---

Эдуард Тополь

Новая Россия в постели, на панели и в любви, или Секс при переходе от коммунизма к капитализму

От автора

Двадцать лет назад, выскочив в США из-под пресса советской цензуры, я сгоряча и шутки ради написал «Россию в постели». В нее вошли всякие эротические истории, которые имели место в СССР, но даже своим американским и тем паче японским издателям я эту рукопись показывать не решался. И только когда одна голландская издательница опубликовала одиннадцать моих романов и спросила: «А что у тебя есть еще?» — я стеснительно признался ей в существовании той книги. Конечно, она ее тут же и напечатала, и небо не разверзлось над моей головой. Больше того — спустя еще пять или шесть лет эта книжка проникла в Россию и стала весьма популярной, подмочив у критиков мою репутацию. Но я не расстраивался — лучше, я полагаю, иметь пару миллионов читателей, чем десяток самых респектабельных критиков. К тому же кто сейчас слушает этих критиков? Писатели? Читатели? Нет, конечно. Поэтому критики пишут теперь для самих себя, выказывают друг другу свою образованность и элитарность, а читатели ориентируются в книжном море, исходя из собственных вкусов, финансовых возможностей и советов знакомых. При этом многие заплывают в такие болота несказанно-незнанской макулатуры, что и тонут там. Но критика и тут не спешит им на помощь, критики витают в облаках «букеров» и «антибукеров», что им российская Гекуба? Разобраться в творчестве цехов по производству литературного суррогата и ширпотреба, заполонившего книжные прилавки, — это серьезная работа, это погорбатиться нужно…

Нынешний российский читатель живет наедине с писателем, что, с одной стороны, нелегко, а с другой — неплохо. Когда после десятка лет эмиграции я оказался в Москве, некоторые дамы говорили мне при знакомстве: «Ой, а я с вами уже спала! И даже не одну ночь, а несколько — пока читала вашу „Россию в постели“!» А на одной из встреч с читателями четырнадцатилетняя журналистка и редактор школьной газеты спросила меня в упор: «Вы в своих книгах столько пишете о сексе. Скажите, это действительно так замечательно, как вы описываете? Или вы это сочиняете?»

Право, один этот вопрос стоит десятка рецензий.

Но время шло, слава моя, как знатока России в постели, стала таять, да и Россия изменилась — не только политически и экономически, но и сексуально. Новые россияне вырабатывают иные, чем прежде, правила половых отношений, и я решил повторить вслед за классиком: «Здравствуй, племя младое, незнакомое!» Эта книга состоит из рассказов представителей молодой России. В порядке эксперимента мы с приятелем организовали «Семинары в московской сауне» — группа тридцатилетних мужчин и женщин — бизнесмены, психологи, художники, адвокаты, журналисты и врачи — регулярно собиралась в сауне и обсуждала темы современного секса в России, рассказывая под магнитофон истории из своей практики. Затем на протяжении двух недель я еженощно сидел в ресторане одного из московских ночных клубов, там юные проститутки одна за другой садились за мой столик и делились со мной своим опытом, получая за это в подарок мои книги с автографом. Рассказы тридцати этих красоток составили главу «Клубные девочки». После этого я провел пять вечеров в московском публичном доме, и его хозяйка посвятила меня в тонкости своего бизнеса; эта глава так и называется «Салон „У Аннушки“, или Пять вечеров в московском публичном доме». Редакторы «СПИД-Инфо» и «Любовь-АиФ» любезно предоставили в мое распоряжение письма своих читателей и читательниц, а руководители Московского уголовного розыска познакомили с расследованиями преступлений, совершенных на сексуальной почве, — самое интересное из этих материалов тоже в книге.

А завершает ее уникальное по откровенности двухсотстраничное интервью-рассказ, который называется «Любвеобильная, или 26 лет из жизни русской женщины (опыт сексуальной биографии)».

Желаю вам приятного чтения.

Кто из моих земляков не учился

любовной науке,

Тот мою книгу прочти

и, научась, полюби…

Прочь от этих стихов,

целомудренно-узкие ленты,

Прочь, расшитый подол,

спущенный ниже колен!

О безопасной любви я пишу,

о дозволенном блуде,

Нет за мною вины и преступления нет!

Овидий. Наука любви,

конец I века до новой эры

Часть первая

На панели

Глава первая

Салон «У Аннушки», или Пять вечеров в московском публичном доме

Вечер первый

Из перестройки в Англию, далее — везде

Как выглядел московский публичный дом до революции, можно прочесть у таких знатоков, как Достоевский и Куприн. А вот как выглядит сегодняшний среднестатистический московский бордель, это — добро пожаловать в салон «У Аннушки»! Конечно, подлинный адрес я вам не назову, чтобы не создавать излишней толкучки в прихожей, но желающие — при некотором упорстве и сообразительности — легко найдут его по объявлению в «МК» и других московских газетах. На телефонный звонок отвечает приятный женский голос:

— Добрый вечер. Меня зовут Аннушка, а вас? У нас уютно, все девушки чистые и молодые. Вас какая интересует — блондинка, брюнетка? Ах, с большой грудью? Конечно, есть. Сто долларов за «стандарт». Пожалуйста, можете подумать…

Если, обзвонив несколько аналогичных заведений, вы вернетесь к Аннушке, она назовет вам свой адрес и код домофона. И когда с ядреного январского мороза или из-под стервозного мартовского дождя вы шагнете через порог ее заведения, вас тут же обнимет атмосфера уюта, покоя и респектабельности. Тридцатилетняя хозяйка с тонкой балетной фигурой, но в строгом и закрытом «менеджерском» платье, не допускающем и мыслей о фривольности, примет у вас пальто и шапку, предложит тапочки и проведет в гостиную. Здесь тоже ничего бордельного — просторная комната, красивые шторы на окнах, стол с белоснежной скатертью и ваза с фруктами, а у другой стены — диван, два кресла и журнальный столик. Вам предложат сесть на диван, расслабят чаем и разговором о погоде. («Обычно я уже с первой минуты вижу, что за клиент пришел, и даже знаю, какую девушку он выберет», — скажет мне потом Аннушка.)

Затем появляются девушки — трое или четверо. Юные и свежеумытые, словно только что из-под душа. Высокая блондинка, тонкая и прямая, как скандинавка, с длиннющими ногами, восходящими от пола под короткий халатик. Еще одна блондинка — попышнее, с накрученными над круглым личиком локонами, с веселой улыбкой на полных губках и ямочками на щечках. С такой семнадцатилетней красотки русский художник Крамской писал свою знаменитую «Неизвестную». Правда, у Крамского она была брюнеткой. А здешняя брюнетка совсем иная — пышная, с тяжелой и спелой грудью, буквально разрывающей шелковый укороченный халатик. Все девушки одеты по-домашнему, и когда они садятся возле вас на диван, видно, что под этими халатиками на них ничего нет — даже трусиков. То, из-за чего Шарон Стоун получила мировую славу, здесь открыто и доступно каждому и всего за сто долларов — «стандарт». В «стандарт», как вы понимаете (а если не понимаете, то Аннушка объяснит), входит один половой акт с презервативом и только «стрэйт». А остальные «прибамбасы» — анал, минет и прочие «примочки» — за дополнительную плату.

Выбрав девушку (или двух сразу), клиент удаляется с ней (или с ними) в одну из спален, которые удобно расположены через коридор и в стороне от гостиной. Невостребованные девушки тоже уходят отдыхать в ожидании следующего визитера, а мы с Аннушкой остаемся вдвоем, и я включаю магнитофон.

— Аня, вам тридцать или, ну, максимум, тридцать два. Вы красивая, образованная и деловая женщина. Я могу легко представить вас в роли менеджера отеля высокого класса, или хозяйкой туристического агентства, или директором школы для детей дипломатов. Почему и как вы выбрали именно этот бизнес?

— По стечению обстоятельств своей жизни. Но если говорить хронологически, во всем виновата Англия. Да, не удивляйтесь. Я попала в Англию, когда осталась здесь без работы.

И без мужчины. Потому что человек, с которым я жила, оказался карманным вором. Хотя мы с ним жили хорошо, и я никогда не думала, что со мной может случиться то, что показывают по телику в телесериалах…

Тут новый телефонный звонок прервал нашу беседу, Анна сказала в трубку:

— Да, это «Аннушка», добрый вечер. Если вы приедете прямо сейчас, то у меня есть свободные девушки, и вы будете очень довольны. А если через пару часов, то сначала позвоните — вечер ведь только начинается, а у нас есть постоянные клиенты, которые обычно звонят в это время…

Позже я наловчился выключать магнитофон сразу после первого телефонного «дзына» или гудка домофона, чтобы зря не расходовать пленку. Но теперь жалею об этом — какой-то флер аутентичности и привкус «репортажа с места происшествия» исчезли с этой пленки, оставив вместо себя лишь щелчки включенного и выключенного магнитофона. Но для читателя это не столь важно — вы мою пленку все равно не слышите. А клиентов… Клиентов я вам опишу по ходу Аннушкиного рассказа. Положив трубку, она сказала:

— Нет, наверно, нужно начать не с Англии, а с перестройки.

— С чего? С чего? — изумился я.

— С горбачевской перестройки, — повторила Анна. — Если посчитать, то она была только десять лет назад. А кажется, прошла целая вечность. Столько всего случилось — и в России, и со мной. Вот вы мне дали тридцать лет — спасибо. Но я слегка старше, у меня двое детей, старшему уже семнадцать, он учится в университете, а младший дома, в Ковино, это сто километров от Москвы. Так вот, десять лет назад они оба были малышами, и мне нужно было их кормить, и я стала «челночницей» — тогда это было модно, в Польшу ездили за шмотками, в Турцию летали. Но мне это быстро надоело — все-таки у меня высшее экономическое образование. И я занялась межбанковскими кредитами. То был первый этап перехода от коммунизма к капитализму, банки росли как грибы, и тогда миллионы можно было заработать посредником на межбанковских кредитах. Скажем, кому-то нужен кредит, и он нанимает посредника, который этот кредит ищет.

За проценты, конечно. Один-два процента, и получаются миллионы рублей, ведь миллиарды крутились. Но система была построена так, что один посредник ничего не мог, а работала целая цепочка. Приходишь в государственный банк, начинаешь разговаривать с человеком в кредитном отделе: мол, вот у моего клиента есть шахты, угольные карьеры, акции таких-то заводов. И он кладет их в залог под ваш кредит. Конечно, этот человек в банке — твой человек, и он хорошо знает, что все это туфта. Ни у кого ничего не было, а на бумагах у всех было все. Но ему и нужна была только бумага, под которую Центральный государственный банк давал «добро» на кредит. Он смотрел в эту бумагу, ставил на ней визу на самом законном основании, получал свои две-три тысячи долларов и передавал в другой отдел, где тоже сидел свой человек, купленный. И так через их руки в день проходило 50 — 60 таких заявлений, и все это шло по цепочке наверх до человека, который решал судьбу кредита. Хотя напрямую к нему хода нет, а через цепочку — пожалуйста, такая система. Каждый смотрит в бумажки и знает, что это туфта, но на бумажке уже двадцать подписей, десять печатей, шахты, заводы и все такое. И начальник подписывает кредит на законном как бы основании, ведь его подпись двадцатая. А получает за отпущенный кредит 40 — 50 процентов от этой суммы, которую вынул у государства. Люди каждый день делали миллионы, и это было азартно, как в Монте-Карло. Только там ты знаешь, что против тебя играет само казино, а тут никто против тебя не играет, а все играют только «за», потому что каждый получает свой процент. И ты идешь в банк и заранее считаешь, что ты сможешь купить на свою долю — машину, шубу, поездку на Гавайи.

— Веселое было время?

— И как раз тогда я познакомилась с тем парнем. Молодой, интересный, аристократ из Новосибирска. У нас с ним получилась довольно хорошая совместная жизнь. Даже не просто хорошая, а замечательная. У него что-то не получается, я ему помогу, у меня что-то не получается — он мне помогал. Знаете, в моей работе посредницей иногда нужно, чтобы именно мужчина провел переговоры. То есть я дома подготовлю все документы, все оформлю в лучшем виде — у меня все печати и штампы были заготовлены, потому что проще сделать себе печать за сто долларов, чем бегать за ней по всей Москве, — так вот, я все документы подготовлю, а он идет на переговоры и всегда так красиво их проводил — я его всерьез в свой бизнес приглашала. Но он был аристократ, он говорил: нет, я люблю свободу. А сам знал все дорогие магазины в Москве и покупал там всегда самое лучшее. Да, интересный был молодой человек. Особенно в доме — просто прекрасный человек. Для любой женщины — самый лучший! Потому что приходишь домой — у тебя стол накрыт, свечи поставлены, и щука в шампанском приготовлена. Представляете? Он тебя понимает, ты его понимаешь — ну куда уж лучше? И меня любил — так мне казалось. Однажды я купила себе нижнее белье, принесла домой, померила, но мне не понравилось, и я прямо с этикеткой выкинула его в мусорное ведро. И опять ушла в магазин. Возвращаюсь, а мой друг в стрессовом состоянии. В чем дело? Оказывается, он чистил картошку, открыл мусорное ведро, а там мое белье лежит. Так он решил, что я вообще ушла из дома и бросила его. Представляете? Он говорит: я думал, что ты ушла и не придешь. Чуть не плакал… Такие вот мелочи интересные. Короче, мы с ним прожили полгода, а в один прекрасный день он ушел за хлебом и — не вернулся. То есть просто за хлебом пошел человек — без вещей, без ничего. И — нет человека. Я ждала его всю ночь, чуть с ума не сошла. Через день по телевизору смотрю в программе «Криминал»: возле нас и как раз в то время, когда он ушел, электричка зарезала человека. Упал человек, и его разрезало. Я поняла, что это он, и у меня — просто инфаркт. Но я кое-как оделась и побежала туда. А выяснилось, что это не он. Другой человек упал. Потом мне позвонил следователь и сказал, что мой друг задержан с поличным. Он оказался карманным вором, и мне — мне! — надо идти и его опознавать. И когда я доползла к следователю, там выяснилось, что он еще и наркотиками занимался. Я думала, знаете, что те, кто занимается наркотиками, это люди большого риска, сильные натуры, и я это всегда приветствую, я люблю рисковых мужчин. А оказалось, что мой друг — обыкновенный карманный вор. Для меня был шок. А тут еще, как в пословице «Пришла беда — отворяй ворота», сама чуть на тот свет не попала. Потому что с большими деньгами закрутилась. А там, где большая игра, там за этой игрой всегда следит криминал. Обязательно. И если у тебя нет группы, которая тебя защищает, наверняка влипнешь. Впрочем, с группой тоже…

Тут на моей магнитофонной ленте слышен гудок домофона, и я вспоминаю первого клиента, который явился к Аннушке в этот вечер. Молодой, не старше тридцати, парень, коренастый, хорошо одет, с мягкими манерами, негромким голосом и живыми темными глазами. Он мог быть кандидатом медицинских наук, следователем прокуратуры, скрипачом симфонического оркестра. Но когда он ушел в спальню с двумя блондинками, Аннушка сказала несколько нервно:

— Бандит. Зря я его впустила. Но пока вы тут сидите, он шуметь не будет. Так что посидите, мне есть что вам рассказать. Н-да… Короче, в один прекрасный день я наняла людей, которые меня охраняли. Они получали немалые деньги, я с ними честно делилась. И как-то пришли действительно большие деньги — 600 тысяч долларов. Наличкой причем. Мы их прямо в машине разделили — четыреста мне и двести им. И распрощались. И вдруг при выходе из машины слышу: «Сиди, не рыпайся!» Я сразу поняла, что деньги отберут. И начала шутить. Точнее, я даже не испугалась, потому что главное — чтоб не убили, а деньги всегда можно заработать. Ну, не будет такой суммы, будет поменьше, но жить можно. И вот я шучу, как могу, развлекаю их, анекдоты рассказываю. А они ведь тоже на взводе, нервничают, и они ржут от моих анекдотов, как больные. Так доехали до кольцевой дороги. Тут они замолчали, остановили машину и выкинули меня из нее. Деньги оставили себе, а меня просто выкинули, не убили. Я мигом сообразила: беги, Аннушка! Перебежала на ту сторону дороги, «голоснула», села в другую машину, и только мы отъехали — поворачиваюсь и вижу: они задним ходом вернулись, чтобы все-таки убрать меня. Вот тут я испугалась, ага, чувство стало ужасное! И я напрямую поехала домой в Ковино — по той причине, что это далеко и никто не знал про мою ковинскую квартиру. Там я села на кухне на корточки, меня трясло. Я думала, что сейчас умру. И так просидела до утра. А когда проснулась, первая мысль — я жива! Будет день и будет пища, но главное — я жива!! Жива!!! До сих пор это помню. И ноги у меня совершенно не отекли, хотя я уснула на корточках и просидела так до утра. А утром проснулась и решила: все, начинаю новую жизнь. И естественно, я порвала с этим криминалом, мне уже не надо было никаких больших денег. А только на жизнь приличную заработать да на детей…

— Значит, больше ты межбанковскими кредитами не занималась? — не знаю почему, я вдруг перешел на ты. Может, почувствовал свою значимость — все-таки я теперь не просто писатель, а еще и охранник в ее заведении. А общая работа, как известно, сближает.

— Да, — сказала Анна. — Я уехала домой, к детям. И уничтожила все, что у меня было, — всю эту кучу липовых печатей, бланков, документов.

— И чем занялась после этого?

— После этого я уехала в Лондон.

— Просто села в самолет и уехала?

— Нет, не просто. Сидела как-то дома, рыдала — у меня как раз папа умер. От старости, ему 76 лет было. Ну, и я купила «Московский комсомолец», любимая моя газета. Открываю, а там написано: работа в Англии в туристической фирме. А мне как раз нужно было сменить все — и климат, и обстановку. И вот я звоню и меня берут.

— Почему? Ты знаешь английский?

— Нет, языка я не знала. Но там было написано, что нужны внешние данные: высокий рост, длинные русые волосы, славянское лицо, Я описала, что я как раз такая и есть и что я несколько месяцев в Финляндии в туристической фирме работала. Это я не врала, это правда: я там встречала наших туристов, сопровождала их по шопинг-турам. Ведь у нас в стране еще никаких западных товаров не было, а границы при Горбачеве открылись, вот люди и ринулись на Запад за одеждой и обувью. Они приезжали на три-четыре дня, шопинговали и купались в «лягушатнике» — там в горах сделаны такие бассейны крошечные, но в рекламе, конечно, писалось: тропики среди зимы, сауны и прочее. Так что в туризме у меня опыт был. И вот прихожу на Красную площадь, в ГУМ, на встречу с хозяйкой английской туристической фирмы…

— А почему в ГУМ? Это же магазин — странное место для встречи.

— Она объяснила, что ее фирма в Лондоне, в самом центре города, а в Москву она приехала на четыре дня к своему сыну. Мы поговорили минуты две, и она сказала: хорошо, я тебя беру. Мол, завтра прилетаю в Лондон, звоню тебе и присылаю визу. И буквально через неделю у меня была рабочая виза на полгода, и я улетела. А в Лондоне она меня встретила и сразу выдала гонорар, двести фунтов — приодеться. Я тут же пошла в магазин и купила себе хорошее платье. Но работа моя имела к туризму слабое отношение. Хотя наш офис был действительно в центре города. Только работала я там… как бы это сказать… витриной. То есть каждый день с 11 утра до 4 дня я сидела у компьютера и не понимала, в чем же заключается моя работа. Ну, ходят по улице люди и смотрят на меня. А я сижу за компьютером — вот и вся работа. А за окном — Пиккадилли, улица такая интересная, даже пересечение сразу нескольких улиц, самые модные рестораны, и офис наш как раз на перекрестке. Обзор был со всех сторон. И только потом, через несколько недель, когда я узнала, что же у моей хозяйки за бизнес — а был у нее самый обыкновенный, только очень чистый и респектабельный бордель, — я сообразила, почему она сажает меня у того окна с одиннадцати до четырех. Это то время, когда руководители фирм приезжают в соседние рестораны на деловые ленчи. И как раз — мимо моего окна, на котором написан телефон нашего заведения. То есть я сидела там как реклама ее публичного дома. Представляете? И получала за это аж две тысячи фунтов в месяц! А на Западе, как вы знаете, денег зря не платят. И значит, я тогда как реклама выглядела просто шикарно — так что хозяйка, Лина ее звали, стала мне даже приплачивать. А я все не понимала за что, ей-богу! Но от денег не отказывалась. Главное было — просто отсидеть у окна в роли деловой славянской Барби.

— Гениально придумано!

— Но и это не все! А самое интересное, что я ведь и жила в ее публичном доме, несколько недель прожила и даже не догадывалась, что это публичный дом. Потому что это был вот такой же дом, как у меня здесь, я приходила с работы, отдыхала в своей комнате, переодевалась и уходила гулять по Лондону. Или книжку читала…

— И не видели клиентов?

— Почему? Конечно, видела. Но я думала, что это ее друзья. У меня и в Москве, и в Ковино всегда было много друзей и дом был открытых дверей. Любой знакомый мог запросто прийти, приехать — просто покушать, пообедать. Если ко мне пару дней кто-то не приходил, я думала: все, я уже не живу. А в Лондоне… Ну, когда мне было думать про дела моей хозяйки? Я же молодая была, а передо мной — весь Лондон! У меня там был один «дэпартмент стор» — огромный, как ГУМ. Там постоянно шла реклама косметики. И я наловчилась каждое утро и вечер ходить туда краситься. Там для рекламы косметики бесплатно красили всех женщин — особенно молодых и красивых. И вот утром я туда с одного входа зайду — меня накрасят. Вечером или на следующий день с другой стороны зайду — меня опять накрасят. А мужчины ведь тоже ходят в этот магазин, там улица магазинов, и у них принято каждый день что-то покупать. И вот они видят, как я там крашусь, и думают, что я супермодель, и бегут за мной. Приставать не пристают, но идут за мной до нашего офиса или до дома. То есть я этой Лине еще и таким образом клиентов приводила, сама этого не понимая. К тому же она сначала очень старалась меня отвлечь — то на концерт даст билет, то в кино отправит, то на выставку. Боялась, что если я просеку, где я живу и кем работаю, то могу вскипеть и уехать. А ей я нужна была — и как витрина, и… Короче, через какое-то время она стала потихоньку втягивать меня в это дело. Но не грубо, нет — она свое дело знала классно, и все, что я сейчас умею по этому бизнесу, этому я у нее научилась. Потому что она была не просто мадам из бывших проституток, нет, она из бывших гэбэшных проституток, которые на дипломатах специализировались! С двумя языками — английский и немецкий, с образованием, знанием психологии и с такой фигурой — закачаешься! Я никак не могла понять, сколько ей лет — сорок, сорок восемь, пятьдесят с гаком? И втягивать меня в проституцию она тоже стала умно. Однажды у меня заболела спина, и она отправила меня к одному японцу на массаж. Но японец оказался не массажистом, а банкиром. Хотя массаж он мне сделал просто первоклассный, точечный. А тот, кто владеет точечным массажем, знает и эротический массаж. И когда я от него уходила, я поняла, что у меня был секс. Причем шикарный секс! Хотя в подробностях я его не помнила. А помнила только, что была расслаблена и появилось чувство полной удовлетворенности.

— Да брось, Аннушка! — возмутился я. — Так не бывает! Нельзя не запомнить, был секс или нет! Он что — усыпил тебя?

— Нет, но эротический массаж — это как танец. Он нажимает на такие точки, что ты сама возбуждаешься и плывешь к оргазму. Прямого секса как бы и нет, а удовлетворение есть, и какое! Такое, что мне захотелось еще раз с ним увидеться. И еще раз… А потом выяснилось, что это и был мой первый клиент, потому что он платил Лине деньги — за меня, 50 фунтов за каждый мой сеанс. А после моего третьего к нему визита она вручает мне 150 фунтов и говорит: вот, теперь и у тебя будет дополнительный заработок. У меня, говорит, очень много клиентов, не хватает девочек, будешь мне помогать в часы пик. А я смотрю на нее такими бешеными глазами — чуть глаза ей не выцарапала. Но потом, конечно, опомнилась. Потому что 150 фунтов — это довольно большие деньги, особенно в Англии. А секс… Там, в Англии, он такой быстрый — ты даже не успеваешь понять, был он у тебя или нет. То есть у нас в России, когда ты начинаешь этим заниматься за деньги, тебе все равно хочется секса, ты его жаждешь. И если мужчина выбрал тебя, то думаешь: надо как-то ему так отдаться, чтобы он тебя полюбил и душой понял. Но оказалось, что в Англии не надо этого. Он пришел, получил удовлетворение и ушел. Все! И вот этому искусству быстро и сразу дать мужчине удовлетворение — этому Лина меня и учила. И очень скоро у меня появился второй постоянный друг, наш сосед. Довольно богатый человек, коллекционер старых машин. Лет ему было семьдесят, если не больше, но выглядел на пятьдесят. Интересный дяденька, я к нему постоянно ходила. Через улицу перейдешь…

— А что значит постоянный?

— Постоянный — это два-три раза в неделю.

— И он мог три раза в неделю? В семьдесят лет?

— Сначала мы с ним выпивали, разговаривали. Общались. Ему нужна была больше собеседница, чем секс. Хотя и секс с ним был тоже довольно интересный. К тому же, когда постоянно ходишь к клиенту, он открывается.

— А как вы разговаривали? По-английски?

— Да, я ведь уже прожила там несколько недель и кое-что понимала. Может, не так хорошо разговаривала, но понимать могла. И потом, есть международный язык жестов — особенно в сексе. А он, этот сосед, немножко извращенный был мужчина. Садомазохист. Он любил, когда его побьют, привяжут. А мне это было смешно и даже интересно.

— Чем же ты его била? Цепями?

— Привязывала я его галстуком, а била трусами и лифчиком. То есть никаких плеток или ремней, как в кино показывают, у нас не было. А просто его же галстук и мой лифчик…

— А привязывала за руки? К кровати?

— Когда как. Когда за шею привязывала, чтоб не дергал головой.

— И он сам об этом просил?

— Ага, иногда он даже сам привязывался. Завязывал себе глаза. Рубашка обязательно его, а лифчик мой. Я называла это «французские очки». А почему французские, потому что у меня был французский лифчик. Как начнешь его лифчиком стегать, он сразу возбуждался. Ну, и нравилась я ему, это тоже важно! У него на меня всегда было желание, несмотря на его возраст. Так что у меня как бы сразу это дело пошло — японец, который постоянно делал мне массаж, это у него любимое оказалось хобби, и еще он платил мне за это! И сосед-коллекционер, с которым я не столько работала, сколько просто развлекалась. А вообще, чтоб вам ясно было, как это в Англии все поставлено, вы должны учесть, что Англия специализируется на гомосексуалистах. То есть гомиков у них — пруд пруди. Но и склонность к женщинам они не теряют. И чтобы получить удовлетворение, любой англичанин обязательно вставляет женщине палец в анальное отверстие и тогда он сразу кончает, быстро. А некоторым достаточно даже не на член, а на палец надеть презерватив и дать прикоснуться этим пальцем к женщине — все, он уже кончил! И вот быстро надеваешь ему презерватив на палец, дотрагиваешься до него своим соском и — все, мужик кончает моментально. А те, кто не любит презервативы, те просто по спине водят членом или между ягодиц и тоже кончают стремительно…

— А работали у этой Лины только русские девочки?

— Только русские, славянского типа, Аленушки такие, как на шоколадках. Она привозила их на полгода, не больше. А потом меняла. И делала на них очень большие деньги, к ней клиент косяком шел, в день по восемь клиентов бывало.

— И сколько ты там пробыла?

— Всего три месяца. Мне дети позвонили, что мама в больнице. Я тут же купила билет и уехала.

— И не вернулась?

— Нет. Во-первых, Лина меня уже и не звала, она даже рада была, что я уезжаю. Потому что я по знаку Стрелец, и если я узнаю, как то организовано или это, мне сразу хочется свое такое же дело организовать и даже еще лучше. И когда я познала кухню этого бизнеса, Лина сразу просекла, что я свой салон открою. И в том же Лондоне. Но ей там конкуренция ни к чему, вот она меня назад и не вызвала. А во-вторых, я уже и сама не смогла бы туда поехать — у меня мама была в больнице, и я знала, что она умрет. Потому что папа умер в декабре, а теперь, в апреле, была ее очередь. Хотя они прожили всю жизнь не расписанные. А родили шестеро детей, шесть девчонок. Иногда они расходились, но не больше чем на три месяца, а потом снова сходились — ровно через три месяца отец всегда возвращался. Так у них было. И когда после его смерти прошло три месяца, а он не вернулся — все, мать слегла в больницу. Я прилетела, пришла к ней, она говорит: «Я завтра умру. Здесь мне уже жить нельзя. Завтра будет ровно три месяца, как отец ушел». Я даже поругалась с ней из-за этого. А на следующий день прибежала сестра в пять утра и кричит: мама при смерти! И меня как заклинило — я поняла, что мне некуда пойти. Ковино — маленький город, там развлечений никаких. И я уехала в Москву, я даже забыла, что у меня дети есть…

— Какой это год был?

— Это был 95-й год. Я хотела уехать в Африку, потому что там не нужна никакая шуба, а это был апрель, было холодно. А я хотела в тепло, потому что у меня вся душа смерзлась.

— А дети с кем остались?

— Я просто забыла, что у меня дети есть, — такое было затмение. Бросила их и уехала. Причем одному из них было 14 лет, а другому 13, и они остались одни. Но они всегда оставались одни. Когда я жила в Англии, они тоже жили одни.

— Разве они не жили с бабушкой?

— Нет, моя мама отдельно жила. А мы всегда сами жили, у нас своя квартира. Мама просто приходила к ним в гости. И сестры мои приходили. Так что они самостоятельные ребята. Может, по этой причине я так спокойно уехала. Я приехала в Москву и купила билет на ближайший рейс, который был. С визами проблем и сейчас нет, и тогда не было — в Москве все покупается. Плати деньги — так тебе еще и на дом принесут, не надо никуда ходить. Короче, я хотела улететь в Южную Африку, на солнышко. Но туда не то рейса не было, не то ждать надо было дня три, и я оказалась в Эмиратах. И, приехав туда, сначала просто отогревалась на солнышке. Ходила по улицам, отвлекалась. И мне понравилось, мне захотелось там поработать.

— Это был тур?

— Да, у меня были оплачены отель, завтрак и обед. И стоило это всего ничего — 300 долларов. На семь дней. И я начала искать работу. В магазинах. Но очень скоро разобралась, что продавщицы там мало зарабатывают. 300 долларов в месяц. Это ни квартиру снять, ничего. А буквально в последний день моего пребывания там я вышла на менеджера одного магазина, и он предложил мне стать агентом-посредником по продаже аппаратуры, продовольствия, товаров потребления и даже автомобилей. То есть это Эмираты, свободная экономическая зона, там даже корабли можно продавать. И вот мы с ним поговорили…

— На каком языке?

— На русском. Он араб, но жил в Одессе, учился в Одесском медицинском институте, знал русский язык. И у него была своя фирма, а я ему просто понравилась, и он пригласил меня на работу. А у меня тур заканчивается, я улетаю. Он говорит: вы мне позвоните из Москвы, я пришлю вам рабочую визу. Ну, я в Дубае накупила игрушек, там все это дешево, я потратила на них триста долларов. Прилетела в Москву, все продала, получилось девятьсот. Остановилась у одной знакомой и звоню ему в Дубай, прошу, чтобы он мне перезвонил. Он сразу перезвонил и сказал, что можно прилетать работать. Я, говорит, вас жду. Я поехала домой, оставила детям денег, себе взяла только на билет. И улетела в Дубай. Причем работа у меня была простая — тоже искать клиентов для своего хозяина. Но только по другой части — покупателей на наши товары. И я еще в самолете по дороге в Дубай стала этим заниматься. Ведь кто из России в Дубай летает? Банкиры и коммерсанты. И если в другом месте вы к такому даже не подойдете — вас охрана не пустит, то в самолете все вместе летят и все запросто. А я человек общительный. Тем более если я знаю, что это моя работа. И так я уже в самолете стала рекламировать свою фирму, предлагала товары, которыми мы торгуем, давала телефоны. Это были мои первые наработки…

Тут запись моего первого вечера в борделе «У Аннушки» обрывается, потому что в нашу тихую беседу вдруг вихрем ворвался высокий молодой ухарь-банкир с манерами сибирского купца. Я даже не успел заметить, когда же Аннушка открыла ему дверь, как он уже оказался в гостиной и, не присаживаясь, а, наоборот, широко вышагивая по комнате, зычно командовал:

— Все, на сегодня лавочка закрывается! Всех увожу к себе на дачу!

— У меня там клиент обслуживается… — сказала Анна.

— Клиента тоже могу взять. Где он? Зови его сюда…

Но звать клиента не пришлось, две блондинки, которых он час назад увел в спальню, сами появились в гостиной и что-то зашептали Анне на ухо.

— Ну? — нетерпеливо сказал банкир. — В чем дело?

— Бандит, но халявщик, платить не хочет, — объяснила Анна. — Мол, плохо его обслуживают — кончает в первую же минуту.

— А сам уже шесть раз кончил, — пожаловалась девочка в кудряшках.

— Ты как хочешь? — спросил у Анны банкир. — Чтобы мои ребята его в окно выбросили? Или через дверь?

— Пусть девочкам заплатит сначала…

Ухарь-банкир смело ушел к бандиту, а Аня сказала мне:

— Это мой лучший клиент. Когда к нему друзья приезжают или партнеры из провинции, он их только моими девочками угощает. И платит просто роскошно. Вы поедете с нами? Там весело будет…

Я не успел отказаться, как банкир вернулся в гостиную, а с ним — полуодетый бандит-халявщик. У халявщика был усталый и взмыленный вид.

— Все в порядке, — сказал Анне банкир. — Девочкам уплачено, и они уже в душе моются. А Сережа едет с нами. И писатель тоже.

Вечер второй

Арабские ночи, московские дни

— В принципе в Арабские Эмираты очень многие хотят попасть, — сказала мне Аннушка на следующий вечер. — Но не могут там ничего добиться, потому что вообще ничего не умеют в жизни. А я не понимаю этого. Я прилетела туда и, чтобы денег сэкономить, подселилась в гостинице к одной девочке, которая приехала до меня. Человек я доверчивый и очень заводной. Если я вхожу в какую-то новую работу, то забываю о том, кем я раньше работала и чем занималась. То есть для меня на первом плане стоит эта работа и все. А Ира, моя соседка, оказалась обыкновенной проституткой. Хотя мне-то она говорила, что приехала в туристическую фирму работать. А я, конечно, поверила ей по своей наивности. И поселилась с ней в одном номере. Но в один прекрасный день открылась дверь, зашел мальчик, который по этажу убирает, и говорит: «Ира, тебя клиент ждет». А она сидела полураздетая и обрабатывала свои гениталии. Но я никогда не обращаю внимания на то, что человек делает. Может, это такой человек — ничего не стесняется. Мы же в одной комнате живем, койки рядом. Она пришла под утро, приняла душ и начала обрабатывать свои гениталии. А тут открывается дверь, заходит этот бой-мальчик и начинает с ней разговаривать. А она — хоть бы что, даже простыней не прикрылась. Ну, меня это поразило. Я в шоковом состоянии кричу ему на английском: «Опэн дор!» То есть все перепутала, вместо «закрой дверь» кричу ему «открой дверь». Он, конечно, не понимает, делает такие глаза, я вскакиваю, а он говорит: я понял, понял! И закрывает дверь. А я поворачиваюсь и говорю: «Ира, ты проститутка?» Она: нет, с чего ты взяла? Я говорю: «Да ты посмотри, как ты себя ведешь. Сидишь с открытой дыркой…» Ну, тут она раскололась, но не стала оправдываться. Да ей и оправдываться не надо было. Тем более что я уже успокоилась и начала с ней потихонечку вести беседу. Я говорю: «Сколько вы стоите здесь?» А в то время к нам в фирму постоянно приезжали клиенты — русские, китайцы, монголы. У них денег просто куры не клюют. Они достают стодолларовую бумажку, но никогда сдачу не берут. Купят себе на пять долларов, а сдачу забывают. Гуляют! Я, между прочим, тоже там много зарабатывала. Потому что посреднические проценты довольно хорошие были. Три тысячи долларов в месяц у меня легко набегало. И я начала потихонечку разговаривать с этой Ирой. И выяснилось, что русские проститутки стоят там всего ничего — 20 долларов. За час. То есть не то что там такая градация — русские проститутки по двадцатнику в час, а просто какую цену ты себе поставишь, так и будешь стоить. И она себе двадцатку назначила и двадцатку стоила.

— Уродка, что ли?

— Нет, высокая и стройная, двадцать один год всего. Но — с Украины, из Сум. И ямки на щеках от выдавленных угрей. Она их гримировала, но все равно видно. Я говорю: «Что ж ты за двадцать долларов жизнью рискуешь, дура ты ненормальная! Это же Эмираты, тут за проституцию в тюрьму сажают, ты бы хоть в газеты глянула — русских уже полторы тысячи в тюрьме сидит!» Короче, постепенно мы дошли в разговоре, что она поднимает себе цену — сто долларов в час. И первый раз, когда опять пришел этот мальчик, он ей клиентов поставлял, Ира ему говорит: 350 дерхам. Он сначала сделал глаза, а потом говорит: ладно, пойду скажу клиенту. А тот согласился запросто. Естественно, у этого боя тоже поднялась ставка. Было 5 дерхам с клиента, а стало 20. И Ира — еще ночь не наступила! — за один день заработала 300 долларов! Она была просто в шоковом состоянии, она таких денег сразу никогда не видела. Она работала месяц, чтобы за гостиницу расплатиться да на еду заработать. Потому что кушала она обязательно — такая была аккуратная девочка, сумская украинка. Какая бы уставшая утром ни пришла, а спускалась в 10 утра позавтракать, потому что завтраки там дешевые и стол шведский. То есть экономия денег и ешь от пуза, хоть на весь день наедайся. И вдруг эта же Ира становится на ноги, начинает зарабатывать как человек и становится даже интересной. Купила себе дорогую косметику, одежду, переселилась из отеля в квартиру. Изредка и я ей клиентов подсовывала, звонила: срочно приезжай, к нам китайцы приехали! Или русские. Там очень много русских работало и международный рабочий язык был английский и русский. Даже турки, которые там работали, знают русский. Потому что бизнес на Россию поднимается. И вот стала я подсовывать Ире клиентов, а сама с этого ничего не имела. Хотя и не прочь была бы что-то иметь, потому что деньги лишними никогда не бывают. Но я просто не спрашивала с нее никаких денег. Мне удобно было, что Ира всегда под рукой. Клиенты приезжали, их нужно развлекать, и она в этом смысле была безотказна.

К тому же через какое-то время я тоже на квартиру съехала из отеля и уже не знала, кто моих гостей обслуживает — может, Ирка сама к ним ходила, а может, другая девочка, с которой Ирка процент брала. Так тоже бывает. Но я с этим не успела разобраться — получилось так, что меня отправили в Москву на три дня в командировку. И — кинули. То есть не прислали ни продления рабочей визы, ни денег. Причем с двух сторон кинули — и хозяин-араб, и наши казахи. Я их свела, провела переговоры, контракт составила на машины «хонда». Прямой контракт получился на шестьсот тысяч долларов, из которых моих десять процентов за посредничество. Но за такие деньги они меня и кинули — и дубайский хозяин, и Казахстан. Забыли про меня, это нормально, это практикуется. А у меня в Дубае все вещи остались, квартира двухкомнатная. А в Москве я с одной сумочкой и денег всего двести долларов — я же на три дня прилетела. И тогда я сказала себе, что все, я завязываю. Потому что у меня наступил кризисный момент — я осталась без вещей, без жилья, без денег. Конечно, мне бы тогда как раз и начать этот бизнес, открыть вот такой салон — те, кто тогда начал, у них теперь кейс или пояс, полный денег. А я поздно начала, хотя мужчины всегда на меня внимание обращали. И у меня были такие моменты, особенно в Дубае, когда я могла сама собой заработать, мне предлагали немалые деньги. А я отказывалась, потому что мысли были настроены на порядочность. Хотя в Англии я уже занималась в этом направлении. Но теперь, в Москве, когда меня даже казахи кинули и я оказалась без крова, тогда я сказала: все, завязываю с этой порядочностью!

Но конечно, я не пошла на панель или на Тверскую, нет! Я знала, что к этому делу тоже надо подготовиться, маркетинг провести. И вообще поселиться где-то — у меня же ни жилья, ни московской прописки, я в гостинице пребываю. Но тут приехала ко мне сестра из Ковино и сказала, что у нее есть знакомая, которая живет в Кузьминках в однокомнатной квартире. И позвонила этой Вере, спросила, могу ли я у нее пожить. Та согласилась, но когда я к ней пришла, она сказала, что я могу у нее остаться при условии, если проплачу эту квартиру — 200 долларов. То есть как раз все, что у меня было, копейка в копейку! Но я торговаться не стала, я не тот человек, я ей сразу все оплатила. Она успокоилась, а я начала искать себе заработок. Возвращаться в межбанковские кредиты я уже не могла и не собиралась, потому что в этой работе надо быть постоянно. А те, кто меня по этой работе знал, те уже давно все рассеялись, получили свои деньги и разбежались, там теперь все по-новому. И я подумала, дай-ка я позвоню свахам. Сначала с таким намерением, что, может, я и на самом деле замуж выйду за человека с квартирой, поживу у него. Короче, позвонила свахам и дала им свой телефон, попросила, чтобы нашли мне приличного жениха. И тут же, на первом же свидании попалась совсем по-глупому, вульгарно даже. Приехал ко мне этакий молодой человек, я вся из себя такая накрашенная, серьезная. Вера куда-то ушла, мы с ним одни остались, и он наобещал мне кучу всего, а может, мне его просто жалко стало — короче, мы с ним позанимались любовью. При этом он еще как-то вульгарно так говорил, например: «Как хорошо ты делаешь минет». Я была просто удивлена, я к таким грубым фразам не привыкла. И вдруг сразу после секса он уезжает. И буквально через полчаса звонит его друг: вот, я хочу тоже подъехать. Для меня это был такой удар! И я поняла, что я попалась, что мной просто попользовались на халяву. И даже пожаловаться некому. Потому что когда звонишь свахе, она всегда предупреждает: вести себя надо порядочно. Ты и настраиваешь себя на порядочность, а приходит, представляете, мужчина, использует тебя и уезжает. А если ты ему не угодила, то он еще может тебя же оговорить, и сваха тебе звонит, говорит: ты что это? Я больше не буду тебе мужчин присылать. Представляете?

Но, как говорит Лужков, мы люди с понятием — я быстро в этом разобралась. И я этих халявщиков сама стала использовать — я их у метро встречала и вела к себе через рынок, там у нас продовольственный рынок возле метро. И смотрела, как они раскошеливаются. Потому что мужчину проще всего именно на этом деле проверить — как он в магазине себя поведет. Оказалось, что все эти женихи просто хотят уйти от своих жен, потому что те злые, жадные и противные, с ними невозможно ни жить, ни общаться. Причем еще и страшные. А он хочет красавицу. Заплатил 70 или 100 тысяч на рынке за какую-то закуску и думает, что все, ты уже его. Тем более если ты сама ведешь его к себе на квартиру. Тут они уже просто уверены, что ты его до утра будешь на халяву обслуживать. Правда, Вера сначала не разрешала мне приводить гостей. Хотя я проплатила квартиру, но она оставалась хозяйкой. А эта Вера из тех людей, которые, если бутылку не поставить, будут молчать целый день. Просто не разговаривать. Иной раз думаешь: «Господи, что я натворила? Может, что не так ей сказала…»

— Сколько ей лет?

— Да она молодая, 21 год. Но вредная до безобразия. Злой комок нервов.

— Красивая?

— Нет. И толстая. Красивые длинные волосы, но маленького роста, толстенькая, и лицо такое круглое и натянутое, как у хохлушек. Причем относит себя к порядочным, но это чистый блеф. Правда, за деньги она никогда, но что касается секса, то стоит ей хоть немножко выпить — всем подряд! Она в одну ночь может со многими и еще сама напрашивается: кому? кому? кому? То есть совершенно без разницы ей. И вот я ей говорю: «Что ты корчишь интеллигентку? Я своего гостя у метро встречу, проведу через рынок, мы продуктов купим и выпить». О, говорит, если выпить, тогда — да. То есть пока она стакан не приняла, она мне же выговаривала: как ты можешь с ним лечь, если он тебе не нравится? И тот не нравится, и этот… Но стоило ей выпить стакан… И вообще я не понимаю таких разговоров. Есть мужчина и есть женщина, и между ними есть определенные вещи, обыкновенные, человеческие… Но я с ней не спорила. Потому что она тоже из Ковино, у нас общие знакомые, и это чревато: она может все перевернуть и переврать, а Ковино город маленький, и сестрам скажут, что у них сестра — проститутка. И они бы меня не поняли. Это сейчас они смирились, да и то потому, что были тут у меня в гостях и поняли: я как была организатором, так и осталась. А тогда… Мне выжить было нужно после того, как меня все покидали. Вот и я стала этих кидал кидать. Я звонила в фирмы по продаже продуктов, брала свой заграничный паспорт, оформлялась к ним на работу рекламным агентом, получала там продукты для продажи, затаривала свой холодильник и — все, всех кидала. И совесть меня не мучила — они эти продукты за границей задарма скупали — уж я-то знаю по тем же Эмиратам! — а тут продавали и миллионы лопатой гребли…

Короче, я начала с женихов, но очень скоро они мне совершенно обрыдли, как хохлы говорят. Особенно после одного момента. Был у меня такой момент: позвонил один жених по имени Дмитрий, пригласил в гости. Чувствую, что мужчина молодой, довольно приятный. Я говорю: вы на машине? Назад меня отвезете? Он говорит: да. И я приехала к нему на свидание в одном костюме. Я же из Эмиратов в плаще прилетела, да и тот как раз в стирке был в тот день, и я на то свидание в одном летнем костюме приперлась. Ну, мы с ним посидели, нормально так побеседовали. И чувствовалось в нем, что он настроен на постоянные встречи. А когда человек настроен на постоянные встречи, а женщина ему в первый же раз отдается, она для него теряет цену. Он познает ее, и она ему неинтересна. Я это знала и собралась домой уехать. Но было уже поздно, он не хотел меня отвозить, говорит: мы выпили, если милиция нас остановит, у меня права отнимут. И на такси мне тоже денег не дал, сказал, что у него их нет. Так что я согласилась у него переночевать — он внушал доверие. А получилось так, что он меня просто начал насиловать. Я сказала, что насиловать не надо, я и так отдамся. Но все равно, говорю, ты удовольствия не получишь, просто животную свою страсть утолишь, кончишь и все. И оно так и вышло. А когда я утром проснулась, у меня началась истерика. И не оттого, что он меня изнасиловал, а оттого, что я верила в этих свах и женихов и думала, что есть все-таки категория честных людей, порядочных. Что там, где эти сауны, массажистки и публичные дома, там грязь, а у свах — то, что хочется женщине. А вышло, что у свах еще грязнее и даже с самым порядочным на вид мужчиной это все равно блядство. Вот многие говорят: проституция — это грязь. А я всегда говорю: грязь там, где женщина лишь бы с кем за так ложится, потому что у нее у самой свербит. А там, где проституция, там всегда чисто. Там женщина за это деньги получает и знает, за что работает. Приходите в чистое место, платите, сколько положено, за чистую работу и не будет вам никакой грязи. А тогда, у этого Дмитрия, задарма произошло обыкновенное изнасилование, что еще хуже блядства. И от этого у меня истерика случилась — ведь меня даже «приличный» жених кинул, я домой практически раздетая должна была ехать — в октябре и в летнем костюмчике!

А когда пришла домой, там еще эта Вера с таким ироническим видом. Но я не плакала уже, вытерлась по дороге, успокоилась. И говорю: «Вер, такой мужик хороший, как раз для тебя». А для нее он и правда подходит психологически. Просто шикарный мужчина для нее. И она загорелась им. Я ей дала его телефон: созванивайся и общайся. И вот стала она бегать к нему на свидания, а я — потихоньку, пока ее нет дома — стала звонить по массажным кабинетам и саунам. Вспоминая Англию, я хотела найти себе точно такой же салон, как у Лины. Чтобы с постоянным жильем, чтобы было там человека три-четыре и чтобы хозяйка была интеллигентная женщина. И я нашла такой салон, но меня в него не взяли. Ведь хозяйки таких салонов новеньких кандидаток на улице встречают. И вот я пошла на такую встречу — просто накрутилась, плащик свой надела и пошла. Стою в назначенном месте. И проходит мимо меня такая дама. Я сразу поняла, что это она, хозяйка салона. В мехах, жакет из соболя, бижутерия симпатичная. Первый раз прошла мимо, второй раз. А мне даже неудобно к ней подходить, потому что я — никакая, обыкновенная девка в сером плаще, с кучеряшками и дешевыми заколками. А она прошла мимо меня и все, удалилась. Я опять ей звоню, она говорит: «Знаете, вы мне не подходите, вы деревенская». Представляете, это просто оскорбление для меня! Я даже расплакалась. Но потом я посмотрела на себя в зеркало — точно! Я себя запустила! Я стала совершенно серая и неинтересная! Моя улыбка пропала и какая-то озабоченность во мне появилась. А ведь идет элементарный поиск работы…

Короче, я пошла в хороший салон, покрасилась и сделала себе химию вертикальную, локоны такие волнистые. И — преобразилась. Нет, честное слово. Это я сейчас постриглась и стараюсь одеваться средне и строго, потому что мне нельзя выглядеть лучше своих девушек, иначе не их будут заказывать, а только меня. А тогда… Когда я вышла из салона на улицу, за мной мужчины просто побежали: девушка, разрешите с вами познакомиться! То есть точно как в Англии! Человек семь или восемь приближались, оставляли свои телефоны, приглашали куда-то. Я шла и смеялась: сзади пионерка, спереди пенсионерка! Но я своего телефона никому не давала, а просто гуляла и уверенностью в самой себе заряжалась. И вот когда я переборола в себе это состояние, что меня изнасиловали и кинули, вот после этого все как-то само собой изменилось. Даже женихи стали мне деньги предлагать…

— Значит, они не были злые и жадные?

— Злых и жадных я не приглашала в наш дом. Если я вижу, что злой и жадный, я просто не приглашаю. Или отвратный какой-то. Я же у метро им встречи назначала. И вот подхожу я к метро и вижу: стоит маленький такой, корявенький и всех ненавидит. А к нему вдруг такая блондинка роскошная направляется — стройная, красиво одетая. Он сразу выпрямляется, но я-то думаю про него: Господи, ну куда ты лезешь?! И прохожу мимо, уезжаю. Или другой звонит, говорит: я вас буду в машине ждать. И вот я подхожу к этой машине, он поворачивается, а у него зубы не вставлены. И при этом он еще обещает мне золотые горы, говорит: я вам буду помогать материально. А я думаю: если у тебя есть деньги, ты себе зубы вставь, чтоб от тебя не пахло. Но зато если я видела, что это добрый и нормальный человек, то приглашала на чай.

— А как ты разбиралась, кто добрый и нормальный? Гуляла с ними по улицам, разговаривала?

— Нет, я же сказала — я их сразу вела на рынок. Ведь я уже разобралась: хотя они приходили якобы женихаться, но на самом деле искали то же самое, что и когда приходят сюда, в «Аннушку», — секс и ничего больше. Только дармовой. Но у меня до сих пор стоит реклама в «Свахе» и до сих пор ко мне идут мужчины от свах. Например, один депутат от партии социал-демократов. Или еще один, грек. Они уже открыто говорят, что вовсе и не хотят жениться, а ищут секс, секс и еще раз секс. И самые приличные из них готовы платить. Он мне звонит, как якобы невесте, а я ему сразу говорю, что это стоит 100 долларов в час или 150 долларов два часа. И они приходят, хотя знают, что никаких невест тут нет. Но тогда я еще не держала их за клиентов и не так напрямую использовала. Я сделала себе химию, привела себя в порядок, истратила на это последние деньги и жила буквально на гроши. Если у меня тысяч сто появлялось, это уже были для меня большие деньги. Даже если у меня была десятка и два жетона на метро туда и обратно, то я уже чувствовала себя нормально. Я не могла себе даже сигареты купить. Поэтому я старалась, если ко мне приходил кто-то из женихов, покупать за их счет блок на неделю. Ведь они приходили по субботам и воскресеньям — на чай или вина выпить. Секса уже никакого не было, конечно, с этим я окончательно разобралась. Просто мы общались и назначали потом очередную встречу. И многие из тех женихов еще долго были моими друзьями и помогали мне. Они спрашивали: ты чем занимаешься? Я говорю: ищу работу и сейчас как раз в таком кризисном состоянии, что не мешало бы мне деньжат подбросить. И они давали. Вот так внаглую и говорила. Потому что когда ты уверен в себе, то легко попросить и легко взять. И если мужчина человек не жадный, то он и дает легко, от души. Были даже люди, которым я могла позвонить и попросить в долг. Например, был у меня Валера. Как-то я ему позвонила: мне нужны деньги. Сколько? Миллион. Ну, мы с ним встретились. На Лубянке есть маленькое кафе, где иностранцы постоянно кушают. Я прихожу туда в марафете, в косметике, короче — в порядке. И Валера приходит, а он такой страшный — маленький, лысенький, в очках и хромает на одну ногу, паралич у него с детства. Но взрослый человек, ему под 50, у него двое детей, жена. Видимо, вышла за него по расчету. Потому что родители у него довольно богатые — мать в МГУ преподаватель, и отец какой-то лауреат, ученый.

И вот захожу я в кафе, а за мной этот Валера хромает, в джинсах каких-то засаленных, кроссовки потрепанные, футболка застирана до безобразия, космы вокруг лысины. Ну чистый бомж по внешнему виду, а идет со мной и стул мне подвигает. А там сидят два иностранца, они себе только что взяли по кружке пива, и пена на этом пиве еще не осела. Но тут они видят такое — красавица и чудовище! У них челюсти отвалились. Они сидят и молча зырят на нас — пока он пододвигал мне стул, пока еду заказывал. А я чувствую этот взгляд, минуту чувствую, другую. Потом поворачиваюсь — пена в их кружках давно упала, а у них такое шоковое состояние, что они и про пиво забыли! Русские — непонятные люди: такая красавица и с таким страшилой.

Но я ко всем людям отношусь нормально. Ну, есть недостаток у человека, но это же не значит, что он плохой. Тем более я пришла с такими корыстными целями. А Валерий тоже почувствовал ситуацию с иностранцами, и ему, конечно, приятно было умыть их — он мне дал аж четыре миллиона! При них. И сказал: «Когда у тебя будет возможность, вернешь». И когда у меня появилась первая возможность, я, конечно, вернула. А тогда я часть денег отправила детям, на другую часть купила себе зимнюю одежду и стала искать работу. Но когда ты сыт хоть немножко, то у тебя появляется совесть, и ты по-другому смотришь на это дело, ты уже не бросаешься с головой в любую помойку. И хотя я стала опять звонить во всякие сауны и массажные кабинеты и меня приглашали приходить на беседу, но интуиция мне подсказывала: нет, это не то место, и это не для меня. Но тут как раз мой месяц у Веры кончился, а за следующий мне платить нечем, и она не открыла мне дверь. Просто не открыла и все. И вот я одна в Москве, где все сволочи меня уже употребили и кинули а у всех порядочных знакомых я уже в долг набрала, второй раз не попросишь. А Вера мне дверь не открыла, я буквально на улице!

И тогда я позвонила одной девочке, Элла ее звать, я ее по Финляндии знала. Помните, я говорила, что я там в турагентстве работала, наших туристов встречала, они туда на шопинги приезжали. Но не все на шопинги, конечно, а многие девочки — просто на заработки. Особенно — из Мариуполя, Херсона, Николаева, из портовых городов то есть. Однажды нам вообще несовершеннолетних привезли, семнадцатилетних. Одна девочка, помню, Машенька — не очень красивая, а вторая, Леночка — красавица. Длинные волосы, молоденькая и фигуристая. А поскольку им еще не было восемнадцати, то мне было поручено сопровождать их повсюду — по казино, по барам. В первый вечер они, конечно, ринулись в ночной клуб-дискотеку. Пришли, заняли столик, и я вижу, что для них все равно, кто их на танцы приглашает — негры, арабы или финны. Даже негры для них интересней были, хотя финны, когда на танцы приглашают или знакомиться подходят, всегда бутылку приносят или еще что-то. Там вообще от ухажеров отбоя не было. Потому что русских девушек сразу видно. Тем паче что там в любом клубе — а город Хельсинки маленький — всегда завсегдатаи сидят. И когда кто-то новый появляется, они знают, что это русские приехали. И всякие искатели секса постоянно там околачиваются в поисках наших доступных девушек. Но у меня же несовершеннолетние на руках, моя задача была за ними смотреть. И вот пока я смотрю за одной, другая исчезла. Я бегом в туалет или на выход — где она? Так весь вечер и ловила то одну, то вторую. Потому что то Машка спустилась в туалет с арабом, то Ленка пошла покурить с негром. Я же не понимала, что это они исчезают деньги заработать. Моя задача — чтобы они не потерялись и чтобы их не убили. Но, по-моему, несмотря на мой надзор, они в этот вечер заработали нормальные деньги. На минете скорее всего, а может, на обыкновенном сексе пятиминутном. Потому что они постоянно меняли ухажеров и куда-то убегали с ними, а я полночи была в шоковом состоянии и бегала за ними. Ведь это еще до Англии было, то есть я еще вообще темная была в этом бизнесе. Но в конечном итоге они мне надоели. Ведь и ко мне мужчины подходят знакомиться, меня тоже приглашают на танцы. А финны все одного телосложения и все носят клетчатые рубашки, так я их по тем рубашкам и различала — один в синей рубашке, другой в красной, третий в зеленой с желтым. А лиц я их не успевала запомнить, потому что только начнешь танцевать — опять эти стервы пропали, я срываюсь, бросаю партнера и бегу их разыскивать. И когда я уже устала от этого бедлама, это было около трех часов ночи, я сказала им: все, мы уходим домой. Тут на выходе со всех сторон подбежали мужчины нас провожать. Один подает пальто, другой просит телефоны. А девчонки такие довольные, счастливые — губной помады там уже и не видно! Но я и этого не заметила, для меня то, что они живы и рядом со мной, — это уже все. И когда я пришла домой, в отель, и отправила их в номер, я была просто счастлива, что могу наконец-то спокойно поспать. Три дня — до заезда следующей группы.

Но это я отвлеклась, просто так вспомнила, а хотела рассказать про другое — про Эллу. Потому что сразу после тех девчат приехала в Хельсинки эта Элла из Мариуполя. Вроде как туристка, а на самом деле к одному своему финну-хахалю. Уж не знаю, где она его зацепила, может, у себя в Мариуполе, все-таки портовый город. И вот она приезжает, у нее при себе только маленькая дамская сумочка, там лежали зубная щетка и трусики. Я встречаю эту группу и говорю: где ваши вещи, девушка? Она говорит: меня здесь ждут. И сразу к телефону, набрала номер. Спустя двадцать минут подъехал к нашему отелю «мерседес» двухместный, спортивный, эксклюзив ручной сборки. А в «мерседесе» — такой старый дядя в ковбойской шляпе. Посадил ее и увез. Через три дня, когда я уже не знала, где ее искать, и думала в полицию обращаться она позвонила и говорит: у меня все прекрасно, я к автобусу приеду.

И вот она к автобусу подъезжает — весь «мерседес» загружен ее вещами. И швабры какие-то. И тряпки. И электроника. Такой вот набор — тут половая щетка стоит, а тут дорогое платье за тысячу долларов. И перчатки, и еще какие-то причиндалы, которые он ей купил для эстрады, потому что она наплела ему, что она актриса. А затем, пересекая границу — а я как раз с ней уезжала домой, это были мои последние дни в Финляндии, — она при выезде купила себе в «дьюти фри» телевизор, видеомагнитофон и плеер. Короче, пол-автобуса заняла своими вещами, пограничники в Выборге говорят: так, это чье? А я человек добрый и у меня вещей мало, я говорю: вот это мое и это мое. Так и проехали, а в Ленинграде она все это выгрузила и попросила меня помочь ей и побыть с ней в гостинице, отправить ее в Мариуполь на поезде. И я с ней осталась, мы эти вещи таскали то в гостиницу, то из гостиницы на вокзал. И она, уезжая, дала мне телефон какой-то своей родственницы в Москве и сказала, что скоро обязательно в Москву приедет.

И вот, когда Вера мне дверь не открыла и я на улице оказалась, я позвонила по этому телефону, и оказалось, что эта Элла в Москве и давно меня сама разыскивает. Мы с ней встретились в «Славянке», которая возле Киевского вокзала, в «Рэдиссон-Славянская» то есть. Там есть шикарный бар по кредитным картам. А у меня наличка кончилась, а кредитная карта была еще с того момента, как я работала с межбанковскими кредитами. Но я ею никогда не пользовалась, а тут она пригодилась — я эту Эллу угощала за свой счет, хотя там все дорого по-сумасшедшему. Но мы с ней посидели, поговорили, она мне много чего рассказала про московские массажные кабинеты и сауны, даже, можно сказать, глаза на них открыла — какие там порядки и как многие девчонки запросто погибают, если на «субботник» нарываются. А «субботник», если вы не знаете, это когда какие-нибудь бандиты берут одну или несколько девочек и на «хор» их ставят. То есть насилуют всех подряд и причем с садизмом. Потому что накуренные или наркотиками накачанные. У них нет грани — и бутылку могут во влагалище затолкать, и морковку в анал.

А потом могут убить и выкинуть. Я, кстати, недавно видела одну жертву «субботника» — у нее живот был разрезан сверху донизу. То есть зашит, конечно, но шрам безобразный. Девочка причем очень красивая, а зашуганная — если ее громко позвать, она дергается.

Короче, настращала меня Элка тогда в «Славянке» и пошла позвонить какому-то приятелю. Возвращается от телефона и говорит, что он приглашает нас к себе, поехали со мной. А поскольку до этого у нас с ней был разговор о сексе, то у меня уже появилось сексуальное желание, я думаю: дай попробую. Тем более что, по ее словам, он обещал заплатить по-королевски. И мы приехали к нему, потрахались — кстати, я так никогда не говорю, это выражение из вашей книги, а я говорю: «позанимались любовью» — и лесбис ему показали. И тогда я впервые это почувствовала как работу. Потому что в Англии это не было всерьез, у меня там была основная работа другая, а сексом я с тем японцем и стариком-коллекционером просто так занималась, для развлечения. А тут это была настоящая работа, так я ее ощущала. И когда мы вышли от него, я думала, что Элла меня к себе пригласит и там рассчитается. А Элла оставила меня на улице, села в такси и уехала. Для меня это был просто шок. Потому что я человек такой, что я никогда не брошу подругу в беде. Поэтому я сначала даже не поняла, что произошло. Эллу ее приятель посадил в такси, она уехала, а мне он говорит: постой здесь, я пойду за деньгами на такси для тебя. И я, как дура, осталась посреди улицы в два часа ночи. А он, конечно, ушел и не вернулся, а у меня денег — тысяч 100, не больше. Представляете ситуацию? Ночью, посреди Москвы, без жилья, без никого и ничего! Стою на улице, замерзаю, два часа ночи, и мне идти совершенно некуда. И даже позвонить некому. Думаю: все, кранты, один выход — срочно искать себе сауну. Мы же днем говорили с Эллой на эту тему, и у меня в сумочке был кусок газеты с телефонами тех саун, в которые я раньше звонила. Ищу телефонную будку, набираю первый попавшийся телефон, а мне говорят: подъезжайте туда-то. Хватаю такси, еду к метро «Аэропорт» и — представьте себе! — нарываюсь там как раз на «субботник»!

Вечер третий

Как пережить «Субботник»

— Итак, Элла тебя бросила, ты позвонила в какую-то сауну и сказала: вам нужны девочки?

— Нет, я позвонила и спросила, можно я к вам подъеду поработать? Да, мне сказали, прямо сейчас можете? И дают адрес своего салона. Я взяла такси, приехала, это у метро «Аэропорт», но я еле нашла, потому что это за каким-то кинотеатром, за рынком и помещение какое-то подвальное. Правда, салон очень хороший — красивый бассейн, комнаты отдыха, бильярд, спортивные тренажеры. Просто шик! И стол накрыт — банкетный, как в ресторане. Ну, у меня настроение сразу поднялось. Во-первых, я увидела еду, а я есть очень хотела. Во-вторых, я замерзла ужасно, а тут тепло, музыка и еда горячая. Для меня это было как праздник. Думаю: елки-палки, тут еще и к столу приглашают! Только смотрю, девочки, которые сидят за столом с мужчинами, какие-то невеселые. А оказалось, эти мужики — как раз та «крыша», которая тот салон прикрывает. И мало того, что они сюда в два часа ночи на халяву приехали, всех с постели подняли уставших, а никому платить не будут, так еще они какую-то не то «стрелку», не то разборку проиграли и сюда прикатили на «субботник», чтоб оттянуться. И вот получилось: эти девушки сидят такие полураздетые, кислые и квелые, что еще сильней мужиков на злость заводит, а тут я пришла — вся в деловом костюме, юбка длинная, жакет фирменный. У меня ведь в тот день с утра какая-то деловая встреча была, я работу искала, а потом — с Эллой свидание, короче — я одета по-светски. И сияю вся, улыбаюсь — еду увидела!

И притом, если я куда прихожу, то первое, что делаю, — ищу там лидера среди мужчин. И очень редко ошибаюсь — даже не столько психологически его вычисляю, сколько интуиция мне подсказывает этого человека. И там я тоже лидера нашла, сразу. Хотя он сидел тихий-тихий и, кажется, ничем не выделялся. Но когда человек не старается сам выделиться из толпы, то в нем, значит, что-то есть, так всегда в жизни бывает. И этот Александр тоже такой из себя мужик довольно молчаливый, лет сорока, и сидел, сразу видно, не один срок — весь в татуировках. Других женщин это отталкивает, а меня нет, меня татуировки даже привлекают. Но я, конечно, не сразу к нему подсела, я так, на краешек, но у него спрашиваю: можно я немножко покушаю? Он говорит: конечно, ешь. Ты, говорит, то будешь есть или это? И я вижу, что по его щелчку несут и то и это. Хозяин просто дергаться начал — сам мне все подает, вертится передо мной. То есть я попала в точку. А когда ты находишь лидера, и он тебя принимает, и еще начинает за тобой ухаживать — у всех начинается смятение. Мол, вот пришла какая-то и вдруг… И конечно, мгновенно ревность — как так, почему он к ней хорошо относится, а к нам плохо? К тому же не исключено, что у него там была постоянная подруга, а он вдруг всех забросил и на меня переключился. И вот я чувствую это напряжение со стороны женщин — как они начинают на меня смотреть, и думаю, елки-палки, я все равно сильнее! И начинаю еще больше играть. И он, Александр, тоже — то он сидел тихий-тихий, злился на все и злостью, как панцирем, закрывался, а тут — раз: садись сюда, ближе! И уже командует: то ей принесите, это. То есть тоже начинает играть. В таких случаях театр начинается всегда. И уже через двадцать минут он говорит: ты чего сидишь в костюме, пойди разденься, там у нас спортивный зал.

Я говорю хозяину: принесите мне шампанского. И на этого Александра посмотрела. Он говорит: иди раздевайся и расслабляйся, тебе принесут шампанского. Ну, я и пошла. Смотрю: там действительно велосипеды, тренажеры какие-то, бильярдная. Мне интересно, я села на велосипед и стала педали крутить. Тут входит хозяин салона, несет мне шампанское, конфеты и еще что-то. А за ним вдруг влетает хозяйка — такая вульгарная и отвратная юная дама, я таких называю «тверскими». У нее на шее золотых цепей штук пять, на пальцах кольца какие-то и даже на ноге цепь из дутого золота. Короче, безвкусица полная и зуб золотой. Звали ее Ира, а мужа ее, хозяина салона, — Игорь. Между прочим, в Москве полно салонов, где хозяева — Ира и Игорь. Что их толкает жениться и именно этим бизнесом заняться, трудно сказать, но штук десять таких салонов я знаю. И вот она влетает и кричит: «Я тебя, сука, прибью сейчас!» Я, честно говоря, к таким словам не привыкла и даже не подумала, что это она мне кричит, я решила, что они между собой так скандалят. Думаю: не буду им мешать, и кручу себе педали. А она снова: «Ах ты, сука, на меня смотри!» Я говорю: «Почему вы так грубо со мной, я не понимаю вас». Она: «Что ты не понимаешь интеллигентка сраная! Что ты пришла сюда правила мне свои устраивать? „Шампанское ей принесите!“ Выкинь ее отсюда!» Это она мужу своему, Игорю. То есть ее задело, что я интеллигентный человек, хоть и нищая, сумела этого Александра приручить, а она перед ним должна на цырлах ходить и сколько бы у нее ни было денег, мне еще и шампанское подавать! Вот это ее задело, она в истерике и на меня в драку, Игорь ее чуть не ударил, тут девочки вбежали, держат ее, успокаивают.

Я вижу, что из-за меня буквально драка, но думаю: не уйду отсюда. Тут входит этот Александр, и сразу тихо стало, а я ему: «Александр, чем слушать этот скандал, пойдемте, посидим в бильярдной, вы на бильярде играете?» Ну, вы представляете: он ведь плебей, бандит и весь в наколках, а ему вдруг на вы и Александр! К нему ж так никто не относится. И он к людям так не относится. И вдруг ему на вы и с уважением. Он посмотрел на всех — молча причем. И — их как сдуло. А мы с ним начали разговаривать, он стал свое рассказывать, а я свое. Обычный такой разговор — чем он занимается, чем я занимаюсь. Кто я по жизни, как меня зовут. Оказалось, что у банкира, которого он охраняет, жена тоже девчонка и стерва. До сорока лет этот банкир был холостяком, но поехал по бизнесу в Башкирию, увидел девочку очень красивую, ей 14 лет, наверное, было, и она родила ему сына. И вот он быстренько на ней женился, и вдруг у меня, говорит этот Александр, появляется хозяйка-девчонка, которая делать ничего не умеет, палец о палец не ударит, у нее горничная за ребенком смотрит, а она только ходит, пальцем тычет, да еще мне же тыкает постоянно. А я, говорит, не могу ей ничего сказать, хотя готов ее двумя пальцами придушить. То есть в таком плане жаловался он мне.

А я говорю, мол, надо же, везет нацменкам, а я вот чисто Русская, а судьба не подкинула мне ни одного приличного мужчины. А то сидела бы я тоже где-нибудь в хоромах, в бассейне купалась. У тебя, говорю, никого нет на примете, чтобы и мне пристроиться и не ходить сюда? Нет, говорит, я этим не занимаюсь. Ну, говорю, нет так нет. И все, на этом разговор прекратился, но я его этим разговором на человеческое направление перевела. Хотя у таких, как он, совсем другие понятия о женщинах. Они даже от секса получают удовлетворение только при садизме. То есть они приходят в салон не для того, чтобы расслабиться и отдохнуть, а чтобы психологически надавить на девочек, почувствовать свою власть над ними. И девочки тоже — если приходит бандит, они уже напуганы и ведут себя как зашуганные. От этого он, естественно, еще больше проявляет себя бандитом — хватает ее за волосы, начинает издеваться: «Ну-ка, на колени!», «Соси!» и всякие вульгарные слова. Короче, он никогда не ласкает женщину и себя не дает ласкать, а удовлетворение получает не от секса, а от своего садизма и превосходства над женщиной. И вот этот Александр относился к такому же быдлу. Но со мной у него это не получилось. Он начал играть на бильярде и играл, конечно, всерьез, а я, естественно, в шутку, потому что играть не умею, мне главное — попасть в шарик. Женщина вообще не должна уметь играть в эти игры, она должна уметь флиртовать, уметь строить глазки — вот и все, что она должна уметь в этой жизни. То есть подводить человека к тому, чтобы он почувствовал краешек твоего тела, тепла или прохладу твоих рук. А если играешь на бильярде, то обязательно должна быть стойка, чтобы мужчина чувствовал в тебе что-то сексуальное. Вообще если ты знаешь, что ты, как женщина, высший тип человечества, потому что Бог все-таки сначала сделал мужчину, но потом увидел, какой он получился тупой и грубый, и потому сделал женщину на порядок выше и тоньше, так вот, если ты знаешь, что ты — высший уровень, то ты и ведешь себя соответственно тому, как Бог задумал. Все твои движения должны быть совершенно четкие, красивые и сексуальные. Даже просто по жизни — и в быту, и на кухне — каждое твое движение должно быть отработано. В походке или если ты на стул садишься — во всем женщина должна быть сексуальной. Потому главное правило в моем салоне: все должно быть преподнесено красиво. Первый крик, который я поднимаю на своих девушек, это если они сами к себе грубо относятся, не по-женски, а рассядутся враскоряк, как бляди подзаборные. Ведь мужчины это чувствуют очень четко, любой мужчина чувствует, что в тебе есть. И вот с тем Александром — там было несколько моментов когда он хотел стать самим собой и мне нагрубить. Например, он говорит: ты чо танцуешь, ты или играй, или не играй! Но я отвернулась в этот момент и как будто не слышу, то есть не дала ему возможности спровоцировать меня на ответную грубость. А подошла к нему сзади и говорю: что-то у меня не получается сегодня, давай мы с тобой в другие игры поиграем. Например, если ты забьешь шарик, то я у тебя один раз лизну. А он такой неотесанный — он сначала не понял. Он говорит: еще чего! ты мне и так минет сделаешь! Я говорю: нет, так неинтересно, так можно и любому сделать, но разве это игра? Игра — это если ты попадешь в лузу, я у тебя лизну, а если не попадешь — то ты у меня лизнешь. Это, говорю, уже игра, настоящая. Но он не поддавался. Он говорит: сейчас я тебя лизну кием по жопе! А я опять не реагирую на грубость, я говорю: хорошо, тогда я конфетку съем. Так я его заводила, постоянно условия какие-то выдвигала. И довела до такого момента — мы начали любовью заниматься. Причем если ты выбираешь лидера, то самое интересное, что где бы вы ни стали заниматься сексом, к вам никогда никто не зайдет и не потревожит. Это закон и для сауны, и для офиса любого, и даже для Кремля. Ты будешь заниматься сексом столько, сколько хочешь, пока он не скажет: все. И с этим Александром тоже — пока он не вышел, к нам никто не зашел. А я его завела в такое состояние, что мы занимались любовью и на бильярдном столе, и на диванчике, и на тренажерах, где зеркала. Я говорю: нет, здесь неинтересно, пойдем сюда. А теперь — сюда. То есть я его заводила и тянула время, потому что мне не столько интересно было его удовлетворять, сколько просто поиграть в тот фарс, который я там создала. Я говорю: а давай такую позу, а давай такую, а давай представим, что я фонтан… Короче, он разозлился — все, говорит, ты мне надоела, давай трахаться в прямом смысле. Я говорю: давай. Если хочешь так, будет, как ты хочешь. И он захотел минет, но долго не кончал, не мог настроиться. Я говорю: Алекс, я тебе больше не буду минетить, у меня губы не резиновые. Если ты меня не хочешь, то там девочки есть, иди к ним, пусть они тебе сделают. Он говорит: нет, я не хочу этих грязных тварей, я сейчас настроюсь, и все будет нормально. И действительно, как только он включился, я с ним в минуту управилась и он расслабился. Тут нам принесли шампанского — он попросил. Сигареты принесли, покурили мы с ним, выпили. И в этот момент кто-то еще пришел. Я говорю: Алекс, а что здесь так народу много? Он: а тебе мешают? Я говорю: да, мешают. Он говорит: так, вышли все! И мы остаемся опять с ним одни, и вроде бы ему уже ничего не хочется но я начинаю с ним флиртовать, просто сама пристаю. А любому мужчине нравится, когда женщина пристает, — особенно, конечно, если женщина приятная, красивая и все смотрят на нее, и все ее хотят, а он один получает этот подарок. Но и во второй раз он опять очень долго не кончал — я уже устала, у меня уже коленки болели и ноги за шеей были, я уже и не чувствовала ничего, а как резиновая кукла была — до такой степени он замучил меня. Господи, я уже сама себя проклинала: зачем я согласилась?! А он все не может кончить и не может. Я говорю: «Алекс, если тебе нужно немножко садизма, то давай, сделай мне больно, я для тебя согласна — может быть, получится у тебя удовлетворение». И тогда он поставил меня, как говорится по-русски, «раком» и схватил за волосы. И, представьте себе, мне это даже понравилось. Власть такая, сильные руки. А он это во мне почувствовал и все — и у него сразу все получилось, кончил. То есть он за эти два часа, можно сказать, другим человеком стал. Если раньше он приходил к женщине, ставил ее на колени или еще как и требовал, чтобы она с ним отработала, то тут он впервые, может быть, в жизни сначала поговорил с ней по душам, потом поиграл и пофлиртовал и получил от этого удовлетворение!

В общем, не он мне сделал «субботник», а я ему. И после этого он уехал, а я вышла, села к столу поесть, а там уже все более-менее затихло, все ушли спать, и я тоже уснула на кожаном диване, который там стоял в уголке. А когда проснулась, у меня уже кофе стоял — принесли! Потому что с Александром вся его бригада уехала без всякого «субботника» — никого не побили и не порезали. И девочки спокойно спали в подвале — там под салоном есть обыкновенный подвал типа бомбоубежища где стоят кровати железные и двухэтажные, как в казарме. И они там спят. А когда клиенты приезжают, они одеваются и поднимаются в сауну. Представляете?

И вот я проснулась, попила кофе и думаю: куда идти? Говорю: а есть здесь где еще поспать, но по-человечески? Они говорят: да, есть. Там, говорят, наверху у нас учебный комбинат по обмену учительским опытом, и там есть комната отдыха для командированных учителей и столовая. Я своим ушам не поверила, но выхожу на улицу, а уже светло, утро и действительно — дом такой официальный и вывеска «УЧЕБНЫЙ ШКОЛЬНЫЙ КОМБИНАТ». Представляете? В этом школьном комбинате, в его спорткомплексе и сауне самая проституция и происходит! Я зашла в столовую, покушала, довольно-таки вкусно и дешево — за 15 тысяч и еще за 15 тысяч выспалась в комнате отдыха для командированных. А потом эти же Игорь и Ира мне говорят: оставайся у нас работать. То есть ночью они меня впустили, потому что «субботник» у них намечался, и они хотели меня вместо своих девочек бандитам подставить. Но увидели, как я с бандитами справилась, и предложили мне работу.

Ну, я опять спустилась в подвал, посмотрела, но уже, конечно, другими глазами — а там ужасно, просто ужасно. Но куда мне деваться? Игорь мне говорит: поработай администратором, девочек клиентам представлять. А то, говорит, моя баба только все дело портит…

Вечер четвертый

Московский женский рынок, Или Как стать профессиональной проституткой

— Если выбирать какую-то профессию, то сначала нужно маркетинг провести, — сказала мне Анна в наш четвертый вечер. — Я, как руководитель по жизни, с этой точки зрения на любое дело смотрю. И после того «субботника» я себе сказала: все, никакой самодеятельности, а только маркетинг с самого начала, чтобы все по науке.

— И как же ты проводила этот маркетинг?

— А проходя по московским клубам. Ведь клубы разной категории бывают и на любой вкус. Москва теперь так красиво открылась — есть клуб голубых, есть клуб лесбиянок, транссексуалов, даже клуб толстых женщин. Это все на Таганке. А по городу — самые разные клубы — от простых забегаловок для наркоманов, пьяниц и рабочего класса, где женщина полсотни стоит, до элитных клубов, где цены просто завальные. И я смотрела, какие женщины ходят в эти клубы, какой там уровень и для какого уровня я подхожу на тот день. Я понимала, что те, кто работает, например, в «Феллини», они прошли определенный стаж. Потому что «Феллини» — шикарный закрытый клуб для элиты. Там постоянно выставки картин, антиквариата, казино там, рулетка и клубная карта очень дорогая. Люди туда ходят только очень известные и богатые. А девочки — из модельных агентств и стоят 500 долларов. Это минимально. Если кто-то из девочек говорит гостю «двести» или даже «четыреста», то это чревато последствиями. Потому что каждый клуб держит свою марку и там есть люди, которые всех видят и все видят. Конечно, когда человек приходит туда первый раз, то ему кажется, что там просто толпа. Но тот, кто работает там, он знает, кто пришел первый раз и даже зачем пришел. Даже если неделю туда походить, то уже можно определить, кто там новенький появился и для чего. Если девчонка пришла просто отдохнуть, день рождения справить — этих сразу видно. А те, кто пришел сняться, то у них и взгляд другой. По взгляду можно определить, кто они такие и какого уровня они ищут себе мужчину. Модели, например, они очень меланхоличные. Потому что приходят со своими «мамками». Да, вот взяли и испортили такое хорошее слово, стали его употреблять как «сутенерша». Но вообще в «Феллини» главный сутенер — музыкант, который ведет дискотеку, диск-жокей. Он ведет дискотеку и в то же время к нему подходят и спрашивают девочек. То есть там такая круглая танцевальная площадка, и все девочки танцуют обязательно. А мужчины их смотрят, выбирают, но сами к ним не подходят. А подзывают этого музыканта или пишут: хочу такую-то в таком-то наряде. И с ним же расплачиваются, и девочка уезжает, такой вот интересный момент. И есть там вторая категория женщин, более взрослые, проститутки со стажем. Они приезжают в соболях, поднимаются сразу в казино и делают маленькую ставку. Это для форса. Стоят они около тысячи долларов, за меньше они не едут.

— Они что же, — поинтересовался я, — старше других по возрасту?

— Нет, по стажу, — пояснила Аннушка. — Ей может быть 27 но если она начала работать с 14 — 15 лет, то по ней это видно, она может выглядеть и на 37 лет. Но им платят за то, что они продержались на этом поприще столько лет.

— А кто же их снимает?

— Снимают их в основном дипломаты и депутаты. Потому что это очень тяжелый народ. У них даже ночью голова работает, и они не умеют расслабиться. Многие вообще думают, что они импотенты. А они ищут женщину, которая может их расслабить, и это очень большая работа, тут без стажа и опыта ничего не выйдет. Одна моя знакомая ушла с депутатом в комнату и через какое-то время вышла и плачет ужасно. Я говорю ему: что ты с ней сделал? Ничего, говорит. Тогда я ей говорю: он тебя бил? Нет, оказывается, он ее психически убивал. Он начал ей рассказывать, как она низко пала. И психически стал ее давить — мол, почему ты этим занимаешься. И она не выдержала, у нее истерика. А для них это такой эротический садизм, как у бандитов «субботник». То есть те на страх берут и физически избивают, а эти морально. Сначала он нравоучения читает, до печенок достанет — мол, уйди с этого грязного поприща, а потом, когда девочка уже плачет, и кается, и вся в соплях, — вот тут он ее и поимеет с большим удовольствием. Но настоящего расслабления это все равно не дает, это только другая форма садизма, это садизм власти, я бы сказала. А для настоящего расслабления они себе ищут более взрослую женщину, и такие специально для них приходят в «Феллини», и ставка у них — тысячу и выше.

— Если там так дорого, как же ты туда попала?

— Я шла целенаправленно, изучая маркетинг этого рынка. И первый раз я заплатила за вход. А второй раз я уже познакомилась с охранниками и заходила туда даром. Но начала я, конечно, не с «Феллини», а с клубов, где для девочек вход бесплатный. Брала клубный журнал, смотрела, где вход бесплатный, и шла туда. Приду, чашечку кофе выпью, присмотрюсь, что и как. Или в казино посидишь, тоже чашку кофе выпьешь, поговоришь, пообщаешься — девочки, пока ждут клиента, чего только не расскажут. Например, что клуб самого высшего уровня находится где-то на «Спортивной». Но это уже только для правительства, там три проверки даже по клубным картам, и туда ходят модели высшей категории, которые прошли кастинг определенный, и проститутки со стажем десять лет минимально. Рядом по этой категории стоят только «Феллини», «Три пескаря», «Ап энд даун» — в них цена на девочек тоже до тысячи доходит. А «Найт флайт» — клуб второй категории, туда в основном ходят одни иностранцы и новые русские, вход туда стоит 120 долларов. Этот «Найт флайт» какой-то швед держит, и там никаких сутенеров нет. А девочки там идут по четыреста долларов, и даже за триста можно сторговаться, они без «мамок» работают, а сами на себя, и в основном это все москвички, с московской пропиской. Но правил там никаких нет — можешь себе любую цену назначить, хоть 50, хоть 500. Чем это место и хорошо для работы. А этот швед и его помощники ни во что не вмешиваются, он на входных билетах зарабатывает — там за вечер девочек пятьсот проходит. Причем пускают туда только красивых, молодых и хорошо одетых. То есть это такой дом свиданий на Тверской — мужчины приезжают туда снимать девочек, целенаправленно, ничего больше. Но там надо самой подходить к клиентам, что для новеньких девочек — край. Как это я подойду к иностранцу за деньгами, это же все равно что по улице с протянутой рукой пойти! Хотя, конечно, и мужчина может к тебе подойти, но, как правило, там такая конкуренция — не успела ты глазками щелкнуть, другая его уже сняла. Потому что иностранцы — самый лакомый для русских женщин кусочек. Ведь западные бандиты к нам не приезжают, а когда нормальный человек появляется в чужой стране, он не знает ее законов и психологически ведет себя соответственно. С опаской. Он хочет женщину, но даже если он простой рабочий, он не пойдет насиловать, он пойдет в клуб или в салон. И все девочки хорошо знают: когда к иностранцу едешь в гости, там никакого «субботника» не будет, там безопасно. А во-вторых, у них всегда можно покушать. Правда, он тебя затрахает за свои три или четыре сотни, он специально будет терпеть и не кончать, потому что уже обжегся с Россией и знает наш стандарт — только один раз! Но зато если ты видишь, что он время перешел, ты говоришь: все, финиш. Если хочешь продолжать, доплачивай! И они не шумят, не кричат, они всегда платят. И никогда не кидают, а даже спрашивают: можно еще раз? можешь ты остаться у него ночевать? Ты говоришь: это стоит столько. И если он не платит — все, ты встаешь и спокойно уходишь, никто тебя пальцем не тронет.

— А иностранцы — это кто? — поинтересовался я. — Скажем, белорусы или грузины — это теперь тоже иностранцы?

— Представьте себе — да! — сказала Аннушка. — Мы разделились полностью! И самое главное, психологически. И это проявляется во всем, а в сексе — особенно. И пусть они как хотят к этому разделению относятся, но они сами его хотели, и теперь мы к ним относимся, как к иностранцам, но из слаборазвитых. Хотя кавказцы, например, они в сексе всегда были злые.

— А китайцы? — расширил я географию.

— Китайцы разные бывают, — просветила меня Аннушка. — Которые здесь обжились, они уже ведут себя, как русские. А которые приезжие, те никогда не стоят за ценой. Говоришь ему «сто пятьдесят» — будет сто пятьдесят, говоришь «триста» — значит, триста и все, он другую искать не будет. Может, у них правило такое — к кому подошел, ту и берешь, не отступая. Но вообще и наши китайцы, обрусевшие, и приезжие — все они очень быстро кончают. То есть я не знаю, как они на китаянках, но с русскими девушками они в такое возбуждение входят, что сдержаться не могут и в момент кончают, как дети.

— А японцы?

— Нет, японцы более изощренные и цивилизованные. И у них все четко поставлено: они сюда по бизнесу приезжают на год, причем — выучив язык. Он, может быть, первый день в России, а уже начинает с тобой торговаться. Особенно если это не в «Феллини», куда они вообще не ходят, и даже не в «Найт флайте», а в какой-нибудь «Метелице». «Метелица» или «Утопия» — это, конечно, ниже «Феллини». Я, между прочим, в это «Феллини» как раз после «Утопии» и «Космоса» попала, то есть обтерлась уже по клубам. Но все равно — когда я первый раз пришла в «Феллини», у меня был шок. Стрессовое напряжение. Я сижу в сторонке, а мне кажется что меня все видят. Честно скажу, до этого у меня такое чувство было только один раз — когда я впервые из своего Ковино в Москву приехала и в метро вошла. Так я испугалась! Казалось, на меня все смотрят и все у меня забирают энергию. Но потом я, конечно, научилась блокироваться. Или привыкла. То есть в любом клубе ты первый раз чувствуешь себя напряженно. К тому же тебя, как новенькую, действительно все разглядывают — и постоянные клиенты, и сутенеры, и администрация. Но если ты неделю в этот клуб походишь, то этот комплекс снимается. Ты уже знаешь, как держать чашку, ложку и как вести себя. Хотя в «Феллини» я и недели не провела, я там уже на второй или на третий вечер поняла — это еще не мой уровень, у меня ни «мамки», ни стажа. И я вернулась в «Утопию», потому что у меня там уже напарница появилась, Дина ее звали. Она красивая была девочка, но моложе меня и брюнетка. А на этом рынке всегда парами работают и подбираются по контрасту — блондинка с брюнеткой, худенькая с полной и так далее.

— Ты с ней в «Утопии» сошлась?

— Нет, в «Райских птичках». Это тоже салон такой, как моя «Аннушка», но классом пониже, конечно. После той сауны и «субботника» я еще в нескольких местах поработала — мне ведь жить негде было и не на что. И я нашла салон с проживанием — «Райские птички». Там хозяева тоже Игорь и Ира. И вот этот Игорь открывает мой паспорт, смотрит, а там год рождения указан, и он видит, что мне 35 лет. Он говорит: ты-то зачем пришла? Я говорю: знаете, я к вам пришла без вопросов, и вы, если можно, без вопросов. Если я вам не подхожу, так и скажите. Он говорит: нет, подходишь, но работа у нас почасовая, клиентов много и вообще тут сплошной конвейер. Если выдержишь, говорит, оставайся. Потому что тут и молоденькие не все выдерживают. Ладно, я осталась. И вот приходят клиенты, им девушек показывают, а там 12 девушек и все молодые. А я смотрю клиентам в глаза и мысленно прошу: «Возьми меня! Возьми меня! Ну возьми, пожалуйста!» И один дяденька вдруг говорит: «Ладно, ты так смотришь, пошли со мной! Посмотрим, что ты со мной сделаешь». Ну, я все ему сделала, и он мне такие чаевые дал — я там на чаевых больше заработала, чем по часам. Потому что пускай у меня как у проститутки стажа не было, но по жизни у меня опыт был, чтобы в людях разбираться. И если я вижу, что пришел грубый мужик или, может быть, бандит, то я знаю, что ему нужно что-то с садизмом. А если я вижу, что интеллигентный и чистый, то такому я могу за лишние 300 тысяч сделать минет даже без презерватива. Или, скажем, кто-то хочет мастурбацию увидеть, или стриптиз, или лесбис. При этом я им не говорила: хочешь стриптиз? Нет, я говорила: можно я тебе стриптиз покажу? Он говорит: ну покажи. Я говорю: триста тысяч. И так с одного триста, с другого — я там за три дня заработала три миллиона рублей — старыми, конечно, — и ушла. Во-первых, мне не понравилось, что там действительно сплошной конвейер — он пришел, залез, слез и ушел. Хочет он мыться, не хочет — не важно! То есть там пять комнат, и работа круглосуточно. А клиент идет и идет, как рыба на Сахалине, и тебя поднимают в любое время, усталая, не усталая — вперед! А во-вторых, на три миллиона я уже могла снять себе комнату и иметь деньги на хлеб, еду и метро. И даже в тот период я кое-какие деньги детям отправила и купила им куртки.

И вот я ушла оттуда, потому что в то время у меня еще не было полного решения заняться этим бизнесом. Во мне борьба происходила. Я еще думала куда-нибудь в экономику вернуться, в менеджмент или в банковскую структуру. Вот, думаю, вернусь в бизнес, у меня там неплохо получалось, и можно найти людей, какие-то связи восстановить и опять устроиться на приличную работу. Но это я так думала, пока Деньги были, пока я сыта была. И к тому же во мне, наверно, что-то такое сексуальное появилось или я как женщина стала раскрываться, не знаю. Но только никакие старые связи я восстановить не смогла, а новые меня в деловом качестве не воспринимали. Я как-то с тем же Александром встретилась, хотела насчет работы поговорить, а кончилось все у него в постели. И так это меня заело, что утром он пошел бриться а я — за ним, в ванную. Он говорит: чего тебе? А я говорю: ну, если ты меня только как женщину воспринимаешь, то я тебе такое сделаю — всю жизнь будешь меня вспоминать каждый день! И сделала ему минет. То есть пока он брился, я ему минетила. А недавно мы случайно встретились, он смеется: «Ну, Аннушка, достала ты меня! Я тебя каждый день вспоминаю — по утрам, когда бреюсь!»

И вот это чувство мести, что ли, подтолкнуло меня в проституцию. Потому что в сексе я, может быть, до сих пор по-настоящему не раскрытая. Ведь по жизни, если посчитать, сколько у меня настоящих партнеров было? Пять или шесть, если с мужем считать. А все остальные — клиенты, которые меня обманывали, кидали, насиловали. И скорее всего именно они и толкнули меня в эту профессию — отыграться на мужчинах, вылить на них все то зло, которое они принесли мне за это время.

— Стоп, Аннушка! — сказал я. — Тут я что-то не пойму. Как в этой профессии можно мстить мужчинам? Тут ведь как бы наоборот — сфера обслуживания. Угождать нужно мужским прихотям…

— Нет! — решительно перебила Аннушка. — Стать проституткой — это и есть месть мужчинам! Потому что вне проституции мужчины себя как ведут? Они обещают золотые горы и говорят всякие слова — «дорогая», «любимая», то-се. А потом получат свое и раз — ты остаешься у разбитого корыта. А тут все четко: плати деньги и уходи! Я тебе не должна ни душу раскрывать, ни жизнь. Я за твои деньги отработаю сколько положено и — пошел вон! То есть я выше тебя, потому что ты во мне нуждаешься, лично во мне, как в женщине, а я — только в деньгах, в бумажках! Понимаете?

— Н-да… Круто… — заметил я. — Только можно ли строить жизнь на мести?

— Вот, — сказала Аннушка. — Это вы правильно заметили! И Игорь мне то же самое сказал, когда я в «Райские птички» вернулась. Я там, уходя, туфли забыла, а когда пришла за ними, Игорь, хозяин, мне предложил у них тоже администратором поработать. И начал показывать, как он рекламу делает, как «крышу» выбирают и как у них все организовано. Вообще, говорит, ты можешь заниматься чем угодно, но этот бизнес самый лучший и самый прибыльный. Потому что здесь налоги платить не надо, бухгалтерию вести не надо, и только одно в этой профессии обязательно — любить мужчин! Без этого, говорит, никогда настоящей проституткой не станешь и настоящих денег не заработаешь. А вот если полюбишь мужчин, всех, говорит, именно всех — и больных, и горбатых — вот тогда, говорит, этот бизнес самый интересный и самый лучший. Ведь зарплата к тебе домой сама приходит! И мне это так понравилось по мысли, что я себя тренировать стала. Нет, правда, я ходила по улицам и смотрела на мужчин — не на молодых и красивых, а на самых грязных, небритых, пьяных и старых и думала: а что в нем хорошего, за что его можно полюбить? Ведь кто-то и его, может быть, любит. А за что? И так я в себе это воспитывала, честное слово. И там же, в «Райских птичках», я с этой Диной сошлась. Она хоть и моложе меня, но тоже прошла через несколько салонов и сообразила уже, что пора на себя работать, а не на хозяев постели пахать. И мы с ней ушли из салона, сняли комнату. Точнее, я сняла, а она ко мне подселилась, потому что по жизни я лидер, а она нет, ей руководитель нужен, она, как иногородняя, и Москву-то еще плохо знала. И для начала мы с ней пошли в дискотеку «Солярий», где гостиница «Космос». Нам кто-то дал пригласительные и сказал, что там сбор каких-то банкиров. А там оказалась обычная дискотека. В подвале. Мы пришли, а там, конечно, сразу увидели, что мы новенькие. И первые, кто к нам подошел, — местные бандиты, из тех, которые этот «Космос» держат. Один был, наверно, два двадцать ростом, а второй маленький. Цепи на них, браслеты — все, как положено. И говорят: девочки, имейте в виду, вы сегодня с нами аттестацию проходите. И отошли. Ну, я думаю, идите вы куда подальше! Тем более что к нам подсели итальянцы, начали разговаривать и пишут мне цифру на салфетке: 200 долларов за ночь. А я думала, что «Солярий» относится к более высокой категории, я говорю: ты что, за двоих — тысяча. О, говорит, таких цен здесь нет. Как нет, говорю, это все-таки клуб более-менее. А потом смотрю — там все зеркальное, и потому он кажется большим. А на самом деле он маленький, темный и грязный. Ну, мы встали и — к выходу. Без итальянцев, сами, просто чтобы уйти. Но эти два парня нас уже не выпустили. «Девчонки, вы с нами» — и все. Ладно, для нас мужчина это мужчина, поднялись наверх, на 19-й этаж, в какой-то номер. А было прохладно, и один из них Дима, высокий который, он окно открыл. А в «Космосе» окна огромные, почти до пола и открываются настежь. Вот он открыл окно и говорит: ну что? попались? Это у них один из психических нюансов запугивания — мол, мы вас сейчас в окно выбросим. Но мы никак не прореагировали, я так вообще не поняла, думала: может, человеку жарко. То есть мы их не восприняли как бандитов. Мы знали, куда идем и что нам делать. Ведь мы с ней договорились работать, а труд, чтобы он был оплачен, его надо выполнять правильно. И вот они что-то говорят, а мы включили музыку и стали показывать лесбис. Такое у нас появилось желание. А лесбис — это вообще интересная штука. Когда женщины по жизни лесбиянки — это одно, они в эту жизнь мужчин не впускают. А в нашей профессии лесбис — это совсем другое, это артистизм и театр. Там надо научиться делать такие движения, чтобы зрителя захватить, чтобы у него сексуальные эмоции возникли. И вот мы с Диной устроили им такое представление, как на сцене. Я ложусь, Дина ко мне наклоняется, а у нее длинные волосы, и этим парням вообще не видно, что мы там делаем. Но по тому, как я начинаю стонать и изгибаться, у них фантазия начинает работать, они смотрят, смотрят и — замолчали, уже никаких угроз. А мы позанимались лесбиянством, и Дина пошла с Димой-большим в ванную отдыхать. А я осталась с Мишей-маленьким, но он оказался вредный и противный, он говорит: у Димы член такой огромный — ни одна баба принять не может, он вас всегда насилует, и сейчас твоей подруге просто матку порвет. И смеется при этом, радуется! А я слышу, что Динка не кричит, я и расслабилась и стала этого Мишу ласкать. Мне было все равно — противный он, не противный, бандит, не бандит — я знаю, что он мужчина и что ему как мужчине нужно. То есть он надо мной поиздеваться хотел и стал угрожать: вас всех вешать надо! я тебе сейчас то сделаю, это! Но как он может издеваться, если я его не боюсь, а уже ласкаю и думаю: говори сколько хочешь, если у тебя такая фантазия разговаривать при сексе, а мне с тобой разговаривать некогда, мне главное — чтобы ты получил наслаждение. И когда он кончил, он сразу замолчал. И так мы нормально отдохнули, а потом они говорят: елки-палки, мы на вас хотели оторваться, специально окно открыли, чтобы если вдруг что не так — выкинуть вас и все. Но вы такие классные девчонки — мы никому не платим, а вам — так и быть. И заплатили нам 150 долларов, хотя мы были у них буквально 20 минут.

И вообще с Диной у нас поначалу все нормально получалось, мы с ней полгода вместе жили и работали. И чего только не навидались! Если бы вы проституткой поработали, вы бы такие романы написали — отпад! Например, появился у нас как-то клиент из Сибири и говорит: у меня все прекрасно — семья шикарная, жена замечательная. Но в сексе полного наслаждения нет, потому что в юности я привык иметь секс только с женщинами в носках. То есть комплекс у него такой, потому что в юности он спортом занимался и ездил на соревнования. А там у них была сборная мужчин и сборная женщин. А кодовый знак — белые носки. То есть если на девочках белые носки, то, значит, все в порядке, мужчины, заходите к нам! И вот этот комплекс у него сохранился. А жена, как назло, тоже бывшая спортсменка, у нее при виде белых носков истерика начинается, она ему кричит: тебе что, всех подряд подавай? И вот когда он пришел к нам с Диной, он говорит: только одно условие, девочки, — наденьте белые носки. И сам побежал в магазин за носками. Но в магазине белых носков не оказалось, одни черные. Так он потом очень страдал — опять, говорит, не повезло, не будет полного наслаждения. Но мы с Динкой так постарались, что он забыл, в каких мы носках, ему потом и черные носки белыми показались…

Вечер пятый

Секс, деньги и раба любви, или Тверская — суровая улица

— Женщины делятся на две категории: на блядей и проституток, — объяснила мне Аннушка в наш последний, пятый вечер. — Бляди — это те, которые постоянно находятся в сексуальном возбуждении, им все равно, с кем и где, им лишь бы использовать мужчину, удовлетворение от него получить. А остальные женщины, которые не бляди, — все проститутки без исключения. Не важно, что она о себе думает: я замужняя женщина, порядочная. Ерунда это! Просто она не за наличные это делает, а за тряпки, ювелирные украшения, комфорт и другие удобства. Разве она не тянет из мужа подарки — шубы, наряды, курорты всякие? И разве без подарков она его удовлетворяет так, как в тот день, когда получает что-то? Вы мне покажите «порядочную жену», которая за кольцо или шубу откажется сделать мужу то, что он хочет. Но это ведь те же деньги и та же проституция. Потому что проститутка — она тоже приходит в состояние возбуждения от красивой вещи, она тоже думает: я вот это хочу! я за это могу отдаться! И я, может быть, с самого начала была такой человек — ну, внутренняя проститутка. Потому что наш отец хоть и работал день и ночь, а гулял от матери очень сильно, у него была куча любовниц в деревнях. И все учительницы, которые у нас преподавали, были его любовницы. Вот нас было шесть сестер-погодков, так в какой бы он класс ни пришел, он никогда не стучал и со всеми учителками на ты: «Валентина, позови мне Аню!»

Но мама его прощала. Она даже рада была, что он гуляет, ведь он ее в это время не трогал. А то когда он с нами жил, так он ее просто замучил — шесть детей сделал! И я, наверно, повторяю его путь по сексу. У меня, я думаю, призвание такое сексуальное — мужчин удовлетворять. Тем более если за это еще и деньги платят — это же вообще роскошно! Вы, например, писатели тоже так живете — пишете книги, удовлетворяете свое призвание и за это еще деньги получаете. Или художники — они же не могут не рисовать, если у них талант от Бога. Женщины то же самое. Только без менеджера даже самый роскошный художник может от голода помереть, как проститутка на Казанском вокзале. А с менеджером…

Вот посмотрите мой салон. Это не то что какие-то дешевые бордели для рабочего класса в спальных районах. Я не для рекламы вам говорю, я знаю, что вы все равно мое имя поменяете в книжке. Но сейчас в Москве держать дешевый салон просто глупо. Потому что цена женщины зависит от экономического состояния страны. Вот недавно в связи с Гонконгом упали ценные бумаги, и биржа остановилась. И сразу — у нас простой, нет клиентов! Ведь Москва сейчас только одним живет — секс и деньги. Я не говорю про Россию или даже про ближнее Подмосковье — там нищета сплошная! Я езжу за город и вижу — там люди нищие. Но Москва — не Россия, Москва — другая страна. Первое место в Москве занимают секс и деньги. Ничего больше. Тут люди практически не работают, на них работает периферия, и все деньги из регионов сюда сливаются. В центре Москвы такие деньги крутятся, какие даже за Садовым кольцом не снились. И этот центр нашему бизнесу дает весь доход. В день, даже в самый плохой, у меня выходит 300 — 400 долларов. А почему? А потому что тут сплошные посольства, офисы иностранные, да и наши новые русские — они поездили по заграницам, пожили там в хороших отелях и уже не хотят лишь бы как секс иметь, как это было при советской власти. Нет, они хотят и девочек модельных, как в телевизоре, и простыни красивые, шелковые. И сюда именно за этим приходят. Конечно, отклонения тоже бывают — некоторые богатые даже на Тверскую ездят за острыми ощущениями. Или люди искусства. Они ищут острого ощущения, грязи. Они устали от своей интеллигентности и непорочности, им хочется грязную женщину. У одного моего знакомого тоже такая слабость. То есть на самом деле он очень богатый человек и может все «Феллини» купить, но раз в месяц он едет на Тверскую или на вокзал, берет бомжиху за 50 баксов. И не потому что скупой, а потому что это как рулетка — подхватишь венерическую болезнь или не подхватишь? Такая вот игра у них. Он один раз туда съездил, второй, а потом полгода лечится…

— Выходит, Тверская — это русская эротическая рулетка?

— А разве вы не видели — там куча лимузинов. Туда едут люди риска: банкиры, бандиты и богатые новые русские, которые в Москву приезжают на один день. Почему я и говорю: мы, русские, самый сексуальный народ в мире. Не считая негров. Но негры не в счет — они обнаженные ходят всю жизнь. А из цивилизованных стран, это мое личное мнение, мы самый сексуальный народ. Даже в Англии, как я вам уже говорила, почти все мужчины гомосексуалисты. Потому что у них в школах обучение раздельное, и среди мальчиков практически каждый старшеклассник через это проходит, у них это как дедовщина. Даже если потом кто-то это перерастает и становится нормальным человеком, он рано или поздно возвращается к этому. А у нас это не практикуется. У нас и на стандартном сексе можно такое острое извращение испытать — живым не останешься! На той же Тверской сколько раз было: мужчина снял себе женщину, а она подсыпала клофелина, усыпила и ограбила. И все это знают, все про это читают и по телику слышат, но все равно едут на Тверскую и играют в такую рулетку — или СПИД подхватить, или триппер, или клофелин. Такой вот мы народ — упертый сексуально.

Или посмотрите на ту же Тверскую с женской стороны. Это уже не рулетка, это уже верняк с залетом или на «субботник», или еще хуже. И тоже все про это знают, а все равно туда со всей страны девочки слетаются. Конечно, они приезжают в Москву, мечтая здесь принца своего встретить, но где его искать, не знают и идут на Тверскую. И там текучка такая — сутенеры каждый день новые команды набирают. Причем она сегодня пришла, и ее отправили неизвестно с кем, ее могут увезти кто угодно и для чего угодно, очень много погибает девочек с Тверской. Это такой путь открытый. У меня со знакомой девочкой тоже был там случай. Она работала на Тверской и очень хорошо одевалась. Я говорю: ты ж работаешь на Тверской, как ты можешь так одеваться? Она говорит: зато меня всегда берут! И вот однажды ее взяли, а на следующий день я звоню, она говорит: я заболела. В чем дело? Говорит: меня раздели, мне пришлось раздетой по морозу домой ехать. То есть не только использовали, но еще ограбили, оставили без денег, и хорошо — хоть ключи кинули ей в руки…

Но в моем салоне никакого такого риска нет — ни для женской стороны, ни для мужской. Во-первых, я с Тверской девочек не беру, я их сразу вижу. Другая придет проситься на работу, я спрашиваю: «На Тверской стояла?» Нет, не стояла. А я вижу: врет — Тверская суровая улица, кто там стоял, на той уже быдловый штамп до гроба. У нее обязательно прорвется то, что она на Тверской получила, и она уже никогда не станет высокой интеллигентной проституткой. Такой, например, как модели, которых я вчера в мэрии видела. Что вы удивляетесь? Мне позвонили из мэрии и пригласили на симпозиум «Здоровый образ жизни». Клянусь, сами позвонили! А был этот симпозиум в здании мэрии, в большом концертном зале. И народу полно — журналисты, телевидение. Должен был и Лужков появиться, но почему-то не появился, только его заместители были. А я на такие мероприятия обязана ходить — изучать стиль одежды, прически, манеры и вообще с людьми знакомиться. Тем более что туда всегда приглашают топ-моделей, которые просто ходят, развлекают людей. В мэрии тоже были модели — высокие, меланхоличные девочки с красивыми прическами. И я это сразу для себя почерпнула — как много прическа значит в женщине. Кажется, они и одеты-то были не ахти — обыкновенные потертые джинсы, какие-то рубашечки, кофточки, минимальный макияж. Но — красивая прическа! И как раз под те платья, которые им предстояло потом демонстрировать. Из льна, из хлопка — короче, все, что касается чистой экологии. И вот в перерывах между выступлениями они ходили и показывали моды. А после симпозиума, конечно, фуршет для каких-то меценатов и представителей крупных компаний. И эти девочки — продолжение банкета. То есть там для солидных гостей накрывается маленький стол и девочек продают. При их согласии, конечно. Потому что это и есть их главный доход. Манекенщицы в Москве получают 50 долларов в день, максимум — 100. За показ моделей. Но для них это не деньги, а главные деньги они зарабатывают на том, что после таких презентаций очень дорого уходят. Им платят даже за то, что они такие меланхоличные, — это сейчас самая мода. И такой же заработок у них на всяких биеннале и выставках одежды. Там еще проще, там администратор говорит девочкам: останьтесь, пожалуйста. Остаются. Приходят всякие солидные мужчины и начинают: вы такие юные, неопытные, чем вам помочь? что вам сделать? И начинают обещать! А девчонки уже сразу понимают, в чем дело. И те, которые занимаются этим, они остаются и называют свою цену — сами, без всякого менеджера.

И на том симпозиуме такая же была история, а я там просто ходила и смотрела, мне была интересна эта кухня. А потом ко мне подошел один из организаторов, довольно интересный мужчина, и подошел с такой приятной улыбкой. Говорит: это я вас сюда пригласил, как вам тут нравится? Я говорю: а где вы взяли мой номер телефона? Он сказал, что ему дал кто-то из знакомых и что он еще мне позвонит. И позвонит, я не сомневаюсь. Я же знаю эту категорию клиентов, у меня есть такой же — он в «Титанике» работает. Это дискотека и большой ночной клуб уровня «Утопии» и «Какаду». Туда приходит туча красивых девчонок. А этот охранник мне звонит и говорит: да не хочу я их видеть, я хочу что-нибудь домашнее, хорошее. Кстати, он и сегодня отдыхал у нас два часа.

А другие клиенты звонят и наоборот: «Аннушка, у тебя есть двенадцатилетние?» Но это подсудное дело, я с такими клиентами дел не имею. Хотя как-то пришли две девочки, сказали, что им восемнадцать. Но я же вижу, что им четырнадцать. А у меня как раз постоянный клиент сидел, чай пил, как вы пьете. Он говорит: возьми их, пусть девочки заработают, иначе они все равно на Тверскую пойдут. Я ему: ладно, бери их и иди в спальню, только пусть они помоются сначала. Ну, девчонки счастливы — они же молодые и заводятся с ходу, им интересно. А он побыл с ними и отдохнул шикарно, получил полное удовлетворение. Вышел и говорит, что у него такого просто никогда не было, ни одна, говорит, женщина этого не даст.

Но то был случай, совпадение, а обычно, если звонят и спрашивают малолеток, я к таким клиентам отношусь с подозрением. Это или больные, или провокация, подсудное дело. У нас несколько таких дел по телевизору показывали, а мы все, что касается секса и проституции, очень внимательно смотрим — и программу «Про это», и все остальное. Ведь это реклама нашему бизнесу. Люди смотрят, у них фантазия разгорается, и они к нам приходят, просят, чтобы им сделали так, как по телевизору рассказывали. Например, один пришел и говорит: я хочу, чтобы мне показали лесбис, как вчера по телику говорили. Я говорю: мы приглашаем вас отдохнуть. Выберете девушек, которые вам понравятся, а мы посмотрим, как вы нам понравитесь. Он говорит: ах, даже так? Даже так, говорю, вам же неинтересно, если вам кто-то понравился, а она идет с вами, скривя губы. Вам будет интересно, если девушка пойдет с вами, улыбаясь, настроенно. Правильно? И так я их готовлю морально, расслабляю, потому что телевидение направляет к нам очень разных людей, необразованных. А мы их уже дорабатываем. Тем более что по телевизору очень часто и глупости говорят. Например, почему-то считается, что там, где проституция, там и наркотики. Но это же не так совершенно! Настоящая проституция всегда боится наркотиков и наркоманов! Блядство любит наркотики, это да. А с нашей стороны, наоборот, идет постоянная борьба за чистоту и безопасность. Например, с нашей стороны — обязательно презерватив! Независимо — хочет клиент или не хочет. Я своих девочек строго предупреждаю и ругаю, если они делают секс обыкновенный, без презерватива. Даже при том, что они постоянно следят за собой — после каждого клиента идут мыться в ванную, ополаскиваются и прочищаются с солью, с пенкой, и обязательно раз в неделю — свечи, фарматекс, убивают все бактерии, у нас теперь для этого много препаратов существует и есть пятое поколение антибиотиков, которые выпиваешь одну таблетку — и все проходит. Это, конечно, вредно, но раз в год можно себе позволить, чтобы не делать впредь таких ошибок. Потому что если пришел больной клиент, то его тело всегда специфический запах имеет. А у здорового организма никакого запаха не бывает, здоровое тело нормально пахнет. Так что клиента сразу и по виду, и по запаху можно определить. Ну а если она видит, что это интеллигентный и здоровый человек, то она может позволить себе сделать ему минет без презерватива и заработать чаевые долларов пятьдесят — шестьдесят. Но только минет, а обыкновенный секс без презерватива я категорически запрещаю. По той причине, что я не знаю, где этот клиент был час назад, и он отсюда пойдет домой, побудет с женой, а она же у него не предохраняется так, как мои девочки, она от него может не знаю чем заразиться.

Так что я со своими девочками веду честную игру. Свою копейку они зарабатывают, 30 — 40 долларов в день я им гарантирую. На всем, между прочим, готовом — они ведь и живут тут. А если чистый и здоровый клиент хочет их поощрить, я не мешаю. У меня есть тетрадь, где я вписываю: отработала сегодня два часа или три часа. И в конце недели я плачу. А если она просит деньги раньше — пожалуйста. Это не то что в других салонах, где девочек обдирают с первого дня. Например, я после «Райских птичек» еще в одном салоне администратором поработала, и тот салон считался заведением высшего уровня. Там было четыре девочки, роскошная квартира, красивое постельное белье и высокие требования к нижнему белью, к прическе, к одежде. То есть хозяйка очень много для этого делала, но делала по-хамски. С утра, как девочки придут на работу, она: «Давыдова, посмотри на себя!» И начинает их буквально убивать. А потом, когда приходит клиент, она: «Так, без разговора!» Девчонки прямо плакались мне: как в таком состоянии с мужчиной работать? И еще был один момент — у нее меню было, в баре лежало. Открываешь, а там написано: секс простой — 10 долларов, минет — 10 долларов, стриптиз — 15 долларов, анал — 30 долларов, а два часа у нее стоило 130 долларов, и меньше, чем за два часа, она ни с кого не брала. Он может приехать даже на пятнадцать минут, но платит за два часа, это была ее норма. А девочкам она платила за реальное время и, кроме того, сто долларов брала с них за охрану, за «крышу». Приходит к ней девочка, как я, например, приходила, — без копейки денег и жить негде. Она ее берет, а в конце недели, когда девочка уже рассчитывает на какие-то деньги, она ей: «Сто долларов удерживаю за охрану». Чем сразу отшугивает красивых девчонок. Девочка отдает эти деньги и думает: больше я сюда не пойду, потому что завтра с меня опять возьмут. Я посмотрела на все это и поняла, что каждая девочка ищет не только заработок, но и семью, приятную обстановку, красивые апартаменты. Все-таки они тут и живут, и работают, это их мир, и им хочется, чтобы в нем было много места и легко жить.

И вот потому, что я сама через все это прошла, мои девочки всегда сыты, они не думают о завтрашнем дне — куда им пойти, под какую крышу. Хотя это не так просто — заставить людей на тебя работать, поверить в тебя. Это тяжело. Надо создать такую атмосферу, чтобы они не работали, а отдыхали. И они отдыхают — представляете, мы с вами тут уже пятый вечер разговариваем, а они там спокойно работают с клиентами и знают, что я их никогда не обману. Даже если какой халявщик придет и мне не заплатит, они знают, что я их работу всегда оплачу. Но баловать я их, конечно, тоже не балую, а я у них вроде как старшая — разговариваю, шучу, подкалываю. И они могут меня подколоть. Но иногда я начинаю кричать и шуметь: «Все! Даю объявление в газету и буду менять вас каждый день, не нести никакой ответственности и спать спокойно!» Это когда они напиваются и начинают в два часа ночи: «Мы пойдем в клуб». Представляете? Эта работа для них — игра, им после этого еще интересно в дискотеку сходить! А мне хочется принять ванну и лечь спать, я же целый день в напряжении. И я знаю, что они в два часа уйдут, а в три обязательно позвонят: «Ань, тут так клево, так классно!», а в пять придут и мне снова вставать, открывать им двери. Сна никакого — я же просыпаюсь раньше их, принимаю звонки, потому что звонки идут постоянно. И вот я встаю и начинаю завтрак готовить, ведь они проснутся голодные, их надо кормить. А они спят до первого клиента, у них голова не болит, они могут спать и до двух часов!

Или, например, когда они обкурятся. Вообще-то они не курят, но бывает, что клиенты не могут без этого, анашу приносят или что-то такое. Две затяжки — и такие мужчины всегда берут двух девочек — покуролесить с ними. И заводят девчонок. То есть мужчина уже все — откурил, получил удовлетворение, заплатил и ушел. А девчонки остаются в возбужденном состоянии, у них фантазия только разошлась, и их, конечно, пробивает на лесбис. И когда это не напоказ, а для себя — это что-то! Что творится в комнате! Их заводит так, что вся кровать всмятку! А утром такие встают — как медузы качаются. Я им говорю: ну что, лесбиянки, проснулись? Ой, говорят, ну чего ты? Это ж мы обкуренные были… Я говорю: а почему, когда идет работа, вас не заставишь сделать лесбис? Поймите, что кровать — это тот же театр, это сцена! Может, клиенту и не надо весь спектакль смотреть, но вы просто начните, погладьте друг друга, а там видно будет. Или вам самим понравится, или у него фантазия так разойдется — он сам к вам подляжет… Ты что, говорят, нет, мы стесняемся.

А еще интересный момент — стриптиз, эротическое раздевание под музыку. Мои девочки тоже не любят этого. То есть сделать минет или еще что — тут проблем нет, а стриптиз — тут у них комплекс девический. Чтобы их в правильную сторону толкнуть, нужно для каждой свой подход придумать, они же все разные. А в моем бизнесе только разные и нужны. Это когда я начинала разворачиваться, я искала только высоких и модельных девочек. Но хотя с Украины их больше всего приезжает, я после своего опыта с Эллой и другими уже точно знаю, что с украинками никогда дела иметь не буду. Там одна национальная достопримечательность — жадность. А вот Оксана моя из Ковино — самая у меня молодая, ей восемнадцати не было, когда она ко мне пришла, — так она и там задарма гуляла, и тут бы гуляла, если бы я ее к себе не взяла. Ей сначала даже тяжело было воспринимать это как работу. Но потом она втянулась, конечно. Я из нее что-то слепила — она изменила походку, стиль одежды и даже дикцию. У нее была отвратительная речь — с буквой «гэ». А тут, при мне она изменилась полностью, и не только внешне, но и внутренний имидж. Сейчас она приезжает домой и чувствует себя: Господи, как я здесь могла жить? Как я могла так одеваться? А если она порой все-таки напьется с клиентом, я ей говорю: все, Оксана, поедешь домой, ты мне такая не нужна! Она говорит: «Все, Ань, я молчу. Что я буду дома делать?»

А Ирина наша постарше, ей уже девятнадцать. Пришла сюда по объявлению — я как-то дала объявление буквально на один день: приглашаются девушки на работу. Так мне звонят до сих пор. Она, между прочим, из Белоруссии, из Минска. Одна в семье. А там такая глухомань! И вообще в провинции даже за один год после школы они такие становятся разболтанные и грубые — их исправить почти невозможно. Ира, например, характером очень грубая, и я уже не могу с ней ничего сделать. Я ей объясняю: Ира, к нам мужчина пришел, ты так не сиди. А она: да пошел он! И так каждый раз — какое у нее настроение, так и хамит. Поэтому я своих знакомых прошу присылать мне девочек сразу после школы. Особенно если они никуда в вузы не поступили, то их родители даже сами сюда подталкивают, говорят: все равно она будет блядством заниматься. Что вы такие большие глаза делаете? Вы, кстати, знаете реальное положение жизни в той же Белоруссии? Мне девочки рассказывают: там поезд останавливается на станции, а вдоль перрона все женщины этого района стоят — и молодые, и старые, и матери, и дочки. На продажу! А кого из них клиенты из вагонов выбирают — для тех это счастье. Они или за время остановки клиента обслуживают, или до следующей станции с ним едут и потом на эти деньги неделю семью кормят! Вот какое у нас реальное положение на периферии. К тому же многие женщины бегут с этой периферии от недостатка секса. Там, вы же знаете, все мужчины водкой ослаблены, а молодой женский организм секса требует. И здесь они получают все — и пищу, и деньги, и работу более или менее безопасную и секса — хоть залейся. Я им иногда говорю: счастливые вы, девки! Меня бы так каждый день трахали, как вас!

А Кристина у нас из Ставропольского края. Ей двадцать два, и она уже опытная, до меня работала в салоне, где эротический массаж. Там девочки раздеваются и своим телом доводят мужчину до оргазма, не касаясь его члена. Она там чаевые получала за это очень большие. Но хозяева доставали ее своими придирками, и она тоже пришла ко мне по объявлению. С подругой, между прочим. И я их обеих взяла, но подруга не выдержала конкуренции с другими девочками и ушла. А Кристина осталась. У нее лицо такое интересное — ямочки, которые мужчинам нравятся. И характер нормальный, ей достаточно один раз сказать, она все понимает и делает правильно.

И Рита у меня тоже послушная, не перебарщивает наркотиками, мало пьет. То есть она может понюхать, но сильной тяги у нее нет. С Кристиной и с Ритой очень легко работать. А кроме них четверых, которые тут живут, у меня есть еще две девочки московские. Они приезжают к вечеру, когда у меня много работы, когда моих девочек уже на всех клиентов не хватает. И ведь смотрите: вот вы спрашивали, сколько в Москве салонов? сколько проституток? сколько людей ими пользуется? А определить очень просто — по рекламе. Возьмите «Московский комсомолец», «Мегаполис-экспресс», «Частную жизнь», «Москоу таймс», «Вечерку» и другие — там есть рубрики «Досуг» и «Отдых», и там вся наша реклама. Конечно, какие-то из объявлений повторяются — я, например, держу свое объявление в двух газетах. В «МК», потому что это самая популярная газета, ее все читают и приносят с собой на работу, в офисы. И в «Москоу таймс», потому что стараюсь выйти на высшую категорию клиентов, на иностранцев. И хотя между салонами есть, конечно, конкуренция, но клиентов на всех хватает, не сомневайтесь. И на дешевые салоны в рабочих районах, и на дорогие. Так что даже если по самому минимуму взять — по десятку клиентов на один салон, и то несколько тысяч мужчин мы за ночь обслуживаем. И работаем, как вы знаете, без выходных. За год — сами посчитайте, сколько получается и сколько примерно Москва на это удовольствие тратит…

При этом, учтите, есть еще и скрытые формы рекламы, которые вы никогда не заподозрите даже. Я, например, когда начинала, то давала такую рекламу: рожу ребенка состоятельному господину. Потому что такая реклама всегда привлекает и сразу видно, какие клиенты тебе звонят. Правда, я слегка ошиблась, мне стали звонить из Голландии, из Америки, из Турции, из Греции. Даже женщины стали звонить. Но я таким объясняла, что, извините, вы уже опоздали, я уже договорилась и у меня уже все хорошо. То есть каждый старается сделать себе такую рекламу, чтоб его заметили, к нему первому позвонили и пришли.

Хотя сейчас у меня уже есть бюджет, и — если мои девочки устали — я могу даже отказать клиенту, могу сказать «нет». А тогда, вначале, я, конечно, не могла этого сделать. Едет клиент — все! Устала, не устала — должна работать. И я тогда с полгода не спала практически, у меня телефон под рукой был всегда. Девчонки хоть немножко высыпались, а я всегда на посту — ни выходных, ни проходных. И постоянно бандиты, какие-то наезды — я в каждом голосе слышала что-то нехорошее, отказывалась от многих клиентов. Представляете, некоторые приходят и говорят девочкам: покажи мне грудь. Я не могла понять, в чем дело — нормальные вроде мужчины. Но посмотрят одну грудь, другую и уходят, никого не выбрав и ничего не заплатив. Думаю: в чем дело? И один раз вышла сразу за таким. А оказывается, они заходят за угол и занимаются онанизмом. То есть он посмотрел на женщину, возбудился на халяву и пошел свою фантазию удовлетворять!

Да, тут такие персонажи иногда приходят — что вы! На сто ваших книжек хватит! У меня тут такие моменты были: расскажу — не поверите! В одну ночь меня трижды пытались изнасиловать. Хотите подробности?

— Еще бы! — оживился я.

— Только меня, учтите, невозможно изнасиловать, — все-таки предупредила меня Аннушка. — А теперь слушайте. Однажды я отвозила свою девочку клиенту, по заказу. Отвезла и взяла такси. А поскольку во многих машинах грязно, я всегда сажусь впереди, с водителем. И потом, когда едешь рядом с таксистом или когда сидишь впереди в частной машине, милиционеры не останавливают — думают, что ты жена или подруга. А когда одна женщина сидит сзади, то сразу — «ваши документы»! И вот я сижу впереди, таксист вроде такой нормальный, но вижу: он не туда рулит. Говорю: вам не кажется, что мы не туда едем? Он говорит: а ты знаешь, что я тебя хочу изнасиловать? То есть прямо в лоб, ага! Я говорю: ну, если у вас получится, это будет прекрасно! А он свое: ты эти шуточки брось, я тебя сейчас так употреблю! Ну и дальше все в таком духе, с матерными словами. И останавливает машину возле какой-то подворотни. Тут я быстренько разделась и говорю: как будем? Позу какую выбирать — так или так? Ну, говорю, чего ты? Раздевайся по-быстрому! Он даже ошалел от моего напора. То есть он ждал, что я буду сопротивляться, потому что изнасилование — это преодоление сопротивления, и тогда он получает какой-то оргазм. А тут я на него: так, мне некогда, давай быстренько трахаемся и едем дальше! И он даже отпрянул от меня: отвяжись, сука, я не хочу тебя! А я его держу: стой, ты ж кричал: насиловать буду! Ну, давай! Он меня — раз, выпихнул из машины и уехал. Ладно, стою, а меня трясет, все-таки это стресс со страхом. Хотя я не показала это, но когда он уехал, меня уже трясло. Я зашла в казино «Тропикана», там бесплатный вход, посидела, выпила коктейльчик молочный, спиртное я мало пью. Пришла в себя и решила ехать домой. Снова взяла такси, и тут этот таксист тоже меня насиловать собрался. Я говорю: слушайте, молодой человек, меня уже сегодня насиловали. Он говорит: ну и как? Я говорю: безуспешно, меня невозможно изнасиловать. Короче, я начала ему грубить, и вдруг он на самом перекрестке, под светофором распахивает дверцу и говорит: пошла отсюда вон! Я говорю: есть, товарищ командир, до свидания! Перехожу дорогу, останавливаю частную «Волгу». Думаю, хоть этот нормально довезет. Сажусь в машину смотрю ему в глаза, а в нем уже чувствуется что-то такое нехорошее. А уже под утро. Я смотрю на него и говорю: хоть ты-то, я надеюсь, не собираешься меня насиловать? Он: откуда ты знаешь? Может, как раз собираюсь! Я говорю: ну сколько ж можно? вы меня сегодня уже третий раз насилуете! но у вас тоже ничего не получится. Короче, рассказала про первых двух, и он начал смеяться: ну, ты даешь, ну, ты жучка! Я, говорит, вообще-то садомазохист и только что проигрался в карты, хотел свой гнев на какую-нибудь телку выбросить, но надо же — попадается такая женщина! И довез меня все-таки до дома без насилия, а теперь — один из моих постоянных клиентов.

Или второй возьмите эпизод. Про иностранцев, поскольку вы про них спрашивали. Вчера у меня были вьетнамцы. Очень интеллигентные люди, веселые, остроумные, работают на правительственном уровне и всегда хорошо платят. И пока они с девочками в спальнях отдыхали, вдруг заявляются наши коммерсанты. При костюмах, но быдло. Денег у них полные карманы, и они гуляют, приобщаются к интеллигентности, по их мнению. Они говорят: нам нужны девочки поехать в ресторан поужинать, буквально на час. Я говорю: вы придите попозже, потому что сейчас у меня народ, все девочки заняты. Но тут они увидели одного из гостей, что это вьетнамец. И разорались: как так? будем мы каких-то обезьян ждать! Представляете? При вьетнамских гостях! Я беру их одежду в охапку и — на лестничную площадку: все, говорю, там оденетесь!

А третий случай? Я как-то решила поставить нашу работу круглосуточно. Попробовать. Но когда ко мне приехали два выпивших мужика и запели тут… — все, я перестала это делать. Все-таки это жилой дом, тут соседи. И вообще Россия это не Англия. Там в салонах ни песен, ни танцев. А тут… Поэтому теперь я открыта с 5 утра до 9 часов вечера. То есть никакого конвейера и никакой текучки кадров, хотя я на этом только деньги теряю. Потому что в других салонах как?

Там девочек стараются менять почаще и звонят старым клиентам: ребята, приезжайте, новенькая! Они раз — и приехали. А у меня наоборот. Мои постоянные клиенты звонят: Ань, у тебя есть что новенькое? А я: с моим-то пираньим характером тебе еще и новенькую? Ну, пошутить пошутим, а они все равно идут в другие салоны в поисках новых девушек и приключений. А многие так прямо и говорят: если будешь каждый день девочек менять, мы будем ездить к тебе постоянно. Поэтому я хочу расшириться, купить за городом коттедж и иметь еще пять-шесть девочек. Если все правильно организовать, то чем больше народу, тем легче руководить.

— За городом? Но ты же говорила, что чем ближе к центру, тем доходней!

— Сейчас это уже не зависит — далеко или близко. Я, как всякий бизнесмен, должна думать о расширении своего дела. Например, у меня был клиент — мультимиллионер из Канады. И от него поступило предложение наладить обмен девушками и мужчинами международного класса. Но не в Канаду, конечно, а на южные острова — клипы с ними снимать и все такое. Сейчас же во всем мире мода на русских женщин. А если о Москве говорить, то тут тоже расстояние уже не имеет значения — я клиентов вытаскивала к себе даже из Медведково. Они были в пробках по два-три часа, но они приезжали. Хотя у них там салоны рядышком. Но они идут на хозяйку дома, они идут на дом, на уровень вашего гостеприимства и обслуживания. У меня есть постоянные клиенты, которые ходят сюда каждую субботу. А есть командированные — они как приезжают в Москву, так с вокзала сразу к нам. Или летчиков возьмите иногородних — они знают, что у них пять часов между полетами или там сутки. И они прямо с аэродрома звонят: едем, у нас столько-то часов на отдых. То есть теперь у меня меня такая клиентура — им не важно, далеко мой салон или близко. Когда я сказала, что и хочу уезжать в коттедж, они говорят: ты нам адрес оставь. Я говорю: это далеко. Не важно, говорят, хоть сто километров, мы будем ездить.

— Значит, весь салон «У Аннушки» переедет за город? — огорчился я.

— Нет. Целиком переехать не получится. Все-таки в городе постоянно фуршеты, какие-то презентации и заказы ночные. Поэтому в городе я останусь обязательно — это ежедневная и постоянная работа. К тому же девчонки, если не давать им работу каждый день, они расслабляются. Я не могу этого допустить. Когда женщина сексом активно живет, у нее и вкус к этому, и квалификация вырабатываются. А если это останавливается, ее потом завести — как охлажденный мотор. Зато когда у них бывает в день по четыре-пять клиентов, то она уже к последнему выходит и говорит: а что, больше никого не будет? Да-да, ей уже интересно, у нее азарт, она не может остановиться. И что самое интересное — чем больше клиентов, тем ей больше хочется, чтобы последний был помоложе, сильный, упругий и интересный молодой человек. Чтобы можно было с ним потанцевать, повеселиться или просто хорошо потрахаться. И вообще чем больше за женщиной ухаживать, у нее интересней получается секс. У нее движения меняются совершенно, у нее фантазий больше становится, ей больше хочется показать свое тело. И те мужчины, которые знают это, они получат то, что нужно. Потому что, как бы я со своими девочками ни работала, как бы их ни учила — я что могу? Я могу показать им походку, как сидеть правильно, как руки держать, как смотреть или улыбаться. Но когда мужчина ее берет, там не только это нужно, правильно?

А вторая причина, почему я из города полностью не уеду, — утренние клиенты. Между прочим, утром у мужчин желание может быть даже сильнее, чем у женщин. Это женщине не хочется, у нее все тело спит. А мужчинам многим хочется именно с пяти утра — по звонкам судя. Даже в четыре звонят, То есть вечером последний звонок где-то в час ночи, потом интервал идет, а потом с пяти утра — новая волна, «жаворонки». Те, кому на работу к восьми или к девяти, и те, которые возвращаются из клуба или с ночной работы, — работники таможни, милиции, гостиниц. Но ни в коем случае не рабочие и не командированные, а люди более интересные, интеллигентные, те, кто уважает женщин. Уважают именно в том направлении, что у всех есть жены, которых они берегут и щадят. Например, один клиент приезжает и говорит: «У меня жена только родила, месяц ребенку. Неужели я к ней со своими мазохистскими наклонностями буду сейчас приставать? Да она и не сможет мне этого сделать. Нет, я могу ее поласкать, успокоить, что я с ней, никуда не делся». А приходя к нам, он уже расслабляется полностью и получает удовлетворение так, как он хочет, а не так, как жена ему разрешает. Тут он может по-любому выложиться, любую свою фантазию исполнить — все что угодно, кроме анала.

Правда, порой эти «жаворонки» звонят, когда мои еще спят и я чувствую, что они не успеют одеться. Я тогда так и говорю: мы еще спим. Представьте себе, говорю, юную женщину, пахнущую со сна парным молоком. То есть я придумываю всякие такие интересные вещи и прошу еще полчаса или даже час, чтобы мои причесались и привели себя в лучший вид. А могу и вульгарное что-то сказать. Мол, девочки лежат в креме со вчерашнего дня, их аккуратно выбритый лобок пахнет нежной росой и розами. Что-то такое, экспромтом. И вот мужчина приезжает с утра и заказывает: хочу, которая парным молоком пахнет! И ему чем скорее в постель, тем лучше. При этом, чтоб вы знали, любая профессия влияет на секс. Если человек по своей профессии много говорит, он лизун, ему хочется много лизать. А те, кто работает руками, им хочется расслабить руки, на спине полежать. Но самые худшие клиенты — эстрадные звезды, артисты. Они спят очень мало, где-то с шести до десяти утра, а в десять у него репетиция, днем — какая-нибудь запись, халтура, а вечером концерт. И вот до десяти утра он заезжает буквально на пятнадцать минут, но не отдохнуть с девочкой, а энергию у нее забрать. Я сколько раз видела: девочка с таким побудет 15 минут и — все, она совершенно пустая, она говорит: спать, спать, спать. Даже когда я с Диной работала — а уж Динка такая кобылка была! — так она у одного нашего знаменитого артиста час провела — я ее еле домой довезла. Она даже душ не приняла, завалилась и уснула — сутки проспала, представляете! Потому что звезды это такие люди — они по вечерам от людей заряжаются, от публики на концерте. Ему чем больше людей в зале, тем он себя энергичней чувствует. Вот я недавно была на концерте «Машины времени», так они сначала такие вялые, а в конце концерта — вы бы видели! — их даже трясет от избытка энергии. Но утром он уже пустой, где ему энергию отсосать? Вот он сюда и мчится…

А вечерний клиент совсем другой. Он еще своей работой зажат и зашорен. Поэтому начало вечернего сеанса у меня совсем иначе отработано. Когда он приходит, я с ним разговариваю и между делом начинаю его касаться. Дотрагиваться, чтобы он почувствовал мое прикосновение обязательно. Даже если он поначалу начинает: не трогай меня, ты грязная, подлая тварь! Потому что у него психологически заложено, что ты проститутка. А я его отвлекаю, разговариваю, а потом обязательно перехожу на сексуальную тему. А почему ты такой серьезный? Что случилось? А может, ты мужчин любишь? И — прикосновение, шутки всякие. Потому что мне нужно, чтобы он расслабился и помылся. При этом я всегда стараюсь его сама помыть — я знаю, что я его помою так, как мне надо. И когда он ложится в постель, я обязательно делаю ему массаж — легкий, обыкновенный. Такое поглаживание, чтобы он почувствовал мое тело. И спрашиваю, где у него болит, или сама говорю: вот здесь тебе нужно полечить и вот здесь. Делаешь из себя такую умную. Он говорит: «Ты врач, что ли?» «Нет, я не врач. Но я тебя чувствую и массирую так, что тебе станет легче». И всегда это получается, всегда! Потому что все у него в голове, абсолютно. А я между тем перехожу на эротический массаж — по спине и по пояснице, где эрогенные зоны у мужчин. Особенно если вижу, что он старый, и чувствую, что у него плохо с этим делом. Тогда я начинаю его просто ласкать и обязательно с какой-то похвалой, комплиментами. То есть это такой эротическо-массажный комплимент: мол, у тебя красивые ноги. Он говорит: правда, что ли? Они же корявые. А я: да какие корявые?.. Ну и так далее. Каждого мужчину обязательно хвалю. Потому что мужчины — это маленькие дети, они живут тем, что постоянно ищут в женщине маму или сестру. И вообще очень редко, когда мужчина, придя сюда, хочет выложиться как мужчина, показать себя. Это он дома проявляет себя как мужчина, а здесь он любит на спине полежать, любит, чтоб его поласкали, пожалели, сказали, какой он хороший, сильный и самый красивый. Это ему компенсирует те оскорбления, которые он дома получает. Поэтому в какой-то момент надо показать себя слабой, а его сильным, и в моем салоне я учу этому девочек. Я знаю, что, уйдя отсюда, она станет хорошей и сексуальной женой. Она не пойдет к соседу, а если даже пойдет, то это только поможет мужу. Вот что делает умная женщина. И в такую категорию женщин я готовлю своих девочек. На выпуск. Когда они уже уйдут от меня. Но сама я тут, в салоне, сексом уже не занимаюсь. Не имею права, как хозяйка. Потому что иначе я стану на их уровень, а это неправильно, они должны чувствовать, что я выше их, что я — власть. Хотя я знаю, что время моей красоты уже кончается, и с любым, кто появляется у меня, я мысленно представляю, как бы я с ним. Это буквально в секунды происходит, еще в прихожей…

Но даже и с самым интересным мужчиной я не могу тут себе этого позволить. Один раз позволила, да и то потому, что девочка, которая тут работала, не смогла удовлетворить клиента. Ну, я разделась и показала им, как это делается. Но показать показала, а они смеются. Потому что если хозяйка сама в постели, то получается дом блядства и только. И я себе сказала: все, где угодно этим занимайся, а только не здесь! А где я могу этим заниматься, когда я тут круглые сутки, как солдат на посту? И первое время мне очень трудно было, хотя я сильная натура. Особенно когда приходили настоящие мужчины, в моем вкусе. Например, есть у меня один Онегин, так меня по нему просто жаба чуть не задушила — так мне плохо было из-за того, что пришлось его отдавать, что я не могу с ним побыть. Но даже вот так, влюбившись, и при том, что и я ему нравилась, я его убедила, что лучше ему побыть с кем-то другим. Или с двумя. И вот представляете: мой, мой мужчина, которого я хочу и любить и иметь, — он идет в спальню с Оксаной и Кристиной, и еще смотрит на меня вот так, из двери, оглядываясь… Я чуть в истерику не упала, такое кино! А вы говорите, это легкий бизнес! Какой же он легкий, когда я, можно сказать, в самом сексуальном месте живу, а по самому простому сексу сохну. Раба любви — смешно, правда?

Но я не смеялся. Пока Аннушка отвечала на очередной телефонный звонок: «Алло, добрый вечер! Конечно, у нас есть юные и красивые…» — я вдруг ясно, почти воочию увидел, что, будь на моем месте Мопассан, Цвейг или, на худой случай, Золя, мир получил бы новую «Мадам Бовари» или, еще лучше, «24 часа из жизни московской женщины». А я — по своей литературной скромности — дарю вам «Салон “У Аннушки”», куда вы можете позвонить в любое время и услышать:

— Самые чистые девушки, пахнут парным молоком и утренней росой. Приходите, не пожалеете.

Глава вторая

Убить как насладиться

(Всего один документ)

ПРИГОВОР

Именем Российской Федерации

Судебная коллегия Московского областного суда, рассмотрев в открытом судебном заседании уголовное дело по обвинению:

ШИЛОВОЙ Марии Петровны, 1974 года рождения, имеющей образование 10 классов, не состоящей в браке, не работавшей и занимавшейся сутенерством, —

в совершении преступления, предусмотренного ст.ст. 113,102 и 146 УК РФ;

КОЛПАКОВОЙ Зои Владимировны, 1973 года рождения, имеющей образование 8 классов, не состоящей в браке, не работавшей и занимавшейся проституцией, —

в совершении преступления, предусмотренного ст.ст. 102 и 146 УК РФ;

ЛАРИНА Николая Лаврентьевича, 1967 года рождения, имеющего среднее образование, состоящего в браке, работающего водителем такси, —

в совершении преступления, предусмотренного ст. 189 УК РФ;

ШУБИНА Владимира Михайловича <Здесь и в последующих документах все фамилии изменены по просьбе правоохранительных органов. — Э. Т.>, 1966 года рождения, имеющего среднее образование, не состоящего в браке, работающего в ТОО «Фонт», —

в совершении преступления, предусмотренного ст. 190 УК РФ,

УСТАНОВИЛА:

Подсудимые Шилова и Колпакова совершили умышленное убийство Заевой А.И. с целью сокрытия другого преступления — истязания с особой жестокостью. Они же совершили умышленное и с особой жестокостью убийство Лапиной О.В. и нападение, совершенное с насилием, на Парамонову О.А. с целью завладения ее имуществом.

Подсудимый Ларин совершил укрывательство преступления, а Шубин — недонесение о совершенном преступлении.

Преступные действия подсудимых были совершены при следующих обстоятельствах.

Подсудимая Шилова, занимаясь сутенерством в районе Центрального телеграфа на Тверской улице, содержала на частных квартирах в разных районах Москвы и Подмосковья не установленное следствием количество иногородних проституток в возрасте от 15 до 30 лет. Подсудимая Колпакова, помимо проституции, выполняла функции «бригадира» — помощницы Шиловой. 2 февраля 199… года в вечернее время Шилова, Колпакова и неустановленное органами следствия лицо, будучи в состоянии алкогольного опьянения и подозревая несовершеннолетнюю (пятнадцать лет) Заеву А.И. в укрывательстве части доходов от проституции (чаевых), в течение нескольких часов подвергали последнюю избиению в одной из таких квартир на ул. Халтуринская г. Москвы с целью устрашения остальных проституток. Нанеся Заевой тяжелые и опасные для жизни телесные повреждения, Шилова и Колпакова заперли Заеву в ванной комнате, связали ей руки и ноги, привязали к радиатору отопления и оставили в таком положении до утра, чем причинили Заевой моральные и физические страдания.

На следующий день, 3 февраля, примерно в полдень, потерпевшая Заева сказала Шиловой, Колпаковой и не установленному следствием лицу, что заявит на них в правоохранительные органы. Понимая, что они совершили преступление и могут нести за это наказание, Шилова, Колпакова и не установленное следствием лицо решили убить Заеву и скрыть таким образом совершенное ими преступление. С этой целью Шилова остановила автомашину-такси, которой управлял водитель Ларин. В машине в качестве пассажира находился подсудимый Шубин, который, по его словам, «будучи другом Ларина, катался в связи с наличием свободного времени». Колпакова и не установленное следствием лицо силой вывели Заеву из квартиры, причем Заева была босиком. По требованию Шиловой и Колпаковой Ларин отвез их к реке Яуза, где они собирались «проучить» Заеву. На набережной реки ее насильно вытащили из машины, но Заева плакала и кричала, привлекая внимание посторонних прохожих. Поэтому Шилова, Колпакова и неустановленное лицо вновь затолкали Заеву в автомашину и велели Ларину ехать к реке Десна. В пути следования Шилова, Колпакова и неустановленное лицо издевались над Заевой, поджигали ей волосы, тушили сигареты об обнаженные участки ее тела. На 33 м км Калужского шоссе, у моста через реку Десна, Шилова, Колпакова и неустановленное лицо вытащили Заеву из машины, но ей удалось вырваться и отбежать на небольшое расстояние. Шилова, Колпакова и неустановленное лицо догнали ее и втроем стали бить руками и ногами. Увидев это, Ларин и Шубин пытались предотвратить дальнейшее избиение, но Шилова, Колпакова и неустановленное лицо велели им не вмешиваться и отъехать за мост. Отъехав за мост, Ларин и Шубин стали ждать девушек. Имея умысел на убийство Заевой, Шилова, Колпакова и неустановленное лицо, действуя совместно и согласованно, взяли Заеву за ноги и руки и сбросили ее с десятиметровой высоты моста на лед, причинив своими действиями Заевой следующие тяжкие телесные повреждения: полный перелом кости правого ребра, разрыв тканей печени, кровоизлияние серповидной связки, кровоизлияние поджелудочной железы, разрыв капсулы и связок локтевого сустава, оскольчатый перелом правой плечевой кости.

После этого Шилова, Колпакова и неустановленное лицо спустились с моста на лед, где лежала Заева, и, увидев, что она еще жива, в продолжение своих действий, направленных на умышленное убийство потерпевшей, стали душить ее и поочередно нанесли ей множество ударов складным ножом в область спины, грудной клетки, ягодицы и бедер. Всего ими было нанесено не менее 30 ударов ножом, результатом которых стали: 6 проникающих колото-резаных ранений спины с повреждением легких, 18 непроникающих колото-резаных ранений спины, 3 колото-резаных ранения правой ягодицы, 2 колото-резаных ранения левого бедра, проникающие ранения правой половины грудной клетки, многочисленные ссадины и царапины на голове, туловище и конечностях. В конце концов Заева перестала дышать, и Шилова, Колпакова и неустановленное лицо оттащили ее под мост ближе к левому берегу реки.

Смерть Заевой А.И. наступила на месте преступления от плевро-пульмонального шока вследствие проникающих колото-резаных ранений грудной клетки с повреждением легких.

Совершив умышленное убийство Заевой, Шилова, Колпакова и не установленное следствием лицо с места преступления скрылись на автомашине-такси под управлением подсудимого Ларина. В машине Шилова, Колпакова и неустановленное лицо обсуждали, как они убили Заеву, руки у них были в крови, и Ларин и Шубин поняли, что произошло умышленное убийство, однако в правоохранительные органы не сообщили о нем. Напротив, Ларин, предоставив Шиловой, Колпаковой и неустановленному лицу транспортное средство, отвез их к Центральному телеграфу в г. Москве, тем самым укрывая преступление…»

…В одном из кабинетов правоохранительных органов мне показали киносъемку выезда следственной группы и обвиняемой Шиловой на место преступления. Съемка происходила зимой, через год после убийства Заевой, но Мария Шилова подробно и без всяких признаков раскаяния показывала на тряпично-ватном манекене, где и как они били, душили, кололи и резали Заеву. Я несколько раз останавливал пленку, снова и снова всматривался в лицо Шиловой, но даже на крупных планах мне не удалось найти в этом лице примет дегенератизма или каких-либо иных признаков криминальной личности по методике Ломброзо. Темноглазая, круглолицая и плотно сбитая молодка из донских рассказов Шолохова — точно такие же миловидные девушки сотнями фланируют сейчас по улицам российских городов, сидят в кафе, стоят за прилавками уличных ларьков и магазинов. Точно такие же… Совершив убийство, она и ее напарницы приехали к Центральному телеграфу на Тверскую как раз к началу своей вечерней «работы». Здесь, восстановив свою власть над подчиненными проститутками, они отмыли руки в туалете соседнего кафе и заступили на дежурство по обслуживанию мужчин, нуждающихся в женской любви и ласке, чем и занимались еженощно до 4 декабря того же года. К сожалению, следствие н-г ставило своей задачей установить, какое именно количество мужчин осчастливили своей любовью и лаской Шилова и ее бригады за эти десять месяцев. Однако немало, надо полагать, поскольку к 4 декабря их души потребовали нового допинга…

«…4 декабря семнадцатилетняя Лапина О.В., распивая совместно со своим „бригадиром“ Колпаковой спиртные напитки в ресторане гостиницы „Москва“, сообщила последней, что не желает больше работать на Шилову. Через какое-то время к ним присоединилась Шилова, и Колпакова сказала ей о намерении Лапиной, после чего все трое поехали в Бирюлево, на квартиру, в которой проживали Лапина, Колпакова и другие подвластные Шиловой проститутки. Здесь все трое продолжали распивать спиртные напитки до тех пор, пока между Шиловой и Лапиной не произошла ссора и драка и Шилова стаканом пробила Лапиной голову. Прекратив драку Лапиной и Шиловой, Колпакова ушла в ванную мыть голову. Спустя несколько минут туда вошла Шилова и предложила ей убить Лапину, на что Колпакова согласилась. С целью совершения этого убийства Шилова взяла кухонный нож, а Колпакова, не став мыть голову, срезала в ванной бельевую веревку. Вдвоем они вывели Лапину из квартиры и, остановив проезжающую машину, увезли на ней Лапину в поселок Железнодорожный Московской области, где обманным путем завели Лапину в лесной массив между улицами Магистральная, Гидрогородская и ДСК „Молодой Ленинец“. В лесном массиве Шилова и Колпакова, действуя совместно и согласованно, подвергли Лапину избиению, нанося ей удары в область лица и туловища. После чего Колпакова по указанию Шиловой сняла с Лапиной куртку стоимостью в 20 тысяч рублей и джемпер стоимостью в 5 тысяч рублей. Далее Колпакова, накинув на шею Лапиной бельевую веревку, срезанную в ванной бирюлевской квартиры, стала душить последнюю, а Шилова, подавляя сопротивление Лапиной, стала кухонным ножом, взятым на той же квартире, наносить Лапиной порезы в области лица, шеи и груди. Лапина стонала, просила не убивать ее. Колпакова взяла у Шиловой, сидевшей на корточках перед Лапиной, нож и тоже нанесла этим ножом удар в тело Лапиной. После чего встала, увидела проходившую невдалеке женщину и сообщила об этом Шиловой. Шилова, схватив Лапину за волосы, перерезала ей горло и потащила в глубь леса. Лапина при этом кричала, а Колпакова снегом засыпала пятна крови на земле. Когда Лапина издала последний крик, Шилова и Колпакова ушли из леса. По дороге Колпакова выбросила нож.

В результате совместных действий Шиловой и Колпаковой Лапиной причинены следующие тяжелые телесные повреждения, относящиеся к опасным для жизни: циркулярная резаная рана шеи, пересечение яремной шейной вены справа, пересечение мембраны, соединяющей подъязычную кость и щитовидный хрящ; восемь резаных ран на шее, на верхней губе, на подбородке, на кистях рук; множественные поверхностные и пересекающиеся между собой порезы и раны на левой стороне живота, замкнутая горизонтальная борозда на шее.

Смерть Лапиной О.В. наступила на месте происшествия от малокровия, развившегося в результате обширной резаной раны шеи с пересечением яремной вены справа.

Совершив умышленное убийство и похитив куртку и джемпер Лапиной, Шилова и Колпакова с места происшествия скрылись. После чего купили спиртное и напились.

8 декабря в утреннее время Шилова и Колпакова, находясь в нетрезвом состоянии в квартире на Носовихинском шоссе в пос. Железнодорожном Московской области и в ходе пьяной ссоры с двадцатилетней Парамоновой О.А., тоже находившейся в состоянии алкогольного опьянения, подвергли последнюю избиению, нанося ей удары руками по телу и бутылкой по голове. В ходе избиения Парамоновой Шилова и Колпакова решили убить ее. С этой целью Шилова взяла в квартире лезвие для бритья и совместно с Колпаковой под предлогом примирения и поездки в Москву вывела Парамонову из квартиры. Вдвоем они завели Парамонову в лесной массив поселка Железнодорожного Московской области, между улицами Магистральная, Гидрогородская и ДСК «Молодой Ленинец», где ими ранее уже была убита Лапина. Шилова шла впереди, а Колпакова сзади вела Парамонову. Парамонова просила их не трогать ее, но Шилова и Колпакова подвергли ее избиению, в ходе которого последняя, по словам Шиловой, «оскорбила ее мать». Имея умысел на умышленное убийство Парамоновой, Шилова и Колпакова повалили ее на землю и, продолжая наносить удары ногами и руками в область туловища и головы, стали душить и, удерживая на земле, поочередно наносить ей порезы в область шеи лезвием, взятым специально для этих целей из вышеуказанной квартиры. Затем, с целью причинения Парамоновой особых страданий, Шилова нанесла ей многочисленные порезы на лице и, путем порезов тела, лезвием написала на животе Парамоновой слово «аминь» и вырезала христианский крест. После чего выбросила лезвие недалеко от места убийства.

Совместными действиями Шиловой и Колпаковой Парамоновой были причинены следующие тяжкие повреждения, относящиеся к категории опасных для жизни: обширная, с множественными дополнительными порезами по краям резаная рана на шее и пересечение стенки правой внутренней яремной вены; множественные поверхностные раны на лице, в лобной части головы, у наружного угла правого глаза, в левой скуловой области, у левого угла рта, перелом левого десятого ребра и порезы в области живота, относящиеся к категории легких телесных повреждений.

Смерть Парамоновой О.А. наступила на месте происшествия от острого малокровия, развившегося вследствие обширной резаной раны передней поверхности шеи с пересечением стенки правой внутренней яремной вены.

В период производства предварительного следствия ни Шилова, ни Колпакова не смогли объяснить, почему убили Парамонову…

…С моста через реку Десна на Калужском шоссе следователи привезли Шилову и понятых в лесной массив поселка Железнодорожный, где Шилова снова показывала на тряпично-ватном манекене, как душили и резали Лапину и Парамонову, как она одной рукой оттягивала Лапиной голову, а другой резала ей горло и как она уже мертвой Парамоновой вырезала на животе слово «аминь» и крест. В ее словах и жестах не было аффектации, а в голосе — эмоций. Так опытный мясник рассказывает и показывает, как он разделывает баранью тушу. Да они и стали мясниками-резниками, эти милые девушки с Тверской, — даже сухой текст приговора демонстрирует поступательное развитие этого психологического процесса. Внимательный читатель легко заметит, как непрофессионально и суматошно было совершено первое убийство, как долго — целых десять месяцев! — Шилова и Колпакова созревали для второго и как быстро, легко и «в кайф» они разделались со своей третьей жертвой. И зря следователи добивались от них объяснения, за что они убили Парамонову. Ее убивали ни «за что», а ради самого кайфа убийства, остроты ощущений, запаха крови, наслаждения прижать своим телом к земле хрипящую и вырывающуюся жертву и полосовать ей ножом лицо, горло, грудь и живот, купая руки в ее теплой крови. Это, я думаю, возбуждает сильнее секса, так — я видел в Заполярье — ненцы валят на снег юную олениху-важенку, закалывают ее ножом, а потом пьют ее горячую кровь и едят ее теплую печень. И у меня нет никакого сомнения в том, что, не прерви милиция эту цепь убийств, наши девушки уже на четвертом-пятом убийстве занялись бы каннибализмом — игра с трупом, вырезание на нем креста и слова «аминь» было для них, вне сомнения, продлением кайфа убийства и сожалением о его краткосрочности.

Но меня не интересуют психические детали рождения чикатил в юбке, я уже цитировал в каком-то романе примечательные наблюдения антрополога Самойлова, который, попав в 37-м году в лагерь, заметил, что человеку потребовалось сорок миллионов лет на то, чтобы из дикаря и зверя стать хомо сапиенс, но ему нужен всего миг, чтобы вернуться обратно. В этом простом судебном документе меня в первую очередь занимает, как обыденно происходят эти убийства — двадцатичетырехлетние девицы сажают свою жертву в такси и убивают на глазах шофера и его приятеля, точно так же они берут такси и для второго убийства и совершают его в подлеске возле дороги, по которой ходят люди… А где родители убитых? Кто-нибудь думает о них, ищет их?

Россия, ты в постели или на смертном ложе?

«…Назначая наказание подсудимым, судебная коллегия учитывает характер и степень общественной опасности совершенных ими преступлений, данные об их личностях и обстоятельства, смягчающие или отягчающие их ответственность.

Совершение Шиловой и Колпаковой преступлений в состоянии алкогольного опьянения коллегия относит к отягчающим их ответственность обстоятельствам.

Совершение Шиловой истязания и убийства Заевой в несовершеннолетнем возрасте, наличие малолетнего ребенка у Колпаковой судебная коллегия относит к смягчающим их ответственность обстоятельствам. (Да, так в документе! — Э.Т.)

Характеризуются Шилова и Колпакова в быту положительно. (Господи, кем?!)

Согласно заключениям судебно-психиатрических экспертиз, они признаны вменяемыми в отношении инкриминируемых им деяний.

Положительные характеристики Ларина и Шубина как в быту, так и на производстве, наличие на иждивении Ларина малолетнего ребенка, неработающей жены и больных родителей, мнение трудовых коллективов, в которых работают Ларин и Шубин, о возможности исправления и перевоспитания последних без изоляции их от общества судебная коллегия относит к смягчающим их ответственность обстоятельствам.

Исходя из изложенного и руководствуясь ст.ст.301 — 303 УПК РФ, судебная коллегия

ПРИГОВОРИЛА:

1. ШИЛОВУ Марию Петровну признать виновной в совершении преступлений, предусмотренных ст.ст. 113,102 и 146 УК РФ, назначив ей наказание в виде 14 (четырнадцати) лет лишения свободы с конфискацией имущества и отбыванием наказания в исправительно-трудовой колонии общего режима.

2. КОЛПАКОВУ Зою Владимировну признать виновной в совершении преступления, предусмотренного ст.ст. 102 и 146 УК РФ, назначив ей наказание в виде 14 (четырнадцати) лет лишения свободы с конфискацией имущества и отбыванием наказания в исправительно-трудовой колонии общего режима.

3. ЛАРИНА Николая Лаврентьевича признать виновным в совершении преступления, предусмотренного ст. 189 УК РФ, по которой назначить ему наказание в виде 2 (двух) лет исправительных работ по месту работы с удержанием из заработка в доход государству 20%.

4. ШУБИНА Владимира Михайловича признать виновным в совершении преступления, предусмотренного ст. 190 УК РФ, по которой назначить ему наказание в виде 1 (одного) года исправительных работ по месту работы с удержанием из заработка в доход государству 20%…»

Приезжая в Москву по нескольку раз в году, я останавливаюсь в районе Пушкинской площади и постоянно вижу в арке у магазина «Наташа», у Театра Станиславского и в других точках стайки этих ночных заевых, лапиных и Парамоновых. Они стали привычным орнаментом Тверской. А на Пушкинской, у «Макдоналдса» меня регулярно останавливают несколько сутенерш, удивительно похожих на Шилову, и предлагают «хорошую девочку на ночь для удовольствия». Сначала я от них шарахался, потом, задумав эту книжку, стал разговаривать и интересоваться ценами и подробностями. Но даже при всей этой подготовке я попал однажды в полный просак. Думая сократить себе путь, я в метельный январский вечер шагнул под арку у магазина «Наташа» и увидел чуть поодаль странную картину. У решетчатой дворовой калитки полукругом стояли двадцать девушек, а прямо перед ними и слепя их фарами тихо ворчала мотором легковая машина. Одетые в коротенькие пальто и шубки и обутые в туфли и ботиночки, девушки явно мерзли и пританцовывали от холода своими заголенными ножками. Я остановился, пытаясь понять, что тут происходит: это было похоже на киносъемку ночного расстрела молодогвардейцев. Но ни кинокамеры, ни режиссера я не видел, лишь маленькая женская фигура, словно ассистентка по актерам, металась от машины к девушкам, говоря: «Повернись в профиль!.. Покажи грудь!..»

— Это что, съемка? — все-таки спросил я у одной из девиц, стоявших с краю полукруга.

— Ага, — ответила она и засмеялась.

— Нет, серьезно…

— В натуре, — сказали мне девушки. — Не видишь, дядя, как нас снимают? Если хочешь, заплати и тебе достанется…

И только тогда я сообразил, что тут происходило. Сутенерша демонстрировала девочек сидевшим в теплой машине покупателям. А те не спешили, они выбирали товар дотошно, с профессионализмом постоянных клиентов.

Согласно официальным данным, в 1997 году в России женщинами было совершено 184 942 преступления, из них на почве, связанной с сексом, — 9602.

Глава третья

Клубные девочки

В Москве несколько десятков — если не сотен — ночных клубов: «Феллини», «Метелица», «Тропиканя», «Карусель», «Ап энд даун», «Утопия», «Титаник», «Найт флайт», «Грезы», «Куклы», «Монте-Карло», «Солярис» и т.д. и т.п. Администрация одного из них любезно отвела мне на несколько ночей столик в ресторане, и за этот столик ко мне одна за другой подсаживались клубные девочки, делились опытом, а в обмен получали какую-нибудь мою книжку с теплой надписью. За пять ночей я поговорил, наверное, с тридцатью, если не больше, красотками — во всяком случае, такого богатого ассортимента у меня не было уже лет двадцать — с тех пор, как я работал в советском кино. Вот что я услышал.

1

— На Тверской девчонки куда дружнее и лучше, чем здесь, в клубах. Там девчонка тебя никогда не бросит одну. Если ты вместе, то вместе — даже когда попадаешь на «геморрой», то есть на много человек или на маньяка. А тут у меня был такой случай. Я и еще одна девочка уехали с очень хорошим человеком — такой дяденька на «мерседесе», в очках, никогда не подумаешь, что от него можно что-то нехорошее ожидать. Ну, приехали, а там оказалось еще восемь человек, причем совершенно непохожих на него, а только что вышедших из заключения. И я удивилась — она троих обслужила и говорит: ну, я пошла! Тут еще работы, как говорится, невпроворот, а она встала и пошла. И они ее отпустили, а я осталась…

2

— У меня есть подруга на Тверской — ее в клубы не берут, она полненькая. Они когда от «бобиков», от облавы прячутся, то собираются в какой-нибудь парадной или подворотне, сидят и рассказывают всякие случаи. А потом она приходит домой — мы с ней на пару квартиру снимаем — и мне пересказывает, так я просто в шоке, какие случаи могут происходить. Одну девчонку взяли какие-то наркоманы и увезли аж в Западную Украину. Там ее месяц держали на одном чифире и черном хлебе, в итоге забрали ее кожаный костюм, на который она два месяца работала, дали ей какие-то штаны и тапки и выкинули на шоссе, она до Москвы на дальнобойщиках добиралась…

3

— А еще у меня была подружка, Ленка, ей не везло с мужчинами — всю дорогу попадались одни садисты и маньяки. Как ни придет домой — так с синяком или с фингалом. Однажды взял ее мужчина, привез на шикарную квартиру. Сидят, пьют шампанское. Она смотрит: он ей подливает и подливает. Она говорит: ты чего, папаша, я уже не хочу больше. А он ей — бам в глаз, схватил за волосы и — в кровать. В кровати привязал и — бить! Она кричит: по лицу не бей! А ему все равно — бьет и бьет. Правда, не до смерти. В итоге он, когда кончил, подарил ей золотые сережки, дал еще сотку баксов и деньги на такси. Говорит: извини, дорогая, я садист, я без этого не могу.

4

— Мне вообще на мужчин тоже не везет. Я вышла замуж в 16 лет в глубинке, в Новокраматорске. Родила ребенка и через полгода развелась, потому что он кололся. Ему было 18 лет, богатый мальчик, самый завидный жених в городе. А потом старшие пацаны с нашего двора — им по 25 было — взяли его под свое крыло, им же выгодно такого на иглу посадить и тянуть с него деньги. Если бы я могла повторить свою жизнь, я бы, наверно, удержала его, а тогда мне все по барабану было. Я считала, что я уже взрослая и он взрослый. В итоге я с ним развелась и познакомилась с другим парнем, он меня привез в Москву. Он сам бандит, и через полгода его убили. Убили, и мне просто некуда было идти. А я до этого на Курском вокзале познакомилась с одной бабушкой, хорошая такая бабушка, я ее с ребенком оставила и пошла на Тверскую. Это два года назад было, но про Тверскую уже тогда все слышали. Я прихожу, смотрю — стоит девчонка. Я подошла, она говорит: да, я тут работаю. Я говорю: а как тут устроиться? Она показала: иди во двор и там увидишь. Я пошла. А там стоят девчонки — все в мини-юбках, а одна в брюках. Я к ней: возьмешь меня на работу? Она: нет проблем, тебе плачу половину, а половину мне. Ну, там везде так — половину отдаешь. Я начала работать. Еще не знала, как определять мужчин, и первое время попадала на всякие «геморрои» — то на бандитов нарвешься, то еще на кого. На Тверской очень страшно, там клиенты тебе столько нарасскажут — что они такие хорошие, бриллиантовые. Но верить никому нельзя, а надо самой смотреть, потому что сутенерке все равно, с кем ты поехала, ей лишь бы деньги.

— А разве это не ее работа — определять мужчин? За что же ты отдаешь ей половину?

— Потому что она держит точку и за это отстегивает милиции, я слышала, две штуки ежемесячно. Плюс каждый день по 500 баксов «бобикам» — там же автобус проезжает, забирает девчонок, и нужно откупаться, чтобы не забирали. Причем милиция работает посменно — дневная смена у них до девяти вечера, а ночная после девяти. И вот одни до девяти проедут — им плати, вторые после девяти — тоже плати. А кому неохота платить сразу двум сменам, то они или с пяти до девяти работают, или после девяти до ночи. Это только так считается, что улицы принадлежат я не знаю кому — государству, Лужкову? А на самом деле улицы принадлежат милиции, и они с них хороший доход имеют. Даже при том, что на Тверской маленькие цены, поскольку там симпатичных девчонок немного, там в основном с Украины и со всего ближнего зарубежья. Я там больше чем за двести очень редко уходила. Сто пятьдесят — сотка — даже симпатичные девчонки уезжают за такую цену.

— А есть мужчины, с которыми ты забываешь, что это работа? С которыми тебе самой интересно в постели?

— Не было такого ни разу. Потому что в душе все равно чувствуешь, что он за тебя заплатил. Один раз был такой случай. Клиент говорит: «Все, я не буду тебя трогать, делай что хочешь — вниз, вверх, от души!» Но все равно до секса не доходит настоящего, от души не можешь — чувствуешь, что делаешь за деньги.

Зато был такой случай: меня с Тверской взял депутат Государственной думы. То есть он не сам подъехал, а его помощник. А депутат, чтобы не светиться, через улицу за «Минском» прятался, у нас точка была напротив гостиницы «Минск». И вот они меня купили, я подумала: какой шикарный мужчина — красивый, высокий, лет тридцати пяти. А я люблю мужчин не молодых, а которые в самом соку. Тем более что мы поехали в «Карусель». А если тебя везут в «Карусель», то это уже хорошо — накормят и вообще. И вот мы там сидим, отдыхаем, у него на пиджаке значок депутата Государственной думы, я расслабилась, думаю: надо с ним любовь закрутить, чтобы стал постоянным клиентом. А он такой козел оказался — по концовке они повезли меня трахаться в мидовский гараж, на минус пятый этаж. Я была в шоке. Притом их двое, а я одна. И после, когда он меня вывез из этого гаража и дал денег на такси, я ему все высказала, что я о нем думаю.

— Что же ты ему сказала?

— Я сказала: как вам не стыдно, депутату Государственной думы, заниматься любовью в гараже!

— Неужели ты за два года в Москве ни в кого не влюбилась?

— Знаете, я до сих пор не знаю, что такое любовь. То, что у меня с мужем было, это, конечно, бурно проходило, но я считаю — это детская любовь, мне было 16 лет. А после того как моего второго мужчину убили, я вообще боюсь мужчин приблизить к себе. Хотя сейчас у меня тоже есть мальчик, он меня купил на Тверской, и мы с ним уже полгода, он говорит: «Люблю, не могу без тебя!». Но как так можно любить человека и позволять ему ходить на эту работу? Это же тоже нелогично. Хотя у меня уже есть привычка к нему — вот мы ссоримся, он уходит, а я его жду. Не знаю — это любовь или что? Я очень верю в Бога и чувствую, что я плохо делаю: он женатый на самом деле, а я его держу у себя. Правда, у меня тут была очень сложная операция, киста, но поскольку я тогда еще работала на Тверской, то для меня сто долларов скопить на операцию было очень трудно. А он мне принес сто долларов и еще носил передачки в больницу. Было так приятно, что кто-то о тебе заботится…

— Как же ты управляешься с ребенком? С кем он сейчас?

— Ой, я не жалею, что у меня ребенок. Мне очень приятно с ним по улице ходить, все думают, что это мой брат. Он такой классный, удивительный! Я даже боюсь его фотографию носить, чтоб не сглазили, — он очень восприимчивый, у него постоянно что-то болит, чешется. Я как пойду к гадалке, они говорят: это сглаз, это сглаз! А он такой ребенок веселый! И он понимает, что маме плохо, что он мужчина в семье. Мужчине три года, а он мне помогает мыть полы — вообще ухохочешься! Все размажет — ой! И убирает за собачкой своей — я купила ему собачку. Но папой никогда никого не называет. Вот некоторые девчонки рассказывают, что у их детей тоже нет отцов, так они каждого мужчину называют папой. Кто подойдет, сразу — «папа!». А мой — нет, никогда. Просто «ты» и все. Не знаю почему…

— А как ты в этом клубе оказалась?

— Меня с Тверской снял человек, который здесь заведует девчонками. Он меня увидел и за мой внешний вид привез сюда и сказал: «Чем там бегать от милиции, лучше будешь здесь работать». Я, конечно, согласилась. К тому же здесь цены выше Тверской. Правда, говорят, что полгода назад здесь вообще за 400 долларов девочки уезжали. Но я в это не верю — чем те полгода отличаются от этих? Хотя я по телику слышала — у нас экономика вниз пошла. Не знаю… Но все-таки я на свой заработок могу снять квартиру и ребенка с нянечкой оставлять. Притом здесь и расходы другие, чем на Тверской. Здесь надо дорого одеваться. Богатые люди разбираются — если на девочке платье за 200 долларов, то, значит, она чего-то стоит и пользуется успехом…

5

— В данный момент у меня есть любимый человек. Я с ним в клубе познакомилась, но не как с клиентом, а на дискотеке. Потому что я тогда не здесь работала, а в эскорт-сервисе девочкой по вызову. А в клуб я на дискотеку ходила, и мы познакомились. Он не русский, он армянин, очень красивый и интересный мальчик, и я от него долго скрывала, чем я занимаюсь. Он стал ко мне в гости приезжать, а я снимала квартиру еще с одной женщиной, ей было 46 лет, но она тоже занималась этим. И она меня наставляла: «Зачем он тебе нужен? Если ты этим занимаешься, то у тебя должна быть цель. Ты деньги собери, стань на ноги, а сейчас никакой любви не должно быть». Но я уже не могла с ним расстаться. А он, конечно, что-то почувствовал, тем более что у меня дома эти звонки постоянные от мужчин и от диспетчера эскорт-сервиса. И он мне такие условия поставил: или ты признаешься, кем ты работаешь, я готов к любой правде, какая бы она ни была, или мы расстаемся. Ну, я ему призналась и рассказала, что меня побудило работать. Я приехала в Москву из Саратова, сразу после музыкальной десятилетки, поступила тут в Институт культуры на фортепиано и проучилась год на одни пятерки. Но денег не было ни на жизнь, ни за учебу платить. К тому же я страдаю диабетом, то есть нужны лекарства. И я все перепробовала — я работала агентом по продаже, продавала всякие мелочи и до того докатилась, что у меня не было денег даже домой уехать. И тогда я сознательно пошла на это дело, я открыла «Московский комсомолец», там написано: «Требуются массажистки». Я позвонила, они говорят: это интим. Я пришла, хозяин-сутенер велел мне раздеться, посмотрел фигуру и сказал: ты подходишь. Только, говорит, нужно одежду другую, макияж, причесочку. И я стала работать девушкой по вызову. Но совмещать эту работу с учебой трудно, и через год мне стало неинтересно учиться, я этот институт бросила.

Мой парень меня выслушал и понял, потому что он сам тоже молодой, даже моложе меня. Он работает на рынке, мало зарабатывает, а учится в консерватории на вокале, мечтает стать певцом. Он говорит: я не богат, но хотелось бы, чтобы ты все же бросила это дело, ведь другие девчонки работают на рынке в ларьках. И я уже хотела это дело бросать, но тут в эскорт-сервисе мне предложили: будешь работать только днем, а своему любимому скажешь, что работаешь массажисткой. У нас, говорят, полно и замужних женщин, которые только днем работают, и даже их мужья ничего не знают.

И я переезжаю к нему жить — а он с родителями живет, — и я им говорю, что работаю массажисткой. И все это скрывалось где-то полгода. В один прекрасный момент мы с ним поссорились, а мне как раз на работу ехать, он говорит: ты когда домой приедешь? Я говорю: когда захочу, тогда и приеду! И уехала. И, как назло, в этот день мы с одной девочкой поехали на вызов и на «геморрой» попали. Хотя говорят, что в эскорт-сервисе безопасно, но там как? Диспетчер принимает вызов, берет у клиента адрес, пробивает его на компьютере, который связан со всеми эскорт-фирмами в Москве, и смотрит — были по этому адресу проблемы или нет? Если были проблемы, то никто туда, конечно, не едет, а если не было, то охранник берет двух-трех девочек и на машине с водителем везет по этому адресу. Охранник первым поднимается в квартиру, осматривает и, если там все безопасно, поднимает девочек. Клиент выбирает девочку, расплачивается с охранником, и тот уезжает. Но что с тобой через пять минут случится — никто не знает. Ты можешь отзвонить в контору, что с тобой все в порядке, а через пять минут может войти толпа и сделать с тобой все что хочешь.

В тот раз так и получилось. Мы поднялись, хозяин квартиры выбрал двух девочек, и охранник уехал. А через десять минут там уже было восемь человек, они нас били, издевались и только где-то в час ночи это закончилось. Все разошлись, а хозяин квартиры, который меня бил, говорит уже по-хорошему: оставайтесь до утра, завтра мы нормально пойдем в ресторан. Ну, мы с подругой его потихоньку развели, говорим: мы согласны, только нам нужно взять из дома вещи, чтоб переодеться, хочешь — поехали с нами. И поехали с ним на такси на Кутузовский проспект, на ту квартиру, где эскорт-сервис. Поднялись наверх, говорим охраннику: так и так, там внизу нас бандит ожидает. А ему лень спускаться, он говорит: «Буду я с ним вязаться? Он десять минут постоит и уедет». Я звоню своему любимому и говорю: тут такая история, я вся в синяках, приезжай и забери меня. А он решил, что я у какой-то подруги загуляла, он говорит: я сейчас приеду и тебе еще задам!

И вот, представляете, где-то через час он приезжает, а мы в подъезде и побитые. И я ему призналась, сказала, что после нашей с ним ссоры я назло ему поехала на заказ и попала на «субботник». Потом мы выходим из подъезда и, оказывается, тот парень все еще ждет. Хотя мы были уверены, что он уже давно уехал. А он нас подзывает: идите сюда! Мой любимый начинает с ним драться, голову ему разбил. И вот этот момент был самый приятный — мой любимый отомстил за нас тому подонку!

А потом у нас с любимым начались денежные проблемы, потому что мы ушли от его родителей, сняли квартиру. И в один прекрасный вечер я пришла сюда и тут же уехала, и на второй день уехала, и для меня это показались большие деньги — за два дня четыреста долларов! Я говорю своему парню: ты уже знаешь, кто я, закрой на это глаза, я соберу деньги, и мы с тобой что-то придумаем, какой-то бизнес, и я брошу это дело. Конечно, некоторые подруги смеются надо мной: зачем он тебе нужен? он знает, что ты работаешь, он тебя все равно бросит. А я говорю: вы меня и раньше предупреждали, что армяне жутко ревнивые и что он, как узнает, где я работаю, меня зарежет. А я уже полтора года с ним, он меня ни разу даже шлюхой не обозвал. Конечно, когда здесь работаешь, иногда попадаются и приятные клиенты. Но это все равно не то. А когда приходишь домой — вот где самое родное! Он тебя поцелует, обласкает, это совсем другое. И когда я болею, он моя лучшая сиделка. Если бы сейчас его не было со мной, то я не знаю, как бы я работала…

6

— Вообще это все сказки, что в эскорт-сервисе безопасно. Это там говорят девчонкам, чтобы они не боялись ехать на заказ. Со мной тоже был случай.

Охранник поднялся в квартиру к клиенту, потом выходит и говорит: там один парень пьяный, но он спит, а второй трезвый, нормальный, пошли. И завел нас. Тот парень, который трезвый, выбрал меня, и охранник ему говорит: давайте расплачиваться. А тот достает пистолет и охраннику к голове.

Охранник: ладно-ладно, до свидания! И ушел. А я осталась. Правда, там надо мной не издевались, а просто попугали и все. Но после этого меня в ту контору эскорт-сервиса просто не впустили и даже по телефону не стали со мной разговаривать — боялись, что я тому парню с пистолетом все их координаты сообщила, и налета ждали. А потом дали телефон одного человека с Петровки, 38, — он является крышей нескольких контор эскорт-сервиса, если у них какие-то проблемы с милицией, то он их решает. И вот я с ним встретилась, он меня спросил, что там было и как, и говорит: я не могу запихнуть тебя обратно в ту же контору, но я тебе дам другой телефон. То есть устроил в другую свою контору. Там девочка по вызову стоит сотку за два часа, из них ты получаешь сорок, а остальное распределяется хозяину, диспетчеру, охраннику и водителю. И как-то мы вдвоем с еще одной девушкой поехали на заказ. Там было двое мужчин лет по тридцать пять и вроде как порядочные. Но как только охранники уехали, они нас перевезли в другую квартиру, и там их было 15 человек. Они нас не били, но заставляли вдыхать кокаин и показывать им шоу. И сами, конечно, все под кокаином, нанюханные. А я лично никогда не употребляла наркотики и не хотела. Они говорят: «Ах, ты не пробовала?» Берут за волосы и головой об стол — бац! бац! «Ну что, понюхаешь?» Что делать? Голова дороже, естественно. И в течение двух суток заставляли нас показывать стриптиз и каждые сорок минут нюхать кокаин. Двое суток мы не пили, не ели, даже в туалет водили нас под надзором. А диспетчеры из эскорт-сервиса нас потеряли. Но если бы они и знали адрес, они бы за нами все равно не приехали. У них охранники только с виду крутые. И хотя я запомнила, где это было, но кому я пойду жаловаться, что меня изнасиловали и что там хранятся наркотики?

7-8

— А на Тверской, я считаю, девочки очень глупые. Мало того, что это очень унизительно — их там продают, как лошадей на рынке. Так еще неизвестно, куда завезут. Там же без разговора: садись в машину и поехала! А здесь с человеком общаешься, изучаешь его. И я лучше ночь просижу и никуда не поеду, но зато выберу такого, чтобы все было без проблем.

— Я, например, прямо говорю: «Нет, я с вами не пойду». И если у него есть достоинство, он говорит: что ж, иди! А бывают такие, которые ничего собой не представляют — они очень злятся, требуют, чтоб пошла, грозят: вот ты выйдешь из клуба, я тебя все равно найду! Это обычный вариант. Хотя порой и до драк доходит.

— А бывают клиенты, которые увлекают как мужчины?

— Бывают! Но это надо в себе подавлять, потому что нельзя забывать, где он тебя взял. Бывает мужчина — красавец, и в постели хорош, и прямо тянет к нему. Если он согласен и дальше продолжать встречаться, то почему бы и нет? Существуют постоянные клиенты.

— А есть отличие в постели между клиентом и любимым мужчиной?

— Знаете, бывает, клиент так сделает, что любимый такого не сделает! Да, вы не поверите, но есть клиенты, для которых кайф доставить удовольствие женщине. Он к тебе, как к ценной вещи, относится и все, что знает о приемах секса, все тебе дарит. И очень много таких — я даже удивилась! А порой бывают другие: развлекайте меня! То есть он лежит, как бревно, а ты вот лазай вокруг него. Но тут, конечно, ничего не скажешь — он деньги платит. Или порой получается, что каждый день уезжаешь, тебе даже девчонки завидуют и ты сама думаешь: вот полоса везучая! Но потом идет отвращение к самой себе — ну, грязная женщина, со всеми подряд! И даже с любимым уже, как с клиентом, двигаешься по инерции, никакой нет страсти. Но об этом ему не говоришь, конечно, а стараешься все исполнять, как раньше…

— А есть, знаете, такие клиенты, которым надо играть, что у тебя оргазм. Он говорит: я не кончу, пока ты не кончишь. Вот недавно нас с Ингой взял один и буквально замучил. Он возомнил, что он такой супер в постели! И дошло до того, что мы ему сказали: «Ну, все! Давай кончай, и мы поедем!».

— А разве не бывает оргазма на работе?

— Бывает, но редко. Бывает, что мужчина Приятный, интеллектуальный и вся обстановка такая, что от этого просто таешь и все непроизвольно получается. А есть такие — он хочет, чтобы ты ему за сто долларов все, как волшебница, сделала.

— Или еще такие есть: он тебя купил и относится к тебе как к машине — на зсех скоростях хочет тебя попробовать. Измочалит просто…

— Но знаете, что мне в этой работе нравится? Что я общаюсь с разными людьми. Я люблю новые знакомства и стараюсь, чем бы человек ни занимался, вникнуть с ним в каждую тему. То есть на этой работе волей-неволей становишься психологом. И у меня уже выработалось — я десять минут пообщаюсь с человеком и могу сказать, что у него в квартире и что на уме. А второе, конечно, деньги. Такие деньги девушка не заработает нигде. В Москве даже с московской пропиской трудно на такую работу устроиться. А живые деньги заработать — нет, только таким путем…

— Вот и я побыл с двумя, спасибо.

9

— Я познакомилась с любимым мужчиной на работе. Он меня купил на Тверской для своего брата. К нему из Тюмени приехал старший брат, и он меня привез на свою квартиру как приятный брату сюрприз. И мы с его братом удалились в другую комнату, а наутро он меня тоже захотел И, когда я уже собралась домой уехать, он говорит: а можно я тебя тоже? Я говорю: можно, если доплатишь денег. Он доплатил, и мы с ним были, а когда я приехала домой, он в тот же вечер позвонил и стал звонить каждый день. Я его воспринимала чисто как клиента и пыталась из него денег побольше вытянуть. А потом мы стали встречаться просто так, на добровольных началах. Сначала он мне сексуально понравился, как мужчина, а потом и как человек. Я почувствовала, что я влюбляюсь потихоньку. Но мы с ним никуда не ходили — он очень домашний человек. Я не хочу сказать, что он бандит, да он и не был таким, просто он этим зарабатывал на жизнь. А меня он привлекал тем, что он взрослый, справедливый и очень спокойный. Он меня никогда не попрекал, чем я зарабатываю на жизнь, а предложил жить вместе, и мы полгода жили, я тогда бросила эту работу. У нас было какое-то подобие семьи, летом мы проводили время на природе, в гости ходили. А потом у него начались проблемы по его делам, и я начала снова работать, а это еще больше осложнило наши отношения, и мы расстались.

Теперь у меня нет никакой глобальной цели. Я живу только на полгода вперед…

10

— А собрать здесь какую-то большую сумму, как девчонки думают, это нереально. Чтобы за собой следить и быть в форме, нужны деньги на одежду, маникюры, педикюры, солярии. Сейчас у меня тоже есть молодой человек, мы познакомились здесь, он до этого никогда девушек не покупал, у него на это нет денег. Но на свой день рождения он пришел сюда и взял меня. А потом мы начали просто так встречаться. У меня тогда был мужчина, который меня содержал, но я с ним рассталась и осталась с этим. Правда, он приносит деньги, которых мне не хватает на жизнь, и в результате я снова работаю. Мы живем вместе, он платит за квартиру, он ненамного старше меня, но я его практически не люблю и, кроме секса, у нас никаких отношений нет. Мы никуда не ходим, не разговариваем — днем его нет, а ночью меня нет.

— Значит, того секса, который здесь, тебе не хватает?

— А здесь нет секса.

— Нет??!

— Нет. Я почему и начала с ним встречаться, что у нас в первый же раз, когда он меня взял, возникла сексуальная гармония. И поэтому мы продлили наши отношения — ему тоже нравится сексом со мной заниматься. Но не более.

— Значит, здесь у вас просто работа без эмоций?

— Почему? Бывает, что мужчина нравится и внешне, и в сексе, но это редко и только в самом начале работы. А потом возникает профессионализм.

— Как быстро?

— Трудно сказать. Я думаю, на Тверской никакого профессионализма не возникает вообще, потому что там никого не нужно заманивать. А здесь профессионализм возникает месяца через три, наверно. Потому что здесь ты можешь мужчину сама выбрать и удовлетворить так, чтобы он тебя еще раз взял. Вот это уже профессионализм.

— А что еще входит в профессионализм?

— Главное — почувствовать, что человек от тебя хочет и чего ему вообще не хватает, зачем он тебя купил.

— А чего не хватает русскому мужчине?

— Русскому?

— Или не русскому — какая разница!

— О, большая разница! Русский мужчина — он более несчастлив, более закомплексованный. Многие стараются казаться не тем, кто они есть на самом деле. Он взял женщину на день, и ему хочется перед ней выступить, показать себя.

А иностранцы — они более свободные. Если им нужен секс, то они берут женщину для секса и не разговаривают с ней особо. Имеют ее и уходят без всяких проблем. А русский мужчина начинает учить ее жить, проводит всякие психологические беседы. Хотя я считаю, что если мужчина взял меня для секса, то он и должен иметь со мной секс. А если для беседы, то беседовать со мной о той области, в которой он мужчина. А не рассказывать мне, какая я сливная яма. Правда, русский мужчина и платит больше. Иностранцы — они экономные, на этом деле их ничем не удивишь. А русские более эмоциональные, они быстрее раскручиваются, им нужно свой кураж показать, и они начинают просто швырять деньги. Но они и более проблемные. Их труднее удовлетворить, потому что у них всегда какие-то комплексы, им обязательно нужно поощрение сделать, подыграть, что они такие необыкновенные. Хотя в принципе мужчине следует понимать: если женщина идет с ним за деньги, она ничего чувствовать не должна. Но с русским мужчиной это не проходит, он от этого впадает или в ярость, или в депрессию. Поэтому, если я иду с русским мужчиной, то я должна дать ему то, чего ему не хватает. Притвориться, как мне с ним хорошо, замечательно — чтобы он почувствовал себя мужчиной.

— То есть вы хотите сказать, что иностранец берет женщину, чтобы удовлетвориться физически. А русский — чтобы почувствовать себя мужчиной. Правильно я вас понял?

— Я бы сказала, что иностранец действительно берет проститутку, а русскому мужчине не столько нужна проститутки, сколько гейша и нянька.

— А есть в вашем деле профессиональный рост?

— Конечно! Каждый месяц, даже каждую неделю! Особенно если кто-то идет с тобой рядом. У меня есть подружка, мы с ней обсуждаем каждую нашу поездку.

— Вы обсуждаете технику секса или технику общения с клиентом?

— Чаще технику общения. Потому что техника секса — это все-таки запретная тема и что-то стесняет. К тому же у каждого должны быть свои секреты, не совсем же выкладываться, правда? Поэтому мы главным образом делимся друг с другом секретами, как вести себя с человеком, чтобы он тебя еще раз пригласил.

— А поделитесь со мной…

— Чтобы мужчина тебя пригласил еще раз, нужно его немножко недоудовлетворить. То есть обычно мужчине кажется, что он может еще, — даже тогда, когда он уже не способен на это. И тогда он просит его возбудить. А я считаю, что если мужчина просит его возбудить, то ему, по сути, уже не надо. И нужно в этот момент уйти — тогда мужчина живет воспоминанием о том, как он хотел еще. И он начинает звонить, приглашать. А если мы работаем вдвоем — нас двое и мужчин двое — то мы стараемся не меняться. Чтобы мужчина, который с ней, наглядевшись издали, как я там мелькаю, захотел и меня. При этом я ему на прощание могу сказать пару ласковых слов, даже поцеловать — чтобы он ощутил меня как-то поближе и настроился. И тогда на следующий день он обязательно звонит и говорит: я тебя приглашаю.

— И все-таки кто сильнее? Иностранные мужчины или русские?

— В плане секса? Потенции? Я считаю, что тут без разницы. Физиология одна и та же. Просто иностранные мужчины конкретно видят свою цель — им нужно удовлетвориться физически, и они на этом концентрируются. Не больше. А наши мужчины — им надо все. Он ложится и говорит: делай со мной что хочешь. А что именно — они не говорят. И потому с ними труднее. К тому же русский мужчина, например, не любит, когда к нему подходят. За границей это нормально, а у нас нет. Нашему надо самому проявлять инициативу, завоевывать женщину. Даже если он заплатил и знает, что я с ним поеду, он все равно старается меня завоевать. У меня был клиент, который даже стеснялся пойти со мной в постель. То есть он меня купил, заплатил, мы с ним приехали в сауну и стали разговаривать. Долго разговаривали на разные темы, было очень интересно, а потом он мне говорит: «Знаешь, я не смогу с тобой пойти в постель. С тобой хочется, чтобы отношения развивались долго, медленно. А так я с тобой стесняюсь». И все. Отвез меня домой, дал свой телефон, мы с ним иногда перезваниваемся, но и только — он очень занятой человек.

— А кого хочется встретить?

— Вообще? Для себя? Для себя хочется встретить заботливого. Но не в том смысле, чтобы дал денег и все — что хочешь, то и делай. Кстати, когда здесь работаешь, то деньги приобретают меньшую ценность. И хочется не только материальной заботы, но и духовной. Чтобы человек был внимательный, чуткий даже в мелочах. Мне, например, в отношениях с моим любимым мужчиной уже не хватает свежести ощущений. То есть приходишь домой, а он уже не делает таких комплиментов, как раньше. Я ему говорю: хочу иметь друга в твоем лице. А он: с друзьями не спят. Это такая глупая мысль! А я хочу, чтобы духовная близость была, чтобы мой мужчина был не только любовником, но и другом…

11

— Господи, сколько ж в тебе роста?

— Во мне? Метр восемьдесят три.

— А лет тебе?

— Честно? Честно мне шестнадцать.

— Сколько??!

— Шестнадцать. Я тут работаю всего месяц…

— А до этого нигде? Ни Тверская, ни эскорт-сервис?

— Нет. Я окончила школу моделей, но работу манекенщицей не нашла. А мы живем вчетвером — я, моя мать, младшая сестра и дедушка. Но он уже старый, только мама зарабатывала на всех четверых. А теперь я ей помогаю и говорю, что работаю тут танцоршей. Я и правда ищу работу или танцоршей, или стриптизершей, но в этом клубе сцена для меня маленькая, я высокая. И я обзваниваю другие клубы, а пока… Вообще, я по жизни человек способный. Если мне показать, что и как, то я быстро осваиваю.

— И какое у тебя за этот месяц самое сильное впечатление?

— Самое сильное? Несколько дней назад меня взял один молодой человек, ему 26 лет. Мы поехали в гостиницу «Молодежная», сняли там номер, играли на бильярде. И он начал говорить, насколько я ему нравлюсь. Потом мы пошли в номер, он стал признаваться в любви — сначала плакал, вставал на колени, говорил: ты мне одна нужна, только ты, больше никто, я хочу быть рядом с тобой, я тебя люблю — такие вот вещи. Потом он меня спросил, делаю ли я минет. Я сказала да и тут же получила удар по лицу, в висок. И после этого он начал меня бить по лицу, по голове и по телу. Притом он был трезвый, не накуренный, совершенно нормальный. Просто он сказал, что бьет из-за тех мужчин, с которыми я спала. И если я буду продолжать этим заниматься, если, говорит, ты еще раз в этом клубе появишься, я об этом обязательно узнаю и тебя убью. А если я буду ему полностью принадлежать, то он меня больше не тронет. И начал рассказывать, как он хочет и видит, что утром будет просыпаться рядом со мной и меня обнимать. А после этого он взял меня силой, разорвал на мне все колготки, но денег, естественно, не дал. Потому что, как он сказал, он меня любит, и я должна ему принадлежать и не работать нигде. Когда он уснул, я оделась, вышла из номера, дождалась, когда откроется киоск, купила себе колготки и уехала домой.

— Это было всего несколько дней назад? И ты снова работаешь?

— Но ведь бывают и приятные случаи.

— Например?

— Три недели назад, когда я сюда только пришла, взяла себе чай — через десять минут подходит мужчина и говорит: «Поехали. Мы уже двух девочек взяли, ты третья». И мы поехали в клуб «Грезы», посидели там за столом, потом пошли в сауну — там, в «Грезах», сауна небольшая, но очень уютная. И мы хорошо отдохнули, напрягов не было.

— А у тебя уже были клиенты, от которых ты получила удовольствие?

— В основном всегда работаю я, и клиенты мной довольны. Но были и такие, от которых я получала удовольствие. Они говорили: ты мне нравишься, я принимаю тебя не за ту, кем ты работаешь, а за девушку и хочу доставить тебе удовольствие. И они делали все для этого. Это было приятно. А вообще, мне не нравится, чем я занимаюсь, мне просто нужны деньги…

12

— А есть такие, которые покупают девчонок просто, чтоб поглумиться. Например, возьмут четырех девчонок, поставят по углам «раком», а сами сядут посреди комнаты и будут играть в карты. То есть для секса они им не нужны. А вот так им весело. А раз был случай: одну девчонку купил священник. Ну, она сначала не знала, он же в пиджаке был. А потом видит: он молится постоянно, молитвы читает: грех, грех. Потом поставил посреди комнаты стол и стул, раздел ее. полночи заставил ее раздетой Библию читать и в конце концов трахнул. Но при этом молился жутко, прости меня Господи!

А однажды на Тверской подъехал мужчина, щупленький такой и жестами разговаривает, показывает на одну девочку. А она не хотела с ним ехать, говорит: что я поеду с глухонемым, с ним даже не поговоришь. Но мы ее уговорили, а назавтра она приезжает, рассказывает. Он молчал, молчал, а в семь утра вдруг заговорил. Она даже перепугалась — неужели его сексом так пробило, что вылечился? А оказывается, он какой-то обет дал, что до семи утра не будет разговаривать. А потом как разговорился! Она от него еле ушла…

— А сколько вы на Тверской отработали?

— Почти полтора года.

— А в милицию попадали?

— Конечно. Почти каждый день. Но там как? Если это муниципалы, то они тебя отведут в отделение, трахнут и отпускают. Причем некоторые персонально выбирают — «Ты, пойдем, мне нужно поговорить с тобой». А некоторым все равно, они говорят: «Ну, кто пойдет на второй этаж убраться?» Которые новенькие и не знают, те идут. А кто не идет, тех держат до утра в клетке. Или пока «мамочка» выкупает. И цена самая разная — от пятидесяти тысяч рублей до полтинника долларами. А если милиция в автобус заберет, то это еще хуже — неизвестно куда отвезут и с ними трудней договориться. Мы работали около гостиницы «Москва» и на Лубянке, напротив «Детского мира». И нас возили в «семнашку», «восемнашку», «шестьдесят восьмое», «сто восьмое». А сейчас у меня есть подружка, она работает на Тверской возле «Карусели». Там десятое отделение, и она говорит, что там могут и двадцать часов продержать. Но в конечном итоге милиция — вся! — берет деньги. Даже если у тебя есть регистрация московской прописки на полгода, они ее порвут и возьмут штраф за нарушение паспортного режима. Или еще бывают случаи: приезжает какой-нибудь чин из милиции, берет девочку, везет на квартиру, все с ней делает, а потом показывает удостоверение, дает свой телефон и предлагает его постоянно обслуживать за защиту, за «крышу». У меня, когда я на Тверской работала, было два таких телефона. Фээсбэшников у нас тоже достаточно. Эти в любовь начинают играть, причем солидные дядечки, полковники. Мы с ними пару раз поехали в баню, они заплатили, а потом стали жадничать и играть в любовь, всякую защиту обещать от бандитов и от милиции, прописку, загранпаспорт через МВД. Но сколько бы ты ихних телефонов ни имела, на Тверской все равно страшно работать. У меня подружку на Новый год увезли в какую-то деревню Овражки. И вся деревня ее поимела, она потом неделю в постели лежала. А покупали двое таких цивильных ребят, хороших. Или на день рождения подарят — привезут имениннику, а там все перепьются, пятнадцать человек ее трахнут, а имениннику уже ничего практически не достанется. Или еще одна — ей из бани голой пришлось бежать. Зимой причем. Потому что клиенты привезли ее в баню, остригли наголо и начали бить. Я когда сюда пришла с Тверской, нас трое парней взяли — меня и еще одну девочку. По двести пятьдесят баксов. Для меня после Тверской это нормально было, но она их так допекла: как же так? вас трое, нас двое и всего 250? В результате один парень просто психанул, сказал: «Ладно, тебе триста». И вот она за триста была с двумя, они ее впереброс, конечно, замучили, она пришла на следующий день в клуб и девочкам говорит: «Я попала!» А я на нее смотрю и говорю: «Ты еще не попадала ни разу!» Потому что двое это не пятнадцать, как на Тверской бывает. Но она москвичка, а москвички, они все-таки разбалованные, они на Тверской не стоят, они сразу с клубов начинают. Хотя на улице столько девчонок хороших! И ни за что пропадают. Одну мою подружку малолетки вывезли в лес, двинулись наркотиками и говорят: «Беги, а я в тебя буду стрелять. Попаду так попаду, а нет — живой останешься». То есть малолетки и «хачики» хуже всего. Малолетки берут, чтоб глумиться, а «хачики» могут попользоваться, а потом другим «хачикам» за полсотни продать, а те следующим. Или в магазине на продукты обменять. Мою подружку двое взяли однажды, с виду приличные и заплатили сразу, а утром говорят: «Давай мы тебя домой отвезем». И повезли. А по дороге: «Давай в магазин заедем, продукты купим». Ну она пошла с ними, они набрали продуктов, а ее вместо денег оставили. Или есть которые вообще «пушку» тебе к голове приставят: веди на квартиру, где живешь. А девчонки всегда по двое-трое живут, поэтому специально договариваются насчет сигнала. Это обязательно. Скажем, три стука — все в порядке, я одна пришла. А если как-то иначе стучишь, то там тишина,, сидят и не открывают. А еще у нас тут одну девочку просто пытали…

— Стоп! Я уже устал от этой чернухи! А какие-то романтические истории бывают?

— Бывают, но редко. У меня подруга есть на Тверской, очень симпатичная девочка. Ее один парень взял и влюбился, с ходу ей хорошие часы подарил и сказал: я через пару дней приеду и вообще заберу тебя с улицы. Но буквально на следующий день ее покупают три парня и везут в Люберцы. А это плохое место, туда если попадаешь, то на три дня минимум и еще не знаешь, выберешься ли живой. И вот ее туда привозят, поднимают в какую-то квартиру, а навстречу выходит этот самый парень. Увидел ее и говорит: «Больше всего я бы не хотел тебя здесь увидеть». Короче, ее там поимели пятеро за ночь, а утром, когда все спали, он ей помог одеться и сбежать, вывез ее оттуда. И действительно, забрал с Тверской, снял ей квартиру и дает деньги на жизнь.

— Ну, какая же это романтика? Я думал, он из-за нее их всех перебьет. Или выкупит любимую девушку.

— Нет, этого там нельзя. У них свои правила. Он со своими бандитами драться не будет. И денег они у него не возьмут, это для них оскорбление. А насчет романтики… У меня у самой в прошлом году был случай. Меня в складчину купили трое ребят, а потом разыграли, кому со мной быть. Потому что денег у них больше не было. Ну, и так получилось, что с тем, кому я досталась, у меня как бы любовь началась. Я работу бросила и к нему поселилась, полгода с ним прожила. А потом ушла от него, но не потому, что мы с ним поссорились, а потому, что там жить невозможно. Он не бандит, он автомеханик и с родителями живет. И вот он утром уходит на работу и — до ночи. А дома только я, его отец и мать. И отец у него весь мир ненавидит, как проснется — весь день матом всех поливает. И меня, и свою жену, и сына, и Ельцина, и телевизор — всех подряд и безостановочно. А это смежные комнаты, никуда не денешься, одно развлечение — за хлебом сходить. Ну, я полгода терпела, а потом ушла. Но есть девочки, которым повезло, можно сказать. У меня подруга была, мы с ней обе из Волгограда, так она с Тверской на «субботник» попала. И потом с одним из тех бандитов сошлась, он на ней официально женился, прописал на своей московской квартире, у нее теперь машина «фольксваген», мобильный телефон…

13

— Вообще в каждом клубе свои правила. У меня подружка в «Карусели» работает. Там так: ты приходишь, с тобой руководство знакомится, их там трое или четверо. Ну, естественно, ты должна им понравиться, они тебя поимеют и берут на работу. И два раза в месяц ты прямо в кассу платишь по 500 долларов. А все остальное, сколько заработаешь, там твое. Но там за выезд минимальная цена с клиента — 500 баксов, а если прямо там, в «Карусели», в кабинке, то 400 за час. И конечно, ты должна клиента на выпивку раскрутить, это само собой. А здесь цены пониже, и мы с каждого клиента отдаем администрации 50 долларов…

14

— Я раньше «мамочкой» на Садовом кольце работала, и один телеведущий постоянно к нам приезжал. Вроде известный человек, при деньгах, свое шоу на телевидении, а брал девочек на минет за пятьдесят долларов.

— Ты такая юная и хрупкая — на «мамочку» совершенно не похожа.

— Ну почему? Зато меня пару раз чуть не дернули. Подъезжают бандиты: иди сюда! Я говорю: какую вам девочку, выбирайте. Они говорят: мы уже выбрали, садись. А с ними спорить нельзя, так я от них деру! На Садовом удобно — перебегаешь через улицу и в милицию, а там родные «мусора». Хоть мы их ругаем постоянно…

— А как же случилось, что ты «мамочкой» стала?

— Ну, я не москвичка, я с Тверской начинала. С мужем в Подольске развелась, осталась с ребенком. Мне подруга говорит: тут ребята из Москвы приехали, хочешь за ночь сто баксов заработать? Я говорю: точно не местные? Она говорит: точно. Ну а потом мы с ней стали на Тверскую ездить. Я где-то с месяц поработала и посмотрела, что мне это по деньгам не подходит. Ни квартиру снять, ни няньку для ребенка. Тут в меня влюбился водитель моей «мамочки», говорит: «Тебе это надо? Давай я тебе буду девочек поставлять и определю на Садовом на свою точку. Я там ментов знаю». Ну, и поставил на Садовое. Но я там так намучилась! Эта родная милиция, которая ездит, и постоянно денег им надо! С одной «пэбэшкой» я поругалась, так они приезжают, забирают моих девчонок и везут не в наше отделение, а в другое, где их будут держать всю ночь! Или до того упали, что, скажем, муниципалы моих девчонок заберут в наше отделение, я прихожу туда, забираю их, а эти «бобики» уже на улице перед отделением стоят и ждут, представляете? Ребята, которые в том отделении работают, приходят с улицы и говорят: «Ксюша, ты подожди своих уводить, посидите в обезьяннике немножко, а то они вас цапнут и повезут в другое отделение!» А клиенты?! Про бандитов я не говорю, это вам уже рассказали. Но вот нормальные вроде ребята подъезжают — вдвоем, на хорошей машине и хорошо одеты, а сзади такая дорогая бульдожка сидит. И они спрашивают: «Красивые есть девочки?» Я говорю: «Вам две или одну на двоих?» Они говорят: «Знаете, нам в принципе для собачки. Но мы восемьсот баксов заплатим!..» Да, да, это со мной было, я перекреститься могу!

— Мне говорили, что точка на Тверской стоит тысячу долларов в месяц. Это правда?

— Ну, это на Тверской. А на Садовом зависит от смены ментов, от их жадности. Кому-то за смену двести тысяч рубликов дашь, кому-то больше. Там два «форда» было, так один «форд» вообще денег не брал. Они приезжали и брали какую-нибудь девочку на час, на два. А другие деньги брали. Ну, и залетные, конечно, менты, из других отделений. Или автобус, «пэбэшка». Но у меня девочки в двух машинах сидели, и как видишь, что ментовский автобус катится, сразу в машину прыгаешь и уезжаешь, по кругу катаешься, пока они не проедут.

— И сколько девочек у вас было?

— Ой, и по четыре бывало, и по десять. Но я почему сюда перешла — сейчас же полиция нравов, они уже так достают, что работать невозможно. У них рация может настроиться на любую волну. А все сутенеры с мобильными телефонами работают — или им клиенты звонят, или они клиентам: мол, ждите, сейчас девочек подвезем. А те перехватывают волну, слушают и ловят. И второе: я там на точке замерзала жутко. Уже и тех денег не захочешь — с семи вечера и до семи утра, по двенадцать часов на морозе. Там без водки просто не обойтись, а хлоп стакан и уже: «Здравствуйте, дорогие мальчики!»

15

— А я на клиентов по-другому смотрю. Я считаю, что это новые люди. Если они находят деньги платить за девочку по 300 — 500 баксов за ночь, то, значит, они умные — ведь не все же бандиты. И вот смотришь, что он собой представляет, изучаешь, откуда они такие деньги берут. Это же интересно.

— И откуда они такие деньги берут?

— О, это по-разному. Сначала я их на категории делила. Первые, у кого связи есть, потому что на голом месте ничего не бывает, правильно? Чтобы твой бизнес стоял, нужно везде поддержку иметь — и в милиции, и в криминальном мире. Законы нужно знать. И конечно, начальный капитал, чтобы раскрутиться. Это одна категория. А вторая категория — например, у меня был друг, он карманник. Он говорил: я не боюсь деньги тратить, потому что я завтра своими руками их обязательно найду. Всегда найдется лох, который откроет мне карман. И действительно, у него всегда были деньги, он мог мне три тысячи дать запросто. Но быть карманником — это тоже и талант требуется, и техника. А третьи — кто торговлей занимается, там по-своему приходится попотеть. Я была на одной даче на вечеринке, так там на всех стенах картины, и каждая стоит двадцать тысяч долларов. Там даже каждый стул — ручной работы и резьба по дереву! То есть я такого уровня за три года работы не видела, хотя у меня были клиенты с двухэтажными квартирами в центре Москвы. Ну, я прислушалась к их разговорам, и, оказывается, чем они занимаются? Торговлей сахаром. Причем хозяину дома 32 года, а жене 27. Я смотрела на них и балдела — они так поднялись, а жили когда-то в коммуналке. Я думала: как они начинали? А потом мне один клиент объяснил. Он сам бизнесмен, очень хорошо поднялся, но начинал с того, что на своем заводе воровал люрекс. То есть все равно все начинается с воровства, без этого не бывает.

— Выходит, здесь хорошая школа бизнеса, так?

— И бизнеса, и жизни. Здесь людей начинаешь понимать — вот так, на раз. Я раньше по молодости влипала в разные дурацкие ситуации. То мы с подружкой познакомились на улице с двумя парнями, они говорят: девчонки, поехали на день рождения. Ну, мы по глупости поехали. В результате нас там оттрахали и наутро пинка под зад. Или в компанию меня пригласили, я приперлась, а там такое началось — пришлось с балкона прыгать. А тут… Тут ты клиента просвечиваешь, и если он с понятием, то он с тобой как с хрустальной вазой — все-таки заплатил за тебя, деньги вложил. А те, которые проявляют насилие, — ну что? Если он какое-то бычье, то я с ним, во-первых, и не поеду, а если попала — ну, я буду лежать, как бревно, какое ему удовольствие? Ведь когда человек к тебе бережно относится, то даешь ему не только секс, но и душу. Вложил деньги, так и получи хрустальную вазу в ленточке. Конечно, я могу ошибиться — я кому-то отказала, а другая поехала с ним и назавтра говорит: «Ой, все было так классно!» Ну хорошо, значит, я потеряла какую-то сумму. Это все-таки лучше, чем на «субботник» попасть. И потом, если это хороший клиент, он никуда не денется, он еще придет, и я уже знаю, что с ним можно ехать, он проверенный. Потому что я однажды попала — так мне на всю жизнь хватило, там каждые пять минут за бутылку хватались, чтобы мне и подруге головы разбить. Когда мы с ней оттуда вышли, мы просто обнялись и поздравили друг друга, что живые…

— А кроме физического риска, есть же еще и, так сказать, венерический риск. Как вы с этим обходитесь?

— У меня при себе в сумочке всегда масса всяких препаратов — от противозачаточных до антибиотиков, миромистина и прочего. И презервативы, конечно, стабильно. А потом мужчины — они же сами боятся, они такие же трусы, как и мы. Они с тобой даже оральным сексом никогда не займутся, если ты скажешь, что у тебя зуб гнилой. А если скажешь, что когда-то сифилисом болела, так он и анальным сексом с тобой не будет заниматься. Особенно женатые. Они вообще десять раз зальются миромистином и будут кричать «помогите!», чтобы его не трогали. Хотя это глупо, конечно. Правда, у меня был один страшный случай. Я здесь сидела с одним клиентом, молодой такой приятный парень, он говорит: я тут по жизни отрываюсь, потому что мне немного осталось. Ну, и мы с ним разговорились по душам, я ему про своего ребенка рассказала, а он говорит: знаешь, я не буду тебя покупать, потому что я болен СПИДом. И рассказывает историю, говорит: вообще я таких, как ты, ненавижу. Я говорю: почему? Он говорит: потому что одна из вас, сука такая, заразила меня СПИДом. И теперь, говорит, мне осталось немного, но я хочу отомстить именно таким, как ты, — чтобы была и с фигурой, и хороша лицом. То есть как та, которая его заразила. Я говорю: и скольким ты уже отомстил? Он говорит: многим. Мне стало так страшно! Я говорю: я в таких, как ты, сама убила! Потому что скорей всего ты сам виноват — ты ее заставил провести половой акт без презерватива, правильно? Он говорит: правильно. Я говорю: ну вот! И мстить за это просто глупо. С тех пор я его в нашем клубе ни разу не видела. А еще у меня случай был: меня взял один онанист. То есть он меня привез к себе домой, нарядил в какие-то одежды, а сам стал онанировать. Залил спермой всю кровать, короче — не очень приятное зрелище было. Но мне по барабану, на самом деле. А когда он лег спать, я говорю: открой дверь, я домой поеду. Он говорит: ты не выйдешь отсюда. Я говорю: почему? Он говорит: по кочану! будешь тут неделю жить! А у меня закон: я у клиента никогда до утра не остаюсь. Оттрахалась и ушла по-любому. Потому что никогда не знаешь, что тебя ждет через пять минут. И вот я помню этот момент — он заснул, а я видела, что ключ он спрятал под матрац. И телефон — под подушку. И я, как кошка, как хищница просто, ходила по квартире и ждала, когда он заснет покрепче. А потом на цыпочках подкрадывалась и совала руку под матрац. Он меня два раза на этом ловил и сказал: еще раз это сделаешь, я тебя привяжу и отметелю. Я поняла, чем это пахнет, и сижу на кухне. Проверила все окна, шпингалеты и вижу, что десятый этаж — ни выйти, ни спрыгнуть. Думаю: что будет? Может, мне открыть воду, затопить квартиру, он вызовет сантехника, и я отсюда выскочу. Потому что я как представила жить тут с ним неделю — мне жутко стало. Или, думаю, поджечь квартиру — приедут пожарные и меня выпустят. А третья у меня мысль была: подойти и его зарезать. Представляете, до чего дошла? Тут звонит телефон, буквально в этот момент. Он берет трубку и оказывается, что к нему друг летит из Ленинграда, надо ехать встречать. Я встрепенулась, он говорит: ты чего? ты сиди, не рыпайся, я сейчас за другом съезжу и вернусь. Я как подумала, что теперь их тут двое будет — вообще смерть. А он одевается, натягивает ботинки, достает этот ключ и идет к двери. Я сижу. Он открывает дверь, а меня как осенило, я говорю: «Ладно, хоть бы пожрать дал чего. Где у тебя колбаса?» И он такое машинальное движение сделал — на кухню, к холодильнику. Тут — это надо было посмотреть! Такой прыжок был — пантеры! Я выскочила в эту дверь и сразу на лестницу. Пулей скатилась вниз, отбежала от подъезда и стою, чтоб сердце не выскочило. Тут он выходит. А это Чистые пруды, лето — то есть народу на улице уже полно. Он идет за мной на расстоянии пятидесяти метров и просит: «Подожди, давай поговорим. Я тебе на такси дам!» А я боюсь к нему подходить, вдруг за горло схватит. Я говорю: отвяжись, мне уже ничего не надо! Потом выхожу на угол, где таксишная стоянка, и думаю: тут он мне ничего не сделает. Поворачиваюсь и говорю: ладно, давай на такси. Он дал и еще дверь мне у такси открыл, так культурно, как будто ничего не было. А потом он в клуб приходил, так я его всем девчонкам показала, говорю: имейте в виду, он маньяк. Но это еще что! Тут одну девочку просто пытали, я вам ее приведу, вы про нее обязательно напишите. А то многие говорят, что у нас легкие деньги. А они нелегкие. И дело не в том, чтобы клиенту как-то особо отдаться, а в том, что у нас профессия повышенного риска. Как у космонавтов. Им ведь тоже много платят не за то, что они в космосе кувыркаются, а за то, что они оттуда могут не вернуться. Так и у нас — мы, можно сказать, каждую ночь в космос выходим. У меня, например, была ситуация, когда я вообще кончала жизнь самоубийством. Ну, это когда моего мужа посадили и мне было некуда деться. Но меня спасли, и с тех пор мне уже не хочется этого делать.

— А чего хочется?

— Романа! Да, вы не смейтесь, даже при нашей работе очень хочется романа! Конечно, клиентов своих мы любим, но хочется найти такого мальчика, который бы не знал, чем ты занимаешься, и сыграть ту наивную дурочку, какой ты когда-то была. Чтобы целоваться в машине, неделю друг друга хотеть, а в итоге чтоб началась какая-то страсть — этого все хотят. Потому что не в деньгах счастье. Правда, хотелось бы чувствовать себя в шоколаде, но главное все-таки — чтобы тебя кто-то дома ждал. Не мама, не папа, не ребенок, а любимый мужчина. У меня это было, я это когда-то прочувствовала, и мне это снова надо. Потому что когда после всех дел, даже после самого лучшего клиента, сауны и ресторана с шампанским приезжаешь в пустую кровать, то уже ничего не надо — ни «мерса», ни тряпок, ни мобильного телефона…

Я вот когда лежала в роддоме и видела глаза женщин, у которых нет мужей, — на самом деле это катастрофа! А мне в это время муж звонил, ночевал под окнами, приходил с цветами — это шикарно было! А теперь его нет, и иногда просто хочется лечь в больницу, чтобы к тебе пришли с цветами. Или пусть без цветов, но чтобы человек за тебя беспокоился! А здесь даже с лучшим клиентом ничего такого нет. Да, все может быть роскошно, страсть до утра, всякие ласки, но утром мы расстались и — все! Он не знает, что со мной. Может, я от него вышла и мне кирпич на голову упал. Но ему это по барабану, он мне позвонит, только когда у него в штанах настоялось. И ту женскую ласку, которая в тебе накопилась, ты ни на какого клиента не выльешь. Если ты ему скажешь, что ты его любишь, он скажет: ты что, дура? Поэтому я считаю, что даже при такой работе роман необходим. Вот у меня муж сидит, но он мне пишет такие письма, там такие слова любви — дай Бог, как говорится, каждой! Конечно, я непорядочно по отношению к нему поступаю. Но у меня нет другого выхода — я привыкла жить хорошо, и притом у меня ребенок. К тому же, когда он выйдет из тюрьмы, он никогда не узнает, чем я занималась. Я разорвусь, но не скажу. Все что угодно придумаю — что торговала наркотиками, была сутенеркой. Только не это! Потому что ему будет больно, а я его люблю. И считаю, что я счастливый человек — у меня есть эти письма, и в трудную минуту они меня держат. Он мне сам пишет: устраивай свою жизнь, как считаешь нужным для себя и ребенка, но знай, что у тебя есть человек, на которого ты всегда можешь рассчитывать. И как бы моя жизнь ни сложилась, я его, конечно, дождусь. А любовь… Любовь всем нужна — и девочке на Тверской, и мужчине-миллионеру. У меня был клиент, он мне дал пятьсот долларов и говорит: я могу все купить — тебя, официанта, этот клуб. И действительно, он откуда-то из Башкирии, нефтью торгует, у него денег — море. Просто море. Мы поехали к нему в гостиницу, так оказалось, что он снимает целый этаж, пентхаус. У него какие-то туфли из крокодильей кожи по полторы тысячи баксов, какой-то «Ролекс» номерной, как у Клинтона, бриллианты на пальцах. А он говорит: я хочу, чтоб меня полюбили не за мои деньги, а просто так. Мне, говорит, иногда хочется надеть какое-нибудь старое пальто, сесть в метро и встретить такую, которая меня полюбит как такового, а не за деньги. Но он прекрасно понимает, что этому не бывать — он такой полный, пожилой и нехорош собой. Конечно, у него есть любовница, которая говорит, что она от него без ума. Но он-то не дурак, он понимает, что она без ума от его денег, потому что он ей в Москве трехкомнатную квартиру купил. А в Уфе от него жена ушла — ну, он ей тоже квартиру оставил, машину, деньги. Он мне говорит: если ты сопрешь у меня золотую зажигалку или бриллиантовые запонки, я от этого не обеднею, у меня их уже столько переворовали! Хотя я и не собиралась ничего у него спереть…

— Но он хоть мужчиной оказался?

— Честно говоря, нет. Я пошла в ванную, возвращаюсь, а он уже спит. Я его растолкала, он говорит: знаешь, иди, мне уже ничего не нужно! И он это так сказал… Ну, я написала ему трогательную записку — мол, если вы проснетесь и вам будет не хватать просто двух слов «доброе утро», позвоните мне по такому-то телефону. Он мне позвонил, мы поговорили и все, он говорит: мне ничего не нужно, я тебя взял, чтобы излить душу. То есть на самом деле ему нужно было к психотерапевту идти, как на Западе ходят. А у нас это не принято, у нас принято все изливать проституткам. Я вечером прихожу в клуб, рассказываю девчонкам, а они говорят: «Дура! Надо было просить у него норковую шубу! Он бы обязательно купил!» А я как-то не подумала об этом, я посчитала, что он в принципе несчастный человек, несчастней меня. Во всяком случае, меня-то уж точно любят не за деньги, а за то, какая я есть. Конечно, среди клиентов полно свиней, но полно и хороших. Только у меня к таким какая-то жалость. Я считаю, что нормальный мужчина не придет покупать проститутку. Если у него шикарная жена, шикарная любовница, то зачем ему проститутка? Я думаю, что проститутку покупают от несчастья. Правда, молодым ребятам — да, им надо проститутку и именно отсюда, из клуба — красивую, чистую, хорошим мылом помытую, в красивом белье и хорошими духами надушенную. А нормальный взрослый мужчина, он покупает женщину от лени. Вместо того чтобы добиться ее — именно добиться своей обходительностью, умом, талантом, внешностью, — вы сами придумали нам эту вторую древнейшую профессию. От своей лени. Потому что здесь не надо выкладываться, здесь заплатил деньги, и она поехала.

— У вас какое образование?

— Никакого.

— Жаль. Из вас бы получился замечательный адвокат. У вас язык… Мне и править ничего не придется…

— Это единственный мой талант. Кроме секса, конечно. И еще меня вечно внутренние вопросы мучают. Вот вы мне скажите: если мужчина живет с проституткой и знает, чем она занимается, это любовь? Я раньше думала: ну, какая это любовь? Как он может через это переступить? Тем более если он не за ее счет живет, а сам деньги зарабатывает. А теперь я думаю: а вот мама моя знает, чем я занимаюсь, но она меня любит! Так, может, и с мужчиной то же самое? Может, это не просто любовь, а сверхлюбовь? И меня это мучает — вот если бы я была мужчиной, я бы смогла жить с проституткой? Что вы об этом думаете?

— Знаешь, это все-таки не мой сюжет. Это, наверное, сюжет для Никиты Михалкова, для фильма «Раба любви». Или для второй серии «Москва слезам не верит».

16

— У меня потеря девственности была, я считаю, очень правильно поставлена. Было Восьмое марта, ресторан, подарки, компания и мужчина намного старше меня. И он мне говорит: выбор твой. Хочешь — оставайся, и сделаем это, хочешь — уходи. А у меня подруга была прожженная уже такая, она мне говорит: «Ты что, дура? Ну, есть у тебя какой-то мальчик. Семнадцать лет, как тебе. Ну, приведет он тебя домой, когда его мама на работе. Ну, выпьете вы чашечку кофе, и он тебя трахнет — вот и весь твой праздник на всю жизнь. А здесь — ресторан, цветы, подарки! Если ты сейчас своей девственности не лишишься, ты ее никогда не лишишься!» И вот я помню: я стою в туалете и думаю, как быть. А потом махнула рукой и пошла. И после этого у меня была такая бурная жизнь! Просто атака жизни! Куралаш! И мне подруги говорят: наконец-то! теперь тебя хоть можно в свет вывести!

17

— Привезли нас на трехэтажную дачу и заставили все там мыть, убирать. До нас там две девочки пробыли трое суток, потом их отпустили, а нас привезли. Шесть мужиков — они всю ночь гуляют, каждую девчонку по три раза трахнут, а утром надо еще всю дачу убирать. А нас трое было, и одна девочка такая пухленькая, они ей говорят: «Вот мы тебя на шашлыки и пустим!» Причем один был солидный мужчина, он сидел за столом, а остальные так — они ему как шавки прислуживали. И еще там охранник был и собачка большая во дворе бегала. То есть ни убежишь, ничего. К тому же они нас раздели практически догола и наши вещи в другой комнате заперли. Потом, через двое суток, все разъехались по женам, наверно, а охранник остался и стал сам гулять, говорит: теперь моя очередь. А эта девочка пухленькая пошутила, говорит: «Вот мы тебя на шашлыки и пустим!» Как он ее избил, бедную! Говорит: «Меня по тюрьмам резали и пытали, а ты меня, сука поганая, на шашлыки?» А я могу море выпить и не запьянеть, я — к нему и стала разводить: давай выпьем, давай еще выпьем, давай потанцуем… Короче, мы его напоили, повели танцевать, прижимаемся к нему и щупаем, где у него ключи, в каком кармане. И собачку позвали, чтоб он ее покормил. И пока она ела, мы ее на кухне заперли. А его еще подпоили — вусмерть, он уже на ногах не стоял. Постелили ему постель, стали раздевать, я говорю: снимай штаны! Стянула с него штаны, достала ключи, открыли комнату, где наши вещи, что-то по-быстрому на себя натянули и бегом с той дачи. И пешком по лесу, по какой-то дороге, километра четыре пробежали, а потом одна машина нас бесплатно до Москвы подкинула.

Но это что? У меня подруги со второго этажа прыгали, одна девочка себе позвоночник сломана, бедная. То есть они из окна прыгнули на козырек над подъездом, а оттуда на асфальт. Две нормально прыгнули, а третья позвонок себе сломала. А она взрослая уже, у нее ребенок.

18

— У меня пять недель беременности. Отработаю еще недельки две, потом два месяца не поработаю, потом опять. А что делать? По-другому никак не выходит. Все думаешь: вот сейчас денежек соберу и брошу это дело. Не получается. Хотя Полина собрала 20 тысяч на квартиру, но ее за эти деньги так пытали — она скоро придет и сама вам расскажет…

19

— Девушку купили двое ребят, причем приличные с виду, нормальные. Купили, привели на квартиру, а там третий был. И они при ней убили его ножом, зарезали, а потом дали ей ножик в руки и сказали: подержи. Почему они такой план придумали, я не знаю. Можно было какого-то киллера нанять или еще что. Но им, наверно, так дешевле вышло. Они ей сказали: «Подержи нож» — и ушли. Она там побыла какое-то время, потом выходит, а ее у подъезда уже милиция ждет. Поднялись в квартиру, сняли с нее отпечатки пальцев, а там и на ноже ее отпечатки, и везде. И девочка теперь в тюрьме, сидит под следствием…

20

— А которые ничего собой не представляют как личности, те начинают при тебе звонить по мобильному телефону, разговаривать, изображать из себя такого делового и крутого. Хотя кто на самом деле деловой, тот спокойный. У меня был случай, меня купил один взрослый мужчина, он вообще молчал. Едем в машине — молчит, ни слова. Поднимаемся в лифте в гостинице — снова молчит. Потом все-таки говорит: да ты расслабься, не нервничай. Я говорю: да нет, что мне нервничать? И стала так свободно в лифте, стою. Наконец выходим из лифта, а там в холле стоит диван. Он говорит: сядь и подожди немного. А сам ушел в свой номер. Ну, я сижу пять минут, десять. Думаю: надо встать и уйти. А потом думаю: неудобно, человек уже деньги заплатил. Тут выходит этот мужчина — уже переодетый, в пижаме, и говорит: большое спасибо, до свидания. Я говорю: как? уже все? Он говорит: все. Я говорю: я вам ничем не обязана? Он говорит: нет, нет, нет, спасибо, спасибо, до свидания. Вызвал лифт, и я уехала. Не знаю — или у него кто-то был в номере, или он сам передумал и решил, что лучше не рисковать…

21

— В моем представлении мужчина должен быть прежде всего мужчиной во всем, а не только в постели.

— А если сложить всех ваших мужчин — я не хочу их считать — но если их всех сложить и посмотреть среднестатистически, то получится тот, которого вы называете мужчиной?

— Ну, половина получится.

— А чего будет не хватать?

— Он должен быть открытым. А открытых людей я еще не встречала. Не в том смысле, что он должен сесть и все мне про себя рассказать. А в том смысле, чтобы я видела, что он для меня всегда открыт и доступен. Без этого я не могу с человеком надолго остаться. Но за все время не было такого клиента ни разу.

22

— Пришли трое мужчин, двое кавказской национальности, а один русский. Кавказцы все время бегали в казино, а потом один из них вообще пропал. А с нами все время был русский и три часа нас развлекал, угощал, рассказывал, какие у них машины, какие они крутые и что он, мол, даже водителю своему купил «вольво». То есть полностью вошел к нам в доверие. А мы были вдвоем с подругой. Мы хотели взять еще одну девушку, но они говорят: третью девушку мы не берем, потому что у нас один человек ушел, он проиграл все деньги и еще у нас взял и тоже проиграл. Поэтому мы сейчас едем домой, берем деньги, даем вам и едем развлекаться. Вы же еще спать не хотите? Мы говорим: нет, не хотим, но у нас правило: мы берем деньги вперед. Ну, они стали нас убеждать, что ничего не случится и вообще нас, мол, знают там, нас знают здесь. И мы поехали на доверие. Вышли из клуба — никакого «мерседеса» или «вольво», а стоит «Москвич». Сели в этот «Москвич» и поехали. Едем по Варшавке, говорим: далеко еще? Они говорят: нет, уже подъезжаем. А вокруг — заброшенные дома. Моя подруга спрашивает: здесь же никто не живет. Они говорят: а мы хотим вам показать, где мы здесь офис покупаем. И заезжают в тупик, кругом одни гаражи. Тут они закрывают кнопочки и говорят: «Раздевайтесь! Вы хотели, чтобы мы вам заплатили? Да это мы с вас сейчас получим!» И начали обзывать, оскорблять, бить, насиловать. А тут откуда ни возьмись едет «бобик» мусорской. Просто нам повезло! Они говорят: сидите, мы пойдем с мусорами разбираться. И они вышли, стали с милицией разбираться, давать им деньги. Я хватаю вещи, что можно надеваю, вылетаю из машины и кричу: «Помогите!». Ну конечно, милиция нас забирает, их держит, а они, конечно, поливают нас всякой грязью, что у них тут гаражи, а мы к ним сами в машину залезли… И милиция повезла нас всякими потайными тропами. Я, конечно, заинтересовалась, говорю: почему вы нас везете такой странной дорогой? Они говорят: а вы что хотите — чтобы мы вас высадили и они вас опять подобрали? Милиционеры все сделали правильно: вывезли нас на дорогу, посадили в такси, и мы поехали домой. А второй случай вообще неприятный. Их было трое, они тут выбрали самых красивых, один из них был такой высокий и седой, он сказал, что он писатель Эдуард Успенский. Может, вы слышали про такого?

— Не только слышал, но лично знаю. Только Эдик Успенский невысокий, он ниже меня ростом.

— Правда? Тогда скажите ему, что кто-то под него прикидывается. Короче, они долго торговались, потом мы к ним приехали, а среди них был один поляк. То есть их было трое и нас трое. Ну, мы и рассчитывали, что будет один на один. А они решили меняться, попробовать каждую. И моя подруга начала протестовать. И получила ногой по лицу. А потом они напились, позасыпали, и мы от них по водосточной трубе с третьего этажа сползли, я себе все колготки порвала. А так больше ничего не было, все остальное всегда было классно.

23

— Я с Дальнего Востока, 400 км от Петропавловска. Когда мне было 19 лет, я познакомилась с одним бизнесменом из Германии, он мне сделал заграничный паспорт и забрал меня в Берлин. И я полгода жила в Берлине, а потом узнала, что он женат, у него четверо детей. Но он снимал мне квартиру, полностью содержал, у меня была машина с шофером. И мы с ним ездили в Бельгию, в Люксембург, по всей Европе катались, а потом — все, я перестала его интересовать. И я поняла, что я была для него как игрушка — таких, как я, у него миллион. Когда у человека есть деньги, он может себе позволить все что угодно — сегодня из Москвы привезти себе девочку, завтра из Ташкента, а потом еще не знаю откуда. Но в Европе у меня никаких случаев не было, там меня Бог хранил. А тут я с одним клиентом уехала, а на вторые сутки проснулась у одних гаражей полностью голая. То есть я с ним выпила шампанское, а что потом было — совершенно не помню, просто провал в памяти. Конечно, там было что-то подсыпано, и они меня во все места изнасиловали, а потом выбросили в гаражи. Слава Богу, меня люди разбудили, когда у меня еще пульс бился…

24

— Просто тяжело жить, когда живешь одна. Я жила с одним человеком четыре года, но, оказывается, очень трудно жить вдвоем, когда оба друг друга любят. И мы расстались.

25

— У меня близкую подругу взяли фашисты, привезли на квартиру и стали над ней издеваться. Их там оказалось шестнадцать человек и одна девушка, тоже фашистка, которая тоже издевалась не меньше других. У моей подруги были шикарные длинные волосы, они их обрезали и выбрили ей на голове свастику. Изнасиловали везде и во все, бычками прижигали грудь, как Зое Космодемьянской, мочились на нее и три дня запирали в шкафу, когда она была им без надобности. Потом она как-то выползла и хотела спрыгнуть с балкона, с третьего этажа. Они ее на этом застукали и ногами избили так, что сломали ребро. Она стала просто мешок с костями, и один из них повез ее в лес закапывать. Взял с собой лопату, топор, все. По дороге она пришла в себя, говорит: сколько угодно тебе денег дам, только отвези меня домой. Он говорит: я не могу. Она говорит: я никуда не пойду жаловаться, забуду адрес, все забуду, только не убивай меня! Он говорит: ладно, мне пока ничего не надо, только покажи, где ты живешь. А мы с ней как раз только квартиру сняли, заплатили посреднику. Ну, она ему сказала адрес, он ее заставил бутылку водки выпить, хотя она и так была полумертвая, привез на квартиру и там бросил. А она побоялась даже «скорую» вызвать, потому что пришлось бы объяснять в милиции, откуда это все. Короче, когда мы приехали домой, она там валяется, уже опухать стала. Ну, мы отвезли ее в больницу, сказали, что она шла по улице, машина остановилась, ее схватили, изнасиловали, избили и выбросили. И мы до ночи сидели около нее в больнице — она просто на мумию была похожа, вся искалеченная, в ожогах от бычков. А когда приехали домой — вся квартира сожженная. То есть буквально пока нас не было, они приезжали, чтобы, наверно, ее добить, сломали дверь и все в квартире пожгли. А она, конечно, прекратила работать, у нее по сей день с головой не все в порядке, зрение стало минус пять и волосы перестали расти…

Но лично со мной ничего такого не было, у меня, наоборот, был очень хороший случай. Когда моего молодого человека посадили, я здесь познакомилась с мужчиной. Я с ним уехала, пробыла с ним двое суток, он мне дал тысячу долларов. После этого мы с ним встречались четыре месяца. Эти четыре месяца мне очень запомнились — я жила как в раю. Мы с ним снимали квартиру, ездили отдыхать в Карловы Вары, это вообще было просто чудесно. А потом он пропал.

— А чем он занимался?

— Ну, он тоже из криминального мира.

— А посадили кого?

— Посадили моего первого мальчика. Мы с ним на дискотеке познакомились и прожили два года — он не знал, чем я занималась. У нас такая любовь была! Он меня содержал, я не работала, хотя у меня, правда, еще были старые клиенты, с которыми я иногда встречалась. Но его посадили и надолго — за бандитизм, бывшая 77-я статья. И теперь я предоставлена сама себе…

26

— Я из Новосибирска, а здесь уже три с половиной года. Я не вижу ничего хорошего в будущем. Или я уже отчаялась. До этого клуба я ходила в «Найт флайт». Там иностранцы, они не напрягают, все происходит один раз, и деньги они дают те, о которых договорились. Без проблем.

— А есть разница между русскими мужчинами и иностранными?

— Знаете, есть отличие в поведении при сексе. Иностранцы мягче, они больше уделяют внимания, чтобы и женщина получила удовольствие. А русские меньше. А в потенции все одинаковые…

27

— А бывает, что, не предупреждая, увозят в другие города. Меня в Самару отвезли. Бандиты. На машине. Я была и еще одна девочка. На четыре дня. Я смотрю, мы от Москвы уже отъехали прилично. Девочка в слезы, они ей дверь открыли: иди! Я ей говорю: куда ты пойдешь, зима, сиди уже! Ну, они нас четыре дня подержали в Самаре, доплатили и отпустили. Но это, я считаю, не случай. Хуже, когда раздевают, снимают дорогие вещи. Или приезжаешь в какую-то баню, а там их сидит человек сорок. Я лично раз пять только из бань убегала. Как правило, какие-то вещи оставляешь и убегаешь. А бывает, что три-четыре месяца не работаю. Клиент оплачивает мою квартиру, дает деньги на жизнь…

— А любовь бывает?

— У меня очень часто. Скажем, попадаешь на много человек, и кому-то ты понравишься, он тебя от них увозит — как бы спасает. Не от бандитов, конечно, потому что у бандитов другие понятия — там, если хочешь увезти, увози утром. А вот когда просто попадаешь на компанию, которая решила в складчину одну девочку взять на десятерых. И вот потом с этим «спасителем» встречаешься раз, второй, и начинается роман…

28

— Наверно, девчонки вам про меня уже все рассказали. Я с Алтая, и у меня такая отвязная внешность — я всем нравлюсь — и бандитам, и бизнесменам. И я тут где-то полгода каждый день уезжала, буквально каждый. А у меня цель была собрать на квартиру. Потому что у меня ребенок маленький, я ж не могу с ним по чужим квартирам мотаться. И я собрала двадцать тысяч, девчонки об этом знали. Ну, кто-то позавидовал, конечно. В конечном итоге однажды меня взял один такой приличный молодой парень, привез на квартиру, а там еще трое. И они сразу приковали меня наручниками к батарее парового отопления — и за руки, и за ноги. И стали бить, издеваться и требовать, чтобы я сказала, где у меня деньги спрятаны. Но чем они больше били, тем я больше злилась и говорю: убейте, но вам, подонкам, все равно не скажу! Я ж ради ребенка работала, а не на них, правильно? Они мне стали бритвой грудь резать, говорят: если не скажешь, отрежем совсем! Ну, я тогда говорю: вы без меня все равно не найдете, везите меня домой, я все отдам. Они обрадовались и повезли. А я с подругами квартиру снимаю, и у нас на случай бандитского налета есть сигнал — если я не открываю квартиру своим ключом, а стучу таким стуком «тук-тук, тук-тук-тук», то нужно милицию вызывать. И вот девчонки с ходу милицию вызвали и затаились. А эти услышали, что милиция подъехала, надавали мне еще и убежали. Но мы, конечно, с той квартиры тут же съехали. И сейчас я уже на своей квартире живу, но мне за нее еще двадцать кусков нужно выплатить. Так что вы меня извините, я не могу с вами долго сидеть, я пошла работать…

29

— Вообще когда уезжаешь за большие деньги — за 400 — 500 долларов, то больше отдыхаешь, а сексом уже почти не занимаешься. А когда за маленькие — за 200 — 250 баксов, то и работать приходится, буквально работать. Месяц назад меня купил один парень за двести. Мы приехали к нему домой, все нормально, но когда ложились спать, он говорит: попробуй только уйти, пока я сплю! А утром приходит его друг, и они меня заставили с ним тоже побыть. Потом пришел сосед и говорит: пошли ко мне. а после я тебя отпущу. Приходим к нему домой, а он вообще никакой, у него ничего не получается. Он начинает психовать, я говорю: «Я хочу домой». А он начинает ругаться и водку глотать. Я от него запираюсь в ванной, он выламывает дверь, я выскочила на балкон, уже хотела прыгать, а там четвертый этаж. Стою на балконе голая и кричу, но сейчас ведь кричи не кричи — никто не подойдет. Какая-то женщина посмотрела снизу и пошла. А он меня с балкона в квартиру затащил и стал бить, чтобы я не кричала. Тут заходит его друг, который меня купил. У меня истерика, я заскочила на кухню, схватила нож и говорю: сейчас буду вены резать! Ну, и тогда тот, который меня купил, забрал меня и отпустил. А в другой раз меня купили и увезли в Быково, на какую-то дачу. Там их оказалось шесть человек, я с ними всю ночь была, а утром появился еще один жирный и противный. Он меня заставил и с ним побыть, а потом повез к электричке. По дороге останавливает машину и требует, чтобы я ему делала минет. А я уставшая, всю ночь не спала, голова болит — ну, я ему кое-как сделала, он говорит: ты неправильно делаешь. Я говорю: а как правильно? Он говорит: ты кричи, когда делаешь. Я говорю: а как я буду кричать, когда я минет делаю? Ты чего вообще соображаешь? Тут он меня за волосы схватил и начал мне грудь до синяковщипать, говорит: все равно будешь кричать. Ну, я покричала, и он меня отпустил.

— А бывают приятные клиенты?

— Ой, хороших много! Мы с подружкой один раз вышли на Тверскую и встретили одного мужчину, такого приятного! Он нам немножечко о жизни рассказал и сказал, что сюда, на улицу, лучше не выходить. Денег еще дал по сто долларов, и так на нас замечательно повлиял — мы больше не пошли на Тверскую, только в клубах работаем.

На пятую ночь, под утро за мой столик подсели администраторы клуба, сказали:

— Что мы можем вам интересного поведать в отношении вашей темы? Вы, наверно, достаточно с ними пообщались. Они любят поговорить о том, какие они бедные и несчастные. Это их профессия — производить впечатление. А вообще они делятся на несколько категорий: кто работает на вокзалах, на Тверской, уличные, клубные и так далее до тех, кто с машинами и мобильными телефонами и меньше тысячи за ночь не берет. Впрочем, есть и еще выше — кто летает к шейхам, к западным миллионерам… Но если взять обычную проститутку, то ее услуги стоят столько, на сколько она выглядит, плюс надбавка за то место, где она этого клиента берет. В нашем клубе это от двухсот и выше. Мы по уровню где-то между «Метелицей» и «Титаником» — по музыке, по сервису. А по девочкам, я думаю, на первом месте стоит «Метрополь». Есть еще «Четыре комнаты» и «Монте-Карло», но туда приезжают за девочками только денежные мешки. А у нас клуб молодежный, мы ориентированы на культурный и безопасный отдых. Конечно, иногда появляются здесь и вольные охотницы, которые приходят срубить денег, они назначают любые цены, но мы таких отлавливаем и выставляем. Потому что наши девочки у нас под контролем и мы, как приличная организация, за них отвечаем. Не в том смысле, что клиент может предъявить нам претензии за венерическую болезнь, — мало ли где он ее подхватил! А в том случае, если девочка взяла у него деньги, сказала: «Жди меня у гардероба», — а сама через другой выход смылась. С нашими девочками такого быть не может, мы за это отвечаем и поэтому посторонних охотниц сюда не пускаем.

— Значит, если девочка клиента надула, он может к вам обратиться с претензией. А если клиент девочку надул — скажем, увез, а там их оказалось десять мужчин, — то она к вам не может обратиться за защитой. Так?

— Да. На территории клуба мы ей гарантируем защиту. Если она не хочет с ним ехать, он ей тут ничего не сделает. А за пределами клуба что мы можем сделать? Это их риск и их деньги, которых они ни на какой улице не заработают. К тому же они сами умеют таких наказывать. Если он кого-то обманул или избил, то ему в этот клуб уже приходить бессмысленно, она его всем девочкам покажет.

— А откуда вы их берете?

— Как правило, девочки приводят своих подруг. Ну, если она красивая и поговорить может — то пусть сидит, всем же приятно, когда красивые сидят. Хотя, вообще говоря, проблема не в том, как их находить, а в том, как от них избавиться. Их очень много. На мой взгляд, женская природа вообще тяготеет если не к профессии проститутки, то к некоему менталитету проституции. Ведь при любых раскладах женщина всегда тяготеет К выбору материального благополучия. А уж в недоразвитых странах это вообще становится профессиональным занятием довольно значительного женского контингента. Сейчас в России их огромное количество! Есть же статистика — в Москве порядка 300 тысяч проституток.

— Триста тысяч??! Это вы загибаете! Я в это не могу поверить…

— Это официальные данные, которые в нашей стране всегда отличаются большой точностью в сторону понижения.

— Ну какие могут быть официальные данные по проституткам? Кто их регистрирует? Проще посчитать, сколько в Москве салонов.

— Салонов? Я думаю, что речь идет о сотнях. В свое время я их обзванивал и выяснил, что только на моей ветке от станции метро «Каширская» до кольцевой их было восемнадцать. Поэтому по Москве, на мой взгляд, речь идет о сотнях, если не о тысяче. А число проституток — ну, прикиньте сами. Значит, несколько сотен салонов и плюс проститутки есть при каждом клубе, это однозначно. Плюс Тверская, Садовое кольцо, ВДНХ, Ярославский проспект и практически в каждой гостинице, даже самой дешевой. Плюс «дальнобойщицы» на окружной дороге и на плечевых ветках. То есть это огромное количество молодых продажных женщин, и часть из них время от времени пробуют счастье в различных клубах. Я сегодня имел разговор с пятью новыми проститутками, которые пришли сюда, чтобы каким-то образом пробиться на работу. Но попадают считанные единицы, потому что здесь все важно — внешний вид, коммуникабельность, элементарная вежливость. На Тверской девочки посылают куда подальше, и там это проходит, а в клубе это исключено. Хотя клубов нашего уровня на данный момент в Москве очень много. Причем я подчеркиваю — именно на данный момент. Ведь у каждого клуба есть свой жизненный цикл и своя специализация. Скажем, в «Метелице» усилиями руководства были созданы особые условия для привлечения проституток, и за счет этого «Метелица» так долго держится — там их буквально сотни. И туда ходят только за проститутками. А наш клуб специализируется на других вещах — казино, дискотека, просто отдых. Но конечно, если клиенты интересуются женщинами, у нас есть и женщины — чтобы клиенты не ехали отсюда на Тверскую, в «Тропикану», «Метелицу» или еще куда-то. Проститутки — это непременная часть бизнеса ночного клуба. И, возвращаясь к нашим овцам или козам, что я могу о них сказать? Во-первых, восемьдесят процентов из них наркоманки. Во-вторых, это совершенно отдельная глава — взаимоотношения проституток с «крышей». Это эпопея, здесь возникают трагиэпические ситуации.

— Например?

— Это сложно детализировать. Но в общих чертах ситуация такая. Любая проститутка боится ехать с бандитом. Потому что бандит — это по натуре своей человек темпераментный. Я окончил Щукинское училище и могу вам сказать, что бандит и актер — это профессии сходные — те и другие живут эмоциями. И что получится из этого доброго и вежливого бандита после того, как он выпьет вторые пол-литра, не знает никто! Там мозги уже полностью отключаются, человека несет, а темпераментного человека может занести очень далеко — бывают и мордобои, и все остальное. Не далее как третьего дня одной нашей девочке нос сломали. С другой стороны, любая проститутка хочет иметь свою собственную «крышу», своих бандитов, которыми она может манипулировать и пользоваться для того, чтобы упрощать свои отношения с начальством, подругами и другими бандитами. И возникают всякие коллизии. Скажем, вчера сюда пришел один бандит и не мог ни одну девочку снять — никто с ним ехать не хочет. Он стал беситься, приходит к нам. Мы спрашиваем у девочек: в чем дело? Оказывается, он неделю назад одной из них не заплатил. А он просто не помнит — заплатил он или не заплатил, он был, извините, нажрамшись. Нормальному посетителю девочки говорят: «Милый, заплати мне здесь, а потом поедем». И хотя она с каждым играет в любовь с первого взгляда, но объясняет, что ей нужно отдать деньги, иначе якобы ее отсюда не выпустят. То есть с простыми клиентами все просто, как при капитализме: товар — деньги — товар. А бандит — это же наследие социализма, бандит говорит: ну, со мной отдавать не надо, а тебе потом заплачу! Как Госплан. И начинаются партийные стучания кулаком в грудь: да ты чего? что я, не заплачу, что ли? ты за кого меня держишь? И ситуация, когда бандит платит здесь, бывает очень редко. А там, на выезде, они могут заплатить, а могут не заплатить. И вот эта тема — кто может заплатить, а кто может не заплатить, с кем можно ехать, с кем нельзя — это целый отдел их жизни. Об этом идет речь беспрерывно. Потому что можно и много денег получить, а можно и по морде. Затем — обсуждение постоянных клиентов и передача опыта. Они же вам тут понарассказали, я уверен, на десять книг!

— Врали?

— Думаю, что нет. Но я на их поломанные носы смотрю сквозь пальцы, потому что они сами эту работу выбрали и любая работа имеет свои минусы.

— А если навскидку — какой процент составляют иностранцы, лохи и бандиты?

— В нашем клубе иностранцев — со странами СНГ — процентов 30 — 35. Много прибалтов, казахов, украинцев и тех, кого в Москве называют «черными». А если говорить о настоящих иностранцах, то их, наверно, процентов десять. Лохи — лохов у нас безденежных очень много. Наш клуб направлен на людей безденежных, на молодежные мероприятия. А бандитов последнее время очень мало. Они перестали к нам ходить. Крупных бандитов тут практически нет. И денежных бизнесменов тут тоже катастрофически мало — один-два процента. Они ходят в другие клубы, благо их сейчас в Москве очень много. У меня такое впечатление, что их в одной Москве больше, чем во всей Америке. Но это вам видней.

Глава четвертая

Бордель на Ольховской, или Милицейско-половой роман

Этот роман я вынашивал три года, да так и не написал — как и много других, впрочем. Но этот мне жаль больше других. Тем паче что его и выдумывать не нужно было — он развивался в жизни буквально на моих глазах, я даже сам был его участником, и в нем было все, что нужно читателю: захватывающая интрига, секса хоть отбавляй, два убийства, жесткая схватка положительного героя с миром секс-бизнеса и его «крыши» — органами правоохранения, затем поражение героя и… после всех его мытарств — сомнительная победа справедливости. Черт возьми, что еще нужно писателю, чтобы, обложившись подлинными документами и своими заметками, за три — пять месяцев написать остросюжетный и социально злободневный роман?

Я разбираю папку, на которой написано «ДУГИН», и вижу начало этого романа. Вот оно — документально или, как теперь говорят, в натуре.

«УТВЕРЖДАЮ»

Басманный межрайонный прокурор

г. Москвы

ОБВИНИТЕЛЬНОЕ ЗАКЛЮЧЕНИЕ

по уголовному делу

УТЫРСКОГО Юрия Викторовича,

КУРИЛОВОЙ Елены Петровны

и КУРИЛОВОЙ Натальи Оттовны

…Предварительным расследованием установлено:

В сентябре — октябре 1994 г. Курилова Е.П. и Кирилова Н.О., действуя по предварительному сговору, с целью получения для себя материальной выгоды, осуществляли сводничество мужчин для совершения половых сношений и удовлетворения половой страсти в иной форме с гр.гр. Ивановой Е.В., Пшеняник И.А., Бахтын Н.А., Пестовой Н.Е., а также несовершеннолетними Зиминой А.А. и Заварун О.В. Во исполнение своих намерений систематически привозили [этих] девушек на площадь к Белорусскому вокзалу, где организовывали сводничество мужчин с ними, за что лично получали с клиентов различные суммы как в рублях, так и в иностранной валюте.

При этом Курилова Е.П. и Курилова И.О. неоднократно привозили девушек к Белорусскому вокзалу на служебном автобусе 10-го отделения милиции г. Москвы под управлением младшего сержанта милиции УТЫРСКОГО Ю.В., который с целью получения для себя материальной выгоды и из личных интересов осуществлял их охрану и прикрытие…

Давая подробные показания по предъявленному ей обвинению, Курилова Е.П. отметила, что… сама она заниматься проституцией стала с января 1994 года. Примерно в мае 1994 г. на площади Белорусского вокзала, куда она приезжала для занятия проституцией, познакомилась с Прыгуновой Е.В. (кличка «Мура»), которая предложила [поставлять] ей девушек, готовых заниматься проституцией. В случае согласия она должна была заплатить Прыгуновой по 600 долларов США за каждую направленную к ней девушку, [и]… уже в сентябре к ней для занятия проституцией пришла Пшеняник И.А., потом из г. Луганска прилетели несовершеннолетние Зимина А.А. и Заварун О.В… [за которых] 1200 долларов США она отдала Прыгуновой. В Москву из Луганска девушек для занятий проституцией направлял знакомый Прыгуновой — Затушный А.С. Все девушки, сводничество которых она осуществляла, проживали на Ольховской улице в [арендуемой Прыгуновой] квартире… На точку к Белорусскому вокзалу их привозил на служебном автобусе знакомый Натальи Куриловой Утырский Ю.В., который при этом осуществлял их охрану и прикрытие, за что Курилова должна была платить ему деньги из расчета по 50 тыс. руб. за каждую девушку, которую он вез.

…Давая подробные показания об обстоятельствах происшедшего, обвиняемый Утырский Ю.В. показал, что примерно в августе 1994 г. он познакомился с Куриловой Натальей… а позднее с Куриловой Еленой, знал о том, что указанные девушки занимались на площади у Белорусского вокзала проституцией, однако продолжал поддерживать с Куриловой Натальей хорошие отношения, намеревался в дальнейшем жениться на ней и воспрепятствовать ей заниматься этим…

Насколько я знаю, суд не поверил в романтические отношения Утырского к Наталье Куриловой. Между тем для романиста это совершенно бесценный ход. Одно дело, когда две прожженные сутенерши нанимают шофера-милиционера для охраны и прикрытия своих проституток («Находясь на „точке“, все девушки сидели у него в автобусе, а Куриловы в это время подыскивали им клиентов, после чего выводили девушек из автобуса… Если на „точке“ в это время появлялись „бандиты“ либо другие сотрудники милиции, они прятались в автобус Утырского»), и совсем другое дело, когда 26-летний сержант милиции влюбляется в юную проститутку-сутенершу настолько, что втягивается в ее бизнес и становится ее охранником, шофером и «крышей» от бандитов и своих коллег-милиционеров («когда на площади появлялась милиция, Утырский принимался срочно составлять фиктивные „Протоколы задержания“ сидевших у него в автобусе девушек-проституток»). Какой простор для бытописателя, знающего подробности жизни площади Тверской заставы, больше известной как площадь у Белорусского вокзала! Это маленькое чрево Москвы с плешивым сквериком вокруг гранитного памятника великому пролетарскому писателю кишит привокзальным жульем, кавказскими торговцами цветами, наперсточниками, гадалками, щипачами, таксишниками, промышляющими подпольной продажей самопальной водки и наркотиков, алкашами, сбывающими все, что они могли стащить у своих семей, пенсионерами, торгующими сигаретами, котятами, вязаными носками и прочей мелочью, белорусскими мешочниками, продающими удивительные чернобыльские фрукты и овощи, и — конечно! — проститутками. Именно здесь, в этом грязном вареве, в этой пыли и отраве выхлопных газов автотранспорта, стекающегося сюда по Тверской, Грузинскому валу и Ленинградскому шоссе, рождается любовь провинциального, из Тульской области, сержанта к молодой столичной немке-проститутке Наташе. Замени я в романе их имена, какие пламенные, в духе «Кармен», сексуальные страсти я смог бы нарисовать, какую пылкую влюбленность! Как медленно, как тягуче медленно «поплыла бы крыша» у этого парня — из профессионально пылких объятий возлюбленной проститутки в водоворот поставок ей девочек из Луганска, их приобщения к проституции путем, как сказано в обвинительном заключении, «высказывания в их адрес угроз физической расправой, а также оказывая в отношении них иное психологическое воздействие».

Это — первая глава романа и завязка лишь одной линии. Перейдем ко второй, тоже невыдуманной. Луганск — нищета перестройки, безработица и беспросвет украинского захолустья. Сюда, в отпуск к родителям, приезжает из Москвы старший лейтенант милиции Николаев, на танцах в парке влюбляется в местную Джульетту Ольгу Заварун. Но едва начавшийся роман развития не имеет, поскольку Ольга должна уехать в Москву — ее и других девушек луганский «рекламный агент» Саша Затушный соблазнил «престижной работой в московской коммерческой фирме». Николаев пытается остановить Ольгу, он хорошо знает, что никакой «престижной работы» для луганских восьмиклассниц в Москве нет, но Ольга и слушать его не желает, ведь Саша уже купил им билеты на самолет и даже выплатил авансом по 50 долларов — гигантская по тем временам сумма для Луганска, пожилые и безработные родители Оли смогут три месяца жить на эти деньги! Николаев отправляется на поиски Саши, но… наутро местные милиционеры находят Николаева повешенным в одном из заброшенных домов возле железнодорожного вокзала.

Ольга Заварун с подругой прилетает в Москву. «Несовершеннолетняя Заварун О.В. показала, что в г. Москву она вместе с Зиминой А.А. прилетела для работы в коммерческой фирме. Билеты на самолет в г. Луганске им покупал парень по имени Саша (Затушный А.С.). В аэропорту в Москве их встретила Курилова Е.П., которая забрала у нее свидетельство о рождении, а у Зиминой паспорт. В первый же вечер их нахождения в Москве Курилова привезла ее и Зимину на площадь к Белорусскому вокзалу, где заставила заниматься проституцией. Когда они стали возмущаться, Курилова стала им угрожать, говорила, что их могут избить, убить, опозорить по месту проживания либо расправятся с их родителями. Реально опасаясь за свою жизнь, а также за жизнь близких родственников, не имея при себе денег и документов, они были вынуждены заниматься проституцией. Изучая их документы, Курилова обратила внимание на их возраст, однако сообщила, что заниматься проституцией на нее они будут все равно. Обращаться в милицию они просто боялись, проживали на квартире по улице Ольховская. Практически каждый вечер Курилова отвозила их на „точку“ к Белорусскому вокзалу, где продавала клиентам, половые акты с ними совершались как в обычной, так и в извращенной (в рот) форме. Постоянных клиентов у нее не было, как не было и постоянных мест, куда ее привозили клиенты. Кроме нее и несовершеннолетней Зиминой, проституцией занимались и другие девушки. Около 5 — 6 раз на „точку“ для занятия проституцией их привозил на служебном автобусе сотрудник 10-го отделения милиции Утырский Ю.В.».

Некоторые читатели не поверят этим показаниям. Неужели чистых украинских девушек, только что прилетевших из провинции, можно заставить в тот же вечер заняться проституцией? Только опытный романист да профессиональная сутенерша докажут вам, что именно так — и никак иначе! — это и происходит. Представьте девчонок, только что сошедших с трапа во Внуково. Психологическая ломка начинается с первой минуты — их встречают, сажают в милицейский автобус, отнимают документы и объявляют, что они прибыли в Россию незаконно, что сейчас их отвезут в милицию, а оттуда в тюрьму. Ошарашенные и напуганные девчонки хлопают глазами, что-то лепечут, плачут, а милицейский автобус уже мчится по Москве, и за рулем его сидит настоящий младший сержант милиции в милицейской форме. По дороге он еще остановится у одного-двух милицейских постов, покалякает с коллегами, скажет, что везет задержанных за нелегальный переход границы. Затем, «сжалившись и спасая» девушек, их везут в Бауманский район, в квартиру на Ольховской улице. Здесь продолжается запугивание и устрашение.

«В ходе следствия выяснилось, что квартира на Ольховской — не единственный притон в Москве, курируемый сотрудниками милиции… Было допрошено около 30 девушек, которые сообщили адреса еще двух квартир на улице Маршала Тухачевского, где охрану девочек осуществлял ОМОН. По словам проституток, их здесь заставляли ходить по квартире голыми, подавая охранникам чай и кофе. А оргии, которые омоновцы устраивали в этих квартирах, не под силу представить самому воспаленному воображению. Были у милиционеров и особо извращенные формы наказания для непокорных проституток. „Провинившуюся“ девушку в обнаженном виде свешивали с балкона, держа за ноги (квартира расположена на 5-м этаже) до тех пор, пока она не станет более покладистой». («Московский комсомолец», 24 мая 1995 года.)

Как видите, Москва открывается новоприбывшим девушкам с совершенно кафкианской стороны, и не знаю, какая Зоя Космодемьянская не сломается в таких условиях. Тульский парень, демобилизовавшись из армии, идет работать в столичную милицию и оказывается в самом центре милицейского сутенерства — 10-м отделении милиции, курирующем Тверскую улицу. Луганские девчата летят в российскую столицу на работу секретаршами и оказываются в борделе. И все они принимают это за норму жизни в новой России. Равняясь на милицейский беспредел своего начальства, влюбленный в проститутку сержант лихо пользуется милицейской формой для прикрытия сутенерского бизнеса своей возлюбленной. А попавшие в рабство девчонки… — писателю даже не нужно утруждать фантазию, хватило бы хладнокровия описать реальные события:

«Иногда девушкам приходилось бесплатно потрудиться и на „субботнике“, когда к ним на квартиру приезжали „бандиты“ и справляли свою половую нужду „различными извращенными способами“ (при обыске борделя на Ольховской были обнаружены фотографии, на которых запечатлены многие из этих развлечений, причем сцены забав с участием собаки оказались еще не самыми коробящими)».

Не знаю, почему в «МК» стыдливо закавычили слово «бандиты», но зато смело опубликовали фотографии голых девочек, лежащих под возбужденным псом.

Впрочем, как говорил мой любимый Михаил Булгаков, «за мной, читатель!», сюжет только начинается. Позвольте представить вам главного героя этого документального романа — бритоголового увальня в джинсовом костюме-«самопале», тридцатипятилетнего капитана милиции Андрея Дугина. Это и есть редкий и даже уникальный — я не боюсь этого слова — герой нашего времени, я отыскал его весной 1995 года, когда собирал в Москве материал для своей новой книги. Он был рожден горбачевской перестройкой, о чем есть документальное свидетельство — в указе, подписанном М.С.Горбачевым 21 марта 1989 года, сказано: «За мужество и самоотверженные действия, проявленные при задержании вооруженного преступника, наградить лейтенанта милиции Дугина Андрея Евгеньевича медалью “За отвагу”». А газеты, которые опубликовали тогда подробности схватки Дугина с вооруженным бандитом, напавшим на женщину, отмечали, что «это была первая неделя работы лейтенанта милиции в уголовном розыске».

Дальнейший путь Дугина, который любой романист обязан преподнести читателю в экспозиции, прослеживается по его необычному послужному списку: за время службы в милиции против Дугина трижды возбуждались уголовные дела. Первое: за применение оружия при задержании вооруженного преступника, хотя именно за это задержание Дугин получил медаль «За отвагу». Затем его даже посадили в следственный изолятор и по статье 148-й ему грозило от 6 до 15 лет за «вымогательство», однако через неделю лицо, написавшее заявление на Дугина, было осуждено за ложный донос и мошенничество. И в марте 1995-го — новое дело и перспектива статьи 126-й — «Незаконное лишение свободы», срок до трех лет. Находился Дугин под этой статьей не один, а вместе со своими сотрудниками. В результате бандит, которого они задержали, все-таки сел за решетку, а Дугин получил третью медаль — «За безупречную службу».

А теперь — к сюжету. Став в апреле 1993 года заместителем начальника угрозыска 92-го отделения милиции на территории бывшего Бауманского района Москвы, Дугин, на мой взгляд, повел себя на манер американских шерифов. Он набрал команду лейтенантов и сказал: на нашей территории мы преступность изведем. Я думаю, что москвичи еще помнят разгул бандитизма в те годы, ежедневные уличные перестрелки солнцевской, таганской, чеченской, грузинской, люберецкой и других группировок, рэкет, «наезды», «разборки», «стрелки» и вообще сплошное Чикаго двадцатых годов, помноженное на профашистские, прокоммунистические и прожириновские демонстрации. Знаменитые Сильвестр, Япончик, Михась, Тайванчик, Роспись. Взрывы «мерседесов» на улицах и даже прямо на Петровке, перед воротами МУРа. Убийство Холодова, Листьева, Отарика. Посреди этой войны всех против всех объявить, что в одном «отдельно взятом» Бауманском районе не будет преступности, было сродни построению коммунизма в одной отдельно взятой стране. И тем не менее…

Насколько я помню, Дугин и его команда действовали на манер героев Клинта Иствуда — от прямой конфронтации с бандитами до освобождения арестованного по мелочи сына главаря чеченской группировки в обмен на уход этой группировки с территории Бауманского района. В результате к весне 1995 года в этом районе практически прекратились квартирные кражи, угоны автомобилей и уличный бандитизм. Жители начали спокойно ходить по улицам и играть с детьми во дворах. Если учесть, что трое из шести подчиненных Дугина — безусые лейтенанты, проживали, как сержант Утырский и погибший в Луганске старший лейтенант Николаев, в перенаселенных подмосковных милицейских общежитиях, а работали в полной нищете — одна пишмашинка и один диктофон на всех да старая «Победа» с лимитированным расходом бензина (и это против бронированных бандитских «мерседесов» и джипов!), то, пожалуй, и чикагской полиции вряд ли удалось бы с такими средствами (и зарплатой) добиться тут лучших результатов.

Но один дом на улице Ольховской продолжал гноиться криминалом, тут периодически происходили преступления: в феврале 1994-го — убийство, в августе — драка и ножевое ранение, а затем какие-то шумные оргии, о которых соседи трусливо сообщали в милицию уже постфактум. 22 октября 1994-го дугинцы осуществили налет-проверку этого дома и в одной из квартир обнаружили наконец притон — причем как раз в тот момент, когда шесть юных проституток обслуживали клиентов из ОМОНа. Столкновение дугинцев с голыми бойцами ОМОНа в борделе на Ольховской могло бы украсить любой фильм Мартина Скорсезе, но российская реальность занимательней голливудских стандартов — омоновцев, пребывающих, как известно, над законом, Дугину пришлось отпустить под обещание забыть этот адрес и не соваться в Бауманский район. А девочек — Ольгу Заварун, Анну Зимину и других — привезли в 92-е отделение на допрос (и заодно приобщили к делу найденные при обыске квартиры фотографии бандитских и омоновских потех — принуждение девушек к сексу с псом и т.п.).

Там-то во время допросов и выяснилось, что почти все девочки из Луганска — из того самого Луганска, откуда перед смертью звонил Дугину и его ребятам их общий приятель старший лейтенант Николаев, который собирался, вернувшись из отпуска, перейти к Дугину на работу. А одна из девочек даже познакомилась в Луганске с Николаевым на танцах и рассказала ему о вербовщике Саше Затушном. О, если бы она послушалась тогда Николаева! Ее отец был бы здоров, ведь когда она в Москве упорствовала, отказываясь обслуживать клиентов в извращенной форме, милиционеры-насильники позвонили в Луганск ее родителям и сказали им, что она убита, от этого сообщения ее отца разбил паралич. «Будешь сопротивляться, будешь и вправду убитой», — пообещали девушке ее хозяева.

Вообразите себя на месте юных робингудов Бауманского района, которые только что освободили шесть семнадцатилетних девчат из клеток борделя на Ольховской, где тех насиловали, били и даже спаривали с ретривером. Вообразите их злость, гнев и ярость к сутенершам и насильникам в погонах. И прибавьте к этому ту ниточку, которую дугинцы вдруг получили к разгадке гибели Николаева — своего соседа по комнате в общежитии. Даже не обсуждая, они решили скинуться и на свои собственные деньги послать в Луганск двух своих лучших сыщиков. И в это время в 92-е отделение является младший сержант милиции Юрий Утырский и прямым текстом заявляет дугинцам: «Отдайте моих девочек!»

Лучшего момента для такого появления Утырского на сцене не смог бы придумать даже Николай Васильевич Гоголь. Дугинцы во все глаза зырились на эту залетную, из 10-го отделения, птицу в милицейских погонах, а Утырский, уже усвоивший и жаргон и этику столичной милиции, продолжал на нецензурной зековско-милицейской фене: мол, вы чё, командиры, не тянете, чё вам толкуют? Телки наши, вон у меня в машине их хозяйки сидят…

И действительно, во дворе 92-го, в служебном автобусе 10-го отделения милиции сидели Елена и Наталья Куриловы, хозяйки борделя на Ольховской! Они прикатили сюда «уладить недоразумение» между двумя московскими отделениями милиции и забрать «своих» девочек. И крайне возмутились, когда вместо стандартных в таких ситуациях отступных у них изъяли документы, а самих посадили в камеру предварительного заключения. Но еще больше возмутился младший сержант Утырский, которого от ареста защищали его милицейские погоны. Покидая дугинцев, он пообещал, что на них обрушится все МВД и они просто вылетят из милиции. И действительно, на следующее утро служебный телефон Дугина закипел от звонков свыше, полковники и инспектора МВД требовали отпустить арестованных сутенерш и проституток.

Но упрямый бритоголовый капитан стоял на своем: на его территории борделей не будет, даже если они действительно принадлежат 10-му отделению милиции. Если руководству милиции так нужны эти притоны, то пусть 10-е держит их в своем районе.

В ответ дерзкий капитан услышал, что его дни в милиции сочтены.

Однако и Дугин думал, что он не лыком шит. Документы о содержании притона на Ольховской под «крышей» 10-го отделения милиции были оформлены по всем правилам и переданы в прокуратуру, младший сержант Утырский был арестован. Два дугинских следователя улетели в командировку в Луганск с официальным письмом МУРа к украинским коллегам оказать помощь в расследовании гибели старшего лейтенанта милиции Николаева, и «МК» гордо сообщил читателям о приближающемся торжестве справедливости:

ЗА ТОРГОВЛЮ ПРОСТИТУТКАМИ РАСФОРМИРОВЫВАЮТ ЦЕЛОЕ ОТДЕЛЕНИЕ МИЛИЦИИ

Вопрос о полном расформировании 10-го отделения милиции решается в эти дни руководством ГУВД Москвы.

Как стало известно «МК» из компетентных источников, сотрудники этого отделения, расположенного близ Белорусского вокзала (между Брестской и Тверской улицами), открыли себе отличный источник доходов — торговлю женщинами легкого поведения. Собственно говоря, бизнес местных «бабочек» находился целиком под их контролем. Снять проститутку на подведомственной отделению территории можно было только через его сотрудников. Зато в любое время дня и ночи.

Иногда живой товар доставлялся в нужное место по заказу клиента прямо на милицейских машинах. Чтобы вывести на чистую воду милиционеров-сутенеров, РУОП и 3-е РУВД ЦАО провели крупную операцию. Были собраны фото— и видеоматериалы, отснятые в районе Тверской улицы, запечатлевшие милиционеров-сводников в моменты получения денег и передачи проституток в руки клиентов.

Инспекция по личному составу ГУВД сейчас в срочном порядке расформировывает отделение, чтобы полностью укомплектовать его новыми сотрудниками. Кое-кто из особо скомпрометировавших себя милиционеров, видимо, пойдет под суд». («МК», 5 июля 1995 г.)

Читатель, который интересуется тайнами писательской кухни, должен перечесть эту заметку в «МК» еще раз. Посмотрите, сколько здесь «крутых» детективных эпизодов: по материалам раскрытия притона на Ольховской зашевелилось Управление по организованной преступности и Управление внутренних дел Центрального административного округа, создается специальная бригада в составе следователей и кинооператоров, выделяются техника, аппаратура, средства; милиция начинает охотиться за милицией — сыщики накрывают еще пару милицейских притонов на улице Тухачевского, следят за милиционерами-сутенерами на Тверской, снимают их камерами ночного видения и получают документальные свидетельства доставки проституток клиентам на милицейских машинах и даже получения денег! Иными словами, когда очень нужно, милиция все-таки умеет работать!

Но для писателя самое замечательное в этих эпизодах — расширение социального поля романа, восхождение спирали сюжета в высшие органы власти. Возили ли милиционеры-сутенеры проституток своему начальству? Сегодня, когда я еще связан подлинными именами и фамилиями, я могу только гадать, но если бы я заменил в романе эти фамилии на вымышленные и повел сюжет как раз в сторону своих дерзких догадок, крутой поворот дальнейших документальных событий стал бы куда понятнее. А пока…

А пока нырнем еще раз в правду жизни. В Луганске вместо помощи украинская милиция обложила дугинских сыщиков так, что они не только не нашли «агента по рекламе» Затушного, но сами лишь чудом избежали гибельной западни, с трудом прорвали устроенную на них облаву и уже нелегально, лесами пробирались через украинско-русскую границу домой в Россию.

Именно в это время, в июле 1995-го в живом пространстве этого романа возникает заезжий русско-американский писатель Эдуард Тополь. Перелетев из Нью-Йорка в Москву, он старается окунуться в крутую московскую жизнь, заводит знакомства в Думе, в среде новых русских, в милиции и даже с бандитами. И случайно знакомится с Дугиным, а потом настырно сидит у него в 92-м отделении с магнитофоном, берет интервью у всей дугинской команды и даже проводит пару часов в камере предварительного заключения — для полноты впечатлений. Тертый профессионал, он сразу углядел в этой истории завязку как раз того романа, в который так легко вплетается вся нынешняя московская жизнь — от панели Тверской улицы до думских и кремлевских коридоров. И, ведя задушевные беседы с прототипом героя своего будущего триллера, с Дугиным, который уже собирается поступать в милицейскую академию, говорит ему вскользь: «Все замечательно в твоей истории, и я от души желаю тебе генеральских погон в самом ближайшем будущем, но писать я этот роман не буду — для романа мне такой финал не подходит, он слишком сладок и нетипичен. А типично, чтобы тебя „макнули“, выгнали из милиции, посадили или того хуже…»

Слава Богу, я не договорил насчет «того хуже»! Потому что не успел я улететь домой, как стало сбываться все «типичное» и обещанное, кстати, не мной, а теми полковниками-инспекторами, которые обрывали дугинский телефон в первый день ареста сутенерш и младшего сержанта Утырского. Милицейская машина, так лихо закрутившаяся вокруг дела притона на Ольховской и сутенерства 10-го отделения милиции, вдруг забуксовала и даже дала задний ход. А уголовное дело, переданное в прокуратуру…

«Уважаемый Эдуард Владимирович! — написал мне Дугин. — На Ваш устный запрос сообщаю: 5 — 7 августа 1995 года проходившая по делу несовершеннолетняя свидетельница и потерпевшая Ольга Заварун, жительница г. Луганска (бывш. Ворошиловград) Украины, прибыла в г. Москву и остановилась в гостинице «Севастополь» у метро «Каховская». Утром следующего после приезда дня ее труп был обнаружен в гостинице без признаков насильственной смерти. Диагноз судмедэксперта, проводившего вскрытие: острая сердечная недостаточность.

В моей практике подобный диагноз имел место при раскрытии дел об умышленных убийствах. При дополнительном исследовании внутренних органов трупа возможно обнаружение лекарственного препарата клофелин. Его передозировка при приеме внутрь ведет к смерти, а внешне, без углубленных исследований, очень похоже на острую сердечную недостаточность. Клофелин сохраняется в печени и почках только до 4 — 7 суток с момента принятия, далее рассасывается и распадается в организме без остатков и не изменяя тканей внутренних органов.

В криминальной практике клофелин добавляется в водку или белое вино. Эффект: снижение давления, появление сонливости и дальнейшее падение давления до уровня, опасного для жизни.

В данном случае потерпевшая физически была здорова и ранее сердечными болезнями не страдала, сие есть косвенный признак применения клофелина.

Практический эффект: практика судебного производства показывает, что при смерти потерпевшего (свидетеля) обвиняемые в подавляющем большинстве случаев отпускаются на волю…»

Дело по борделю на Ольховской стало рассыпаться — после гибели Оли Заварун другие «потерпевшие» девочки стали менять свои показания. Но ни Дугин, ни члены его команды уже не могли повлиять на ход событий. Потому что после громких публикаций «МК» капитан Дугин был уволен из милиции «за дискредитацию высокого звания сотрудника милиции», против него было заведено уголовное дело о «хищении диктофона и телефона», а его команда расформирована. Логика художественной правды восторжествовала, причем даже больше, чем могло прийти в голову этому заезжему американскому писателю! А именно: руководители расформированного 10-го отделения милиции, против которых так увлекательно и профессионально собирали видео— и кинодоказательства РУОП и РУВД ЦАО, пошли на повышение и заняли руководящие должности в других органах МВД, а один из них даже стал главным инспектором Управления внутренних дел Центрального административного округа Москвы! И, вступив в эту должность, немедленно позвонил Дугину, поздравил его с этим событием.

Читатель, я ничего не сочиняю, жизнь сочиняет за меня, да так, что только успевай записывать! Куда подевались разрекламированные «МК» «фото— и видеоматериалы, отснятые в районе Тверской улицы, запечатлевшие милиционеров-сводников в моменты получения денег и передачи проституток в руки клиентов»? Кто «из особо скомпрометировавших себя милиционеров», кроме младшего сержанта Утырского, пошел под суд? Почему те же мощные силы, которые весной 1995-го «провели крупную операцию, чтобы вывести на чистую воду милиционеров-сутенеров», вдруг были брошены на слежку за Дугиным и членами его команды?

«Получился „слоеный пирог“ из совпадения интересов задетых нами в период 1993 — 1995 годов „блюстителей порядка“, — сообщал мне Дугин. — Это очень большой круг лиц… Для «накапывания» материала против Уголовного розыска 92-го отделения милиции были использованы большие силы и средства, в том числе слежка. Имеется устная информация, что я с сотрудниками попал в «разработку» МВД РФ как «коррупционер». В период этого давления и обвинения в «создании банды под вывеской УР 92 о/м Москвы» все старшие оперуполномоченные УР подали на увольнение. Против них ведутся служебные проверки».

Казалось бы, вот как раз тот финал, который нужен для социально злободневного романа. На основании этой истории было уже нетрудно сочинить новый, 1995 года вариант «Красной площади» или «Журналиста для Брежнева». Но писать его уже было некогда — нужно было спасать Дугина! Какой тут, к черту, роман, как я мог сидеть в сытой Америке и что-то писать, когда мой герой, отец троих детей, оказался в Москве не только без работы, но и под следствием?

Я слетал в Москву, и 2 марта 1996 года в «Известиях» под рубрикой «Письмо из Нью-Йорка» появилась статья «ПОСЛЕ СХВАТКИ С МИЛИЦЕЙСКОЙ МАФИЕЙ КАПИТАН ДУГИН ОКАЗАЛСЯ БЕЗ РАБОТЫ И ПОД СЛЕДСТВИЕМ». В этой статье я кратко описал все, что вы прочли выше. Но редакция пошла дальше простой публикации моего «Письма из Нью-Йорка». Известный журналист Игорь Корольков, специальный корреспондент «Известий» по вопросам преступности, написал к моему письму комментарий, в котором сказано:

«Получив это письмо, мы решили проверить, что в нем правда, а что — писательский вымысел. Правдой оказалось и убийство с помощью клофелина, и смерть в Луганске сотрудника 4-го управления милиции, и проститутки, над которыми шефствовало 10-е отделение милиции в самом центре Москвы. Капитан Дугин и его команда действительно довели дело с сутенерами до суда, что случается крайне редко в милицейской практике по такого рода преступлениям. Из всего 10-го отделения уголовное наказание понес лишь один младший сержант… Подтвердилось, что один из заместителей оскандалившегося на всю страну отделения стал главным инспектором Управления внутренних дел Центрального административного округа Москвы. Попутно выяснилось, что и начальник криминальной милиции Тверского района, куда входит 10-е отделение, повышен в должности — стал начальником криминальной милиции Центрального округа.

Соответствует действительности и то, что капитан Дугин больше не работает в милиции, а против его команды возбуждено уголовное дело… Я пригласил Андрея в редакцию. Стриженный «под нулевку», он держался немного скованно, словно боялся что-то ненароком задеть и разбить. Мысли бывший капитан излагал хорошим литературным языком. В оценках старался быть осмотрительным и точным. Оказалось, что, помимо юридического образования, Дугин имеет и техническое: в свое время окончил Московский автодорожный институт.

— На чем же вас подловили?

— На том, что из моего кабинета исчезли изъятые во время обыска вещи, — ответил Дугин. — Телефон, несколько ксероксов, автомагнитола, автопроигрыватель.

— Но возможно ли, чтобы вещи исчезли из кабинета заместителя начальника уголовного розыска? Их что, украли?

— Нет, их выдали под расписку владельцу. Но расписка не сохранилась.

— ?..

— Сотрудник, которому я передал ее на хранение, объясняет это чисткой сейфов. Руководство отделения объявило, будто бы грядет министерская проверка и нужно избавиться от бумаг, не имеющих отношения к оперативной работе. Сотрудники отделения открывали сейфы и в присутствии руководителей уничтожали бумаги…

— Эдуард Тополь утверждает, что против вас лично и вашей команды велась слежка.

— Нам, профессионалам, не составляло большого труда ее обнаружить. По нашим подсчетам, было задействовано около 30 агентов. Расследуя даже опасные преступления, я не получал и десятой доли того, что бросили против нас. Если, арестовав сутенеров, мы перекрыли кому-то приличный источник доходов, то в таком случае действия против нас объяснимы…

— Оценивая ситуацию в целом, — сказал представитель Генеральной прокуратуры России, — нельзя исключить, что с Дугиным сводят счеты. Для объективного расследования дело будет передано в прокуратуру другого административного округа. Контроль со стороны Генеральной прокуратуры будет жестким. Недопустимо, чтобы в правоохранительных органах работали люди, дискредитирующие эти органы. Но так же недопустима и травля принципиальных сотрудников».

Писатели не зря делят свои романы не только на главы, но и на части. Теперь, читатель, ты идешь со мной в последнюю часть этого романа. Остался в предыдущих частях юношеский запал наших наивных положительных героев создать в отдельно взятом Бауманском районе зону, свободную от криминала. Там же, в первых частях, похоронены два трупа несостоявшихся русско-украинских Ромео и Джульетты — Ромео с погонами старшего лейтенанта российской милиции повесили в украинской Вероне, то есть, простите, в Луганске, а украинскую Джульетту опустили в Москве в проститутки, а потом отравили клофелином. Наивного туляка Утырского сделали «паровозом» и по статьям 170 и 226 УК РСФСР отправили на три года в места не столь отдаленные, а Наталья и Елена Куриловы вышли из зала суда на свободу «по амнистии» и затерялись в московском чреве. Как говорили в моем детстве, «кто остался на трубе?». «На трубе» остались капитан Андрей Дугин и ваш покорный слуга, который, будучи членом Союза журналистов с 1962 года, с тех же доисторических пор свято веровал в силу печатного слова. После такого мощного, на полгазетной страницы, залпа «Известий» я был уверен, что Дугин спасен.

Но не тут-то было — времена иные! Кого сейчас в России колышут газетные публикации?! Прилетев в Россию месяца через три, я обнаружил, что Дугин по-прежнему без работы и все еще под следствием по делу о пропавших диктофоне и телефоне, а встречный иск, который он пытается предъявить милиции за незаконное увольнение из милиции, у него не принимает ни один московский суд.

Вздохнув, я отправился на Тверскую, 13, в Московскую мэрию к Александру Ильичу Музыкантскому, вице-мэру Москвы, префекту Центрального административного округа и, что самое главное, приличному и честному, как мне сказали, человеку. Музыкантский принял меня хмуро, но при мне прочел известинскую публикацию и только после этого поднял на меня усталые голубьте глаза. В них была тяжелая интеллигентская тоска.

— Ну, ладно, — сказал он. — Это газетная статья. Но вы, как писатель, можете дать мне слово, что ваш Дугин — действительно порядочный человек?

И я впервые в жизни проникся состраданием к такому крупному российскому чиновнику. Вот он сидит в своем пресветлом кабинете в самом сердце Москвы, он — второй или третий после Лужкова хозяин Москвы — но вокруг него такое море жулья, бандитизма, коррупции, политической, чиновничьей и уличной проституции, что в отчаянии он уже не верит никому и ничему, даже «Известиям», и, как о последней соломинке, просит о самом простом — элементарном честном слове.

Я дал ему это слово, и тогда он сказал мечтательно:

— Вот если бы ваш Дугин выиграл суд против милиции, я бы с удовольствием взял его к себе, мы как раз думаем создать при УВД ЦАО отделение по борьбе с проституцией, он бы его и возглавил. Но пока суд не восстановит его в милиции, что ж я могу сделать?

Потом я то же самое слышал от многих важных лиц, даже от первого помощника министра МВД России.

— Мы «просветили» вашего Дугина, — доверительно сказал он. — Это действительно чистый мужик, нам как раз и нужны такие, но… Пусть он сначала через суд восстановится в милиции.

— Но суды не принимают от него иск к вашему ведомству!

…Стоп! Я не стану сейчас расписывать эту часть романа длиннее предыдущих. Вот лишь внешняя канва событий. «Известия» за подписью первого заместителя главного редактора отправили в суд письмо о том, что редакция держит под контролем «дело Дугина» и намерена осветить его суд с московской милицией. После этого суд принял иск Дугина, и спустя еще несколько месяцев, уже в августе 1996 года, это дело слушалось в Замоскворецком районном народном суде. Я как раз летел тогда на Курилы с грузом гуманитарной помощи и остановился в Москве, чтобы поприсутствовать на судебном заседании.

О, как жаль, что там не было кинокамеры! Какой роскошный и драматический эпилог я видел! Как методично давала судья возможность двум наемным адвокатам Управления московской милиции изобличить Дугина в злоупотреблениях служебным положением и хищении магнитофона и телефона, как спокойно и деловито разрушал Дугин все эти обвинения и как красиво заставил он своего бывшего начальника воскликнуть в сердцах: «Да тебя бы все равно уволили! Не за то, так за это!».

Решением суда Дугин был восстановлен на службе в милиции с выплатой ему не только зарплаты за время вынужденного прогула, но и еще 3 (трех) миллионов рублей в качестве возмещения морального ущерба.

Да, все-таки несправедливость потерпела поражение на этом крохотном участке фронта. Но кто выплатил Дугину зарплату и три миллиона старых рублей за моральный ущерб? Те, кто занимался сутенерством, наживался на проституции, создал неразрывное кольцо круговой поруки, вышел сухим из воды и добивал дерзкого капитана и его команду? Ничего подобного! Эти деньги ему выплатило государство — то самое, которое до сего дня платит зарплаты полковникам и инспекторам, разогнавшим дугинскую бригаду. Наверное, сегодня это уже генеральские зарплаты. Или — пенсии?

По самым последним, 1998 года, сведениям, Александр Ильич Музыкантский, объявив войну коррумпированности милицейских чиновников, все-таки сумел выдавить этих бравых полковников в отставку и на пенсии…

Согласно неофициальным данным, в 1997 году в Москве было закрыто 18 притонов.

Периодически я встречаюсь с майором Дугиным. Чаще всего наши встречи бывают на бегу, на пару минут, где-нибудь на Пушкинской площади, чтобы успеть сказать друг другу: «Привет! Как дела?» Однажды я ждал его на углу Тверской, рядом с «Макдоналдсом». И, как обычно, ко мне подгребла смазливая разбитная молодка с вопросом: «Красивую девушку для удовольствия хотите?» Но не успел я ответить, как ее словно ветром сдуло. Я оглянулся: в потоке прохожих ко мне приближался Андрей Дугин. Он был не в форме, а все в том же своем «самопальном» джинсовом костюме.

— Почему она от тебя шуганулась? — спросил я Андрея.

— Так это же Наталья Курилова, — сказал он.

А незатихающую «борьбу» милиции с проституцией можно увидеть ежедневно с 19.00 до 02.00 на всем протяжении Тверской улицы от Белорусского вокзала до Манежа. Особенно наглядно ее видно в свете фар милицейских автобусов, которые по ночам патрулируют Пушкинскую и Триумфальную площади и прилегающие к ним переулки.

Первый антракт

В театральных антрактах принято выходить в фойе, пить прохладительные напитки, обсуждать увиденное и рассматривать развешанные на стенах портреты актеров или фотографии сцен из спектаклей. В книге я не могу предложить вам ни того, ни другого, ни третьего. Зато могу познакомить с письмами героев этого романа. Представьте себе, что они развешаны на стенах, а вы ходите от одного к другому. Читать их все подряд не обязательно, хотя есть среди них и смешные, и страшные. Клянусь, я не изменил в них ни слова. Итак, прошу на мой вернисаж.

Письма трудящихся в газеты, журналы и другие издания

«Добрый день! Интересный мужчина с задатками замечательного скрипача, обожающий сексуальных женщин (вернусь в искусство, если найду свою вторую половину, так как необходимо освободиться от физического и духовного напряжения), из дворян, вынужденный эмигрант сначала в Грузию, а теперь обратно на Родину, ищет женщину добрую и сексуальную. Женат не был, так как при коммунистах хотел вырваться на Запад, а сейчас на Родине интересней. Москва, С.-Петербург не устраивают из-за суеты и плохой экологии. Выгляжу на 38, но старше, чистоплотен, предан, люблю природу, охоту на волков, хищников, здесь профессионал. Хочу жить там, где настоящий русский дух, — Кострома, Ярославль, Переяславль-Залесский, Палех и т.п., где чистый воздух и здоровый образ жизни. Люблю велосипед, лошадей. Надеюсь трудиться в музыкальной школе и настраивать пианино и рояли. Звуки моей скрипки, замечательной по происхождению, Вас очаруют. Молю Бога послать мне женщину, способную на оральный, а иногда и на анальный секс, кроме обычного. Буду стоять на коленях перед такой, какая показана в эротическом фильме „Зверь“, Франция, способной возбуждаться от вида совокупления коня с лошадью, как показано в этом фильме, где сперма льется на нее ручьем под звуки замечательной музыки Леграна. У меня серьезные намерения, готов отдать жизнь за преданную подругу жизни. Очень люблю женский организм, естественные запахи Вашего тела, целую везде, сосу влагалище, анус, кончики пальцев ножек, восторгаюсь всем существом, естеством. Женская красота и музыка скрипичного концерта Бетховена, который я Вам исполню не один раз, чем-то очень близки друг другу своей таинственной торжественностью. Если у Вас есть хоть однокомнатная квартира для начала, это хорошо, потом вместе будем искать оптимальный вариант для совместной жизни. Я не курю и не пью, а Вы желательно чтобы были с полным телосложением, красивыми объемными ягодицами и большим выпуклым лобком с густыми черными волосами. Люблю волосы и под мышками, ибо такой создала женщину природа. Надеюсь, Вы женщина без комплексов и поймете меня в том, что я однажды чуть не заплакал во время оргазма с интересной женщиной в купе вагона, это было прекрасно и таинственно, так как там была гармония. Надеюсь, по всей Руси великой найдется прекрасный пол, который меня поймет, и мы взаимно будем счастливы. Дай-то Бог. Целую Вас крепко-крепко в места наиболее интимные. Жду ответа, с уважением, Николай Ва — шин. Москва».

«Здравствуйте, уважаемая редакция! Пишу вам это письмо, потому что мне страшно жить. Мои родители развелись, когда мне было восемь лет, а когда мне исполнилось одиннадцать, мама вышла замуж. Отчим сначала относился ко мне хорошо, но затем он стал много пить вместе с мамой, они стали меня бить, а однажды я пришла со школы, а он бил маму. Потом взял нож и подставил его к горлу мамы, потребовал, чтобы я разделась и отдалась ему. Я заплакала и не соглашалась, но он сказал, что убьет маму, и я согласилась. Помню, как его член начал входить в меня, затем я потеряла сознание и очнулась, когда мама подносила мне нашатырь. Было очень больно между ног, вся простынь была в крови, так в одиннадцать лет я стала девушкой. А тут и в школе пошли неприятности — я сказала учительнице, что девчонки ругаются матом, они за это раздели меня перед уроком физкультуры и бросили к мальчикам в раздевалку. А там кто за зад, кто за что кинулись хватать меня, я после этого долго не могла прийти в себя. Потом мать за пьянку лишили родительских прав, опекунство взял отчим. В четырнадцать лет, в седьмом классе, когда мама была в больнице, он меня раздел догола и выгнал на улицу. Хорошо, что была ночь, меня никто не видел, я вбежала в подъезд какого-то дома на нашей улице. Было где-то часа три ночи, я не знала, что делать, села в подъезде и начала плакать. Вдруг в подъезд кто-то вошел, это был Дима, ему 19 лет. Я рассказала ему, что со мной произошло, он завел меня к себе домой и сказал: «Это будет твой дом». Мне было четырнадцать лет, я упала перед ним на колени, стала благодарить его, и так жизнь стала идти своим чередом. Там я живу уже полтора года, спим с ним вместе, он живет в трехкомнатной квартире со своей мамой, отношения с ней хорошие, в комнату к нам она не заходит. Но недавно мне исполнилось шестнадцать лет, к нему пришли друзья, сначала они заставили меня выпить, их было трое, затем раздели меня, заставили танцевать и в конце концов стали трахать меня одновременно во все дыры, я потеряла сознание. Когда очнулась, то в попе и в письке были засунуты толстые соленые огурцы. А утром Дима просил прощения, целовал, обнимал. Я простила ему, ведь если нет, то он бы выгнал меня на улицу, так как в квартире, где я раньше жила, никто не живет, ее отчим с мамой пропили. Теперь я учусь в техникуме, но Дима запретил мне одевать трусики, выкинул их, я по квартире хожу голой, а если одену их, он начинает меня бить. Раз заметила его мать, что я хожу голой, я объяснила, что проиграла трусики в карты. Что делать, не знаю, на следующий год мне будет восемнадцать лет, вчера он продал меня за бутылку другу, тот трахнул меня в зад, сегодня все тело болит, из попы сочится кровь, к врачам идти запрещает. Скоро лето, а у меня одни мини-юбки и ни одних трусиков. Наверно, я уйду от него, буду торговать своим телом, вчера я не ходила в техникум и заработала за миньет три тысячи рублей. Ну, так вроде бы и все. Воронеж».

«Я рано остался без родителей и, наверное, поэтому так сильно полюбил свою жену. Через два года после свадьбы, уехав на две недели по делам, позвонил домой, спросил: „Что делаешь?“ — и услышал: „Трахаюсь“.

Это была правда, но я не поверил. Встреча была бурной и любвеобильной — вокзал, ужин, постель. После обоюдного интимного удовольствия она призналась, что изменила мне, что должна была сделать выбор между мной и им и теперь решила остаться со мной. Я попытался сказать, что прощаю ее, но был не понят. Когда она сладко заснула, я тихо рыдал. Пролетело еще два года, она мне сказала, что мы, наверно, ошиблись — снова она мне неверна.

Мария, я не наложил на себя руки не потому, что обещал тебе. Спасибо Господу, это он дал мне силы пережить все это. На Восьмое марта мне хотелось прыгнуть рыбкой с высоты, как просто и заманчиво казалось сделать это. Жить огожнее. Только вера в Бога помогла мне. Спасибо тебе за маленькую книжечку, которую ты мне дала. Я вызубрил оттуда «Отче наш» и цедшг сквозь зубы, когда слезы сами начинали капать. Наверное, так сильно нельзя любить свою жену, а может, это была и не любовь, а просто боязнь потерять дорогого человека. Москва».

«С детства мечтала, чтобы быстрей исполнилось семнадцать лет. Прошло детство, я превратилась из гадкого утенка в прекрасного лебедя — это уж точно про меня сказка написана. Целыми днями проводила возле зеркала, своего добилась: красивая, стройная. Но личного счастья нет.

Мужчины знакомятся и стараются сразу в постель затащить. Но я решила, что первым мужчиной будет мой муж. Когда мне исполнилось 16 лет, я влюбилась, но из-за того, что я наотрез отказалась с ним переспать, он меня бросил, при этом осмеяв словами: «Последнюю целку трамвай в двадцатые годы переехал!» Я очень страдала, но решила, что первая любовь всегда несчастна. Многие мои подруги уже жили половой жизнью, говорили: «Это так классно, а ты дура, у тебя была возможность отдаться любимому человеку, зачем тебе эта девственность, это же позор!» — и вечно бросали шуточки насчет моей невинности. Мне стало обидно, и я решила кому-нибудь отдаться.

Познакомилась с парнем, он сразу стал лезть ко мне, и я отдалась ему, было больно, противно, но еще тяжелей было на душе. Он, узнав, что я девочка, был ошарашен, припугнул, чтобы я молчала, и исчез. Ну что им еще нужно? Не даешь — плохо, даешь — опять плохо. Решила вообще не обращать внимания на мужиков.

Но время идет. За мной стал ухаживать один парень, мне он сразу понравился. Мы подолгу гуляли, говорили. Все было просто классно. Так прошло четыре месяца. Как-то мне сказали, что он встречается со мной просто ради общения, а для любви у него есть любовница и тебе, мол, далеко до нее. Мы поговорили с ним, объяснились, я ему все рассказала, он — мне. И решили забыть прошлое. Мы стали любовниками, нам завидовали многие. Я боялась, что все слишком хорошо, ведь хорошее всегда кончается. И у нас все кончилось. Я забеременела, мой любимый на глазах изменился, сказал, что ему еще рано жениться, что в конце концов он меня не любит и вообще «делай аборт, и попробуем все сначала». Я ушла от него, решила родить, но дома мне сказали: никаких детей! Мне сделали искусственные роды.

Прошло два года, сейчас мне 21 год, подруги повыскакивали замуж, а я шарахалась от мужиков.

Мой любимый через год женился по залету, у него сын. Он хочет, чтобы я была его любовницей, говорит: сын подрастет, и я уйду к тебе. Но я послала его к чертям, ведь у меня тоже был бы СЫН. А сейчас я пустышка — это которые не могут больше родить. Зачем тогда жить, зачем? А я хотела жить и быть счастливой! Спасибо, что прочитали это письмо. Башкортостан».

«Здравствуй, дорогая редакция! Мне тяжело, я не знаю, что делать, я люблю ее до беспамятства! Мы знакомы с ней уже год. Она замужем, и у нее чудный ребенок. Ей 24 года, а мне 19. Было время, она звонила мне, как только могла, то есть почти каждые полчаса. Мы встречались с ней каждый день после работы, но вместе проводили всего 2 — 3 часа. В эти часы я был самым счастливым человеком на свете. Сейчас я молю Бога дать мне хотя бы 30 секунд того времени, чтобы я мог посмотреть в ее красивые глаза. За все время нашего знакомства я всего несколько раз говорил ей, что я ее люблю. Я боялся ее потерять. Ведь у нее есть все с ее мужем, и он красивый, а я простой студент. Но вот она ушла в отпуск и стала звонить мне все реже и реже, и вот уже два дня, как я ее не слышал. И вот уже третье утро я встаю и не испытываю радости от того, что я не умер вчера. Кто мне скажет, зачем любовь? Если ты говоришь о ней, это приводит к расставанию и огромным мукам. Или, быть может, о любви не надо говорить? Ведь вместе со словами ты отдаешь девушке свое сердце в полном неведении, что она с ним сделает. Латвия».

«…самое интересное, что обо всех моих романах знает мой муж. Он даже знает, когда я иду на свидание с очередным любовником, и то, как мы занимаемся любовью и сколько раз. Он меня расспрашивает о малейших деталях, это его заводит и он становится очень страстным, темпераментным и занимается со мной любовью сам. Как женщину и мать он меня уважает. Ни разу не ударил, не оскорбил, не унизил, не обидел. И детей заставляет относиться ко мне с уважением. Я знаю, что я делаю большой грех, но остановиться не могу. В моей душе правит дьявол, сжигая ее изнутри. Как выйти из этого тупика? Ведь проходит время, и меня тянет на сторону. А искать не надо. Предложения есть всегда, я работаю в мужском коллективе, я заправщица. Я хочу знать, что думают об этом люди. Хороших откликов я, конечно, не жду, но готова выслушать все. Так что пишите. Свое имя я изменила по идейным соображениям. Наташа. Кыргызстан».

«Мне было пять лет, но я была воровкой, которой везло. Научила меня подруга, ей было тринадцать. Научила потому, что никого не было рядом. Мать уходила в загулы, отец развелся с ней, когда мне было шесть месяцев, а умер, когда мне было три года. Долгие недели я была одна и кормила себя и свою младшую сестру тем, что воровала из магазинов. Однажды летом, когда начало темнеть, к нам постучались в дверь, но она была заперта матерью, которая ушла со своими собутыльниками. Моя сестра уже спала. Они влезли в окно, их было двое, оба были пьяные. Один остался на кухне, а второй прошел в комнату, где спали я и сестра. Он заговорил со мной, сказал, что хочет рассказать мне сказку. Потом изнасиловал меня, мне было семь лет, и лучше бы я забыла это. Но мне вечно все напоминают, бабуля говорит: „Бедненькая, ты не сможешь иметь детей, он испакостил тебя“. Его посадили, мать лишили родительских прав и на год лишили свободы, сестру удочерили, а я год пролежала в больнице. Позже меня хотели отправить в детдом, но взяла бабуля, ей не давали квартиру матери без меня. Пошла учиться в интернат для сирот, а по воскресеньям ездила домой, где жил вместе с бабулей дед, не родной нам. Все было более или менее до того, как я перешла в третий класс: Дед не обращал на меня внимания, но вот пришло лето, мы были одни, дед завел меня в свою комнату и сказал, что мне не будет больно, а если я кому-нибудь расскажу, то он скажет, что я сама пришла к нему. Потом бабуля приезжала в интернат и доводила меня до слез своими упреками, что я не хочу приезжать и помогать ей по дому. А я боялась ехать туда, ведь там был он. Прошли годы, он умер, у матери другая семья, я закончила школу и поступила в училище, но у меня так и не было друга, хотя я очень хотела любить и быть любимой. Однажды два парня подвозили меня с подругой домой из кинотеатра, но там, где нам нужно было выйти, они не остановились, проехали дальше. Потом подруга с одним парнем ушла, а я все время нервничала, тряслись коленки, и я еле удерживала дрожь по всему телу. Он остановился возле стройки, опустил спинку кресла и привлек меня к себе. Я говорила „нет“ и чувствовала, что не хочу, но не сопротивлялась. Это было первый раз в моей жизни, когда я, наверно, смогла бы как-то отреагировать, но этого не произошло, потому что он был противен и было холодно. Через год все с той же подругой мы возвращались домой из Одессы. В вагоне она познакомилась с парнем, а ночью, когда все в вагоне легли спать, она спряталась от него в другом вагоне, а он и двое его друзей вытолкнули меня в тамбур, друзья стояли по ту сторону двери, а он меня насиловал. И сказал, что нечего было моей подруге строить ему глазки.

Вот и все, о прекрасном человеке я больше не мечтаю. Сначала думала о ребенке, но боюсь подарить ему этот мир, у самой комок в горле. Иркутск».

«Сегодня ровно пять лет, как я познакомился с ней. С человеком, который отдал мне все — свою любовь, доброту, нежность. Я же все пять лет топтал все это. Вчера она уехала. Были моменты счастья и взаимопонимания, но плохого было больше. Она изо всех сил старалась сохранить семью, прощала все, плакала, просила, молила меня стать человеком. Я же считан, что все это может тянуться вечно. Я позволял себе все. Я любил ее любовью собственника, „хозяина“. Она же отдавала себя всю, выполняла все мои капризы. Она заслуживает большую, настоящую любовь. Сейчас я все это понял. Если бы можно было все вернуть! Но уже поздно. Я не смогу позвонить и приехать к ней. Стыдно за всю боль, которую я ей причинил, за все слезы. Девочка моя, будь счастлива, будь любима. Прости меня, если сможешь. Я знаю, что я пропащий человек. Никогда больше любимая и родная женщина не подарит мне свои ласки, не улыбнется мне. В голове пусто, будущего не вижу. Дом стал чужим, все напоминает о ней. Как мне больно, как страшно.

Мужики, любите и цените своих жен. Все вы ходите по краю пропасти, уверенные в себе, думая, что вас будут прощать вечно. Но не дай Бог упасть в эту пропасть. Возврата не будет. За одну минуту вы поймете, что такое настоящая боль. Вы поймете. Херсон».

«Сейчас 12 ночи. Я только что исполнила супружеский долг, а теперь не могу уснуть. Плачу. С моим мужем мы дружили с 17 лет, я дождалась его из армии, и через полтора месяца у нас была первая ночь. Он вполне по-ложительный парень, всегда мне помогал, буквально носил на руках, за неделю покупал по 4 — 5 букетов цветов. Из армии писал почти каждый день полные любви и ласки письма. И что же потом? Забеременела я после первой же ночи, и со временем муж перестал помогать по хозяйству, мне пришлось терпеть и смириться. Особенно это терпение относилось к его пристрастию к пиву и что покрепче. Объясняет это тем, что у него на работе пьют все и он не хочет быть белой вороной в коллективе. Порой мне кажется, что его жена не я, а коллектив. В общем, мне все это опротивело, я возненавидела весь мир. Не понимаю, как такая любовь могла перерасти в эти отношения. Мы живем второй год, а я до сих пор не уверена, что удовольствие, которое я получаю в постели, и есть оргазм. Мне просто бывает приятно и все. Хотя мужа удовлетворяю до изнеможения. Он уснет, а я плачу, вспоминаю все обиды. Пыталась говорить с ним, но он все пропускает мимо ушей, у него все прекрасно, в то время как мне порой не хочется жить. Без него мне очень плохо, а с ним еще хуже. Что это? Помогите, я просто погибаю. Очень боюсь его возненавидеть, ведь у нас такой очаровательный сын. Н. (22 года)».

«В нашей фирме я работаю секретарем-референтом около года. Внешностью Бог не обидел. В свои 19 лет уже 2,5 года замужем, да и среди сотрудников-мужчин пользуюсь успехом (конечно, в рамках разумного). Однажды вечером, когда я уже закончила работу и собиралась домой, мой шеф попросил меня ненадолго задержаться — есть срочная работа. Когда я зашла в его кабинет, то увидела на столике коньяк, фрукты, шоколад. На мой вопрос: „Что за праздник?“ — он ответил: „У меня сегодня день рождения, мне исполнилось 38 лет. Не составишь ли компанию?“ Я согласилась немного посидеть, мы выпили по рюмочке, разговорились о работе, о семье. Тут зашел его заместитель, присоединился к нам и произнес тост. Я выпила еще рюмку, которую они налили, и в голове все закружилось, приятное тепло разлилось по всему телу, и возникло странное возбуждение. Я поняла, что в коньяк что-то подмешано, но уже плохо соображала — меня всю трясло от желания. Тут наш шеф подошел ко мне и стал обнимать, целовать, и я даже удивилась себе — почему не сопротивляюсь, а, наоборот, отзываюсь на его ласки. Он поднял меня на руки и отнес в комнату отдыха на диван. Когда все было в самом разгаре, в комнату вошел его зам и тоже присоединился. Это было прекрасно, я даже не помню, сколько это продолжалось, потом они отвезли меня на машине домой. На следующее утро мне было стыдно смотреть им обоим в глаза. Вчерашняя картина так четко стояла перед глазами, что становилось жутко, но шеф сказал: «У тебя очень усталый вид, соберись, у нас очень важный прием». Через месяц мне повысили зарплату в два раза. Потом шеф вызвал меня и сказал: «Ты нам обоим очень нравишься. Если хочешь, этого больше не повторится, но я бы советовал тебе подумать о будущем». Вот и все. Не знаю, как быть. Терять такую высокооплачиваемую должность не хочется. Муж работает на заводе, получает мало, но я его очень люблю и понимаю, что, если все откроется, ему будет очень больно… Поволжье».

«У меня, наверно, обычная судьба для одинокой матери. В годы студенчества было много поклонников, а я полюбила женатого мужчину, захотела от него ребенка и родила для себя. Отец ни разу сына не видел. А сын растет, тянется к мужчинам, для него любой — авторитет уже потому, что мужик. Я пыталась устроить свою жизнь, да вот не везет — либо пьющие попадаются, либо просто гулящие. К вам в газету пишут люди, стремящиеся достичь гармонии в сексуальной жизни, а я же мечтаю чуть ли не об импотенте! Очень хочется встретить человека, который не может иметь своих детей и полюбит моего как собственного. Но ведь не будешь тестировать каждого встречного… Владимирская область».

«Я влипла так, что не позавидуешь! Привет! Я пишу потому, что не знаю, что мне делать. Мне 13 лет, и через несколько месяцев я стану матерью! Три недели назад мне приспичило сходить в какой-нибудь модный клуб на клевую дискотеку. Решила и сделала! Умолила родителей отпустить, они уехали на дачу, и после немалых усилий я оделась очень сексуально и оказалась на этой паршивой дискотеке со стольником в кармане. Как только включился магнитофон, я поняла, что меня заметили. Ко мне направились три парня лет 20, но я ничуть не смутилась. И после нескольких танцев с ними (во время танцев они лапали меня вовсю) они предложили „съездить в укромное местечко и немножко побалдеть“. Я знала, что дома меня никто не ждет, к тому же мне не хотелось расставаться с новыми друзьями, и я согласилась. У них были свои мотоциклы, и мы скоро оказались рядом с заброшенным гаражом. Больше мне не хочется все подробно описывать, я и так мало что помню. Там было много людей, и все они имели меня по очереди. Ох! Что они только не делали со мной! В тот злополучный вечер я нюхнула кокаина. Я ведь девочка не малограмотная, и я все прекрасно знаю о гондонах, но посудите сами, как я могла об этом думать и заботиться. Не помню, как добралась до дома. Через два дня я поняла, что я совершенная дура и совершила непоправимую ошибку — забеременела! И сейчас сижу у окна, пишу это письмо и плачу. Мне кажется, что единственный выход — самоубийство. Я умоляю, не отбрасывайте мое письмо. Спасибо! С-Петербург».

«…Муж несколько лет назад занялся бизнесом. Новым русским его назвать нельзя, но живем мы не хуже, а лучше многих — каждый год выезжаем за границу (иногда не один раз). Дочка заканчивает школу, я работаю по специальности. Муж. говорит, что любит, но, к сожалению, только говорит. Дома его не бывает до часу, иногда и до двух ночи. У дочки уже своя жизнь, а я одна целыми днями, да и ночами, хотя у меня есть поклонник. Но он не лучше мужа, у него тоже семья, и он много работает, чтобы заработать деньги — много, много, много денег! Только вот вопрос — зачем? Зачем ему это, если нет главного — любви, счастья, взаимопонимания?

Многие скажут на это — «зажралась». Нет, я не зажралась. Я просто наелась. Наелась этим до остервенения, и хочется выть. Просто выть от одиночества и оттого, что никому не нужна… Москва».

«…А то, что я Вам так свободно пишу об онанизме, тоже имеет свое объяснение. Разумеется, раньше я онанизма стеснялся, поскольку в СССР секса не было, а уж онанизма тем более. И, помнится, я готов был провалиться сквозь землю от стыда, когда однажды так увлекся онанизмом, что не заметил, как из окна дома напротив за мной с огромным интересом наблюдает молодая женщина. Она была старше меня (я был пацан) и готова была, кажется, вылезть из своего окна, чтобы только быть ко мне поближе. Заметив ее наконец, я быстро натянул плавки и убежал. А когда в годы гласности и перестройки онанизм реабилитировали, то я даже смеялся мысленно, вспоминая свой юношеский стыд перед той дамой. Окончательный же перелом в моем отношении к онанизму произошел после одного медосмотра, когда врач попросила меня сдать сперму на анализ и объяснила, что сперму получают „методом онанизма“. Увидев мое смущение, эта молодая симпатичная женщина сказала, что онанизм — это совершенно нормальное и естественное явление, которого не следует стесняться. Вот с тех пор я и не стесняюсь онанизма нигде и нисколечки!

Что же касается использования мною ненормативной лексики, так это исключительно из уважения к мужским половым органам. Я считаю, что главную мужскую гордость просто недопустимо и даже оскорбительно обзывать «членом». Ведь членов всяких-разных в нашей державе необъятной более чем достаточно. Причем в большинстве своем это такие члены, которые только и делают, что занимаются дискредитацией доброго имени своего великого тезки, уважительно именуемого в народе ясным, чистым и коротким словом «х…».

Взять, к примеру, глубокоуважаемых членов нашего умнейшего в мире правительства. Все они называются членами, и всех их по совокупности наберется, наверно, тыща. Подумать только — столько светлейших, добрейших и умнейших голов денно и нощно бьются над решением важнейших проблем, стоящих перед Отечеством. И что же получается? Отечество наше разнесчастное в такой глубокой, простите, жо, что даже всему миру страшновато становится. Вот вам результат титанического труда всяких-разных членов правительства.

А теперь посмотрим, как трудится так называемый простой половой член. Худо-бедно, но дети все-таки рождаются. Значит, результаты труда полового члена очевидны. И пусть у него всего одна голова, да и та — «за…па», для Отчизны его труд явно пользительней. Поэтому называть половой член «членом» и негоже вовсе. Какой оке он член, если вкалывает день и ночь и при этом выдает вполне ощутимый результат? Нет, он не член, пусть даже и половой. Он — …уй! Да, …уй — это звучит гордо!..»

«…Обделенных любовью женщин много. Мужчины в дефиците. Женщины их принимают, невзирая на их никчемность, потому что в любви нуждаются. Вот наши русские мужчины и бегают по женщинам, от одной к другой, все больше и больше становясь „деточками-эгоистами“. И какое же потомство от такого семени? Большинство мужчин сейчас в России „круты“, но не удивительны. Не орлы и даже не фазаны, а обезьяны и, простите, свиньи. Это я наблюдаю в людях благодаря своей профессии врача. Каждый день перед глазами различные, в большинстве разбитые судьбы, плачущие матери и жены, страдающие от мужей и сыновей. Да, к гарему русские женщины не готовы психологически. Но наше общество сейчас на перепутье, и все равно разруха в стране. Может быть, благодаря полигамной семье и решим задачу хозяйственного возрождения страны?»

«Прошу извинений, что пишу из не столь отдаленных мест, но думаю, что вы поймете мою искренность в этой жизни. Меня зовут Олег, мне 21 год, сам с города Хабаровска. Первый раз сидел 3 года и 7 месяцев, вышел на волю, мечтая найти девушку — пусть она будет хоть какая, но сэксуально озабочина. Не нашел и теперь тяну второй срок.

Дорогая редакция! Я вас очень прошу опубликуйте мое маленькое письмо, так как я больше не могу. Хочу жить спокойно с сэксуально озабочиной девушкой или женщиной, и пусть она — то есть, кто решится вытащить меня из этого дерьма — знает, что я послушный парень.

Девушки, женщины, помогите, выкупите меня от сюдова! Я могу мало ли что, и в сэксе мало разбираюсь, хоть научите! И еще могу охранять вас своим искуством, сам я строитель-водитель, токо права забрали.

Милые красавицы, пожалуйста, откликнитесь, подайте руку помощи, приедте выкупить меня и вы не ошибетесь во мне. Если кто жилает взять меня в свои объятья и сердце, пишите и высылайте фотки. Может, кому и захочится не совсем опытного в постели попробовать. А если выкупит, я буду обязан жизнью и все верну после выхода.

Спасибо вам огромное, редакция. Может, мне повезет все таки в жизни через ваш журнал и со свободой и с сэксуальной девушкой или женщиной. Низкий вам поклон, Олег».

Часть вторая

В постели

Глава пятая

Семинары в московской сауне на тему: Секс при переходе от коммунизма к капитализму

Не знаю, как во всем остальном, а вот на банном бизнесе переход от коммунизма к капитализму отразился весьма радикально. Если раньше бани служили коллективному очищению гегемона от трудовой грязи и весь народ поочередно — по женским и мужским дням, — привязав к ногам номерки от одежды, с воодушевлением плескался в тазах и шайках, то с падением советской власти все смешалось в доме Облонских, Корчагиных и Терешковых. Новое общество стало обществом индивидуальных ванн, персональных джакузи, личных плавательных бассейнов и VIP-саун. А общественные бани превратились в клубы по обслуживанию потребностей, весьма далеких от мыла «Чистотел» и «Банное». Теперь в любой бане есть скромно называемые «сауны», которые на самом деле представляют собой целую анфиладу помещений с раздевалкой, холлом, баром, бильярдной, парилкой, бассейном и комнатами отдыха. Эти «сауны» можно снять на два часа и на пять, туда можно завалиться большой и малой компанией, и там теперь модно справлять дни рождения, крестины, помолвки и даже свадьбы. А я и Эдуард Дубровский, мой давний друг и сокурсник по ВГИКу, с которым мы в молодости прошли пешком вдоль Волги от Кирова до Астрахани, устроили в одной из таких московских саун еженедельные семинары на тему «Секс при переходе от коммунизма к капитализму». В этих семинарах принимали участие молодые бизнесмены, адвокаты, художники и студенты как мужского, так и женского пола. Жаркая парилка и теплая компания в сочетании с мягкими диванами и недорогим пивом весьма располагают к откровенности, немыслимой в другой обстановке.К тому же мы обещали участникам семинаров полную анонимность. И хотя на столе всегда совершенно обнаженно стоял магнитофон, все довольно быстро забывали о его существовании и — вот что мы услышали.

Семинар первый

Вступительный доклад юной деловой дамы на тему: ТРЕТИЙ НЕ ЛИШНИЙ, или МОЖЕТ ЛИ ПОРЯДОЧНАЯ ЖЕНЩИНА ОТДАТЬСЯ ЗА ДЕНЬГИ?

— Да, я предлагаю сегодня обсудить две темы, на первый взгляд далекие друг от друга. Однако в мою жизнь они вошли одновременно. Началось с того, что за мной очень долго ухлестывал один товарищ, приятель моей подруги. Но, знаете, есть люди, которые так ухаживают, что ни при какой погоде не хочется иметь с ними дела. Вот и этот буквально доставал меня своими звонками. Причем никаких ухаживаний, приглашений в театр или других тактических ходов не было. Он просто звонил и твердил: хочу, хочу, хочу! А потом, когда понял, что ему ничего не светит, начал предлагать какие-то подарки, поездки на курорт. Я других таких придурков не встречала — вроде нормальный мужик, ему говорят «нет», ну и отвали, не любовь же в конце концов! А этот на протяжении нескольких лет долбит, как дятел: хочу, хочу. Я говорю: отстань, я замужем. А я не только замужем была, я еще и мужа любила — причем первые два года просто до изнеможения! Мы с ним в постели друг друга до мозолей протирали.

Но этот тип как не слышит — некоторое время переждет и опять проклевывается с той же лирикой. То есть возникает ситуация, когда проще дать, чем объяснить, что не хочешь. К тому же на третий год супружества у меня с мужем начинается напряг — я, как женщина любвеобильная, стала осаждать его в постели, а он — избегать исполнения мужских обязанностей. И в какой-то момент, когда я не вовремя к нему подъехала, сказал в раздражении: ты кошка неудовлетворенная, найди себе кого-нибудь, кто будет тебя удовлетворять. Для него это была риторическая фраза, а я взяла ее на вооружение. И когда тот настырный товарищ в очередной раз объявился со своими гнусными предложениями, я говорю: давай. Товарищ совершенно растерялся и говорит: ты не расслышала, я тебя хочу! Я говорю: «Я все расслышала еще три года назад, а теперь согласна. Только тебе это будет дорого стоить». И мы стали торговаться. Он начал с трехсот баксов, но я тут же сказала, что в стране тяжелая экономическая ситуация и, кроме того, он же мне столько лет кровь портил! Я говорю: пятьсот и никаких разговоров. Он тут же согласился и сказал: подъезжай туда-то, возле такого-то метро я тебя встречу.

Я приехала, а он меня встретил, потупив глазки, и говорит: тебе как, деньги вперед?! Я говорю: конечно, вперед. И взяла деньги. Тут наступила полная растерянность: что дальше делать? До этой минуты все было как бы в шутку, можно было сказать: я тебя разыграла, вот твои деньги и катись! Но когда деньги уже в сумочке, да еще пятьсот баксов, их обратно отдавать не тянет. Да и самой уже интересно, все-таки для порядочной женщины это авантюра безумная: человек так долго рвался, он, можно сказать, по тебе с ума сходит, даже деньги готов за тебя заплатить! Наверно, это будет ужасно интересно.

Короче, мы пришли к нему. У него однокомнатная квартира и в холодильнике полно шампанского. Я вижу, что человек все еще в растерянности, и начинаю его подпаивать. А сама тоже на нервах — все-таки я сюда ехала, как Любка Шевцова взрывать фашистов. То есть я пью с ним на равных. И постепенно все подошло к тому моменту, когда у него язык стал заплетаться, его повело на лирику: «Господи, я тебя так хотел!» и тэ пэ. Но к делу он все не мог приступить, и тут я, слава Богу, вспомнила, что есть такое сладкое слово «минет». И как-то очень органично, под шампанское и почти не раздеваясь, взяла инициативу в свои руки. А для него это был второй шок за день: сначала мой приезд, а потом, что он с перепугу ни на что не способен. Ведь он три года этого добивался, он уже ни на что не надеялся и вдруг…

Когда я добралась до его ширинки, он так расслабился, словно все уже свершилось и ему ничего больше не нужно. Но я как-то ухитрилась ввести его в рабочий режим, хотя и ненадолго — все завершилось буквально в минуту, он сказал: вот и сбылась мечта идиота!

Нужно заметить, меня это слегка задело. Хотя никаких угрызений совести, моральных мук, отвращения или униженности Сонечки Мармеладовой я не ощутила. А было чувство выполненного долга и все. Помните этот рассказ о французе, который переспал с юной русской дамой, а утром просыпается и спрашивает: почему ты не плачешь? Она говорит: а с чего это я должна плакать? Он говорит: «Как же! Все русские женщины наутро плачут и говорят: теперь ты меня блядью будешь считать». Так и тут: я не плакала, не терзалась угрызениями совести, мы спокойно оделись, выпили по бокалу шампанского и разошлись. Я у него еще и денег на такси попросила, что было, конечно, сверхнаглостью. Но с другой стороны, все проститутки так делают, и я уже вошла в роль.

Потом я поехала домой, успокоилась. И характер мой стал исправляться, а точнее, к мужу отношение улучшилось невероятно. Знаете, некий комплекс вины в семейных отношениях порой даже полезен. Я стала паинькой и лапочкой, мне захотелось накормить мужа чем-то вкусненьким, предупредить его желания, даже сделать ему подарок. Ведь деньги появились в кармане, и я опять почувствовала себя женщиной — стала носиться по магазинам, по каким-то мероприятиям.

Деньги, нужно сказать, невероятно влияют на женщину! И я не понимаю мужчин, которые с гордостью говорят, что я, мол, женщинам никогда ничего не платил. Если он имеет в виду, что он ей и подарков никогда не делал, то ну его на фиг, такого мужчину! Зачем он нужен? Хотя сейчас развелось очень много мужчин, которые не воспринимают женщину, если не он ей, а она ему не делает подарков. Но это ужасное поветрие, это хуже чумы! Только мужчины старого воспитания еще спасают нас, женщин, от полного вымирания.

Ладно, я отвлеклась. Проходит какое-то время — опять звоночек и снова этот мужик со своим «хочу!». Я говорю: а я уже не хочу. Хорошего, говорю, понемножку. Он говорит: триста баксов! Я пошатнулась: ладно, говорю, пятьсот. Он говорит: нет, триста. Я говорю: «Пятьсот или пошел вон!» Тут для нормального человека два выхода: ах она, сука, издевается, ну и пошла к чертям! Или принимать условия игры и не сдаваться. Я затаилась и думаю, какой же вариант он выберет? Жду день, два — молчание. Потом прихожу домой и вижу, что у мужа лицо просто страшное и глаза безумные. Как у Отелло. Он спрашивает: это кто такой? Оказывается, этот тип позвонил мужу и сказал, что мы нежно любим друг друга, жить друг без друга не можем и потому он предлагает мужу за меня отступные — ни много ни мало, а 25 тысяч баксов. Конечно, сейчас мой муж, я думаю, жалеет, что не согласился, но тогда…

Был ужасный скандал. Я рыдала и собирала вещи. Муж изъяснялся языком народного фольклора. Я сказала, что считаю безнравственным изменять ему бесплатно. На мужа это заявление произвело очень сильное впечатление, и это меня спасло. С горя мы напились и помирились. У нас наступил период настоящей встряски — вернулись любовь, нежность. Когда звонил этот мужик, мой муж уже был на пару со мной и ровненько посылал его подальше. Но тот не отставал, его словно завело — звонит и звонит, подай ему меня, Машу, и все тут! По десять раз за день звонки! На счастье, к нам приехала подруга из Магнитогорска, она стала брать трубку и изображать любовницу моего мужа, а муж говорил тому товарищу по телефону: Маша тут больше не живет, я ее выгнал, успокойся, друг, семья развалилась и все, чего ты хотел, свершилось. А магнитогорская девочка ему подыгрывала: мол, не трогайте нас, Маши здесь уже нет и не будет, не мешайте мне жить с моим мужиком. И только таким образом удалось от него избавиться.

Хотя после этого случая я взяла этот метод на вооружение. Но не в смысле приработка к мужниной зарплате, а как средство для укрепления семьи. И заодно, как женщина деловая, провела скрытый опрос своих подруг. Оказалось, что без «третьего лишнего», то есть без мужика на стороне, никто не обходится, рано или поздно только с его помощью и спасают семью. Потому ли, что мужья сейчас перегружены работой или семейные отношения притупляют остроту постельных утех — не знаю и не хочу обобщать. Но знаю, что если у меня едет крыша на почве неполучения обычных женских радостей, то я себе говорю: «Маша, иди к хорошему любовнику». Только, конечно, не к дураку, который после первой же ночи станет мужу названивать и выкупать тебя для своих удовольствий. Муж вообще не должен ничего знать, зачем травмировать?

Правда, найти этого третьего на стороне далеко не просто. Однако методом проб и ошибок я все-таки нашла своего «семейного доктора». И это оказалось просто волшебно! Причем я не только с первой встречи, я буквально с первой минуты знала, что рано или поздно мы с ним будем в постели и что постель эта будет роскошна! Женщина это чувствует, как вы чувствуете тепло или холод, и это тот холод, что пробирает до костей независимо от того, какая на вас шуба. А если это жар, то такой, что его и в морозильнике не остудить. Короче, мы с ним даже не поняли, как оказались в постели. Это было настолько естественно — вот сидели у него дома, разговаривали и вдруг совершенно непонятно каким образом моя голова оказалась меж его ног. А когда этот процесс пошел полным ходом, у нас как будто вообще сознание отключилось. Словно кто-то помимо нашей воли взял и сделал это с нами, как с куклами Барби и Кеном. Потому что не может быть, чтобы два еще достаточно трезвых человека вдруг ни с того ни с сего кинулись срывать друг с друга одежды и терзать друг друга в экстазе.

А потом, когда все кончилось, мы с ним долго лежали прибалдевшие и не могли вспомнить, как это началось. Но вылилось это в совершенно мистические отношения. Идеально удобные и для меня, и для него. Потому что и он человек женатый, и я замужем. И мы взяли за правило встречаться не слишком часто, чтобы не разрушать то космическое, что между нами возникло. Использовать такой деликатес повседневно было бы просто скотством. Нет, мы эти праздники устраиваем себе только раз в несколько месяцев. Но зато когда наступает день свидания — о, я, конечно, не на крыльях любви, я ножками бегу до места встречи. И мы не выпиваем, не едим, не тратим время даже на поцелуи, а просто ныряем под одеяло и… какие-то сказочные возникают положения, какие-то волшебно-безумные страсти! И как это замечательно потом сказывается на семейной жизни! И его, и моей! Я чувствую себя великолепно, он чувствует себя великолепно, вся наша семейная жизнь словно подсвечена теперь таинственно-волшебным лучом, а самое главное — мы, слава Богу, хорошо понимаем, что нельзя это переводить в частую связь или, не дай Бог, во что-то более прочное. Ведь многие женщины именно тогда разваливают все хорошее, когда начинают его укреплять. Мол, сейчас все хорошо, но хочу, чтобы было лучше. Одни хотят, чтобы женился, другие — чтобы обеспечивал, третьи — чтобы он выбросил на улицу любимую собаку и любил только ее. Начинают требовать жертв и тогда все тухнет. Но представьте на минуту, что я уйду от мужа, а он от жены, и мы с ним станем жить вместе. Да, первые недели или даже месяцы волшебство продлится, но потом… Потом опять искать «третьего», чтобы спасать и эту семью? Нет, мне об этом и думать отвратительно, я живу сейчас самой что ни на есть полной жизнью, и если утром муж или тот человек еще додумываются сказать мне пару комплиментов или «Боже, как это было прекрасно!» — все, у меня душа раскрывается, у меня сразу крылышки появляются, я могу зажужжать. Кофейку, дорогой? Несколько кругов под потолком и опять с распростертыми объятиями: сделать тебе что-то вкусненькое, милый?

И потому я на полном серьезе утверждаю: третий — никогда не лишний, а, наоборот, нужный и полезный член семьи. Только — тайный.

ПРЕНИЯ:

— Во-первых, хочу поздравить докладчицу. Ей ужасно повезло с третьим-не-лишним. Потому что сейчас найти хорошего любовника труднее, чем мужа или содержателя. Содержать женщину многие хотят — это удобно и безопасно в смысле разных нехороших болезней. Но такие содержатели — в браке или вне его — далеко не всегда умелые и хорошие мужчины. Хотя сейчас очень много самоуверенных мужчин, которые совершенно искренне считают себя героями-любовниками, а на деле — просто ужас. Не мужчина, а аппарат для онанизма.

Тупенько так тебя долбит, как скважину в Сахаре, и время от времени спрашивает: ну как, ты кончила? И если ты не восхищаешься его выносливостью и не скажешь, что да, дорогой, уже пять раз, то он тебя же и запрезирает за фригидность. Я это не с чужих слов говорю, поверьте. У меня был момент, когда мне было очень плохо — я, можно сказать, потеряла близкого человека. У меня развивалась история почти девической влюбленности в одного мужчину, а он взял и уехал в Штаты, причем — навсегда. И у меня все посыпалось — семья, работа, даже смысл жизни. Я не могла выкарабкаться из этого состояния. И вдруг на чьем-то дне рождения один мужчина начинает за мной очень нежно ухаживать. Я подумала: раз уж он такой милый и интеллигентный и ко мне так трепетно относится, то почему бы и нет? Пришла к нему, легла, а он взобрался на меня и пошел ковать! Куда вся интеллигентность подевалась? Кует и кует, как Стаханов, а каждый твой писк воспринимает как перевыполнение нормы, останавливается и спрашивает: опять кончила? ну я и гигант! Я на таких пару раз напоролась и могу сказать, что даже за деньги это делать, наверно, не так отвратительно, как в постели с этими дятлами.

— Я хочу сказать, что иногда постель на стороне и не обязательна, иногда достаточно погулять с приятным мужчиной, пообщаться, пококетничать и все, и уже к родному мужу приходишь, как к любовнику. И если он ухватил этот момент, воспользовался им — семейная жизнь опять спасена и катится дальше. Ну а если не ухватил…

— Тогда что?

— Тогда другое дело. Тогда приходится переходить к серьезному допингу.

— Мы ушли от второй темы: может ли порядочная женщина отдаться за деньги?

— А почему вопрос к женщинам? А мужчина может за деньги?

— Подождите! Давайте поставим другой вопрос: кто из мужчин согласен терпеть или способен выдержать присутствие второго мужчины?

(Все мужчины отвечают, что не согласны терпеть и не выдержат присутствия второго мужчины.)

— У моего приятеля была такая ситуация: он был женат, у них был уже трехлетний сын, и вдруг жена ему говорит: хочу еще одного мужчину, параллельно. Он с ней развелся.

— Понятно. Теперь вопрос к женщинам. Кто из женщин согласен терпеть или способен выдержать присутствие второй женщины?

— Господи! Да мне жена сколько раз говорила: заведи себе кого хочешь!

— Стоп! Вопрос был к женщинам…

— А как долго нужно терпеть вторую-то?

— Я могу рассказать историю. У меня был друг, крупный немецкий бизнесмен, мы с ним любили друг друга. И наши отношения дошли до такой откровенности, что он рассказал мне о своей трагедии. Он был десять лет женат на Ангеле — так он ее называл. А на десятом году он узнает, что эта Ангел ему изменяла все эти годы. Она была художницей и регулярно ездила в Париж якобы на пленэр, а на самом деле у нее там любовник…

— Стоп! При чем тут немцы? Наша тема — Россия, секс в переходный период…

— Минутку! Эта история подтверждает тезис моего доклада! Этот парижский любовник десять лет делал ее ангелом для ее мужа! Он спасал эту семью! А когда муж узнал…

— Господа, дайте мне закончить мою историю! Пожалуйста! У нее очень смешной конец. Русский. Я его так утешала и так убеждала, что он не прав, что ее парижская жизнь не имеет к нему никакого отношения, что он меня бросил и вернулся к жене!

— Ребята, а я думаю, что самые острые ощущения — у «третьего лишнего».

— Я была «третьей лишней»…

— Каким образом? Что вы чувствовали?

— Я чувствовала боль… Мужчина был женат, я его любила и очень тяжело из этой истории вышла. Что она мне дала? Что я теперь не признаю никаких третьих!

— В моей жизни все иначе. Муж завел себе вторую женщину, я долго не знала об этом, а когда узнала — шок! Как же так?! Я такая замечательная, я самая лучшая и вдруг! Я в этом кувыркалась, как в горячем бульоне. Но потом собираешься и начинаешь действовать…

— И как же вы действовали?

— Я его отвоевала обратно.

— Как?

— Я просто стала другой.

— Минутку! Так это же снова подтверждает мой тезис! Была семья, но — некрепкая. Чуть что — он взял и ушел к «третьей лишней». А после этой «третьей лишней» вернулся. И теперь он твой? Навсегда?

— Я могу питать иллюзии…

— Но мы так и не вернулись к теме денег. Может ли порядочная женщина отдаться за деньги?

— Спокойно! Давайте разберемся. Если только за деньги, то уже непорядочная. Не так ли?

— А ты пробовал женщину за деньги? Кто покупал женщину?

— Ну, я покупал.

— И что? Есть разница между «за так» и за деньги?

— Конечно, есть. Даже когда ты машину покупаешь, всегда хочется попробовать ее на форсаже, в экстремальных условиях, на скорости сто девяносто. И когда покупаешь женщину, то же самое. Не просто форсаж, а предельный форсаж жестокости, боли. Ну, не смерти, конечно, но запредела. Хотя один мой приятель как-то купил женщину, они посидели, выпили, он лег спать и уснул. Утром она смотрит на него вопросительными глазами, он ей говорит: что ты так смотришь? Можешь идти! Не все, что куплено, должно быть съедено. Мне эта формула очень нравится.

— А у меня есть друг, я его как-нибудь сюда приведу, так он своей жене за каждую ночь платит. И это держит его семью лучше любой любовницы на стороне. Во-первых, жена старается заработать побольше и, следовательно, у нее никаких мигреней, «я не могу» и «я так устала». А во-вторых, даже когда он усталый и ничего не хочет, она его все равно заведет так, что и ей не нужен никакой любовник на стороне. Деньги в период перехода от коммунизма к капитализму — великая сила. Особенно в постели.

Семинар второй

Вступительный доклад на тему: МУЖСКОЙ ГАРЕМ В МОРСКОМ КРУИЗЕ

— В круиз отправляются не только и не столько за географическими впечатлениями. В круиз идут за лирическими приключениями, и мы с приятелем не были исключением. Не то чтобы мы поперлись в это путешествие специально за девушками, нет, их сейчас и в Москве достаточно. Но когда вы восходите на корабль и остываете от бедлама проверки паспортов и посадки, начинается период знакомства с корабельной ситуацией. Впереди целое путешествие! Все бурлит, музыка играет, все ходят с одной палубы на другую, присматриваются друг к другу, знакомятся. И мы, конечно, тоже бродим, дышим зюйд-вестом и предчувствуем в морском озоне запах сексуальных штормов. Ой, смотри — там мелькнули две девушки! То есть они-то наверняка мелькнули не в первый раз, но мы их раньше не замечали. А это, как позже выяснилось, была их охота, и со второго или с пятого раза у них получилось: мы идем, и вдруг — бух, бух, два их залпа короткими взглядами, и мы уже на крючке. А мой приятель такой болтун — он сразу в бой. Постояли, поговорили, присмотрелись и тут же выбор происходит, думаешь: ту или эту? У кого из нас больше шансов на лучшую? Но это уравнение с четырьмя неизвестными, которое, кстати, не мы решаем. Потому что это они присматриваются и выбирают, и мы не знаем, кого из нас кто из них выберет или, точнее, кого из нас они друг другу уступят.

А на их стороне расклад простой: одна — конопатенькая и с огромной копной волос — явно лидер. А вторая ведомая. При этом у лидерши кокетство очень неброское, физиономия почти не накрашена, а одежда — тренировочный костюмчик, то есть все по-домашнему. Но улыбочка! И видно, знает, что есть обаяние наивности — такое внутреннее, лучистое. Не надо краситься, не надо на шпильки вставать, нарядом фигурку подчеркивать. Что есть, то есть, никто себя дополнительно не украшает, а это заманчивое естество без всякой надстройки — оно как раз и увлекает. Позже я, конечно, понял, что то была очень умелая ловушечка, но в тот момент, поначалу — ой, думаешь, девчушка какая, вот если бы ее…

Дальше, естественно, начались всякие передвижения: вместе гуляем по кораблю, вместе на берег. Там чашку кофе выпить, там ликерчик и все — вчетвером. И еще неясно, кто с кем. Но потом как бы сама собой возникла пара — она и я. И соответственно вторая пара — ее подруга и мой приятель. Затем всякие танцы и провожания до каюты, поцелуи под дверью. Но посидеть в укромном месте нигде нельзя, укромных мест нет, поскольку там, оказывается, все время ходит матрос, у него смена такая — ходить по кораблю, с палубы на палубу и по всем коридорам — не случилось ли чего. Значит, остаются каюты. У меня с приятелем каюта на двоих и у них. Удобно. Ладно, вечером на второй день круиза я прихожу в ее каюту, а мой приятель уже там сидит со своей девочкой, а моя в душе. Они, конечно, сразу: мы пошли на палубу, мы вас там подождем и прочее. Уходят. Я остаюсь в каюте, она продолжает принимать душ. Потом выходит, не сильно одевшись, а так, в полотенце. Ой, ты один тут? Да. Хлоп, хлоп, хлоп — и мы в постели, процесс пошел. Мой приятель увел свою даму в нашу каюту, а я пребываю в женской. Девочка от меня в восторге, я от нее в восторге, все хорошо. Но через пару дней входим в какой-то порт, все на берег, а она говорит: ты пойдешь? Я говорю: конечно, это же Греция, надо посмотреть. А я, говорит, остаюсь на корабле. И пошло: ты туда? Туда. А она: я сюда. Думаю: ладно, капризов и на родине хватает, а здесь Парфенон, надо идти на встречу с историей. И ушел. Возвращаюсь и еще с причала вижу: она там вдвоем с одним объектом. Думаю: что за херня, давай разберемся. Но разбираться не пришлось — она от него отлипла и ко мне, мы с ней опять в каюту, вся ночь наша. Причем какая ночь! Фантастическая! Она не только сам процесс в совершенстве знала, она еще и легко это все делала, со смехом. Знаете, есть такие артисты, которые не бог весть что делают — танцуют или гири подбрасывают, но с таким выражением лица, словно это подвиг Геракла. А есть которые улыбаются и даже смеются, но при этом такое творят, что дух захватывает. Так и тут — она черт-те что вытворяла в постели и при этом звенела, как колокольчик, у меня от этого звона силы удесятерялись, наш корабль даже качало от моих усилий. Но наутро она опять: ты туда? А тогда я сюда. Думаю: ладно, нет проблем, до свидания, тут можно еще кого-то найти, круиз только начался.

Но потом оказалось, что это не так. Что она тебя не бросает, а остается и работает на два фронта. Все это видят, и ты начинаешь нервничать, ставишь вопрос ребром. А она улыбается и знакомит тебя с тем объектом. Возникает треугольник с внутренним конфликтом — пойдет со мной или с ним? Но пока разбирались и занимались перетягиванием каната — бац и треугольник превратился в четырехугольник: она ушла с третьим. Буквально на наших глазах. Мой конкурент ошалел. Он-то думал: ух ты, я ж такую бабу увел! А оказалось, что она через него прошла и двинулась дальше. Я-то это уже пережил, а он ужасно расстроился, ходит обиженный. И вот мы сидим своей компанией, а он ходил, ходил и к нам. Я говорю: присаживайся. Он сел, и начинаются уже взаимоотношения между мужчинами. Причем интересные: победитель вдруг оказался отвергнутым, а побежденный спустя пару дней вдруг снова выходит в фавориты. Только ненадолго, потому что уже появился четвертый. И никогда не известно, где она находится и с кем. Только что была с тобой — сама пришла, сама тебя уманила в каюту и с такой блядской невинностью в койку уложила, что ты опять на седьмом небе и думаешь: ага! я все-таки лучше всех! вот тебе за это! и еще! и по самую рукоятку! и насквозь! и чтоб дыхание потеряла! А потом смотришь — опять на полдня пропала. Нет нигде. Прошел по палубе, по кают-компании, посмотрел в бассейне — нет ни там ни сям. А где же? А в какой-то каюте — якобы у подруги. Но все шито белыми нитками, потому что корабль один и компания одна, все сидят вместе или танцуют вместе, и вдруг она говорит: иди в каюту и ложись спать, я скоро приду. Я говорю: как так? Она начинает скандалить: иди, я тебя прошу! И это уже смешно, потому что здесь же и третий присутствует, и четвертый, и ты понимаешь, что при них она не станет тебя вот так в открытую отсылать, ты думаешь: неужели еще один появился, пятый?

То есть то, что у нее уже три постоянных — с этим ты смирился и даже наблюдаешь не без кайфа, как третий, распушив хвост, тоже пару дней ходит в роли победителя, а потом — бац, в нокаут, потому что у нас уже новый на горизонте. А со вторым у меня уже корпоративная солидарность, мы уже на пару следим, кого мы теперь трахнем. Оказывается, это очень интересный момент — психология гарема. Наверно, женщины в гареме тоже болеют за своего хозяина — трахнет он очередную красотку или не трахнет. А может быть, у них шкурный интерес — раз уж я не одна у него, то пусть будет двадцать, чтобы он ни второй, ни третьей целиком не принадлежал.

Но пребывание в мужском гареме — это, я вам доложу, совершенно новое ощущение, это такой зюйд-бриз, что паруса ломает. Хотя, казалось бы, каждый имеет доступ к телу и почти ежедневно, но второй мой конкурент начал трагические стихи писать, хотя по профессии — прожженный бизнесмен. А третий просто страдал, драма на лице с утра до ночи. Четвертый вообще оказался монахом из религиозного хора, они в Италию плыли на практику. Он от огорчения запил. Я был, пожалуй, единственным, для которого это не было до конца серьезно. Да, лакомый кусочек пришлось разделить, что ж поделаешь? Лучше со смаком есть торт сообща, чем грызть сухарь в одиночку. Зато никакой дополнительной нагрузки — ни зонтик за ней носить, ни развлекать на прогулках, ни подарки дарить, ни в ресторане разоряться. Это все — удел следующих, а я — только для постели. Что совсем неплохо в смысле свободы. Хотя вскоре выяснилось: эта девушка с улыбкой невинной девственницы оказалась не только чертовски ненасытной, но еще и ревнивой. Если кто-то выходит из гарема и отходит в сторону, она начинает страдать: как так? почему ты с нами не пошел? Власть, надо думать, вкуснее постели. Особенно если ее демонстрировать так, как она это делала, — шла по палубе, как флагманский корабль, а за ней весь наш гарем. И в таком вот составе мы вернулись на родину. Надо было видеть, как она нас целовала при расставании! Просто рыдала! Ведь когда женщины с одним-то расстаются, и то плачут, а тут мы наконец насчитали, сколько же нас на самом деле было в гареме — четырнадцать! Включая трех матросов, кока и капитана. Без капитана это, конечно, был бы и не сюжет. Вопрос только, когда же она успела чуть не полкоманды трахнуть? Скорее всего пока мы Парфеноны и Помпеи осматривали…

Зачем я это рассказал? Я не претендую на прения. Я просто хочу узнать, был ли у кого-нибудь такой же опыт. Потому что не хочется, знаете, в этом деле быть одиноким.

ПРЕНИЯ:

— Насколько я понимаю, сегодня наша тема — гарем в период перехода от коммунизма к капитализму. На эту тему есть хороший анекдот. Говорят, что у каждой женщины должно быть пять мужчин — муж, начальник, любовник, друг и врач. Другу женщина все рассказывает, но ничего не показывает. Мужу кое-что рассказывает, кое-что показывает. Любовнику все показывает. А врачу и все показывает, и все рассказывает.

— А начальнику?

— А начальнику — как попросит.

— А я вспомнил замечательные строки Мандельштама: «Наравне с другими хочу тебе служить, От ревности сухими губами ворожить». Уж если у Мандельштама это было, то тебе не стоит комплексовать.

— А я хотела быть второй женой. На самом деле. И вошла в семью, и у нас установились довольно-таки хорошие отношения с его как бы старшей женой, было даже чувство гармонии. Мы вместе готовили, вместе гуляли. Но потом вокруг этой ситуации возникли скандалы со стороны родственников, соседей и знакомых. То есть нас разрушили социальные установки окружающих. Они нас просто разбомбили.

— Поэтому классическая восточная схема — женщины живут в отдельных шатрах. И мужчина обходит эти шатры. Там была полная гармония.

— А вы бы согласились жить в таком гармоничном гареме? Мужском, я имею в виду.

— Мужского гарема быть не может из-за мужских амбиций. Поэтому оставим их в покое. Но если я знаю, что я не могу быть у него единственной женщиной в силу чисто мужских физиологических потребностей полигамности, то для меня будет гораздо спокойнее и комфортнее жить в небольшом, но устойчивом гареме.

— А для меня раньше было катастрофой, что одновременно в жизни может быть несколько мужчин. И я вышла замуж. Но оказалось, что муж — это то, что очень сильно ограничивает. Вообще, любящих страшно связывает право собственности друг на друга. А тех, кто просто дружит, не связывает ничто, кроме любви. И это счастливые люди. Потому теперь, если у меня в месяц нет четырех-пяти новых мужчин, то я считаю, что я скучно живу. Причем совершенно не важно, имею я с ними секс или только духовный контакт. Для меня никогда не стоял вопрос, полигамна я или моногамна. У меня есть только одна тема: я познаю эту жизнь, я познаю каждого человека — мужчину и женщину, если это интересные для меня персоны. Поэтому для меня никогда не существовало такого понятия, как «этот мужчина не в моем вкусе». Я не могу этого слышать, я не понимаю, о чем тут речь. И ревность я тоже не понимаю. Я хочу познать этого человека — при чем тут ревность? Кто мне может помешать? По какому праву? К тому же с каждым мужчиной я разная, и это делает мою жизнь яркой, многогранной, огромной.

— Да, с каждым мужчиной мы другие!

Семинар третий

Сообщение психотерапевта на тему: БОГАТЫЕ ТОЖЕ ХОТЯТ

— Я не собирался тут что-то рассказывать. Существует этика профессии, и по ней психотерапевт для пациента значит больше, чем адвокат. Потому что адвокату вы можете либо признаться в своем преступлении, либо не признаться, либо признаться частично. Но врачу вы не можете сказать: «Я частично беременна» или «Я частично не могу видеть свою жену».

Психотерапевт — это практически тот же духовник, только со светским образованием. Но один случай я вам, так и быть, расскажу. Поскольку это незаурядная история и очень показательная для нашего времени. Однажды пришла ко мне на прием красивая тридцатилетняя женщина. Может быть, чуть полновата после родов, но ухожена, прекрасно одета, при мобильном телефоне и «мерседесе». На что жалуетесь? Мнется. Посмотришь на нее — действительно, жаловаться не на что, а можно снимать на обложку журнала. Потом выясняется, что у нее странная болезнь — рвоты. Прошла дюжину врачей, но они не обнаружили никакой патологии желудочно-кишечного тракта. Язв, колитов, холециститов — это все начисто отсутствует. Беременности тоже нет. Тут, слава Богу, кому-то из докторов пришла в голову счастливая мысль проконсультироваться с психотерапевтом. И вот она попала ко мне. А мы ставим своей задачей не столько побыстрее снять симптомы болезни, сколько добиться, чтобы человек осознал психогенную природу своего страдания, нашел внутреннюю причину болезни и, переосмыслив свою ситуацию, сам избавился от недомогания.

Но конечно, к этому надо человека подвести. И я, как обычно, начал с общих вопросов, чтобы дать ей возможность выговориться. На любые темы, которые могли и не иметь никакого отношения к ее болезни. Потому что пока пациент не расслабится, работы никакой не будет, как бы ему вас ни рекомендовали его собственные друзья или врачи, и как бы хорошо он сам ни был настроен на психотерапию. Еще со времен Фрейда известно, что работа психотерапевта начинается с преодоления сопротивления. Потому что суть любого психического заболевания в том, что его симптомы двойственны. С одной стороны, они как бы мучают человека, а с другой стороны, на бессознательном уровне, они являются для него чем-то приятным и даже желанным. По Фрейду, это такая валюта, которой человек расплачивается за то, чтобы избегать тех или иных неприятных переживаний.

С чего она начала? Естественно, с описания своих шламов: мол, вот, периодические рвоты вне зависимости от той или иной пищи. Даже если голодать, рвоты не исчезают. То есть все идет, как при визите к стандартному врачу. Только на этом враче нет белого халата, он не говорит: «откройте рот, покажите язык», а принимает в такой полудомашней обстановке и постепенно начинает задавать вопросы о личной жизни. Хотя наши оппоненты упрекают нас в том, что мы, фрейдисты, все сводим к постели, но мы все равно всегда думаем о какой-то не совсем счастливой личной жизни, которая и провоцирует болезни. Потому что весь психоанализ начался с того, что простой невропатолог Зигмунд Фрейд был приглашен к 23-летней девушке, страдавшей припадками. Никаких патологий у нее не было, но, разговорившись с девушкой, Фрейд выяснил, что в двенадцатилетнем возрасте она по уши влюбилась в молодого усатого священника и все последующие годы давила в себе не только эту детскую влюбленность, но и вполне взрослое плотское вожделение к нему. И додавила настолько, что, как понял внезапно Фрейд, ее организм ответил па это давление припадками. Так родился фрейдизм и весь фрейдистский психоанализ. То, что человек недополучает в интимной сфере, очень часто бьет по другим функциям организма.

Хотя я, конечно, не полез сразу в интимную жизнь своей пациентки, а попросил рассказать вообще — о себе, о ребенке, о муже. И получил классический ответ: все нормально, все хорошо. А мне важно не то, что человек скажет, а как она это скажет. Потому что одна говорит: у меня все хорошо, а сама начинает теребить обручальное кольцо на пальце. Или отводит глаза куда-то в сторону. Или кладет ногу на ногу. То есть на уровне слов и звуков ее язык остается таким же, каким это требует мой вопрос. Язык. Тог конкретный, который сотрясает воздух и производит звуки и слова. А язык тела — он дает мне какие-то подсказки и говорит: обрати внимание на это. Попробуй задать еще какие-то вопросы. Но тут нельзя спешить и перегибать палку. И я это тоже учел — я сделал вид, что удовлетворился этим ответом. Мы поговорили о чем-то другом. Потом я спросил ее о материальных трудностях, которые, может быть, есть, а может быть, и нет. О том, как нелегко воспитывать ребенка в нынешних условиях, и о том, кем она работала раньше. И узнал, что она сидит дома с ребенком. Муж работает, зарабатывает деньги. И немалые. Такой новый русский. И тут она стала слегка педалировать эту тему. Мол, конечно, очень хорошо, что у нее есть деньги кормить ребенка хорошей едой, возить его на приличный отдых летом. Что она может позволить себе не работать и не перепоручать ребенка каким-то полуграмотным воспитательницам детского сада. Что она сама достаточно интеллигентная и образованная женщина и может дома дать ребенку азы английского языка и прочее.

Кажется, все замечательно, однако в таких ситуациях сама интонация пациента всегда подразумевает ожидание запятой, частицы «но» и второй части рассказа. Да, все хорошо, но… И это «но» последовало. Не сразу, конечно, потому что русская женщина еще не привыкла к услугам психотерапевта, это у нас в новинку. И у нее в подсознании привычный совковый стандарт: раз мужик укладывает меня на кушетку, то держи ухо востро. И только на третьем сеансе начался собственно психоанализ, он начался с так называемого катарсиса. Значит, все хорошо, она говорит, но за это «хорошо» приходится платить тем, что я кончилась как специалист. Мои социальные связи, мой рост, моя карьера — все пришлось положить на алтарь воспитания ребенка, как такого маленького культа семьи. Дальше — больше, она вернулась в предысторию. Мы, говорит, начинали жить молодыми специалистами еще в застойное время. Я получала 130, он 150. Плюс премия плюс прогрессивка — вот и весь семейный доход. А квартиру снять, а что-то купить, какую-то одежду, обувь и еще куда-то сходить — все было в обрез. Притом стирки, глажки, общественный транспорт, давка в метро. Может быть, говорит, сейчас я это преувеличиваю, но тогда я этого недооценивала. Потому что при всех трудностях был какой-то свет в семье, были близкие отношения с мужем, в том числе интимные. Была влюбленность моя в него, его — в меня. Но все это постепенно стало куда-то уходить, как только в доме появились деньги. Пришла перестройка, пришли кооперативы, потом совместные предприятия и прочее. И как-то так муж и его коллеги удачно пошли в гору со своим делом. Поднялись. А новые уровни стали требовать от мужа и новых ролевых обязанностей. Это я уже перевожу ее слова на свой язык. И хотя денег становилось все больше, но муж стал все чаще задерживаться и не только, как раньше, из-за того, чтобы заработать, но и для того, чтобы создавать условия для дальнейшего развития бизнеса. А это можно только в неформальных условиях. То есть пошли деловые переговоры, но не в офисе, а с выездом куда-нибудь на природу, с шашлыками, с водкой и прочими забавами наших нарождающихся предпринимателей. И хотя нельзя сказать, что он стал пьяницей, но он стал частенько приходить домой подшофе, и ее это стало раздражать. А самое болезненное, что при этом он начинал, выражаясь скучным советским языком, требовать исполнения супружеских обязанностей. Что было для моей пациентки особенно трудно, потому что пьяный муж и любимый муж это все-таки разные вещи. А она его любила и была уверена, что он ее любит и не изменяет. Во всяком случае, у нее не было оснований в этом сомневаться. Хотя частенько, как мы знаем, эти деловые переговоры вовсе не ограничиваются только подписанием договоров. На таких мероприятиях не обходится без участия представительниц древнейшей профессии.

И даже в те моменты, когда он приезжал в трезвом состоянии — такие нормальные, слава Богу, моменты тоже бывали, — у них все равно изменились постельные отношения. Стал нарастать багаж отрицательного опыта — эти, по ее словам, приставаниях запахом перегара и какой-то недомашней еды. Ведь женщины очень тонко реагируют на запах. Не случайно подмечено, что фригидные женщины, как правило, менее восприимчивы к запахам. А женщины, наделенные яркой сексуальностью, наоборот. И тут был как раз такой случай. Даже когда все вроде бы должно было быть удачно — он трезвый пришел, с цветами или с подарком — она ничего не могла с собой поделать, она ощущала его вчерашние запахи, помнила вчерашние обиды и вчерашние пьяные приставания. И сравнивая его новые сексуальные приемы и привычки со старыми, доперестроечными, невольно думала, что он ей, может быть, все-таки изменяет.

Так в их жизнь входила новая тема. Что вот, мол, он мне, наверно, изменяет, он там совершенно не думает обо мне. Каково мне тут целый день в этой новой огромной квартире или на даче, в четырех стенах. Да, есть ребенок. Но мне же нужно что-то еще, я совсем молодая женщина. Меня надо не только вывезти на Кипр или в Анталию, а нужно со мной просто посидеть, как раньше, поговорить на кухне. И вообще, прежде чем меня поиметь, надо создать какую-то ауру. Это особенно актуально для зрелых женщин. А недополучая это, она накапливала обиды и напряженность. Она стала его упрекать, что он становится холодным, циничным. «Вот когда мы снимали квартиру в Мневниках, в хрущевке, то сидели на кухне, читали Ахматову — куда это все делось?» А он отшучивался или злился: я работаю по шестнадцать часов в сутки, а ты тут с жиру бесишься!

И в один прекрасный день она стала замечать появление приступов тошноты в вечерние часы. При том, что эта пациентка не была изначально ипохондричной и не страдала болезненным интересом к своему здоровью. У нее не было этих женских страхов — ах, у меня тут колет, это, наверное, рак. Но все-таки она испугалась. Как человек, далекий от медицины, она стала думать, не есть ли это что-то грозное, страшное?

Голос из сауны:

— Простите, а можно вопрос по ходу? А секс у них изменился? Она оргазм испытывала?

— Оргазм она перестала испытывать еще до появления тошноты. Потому что секс у них превратился в редкое явление. А она из тех натур, которые приходят к оргазму только тогда, когда сексуальные контакты носят стабильный и достаточно серийный характер. То есть это не обязательно сексуальные сессии всю ночь напролет, но нужно, чтобы это было несколько дней подряд, только тогда происходит настройка и сексуальный катарсис. Такова она по природе своей. А муж либо приходит выпивши, либо усталый, либо просто является в двенадцать ночи, а в шесть ему вставать и переться в Шереметьево встречать важного заказчика. Жизнь делового человека не способствует регулярным лирическим отношениям. К тому же он в постели перестал, выражаясь шахтерским языком, выходить на-гора. Эта проблема рано или поздно свойственна всем мужчинам, плюс в нашей нынешней жизни полно провоцирующих факторов, играющих роль депрессантов в этой области. Это и большие возлияния, и изматывающие режимы существования, и какие-то перелеты в Сингапур и обратно, и постоянное напряжение существования в политической нестабильности и криминальном поле.

И в этой семье весь этот конфликт нравственный, любовный, физиологический — назовите как хотите — не найдя возможности разрядиться через секс, стал искать другие пути разрядки. И вылился во рвоты, которые возникали у нее при появлении мужа с работы. В самом прямом и вульгарном смысле ее стало тошнить от одного его появления. При этом одно дело, когда к вам на прием приходит женщина и говорит, что мой Васька алкоголик, раньше хоть пил, но трахал меня как следует, а сейчас у него вообще не стоит. Это один вариант. А другое дело, когда женщина понимает, что муж не дает ей то, что требует ее природа, но не потому, что он по блядям ходит, а потому, что работает для семьи, для ребенка. Из кожи лезет вон, похудел на пять килограммов, даже гастрит у него появился. И она чувствует, что зашла в тупик. Она же не может сказать: пусть он будет без денег, пусть мы продадим эту квартиру, но я хочу нормального секса. В этом она даже себе не может признаться — что ж это я какая-то блядь, что ли?

А я, как врач, всегда сравниваю подобные ситуации с прокладками в конфетных коробках — знаете, бывают такие целлофановые прокладки с воздушными пузырьками. Ты пальцем нажимаешь — иной пузырек лопнет, а иной уйдет, и пузырька вроде нет, но где-то в другом месте этот воздух обязательно выйдет. И здесь это вышло вот таким наглядным образом — чем больше он преуспевал в своем бизнесе, тем чаще и сильнее ее рвало от одного его вида. И это при том, что она привыкла к своему уровню жизни, она, по ее же словам, уже не представляла себе, как она может жить без машины, без поездок на море, причем в достаточно дорогие места. Кстати, это сознание только усиливало аффект ситуации и толкало ее в эдакую внутреннюю истерику. Чем больше она давила в себе свое отношение к сложившейся ситуации, тем сильнее организм отвечал рвотами на появление виновника этого процесса. А мы должны помнить, что в общем-то все мы сейчас немного истеричны, время такое — переходно-истерическое. Взгляните на наших думских политиков — сплошные истерики, а ведь это наши избранники. То есть мы выбрали самых типичных…

Ну а то, что касается женщин, так истероидность это — если в разумных пределах — и есть, может быть, то, что мы называем женственностью. Вспомним нашу уважаемую Эдиту Пьеху и ее песню, которая была очень популярна в свое время: «Если я тебя придумала, стань таким, как я хочу». Мой покойный учитель называл эту песню гимном истеричек всех времен и народов.

Пауза. Голоса:

— Продолжайте! Что же вы замолчали?

— Я уже все рассказал. Во всяком случае, по теме «Секс в переходный период».

Голоса из сауны:

— Но вы ее вылечили?

— Я ей помог, как мне кажется.

— Кажется или помог? У нее оргазмы вернулись?

— Извините, я не работаю, как Кашпировский: «Маня, ты ляжешь, и у тебя будет оргазм такой, что крыша поедет». Я использую какие-то элементы гипноза, но для меня это не цель, а средство. Для меня это способ создания атмосферы, при которой человек лежит с закрытыми глазами и активно фантазирует, он не видит меня, а слышит только мой голос. И я предлагаю человеку более активно проявлять свои чувства, прибегая к помощи символов. Я попросил ее символически представить себе все, что ассоциируется у нее с проблемой тошноты и рвоты. Но я не хочу сейчас вникать в детали психотерапии именно этого случая. Потому что это касается личной жизни пациентки — мы с ней ушли на те уровни ее подсознания, где хранились ее отношения со свекровью, с матерью, с первым мужчиной. Вам этого знать не нужно. Но чтобы удовлетворить ваше любопытство, скажу: я сразу ориентировал ее на то, чтобы она не ждала мгновенных и волшебных результатов. Более того, я предлагал ей, как и всем другим в аналогичных ситуациях, не гнать вороных. Я не запрещал, конечно, сексуальную жизнь — если она идет, то пусть идет. Но я никогда не говорю: вот он придет домой, а ты ему еще рюмку налей, огурца дай и посиди с ним, сама выпей, чтоб тебе запах меньше мешал. Я не даю житейских советов. Я играю роль катализатора внутренних процессов, которые человек до встречи со мной предпочитает по каким-то причинам не допускать в свое сознание. Я подводил ее к тому, чтобы она не заставляла его приходить домой трезвым или уклоняться от вечеринок, а чтобы она, пользуясь каким-то своим сокровенным знанием мужа, как-то по-бабьи заставила его захотеть быть трезвым.

— И ей это удалось?

— А она не делала попытку завести роман на стороне?

— Нет. Я спрашивал об этом. Если бы он и был, то именно для нее это не было бы решением проблемы. Она это прекрасно понимала, потому что она человек достаточно викторианских взглядов.

— Но все-таки как лее вы ее вылечили?

— Прошли десять сессий, изменилось ее отношение к самой ситуации, и муж, придя с очередного банкета, вдруг не обнаружил ее в состоянии тревоги, агрессии, истерики. Не было рвоты, тошноты, этот симптом прошел достаточно быстро. Где-то после четвертой-пятой сессии он стал исчезать или, точнее, затихать, как музыка затихает. Но мы не прекращали работу. Как говорят на Востоке, лечить надо не листок, а корень. Она это прекрасно поняла, она была склонна к аналитической работе. И некоторое время спустя она сообщила мне о том, что хотя она, скажем так, еще не может похвастать своей сексуальной органичностью в той мере, какая была ей свойственна прежде, но она чувствует новое качество своих отношений с мужем. И, к чести ее мужа, нужно сказать, что он весьма радостно оценил ее выздоровление. Несмотря на все свои производственные трудности, он тоже стал меняться по отношению к ней. Эта пара, я надеюсь, вышла из тупика, в котором она была занята обороной Брестской крепости своего прошлого, а он говорил: «Что ж я, мужик, я не могу и в баню с друзьями сходить?»

Голоса из сауны:

— Н-да… милая история…

— Богатые тоже плачут…

— Похоже, сегодня прений не будет. Вряд ли у кого-то есть аналогичный опыт…

— Почему вы так думаете? Меня, например, просто блевать тянет, когда я слышу заунывные речи наших политических лидеров.

— Стоп, господа! Это уже не по нашей теме. Это для другой книги!

Семинар четвертый

День свободной дискуссии на тему: НАЦИОНАЛЬНЫЕ ОСОБЕННОСТИ РУССКОГО СЕКСА

— На одном из прошлых семинаров прозвучала история о французе, который утром спросил свою русскую девушку: «Ты почему не плачешь? Все русские девушки наутро плачут и говорят: теперь ты меня будешь блядью считать». Это что, это на самом деле у русских женщин так — стыдиться после?

— Не знаю, как у других, но у меня первая ночь была связана с чудовищным стыдом. У меня потом были муки раскаяния. Мне был 21 год, я в то время была еще девушкой.

— Опоздала…

— Да. Задержалась в развитии. И момент лишения девственности — мне было стыдно, что я отдалась ему при совершенно недолгом знакомстве. Правда, мне казалось, что это какая-то безумная любовь, что мы должны тут же бежать в загс. А для мужчины я была нормальная взрослая тетка — ну, запоздала с девственностью, поправимая ситуация.

— У меня была женщина из Армении. Я был ее первым мужчиной и, соответственно… Короче, я провел с ней две ночи. Она очень плакала и никак не могла себе простить того, что с ней случилось. Потом она ударилась в религию и сошла с ума.

— Осторожно! С этим мужчиной нельзя знакомить одиноких женщин.

— Теперь понятно, почему от нас Армения отделилась.

— А вот есть поговорка, что русские придумали любовь, чтобы денег не платить. А на самом деле это разве только нам свойственно такое — тяга к душевности, чтобы избегать оплаты? У кого-то были такие случаи?

— Чтобы потом не было расплаты?

— Расплаты в каком смысле? Знаки внимания можно назвать расплатой?

— Мне кажется, тут все зависит от мужчины. Одно дело, когда он хочет сделать женщине приятное и дарит ей духи. А другое дело, он говорит: «Вот тебе за то, что ты со мной поспала».

— А что в этом плохого? У меня с женой была такая традиция, это очень удобно. Не вечером дарить, приходя с работы, а утром, как награду за труд.

— Наверное, неплохо зарабатывала ваша жена?

— Ну, сколько давал.

— И долго длился такой брак?

— Долго. Пока зарабатывал.

— И она привыкла к этому? Не возмущалась?

— Даже гордилась.

— А кто кого приучил — вы ее или она вас?

— Конечно, я.

— Н-да… Нерусский у вас подход, испортил женщину!

— И все-таки — кто назовет национальные особенности российского секса? Или у нас нет таких?

— Можно так поставить вопрос: существует ли какая-нибудь специфика в любви, которая обусловлена национальными различиями?

— Морду набить женщине — вот российская специфика. Не бьет, значит, не любит. Это с XVI века отмечалось всеми иностранцами.

Шум, неясные возгласы.

— Минутку! Давайте выясним справедливость тезиса, Кому-нибудь приходилось бить женщину?

— Конечно, а как же!

— Расскажи.

— Боюсь, что меня потом сюда не пустят.

— Наверное, я не русская женщина, но для меня попытка ударить — это уже преступление.

— А ударить в процессе секса?

— Я помню один момент в моей жизни. Я одной женщине признайся в любви. Мы с ней лежим, и я говорю: «Как я тебя люблю!» А она отвечает: «Послушай, что там во дворе происходит». А там пенсионеры какой-то анекдот травили. У меня было настолько острое ощущение невостребованности своих чувств, что я подумал: то ли мне себя укокошить, то ли ее выкинуть в окно. И я начал от отчаяния вот так стучать затылком о стену. Но если бы я этого не сделал, то, наверное, я бы ее убил. Хотя это, я думаю, не национальная черта…

— Иногда женщина от хорошего секса приходит в состояние аффекта. Если ее не ударить, не остановить, она может превратиться в тигра.

— А тебя мужчины били когда-нибудь?

— Били.

— За что?

— Было бы за что, вообще убили бы.

— И все-таки — в какой ситуации тебя били?

— Я же стерва. Стерву положено иногда проучить.

— А ты можешь конкретнее?

— Ну, ситуация была такая. Я выгнала мужчину, я ему сказала: пошел вон! А он всячески меня преследовал, подстерегал и просился обратно. Но я говорила, что все кончено, обратного нет пути. И он был настолько в отчаянии, что при одном таком разговоре… Короче, он был бойцом спецназа. И как я до сих пор жива, непонятно. Но я поняла, что надо было иначе с ним обращаться. Хотя потом я просто уехала из этого города. А еще я с мужем дралась страшно. Однажды мы гуляли в Доме журналиста и мне спьяну захотелось уехать с какой-то компанией. Без него. Он почувствовал себя крайне оскорбленным. Произошла безумная драка, нас вахтеры растаскивали. Мы друг друга так намолотили, что потом неделю ходили оба забинтованные. И даже на какое-то время разъехались, полгода друг другу на глаза не показывались. Потом, правда, снова сошлись.

— Повсюду бьют женщин. И в Америке.

— К вопросу о стерве. Я, как адвокат, периодически посещаю так называемые исправительные учреждения. И в одном лагере нестрогого режима познакомился с мужиком, который по своей воле сел в тюрьму — только чтобы изолироваться от жены-стервы. Причем там были такие подробности. Первый раз он открыто что-то украл, его арестовали, судили, но на суд пришли все соседи и сотрудники по работе и говорят: это он из-за жены, это она, стерва, виновата! Судья спрашивает: если ты хочешь изолироваться от жены, почему таким способом? почему просто не уйти? в конце концов можно на Север завербоваться. Он говорит: «Ваша честь, она в постели такое делает — я без нее две недели прожить не могу, меня от нее только колючая проволока спасет». Но ему дали год условно, с вычетом двадцати процентов. Тогда он поехал в соседний город и ограбил ларек. Со взломом. Ему дали четыре года. И там, в лагере, он на хорошем счету, нормально живет, отдыхает. Показывал мне ее фотографию — действительно, стерва. Я спрашиваю, что же она такое в постели делает? Он тут же замкнулся, говорит: и не расскажу, и адрес не дам!

— Вообще, любовь к подонку — это типично наше, российское.

— Только не нужно зазнаваться!

— Нет, в натуре! У меня есть подруга — совершенно роскошная женщина. Устроенная, замужем. Но любит подонка, который на Комсомольском проспекте в мусорках роется, бутылки собирает. А она уже десять лет его совершенно обожает, каждый раз его отмывает, одевает, откармливает. Но как только он одет и начищен, он соблазняет одну из ее подруг, потом исчезает, опять опускается и снова спивается до того, что в помойках ночует. А через какое-то время стучится к ней в окошко, и она опять делает то же самое — отмывает его, очищает. И это при том, что у нее замечательный муж и куча богатых поклонников, которые приезжают за ней на шикарных машинах с цветами, с розами. Я до сих пор не могу понять природу этих отношений. Тем более что это не единичный случай. Сейчас многие шикарные женщины тянутся к таким моральным инвалидам. Я знаю одного мужчину, который ворует везде, где живет, и вообще гадок до мерзости — его в церковь на работу устроили, а он и попадью соблазнил, и из церкви подсвечники пропил. И что же? Женщины на него просто вешаются! Может, это наша какая-то национальная особенность — любовь к уродам?

— А твоя подруга рассказывала тебе о своих чувствах к нему? Откуда это взялось?

— Знаете, я могу описать, как это происходит. Когда появляется этот человек, она просто расцветает, оживает, она начинает лучше выглядеть и носится с ним буквально как с деточкой, одевает в мужнины костюмы. А когда он исчезает, эта взрослая сорокалетняя женщина просто лежит пластом и плачет: все, он без меня погибнет! А этот «деточка» у нее очередное колечко спер. Просто достоевщина какая-то.

— А я думаю, что это итальянский сюжет, это из неореализма. Какая-нибудь «Дорога» Феллини.

— Хорошо, а такой сюжет? Я был у друга в Венгрии, мы гостили у него с женой, и вот на пятый день нашего пребывания обозначилась на его крыльце юная женщина. Он ей говорит: ты откуда взялась? уходи! Выясняется: он был в Москве, закрутил роман, умолял ее приехать. Правда, адрес не оставил. А она собралась, приехала и без знания языка нашла его в Будапеште!

— Вот это русская женщина!

— Я расскажу историю, в которой непонятно, кто негодяй. Во Владивостоке была семейная пара, где через некоторое время жена стала чахнуть, чахнуть, болела и потом умерла. Муж нашел себе другую жену, но и эта стала вскоре чахнуть, чахнуть, но не умерла, а помчалась в милицию сообщить, что она чахнет наподобие первой. Выяснилось, что у первой была подруга, которая, надеясь занять ее место, решила свести ее со свету солями таллия. То есть он с этой подругой пару раз переспал, она и губы раскатала. А он взял и на другой женился. Так она и эту решила солями таллия. Ну, кто здесь подонок? Мужик, который давал ей надежды? Или эта баба?

— Я могу сказать по моей семейной ситуации. Когда началась перестройка, мой муж потерял работу и год бездельничал. Я про себя думала: негодяй, подонок! А потом вспомнила: разве я не уходила в загулы? Разве не устраивала на балконе канканы в обнаженном виде? А кордебалеты с выпрыгиванием из окна?

— Давайте вернемся к теме семинара! Национальные особенности русского секса. Кто может вступиться за нацию?

— Не знаю, подойдет ли моя история. Но я все равно расскажу. Мы как-то сидели мужской компанией у одного художника, выпивали. И вдруг вспомнили, что сегодня Восьмое марта. Нужно кого-то поздравить с праздником, а женщин нет. И ночь уже — кому позвонишь? А у меня есть приятель — он охранник в одной эскорт-фирме. Звоним в эту фирму, вызываем женщину, я ему говорю: только привези такую, с которой поговорить можно. Привозят, мы расплачиваемся, ее оставляют на два часа. Мы сидим, разговариваем, поздравляем ее с праздником — кушай, пей ради Бога. И никаких интимностей. Она в шоке, в растерянности — не может понять, что мы от нее хотим. Рассказывает какие-то детские истории, мы хохочем. Она: ой, вы такие милые, я таких мужчин давно не видела… Остается пятнадцать минут, мы звоним в эту фирму, я говорю приятелю: все, мы поздравили ее с Восьмым марта, привози следующую. Она говорит: ребята, так не бывает! Мы говорим: бывает, но один раз в году, на Восьмое марта. Но среди нас был один грузин. Он говорит: мужики, если вы не против, я все-таки выйду с ней в ванную комнату. Мы говорим: ну, иди. Он взял ее в ванную, она с ним за пять минут там управилась, тут охранник новую привозит. Первая совершенно счастлива, быстро одевается, уезжает, вторая остается. Снова — стол, угощения, поздравления, какие-то шутки, все за ней ухаживают, сплошной прикол. У нее от такого приема крыша едет, она плачет: мальчики, я вас всех люблю! Тут остается пятнадцать минут до приезда охранника с новой девочкой, а наш грузин опять: ребята, если вы не будете, то можно я с ней в ванную удалюсь? А он очень богатый и упакованный мужик. Но психологически не мог этого пережить — заплатить за женщину и не использовать.

— Значит, и Грузия не зря от нас отделилась. Разный у нас подход к женщинам.

— А я должна вам сказать, что это не смешно. Может, для проститутки это и был подарок, что ее не использовали, но вообще это сейчас тенденция такая — пригласить женщину в театр, в ресторан, на какую-нибудь презентацию или тусовку, а потом отвезти ее домой и сказать «спокойной ночи». У меня есть подруги, они говорят, что если ты не проститутка, то для тебя в Москве секса вообще нет. Одна за сексом в Гонконг летает, у нее там китаец бой-френд, а вторая — в Венгрию. То есть мы до того дошли, что какой-то китаец может утрудиться приударить за русской девушкой, билет ей даже в Гонконг купить, а русский мужчина максимум на что способен — кутнуть с друзьями в ресторане, а потом взять проститутку на пару часов, да и то только для того, чтобы показать приятелям, что он-де мужчина. Поэтому еще неизвестно, о чем ваша история, — то ли о душевной щедрости наших мужчин, то ли о том, что вы даже Восьмого марта не были на высоте, только грузин спас вашу компанию от позора.

Аплодисменты.

— А может быть, у нас есть основания сторониться русских женщин? Ведь не зря иностранцы называют Россию страной победившего феминизма. Женщины тут поработали — слава Богу! Одна Землячка уложила несколько тысяч белогвардейских офицеров собственной лапкой. И таких было навалом. На самом деле, большевики в 17-м году очень лихо разыграли национальную женскую карту. Первая мировая война три года держала мужиков в армии. А большевики сообщили озверевшим дамам, что дается полная свобода. И тогда страшные вещи творились на улицах. Роль женщины в русской революции еще будет описана.

— До 35-го года у нас была статья об изнасиловании мужем своей жены. То есть то, о чем американские феминистки еще только мечтают. И по этой статье была масса процессов, когда муж якобы изнасиловал свою жену и садился.

— Я думаю, что не только 17-м годом многие наши особенности объясняются. Часто получается так, что вот с женщиной встречаешься, встречаешься, а потом она говорит: слушай, ты меня потребляешь. Я не раз сталкивался с этим. Откуда берется такая жесткая форма, что, дескать, это не обоюдные отношения, а некое потребление мужчиной женщины?

— А я эту проблему просто решаю. Я первым говорю: я тебе отдаюсь, дорогая. И уже никогда не возникает подобных реплик.

— Мне встречались мужчины, которые меня потребляли, и встречались мужчины, с которыми было хорошо обоюдно. Это зависит от мужчины.

— Ничего подобного! Если вы выступаете в пассивной роли, вас потребляют. Но вы это сами провоцируете!

— Мне кажется, что тут нельзя однозначно говорить. Например, у меня с какими-то мужчинами были отношения, когда меня потребляли, а с другими мне было, наоборот, удивительно хорошо, но со временем я чувствовала, что отношения портятся именно потому, что я увлекаюсь и начинаю просто кушать человека большими ложками. Я начинаю питаться его энергией, я начинаю полностью въезжать в эту ситуацию, и люди боятся. Некоторые просто говорили, что нельзя жить с цунами. Когда начинаешь целиком отдаваться и входишь в состояние безумия, то тут непонятно, кто кого потребляет.

— Вот почему у нас никогда не возникнет общество потребителей. Нет культуры потребления, сплошное цунами!

— А что? Это не шутка. У нас народ действительно довольно безумный. У нас способность к безумствам заложена в каждом человеке. Это как раз и есть наша национальная черта. Наша женщина может броситься с головой в совершенно невероятную ситуацию. Как в омут. И стать при этом проституткой, поэтом, цунами, стервой — все в зависимости от мужчины.

— Теперь я осознал свою ущербность. Я понял, с кем я всю свою жизнь спал. Я никогда не спал с женщинами иной национальности. Я всегда имел дело с женщинами, которые как я.

— И превращал их в себе подобных…

— А сколько поколений русских женщин вы знали?

— В русской женщине всегда сочеталось, что она могла сходить в церковь, а после этого — на конюшню.

— Это литературное представление. Это мы навязываем им свои стереотипы. А как они в прошлые века себя вели, никто не знает.

— И все-таки есть национальные особенности, наверняка есть. Эти вечные упреки: «Ты во мне видишь женщину, а души не видишь». Это русская идея?

— Африканская. На самом деле тема этого семинара высосана из пальма. Никто никогда секс по национальному признаку не делил.

— Ага, как же! И никто никогда не мечтал переспать с француженкой, кубинкой, филиппинкой! Только все почему-то стремятся в Бразилию. И побывавшие там говорят: «Несравненно».

— Несравненно с чем? С сексом с женой. А бразильцы, побывавшие в Твери или в Казани, возвращаются домой и тоже говорят: «Несравненно!» Потому что девушки, приезжающие сейчас в Москву из глубинок, они умеют такое! Нет границ.

— Может, потому, что они там стажируются на африканцах и бразильцах?

— Мне кажется, что в отношении мужчин разница все-таки есть. Например, между русским и восточным мужчиной. С русским я могу себе позволить попросить: сделай мне куинилинг, пожалуйста. Но это просто невозможно с восточным человеком. Он должен сам командовать парадом. А всякая инициатива наказуема.

— Ну, это и у русских есть! Если женщина проявляет инициативу, ее почему-то считают развратной. Хотя русская культура очень богата и в сексуальном плане.

Стук в дверь, голос: «Ваше время вышло, баня закрывается!»

— Итак, мы психологических особенностей русского секса не нашли. Но мы искали. А теперь семинар закончен, караул устал.

Семинар пятый

Вступительное слово на тему: КОЕ-ЧТО О ГРУППОВОМ СЕКСЕ

— Несколько лет назад в Софии, в Болгарии, я увидел прекрасную блондинку с голубыми глазами. То есть в Болгарии, на мой взгляд, очень мало красивых женщин, а синих глаз там просто нет. Но мне как-то повезло, мы случайно встретились в кафе, она оказалась женой болгарского офицера, служившего на границе. Мы долго ходили по Софии, потому что к себе я не мог ее привести — я жил у одной генеральши, у нее было пять комнат, но все со стеклянными дверьми. А моя синеглазая Катя жила в Софии у теши. И мы гуляли по Софии день, второй, третий, и это стало уже запредельно. Она говорит: слушай, меня пригласили на день рождения, давай пойдем. Идем. Приходим с огромным букетом роз и сидим на этом дне рождения. Там какое-то количество двадцатипятилетних мужчин и юных женщин, стол уставлен выпивкой, но очень мало закуски. И это меня удивило. Но я подумал: наверное, у них такой обычай. И стал говорить красивые тосты: за именинницу, за русско-болгарскую дружбу. А все на меня смотрят странными глазами. Я снова тост — опять на меня смотрят как-то не так. Выпивают, не дожидаясь конца моей речи, и опять наливают. Я был вынужден говорить свой тост в ускоренном режиме. Все равно вижу: наливают и выпивают, и девушки уже сидят у мужчин на коленях. Еще через десять минут смотрю — все уже наполовину раздеты. А в соседней комнате танцуют уже босиком и в одних джинсах. Я говорю: «Катя, что это за именины такие?» Тут друг именинницы у меня спрашивает: слушай, у вас в России есть групповой секс? У вас ченч есть? А мне когда-то мой зубной врач говорил о групповом сексе. Когда сверлил зуб, он меня как бы отвлекал этими разговорами. Я говорю: конечно, есть, чем мы хуже вас? Катя говорит: знаешь, меня насчет группового не предупредили, ты как? А у нас с ней уже любовь, я говорю: нет, я против. Она говорит: давай посидим еще немного, может, я ошибаюсь. Мы посидели, смотрим, а они уже все в трусиках танцуют. То есть я вижу, что это серьезно, действительно групповой секс начинается. Тут она снова спрашивает: ты как? А я честно влюблен, я говорю: я не могу себе этого представить. Она говорит: ну, ладно, давай уйдем. И мы смылись, пошли к генеральше. Я знал, что генеральши с трех до пяти дома нет, она в это время ходит на рынок. Мы быстро пришли ко мне на квартиру. Генеральши нет. Я рвался к Кате, она ко мне. Но только мы приняли душ, только прилегли — пришла генеральша. Буквально через пять минут. А там все двери стеклянные, насквозь все видно. И она мне сказала: вон отсюда, я от вас этого не ожидала! И мы ушли. Вот тогда я и пожалел о групповом сексе.

— У меня вопрос: не потому ли ты до сих пор испытываешь к нему предубеждение?

— Я не испытываю, я его побаиваюсь в силу моего романтизма.

— А разве в групповом сексе нет романтизма?

— Я хочу рассказать историю, когда групповой секс был совершенно чистым романтизмом. И при этом он был реальным, он был зрим и осязаем, и я в нем даже принимал посильное участие. Но сначала — о других участниках. Раньше одна из них не могла даже смотреть в сторону женщины, которая раздевалась. Ей было тридцать лет, но у нее никогда не было близости с другой женщиной. И вторая женщина.

Короче, я эту ситуацию сформировал. Я заметил, что между этими женщинами есть взаимное влечение. Но мне надо было это им проговорить. И я одной женщине объяснил, что другая очень влечется к ней. И — наоборот. Я им обеим сказал, что никогда больше такого не будет, что это что-то уникальное. И когда я создал у них ощущение взаимной доступности, произошло первое включение в ситуацию, о которой я хочу рассказать.

— А ты в каком состоянии находился в этот момент?

— В трезвом. На самом деле их взаимное влечение было настолько сильное, что даже мне передалось ощущение дрожи у той женщины, которая впервые в своей жизни готовилась к контакту с другой женщиной. Должен признаться, что я и сам никогда не был в такой ситуации. То есть все три человека были впервые в таком контакте. Мы впервые оказались втроем в постели. И первое, что мне передалось от них, — это ощущение страха, ужаса и предвосхищение блаженства и страсти. Наконец я увидел то, к чему так давно стремился. И я могу сказать только одну вещь: это неописуемо! Одно лишь созерцание подготовки и рождения их первого поцелуя дало мне ощущение какого-то ни с чем не сравнимого подросткового блаженства, которое возникает у мальчиков, никогда не видевших обнаженной женщины. А их первый поцелуй — это было настолько взрывающе, я возбудился, как подросток. Весь мой мир сузился до созерцания их тел, потому что ничего более красивого я никогда не видел. И впечатление этого интима, этой близости, этой сокровенности контакта между ними — оно было самым сильным в отношениях, которые были между мной и ними в течение многих месяцев. Я, наверное, больше никогда не испытывал таких острых ощущений. Правда, потом они стали замыкаться друг на друге. И я кайфовал уже только в роли созерцателя и статиста, о котором иногда вспоминали благосклонно. Но даже при этом я могу сказать, что по силе наслаждения это несравнимо с наслаждением, которое может доставить и очень любимая женщина.

— Просто поэма! Но для полноты картины нужно узнать мнение женщин. Девушки, кто хочет высказаться?

— Я.

— Тихо! Слушаем.

— Все было очень просто и невинно. Если бы наш джентльмен потом не испортил ситуацию. Дело происходило в Крыму. Была большая квартира с огромной постелью, с ванной. Было море, пляж, загар и была моя любимая подруга. Она была моей подругой долгие годы и сейчас остается ею. Мы любили друг друга. Без секса. Мы подавали друг другу кофе в ванну, в постель, расчесывали друг другу волосы, делали массаж, занимались диетой. Нам не мешали наши мужья или бой-френды, которые то отсутствовали, то присутствовали, то были в других городах. Нам не мешали дети, поскольку дети были очень маленькие. Было все очаровательно. И вот у подруги появляется один из ее бой-френдов. Местный, крымский, поскольку она родилась и выросла в этом крымском городе. Как она говорила: это мой первый и последний мужчина. С ним она когда-то потеряла невинность и раз в несколько лет встречалась. То была одна из таких встреч. А поскольку было очень жарко, мы все время общались в этой квартире голые. Жарко было.

— Вы были вдвоем?

— Втроем. Три персонажа плюс ребенок ходили по квартире голыми. Но ребенок был очень маленький, он постоянно спал. К тому же там море, солнце, загар, там свое обнаженное тело чувствуешь, как одежду. И все было нормально — пляж, море и совершенно ласковые, дружеские отношения. Даже когда мы оказались в постели втроем и ласкали друг друга, это было абсолютно невинно, очаровательно, дружески. Это не имело никакого значения. Допустим, позанимались сексом и, уложив ребенка спать, шли втроем в ресторан. Или закупали какие-то фрукты, виноград и на пляже, под звездами читали друг другу стихи. Все было замечательно, но вдруг этот мужчина решил, что он получил власть над нами. И что он может использовать нас в своих сексуальных целях, когда ему хочется. То есть он приходил и требовал секса, когда моя подруга, допустим, не хотела или не могла.

— Он для вас тоже стал лишний?

— Я не говорю, что лишний. Но он решил, что получил какую-то власть, и стал нас шантажировать, что сообщит об этом содружестве моему мужу.

— А подруга была замужем?

— Да. И у меня был муж, который в то время был в Москве.

— А что ты чувствовала, когда вы были втроем?

— Да все было очаровательно. Это было у моря, у пляжа, была полная гармония. Которую он сломал. Например, в какой-то момент он отказался пользоваться противозачаточными средствами.

— Негодяй!

— А потом стал вымогать какие-то деньги, говорить, что он сообщит нашим мужьям.

— Какие мужчины все-таки мерзавцы!

— И когда приехал мой муж, мы ему сами все сообщили. Тут явился этот джентльмен и попытался шантажировать, но муж был уже в курсе и говорит: чего ты хочешь? какие тебе еще деньги? Ты от моей жены все получил, до свидания.

— Это очень любопытно. Выходит, пока он спал с твоей подругой, он был нормальным мужиком…

— Я же говорю, что все было сначала нормально. А потом он решил, что через секс получил власть над нашими душами…

— А я думаю, что дело не в этом. Я думаю, что тот восторг, который ты и твоя подруга стали испытывать друг к другу, — он не мог его разделить. Он почувствовал, что он уже вне игры. Он не мог получить от вас то, что вы получали друг от друга. А вы подсознательно уже хотели от него избавиться, он вам мешал, он стал вам не нужен. И это чувство изгоя вылилось сначала в ревность — не зря он угрожал именно тебе, доносом именно твоему мужу.

— Не знаю. Никаких особых восторгов от лесбийства я не помню. У нас между собой вообще не было сексуальных отношений. Если они появились, как такой крымский эпизод, то потом опять превратились в дружеские, и секс нам друг с другом не нужен. И не было там никакой особой любви ни между мной и подругой, ни между подругой и этим джентльменом. Ее с ним связывала только память о первой сексуальной ночи. Он был ее первый мужчина. А город-то маленький — когда она приезжала, они постоянно виделись. И поэтому иногда он приходил к ней как друг юности, а оставался в постели как мужчина. Но любви уже никакой не было.

— А любовь втроем была?

— Я же говорю: любви не было, секс был.

— Это абсолютно одно и то же. Дружба, любовь, секс. Восход солнца, гроздь винограда. Просто когда мы, бывшие советские люди, накручиваем вокруг этого прекрасного подарка жизни какие-то пошлости или проевший наши души моральный кодекс строителя коммунизма, наслаивается этот мусор — этот украл кошелек, тот настучал мужу, Каин убил Авеля. Мы ложку дегтя засаживаем в эту прекрасную бочку меда…

— Ложка дегтя у нас неизбежна.

— Я расскажу несколько чистых историй…

— Подожди. Я еще не закончил. Знаешь, что самое замечательное в групповом сексе?

— Расскажи.

— Самое замечательное в групповом сексе — это даже не сам секс, а то, что по сравнению с другими сексами он самый сексуальный секс.

— А по-моему, самое замечательное в групповом сексе — это утром проснуться вместе и хохотать, и чувствовать такую психологическую близость. Столько смеха, столько хохота, столько доверия, столько понимания, столько общего! И зачем существуют эти уродливые семьи, в которых живут вдвоем? Он ревнует ее, она ревнует его. Она гуляет на стороне, он гуляет на стороне. Зачем? Когда вот другие ощущения — азарт, близость и веселье.

— Но ведь это, конечно, кратковременно…

— Да, как сама жизнь.

— И это искусственно созданная ситуация.

— Наоборот. Искусственно все остальное. А это естественно. Смотри, ребенок рождается, он видит: папа, мама и он. Треугольник — это естественно. Группа людей — это естественно.

— И все же любовь и секс — немножко разные вещи.

— Не будем схоластами. Еще есть истории, близкие к этой теме? Есть у кого-нибудь опыт долгоиграющих отношений втроем?

— А зачем долгоиграющие?

— Долгоиграющих нет, а короткие были.

— Я сидел и думал, стоит ли мне выступать. В моих случаях групповой секс был в разных редакциях — две плюс один или одна плюс два. Но ничего супертакого, о чем стоило бы рассказать, не было. Хотя была одна шикарная заморочка. Даже могу имена назвать. Это моя бывшая жена Аня, она совершенно не стесняется таких вещей. В нее влюбилась одна девушка — наполовину мужчина. При этом она не очень жесткая, но спортсменка и сильная физически и духовно. У них происходит секс — один раз, два раза. Я об этом узнаю, но я в то время в каких-то разъездах по заграницам. Потом я приезжаю, начинаем жить втроем. У нас происходит шикарный секс, это был мой первый секс с двумя женщинами, до тех пор было только наоборот. А тут у меня просто сносит крышу. При этом Анька моя — человек капризный, что всегда напрягало наши семейные отношения, а эта девушка оказалась очень простой. Мне с ней шикарно гулять как с другом по городу. В постели я ее чувствую женщиной, а здесь чувствую в ней мужика и просто друга. У нас с Анькой скандалы какие-то семейные, а я на них уже просто не покупаюсь, потому что рядом есть хороший приятель, с которым можно посидеть, пойти выпить. И вот Аня начинает ревновать. Происходит финальная сцена. Прямо посреди улицы Аня вдруг говорит: «Так, Наташа, решай — либо он, либо я!» Я совершенно опешил от такой постановки вопроса, я подумал: ну, блин! у кого же семья?..

— И все? А чем закончилась эта история?

— А потом Анька поняла, что не любит женщин. По крайней мере их роман с Наташей раскололся. Но мое потрясение от этой обиды — я его никогда не забуду!

— А можно рассказать одно наблюдение? В 85-м году я от своей организации летал в командировку в Афганистан. И заметил такую вещь. По тому времени она была, насколько я понял, везде в группе войск. Там существовала ситуация семейной эстафеты. Туда, на военные аэродромы, приезжали женщины, вольнонаемные, по контракту — работать два, три или четыре года. Они жили в «модулях», это типа барака, но классно построенные. С удобствами — относительными, конечно. И там, в этих «модулях», разбитых на комнатки, возникали некие «афганские семьи». У комэска появлялась «афганская жена», потом — у пилотов, штурманов, технарей. То есть нормальный и семейный человек, улетая туда, как бы улетал в совершенно другую жизнь — там полная отрешенность, война, постоянные полеты, стрельба, убитые. И — новые жены.

Но, как правило, летные составы прилетали туда только на год, максимум — на два. И вот во время смены летных составов происходило прощание и передача жен по эстафете — один летный состав передавал своих жен другому составу. И настолько это было закономерное явление, что даже была какая-то иерархия по службам и направлениям. Скажем, жена старого комэска переходила к новому комэску. Но, меняя мужчину, женщина сохраняла верность данной эскадрилье.

— То же самое у подводников. Они уходят на шесть месяцев. И там есть подменная ситуация.

— Это рассказ не по теме. Мы говорили о сексе втроем. Но почему-то люди страшатся этой темы, стараются выскочить из нее и рассказать про другое. Но почему? Зачем бояться чистой и красивой материи? Ведь любовь втроем — это лучшее, что нам подарила природа.

— Я вам скажу почему. Я думала над этим. И поняла: потому что любовь втроем противоречит чувствам собственника-мужчины. И хоть ты тресни! Это всегда приводит к драматическим конфликтам.

— Вообще, слово «секс» всегда ассоциируется абсолютно не с естественными, а, наоборот, с патологическими явлениями сексуальной жизни. Так происходит и сейчас. Каждый рассказывает о каких-то отклонениях…

— Хорошо. Я расскажу вам историю без отклонений. Приезжаю я в Москву из Киева и селюсь у своего приятеля. А он живет с женой, у них большая квартира, он знаменитый писатель. Вечером он куда-то уходит, его жена Оля принимает ванну. Я сижу в своей комнате, читаю. Приходит Оля в халате. Ты читаешь? Читаю. Что читаешь? Томаса Манна. И она меня целует в губы. Почти голая женщина — только в халатике, после ванны. У меня губы деревенеют, я консервативный человек. Она говорит: не хочешь — не надо. И уходит. Я себя идиотски чувствую, мне неловко, и утром я решаю съехать от них. Тихонечко захожу в их комнату и кладу на столик ключ от квартиры. Тут мой друг просыпается и говорит: что ж ты Олю обидел? Я цепенею и не знаю, куда мне шагать — туда? сюда? или к двери бежать? Он говорит: «Оль, он от тебя отказался?» Оля просыпается и говорит: да, он меня не захотел. Я ничего не могу сказать, я полностью онемел, я что-то бормочу, как идиот, и выскакиваю, оставив ключ. И уезжаю в Киев. Через полгода приезжает в Киев мой приятель, увидел мою жену и говорит: «Ой, какая у тебя жена красотка! Вот если в ты тогда трахнул мою жену, так я бы сейчас трахнул твою!» Можете называть меня собственником, можете называть меня эгоистом, но я об этом не пожалел.

— А можно историю, в которой я была только свидетелем?

— Если она короткая. У нас уже банное время кончается.

— Хорошо, я попробую уложиться. Когда мне было 19 лет, я пошла изучать итальянский язык по интенсивному лозановскому методу. Занятия происходили частным образом, группа собиралась дома у одного из студентов, а учитель был странной личностью, мне по молодости лет он сразу показался очень интересным. Он не боялся говорить то, о чем не говорили другие, а юных девочек это всегда привлекает. Но достаточно быстро мы заметили, что в нашей группе есть ученик, которого учитель явно выделяет. Он был моложе нас всех — если всем было от 19 — 20 до 30, то этому мальчику было 15 лет. И он был необыкновенно красив, причем такой красотой, на которую чаще всего реагируют люди нетрадиционной ориентации, — он был синеглазый, высокий, стройный, с очень белой кожей, с кудрявыми светлыми волосами, и даже имя мы ему дал?! Лучано — «светлый» по-итальянски. А по жизни он был Николай, Коля. Но поскольку занятия происходили по игровому методу, то все мы обратились в итальянцев, а нашими русскими именами нам запрещено было пользоваться. И вот мы видим, что наш учитель и этот Лучано всюду вместе — вместе приходят на занятия, вместе уходят и прочее. И конечно, было по этому поводу много споров, кто-то говорил: «Это голубые отношения», а кто-то «Не может быть!». Тем более что учитель подводил под их отношения такую мистическую базу — мол, Лучано мой духовный ученик, я передаю ему все свои знания и прочее.

Но при всем том он был очень ярким и сильным учителем, он буквально зажег нас итальянским языком и вообще Италией, и у нас сложилась неплохая компания — мы вместе поехали сначала в Вильнюс, а потом, когда стало возможно, в Италию. И наш итальянский настолько продвинулся, что учитель создал свой Центр интенсивного изучения итальянского языка, а мы стали в нем учителями. И очень сильно развернулись, даже конкурс был, чтобы к нам попасть. А мы отбирали 14 — 15-летних детей, способных к изучению языка, вывозили их в пионерский лагерь, который арендовали, и там преподавали им итальянский язык. Через месяц они у нас начинали разговаривать по-итальянски, а потом по обмену, который тоже учитель устраивал, уезжали еще на месяц в Италию, жили там в итальянских семьях. Все было очень клево и талантливо организовано — за лето у нас три потока детей проходило. И конечно, Коля-Лучано тоже вел свои групповые занятия, как каждый из нас.

И вот во втором потоке, где-то в июле, в его группе появилась очень красивая девочка Майя — такая, знаете, прекрасная еврейка. Ей было всего 14 лет, но она уже была девушка зрелая, и Коля в нее влюбился. А она влюбилась в него, и тут началась совершенно древнегреческая трагедия — у нашего учителя от переживаний обострился диабет, он стал агрессивным, врывался к Лучано на занятия, устраивал сцены, уводил его в лес, проводил с ним какие-то беседы и требовал уж не знаю чего. А Майя очень переживала и на этой почве подружилась со мной, хотя у нас шесть лет разницы в возрасте. Но учителю ничего не удалось от Коли добиться, и Коля из этого центра со скандалом ушел. А когда Майе исполнилось 17 лет, а ему 18, они поженились. У нас в центре был по этому поводу буквально траур. Учитель запретил даже упоминать их имена.

Но я продолжала дружить и с Майей, и с Колей и, когда они поженились, обнаружилась странная вещь. В нашей группе Коля всегда был учеником номер один, поскольку учитель, как выяснилось, опекал его с детства и внушал, что он не такой, как все дети, что у него необыкновенные способности и он имеет право на неординарное поведение. У учителя была идея, что он сам сверхчеловек и что он воспитает сверхчеловека. И Коля под этим соусом бросил, естественно, школу где-то в седьмом, наверно, классе. А когда он ушел из центра и женился на Майе, то он оказался и без работы, и без образования, и без школьного аттестата. Нужно было чему-то учиться, но как он мог идти куда-то учиться после того, как он был чуть ли не наследным принцем? И он в свои 18 лет решил заняться бизнесом, поскольку тогда в России бизнес как раз только начинался. А он обладал таким замечательным качеством, которое свойственно всем великим авантюристам, — он мог обаять кого угодно. То есть он не собирался свое будущее богатство делать чистыми руками, он нашел себе другую компанию, там были очень крутые люди, и как они взяли в партнеры такого мальчишку — это удивительно, это можно объяснить только его талантом. Потому что там речь шла об отцеплении вагонов с медью и хромом, их последующей продаже за рубеж и о прочих серьезных махинациях. И какое-то время Коля держался неплохо — у них с Майей было все. Они снимали роскошную квартиру и дачу, ездили в «БМВ», при этом Коля очень элегантно одевался и требовал от Майи, чтобы она похудела и стала похожа на фотомодель. И Майя действительно похудела и стала похожа на модель до такой степени, что когда мой знакомый итальянский кинорежиссер снимал тут свой фильм и по всей Москве искал русскую красавицу, а я пришла к нему с Майей, он тут же сказал: «Вот! Это то, что мне нужно!». И снял ее в роли голой русской княжны.

Короче, все у этих молодых людей замечательно складывалось, но потом Коля стал увлекаться радостями богатых людей и намекать Майе, что поскольку они очень рано поженились, то неплохо бы им иметь и другие развлечения. А я была у них в доме лучшей подругой, хотя, в общем, понимала, что этот Коля собой представляет. Но Майя была мне очень симпатична, и они мне постоянно звонили: приезжай, ты можешь у нас остаться на субботу — воскресенье. И мне было хорошо с ними — я чувствовала, что у них семья образуется, когда я приезжаю. И постепенно они стали мне говорить: не будет ли это плохо, если они возьмут еще какого-нибудь мальчика или девочку? А я говорила: ребята, это зависит от вашего самочувствия — если вам от этого будет хорошо, то берите. И потом началось: вот, мы вчера соблазнили Зинку! И в подробностях рассказывают, что они делали с Зинкой и что Зинка делала с ними. Через неделю опять: мы соблазнили Костика! Потом еще кого-то. То есть вокруг них была какая-то молодежная компания, и они последовательно приглашали то того, то эту. И очень любили всякую порнографию смотреть и эротические фильмы с бисексуальными сюжетами.

Но в один прекрасный день случилось следующее. Коля на какой-то авантюре связался с грузинской мафией, те ему сказали, что если вложить в эту аферу сто тысяч долларов, то через месяц можно вытащить двести. Мол, это абсолютно надежно, они сами вкладывают в три раза больше, а его могут взять в это дело партнером просто по дружбе. То есть обычные, как я теперь понимаю, примочки для лохов. А Коля не нашел ничего лучшего, как пойти к своим партнерам по бизнесу и одолжить у кого двадцать тысяч, у кого тридцать. В результате он у очень серьезных бандитов собрал сто тысяч долларов, отдал грузинам, а те его, конечно, кинули, исчезли вместе с деньгами. И через какое-то время Коля с Майей стали вынуждены бегать от бандитов-кредиторов и прятаться — сначала скрывались у Майиных родителей, потом жили у Колиных. Но в результате пострадали обе семьи — бандиты вычислили их адрес, приехали, взяли Колю и Майю и с завязанными глазами куда-то отвезли. Как потом рассказала мне Майя — она, правда, никогда не говорила плохо о своем муже, — но тут я поняла, что он от ужаса чуть ли не наделал в штаны. Потому что их привезли на какую-то квартиру и сказали, что сейчас мы тебя будем кончать. И Майя пошла к главному бандиту, который собирался Колю кончать, и сказала: я даю вам слово, что мои родители продадут квартиру и отдадут вам все деньги, только не делайте ничего с моим мужем! Этой девочке было тогда 20 лет, а ее муж сидел в это время, тихо сжавшись, в углу дивана.

И ее родители действительно продали квартиру, а Колины разменяли свою хорошую квартиру в центре на две ужасные в Бирюлево и одну из них уступили Майиным родителям — короче, кошмар! Все были в ужасе, потому что деньги отдали только одним бандитам, а где взять деньги для других? Коле и Майе приходилось снова скрываться, одно время они даже у меня жили, и вот во время этого подпольного обитания у Коли вдруг появился интерес к иудаизму, хотя в нем нет ни капли еврейской крови. Я видела его родителей — они такие вятские русаки, там евреи и рядом не стояли! И у Коли типично русско-нордическая внешность, такой, знаете, под Видова улучшенный Бурляев — то есть еврейского ну ничего нет. И вдруг этот Николай Кашкин потянулся к иудаизму, каким-то образом сошелся с людьми из синагоги и в один прекрасный день заявил своей Майе, что все — начиная с завтрашнего дня мы соблюдаем иудейские законы и обычаи, причем соблюдаем всерьез, на уровне двух холодильников и двух посудных сервизов. Да, оказалось, что он не просто подался в иудаизм, а стал ходить в самую ортодоксальную синагогу, которая в Марьиной роще! А Майя этого совершенно не хотела, она сопротивлялась, но Коля буквально при мне, на моих глазах поставил ей ультиматум: либо ты становишься кошерной еврейкой и соблюдаешь все иудейские законы, либо я от тебя ухожу! И как она ни боролась, он постепенно ее заставлял — сначала у нее появились длинные юбки, потом платок на голове, потом парик, соблюдение Миквы… И это у Майи — которая голой в кино снималась и групповым сексом больше своего мужа увлекалась! Я убедилась, что воистину человек становится тем, во что он верит. Коля, в котором не было ничего еврейского, уже через год стал внешне абсолютно евреем — у него почему-то потемнели волосы, он отпустил бороду и пейсы, стал соответственно одеваться в какие-то черные лапсердаки с кистями, согнулся, и даже Майина мама говорила: «Боже мой, Коля, ты был таким симпатичным мальчиком! А теперь посмотри на себя — ты просто старый еврей!» А Коля этому радовался и говорил: «Да, я таким и хочу быть!» Мама говорит. «Коля, если ты заделался нашим, то как насчет обрезания?» Он говорил: «Не волнуйтесь, Фрида Марковна! Я поеду в Израиль и сделаю себе обрезание по всем правилам, в Иерусалиме!»

Я у него спрашивала: «Коля, зачем тебе это? И почему вдруг иудейство, почему не христианство?» Он говорил: потому что в иудействе есть определенная система и ответы на все вопросы. Если этой системе следовать, то становишься праведником.

Но бандиты продолжали их доставать, угрожать и требовать остальных денег, и они решили уехать отсюда. А поскольку у Коли в паспорте черным по белому написано, что он русский, и никто бы ему не поверил, что он, Николай Егорович Кашкин, исповедует иудейство и на этой почве подвергается у нас преследованиям и дискриминации, то он взял Майину фамилию, стал Френкельштейн. И они подали документы на эмиграцию в Канаду, потом довольно быстро как молодые получили разрешение и уехали в Ванкувер. Там Коля пошел в синагогу к ортодоксальным евреям, стал с ними молиться, те в полном восторге от его рвения тут же дали ему работу помощником резника, и Коля с Майей стали неплохо жить и снимать хорошую квартиру. Но через шесть месяцев раввин сказал Коле: о'кей, мы принимаем тебя в нашу общину, неси документы. Тут началась паника. Коля сказал раввину, что, мол, в документах я записан русским Френкельштейном, но мама у меня еврейка. Раввин говорит: о'кей, неси мамино свидетельство о рождении. И тогда в Москве за солидные деньги было оформлено липовое свидетельство о рождении еврейки Кашкиной Евдокии Сидоровны, и Коля вступил в хасидскую ванкуверскую общину.

Я была у них в гостях и спрашиваю: «Коля, так как же насчет обрезания?» Он говорит: да, конечно, вот мы поедем в Израиль… Но я его знаю уже девять лет, я по его тону поняла, что обрезание ему расхотелось делать. Он и так всего достиг — от бандитов сбежал, живет в Ванкувере, получает зарплату. Но — главная метаморфоза произошла с Майей! Майя, которая на все это пошла поневоле и только потому, что не хотела терять мужа, вдруг совершенно изменилась. Она стала истовой ортодоксальной еврейкой, соблюдает все иудейские правила и еще Колю заставляет: «Ой, Коля, уже семь часов, тебе пора в синагогу, молиться! Беги немедленно!» Я говорю: «Майя, мы столько лет дружим — скажи мне по чести, ты в это играешь?» Она говорит: «Да ты что! Ты вспомни, как мы жили? Я своего мужа могла запросто потерять. Его бы или бандиты убили, или какая-нибудь шикса от меня увела! А иудаизм мне мужа сохранил! Работа у нас есть, квартира есть, и Коля никуда налево не ходит! Это Божий промысел, как мне в Бога не верить?! Я еще Колю и в Израиль отвезу, обрезание ему сделаю! В конце концов я кошерная женщина, как я могу жить с некошерным мужчиной?»

И что вы думаете? Месяц назад она собрала сопротивляющегося изо всех сил Колю, отвезла в Израиль и заставила его сделать обрезание.

Вот до чего могут довести русского человека всякие нездоровые увлечения — сначала гомосексуализм, потом итальянский язык, потом жена-еврейка и занятия групповым сексом.

Семинар шестой

Свободная дискуссия на тему: ДИНАМО КАК МЕТОД ВОСПИТАНИЯ И ЕСТЬ ЛИ СЕКС В ХВАЛЕНОЙ АМЕРИКЕ?

— Для затравки хочу рассказать историю из жизни. У меня был такой случай. В одной компании я познакомилась с молодым человеком. Всем он был хорош — и говорил красиво, и музыкой увлекался, и вообще. Но существовало какое-то отторжение, которое не позволяло развиваться отношениям в натуральную сторону. То есть я разрешала за собой ухаживать, мы проводили время в компании его друзей, ходили в интересные заведения, и время от времени он, естественно, приставал ко мне с нескромными, так сказать, предложениями. Но он был блондин с такими вьющимися волосами, тип Пьера Ришара, а это совершенно не в моем вкусе. К тому же у него всегда были мокрые ладони. И я себе сказала: никогда. Не буду я с ним переходить черту, и точка. Казалось бы, зачем же время терять и динамить человека? А корысть заключалась в том, что у него была интересная компания, его окружали интересные люди. К тому же он был из семьи очень состоятельных родителей и сам имел большие перспективы. И я держала это в голове, я иногда думала: все, сейчас отброшу все свои неприязни и буду устраивать жизнь с этим человеком. Но на самом деле это был самообман, это было лукавство, чтобы подольше подинамить. И когда день переходил в ночь и наступал решительный момент, тут я взбрыкивала и говорила: нет, никогда, уйди, противный! И так происходило не раз, и не два, и наконец друзья стали его спрашивать: что же происходит, в самом-то деле? Ну а ему неловко признаться, что его уже с полгода динамят, он им наговорил всяких небылиц про то, что у нас что-то было. И тут я потерла руки на этом моменте, у меня появился повод сказать: «Ах ты негодяй! такое наговорил про меня!» — и гордо уйти. Но это был только повод выйти из динамо. И то не совсем. Этот человек до сих пор мне звонит. Да, прошло четыре года, я успела выйти замуж и развестись, он успел жениться, и все равно он мне периодически звонит. Пару месяцев назад я даже пригласила его в гости, мы так прекрасно попили чаю с ликером, а потом я помахала ему ручкой, и он поехал домой. То есть это уже стало такое вечное динамо, классическое.

— Я думаю, здесь проявилось родительское воспитание. Каждая мама говорит своей дочке, что она должна устроиться в жизни. А поскольку мир у нас мужской и деньги зарабатывают в основном мужчины, значит, женщине нужно как-то пришвартоваться к мужчине из состоятельной семьи и с большими перспективами. Она должна его очаровать, но не подпускать. При этом фокус заключается в том, чтобы угадать норму для каждого конкретного мужчины — сколько раз нужно его продинамить и на каком этапе сдаться.

— Знаете, мужчинам это тоже нравится, они тоже играют в эту игру. Каждая мама хотя и сама женщина, но формирует у сына особый образ женщины. Она говорит: знаешь, существуют порядочные женщины, а существуют непорядочные. Вот порядочная — это та, кто себя блюдет, не позволяет себе ни то ни это. То есть, попросту говоря, динамит. А непорядочная та, которая говорит: слушай, ты мне так нравишься, я тебя так хочу! То есть открытая и честная девушка. И что происходит в жизни? Что как раз самая распутная и бесчестная начинает динамить под ту «порядочную», которую мальчик носит в своей голове. И таким путем очень легко его добивается. А если нормальная девушка ему по любви отдалась, он думает: да, она хочет связать со мной свою жизнь, но раз она так поступила, значит, она как раз та, насчет которой меня мама предупреждала…

— И тут начинается мужское динамо!

— Естественно! Мужчин-динамистов воспитывают мамы, а девочек-динамисток — папы.

— Мужское динамо всегда присутствует, когда женщина тебе не очень нравится, но портить с ней отношения никак нельзя. Например, на службе ты видишь, что ее притязания превышают твои намерения и вообще она тебя завлекает, но отшить ты ее не можешь, потому что это чревато. И начинаются всякие ходы — ты вроде поддерживаешь отношения, но избегаешь близких.

— А не угодно ли за это по морде схлопотать?

— Ну-ка, ну-ка, расскажи!

— Поделись опытом!

— Да что рассказывать? Женщина без динамо прожить не может, это форма нашего выживания. Но мужчин-динамистов надо кастрировать без разговоров. Да, у меня такое впечатление, что последнее время нашим мужчинам секс вообще не нужен. У кого нет денег, те с горя пьют беспробудно, а у кого есть деньги, тем процесс зарабатывания денег все заменяет. Например, в ресторан приглашают — раньше это что-то подразумевало. А теперь? Теперь это ничего не подразумевает! Он с тобой посидит, потреплется и домой отправит. Потому что устал он, видите ли!

— Мужик мельчает везде. Даже на Западе. Раньше в Италии достаточно было на любом мужчине остановить взгляд хоть на секунду, чтобы этот мужчина сразу встрепенулся и пошел за тобой. А сейчас и итальянцы сдали. Тут к нам на работу приехали трое, мы с подругами встрепенулись — думаем, наконец-то! Один из них пришел ко мне на день рождения и, уходя, свой «дипломат» оставил. Забыл якобы. Подруга мне говорит: все, ты в порядке, он вернется за «дипломатом» и кинется. Проходит пару дней, он звонит: я свой кейс забыл. Я говорю: приходи. Казалось бы — куда понятней? Нет, не приходит. Потом — после, наверно, внутренней борьбы — приезжает с утра, берет свой кейс и тихо-скромно убегает. Я, конечно, понимаю, что мужчина мог во мне и разочароваться, но тогда зачем он продолжает ухаживать? Присылает мне сообщение по электронной почте: давай пойдем куда-то. Я говорю: давай. После этого он пропадает на неделю, потом опять присылает E-Mail: давай куда-нибудь сходим, я хочу Москву посмотреть. Я говорю: давай, у меня такие-то и такие-то дни свободны. А он опять пропадает. И это итальянец! Всего три месяца как из Италии, а уже обрусел до русского динамо! Или они вместо секса сидят до ночи на работе, в компьютерные игры играют…

— К вопросу о дефиците секса. Сейчас наших женщин только Египет и Турция выручают. Там наши женщины любого возраста, даже бабушки, пользуются успехом. Там если мужчина видит, что идет не арабская женщина, — все, он за ней увязался. Мне одна женщина рассказывала, что там за ней ходил один молодой турок и говорил: мадам, я обычно это делаю за деньги, но вы мне так нравитесь, что я готов бесплатно. А она кандидат наук, математик, она два дня с собой боролась, обсуждала с подругами по группе, как ей быть. А потом в какой-то момент сказала себе: а почему, собственно, нет? Что тут плохого? А другая моя знакомая — у нее свой бизнес и штат сотрудниц, которым от 30 до 40. Так она мне говорит: я обязательно хотя бы раз в сезон вывожу их в Турцию, чтобы девочки встрепенулись. Потому что мне-то, говорит, этого не надо, я замужем, но девочки у меня от одиночества страдают, к работе теряют интерес. Причем, говорит, одна из них какая-то особо скромная и застенчивая, так она ее сама там и с турками знакомила. Она говорит: я ей сама все устроила, познакомила с хорошим мальчиком, а она сбежала в первый раз. И только со второго раза все у них, слава Богу, получилось, девочка отдохнула как следует.

— Между прочим, на Западе понятия динамо не существует. И многих иностранцев, которые здесь поживут, это очень удивляет: она пошла с ним в ресторан, покутила, выпила, а потом вышла якобы в туалет и — с концами.

— Ну, это легкая форма динамо! Это он хорошо отделался!

— Такое динамо у нас на каждом шагу!

— А я однажды в Воронеже вел семинар на тему «Россия в переходный период» и спрашиваю: что самое главное в современной личности? Тут одна женщина встала и говорит: «Самое главное в современной личности — это динамизм».

— Я тут у вас новенькая и не знаю, могу ли высказаться. Могу? Спасибо. Дело в том, что вы тут сказали: на Западе динамо не существует. А я шесть лет прожила в Нью-Йорке, только неделю как прилетела. И могу сказать: да, такого динамо, как здесь, там нет. Но там и секса нет. Ага, вы не удивляйтесь, я могу рассказать по порядку. Конечно, я уезжала в Америку не за сексом. Просто в тридцать лет мне пришлось начать жизнь сначала, и я решила начать ее на новом месте, я улетела в Нью-Йорк. Английского языка у меня практически не было, но руки есть, и я пошла работать в массажный кабинет. И вот мой первый экспириенс, то есть, извините, трудовой опыт. Хозяйка-китаянка приводит мне первого клиента и говорит: это очень хороший клиент, он работает в гавэрмент, ну, в правительстве. Действительно, входит такой холеный мужчина, сложен прекрасно, одет с иголочки. Ну, думаю, значит, при деньгах, будут хорошие типс, чаевые. Он раздевается, открывает свой кейс, ну, «дипломат», вынимает огромный огурец — такой, знаете, длинный, гидропонный — и кладет рядом с собой на массажный стол. Я у него спрашиваю: а вы потом фэшиал будете иметь? То есть маску лица огуречную? Но он не отвечает. Думаю: наверно, не понял моего английского. Делаю массаж плеч, живота, ног, потом переворачиваю его лицом вниз, делаю массаж спины. Он мне что-то говорит, я пытаюсь понять и понимаю только слово «кьюкамбер», огурец. Спрашиваю: а куда? на лицо? Он говорит нет, не на лицо, а туда! Ин тзе асе — в задницу! У меня глаза на лоб, я думаю: наверно, я чего-то не понимаю. И решила спросить хозяйку. А он говорит: нет, никуда не ходите, я покажу. Вставляет себе огурец в задницу и говорит: теперь продолжайте массаж!

Да, это был мой первый американский клиент, он приходил регулярно и каждый раз огурец становился все больше. Но я уже не делала ему массаж, хозяйка сама ему делала. Он мне через пару месяцев говорит: зря ты от меня отказалась, я хорошие «типы» плачу. Я говорю: знаете, я бы на вашем месте в сауну ходила, там потеплей и полегче было бы с огурцами управляться.

Второй мужик. Этот ходил ко мне очень долго — наверно, с месяц. Мы с ним сблизились чисто по-человечески, он мне рассказывал о своей жене и детях, я ему о своих мужьях и дочке. Очень душевный мужчина, хозяин какого-то бизнеса. Через месяц приносит пластик — ну, клеенку — и стелет на массажный стол. Я говорю: а чего вы боитесь? мы простыни в прачечной стираем, у нас все чистое. Он говорит: ничего, пускай лежит. Я говорю: сегодня какой-то особенный массаж? на похудение? А там, в Америке, есть, знаете, такие, которые в пластик заворачиваются и бегают по улицам, потеют для похудения. Он говорит: нет, не для похудения, но я тебе потом скажу. Ладно, я работаю, я могу и на клеенке делать массаж. В конце сеанса он мне говорит: «Валентина, ты такая хорошая, я могу тебя попросить об одном одолжении?» Я говорю: «экстра» не делаю. Он говорит: «Нет, нет! Мне минет не нужен! Ты можешь на меня пописать и покакать?»

Я обалдела. Но это уже я три месяца в Америке, у меня английский продвинулся, я говорю: «Извини, надо было заранее позвонить и предупредить. А так я уже сходила в туалет до сеанса, мне сейчас нечем твою просьбу исполнить».

И это еще цветочки! Один клиент говорит: «Валя, ты можешь надеть очки, когда массаж делаешь?» Я говорю: зачем, я и так все вижу. Он говорит: я тебя прошу. Я говорю: нет у меня очков, что ты привязался! На следующий сеанс он приносит очки и говорит: я тебе буду платить 50 долларов, только надень очки. Я говорю: зачем? Он говорит: «Ты очень похожа на мою маму. Когда ты наденешь очки, ты будешь просто вылитая моя мама. И если в конце массажа ты меня побьешь по голой заднице, я тебе дам 50 долларов чаевых!»

Вот это и есть Америка! Секс для них — как почистить зубы. Вы каждый день чистите зубы? Для них это то же самое. Никакой романтики. Надо для здоровья раз в неделю — он идет в массажный кабинет, платит за «экстра» и — порядок. Или еще как-то устраивается, содержанку заводит. Но не любовницу, нет — про любовь там нет речи, а именно про здоровье. Как зубы почистить.

У меня был один клиент — очень приятный пожилой мужчина, он говорит: мне некогда сюда ходить на массаж, я доктор, я не могу тут время терять, я за час семьсот долларов зарабатываю, ты можешь домой ко мне приходить? Я смотрю на него. Он говорит: о, нет, не бойся, ничего лишнего, только массаж, я буду хорошо платить. Ладно, прихожу к нему домой, делаю массаж. Действительно, ничего лишнего не просит, хорошо платит. Однажды спрашивает: ты игрушки любишь? Ну, я, как дурочка, говорю: да, конечно. Он говорит: а какие ты любишь игрушки? Я говорю: да разные — плюшевых жирафов, львов. Думаю: он мне подарить хочет. Он говорит: а хочешь мои игрушки посмотреть? Я говорю: ну давай. Он ведет меня в спальню, открывает стенной шкаф, а оттуда как посыпалось — надувные мужские члены, женские органы, груди, задницы! Потом отбрасывает одеяло с постели, а там две женские куклы — белая и черная, голые совершенно, в полный натуральный рост, с подогревом, и резиновые сиськи вот такие, торчком. Он смеется, говорит: «А ты меня боялась! А я видишь чем обхожусь? И дешевле, и безопасней — ни тебе СПИДа, и никто квартиру не ограбит!»

Хотя, конечно, иногда среди них и романтики попадаются. У меня один итальянец был, Витторио, я его Виктором звала. Очень красивый мужчина, спортсмен, сложен, как Аполлон. Я в него по уши влюбилась, мы полгода встречались. Но сколько можно меня обнимать и целовать? Я женщина, я хочу секса! Особенно если меня обнимает и целует мужчина, от которого я уже без ума. Однажды я сказала: «О'кей, раздевайся, сегодня мы займемся любовью». Он говорит: нет, пока мы не поженимся, мы не будем заниматься любовью. Я говорю: почему? Он говорит: это грех, мне Бог не разрешает. Я говорю: а целоваться? ласкаться? Он говорит: это максимум, что я могу себе позволить. Но в конце концов после шести месяцев этого динамо и мучений я сказала: знаешь, дорогой, пора тебе подумать о наших отношениях, я не хочу тебя обманывать — быть с тобой, а трахаться где-то в другом месте. Он говорит: хорошо, я хочу попробовать, что это такое. И — ему уже тридцать шесть лет, представьте! — он впервые женщину попробовал. И это с его итальянским темпераментом! Конечно, он был в восторге, но наутро прямо с постели убежал в церковь. И целую неделю каждый день ходил в церковь замаливать грехи, почернел на глазах. Потом приходит: хочу еще. Я говорю: это же грех, ты потом молитвами себя вообще в могилу сведешь! Он говорит: ничего, я что-то придумал. А оказывается, что он придумал — не кончать! То есть как почувствует, что может кончить, — сразу выскакивает и в ванную, под холодный душ. Я говорю: знаешь что? я так не могу, я тоже человек. Ты или женись, чтобы все уже до конца делать, или… Но жениться он не хотел, говорит: пастор сказал, что любовь — это пожар. А я, говорит, не чувствую пожара в груди, я не могу жениться. Я говорю: ладно, раз не чувствуешь, что с тобой делать, гуд-бай! А очень хороший был мужчина и по гороскопу мне подходил…

Еще один девственник мне попался — 33 года, резидентуру оканчивал, без пяти минут врач. Мы с ним поселились на Восточном Манхэттене. Точнее, я к нему переехала, он студию снимал на тридцать седьмом этаже в сорокаэтажной башне. Этот от ревности с ума сходил, как мальчишка. То есть он в свои тридцать три стал проходить то, что обычно мальчишки в шестнадцать проходят, — первую влюбленность, ревность, безумия всякие. А мне это надо? Я прихожу с работы, еле ноги тащу, а он на меня еще в прихожей набрасывается, как дикарь, трусы срывает, ноги на плечи и колотит меня спиной о стенку так, что соседи стучат, кричат: соте оп! башня качается! И чуть что — подозрения, слезы, скандалы: ты где была? ты почему на него так посмотрела? Я говорю: знаешь что? я не могу так — каждый день всю ночь напролет трахаться, потом день работать, потом опять трахаться, а потом еще эти скандалы слушать. Я уже на шестнадцать фунтов похудела, я лучше домой пойду. Господи, что тут началось! Он на подоконник залез из окна бросаться! А здоровый мужик, сто с лишним кило, я думаю: сейчас от его веса просто рама вывалится. Короче, еле стащила с окна. А через три дня снова: ты почему из сауны такая счастливая пришла? Я говорю: твою мать, а какая я из сауны должна приходить? Он говорит: наверно, ты там была с кем-то! Я говорю: с кем я могу быть, когда у меня месячные? Ага, говорит, а если бы не месячные, то была бы! Значит, ты меня не любишь, я в монахи ухожу! И хватает телефонную трубку, заказывает себе по «Амэрикан экспресс» билет в Италию, в Ватикан.

Короче, вот такая безумная любовь, как у подростков, — до окончания его резидентуры. А как только получил диплом врача, говорит: я уезжаю в Африку — работать в миссионерской больнице, ты поедешь со мной. Я говорю: в какую Африку? ты что? сбесился? тебе в Америке мало работы? Нет, говорит, хочу в Африку, в миссионеры, это большая честь такую работу получить. И бряк — на колени: поехали со мной, умоляю! Я говорю: сейчас! я для того из России уезжала, чтобы в какую-то Африку! Думаю: он меня так любит, никуда не уедет! А он взял и уехал, мерзавец!

Ладно. Поплакала и живу дальше. Проходит полгода, встречаю свой идеал. Мужчина — красавец, интеллигент, копия Майкл Дуглас. Снова дружим, общаемся, я ему массаж делаю и говорю: «Знаешь, ты первый американец, с которым мне так легко и просто. Смотри, как бы я в тебя не влюбилась!» Он говорит: «Я тебе не советую. Останешься несчастной и жизнь себе поломаешь». Я, конечно, обиделась, говорю: «А чем я для тебя плоха? Или ты гомик? Но что-то не похоже…» Он говорит: «Я не гомик, я „стрэйт“, но лучше тебе забыть про эту идею». Но как я могу забыть, когда я уже по ночам его во сне вижу, и сны такие — ну, сами понимаете. Я по утрам как больная. Думаю, не могу больше, неужели у него любовница, дай проверю. Начинаю возле его офиса крутиться, высмотрела гараж, где он машину паркует, и по вечерам дежурю напротив в кафешке. А он адвокат, он допоздна работает, до десяти-одиннадцати. И когда выскочит из-под земли на своей «БМВ», никак не угадаешь. Только увижу его машину, только выскочу из кафе, чтоб такси поймать, а его уже след простыл. И так четыре раза. Но на пятый мне повезло — он в пробку попал. Как раз на углу Сорок седьмой стрит и Третьей авеню, где у него офис, — пробка. Я сажусь в такси и говорю водителю: «За тем „БМВ“!» Едем. И приезжаем прямо в Чайнатаун, мой адвокат, вижу, на какой-то крохотной улице машину паркует. Шофер такси мне говорит: приехали, мэм. А уже темно, десять часов. Я говорю: стой и молчи, выключи свет. Он выключил. Смотрю: мой Майкл Дуглас выходит из машины, идет к какому-то подъезду, нажимает звонок, ему с ходу открывают, и он исчез. Так, думаю, ничего себе Майкл Дуглас! По дешевым китайским борделям! А шофер говорит: мэм, это ваш муж? Я говорю: да. А как еще я могла ему объяснить, почему я ночью за этим мужчиной слежу? И тут он говорит: донт ворри, не беспокойтесь, мэм, я это место знаю, здесь ни сифилис, ни СПИД подхватить нельзя. Я говорю: а что это за место? разве это не бордель? Он говорит: нет, мэм, это эксклюзивное место, сюда только самые богатые приезжают, тут им китайцы своих десятилетних девственниц продают.

То есть опять я прокололась — на самом респектабельном американце, на адвокате!

Но время все лечит, даже такие раны. Тем более что к нам на массаж каждый день по десятку мужчин приходит, иногда на пять десятков хоть один стоящий появляется. И вот появился — полный отпад! Тридцать три года, высокий, красивый, спортивный, машина «феррари» и холостой — ну что еще надо? Я постаралась, сделала массаж от души! И ухожу. Он говорит: подожди, а это? а «экстра»? Я говорю: «Ну ты свинья! Я тебе такой массаж сделала — лучше любого „экстра“! А ты!..» Заплакала и ушла.

Так он месяц звонил в салон, извинялся и свидания просил. И как-то под Новый год сижу одна, настроение плохое, думаю: а, черт, пойду с ним в ресторан, отвлекусь. В конце концов, может, он и не такой испорченный? Просто это же их страна, а у них принято в массажных салонах и сексуально обслуживаться. Короче, уговорила себя, а тут он снова звонит, я говорю: хорошо, я согласна. И мы идем в итальянский ресторан, там музыка, шампанское, он за мной красиво ухаживает и даже по манерам видно — аристократ в десятом поколении. И как сидит, и как бокал держит, и как у него ногти подстрижены — ну, по всему! Извиняется, конечно, прощения просит за тот случай. Я говорю: ладно, проехали! И начинается любовь — лучше не бывает! У него какой-то компьютерный бизнес, двухэтажный дом в Лонг-Айленде на берегу океана, конюшня и дог серебристой масти.

Ну, думаю, наконец, ты, Золушка, нашла свое счастье! И стала каждую субботу ездить к нему в Лонг-Айленд. Но он меня не кормил совершенно! Только раз в день заказывал из ресторана пиццу или салат какой-то. А трахал с утра до ночи! Я голодная и оттраханная еду в воскресенье домой электричкой и думаю: да что ж это в самом деле? Какая Золушка это выдержит? И говорю ему в следующий уик-энд: не могу так больше, хочу поесть по-человечески! Он говорит: ладно, пошли в ресторан. Повел в ресторан. А это Ист-Хэмптон, Манток, самое фешенебельное место, там Барбра Стрейзанд дом имеет, там такие рестораны! И вот садимся за столик — один официант слева, второй справа, тот карту вин принес, этот меню. Я начинаю заказывать, а мой говорит: нет, подожди, это слишком дорого. Я со стыда не знала куда деться. А он говорит официанту: что тут у вас подешевле? Я в шоке, говорю: все, ухожу, вези меня на электричку! Он опять извиняется: ты меня не так поняла, я хотел сделать тебе подарок, а у меня сейчас туго с деньгами, идем в магазин! Заходим в магазин, он покупает на кредитную карточку мне платье за триста долларов, а моей дочке в Москву сережки еще за двести. Я думаю: ну, слава Богу, наконец в нем какие-то чувства проснулись. А то живет тут как отмороженный, нужно его воспитывать, разбудить в нем настоящего человека. И действительно, развивается настоящая любовь — он мне объяснился в любви, я ему объяснилась в любви, он говорит: знаешь что? а ты не хотела бы попробовать втроем? Я говорю: ну давай. Я думала, что он или девочку позовет из эскорт-сервиса, или друга своего. А он меня привязал к койке и приводит своего серебристого дога. То есть вот, оказывается, его главное удовольствие: смотреть, как дог женщину трахает. Ну, я, конечно, не далась и решила: да идите вы все со своей хваленой Америкой! В России у нас мужики попроще. Уж если хотели трахать, так трахали! Села в самолет и вернулась в Москву. И хочу вас спросить: что лучше — наше русское динамо или их огурцы и надувные куклы для секса?

Семинар седьмой

НАСИЛИЕ

— Хочу предложить вам загадку. Представьте себе проспект Мира часов в семь вечера. По проспекту идет молодая женщина лет двадцати трех. К ней подходит мужчина, такой весь всклокоченный, грязный, хватает ее за руку, говорит, что он ее сейчас поимеет, и ведет к гастроному. Там у входа он ее оставляет и — с применением угроз — велит его ждать, сам заходит в гастроном, покупает бутылку шампанского, выходит, снова берет женщину за руку, сажает в троллейбус, они проезжают несколько остановок, выходят, он ведет ее на какую-то стройку и там насилует. Суд рассматривает это и решает — что?

— Что никакого насилия не было.

— Почему вы так думаете?

— Потому что он оставил ее у гастронома, одну, время семь вечера, это проспект Мира, там в это время полно народу. Она могла уйти, позвать на помощь.

— Она заявила, что он ее запугал, она оцепенела от страха.

— Хорошо. А в троллейбусе? В семь часов вечера троллейбусы переполнены.

— И вообще мужчина в одиночку никакую женщину изнасиловать не может, это установлено научно.

— Послушайте! Он же купил шампанское. Какой насильник покупает шампанское? У них вообще любовь была! Если там было шампанское, то ни о каком насилии не может быть и речи!

— А эта женщина замужем?

— Да, эта женщина замужем, ее муж милиционер.

— Так, уже интересно. А этого насильника она знала раньше? Она с ним встречалась?

— Нет, но они живут в соседних домах.

— А у этого насильника были приводы в милицию, судимости?

— Да, он сидел. Но не за изнасилование, а по какой-то другой статье.

— А откуда взялось это дело в суде? Их застукали на стройплощадке?

— Нет, эта женщина пришла домой вся в слезах, грязная и сказала свекрови: меня изнасиловали. Потом они пошли в милицию, где она написала заявление.

— Значит, вот мое мнение. Никакого насилия не было. Просто эта женщина далеко не красавица. Возможно, просто уродка. А милиционеры сейчас имеют огромные резервы для секса на стороне — и с уличными проститутками, и с продавщицами в ларьках. Или ее муж вообще красавец и имел любовницу, а на жену не обращал никакого внимания. А она решила доказать, что она тоже пользуется успехом. И она всю эту историю с соседом сама спровоцировала.

— А кстати, как муж отнесся к этому событию?

— С гордостью.

— Ка-ак??!

— Да, он с гордостью рассказывал своим товарищам, что его жену изнасиловали.

— Н-да… это поворот… это уже русская коллизия…

— При чем тут русская? Просто она была такая уродка, что друзья презирали его. Они говорили: ну и баба у тебя, ни рожи ни кожи! Ты себе получше ничего не мог найти? И так они его допекли, что когда это случилось, он пришел на работу и сказал с гордостью: а вот мою-то вчера изнасиловали!

— А на самом деле этот мужик-насильник не мог ее трахнуть, пока бутыль шампанского не выпил…

— Которую она ему сама поставила!

— Я хочу сказать, что это очень банальная история. Среди моих подруг и даже, не будем далеко ходить, присутствующих это очень частая история. Жизнь скучна и бледна, а тут к тебе на улице или в троллейбусе подкатывает какой-нибудь мужчина с шампанским, предлагает повеселиться, на стройку прошвырнуться. А ты до этого с мужем поругалась или с начальником на работе, ты думаешь — да пошли вы все! И идешь на стройку, оттягиваешься, а потом на тебя нападают раскаяние и ужас — а вдруг будут какие-нибудь последствия? И ты заявляешь самое простенькое и удобное: изнасилование.

— И ты кого-то в тюрьму посадила?

— Ну, я не сажала. Но с одной моей школьной подругой был такой случай. У девушки было семнадцатилетие, она пригласила своего друга, они дружили с восьмого класса. А мама была очень прогрессивная и ушла к знакомым. Компания гуляла до утра, а утром пришла мама и застала свою дочь в постели с этим парнем. Мама сказала: он тебя изнасиловал. Дочка сказала: да, он меня изнасиловал. А что она могла сказать маме? Нет, мама, это я сама уложила его в свою постель? Хотя так оно, по сути, и было, но парню дали восемь лет.

— А вообще половина насилий случается в постели у знакомых. Скажем, если женщина идет в гости к мужчине и остается там на ночь. А потом она может написать заявление, что ее изнасиловали. Наши суды считают жертвой того, кто написал заявление. Могу поспорить, что жену милиционера тоже признали жертвой насилия.

— Совершенно верно. Человек получил семь лет.

— Минутку! А разве нет женских насилий? Вы поговорите с врачами «Скорой помощи». Их вызывают на сердечный приступ, врач заходит в квартиру, она закрывает дверь на ключ и говорит: ну, ублажай меня, родимый, а то ведь в милицию позвоню, скажу, что насиловал. И что ему делать?

— Хорошо, а среди присутствующих есть жертвы насилия?

— Кто же признается? Нужно просто иметь в виду, что когда человек говорит «с моей подругой был случай» или «вот история моего приятеля», то чаще всего он рассказывает о себе.

— Я могу рассказать без камуфляжа. Дело было осенью, я возвращалась домой поздно, где-то в районе одиннадцати. От автобуса за мной увязался какой-то парень. Просто идет сзади и все. Я вошла в парадное — он за мной. Стою у лифта, он рядом. Входим в лифт, он спрашивает: «Вам какой этаж?» Я говорю: двенадцатый. Он нажимает четвертый, лифт останавливается, он вынимает из кармана нож и говорит мне «выходи». Я выхожу. Он говорит: раздевайся, а если будешь кричать, я тебя порежу. Я говорю: у меня верхняя пуговица пальто тяжело расстегивается, я сама не могу, придется вам. Он пробует ее расстегнуть левой рукой, потому что в правой у него нож. Но одной рукой ее расстегнуть невозможно, он говорит: расстегивай сама. Я говорю: я же вас предупредила, я сама не могу ее расстегнуть. Мы начинаем спорить, кто должен меня раздевать. Я говорю: я не против раздеться, но только с вашей помощью. Он говорит: раздевайся или я тебе сейчас лицо попишу! Я говорю: я же не сопротивляюсь, я только прошу вас расстегнуть мне пуговицу! Он говорит: да я ее сейчас вообще отрежу вместе с твоей головой! Тут из какой-то квартиры выходит дедушка с мусорным ведром. И мой насильник, как-то облегченно вздохнув, бежит вниз по лестнице.

— Lucky you!

— Что ты сказала?

— Я сказала, что тебе повезло. А мне — нет. Я не собиралась про это рассказывать, но ты меня завела. У меня было реальное изнасилование. Я просто села в машину. Знаете ресторан «Поплавок»? Я вышла из ресторана, голоснула и села в машину, не посмотрев, с кем сажусь. Говорю: мне на Юго-Запад. И тут же в машину ныряет какой-то дядька, на заднее сиденье, говорит: мне в ту же сторону. Мы поехали. И уже стали подъезжать к зоне отдыха, когда я говорю: нет, мне не сюда, мне направо. Тут меня сзади просто схватили за волосы и какой-то нож приставили к горлу. Как в кино. Машина спокойно свернула в лесок, мне сказали — выходи. Кричать, сопротивляться — глупо. Хотя я попыталась что-то сказать — мол, не хочу, не буду. И получила по морде. На этом все «не хочу, не буду» закончились. А там темно, жутко, грязно — в лесу и после дождя. Но самое ужасное даже не то, что это был в основном минет, а что от меня требовали анального секса. А я не имею такой практики, поэтому у них не получалось. И один из них разозлился и начал всовывать мне в задницу клочья травы, землю, какую-то гадость. Короче, фаршировать меня этой дрянью. Не знаю, может, они были наркоманами, может, просто психи ненормальные — они так психанули, что пытались на меня наехать машиной. И я в этих кустах как-то каскадерским способом кувыркалась, эта машина буквально по мне прокатила и уехала. А я осталась в лесу. Причем все разорвано, в грязи, губы расквашены, ноги в крови. Но самый большой страх был даже не тогда, когда машина на меня наезжала, а когда я по этому лесу назад шла. Вот это страх был. Мне за каждой кочкой мерещились ужасы, начиная от расчлененных трупов и кончая какими-то чудовищами. Мне казалось, что сейчас эти сволочи вернутся меня добивать. Это было самое страшное. Я шла, меня всю колотило. Ночь, темно, тут еще дождь пошел, плюс все болит, все противно. По какому-то наитию я из этого леса вышла. И потом у меня месяц была форменная мания преследования, мне казалось, что они меня в городе выследят и убьют. Тем более что я бегала по врачам — когда, извиняюсь, задница нашпигована землей и ветками, тут к врачу не сходить никак нельзя. И вообще многие из моих знакомых были изнасилованы. Просто не все любят об этом рассказывать. Но в основе каждого насилия лежит безумие нашего воспитания, отношения к женщине как к аппарату для эякуляции. Я даже среди интеллигентных людей это замечала, они и называют нас «телками». То есть животными. Понимаете, не он животное, которое, как кобель, пытается влезть на каждую суку. А — женщина! Если женщина где-то выпила и расслабленная возвращается домой, ее можно раздеть, изнасиловать, обобрать и выбросить из машины — это вообще ничего не стоит. А если ты, боясь этого, остаешься в гостях у мужчины — восемьдесят процентов, что хозяин к тебе полезет. «Я тебе что, повод давала для этого?» — «Но ты же осталась!» И не важно, хочу я или нет. Мужчину не интересует, что женщина чувствует, что она хочет, что она испытывает. Его это совершенно не волнует. Один мой приятель, очень с виду хороший, славный человек, встречался с моей подругой. Она-то это воспринимала как лирику. А он ее возил к своим приятелям на дачу поебаться. Он это другим словом и не называл. И я уже давно к мужчинам с опаской отношусь. Я встречаюсь с каким-то мужчиной и думаю: а вдруг он ко мне точно так же относится? Да, я ему не жена, но разве я телка? А его жена для всех остальных мужчин тоже телка? А больше всего в этой жизни достается тем женщинам, которые купились на наши лозунги о равноправии. Если она себя первой проявляет в своих чувствах, то про нее сразу говорят: сама на шею бросается. И таких просто смешивают с навозом! Хотя на самом деле что ж тут плохого-то? То, что она страстная женщина, что она пылко и ярко отдается — это редкое качество, это дар Божий! А ее за это размазывают. Не во Франции, конечно, а именно у нас, в России.

Длинная пауза, голос ведущего:

— Что ж, если все молчат после такой пылкой речи, то, может быть, на этом и закончим?

— А я думаю, что мы только-только подошли к предмету разговора.

— В каком смысле?

— В том смысле, что это все-таки семинары, а не очередной «Декамерон», «Россия в постели» или «Мужской разговор в русской бане». Надо понять, откуда ноги растут у такого моря насилия, которое разлито сегодня по стране.

— И как по-твоему, откуда?

— Можно отделаться общими фразами: «социальная нестабильность», «развал экономики», «потеря идеалов». Но это не вскрывает механизм возникновения массового насилия и садизма. Откуда это берется? Я как-то общался с одним питерским психотерапевтом, и он объяснял это так. Мол, в период экономического кризиса у подавляющего большинства населения резко сужается круг потребностей, которые можно удовлетворить. Если в благополучном обществе человек может удовлетворить, скажем, до сотни своих потребностей — семья, питание, одежда, транспортные средства, путешествия, отдых, развлечения и так далее — и как бы сам растворяется в этой своей занятости, то при экономическом кризисе у него остается одна-единственная потребность — выжить. А когда появляется лозунг «Выжить», возникают агрессия, насилие и садизм. Это психическая форма протеста неудовлетворенного потребителя. И поскольку сегодня нет партии, способной сманипулировать этим, как Ленин или Гитлер, то агрессия выливается не в сторону капиталистов или евреев, а на то, что всего доступней и ближе, — на женщин. То есть акт против женщин — это реализация желания опозорить условия своего существования. Поскольку женщина во все века была и есть символ цивилизации. Не зря все признаки цивилизации — Свобода, Честь, Любовь, Демократия, Гуманность, Поэзия, Философия, Музыка, Живопись — все женского рода. Конечно, отдельный насильник этих глубин мотиваций своего поведения не осознает. Он хватает на улице девушку, заталкивает в машину и… Но во-первых, посмотрите на статистику: большинство насилий совершается групповым методом, словно это партийные ячейки зарождающейся партии социального протеста. Во-вторых, большинство насильников первым делом приводят свою жертву в бессознательное состояние. То есть на самом деле им женщина со всеми ее женственностями — красотой, лаской, нежностью — не нужна. А нужен тот объект насилия, куда можно сбросить, извергнуть свою напряженность и агрессивность. Не зря непонятное слово «эякуляция» звучит по-русски куда доходчивей и образней — семяизвержение. Именно — извержение того, в данном случае дурного, семени, которое, как говорится, в голову бросилось. Прослеживаем дальше: насильник достиг оргазма — он удовлетворен? Ведь нормальный мужчина после оргазма тут же расслабляется и засыпает. А насильник? Нет, в большинстве наших, отечественных случаев он идет дальше — засовывает всякие огурцы, вилки, траву, грязь во все интимные и сакральные места своей жертвы. Иначе говоря, продолжает унижать, оскорблять, грязнить объект насилия. Значит, дело было не в сексуальном голоде. А в чем? А в том, чтобы, как растоптанное знамя, бросить эту женщину в лицо обществу. Теперь идем еще дальше — к обществу. Как наше общество воспринимает сегодня насилие и садизм? Как данность. Почти как норму. Водитель трамвая не может удержаться, чтобы не захлопнуть дверь перед носом человека, который бежит к трамвайной остановке. Начальник материт подчиненного, который не может ему ответить тем же. Продавщица грубит покупателю. Родители бьют детей. Все это формы социального садизма, и они везде, и это будет развиваться и шириться, потому что все остальные формы социального протеста уже отработаны русской историей и обернулись для нации катастрофой. Поэтому нормальные вроде бы люди теперь миллионами вовлекаются в стихию мелкого социального садизма, а их дети, рождаясь в этом климате, легко, даже органично усваивают это. Садизм становится их натурой и естеством, и они делают следующий шаг — становятся бандитами, насильниками и сексуальными маньяками, и для них уже нет дороги обратно. Я видел телепередачу о наших детях, усыновленных американскими родителями три года назад. Десятилетнего мальчика и двух его младших сестер взяли из нашего интерната и увезли куда-то в Пенсильванию, в хороший сельский дом, в любящую семью. И что же? Они выучили язык, научились есть ложкой и вилкой и играть в бейсбол и компьютерные игры, но избавить их от врожденного практически садизма не могут ни родители, ни учителя, ни американские психотерапевты. Мальчик смертным боем бьет своих сестер и соучеников в школе, девочки в поисках объекта для садизма сворачивают головы курицам. Впрочем, зачем ходить за примером в Америку? Посмотрите вокруг себя, ведь мы дошли до того, что уже женщины, девушки бьют мужчин. У меня приятель спал с любимой девушкой, все было хорошо, оба устали от любви и уснули, а потом она вдруг проснулась, взяла с тумбочки пепельницу и со всего размаха опустила ее на голову любимого. То есть она настолько была насыщена агрессивностью, что даже секс ее не расслабил. Хотя, может, все-таки расслабил — она по голове не попала, только по уху.

Пауза, вопрос:

— И это все? Ты закончил?

— Да.

— Но что же делать?

— На тему «что делать?» написаны две работы. Одна Чернышевским, вторая Лениным. Третью, наверно, напишет Гайдар.

— Хорошо, а твой питерский психотерапевт что думает по этому поводу?

— Он не думает, он работает в реабилитационном центре и дает конкретные советы, как спасаться от насильников.

— Ну-ка! Ну-ка!

— Каждый насильник, готовя свое преступление, находится как бы в гипнотическом состоянии. У него есть свой сценарий насилия, и он на него почти гипнотически нацелен. А задача жертвы этот сценарий разрушить. Вот мне один насильник сам рассказывал. Он тоже охотился за девочками в лифтах, приставлял им нож к горлу и спрашивал: «Жить хочешь?» Девочки, естественно, говорили: «Да, хочу», а он, естественно, говорил: «Тогда раздевайся!» А одна девочка говорит: «Не хочу». И он мне сам говорил: я растерялся, я не знал, что делать. То есть он выпал из своего самогипноза, он спросил: «Почему?» А она стала рассказывать: «Меня мама послала за молоком, а у меня мальчишки деньги отняли». То есть муть какую-то. Но он уже видел себя со стороны, он дал ей подзатыльник и убежал. Точно, как рассказала тут Альбина. Она этой пуговицей тоже вывела его из состояния гипноза. И он, кстати, не от тебя, Аля, убегал, а от самого себя.

— Знаете, я была в таком реабилитационном центре.

— Как пациентка?

— Да.

— Тоже по поводу насилия?

— Повод не важен, не в нем суть. А в том, что меня там научили одной молитве, которую каждая наша девушка и женщина должна повторять ежедневно, как «Отче наш». Я, во всяком случае, читаю ее наизусть и перед сном, и утром. Могу и вам прочесть, если хотите.

Голоса:

— Конечно! Читай! Тихо! Слушаем!

— Пожалуйста. «Я осознаю себя человеком, осознаю себя личностью. Я знаю себе цену. Мое здоровье и благополучие — самый важный момент в моей жизни, который я буду беречь. Моя сексуальная жизнь будет только безопасной. Я никогда не допущу нежелательной беременности, потому что знаю и помню, какой ущерб она может нанести моему здоровью, моему будущему и будущему моей семьи. Я знаю, что, когда я запланирую рождение желанного ребенка от любимого человека, я буду счастлива родить ребенка здорового, ребенка благополучного. И моя жизнь будет счастливой и благополучной. А пока я буду пользоваться при интимных отношениях противозачаточными средствами. Каждый человек сексуален по своей природе. Ничто и никто сексуальную жизнь не запрещал и не запретит никогда. Но она должна быть счастливой, она должна быть радостной, светлой и безопасной. Это основной момент в моей жизни, и эти положения очень глубоко остаются сейчас в моем сознании и подсознании. Они остаются со мной навсегда. Я всегда буду спокойной и способной регулировать свою настоящую и будущую жизнь ради блага собственного, ради блага своих близких и любимых людей, во имя счастливого будущего своей семьи. Аминь».

Семинар восьмой

ИЗМЕНА

— Вот ситуация. Живут две подруги. Одна яркая, красивая, с хорошим и удачливым мужем, с ребенком. А вторая серенькая, ютится в однокомнатной квартире и молится на свою подругу: ты замечательная, ты лучше всех, ты королева, ты достойна сотни мужчин. И хотя у первой все стабильно, муж ее обожает, и она верна мужу, но это постоянное восхищение как-то действует, возбуждает. И однажды она должна куда-то ехать, голосует какой-то машине, садится, а там оказывается симпатичный мужчина, и завязывается роман. А подруга, узнав об этом, говорит: какие проблемы? У меня есть квартира. И возникает банальная ситуация: любовники встречаются в квартире подруги, подруга все знает и поощряет, все счастливы и довольны. Но однажды эта женщина задержалась в квартире подруги после того, как любовник уже ушел, случайно включила автоответчик и слышит голос — кого? Своего мужа! Который говорит: «Ласточка моя, сегодня я никак не могу, у меня на работе напряженка, встретимся в другой раз». Женщина в полном шоке, не может своим ушам поверить, думает, это какое-то совпадение лексикона и знакомых фраз. Слушает еще раз и убеждается — голос мужа. А для нее муж — символ прочности, верности, полной любви. И подруга — просто ближе родной сестры! А теперь вопрос: как по-вашему, чем закончится эта ситуация?

Все зависит от того, насколько ее устраивает ее любовник. Если устраивает, то она останется с любовником, а мужа отдаст подруге.

— Никогда в жизни! Любовник — это одно, а собственность — это другое. Мужа, как собственность, никто никогда никому добровольно не отдаст! Какой бы ни был любовник, а услышать вот так голос мужа — это будет для нее ужасная трагедия. Потому что любовник — это была игра, дополнение к ее супружеской жизни. Но никакого мужа на любовника она менять не станет. Она начнет расследовать эту ситуацию, она превратится в сыщика, будет ставить им ловушки, она их разоблачит, рассорится с подругой, а с мужем останется.

— Вы плохо знаете женщин. С подругой она может поругаться, но потом обязательно помирится. Потому что женщины так устроены: они любят делать друг другу подсечки и мелкие гадости, они расходятся, а потом опять объединяются.

— Я была в аналогичной ситуации и знаю, какие ощущения возникают. Во-первых: как так? Как это они могли себе такое позволить? То есть то, что она, красавица, себе позволяла, это одно, а они не имели права. Но потом она начинает остывать и соображать, как ей отвоевать своего мужа обратно. Она себе говорит: это ради семьи, ради ребенка. Но на самом деле это еще и ради своих амбиций.

— Она может записать на магнитофон свой разоблачительный разговор с подругой, показать это мужу, и тогда ситуация будет разрешена раз и навсегда.

— Не каждая женщина додумается до этого, но дело не в методах борьбы. Дело в том, что до этой истории она была просто красивой женой. А борьба сделает ее красивой женщиной. Отвоевав мужа, она выведет их отношения на совсем другой уровень. Они такой любви и такого секса никогда раньше не имели. Потому что одно дело секс с мужем или с любимым человеком, и другое — с человеком, которого ты отвоевал!

— А я думаю: какая же ее подруга дура! Она спровоцировала эту историю, чтобы показать, что, мол, и я не лыком шита, но потеряла все — и подругу, и любовника.

— Насчет методов борьбы. Я вам расскажу маленькую историю. Я работал в одной коммерческой структуре, которую организовал мой приятель. Он набирал туда только знакомых и родственников, чтобы не воровали. И через какое-то время у него дома раздается звонок. Какая-то доброхотка из хороших знакомых говорит его жене, что у него на работе появилась любовница. Жена спрашивает: она кто — блондинка? брюнетка? Та говорит: блондинка. А жена знает, что ее мужу нравятся блондинки, она просит: познакомь меня с ней. Хорошо, они встречаются в каком-то кафе, жена видит, что соперница действительно блондинка, и начинает с ней дружить, а потом говорит: знаешь, у тебя прическа неудачная, давай я отведу тебя к своему парикмахеру. И ведет ее к парикмахеру. А парикмахер известный в Москве мастер, он говорит: «Вам не идет быть блондинкой, это вас простит. Но если сделать вас брюнеткой, вы станете просто магической женщиной». И на следующий день она является на работу жгучей брюнеткой, а мой приятель просто в шоке. Он мне говорит: на хера мне, извините, брюнетка, у меня дома уже есть одна.

— А у меня подруга поругалась со своим молодым человеком. Они довольно долго прожили вместе, в первый раз поругались, для нее это был большой стресс. Она оделась, зашла за мной, говорит: пошли пройдемся. Но я с ней гулять не пошла, я была занята с ребенком. Она говорит: хорошо, я тут сама вокруг твоего дома похожу. И получилось так, что она гуляла-гуляла вокруг моего дома, и вдруг у ее ног останавливается машина, и мужчина предлагает ей прокатиться. Ну, или не знаю что он ей предложил, но она ему сказала, что он может катиться один, сам по себе и очень далеко. И машина отъехала, но вдруг… Вдруг она побежала за ней, стала махать рукой. А он увидел в зеркало, что ему машут, остановился. Она села в машину и сказала: поехали! Тот совершенно обалдел, потому что подруга у меня — не просто красивая, а очень красивая женщина. Он с перепугу ее вез, вез — довез до Домодедово! Там они в палатке купили бутылку мартини, выпили, и она прямо в машине первая проявила инициативу. Потом оделась и говорит: хочу домой. Он молча довез ее до дома, а утром она прибегает ко мне: «Ой, Валя, какие могут быть последствия?» То есть вчера она ни о каких последствиях не думала и даже не предохранялась, ее на измену просто, как под машину, бросило.

Почему все говорят о подругах и приятелях? Давайте так поставим вопрос. Ты приходишь домой и застаешь своего любимого человека в постели с другой женщиной или с другим мужчиной. Что ты сделаешь? Шура, начнем с тебя.

— Я? Я бы к ним присоединилась.

— А я бы ушла.

— А я бы стала над ними подшучивать и превратила это все в посмешище или в фарс — в зависимости от того, с кем он: с моей знакомой или с незнакомой.

— А я была в такой ситуации.

— Ну-ка, ну-ка! Можно подробней?

— Подробность одна. У меня теперь новый муж.

— Это следствие. А как ты реагировала вначале, в тот момент?

— Да никак. Я села, посидела. Она оделась и ушла. Все тихо, молча. Что тут говорить? Истерика или даже простые слова опустят тебя ниже ситуации.

— И потом развод? А разве нельзя было перешагнуть через ситуацию, простить?

— А зачем? Не доверять, все время следить — это уже не семейная жизнь. Если его стиль жизни не совпадает с моим, зачем я буду жить с таким человеком?

— Так, следующий. Вера?

— У меня был любовник, который меня обожал. Я могла делать все что угодно — он меня все равно любил. Я его порой к себе месяцами не подпускала, я такие номера откалывала — другой бы мне ноги поотрывал! Но этот… Мне это стало неприятно, я думаю: что ж я так неприлично с ним поступаю? Просто в мерзавку какую-то превращаюсь! И однажды, когда он снова рассказывал мне о своих чувствах, я говорю: знаешь что? Если ты действительно меня так сильно любишь, найди себе богатую девушку, охмури ее и женись на ней. Чтобы я больше не видела, как ты мучаешься. И я это не один раз сказала, а несколько, я ему даже условие поставила: если ты хочешь еще раз попасть в мою постель, сделай это! И что вы думаете? Этот негодяй так и сделал! Он исчез. Однажды встречаю в метро — он идет с замечательной девушкой, очень красивой. Я подошла, познакомилась, говорю: я его троюродная сестра. А он прекрасно выглядит, я говорю: ну ты бы хоть позвонил мне, как сестре. Ни фига! Я, дура, сама его толкнула на измену! И потеряла и как друга, и как любовника.

— Хорошо, следующий. Петр, что бы ты сказал, если бы застал любимую женщину в постели с другим мужчиной?

— Убил бы.

— Убил кого? Ее? Его?

— Не знаю. Я зверею в такие моменты. Мне все равно.

— Девочки, примите к сведению: мужчину нужно класть сверху…

— А я бы постаралась рассмотреть эту красавицу и понять, в чем же я плохонулась. Если я считала, что я непобедима, а он вдруг мне изменил, я должна понять почему и стать лучше.

— К вопросу насчет «убил». Вот подлинный случай. Один очень высокий чиновник, даже скажу точнее — замминистра узнал об измене жены. А поскольку у нас руководство молодое, то и поступки они совершают горячие. Когда она пришла от любовника, он ее топориком стукнул по затылку и убил. Потом разрезал труп на части, аккуратно завернул в пластиковые пакеты, вывез за город и закопал в каком-то овраге. Вернулся домой, всю квартиру вымыл и пошел в милицию заявлять о пропаже жены. А в милиции как? Пропала и пропала, мало ли сейчас людей пропадает? Может, сама сбежала. Но он оказался настырным человеком и сам себя переиграл — всех завалил своими заявлениями: прокуратуру, угрозыск, даже управление по организованной преступности. И так всех достал, что МУРу поручили заняться этим делом. Все-таки у замминистра жена пропала, не у кого-то! В МУРе создали следственную бригаду, сбросили им все его заявления, и те стали их изучать в порядке подготовки к следствию. И обратили внимание на какие-то мелкие детали и странности. Скажем, в одном заявлении он пишет: в пятницу, в 18.00, приехав с работы, я обнаружил, что жены нет дома. А в 21.00 он уже был в милиции, подал первое заявление. Спрашивается: как ты мог уже в девять вечера считать, что жена пропала? Может, она в кино пошла? Или у подруги чай пьет? Короче, там были какие-то детали, из-за которых следователи решили последить за этим человеком. И увидели, что он каждый день, выходя с работы, останавливает свою «ауди» у цветочного ларька, покупает букет цветов и едет куда-то. Ну, думают, к любовнице, к кому же еще? Собирают «наружку» — бригаду негласного наружного наблюдения. А это непросто, это все-таки несколько машин и с десятка три «топтунов», которые должны подменять друг друга, чтобы объект не заметил слежки. Ладно, укомплектовали «наружку», следят. И видят — ни к какой любовнице он не сворачивает, а едет в какой-то лесок, в овраг, и там кладет цветы, сидит и плачет. Стали раскапывать эту территорию и нашли расчлененный труп. Взяли этого замминистра в разработку, он во всем сознался, получил «червонец» за убийство на почве ревности и уехал в «тринадцатую» зону, где Чурбанов сидел. Так что убийство за измену — вполне реальная вещь. И на любом уровне.

— Все-таки давайте уточним, о чем мы говорим? Об измене любимого человека? Или об измене мужа — жены? Это же разные вещи! Одно дело, когда изменяет человек, на которого распространены права собственности, а другое — никаких прав собственности, а только любовь. Но любви не изменяют, ее убивают. Если я застаю любимого человека с другой, то никакой любви уже нет, он ее убил, точка.

— Между прочим, это еще как сказать. У меня был случай, где это выглядело совсем иначе. Хотя, честно говоря, я в нем до сих пор не разобрался. Я дружил с одним человеком. Мы вместе работали, он был очень интересным и красивым парнем, старше меня. Короче, он был ярким ведущим, а я скромным ведомым. И он жил с девушкой, с Таней, которая его очень любила. А мне она совершенно не нравилась, у меня была своя девушка — не то чтобы любимая, но мы с ней уже целовались. Потом мне на работе дают комнату, которую комнатой назвать нельзя, это такой пенал шесть метров в длину, три в ширину. Но для меня это уже квартира, я переселяюсь в нее из общежития, ставлю кровать, стол, диван. И все, там больше места нет. Тут мой друг уезжает в командировку. Таня мне звонит, говорит: есть ли от Толика какие-то вести? Я говорю: какие вести? он только вчера улетел. Назавтра — снова звонок, и так каждый день как по расписанию. Через неделю она говорит: у меня есть интересная книжка, я тебе занесу. Я говорю: заноси. Она приходит, приносит книжку и садится на диван. Но говорить совершенно не о чем — сколько можно об одном человеке разговаривать, даже если это мой друг? А она сидит, и это совсем рядом, ведь у меня вот тут диван, вот тут кровать, почти впритык. И возникает такое странное напряжение, я сажусь от нее подальше. Правда, Толик, хвастаясь, говорил, что она необыкновенная женщина. Но все равно я что-то вякаю через силу, потом опять пауза, потом она говорит: ну вот эта книжка, я пошла. А через день звонит: мне книжка срочно нужна, ты прочел? Прочел, говорю. Она говорит: я приду. Снова приходит и сидит. Опять напряжение, опять о чем-то говорим через паузы. Тут она спрашивает: у тебя музыка есть какая-нибудь? Я говорю: есть радио. Она говорит: может, потанцуем? Я говорю: где тут потанцуешь, тут полтора метра, ступить негде. Она говорит: ничего, давай, а то у меня настроение такое тоскливое. Мы включили музыку, стали танцевать, она прижимается ко мне, и меня как током пробивает — все, мы в постели, это просто невозможно было удержаться. Потом она говорит: тебе хорошо было? Ты Толику ничего не скажешь? Я говорю: конечно, не скажу, как я могу ему сказать, он же мой друг! Проходит еще несколько дней, прилетает Толик и звонит мне: как дела? Я говорю: все нормально. Он спрашивает: никаких новостей? Я говорю: никаких. Через день, в воскресенье, он звонит: приезжай на обед. Я приезжаю, как всегда. А там Таня. Сидим, обедаем, она смотрит на меня и говорит: я ему все рассказала. И значит, Толик тут же устраивает судилище, начинает выяснять подробности: как это было, когда, кто кому звонил и кто к кому пришел. Я сижу весь красный и вижу, что я для него инструмент возмездия и пытки. И вдруг… Вдруг она встает, надевает шубу, хлопает дверью и уходит. И для меня осталось загадкой: а) почему она ему рассказала? б) почему он устроил это судилище? Но самое главное: после этого они прекрасно жили вместе, а я чувствовал себя полным идиотом.

— Ну, тут с точки зрения психологии и вопроса нет. Она играла со своим мужем в такую игру: догони меня, поймай меня, я тебе изменю, а ты накажи меня. И он играл в эту игру: ах, попалась, сукина дочь! Они, как игроки, нашли друг друга и прекрасно жили, решая таким образом свои игровые проблемы. Тебя отыграли, потом еще кого-то, потом еще. Но вот я однажды оказался в ситуации, когда никакой игры не было. Я жил с одной женщиной, она ужасно хотела выйти за меня замуж, а я сказал однозначно «нет». И после этого стал чувствовать, что она дистанцируется и отходит от меня. И я понял, что в ее жизни должен появиться или уже появился новый мужчина. Стал наблюдать и как-то увидел в ее записной книжке его адрес, он жил в районе Савеловского вокзала. Я не поленился, поехал и посмотрел этот дом — где там парадное, куда его окна выходят. И как-то вечером она говорит: у меня встреча с подругой, я могу задержаться. Я подождал минут пять после ее ухода, выскакиваю, хватаю такси и туда. При этом сердце у меня так колотилось, я до сих пор слышу тот гул. Наверно, я испытывал то, что испытывает гончая собака, когда берет след. А был февраль, темнеет уже в четыре, то есть — во всех окнах свет и все видно. Особенно если с соседней крыши в бинокль смотреть. И вот я стою на соседней крыше, держусь одной рукой за какую-то телеантенну, а во второй у меня бинокль, который я из дома прихватил. И вижу в его окошке свет, а потом там появилась фигура моей любимой, с которой я прожил пять лет. И я вижу, как она раздевается, а мужчина, целуя ее, опускается все ниже…

— Прямо кино!

— Но вдруг он отодвигается, берет телефонную трубку и начинает по телефону разговаривать. Пять минут разговаривает, десять, двадцать! А она ждет, из чего я вывел, что для них эти отношения уже привычные. Потому что мужчина, к которому женщина пришла впервые или даже во второй раз, не станет целый час тратить на телефонные разговоры. А потом происходит следующее. Я стою, замерзая, на этой крыше, в каком-то сугробе и думаю: если я сейчас ворвусь к ним в квартиру и стану ее извлекать оттуда, то еще неизвестно, кто кому морду набьет — я ему или он мне. Потому что я вижу его в бинокль — у него фигура боксера или каратиста. Но это мелочи. А главное — если я все-таки извлекаю ее оттуда, то это уже серьезный шаг, это значит, мне придется на ней жениться.

— Вот ты умный какой!

— Хитрый!

— И, представьте себе, я иду на это! Я иду на то, чтобы меня избили, чтобы меня отвели в загс — лишь бы не отдавать эту женщину! Я не помню, как я спустился с той крыши, как я поднялся на третий этаж к его квартире, но я помню, как моя левая рука тянется к его звонку, а правая ее держит. Это потрясающее ощущение, это был конфликт двух рук, я не придумываю ни йоты! И когда этот конфликт достиг апогея, когда левая рука уже касалась звонка — в этот миг я услышал из-за той двери стоны, всхлипы и крики — о, такие знакомые! Это был тот ее бурный оргазм, который я всегда приписывал своему мужскому могуществу, считал себя его единственным автором. И вдруг я слышу, что того же эффекта она достигает с другим мужчиной. Весь мой запал как рукой сняло. Я спустился вниз, вышел на улицу — меня просто тошнило, рвало. Потом я взял такси и уехал домой. А утром она позвонила, сказала: привет! Я говорю: ты где? Она говорит: я у подруги задержалась. И я понял, что весь смак для меня и кайф сказать ей: девушка, а не пошла бы ты туда-то и еще дальше! Что я и сделал с употреблением большого количества известных русских адресов. И повесил трубку с ощущением победы и полной свободы. Которое длилось ровно две недели. А через две недели я ей позвонил: «Привет, как дела?» Мы встретились, и это была такая свобода любви друг к другу, такая откровенность — я после этого несколько лет не испытывал никаких приступов ревности или желания найти, отследить, застать. И это подтверждает то, о чем здесь уже говорили. Хотя измена — это, в общем, подлость, но измена любимой женщины — это драма, которая может обернуться наслаждением. То есть нет ничего страшного в том, что ты вдруг теряешь чувство собственности на женщину. Нужно это пережить, а потом к ней вернуться или отвоевать ее, и тогда тебе гарантировано такое наслаждение, которого ты не имел, когда она была твоей собственностью. Я думаю, ваш замминистра это осознал, но уже после убийства, и потому плакал…

— Знаешь, а мне твоя история напомнила один старый анекдот. Один мужик решил проследить свою жену, и вот он видит, как она с мужчиной заходит в какой-то дом и они запирают за собой дверь. Он смотрит в замочную скважину и видит, как они целуются, потом она начинает раздеваться, потом полуголая сидит у того мужика на коленях, они снова целуются, тот ее гладит и, наконец, снимает с нее трусики и вешает их на ручку двери, закрывая ими замочную скважину. Тут муж хватается за голову и кричит: опять темнота! опять неизвестность!

Семинар девятый

СЛУЧАЙНАЯ СВЯЗЬ

— Итак, наша тема — случайная связь. Рассказываю историю из собственной жизни. Командировка, поезд Москва — Петербург, мягкий вагон. Вхожу в четырехместное купе, там уже двое: какой-то толстяк сидит за столиком, режет колбасу и ест, запивает пивом. Перед ним батарея пивных бутылок, он их одну за другой высасывает. Напротив женщина лет тридцати в очках и строгом деловом костюме. Через минуту поезд трогается, четвертого пассажира у нас нет. Толстяк допил пиво, залез на вторую полку и уснул. Женщина ушла в туалет, там переоделась и вернулась в розовом халатике. Без очков и блейзера оказалась очень симпатичной. Готовимся ко сну — я разбираю на нижней полке свою постель, она свою. И в это время с верхней полки раздался храп. Да такой мощный, что я вздрогнул. Женщина подняла голову и произнесла с присвистом: «Йю-йю! Йю-йю!» Храп на минуту прекратился, а потом опять, да еще громче. Она посмотрела на меня, я пожал плечами: мол, похоже, нам не заснуть. Она говорит: что будем делать? Я говорю: не знаю, я везу приятелю в подарок бутылку вина, давайте ее разопьем. Она говорит: ну, на целую ночь нам бутылки не хватит, надо о чем-то поговорить. Я говорю: да, давайте рассказывать о себе, у вас есть семья? Она говорит: да, конечно. Я говорю: ну вот, вы мне о себе расскажете, а я вам о себе. И так потихонечку пьем эту подарочную бутылку прекрасного грузинского «Ахашени», а толстяк все храпит и храпит без остановки. А женщина рассказывает, как она счастлива, работает в Питере на какую-то немецкую фирму, у нее чудная маленькая дочка, удачливый муж и так далее. А я рассказываю, как познакомился со своей женой, какой у нас сын. Но этот толстяк так храпит, что мы с трудом слышим друг друга, и я пересаживаюсь к ней на полку, там мы разговариваем негромко, полушепотом, а где-то часа в два ночи само собой получилось, что мы поцеловались. Тут поезд затормозил на каком-то полустанке, храп прекратился, мы замерли. Через минуту поезд опять пошел, толстяк снова захрапел, и я выключил свет в купе, чтоб ему спалось получше. И вот темнота, только такая слабая синяя подсветка в купе и романтическое мелькание редких огней за окном. Еще несколько поцелуев, мы уже в постели, на ее узкой полке и — бутербродом. Мой темперамент, ее темперамент, стук колес, храп наверху и покачивание вагона — все замечательно, остро и страстно до стона, я ей губы губами зажимаю. Но как только поезд начинает на подъеме замедлять свой ход, храп прекращается, и мы замираем, точнее — я замирал в ней и слышал ее интимное внутреннее пульсирование, которое не прекращалось с первой минуты, как я вошел в нее. Потом колеса снова принимались клацать и клацать, храп возобновлялся, и мы бурной любовью наверстывали упущенное время. Но когда поезд подошел к какой-то станции и перронные огни осветили купе, я сиганул от нее на свою полку, и не зря — толстяк проснулся, спустился вниз, выпил еще бутылку пива, поднялся назад и опять захрапел. И так это продолжалось до утра, я уснул километров за сто до Питера, не раньше. Утром спустился этот храпящий человек, взял свой портфель и ушел, женщина стала одеваться, я ей говорю: как вас найти, дайте ваш телефон. А уже питерский перрон, поезд останавливается, она говорит: не надо меня искать, все было прекрасно, а чтобы вы себя не терзали, я вам скажу, что мой муж тоже храпит и я хорошо сплю при храпе. И с этими словами уходит к выходу из вагона, где ее встречали муж и дочка. А теперь скажите: была это случайная связь или не случайная?

— Это был эффект сукина сына. Он описан в психологии. Человек, который активно не нравится всем, нас сближает.

Вас сблизил этот отвратительный толстяк, который пил и храпел.

— Если считать, что случайная связь — это то, что произошло совершенно без подготовки, то она может случиться только тогда, когда ты невменяем. Потому что в основе любой случайной связи лежат настрой на эту связь и готовность к ней. Дама едет в командировку и готова к любовным приключениям по известной формуле: внешностью мужчина должен привлекать, а характером не должен отталкивать. Все, этого достаточно. Одна ее финальная фраза чего стоит!

— А по-моему, если бы она была действительно довольна той ночью, она бы обязательно дала свой телефон. Когда у меня случается короткая, но неудовлетворительная связь, то я, уходя, думаю: зря время потеряла. Хотя, чтоб не обижать мужчину, говорю ему, что все было прекрасно.

— В основе случайной связи всегда лежит случайная встреча. И наши российские пространства специально для этого созданы — все эти поезда дальнего следования, спальные вагоны. В Европе почти все вагоны сидячие. А наши… Они хотя и отвратительные, и вонь там, и бандиты, но когда едешь и едешь по трое суток, то невольно думаешь — а чем тут развлечься?

— Давай уточним. Потому что поезда все-таки бывают разные. Скажем, двухместные купе в «СВ» действительно созданы для того, чтобы в них заниматься любовью. А плацкартные вагоны созданы для того, чтобы в них мучиться: как же и где заняться любовью?

— Если говорить о романах в поездах, то нужно учесть, что поезд — это выпадение из времени и пространства. Ты из одного обжитого пространства уехала, а в другое обжитое пространство еще не въехала. И когда люди выпадают из времени, они такое творят! Случайная связь в дороге — это способ усилить острые ощущения этого выпадения.

— А я думаю, что случайных связей не бывает даже при случайных встречах. Я не могу себе представить, чтобы я шла, скажем, по улице, а кто-то подошел ко мне сзади или спереди и… То, что вы назвали случайной связью, это скорее не случайная, а кратковременная связь, связь без продолжения. Но эти люди были готовы к ней, они были, как взведенные курки. И произошло короткое замыкание на одну ночь — от Москвы до Питера.

— Было бы забавно услышать ту же историю из уст толстяка. Вот уж он насладился ситуацией! Он, я думаю, был онанистом…

— Подождите! Давайте теоретику дадим слово.

— Есть древнегреческая история, определяющая, что такое случайность. В свое время эта история поразила все Афины. Летел орел и держал в когтях черепаху. Но, пролетая над городом, выпустил ее, черепаха упала на голову лысого человека и убила его. Из этой истории древние греки вывели, что случайность — это пересечение двух необходимостей. У орла была необходимость бросить черепаху на какой-нибудь камень, чтобы разбить ее и съесть. А лысый грек тоже вышел из дома по необходимости и шел по своим делам. Орел принял его лысину за подходящий камень, и две необходимости пересеклись на этой лысине. Наш рассказчик испытывал необходимость к любовным приключениям, у него на этот случай была с собой бутылка вина. Именно вина, а не коньяка или водки, хотя в подарок приятелю везут не вино, а вином запасаются на случай так называемой случайной встречи с красивой женщиной. И женщина испытывала необходимость к любовным приключениям, это стало очевидно с первых ее слов, когда она спросила рассказчика: «Что будем делать?» Что он мог ей предложить — в шахматы поиграть?

— Давайте без заходов в Древнюю Грецию. Вспомните Дездемону. Она говорит своей горничной: как перед Богом клянусь, я не смогла бы изменить своему мужу, а ты смогла бы? Горничная отвечает: я тоже не смогла бы перед Богом, а где-то в потемках — отчего же?

— Знаете, к вопросу о храпе. У меня есть приятель, он как-то приходит ко мне и просит ключ от квартиры. Оказывается, он тоже ехал в купе, а с ним ехала одна юная дама с мамой и теткой. И вот эти тетки так мощно храпели на нижних полках, что он со своей верхней полки перебрался на полку к той юной даме и у них без всякого вина и разговоров произошло все, о чем нам поведал рассказчик. Правда, ей это так понравилось, что она не только дала ему свой телефон, но еще и сама с месяц названивала.

— А я могу сказать, что эти случайные связи — они зажигают какие-то огоньки в жизни. Потом о них всегда вспоминаешь со смехом и удовольствием.

— У меня был такой случай. Я с отцом отдыхал в одном подмосковном пансионате. Мне было пятнадцать лет, но я неплохо играл в футбол, поэтому меня взяли в компанию двадцатилетних студентов. И они, помимо футбола, были озабочены тем, как им устроить свою интимную жизнь на те две недели, что они оказались в гостиничных условиях. А там отдыхал некий женский контингент, и одна женщина с ними познакомилась. Мне с высоты моих пятнадцати лет она показалась старой, ей было лет двадцать пять. И она предложила двум из них… ну, сблизиться. Сразу двум. Я был при этом разговоре третьим лишним, она сразу определила, что я еще пацан, и считала, что я даже не понимаю, о чем она говорит. А разговор шел сначала о том, что она тут отдыхает без мужа, одна. А потом она сказала фразу, которая мне запомнилась. Она сказала: «Чтобы мужа крепко любить, надо пару раз в году как следует отдаться». Я это запомнил на всю жиз�