Не аннотировано.
1998 ru hnume hnume@mail.ru Fiction Book Designer 17.01.2007 FBD-IJCWWSWK-9466-VRMK-EEHW-DB7JX365FV13 1.0

Евгений Связов

Отчет 3. Иди туда, сам знаешь куда, получи то, сам знаешь что.

(отчеты агента достал – 6)

Департамент Неприсоединенных

Планет форма 12/8 (Отчет операции)

(заполняется от руки на бумагу в единственном экземпляре)

«Ошеломите стойкостью, а потом переходите в наступление и проникайте в расположение противника». Б

оевой Устав КВР, стр. 465, абзац 48.

– Ну а теперь пара слов о серьезном. – мрачно сказал Касда, ставя на стол пятую пустую бутылочку.

Длинноногий белый вихрь, подрабатывающий в баро-ресторано-кафе Второй Базы официанткой, пролетел мимо, сменив пустую бутылочку на полную.

Столь резкий перепад внешнего вида комроты, еще секунду назад ржавшего над художественными описаниями миссии «Мир Магов», изливаемыми Заразой, заставил отделение сделать серьезные лица и поставить литровые кружки на свободное от тарелок и бочонков пространство стола.

– Да, сэр? – очень внимательно сказал я, уже без сожаления отрываясь от густого черного пива. Первые два литра я отрываться было жаль и я заглотил их не разжевывая.

– У меня есть совершенно секретное сообщение из Спец. Депа. – хмуро буркнул он и метнул в меня взгляд исподлобья. – Такого я ни разу не видивал. Оно о тебе, Трокли.

– Ой! – взволнованно среагировал я, вспомнив, что спецдеп обещал меня не забывать.

Касда, проигнорировав мои попытки закосить под маленького, продолжил, продолжая буровить меня взглядом.

– И, вкратце, речь идет о том, что «в связи с А) поступлением в департамент экономической эффективности населения шестнадцати отчетов формы 12А и 12Б»… это, Трокли, отчет об операции и отчет об наблюдении операции… «а так же двух разных контрактных форм, рекрутерская без даты от компьютера ДНП и наемный без придания гражданства»… это, Трокли, просто запрещает разкаркасить по-граждански… «данные каковых отчетов и контрактов противоречат друг другу и Б) отсутствии, за отсутствием административной локализации, отчетов от самого Тивсола Харша Трокли. ГыТэ-183, а так же В) отсутствии данных по зондировке сознания и банков памяти, опровергающих или подтверждающих высокие показатели Индекса Уникальности Банка Данных рекомендовано»… Уф!

Касда всосал могучий – в пол-бутылки, – глоток облегчения и вернул взгляд в мои напряженно выпученные глаза:

… «а) временно снять Тивсола Харша Трокли со всех опасных для жизни операций и действий б) обязать ТХТ изложить в форме 12А все события с момента вступления в контакт с рекрутером, в) по завершении заполнения отчетов направить ТХТ на зондирование сознания и банков памяти и, по результатам, на коррекцию энергокаркаса.»

Там еще г), д) и е), но они просто о том, что мешать тебе, пока ты делаешь а), б) и в), никто не будет.

Касда перевел взгляд с меня, хлопаньем ресниц заталкивающего глаза на место, на пригорюнившихся Хама, Заразу, Шнырк и Хвата.

– Кроме того, – еще мрачнее продолжил он, – из Штаба ВКС поступило два приказа. Первый, сопровождающий рекомендацию и второй, касающийся операции Мир Магов, выполненную 223 отделением полка 142.

Отделение замерло, ожидая приговора.

Касда, сделав лицо настолько мрачное, что уже хотелось лезть под стол, прорычал:

– За проявленную смекалку, мужество и похер-профессионализм присвоить участниками операции внеочередные воинские звания с повышением по должности.

Подождав, пока затихнет звон тарелок, на всякий случай задрожавших от его рыка, Касда тихонько буркнул, вываливая на стол горку лычек:

– Ну, наливай и обмывай. Трокли, тебя это тоже касается. Твоя эта. Где три. Хам – тоже три, а остальным – по две.

– Сэр, ну нельзя же так пугать. – улыбаясь, упрекнула Зараза.

– Нужно. – буркнул Касда, наблюдая, как мы роняем лычки в кружки.

Сгрохнув кружки и подождав, пока Касда освятит их донышком бутылки, мы дружно забулькали.

Опустив свою, я замер с железякой в зубах, глядя на удивленные лица окружающих.

– Трокли, выплюнь, это несьедобно. – посоветовал Касда. – Желудок и тело еще пригодятся тебе для выполнения другого приказа.

– Какого? – осторожно спросил я, предчувствуя, что меня все-таки засунут в самую пыльную задницу, да еще и заполнять какую-то форму 12А.

– Такого. Честно сказу, я такого еще не видел. Если коротко, штаб ВКС, как всегда, мягко решил жестко намекнуть спецдепу о своей нежной и устойчивой любви. Но отдуваться, как ты понял, тебе.

Зара и Шнырк тихо захихикали. Хват культурно улыбался. Хам был спокоен, как удав.

– Сэр, вы меня пугаете. Скажите же, скажите же мне, что не я буду символом этой устойчивой любви или хотя бы что данная любовь имеет побочным эффектом замолкание спецдепа, а не прекращение выдачи им продуктов своей жизнедеятельности.

Хам поднял бровь. Зара и Шнырк хрюкали в кружки. Хват относительно прилично скалился. Касда опустил взгляд на бутылку, тяжело вздохнул, и допил ее содержимое.

– Увы, Трокли. Тебя отправляют в Публичный Дом.

– Куда? – навзрыд спросил я. – Кем? Скажите же, что не работать.

– Работать. – отрезал Касда и выждав паузу, чтобы я успел нафантазироваться, добавил: – Спецкурьером.

Хам улыбался. Хвать хрюкал в кружку. Описать состояние Зары и Шнырк иначе, как болезненное было нельзя.

– Это как? – ошарашено спросил я, нашаривая бутерброд.

– Узнаешь. – ласково пообещал Касда. – Одно я тебе обещаю сразу: будет настолько скучно, что в 12А ты напишешь даже предполагаемую оценку изменения частоты пульса от встречи с тобой у всех встреченных тараканов.

Я наконец-то нашарил бутерброд и заткнулся им, чтобы не заорать.

«Войдя в близкое соприкосновение с тылами противника, не отрывайтесь от него до приведения его в состояние полного ошеломления..» Оттуда же, стр 345

– В общем, ничего сложного. Там тебе вручают мешок или ящик и говорят, как и куда везти. – успокоил капитан транспортного департамента, выбираясь из-за стола с компьютером. – Пойдем, я выдам тебе немножко оборудования.

– Бумажку и писало? – поинтересовался я, наблюдая, как этот гибрид колобка с ежиком лавирует между столами с компьютерами, мониторами, ящиками и шкафами, захламлявшими штаб транспортной службы Второй базы.

– А это-то тебе зачем – самолетики стряпать и в ухе ковырять? – капитан выбрался из-за баррикад и пошел к бронированной двери, почти сливавшейся со стеной на куске свободного пространства каморки офиса.

– Не. Мне выписывать все отчеты, накопившиеся с момента вступления в контакт с рекрутером по форме 12А. Кстати, сэр не подскажете, что это за форма такая?

Кэп покосился на скромные стальные лычки, украшавшие плечи скромной серой рубашки и сделал сочувствующее лицо.

– Что, переписывать припахали? – пропыхтел он, отодвигая в сторону дверь склада.

– Да нет, просто написать. Только не знаю, как. У вас нет бланка с описанием, где там надо поставить крестик, и где кого подчеркнуть а ненужное – замазать?

Кэп, уже зашедший внутрь комнатки, застыл посреди обнаружившейся в ней свалки оборудования, а потом расхохотался.

– Крестики… ха-ха-ха… замазать… старшсерж, где вы этого нахватались?

Я терпеливо подождал, пока из него вытекут последние капли смеха, и грустно пробубнил себе под нос:

– Дома, сэр. Еще не успел отвыкнуть… А все-таки можно инструкцию по написанию 12А? Я честно ни разу ни писал.

– Ладно-ладно. Счас выдам тебе все, что положено… – машинально пробурчал он, закапываясь в кучу барахла. Затем он начал откапывать среди кучки, и складывать передо мной: спецконтецнер с лямками, жилет с кармашками, каску со встроенной рацией, контейнер поменьше, но тоже с лямками. Закончив раскопки, он открыл шкафчик с оружием и, смерив меня задумчивым взглядом, углубился в изучение его содержимого.

– Сэр, – окликнул я.

– А?

– Мне, если можно, что-нибудь попроще. Огнестрельное, например.

– Огне… что? – Кэп покосился на меня через плече так, будто я попросил у него погремушку, причем из его, кэповских, яиц. – Старшсерж, вы, вообще, сколько там прохлаждались, на своей планете?

– Десять ресурстных. – честно сказал я.

Капитан лишил шкаф своего внимания и поворотился кругом.

– Ты че, новенький? – наконец-то сообразил он.

– Ага, сэр. – уныло кивнул я.

– И уже старшенький?

– Так получилось, сэр. Комроты-13 очень был нужен комод.

Глаза кэпа округлились.

– И че? Он тебя прямо из рекрутов двинул сразу в старшсержи?

Я полсекунды подумал и решил поднять имидж Касды:

– Ага.

– Ни хрена себе! – воскликнул кэп и тихонько похихикивая, повернулся к шкафу. – Значит, огнестрельное. Ты бы еще арбалет попросил.

Пошарив рукой на верхней полке, он вытащил небольшой грязный пластиковый мешок и кинулся им в меня.

Успев прижать мешок к ушибленному животу, я простонал:

– Пасибо. А… где-нибудь расписаться надо?

Кэп, закрыл шкафчик, повернул ко мне удивленный взгляд.

– Расписаться где? И зачем?

– Ну, что я все это получил.

Кэп смерил меня взглядом и истерично захихикал.

– Ты че, подкалываешь?

– Никак нет, сэр. – сделав тупую рожу, сознался я.

Кэп перестал смеяться и посмотрел на меня очень серьезно.

– Старшсерж, если у кого-то почему-то возникнут вопросы, а получали ли вы, скажем, спецконтейнер крупногабаритный транспортируемый заплечный и записи в компьютере, сделанные мной, будут расходиться с вашими словами, то вас и меня прогонят чрез проверку на безопасность по форме «кража и разбазаривание оборудования» и того, кто, скажем, забыл, просто оштрафуют, а того, кто умудрился найти покупателя на стороне на этот контейнер – или наградят за проявленную хитрожопость, или немножко, на пару-тройку тысяч, или миллионов, если это рецидив, понизят ИЭЭ.

– Спасибо за лекцию, сэр. – поблагодарил я задницу капитана, повернувшегося, чтобы закрыть дверь кладовки.

– На здоровье, сынок. – пробурчал он через плече. – Оно тебе потребуется, когда будешь пыхтеть с рюкзаками уж не знаю там чего тебе навалят. Кстати, тебя куда?

– В Публичный Дом! – гордо выпалил я.

– Куда? – взвизгнул кэп, подпрыгивая. Приземлился он лицом ко мне.

– В Публичный Дом, сэр, по большому одолжению, которое штаб ВКС сделал спецдепу.

Кэп выдал длинную, непонятную, но эмоциональную фразу, и посмотрел на кучу спецоборудования сбоку от двери. Вздохнув, он начал открывать дверь.

– Что-то не так, сэр? – Осторожно спросил я, наблюдая, как он закидывает контейнеры обратно в каптерку.

– Не, все в порядке. – буркнул он, направляясь к шкафчику. – Просто, если тебя загнали таскать всякую всячину по ПД, то рюкзак тебе не потребуется точно, разве что в качестве гробика, да и то вряд ли.

Кэп подошел к оружейному шкафчику и открыв его, наклонился и стал рыться в нижнем углу.

– Старшсерж, а ты уверен, что тебя не послали туда, чтобы ты просто по тихому исчез, чтобы не мозолил глаза? – спросил он, старательно демонстрируя мне задницу и грохоча пакетами.

– Уверен, сэр. – буркнул я. Потом понял, что он меня не понял, и добавил:

– В смысле, уверен, что меня послали в такое место, где максимальные шансы пропасть без вести, хотя специально исчезать не будут. И это хорошо.

Кэп распрямился, повернулся и вопросительно поднял брови, покачивая грязнущим пакетиком.

– Чем?

– Потому что если бы меня попытались исчезнуть специально, то тогда все производимые мною неприятности обрушились на какой-то департамент, который просто пытается выполнить свою работу. А так они будут доставаться тем, кто это заслужил, причем, поскольку предсказать, кто же на меня нарвется, я не берусь, то так гораздо интереснее.

Кэп хмыкнул и аккуратно кинул в меня пакетик.

– Зайдешь сдавать – расскажешь. – буркнул он и повернулся закрыть шкафчик.

– Ладно. – согласился я, чувствуя себя с двумя авоськами в руках дурак дураком.

– Ну вот и ладненько. – обреченно сказал кэп, закрывая каморку.

Подвесив ключи на запястье и хлопнув ладонью по пластине рядом с замком, он стал пробираться обратно к продавленному креслу.

– Так. – сказал он сам себе, щелкнув клавиатурой. – Значит, старшсерж Трокли в транспортную службу по прикомандированию прибыл, оборудование выдано, инструктаж… Сынок, по базе со стволами в открытую не шляться. Обвешаешься на борту… Инструктаж проведен. Дальнейшее направление… Так, что тут у нас с транспортами на ПД… Так. Ага. Значит, через два часа с квадрата 1126-2318 взлетает грузовоз с… короче, грузовоз до Банка-3, а из Банка-3 через семь минут и через полдня – два судна на ПД. Через семь – минисейф и через полдня – грузопасаажир. Настоятельно рекомендую успеть на минисейф – осмотришь новое место работы и мимо офиса на ПД не промахнешься. Запомнил?

– Ага, сэр, а где я могу получить форму 12А?

Кэп прострелил меня взглядом, вздохнул, потрещал по клавиатуре и полез в ящик стола.

Вынув оттуда стопочку листиков и палочку, он выдернул из принтера лист бумаги и уронил все это на стол передо мной.

– Спасибо, сэр. А… – я сделал огорченно-удивленное лицо, посмотрел на пакет в правой руке, пакет в левой руке и уставился на бумажки очень испуганно.

– Не хрена мне тут рожи корчить. – буркнул Кэп, вынимая из того же ящика большой пластиковый пакет и кидаясь им в меня.

– Спасибо, сэр, не знаю, что бы я без вас делал.

– Был бы похож на идиота с двумя авоськами в руках, стопкой бумаги в зубах и писалом за ухом. А так будешь похож на идиота с одной авоськой в руке.

– Спасибо за наблюдение. Сэр. Разрешите так и представляться, сэр? Или штатная должность «с пакетом в руке» среди транспортников отсутствует?

Кэп вздохнул, обреченно махнул рукой на дверь и буркнул:

– Все, катись отсюда, только стволы не просри.

– Хорошо, сэр, я немедленно залеплю жопу. А проссать можно?

– Старшсерж! – рявкнул кэп. – Смирна! Кругом!… На полоборота, идиот…

– Благодарю за комплимент, сэр.

– Все, достал. Исчезни из зоны видимости.

– Есть, сэр, Спасибо, что вспомнили, как меня зовут, сэр. Разрешите идти, сэр?

– Идите. – устало вздохнул кэп.

– Есть, сэр.

Я развернулся и со всей дури бухая ногами в пол, пошел к двери. В шаге от нее я застыл с поднятой ногой, постоял с секунду, повернулся и медленно опустил ногу.

– Разрешите вопрос, сэр?

– Валяй. – устало вздохнул кэп.

– А как мне попасть в квадрат 1126-2318, сэр?

– Просто. – сказал кэп. – Выходишь, наконец, за эту дверь, сворачиваешь налево, двадцать шагов, налево, выходишь на транспортную стоянку, ждешь рядового или капрала и на нем едешь в нужный квадрат.

– Понял, сэр. Спасибо, сэр. Рад был с вами познакомиться, сэр. Честно, сэр. До свиданья, сэр.

Не дожидаясь ответной реакции, я повернулся и выскочил на улицу, под яркие лучи полуденного солнца.

«Вне зависимости от состояния вашего вооружения, будьте готовы оказать содействие товарищам.» Оттуда же, стр 24.

Посмотрев напра– налево и увидев однообразные унылые ряды административных построек, я свернул налево, прошел двадцать шагов, еще раз свернул налево и оказался перед постройкой, испуганно отступившей на шаг назад из общего строя зданий. У постройки были все основания прятаться – ее украшала вывеска «столово-бар №3».

Облизав пересохшие губы, я глянул на пару десятков легких двухместных ярко раскрашенных летательных аппаратов, запаркованных у толстой стеклянной двери. Отпугивающие расцветки аппаратов – детской неожиданности и взрослой предсказуемости, добили насмерть желание куда-либо лететь и я помаршировал к двери.

Дверь от моего приближения не стала раскрываться, а прощебетала:

– Пожалуйста, приложите левую ладонь к идентификационной пластине для определения кредитоспособности.

Я перекинул пакет в правую руку и приложил левую ладошку к черной пластине слева от замка.

– Добро пожаловать, старший сержант Трокли. Состояние вашего счета – тысяча пятьдесят кредиток. – Радостно сказала дверь, раздвигая створки. Последние слова вместе со мной прошли внутрь, и стоявшие у входа рядовой с капралом вытаращили глаза и открыли рты. Их откормленные круглые морды окончательно превратились в подобие детского рисунка циркулем.

– Старшсерж, сэр! – хором гаркнули они, выпрямляясь в стойки «смирна». – Куда Вас подкинуть, сэр?!

– Пока никуда, вольно, отставить. – Прогудел я и прошел дальше, в полумрачную комнату с тускло светящимися столиками, стуликами и стойкой бара, спрятанной за бронестеклом. Бронестекло, отделявшее бутылки с жидкостями от помещения, было снабжено окошечком, в которое был врезан лоток.

Обменявшись изучающими взглядами с десятком сидевших по углам людей, чьи знаки различия в темноте не просматривались, я встроился в булькающий под потолком ритм и протанцевал строевым шагом к окошечку. Рядом с лотком для обмена виртуальной валюты на жидкую в стойку была врезана еще одна пластина финансовой идентификации.

Взгромоздясь на табурет, я приложил к пластине ладошку. На пластине вспыхнуло 1050. Я посмотрел на изменения в лице лысого горбоносого дяденьки без знаков различия, нависавшего над стойкой по ту сторону стекла.

Горбоносый приподнял бровь и картинно наклонил ухо к динамику, врезанному в стекло над лотком.

Я понадеялся, что двое у входа не прикололись и что 1050 у.е. хватит хотя бы на один раз упиться пивом. Вдоволь насладясь надеждой, я тихо спросил:

– Мне с литровую бутылку чего-нибудь холодненького, совершенно безвредного для мозгов, но очень полезного для тела в целом.

– Понял. – Рыкнул горбоносый, изгибая тонкие маленькие губы в ехидной усмешке. – Стаканчик надо?

Я огляделся по сторонам и увидел, что все присутствующие сидят без стаканов.

– Нет, спасибо, не поймут.

Ехидная улыбка бармена расширилась до злостно дружелюбной усмешки.

– Да и так не поймут. Кто в здравом уме и твердой памяти в полдень пьет лимонад, да еще который дороже вина? – хмуро сказал он, занося руку с пластиковой черной бутылкой над лотком.

– Я пью. – Холодно сказал я и потянулся за трубочкой.

Лоток проехал в глубине стойки, а цифра 1050 моргнула и сменилась на 1049,5. Я выудил из лотка бутылку и установил на стойку. Продолжив забивание трубочки, я углубился в раздумья, что же имеет место быть – то ли неизвестно за что свалившаяся сумма денег, то ли дико дешевые цены.

– Ого! Богатенький какой! – ответили мне из-за спины. – Уж не премиальные ли получил? – Голос был низкий и чуть гнусявый. Из-за спины веяло эдаким восковым весельем, прикрывающим внутреннюю гнильцу. – Тогда надо проставляться. – Резюмировал голос и его поддержали два дружных «Ага!».

Я чиркнул зажигалкой и начал распыхивать трубку, окружая себя вонючей завесой. Дождавшись, когда за спиной раздадуться три громких чиха, я подхватил бутылку, и отвалив от стойки, отправился на ближайший к двери столик, на который падало немножко света и на котором сохранилась нетронутая стопка салфеток.

Гигантских размеров белобрысо-рыжий сержант и двое от входа проводили меня взглядами, насколько хватило повернуть шеи.

Прошествовав сквозь их тупые злобные взгляды, я плюхнулся на табуреточку спиной к залу, лицом к двери, с грохотом уронил пакет на пол и установил бутылку на стол.

Через пару секунд троица, проигнорировав грохот пакета, выплыла из-за спины и перекрыла падающий из двери свет.

– А употребление наркотиков в общественных местах запрещено уставом, старшенький, – прогнусил сержант, усаживаясь напротив меня и устремляя куда-то в лоб взгляд стеклянно-зеленых глазок.

Я посмотрел, как капрал, взяв мою бутылку, читает этикетку, поднял с пола и уронил на стол свой баул и рассеяно ответил:

– А это религиозный ритуал, или, в переводе на понятный вам язык, рапорт Творцу с просьбой уберечь ваши жизни.

Рядовой опасливо покосился на металлически грохнувший пакет и настороженно поднял взгляд на меня. Я деловито распутывал завязки.

Капрал поставил на стол бутылку одновременно с доставанием мной одного из маленьких пакетиков. Нащупав его содержимое, я все с тем же деловитым лицом быстро развязал тесемки, достал пистолет и обойму и с лязгом воткнул обойму в рукоять. Большой палец стронул рычажок на боку. Пистолет тихо пискнул и зажег на боку красную лампочку. Я поднял и направил пистолет на сержанта и холодно отцедил, вытаскивая из баула пачку бумаги:

– Сержант, освободите мой стол.

Троица пару секунд изучала, как я деловито достаю из баула бумагу и стило. Затем они, грохоча табуретами, вскочили и переместились к двери.

– Я тебя с патрулем познакомлю! – прошипел сержант, выпрыгивая сквозь закрывающиеся створки.

– Извини, подружка, у меня другая ориентация. – Буркнул я в закрывающиеся двери. Поставив пистолет на предохранитель, я кинул его обратно в пакет и посмотрел на свою бутылку. Ощущение было, будто капрал обмазал ее дерьмом.

Вздохнув, я поднялся, перекинул авоськи на соседний столик, и в гробовом молчании, замаскированном бульканьем музыки под потолком, сходил к стойке за второй бутылкой.

Усевшись, я еще раз вздохнул, свинтил пробку и хлебнул.

Жидкость на вкус напоминала сок, но вкусовые рецепторы, быстро распробовав состав, сообщили, что это гораздо полезнее. Охотно хлебнув еще, я выдвинул стопку бумаги на свет, падающий через входную дверь. Лист с текстом, отпечатанный капитаном, лежал наверху. Я пыхнул дымком и углубился в чтение.

"Форма 12А, Отчет об операции, заполняется от руки на бумагу в единственном экземпляре лицом, осуществлявшим действия, приведшие к изменениям стратегической обстановки на планетах, пригодных для обитания или в целом в КВР. (Форма 12Б, отчет о наблюдении операции, заполняется лицом, не осуществлявшим такого действия, но присутствовавшими при совершении таковых. Далее применимо к обеим формам).

В отчете указывается:

1) Место или места, в которых поводились действия;

2) временные интервалы совершения действий;

3) примерная ориентация внешних объектов, на которые обращалось внимание отчитывающегося;

4) субъективные мысли, идеи и т.д., генерированные отчитывающимся при совершении действий.

5) субъективная оценка результата сделанных действий (по желанию).

Отчеты напрямую, или через курьеров, или по командному каналу и далее напрямую подаются в ближайший офис Секции данных, Департамента, в котором служил или работал отчитывающийся на момент выполнения действий. (В случае, если перевод произведен в процессе действия, отчет отправляется в СД департамента, где отчитывающийся находился на момент окончания действия).

СД сохраняет оригинал отчета и предоставляет копии всем заинтересованным лицам (по запросу).

Никаких дополнительных требований (кроме вышеуказанных) к написанию и направлению форм 12А и 12Б нет.

Ни один служащий ни одного департамента не имеет права перехватывать отчеты, направленные в СД, а так же осознанно мешать их целостной доставке (включая искажение содержимого)".

Когда я дочитал, у меня появилась потрясшая меня самого по гнусности замысла своего мысль.

Перечитав инструкцию и убедившись, что в ней нет запретов на написание отчетов по-русски, я злобно захихикал.

– Хорошая получиться шутка! – просмеялся я себе под нос.

– Извините, старшсерж, – осторожно спросил кто-то из темного угла стола.

Оторвавшись от собственных гнусных замыслов, я увидел низкого плотного рядового с усталыми умными глазами. От него исходило доброе-доброе желание помочь, даже если это будет невыгодно самому.

– А? – состороил я дружелюбную морду.

– Старшсерж, извините, что высказываюсь. Просто эти… пьянчуги сволочные, которых вы отшили, на самом деле могут пойти за патрулем. А вы, гляжу, куда-то летите. Вот я и подумал – может, вас подбросить?

– Пасибо, рядовой. Только я хотел бы допить это. – я кивнул на литру. – Кстати, если вы сгоняете до стойки за стаканом и поможете мне быстрей с ней справиться, мы уберемся отсюда скорее.

Глаза рядового удивленно округлились. Пару секунд он стоял с глупым лицом переваривая мое предложение, а потом неуверенно улыбнулся и сорвался к стойке.

Вернувшись со стаканом, он сел напротив, скромно поставил стакан на стол и уставился в мой подбородок.

– Че стесняешься, наливай. – кивнул я ему на бутылку. Он покосился на соседний столик, где гордо стояла первая, не вскрытая бутылка и осторожно спросил:

– А вы не из этих… не помню… не тронь мое… в смысле, мне не придется допивать ее всю? Тогда мы здесь точно просидим долго.

– А что, он в тебя не лезет? – хихикнул я.

– Нет, лезет, но я не могу, точней, не хочу настолько, что не могу, пить это залпом. Только по глоточку. – тихо уронил он в основание бутылки.

– Вот и я так же, поэтому и позвал тебя на помощь. – жизнерадостно воскликнул я. – А эту – я кивнул на соседний столик. – трогали они и мне из нее не вкусно. А эту будешь трогать ты и из нее мне будет вкусно. Ты никогда не замечал, что некоторые что-нибудь потрогают – и как дерьмом обмажет. А некоторые, ты, например, – наоборот, как… как жизни плеснут?

– Замечал, сэр. Спасибо, сэр, Вы тоже, сэр. – задумчиво сказал он, наливая стакан. Сделав два глотка, он поднял взгляд, в котором были боль напополам со сменяющей его неуверенностью, и тихо сказал:

– Только я думал, что я ненормальный, больной, что я это вижу.

– Конечно, ты ненормальный! – бодро воскликнул я, чувствуя, как во мне, поднятый из комы раствором витаминов, просыпается пророк. – Но не больной. Это большинство больные, и поэтому болезнь считается нормой. Но подумай: если ты можешь притвориться таким, как они, просто не хочешь, а они не могут притворится таким, как ты, хотя и хотят – кто из нас больные – мы или они?

Я метнул подмигивание в его широко распахнутые удивлением глаза, стукнул стаканом об его и отпил большой глоток. Машинально последовав моему примеру, он поставил стакан на стол и задумчиво в него уставился.

Я, попыхивая в потолок трубочкой, смахнул бумажку в авоську, сунул стило в карман и начал гадать, сколько времени ему потребуется, чтобы осмыслить подброшенную мною мысль.

– А-а-а-а… сэр. – посмотрел он на меня всего лишь через минуту десять. – А не подскажете, что мне с этим делать?

– А подумай, в каком департаменте скапливаются прибабахнутые?

Судя по счастливой улыбке, он нашел ответ, но огласить его не успел, поскольку дверь распахнулась с возгласом:

– … добро пожаловать, сэр!

В бар, громко топая ботинками скафандров, ввалились четверо.

Передний, со значками лейтенанта, попробовал бегло окинуть бар гордым взглядом, но споткнулся о мое спокойное лицо.

– Старшсерж, встать! – выпалил лейтенант.

Я глянул на троих громил с какими-то ужасно громоздкими винтовками у него за спиной, медленно перетек в стоячее лицом к лейтенанту положение, и широко улыбаясь, закачался на носках, пыхтя последними, особо вонючими крошками табака.

Лейтенант закашлялся, накинул на лицо забрало шлема и из-под него прорычал:

– Старшсерж! Смирна! Отставить курение наркотических средств в наркотических местах!

Я перестал качаться, стиснул зубы на мундштуке и заорал, воплем выбивая из чубука искры и дым:

– Есть СМИРНА, СЭР! Не могу отставить курение, сэр! Это религиозный ритуал, сэр! Не могу прекратить по личным убеждениям, сэр!

– Старшсерж, – зловеще прогремело в глубине шлема. – Вы разве не помните, что в вашем контракте есть пункт об отказе от соблюдения любых религиозных ритуалов, соблюдение которых требует нарушения устава?

Я мысленно сделал себе галочку, что надо проконтролировать, чтобы такой пункт вычеркнули из контракта и радостно сообщил:

– Так точно, сэр, не помню, сэр. В моем контракте этого нет, сэр!

Лейтенант озадаченно замолк, собирая мысли для следующей атаки.

– Старшсерж, а хотите, я понижу ваш ИЭЭ на пару тысяч? – ласковым голосочком выдал он резервы своего небогатого мыслительного арсенала.

– Хочу, сэр. Но у вас не выйдет, сэр. У меня нет ИЭЭ, сэр.

Через пару секунд молчания и осмысления, как это может быть, лейтенант выдавил:

– То есть как?

Я посмотрел на стволы, уже нацеленные на меня из-за спины лейтенанта, и грустно сообщил:

– Деп ОЭЭН отказался поставить на учет до заполнения отчетов об двух проведенных в процессе попадания на должность операциях, сэр. И до проверки ИУБДа, сэр. И до заполнения подписанного мною контракта, сэр.

Лейтенант переваривал информацию секунд пять. Потом он молча снял с пояса идентификационную пластину, и после того, как я прижался к ней пятерней, уставился на экранчик, которым пластина была снабжена.

Около десяти секунд он осмысливал информацию, а потом прорычал:

– Старшсерж, какого хрена вы все еще не убрались с Базы?

Мне стало интересно, что же такого он вычитал на экранчике, но тот уже потух.

– Потому что, сэр, у меня еще час до отлета и я зашел в бар, чтобы в тишине и прохладе и спокойствии начать писать отчеты, а заодно переждать это время, сэр. – тихо сказал я. – А потом трое, сержант, капрал и рядовой попытались создать ситуацию, опасную для моей жизни, а поскольку у меня имеется приказ избегать таковых, я счел возможным сделать ситуацию не совсем штатной, но соответвтвующей рекомендации, сэр. – тихо и миролюбиво закончил я, глядя на щиток шлема честными, добрыми и печальными глазами.

Лейтенант глянул на часы, повернул шлем на рядового и гаркнул:

– Рядовой, у вас есть двоелет?!

– Так точно, сэр! – доложил он, вскакивая с табуретки.

– Через полчаса доставите старшего сержанта в квадрат 1126-23-18. В случае его отказа следовать с вами доложите по сети. Проследите отлет транспорта и по отлету старшего сержанта с Базы доложите об его убытии. Задача ясна?

– Так точно, сэр!

– Вопросы ест?

– Никак нет, сэр!

Лейтенант повернулся и пошел к двери.

Проводив его взглядом, я подождал, пока за прикрытыми броней задницами патрульных закроются двери и уселся обратно. Затем разлил жидкость по стаканчикам и подняв свой, сказал:

– Ну, за то, чтобы тебе часто приказывали делать то, что хочешь сделать сам.

Выйдя из оцепенения, рядовой бухнулся на табуретку, схватил стакан и осушил его залпом. Грохнув стакан об стол, он глянул на меня совершенно офигевше и выпалил:

– Сэр, тогда, раз уж вы можете ТАК, подскажите, как мне перевестись, если у меня гражданский каркас и рекрутный контракт, то есть боевые части мне не светят?

Я осмотрел остальных посетителей бара и тоном проповедника, вещающего откровение, сказал:

– Дружище, а кто тебе сказал, что департамент ОД боевая часть?

Насладившись индикаторами крайней степени шока, появившимися на его лице через пару секунд, когда до него дошло мое сообщение, я спрятал трубку в карман, и разлил по-последнему стакану.

Рядовой, судя по затуманившемуся взору, вовсю планировал, как ему сменить место службы на место работы. Дождавшись, пока он завершит этот процесс и обратит на меня сверкающий взор пророка, на которого рухнул бог в полной божественной экипировке, я поднял стакан и сказал:

– С тебя тост.

– Сэр, а вы, случайно, не бог?

– Хороший тост. – похвалил я, бзякнул об его стакан и выхлебал свою порцию, соображая, что бы ответить.

Одновременно с ним с грохотом поставив стакан на стол, я сообщил:

– Я не бог, дружище. Богом будешь ты, когда окажешься на своем месте.

Сделав паузу чтобы он успел уловить мою мысль, я поднимаясь, добавил:

– А я, пожалуй, пойду и, если добросишь до корабля, полечу писать и может быть, нарываться на кого-нибудь еще, кто пока не на своем месте.

Он кивнул, поднялся и молча пошел к выходу, без слов приглашая идти за ним.

– Располагайся как дома! – жизнерадостно воскликнул лейтенант, отодвигая в сторону дверь.

Я глянул внутрь каморы два на три метра, снабженной столом и койкой, и тихо вздохнул.

– Да, ничего себе гробик. А сколько мне в нем лежать? Пока проветриться не захочется или пока не станет скучно? И что мне делать, когда станет скучно?

Лейтенант чуть испуганно покосился на свисающие с моих боков кобуры и патронташи и осторожно сообщил:

– Старшсерж, я конечно, понимаю, что по личной неприкосновенности транспортники приравниваются к вооруженным патрулям и сторожевым, но если вы…

Он замолчал, удивленно глядя на мою отпавшую челюсть. До меня дошло, какой я теперь неприкосновенный.

– А по личной активности транспортники приравниваются к кому? Сэр?

Лейтенант задумчиво почесал нос и буркнул:

– Старшсерж, вы давно в Конфедерации?

– Э-э-э… месяц, сэр.

Лейтенант еще раз покосился на мои пистолеты, на экранчик с панелью, где все еще светилось мое назначение и официально протараторил:

– Старшсерж Трокли, я убедительно прошу Вас не поднимать пальбу на моем транспорте. Если захотите прогуляться – Бар и виртуалка в Вашем распоряжении. Если хотите – можете переодеться в бортовую форму одежды.

Я удивленно хлопнул глазами и промямлил:

– Да запросто – что я – монстр какой?

– Монстр не монстр… – вздохнул лейтенант – Но спецкурьер, следующий с грузом, о чем он не обязан сообщать никому по пути, имеет право делать для доставки груза ВСЕ.

Лейтенант вздохнул и вышел из кубрика, оставив меня оценивать достойность ответа ВКС спец депу.

«Типа эта… как это… Блин… ну эта…А! Во! Короче, БАБАХ!.» Бобма

– Значит, к нам. – протянул полковник транспортной службы, задумчиво высматривая что-то на бетонном поле космодрома ПД-2, военно-грузовой.

– Ну. – промычал я, пытаясь отвлечь его внимание от окна офиса транспортной службы. Офис занимал верхний этаж торчащей посреди космодрома башни, и само собой, был снабжен гигантскими окнами.

Полкан отвернулся и вперил взгляд блекло-синих глаз в мои ботинки, потом задумчиво поднял его до макушки и рыкнул:

– Защитный костюм получил?!

– Никак нет, сэр! – бодро рявкнул я в ответ.

– Идиот!

– Так точно, сэр!

– Что?

– В вопросах существования и быта на ПД я идиот, сэр, поскольку пять минут назад выгрузился из личного кубрика, в котором не получил никакой информации о них равно как и о службе в транспортных подразделениях, что вы очень точно заметили, сэр. Я идиот, сэр. – наорал я на него.

Полковник оглядел меня взглядом натуралиста-потрошителя, натолкнувшегося на нового зверька.

– Тэ-э-э-э-эк. – выразительно промычал он и спросил: – А кто я, вы знаете?

– На двери вашего кабинета написано, что здесь работает начальник транспортной службы ПД полковник Шварк. Судя по тому, что вы одеты как полковник, то вы – Шварк, сэр.

Шварк посверлил мою честную рожу хмурым взглядом и угрожающе прорычал:

– Хорошо, старшсерж. Тогда, как мой новый подчиненный, сознайтесь, какого черта вы тут делаете. На засранца, устроившего себе отпуск за счет конфедерации, вы не похожи, и может быть, вас можно будет поставить куда-то на реальную работу.

Я вздохнул и добавил в голос человеческих оттенков.

– Честно говоря, не рекомендую, сэр. Вокруг меня постоянно возникают какие-то ненормальности. Например, мне отказано в получении ИЭЭ пока не напишу все отчеты с момента найма.

– Так-так-так. – заинтересованно поцыкал полкан, доставая из ящика стола сигару.

– Разрешите тоже, сэр? – промямлил я, заворожено глядя, как она раскуривает ее от одинокого шарика на столе, оказавшегося зажигалкой.

– Что – тоже? – поднял он на меня удивленный взгляд.

– Закурить.

Его взгляд стал еще более удивленным.

– Закури. – почти хихикнул он.

Я вынул из кармана трубку, в два движения забил ее и чиркнул зажигалкой. Пыхнув, я посмотрел на Шварка. Шварк, застыв, наблюдал за моими манипуляциями.

Отморозившись, он приглашающее махнул рукой в сторону стула, прижавшегося к столу, чтобы не затеряться в гигантском пустом кабинете. Сунув сигару в зубы, он спросил:

– А откуда табачек-то, сынок?

– Подарили на одной пролетавшей мимо нашего пространства планете. – честно сказал я.

Полковник хмыкнул облаком дыма и продолжил расспрос:

– А сам-то откуда?

– С Земли.

– Не знаю, не бывал. – покивал он головой.

– УМЗ 123-368-3, уровень 9, тип П скобка Т скобка. – вздохнул я.

Полковник улыбнулся, пыхнул облаком дыма и сказал:

– Тогда понятно. Раз уж тебе никто не сказал, что тебе надо делать, я немножко поработаю гидом. Только, чтобы слушалось легко, а говорилось еще легче…

Крышка стола отъехала в сторону и с тихим жужжанием из недр стола поднялся поднос с парой бутылок в окружении стаканов.

– Только не говори, что не пьешь. – предупредил он, тренированным движением разливая в стаканы коричневую жидкость.

– Не скажу, сэр. – послушно согласился я, тренированным движением загребая стакан.

– Тогда за то, чтобы все, что должно переместиться, перемещалось вовремя! – поднял он стакан.

– Согласен. – я бзякнул об его стакан своим и опрокинул в себя жидкость, радостно заоравшую, горлу, что в ней спирта больше, чем других вкусных составляющих.

– Могешь. – констатировал полковник, вторым глотком допивая свою порцию.

Дождавшись, пока он разведет по второй, я поднял свой стакан и брякнул:

– За то, чтобы грузы ходили так же легко, как слова!

Полковник, хмыкнул, бзякнул об мой стакан, отхлебнул глоточек, поставил стакан на стол, ткнул между зубов сигару и сказал:

– Ну так вот. Исторически ПД, по-видимому, был просто тюремной планетой, поскольку здесь до сих пор стоят герметические ангары первой конфедерации, а в воздухе полно грибобактерий, которые за пару дней прогрызаю кожу, а потом прорастают внутрь, убивая человека.

Грибок ничем не лечиться, в воздухе существует в виде плохофильтруемых спор, в общем, делал бы планету почти непригодной для обитания, если бы не плазмики. Плазмики – это местный грибок же, только существующий в виде колонии. Я, и вообще никто не знает, как, но они охотно селятся на теле и поедают проросшие споры. Дальнейшие разработки в этой области позволили создать несколько типов защитных костюмов с меняемыми характеристиками. Подробно я на них останавливаться не буду, а лучше расскажу, что из этого получилось.

Полковник отпил глоточек и продолжил.

– Планета, как условно-опасная для выживания, не была включена в полноправные члены Конфедерации, тем более, что к моменту обнаружения на ней никто не жил. Поэтому ее продали для любого использования некоему Брангу, а на самом деле Рабовладельческой Корпорации, которая в сверхсжатые сроки организовала на планете образцовый бордель, где ну совершенно любой маньяк и извращенец может найти за свои деньги, или на свой страх и риск, любые приключения.

Сколько на планете спецзон, поселков и прочих укромных уголков – никто не считал, знаю только, что городов с конфедеративными территориями восемь. Это База ПД-2, на которой мы сидим, Космопорт ПД-1, космопорты ПД-3, Грузовой и ПД-4, Запасной, Приангарный город, это поселок у зоны старых ангаров, Город-На Море, где все и всяко с водными аттракционами и два города на полюсах.

Кроме этого, и что вас особенно касается, по городам разбросаны федеральные скупки, где могут оценить, включая затраты на транспорт, любую вещь, отоварить ее налом не задав вопроса, откуда она. Затем эти вещи нашими силами транспортируются в конфедеративные зоны. Где или поступают на продажу прямо здесь или транспортируются дальше через Базу или Главный. Сам понимаешь, что в скупки иногда попадают вещички, которые никаким другим легальным способом получить не получиться.

Кроме регулярных вывоза барахла и хлама по 5-20 тысяч за тонну нужны еще и спецкурьеры для перевозки ценностей. Или для отвлечения внимания, если операция сложная.

Полковник отхлебнул глоточек и задумчиво на меня уставился.

– Вот я и думаю, куда и кем бы тебя поставить, чтобы ты был на месте.

– А я думаю, сэр – вот этот зуд на шее – это меня уже начали есть или пора помыться?

Полковник заржал.

– Помыться! Ха-ха!

Кончив ржать, он сообщил:

– Биокостюм самостоятельно заживляет кожу, заклеивает и заживляет ранки при ношении в обтяг, а так его обычно и носят, не дает коже поцарапаться от удара ножом, не дает получить ожог от пламени, если не долго греть, и так далее.

А шея – это ты прав. Счас спустишься на первый подвальный… – он щелкнул пальцам и громко продолжил:

– … начальника склада главного офиса.

– Да? – спросил стол.

– Подойдешь к майору Брыку, скажешь. Что от полковника, получишь костюм, сейф, пистолеты и поднимешься обратно. Если ничего не произойдет. Понял?

– Да, сэр. – сказали мы хором со столом.

Вскочив, я отсалютовал и продолжая пыхтеть трубкой, выскочил из кабинета и понесся к лифту.

Ткнув в клавишу (-1) я через пару секунд разгона с последующим торможением вывалился в необъятный подвал. У входа в подвалище, в двадцати шагах от двери лифта, стоял стол. На столе стоял нацеленный в дверь пулеметообразный агрегат. За столом сидел низенький, пухленький лысенький черноглазый живчик в чине майора.

– Майор Брык?

– Ну. – грозно помычал он – А ты кто?

– Временный спецкурьер старшсерж Трокли! – грозно заорал я.

Приложив ладонь к уху и послушав стихающее вдали эхо от моего вопля, Брык осклабился и протараторил:

– Значит, так. Стволы, я гляжу, у тебя уже есть. Если хочешь, на стеллажах 142 и 143 ряда 11 сектора А – он кивнул себе за спину. – лежит еще, но… – он глянул на торчащие из кобур рукояти. -… да, лучше не бери, там все равно таких нет. На полке 3, не перепутай, 3, сектора А ряда 1 возьмешь пластиковый пакет, вскроешь и налепишь на затылок. Сильно неприятно не будет. Затем на полке 6 ряда 3 сектора Б берешь связник и одеваешь его на ухо, включаешь и вызываешь диспетчера и докладываешься. С этого момента считай себя на посту. Понял?

– Ну.

Майор загоготал. Я почесал зудящую шею, зашел за стол и побежал вдоль шкафов, помеченных бирками.

Добежав до стенки, вдоль которой шел ряд 1 сектора А, я нашел стол 3. Облегченно вздохнув, я взял в руку один из валявшихся на нем пакетов с черной пластилинообразной массой, и прочитал наклеенную на пакет этикетку.

Этикетка гласила, что дрыхнувший под пластиковой оболочкой кусок живого пластилина обзывается стандартный служебный биокостюм (СС-3) №2443629. Вместе с ощущением, что это кусок пластилина живой и дрыхнет, пришло ощущение, что рядышком есть еще более живой кусок пластилина, и он не дрыхнет, а готов познакомиться, если покормят и не будут обижать.

Я тихонько хихикнул в ответ этой собачачьей мысли, положил соню к товарищам и огляделся, пытаясь определить, откуда пришло приглашение познакомиться.

На стеллажах 1 и 2 лежали такие же засони. На стеллаже 4 тихо дремали коричневатые серьезные брусы, на этикетке которых значилось, что они боевые.

Приглашение пришло от стеллажа номер пять, на котором одиноко лежали три запечатанных в несколько слоев бруска зеленого цвета. Двое, показавшихся мне разными, дрыхли, а третий излучал во все стороны ненавязчивое желание с кем-нибудь пообщаться.

Взяв его в руки, и тихо хмыкнув, когда он чуть перетек, принимая форму ладони, я прочитал вслух выставленную напоказ этикетку:

– Экспериментальный (мутант) биокостюм-скафандр. Прототип № 12, автономный интеллектуальный.

Поверх надписи стояли штампы: «Отсорожно, униед», «Условно опасен», «Запрещено к использованию кроме операторов биокостюмов».

Костюмчик еле ощутимо через три слоя полиэтилена пощекотал мне ладонь.

– Ладно, уговорил. – буркнул я и потянул красную полоску с надписью «не открывать без санкции».

Вытряхнув зеленыша на ладонь, я немного улыбнулся от его щекотки ладони и буркнул:

– Надеюсь, мы уживемся. – и шлепнул его на зудящую шею. Почувствовав, что зуд почти мгновенно исчез, а костюмчик довольно мурлыкая, начал растекаться по плечам, горлу и спине, я погладил его пальцем и пошел смотреть, что там за стволы, которые хуже моих.

Костюм, тихонько пощекотываясь, растекался дальше, не очень мешая проводить экскурсию по шкафам, заваленным разными опасными для здоровья предметами.

Проигнорировав слишком громоздкие, я нашел шкаф на котором лежали «пистолеты кинетические», и, осмотрев кучу всяких, присел посмотреть полочку с обоймами и патронами. Забрав пяток запасных обойм с подсумками и пару коробок с патронами, спрятавшимися в углу за аккумуляторами, я вздохнул, почесал особо щекочущееся брюхо и пошел за рацией.

Найдя шкаф со сваленными наушниками зловещего черного цвета, я нашел выключатель, щелкнул, сунул в ухо и буркнул:

– Але, диспетчер, слышишь или батарейки сели?

В ухе щелкнуло.

– Не сели. Доложитесь.

– Временный спецкурьер Трокли нахожусь на складе Базы-2, докладываюсь по поводу получения рации.

– Секунду. – металлически звякнул голос. Вздохом откоментировав предчувствие, что сейчас что-то будет, я побрел на выход из склада, чтобы поинтересоваться у майора, как же, собственно использовать пистолеты не только как средство устрашения окружающих, но и как стреляющее средство.

– Спецкурьер свободен?! – бзякнул в ухо панические рык – База-2?!

– Ну? – буркнул я тычком в ухо показывая майору, что это я не ему. Ему, впрочем, и так было не до этого. Он большими остекленевшими глазами смотрел на мой подбородок, на который натекал истончившийся в зеленую пленку костюм.

– Аварийная ситуация! Требуется срочная эвакуация полулитра два килограмма со скупка -342!!!! – пророкотал мне в ухо голос.

– Шутка что ли? – рыкнул я в ответ – Я полчаса на планете, минуту назад подключился и уже аварийный вызов? – скептически проревел я в майора, выразительно тыча пальцем в ухо.

Майор вздрогнул, щелкнул тумблером и рыкнул:

– Диспетчер… канал спецкурьера на Базе-2… Что такое?

– … Кто вклинился? – брякнуло мне в ухо.

– А это кто? – рявкнул Брык.

– Нач склупка 432 Шмяк. Кто влез?

– Начсклада транспорт База-2. Шмяк, что у тебя за тарарам, что ты сырого верблюженка дергаешь? Он еще без карточек… – он глянул на подбородок -… и плохо ориентируется в обстановке.

– У меня поллитра краденого клиентом гиперрегенератора. Я не хочу, чтобы меня взяли штурмом, а потом еще и разбомбили с орбиты.

В ухе бибикнуло, а потом раздался бас полковника:

– Так. Шмяк, прекратить панику, орбитальное прикрытие я тебе уже включил. Трокли. Экипировался?

– Да, сэр! – бодро рявкнул я.

– Почти. – буркнул майор. – Он без карточек, и еще влез в нестандартный костюм.

Я послушал пару секунд шокированной тишины, и ощутил, как окутавшая меня от горла до пяток пленка испуганно застыла.

Я мысленно ласково ее погладил и очень громко подумал, что в обиду ее не дам.

Костюм расслабился и стал опять незаметным.

– Какой? – прозвенел напрягшийся голос диспетчера. – Курьер, доложите в диспетчерскую о типе активированного нестандартного костюма.

– Э…э…прототип 12, интелектуально-автономный скафандр. – весело мурлыкнул я, подмигнул майору и вытащил из кобуры пистолет. Пока они разбираются, доберусь ли я куда пошлют без карты, надо было попробовать изучить как он стреляет.

– Дерьмо. – сказали хором майор, полковник и диспетчер.

Через пару секунд, за которые я извлек обойму и с удивлением обнаружил, что она набита небольшими черными шариками подозрительно тяжелого веса, полковник неуверенно спросил:

– Диспетчер, а где остальные курьеры?

– Ближайший следует на Космопорт-1 с пятью литрами полцентнера, трое в другом полушарии, остальные в радиомолчании из-за скрытой переноски. Ближайший выйдет не раньше двух часов.

– Дерьмо. – сказал полковник, пока я любовался, как от передергивания рычажка а боку пистолета загорается огонек. Через пару секунд ожидания огонек менял цвет с красного на оранжевый.

Сообразив, наконец, что вооружили меня то ли пневматическим, то ли магнитным мелкокалиберным пистолетом, я вернул обойму на место и занялся осмотром рычажков, и кронштейнов вокруг пистолета.

– Ладно! – буркнул полковник. – Курьер?

– А?

– Значит, делаем так. Сейчас выпрыгиваешь ко входу в башню, ждешь армейский флаер с отделением пехоты, летите до скупки, там берешь груз и двигаешься прямо ко мне. Вопросы?

– А армейские не могут взять и привезти груз без меня?

– Нет, сынок, кто-то должен за контейнер расписаться, из транспортников, взять его в руки и принести куда-то, сдать под подпись. Для этого мы, собственно и нужны – ненадолго владеть грузом, пока он перемещается.

– Ясно. – вздохнул я, салютнул майору и побежал к выходу

– Интересно служба начинается – вздохнул я, запрыгивая в лифт.

– А ты что думал – в сказку попал? – весело-злобно рыкнул в наушнике голос полковника.

Я выскочил из лифта, и на бегу к двери, ведущей на поле, мечтательно сообщил:

– Сэр, я и сейчас так думаю, а если так пойдет дальше, то убежусь в этом окончательно.

"Если ваша позиция стабильна – не бойтесь показать противнику спину. особенно если он вне дистанции прямого контакта

Боевой Устав КВР, стр. 382, абзац 34.

– Рбык! К бою! – заорал из кабины бота лейтенант, разглядев куда мы собираемся сесть.

Защелкали, опускаясь, забрала шлемов. Я посмотрел на висевший в салоне монитор.

В телевизоре было большое цилиндрическое здание, приземистое и сверкающее на солнце. К короткому выросту из здания, и на крышу садились черные разнокалиберные машинки. Прямо напротив входа стоял небольшой кубический черный объект.

Вокруг машинок мелькали черные фигурки с ружьями.

– Курьер, здание оцеплено, штурм. Район заблокирован от связи и наблюдения. Что делаем? – рявкнул лейтенант, высовывая в салон костистое носатое лицо.

– А что, собственно, такого? – флегматично спросил я. – Садись у входа, чтобы идти было недалеко.

Лейтенант посмотрел на меня, как на клиент психиатра на своего доктора, плюнул и убрался обратно.

Через пару секунд бот легонько тряхнуло.

Вздохнув, я откинул люк, и спрыгнул на камень. Нацепив солнечные очки, я засунул пальцы за ремень и окинул взором открывшуюся картину.

В двадцати шагах прямо передо мной стоял куб с поднятой стенкой, из которого в бронированную дверь, ведущую в полукруглый отросток, наводили какой-то толстый ствол. Вокруг куба и за машинами, окружавшими куб, стояло полторы сотни человек в черном, в черных шлемах и с наведенным на меня стрелялками.

Пару секунды мы молча пялились друг на друга, а потом у машин что-то щелкнуло и удар в грудь отбросил меня назад. Приземлившись и перекатившись раз через голову, я встал на колено и посмотрел на дымящуюся дырку в рубашке. В дырке посверкивала маленькая металлическая капелька, вокруг которой под костюмом расползался синяк. Подняв голову, я медленно встал на ноги и яростно заорал:

– Ты, тля, сука траханная в жопу! Тебя кто стрелять просил? Я в тебя стрелял? Я в тебя хотя бы ствол направил? Я в тебя хотя бы гранату кинул? Я в тебя хотя бы ракету запустил? Какого хрена ты в меня стреляешь?

Люди в черном ответили парой секунд тишины, потом кто-то неуверенно хихикнул, и они разразились хохотом.

Из– за машин выскочил низенький на фоне остальных человечек без винтовки. Он плавно подкрался поближе и сообщил:

– Кабель мы пересоеденили, так что если хочешь потянуть время – у нас его навалом.

– Бля! – очень выразительно сказал я и потянулся за трубочкой. – Мне так по фигу, что вы там куда перекоробили.

– А кто тебе тогда не по фигу? – спросил низенький. – И, кстати, если не секрет, ты кто, о непробиваемый незнакомец?

Я посмотрел ему за спину, где до стрелков тоже дошло, что я какой-то не такой, и которые, испугавшись, дружно взяли меня на прицел.

– Я не непробиваемый. – честно сознался я, переводя внимание со стрелков на низенького. От него веяло холодной расчетливостью, полным отсутствия ограниченности. Подавив вздрагивание, я чиркнул зажигалкой и пыхнул:

– Это у меня костюмчик непробиваемый.

– Костюмчик? – недоверчиво буркнул он, и в его голове зашуршали, перебираясь, банки данных. – Это какой такой непробиваемый костюмчик. И ты, собственно, кто?

Банки данных в его голове выдали несколько вариантов ответа. Я выбрал тот, что нужен и сообщил:

– Костюмчик на мне двенадцатый, а я приехал за тем, что у вас сперли.

Его банки данных взвыли паникой и захлопнулись. Его рука чуть дернулась к кобуре и тут же расслаблено повисла.

– Мы можем уйти? – хрипло спросил он.

Затолкал поглубже смех, я старательно влез в роль чего-то настолько страшного, чего могут испугаться сотня штурмовиков с оборудованием и отцедил:

– В это раз можете.

Коротыш повернулся и махнул рукой своим людям.

Попыхивая трубочкой, я посмотрел, как они спешно свертываться и улетают.

Проводив взглядом последний катер, исчезнувший в потоке транспорта в небе, я окинул взглядом трехэтажные улицы, выходящие на площадь двухсотметрового радиуса и перевел взгляд на вывалившегося из люка лейтенанта.

– Ты кто? – прохрипел он, замирая в паре шагов от меня.

– Может, ты мне расскажешь, кто такой должен быть я, если с удовольствием ношу прототип автономного и умного костюма – скафандра, курю и прилетел за парой кило гипергенератора.?

Лейтенант задумчиво открыл рот, закрыл его и уставился в воздух. Оставив его думать, я пошел к двери в скупку.

– Ты или оператор биокостюмов, один из трех на планете, или очень наглый самоубийца, избравший для обрыва жизни такой экзотический способ, как уничтожение собственным скафандром. – ударил в спину голос лейтенанта.

– Почему уничтожение? Он вообще добрый и дружелюбный, особенно если с ним по-человечески. – мурлыкнул я.

Лейтенант поперхнулся какой-то фразой, а я шагнул в распахнутую дверь.

«А что, собственно, вы собираетесь мной колоть?» Электронный микроскоп массой 5 тонн

– Где тебя обучали на операторов спецкостюмов? – с порога рявкнул полковник.

Я моя рука разжалась. Опечатанный контейнер рухнул на ногу. Я дернул ногой и зашипел. Контейнер подлетел и грохнулся на пол. Посмотрев на замерший в паре метров ящик, я сделал тупое лицо и промямлил:

– А что, сэр, этому надо где-то учиться?

Полковник посверлил меня взглядом, вздохнул и махнул рукой на стул.

Крышка стола отъехала и из стола с гудением поползла выпивка.

На ходу к столу я поднял контейнер. Разместив его на стол, я сел в стул.

Подождав, пока он наполнит стаканы, я поднял свой и спросил:

– Господин полковник. Вы не могли бы в качестве ценного приза рассказать, что я такого сделал?

– Разве что в качестве ценного приза. – буркнул полковник, опрокинул в себя стакан, крякнул, покосился на контейнер и рыкнул:

– Диспетчер!… Биолабораторию базы!… Глюк? Это Шварк. Пришли, пожалуйста, Харизану за подарком в мой кабинет, а заодно полюбоваться на телоида, вляпавшегося в ее одинадцатый прибамбас… Хоршо. Через десять минут… Да, давай… Диспетчер, подсоедини Оператора-2… Хари, здравствуй, солнышко. Ты уже на пути ко мне?… Возьми, пожалуйста, какой-нибудь ножик, соскоблишь одиннадцатого… нет. Еще жив… ладно, жду… подарок? Один мой зеленый курьер взял на испуг штурмбригаду РК и уговорил их не штурмовать скупку под полуобещание, что два кило гипергенератора попадут в нашу биолабораторию а не полетят куда-то дальше… Не очень радуйся. Глюк. Будешь должен. И с Депом СпецРесурсов будешь утрясать совместно, моей старой задницы может оказаться мало… Все, Отключить.

Полковник переместил взгляд из воздуха на меня, пошарил рукой под столом и неожиданно кинул в меня сигару.

Поймав ее в паре сантиметров от лица, я медленно сунул ее в зубы, потянулся за зажигалкой и спросил:

– А что такое полусоглашение?

Полковник сунул свою сигару в рот, закурил и сообщил, глядя на меня очень настороженно:

– Это когда ты сказал или сделал что-то, что другая сторона поняла как сообщение о том, что ты будешь делать что-то одно. Ты, конечно, можешь свалить ответственность на них и заявить, что ты не это имел в виду, но почему-то на ПД это почти то же самое, что нарушить подписанный контракт. Рабкорпораты, которых ты напугал у скупки, подумали, что ты – оператор биокостюмов, который прилетел за гипергенератором для своей лаборатории, и поэтому очень неприлично будет отправлять гипер дальше, чему я, в отличие от Спецресурсов, очень рад.

– А что такое гиперрег? – спросил я, смакуя чуть горьковатую сигару.

– Гиперрег – это бактериальная культура повышенной метаморфности, которая при вступлении в контакт с любым клеточным организмом в дозе от ста грамм инфицирует его и начинает замещать любые больные или отсутствующие клетки. Человек вырабатывает антитела к гиперрегу за неделю, в течении которой он может вырастить и полностью излечить все. Кроме того, гиперрег может морфировать в любые клетки с любыми заданными операторам свойствами. А еще…

Полковник замер, уставившись на дверь, и его лицо начало расплываться в теплой улыбке.

Я обернулся, и мое лицо тоже начало улыбаться, показывая, что наружу появился, отодвинув камуфляж, мягкий и дружелюбный я. Прятаться от стоящей в дверях сухонкой угловатой женщины не хотелось.

Она обратила взгляд ярко-зеленых глаз в мою сторону, и костюм радостно шелохнувшись, что-то ее ответил. Она улыбнулась, посмотрела на меня, потом в меня и ее улыбка стала чуть грустной. Потом она перевела взгляд на полковника и покачала головой.

– Нет, Двигатель, он не Оператор. Не буду говорить, что он, потому то он пока не пришел к себе, но он не Тихоговорящий. – тихо, но очень ясно сказала она, подарила мне теплый взгляд и пошла к столу.

Положив руку на контейнер, она на секунду прислушалась к содержимому, а потом сказала:

– Спасибо за подарок.

Взяв контейнер, она пошла к двери, о чем-то общаясь с моим костюмом, судя по испускаемым им волнам щекотки. Остановившись на пороге, она обернулась ко мне и попросила:

– Будешь улетать – зайди ко мне, чтобы ему не очень грустно было с тобой расставаться, ладно?

Я кивнул, потому что говорить в воздух, в котором висели ее слова, не хотелось.

Она улыбнулась и вышла.

– Это кто? – спросил я через полминуты, за которые костюм перестал щекотаться и успокоился в ожидании случая сделать что-нибудь полезное.

– Это оператор биокостюмов агент Департамента особых дел Харизана. – промурлыкал полковник и пыхнув сигарой, прежним тоном сказал:

– Ну а теперь давай о тебе.

«Это я-то не передаюсь половым путем?!» Кариес

Бутылка, чуть дрогнув, осталась стоять на месте. Бронелист за ней недовольно загудел.

– Промазал что ли? – спросил я себя, опуская пистолет. Пожилой крепыш прапорщик – оружейник, тихонько хихикнул и сказал:

– А ты сходи, посмотри на нее, сынок.

Я пожал плечами, засунул пистолет в кобуру и пошел посмотреть на бутылку, вставленную мной на брус в сотне шагов от огневой линии.

В бутылке зияло сквозное отверстие. Посмотрев на бронелист, я увидел, в нем вмятину, на дне которой зияла дырка.

Я охреневше потянулся за трубочкой и пошел к оружейнику поинтересоваться, что у меня – пистолет или мелкокалиберное противотанковое орудие.

– Ну что, попал? – спросил он, улыбаясь в усы.

– Попал. – все еще охреневше сказал я и вытащив пистолет, положил его на столик, за которым он сидел.

– Это что? – спросил я его.

– Это – командирский магнитный автомат-ликвидатор образца первой конфедерации. Предназначался для расстреливания в упор одетых в бронескафандр пехотинцев. Снят с вооружения в связи с повышенной опасностью. Имеет три режима стрельбы – одиночный, три пули со средним интервалом, непрерывный с высоким интервалом. При высоком интервале стрельбы скорострельность десять выстрелов в секунду. Начальная скорость пули при накачке ускорителей до максимума – шестьсот сорок звуков. Конкретно данный экземпляр снабжен кронштейнами для подсоединения приклада, или наплечно-пружинной кобуры с нательным магазином на тысячи две пуль, верхним кронштейном под термо– или оптический прицел и нижним для лазерного. Оружейник перевел дух и ожидательно посмотрел на меня.

– А где их можно взять и откуда берется энергия.

– Купить можно в этом магазине. – он протянул мне карточку, выхваченную из рукава. – А откуда он берет энергию, – спроси конструкторов.

Я вздохнул, взял пистолет, вынул обойму, выщелкнул шарик, потом выщелкнул другой, из обоймы, прихваченной на складе.

– Разницы? – спросил я, кивнув на черный и серебристый шарики.

Оружейник боязливо покосился на шарики и сообщил:

– Черный – жесткий сплав обогащенный для массы ураном или плутонием, бронебойный стандартный. А серебряный, который запрещен к применению на территориях КВР – микроатомный заряд какого-то хитрого сплава магния со францием с микроактиватором, эквивалент пять килограмм нитроглицерина.

Я посмотрел на шарики, потом на пояс, где висел незаконный ядерный арсенал и мне стало страшноватенько и противно от ощущения, что в моих руках гнусная вредная неуправляемая сила, которая готова сорваться с цепи и утопить окружающее в липком вязком бесконечном безысходном страдании.

Ощущение врезалось в тело, разбежалось по мышцам, взвинчивая из в нежелании причинять страдания, нежелании остаться посреди выжженной пустыни, набитой проклинающими меня вечными полутрупами, нарастающими кусками гниющего мяса, отваливающегося с них и заполняющего мир своим невыносимым тошнотворным блевотным смердом, тем более непереносимым, что блевать уже нечем, потому что внутри уже пусто, и осталось только вывернуться наизнанку, выставив миру обмазанные дерьмом кишки.

– Эй, парень! – окликнул оружейник.

Голос качнул облако ощущений в сторону. Я удержал его там, как отодвинутый вверх маятник, готовый качнуться обратно и снести меня как кеглю. Оружейник поймал взгляд моих расширившихся глаз и сказал:

– Тебя никто не заставляет развязывать ядерную войну. Просто или ты таскаешь это с собой и готов это использовать, и оно под контролем, или ты это кладешь это на склад, и оно лежит там опять же таки под контролем. Просто реши, как ты будешь это контролировать.

Я глянул на зависший маятник и щелкнул по нему пальцем. Он разбился и рассыпался тающими осколками.

– ну, положить его обратно я еще смогу – раздумчиво сказал я, глядя на серебристый шарик. – Так что я пока поиграю в тяжеловооруженный танк.

Оружейник с легкой улыбкой посмотрел, как я сую карточку в карман.

– А деньги у тебя на закупку есть?

Я на секунду замер, а потом чиркнул зажигалкой и прикурил, в облаке дыма вспоминая, что у меня с деньгами.

Выдав мне инструкцию пока сходить куда-нибудь, до тира, например, полковник углубился в обсуждение с кем-то, что со мной делать. Где-то раньше говорили про какие-то карточки.

– Не знаю. – честно сознался я. – А что такое карточки, которых мне пока не дали?

Оружейник хмыкнул в усы.

– Карточки – это бабки. Любому конфедеративному сотруднику для работы на планете выдаются две карточки – личную, где его собственные деньги, которые он может тратить, как захочет. Она имеет плюсовой баланс. И вторую – для работы, которая подключена к счету КВР теоретически неисчерпаемому. С нее можно снимать на такси, автобус, пожрать в дороге и так далее. В общем-то, система кредитования сотрудников не отслеживает все выплаты, но сильно большие суммы типа купить машину, лучше согласовывать с департаментом, чтобы карточка вдруг не заблокировалась.

– А сколько стоит машина? – спросил я. Задумываясь, на какие деньги дооборудовать стволы.

– Кредитов пятьсот – тысячу, если не самую-самую.

– Угу. Спасибо. – буркнул я, углубляясь в раздумья, что же здесь почем, занимаясь этим занятием уже на ходу к выходу из шестого подвального яруса башни, на который затолкали тир.

Из задумчивости меня вывел врезавшийся в лоб сердитый взгляд полковника.

Обнаружив, что я в глубокой задумчивости влетел к нему в кабинет, и на стуле сидит крепкое крупное тело, голова и задранная правая рука которого облеплены белым, я нечленораздельно мнякнул и начал, прикрываясь испуганной рожей, отходить к двери.

– Заходи, раз уж ворвался, штурмовик хренов. – буркнул полковник. – присаживайся.

Я открыл рот чтобы спросить, на что, но не успел. Под потолком щелкнуло, и на пол со свистом грохнулся табурет. Пару раз резиново подпрыгнув он завершил свои передвижения в стоящем положении у стола.

Задрав голову на далекий потолок, я обнаружил там богатый запас табуреток, готовых обрушится мне на голову. Прикрыв голову руками, я переместился на табурет, морщась, покосился на потолок и убрал руки.

Фигура рядом, от лица которой наружу торчали только правый красный с прожилками глаз, тихонько рассмеялась.

– Ты что, системы экспресс-конференц-зал ни разу ни видал? – удивленно спросил полковник. Потом, ответив сам себе, махнул рукой.

Крышка стола откинулась, и из стола с жужжанием пополз поднос с бутылками. Отметив, что уровень жидкости в них вернулся на прежний уровень, я выжидательно посмотрел на полковника ми на фигуру с глазом.

– Каждый раз, когда вижу его, рука тянется к бутылке – объяснил полковник фигуре. – Если он в ближайшее время не освоится и не перестанет заходить сюда, или не исчезнет с планеты вообще, я сопьюсь. – грустно сказал он, разливая в стаканы.

– А что? – спросила фигура голосом, который заставлял предположить, что легких у нее нет, и воздух для толкания через голосовые связки она запасает в желудке.

– Все действительно так плохо, сэр, или меня пора засунуть куда-нибудь, чтобы не пах? – присоединился я.

– Случилось. – подтвердил полковник, поднял стакан и опрокинул его внутрь. Мы последовали его примеру.

Посмотрев, как у фигуры захлопываешься рот, изнутри тоже выложенный белым, я спрятал трубку в карман и сделал внимательное лицо. Изучив его, полковник буркнул:

– Я уже решил и договорился, что пока то да се, тебя поставят вторым резервным. Но тут как раз зашел Тривкин. – он кивнул на фигуру. – Показать, что после того, как его перехватили с грузом, он временно не работает, и это временно надолго. Так что первый резервный ушел на его место, а из тебя придется делать аварийную затычку.

– А что, сэр, это очень страшно? – испуганно спросил я, думая, что затеряться в незнакомом городе на незнакомой планете будет очень неприятно.

– Да не то, чтобы страшно. После того, что ты учинил с первым грузом, это страшно скорее не для тебя. Просто, знаешь ли, резерв-1 – это такой туды-сюдык, который на базе появляется только чтобы запихнуть груз, а остальное время, он болтается в ожидании вызова где приспичит. И что-то боязно выпускать тебя на беззащитную планету, которая хоть условно, но все-таки пригодна для жизни.

Полковник сделал паузу, давая мне вставить убеждения и заверения, в том, что после моего посещения на планете все-таки можно будет жить.

– Что вы, сэр, мне, знаете ли, еще отчеты писать надо. Вы мне только покажите, где переодеться, чтобы не очень выделяться среди местных.

Полковник и Тривкин захохотали. Просмеявшись, полковник сказал:

– Убедил. Если ты замаскируешься под местных, то планете точно ничего уж не грозит, кроме как разве что безработицы из-за того, что ты распугаешь клиентов. Значит, счас спускаешься на первый, получаешь карточки. И выходишь на стоянку такси у главного выхода. Там найдешь 146 с Ханероном или 159 с Брямзом. Скажешь, что от меня и надо сориентироваться на местности. После того, как сориентируешься… ПОСЛЕ ТОГО, КАК… доложишься диспетчеру как курьер-резерв Базы-2. Вопросы?

– А почему после?

– Потому что до рискуешь запутаться.

«Да хоть груздем…!» Фаллоимитатор

– Здесь еще никого из туристов не бывает. – покровительственно буркнул Брямз, легким движением косматой лапы заворачивая маленький бронированный автобус с кольца привокзальной площади на одну из узеньких улочек, во все стороны разбегавшихся от трехэтажной вогнутой громадины пассажирско-пропускного здания Базы-2, встроенного в окружавший базу сорокаметровый забор, ощетинившийся пушками.

Комментарий Брямза относился к моей реакции на одинокую девушку, лениво бредущую от здания. Из одежды на ней был только красный биокостюм и пояс со свисающими с него тряпочками и сумочками.

Я оторвался от развевающейся по ветру гривы черных волос и вернулся к наблюдению за узенькими улочками безо всякого разделения тротуаров и проезжей части. Похожие, как братья-близнецы дома старались как будто вырядиться по разному и обвешивались украшениями вывесок, чтобы хоть как-то различаться.

На тротуарах изредка попадались одинокие фигуры в форме, женщины в биокостюмах и мужчины в темных одеждах.

– Лекарь. – откоментировал таксист поворот моей головы на мелькнувший снежно-белый балахон. – Вообще, прикосмодромный вокзал – это просто жилой квартал, расходящийся до внутренней кольцевой… вот она.

Дома оборвались, отрезанные широкой, в сорок полос, трассой. Улочка выходила на трассу, по которой лениво полз большой грязно-серый грузовик.

Я посмотрел на мелькающие в небе поток катеров и вопросительно уставился на водителя.

Он покосился на меня круглым синим глазом, сверкнувшим из-под густой седой брови, щелкнул рычажком на небольшом пульте, из которого торчали два штурвала и потянул левый.

Такси плавно взлетело и скользнув между струйками катеров, зависло на высоте полукилометра.

– Значит, смотри, – ткнул водитель большим ногтем в экран на потолке. Экран транслировал картинку вида вниз.

– Это База-2 и прикосмпортовый, обведены кольцевой, от которой, от вот этих кварталоразделителей, начинаются идущие дальше проспекты, Левая-Правая Руки и Ноги. Примерно на Локтях и Коленях стоят скупки, и по ним проходит Средняя Кольцевая. На Ладонях и Ступнях, это большие площади, проходит Большая Кольцевая, за которой месиво из парков, тиров, дач и вообще, обрывающееся в леса где-то в пятидесяти километрах от Пупка, или прикосмопортовой площади.

С востока на запад через город проходит, вон она, труба планетарной транспортной сети, называемой Пояс. Станции посадки – на пересечении со Средней Кольцевой.

По проспектам стоят магазины, преимущественно с всякими игрушками, тряпками, таблетками, кремами и энергоприсадками и так далее, и серди них всяческие кафе и рестораны.

Вторым рядом за двориками стоят всякие тиры, бассейны, клубы, и всяка фигня. Затем справа-слева идут проезжие дороги, они же парковочные, за которыми идут просто улицы, где вперемешку жилые дома, магазины с едой и так далее. За двумя-тремя улицами начинаются сектора парков, в которых по-разному разбросаны всякие аттракционы, будки, кафешки и так далее. Парки называются Голова, Между ног, Под Мышкой с Пистолетом и Под Мышкой с Бумажником.

– А названия о чем-нибудь говорят? – поинтересовался я, прочищая трубку.

– Конечно. – рассеянно сказал он, глядя, как я засыпаю табак. – Между ног просто чуть обустроенный лес, в котором слоняются все подряд и все подряд, кроме патрулей местной полиции. Это просто непредсказуемое место, куда ходят, когда уже не знаешь, чего хочется. В Подмышке с пистолетом разные лабиринты и площадки для беготни и перестрелок. На каждой площадке свои расценки, правила и персонал.

Он сделал паузу и сердито добавил:

– В том числе и насмерть. В Подмышке с бумажником особенно дорогие заведения. Там все совершенно безопасно для клиента, но цена на все в два-три-десять раз выше, а в общем, все то же самое. В голове игровая зона – разные игры, где надо немного пошевелить мозгами. Заведения разные, но у каждого ест казино. Вот такие у нас парки. Так тебя куда? – сердито осведомился он. Только тут до меня дошло, что он считает меня туристом, которого ему сплавил полковник.

– Пока никуда. – буркнул я, чувствуя, что его мысль, что я – ебрь-терорист, зависла где-то рядом, готовая проснуться и сделать меня таковым. – Развлекаться, если вдруг потянет, что вряд ли, я буду в перерывах между работой.

– Какой? – недоверчиво спросил он.

– Спецкурьер резерв-1 Базы-2! – злобно отсалютовал я.

Водитель злобно сплюнул, выругался и значительно добродушней прогудел:

– Извини, я не понял. Курьеры по форме не ходят.

– Вот то-то и оно. – потянулся и за карточкой, которую дал прапор. – Так что для начала поехали… то есть полетели, на… мясо правой ноги, 126, лаборатория «Ствол».

– Во что ты хочешь одеться? – хмыкнул водитель, роняя машину в поток летящих к правой ноге аппаратов.

– В самое безобидное, что у них есть. – буркнул я. Водитель разразился хохотом.

«Стоять! Это изнасилование!» Нимфоманка

– Хде взял? – оторвался на меня от пистолета начальник лаборатории.

– Дали. – честно сказал я, отрываясь от стеллажей с разным хламом за его затылком. В окошечке, прорубленном в бронестекле, виднелось только лицо, спрятанное в копне седых волос.

– Хде?

Я призадумался, я потом сказал, глядя на нависающие над окошечком турели с пачками стволов.

– Ну… там.

– А-а-а-а-а. – обрадовано протянул он. – Там такое еще может быть. Че надо-то?

Я пару секунд пялился на него, пытаясь сообразить, кто кого наебал.

– Все, что к ним есть, кроме боеприпасов.

– К ним или к нему? – уточнил начлаб, косясь выпрыгавыющим из глазницы шариком глаза на лежащий перед ним пистолет.

– К ним. – вздохнул я, выкладывая рядом второй.

– Усек. – гыгыкнул оружейник, и повернувшись, пошел вглубь склада, продемонстрировав мне тощую обвисщую жопу, обтянутую темно-темно розовым костюмом.

Задница исчезла за поворотом и там загремело.

– Тэ-э-к. Тэк. Ага-Ага. – донеслось из-за угла, и из-за угла показалось обвисшее же брюхо, ниже которого все было прикрыто кучкой всякой всячины, обтянутой розовыми лапками.

Подождав, пока куча переместиться на прилавок, я спросил:

– Костюмчик где надыбал?

– Хочешь такой же? – показал завлаб торчащие в разные стороны зубы, даже длина которых была плюс-минус полсантиметра.

– Ну если он у тебя на самом деле с дерьмосборником и дерьмоперерабатывателем, то наверное, хочу.

Завлаб хихикнул и сказал:

– Не, я на твоем месте лучше бы скафандр бронированный, командирский первоконфедеративный достал, чтобы рикошетом не подстрелило. Только у меня нету. – он хихикнул громче и взмахом руки разровнял по столу богатство.

– Два лазерника по десятке, один – пятнарик, две наплечных кобуры по две сотни, одна – триста, приклад только один, зато титановый ручной работы, с конфигурацией плече-предплечье, оптика только одна – две тебе ни в жопу ни в ухо, нательный магазин на две тысячи, снаряженный, полгода гарантии, триста пятьдесят, шарики, если не надо, можешь выковыривать сам.

– Хрен с ними. А вковырять их потом можно будет или он одноразовый, как носовой платок?

Оружейник хмыкнул.

– Да нет, этим сопельки можно не раз и не два. Че берешь?

– Магазин, одну кобуру, оба лазерника, оптику и приклад. И покажи, как все это развесить, чтобы не очень пугать народ.

Оружейник, хохоча, исчез из поля зрения на пару секунд. Появившись, он утер слезы и начал командовать.

– Так, магазин одеваешь, так, хвост пока пусть висит, только на второе плече лямочку накинь. Так, эту фиговину, да, кобуру, натягиваешь на предплечье, так, вставляешь пистолет в держало… кисть можно назад до упора… Ага, выскакивает… руку не ушиб?… так. Лазерник просто ввинчивается. Так… второй тоже. Так. Кнопочки подсветки работают? Ага, обе. Так. Оптику бери. Отщелкни вот эту фигнюшку и надвинь до упора. Отпусти рычажок. Не сваливается? Хорошо. Приклад… ага, сам справился. Так, ремешок накинь на плече, так, отпускай, чтобы свисало. Так. Ага. Так, так, теперь шнурок обоймы в рукоятку. Так, ну вот и все.

Я посмотрел на свисавший с левого плеча автомат с прикладом, на облепивший правую руку пистолет в кобуре с дохреназарядным магазином, и понял, что если выдвину челюсть и нахмурю брови, то вполне сгожусь в модели для рисования комикса. Для мультсериалов уже не потяну – потому что там надо было шевелиться, бегать и прыгать, а шевелиться мне было страшно, чтобы не начать стрелять.

– Ну как? – осклабился оружейник.

– Нормально. – бодро воскликнул я, выкинул в руку пистолет из кобуры и поводил по стене лазерным прицелом.

Турели над головой тихо зажужжали, напоминая мне, что стрелять мне не рекомендуют.

Я задвинул пистолет в кобуру, повернулся к турелям спиной и вскинул ружье. Поколотившись щекой о приклад, я оставил автомат в покое и повернулся к оружейнику.

– Беру. – буркнул я.

Оружейник вздохнул и выкинул на прилавок идентификационную пластинку с щелью для карточки, от которой под прилавок уходил толстый провод.

– А с кем это ты воевать собрался, если не секрет? – хитренько спросил он, опуская глазки к пластинке.

– Ни с кем. – сознался я, подсовывая ему под глаза конфедеративную карточку.

Он вскинул удивленный взгляд и я добавил:

– Я очень мирный человек, поэтому войне предпочитаю бойню.

Он спрятал взгляд от моей осклабившейся улыбки.

– Пасибо. – мурлыкнул я, принимая карточку. – А где здесь можно одеться?

– В комбинезон для бойни? – буркнул оружейник в прилавок.

– Ага. И чтобы все это не очень заметно было, и чтобы продавцы не сразу испугались, когда я войду, и их воевать не потянуло. – в том же стиле мурлыкнул я, нацепляя очки.

– Через дорогу, дом направо наискосок. – буркнул оружейник.

Я кивнул и направился к выходу.

– Сынок, – окликнул меня оружейник за шаг до порога.

– А? – обернулся я.

– Ты, может, еще не знаешь, но с учетом всех поправок и приписок к законодательству ПД, ходить, крое конфедеративных территорий, с оружием нельзя, если только ты – не местный полицейский.

Я замер у двери, усваивая информацию. Усвоив, я вздохнул и вернулся к прилавку.

– Давай. – буркнул я, опираясь на прилавок.

Завлаб пошарил под прилавком и вывалил на него пару пластин в палец толщиной.

– Скользунки. Классифицируются как личный антиграв-транспорт. Максимальная высота подъема – полметра. Рабочая – ладонь. Энергии на месяц. Маршевая скорость на бетоне…

– Почем? – оборвал я его.

– Полторы тысячи.

Убрав карточку в карман, я бросил приобретение на пол и поставил на них ботинки. Пол подскочил на пару сантиметров. Осторожно подвернув ногу, я попробовал сдвинуть ее и убедился, что мне только что за бешеные деньги продали гравитационные коньки.

Вздохнув, я забрал карточку и заскользил к выходу, думая, что теперь с меня можно рисовать мультфильмы, правда, детям их показывать не рекомендуется, чтобы они не узнали, как называется тот, на кого я теперь похож.

«Водка и курево – не роскошь, а оружие психологической войны» Секретный боевой устав ВКР, раздел Средства психологической войны, стр 13

– Долбануться! – воскликнул таксист, когда я запихался в дверку и уселся в кресло.

Я потер шишку, набитую о потолок при попытке снять коньки и спросил:

– А что?

– Ничего! – воскликнул он. – У меня рука дернулась к аварийному взлету, когда ты ворвался в магазин и заорал… то ты там орал?

– «Всем оставаться на своих местах. Это не ограбление. А просто залетел одеться». – процитировался я себе под нос и осмотрел пустынный участок улицы перед магазином.

– В конце концов. Надо же мне вживаться в роль. – возмущенно-виновато буркнул я и посмотрел на широченные рукава черной-черной курточки. Водитель прищурившись, посмотрел на черные же штанишки с толстыми подушками наколенников, криво усмехнулся при виде высоких ботинок со встроенными карманами и поинтересовался:

– И во сколько тебе обошлось приодеться?

– Со скидкой, как непостоянному, точней, одноразовому клиенту – тысяча.

– Ну-гу. – буркнул он. – И куда тебя теперь увезти7

– Куда-нибудь, где тихо, тепло, сухо, можно курить, сидя за столиком и попивать что-нибудь вкусное, но не очень вредное для нервов. Сам понимаешь, что будет, если я напьюсь в шумном людном месте.

– Да уж. – согласился он, поднимая такси. – Может, тебя сразу на кладбище?

– Можно, если там хороший бар и такси под боком.

– Нет. – вздохнул он. – Стоянки там рядом нет, так что придется тебя в городской морг, тем более, что он – федеральная территория.

– В морг так в морг. Только по дороге, если можно, заскочим сюда.

Я протянул ему карточку, на которой бел нацарапан адрес наркопритона, в котором, как обещали в магазинчике, можно было купить табаку. Протянув карточку, я щелкнул связником.

– Диспетчер?

– Ну?

– Курьер-резерв-1-База-2 готов! – Бодро отрапортовался я.

– Доложите местонахождение.

– Двигаюсь в морг через наркопритон на левой ноге! – гордо доложил я.

– Отставить! – пробасил суровый мужской голос.

– Тогда подскажите, где купить чего-нибудь, чем можно поджигать табак, и собственно это табак, и где есть спокойное место со столом, стулом, туалетом и безалкогольной выпивкой! – пробасил я в ответил подмигнул водителю, осторожно снижавшемуся на узенькую улочку.

– Сначала доложите, на что вы за час потратили две с половиной тысячи.

– А вы кто? – испуганно мякнул я.

– Зам начальника финконтроля Базы-2 майор Харкрупля, курьер Трокли. Доклад!

Я набрал воздуха и затараторил:

– Согласно инструкциям, полученным от начальника транспортной службы и нач вооружения Базы-2 произведена разовая дозакупка оборудования, вооружения и личного транспортного средства, а так же замена внешнего вида по причине порчи личной формы в процессе предыдущей транспортной операции, целью каковых закупок являлось предотвращение в дальнейшем лишних затрат по причине порчи формы и необходимости переплаты при аварийном перемещении на короткие дистанции, сэр!

Я начал набирать следующую порцию воздуха, но Хакрупля вклинился бурком:

– Отставит звездеж! По прибытии на Базу-2 поставить закупленное оборудование на баланс транспортной службы. Вопросы?

– Пока нет, сэр!

– Хорошо. Диспетчер? Возврат линии.

– Ну? – буркнул диспетчер.

– Вызовов нет? – поинтересовался я.

– Пока нет. Расписание штатное. Не отключайте связь, отбой.

В ухе щелкнуло. Я вздохнул и, чтобы поднять настроение, впился взглядом в лицо проходящей мимо девушки под светло-голубой накидкой. Удовлетворившись ее вздрыгом, я окинул толпу прохожих благодушным взглядом и вылез из такси, раздумывая, как ставить на баланс табак – как еду или оборудование.

«Садисьподвезу?» Виктор Степанович Шефсвободен, потомственный таксист

– Интересно? – скептически осведомился бармен. Я оторвал взгляд от экранчика над стойкой, и посмотрев на сердитые завалившиеся голубые глаза перевел взгляд на свой стакан, на полную пепельницу и сообщил:

– Не очень чтобы, но хоть как-то узнаешь что-то об этом славном городе.

Я ткнул пальцем в экранчик с рекламой и опрокинув в себя остатки лимонада, попросил:

– Повторите, пожалуйста.

Бармен покосился на дымящуюся трубку, на потолок, под которым вовсю надрывалась система вентиляции и выставил на стойку бутылку.

– Интересно, сработает противопожарная система или обойдется? – спросил он потолок.

Я задрал голову к потолку и продернул карточку через щель оказавшегося на стойке платежника и ответил:

– Не сработает.

Бармен хмыкнул, посмотрел мне за спину, в зал со стеклянными столиками и стуликами, и покинул входящий в угол за край стойки. Край полукруглой стойки располагался на максимальном удалении от входа в полукруглый зал, погруженный в подвал под Конфедеративным моргом, расположенным… э-э-э…у малой кольцевой на равном удалении от Ног.

Я повернулся и окинул взглядом полукруглый зал, в центре которого стояла арка входа, снабженная турелью с лазером.

Сквозь арку как раз проходил последний из пяти толстяков, облаченных в пышные штаны и курточки.

Посмотрев, как они расселись за столик в другом конце залы, я подмигнул нацеленной на меня турели и потянулся к бутылочке.

– Резерв-1! – звякнуло в ухе.

– Ну?

– Срочно переместитесь на локоть левой. Двигайтесь по наружному мясу. Попытка перехвата груза.

– Двинулся! – воскликнул я, чувствуя, как сонливость, вызванная двумя часами писания, исчезает, смытая радстным предчувствием беготни.

Я смел в карман бумаги и писало, подхватил бутылку, и задрав на всякий случай руки, пролетел под турелью.

На площадочке перед моргом стояло одинокое такси, в распахнутом люке которого уныло скучал щуплый таксист. Увидев меня, он сделал испуганное лицо и потянул дверцу, но замер, увидев в моей воздетой правой руке возникший пистолет, нацеленный на него.

Щелкнув пятками, я оторвался от земли и в два скольза оказался перед ним.

– Шеф. Подкинь по быстрому до левого локтя! – Рявкнул я, распахивая вторую дверцу.

– Но… занято… – промямлил он. Усаживаясь в кресло водителя.

– Ничего-ничего. – пропыхтел, переползая с заднего сиденья на переднее. Уместившись в кресле рядом с ним, я извлек из-под полы автомат, и грозно задрав стволы в потолок, повернул к нему морду и отрезал:

– Надо!

Он испуганно кивнул, захлопнул дверцу, и взмыл в воздух.

– Оператор! – рыкнул я в лобовое стекло. – Начал движение к левой руке. Доложите обстановку!

Водитель выругался и прибавил скорости. Ненадолго выпустив автомат, я чиркнул карточкой через платежник и прислушался к докладу:

– По самой левой руке в сторону центра двигается курьер-3, пешком. По спутниковым данным, параллельно ему, обгоняя, по мышцам двигаются две группы полиции, блокирующие доступ к такси, курьера преследует группа из семи человек в синем, со средним вооружением. Предполагаю попытке перехвата на малой кольцевой в безлюдном районе.

– Сколько народу на улицах? – спросил я.

– До человека на десять метров.

– Хорошо. Предупредите курьера, что летящий в лоб человек в черном – свой.

– Слышал. – прохрипел задыхаясь, новый голос. – Что задумал?

– Увидишь.

Я повернулся к шоферу и спросил:

– Можешь вылететь на Левую Руку и выкинуть меня там?

– На Руках парковка запрещена. – испуганно пролепетал он и покосился на пролетающий сбоку забор Базы-2.

– А ты не паркуясь, на ходу.

– Я снизится больше двух с половиной не смогу. Автоматика. – буркнул он и посмотрел на меня. Изучив мою улыбку он вздохнул и отвернулся.

Убрав пистолет и автомат, я открыл дверцу и махнул рукой мелькнувшим на кольцевой двум катерам с расположившимся вокруг них десантникам, и посмотрел на мелькающие подо мной головы прохожих, пригибающихся, когда над ними пролетали мы.

Выждав секунды три, я рявкнул в салон:

– Приторможи!

И выбрав свободное от людей пятно бульвара, спрыгнул, жалея, что у меня нет магнитофона, чтобы озвучить свое выступление.

«Закончить сеанс связи иногда труднее, чем вступить в него» Внутренний устав КВР, раздел Общее о средствах связи, стр. 221

Бульвар, на который я падал, разразился визгом.

Пластины, чуть царапнув по камню, приподняли и понесли, ничуть не подумав затормозить.

Объехав, чиркнувшись одеждой, пару застывших на месте прохожих, и счастливо не столкнувшись с десятком других, шарахнувшихся в стороны, я понял, что рано или поздно в кого-нибудь врежусь и заорал:

– Дорогу! К домам!!!

Часть прохожих кинулась к домам, оставив на проезжей части разношерстных туристов, начавших оглядываться в поисках развлечения. Где-то в паре сотен метров над головами людей виднелось движущееся мне навстречу возмущение. Надо было сделать что-то, чтобы прижать людей к домам.

– Я ужас, летящий на крыльях ночи!!!! – заорал я, объезжая двух туристов, примерзших, слава богу, к месту при виде стволов у меня в руках.

– Я песок, попавший к вам в презерватив!!!!! – уточнил я для непонятливых. Полвина прохожих поняла и шарахнулась к домам.

– Я геморрой, вывернувший ваш желудок!!!!

Остатки прохожих прижались к домам, открыв вид на паренька в серой униформе, бегущего мне навстречу и на цепь синих скафандров у него за спиной.

– Я Черный Звездец! – заорал я ему в лицо.

Воспользовавшись его окаменением от такого моего заявления, я притормозил, окончательно погасив скорость врезанием в него, взвалил его на плече, повернулся и набирая скорость, помчался от людей в синем.

Над плечом что-то с ревом пронеслось, убеждая прибавить скорости, и я, закинув коллегу на оба плеча, поддерживая руками, и наддал, очень удачно мотаясь из стороны в сторону.

За спиной от стен раздались восторженные крики и аплодисменты, а я, почуяв, что мой груз собирается как-то среагировать на то, что стал грузом, рявкнул:

– Оператор!

– Резерв-1, доложите обстановку!

– Еду по левой руке с курьером-3! – пропыхтел я, пользуясь тем, что до пешеходов дошло, что за событиями с применением оружия и коньков лучше наблюдать, чем в них участвовать.

– Едете по Руке? – растерянно промямлил оператор.

– Точно. И предупредите встречающих на малом кольце.

– Уже предупреждены… полицейские катера заблокировали руку.

Я посмотрел вперед, и в стремительно сокращающемся километре увидел две черных туши, перегораживающие проход. У туш было довольно многолюдно.

Секунды, за которые можно было сообразить, что делать, стремительно утекали.

– Только не попадайтесь! – рявкнул оператор.

– Ладно-ладно! – отцедил я сквозь зубы и завертел головой в поисках какой-нибудь щели, в которую можно было скользнуть безболезненно для щели.

– Что на мышцах? – спросил я, гася скорость до скорости бегуна без коньков.

Курьер на мох плечах окаменел и торможение прошло успешно.

– Полиции нет. По левой коже – два катера, сбоку.

Вытянув руку в сторону прохожих, перекрывающих проход между домами, я рявкнул:

– Дорогу!

Скользнув в открывшийся проход и чиркнув ботинками груза по стене, я пролетел по пустому проходу вдоль двух домов, посмотрел на катер, садящийся в сотне метров передо мной, вывернул обратно, вовремя успев предупредить людей рыком.

Второй катер висел в воздухе над проспектом, имитируя вратаря.

В пару толчков разогнавшись до скорости мячика, я понесся прямо за него. За пятьдесят метров я нацелил на него пистолет, сдвинул рычажок и нажал на спуск.

Руку толкнуло назад. Выплеснутая язычком синих искр черная струя врезалась в нос катера.

Вздрогнув, он рухнул на камни одновременно с тем, как я проехал у него за кормой.

– Гол! – рявкнул я, набирая скорость к показавшейся метрах в двухстах десантной засаде.

– Там кто-нибудь выжил? – озабоченно спросил меня оператор.

– Выжил. – Попросите десант свернуться и встать ко мне открытой жопой, чтобы я влетел внутрь с разбега.

Оператор фыркнул.

Через пяток секунд десантники зашевелились. Они запрыгнули внутрь. Один бот взмыл, и завис в воздухе на высоте пары метров. Второй Прижался к земле кормой с распахнутым люком, задрав нос под углом градусов сорок пять.

Немножко затормозив, я с прыжка залетел в люк, затормозил об задранный пол и врезался в перегородку отделявшую грузовой отсек от водительского. Бот, начавший набирать скорость, вылетел вперед. Скользнув к захлопнувшемуся люку, я приложил курьера об него и рухнул на пол. Дернувшийся пистолет прострелил в потолке изогнутое отверстие.

Пару секунд я не шевелился. Потом заворочался курьер, зажатый между люком и моей задницей.

Я убрал руки с курков, отпустил автомат и задвинул пистолет в кобуру.

Отключив коньки, я перебрался в кресло и уставился на лежащего у люка паренька.

Дверка переборки распахнулась и внутрь заглянула широко улыбающаяся рожа в каске.

– Живы ли? – пробасило лицо.

– Живой? – спросил я паренька, ощупывающего тело. Он неуверенно кивнул.

– Живы и здоровы. – отрапортовал я в каску. – А выпить есть, а то в горле с перегонки пересохло.

Морда в каске захохотала и пару раз стукнула каской об стенку.

– Так вы все это делали на трезвую голову? – выдавила она.

– Да, а что, ты видел, что мы делали?

От ударов об перегородку каска начала сползать на нос.

– И ты еще и не видел, что тебя передавали по телевизору?

– К-какому? – офигевше спросил я и потянулся за трубочкой.

– Данные спутникового наблюдения нам и камер наблюдения за конечностями им. – прохохотал он и исчез, так и не дав мне воды.

– Парень, ты попал в новости! – сообщил я ус6вшемуся напротив курьеру.

Он взъерошил короткий ежик темных волос и буркнул:

– Не. В новости попал ты. А еще ты попал в список лиц, подлежащих задержанию полицией.

– Мля! – сказал я и чиркнул зажигалкой.

– Да не волнуйся ты так! – воскликнул он и широко улыбнулся. – В этом списке все курьеры, просто обычно в него попадают на второй-трьетьей дюжине рейсов. Поздравляю с рекордом!

– Пасибо! – буркнул я и выпустил колечко дыма. – -Вот еще неприятностей с полицией мне не хватало.

Курьер захохотал и хлопнул меня по колену и воскликнул: Дружище, с чего ты взял, что у тебя будут от них неприятности? Вообще-то неприятности у них будут от нас.

– А. Тогда ладно. – успокоился и я откинувшись на стенку, прикрыл глаза.

«Для нормального протекания сна следует принять положение, в котором тело, будучи полностью расслабленным, не будет испытывать никаких неудобств» Внутренний устав КВР, раздел Расселение, стр. 437

– Извращенец! – восхищенно покачал головой полковник, когда я вплыл к нему в кабинет. – Больной! – уточнил он, разглядывая, во что я одет. Следующий комплимент застрял у него в голе, когда автомат, качнувшись на ходу, на секундочку выглянул из-под полы.

Вздохнув, он достал сигару.

Столик, зажужжав, выдвинул выпивку.

– Сэр, вы хотели меня видеть только чтобы сказать пару комплиментов и поздравить с рекордом по полиции?

– Нет, я хотел удостовериться, что «Черный Звездец», оперативный репортаж про которого я видел в телевизоре – действительно мой курьер, и хотел поинтересоваться где ты собираешься спать… За первый случай транспортировки курьера курьером! Чтоб он был последний!

Он, не чокаясь, опрокинул стопочку.

Почтив минутой молчания благоприятное общественное мнение об транспортной службе, я заглотал свою порцию спирта и сообщил:

– Спать я вообще-то собирался где-нибудь в морге. Я там сегодня осмотрелся и присмотрел себе хороший шкафчик. Заодно и денег сэкономлю, а то начфин уже приказал поставить на баланс транспортной службы коньки, оптический и лазерные прицелы, приклад, нательную обойму и спецодежду.

– Вот еще коньков на балансе мне не хватала! – вздохнул полковник, наливая по второй. Тяпнув по второй, он начал инструктаж:

– Значит, так. Во-первых, мы работаем круглосуточно и спим на рабочем месте.

– А на что мы кладем рабочие места во время сна? – невинно поинтересовался я.

Полковник пару минут сверлил меня тяжелым взглядом а потом рявкнул:

– Достал!

– Я, сэр!!!!! Старший сержант Достал!!!! Сэр!!! – рявкнул я в ответ, вскакивая и замирая «смирно».

– То есть? – спросил он.

– Зову меня так – Достал, сэр! – выпалил я, пялясь в потолок.

– Похоже на то. – буркнул он, выждав паузу в десяток секунд. – Садись.

Я присел и сделав невиноватое лицо, уставился на него.

– Значит, так. Как я уже сказал, особого графика спишь – работаешь у курьеров нет, поскольку скупки работают круглосуточно и принести в них что-нибудь могут всегда, и выносить соответственно, может потребоваться тоже. Во вторых, курьеры 1-4 расходятся спать по своим, так сказать, скупкам, да и вообще, большую часть времени отираются там. Третье. Резервы, по уставу, должны быть где-то, где их можно найти только по связи, но никак не лично. – на случай, который бывает всякий. К слову сказать, на Базе-2 скупки штурмуют, я имею в виду, успешно, раз в два месяца. Обычно без жертв.

– А как часто перехватывают курьеров? – вставил я.

Полковник сделал драматическую паузу и сказал:

– Раз в месяц, считая задержания полицией. А если не считая – раз в полгода. От полиции мы обычно отделываемся штрафами. А от не-полиции – как придется. Так что ты очень правильно экипировался.

Так вот, к вопросу о ночевке.

Общая идея заключается в том, что резервы не должны, точнее, должны не находится на конфедеративных территориях кроме непосредственно приемки и сдачи груза, например, на случай, если кто-то влезет в наши каналы и попробует накрыть всех курьеров.

– А диспетчер? А связь? – спросил я возмущенно.

– Диспетчер, физически, висит на орбите, как и операторы служб. Каналы у них проверяются, а в случае чего они могут провести с орбиты сканирование биополей. Которые, подделать, мягко говоря, нельзя. Так что влезть к нам могут только на земле.

Он сделал выжидательную паузу, давая мне осмыслить сказанное.

– Сэр, а на фига вы мне это рассказываете?

– Для фига чтобы ты не ходил ночевать в морг, а обзавелся парой-тройкой щелей для ночевки, где тебя никто не будет искать векторно, а только глобальной проческой площади. И вообще для общего развития. Я уже понял, что если тебе вовремя не объяснить, почему чего-то делать нельзя, ты это обязательно сделаешь. Так вот и объясняю.

– И куда рекомендуете податься?

– Рекомендовать конкретных мест я не буду. На всякий случай. А вот подсказать направление мыслей себя, если бы мне поставили задачу тебя вылавливать, я могу, поскольку мне ее вряд ли придется выполнять, в отличие от Спец Дел.

Он скосил газа на стол и откинувшись в кресле, сложил рук за головой, изображая растопыренными локтями гигантские уши.

Я потянулся к бутылочкам, накапал себе стакан из бутылочки со светлой жидкостью и опрокинул в себя.

Водка с минералами.

Облизываясь, я спросил:

– Что, и В1 добавили?

– Ага. И кальций с магнием и аскорбинку, чтобы от тяжких раздумий голова не перегрелась и зубы не выпали.

Я вздохнул, достал из нагрудного кармана сигару и уставился на полковника.

– Итак, сынок, если бы мне пришлось тебя ловить, то во-первых, я бы вышел в местные сети безопасности и пролистал бы, за пару секунд, данные с камер по конечностям, по заведениям подмышки с кобурой и Подмышки с Кошельком. Если бы ты разгуливал там со своим лицом, я бы тебя накрыл.

Во вторых, я бы прошелся, если бы имел доступ, по всем камерам наблюдения за комнатами обслуживания. Потом просмотрел бы как отнесется система отлова шулеров Головы к вводу твоих личных параметров в нее. Если бы ты сидел в одном из этих заведений, я бы тебя накрыл.

Затем я бы сделал аварийный запрос в диспетчерскую и если бы кто тебя видел в это момент, я бы тебя накрыл.

Затем я бы попробовал сделать все то же через местных. У нас, конечно, большая нелюбовь, но обмениваться услугами нам это не мешает. И только после всего этого я бы начал думать, где бы ты мог спрятаться, для чего пролистал бы твои личные файлы, которых лично у меня нет.

– И слава богу! – воскликнул я. – Вы бы себе голову сломали, пытаясь вычислить меня по той дезе, что туда попала, а ваша голова, сэр, еще пригодиться для других целей.

Полковник кивнул, разлил по стаканам водку, поднял свой и тостанул:

– Спокойной ночи!.

Бзякнув, ухнув и ыслкнув, я поставил стакан и поинтересовался, вставая:

– Сэр, а может кто-нибудь подключится к нашим орбитальным или подвесить свою?

Он пару секунд изучающе смотрел на мою невинную рожу, а потом ответил:

– Подключится – нет, а м6стная станция с биолокатором висит и так.

Я задумчиво посмотрел в потолок, послал полковнику вздох и направился на выход, пытаясь сообразить, на хрена он мне устроил такую лекцию, если мы все равно под наблюдением, как на блюдечке.

Когда я спускался на лифте, до меня дошло, что определитель биополей требует наведения на цель и для поисков не годиться, и что полковник порекомендовал мне не шарахаться по поверхности.

Выйдя на поле космодрома, я посмотрел на посадку большого грузовика и тихонечко спросил себя:

– Ну ладно, пошли искать унитаз.

«В поля хочу! На грядку. Пользу приносить» заблудившаяся в канализации какашка

– Ну в общем-то под землей все почти тоже самое, что на поверхности, с той лишь разницей, что проходы на конфедеративные территории залиты бетоном, и за сохранность тебя там ну вообще никто не отвечает. – ответил мне таксист, лениво поворачивая такси в потом машин, летящих над Левой Рукой. – Та же стрельба в подземельях Подмышки с Кобурой, те же суперплатные извращения в Подмышке с Кошельком, те же игры, только я не знаю, на что, в затылке, и, как я слышал, жилая зона нелегалов Междуног.

– Нелегалов?

– Да, кроме людей, которые где-то записаны, на ПД вообще и в частности на Базе-2 есть некоторое количество людей, которые попали сюда не через конфедеративные космодромы, а через несколько частных. В основном, рабыни и преступники.

Рабыни, сам понимаешь, зачем. Преступники, сам понимаешь, почему.

– Ну да.

– Ну вот. Весь, скажем, совсем нелегальный бизнес протекает под землей и за линией городов.

– А какой бизнес считается нелегальным? – спросил я, потягиваясь за трубочкой.

– Запрещенные наркотики группы 1, торговля людьми и органами, людьми – для разных целей. В загородах, судя по тому, что иногда бывает в подземельях, есть генные лаборатории. И, в общем-то, все. А к чему ты интересуешься?

Я прикурил трубку и сообщил:

– Начальство порекомендовало поселиться под землей и вылезать только когда призовут.

Водила хохотнул.

– В упыри, значит, записали!

Потом вздохнул, повернул машину и полетел над средним кольцом к Междуногам.

– Тогда я знаю, куда тебе. В Междуногах есть одно место, где можно купить карту, на которой постоянно обновляются все дополнения подземелий. Карта, конечно, скорее рекламная, но вполне понятная. И, что тебе больше всего понравиться, на ней показаны все входы и они же, выходы.

– И почем такое удовольствие? – поинтересовался я, задумываясь, смогу ли я поставить такую штуку на баланс.

– Полтысячи с универсальным проектором с распознавателем голоса плюс сто перчатки.

– Нехило.

– Зато с подключением к местной библиотеке на месяц. В дальнейшем – за пять в месяц. Так. Прилетели.

Я оторвался от таксиста, чтобы внимательно рассмотреть раскинувшийся перед нами пейзаж.

Приземлились мы в гигантском парке, заполненном рослыми развесистыми деревьями, тускло мерцавшими в надвигающихся сумерках большими круглыми листьями.

Основания деревьев по пояс прятались за пушистыми кустами и валунам. В паре сотен метров между деревьев мелькали отблески фонарей какого-то павильона.

– Мля. – сказал я, внезапно осознав, что попал я на эту планету всего утром. Сверившись со злоблинскими часами, под которые костюм аккурано подлез и вырастил подушечку, я удостоверился, что с момента моего первого касания планеты прошло тридцать часов.

– Что, куда-то опаздываешь? – поинтересовался таксист.

– Ага, в кроватку, спать. Я вообще, приперся с планеты с двадцатичетырехчасовыми сутками. А здесь, я гляжу, все сорок.

– Тридцать восемь. Двадцать два – день, и шестнадцать – ночь, так что да, пожалуй, тебе пора баиники. Значит, видишь валун прямо сто лево тридцать?

Я отмерил нужную дистанцию и нашел большой серый валун с острой вершинкой.

– Ага.

– Под ним – щель, в которую можно протиснуться и рухнуть в шестнадцатый транспортный штрек. Щель не совсем в потолке, а чуть в стенке. Если встать прямо под потолком к ней лицом, то налево будут Три двери в стенке, и переборка прямо. Переборка открыта, и она тебя уведет в ночлежки.

На средней из трех дверей – кодовый замок. Наберешь шесть восьмерок и скажешь, что от меня и объяснишь чего надо. Федеральные карточки они берут и система контр-обнаружения там работает. Все.

– Спасибо.

Я вытек на землю, покрытую плотной, чуть пружинящей травой и проводил такси взглядом. Затем посмотрел на валун, посмотрел на пару мелькнувших и исчезнувших под ним серых фигурок, щелкнул каблуками и заскользил к валуну. Выбирая затененные деревьями участки.

«Блин! Вот я попала…» пуля, разрывная, крупнокалиберная, приближаясь к большому кремовому торту

– Кто там? – грянул динамик над дверью.

– Покупатель от таксиста 648.

– Морду задери!

Я поднял лицо на динами к и рыкнул:

– Может, еще и жопу показать?

Динамик донес гогот, дверь отъехала, открыв коротенький коридор, за которым виднелась длинная, ярко, по сравнению с полутемным штреком, освещенная комната.

У стенки коридора на стульчиках сидели двое угрюмых щуплых ребят с большими стрелялками, нацеленными на меня.

– Чего хочешь? – спросил меня появляясь в другом конце коридора низенький крепыш с оплывшими краями лица.

Дверь за мной с жужжанием закрылась.

– Если есть – чего-нибудь выпить, желательно сидя, карту подвалов, перчатки и позвездеть – может, чего полезного предложите.

– Может и предложим – буркнул он, поворачиваясь спиной и уходя вглубь комнаты.

Дойдя до порога, я на секунду замер, осматриваясь.

В пятидесяти шагах, у стены за стойкой, сложенной из металлических ящиков, стояли два шкафа с бутылками и большой лысый усатый человек. Напротив него, спиной ко мне сидели два толстяка в потрепанный балахонах.

Вдоль стен справа и слева стояли сложенные из ящиков столы, на которых стояли мониторы, обложенные всякой всячиной. Двадцать шагов между стенами были заполнены четырьмя столами, за дальним левым из которых четверо одинаковых темно-серо одетых громил играли в карты.

У левой стены лицом к монитору сидела, откинув капюшон, женщина с пышной рыжей шевелюрой.

В ближних углах комнаты, уходящих в два закутка, что-то было занавешено занавесочками. За правой пыхтели. За левой что-то звякало.

Крепыш, впустивший меня, шествовал к стойке.

Женщина, оторвавшись от экрана, повернула ко мне худое лицо, испорченное орлиным носом в окружении зеленых глаз. Глаза, уставившись на меня, расширились узнаванием и она завопила:

– Это же Черный Звездец!

Комната на полсекунды замерла, а потом пришла в движение.

Четверо, вылетев из-за столика, рассосредоточились по комнатке, заняв позиции за столиками. Двое от стойки бухнулись на пол. Бармен, на мгновение нырнув за стойку, с грохотом поставил на стойку сошки легкой пушки. Крепыш, красивым пируэтом перелетев за стойку, выставил из-за нее глаза и два пистолета. За спиной с грохотом упали стулья.

Я осмотрел нацеленные на меня стволы посмотрел на женщину и спросил:

– Ну я – черный Звездец. И чего?

– Не шевелись. – продышали мне в ухо, на которое неспешна натекал костюм, проснувшийся в связи с недавними событиями. Под подбородком собиралась складка, готовая рвануть в маску закрыть лицо.

– Я а что, шевелюсь? – вздохнул я. – И вообще, я просто, по человечески, зашел купить карту, а они мне стволы в уши пихают, и даже не объясняют, почему.

– Потому. – Буркнул из-за стойки крепыш. – Ты кто?

– Так. – злобно сказал я. – Ребята, если бы я пришел сюда вас убивать, я бы начал с порога. А я пришел сюда не убивать, а пить и покупать. Вместо этого вы нацелили на меня пушки и начали как поганые полицаи выяснять, что я и откуда. Если вам интересно, что я откуда – уберите стволы и ставьте выпить. А если вам интересно пострелять – давайте постреляем и посмотрим, что из этого получиться. Только в этом случае вы и так и так не узнаете, кто я.

– Почему – не узнаем? – спросили из-под столов.

– Потому что спрашивать будет некого, идиот. – буркнул крепыш из-за стоики, посмотрел на переместившуюся на подбородок складку костюма и добавил: – Или некому.

Вздохнув, он поднялся над сойкой, задрав стволы в потолок. Смерив меня взглядом, он кивнул женщине.

– Записывается. – сказала она.

– Если начнешь стрелять – на тебя будут охотиться во всех подвалах. – грозно сказал крепыш, убирая пистолеты.

Я порылся в лексических запасах линкоса и выдал:

– Не ссы, на фуфло не развожу.

Поднимающиеся с огневых точек люди разразились хохотом.

Пользуясь этим хохотом, я добрался до угла стойки, забрался на поставленный на торец ящик и сел вполоборота к компании и поинтересовался:

– Девушка, а это – прямая трансляция или запись автоответчика?

– Кому как. – хищно улыбнулась она. – Кому как.

– Я к тому, что можешь сделать так. Чтобы мне не пришлось рассказывать везде по подвалам, и чтобы мне не тыкали стволы, а наливали?

Бармен поставил на стойку рядом гигантскую кружку зеленой искрящейся жидкости. Улыбнувшись и кивнув ему, я глянул, как крепыш перелезает обратно в зал, и вернул взгляд обратно на девушку.

– И так запросто. – сказала она. – Подвалы, знаешь ли, последние десять часов стоят на ушах, пытаясь выяснить, кто такое Черный Звездец.

Я отхлебнул из кружки кисловатый витаминный лимонад и спросил:

– Я расскажите, почему. Я на ПД тридцать дин час и не очень в курсе.

– Потому что во первых: последний раз на поверхности на коньках появлялись наемники. – буркнул крепыш.

– И чего они тогда делали?

– Тогда, три года назад, хозяин нанял наемников, чтобы подмять под себя всех девушек, а тогда под ним была треть.

– Пуфф! – облегченно воздохнул я и полез за трубочкой.

– Так что когда ты перехватил курьера и уволок его в десантный катер, простелив по дороге полицейский катер, никто ничего не понял. – сказали из-за занавески.

Занавеска, за которой пыхтели, отодвинулась и выпустила молодую и крупную копию крепыша. Вслед за ним, ведомая за ручку, показалась молодая белобрысая девушка.

Стрельнув в меня глазками, она уселась с крепышом -молодым за дальний столик.

Я посмотрел на широкие рукава крепыша – большого и на мгновение коснулся их всех, выясняя, кто есть кто.

Толстячки у стойки чем-то торгуют.

Бармен – просто бармен.

Четверо громил -охранники, один – порученец.

Рыжая – оператор компьютеров.

Большой – телохранитель и лицо малышки.

Малышка – главная и не только в комнате.

Главный в комнате – маленький крепыш.

– Тогда давайте познакомимся. Меня зовут Тивсол Харш Трокли. Коротко – по любому. Я старший сержант ВКС КВР, временно, пока не напишу отчеты, прикомандированный к транспортниками Базы-2. Сейчас я курьер-резерв-1 и мне очень нужна ваша помощь, чтобы перемещаться по городу незаметно для спутников.

На середине фразы и перевел все внимание на малышку, а под конец она, отбросив капюшон, подняла на меня глаза.

– Тогда почему ты говоришь все это мне? – спросила она, опуская на стол нацеленный на меня рукав крепыша -большого.

– Потому что я знаю, что ты тут главная и честно сознаюсь в этом, вместо того, чтобы играть, держа это знание в рукаве.

Я пожал плечами и чиркнул зажигалкой.

– А откуда ты это знаешь? – спросила она.

– Отсюда. – я ткнул указательными пальцами в виски. – И командировали меня сюда по рекомендации спецдепа, который я этим напугал, хотя ничего плохого я не делал, а просто отбивался, когда меня загоняли в угол. Причем в угол меня загнали настолько, что пришлось начать знать.

– Это как? – спросила она и кивнула бармену.

– Выкинули в вакуум, затем подобрал злоблинский корабль, который вернул на земной, который потом сломался и я с друзьями упал на неприсоединенную планету. Которую как раз захватил маньяк, который захотел нас поймать и изнасиловать насмерть и поймал всех, кроме меня и еще одного, а нас на всякий случай попытались вывести из игры спецдеповцы, прилетевшие убивать маньяка, которых он все-таки убил и которого, чтобы спасти своих, убивать пришлось опять же таки мне. И как после всего этого остаться нормальным, если учесть, что всего за двадцать часов до вакуума я сидел на родной планете, пил пиво и не подозревал, что есть КВР?

– Это где? – спросила она и кивнула бармену, поставившему перед ней поднос с кувшином и стаканчиками.

– Земля, УМЗ-189-34-3.

– Да нет, маньяка ты убивал где?

– Гоника. – буркнул я, и на секунду обиделся, что родная планета всем по барабану.

Рыжая, поймав кивок малышки, отвернулась к монитору. Малышка уткнулась в стакан.

Выждав паузу, маленький крепыш спросил:

– так что ты хочешь от подвалов?

Я хлебнул, затянулся и сознался.

– Честно, больше всего я сейчас хочу спать, и вообще хотел бы спать в подвалах дальше, если за это не придется много платить и никого не придется убивать, особенно из-за того, что он будет пытаться убить меня.

Я посмотрел на кружку, жидкость из которой, проникая в кровь прямо во рту, отодвигала сон.

– Ваше пойло, конечно, мало того, что вкусное, так еще и бодрит, но часа через два я рухну и усну.

– Значит, курьер-резерв-1? – весело осведомилась малышка, поймав кивок рыжей.

– Ну. – подтвердил я.

– Тогда знаешь что, ложись пока в лаборатории. – она кивнула на бзякающую занавесочку. – А я с людями посоветуюсь, что полезного ты можешь нам, и что приятного обратно.

– Спасибо. – прожурчал я, добил кружку в два глотка и пошел к занавесочку, чуть ежась под изучающими взглядами.

За занавесочкой обнаружился большой звякающий шкаф с лампочками и кнопками и топчан, втиснутый в щель между шкафом и голой каменой стеной.

Запрыгнув на топчан, я затратил пару секунд, чтобы убедиться, что вокруг нет никого, кто желает мне плохого, и уснул.

«Кадры решают все». Кадр

– Вставай, стояк с деньгами проспишь!

Я взлетел в стоячее положение, на ходу осознавая, что выспался.

Приземлившись на место, с которого успел отпрыгнуть крепыш, я уставился на него сонными глазами и спросил:

– Стояк с кем я могу проспать?

– С деньгами. – хахакнул он и потянул мне стаканчик дымящейся черной жидкости

Схватив его и отхлебнув в меру горячей смеси кофе, чая и кока-колы. Я задал второй вопрос:

– Где пописать?

– Там. – ткнул он за стойку.

Я покосился на спящих за столом картежников и побрел в туалет.

Познакомившись с комнаткой с унитазом и умывальником, я вернулся в зал с сырой мордой, зато проснувшийся.

– Так какие деньги на меня встали? – спросил я, подбирая временно покинутый на стойке стакан и чиркая зажигалкой.

– Сидай за видеосвязь. – кивнул оан один из стуьльев напротив мониторов.

Как только я рухнул на стул, монитор ожил, и показал хмурого дядьку с растолстевшими бровями и носом.

– Черный Звездец? – осведомился он басом.

– Это смотря кому. – выдохнул я облачком дыма. – К хорошим людям я могу по-человечески.

– Это ты к чему?

– Это я к тому, что Звездец по-русски, этот мой родной, поизводное от слова, которым обозначают женскую дырку, и означает оно очень непрятный конец чего-то из-за того, что его, образно говоря, накрыло этой дыркой насмерть.

Покурив, пока он закончит ржать, я спросил:

– А ты кто?

– Я – Подземщик Большой. В подвалах мое слово – оргполитика.

– Ну говори. – хмыкнул я облачком дыма.

– У меня к тебе очень выгодное предложение. Мы тебе – карты с прибабасами и сотню за ночлежку, а ты спишь там, где мы тебе постелем и в случае чего убиваешь тех, кто тебе помешает спать. Я думаю, что это очень выгодно для тебя.

Я отхлебнул утреннего пробудителя, собираясь с мыслями для торга и сказал:

– Большой подземщик, это очень интересное предложение, но я очень не люблю торговцев наркотиками. Так что в первую очередь мне помешают спать торговцы наркотиками, оказавшиеся в той же комнате, что и я.

– То есть, против девушек ты ничего не имеешь?

Я задумчиво почесал затылок.

– Нет. В конце концов, они – люди и они сами, чего бы они не думали, управляют своей жизнью. И, кроме того, это их какой-никакой шанс найти, пусть после тысячи встреч, своего человека. Так что…

– Стоп! – взволнованно воскликнул он. – Что ты только что сказал про человека?

Я удивленно покосился на него, покосился на бармена и крепыша, застывших у стойки, вернул взгляд на подземщика и спросил:

– А как вообще, если вы продаете, вы продаете и сдаете в аренду девушек?

– Обычно. Голограмма. Клиент, деньги. Все.

– Мля! – Кто ж так людьми кидается! – воскликнул я, посмотрел на экран, подумал пару секунд и спросил:

– Это открытая линия?

Подземщик посмотрел по сторонам, экран мигнул.

– Теперь нет, но тут со мной мой штаб.

– И хрен с ним!

Я хлебнул из стакана и сообщил:

– Итак, господа, в настоящее время вы осуществляете торговлю и аренду девушке на уровне тел для воткнуть по цене мясной вырезки, совершенно не обращая внимания на то, что клиенты (я не говорю о девушках) – люди, у которых есть Мечта. Например (рисую из воздуха) Некий дофига миллиардер в возрасте лет полресурса хоте бы найти не временную любовницу, а жену, которую он не просто купит, а вырвет из лап злодеев, и которая окажется достаточно умна и сильна, чтобы оставшуюся пол-жизни прикрывать ему спину, и с которой ему будет не только хорошо, но и правильно. Сколько денег он будет готов заплатить за это? Я бы на его месте легко выложил четверть состояния.

Другой пример: у кого-то погибла жена. Сколько он готов отдать за девушку, которая на нее чуть-чуть похожа, и ведет себя почти так же?

И, технически, насколько сложно проверять туристов на такие моменты?

Итого. На просто торговле вы теряете по три-четыре состояния в месяц. На фига?

Я затянулся, с наслаждением вслушиваясь в тишину на том конце линии.

Через секунду тишина сменилась грохотом пары десятков стульев и короткими возгласами «Вход».

Подземщик оглянулся по сторонам и сказал:

– Так. Если прокатит – первые три гонорара – твои.

Он задумчиво посмотрел в потолок и протянул:

– Значит, кадровое агентство «Жена»…

– Точно. – брякнул я. – И самое интересное, никакой необходимости глушить девушек и клиентов наркотиками. Они и так будут довольны выше меры.

Он оторвался от потолка и показал мне хитрую довольную улыбку.

– Значит, заметано – никаких наркотиков и ночевки там, где покажем?

– Да, давай попробуем. – кивнул я.

– Тогда…

– Резерв-2, доложите местоположение.

Я показал в экран ладонь и сообщил:

– Где-то глубоко между ног.

– Пошляк. – похвалил оператор. – Срочно прибудь правый локоть. Десять литров, сорок килограммов.

– Понял вас. Через десять минут начинаю движение.

Я сделал в экран виноватую морду и забрав у крепыша коробочку с воткнутыми в нее очками и перчатками, кинул ее в карман.

Подземщик махнул рукой и исчез с экрана.

Я повернулся к крепышу и спросил:

– Как мне быстро взять такси?

– Зачем? – удивленно спросил он.

– Надо быстро-быстро попасть на правый локоть.

Он прищурил глаз и хитро сообщил:

– Ну так это делается по другому.

«Ну трахни меня, трахни!» Человек-неосязамка

Люк пневмокапсулы распахнулся, вываливая меня на пол. Брякнувшись на него и немного прокативщись, я вскочил на ноги и уставился на обтрепанного лохматого крепыша, взирающего на меня из-за кресла пульта, пристроенного рядом с шестью трубами пневмтранспорта.

– Извиняй, опять капсулу в полете перекрутило. – прохрипел он, и задумчиво перебросил из угла в угол рта коротенькую черную палочку.

– И ладно. – бодро отозвался я. – Лучше скажи, как пройти к конфедеративной скупке.

– Пятьдесят шагов туда, вверх по лестнице, выйти на улицу, налево и сто шагов прямо.

Я посмотрел в «туда», оказавшееся широченным тускло свешенным туннелем и побежал в указанном направлении.

Через пятьдесят шагов обнаружилась лестница, вколоченная в стену, и приглашающая в темный колодец в потолке туннеля.

Пыхтя, для собственного удовольствия, я взобрался по ней, поколотился в люк, нашел защелку, отодвинул ее и высунул голову в склад с тряпками.

Относительно бесшумно переместившись в склад двадцать на шестьдесят шагов, я прокрался к полуприкрытой двери и выглянул.

За дверью находился пустой одежный магазин. Продавец, сидевший на ней на стуле у дверей, поднял взгляд и приглашающее махнул рукой на улицу. Кивнув, я выскочил на улицу, повернул направо и обнаружил в сотне шагов площадь Локтя.

Глянув на часы и убедившись, что с начала движения прошло семь с половиной минут, я буркнул:

– Диспетчер!

– Ну?

– Резерв-2. Подхожу к левому локтю.

– Принято. Отбой.

Я посмотрел на небо, в котором где-то высоко летели глаза и уши и злорадно бросил в него:

– А вот попробуйте найдите!

«Какие люди!» тигр

– Ну как, устроился? – злорадно бросил майор, убирая контейнер под стол.

– Ну. – осторожно сказал я в ожидании, что сейчас он обрушит на меня какую-нибудь пакость.

– На телевиденье пойдешь? – ехидно спросил он, упирая в меня злобный взгляд.

– Куда?! – испуганно спросил я.

– Туда, блин!!! – рыкнул он. – Если ты еще не в курсе, то телесеть-4, информационная, выдвинула предложение Черному Звездецу – десять тысяч за час интервью.

– А… – я ткнул пальцем в потолок – в курсе?

– Конечно, в курсе. Потому что телесеть-1 обратилась с этим предложением к нему. Они, знаешь ли, сложили обе твоих транспортных, так сказать, операции и вычислили, кто это здесь так развлекается.

Я коснулся его и понял что злобствует он исключительно чтобы не заржать.

– И сколько они предлагают за прямые трансляции моих транспортных операций? – брякнул я, а потом до меня дошло, что «они» сложили обе моих операции и я испуганно раскрыл рот.

– Пока нисколько. Я так понял, что они предлагают десятку, чтобы этих операций не было вообще. – выпалил он и заржал.

Пропугавшись пару секунд, я согласился с ним, что десятка – это смешная цифра, и тоже заржал.

Потом я подумал, что для мафии оплачивать неработу не полицейского, а транспортника – это ново, и заржал громче. Потом я понял, что если так дальше пойдет, я получу кучу денег за то, что я просто есть, и что это естественно для бандитов, и, хохотнув пару раз, умолк.

– Пойду, поговорю с шефом. – буркнул я и повернулся к лифту.

– Успехов. – пожелал майор до того, как дверь за мной закрылась.

Полковник, посмотрев на ожидательно застывшего на пороге меня, покосился на тощего белобрысого типа в черном, занимавшего стул.

Стол зажужжал, выдвигая выпивку.

Белобрысый повернулся и впери в меня холодный взгляд, под которым я добрался до стола одновременно с допрыгавшим туда табуретом.

– Спецагент Урамб. – кивнул на дылду полковник и разлил по стаканам.

– Полковник, что это за пьянство на рабочем месте, да еще и с подчиненными? – холодно отцедил Урамб.

– Мы как раз обсуждаем, идти ли тебе на Теле-1 и если идти, то что и как говорить. Так что ты вовремя. – сказал полковник и поднял стакан.

– За вовремя. – я бзякнул об его стакан, выпил и повернулся к кипящему холодным бешенством Урамбу, уже готовому сорваться в истерику.

– В уставе ничего не написано по поводу выпивки. А решение нашей ситуации, а полагаю, требует некоторой расторможенности взглядов. – сообщил я ему.

Кипение на пару секунд замерло, а потом начало угасать, как будто я выдернул из его чайника пробку.

– Возможно. – отцедил он. – Однако, мой попытки обсудить ситуацию с вашим начальником не встретили должного понимания.

Я покосился на полковника. Он, откинувшись в кресле, жевал сигару и с глубоким интересом наблюдал за нашей беседой.

– А что вы пытались с ним обсудить? – Осведомился я.

– Он считает, что вам не следует давать это интервью, а я считаю что мы не можем упускать такой шанс продемонстрировать хорошие связи с общественностью в отношении планетарных владельцев. – очень значимо отпечатал он.

Я посмотрел на полковника, на спецагента, на полковника, на спецагента и заявил:

– Вы совершенно правы, господа. С одной стороны, мне совершенно незачем ради десяти тысч становиться мишенью для тех, кого не устраивает мое нахождение здесь. А с другой стороны, упускать хорошую возможность выступить перед население планеты было бы глупо. Однако, господа, вы, по всей видимости, не совсем поняли ситуацию. Предложении интервью поступило от Телесети-1 частному лицу Черный Звездец, и никакого участия в этом вы принимать не будете.

– То ест как? – воскликнули они хором, удивленно посмотрели друг на друга, натянули спокойные маски и уставились на меня.

– То есть просто. – лениво протянул я и накапал стаканчик водки. В гробовой тишине переправив его в себя, я с секунду изучал пустое дно стакана, а потом поднял глаза на полковника.

– Я просто зашел вам об этом сообщить, сэр, а так же высказать свое мнение, что нецелесообразно будет снимать меня на операцию посередине интервью, поскольку операция попадет в эфир.

Полковник, тщательно сживая губы и хохоча глазами, кивнул.

– Вы не имеете на это права. – холодно отцедил спецагент.

Я изучил его задавленное бешенство и холодно осведомился:

– А где это написано?

– Правило 16-23/8 департамента Специальных Дел гласит, что «любые публичные выступления официальных лиц должны согласовываться с представителями ДСД по СО». – победно отцедил он.

– К сожалению, я не являюсь сотрудником ДСД и в отсутствие этой связи не попадаю под действие правила 16-23/8.

– Возможно. – чуть победнее отцедил он. – Но как гражданин КВР вы подчиняетесь присяге, где в пункте 136 указано, что вы обязуетесь оказывать содействие вооруженным силам КВР, в каковые входит ДСД. – победно отцедил он.

– К сожалению, я не являюсь гражданином КВР. Возможно, вы уже в курсе, что у меня так же отсутствует ИЭЭ, я не подписывал рекрутерского контракта при контакте с рекрутером на пункте вербовки и в единственном подписанном мною контракте без придания гражданства, внешний специалист, форма А-1, отсутствуют, если помните, какие-либо договоренности о взаимодействии с силовыми департаментами.

Спецагент пару секунд смотрел на меня красными круглыми глазами, показывая, как он умеет шевелить крыльями носа и пыхтеть. Потом он вскочил и выбежал из комнаты.

– Не забудьте подать рапорт! – крикнул я в закрывающуюся дверь и повернулся к полковнику.

Полковник чиркнул зажигалкой, прикурил изжеванную сигару, сбросил с лица серьезность и заржав, потянулся к бутылкам. Разлив, он в качестве тоста сложил пальцы в неприличный жест и очень эмоционально накрыл жестом стол.

Повторив его манипуляции, я чокнулся и выпил.

«Ну-ну… это еще бальшой вопрос, какая профессия древнее…» птичка-папарацци, напарница Змея-Искусителя

Кафе «Круговая оборона», взгромоздившееся на крышу четырехэтажной башни торгового центра Правой Ладони, как нельзя лучше соответствовало обстановке встречи.

Я выглянул в амбразуру и посмотрел на один из гигантских экранов, развешанных на кронштейнах вокруг башни. Экран от края до края занимало шоколадное лицо красиво раскрашенной ведущей, объявлявшей анонс.

– Итак, в прямом эфире через десять минут – прямой репортаж с новым ужасом планеты, самым опасным, ужасным и непредсказуемым Черным Звездецом.

Картинка сменилась рекламой бронежилетов, и я отвернулся от амбразуры, чтобы посмотреть на ведущую живьем.

– Готов? – по рабочему напряженно спросила она, поправляя в ухе наушник рыжего пластика, успешно прячущийся в прическе, раскрашенной в цвета пламени так качественно, что руки сами тянулись за огнетушителем.

Я молча вытащил из кармана личную карточку и помахал ею в воздухе.

Повинуясь этому сигналу, от стойки оторвался официант в каске, бронежилете и униформе и, пригибаясь под лазерным шоу, стилизованном под перестрелку, перебежкой переместился к столику.

Положив на стол платежный аппарат, он присел на корточки с блокнотиком в руках.

– Пока ничего, рядовой. Будет хорошо, если через пять минут вы сможете доставить литр вкусного раствора витаминов. Думаю, нейро-2. И оставьте для легкости перемещений, излишнее оборудование. – я кивнул на платежник.

Он козырнул и перебежкой удалился.

– Готовьте платеж. – сказала ведущая и кивнула на платежник.

Хмыкнув, я вставил карточку. Он высветил цифру баланса.

Посмотрев на вытянутое лицо ведущей, я не стал демонстрировать признаки охренения тем, что счет ни с того ни с сего стал 26.036.

– Интересно вы зарабатываете… – буркнула ведущая, волевым усилием натягивая на лицо профессиональную маску.

– Не жалуюсь, не жалуюсь. – добродушно-сыто протянул я. Цифра мигнула и стала 36.036. Покосившись на эту красоту, я выдернул карточку, покосился на экран и достал трубку.

– Теперь готов. – гордо сообщил я, начав набивать ее поплотней.

– Тогда мы должны сделать репортаж, в котором ты будешь монстром. Общественность уже взбудоражена твоими выступлениями в стиле чистильщиков, и надо развить тему… минута до эфира… Так что будь добр, постарайся.

Я покосился на висящий на висящий над столом шарик камеры, убрал кисет в карман, щелкнул зажигалкой и начал не спеша раскуривать трубку, мысленно считая минуты до эфира.

Выпустив в камеру облако дыма, я перевел взгляд на растопыренные пальцы ведущей, считающей секунды до эфира и сообщил:

– Извините, на шоу я не договаривался – только на интервью.

Пару секунд она собиралась мне что-то ответить, а потом, осознав, что она уже в эфире и ее шок транслируется миллионам телезрителей, растянула губы в рабочей ухмылке и начала:

– Итак, сегодня у нас в прямом эфире человек, возрождающий лучшие традиции наемных убийц, один из самых страшных людей на планете – Черный Звездец. Наш оператор ждет ваших звонков по Сети Маровик абоненту Телесеть-1. А пока наш первый вопрос: на кого вы работаете?

Я покосился на свое лицо на гигантском экране, пустил в угол изображения дым и сознался:

– Как ни страшно это прозвучит, я не работаю, а служу, да и то под сомнением, потому что на настоящий момент нет ни одной копии ни одного контракта, приведенной в действие.

– То есть вы работаете по устной договоренности? – очень загадочным тоном вклинилась ведущая.

– Можно сказать и так…

– Понятно. – Вклинилась ведущая. – Следующий вопрос: сколько людей вы уже убили?

– … но на самом деле я ни с кем не договариваюсь ни о чем. Мне просто говорят, что я могу быть там-то и делать то-то. Это что касается договоренностей и на кого я работаю. Касательно вашего второго вопроса, я, к сожалению, не вел подсчеты людей, которые пытались убить меня или моих друзей.

Я посмотрел в ее злобные глаза и пыхнул в камеру, пользуясь тем, что она снимала ее.

– У вас есть друзья? – скептически осведомилась она.

– Если вы под этим словом "люди, ради которых я готов на все – то их просто нет в природе, я не больной, чтобы обожествлять людей. Однако, у меня очень много друзей – тех, кто ко мне хорошо относиться и готов мне помочь выжить и добиться моих целей. И к которым я отношусь так же.

– Вы имеете в виду, за деньги?

– Нет, я просто имею в виду тех, кому хорошо от того, что я есть в живых.

Пару секунд поборовшись с рушащимся на нее отупением от безуспешных попыток понять, что я имею в виду, она опомнилась и заученно затараторила:

– Отлично! У нас есть интересный звонок. Вы в эфире, представьтесь, пожалуйста.

– Начальник полицейского управления База-2. – прогудел шарик низким хриплым голосом. – Я хотел бы услышать, как вы прокомментируете растер вами полицейского катера.

– Я бы хотел ответить, что маньяк, похитивший на бульваре левой руки нашего работника, не имеет ко мне никакого отношения, но если вы хотите – я могу, как частное лицо, прокомментировать его действия.

– Да-да, пожалуйста.

– Гм. – я отхлебнул из чашки и сказал: – Во первых, мне показалось, что на экранах это выглядело красиво. Во вторых, действия этого лица правильнее будет классифицировать как «выведение из строя», а не «расстрел», поскольку «расстрел» предполагает решечение пулями и ракетами и резку лазерами с целью уничтожения экипажа, каковых действий на бульваре не было, насколько я слышал. И в третьих, насколько я понял, это была тактическая игра между вами, им и некоей бандой преследователей, которые гнались за курьером. Кстати, вы не знаете, что с ними?

Я сделал паузу на глоток сока и не дождавшись, конечно, ответа, продолжил:

– Так что он вас просто обыграл.

– В это раз – да. – буркнул полицай. – Спасибо за комментарий.

– Спасибо господину начальнику полиции. – сладко улыбаясь, сказала ведущая. – Мы к вам вернемся через несколько секунд.

На экране пошла реклама, и она, изменившись в лице, зашипела:

– Что ты делаешь, идиот?

– Даю интервью. – невинно отозвался я. – И отказываться поздно – оплачено.

Она замерла с открытым ртом, видимо, услышав в заоравшем наушнике инструкцию.

– Твое счастье, что рейтинг пошел вверх. – злобно буркнула она, когда наушник затих.

– Конечно. В отличие от тебя, я знаю, что делаю.

Экран показал ее злобное лицо, сменившееся маской застекленевшей улыбки.

– У нас следующий звонок. Представьтесь, пожалуйста.

– Старший историк ПД. – продребезжал старческий голос. – Молодой человек, вы не могли бы рассказать, по какому принципу вы подбирали экипировку. Я, знаете ли, хотел выяснить, в свое время, этот вопрос у наемников, но сами понимаете… И, заодно, вы не могли бы продемонстрировать, чем вы вооружены.

Хихикнув, я вытащил из кармана мини-проектор и включил его.

На голопроекции за моей спиной прокрутился небольшой ролик про магнитометы первой конфедерации и про коньки.

– Считайте, показал. – весело сказал я, убирая проектор. А подбор таких вещей сами знаете, как происходит – гравискользунки классифицируются как личный транспорт, и нужны для того, чтобы можно было спокойно носить стволы. А стволы, в свою очередь, попадаются, надо только достаточно большой и старый склад оружия и хорошо попросить, чтобы дали что-нибудь с емким магазином… и дальше по тексту ролика. Обычно, если человек на самом деле хочет сделать что-то, все необходимое для выполнения оказываться у него, можно сказать, само.

– То есть вы хотите сказать, что эти предметы – не атрибут вашей личности, а всего лишь оборудование?

– Простите, если человек думает, что какой-то предмет – это атрибут его личности – это болезнь, к тому же опасная тем, что он становиться еще более уязвим, чем в том случае, если он считает, что он – просто тело. Например, «я – тот, у кого есть сапоги». Потом сапоги исчезают, крадут их, например, и человек становится тем, у кого нет сапог. Смешно, да?

– Действительно. Как я понял, вы сторонник идеи переселения душ, которую исповедуют все наемные убийцы? То есть вы верите в переселение душ?

– Я не верю в переселение душ. Точнее, я знаю, что я – не тело, потому что я – нечто от него отличное, поскольку мне уже приходилось пережить смерть, а потом оживление.

– Спасибо. – скептически бзякнул он.

– Спасибо вам за звонок. Звонки пошли валом, и пока наш гость отвечает на следующий, а попытаюсь собрать наиболее частые вопросы, чтобы потом задать их. Прошу.

– Начальник конфедеративного космодрома База-1. Расскажи-ка, где ты научился так стрелять, а заодно, где тебя убили и оживляли.

– Я? Стрелять? Меня не учили, я такой родился. Хотя, если принять во внимание, что я, чтобы родиться, сначала где-то умер, и так далее, то стрелять меня учили… – память, поворчав, выдала название. -… на спецполигоне Кархырг, система Уршанг, Сектор 2 Галактики 2.

– Это у злоблинов что ли? – с парусекундной задержкой спросил он.

– Ага. И они же меня оживляли, когда меня выкинули в вакуум с корабля, на котором я летел с родной планеты.

– И не стерли память? – скептически осведомился он.

– Нет, наоборот, восстановили и я вспомнил, что являюсь майором их внешней разведки и попросил их отвезти обратно что они и сделали.

– Ага. – скептически сказал начкосмодрома.

Я посмотрел на испуганную ведущую

– Шутишь? – рассеяно спросила она.

– Чтоб у тебя все яйца стухли! – прорычал я ее на злоблинском.

Камера передала в эфир ее подпрыгивание на стуле, а потом передала в эфир доброе радушие злоблина, появившееся на моем лице вплоть до приобретения кожей зеленного оттенка. Я сбросил эту бытийность и по-человечески смущенно улыбнулся, и пока ведущая приходила в себя, сообщил:

– Так что в настоящий момент я являюсь крупным специалистом по галактике-2, и могу оказать и оказываю человечеству помощь в устранении разных неприятностей. Я как бы, человек и я стараюсь быть хорошим человеком и у меня неплохо получается, я надеюсь.

– Да-да. – невнятно пробормотала ведущая. – Хорошо… у нас следующий звонок.

– Сколько раз в день вы занимаетесь сексом? – выпалил динамик.

– Очень приятно, а меня Харш. – вежливо ответил я и потянул руку к стакану, давая неизвестному психоаналитику очухаться.

– Простите, Марли Айан, хозяйка павильона 18 парка подмышки со стволом. Так все-таки, сколько.

– М-м-м… – задумчиво протянул я. – Вас интересует сегодняшнее число или среднеарифметическое с момента первой осознанной эякуляции?

– И то и то. – взволнованно призналась она.

– Ну, сегодня ни разу, а за указанный период – возьмите калькулятор, если есть свободная рука, и помножьте… э-э-э… сто восемьдесят на двадцать и разделите на раз, два, три, четыре, пять… да, на пять и получите интересующее, или уже не очень, число.

– То есть… за… за две тысячи сто шестьдесят дней вы занимались сексом пять раз? – шокировано резанул ее голос.

– Ага. – скромно подтвердил я и хлебнул сочку.

– Но почему? – выдавила она. Я глянул на шокированное лицо ведущей, плавно перетекающее от шока злоблинской руганью в шок от полового воздержания, и нежно сказал:

– Просто женщины, на которых у меня… как бы этот по проще… встает, встречаются довольно таки редко, и как и я, очень заняты получением удовольствия от более приятных дел, чем трах.

С наслаждением услышав последнее слово из динамиков экрана, а не жалкий смешной «бип», я от души затянулся и подождав, не скажет ли чего ведущая, посмотрел на часы и громко попросил:

– Следующий вопрос, пожалуйста.

Пару секунд ничего не происходило, а потом шарик камеры гадостно прошептал:

– Уважаемый, а вам не кажется, что вы зарвались?

Голос был настолько резок и настойчив, что я начал озираться, чтобы убедиться, что он идет из динамика, а не из-за спины.

Ведущая, откинувшись в кресле с расслабленным лицом наблюдала за интервью.

В зал, не обращая внимания на испуганно застывших официантов, вваливались люди в черных скафандрах.

За столико за моей спиной сидел крупный лысый мужчина в черном балахоне и пялился на меня сквозь стоящую перед ним кружку чего-то. По левой его пол-лица растекался телефон.

– Возможно, и зарвался, особенно если вы представитесь и объясните, где и как именно я зарвался.

– Если вам как-то угодно меня называть – Большой Папа. Я бы хотел обсудить с вами вопрос о вашей эвакуации с моей планеты и заодно протранслировать его широкой публике, сам, впрочем, оставаясь в тени.

– А почему, собственно, вы хотели бы, чтобы я эвакуировался? – спросил я, поворачиваясь к нему впол-оборота, чтобы не терять из виду экран.

– В первую очередь, потому что эта планета – для отдыха и разгуливающие… простите, разлетывающие по ней на досках головорезы типа вас не способствуют отдыху. Во вторых, хотя и первого достаточно, потому, что за чрезвычайно краткий промежуток времени – несколько дней, вы умудрились создать ситуацию, которая, потенциально, может привести к тому, что вы станете местным героем вам начнут подражать, что, согласитесь, может привести к революции, которую вам же и предложат возглавить. Что при любом раскладе приведет к массовым жертвам среди местных и закрытию заведения для клиентов.

Его очень убедительный и проникающий в сознание голос на мгновение замер.

– И, в третьих, потому что как владелец этой планеты я объявил на себя риск объявить вас персоной, нежелательной на планете!

Из– за ряда штурмовиков, окружавшем меня плотным кольцом, выпрыгнул ком чего-то невидимого, но физически ощутимо мерзкого, зубастого и гнусного. Ком, мгновенно, даже не дав времени толком напугаться, проскочил разделявшее нас пространство и врезался в голову.

Я оказался в метре от тела, выбитый туда комом злобы на все живое, в особенности на все, что смеет ко мне прикасаться. Злоба, выплеснутая телом в ответ на шарик, примораживала смертью.

Костюм взвыл, обиженно, жалобно, а потом яростно, ответив смерти волной злобы. Волны холодной смерти замерли между телом к костюмом, начав разрушать обоих.

Тело начало изгибаться в агонии.

Костюм, дрогнув, начал стекаться в сеточку.

Потом я опомнился и понял, что в меня запулили какой-то гадостью, которая делает так, что я становлюсь настолько «вонючим», что ни один костюм на меня не налезет.

Понимание, зацепив, с грохотом уронило меня обратно в тело. Злоба, выдавленная из тела комком меня, ударила в костюм, смешиваясь с ним и убивая его. Он испустил жалобный вопль, в котором последний миг жизни смешался с болью верного друга, коварно преданного и убитого.

Вопль, раскатившись, ударил в костюмы окружающих, тихо вскрикнувшие и умершие, и, отразившись, пошел дальше.

Сделав пару глубоких всхлипов, я вернулся к нормальному дыханию.

На теле под курткой кусками висела слизкая масса. Труп.

Я поднял глаза на Папу. Папа с охреневшим лицом смотрел на куски слизи у себя на ладони. Краешком сознания отметив, что его люди чувствуют себя так же, я прохрипел:

– Я улечу.

Впрыгнувший в руку пистолет с гудением полоснул струей по полукругу черных тел. Крайние, опомнившись, успели выпалить в кресло, в котором я сидел до того, как выпрыгнул на пол.

Закончив очередь на груди Папы, я отпустил курок и послушал, как тишина наполняется стуком падающих тел и хлюпаньем крови.

Вовремя увернувшись от капнувшей со столика крови, выплеснувшей из груди рухнувшего на столик Папы, я поднялся на ноги и повернулся к побелевшей ведущей и камере.

Удостоверившись, что камера транслирует меня, я убрал пистолет в кобуру и прохрипел:

– Дамы и господа, я уверен, что помимо частных герметичных убежищ со стерилизаторами, конфедеративные зоны имеют достаточно места, чтобы вместить и простерелизовать перед эвакуацией всех.

Потом я поднял с пола трубку, сунул ее в зубы, пыхнул последними крохами табака, засунул ее в карман и внятно сказал:

– Для тех, кто не понял, объясняю – костюмы умерли, планета эвакуируется.

Приподняв автомат, я прострелил камеру.

Шарик камеры грохнулся на стол, заставив платежник с моей карточкой подскочить.

На экране была неожиданная цифра. За время интервью я стал на сотню тысяч богаче.

«Ну, в общем, собственно, все»Таран

– Все. – сообщил я, снимая наушники, выбивавшие барабанную грохот. Слова глухо прозвучали под шлемом.

Полковник кивнул и кинул мне пакет с ярлычком «Осторожно, Бактериологическое заражение Х-А-142-8.4» Заложив в пакет стопочку исписанной бумаги и загерметизировав его, я положил его с большим мешком с надписью «Стерильно». В мешке лежали кисет, трубка, оружие и коньки.

– Тогда давай на посошок. – Устало вздохнул полковник.

Стол, зажужжав, выдвинул бутылки.

Полковник разлил по стаканам, вставил соломинки и присоединил свой стакан к клапану питания.

Я сделал то же самое и хлебнув коньяка, спросил:

– Что происходило, пока я писал?

– Ничего. Половина эвакуирована тем, что было. Вторая половина ждет эвакуации через пару часов. Потери – сорок человек на планету. Это – учтенных.

Он устало улыбнулся, глядя сквозь выбитое взрывом окно на взлетающий корабль.

– Публичному Дому пришел Черный Звездец. – смаканул он на вкус и заржал.

Я за компанию. Просмеявшись, он сообщил:

– Тебя, как только допишешь, велено отослать на Базу-1. Пока ты писал, заходили спецы, но я им показал и сказал, что пусть, если ты им нужен, забирают с Базы-1. Так что счастливо тебе добраться.

Он махнул стаканом и высосав его в глоток, потянулся к бутылке.

Дверь распахнулась и в комнату, чуть подрагивая, вошла Хари. Не обращая на нас внимания, они подбрела к столу, налила стакан и залпом выпила, поскольку шлема и скафандра на ней не было.

– Хари, ты чего?… решила… уйти… со своими? – грустно выдавил полковник.

Она, налив второй стакан, чокнулась с ним, со мной, подарив взрыв веселых глаз, и опрокинув стакан внутрь, плюхнулась на упавший с потолка табурет и буркнула:

– Ни в коем случае. Я просто праздную, что мне не надо больше возиться с одеванием разных господ, которые прибывают и влезают в моих детей, чтобы потрахаться, и можно перейти к нормальной работе.

– А… а скафандр? – растерянно спросил полковник. – Грибки же…

Она, наливая третий стакан, хихикнула.

– А я с ними договорилась, что меня они есть не будут.

Чокнувшись с нами, она принялась пить мелкими глоточками.

Внимательно посмотрев на нее, бушующий шторм веселья существа, выскользнувшего из-под бремени и обязанностей, чтобы приступить к Работе, я мимолетно коснулся ее, чтобы определить, как это – договориться?

Воздух оказался наполнен тусклыми искорками полуразложившихся мелких существ, которые хотели есть. Тысячи и тысячи их осаждались на скафандр полковника и бессильно бились об пластик, пытаясь прогрызть дорогу к еде.

Коснувшиеся поверхности моего скафандра замирали, замороженные.

– А ты чего в шлеме? – не дала мне обдумать этот факт Хари. – Ты же теперь иммунен ко всему вообще. Впрочем, был с самого начала, иначе бы тебя мой Мозгун съел бы.

Я пару секунд осмысливал эту информацию, а потом поставил стакан на стол и снял шлем.

Подняв стакан, я с наслаждением чокнулся с ней и выпил.

Полковник, посмотрев на нас, разразился истерическим хохотом. Я сердито на него посмотрел, а потом встал со стула и пошел к мешку с бумажками, чтобы написать разным вредным дядям, что я теперь такая зараза, к которой ничего не липнет.

Конец отчета 3.