко подняв, закружил так, что взвихрились юбки. Фиона невольно рассмеялась от неожиданно охватившего ее восторга, а мужчины продолжали радостно славить молодых. Некоторые вскочили с мест, чтобы присоединиться к танцующим, и у Фионы теперь оказалось несколько партнеров. Она танцевала, пока не подкосились ноги, и усталая, задыхающаяся вернулась за «высокий стол», где вышколенный слуга тотчас поднес ей чашу охлажденного вина. Голова кружилась, щеки раскраснелись, но Фионе отчего-то стало весело и уютно. Однако атмосфера в зале становилась все более разнузданной и шумной.

— Веди жену в спальню, — посоветовал владетель Островов. — Мужчины уже пьяны, и сейчас посыплются сальные шуточки и насмешки. Уходите потихоньку, пока на вас не обращают внимания.

Найрн взял Фиону за руку, и они, незаметно выскользнув из зала, проделали обратный путь в опочивальню. Там уже ждала Нелли.

— Помоги госпоже раздеться и побыстрее исчезай, — скомандовал Колин. — И не приходи утром, если тебя не позовут.

Нелли кивнула, и Найрн отправился к себе. Нелли сняла с Фионы Дамаск и сорочку; затем Фиона села, и служанка стянула с нее туфли, скатала чулки и выпутала волосы из сетки.

— В углу стоит миска с теплой водой для умывания, госпожа. Приятного вам отдыха, — лукаво пожелала она и закрыла за собой дверь.

Фиона медленно подошла к миске и старательно вымыла лицо и руки, вычистила зубы кусочком пемзы, посыпанным растолченной мятой, которую оставила Нелли, и прополоскала рот. Взяв гребень, она стала расчесываться, пока волосы не заблестели так, что в смоляных прядях отразился огонь. Наконец она поднялась, облегчилась в ночной горшок и легла в постель, натянув одеяло до подбородка. Она не стала надевать сорочку: все равно через несколько минут муж ее разденет.

При мысли о Колине сердце забилось сильнее. Почему она так смущается? В конце концов, она уже не девушка и давно знает, чем занимаются мужчина с женщиной, оставшись наедине. Правда, тот, с кем она надеялась прожить до конца дней своих, больше ей не принадлежит: король бросил ее в объятия другого.

Конечно, надо признать, Найрн красив. Редкостно красив. И может заговорить зубы любой женщине. Его очарованию нет предела. И он твердо решил ее обольстить. Та ночь у озера, когда она стала послушной глиной в его руках, отвечая на смелые ласки, до сих пор не изгладилась из памяти. Теперь она не смеет клясться в любви Энгусу, ведь всего лишь прикосновение другого мужчины превращает се в покорную рабу. Она не должна испытывать какие-то чувства к Колину Макдоналду. Как она станет служить королю, если влюбится в мужа?

В эту минуту на пороге появился Колин.

— Я вымылся ради тебя, сердце мое! — гордо объявил он. — С мылом. И теперь пахну, как чертов цветник!

— Я предпочитаю цветочный аромат вони лошадиного пота, — заметила она и быстро добавила:

— Не знала, что вы такой прекрасный танцор, господин. Когда мы были при дворе, вы ни разу не пригласили ни одну даму, иначе у вас отбоя не было бы от поклонниц.

— Дамы любили меня и без всяких изящных манер и прочих финтифлюшек, — поддел он. — Ума не приложу, как отделаться от стольких обожательниц, моя Фиона.

— Что же, тем лучше, поскольку я готова оставить вас в покое. По мне, так пусть у вас в постели каждый вечер будет новая дурочка, — презрительно хмыкнула Фиона.

Колин усмехнулся. Какая она колючая, точь-в-точь роза с шипами. И все-таки другой ему не нужно. Именно такая его и привлекала. Он никогда не знал, как вести себя с ней, и находил неизвестность особенно волнующей. Она не цеплялась за него, не приставала с объяснениями в любви, хотя когда-нибудь он заставит ее влюбиться. Только не на его, а на ее условиях. Она и тогда останется сильной, гордой и независимой Фионой Хей, но это к лучшему.

— Иди сюда, милая, — позвал он. — Я кое-что покажу тебе.

Он открыл двери шкафа, вделанного в стену. Фиона, соскользнув с постели, приблизилась к мужу.

Тот широко распахнул дубовые створки, и она ахнула от изумления.

— Что это?!

— Это называется «зеркало», — объяснил он.

— Ничего подобного! — заявила Фиона. — Ты считаешь меня недоумком? Я уже видела зеркала. Одно такое было у королевы, в серебряной рамке и с ручкой. Очень легкое. Она держала его двумя пальцами! Это же слишком большое! Какое-то волшебство! Магия?

Он встал перед зеркалом.

— Что ты видишь, сердце мое? Разве не Колин Макдоналд отражается в этом стекле?

Фиона пристально всмотрелась. В самом деле…

— Да-а, — протянула она, — но как это может быть?! Даже у короля нет такого чуда! Колин громко расхохотался.

— Я же говорил, что король — ничто по сравнению с Макдоналдом! — бахвалился он.

— Это действительно зеркало? Наверное, самое огромное в мире! — благоговейно прошептала Фиона. — Откуда оно?

— Давным-давно один из Макдоналдов служил властелину государства, названного Византией. Когда пришла пора возвращаться домой, он сказал государю, что возьмет вместо платы за десятилетнюю службу два таких зеркала. Другое висит в покоях лорда. — Он протянул руку:

— Подойди, сладкая моя, и посмотри, как ты прекрасна! Стекло не солжет!

Фиона нерешительно встала рядом с мужем. Впервые в жизни она увидела себя чужими глазами. Отблески рыжего пламени в камине и мягкое сияние свечей придавали ее молочно-белой коже золотисто-смуглый отлив. Она как зачарованная вглядывалась в себя и слегка вздрогнула, когда сзади появился Колин и большие руки сжали упругие шары ее грудей. Они угнездились в ладонях, словно две голубки. Но едва его пальцы заиграли с сосками, чуть пощипывая, перекатывая, вытягивая, до тех пор пока они не превратились в крохотные наконечники стрел, как Фиона потеряла дар речи. Она пошатнулась, неожиданно поняв, что давно уже задерживает дыхание, и поскорее вдохнула, чтобы прояснить голову. Она сошла с ума!

— Это наша брачная ночь, — пробормотал Колин, — и поверь, ты никогда ее не забудешь.

Обжигая горячим дыханием ее ухо, он проник языком в крохотную раковинку и повернул Фиону к себе, так что их тела соприкоснулись. Фиона инстинктивно уперлась ладонями ему в грудь, пытаясь отстраниться. Прикосновение ее рук и аромат кожи пьянили его, лишая разума. Колин тихо застонал. Фиона ахнула и поспешно сжала губы. Святая Матерь Божья! Должно быть, Господь и впрямь наделил ее сердцем потаскухи, иначе она осталась бы равнодушной к этому человеку. Ей отчего-то захотелось плакать, но она сглотнула слезы. Такой роскоши она не может себе позволить.

И тут гнев, который копился в душе все эти недели, вырвался на волю, и она стала не шутя колотить Колина маленькими кулачками.

— Нет, нет, ягненочек мой, — шепнул он и, поймав ее руки, поцеловал каждую и завел ей за спину своей огромной лапищей, а другой принялся ласкать, сознавая, что мог бы провести так всю ночь. Но… но пока он не овладеет Фионой окончательно, она будет отбиваться от него. — Не вырывайся, милая, ты же знаешь, что наше слияние неминуемо. Ты моя жена, сердце мое, и я люблю тебя.

Будь он проклят! Как легко эти слова сорвались с его губ, а ведь ему совсем не обязательно было говорить их, прежде чем взять ее! Кровь Христова! Почему она так и не услышала подобного признания от Энгуса Гордона?!

Продолжая извиваться, она осыпала его затейливыми ругательствами на гэльском языке, что придавало им куда большую выразительность. Другой мужчина попросту избил бы ее, но Макдоналд всего лишь осторожно прикрыл ей рот ладонью и тихо заметил:

— Ты хочешь, чтобы весь замок слышал нас, Фиона? Но Фиона тотчас впилась зубами ему в руку. На сей раз он вышел из себя и слегка шлепнул ее по щеке. Синие глаза потемнели от ярости, и она наконец утихомирилась. Этот медведь в два счета свернет ей шею, и тогда король уж точно не дождется помощи.

— Я же сказал, Фиона моя, не кричи, — мягко упрекнул он немного погодя. — Послушай, милая, я не хочу причинить тебе ни зла, ни боли. Видишь, какой я большой? Не играй с огнем, девочка. Прекрати эту бессмысленную борьбу и позволь мне любить тебя. Я подарю тебе неслыханное наслаждение.

Он развернул ее спиной к себе, привлек к своему напряженному телу и, откинув густую гриву волос, осыпал поцелуями шею. Исходившее от темных прядей благоухание возбудило его еще сильнее. Руки Колина метались по ее обнаженной спине, лаская нежную кожу. Наконец пальцы дерзко проникли в нее и мгновенно нашли влажный, налившийся желанием бугорок, средоточие ее женственности.

Фиона не могла отвести глаз от зеркала, завороженная необычайным, неприличным, но безумно волнующим зрелищем. Ее голова бессильно откинулась ему на плечо, из груди вырвался то ли стон, то ли всхлип. Его беснующаяся плоть вжалась между ягодицами Фионы, и, вращая бедрами, Колин притиснулся к ней пылающими чреслами.

— Теперь ты принадлежишь мне, сладкая моя, — прохрипел он.

— Никогда, — умудрилась выдавить Фиона. — Никогда я не буду принадлежать ни одному мужчине. Ни тебе, ни Гордону. Никому!

Тихо смеясь, он снова поцеловал ее.

— Ненавижу тебя! — выкрикнула она.

Но Колин снова повернул ее к себе лицом и, стиснув ей ягодицы, насадил на свое нетерпеливо подрагивающее орудие любви. И, к изумлению Фионы, встал боком, так, чтобы она могла видеть, как он попеременно то погружается в нее, то выходит наружу. Ощущение было невыносимо острым, почти болезненным. Он заполнил ее до такой степени, что, казалось, вот-вот разорвет. Однако Колин не спешил. Войдя в нее, он наклонился, чтобы осыпать ее легкими поцелуями, и прошептал, что обожает свою маленькую женушку. Постепенно Фиона расслабилась и забыла о боли.

Колин Макдоналд знал, как подарить женщине наслаждение, и, невзирая на сопротивление Фионы, вознес ее к вершинам блаженства. Растеряв всю решимость оставаться равнодушной, она ответила ему. Его стальная плоть проникала все глубже и глубже, с неумолимостью кинжала, входившего в ножны. Она словно таяла в его объятиях. Резкие выпады становились все более частыми. Веки Фионы отяжелели, но она продолжала смотреть на отражение двух слившихся фигур. Не будь эта сцена столь интригующей, она непременно лишилась бы чувств при виде яростной любовной битвы.

Фиона прильнула к нему, стискивая ногами его торс и обвив руками могучую шею. Дождавшись, когда она забьется в конвульсиях экстаза, он вышел из нее, все еще жаждая удовлетворения, и, подтащив к зеркалу маленький столик, заставил Фиону нагнуться и упереться руками в столешницу. Потом, сжав стройные бедра женщины, медленно вошел в ее бархатистые глубины. Она подчинилась упоительно нараставшему ритму. И, словно отделившись от собственного тела, безучастно наблюдала за заманчиво-притягательной картиной, изображавшей любовников в таинственно мерцающем стекле. По жилам разливалось сладко-горькое пламя, и она вздрогнула, когда его любовная лава наполнила до краев чашу ее страсти.

Тело Фионы поблескивало от испарины. Сердце бешено колотилось, Колин сжал ее в объятиях и стал целовать, пока ноги женщины не подогнулись. Тогда он подхватил ее на руки и положил на кровать. И только потом отодвинул столик и закрыл дверцы шкафа.

— Что за безнравственное стекло! Какой стыд, — вымолвила Фиона, когда перина просела под тяжестью Колина. — Но говоря по правде, я не могла оторвать от него взгляда.

Она еще не пришла в себя и была потрясена не только увиденным, но и тем, что испытала неподдельное наслаждение. И с кем?! Со своим похитителем! С человеком, которого совсем не знала. Со своим мужем. Энгус прав — она распутная, распущенная тварь!

Фионе хотелось плакать, но глаза оставались сухими. Она не выкажет слабости перед Колином Макдоналдом!

Он с любопытством уставился на нее:

— Что скажешь, сердце мое? Тебе понравилось смотреть на наши тела, соединенные страстью?

— Да, — кивнула она, поняв, что этим еще больше возбуждает его. — Видеть это — все равно что испить чашу крепкого вина. Я точно захмелела. Но не думаю, чтобы мне хотелось постоянно припадать к такому кубку, мой господин жеребец.

— Ты была пьяна собственной похотью, — поддразнил Колин, наклоняясь, чтобы поцеловать ее. — И металась, точно сука в течке, так что я почувствовал — ты стала моей навсегда, ибо ничего от меня не утаила.

Фиона протестующе пробормотала что-то, хотя сознавала его правоту. Она была так заворожена увиденным, что не подумала сопротивляться, пусть и притворно.

— Как же я могу устоять перед вами, господин мой? Вы такой огромный и сильный, — с деланной наивностью произнесла она.

— Я слишком хорошо знаю женщин, сладкая моя, — рассмеялся он, — чтобы не распознать ту, что остается равнодушной ко мне, когда я ее объезжаю. Фиона порывисто вскочила.

— Ждешь, что я признаюсь в вечной любви человеку, укравшему меня? И когда пройдет этот год, Колин Макдоналд, не воображай, что я пойду с тобой к алтарю! Не выйдет!

— Ошибаешься, дорогая, через год ты будешь влюблена как кошка, — поддел Колин. — Не сможешь прожить без меня и минуты, клянусь!

И муж снова принялся целовать ее, а она отбивалась, как в ту ночь, когда думала, что он собирается ее изнасиловать. Но Найрн только смеялся. Когда ему надоело отмахиваться, он придавил ее к кровати и сжал запястья. И уже через секунду ее ярость снова превратилась в кипучую страсть. Они сливались в экстазе вновь и вновь и, обессиленные, заснули, лишь когда рассвет поднялся над Айлей.

Супруги прогостили на острове несколько дней, и каждый вечер в зеркале отражались их любовные игры. Найрн повернул серебряное стекло к кровати, чтобы Фиона могла наблюдать их сладострастные схватки на смятых простынях. Фиона не могла насытиться завораживающим зрелищем. Колин же привел ее в немалое смущение, рассказав обо всем брату. Она не привыкла обсуждать подобные вещи с посторонними и долго краснела от стыда.

Прошел месяц, и Фиона потеряла аппетит, а по утрам ее мутило. Колин сразу же заметил, что с ней творится.

— Кажется, мое семя пустило корни в твоем чреве, дорогая, — довольно сказал он. — У тебя не шли крови с той ночи, когда я впервые взял тебя. Разве не подозреваешь, что понесла от меня?

— Я не была уверена, — пролепетала Фиона, — поскольку никогда еще не беременела.

Нелли охнула. Лицо ее побелело как полотно, и Фиона поспешно шагнула к ней.

— Госпожа? — едва выдавила девушка.

— Оставь нас, — велела Фиона мужу. — Я должна успокоить бедную Нелли: она, очевидно, потрясена столь неожиданным известием.

Дождавшись, пока Найрн скроется, она повела Нелли в маленькую каморку, где та обычно ночевала.

— Это не его дитя, Нелли, — чуть слышно призналась Фиона. — Понимаешь? Знай я все заранее, наотрез отказала бы королю, но тогда все было так непонятно! Не могла я отвергнуть королевское повеление, а позже обнаружить, что тревога оказалась ложной. Что, если бы он выместил злобу на Черном Энгусе? Я не имела права рисковать. Ты не осуждаешь меня?

— А если Макдоналд все узнает? — дрожащим голосом спросила Нелли.

— Каким образом? — презрительно бросила Фиона. — Если малыш родится темноволосым, Найрн посчитает, что он удался в меня, и всего лишь. Мы прожили с Энгусом два года, и все это время я оставалась бесплодной. Ты не выдашь меня, Нелли?

— Конечно, нет, госпожа, — заверила немного успокоенная девушка. — Но что, если у вас будут еще дети?

— Надеюсь, к тому времени когда появится на свет этот, мы сумеем ускользнуть от Макдоналда и вернуться домой. Король сказал, что потребуется всего один год, — вздохнула Фиона. — Ну как, девушка, ты пришла в себя?

— Да, только вы перепугали меня до смерти. Почему не сказали раньше?

— Хотела, чтобы этот верзила сам обо всем догадался. Видела, как он доволен? Наверняка отправился к брату, чтобы похвастаться своей мужской силой.

— Все они такие, эти Макдоналды. Родерик Ду с утра до вечера твердит о своем великолепном мужском достоинстве, предназначенном исключительно для меня. И стоит мне сказать слово, как он окажется в моей постели, — хихикнула Нелли. Морковно-рыжие косички весело заплясали. — Но я предупредила этого олуха, что он имеет дело с порядочной девушкой, которая отдаст свою вишенку только тому, кто на ней женится. Выслушав меня, он мгновенно исчез, словно растаял. Ох уж эти мужчины! Наговорят девушке с три короба, а как дойдет до алтаря, тут же бегут прочь! Но Колин Макдоналд не таков. Он с самого начала говорил, что женится на вас, и сдержал слово.

— Это всего лишь шотландский брак, Нелли. Через год все будет кончено. Если я не могу получить своего Черного Энгуса, не нужен мне никакой муж.

Они покинули Айлей серым осенним утром и переправились на Джуру. Море было неспокойным, и Фионе стало нехорошо. Провожал родичей сам Александр Макдоналд, намеревавшийся поохотиться на оленей. Он сердечно распрощался с золовкой.

— Я рада, что вы готовы сохранить мир в стране, братец, — сказала ему Фиона. — Я нахожу утешение в том, что ношу наследника моего супруга. По-моему, война — тяжелое испытание не только для мужчин, которым приходится сражаться на поле брани, но и для их жен и детей.

Она поцеловала его в щеку.

— Я ничего еще не решил, красавица моя, — напомнил ей владетель Островов. — Посмотрим, что будет весной.

— Король на следующий год созывает в Инвернесс северные кланы. Возможно, к тому времени вам будет ясно, как поступить? Если Яков Стюарт не бросает вам вызова, почему вы считаете своей обязанностью бороться с ним?

Мужчины, что с них взять! Совершеннейшие дети — и останутся таковыми до самой смерти. Необъявленная война между королем и Макдоналдами походила на постоянные свары двух мальчишек, пытавшихся доказать, что каждый может помочиться на большее расстояние. Просто смешно!

Глава 10

После месячного отсутствия в конце октября лэрд Лох-Бре вернулся ко двору, выполнив приказ короля. Пришлось путешествовать не спеша, поскольку кузина королевы оказалась хрупкой девицей и могла выносить тяготы пути всего несколько часов в день. Всадница из нее тоже была неважная, и она предпочитала не садиться в седло, поэтому они отправлялись в дорогу около полудня и рано останавливались на ночлег. Энгусу смертельно все это надоело, и он искренне обрадовался, когда кортеж наконец прибыл в Скоп. Назавтра он решил отправиться в Бре к своей дорогой ведьмочке. Он так стосковался по ней, что решил признаться Фионе, как любит ее, и чем скорее состоится венчание, тем счастливее он будет.

Управитель замка вежливо приветствовал прибывших.

— Я сам провожу мистрис Уильяме к ее величеству, — пообещал он, — а вы сию секунду отправляйтесь к его величеству, господин мой. Его личный паж проводит вас.

Энгус учтиво попрощался с девушкой, бывшей его спутницей в течение последних недель.

— Вам будет хорошо в Сконе, мистрис Уильяме.

— Благодарю вас, господин мой. Вы сделали эту поездку легкой и приятной для меня. Я не особенно расположена путешествовать. Надеюсь, мы увидимся?

— Вряд ли, мистрис Уильяме. Утром я отбываю в Лох-Бре.

— В таком случае прощайте, — бросила Элизабет, следуя за управителем.

— Веди меня, парнишка, — велел лэрд пажу. Мальчик привел его в потайную комнату и услужливо закрыл дверь.

— Повелитель! — воскликнул Энгус, кланяясь Якову Стюарту, сидевшему у камина.

— Налей себе вина, Энгус, — пригласил король, — а потом подойди и расскажи, как все прошло.

Лэрд выполнил приказ и, усевшись напротив короля, промолвил:

— Обычная поездка, сир. Девушка ждала нас в монастыре Святого Фрайдсуайда в Йорке. Единственной неприятностью было то, что она слишком слаба, чтобы проводить в дороге целый день, и приходилось едва тащиться. Сейчас она уже у королевы.

— Прекрасно, — похвалил Яков. — Мне известно, какая она домоседка, поэтому я и послал тебя, Энгус. Знал, что ты не рассердишься на Бет. Она милая девушка, не правда ли?

— Да, — буркнул лэрд.

— Из нее выйдет прекрасная жена, — настаивал король.

— Угу, — пробормотал Энгус. — Но, повелитель, я во всем был покорен вашей воле и теперь хотел бы отправиться домой. Меня ждет Фиона. По дороге я заеду в Гленкиркское аббатство, привезу священника и женюсь на ней. Устрою пышное празднество. Не стану ни в чем признаваться моей сестре Дженет, иначе вообще нос задерет и посчитает, что взяла надо мной верх, но она права: я должен был жениться на девочке, когда мы впервые встретились, вместо того чтобы ждать два года.

Минутные угрызения совести почти одолели короля, напомнив о содеянном предательстве, но он быстро овладел собой и отогнал неприятные мысли.

— Энгус, мой старый друг, — вкрадчиво начал он, — случилось нечто ужасное. Фиону похитили по дороге в Бре. Исчезла без следа. Мы даже не знаем, кто украл ее.

Ошеломленный, лэрд привстал, пытаясь что-то сказать.

— Не волнуйся, приятель, — сочувственно произнес король, — если захочешь, я отдам тебе в жены кузину ее величества. Когда оправишься от своей потери, разумеется.

Энгус Гордон был вне себя от горя, но ни на секунду не задумался о предложении монарха.

— Повелитель, говоря по правде, мистрис Уильяме хороша собой, мила и послушна, однако, Господь свидетель, более скучной особы я не встречал. Благодарю, но я не женюсь на ней ни за какие сокровища мира. Вернусь в Бре и сделаю все, чтобы найти мою девочку. Мне незачем жениться по расчету из-за приданого. Другой такой, как Фиона, нет в целом свете.

Он осушил кубок и поднялся. Король тоже встал и положил руку ему на плечо.

— Пойди отдохни, старина. Мой паж отведет тебя в уютные покои, поскольку в тех комнатах, что вы делили с Фионой, нет ни кровати, ни белья. Перед отъездом придешь ко мне попрощаться.

После ухода лэрда король налил себе еще вина и уселся перед огнем, медленно поворачивая серебряную чашу в ладонях. Энгус Гордон не должен отправиться на поиски Фионы! Не исключена возможность, что он нападет на ее след! И к тому же может припомнить явный интерес Макдоналда к Фионе и отправиться в Найрн, где она, несомненно, сейчас пребывает. И тогда начнется очередная кровная вражда. Не важно, кто выйдет победителем, — проиграет он, Яков Стюарт. Фиона — поистине бесценное приобретение. Благодаря ей он узнал, что хотя Александр не собирается приносить вассальную клятву, но и не выступит против монарха, а значит, этой зимой в стране будет царить мир. Придется, не откладывая в долгий ящик, найти очередное поручение для Энгуса Гордона, чтобы держать его подальше от гор. Правитель надолго задумался.

Утром после мессы лэрд Лох-Бре вернулся в потайную комнату короля, чтобы попрощаться, но тот объявил:

— Я пока не могу отпустить тебя, Энгус. Мне нужен человек, которому можно безгранично доверять, чтобы послать его в Англию удостовериться, хорошо ли обращаются с заложниками. Туда едет Атолл и желает, чтобы ты его сопровождал. Кроме того, только ты сумеешь упросить англичан немного подождать уплаты первого взноса за мое содержание в плену.

— Господин! Я слишком долго был вдали от дома! Моя девочка пропала, и я должен ее отыскать! Я был вам верным слугой, и потому Фиона потеряна для меня, быть может, навеки. Умоляю, не просите меня больше ни о чем!

Он не спал всю ночь, мучаясь мыслями о Фионе. Кто увез ее и почему? Жива ли она? Ему необходимо узнать!

— Энгус, ты мне нужен, — повторил король. — Я отправлю людей на поиски мистрис Хей, клянусь! Но если ты не поедешь с Атоллом, я никогда не выясню, на чьей стороне правда! Один из его сыновей вызвался стать заложником, чтобы доказать мне преданность своей семьи. Атолл, конечно, вернется и попытается выторговать лучшие условия для заложников, хотя я по собственному опыту знаю, как хорошо с ними обращаются англичане. Если ты подтвердишь мои предположения, мне не придется ломать голову над тем, как удовлетворить ненасытного Атолла. Для меня также крайне важно, чтобы англичане не стали требовать немедленного возврата долга. Слишком трудно собирать необходимые деньги и одновременно содержать двор. Если сделаешь это для меня, дарую тебе титул графа Бре, — лукаво заключил король.

— Я должен найти мою девочку, — упрямо повторил лэрд.

— Мы отыщем Фиону, Энгус, — утешил король, — но ты действительно желаешь ее возвращения? Мистрис Хей увезли месяц назад, и если она еще жива, кто знает, что сталось с бедняжкой? Ее похитители — наверное, самые свирепые и безжалостные дикари из разбойников-горцев и вряд ли обращались с ней мягко. Ну словом, ты сам все понимаешь.

— Хочу, чтобы моя девочка вернулась, — твердил лэрд, — и любой ценой узнаю, где она, повелитель. Следы остаются всегда. Не могут люди растворяться в воздухе.

— Энгус, Энгус, не испытывай мое терпение, — вздохнул король. — Если не поедешь в Англию по доброй воле, я буду вынужден приказать.

— И вы пойдете на такое? — потрясение пробормотал лэрд.

— Да. Я должен править всей Шотландией, а иначе к чему считаться королем? Мы обязательно отправим людей на поиски Фионы, ну а пока ты снова сослужишь мне службу. Атолл выезжает через неделю. У тебя есть время навестить Лох-Бре и рассказать родственникам обо всем, что произошло. По истечении этого срока ты должен вернуться, Энгус, в противном случае вся твоя семья взойдет на эшафот. Даже мой кузен Хеймиш Стюарт. В твое отсутствие я казнил герцога Мердока и всех его сыновей. Они мои ближайшие родичи, но представляли опасность для Шотландии своими безграничными амбициями и честолюбивыми устремлениями. Все сошли в могилу, Энгус, и лишь потому, что я намереваюсь быть правителем истинным, а не только по названию. Полагаю, ты понял?

Лэрд кивнул. Что тут поделаешь? Но пусть он подчинился королю, смириться с исчезновением Фионы не было сил.

— Я сию секунду еду в Бре, — бросил он, — и через пять дней буду в Перте, повелитель. Надеюсь, вам удастся найти Фиону Хей, ибо если она еще жива, то непременно станет моей женой. Я люблю ее.

Он встал, поклонился и направился к выходу.

Яков Стюарт почувствовал, как уходит напряжение, сковавшее тело. Все висело на волоске! Он до самого конца опасался, что старый друг рискнет быть обвиненным в предательстве ради любви к Фионе Хей. Хорошо, что Энгус все-таки предпочел покориться.

Лэрд Лох-Бре понял, что за ним следят, но, не подавая виду, вскочил на коня и выехал из ворот Скона на дорогу. Фиона направилась тем же путем всего месяц назад. Кто же похитил его дерзкую девчонку и почему? У него не было врагов, способных на подобное. Возможно, король и окружающие правы: похищение было случайным, и разбойники просто позарились на красивую женщину. Но если это так, почему Фиона, Нелли и даже повозка с вещами исчезли?

Каким же упрямцем он был! Ни разу, даже когда Фиона доказывала ему свою любовь, он не признался в ответном чувстве. Как, должно быть, такое бездушие ранило ее, а ведь Энгус вовсе этого не хотел. Дженет частенько твердила, что он упрям, избалован и вечно старается настоять на своем. Он всегда отрицал это, уверенный в том, что все обстоит наоборот и такой своевольной женщины, как его сестрица, не найдешь во всем мире. Сейчас же понял, что Дженет скорее всего права.

Энгус не жалел о том, что сделал Фиону Хей своей любовницей в отместку за кражу скота. Но он обязательно женился бы на ней! Кажется, он влюбился в нее с первого взгляда, с той минуты, как она с таким неподдельным достоинством и грацией пригласила его в свой ветхий дом. Фиона стала ему ровней, и он это знал.

Однако так и не открыл своего сердца. А вместо этого затеял жестокую игру: издевался над Фионой, опозорил на всю Шотландию и притворялся, что ему совершенно безразличны ее репутация и попранная гордость. Теперь она навеки потеряна и так и не узнала, как он любил ее. Любил превыше всего на свете. Любил, хотя уста его оставались запечатанными. Знала ли она о том, что он не мог или не хотел высказать? У женщин особое чутье. Возможно, именно поэтому Фиона была так терпелива с ним.

Он должен найти ее, сказать, что любит и мечтает жениться на ней.

Энгус внезапно понял, что король скорее всего отсылает его, считая, что положение безнадежно, и желая отвлечь старого друга. Но его величество ошибается! Фиона не пропала бесследно! Она жива, и, что бы ни произошло, он постарается ее вернуть. И уж в этом король ему не указ!

Он почти загнал коня, скакал без отдыха и прибыл в Бре через полтора дня. И тотчас послал в Греймур за своей сестрой и зятем. Джинни Хей почему-то жила в Бре, и, к его удивлению, Джейми-малыш был не так уж раздражен ее присутствием, а девушка превратилась в настоящую скромницу. Что за чудеса!

Дождавшись, пока приедут Дженет и Хеймиш, Энгус собрал всех родичей и рассказал о случившемся.

— Она словно сквозь землю провалилась, — закончил он свое невеселое повествование.

— Кто же осмелился украсть Фиону? — пожала плечами Дженет.

— Скорее всего охотились за повозкой. Если бы люди короля нашли в себе смелость сразиться с врагом, Фиона сейчас была бы уже в Бре, но эти трусы разбежались и оставили ее в руках негодяев.

— Однако ее не убили, — задумчиво заметил Хеймиш. — Тела женщин так и не нашли, да и свежих могил в округе не прибавилось, верно? Тут что-то нечисто, хотя на первый взгляд кажется простым ограблением.

— Согласен, — кивнул Энгус Гордон, — но никак в толк не возьму, что же за этим кроется. Король предложил мне в жены кузину королевы, милую, добрую девушку, чтобы утешить меня, однако я отказался. Она, конечно, хорошенькая, но Боже, до чего скучна!

— Мы сами отправимся на поиски, — заверил Хеймиш.

— Я должен вернуться в Скон. Король снова отсылает меня в Англию с графом Атоллом. Я отказывался, однако Яков настаивал и даже угрожал казнить всех нас. По-моему, он старается отвлечь меня от грустных мыслей. По возвращении мне обещан титул графа.

— Неужели? — поднял брови Хеймиш. — По-моему, король пытается купить твою дружбу и повиновение. Я знаю, что ты в детстве служил у него, но таких было немало и он никого не обещал наградить графским титулом. Весьма любопытно.

— Только не вздумай отказываться от графства, — колко вставила Дженет. — Энгус Гордон, граф Бре, Иисусе! Как величественно звучит!

— Крайне величественно, — согласился ее муж. — Даже, пожалуй, слишком, если учесть довольно скромные заслуги Энгуса. Лучше расскажи еще раз подробнее, шурин, о похищении Фионы. Говоришь, она исчезла в Глен-Горме?

Лэрд послушно повторил почти слово в слово с самого начала все, что успел сообщить король.

— Похоже, что, даже при их неопытности, люди короля чересчур уж поспешно сбежали, — отметил Хеймиш Стюарт. — С чего бы это? И почему никто не догадался схватить под уздцы коня Фионы и повернуть, так, чтобы она могла последовать за отрядом? Очень странно.

— Что это ты мелешь? — всполошилась жена.

— Возможно, похищение было задумано заранее.

— Хеймиш, да ты просто глупец и зря наводишь тень на плетень, — парировала Дженет. — Хочешь сказать, что король устроил заговор против Энгуса? Но зачем ему это? Кто они такие? Мелкопоместный лэрд и его любовница! Что Энгус и Фиона могут значить для его величества? Не пойму, что тебе взбрело в голову! Не слушай его, брат! Король вознаградил тебя за верность и дружбу. Подумать только, графство! Кто бы вообразил такое?

Она поцеловала Энгуса в щеку и громко шмыгнула носом, вытирая повлажневшие глаза.

— Но где же моя сестра? — воскликнула Джинни Хей, внезапно превратившись в прежнюю задиру. — Ты любишь ее, Энгус. Неужели позволишь ей просто исчезнуть с лица земли?

— Король пообещал выслать еще один отряд на поиски, — вздохнул лэрд. — Если Фиона жива, я ни за что ее не покину. Ты права, я ее люблю.

— Мы и сами поищем Фиону, девушка, пока Энгус будет в Англии, — пообещал Хеймиш, явно что-то заподозривший.

Жена слишком легко судит обо всем! Однако он сам принадлежал к роду Стюартов и знал, какими хитроумными путями может идти король, чтобы достичь цели. Правда, он никак не мог сообразить, зачем кузену понадобилось разлучить влюбленных. Но была же у него какая-то причина!

Энгусу впервые в жизни было неуютно в собственном доме. Каждая мелочь пробуждала воспоминания о Фионе. Наконец он в отчаянии вскочил на коня и направился в Бен-Хей. Башня была пустой и заброшенной. Его люди давным-давно ее покинули. Зятьям Фионы дали понять, что Бен-Хей, дом и скудные земли принадлежат ей.

Ступив через порог, Энгус мгновенно вспомнил двойную свадьбу, которая праздновалась здесь почти два года назад. Перед внутренним взором предстала Фиона, высокомерно взиравшая на него. Плед цветов Хеев перекинут через худенькое плечо, на груди сверкает брошь вождя клана. Как она гордилась тем, что сумела выдать замуж сестер и выполнила долг, обеспечив будущее двух самых младшеньких! Не зря умирающая мать поручила детей ее заботе!

— Ты жива, девочка, — тихо произнес Энгус. — Я чувствую это. Ты слишком сильна и горда, чтобы погибнуть ни за грош. Мы вернем тебя, Фиона Хей. Нашел же я тебя однажды — и снова отыщу. Клянусь, я не потеряю тебя больше.

Вернувшись в Бре, Энгус попросил зятя посидеть с ним за кубком вина.

— Ты в самом деле поищешь ее? — с надеждой спросил он.

— Обязательно, — заверил Хеймиш. — Возможно, Джен и права, но я человек осторожный и никому не верю на слово, особенно Стюартам. Мы семейка хитрая и изворотливая, Энгус.

— Твои дружба и помощь бесценны, Хеймиш. Ее где-то прячут, я знаю!

— Я с тобой согласен, но все же интересно, где тут собака зарыта. По-моему, одному королю все известно, хотя он, разумеется, ничего не откроет.

На следующий день Энгус отправился обратно в Скон, уверенный, что Хеймиш сделает все возможное для него и Фионы. Больше всего на свете шурин любил решать всяческие головоломки, а тут ему представился случай справиться с очередной загадкой.

Вскоре посольство шотландцев отбыло в Англию. Энгус не переставал дивиться переменам, произошедшим в графе Атолле. Совершенно другой человек и, кажется, смертельно боится короля. Настолько боится, что предложил в заложники собственного сына, лишь бы монарх не сомневался в его преданности.

Спутники Энгуса, опасливо озираясь, рассказывали, как король предал суду своего кузена, герцога Мердока, его двоих сыновей и старого графа Леннокса, тестя герцога. Сначала был арестован Уолтер Стюарт, тезка графа Атолла, далее, во время очередного собрания парламента в Перте, в темнице оказались герцог Мердок, его средний сын Александр, графы Энгус, Дуглас и Марч, Линдсей из Гленеска, Хепберн из Хейлза и многие другие высокородные лорды, включая коннетаблей Шотландии и Дании, лорда Стюарта из Розита и Реда Стюарта из Дандоналда. Все они считались союзниками семейства герцога.

Младший из сыновей Мердока успел скрыться и бежал на запад. Позже он вернулся с небольшой армией сторонников, чтобы сжечь Думбартон и убить Реда Стюарта, освобожденного племянником из тюрьмы. Войска короля преследовали мятежников до самой границы Ирландии. Мердока и его сыновей, а также тестя, восьмидесятилетнего графа Леннокса, судили и приговорили к смертной казни по обвинению в государственной измене. Герцог Роберт ускользнул от мести короля, и тот сорвал злобу на своих родственниках. Остальные знатные пленники были заключены в тюрьму, многие лишились поместий. Его величество решил вселить страх Божий в тех, кто попытается противостоять ему, но принятые меры оказались незаслуженно жестокими, и хотя лорды были действительно напуганы, в их сердцах разгоралась неукротимая ненависть к новому королю. т — Ему придется быть сильным, иначе в стране вновь воцарится хаос, — попытался защитить короля Энгус.

— Верно, — согласился Атолл, — но милосердие — вовсе не признак слабости. У Якова в душе нет ни капли жалости. Он готов разделаться со всеми, лишь бы спокойно править Шотландией. Когда вы были в отъезде, один из его кузенов ударил пажа и король заметил это. По его приказу привели родственника, вытянули его руку на столе, и обиженный паж приставил острый нож к запястью несчастного. Так они простояли целый час, пока наша добродетельная королева, присутствующие дамы и священник молили короля о пощаде. Даже паж простил беднягу. Наконец король смилостивился, но прогнал родича с глаз долой и велел удалиться от двора. Этот человек готов на все ради власти. Берегитесь его, господин мой.

— Вы прекрасно знаете натуру шотландцев, — возразил лэрд. — И король, естественно, должен проявлять жестокость — хотя бы для того, чтобы удержать бразды правления. Мы народ буйный, и в прошлом на престол не раз всходили слабовольные, бесчестные, тупоголовые да и попросту продажные правители. Король не таков. Его стремление к справедливости сильнее, чем у любого знакомого мне человека, граф. Ко времени, когда во всей стране установятся мир и порядок, Яков не будет так строг. Ну а пока мои долг — доверять ему.

— Моему племяннику повезло иметь столь верного друга в вашем лице, — заметил граф, — но все же примите мой совет и остерегитесь. Сильным мира сего нельзя доверять. Власть неузнаваемо меняет человека.

— Благодарю вас за добрые слова, но я все же останусь предан королю до самого конца. Пока он ничем меня не разочаровал, и обязанность вассала — повиноваться сюзерену.

Уолтер Стюарт молча покачал головой. Даст Бог, Яков никогда не предаст своего старого товарища. Но кто знает, что будет через несколько лет? У короля нет ни совести, ни чести там, где речь идет об интересах страны.

Атолл поглядел на дальние холмы, за которыми лежала Англия. Им дано важное поручение, но главное — скоро он увидится с сыном!

Граф не мог ни о чем больше думать. В конце концов, его страна в надежных руках, даже если племянник и оказался куда более бесчеловечным, чем они предполагали. Но Шотландия вынесет все и, возможно, даже начнет процветать под эгидой Якова Стюарта.

ЧАСТЬ III. ШОТЛАНДИЯ. ЗИМА 1425 ГОДА — ЛЕТО 1430 ГОДА

Глава 11

В горах Шотландии по-прежнему были сильны обычаи и традиции древних кельтов. Второго февраля на склонах заметенных снегом холмов взметнулись к небу языки пламени. Настал имболк — время, когда ягнились овцы и на свет появлялись крошечные новорожденные ягнята. Кельты считали, что с этого времени дни постепенно прибавляются и весна побеждает холодную, суровую зиму.

Найрн-Крэг, высокий и темный, словно нависал над окружающим пейзажем. Карнизы украсились сосульками, а с крыш ежедневно приходилось сбрасывать целые сугробы, иначе потолки неминуемо провалились бы. Оба колодца замерзли, и по утрам надо было прорубать лед, чтобы достать воду.

Фиона с утра до вечера хлопотала, занятая нелегкими обязанностями хозяйки замка. Помимо всего прочего, нужно было лечить обмороженные конечности слуг и воинов, избавлять страждущих от кашля и насморка. Такой зимы не помнили даже самые старые жители Найрна.

Постель казалась единственным местом, где можно было согреться. Уже с рассвета Фиона нетерпеливо ждала вечера и, обойдя дом, чтобы убедиться, что все очаги потушены и пожар дому не грозит, спешила в хозяйские покои, которые делила с Колином. Настоящим убежищем стала огромная кровать с плотным домотканым пологом, который можно было задернуть. Какая-то добрая душа смастерила пышную пуховую перину и теплое одеяло. Фиона следила, чтобы простыни перекладывали лепестками лаванды, отчего они издавали тонкий аромат. Поверх одеяла набрасывалось покрывало из великолепных лисьих шкур. И конечно, ее всегда ждали крепкие объятия Найрна.

Со временем она осознала, что Колин не так уж и виноват. Он и не подумал бы украсть ее, но король проговорился, что по его приказу Найрна натолкнули на эту мысль. За прожитые вместе месяцы она многое узнала о хозяине Найрна. В нем не было ни капли злобы и жестокости. Добродушный, милый, очаровательный великан и, помоги Боже, любит ее! Фиона восхищалась его неизменной преданностью клану и старшему брату. Ее до слез трогали искренность и честность Колина, и поэтому она невольно тянулась к нему, забывая о прошлом.

К сожалению, о его матери нельзя было сказать того же. Она вовсе не ревновала Колина к жене, просто между сыном и матерью установилась глубочайшая взаимная неприязнь. Старуха злилась еще и оттого, что у нее отняли власть, которая ей принадлежала в этом доме много лет. Что же касается слуг, они были рады перейти под начало жизнерадостной молодой хозяйки. Фиона сразу же дала понять, что не потерпит воровства или неповиновения, но при этом не доводила бедняг до слез и не наказывала за случайные ошибки поркой. Она была добра и терпелива.

— Если будешь спускать им все, — предупредила Мойра Роуз, — они станут красть. Пожалеешь кнута — потерпишь урон.

— Они из кожи вон лезли только из страха перед вами, — невозмутимо возразила Фиона. — Я всегда старалась справедливо обращаться со слугами, и они меня до сих пор не подводили. Доброта — не столь уж плохое качество. Правда, нерадивым слугам не место в моем хозяйстве.

Мойра Роуз презрительно фыркнула и удалилась к себе в сопровождении личной и единственной служанки — сморщенной старой ведьмы Битег, бывшей когда-то ее кормилицей. В тех случаях, когда она выходила в коридор, слуги испуганно жались по углам, остерегаясь связываться с вредной каргой.

— Говорят, у этой Битег дурной глаз, — прошептала как-то Нелли, опасливо оглядываясь. — И она занимается черной магией.

— В моем доме этого не было и не будет! — нахмурилась Фиона.

В ночь имболка Фиона быстро вымылась в дубовой лохани, и Нелли поспешила хорошенько ее растереть. Но подошедший Найрн отпустил девушку и, взяв гребень, стал расчесывать длинные волосы жены. Когда они улеглись гладкой волной на плечах и заблестели, Фиона заплела косу и легла в постель. Найрн, в свою очередь, разделся, вымылся и поскорее вытерся — ночь была на редкость холодной. Только потом он присоединился к жене и, задернув занавеси, оставил лишь одну, у изножья кровати, чтобы смотреть на огонь и наслаждаться теплом.

— Впервые на моей памяти Найрн-Крэг походит на настоящий дом, — заметил он. — Слуги со всех ног бросаются выполнять любое приказание. Повар готовит так, что пальчики оближешь. Почему все это, Фиона моя?

Он уселся поудобнее, подложил пышные подушки под широкую спину, притянул к себе Фиону и, уложив между широко расставленных ног, принялся нежно ее ласкать.

— Просто все спокойны, поэтому в доме царит мир, — объяснила она. — Слуги больше не боятся хозяев. А что касается еды, я дала повару рецепты новых блюд и показала, как употреблять специи, которые раньше хранились без дела. Так что никакого волшебства, Колли. Я рада, что ты заметил перемены и доволен ими.

Колин поцеловал ее теплую макушку, продолжая гладить заметно округлившийся живот. На белых грудях выступили голубые жилки.

Он положил ладони на ее чрево, ощущая, как внутри нетерпеливо шевелится дитя.

— Ну и храбрый же парнишка, — покачал Колин головой. — Я сам научу его ездить верхом и управляться с палашом. А ты, радость моя, позаботишься о хороших манерах, чтобы он не опозорил себя и родственников во время визитов к дяде.

Фиона тихо рассмеялась. За эти последние несколько месяцев она совсем потеряла волю и размякла. Как замечательно, что Колин не сомневается в собственном отцовстве. Он будет добр к ребенку, и, пока она не вырвется отсюда и не вернется на юг, у малыша будет прекрасный отец.

— Значит, ты уверен, что это сын, господин мой? — поддразнила она.

— Еще бы! — горячо подтвердил Колин. — Мы назовем его Алистером, как моего брата. Я попрошу Александра быть крестным отцом малыша, моя Фиона. Парнишке не помешает иметь влиятельного покровителя.

Алистер. Александр на кельтском диалекте. Она еще не думала, как назвать ребенка. Конечно, не в честь родного отца, Энгуса Гордона, и не именем своего папаши, да сгорит в аду его душа.

— Алистер Джеймс Макдоналд, — медленно повторила она. — Пусть к тому же будет тезкой короля. В один прекрасный день владетелю Островов придется принести клятву верности Якову Стюарту, хочет он того или нет. Пусть наш сынок носит имена великих людей. Колли. Согласен?

— Да, сердечко мое. Мне это по вкусу. Будем надеяться, что он родится с твоими темными волосами, которые снятся мне по ночам. Не хотелось бы, чтобы он унаследовал мою огненную шевелюру.

Колин усмехнулся и взял в ладони ее груди.

— Хорошо бы, чтобы у него были твои синие глаза. Колли, — вторила Фиона, охотно присоединяясь к любовной игре. — О, мои соски стали такими чувствительными!

— А ты чертовски соблазнительна, словно наша древняя богиня плодородия, и становишься все аппетитнее, — пробормотал он ей на ухо и, увлажнив мочку языком, осторожно подул на разом заблестевшее местечко. Но ждать больше не было сил: повернув Фиону на бок, Колин прижался грудью к ее спине. — Скоро нам уже не придется забавляться долгими ночами, — прошептал он, поднимая ее ногу и медленно погружаясь в тесный теплый грот.

Фиона блаженно вздохнула, ощущая глубоко внутри твердый подрагивающий жезл.

— Тогда, — тихо заключила она, — ты будешь вынужден таскать в конюшню служанок, чтобы утолить плотский голод. О, Колли, как же хорошо!

Сжимая ее бедра, он двигался до тех пор, пока не ощутил, как любовные соки оросили его мужскую плоть, и только потом излился в нее мощной струей.

— Нет, сердце мое, — ответил он спустя несколько минут, когда оба лежали обнявшись, согревая друг друга теплом своих тел. — Я не нахожу больше удовольствия в таких утехах. Ты отвратила меня от всех женщин на свете, Фиона. Сама мысль о том, что рядом будет другая, мне отвратительна. Я люблю тебя одну, свет мой!

Фиона порывисто привстала и, поглядев ему в глаза, зажмурилась, ослепленная струившейся из этих синих озер любовью.

— Не проси, чтобы я ответила сейчас. Колли, — умоляюще прошептала она. — Я не готова дать тебе больше, чем уже дала. Ты просто не вправе ожидать этого.

Она сомкнула очи, чувствуя, что по лицу вот-вот покатятся слезы.

Колин нежно провел пальцем по ее щеке.

— Но ты уже не так сердишься на меня, верно?

— Да, — призналась Фиона, — однако это еще не значит, что когда-нибудь полюблю тебя по-настоящему, Колли. Просто я сейчас не похожа на себя из-за ребенка, который растет в моем чреве. Кто знает, когда он появится на свет, не стану ли я прежней Фионой и снова возненавижу тебя за то, что украл меня у Черного Энгуса?

— Лэрд имел возможность удержать тебя. Дать свое имя. Но не оказал тебе такой чести, — жестко бросил Колин. — Я же не задумываясь сделал тебя своей женой, пусть только на год. Но когда отец Ниниан вернется в Найрн-Крэг, мы попросим его обвенчать нас по законам церкви. И тогда ты полюбишь меня!

— Не стану давать тебе обещаний, Колли, — упрямо повторила Фиона, сознавая, однако, что он не пожелает ее слушать. Колин исполнен решимости сделать ее своей женой, и не на год, а навсегда.

Пришла весна, но король словно забыл о жителях гор. От владетеля Островов прибыл гонец с сообщением, что Александр с вождями других кланов собирается навестить брата и гостей ожидается не меньше дюжины.

— Почему они все едут сюда? — удивилась Фиона.

— Никому не придет в голову, что столь влиятельные люди могут собраться именно здесь. Они станут совещаться, как повести себя с Яковом Стюартом: приносить ему клятву или нет. Ждать, пока он призовет их в Инвернесс, или самим отправляться в Перт.

После полудня Фиона и Нелли поднялись на стены замка, чтобы видеть, как прибывают гости. Как ни странно, к ним присоединилась Мойра Роуз. На костлявые плечи был накинут фамильный плед Роузов в темно-зеленую с вишневым клетку.

— Ты, наверное, не различаешь пледы северных кланов, — кисло заметила она, по-видимому, не найдя лучшего повода начать беседу. — Я попробую научить тебя, чтобы ты не опозорилась перед вождями. Смотри! Красно-зеленый в желто-белую клетку — это клан Макфи. Желто-черный в красную полосу — Маклауды из Льюиса. Помнишь бесстыжую девку Маргарет? Это ее семья. А вот и Чизхолмы, в красно-зеленых пледах с белой полосой, и Камероны, тоже в красно-зеленом, только полосы желтые. Кэмпбеллы носят сине-зеленое в желтую полосу, а Макинтайры — зеленое и голубое с красно-белыми полосами.

— Кое-какие цвета я узнаю, — кивнула Фиона. — Красно-зеленый — это Матесоны, зеленый с черно-белыми клетками — Маклины, а красно-зелено-голубой — плед Макинтошей.

— Откуда тебе это известно? — невольно вырвалось у Мойры Роуз. — Ты же выросла в восточных горах!

— Все эти вожди гостили у Макдоналдов, когда мы прошлой осенью туда приехали, — пояснила Фиона.

В эту минуту в ворота въехал мужчина в красно-зеленом пледе в белую полосу, сопровождаемый всадником в зелено-синем пледе с голубыми, красными и желтыми полосами.

— Макгрегор и Малколм, — заметила пожилая женщина. — А вот и самые отъявленные бунтовщики и смутьяны во всей Шотландии. — Она показала костлявым пальцем на всадников, один из которых красовался в красно-черно-зеленом пледе, а другой — в зелено-черном в желтую полосу. — Александр Макрури и Йан Макартур!

Фиона мысленно наказала себе расспросить Колина, что это за люди, о которых с таким презрением говорила Мойра Роуз.

— А кто этот человек, поднимающийся на холм вместе с красивой дамой, леди Мойра?

— Так-так-так, очевидно, встреча и в самом деле будет важная, — сказала Мойра. — Это Энгус Макей и его жена Элизабет, которая приходится сестрой Макдоналду. А видишь вон того жирного верзилу в темно-синем с зеленым пледе в желтую полосу? Засоня Макнейл собственной персоной, прозванный так потому, что всегда и всюду опаздывает.

Фиона весело хихикнула и, к своему немалому удивлению, увидела, что на лице Мойры появилась слабая улыбка. Но старуха вновь недовольно поджала губы.

— Пойду велю приготовить покои для Макея и его жены, — пробормотала Фиона. — Не ожидала, что приедет дама. Думала, что мужчины, кроме Макдоналда, конечно, переночуют в зале.

— Подожди! — взволнованно воскликнула Мойра Роуз. — Прислушайся! Волынки заиграли! Это сам владетель Островов!

И верно, на холме показался Александр Макдоналд, на чудесном белом жеребце в сопровождении четырех волынщиков и большого отряда воинов. Те, что ехали в авангарде, несли знамена из алого шелка с вышитым золотом девизом владетеля: «Сушей и морем». На беретах лорда и всех его людей красовались веточки вереска, фамильного цветка клана, увековеченного на гербе Макдоналдов.

— Именно так его отец вступил когда-то в Найрн-Крэг, — тихо, почти нежно заметила Мойра Роуз.

— Какой пышный кортеж! — покачала головой Фиона. — Недаром Колли утверждает, что владетели Островов ничуть не ниже королей. Яков Стюарт никогда не показывается на людях с такой помпой!

— Макдоналды куда более горды, чем Стюарты, — высокомерно отозвалась Мойра Роуз. — Самый надменный род во всей Шотландии.

Фиона извинилась, и молодые женщины поспешили вниз, оставив мать Колина на стенах. Остановив первую попавшуюся служанку, Фиона приказала ей отнести белье во вторую гостевую спальню и зажечь огонь в камине. Владетель Островов переночует в лучшей опочивальне замка, а эта предназначена для Макеев. Служанка вернулась, нагруженная простынями и одеялами. Фиона взяла у нее из рук огромную охапку и послала за дровами. Потом она с помощью Нелли быстро застелила постель и открыла окна, чтобы проветрить комнату. Девушка свалила дрова в корзину у камина и сейчас старательно раздувала крошечные искры.

— Когда все сделаешь, Мэри, — приказала Фиона, — наполни чашу цветами и поставь на стол. И поживее! Я должна спуститься в зал, приветствовать гостей. Сюда отведешь Макея с женой. Пойдем, Нелли, помоги мне переодеться, чтобы я не опозорила мужа перед посторонними.

Они поспешили в хозяйские покои, где Нелли выбрала простой темно-синий котт, поверх которого надевалось сюрко из синей с серебром парчи. Волосы Фионы были забраны в серебряную сетку.

— Готово! — объявила наконец служанка, отступая. Фиона спустилась в зал как раз в ту минуту, когда чета Макеев переступала порог. Найрн улыбнулся жене и, взяв ее за руку, вывел вперед, чтобы представить сводной сестре и ее мужу.

Элизабет Макей, высокая, ширококостная, но тем не менее привлекательная женщина с фамильными каштановыми волосами и синими глазами откровенно оглядела Фиону, прежде чем провозгласить:

— Алекс не солгал, Найрн. Тебе действительно досталась настоящая красавица, и к тому же уже на сносях! Вижу, Макдоналды не теряют времени даром!

— Счастлив снова видеть тебя, сестрица, — весело откликнулся Колин. — Познакомься с моей женушкой Фионой.

Фиона учтиво присела, но золовка небрежно отмахнулась:

— Что за церемонии, Фиона Хей! Лучше подойди и поцелуй меня. Когда же родится мой племянник? Конечно, это твой первенец, но надеюсь, ты уже подсчитала?

Фиона чмокнула Элизабет в мягкую щечку.

— Думаю, со дня на день, леди. Он был зачат почти сразу же после того, как ваш брат похитил меня прошлой осенью. Золовка, улыбаясь, развела руками:

— Не ожидала такого от Найрна! Правда, он никогда не гнушался взять то, что плохо лежит, но подобной наглости… Единственное, что его извиняет, — любовь к тебе. Алекс утверждает, что он совсем голову потерял.

— Да. Он не раз говорил мне это, леди, — кивнула Фиона.

— А ты, видать, так и не поддалась чарам своего нахала муженька?

— Не совсем. Зато я свыклась со своей участью и, возможно, немного смягчилась по отношению к Найрну, но трудно ожидать, что я начну сходить с ума от страсти к человеку, укравшему меня у возлюбленного. Я не без недостатков, леди, но никогда не лгу в том, что касается сердечных дел.

— Правильно, — согласилась Элизабет. — Мужчин очень легко обвести вокруг пальца, особенно когда сохраняешь холодную голову. Бедняга Найрн с его огненными волосами! Настоящий ребенок в руках опытной женщины, не так ли?

Она рассмеялась и погладила Фиону по плечу.

Фиона с первого взгляда прониклась симпатией к Элизабет. В этом и заключалась вся беда — ей искренне нравились Макдоналды, сердечные, добродушные и неглупые люди. Как, должно быть, жесток Яков Стюарт, если верит, что она способна хладнокровно предавать человека, с которым делит ложе, и доносить на его родственников! Конечно, можно понять истинные цели и намерения короля, но нелишне выслушать и Макдоналдов, всегда бывших хозяевами своей судьбы и не склонявшихся ни перед кем, кроме Господа нашего и владетеля Островов. Трудно так сразу изменить свою жизнь. И есть ли путь все уладить и удовлетворить претензии каждого без споров и распрей?

Фиона ненадолго задумалась, но тут же упрекнула себя в глупости. Ведь это Шотландия, где малейшее несогласие, не говоря уже о чем-то более важном, мгновенно кончается междуусобицей. Ну а пока ее обязанность — как следует принять гостей, не забывая прислушиваться к разговорам вождей, чтобы при первом удобном случае передать сведения королю.

Кстати, отчего он так и не призвал вождей северных кланов в Инвернесс? Еще несколько месяцев, и ее шотландский брак канет в прошлое.

— Почему это хорошенькое личико так серьезно? — осведомился Александр, подойдя, чтобы поздороваться с хозяйкой.

— Соображаю, хватит ли на всех еды, — простодушно призналась Фиона. — Не хочу, чтобы меня упрекнули в скупости. Но я никогда еще не принимала так много гостей.

— Не беспокойся, — утешил лорд. — Готов поклясться, эта ведьма, мамаша Колли, уже прошмыгнула на кухню за твоей спиной и постаралась, чтобы честь Найрн-Крэг не пострадала.

— Она отдала мне ключи от хозяйства в тот день, когда я здесь появилась, — пояснила Фиона, не позаботившись уточнить, что связка была брошена к ногам Найрна.

— Это другое дело. Кстати, она вежлива с тобой или ее язык по-прежнему жалит, как оса?

— Мойра Роуз по большей части не выходит из своих покоев — видно, потому, что я с первой же встречи не отступила перед ней. Однако сегодня она вместе со мной и Нелли поднялась на стены, чтобы наблюдать за вашим прибытием, и вела себя почти дружелюбно.

— Значит, тебе повезло, красавица. Такой ее редко кто видит, — ухмыльнулся Александр и удалился, предоставив ей заняться приготовлениями к ужину.

Однако Фиона, сгорая от любопытства, тотчас выскользнула на кухню.

— Мэтью, — окликнула она главного повара, — леди Мойра отдавала вам какие-нибудь приказания сегодня или вчера?

— Да, госпожа. Пришла на рассвете, чтобы узнать, как обстоят дела с едой, и сказала, что вы решили, будто нам нужно добавить еще несколько блюд. По ее велению я изжарил еще одну оленью тушу и с полдюжины гусей, нарезал свиной окорок. Ну а хлеба, сыра и масла у нас вдоволь!

— Вот и хорошо, Мэтью, — похвалила Фиона, не зная, сердиться ей, оскорбляться или радоваться поступку свекрови. Но тут она сообразила, что Мойра Роуз, возможно, спасла ее от позора, пусть даже и не сообщила о своих намерениях.

Фиона отправилась в зал, но Мойры Роуз нигде не было. Вероятно, она опасалась спускаться к гостям без приглашения.

Фиона подозвала слугу:

— Поднимись в покои леди Мойры и попроси ее присоединиться к пиршеству.

Слуга поклонился, явно удивленный подобным требованием, но послушно побежал выполнять распоряжение.

Фиона медленно обходила зал, прислушиваясь к разговорам. Ничего особенного. Серьезная беседа начнется только после ужина.

Убедившись, что перед мужчинами поставлено достаточно кувшинов с вином и элем, она подсела к Элизабет Макей, которая устроилась в удобном кресле перед камином.

— Надеюсь, тебе понравится спальня. Конечно, она не так хороша, как наша лучшая комната для гостей, но туда я поселила Александра. Не знала о твоем приезде, иначе постаралась бы заранее разместить тебя поуютнее.

— Лучшего и желать нельзя, — заверила золовка, улыбаясь в ответ. — Особенно хороши примулы. — Она поднесла к губам серебряную чашу с вином, но тут же изумленно распахнула глаза:

— Кровь Христова! Да это она, собственной персоной! Ну, теперь нам не поздоровится!

Фиона тяжело поднялась, поспешно пересекла огромную комнату и остановилась перед Мойрой Роуз.

— Добро пожаловать, госпожа! Я счастлива видеть вас. — И, понизив голос, добавила:

— Благодарю за помощь. Если бы вы не догадались заказать побольше еды, боюсь, меня ославили бы на всю Шотландию. Я представления не имела, что владетель Островов прибудет с таким огромным эскортом. Прошу вас, если заметите, что я что-то снова не так сделала, не стесняйтесь сразу же указать. Без вашего содействия мне не обойтись. Я правила слишком скромным хозяйством по сравнению с Найрн-Крэг.

— Ты умница, — тихо сказала Мойра Роуз, и ее губы вновь тронула едва заметная улыбка. — А вот и мой старый приятель Уильям Макфи! Пойду поздороваюсь с ним. Он, конечно, опять перепугается до смерти. С самого детства боится меня как огня.

— Почему? — полюбопытствовала Фиона.

— Почему? — хрипло рассмеялась свекровь. — Просто я всегда была выше ростом, потому что он настоящий карлик. Это я дала ему прозвище Малыш Макфи, и с тех пор его иначе не называют. Вот он меня и невзлюбил.

— Однако вы называете его другом, — удивленно напомнила Фиона.

Мойра Роуз только фыркнула в ответ и, не говоря ни слова, направилась к Малышу Макфи. При виде сей благородной дамы он побледнел и в отчаянии оглянулся, пытаясь сбежать под благовидным предлогом. Поздно! Оставалось ждать неминуемого града насмешек и издевательств.

Интересно! Значит, у Мойры Роуз есть чувство юмора, пусть и довольно мрачное, но все же! Понимает ли это Колин? Мойра совсем не такова, какой ее считают. Да, у нее острый язык, а сердце переполнено горечью, но возможно, она не так уж плоха, как думают окружающие.

Подошедший Найрн со смехом попытался обнять располневшую талию жены.

— Знаешь, все заметили, каким уютным стал зал и как хороши вино и эль, сердце мое. Не сомневаюсь, что и ужин будет на славу!

— Разумеется, и все благодаря твоей матери, господин мой, ибо я еще никогда не принимала такое большое собрание и не знала, сколько еды следует заказать. Она заподозрила это и тайком приказала Мэтью приготовить в два раза больше, объявив, что распоряжение исходит от меня. Леди Мойра так добра ко мне!

— Именно поэтому ты и пригласила ее сойти к гостям? Фиона рассеянно кивнула и решила, что сейчас самое время подавать ужин.

— Отпусти-ка меня, Найрн. Я должна заняться делом, прежде чем мужчины напьются до полусмерти и тогда им будет не до еды!

Она поспешила к замковому управителю, и уже через несколько минут в зале появились слуги с блюдами, мисками, деревянными тарелками и кувшинами. За «высоким столом» уселись только члены семьи, с тем чтобы ни один вождь не почувствовал себя обойденным вниманием. Лишь Макея и его жену, разумеется, пригласили разделить трапезу с хозяевами. Остальные усаживались за расставленными внизу столами. Меню состояло из жареной свиной туши, двух оленей, гусей, полудюжины петухов, окорока, отварной форели, пойманной в горных речках, зеленого горошка и салата, приготовленного в белом вине. Приглашенные по достоинству оценили усилия хозяйки: ели и пили с аппетитом, отрывая большие ломти от караваев и пальцами намазывая на них масло, отрезая куски сыра острыми кинжалами и запивая все это вином или темным элем. Слуги сновали взад и вперед, наполняя тарелки и кувшины, пока гости не наелись. Когда посуда была убрана, принесли миски с земляникой для дам.

Колин Макдоналд встал и объявил:

— Теперь, когда вы насытились, лорды, я снова хочу выразить вам благодарность за приезд и попросить выслушать моего брата, владетеля Островов.

В зале тотчас установилась тишина. Даже слуги куда-то исчезли. Пламя факелов отбрасывало таинственные тени на собравшихся, придавая происходящему торжественный вид.

— Высокородные лорды, — начал Александр, — я благодарю своего брата и его красавицу жену за гостеприимство.

Надеюсь, нет нужды напоминать, что сказанное на нашей встрече не должно выйти за пределы этого зала. Сегодня последний день мая тысяча четыреста двадцать пятого года от Рождества Спасителя нашего. Никого из нас еще не призвали в Инвернесс для принесения вассальной клятвы Якову Стюарту. Вполне возможно, что дни нашей независимости сочтены.

В зале послышались неодобрительные крики, но владетель Островов властно поднял руку, и все постепенно стихли.

— Мне тоже это не по вкусу, и я буду противиться до последнего. Но необходимо взглянуть истине в глаза. Король объединил кланы на востоке и юге. Ходят даже слухи, что здесь, на севере и западе, некоторые вожди поклялись ему в верности. Я никому не стану препятствовать склониться перед монархом и не буду считать таких людей своими врагами, если, разумеется, они не собираются пойти на меня войной. Я созвал вас сюда, чтобы сообщить: пусть каждый поступает, как считает нужным. Некоторые кланы насчитывают всего несколько сотен людей, другие могут поставить под свои знамена тысячи. Но предупреждаю, что всякий, кто клянется в верности Якову Стюарту, с тем чтобы попытаться с его помощью напасть на меня и моих родичей, подвергнется самой жестокой каре. Я накинусь на вас, как волк на беспомощных овец, и не пощажу никого: ни мужчин, ни женщин, ни стариков, ни младенцев. Я владетель Островов и останусь им до самой смерти.

Из-за стола медленно поднялся Дункан Кэмпбелл:

— А если мы принесем обет верности королю и он попросит нашей помощи, чтобы одолеть тебя, господин мой, что нам делать? Связанные клятвой чести, мы обязаны повиноваться нашему сюзерену. Однако мы горцы и должны держаться друг за друга.

— Ты достаточно силен, чтобы до последней минуты оставаться моим союзником, Дункан Кэмпбелл, — возразил Александр Макдоналд. — Твой клан велик и могуч.

— Я здесь вместо брата Джиллеонана, — вмешался Засоня Макнейл, — который лежит на смертном одре. Мы маленькая семья, господин мой, и считаемся твоими вассалами. Нет никаких сомнений в том, какой дорогой нам идти. Мы, как всегда, последуем за тобой и не принесем клятвы Стюарту, пока этого не сделаешь ты.

— Хорошенько обдумайте мои слова, — предложил владетель Островов, — только держите в узде свои страсти. В доме моего брата не будет ни поединков, ни резни. Помните, здесь женщины.

Вожди принялись толковать меж собой, сначала довольно спокойно, но постепенно голоса стали громче, и вот, наконец, вспыхнули ссоры. Мелкие кланы были откровенно озабочены своей неспособностью защитить себя не только от Якова Стюарта, но и от более влиятельных семейств, которые независимо от обстановки всегда пользовались случаем ограбить и разорить беззащитных. Кланы покрупнее обсуждали, стоит ли разорвать союз с Александром Макдоналдом, чтобы вовремя перебежать на сторону короля. Вполне возможно, его величество вознаградит тех, кто окажется первым и не станет ждать приглашения в Инвернесс.

— Все равно что в кости играть, — пробормотал Роберт Камерон. — Никак не угадаешь, где выиграешь, где проиграешь.

— Собираешься труса праздновать, Родди Камерон? Сбежать, пока еще не поздно? — вспыхнул Уильям Макинтайр.

Сидевшие за «высоким столом»с интересом прислушивались к перепалке.

— Дункану Кэмпбеллу нельзя доверять, — негромко заметил Колин. — Их клан всегда завидовал нашей мощи.

— Но они пока недостаточно сильны, чтобы идти против нас, — возразил Александр. — Хотя ты прав, я тоже вижу, как он размышляет, что предпочесть, оказавшись меж молотом и наковальней. Маленькие кланы трудно осуждать за попытку выжить, поскольку, брат мой, могу честно признаться, что в конце концов и я склонюсь перед короной.

— Яков Стюарт сказал мне, когда подтверждал права владения на мои титул и земли, что я должен принести ему вассальную клятву сразу же после тебя, Алекс, и я так и сделаю, даю слово, — заверил Колин.

Александр Макдоналд дружески хлопнул его по спине.

— Знаешь, Найрн, я ведь люблю тебя. И благодарен судьбе за то, что наш отец привез тебя на Айлей и вырастил вместе с нами.

Взоры всех присутствующих неожиданно обратились на Йана Макартура, который громогласно объявил:

— А почему бы нам попросту не отправить к праотцам этого жалкого Стюарта, возомнившего себя нашим господином? И все наши беды разом кончились бы. Наследника у , него пока нет. Насколько мне известно, королева разрешилась от бремени дочерью. Ближайший родственник Якова — старый граф Атолл. Убьем Якова Стюарта, и на землях к югу от Тея воцарится такой хаос, такая драка в стремлении завладеть короной, что им будет не до нас. Нужно обратиться к единственному оставшемуся в живых сыну герцога Мердока, Джеймсу, который сбежал в Ирландию.

Макартур победоносно оглядел зал — очевидно, в поисках союзников.

И не прогадал. Со своего места вскочил Александр Макрури:

— Прекрасная мысль! Лорд Макартур совершенно прав'. Кто осудит нас, если мы уговорим племянника расправиться с ненавистным дядюшкой?

— Неужели вы настолько глупы, — перебила Фиона, вскакивая из-за стола, — что думаете, будто Джеймс Стюарт, сын герцога Мердока, станет мстить за казнь отца и братьев, ничего не требуя взамен? Или вы посмеете предложить ему деньги за убийство? Но разве он согласится? Вся Шотландия заклеймит его прозвищем Иуда, за тридцать сребреников продавший брата своего! Так что, по-вашему, он попросит, мои добрые господа? — уничтожающе бросила она и тотчас ответила:

— Я объясню вам, парочка безмозглых глупцов! Стюарт потребует вашей помощи! И вы волей-неволей согласитесь, иначе он обнародует вашу роль в убийстве коронованного и законного монарха! Надеетесь, церковь простит вам этот смертный грех?! Значит, вы готовы обменять пусть бессердечного, но справедливого Стюарта на другого, трусливого и коварного? Вы же сами никогда не станете ему доверять! Так что подумайте трижды, прежде чем решиться на преступление!

Фиона замолчала и спокойно села, предоставляя окружающим переваривать ее слова. Каждому было известно, что женщины гор откровенны и не стесняются высказывать собственное мнение, а посему никому не показались странными ее речи. Наоборот, на многих вождей, очевидно, произвела впечатление ее пылкая речь, тем более что все знали о ее близком знакомстве с монаршей четой.

— Подобное деяние обязательно приведет к новой войне. Огонь и меч опять будут править в горах, — тихо заметила Элизабет. — Устами Фионы говорит сама мудрость, и я надеюсь, ты прислушаешься к ней, братец. Что ты думаешь о предложении лорда Макартура?

— По-моему, он просто глупец, как правильно подметила наша красавица Фиона, — кивнул Александр. — Такой гнусный заговор недостоин Макдоналда. Я не стану участвовать в этом, сестрица, впрочем, ты и сама это прекрасно знаешь.

— Верно, — возразила сестра, — но ты забываешь, что дружок Макартура, Макрури, — близкий родственник семейства Макдоналд. Как ты удержишь его от этого безумия?

Александр Макдоналд хищно улыбнулся:

— Когда придет день путешествия в Инвернесс и король потребует, чтобы наша семья подала пример повиновения, как по-твоему, что сделает Макрури?

— Ax, Алекс, наш па гордился бы тобой, — восхитилась Элизабет. — Такой план вполне достоин Доналда из Харлоу.

Фиона прислушивалась к обмену репликами между золовкой и деверем, стараясь также не выпускать из виду споривших в зале. Хотя убийство, предложенное Йаном Макартуром и Александром Макрури, вряд ли свершится, короля необходимо предупредить. Правда, не понятно, каким образом передать сведения: сама она сейчас не в состоянии проделать путь до Инвернесса и обратно, чтобы навестить торговца тканями и лентами Малколма, а о других шпионах короля пока ни слуху ни духу.

— Вы давно видели отца Ниниана, господин мой? — справилась она у деверя. — Я хочу, чтобы именно он крестил новорожденного.

— Я слышал, что он сейчас где-то к северу от Найрн-Крэг, красавица моя, — сообщил лорд. — Но не беспокойся: ранней весной он побывал на Айлей и упомянул, что обязательно заглянет к вам в июне.

— Июнь начинается завтра, — напомнила Фиона.

— Прекрасно, — широко улыбнулся Александр. — Лучшего месяца для появления младенца на свет не придумать.

— Что до меня, так подходит любая минута, лишь бы поскорее, — засмеялась Фиона. — Я чувствую себя перезрелой виноградиной, которая вот-вот лопнет.

— Кажется, мой племянник — настоящий живчик, — вставила Элизабет, — Все время вертится, — подтвердила Фиона, — правда, последние два дня что-то присмирел.

— Значит, уже недолго ждать, — объявила Элизабет, обмениваясь многозначительными взглядами с Мойрой Роуз.

Этой ночью Колин не пришел ночевать в супружескую постель и Фиона почти не спала. Однако встала рано, оделась в свободное платье из темно-зеленого бархата и спустилась вниз, чтобы проследить за приготовлениями к завтраку.

Вскоре на столах уже стояли блюда с овсянкой, свежим хлебом, ветчиной, крутыми яйцами, маслом и твердым острым сыром, а также кувшины с пенистым темным элем. Мужчины с налитыми кровью глазами и опухшими лицами тем не менее набросились на еду так, словно голодали по меньшей мере месяц. Слуги только успевали приносить эль.

После завтрака гости по одному стали разъезжаться. Фиона стояла рядом с мужем у входа в зал, обмениваясь с мужчинами вежливыми словами прощания. Она уже запомнила имя каждого и говорила с ними, как со старыми друзьями. Вожди восхищались ее манерами и гостеприимством, и многие поздравляли Колина со столь удачным браком. Когда остались лишь Макдоналды и их родственники, Фиона снова вернулась в зал и приказала сложить столы и отодвинуть к стенам. Только потом семье был подан завтрак.

Владетель Островов, проводивший своих вассалов и союзников, уже сидел за «высоким столом» вместе с сестрой и зятем.

— Твоя жена — редкая драгоценность, Найрн, — объявил он. — Если бы не ее мудрость и здравый смысл, кто знает, чем бы все кончилось! И так считают многие. Я очень доволен тобой, моя красавица!

— Не желаю растить своих детей среди постоянных распрей и междуусобиц, господин мой, — ответила Фиона. — И ни одна женщина, будь она знатного рода или последняя крестьянка, не хочет, чтобы ее родные и любимые безвременно погибали. Это вы, мужчины, разжигаете войну и посылаете наших сыновей на битву. Я же всего-навсего мечтаю о долгом мире.

— Но если нашей независимости угрожают, мы должны защищаться, — возразил Александр.

— Все, что нужно от вас Якову Стюарту, — верность и преданность. У него благородная цель — объединить страну и не допустить раскола. Он стремится, чтобы наши города были такими же большими, как в Англии, чтобы там процветала торговля, чтобы и жители, и казна получали доходы и богатели. Но как могут города расти, когда горные кланы то и дело нападают на них, жгут и грабят? Если он удостоверится, что вы сохраните мир на севере и западе, то, вне всякого сомнения, оставит вас в покое. Почему Александру Макдоналду, владетелю Островов, известному своими благородством и честностью, так трудно принести клятву верности? Будь вы простым смертным, это не задевало бы так короля, но вы — ключ к миру в этих местах. Без вашего согласия многие откажутся склониться перед королем, и он не успокоится, пока не добьется своего — возможно, огнем и мечом, — чтобы не прослыть таким же ничтожеством, каким был его отец. Он не позволит нанести урон своей чести, господин мой.

— Посмотрим, призовет ли нас король в Инвернесс, — вымолвил наконец Александр Макдоналд. — А до этого я не обязан принимать решение, не так ли?

Фиона в отчаянии покачала головой. Как объяснить могущественному вождю, что он совершает ужасную ошибку? У Якова Стюарта прекрасная память, и он не прощает ни малейшего промаха. Каждый день промедления смерти подобен и еще больше озлобляет короля. Он все равно поставит на своем, но какой ценой?

Внезапно резкая боль заставила ее согнуться, и у ног образовалась небольшая лужица. Потрясенная Фиона, ничего не понимая, тупо уставилась на нее. Элизабет Макей случайно взглянула в сторону невестки и, вскочив, громогласно объявила:

— Я так и знала! Сегодня Колин станет отцом! Говорила же я вчера, что ребенок родится с минуты на минуту! Да не стойте же вы, олухи! Сию секунду несите Фиону в ее покои и велите притащить родильный стол! Быстрее же!

Глава 12

Копии Макдоналд едва не сшиб брата, со всех ног бросившись к жене.

— Тебе очень больно, милая? — заикаясь, пробормотал он и, подхватив ее на руки, метнулся к лестнице. — Ах, Фиона, не могу вынести твоих страданий.

— В таком случае нечего было награждать меня ребенком, — неудачно пошутила Фиона и тут же сморщилась:

— Ох-х-х!

Слуги немедленно кинулись выполнять приказания Элизабет. Какая-то девушка помчалась наверх предупредить Нелли. Другая повела мужчин в кладовую, где хранился родильный стол. Перед тем как поставить ногу на ступеньку, Элизабет Макей повернулась к мужу и брату:

— Не оставляйте Колина одного и старайтесь развлечь, когда он вернется в зал. И запомните: не обязательно поить его до упаду, парни! Оба ответите мне, если он надерется!

И с этими словами она удалилась.

— Да, но Элизабет не запретила напиваться нам, — тотчас сообразил владетель Островов. — Для тебя не слишком рано, Макей?

— Для такого дела никогда не бывает слишком рано, Алекс, — заверил тот, — но боюсь, она ужасно рассердится. У твоей сестрицы скверный характер. Свирепа, как дикая кошка! Не поверишь, но я держу в замке гончара, чтобы вовремя заменять разбитые горшки, которые летят в меня чуть не каждый день. И не только горшки! Что под руку подвернется, то и швыряет!

Александр Макдоналд, немного ошеломленный таким признанием, все же разразился хохотом.

А в это время страдания Фионы только начинались. Пришел час произвести на свет ребенка, рвавшегося на волю из ее чрева. Сначала она до крови кусала губы, чтобы сдержать крики при очередной схватке, но Элизабет укоризненно покачала головой:

— Нет ничего дурного в том, что женщина кричит при родах, дорогая. Не мучай себя!

— Моя мать никогда не кричала, — процедила Фиона сквозь стиснутые зубы. — Я была старшей и не слышала от нее ни звука, когда рождались и живые сестры, и мертвые братики. Это отец вопил, сквернословил и упрашивал подарить ему сыночка. И еще осыпал проклятиями, когда очередная девочка оказывалась здоровенькой, а мальчик не успевал даже пискнуть.

— Но ты не твоя мать. Брату совершенно все равно, кто у него будет, сын или дочь, правда, Найрн? Главное, чтобы малыш был здоров и весел, вот и все. Ну а теперь кричи громче, помоги своему дитяти выйти из чрева.

Фиона послушно взвизгнула и пожаловалась:

— Сейчас меня разорвет пополам, леди!

— Нет-нет, девочка, у тебя на диво легкие роды! Еще немного усилий, и я увижу головку! — пообещала Элизабет Макей. — Когда начнется следующая схватка, тужься изо всех сил.

— Он идет! — завопила Фиона.

— Вот и хорошо, дорогая, очень хорошо, — похвалила золовку Элизабет. Колин Макдоналд, позеленев, держал жену за руку. Та стискивала ее с необыкновенной силой. При виде его смертельно испуганного лица Фиона сжалилась над мужем.

— Тебе лучше уйти, Найрн, — посоветовала она. — Не хватало еще, чтобы ты грохнулся без сознания! Сейчас женщинам не до тебя, и некому будет помочь. Ой! Да убирайся ты!

— Ни за что, дорогая. И я не девушка, чтобы падать в обморок, — заверил Колин, хотя далеко не был уверен в том, что сдержит обещание. Видеть муки жены, сознавать, что именно он — причина этих мук, было невыносимо. Колин перевел дыхание и поежился. Он должен дотерпеть до конца!

— У меня нет времени возиться с тобой. Колли, — прошипела Фиона. — Пресвятая Богородица! Ахх! Леди, что происходит?

— Еще чуть-чуть, и ребенок родится, — заверила Элизабет. — Головка и плечи уже вышли!

Она открыла ротик ребенка и вытащила комок слизи. Малыш слегка кашлянул и заплакал.

— Это мальчик? — спросила мать.

— Главное обычно появляется на свет в последнюю очередь, — засмеялась Элизабет. — Постарайся еще немного, если хочешь узнать. Зато у него темные волосы, как у тебя!

Жесточайшая боль снова пронзила Фиону, но она послушно натужилась, подумав, что это ее последнее усилие. Больше она ни на что не способна. Вдруг ей стало легко. И тут же раздался требовательный вопль младенца.

— Парнишка, и не такой уж маленький! — широко улыбнулась Элизабет. — Найрн, у тебя сын! — Она поднесла окровавленное тельце к глазам отца. — Возьми кинжал, Колин, и обрежь пуповину, — велела она, кладя орущего младенца на живот матери. Колин выполнил приказание, и она искусно перевязала пуповину, а потом вручила ребенка Нелли. — Оботри младенца, девочка, и заверни хорошенько, чтобы можно было отнести его в зал и показать сюзерену и дядюшкам.

Нелли со слезами радости, струившимися по щекам, осторожно обмыла малыша теплой водой. Боже, да он просто копия Энгуса Гордона! К счастью, Колин Макдоналд вряд ли заметит сходство: он плохо знал лэрда и, разумеется, предположит, что сын унаследовал волосы своей матери. Кроме того, трудно сказать, на кого похож новорожденный.

Нелли завернула крошку в мягкую чистую ткань и, не дожидаясь приказаний, положила на руки Фионе.

Глядя в миниатюрное личико, так напоминавшее Энгуса Гордона, Фиона чувствовала, как вновь ноет сердце и хочется рыдать над погубленной жизнью. Ее сыночек никогда не узнает своего истинного отца!

Поцеловав влажную головенку, она вручила мальчика Колину.

— Вот твой сынок, господин мой. Надеюсь, ты ему рад. Колин Макдоналд неуклюже принял маленький сверток.

Великан был на седьмом небе от счастья! Какой здоровый, крепкий малыш!

Синие глазки уставились на него, словно внимательно изучая. Хотелось верить, что дитя удовлетворится осмотром и не отвергнет Колина.

— Добро пожаловать в Найрн-Крэг, Алистер Джеймс Макдоналд, — прошептал он и улыбнулся Фионе. — Спасибо тебе, Фиона моя. Ты настоящая женщина.

Он повернулся и шагнул к порогу, унося младенца. Первым счастливого отца узрел Александр Макдоналд, и по улыбке, освещавшей лицо Колина, без слов понял, что у брата появился наследник.

— Поздравляю! — воскликнул он. — Богатырь, да и только!

— Позвольте мне увидеть моего внука! — вскрикнула Мойра Роуз, протискиваясь мимо Александра и Макея. — Дай мне его, Колин.

Когда тот положил сына на ее протянутые руки, Мойра Роуз преобразилась от радости. В эту минуту она казалась почти неземным существом.

— Ах ты красавец! — проворковала она. — Чудо как хорош!

— Говорят, на меня ты и взгляда не хотела бросить, — буркнул Колин, стараясь не выказать горечи, отравившей всю его жизнь.

Но мать лишь пожала плечами.

— Я смотрела на тебя, можешь не сомневаться, — вздохнула она. — Только украдкой. Глядя на тебя, я видела твоего отца, Колин Макдоналд. Если не считать волос и глаз, ты походил на него как две капли воды. Тогда я ненавидела его за то, что он меня бросил. И все-таки продолжала любить. Ты был постоянным напоминанием о том, что я потеряла.

Но это дитя похоже на моего отца и, кроме того, приходится мне внуком.

Она отдала ребенка Колину и выпрямилась.

— Он также Макдоналд и мой сын, — возразил Колин.

— Да, — тихо ответила она, — но он не мой Макдоналд. И без единого слова оставила зал.

— Никогда не видел ее такой, — удивился Найрн. — Совсем другой человек. Ничего не понимаю!

Все еще удивленно покачивая головой, он отнес сына к Фионе и рассказал обо всем, что произошло. Как ни странно, она понимала эту женщину, потому что сама была в подобном положении.

— Возможно, она смягчилась при виде внука, — объяснила Фиона. — Не стоит мучиться догадками, лучше просто принять все как есть. Мойра Роуз уже немолода, дай ей дожить спокойно.

Владетель Островов и чета Макеев решили погостить в Найрн-Крэг, надеясь дождаться приезда отца Ниниана. Колин отправил Родерика Ду на поиски священника, с тем чтобы немедленно крестить ребенка, пока крестные родители еще здесь.

Когда Алистеру Джеймсу Макдоналду исполнилось три дня от роду, Родерик вернулся вместе со святым отцом. Малыша окрестили в зале Найрн-Крэг, освященном ради торжественного случая. Крестными родителями стали Александр и Элизабет. Фиону тоже принесли вниз, чтобы она могла присутствовать на празднике.

Назавтра, когда гости уехали, отец Ниниан объявил, что готов выслушать исповедь любого, кто к нему обратится. Поскольку между визитами священника проходило немало времени, особенно в глухих местах Шотландии, желавших пожениться, исповедоваться, окрестить детей или заказать поминальную службу было немало. Каждое утро он служил мессу в зале, и все обитатели замка считали своей святой обязанностью присутствовать на ней.

Придя на исповедь, Фиона передала все, услышанное от вождей, и упомянула об их планах расправиться с королем.

— Конечно, они трусы и не пойдут на это, — заключила она, — но повелителя все-таки не мешает предостеречь.

— Совершенно верно, леди, — кивнул отец Ниниан.

— Осенью, — продолжала Фиона, — кончится срок моего обручения, и я хотела бы знать, можно ли покинуть Найрн-Крэг и вернуться домой. Если не сделать этого, Колин одолеет меня просьбами освятить наш брак, а я не пойду на это. Передайте его величеству, что я вряд ли смогу еще в чем-то быть ему полезной, и спросите, почему он так и не собрал кланы в Инвернессе, как намеревался.

— Я постараюсь прибыть сюда осенью до окончания вашего брака, чтобы сообщить ответ короля и помочь вам выпорхнуть из золотой клетки. Но отпустит ли Найрн ребенка?

— Разумеется, если я скажу правду, — заверила Фиона. — Гордость не позволит ему удерживать чужого сына.

— Понимаю, — сочувственно вздохнул священник.

Фиона настояла на том, чтобы самой кормить Алистера, потому что дорожила каждой минутой, проведенной рядом с ним. Малыш быстро рос, пухленькие ножки и ручки были умилительно-забавными, щечки, гладкие и розовые, день ото дня наливались здоровьем. Блестящие глазенки ничего не упускали из виду. Темная головка тотчас поворачивалась при звуках родительских голосов. Фиона решила как можно скорее убраться отсюда, ибо Найрн обожал мальчика, которого считал сыном. Фиону тяготили бремя вины и гнев на короля.

И что хуже всего, Алистер любил Колина, который обладал способностью смешить его как никто иной.

— Ах ты, мой маленький, — ворковал он каждое утро, подходя к колыбели мальчика. — Улыбнись своему па!

Но чувства Мойры Роуз были куда сильнее. Казалось, она изливала на ребенка всю нерастраченную любовь, которую не пожелала дать сыну. Часами сидела в зале, качая люльку малыша, и пела колыбельные высоким тонким голосом.

Алистер Джеймс Макдоналд быстро стал любимцем всего замка. Никто не мог пройти мимо, чтобы не остановиться, не пощекотать его круглый подбородочек, не улыбнуться, не сказать ласкового слова. И дитя не оставалось равнодушным к вниманию взрослых и что-то весело лепетало. Фиона только руками разводила, утверждая, что парнишку безнадежно избалуют.

Алистер родился первого июня, а в середине сентября в замке вновь появился священник.

— Пришел посмотреть, как поживает малыш, — сообщил он Найрну. — Скоро я отправляюсь на юг, чтобы непогода не застигла в дороге.

— А не перезимовать ли вам у нас? — попросил Колин. — Господь знает, тут много дел для его слуги. Если останетесь, отец Ниниан, я построю вам церковь. Конечно, мы живем скромно и не слишком богаты, но еды вдоволь, как, впрочем, и душ, которые необходимо спасать. Летом станете странствовать, как прежде, но отныне у вас будет дом, куда можно вернуться в суровое время.

— Это великодушное предложение, господин мой, — ответил святой отец, — но как мне принять его, когда я десятки раз отказывал самому владетелю Островов? Мне лучше, как всегда, возвратиться в аббатство.

Найрн с сожалением покачал головой.

— Мне нужен священник. Теперь, когда у меня есть семья, я забуду безумства юности и обещаю исправиться. Давным-давно здесь жил священник, но он был ровесником деда и умер за несколько лет до его кончины.

— Я спрошу у аббата, не пришлет ли кого, — с улыбкой пообещал отец Ниниан. — И велите вашему управителю разгласить всем, что я собираюсь по заведенному обычаю совершать обряды святой церкви, выполнять свои привычные обязанности. И исповедать всех желающих, а также наложить покаяние на грешников так, чтобы хватило до весны, — хмыкнул он.

Фиона едва дождалась, пока останется наедине со святым отцом, поскольку считала, что он должен сначала побеседовать со всеми домочадцами. Лишь к концу второго дня пришла ее очередь закрыться с отцом Нинианом в маленькой каморке, служившей исповедальней. Она встала перед ним на колени, перечислила свои нехитрые грехи и попросила благословения.

Однако прежде чем исполнить ее желание, священник чуть слышно сказал:

— Дочь моя, я принес вам ответ его величества. Он приказывает пока оставаться в Найрн-Крэг. Король очень доволен вашей исполнительностью и считает, что сведения, переданные вами, поистине бесценны. Они помогут решить, что делать дальше с владетелем Островов и горными кланами. Кэмпбеллы присягнули Якову Стюарту в верности, не дожидаясь сбора остальных вождей в Инвернессе. И самое неприятное: Элизабет Уильяме вышла замуж за человека, избранного ее монаршими опекунами, и уже носит ребенка. Король хотел, чтобы вы узнали это. Ну а теперь, дочь моя, я назначу вам покаяние, — заключил священник, возлагая руки на голову Фионы.

Но она ничего не почувствовала, словно окаменела. Кровь в жилах обратилась в лед — столь велико было ее потрясение. В самых потаенных уголках своей души она всегда надеялась, что Энгус Гордон не женится на Элизабет и тогда в один прекрасный день они встретятся и будут вместе. И хотя сознавала, что все это лишь детские фантазии, тем не менее мечтала и верила. Теперь ее глупые тайные грезы обратились в прах. Энгус не умер от тоски по ней. Что же, с глаз долой — из сердца вон. Лэрд Лох-Бре подчинился повелению короля и пошел к алтарю с англичанкой. И даже наградил ее ребенком. Ребенком, который вместо ее сына станет наследником Бре. Алистер никогда не узнает, кто его отец!

Фиона насилу сдерживала рыдания, но ничем не показала, что сердце обливается кровью, Она покорно приняла не столь уж строгое покаяние, наложенное отцом Нинианом, но, хотя сохраняла внешнее спокойствие, глаза застилала багровая пелена ярости, Да был ли в ее жизни хоть один мужчина, который не оказался бы предателем? Отец не обращал на Фиону внимания и считал кем-то вроде служанки, которой поручено растить сестер. Король, угрожая расправиться с ее родственниками, принудил Фиону шпионить, силой оторвав от Энгуса Гордона. И наконец, Энгус! Ее возлюбленный изменил ей. И от этого было горше всего. Почему он не разыскал ее, вернувшись из Йорка? Вот именно, почему?! Очевидно, был слишком занят, ухаживая за Элизабет Уильяме и пресмыкаясь перед королем и королевой! Но теперь всему конец! Больше ни один мужчина не посмеет ее использовать!

Фиона поднялась и вышла из комнаты, оставив священника в одиночестве. Решение принято, и будь что будет.

Этим вечером Фиона выглядела поистине ослепительно. Поверх рыжевато-коричневого котта она надела сюрко, переливавшееся всеми оттенками меди и золота. Дождавшись, когда кончится ужин, она призывно улыбнулась мужу и сверкнула огромными зелеными глазищами.

— Найрн, ты все еще желаешь взять меня в жены?

— Ты сама знаешь, Фиона моя, я никогда с тобой не расстанусь, — серьезно ответил он, очевидно, считая, что шутки здесь неуместны.

— В таком случае нам, пожалуй, стоит попросить отца Ниниана, пока он еще не оставил замок, благословить наш союз. Через несколько недель срок нашего обручения закончится, но к тому времени святого отца и след простынет. Если ты хочешь обвенчаться со мной по законам Господа нашего, так и скажи, и я пойду с тобой к алтарю.

— В любой день, который назовешь, милая! — обрадованно вскрикнул Найрн.

— К чему медлить? Завтра перед утренней мессой и в присутствии всех обитателей замка, — воспользовалась подходящим случаем Фиона.

— Согласен! — выдохнул он вне себя от счастья. — Стало быть, ты любишь меня, Фиона моя! Я всегда знал, что так будет.

— Наверное, — солгала Фиона, — иначе не завела бы этот разговор. Завтра наша свадьба, поэтому сегодняшнюю ночь я проведу одна. Вымойся хорошенько, Колли, и не пей слишком много. Я рассержусь, если к утру ты не успеешь проспаться.

С этими словами она покинула зал, но нынче ей было суждено принять нежданную гостью. Вскоре после того, как Фиона поднялась к себе, в дверь постучалась Мойра Роуз.

— Отчего ты пошла на это? — бесстрастно спросила она.

— Время настало. Пора. Вы сами знаете, леди, что рано или поздно он наградит меня очередным младенцем, а без благословения церкви бедняжка будет считаться бастардом. Вспомните, как тяжело было у вас на душе, когда носили незаконного ребенка!

Старуха посмотрела Фионе прямо в глаза:

— Берегись, Фиона Хей. Если ты когда-нибудь опозоришь его и унизишь…

— Мадам, этого не произойдет. Я скорее умру, чем покрою позором голову своего мужа. Клянусь вам всем, что есть у меня дорогого, и даю слово Хеев из Бена.

— Верю, — кивнула Мойра Роуз и ушла.

— Но почему? — охнула готовая заплакать Нелли. Фиона рассказала о печальных вестях, принесенных священником, и спросила служанку:

— Хочешь вернуться домой, Нелли? Теперь уже все равно, знает он, где я, или нет. Если пожелаешь, я тотчас отошлю тебя в Бре.

— Нет, госпожа, — покачала головой девушка. — Мое место с вами.

Женщины обнялись, и Фиона попросила привести священника.

— Если Найрн и его мать спросят зачем, скажи, что я хотела обсудить с ним завтрашнюю церемонию.

Нелли поспешила исполнить приказание, и Фиона вместе с отцом Нинианом заперлись в каморке, служившей девушке спальней. Нелли, опасаясь, что кто-то может их подслушать, встала за дверью.

— Для чего вам понадобилась эта свадьба, леди? — осведомился священник с порога. — Подумайте, мудрый ли это шаг?

— Сегодня я узнала от вас о том, чего боялась больше всего на свете. Кузина королевы обвенчалась с человеком, которого я люблю. Настоящим отцом моего мальчика. Мне путь домой заказан. Я должна делать то, что считаю самым правильным для меня и моего сына. Колин Макдоналд любит меня и обожает Алистера. Вам известно, что король воспользовался мной, как последней потаскухой. Ему безразличны моя судьба и все мои чаяния. Он считает, что Фиону Хей стоит принести в жертву Шотландии. Так вот, хватит с меня жертв! Если я не могу соединиться с человеком, которого люблю, значит, останусь с тем, кто все отдаст за меня и нашего сына. И передайте Якову Стюарту, что больше я не намерена шпионить! Он думает, что, затягивая встречу в Инвернессе, тем самым заставит кланы молить о пощаде или ползти к нему на коленях? Пусть трусы вроде Кэмпбеллов трясутся от страха, но владетель Островов не принесет Стюартам клятву верности, пока твердо не решится сделать это, а большинство кланов последуют его примеру. А еще скажите Якову, что отныне я не страшусь его угроз. Мне терять нечего. Неужели я не достойна счастья? Кроме того, интересно, под каким предлогом он посмеет покарать невинных молодых женщин и маленьких девочек? Я выполнила все повеления короля, но, если он станет по-прежнему мучить меня, всему миру расскажу о его деянии. Неужели он думает, что Энгус Гордон останется ему верен, после того как узнает правду? Когда откроется, что его сын носит имя Макдоналдов? С этих пор я Стюарту не служанка. И хотя не нарушу данную ему клятву верности, но и иудой по отношению к людям, не сделавшим мне ничего дурного, быть не желаю.

Священник прекрасно понимал, что творится с Фионой в эту минуту, какую боль ей приходится терпеть. И ничем ее не утешить, не уговорить, не помочь. Она права — ее бесстыдно использовали. Можно ли осуждать женщину за то, что она наконец сломалась? Слишком тяжелую ношу взвалил король на ее плечи. Она увидела единственный выход в замужестве с Найрном, значит, так тому и быть. Бедняжка окончательно извелась, и он обязательно выскажет королю все, что думает по этому поводу. Фиона не представляет опасности для Якова Стюарта, но и он должен оставить ее в покое.

— Вы выбрали верную дорогу, дочь моя, — вымолвил он немного погодя. — Союз, освященный церковью, — это наилучший выход для женщины. У вас прекрасный сын, и. Бог даст, будут еще дети. Надеюсь, нелады между Макдоналдами и королем скоро сойдут на нет. Как только власть его величества распространится на большую часть Шотландии, Макдоналд и его сторонники в значительной мере потеряют свое влияние и уже не так станут задевать гордость Якова. Время — великий целитель всех душевных ран.

— В самом деле, отец? — чуть надтреснутым голосом выдавила Фиона. — Молю Господа нашего и Святую Матерь Его, чтобы они услышали ваши слова.

Отец Ниниан молча благословил женщину и вышел.

— Я собрала совсем мало семян моркови, госпожа моя, — сообщила Нелли. — Все лето шли дожди, и она почти не цвела, а многие растения погнили на корню. Едва хватит на два месяца.

— Не расстраивайся, Нелли, — вздохнула Фиона. — В конце концов я обязана родить Найрну хотя бы одного младенца!

Из глаз Нелли снова хлынули слезы. Будь на месте Фионы она, вряд ли переживала бы сильнее. Ее доброе сердечко ныло за госпожу.

Фиона обняла служанку и прижала к себе.

— О, Нелли, только такая дурочка, как я, могла верить, что все кончится хорошо. Нельзя предаваться мечтам. Отныне я постараюсь забыть о прошлом. К тому же нам не так уж плохо здесь живется, верно? Найрн любит меня, и я стану ему хорошей женой, хотя бы из благодарности. Ведь я слишком многим ему обязана, правда? Он, как и я, был одурачен Яковом! Не подстрекай тот его, он никогда бы не решился меня похитить. Но Колли так и не узнает истину. Пусть верит, что отбил меня у Гордона. — Она грустно усмехнулась, но тут же с любопытством взглянула на верную компаньонку:

— У тебя тоже есть причины остаться, не так ли, малышка Нелли? Кажется, Родерик Ду готов положить к твоим ногам свою свободу.

Слезы Нелли мгновенно высохли, а щеки ярко вспыхнули.

— Да, госпожа, — тихо призналась она. — Этот костлявый верзила воспылал ко мне нежными чувствами. Вы против?

— Что ты, конечно, нет! — воскликнула Фиона. — Если любишь его, к чему возвращаться в Бре? Как же я без тебя?

Хочу, чтобы и ты была счастлива.

— Как мне повезло попасть к вам в услужение, госпожа моя! — горячо заверила Нелли. — Ну а теперь давайте решим, что вы наденете завтра. Надо заранее приготовить наряд.

— Достань платье темно-зеленого бархата и плед цветов Макдоналдов. Я приколю его брошью с гербом моего клана.** Утром, пока Фиона одевалась, в спальню снова вошла Мойра Роуз.

— Я приказала повару приготовить праздничный обед, — сообщила она. Фиона от души поблагодарила свекровь.

— Сегодня начинается новая жизнь для всех нас. Пусть кругом все рушится, но здесь, в Найрн-Крэг, мы обретем покой. И пусть мои сыновья поймут, как дорог мир каждому человеку, прежде чем отправятся на войну.

— Я была вне себя от горя, когда мой Доналд меня покинул, — откровенно призналась Мойра Роуз. — Тогда я узнала, что он женат на другой и не оставит ее, и все-таки питала глупые надежды, что смогу удержать его, родив сына. Но у него и без этого было много детей. — Женщина глубоко вздохнула. — Я была безмозглой самонадеянной девчонкой. Не слушала своего отца и видеть не желала сына, пока наконец Доналд не забрал его к себе, разрешив видеться с дедом только летом. Глядя, как мое дитя радуется отъезду на Айлей, я злилась еще больше, а после смерти отца возненавидела всех и вся.

— Но когда родился Алистер, вы ведь изменились, не правда ли, леди Мойра? — осведомилась Фиона.

— Да, твой приезд поначалу меня разгневал, но тут на свет появился мой крошка-внук. Я взглянула на него, Фиона, и поняла, что времени осталось не так уж много и нельзя проводить оставшиеся дни в злобе и ненависти. По своей вине я потеряла одно дитя. Трудно осуждать Доналда, ведь он всегда был честен со мной. Я принимаю твое предложение начать все сначала. Ты согрела счастьем этот дом, хотя я сознаю, как нелегко тебе пришлось. Когда-то ты любила другого… но я не стану тебя расспрашивать. Ты уже дала слово, что не навлечешь позора на дом моего сына. — И свекровь обняла худенькими руками потрясенную Фиону. — Спасибо, дитя мое, за все, что сделала для нас, и за любовь, принесенную в дар Найрну.

Фиона осторожно сжала тощие плечи Мойры Роуз и поцеловала в щеку.

— Пожалуй, мне лучше одеться, не то опоздаем, — мягко заметила она.

— Ты права, дочь моя, — кивнула старуха, — все уже собрались в зале. Найрн так трясется, что можно подумать, впервые женится на тебе. — И со смешком добавила:

— Я предложила ему вина, но он отказался, боясь, что ты рассердишься, если он будет нетрезв на собственной свадьбе.

Фиона невольно улыбнулась.

— А еще я велела ему вымыться, — лукаво сказала она.

— Он благоухает, как букет роз, — заверила Мойра Роуз и направилась к двери.

Фиона натянула чистые белые чулки и кожаные сапожки. Нелли подала мягкую полотняную сорочку, платье цвета лесного мха и взялась за гребень. Расчесав волосы госпожи, она уложила их в серебряную сетку и прикрепила поверх ленту из серебристой парчи и зеленого бархата, в центре которой сиял большой зеленый камень. Под конец служанка старательно уложила на плечи Фионы охотничий плед Макдоналдов, который особенно любил Колин, — светло-зеленый с узкими и широкими белыми полосами. Плед был заколот круглой серебряной брошью вождя клана Хеев, с соколом, вцепившимся в корону. По краям был выгравирован девиз:

«Serva Lugum»— «С честью выноси иго».

Фиона улыбнулась. Кажется, ей вечно суждено склонять голову перед ярмом… едва ли не с самого рождения, и вряд ли впереди ждет свобода.

Она взяла Нелли под руку, и женщины вместе спустились в зал. Раздались громкие звуки волынки. Как ни странно, но тучи, нависавшие над замком все эти недели, рассеялись и проглянуло солнце. Хороший знак! В комнате, украшенной ветвями с яркими осенними листьями, собрались все домочадцы. Алистер тихо хныкал на руках девушки-служанки. На «высоком столе» стояли походный алтарь отца Ниниана, складное распятие и серебряные подсвечники, в которых горели восковые свечи. Музыка смолкла.

— Ты готова принести брачные обеты, дочь моя? — вопросил священник. Фиона кивнула и, сжав руку Найрна, повлекла его вперед. Пара встала перед священником, и церемония началась. Но Фиона почти ничего не слышала. Сегодня рядом с ней должен был стоять Энгус Гордон! Однако он так легко отказался от нее, принял на веру слова о ее гибели или таинственном исчезновении и утешился с жеманной англичанкой! И все из желания угодить королю. Будь проклят Энгус… Нет! Сегодня не место горечи и злобе. Нельзя вступать в супружескую жизнь с сердцем, исполненным ненависти! Колин хороший человек и любит ее. Он заслуживает жену, которая верна ему не только телом, но и помыслами.

«Прощай, мой Черный Энгус! Больше я не стану думать о тебе…»

Священник объявил их мужем и женой. Найрн расцеловал Фиону и провозгласил этот день праздничным.

— Что ты потребуешь от меня, Фиона моя? Я отдам все на свете, сделаю все, что в моей власти, ради любви к тебе! — громко пообещал он. — Только скажи, чего желаешь!

— Помирись с матерью, — негромко попросила Фиона, но в наступившей тишине ее слова долетели до самых дальних уголков зала, и присутствующие изумленно раскрыли рты. Фиона знаком попросила свекровь подойти. — Я хочу, чтобы в моем доме царил мир, Колин Макдоналд. Мыс твоей мамой больше не станем враждовать. Теперь дело за тобой. Это единственный подарок, который мне нужен от тебя, господин мой и супруг!

Мать и сын глядели друг на друга, не зная, что сказать.

Наконец Мойра Роуз тихо вымолвила:

— Фиона обещала, что этот день будет для всех нас началом новой жизни. Ты так похож на отца, сын мой.

Ее синие глаза были мокры от слез.

— Видите, мадам, в этом по крайней мере мы сходимся, — улыбнулся Найрн. Оба любили Доналда Макдоналда.

Он сжал ее в медвежьих объятиях, и зал разразился приветственными криками.

— Вы совершили чудо, госпожа, — прослезился священник. — Да благословит вас Бог! Сама судьба привела вас в Найрн-Крэг.

— Обязательно передайте королю мои слова, — прошептала Фиона и, услышав недовольные вопли сына, вспомнила, что настало время его покормить. — Я еще вернусь, после того как твой сын насытится, — сказала она мужу, который, надо признать, выглядел настоящим красавцем в своем килте и белой рубашке.

— Алистеру скоро понадобится товарищ для игр, сердце мое! — ухмыляясь, крикнул он вслед. — Не мешало бы подумать над этим.

— Что может быть лучше щенка, Колин? — со смехом откликнулась Фиона и поспешила взять у служанки сына.

— Вы счастливец, Колин Макдоналд, — сообщил священник. — Многие подобные обручения и похищения невест кончаются совсем не так хорошо, как ваши. Вспомните несчастный брак родителей вашей супруги и не забудьте поблагодарить милостивого Господа нашего, когда станете молиться на ночь. Я непременно отслужу вечерню, прежде чем мы отправимся спать. А завтра после мессы пора и в путь. Я не вернусь до весны.

— Может, передумаете, отец Ниниан, — спросил Найрн, — и останетесь с нами? Не представляете себе, как мы будем рады.

— Нет, сын мой. Я остановлюсь в Гленкиркском аббатстве и буду жить всю зиму по законам монастыря. Но как только с юга подуют теплые ветры, с гор побегут ручьи, а в низинах зацветут фиалки, долг снова позовет меня в дорогу, нести слово Божие в заброшенные и отдаленные местности.

Возможно, когда я стану старше, то осяду в Найрн-Крэг, но пока вынужден отказаться, господин мой, хотя благодарен за приглашение.

Остаток дня прошел в пиршестве и танцах. Отобедав, все вышли на просторный, поросший травой двор, где мужчины, сняв рубашки, метали копья и большие каменные шары, соревнуясь на дальность броска. Слуги выкатили бочонки с элем, и вскоре копья уже летели мимо цели. Заиграл волынщик, приглашая всех в зал. Фиона снова танцевала свадебный танец с мужем, после чего к ним присоединились остальные желающие. Родерик Ду, гордо выпячивая грудь, подскочил к Нелли и протянул руку.

Девушка долго колебалась, но в конце концов приняла приглашение. Окружающие знали, что это означает. Родерик Ду давал понять, что намерен всерьез ухаживать за Нелли и до тех пор, пока она не решит, как быть, ни один мужчина не имеет права приближаться к ней. Лицо Нелли сияло. Не было никаких сомнений, что сегодня здесь нет человека счастливее.

— Ты не против? — спросил Колин. Фиона покачала головой.

— Пусть выбирает сама. Я предложила отослать ее в Бре, но она и слышать ничего не желает. Нелли моя служанка, но еще и подруга, Колли. И я ни к чему не стану ее принуждать.

— Ты тоже всегда поступала по-своему, — тихо заметил он.

— Да, Колли. Я никогда не обвенчалась бы с тобой, если бы не хотела. Ну а теперь отпусти меня — пора кормить малыша перед сном.

— Не мешало бы найти ему кормилицу.

— Еще рано.

— Как можно скорее, — процедил Колин сквозь стиснутые зубы. — Нам и без того не удается побыть наедине. Кажется, я ревную тебя к: сыну, — Через несколько месяцев мы выберем няню поздоровее, чтобы заботилась о нашем пареньке. К тому времени я, разумеется, буду носить второго ребенка, если, конечно, ты станешь выполнять свой супружеский долг, господин мой, — прошептала Фиона и, лукаво подмигнув, упорхнула.

Колин, не отрываясь, наблюдал, как жена берет на руки сына и, что-то ласково воркуя, склоняется над ним. Почему она так неожиданно переменилась? Что с ней произошло?

— Отец мой, — обратился он к священнику, — после вашего приезда Фиона стала совершенно другим человеком. Что вы сказали ей?

Отец Ниниан неохотно поднял глаза от тарелки, наполненной самой разнообразной едой, которую ему, безусловно, не придется вкушать в аббатстве. Некоторое время он молчал, размышляя, что ответить.

— С самого начала я советовал госпоже следовать заветам святой церкви и соединиться с вами в браке, — пояснил он. — Ваша жена сердилась на вас, и вполне справедливо, если вспомнить о похищении. Но после появления младенца она смягчилась и теперь довольна своей участью. Не стоит испытывать судьбу дотошными расспросами. Леди Фиона — прекрасная женщина и принесла счастье в ваш дом.

— Вы правы, отец, — ответил Найрн, считая, что лучшего совета отец Ниниан не мог дать. Кажется, в сердце Фионы скоро будет царить он один, а о большем и мечтать нечего. Однако крошечный червь сомнения продолжал точить Колина. — В своих странствиях вы, должно быть, не раз заезжали в Бре, — снова закинул он удочку. — Что сталось с лэрдом? Он искал Фиону?

— Искал, — отозвался священник, — но вы умело замели следы, господин мой, и у него ничего не вышло.

— И он так легко сдался? Не ожидал от него!

— Король дал ему жену, — попытался успокоить Колина священник. — И она уже ждет ребенка.

— Вот как? В таком случае пусть у них родится такой же здоровый сын, как у нас.

Все разошлись, но Колин еще долго оставался в зале с хлопотавшей там Фионой. По ее приказу убрали посуду и сложили столы, и теперь она старательно тушила свечи и масляные светильники. Погасив огонь в каминах, она окликнула мужа. Колин встал, и супруги рука об руку поднялись наверх.

— Я отослала Нелли спать, — тихо объяснила жена, пока он задвигал засов. — Мы сами поможем друг другу раздеться, верно? — Она села и вытянула изящную ножку. — Разуй меня, Колли.

Он стащил с нее сапожки и скатал нитяные чулки, а потом Фиона оказала мужу ту же услугу.

— Встань, — попросил Колин.

Фиона повиновалась и принялась развязывать ворот его рубашки, пока он расшнуровывал ее платье. Ее руки скользили по торсу мужа, стягивая с плеч рубашку. Он сорвал с нее платье, и зеленый бархат распластался по полу. Фиона поспешно освободилась от сорочки и расстегнула широкий кожаный ремень, который стягивал его талию. Килт упал с тихим шорохом. Колин неуклюже распутал ее головную ленту и сдернул с головы сетку.

— Скажи, Найрн, — негромко промурлыкала Фиона, — ты когда-нибудь любил женщину медленно? Последнее слово она кокетливо растянула.

— Да, — пробормотал он, очарованный этой новой Фионой, неуловимой, ускользающей волшебницей, которая наконец-то принадлежит ему.

— Но меня ты ни разу не любил медленно, — капризно возразила она. — В постели между нами всегда разгорается битва. И ты вечно куда-то спешишь.

— Я боюсь, что, если не овладею тобой быстро, Фиона моя, — честно признался он, — ты вообще от меня отвернешься.

Она обняла Колина и прижалась голой грудью к его обнаженному торсу.

— Я же сказала, что сегодня мы начинаем все сызнова, Колин, — пробормотала она, притягивая к себе его голову, так что их губы почти соприкоснулись. — Ты желал бы начать новую жизнь со мной?

Кончик ее языка обвел его рот, маленькие ручки сдавили упругие ягодицы.

— Иисусе, да ты дерзкая девчонка! — простонал он, ощущая, как жар ее бедер передается ему. — Я хочу тебя, Фиона моя.

— Не спеши, Колин, мы договорились не торопиться. — Она снова притронулась к его губам. — Я проведу эту ночь в твоих объятиях, испытывая небывалое блаженство. Это наша брачная ночь, не забывай.

Она сводила его с ума, обольщала, околдовывала. Колин глубоко, прерывисто вздохнул, пытаясь прийти в себя, вновь стать хозяином положения. Ее легкая улыбка дразнила его.

— Не знал, что ты превратишься в настоящую ведьму, — усмехнулся он. — До сегодняшнего дня ты была такой сдержанной, сердце мое. Но берегись: если выпустишь на волю зверя, придется расплачиваться. Ты готова, дорогая?

Она тихо рассмеялась, и Колин вздрогнул. Словно кто-то провел ледяной рукой по его телу.

— Я укрощу любое чудовище, Колин Макдоналд, — откровенно пообещала Фиона, — но сможешь ли ты усмирить зверя во мне?

По-прежнему обнимая Колина, она обвила стройными сильными ногами его торс.

Он принял вызов, прильнув к ее губам со свирепой страстью. Языки затеяли древний чувственный танец. Сгоравшая от желания Фиона откинула голову, и Колин проник языком в ложбинку между грудями, медленно увлажняя дорожку, ведущую к ее шее. Она дрожала, как натянутая тетива, и Колин не мог не поддеть ее.

— Уже не терпится принять меня, сердце мое, но ты сама потребовала, чтобы я не спешил, значит, так тому и быть.

Он подхватил Фиону, усадил на край кровати, поднял ее ноги и закинул себе на плечи, открыв своему взору ее потаенную пещерку.

Фиона ахнула от неожиданности, но не запротестовала. Она исполнит любое его повеление. Колин прав: она уже готова к его вторжению.

Однако такого она не ожидала: огненная голова исчезла между ее разверстых бедер. Кончик языка дразняще коснулся маленькой горошинки и принялся ею играть. Ощущение было таким ошеломительно-острым, что у Фионы захватило дух. Крошечный огонек начал лизать самое средоточие ее женственности, с каждой секундой разгораясь все сильнее. Фиона закрыла глаза, почти теряя сознание от наслаждения, которое дарил муж.

— Колин! О Матерь Божья, ты убиваешь меня! Она пыталась увернуться, не в силах больше выносить этой нежной пытки, но огромные ручищи сжали ее бедра мертвой хваткой.

— Отдайся мне, Фиона, — глухо пробормотал он и вновь осыпал ее бесстыдными ласками.

Она смутно поняла, что до этой минуты никогда не доверялась Колину безоглядно и безудержно. Опасалась открыться до конца. Неизменно держала на запоре какой-то уголок души и даже в такие мгновения владела собой.

Но сейчас он искушал ее, бросал вызов, манил за собой в неведомые дали, чаровал, соблазнял безрассудно броситься в бурные воды страсти, чего она никогда не делала даже с Энгусом Гордоном. На какой-то миг отчаяние с новой силой охватило Фиону, но она сразу взяла себя в руки. Колин Макдоналд ее муж, и не годится думать о другом.

Фиона вздохнула полной грудью и отдалась на волю волн экстаза, накатывавших бесконечно, одна за другой, пока не потеряла рассудок от исступленного, горячечного наслаждения.

Подняв глаза, Колин всмотрелся в ее прелестное лицо, искаженное страстью. Сам он нечеловеческим усилием воли удерживался от того, чтобы не погрузиться в нее. Но он сдержит слово, даже если умрет от напряжения. Его вздыбленная плоть требовала разрядки, однако на то он и мужчина, чтобы ублажить любимую.

Он швырнул жену на постель, лег рядом и сжал ее в объятиях. Его язык проник ей в рот, и Фиона почувствовала собственный вкус. Она вздрогнула и открыла глаза. Колин нежно ласкал ее полные груди с вызывающе торчавшими сосками. Губы Колина сомкнулись на соске, потянули, и он принялся жадно глотать сладковатое молоко.

— Колли! — потрясенно охнула Фиона. Муж нехотя оторвался от источника живительной влаги.

— Отчего все лучшее должно доставаться моему сыну, а я остаюсь в стороне, Фиона моя? К утру твои грудки снова наполнятся, и малыш не умрет с голоду.

Пальцы Фионы нырнули в заросли его золотисто-красных волос. Почему-то именно сейчас она ощутила особую близость с Колином. Фиона погладила его по голове, и Колин снова встрепенулся. Их взгляды встретились.

— Прости, любимая, больше мне не вытерпеть, — хрипло пробормотал он, накрывая ее собой и медленно погружая свой меч в шелковые ножны.

— Ах, Колли, глубже, еще глубже. Наполни меня своей любовью!

Разведя и высоко подняв ноги женщины, он вторгался в нее и пронзал упруго-податливую плоть до тех пор, пока оба не обезумели от страсти. Они одновременно достигли вершины и, сжав друг друга, словно боясь потерять, неспешно спустились на землю.

Он долго не отпускал ее и, прижав к груди, ласкал и шептал бессмысленные нежные слова.

— Другой такой на свете нет и не будет, Фиона Хей! — благоговейно выдохнул он. Фиона едва нашла силы усмехнуться, совершенно ослабев после любовного поединка.

— Думаю, мы достойные соперники в постельных битвах, господин мой муж. Меня никогда не любили так, как сегодня ночью.

Колин удовлетворенно улыбнулся. Наконец ему удалось навсегда изгнать призрак Черного Энгуса Гордона.

— Я люблю тебя, сердце мое.

— Знаю, Колли.

Он так жаждал услышать от нее заветные слова. Скажет ли она их нынче? Или опять промолчит?

Фиона яростно спорила с собой. Любит ли она Колина? Трудно сказать. Нельзя не признать, что он великолепный любовник и к тому же нежен и предан. Промолчать невозможно.

— Мои чувства к тебе изменились. Теперь я уже не испытываю ни гнева, ни ненависти. И думаю, что могу полюбить тебя, Колин Макдоналд. Может, и уже люблю. Но когда осмелюсь произнести это вслух, поверь, господин, у тебя не останется ни тени сомнений, что я твоя, сердцем и душой.

— Тогда я наберусь терпения, радость моя, ибо знаю, как ты честна и не выносишь обмана.

Он прикоснулся губами к ее макушке. Фиону объял жгучий стыд, но она постаралась его одолеть. В конце концов, она не причинила никакого зла Макдоналдам и твердо сказала отцу Ниниану, что больше не намерена шпионить. Утром она вернет священнику королевскую монету. Теперь она стала госпожой Найрна и не будет следить за собственным мужем.

Глава 13

Яков Стюарт рассеянно смотрел в окно, за которым шел бесконечный дождь. Капли ударялись о стекло и сползали вниз, оставляя прозрачные дорожки. И хотя было еще только начало декабря, зима уже властно входила в свои права.

Скоро окружающие холмы покроются снегом.

Во двор въехал одинокий всадник, спешился и отдал поводья конюху. Высокая фигура отчего-то показалась знакомой, и король, внимательно присмотревшись, улыбнулся и позвал пажа.

Когда запыхавшийся мальчишка появился на пороге, его величество приказал:

— Сию секунду спустись во двор и приведи ко мне того священника, что приехал, отца Ниниана. Да принеси нам подогретого вина с пряностями!

Паж поклонился и мигом исчез. Яков довольно потер руки и замурлыкал веселую мелодию. Он давно ждал появления Ниниана, но кто может знать, куда заведут святого отца нелегкие извилистые дороги?

Ниниан Стюарт, скромный священник, внук Юфимии Росс от ее старшего сына, Дэвида, герцога и графа Стратерн. К сожалению, незаконный. Рожден через пять месяцев после смерти отца. Мать отправилась за любовником спустя шесть лет. И тогда отец Якова, король Роберт III, отдал мальчика в Сконское аббатство, чтобы защитить и уберечь от врагов. Ему предстояло стать священником и, следовательно, устраниться от бесконечных родовых распрей Стюартов в борьбе за шотландский трон. Очень немногие из них еще помнили бастарда Дэвида Стюарта. Пожалуй, только Атолл, да и то вряд ли, мог узнать его в добром отце Ниниане, поскольку видел всего несколько раз, в детстве.

Дверь открылась, и в комнату вошел отец Ниниан. Мужчины обнялись, и Яков коротко приказал:

— Не забудь о подогретом вине, Эндрю. Святой отец, должно быть, промерз до костей в эту мерзкую погоду!

— Эндрю? — удивился священник, дождавшись ухода подростка. — Из какого он рода?

— Лесли, — пояснил король.

— А где тот, что из клана Дугласов?

— Дугласы сейчас в немилости у короля, — усмехнулся Яков. — Я отослал парнишку домой. Кстати, у меня родилась дочь Маргарет, и второй ребенок вот-вот появится на свет. Будем надеяться, что королева на этот раз даст стране наследника.

— Я стану молиться за здравие ее величества.

Кузены беседовали о всяких пустяках, пока паж не принес вина и не удалился. Король поднес к губам кубок.

— Ты, конечно, ждешь новостей с севера, — тихо начал Ниниан Стюарт.

— Как поживает владетель Островов?

— Исполнен решимости как можно дольше оттянуть тот миг, когда придется принести тебе клятву верности.

— Но Кэмпбеллы давно стали моими вассалами, — раздраженно бросил монарх.

— Они никогда не ладили с Макдоналдами и, кроме того, не слишком влиятельны.

— Значит, пока Макдоналды не смирятся, нечего и ждать от остальных северных кланов повиновения? Почему Александр Макдоналд так упрям?

— Макдоналды испокон веку были сами себе господами и правили в горах. Им трудно покориться Стюартам, да еще поклониться королю, который фактически властвует только над землями к югу от реки Тей.

Отчего Яков никак не желает понять такие очевидные истины? Они уже сотни раз толковали об этом. Король называет Александра упрямым, но сам ничуть не лучше. И к тому же упорно отказывается принять тот факт, что владетель Островов считает себя его ровней, если не выше.

— Призови следующим летом все кланы в Инвернесс, — снова посоветовал он. — Они все ждали, что ты сделаешь это прошлым летом, и очень разочарованы, поскольку ты не попросил их съехаться. Чем больше тянешь, тем сильнее оскорбляешь владетеля Островов и его союзников. Поверь, ты станешь могучим правителем, но нет ничего постыдного в том, чтобы пойти навстречу сопернику.

— Я не созвал их в Инвернесс, потому что хотел испытать их мужество и боевой дух, — пояснил король. — И каков результат, кузен? Кэмпбеллы и их сторонники приползли ко мне на коленях. Разделяй и властвуй — вот девиз мудрых монархов. Я покорю этих гордецов! Терпение! Еще года два, и ты увидишь, как они, перепуганные до смерти, наперегонки прибегут в Скон, чтобы вымолить мою милость!

— Ошибаешься, кузен. Прежде всего ты должен понять: владетель Островов небезосновательно считает, что ты ему не нужен. Тебе он необходим хотя бы для того, чтобы собрать северные кланы под свои знамена. Пригласи вождей в Инвернесс и, не унижая их, заключи мир.

— В свое время, — пробормотал Яков, — но не теперь, — Я принес тебе кое-что.

Ниниан протянул руку. На ладони лежала маленькая монетка. Король мгновенно узнал ее и поднял брови.

— Где ты взял это? Тебе она точно не принадлежит, кузен.

— Фиона Хей возвращает ее, — сообщил священник.

— По какой причине?

— Она отказывается шпионить, кузен, — вздохнул Ниниан. — На этот раз ты зашел слишком далеко.

— Неужели влюбилась в Найрна? — раздраженно буркнул Яков.

— Вряд ли. Она неравнодушна к нему, он ей не противен, но любовь… не думаю. Однако она обвенчалась с ним. И передает тебе, что не станет следить за собственным мужем и его родными, поскольку это бесчестно.

— Но если все обстоит так, как утверждаешь ты, зачем она пошла к алтарю?! — взорвался король. — Посылая Фиону Хей на север, я искренне верил, что страсть к Энгусу Гордону удержит ее от глупых поступков и более прочной связи с Колином Макдоналдом! Что случилось? Или она просто трусливая изменница, непостоянная кокетка с сердцем из воска?

— Когда ты оторвал ее от любимого, кузен, Фиона носила его ребенка. В то время она не была в этом уверена и побоялась отказаться из опасения, что, если тревога окажется ложной, ты обвинишь ее в обмане и предательстве.

— Иисусе! — прошептал монарх. — Ниниан, я ничего не знал! Клянусь Пресвятой Богородицей и моей милой Джоан. Я не знал!

— Макдоналд женился на ней по шотландскому обычаю в доме своего брата на Айлей. Он непоколебимо уверен, что это его сын. Малыша назвали Алистером Джеймсом в честь владетеля Островов и тебя. Когда я осенью посетил Найрн-Крэг и передал Фионе твои слова, она была вне себя от отчаяния, узнав, что ее бывший возлюбленный женился на кузине королевы. И поскольку срок обручения подходил к концу, Фиона попросила меня обвенчать ее с Колином Макдоналдом, прежде чем я вернусь зимовать на юг. Она поняла, что другого выхода у нее нет. И теперь, став женой Найрна по закону Божьему, не желает больше шпионить за ним. Ты не можешь осуждать ее, да и переданные ею сведения не так уж ценны. Отпусти женщину с миром, Яков Стюарт.

— Вижу, ты к ней неравнодушен, кузен?

— Совершенно верно, — кивнул Ниниан. — Она прекрасная, справедливая и добрая женщина, смирившаяся со своей участью и решившая идти избранным путем. Согласись, что она как может защищает свое дитя и намеревается соблюсти брачные обеты и остаться Найрну верной до конца. Она передала еще, что помнит о принесенной тебе клятве верности.

— Неслыханно! Преданность на словах! Она отказывается служить мне! — пробурчал монарх.

— Опомнись, Яков Стюарт, и оставь в покое Фиону. Она не вынесет твоих угроз и упреков. Ты и без того жестоко поступил, отняв у нее самое дорогое. И лишил Энгуса Гордона законного сына и наследника, хотя мистрис Элизабет, вероятно, народит ему полный дом детишек.

Король неловко поежился, явно чувствуя себя не в своей тарелке, и наконец решился сказать правду;

— Элизабет — жена Йана Огилви. Энгус все еще в Англии и вместе с нашим дядюшкой Атоллом торгуется с англичанами из-за выплаты долга.

— В таком случае почему, — рассердился священник, — ты велел передать Фионе Хей, что мистрис Элизабет благополучно вышла замуж за человека, выбранного ей опекунами? Если бы ты промолчал, Фиона ни за что не обвенчалась бы с Макдоналдом!

— Я всего лишь хотел, чтобы она задержалась в Найрн-Крэг, — оправдывался Яков. — Знал, что она подумает, будто это Энгус женился. Посчитал, что она разозлится на Гордона и останется на севере, а не удерет в свою дурацкую башню на вершине горы. Думал, гордость удержит ее от бегства и она не пожелает вернуться домой с позором!

— Кузен, — неодобрительно покачал головой священник, — ты пытаешься распоряжаться судьбами людей, хотя право на подобные поступки имеет только Господь Всемогущий! Как ты мог украсть у Энгуса Гордона ребенка? Не знаю, что случится с лэрдом Лох-Бре, но благодарю Бога за то, что любовь Колина Макдоналда пришла на помощь Фионе и спасла ее в минуты отчаяния. Ты каялся своему духовнику?

— Это государственные дела, — фыркнул король, — но ты предпочитаешь считать грехами те решения, которые я принимаю во благо Шотландии. Назначь мне покаяние, Ниниан, и я склонюсь перед тобой.

— Нет, кузен, — вздохнул святой отец, — я не благословлю тебя и не дам отпущения грехов, ибо ты не раскаиваешься в содеянном зле.

Он слегка улыбнулся, чтобы смягчить упрек, не желая оскорбить короля. Но тот пожал плечами.

— Я не могу жалеть о том, что делаю для государства. Надеюсь, хотя бы ты по-прежнему будешь мне служить.

— Да, — согласился Ниниан, — но не только тебе. Всем шотландцам, ставшим моими друзьями за те годы, что я бродил по северу, принося Господне слово и заповеди Его этим добрым людям. Поверь, кузен, они не враги тебе. Всего лишь осколки нашего прошлого, свободные и гордые люди. В свое время они склонятся перед тобой, если выкажешь им доброту и уважение. Не слушай советов алчных и честолюбивых придворных.

— Я не имею права выказывать слабость.

— Повторяю, почтение и милосердие еще никто не считал слабостью, — спокойно ответил священник и, допив вино, встал. — Если я больше не нужен тебе, пойду засвидетельствую свое почтение аббату и вымоюсь перед вечерней службой.

— Иди, — кивнул Яков Стюарт, — но навещай меня почаще, пока не решишь вернуться на север.

Священник, вежливо поклонившись, удалился. Король долго смотрел в огонь, рассеянно вертя в руках чашу. Он был зол на себя за бесчеловечное обращение с Фионой Хей. Ниниан прав — известия, присылаемые ею, разумеется, были важными, но не настолько, как он ожидал. Яков подослал ее к Найрну, интуитивно чувствуя, что в один прекрасный день она может ему пригодиться, но теперь все кончено. Надо смириться с потерей. Фиона Хей навсегда исчезла из его жизни.

Яков, в душе человек порядочный и справедливый, болезненно поморщился. Он вовек не избавится от тяжкого груза вины. Даст Бог, Энгус никогда не узнает, какую роль он сыграл в похищении Фионы. И что где-то растет мальчик, которому в иное время предстояло бы унаследовать земли и владения лэрда Лох-Бре.

Король слегка позавидовал другу, потому что тоже страстно хотел сына. Королева родила дочь, прелестную пухленькую малышку с материнскими рыжевато-каштановыми волосами. Яков Стюарт имел большие виды на дочь. Он мечтал о браке, который когда-нибудь принесет Маргарет корону Франции. Ну а пока оставалось молить Бога о сыне.

Весной королева принесла еще одну дочь, названную Изабеллой. Год спустя на свет появился долгожданный наследник Александр, слабенький, хилый младенец. Родители боялись, что он не жилец на этом свете, и потому королева не оставляла усилий подарить мужу здоровых сыновей.

Фиона сидела за ткацким станком, то и дело поглядывая на игравших на полу детей. В начале лета Алистеру исполнится три года. Мэри вот-вот будет шестнадцать месяцев, а третий ребенок появится ранней весной, когда с гор еще не сойдет снег. Мэри была как две капли воды похожа на отца. Ее назвали в честь обеих бабушек, чьи кельтские имена были для такого случая переведены на английский.

— Времена меняются, — сказала Фиона после рождения дочери. — Рано или поздно мы заключим мир с королем. Наша дочь, возможно, даже отправится ко двору, чтобы служить королеве. Лучше, чтобы ее имя не вызывало кривотолков и недоумения среди придворных, которые не говорят на нашем гэльском языке.

Мойра Роуз сразу же приняла сторону невестки. Колин, смеясь, покачал головой:

— Разве можно вас переспорить? Слыханное ли дело, чтобы свекровь со снохой ладили! — пошутил он.

— Что делать, если они живут в одном доме, — парировала Фиона, и на этот раз настала очередь Мойры Роуз смеяться над сыном.

Король так и не созвал вождей кланов ни в 1426 — м, ни в 1427 годах. В горах царило относительное спокойствие, но владетель Островов и большинство вождей кланов так и не принесли вассальную клятву. У короля не осталось иного выхода, кроме как собрать кланы в Инвернессе или признать открыто, что он не хозяин своей страны. Сбор был назначен на середину июля, и башня инвернесского замка была приготовлена для приема Якова Стюарта.

Владетель Островов разослал гонцов во все кланы, приказав им прибыть в Инвернесс. Четыре года правления Якова горцы были предоставлены самим себе, и Александр Макдоналд не допускал свар в этих местах и как мог сохранял мир. Однако прежде чем принять окончательное решение, Александр собирался лично убедиться, что за человек король.

Фиона знала, что перед поездкой в Инвернесс деверь обязательно заедет в Найрн-Крэг. Его посланец передал, что лорд будет путешествовать с матерью, старой графиней Росс, которая тоже принесет клятву королю, если это сделает сын. Жена лорда, застенчивая скромная женщина, предпочитала оставаться на Айлей. И поскольку Фиона побывала на острове всего лишь раз, ей еще предстояло познакомиться с обеими женщинами. Говорили, что старая графиня куда умнее своей невестки и гораздо более интересная собеседница.

Они прибыли в Найрн-Крэг в компании отца Ниниана. Фиона искренне обрадовалась появлению священника и попросила его окрестить вторую дочь, родившуюся три месяца назад. Малышку назвали Джоанной в честь королевы. Юфимия Макдоналд, графиня Росс, предложила стать крестной матерью девочки — большая честь для Макдоналдов из Найрна. Позже, когда старших детей представили гостям, а Джоанну накормили, семья собралась в зале на ужин.

Отец Ниниан привез свежие новости. Маленький принц Александр Стюарт не пережил зиму, но королева снова беременна и, даст Бог, принесет желанного наследника.

— Вы счастливый отец, Колин Макдоналд, — добавил он. — Ваш сын, хвала Господу, — здоровый парнишка, и дочери не хуже.

— А мне бы хотелось еще одного сынишку, — вздохнул Найрн, глядя на Фиону.

— Подождешь, Колли, — без обиняков заявила она. — Я скоро совсем в старуху превращусь. Где это видано — трое ребятишек один за другим! Должна же я хоть немного отдохнуть. Когда отниму Джоанну от груди, тогда и поговорим, господин мой.

Графиня Росс, тучная старуха с лицом, хранившим следы былой красоты, усмехнулась:

— Фиона права, Найрн. Если любишь ее, не станешь загонять до смерти! А ты, девочка, не позволяй ему запугивать себя!

— Запугивать? — расхохотался Найрн. — Ее запугаешь!

Скорее она нагонит на меня страху!

— Ничего подобного, просто старается держать его в узде, — вступилась за невестку Мойра Роуз, — Найрн-Крэг стал обителью счастья, и все благодаря Фионе Хей. Я благословляю тот день, когда она здесь появилась.

— Моя свекровь пристрастна ко мне. Я не заслуживаю и десятой доли таких похвал, — смутилась Фиона и знаком велела слугам подавать ужин.

— Ты приедешь в Инвернесс, сестрица? — осведомился лорд.

— Разумеется! Ни за что на свете не пропустила бы такое событие! Тот день, когда вы с Яковом Стюартом наконец протянете друг другу руки, будет поистине великим.

— Я еще ничего не решил, — буркнул Александр, играя своим кубком.

— В таком случае почему собрались ехать сами и призвали к тому же вождей? — не преминула заметить Фиона.

— Хочу взглянуть на короля и еще раз подумать, — ответил лорд, отрезая кусок оленины.

— Не правда, Александр Макдоналд, — засмеялась Фиона. — Просто гордость не позволяет вам признать, что этот король не походит на своих предшественников.

— Возможно, красавица моя. Посмотрим, вдруг ты и права, — кивнул лорд, весело блестя глазами. Ему с первой встречи понравилась Фиона за искренность и храбрость. Из всех его золовок она была самой любимой.

Они выехали из Найрн-Крэг солнечным весенним утром и, когда добрались до главной дороги в Инвернесс, проходившей через город Найрн, и проезжали мимо Кавдора, увидели, что великое множество людей устремились в том же направлении. Фиона ехала верхом на сером мерине, а графиня Росс и Мойра Роуз сидели в удобной повозке вместе с Нелли и детьми. По сторонам расстилался чудесный пейзаж, усыпанные цветами холмы отражались в синих водах озер. Добравшись до окрестностей Инвернесса, владетель Островов покинул их компанию и присоединился к своему отряду из четырех тысяч воинов, который вели его сыновья — Йан, старший и наследник Александра, Селестин Лохлалш и Хью Слит.

В городке не хватило места, чтобы принять всех прибывших, не говоря уже о том, что ожидался приезд короля со двором. Поэтому было решено разбить лагерь в поле. В самом центре раскинули огромные шатры для владетеля Островов и его родичей.

Чтобы почтить Якова Стюарта, а также желая показать свою силу, все кланы решили одновременно сойти с холмов, окружавших город. Король зачарованно наблюдал с вершины башни, как маршируют горцы в многоцветных пледах под шелковыми знаменами, развевавшимися по ветру. Волынки оглушительно ревели, выводя одну мелодию — гимн Макдоналдов. В ушах стоял громовой топот сотен ног. Горные кланы вел сам Александр Макдоналд, владетель Островов. Такое зрелище не скоро забудешь!

— Похоже, он не слишком стесняется. Выставляет себя напоказ, как бойцовый петух, — недовольно заметил король графу Атоллу.

— Вы должны подчинить его своей воле, повелитель, — мрачно вымолвил тот. — От этих Макдоналдов одни беды. Если сумеете сломить их раз и навсегда, в Шотландии станет куда спокойнее.

— Посмотрим, — бросил король с легкой улыбкой. Он уже знал, что сделает, но не собирался делиться ни с кем своими планами.

Продемонстрировав всему Инвернессу свою мощь и силу, шотландцы дружно направились к лагерю, где уже ждали женщины и слуги. По всему временному поселению пылали бесчисленные костры, в воздухе разливался запах жареного мяса. Владетель Островов приказал отвести своему брату Найрну один из самых больших шатров. Он разделялся на три помещения. В многочисленных жаровнях тлели дрова, и тепло постепенно вытесняло накопившуюся сырость. День был долгим, и все устали, но первым делом покормили и уложили детей. Мойра Роуз прилегла рядом. Колыбель Джоанны поставили в хозяйской спальне.

Родерик Ду и Нелли, все еще считавшиеся женихом и невестой, принесли еду, приготовленную на костре, — отварного лосося, пойманного днем в речке Несс, протекавшей через город. Повар нарвал к рыбе кресс-салата, который рос в низинках по берегам ближайшего ручейка. Были также поданы жареная солонина, хлеб, масло и сыр. Женщины поели в одиночестве: Найрн присоединился к компании братьев и племянников.

— Что будет завтра, Фиона? — встревоженно допытывалась свекровь. — Каков на самом деле этот Стюарт? Он мстительный?

— Не знаю, — со вздохом призналась Фиона. — Могу сказать только, что ему не терпится взять всю Шотландию под свое крыло. На меньшее он не согласится. Если он и оставлял нас в покое все эти годы, то лишь потому, что утверждал свою власть на юге. Или думал запугать горцев. А может, и то и другое. Он человек действий.

— Я бы тоже хотела посмотреть на него, — объявила Мойра Роуз. — Никогда еще не видела короля!

— Надеюсь, ты не разочаруешься, — усмехнулась Фиона. — Он, правда, не красавец. Александр и Колин куда выше его ростом, но в осанке он им не уступит.

Шум и суета постепенно стихли. Мойра отправилась спать. Фиона покормила Джоанну, сменила пеленки и, уложив девочку в колыбель, вымылась в маленьком тазике, принесенном Нелли.

— Мойра Роуз удобно устроена? Ей ничего не надо? — спросила она у служанки.

— Я все сделала, госпожа, — заверила Нелли. — Помогла ей раздеться и уложила. Ей следует взять молодую служанку, бедняга Битег еле ноги таскает, — Они всю жизнь вместе. Трудно отказаться от старых друзей. По-моему, Битег еще жива только потому, что сознает, как нужна Мойре. Иди спать, Нелли. Завтра решится судьба Шотландии. Мы увидим короля.

— Подумаешь! — кисло фыркнула Нелли. — Если хотите знать, он мне не по душе. Зря вожди доверились ему. Такой, как он, хитрее лиса. Вспомните, что он сделал с вами, госпожа.

— Тише, Нелли, не стоит ворошить прошлое. Я по-своему счастлива с Колином, и у нас замечательные дети. Чего еще желать женщине, кроме верного мужа и здоровых ребятишек? — вздохнула Фиона, погладив Нелли по плечу.

— Но вы не любите его, а каждый человек имеет право на любовь, — возразила Нелли.

— Это правда, я не испытываю к нему тех же чувств, что к Черному Энгусу, — согласилась Фиона, — но очень к нему привязана, а он боготворит меня. О, Нелли, что, если бы Колин оказался злобной скотиной, жестоким чудовищем? Долго мы с тобой не протянули бы. А так и я, и ты получили куда больше, чем ожидали. Кстати, когда твоя свадьба? Совсем измучила несчастного Родерика Ду. Вы обручены вот уже два года.

— Я люблю неуклюжего простофилю, — призналась Нелли, — но что, если мы в один прекрасный день вернемся в Бре? Вдруг к тому времени я буду замужем и не смогу последовать за вами, госпожа? Лучше уж оставаться девушкой.

— Нелли, в Бре нам делать нечего. Энгус женат, и меня там никто не ждет. Я удачно вышла замуж, и тебе не стоит упускать свой шанс. Не раздумывай, прими предложение Родерика!

Нелли пожелала госпоже спокойной ночи и вышла в другую комнату, где лежал ее тюфяк. Фиона легла на импровизированную постель из звериных шкур, поверх которых была брошена перина, и, натянув на себя одеяло из лисьего меха, вскоре уснула. Разбудили ее шум и тихие ругательства: по-видимому, муж в темноте обо что-то споткнулся.

— Колин, ты разбудишь малышку! — прошипела Фиона. Очевидно, он пошел на звук ее голоса, потому что почти рухнул на постель и с проклятиями принялся стаскивать сапоги.

— Ах, сердечко мое, вот и ты, — пробормотал он, сжимая ее груди.

— Да ты пьян! — деланно возмутилась Фиона, невольно улыбаясь. Она никогда не видела мужа в таком состоянии.

— Самую малость. Мои братья до того допились, что не могли идти и их пришлось разносить по шатрам. А я, как видишь, сам добрался, — хвастал Колин, запечатлев на ее устах влажный поцелуй. — Иисусе, как ты сладка! Неужели совсем не любишь меня, Фиона моя?

— Разве что чуточку, Колин Макдоналд, — схитрила Фиона и поскорее отодвинулась, потому что он свалился прямо на нее, не давая вздохнуть. Муж пощекотал языком ее шею.

— Ты знаешь, что мне нужно, милая, — заговорщически прошептал он, лаская ее живот.

— Колин, — увещевала Фиона, — утром ты должен предстать перед королем. Если не выспишься как следует, будешь охать и стонать, держась за голову. Представляешь, что с тобой станется?

Но он коленом раздвинул ее ноги и попытался устроиться между стройными бедрами.

— Я усну крепче и проснусь счастливым, если ты полюбишь меня, моя дорогая, — нежно настаивал он.

— Да ты еще хуже, чем Алистер, когда тому в голову взбредет получить пряник! — отбивалась Фиона, но тугая плоть, замершая у врат ее лона, уже зажгла знакомый огонек желания. Она обвила руками его шею и притянула к себе. Дыхание мужа отдавало сладким вином. — Если посмеешь заснуть, прежде чем ублажишь меня, Колин Макдоналд, — пригрозила Фиона, — клянусь, я сделаю с тобой то же, что с тем бычком, который родился прошлым летом.

По комнате раскатился тихий довольный смешок Колина.

— Когда это, Фиона моя, я останавливался на полпути? — шепнул он, вонзаясь в теплое податливое тело и обволакивая Фиону своей ненасытной страстью. Под конец оба устали едва ли не до полусмерти, соединяясь снова и снова, будто каждый раз был последним.

Фиона проснулась на рассвете. Колин тихо похрапывал, положив голову на ее округлое плечо. Фиона сползла на пол, стараясь не потревожить мужа, и, выскользнув в другую комнату, увидела обнявшихся Родерика и Нелли. Оба мирно спали, согревая друг друга своим теплом. Фиона осторожно тряхнула Родерика за плечо.

— Буди хозяина, — велела она, — и отведи к реке купаться. Не хватало еще, чтобы от него разило перегаром в присутствии короля! Потом согреешь мне воды для умывания и поможешь Колину соскрести с лица щетину.

Родерик Ду молниеносно вскочил на ноги.

— Все будет сделано, госпожа.

— А ты, Нелли, принеси Джоанну. Ее пора кормить, — наставляла Фиона.

В лагере уже наблюдалось некоторое оживление. Найрн вернулся с реки, еще помятый после вчерашнего, но чистый и немного пришедший в себя. Он долго стоял возле жены, державшей у груди младенца.

— У нее мои волосики, — восхищенно вздохнул он.

— Как и у Мэри, — кивнула жена, протягивая малышку Нелли. — А ты надевай чистую рубашку. Сейчас принесу тебе подогретого вина с пряностями и хлеба.

Король созывал горцев к десяти утра. Владетель Островов вместе с другими вождями и графиней Росс были приглашены в замок. Они явились туда с развернутыми стягами под вой волынок. Замок стоял на берегу реки Несс, широкой голубой ленты, впадающей в Бьюти-Лох. На встречу были позваны только владетель Островов, его мать, вожди кланов и их жены. Остальных вежливо попросили подождать, поскольку ни замок, ни парадный зал не могли вместить всех желающих.

Мужчины во главе с Александром Макдоналдом вошли в зал — довольно большое помещение из серого камня, но без окон. В дальнем конце стояло возвышение, где под балдахином из золотой парчи сидел на троне король. Зловеще прищурившись, он наблюдал, как приближаются горцы, и хотя никогда раньше не видел владетеля Островов, тотчас узнал его не только по тому, что тот шел впереди, но и по сходству с Найрном, который следовал за братом.

Александр Макдоналд почтительно склонился перед монархом.

— Господин мой, — начал он, — милости просим в наши края. Пусть ваше пребывание здесь будет приятным и безоблачным, дабы вы могли почаще навещать нас.

Учтивые речи, добрые пожелания… Король поднялся, глядя на горцев сверху вниз.

— Вы немного запоздали с выражением преданности, лорды.

— Мы ждали, когда нас позовут на это высокое собрание, господин мой, — нашелся Александр. — Вы, со своей стороны, не слишком торопились узреть нас.

— Мне донесли, что среди вас есть те, кто злоумышлял на мою жизнь, — сказал Яков, — поэтому долг обязывает меня покарать изменников и заговорщиков.

Подняв руку, он сделал знак стражникам. Александра Макрури и Йана Макартура вытащили из толпы и бросили к подножию возвышения.

— Вы двое хотели расправиться со мной, и мне придется раздавить гадину, пока она не ужалила меня. Ваша смерть будет примером для всех тех, кто посмеет впредь пойти против своего повелителя.

Король снова взмахнул рукой, и в мгновение ока несчастные были обезглавлены острыми мечами, специально приготовленными для такого случая. Головы покатились по полу, кровь из обрубленных шей хлынула фонтаном, и женщины, завизжав, кинулись врассыпную.

— Схватить их! — громовым голосом приказал Яков, показывая на владетеля Островов и его спутников, — Бросить в подземелье!

Переступив через кровавый ручей, он протянул руку оцепеневшей графине Росс.

— Пойдемте, мадам, вы останетесь моей гостьей на неопределенное время.

Но тут вперед вышла негодующая Фиона.

— Это бесчестное деяние, Яков Стюарт! — громко воскликнула она. — Лорд и остальные вожди пришли сюда безоружными, чтобы заключить с тобой мир! Так-то ты обращаешься с теми, кто решился предложить тебе верность и дружбу? Позор! Позор на твою голову!

Король с изумлением уставился на храбрую незнакомку.

Слишком высокая для женщины, и… и, похоже, он ее где-то видел. Необычайно красива и, судя по виду, жена вождя.

Внезапно он узнал ее.

— Когда-то, мадам, вы принесли мне вассальную клятву, — многозначительно заметил король.

— Да, и сдержала ее. Я всегда защищала вас, ваше величество, от недоброжелателей, и Макдоналды подтвердят, что я не давала никому слова плохого сказать о Якове Стюарте. Отчасти благодаря мне Макдоналд и прибыл сегодня сюда.

Но как вы посмели нарушить законы гостеприимства и покарать этих людей? Вы всегда твердили, что превыше всего цените справедливость. Это и есть ваша справедливость? Грош ей цена!

— Она так же храбра, как и красива, — прошептал Александр брату. — Не будь она твоей женой и оставайся я холостым, непременно повел бы ее к алтарю!

— Покиньте замок, мадам, и не смейте возвращаться! — рявкнул король. — Как вы осмелились читать мне нотации?! И от кого я слышу упреки? От шлюхи и воровки, жившей когда-то угоном скота?!

Владетель Островов едва успел схватить за плечо рванувшегося вперед Найрна.

— Ни с места. Колли, иначе быть прекрасной Фионе вдовой. Ты что, не видишь, он оскорбляет ее, потому что совесть нечиста!

— Лучше быть честной шлюхой, повелитель, чем подлым королем! — нанесла смертельный удар Фиона и, гордо подняв голову, удалилась. За ней последовали остальные женщины.

Король открыл было рот, намереваясь отдать приказ об аресте дерзкой женщины, но Ниниан Стюарт, стоявший в тени трона, тихо предупредил:

— Ты собираешься мстить женщине с тремя детьми, один из которых еще не отнят от груди. Из нее выйдет великолепная мученица, кузен, и тогда пламя, что охватит горы, не погасишь и за десять лет. Отпусти ее.

Король так поспешно закрыл рот, что зубы громко лязгнули.

Но в зале был еще один человек, потрясенный появлением Фионы. Хеймиш Стюарт, желая доказать преданность трону, сопровождал кузена в его поездке. Он сразу же узнал Фиону, и ему показалось, что ее страстная речь посвящена не только аресту горцев. Выскользнув из зала, он поспешил за шотландками и, схватив за руку первую попавшуюся, спросил:

— Кто та женщина, что сцепилась с королем, леди?

— Жена Найрна Макдоналда, сэр, — ответила женщина и, вырвавшись, заторопилась к остальным.

Хеймиш Стюарт озадаченно почесал в затылке. Каким образом Фиона Хей попала к Макдоналдам? Он был готов поклясться, что она перевернет небо и землю, лишь бы вернуться к Энгусу. Что же остановило ее?

Хеймиш вышел из ворот замка и едва не заткнул уши, услышав оглушительный рев горцев, узнавших о коварстве короля. Они поспешили вернуться в лагерь, а Хеймиш следовал за ними на почтительном расстоянии. Необходимо любой ценой найти Фиону и узнать правду.

Глава 14

Хеймиш Стюарт медленно брел по бурлившему лагерю. Мужчины собирались у костров, растерянные, злые, очевидно, не зная, что предпринять. Хеймиш догадался, что шатер владетеля Островов должен быть самым большим, а где-то рядом наверняка устроено временное жилище для Колина Макдоналда. Наконец он нашел что искал и, остановив молодого воина, осведомился:

— Ты не покажешь мне, где разместился Макдоналд из Найрна?

— А что вам от него нужно? — в свою очередь поинтересовался юноша. — Разве не слышали? Найрн, сам лорд и те, кто вошел в замок, чтобы честно предложить королю свою службу, арестованы и брошены в темницу! — Он яростно сплюнул. — Какое вероломство!

— Я родич жены Найрна, — вкрадчиво объяснил Хеймиш, — и желал бы поговорить с ней.

— Жена Найрна? Смелая женщина, — покачал головой молодой человек. — Моя ма сказала, что она не постеснялась обличить самого короля, но тот оскорбил ее, обозвав воровкой и шлюхой. Должно быть, все те неженки, что живут к югу от Тея, иначе о нас не отзываются, будь они» прокляты! Скажите на милость, какие же это шотландцы, с их манерной речью и английскими женами-жеманницами!

Хеймиш согласно кивнул. Сам он говорил на кельтском диалекте гор, а его плед цветов Стюартов, сине-черно-зеленый в красную клетку, был похож на те, что носили члены северных кланов.

— Ты знаешь, где остановилась моя родственница? — осторожно спросил он.

— Разумеется. Вон в том шатре, рядом с жилищем лорда. Поблагодарив его, Хеймиш подошел к шатру, откинул полог и смело вошел. Но дорогу загородил высокий мужчина.

— Что угодно господину?

— Здесь живет Макдоналд из Найрна?

— А зачем вам знать? — неприветливо бросил незнакомец.

— Я Хеймиш Стюарт, друг его жены.

— Никогда не видел вас раньше, — с подозрением заявил Родерик Ду.

— Как и я тебя. Скажи госпоже о моем приходе. Передай, что я заметил ее сегодня в замке и принес новости о ее сестрах, Джинни и Мораг Хей.

— Не беспокойся, Родди, — вмешалась Фиона, выступая из-за занавеса, разделявшего жилые помещения и спальню. — Как поживаешь, Хеймиш? Давно не виделись.

— Что случилось? — насилу вымолвил ошеломленный Хеймиш. Фиона и девочкой была красива, но сейчас стала поистине неотразимой, приобретя спокойную уверенность, которой, как тогда казалось, никогда не будет обладать. Слушая нынче ее дерзкую речь, обращенную к королю, Хеймиш испытал нечто похожее на гордость.

— Садись, Хеймиш, — пригласила Фиона. — И успокойся: ты выглядишь так, словно узрел призрака. Родерик Ду, принеси вина лорду Стюарту и скажи Нелли, чтобы отвлекла Мойру Роуз беседой. Я хочу поговорить со своим старым другом с глазу на глаз.

Долговязый воин кивнул и вышел. Фиона приложила палец к губам и нарочито спокойно произнесла:

— Расскажите о моих сестрах, лорд Стюарт. Надеюсь, они здоровы?

— Джинни в прошлом году обвенчалась со своим Джейми-малышом, — начал он, стараясь скрыть волнение. — И уже носит ребенка. Роды ожидаются в начале зимы.

— Давно пора! Джинни уже исполнилось шестнадцать! — воскликнула Фиона. — Я счастлива за нее, ибо знаю, как сильно она любит Джейми. Он добр к ней, господин мой? Если это не так, мне будет очень горько.

— Она умеет обвести его вокруг пальца. Джейми только и делает, что пляшет под ее дудку, — хмыкнул Стюарт.

— А Мораг? Ты нашел ей мужа?

— Она и мой сын глаз не сводят друг с друга. Как все женщины из рода Хеев, малышка неотразима и притягивает к себе мужчин, словно мед — пчел.

— Как поживает Дженет? Здорова? Ах, Родерик Ду, вот и ты. Поставь поднос и иди.

Родерик неохотно повиновался, но, когда очутился по другую сторону занавеса, Нелли взволнованно воскликнула:

— Это Хеймиш Стюарт! Что он тут делает?

— Ты его знаешь? — удивился Родерик.

— Конечно! — презрительно фыркнула Нелли. — Он живет неподалеку от того места, где я родилась, Родди. Интересно, откуда он узнал, что мы здесь?

— Утверждает, что встретил нашу госпожу сегодня в замке. Он хороший человек?

— Лучше не бывает! Возможно, сумеет помочь нашему господину. Хеймиш — дальний родственник короля. Поэтому, наверное, и прибыл в Инвернесс.

— А где Мойра Роуз? — встревожился Родерик.

— Старушка заснула. Сегодняшнее утро оказалось чересчур большим ударом для нее. Правда, она никогда не была хорошей матерью, но всем сердцем любит хозяина и до смерти перепугана за него. Пусть отдохнет, пока мы не решим, что делать.

В эту минуту из-за занавески показалась голова Фионы.

— Мы с лордом Стюартом прогуляемся у реки, — объявила она и исчезла.

— Оставь ее, — предупредила Нелли, схватив за плечо будущего мужа. — Тут нет ничего неприличного. Лорд Стюарт моей госпоже вроде брата. И первый из прежних друзей, с которыми она встретилась после того, как стала жить на севере. Наверное, она решила объяснить ему, что с ней произошло.

Фиона повела Хеймиша подальше от лагеря по узкой тропинке, бегущей вдоль реки Несс. То здесь, то там река отсекала крошечные клочки земли, превратившиеся в островки, соединенные с сушей ветхими деревянными мостиками. На один из таких островков Фиона и привела своего спутника. Убедившись, что тут, кроме них, нет ни одной живой души, оба уселись на поросший травой бугорок.

— Сейчас, Хеймиш, — пообещала Фиона, — я расскажу тебе все, но слушай внимательно, потому что мне придется говорить очень тихо. Никто, помимо тебя, не должен узнать мою историю. Даже Найрну ничего не известно.

— Ничего?

— Ничего. Я жена Колина Макдоналда и родила троих детей. Моему сыну Алистеру три года, дочери Мэри в сентябре исполнится два, а самая младшая, Джоанна, появилась на свет в марте.

Она подробно поведала о том, как жила с того дня, когда покинула Скон и направилась в Бре. Фиона говорила спокойно, но в глазах застыли боль и тоска, которые было невозможно скрыть от Хеймиша.

Стюарт за все время не произнес ни слова и, когда Фиона замолчала, сжал ее руки.

— Ты исполнила свой долг, девушка. Мне стыдно за моего кузена Якова Стюарта. Даже ради великой цели нельзя заставлять женщину страдать. Однако я понимаю, что ты не посмела отказать ему. Если бы только Энгус сам отвез тебя домой, прежде чем отправиться за кузиной королевы!

— Но король твердо решил женить Энгуса на мистрис Уильяме, — вздохнула Фиона. — Он сам сказал, что желает привязать лэрда Лох-Бре более тесными узами. Живи я к тому времени в Бре, он подсказал бы Макдоналду способ выкрасть меня оттуда и немало добрых людей было бы убито или ранено. Лучше уж так. Никто не пострадал, и как муж кузины королевы Энгус заслужил милость его величества и приобрел самое завидное положение. Я не видела его в замке и, признаться, обрадовалась. Но где он, господин мой? Мне казалось, что он обязательно должен прибыть в Инвернесс!

— Он в Англии, выполняет поручение короля, — пояснил Стюарт.

Почему, спрашивается, Фиона так уверена, что Энгус женат на Элизабет? Она понятия не имеет, что они обыскали все окрестности осенью и весной, обшарили вершины гор и укромные уголки, но так ничего и не нашли. В конце концов все решили, что Фиону вместе с Нелли прикончили и похоронили в безымянной могиле, где-нибудь в ущелье. Терзаемый тоской и скорбью по утраченной возлюбленной, Энгус Гордон не пожелал возвращаться в Шотландию и остался в Англии как посланник короля. В Лох-Бре он не был почти два года. И вот теперь Хеймиш Стюарт случайно получил ответ на загадку, мучившую их все это время, однако вынужден хранить молчание. Фиона замужем и, наверное, счастлива. От этого брака родились дети. Стоит ли объяснять ей, что Энгус Гордон вовсе не женат на Элизабет и живет в добровольной ссылке, не пытаясь исцелить разбитое сердце. И что хорошего выйдет, если он узнает, что Фиона не только жива, но и стала женой другого, и к тому же матерью.

— Может, передать твоим сестрам, что ты здорова и у тебя все в порядке, Фиона? Ты довольна жизнью? — неловко пробормотал он.

— Да, — мягко выдохнула Фиона. — Однако ничего не говори Джинни и Мораг. Они в отличие от тебя не умеют хранить секреты. Попрошу только об одном: посылай мне время от времени весточки о них и об Энн, Элсбет и Марджери, хорошо?

— Обязательно, Фиона, — заверил Хеймиш и стремительно повернулся при звуках детского голоска:

— Мама! Мама!

На берегу появился маленький мальчик.

— Черт возьми! — выругалась Фиона, вскакивая. — Опять удрал от своей няни и Нелли! Алистер! Сию секунду остановись, а не то твоя задница познакомится с розгой!

Но малыш ничтоже сумняшеся перебежал узкий деревянный мостик и бросился в объятия матери.

— Я нашел тебя, мама! — победоносно завопил он.

— Ах ты, неслух! — строго пожурила мать. — Сбежал от няни и Нелли! А они, наверное, с ума сходят от тревоги, ищут тебя по всему лагерю! Прости, Хеймиш, надо немедленно притащить его обратно, прежде чем они поднимут панику.

Но Хеймиш, не слушая ее, уставился на мальчика.

— Иисусе! — потрясенно произнес он, глядя на миниатюрную копию своего зятя.

Фиона предостерегающе подняла руку и заговорила на шотландско-английском диалекте, которого парнишка не понимал.

— Не смей ничего объяснять Энгусу, Хеймиш. Когда король принудил меня вести эту бесчестную игру, я не была уверена в своей беременности и боялась, что, если ожидания не оправдаются, он обвинит меня во лжи и отомстит Энгусу.

— Но Макдоналд?!

— Он уверен, что это его сын. Я ни в чем не призналась ему, опасаясь за малыша. И не смотри на меня так! Жена Гордона подарит ему наследника, если уже не подарила. Ему не нужен мой маленький. Ну а теперь мне пора. Прощай, Хеймиш Стюарт. Хорошо, что мы снова увиделись.

И, взяв сына за руку, Фиона вышла на берег и вскоре исчезла среди деревьев.

Хеймиш Стюарт не последовал за ней и еще с полчаса сидел на пригорке. Ему было необходимо осмыслить все услышанное и решить, что делать. Не знай он, как ненавидит Фиона ложь, никогда не поверил бы, что его кузен может быть так жесток. Что же случится с теми вождями, которых он сегодня взял в плен?

Однако долго ждать ответа не пришлось. На следующей неделе король велел всем членам кланов и женщинам, прибывшим в Инвернесс, предстать перед парламентом, в присутствии которого будет вынесен приговор узникам. Шотландцы неохотно выполнили приказ, опасаясь, что их постигнет та же участь: недаром бродячие музыканты уже распевали стишки о короле-чудовище, питавшемся кровью невинных. Кланы Макрури и Макартура уже покинули Инвернесс и увезли обезглавленные тела своих предводителей, Поскольку Макрури приходился кузеном Александру Макдоналду, король, не желая быть обвиненным в фаворитизме, повесил на этой неделе Джеймса Кэмпбелла, повинного в убийстве Йана Макдоналда, близкого родственника владетеля Островов.

Ко всеобщему удивлению и облегчению, Яков Стюарт наложил на вождей большую пеню, но освободил из-под стражи. Александру же Макдоналду было прочитано, кроме того, суровое наставление:

— Я не могу править Шотландией как подобает, если ты вечно разжигаешь вражду на севере, желая отомстить за то или иное воображаемое оскорбление! В этой стране может быть всего лишь один властелин, и это я, милостью Божией Яков Стюарт, помазанный и коронованный в нашей святой матери-церкви. Ты безотлагательно прекратишь свои дерзкие попытки свергнуть меня, Макдоналд, иначе мне придется пойти на тебя войной. Я не хочу сражаться, видит Бог, это напрасная трата времени, денег, а главное — гибель сотен людей. Но предупреждаю, Александр Макдоналд, если не склонишь передо мной голову, я заставлю тебя сделать это. Ну а теперь, сэр, разрешаю принести мне клятву верности перед парламентом, а потом жду того же самого от ваших сторонников.

Владетель Островов неохотно повиновался, не желая дальнейшего позора и унижения, но на самом деле был вне себя от ярости и гнева. Как посмел король заключить его в темницу безвинно!

Когда он поднялся с колен, Яков Стюарт объявил:

— Найрн, сейчас твой черед выполнить обещание. Помнишь, несколько лет назад ты сказал, что принесешь клятву только после брата.

Колин Макдоналд, едва заметно улыбаясь, выступил вперед.

— Я боялась, что Александр откажется, — призналась Фиона, когда семья благополучно вернулась в шатер. Родерик Ду откуда-то стащил деревянную бочку. Фиона попросила нагреть воды и теперь энергично скребла голову мужа.

— Ой! Потише, сердце мое, — умолял Колин и, немного отдышавшись, заметил:

— Мой брат не собирался покоряться королю, но тот его заставил. Если бы Алекс стоял на своем, не видать бы ему свободы.

Фиона втайне была согласна с зятем, но предпочла промолчать.

— Клятва, произнесенная перед Господом и свидетелями, нерушима, — строго напомнила она. — И что тут такого?

От твоего брата всего-навсего требуется хранить мир. Неужели это так трудно, Найрн?

— Его гордость задета, Фиона моя. Александра публично унизили и выставили на посмешище. Разве можно забыть такое? Если он спустит королю оскорбление, остальные вожди посчитают его слабым и ничтожным и тогда ни о каком мире на севере не может быть и речи.

— И каким же образом твой брат предполагает отомстить за оскорбление, господин мой? — уничтожающе бросила она, опрокидывая мужу на голову ведро теплой воды. Тот по-собачьи встряхнулся, так что брызги полетели во все стороны.

— Пока не знаю. Он еще не решил, что сделает. Фиона, нетерпеливо фыркнув, подала мужу мочалку и мыло.

— Мойся, да как следует, — предупредила она, — всего неделю просидел в тюрьме, а грязи — словно землю пахал!

— Жаль, что мы не дома, — вздохнул Колин. — Могли бы искупаться вместе.

— Можно подумать, у тебя купание на уме! — рассмеялась Фиона. — Иисусе, Колин Макдоналд, ты едва избежал казни и, вместо того чтобы благодарить Господа за милосердие, мечтаешь залезть жене под юбку!

— Конечно, — отозвался нимало не смущенный Колин. — Все это время я ничуть не беспокоился о будущем, потому что перед глазами стояли твои круглые маленькие титечки, а стоило представить себе, как снова утону в тебе, Фиона моя, так просто сердце замирало!

Фиона снова засмеялась:

— Что же, не могу сказать, будто очень разочарована, Найрн. Скорее, наоборот. Правда, я ужасно о тебе тревожилась, ведь король запретил свидания с заключенными и даже не позволял принести вам домашней еды и одеял. Ну а когда по его повелению вздернули Джеймса Кэмпбелла прямо посреди лагеря, все просто тряслись от страха за вас.

— Кэмпбелл легко отделался, — мрачно заметил Колин.

— Я счастлива, что король не повесил тебя. Колин выскочил из бочонка и попытался обнять жену, но та поспешно его оттолкнула.

— О чем ты только думаешь! При свете дня, да еще в шатре, куда каждый норовит заглянуть! Что, если слуги, дети или, сохрани Господь, твоя мама наткнутся на нас? Веди себя прилично, Найрн. У нас будет время поваляться в постели, но не здесь, господин мой. Ты хорошо спал в темнице?

— Нет, — признался Колин, нежась под ловкими руками Фионы, вытиравшей его большим куском полотна.

— В таком случае получше отдохни, поскольку не мешало бы с утра пораньше отправиться домой. Ну а после… после, Колли, ты не пожалеешь о сегодняшнем воздержании. — Она натянула на него чистую рубашку и слегка провела ладонью по вздыбившемуся любовному жалу. — Если сейчас он так голоден, что же будет через два дня?

— Ну и нахальная девчонка, — хмыкнул Колин, без всякого, однако, осуждения. Едва он успел одеться, как Родерик Ду ввел в шатер королевского пажа.

— Этот парень пришел от Якова Стюарта, — кисло пробормотал он.

— Что тебе нужно? — справился Найрн.

— Его величество желает побеседовать с глазу на глаз с вашей леди, сэр. Я должен проводить ее в замок.

— Чего он хочет от моей жены?

— Разве это не та леди, что так дерзко говорила с королем в день открытия сессии парламента? — осведомился паж.

— Та самая, — заверила Фиона.

— Наверное, король собирается пожурить вас, леди. В тот день он был ужасно сердит.

— Вот как? — усмехнулась Фиона. — Не бойся, Колли, ничего он мне не сделает. Наверное, парнишка прав. Я пойду с ним и скоро вернусь.

— Мистрис! — воскликнула Нелли, подбегая к ней и протягивая Джоанну. — На всякий случай возьмите с собой младенца.

Она сделала перевязь из пледа и положила в нее ребенка, так, что девочка лежала, словно в теплой колыбельке, у материнской груди.

— Так будет лучше! Ни один человек, пусть и король, не посмеет покарать женщину с беспомощным младенцем на руках!

Фиона прикусила губу, чтобы сдержать смех, но, когда вышла в сопровождении пажа, Найрн одобрительно кивнул:

— Ты так же умна, как твоя хозяйка, Нелли. Когда собираешься осчастливить беднягу Родерика?

— Как только вернемся в замок, — спокойно обронила Нелли. — На этот раз, господин, нас ничто не разлучит.

При этом заявлении Родерик Ду изумленно вытаращил глаза, очевидно, пораженный столь радостной вестью.

— Ты наконец согласилась? — выпалил он, немного опомнившись. — Да что это с тобой, Нелли? Почему передумала? Я-то боялся, что ты никогда не решишься, девочка!

— Увидела, как легко можно потерять любимого, — откровенно призналась Нелли. — А я вправду люблю тебя, верзила ты безмозглый!

Яков Стюарт молча всматривался в Фиону. В юбках из тонкой шерсти, кремовой шелковой блузе и пледе Макдоналдов она выглядела настоящей женой горца.

— Что вы запихнули в эту шаль? — раздраженно буркнул он.

— Свою младшую дочь Джоанну, названную в честь ее величества. Она родилась около четырех месяцев назад. Я не смогла оставить ее, повелитель, когда вы призвали меня.

— Неужели? А с кем же она была в тот день? — сухо поинтересовался король. — Почему нынче вы решили взять ее с собой? Надеетесь снискать мое сочувствие и вымолить милость?

— В тот день, когда вы совершили позорное деяние, — невозмутимо объяснила Фиона, — моя служанка приглядывала за детьми. Сегодня же она ухаживает за матерью моего мужа, которая занемогла, с тех пор как увели в темницу ее сына.

— Сколько у вас детей?

— Пока трое. Старший сын Алистер Джеймс, средняя дочь Мэри. У вас, говорят, тоже две девочки.

— Маргарет и Изабелла. Но я позвал вас, леди, не для того, чтобы обсуждать наших отпрысков. Я горько разочарован в вас, Фиона Хей. Почему вы вернули мою монету?

— Я не стану доносить на мужа, повелитель, и не предам его семью. Вы не имеете права требовать от меня такого. Кроме того, владетель Островов не делится со мной своими мыслями. Найрн-Крэг слишком далеко от Айлей. Что же до моего мужа, он и вправду предан своему брату, но сам ни за что не нарушит мира и не пойдет на преступление против короны. За все время моего замужества я лишь однажды была на острове, сразу после похищения. Что я могу поведать вам? А теперь позвольте мне вернуться к мужу. Вы опять вынуждаете меня лгать ему. Придется сказать, что вы бранили меня за мое неприличное поведение на прошлой неделе. Других дел у нас нет.

— Пока я отпускаю вас, Фиона Хей, — сказал король, — но наступит время, когда вы мне понадобитесь. Вы не сможете отказать мне. Я ваш повелитель и сюзерен, мадам. Неужели нарушите вассальную клятву?

— Не только я обязана вам верностью, повелитель, — вы тоже клялись защищать и охранять мою честь, — свирепо прошипела Фиона. — Принудив меня шпионить три года назад, вы потеряли мое доверие! Я честно служила вам, Яков Стюарт, но вы нарушили соглашение между сюзереном и вассалом. Обещаю, что никогда не восстану против вас, но и только. — Слегка наклонив голову на прощание, она пошла к выходу, но на полдороге остановилась. — Примите совет, повелитель. Владетель Островов считает, что вы без причины оскорбили его честь. Он наверняка будет искать случая отомстить за позор, но, сквитавшись с вами, станет верным союзником, ибо его стремление к справедливости и благородство поистине достойны восхищения.

Король долго смотрел вслед удалявшейся женщине. Говоря по правде, она не представляла для него никакого интереса. Он просто хотел знать, чем она оправдает свое поведение, но, увидев, что Фиона тверда как скала, оставил ее в покое. Ее последнее предупреждение он принял за желание помириться, но не придал ему большого значения. Он показал Макдоналду, на что способен, и надеялся, что неделя, проведенная в заточении, охладила пыл владетеля Островов и заставила покориться королевской воле. Вряд ли Макдоналд осмелится на какую-нибудь глупость. Нет, теперь горные области перестанут быть местом распрей и гнездом бунтовщиков.

— Что ему понадобилось? — выпалил Найрн, едва Фиона переступила порог.

— Все как предсказал парнишка, — рассмеялась Фиона. — Журил меня за длинный язык, но я напомнила, что мы, женщины севера, весьма откровенны и не привыкли скрывать свои чувства. Еще послала привет своей бывшей госпоже, ее величеству. Он недоволен мной, Колин, но что я сказала, кроме правды? Король это понял, потому и отослал меня.

Колин притянул к себе жену:

— Я ни за что не хотел бы потерять тебя, Фиона. Будь осторожнее, сердце мое. Оставь свою дерзость и не лезь на рожон.

Фиона только покачала головой и, отстранившись, взглянула мужу в лицо.

— Твердить мне об осторожности — все равно что приказать солнцу не всходить, — озорно усмехнулась она. — Я такая, какая есть, господин мой, и ты меня за это любишь. — Она поцеловала его в губы. — Я истосковалась по тебе. Колли. Очень-очень истосковалась.

Призывные нотки в ее голосе невозможно было не расслышать. Колин крепче сжал руки и прищуренными глазами всмотрелся в жену, предвкушая восторги, которые им предстоит разделить. Фиона кокетливо улыбнулась, не скрывая охватившей ее страсти. Но голос Родерика Ду нарушил волшебство мгновения:

— Лорд призывает вас в свой шатер, господин, и немедленно.

— Черт побери! — вырвалось у Фионы.

— Ничего, дорогая, я постараюсь прийти как можно скорее, — улыбаясь, утешил муж.

Он исчез, на прощание чмокнув ее в кончик носа, а Фиона облегченно улыбнулась. Ей удалось отвлечь мужа от разговоров о цели ее визита к королю. Хотелось бы верить, что она никогда больше не попадет в такое неприятное положение. Интересно, что подумал бы Колин, узнай он правду о том, как Яков Стюарт хитростью и вероломством натолкнул его на мысль о похищении? И что он сделает, обнаружив, кто истинный отец Алистера? Хорошо еще, что муж так доверчив и добр! Но он может быть и столь же решительным и сильным, как она сама. Приходилось утешаться сознанием, что она была и останется ему верной женой. Конечно, неплохо, что Хеймиш Стюарт повидался с ней, но риск был огромным. Что, если бы Черному Энгусу взбрело в голову тоже приехать в Инвернесс? И как бы она посмотрела ему в глаза? Он наверняка возненавидел бы ее, а этого Фионе не перенести. Энгус, несомненно, поверил бы самому худшему. Колин по крайней мере любит ее до беспамятства.

Когда Фиона проснулась, Колин был уже на ногах и поспешно одевался. Фиона с наслаждением потянулась.

— Вставай, — велел муж. — Правда, еще не рассвело, но нам пора в путь.

— Когда ты пришел вчера? — спросила она, удивляясь, почему он не разбудил ее и не попытался возобновить их любовные игры.

— Вождям о многом надо было потолковать, — уклончиво ответил муж.

— Умоляю, скажи, что твой брат не наделает глупостей, — едва не заплакала Фиона.

— Александру нанесли оскорбление, которое требует отмщения. Ты знаешь, что иначе нельзя, дорогая. Фиона поспешно вскочила с походной кровати.

— Итак, твой брат, принесший клятву королю, собирается ее нарушить и напасть на Якова Стюарта? Что, по-твоему, останется делать монарху? Воображаешь, что он вам все спустит? Или нанесет ответный удар? И тогда все начнется сначала. Рознь, распри, смерть. Погибший скот, выжженные поля, бездомные женщины, дети и старики. И все ради чего, господин мой? Чтобы залечить раненую гордость твоего брата или удовлетворить жажду власти Якова Стюарта? Почему мы должны страдать из-за спеси и чванства тех, кто правит нами?

Колин обнял жену, пытаясь успокоить.

— Ты не понимаешь, Фиона моя, — мягко начал он. Но она яростно вырвалась и, подбоченившись, обожгла его пламенем зеленых глаз.

— Не понимаю? И ты смеешь говорить это мне, Колин Макдоналд? Все очень просто. Мужчинам лишь бы подраться. Главное для женщин — сохранить мир. И ничего тут нет сложного!

— Поскорее одевайся, сердце мое, — повторил он, не обращая внимания на ее речи, в полной уверенности, что правда на его стороне. — Необходимо как можно быстрее добраться до Найрн-Крэг. Слишком много надо всего подготовить.

Он застегнул на талии широкий кожаный ремень.

— Подготовить для чего? — насторожилась Фиона. Но Колин, приподняв ее подбородок, легко поцеловал в губы.

— Не мешкай, — наказал он с неизменным, выводившим из себя Фиону терпением и ушел.

Фиона яростно ударила кулаком о кулак. Что за пакость затеяли эти Макдоналды и какой ценой заплатят за это несчастные шотландцы?

Натянув юбки и сапожки, она позвала Нелли и попросила принести Джоанну. Будь что будет. Главное — защитить детей и Мойру Роуз от неминуемых хаоса и гибели.

По дороге домой она думала о том, каким мирным было ее детство, несмотря на постоянные ссоры родителей. Когда-то Энгус Гордон сказал, что Бен-Хей и Лох-Бре избежали разрушения только благодаря своему отдаленному положению. Найрн-Крэг, хоть и считался неприступной твердыней, стоял, однако, слишком близко к городу Найрн, которым правил глава семейства Росс, и к Кавдорскому замку, служившему некогда пристанищем жестокого, запятнавшего себя преступлениями короля Макбета.

Следовательно, если вспыхнет война между горцами и королевскими войсками, беда не обойдет их стороной. Оставалось уповать на то, что владетель Островов не замышляет настолько ужасной мести, чтобы навлечь на их головы королевскую кару. Пусть в таком случае Яков возьмет в осаду Айлей!

Но в глубине души Фиона сознавала, что гнев короля обрушится на горцев. Куда легче воевать здесь, нежели на море!

Ах, к чему такие мрачные мысли! Она зря запугивает себя. Александр Макдоналд — благородный человек. Он поклялся в верности Якову Стюарту. Конечно, пребывание «в гостях»у короля унизило и обозлило его, но скорее всего он просто выскажет его величеству все, что думает о подобном поступке, и монарх наверняка поймет обиду подданного; ведь владетель Островов привык, чтобы последнее слово оставалось за ним! Все обойдется, и мир в горах не нарушится. Да! Безусловно, так и будет! Никому не хочется уничтожить хрупкое равновесие, которое установилось между королем и его вассалами. Яков слишком умен для этого.

Как хорошо вновь оказаться дома! Слуги не пренебрегали своими обязанностями в отсутствие хозяйки. Полы сверкали, на «высоком столе» стояла чаша с розами, камины были вычищены, посуда блестела. Алистер тотчас помчался осматривать свои владения, в восторге оттого, что наконец вырвался на свободу. Кормилица обрадовалась, увидев мальчика, и оба захотели взглянуть на пони, мирно жевавшего ячмень в стойле. Мэри уже хотела было побежать за братом, но нянька подхватила ее и унесла немного отдохнуть. Фиона покормила малышку и отдала служанке. Мойра Роуз уселась на любимое место напротив невестки.

— Хватит с меня путешествий, — решила она. — Кстати, Фиона, ты была права. Ничего в нем особенного нет, в этом Стюарте. Хорошо, что Найрн жив и здоров и все мы собрались у очага, как прежде. Я умерла бы, казни его король, как Макрури, Макартура и этого дьявола, Джеймса Кэмпбелла.

— Владетель Островов замышляет отомстить королю за оскорбление, — сообщила Фиона..

— Как и должно быть, — заключила Мойра Роуз.

— Зачем?! Это ужасно! — вскрикнула Фиона. Свекровь изумленно подняла брови.

— Но, девочка, горцы всегда умели постоять за себя. Так было, и так будет. Нельзя выказывать слабость перед врагом.

— Каждый день кто-то на кого-то глядит искоса, — начала Фиона, пытаясь сдержаться. — Значит, нужно драться по всякому пустяку? Когда же кончатся эти распри, мадам?

— Никогда, Фиона. Таков наш обычай. — Мойра погладила невестку по плечу костлявой рукой. — Найрн-Крэг еще никогда не открывал ворота противнику. Много лет он стоит на этой скале, нерушимый и неприступный. Я пережила не одну осаду и, как видишь, жива.

Вот уже несколько часов они ненасытно сплетались в объятиях. Нежные прикосновения, жаркие поцелуи, горящая от ласк кожа… Дважды они заставили друг друга кричать от непередаваемого наслаждения. Но сейчас, положив голову ей на грудь и тяжело дыша, он наконец почуял неладное.

— Что мучает тебя, Фиона моя?

— Если Александр замышляет недоброе, не вставай под его знамена. Колли, — умоляюще прошептала она.

— Он мой брат, родная.

Фиона села, рывком сбросив мужа.

— А я твоя жена, — тихо напомнила она. — И мать твоих детей. Неужели ты не обязан быть прежде всего верен мне, а потом уж ему?

— Но мы связаны кровными узами, сердце мое.

— А нас соединил Господь. Разве ты ставишь владетеля Островов выше Бога, Колин Макдоналд? Посмеешь на это отважиться?

— Да, — кивнул Колин. Он терпеть не мог, когда она говорила с ним в таком тоне и о подобных вещах. Столь дерзкие речи не пристали женщине! — Посмею поставить своего брата выше Бога, потому что отвечаю только перед Александром и ни перед кем иным. Я предстану перед Всевышним лишь после смерти, но до того исповедуюсь священнику и признаюсь во всех грехах, включая преданность Александру Макдоналду.

— Исповедуешься… если повезет скончаться в собственной постели, но сколько воинов удостоилось подобной смерти? — грустно спросила Фиона.

— Не будем говорить о таких вещах, — мягко попросил он. — Ты навлечешь на нас несчастье.

— Ничего не могу с собой поделать. Меня терзают дурные предчувствия. Колли. Тоска окутала огромной черной тучей, и я, как ни стараюсь, не в силах превозмочь ее. Послушайся меня, не езди на зов лорда!

Колин рассерженно вскочил с кровати.

— Ты мелешь чушь! — громовым голосом произнес он. — Я не оставлю своего брата в беде! Я клялся ему в верности!

— И королю тоже, — напомнила она.

— Король мне не родственник! И кроме того, Найрн неприступен, Фиона моя. Вы с детьми будете в безопасности.

— Ну да, и свекровь то же твердит, — огрызнулась Фиона, вставая.

Они так и не поняли друг друга и, словно по взаимному согласию, отныне избегали спорить на эту тему.

Нелли и Родерик Ду сочетались шотландским браком в парадном зале перед лордом, леди и всеми домочадцами. Они договорились, что повторят свои обеты перед священником, как только тот появится в замке, но ждать больше не хотели. Нелли, распустив морковные волосы в знак того, что сохранила невинность до свадьбы, заплакала счастливыми слезами, когда муж набросил свой плед ей на плечи и сколол красивой оловянной булавкой. Фиона устроила небольшой праздник, а Найрн почтил двух доверенных слуг тем, что освободил всех людей от работ на полдня.

Последующие недели прошли мирно и безмятежно. В холмах правила бал осень. Деревья пламенели всеми оттенками алого, золотого и оранжевого цветов. Вода в озерах, покрытая плавающими корабликами листьев, стала лазурно-голубой. Казалось, на землю снизошел мир. Мужчины охотились на кабанов и оленей, готовя припасы на зиму. Фиона и Нелли собрали много семян дикой моркови, предохраняющих от зачатия.

— Я не приведу больше ни одно дитя в этот мир, пока не уверюсь, что Колин станет оберегать своих отпрысков, — запальчиво бросила Фиона. — Лорд, кажется, еще не придумал, какую бы пакость подстроить королю, но, пока вся эта история не закончится, я не смогу чувствовать себя спокойно.

— Верно, — согласилась Нелли. — Когда я спрашиваю, что с нами будет, Родди лишь гладит меня по голове, словно ручную кошечку, и повторяет: «Девочка, не забивай такими вещами свою хорошенькую головку!» Простофиля несчастный! Неужели не соображает, что раздоры с королем не приведут ни к чему хорошему? Да что это творится, леди? Фиона покачала головой:

— Я сама как в тумане. И ничего не могу поделать с Найрном. Лучше взгляни туда! Целое поле моркови! У нас еще есть время до заката.

Женщины дружно принялись за работу. Когда они наконец выпрямились, солнце уже почти закатилось, только ярко-оранжевый ломтик еще виднелся над стаей темно-фиолетовых, обрамленных золотом облаков. В небе загорелась вечерняя звезда. Подходя к воротам замка, Нелли неожиданно вскрикнула и вытянула руку. Фиона, вздрогнув, заметила языки пламени, пляшущие на ближайшем холме. Может, это лесной пожар?

Но при виде мириад крошечных светящихся точек, уходящих вдаль, сердце у нее упало и дыхание перехватило.

— Это что-то вроде сигнала, — догадалась Нелли. — Ой, и перед нашими воротами мужчины разложили костер!

— Помоги нам, Господи! — прошептала Фиона и, подобрав юбки, помчалась к дому. А на холмах распускались все новые огненные цветы.

Нелли бросилась за госпожой, однако не выпустила из рук корзины. Кажется, семена им очень понадобятся!

— Что случилось? Зачем вы разложили костер? — допытывалась Фиона у первого же встреченного воина.

— Разве не знаете, госпожа? Владетель Островов призывает своих союзников к оружию. Мы все эти недели ждали знака. Позади замка разложен еще один сигнальный костер, чтобы живущие в том направлении знали: время пришло.

Фиона поспешила в зал, где застала мужа, сидевшего за столом с большим кубком вина в руках.

— Почему владетель Островов поднимает войско? — подступила она к Найрну. — И как собирается отомстить за попранную честь? Говори правду, Колин Макдоналд, иначе, Господь видит, я вырву твое черное сердце и ты навеки останешься здесь!

Ее волосы, выбившись из-под сетки, разметались по плечам, зеленые глаза гневно сверкали.

— Сердце мое, что ты так взволновалась? Мы всего-навсего собираемся сжечь Инвернесс — свидетеля нашего позора. Ничего страшного.

Глава 15

Слова отпечатались в мозгу раскаленным клеймом. Сжечь Инвернесс!

На какое-то мгновение Фиона потеряла дар речи, но тут же бешеная, свирепая, неукротимая ярость подхватила ее.

— Собираешься стереть Инвернесс с лица земли? Да неужели ты окончательно спятил и потерял тот малый разум, которым наделил тебя Бог? — взвизгнула она. — Я не позволю тебе покорно идти навстречу собственной смерти и строить из себя быка, которого ведут на убой!

Она гневно топнула ногой. Но Колин разразился оглушительным хохотом. Его бедняжка не ведала, что такое настоящая война, и, разумеется, испугалась. Он шагнул к жене и попытался было обнять ее, однако Фиона отпрыгнула, шипя на него, словно ядовитая змея.

— Дорогая, — умоляюще начал Колин, — я уже сказал: тревожиться ни к чему. Уеду завтра, а через несколько дней вернусь как ни в чем не бывало. Почему ты так боишься, любимая?

— Неужели не понимаешь, Колли? Ты так тупоголов, что разучился думать? Король обязательно нанесет ответный удар!

— Яков Стюарт давно покинул Инвернесс, сердце мое. И мы подождали, пока он переберется через Тей и благополучно возвратится в Перт. Нам не грозит опасность, — улыбнулся Колин. — Мы не хотим причинить зла королю, но и не оставим оскорбление неотмщенным, иначе все кланы посчитают, что владетель Островов потерял былую мощь.

Фиона устало ссутулилась. Его преданность брату была столь велика и слепа, что он просто не предвидит ужасной участи, которая грозит им всем, когда король узнает, кто сжег Инвернесс.

— Но что тебе сделали жители города? — допытывалась она. — Почему твой брат решил разрушить их дома и разорить несчастных? Пойми, король не пострадает, но вы обездолите бедных, ни в чем не повинных людей. Они останутся бездомными и без всяких запасов, а ведь зима не за горами.

— Они принимали короля, радость моя. И к тому же перестроили и привели в порядок тот замок, где нас публично опозорили. Мы клялись в верности Стюарту, а не обитателям этого городишки, — презрительно бросил Колин.

Фиона не верила своим ушам. Неужели муж и впрямь спятил?

— Король посчитал необходимым примерно наказать твоего брата в устрашение остальным, — попыталась объяснить она. — Как тебе известно, я осудила его за это еще и потому, что знаю Александра куда лучше, чем монарх. Будь Яков знаком с твоим братом немного ближе, наверняка принял бы руку дружбы, вместо того чтобы пытаться силой покорить кланы и унизить вождей. Но твой брат, который много лет правит севером, должен понять: король неизменно будет суровым и неумолимым на людях. И только ради того, чтобы показать всем и каждому: теперь у Шотландии есть настоящий властелин с железной десницей и твердой волей. Он намеревается править всей страной, а не только теми областями, что лежат к югу от Тея. Повелитель казнил двух человек, помышлявших убить его, и повесил Кэмпбелла, повинного в убийстве Макдоналда. Сам видишь, он справедлив и не принял ничьей стороны. Почему Александр не может смириться с тем, что произошло? Все это уже в прошлом. Нам необходим мир!

— Не будет мира, пока с чести Макдоналдов не сотрут пятно позора, — упрямо возразил Найрн. — Якову, как никому другому, следует это понимать.

— Но он воспримет ваш поступок как оскорбление своего достоинства, Колли. И отправится на север, чтобы наказать вас. Не забывай, он много лет жил в Англии и научился у них, как править государством, а также искусству ведения войны. Твой брат в своем высокомерии не желает сознавать, что, подобно глупому мальчишке, сует палку в осиное гнездо, Когда все будет кончено, он пострадает менее остальных. Всю тяжесть королевской кары придется вынести нам, жителям гор, а он укроется на своем острове и знать ничего не пожелает. Это несправедливо! Твой брат втянет нас в войну, а сам останется в стороне.

— Ты женщина, Фиона моя. А что понимает ваша сестра в мужских делах? — невозмутимо отозвался Колин, хотя ему отчего-то стало не по себе.

— А ты, Колли, мужчина и потому ведешь себя как глупый юнец, который ценит брата превыше собственных детей. Колин протянул жене руки.

— Подойди, поцелуй меня, родная, и давай больше не ссориться.

Но Фиона покачала головой:

— Я не стану ни целовать, ни ласкать тебя, ни спать с тобой в одной постели, пока ты благополучно не вернешься домой. Сегодня переночуешь в зале, господин, со своими людьми. Я не буду делить с тобой ложе.

— А если меня убьют, радость моя? Неужели не пожалеешь о своем жестокосердии?

— У тебя такая толстая шкура, что ни стрела, ни меч ее не возьмет, к тому же какое сопротивление может оказать жалкая кучка горожан? — презрительно бросила она и ушла.

Колин тяжело вздохнул. Ничего, когда-нибудь Фиона поймет законы, по которым живут в горах. Долг перед сюзереном — прежде всего. Да, клятва королю принесена, однако в сердце своем он всегда знал, что прежде всего обязан выполнять повеления Макдоналдов. Это его семья, его клан, и жаль, что Фиона так упорно старается разубедить его. Но Алистер скоро узнает, кому должен служить и перед кем отчитываться за свои поступки. Он и те сыновья, которых еще родит когда-нибудь жена.

Фиона знала, что именно подобает делать супруге, провожающей мужа в набег. Утром она, взяв с собой старших детей и подхватив на руки Джоанну, взошла на крышу замка, чтобы посмотреть, как Колин во главе небольшого отряда спускается с холма на дорогу, ведущую в Инвернесс. В отличие от многих вождей, способных собрать под свои знамена до двух тысяч человек, Макдоналд созвал всего две сотни, и то членов клана Роуз, родственников матери, поскольку, хотя по праву рождения он и относился к Макдоналдам, наследство, полученное от деда, принадлежало немногочисленной ветви семейства Роуз.

— Совсем как мальчишки, которым не терпится разрушить чей-то песочный замок, — мрачно заметила Фиона, когда волынщик завел заунывную мелодию.

— Хотелось бы знать, все ли вернутся? — вздохнула Нелли.

— Скорее всего. Они ведь не на войну идут, а на грабеж и бесчинства. И уж конечно, справятся с горсткой беспомощных и безоружных женщин, детей и торговцев. Какой позор! Но главное, им ничуть не стыдно. Разойдутся по домам, хвастаясь своими победами.

— Ты слишком сурова к мужу, — вмешалась Мойра Роуз, подходя ближе и улыбаясь детям.

— Значит, вы заодно со своим сыном, мадам?

— Нет, дорогая. Всегда считала, что нет ничего глупее битв, сражений и драк, но не смела сказать это. Однако таковы наши обычаи, и они не изменятся.

— Сейчас самое время кричать об этом, — посоветовала Фиона. — Стюарт не снесет такой гнусности. Он отомстит, леди. И когда придет время, я постараюсь заставить Найрна сражаться на стороне короля. Если мы обе будем донимать его день и ночь, то, возможно, отвратим от гибельного пути.

— Он не послушает, — угрюмо предсказала Мойра. — Когда Колин отправился жить к отцу на Айлей, ему вбили в голову, что первейшей обязанностью Макдоналда является безоговорочная преданность владетелю Островов. Все дети Доналда затвердили это, как заповедь Господню, и никто не посмеет ослушаться. Никто. Ты затеяла безнадежное дело.

— В таком случае Колли не увидит, какими станут его дети, когда вырастут, — грустно вздохнула Фиона. — Не доживет. Они сожгут Инвернесс, король ударит на них с юга и принесет в горы огонь и смерть.

Александр Макдоналд добился своего и сжег Инвернесс дотла. Десятитысячная армия горцев, опьяненная жаждой крови, рыскала по улицам, безжалостно расправляясь с жителями и грабя все, что попадалось под руку. В холодный дождливый день Колин Макдоналд вернулся домой, нагруженный добычей. С неба лило не переставая вот уже три дня, и мокрые деревья протягивали к свинцовому небу черные сучковатые ветви-руки.

В разлуке с мужем Фиона немного успокоилась. Когда король узнает о бойне в Инвернессе, начнется зима и вряд ли он решится развязать войну. Подождет до весны. А она тем временем попробует убедить мужа, что тот во всем обязан подчиняться монарху, которому клялся в преданности. И чтобы добиться этого, она пойдет на все.

Фиона радостно приветствовала мужа. Тот, широко, по-мальчишески улыбаясь, сжал ее огромными ручищами в полной уверенности, что наконец сумел вразумить непокорную супругу. Звучно чмокнув Фиону, он бросил к ее ногам подарки — два отреза мягкого тонкого сукна: серо-голубой, цвета зимнего неба, и нежно-фиолетовый, как цветы вереска. Кроме того, он привез несколько коттов, сюрко из темно-зеленой с золотом парчи, прозрачную ткань для вуалей, золотые цепи и усыпанные драгоценными камнями четки. Матери он поднес отрез сукна бежево-кремовых тонов, нитки агатовых бус и золотое кольцо. Алистер с гордостью размахивал маленьким палашом, а Мэри смеялась при виде хорошенького голубого платьица. Фиону охватил неприятный озноб. Какой малышке принадлежал этот наряд? Осталась ли она в живых?

— Успокойся, дорогая, — заверил Колин, словно прочитав ее мысли. — Я взял его в лавке торговца тканями. Совсем новое. Вероятно, его жена шила платья на продажу.

Фиона рассеянно кивнула, не желая больше ничего слышать.

— Пойдем, господин мой, — тихо попросила она, — ты, должно быть, голоден, а обед уже готов. Потом надо нагреть воды для купания. Бьюсь об заклад, ты не мылся с тех пор, как покинул меня.

— Еще бы! Разве есть у мужчины время на такие пустяки, когда нужно ограбить лавку, прежде чем до нее доберутся другие!

Он засмеялся, явно довольный собственной шуткой. Семья уселась за стол, и Колин с аппетитом принялся за пирог с дичью. За пирогом последовали петух в лимонно-имбирном соусе, свежепойманная форель и ветчина. Он постепенно привык к зелени, которую неизменно приказывала подавать Фиона, и даже полюбил овощи. Сегодня слуги принесли салат латук, маленькие свеколки и луковки в сливочном соусе с укропом. Хлеб был свежим и мягким, масло — сладким, сыр — острым. Но самое главное: пища была горячей. Он так давно не ел ничего горячего! Ему ужасно не хватало домашних обедов, хотя Колин и упрекал себя в том, что совсем распустился, размяк и превратился в слабовольного идиота.

Отогнав навязчивые мысли, Колин знаком велел слуге наполнить кубок и стал смаковать сладкое вино. Волынщик заиграл тихую мелодию, и Колин Макдоналд, умиротворенный и сытый, откинулся на спинку стула. Хорошо вновь оказаться дома после стольких приключений!

— Весь город разрушен? — осмелилась наконец спросить Мойра.

— Весь. Сначала мы сожгли дворец. Замечательное было зрелище! Теперь память о позоре владетеля Островов превратилась в дым!

— Пойдем, господин, — окликнула Фиона, не желая снова затевать бессмысленный спор. — Надо избавиться от этой пропотевшей одежды и вымыться перед сном.

— Не стану мыться, если и сегодняшнюю ночь придется провести в зале, — лукаво пригрозил он.

— О, Колли, — вздохнула она, — я сердилась на тебя, но все прошло. Я так счастлива, что ты жив и здоров. — И, нежно улыбнувшись мужу, призналась:

— Я истосковалась в одинокой постели. Пойдем.

Фиона протянула ему руку, и Найрн с готовностью поднялся.

— Спокойной ночи, мадам, — сказал он матери. Мойра учтиво наклонила голову и улыбнулась, глядя вслед парочке. Она лучше всех понимала невестку и желала ей успеха. Увы, к сожалению, это невозможно. Колин не сдастся.

После купания оба, изнемогая от страсти, опустились на овечью шкуру перед камином. Фиона кончиками пальцев коснулась его мужской плоти, и Колин охнул.

— Тебе нравится, что я ласкаю языком твой крошечный любовный бутончик? — выдавил он и, дождавшись, когда она кивнет, нерешительно попросил:

— Подари мне такое же удовольствие, Фиона моя. Дотронься до меня своими губками.

Говоря по правде, Фионе давно хотелось сделать это, однако она не смела, боясь, что муж станет ее презирать. Но сейчас…

Она наклонилась и принялась медленно вбирать его в рот, осторожно посасывая набухший желанием жезл. Колин застонал, но отнюдь не от боли. Поняв, что он не собирается ее останавливать, Фиона продолжала ласкать мужа, пораженная тем, что способна превратить сильного мужчину в беспомощное, уязвимое существо.

Наконец она провела языком по рубиновой головке… раз, другой, третий… и взвесила на руке тяжелый мешочек. При этом Фиона случайно нажала пальцем на местечко чуть пониже мошонки, и Колин тихо вскрикнул. Она снова надавила, и Колин пробормотал, что сейчас изольется, если Фиона не перестанет его мучить.

Ее голова кружилась от невероятно острых ощущений.

Она как-то вмиг ослабела и не сопротивлялась, когда он накрыл ее собой и вторгся в раскаленное лоно. Фиона приняла его могучую плоть и, стискивая изо всех сил, сцепила ноги у него за спиной, чтобы он мог утонуть в мягкой жаркой бездне. Она глубоко вздохнула и откинула голову.

— О Колли! — прошептала она. Сладкая нега стремительно овладела ими, и горячий поцелуй Колина заглушил пронзительный крик, сорвавшийся с губ Фионы в минуту экстаза.

Что за великолепная, несравненная, обольстительная колдунья! И какой огонь пылает меж ними!

Он дал ей немного передохнуть и вновь стал двигаться.

Тугие ягодицы ритмично сжимались и разжимались, когда он вел ее к новым высотам страсти.

Фиона, обезумев, извивалась, а он вонзался в нее, доводя до невероятного возбуждения. Она чувствовала, как он пульсирует в ней, и стремилась поскорее достичь сияющих вершин. Ее ногти вцепились ему в спину, проводя кровавые борозды.

— Пожалуйста… пожалуйста… — лепетала она. Колин двигался все быстрее и быстрее, удары становились все резче и резче. Фиона ощутила приближение водоворота, который затянет их обоих. Ее Тело, охваченное жаром, трепетало, и через мгновение готово было взорваться на сотни мельчайших осколков, которые поглотит небывалое наслаждение.

Единая дрожь объяла их, и Фиона истерически вскрикнула. Слишком долго они были в разлуке.

Потом они лежали перед огнем, Колин, улыбаясь, провел пальцем по изгибу ее бедер.

— Ты еще никогда не отдавалась мне так самозабвенно, — вздохнул он и, наклонившись, припал губами к ее плечу.

— Ты тоже никогда не отдавался мне столь безудержно, — парировала она. — И это было чудесно, Колин Макдоналд. — Она повернула голову так, что глаза их встретились, и поцеловала мужа в губы. — М-м-м…

— Значит, ты все-таки полюбила меня, Фиона моя?

Глаза Фионы лукаво заискрились:

— Возможно, я начинаю испытывать к вам нежные чувства, господин мой. Самую чуточку.

— Бесстыдница, — хмыкнул он, снова вжимая ее в пушистую шкуру. Отблески пламени играли на их телах. Колин лизнул ямочку у основания ее изящной шеи. — Ты восхитительна, сердце мое, — пробормотал он, осыпая Фиону легкими поцелуями-укусами. Жадный язык ласкал ее грудь, губы прищемили сосок и стали высасывать сладкое молоко.

Пальцы Фионы блуждали в его красно-золотистых волосах. Она довольно улыбнулась. Совсем забыла промыть их, и в густых прядях было полно пыли. Но еще есть время все исправить.

А пока она вновь отдалась на волю его страсти, и они утонули в море блаженства.

Лишь глубокой ночью они покинули нагретое местечко и легли в постель. Супруги долго нежились под теплым одеялом. Отныне в их жизни многое изменилось.

Пришла зима, и новости, достигавшие Найрн-Крэг, были одна тревожнее другой. Король пришел в бешенство, узнав о сожжении Инвернесса. Случайно уцелевшие жители добрались до Скона и предстали перед королем, моля о правосудии. Только снег помешал Якову незамедлительно собрать войско. Но до весны осталось не так много времени. До весны и до войны.

Фиона пыталась хоть ненадолго забыться, но Найрн не давал ей покоя.

— В прошлом году мы сняли хороший урожай, — наставлял он. — Надо протянуть до следующего года: в этом нам вряд ли придется засевать поля. Если даже и успеем, все равно урожай будет уничтожен задолго до осени. На тебя лягут все заботы по дому в мое отсутствие, дорогая. Мать тебе поможет.

— Куда ты собрался? — со страхом спросила Фиона.

Они сидели в зале. Вокруг бегали и резвились дети. Скоро Джоанна отпразднует свой первый день рождения, а пока малышка уже ковыляла на смешно подгибавшихся ножонках.

— Когда мой брат пришлет гонца, я должен последовать за ним на поле брани, — спокойно пояснил Колин. — Ты и без того все знаешь, любимая. Смотри правде в глаза. Если Александр пойдет воевать, я буду на его стороне.

— Ты должен стоять за короля, — уговаривала Фиона, стараясь скрыть отчаяние. — Если твой брат вздумает сражаться со Стюартом, стань союзником своего сюзерена. Яков Стюарт обязательно победит! И тогда тебя покарают как государственного преступника. Если же встанешь под королевские знамена, с нами ничего не случится. Я знаю, ты любишь Александра и отец воспитал тебя в глубокой преданности клану, но времена меняются. Когда-то владетели Островов безраздельно правили на севере, но теперь в Шотландии появился законный властелин. Даже союзники Александра колеблются. Если твой брат не смирится, он и его последователи плохо кончат. У нас трое маленьких детей, господин мой. Твоя мать стара. Неужели мы все должны стать заложниками твоего безрассудства? Молю тебя, не слушай брата!

Из глаз Фионы покатились горькие слезы, и хотя Колин был тронут до глубины души, все же остался тверд.

— Я не могу отказать родному брату в просьбе о помощи, сердце мое. Не бойся. Здесь тебя никто не тронет. Король не станет мстить женщинам и детям.

— Яков Стюарт готов отомстить святому, если тот встанет у него на пути, Колин Макдоналд. Потом не говори, что тебя не предупреждали. Я знаю, что сделаю. Попробуй только покинуть нас! Я завтра же заберу детей и твою мать и все мы отправимся в Бен-Хей, где нас не захлестнут волны смуты.

— Но ты должна оборонять Найрн-Крэг, — ошеломленно пробормотал Колин.

— Если этот замок так неприступен, как ты утверждаешь, твои слуги легко сделают это вместо меня, пока ты не вернешься или пока король не потребует капитуляции. Я не останусь здесь без тебя и не позволю, чтобы дети и старуха оказались в опасности. Если возвратишься живым, будешь знать, где нас найти, ну а если король отберет Найрн-Крэг, значит, обрадуешься и нашему скромному убежищу. Колли. Конечно, мой дом не так роскошен, как твой, зато крыша не протекает.

Колин был потрясен решимостью жены. Он был далек от мысли считать ее глупой, капризной женщиной, которая сыплет пустыми угрозами, желая получить от мужа требуемое. Нет, она обязательно исполнит все, что задумала и пообещала. Но сама эта идея, хоть и неожиданная, не так уж плоха. Если Найрн-Крэг грозит неминуемое нападение, хорошо, чтобы Фиона с детьми и матерью укрылись в горах. В конце концов, не она восстанет против короля, и, если мужа убьют или возьмут в плен, никто не подумает преследовать жену, которая к тому же оказалась в эти страшные дни вдали от Найрн-Крэг. Сколько отпрысков знатных людей, ставших врагами Стюартов, всю жизнь томились в почетном заточении? Колин вовсе не желал, чтобы его дочерей продавали в жены тому, кто может быть полезен Якову Стюарту. Кто знает, как станут обращаться с ними мужья? Побои и издевательства были нередки даже в самых высоких кругах тогдашнего общества. И страшно подумать, что его сына научат стыдиться наследия гордых предков.

— Возможно, сердце мое, — заметил он вслух, — было бы совсем неплохо, если бы ты и дети пережили войну в Хей-Тауэр. Все несчастья обойдут вас стороной. Кровавые битвы разгорятся на западе и на севере. Никто не подумает искать вас в забытом Богом уголке.

Фиона вздохнула. Своей уловкой она хотела заставить Колина свернуть с избранного гибельного пути, а вместо этого дала средство успокоить растревоженную совесть.

— Значит, тебя ничем не возьмешь, Колин Макдоналд?

Муж с улыбкой покачал головой.

— Нет, дорогая, ничем. Я люблю тебя всем сердцем, Фиона моя, но не предам брата.

— Мне остается лишь молить Бога о том, чтобы Он спас тебя и наставил на путь истинный, — рассердилась она, но тут же поцеловала его в губы.

С гор еще не сошел снег и на деревьях не набухли почки, когда прозвучал призыв вооружаться. Холодным вечером, едва тонкий серебристый серп луны появился на небе, снова загорелись сигнальные костры на холмах. Чуть позже прибыл посланец от владетеля Островов. Яков Стюарт во главе огромной армии перешел реку Тей и двигался на север. Король ударил раньше, чем ожидалось. Предстояла битва не на жизнь, а на смерть.

В Инвернессе Роузы не потеряли ни одного человека, но сейчас Фиона печально оглядывала собравшихся во дворе замка, гадая, сколько из них вернется домой живыми и невредимыми. Когда Найрн вскочил на коня, вперед выступила его мать. Бедняжка очень сдала после суровой зимы и потери верной служанки Битег.

— Послушай меня, дитя мое, — чуть слышно начала она. — Ты идешь на не правое дело. Не становись под знамена Макдоналдов — если не ради нас, то хотя бы ради себя. Ничего хорошего не приходится ждать от этого мятежа. — По морщинистому, но все еще прекрасному лицу Мойры градом покатились слезы. — Если ты сейчас уедешь больше мы не увидимся, — с горечью сказала она.

Колин растерялся. Мать никогда не выказывала столь явной, тревоги о сыне. Он спешился и, обняв старушку, терпеливо объяснил:

— Я сын своего отца, ма, и должен исполнить долг по отношению к семье.

Мойра Роуз с отчаянием взглянула на сына.

— Благослови тебя Господь, Колин, — прошептала она и, отстранившись, побрела назад, тяжело опираясь на палку. После смерти Битег она отказывалась взять себе новую служанку.

— Я пригляжу за ней, — пообещала Фиона мужу, — но никто не сумеет развеять ее страхи и утешить. Последний раз прошу, Колин, отрекись от Александра. Поезжай в королевский лагерь и сражайся на стороне Стюартов. Поверь, ты не единственный, кто так поступит. Я не одобряю уничтожения Инвернесса, но понимаю, что двигало Александром, когда он собрал вас и приказал поджечь город. На сей раз он зашел слишком далеко. Это уже не месть за оскорбление, а государственная измена. Неужели ты запятнаешь имена наших детей позорным клеймом? Ибо если король победит, в его глазах они навсегда станут детьми предателя.

— Если, — подчеркнул Макдоналд с бесшабашной улыбкой.

Фионе хотелось завизжать, забиться, зарыдать в голос. Неужто он так ничего и не понял?! Владетель Островов уверен, будто соберет девять тысяч воинов, но каждый человек в силу своей природы ищет выгоды прежде всего для себя. Наверняка многие вожди, узрев мощь королевской армии, перебегут в стан сильнейшего — недаром вчерашний гонец признал, что армия короля так же велика, как войско Макдоналда.

Глядя в глаза мужу, она ясно видела, что все ее усилия бесплодны. Он не смягчится. Пойдет до конца по пути саморазрушения. Это чистое безумие, но она не могла не восхищаться его решимостью и беззаветной преданностью клану. К сожалению, Колин не слишком умен и прозорлив. Просто очень хороший и порядочный человек.

Притянув его голову к себе, она стала целовать мужа, пока не закружилась голова. Колин с величайшим усилием отстранился и улыбнулся жене.

— Прощай, любовь моя, — прошептала Фиона. — Да хранит тебя Господь и приведет обратно живым и невредимым.

Глаза Колина неожиданно загорелись.

— Стало быть, — выдохнул он, — ты все-таки полюбила меня, Фиона моя!

Огромная ладонь нежно погладила ее розовую щечку. Фионе уже хотелось, как обычно, отделаться шуткой, но она поспешно прикусила губу.

— Да, я люблю тебя, Найрн, — пробормотала она, отворачиваясь, чтобы он не увидел ее слез, и направилась к замку.

— Я всегда знал, что когда-нибудь ты полюбишь меня, Фиона моя! — крикнул он вслед и, повернув коня, ускакал.

Время тянулось бесконечно, и каждый день был в точности похож на предыдущий. Хотя Найрн-Крэг находился поблизости от города, все же стоял в стороне от больших дорог. Когда земля оттаяла, Фиона распорядилась засеять те несколько полей, которые они были в состоянии вспахать. Возможно, удастся даже собрать урожай.

Она экономила на всем, боялась расстаться с лишним зернышком и кусочком, приставила стражу к стадам и отарам. И послала подростка, донельзя расстроенного тем, что его не взяли в бой, сочтя слишком молодым, сидеть у дороги и расспрашивать прохожих, нет ли каких новостей.

Фиона понимала, что следовало бы взять детей, свекровь и уехать, но не могла решиться. Днем они опускали железную решетку над входом в замок, а по ночам запирали и тяжелые, окованные железом ворота.

Битег, чье исхудавшее хрупкое тело все это время пролежало в холодном подвале, теперь покоилась в могиле. Похороны, казалось, отняли у Мойры Роуз последние силы. Она почти не ела и слабела на глазах. Как-то жарким днем Фиона приказала вынести свекровь на крышу, чтобы та могла подышать свежим воздухом и полюбоваться травой и цветами. Холмы пестрели разноцветьем красок, и в водах озер отражалось небо.

Женщины просидели на крыше несколько часов. Фиона шила рубашку для Алистера, росшего не по дням, а по часам. Наконец, когда повеяло прохладным ветерком, Фиона предложила спуститься вниз.

— Позволь мне увидеть закат, — дрожащим голосом попросила Мойра.

— Если хотите, леди. Вам не холодно? Мы слишком долго здесь сидим.

— Нет, мне хорошо.

Вместе они наблюдали, как солнце садится за западные холмы. Небо полыхало и переливалось ярчайшими красками: оранжевый переходил в единственную полоску бледно-зеленого, который, в свою очередь, перетекал в нежно-сиреневый. Пунцово-розовые облака, отороченные фиолетовым и золотым, висели в аквамариновом небе. Алое дневное светило медленно тонуло за горизонтом, окрашенным в царственный пурпур. Быстрокрылые ласточки чертили над замком круги и зигзаги, черными тенями исчезая в сумерках.

Но вот Фиона поднялась и, кликнув служанок, велела перенести Мойру Роуз в спальню. Сама она последовала за небольшой процессией, но, войдя в комнату, поразилась неожиданной бледности и недвижимости свекрови.

— Погодите, — бросила она женщинам, пытавшимся поудобнее устроить Мойру на кровати, и, схватив со стола маленькое серебряное зеркальце, давнишний подарок Доналда Макдоналда, поднесла к губам старухи. Гладкая поверхность не затуманилась. Глаза Мойры неподвижно уставились в пространство, и Фиона осторожно надавила на веки.

— Леди умерла, — сообщила она служанкам. — Готовьтесь к похоронам. Надо обмыть тело и» сшить саван.

Как ей не хватало сейчас отца Ниниана! Куда он пропал? Уже год священник не появлялся в Найрн-Крэг.

Утром Мойру Роуз отнесли на кладбище, предварительно нарядив в лучшее платье. Пришлось хоронить ее в одном саване, поскольку в замке не осталось мужчин и некому было сколотить гроб. Все тот же подросток, который ежедневно выходил на дорогу, выкопал могилу, а потом забросал ее землей.

Несколько дней спустя пришло известие, что кланы Чаттен и Камерон переметнулись к королю. Владетелю Островов был нанесен почти смертельный удар: оба семейства были богаты и влиятельны и многие годы слыли ближайшими сторонниками Макдоналдов. Своим предательством они подорвали мощь Александра. Фиона ежедневно молилась о том, чтобы муж вспомнил ее слова и перешел на сторону Стюарта, но в глубине души сознавала, что этого никогда не произойдет. Скорее всего измена лишь укрепит его решимость защищать брата, пусть и ценой собственной жизни.

Еще через неделю мальчишка примчался в замок с громким криком:

— Его войска победили! Победили! Служанки тотчас привели парнишку к Фионе.

— Чьи именно, Йан? — осведомилась она. — Короля? Да говори же, что ты узнал?!

— Армию владетеля Островов наголову разбили при Лохабере, леди. Говорят, там произошла ужасная бойня. Ужасная!

— Кто говорит?

— Воины семейства Роуз. Но не наши люди. Из главного клана. Вроде бы лорд Макдоналд запросил мира и сдался Стюарту. Королевские войска рыщут в горах, все подряд грабят и уничтожают. К югу и западу от нас, леди, не осталось ни одного несожженного поля. Так мне сказали.

— Возвращайся назад, Йан, — велела Фиона, — и разузнай все подробнее.

— Те, что остановились на дороге, умирают от жажды, госпожа. Уж лучше я принесу им воды, а не то они грозились подняться в замок. Кто знает, может, тоже начнут грабить и вымещать на нас злобу за проигранную битву. Нас некому защитить, госпожа, а если закроем ворота, откуда проведаем, что случилось?

— Я пришлю воды, — пообещала Фиона, подумав, что мальчик на диво умен и сообразителен для своих лет.

На следующее утро Нелли нерешительно спросила хозяйку:

— Вы заметили, что в замке почти никого не осталось? Фиона кивнула:

— Пытаются спасти свою жизнь. Можно ли осуждать их за это?

— А не последовать ли и нам их примеру, госпожа? — осторожно вставила Нелли. — Мой Родди знает, как нас найти. Он показал мне тайную тропу, которая идет через холмы прямо к Бре. Там нам не угрожает никакая опасность. Если войско короля придет сюда, они уничтожат замок, хотя бы из мести. И просто прикончат нас и детей.

— Если Александр Макдоналд молит о мире, — рассудила Фиона, — значит, Найрн скоро окажется дома. Вспомни, замок никогда еще не сдавался врагу. Как только ворота закроют и опустят решетку, мы окажемся в безопасности. Лучше давай соберем все наши припасы. Если воины короля осадят Найрн-Крэг, мы спокойно переждем, пока они не уйдут. Когда Найрн будет дома, мы решим, что делать. Если король помилует Александра, что уж говорить о Колине?

До жатвы было еще далеко. В случае нападения урожай не пощадят. Сейчас Фиона радовалась, что сумела сберечь значительную часть прошлогоднего зерна. Амбары были больше чем наполовину полны. Вполне можно протянуть зиму, если возникнет такая необходимость. Все остальные съестные припасы были перенесены в замок. Когда придет время, сюда же пригонят коров и овец. Птицу уже заперли в курятниках.

Самая большая беда была в том, что в замке, помимо .нее; Нелли, детей и Йана, осталось всего несколько слуг.

Она собрала их в зале и объявила:

— Если у вас есть родственники, лучше уходите. Вернетесь, когда смута уляжется. Вам всегда будут здесь рады. Она молча наблюдала, как все, кроме Йана, поспешили покинуть зал.

— А ты? Не хочешь уйти, Йан?

— Куда? — удивился мальчик. — Найрн-Крэг — мой дом.

— А твоя мама? Может, она тревожится за тебя!

— Моя ма умерла.

— А отец отправился с Найрном, конечно, — кивнула Фиона. — И бабушки с дедушкой у тебя нет?

— Только мой па.

— Я знаю его?

Мальчик нервно заерзал, но ничего не ответил. Нелли, неожиданно охнув, прикрыла рот рукой.

— Ты сын Родерика Ду, верно? — вскрикнула она, хотя уже знала ответ. Почему они не заметили этого раньше? В одиннадцать лет мальчик был точной копией своего долговязого отца.

— Ма умерла, когда я родился, — объяснил Йан. — Они поженились шотландским браком, и я законный сын, мистрис. Дед с бабкой вырастили меня, но в прошлом году оба скончались. Тогда меня и взяли на службу в замок. Па боялся рассказать вам из опасения, что вы не выйдете за него, мистрис.

— Ну и болван, — проворчала Нелли.

— Вы не рассердитесь на па, мистрис?

— О, подойди и поцелуй меня, Йан, — попросила Нелли, заливаясь слезами. — Ты самый лучший сын на свете. Она обняла мальчика и, шмыгнув носом, улыбнулась.

— Значит, нас трое, не считая детей, — тихо вставила Фиона. — Йан, думаю, больше ничего нового мы не узнаем. Поднимись на южную башню и не своди глаз с дороги. Если увидишь вооруженный отряд, тотчас предупреди. Нелли и я закроем ворота, чтобы нас не застали врасплох. Другого выхода из замка нет?

— Есть, потайной, ведущий в лес за замком, леди, но про него знали только па и наш лорд. Па перед отъездом показал мне его и велел помочь вам уйти, если придет беда. — Он вынул из кармана большой медный ключ. — Это от двери. Он всего один. Дверь так хорошо спрятана, что, даже зная о ней, все равно не сразу найдешь. Если нападет лиса, куры успеют улизнуть.

И с этими словами парнишка отправился выполнять приказание.

— Разбуди детей, — велела Фиона, — и покорми. Одень потеплее. Может, в любую минуту придется бежать.

— А зачем? — удивилась Нелли. — Тащиться по каким-то тропинкам, постоянно рискуя быть ограбленными или, того хуже, убитыми. Здесь мы в безопасности, госпожа, а за стенами замка округа так и кишит бродягами, и им все равно, на чьей мы стороне.

Нелли скорее всего права, думала Фиона, оставшись одна.

Правда, не мешает быть готовыми ко всему. Что взять с собой? К сожалению, им нельзя захватить повозку. Она только привлечет внимание мародеров. Кроме того, повозку нелегко спрятать в чаще леса, если на них наткнется вооруженный отряд. Однако нельзя оставить серебряные чаши, присланные владетелем Островов на крестины Алистера, и красивую брошь, подаренную графиней Росс своей крестнице Джоанне. Серебряное зеркальце Мойры Роуз она сбережет для Мэри. Вот и все. Надо напихать в седельные сумки как можно больше одежды и еды.

Фиона пыталась припомнить обстановку в родном доме. Кажется, мебели там маловато, но она вырастила пятерых сестер в этом нагромождении камней, так что и ее дети не пропадут. Когда все уляжется, она даст знать о себе родственникам и найдет дочерям подходящих женихов. Конечно, теперь девочки не сумеют подыскать себе ровню, но по крайней мере не останутся старыми девами. Она обязана позаботиться о детях Найрна.

Колин Макдоналд. Уцелел ли он, а если и так, почему не вернулся? Неужели не понимает, как она тревожится за него? И только сейчас Фиона сообразила, что размышляет о будущем, в котором нет места для мужа. Что это? Предчувствие? А Родерик? Жив ли он или, что вероятнее всего, они обе овдовели? Нет, придется оставаться в замке, пока они не узнают точно, что произошло.

В округе царило почти неестественное спокойствие. Дорога опустела. Лишь изредка по ней проезжал одинокий всадник. Все выглядело так, словно они остались одни в целом мире. Однако вдали постоянно полыхали пожарища. Горели поля, хижины крепостных и дома вождей. Горизонт затянуло серо-голубой дымкой. Пламя все ближе подступало к Найрн-Крэг, но о Колине по-прежнему не было ни слуху ни духу.

Как-то утром Иан скатился с лестницы и ворвался в зал.

— Большой вооруженный отряд в нескольких милях отсюда, госпожа! — задыхаясь, сообщил он. — Кажется, направляются к нам. О, госпожа, их так много!

— Алистер! — позвала Фиона четырехлетнего сына. — Иди с Йаном. Он взберется на крышу и, когда всадники подъедут поближе, окликнет тебя. Сразу же беги сюда и скажи мне. Боюсь, враг идет на нас. Мэри, присмотри за Джоанной. Нелли, идем со мной. Надо проверить ворота.

Женщины выбежали во двор, чтобы посмотреть, задвинуты ли огромные деревянные засовы, которые они вставили на место с помощью Йана несколько дней назад. Все было в порядке. Осталось лишь опустить внутреннюю решетку. Если неизвестные справятся с внешней и проломят ворота, то окажутся перед еще одним препятствием.

Довольные, Фиона и Нелли вернулись в зал и покрепче заперли двери замка. У них полно еды, и кроме того, на кухне вырыт колодец. Можно продержаться хоть сотню лет, если придется. Оставалось ждать.

Наконец Алистер появился в зале.

— Они поднимаются по дороге в замок, мама! — крикнул он Фионе.

Та вскочила и мигом взбежала по лестнице. Йан втянул ее на последнюю ступеньку.

— Отряд почти здесь, — прошептал он.

«Фиона перегнулась через парапет. Зрелище было поистине устрашающим. Дорога, ведущая к замку, насколько хватало глаз, была забита всадниками и пешими воинами. Во главе отряда на великолепном жеребце сидел предводитель. Приглядевшись, Фиона почувствовала, как отливает от лица кровь.

— Господи милостивый, — охнула она. — Сам король!

Йан, Яков Стюарт собственной персоной явился в Найрн-Крэг.

Какой-то всадник послал коня вперед и с силой ударил копьем в решетку, так что по замку разнесся оглушительный звон.

— Откройте во имя короля! — прокричал он.

Фиона поднялась на парапет и вцепилась в древние камни, рискуя свалиться вниз.

— Я не открою ворота ни единому человеку, пока не вернется мой муж. Почему королю вздумалось осаждать дом невинной женщины с тремя детьми?

— Мистрис Фиона, — окликнул король, — откройте ворота! Ваш муж, изменник Макдоналд, возвратился!

Джеймс Стюарт взмахнул рукой, и из строя выехал всадник, который вел в поводу другую лошадь. Фиона узнала Родерика Ду и… серого жеребца Колина Макдоналда. Поперек седла было перекинуто бездыханное тело.

— Я привез его назад, леди! — прокричал Родерик, поднимая к ней черное от грязи лицо со светлыми, проложенными слезами бороздками.

Фионе показалось, что она вот-вот упадет замертво на ледяные камни. Сердце рвалось от безумной тоски по Колину, человеку, любившему ее так беззаветно и преданно.

— Семейное кладбище вон там, — ответила она, показывая рукой в сторону от замка. — Если вы, повелитель, будете так добры приказать своим людям вырыть могилу, я позволю вам войти в Найрн-Крэг, после того как тело моего мужа предадут земле. Среди этой толпы ваших лизоблюдов есть священник?

— Да, — кивнул монарх.

— Положите Колина рядом с его матерью, умершей несколько недель назад. Ваши люди легко распознают место. Она сошла с парапета и обернулась к мальчику.

— Когда все будет готово, Йан, приходи в зал и мы выйдем все вместе навстречу его величеству. Слава Богу, твой отец жив.

— Что с нами станется, леди?

— Не знаю, — честно ответила Фиона и спустилась в зал.

— Что там? — со страхом осведомилась Нелли.

— Под стены замка подступил король. С ним твой муж, Нелли. Он привез тело Найрна. Когда могила будет вырыта, мы откроем ворота. У них есть священник. Он прочтет заупокойную молитву. Давай оденемся сами и оденем детей, чтобы не опозориться перед его величеством.

Она всхлипнула, но тут же прикрыла рот рукой и с такой яростью сглотнула застрявший ком, что горло засаднило. Сейчас не время горевать.

Вскоре пришел Йан и, порывшись в углу зала, достал волынку. Раньше он был учеником волынщика и сейчас собрался сыграть траурную мелодию над могилой лорда. Дети боязливо жались друг к другу. Фиона как могла объяснила им происходящее.

— Ваш отец убит, — тихо сказала она. — Король привез его бедное, искалеченное тело домой. Будьте признательны ему за доброту и благородство. И запомните: вы обязаны выказывать его величеству всяческое уважение, ибо наша судьба в его руках. Понимаете, дети?

— Я теперь лорд Найрн? — проницательно заметил Алистер.

Фиона покачала головой:

— Нет. Повелитель скорее всего выгонит нас отсюда, потому что ваш отец восстал против него. Сын мой, никогда не становись на сторону врагов сюзерена. Король накажет нас всех за грехи отца, но он прав.

— А разве мой дядя Александр не король? — недоумевающе пролепетал мальчик.

— В Шотландии может быть только один король, Алистер. Его зовут Яков Стюарт. Помни это, малыш.

— Да, мама.

— Ну а теперь мы выйдем навстречу высокому гостю. Надо поприветствовать короля как подобает и похоронить вашего отца, — велела Фиона.

Воины, собравшиеся за воротами, услышали натужный скрип ворота: видимо, там поднимали ржавую от долгого неупотребления решетку. Прошло несколько минут, и вторая решетка с таким же скрежетом скользнула вверх. Ворота распахнулись, и перед королем предстали две женщины, державшие за руки детей. Впереди шел подросток, наигрывая на волынке похоронную песнь Макдоналдов. Они выступали с гордым достоинством, не обращая внимания на короля и его людей. Те молча пропустили маленькую процессию к кладбищу. За эти недели они повидали множество вдов и сирот, но ни одна женщина не вела себя столь независимо, с таким царственным спокойствием, как Фиона.

Яков Стюарт приказал своей свите отправиться в Найрн-Крэг, после того как они нашли Родерика Ду на поле битвы при Лохабере, раненого и закрывавшего своим телом труп Колина. Люди короля втайне дивились, почему повелитель оказал такую честь владельцу Найрн-Крэг и лично доставил погибшего домой.

Фиона остановилась перед завернутым в саван мужем и встала на колени.

— Позволь мне увидеть его лицо, Родерик Ду, — тихо попросила она и, приоткрыв саван, сокрушенно покачала головой. Потом достала откуда-то сложенный вчетверо кусочек ткани и хорошенько поплевала на него. — Найрн, Найрн, не могу позволить тебе сойти в могилу с грязным лицом, — прошептала она, яростно стирая с высокого лба и ледяных щек пот и грязь битвы. Пригладив растрепанные рыжие волосы, Фиона наклонилась и поцеловала мертвые губы. — Пусть Господь отведет тебе место в раю, дорогой. Я и вправду любила тебя. — Поднявшись, она подвела детей попрощаться с отцом. — Он любил вас, родные мои, — негромко сказала Фиона притихшим малышам и, выждав немного, велела Родерику Ду вновь прикрыть тело саваном. Усопшего опустили в могилу. Духовник короля прочитал заупокойную молитву, и под печальный наигрыш волынки в яму были брошены первые комья земли. Фиона стояла неподвижно, словно окаменев, пока могилу не засыпали. Алистер и Мэри, цеплявшиеся за юбки матери, тихо всхлипывали. Джоанна, недоуменно округлив глаза, сосала палец — по всей видимости, она не понимала, что происходит.

Когда все было кончено, Фиона поблагодарила священника и двух воинов в пледах цветов Стюартов, которые помогали ей. Нелли не могла отвести взгляда от мужа. Наконец она поймала его ладонь и стиснула что было сил, а другой рукой подтащила поближе Йана. Служанка отчего-то чувствовала себя виноватой перед Фионой за то, что ее муж выжил, но Фиона, поняв это, грустно улыбнулась.

— Лучше один, чем вообще никто, — вздохнула она. — Значит, Богу было так угодно, девушка. Молись за светлую душу Найрна.

И вместе с детьми в сопровождении слуг подошла к королю, все еще сидевшему в седле, и низко присела. При виде крошечной девочки, усердно пытавшейся подражать брату и сестре, губы Якова тронула едва заметная улыбка.

Выразив свое почтение его величеству, Фиона гордо выпрямилась и протянула руку. На ладони лежали ключи от замка. Яков торжественно взял связку.

— Поговорим позднее, — объявил он. — Я голоден и мечтаю о горячем ужине.

— Увы, повелитель, надеюсь, вы простите меня за то, что не смогу принять вас как подобает, — извинилась Фиона. — Слуги покинули замок, когда узнали о вашей победе. Еды у нас много, но некому ее приготовить. Есть только тушеный кролик, хлеб и сыр — все, что мы обычно едим, но для вашего войска этого не хватит.

— Неужели вы не ждали меня, леди Фиона? — вопросил Яков, тихо посмеиваясь над ее смущением.

— Во всяком случае, не намеревалась приглашать вас на ужин, — отрезала Фиона, и те, кто стоял рядом с королем, дружно зафыркали.

— Вижу, вы не переменились, — заметил монарх. — Я разделю с вами скромную трапезу, если, конечно, дети не останутся голодными.

— Прошу в дом, — вежливо ответила Фиона, — хотя желанными гостями вас не назовешь.

Глава 16

Фиона и Нелли тотчас отправились на кухню — посмотреть, нельзя ли чем разнообразить нехитрое меню и повкуснее накормить короля и трех его военачальников, которым тот разрешил войти в замок вместе с ним. К своему облегчению, они обнаружили двух жирных гусей, висевших в кладовой. Тушки быстро насадили на вертел, а Йан тем временем взял удочку и отправился к ручью, где вскоре поймал с дюжину небольших форелей и даже умудрился их почистить.

— Ну и молодец же ты, — похвалила Нелли.

— Дед с бабкой были совсем старыми, вот и приходилось помогать чем можно. Дед научил меня рыбачить. Это не трудно, главное, обхитрить форель — уж очень она верткая.

Наконец ужин был готов. Родерик Ду то и дело таскал из погребов кувшины с вином и элем, так что король с приближенными не замечали, как бегут минуты. Мужчины наслаждались теплом и уютом: очевидно, они до смерти устали таскаться по лесам и полям в сырую, промозглую погоду.

— Идите наденьте нарядное платье, — прошипела Нелли, силой вытесняя хозяйку с кухни. — Вы пока еще госпожа Найрна, пусть завтра нас и вышвырнут вон, но сегодня должно сидеть за» высоким столом «. Йан присмотрит за ребятишками. Мы с Родди станем прислуживать.

Фиона незаметно выскользнула из зала и, оказавшись в спальне, вымылась в небольшой лохани, надела чистую сорочку, изумрудно-зеленый котт и зеленое с золотом парчовое сюрко, привезенное Колином из набега. До этой минуты она никогда его не надевала, но сегодня что-то толкало ее показаться перед королем в последнем подарке мужа. Она словно слышала раскатистый смех Колина, радовавшегося ее выбору.

Порывшись в сундуке, Фиона вытащила позолоченный кожаный кушак и затянула на бедрах. Осталось расчесать волосы и уложить в золотую сетку.

Она посмотрелась в маленькое зеркало. Щеки раскраснелись, но лицо поразительно спокойное для женщины, только что похоронившей мужа. Фионе хотелось плакать, однако враги не увидят ее слез. Для этого будет время, когда она останется одна. А сейчас не появится в зале с красными, опухшими веками.

Второй раз Яков Стюарт крадет у нее любимого! Она не даст ему насладиться ее скорбью! Он не имеет никакого права злорадствовать над ее несчастьями!

Сунув ноги в башмаки, Фиона спустилась в зал. Король, устраиваясь поудобнее в кресле, поднял рыжеватую бровь:

— Вы решили присоединиться к нам, мадам?

— С вашего позволения, повелитель, ведь пока я еще владелица этого замка, — с достоинством ответила Фиона и сделала знак Родерику Ду. — Вели Нелли подавать ужин. Прошу за стол, господа.

Она усадила короля на почетном месте, сама села слева и предоставила остальным размещаться по желанию. Нелли и ее муж уже спешили принести еду. Гуси лоснились от жира. Отварная форель лежала на серебряном блюде. Кролика успели запечь в пирог. Откуда-то появилась миска с горошком и луковичками, и в довершение всего, разумеется, хлеб, масло и сыр. Стол накрыли белоснежной скатертью, а в единственном серебряном канделябре горели восковые свечи. Дальний конец столешницы был усыпан ветвями папоротника и розовыми лепестками.

— Я решила, что вам надо восстановить силы, и взяла на себя смелость приготовить ужин поплотнее, повелитель.

— Вздумали улестить меня вкусной едой, мадам? — спросил король, вгрызаясь в гусиную ножку. — С вас станется.

— Мне ничего не нужно от вас, сир, кроме того, что сами соизволите пожаловать. Но я беспокоюсь за своих детей. Женщин не интересуют мужские дела и распри. Я советовала мужу вести свой небольшой отряд к вам, а не к брату и теперь могу лишь сожалеть о том, что он не послушал меня.

— Да, Найрн был настоящим глупцом! — воскликнул король.

— Нет, просто преданным своему клану, повелитель, так его воспитали. Проведи вы всю свою жизнь в Шотландии, наверняка куда лучше поняли бы его.

Приближенные короля переглянулись. Леди безрассудно храбра. Правда, она уже доказала это в Инвернессе.

— Мадам, вы скользите по тонкому льду. Не боитесь? — рявкнул король.

— Я не позволю вам говорить плохо о Колине Макдоналде! — взорвалась Фиона. — Он был хорошим человеком, пусть и заблуждался, но сейчас вы сидите за его столом! Едите его еду!

Король неожиданно рассмеялся:

— Фиона Хей, ну что мне с вами делать?

— Хотела бы я сама это знать, повелитель.

— Я должен все обдумать. Даю слово, что не причиню зла ни вам, ни вашим детям и слугам.

— Благодарю. — Фиона величаво склонила голову. — Надеюсь, вы проведете ночь в стенах этого замка, сир? Я приготовлю покои вам и вашим людям. Это быстро, господа.

— Согласен, — кивнул Яков Стюарт. — Я смертельно устал.

— Прошу простить меня, я должна проследить, чтобы все было как полагается, — извинилась Фиона, вставая. — Родерик подаст вам еще вина, а Йан сыграет на волынке, дабы развлечь вас.

Фиона спустилась с возвышения и поспешила наверх. За ней семенила Нелли.

— Строптивая кобылка, — заметил Дункан Каммингс, один из спутников короля. — Вы утке решили ее судьбу? Выберете ей нового мужа?

— Как я уже сказал даме, еще ничего не ясно, — буркнул король, окидывая своего военачальника проницательным взглядом. — Мы с ней старые знакомые. Поверьте, она далеко не так проста, как кажется, и пожалуй, слишком сильна духом. Недаром мой дядя Атолл считает ее чересчур умной.

Утро снова выдалось пасмурным и прохладным, но, когда Яков ступил в зал, там уже ждал горячий завтрак. Мужчины были приятно удивлены таким сюрпризом. Хозяйка сидела у камина. У ее ног на полу играли дети. Картина была прелестной и, несомненно, продуманной заранее. Очевидно, Фиона решила разжалобить короля, уповая на его отцовские чувства — Как только со стола убрали, Стюарт окликнул Фиону.

— Подойдите, мадам, — сурово начал он. — Я объявлю вам свою волю Фиона встала. Сегодня она была одета совсем просто — в теплую суконную юбку, тонкую блузу, на плечах шерстяная шаль.

Велев детям взяться за руки, она подвела их к королю и сделала реверанс.

— Мой повелитель, я готова предстать перед вашим судом. И молю Бога, чтобы вы проявили милосердие ради этих троих крошек.

Глаза Фионы были скромно опущены.

» Ну и плутовка!«— подумал король. Не зря Атолл его предупреждал!

— Мадам, — строго произнес он, — я не могу поступить иначе. Ваш муж нарушил клятву верности в ту минуту, когда поднял на меня меч. Сам Господь наказал его, и мне остается лишь склониться перед Его правосудием, но если я не покараю вас, все посчитают меня слабым и ничтожным королем. Вам дается ровно час, чтобы собрать пожитки, которые вы способны унести, и покинуть Найрн-Крэг. Замок я сожгу в назидание остальным Макдоналдам, уничтожившим мой город Инвернесс. Вы хорошо поняли? Только то, что унесете с собой.

— Мне нужны лошади, — холодно возразила Фиона.

— В вашем положении не стоит торговаться, леди! — рявкнул король.

— Повелитель, — твердо повторила Фиона, — мне нужны лошади. — Она глубоко вздохнула, чтобы утихомирить бешено колотившееся сердце. — Вы не можете выгнать меня и слуг скитаться по дорогам голыми и босыми. Пожалейте хотя бы детей! Они еще маленькие! Неужели хотите, чтобы ребятишки шли пешком день и ночь? Они не выдержат и умрут, и гибель их будет на вашей совести. Да, Колин Макдоналд не сдержал клятвы, но никто не скажет того же обо мне.

— Сир, если вы отдадите леди Фионе лошадей, это вовсе не признак слабости, — вмешался Дункан Каммингс. — Через час ее дом и обстановка превратятся в пепел. Леди Фиона вдова, ее дети сироты. Милосердие еще никогда не считалось слабостью. Наоборот, вас назовут справедливым и беспристрастным королем, сумевшим проявить снисхождение к беспомощной женщине, чей неблагодарный муж затеял против вас мятеж. Наверняка и церковь одобрит ваш поступок.

— Верно, — отозвались его приятели.

Фиона молча упала на колени перед Яковом Стюартом с видом полнейшего смирения. Неужели он откажет? Впервые за это время она не на шутку перепугалась. Им необходимы эти лошади, иначе впереди ждет верная смерть! Пресвятая Матерь Божья, вразуми его!

— Так и быть, мадам, — наконец согласился монарх. — Можете взять лошадей, но скот и овцы конфискуются в пользу короны вместе со всеми вашими владениями и вещами, кроме тех, что вы захватите с собой.

— О, спасибо, сир, спасибо! — воскликнула Фиона, с благодарностью целуя его руку.

— Один час, мадам, — неумолимо повторил король. Фиона поднялась, сделала реверанс и медленно вышла из зала, уводя детей. Мужчины с уважением смотрели ей вслед. Она с честью выдержала удар. Так много женщин на ее месте, услышав приговор, выли, цеплялись за них, катались по полу и молили о пощаде.

Йан уже ждал Фиону у дверей зала и, ловко подхватив Джоанну, сделал знак детям следовать за ним. Фиона поспешила к себе. В спальне суетились Нелли и Родерик.

— Мы получили лошадей! — торжествующе объявила она.

— Я сяду на хозяйского жеребца, — предложил Родерик Ду. — Йан возьмет моего коня, Нелли — белую кобылку, а вы, госпожа, — своего серого мерина. Алистер сядет на пони. Кроме того, я спрятал еще двух лошадей в лесу за замком. Они уже навьючены вещами, которые вы с Нелли сложили вчера ночью.

— Я захватила побольше еды с кухни, — деловито вставила Нелли, — так что не придется питаться одними овсяными лепешками. У нас есть сыр, хлеб, яблоки, что мы с Йаном собрали в саду, солонина и жирный гусь, которого я успела зажарить утром!

— Что бы я делала без вас? — покачала головой Фиона. — Когда мы доберемся до Хей-Тауэр, вы вольны перебраться в Бре, если захотите. Я не вправе просить больше того, чем вы уже пожертвовали ради меня, — выдохнула Фиона, крепко сжимая руки верных слуг. — Спасибо.

— Мы не оставим вас, госпожа, — решительно заверила Нелли.

— Просто вы еще не видели мою башню, — усмехнулась Фиона. — После Бре, Скона и Найрн-Крэг она покажется жалкой хижиной.

Родерик Ду неловко погладил ее по плечу.

— Госпожа, вместе мы выживем. Я не покину юного Найрна, как не покинул его отца.

Знакомая боль иглой уколола сердце. Какой стыд! Родерик искренне считает Алистера сыном и наследником Колина! Найдет ли она в себе силы когда-нибудь сказать своему мальчику правду или лучше промолчать и оставить все как есть?

— Проведем лошадей через потайной ход, что ведет прямо в лес, — наставлял Родерик Ду.

— А где дверь? — удивилась Фиона.

— В конюшне, госпожа. Когда рыли ход, решили не вести его до самого замка. Таким образом, если враг случайно обнаружит его, то не сумеет проникнуть в стены Найрн-Крэг. Перед тем как отправиться в поход с лордом, я взял Йана, проверил, цел ли тоннель, и очистил его от веток и камней, а заодно и смазал замки на обеих дверях, в конюшне и в той, что выходит в лес.

— Ты хорошо подготовился, — похвалила Фиона.

— Придется вести лошадей в поводу — потолок слишком низкий, — предупредил Родерик. — Пора. Йан уже ждет.

Женщины надели теплые суконные плащи. Фиона в последний раз оглядела спальню, где изведала с Колином столько страсти. Как давно это было… так давно, что кажется сном.

Она по-прежнему не проронила ни слезинки. Сейчас самое главное — спасти детей.

Они подошли к конюшне. Во дворе никого не было — видно, король еще не позволил солдатне грабить замок. Йан и дети стояли возле оседланных лошадей. Родерик зажег факел и, распахнув дверь на задах конюшни, показал тоннель, уходивший вниз, подобно склону горы.

— Он проходит под стенами и по холму. Захватим с собой факелы. Надеюсь, дети не испугаются, потому что здесь темнее, чем в аду.

Алистер взгромоздился на пони и настоял, чтобы сестра Мэри ехала с ним. Малышка вцепилась в брата, боясь свалиться. Первым шел Родерик, ведя серого жеребца, за ним следовали Алистер и Мэри, которым не приходилось наклонять головы, Фиона, с поводьями в одной руке и факелом в другой, и, наконец, Нелли, державшая Джоанну и узду белой кобылки. Замыкал процессию Йан, который, тщательно закрыв дверь и задвинув засов, тоже схватил факел и тихо прикрикнул на отцовского коня.

Они двигались медленно, осторожно, опасаясь, что потолок обвалится. Здесь было сыро и прохладно, но и на улице погода не лучше. Факелы дымили и чадили, отблески огня зловеще играли на мокрых камнях. Как ни странно, дети совсем не боялись и вели себя спокойно. Наконец, ко всеобщему облегчению, Родерик Ду пробормотал:

— Ну вот и все.

Послышался скрежет ключа в замочной скважине. Щелчок — и дверь распахнулась. В отверстие ворвались ветви, с которых капала вода. Родерику Ду пришлось прорубать дорогу сквозь заросли, чтобы расчистить путь лошадям. Тут по крайней мере можно было дышать полной грудью.

Родерик подсадил женщин в седла. Нелли взяла к себе Джоанну. Родерик оторвал Мэри от Алистера и передал Йану Малышка запротестовала было, но шотландец тотчас ее успокоил:

— Сегодня нам предстоит долгий путь, но маленький пони и без того быстро устанет под лордом Алистером, мистрис Мэри. Не хотите же вы убить бедную скотинку!

Мэри, широко распахнув глаза, покачала головой.

— Нет, Родди, — прошептала она и улыбнулась, когда он послал ей воздушный поцелуй. Родерик вскочил на огромного жеребца и повел небольшой отряд по едва различимой тропинке в чащу леса. Вскоре они остановились. Родерик нырнул в кусты и немного погодя снова появился с тяжело нагруженными вьючными лошадями.

— Король удивится, найдя так мало ценностей в Найрн-Крэг, — ехидно ухмыльнулся он.

Они ехали несколько часов и остановились на вершине холма, чтобы накормить детей и дать роздых лошадям. Даже отсюда были видны языки пламени, пожиравшего Найрн-Хрэг. Глаза шотландца блеснули черной злобой.

— Сколько людей Найрна уцелело при Лохабере? — осторожно поинтересовалась Фиона. Она впервые получила возможность расспросить Родерика о сражении. — Остался кто-нибудь в живых, кроме тебя?

— Нет, госпожа. Все убиты. Я избежал гибели только потому, что держался рядом с лордом. Мы стояли чуть поодаль от тех, кто пытался помешать бегству владетеля Островов. Когда лорда смертельно ранили, он умер мгновенно, госпожа, и совсем не страдал. Я не мог допустить, чтобы над его телом надругались. Тут подъехал король, увидел нас и запретил трогать меня. Сказал, что такая преданность — редкое и ценное качество. Потом, госпожа, он взглянул на Найрна и, узнав его, объявил, что лично привезет тело домой для почетных похорон, хотя Найрн и поступил бесчестно по отношению к нему.

— Он понимал Колина не больше, чем тот — его, — печально откликнулась Фиона. — Я рада, что смерть моего мужа была легкой, Родерик, и хотела бы всей душой вознаградить тебя за верность. Король прав — это редкое качество.

— Я захватил с собой палаш лорда, — запинаясь, пробормотал тот. — Сохраню для молодого Найрна. И обязательно научу, как с ним управляться, когда он подрастет, госпожа.

Они удалялись от Найрн-Крэг сначала на юг, потом на восток и старались держаться в стороне от большой дороги, избрав хотя и более длинный, но безопасный маршрут.

Поначалу детей развлекало путешествие, правда, уже через несколько дней Алистер и Мэри принялись хныкать, жаловаться и проситься домой. Они промокли насквозь, замерзли и устали. Однако времени на отдых не было. Приходилось продолжать путь. Но все когда-то подходит к концу. Неожиданно пейзаж приобрел знакомые очертания, и сквозь туман и дымку сентябрьского утра Фиона увидела Бен-Хей. Еще час — и они уже карабкались по крутому откосу. Добравшись до вершины, Фиона огляделась и расстроенно покачала головой. Хотя башня осталась нетронутой, хозяйственные постройки исчезли. Исполнил ли король свое обещание починить крышу?

Она вынула ключ, который носила с собой с того дня, когда покинула Бен-Хей. Дверь со скрипом отворилась, и Фиона вознесла про себя молитву Создателю. Зал подметен, у очага сложены дрова и сухой торф. По крайней мере сегодня они не замерзнут.

— Придется завести сюда лошадей, — посоветовал Родерик Ду. — Потом мы построим конюшню.

Фиона кивнула, и вскоре все оказались под крышей.

— Спустись в подвал, Йан, и посмотри, есть ли солома, чтобы покормить животных, — велела она, а сама проворно поднялась наверх и сокрушенно прищелкнула языком. Сыро и полно паутины. Добравшись до чердака, где когда-то спали старый Тэм и Флора, Фиона в отчаянии заломила руки. Король, разумеется, обо всем забыл. Крыша по-прежнему в дырах! Оставалось надеяться, что осень выдастся сухой и теплой и они успеют залатать крышу и сложить конюшни.

Сойдя вниз, она обнаружила, что пол усыпан соломой, лошади напоены и накормлены остатками драгоценного ячменя, который они привезли с собой. Очаг растопили, Нелли уже повесила над огнем горшки, и по залу распространились восхитительные ароматы. Дети, забыв об усталости, весело играли у очага.

— Крыша протекает, — сообщила Фиона Родерику. — Король не сдержал обещания починить ее. Вероятно, думал, что я не вернусь.

Хоть бы он отдал обещанное серебро! И скота скорее всего ей не видать как своих ушей.

Во время путешествия Фиона рассказала Родерику Ду правду о том, как стала женой Найрна. Сначала он было возмутился, но, подумав, признал, что тут нет ее вины. После Нелли ей шепнула, что Родерик считает, будто король несправедливо поступил с Фионой и Колином.

— Крышу легко починить, когда дождь перестанет, — утешил Родерик. — Мы построим конюшню, чтобы уберечь лошадей от волков. Время пока есть.

По пути они поймали нескольких кроликов. Йан разделал одного, и Нелли потушила его в горшке вместе с дикой морковью и луком. Еще чуть-чуть — и можно ужинать!

— Завтра испеку хлеб, — решила Нелли. — Хорошо, что захватили немного муки. Понятия не имею, где потом ее брать!

— Но зерно ведь у нас есть? — справилась Фиона.

— Да. Несколько мешков.

— Значит, сами смелем. Мы всегда так делали раньше. Здесь на много миль вокруг нет ни одной мельницы. Наверняка домашняя утварь находится там, где я ее оставила, уезжая отсюда несколько лет назад. Завтра посмотрим.

Когда Нелли объявила, что кролик готов, они поужинали и легли прямо в зале у огня. Утром Нелли разогрела остатки вчерашней еды и после завтрака, взяв детей, женщины спустились на кухню, расположенную в подвале башни. Поскольку здание стояло на вершине холма, та часть, где была кухня, находилась как бы на уступе. Маленькая дверь в дальнем конце вела в небольшой, окруженный забором огород.

— Тут все заросло сорняками, — грустно заметила Фиона. — Подумать только, этот огород разбила еще моя мама. После ее смерти Флора и я ухаживали за овощами.

— Здесь наверняка осталась какая-нибудь зелень, — заверила Нелли — У нас еще есть время прополоть грядки и собрать семена. Посадим следующей весной.

— Верно. Правда, я давно не занималась черной работой, еще с тех пор, как приехала в Бре, но все умею делать не хуже тебя, ведь у нас не было слуг, кроме старого Тэма и Флоры. Мы с сестрами не гнушались никакого дела.

Она принялась шарить по полкам и с радостью убедилась, что ничего не пропало. Конечно, придется немало потрудиться, чтобы все вымыть и вычистить, но это сущие пустяки!

Женщины энергично взялись за работу.

— Лорд Алистер, — наказала Нелли мальчику, — пожалуйста, присмотрите за сестрами, пока мы с вашей мамочкой приведем дом в порядок. Можете поиграть в саду — день сегодня солнечный.

Женщины трудились без устали, а Родерик Ду с сыном тем временем чинили крышу. На это ушло несколько дней, зато дом стал пригодным для жилья.

Следующей задачей было набрать топлива на зиму. Родерик Ду рубил деревья, а Йан повел Алистера в лес, поискать хвороста и щепок. Фиона и Нелли пололи огород. Оказалось, что среди буйно разросшихся трав было немало лука и моркови. Удалось собрать и семена, которые Фиона аккуратно завязала в узелки, пометив каждый, чтобы не перепутать весной. Родерик и Йан отправились на охоту, и вскоре в кладовой уже висело несколько оленьих туш.

На втором ярусе башни располагались две спальни. Фиона с детьми заняла большую и настояла, чтобы Нелли и Родерик Ду спали в соседней.

— Но ваши слуги ночевали на чердаке, — запротестовал было Родерик. — Там сухо и тепло, так что вполне можно жить.

— Если на нас нападут, — объяснила Фиона, — ты просто не успеешь сбежать вниз. Лучше держаться всем вместе. Родерик, сообразив, что хозяйка права, сдался.

— Йан может спать в зале, — предложил он. — У парнишки уши не хуже, чем у лиса. Слышит, как перо выпало из птичьего крыла, прежде чем сама пташка сообразит, чего лишилась, — с улыбкой сообщил он.

Стены оказались крепкими, крыша не протекала, внутри было чисто и, несмотря на убогую обстановку, достаточно уютно. Каждый день они пополняли запасы топлива. Кладовая, хоть и не была забита до отказа, по крайней мере не пустовала. Однако Фиона понимала, что им не протянуть зиму на привезенных из Найрн-Крэг припасах. Надо купить хотя бы самое необходимое.

Они отыскали остов старой повозки, брошенной при отъезде, поскольку лэрд тогда дал им коней и перевез слуг в своей тележке. Отец с сыном снова взялись за топоры и вскоре объявили, что готовы спуститься с горы в близлежащее поселение.

— В десяти милях от Бре, — рассказала Фиона, — есть деревня, где по средам бывает базар. Там мы сможем приобрести все, что нам нужно. Родерик, попробуй найти кур-несушек, дойную корову, несколько мешков с мукой, чтобы растянуть наш запас зерна, большую корзину яблок и все, что еще сумеешь добыть, лишь бы хватило до весны. Будь осторожнее, не болтай зря, а если тебя заподозрят, говори всем, что пришел с севера и твой дом сожгли горцы-предатели, прежде чем солдаты короля успели прийти на помощь. — Сунув руку в карман, она вытащила несколько монет. — На это можно скупить хоть весь рынок.

Родерик с сыном отсутствовали два дня и вернулись с пестрой коровой, привязанной к задку повозки. Рядом со скрипучей колымагой бежали две борзые.

— Сука уже старая, а ее последний щенок окривел. Зато отдали за бесценок, — подмигнул Родерик. — Конечно, это не бог весть что, но зато они сразу расслышат шаги чужака, да и поохотиться с ними еще можно. — Погладив собак, он полез в повозку и достал корзину. — Я нашел ее и малышей на обратном пути. Подумал, может, девочкам понравится. Будет с кем играть.

Мэри и Джоанна дружно завизжали при виде черной кошки с белым пятном на груди и двух котят — одного тигровой масти, а другого белого с рыжими подпалинами.

— Что ж, зато мыши не заведутся, — сухо заметила Фиона. Родерик Ду оказался весьма разумным и экономным хозяином. Кроме того, что заказала Фиона, он привез несколько мешков лука, корзину груш, два окорока, шесть небольших головок сыра и пряности, не говоря уже о том, что половина тележки была нагружена торфом, поверх которого стояли бочонки с элем и один с вином. Следующие день-два обитатели башни старательно перетаскивали все в кладовую и развешивали на хранение, а кошки с собаками осваивались в новом доме.

Родерик расчистил часть стены и, используя камни и бревна от разрушенных хозяйственных построек, пристроил к ней конюшню и хлев для коровы, а потом вместе с Йаном покрыл крышу. Несушек решили держать в доме, подальше от лис и хорьков.

— Теперь мы спокойно переживем зиму, — с облегчением сказала Фиона. Семья только что поужинала, и Нелли убирала посуду. — Никто нас здесь не найдет. Весной, Родерик, вы с Йаном отправитесь в Перт проверить, положил ли король на мое имя пятьсот серебряных марок. Вряд ли мы получим скот, хотя я непременно наберусь смелости спросить и об этом.

— Почему вы считаете, что король сдержал обещание, госпожа? — с сомнением протянула Нелли. — Вы же договаривались, что вам починят дом, но сами видите, он и не подумал прислать работников.

— Остается лишь молить Бога, чтобы Яков не обманул меня, — вздохнула Фиона.

Зима выдалась холодной, но не слишком суровой. Время от времени они слышали волчий вой, но лай собак, по-видимому, отпугивал хищников. Они не голодали, но и не ели досыта. Фиона и Нелли тщательно распределяли каждый кусочек, и ничего не пропадало зря.

Пятого марта Джоанне исполнилось два года. В июне Алистеру будет пять, а Мэри в сентябре — четыре. Найрн-Крэг постепенно стирался из памяти детей, и теперь они почти не спрашивали, когда приедет отец. Они жили в совершенном уединении, никого не видели, новости до них не доходили.

Но как-то майским утром из леса вышел смутно знакомый человек. Он шагал, громко насвистывая веселую мелодию. Коричневая сутана развевалась на ветру. Дети заметили его первыми и, испугавшись, побежали звать Родерика Ду. Шотландец выскочил наружу, размахивая палашом, но, завидев пришельца, отдал оружие сыну и почтительно склонился перед отцом Нинианом.

— Откуда вы узнали, где нас искать? — удивился он.

— Леди Фиона рассказала мне свою историю, когда мы впервые встретились.

В дверях возникла улыбающаяся Фиона, — Добро пожаловать, наш добрый отче, — приветствовала она. — Входите и утолите жажду вином. Вы погостите у нас?

— С радостью, — согласился священник, оглядывая обитателей башни. Худые, бледные, но не изможденные, и уж конечно, не сломленные. Он так тревожился за Фиону, когда узнал об уничтожении Найрн-Крэг! Однако кузен заверил его, что отдал Фионе, ее детям и слугам лошадей и позволил взять из замка все, что смогут унести. Яков считал, что поступил весьма великодушно, но отец Ниниан не преминул указать ему, что женщине с тремя малышами нелегко выжить зимой без крыши над головой.

— Расскажите нам все новости! — потребовала Фиона, когда Ниниан уселся у огня с чашей вина. — Вы первый посторонний человек, кого я увидела с той минуты, как мы покинули Найрн-Крэг. Родди и Йан по крайней мере спускались в деревню за припасами.

Отец Ниниан осмотрелся. Обстановка весьма скудная. Один» высокий стол»с длинной скамьей. Он сидел на единственном стуле. На виду расставлены шесть серебряных чаш, крестильный подарок владетеля Островов Алистеру. Все очень просто, если не сказать — бедно. Священник грустно вздохнул.

— Мятеж подавлен, — начал он, — по крайней мере пока. В канун дня Святого Августина, в ноябре, Александр Макдоналд явился в церковь Святого Креста в Эдинбурге, одетый лишь в длинную рубашку и штаны. В церкви негде было яблоку упасть. Владетеля Островов принудили встать на колени перед алтарем и протянуть королю палаш, держа его за кончик острия. Яков Стюарт взял палаш за рукоятку и сломал. Владетель Островов молил прощения у его величества, признал свои грехи и во всеуслышание объявил, что за все преступления заслуживает смерти. Король, очевидно, с радостью казнил бы его, если бы не заступничество королевы. Макдоналда заключили в замок Танталлон в восточном Лотиане. Сия неприступная крепость, леди, защищена с двух сторон морем, а еще с двух — глубокими рвами и насыпями. Это твердыня Дугласов, которые опять в милости у монарха. Однако люди Александра в его отсутствие выбрали своим предводителем Доналда Баллаха, его двоюродного брата, чтобы не допустить умаления власти и мощи владетеля Островов. Доналд Баллах — известный сорвиголова и смутьян. Горцы непременно восстанут снова.

— Значит, Александр Макдоналд благополучно избежал смерти, тогда как Колин лежит в сырой земле, его замок разрушен, а семья обездолена, — с горечью бросила Фиона. — Будь проклят Александр и все, кто затевает войны! Гореть им в аду за все подлости!

Священник согласно кивнул.

— Чем я могу помочь вам, госпожа? — спросил он после долгого молчания.

— Отправляя меня на север, король поклялся починить башню к моему возвращению и отдать мне две дюжины коров с быком-производителем, а также положить на мое имя у менялы Мартина, что живет на Хай-стрит в Перте, пятьсот серебряных марок. Но когда я вернулась, оказалось, что дом полуразрушен. Родерику Ду вместе с Йаном пришлось немало потрудиться. Так что неизвестно, цело ли мое серебро, не говоря уже о коровах. Как мне жить, добрый отче, без денег и скота? Яков Стюарт лишил моих детей всего, за исключением той ничтожной поклажи, которую нам удалось захватить с собой. Когда мой сын вырастет, все, что ему достанется, — убогая башня на вершине горы и несколько клочков земли. Мне даже не удастся сосватать ему невесту из хорошей семьи. Придется обручить Алистера с дочерью какого-нибудь мелкого лэрда или вождя обедневшего клана, а ведь он заслуживает лучшей участи. А мои дочери? Какое приданое я смогу им выделить? Слишком много бед я перенесла по воле короля, отче. Я ничего не прошу, кроме того, что полагается мне по праву. Не могли бы вы заступиться за меня перед его величеством?

— Я немедленно иду к нему, леди, и сделаю все, что в моих силах, хотя не уверен, что он меня послушает. Согласен, король поступил несправедливо по отношению к вам.

— Спасибо, добрый отче.

— А что делать с вашим серебром, если оно все же окажется у менялы? Принести вам?

— Не все, только пятьдесят марок. Этого более чем достаточно, чтобы безбедно прожить с десяток лет, а остальное пусть лежит у Мартина. Здесь мы в безопасности. Никто сюда не доберется. Раньше мы с сестрами вполне могли сами себя прокормить, да и сейчас ничто не изменилось. Пока мы остаемся здесь, о нас все забудут и ни один человек не потревожит наш покой. Родди и Йана здесь не знают, так что они без опасений станут покупать все необходимое в деревне. Пусть дети растут не зная тревог.

— А теперь нам необходимо поговорить с глазу на глаз, дочь моя, — попросил священник.

Нелли увела детей, а Родерик с Йаном вышли во двор и принялись за работу.

— Ваш сын должен знать своего отца, — без обиняков начал Ниниан. — Несправедливо скрывать Алистера от Энгуса Гордона, леди. Понимаю, вы поступили так, чтобы защитить мальчика, но Колин Макдоналд мертв, да упокоит Господь его светлую душу, а парнишке не грех познакомиться с истинным родителем.

— И что потом? Всю жизнь носить клеймо бастарда? Нет! Колин Макдоналд был отцом Алистера, пусть не по крови, но по закону любви и заботы!

В глазах Фионы стояли слезы. Она так и не оплакала Найрна. Для этого просто не было времени, но сейчас скорбь и боль вернулись с новой силой.

— Энгус Гордон не знал о ребенке, когда отправился в Англию, — возразил священник. — Даже вы не были уверены, что носите младенца, леди. Не осуждайте не праведно лорда Гордона.

— Вовсе нет. Я ни в чем его не виню. Но несправедливо и подло заявлять ребенку, что человек, которого он любил всей душой, вовсе ему не отец, а сам он незаконный, побочный сын от любовника матери. Да и на что Энгусу Гордону мой мальчик? Пусть Алистер вырастет в уверенности, что его отцом был Найрн. Когда-то я сказала вам правду на исповеди. Неужели вы нарушите тайну и расскажете все Гордону, отче?

— Нет, законы церкви это запрещают, но я все-таки думаю, что вы должны примириться с лордом Бре и позволить ему увидеть сына.

Фиона упрямо покачала головой:

— Вы не знаете, что это такое — быть матерью, но тем не менее я делаю для Алистера все, что считаю необходимым.

— Склоняюсь перед вашими материнскими чувствами, леди, — искренне произнес священник. Какая сильная женщина! Но другая просто не выживет в этих суровых горах! Судьба так жестоко обошлась с ней. Конечно, он не может обмануть ее доверие, но интересно, что сделает Бре, узнав о ее возвращении? Лэрд так и не женился. Все еще любит Фиону? Смогут ли они воссоединиться?

Остается молить Господа, чтобы просветил его и направил на верный путь. Он и без того нарушил тайну исповеди, признавшись Якову Стюарту, что Алистер — сын Энгуса Гордона. Спаситель, наверное, простит этот грех, ведь он всего лишь хотел защитить мальчика. Его кузен иногда бывает совершенно беспощаден и вполне способен наказать ребенка, чей отец восстал против его власти. Недаром Яков Стюарт с самого начала дал понять, что станет править всей Шотландией. Любой ценой.

На следующий же день отец Ниниан покинул Бен-Хей и, вместо того чтобы идти на север, прямиком отправился на юг. Король Яков проводил лето в горах, неподалеку от Скона. Он был весьма удивлен появлением кузена, поскольку тот никогда не приходил в такое время года. Королева, в очередной раз бывшая на сносях, радовалась приходу хотя бы одного родича Стюартов, не обремененного честолюбием и жаждой власти и, следовательно, не представлявшего опасности для ее любимого мужа. Вскоре королевская чета уединилась со священником в уютной комнате. Почтительные слуги подали вино и сахарные вафли. В открытые окна врывался легкий ветерок, напоенный запахом вереска и роз.

— Почему ты вернулся, кузен? — допытывался король. — Неужели принес настолько спешные новости, что побоялся доверить их нашим осведомителям? Не помню, чтобы ты когда-нибудь возвращался на юг так рано.

— Ты рассказал ее величеству о госпоже Найрн-Крэг, Яков? Я пришел поговорить с тобой о ней, — произнес священник.

Король досадливо поморщился.

— Нет, — коротко бросил он и обернулся к жене:

— Прошу тебя, дорогая, покинуть нас. Подобные темы не стоят твоего внимания, а тебе сейчас нельзя расстраиваться.

— Почему я обязательно должна расстроиться? — насторожилась королева. — Такая таинственность лишь интригует меня. — Она лукаво улыбнулась.

— Джоан, — умоляюще пробормотал король.

— Но я куда больше огорчусь, если придется уйти, не услышав, что собирается сообщить отец Ниниан, — надула губки королева, — Или это настолько ужасно, что я от страха скину ребенка?

Священник широко улыбнулся.

— Вовсе нет, мадам. Говоря по правде, я надеялся на ваше милосердие и помощь.

— А, так и быть, — фыркнул король. — Можешь рассказать ей все, Ниниан, а потом объясни, почему оказался здесь.

Он принялся громко хрустеть вафлей, пока священник коротко рассказывал королеве об участи Фионы. Та искренне обрадовалась, узнав, что Фиона с детьми пережили мятеж и холодную зиму.

— Но, — продолжал Ниниан, — ваш супруг обещал даме в обмен за ее бесценные услуги две дюжины скота и сильного быка. После сожжения Найрн-Крэг его госпоже пришлось вернуться в родной дом, где выяснилось, что его величество не прислал рабочих, как было условленно, и в башне почти невозможно жить. Ее единственный слуга со своим сыном сделали необходимый ремонт, так что леди Фиона с детьми и служанкой провели зиму в тепле. У нее нелегкая жизнь, кузены, но Фиона храбрая и мужественная и к тому же прекрасная мать. Кстати, кузен, неплохо бы уладить еще одно дельце. Речь идет 9 серебре, которое ты пообещал положить на имя леди Фионы у менялы Мартина. Я посетил его, перед тем как отправиться к тебе, Яков, — и что же? — Голос священника внезапно посуровел, а сам святой отец помрачнел как туча. — Никакого серебра! Ни одной марки! Стыдитесь, господин мой! Разве подобает монарху такое? Слово надо держать! Но будьте покойны, леди Фиона никогда не узнает правду. Пусть протекающую крышу можно оправдать вашей забывчивостью, а остальное?! Нехорошо!

— Моя казна не бездонна, Ниниан, — проворчал король. — Надо еще платить англичанам — они давно уже потеряли терпение.

— Ты обещал, — строго повторил священник.

— Ну хорошо, — отмахнулся Яков Стюарт. — Я отдам серебро меняле.

— Не меняле, а мне. Я сам распоряжусь им. А как быть со скотом?

— Дюжина, кажется, — замялся король.

— Две, и бык в придачу, — твердо объявил священник. Королева громко прыснула, что отнюдь не улучшило настроения ее супруга. Тот раздраженно привстал.

— Ладно, две дюжины и чертов бык! Теперь ты доволен, Ниниан?

— Доволен, и обязательно позабочусь о скоте. Нельзя гнать его через Бре. Фиона наказала, куда привести коров. Ее человек встретит меня в условленном месте, где твои люди передадут ему стадо. Таким образом ее пребывание в Бен-Хей останется неизвестным никому, в особенности чужакам, которые могут посчитать одинокую женщину легкой добычей.

Монарх кивнул.

— Как всегда, умна и предусмотрительна, — с невольным восхищением заметил он.

— Расскажите о ее детях, — попросила королева. — У нее ведь сын, верно? Ах, какая счастливица!

— Алистер — прекрасный парнишка, а дочери Мэри и Джоанна, названная в вашу честь, госпожа моя, — миленькие красивые девочки. Очень похожи на своего отца.

— А мальчик?

— Темноволос, в маму.

— И только из-за этого ты вернулся на юг? — возмутился король.

— Подобно тебе, я горячий приверженец справедливости.

И считаю первейшей обязанностью оберегать свою паству. Добрые карие глаза Ниниана весело искрились.

— Бре знает о ее появлении? — осведомился Яков.

— Бре ничего не ведает о Фионе со дня ее исчезновения, — тихо признался священник. — Я говорил с ней, но она и слушать ничего не желает. Твердит, что проживет всю жизнь одна. Я не могу уговорить ее, хотя уверен, что детям было бы лучше с Гордоном. Она выбрала нелегкий путь, но другого не ищет.

Король распорядился отдать Ниниану серебро и скот, и священник отправился на север.

Радости Фионы не было предела. Теперь она богата! Этой весной они вспахали несколько участков и засеяли зерном и травой. Недостающий корм они купят осенью. Ниниан Стюарт принес Фионе все серебро, объяснив, что опасается, как бы король не конфисковал его позднее у менялы.

— Спрячьте его здесь, в башне, — посоветовал он. — По крайней мере не надо будет бояться, что Яков Стюарт его отберет.

— Как мне отблагодарить вас, отец Ниниан? — едва не заплакала Фиона. — Вам всегда будут рады в Бен-Хей!

Священник не задержался и уже через несколько дней отправился на север, довольный тем, что правда восторжествовала. Он пообещал снова прийти в конце осени по пути в аббатство.

Лето выдалось на удивление теплым. Если в Шотландии и случались новые смуты, Фионе и ее семейству об этом ничего не было известно. Скот мирно пасся на лугах под» присмотром Йана и борзых. Пятилетний Алистер, заметно вытянувшийся, каждый день сопровождал Йана. Он совсем не боялся животных.

— Ему следовало бы расти маленьким лордом, а не коровьим пастухом, — ворчала Нелли.

— Да он поистине счастлив, живя простой, незатейливой жизнью, — засмеялась Фиона.

— Пока, — возразила Нелли, — но что будет, когда он станет взрослым, госпожа? Имеете ли вы право лишать его наследства?

Этот вопрос Фиона не переставала задавать себе с тех пор, как священник задел ее за живое своими увещеваниями, но что же ей оставалось делать? Не будь даже Энгус Гордон женатым человеком, принял бы он ее обратно? Вряд ли, и стоит ли мечтать о несбыточном? У Энгуса, без сомнения, уже несколько детей и подрастает сын, наследник Бре. Она сказала священнику, что не позволит Алистеру узнать о своем незаконном происхождении. И не отступит от своего слова. Не допустит, чтобы Алистера называли бастардом. Пусть этот жестокий мир не причинит ему зла!

Как-то Алистер встал рано и сразу помчался на лужок, где паслось стадо. Почему-то он полюбил эти огромные неуклюжие создания и не боялся рогов. Он узнавал каждую скотинку и, несмотря на подшучивание домочадцев, дал всем клички.

— Доброе утро, Мойбил, доброе утро, Милрид, — начал он утренний ритуал. Коровы ласково косились на мальчика, словно радуясь его приходу. — Доброе утро, Нарсали, Мойрих, Джиорсал и Сеси…

Вроде бы только одни коровы… а где же бык?

— Колла! — закричал он.

Бык, обладавший необычайно добродушным для столь грозного существа нравом, всегда отзывался глухим мычанием, однако сегодня Алистер не получил ответа. Он обыскал весь луг, но бык исчез.

Куда он мог деться? И что скажут Родерик и мама, узнав обо всем? Йану грозит беда! Отец ему не спустит! Прошлой ночью Колла был здесь, ведь Алистер лично пожелал животным доброй ночи, прежде чем идти ужинать. Может, его украли? Лучшего быка нет во всей округе! Йан говорил, что он хороший производитель, и уже десять коров из стада были стельными.

Алистер сосредоточенно наморщил маленький лобик. Помнится, мама сказала, что внизу, в долине, есть прекрасный зеленый луг. Мать с Родериком поговаривали о том, чтобы огородить их собственный луг, дабы скот не разбредался. Что, если Колла забрел в долину и теперь мирно пасется на чужой земле?

Алистер, ни у кого не спрашивая разрешения, помчался в лес и ловко спустился с горы. Домашние еще не проснулись, а он мигом обернется туда и обратно.

Постепенно заросли стали редеть. Алистер перебрался через красивый звонкий ручеек, перепрыгивая с камешка на камешек, пока не достиг другого берега. Миновав березовую рощицу, он увидел чудесный изумрудный луг, где щипали траву жирные коровы.

— Колла! — окликнул мальчик и тут же услышал вдалеке знакомое мычание. Облегченно смеясь, он помчался на звук и увидел быка, мирно пасшегося на густой сладкой траве в окружении восхищенных почитательниц его «мужских» достоинств.

— Колла, старый разбойник, это не твой луг и не твои жены, — упрекнул Алистер и, подняв палку, легонько хлестнул быка. — Пойдем скорее, Колла. Нужно вернуться домой, пока нас не хватились и мама не задала нам трепку, Бык неохотно оторвался от сочного корма и побрел назад, то и дело останавливаясь, чтобы ухватить то здесь, то там наиболее приглянувшийся кустик зелени. Они добрались почти до края пастбища, когда за спиной послышался топот копыт. Алистер поспешно обернулся и невольно отступил при виде темноволосого всадника на огромном вороном жеребце, несшемся прямо на него. Мальчик испуганно сжался.

Незнакомец круто осадил коня и спешился.

— Похоже, я опять поймал воришку? — громовым голосом спросил он, возвышаясь над ребенком, как сказочный великан. Алистеру он показался ужасно высоким и мрачным, и сердечко малыша пугливо забилось.

— Нет, господин мой, — дрожащим голосом выдавил он, — я не воришка. Наш бык Колла умудрился спуститься с вершины и забрести на ваш луг. Я хотел отогнать его назад, пока Йану не попало за ротозейство.

Граф Бре ошеломленно уставился на свою копию в миниатюре и внезапно ощутил, как сердце, которое, как он думал, навеки оледенело, болезненно сжалось.

С трудом обретя голос и способность связно выговаривать слова, он спросил:

— Как тебя зовут, малый? Откуда ты?

— Я Алистер Макдоналд, — храбро ответил малыш, — и живу в Бен-Хей с моей ма, сестрами, Нелли, Родериком Ду и Йаном.

— А кто твоя мама? — прошептал граф, заранее зная ответ.

— Фиона Хей.

Энгус Гордон медленно покачал головой, сам не понимая, что испытывает в эту минуту. Во всяком случае, не злобу и не горечь.

— Я помогу тебе справиться с быком, парень, — мягко предложил он. — Хочешь покататься на моей лошади? Ты когда-нибудь видел такого великолепного коня?

— Да, сэр, — неожиданно выпалил Алистер. — У моего отца был такой же огромный боевой конь, как у вас, но только серый, словно грозовые облака. Моего отца убили при Лохабере.

Граф вновь вскочил на коня, нагнулся и, подхватив мальчика, усадил в седло перед собой. Какой худенький и легкий! Почти невесомый!

Захватив с собой палку и тесня быка конем, Энгус погнал его в гору и с удивлением увидел прекрасных упитанных коров, щипавших травку на поляне. Интересно, весь ли его скот в целости или пастухи опять недосчитаются дюжины-другой голов?

На краю пастбища появился мальчик лет двенадцати и, заметив Алистера на чужой лошади, стрелой метнулся в башню.

Граф мрачно усмехнулся. Но не успел парнишка добежать до дома, как двери широко распахнулись и на крыльце появилась небольшая группа людей: очень высокий шотландец, Нелли с огромным животом, державшая за руку подростка, две рыженькие малышки и… Фиона, Граф натянул поводья.

— Итак, мадам, — сурово объявил он, — что скажете?

— Я не обязана вам ничего объяснять, Энгус Гордон, — буркнула Фиона. — А теперь отпустите моего сына. Где вы его нашли?

— Недаром говорят, что яблоко от яблони недалеко падает. Поймал на лугу, где он пытался украсть мой скот, хотя и утверждает, подобно вам, что бык принадлежит ему, — съехидничал граф.

— Бык действительно мой, и вам это известно, Энгус Гордон, — огрызнулась Фиона. — Отдайте мне моего сына, черт возьми.

— Хотите сказать — моего сына, верно, девушка? — парировал он. — Считаешь, будто я настолько глуп, что не замечаю очевидного?

— Оставь в покое Алистера, — невозмутимо повторила Фиона. — Я не стану вступать с тобой в спор, тем более здесь, на ступеньках, Энгус Гордон. Мы поговорим, но не в такой обстановке.

— Вот именно, поговорим, — согласился он, — и не здесь, а в Бре. Я увожу парнишку с собой и, когда вы будете готовы дать мне отчет о том, куда исчезли столь внезапно и почему мой сын считает себя Макдоналдом, с радостью приму вас в Бре.

— Господин мой! — отчаянно вскрикнула Фиона. — Не позорьте мальчика!

— Не пойму, о чем ты? — удивился Энгус. — Парень — мой сын и наследник, а ты обманом скрывала это от меня много лет. Я хочу знать причину, и клянусь Богом, мадам, вы скажете правду!

— Значит, — прорычала она, — твоя знатная жена-англичанка не сумела подарить тебе наследника? Сожалею, но не собираюсь отдавать ей своего сына! Сейчас же отпусти его, иначе я тебя прикончу!

— Моя жена-англичанка? — ошарашенно пробормотал Энгус. — Нет у меня никакой жены, ни англичанки, ни шотландки, Фиона Хей.

— Ты не женат? — в свою очередь удивилась Фиона. — А мне сказали… сказали, что ты обвенчался с Элизабет Уильяме. «Да что, черт возьми, происходит?»

— Кто именно сказал? — рявкнул Гордон.

— Энгус, если ты когда-нибудь питал ко мне искренние чувства, оставь свое чудовище, которое называешь конем, и войди в дом, — умоляюще попросила Фиона, протягивая ему руку.

Он взглянул на маленькую ладошку, когда-то нежную и белую, а теперь шершавую и загрубевшую от тяжелой работы, и почувствовал, как слезы жгут глаза. Подхватив сына, Энгус отдал его долговязому хмурому слуге и спешился.

— Хорошо, девушка, — чуть смягчившись, согласился он, — войдем в дом и спокойно все обсудим. — И, слегка улыбнувшись Нелли в знак приветствия, спросил:

— Так этот парень — твой муж, Нелли? Твои тетя и дядя обрадуются, узнав, что ты жива и здорова, да еще и замужем за хорошим человеком.

— Да, господин, это Родерик Ду, а с ним мой пасынок Йан. Алистер, возвращайся на луг с Йаном и Родди и начинайте строить ограду, не то все коровы разбредутся. Ты ведь не хочешь снова потерять Коллу?

Дождавшись, когда мужчины уйдут, она взяла девочек за руки и отправилась на кухню. Только тогда Фиона повела Энгуса в зал. Оглядевшись, он отметил про себя, что здесь все осталось как было. Бедная, но уютная обстановка, пол чисто подметен, пыль вытерта. Фиона усадила гостя на единственный стул у очага, налила ему вина из кувшина, стоявшего на «высоком столе».

— Наверное, у тебя в горле пересохло после такой поездки, — тихо заметила она, вручая ему кубок. Затем устроилась на низком табурете перед Энгусом.

— Что случилось? — нетерпеливо спросил он, не в силах больше сдерживаться. — Куда ты уехала и почему оставила меня, девочка?

«— Я не думала оставлять тебя, Энгус. Меня завлекли обманом… утверждали, что тебе дадут в жены кузину королевы в награду за преданность Якову Стюарту. Приказали, чтобы я позволила Макдоналду из Найрна меня похитить. Я должна была отправиться на север, чтобы потом шпионить за Макдоналдами для короля и страны. Меня так запугали, что я боялась отказаться. К тому же не была уверена, что жду ребенка.

— Значит, ты не отрицаешь, что это мой сын?

— Конечно, твой, но Найрн, упокой Боже его светлую душу, так любил меня, что верил, будто он отец Алистера. Считал, что цветом волос мальчик пошел в меня, а может, и в Доналда Макдоналда. Он был ему хорошим отцом, Энгус, и любил Алистера больше всего на свете.

— Если не считать тебя, — сухо заметил граф. — А девочки — разумеется, его дочери.

— Да, Энгус, он был моим законным мужем. И после того как украл меня, привез в дом своего брата на острове Айлей и женился по шотландским обычаям. Я согласилась потому, что к тому времени уже знала о своей беременности. Не хотела, чтобы Алистер звался бастардом. А после, узнав, что ты якобы женился на мистрис Уильяме, я пошла к алтарю с Найрном.

— Но кто затеял эту интригу?! — взорвался Энгус, хотя уже понимал, что лишь один человек в Шотландии обладал могуществом и достаточным влиянием, чтобы заставить Фиону беспрекословно подчиниться.

— Король, — не колеблясь, ответила она. Граф долго молчал, прежде чем выдавить:

— Он всегда клялся мне в приязни и верности. Однако с этой минуты я разрываю узы дружбы, которые существовали между нами.

— Не осуждай его чересчур поспешно, — покачала головой Фиона. — Позволь мне рассказать все с самого начала.

Прошло немало времени, пока она поведала обо всем, что произошло в ее жизни за последние несколько лет.

— Я была очень зла и обижена на Якова Стюарта, — призналась она под конец, — но сейчас осознала, что у него не было иного выхода, если он по-прежнему стремится приобрести власть над всей Шотландией. Король не может позволить себе такую роскошь, как дружба, Энгус. Он должен делать все, что в его силах, ради блага страны, даже если приходится казнить ближайших родственников.

— Ты куда снисходительнее меня, девушка. Я отказываюсь его простить.

— Я не сказала, что прощаю его, Энгус, — возразила Фиона. — Просто понимаю его замыслы куда лучше, чем вначале. Однако не могу забыть, что он разлучил нас. И предал всех: тебя, меня и беднягу Найрна, мир его праху.

— Ты любила его? — резко спросил он.

— Не так, как тебя.

— Но все же любила, — настаивал Энгус.

— Да. Поверь, надо иметь каменное сердце, чтобы остаться равнодушной к Найрну. Он был редким красавцем и настоящим мужчиной, пусть и жестоко заблуждался в жизни.

Энгус кивнул, хотя не мог согласиться с Фионой.

— Вернись со мной в Бре, — попросил он.

— Нельзя так просто забыть эти пять лет, Энгус, и начать все сначала.

— Почему?

— Ты любишь меня?

— Да, и всегда любил. С первого взгляда, девушка. Король предлагал мне в жены Элизабет, но к чему связывать жизнь с женщиной, которая тебе безразлична? Мои родственники предлагали мне множество невест, но ни одна и мизинца твоего не стоила, Фиона Хей. Да, я люблю тебя, и на этот раз не стыжусь признаться. Поедем со мной в Бре, девочка. Ты нужна мне.

— Я не лишаю тебя прав видеться с сыном, Энгус Гордон, но если хочешь жениться на мне — а ни о каких других условиях не может быть и речи, — значит, должен ухаживать за невестой, как полагается жениху.

— Мадам, вы испытываете мое терпение.

— Мне надо увериться, что ты хочешь получить именно меня, а не только своего сына, — глядя ему в глаза, ответила Фиона.

— Как всегда, нахальна и дерзка, — вздохнул Энгус. — Вижу, годы тебя не изменили. — Он порывисто вскочил, увлекая за собой Фиону. — Где ваша спальня, мадам?

— Вы… вы бесстыдны… нет, наглы… нет, чересчур бесцеремонны, господин мой! — воскликнула Фиона. Но так долго дремавшие в душе воспоминания о его объятиях уже захлестнули ее, и кровь прилила к щекам, оставив на них яркие неровные пятна.

— Твоя спальня, девушка? — угрожающе прорычал Энгус и, шагнув вперед, подхватил ее на руки.

Фиона попыталась вырваться. Напрасно: он уже взбежал по лестнице.

— Да пусти же, дурак здоровый! — снова попыталась вырваться она. — Думаешь завоевать меня своим огромным жезлом да непристойными ласками? Я не какая-нибудь невинная глупышка, чтобы попасться на такую жалкую приманку. — Она с силой толкнула его руками в грудь. — Сию секунду поставь меня на пол!

Энгус Гордон впервые за столько лет громко, от души расхохотался. Он истосковался по ней. Господи, как же он истосковался!

Сжав покрепче свою драгоценную ношу, он ступил на верхнюю площадку.

— Какая дверь?!

— Эта, — показала она, безумно жалея, что проявила столь постыдную слабость, но Боже, как же она соскучилась по нему! Прежде Фиона даже не позволяла себе об этом думать. Запрещала с того мгновения, как Найрн похитил ее, особенно еще и потому, что стала чужой женой. Но муж мертв, а она жива. Пресвятая Матерь Божья не даст солгать!

Сердце, казалось, вот-вот прыгнет прямо в ладони Энгусу!

Граф разжал руки и, не отводя от нее глаз, принялся сбрасывать одежду. Фиона досадливо прикусила губу. Надо на что-то решиться. Конечно, можно сбежать или…

Неожиданно руки сами взлетели к вырезу платья. Еще минута — и оба, оставшись обнаженными, встали друг перед другом, словно не был? долгих лет разлуки.

Энгус приблизился и, сжав ладонями ее лицо, наклонил голову и нерешительно коснулся губ. Она тонула в темно-зеленых глазах, не в силах отвернуться, бесконечно повторяя его имя. Наконец он запечатал ее уста безжалостным, исступленным поцелуем. Фиона так и не поняла, опустились ли ее веки или она просто утонула в его взгляде, и с глубоким вздохом обняла любимого.

Стоило Энгусу почувствовать прикосновение ее полных грудей, как голова у него пошла кругом. Он так и не забыл это великолепное тело, знакомое до каждого изгиба и впадинки.

Энгус крепче прижался к ее бедрам.

— Фиона, — пробормотал он, осторожно расплетая ее косу. Темные пряди упали ей на плечи шелковистым покрывалом. Энгус поймал горсть волос и поднес к носу. — Вереск. Как только вдохну этот аромат, так перед глазами сразу же встает твое лицо, девочка.

Он снова смял ее губы поцелуем, и Фиона сдалась перед властным напором ненасытного языка, погрузившегося в сладкую бездну ее рта. И опьянела от ласк. Его губы скользнули по ее щеке и шее, язык проник в ушко и нежно лизнул мочку. Энгус жадно втягивал ноздрями ее запах. Колени Фионы подогнулись, и она обмякла в его объятиях, подставляя грудь властным прикосновениям. Зубы прикусили затвердевший сосок, губы впились в упругую плоть.

За каждой новой атакой следовал тихий жалобный стон блаженства. Ей хотелось лишь одного — всю жизнь провести с ним в одной постели.

Энгус бросил ее на кровать, но Фиона тут же приподнялась.

— Подожди, — взмолилась она и, когда Энгус лег рядом, наклонилась над ним, лаская волосами его бедра и осыпая жаркими поцелуями. — Неожиданно для него она взяла напряженный жезл губами, обводя языком бархатистую головку, нежно лаская, посасывая, кусая, пока Энгусу не показалось, что еще мгновение — и он умрет от блаженства. Но Фиона, казалось, знала, когда остановиться, и, перекатившись на спину, притянула Энгуса к себе и подставила губы. Вскоре она уже изнемогала под его свирепыми ласками.

Широко разведя бедра, она с радостным криком приняла его и сцепила ноги у него за спиной. Вскоре оба потеряли рассудок от огненного наслаждения и, позабыв обо всем, отдались сжигавшему их пламени, медленно погружаясь в безумный, пылкий водоворот страсти.

Позже, когда они лежали, не разжимая объятий, довольные и уставшие, Фиона строптиво объявила;

— Не думай, что меня так легко покорить, Энгус Гордон. Я больше не твоя любовница и никогда ею не буду. Я уже была замужем и либо стану твоей женой, либо между нами все кончено. — И не только женой, но и графиней, девочка, — добавил Энгус. — На твою долю выпали тяжелые испытания, а король даровал мне, своему другу, графство, как я считал — за верность и преданность. Но ты, дорогая, куда больше заслуживаешь этой чести, чем я. Молю, родная, не мучай больше меня. — Приподнявшись на локте, он окинул ее обожающим взглядом. — Вернись со мной в Бре, Фиона. Там твой дом, и ты это понимаешь, хотя упрямство мешает тебе признать мою правоту.

Она взглянула в его лицо. Дорогое, любимое лицо. Именно его она боготворила. Впрочем, лучше, если у него останется хотя бы тень сомнения на этот счет.

— Хорошо, Энгус, — согласилась она, — если ты настаиваешь, я, пожалуй, поеду с тобой. Но предупреждаю, что больше никогда не покажусь при дворе, пусть сам король станет на коленях молить меня об этом. Слишком опасное место, даже для такой неукротимой женщины, как я.

— У тебя просто не останется времени для поездок, — заверил Энгус.

— Это еще почему? — засмеялась Фиона.

— Нам очень многое надо наверстать, Фиона Хей. Побыстрее найти священника, чтобы поженил нас. Графским поместьям требуется куда больше наследников, чем один сын и две крошки-дочери. У нас полно дел, девочка. Боюсь, королю и двору придется обойтись без нас.

— Только ты, наша любовь, дети и Бре. Этого более чем достаточно для меня, лорд Гордон, — промурлыкала Фиона, лаская его. — И если речь идет о новых наследниках, не лучше ли начать прямо сейчас?

— Бесстыдница, — пробормотал он, прикасаясь к ее губам. — Самая бессовестная и распутная девчонка, которую я когда-либо видел.

— Но другой ты не захотел бы, — сказала Фиона, жадно целуя его. — Иная тебе не нужна.

ПОСЛЕСЛОВИЕ

В октябре 1430 года королева Джоан родила сыновей-близнецов. В живых остался один, названный Яковом в честь отца. Больше сыновей у августейшей четы не было, хотя королева принесла мужу шесть дочерей. Простолюдины любили и уважали короля Якова, но, к сожалению, алчность, честолюбие, амбиции и жажда власти, бывшие всегда отличительными чертами шотландской знати, взяли верх. Высокородные лорды не желали мириться со стремлением короля править единолично, и 20 февраля 1437 года Яков I был предательски убит заговорщиками, которых возглавили члены его собственной семьи. Его преемником стал шестилетний сын, Яков II.

Александр Макдоналд, владетель Островов, в конце концов был освобожден из замка Танталлон. Он верно служил Стюартам в качестве верховного судьи Шотландии. После его смерти в 1448 году наследником стал его старший сын Йан, четвертый и последний владетель Островов.

ПРИМЕЧАНИЕ АВТОРА

Хочу напомнить читателям, что до шестнадцатого века фамилии в Шотландии не употреблялись; килты мужчины еще не носили, а просто заворачивались в пледы. Я прибегла к анахронизмам, чтобы не пускаться в долгие объяснения. Поскольку я горжусь тем, что никогда не отступала от исторических фактов, то и не желаю обманывать читателей.