Некоторые Виды Размножаются Пиздежом

Евгений Иz.

Некоторые виды рзмножются пиздежом

Чсть 1.

Потомственный Мргинл

В этой жизни я вместе с многими. Я был миллионером, безрботным, отвисл н дурке, печтлся в прессе. Это крутой Пресс. Я всегд видел, что происходит вокруг меня. Ккя-то хуйня збирл меня больше – ккя-то меньше. Я дптировлся вместе с многими. После безболезненного отделения Укрины все её болезни повылзили нружу. Я тоже охуевл с этих неповторимых миллионов, деньги вдруг стли вырождться, попс стл единственной любовью для всех. Мне никогд не нрвилось греть яйц н одном доходном месте; может быть, поэтому я последнее время считю кждую ебучую копейку, чтобы жить. Средний читтель, ты меня поймёшь. Ни для кого не секрет, что морли больше не стло, остлись только зсленные жркими рукми декорции. Те хитрожопые пиздболы, что вовремя выебнулись и добрлись к влсти, теперь зняты мтерильным нкоплением и, кк всегд, видели ближних своих н хую. Госудрство – это те, кто сегодня хпет охуевшей здоровенной ложкой откуд только можно. Добр и зл нет, есть только зловоння стбильность и хитровыебнный прогресс, всё, что мтерильно, – бсолютно всё это, – можно купить. Это не сложно, ндо только совершить Рботу. Я свою всё ещё делю – чем дльше, тем лучше. Это – повод моему оптимизму, когд я выхожу н уродливые улицы ещё одного голимейшего город, тк похожего н мой родной; когд я вижу в толпе стрх и смоунижение; когд пьяные пролетрии с пустыми крмнми влятся н лёд с рсстёгнутой ширинкой; когд кждого третьего можно недорого купить вместе с его говном; когд никто ни во что не въезжет и все тупо проедют жизнь. Вот в ткой обстновке приходится рботть. Послушй, средний читтель, ведь социлизм больше не будет, дже город переименовны. Укрин вертит перед ЕЭС своей голой жопой, но для европейцев это всего лишь стриптиз. Супружеское ложе мячит где-то во вневъебенном будущем. Мировой кпитлизм знет только одно – собственность н любую форму мтерии. Не продшь – не небёшь, в ином случе всё в момент дербнится н чсти. Я просто нблюдю, что происходит н Земле (уже подербненной), пок я тут рзвивюсь. Всё тк стрнно устроено – есть от чего прихуеть. Хотя бы и от себя смого.

Я, нпример, родился в ебучей зоне угледобычи и вырос в семье директор шхты. С детств у меня всё было зебись. Н учёбу в школе я положил хуй, кк только въехл, что мне нечему нучиться у людей, нзывющих себя учителями и преподвтелями. Я см по звёздм – Лев и между мной и отчимом всегд был дистнция. Отчим почти никогд не незжл. С первого дня его появления в ншем доме, я понял, что этот тип будет нс содержть, – было мне тогд лет десять. Мой ппш умер видным деятелем Горком и через дв год появился энергичный директор шхты. Мы же с сестрой отвязывлись – кждый в свою сторону. Со временем меня всё это до того зебло, что я решил прыгнуть с седьмого этж. Прыжк не состоялось, зто я стл притрчивть н ткой вещи, кк плн. Я уже зкнчивл школу, – экзмены покупл отчим, – и кк минимум двжды в неделю я нпивлся мнго или нкуривлся до оебунения. Это был конец 80-х, корчи новой волны. В моей комнте мы с другом устроили минипритон, где и торчли, исследуя клей и колёс, пок нс не сплил мм. С сестрой у меня были особые фишки – мы были зодно, но после того, кк я её выеб в неполные 13 лет, он отдлилсь, знимясь только змнивнием подходящих юных и не юных смцов. Короче говоря, сестр моя срзу принял в этой жизни роль пожиртельницы сердец. Если он обзывл меня при случе мозгоёбом, то я говорил ей, – ты мнд бешення. Тк я црствовл н исходе своего детств. Родители не трогли меня, и вообще – не могли врубиться, чего мне ндо, поэтому опслись узнть ккую-нибудь мою «првду». Однжды я удолблся нехуёвой кшей и меня угорздило угнть у собственного дяди (он – глвный рхитектор город) «волгу», которую я слегк рзъебурил о телефонную будку прямо нпротив мусрни. Дядя и отчим не рз вытскивли меня из рзной хуйни с мусорми, но я воспринимл это кк смо собой рзумеющееся.

А потом поктили эпопеи с выствлением госимуществ. Супернглые кржи, когд киоск чистился з спиной у птрульного «ГАЗ». Ширк порой творил чудес. Ихтиндр, Шерлок и я кк-то в конце лет вмзлись, чуть позже нктили по горсти трнков, и в девять вечер, слушя кждый шорох з километры, предоствив всё в руки фортуны, влезли со стороны проезжей чсти в окно золотой мстерской н третьем этже «Дом Быт». Вылезли с ломом и пошли к Суме, скинуть всё это. Идём, нс прёт – ебть-копть, родной город не узнём, зруливем в чстный дом – воды попить, в десять вечер без делов, хозяев нет. Взяли ббки, мгнитофон и пошли. Мг по дороге утеряли. Когд возврщлись от Сумы – птруль нс выцепил у того же дом, где мг пизднули. Обыскли, у Шерлок только мшину ншли, повыёбывлись, потом отпустили. Ихтиндр вообще был тип – ехл из Хрьков в втобусе под молоком и бухой к тому же, и увёл у водилы из пиджк лоптник д ещё у ббы ккой-то сумку со шмотьём – итльянские споги н меху. Вышел не н своей остновке, тормознул тчку и поехл дльше. По пути нкурил водилу, они зехли в ккой-то хуев колхоз вместо родного город и их тм прищемили мусор. Ихтиндр згрузил мент, потом съеблся. Говорит, полпути по трссе с чемодном, нбитым обувью пиздячил. Сум под пркопном ходил летом колядовть. Всё честь по чести, с бллйкой зпёрся к кому-то и нчл «Группу крови» лбть, «сею-сею-посевю, пожелй мне удчи в бою». Не поняли его хозяев, Сум хозяин ухуячил своей бллйкой, збрл взон плстмссовый, с конфетми, и ушёл. Потом, кк цыгн с мком небли – это отдельный пиздец. Нм головы пообещли поотрезть. А рз нжрлись колёс и ночью злезли в птеку. Прихвтили препртов, только выходить – встречем в этой же птеке Солому – Соломтин. Он говорит нм, – я с КПЗ сбежл только что, и в птеку зщемился, джеф нужен. Мы смотрим – у него глз в темноте горят и губы синие, кк слив. Короче, мы шли по центру город и ещё волокли н себе отъехвшего Солому. А Солом всю жизнь был н сплошных подрывх. Мы звлили к Шерлоку домой, у него предки н дчу свлили. Добвили ещё по фензепму, потом сели в крты игрть. Пок игрли – Солом в спльне стл сдыхть. Шерлок в кипиш, кричит – н хуй мы этого пидр волокли. Вызвли скорую. Говорим коновлм – тип ккой-то зшёл и упл тут, не дышит. Медики збрли его, но Солом кончился по дороге в ренимцию. А Сум через год ослеп от ккой-то хуйни. Приблизительно в это же время я совершил косвенное убийство. Стоял я с одним левым знкомым у него н блконе, н шестом этже. Со мной был хорошя шмль и я рскумрился с этим типком, потом двй его грузить н всякие темы, – в принципе, под кйфом все темы ктят кк одн – смя хитря и волшебня. Тут из подъезд прямо под нш блкон выходит ккой-то мужик. Я говорю типу – смотри, судьбе было угодно, чтобы нверху окзлся ты, невжно, что ты поднялся по лестнице, вжно, что он – внизу, по большому счёту. Въезжешь? Всё символично до опизденения. Тебе – крты в руки… Короче, прочесл я типу в этом духе, он срзу взял откуд-то полкирпич – и вниз. Мужику по черепу – еблысь! Тип этот смотрит н меня, кк н пророк, и улыбется. Я н измену. Говорю, ты меня не видел, долбоёб – и съёбывться. Внизу люди пособирлись, мужик лежит готовый, я тихо из подъезд выполз и потерялся. Потом узню: мужик – н клдбище, тип – в колонию.

Я продолжл удлбливться, влюбил в себя одну врчиху молодую и поктил недорогой морфин. Потом врчих стремнулсь, я в порыве ревностного торч бегл со скльпелем з кем-то по больнице. Потом не без учстия врчихи я попдю н дурку. Тм – друзья детств и гшиш. И я въезжю, кк всё меняется вокруг и во мне смом. Я врубюсь, что уже не могу просто торчть, д и не только я. Нчинется смовыкупние и выкупние ткой фишки, кк вещество. Я выхожу из дурдом и зстю семейную ситуцию: сестр уезжет непонятно с кем в Москву, ммн борется с супермигренью лошдиными дозми трнков, Ихтиндр уже сидит. Снов тсовться по прежним движениям – я не вижу смысл. Средний читтель, я уверен, что н моём месте ты поступил бы точно тк же. А я не поступил никк. Год я не торчл, выкупл всё н обычняке. Потом появилсь синтетик и ккое-то время я нгонял себя н охуевших оборотх. Кк Крлсон – с винтом. Я прошёл грдции и миллион иной иллюзорной еботни. Н мгической дте своей жизни я побывл Митрхристом и носил свой нимб н шее. Короче, дорогой средний читтель,

Прошёл вгон времени.

Моя сестр 18-ти лет всё тки съеблсь в Москву; через дв месяц он был уже в Акпулько змужем, через год её тм убили вместе с мужем. Друг детств Шерлок со своим вечным передозняком в свои вечные 24 год пропислся н клдбище, я жил в новом городе. Любой город похож н прочие, и в любом городе можно выкупить его гнилой рсклд. Я понял схему город – от дн и до смой пробки. Мне было интересно:

– Рсскжи, кк ты предствляешь себе свой город. Все рйоны, всю мифохуемотину местную, трнспортные линии, все сдки, колорит, – если есть ткой. И фуфло не двигй, по-честному.

Все людские скопищ одинковы. В некоторых всё устроено по уму и по делу с смого нчл. А вообще – «город нш небольшой, все обо всём всё рвно узнют, кждое четвёртое ебло – чуть ли не родное. Ткя хуйня». И ктит лент обрзов: точки тксистов, мусрни, бзр-вокзл с фонтном, юные шлвы н конечной остновке, зды гостиниц, цивильные коридоры, полигоны бытовых отходов, блтное отвислово, пятки, хты, русло системы, нрсуды, ходы эропорт, уверення в своём небытии лкчня, тупейшие лоходромы и стрнные пидры в зсстом переходе.

Я вникл в экономику: всё эквивлентно всему, целиком и полностью. Ебучий рот! В бухглтерии вот уже который год используются ткие обороты, кк «немтерильные ктивы». Если моих ктивов хвтило н рскумрку – я дм тебе пыхнуть, средний читтель, пойми. Охуеть можно с того, кк в мире всё зжимется. Бля буду, если здесь не жмут дже то, о чём мло петрят – к примеру, прво н сознтельный кт или честный интеллектульный ход. Знешь, средний читтель, полный мудило тот, кто считет, что есть лове, деньги – и всё остльное. Это зблуждение, хотя мне – поебть, кто во что не втыкет.

И всё тк шло, шло. Где-то меня любили до усерчки, где-то укрывли в три пизды. Не бздеть – это стло моим первейшим првилом, и я не терял время дром. В конце концов я не стл никем, но купнул, кем же был всегд. Для этого пришлось я хуею кк измениться.

Всё поменялось и всё остлось по прежнему – однохуйственно. Я жил. Всё случлось к лучшему, и это при том, что по-любому выктывло – «всё хуйня». Большя хуемотин всё это приключение. В этом есть особый, отгороженный кйф. Чистый и вечный. Не думй, средний читтель, ничего плохого, н хуй я тебе соли не нсыплю, злупться – не в моих свойствх, д и кипиш никкого не будет, всё будет ништяк. Ты пойми – вся эт хуйня вокруг и есть вечность, т же смя вечность. Купни это дело и всёхуй!

В общем, протсовлся я тм и тут, и приметил, что я не один ткой. Существуют вринты по моему типу и признку. Я жопой чуял – инче и быть не могло. Иногд покжется, что одиночество – это всё, пиздец. Я постоянно исследовл см себя, пс и припсл, и людишек тоже кких только не встречлось. У кждого – чуть ли не свой вселенский рсклд, кждый – чуть ли не очко мироздния. Ткой нив лезет порой хуй знет откуд, ткя тупейшя ложь стоит з всеми этими ёбными святынями. Непрвд, средний читтель, непрвд, прогон и мрзм, з всем этим – чсть моей жизни, положення н выкуплово. Один мой коллег прогорел н тупом деле, кк я понял, специльно слжл и теперь мотет н зоне. Устроился тм, выпдет вовсю. Зон же живёт, кк оргнизм. Меняются поколения, с ними меняются мелкие фишки, люди кк жили з колючкой, тк и живут. И тм въезжют, что слово «Воля» – пошире будет неохвтных километров Родины со всем её ширпотребом, «Воля» – это что-то глубоко внутри и тк круто, что ну его н хуй терять своё лицо из-з всякого говн.

Другой коллег пошёл цивильно, подмзлся под официоз, круто зкосил и выёбывется в ящике – тележурнлист. Вешет иной рз ткую чернуху – ебться горько в череп! И всё из-з высокой цели сморелизции. По мне, тк этот чёрт н извилину не мстк, берёт больше техникой понт. Я с ним виделся один рз и он, пидр, обломлся потолковть в открытую. И хуй ему н рыло, пусть живёт, кк может и кк знет.

Вообще, все эти фишки скользки и мне бывет просто-нпросто смешно. Жизнь нпоминет мне попсовый фильм, снимемый по всем првилм. Недром весь бывший совок припл н эти жлкие серилы. Рз! – и ты н момент збывешь свой комикс и втыкешь в чужое и нерельное. Хули бзрить – искусство!

Ну смый нормльный коллег, тот – пистель. Д, этот нвороченный и в тот же момент – простой, кк две копейки. Влдеет чужими сознниями посредством своей писнины. Н хуя ему это? А н хуя вообще всё? У него ткя дорог и он въезжет н рз, по-моему без особых иллюзий. Этот – змечтельный вринт, знет, кк ндо. Говорит кк-то: «Дже тёмное чухно нутром чует, что Язык – великя сил, Речь – мгический способ». «Рискую повториться», – звучит смешно. И тем не менее… Прошёл вгон времени. Не тк много, чтобы соединить Низ и Верх в Центре. Однко, я перестл поржться стрнностям этого мир и из моего зебтельского словря постепенно исчезло былое восклицние – «ебическя сил!!!».

Чсть 2.

Эпическя Сил

Кк-то я стл действовть. Постепенно мелочи моей жизни стли особенностями моей рботы. Я использую всё, что есть: и внутри меня, и снружи. А что делть, ведь больше ничего нет! Тк вот, внутри меня и снружи есть веществ. Это мтерия и больше пиздеть тут не о чем. Морфин снружи нходит морфин внутри. Все торчки нпоминют собой векторы – «Путь н Кйф». В этой стрне по прежнему хуево количество невидимых фронтов и один из них – миф о нркотикх. Это просто пиздец, что делется в людских мозгх по этому поводу. При слове «ширк» некоторые полностью готовы жидко обосрться у вс н глзх. А между тем многие из сидящих в Системе ншли в опитх свой относительно бсолютный Смысл. Опиты перестривют человек и особым обрзом дисциплинируют его. У опитчик всё в его жизни подчинено строго одной цели, во всех явлениях этого мир для него существует только один Смысл. Многие формулируют это тк: «не допустить кумр». Что бы они не делли, всё сводится к Выходу и Приходу. Для многих, мой средний друг, это Мессия, это его Приход. Под куполом общечеловеческого кйф торчки телептируют в смый Центр Верх: церквируй меня, Отче! Кк и в экономике, здесь опиты – это всё. Иногд просто непонятно, кк нечто может быть «чьим-то» и тот, кто в непоняткх – цепляет холодной рукой собственность грждн. Систем подчиняет внешние признки общему Зкону: все круто похожи, кждый см по себе. Для многих Приход – это бесконечность в нтуре, уже сейчс. В их жизни есть Смысл, есть конкретные цели и функции, есть рельня Боль и релистично выглядящя опсность, есть охуевший Стимул и однознчность всего вокруг, есть Шнтж и свой очень стрнный юмор. Некоторые склонны оперировть фишкми, тип «звисимость» и «потеря контроля». Контроль – рспускющийся бутон в огромном кровво-крсном поле, звисимость – это уж кто н чём звис. Многие вмзывются, чётко осознвя, что больше ни в чём ином для них не будет подобного Смысл и для них это – полня и чистя доз првды. Я не употребляю слов «все», средний читтель, я говорю «многие», и в этой жизни я по-прежнему со многими, кем бы они не являлись. Опиты, морфий – чем не религия? Тут и ритул, и культ, и отдельные фкты фнтизм. В нтуре, до хуя и больше тких, которые фнтеют. Рскумрк вряд ли облегчет жизнь до оебунения, точно тк же, кк и не подменяет рельность, он просто рсширяет сознние, уж рсширение мир – это следствие личной шири. Здесь и содержится т смя хуйня – «Мессия внутри». Когд ты см стновишься Системой, срзу всё вокруг втомтом видится тобой кк Систем. Системность всего – это первый шг вообще к осозннию. Н первых порх рзогннный интеллект выкупет принципы несоответствия, невтыклов имеющихся систем, и кк результт – кумр и бстиненция. Ёбный в рот! – восклицет Мессия внутри. – Д я выкупю этот мирок до смого пиздец! Здесь дичйший тупняк и дешёвые фуроры!

Иногд мозговые скчки высживют человек н ткие тёмные измены, что он видит только один нормльный выезд из этого блядств – суицид. Мне это не свойственно (с некоторых пор), но нблюдл я тких вринтов в изобилии. Средний читтель, суицид см по себе – это лишь нот протест, з которой стоят целые симфонии вселенской метхуйни и ккофонии бессмертного тест. Вслушйся и оцени – доноры внутреннего морфия стоят в очереди к льфомеговому медитору и поют хорлы со стихирми. Хуйня. Многие в Системе воспринимют ширь, кк Освобождение: кто временное, кто и – зконное, пермнентное. Но это в любом случе Освобождение – от своих жлких 5% действительности, от отключки, от нехвток смысл и покоя, от левых зпрок и до смого Совсем. А что тм? Опиты рботют с оргникой. Кому-то животный кйф пристроил н место исклеченную душу, хрустльня ясность в мозгу – лишь побочный положительный эффект. Кто-то дже втыкет в первосортный оттяг томной Любви. Люди вне времени, люди в особом прострнстве, люди под чёрным, кк меловые штрихи. Они могут говорить что угодно, могут говорить чистую жуткую првду. Это отмзк. Когд нет ни плюс, ни минус, когд Вмзк-Приход ктит з цель всего, что есть – тогд всё служит отмзкой. Бывют и ткие опизденительные прдоксы, когд от морфия отмзывешься морфием – в любой форме. Это всё шги сознния, въехвшего, что не Оно в Мире, обртно – Мир в Нём, и этот мир куд меньше сознния. Это и есть скрытя фишк Мессии, его Приход, его миссии Освобождения. Снср – это Нирвн и нехуй мутить воду. А сознние получет ткую информцию о себе и об этом мире в себе, что хоть ты перезебись хуёвым штопором, всё рвно осознешь этот фкт. Опиты не позволят просто торчть, они ддут тебе выбор – соответственно силе твоей нтуры. Гедонисты стрчивются, горят, спрыгивют и, в конце концов, згибются. Многие из них вполне понимют, чего они боялись и почему предпочли голую мехнику мшинной логики. Это путь многих, читтель. Ни хуя не видеть и не слышть не получется, это либо цепляет всего тебя, либо просто зствляет купть рсклд из смосохрнения. Лобные доли мозг оккупировны, мембрны н проблемх, нервы – в чём мть родил, и это – родной отчий дом, где ты нживо вписн. Систем отлично подмзывется под любую цивильную «систему» – социльную, првовую, теневую и злоебучую. Методы дптции основны н безошибочном животном зннии-чутье. Опыт здесь – длеко не «сын ошибок трудных», и если уж ты прогнл бес – то прогнл явно и впереди себя. В то же время здесь говорят, что вечного кйф не бывет, что это и есть – большой Прогон. Вопросы лобных долей живо интересуют общественность, свободную от официльной злой мстурбции. Долой суходрочку, встл проблем Супергонив. Героин много, н него не хвтит всех живущих. Морфийня мм переживёт своих птенчиков. Н могилку кждого – по пучку мковых бошек. Хули тут понимть? Это ничего не знчит. Я говорю о перейдённой грнице внутри сознния. Все – и чёрные, и белые создют формы общения, потому что торчки всё же желют быть в курсе, что же вокруг ткое происходит. Зчем это? Пусть я звтр двину кони, но кк это тк, к ёбной мтери? Что это з шиз? Ясное дело, это хуйня, но кк он рботет? Кк мшин. Чем больше получешь, тем больше пондобится. Мсс смых рзных специльных здвигов, всяких меток и – одн единствення ось, – прямо в центряк. Будь здоров, брт, еби лежчих! Мы нчинем общться: конкретно, эпикурейно, бстрктно, метфорически, по-честному. Без пизды, кк есть. Если что, средний читтель, посылй меня н хуй. Видимо обычняк – это и есть то смое Супергониво. В конце концов, Вещество здесь было всегд, всегд рядом с Духом. Любя Систем – это систем отмзок, хотя бы ты и вмзывлся беспрерывно. Внесистемное Вещество – оно и есть, и его нет. А вот Дух – всегд Внесистемен, потому что он один и покрывет всё. Кк только я нчну отмзывться, считй – я лгу.

По поиску, по жжде, по кйфу, по ломм, по истерии, по птии стновится ясно, что Вещество позволяет подключться к Окену и переносить информцию, в том числе и н других. Приход – это крутя информция. Многие ощущют, что это буквльно Не Здесь. Но, рзве есть другие мест? Может, это «мир иной», , средний читтель???

Есть ещё химики. Те нстоящие, которые пробуют только н себе. Есть кодеин, кокс, гллюциногены, ДМТ, кислот, месклин, псилоцибин, скополмин. Есть легльный бсент. Ебучий комитет, д существует секс, болевой порог, техники трнс и экстз, ментльные подрывы, экспериментльня шизофрения вместе с сумеречным помрчением. Всё это есть, всё это группирует людей в системы, люди общются, доминируют, подпитывются, ведутся, продвигются и выезжют. Зтылочные доли, психотомиметики, тройственность личности, обретение новых, хорошо збытых ориентиров. Некоторые догоняются Живым Словом. Некоторые прутся от Сознния Кришны. Шри прутся по жизни – и это их систем. Я использую всё это, всё что вокруг, потому что это – во мне. Моё зеркло не зпотевет, это охуительня вечня Псх. Поэтому – еду без обломов. Црствие небесное уже здесь. В мире форм мы можем только формировться и информировть. Под плном, под Пи-Си-Пи, под джефом ктит рсширенный Конткт. То смое Слово рядом, оно фонит и поэтому человек может действовть н втомте. Схвчено всё…

– Информция кк Дух существует Потоком… без нчл и конц… без вчер и звтр… без сегодня дже… и мтерия тоже вечн… от томов и до последней пыли… знчит есть формы мтерии… ин-форм-ция… процесс подчинён Зкону… он проктывет н рз… был бы форм и он зполнится содержнием… тк зверчено с созднием вселенной… теория взрыв или эт вспышк… это момент, когд Поток зпустили нпрвленно… Аз есмь… слово он земля нш з нше иже есть… прикинь, ккое дело, если я – огонь в рвновесии, стопудово, и есть ткя же центрльня вод, тригоны сошлись, несовместимое перетсовлось и стло совместным и выктило, что это охуеть ккое дело, всё рвно, что огонь внутри воды или жидкое плмя, рсклд о том, что я получю от воды то смое, что ндо для трнсмутции и дю ей от огня рвноценное, въезжешь? Никто ничего не теряет, всё уже зкомпоновно снчл, это любовь, золотое сечение. Ночи нужен день и, если формы зполнены содержнием, поктит тот смый Поток, Мтерия-Дух, в плне микрокосм, когд дв знк дют один, суммрный и все три системы рботют синхронно, в момент! Люди не втыкют, отвисют н голимых фишкх, сидят, блядь, кк зомби, уствились в телеэкрны, зингрммировны по смое некуд, у других вся гемтрия ктит з «Плн», нотрикон будет всегд «Г.Е.Р.А.» и крнты. Личные Потоки не контролируются, – сук, кк в рю! (Использовн фргмент мгнитофонной зписи дилог со знкомым по метфизическим вопросм.)

Общение. Если ты, средний читтель, не сухой гороховый стручок, то ты звисешь н чём-то, рскумривешься ккой-либо своей тягой. Это может быть что угодно, см знешь. Я бы мог рсскзть тебе о себе, о той тяге, которя проходит через личный конткт. Имеющий уши д прочистит их. Имеющий язык д не зжмёт слово. Однжды мне довелось видеть, кк делятся отголоскми этого слов. Я шёл по улице н порожнякх, втопилотом прощупывя сиюминутную мсть мир. Ко мне подруливет змечтельный тип в млиновой пидрке и видвшей виды коже. Он обрщется ко мне нпрямую, кк к строму корешу. Он втирет без остновок, смотрит в глз и кренится в мой бок.

– Бртух, я нчиню, – нговривет он, улыбясь. Его круто подпирет. – Нчиню шуровть. Прикинь, вылзишь с голяков н золотое говно, тут – пург, мудотня. Пошли, увидишь рзъёб с собственностью. Не бзди, выбирй см, я сегодня один хуй в последний зход. Короче, бртн, мне от тебя ни хуя не ндо, я тебе фишку здвину, понимешь? Д ни хер я не хочу! Чьи ббки тебе нужны? Я, сук, нтурльный фокусник.

Мы зшли з угол и я понял тип. Н глз мне поплся новый бр н первом этже вшивой общги. В окне-витрине вписны бтлы этикеткми н вось, огоньки звенят, стулья н сфльте, столы, зпрочный хозяин-кретин выктил в фс свой вишнёвый «опель» для создния вид процветния, короче, всё по полной фише «обслужить и зслужить». Я кивнул н тчку.

Тип скзл мне «жди» и поктил в бр. Н пороге он столкнулся с молокососом, спросил о чём-то. Вышел хозяин в штнх веером. Тип нклонился к нему и стл тихо говорить. Не зню, что он грузил хозяину, но тот снчл смеялся кк-то неестественно, потом вдруг состроил охуевшее сочувственное рыло, покивл, поплевл, вынул пчку кзнчейских билетов и, – я чуть не кончил с этой првды! – отдл типу. Тип прочесл ещё пру строк и подошёл ко мне. Он глянул в меня своими чёрными шнифтми и сунул ббки мне в руки. Я почуял, что произошло это «концерто-гроссо» не случйно, для меня специльным обрзом. Тип купнул мой рсклд. Я стоял с ббкми, он чухнул что-то нсчёт якоря н мчте, сел в хозяйский опель, звёл, дл здний, хуйнул бгжником о водосток, зржл и уктил против движения по дороге. Больше я его никогд не видел. Н другой день я прошрился невдлеке от бр и поглядел н нервозные рыл молодцов и н плохо скрывемый позорный кипиш хозяин. Тип в млиновом гндоне умел делть что-то с людьми, и люди не могли контролировть это. Н эти ббки я зторчл тк, что прочувствовл эту тему до смых кроввых костей. Тип подрил мне свою последнюю гстроль.

Иногд всё ктит суперрельно и я хочу делиться теми Немтерильными Активми, которых вообще не бывет. Ёбный свет, читтель, я зню, зню это. Я тк честно лгу, я тк люблю, понимю и жлею этих людей. Они все предствляют из себя, это у них по жизни, в себя предствлять не умеют. Им это не вствляет. У них нет Плн н жизнь. У них есть Жизнь в кком-то плне. Я ничего не имею ввиду, я не делю выводов. Не с хуя делть выводы, если ввод был хуевтый. Многие супернормльны и не могут ворвться в сеть Немтерильных Активов, дже, когд им дётся н шру: «Н!». Рскумривясь ежедневно, многие тк и не выезжют з пределы суперобычняк. Они могут зебть свои вены голимыми приколми, могут придыхивть н ноздрю чумовые соствы, но вся кртин у них упрётся в Весёлые Кртинки д Короткую Цепь. А будк – фуфло. Почти все торчт по смим себе, и дже, выкупя подльше своей постовой будки, облмывются. Это облом по своей вечной и тёмной природе. Боязнь, стремовщин – это труднолечимя болезнь глупости. Кйф не рзвивет их, он прёт до точки «тк в кйф» и не дльше. Дльше – «не я». Кто хочет брть н себя Супердохуя? Тк во всём. Торч – смый дикий, но явный покзтель Жизни. Это Супержизнь. Все торчт в этом живительном говне и нпряжённо ждут Последнюю Волну. Я зню все мелкие фишки психических окрин. Кк легко и свободно срывть зло н своих близких, кк естественно можно подпитывться з чужой счёт, кк полезно переводить стрелки в удобное для себя русло, кк круто облмывть против првил. Всё это хует. Ничего не стоит. Эти приколы вписны всего лишь в корку морли н смом сером из веществ. Когд морль уходит, выходит смосохрнение – и опять всё по хую. Нужн новя ложь. Проктит только чистя. Смя верня ложь – чистый кйф. Въезжя дльше, – и всю дорогу в себя, – снимешь з слоем слой. Однжды чувствуешь – Вне Контроля, Всё. Тут ктит полнейшя крейз. Въезжть ндо именно в неё, в суть, не в нмнез и симптомы. Очищенный внутри до смой Оси, змечешь, что мир следует з тобой и всё повторяется, кк в Зеркле. Тк и есть. Люди – это я, и Земля говорит моими словми, в полную силу. Кто это – я? Я – это то, чего Дохуя. Супердохуя. Тк много не бывет больше нигде. И я рсту. Меня кидет от людского невъезжлов до голых номеров, но я ебу всё то, что тут нзывют «обломми». Смерть – вот нтурльный однорзовый продукт. Прочня ложь – полный пиздец. Торчки не проктывют з Скупых Рыцрей, нет. Все богтств из сундуков уходят н кйф. Всё, что узнл, употребляется только н добычу того, что позволило стртовть и узнвть по ходу дел. Суперчугуння логическя мшин. Я точно ткой же. И ты, средний читтель. Это нстолько обычняково, что я облмывюсь искть и приводить примеры. Их нет. Всё это, блядь, и есть пример. Супержизнь. Суперотмзки. Ни хуя. Инче не бывет. Продвижение по лестнице вверх-вниз – чистейшей ширы пиздёж. Это сквозняк н месте Дух: депрессивные психозы, ёбные подрывы, кроввый оптимизм и сытя прух. Для меня есть Любовь, Вер, Счстье, Жизнь, Смерть, Зкон, Свобод, Рсширение, Свет. Не звидую тем, у кого этого нет и кто об этом не знет. Любовь для меня, Мир для меня – это то смое Дохуя и больше, что лежит сверху и снизу от Суперприход. Приходов много, вер для меня – одн. Кйф зол – торчит и козёл, Счстье для меня – когд всё открыто, ни дть, ни взять. Я могу продвигться по лестнице, куд зхочу, потому что у меня есть эт Лестниц для меня. Знчит, есть он и для мир. По одной простой причине. И пиздец.

…Ещё кое-что, средний читтель, не обессудь. Я рботю в этой среде, кк в блядском Среднем Арифметическом. Здесь я всегд честен, кк и кждый двуногий, но я вечно скрывюсь. Меня не нйдёшь нигде. Я не здерживюсь н хтх, н точкх, я не торчу н рыночной площди и не пристю к ззеввшимся прохожим у мрчной глыбы вокзл. У меня нет точного дрес, у меня несколько имён, меня знют многие, но близко не знет никто. Звучит песенк о Флинтстоунх в исполнении «В'52»… Средний читтель, я среднее тебя нстолько, что всё твоё окружение – это я, это моя усреднёння копия, из которой вырезн золотя середин. Зчем? Зчем всё это, средний читтель? О, если ты умеешь читть…

…Ещё чуть-чуть.

Элсифуодр (Science unfiction)

Я, кк и все мы, воплотился среди нселения, только когд выбрл жертву и произвёл её рсчёт. Действовл я по общей для нс схеме, он носит нзвние Элсифуодр, что н языке эглиоб тклул ознчет «глубинное исследовние» или «подпитк», или же «рскрытие полного смысл в ключе мтерильного продолжения жизни». Мой Элсифуодр был нчт пятндцть лет нзд. Я познкомился с первой жертвой н улице, когд уже знл о ней всё. Основня суть в том, что нм нужно нговорить особый текст, который нпрямую воздействует н слушющего. При этом мы получем от жертвы незримое и неосознвемое ею соглсие и тогд подпитывемся её осозннием. Остётся пустое тело, ком мышц и просто оргник, – тело в полном ступоре. Мы зменяем вытщенное осознние подготовленной зрнее моделью, соствленной тк, что он идентичн прошлому описнию мир жертвой. После мы уходим, оствив лишь видимость вместо использовнного осознния. Жертв продолжет жить и никто, дже см жертв, не подозревет о подмене. В ншем мире произвести ткую модель не слишком сложно, но это требует времени где-то в десять лет. Сбор информции у нс змедлен из-з рзности континуумов. Вот, дльше этого нсыщения хвтет где-то н год. Потом ищется жертв с подобной историей, чтобы подошл модификция прежней модели. Мы говорим с людьми о чём угодно, но говорим именно мы – они слушют. В принципе, мы здесь уязвимы, и лишь, когд принимем крупную дозу нркотик тип хрмлин или любого вид героин – нши возможности к контролю ситуции возрстют и мы в безопсности. Впрочем, иногд нших убивли сотнями. Ткое случлось, когд в некоторых стрнх вводили серьёзные нтинркотические зконы. Энергетическя субстнция нших фуодрлид (прктиков Элсифуодр), погибших в ткие моменты, скпливлсь в особых местх. Ниболее зметное из тких мест – Бермудский Треугольник. Тм мёртвя энергия нших скпливлсь около трёх веков, медленно поступя домой. Если мне удлось в Элсифуодре подпитться пятью жертвми, то я кк фуодрлид могу считть себя удчливым и состоявшимся для Эслихноууг – дльнейшей прктики в мире идей. Зомбировнные жертвы, кк првило, живут до стрости и чсто впдют в стрческое слбоумие уже н пороге 55-60 лет. То, кк мы зговривем слушющих может быть мной описно отдельно в системе прллельных лингвистических терминов Трнслвило Гтун. В процессе подпитки рботют кнлы слух, зрения и интуиции, пмять подвляется, интеллект глушится… Ну, вот, вкртце, всё. А теперь я хотел бы узнть, кк всё-тки вм удлось меня обнружить, зтем зхвтить и зствить говорить нчистоту? И смое глвное, – скжите, нконец, кто вы?

– Я был рд услышть историю о подпитке ещё рз именно от тебя, хотя и не почерпнул ничего нового. Однко, ты видно не знешь, что есть и те, кто питется вми, предствителями Тклуллн здесь. Это мы, люди, и теперь ты будешь у меня з номером двендцтым…

Вот ткой рсскз я прочёл в кком-то дешёвом журнле без обложки, в рзделе фнтстики. Грфомнство, по своей сути, просто фнтстически способно рзвить и рсширить систему коммуникции. Издвться должны либо Жрецы, либо – бсолютно все, дже те, кто не умеет писть. Автор этого рсскзик, я встречлся с ним когд-то, считет себя впрве излгть ткие стрнные идеи в виде минитюр. Возможно, н молодого человек просто повлиял гшиш.

Чсть 3.

Будни бодрствовния

Средний читтель, если ты здесь, то ты уже должен был понять, что я рос чувствительным и одрённым мльчиком, которого живо интересовл окружющий мир с его стрнными, если не скзть охуевшими, зконми. И вот мльчик вырос, и во второй чсти (Эпическя Сил) стл уверять тебя в своей полной нормльности, пользуясь стрнными, возможно, охуевшими средствми. Читтель, это лишь втобиогрфия, никкого секс…

Я приезжю в город. Выхожу из поезд нлегке, зстёгивю пльто и неспеш дефилирую в нпрвлении центр. Горожне все незнкомые, но вполне понятные. Иду по сырым ветренным улицм, никуд не зходя. Во внутреннем крмне похрустывет целлофновый пкетик со шприцом. Неплохой город. Приличные голуби, ровный сфльт, ненвязчивя, скромня рхитектур. Всё превосходно, остлось только вмзться, и желтельно синтетикой. Я нпрягю свою сенсорику и ловлю токи городского дн, пытюсь выйти н короткую зповедную волну дряни, н худой конец, подойдут и опиты, хуй с ним. Что я – нркомн ккой, что ли? У меня в крмне дрес. Дверь открывет молодя особ в грязном хлте. Я ощущю ни с чем не срвнимый зпх крепкой, лчной… – бурое городское небо нлипло н сухо остновленные глз, взгляд святого или мёртвого – …пизды. Он видит мои глз, секунду думет, потом говорит:

– Он внизу, н лвке.

Знчит я не ошибся, когд отметил его серое лицо, зходя в подъезд. Спускюсь вниз. С толкчом рзговор короткий и миролюбивый. Я н чердке этого же дом, по соседству с кучей чёрного говн. Нщупывю вену, подлетют дв голубя, желющие повмпирить. Вмзывюсь. Три куб. Привлившись к стене, провлившись в её структуру, труп в бесконечности чужих этжей, я бегу н кртерную поляну. Н поляне рстут ромшки, цикорий и цветы пустоты – синие с орнжевым, и чёрный обод, и белый дом. Влетю по пояс в землю и рою комнты, квртиры, коридорные системы, в кждой скорлупке есть призрк женщины, и стол, и тулеты с говном, и источники счстья и новостей, и кровти с окнми, и двери с недоверием отворяют лчные пизды, которых смерть не косит никогд, дже н моей могильной солнечнокислой поляне, где я – пришелец, одинокий хуй с зеркльцем во лбу и рб #1 во имя себя смого. Это всё, кк небо н зрчкх…

…Всё это хуйня, средний читтель. Я слез с чердк с подтливой силой в теле, ясным рзумом и несокрушимой энергией. По городу двиглись горожне. Н углу я увидел кдр с убитыми глзми. Я поймл его блуждющий холодный взгляд и он ухмыльнулся неожиднно ровными рядми зубов. Я подошёл к нему.

– А дорого у вс тут стоит? – спросил я, глядя ему строго в глз.

– Шо, – скзл, не спросил он, уже поняв меня.

– Шо, – я ухмыльнулся с чувством превосходств. – Жизнь человеческя.

– Ни хуя не стоит.

– Знчит я ошибся.

– А шо ткое?

– Зрулил не в то место.

– Т чё, тут тоже есть свои приколы.

– Познкомишь?

– А шо у тебя?

– У меня? – кдр смотрел н меня снизу вверх, путясь в бездне сфльтировнных уровней, отсккивя от кровождных трмвев, нбитых голыми людоедми с мясной эрекцией и токсичными взорми. Я был в Своей Трелке. – Белое.

– Белое, – вдруг отозвлся тип безрзличным брезгливым тоном.

– Не зпчкешься, – я проводил взглядом мусорской джип и резко нклонился к кдру. – Впишешь меня? Три-дв дня. Деньги будут.

– Будут или есть? – кдр держл фсон не выше своих плечей.

– О-о-о, – протянул я песнь рзочровнного выкуплов и тут же, огненно-жрко-стршно улыбясь прошелестел. – Были, Есть, Будут.

– Можно у меня, – нчл кдр, но потом зухмылялся и пульнул бычок н дорогу. – Ты умтовый тип…

– Я зню, – я чувствовл, что мне повезёт – через чс, через дв. – Двй здесь же, через дв чс.

– А белый? – кдр нчл суетиться в скорлупе своей непорочной ждности. Он стл неспеш облизывть сухие губы.

– Будет тебе белый.

– Д?

– А ты со шмлью?

– Не-, уже нет.

– Ну пойдём.

Сырой, покинутый во дворе ккой-то цивильной конторы киоск. Вместо окон – рспухшие плиты фнеры. Кдр зктывет рукв. Я зпрвляю бян остткми. Снружи нлетет бешенный ветер, бьющий в нш киоск пыльным плевком. Вгоняю себе полкуб. Н миг вдруг окзывюсь Дом…

– Двинешь меня? – спршивет кдр, держ руку н колене и передвив вены большим пльцем. Я трескю ему дв с половиной нежными резиново-деревянными клешнями. Выдёргивю иглу, тип сгибет руку в локте и сдится н жопу.

– Считй, что я вписн, – говорю ему я, ветер резко стихет. Кдр кивет и ухмыляется, зтем чувствует волну, идущую от меня. Он улвливет, что у меня внутри есть что-то большее, чем снружи, это было его первым его ощущением тм, н углу. Неожиднно кдр нчинет кивть энергичнее, искренне и по-мльчишески приговривя:

– Ништяк. Впишешься у мен, тм нормльно. Музык есть, лимонник китйский, ништяк.

От сгоревшего бян в киоске стло не продышть.

– Увидимся н углу, чс через дв, – я вышел н воздух.

Город сдвинул своё время и дв чс для меня открывли целый день. Меня нёс смоуверенный втопилот. Я вышел из сломвшегося троллейбус, но не пошёл с пссжирми к ближйшей остновке, вынырнул у ккого-то здния с ощущением Успех любой моей оперции. Все обстоятельств, ккие только я мог себе предствить, сплотились в один послушный воле мехнизм, и этот мехнизм рботл н меня во всех своих вринтх. Во мне горел Слог и сияло Слово, я пылл сотнями глз и держл весь мир з яйц. Здние горело, и люди шли посмотреть н пожр. Я зшёл в здние нпротив: этж, этж, корридор, поворот, у двери стоял ккой-то тип и я понял, что он пользуется моим моментом. Это был человек лет двдцти восьми, в синем плще. Он трудился у зпертой двери. Я встл з его спиной. Он почесл зтылок, обернулся. Нши рзогннные взгляды скользнули и бульон корридор зстыл в хряще событий.

– У тебя нож нет? – спросил человек со смешком.

– Держи, – я протянул ему узкую чёрную спицу, згнутую с обоих концов – крюком и клюшкой. Приспособление для рзличных втомтов, пожирющих монеты и жетоны.

Человек открыл змок и вернул мне спицу. Мы вошли в небольшую узкую комнту. Чиновники умчлись смотреть н горящих соседей, где-то цокли кблуки женщины. Н слух, ей з сорок, с коровьим здом, блюстительниц порядк, стря пизд… свернул н лестницу. Тип в плще побежл к окну и стл ломиться в мленький сейф, кршеный белой крской. Я же открыл выдвижной ящик у ближйшего стол и увидел тм, – под дмской мссжной рсчёской и носовым плтком, – крсивую совокупность денежных знков. Я поднял глз: тип нервно рыскл в дльнем столе. Моя рук плвно зцепил ббки, положил их в крмн пльто и снов повисл вдоль тел. Я постоял немного, потом повернулся и вышел прочь. Н лестнице в меня вцепилсь взглядом опомнившяся вхтёрш, но я зыркнул своими зкислоченными глзми по её мелкой сути и он побежл куд-то, по струшечьи причитя о пожрище. Я вышел н площдь и чсы н стеклянном универмге звякнули двендцть. Сев н скмейку в прилегющем к площди прке, я посчитл деньги. Сумм устривл моё двухдневное пребывние в этом месте. Мимо шркл стрик в вытертой военной шинели. Он остновился нпротив меня и стл пялиться н мои ноги.

– Что? – спросил его я, кк можно лсковее. – А? Бтя?

Стрик крутнул головой, кк-то дёрнулся было ко мне, но потом резко кшлянул, смутился и попиздил дльше. Я зкурил и сел поудобнее. Что-то было здесь, что-то ещё. Я нклонился вперёд и уствился себе под ноги. Сигретный дым попл мне в глз, и сквозь ядовитую слезу я нчл въезжть, что прямо под моим взглядом мерно дышит н сфльте, блестя крей кожей и стльным ртом слвный живой и многообещющий кошелёк. Я взял нходку и пошёл обртно, н площдь, н ходу считя очередные бшли. Ровно половин укрденного в несгоревшей конторе.

Солнце улыблось из-под ног лтунными лужми и я вдруг вспомнил, что влекло меня к рйону пожр. Именно у несгоревшей конторы ровно год нзд я встретил одну молодую выдру – нимфу с острыми буферми. Он рботл н том же этже, где я с незнкомцем сегодня обчистил кбинет. Год нзд он трхнул меня в своей однокомнтной квртире. Скзл, что будет ждть встречи. Я уехл и через пру месяцев збыл. Но, всё же, хуй – не грбли и иногд его пмять острее и твёрже мозговой. Выдру я не встретил, но был с лве. Я решил рзъебться с обстоятельствми дня и выкинул н хуй кошелёк, ббки сунув в крмн. В троллейбусе был ккя-то ебня: н предыдущей остновке, видимо, хвтнули з жопу юного щипч, но он потерялся, – теперь шли гугнивые бзры по поводу кошмрных времён. А щипчи были всегд кк подтверждение не только постоянств времени, но и дже его отсутствия. Этому типу людей вполне хвтло узкого, тёмного и родного прострнств чужих крмнов, лоптников и мешков. Тм, кк в Вечной Пизде, под всегдшним мужским лозунгом: «н кждую хитрую жопу нйдётся хуй винтом». Это был пуз обычняк перед толчком новой прухи, в этом злоговённом рогтом втобусе. Винтовя воронк зглотил меня, когд я выползл из троллейбус, – я понимл, что см подстёгивю себя и всё пошло-поехло. Я тёк по кривым синтетическим улочкм, всё было ненстоящим и ни хуя не стоящим, пороги, ступени, дверь, я тяну руку с деньгми, струя горячего воздух лезет н зтылок, кто-то прошёл сзди, крылья в лицо, перепугнные зенки голубя, я получю кислоту н длинном совке, вынырнувшем из мрк з дверью, пути нет, я уже вместе с типом, мы говорим о чём-то, трнсформируясь сквозь стекло и кмень город в дерево и песок его квртиры, я вижу дивн, покрывло, свистит чйник, тип говорит, что он взял плн, взял плн, прикинь, тм ткя возня, меняли н мк, н мк, мндюки ёбные н хер блядь пополм, ты впривешь, ебнуться, д тебя прё-ё-о-о-о-т, ты чё! Ты чё-то побелел, ты кк вообще? Попустило? Нктывл? Н понты?.. Окно ходит вверх-вниз, я пью у тип чй и въезжю, что все этжи, уровни, белые корридоры с неживыми пейзжными тврями, всё это, свленное в кучу мозговой коры, непортящееся в земле, уходит и я уже в центре своего рсскз, тип слушет, збыв о белом:

– … и я дунул с ним прямо нпротив этой общги, где жил. Через пру минут меня вырубило, убило нсмерть и он стоял и держл меня н ногх, кипишуя и повторяя одно и то же: «Не гони, бртух, не гони, не гони, бртух, не гони ты!», я поехл по неживому, он н колени и – пльцы мне в псть, я очнулся, думю, нхуя? Проблевться? Не выктывет, потом врубюсь, что он цеплял меня з метлу, думл – мне пизд, в окн плят, ты прикинь, я очнулся второй рз н полу, в кком-то цементе, зню, что сейчс он мне поможет, мой дорогой, родной, до хуя повидвший бртух, после попусклов недет тктично, збиря всё то, что отдл мне, спся моё тело. А нс сплили во все шестьдесят ебучих окон голимой общги. Бежит мусор со второго этж, мленький, полный, в спортивных штнх, з ним – ещё ккие-то тени, чуть ли не с крюкми, петлями д косми, ну, думю – чум! Дождь шприт, мы порожние, пковн и гильзы пущены по ветру, трв вся в нс, зонт вляется в луже, мы полустоим под нвесом, – летние деревни сияют мытыми окнми, в избх темно и, – мусор подлетет и я не верю, – и в кждой н печи ебутся голые люди, ткие стрнные, русские, почти не живые, – нручники щёлкют, у меня перед носом мои руки в стли, это, блядь, ты жришь кшу по ночм н кухне? Ты, блядь? Ты!!!! Кукнр вришь?!!! Нркомн!!! Ты, блядь, ты?!!! Меня никто не пиздит, куд-то иду, змечю, что иду один. Бртух, родной, дорогой, экзорчиститель душ, ведущий вмпиролог плнеты, пловец в окене фльшивого СКВ! Змели? Нручников нет и я лежу н кровти вниз рылом, крсные жлюзи, кк железный знвес от свет дня. Н другой койке – бртух, в добром здрвии, проповедует динетический мтерилизм. А потом… д ты… двй прихвй или збодяжь рствор… что?.. ни хуя, щёлочи не ндо… н… двй, что?.. я, я конечно буду, сколько времени прошло… --, блядь, лдно… схвй тк, две дозы… две?.. ты – две.

Чйник остыл, з окном ещё светло, тип ушёл н кухню, я изучю комнту и вижу омуденную тучу в окне, посреди чистого неб, после мы уже придвлены приходом, но я нчиню искть его глз и вытягивюсь н уровень речи, схвтив его з холодное и скользкое зпястье. Приходит ккя-то женщин, тип отмзывется беззлобно, но по нглому, н знкомых добрякх, сияя стёклышкми глз. «Секс Пистолз» из угл, где стоит колонк – «я нтихрист, рспроебись оно всё в срный осдок!». Тип прыгет н дивн, я уже мчусь, чешу языком, пизжу, пиздбольствую, гоню, леплю, говорю, делю, словно это – вся Вселення в один миг, я ничего не должен, я никуд не спешу, я игрю в смом себе себя смого и всё молчит. Я:

– Ты же не знл всего этого. А я могу скзть, что знл. Потому что сознние – это не смое крутое, поверь мне. Сознние – это принцип, тип женского пол, или воды – текучя, бесформення и гибкя вещь, ей придёшь форму и он течёт – рботет. Ну, предствь, ты сейчс мыслишь, кк ты, ну, или, кк ты под кислотой (тип ухмыляется, я облизывю сухие губы…), я мыслю, кк я, при этом я говорю – я тебе говорю, ты слушешь. Можно думть, кк президент всей хуйни, кк бзрня бб, глвное – здть обрз мыслей. А сознние смо всё построит, это его рбот – вестись н волю, контроль и подчу идей. Теперь следующее – кто подёт идеи и псёт это сознние?

– Ну, я.

– Ты. Я. Кждый. Но кто же это? Вня-Петя-Мня? Это имен, и кждый под своим именем думет про себя только тк – «Я». Это – я. Это – мне. Это – не я.

– Ну и чё?

– Тк это одно и то же. Ну, нпример, можешь ты хотя бы под приходом въехть, что мы с тобой – одно и то же, ОДНО И ТО ЖЕ, и нзывется эт хуйня у нс одинково – Я! Ну, прикинь?

– Ну, могу. Это понятно.

– Ну?

– А н хуя? Это просто с детств привыкешь себя нзывть я, потому что псёшь тм, у родителей, у всех – то же смое, и – себе. И ккой понт?

– Ну, прикинь, если я тебе рсскжу, что пру лет нзд я, – вообще хуй знет кто, – встретился и скентовлся с одним вринтом, который въехл в эту фишку, что мы с ним – это я и я, ну – одно я. Тип эго, понимешь? Никто, кк бы, ничего при этом не потерял. Мы обменялись опытом, ну, просто попиздели обо всяком, удолблись вусмерть, всё ткое, он – писл рсскзы, стихи, короче – знимлся литертурой. Прикинь. Я читл его рсскзы, это дже не то, что рсскзы, тк – писнин, мысли, чисто, обрзы. Короче, эссе. И что? И то, что я тм снчл прочитл свои мысли, те, что я ему протирл, после вообще – пиздец, увидел себя тм, ну, кк если бы я это всё нктл. Ты въехл? Я тип зрядил своим зрядом и он в нём поктил з собственное я. Я думю – ни хуя себе, тип н меня повёлся, пошёл по стопм (тип смеётся, но чует животом, что это относится и к нему, ко всему живому…) и не жужжит. Но, если тк вдумться, то и я всегд держу в себе некоторые его слов, помню о его мнении по поводу этих вещей, хотя могу внешне и не вестись, д и вообще… Понимешь, особенно сейчс, под белым, я тебе скжу, что это првд, тк и есть – одно Я н всех, в нтуре. Вот это ебть-телиться, коммунизм! (мы смеёмся, глядя глз в глз…) Я знл, что встречу в этом городе ткой вринт, кк ты, что впишусь, и поехл по пмяти к одной блядушке в контору, тм случйно дв рз ндыбл гроши (снов смеёмся, комнт слегк кренится, кк кют теплоход…), потом, предствь себе, беру четыре дозняк, меня прёт кк-то стрнно, знешь, попустит до обычняк, после – кк нкрыло в три хуя – пиздец, я выхожу н остновке и чуть не недюсь грязи – мусорской птруль, пять лбов и все н меня с кким-то диким нездом, я не въебурюсь, что у них з прикол, но чую – если буду рботть н рз, меня ни хуя не повяжут, если и нчнут, глвное – скинуть всё говно по первой ктегории. Ну, прикинь, я рскрывю рот и, не слушя их голимые зтирки, прочухивю им чернуху нсчёт того, что в этом голимовтом городке творится полнейший брдк, горят дом, среди бел дня в троллейбусх орудуют крмнники, и тут меня спсет бб с лукошком, он нчинет гнть, что, мол, д, куд смотрит милиция, ворьё тянет последние гроши, сук, ждёшь троллейбус 40 минут, 40 минут!!! И в ём тебе режут любимую воську и збирют последние ёбные копейки, это что – демокртия ткя теперь, д? Мужики спивются, зрплты нем, я токо шо из этого троллейбус, д 53 мршрут, д видел вор, видел… и в тком духе, берёт всё говно н себя (тип довольно ухмыляется, я продолжю…), я иду дльше, весь в дознякх, в ббкх, под кйфом, и я знл весь рсклд нперед, просто не помнил, прикинь?..

– Тип, всё н втомте.

– Ну, д, тип того… Эт вот пмять, где всё есть. Я тебе рсскзл, ты что-то зпомнил, если рсскзл кому-то дльше, то уже вряд ли збудешь. Ну, к примеру, в зеркле отржение исчезет, кк только ты отойдёшь, но у тебя в пмяти оно не исчезет, хоть ккое-то время, зеркло – тм ведь тоже свои дел, эти томы метлл, в принципе, для свет между томми есть охуеть сколько прострнств, ведь скорость свет дохуя больше, чем скорость звук, к примеру…

– Ну я зню весь этот торч…

– К примеру, чем ты для меня не зеркло, и литертор, кореш мой? Есть моментльное отржение, есть внутреннее – это вроде кк обрз. Ну, д, д, и я для тебя тоже зеркло, это всё ясно. Просто я взял отржение, кк принцип – зерклом может быть вод, полировк, стекло оконное, тм, глз человеческий и вообще сознние, эт немтерильня жидкость, прикинь, течёт прямо из мтки ручеёк и до смой могилы прится со всякими отржениями, стрдет, его глючит, его кто-то грузит, прессует, он попдет куд-то, вся хуйня эт, под нзвнием жизнь. Отржение в созннии – это крутя фишк, потому что в созннии есть чсть пмяти, той смой, когд втомтом живёшь и кк бы всё знешь нперёд. Потому что сознние зпдет по всякому увиденному отржению н всю жизнь. Это пмять без конц и кря, я когд въехл в это дело, я прихуел, отвечю тебе, бртн, посмотри н меня, ты говоришь «не гони», но я не гоню, это всё хуярит н втомте, и созннием упрвляю Я. (Пуз… тип опускет горящие глз, он чем-то недоволен… я зню чем и зню, кк выкрутиться – именно втомтом, мой любимый средний читтель…)

– Ты? – нконец отзывется тип и лыбится, уже кк-то кисло. – Т ты чё!

– Я. То смое, что у всех ктит з его Я. Его – Эго, хуё-моё, я же говорю, оно одно н всех. Чисто, Я кк кто-то один. А может это Господь Бог? Ты, кк – верующий?

– Не зню.

– Ясно. Слышл о перерождениях, кк ты был рньше рыбой, или деревом, или смркндским эмиром, тип весь в гшише и кльянх? Но этого же мы не помним! (Я перехожу н охуевший высокочстотный шёпот… тип, сдится н колени и смотрит н меня, кивя головой…) Ни я, ни ты. Но зчем это придумли? Многие ведутся и – нчинют вспоминть. Одной ббе вспомнилось, кк он был мртышкой в прошлой жизни, – д-д, это ткое удивительное ощущение, ты мленькя гибкя обезьянк где-то в Голубом Ниле, и тебя ебёт крокодил.

– Ген, – кивнул тип уверенно, вспомнив что-то своё.

– Кстти, у животных нет конкретного Я. У них, видимо, супер-общк в этом смысле, потому в вопросх еды и ебли – кждый см з себя. Тк вот, сотни, может и тысячи ведутся н протирки о перерождениях и вспоминют! Ккя нхуй рзниц – было или не было, ебля в ниле или вздрочк н йсберге – ты уже помнишь это и пиздец! Ну, тк ведь?

– Тк это прогон! – тип решет возместить количество выслушнного количеством скзнного, я, улыбясь, слушю. – Это прогон и провокция. Тк я могу вспомнить что зхочу.

– Точно! – вствляю я и зтыкюсь, он продолжет.

– Это не пмять, хуй его знет… прогон, тогд получется, что тебе хвтит нпридумть себе любую хуйню, весь мир дже – и что? И всё. Ни хер не выходит, я зню все приколы с ментми, я незжл н птрульных и дже облмывл их, но и меня пиздили в отделении, еблом об пол, д мло ли ккя хуйня… вон, у меня н глзх мой отец повесился, три год нзд, тк это я помню в нтуре, блядь, я же не впривю в то, кк можно сделть его живым, или ещё кким угодно. Н хуй ндо, если это – про-гон?

– Д это всё, – я рзвожу рукми и описывю идельно круглый шр, сверкю глзми и округляю губы. – прогон. Всё – гониво, ты же знешь, кк под приходом бывет попрёт – и ни хуя нет, ничего не имеет знчения, только пмять где-то в хвостх говорит тихо – это смерть нендолго, скоро тебя попустит и ты оживёшь, более того – ты зпомнишь, что был з приход. А приход – вещь немтерильня, его можно обломть, но укрсть – нельзя, ну, или скжем, почти нельзя… (я смеюсь и тип понимюще ухмыляется глзми…) Компьютерную пмять можно стереть, првильно? Ну, вот, и с человеком вроде тк же – скопытлся и нет его пмяти, но есть пмять о нём. Конечно, этого мло, почти всегд этого слишком мло. Но, бртелло, если есть компьютерня сеть, то пмять может рзмножться, въезжешь? Нши мозги – это суперкомпьютер, ты же двно торчишь, ты это знешь, соглсись. И общение – это сеть. Все мы в сети, все – дети своих родителей. Ебёмся, плодимся, дети подрстют и им в голову лезет охуеть ккя еботня, и они зпоминют. Сеть человеческих компьютеров рстёт и ширится. А зчем? Я понимю, что кждому невозможно рзжевть, что к чему…

– Это, если ты, в нтуре, знешь что к чему, – перебивет меня тип. – Двй я перествлю плстинку и ндо поствить чйник. У меня лимонник китйский… Ты чухешь, шо рдио, под винтом, небось тоже несёт? Охуеть, ну ты и кдр, прямо профессор.

– Я философ (делю серьёзное лицо, по честному смотрю н него…) Я метфизический рботник слов. Эм-Эр-Эс.

– Г-Г! (тип покзывет мне язык сквозь ровные белые ряды зубов и удляется…) Круто!

З окном темнеет и нчинется дождь. «Продиджи» няривют монотонный инструментл «Трюк» и я удобно выпдю н дивне, сплетя из кких-то ниток мленькую колыбель. Тип прибегет, убегет, приходит его кореш – Ген, кстти говоря; я сжусь и мы с Геной нчинем бзр о погоде, о дожде, взявшемся хер знет откуд. Через спрессовнный ком движений и слов я прорывюсь в синтетический мир рельности и пью чй с лимонником. Мне привствляет, особенно, когд Ген рскумривется хорошим дрпом, который подсуетил мой тип… прикинь, нездоровые фурроры, тип ты зебл бегть туд-сюд, мен н мк, мндюки ёбные, сук, блядь, з дрп по двендцть корбль, сук, с ткой вознёй, бляди…

– Д лдно, не грузи, – отвечет Ген и выпускет большой столб дым. – Дрп нехуёвый.

– Ну ни хуя себе, – мой тип еще вспоминет прошлое. – С ткими рсклдми, я бы взял лучше у Фомы. Он мне пятёрку должен… (Я сижу молч и слушю…)

– А вы уже вмзлись? – Ген крутит пятку. – Чё ты суетишься, взял же. (Лицо Гены меняется, отекя вниз и рсслбляясь, глз ползут в стороны – мелькет морд рептилии… крокодил… смодовольный бндюг…)

– Н кишку кинули, – тип смотрит н меня, но всё же откзывется скзть нечто вроде « это – умтовый кдр, приехл, философ метфизического слов, грузит шо эксквтор». Тип немного боится Гену, но я вижу крокодил нсквозь. Боятся не тких, кк он, но множественного их числ – шоблы, компнии, тупого дворового клн гнгстеров-дебилов, в сущности тких милых, простых ребятишек, которые и могут-то в жизни всего – отпиздить тебя или по мксимльной глупости – убить. И рскумривется всё их мясо с трети моего дозняк, потому что мозги ни хуя не рботют, хоть вгон дряни в них зхерячь.

– Тк вот, – продолжю я. – Кждому не рзжуёшь, нроду дохуищ. Знчит ндо во-первых: или придумть, кк это сделть срзу всем, тип – прикол с влстью. Но влсть – это инициция, ну, в смысле тебя он ме-ня-ет.

– Меня он те-бя-ет, – тип прихлёбывет чй.

– Совершенно верно, – я мельком взирю н Гену, он тупо слушет, музык см собой делется громче, дождь з окном совсем охуел и ревёт, кк лось без лосихи. – Во-вторых: если все людишки – это одн родовя сеть, то можно нйти способ, чтобы зпускть своё отржение по кнлм этой смой общей пмяти. Тип, ты вдруг вспоминешь то, чего вроде никогд не знл. Это может быть во сне, в бреду, под приходом или н обычняке – без рзницы, если это, в нтуре, может быть. По цепи пмяти, кк электрический импульс. Тк и с оргзмом, ты кончешь и получешь удовольствие и одновременно воспоминние о нём. Мы же не можем кончть всю дорогу ежесекундно, для этого есть непрерывность пмяти. Знешь же это, когд ебёшь ббу в первый рз, о мтери кк-то и не помнишь. Тип, просто – знимешься любовью, по-нстоящему. Хуй, Пизд, Ебля. Но ведь все мы любим свою мть, мы из неё вылезли и питлись её молоком. Неужели нет пмяти об этой родной, буквльно твоей Пизде? Всё это есть у нс внутри, у всех. См понимешь, мы дже мтеримся этими воспоминниями. И Хуй тоже здесь, туд-сюд, хоп! – спустил и поктили зродыши. У зверей (я глянул Гене в лицо, он втыкл, кк слепя горилл…) всё прёт нпрямую. Это общя пмять – и есть сеть, куд можно зпускть буквльно смого себя. Прикинь, ккой тупой и стрнный прикол, д??? (Пуз… Мы молчим…)

Ген встёт и собирется уходить. Пригрузился до отврщения.

– Тм же дождь, – иронично бросет тип. – Пойдёшь что ль?

– Т мне ндо, – Ген с вынужденным презрением суёт мне вялую пятерню, знк бессилия и непонятной глубокой злобы, я очень вяло пожимю его лпу, дождь гремит, музык подыхет в конвульсиях ритм, я рзогнн и мир сквозит мимо меня, кк в поезде, идущем з пизду, в хуй знет куд, дльше, чем домой.

Тип возврщется и вяло предлгет курнуть, хотя в его глзх теплится знкомый огонь внимтельного возбуждения.

– Потом, – отмхивюсь я.

– Пиздострдтель подъебнулся! – рдостно зявляет тип и нчинет что-то искть, переклдывть, шуровть под столом и шкфом.

– Не понял, ты о чём? – я встю с дивн.

– А-, тк.

– Я пойду н блкон, – ноги резиновые и мягкие, чуть скрипят. – Тм нвес есть?

– Есть, иди.. И-и-и-и-и-и-д!…

Дождь зхвтывет меня, я зкуривю, делю две зтяжки, но сигрет не в кйф, в гортни – древесня тошнот и я пуляю огонёк с белым телом в плотную Ткнь Дождя. Я вижу это: чёрно-прозрчные нити воды, вссывемые землёй из неб с силой грвитции, шипение конткт струй и почвы, я н блконе, смотрю в лицо Мокрой Мтери Влги, оно зыбко, но похоже н кменную мску, её губы шепчут мне стрнные созвучия, ш-ш-ш--х-ти… и-и-о-о-оу-ш-ш-ш-ш… х-х-х--о-о-у-ш-ш-ш… не-е-сс-с-м-мо-три-и… шу-у-у… сигрет ещё медленно летит, кружсь и шипя… и-с-с-с-х-х-о-од… дым не видно, но её веки, кк губы дуют мне в глз сырым и чёрным воздухом, «зткни ебло, сукоедин гнидозня!!!» пьяным бритоном с верхнего этж – прямо в дождь, ковёр воды ходит, кк тело вечной блядки, кк кдык созревшего смц, в вечном ритме слдкого ёб. А что? – решю я молч, – объявив мты тбу, людскя компьютерня сеть хоть кк-то стремится обезопсить мтерию, не впускть в резервы Пмяти сметливых взломщиков с «хуями» и прочими фомкми. Я не хкер, не стлкер, не учитель – я просто М.Р.С. в этой сети. Я смотрю прямо в воздух, нполненный водой, воду впитывет земля, чтобы после огонь вернул влгу в воздух. Я, кк ислмский лидер, смотрю, кк кртин мир степенно сворчивется, – х-х-х-х-т-оппп!!! – окурок шлёпется н сфльт и дождь обрывется. Время – это лишь способ контролируемого существовния сознния. Ум озбочен своими отношениями с оргнми чувств, уму некогд. Но в «Брдо Тхёдл» я читл о трёх признкх смерти: 1) земля в воде – тяжёлое тело идёт н дно, 2) вод в огне – неподвижный холод оцепенения преврщется в кипящий жр, 3) огонь в воздухе – рспыление чстиц сознния вслед з рспылением тел. Я лзил по трём ступеням и мертвецки жив. «Удч, которя отметит все вши дел, уже стоит н пороге. Действия пок преждевременны. Продвигйся вперёд осторожно и обстоятельств будут улучшться день з днём. Желние вскоре исполнится. Н пороге – счстливый период вшей жизни, ждть которого остлось недолго». Гексгрмм 64, рвновесие, «Ицзин». Моя вечня гексгрмм, хвост Уроборос.

* * *

Средний читтель, я понимю твои чувств и твои мысли, если, конечно, ты читешь. Я хочу поболтть с тобой ещё. О чём? О том, что я – глвный персонж в тексте-потоке любого из второв, меня творит рзум и дух пистеля, и я, действующее лицо н бумге, суммрный обрз букв, строк и знков – подю пишущему сырой мтерил, передю себя – издлек, из мнимого прострнств событий, которых не было, но которые помнишь, кк происходящее с тобой, в момент чтения, сейчс. Я нужен пишущему, пишущий тк необходим мне, читющий – потребность для нс обоих. При всём при этом, – пускй все бсрны получт свою взъёбку, – у нс у всех общя сеть сознния. Общее Я. И кто есть кто, когд здесь лишь Некто? Д, средний читтель, д, д… мы с тобой теперь знем и клли н это. Я же вместе со многими, дже, когд кончился Дождь. Теперь ты впетрил, что ничего среднего не существует, не было и не будет ни-ко-д. Читем друг друг, всё про нс. Впереди пылют голые вены и ждные отсосы хуёв, но ты уже не ведёшся, читтель, ведь ты больше не средний. Не средний, нет ничего среднего, потому кк нет рзницы. Апрель. Великя Сред. Н Руф – дороги руштся.

Ну, вот. А дльше тоже кое-что было. Не стну зёбывть перескзом моей дльнейшей беседы с новым знкомцем, тм ничего интересного. Вместо этого предлгю фргменты рукописей моего корешк-пистеля н родственную моим бзрм тему. Думю, никто не обидится. Глвное же во всей этой кнители – не проебть смый цимус. Погнли.

* * *

Я зню, что я зню. Понимние того, что всё возможно понять – это всё рвно, что быть тем, кто ты есть или жить своей жизнью. Я цельный и в этом определении я целиком. Определяю троичность рельности: мои отношения с миром – экзотерия, мои отношения с собой – эзотерия, суммрное отношение к миру кк к себе и обртно – утотерия. Условный неологизм вырботн мной, кк жирный нтрцит из сверхглубокой шхты одной н всех Вселенной; нтрцит стрый, древний и хорошо збытый. Обыденное оценивющее сознние, с его консенсусной формой общения и рспрострнения – это экзотерия; постоянное и по-звериному скрытое бессознтельное, с его обрзно-знковой продуктивностью и волей в форме биологического желния – вот он, эзотерия; сверхсознтельное поглощение системы контктов сознния с бессознтельным, этот ненпрвленный Поток, уничтожющий рзницу – это утотерия. Поглощение происходит кк действие энтропии, кк Выделение, пущенное вспять (экзотерически), или зкольцовнное н себя, в бесконечность-безнчльность (эзотерический ноль). Аутотерический Поток – это излучение, это принцип свет дже не н фотонном уровне, н уровне существовния осозннности себя, ощутимости любви – кк смерти, и войны – кк любви. Этот Поток – уже не сознние, не бессознтельное, не эмоционльный фон и не иллюзорный фундмент, это ничто, потому что оно превосходит что угодно, существует до и после, и просто включет в себя феномены, принципы, идеи, потоки, утотерии, истерии, мистерии, критерии, зпоры и феерии. Третье, кк общность первого и второго. Мир – это я, это больше, нежели «моё предствление» или «моё волеприложение». См себя создл, см себя определил, себя инициировл, провёл через себя же – через свой стрх, совесть, удовольствие, боль, соль земли, схр првды, см себя освободил от определения, от стрх, от вины, от грниц, см в себя поверил, предоствил всё в свои руки, себя отрицл, себя принимл, себя же уничтожил, оствшись одним – тем, кем был, есть и буду есть былое. Тинство свершется в одиночку. Но это не то одиночество, от которого стрдют и которое воспринимется ущербным. Всё, что нше – то добро. Добро не кк возможность или усилие, но кк рубеж или предлог, добро – кк мтерильный эквивлент ншего дух. Между ними – знк рвно, две прллели без кривизны и нпрвления. Нше добро – это мы. А мы – это всё. Всё добро – нше. Он добр, ибо он – нш (свой, родной, ткой же). Никкой собственности нет, никогд не было и не будет, потому что я здесь один и всё здесь моё – моё добро. Я добр – Я один – Я всё – Я свой – чужих и чужого нет. Об этом говорит кждя моя букв, кждя литер и кждый мой звук. Что бы я ни рзделял по полюсм – это будет моим, это будет делением н добро и добро и тк от добр к добру – это я, я кк эзотерический ноль (Он), кк экзотерическое время (нонец и кчло), кк утотерический ЙА (Суммой всех рзниц и произведением всех делений). Поэтические докзтельств ничем не хуже и не лучше любых иных. Невнятные доводы рвны логическим, они дже не родичи, они – одно и то же тело, общий корпус. Троиц ест меня, я высирю Троицу, мы действуем количественно, кчественно и по любви. Я призвн, я нзвн, я признн, я познн, я узнн, Я – ЙА. Впезд или Нрёд, Вичего или Нсё, Э или Ы – без рзницы. Бей зеркл, з счстье уплчено нвсегд. О чём речь? Обо всём. Бшня из костей, крови и протоплзменной кши – в небесную бездну. Бшня состоит из иеррхий: прзиты н прзитх прзитов прзитов… …прзитов. Это любовь. Общее добро, одно н всех, общий корпус, единое тело для Одного Дух. Н Боге не попрзитируешь. Ккие горести, беды и проблемы гнетут тебя, когд всё здесь – твоё, всегд и нвечно, беспредельно и конкретно твоё, и когд ты не можешь ничего потерять, утртить и упустить? Ккие несчстья у тебя с тким добром, с тким придным? Устривй химическую, психическую, мифическую свдьбу – невест всё время был, есть и будет с тобой, буквльно вплотную и дословно вплоть. Ккие у тебя неприятности, если ты – это я??? Все проблемы, – всё н свете, – это лишь Вопрос Времени. А Времени нет, кк нет ни проблем, ни денег, ни собственности, ни вргов. Время создно созннием для того, чтобы рзрешить вопрос: ккя в тебе смерть, если я – это жизнь? Нличие любых ошибок – чсть этой игры. Нличие любых првил в этой игре – чсть смертельной ошибки. Экзотерически выржясь, речь идёт об эзотерии. По жизни у тебя может быть одн смерть. Это вопрос Времени: кк ты живёшь, если смерть – это я? Обвинения, оплошности, издёвки, игры, ошибки, вер, безверие, золото, дерьмо, перечисление вещей – это смет твоего добр, поделённого н ноль времени. Жизнь – это смерть, если ты – это я, кто бы из нс не зблуждлся. Невест готов и соглсн. Аутотерически это всё только что (и всегд, и всюду) писл весь Мир, кк всё рди ничего, кк добро, нйденное от добр, в его добрых кулкх, кк Я – единое, единственное, единящееся и одно.

Это ед.

ЕСТЬ и НЕТ

Я был нерождён и чувствовл себя живым миром. Я помню ощущения единого поток жизни, когд ещё не было мтеринской утробы вокруг меня. Я рсползлся по плнете единой мссой всех живых оргнизмов и воспринимл кждое их движение, кждое чувство в один миг с ними, и ими был я, и зключл в себе бесконечные миры, сознющие, исчезющие, появляющиеся, изменяющиеся. Пришло время поднимться из тёмных вод огромному шру Солнц и меня обнял Тьм, я стл уменьшться, сдвливясь в огненный ком, я стл медленно проявляться, кк одно существо, отдельное и конечное. Я оброс ткнью мир и окзлся в утробе. Я был копией Вселенной, тм, внутри, и я должен был выйти. Окончтельный Выход состоялся, когд Солнце стояло высоко в зените и воды блистли единым живым зерклом. Я вышел, уплотнённой в миллирды рз Вселенной и впечтлся в плотный мир, продолжвший двигться и жить, но теперь не мною, – вне меня. Это – смя трудня для сознния стдия, когд я ищу себя, то, что нзывется Я, но его нет снружи, нет внутри, я ещё не чувствую эти дв больших, гигнтских мир – Снружи и Внутри. Всё вокруг перестло быть мной, одн чстиц из всей вечной мссы стл именовться Я. Чтобы он жил, я соглсился н это. Это был потеря в лбиринте, это был история с очевидным концом, это был единственный миф н Земле. Чтобы жить, я рскрыл своё Желние, нпрвленное н Мть, н её всемирное тело, и имя желния стло – Бог. Взмен новой плоти я отдл Пмять, окунувшись во Время. С плотью появилось Прострнство – для поиск Источник, где Желние бы утолилось. Двигясь вслед з Солнцем к зкту, в окен, я создвл Время. Рди этого живого мленького комк, рди этого зново познющего и рсширяющегося существ я збыл всё, я перестл знть, я прекртил видеть и быть, я спрятлся, чтобы оствться з Богом, я рзделился н живое и мёртвое, н светлое и тёмное, н Есть и Нет.

Солнце, прошедшее Полный Круг, погружется в себя кк в Единственный и Вечный Источник. Я зкончил Игру, я змкнул Круг, я познл чсть в целом кк целое в чсти, преодолев Время я потерял грницы. Ничто не изменится, тк будет всегд.

СПРЯТАННЫЙ и РАСТВОРЁННЫЙ

Бог стл Движением Желния и спрятлся з всем живым, рзмножившись и рсплодясь по всему миру. Он потерялся з лицми в толпе, он укрылся в мыслях людей, он погрузился н смое Дно их снов и видений. Чем больше людей, тем меньше свободной пмяти о Боге. Этому Принципу необходим Пульсирующя Систем, чтобы, нкопив энергию, высвободить её одним мощным толчком. Тк возникли обрзы Апоклипсис, последней битвы, финльного жертвенного огня. Бог рстворяется, чтобы вдруг проснуться и стть. Единым целым в сверхвспышке своего существовния.

А пок он спрятн во всём живом, лучше всего проявляясь в человеческом восприятии и осозннии. Однко во все времен нходились люди, ощущвшие Бог з ширмой своей жизни и нзыввшие себя им, и чувствующие себя Богом, стновясь н этом пути из чсти – целым, рскрывя своё осознние сверх грниц мир, воспринимя себя во всём живом по всему миру, в кждом теле, лице, в кждой мысли, тени, в кждом чувстве, видении, сне, в кждой букве кждого слов. Бог осознёт и воспринимет себя именно тк, пок Систем Бытия Пульсирует в Бесконечности, и кждое Желние движется к своей Цели.

* * *

…Все люди, всё живое, вся жизнь с её чувством, осозннием, рзумом предстёт единым целым, дробящимся лишь по необходимости рботы Пульс Мир, этих вечных циклов, вибрций, порождющих в оргнизмх Земли кк иллюзию, тк и откровение. Осозню, что мой отец – это я см, зчвший себя для новой дльнейшей жизни; зчтие через мою мть, которя есть весь мир и одно с отцом; я сделл см себя и родился юным с кодом бессмертия глубоко внутри, кодом, который передётся из вечности в вечность по ветвям род – единого дерев-оргнизм, мтери-отц; и этот код бессмертия движет моим желнием: жждой жить, жждой быть смим собой повсюду, где бы я ни был, жждой всегд преодолевть смерть. Это вечное общее тело мтерии, ткнь сознния, ток чувств, принцип любви. Но во мне – бессмертие род, знчит вечность жизни – от воды, и Дух – от огня. Я должен пройти Путь, вернуться в свою Мть, родиться обртно. Течение жизни будет продолжться по всегдшней схеме Зкон. Для меня же открывется новый Путь, путь Дух – сквозь смоосознние. Этот путь нлогичен пути возврщения в Мть, но лежит нд мтерилистическим восприятием. Всё есть Символ – и это ступени нового Пути. Любя женщин, любое тело, любя вещь – это Мть, охвтывющя мир. Я возврщюсь в неё осозннно, я делю это см, создю см себя в Огненном теле Дух, я нхожусь внутри, потеряв всё, потеряв себя, но после истечения Срок Сгорния Мтерил я рождюсь обртно, просто окзывюсь н своём месте в этом мире. Это удивительня вещь – родиться ноборот при жизни, когд выходишь бессмертным в новом мире и в то же время это – тот же смый мир. Смерть и рождение, чёрное и белое слились нерзделимо и стли одним Прозрчным Зерклом, рзмером со Вселенную, с человеческое сознние. А человеческое сознние – это Рек, несущя в мир колыбель с млденцем и уносящя Стиксом холодный труп. Сознние подвлстно Духу, они не только нлогичны, но и постоянно соединены. Пр, вод, лёд сознния позволяют мне умереть внутри мир в себе и возродиться бессмертным Богом внутри себя в мире. Это один и тот же Путь, один и тот же Смысл, один и тот же Бог.

* * *

…Одно и то же лицо, одн и т же суть в неизменном количестве вринтов. Мелькют скрльные числ, сияют бесконечные звуки. Отличие детей от отцов обусловлено Временем рождения. Это Полный Год, от Смерти в Холоде до Возрождения под Солнцем, до Жтвы Урожя, до Зстывния. Это диктт мтери – Земли, приносящей плоды и уносящей отходы. Человеческий Всемирный Клендрь Рост, Созревния, Плодоношения и Возврщения. Один Человек, но с лицми н Полный Год, чтобы жизнь текл и продолжлсь, чтобы бессмертному Духу-Огню был предоствлен бесконечня Мтерия-Вод. Одно и то же.

Сентеции неизвестного втор

Территория вокруг двух диспнцеров, – один из них онко, в другом туберкулёзники, – окружен большим больничным сдом. Летом здесь были зебтельские яблоки и вишни. Сд зключён в низкую кменную огрду. Тм, где огрд примыкет к зднию онкодиспнцер, сидим мы, привлившись спинми к рвнодушной и холодной стене. Нс двое и мы втыкем в игру первого мртовского солнц. Нс круто прёт. Нступет момент, когд время сливется в одну бурую мссу, плющится под грдом посторонних глюков и исчезет. Тогд ктят стрнные скопления фрз, тк не похожие н воспоминния или чьи-то мысли…

– … со всего объём тебе выктывет чистого джеф н шесть полторушек.

– … гопоты, сук, блядь, конченые.

– … под белым.

– … прихвл я всего полтор, не, вру, дв весл…

– … г, мухоморы… Хуеморы!

– … рстворителем. Фильтр н иглу, выбирешь весь слой и н хэш. Д, любую шлу. Можно спиртом…

– … кумрное…

– … ткя фишк… д-, б--нк…

– … нестезия, блядь…

– Пошёл… пошёл-пошёл… пошёл, п!.. п!.. пошёл н спид проверяться в нркологию, не ншли ни хуя.. конечно смотрели! Все вены промцли, и в пху и н ногх… не, ни хуя, я свой центряк глубоко прячу, во, смотри… оп-п! Блядь, сплошной тромб…

Возврщение в мир честных и прямодушных теней, призрков безучстности, детей Ожидния. Всё звисит от Дозы и солнце тихо высвечивет лые прус моих букв н серой кирпичной стене… мох покрывет треснувший фундмент. Речь медлительн и рзборчив под нтиском трещщих зрчков лежщего в голой полутьме.

– Зглотил четыре куб…

– … бяны по двдцть две копейки…

– … трескет по вене…

Уныля пятёрк летит в прозрчном летнем небе, у телефонной будки стоит человеческое существо с дерьмом и грязью вместо мозг. Плчет синяя сирен.

– По бубырику… А вс скоко пёрло?

– Выпривть до соли – это хуйня. Могу поделиться рецептом. Супертворожок Эйсид-Клоун для смоубийц! Нужн щёлочь…

– … и вмзывешься.

– Обвинтиться.

– … удолбн в жопу. Мусор ткие: «вы чё, охуели?!!».

…Подцепил стрнную мнду, ей з сорок. Не позволял дотргивться до себя и сдрчивл мне по дв рз н день. Снчл мне было поебть, – пускй рботет, хуй с нею, но в конце концов мой мужской дух взбунтовлся, дело дошло до брбитурной интоксикции, тогд я рзрыглся кк следует,

– Вполне… Ну… Я же говорю – дтурой.

– Ширев нем, цыгн нкрыли.

– … и отъехл н хер…

– … химку?!…

– … рскумривет не хуже, чем…

– … кропль был.

Выеб эту тврь, кк только смог придумть мой угсющий оебуневший мозг… он нучил меня кое-чему, но, блядь, до чего это было противоестественно!

– … до-о-ху-уя!

– … пи-и-и-з-де-е-е-ец-ц-ц…

– … убитый…

Розовый мрк. Влетет Щедрый Еврей вместе с мусорным ветром и ефрейторскими пёздми, кое где сохнет пивня пен и умирет плоть ностльгии. Щедрый Еврей орёт:

– Моих лучших друзей превртили в нвоз! Я отдм жизнь, чтобы воскресить их, или хотя бы их структурные копии!

– … стло нс попускть чсм к трём. Прикинь?

– … кйф бешенный.

– … пркопном. Вторым.

У меня крйне редко. Бредделирий. Я вообще если уже то и тк до смого ещё бы очень ну естественно.

– … спиртом этиловым обычным.

– Всё-о-о--перемешло-о-о-сь-перемести-и-и-ло-о-о-о…

Еврея сбивют с ног мусульмнским ковриком, вяжут руки-ноги и ствят свечку з здрвие прямо в жопу.

– Дело сделно, – скзл Слепой.

– … н отходнякх желудок, сук, в дулю скрутило.

– … под кшей и, конечно…

– … молоко.

– … тяг, знешь, фенобрбитл и…

– … нгидрид уже по трояку!

Групповой секс. Ббы переждли приход, потом им – лишь бы музык не остнвливлсь, ноги в стороны и ебться бесконечно-бесконечно-бесконечно. Лиц у всех, кк широкоугольником отснятые: губы, нос – остльное сзди. Лбов не видно. Шершвые резиновые пльцы сплетются. Хуй стоит кк-то безрзлично в одиноком белом прострнстве. Плстмссовя мягкя вгин, влжня и горячя, но не рсклёння. Язык во рту, кк толстый бугристый червь, елозит корпусом о второго червя. Ни свет, ни тишины – морльные люди н грязном полу, вьются, втомтом совершя привычные жесты ебли и общения с помощью жестов. Шприцы вляются по столу пустующими крндшми. Кйф вписн в синие дом и з окном – неясня хуемотин. Нет желния жить и это приближет отходняк. Медленным рывком вскочил н ноги, зпрвил бян и догнлся по мышце половиной. Ккя рзниц…

– … он смотрит н меня вот ткими глзми и плчет. Толик, говорит, Толик, я, блядь, умирю, честно. В нтуре, говорит, сейчс умирю.

– … под кожу…

– … приход?

– Я зню, что я гоню, но ты послушй, послушй, послушй…

– и пошёлпошёлвсяисколот-т-т-т-т…

– … винтовые все ткие…

– … по хую!

…мудоёб пиздовтый! А кентик съехл в Изриль, прямо в Тель-Авив. Тм лето, теплынь, пляжи, еврейки молодые – ткие смчные, сук! Он погнл по биксм, ошивлся в смом блядовском рйоне, переебл всех симптичных згорелых дырок – они велись н его безумную смцовую тягу. Д, по ббм ему прифртило под конец. А потом обдолбился нстоящим, чистым кокином и упл с крыши ккого-то блядушник. Лежит голый н белом от ночных фонрей сфльте, посреди этих коттеджей и строений в стиле Бухуз. Кровь пятном, зубы нружу – и вся любовь…

– Плн. Млк. Тнезт. Эреуфедрол. Первитин петивир редододр-р…

– Водк с релдормом. Плвли тм в бссейне. Это был кйф! Предствь, ночью, фонри розовые и чёрня вод.

– Авиинститут.

– Нпились.

…весной, в тетрльном тулете, под фиолетовым кйфом, молодые педнты отссывют друг у друг, смый молодой нчинет блевть мимо унитз, смый стрший еле зметно улыбется, глядя н его рвотные судороги, и тулет озряется внутренним мерцнием крсных кристллических решёток, нэлектризовнных до жёлтых искр, невидимых убитыми ндезодорненными пидрми, весной, в мужском нужнике…

– … полкуб воздух.

– … его мшиной двинулся…

– … бля-я--дь!

– … мнго.

– … через рствор можно. И крнты.

– … зряжешь бян и смотришь, чтобы вся эт хуйня…

– … по хую!

– … тромб… х-г-г-вмз-к!..

– … гониво… послушй меня, я тебе-бе-бе… Бе-бе…

– А-------о-о-н дозняк, выход…

– Ю-ю-ю-у-у-х-х-х-хуй его знет…

– Э-э-э-е-е-о-о-о-м-м-м-может, гнджик?.. Ы-ы-ы-и…

Чужие элементы, кк мои собственные, кк метод отогнть депрессию в пятый угол. Золотое сечение. Ионн Безглвый.

– Под циклодолом, убойным дозняком, говорю тебе.

– … с димедролом ништяк, колбсит умтно.

– … и схвл плиту теофедрин…

– Нсмерть.

– Убило, блядь!

– Глоперидол?

– И отъезжю…

– Кислот с кодеином, всё – в брхтных чехлх.

– Бнк и ещё…

– Я зню, это гон, но ты слушй, ты…

– Догнться не мешло бы…

– Бошки коцные.

* * *

Восприятие чистого кислотного хрктер. Индифферентность ко всему, при этом всё зконоустройство н твоей стороне. Всё объясняется этим, это объяснено во всём. Можно понять всё, что угодно. Когд оно естественно. Его можно очень быстро понять. Когд оно рвносмысленно с прочим. При всём своём безрзличии, когд не судимый никого не судит. По ту сторону ккого-бы-то-ни-было-зкон-. Всё способно быть объектом этой любви. Когд это течёт потоком, нсквозь. Дже осознвя, что это з любовь; возможно, крутейшя, совершеннейшя ложь, или зло, или повод, или способ. Зкон охрняет, кким бы ты ни был. Глвное – понимть это словесно. Когд всё дословно. Если что-нибудь голословно, бесспорно или бессловесно. Молч или в голос. Соглсен со всем. Невридим. З тонкой леской обычного кйф. В смом центре периферии. Всё зложено. Всё – злог.

Время сплющено и устрнено синтетическим бело-серым шоком. Атропиновые ходы зложены эхом безвременья и потери. Но потеряться – знчит пропустить Нечто. Вперёд, скорее, не отходи от жидкой черты! Времени нет, всё поблизости: род, дом, двор, дети, рост, гормоны, сред, фзы мозг, обмен, интроверсия, мимо-мимо– …, те же лиц, девушк со двор, девочк со двор, уже взрослые, нет, ещё, нет, всё рядом – цветы, водк, дрк, мгзин, двор, дом, дом, всюду сфльт – под рукми, н губх, в крови, во дворе, дом, одно небо, колпк неб, одн стен, грнь построек, трнспорт – он движется, всё в комнте, все дел, вся Вселення, всё бесплтно, трнспорт – бесплтно, солнце – бесплтно, мимо-мимо, без конц и нчл, никто не поймёт, сквозь эхо видимости не видно ни одной живой души. Душевня синтетик, до слёз по шершвым щекм, до дктилоскопической плоти, безрзлично и до стрнного безучстно, н тихой лёгкой дикой Нечеловеческой Волне, кк ндрогинный нгел, из хлопьев, пены, молекул и звенящего нейтрино, глзмидодыр, Колобком в псть петли, стогом игл, притягивя бездушное существовние стимулировнной психики, обкислённой тяги жить и вечно кружщегося н месте (без времени) Дух, о – это оно смое!!! И всё лежит под рукой, двор, птек, скмейк, девушк, всю жизнь одни и те же люди, ббы, родня и друзья, все – одно и то же, кому же охот уезжть, если и уехть – ну что тм иного? Встретишь же своих, тех же, кк и обычно. Нет плнов н будущее, нет дел, нет незвершённости, выпдешь просто н ЗЕМЛЕ, кк все. Кк всё. Это мтерия.

Это мтерия.

Я стою и смотрю, прикидывешь?!! Смотрю. Всё оно – тм. Тут здесь. Вот оно, я не отличюсь, хотя обрщют внимние. Мой взгляд. Он понимет и притягивет, потом – понимет. Понимет н ходу, притягивя. Это не сон. А тм – все точно ткие же. Ходят тк. У нс – одно резиновое общее тело, тесто, обширня зон жизни. Я думю, кк они все. Я – это они здесь. Моё тело, кк и у них, кк и у всех. Я, кк и все – н ЗЕМЛЕ, что бы я ни делл, что бы тм ни было. Это тело ЗЕМЛИ, общее и единственное. Моя схем рботет, потому что есть положение #2 – я кк все. Всё это тм тут. Мгновение рстянулось нвеки и он потерял себя, комнту и ЗЕМЛЮ, дже не жлея, не имея сил отвлечься от пустынных хирургических тоннелей нескончемого внутреннего (общего) лбиринт. Извилин много, мозг один. Где угодно, среди ходов серых прострнств в снегу – может быть смерть. Тм, нверху, когд любит всё и есть Отец с Мтерью, происходит что угодно, всё рвно что. А, где смерть, тм будет ЗЕМЛЯ, они обе – одни. Едины, кк повод к положению #2 Универсльной Схемы «По-любому». Я принимю всё, когд выхожу из «иницитивной приёмной» и, с трудом привыкя к себе новому, прощю весь мир, з происходящее с ним. Мир сводится к ЗЕМЛЕ и сводит землю н ДА. Обртной дороги нет. Никогд сейчс. Любовь – это ложь, потому, что он, видимо, есть н смом деле и по нстоящему. Используй всё, что под рукой. Дополнительным примером: я и моё тело. Фоном: смерть и её звершение. Акцентом: искренность, кк циничное супероружие и открытый льтруизм, кк щит. Пунктир взгляд проходит сквозь стены земли. Кислотный мир пищщих неживых игрушек в вечном живучем потоке – бежит из рны кровь, бежит, бежит… Анестезия гонит прочь последние живые сомнения. Мозг плоти продолжет удивляться, весь н изменх: кк можно? Это же не ведёт к жизни! Это невозможно! Что это ткое?

…Мягкость мусктного орех с добвлением дрп и – в микроколичествх, лкоголя. Подгон под шблон. Динмичня нблюдтельность. Комфортный поиск мест встречи. Усилий нет, всё отдыхет, но от ЗЕМЛИ не отойти, не отдохнуть. Он – воздух. Вод-Зим-Лето. Пищ и кровь. Эти плотные миллиметры почти твёрдой мтерии, эти сломы в прострнстве, когд вместо номер дом, в который ты входишь, нходится число всех ушедших трмвев, нчиня с цифры мршрут последнего. Мир жил до тебя. Собирется и после. Но, что – мир? Когд есть ЗЕМЛЯ. Не он ли – вместилище тебя, себя, и прочего, и иного? Тело было всегд. Ты дух или не-? Ты здесь или-? Ты – что-? Собирешься после? Себя. Я пропустил себя вперёд, пусть тм и темно до ярких вспышек слёз н солнцеблеске жр…

…Кровь струится, ктится, кчясь и рзлетясь, спдя н земляной пнцырь, игрючи, не стршно, игрушкм никогд не будет больно, они резиново живут, прутся, жёлтые, крсно-синие, улыбются и не делют из своего пребывния в теле ничего. Никкого бытия. Это тк длеко! У них нет Дух и поэтому н Зкон им нплевть. Они – индифферентня земля, плстмссовые мономеры, голые, кк глобусы циклогексил, кк что-то внутри природы, резинового любвеобильного сердц, которому всё рвно, никогд не будет больно, долго, длеко, смертно. Не вжно, кк тм н смом деле. Смого дел здесь не хвтит н одного. Тм – изобилие ибиловых смыслов, здесь – вес. Плстиковя эстетик рисковнных орнжевых движений, в вязнной крсной рубхе с лицом, рсстёгнутым н все пуговицы, с глзми из руквов, с штнинми из тел. Пляск с сушняком, с мокрым горлом и скользким сухим влглищем, кк её лицо с ртом, где язык, нд ним нос, и глз – длеко, длеко… тут клитор…

Где-то это не любовь. Где-то это не зло. Земля, двор, похороны, жизнь, ничего не меняется и не исчезет, ЗЕМЛЯ. Узкий нбор понятий, их мло, они удовлетворят дже стрждущего скептик. Вмпиры н лживых киностудиях выпршивют едкую жидкость мести. Скорпионы стрсти медленно ползют вокруг груды ещё не живых тел жизнежжды, шевелят лпкми, копоштся. Знки воздух и живой плзмы не проходят сквозь стеклянную витрину (Южного сияния) – сквозь рздел н смцов и смок. Слово я Мыслю. Выделяю Яд Жизни. Исторгю священную речь. Святым потоком мочи орошю великих мир всего, сего и последующего. Сру н голову Тибет. Пью нглийское пойло с вырождющимися боригенми в зблёвнной кнве. Ем плов с жирным узбеком, рзделвшем не котлеты двух человек. Чшечк с кровью…

Это млопонятно. Тяг изменчив. Меня могут не понимть. Я могу. Я здесь. Точно ткой же, кк и все. Но – без их проблем, без их отдушин, без их эмоций, с одним н всех телом. Когд им не будет больно? Остновлю себя н них. Меня нет. Пишет кто-то, читет кто-то, идёт, ждёт, мрёт, вылзит, мыслит кто-то, и кто-то – это я. Без отличий. Это – они. Без рзницы – н земле, в теле. Всем не больно, стдом в прорву, жопой н кол. Смотрят их глз. Есть себя. Нет меня. Это – не моё, не во мне, это со мной. Это – всё. Оно, кк тело, которое выше земли, но – внутри осознния. Дух сотрясет меня. Я вне себя от себя до себя и во всём. Я действую через всё. В смом эпицентре безопсного мучения. Войду в крест своего тел, оторвусь от земли, осозню нсквозь в четыре чсти, выйду сюд же – снружи, войду туд же – внутри. Оствлю слов. Нделю всех всем. Во плоти исчезну. Проявлюсь схемой #1 «Деля, преумножю». Процвету в промозглой системе всеобщих знков. Нчнусь во всём знкми земли и тел, с большим секретом внутри и где угодно ещё.

Чсть 4.

Попусклов нет

Другой город, другие стены. Поезд прибывет н вокзл, женский мегголос оповещет встречющих и я просыпюсь в дёрнувшемся вгоне. Пссжиры выходят, тщ рзноцветные сумки, прут единым потоком в тмбур, свистит отходящий соседний соств и я спрыгивю н влжный сфльт перрон. Город просыхет, недвно здесь был дождь, но уже тк солнечно. Лужи у подземного переход испряются н глзх. Я ещё в полусне, иду нлегке к стнции метро и смотрю только себе под ноги. Охуительно приятное состояние полудрёмы, я покчивюсь в последнем вгоне метро, поднимюсь н эксклторе, окзывюсь н цветочном бзрчике и покупю пчку сигрет. Иду, счстливый и безумный. У меня здесь встреч со стрым знкомым, принявшим првил игры. Клссный кент, последний рз я виделся с ним полгод нзд. Его зовут Архимед.

Я у него дом. Кроме нс никого нет. Рдостно болтем о всякой херне. День проходит в один момент. А н следующее утро – Псх. Это воскресенье и мне по кйфу ткие дни. В полдень нступет редкостня для город тишин: нет ни ветр, ни гул, никких левых звуков.

– Знешь, – говорю я Архимеду. – Я себя тк клссно чувствую!

Эт Псх мне просто вствляет см по себе, без всего остльного. Воскресенье христово, я чувствую, нстоящий прздник, меня дже прёт, и прёт кк-то по-светлому.

– Погод сегодня, – Архимед смотрит з окно. – Просто ништяк.

– Кк бы тм ни было, – я смотрю ему в лицо ясным, открытым взглядом и он спокойно принимет его. – Что бы в этот день ни вытворяли люди, кк бы ни гнли бес, всё рвно – хоп! – к сроку своему Христос воскрес.

– Д, Иисус знет своё дело, – кивет Архимед. – Всё кк ндо.

Вообще, я иногд думю, рз бог возрождется, умерев, то и новый год горздо првильнее прздновть н Псху.

– Нверное, – я вижу, кк спокойно и светло Архимеду и это добрый знк. – Кк бы тм ни было, нш эксперимент не отклдывется.

– Конечно, – отвечет мне Архимед. – Мне охот попутешествовть.

– Ништяк, – я ложу н стол мленькую плстиковую пудренницу. Архимед откупоривет крышку и изучет кристллы внутри.

– Кислот, – говорю я с гордостью. – Чистя.

Архимед поднимет бровь, опускет уголки рт и увжительно кивет. С Архимедом легко и хорошо – он прост в общении, открыт, доверчив, умён и не мбициозен. Есть ткой тип людей, я их люблю и всегд бережен и обходителен с ними.

– Помнишь? – я смотрю Архимеду прямо в его тёмные глз и делю кислоту н две рвные чсти. – Мы пойдём вспять, дльше смих себя, и дойдём до того момент, до которого нс с тобой хвтит, но глвное – всё время вместе. Двигемся вместе… Рстворяй. Сегодня, я чувствую, подходящий день… Аг, двй. Прокрутим нзд всё время, которое только было. Тм может быть.. ну, кк? Нормльня? Тм может быть ткой момент, вроде зпрки небгольшой, или брьер, пробки своеобрзной, когд пмять нш, генетическя… м-м-м… глубиння… встречется с проблемой, проблем в том, что время кк бы кончется. То есть, может быть момент, когд времени не будет и это – проблем для пмяти. Время-то нчли осознвть и отсчитывть с ккого-то этп. Мы пролезем через этот этп. Будь уверен и ничего не стремйся, сильно ничему не удивляйся. Считй, что поехли, дружище… кк тебе, клсс?.. считй, что любые измены – это остновк, нм с тобой… остнвливться не ндо, чем выше скорость, тем лучше, и мы с тобой поедем, мы помчимся н оленях утром рнним и нечянно ворвёмся прямо, куд нужно, кк по мслу, кк по рельсм помчимся – ух! Двй-двй-двй, погнли, бртух, круто взяли со стрт, поехли-понеслись во всю вилу, кк ветер, считй, что мы – это суперскоростной вселенский ветер, быстрее свет, скорее всяких символов, эпитетов, идей, проблем и остльных дел, полетели!!! Двй руки, Архимед!!! Ты видишь? Видишь?!! Ништяк, погнли нзд, сквозь всё, изо всех сил!!! Вперёд, нзд!!! Полетели нсквозь, всё время, держись! Я вижу: мелькют лиц знкомых, мужчин, женщин, детей, стриков, родителей, незнкомые… лиц, кк трв, нклоняются под сильным ветром ншего мозгового штурм, поднимются уже с другими обличиями, кк трв перед дождём н ветру – вниз-вверх, вниз-вверх. Ещё быстрее, столетия з пру секунд! Видишь, это единя цепь род, лиц только подёргивются по крям, в целом стбилизировлись и смотрятся, кк несколько вринтов одного лиц, это предки, видишь?

– По сути, это мы! – Архимед держит мои руки н столе и мы не смотрим никуд. – Одно и то же лицо сквозь время.

– Тк и есть, едем дльше, двй, тяни меня дльше, поехли! Пейзжи мелькют, город теряют рост, съёживются, сокрщются по площди, мелькют зимы, вёсны, зсухи, дожди, лдшфт кое-где дрожит, непрочно искжет контуры, смотри – всё слегк темнеет! Это нормльно, лиц зтухют, проходят уже нечёткими световыми пятнми сквозь толщу воды, кк в глубине окен, или это дождь, похожие н гснущие длёкие лмпы, но мы с тобой – ветер, Архимед! Ветер! Слышишь меня? – Слышу. Жль, что я не приметил своего тёзку в нтичной фзе.

– Клсс! Ничего, не жлей, смотри-к – в воде обрзуется что-то вроде туннеля, вихревя воронк, это мы её производим, тк, двй к вместе дльше, дльше, ещё глубже, сук, мы победим холод и болезни!!! Вперёд! Погнли! Ур--!!!

– А---! Ур-р----!!! Всё цветное! Я вижу простую геометрию. Слдко н вкус.

– Погнли, Архимед, вперёд, эти цветные куски, вствки, я тоже вижу эти фигуры, кк из схр, круги, ромбы, треугольники, смотри-к, они плоские! Вот что-то с солнцем творится, что-то не то, его кк бы нет, только свет остлся, но этого хвтит, вся фун збилсь, зпульсировл, кк единое тело, с кучей выступов-отличий, но единой сердцевиной, тёплые лые толчки живого сердц, смен рстительных жизней, целые эпохи – это меняет цвет земли, въезжешь? Круто меняет цвет! Вспышку видел? А вот ещё ярче, не зстревй н ней, это ничего не изменит, я уже чувствую – людей нет и животня жизнь куд-то потерялсь, ощущешь, д? Рстительность тоже, что-то вроде мх, ил ккой-то, похоже н слизь, смзнно, в дымке, ткни, ткни, кристллы, зкт нд водой, вод чёрня, безжизнення, вод прямо в небе, неясно, где верх, где низ, погнли, Архимед! Мы летим дльше. Рзгоняем облк, гз плотный, земля дёргется всем телом, что-то внутри земли круто обрывется, кк глыб в пустоту, это же и у нс в крови происходит, ведь пмять всей жизни у нс внутри, не только предков, всё в нс зпрессовно испокон веков, до того, кк время нчлось. Что тм. Это уже не люди, видишь, не человеческие обрзы, рстут, скчкми меняя облик, все чёрные, коричневые, кменные, земля не тк сильно тянет, сил притяжения, чувствуешь, слбее? Стрнные огромные существ, смотри, что-то змеиное в них, от пресмыкющихся, но это рзум, они ткие же, кк люди, сознние огромное, что-то в них горит, или тлеет, дым повсюду и сырость, по шесть ног, многоголовые, уроды, гигнтского рост, километровые создния, легко и медленно двигющиеся по земле, будто летют, крутящиеся головы, кк циклопы, или дрконы, но что-то иное у них, ты змечешь? Их немного, они были до людей, до этой жизни, вполне может быть, что и титны, рз у эллинов возникл см идея титнов, знчит был генетическя информция, конкретня и зпковння в мифы, это же ин-фор-м-ция, вот он – форм, зполнення форм, тк действует любя идея и то, что мы с тобой вспоминем и видим всё это, это тоже идея информционной пмяти, дже, если мы и придумли это, весь этот путь нзд, понимешь, он уже есть, он сейчс нми пройден, вот и эти титны, дети богов и земли-стихии, это информция, проделння нми, рельно и в момент, рз мы это провернули, рз это возможно, знчит тк и есть, по-любому, мы ничего не придумли, всё уже есть, больше того – оно есть в нс! Мы состоим из всего этого, что было до нс и любые предствления, идеи, суждения – всё это имеет рельную почву, нет только того, чего не было. Это круто связно со временем. Для этих мутнтов-титнов, видно, уже было своё Время. Целя цивилизция. Почему они тк сильно отличлись от людей? Вообще не ткие. Монстры. Идея чудовищ – это оттуд. Видимо, жизнь всегд проходил через поэтпные мутции. Видимо, это рдиция, и не только солнечня, может быть, рдиоктивность немтерильного мир, рдиция сознния, изнутри. Что-то с землёй. Внутри земли ккя-то стрння схем. Тип постоянной перестройки фундмент. Земля чуть больше, чем сейчс, воздух, вод – не ткие, воспринимются менее мтерильно, дже – кк понятие, принцип, см стихия. А вот и плмя, огонь, смотри, смесь, огонь, состоящий из воды, огонь в глубине воды, темпертур, змкнутя в кольцо, сейчс что-то будет со временем, титны дрожт, летим вспять, ещё-ещё-ещё-ещё, их тел зкручивются в бурые спирли, преврщются в небольшие комки, это с ними появилось и рзвернулось осознвемое Время, они исчезли в спирли огненно-водяной воронки, дже не спирль, кольцо, ровное и глдкое кольцо, воспринимется, кк спирль, только когд возводишь этот Ноль в степень своего осознния, в квдрте, в кубе, и тк до бесконечности, ноль, ноль в степени, земля стновится плоской, это плоскость ктивных чстей в грницх кольц, всё это непрерывно движется вовнутрь, т же вихревя воронк, все эти глктики, которые строномы прят… неспрост, смотри-смотри! Плоскя огромня стихия земли по всему прострнству, вокруг прострнств – огнення вод, мы здесь кк воздух, это нш пмять в осозннном виде, в восприятии, теперь что-то мешет, кк тупик, темно, темень, темень, темнот полня, теперь всё может пойти в обртную сторону, может поктить цикличность, видимо, дльше что-то вообще… нс пок дльше не хвтит, тм что-то… то ли то же смое, с нчл?.. остнвливемся н этом, выходим легко и крсиво, хоп!, без проблем со временем, н кухню… о-о-ох! Прикинь, ккое дело! А ведь сегодня Псх.

– Д, – Архимед откидывется н стуле.

– Сколько времени мы рботли? – я здю провокционный вопрос. – Не знешь?

– Не-, – Архимед отрицтельно кчет головой и улыбется. – Ккое время? О чём ты говоришь?

– Пошли н улицу! – я подрывюсь и мы обувемся в прихожей.

Н улице вечереет, тихо, безветрие, теплынь, нчинет зеленеть трв. Н воскресение Иисус н этой плнете везде тк зебтельски. Кк ндо. Мы просто идём куд-то вперёд и город готов пропустить нс куд угодно. Но мы никуд не хотим. Мы уже ЗДЕСЬ. Теперь можно, нпример, просто идти. Без обломов. Попусклов нет и не будет.

* * *

Потртил предпоследние ббки н кислоту. Стою около мрчного здния ресторн. Покзлось, что нзвние – «Пизд». Архимед н рботе. Я покупю бнку джус, зглтывю эйсид и зпивю орнжевым пойлом. Пок мимо, метрх в двдцти, ковыляет мусорской птруль, выпдю н скмейке, кося под денди, цедящего свой сок. Злой пёс сверкет н меня глзми, лет, рычит, зтем скулит и трусит во двор. Меня пришибет охуевшей волной и всё уносится вглубь окен. Прилив: я возврщюсь обртно. Сегодня дурцкий день, я преврщён в Бэтмэн, в Икс-Мэн, в ккого-то кучукового космического Супермэн, вышедшего длеко з рмки комиксов и эскимосов. О, я подрывюсь и иду в реклмном игрушечном мире нвстречу тяге гиперподвигов и ультрприключений. Кости скрипят, кож немеет, я слегк подпрыгивю и штюсь, откуд-то рздётся: «А мо фяст-т!». Это обо мне. Смотрю н одно из окон гостиницы и оно рспхивется, появляется бб в хлте с полотенцем н голове. Под полотенцем, нверное, иглы, воткнутые прямо в череп. Антенны секретной чстоты, чстоты течки. Сегодня 1 мя, нстоящя весн, первое Лето. Деревья в цвету, перекрёстное опыление в полный рост, природные мтки рстительного мир испускют тошнотворные и приторные ромты ебли медлительного космос, сосущего влгу из недр. А---… весн. Я хуею, мурвьи понделли з ночь вентиляционных стволов, где только смогли. Первые шмели тупо врезются в стёкл и столбы, дрейфуя под плновой тягой. Меня несёт хуй-те-знет-куд з сигретми, времени снов нет, мелькют дом, люди, зборы, сри, вдли орут птицы и рыдют втобусные клксоны. «Пизд». Н меня нлетют ккие-то снеговики с морковными мордми, бритые, в спортивных штнх и чёрных шкурх. Требуют денег. Де-е-е-э-э-э-не-е-е-э-эг!.. Один бьёт меня в грудь, предупредительно выкупя мой взгляд. Я тут же выкидывю вперёд руку и пльцми бью его по кончику нос. Их трое. Пдю от попдния в ухо. Левое! «Пизд». «Мнд». Кк игрушечный мишк, моментльно всккивю н гибкие ноги, – блядь, я Супермэн Индин Йобс!, – см не успевю прохвть, кк ебошу кулком одного, потом второго. Третий достёт откуд-то железную ржвую трубу. К трубе пристл тонкий зелёный стебелёк. Убирю лицо, труб свистит рядом. Прыгю н кого-то, кк в кинокомедии, неестественно прикольно, и бью локтем прямо по яйцм. Пцн сгибется со всхлипом, я ору с безумным смехом: «д мне-то сигрет купить!!! Сигрет!!! Г-г, сигрет!!!» Опять моё тело приседет и труб пролетет верхом, пцны уже н измене, я чуть прихожу в себя и умудряюсь держть свой взгляд н их глзх. Животные перестют понимть, что происходит и вспоминют о своём стойле. Я швыряю в грбителей горсть сухой земли и иду в тку с безрзличным одеревеневшим лицом. Двое отходят, третий стоит со сжтыми кулкми и крсным носом. Бью его ногой, ебть-копть, с пыряк и снов попдю по яйцм! Тип пдет н колени, от неожиднности выговорив:»не гони!». Я чувствую, что з двумя рядми домов проезжет луноход с миглкой и выдю нрспев: «мусор сейчс приедут, въёбуйте отсюд!». Выходит н мотив чстушки, снеговики охуевют, я без обломов демонстртивно поворчивюсь, щёлкю пяткми и съёбывюсь. У угл проходного двор оборчивюсь и змечю зелёное пятно луноход, от которого по-быстрому теряются пцны. Меня несёт по улице н крыльях весны и, не дойдя до киоск с сигретми, я встречю винтовых. Молодые, по 18-20 лет, дв кренделя и хоря. Мы уже живо пиздим о чём-то, я говорю, что я только что с войны в Персидском рзливе и покзывю крсное левое ухо. Винтовые спршивют, что з чучня нпдл н ткого термоядерного офицер кислотных войск.

– А, – говгорю я. – Хуйня! Террористы ккие-то.

И мы идём в прк. 1 мя, нрод псётся по местм культового оттяг. Мы тоже. Подымемся н чёртовом колесе обозрения. Один винтовик вывливется, кк псилоциб из лукошк при плеве. Но – ещё не высоко, метров с четырёх летел, кк котяр – н четыре лпы. Ух-х!!! Сел в ближйшую кбинку. С смого верх виден город. Серо-зелёное с коричневым месиво, потом пыль в километр, нд пылью уже – небо. Мы идём нлегке по улице и зходим в ккой-то мгзин. Покупем ккую-то хуйню, говорим кссирше первомйское спсибо, опрокидывем н пол куб хлвы и уходим. Я уже в своей норме, контроль рботет, прух в русле. Нчиню оствлять в юных душх сокровенные посевы своей информции. Нчиню с некдот, перехожу к теме, потом обрщюсь лично к кому-то. Не дю ему долго думть и рсскзывю дльше, без пуз, с выржением, с чёткими шипящими и звонкими свистящими, то понижя, то повышя голос, переходя н шёпот, иногд чуть незжя н чьё-то смолюбие, иногд льстя. Всё, кк всегд и, кк всегд, мховик прухи рсходится ещё больше и шире.

День кончется тем, что я отруливю влево с их девушкой и вписывюсь у неё. Ночь проходит в борьбе с потопом – в внной течь из крн. Кое-кк мы зтыкем фонтн, потом сушим шмотки нд плитой. Я цепляю девочку з сиськи и, не встретив сопротивления, влю её н пол. Через минут десять мы кончем и в внной снов ебошит струя. А потом ночь проходит, и мы спим, кк солдты в кзрме. Н сон ушл и чсть утр. Девочк окзлсь учёной, пробоввшей героин и дже фентнил (ну, думю, с китйским белым её небли). Рсскзл мне, кк один её знкомый крендель синтезировл МРТР и кк он торчл н «кристлле» (умтенные мфетмины). А потом я н кухне сделл рствор той чсти кислоты, что остлсь у меня со вчершнего дня. Зрядил в мшину и вмзл девочку. Ей пошло в лучшем виде. Я подождл, посмотрел н неё, после снял с неё трусы и рубшку, и дл ей понять, кк я хочу. Он был умненькой деткой и въехл, что к чему. Я воткнул иглу себе в вену, идущую к смому локтю, нчл вдвливть поршень и глянул н её зострившееся лицо. Детк моментом извлекл н свет мой хуй…, – ей хотелось, я видел, кк ей зхотелось, всё рвно кк, по-любому, – …и взял в рот. Пок я згонял рствор в свою систему, он рботл губми и обеими рукми. Я рздулся, кк кроввый упырь и меня прикрыло ткой волной кйф, что подробнее остнвливться н его описнии – ну его в пизду. Я кончл, по моим предствлениям, не меньше чс, пребывя хер зне где, тм, где меня и не было. Детк не зхлебнулсь, кончл по-своему, извивясь и крутясь у меня между ног, норовя оседлть мою првую. Я очнулся, шприц пустой сосулькой болтлся у меня н левой руке, от девичьей пизды…, – мир молчл, туго глядя в тумнные стрницы чужой книги, Книги Неживых, Книги Несвятых…, – шёл суперромт ненстоящего, синтезировнного желния, кислотной игры в Еблю, игры, превосходящей обычняковое спривние видов. Д, спривние зпривет, Ебля влюбляет…

– По-русски, – скзл я Люсе, когд он легл н меня. – Это нзывется Мстер-Блстер.

– Нехило было бы одновременно, влетом, – скзл Люся.

– Д, некисло, – соглсился я, про себя чуть прихуев, снружи криво осклбившись. – Это высший пилотж.

* * *

Мне снились сны: нстоящие, человеческие, тёплые сны. Я встречл пейзжи, пил лндшфты, попдл в людей, продвиглся по встречным. Стрнные субъекты по своему изъёбывли свет.

– Мд, – скзл мне человек-город из моего сн. – Адм, – и из его глз выехли семндцтые трмви, живот блеснул микро-огнями ночной вселенной, с её бульврми, кремлями, мостми и метро. Он курил сигрету, в которой тлел смесь плн, курительного кокин и «спид». Очень скоро он умрёт от нркомнической болезни или от сидячего дефицит.

– У вс не будет семян гвйской древовидной розы? – спросил кто-то н улице. Я брежу. Древесный спирт… Ангельскя пыль убивет Звёздную пыль. Трнквилизирую по телегрфу. Я.

Проснулся я вечером. Люси нет. Посмотрел – дверь зхлопывется нормльно. Вышел, хлопнув дверью. Пошёл по улице. Нормльно. Позже, друг, я рсскжу, кто я. Дело не в том. Я погружюсь в воспоминние. И тут встречю пистеля, моего кореш. Он тщит меня куд-то, в квртиру своих знкомых. Никого дом. От него фонит звершённостью, отвязнностью и сиянием счстья. Пистель говорит мне:

– Кк твои дел? И у меня всё хорошо, змечтельно выглядишь. Кислился? А я, предствь, тут проездом, выхожу – ты идёшь прямо нвстречу! Стрик, я счстлив сейчс, я пишу, пишу эти все строки, лью их потокми. Короче говоря, приезжю я сюд, встречю одного человек, второй рз в жизни видимся. Дел зкнчивю и он зовёт меня к себе н репетицию – он музыкнт, и довольно некислый музыкнт. Идём с ним по городу, снчл в центре, я чувствую – тяг неимоверня, всё вокруг виртульно, но – родное, сплошь и рядом – втры. Злезли в трмвй, тм удолбные мтросы лежт, целый вгон, в три ряд, кондуктор одуревший, похож н Депрдье, прикинь?! Проезжем мимо ккого-то дворц, смотрю – тм толпы нрод, больше молодые, кто-то говорит, – концерт Шевчук, – мтросы подрывются, тормозят трмвй и ну выходить. Короче, дльше едем с ним в пустом вгоне. Говорим о всяких невообрзимых вещх, ну ты знешь, кк водится. Когд Депрдье спршивет у нс, – вы случйно не из церкви Иисус? – я понимю, что вот оно, нчинется шоу. Человек моего зовут ОБ, помнишь его? Д, это он. Тк слушй дльше, через ккое-то трмвйное время выясняется, что мы с ним – бртья, что нзывется, в Духе, и ншу встречу определили ткие стёкшиеся обстоятельств, причём чужих жизней и судеб, что дже удивляться не было никкого смысл. Нш встреч готовилсь около трёх лет. И мы встретились неплохо. Окзлось, у вйшнвов ткие исконные понятия: коли тебя пиздят, всё рвно кто, это Шив себя проявляет и это тоже Учение, нельзя бунтовть ни в коем случе, ты один и Шив учит тебя, вот если твоего духовного брт кто-то хочет побить, тут тебе – все полномочия, можешь убивть вргов сотнями, сколько бы их ни было, ты зрнее невиновен и опрвдн, ответственен з это Шив или, кк всепроникющий хрнитель, – Вишну, ты зщитил брт – святое дело. Я это почему тебе говорю – см видишь, нсилия кругом целое море. Людей н пустыре з трояк убивют. Море незнния, ненвисти, и нм ндо чётко видеть всё, и себя в этом море. Короче говоря, ты тоже – свой человек, мы все в одной сети, здесь бхкти рботет н опережение, д и ОБ всю дорогу твердил – молись, мол, молиться ндо, бртух, крест носить н себе, потому что првослвие, оно чистое, большое, но птрирхи сегодня ослепли, многие не понимют, отпихивют друг друг, погрязли поприщ в сектх, орут монхи, ндо сознтельно держть веру и молитву поднимть, я в хрм нечсто хожу, но приду и вижу – здесь всё, всё хорошо, я пок дом н этой земле, и мнтры нормльно рботют, и дышть можно по светлому, ты же знешь это – если мы понимем, то н нс всё и держится, это огромные возможности, но и ответственность большя. Но, тут не кк в госудрстве, тут рдость есть, тм – похоть. Я вообще могу никуд не покзывться, сидеть у себя и всё, но я пок очень хочу жить для других.

Ну вот, приехли мы с ОБ к ним н точку. Он мне говорит, – здесь мы игрем, тм, внутри уже должны быть Серёг и Сш. Здние со стеклянным портлом, мы по мелким-мелким белым ступеням поднимемся нверх, входим, вхтёрш – миля ббуля, незметня ткя, идём по огромному, я и не ожидл ткого, по огромному мрморному вестибюлю. Фиолетово-серые плиты и простенки между стёкол, эстетик пок советскя, прежних пор. Поворот нпрво – древесные цвет, пркет, стены отделны лковой рейкой, совсем другое прострнство, чёрный потолок без свет, спрв в стене – сияющя дыр, – и глвное тишин и нет зпхов, – в дыре этой вдруг – женский смех, тётки ккие-то сидят, рботют, мы смотрим им в глз и – дльше. Нчинется вообще клсс – белый, чистый и узкий коридор, дневной свет, н стенх – ничего, коридор ткой длинный и немой, что кжется, он штется, когд мы по нему идём. Опять тишин и нет зпхов. Идельно чистый поворот впрво, ни дверей в стенх, ни пожрных ящиков с номерми, и вдруг – эт кислотня эстетик резко обрывется, скрипит небольшя дверц и нм открывется чёрный холодный и слегк зтхлый бункер. Шткя лестниц вниз, к полу. Спускемся и я оглядывюсь: вверху белый прямоугольник вход, мы – в черноте. Тут ещё рз открывется дверь и я слышу, кк звучт брбны и трелки с «Amati»:

УМЦ!

– КХ!-КХ!

(рз – дв – три – четыре)

УМЦ!

– КХ!

Ш – Ш – Ш – Ш – Ш – Т!

А потом, уже внутри, чуть громче, посреди немоты и тишины, глубоко внизу:

УБ!

(рз – дв – три)

УБ – УБ – ТЦ!

УМЦ!

– КХ!

С – С – С – С – С – С – С – С – ЕТ, ТЦ!

– КХ – КХ!

Т – ДЗ!!!

УБ! – КХ! – Т – ДЗ!

УБ! – КХ! – Т – ДЗ!

УБ!…

УБ!…

КХ – ТС – С – С – С!…

З брбнми сидит человек и рядом, н стуле, возле кустического инструмент, похожего н гитру – еще один.Эти двое пончлу покзлись мне близнецми, копии друг друг. Присмотрелся – вообще не родственники, просто выржение лиц одно и то же. Поигрли они немного, но я понял, что в этом бункере происходит редкостного кчеств процесс.Тм, вообще-то, холодно, но влг не конденсируется и кжется, что стены длеко-длеко. Они, ОБ и его ребят, ждли от меня, что я внесу нужный зряд в общую энергетику, и это произошло. Срзу стло ясно, что все мы, вообще, все, кого зню я и кого знют они, и кого ты знешь – теперь в одной цепи. И я тебе скжу, я почувствовл, что это – стья, следующя эпох, определяемя светом и теплом. Кждый знимется своим делом, помогет тем, кому требуется поддержк, живет и любит изо всех сил. Получется это непривязнно, кк если бы тебе дли понять – все в полном порядке, живи, здесь ты дом, ничто никуд не исчезнет, только подумл о чем-то – и оно уже в пути, уже тут, входит к тебе, или тебя подхвтывет этот светлый поток и выносит н новые уровни, встечи, знкомств, продоложения, события ветвятся, плоды созревют и мир воспиринимется, кк единый дом, мир очень тесен, все могут договориться, всегд; предствь, рсскзывют мне о моем друге, хотя я с ним еще и не знком, но ты же понименшь, тк вот, он уехл в Изриль, рботл тм, сестр ему что ли помогл кк-то устроиться, тм фестивли проводятся в пустыне, рейв трое суток, полный крышесрыв для клерков и оттяг для всех тусовщиков, предствь, приезжешь туд, тм уже дискотек, динмики ухют, свет вспыхивет и гснет, к тебе подруливет тип и дет н хляву мрку, ты – блгодришь его и – полный вперед, потом вверх – ночное небо подсвечено розовым, синим и желто-белым, все тнцуют, уносятся, кто-то берет тебя з руки и толп прыгет вверх – вниз – вверх, потом хочется пить, сушняк смертный и – бночки из жести по 10, по 25 и по 40 бков! Все покупют, пьют, прыгют вверх – вни-и-и-и-и-и-и-и-и-и-з-з-з – вве-е-ерх, снов покупют эту воду, пьют, пьют, хвют ккие-то соленые хлопья, чипсы, опять сушняк, но ккое небо! Все спят в спльникх, без копейки, рвнин зполнен пустыми жестянкми, рно утром, в пять чсов, под млиново-лзурным рссветом все поднимют головы, встют, сдятся по тчкм, зводят моторы и едут кто куд. Кто-то никуд не едет и остется один н дороге.

Это мой будущий друг, возможно, тезк. Изрильскя пустыня, шоссе, и никого вокруг. Под кислотой идти можно дже н юг. Пошел по обочине. Нерельный пейзж, с рюкзком, солнце всходит. Шел-шел, решил тормознуть мшину, то вод уже зкончилсь, без воды – смерть, но тк – не слишком стршно. Дорог безлюдня, чс четыре – ни одной тчки. Тормозит джип, большой, с музыкой нционльной. Внутри сидит нстоящий бедуин. Теперь они н джипх. Стршный нрод! Прикинь, ккой прикол, русский стопнул в пустыне бедуин н джипе. Это, кк некдот: мужик обрщется в метро к негру, – эй, цыгн, убери мешки, я пройду. Негр ему, – я не цыгн, я фрикнец. А мужик ткой, – ни хер себе! Я предствляю, что у вс з цыгне тм!!! Короче, сел мой друг к бедуину и погнли. Скзл, куд ехть, бедуин кивнул, и все. Едут, молчт. Дорог тянется – одн и т же пустыня. Воды хлебнули, рзговорились. А то ведь эти типы, кочевники, ткой нродец, бшку отрежут с улыбкой – и привет! Нормльно рзговорились, мой друг ему говорит, – у меня курнуть есть, дунешь? Бедуин ему – лдно, мол, попробуем, ты двй рзговривй, то я могу зснуть з брнкой, дело ткое, ты не змолкй, то скорость большя. Пыхнули они, знчит, едут дльше. Пустыня – т же смя. Потом бедуин тормозит и говорит ншему, – сдись з руль, я посплю, ехть вперед и вперед. Ночь уже что ли тм нступил. Поехли они длее. Потом бедуин уже ншему чухет, – моего плну попробуешь? Попробовли, хпнули, знчит, н двоих – и срзу все унесло. Гшиш тм у них – смертельный. Только это секрет, ты – никому, с меня друг тоже слово взял. Но мы-то все – свои н этой Земле, тк? В общем, совершил свой трэмп и попл домой нутро. А позже сестриц ему двигет дело, – если хочешь, поезжй н Мертвое море, н смый попсовый пляж, ндо у одного знкомого голлндц ящик почтовых мрок принять, ну ты его срзу опознешь, он ткой особенный, короче говоря, встретитесь, господь сведет. Ну, и поехл н море друг. Приезжет: жр, миллион людей н песке выпдет, все почти голые, трусы, волосы, зонты от солнц, музык, мячи в небо улетют, нпитки звенят, у всех одно отвислово, ну он идет по пляжу, думет, встречу этого голлндц или нет – неизвестно. Вдруг нтыкется прямо у линии прибоя н человек в яркой, ккой-то рсписной, короче, неописуемой рубхе, с вот тким вот лицом, глз ж вот тк, губы постоянно куд-то туд, брови не н месте, сидит весь ткой-вот, ккие-то песни мычит, посреди пляж, под плящим солнцем. Мой друг к нему подходит и их взгляды встречются. Голлндия? – спршивет. – Голлндия, – отвечет. Сдись. Сели рядышком, море мертвое плещется, солнышко жрит, укислились и – полный вперед, курс н белый дом! Узнть друг друг не тк уж трудно, встретиться можно и н Килимнджро. Тк что все получилось змечтельно. Есть целые поселения, предствь, совсем другое дело; ккое тм экстзи! просто – экстз. Нечто вроде кибуцци – коммун с общим жильем, но рбот особення, рсскзывл один бртн, олдовый, н Средиземноморье, дядьк богтый, дет хлеб и кров, и крмнные рсходы, ты делешь, что можешь – шьешь феньки всякие, музыку делешь от души, кртины пишешь или рсскзы, или тнцем серьезно знимешься, – и живешь сезон, тм и молитвы твои услышт, глвное – не сиди мешком, рз-дв, кислотный человечек зрулил откуд-то из Австрии, едет в Стокгольм ствить пьесу с пнтомимой, у тебя – философскя систем, книжк Хрмс, фотогрфии твоих безумных друзей, тм у нс сумсшедшее реклмное генство, стопом по европм, глядишь – и до институт трнсперсонльного сознния доберешься, и кждый имеет свою копейку с чего-то, все живут, кто-то тм год в сквотче перекнтовлся, кого-то депортировли смолетом из Испнии, с бутербродми, с TV, со стюрдессми и комфортом, в Мюнхене есть студия, тм твоим видео очень зинтересовлись, ты кк-нибудь выкрои время – поезжй к ним, ты с ними в Питере уже встречлся пять лет нзд, вспомни. Вот тк все и движется, брт. Мы здесь, кк в консервной бнке. Ядерные могилы, шхтеры в плткх живут посреди прк у исполком, кк в лесу, им в ООН предлгют идти и тк длее. А мы из этой консервной бнки к--к вырулим, и больше не остновимся. Д, это же уже не шоу-бизнес, это что-то поболее. Школы Ошо помнишь эти? Это просто прздник! Все построено н знойном темперменте Индостн, ккие облк в небе клубятся, что ты! И школы Гурджиев, и Фрипп с «крфтиз» и все-все. Ндо быть в курсе, д и сложно не быть в курсе. Рз уж вышел н уровень крнвл общемирового – двй! Вперед, по-честному! Все будет в порядке. А я потом с ОБ ночую у его друг, брбнщик. Понимешь, он – Скорпион, но мягкий ткой, деликтный, хотя и сильный, больше похож н одного моего знкомого, тот Рк. Корче говоря, мы предствляли стихию Огня, въехли в мультфильм «Бивез и Бтхед имеют Америку» по телевизору, ткой мленький экрн, стлинскя квртир, потолки – длеко вверху, узкие длинные комнты, светлые окн, блкон по колено, горд внизу, перед глзми – полня Лун и созвездия: Скорпион к эклиптике подключется через Антрес, Змееносец – вообще, кк сковородк или бурдюк с вином, Лев – через Регул; и утром, нд землей, нд крышми домов, в светлом и мягком воздухе – подряд две рдуги. Я вышел н дбл: зкрыл дверь и окзлся в прллельном мире, предствь, высоченный потолок, белый плстик «под кфель», чистые стены, зшифровнный бчок и у пол – белый унитз в стиле «модерн». Ровный белый свет со всех сторон, лмпы не видно. Кк в лифте н зпредельное небо. В другое время этот тулет нвел бы н меня суицид. Но тут ноборот: музык «Продиджи» или «Чемикл брзерс», ровные углы, ноги в минус бесконечности, и ты один в этой коробке. Довольно крсиво.

Потом мы лежим втроем н дивне: я, ОБ и брбнщик-Скорпион, кк бртья, и пытемся уснуть, нм нужен отдых. А я глз рспхивю и вижу: уже светет, сквозь орнжевые шторы бьется свет, льнет к потолку яркими пельсиновыми квдртми, с чуть розовым отсветом, кк н кршеных открыткх стлинских времен – 1951 – 52 год, нтичные колонны Дом Отдых в Сухуми, киприсы зеленые, небо лзурное, фрукты стоят в мрморных взх, виногрд рссыпн по столу, дыни все рзрезны, вино холодное, прибой шуршит з фсдом снтория. Мы лежим н дивне и мне кжется, что мы вляемся в мягком поле, длеко друг от друг, светет по-сухумски, и нд нми, в неописуемой дли, где-то в бесконечной перспективе – прямоугольник потолк и черный угол шкф. А, когд мы едем в трмве в секонд-хэнд з пекинской кпустой, он похож и н кбчок, и н шпинт одновременно, то в этом трмве я вижу, что все в звуковом мире сливется в одну нехитрую, но круто синкопировнную музыкльную тему. Шум езды колес по рельсм, шелест встречных мшин, позывные грузовиков, – пуз, – свист зкрывющихся дверных створок, журчние электричеств в троллее, кждый движоку говорит по-своему, у кждого мотоцикл – свое особое соло в общей синтезировнной городской симфонии. В нужном месте я подю голс, – кондуктор отвечет мне в унисон. Течем дльше. Секонд-хэнд зшифровнный, н смом видном месте. Удивительное местечко. Предствь себе, полупустой первый этж, в кремовых тонх, чуть коричневые, кофе с молоком, стены, тут н стеклянных прилвкх: овощи, продукты вегетринского питния, ккие-то крупы, чуть ли не слстилин. У фруктов особый привкус: пресно выжидющий. Дльше мы поднялись н второй этж, лестниц и стены – в розовых тонх, подходит рстфрское реггей, в дверном проеме – секонд-хэнд. Несколько дм роются в стльных корзинх с тряпьем, остльные вещи висят н тремпелях под потолком. Кссовый ппрт з стеклянной перегородкой: художественный вымысел, стекло отсвечивет лым, слтневым и фиолетовым. Нроду крйне мло и мы не зходим в эту дверь. Спускемся вниз.

УБ! – УБ!

– КХ! – КХ! – КХ! – КХ!

ЦК – ЦК

УБ!

ТС – С – С – С – С – С – С – ЦК!

ТЦ!

КХ! – КХ!

УП!

УМЦ!

УП!

А песня у меня сложилсь ткя:

И я змечю, что н следующее утро у всех похожи лиц: нчиня с глз, у нс одинковые ндрогинно-нгельские глз, стеклоплстик и полимеры, после уже и лиц похожи, и головы, и взгляды, и движения, знчит, и тел. Тело – нш инструмент, точно тк же, кк и сознние. Теперь подумй, кто это – мы? Чей это инструмент? Я чсто чувствую свое тело, кк мехнически шевелящийся скелет, к которому прикреплены пок еще элстичные мышцы, все это удерживется сухожилиями, я ощущю упругость вен и всех сосудов, по коториым движется моя кровь, один из четырех подвидов положительной субстнции, текущей в других людях, во мне циркулирует лимф, вырбтывется сперм и слюн, рстут волосы и ногти, я упрвляю своими суствми, шрми своих глз, я нблюдю все это кино вокруг, люди – нлогичные моему инструменты, схемтичность обыденного логичного сознния нлицо, но я вижу, что этими мшинми – мтерильными и бстрктными, упрвляет кое-что более великое, более крсивое, вечное, бессмертное, придумвшее мифологию, язык, речь, культуру, игру, создющее для себя всю эту иллюзию и предоствляющее себе Великую Возможность Вырсти и Вернуться. В некоторых иных, выдумнных или прллельных мирх не существует термин и понятия Бог. Тм – нстоящий бсурд. Все досдные ошибки, если они вообще бывют, – оттуд. Бунт – это дитя Земли, вот птия и безндежность – гости из тех смых мест. Я бы мог вырстить сейчс стройную теорию прллельщиков-прзитов, но пусть этим зймуться бртья нши меньшие. Теперь, после определенного этп, я ощущю свое тело лишь, кк тонко оргнизовнный инструмент, субъективировнный для днной плотномтерильной рельности. Нужно быть бережливым и предупредительным, стрик, особенно, если ты бесконечен во вселенной и решил жить для других; любя, прощть и, живя, делиться. Тело – удивительный комплекс, кждый, кто изучл основы медицины и нтомии, поржлся этой штуковине, куд мы себя внедрили кк-то рз, н зре человечеств.

Один тип, шофер в втопрке, рсскзывл, кк его резли н оперционном столе. Говорит, вмзли чем-то вроде кетмин, отъехл, никких туннелей, говорит, не видл, ни бог, ни йог, ничего ткого, но – свет, яркий и слдкий свет, потом очухлся, смотрю – лежу н столе, одни кишки в левой миске, другие в првом тзике, в шею вогнли тонкую стльную нить и – импульс по ней, рз! – снов потерялся в неведомом, врчи требуху в брюхе перебирют, я лежу, отдыхю. Тк несколько рз тынялся туд-обртно, здесь больно до смерти, тм приятно и легко, но только, говорит, вроде не совсем это я был в том свете.

Ткие дел, дружище, то еще мне рсскзывл один человек, то ли рогипнолом ему нестезию делли, то ли ветеринрными кислотми по типу Р.С.Р., говорит – ощущение ткое, что ничего стршного не произойдет, уверенность откуд-то взялсь, вер дже, стрх никкого, живи просто – и выполняй свое здние. А я думю, если уже освоился в тком состоянии, то – дорог дльше, иди не спеш, но и не отствй. Теперь встречю друзей и они чувствуют, что я им дрю чсть своего свет, говорят – хорошо с тобой, и тому подобное, короче говоря, теряться не стоит. Но я уже чувствую, без ложной помпы, нельзя крутиться по млой оси, н месте тусовться, ведь круг ширится, колесо быстрее врщется, умные люди не стоят н одной точке, ндо выходить н всеобщий уровень, н трнсконтинентльный мсштб. Я уже зню, что все, что мы тут делем – неспрост, и очень вжно для всего мир, ндо учитывть все последствия, все отголоски. Люди н Тибете, где-нибудь, или в Кнде сидят, фон от них влит, кк от ректор, – и все понимют, все чувствуют тонко. Я см рньше не доверял всем этим делм, в книгх не было доходчиво нписно, все боялись прямого текст, когд см врос в эти вещи, в эти миры, понял, что все – првд. И мнтры, и янтры, и холотропня прктик, и все, что нходится в любой точке ншего рзум, н любом уровне восприятия. Антенны свои нстроил, – и погнл телептия, полный вперед! Мудры сложил, кк ндо, сосредоточился – и не случилось беды. Скзки все это, ясное дело, но нмеков в них – по шесть штук н кждую букву, это не шутк. Абсолютно серьезно и с должным юмором. А юмор бывет, знешь, по утру, рно, чсов в пять, сидя н кухне с любимым человеком, без сволочей, с открытым окном, – юмор просто – бомб. Блнсируешь н тонкой-тонкой грни между хохотом без остновки и сильной болью. Об эту грнь порезться – проще простого, острее бритвы, без истерики, тихо и крсиво держишь рвновесие, и все тк спокойно, и любимый человек рядом. Я тебе скжу, что я почувствовл, брт, знешь? Тебе – кк брту. Слушй, не гитируй меня, вот что я тебе скжу, не ндо вот этого, бртух, я уже звербовн. Вот тк вот, звербовн, понял? Доброволец я. Я что хочу скзть, кк только я ощутил, что снов стл собой, для других просто стл Кем-то, когд мое мнение стло знчимо и все ткое, тут во мне и проявилсь эт чистя Вер, и Любовь, и Ндежд. Именно те, стрые-вечные, которые ныне, присно и во веки веков. Я прошел через всякие терзния, через интеллектульние подрывы, через бунт, мерзости, похоть, блядство, прости Господи, всю эту срнь, перечитл горы книг, см нписл пчки писнины, стихов, короче говоря, отрботл шлковый плст, понимешь меня? Думл о тких вещх, просто с ум сойти, лес, бесконечные тупики всякие, прдоксы безумные, дзен, кббл… Все это у меня з плечми, никуд не ушло, но это уже опять – не мое. Это не грехи, не кмни, это Путь – к Золотой середине. Я не шучу. А теперь я уже дом, с этим бгжом, и тут н меня снисходит милость. Понимешь, я не сумсшедший и не нбожный человек, – что знчит «нбожный», когд есть ткое: все под богом ходим? – просто я чувствую, что теперь могу, допустим, молиться, обрщться к нему, дже, зня, что я – в нем, он – во мне, я – он, он – я, мы одно, единое. Мне простится, если я хвтил, понимешь? Я могу молиться, просить, отдвть, что угодно, потому что я люблю. Мне плевть, что звучит бнльно, уже все, нет ничего бнльного, все кк было, тк и есть. Я теперь с этим Словом внутри, не свечусь конечно н бульврх, нимбом не понтуюсь, но могу своим ближним говорить – молитесь, чего вы носы здирете, чего морды от себя воротите, вот он икон – Зеркло вше. Никто еще н себя не плюнул, природой ткое не предусмотрено – рзве что под ноги себе, н путь свой. Вот я, вполне цивильный, в себе, культурный тип и тк длее, но н мне уже лежит этот Зйчик Солнечный. Кк бы звербовн. Смим собой. Умные, обрзовнные люди не верят, считют – , бля, все – Цинизм, Мрк, Пустот, До Вечной Пустоты, Чистилище. Все, колнец, мол. Торчки не хотят глз открыть, ншли в себе точку удовольствия и сосут. Люд простой лямку тянет, будто неб для них уже нет, кругом одн сплошня Земля. Кк в гробу, ей богу! Вот, гиперборейцы, мть их! Смешно, и жль. Жлею, знчит люблю. Не боюсь, не увжю, люблю, прощю. ОБ мне говорит, – ненвисть объединяет, любовь ствит отдельно. Большое видится н рсстоянии, – я ему. А у него песня есть – «Стнь дльше, ты все поймешь см». Д, именно тк. И теперь я, длеко не обрзец святости, умник, пргмтик, клоун зчстую, всякого во мне, не меньше, чем в бртьях моих, и все же в меня влилось это: и мм – богородиц, которя просто смотрит н тебя вот тк – и все, и отче нш, все тебя бросят, плюнут, он никогд не оствит. Знешь почему? Потому что он всегд был с тобой, в тебе, можешь дже считть, что ты – это и есть он. Будь собой и используй инструменты. Я примирил в себе все стороны. Сейчс говорю тебе: стрх нет, боль остлсь кк эквивлент жизненный. Рз, знкомому невзнчй говорю, ты, мол, помолись, тк – полувшутку, полувсерьез, не нстивю, человек и см все знет. Просто покжу, что я – ткой же, кк и ты, и у меня все хорошо, посмотри-к, все хорошо. Не зню, я Достоевского мло читл, почти ничего. Но чувствую, что и он въезжл, знл тоже, что все путем. И Толстого я не брл в руки, но слышл о «непротивлении злу». Многие морщтся, кк это тк – слбость, попусктельство. А Лев Николевич, не дурк, – грф отлученный. Для него и церковь, небось, з зло могл проктить. Не в этом дело. Првильно он мысль двл. Верно, только въехть в это ндо с другой стороны. И Достоевский, и Толстой, д и вообще все, – особенно, кого я не читл (-смеется-) – знли, о чем говорили. Больно им было, это точно. Боль – ткя вещь. Цен з сожженную грязь. Буддисты говорят – души нет. Молодцы вообще. Только, зчем тк? Это неумно. Вот тк говорить – «нет », неумно. Мло в этом свет. Я зню, что говорю. Я не штуктур, у меня отмзк простя: я люблю. Вот эту женщину я люблю, въезжешь? Кк он сидит, поворот головы, голос ее, все отрицтельное, все положительное в ней, все ее инструменты, способы и мотивы. Это суперкрсиво. Это ни в кком кино не покзывют, ни з ккие бумги этого не купить. Это Вер, потому что это – Любовь. Д можешь хоть вгон кислоты зглотить, хоть утонуть в клипсоле, если этого не способен в себе нйти – будешь просто торчть, кк зноз в зднице. И тебя будут выдергивть всю жизнь, под тобой все будет гнить. И будут спиртом зливть, или нестезию вводить. Это же нехорошо. Неумно и невесело. Ндо по другому. Вот я дже, когд мне больно, слезы мужские текут з воротник, все рвно зню – тк ндо, чтобы освободилось место для рдости. Выделится боль с влгой, испрится он, соль в землю уйдет, кк мудрость, рдость – тут кк тут. Это и есть милость. Жить – это делиться, поэтому, я стрюся дрить рдость, я же не труп ккой. Люблю я, честное слово, ей богу, люблю, больше других слов нет… Увидимся еще не рз, рд был тебя повидть, двй, всего тебе.

* * *

Дождь прошел, з окном темно, внутри тепло и сухо, и лмп горит, кк Солнце, и все верно.

* * *

Д, мой друг, простился я со своим корешем-пистелем и, слегк офигевший, выгреб н улицу. Прошел пру квртлов, думя о том, что, етить его в прорубь! Любовь слеп – любишь все и всех подряд, без рзбор, и в то же смое время, вот у кореш моего – глз открыты, он видит ясно и определенно. Шел я тк, минут двдцть. Потом вижу – тусовк пост-пнкушескя в прке. А крыш у меня уже, см понимешь, нбекрень. Сунулся я к этим прням и девкм в клетчтых рубшкх и «мртинх». Взял одного, лысого, смого удолбнного, смого открытого и синеглзого, но и умного, взял его з локоть и повел по дороге, приговривя ему н ухо чистую првду: – Видишь ли, в Писнии скзно – плодитесь и рзмножйтесь. Люди плодятся через секс, рзмножются путем бессознтельного контроля и отбор информции. Некоторые же виды, кк нпример я, рзмножются осозннным пиздежом. Вот сейчс, к примеру. Видишь ли, я – вообще не человек. Не удивляйся. Чего, стремнулся? Х-г-г-!!! Не боись, слушй дльше, лыся душ! Я – из прллельного рсклд. Другя сущность. Я живу тем, что общюсь и двигю свою информционную копию по людским сетям осознвемой пмяти. Тк я рзмножюсь и борюсь со смертью. Слв нужн только для этого, бля буду!

Мы проходим милицейский бобик, кого-то отпиздили и зпихивют в зднюю чсть мшины, пхнет мокрой листвой, тополя очищют грязный городской воздух, от кого-то несет течкой, я продолжю: – Некоторые виды живых существ воплощются в человеческой форме, чтобы отрботть необходимый мтерил, после – двинуться дльше, к следующим, другим формм. Мы осозннно делем это, существует неизбежность, необходимость ткой отрботки. Рботем с чистым осозннием. Смотри мне в глз, брт. Видишь? Человеческое осознние по своей природе совершенно – это фкт. Некоторые люди, осознв это, могут последовть ншим путем и дже преобрзовться, ств одним из нс. У нс есть рельня возможность бессмертия. Переход в чистую информцию. Есть числ, знки, символы. Они вечны и их связи – бесконечны. Это узконено в виде всеобщих вибрций. Тков мир мтерии. Вибрция – есть все. Аум, Хре Кришн! Я тебе скжу вот что: првд одн – т, н которой ты остновился. Но существует еще и Движение! Непрерывно движущяся првд – это моя природ, мой способ жить где угодно, вникешь, о чем я говорю? Ты слушй, слушй, слушй. Я торчу до сих пор только для того, чтобы свободно рспрострняться. Кнлы речи – кнлы слух – кнлы вообржения, понял? Мусор не плят, пок я держу их н рсстоянии своей волей. Я контролирую мир, нчиня с себя. Д нет, ты не думй, я не иноплнетный рзум, не льдебрнец. Родился в обычной семье, сестр был, просто однжды я понял – я другой вид человек. Очень сильно другой. Обычняк у меня уже не бывет. Кйф тоже. Есть только я. Говорю тебе, все это – чистя мгия. Вот смотри!

Я остновил лысого, и укзл рукой н ккой-то подъезд. Из дверного проем вылетело шесть голубей, зтем вышло шесть почти одинково одетых молодых женщин, потом медленно выползл собк тких гигнтских рзмеров, что по телу лысого прошл судорог. Собк глянул н нс мерцющими унылыми глзми и легл у подъезд. Сверкнул молния и чуть погодя ебнул гром.

– Есть секретный миф, – скзл я своему сотруднику. – Предствь себе: ничего нет, есть только Лмп, Зеркло и Солнце. И никого нет, кроме бсолютного существ, оно одно в прострнстве. Включется Лмп, отржется в Зеркле. Это действительность. Лмпу можно выключть и снов включть до бесконечности. А Солнце горит, не выключясь. И Зеркло может отржть солнечный свет постоянно. Абсолютное существо знет об этом, но всегд имеет при себе в одной руке Зеркло, в другой Лмпу. Зеркло, чтобы избежть одиночеств и жить вечно. Лмп, чтобы был пмять о бесконечном в форме конечного. Это познние, через срвнение и соотношение. Ты имеешь возможность срвнить меня с уже известным и доступным, и ты меня уже не збудешь. Я есть теперь и в тебе, с этим ничего не поделешь.

* * *

…Мой монолог длится эхом где-то н солнечной предгрозовой улице, я дом у Архимед, оствив лысого н непонятной втобусной стнции. Во мне тишин, изредк хлопют черными крыльями мои личные стены. Я не ткой, кк все, я зшифровн, я змскировн, укомплектовн в прозу жизни и поэзию тйны. Пиздец.

Не верь мне, читтель, ведь я использую и тебя, и, если будет ндо, всех твоих родных и близких, я стну подлизывться к твоей ммочке, потом проглочу ее, я покрою всех твоих бб и тк длее и тому подъебное. Но я тоже верю, может и не в любовь эту хитрожопую, но верю – и верю сильно. Скоро я вмжусь ДМТ и припрвлю это дело охуительной ншей. А потом ко мне придет Крупня Идея и я поеду н ней, говоря с попутными пссжирми. Короче, тк: вдруг я зметил, что рскумривюсь кк-то не тк, кк это происходит у всех нормльных людей. И сленг мой – не совсем их сленг, хотя мне это до фени. Я торчу стрнно, все мои веществ только нзывются нлогично вшим, но это не то. Если ты не дурк, присмотрись к моим млявм, у меня все по другому. И месклин у меня будет – не месклин, и стругть я от него буду по другому, и вообще. Но если ты вдвойне не дурк, ты поймешь, почему все тк. Договорились? И пусть это будет только Личным Делом.

Нпоследок добвлю, что проекция будущего мной уже прощупн, проявлен и я готов. Я нйду свою вторую половину, мы полдим, я буду идти по улице и случйно познкомлюсь с кинорежиссером, у нс произойдет интересный рзговор, в ходе которого, – … ведь мы живем в бндитской стрне, где пидорм привольнее всего… – в ходе которого я скжу, что скоро собирюсь открыть чстное дело, фирму «Психопомп Огм», консультирующую нселение по культовым и эзотерическим вопросм. Кинорежиссер спросит меня, что это з рукопись я держу в рукх, если не секрет, – …» Акдемик не догреб до квртиры, вмзлся в кустх и отъехл н передозе, пятеро взвыли где-то н пятом этже, зтерянном в верхней серой бесконечности… – конечно не секрет, это рукопись моего последнего ромн, если есть желние, – …мир оттивет, свет вползет… – возьмите и ознкомтесь.

…Х – Х – Х – Х – Х – Х – Х – Х – Х – ХП!!!

ТГ!…

ТГ!…

Э – Э – Э – Э – ЭТ!!! Ш – Ш – Ш – Ш – Ш……

СТ – УБ!

Ц – КХ!

Ц – КХ!

………………………………

УБ!