У наркомафии, которая держит весь город, один метод — посадить новую жертву на иглу, вытянуть из нее все деньги, отобрать квартиру, а потом отнять и жизнь. Но Северу, этому русскому терминатору, совсем не хочется, чтобы его любимая девушка, ставшая наркоманкой, погибла от передозировки. И тогда он объявляет бандитам войну не на жизнь, а на смерть. А значит, и один в поле воин…

(Ранее повесть выходила под названием «Сучья кровь»)

ДМИТРИЙ ЩЕРБАКОВ

НИМФОМАНКА: РУССКИЙ ТЕРМИНАТОР

Я категорически не рекомендую читать эту книгу наркоманам, всерьез стремящимся победить свою страшную болезнь.

Но я настоятельно советую прочитать повесть людям, еще не пробовавшим наркотиков, но психологически уже готовым испытать на себе их действие…

От автора

Глава 1

По пустынной ночной трассе Север гнал мотоцикл во весь дух. Белов не обращал внимания ни на резкий, все усиливающийся встречный ветер, бьющий в стекло мотоциклетного шлема, ни на ухабы и рытвины, коими богата почти любая российская дорога и на коих «железный конь» подпрыгивал, словно живой жеребец, неожиданно и не к месту жестоко получавший шпоры в бока. Север был целиком погружен в свои мысли — настолько глубоко, что вовсе не замечал ничего вокруг, ведя двухколесного «скакуна» совершенно машинально.

Север думал: «Моя возлюбленная погибла, чтобы обеспечить мне безопасность… Погибла по моей вине. Пусть косвенной, но моей. История повторяется, она не первая… Трех девушек я невольно погубил… А еще одна — та, которую я любил более всего на свете, которую боготворил, сбежала от меня, как от прокаженного!.. Может, правильно сбежала? Может, она таким образом жизнь себе спасла?..»

Север не замечал того, что едет по встречной полосе. Что постоянно пытается прибавить газу, хотя мотоцикл и так идет на предельной скорости. Север не замечал вообще ничего. Казалось, он забыл, что сидит в седле мчащегося механизма, а не в уютном кресле своей квартиры…

«Может, я проклятый? И моя любовь несет смерть? — думал Север. — Может, мне нельзя больше любить?.. И жить уже нельзя?..»

…Огромный грузовик выскочил из-за поворота слишком неожиданно и слишком близко от мотоциклиста — ни затормозить, ни свернуть Белов просто не успевал…

Глава 2

Девчонку били издевательски, но не жестоко. Пока не жестоко. Пока трое откормленных бугаев-халдеев, по совместительству нередко выполнявших в своем заведении обязанности вышибал, еще только развлекались. Хотя повод для «забавы» был отнюдь не шутейным…

Девчонку выволокли из ресторана под странным названием «Джанг» минут пять назад. Мужики перебрасывались жертвой, как мячиком, угощая ее смачными пощечинами, вполсилы пиная, таская за волосы.

Всхлипывания девушки напоминали короткие резкие стоны, ибо даже толком заплакать ей не давали.

Наконец «игра» приелась. Увесистой оплеухой краснорожий халдей швырнул девчонку на близлежащий газон.

— Так когда ты отдашь бабки, сука? — с усмешечкой процедил малый.

— Отдам… Скоро… — прерывисто выдохнула девушка, размазывая по лицу слезы.

— А нам надо не «скоро», а сейчас! — рявкнул краснорожий. — А ну добавь ей, Сивый!

Сивый приблизился к девчонке и наотмашь ахнул ее ладонью по скуле. Несчастная ткнулась лицом в траву. Сивый отошел.

— Сейчас у меня нет денег… — невнятно выговорила девушка, приподнимая голову и отплевываясь от набившейся в рот рыхлой земли. — Я расплачусь… натурой… хотите?

— Кому нужна твоя драная натура?! Или думаешь, у нас шлюх мало?! — взъярился краснорожий.

— Сем, а я б не отказался! — обратился к нему третий халдей, блудливо скалясь.

— Тебе, Дэн, лишь бы сунуть кому! — раздраженно отмахнулся Семен. — У тебя не болт, а вечный двигатель какой-то!

Денис самодовольно ухмыльнулся.

— Впрочем… — краснорожий на несколько секунд задумался. — Впрочем, ладно, возьмем натурой! — заключил он решительно.

— Сема, ты чо?! — возмутился было Сивый.

— Молчи, дурак!.. — шепнул Семен сердито. — Заодно и отдерем девку на троих!..

Сивый помотал башкой. Он ничего не понял, однако замолчал: Семену Сивый доверял безраздельно.

— Эй, Янка! — окликнул между тем девушку краснорожий Сема. — Договорились, отдашь долг натурой! Вставай, к тебе пойдем! Посмотрим, как ты живешь! — он хохотнул.

— Зачем?.. — Яна вскинула распухшие от слез глаза. — Зачем ко мне? У вас же в «Джанге» кладовка есть специально для этих дел… Мне Мальва говорила…

— Мальвинке я язык подрежу, чтоб меньше болтала! — окрысился Сема. — А ты не пыли, шалава! Сказано, пойдем к тебе, значит, к тебе! Поднимайся, показывай дорогу, ну!

Девушка начала медленно подниматься на ноги.

— Сивый, слетай, предупреди: мы отлучимся часа на три, — распорядился Семен. — Клиентов сейчас мало, пусть пацаны и телки нас подменят. Скажи, за нами не заржавеет…

Сивый кивнул и резво потрусил к ресторану. Сема и Дэн провожали приятеля взглядами до самых дверей.

Неожиданно Яна сорвалась с места. Воспользовавшись тем, что мужики отвлеклись, она успела достичь угла здания кабака и выскочить на дорожку бульвара, проложенную вдоль пруда, на берегу которого располагался «Джанг». Расчет девчонки был прост: пересечь пешеходную зону, перепрыгнуть невысокую ограду, отделявшую полосу зеленых насаждений от проезжей части, перебежать улицу и уйти дворами: там, в лабиринте подворотен, уже не поймают…

Но Янкин план не удался: Семен сразу среагировал на попытку должницы скрыться.

— Дэн, взять ее! — в ярости выкрикнул Сема.

Денис, занимавшийся когда-то легкой атлетикой, бегуном был отменным. Он настиг Яну в два счета, вцепился ей в волосы и швырнул на асфальт. Тотчас подоспели Семен с Сивым, не успевшим даже войти в ресторан. Девчонку подняли.

— Свинтить хотела, сука?! — заорал Сема. — Ну, ты у нас получишь!..

Избиение началось вновь. Только на сей раз халдеи не шутили…

Глава 3

Худощавый, коротко стриженный шатен издали казался хрупким. Но внимательный наблюдатель, приглядевшись, заметил бы: парень довольно высок, его крепкие плечи пропорционально широки, а кулаки, когда он их сжимает, напоминают гимнастические гири. Внимательный наблюдатель понял бы: даже завзятый драчун вряд ли решится задирать этого парня, если правильно его оценит.

Шатен стоял у пруда и кормил скользящих по воде лебедей, отламывая куски от буханки хлеба и бросая их птицам. Ему всегда нравились лебеди — изящные создания, считал он. Нравился и этот бульвар, так напоминавший московский Чистопрудный, и этот город, казавшийся слегка ирреальным. Не нравилось другое — его нынешнее положение в жизни…

А парню не нравились трое мордатых мужиков в белой халдейской униформе, выскочивших из-за угла ресторана «Джанг» вслед за убегающей от них девчонкой. Они догнали ее, свалили наземь, затем подняли и принялись избивать. Все это шатену так не понравилось, что он кинул лебедям остатки хлеба и устремился к месту разгоравшейся драмы.

Двигался шатен исключительно быстро, хотя со стороны могло показаться, будто он неторопливо прогуливается. И шатен «поля боя» достиг, оставшись практически не замеченным распаленными официантами.

Сивый держал Яну сзади, как тисками прижав ее предплечья к ее же бокам, а Семен лупил девушку по лицу то одной рукой, то второй.

— Свинтить хотела, гнида! Шмара дешевая! А ну, говори свой адрес, живо! Говори! Говори! Говори! — орал Семен, сопровождая каждый выкрик ударом.

Стоявший слева от Яны Денис, нехорошо улыбаясь, время от времени бил девчонку ребром ладони под вздох. Яна захлебывалась воздухом, но даже согнуться не могла — Сивый держал крепко.

…Шатен напал волком — молча и беспощадно. Его правый кулак врезался Семену под скулу, свалив халдея разом, как быка на бойне. От неожиданности Сивый выпустил Яну. Та, застонав, упала и поспешно отползла подальше.

Опытный уличный боец, Сивый отскочил назад, изготавливаясь к драке.

— Ты чо, гад?! — рявкнул он шатену. — Ур-рою!!!

Однако парень ждать не стал — первым ринулся на противника. Нырнув под встречный удар Сивого, шатен обхватил его за корпус и двинул коленом между ног. Халдей взвыл. Не теряя ни секунды, незнакомец одним резким разворотом перебросил официанта через бедро. Тот грузно шмякнулся спиной об асфальт, в корчах приподнялся, и тут же шатен, чуть нагнувшись, сокрушительным крюком припечатал вздернувшийся подбородок халдея. Долбанув затылком мостовую, Сивый затих.

Все это заняло считанные мгновения, за которые Денис, поначалу твердо намеревавшийся вступить в драку, успел передумать. Не дожидаясь, пока шатен займется им, бывший легкоатлет мастерски пустился наутек.

Проводив его взглядом, незнакомец обернулся к Яне.

— Как вы? — спросил он ее обеспокоенно. — Встать сможете?

— Смогу… — она разглядывала его огромными, восхищенно-недоверчивыми глазами. — Покалечить меня они, кажется, не успели… Только помогите…

Он протянул ей руку. Яна вцепилась в его кисть и поднялась на ноги, удивляясь про себя, какая жесткая у парня ладонь — просто каменная.

— Я провожу вас домой, если не возражаете, — продолжал шатен. — Не возражаете?

— Конечно, не возражаю, что вы, спасибо… — девушка потупилась. — Я одна и не дойду…

— Отлично. То есть, конечно, ничего хорошего… Тьфу, зарапортовался! — он досадливо дернул щекой. — Короче, идемте! Куда идти?

— Туда… — Яна указала в ту сторону, откуда недавно бежала. — Только…

— Что?

— Денис наверняка сейчас позовет ресторанного охранника…

— И чего?

— Вы не понимаете? Охранник — профессионал, он вооружен и может вызвать подмогу…

— Прорвемся, — отмахнулся шатен. — Пошли.

Он приобнял ее за талию — очень деликатно, только чтобы поддержать, мысленно отметила Яна, — и они двинулись в путь.

Однако ушли недалеко: едва поравнялись с торцом «Джанга», прямо на них из-за угла выскочили Денис и здоровенный малый в камуфляжке.

— Вот он, Валер! — выкрикнул официант, увидев шатена. — Ну, я ему!..

Ободренный присутствием грозного союзника, Денис, забыв осторожность, кинулся на врага. Только зря халдей поторопился: отстранившись от Яны, дабы ненароком ее не задели, шатен так врезал официанту, что тот отлетел шагов на пять, в полете перевернулся и распластался ничком, застыв неподвижной грудой.

Потрясенный, охранник Валера отпрянул, схватившись за кобуру.

— Не лапай пушку, сынок, — раздельно произнес шатен, наступая. — Так я тебя лишь слегка ушибу, а достанешь ствол — покалечу.

И была в его тоне некая столь пронзительная сатанинская жуть, что охранник буквально остолбенел, забыв руку на кобуре.

Шатен ударил Валеру действительно щадяще — чиркнул кулаком по самому краю подбородка. Голова Валеры откинулась, затем малый качнулся вперед и, завалившись на шатена, медленно сполз по нему вниз. Незнакомец подчеркнуто бережно поддержал охранника и аккуратно уложил на асфальт.

— Ты правильно сделал, братан, что не стал со мной спорить, — весело оскалился шатен, назидательно потрепав бесчувственного Валеру по щеке. — Отдохни чуток…

Глава 4

— Простите, а вы кто? — осторожно спросила Яна своего спутника.

Они уже вышли с бульвара и теперь шагали по улице — не слишком оживленной и не слишком чистой, как и все в этом городе.

— Я-то? Бомж, — улыбнулся шатен.

— Правда? — удивилась девушка. — Не похожи вы на бомжа… Или вы шутите? — она бросила на него быстрый косой взгляд.

— Какие уж шутки… — шатен продолжал улыбаться. — Ни жилья, ни документов, ни даже смены белья… Правда, есть немного бабок, но совсем немного…

— По-моему, вы все же шутите, — покачала головой Яна. — Ну какой из вас бомж? Одеты прилично, ухожены, опрятны…

— А по-вашему, всякий бомж выглядит, как вылезший из помойки дворовый кот? — возразил шатен. — Да и бомж я недавно, не успел еще обноситься… Впрочем, не бойтесь, набиваться к вам в гости я не собираюсь. Провожу да отвалю. Не в моих правилах себя навязывать…

— Давай на «ты», а? — решительно перебила Яна.

— Давай.

— Тебя как зовут?

— Фамилия моя Белов. А имя — Север. Ударение на втором слоге, — строго предупредил шатен и добавил: — Это имя, а не кликуха поганая.

— Поняла, — кивнула девушка. — А мое имя Яна.

— Ты нерусская?

— С чего ты взял?! — обиделась Яна.

— Имя необычное.

— Можно подумать, у тебя обычное! — возмутилась девушка.

— И то верно… — согласился Север. — Извини за мой вопрос, но видишь ли… Сейчас многие кичатся своим инородством, а другие, имея минимальную примесь чужой крови, спешат отречься от принадлежности к нашей нации… Вы, мол, русские свиньи, совки, а вот мы!.. Я этого не терплю, — холодно закончил Север.

— Я тоже, — сказала Яна просто.

— Вот и ладно, закрыли вопрос… — он опять улыбнулся.

— Скажи, а тебе действительно негде ночевать?

— Не бери в голову, — отмахнулся Север.

— Нет, ответь! — настаивала девушка.

— Ну действительно, действительно…

— Слушай, а почему ты за меня вступился? — она вдруг развернулась, загородив своему спутнику дорогу, и остановилась, глядя прямо ему в глаза.

Север вынужден был тоже остановиться.

— Ты женщина, а тебя избивали трое мужиков, — он пожал плечами. — Я не могу такого видеть. Потому и влез.

— Только поэтому?! — голос Яны звенел льдом.

— А почему еще? — Север опять пожал плечами. — Я второй день в вашем городе, никого не знаю, всего-то и успел, что отоспаться в одном подвале да в баню сходить… Почему еще?..

Девушка разом словно оттаяла.

— Спасибо… — произнесла она тихо. — Знаешь… Если ты правда бомж, если тебя нигде не ждут и тебе некуда податься, живи у меня.

— В качестве кого? — насмешливо поинтересовался Север.

— В качестве друга, — ответила Яна твердо и серьезно. — Не приживальщика, не любовника, а друга. Знаешь такое слово — друг?

— Знаю, — Север фыркнул. — Только слово-то архаическое, совковое, отмирающее… Почти забытое.

— Для меня — не забытое! — отрезала Яна, но неожиданно осеклась и добавила, потупившись: — Хотя я тоже не навязываюсь… Я сама вся в проблемах, не продохнуть… Плохой из меня друг…

— Прекрати, — Белов слегка коснулся пальцами ее плеча. — Почему плохой? Ты помощь предлагаешь, и именно тогда, когда она нужна. Так поступают только настоящие друзья.

— Нет, не то… — Яна покачала головой. — Мои проблемы могут краем задеть и тебя… А могут и не краем, могут всерьез, ведь ты влез в них сегодня по самые ноздри!.. Короче, то, что я предлагаю, ни к чему тебя не обязывает. Когда станет горячо, ты волен сдернуть от меня с чистой душой…

— Когда станет горячо, я сам решу, как мне поступить, договорились? — мягко прервал ее Север. — Так мы идем или где?..

Глава 5

— Хата у тебя нехилая, — заметил Север, окинув взглядом из прихожей Янкину квартиру — двухкомнатную, с большим коридором и большой кухней. Именно на кухню и предложила девушка пройти гостю.

— Хату когда-то дали предкам, от завода, — пояснила Яна, ставя чайник на плиту. — Предки у меня пролетарии были…

— Почему «были»? Где они сейчас? — поинтересовался Север.

— Отец на кладбище. Мать в зоне погибла, — Яна коротко, невесело усмехнулась.

— В зоне?! — произнес Север пораженно: очень уж не вязались ни внешний вид девушки, ни вполне добропорядочная обстановка жилья с этим кошмарным словом.

— В зоне. Удивлен? — Яна опять усмехнулась, на сей раз горько. — От сумы да тюрьмы не зарекайся…

— За что ж ее? Ну, маму твою?..

— Она отца зарезала. Ей пятнарик и намотали. Только она там даже пятерик не протянула.

— Зарезала отца?.. — Север удивлялся все больше и больше.

— Ага, — девушка отвечала спокойно: видимо, боль давно стала привычной. — Предки, как их завод встал, пили очень сильно. Вдвоем. И постоянно ругались из-за денег. Точнее, из-за их отсутствия. Друг друга обвиняли… Хотя никто не виноват, кроме этой долбаной демократии! — последнюю фразу девушка произнесла с ненавистью.

— Ругались, и что? — спросил Север тихо.

— Что-что?.. Разве не ясно? — Яна вздохнула. — Очередная свара закончилась дракой, мама схватила нож… Банальщина. Такое сейчас на каждом шагу.

Север понял: собеседница не хочет углубляться в данную тему.

— Значит, ты одна живешь? — перевел он разговор.

— С братом.

— А он сейчас где?

— У себя в комнате, спит. Я снотворными его накачала, так что проспит он еще долго… Послушай, расскажи лучше о себе. Кто ты по жизни? И почему бомжуешь?

— Давай отложим мои объяснения, — попросил Белов смущенно. — Понимаешь, есть вещи, которые порой безопаснее не знать.

— Таинственный незнакомец с редким именем… — сказала девушка иронично. — Только ты, кажется, принял мое предложение пожить у меня. И я должна быть в курсе, кто может сюда прийти за тобой. Менты? Бандиты?

— Никто не придет, не волнуйся, — успокоил ее Север. — Это я гарантирую.

Яна задумалась.

— Знаешь, я тебе верю почему-то… — помедлив, сказала наконец она. — Нет, не тому, что никто за тобой не придет. Верю, что ты не сволочь. И я не боюсь оставлять тебя здесь, даже если мне это чем-то грозит…

— Спасибо. Ты славная девчонка, по-моему… Но с моей стороны тебе правда ничего не грозит. А вот за что тебя били халдеи? Или секрет?

— Раз уж ты здесь, скрывать мне от тебя нечего…

— Не понял.

— Сейчас поймешь. Мужики били меня за долг. Я им деньги должна… довольно много.

— Сколько?

— Изначально — двести баксов. Но пацаны счетчик включили, так что теперь нащелкала тысяча…

Север присвистнул:

— В нынешние времена сумма совершенно неподъемная для обычного человека… Как отдавать собираешься?

— Не знаю… — Яна потупилась.

— А зачем ты вообще у них деньги брала?

— Я не деньги у них брала…

— А что?

— Героин…

— Ты колешься?! — Север почувствовал острую жалость к девушке, к которой уже успел проникнуться симпатией. Он знал: героин — это смерть.

— Да не я… — грустно ответила Яна. — Брат…

Белов облегченно вздохнул. Конечно, брата Яны тоже жалко, но слава богу, хоть сама девчонка не поражена наркотической заразой…

— И ты брала у этих официантов героин для брата? — уточнил Север.

— Да… — кивнула Яна. — Сначала-то я покупала, сколько могла… Немного могла, но от ломок Славку избавляла…

— Слушай, «Джанг» довольно далеко отсюда. Неужели ты не могла найти наркодилера в своем районе?

— Могла. И раньше, пока я зарабатывала, Славка брал «дурь» у местного торговца. Но местный торговец, Азиз, в долг не отпускает.

— Почему?

— Азиз — одиночка, обломок чеченской группировки, которую год назад вышвырнули вон из нашего района. Азиз сам платит дань районному рэкету и боится, что клиенты его кинут. Поэтому торгует только за наличные.

— А халдеи кидалова не боятся?

— Нет, они не боятся. За ними сила, крупнейшая банда в городе. Они имеют средства выбивания долгов.

— Зачем же ты связалась с этим халдеями? И почему ты, а не брат? — пожал плечами Север.

Яна вздохнула:

— Славке нельзя доверять, он больной… Когда стало плохо с работой, я сама отправилась в «Джанг». Знала, что там торгуют, весь город знает… И сама прикинулась наркоманкой. Первое время платила за товар наличными, пока были сбережения… Брала и в долг, но всегда удавалось рассчитаться.

— Как?

— Продавала кое-что из вещей, иногда попадалась халтура… короче, выкручивалась. Но последний раз я много задолжала и долго не появлялась в «Джанге». А сейчас Славку так прихватило… — Яна безнадежно покачала головой.

— Подожди, а официанты не знают, где ты живешь, да? — вдруг сообразил Север.

— Вот именно! В том-то вся и суть! — подтвердила Яна. — Я сперва завоевала репутацию клиента, а потом спросить мой адрес халдеи не удосужились… Типа не успели, я вовремя исчезла. Иначе заставили бы меня продать квартиру…

— А халдеи вообще ничего про тебя не знают?

— Ничего, кроме имени.

— Имя редкое…

— Только не в нашем городе! Когда я родилась, тут такое было поветрие: называть девчонок Янками. У нас полгорода Янок.

— Ясно… А как ты дальше собиралась жить? Ведь «дурь» для Славки надо где-то доставать.

— Рассчитывала все же найти работу. Но так и не удалось.

— Героин дорого стоит. Одной зарплаты на него не хватит…

— Что ж… Кроме «Джанга», есть и другие места, где дают героин в долг. Только и там сначала надо завоевать репутацию надежного клиента.

Север аж подскочил.

— Дура! — заорал он. — Тебя ж так убьют рано или поздно! Убьют просто, ты понимаешь или нет?!

— Не волнуйся ты так, Север… — Яна опять вздохнула. — Не найду я работы, знаю… А значит, придется идти на панель. Что ж… — обреченно повторила она. — Морально я уже почти готова.

— Ты настолько любишь брата? — спросил Север тихо.

— Он мне как сын, — пояснила девушка грустно. — Я растила его с малолетства — предки все больше на работе пропадали… А последние пять лет я вообще поднимала Славку одна — ему десять было, когда мама отца… И я не могу видеть, как мой брат мучается! — закончила Яна пылко.

— Давно он на игле? — поинтересовался Север.

— Два года… Не уследила я. Виновата, знаю: у меня тогда роман был, совсем голову потеряла, на Славку почти не обращала внимания…

— Любовь?

— Большая и чистая! — горько съязвила Яна. — И такая красивая… Мой избранник был из богатеньких. Возил меня на шикарной тачке, дарил шикарные шмотки, таскал в шикарные кабаки… не в «Джанг» занюханный. Короче, мозги мне любимый компостировал по полной программе. А много ли надо девочке с рабочей окраины, сроду не евшей ничего слаще морковки? — Яна откровенно издевалась над собой.

— Где ж ты подцепила столь шикарного хахаля? — постарался попасть в тон Север.

— Он меня подцепил. На моей тогдашней работе. Я работала корректором в частной типографии. Труд тяжкий, зато платили великолепно! Типография богатая, постоянно получает заказы из Москвы, от коммерческих издательств…

— Что, в Москве своих типографий нет?

— У нас дешевле.

— A-а, тогда конечно… И кем же был твой «новорус»? Директором предприятия?

— Сыном владельца. Однажды Андрей заехал к отцу на фирму, случайно столкнулся со мной и положил глаз… Начал ухаживать. А много ли мне, повторяю, надо? Он красивый, обходительный, властный… Настоящим мужиком казался. В общем, крепость быстро пала…

— А потом?

— А потом я полгодика пожила красивой жизнью. Дальше опять банальщина: залетела, сказала Андрею, он заставил сделать аборт и после сразу бросил. С работы меня уволили, чтоб не отсвечивала… вот и все. А Славка за эти полгода плотно сел на иглу. Тоже красиво жить хотел…

— Погоди, так ты полтора года без работы, выходит?!

— Выходит.

— Чем же вы живете?! — поразился Север.

— А я упрямая. Я выучилась машинописи, — пояснила Яна. — Сама, по книжке. Печатаю профессионально. Доставала заказы — через ту же типографию, через знакомых… Держалась. Только последнее время заказов что-то совсем нет…

— Печально… Но зачем ты пошла сегодня в «Джанг»? Знала ведь, что много там должна, что не светит тебе…

— Понимаешь… — Яна отвела глаза. — Славке стало совсем плохо. Ломка дикая. А продавать в доме уже нечего. Ну, я Славку снотворным накачала, чтобы он хоть несколько часов не страдал, а сама потащилась в «Джанг»… Надеялась, халдеи мне еще раз в долг поверят. Но в крайнем случае… решила расплатиться собой…

— Ты ненормальная! — констатировал Север убежденно.

— Да нормальная я! — Яна болезненно поморщилась. — Просто мне очень жаль брата. Я боюсь, он умрет от ломки…

— Ты хоть понимаешь, что он так и так смертник?..

Север понимал: его слова жестоки, очень жестоки. Но осознавал также и другое: эту несчастную девчонку необходимо спасать — прежде всего от нее самой, от ее гипертрофированной сестринской любви, круто замешанной на чувстве вины перед братом. Спасать, иначе Яна погибнет куда раньше, чем ее непутевый Славка.

Между тем девушка молчала.

— Так ты понимаешь, что он смертник, или нет? — настойчиво повторил вопрос Север.

— Понимаю… — Яна закусила губу. — Но пусть он все же поживет подольше… — продолжала девушка. — И умрет по крайней мере не от ломки…

— И ради этого ты готова рисковать жизнью, подставляться?! Готова даже стать проституткой?!

— Готова.

— Ты врубаешься, что халдеи из «Джанга», точнее, их хозяева, убьют тебя, если найдут?!

— Не убьют, — возразила Яна слабым голосом. — Изобьют, изнасилуют в очередь и заставят продать квартиру. Деньги отнимут. Все. Но убить не убьют.

— Кстати, что официанты ответили на твое предложение расплатиться собой? Или ты не успела предложить?

— Успела… Нет, я их не интересую, шлюх у них достаточно. Зато пацаны попытались выяснить мой адрес.

— Ты не сказала?

— Нет. Но если б не ты, сказала бы. А то они забили бы меня насмерть. А Славка умрет без меня…

— Он и с тобой умрет! — брякнул Белов.

— Не надо, Север… — попросила Яна. — Я понимаю, ты хороший, ты справедливый, ты меня жалеешь… Но не надо травить мне душу. Иначе…

— Что иначе?

— Иначе тебе придется уйти! — резко выпалила Яна.

Север устало откинулся на спинку стула.

— Да уйти-то я могу… — сообщил он тоскливо. — Мне в жизни и бомжевать приходилось, и кое-что похуже… Тебя вот бросить одну не могу.

— Почему?

— Совесть не позволяет. Ты назвала меня сегодня своим другом. И поступила как истинный друг — крышу над головой предоставила. А я друзей не бросаю. Не мой стиль.

— Ты хочешь помочь Славке? — с надеждой спросила Яна.

— Я хочу помочь тебе, девочка. А значит, и Славке… — закончил Север со вздохом.

— Спасибо… Но как ты поможешь?

— Одна ты пропадешь. Я по крайней мере смогу обеспечить тебе защиту.

— Это ты сможешь, — согласилась Яна печально. — Только мне не защита нужна, а деньги…

— Или героин! — подхватил Север.

— Ты знаешь, как достать героин без денег? — удивилась Яна.

Ответить Белов не успел.

— Яна! Яночка! — донесся из комнаты перепуганный, какой-то совершенно детский, мальчишеский крик. — Сестренка, ты дома?! Ты где?! Поди скорее сюда, Яночка!

Яна вскочила из-за стола, едва не опрокинув свою чашку с чаем.

— Это Славка! Он проснулся! Сиди здесь, Север, я сейчас!..

…На кухню она вернулась минут через сорок, совершенно зареванная.

— Ему совсем худо, Север! — с порога заявила она сквозь слезы. — Я еле-еле его успокоила! Но он умирает, Север, правда умирает!

— Погоди, Янка, не волнуйся ты так! Ломка — это действительно страшно, но далеко не всегда смертельно! — попытался утешить ее Север.

Девушка не слушала.

— Умирает, умирает… — как завороженная, твердила она. — Послушай, Север, я пообещала ему сегодня достать денег на дозу!..

— Где он сейчас возьмет дозу?! — резко, чтобы Яна не пропустила его слова мимо ушей, перебил Север. — Гляди, темно уже, ночь почти!..

— Азиз и ночью торгует, — возразила Яна. — Но нужны бабки! А достать их сейчас можно только на панели… Послушай, Север, у меня к тебе просьба: поработай один вечер моим сутенером! Потом я найду себе настоящих сутенеров, но первый раз работать без прикрытия мне страшно!

— Ты когда-нибудь занималась проституцией? Знаешь, что это за работа? — спросил Белов жестко.

— Заниматься не занималась, но что за работа, представляю, — усмехнулась Яна. — Дурацкое дело нехитрое…

— Ни хрена ты себе не представляешь! — выкрикнул Север зло. — Эта работа иссушает твою душу, превращает тебя даже не в вещь, хуже — в кусок говядины! В мясо! А главное, однажды добыв деньги подобным образом, уже никогда не остановишься! Проституция затягивает, как… как наркомания!

— Только не надо меня лечить, Север, — Яна словно успокоилась. — А насчет куска говядины — знаю, я купринскую «Яму» и сама читала. Ну негде мне больше сейчас взять денег, кроме как на панели! Не хочешь охранять меня — я одна пойду!

— Постой, постой, Янка… — Север вдруг тоже успокоился. — Я действительно зря разорался. Я ведь знаю, где добыть героин без денег. А может, и деньгами разживемся заодно…

Глава 6

Худосочный бледный подросток звонил в дверь квартиры, расположенной на третьем этаже многоквартирного дома. Дверь была стальной, с большим современным глазком, дающим наиболее полный обзор лестничной площадки.

Глазок ожил. Подростка долго разглядывали, затем дверь растворилась на длину цепочки — также стальной и весьма толстой.

— Чего тебе, Славка? — спросил, не здороваясь, выглянувший в проем джигит.

— Здравствуй, Азиз… — Славку трясло. — Мне дозу… Ломка у меня…

— Э-э, ты же знаешь, в долг я не отпускаю, — бросил Азиз раздраженно и презрительно.

В прошлом Азиз был басаевским боевиком. Но теперь он сменил автомат на оружие куда более действенное — героин. Автоматом Россию не одолеешь, а вот вытравить ее героином вполне реально. Азиз считал, что занимается святым делом — убивает детей ненавистных ему русских. Пусть убивать их наркотиками не так приятно, как медленно отрезать им головы или вспарывать животы, наматывая потом их кишки на палку, чтобы жертва орала от боли, срывая голосовые связки. Зато героином можно убить куда больше русских, чем кинжалом и пулей. Ради этого Азиз и остался в России после разгрома славянскими конкурентами чеченской банды, в которую входил Азиз. Ради своей священной цели Азиз даже платил дань новым хозяевам района, где промышлял. Денег жалко до слез и поноса, но что поделаешь… иначе убьют, шакалы… Зато он может мстить, сбывая зелье русским ублюдкам вроде Славки. И неплохо при этом зарабатывать. Азиз был патологически жаден, совершенно не осознавая, что жаден. Он просто не понимал, как можно жить по-друтому.

— Зачем в долг, Азиз? — пробормотал между тем Славка. — Я при бабках…

— Покажи! — потребовал чеченец.

Славка вытащил из кармана пятидесятидолларовую бумажку и издали продемонстрировал ее Азизу.

— Дай посмотреть! — жадно протянул тот руку.

— Э-э, нет! — Славка спрятал купюру за спину. — Еще отнимешь… Сперва дозу!

Азиз досадливо цокнул языком. Дело в том, что чечен действительно собирался просто отнять деньги у сопляка. Этот доходяга все равно не жилец, рассуждал Азиз, обойдется и без героина. Пусть подыхает от ломки. Героин пригодится для других русских свиней, еще здоровых и сильных, чье доверие надо пока сохранять… А этот даже пожаловаться никому не сможет, не в милицию же он пойдет… Ни с кем из крутых парень не связан, это Азиз знал наверняка, и родни у Славки, кажется, почти нет… Одна тетка или старшая сестра… Азиз точно не помнил.

Впрочем, размышлял дальше чеченец, не страшно, что парень не отдал деньги сразу. Надо впустить его в квартиру, дать в рожу, отобрать баксы да вытолкать к шайтану. Крякнув, Азиз притворил дверь, снял цепочку, затем распахнул дверь настежь.

— Входи! — предложил он Славке.

…Север, стоявший на лестничной площадке этажом ниже, только того и ждал. Он пулей взлетел по ступенькам, отпихнул Славку и страшным кулачным ударом швырнул Азиза в глубь квартиры. Сам — ринулся следом. Славка сунулся было за ним.

— Э-э, нет! — повторил Белов Славкино выражение, разворачиваясь и выталкивая паренька обратно на лестницу. — Ты сюда не лезь. Отпечатков насажаешь… Дуй к сестре. Затаитесь и ждите меня, ясно?

— Но мне дозу… — прохныкал Славка.

— Будет тебе доза, подожди еще чуть-чуть! — шепотом прикрикнул Север. — Дурак, если менты повяжут, в камере тебе никто героинчика не поднесет!

Аргумент подействовал: Славка устремился вниз по лестнице. Тщательно протерев собственными пальцами кнопку звонка, к которой юный наркоман прикасался, Белов плотно прикрыл дверь квартиры изнутри.

Между тем Азиз очнулся: второпях Север ударил его неточно, а голову джигит имел во всех смыслах дубовую. Теперь он лежал на полу, выбирая момент, чтобы напасть.

И выбрал. Едва Север приблизился, будучи совершенно уверен, что чечен без сознания, тот подцепил ногу «гостя» своей правой ступней, а левой толкнул в голень. Север неловко упал. Рывком выпрыгнув из лежачего положения, Азиз обрушился сверху на грудь противника, коленями прижал его предплечья к полу, а руками вцепился в горло.

— А-а-а, ш-ша-акал! — рычал Азиз, изо всех сил пытаясь задушить нахала.

Север почувствовал нарастающую дурноту. В глазах темнело, в голове стоял звон, дыхания не хватало: Азиз был силен, а ярость придавала ему цепкости. Брызжа слюной, джигит вполголоса ругался по-чеченски: шуметь Азиз боялся, визита милиции он страшился не меньше, чем его противник.

Именно брызги слюны подвели чеченца. Ощутив их на лице, Север испытал острое, до дрожи, омерзение. Резко вскинув нижнюю часть туловища, он умудрился захватить ногами шею джигита. Дернувшись всем телом, Север сбросил с себя наркоторговца.

Оба вскочили. Азиз изогнулся в уродливой каратистской стойке, Север принял свою — свободную. Противники были одного роста и похожего телосложения. Первым начать схватку никто не решался.

— А-а-а, ш-ша-акал паршивый! — зашипел Азиз. — Ограбить меня решил, свинячья кровь?!

— Не ограбить, а раздавить, как поганого клопа! Скоро мы вас всех, сволочей, передавим. Сучья блевота! Твою маму хряк брюхатил!

Надо признать, Север умел оскорблять джигитов.

— Ты труп!.. Ты уже труп!.. — взвыл Азиз, еле-еле сдерживая голос.

— Знаешь, почему вы не жрете свинины?! — продолжал психологическую атаку Север. — Потому что сами свиньи и стесняетесь жрать себе подобных!

Это было последней каплей: Азиз ринулся на врага. Нога чеченца взметнулась — ребром стопы он метил в подбородок русского. Однако Север легко развернулся, уходя от удара, и ударил сам — на сей раз точно в висок. Височная кость хрустнула под стальным кулаком. Азиз умер раньше, чем упал…

Глава 7

Яна и Славка, затаившись в кустах напротив подъезда Азиза, дрожали от страха и ночного холода, не в силах дождаться, когда же выйдет Север.

— Ну где же он, где же? — бормотал Славка. — Я сейчас сдохну! Я не могу больше ждать! Ну почему, почему он не дал мне уколоться прямо там?! Почему не дал, сволочь?!

— Заткнись ты наконец! — не выдержала Яна. — Север лучше знает, что делать! Поэтому заткнись и не скули, дурак! Человек из-за тебя жизнью рискует!

Столь резкой отповеди Славка не слышал от сестры давненько. Напуганный, он разом притих.

Надо сказать, Север был против того, чтобы Яна шла с ним и Славкой грабить Азиза. Нечего девушке таскаться ночами по улицам, считал Север. Но Яна тем не менее заявила: брата она одного не отпустит, только вместе с собой. И Север вынужден был уступить.

А теперь Яна горько корила себя за то, что вообще согласилась на такую авантюру, что не остановила своего нового друга. Она во всем виновата, она втравила этого красивого, сильного парня в смертельно опасное дело. Конечно, Север пошел добывать героин и деньги не ради Славки, а ради нее, чтобы она не вылезла на панель, — Яна полностью отдавала себе в этом отчет. И переживала за Севера ничуть не меньше, чем еще недавно переживала за Славку. Ведь Яна знала — из рассказов брата, естественно, — что собой представляет Азиз. Зверь, убийца, профессионал… Попробуй одолей такого! Конечно, троих халдеев вырубить да еще Валерку-охранника в придачу — тоже не шуточки, однако Азиз даже круче всех тех четверых… Сможет ли Север с ним справиться?!

Яна совсем уже начала сходить с ума от волнения, когда из подъезда вышел наконец Север. На плече он нес спортивную сумку, которой раньше у него не было.

Забыв об опасности, Яна выскочила из-за кустов.

— Все в порядке?! — почти закричала она.

— Тихо, тихо! — предостерег ее Север. — Сумку не трожь, «пальчики» останутся! — добавил он, когда девушка протянула к нему руку. — Славка где? Уходим!

Север опасался, что из-за Славки уходить придется медленно — сюда тот тащился, едва шевеля ногами. Однако Север ошибся: предвкушая долгожданную «вмазку», домой Славка летел впереди всех.

Север и Яна шли чуть позади. Девушка держала спутника под руку, стараясь не касаться сумки, висевшей у него через плечо.

— Ты цел? — тихо, но с явной тревогой спросила Яна. — Я так боялась, что Азиз тебя убьет!

— Он меня действительно чуть не задушил, — признался Север. — Здоровый кабан… я даже не ожидал. Но ничего, прорвался…

Яна осторожно погладила красные, чуть воспаленные полоски на шее Белова, оставленные пальцами бандита.

— Больно?

— Ерунда, через пять минут следа не останется, — отмахнулся Север. — Ты бы лучше спросила, что в сумке.

— Спрашиваю: что в сумке? — улыбнулась Яна.

— А в сумке полно героина. Я всю квартиру обшмонал, но нашел-таки Азизовы захоронки! — похвастался Север. — Впрочем, вру… — тотчас смутился он. — Найти тайник с «дурью» оказалось легко, он был простенький… Но квартиру обшмонать все же пришлось: я искал деньги.

— Нашел? — спокойствие Яны граничило с безразличием.

— Увы, только пятьсот баксов… — вздохнул Север. — И нашими рублей четыреста… Как думаешь, простят тебе халдеи долг, если ты отдашь им пятьсот баксов?

— Счетчик нащелкал тысячу… — опустила голову Яна. — Не простят. И так бы не простили, а тут я еще сбежала от них… Ты набил им морды… Они предъявят за моральный ущерб, то есть долг увеличится вдвое-втрое…

— Скоты! — Север гадливо сплюнул. — Сколько повидал на своем веку бандитов и никак не привыкну, что они такие скоты! Тьфу, мерзость, «братва» долбаная!

— Ничего, они не найдут нас! — подпустила Яна нотку оптимизма в разговор.

— Думаешь? — засомневался Север.

— Уверена! — весело заявила девушка. — Ты помнишь, как была накрашена в «Джанге»?

— Я не видел тебя в «Джанге»…

— Ну возле «Джанга», какая разница?.. Помнишь? — настаивала Яна.

— Не помню.

— Ну вот! — обиделась девушка. — Эх вы, мужики! Стараешься для вас, стараешься, марафет наводишь, а вы и не замечаете!

— Прости, но у тебя лицо было разбито, в крови… — оправдывался Север. — Ты платком вытирала кровь и вместе с ней косметику… А дома сразу умылась. Как я мог разглядеть твой макияж? Не сердись…

— Ты что, всерьез решил, будто я сержусь? — рассмеялась Яна. — Брось, я же шучу! Но красилась я в «Джанг» нарочно очень густо, кричаще. И одевалась соответственно, причем всегда одинаково. Без той раскраски и в другом наряде халдеям и узнать-то меня будет трудно!

— Блажен, кто верует… — пробормотал Белов скептически.

— Север, не будь таким мрачным! — Яна явно испытывала душевный подъем. — Главное, акция наша удалась! Сработал твой план!

План ограбления Азиза Север составил за минуту. Собственно, изобретать-то особо ничего не пришлось, Белов только придумал трюк с пятидесятидолларовой бумажкой. Она, конечно, была фальшивая. Север на остаток своих денег лично купил ее в ночном ларьке, где подобные штучки продавались в качестве сувениров. Откровенно говоря, жалкой наживкой являлась эта «купюра», жалкой и ненадежной. До последнего момента Север боялся, что не клюнет Азиз. Но жадный чеченец клюнул…

— Наша акция еще не закончена, — возразил Север Яне. — Мы должны избавиться от улики, от сумки этой. Вот сейчас придем домой…

— Мы уже пришли, — перебила Яна.

Они действительно подходили к ее подъезду.

Глава 8

Дома Север сразу прошел вслед за Славкой в его комнату. Парнишка торопливо готовил свой шприц к инъекции. Руки подростка дрожали.

Белов высыпал из сумки прямо на диван кучу пакетиков с героином.

— Ого! — обрадовался Славка. — Да этого мне на год хватит! Спасибо вам.

— Травись на здоровье, — буркнул Север и вышел.

На кухне его ждала Яна.

— У Славки сегодня праздник, не будем ему мешать! — объявила девушка. — А давай и мы себе устроим праздник! Деньги есть в кои-то веки… Давай выпьем!

Пару минут обсуждали напитки. Сошлись на портвейне: не очень дорого и со вкусом.

Яна достала маленькое зеркальце, посмотрелась.

— Хорошо, нос и губы не распухли, — сообщила она. — И синяков нет. Хоть выгляжу прилично. Наверно, халдеи не хотели портить мне мордашку, думали, пригодится…

— Просто не успели, — пояснил Север. — Когда я подвалил, мужики о сексе явно уже не думали.

— И хорошо, что не успели, — легко согласилась Яна. — Пока ты сходишь, я подкрашусь, вернешься — не узнаешь! Ты в меня еще влюбишься, гарантирую!

— Уже влюбился, — пошутил Север, но вышло отчего-то невесело.

— Ладно врать-то! — Яна серебристо рассмеялась… — Иди уже. Выпить хочется — жуть, да и сумку эту сбросить пора…

Белов не поленился — сходил к дому Азиза и выкинул его сумку, предварительно слегка ее порвав, в помойку возле подъезда, где жил чеченец. Улики больше не существовало.

«Хорошо, что по ночам наши демократические улицы практически безлюдны, — думал Север. — Славку и Яну никто не видел. А те, кто видел меня, все одно описать не смогут… Похоже, акция действительно прошла удачно».

Глава 9

Минут через пятнадцать Север уже сидел за столом в Янкиной кухне и чокался с хозяйкой портвейном.

— За наш успех! — произнесла тост Яна.

Выпили.

— Скажи, Север, а что с Азизом? — спросила девушка. — Ты его убил?

— Кончил, — кивнул Север. — Лежит теперь наш боевичок в собственном коридорчике дохлей дохлого…

— И… тебе не страшно теперь?

— Страшно? — Север усмехнулся. — Мертвые не кусаются. А что касается совести… Мне пришибить наркодилера, тем более чеченца, — одно удовольствие! Ведь эта гадина не просто грела руки на чужой беде! Эта гадина навязывала беду десяткам людей! Сам-то Азиз не ширялся, только других втягивал! Я могу понять, если наркоман приторговывает зельем, чтобы заработать на очередную дозу, — такого «коммерсанта» я не простить, но понять могу!.. Но Азиз!.. С точки зрения высшей справедливости уничтожить подобного мерзавца — моральный долг любого нормального мужика! И плевал я в данном случае на неприкосновенность личности и прочие права человека! Совесть моя чиста, вот так!

Белов возбудился — портвейн как-то резко ударил ему в голову. День выдался все-таки тяжелый.

— Не кричи, Север, я же не спорю, — попросила его Яна. — Просто мне страшно… за тебя. Ты ведь, наверное, там, у Азиза, «пальчиков» насажал…

— Не, не бойся, — Север остыл сразу, едва услышал спокойный голос девушки. — Я не оставляю отпечатков пальцев…

— Вообще?!

— Ага.

— Как это?!

— После моих прикосновений остаются только микроскопические бесформенные сальные пятна, не подлежащие идентификации… Особое свойство организма, — пояснил Север.

— Ты не врешь? — произнесла Яна несколько потерянно.

— Нет… Незачем. Сейчас уже можно говорить правду — мы с тобой в одной упряжке.

— Это да… Но тебя точно не найдут менты?!

— Точно. Ну подумай сама: как им меня найти, если я не только следов пальцев — вообще никаких следов не оставляю? Даже собаки мой запах не чуют…

— Не может быть! У тебя же есть запах, как у каждого…

— Есть, только я умею при необходимости почти мгновенно менять его индивидуальные характеристики. Любой собаке враз башню снесет!

— Мне сейчас башню снесет… — Яна потерла виски. — Такую информацию переварить надо… Мистика прямо.

— Никакой мистики. Я умею управлять физиологическими процессами своего организма.

— Кто тебя научил? — девушка испытывала такое потрясение, что не нашлась, о чем еще спросить.

— Беда научила… — Север вздохнул. — Один мой друг, ученый, говорит, что я случайно эволюционировал в результате тяжелого морального стресса.

— Этот твой друг тебя изучает?

— Так, потихоньку, для себя… Он медик.

— Но послушай, ты же феномен! Тебя должны изучать на государственном уровне!

— Спасибо, я пешком постою! — Север хмыкнул. — Я не подопытный кролик. И не желаю, чтобы кто-то научился развивать в людях мои способности, а потом создавать расу господ. Лучше я уж сам как-нибудь…

— Что «как-нибудь»? Расу господ создашь?

— Вот еще, нужна она мне!.. Мой патриотизм ограничивается желанием, чтобы моему народу на своей земле никто не мешал жить — никакие политики, никакая инородь: американская, европейская, азиатская — по банану. А мечты о мировом господстве пусть макаки-америкаки обсасывают, как член дохлого гомосека. Не нужен нам берег турецкий! — хмельно усмехнулся Север.

— Круто… — пробормотала Яна. — А что ты еще умеешь… ну, эти твои чудеса?..

— Умею кое-что… — Север чуть помедлил. — Например, меня невозможно опознать, если я сам не захочу: люди просто не запоминают моего лица или принимают за другого человека. Умею чувствовать наблюдение: в частности, сегодня я очень следил, чтобы ни ты, ни Славка не попались на глаза никому из посторонних…

— Поэтому-то ты сам, один пошел покупать фальшивые баксы? — догадалась Яна.

— Именно, — кивнул Север. — Та-ак… Чем еще я могу похвастать? Ну, остальное, пожалуй, к проведенной нынче операции не относится…

— Все равно, расскажи! — попросила девушка жадно.

— Пожалуйста… Я биологически не старею, не нуждаюсь в тренировках для поддержания физической формы, никогда ничем не болею…

— Почему?

— Иммунная система у меня термоядерная. Любую самую страшную заразу сжигает в секунду.

— Фантастика…

— Научный факт. Еще я умею видеть в темноте, слышать самые тихие звуки, когда надо, когда я в боевом режиме… Все, пожалуй… Хотя нет, еще одна подробность. Она не касается моих личных паранормальных качеств, зато касается нашей сегодняшней операции.

— Какая подробность?

— Мои шмотки, те, что сейчас на мне — свитер, джинсы, сапоги — сделаны из особого синтетического материала, разработанного когда-то в лабораториях КГБ СССР для проведения сверхсекретных спецопераций за бугром… ликвидаций. Этот материал не оставляет микрочастиц на месте преступления. А заодно и не изнашивается практически…

— Да?.. — Яна уже не знала, как ей реагировать на слова собеседника. — А на вид — обычная одежда: тоненький свитер, дешевенькие джинсы, мужские сапоги — модельные, но не модные… — девушка несла все, что приходило в голову. — Что в них особенного?

— Если эти вещи раз в полгода обрабатывать определенным составом — рецепт изготовления очень простой, я его знаю, — они будут сохранять свои качества почти вечно.

— Откуда у тебя такая одежда?

— Купил несколько лет назад за большие деньги… точнее, заказал, мне обеспечили… Я тогда был влиятельным человеком в масштабе одного периферийного райцентра.

— Север, погоди… дай опомниться. Признайся: ты все выдумал?.. — она взглянула на него с наивной надеждой.

— А ты сама как думаешь? — улыбнулся Север.

Яна не знала, почему, но она верила каждому слову Белова, самой себе удивляясь. Так она и сказала.

— Вот видишь, — Север улыбнулся еще шире.

— Но постой, тогда я другого не понимаю… — Яна наморщила лоб. — С кем это меня столкнула судьба? Ты агент госбезопасности?

— Нет.

— А чей ты агент? Пресловутых олигархов или иной подобной жирножопой сволочи? Тогда зачем прикидываешься бомжем?

— Я свой собственный агент. А теперь еще и твой, если не возражаешь. Не возражаешь? — Север с легкой иронией посмотрел в пьяненькие уже глаза Яны.

— Нисколько! — девушка вызывающе вскинула голову.

— А бомж я на самом деле, — заверил ее Север. — Уже с неделю приблизительно.

— Как ты им стал?! — возмутилась девушка. — Ну не вяжется, понимаешь?! Не тянешь ты на бомжа!

— Приходилось мне в моей жизни бывать и бомжем… — вздохнул Белов. — Вот и опять пришлось…

— Расскажи! — потребовала Яна. — Вообще, расскажи о себе все!.. Если можно… — добавила она смущенно.

— Можно, отчего нельзя? — Север пожал плечами. — Только мои байки много времени займут… Ты спать не хочешь? День тяжелый был…

— Я сегодня очень поздно встала, почти в четыре. Вчера заснуть никак не могла, волновалась, в «Джанг» идти боялась… В итоге проспала, считай, до вечера. Я еще долго просижу, даже несмотря на портвейн! Рассказывай! — попросила Яна с жадным интересом.

— Слушай, коль охота, — опять улыбнулся Север.

Глава 10

Белов закончил говорить, устало откинулся на спинку стула. Взял со стола бутылку портвейна, налил себе полный стакан и залпом его выпил, не пытаясь чокнуться с Яной — словно на поминках.

Потрясенная услышанным, девушка молчала. Север тоже не спешил нарушить паузу. Несколько мгновений в кухне царила тишина.

— А… дальше? — решилась наконец спросить Яна. — Ты ведь так и не рассказал, как стал бомжем, как попал в наш город… И где все твои? Оружие, документы, деньги?

— А! — Север дернул щекой. — Я гнал из Хассова мотоцикл на предельной скорости. Ничего вокруг не замечал, думал только об одном: наверно, мне нельзя дальше жить, не имею я права…

— Север, но ведь ты не виноват! — горячо возразила Яна. — Не ты убивал невинных! Их убивали те, с кем ты боролся! А ты спасал! И многих спас, многих!..

— Только вот не всех… — перебил Север горестно. — И как раз самых дорогих мне людей я спасти не сумел… Помнишь, у Высоцкого: «Возвращаются все, кроме лучших друзей, кроме самых любимых и преданных женщин…»

— Я плохо знаю Высоцкого… — потупилась Яна.

— Ах ну да, другое поколение… Проехали! — Север махнул рукой.

— Но ты не сказал, что произошло на дороге…

— На дороге?.. Да просто все: я не обратил внимания, что выскочил на встречную полосу. А тут грузовик из-за поворота — лоб в лоб. Я чисто машинально выпрыгнул из седла — вперед и в сторону. Скорость мотоцикла дала мне мощный импульс — меня как катапультой выбросило. На лету я несколько раз крутанул сальто — чтобы погасить инерцию полета, снизить силу удара о землю. Делал это, кстати, тоже чисто машинально. Тело само работало, практически без участия сознания… Тело себя спасало… — он сделал паузу.

— Ты и акробат, оказывается! — попыталась пошутить Яна, чтобы хоть немного поднять настроение собеседника.

— Ага, братец-акробатец… — Север оставался мрачен. — Жаль, меня тогда вовсе по земле не размазало! — неожиданно зло бросил он.

— Что ты несешь, как тебе не стыдно?! — возмутилась Яна. — Не говоря уж о том, что ты самый лучший человек, которого я когда-либо встречала в жизни, ты подумай, каково было бы нам, если б ты погиб, — мне, Славке? Кто бы спас меня от халдеев, от панели, а Славку — от адских мук ломки?! Кто, скажи мне, Север?! Или ты знаешь еще хоть кого-нибудь, кто способен поступить так, как ты поступил сегодня?!

— Раньше мне казалось, что знаю… — Север склонил голову. — А теперь… Да нет, таких людей много, я уверен! Твой покорный слуга, — он ткнул себя пальцем в грудь, — отнюдь не является некой исключительной личностью. Любой нормальный мужик…

— Что-то я до сих пор не встречала этих твоих «нормальных мужиков»! — вскинулась Яна. — Ни одного, представляешь?! Не появись сегодня ты, официанты измордовали бы меня до полусмерти! И никакой «нормальный» не вмешался бы!

— Но я же вмешался… — возразил Белов неуверенно.

— Вот именно, только ты один и вмешался! — Яна была возбуждена до крайности. — И поэтому ты не имеешь права желать себе смерти! Просто не имеешь права! Ты обязан жить, хотя бы чтоб защищать беззащитных — таких, как я, как Славка! Понимаешь?! — она чуть не плакала.

— Спасибо, Яна… — Север запнулся, его голос дрогнул. — Спасибо, девочка, за твои слова… Они, кажется, придают некий смысл моей дурацкой жизни. А то знаешь… Я уж было совсем впал в отчаяние, — заключил Белов.

— Чудак ты, право… — произнесла девушка задумчиво. — Тебе столько дано от природы, а ты в отчаяние впадаешь… Имея твои возможности, разве можно себе позволить их не использовать? Ведь недаром ты получил свои сверхспособности, верно? Ведь зачем-то же они на тебя свалились? Вот и подумай — зачем.

— И зачем, по-твоему? — осведомился Север.

— Тебе видней, ты сам умный… — повела плечом Яна. — Север! Чем комплексовать и жрать себя, лучше поведай наконец, как ты выжил-то — ну там, на трассе…

— А… — Белов кивнул. — Ладно, продолжаю. Короче, перед ударом о землю я успел сгруппироваться. Упал, что называется, на все четыре лапы. Меня спасло то, что я был в шлеме, — я далеко не всегда его надеваю, — и что не напоролся на какие-нибудь сучья — они проткнули бы меня насквозь. Рухнул я в кусты, которые тоже самортизировали. Считай, повезло. Но без памяти провалялся до рассвета. Очнулся, выглянул из кустов, а на трассе менты — экипаж ГАИ, сиречь ГИБДД. Их, видать, водила грузовика вызвал: понимал, что не виноват он в столкновении, я ведь по встречной полосе пер, вот и решил мужик статью на себя не вешать… а тело мое в темноте не нашел, слава богу… — Белов вздохнул. — А может, водила и не искал меня, чтобы картину происшествия не смазывать, ментов ждал… Короче, лежу я, наблюдаю и вижу: гаишники шофера отпустили, данные его записав, а сами принялись баул мой шмонать — он приторочен был к багажнику мотоцикла. А в бауле моем, помимо прочего, — ствол с патронташем, сто «тонн» баксов налом, паспорт с московской пропиской и записная книжка… Ствол, патроны и бабки в потайном отделении, правда, лежали, но найти их несложно, больно объем велик получился, а менты взялись за шмон уж очень ретиво… Я едва это увидел, сразу понял: делать мне там больше нечего, пора когти рвать. И ползком — в лес, от беды подальше. Теперь в Москву возвращаться нельзя, сама понимаешь…

— Как ты до города добрался?

— Пешком, через лес… Двое суток отлеживался — долбанулся я все же крепко, — а потом ножками, ножками… Направление чуял, что называется, верхним чутьем. Пять дней шел, обходным путем, специально кружил, следы для надежности путал…

— Чем же ты питался?

— Птиц ловил. Силки делал и ловил. Да я вроде легендарного солдата Шуры Македонского: могу питаться тремя финиками в сутки и при этом сохранять боеспособность. Это спортсмен ни на что не годен без хорошей жратвы. Я не спортсмен.

— Спички-то у тебя были?

— Была зажигалка, но она при падении разбилась.

— Но ведь ты разводил костер?

— Ни фига. Пичужек я так харчил, сырыми…

— Ты!.. — Яна захлебнулась дыханием.

— Да, Яночка, да, — усмехнулся Север. — Я приспособлен выживать в любых условиях. Моя подготовка в чем-то даже круче спецназовской. А лес я хорошо знаю — все же бывший егерь…

— Ну ты, Север!.. — девушке не хватало слов. — Подожди… А как тебе удалось не порвать эту свою одежду, которая на тебе? Или она в принципе не рвется?

— Рвется она с трудом, но дело не в этом. Просто поверх нее на мне был дорожный костюм — кожаная куртка, кожаные штаны… Я их потом закопал, когда к городу вышел, — чтобы не светиться. А шлем закопал еще раньше.

— И что ты собирался делать? Ну, если б меня не встретил?

— Не знаю… Бомжевать пока.

— А в Москве у тебя друзей не осталось?

— Я ж тебе говорил… Паша Кузовлев, врач, и его жена Лиза. Но их телефон есть в моей записной книжке, так что к Кузовлевым мне соваться нельзя — их могут замазать укрывательством, а то и соучастием… Менты ведь наверняка проведут баллистическую экспертизу моего ствола, а он паленый, на нем столько трупов висит — не счесть. И плевать, что все трупы бандитские, что я ни разу не обидел ни одного невиновного человека, — менты все равно обязаны посадить меня. Работа у них такая.

— А почему ты ствол не сбросил?

— Держал про запас. Не новый же покупать, если вдруг понадобится.

— Врешь! — заявила Яна убежденно.

— Конечно, вру… — Север вздохнул. — Ствол — это память о ней… Пусть подарила мне его не она, но ствол — это хоть косвенная память…

— О той девушке, нимфоманке? — спросила Яна сочувствующе.

— Да… У меня же ничего от нее не осталось, она забрала все свои личные вещи, когда уходила!.. А наряды, которые я ей покупал, она даже не надевала… и прочими моими подарками практически не пользовалась… Ствол — единственное, что напоминало мне о ней, поскольку он был с нами, пока мы были вместе… — Север смешался и замолчал.

— Ты по-прежнему ее любишь? — голос Яны звучал несмело.

— Нет… Нет! — Север почти кричал. — Она предала меня! Но… — он осекся. — Наверно, я люблю память о ней… О тех двух коротких периодах, когда мы с ней были счастливы…

— Ничего о ней не знаешь?

— Нет. И не хочу знать. Отрезано. Выпьем!

— По последней, — предложила Яна. Вино еще оставалось, но девушка видела: Север хочет спать. Яна и сама чувствовала себя пьяной и усталой.

Выпили.

— Я постелю тебе в моей комнате, — сказала Яна.

— А ты?

— А я лягу на кухне, вон, на диване…

— Ну нет! — возразил Север решительно. — Давай наоборот. И не спорь, пожалуйста! — прикрикнул он, заметив, что она собирается перечить. — Из нас двоих мужик здесь все-таки я!

Глава 11

— Я пришла к тебе с приветом, только ты молчи об этом! — Яна трясла никак не желавшего просыпаться Белова за плечо. — Север! Вставай, солнце мое! Уж за полдень давно! Вставай, со-окол!

Север, лежавший на боку спиной к Яне, наконец резко развернулся к ней лицом.

— Ой, Янка… — он улыбнулся. — Разоспался я… Обычно сплю вполглаза, любой шорох фиксирую, а тут… Хорошо у тебя. Спокойно, как в могиле…

— Н-ну, т-ты порой и пошутишь! — фыркнула Яна возмущенно.

— Да я не в том смысле! — Север спустил ноги на пол, сел. — Я имею в виду, что безопасно. Опасность я всегда чую. А где безопасно — сплю бревно бревном. Расслабляюсь.

— Вот и расслабляйся на здоровье! — радостно заключила девушка. — Сейчас завтракать будем. Голодный?

— С бодуна не особо. Но аппетит обязательно придет во время еды, знаю… Кстати, то, что я так крепко спал, — хороший знак.

— Почему?

— Это означает, что бандиты, которые тебя ищут, на твой след еще не вышли. Иначе я бы чувствовал угрозу.

— Правда?!

По голосу девушки, по тону ее вопроса Белов вдруг понял, насколько Яна боится своих преследователей. Аж замирает от страха, лишь внешне хорохорится…

— Правда, правда, успокойся, — сказал Север ласково. — Зуб даю… на отсечение…

— На отсечение?! — рассмеялась Яна. Видно было, что она полностью поверила Белову.

— Именно на отсечение! — заявил Север важно.

Продолжая смеяться, Яна направилась к плите.

— Сейчас приготовлю еду, и разбудим Славку. Слушай, Север, а вот пока мы спали, Славка вполне мог начать бузить. Он дурной бывает, когда уколется… Такого рода угрозы ты не чувствуешь?

— Почувствовал бы. Но она отсутствовала. Видать, Славка бузить не собирался.

Завтрак Яна состряпала быстро.

— Идем моего братишку поднимать, — предложила она.

К двери Славкиной комнаты Белов подошел первым. Толкнул — дверь оказалась заперта.

— Чего это? — удивился Север.

— Не обращай внимания, — махнула рукой Яна. — Он всегда запирается, ширяясь. Привычка такая. Постучи.

Север постучал. Ответа не последовало. Север постучал сильнее. Безрезультатно.

— Спит, наверное, — предположила Яна беспечно. — Ладно, пусть спит. Идем есть, а то остынет.

— Нет, погоди… — остановил ее Север встревоженно. — Не нравится мне это…

Он забарабанил в дверь достаточно громко. Прислушался. В комнате Славки царила гробовая тишина.

— Тебя ничто не будило ночью? — спросил Север Яну: ее комната находилась через стенку от комнаты брата. — Никакие посторонние звуки со Славкиной стороны не доносились?

— Нет… — покачала головой девушка недоуменно. — Я спала, как сурок…

— Надо ломать, — Белов кивнул на дверь.

— Может, не надо? — Яна положила ему на предплечье свою легкую ладошку, заглянула в глаза. — Ну, спит парень крепко. Намучился он за последние дни…

Видно было, что девушка просто себя успокаивает.

— Нет, надо ломать, — Север оставался непреклонен. — Спящий человек дышит, а Славкиного дыхания я что-то не слышу.

— Попробуй услышь через дверь… — слабо возразила Яна.

Не отвечая, Белов двинул дверь плечом. Внутренняя задвижка вылетела вместе с гвоздями, которыми была прибита. Север пошел в комнату. Яна робко шагнула следом.

Славка, закинув голову, лежал на диване. На левой руке паренька рукав был закатан, рядом валялся резиновый жгут, а в районе локтевого сгиба алел след от свежего укола, выделяясь среди многочисленных следов прежних инъекций. Пальцы правой Славкиной руки продолжали сжимать шприц. На губах юного наркомана застыла идиотски-счастливая улыбка. Янкин брат был мертв.

Глава 12

Яна слабо вскрикнула. Север тотчас зажал ей рот, обнял за плечи и прижал к себе.

— Тихо, милая, тихо! Пожалуйста! — умолял он. — Шума поднимать нельзя, понимаешь?!

Девушка кивнула. Она вся дрожала. Север прижал ее к себе еще крепче и не отпускал, пока дрожь немного не унялась.

Наконец Яна, почувствовав, что накатившая было истерика миновала, не начавшись, сама убрала руку Белова со своих губ.

— Я в порядке… — через силу произнесла девушка. — А с ним… с ним что?! — она опять едва не кричала.

— Янка, Яночка, спокойнее! Ну прошу тебя! — Север сложил ладони лодочкой.

— Да, конечно, извини… — потупилась Яна. — Посмотри, что со Славкой…

Белов подошел к подростку, окинул взглядом его щуплую фигурку, приподнял большим пальцем Славкино веко. Отпустил, досадливо прищелкнул языком.

— Что?! — Яна еле сдерживалась.

— Передозировка… «Золотой вмазкой» «торчки» называют смерть от передозировки, — расшифровал Север.

— Кто называет?! Торчки?..

— Ну да, наркоманы. Те, кто «торчит».

— Значит, он умер…

— Умер… Зря мы вчера за ним не проследили… Впрочем, ты знала его обычную дозу?

— То есть?

— Ну, сколько героина он себе колол за один раз? Знала?

— Нет…

— Вот и я не знал, естественно. Ничего мы не могли сделать.

— Но как… Почему он… — потрясенная до глубины души, Яна терялась. — Он что… ошибся? Дозу перепутал?..

— «Золотая вмазка» — обычное явление после долгого наркотического голодания. «Торчок» вводит себе свою обычную дозу, а организм уже отвык… Славка долго воздерживался?

— Не очень… Его ж ломало…

— Ах, ну да… Значит, совсем недолго.

— Тогда почему?.. — у Яны не хватало сил договаривать фразы до конца. Впрочем, все и так было ясно.

— Почему? — переспросил Белов. — Видать, пожадничал наш Славик. Намучился ломкой и решил кайфануть как следует. Вот и кайфанул… Тоже распространенная ситуация. Жалко парня…

— Как я жить-то теперь буду, Север?.. — всхлипнула Яна. И столько безысходной тоски звучало в ее вопросе, что Белов мгновенно оказался рядом с девушкой, прижал ее голову к своей груди.

— Яночка, милая, ты не виновата… — порывисто шептал он в розовое девичье ухо. — Дурные люди посадили Славку на иглу… Обратного хода у него не было…

Яна расплакалась.

— Я, я не уследила за Славкой!.. — рыдала она. — Мы с ним вдвоем остались, я должна была… А я влюбилась, дура, в подонка, в мерзавца!.. И потеряла брата… погубила его!.. Я руки на себя наложу!.. Север, Север! И скажи, как мне жить дальше?.. Как искупить этот грех?..

— Никакого греха нет, Яна, — Белов намеренно говорил преувеличенно твердо и спокойно. — Некие человекоподобные существа, сладострастно сосущие… Западу, сделали все западное модным в нашей стране. Наркотики — часть этой моды. Ты не смогла бы остановить Славку, даже если б занималась по жизни им, и только им. Он — жертва среды, в которой существовал, вращался… Невозможно в одиночку противостоять среде, тем более — среде другого человека, не своей… Ты не виновата.

— Ты думаешь?.. — Яна с надеждой подняла на него заплаканные глаза.

— Убежден! — отрезал Север.

— Но я же влюбилась, Славкой почти не занималась! — воскликнула девушка отчаянно.

— Влюбиться имеет право любая девчонка. Тем более такая красивая, как ты.

Если Север и лукавил для пользы дела, то лишь чуть-чуть.

— А я красивая? — наивно удивилась Яна. — А вот халдеи, когда я им предложила себя вместо денег, обозвали меня драной кошкой… Или еще как-то… — совершенно по-детски обиженно пожаловалась она.

— Халдеи твои просто идиоты и жмоты, им жадность глаза застит! — горячо заверил ее Север.

Яна начала успокаиваться — похоже, она смирилась с неизбежным. Впрочем, девушка давно понимала: ее Славка — не жилец. Она просто до самого последнего момента намеренно закрывала на это глаза.

— Что теперь делать, Север? — спросила Яна почти нормальным голосом, и Север понял: она уже вкладывает в свой вопрос не некий абстрактно-философский смысл, а просит практического совета — как ей действовать дальше в сложившейся ситуации.

— Надо вызвать милицию и «Скорую», — сказал Север. — Но прежде надо…

— «Скорую» уже поздно… — перебила Яна печально.

— «Скорая» должна констатировать смерть, — пояснил Север. — А милиция… Ну, понимаешь. Только сначала тут надо немножко подчистить…

Он быстро обыскал комнату и нашел давешние пакетики с героином. Затем обернулся к Яне.

— Сейчас я уйду — я ведь человек без документов, незачем напрасно напрягать ментов. Здесь, в Славкиной комнате, ты ни к чему не прикасайся. Героин я унесу с собой и выброшу — оставлять его тут нельзя, тебя могут привлечь за хранение. Менты будут разные вопросы задавать, так вот: ты ничего не знаешь, кроме того, что брат был наркоманом. Где он брал «дурь», когда и с кем ширялся — тебе не ведомо. Деньги ты ему давала по мере сил, поскольку жалела, все же брат родной… Остальное вне твоей компетенции… Скорее всего сыскари помурыжат тебя да отстанут — им лишние «висяки» ни к чему, а ты явно непричастна… Они быстро это усекут. Только твердо гни свою линию — не знаю, мол, ничего… Ты все поняла?

— Поняла, — кивнула Яна.

— И это… ты держись, Янка. Я буду поблизости. Уедут «гости» — вернусь, расскажешь подробности их визита… Лады?

— Лады, — кивнула девушка. — Ты только не бросай меня, Север, ладно?! — вдруг взмолилась она. — Я ведь теперь совсем одна осталась…

— Да что ты, девочка? — Север нежно погладил ее по волосам. — Конечно, не брошу. Ты ведь у меня тоже одна…

— Спасибо… — Яна всхлипнула.

— Ну-ка не плакать! — шутливо прикрикнул Белов. — И пойди посуду вымой, стаканы наши вчерашние. А то опера привяжутся: с кем это ты пила, милая?..

Глава 13

Милиция мурыжила Яну действительно недолго: уголовного дела не завели и списали в архив. Ибо даже ежу было ясно: Яна — не наркоманка, а доказать ее причастность к противоправным действиям Славки крайне затруднительно.

Яна похоронила Славку, взяв деньги из тех пятисот долларов, которые Север добыл у Азиза. Похоронила скромно, не очень потратившись, но достойно. После смерти брата девушка обрела некое душевное равновесие: неизбежное свершилось, а теперь надо жить дальше…

Белов помогал девушке во всем. Он тоже обрел для себя некий новый смысл жизни, утеряв прежний после недавних своих страшных приключений в Хассове: ведь теперь на руках у Севера оказалась девушка, остро нуждающаяся в моральной поддержке и элементарной физической защите.

Поминали Славку вдвоем. Когда выпили за упокой души раба божьего Станислава и отдали дань прочей поминальной обрядности, Яна завела разговор на тему, которая сильно ее волновала.

— Север! — начала девушка. — Может, теперь объяснишь мне, почему ты не принял участие в похоронах? Ведь сам же их подготовил, сам все организовал, я только команды твои выполняла! Почему же сегодня с утра ты торчал во дворе и даже гроб нести не помог? Почему не подошел ко мне на кладбище? Почему запретил даже замечать тебя? Держался, как чужой!

— Ты обиделась? — спросил Белов.

— Нет, но…

— Обиделась, обиделась, — перебил Север. — Я ведь предупреждал, что будет именно так.

— Но ты не объяснил, почему!

— Тебе было не до моих объяснений… Будь моя воля, я вообще похоронил бы Славку тайком, не оповещая ни госслужбы, ни кого-либо еще. А потом, когда я разобрался бы с твоими делами, ты могла бы подать заявление, что брат пропал без вести… Но ты на такое не пошла бы, верно?

Яна сидела, будто ее холодной водой окатили.

— Север, я не понимаю… — произнесла наконец девушка.

— Не понимаешь? — усмехнулся Север. — Ты, похоже, забыла, что должна определенную сумму определенным людям.

— А при чем здесь мой долг?..

— А при том. Сама говорила: за твоими друзьями-халдеями стоит крупнейшая городская банда. Короче, так, Яночка: все объяснения потом, договорились? А сейчас собери самое необходимое: смену белья там, зубную щетку… Но ничего лишнего. Мы переезжаем.

— Куда?..

— Я за эти дни нашел, куда… Собирайся. Ты должна быть готова через пять минут. Время пошло.

— А как же поминки? — оторопело развела руками Яна.

— Допоминаем Славку на новом месте. Я позабочусь, — Север ободряюще улыбнулся.

Спорить девушка не стала. За последнее время она убедилась: ее новый друг никогда не треплется впустую. И уж если Север говорит — надо, значит, действительно надо.

Поэтому через пять минут Яна была уже готова отправляться в путь. Ее немудреные пожитки уместились в небольшой спортивной сумке.

— Умница, — похвалил девушку Север. Сам он упаковал в другую сумку, более объемистую, чем Янкина, выпивку и закуски с поминального стола. Что же касается шмоток, то их у Белова имелось ровно столько, сколько он носил на себе.

— А теперь пройдем-ка в ванную, — предложил Белов.

— Зачем? — удивилась Яна.

— Макияж тебе организую…

До сих пор девушке самой перед визитами в «Джанг» приходилось гримироваться. И Яна считала — она умеет это делать. Но то, что сотворил с ее лицом Север, буквально потрясло девушку. В зеркале она даже не узнавала себя.

— Вот так, — констатировал Север удовлетворенно. — Теперь еще темный платок… есть у тебя?

— Есть…

— Повяжи по самые брови, чтобы лоб прикрывал.

Выполнив указание, Яна еще раз взглянула в зеркало. Оно отражало совершенно незнакомую ей даму, которая казалась гораздо старше, наглее и развязнее Яны.

— Теперь можно отправляться, — кивнул Белов, критически осмотрев спутницу. — Но сперва постой в прихожей, я проверю подъезд…

Вернулся Север быстро.

— Все тихо, — доложил он, взяв Яну за руку. — Пошли.

Выведя девушку из квартиры, Белов повлек Яну почему-то не вниз по лестнице, а вверх.

— Куда мы?! — удивилась Яна.

— На чердак, — пояснил Север. — Пройдем его насквозь, выберемся из дома через боковой парадняк. Так надежнее.

— Север, неужели все настолько серьезно? — Яна старательно скрывала страх.

— Не переживай! — Север ободряюще подмигнул ей. — Просто береженого бог бережет. Прорвемся…

Благополучно покинув собственный дом и оставив за спиной с детства знакомый двор, Яна коротко оглянулась, словно прощаясь. Не вполне она верила, что вернется сюда еще когда-нибудь.

— Грустишь? — спросил Белов.

— Есть немного. Будто навек прощаюсь…

— Чушь! Не навек! — отрезал Север.

— Север, объясни мне теперь, пожалуйста, почему мы так срочно сорвались с места, — попросила Яна. — И насчет похорон… твоего поведения…

— Ой, девочка… — Белов вздохнул с легким укором. — Неужели ты всерьез рассчитывала, что блатные простят тебе долг? Что плюнут и махнут рукой, не станут искать тебя? Зря рассчитывала…

— А меня нашли?! — перепугалась Яна.

— Тебя выпасли.

— Что?

— Выследили. На похоронах.

— К-кто? — запнулась девушка.

— А кто в «Джанге» был с тобой близко знаком?

— Близко никто… С завсегдатаями я, правда, общалась регулярно… Но поверхностно — «привет-пока»! И я ведь была в гриме! — воскликнула Яна отчаянно.

— А, грим твой… — отмахнулся Север. — Мертвому припарки… Ты врубись: для бандитов сейчас дело чести — хотя какая у них может быть честь? — вычислить тебя и примерно наказать! Чтоб другим неповадно было долги зажимать! А то этак все должники платить перестанут!.. Короче, на кладбище за тобой наблюдали. Я засек.

— Кто?!

— Три человека. Два парня — один по виду типичный «торчок», второй повадками напоминает халдея — и девица.

— Почему я их не заметила?.. — сникла Яна.

— А они сильно постарались, чтобы ты их не заметила, — пояснил Белов. — Вероятно, ты их знаешь в лицо.

— Они точно за мной следили?.. — спросила Яна, почувствовав пустоту в груди.

— Ручаюсь.

— Как они выглядели?

— Тебе словесный портрет? — усмехнулся Белов. — Лады, понеслись. Начнем с девицы: я ее слегка поводил после похорон. Она была в парике, в черном, но потом сняла его — видать, взопрела. Так вот, волосы у этой девки в голубой цвет выкрашены.

— Мальва! — ахнула Яна.

— Ты с ней знакома? — напрягся Север.

— Лучше, чем с кем-либо еще из «Джанга»… — прошептала Яна обреченно. — Уж Мальва-то меня точно опознала…

— Кто она, эта Мальва?

— Моя типа подруга… Наркоманка из «Джанга». Шлюха…

— Проститутка?

— Ну, не совсем… А впрочем — да, проститутка. Она за дозу с кем угодно… Постоянно не работает, но когда ее ломает… Халдеи — те самые, трое, Денис, Сема и Сивый, они в «Джанге» всем заправляют — как заметят, что Мальвинку кумарит, сразу предлагают ей обслужить клиента. Мальва — девка смазливая, яркая, еще не очень потасканная, клиенты находятся… — Яна печально вздохнула.

— Да, выглядит твоя Мальва вполне свеженькой, — согласился Север, заполняя паузу. — Продолжай.

— А что продолжать? — Яна пожала плечами. — Мальва работает, деньги с клиента получают халдеи, а Мальвинке выдают вожделенную дозу… Разницу берут себе. У них много таких девок, на все готовых…

— Отличные парни эти халдеи! — с подъемом подхватил Белов. — Принцы на белых «Мерседесах»!.. Но меня другое интересует: насколько хорошо твоя Мальва знает тебя?

— Ей, как и другим, обо мне тоже ничего не известно, кроме имени. А еще Мальва уверена, что я колюсь. Я сама ее в этом убедила.

— Чтобы стать своей в «Джанге»?

— Ну да. Я познакомилась с Мальвинкой якобы случайно, пару раз подкинула ей бабок на героин, Мальва и ввела меня в джанговское «светское общество»… Ну, поручилась за меня. Потом было уже не сложно завоевать доверие халдеев и получать порошок в долг.

— И скрывать при этом свой настоящий адрес? — уточнил Север.

— Конечно, — кивнула Яна. — Иначе ради чего ж я Мальву охмуряла?

— Подставила ты свою Мальву, Яночка… — вздохнул Север. — В полный рост подставила.

— Как подставила?! — Яна даже остановилась.

— Идем, идем… — Север повлек девушку дальше. — А вот так, подставила. Теперь, если тебя не найдут, все твои долги спросят с Мальвы.

— Да как же?.. — Яна не находила слов. — Почему же?..

— Она ведь выступила как бы твоим поручителем, — Белов развел руками. — Ей и отвечать… Квартира у нее есть?

— Нет… Продала давно, за долги по героину… Ее родители теперь в деревне живут, вынуждены были уехать…

— Худо… Где ж сама Мальва обретается?

— Снимает, когда может… А нет — ночует по наркоманским притонам, перебивается… А то — у клиентов… Ой, что же я наделала?! — Яна схватилась за голову. — Ведь убьют теперь Мальвинку!..

— Не убьют, — успокоил Север. — Пока, по крайней мере, не убьют. Она же навела на тебя блатных. Так что пока ей ничего не грозит. А дальше разберемся.

Глава 14

Семен, халдей из «Джанга», возвращался домой под утро. Он отпахал ночную смену: ресторан работал круглосуточно. Усталость и раздражение от общения со всякой швалью, наркушами позорными, которых и за людей-то считать нельзя, поскольку на все способны ради героина, уравновешивались в душе Семена наличием в его кармане одной легонькой бумажки — стодолларовой купюры — итога сегодняшней «работы». Хорошо, что есть на свете всякое человеческое дерьмо, готовое добровольно травиться «дурью» да еще платить за это деньги, думал Семен. Спасибо московским господам демократам — раньше, при социализме, Сема о нынешних доходах даже и мечтать не мог. Кому нужен был тогда героин? Разве только вшивым блатнякам…

Семен гордился домом, где жил, — дом считался элитным. Ну, полуэлитным… Охранник при входе, четыре лифта, на многих этажах всего по одной квартире. Именно в такой квартире, занимающей целый этаж, и жил Сема: торговля отравой приносила официанту весьма неплохие доходы…

Кивнув охраннику, Семен вызвал лифт и поднялся на свой этаж. Халдей сейчас ничего не боялся: кто посмеет его тронуть, такого крутого? Да еще на собственной территории?

— Привет выблядкам рода человеческого! — весело сказал Север, за шкирку выволакивая Сему из лифта. — Красиво живешь: один на этаже! Красиво жить не запретишь!

Семен раскрыл было рот, чтобы заорать, и тут же получил страшный удар под дых. Халдей сложился пополам и без сил опустился на колени. Из его глотки вместо вопля вырвался только слабый хрип.

— Шуметь пока не рекомендуется, — заметил Белов наставительно. — Вот зайдем к тебе — там хоть оборись. У тебя ведь звукоизоляция, да?

Звукоизоляция в квартире Семена действительно имелась — халдей любил порой устраивать у себя громкие сексуальные оргии, а его соседи снизу были людьми небедными и могли при желании обеспечить официанту неприятности. Вот Сема и подстраховался — на свою беду…

— Ключи давай, — продолжал Север. — Плохо ты, Сема, гостей принимаешь, не радушно. Гляди, обижусь. А обиженный я злой становлюсь…

— Ты чей, парень? — простонал Семен.

— Я советский! — заявил Север возвышенно. — А у советских, как известно, своя гордость! Ключи доставай, полудурок, пока не взбесил меня! — закончил Белов резко.

Для профилактики Север врезал Семену ладонями по ушам: боль это причиняло феерическую. Сема взвыл, однако воя не получилось: Север тотчас мертвой хваткой сдавил горло халдея, встряхнул мужика и швырнул на пол.

— Я же просил не шуметь, — произнес Север ласково. — Ключи доставай, голуба!

Семен поднялся на колени и полез в карман. Однако не за ключами: в кармане у официанта имелся револьвер «магнум», довольно крупнокалиберная, но небольшая по размеру «пушка», купленная недавно Семой за полторы тысячи баксов — скорее для понта, чем по необходимости.

…Выслеживал Белов Семена три дня. И знал теперь об официанте все, что было нужно для нынешней акции. Проникать по ночам в «элитный» дом через окно подъезда Северу труда не составляло. О наличии звукоизоляции в квартире халдея Белов догадался по известным ему признакам. И сейчас желал только одного: побыстрее уединиться с Семеном в его жилище, чтобы без помех хорошенько расспросить Сему…

…Щелкнув предохранителем, Семен выхватил револьвер из кармана. И сразу хлесткий удар ребром стопы вышиб оружие из руки официанта. Север нанес еще два удара — ладонью и тыльной ее стороной по обеим щекам Семена. Полуоглушенный, халдей вновь опрокинулся на спину.

Север шагнул к отлетевшему револьверу, поднял его, осмотрел.

— Красивая «волына», — заключил Белов. — Только капризная, как миллионерша-перестарок. Ухаживать за ней надо каждый день: чистить, смазывать… Американское дерьмо, короче. Запомни, Сема: Соединенные Штаты не производят вообще ничего, кроме дерьма. Вонь от них по всему миру… Запомнил?

Семен в ужасе смотрел с пола на спокойно и даже благостно рассуждающего человека, в любой момент способного прикончить его, Сему.

— Так запомнил?! — рявкнул Север.

— Запомнил… — пробормотал Семен.

— Тогда доставай наконец ключи. И без шуток мне больше! А то осерчаю. Сердитый я знаешь какой злой становлюсь — кошмар просто!..

Семен не понимал, что над ним откровенно насмехаются — слишком был напуган.

Через пару минут Север и Семен уже сидели в квартире последнего — за столом, друг напротив друга. Перед Беловым лежал снятый с предохранителя «магнум». А сам Север вещал.

— Я, Сема, человек крайне сентиментальный, — втолковывал он халдею. — И как всякий сентиментальный человек я очень жестокий. Ну очень, поверь, Сема! Я сам себя по вечерам боюсь, как Жека Евтушёнко. Знаешь Жеку Евтушёнко?

— Какой еще Тушёнка? — спросил Семен обалдело. — С Милославской, что ли?

— Малограмотный ты урод, Сема! — заключил Север напыщенно. — Евтушёнко — это такой типа поэт. Стихи у него, правда, совсем дрянные, зато известен был Жека на весь Советский Союз. Неужели ты про Евтушёнку не слышал?

— Да слышал, слышал! — отозвался Семен плаксиво. — Скажи лучше, чего тебе от меня надо! Ты вообще кто?!

Северу не хотелось избивать или пытать Семена — не имел Белов природной тяги к подобным мероприятиям. Поэтому Север давил официанта морально. И чувствовал — дело продвигается успешно: запуган Сема до смерти.

— А разве ты меня не узнал, презренный?! — с пафосом провозгласил Белов. — Я владелец самого крутого в мире конного завода! Вся Европа, Азия и Африка ездят на моих лошадях! Моя фамилия Пржевальский!

Семену стало совсем плохо — он всерьез решил, что перед ним сумасшедший.

— Что ты хочешь?! Денег?! — выкрикнул халдей надрывно.

— Деньги не помешают, — кивнул Север. — Выкладывай. Но учти: я принимаю только валюту. Мне надо накопить ее полный примус.

Непонятная фраза про примус повергла Семена в настоящую панику. Однако деньги — это уже было нечто реальное. Откупиться, откупиться от этого психа, лишь бы он ушел!

Поскребя по сусекам, Семен набрал долларов семьсот. Пока он рылся в ящиках стола и шкафа, Белов, взяв в руки «магнум», увлеченно его разглядывал. Сема понимал: стоит ему дернуться — ненормальный «гость» пристрелит, не задумываясь.

Наконец халдей вывалил перед Севером груду купюр. Аккуратно сложив бумажки, Белов сунул их в карман. Он понимал: свои накопления, заначку свою Семен ему не отдал. Но это было без разницы. Не грабить халдея пришел сюда Север.

— Ну вот, финансовые проблемы разрешены, теперь можно поговорить. Присаживайся, — Белов указал дулом револьвера на стул напротив себя.

— О чем говорить?! — всполошился Семен.

— Есть одна девушка, Яной зовут, — приступил Север к делу. — Она должна вам что-то около «тонны» баксов по счетчику.

— Уже не тонну! — перебил Семен зло.

— А сколько?

— Это ты вступился за девку возле «Джанга»?

— Я, — ответил Север спокойно. Он хорошо спрятал Яну и не опасался открыто говорить о ней. Пусть бандиты знают — у девчонки теперь имеется защитник.

— Зря влез, — продолжал между тем Семен. — Мы-то с Сивым и Дэником — ладно… А вот наш охранник Валера — он из «братвы». Ты больно его ударил. Валера сильно обиделся, причем больше на Яночку, чем на тебя…

— Ой, как страшно! — усмехнулся Белов.

— Зря скалишься, — сказал Семен. Он понял, что его собеседник не сумасшедший, и немного успокоился. — Теперь Яночка должна «братве» не одну «тонну», а десять. Во столько Валера оценил целость своей физиономии.

— Дорого ж он себя ценит! — Север уже не улыбался.

— Дорого, — подтвердил Семен. — Когда девку отыщут, ее заставят продать квартиру. Но за это время счетчик еще бабок нащелкает… И Яночку отправят на панель — отрабатывать, пока не сдохнет.

— Почему пока не сдохнет? — уточнил Белов.

— Потому что такие долги в принципе не отрабатываются. Девка молотит, а счетчик все щелкает и щелкает… Плохую услугу ты оказал своей подружке, парень!

— А если Янку не найдут?

— Найдут! — заявил Семен убежденно. — Но если вдруг не найдут… Что ж, тогда долг перейдет на Мальву — она когда-то за Яночку подписалась… Только вот взять с Мальвинки нечего. Ее, наверное, просто поставят на хор и затрахают до смерти. В прямом смысле до смерти.

— Да понял я! — Север досадливо дернул щекой. — А кто это все решает?

— Не я, слава богу! — Семен перекрестился.

— Что не ты, ясно! Ты «шестерка», шаха дешевая, ты ничего не решаешь, только болты блатнякам сосешь!

Белов разозлился и выражений не выбирал. Однако Семен и не подумал возмутиться: он понимал, насколько этот парень опасен.

— Повторяю вопрос: кто решает, как поступить с должниками? — неожиданно спокойно и раздельно произнес Север.

Семен отвел взгляд.

— Извини, братан, но есть границы дозволенного…

— Ты хочешь сказать, что тебя потом убьют, если ты мне ответишь? — Север оскалился.

— Да…

— Ну так слушай: если ты не ответишь, тебя убьют прямо сейчас! — Север бестрепетной рукой навел «магнум» в лоб Семену.

— Ты не посмеешь… — пробормотал Сема помертвевшими губами.

— Еще как посмею! — фыркнул Белов. — А потом возьмусь за Валерика. Тебя мне жалко, а уж ему-то я точно паяльник в очко загоню, прежде чем прикончить! И все он мне скажет, «браток» трепаный!

— Ладно… Ладно… Я скажу… — Семен заикался. — Есть человек, Джавад, бригадир. Он горец, кавказец, чечен, кажется… Он курирует «Джанг»…

— Он и героин поставляет? — в ответе Белов не сомневался.

— Да… Привозит партиями, передает мне. После Сивый и Денис раздают порошок официантам. Когда кончается смена, те сдают им выручку, они отдают ее мне, а я — Джаваду…

— Каждый день?

— Мне передают бабки каждую мою смену, а Джавад появляется в конце недели…

— И где ты держишь недельную выручку?

— Не здесь! — Семен испугался, что незнакомец захочет отнять у него деньги Джавада. — В «Джанге», в сейфе директорского кабинета… Кроме своей доли, конечно.

— Значит, директор «Джанга» тоже замазан?

— Он в курсе наших дел, но сам не участвует. Я плачу ему, чтобы не обижался…

— Ладно, хрен с ним. А должниками, стало быть, занимается Джавад?

— Да, он и его ребята… Джавад разрешает нам отпускать героин в долг, потому что потом у задолжавшего отбирают квартиру. Это выгодно…

— А милиция куда смотрит? — поинтересовался Белов ради шутки.

Но Семен юмора сейчас не воспринимал.

— Разве станет наркуша обращаться к ментам? — пожал он плечами. — «Торчок» сам вне закона… Да что там! «Торчок» не только квартиру — он мать, отца, брата, сестру и даже любимую бабу продаст за дозу! И душу продаст, если только кому-то понадобится его поганая душа! — халдей распалился: ему нравилось чувствовать собственное превосходство над своими клиентами.

— Заткнись! — рявкнул Белов. — Это ты, гнида сушеная, сажаешь глупых малолеток на иглу! А потом еще смеешь их презирать! Я тебя, ублюдка, не убиваю сейчас только потому, что скоро удавлю весь ваш вонючий «бизнес», ты понял?!

— Понял, понял, братан! — струхнул официант.

— Не братан ты мне! — Север сплюнул на пол. — А теперь говори: как это вы с Янкой прокололись? Почему отпускали ей отраву в долг, не зная адреса девки?

— Я был уверен — адрес Яны знает Мальва…

— Дурак! — Белов опять брезгливо сплюнул. — А как потом вы все же вычислили Янку?

— Очень просто… — Семен попытался улыбнуться трясущимися губами. — Тех, кто не отдает долги, не любит вся городская «братва»… Мы запустили пулю, что некая Яночка нам задолжала. У любой бригады в ментуре имеются стукачи. И вот до нас дошла информация о смерти паренька-наркомана, сестру которого зовут Яна. А я давно подозревал, что Янка сама не колется, берет товар для кого-то…

— Почему? — удивился Север.

— Девка держалась слишком независимо, уважала себя… «Торчки» не такие.

— Пожалуй, — согласился Белов. — Ты продолжай, продолжай.

— А что продолжать? Дальше элементарно. Я узнал, когда и где состоятся похороны юного наркуши, и послал трех человек опознавать Яну… Потом доложил Джаваду.

— И?..

— И ничего. За Янкиной квартирой следят до сих пор. Девка там не появляется. Это ты ее спрятал?

— Нет, не я, дух святой! — бросил Север презрительно. — Как выглядит Джавад?

— Обычный кавказский урод, горбоносый и губастый. Ростом с тебя… нет, чуть-чуть выше. Здоровый, как шкаф, и очень сильный: бывший борец-вольник. Владеет всеми видами рукопашного боя. Не советую с ним связываться: он тебя одной левой пополам переломит.

— Кто кого переломит, мы поглядим, — Север недобро улыбнулся. — Когда Джавад бывает в «Джанге»?

— По субботам. Забирает у меня бабки и гуляет.

— Деньги спускает?

— Не… Его обслуживают бесплатно, он же хозяин…

— Официальный владелец?

— Нет. Но его представитель. Ты смотри, парень, за Джавадом очень большие дяди стоят… Может, кулаки у тебя и покрепче, чем у него, не знаю, но ты чужак здесь, а Джавад в нашем городе личность неприкосновенная…

— Вот я и прикоснусь к его личности, — изрек Север мрачно. — У тебя есть запасные «маслята» к этой штуке? — он тряхнул револьвером.

— Есть, две коробки.

— Давай!

Семен без возражений отдал.

— Дрянной у тебя самопал, — констатировал Белов, еще раз демонстративно гадливо осмотрев «магнум», — но для одной охоты сойдет… Ладно, пора мне, — он начал было подниматься из-за стола, но вдруг передумал. — А знаешь, Сема, почему я тебя сегодня не убью?

— Почему? — вздрогнул халдей.

— По двум причинам… — Север нарочито медлил. — Во-первых, подумай, кому будет хуже, если ты расскажешь Джаваду о нашем с тобой разговоре. Я знаю ответ, а ты?

— Я тоже… — буркнул Семен затравленно.

— А во-вторых, я не убью тебя сегодня потому… — Север опять замолчал, мучая собеседника. — Я не убью тебя сегодня потому, что завтра ты уволишься из «Джанга» и намертво завяжешь с торговлей героином! Ты понял меня, мразь?! — вдруг резко выкрикнул Север.

— Понял, понял… — залепетал халдей.

— А если ты меня обманешь, — продолжал Север, — я тебя точно пришибу. Даже без ствола, вот этой штукой пришибу, — он поднес к носу Семена свой здоровенный кулак. — Вот так пришибу!

Север неожиданно хватил кулаком по дубовой столешнице, проломив ее к чертовой матери. Семен взвизгнул, отшатнувшись, с изумлением уставился на изуродованный стол.

— Н-ну, ты, мужик, монстр… — пробормотал халдей потрясенно.

— Вижу, ты меня понял, — удовлетворенно заключил Белов. — Пойду я. Проводи, хозяин! — добавил он дружелюбно.

В прихожей, перед самым расставанием, Север заботливо нокаутировал Семена — чтобы не вздумал, дурилка, шум поднимать.

Глава 15

Мальву кумарило. А точнее, уже фактически ломало: постепенно начинало болеть все тело, все его мышцы и кости, а желание уколоться героином становилось у девушки просто нестерпимым. На фоне нарастающей ломки отступало на второй план другое мучение, изводившее Мальву: пытка ожидания своей участи. Эта пытка стартовала вчера вечером, когда Джавад привез девушку в квартиру с железной дверью, запер и оставил одну.

В квартире не было ничего, кроме голой мебели. И страха, терзавшего Мальву каждую секунду минувшей долгой ночи, бесконечного утра, одуряюще длинного, тягучего, как фильмы Антониони, полудня… И вот теперь еще ломка…

— Яна, Яночка, сестренка… — шептала Мальва запекшимися губами. — Мы же были с тобой как родные… Зачем же ты меня так подставила?.. За что?..

Девушка не знала, что собирается с ней делать Джавад. Но понимала: ничего хорошего ждать не приходится. Черная душа. Недаром даже блатные называют черных «звери»…

А Джавад — он одновременно и «зверь», и блатной. Жуткое сочетание…

Однако набиравшая обороты ломка вскоре вытеснила из головы девушки все мысли, кроме одной: героин! «Жизнь, честь, которой давно у меня нет, всю себя до клеточки отдам кому угодно за один укол героина!» — мысленно рыдала Мальва. Впрочем, плакала она не только мысленно: слезы безостановочно бежали по ее щекам.

И когда наконец заскрипела открываемая входная дверь, девушка даже обрадовалась, хотя раньше ожидала этого мига с ужасом. Но теперь у Мальвы появилась безумная надежда: а вдруг Джавад все-таки даст ей героина?! Она начала судорожно прихорашиваться: чистым носовым платком вытерла лицо, достала из косметички пудреницу, припудрилась, торопливо поправила макияж. И едва успела убрать косметичку в сумочку, как в комнату вошел Джавад.

Не зря халдей Семен назвал Джавада уродом — он действительно был некрасив, этот горец. Большой горбатый нос торчал на его лице рубильником, а толстые, слюнявые, синюшно-красные губы, постоянно искривленные брезгливой, вызывающей невольное стойкое омерзение ухмылкой, напоминали куски подтухшей говядины. Выпуклые же тусклые глаза Джавада, казалось, ничего не выражали, но впечатление производили жутковатое: взгляд кавказца походил на взгляд ожившего мертвеца — вампира или зомби из дрянного голливудского фильма ужасов.

Зато сложен был Джавад великолепно: могучие плечи уравновешивались пропорционально узким тазом, гармонично длинные сильные ноги не выглядели колоннообразными, мощнейшие же мускулы туловища не торчали и не бугрились вспухшими нарывами, как у перекачанного дурачка-подростка, а органично облегали торс гладкой и грозной мышечной броней. Фигурой Джавада можно было залюбоваться — если не заглядывать ему в лицо, конечно.

С порога комнаты осмотрев воззрившуюся на него призывно Мальву, Джавад огорчился.

— Э-э, да тебя вовсе не ломает, шкурка… — произнес он с ноткой упрека в голосе. — А я-то думал, с тобой уже можно говорить… Видать, ошибся, — он досадливо щелкнул языком.

— Джавад, я все скажу, все, что надо! — воскликнула девушка пылко. — Поверь, я…

— Э-э, нет, так не пойдет, — перебил Джавад презрительно. — Обмануть меня хочешь… Нехорошая шкурка, нечестная… — нарочно утрируя свой акцент, кавказец вещал назидательным тоном глуповатого доброго дядюшки. — Посиди-ка одна еще денек-другой, тогда, я думаю, ты созреешь…

Он развернулся, делая вид, что собирается уйти.

И тут Мальва бросилась к нему через всю комнату, упала на колени и трясущимися пальцами схватила горца за штаны. Слезы фонтаном брызнули из глаз девушки, разом смыв наспех нанесенную косметику.

— Джавад, Джавад! — умоляла Мальва. — Не уходи, я не могу больше одна!.. Джавад! Я скажу все, что надо, я сделаю все, что ты захочешь, только!.. — она осеклась.

— Что «только»? — иезуитски сочувственно поинтересовался Джавад.

— Только дай мне дозу! — не простонала даже, а затравленно провыла девушка.

Джигит схватил ее за предплечья, резким рывком поставил на ноги, безжизненно-страшным взглядом впившись в лицо Мальвы.

— До-озу? — спросил он протяжно. — А дозу, детка, заработать надо…

— Я скажу и сделаю все, что ты захочешь… — повторила девушка, всхлипнув.

— Сделаешь все, что я захочу… — кавказец глумливо осклабился. — Дешево ж вы стоите, русские красавицы…

— Дозу, Джавад, пожалуйста!.. — взмолилась Мальва: ее колотило. — Я ведь знаю, у тебя с собой!..

— Смотри ты, а куколку и впрямь ломает… Эх, шкурка… — бандит отпустил девушку, прошелся по комнате. — Наверно, ты врать теперь не будешь… Не будешь же, правда?

— Я и не собиралась врать, Джавад… — голос Мальвы дрожал. — И не соврала ни разу…

— Тогда отвечай, ясно и внятно: где может прятаться твоя подружка? Ты знаешь, о ком речь. У себя дома девка не появляется который день. Где она затихарилась?

— Ну не знаю я, Джавад, честно!.. — прорыдала Мальва с истинной страстью наркомана, испытывающего непреодолимую, нечеловеческую жажду получить наконец вожделенное «лекарство». — Когда мы с Янкой общались, то ходили только по моим друзьям! У нее, по-моему, и нет-то никого… Может, она из города сбежала?!

— Проверяли, — отмахнулся Джавад. — Сомнительно… У Янки твоей и родных никаких нет, кроме братца, уже подохшего… И денег сколь-нибудь приличных нет, неоткуда им взяться… А бомжевать девка не способна, не та порода… Да и зачем? Не проще ли было отдать нам квартиру и жить себе спокойно? — рассуждал бандит.

— Джавад, дозу… — напомнила Мальва жалобно.

— Обождешь, — отрезал джигит жестко.

Несмотря на тон собеседника, его слова ободрили девушку: они давали надежду, что героин Мальва все-таки получит.

— Скажи мне, кто Янкин хахаль? — продолжал Джавад.

— Нет у нее хахаля! — воскликнула Мальва убежденно. — Янка мужикам вообще не верит, шарахается от них!

— Чего так?

— На первой любви сильно обожглась… Ну Джавад, ну дай дозу! — захныкала Мальва.

— Сказано: обождешь! — прикрикнул бандит. — И не беси меня, пока я добрый! А то вовсе ни хрена не получишь!

— Джавад, прости… — девушка испуганно сжалась, склонила голову, роняя невольные слезы.

— Ладно, успокойся, — смилостивился горец. — Будет тебе конфетка, не убежит… Значит, говоришь, нет у Янки хахаля?

— Нет…

— А кто же тогда возле «Джанга» халдеям морды попортил? И Валерку моего по зубам обидел? Кто?! — напирал Джавад.

— Не знаю… — Мальва виновато отворачивалась. — Какой-то случайный прохожий… Янка наверняка сделала ему ручкой в тот же день…

— Случайный прохожий?! — неожиданно взъярился Джавад. — Случайный прохожий в говно урыл четверых здоровенных мужиков ради незнакомой шалавы?! Ну, попадись он мне только, этот случайный прохожий! Джентльмен, бля!

— Джавад, ну а я-то при чем? — девушка почти скулила. — Этого парня даже на кладбище не было, Янка хоронила брата одна… Не веришь мне — спроси хоть у Фуфеля и Антона, мы с ними вместе туда ходили Янку опознавать…

— Да знаю я! — отмахнулся Джавад, уже успокоившись.

— Милый… Ну дай дозу… — униженно хныкала Мальва.

— А ты забыла, что виновата передо мной? — спросил джигит вкрадчиво. — Забыла, что лапшу всем на уши вешала: мы, мол, с Янкой подруги — не разлей вода! Она, мол, тебе ближе сестры! А на поверку оказалось, ты даже ее адреса не знаешь! — выкрикнул горец, опять разъяряясь.

— Но я же искупила!.. — девушка молитвенно сложила ладони на груди. — Я же опознала Янку на кладбище!..

— Ни болта ты не искупила! — рявкнул Джавад. — Где она теперь, твоя Янка?! И где мои бабки, а?!

Мальва потупилась.

— Делай со мной, что хочешь… — прошептала она. — Только не оставляй здесь одну без дозы… Я веняки себе порву…

— Чем? — усмехнулся Джавад издевательски. — В этой хавире даже вилки ни одной нет!

— Зубами перегрызу… — бормотала Мальва. — Лучше уж вены зубами вскрыть, чем так мучиться…

Только тут кавказец заметил, что девушке совсем плохо: ломка пожирала ее во всю силу.

— Ладно! — великодушно провозгласил Джавад. — Ты обязательно будешь потом наказана, но сейчас я тебя чуток подлечу, так уж и быть! Помни мою доброту!

Глаза Мальвы вспыхнули.

Джигит, присев на диван, достал из кармана бумажный пакетик. Увидев его, Мальва словно преобразилась. Она кошкой прыгнула на Джавада, выбросила вперед все десять пальцев обеих рук, пытаясь выхватить у горца кулек. Однако джигит только рассмеялся: легким движением он успел отодвинуть в сторону свою ладонь, на которой лежал сверточек с героином. Мальва промахнулась. Простонав, она рухнула перед Джавадом на колени.

— Ну дай мне его, Джавад!.. — лепетала несчастная. — Дай мне порошка! Ну хочешь… хочешь я… — она терялась, не зная, что предложить, ибо все, принадлежавшее Мальве, включая ее самое, Джавад мог взять и без согласия девушки.

— Хочу! — неожиданно блудливо ухмыльнулся Джавад. — Хочу, чтобы сегодня ты мне лично отработала свое лекарство!

— Отработаю! — не вставая с колен, Мальва вскинула на бандита загоревшийся жадным ожиданием взгляд. — Как угодно отработаю! Только ты скажи, как!

— Сама поймешь! — осклабился горец.

Он полез себе в штаны. Мальва продолжала стоять на коленях.

— Мне нравится твоя поза! — комментировал Джавад, копаясь в собственной ширинке: что-то у него там застряло. — Именно в такой позе любая русская сучка должна стоять перед каждым джигитом! Согласна? Согласна, спрашиваю?!

— Согласна… — девушка отвернулась, скрывая злые слезы: хоть и не осталось у нее почти самолюбия, однако слова кавказца задели-таки некие полустертые струнки в душе Мальвы.

— Молодец, умная, — продолжал Джавад: он все возился со своими причиндалами — никак у него не получалось извлечь их на свет. Джавад даже закряхтел.

«Да он просто поддрачивает! — вдруг догадалась Мальва. — Чтобы болт его вонючий малость подрос и я увидела мужское достоинство великого бая во всей красе!.. Козел!..»

— А какая ты была гордая да неприступная всего два года назад! — самодовольно бубнил Джавад, не прекращая ласкать самого себя. — Принцесса! Королева! Пери! Простых парней вроде меня близко к себе не подпускала!

— Уж ты простой… — прошептала Мальва едва слышно.

— Чего? — не разобрал Джавад.

— Я говорю, времени-то сколько прошло, — повысила голос Мальва. — Два года… Целая жизнь!

— Какая там жизнь?! — презрительно хмыкнул Джавад. — Два года пролетают, как две секунды!

— Это смотря для кого… — отозвалась Мальва горько.

— Ах, ну да, ты ж совсем молодая! Сопля! — выдал Джавад снисходительно. — Для тебя два года — и впрямь вечность!

— Да еще такие два года… — Мальва опять шептала. Горец не услышал.

Джавад был мусульманином. Он наконец извлек из штанов свое обрезанное хозяйство, достаточно, по его мнению, побагровевшее и раздувшееся, чтобы впечатлить партнершу.

— Смотри, какой красавец! — выдал джигит хвастливо. — Так к тебе и тянется!

Член действительно был велик. Однако как-то вял.

— А чтобы и ты к нему тянулась со всей страстью, — хихикнул Джавад, — мы сделаем следующее!

Он распечатал бумажный пакетик и густо облепил конец героином.

— Теперь можешь брать его! — милостиво разрешил Джавад.

Собственное тело Мальва давно уже считала гнилой помойкой. Сливной ямой для всякой гадости. И хотя девчонка сознавала — тело у нее красивое, изящное, гибкое и грациозное, желанное многим и многим мужчинам, однако сама Мальва свое тело ненавидела: слишком много горя, боли, ужаса и унижений оно ей приносило. Особенно последнее время…

Поэтому тело свое Мальва не уважала и не щадила. Даже элементарную брезгливость выжигала в себе каленым железом жгучего самопрезрения. Словно мстила телу за все, что ей, Мальве, пришлось пережить раньше. И до сих пор приходится переживать ежедневно — час за часом, минута за минутой, секунда за секундой…

Мальва жадно схватила ртом предложенного ей «красавца» — не ради самого «красавца», конечно, а ради облепившего его героина. Раздалось торопливое судорожное чмоканье — куда более сладострастное, чем мог бы себе представить в подобной ситуации любой ненаркоман…

— Молодец, телка!.. Молодец, шкурка!.. — покряхтывал Джавад. — Умеешь, умеешь!.. Даже чересчур стараешься! Гляди не укуси, башку снесу!

Мальва до капельки высосала героин из джавадовского органа, однако продолжала усердно чмокать — боялась получить за недостаток старания ослепительную затрещину — на них Джавад был мастер. Но язык девушки уже устал и двигался с трудом, а небо и губы так вовсе онемели.

Заметил это Джавад не сразу, и все же заметил. Только до оргазма ему было далеко, а удовольствие он чувствовал и портить самому себе кайф избиением партнерши не собирался.

— Сладенького мало? — вопросил кавказец, отсоединяя голову Мальвы от своего причинного места. — Сейчас добавим!

Он вновь обмакнул конец в героин.

Данная процедура повторялась еще раза три. Мальва практически полностью оправилась от ломки, чувствовала прилив и сосала со всем возможным энтузиазмом, аккуратно и изощренно — опыт подобных мероприятий несчастная наркоманка имела немалый. Однако кончить Джавад никак не мог — сколько Мальва ни старалась…

Дело в том, что к своим тридцати пяти годам Джавад, как и многие кавказцы его возраста, был почти импотентом. Сказывались национальные традиции: привычка брать женщин силой и только силой, не искать у них поддержки или сексуального взаимопонимания с ними, не считаться в постели с желаниями женщин. Подобная практика истребляла мужскую состоятельность «горячих детей гор» куда быстрее и эффективнее, чем водка — мужскую состоятельность русских мужиков. А вялотекущая импотенция превращала джигитов в злобных опасных неврастеников — болезненно самолюбивых, патологически, даже сладострастно жестоких, готовых самоутверждаться, доказывать свое превосходство над всем остальным миром любыми способами…

…Примерно через час Джавад понял — вожделенная половая разрядка ему сегодня не грозит. Тогда он выдернул член изо рта Мальвы и раздраженной пощечиной отбросил девчонку от себя.

— С-сука! — просипел он. — Сколько уж времени в проститутках ходишь, а сосать как следует так и не научилась! Блядь ленивая!..

Мальва понимала — она не виновата. Но понимала и другое — возражать нельзя, горец просто измордует до полусмерти.

Поэтому девушка, приподнявшись на полу, поспешила принять смиренно-униженную позу.

— Прости, Джавад… — всхлипнула Мальва. — Ломка у меня была очень тяжелая, я только виду не подавала… Но измучилась вся… Поэтому и не смогла сейчас…

— Ломка у нее была! — рявкнул Джавад. — Вылечил я тебя от ломки?!

— Вылечил…

— А ты?!

— А я клуша, курица… Дрянная баба, никуда не годная, мусор!.. Прости меня, Джавад!

— Не прощу! — буркнул кавказец непреклонно. — Мало того что за тобой должок, так ты еще и оскорблять меня сегодня вздумала! Хотел я совсем тебя не наказывать, но раз так — накажу!

— Не надо, Джавад! — закричала Мальва, всерьез испугавшись. — Не наказывай! Ради бога, ради аллаха твоего, не наказывай! Я ведь отработаю!..

— Отработаешь, отработаешь, — «успокоил» ее Джавад. — Прямо сейчас и отработаешь.

Мальва в отчаянии закусила губу.

Джавад достал мобильный телефон.

— Алло, Валерик? Возьми своих троих пацанов и через час приезжай в адрес… Надо Мальвинку наказать… Да, да, девочку с голубыми волосами… Рад? И я рад доставить тебе радость… Короче, жду. Но не раньше, чем через час! — он отключил аппарат.

Мальва смотрела на бандита со страхом.

— А пока у нас еще час! — поднимаясь с дивана, заявил кавказец. — И за этот час я все-таки получу свое!

Он удалился в ванную.

Мальва догадывалась, что ее ждет. И внутри у девушки дрожала каждая клеточка…

Джавад вернулся из ванной совершенно голый.

Как уже отмечалось, сложен Джавад был великолепно. Картину портил только неестественно вздыбленный и невероятно раздутый член горца. Мальва знала причину этого: Джавад сделал себе в ванной специальный укол. Но знала Мальва и другое: подобный половой агрегат способен привести в ужас даже нормальную сексуально озабоченную женщину, а не то что измочаленную наркоманку-проститутку.

— Шмотки долой, сама — на диван, ляжки врозь! — приказал Джавад девчонке.

Трепеща, Мальва подчинилась. Жуткий агрегат с каким-то даже хрустом вошел в ее плоть. Девушка дико заорала от боли, но кавказец своей лопатообразной ладонью прихлопнул партнерше рот.

— Тихо, убью! — прохрипел он.

В процессе «любви» Мальва все же кричала — тонко, жалобно и надрывно, как смертельно раненная птица, — но для Джавада эти крики сходили за стоны страсти…

Минут сорок кавказец садистски трахал «любовницу», а когда наконец кончил и слез с нее, то, одеваясь, поспешил «обрадовать» трупом валявшуюся на диване девчонку.

— Вот-вот прибудет Валера с командой, — сообщил Джавад. — Так что секс для тебя, Мальвинка, сегодня только начинается…

— За что?.. — бессильно исторгла Мальва.

— А за Янку, — пояснил Джавад буднично. — Или ты думала, Янкин фортель тебе даром пройдет? Ушами хлопать не надо…

Охранник Валерка и три его приятеля — такие же бандиты из бригады Джавада — славились своим сатириазом, то есть полной сексуальной необузданностью. Этих четверых Джавад всегда привлекал для зверских изнасилований провинившихся женщин.

— Да ты не волнуйся, я позволю пацанам развлекаться не больше пары часов, — «утешил» девушку горец. — А потом… Я ломку тебе снял?

— Снял…

— Ну вот! А героинчик-то бабок стоит! Короче, после заслуженного наказания ты поедешь в «Джанг» — клиента снимать. За «лекарство» платить надо, вот так-то, девочка.

— Я ж не смогу ничего! — выкрикнула Мальва обреченно.

— Сможешь! — произнес Джавад совершенно другим тоном — жестким и беспощадным. — А не сможешь — я отдам тебя потом Валерику и ребятам на всю ночь! И без крошки героина! Ты поняла, дешевка?!

Глава 16

Для визита в «Джанг» Север даже не стал покупать себе новый наряд — решил, и прежний сойдет. Ибо, судя по рассказам Яны, «Джанг» был местом гнилым, скорее бандитско-наркоманским притоном, чем рестораном. Пускали в «Джанг» не только без галстука, но даже и без штанов, если кому-то приходила охота припереться туда в таком виде. Увешанные стеклярусными бусами и браслетами, наголо бритые или, наоборот, патлатые до ягодиц и в многочисленных косичках, одетые в рваные хламиды или пестрые клоунские фуфайки в сочетании с брюками из мешковины наркоманы и просто хиппи, почти полностью голые проститутки, отягощенная тоннами золота «братва» в жутко дорогих и отвратительно грязных спортивных костюмах, «джентльмены» в смокингах, цена которых могла поспорить с ценой среднего «Мерседеса», дамы в умопомрачительных вечерних платьях, на которых бриллиантов было больше, чем блох на барбоске, — никто не вызывал у служащих и посетителей «Джанга» не то что удивления, но и легкого естественного любопытства. В «Джанге» привыкли ко всему.

Север купил себе перед посещением ресторана лишь сумку-«кенгуру», куда положил револьвер и обе пачки патронов к нему. Замысел Белова был прост, как правда: Север собирался прикончить Джавада и всех его приближенных, каковые окажутся рядом со своим шефом. Рассуждал Север так: потеряв главаря и часть верхушки одной из подведомственных бригад, руководство криминальной группировки, к которой принадлежит Джавад, всполошится и решит — кто-то начал войну против них. Какая-то другая крупная преступная структура. Начнутся базары, разборки, терки, поиски виновных… В суматохе о Янке и ее жалком долге все забудут. А халдеев Сивого и Дениса можно будет либо запугать, как Семена, заставить бросить работу и удалиться из города, либо просто грохнуть, если непонятливыми идиотами окажутся… В конце концов, они заслужили по девять грамм: небось не одного подростка подсадили на иглу и сгубили своим героином.

Кроме того, после кровавой перестрелки «Джангом» наверняка займутся менты, и тогда кабак перестанет существовать как выгодная точка сбыта «дури» — по крайней мере временно.

Так рассуждал Север и не находил в своих рассуждениях особых логических прорех. Но если таковые по ходу дела обнаружатся, думал Север далее, будем действовать исходя из реальной ситуации. Самое главное, Янка сейчас надежно спрятана и ей ничего пока не грозит…

Заняв столик в «Джанге», Север заказал себе самой дорогой русской водки и самых дорогих закусок. С халдеем расплатился сразу, включая чаевые, но намекнул, однако, что одним заказом он сегодня не ограничится, ибо намерен погулять круто. Белов изображал из себя богатого клиента: именно таковым официант его и воспринял.

Север уже выпил первую рюмку, когда к его столику на подламывающихся ногах подвалила местная красотка.

— Мужчина, угостите даму папироской… — заплетающимся языком пробормотала Мальва первую пришедшую ей в голову проституточью пошлость.

Север хотел сразу отогнать то ли пьяную, то ли обдолбанную «жрицу небескорыстной любви», однако поднял глаза и узнал «девочку с голубыми волосами».

— Присаживайтесь, — Север галантно встал и выдвинул соседний стул, предложив его девушке.

Мальва плюхнулась на сиденье. Чувствовала она себя более чем погано: горячие «братские» нежности Валеры и компании довели девчонку до полной прострации — Мальва даже не помнила, как очутилась в «Джанге». К тому же девушку опять кумарило: доза героина, столь элегантно скормленная ей Джавадом, оказалась явно недостаточной.

— Выпьете? — участливо поинтересовался Север.

— Да, рюмочку… — кивнула Мальва.

Север тотчас налил — ей и себе. Чокнулись, выпили молча.

— Закурите? — Север пододвинул девушке пачку «шикарных» американских сигарет. Мальва кивнула опять, взяла одну. Север предупредительно щелкнул зажигалкой. Девушка затянулась — как-то безвкусно и равнодушно.

— Как вас зовут? — спросил Север, втягивая «ночную красотку» в разговор.

— Мальва… — безразлично уронила девчонка. — И давай сразу на «ты», а? Не в графьев играем… Я знаю, чего тебе нужно от меня, ты знаешь, чего мне нужно от тебя… Я тебе понравилась, иначе б сразу прогнал… Ведь так?

— Так, — согласился Север, тая усмешку.

— Вот видишь… Поэтому не надо дешевого форса, ладно?

— Лады, — вновь согласился Север.

— Ну и хорошо, — вздохнула Мальва. — Тебя-то как звать?

— Север. Но не Север! — добавил Белов с улыбкой.

— Поняла… Не Север, а Север… — механическим голосом пробубнила Мальва. — Выпьем, что ли, еще, Север?

— Можно выпить, — Север вгляделся в девушку попристальнее. — Только тебя ведь ломает, милая…

— Ну и что?! А если даже и ломает?! — Мальва вдруг вскинула на него задиристые глаза. — Что, бабок мне дашь на «дурь»?! Авансом?! Ха, видели мы таких!

— А бабки прямо сейчас нужны? — поинтересовался Белов осторожно.

— Вот видишь! Аванса ты мне сейчас не дашь! — сделала свой вывод Мальва. — Ну и заткн… — тут она осеклась, поняла: с клиентом так нельзя, еще сорвется с крючка. — Ну и закончим на эту тему, — продолжала девушка, вздохнув. — Ты можешь не беспокоиться: заплатишь за меня халдею, он выдаст мне дозу и к нужному моменту я буду в норме. Обслужу по высшему классу, любимый!

— Сколько тут стоит доза? — твердо спросил Белов.

— Ой, не смеши! — отмахнулась Мальва.

— Сколько стоит доза, нужная сейчас именно тебе? — значительно более жестко повторил вопрос Север, вынимая деньги.

Мальва даже растерялась.

— Ты действительно даешь бабки?..

— Сколько?! — Белов говорил уже раздраженно.

Мальва назвала сумму.

— Возьми! Только одно условие: после укола обязательно возвращайся за мой стол! Договорились?

— Но учти: тебе все равно придется заплатить за меня халдею!.. — Мальва никак не решалась взять протянутые ей купюры.

— Учел. Ступай, лечись, — Север буквально впихнул банкноты в руку Мальвы. — И давай быстрее, жду!

Девушка ушла. Вернулась она минут через тридцать, шальная и веселая.

— Спасибо вам, сэр Север! — шаловливо сказала Мальва, садясь за стол. — Вы натурально спасли заблудшую душу!

— Так уж и спас? — Север не разделял ее веселости.

— Чисто спасли, реально и типа конкретно! — подтвердила Мальва, смеясь.

— Поговорим начистоту? — предложил Север.

— Ты поп? Хочешь исповедовать меня? — девушка откровенно развлекалась ситуацией. — Валяй, я не против.

— Давно ты на игле? — спросил Белов.

— На героине? — уточнила Мальва. — Шесть месяцев. До этого был морфий. А до него — опиум… не кололась, курила. А еще раньше — анаша.

— Солидный у тебя ассортимент, — усмехнулся Север. — Анаша, опиум, морфий, героин… что дальше?

— А дальше, наверно, крэк! — беззаботно махнула ладошкой Мальва. — А еще дальше — уже ничего! Вот здорово будет! — ее глаза сверкали ненормальной радостью.

— Сколько тебе лет? — помрачнел Север.

— Двадцать два, а что? — Мальва кокетливо повела бровкой. — Я за свои двадцать два столько жизни накушалась, что сыта по самое не могу! Хватит уж! Скорей бы!.. — она не договорила. Вся ее веселость куда-то исчезла.

Север знал: наркоманы-хроники, даже приняв дозу, подвержены резким перепадам настроения. Поэтому не удивился тому, что Мальва вдруг погрустнела.

— Тебе себя не жалко? — тихо спросил Север.

— Себя — нет, — покачала головой Мальва. — Уже нет… Я слишком далеко зашла. Я в самом низу. У меня билет в один конец. Путь без обратного хода. Да и жить после всего, что я перенесла… — она вяло пошевелила пальцами.

Белов думал, девушка не закончит фразу. Однако, помолчав, Мальва упрямо продолжила:

— Жить после всего, что я перенесла, просто стыдно… Я сама себе омерзительна. Я грязь и с грязью хочу слиться. Навсегда…

«А Янка не ошибалась, когда рассказывала мне о своей подруге, — отметил Север. — Я-то считал, идеализирует Яна Мальвинку… Точнее, приукрашивает, выгораживает товарку, которую сама по недомыслию подставила… Ан нет. Мальва хоть, считай, и мертвая уже, а огрызки совести сохранила…»

— Неужели ты действительно хочешь умереть? — Север стал предельно серьезен.

— Хочу? — Мальва демонстративно расхохоталась. — Кто у меня спрашивает, чего я хочу?! Разве мне кто-то предлагает другие варианты?! Разве мне кто-то предлагает жизнь?! Нет, у меня одна дорога — в могилу! И скорей бы… — закончила она тихо.

— Но ведь можно попробовать лечиться… — произнес Белов неуверенно.

— Лечиться? — повторила Мальва. — Я неизлечима! И вообще наркомания неизлечима, что бы там кто ни плел ради наживы на чужой беде! Героин — это цепь на всю жизнь! И героинщик сидит на ней, даже если ухитряется не употреблять героина! Жизнь завязавшего героинщика — это постоянный страх, постоянная борьба с самим собой!.. Лучше уж в морг…

— В морг никогда не поздно и всегда рано, — резонно возразил Север.

— Это кому как, любимый, кому как… Мне уж точно давно пора… Только вот самой себя кончать страшно… Трусиха я… сука… — Мальва уронила лицо в ладони.

Белов осторожно погладил ее по волосам. Ему было мучительно больно за эту девчонку, которая, как он знал, действительно безнадежная смертница.

— Нет, Север, себя мне не жалко! — подняла голову Мальва. — Мне других жалко! Вот их мне жалко! — она кивнула на сидевших компанией в углу ресторанного зала подростков — мальчишек и девчонок, вокруг которых суетился халдей. — Вон как их сейчас Денис окучивает! А через год или два девочки будут торговать собой за дозу, а мальчики за дозу подставлять задницу пидорам! Вот их мне жалко! А я — отработанный шлак, сгнившее дерьмо!

— Круто ты себя… — покривился Север.

— Чего заслужила… — вздохнула Мальва. — Я ведь и не человек уже… Я помойка, кладбище героина, сливная яма для гнилой спермы…

— Почему гнилой?

— Потому что в меня попадает сперма только гнилых мужиков! — неожиданно окрысилась Мальва. — Только гнилой мужик, дрянь, пустая душа станет трахать такую, как я! Разве нет?!

Север не ответил: ему было стыдно за мужской род.

— Ладно, любимый, что-то мы уехали не в ту степь! — резко сменила тему Мальва. — Скажи лучше: официанту ты за меня заплатил?

— Да, пока ты кололась… — сознался Север удрученно.

— Тогда поехали! — воодушевилась Мальва. — Водку с собой захватим! Куда поедем — к тебе или ко мне? У меня есть для таких дел одна хавира, правда, чистый бомжатник, но койка там широкая и не скрипит! Едем?!

— Давай еще здесь посидим, — попросил Белов.

— Как хочешь… — Мальва сразу как-то съежилась.

— А что, действительно нет способа победить героин? — прикинулся наивным Север.

Он прекрасно знал: такого способа нет. Да, физическая ломка у наркомана легко снимается специальными препаратами, но одолеть психологическую зависимость невозможно, как бы ни рекламировали себя наркоцентры вроде шараш-конторы Якова Маршака или клуба по интересам «Детокс». И где бы, и чем бы несчастный «торчок» ни лечился, он потом обречен до самой смерти почти ежеминутно преодолевать свое желание уколоться — тут Мальва права… Север всегда считал наркуш людьми слабыми, презренными, не больно достойными сочувствия: ведь это надо совсем не иметь мозгов, рассуждал Север, чтобы добровольно — именно добровольно, Белова данный факт больше всего возмущал — загнать себя в такое жуткое рабство, хуже которого, пожалуй, рабства и не бывает. Ведь даже из чеченского плена есть надежда убежать. А от собственной жажды героина не убежишь, не спрячешься, она вечно с тобой, эта жажда, где бы ты ни находился… И самому надевать на шею подобную петлю?!

Ладно бы данная петля убивала сразу, а то ведь она сперва нелюдь из человека делает и только потом убивает, причем медленно, мучительно… Нет, Север решительно не понимал и не уважал «торчков». Хотя жалел — как жалел всех несчастных, всех падших… Но именно наркоманам Белов никогда не пытался помогать, поскольку даже не представлял, как им в принципе можно помочь. А точнее, знал наверняка — помочь им нельзя, они безнадежные, конченые существа. Ходячие покойники.

Но сегодня, слушая Мальву, глядя на нее, Север вдруг задумался: а что делать человеку, если он случайно или по детской наивной тупости все-таки стал наркоманом? Что, например, делать Мальве? Как конкретно ей помочь? Ведь она определенно заслуживает помощи…

И, раз задумавшись, Север уже знал: он не успокоится, пока не решит проблему…

Между тем Мальва усмехнулась мертвенными губами.

— Способ победить героин? — ядовито переспросила она. — Есть такой способ! Надежнейший способ! Знаешь, какой?

— Какой? — подхватил Север, хотя последний вопрос не требовал ответа.

— Был один старый анекдот, мне его отец рассказывал, — начала ернически объяснять Мальва. — Анекдот следующий. Читает венеролог лекцию в ПТУ типа научно-популярную. На тему: как избежать венерических заболеваний. Дочитал, пэтэушники разошлись, лектор конспекты свои собирает… И тут к нему подходит девушка и спрашивает: «А все же, доктор, я не поняла, как не заразиться сифилисом?» Доктор пожимает плечами: «А очень просто, милая. Способ такой, слушайте внимательно, барышня: перед сексом надеть вашему партнеру на причинное место два презерватива, густо смазать их клеем БФ, плотно обмотать изолентой, подождать, пока хорошенько присохнет… Но главное, барышня, внимание, самое главное: никогда не трахаться с сифилитиком!»

Север хмыкнул.

— Не въехал? — удивилась Мальва.

— Въехать-то въехал, — повесил голову Север. — Но как быть тем, кто уже сел на иглу? Тебе, например?

— Умирать! — отозвалась Мальва весело. — И умирать как можно быстрее! — с нарочитой бодростью выкрикнула она.

— Почему быстрее? — дернул щекой Север.

— Да чтобы хотя бы не извозиться в таком дерьме, в каком извозилась я… — сказала Мальва тихо. Но сразу повысила голос: — Ладно, любимый, хватит уже душеспасительных бесед! Для того ль ты меня снимал?!

— Ты сама меня сняла, — поправил Север печально.

— Ну я тебя сняла, а ты снялся, какая разница?! Трахаться-то мы сегодня поедем, любимый, или где?!

— А тебе сильно охота трахаться? — спросил Север.

Мальва фыркнула.

— Мне — не сильно. Но, по-моему, сильно охота было тебе.

— Тогда — или где! — отрезал Север.

— Чего?.. — опешила Мальва.

— Ты спросила: поедем мы трахаться или где? Я отвечаю: или где, — пояснил Белов.

Мальва совершенно непроизвольно засмеялась, прикрыв рот ладонью.

— Значит, не поедем? — уточнила она сквозь смех.

— Ты бы поела, — Север кивнул на закуски. — А то ведь голодная, по глазам вижу…

Тут только девушка вспомнила, что не ела уже вторые сутки. И действительно ощутила просто волчий голод. Три минуты спустя от закусок не осталось и следа.

— Спасибо, — искренне поблагодарила девушка, вытирая губы салфеткой. — А еще можно?

— Можно, только попозже, ладно? — мягко предложил Север. — Мне не жалко заказать, не жалко бабок, я только боюсь, тебе плохо станет… Ты ведь давно постишься, верно?

— Давно… — грустно согласилась девушка.

— Тогда выпей чуть-чуть водки, покури, отдохни. Потом опять поедим, не волнуйся…

— Я не волнуюсь… А ты, похоже, настоящий мужик, Север… — вдруг заключила Мальва задумчиво.

— А ты сомневалась? — шутливо задрал нос Север.

— Нет… Просто я их никогда не встречала, настоящих мужиков… Ты первый такой в моей жизни… И последний.

— Почему последний? — ляпнул Север и тотчас понял, какую сморозил глупость.

Мальва посмотрела на него долгим взглядом и промолчала. Север опустил голову.

Глава 17

— Ты что, дурак?! — директор «Джанга» швырнул заявление Семена на стол перед собой.

В заявлении содержалась просьба уволить Семена Липкина с занимаемой должности по собственному желанию в связи с семейными обстоятельствами.

— Нет, я не дурак, Тадеуш Маркович! — ответил Семен упрямо. — И не надо меня оскорблять! Я сам знаю, что мне делать!

— Где ты еще столько заработаешь? — поинтересовался директор презрительно.

— А я уже заработал достаточно! — возразил Семен. — Пятнадцать «тонн» баксов лежит в загашнике! Еще квартиру продам — бабки будут, не волнуйтесь!

— А чего мне за тебя волноваться? — хмыкнул Тадеуш. — Ты мне не родня. Но куда сам-то денешься?

— В деревню уеду, к старикам… Дом починю, а там, глядишь, новый поставлю… Женюсь наконец, детей заведу, хозяйство… Дела найдутся.

— И охота тебе в навозе горбатиться? — Маркович брезгливо скривился.

— Охота! — ответил Семен резко. — Очень охота! Все лучше, чем здесь сопляков всякой парашей травить! Да еще ждать, что вот-вот менты заметут… или «братки» поганые завалят! От них всего можно ожидать!

— Сопляков, говоришь, травить? — ухмыльнулся директор. — Аль в тебе совесть заговорила, Сема? Молчала-молчала, и вдруг — на тебе? Аль не ты здесь всем заправлял, а?

— Под вашим чутким руководством, Тадеуш Маркович, под вашим чутким руководством! — склонился в издевательском поклоне Семен.

— Ну, ты меня не марай! — возмутился директор. — Я в стороне! «Дурью» вы, халдеи, промышляете!

— А вы и знать не знали? — поинтересовался Семен ехидно.

— Не знал! — загремел директор. — И сейф мой ты тайком использовал, поскольку запасные ключи имеешь — и от сейфа, и от кабинета!

— Да, вы правильно излагаете, — ухмыльнулся Семен. — Вы правильно излагаете нашу легенду, заготовленную для ментов. Но только ша, Маркыч! Я отваливаю! Я никому ничего не должен! Разбирайтесь тут сами!

— Интересно мне! — воскликнул директор с чувством. — Они, видите ли, отваливают! А кто будет дела с Джавадом вести?! Кто будет товар принимать? Кто будет бабки сдавать?! Я?!

— Вы-с! — с острым злорадством заявил Сема. — Вы-с, господин Крысинский! Будьте уж любезны оторвать свою жирную польскую задницу от этого кресла да побегать как следует! А то бабки хапать на халяву мы все горазды! А вот под статью подставляться — нет, куда там, тут мы шляхтичи! Гордые!

Крысинский побагровел.

— Да как ты смеешь!.. — начал было он.

— Заткни хайло, сын-нок! — вдруг с характерным блатным прононсом выдал Сема. — Кто ты такой тут?! Сявка, фраер надутый! Ты хоть раз с Джавадом базар держал?! А долги из наркуш выколачивал?! А халдеям очко прижигал, чтобы бабки не зажимали?! Нет, это все делал Сема, а гордый шляхтич Тадеуш всего лишь половину его доли загребал! Нет-с, хватит-с! Забирай хоть всю мою долю, пан Крысинский, а я отваливаю! Довольно, осточертело!

— А Джавад что скажет, ты подумал? — спросил директор тихо и испуганно.

— А с Джавадом ты, Маркыч, сам разбирайся. Я Джаваду ничего не должен, повторяю. Все его бабки я в сейф твой сложил, всю выручку за неделю. При свидетеле, кстати, сложил, при Валерке. И ключ Валерке отдал, типа на всякий случай: мол, отъехать завтра могу, старики, мол, в деревне хворают… так что чист я, гражданин начальник, не брал старушкину пенсию! — Семен издевательски вывернул карманы. И вдруг снова стал серьезным. — Подписывайте заявление, Тадеуш Маркович. Один хрен, работать я больше не буду.

— Да катись ты! — Крысинский одним росчерком подмахнул документ. — Вон из моего кабинета!

Ухмыляясь, Семен вышел, прижав к груди свое заявление.

Все это происходило вчера, в пятницу. А сегодня была суббота.

Глава 18

Когда в зале появился Джавад, Север скармливал Мальве вторую порцию жаркого. Девушка с огромным удовольствием доедала последний кусочек отлично прожаренной сочной свинины, как вдруг заметила, что Север пристально смотрит на кого-то поверх ее головы.

— Кого ты там увидел? — повеселевшая от сытости Мальва оглянулась. И тут же резко отвернулась, уткнув глаза в тарелку.

— Как зовут этого человека? — спросил Север.

Он узнал Джавада сразу — слишком ярко, хоть и парой штрихов, описал его Семен. Белов почти не сомневался — в зал вошел именно Джавад, и никто иной.

— Не связывайся с этим человеком, Север… — прошептала Мальва, не поднимая взгляда. — Это страшный человек…

— Как его зовут? — настаивал Север. — Ты ведь знаешь, я уверен! Скажи мне!

— Зовут его Джавад, — ответила Мальва через силу. — Но если ты хочешь жить нормально, да вообще просто хочешь жить, а не сдохнуть в муках, лучше тебе не знать ни его имени, ни его самого!

Север вдруг широко улыбнулся:

— А с чего ты взяла, что я жажду с ним познакомиться?

— Но ты ведь спрашиваешь о нем… — смешалась Мальва.

— Просто личность больно неприятная, — Белов пожал плечами. — Рожа этого типа не то что кирпича просит, а прямо умоляет: врежьте по мне кирпичом, люди добрые, может, хоть после этого я стану не такой омерзительной!

Мальва едва сдержала невольный смех.

— Да, ты прав, лицо у него малосимпатичное, — сказала она. — Но я прошу тебя, Север, никогда не задирай Джавада! Обещаешь?!

— Вот уж чего я точно делать не собираюсь, так это задирать подобного урода! — заверил девушку Север, а про себя добавил: «Я его просто убью».

— Слава богу! — вздохнула Мальва с облегчением.

— А теперь скажи: ты сыта? — спросил Север.

— Более чем! — девушка с удовольствием погладила свой живот.

— Отлично. А героином ты втрескалась достаточно? Ломать не начнет? — продолжал мягко допрашивать Север.

— Не начнет, — отрицательно покачала головой Мальва. — До завтрашнего вечера по крайней мере… А что?

— Я хочу, чтобы ты сегодня была нормальной. Чтобы мозги работали, — пояснил Белов.

— Зачем тебе мои мозги? — удивилась Мальва.

— Нужно!

— Ну, раз нужно… — девушка повела плечами. — Ты ведь заплатил за меня халдею?

— Заплатил, — кивнул Север. — А что?

— Из этих денег мне полагается моя доля. А моя доля — это одна доза. Я могу ее взять прямо сейчас и, — она усмехнулась, — поправить здоровье даже послезавтра утром. Устраивает?

— Просто-таки очень устраивает! — воодушевился Север. — Ступай, возьми свою дозу прямо сейчас! А потом за стол не возвращайся, выходи на улицу и жди меня там. Ты ведь можешь свободно уйти из «Джанга»? Я ведь оплатил твое время, твой вечер? Тебя никто не задержит?

— Не задержат! — Мальва заносчиво вскинула голову. — Я не штатная проститутка «Джанга», мое время принадлежит мне, и только мне! А работаю я иногда… — она вдруг смутилась.

— За дозу, — подсказал Белов.

— Да, за дозу! — девушка неожиданно разозлилась. — Знал бы ты, каково мне бывает без дозы!

— Представляю…

Несмотря на болезнь, на наркотическую зависимость, Мальва очень чувствовала доброе к себе отношение — не так-то часто она находила его в людях. Не так-то часто девчонку кто-то искренне жалел — пусть даже мимолетно. А Север горячо сопереживал Мальве, и волны этого сопереживания девушка ощущала на себе вполне однозначно. И остро им радовалась.

— Спасибо, Север… — сказала Мальва тихо.

— За что? — Север вскинул глаза. — Не за что пока. Так ты сделаешь, как я прошу?

— Ладно, только объясни, зачем мне ждать тебя на улице? И что будет, когда дождусь?

— Ко мне поедем.

Девушка вздрогнула. Ей вдруг показалось, что она ошиблась, что Север — вовсе не тот человек, за которого она его приняла, вовсе не настоящий мужчина, а обычный пошлый ресторанный кобель.

— Трахаться будем, любимый? — поинтересовалась Мальва тонким, умильно-слащавым приторным голоском.

Север внимательно посмотрел на нее и долго не отводил взгляд.

— По-моему, тебе нельзя сейчас трахаться, девочка. Противопоказано, — серьезно сказал Белов. — По-моему, тебе сейчас надо отдохнуть. Выспаться хотя бы. Ты ж ночь не спала, верно?

— Откуда ты знаешь? — округлила глаза Мальва.

— Чувствую…

— Значит, трахаться не будем?.. — машинально и как-то обалдело уточнила Мальва.

— Не будем, — подтвердил Север. — Не до того пока… Так мы договорились, ты подождешь меня на улице?

— Как скажешь… — Мальва вдруг поняла, что с удовольствием отдается воле этого парня, который определенно ей нравился. И данный факт был сам по себе удивителен: давным-давно ни один мужчина не то что не нравился Мальве, а вызывал немедленное резкое отторжение. Слишком много зла видела она от мужчин… впрочем, и от женщин тоже не меньше. Но из женщин по крайней мере далеко не каждая стремилась затащить Мальву в постель. А из мужиков — почти каждый.

— Только ждать меня ты будешь не около «Джанга» и не на бульваре, — продолжал Север. — Ты перейдешь дорогу и подождешь меня в подворотне напротив. Ну, в той, что как выходишь из «Джанга», так по левую руку. Поняла?

— Поняла, — кивнула Мальва. — Но Север… зачем все это?..

— Надо! — заявил Север значительно.

— Север!.. — Мальва вдруг испугалась. — Ты что-то затеял? Ты не просто так спрашивал о Джаваде, да?!

— Девочка, ты мне веришь? — Север положил на ее руку свою тяжелую каменную ладонь, заглянул в самую глубину Мальвиных глаз, словно в душу. — Веришь? — повторил Север.

— Знаешь, почему-то верю… — прошептала Мальва. — Сама не понимаю, почему, но верю…

— Тогда послушайся меня, — попросил Белов. — Я не сделаю дурного — ни тебе, ни вообще… Веришь?

— Да! — на сей раз решительно кивнула девушка.

— Хорошо… — Север расслабленно откинулся на спинку стула. — Теперь ступай за дозой, потом выходи и жди. Ну, давай, не волнуйся! — подбодрил он ее.

— Иду… — Мальва послушно поднялась из-за стола.

Север проследил, как она прошла к служебным помещениям ресторана, недолго задержалась там, затем вышла и направилась к дверям зала. Когда Мальва скрылась за ними, Белов вздохнул с облегчением. Теперь можно было действовать…

Глава 19

Гулял Джавад сегодня, как, впрочем, и всегда, вовсе не один: за его столом восседали семеро приближенных бойцов джигита, «дворцовая стража», проще говоря — «шестерки». Парни были все как на подбор — крупные, тренированные, одеты с характерным кричащим бандитским шиком — и вели себя именно так, как положено вести себя «браткам» не самого низкого уровня — по-хозяйски нагло, но не вызывающе. Команде Джавада незачем было затевать в «Джанге» гнилые базары, самоутверждаться — пацаны и так чувствовали себя здесь особо важными персонами.

Исподтишка Север некоторое время внимательно наблюдал за бандитской компанией, изучал персоналии, чтобы, не дай бог, не пристрелить кого-нибудь из невиновных, случайных людей. Последнего Север себе бы не простил. Поэтому, прежде чем начать акцию, Белов должен был наверняка выяснить, кто из окружающих Джавада парней — бандит, а кто — нет.

Бандитами оказались все семеро спутников джигита. Это задачу Белова даже облегчало.

Беловский «магнум» заряжался семью патронами, а убить Север должен был восьмерых. Север понимал: нужно еще какое-то оружие. Немного подумав, Белов подозвал официанта.

— Принесите мне еще жаркого и нормальный, острый нож! — приказал Север безапелляционно. — А то ваши алюминиевые зубочистки ни хрена не режут!

— Понимаю, — вежливо кивнул халдей: клиент платил щедро, и ему следовало угождать. — Сделаю. А где ваша спутница? — он имел в виду Мальву.

— Я ее отправил койку греть! — хохотнул Север. — Сейчас еще поем и отправлюсь следом!

— Понимаю, — опять кивнул официант. — А вы не боитесь, что девка вас кинет?

— Кинет?.. — Север как бы удивился и встревожился. — А что, может?..

— Вряд ли! — успокоил его халдей. — Но если все же кинет, обращайтесь потом ко мне: я вам деньги верну, а телку мы потом накажем. Или сами накажете, если захотите: мы предоставим вам такую возможность.

— Спасибо… — поблагодарил Север неуверенно.

— Заходите! — дежурно улыбнулся халдей. — А ваш заказ я вам сейчас доставлю!

Вскоре он действительно принес порцию жаркого и острый стальной кухонный нож — небольшой, но для дела годный.

Север поблагодарил и принялся за еду. Одновременно он продолжал внимательно отслеживать компанию Джавада.

Валеры-охранника в этой компании не наблюдалось: Валера и трое его сексуально озабоченных дружков, «дральщиков», как их называли остальные бандиты, в элиту бригады не входили, всегда оставаясь на вторых ролях. Естественно, четырем «дральщикам» нечего было делать за столом Джавада. «Пехоте» место в «окопе» или в «казарме», «быкам» место в «стойле» или на «сшибке», считал Джавад, и остальная «элита» с ним вполне соглашалась.

Однако «дральщики» и прочие «пехотинцы» джавадовской бригады — всего десять человек — времени по субботам тоже не теряли. Вместе с тремя главными халдеями «Джанга» — Семеном, Сивым и Денисом — «быки» запирались в кладовке и гудели там на всю катушку. Гудели, как они сами считали, даже куда более весело, чем их начальство, ибо время от времени выдергивали из зала ресторана пару-тройку местных проституток и, не отходя от пиршественного стола, хором пользовали их. Особенно старались, естественно, четверо «дральщиков» — недаром их постоянная неуемная сексуальная озабоченность вошла в число здешних легенд.

Сегодня, правда, состав оттягивающихся в кладовке мужиков был несколько усеченным — отсутствовал Семен. Но остальных «гедонистов-эпикурейцев» это не смущало — благо и без Семена народу достаточно, и без Семена водка шибает по мозгам не слабее, чем раньше, а уж телки только рады, что «кавалеров» на одного меньше — промежность потом будет болеть у девок чуток послабее…

Север не знал об оргии в кладовке. И в расчет эту оргию, естественно, не принимал. Впрочем, не принимал он в расчет и кое-что еще: личность Джавада, его биографию и бойцовские качества. Однако как следует изучить все это Белов просто не имел ни времени, ни возможности…

Джавад сегодня был раздражен: после утомительных разборок с этой сучкой Мальвой, оставивших-таки у Джавада легкое, но противное чувство собственной неполноценности, последовала еще невнятная беседа с директором «Джанга» Крысинским. Идиотское, с любой точки зрения необъяснимое увольнение Семена, основного партнера Джавада в «Джанге», злило бандита. Злило и настораживало. Неспроста Семка уволился, думал Джавад, ой, неспроста… Может, почуяла крыса опасность? Но с какой стороны надвигается опасность? Со стороны ментов? Чушь, там все схвачено.

Со стороны конкурентов? Тоже чушь полнейшая! Да конкуренты дрожат при одном упоминании группировки, к которой принадлежит бригада Джавада! Тогда почему сбежал Семка? Откуда ветер дует? Загадка… А загадок Джавад не любил. Поэтому сегодня никак не мог расслабиться, был раздражен и куда более насторожен, чем обычно…

Глава 20

Упрятав нож в ладони левой руки и расстегнув «молнию» на сумке-«кенгуру», Север поднялся из-за стола. Момент был самый подходящий: джавадовский стол стоял несколько отдельно от остальных, и сейчас рядом с ним никого из посторонних не наблюдалось. Слегка расслабленной походкой человека «под хмельком» Север направился к бандитам.

В принципе Белов мог выстрелить прямо со своего места, из-за столика. И Джавада наверняка прикончил бы — не одной пулей, так двумя-тремя. Но вокруг беловского стояли другие столики, за ними сидели люди, не имевшие никакого отношения к криминалу, к наркоторговле, ко всей этой мерзости… А Север успел убедиться, внимательно приглядевшись: Джавад и его спутники вооружены. Убей Север одного главаря, остальные бандиты сразу откроют беспорядочную пальбу в сторону убийцы. И перебьют массу невиновного народа. А такого Белов допустить не мог. Нет, он должен положить «братков» разом, всех. И Джавада — первого…

Север рассчитывал подойти к пирующим блатнякам незаметно. Однако не вышло: пространство, отделявшее джавадовский стол от прочих, было довольно обширным, и приближающегося человека сразу заметили. Восемь недовольных харь одновременно обернулись к Белову.

— Привет «братве» местной от «братвы» московской! — полупьяно выдал Север, продолжая приближаться.

— Привет, — ответили ему настороженно. — Что надо, братан?

— Залетел я к вам по делу, дело сделал, сунулся в кабак, а тут одна ботва кругом! — произнес Север скороговоркой. — Тоска-а… Увидел вас, смотрю — братаны! Вот, решил привет передать!

Он уже совсем приблизился к их столу.

— А чей ты, братан? — холодно поинтересовался кто-то.

Однако продолжать беседу далее Север не имел резона.

Джавад сидел за дальним от Белова концом стола, как бы возглавляя его. Горец не сводил тревожного взгляда с чужака. Север молниеносно выдернул «магнум» из сумки-«кенгуру» и нацелил дуло в грудь кавказца, поросшую грубой кучерявой черной шерстью, торчащей из-под кожаной куртки. Оглушительно грохнул выстрел.

Но произошло непредвиденное: за миг до того, как Север нажал гашетку, Джавад, взревев, опрокинулся на спину вместе со стулом. Пуля «магнума», просвистев над своей неудавшейся жертвой, ушла в пол.

Случилось невероятное: Север промахнулся! Такого с ним не случалось за последние годы ни разу.

Однако медлить было нельзя. Коротким движением левой руки Белов вонзил нож в сонную артерию ближайшего бандита и тотчас резко отпрянул назад.

Джавадовские бойцы уже вскакивали из-за стола, таща из-под мышек стволы. Но в беловском «магнуме» еще оставалось шесть патронов. Хищно усмехнувшись, Север открыл огонь…

Расправа продолжалась доли секунды. Жестокие удары свинца расшвыривали громоздкие тела блатняков в разные стороны. «Пацаны» тяжко обрушивались на пол, круша кабацкую мебель, забрызгивая кровью все вокруг. Достать «волыны» никто из джавадовцев так и не успел…

Север быстро перезарядил револьвер. Но не так быстро, как перезарядил бы свой: сказывалась непривычка к чужому оружию. И этой краткой задержки хватило Джаваду, чтобы спасти свою шкуру: перевернувшись на живот, он встал раком и на четвереньках успел добежать до входа в служебное помещение — благо, оно находилось совсем рядом. Изготовившийся стрелять Север увидел только вертляво метнувшуюся за угол объемистую задницу джигита. Миг — и она исчезла.

Ресторанный зал сотрясался исторгаемым многими глотками единым воплем ужаса.

Подняв «магнум» дулом вверх, Белов осмотрелся. Орущая публика тупо пряталась под столы, не соображая, что, если начнется плотная пальба, столы от пуль не укроют… Север набрал полные легкие воздуха.

— Все вон! — громогласно заорал он. — Все вон, идиоты, пока Костлявая не очухалась!

Для острастки он пальнул в потолок.

Пропустив мимо ушей замысловатую фразу о Костлявой, народ понял главное: надо сматываться. Люди толпами устремились к выходу. Давки, слава богу, не случилось: двери кабацкого зала были широки, а выбегать посетителям поневоле пришлось поочередно, ибо чьи-то столики находились ближе к дверям, чьи-то дальше… Минуты не прошло — а зал уже очистился.

Изучив перед операцией устройство здания «Джанга», Север знал: уйти через служебное помещение Джавад не сможет, нет там выхода. Готовые блюда в комнату официантов из кухни подавались на специальном лифте, шахта которого была слишком узкой, чтобы пролезть в нее человеку. А выпрыгнуть в окно Джавад вряд ли сможет: окна забраны стальными решетками, не откроешь… Да и высоко, ничего не стоит ноги переломать… Поэтому Белов намеревался продолжать охоту дальше.

Север сноровисто обыскал одного из мертвых бандитов. Обнаруженный пистолет-пулемет русского производства Север присвоил: пригодится, машинка эта куда как получше «магнума», хотя револьвер привычнее… Присвоил Белов также и два запасных рожка к пистолету-пулемету.

— Эй, халдеи! — рявкнул Север во всю мощь своего голоса. — А ну резво свалили отсюда! Мне нужен Джавад и не нужны лишние трупы! Но кто не спрячется — я не виноват!

Он на секунду замолк, прислушиваясь, чтобы убедиться: информация дошла по назначению.

— А ты, Джавад, не вздумай взять заложников! — вновь заорал Север. — Я не мент, завалю и тебя, и заложника!

Белов слегка блефовал: не стал бы он стрелять в заложников, особенно в женщин. Однако рискнуть жизнью любого «джанговского» халдея Север не постеснялся бы: практически все местные официанты являлись продавцами наркотиков, и щадить подобных людей, торговавших смертью, Север обязательным для себя не считал. К тому же он понимал: всю массивную тушу прикрыть, как щитом, другим человеком Джавад не сумеет. Всадить кавказцу пулю в глаз, выстрелив поверх головы заложника, Север мог не напрягаясь. Если же заложник при этом пострадает от руки джигита — что ж, значит, халдею не повезло…

Официанты оценили благородство незнакомого бойца: стремительным ручейком они выплеснулись из ресторана за секунду. Джавад никого не задерживал — он знал то, чего не знал Север, и сейчас просто ждал…

— Кто вызовет милицию — убью! — напутствовал Белов убегающих халдеев. Впрочем, вызывать милицию никто не собирался. — Эй, Джавад! — крикнул Север, когда все удалились. — Может, выйдешь сам, примешь смерть, как мужчина?! А то несолидно крутому джигиту бегать зайчиком от охотника!

— Ты труп, русский ублюдок!.. — не сдержал гнева Джавад. — Ты!.. Ты уже труп!.. Ты!.. Ты!.. — он не находил слов.

— Твою маму свин шарашил во все дырки! — продолжал издеваться Север, надеясь все же выманить кавказца из укрытия. — Слышь, Джавад, твой папа хряк! Ты сын хряка!

— Ты труп!.. Ты труп!.. — яростно визжал в ответ Джавад. Однако выходить из комнаты официантов он явно не собирался.

— А ты боров! — парировал Белов. — То есть кастрированный свин! Даже покрыть свою горскую хрюшку не можешь! Верно ведь, Джавад? А? Ну признавайся! — изгалялся Север.

Удар был меток: Джавад аж зарычал. Но убежища своего так и не покинул.

— Что ж, придется самому идти резать борова! — притворно вздохнул Север.

И тут наконец произошло то, чего Джавад столь нетерпеливо дожидался…

В дверях ресторанного зала возникли двое вооруженных пистолетами-пулеметами бойцов: это были «дральщики» из компании Валерки-охранника. Мгновенно просчитав ситуацию, парни с порога открыли огонь.

Север едва успел броситься на пол, избегая свинца, и, уже лежа, длинной очередью скосил обоих бандитов. В двери сунулся третий «дральщик»: его Белов положил, влепив револьверную пулю между глаз.

Однако там, в холле перед ресторанным залом, оставалось еще много блатняков. Не высовываясь, они начали наугад лупить в зал из пистолетов-пулеметов. Север понимал: он крепко влип. Надо срочно сматываться, пока «пацаны» не вызвали ментов или подмогу из своих. Но куда сматываться?!

Север торопливо огляделся. В противоположном от входа конце зала виднелась дверь непонятного назначения. Белов ринулся к ней.

Дверь была заперта, но высадить замок короткой очередью труда не составляло. За дверью оказалась лестница, ведущая куда-то на первый этаж. Не раздумывая, Север сбежал по ступенькам.

Внизу оказалась темная кладовка, заставленная ящиками, полными пустых бутылок. Но самое главное — в кладовке имелась дверь на улицу! Подскочив к этой двери, Север очередным выстрелом снес замок и, внутренне ликуя, толкнул дверь — она открывалась наружу.

Дверь не поддавалась.

Север толкнул сильнее. С внешней стороны послышался звон стеклотары, но дверь и не думала открываться. Она сдвинулась едва ли на сантиметр. Север несколько раз ударил ее плечом — без толку…

Окинув мысленным взором все здание «Джанга», Север понял, куда попал. Там, за дверью, в огороженном металлической решеткой закутке, плотной стеной стояли ящики с пустыми бутылками. Поставленные друг на друга, ящики возвышались почти до второго этажа. Сдвинуть эту массу с места дверью было просто невозможно.

Север находился в ловушке…

Глава 21

Убедившись, что страшный боец, явившийся по его душу, надежно блокирован в кладовке, Джавад, поигрывая пистолетом-пулеметом, вышел наконец из комнаты официантов.

К боссу тотчас кинулся Валерка.

— Вы живы, шеф?! Не ранены?! Все в порядке?! — заискивающе зачастил «дральщик».

В отличие от других бандитских бригадиров спесивый кавказец не позволял «пехотинцам» называть себя на «ты».

— Я-то жив, а вот ты где пропадал, шакал, когда этот ублюдок мочил наших людей?! — рявкнул горец на Валерку.

— Я… не сразу разобрался… — растерялся тот.

— Соображать надо быстрее, дурень! — вспылил Джавад. — Меня тут по твоей милости чуть не убили!

Претензии джигита были обоснованны: среди прочих «быков», не входивших в «элиту» джавадовской бригады, Валерка считался старшим. Теперь, когда «элиту» Север благополучно перебил, «дральщик» автоматически становился вторым человеком в бригаде после Джавада.

Демонстративно помолчав, чтобы Валерка как следует осознавал всю меру своей вины, Джавад перешел к делу:

— Где киллер?

— В нижней кладовке заперт. Оттуда ему дороги нет…

— Как выкуривать собираешься?

— Больно метко стреляет пацан… Нужно вызывать подмогу. Только я не знаю кого: наших или ментов?

— Идиот! — гаркнул Джавад. — Каких ментов ты вызывать собрался?! На хрена нам тут менты?!

— А что ж, своих ребят гнать под пули этого монстра?.. — опешил Валерка.

— Придурок ты все же, Валера. Тухлые мозги, — заявил Джавад чванливо. — Только болтом работать и умеешь… Ты врубись: менты этого парня либо завалят, либо к себе заберут. А мне не терпится узнать, кто его послал… Ментам он не скажет. А мне — скажет.

— Понял, хозяин, — пробормотал Валерка виновато.

Джавад обожал, когда его называли хозяином или господином, поэтому сразу оттаял.

— Я начальнику местного отделения милиции уже отзвонился по трубе, — милостиво пояснил он «дральщику». — Чтобы он своих людей не дергал, даже если будут сигналы. Но у них сигналов пока нет…

— Понял, господин… — вставил Валерка.

Услышав любимое обращение, Джавад и вовсе расплылся.

— Как думаешь брать киллера, когда прибудет подмога? — спросил он уже вполне дружелюбно.

— Дверь кладовки с внешней стороны блокирована ящиками с пустыми бутылками, — начал излагать свой план Валерка. — Когда подойдет подкрепление, ящики надо будет растащить и атаковать паренька с двух сторон одновременно…

— Дело, — кивнул Джавад. — Только пацанов много положим. И киллера могут пристрелить по запарке… Может, лучше обстрелять его газом?

— Кладовка большая, там вентиляция приличная, — возразил Валерка. — Если просто палить из пистолетов, газ не подействует, успеет выветриться. А газовых гранат у нас нет… ни у одной нашей бригады нет, по-моему…

— Действительно, нет… — досадливо цокнул языком Джавад. — Жаль. Что ж, тогда твой план остается единственным. Сейчас я вызову подкрепление.

Он вытащил мобильный телефон, набрал номер.

— Алло, Шалам? Здравствуй, брат, — приветствовал Джавад бригадира бандитской команды, контролировавшей соседний микрорайон. — Мне твои ребята нужны. Человек пятнадцать. Что случилось? Да тут один шакал в чулане заперся и выходить не хочет… Шакал-то? Ой, крутой, просто волчара! Десять моих пацанов положил, прежде чем мы его в чулан загнали, у меня всего семеро осталось… Чей он? Откуда я знаю, чей он?! Видать, кто-то ему меня заказал, он, волчара позорный, за моей жизнью приходил… Я и хочу выяснить, чей он, живым взять хочу… Да в «Джанге» я… Будут ребята? Хорошо, жду.

Он отключил связь и обернулся к Валерке:

— Пусть мальчики пока постреляют внутрь кладовки. Волк наверняка отвечать начнет, не утерпит… Всё патронов у него поменьше останется, может, людей сбережем…

Валерка кивнул и кинулся выполнять.

Бригады Джавада и Шалама принадлежали к одной преступной группировке, и помощь людьми, оказанная одним бригадиром другому, не являлась личной услугой — в подобной ситуации Шалам просто обязан был выполнить просьбу Джавада. Иначе их общий «папа» жестоко наказал бы Шалама…

…Засевший в кладовке Север слышал каждое слово из разговора, происходившего в ресторанном зале: феноменальный организм Белова работал сейчас в боевом режиме, режиме сверхвосприятия. «Может, мне имеет смысл прямо сейчас сдаваться? Возьмут ведь… Или убьют случайно… — напряженно размышлял Север. — Янку я все равно им не отдам, как бы ни пытали, а шанс сбежать всегда остается… Хотя нет, сдаваться не буду, болт им в рот! Пусть попробуют взять сначала! — Север мысленно показал бандитам сжатый кулак на согнутом в локте предплечье, фигуру, символизирующую определенный мужской орган. — Так, подобьем бабки. В зале, считая Джавада, восемь бойцов. Еще пятнадцать подъедут. Всего, стало быть, двадцать три рыла. А патронов у меня куда как больше, чем двадцать три. Да два ствола. Не-ет, мы еще ой как подеремся!»

Повинуясь воле Джавада, «быки» из ресторанного зала методично, хоть и без особого энтузиазма, лупили из пистолетов-пулеметов внутрь кладовки, не высовываясь, однако, даже на лестницу: в исключительной меткости противника они убедились слишком хорошо. Белова пули врагов достать не могли: он надежно укрылся за ящиками. Север не отвечал на огонь: берег патроны. Но приказа своего Джавад не отменял, поэтому вялотекущий обстрел продолжался, раздражая даже самих стрелков звоном разбитых свинцом бутылок.

И вдруг, сквозь мерный рокот очередей, Север услышал звуки, доносившиеся снаружи, из-за двери, ведущей на улицу. Белов сразу определил характер этих звуков: кто-то, стараясь не очень шуметь, не особенно умело, но торопливо и настойчиво передвигал ящики, блокировавшие внешний вход в кладовку, где засел Север.

«Неужели пятнадцать бойцов подмоги уже успели приехать? — вздрогнул Север. — Быстро, черт! Что ж… Встречу их очередью из «трещотки», затем из «магнума» прицельно постреляю тех, кого увижу… Еще посмотрим, кто здесь крайний, я или вы, сучня!»

Глава 22

Мальва, вопреки настойчивой просьбе Белова, не ушла ждать его на улице, а осталась в «Джанге». Уйти сейчас она просто не могла: не пускало странное, непонятное ей самой волнение за этого парня, за этого то ли клиента, то ли неизвестно кого, более всего напоминающего возникшего из небытия, из детских девчоночьих мечтаний заботливого старшего брата — покровителя и заступника, которого у Мальвы никогда не было и которого Мальва всегда хотела иметь… с тех самых пор, пока не выросла, пока не разбила в кровь лицо и душу о взрослую жизнь. Но Север так походил на тот смутный образ из полузабытой мечты! Так походил, что мечта словно обрела живую плоть, и Мальва чувствовала — Север родной ей. «А может, это героин играет со мной свою очередную сатанинскую шутку?» — мимоходом подумала Мальва, но тотчас отбросила дурную мысль. Охватившее девушку чувство родства со случайно встреченным человеком оказалось сильнее.

«Ведь Север чего-то затеял! — тревожилась Мальва. — Недаром он расспрашивал о Джаваде! Недаром Север велел мне ждать его не просто у входа в кабак, а в подворотне через дорогу! То есть он велел мне спрятаться! А сам…»

У девушки вдруг перехватило дыхание от пришедшей ей в голову догадки. «А сам Север собирается убить Джавада! — неожиданно поняла Мальва. — Не иначе как убить! Но он же не знает, Север не знает, какой страшный зверь Джавад! Север погибнет! Я не хочу, чтобы он погибал!» — это уже был крик души, и Мальва едва сдержалась, чтобы не выкрикнуть это вслух.

…Запершись в кабинке женского туалета, Мальва ждала. И дождалась: из ресторанного зала донеслись звуки выстрелов, крики, грохот падающей мебели… «Началось! — подумала девушка в панике. — Они убьют его! Убьют, как уже убили меня, как собираются убить Янку! Сволочи, сволочи!»

Мальва едва не ударилась в истерику, но взяла себя в руки. Слезами горю не поможешь. Сейчас, когда там, в зале, разговор ведется на языке свинца, она, Мальва, ничего сделать не может. Но она не бросит Севера! Север не останется один против своры Джавада! И если эта свора начнет рвать Севера, она, Мальва, встанет рядом с ним! Пусть и ее тогда рвут!

…Девушка осторожно выглянула из-за двери женской комнаты. Первое, что бросилось в глаза Мальве, было мертвое тело. Мальва тряхнула головой, чтобы отогнать возможные глюки, но тело не исчезло, более того — утроилось. Три мертвеца валялись у порога дверей ресторанного зала. Все троих Мальва знала слишком хорошо — «дральщики», только сегодня так жестоко с ней позабавившиеся.

Громыхнула оружейная очередь — это Валерка сдуру шарахнул веером из пистолета-пулемета внутрь главного помещения «Джанга». Шарахнул совершенно бессмысленно, просто от злости — Север успел уже скрыться в дальней кладовке.

Именно оглушительный треск очереди окончательно убедил Мальву: все происходящее — не ее бред, навеянный героином.

Девушка вышла из туалета.

— Мальчики, что случилось? — с улыбкой спросила она бандитов.

Валерка нервно обернулся.

— А, Мальвинка… — успокоился он. — Тебе-то чего здесь надо? Почему не сбежала вместе со всеми?

— А все сбежали?! — удивленно округлила глаза девушка, прикидываясь полной дурой. — Почему?

— Ты чо, и впрямь полоумная?! — взъярился Валерка. — Да где ты была?!

— В раю… — сладко пропела Мальва, делая характерное движение, будто колется. — Я летала…

— В сортире, что ли?! — криво усмехнулся «дральщик».

— В сортире не летать, а разве что в дерьме поплавать можно! — хохотнул бандит. — И ты ничего не слышала?!

— Ни-че-го! — отчеканила Мальва.

— Ну вы, «торчки», меня прикалываете! — оскалился Валерка презрительно. — Да тут один деятель всю свиту Джавада положил, пока ты там в дерьме летала!

— И Джавада?! — притворно ужаснулась Мальва.

— Не, Джавад, кажись, жив… — мотнул головой Валерка.

— А деятель? Который стрелял? — невинно поинтересовалась Мальва.

— Деятеля мы пока не достали… В нижней кладовке засел, — бросил Валерка досадливо. — Но достанем… Да что ты тут отсвечиваешь, мандавошка! — вдруг осерчал «дральщик». — Не до тебя, сортирной!.. Пошли, пацаны, — кивнул он остальным бандитам.

Блатняки проследовали в зал. Мальва осталась в холле. Уходить она пока не собиралась. Пристроившись возле входа так, что из зала ее не было видно, девушка внимательно прислушивалась к разговорам бандитов…

…Штабеля ящиков были тяжелы и ужасно гремели. «Слава богу, эти придурки продолжают там у себя стрелять, может, и не услышат ничего», — думала Мальва. Поясница девушки разламывалась от напряжения, руки уже едва шевелились, но с отчаянным упорством Мальва продолжала отволакивать в разные стороны неподъемные штабеля. Надо спешить, спешить, ведь скоро к бандитам подъедет подкрепление, и тогда Северу уже не спастись!

Когда до заветной двери оставалось всего два ряда штабелей, Мальва неожиданно остановилась. «А если Север решит, что это бандиты растаскивают ящики?! И пальнет?! — испуганно подумала девушка. — Убьет меня… да и черт бы со мной!.. Но он же сам себе этого не простит!»

Последняя мысль была просто озарением. Каким-то внутренним чутьем, женским своим нутром, глубинным и мудрым, Мальва вдруг безошибочно распознала характер Севера. И приняла меры.

Припав губами к щели между ящиками, девушка начала звать Белова, еле сдерживаясь, чтобы не сорваться на крик.

— Север! Север! — почти всхлипывала она. — Север, это я, Мальва! Я хочу выпустить тебя, не стреляй. Я одна, их здесь нет! Ты слышишь меня, Север?!

Север слышал. Другой на месте Белова мог бы усомниться в девушке, решить, что бандиты нарочно заставили ее растаскивать штабеля и убеждать Севера не стрелять, чтобы взять его без помех. Однако Север ни на миг не заподозрил Мальву в предательстве.

— Я слышу тебя, девочка! — отозвался он. — Поторопись, сейчас ведь подкрепление подъедет! Они убьют тебя, если увидят, что ты делаешь!

— Я поняла, Север! — радостно воскликнула Мальва и принялась за работу с удвоенной силой.

…Одуревший от грохота стрельбы и пороховой вони Валерка отошел к окну. Усталым взглядом скользнул по пейзажу бульвара. И чуть не подпрыгнул.

— Джавад! Босс! Вы только посмотрите, вон же они!

Джавад метнулся к нему.

Высокий парень и девушка с голубыми волосами уже пересекли бульвар, миновали проезжую часть и теперь вбегали в подворотню. Миг — и парочка скрылась с глаз.

— Мальва, сука! Убью! — заорал Джавад вслед убегающим, высадив оружейным дулом стекло окна.

— Догнать?! — вопросительно взревел Валерка.

— Поздно… — протяжно, с трудом сдерживая ярость, просипел горец. — Там дворы — как лабиринт… А Мальвинке этот лабиринт вдоль и поперек знаком… Не догоним…

Возможно, ни Джавад, ни Валерка не узнали бы спутника Мальвы — мало ли с кем там Мальвинка бегает? Тем более Север нарочно загодя позаботился о том, чтобы ни один из бандитов не смог его запомнить, — сверхнормальные свойства организма Белова позволяли это сделать. Но Север, убегая, в правой руке сжимал «магнум», а левой — пистолет-пулемет. Спрятать оружие раньше, чем беглецы окажутся в безопасности, Север не считал себя вправе: противник мог начать стрелять вслед, и Мальву тогда необходимо было бы прикрыть огнем. Именно по стволам «дральщик» и джигит опознали своего врага.

— Мальвинка свое получит, — сказал Джавад тихо и страшно. — Сегодняшнего урока ей, видно, недостаточно оказалось… Что ж, следующий урок покруче будет… А киллера мы найдем. Он тоже свое получит…

Глава 23

Проскочив подворотню, Белов сразу спрятал «магнум» в сумку-«кенгуру», а пистолет-пулемет и рожки к нему, предварительно разрядив, выкинул — они в сумку не лезли. Мальва шагу не сбавляла, Север не отставал. Они минут пять петляли по лабиринту дворов, затем девушка резко остановилась и припала спиной к ближайшей стене.

— Дыхалки… не хватает… — захлебнулась Мальва воздухом. — Но оторвались… — она опустилась на корточки. — Хрен теперь догонят…

— Дай, я тебя понесу, — предложил Север.

— Зачем?! — удивилась девушка. — Сама дойду, отдышусь вот…

— Ты не поняла… — улыбнулся Север.

— Не поняла! — перебила Мальва независимо. — Ты не Геркулес, а я не ребенок! Зачем тебе меня таскать? Или девочку полапать охота?! Полапаешь еще…

— Дурища! — Север говорил ласково, едва сдерживая смех. — Мы ведь сейчас пока на транспорте не поедем, пешком пойдем… А вдруг Джавад вызовет кинологов? Чем раньше собаки потеряют наш след, тем лучше, а меня они не чуют…

— Как это не чуют?! — ахнула Мальва. — Ты что, бестелесный? Бесплотный дух, ангел?! Что за чушь?!

— Поверь, не чушь. Мой след собаки действительно не берут. Чуять-то они меня, конечно, чуют, но… — Север осекся, махнул рукой. — В общем, долго объяснять. Но лучше будет, если я возьму тебя на руки, поверь…

— Ну, раз лучше… верю, — Мальва приподнялась. — Я сегодня только и делаю, что верю тебе…

Север легко подхватил ее и двинулся в путь. Спустя буквально пару секунд девушка неожиданно для себя осознала, насколько ей уютно, спокойно и как-то… надежно, что ли, в объятиях этого парня. Будто домой вернулась…

— А ты сильный, Север, — произнесла Мальва чуть удивленно. — По виду и не скажешь…

— Почему ты меня спасла? — спросил Белов.

— А! — она махнула рукой. — Орлянка… Мне показалось, ты не такой, как они, ты настоящий мужик, настоящий человек… Потому и спасла.

— А если я банальный киллер?

— А если ты банальный киллер, то, значит, это очередная, миллион первая ошибка в моей жизни… возможно, последняя. Говорю же, орлянка! — Мальва фыркнула — беспечно и вызывающе.

— Я не банальный киллер, — вздохнул Север.

— Правда?! — на сей раз в голосе девушки звучало искреннее волнение.

— Правда… — Север еле заметно грустно улыбнулся.

— Слава богу! — Мальва словно камень с души сбросила. — Но объясни тогда, зачем ты хотел убить Джавада?

— Из-за Янки…

— Из-за кого?!

Девушка аж дернулась всем телом на руках Белова, повернула обеими ладонями его лицо к себе и пристально уставилась глаза в глаза.

— Повтори: из-за кого? Из-за кого?!

— Ты все правильно услышала, девочка, — Север оставался спокоен. — Я пытался убить Джавада из-за Янки. Твоей… подруги. Которую ты выследила на кладбище и выдала бандитам, — не удержался Север.

— Что ты понимаешь! Янка мне как сестренка!.. — отчаянно, едва не плача, выкрикнула Мальва, но тут же сжалась, будто стараясь стать меньше.

— Они меня заперли и двое суток кумарили… — прошептала она виновато. — Потом дали уколоться — чуть-чуть, только чтоб не сдохла, чтобы соображала хоть немного, — и отправили на похороны… Пойми, я ведь даже не знала, что у Янки есть брат! — девушка опять кричала. — Янка так подставила меня!..

— Я все понимаю, Мальва, — успокоил ее Север. — Но и ты пойми Янку: у нее единственный брат загибался, который был ей как сын. А она по своей неопытности даже не понимала, что подставляет тебя! Она считала: ее долги — это ее долги! И никто не станет кидать за них предъяву тебе!

— Я понимаю… — всхлипнула девушка.

— Прости Янку, а? — попросил Белов.

— Уже простила… — кивнул Мальва. — Но пусть и она тогда меня простит за кладбище…

— Уже простила! — повторил ее фразу Север.

— Слава богу… Север! А можно я уже ножками пойду, а?

— Тебе неудобно?

— Мне неловко…

— Брось, я действительно сильный, — возразил Север.

Девушке и самой не хотелось покидать его объятий — так в них было легко и беззаботно. Но Мальва имела свои соображения.

— Пока нам никто не попался навстречу… Но если кто попадется, то запомнит нас. Не каждый день видишь парня, несущего девчонку на руках! Я, например, ни разу не видела!

— А разве тебя саму никто до сих пор не носил на руках? — Север слегка иронизировал.

— Было… Но в другой жизни… И худо закончилось! — с внезапной ненавистью выдала Мальва.

— Чем? Тебя уронили? — Север попытался свести тему к шутке.

— Да! Меня уронили! — воскликнула девушка страстно. — Меня уронили в нынешнюю жизнь!.. — она запнулась, помолчала и закончила горько: — Ай, Север, тебе не въехать…

— Почему?

— Потому что ты не наркоман… Поставь меня, а то мы правда сильно приметны… в глаза бросаемся.

Север поставил ее на ноги. Она охотно оперлась на предложенную им руку.

— Что ж, веди меня, мой рыцарь! Пойду за тобой на край света! — весело проворковала Мальва.

«Настроение у нее меняется в секунду, — подумал Север удрученно. — Больная, неустойчивая, ломкая психика. Вот что значит «дурь» употреблять. Бедная девчонка…»

Они двинулись дальше.

— Значит, ты и есть тот самый Дон Кихот, который спас Янку от халдеев. — Мальва искоса взглянула на Белова. — Да, Север?

— Ну… Если можно так выразиться, — Север пожал плечами.

— Можно, можно… и нужно выразиться именно так! — заявила Мальва. — А потом, после похорон ее брата, куда ты спрятал сестренку мою?

— Увидишь. Мы туда и идем, — пояснил Север.

— Значит, я скоро с ней встречусь?! — обрадовалась Мальва.

— Конечно, — кивнул Север.

— А она действительно меня простила? — обеспокоилась девушка.

— Простила, простила, — Север усмехнулся. — Откровенно говоря, она тебе куда больше подгадила, чем ты ей. И Яна понимает это… благодаря некоторым разъяснениям.

— Ты ей разъяснил?

— А кто ж еще?

— Спасибо, Север… И как она реагировала?

— Растревожилась за тебя страшно. Умоляла меня, если я смогу, вытащить Мальвочку из лап джанговской компании…

— Ой, Яночка… — растрогалась Мальва. — Слушай, Север, а ты кто ей? — вдруг спросила девушка ревниво.

— Друг! — ответил Север с нажимом.

— Просто друг? — Мальва взглянула подозрительно.

— Просто друг! — отрезал Север таким тоном, что дальнейшие попытки уточнить данный вопрос показались Мальве неуместными. Она зашла с другой стороны.

— Откуда ж ты взялся, друг? — поинтересовалась девушка. — Если Янка мне не врала, нет у нее никаких друзей. Да и не бывает у нас друзей, только приятели, партнеры, компаньоны…

— У кого у вас?

— У моего поколения…

— Да, Янка так и говорила, — согласился Север. — Она не врала тебе: нет у нее друзей. А приятелей-партнеров-компаньонов она от себя давно погнала. Нет у Янки друзей. Но кроме меня! Я из другого поколения.

— Но откуда ж ты все-таки взялся? На дороге нашелся?

— Именно на дороге, в точку попала! — Север рассмеялся. — Я именно нашелся на дороге! Точнее, на бульваре у «Джанга»! Сиречь на пешеходной дороге!

— И раньше, до той драки, ты Янку не знал?! — поразилась Мальва.

— Не знал… А что тебя так удивляет?

— Ты ее не знал, но взялся прятать от бандитов, и Джавада убивать пошел, чтобы спасти едва знакомую девку! Невероятно!

— Чего ж тут невероятного? — пожал плечами Север. — Ты ж спасла меня сегодня, хотя видела до этого впервые…

— Я — другое дело! — перебила Мальва. — Я конченый человек, я смертница, мне нечего терять! Не сегодня-завтра я сдохну, и никто добрым словом не помянет, даже Янка…

— Янка-то почему?! — возмутился Белов. Он хотел продолжать, но девушка его опередила.

— А что хорошего я сделала Янке?! — она забежала вперед, перегородила Северу путь и даже подбоченилась одной рукой. — Героин поганый доставать помогала, то есть брата ее губить?! Или на похоронах Янку выслеживала, а потом бандитам сдала — это мое ей благодеяние?! За что Янке поминать меня добрым словом?!

— А родители? — спросил Север тихо.

— А! Хорошо, если перекрестятся вслед без проклятия! — отмахнулась Мальва. — Они из-за меня городскую квартиру продали и переехали жить на дачу! А дача та — «скворечник» летний! Слава богу, отец у меня рукастый, печку в доме сладил! По самоучителю ее складывал, представляешь?! Перезимовали хоть предки, теперь обустраиваются потихоньку…

— Они продали квартиру за твои героиновые долги? — уточнил Север.

— Раньше, — дернула щекой Мальва. — За мои долги по морфию. На героин я села позже… И кто же вспомнит меня добрым словом, когда я сдохну, а, Север?

— Я, — сказал Белов просто. — Ты спасла меня сегодня.

Мальва разом сникла.

— Да, вот ты разве что… — произнесла она тоскливо. Но вдруг повеселела. — А ты спрашивал, для чего я тебя спасала! Вот для того и спасала, чтобы хоть один хороший человек заплакал обо мне, когда я сдохну! Ну, не заплакал, а… короче, ясно! — она звонко рассмеялась.

— Значит, чисто корысть? — Север тоже улыбнулся.

— Чисто корысть, Север, не сомневайся! — подхватила Мальва радостно. — И слава богу, мой корыстный расчет оправдался! Первый раз в жизни я не совершила ошибки, приняла за хорошего человека не подонка, как раньше это всегда у меня бывало, а действительно настоящего мужика! Раз ты рисковал собой ради Янки, значит, твоя жизнь стоит куда дороже моей! Десятка таких, как моя!

— Погоди, Мальва, давай серьезно, — Север внезапно помрачнел. — Ты хоть понимаешь, что подставилась в полный рост?

— Понимаю, — Мальва тоже помрачнела. — Ну и что?

— Ты хоть понимаешь, что в «Джанге» ты больше не получишь героина? — продолжал Север. — Что бандиты будут тебя искать и, если найдут — умрешь ты плохо? Ведь Джавад засек тебя — ты слышала его крик нам вслед?

— Слышала… — протянула Мальва безнадежно. — Но я повторяю: ну и что? Не боюсь я их, сучни. Хватит, отбоялась… Тебя спасла, может, и Янку тем самым косвенно спасла — и довольно с меня… Я, знаешь, рада! Почти счастлива! — она вскинула на Белова горящие истинным восторгом глаза.

— Но как же ты будешь дальше?.. — опешил Север.

— А никак… — Мальва вновь опустила взгляд. — Я сегодня выпросила у халдея двойную дозу героина…

— И он дал?! — перебил Север удивленно.

— Дал… — лицо Мальвы помертвело. — Я ему лапши на уши навешала: мол, ты весьма жирный барашек, и на меня запал, и взять меня хочешь не на одну ночь, а на несколько, а то и вообще надолго… Короче, я пообещала вернуть халдею бабки с процентами за дополнительную дозу.

— А зачем ты ее брала, дополнительную?

— Ой, знаешь… Ну ты же сам сказал, что я тебе нужна с ясными мозгами… — девушка потупилась.

— Врешь? — спросил Север.

— Вру! — согласилась Мальва. — На самом деле я надеялась, что не совсем вру официанту…

— То есть?!

— Что ты, Север, и впрямь возьмешь меня не на одну ночь…

Белов даже не нашелся, что ответить, — только дух перевел.

— Но теперь, когда расклад ясен — дальше некуда, — рассуждала Мальва, — я знаю, как поступить. Я денек перекумарюсь для надежности, а потом вгоню себе сразу обе дозы…

— И это будет «золотая вмазка», — сурово закончил за нее Север.

— Да, «золотая вмазка»! — Мальва лучезарно улыбнулась. — А откуда ты знаешь, Север?!

— Да уж знаю! — Белов едва сдержался, чтобы не выругаться особо грязно.

— «Золотая вмазка» — последняя мечта любого наркомана! — воодушевилась Мальва. — Я умру счастливая, легко и восторженно, просто улечу к ангелам, и все! И никаких Джавадов, никаких халдеев, никакой «братвы»! И попаду я в рай, ибо ад я здесь, на этой чертовой Земле прошла! О подобной смерти можно только мечтать!..

— Заткнись!!! — выкрикнул Север.

Мальва аж вздрогнула.

— Ты что, Север? — пробормотала она недоуменно.

Север мгновенно взял себя в руки.

— Ты не умрешь, Мальва, — заявил он, упрямо набычившись. — Ни в ближайшие дни, ни в ближайшие годы. Ты вообще не умрешь от наркотиков, потому что я не позволю!

— А что ты можешь сделать, Север?.. — безнадежно покачала головой Мальва.

— Смогу. Сделаю! — Север скрипнул зубами. — Вон, видишь, автобус подъезжает? Это наш. Идем быстрее!

Глава 24

Квартира, которую Север снял, чтобы спрятать Янку, находилась в странном квартале. Север выбрал этот квартал отнюдь не нарочно: просто был он отдаленным от центра города и арендуемая здесь жилплощадь обходилась дешевле, чем в других районах. Однако данный квартал совсем не походил на обычный «спальный», в чем и Север, и Яна вскоре убедились.

Жила в этом квартале преимущественно «творческая интеллигенция». Часть ее составляли непризнанные гении: неудавшиеся художники, бездарные поэты, писатели-графоманы, музыканты без слуха и голоса; другую часть — люди и впрямь талантливые, в прошлом даже известные, но теперь безнадежно спившиеся; компанию со старшим поколением охотно водила богемная молодежь, только еще ожидающая всемирной славы, а пока охотно прожигающая жизнь на случайные деньги, добытые путями самыми сомнительными. Нравы в микрорайоне царили предельно раскованные, проще говоря, оголтело-развратные и растленные. Однако порой в этот гадюшник залетали и действующие звезды эстрады, кино, телевидения, литературы, живописи — как местные, так и столичные, хотя, последние реже. Знаменитости приезжали под предлогом навестить былых друзей, а на самом деле — оттянуться в атмосфере абсолютной вседозволенности и всеобщего полного пофигизма. Тут нечего было бояться ментов или журналюг, ибо ни те ни другие сюда не совались: менты — из брезгливости, которую этот квартал вызывал даже у них, ко всему привычных, а журналюги — из страха за целостность кино-теле-фотокамер и собственных физиономий, поскольку местное «творческое» население во хмелю становилось куда более буйным, чем самая отпетая «братва». Конечно, убивали кого-либо «жрецы искусства» редко — не бандиты все же, — но поломанные челюсти, ребра и прочие конечности являлись здесь делом настолько обыденным, что даже к врачам пострадавшие обращались крайне редко. Короче говоря, квартал, где поселились Север и Янка, был тем еще местечком.

Для жилья Север снял маленькую квартирку, состоящую из пары комнат, напоминавших каждая по отдельности каморку папы Карло, четырехметровой кухоньки, а также совмещенного санузла, где два человека могли разминуться только в том случае, если один влезет в ванную. Имелась еще прихожая, в которой зимой снять верхнюю одежду было бы проблематично даже для единственного посетителя квартиры.

Сюда-то, в эти «хоромы», Север и привел сейчас Мальву.

Едва успел Север открыть своим ключом входную дверь, как дверь одной из комнат квартиры сразу растворилась и на пороге возникла Яна.

— Север! — воскликнула она с радостным облегчением. — Наконец-то!.. Я извелась вся…

— Янка… — Белов благодарно улыбнулся. — Посмотри, кого я тебе привел!

Он вытащил из-за своей спины Мальву, слегка подтолкнул навстречу подруге.

— Мальва!.. — ахнула Яна.

— Янка, здравствуй… — чуть виновато произнесла Мальва.

Секунда замешательства — и девушки бросились друг другу на шею.

— Мальва, Мальва, живая! — рыдала Яна.

— Янка, прости меня, я тебя выслеживала, они меня заставили, я предала тебя, сука продажная, я чуть тебя не погубила, наркуша позорная… — бормотала Мальва сквозь слезы.

Они действительно были взаимно привязаны, как сестры, — две несчастные, нищие, затравленные девчонки, бесконечно одинокие в многолюдном, холодном городе. Да и во всем этом огромном равнодушном мире — подлом, циничном и беспощадном.

Север деликатно передвинул обнимавшихся и плачущих девушек из прихожей в комнату, сам вошел в прихожую и захлопнул за собой дверь.

— Девчонки, я посижу на кухне! — сообщил он подругам.

Обе обернулись к нему, как по команде, кивнули. Пройдя на кухню, Север уселся за небольшой уютный столик, закурил и стал ждать.

Эта квартира сдавалась вместе с мебелью, и, осматривая ее несколько дней назад, Север был крайне рад, что за столь небольшую плату приобретает во временное пользование не просто голые стены, а еще и обстановку — пусть предельно дешевую, старую и обшарпанную, но зато крепкую, а главное — создающую неповторимую атмосферу чисто домашнего комфорта.

Уединение девушек продолжалось недолго — не столь уж и длительной была и разлука, право… Вскоре обе явились к Белову. Глаза девчонок выглядели заплаканными, но сияли. Однако огонек в глазах Мальвы тлел очень нездорово, как отметил про себя Север.

— Север, Мальва мне все рассказала, — объявила Яна, когда подружки уселись за стол по обе руки от единственного своего кавалера. — Ты чуть не погиб, пытаясь спасти меня…

— Да, если б не Мальва… — Север покачал головой.

— Ты очень рискуешь ради меня… — продолжала Яна тихо. — А ты ничем мне не обязан… Мне неловко…

— А что прикажешь? — спросил Белов резковато. — Отдать тебя на съедение Джаваду?

— А уж Джавад сожрет с косточками, не подавится… — вставила Мальва, словно бы ни к кому персонально не обращаясь. — Только хруст стоять будет…

Яна метнула взгляд на подругу. Та внимательно изучала угол стола, даже пальцем его гладила.

Яна вспыхнула, набрала воздуха, чтобы высказаться… и шумно выдохнула.

— Янка, не мучайся ты, — легко потрепал ее по волосам Белов. — С сегодняшнего дня я буду рисковать уже не только из-за тебя одной. За Мальву я теперь тоже отвечаю.

— Спасибо… — пробормотала Мальва, обращаясь к кухонной стене.

— Ну нельзя же так! — воскликнула Яна пылко. — Ведь есть же какие-то другие способы спастись, кроме прямой сшибки с Джавадом и его зверьем! Есть же!

— Какие? — Север даже голову наклонил, так любопытно ему стало.

— Ну… увези нас! — выпалила Яна.

— Куда?! — усмехнулся Север. — Было б куда, увез бы… Но ты, Янка, прекрасно знаешь мою ситуацию… А заставить бомжевать других девчонок, одна из которых совершенно к этому не приспособлена, а вторая насквозь больна… Нет уж, уволь, я не гестаповец.

— Но если ты погибнешь… — начала Яна.

— Я постараюсь не погибнуть, — Север перебил ее нарочито будничным тоном. Мол, делов-то. — Не имею я права гибнуть, девочки. Я вон Мальву вылечить должен… она мне жизнь спасла.

Мальва мысленно рассмеялась — горько и многозначительно… «Вылечить», блажен кто верует…

— И от обеих отвести лапы Костлявой, — продолжал Север, не заметив тягостной паузы. — Накормить ее, ненасытную, но другим мясом, не вашим, девчачьим, кровушкой досыта напоить — черной сучьей бандитской кровушкой… — Север невольно заговорил в иной тональности. — Вот тогда Костлявая оставит в покое вас, девчонки… Я ее знаю, мы с ней старые приятели…

— Прекрати, Север! — вскрикнула Яна испуганно: уж слишком серьезно произносил Север свою тираду. — Ты что, маньяк?!

— Он прав, — подала голос Мальва. — Смерть не отцепится, пока не получит жертву. И согласись, Яна, лучше, если этой жертвой станет Джавад и его банда, а не ты…

— Да вы оба ненормальные! — Яна чуть не плакала.

Мальва расхохоталась. Север тоже засмеялся.

— Да не пугайся ты, Янка, — он накрыл ее ладонь своей. — Мы просто шутим… подшучиваем над твоей наивностью. Ты в такую мясорубку влезла и надеешься выскочить из нее мотыльком? Не получится, девочка. Драка предстоит жестокая.

— Я очень боюсь за тебя, Север! — Яна подняла на него огромные глаза.

Мальва опять горько улыбнулась. И опять про себя — никто не заметил.

— Не надо так уж сильно за меня бояться, — успокоил Белов Яну. — Я достаточно опытный боец, чтобы не подставляться дуриком… Кстати, вы простили друг друга, девчонки?

— Простили! — сказали они почти хором. Переглянулись и обе прыснули.

— Вот и ладушки, — кивнул Север. — А теперь спать. День был опять тяжелый… Ну, давайте: моя камера налево, ваша камера направо. Уляжетесь на одном диване-то? Он вроде широкий.

— Не впервой нам с Янкой койку делить, — заверила Мальва. — Правда, Ян?

— Правда, сестренка, — улыбнулась Яна. — Уж как-нибудь не передеремся…

— Только чтоб лесбийскими страстями не шуметь мне! — прикрикнул Север, стуча по столу указательным пальцем. — Устал я сегодня, спать хочу, ясно, девицы?!

— Ну ты, Север, как пошутишь!.. — Яна отвернулась, скрывая невольные слезы.

Мальва, наоборот, выпустила когти.

— Через многие мерзости я прошла! — гордо вскинула она голову. — Но чтоб в лесбиянстве изгваздаться — никогда! И не будет никогда такого! Разве что… — девушка вдруг съежилась.

— Разве что не найдется другого способа заработать на дозу… — беспощадно закончила за нее Яна.

Подружки, сникнув, мрачно замолчали.

— Девчонки, да что вы, право! — Север виновато переводил глаза с одной собеседницы на другую. — Я ж пошутил просто! Я ж знаю — вы нормальные! Я только повеселить вас хотел!

— Да уж, я нормальная… — вновь, словно в никуда, произнесла Мальва. — Я такая нормальная… — она уронила лицо в ладони и беззвучно застыла.

— Не шути так больше, Север, пожалуйста! — попросила с надрывом Янка. — Мы с Мальвой и так ушибленные… Не надо вешать на нас чужие грехи, даже в шутку… — закончила она каким-то обреченным тоном.

— Простите, девчонки, — сказал Север серьезно. — Больше не повторится.

И Яна вдруг улыбнулась ему — открыто и радостно.

— Север! Прости и ты двух дур! Двух истеричных дур! Я только одного парня в жизни знала близко — не считая брата Славки, конечно, но это другое — так вот, тот парень никогда ни за что не стал бы передо мной извиняться…

— Андрей твой? — перебил Север заинтересованно.

— Да, он… Он всегда во всем был прав, даже если утверждал, будто Земля имеет форму чемодана. И когда шутил, заставлял меня подыгрывать его шуткам, какими бы мерзкими они ни были… вон, Мальва в курсе, я рассказывала.

— В курсе, — глухо подтвердила Мальва, не поднимая лица с ладоней.

— Мальва, наоборот, знала многих парней, — продолжала Яна. — И все они были на манер моего Андрея… Так что прости и ты двух несчастных неблагодарных дур, обиженных судьбой… Прости, Север!

— Да ладно вам, девчонки… — Белов не знал, куда девать глаза.

Вдруг Мальва резко вздернулась, выпрямилась, вскочила из-за стола. Взгляд ее сверкал, лицо и шея пошли пятнами.

— Север, я люблю тебя! — она почти кричала. — Ты первый настоящий мужик, которого я встретила в жизни!.. И последний, потому что жизнь моя кончена!.. — она уже кричала в голос. — Я люблю тебя, Север! Я этого никому никогда не говорила, кроме одного, но он оказался мразью!.. Север, Север!.. — она задыхалась.

Белов растерялся. Он прекрасно понимал, что у Мальвы истерика, но погасить ее обычным способом — пощечиной — Север сейчас не решался.

— Север! — Мальва продолжала кричать. — Меня сегодня истрахали так, что живого места внутри не осталось! Но если б не это!.. Ай, да чего там!.. Плевать, что меня истрахали, я привыкла к боли! Идем прямо сейчас! Идем в койку, Север, я лягу с тобой! Ну, что же ты сидишь?! Я ведь нравлюсь тебе, ты сам в кабаке меня выбрал! Так идем!..

Север беспомощно посмотрел на Яну.

— Я знаешь, как умею любить?! — не унималась Мальва. — Я за дозу, за поганую дозу обслуживала мужиков так, что они волками выли от страсти! А уж тебя, Север, я нынче ночью просто счастливым сделаю! И не за дозу, будь она проклята, а за то, что ты такой!.. За то, что ты — это ты, Север! За то, что Янку спасаешь и меня, дуру, суку, грязь последнюю, наркушу позорную, тоже спасти хочешь!.. Только меня не спасешь!.. Ну же, Север, что ж ты сидишь?! Идем же в койку, идем. Север, идем!.. — она схватила его за руку и потянула к себе с сумасшедшей силой.

…Выручила Белова Яна. Опомнившись наконец, она вскочила и залепила подруге полновесную затрещину. Мальва застыла столбом, затем медленно осела на свой стул, опять опустила лицо в ладони и тихо заплакала.

— Простите меня… — бормотала девушка сквозь слезы. — Простите меня, Север, Янка… Это все героин проклятый… Я, наверно, и вас перепугала, и соседей перебудила… Будет вам теперь на орехи…

— Никого ты не перебудила, — успокоил ее Север сочувственно. — В этом микрорайоне и к ночным воплям привыкли, и к чему похуже… такой уж здесь квартал.

— Да? — Мальва подняла припухшие, но полные надежды глаза. — Значит, ничего страшного?!.

— Ничего страшного! — сказали Север и Яна почти в один голос.

— Слава богу! — облегченно вздохнула Мальва. Она мигом успокоилась. — А ты извини меня, Север, за… ну, за это… за то… — она, смущаясь, не находила слов, — за то, что я несла, короче!

— Проехали, — улыбнулся Белов. — Ладно, пора спать, девчонки, поздно… Разбегаемся по комнатам.

Север чувствовал что-то настораживающее в поведении Мальвы. И последняя ее выходка явно неспроста… «Пусть проспится красавица наша, а завтра я поговорю с ней, — решил Север. — Дурное девка задумала…»

Глава 25

Спал Север, не раздеваясь, — чуял он беду, чуял. И стерег ее во сне. И не прозевал…

Проснулся Белов от звука открывшейся и сразу вновь захлопнувшейся двери: кто-то вышел из квартиры. Мгновенно вскочив, Север натянул сапоги и ринулся следом — стремительный и бесшумный, как волк. Цоканье каблучков Мальвы он узнал еще на лестнице, поэтому не сомневался, за кем идет. И точно: выйдя из парадного, в десяти шагах от себя Север увидел удаляющуюся знакомую фигурку. Беззвучной тенью Север устремился вдогонку. «Творческий» микрорайон жил своей обычной ночной жизнью: кругом тусовалась алкашня, кто-то кому-то бил морду, кто-то кого-то трахал в кустах, кто-то с кем-то вел философски возвышенные беседы о путях развития современного искусства — естественно, через каждое слово пересыпая фразы артиклями «бля» и «на х…». На Мальву никто внимания не обращал: мало ли куда торопится шлюшка? Белову тоже не докучали: здесь господствовал принцип «ты меня не трогаешь — я тебя не трогаю». А впечатления человека денежного, то есть мишени для попрошайничества или мелкого грабежа, Север не производил.

Мальва шла уверенно, будто знала куда. Однажды только она остановила проходящего мимо мужика и что-то спросила. Мужик ответил, показал рукой направление и, в свою очередь, что-то предложил девушке. Она отрицательно помотала головой. Мужик пожал плечами и двинулся своей дорогой. Мальва — своей.

Пока они разговаривали, Север, спрятавшись за ночной ларек, сквозь его витрину наблюдал за беседующими, готовый в любой момент вмешаться. При малейшей попытке насилия со стороны мужика Север сразу подошел бы и поинтересовался: «А что, собственно, тебе, дяденька, надо от моей сестренки?» Со всеми вытекающими… Но вмешательства не потребовалось.

Конечно, Север мог бы и не выслеживать Мальву, а просто догнать ее и спросить: куда ты? Ночь ведь на дворе… Но девушка шагала столь целеустремленно, да и сбежала из квартиры так тихо и на первый взгляд абсолютно немотивированно, что Север очень хотел выяснить конечную цель ее путешествия. Хотя и догадывался, какова эта цель…

Перед дверями круглосуточного бара-забегаловки Мальва остановилась, немного подумала и решительно вошла внутрь.

Север последовал за ней. Он не боялся, что девчонка его узнает: пользуясь своими особыми способностями, Север создал себе сейчас такой облик, что и родная мать не узнала бы, будь она жива…

В небольшом по размеру зале кабака Мальва задержалась недолго: перекинулась парой слов с барменом у стойки, ничего не заказала, не более двух минут просидела на высоком стуле, слезла с него и направилась к табличке «WC». Табличка, сделанная в виде стрелки, указывала вниз, в подвальчик, куда вела лестница. Мальва начала по ней спускаться. Север устремился следом.

Лестница упиралась в две двери, отмеченные обозначениями «М» и «Ж». Мальва толкнула соответствующую. Изнутри щелкнула задвижка.

Север замешкался. Надо было подождать, чтобы девчонка успела подготовиться: необходимо застать ее, так сказать, с поличным, считал Север. Пока же он мельком осмотрел мужскую комнату. Закуток с зеркалом, раковиной и водопроводным краном, единственная кабинка с унитазом… все, как ожидалось, Север вышел, выждал еще несколько секунд и резким ударом плеча высадил дверь женского туалета.

Мальва сидела на толчке, предварительно накрытом ею толстой многостраничной газетой — из соображений гигиены, надо полагать. Левый рукав блузки девушки был закатан, предплечье перетянуто резиновым жгутом, а правой рукой Мальва держала готовый к инъекции шприц.

— «Золотая вмазка»! — прохрипел Север глухо и горько, хватая девчонку за обе кисти. — Идиотка! Какая ж ты идиотка!

— Ты кто?! — испуганно воскликнула Мальва, пытаясь вырваться.

Север тряхнул головой, как бы сбрасывая маскировочную личину.

— Ну?! Узнала?! — он впился взглядом в глаза девушки.

— Север… — изумленно выдохнула Мальва, разом ослабев и вновь опускаясь на унитаз, с которого прежде вскочила. — Как ты меня?..

— Я еще с вечера почуял неладное!

Он сорвал с ее бицепса жгут, скомкал его, сунул ей в сумочку, затем отобрал шприц.

— Куда его?! — бросил Север раздраженно. — Есть, куда слить раствор?!

— Север… — тихо попросила Мальва. — Отдай мне это… Отдай мне «баян» и иди… Я уж сама как-нибудь…

— Здесь «золотая вмазка» заряжена! — Белов яростно тряхнул шприцем, стараясь, однако, не расплескать его содержимое.

— Ну, «золотая вмазка»… — потупилась Мальва. — Какая разница?.. Оставь меня, Север, позволь мне спокойно улететь…

— Нет! — Белов скрипнул зубами. — Я уже сказал раз: ты мне жизнь спасла, и ты не сдохнешь от наркотиков, я не допущу!.. Так есть, куда слить «дурь»? Емкость какая-нибудь типа пузырька?!

— Нету…

— Тогда черт с ней! — внутренне кипя, Север брезгливо выплеснул раствор героина на пол. Мальва судорожно ахнула, тонко и жалобно, словно от неожиданной короткой резкой боли.

— Да не плачь ты, купим мы тебе порошка! — с ноткой отчаяния в голосе воскликнул Север. — Собирай свое хозяйство, пошли домой! — он протянул ей шприц.

Мальва сняла с инструмента иглу и упаковала его в специальный футляр — шприц у девчонки был персональный. Футляр Мальва спрятала в сумочку.

— Ну, идем! — обреченно вздохнула девушка, послушно, как ребенок, подавая Белову руку.

Север несильно, но твердо сжал ее ладонь своей и повел вверх по лестнице.

Они уже преодолели последнюю ступеньку, когда путь им преградил высокий крепкий парень — местный вышибала.

— Вы сломали задвижку на двери женского туалета, — полувопросительно-полуутвердительно произнес он с плохо скрытой угрозой.

— Да, братила, извини, погорячились… — Север достал из кармана несколько купюр. — Этого хватит? Понимаешь, с девушкой любимой поссорился… — он виновато кивнул на Мальву. — Вот немного с тормозов и слетел…

— Бывает, — вполне миролюбиво отозвался парень, пересчитывая деньги. — Желаю больше не ссориться! — улыбнулся он, пряча банкноты в карман и отступая — видимо, полученная сумма совершенно его удовлетворила.

Север и Мальва вышли на улицу.

— Ну, и зачем ты это сделала?

— Что сделала? — Мальва казалась отрешенной, она даже не смотрела на спутника.

— Зачем с собой покончить пыталась?

— А зачем я вам? — грустно осведомилась Мальва. — Зачем я тебе, Янке? Одна возня со мной…

— Ты же собиралась послезавтра, — усмехнулся Север невесело. — Завтра ночку перекумариться, а уж послезавтра и улететь… Почему решила сегодня?

— Какая разница когда? — пожала плечами девушка. — Один черт умирать… Двойной дозы мне и сегодня хватило бы… по самую маковку.

— А почему из дому ушла? — допытывался Север.

— Чтобы свой труп на вас не вешать, — пояснила Мальва буднично. — У тебя с Янкой и без меня достаточно проблем…

— Благородство, значит, проявила, — Север не иронизировал, зарыдать ему сейчас хотелось.

— Проявила элементарную порядочность, — спокойно ответила девушка.

— Ясно… — Север склонил голову и ускорил шаги, не выпуская руку Мальвы. Девчонка еле-еле поспевала за ним.

Всю оставшуюся дорогу молчали. А когда уже добрались до дома и поднялись на свой этаж, навстречу им попался сосед из квартиры напротив. Он стоял на лестничной площадке и курил. Из-за его двери доносилась грохочущая музыка — видать, там широко гуляли, а хозяин вылез из хаты, чтобы чуток отдохнуть от шума. Мужик был крепко навеселе и полубессмысленно улыбался.

— О, сосед, привет! — обрадовался он, завидев Белова. — Классную ты девочку снял, однако! Слушай, одолжи-ка мне, а? По стольнику за ночь? Одолжишь?

— По стольнику не знаю, а вот по аппарату я тебе одолжить могу, хочешь? — предложил Север дружелюбно.

— Почем? — не понял мужик.

— По аппарату, — охотно пояснил Север.

— По какому аппарату?.. — все еще недоумевал сосед.

— А уж это, по какому желаешь! — Север был сама предупредительность. — Желаешь — по жевательному, желаешь — по мочеполовому… — и вдруг резко, отбросив фиглярство, Белов сунул мужику под нос свой здоровенный кулак. — Получал когда-нибудь вот такой штукой по аппарату?! По мочеполовому, а?! Не получал?! А зря! Небось сразу прошла бы охота покупать чужих девчонок!.. — Север клокотал.

Сосед отшатнулся.

— Да что ты, братан, чо ты?.. — забормотал он. — Я ж не знал, что это твоя девчонка, думал, шлюшка приблудная… Извини, брат…

Мальва мертвенно улыбалась.

— Не брат ты мне… — устало перебил Север мужика фразой из известного фильма… — Ладно, линяй… Заезжайте, звоните, присылайте деньги…

Сосед торопливо скрылся за своей дверью.

— Что ты на него взъелся? — спросила Мальва, когда они вошли в квартиру. — Обычный кобель, таких миллионы… — она вздохнула.

— Он говорил о тебе, как о вещи, не выношу… — Север поморщился.

— Таких миллионы, — еще раз вздохнула Мальва. — А я и есть вещь. Причем довольно дешевая. Ценой всего в одну дозу героина…

— Перестань, — попросил Белов.

Он заглянул в комнату к Яне. Та мирно спала, видимо, даже не заметив отсутствия подруги.

— Янка всегда спит, как ребенок, — прокомментировала Мальва. — Я раньше удивлялась, а теперь понимаю почему: она ж не торчит…

— А ты спать не хочешь? — спросил Север.

— Не-е, выспалась, — помотала головой Мальва. — Наркоманы спят мало… Мало и беспокойно. Не люблю спать.

— Тогда идем на кухню, разговор есть, — заявил Север.

— Идем побазарим, коль охота, — легко согласилась Мальва.

На кухне Север усадил девушку напротив себя, через стол.

— Ну и о чем пойдет речь? — поинтересовалась она.

— А вот о чем. Объясни мне теперь спокойно и вдумчиво, зачем ты пыталась убить себя, — предложил Север. — Почему именно сегодня, даже не поговорив со мной? Почему не послезавтра, как решила раньше? Я ведь пообещал, что не позволю тебе сдохнуть от наркотиков. Ты мне не веришь?

— Не верю! — ответила Мальва резко. — Что ты можешь сделать?! Я смертница! Или предложишь мне программу «Детокс»?! Или метод Якова Маршака?! Я не верю в них! Да у тебя и денег таких нет, чтобы оплатить мое лечение!

— Откуда ты знаешь?

— Знаю! Янка сказала…

— А если б деньги появились, ты бы согласилась?! — Север говорил с нажимом, в том тоне, который задала сама Мальва.

— Нет! Не согласилась бы! — отрезала девушка.

— Почему?! Не веришь, что я смогу достать денег?!

— Ой, Север, да денег-то достать сможешь! — отмахнулась Мальва. — Мне Янка объяснила, что ты супермен там какой-то… Только если ты станешь доставать бабки для меня, то это напрасный труд и напрасный риск!

— А я не боюсь рисковать ради святого дела!

— Святого дела?! Это какого же?! — Мальва расхохоталась. — Ради спасения шкуры такой сортирной подстилки, как я?! Нашел тоже святое дело! Не смеши меня, Север! Выручай лучше Янку, а мне купи только дозу для «золотой вмазки»! Мою ты вылил! Купи другую, и больше девочке Мальвинке ничего не надо… — последние слова она выговорила совсем тихо.

— Я не хочу, чтобы ты умирала… — в тоне Севера звучала просьба.

— А чем ты можешь помочь? — горько усмехнулась Мальва. — Говорю же, в реабилитационные программы я не верю. После них всю жизнь приходится заниматься только одним: бесконечно бороться с собой, убеждать себя, уговаривать, мол, не нужен мне героин, смерть это… И бояться, бояться, бояться! Самой себя бояться! Представляешь: месяцы, годы, десятилетия одного сплошного ежесекундного страха! Страха уколоться! И одного ослепительного желания: все-таки уколоться, наплевать на все и уколоться! И это жизнь?! По мне, так лучше «золотая вмазка»! Прямо сейчас!

— Жизнь — это все-таки жизнь, — возразил Север неуверенно.

— А ради чего ТАК жить?! — вскинулась Мальва. — Ради какой такой великой цели ТАК мучиться?! Ради самой жизни?! Да она — дерьмо! Она состоит из одной сплошной подлости! Подлость кругом: подлые идеи, подлые дела, подлые люди! И ради общения с этой всемирной подлостью я должна жить, постоянно мучаясь?! Нет уж, уволь!

— Не все же подлые, — возразил Север.

— Ну да, не все, — согласилась Мальва. — Ты, например, не подлый. И еще, наверно, сотни три-четыре людей не подлых в нашем городе наберется. Только вы погоды не делаете! Ее делают иные лица!

— Подожди, подожди, — Север попробовал зайти с другой стороны. — Ты не веришь в реабилитационные программы. А если б тебе предложили нечто совершенно на них не похожее?

— Что?! — Мальва опять рассмеялась — так смеется оживший мертвец из фильма ужасов. — Вскрыть мне черепушку и перерезать железу удовольствия, как наркоманам в питерском Институте мозга?! В Питер меня повезешь, Север, да?! Только учти: сия операция стоит пять «тонн» баксов! И помогает она лишь тем наркоманам, у кого есть настоящий стимул жить! А у меня его нет!

— А если б появился? — спросил Белов тихо.

— Какой? — фыркнула Мальва. — Последние полгода моим единственным жизненным стимулом был героин! А до него — морфий! Ну как тебе, неторчку, объяснить?! — она бессильно заломила руки. — Ага, вот, нашла! — Мальва радостно вскинулась. — Ты все спрашивал, почему я решила умереть именно сегодня. Хочешь знать, почему?!

— Хочу.

— Потому, что я боялась смалодушничать! — выпалила Мальва с острой ненавистью к себе. — Боялась поддаться соблазну растянуть мои две дозы еще на двое суток! Еще двое суток от души, в полный рост насладиться общением с вами, с тобой и с Янкой, а на третьи сутки, когда героин кончится, пойти и продать вас Джаваду! За тот же героин! Теперь ты понимаешь?!

— Понимаю… — Север глядел исподлобья, но не зло — сопереживающе. — Я с самого начала это понимал…

— Чего ж приставал тогда?!

— Хотел, чтобы ты сама сказала.

— Зачем?!

— Чтобы ты меня поняла, — Север особо выделил слово «меня».

— Да что наконец я должна в тебе понять?! — в голосе девушки слышалось отчаяние. — Что ты человек хороший, мужик настоящий?! Я это и так давно поняла! Чего ж еще?!

— Что я действительно могу тебе помочь.

— Да как, черт подери, как?!

— Вылечить тебя. Реально вылечить. Полностью избавить от психологической наркозависимости, — на сей раз Север особо выделил слово «психологической».

Мальва сникла.

— Ты сумасшедший, Север, извини… — констатировала она. — Как можно избавить человека от памяти о сильнейшем, ярчайшем кайфе? От физиологической памяти — можно, железу удовольствия перерезать, я уже говорила… Но сознательная-то память остается! И от нее не избавишься! И если живешь в обществе, где правит бал скотство, то очень трудно избежать соблазна хоть на время уйти от этого скотства в другой мир — пусть иллюзорный, но добрый, теплый, захватывающий!.. И чем ты от этого меня лечить собрался? Зельем приворотным?!

— Собой.

— Не поняла. Ты мне в любви, что ли, намерен объясниться? Во-первых, не поверю, во-вторых, не жди ответного чувства — я героинщица, а любой героинщик способен любить только героин. А в-третьих, даже если бы я тебя полюбила… — она остановилась, поколебалась и продолжала решительно: — Даже если я тебя люблю, героин сильнее любви!

— Знаю, Мальва… — Север вздохнул.

— Откуда? — удивилась девушка.

— Изучал немного механизм физиологического воздействия героина на человеческий организм. Героиновый кайф замещает собой все прочие эмоции человека, вытесняет их. На физиологическом уровне вытесняет. Без дозы героинщик вообще ни к каким высшим чувствам не способен — их пожирает жажда уколоться. Остаются только низшие — боль да страх… Верно?

— Верно… Все ты понимаешь, оказывается… — заметила Мальва грустно. — Но если ты так хорошо все понимаешь, то что ты мне втираешь?.. Конченная я. Смертница. И лучше мне сдохнуть сейчас, пока подлостей особых еще не наделала. Север, купи мне двойную дозу, а? — она почти умоляла.

— Мальва, погоди! — Север упреждающе поднял руку. — Ты ведь не дослушала меня!

— Ладно, давай договаривай, что уж… — согласилась девушка тоскливо.

— Вот ты спрашивала: ради чего жить в этом жутком мире? Я мог бы тебе ответить…

— Ой, Север, только про бога, загробное блаженство и обязанность нести свой жизненный крест мне заправлять не надо, ладно? — перебила Мальва. — Ходила я к попам, напросвещалась… Чушь! Никому я ничего не обязана и никакой крест нести не желаю! Перед родителями я виновата, да, но искупить вину не способна… Моим предкам только легче станет, если я умру, довольно они через меня натерпелись. А загробная жизнь — нет ее! Рая не существует, а что касается ада — он здесь, на нашей драгоценной земле! Я его накушалась досыта, хватит! И знаю — после смерти будет лишь одно — небытие, вечное Ничто, покой…

— Мальва! — Север повысил голос. — Я же просил не перебивать меня!

— Хорошо, извини, — девушка послушно замолчала.

— Про бога я говорить не собирался, сам атеист, — продолжал Белов. — Но я знаю, в чем смысл жизни, недавно понял…

— И в чем же?

— Тебе сейчас это объяснять бесполезно.

— Почему?

— Потому что ты больна и у тебя нынче другая задача — просто выжить и избавиться от героинового рабства.

— Ни хрена себе просто!

— Я не то имел в виду. Я имел в виду, что о смысле жизни толковать с тобой пока рано. Ты должна сперва из могилы выскочить… Победить психологическую наркозависимость, конечно, непросто. Но возможно! А ради чего жить, я тебе объясню, когда будешь здорова…

— Твоими бы устами, Север, да водку пить… Знаешь, за что я ненавижу всех этих «Детокс», Маршаков и прочих?!

— Опять перебила!.. — Север с шутливой обреченностью махнул рукой. — Ай, ладно… Ну, за что ты их ненавидишь?

— Они считают, что дают надежду больным наркоманией! — начала Мальва страстно. — Возможно, это так… Но попутно они своей пропагандой делают очень грязное дело: дают иллюзию тем, кто еще не начал колоться, но собирается начать! Иллюзию того, что, в крайнем случае, за деньги от наркомании можно вылечиться! И боюсь, такая иллюзия губит куда больше народу, чем наркоцентры даже теоретически рассчитывают спасти! А я вот знаю: от наркомании вылечиться нельзя, ибо никакие реальные жизненные удовольствия не заменят героинщику иллюзорный героиновый кайф! И ты, Север… я не знаю, зачем я тебя слушаю! Я ведь так хочу верить тебе… а ты даже не говоришь чего-то конкретного, все ходишь вокруг да около!..

Она была права: Север действительно ходил вокруг да около. Но не оттого, что не мог сказать ничего определенного. Он затягивал объяснение по причине совсем иного рода: крутой Север смущался…

Но он переборол себя, хотя начал опять издалека.

— Вот ты говоришь — кайф… Получение кайфа зависит от раздражения центра удовольствия в мозгу, той самой твоей пресловутой железы…

— Знаю, и что?

— Да раздражать-то ее можно по-разному. Можно героином, а можно и чем-то другим…

— Чем?!

Север снова не ответил прямо.

— Представь, что героиновый кайф постепенно замещается, а потом и вовсе вытесняется кайфом иным — не менее, а то и более сильным, ярким, захватывающим, но зато естественным, природным и, соответственно, не несущим человеку смерть. Бросила бы ты тогда свой героин?

— Конечно! Только подобное нереально!

— Реально. Надо просто переориентировать организм наркомана с одного вида кайфа на другой. А еще одновременно провести поэтапное удаление из обмена веществ героиновой составляющей. И все.

— И все?! — Мальва вновь расхохоталась. — Север, ты несешь зверскую банальщину! То же самое тебе скажет любой грамотный наркоман, хоть немного изучавший свой недуг! Вопрос только в одном: где взять этот твой сильный, яркий, захватывающий кайф, способный заменить «торчку» кайф героиновый?! Или ты изобрел таковой?! Или ты автор универсального метода лечения наркомании?! Так обнародуй его, растиражируй, и «торчки» тебе памятник при жизни поставят.

Север опустил глаза.

— Я не говорю, что могу вылечить любого наркомана, — произнес он невнятно. — Я говорю только, что я могу вылечить конкретно тебя.

— Как?!

— Сексом… — Север отвернулся.

— Как-как?.. — опешила Мальва.

Север молчал.

Некоторое время девушка тоже молчала, приходя в себя. Она ожидала чего угодно, только не подобного предложения, сделанного под ТАКИМ предлогом. Как реагировать — Мальва не знала. И прореагировала наконец, следуя собственным стереотипным представлениям о жизни — то есть сказала то, чего Север более всего боялся услышать.

— Ты хочешь меня трахнуть, Север, вон, оказывается, в чем дело! — пропела она сладеньким голоском. — Да на здоровье! Хоть сейчас! И можешь меня трахать, сколько угодно, до самой моей смерти! Только покупай мне своевременно дозу, и я вся твоя! Верность гарантирую — при постоянном наличии героина, конечно! Господи! Да я ведь давно мечтала именно о таком варианте — чтобы какой-нибудь мужик взял на содержание! А умереть в объятиях настоящего красавца — ты же красавец, Север, без байды — за счастье! Так что, договорились?! Берешь девочку в наложницы?! — она торжествующе замолчала.

— Наиздевалась?! — спросил Север резко.

Его тон будто стегнул Мальву. Девчонка дернулась и замерла, вытаращив глаза и не отвечая.

— Повторяю вопрос: наиздевалась?! — Север казался непримиримым.

— Д-да… — выдохнула девушка испуганно.

— Ну и славно. Натешилась, а теперь перейдем к делу, — по-прежнему жестко заявил Север. — Я потому-то так долго и ходил вокруг да около темы, что ожидал от тебя именно подобной тирады. Стыдлив, видишь ли, не по возрасту… Но ша! Ты сказала, отвела душу. И хватит, слушай сюда. Тебе предлагают реальный шанс выиграть жизнь, выскочить из лап Костлявой. Хочешь или нет?

Север был столь отчужденно-холоден, что Мальва поневоле отнеслась серьезно к его словам.

— Хочу… — одними губами произнесла она.

— Тебе Янка что-нибудь говорила о моих паранормальных способностях?

— Нет… так, краешком…

— Значит, не успела. Ну слушай…

Север вкратце поведал ей о себе.

— Короче, — заключил он, — я умею путем совокупления программировать женщин, придавать их организму определенные качества. И я могу с помощью своих клеток, которые ты впитаешь, перестроить тебя биологически: изменить обмен веществ, избавить от наркозависимости и переориентировать твою… хм… железу удовольствия в мозгу с кайфа героинового на кайф сексуальный. Проще говоря, из наркоманки ты превратишься в нимфоманку.

— Нимфомания, если она настоящая, тоже страшна… — прошептала Мальва завороженно.

— Знаю! — болезненно поморщился Север. Но тотчас взял себя в руки. — Брось! Никто не намерен делать из тебя отмороженную блядь. Не калечить же я собираюсь, а лечить… Просто твоим постоянным психологическим фоном станет довольно сильное половое влечение, ты обретешь повышенную возбудимость и возможность испытывать запредельные оргазмы. Плюс к тому получишь гарантию от любых заболеваний — и заразных, и иных…

— Какую гарантию?

— Я же объяснял — иммунная система у меня термоядерная — даже самую страшную инфекцию сжигает вмиг. У тебя будет такая же. Плюс еще ты перестанешь стареть… впрочем, хватит болтовни. Мне надоело изображать рекламный ролик. Так ты согласна?

— Один вопрос… Влюбиться я смогу? Или просто стану куском плоти, жаждущей трахаться?

— Сможешь, все от тебя зависит… Так согласна?

— Ой, Север… Ты предлагаешь мне жизнь вместо смерти и еще спрашиваешь, согласна ли я?.. Да какую жизнь… При подобной жизни я действительно героина сроду не захочу…

— Он, кстати, перестанет на тебя действовать, — вставил Белов.

— Потрясающе… А скажи, Север… Почему ты так для меня стараешься?

— Ты спасла меня от гибели. Долг платежом красен.

— Только поэтому? И я совсем не нравлюсь тебе, как… как женщина?..

Север долго не отвечал.

— Нравишься… — произнес наконец он. — Очень нравишься… Ты похожа на… впрочем, неважно!

— На кого я похожа? — спросила Мальва упрямо.

— Говорю, неважно! — отрезал Север. — К тому же не это сейчас главное. Главное — вылечить тебя!

— Но я-то, я-то сама нравлюсь тебе? — настаивала Мальва.

— Сказал ведь, очень! — разозлился было Север, но сразу остыл. — Конечно, нравишься. Ты добрая, умная, верная…

— Верная?!

— Ну… когда тебя не ломает. Верная! Да в конце концов ты красивая…

— Спасибо, заметил… — Мальва чуть иронизировала.

— А я-то тебе нравлюсь? — спросил Север.

— Знаешь, Север… Два года назад, до всего… Ну, ты понимаешь… Так вот, встреть я тебя тогда, полюбила бы без памяти… — совершенно серьезно и с изрядной долей мечтательной грусти призналась Мальва.

Вдруг она помрачнела.

— Что случилось? — Белов заметил ее состояние.

— Ой, Север, поганая мне мысль в голову пришла… — поежилась девушка. — Вот скажи… — она явно колебалась. — Скажи… а противно тебе со мной не будет?.. Ты ведь знаешь, кто я…

— Не будет! — отрубил Север.

— Погоди… — Мальва мучительно раздумывала. — Ты нормальный мужик, чистый… А я? Я ж отбросы, ходячая помойка, огрызок гнилого мяса!.. Я с такой мразью валялась и по таким сортирам… Я недостойна ничего чистого! Ты просто должен мною брезговать! — заключила девушка.

— Ну вот… — Север усмехнулся угрюмо. — Тебя, девочка, бросает из одной крайности в другую. То я, по-твоему, мелкая похотливая сволочь, то ты сама — грязь, недостойная меня, этакого принца крови… Брось! Мы оба — нормальные люди и, кажется, нравимся друг другу, слава богу… Что для наших дальнейших отношений дело отнюдь не последнее.

Мальва вроде успокоилась. И следующий ее вопрос был вполне естественен.

— Скажи, Север, а прекращать колоться мне надо будет сразу… ну, после первого нашего… совокупления…

Она подбирала слова, видно было — смущалась. «И вовсе ты не потерянная девчонка, Мальва, — подумал по этому поводу Север. — Просто заблудившаяся. Вытащим!»

— Нет, резко слезать с иглы тебе нельзя, — ответил он. — Будешь продолжать ширяться, постепенно снижая дозу. До тех пор, пока сама не поймешь, что уже не хочешь героина. А нынче, — Север ослепительно улыбнулся. — Нынче мне еще предстоит достать тебе «дурь», Мальвинка!

— Не называй меня больше Мальвинкой! — вдруг страстно попросила Мальва. — Я и Янку предупрежу… Мальвинкой или Мальвиной меня называли бандиты и «торчки». Это было типа клички, погоняла. А я не наркуша больше! — она гордо тряхнула голубыми волосами и тут же испугалась. — По крайней мере, не хочу ею быть… пусть первое время хоть формально…

— Заметано, Мальва, — серьезно кивнул Север.

Глава 26

Звонок в квартиру бывшего джанговского халдея Семена раздался поздно вечером, можно сказать, ночью. Семен напрягся. Он никого не ждал и вообще завтра собирался ехать в деревню: осмотреться пару дней, разведать обстановку, а потом смотаться в город, продать свою жилплощадь и вернуться к сельской жизни уже навсегда. «Кого еще принесло?» — с тоской подумал Семен.

— Кто там? — крикнул он, выйдя в прихожую.

— Открой, дорогой, доброму человеку, а то добрый человек сам дверь высадит, — донесся с лестничной площадки голос Джавада.

Семен остолбенел.

— Джавад, что случилось? — испуганно воскликнул он, не открывая.

— Впусти гостя, Сема, — с фальшивым, таящим липучую угрозу добродушием начал Джавад. — Кто ж гостя за порогом держит? Нехорошо, дорогой, ай, нехорошо!.. — кавказец громко цокнул языком.

Семен знал: бесить Джавада — смерти подобно, а прогневить его ничего не стоит — Джавад впадает в ярость от малейшего неповиновения. Поэтому Семен торопливо открыл дверь.

Джавад вошел, бесцеремонно отпихнув хозяина, осмотрелся.

— Богато живешь, дорогой…

— Только благодаря тебе, Джавад… — попытался подольститься Сема.

Горец покривился. Семен был старше его по возрасту, и они с Джавадом издавна были на «ты». Но с некоторых пор спесивому бандиту такое положение вещей не нравилось.

— Показывай свой дворец! — приказал он Семену раздраженно.

Тот провел его в обширную гостиную.

— Вот здесь обычно я принимаю дорогих гостей, — угодливо склонился Семен. — Хочешь посмотреть всю квартиру?

— Обойдусь! — бросил Джавад.

— Может, вина? — предложил Семен подобострастно. — У меня есть твое любимое, Джавад, я помню, какое, хоть давно мы и не пили вместе…

— Без вина побазарим! — рыкнул бандит откровенно грубо.

— А в чем дело, Джавад, а? — залебезил Семен. — Я уволился, да, но тебя никоим образом не подвел, Крысинский меня отлично заменит, ему и сподручней, он директор… Может, он, сука, недельную выручку зажал, не отдал тебе?! — рассерженно и одновременно испуганно возопил Сема.

— Выручку он отдал до копейки, Валера подтвердил, — якобы смягчился Джавад. — А вот объясни мне, дорогой Сема, почему ты уволился? Ты жил плохо, да? Бедный, да? Мала была твоя доля, да? Джавад тебя обижал, да? Или Джавад тебя от ментов поганых не прикрывал, да? Скажи, в чем провинился Джавад, что ты взял да и бросил его, как мужчина бросает потаскушку? Джавад — потаскушка, да? Объясни мне, Сема!

— Что ты, Джавад, что ты… Как ты можешь такое говорить?!. — забормотал Семен, цепенея от ужаса: уж кто-кто, а он-то прекрасно знал, в каких случаях Джавад так вот, как сейчас, нарочито подчеркивает в разговоре свой горский акцент. — Все было отлично, мы делали общее дело, все были довольны, и я был доволен, какие обиды? Или, может, тебе кто чего настучал на меня? Так не верь, Джавад, не верь! Мы с тобой столько времени вместе работали, разве я тебя когда-нибудь кидал?!

От страха Семен был многословен.

— Нет, не кидал, — согласился Джавад. — Попробовал бы… И никто мне на тебя не стучал, Сема…

— Что же тогда случилось?! — воскликнул Семен вибрирующим голосом.

— Случилось только одно: ты уволился! — объявил Джавад, сверля собеседника своим пустым оловянным взглядом.

— Я ушел налево, имею право… — пробормотал Семен виновато.

— Правда?! — взвизгнул Джавад. Однако сразу взял себя в руки и продолжал с убийственным спокойствием, куда более пугающим Семена, чем любые угрозы: — Да, право имеешь, дорогой! Только разве так поступают? Заявился накануне собственной смены, швырнул на стол директору заявление, нахамил… Нехорошо, дорогой! Разве так заведено меж друзьями? Нет бы обговорить все заранее, посоветоваться со мной, меня первого предупредить, объяснить причины… Я бы, наверно, понял, да? Не дурак Джавад и не зверь, да?

«Зверь ты и есть, — подумал Семен. — По всем понятиям зверь, и по блатным, и по человеческим…» Но вслух, естественно, ничего не сказал — знал, чем это чревато.

— Сделай ты, как водится у людей: спроси разрешения у меня, передай дела Крысинскому в моем присутствии… Разве тогда был бы сейчас этот разговор? Его бы не было, дорогой… Но раз ты повел себя, как зайчик бессмысленный, изволь теперь объяснить, почему?!. — Джавад театрально замолчал, выдерживая эффектную паузу.

— У меня родители в деревне заболели… — прогундосил Семен, мысленно проклиная себя, что не уехал сегодня же или даже вчера.

— Родители — это святое, — важно согласился Джавад. — Откуда узнал, что больны они?

— Телеграмму получил, — ляпнул Семен и тут же пожалел об этих словах. Но было поздно.

— Покажи телеграмму! — потребовал Джавад.

«Мне следовало наплести, что дальний родственник был проездом! Ай, дурак я, дурак!» — проклинал себя в душе Семен. Но сказанного не воротишь — приходилось выкручиваться.

— Я ее выбросил… — понурился Сема.

— Выбросил такую важную телеграмму?! Из-за которой срочно с работы уволился?! — притворно удивился Джавад. — Ай, какой глупый Сема! Какой глупый маленький мальчик!

Джавад ударил поддых — не в полную силу, но удар был страшен. С жутким нутряным хрипом Семен рухнул на колени.

— За что, Джавад?! — просипел он, едва обрел способность хоть что-то произнести членораздельно.

Кавказец пружинисто расхаживал по комнате. На Сему он как бы не обращал внимания.

— Сегодня в «Джанге» меня пытались убить, — сообщил Джавад словно бы в пространство. — Я живой, однако… Но все мои ребята, вся моя гвардия, семь человек, все полегли! Какие были парни! На подбор! Каждый — мастер спорта по вольной борьбе и разрядник по стрельбе! И таких парней я потерял… Мочили их, кстати, из «магнума»… Где твой «магнум», Сема, который ты недавно у меня купил?

Тут Семен, до этого рассчитывавший отделаться оплеухой-другой, испугался уже всерьез.

— Так где твой «магнум»?! — резко развернулся к нему Джавад.

— Я его… м-м-м… продал… — выдавил из себя Семен, не поднимаясь с колен.

— Про-одал? — якобы сочувственно протянул Джавад. — И почем? За сколько продал-то, Сема?

— За две штуки гринов…

— За две-е! — восхитился Джавад. — У меня брал за полторы, а отдал за две! Ну ты бизнесмен, Сема! Поздравляю! Пятьсот баксов наварил! Молодец! Оборотистый малый!

— Приходится…

— И кому ж ты его продал, если не секрет?

— Какой секрет, Джавад, от тебя?.. Лоху какому-то сдал… Привязался в кабаке — достань, мол, ствол да достань. Я спросил: сколько дашь? Он сказал: сколько спросишь. Я и польстился…

— Вот так, значит? — казалось, Джавад верил.

— Да, так… — покаянно опустил глаза Семен.

— А патроны? — поинтересовался Джавад.

— Ему же сдал…

— Даром?!

— Ну что ты, Джавад…

— Обе коробки?!

— А зачем они мне без ствола?

— Верно… И во что лоху обошлись «маслята»?

— Знаешь, этот малый — лох лохом… За «маслята» я с него дополнительную штуку баксов срубил. Лапши на уши навешал…

— Ты действительно настоящий коммерсант, Семен! Я тобой горжусь! — с пафосом заявил Джавад. — Пожалуй, пора тебя в дело брать! В компаньоны, реально! Молодец, Сема! Кого угодно на любые бабки разведешь! Молодец!

Какое-то краткое мгновение Семен надеялся, что Джавад и впрямь ему поверил. Однако иллюзия прожила недолго.

Сокрушительным ударом по скуле Джавад опрокинул на спину все еще стоявшего на коленях Семена. Тот взвыл, захлебываясь кровью.

— Не врать мне, ш-шакал! — прошипел Джавад. — Не врать мне, кровь свинячья! Правду говорить! Почему уволился?! Куда «магнум» дел?! Отвечать!

— Не знаю я ничего, Джавад… — простонал Семен едва слушающимся его голосом.

Одной левой рукой Джавад прихватил Семена за грудки, легко выдернул из лежачего положения, поставил на ноги и, не отпуская, правой рукой принялся методично, с оттяжкой лупить по лицу.

— Не врать мне!.. Правду говорить!.. Не врать!.. Не врать!.. Правду отвечать, ш-ша-кал!.. Правду отвечать!.. Отвечать!.. Отвечать!.. Отвечать!.. — приговаривал Джавад, сопровождая каждое свое слово ударом.

Семен ревел белугой.

Наконец Джавад вновь швырнул его на пол, брезгливо отряхнул ладони, сплюнул — досадливо и презрительно.

— Говори, или убью! — И эта фраза, прозвучавшая вроде бы равнодушно, между делом, окончательно добила Семена. Семен сломался.

— Я все скажу, Джавад!.. — прорыдал он.

— Другой базар… — механически, без эмоций, ухмыльнулся горец.

Он опять поднял Семена с пола, усадил на стул, сам сел напротив.

— Рассказывай!

— Приходил ко мне один чмырь… — начал Семен. — Кто такой — не знаю… Как он вошел в дом — ума не приложу… Если б через подъезд, охранник не пустил бы его или предупредил бы, что меня ждут…

— Не канючь! — прикрикнул кавказец. — Толком говори! Как выглядел чмырь?

— Высокий… чуть-чуть пониже тебя, пожалуй… Поджарый, не качок… Но сильный! Почти как ты, Джавад! Он мне стол кулаком проломил, вон, смотри!

Джавад мельком глянул. Зрелище впечатляло, но хитрый горец даже вида не подал.

— Я спрашиваю, как он выглядел, а не что он тебе тут проломил! — рявкнул Джавад. — Лучше б он тебе башку проломил! Говори, урод, опиши его!

— Росту высокого…

— Уже слыхал, дальше!

— Худощавый, плечи крепкие…

— Морда какая?

Семен замешкался.

— Не помню! — вдруг выкрикнул он жалобно. — Убей бог, не помню, Джавад, ну поверь!

Горец угрожающе приподнялся, занося кулак.

— Нет, Джавад, не надо! — воскликнул Семен, отшатываясь на стуле и прикрывая голову руками. — Я правда не помню! Ну стал бы я скрывать, если б помнил?!

Секунду подумав, Джавад сел на место.

— Не помнишь, значит? — спросил он слегка озадаченно.

— Разрази меня гром!..

«Странно, — подумал Джавад. — И из моих ребят никто не может описать того парня… И из обслуги никто, хотя видели его многие… И даже халдей, который обслуживал бойца за столом и Мальву ему сосватал, тоже не сумел вспомнить, как пацан выглядит… Это во что же я вляпался?..»

— Значит, рожи не помнишь? — уточнил он у Семена.

— Не помню, Джавад, богом клянусь!

— Ладно… А одет он был как?

— Одет… — Семен опять замешкался. — Да никак…

— Что, голый приходил?! — рявкнул Джавад злобно — его уже всерьез раздражала и беспокоила вырисовывающаяся ситуация.

— Да нет, не голый… — смутился Семен.

— А какой?! — Джавад начинал заводиться.

— Ну… такой… просто одет, и все!

— Тьфу! — кавказец сплюнул в сердцах. — Исчерпывающая характеристика: одет, и все! Ты, Сема, либо дебил, либо опять мне мозги вкрутить пытаешься!

— Джавад, помилуй… — Семен ладонью размазал кровь по лицу. — Ну какой мне смысл сейчас-то уж мозги тебе вкручивать?..

— Помиловать, говоришь? — Джавад усмехнулся. — А за что тебя миловать? За то, что сдал меня неизвестно кому?! — выкрикнул он резко. — Говори, что он спрашивал, что ты ему отвечал?! Ну?!

— Он спрашивал, от кого я получаю наркотики…

— И ты сказал?!

— Пришлось…

— Гнида! — Джавад с размаху залепил Семе пощечину — не очень сильную, на стуле Семен усидел, — но болезненную.

— Джавад, Джавад, он иначе убил бы меня… — торопливо забубнил Семен.

— Убил бы?! А ты уверен, что он тебя не взял на понт?! Уверен, что он не мент?!

— Мент?.. Да что ты, Джавад, у тебя ж с ментами полная взаимная любовь и дружба!.. Да ведь? — Семен заискивающе заглянул бандиту в глаза.

— Дружба-то дружба, да не со всеми… — Джавад цокнул языком. — Менты, к сожалению, не все ссучиваются, волки позорные… А в нашем деле могут быть замешаны РУБОП, ФСБ… Да не местные, а центральные, до которых тебе, Сема, как до Китая раком!..

Джаваду следовало адресовать последнюю фразу самому себе, но унизиться подобным образом чванливый кавказец попросту не мог.

— Так ты уверен, что чмырь твой — не государственный агент? — продолжал допрос Джавад.

— Уверен… — шмыгнул носом Сема. — Да знаю я, кто он, этот чмырь… Наверняка знаю.

— Откуда?! — вскинулся Джавад.

— От него же самого… Это он нас с Сивым, Дэником и Валеркой возле «Джанга» отоварил, когда мы Янку наказывали…

— Ты что, узнал парня?! — заорал Джавад возбужденно. — Чего ж ты мне втирал здесь: «не помню рожи», «не помню рожи»!

— Да не узнал я… — Семен поник. — Просто он сам признался. Так и сказал: я, мол, пришел к тебе из-за Янки… И выяснял, кто отдает приказы по поводу нее…

— И ты сказал?!

— А что мне оставалось?! — трагически воскликнул Семен. — Он мне мой же «магнум» к башке приставил! Грохнул бы, не почесавшись, у него глаза волчьи! Такой сегодня убьет, а завтра и не вспомнит даже!.. Что мне оставалось?

— Значит, он не нанятый киллер… — произнес Джавад задумчиво. — Значит, это не война, не разборки, не удар конкурентов… Просто личная месть… Уже хорошо! Итак, ты, Сема, утверждаешь, что чмырь этот — конкретный одиночка?! — Джавад повеселел.

— Он сам так сказал…

— И убить он меня хотел только из-за Янки?

— Да… Чтобы ее оставили в покое…

— Дурак! — обрадовался Джавад. — Да не ты дурак, Сема… Ты-то, ясно, дурак, но базар не о тебе… парень тот дурак! Ввязаться в подобную запутку из-за бабы… Я всегда говорил: вы, русские, клинические идиоты! Романтики сопливые! Ни один настоящий джигит не поступил бы так, как твой чмырь! Бабы — дрянь, трава, их везде что грязи! И рисковать ради них шкурой… нет, это надо быть полным идиотом! Русским, одним словом!

— Ты, Джавад, осторожнее, он страшный человек, этот чмырь, — проявил заботу Семен.

— Без тебя знаю! — окрысился Джавад. — Он всех моих лучших ребят положил! Ох, найду я его… кишки на палку намотаю! А его девкам, обеим, мои пацаны все дырки на фашистский крест порвут! Узнает, чмырь, как с Джавадом связываться!

— Какие девки, Джавад? — вяло удивился Семен. — Он речь вел только об одной, о Янке…

— Ему Мальва помогала в «Джанге»! — взвизгнул Джавад злобно. — Моя «пехота» загнала чмыря в ловушку, а Мальва, сука, его оттуда вытащила!.. О аллах!.. — вдруг охнул кавказец непроизвольно — пришедшая в голову мысль поразила его. — Неужели Мальва знала все заранее?.. И молчала?.. Ну, шкурка драная! Ох, что я с ней сделаю, когда найду!..

— О чем ты, Джавад?.. — Семен уже не знал, как ему себя вести.

— Молчать, пидор, петух топтаный!

Горец сгреб Сему за грудки, сдернул со стула, прижал к стене и вновь принялся избивать.

— Отвечай, что ты сказал про меня чмырю?! Говори, с-сука! — рычал он.

— Ничего… ничего не сказал… только назвал тебя!.. — хрипел Семен.

— Врешь! Правду говори! Говори!

— Описал тебя… сказал, когда ты бываешь в «Джанге»… — Семен сломался окончательно.

Джавад неожиданно выпустил его. И Семен кулем рухнул на пол.

— Значит, это ты меня заложил… — протянул горец угрожающе. — Значит, это ты, грязь, свинья русская, виноват в смерти моих отборных парней…

— Джавад, я ни при чем! — отчаянно заверещал Семен, поняв, что теперь его ждет нечто совсем уж страшное.

— Ты, ты… Он ведь спрашивал тебя, когда и где я бываю?

— Спрашивал…

— Значит, сам не знал… Значит, не Мальва ему меня заложила, а ты, козел! Да Мальва и не могла, я не отпускал ее от себя в эти дни… Значит, ты, чмошник!..

— Джавад, пощади!.. — Семен чувствовал: сейчас его будут убивать.

— Пощадить? — Джавад ухмыльнулся. — А за какие заслуги тебя щадить? Чем ты отработаешь свою поганую жизнь, тварь бессмысленная? Может, у тебя деньги есть?

— Есть деньги, есть, Джавад! — Семен хватался за соломинку. — Возьми их все, только не трогай меня!.. Пожалуйста!..

— И сколько у тебя денег? — поинтересовался Джавад насмешливо.

— Пятнадцать «тонн» баксов! Накопления мои! Забери их совсем, будь они прокляты!

— И где ты их прячешь? — вкрадчиво спросил Джавад.

— Здесь они, в квартире заныканы! Я уезжать хотел, с собой их взять, но лучше я их тебе отдам! В тайнике они!

— А где тайник?

Семен объяснил. Джавад удовлетворенно хмыкнул, нагнулся и ударом кулака оглушил Сему — на всякий случай. Затем вышел из комнаты. Вернулся он с внушительной пачкой денег в руках. Сема как раз приходил в себя — стукнул его Джавад не особенно сильно.

— Пятнадцать штук «зелени» — неплохой навар, — констатировал кавказец, убирая доллары в свою сумку. — С поганой овцы — хоть бабок пачку…

Затем Джавад зачем-то начал раздеваться. Он неторопливо снял с себя свою безумно дорогую летнюю кожаную куртку, аккуратно повесил ее на спинку стула, следом снял рубашку, которую пристроил на спинке другого стула. Майку Джавад стащил небрежно и бросил на стол. Горец остался голым по пояс. Но этим не ограничился. Из собственной сумки Джавад вытащил широкий, длинный прорезиненный фартук и повязал его поверх штанов.

— Джавад, ты что?! Что ты делаешь?! — воскликнул Семен в ужасе и отчаянии. — Чего ты собираешься?.. Зачем разделся?!

— Чтобы не испачкаться, — пояснил кавказец деловито. — А то, когда барашка режут, крови много вытекает… Ты знаешь, как режут барашка?

— Какого барашка?.. — прошептал Семен, холодея.

— Барашка режут так, — начал обстоятельно разъяснять Джавад, игнорируя вопрос. — Сначала вспарывают горло, спускают всю кровь… А потом разделывают: ноги отдельно, голова отдельно… Барашек помирает и радуется, что его хорошие люди режут…

Тут только до Семена дошло: барашек — это он.

— Ты с ума сошел, Джавад! — заорал Семен в полный голос. — Ты же взял мои деньги, что тебе еще?! Ну ты же взял деньги, мы же договорились, разве честно после этого меня… — он осекся и закончил тихо и завороженно: — Как барашка…

— Деньги?! — ощерился Джавад. — И ты решил, что погаными бабками можно откупиться от Джавада?! Что Джавад за бабки простит тебе гибель своих кунаков?! Ты решил: Джавад — проститутка, да?! Нет, Сема, ты ошибся! Джавад не проститутка! А ты сам выбрал свою судьбу: ты продал хозяина, и теперь быть тебе барашком!

Семен понял: надежды больше нет, убьет его Джавад. И тогда бывший халдей предпринял первую и последнюю попытку оказать сопротивление.

Он резко вскочил с пола и выбросил вперед свой совсем не маленький кулак. Джавад, не ожидавший такой прыти от Семы, этого «насекомого», даже не успел уклониться. Удар пришелся по щеке и был настолько силен — силы Семену придавало чувство безысходности, — что могучий Джавад аж слегка пошатнулся.

Но попытка Семы спастись изначально была обречена на неудачу — слишком неравным противником являлся Джавад для отставного официанта. Глухо зарычав, горец врезал Семену правой — так, что тот пролетел через всю комнату и без сознания скорчился у дальней стены.

— Не убил? — вслух спросил Джавад сам себя. — Жаль было бы убить, рано…

Он подошел к неподвижному телу, пощупал пульс. Бьется… Слава аллаху, подумал Джавад, жив барашек, не лишил джигита удовольствия.

Из брюк Семена горец извлек ремень и крепко связал бывшему халдею руки за спиной. Потом вернулся к своей сумке и вытащил оттуда большой нож.

Семен зашевелился, приходя в себя. Джавад приблизился к стонущему мужику, похлопал его по щекам, помогая очухаться. Сема открыл глаза, тотчас наполнившиеся ужасом.

— Ты бодливым барашком оказался, дорогой, — сказал Джавад одобрительно. — Оно и хорошо, приятней резать будет…

Семен заорал. И не прекращал истошно орать все время, пока Джавад тащил его в ванную. Но крики не могли помочь Семе: он сам же установил в квартире звукоизоляцию…

Дотащив Семена до ванной, Джавад схватил его левой рукой за волосы, отогнул ему голову назад и наклонил корпус бывшего халдея над шикарной джакузи.

— Ну вот, барашек, пришел твой звездный час! — провозгласил кавказец торжественно.

Орать Семен в своем нынешнем положении уже не мог — только надрывно хрипел.

Джавад поднес лезвие ножа к горлу жертвы и легко провел по коже — проверял, насколько хорошо клинок заточен. Нож оказался острым как бритва. Кавказец довольно причмокнул губами, слизал языком со стали кровь Семена и обстоятельно приступил к перерезанию горла своего недавнего «партнера по бизнесу»…

Резал Джавад медленно, со смаком, стараясь не упустить ни капельки того жгучего, почти сексуального наслаждения, которое он получал от мучений жертвы. Тело Семена конвульсивно билось, кровь хлестала в ванну мощными потоками. Семен уже не хрипел — его почти перерезанная глотка издавала только характерное бульканье, толчками выбрасывая из себя кровавые водопады… Джавад улыбался улыбкой тихого всеобъемлющего счастья…

Наконец Семен затих. Джавад содрал с него одежду, кровью почти не залитую, и приступил к разделке трупа…

С собой у Джавада имелся специальный полиэтиленовый пакет, толстый, плотный и вместительный, куда горец упаковал части тела несчастного Семена. Потом кавказец вымылся до пояса, протер свой фартук, ополоснул нож, вытер его одеждой, снятой с Семена, а саму одежду засунул в тот же мешок. Затем подтер кровь в ванной. После этого Джавад вернулся в комнату, убрал в сумку причиндалы для «разделки барашка» и вновь натянул на себя майку, рубашку и куртку. Все, что Джавад сейчас делал, он делал настолько спокойно и умиротворенно, будто вот только-только, несколько минут назад, получил лично от аллаха пропуск в рай.

Завершив вышеперечисленные мероприятия, Джавад позвонил по телефону на вахту, охраннику дома.

— Виталик? — произнес кавказец в трубку. — Поднимись в триста седьмую. А тебя пусть Валерик подменит, он на улице, в машине сидит… Скажи, хозяин приказал.

Охранник дома, где жил Семен, являлся сотрудником того самого охранного агентства, владельцем и руководителем которого был Джавад. Под вывеской этого агентства банда Джавада и функционировала.

Виталий, вызванный сейчас Джавадом, работал у него недавно. Но парень проявлял рвение и вполне созрел для серьезных дел, считал кавказец. Теперь следовало повязать Виталика кровью и потом уже использовать на всю катушку.

Когда парень поднялся, Джавад передал ему пакет с останками и одеждой Семена.

— Держи… Я раз слышал, как ты хвастался, будто у тебя дома есть концентрированная серная кислота?

— Есть, — кивнул Виталий.

— Много?

— Двенадцать литров… Четыре трехлитровые банки.

— Куда тебе столько?

Боец хитро улыбнулся:

— Вдруг убить кого придется? А куда тело девать, а, хозяин?

— Логично мыслишь, — одобрил Джавад. — Едем к тебе. На вахте твоей пока Валера подежурит…

…Идея навестить Семена пришла Джаваду в голову через пару часов после того, как Север и Мальва сбежали из «Джанга». Все это время Джавад раздумывал: кто же мог его заказать? Да еще нанять столь профессионального и столь отчаянного киллера? Конкуренты? Невозможно, поскольку нет нынче у Джавада конкурентов! Личные враги? Невозможно, поскольку Джавад давно отправил на тот свет всех своих личных врагов! Тогда кто? Партнеры, поставщики героина? Вовсе чушь, им нужен Джавад не меньше, чем они Джаваду…

Так ничего и не придумав, Джавад решил по горячим следам съездить к Семену, выяснить причины спешного, панического какого-то увольнения халдея. «Может, здесь найдется кончик ниточки?» — рассуждал кавказец. Убивать Семена он поначалу не собирался, а полиэтиленовый мешок, фартук и разделочный нож захватил с собой скорее для понта, чтобы страху нагнать в случае чего. Однако расследовать странное поведение «младшего компаньона» Джавад намеревался со всей тщательностью. И вот — расследовал…

Глава 27

Север, Яна и Мальва завтракали, сидя на кухне, когда в дверь их квартиры позвонили. Все трое напряглись: они никого не ждали, поскольку никто из их знакомых не знал этого адреса.

— Девчонки, без паники! — велел Север. — Я схожу разберусь…

— Север, осторожнее! — взволновалась Яна.

— Север, осторожнее! — как эхо, подхватила Мальва. — Если нас выпасли и это наши заклятые друзья пожаловали, они могут шарахнуть из трещотки прямо сквозь дверь! Будешь спрашивать: кто там — встань сбоку!

— Спокойно, сестренки, — Север ободряюще улыбнулся. — Прорвусь, не первый год замужем…

Сунув «магнум» под ремень брюк, сзади, Север вышел в прихожую.

— Кто там? — громко спросил он, одновременно беззвучно отступая в сторону от двери, как посоветовала Мальва.

— Сосед, открой! — услышал Север голос того самого мужика из квартиры напротив, которому он вчера предложил «одолжить по аппарату». — Нехорошо мы расстались с тобой намедни! Открой, я мириться хочу!

— Ты один? — Белов прислушался.

— Да один я, один! — отозвался мужик. — Открой, выходи, пошли ко мне, опрокинем по стакану! Мировую выпьем, я угощаю!

Север продолжал прислушиваться еще секунды две. Из-за двери доносилось дыхание только одного человека, мужик не соврал. Успокоившись, Север открыл, вышел на площадку.

— Ну, здорово! — мужик протянул руку.

— Здорово… — помешкав, Север ее пожал.

— Тебя как звать? — продолжал мужик.

— Север.

— Ого! Ты из сектантов, что ли, будешь? Из севериан? — проявил сосед редкую осведомленность. — Впрочем, не мое дело… У меня у самого имечко — закачаешься: Евграф! Сила, а? — он хохотнул. — Ну, еще раз здоров будь, Север! — он опять протянул руку для пожатия.

«Придурок какой-то!» — подумал Белов весело, снова пожимая соседу руку. Вся вчерашняя злость на Евграфа сразу улетучилась.

— Ну дык идем пить мировую, елы-палы? — расплылся в улыбке Евграф.

— Идем! — решительно тряхнул головой Север. — Только девчонок своих предупрежу… сейчас! — он скрылся в квартире, жестом предложив соседу подождать.

Вернулся Север быстро: он оставил девчонкам оружие и пообещал, что уходит ненадолго.

— Мировую, говоришь, пить? — улыбнулся Север ожидавшему его Евграфу. — Лады, идем!

Квартира Евграфа оказалась единой большой комнатой: без прихожей, без спальни и даже без отдельной кухни — просто в одном из углов сиротливо приютилась плита с мойкой. Лишь санузел был оборудован, как положено. Мебели в помещении имелось совсем мало — только самая необходимая. Зато вдоль стен стояли прикрытые материей картины — в рамках и без рамок, а на самих стенах висели живописные полотна, в которых чувствовалась рука настоящего мастера. В первый момент Север даже замер — так впечатлили его произведения незнакомого художника.

— Это ты рисуешь? — спросил Север Евграфа, хотя вопрос был явно излишним: на видном месте импровизированной мастерской стоял мольберт.

— Пишу, — поправил Евграф. — Да, сие все мое творчество. Нравится, гляжу?

— Потрясает, — признался Север. — Ты небось своим творчеством уже состояние нажил?

— Ни хрена! — усмехнулся Евграф. — Работаю я медленно, имени у меня нет, а без имени… — он махнул рукой. — Иногда, правда, продаю полотно-другое, мне хватает… в смысле бабок. А так… Понимаешь, жалко мне с ними расставаться, жалко! Так что надеюсь на посмертную славу! — закончил он со смехом.

— Эх ты! Такой талант, а чужую девчонку за деньги купить пытался! Не стыдно? — подивился Север.

— Ты не понял, брат, — возразил Евграф серьезно. — Пойдем за стол, выпьем мировую, я тебе объясню.

Они уселись, Евграф разлил по граненым стаканам водку.

— За понимание! — провозгласил здравицу художник.

Север не без удовольствия чокнулся с ним, выпил. Водка была плохая, зато компания хорошая — Белов это чувствовал.

— Ну, объясняй! — предложил он Евграфу.

— Не купить я твою девчонку хотел, а выручить, — начал Евграф. — Она ж наркуша, верно?

— С чего ты взял? — напрягся Север.

— Да по глазам видно! — рассмеялся Евграф. — Я наркуш сразу различаю… В нашем квартале их хватает…

— И что? — произнес Север как мог нейтрально.

— Да жалко мне их, — пожал плечами Евграф. — Несчастные ребята, убогие… За дозу на что угодно готовы. Вот я и помогаю им, как могу…

— Как, интересно? — Север пока не понимал собеседника, поэтому оставался умеренно холоден.

— Да героин им покупаю, — пояснил художник. — За свои бабки, между прочим.

— И раздаешь бесплатно? — Север оскалился.

— Далеко не всегда и далеко не всем! — отрезал Евграф. — Ты меня за лоха-то не держи тоже. Если б я всем подряд раздавал, тут такое бы творилось… Да и я тогда заслуживал бы самое меньшее — виселицы!

— Что-то я не врубаюсь… — Север чувствовал — собеседник говорит правду, но в чем суть этой правды, Белов понять не мог. «Либо я встретил своего рода святого, — думал Север, — либо какого-то очень заковыристого подонка… Только не похож Евграф на подонка, хоть ты тресни!.. Ладно, разберемся…»

— Сейчас врубишься, — пообещал между тем художник. — Понимаешь, эти мальчишки и девчонки, «торчки», когда их кумарит, а денег на дозу нет, способны любой беспредел сотворить… Обворовать, ограбить, даже убить. Но чаще на панель вылезают: девки — на обычную, парни — на голубую… Ну а я стараюсь ничего подобного не допускать…

— Каким макаром? — Север уже все понимал, только верилось с трудом.

— Тем самым… — вздохнул Евграф. — Окрестные наркуши знают: если уж очень припрет, хоть вешайся, то можно пойти к дядьке Графину, он выручит, даст чуть-чуть порошка — ровно столько, чтобы ломку снять…

— Почему Графин? — спросил Север.

— Прозвище у меня тут такое. Кликуха, погоняло… — Евграф добродушно усмехнулся. — Из-за имени.

— Милосердный ты мужик… — Север задумался ненадолго. — Слушай, а грабить они тебя не пробовали? Чисто ради героина?

— Грабить?

— Ну да! Ты же им мало даешь порошка, только чтоб ломку снять, а они ведь еще и покайфовать хотят!

— Верно… Что ж, грабить пробовали, бывало…

— И чего?

— Того… Видишь? — художник вытянул вперед руку со сжатыми в кулак пальцами: по величине рука напоминала медвежью лапу. — Как говаривал один герой Шукшина, — надежная. Происходил естественный отбор.

— Крут ты, однако, дядька Евграф. Чего ж меня-то вчера испугался?

— С тобой мне не сладить, Север…

— С чего ты взял? Я не качок, каратистских желваков на костяшках нет…

— Уж больно ты ухватистый… дикий кот прямо. А потом, ты ж профессионал, — закончил Евграф уверенно.

— Откуда ты знаешь?! — изумился Белов.

— Чувствую. Верхним чутьем. Наш Двор Чудес, знаешь, очень способствует развитию верхнего чутья.

— Двор Чудес?

— Так местная публика величает этот микрорайон. Помнишь Анжелику, которая Маркиза ангелов?

— Ага, въехал… Двор Чудес, значит… И ты на раз определил во мне профессионала… — признаться, Север ощущал беспокойство: слишком лихо Евграф его раскусил.

— Но не полез я вчера к тебе даже не из-за этого. Не из страха, — пояснил Евграф. — Просто ты был прав, а я нет. Я предложил тебе денег за девушку, думая, что она наркуша и ты ее на панели снял. Что ради очередной дозы старается девка. Выкупить я ее у тебя хотел, чтобы не позорилась лишний раз. А она оказалась твоей подругой, и мое предложение реально звучало… м-м-м… как очень недостойное. Ты с полным основанием мог двинуть мне… — он усмехнулся, — по «аппарату», и это было бы справедливо.

— Слушай, Евграф, а сейчас у тебя есть героин?! — спросил вдруг Север возбужденно.

— Очень мало, пара пакетиков, — пожал плечами художник. — А тебе зачем? Для девушки твоей?

— Да…

— Кумарит ее?

— Пока нет, но к ночи начнет. А дальше и ломать будет по полной, если мер не принять.

— Кто она тебе?

— Невеста… — Белов врал, но сам почти не ощущал, что врет.

— Любишь ее?

— Да… — его ответ не был ложью: Север испытывал к Мальве столь нежную жалость, что по силе она, пожалуй, не уступала истинной любви.

— Но ты хоть понимаешь, что твоя невеста смертница? — Евграф невольно повторил фразу, сказанную когда-то Беловым Янке по поводу ее брата.

— Нет, Мальва не смертница! — ответил Север жестко. — Я не знаю, как спасти других «торчков», но конкретно Мальву я вытащу, клянусь!

— Блажен, кто верует… — вздохнул Евграф. — Ладно, оставшийся героин я тебе отдам.

— Продашь! — возразил Север. — Я вполне платежеспособен!

— Я не торгую наркотиками…

— А я не пользуюсь услугами Армии спасения! Давай так: я заплачу тебе за порошок ровно столько, сколько платишь за него ты, договорились?

— Годится, пожалуй…

— И еще, Евграф… — Север помедлил. — Ты можешь достать мне недельный запас героина для Мальвы?

— Хм… А почему именно недельный?

— Я надеюсь, ее доза сильно уменьшится через неделю…

— Ха! Ты и впрямь оптимист, Север! Чем же ты лечить девчонку собираешься?

— Я тебе расскажу, Евграф… когда-нибудь потом, ладно? А пока… выполни мою просьбу!

— Хорошо, — художник что-то прикинул в уме. — Давно девочка на игле?

— На героине полгода. До этого был морфий.

— Та-ак… — казалось, Евграф мысленно производит арифметические вычисления. — Да, на недельный запас «дури» для твоей Мальвы бабок у меня, пожалуй, хватит! — заключил он.

Север опешил.

— Ты что, Евграф… Ты не понял! Есть у меня бабки, есть! Просто самому покупать несподручно, я никого из продавцов не знаю, а Мальву одну отпускать страшно… а со мной ей еще и не продадут, пожалуй…

— Ладно, Север, не суетись, — махнул рукой художник. — Я врубился, подсоблю. Мне все равно свой запас пополнить надо, заодно и тебе куплю. Забито.

— Спасибо! — Север вскочил. — Сейчас принесу деньги! Сколько?!

…Когда Белов вернулся и передал Евграфу нужную сумму, тот предложил:

— Давай-ка еще по стакану, Север! Мне опохмелиться надо после вчерашнего, не одному же глушить!

Они выпили.

— А порошок я привезу ближе к ночи, — заверил художник. — Кстати, а вторая девчонка, что с тобой живет, она тебе кто, сестра?

— Ага, сестренка, Яночка, — кивнул Север.

— Я так и подумал.

— Почему?

— Отношения у вас… не сексуальные. Достаточно раз взглянуть на вас двоих вместе, и с ходу въезжаешь, что вы не любовники.

— Проницательный ты, однако…

— Жизнь научила.

— А скажи, Евграф… — Север помедлил. — Почему ты так печешься о наркоманах? Откуда это доброхотство?

Художник насупился.

— Мне сорок лет, Север… — произнес он медленно. — А тебе сколько? Двадцать пять? Нет, пожалуй, все тридцать, глаза у тебя не шалые, не пацаньи, взрослые глаза…

— Мне не тридцать, — усмехнулся Север. — Мы с тобой почти ровесники, Евграф.

— Да-а?! — вот тут художник удивился — первый раз за весь разговор. — А ты не врешь?

— Зуб даю на отсечение! — рассмеялся Белов.

— Тогда ты, может, меня поймешь… — Евграф задумчиво провел ладонью по лбу. — Сын у меня погиб от наркотиков. Точнее, от ломки. А я, скотина, сволочь самоуверенная, не дал ему денег на дозу! Считал, пусть его ломает, может, боль, страдания отучат его колоться! Идиот… Я тогда ничего не понимал в героинозависимости… — он горестно схватился руками за голову.

— Может, у тебя просто денег не было? — спросил Север осторожно.

— Были! В том-то и дело, что были! — выкрикнул Евграф. — Я богатый был, витрины расписывал, внутренние интерьеры кабаков оформлял, офисов, особняков, контор всяких! Я имел кучу заказов, кучу бабок! А сыну не дал… Ты бы знал, в каких муках он умер!..

Север сочувственно молчал — он не знал, что сказать.

Дрожащей рукой Евграф налил себе водки, судорожно выпил, не предлагая Белову.

— Жена со мной развелась… — художник говорил уже чисто машинально. — Я ей оставил квартиру, ушел сюда… Купил эту мансарду… теперь не работаю, только картины пишу, больше ничего не могу делать… и не хочу…

— Круто, — подал голос Север.

— Куда уж круче… — вздохнул Евграф. — Так что не доброхотствую я, Север… Грехи искупаю.

Глава 28

Север стоял потрясенный — ему казалось, что он бредит. Прямо перед ним на стене, на шикарном персидском ковре, среди мушкетов, перекрещенных абордажных сабель, кавказских кинжалов в инкрустированных ножнах, пистолетов-пулеметов различных конструкций, автоматов всевозможных модификаций и прочих смертоносных стволов и клинков висел его собственный револьвер в мягкой нательной кобуре и его же, беловский, пояс-патронташ, целиком состоящий из ячеек для револьверных обойм. Именно эти предметы наряду с остальными личными вещами Север утратил после столкновения мотоцикла, на котором ехал, с грузовиком…

Север тряхнул головой, не веря глазам, но видение не исчезло. Тогда он сделал шаг вперед и снял со стены свое оружие и свою боевую амуницию.

Револьвер оказался разряжен, но все ячейки пояса-патронташа были заполнены обоймами, а те — патронами. «Интересно, они годные? — размышлял Север, осматривая боеприпасы. — Могут быть сварены… для законопослушности. И толку в таком случае от них — ноль».

Пытаясь найти подтверждение или опровержение этим соображениям, Белов проверил остальное современное оружие, входившее в коллекцию. Бойки у всех стволов были спилены, магазины пусты. «Значит, и патроны в моем патронташе скорее всего выведены из строя, — решил Север. — Эх, проверить бы… Но не здесь же палить!» Однако револьвер он на всякий случай все же зарядил. И любовно огладил. Север знал на этом стволе каждую царапинку и мог сбить из него летящую муху.

Еще раз осмотрелся. «Теперь, пожалуй, можно и уходить, — подумал Белов. — Джавад сюда уже наверняка не явится. Просек, сволочь, что Мальве известен этот адрес и я могу по нему наведаться…»

И тут со двора, разрывая тишину, донесся усиленный мегафоном голос.

— Эй, чмырь — орал незнакомый парень. — Мы знаем, что ты в доме! Здание окружено! Бросай оружие, выходи с поднятыми руками! Да без глупостей, козел!

…Идея навестить Джавада в его же особняке пришла Белову в голову сразу, как только Мальва обмолвилась, что помнит, где этот особняк находится. Мальва помнила также адреса нескольких городских квартир Джавада. Но те квартиры были скорее явочными, в них кавказец не жил. А в особняке проживал постоянно.

Север загорелся идеей еще больше, когда Мальва рассказала, что особняк горца расположен за городом, на значительном удалении от любого другого жилья, и никем не охраняется: Джавад считает унизительным для себя держать телохранителей, ибо уверен, что сам всегда сможет защититься от какого угодно нападения.

Кроме хозяина, рассказала Мальва, в особняке бывает только дневная прислуга, которая, соответственно, вечером расходится, и Джавад остается совсем один. Последнее обстоятельство Белов счел решающим и задумал провести акцию нынче же ночью. Несмотря на горячие протесты Мальвы.

— Это очень опасно! — твердила девушка. — Очень опасно, Север! Ты не знаешь Джавада! Он хитрый! Он убийственно хитрый!

— На хитрую задницу всегда найдется болт с винтом! — смеялся в ответ Север. — Ну подумай сама, девочка: я обстрелял нашего закадычного врага только вчера. Он не знает, кто я и откуда; кроме того, он наверняка не думает, что я наемный киллер, долго за ним следивший и знающий все его берлоги. Скорее всего он считает, что я твой любовник, решивший отомстить за тебя…

— Почему он должен так считать?! — перебила Мальва.

— Потому что ты спасла меня, — пожал плечами Север. — Иного логичного объяснения твоему поступку Джавад найти попросту не сможет. Согласна?

— Пожалуй… Но Джавад не отпускал меня от себя все последние дни! Он запер меня за двое суток до похорон Янкиного брата и потом постоянно контролировал…

— Ну и что? — усмехнулся Север. — А ты раньше со мной познакомилась. И слюбились мы. И ты рассказала, что подонок Джавад вешает на тебя Янкин долг. И попросила меня грохнуть мальчишечку. Могло быть такое?

— Могло в принципе… Но могло быть и другое… И тебя, и меня кто-то нанял…

— Кто?! Ты сама поминала, как Джавад похвалялся, что нет у него больше ни врагов, ни конкурентов — всех похоронил!

— Да, верно… Но постой… А почему тогда я позвала тебя убивать Джавада в «Джанг», а не направила сразу в особняк? Там же куда проще завалить гада — ни охраны, ни свидетелей…

— Вот именно! Значительно проще! Но я явился тем не менее в «Джанг»! А почему?! — Север торжествовал.

— Почему? — Мальва смотрела недоумевающе.

— Да потому, что ты забыла дорогу к особняку! Сколько раз ты туда ездила?

— Один… Джавад своей коллекцией оружия хвастался…

— Вот видишь, один раз! И, конечно, была под кайфом?

— Была… — Мальва потупилась.

— Вот видишь! — повторил Север. — Да Джавад наверняка оценит все происходящее именно так, как я сейчас описал! И спокойненько отправится ночевать в свой особнячок. Ну, может, прихватит с собой пару-тройку бойцов для надежности… И я их шлепну, как мух. А Джавада живым возьму…

— Зачем он тебе живой?! — удивилась Мальва.

— Должен же я выяснить, сколько народу Джавад натравил на вас с Янкой. Если всю группировку, в которую входит, то работы мне еще предстоит немерено: группировка, говорят, здоровая, полгорода контролирует… А если только свою бригаду, то скоро Янка вернется домой.

— А я?

— А ты останешься со мной до поры…

В этот момент в кухню, где они сидели, вошла Яна, которая до того смотрела в комнате телевизор.

— Все треплетесь? — спросила она, позевывая. — Вы на влюбленных похожи. Сестренка, я спать ложусь. Ты как?

— Я еще посижу… — отозвалась Мальва, краснея.

— Ну, твое дело… Спокойной ночи, Север! — Яна очаровательно улыбнулась. — Хотя вряд ли она у тебя будет спокойной… Ты ведь Мальву сегодня лечить начнешь, да? — девушка лукаво прищурилась.

— Нет, не сегодня… — краснея еще пуще, ответила Мальва, поскольку Север смущенно молчал. — Сегодня я не могу, у меня пока болит… Завтра…

— А нынче вы, значит, принюхиваетесь друг к другу, — по-доброму подшутила Яна. — Удачи вам, милые мои! Двое вас у меня на свете осталось, больше никого… Люблю я вас обоих!

— Мы тебя тоже любим, Янка, — прошептала Мальва.

— Спасибо! Ладно, не буду мешать. Спокойной ночи! — Яна упорхнула.

— Счастливая она… — вздохнула Мальва. — Засыпает, как ребенок, и спит без задних ног… Из пушки не разбудишь… Мне бы так!

— Будет и у тебя так, не волнуйся, — заверил Север.

— Дай бог… Но если бы Янка знала, куда ты собрался нынешней ночью, она вряд ли бы заснула! — заявила Мальва взволнованно.

— Да не переживай ты так, девочка! — улыбнулся Север. — Я ведь вроде убедил тебя, что Джавад не догадывается о предполагаемом посещении его дома!

— Убедить-то убедил, — покачала головой Мальва. — Но все равно страшно.

…Возможно, все рассуждения Белова насчет хода мыслей Джавада оказались бы верными, если б не одно обстоятельство, о котором Север не догадывался: Джавад расколол Семена и теперь знал больше, чем Север мог предполагать…

Север и Мальва просидели на кухне до полуночи: они ждали обещанного визита Евграфа, сулившего принести недельный запас героина для Мальвы. Художник заявился ровно в двенадцать.

— Сегодня порошка купить не удалось! — сказал он огорченно. — Но завтра — обязательно. Девочка, ты как, доживешь до завтра? — обратился он к Мальве.

— Доживу, — кивнула та. — Вы же дали две дозы… Я могу их растянуть…

— Растянуть? — удивился Евграф. — Да, похоже, ты и впрямь искренне хочешь соскочить с иголки.

— Не то слово… — прошептала Мальва.

— А почему сегодня порошка купить не удалось? — спросил Белов озабоченно.

— Человек, с которым я всегда имел дело, куда-то исчез, — досадливо поморщился Евграф. — Но завтра меня обещали свести с другим человеком…

— Это точно? — Север беспокоился не на шутку: он понимал, что героин пока нужен Мальве как воздух.

— Наверняка, брат! — заверил художник.

— Слава богу… — вздохнул Север. — Мальва, ступай в комнату, мне с дядюшкой Графином посекретничать надо.

Улыбнувшись, девушка вышла.

— Скажи, Евграф, ты мне доверяешь? — осведомился Белов.

— Абсолютно доверяю, Север!

— А почему?

— А потому, что ты мне вчера чуть морду не набил за мое предложение уступить мне девочку, — хитро прищурился Евграф. — Так мог отреагировать только настоящий человек и настоящий мужик. Поэтому я понял — ты брат мне. По духу брат, реально.

— Значит, ты веришь, что я не замышляю ничего дурного? — уточнил Белов.

— Верю, — подтвердил Евграф.

— Тогда пойми правильно мою просьбу… — Север замялся.

— Излагай! — подбодрил его Евграф.

— Видишь ли, мне необходимо навестить одного подонка, — начал Север. — Но так навестить, чтобы он до поры не догадался о моем посещении… Короче, мне нужен набор отмычек и инструментов для отключения сигнализации. Ты здесь, на Дворе Чудес, знаешь очень многих… Можешь ли ты прямо сейчас свести меня с человеком, который продаст мне… ну, вышеперечисленное, а?

— Вот так вот срочно, ночью? — деловито поинтересовался художник.

— Именно срочно, — кивнул Север. — Боюсь, завтра будет уже поздно… Так можешь?

— Задаешь ты, Север, задачи… — почесал затылок художник. — Есть тут у нас один Кулибин, изобретатель непризнанный… Черта лысого смастерит и пустит гулять по городу… Но вот имеются ли у нашего Кулибина именно сейчас отмычки и прочее? Не знаю… Пойдем, сходим, разбудим человека, проверим….

— А он не пошлет нас? — озаботился Север.

— Вряд ли… — произнес Евграф задумчиво. — Вообще-то Данилыч — кличут его так, Данилыч, — обычно счастлив до соплей, когда кто-то покупает его поделки. И не из-за денег даже — просто таким образом люди как бы признают в нем мастера. А мастер он, надо сказать, отменный…

…Данилыч их действительно не послал. И действительно был счастлив, что кому-то понадобились его изделия. Отмычки у него нашлись — великолепные отмычки: сам прекрасный слесарь, Белов сумел их оценить. И высказал свое восхищение на языке чисто профессиональном, чем еще больше польстил мастеру. Остальные необходимые Северу инструменты у Данилыча тоже нашлись. И взял за них Кулибин совсем недорого.

Перед тем как отправиться к Джаваду, Север завернул домой — вооружиться и попрощаться с Мальвой. Евграф перед расставанием крепко пожал Белову руку.

— Чувствую, опасное дело ты затеял, Север, — сказал он. — Но еще чувствую: правильное дело, справедливое. Удачи тебе!

Мальва, провожая Белова, перекрестила его истинным крестом, потом обняла и вдруг уткнулась лицом ему в грудь.

— Север! — всхлипнула она. — Только ты возвращайся, пожалуйста! Только вернись! Моя жизнь зависит от тебя! И не только моя, но и Янкина! Ты не имеешь права погибнуть!

— Успокойся, девочка, — Север погладил ее по волосам. — Я не погибну. Я действительно не имею права на смерть…

…В джавадовский особняк Белов проник легко: замки на дверях, хоть и были фирменными, поддались достаточно быстро, ибо не создало еще человечество таких замков, с которыми Север бы не справился; сигнализация же оказалась простенькой, ее Север отключил элементарно. А засады внутри дома Север не чувствовал и посему знал наверняка: нет ее, засады.

Однако и Джавада в особняке не было. Белов облазил весь дом, прождал часа два — Джавад не появлялся. От скуки Север отправился в тайную комнату, расположение которой объяснила ему Мальва. В этой тайной комнате Джавад держал свою коллекцию оружия, каковой страшно гордился, и Север решил поглазеть на нее…

И вот теперь Белов стоял перед прозрачным только изнутри окном тайной комнаты. Стоял, застыв, словно пришибленный звуком громкоговорителя. Север понимал: Джавад перехитрил его, подловил. И еще Север понимал: он по собственной дури, по собственной глупой самоуверенности провалился в дерьмо по самые ноздри. И теперь запросто может погибнуть, хотя права на смерть не имеет, поскольку отвечает за жизнь двух страдающих без вины девчонок.

Глава 29

— Ай, молодец ты, Виталик! Ай, молодец! Так все придумал! — Джавад похлопал по плечу стоявшего рядом бойца. — Эти твои датчики — просто класс! И главное — фраер попался! Теперь уж мы точно его возьмем! — ликовал кавказец.

Хитрый горец догадался, что Север не был знаком с Мальвой до встречи в «Джанге». А познакомившись, видимо, узнал наркоманку по приметным голубым волосам и передал ей привет от Яны. Потому-то Мальва потом и спасла парня, решил Джавад: он помнил, насколько сильно «синевласка» привязана к подруге.

Но, рассуждал Джавад дальше, если чмырь так хочет его убить и если Мальва взялась чмырю помогать, то она обязательно вспомнит про особняк, где завалить хозяина ночью, когда он один, сравнительно легко. Значит, организовать чмырю ловушку разумнее всего именно в особняке.

После побоища в «Джанге» Джавад не сомневался: Север — крутой профессионал, и ему ничего не стоит незаметно проникнуть внутрь особняка. Однако устраивать засаду именно внутри дома Джавад не решился. И вот почему. Во-первых, он уже однажды убедился, насколько метко его враг стреляет, насколько ловко умеет уворачиваться от ответных пуль, вообще насколько опасен. Кавказец попросту боялся, что чмырь почует неладное и умудрится перебить всех людей Джавада раньше, чем они его достанут. А людей у Джавада осталось не так уж много: всего семь человек, да еще восьмой — необстрелянный новичок Виталька. Он, конечно, парень верный, ведь это он помог уничтожить останки Семена, но вот каков Виталька в бою — кто знает? Зато точно известно, что с пресловутым чмырем в бою шутки плохи…

Во-вторых, в засаде внутри дома Джавад мог держать только собственных восьмерых пацанов, поскольку не знал, когда конкретно придет киллер — сегодня, завтра, послезавтра? А каждую ночь срывать с места и загонять в особняк «быков» из других бригад — кто ж ему, Джаваду, позволит? У тех пацанов свои командиры и своих дел достаточно…

И наконец, в-третьих, Джавад очень хотел взять чмыря живым — должен же он выпытать у парня, где прячутся девки — Янка и ненавистная сука Мальва! Да и шкуру заживо содрать с врага, посмотреть, как он корчится от боли, как умоляет и в ногах валяется — ой до чего охота!

Но конкретного плана захвата киллера в особняке Джавад придумать не мог. И не далее как нынче днем поделился своими думами с верным Виталиком. А верный Виталик с ходу предложил решение, показавшееся Джаваду идеальным…

Виталик неплохо разбирался в технике. Он объяснил кавказцу, что среди систем сигнализации существуют особые датчики, реагирующие на тепло человеческого тела. Если установить такие датчики в доме, то, пока дом безлюден, они молчат, но едва там появится хоть кто-нибудь живой — подают радиосигнал. Виталик забился в течение дня достать эти датчики и установить в особняке у Джавада.

Дальше все было просто. Когда Север забрался в дом, датчики сработали. Работали они и до сих пор, о чем Север знать, конечно, не мог. Зато Джавад знал наверняка: кроме чмыря, появиться в его особняке некому. И, получив на специальный приемник радиосигнал от датчиков, бандит поднял по тревоге бойцов двух бригад из соседних районов. Двадцать человек плюс к своим восьмерым соответственно…

…Виталий несколько раз выкрикнул в мегафон предложение сдаваться. Белов не отвечал.

— Может, там и не киллер вовсе? — заволновался Джавад. — Как думаешь, Виталька? Вдруг это просто вор залез, а теперь боится высунуться, а?

— Не может быть, господин! — заявил Виталий уверенно. — Такие совпадения бывают только в американских телесериалах. Я в такие совпадения не верю!

— Но если там киллер, то почему он ничего не отвечает?! — задал весьма разумный, по его мнению, вопрос Джавад.

«Может, мне прикинуться обычным воришкой-неудачником да и сдаться? — думал между тем Север. — Все равно ведь никто меня не узнает… Да еще я так буду выглядеть, создам такой образ, что за крутого бойца меня сроду не примут. Выползет из дома этакий длинный тощий субтильный подросток, с голодухи прельстившийся богатствами чужого особняка… Нет, нельзя. Вора они от злости просто на куски порежут да закопают по частям в ближайшем лесочке… Или собакам скормят… Да-а, сдаваться нельзя. Надо драться…»

…Не получив от Виталика ответа на свой высокомудрый вопрос, Джавад насупился.

— Если там действительно всего лишь вор засел, то пусть только выйдет! — прогундел он злобно. — Я лично его на шашлык пошинкую вот этим ножом! — он вытащил из-под куртки здоровенный нож.

Помня сгоравшие в кислоте останки бедолаги Семена, Виталий понимал: слова хозяина — отнюдь не метафора. Джавад сделает именно так, как сказал.

— Нет, господин, я уверен, что там киллер, — сказал Виталик Джаваду.

— А тогда, Виталя, поори в матюгальник, подразни чмыря, пообзывай, — велел горец. — Надо разозлить паренька, тогда он проявится.

— А вдруг выстрелит? — спросил Виталя осторожно.

— Боишься? — подозрительно улыбнулся Джавад. — Не бойся! Даже если выстрелит, не попадет! Это у тебя на морде очки ночного видения, у него-то они вряд ли есть!

«Кто знает?» — подумал Виталий, но возражать поостерегся — очень уж не хотелось терять с трудом обретенное расположение шефа.

— Эй, ты, пидор гнойный! — закричал малый в мегафон. — Выходи, мы твою задницу побалуем! У нас болты толстые и длинные! И всегда стоят! Выходи, мы такой праздник твоему очку устроим — слюной изойдешь! Да еще мы тебе и отсосать позволим — разиков триста! Зубки твои предварительно выбьем, чтобы тебе было вкуснее, — и соси на здоровье! Ну, как тебе мое предложение?! По-моему, ты должен просто взвыть от восторга!

Север вздрогнул от гнева. Без всяких приборов видевший в темноте, как кот, Белов прекрасно различал фигуру с громкоговорителем, различал даже, что на глазах у парня — специальные очки и что очки эти — американского производства. «Придурок думает, будто я его не разгляжу сквозь тьму, а он меня в случае чего сразу засечет. Вот и борзеет щенок! — клокотал Север. — Ну, доборзеешься, выблядок!»

— А может, у тебя там и девки твои с тобой?! — продолжал издеваться Виталя. — Так выводи их, чего ж ты ждешь?! У нас тут тридцать болтов неточеных! Мы твоим девкам и губки, и попки, и пипки на фашистские кресты порвем! Девки останутся довольны! Они орать от радости будут из своих могил! Я тебе ручаюсь!

Север выстрелил из собственного револьвера, который сжимал в руке, прямо сквозь стекло окна. Массивная «макаровская» пуля снесла Виталику полчерепа — недолго пришлось пацану радоваться милости Джавада…

Кавказец, вскрикнув, отскочил в кусты. Однако зря он так пугался — Север пока не собирался его убивать, Джавад ему нужен был живым…

Рядом с боссом тотчас оказался Валерка. Весь сегодняшний вечер парень ревновал Джавада к Виталику. Теперь место фаворита освободилось, и Валера спешил его занять.

— Хозяин! — позвал он горца. — Пуля вылетела как будто бы прямо из стены! Объясните, как это так?

— Чмырь в потайной комнате! Ее окна специальными стеклами забраны! Они сливаются со стеной! — простонал Джавад.

— Потайная комната? — удивился Валерий. — А зачем она?

— Там у меня коллекция оружия хранится!..

Тем временем к Джаваду подобрался Леонтий Тухленко — командир одной из групп приданных горцу бойцов соседних бригад. После беловского выстрела «быки» тоже все резко попрятались по кустам — из осторожности, — и Тухленко подрулил к кавказцу, передвигаясь на корточках.

— Шеф! — несколько запанибрата обратился Леонтий к «чужому» бригадиру, чьи приказы он временно вынужден был выполнять. — Скажи, этот урод, который сейчас стрелял, — он что, русский?

— Точно не знаю, но, кажись, русский, — ответил Джавад, морщась от фамильярности парня. — По крайней мере, защищает этот чмырь интересы чисто русских девок, местных.

— А-а! — радостно оскалился Тухленко. — Тогда позволь взять его моим парубкам! У меня все прошли школу УНА-УНСО, все ветераны войны в Чечне, били москалей поганых вместе с чеченскими братьями! Мы этого кацапа драного враз повяжем! Не таких в Грозном из бэтээров выкуривали да шкуры с живых сдирали!

— Вы только его не убейте, он живой мне нужен, — предупредил Джавад.

— Тоже хочешь сперва шкуру содрать с мальчика?! — восторженно ухмыльнулся Тухленко. — Понимаю, босс! Одобряю! Москалей нельзя просто так отпускать на тот свет! Нет, мы его не убьем сразу, только ручки-ножки прострелим — и все! Доставим тебе паренька свеженьким, как огурчик!

— Действуйте, — согласился Джавад.

— Только ты отправь еще одну группу, пусть ворвется с заднего входа, а мы зайдем с парадного, — предложил Тухленко. — Вряд ли вторая группа понадобится, мои хлопцы сами справятся, но для подстраховки отправь. И еще. Пусть твой «бычок», — он без всякого уважения ткнул кулаком в бок Валерку, — поорет немного в матюгальник, чтобы внимание клиента отвлечь…

— Принято, — кивнул Джавад. — Валера, ты слышал? Лезь за громкоговорителем!

Валерка сжался: Север мог запросто его прикончить, едва он высунется из кустов, — парень это прекрасно понимал. Но делать было нечего — приказ есть приказ.

Валерка кубарем выкатился из кустов на открытое место, схватил мегафон и моментально закатился обратно. Конечно, Белову хватило бы и этого краткого мига, чтобы влепить пулю в бандита, но Север сейчас был занят другим: ударами сапога он вышибал оконные стекла потайной комнаты, чтобы лучше видеть и слышать врагов.

Между тем Джавад по рации типа «уоки-токи» вызвал командира второй группы приданных кавказцу «соседских» бойцов, некоего Адиля. Ему Джавад и приказал ворваться с адилевской группой «быков» в особняк через задний вход. Своих собственных оставшихся семерых пацанов Джавад под пули посылать не хотел, берег.

Выслушав приказ и подтвердив готовность его выполнить, Адиль исчез.

— Давай, начинай орать, — толкнул Джавад Валерку.

— Эй, ты, пидор гнойный!.. — завел «концерт» Валерка.

На сей раз Север выстрелил дважды, ориентируясь на звук усиленного мегафоном голоса. Первая пуля разнесла «матюгальник», вторая — Валеркину башку. Джавад шарахнулся в сторону от трупа — настолько, насколько мог это сделать лежа. «Ну и стрелок засел в моем доме! Ну и враг у меня!..» — запаниковал Джавад.

А Север тихо ликовал. Любимый револьвер опять был в его руках! И работал! И патроны в поясе-патронташе оказались боевыми! Север уже успел надеть пояс на себя. «Теперь мне ничего не страшно!» — торжествовал Белов.

Однако долго предаваться восторгам было нельзя. Север не просто так заткнул Валерке глотку пулями. Белову нужна была тишина, чтобы на слух определить, что затеяли бандиты.

И он определил, явственно услышав крадущиеся шаги у парадного и черного входов в особняк. «Ясно, затеяли штурм, — понял Север. — Так-так-так, что делать? Их ворвется человек двадцать… правда, с разных концов, двери разнесены… Но даже десятерых парней с автоматами я в открытой сшибке не завалю, меня завалят… А на смерть я права не имею… Значит, надо думать… Думай, Север, думай… Та-ак… Какие у меня есть преимущества? Темнота? Нет, темнота мне преимущества не дает, все бандиты в американских очках ночного видения… Стоп!.. Вот оно!.. В американских!.. Спасибо вам, придурки убогие, за вашу любовь ко всему импортному! Теперь я запросто скормлю вас Костлявой, солью ей ваши вонючие жизни! Спасибо вам, пацаны, за вашу безмозглость, за вашу спесивую дурь!»

Оба револьвера — и личный беловский, и «магнум» — Север зарядил полностью. Теперь промедление становилось смерти подобно. Белов быстро и беззвучно сбежал по лестнице со второго этажа на первый — в холл, куда вел с улицы парадный вход особняка. Нырнув под лестницу, Север затаился. Он успел в самый последний момент — дюжие хлопцы из УНА-УНСО уже высаживали дверь…

Они ворвались в дом бешеным смерчем — разом все десятеро. И тут же в холле первого этажа особняка резко вспыхнул электрический свет — это Север оружейным дулом нажал выключатель. Парубки мгновенно ослепли — американские очки ночного видения в отличие от аналогичных русских работали только в темноте, при свете превращаясь в форменные шоры, которые и снять-то не особенно просто…

— Получайте, мразь! — выкрикнул Белов, открывая огонь по-македонски — с двух рук, из обоих стволов.

Кто-то из хлопцев вслепую шмальнул очередью на голос, но Север сразу после своего выкрика прыгнул в сторону, приземлившись на колени, и продолжал стрелять…

За считанные секунды команда украинских националистов, бандитов-бендеровцев, патологически жестоких и тупых подонков перестала существовать. А первым пал их идейный вдохновитель, «батько-атаман» Леонтий Тухленко — протух в полном соответствии со своей фамилией…

Покончив с этой поганью, Север взлетел по лестнице обратно на второй этаж — Белову еще предстояло отбить нападение группы Адиля.

Однако Адиль почему-то не спешил нападать…

Глава 30

Адиль возник перед Джавадом неожиданно — он умел появляться как из-под земли.

— Что случилось, Адиль? Почему ты не выполнил приказ? Почему вернулся? — сурово спросил кавказец.

— Ты мне не босс, Джавад, — без тени почтения напомнил Адиль. — Мой босс — Шалам.

— Шалам велел тебе выполнять мои приказы! — вскипел Джавад.

— Да, велел, — согласился Адиль. — Но он не велел мне класть всех моих ребят подчистую!

— Что ты говоришь, Адиль? — прищурился под очками Джавад. — Неужели ты струсил? — он попытался изобразить презрительную усмешку.

— На «слабо» меня брать не надо, ладно? — спокойно отозвался Адиль. — Я не щенок малолетний и не «бык» безмозглый. И не комплексующий отморозок! Я офицер армейской разведки.

— Бывший офицер, — поправил горец насмешливо.

— Пусть бывший… — несколько сник татарин. — Но присяги я не нарушал! И не сам увольнялся из армии — меня уволили демократы твои обожаемые!

— Чего-то я не пойму, о чем ты, Адиль, — покачал головой Джавад.

— А вот о чем. Знаешь, какой приказ у нас был в Афгане? Беречь людей, беречь простых солдат, не подставлять их дуриком под пули!

— И чего?

— А того, Джавад. Этот твой так называемый чмырь — никакой не чмырь вовсе. Он всех тухленковских хохлов единым махом положил. Мы с пацанами даже чихнуть не успели.

— А что вы успели? — спросил Джавад пренебрежительно.

— Там у тебя в доме, — продолжал Адиль, игнорируя вопрос, — на второй этаж ведут две лестницы — от парадного входа и от черного. Но выходят эти лестницы наверху в один коридор. Если крутой боец засядет в этом коридоре, то сможет продержаться сколько угодно. Живым его точно не возьмешь, да и завалить будет сложновато — он может в комнатах прятаться и стрелять оттуда. А стреляет этот якобы чмырь — упаси бог… На прицеле твоего чмыря не попрыгаешь… Словом, профессионал он.

— Короче! — бросил Джавад раздраженно.

— Короче так, Джавад! — разозлился и Адиль. — При варианте быстрого штурма этот твой чмырь положит половину моих людей, если не всех! Меня это не устраивает, если короче.

— Тухленко думал иначе… — вновь попытался поддеть Адиля Джавад.

— Тухленко был дурак, — вздохнул Адиль устало. — Тухленко ради того, чтобы взять одного ненавистного ему москаля, готов был положить всех своих парубков. Да, Тухленко послал бы хохлов на лобовой штурм коридора, чмырь скорее всего пострелял их всех, но на их плечах, под их прикрытием мои парни повязали бы чмыря… Я так рассчитывал. Однако чмырь оказался хитрее и проворнее — он перебил хохлов раньше, в холле, внизу. Во главе с дураком Тухленко, кстати…

— Что ты предлагаешь? — спросил Джавад.

— Хочешь лобового штурма — посылай вперед своих ребят! — отрезал Адиль. — Мои пойдут следом.

Тут Джавад всерьез испугался — он понял, что может остаться вовсе без бригады. А пока наберет новую… пожалуй, пресловутый чмырь прежде убьет самого Джавада.

— Нет, не годится… — вздохнул Джавад. — Есть другие предложения?

— Только одно. Давай поджигать дом.

— Там моя коллекция! — охнул Джавад.

— Выбирай, что тебе дороже — коллекция или жизнь. Иметь за спиной такого крутого киллера, как этот твой чмырь, я бы, например, ни за что не согласился. А поджечь особняк — единственная возможность выкурить оттуда парня!

— Ладно, принято… — снова вздохнул Джавад. — Ну хоть поджечь-то дом твои пацаны смогут?

— Это да, — успокоенно кивнул Адиль. — Они пока внутри, в доме… Сейчас отдам приказ.

Адиль вытащил рацию.

— Передай ребятам… — с болью в голосе произнес Джавад. — Там, возле двери черного хода… Там есть канистры с бензином… Пусть возьмут…

…Разговора Джавада с Адилем Север не слышал. Хотя мог бы услышать — если б подошел поближе к разбитому окну и сосредоточился. Тогда Белов сумел бы и разговор услышать, и даже шлепнуть Адиля, выстрелив на голос. Но сейчас Север ловил совсем другие звуки — он стерег коридор, о котором упомянул Адиль. Ибо бойцы последнего находились сейчас на обеих лестницах, ведущих наверх, и в любой момент могли начать атаку. Чтобы упредить действия бандитов, Белов внимательно отслушивал каждое их движение. И не пропустил разговора по рации…

— Да, понял, шеф, — произнес один из адилевских бойцов тихо. — Да, поджигаем дом и уходим — пятеро в одну дверь, пятеро — в другую… Да, про канистры понял. Слушаюсь, шеф!

Север тоже все понял. Он беззвучно шагнул в одну из комнат, окна которой выходили на задний двор…

Бензин внизу полыхнул мгновенно, сразу залив пламенем весь первый этаж. Вой огня покрывал все иные звуки. Север видел, как из двери черного хода выскочили пятеро бандитов. Хищно усмехнувшись, Белов одним ударом ноги вышиб раму окна и выстрелил из своего револьвера пять раз…

Затем Север осторожно спрыгнул со второго этажа на землю. Было, конечно, высоковато, и человек неподготовленный обязательно переломал бы себе кости в результате такого прыжка. Но Белов, едва коснувшись ногами земли, спружинил ими, крутанув полусальто вперед: этот прием значительно ослабил силу удара тела о почву.

Прежде чем уходить, Север быстро осмотрел оружие убитых адилевских людей. Ага, пистолеты-пулеметы, заряжающиеся «макаровскими» патронами. Белов прихватил несколько снаряженных рожков: боеприпасы еще пригодятся. «Магнум» покойного Семена Север выкинул: все равно «маслят» к нему почти не осталось…

Мешкать далее было незачем и опасно: бандиты, находящиеся с другой стороны особняка, в любой момент могли обнаружить, что противник вырвался из капкана.

Белов и не мешкал: ничтоже сумняшеся, он кинулся бежать к видневшемуся невдалеке лесу…

Глава 31

Домой Север заявился под утро. Едва он вошел в прихожую, как Мальва выскочила из комнаты и бросилась ему на шею.

— Север, Север… — причитала девушка. — Я так волновалась за тебя, так волновалась!.. Я тут чуть с ума не сошла!.. Что с тобой было, Север?! Мне приходили видения — ты в огне горишь, ты умираешь!.. Что было?!.

Белов ласково погладил ее по волосам.

— Горел и в огне… — признался он. — Но вылез… Успокойся, девочка, живой я… И ствол свой вернул — он почему-то оказался у Джавада в коллекции… Во, смотри! — Север вытащил оружие.

— Красивый… — оценила револьвер Мальва. — А что Джавад? Добрался ты до этого ублюдка?

— Нет, не взял я его… — опустил глаза Белов. — И сам чуть не сдох, дурак… Самоуверенность подвела. Забыл главное правило любой войны: нельзя недооценивать врага. Вот и вляпался…

— Расскажи! — попросила Мальва.

Они прошли на кухню. Север устало опустился на стул, Мальва тотчас поставила перед ним чашку горячего чаю — видно, постоянно грела чайник, ожидая, когда вернется мужик.

— Попьешь?

— С удовольствием! — Белов вкусно отхлебнул из чашки.

— Может, водки? — предложила девушка. — У нас есть…

— Не… — покачал головой Север. — Водка заводит, а мне сейчас, наоборот, успокоиться надо…

— Тогда, может, поешь? Еда горячая, даже подогревать не надо, все давно готово…

— Не… — опять качнул головой Белов. — Я только что из боя вылез… перевозбужден, аппетита нет. Вот чайку — в самый раз, спасибо! — и он опять с наслаждением отхлебнул из чашки крепкий сладкий чай.

— Тогда рассказывай… — Мальва, усевшись за столом напротив Севера, устремила на него свои бездонные глаза.

— А кстати, где Янка? — спросил Север, оглядываясь.

— Спит, — пожала плечами Мальва. — Как с вечера легла, так и спит. И пусть ее… Достаточно того, что я тут чуть не свихнулась. Пусть Янка отдыхает.

— Пусть… — согласился Север. — Ладно, излагаю свои приключения — вижу, тебе не терпится послушать. Короче, влетел я, как голый фраер в петушатник…

Примерно с полчаса Север рассказывал Мальве о событиях минувшей ночи. Девушка только приглушенно ахала, замирая от ужаса.

— Какое счастье, что ты жив! — сказала она, когда Белов закончил говорить.

— Да, повезло… — согласился он.

— Нет, ты не понимаешь… Какое счастье, что ты жив, Север! — повторила Мальва, глядя ему прямо в глаза.

— Да, я тебя понял… — он смутился, отвел взгляд. И вдруг словно что-то вспомнил. — Послушай, Мальва, а ты ведь не пьяная! В смысле, не под кайфом… И чтобы кумарило тебя, не заметно… Ты кололась сегодня?

— Кололась, — кивнула девушка.

— А как же тогда… — Север недоумевал.

— А вот так! Укололась, но не допьяна! Думаешь, не могу?!

— Нет, можешь, но… я не понимаю…

— Ну вот, ты не понимаешь… — девушка грустно улыбнулась. — А ведь ты должен понять, именно ты!.. Должен, въезжаешь?!. — повторила Мальва с нажимом.

— Да что понять-то, девочка?! — Север совсем был сбит с толку.

— А вот что… Я так тебе верю, Север, что отныне не хочу больше героинового кайфа! Буду колоть себе ровно столько порошка, сколько нужно, чтобы не ломало! И ни на микрон, ни на молекулу не превышу эту дозу!

— Круто! — восхитился Север. — Если выдержишь, это действительно будет поступок. Поступок с большой буквы!

— Выдержу! — заявила Мальва упрямо. — Только ты помоги мне, Север, пожалуйста, ладно?!. — добавила она вдруг совершенно другим голосом — жалобным, почти умоляющим. И сразу стало ясно, насколько трудно далась ей даже эта сегодняшняя первая маленькая победа над собой — отказ от обычной своей дозы героина, которая позволила бы Мальве в очередной раз испытать фальшивое и позорное наркоманское счастье…

Север растрогался.

— Я обязательно помогу тебе, Мальва! — сказал он тихо и убежденно. — А ты… ты продолжай мне верить. Это очень поможет…

— Чему?

— Излечению. Верой ты настраиваешь свой организм на активное восприятие… ну… — Север замялся, досадливо щелкнул пальцами. — Ну, моих клеток, короче…

— Я поняла, — лукаво улыбнулась Мальва.

— Вот и отлично. Слушай, ты спать хочешь?

— Ни капли! Я вообще не люблю спать, мне кошмары снятся, я ж тебе говорила… А что?

— Да я вот тоже спать не хочу, перевозбужден… Давай потрепемся? — предложил Белов.

— Давай! — охотно согласилась девушка. — А о чем? — вдруг насторожилась она. — У тебя есть конкретная тема?

— Меня давно интересует один вопрос, — Север помедлил. — Вот ты — умная, развитая, культурная девчонка… Как ты умудрилась подсесть на иголку?! — закончил он недоуменно.

Мальва вздрогнула, будто ее ударили.

— А ты считаешь, наркоманами становятся только дураки? — спросила она глухо.

— Да, считаю! — отрезал Белов беспощадно. — Либо дураки, либо слабовольные чванливые фанфароны, либо безмозглые малолетки… Ну, еще шибко умные подростки — гонясь за модой, желая почувствовать себя выше других, выделиться из окружающего, как они считают, быдла… Ты не подходишь ни под одну из этих категорий.

— А может, я и впрямь хотела выделиться из окружающего быдла? — спросила Мальва, искоса взглянув на собеседника.

— Чушь! — заявил Север. — Ты ж добрая.

— С чего ты взял?

— А помнишь, как ты в «Джанге» страстно жалела компанию юнцов, которых окучивал Денис с целью посадить на иглу?

— Помню. Их действительно жалко. И всех жалко…

— Наркоманов?

— Не только. Вообще людей… Мир этот не для счастья создан…

Белов поразился: девушка высказала вслух его собственное убеждение.

— Но постой… — вдруг вспомнил Север. — Ты же сама давеча кричала, что люди все подлые, кругом одна подлость…

— Люди не подлые, просто слабые… — вздохнула Мальва. — Они, может, и хотят быть добрыми, но не получается… Жизнь устроена так, что доброму человеку в ней почти нет места — сожрут. Чтобы позволить себе быть добрым, надо быть сильным…

— В смысле, иметь власть или большие деньги?

— О нет… Иметь сильный характер. Не ломаться, не гнуться. Вот ты — добрый, и ты — сильный. Евграф тоже добрый, и он тоже сильный… Но это трудно… Единицы выдерживают.

— Я понял тебя. Давай вернемся к нашим баранам. Как ты все же подсела на иголку?

— Романтическая история… — блекло усмехнулась Мальва. — Видишь ли, в меня влюбился Джавад…

— К-кто?! — Север аж поперхнулся чаем.

— Джавад, Джавад, ты не ослышался! — Мальва брезгливо фыркнула. — Скажи, я красивая?

— Да…

— А в двадцать лет была еще красивее. Потому что не торчала… Вот Джавад и запал…

— И попер буром! — подхватил Белов убежденно.

— Ошибаешься! — покачала головой Мальва. — Ухаживать начал. И так красиво ухаживал… как за герцогиней. Только не принимала я его авансов!

— Почему? Не нравился? — поинтересовался Север. — Да, он действительно на черта похож…

— Ай, не в этом дело! — воскликнула Мальва. — Джавад, кстати, великолепно сложен. По-своему даже не хуже, чем ты.

— Спасибо за комплимент! — оскалился Север.

— Ой, не обижайся! — испугалась девушка.

— Почему я должен обижаться? — Север пожал плечами. — Джавад, насколько я успел заметить, действительно слеплен знатно. Этакая помесь Геркулеса с Аполлоном, причем от обоих взято лучшее. Так что ты мне, пожалуй, и впрямь комплимент сказала — по-своему, — движением головы Север отдал потешно-почтительный поклон.

— Клоун ты, Север… — чуть улыбнулась Мальва.

— Ты продолжай, — предложил Север. — И почему же ты отвергла ухаживания Джавада — такого богатого, крутого, красиво ухаживающего, а?

— Понимаешь, он кавказец… А кавказцев я как мужчин не воспринимаю.

— То есть?

— Ну, кавказцы… они для меня ну, как бы это объяснить… другой биологический вид, что ли… или скорее подвид…

— Не понимаю, — признался Север.

Мальва ненадолго задумалась.

— Ну вот смотри: есть орангутанги и есть гориллы, — нашла она наконец пример. — И те и другие обезьяны. Но самка гориллы никогда не станет спариваться с самцом орангутанга и наоборот. Исключения, если они вообще бывают, являются скорее казусом, капризом природы… теперь понимаешь?

— Теперь понимаю, — кивнул Север.

— С некоторыми кавказцами вполне можно сосуществовать, соседствовать, — продолжала Мальва. — С иными можно даже дружить… точнее, приятельствовать, поскольку их воспитание, их обычаи ставят кровное родство куда выше дружбы, и твой якобы «друг»-кавказец вполне способен зарезать тебя, если ты случайно обидишь, предположим, его семиюродного брата — пусть этот брат хоть абсолютный подонок и вполне заслужил быть обиженным… Впрочем, я отвлеклась. Говоря конкретней, мужчины «кавказской национальности» не вызывают во мне никакого женского интереса, и любые интимные отношения с ними для меня неприемлемы!.. — тут она осеклась. — Были неприемлемы… — добавила Мальва, потупившись.

— И будут неприемлемы отныне и во веки веков, аминь! — вскинулся Север. — Я обещаю обеспечить тебе полную свободу выбора партнеров.

— Спасибо… — прошептала Мальва.

— Ты рассказывай, рассказывай, — подбодрил ее Север.

— В общем, я отвергала ухаживания Джавада, — снова начала рассказывать девушка. — Он дарил цветы, я не принимала. Он звонил, я отказывалась разговаривать. Он подлавливал на улице, приглашал в рестораны, куда-то еще — и я не соглашалась. Он предлагал озолотить меня — сделать фотомоделью, поп-звездой, актрисой… врал даже, что съемки фильма со мной в главной роли готов профинансировать — съемки плюс широкий прокат ленты на Центральном телевидении, на всех каналах… А я только смеялась в ответ…

— Он мог тебя изнасиловать, — сказал Север. — Или убить…

— Насиловать он не хотел, он другого добивался, — возразила Мальва. — Он ведь меня даже замуж звал… А убить… В итоге он поступил со мной хуже…

— Так что было дальше? — поторопил Север.

— Я всегда отказывала Джаваду очень корректно, хоть и твердо. А однажды не выдержала, высказалась… Достал он меня, понимаешь?! — Мальва вздохнула. — Правда, говорила я вполне в рамках, ни его внешности, ни национальности не касалась, но говорила очень жестко. Объяснила весьма популярно, что нет у него со мной никаких шансов… Тогда он наконец отстал. Да не насовсем отстал, как потом выяснилось… — Мальва печально примолкла.

Белов ждал. Девушка все молчала.

— Ну а дальше? — спросил Север осторожно.

— Дальше?.. — в ее голосе звучала беспросветная тоска. — Вспоминать больно… Ибо дальше была любовь…

На сей раз Север не стал подгонять Мальву. Она сама вновь начала рассказ — минут через пять, наверное.

— Дальше была сказка… Иду я однажды по улице, а рядом неожиданно останавливается белый «Мерседес» и из него выходит… Был у нас тут один певец, звезда городской эстрады, его концерты местное телевидение постоянно транслировало. Он потом и на ЦТ какое-то время без конца мелькал… Может, знаешь — Сергей Ганин?

— Видел раза два, — кивнул Север. — Песни у него, кстати, очень даже неплохие были, на пару порядков выше остальной попсы… Только ведь он умер. Болезнь крови, кажется…

— Ага, болезнь крови! — произнесла Мальва донельзя язвительно и зло. — Болезнь крови под названием морфинизм!

— Так он… — Север не закончил фразы.

— Именно! — коротким резким смешком рассмеялась Мальва. — Именно «торчок»! Банальный торчок! Но начинали мы с ним с анаши и опиума…

— Так это он тебя… — Север опять оставил фразу недосказанной.

— Он, он! — закивала Мальва. — Его, оказывается, Джавад раскручивал, деньги через него отмывал… Сережа был полностью в руках Джавада, как оказалось… Но я узнала это значительно позже… А тогда, когда передо мной белый «Мерседес» остановился, я тащилась от песен Ганина, от самого Ганина, и Джавад не преминул воспользоваться… Сергей уже давно курил опиум, Джавад доставал, и Джавад же поручил ему любой ценой вскружить голову одной молодой дурочке и сделать дурочку наркоманкой… Дурочкой, естественно, была я.

— И ты поддалась?.. — Север понимал, что глупый вопрос задает, предельно глупый и жестокий даже, но не задать его не мог.

— Да, да, поддалась! — почти выкрикнула Мальва. — А что ты от меня хочешь?! Что ты хочешь от по уши влюбленной дуры?! Я беззаветно доверяла любимому человеку, а любимый человек хотел курить изысканный гашиш из настоящей высокосортной индийской конопли, и любимый человек хотел курить опиум… Причем вместе со мной курить, передавая друг другу трубочку из рук в руки, из губ в губы… Типа имитация акта любви, — Мальва опять резко, зло рассмеялась.

— А потом? — спросил Север тихо.

— Потом банальщина… — махнула рукой Мальва. Однажды Джавад — я, правда, еще не знала, что это все исходит от Джавада, — так вот, однажды Джавад заявил Сергею, что опиума у него нет, зато есть морфий… Я сперва боялась… но ведь опиум тоже вызывает зависимость, не такую безумную, как морфий или героин, но вызывает… и я позволила Сергею себя убедить, что морфий — это ничего, морфий — это не героин все же…

— И ты укололась, — констатировал Север.

— Да… Месяц мы кололись вместе с Ганиным, затем он нашел-таки себе московского продюсера — Сергей давно искал… А Джавад знал, что он ищет, понимал, что найдет рано или поздно, поэтому вовсю сажал Ганина на иглу, чтобы тот, в свою очередь, подсадил меня… Задерживать Сергея здесь насильно Джавад не хотел — тот слишком много знал о его делах, мог разболтать от обиды, а убивать Ганина Джаваду было не с руки — слитком громкое дело получилось бы… Вот Джавад и заключил с Ганиным договор: Сергей, если найдет возможность раскрутиться в Москве, волен спокойно уезжать, но не раньше, чем сделает наркоманкой некую Мальву… Собственно, Ганин и знакомился со мной только для того, чтобы выполнить это условие… Он, дурачок, думал, что достаточно будет приучить меня к опиуму. Джавад рассудил иначе…

— А почему Ганин умер так быстро? — спросил Север.

— Он меры совсем не знал, — пояснила Мальва просто.

— Не пойму… — Белов задумался.

— Чего не поймешь? — удивилась Мальва.

— Как твой Ганин, будучи, в общем-то, форменным мерзавцем, мог писать такие проникновенные песни?

— А он их не писал, он только исполнял! — фыркнула Мальва. — Писал их один паренек… отсюда, кстати, со Двора Чудес. А Ганин скупал на корню. Паренька Сереженька прихватил с собой, когда уезжал, а меня оставил тут, Джаваду…

— Что же было с тобой, когда Ганин уехал? — Север понимал: сейчас Мальва расскажет самое страшное. Поэтому его голос звучал предельно мягко.

— Ой, Север, вспоминать мерзко… — девушка передернулась. — Неделю я мучилась без морфия. Жуть, дичь, глюки… не описать. Через неделю «случайно» встретила Джавада. Он предложил стать его любовницей. Я согласилась сразу — он обещал морфий. Три месяца Джавад меня пользовал, а я старалась угождать ему, как могла… Если учесть, что мужской силы в нем — кот наплакал, а гонора — хоть отбавляй, то представляешь, какие унижения я переносила… За три месяца Джавад плавно перевел меня с морфия на героин — героин сейчас легче доставать, да и специализируется Джавад на продаже именно героина, а не морфия… А через три месяца любовничек заявил мне, что я должна ему за морфий кругленькую сумму — он, мол, сам покупал для меня морфий на стороне и сильно потратился. Предложил идти отрабатывать — естественно, на панель… Я сперва отказалась, так он пригрозил оставить меня без героина…

— Ты тогда где-нибудь работала? — поинтересовался Север.

— Тогда уже нет… Раньше работала продавщицей в бутике. За красоту взяли. Платили хорошо, и, главное, никто не лез с потными лапами… А когда встретила Сергея, он уговорил меня бросить работу. Он ведь меня своей невестой называл, женой…

— Вот гад! — возмутился Белов. — Знакомился с тобой по чужому заданию, специально, чтобы погубить тебя, а величал невестой! Жаль, он уже сдох! Я б ему болт отстрелил!

— Без болта он бы прекрасно обошелся, — грустно пошутила Мальва. — Наркоману болт без надобности, разве что малую нужду справить… или вену невыгоревшую найти… Ганину надо было руки отстрелить, чтобы колоться без посторонней помощи не смог. Вот тогда бы он попрыгал!

— Ладно, черт с ним, со скотом дохлым… — Север брезгливо поморщился. — С тобой-то что дальше было?

— Вылезла на панель… А Джавад включил счетчик… — девушка говорила уже с трудом. — Я молотила, счетчик щелкал, долг рос… Мне ж нужно было еще и одеваться соответственно новой профессии, хоть как-то питаться, а главное — колоться… Короче, если б родители меня не спасли, не продали бы зимой квартиру и не вернули Джаваду деньги, я бы уже сейчас работала в рыночном борделе — по червонцу за сеанс… А оттуда уже путь один — за границу в качестве мяса… живого донора. Впрочем, я не дотянула бы до распродажи моих внутренних органов — сдохла бы раньше от ломки или вдолбалась бы какой-нибудь откровенной дрянью, поскольку не хватало бы бабок на героин… — она затихла, словно обессилев.

— Круто Джавад с тобой обошелся, — заметил Север.

— Он меня ненавидит. До сих пор ненавидит, — сообщила Мальва уже почти безразлично. — Я ведь, сучонка русская, посмела ему отказать — ему, прынцу этакому!.. Он до сих пор использует любой повод поиздеваться надо мной… Я тебе рассказывала, как меня обрабатывали «дральщики»? Перед последним моим визитом в «Джанг», перед самой встречей с тобой?

— Подробностей не рассказывала. А хочется рассказать?

— Знаешь, хочется… именно тебе хочется, Север!

— Ну, раз так, давай, — согласился Белов.

Мальва рассказала подробности. Север, слушая, только губы кусал от тихой, кипящей внутри ярости.

… — А Джавад за всем этим наблюдал! — закончила Мальва и не сдержалась — слезы хлынули у нее из глаз.

— Ох, попадется мне Джавад… — сказал Север мечтательно.

— Только, ради бога, Север, не торопись, не делай глупостей, как сегодня! — взмолилась вдруг девушка.

— Не бойся! — отозвался Белов, хищно, по-волчьи скалясь. — Теперь знаю, каков он, этот хорек, Джавад ваш! Теперь-то я точно не подставлюсь! А окажется он у меня в руках… Ох!.. — Север блаженно зажмурился.

— Джавад и Янку ненавидит, — пожаловалась Мальва. — Из-за меня… Только за то, что Янка моя подруга!

— Джавад свое получит! — заключил Белов таким тоном, от которого даже у самого Джавада побежали бы по телу мурашки. — Мальва, девочка, а спать ты не хочешь? — тотчас сменив интонацию, ласково спросил Север.

— Нет пока, — улыбнулась она.

— А я захотел, — признался Север. — Разбегаемся?

— Север, погоди… — девушка вдруг отчаянно смутилась — неожиданно даже для самой себя. — Я хотела сказать, что моя… ну, как бы… в общем, моя… киска… больше не болит. Зажила… — она отвернулась, залившись краской.

— Так быстро? — удивился Север. — После того, что ты мне сейчас рассказала, я подумал, ей заживать еще по крайней мере неделю…

— Нет, понимаешь, она привычная… ну… тренированная как бы… — от приступа полузабытой уже стыдливости Мальва запиналась, не находя слов. — Она быстро заживает… приобретает боевую готовность… ай!.. — девушка помотала головой. — Короче, мы можем начать… ну, как бы это… как сказать… начать лечение прямо сегодня, сейчас!.. Север, извини… Можем начать прямо сейчас, если ты хочешь, конечно… Но если ты хочешь спать… — она совсем сбилась и замолчала.

— Спать-то я хочу, но не до такой же степени! — Север улыбнулся, нежно и ободряюще. — В комнате, где я сплю, койка узковата, но ведь уляжемся же, правда?

— Уляжемся, Север! — счастливо выдохнула Мальва.

Глава 32

Джавад стоял едва ли не навытяжку перед главным «папой» всей их группировки и чувствовал себя крайне худо. Ибо «папа» был недоволен Джавадом. Очень недоволен.

«Папа» носил кличку Тестомес — не только за пристрастие к активному мужеложеству, но также за весьма крепкие кулаки — и являлся коронованным по всем тюремным правилам вором в законе. Сейчас Тестомес сидел за столом своего кабинета в скромном на вид офисе и пристально разглядывал замершего перед ним Джавада.

— Заслуги твои мне известны, джигит, — говорил Тестомес. — Не надо напоминать, не люблю… Да, поставки наркотиков с Кавказа организовал ты, но ты и имеешь с них больше всех остальных бригадиров… почти столько же, сколько я. Ты наживаешься на своих, Джавад, продавая другим бригадирам товар для реализации по той же цене, по которой сдаешь его собственным мелкооптовикам… и я позволяю тебе это, заметь! И никто не ропщет, поскольку поставки героина организовал действительно ты… Но! — тут Тестомес поднял вверх указательный палец. — Но ответь, какое ты имеешь право втягивать «братву» в свои личные разборки?!

— Это не личные разборки, папа… — пробормотал Джавад. — Меня убить хотят…

— Тебя хотят убить конкуренты?.. Менты?.. Ссучившиеся партнеры?.. — Тестомес спрашивал отрывисто, словно взлаивая, словно выплевывая слова.

— Нет, меня хочет убить любовник одной наркоманки, моей должницы… — пробубнил Джавад себе под нос.

— Отвечать четко! Повторить! — резко приказал Тестомес.

Джавад повторил.

— Должницу ты нашел? — спросил «папа».

— Нашел, но она сбежала из дому…

— Это твои проблемы! — холодно процедил Тестомес. — И кто чего тебе должен — тоже твои проблемы! Нечего позволять отпускать товар в долг!

— Но я…

— Знаю, квартиры потом забирал. И имел хороший навар. Но сколько ты с того навара отдавал в общак?! Мизер! И заметь, я тоже это тебе позволял, потому что ты действовал на свой страх и риск. Я разрешил, но не одобрял. Да ты и не спрашивал моего одобрения. Теперь ты нарвался. Что ж… выкручивайся сам! Сам гадил, сам и отвечай! А даром подставлять пацанов под пули я не позволю!

— Папа, этот киллер!.. — воскликнул Джавад в отчаянии.

— Из бригады Шалама легли пятеро отборных адилевских бойцов! — перебил Тестомес визгливо, срываясь на крик. — Из бригады Глыбы — десятеро! Какие были бойцы! Да, мразь, бендера, но какие бойцы! Палачи прирожденные! Я сам их для особо грязных дел использовал! А теперь их нет! Их завалили влет, чохом, и ради чего?! Ради личных разборок господина Джавада!

— Да не личных разборок!.. — еще раз попытался объясниться Джавад.

— Молчать! — рявкнул Тестомес. — Твои должники, твои девки, твои кровники меня не интересуют! Ты слишком мало думал об интересах «семьи» и слишком много — о собственной шкуре! Вот и разбирайся теперь сам! У тебя есть своя бригада?!

— Есть…

— Вот и разбирайся! А «соседей» не вмешивай! Это приказ, ты понял?!

— Но папа!..

— Никаких «но»! — загремел Тестомес. — Короче, я запретил всем нашим бригадирам давать тебе людей! Все, разговор окончен!

— Но папа, ведь меня…

— Все, свободен! — Тестомес сделал короткий жест рукой, означавший элементарное «пошел вон».

…Джавад вышел из кабинета, как оплеванный. Сегодня его самолюбие жестоко пострадало. И еще кавказец понимал: если пресловутый чмырь срочно не будет найден и уничтожен, то жестоко пострадает не только самолюбие Джавада…

Глава 33

Тестомес вызывал Джавада к себе в кабинет утром. А вечером того же дня Евграф тоже пришел в кабинет. Только в другой — в кабинет директора «Джанга» Крысинского.

Прежде чем начать разговор, Тадеуш Маркович окинул посетителя пристальным взглядом.

— Мне передали, ты плотно имел дело с Семеном. И закупал оптом небольшие партии товара. По розничной цене. Так?

— Так, — кивнул Евграф.

— Звать тебя как? — осведомился поляк.

— Дядькой Графином кличут на Дворе Чудес, — усмехнулся Евграф.

— А меня можешь звать пан Тадеуш, — разрешил Крысинский.

— Езус Мария, панове! — осклабился Евграф. — Пся крёв, матка боска… Дупа! — добавил он радостно, выдавая на-гора почти все польские слова, которые помнил.

— Ты чего ругаешься?.. — опешил Тадеуш.

— А я разве ругаюсь?! — очень натурально удивился художник, хотя прекрасно знал, что «пся крёв», то есть «пёсья кровь», — любимое ругательство поляков, а «дупа» вообще означает «задница». — Извиняйте, дядьку. Прости уж, твое благородие, нас, убогих. Мы, сирые, просто думали порадовать твое панское сердце звучанием посполитой речи…

— Речь Посполитая — это великое государство древности! — выкрикнул Крысинский визгливо, почти со слезой. — Государство, а не польский язык, понимаешь ты, дубина?!

Тадеуш смутно догадывался, что над ним издеваются, но формально прицепиться было не к чему — ну действительно, откуда русскому ханыге из полубогемно-полубомжового квартала знать, что такое Речь Посполитая или, положим, «дупа»?

— Государство, говоришь, пан? — продолжал дурачиться Евграф. — А речь там, в смысле базар, по-каковски держали?

— Да по-польски же! — воскликнул Крысинский с отчаянием.

— Значит, на посполитом языке! — заключил художник удовлетворенно. — Посполитый, стало быть, базар!.. Да ты, пан, не расстраивайся, мне что целенькая девка, что посполитая во все дырки — чисто по банану. Я со Двора Чудес, а у нас там шляхта не водится, одна шлюхота…

— Заткнись! — заорал Крысинский вне себя.

Евграф покладисто замолчал.

— Значит, ты со Двора Чудес… — заговорил Крысинский, успокоившись. — Гнилой у вас там район, братва его не любит… Стукач на стукаче.

— Да, у нас стучат! — подтвердил Евграф гордо. — У нас каждый второй — ментовский сексот! — художник даже грудь выпятил от важности.

— Чем же ты чванишься? — скривился Крысинский.

— Так ведь тут моментик есть интимный, — хитро прищурился Евграф. — Своих-то, богемных, наши никогда не закладывают. Вламывают ментам только чужих — блатных, «братовню» вашу, если таковые к нам залетят да бузить начнут. И сроду ты не определишь, кто конкретно «быка» вломил — именно потому, что стукачи у нас через одного! А зато ни посторонних разборок на Дворе Чудес не случается, ни ментура к нам не суется, знает: крупную рыбу мы сами сдадим, а наши внутренние дела — это наши внутренние дела, никого мы до них не допустим. И не трогают нас — ни государевы опера, ни ваши архаровцы: первые — понятно почему, а ваши — так просто, извини, сыскарей стремаются. Вот и живем мы сами по себе!

— Суки вы!.. — процедил Крысинский.

— Может, и суки, — согласился Евграф беззлобно. — Но только сам посуди: вот я второй год там у себя «дурью» торгую, и до сих пор меня не хапнули! И других наших не хапнули! Хотя, по твоим же словам, у нас стукач на стукаче!

— Ты гляди, меня не заложи, если хапнут! — злобно прошипел Крысинский. — А то знаешь!..

— Знаю! — перебил Евграф почтительно. — На Дворе Чудес все знают границы дозволенного! Кто же сдает своих партнеров?! Никогда за богемными такого не водилось!

— Это я тоже слышал, — вынужден был признать Тадеуш. — Ладно, к делу… Зачем пришел? Знаю, ты работал с Семеном… Сколько порошка будешь брать?

Евграф сказал.

— Солидно, — одобрил Крысинский. — Поскольку, как мне известно, тебе можно доверять, давай уж без проволочек: бабки на стол! Цену знаешь.

Евграф выложил деньги. Крысинский передал художнику пакет с героином.

— Вроде все, — сказал Евграф, проверив порошок. — Разбегаемся, вельможный пан?

Закончив пересчитывать купюры, Тадеуш убрал их, поднял глаза и в упор посмотрел на художника.

— А скажи мне, божий человек… — начал он вкрадчиво. — А не интересует ли тебя сумма в десять «тонн» баксов?

Евграф насторожился, но вида не подал.

— Кого ж не интересует?! — вальяжно усмехнулся он. — Давай сюда, и я тебе в ножки поклонюсь!

— Я не шучу…

— Дык и я не шучу! — продолжал хохмить Евграф. — Выкладывай грины, и я тебе прямо сейчас земной поклон отобью!

— Прекрати дурака ломать! — прикрикнул Крысинский. — Так хочешь ты получить десять «тонн» или нет?!

— Хочу, конечно. Но за что, смотря…

— За привычное для вас, богемных, дело — за стук, — ухмыльнулся Тадеуш.

— А кого вломить надо? — деловито поинтересовался Евграф. — И кому — ментам?

— Нет, не ментам… — поморщился поляк. — Тут один большой мужчина девчонку свою потерял… Тоскует очень, ищет, причем срочно — не терпится ему. А девка прячется.

— Говори конкретнее, пан, — предложил художник. — Девка задолжала, что ли, этому твоему «большому мужчине»?

— Да нет, тут сложнее… — покачал головой Крысинский. — Тут и любовь, и ненависть замешаны… Короче, тебе-то что?! Главное, он платит!

— Платить-то он, может, и платит, да я не сыщик! — возразил Евграф. — Где я, по-твоему, эту девку искать буду? Да и не буду я, была охота по городу бегать!

— Ты не понял… — Тадеуш досадливо щелкнул пальцами. — Большой мужчина платит за информацию… Поспрашай у себя там, на Дворе Чудес, не поселилась ли где у вас девица с голубыми волосами… Еще примета — девка наркоманка, героинщица. То есть если она затихарилась среди богемных, она обязательно явится либо к тебе, либо к другому наркодилеру… Ты поспрашай аккуратненько, может, повезет, вытянешь счастливый билет… Десять «тонн» «зелени» — не шуточки!

Евграф с самого начала догадывался, а теперь понял окончательно, что речь идет о Мальве.

— Наркоманка, говоришь… — протянул художник. — «Торчков» много. Какие есть еще приметы у биксы, кроме голубых волос?

— Красивая, тоненькая, безупречная фигура…

— Я ж не трахать ее собираюсь! Фигуру любой хламидой прикрыть можно! Толкуй по сути!

— По сути… — Крысинский задумался. — Ну вот тебе по сути: с ней должен быть мужик, крутой…

— Они живут вместе? В одной хате? — уточнил Евграф.

— Не знаю… Но отираться возле нее он должен обязательно. Он ее типа защищает.

— Его приметы?

— Высокий, поджарый, коротко стриженный…

— Да у нас пол-Двора налысо обритых! Мода нынче такая! Тоже мне нашел примету! — фыркнул художник.

— Ну извини, других нет! — развел руками поляк. — Да, еще: в их компании может находиться вторая девка, тоже красивая, блондинка…

— Мужик их обеих, что ли, кроет? — похабно ощерился Евграф.

— Чего не знаю, того не знаю, но лично я бы от обеих не отказался! — хихикнул Крысинский.

Он действительно не отказался бы от обеих. Крысинский, глядя на Мальву, всегда пускал тайком слюни, Яну же сейчас представлял себе уже плохо, однако помнил, что хорошенькая. Но даже при недавней полной доступности Мальвы директор «Джанга» не мог позволить себе ее трахнуть. Ибо его жена, тоже полячка и рьяная католичка, сурово берегла мужа от греха: ежедневно после работы раздевала «пана Тадеуша» догола и тщательно осматривала буквально каждый сантиметр его тела — не найдется ли следов блуда? Крысинский вынужден был терпеть сию экзекуцию, ибо боялся отца жены: тесть являлся крупным городским чиновником и имел влияние даже на самого Тестомеса… Поэтому раньше, провожая порой взглядом статуэтку-Мальву, Крысинский лишь бессильно облизывался. А сейчас и облизываться на нее стало невозможно. Впрочем, в «Джанге» хватало других проституток, так что остаться без эротических слюнопусканий Тадеушу не грозило…

— А ты не промах, пан! — насмешливо прищурился Евграф.

Насмешка была брезгливой, но брезгливости поляк не заметил — художник умело ее скрыл. Тадеуш самодовольно улыбнулся в ответ — как будто он и впрямь регулярно кроет джанговских шлюх по две за раз.

— Ладно, это лирика, — продолжал Евграф. — Имена клиентов ты знаешь?

— Синеволосую зовут Мальва, блондинку — Яна. Как звать парня — неизвестно.

— Понял тебя… Хорошо, будем искать.

— Значит, за десять штук баксов ты готов и своих, богемных, вломить блатным? — ехидно полюбопытствовал Крысинский.

— Конечно, — Евграф оставался невозмутим. — Такая сумма — целое состояние. Долго можно жить припеваючи. Или вообще изменить жизнь… К тому ж эти трое не свои, пришлые… А твой «большой мужчина» из блатных?

— А ты думал, из каких?

— Ну… Мне в принципе до пропеллера, лишь бы деньги платил… Кстати, не кинет он, если я найду ему парня с девками?

— Не бойся, не кинет. В их среде словами не бросаются…

За сим они и расстались.

Джавад действительно пообещал крупную сумму за информацию о местонахождении Мальвы, надеясь рядом с ней найти и Севера. Белов успел изрядно напугать кавказца, а Тестомес еще добавил масла в огонь. Джавад чувствовал себя голой мишенью — подобное чувство сильно приглушает жадность…

Глава 34

Проснулись Север и Мальва ближе к вечеру. Когда они вылезли из комнаты, сидевшая на кухне Яна встретила новоиспеченных любовников улыбкой — доброй, но слегка ироничной.

— Ребята! Я сама люблю поспать, но нельзя же столько дрыхнуть! Я вам завтрак пятый раз грею!

— Ой, сестренка, спасибо… — у Мальвы чуть слезы на глаза не навернулись.

— Пустое! — весело отмахнулась Яна. — Вы что, протрепались всю ночь? Или ходили куда-то? Я, кажется, сквозь сон что-то слышала краем уха…

— Трепались, — ответил Север. — Мальва по моей просьбе мне страшилки рассказывала… из собственной жизни.

— А-а… — посерьезнела Яна. — Да, у Мальвы вся жизнь — страшилка…

— Ну, не вся! — возразила Мальва. — Страшилка длится только два года. И обещает закончиться наконец!

— Что-что? — Яна лукаво прищурилась. — А вы, ребята, похоже, начали лечебный процесс… Я права? — она смотрела на подругу смеющимися глазами.

Мальва неожиданно зарделась, застенчиво отвела и опустила взгляд. Она сама не предполагала в себе столь глубоких кладезей девичьей стыдливости.

— Ой, Мальва, ты меня восхищаешь! — воскликнула Яна радостно. — Гляди ты, засмущалась! И кого?! Сестренка, мы с тобой вроде не весталки! Да если Север поможет тебе избавиться от твоей беды, я первая счастлива буду!

— Поможет! — твердо заявила Мальва. — Теперь я точно знаю, что поможет! С места не сойти!

Белов почти незаметно улыбнулся — улыбкой, светящейся нежностью. Он-то мог присягнуть, что сегодня Мальва ничего не чувствовала в постели. Вернее, не чувствовала никакого физического кайфа. Но…

Но сама Мальва сейчас ощущала некий душевный подъем. Не эйфорию, конечно, не героиновое «счастье», однако даже такого эмоционального состояния — просто хорошего — девушка давненько не испытывала без помощи наркотика. И уже одно это приводило Мальву в восторг.

— Ладно, садитесь завтракать, сони! — предложила между тем Яна. — Или ужинать?.. Черт вас знает! День с ночью перепутали! Садитесь! — девчонка откровенно веселилась.

Север потрепал Янку по волосам.

— Спасибо, хозяюшка! Завтракать, говоришь? Скорей уже действительно ужинать! Скоро темнеть начнет!

Они расселись за столом. Яна подала еду.

— Я нонче за служанку! — объявила она с шутливой гордостью. — Ведь господа притомились от любовных игр!

— Сегодня ночью Север чуть не погиб ради нас с тобой! — выпалила Мальва неожиданно.

— Как — чуть не погиб?! — Яна не опустилась, а буквально упала на стул. — Ты шутишь, сестренка?!

— Мальва, я же просил!.. — воскликнул Белов с мягким упреком. — Девочка, мы ж договорились Янку не впутывать!

— Впутывать?! — возмутилась Яна. — Север, окстись! Это я втравила тебя в это дело, а теперь вы с Мальвой собираетесь скрывать от меня подробности?!. Щадить, значит, решили наивную дурочку Яночку?! Сердечко ее нежное беречь от грубой прозы жизни, да?! Так нечестно! Давайте, выкладывайте все, как было! Ну же!

Мальва сидела, виновато опустив глаза. Проговорилась она действительно случайно — просто вдруг жутко захотелось похвастаться подруге подвигами своего парня: она уже считала, что Север — ее парень.

— Да ничего страшного! — будто оправдываясь, сказал Яне Белов. — Ну, поперся сдуру ночью брать Джавада в его особняке, ну, естественно, нарвался на засаду, еле ушел… Но ушел же! Зато ствол свой вернул — он случайно обнаружился в джавадовской коллекции оружия! Нет худа без добра!

— Твой револьвер?.. — удивилась Яна. — Тот самый, что ты на дороге потерял? Который гаишники должны были забрать? Но откуда он у Джавада?!

— Чего не знаю… — развел руками Север. — Но ствол точно мой, я его ни с каким другим не спутаю… Ночью из него от бандитов отбивался. И пояс с патронами был при стволе, а такой пояс вообще, наверно, один на свете, он на заказ делан… Показать?! — предложил Белов азартно.

— Покажи! — не менее азартно согласилась Яна.

Север сходил в комнату за своей боевой сбруей, гордо продемонстрировал ее Яне.

— Клево! — восхитилась девушка. — Я такого даже в кино не видела!.. Ладно, давайте есть, братишки-сестренки, а то опять все остынет… Север! — вскинула она вдруг глаза на Белова. — Слава богу, что ты жив! И пожалуйста… постарайся больше не рисковать так, как нынче ночью… Ведь Мальва точно без тебя погибнет, да и я наверняка…

— Постараюсь, — пообещал Север. — Да понимаю я: нет у меня сейчас права на смерть, ну нет, и все…

— Верно ты сказал… — произнесла Яна задумчиво. — Ой как верно…

— Я ему то же самое говорила, — вставила Мальва. — И не пускала никуда ночью, а он все равно пошел…

— Береги его, сестренка! — совершенно серьезно наказала Яна подруге. — Ты теперь больше прав на него имеешь, а он у нас с тобой единственный защитник на двоих…

— Постараюсь… — Мальва потупилась.

— Вы меня обсуждаете, словно меня здесь нет! — возмутился Белов.

— Извини, Север, это чисто женское! — улыбнулась Яна. — Да, ребята, вот еще что… Я с самого начала хотела сказать, но вы меня сбили, Север сбил… Давайте комнатами махнемся!

— Зачем это?! — удивилась Мальва.

— Вас теперь двое, подруга, — пояснила Яна. — Север, в твоей комнате кровать узкая, а в моей — широкий диван. Вам с Мальвой на нем будет удобнее… лечиться.

— Спасибо, Янка, — кивнул Белов. — Принято.

И тут в квартиру позвонили.

— Девчонки, сидите! — предупредил Север. — Я сам…

Прихватив на всякий случай ствол, Белов пошел открывать. Но ствол не понадобился: в дверь звонил Евграф.

— Север, давай о каком-нибудь условном звонке договоримся, что ли… — с порога предложил художник. — Чтобы ты не дергался.

— Заметано! — поддержал предложение Север. — Проходи на кухню.

— Девочки, привет, — поздоровался Евграф, проходя. — Мальва, ты волосы перекрасить не собираешься?

— А что?

— Приметная ты очень… Небось люди на улице оборачиваются.

— Да пускай оборачиваются! — фыркнула Мальва. — Впрочем, я действительно собираюсь перекраситься…

— Когда? — насторожился Евграф.

— Да на днях… — девушка неопределенно повела плечом. — Вон, Север настаивает. А я должна его слушаться! — добавила она гордо.

— На днях, значит… — произнес художник задумчиво.

— Евграф, ты достал?.. — спросил Белов.

— А, да, конечно!.. — будто опомнился тот.

Он вытащил из своей сумки пакет героина.

— Вот… На неделю Мальве хватит с гаком…

— Спасибо! — от души поблагодарил Север, забирая «дурь»…

…Утром следующего дня в кабинет Крысинского настойчиво постучали.

— Да?! — крикнул поляк; секретарши он не держал, жена запрещала. Дверь открылась, и вошел Евграф.

— Здоров будь, пан!

— Здорово, дядька Графин со Двора Чудес, — ухмыльнулся Тадеуш. — С чем пришел на сей раз? Вчера вроде виделись…

— Отыскал я вашу синеволосую, — заявил художник. — Вызывай своего «большого мужчину», договариваться будем…

— А это точно она?! — привскочил Крысинский.

— Ручаюсь. Поселилась напротив меня. И парень при ней, и вторая девка, блондинка, Янка… А парня звать Север. Я с ними со всеми типа подружился, в доверие втерся…

— Ну, ты жук! — восхитился Тадеуш.

— Еще бы! Но ты, пан, не тяни кота за яйца, сигналь «большому мужчине» прямо сейчас… Спешить надо.

— Куда спешить-то?

— Мальва волосы свои скоро перекрасит, сказала, на днях… Да еще Север обеих девок загримирует, он, как я понял, мастер этого дела. Девки станут неузнаваемыми. Останусь я без гонорара…

— Да, тогда действительно надо спешить, — согласился поляк, сам ожидавший хорошей мзды от Джавада в случае, если Евграф и впрямь наведет бандита на Мальву и остальных. — А этот Север — он вообще кто по жизни?

— Черт знает, я не понял…

— А с девками что его связывает?

— Он любовник Мальвы.

— Завидую…

— Я сам завидую! Я ее у него хотел купить на ночь, так он мне чуть морду не набил! Ну, потом я с ним помирился, лапши ему на уши навешал… Лопух он, этот Север, признаться!..

— Ну уж лопух! Твой лопух столько «братвы» пострелял!

— Стреляет он, может, и хорошо, а так — лопух… Мне с первого раза, с первого же «откровенного» разговора поверил, как себе! Лох, одним словом. Но поторопиться твоему «большому мужчине» надо, а то вся троица еще вовсе с квартиры сдернет. Север чует, что за ним и девками идет большая охота.

— Поторопимся, — заверил Крысинский.

Глава 35

Темнело. Север, Мальва и Яна возвращались домой. Все трое были явно пьяны: они пошатывались, размашисто жестикулировали, громко разговаривали, смеялись на всю улицу. Возле своего парадного остановились, о чем-то споря. Судя по жестам, чуть не поссорились, но тут Север обнял обеих девчонок за плечи и увлек в подъезд.

Из окна круглосуточного кафе, расположенного напротив подъезда, за троицей наблюдала другая троица, состоящая только из мужчин. Когда Север и девушки скрылись в подъезде, один из тех троих обернулся к остальным.

— Мальву я типа узнал… — произнес он неуверенно. — Мы ее харили как-то в кладовке, еще с Валеркой, помнишь, Беломор? Мы ей тогда за групповушку кучу «дури» насыпали, помнишь?

— Помню, — отозвался Беломор. — Я тоже узнал девку, кажется…

— Да, пацаны, они это, не сомневайтесь! — вмешался в разговор третий мужчина — Евграф. — Что ж я, своих соседей не опознаю, что ли? Они это, ручаюсь!

— А откуда, говоришь, они пришли, такие тепленькие? — поинтересовался Беломор.

— Ну я ж объяснял! — встрепенулся Евграф. — День рождения сегодня у Янки! Они и отмечали в кабаке, все трое! Звали и меня, да я отбазарился!

— Может, зря отбазарился? — прищурился Беломор.

— Почему же?! — возмутился Евграф. — Все идет по плану, утвержденному Джавадом! Я действовал строго!.. Да и что тебя напрягает? Птички-то в клетке!

— Напрягает меня то, что они в кабак поперлись! — ответил Беломор жестко. — Знают ведь: за ними идет крутая охота, а все же поперлись в кабак! Странно…

— А чего странного? — удивился Евграф.

— Почему не отметить день рождения дома? Дома куда безопаснее…

— Говорю, лопух он, этот Север! Лох лохом! — воскликнул Евграф пылко. — Дома у них тесно, даже стол не накроешь, вот Север и потащил девок в кабак! Шикануть захотел, придурок!

— Ой, не кажется он мне придурком… — с сомнением в голове процедил Беломор. — А ты что думаешь, Ковбой?

— По-моему, так точно придурок! — отрезал Ковбой. — Помнишь, как он к Джаваду в особняк заявился? После сшибки в «Джанге» любой идиот мог сообразить, что в особняке засада! А этот заявился, урод! Сам влез в капкан, красиво так!

— Но он и вылез из капкана красиво!.. — возразил Беломор задумчиво. — Ладно, чего рассуждать… Мы люди служивые, действуем, как приказано… Графин, ты готов? — спросил он художника.

— А мне готовиться не надо, я как пионер, — осклабился Евграф.

— Тогда держи «трубу», — Беломор протянул ему мобильный телефон. — Номер мой помнишь?

— Помню.

— Тогда повтори еще раз задание, — приказал бандит.

— Чего повторять по тысяче раз? — проворчал Евграф. — Ну ладно, раз начальство требует… Значит, поднимаюсь к себе, по дороге навещаю клиентов. Убеждаюсь, что все на месте. Затем отзваниваюсь тебе, докладываю. А потом слежу через глазок на своей двери, чтобы Север и девки не сдернули куда… Хотя куда они сдернут, пьяные?..

— Много рассуждаешь, — поморщился Беломор. — Из квартиры клиентов можно уйти только через дверь, это точно?

Бандит недаром задал этот вопрос. Дело в том, что одно из окон квартиры самого Евграфа выходило на крышу.

— Точно, — ответил Евграф. — Ты же сам видел, их-то окна выходят на улицу. Пятый этаж, не спрыгнешь…

— Убедил, — кивнул Беломор. — Продолжай. Значит, следишь через глазок за их дверью, неотрывно следишь, пока совсем не стемнеет…

— Ага. А как стемнеет, отзваниваюсь тебе еще раз. И засим моя роль кончается.

— За чем кончается? — влез Ковбой.

— Засим. Выражение такое старинное. Означает «после этого», — пояснил Евграф.

— А-а… — почесал тыкву Ковбой.

— Хватит болтовни. Пошел! — приказал Беломор художнику.

— Есть! — шутливо козырнул Евграф.

Бандиты проводили художника взглядами до самого подъезда.

— Думаю, не подведет, — сказал Беломор Ковбою.

— Не подведет! — откликнулся тот уверенно. — Такой за бабки мать родную продаст, не то что приятеля!

Глава 36

…Второй раз Евграф позвонил Беломору ближе к полуночи.

— Птички по-прежнему в клетке, — доложил он. — Можете начинать.

— Ты точно не отходил от глазка ни на секунду? — строго спросил его Беломор.

— Зуб даю на отсечение! — вспомнил Евграф фразу, которую в подобных случаях употреблял Север.

— Тогда хорошо… Отбой.

Едва закончив этот разговор, Беломор тотчас перезвонил Джаваду.

— Босс, все идет по плану, пора действовать, — отрапортовал Беломор.

— Отлично, мы едем, встречайте, — распорядился Джавад.

Минут через пять к подъезду дома, где Север снимал квартиру для себя и девчонок, подкатил джип «Чероки» — традиционное транспортное средство среднего звена российской мафии. Ох, и непривычно смотрелся сей не самый дешевый автомобиль на одной из улиц Двора Чудес! В этом квартале машины вообще почти не появлялись, тем более столь шикарные.

За рулем джипа сидел сам Джавад. Кавказец любил водить тачку: привлекало чувство власти над механизмом.

Едва автомобиль остановился, к нему подскочил Беломор.

— Хозяин, позвольте мне возглавить операцию! — выпалил парень возбужденно.

— Валяй! — согласился Джавад. — Пацаны! — обернулся он к сидевшим сзади четырем «быкам». — Поступаете под начало Беломора. И осторожней мне!

Об осторожности джигит предупреждал не случайно: эти четверо да Беломор с Ковбоем были последние, кто остался в живых из джавадовской бригады: горец вовсе не хотел потерять и их.

Бандиты зашли в подъезд, вытащили пистолеты-пулеметы.

— Нам на последний этаж, квартира справа, — сообщил Беломор. — Всем надеть глушаки на стволы! В этом долбаном квартале хоть ментов обычно и не вызывают никогда, что бы ни происходило, но мало ли… Поднимать пальбу на весь город нечего.

Пока он говорил, «братки» успели выполнить его приказ.

— Павлин и Штырь пойдут первыми, — объявил Беломор. — Павлин старший. Ковбой, Дрын, Динозавр и я будем прикрывать вам спину. Вопросы есть?

— Есть, — подал голос Павлин. — Я не понял: чмыря живым брать или валить? Шеф сказал как-то невнятно…

— Чмыря валить однозначно! — веско сказал Беломор. — Живыми брать девок, да и то не обязательно обеих: блондинку можно и грохнуть, живьем хозяину нужна только Мальва.

…Джавад действительно решил наплевать на Янкин долг, просто убить девчонку в назидание другим должникам; а вот ненавистную кавказцу Мальву он не желал легко отпускать на тот свет. Пусть сперва поползает у ног, сука, пусть нахлебается по самые ноздри унижений, мучений ломки и еще кой-чего похлеще! Уж Джавад придумает этой русской падле непростую смерть! Да что там смерть! Мальва молить о смерти будет, и не один день! Может, даже не одну неделю!..

С чмыря горец тоже с удовольствием бы с живого кожу содрал. Однако понимал: Север слишком опасен. Признаться, Джавад его попросту боялся. Уж лучше сразу глушануть врага, рассуждал он, чем рисковать упустить киллера и потом дрожать за собственную шкуру…

…Услыхав слова Беломора о том, что босс разрешил без затей убить «клиента», Павлин и Штырь вздохнули с видимым облегчением. Ведь им предстояло идти первыми, а они оба, как, впрочем, и остальные четверо, участвовали в схватке у джавадовского особняка и знали, каков Север в бою…

— Там дверь квартиры хлипкая, картон, — продолжал Беломор. — А дядька Графин говорит, что чмырь, если кто позвонит, всегда открывает сам. И неизменно прежде спрашивает, кого, мол, черти несут… С Графином у них обговорен условный сигнал: два длинных звонка, два коротких… Так вот, как только чмырь задаст свой вопрос из-за двери, шмаляйте прямо сквозь нее с обеих ваших трещоток. Вы завалите парня наверняка, ручаюсь.

— Надеюсь… — буркнул Штырь.

— Вперед! — приказал Беломор.

Два бандита двинулись вверх по лестнице: четыре других последовали за ними, отставая от авангарда на один лестничный пролет.

Павлин и Штырь достигли пятого этажа, остановились перед искомой дверью.

— Звони! — велел Павлин Штырю.

Штырь позвонил условным сигналом.

И тотчас оба «быка» изготовились к стрельбе, ожидая лишь голоса «клиента» изнутри квартиры.

Они не видели, что ожил дверной глазок квартиры напротив — квартиры Евграфа, задом к которой стояли бандиты. В ее дверной глазок кто-то смотрел — недолго, секунду или пару секунд. Затем дверь евграфовской квартиры резко, без скрипа открылась. На пороге стоял Север. Его правая рука сжимала рукоять ствола…

Север выстрелил дважды. Каждая из пуль вошла точно под левую лопатку и Павлину, и Штырю. Обоих джавадовцев швырнуло вперед, они саданулись мордами о дверь беловской квартиры и с грохотом рухнули навзничь.

Мгновенно просчитавший ситуацию Беломор вскочил на первую ступеньку последнего лестничного пролета, отделявшего «быка» от пятого этажа, и очередью шарахнул по Белову. Но поздно — Север уже успел скрыться в глубь евграфовской квартиры: свинец лишь прошил захлопнутую Беловым дверь.

— Дядька Графин нас предал! — негромко, но яростно крикнул Беломор своим. — Чмырь засел в его хате! Графин с самого начала работал на чмыря! Вперед, пацаны, искромсаем и того и другого!

Подавая пример, он первым взлетел по лестнице. Ковбой, Динозавр и Дрын не отставали. Шмальнув из пистолета-пулемета, Беломор высадил дверной замок, пинком растворил дверь и веером послал струю свинца внутрь помещения. Остальные тоже немедленно открыли шквальный огонь.

— Хорош палить! — рявкнул вдруг Беломор, соображавший быстрее других. — Не видите, что ли?! Хавира пуста!

Единственная комната «мансарды», как величал свое жилье художник, действительно была пуста. Даже картины на стенах и на полу вдоль стен сейчас отсутствовали. Джавадовцев встречала лишь скудная сиротливая евграфовская мебель.

— Где они все?! — взвизгнул Ковбой.

— Вперед! — прорычал Беломор.

Бандиты ворвались в квартиру. Динозавр, успевший сменить магазин своего пистолета-пулемета, длинной очередью разнес дверь санузла. Если б в последнем кто-нибудь находился, этот кто-то обязательно погиб бы. Но санузел тоже был девственно пуст…

— Они ушли через окно по крыше! — злобно прошипел Беломор, заметив, что соответствующее окно раскрыто.

И эта фраза стала последней, произнесенной бандитом в жизни. Ибо в раскрытое окно с крыши уже смотрело револьверное дуло. Север выстрелил четыре раза — и бригада Джавада перестала существовать навсегда.

Глава 37

План заманить джавадовцев в засаду придумал Север — после того как Евграф рассказал ему о том, что за поимку Мальвы обещана награда. Белов рассуждал: видать, дела у Джавада совсем плохи, если жадный горец сулит такие деньги любому, кто наведет его на след синеволосой наркоманки. Видать, решил Север, главари других бригад группировки после побоища, устроенного Беловым возле джавадовского особняка и внутри его, отказались предоставлять своих людей кавказцу для решения его личных проблем. Иначе Джавад никогда бы не смог переступить через свою алчность, думал Север.

А раз так, рассуждал Север далее, значит, Джавад теперь рассчитывает только на свои силы. А сил у него осталось немного: численный состав бригады Джавада Север знал со слов Мальвы и прикинул, что нынче в подчинении у горца — человек восемь-десять, максимум. На поверку оказалось еще меньше…

Конечно, осуществление плана стало бы невозможным, если б струсил Евграф.

Север с самого начала предупреждал его: ты, брат, головой рискуешь. Я-то привычный, говорил Север, мне-то с блатней сшибаться не впервой, и ей меня не взять, но вот ты…

Однако Евграф сразу повел себя очень мужественно и решительно. Мало того что он, ни на секунду не задумываясь, принял и поддержал беловский план, художник еще и умудрился втереться в доверие к Джаваду, стать непосредственным участником его операции по захвату Севера и девчонок и даже найти косвенные подтверждения тому, что Джавад будет действовать только силами своей бригады…

Картины Евграфа заранее перенесли в квартиру, где жили Мальва, Яна и Север — художник вполне обоснованно опасался, что полотна пострадают в перестрелке. Картины разместили на антресолях — на случай, если бандиты все же ворвутся в эту квартиру.

Непосредственно перед акцией Евграф через окно своей мансарды вывел Янку и Мальву на крышу. Оттуда они спустились на чердак, а оттуда — в соседний подъезд, где зашли якобы в гости к приятелям Евграфа — тоже художникам, законченным алкашам, круглосуточно предававшимся своему главному занятию — пьянству. А чтобы эти горе-художники гостей не погнали, а только порадовались бы их приходу, Евграф захватил с собой достаточное количество загодя припасенной водки. С таким «пропуском» к алкашам можно было являться хоть днем, хоть ночью, хоть под утро — они даже с удовольствием встали бы, если б спали, ради редкой возможности выпить на халяву…

…Из окна квартиры Евграфа Север с самого начала наблюдал за джавадовским джипом. Белов определил, что у Джавада всего шесть человек, что все они отправились на захват и что в машине Джавад остался один.

Теперь, после благополучной расправы с основными силами бандитов, Север намеревался взять самого Джавада. Живым. Очень Белову хотелось задать кавказцу несколько вопросов…

Но Север понимал: чтобы повязать Джавада быстро и без особого шума, потребуется помощь Евграфа. Номер квартиры алкашей-художников Белов помнил: Он слетал туда, и вскоре на крышу поднялись четверо: сам Север, Евграф и девчонки, не пожелавшие оставаться наедине с алкашами.

— Евграф, слушай внимательно, — предложил Север. — Сейчас ты спустишься в подъезд, сойдешь вниз, встанешь у двери. Как только услышишь, что урод заорал, выскакивай из парадняка и глуши Джавадушку по башке. Дубина у тебя какая-нибудь найдется?

— О! — Евграф продемонстрировал свой огромный кулак. — Лучше любой дубины.

— У Джавада, говорят, голова чугунная… — заметил Север с сомнением.

— Я в молодости боксом чуток занимался, — пожал плечами художник. — Знаю одну точку на подбородке… Короче, нокаутировать сумею, не с первого удара, так со второго… Конечно, если он не будет сопротивляться.

— Не будет, — заверил Белов. — Он будет беспомощен, как младенец. Ручаюсь.

— Тогда ладно, — кивнул Евграф. — А он точно заорет?

— Если он не заорет, заору я, — успокоил его Север. — Чего-нибудь типа «бей!». Это будет тебе сигнал, договорились?

— Годится, — согласился Евграф. — Ну я пошел, что ли?

— Иди, — ответил Север. — И запихни Джавада в джип, когда оглушишь.

— Понял…

Художник удалился.

Выждав достаточный срок, Север вытащил револьвер.

— Девчонки, вы лучше не смотрите, — посоветовал Белов Янке и Мальве. — Зрелище не обещает быть приятным…

Яна действительно отвернулась. Зато глаза Мальвы, наоборот, загорелись хищным интересом.

— Джаваду будет больно?! — поинтересовалась Мальва жадно.

— Очень больно, — подтвердил Север. — Джавад будет сильно кричать… Надеюсь, недолго.

— Тогда я обязательно должна посмотреть, — выпалила Мальва. — Всю жизнь мечтала увидеть, как эта мразь орет от боли!

— Ну смотри, коль охота… — пожал плечами Север.

Он чуть свесился с крыши и выстрелил, пробив задний скат джипа. Беловский револьвер производил шума не больше, чем новогодняя хлопушка, поскольку был оснащен так называемым внутренним глушителем.

Сидя в машине, Джавад ждал вестей от своих парней: прошло ведь всего несколько минут с тех пор, как бойцы вошли в парадняк. Вдруг кавказец почувствовал, что автомобиль начал проседать. Джавад встревожился, выглянул в окошко: заднее левое колесо машины спускалось. Обеспокоенный горец вылез из джипа, направился к колесу… и тут Север с крыши всадил Джаваду пулю в ляжку и по пуле в каждую руку. Рухнув, как подрубленный, Джавад дико заорал. Тотчас из подъезда выскочил Евграф и двумя страшными ударами в подбородок заткнул горца.

Мальва на крыше восторженно засмеялась, захлопала в ладоши.

— Север, ты гений! Просто гений! — воскликнула она радостно. — Так подшибить этого выблядка! Ты прелесть, Север!..

— Тихо, девочка! — урезонил ее Север. — Довольно нам шуметь, хватит уж…

Мальва послушно примолкла.

— Девчонки, подождите-ка! — сказал Белов.

Он сходил в квартиру Евграфа и вскоре вернулся, притащив с собой припасенные заранее веревки и кляп.

— Ступайте вниз через соседний подъезд и отнесите Евграфу вот это! — он передал веревки и кляп девушкам. — Пусть свяжет Джавада и заткнет ему пасть. А я скоро…

Мальва с Яной ушли. Проводив их глазами, Север вернулся в квартиру Евграфа, через нее прошел в свою. Там имелся десяток плотных полиэтиленовых мешков на «молниях». Эти мешки, вообще-то предназначенные для хранения одежды, Север купил, когда готовился к сегодняшней операции: он предполагал, что в случае ее удачного исхода придется «подчищать хвосты».

В мешки Белов упаковал трупы бандитов и сложил в евграфовской квартире, предполагая завернуть их все вместе в здоровенный кусок брезента, тоже приобретенный заранее. В тот же тюк Север намеревался запихнуть и оружие «быков», предварительно разрядив его; себе он думал оставить только часть патронов, ибо были они «макаровскими» и подходили к револьверу. Белов подтер кровь на лестничной площадке, собрал там использованные пули — свои и врагов. Пули Север сложил пока в отдельный мешок. Оставалась одна серьезная проблема: дверь евграфовской квартиры была сильно повреждена. Однако Север просто завесил дверной проем с внешней стороны большим куском брезента, да так пока и оставил. «Починим на днях», — подумал он.

Затем Белов принялся за уборку непосредственно в мансарде. Работал он сноровисто, поэтому справился быстро. В последнюю очередь завернул весь мусор, включая мертвые тела, бандитские стволы, использованные пули и годные, но не нужные Северу патроны в брезент. Получился здоровенный тюк.

Закончив «подчистку хвостов», Белов остался доволен: она заняла не более получаса.

Глава 38

Яна и Мальва сидели на переднем сиденье джипа, прижавшись друг к другу. На заднем сиденье разместился Евграф, стерегший Джавада — крепко скрученного, с заткнутым ртом. Время от времени Джавад громко мычал, вращая глазами. Тогда художник бил его своим огромным кулаком по лбу. После этой процедуры кавказец почему-то сразу успокаивался — правда, ненадолго.

Раны Джавада Евграф перевязал, разорвав на «бинты» джавадовскую же майку: художник помнил, что Север хотел заполучить горца живым, и принял меры, дабы джигит не истек кровью и не сдох раньше времени.

Из подъезда вышел Север, стремительно приблизился к автомобилю.

— Менты не появлялись? — встревоженно спросил Белов Евграфа прежде всего.

— Менты, Север, здесь по определению не появляются, — назидательно усмехнулся художник. — Это как бы негласная договоренность между ними и жителями Двора Чудес: менты сюда не суются, а наши не пишут заявлений в милицию или пишут такие, по которым уголовное дело можно либо сразу раскрыть, либо отказать. То есть, пользуясь милицейским жаргоном, «срубить палку», получить галочку за удачно выполненную работу. Ты что! Опера из районного отделения, курирующего наш квартал, говорят, что за счет Двора Чудес их отделение по показателям — лучшее в городе! Зачем им резать курицу, несущую золотые яйца? Так что, пока мы здесь, не бойся ментов, брат…

Выслушав краткую лекцию о нравах Двора Чудес, Север улыбнулся:

— Красиво излагаешь, старина! А я там, наверху, все прибрал. Только вот беда: тюк с отходами здоровенный получился, мне одному его не вытащить, твоя помощь требуется…

— Сделаем, — кивнул художник.

— И еще: не знаю, куда его потом девать, — продолжал Белов. — В багажник он явно не влезет… Разве что к крыше приторочить?.. Но вывезем ли? Не тормознет ли ГАИ?..

По привычке Север называл автоинспекцию старым наименованием: никак не мог заставить себя произносить неудобоваримую аббревиатуру ГИБДД.

— Не тормознет, вывезем! — почему-то очень уверенно заявил Евграф. — Ты сперва простреленное колесо замени…

— Ах да… — спохватился Север. — Интересно, найдется ли у Джавадушки запаска? И домкрат?..

Домкрат и запаска нашлись. Север попросил всех, кроме Джавада, выйти из машины. Вскоре колесо было заменено. Попутно Белов подобрал с мостовой четыре свои пули, пробившие навылет и покрышку автомобиля, и плоть горца.

— Пошли куль выносить, — предложил Евграф.

— Пошли. А вы, девчонки, ступайте домой! — велел Север девушкам. — Запритесь и ждите меня. Идем!

Мальва и Яна тихонько посовещались.

— Север, мы едем с тобой! — решительно выступила вперед Мальва.

— Нет! — отрезал Белов. — Слишком опасно! Если нас тормознет ГАИ…

— Нас не тормознет ГАИ, — перебил его Евграф. — За это я тебе ручаюсь!

— Откуда такая уверенность?!

— Очень просто. Мы можем проехать по Двору Чудес прямо до выезда из города. Куда ты собрался везти Джавада?

— В его же особняк.

— Он ведь небось сгорел! — удивился художник.

— Пусть сгорел. Зато подвал наверняка уцелел, он, похоже, бронированный, — пояснил Север. — Я два часа по дому лазил и в подвал ход обнаружил… Не подвал — конфетка! Там оборудована настоящая пыточная камера! Там я с Джавадом и побеседую…

— Где расположен особняк? — уточнил Евграф.

Белов объяснил. Он и раньше называл художнику адрес особняка, но походя, мельком. А теперь подробно рассказал, как туда добираться.

— Я так и думал, — заметил Евграф. — Ну дык вот: Я знаю круговую дорогу до этого места — лесом, по грунтовке. На грунтовку мы попадем сразу, едва выедем из города. А в лесу ГАИ не бывает. Так что можно смело брать девчонок с собой.

— Север, пойми, нам страшно одним, без тебя! — подала голос Яна. — И потом, ты по-прежнему не имеешь права на смерть! Ни на смерть, ни на тюрьму! Ты еще должен спасти Мальву от наркомании!

— Ладно, убедили, — сдался Север. — Евграф, пошли за тюком. Ты, как я понял, предполагаешь его где-то по дороге сбросить. Где?

— Когда поедем грунтовкой, будем проезжать мимо одного болота. Чертова топь называется, — пояснил Евграф. — Там трясина такая, что трактор засосет без следа. Туда наш куль и сбросим.

— Откуда ты так хорошо знаешь окрестные леса? — удивился Белов.

— А! Еще в прошлой жизни, будучи преуспевающим дизайнером-декоратором, я любил ходить по грибы. Сам процесс любил. Вот и знаю.

Глава 39

…Джавад сломался через два часа. А сперва хорохорился, строил из себя героя.

— Веришь, ничего не боюсь — ни боли, ни смерти! — твердил он Белову. — Что хочешь со мной делай, русская свинья, — ни слова от меня не услышишь! Ничего не боюсь!

— Не переживай, забоишься, — «утешил» его Север. — В моих руках и покруче тебя ребята соловьями пели…

Однако Джавад оказался действительно мужиком крепким. «У него сниженный болевой порог, — думал Белов, обрабатывая горца. — Ничего, прошибем касатика…»

Сначала Джавад молчал, потом орал. А через час «поплыл». Он изъявил готовность говорить и понес всякую околесицу. Но Север, чуявший в подобных ситуациях вранье похлеще детектора лжи, не купился и продолжал свое малоприятное занятие. Сломался Джавад через два часа…

От невыносимой боли кавказец впал в транс и начал отвечать на вопросы автоматически, говоря только правду, ибо лгать уже не мог, поскольку практически себя не контролировал…

Получив ответы на все интересовавшие его вопросы, Белов пристрелил Джавада. Не забыв подобрать прошившую кавказца насквозь пулю, Север, пробыв в подвале еще некоторое время, поднялся наверх, а мертвое тело запер в подземелье.

Мальва, Яна и Евграф ожидали Белова в джипе. Север влез в машину, уселся на место водителя, устало откинулся в кресле.

— Евграф, ты водить умеешь? — спросил Север художника безразличным от усталости голосом.

— Нет, к сожалению, — ответил Евграф. — Тачку я себе никогда не покупал, ленился сдавать на права, предпочитал такси… Каюсь.

— Ладно, тогда едем, — вздохнул Север, бросая на пустое сиденье рядом с собой какую-то сумку, принесенную им из подвала. — Заберемся подальше в лес, там остановимся, я отдохну… Заодно и расскажу вам все, — он завел мотор.

Остановил джип Север минут через пятнадцать и несколько долгих мгновений сидел молча, расслабляясь.

— Север, рассказывай… — попросила Мальва.

— Да! Значит, так! — Белов встряхнулся. — Яна, сперва о тебе. Ты в ближайшие дни сможешь спокойно вернуться домой. Твоими врагами были джавадовцы и сам Джавад, а ни его, ни его людей больше нет. Остальным бандитам группировки Тестомеса нет до тебя ровным счетом никакого дела… точнее, они даже ничего о тебе не знают.

— Какого Тестомеса? — удивилась Яна.

— Это кликуха верховного «папы» мафиозного клана, к которому принадлежала команда Джавада… Я, правда, пострелял многих пацанов из этого клана, но мстить за них никто не собирается… именно потому, что я пострелял слишком многих…

— Я не понимаю… — робко перебила Яна.

— Меня боятся, — пояснил Север. — То есть не меня, а неизвестного и вездесущего киллера, личного джавадовского врага… Бескорыстного и беспощадного, руководствующегося непонятно чем. Связываться с подобным типом никто не хочет, а в гибели бойцов, которых я убил в особняке, Тестомес обвинил самого Джавада.

— Это как? — опять не поняла Яна.

— Очень просто: Тестомес заявил, что Джавад подставил под пули чужих людей, людей других бригадиров, ради собственных шкурных интересов. И впредь Тестомес запретил Джаваду использовать против меня «братков», не подчиняющихся кавказцу лично. То есть отказался участвовать в схватке со мной.

— Почему, из страха? — спросила Мальва, явно гордясь Беловым.

— Не только… Джавад раздражал Тестомеса, жадностью своей раздражал. Запутки были у «папы» с «сыночком»… Смерть Джавада, пожалуй, только порадует Тестомеса, поскольку даже выгодна ему… О Янке бандиты и не вспомнят теперь. Так что живи, Янка, спокойно.

— Но мой адрес наверняка знают еще халдеи: Сивый, Денис, Семен… — произнесла Яна неуверенно. — Они могут…

— Семен мертв, его убил Джавад, — прервал ее Север. — Денису и Сивому твой адрес никто не сообщал, ни к чему было. Семен, когда выяснил твои координаты, доложил их Джаваду, а тот уж дальше действовал сам… Мальва, с кем ты ходила на кладбище опознавать Янку?

— С Фуфелем, «торчком», и с Антоном, халдеем джанговским, он постоянно Янкин столик обслуживал… Он молодой, ему «дурью» торговать еще не доверяли, Янка отоваривалась у Семена через мое посредство… — Мальва говорила неохотно, виновато.

— Все верно, Фуфель и Антон, их Джавад и называл, — подтвердил Север. — Так вот, Фуфель недавно умер от передозировки. Антон из «Джанга» уволился: после перестрелки, что я там устроил, да после увольнения Семена Антоша струсил и сбежал… Вообще уехал из города неизвестно куда, он нездешний.

— Точно, в общаге жил, — вставила Мальва.

— А Семен уволился из «Джанга»?! — поразилась Яна.

— Да… Я ему велел, — Север вздохнул. — Увольнение Семы тебя удивило, Янка? Вот и Джавада оно удивило. Удивленный Джавад пошел к Семе в гости, ненавязчиво расспросил его, узнал о моем визите к халдею да и зарезал Семочку…

— Одной заботой меньше, — подал голос Евграф.

— Точно, — согласился Север без воодушевления. — Хотя мужику можно даже посочувствовать: умер он страшно… Но я продолжаю. О тебе, Янка, знает еще Крысинский, директор «Джанга», но он и лица-то твоего толком не помнит, как уверял меня Джавад… Кроме того, Крысинскому я завтра нанесу визит.

— Зачем?! — всполошилась Мальва.

— А затем, девочка, чтобы все узнали: синеволосую наркоманку искать больше не надо, никто за нее денег не заплатит, некому… А еще я сообщу Крысинскому, где найти труп Джавада. Опять же чтобы все узнали: Джавад не одолел своего чмыря, чмырь одолел его… Чмырь — это я, так называл меня Джавад.

— Сам он чмырь, а вовсе не ты, Север! — воскликнула Мальва ревниво.

— Спасибо… — поблагодарил ее Белов; он был явно тронут. — Янка, слушай дальше. Я понимаю, ты опасаешься Крысинского, Дениса, Сивого… Верно?

— Верно… — кивнула Яна.

— В общем, правильно опасаешься. Вдруг будущие преемники Джавада, а таковых Тестомес наверняка пришлет в «Джанг», захотят все же взыскать с тебя твой долг, да? Я тебя понимаю, тебе страшно. Но поверь, вскоре им станет не до тебя…

— Почему?

— Вот здесь у меня, — Север похлопал по сумке, принесенной им из джавадовского подвала, — совершенно убойные материалы имеются. Джавад собирал. Себя хотел обезопасить, а получилось — для меня старался… Здесь и компромат на ссученных городских ментов, фээсбэшников, чиновников, и описание многих аспектов деятельности тестомесовской наркомафии — пароли, явки, места встреч с поставщиками героина, точки распространения «дури», имена, приметы и клички распространителей… Джавад все это в своем подвале держал, в потайном сейфе. Никто не знал, что такой сейф существует, никто не смог бы его найти…

— А ты нашел! — Мальва сияла.

— А я очень попросил Джавада… — чуть улыбнулся Север. — И он любезно согласился объяснить мне, как найти сейф… Я денька на три сгоняю в Москву и передам добытую информацию в ФСБ через надежного человечка. Есть у меня такой, Валька, муровец. Он-то точно знает, к кому должны попасть эти материалы, чтобы им дали ход, а не под сукно положили…

— А потом? — спросила Яна.

— А потом мы втроем поживем еще недельку-другую на Дворе Чудес, поглядим, как будут развиваться события… Я уверен: ты, Янка, скоро сама убедишься, что можешь смело возвращаться домой…

— Север, а я?.. — вдруг спросила Мальва потерянно. — Ты все о Янке… А что будет со мной после этих двух недель, которые мы втроем проживем на Дворе Чудес?! — казалось, девушка готова заплакать.

— Мальва, неужели ты могла подумать, что я о тебе забыл? — устало произнес Север. — Тебя после этих двух недель я увезу с собой в Москву. И мы будем жить у меня…

— Подожди, Север, какая Москва, ты же в федеральном розыске! — взволнованно воскликнула Яна.

— Ни хрена я ни в каком не в розыске! — Белов махнул рукой. — Знаете, откуда в коллекции Джавада взялся мой револьвер?

— Откуда?! — хором воскликнули девчонки.

— Ему его продали областные гаишники — те самые, что шмонали мой рюкзак на дороге после аварии. Ствол продали и пояс-патронташ с патронами. Джавад не успел их привести в негодность, как приводил в негодность все оружие, составлявшее его коллекцию…

— Но зачем он это делал? — Мальва недоумевала.

— Чтобы менты не могли придраться, привлечь за хранение боевых стволов… А испортить мой револьвер и мои патроны Джавад просто не успел, ибо купил их недавно… У него руки не дошли. Повезло мне. Не лишился я любимого оружия…

— Но Север!.. — теперь недоумевала Яна. — Как могли гаишники, менты продать твой ствол Джаваду?!

— А они были знакомы с ним. И знали, что он коллекционирует оружие.

— Да я не о том! Ведь твое оружие — это!.. Ну, как это… улика, вещественное доказательство! Как они могли!.. — Яна осеклась.

Мальва улыбнулась про себя наивности подруги.

— Они нашли в моем бауле сто тысяч долларов, — терпеливо пояснил Белов. — Их было четверо, гаишников. Трупа моего они не обнаружили, разбитый мотоцикл, наверное, спрятали в лесу… Короче, шума стражи порядка решили не поднимать и благополучно поделили мои деньги…

— А револьвер? — поинтересовалась Мальва.

— Частным порядком менты провели баллистическую экспертизу ствола через своего знакомого эксперта, вероятно, и, думаю, не бесплатно. Эксперт дал заключение: оружие принадлежит полумифическому преступнику, известному под кличкой Колдун…

— Стоп, какой Колдун?! — возмутилась вдруг Мальва. — Какой еще, к черту, Колдун?! Ведь это твой ствол, Север!

— Ага. А я и есть Колдун, — ответил Белов беспечно.

— Ну, дела-а… — только и смогла вымолвить Мальва.

— Заключение эксперта гаишники в придачу к оружию передали в качестве сувенира Джаваду. Чтобы он мог хвастаться, что в его коллекции находится револьвер и патронташ знаменитого Колдуна. Мою записную книжку менты, по словам Джавада, сожгли от греха, а мой паспорт — тоже в качестве сувенира — подарили Джаваду же. И паспорт, и заключение эксперта по револьверу Джавад в сейфе держал вместе с важнейшими информационными материалами! Я прямо польщен даже, — усмехнулся Север одними губами.

— Значит, теперь ты не бомж? — уточнила Яна.

— Точно. Могу в Москву возвращаться.

— А можно твой паспорт посмотреть? — попросила Мальва.

— Пожалуйста…

— Та-ак… Егоров Иван Петрович, — вслух прочитала Мальва. — Да тут на фотографии не ты, Север!

— Точно, не ты! — взглянув, подтвердила Яна.

— Действительно, похож, но не очень… — вставил Евграф.

— Ах это… Это я, ребятки, с вами расслабился… Сейчас! — Белов отвернулся, сосредоточился и, вновь повернувшись лицом к своим друзьям, спросил: — Ну, а теперь?

— Теперь ты… — пробормотала Мальва потрясенно. — Но… Но ты не Север…

Яна и Евграф ошарашенно молчали.

— Мальва, ты ведь видела уже этот фокус, — Белов тряхнул головой, возвращая себе прежний облик.

— Да, точно… — вспомнила девушка.

— Ты, Север, и впрямь колдун! — хохотнул Евграф.

— А то!.. — поддержал его Белов. — Ну вот, дорогие мои, вроде все худшее позади… Кстати, мы теперь богатые: Джавад в сейфе захоронку держал на черный день, восемьдесят «тонн» «зелени». На четверых нам по двадцать штук баксов каждому выходит…

— Обалдеть!.. — у Яны просто дыхание перехватило. Остальные восприняли новость спокойно.

— Да, Евграф, скажи, — продолжал Север, — Крысинский знает твой и наш адрес на Дворе Чудес?

— Нет. Джавад всегда выгонял пресветлого пана из его же кабинета, когда мы обсуждали план твоей ликвидации! — художник весело фыркнул, но тут же оборвал себя: — Правда, найти на Дворе Чудес дядьку Графина труда не составляет…

— Ничего, я завтра объясню Крысинскому, что никого не надо искать, — заверил друга Белов. — Не съезжать же нам с квартир…

…Назавтра Север объяснил Крысинскому все, что хотел объяснить, весьма доходчиво. Тадеуш понял Белова прекрасно — не пришлось даже бить поляка или совать ему под нос ствол.

На три дня Белов съездил в Москву. А через неделю после его возвращения в городе начались аресты. Арестован был почти весь персонал «Джанга», включая Крысинского, арестованы некоторые городские и муниципальные чины, включая тестя Крысинского, арестованы были многие бандитские бригадиры и рядовые бойцы. Московским сыщикам удалось даже взять с поличным кавказских партнеров Джавада — главных поставщиков героина местным наркодилерам. Ушел из-под удара только Тестомес — слишком хитер и осторожен был блатной авторитет, никаких прямых улик против него не нашлось. Но Тестомес потерял значительную часть своего подпольного бизнеса и черными словами проклинал мертвого Джавада. Вор в законе вычислил — по тактике действий правоохранительных органов, по последовательности задержания ими тех или иных лиц, по характеру проваленных преступных операций и сгоревших звеньев преступной цепи — так вот, по всем этим показателям Тестомес вычислил, кто конкретно мог владеть оперативной информацией, использованной сыщиками в разгроме группировки Тестомеса. Ею мог владеть только Джавад. А если учесть, что труп Джавада нашли без видимых следов пыток — Север применял к нему особые методы физического воздействия, — то Тестомес вполне законно решил: Джавад попросту отомстил за отказ дать поддержку в борьбе с неизвестным киллером, который в конце концов и грохнул горца…

Милиция провела обыск даже у Евграфа — на него из вредности указал Крысинский как на мелкого распространителя наркотиков. Надо отметить, что ни Мальва, ни Север, ни Яна не упоминались Крысинским на допросах ни разу: Север слишком капитально запугал поляка во время своего визита к нему. А вот говорить Тадеушу о Евграфе Белов не стал: объяснять Крысинскому, что Евграф попросту подставил Джавада, Север счел небезопасным для художника. Директору «Джанга» Север представил дело так, будто он ничего не знает о связи «дядьки Графина» с налетом джавадовской бригады на квартиру Белова и девчонок…

Словом, милиция провела у Евграфа обыск. Но ничего не нашла: весь имевшийся у художника героин давно забрал Север для Мальвы. Евграф сам попросил взять наркотики: он рассудил, что теперь, после краха в городе группировки Тестомеса, не сможет помогать «торчкам», поскольку доставать «дурь» станет значительно труднее. Жалея наркоманов, Евграф, однако, полностью одобрял действия Белова. Художник понимал: отныне куда меньшему числу не тронутых еще наркотической заразой малолеток, да и не только им, грозит опасность подсесть на иглу. И Евграф гордился, что сам принял непосредственное участие в благородном деле уничтожения наркомафии. Художнику казалось, что таким образом он искупил наконец свой давний грех…

Глава 40

Мальва проснулась раньше, чем Север, — он еще спал. Девушка сладко потянулась, вспоминая ослепительные безумства минувшей ночи, погладила Белова по плечу и встала с постели. Накинув халат, Мальва с привычным удовольствием полюбовалась висящей над кроватью картиной Евграфа, подаренной художником Северу перед отъездом его и Мальвы в Москву. «Талант он все же редкостный», — подумала Мальва про Евграфа. И отправилась на кухню готовить завтрак.

Сегодня исполнилось ровно два месяца с тех пор, как Мальва и Север вселились в московскую квартиру Белова. Невелика дата, но девушке хотелось ее отметить. И для начала приготовить Белову какой-нибудь особый завтрак.

Роясь в ящиках кухонного стола в поисках специй, Мальва наткнулась на свой футляр со шприцем. И вдруг вспомнила — она уже три дня не делала себе инъекций героина. Пожалуй, надо сделать, а то еще кумарить начнет… Бр-р, девушку аж передернуло. Она достала из захоронки пакет с порошком. Его почти не убавилось за истекшие две недели. И неудивительно: все последнее время Мальва планомерно снижала свою дозу, физически даже не ощущая потом ее снижения.

Девушка приготовила себе раствор, набрала его в шприц, предварительно продезинфицировав «баян». Она уже перетянула предплечье жгутом и собралась вводить иглу в вену, как вдруг замешкалась…

«Я ведь забыла, что мне нужен укол! И не наткнись я на футляр с «машиной», не вспомнила бы! — подумала Мальва. — Значит, из моего обмена веществ героин выведен, раз он не напоминает о себе! А героиновый кайф…»

Мальва честно попыталась вспомнить, что такое героиновый кайф… и не смогла. В голову лезли отвлеченные туманные образы некоего иллюзорно-красочного бытия, возникающего после укола… но каким же жалким оно казалось по сравнению с тем ярким, испепеляющим, поистине запредельным наслаждением, которое девушка испытывала теперь в постели каждую ночь! «И это вот ради того блеклого фальшивого «счастья» я трахалась по сортирам со всякими гумозными дегенератами за горстку «дури»?! Ф-фу, м-мерзость!» — Мальву опять передернуло.

В кухню вошел Север.

— Привет! — сказал он.

— Привет! — просияв, обернулась Мальва. — Ты чего встал, спал бы…

Она хотела сделать ему сюрприз в виде необычного завтрака и действительно слегка огорчилась, что Север встал раньше.

— Почувствовал, что тебя рядом нет, вот и встал, — пояснил Север. — Лечимся? — он кивнул на шприц.

Мальва вдруг коротко зло рассмеялась, как она это умела, выражая брезгливость или презрение, и неожиданно резким движением пальцев до упора вдавила поршень в стеклянное нутро «баяна», выплеснув героиновый раствор в раковину.

— Ты что? — удивился Север, тая улыбку.

— Мне больше не нужен этот позорный моральный костыль для убогих! Я больше не убогая! Я Женщина! — Мальва гордо и радостно вскинула голову.

— Поздравляю! — Север дал себе волю улыбнуться. И улыбнулся от души. — Такое дело надо отметить! Жратва у нас есть, а за выпивкой я мигом сбегаю!

…Они сидели за богато накрытым столом, и Север постоянно на разные лады произносил одну и ту же здравицу: за Мальву, за ее излечение, за ее возвращение из мира убожеств-наркуш в мир людей…

— А я бы пошла за тебя замуж, Север… — задумчиво сказала Мальва после очередной рюмки.

— А я б женился на тебе, Мальва… — Север почти незаметно горько усмехнулся. — И любил бы тебя, и носил бы на руках, и дарил цветы…

— А я стирала бы тебе рубашки, и готовила еду, и грела постель!.. — подхватила Мальва мечтательно.

— Только рубашек я почти не ношу… — заметил Север грустно. — И не мерзну никогда…

— Ты это к чему?.. — сжалась девушка.

— Нельзя мне жениться, Мальва, — Север вздохнул. — Нельзя любить…

— Но почему?! — в ее голосе звучала нотка отчаяния.

— Моя любовь несет смерть моим возлюбленным, — пояснил Север. — Таков мой крест, мое проклятие…

— Это мистика! — воскликнула Мальва пылко.

— Это статистика, — дернул щекой Север. — Знаешь: один раз — случайность, два раза — прецедент, а три раза — уже статистика…

— Я не верю!.. — Мальва едва не плакала.

— Нельзя не верить Колдуну, — возразил Север.

Мальва уронила было лицо в ладони, но сразу вновь вскинула глаза.

— Тогда объясни мне, зачем все, Север?! — она почти кричала. — Зачем ты лечил меня, зачем поселил у себя, приучил к себе?! Зачем заставил полюбить тебя?!

— Ты не полюбила меня, Мальва, — Север покачал головой. — Просто ты благодарна мне. А еще привязалась… это пройдет.

— Откуда ты знаешь?!

— Знаю. Ты молодая и сейчас начинаешь жить заново. У тебя будут мужики лучше меня… чище.

— Вот это уж не бывает!

— Вот это уж как раз бывает! — Север рассмеялся, ибо последняя их словесная перетасовка случайно оказалась точной цитатой из одной известной книги.

— Бывают мужики лучше тебя?! — возмутилась Мальва. — Да я благородней тебя человека не то что не встречала, а даже представить себе не могла! Никогда в жизни не могла! А моя жизнь была далеко не бедна впечатлениями! И уж человеческих типов я навидалась столько, что не каждому приснится!

— Однажды ты поймешь, что вся твоя прежняя жизнь — дурная сказка, дрянное кино, — сказал Север. — И тогда тебе понадобится иной человек, чем я, чистый… не такой кровавый. Ибо я — по ноздри в чужой крови, хотя и ничуть не стыжусь этого.

— А мне плевать, в чьей ты там крови! — выкрикнула Мальва. — Небось не невинных младенцев кончал! А чудовищ вроде Джавада! Так?!

— Так, — кивнул Север. — Да не в том же дело. Дело вообще не во мне. Дело в тебе. Ты погибнешь, если останешься со мной!

Мальва вдруг успокоилась.

— Знаешь, Север, — произнесла она тихо, — я ведь ни на миг не рассчитывала, что мы останемся вместе. Я не сомневалась: ты покинешь меня, как только вылечишь. И дело действительно не в тебе, не в твоем отношении ко мне и не в моих женских качествах…

— Которые восхитительны! — вставил Север.

— Ай, перестань! — отмахнулась девушка. — Я оцениваю себя вполне адекватно, не надо мне комплиментов… сейчас не надо. Разговор у нас сейчас слишком серьезный…

— Значит, ты всегда знала, что мы расстанемся?

— Знала… Над тобой какой-то рок довлеет… И ты словно душой сутулишься под его давлением, хотя спину не гнешь — вон какая осанка, прямо как у индейца!

— Но если знала, зачем же ты кричала?

— Ой, Север… Обидно просто. Я ведь полюбила тебя… И могла бы стать тебе отличной женой… и боевой подругой, кстати, тоже!

— Вот этого не надо! — произнес Север жестко. — Боевой подругой не надо! Гибнут мои боевые подруги, как одна гибнут… Я тебя, Мальва, для жизни спасал, а не для смерти.

— Ну и как мне теперь жить? — спросила Мальва тоскливо.

— Очень просто, — Белов пожал плечами. — В свой город тебе возвращаться нельзя — тебя там помнят проституткой. Значит, купим тебе московскую квартиру — денег у нас полно, — и живи. А хочешь — оставайся в этой, я уступлю… Квартиру сейчас купить сложнее, чем раньше, надо предъявлять декларацию, откуда деньги, но справимся…

— Ой, да я ж не о том, не о квартире! — досадливо воскликнула Мальва. — Как мне вообще теперь жить? Ради чего?! Ведь хоть я и вылечилась, но мир-то вокруг как был дерьмом, так и остался! Ради чего мне жить?! Вот ты, Север, ради чего ты живешь?!

— Раньше думал — ради любви… Но теперь, когда судьба запретила мне любить, я осознал свое предназначение.

— И в чем оно?

— Спасать тех, кто попал в беду и заслуживает спасения, но кого никто не может спасти, кроме меня, — пояснил Белов.

— Таких, как я? — уточнила Мальва.

— Как ты, как Яна…

— Вот видишь, у тебя есть предназначение… А я? Для чего жить мне? Трахаться с кем попало, теша собственную похоть?! Это немногим лучше героина! Или, может, детей рожать?! Впускать в этот мир новые жизни на новые муки?! Нет уж! А тогда скажи, Север, ради каких таких высших целей ты меня спасал?!

— Ради будущего… — ответил Белов глухо.

— Будущее ничем не отличается от настоящего, кроме достижений технического прогресса! А меня блевать тянет и от такого прогресса, и от такого будущего!

— Отличается… — возразил Север.

— Чем?! — крикнула Мальва. — Стоп… Однажды ты сказал, что понял смысл жизни… Помнишь?! Объяснишь?!

— А ты хочешь… ты готова это узнать?

— Готова! И если не узнаю, сдохну! Нет, не на иглу подсяду, да и не смогу уже, а просто удавлюсь! Жить примитивной блудливой самкой я не желаю и не стану!

— Что ж… слушай, — пожал плечами Север. — Скоро откроется новая страница в истории человечества… иная эра, совершенно не похожая на все, что было до сих пор…

…Белов закончил рассказ. Мальва долго молчала.

— Чего притихла? — улыбнулся Север. — Не впечатлила тебя моя байка?

— Впечатлила… — Мальва казалась ошарашенной. — Знаешь, Север… Я сперва не въехала, мне показалось, ты какую-то адскую картинку рисуешь… Но потом, когда я просекла суть, почувствовала нерв этого твоего нового мира!.. А он точно будет? — спросила она ревниво.

— Будет, — кивнул Север. — По крайней мере, я почти не сомневаюсь… Иначе сам бы жить не стал…

— Что ж, раз будет… — Мальва задумалась. — Тогда действительно есть смысл жить и ждать… и терпеть окружающее нас ныне скотство!..