Литагент «Научная книга»5078daf4-9e1a-102b-b665-7cd09fa97345 Современный русский язык. Практическое пособие Экзамен Москва 2005

Л.Я. Лачимова, Т.И. Гусева, Е.В. Бегаева, А.А. Янсюкевич

Современный русский язык

Практическое пособие

Введение

1. Предмет и задачи курса

Русский язык является предметом нескольких лингвистических дисциплин, которые занимаются изучением языка: его истории, структуры, использования в общении; определяют дальнейшие пути развития. Курс «современный русский литературный язык» излагает теорию русского литературного языка в том состоянии, которое сложилось на сегодняшний день, на современном этапе его развития.

Принято считать, что русский литературный язык оформился в теоретическом наследии великого русского ученого М.В. Ломоносова и сформировался в художественном творчестве писателей XVIII–XIX вв., где главная роль принадлежала А.С. Пушкину. Окончательно сложившимся современный русский язык признается с конца XIX в. Таким образом, почти два века длится период его формирования. Это неудивительно, потому что язык принадлежит к числу устойчивых явлений, изменения в нем происходят постепенно и понятие современности определяется десятилетиями.

Русский язык в его современном состоянии представляет богатую, почти необозримую структуру. Рассмотрим схему.

В современном состоянии русский язык включает в себя общие элементы разговорной речи, территориальные (диалекты), социальные (просторечия, профессиональные) и функциональные (жаргоны). Основой современного русского языка является литературный язык, который имеет систему норм, правил его употребления.

Литературные нормы признаются не только как обязательные. Кристаллизовавшись через образцы литературного языка, каковыми являются произведения писателей-классиков прошлого и современности, они воспринимаются также как наиболее правильные и красивые. Они объективно закреплены в языковой практике и должны соблюдаться говорящими и пишущими. Без общих обязательных норм литературный язык не может выполнять свою функцию средства коммуникации, поэтому все большее значение придается их изучению и усвоению. Овладение языком не прекращается ни на минуту на протяжении всей жизни человека.

Знание языка необходимо для того, чтобы правильно ориентироваться в сложном, изменяющемся мире языковых явлений. В русском языке немало вариантов, норм, которые сосуществуют одновременно, с тем чтобы со временем стать общепризнанными либо устареть и утратить силу. Например, нормы произношения – старомосковская и новая («учут» – учат).

Литературный язык возник из народной разговорной речи. Признанный и воспринятый обществом, он используется как общеупотребительный в живом разговорном общении. Но, возникнув в языке писателей, деятелей культуры и государственной власти, он оказался противопоставленным явлениям диалектным, профессиональным, просторечию и жаргонам, стоящим «ниже» литературной нормы. Данные явления характеризуют специфику разговорной речи.

Совершенствуясь, русский язык становится все более неоднородным. Первоначально литературный язык был противопоставлен только разговорному языку и языку художественной литературы. Однако в последнем столетии в нем активно развиваются научный и деловой стили. В связи с этим усложняется и задача изучения норм литературного языка, применяемых в различных сферах деятельности. В практике сложилась эффективная система обучения нормам литературного языка. Это прежде всего школьное и специальное изучение нормированной, общественно-речевой практики – книг, газет, радио, телевидения, кино, театра и др. Широко ведется научно-популярная деятельность по совершенствованию и внедрению культуры русской речи.

Русский язык – это еще и язык общения народов России. Билингвальность в России – владение родным и русским языком – это частое явление нашей действительности. Русский язык способствует обогащению языков всех народностей, распространению информации, деловым связям.

Авторитет русского языка велик. Он является одним из официальных языков ООН. В различных странах миллионы людей владеют русским языком и изучают его. Растет спрос на научную и художественную литературу на русском языке.

Задачи курса современного языка определяются его ролью универсального средства общения:

1) дать знание всех основных норм и умение оценивать факты речи в соответствии с ними;

2) подготовить к преподаванию русского языка, учитывая особенности школьного курса русского языка;

3) выработать навык сознательного восприятия и оценки общественно-речевой практики;

4) дать понятие о популяризаторской работе в области культуры речи;

5) дать элементарные навыки научной работы в области русского языка.

Содержанием курса является всестороннее изучение средств русского языка. Он состоит из следующих разделов: фонетика и орфоэпия, графика и орфография, лексикология и фразеология, морфология и словообразование, синтаксис и пунктуация.

Фонетика описывает звуковой состав современного русского литературного языка и звуковые процессы, протекающие в нем, а орфоэпия закрепляет нормы литературного произношения.

Графика знакомит с составом русского алфавита, соответствием звуков буквам, а орфография – с принципами русского написания. Также рассматриваются случаи фонетических и традиционных написаний.

Лексикология и фразеология изучают соответственно словарный и фразеологический состав русского языка. Это наиболее динамичная, развивающаяся область языковой практики. Данный раздел рассматривает закономерности развития языка.

Словообразование изучает морфологический состав слова на основе понятия о морфеме как части слова. Здесь рассматриваются типы образования новых слов.

Морфология – это учение о грамматических категориях и грамматических формах слов, взаимодействии лексических и грамматических значений слов в русском языке.

Синтаксис – это учение о предложении и словосочетании. Его объектами являются синтаксические единицы – словосочетание и предложение, виды синтаксической связи, типы предложений и их структура.

Пунктуация отражает синтаксическую структуру языка, объединяя правила расстановки знаков препинания.

2. Понятие современного русского литературного языка

Современный русский литературный язык является высшей формой русского языка. В этом сочетании «современный литературный» прежде всего требует разъяснения термин «литературный». Выражение «литературный язык» обозначает «книжный», нормированный язык, что связывается с понятиями «грамотность» и «книжное образование».

Литературный язык – это язык культуры; на русском литературном языке создаются художественные произведения и научные труды, это язык театра, школы, газет и журналов. В то же время его употребляют в быту, на работе и т.д.

Основной признак литературного языка – нормированность. Норма возникает в традиции, формируясь в течение длительного периода времени. Впоследствии норма кодифицируется, закрепляется в своде правил, грамматике. Средства кодификации – это словари и справочники по литературному языку, учебники современного русского литературного языка, научные лингвистические исследования, устанавливающие норму. Средством кодификации литературного языка также может стать пример людей, безукоризненно владеющих литературной речью (писателей, артистов, дикторов), и произведений, обладающих высоким культурным авторитетом (художественных, научных, публицистических). Каждый, кто владеет литературным языком, выступает его кодификатором, ответственным за судьбу русского литературного языка.

Литературный язык имеет две формы: устную и письменную. Отличие устной формы литературного языка от письменной не только в том, что последняя записана. Письменная речь использует другие структурные формы и средства выразительности, отличные от устных.

Эти различия сложились исторически. До XVIII в. в языковой практике существовала только русская разговорная речь. Письменным языком на Руси был старославянский, но это вносило существенные проблемы в общение людей, в т.ч. и в государственное управление. Первым обнаружил это противоречие и отметил в своих научных трудах М.В. Ломоносов.

Сделав теоретическое обоснование, он приступил к созданию стилистических норм русского языка. Он заметил существование нормы, грамматического строя в самом разговорном языке: «Хотя она (норма) из общего употребления происходит, однако правилами показывает путь самому употреблению».

Блестящая плеяда русских писателей-последователей продолжила дело ученого. Считается, что литературный язык как нормированный в своей письменной форме сложился в творчестве А.С. Пушкина.

Во второй половине XX в. также произошли значительные перемены в языке, в связи с чем «современным» литературный язык стал определяться по состоянию на вторую половину XX в.

Ничего неожиданного и разрушительного современные языковые явления не несут. Происходит сближение разговорной и книжной речи – это главная тенденция развития многих языков в наше время. Проблема лишь в том, чтобы своевременно разобраться в новых, возникающих сегодня нормах разговорной речи, чтобы определить необходимость их интерпретации в литературную речь.

Для этого необходимо практическое владение традиционно сложившимися нормами современного литературного языка, чтобы органично включить в эту систему новые элементы.

3. Язык художественной литературы

Всем известны без объяснений отличия художественной литературы от нехудожественной. Исторически этому разделению предшествовала традиция выделения двух родов словесных произведений: поэзии и прозы. Причем в XIX в. к поэзии относились не только стихи, но все то, что сейчас называется художественной литературой. К прозе относили всю остальную литературу: научную, деловую и публицистику.

П.В. Смирновский в «Теории словесности для средних учебных заведений» (вып. 1883 г.) писал: «Словесное выражение результатов одной только умственной деятельности называется прозой, словесное же выражение результатов художественного творчества называется поэзией». Кроме противопоставления выражений «умственной деятельности» и «художественного творчества», для различения прозы и поэзии принималось изображение мира реального и мира идеального.

Поэзия резко отличалась отнесением ее произведений к изящной словесности. Под словом «изящный» понималась красота в смысле отбора средств, изъятых из среды обыкновенной, повседневной, житейской, и их искусной обработки. Художественность в литературоведении XIX в. понималась как совершенство формы словесного выражения. Такое понимание высказывал русский критик В.Г. Белинский: «Всякое произведение искусства только потому художественно, что создано по закону необходимости, что в нем нет ничего произвольного, что в нем ни одно слово, ни один звук, ни одна черта не может замениться другим словом, другим звуком, другою чертою».

Однако хороший слог может быть присущ и произведениям нехудожественной литературы при условии, если они обладают правильностью языка, точностью и благородной простотой.

В качестве сущностных отличительных признаков художественной коммуникации называют следующие:

1) отсутствие непосредственной связи между коммуникацией и жизнедеятельностью человека;

2) наличие эстетической функции;

3) имплицитность содержания (т.е. наличие подтекста);

4) установка на неоднозначность восприятия;

5) установка на отражение нереальной действительности (художественные тексты представляют собой сознательно конструируемые возможные модели действительности).

Художественная речь строится на использовании образно-ассоциативных качеств речи. Сам язык здесь представляет собой произведение искусства, т.е. «нечто само в себе, внутри себя обладающее некоторой содержательной ценностью» (Г.О. Винокур).

Язык художественной литературы является частью общелитературного языка. Он использует «литературные пласты речи», преломляя их через художественный образ. Художественные произведения свободно включают в себя элементы территориальных диалектов, просторечия, жаргонов – все то, что не вписывается в рамки строгой нормы литературного языка. В этом отношении язык художественной литературы выходит за пределы литературного языка. Через язык писателей происходит отбор языковых средств, взятых из разговорной речи, и формируются литературные языковые нормы.

Художественный вкус и тонкое чувство прекрасного позволяют писателю безотчетно отвергнуть какое-то слово или наоборот, придать структуре речи соразмерность и сообразность. На примере пушкинской речи мы ясно просматриваем тенденции формирования литературного языка:

1) утверждение словоупотребления, основанного на максимально точном обозначении явления действительности;

2) отказ от формальных словесных ухищрений, риторических перифраз, беспредметных метафор;

3) «синтаксическое сгущение речи»;

4) свободное объединение языковых единиц, ранее разобщенных по разным сферам употребления.

Художественная литература так же, как и ее язык, принципиально отличается от других типов литературы, именуемых стилями. Связано это с тем, что тип работы сознания и мышления, как художественно-эстетический тип социальной деятельности человека, противостоит всем «практическим» типам.

4. Литературный язык

Русский литературный язык сложился в XVI – XVII вв. в связи с образованием Московского государства и получил нормализацию в XVIII в. В основе его лежит московский говор, представляющий пример переходного говора, где на северную основу наложены черты южных говоров. Так, в фонетике согласные литературного языка соответствуют северным говорам (в т.ч. и взрывные), гласные же связаны с аканьем, близким вокализму южных говоров.

Исконно-русскую основу языка дополняют пласты заимствований, причем наиболее важными являются заимствования из старославянского, которые обычно носят отпечаток высокого стиля. Такие заимствования либо имеют исконно-русские аналоги, принадлежащие к нейтральному стилю (врата – ворота, брег – берег), либо исконно-русские аналоги-архаизмы (враг – ворог).

Иноязычные слова, обороты и морфемы – заимствования не из старославянского языка.

Распространение капиталистических отношений, усиление роли городов и вовлечение в общегосударственную жизнь окраин содействовало распространению литературного языка и оттеснению диалектов. Литературный язык распространяется через чиновников, школы, больницы, театр, газеты и книги, наконец, через радио и телевидение. В XIX в. литературный язык начинает объединять множество диалектов, обогащаясь их языковым материалом. Появляется культурная элита общества, а в ней – создатели и реформаторы литературного языка.

В языке происходит внутренняя дифференциация. Хотя «образованные люди, происходящие из разных местностей, говорят и пишут не совсем одинаково и по языку произведений писателя можно легко определить, откуда он родом, но гораздо сильнее выступают в литературном языке различия по видам применения, например различия между языком научной прозы, деловой прозы, художественной прозы и поэзии», – обобщает известный языковед Н.С. Трубецкой.

Наконец, литературный язык подвергается сильному влиянию других языков мира, даже языков отдаленных географических территорий.

Литературный язык характеризуется нормированностью, т.е. живым чувством предпочтения правильного употребления неправильному. Это чувство воспитывается посредством приобщения к культурной элите и усвоения ее речевых традиций. В отношении произношения правильным признается обычно говор столицы, поскольку культурная жизнь концентрируется именно в столицах.

Норма литературного языка создается объективно: исторически вырабатывается в произведениях классиков (орфографическая и пунктуационная норма), в произношении культурной элиты общества (орфоэпическая норма).

Норма может быть вариантной. В литературном языке могут сосуществовать, не нарушая нормы, варианты произношения и написания. Литературный язык с течением времени меняется, в связи с чем возникает проблема отношения к тому, что в литературном языке было нормативным, но современным сознанием воспринимается как устаревшее. Пуризм (от фр. pure – «чистый») осуждает любое отклонение от принятых норм, однако это ведет к застою и омертвению литературного языка. Литературный язык признает вариативность нормы, т.е. наличие в пределах литературного языка «старших» и «младших» вариантов употребления, и субъективность в оценке языковых фактов с точки зрения их допустимости.

5. Разговорная речь

Разговорная речь – это употребление литературного языка в обиходно-бытовой сфере общения, а не отступление от его норм. Разговорная речь является одним из стилей литературного языка – разговорным стилем. Обширная область его употребления создает видимость значительности языкового ареала.

Причина смешения понятий лежит в том, что исторически разговорная речь играла роль первичного строительного материала для литературного языка, затем она продолжила свое существование уже как литературный общеупотребительный язык. Специфические особенности сохраняли ее как вид литературного языка.

Разговорная речь – это прежде всего устная форма языка, это обязательно импровизация. Поэтому она тесно связана с таким явлением, которое принято называть неподготовленностью. Неподготовленная речь появляется одновременно с ее произнесением. Неподготовленная устная речь – это особый вид высказывания. Как и речь подготовленная, она строится по законам (нормам) того языка, которым пользуется говорящий, но применяет средства этого языка своеобразно.

Важнейший признак, отличающий разговорную речь, – ее неофициальность. Этот признак тесно связан с видом коммуникации. Официальная коммуникация может быть личной и публичной, неофициальная – только личной, т.к. через разговорную речь осуществляется непосредственное личное общение, будь то диалог или непринужденный рассказ (монолог). Слушатели непринужденного рассказа – полноправные участники акта коммуникации; они могут перебить рассказчика, задать ему вопрос.

Типичная особенность разговорной речи – ее диалогичность. Изменение ролей говорящего и адресата происходит при использовании тех словечек или звуков, которые время от времени произносят люди, когда они продолжительное время слушают кого-то в неофициальной обстановке: «ага», «угу», «а-а», «ну-ну», «да-да». Подобные единицы получили название сигналов речи, которые составляют ее типичную черту. Особую важность сигналы речи получили при телефонных разговорах, когда собеседник не виден и не может реагировать взглядом и жестом.

Для получения адекватного представления о разговорной речи, реальном речевом общении необходимо изучение всех компонентов, которые формируют речевой акт. В первую очередь здесь должны учитываться такие значимые вербальные средства общения, как жесты, мимика, взгляд, действия партнеров общения. Разговорная речь богата данными паралингвистическими средствами. Как справедливо пишет Е.В. Красильникова, «содержание ищет себе средства выражения и в языковой, и в неязыковой системах».

Паралингвистические средства могут выполнять все функции, свойственные естественному языку. Они могут быть предпочтительнее средств последнего, например, при приветствии, выражении холодности, антипатии, выражении радости, страха при восприятии сообщения.

6. Стили современного русского языка

Стилистика – это наука, изучающая употребление языка. Категориями стилистики являются следующие: стиль, соотносительность способов языкового выражения, стилистическая окраска языковых единиц и стилевая норма.

Литературный язык представляет собой сложную систему синонимичных средств выражения, соотнесенных друг с другом. Интересны случаи, когда у разных авторов использованы различные языковые средства для раскрытия одной темы.

У А.С. Пушкина:

У П. Вяземского:

Понятие стиля существует не только в филологии. В общем виде стиль понимается как характерная отличительная особенность деятельности и ее результата. Стиль присутствует во всех видах искусства: стиль архитектуры, стиль исполнения музыкального произведения, стиль руководства и стиль плавания. Однако понятие стиля ограничено именно областью деятельности человека, у животных нет стиля. Известен афоризм Бюффона при избрании его в члены французской академии: «Стиль – это человек».

Однако происхождение слова «стиль» было связано с языком, точнее с написанием. В Греции и Риме стиль – это палочка для письма, у которой один конец был острым, им писали по восковой дощечке, другой – тупым, им затирали написанное неправильно. Изречение Горация «часто поворачивай стиль», т.е. часто исправляй написанное, стало крылатым. Название орудия письма было перенесено на написанное (хороший стиль, плохой стиль) и стало означать манеру словесного выражения.

Понятие стиля языка основано не только на совокупности «внешних» лексико-фразеологических и грамматических признаков, но и на своеобразных внутренних экспрессивно-смысловых принципах использования выражений и конструкций. По одному из определений стиль – это исторически сложившаяся разновидность употребления языка, отличающаяся от других подобных разновидностей особенностями состава языковых единиц и особенностями их организаций в единое смысловое и композиционное целое.

Языковым единицам, кроме их основного лексического и грамматического значений, могут быть свойственны дополнительные значения, которые соотносятся с определенными сферами общения. Например: низвергнуть означает не только «свергнуть», «сбросить», но и несет отпечаток высокого стиля. Различают два вида стилистической окраски: эмоционально-экспрессивную и функционально-стилистическую.

Употребление языка как литературного всегда связано с нормой. С данным фактом соотносительно понятие узуса – обычая, традиции в употреблении языка. Норма возникает из узуса и закрепляется в словарях, грамматиках, справочниках. Под языковой нормой подразумевается общелитературная, т.е. принятая для всех разновидностей литературного языка, норма. Норма – это совокупность наиболее правильных средств языка.

Языковые нормы охватывают и закономерности выбора и организации единиц в пределах текста в соответствии с условиями общения. Это стилевая норма. Стилевая ошибка – это нарушение стилевых норм, которая заключается либо в нарушении построения текста данного типа, либо в нарушении выбора типа текста. В наше время мы чаще всего имеет дело с разносторонними отношениями между литературным и разговорным языком. Нормы построения текста стали более сложными, а их нарушения не всегда сразу заметны.

Каждый функциональный стиль современного русского литературного языка – это такая его подсистема, которая определяется условия-ми общения в какой-либо сфере общественной деятельности и обладает совокупностью стилистически значимых языковых средств.

В русском языке определены следующие функциональные стили: научный, официально-деловой, газетно-публицистический, художественный и разговорный.

Научный стиль. Сфера общественной деятельности научного стиля – наука. Разработано большое число речевых жанров науки: научная монография и научная статья, диссертационная работа, учебник, научно-технические инструкции и правила, аннотация, реферат, научный доклад и лекции, а также жанры научно-популярной литературы.

В научной статье излагается сообщение о результатах научно-исследовательской работы. Стиль реализуется преимущественно в письменной форме речи, однако с развитием средств массовой коммуникации и ростом значимости науки в современном обществе возрастает роль устной научной речи при различных научных контактах и в популяризаторской деятельности СМИ.

Основными чертами научного стиля речи являются точность, логичность и объективность изложения. Специальная научная терминологическая лексика все больше обогащается международной терминологией.

Особенностью использования общеупотребительной лексики становится однозначность, например «тело» как физическая единица. В научной речи широко применяется абстрактная лексика. В синтаксических структурах максимально используются безличные конструкции, подчеркивающие объективность изложения.

На первый план выдвигается действие, поэтому чаще используются формы второстепенных членов. Стремление к логичности отражается в использовании сложных предложений либо конструкций, осложняющих простое предложение. Тексты научного стиля могут содержать таблицы, схемы, графики.

Официально-деловой стиль. Основной сферой применения является административно-правовая деятельность. Этот стиль удовлетворяет потребности общества при документальном оформлении различных актов государственной, политической, общественной и экономической жизни, деловых отношений между организациями и членами общества. Тексты этого стиля имеют большое разнообразие жанров: от законов, приказов, распоряжений до заявлений, объяснительных записок, анкет. Выражение правовой воли в документах определило выбор языковых средств. Официально-деловая речь имеет общие черты: точность изложения, не допускающая вариантности толкования, стандартность, предписывающий характер изложения. Официальный документ выполняет свое назначение, если его содержание тщательно продумано, а языковое оформление безупречно.

Лексический состав текстов этого стиля имеет ярко выраженную функциональную окраску, например: истец, удостоверение личности. В официально-деловой речи – самый высокий процент употребления инфинитива глагола, используемого для передачи предписания или долженствования. Характерна тенденция к сокращению числа значений слов, упрощению их семантической структуры, стремление к узкой терминологизации. Здесь недопустимы метафоры, полисемия, синонимы употребляются нечасто.

Типичными являются сложные слова, состоящие из нескольких слов (квартиросъемщик). Деловая речь отражает не индивидуальный, а социальный опыт, вследствие чего ее лексика предельно обобщена, предпочтение отдается родовым понятиям: транспортное средство, прибыть. Предложение обычно содержит значительную информацию и рассчитано на повторное прочтение. Простое предложение осложняется однородными членами, чтобы дать исчерпывающую информацию: «По общему правилу сначала заслушиваются объяснения лиц, участвующих в деле, и их представителей». Деловой речи свойственна безличность изложения, поэтому 1-е лицо допустимо в ограниченном числе ситуаций.

Газетно-публицистический стиль используется в газетных жанрах, в публицистических статьях и в периодической печати. Он реализуется как в письменной, так и в устной речи. В нем сочетаются различные тенденции: экспрессивность и стремление к стандарту. Это обусловлено назначением публицистики – убеждать, эмоционально воздействовать. Однако отношение автора к сообщаемой информации, как правило, не является только его личным отношением, но выражает мнение определенной социальной группы людей. Необходимость быстроты в подаче информации диктует стандартизацию стиля речи. В этом газетно-публицистический стиль приближен к официально-деловому. Тенденция к экспрессивности сближает его с языком художественной литературы и разговорной речью.

Многие слова приобретают газетно-публицистическую окраску, если они употребляются не в прямом, а в переносном смысле: сигнал к дискуссии. Используются прецедентные тексты и словообразования.

Так же экспрессивен синтаксис с обилием восклицательных и вопросительных предложений, обращений, повторов, расчлененных конструкций. Два других стиля литературного языка – разговорный и художественный – неравноценны по своей специфике употребления более поздним – научному, деловому и публицистическому. Сферы употребления первых гораздо шире, что связано с их историческим прошлым, а также ролью, выполняемой ими в формировании литературного языка. Однако общими чертами, свойственными стилям, – отдельной сферой употребления и набором языковых средств – обладают как разговорная речь, так и язык художественной литературы.

Тот факт, что все пласты русской речи имеют в своем развитии тенденцию нормализации в литературный язык, свидетельствует о росте языковой культуры русского народа.

Раздел 1. Лексика, фразеология и лексикография

1.1. Понятие о лексике и лексикологии

Лексикой называется вся совокупность слов языка, его словарный состав. Раздел языкознания, изучающий лексику, называется лексикологией. В лексикологии изучается слово как индивидуальная единица, а также место слова в лексической системе современного русского литературного языка.

Одним из основных разделов лексикологии является семасиология, или семантика, которая изучает все вопросы, связанные со значением слова, а также изменения значения слова.

Помимо семантики слов, лексикология изучает вопросы происхождения и формирования лексики современного русского языка, отношение слова к активному или пассивному словарному запасу, т.е. определяет место слова в лексической системе, а также в системе функциональных стилей современного русского языка (нейтрального, научного, делового).

Лексикология изучает словарный состав языка в его современном состоянии, а также вопросы изменения словарного состава, изменения значения слова, основные тенденции развития словарной системы языка, выявляет причины изменения значения слова и словарного состава языка в целом. Специальным разделом лексикологии является этимология – наука, изучающая происхождение слов.

Таким образом, предметом лексикологии является словарный состав языка – внутренне организованная, структурированная совокупность лексических единиц, связанных между собой определенными, относительно устойчивыми отношениями, функционирующих и развивающихся по определенным, свойственным русскому языку законам. Словарный состав представляет собой единую лексико-семантическую систему, которая как подсистема входит в общую систему русского языка.

1.2 Лексикология описательная и историческая

Различают лексикологию историческую и описательную.

Описательная лексикология занимается вопросами значения слова, семантикой, объемом, структурой словарного состава, т.е. рассматривает разнообразные типы взаимоотношений слов в единой лексико-семантической системе. Слова в ней могут быть связаны сходством или противоположностью значений (например, синонимы и антонимы), общностью выполняемых функций (например, группы слов разговорных и книжных), сходством происхождения или близостью стилистических свойств, а также принадлежностью к одной части речи. Такого рода отношения слов в разных группах, объединяемых общностью признаков, называются парадигматическими и являются основными в определении свойств системы.

Разновидностью системных связей является степень лексической сочетаемости слов друг с другом, иначе отношения синтагматические, которые нередко влияют и на развитие новых парадигм. Например, длительное время слово государственный по значению было связано лишь со словом государство как «политическая организация общества во главе с правительством или его органами». Будучи по значению относительным прилагательным, оно сочеталось с определенным кругом слов типа строй, граница, учреждение. Затем его синтагматические отношения расширились: оно стало употребляться со словами мышление, ум, человек, приобретая при этом качественно-оценочное значение «способный мыслить и действовать широко, мудро». Это в свою очередь создало условия для возникновения новых парадигматических связей, которые оказали влияние и на развитие новых грамматических значений и форм. Поскольку слово в определенных случаях выполняет функции качественных прилагательных, от него стали возможны образования отвлеченных существительных – государственность, качественных наречий – государственно, антонимов – негосударственный, антигосударственный.

Следовательно, оба типа системных отношений тесно связаны между собой и образуют в целом сложную лексико-семантическую систему, являющуюся частью общеязыковой системы.

Историческая лексикология изучает формирование словарного состава в его развитии. Формирование словарного состава русского языка – это процесс, длящийся во времени и не прекращающийся никогда. Наряду со словами, которые появились в языке сравнительно недавно и появляются постоянно, в нем существует большое количество слов, очень древних по происхождению, но активно функционирующих и сейчас.

1.3. Семасиология

Семасиология изучает все вопросы, связанные со значением слова, а также изменения значения слова. В слове различаются его звуковое оформление, морфологическая структура и заключенный в нем смысл, значение.

Лексическое значение слова – это его содержание, т.е. исторически закрепленная в сознании говорящих соотнесенность между звуковым комплексом и предметом или явлением действительности, «оформленное по грамматическим законам данного языка и являющееся элементом общей семантической системы словаря».

Значение слов отражает не всю совокупность познанных признаков, предметов и явлений, а лишь те из них, которые помогают отличать предметы. Так, если мы говорим, что это птица, то нас в данном случае интересует лишь то, что перед нами разновидность летающих позвоночных животных, тело которых покрыто перьями, а передние конечности преобразованы в крылья. Эти признаки позволяют отличить птицу от других животных, например млекопитающих.

В процессе совместной трудовой деятельности, в своей общественной практике люди познают предметы, качества, явления; и определенные признаки этих предметов, качеств или явлений действительности служат основой значения слова. Поэтому для правильного понимания значения слов необходимо широкое знакомство с общественной сферой, в которой слово существовало или существует. Следовательно, в развитии значения слова немаловажную роль играют внеязыковые факторы.

1.4. Пути описания значений слова

В зависимости от того, какой признак положен в основу классификации, в современном русском языке могут быть выделены четыре основных типа лексических значений слов. По связи, соотнесенности с предметом действительности, т.е. по способу наименования, или номинации, выделяются значения прямое, или основное, и переносное, или непрямое. Прямым значением называется такое, которое непосредственно связано с предметом или явлением, качеством, действием. Например, прямыми будут первые два значения слова рука: «одна из двух верхних конечностей человека от плеча до конца пальцев» и «орудие деятельности, труда».

Переносным является такое значение, которое возникает в результате не прямой соотнесенности с предметом, а через перенос прямого значения на другой предмет вследствие различных ассоциаций. Например, переносными будут следующие значения слова рука:

1) «манера письма, почерк»;

2) «рабочая сила»;

3) «о человеке, лице (с определением) как обладателе, владельце чего-либо»;

4) «символ власти»;

5) «о влиятельном человеке, способном защитить, оказать поддержку»;

6) «о согласии кого-либо на брак, о готовности вступить в брак».

Связи слов, обладающих прямым значением, меньше зависят от контекста и обусловлены предметно-логическими отношениями, которые достаточно широки и относительно свободны. Переносное значение гораздо больше зависит от контекста, оно обладает живой или частично потухшей образностью.

По степени семантической мотивированности значения разделяются на немотивированные (или непроизводные, идиоматические) и мотивированные (или производные от первых). Например, значение слова «рука» немотивированное, а значения слов ручной, рукав мотивированы семантическими и словообразовательными связями со словом рука.

По степени лексической сочетаемости значения делятся на относительно свободные (к ним относятся все прямые значения слов) и несвободные. Среди последних выделяются два основных вида:

1) фразеологически связанным значением называется такое, которое возникает у слов в определенных лексически неделимых сочетаниях. Они характеризуются узко ограниченным, устойчиво воспроизводимым кругом слов, связи которых между собой обусловлены не предметно-логическими отношениями, а внутренними закономерностями лексико-семантической системы. Границы употребления слов с этим значением узкие. Так, у слова закадычный переносное значение «искренний, задушевный» реализуется, как правило, только в сочетании со словом друг (дружба);

2) синтаксически обусловленным значением называется такое, которое появляется у слова при выполнении им необычной роли в предложении. В развитии этих значений велика роль контекста. Например, слово дуб в роли характеристики лица: «Эх ты, дуб, так ничего и не понял» – реализует значение «тупой, нечуткий» (разг.).

К разновидности синтаксически обусловленных значений относится т.н. конструктивно ограниченное, которое возникает только в условиях использования слова в определенной синтаксической конструкции. Например, сравнительно недавно возникшее значение «район, область, место действия» у слова география обусловлено его использованием в конструкции с существительным в родительном падеже: география спортивных побед.

По характеру выполняемых номинативных функций вычленяются значения собственно номинативные и экспрессивно-синонимические.

Номинативными называются такие, которые прямо, непосредственно называют предмет, явление, качество, действие. В их семантике, как правило, нет дополнительных признаков (в частности, оценочных). Хотя со временем такие признаки могут и появиться (в этом случае развиваются разного рода переносные значения, но эта группа выделяется по другому классификационному признаку).

Собственно номинативным значением обладают, например, слова писатель, шуметь.

1.5. Системные отношения в лексике

Слово всегда связано в речи с другими словами. Возможность соединяться с другими словами называется лексической сочетаемостью. Одни слова вступают в связь с другими словами относительно свободно, практически без ограничений. Так, слово голова может сочетаться с большим количеством прилагательных-определений, называющих различные признаки: размер – большая, маленькая; форму – круглая; цвет волос – рыжая, седая. Следовательно, можно говорить о свободной лексической сочетаемости слова.

Наряду со словами, имеющими свободную лексическую сочетаемость, в русском языке есть слова, употребление которых является несвободным; выделяются две группы лексически связанных слов и значений слова: фразеологически связанные и синтаксически обусловленные.

Фразеологически связанным значением слова (а точнее, фразеологически связанным словом) называется такое значение (слово), лексические связи которого ограничены относительно устойчивыми словосочетаниями, в которых функционирует слово несвободного употребления. Например, карий сочетается только со словом глаза.

Синтаксически обусловленное значение – это особый вид переносного значения слова, которое возникает в определенном контексте при выполнении словом необычной для него функции. Часто синтаксически обусловленное значение приобретают слова, называющие птиц, животных: ворона, медведь; названия предметов растительного мира: дуб, колючка; разнообразные названия, обозначающие конкретные предметы: шляпа, тюфяк. В переносно-образном значении эти слова всегда обладают экспрессивностью. Как правило, в этом случае они выполняют функцию сказуемого, реже – дополнения, подлежащего: «Ну и пила этот адмирал», – говорили в кают-компании сконфуженные мичмана (Стан.).

1.6. Слово как основная единица лексической системы языка

Являясь основным средством лексической системы, слова и в соединении друг с другом передают накопленные из поколения в поколение трудовые навыки, понятия, культурно-исторические ценности. Слово по своей лингвистической природе – сложная, многогранная, разноплановая единица языка. Очевиден присущий слову дихотомизм – легко вычленяемая двусторонняя исконная сущность: с одной стороны, материальное звуковое оформление, с другой – одинаково понимаемый носителями языка, общественно закрепленный за словом смысл. Однако определить слово только как языковой элемент, состоящий из ряда звуков, обозначающих то или иное понятие, – значит изолировать его от системы языка в целом.

Учитывая сложность и многоплановость структуры слова, современные исследователи при его характеристике используют т.н. многоаспектный тип анализа, т.е. указывают на сумму самых разных языковых признаков:

1) фонетическую оформленность и наличие одного ударения;

2) лексико-семантическую значимость слова и его способность выражать понятие у слов знаменательных;

3) его отдельность и непроницаемость;

4) идиоматичность (немотивированность называния или неполную его мотивированность);

5) отнесенность к тем или иным частям речи. Удачным представляется краткое определение, предложенное Д.Н. Шмелевым: «Слово – это единица наименования, характеризующаяся цельнооформленностью и идиоматичностью»[1].

1.7. Слово и его значение

Семантические связи внутри слов – это анализ зависимости его смысловых компонентов, определяются отношением между значением слова и понятием. Предметно-логическая соотнесенность слова указывает на то, что оно непосредственно связано с представлениями о реальной действительности, которые затем становятся основой разного рода понятий, называемых при помощи слов. Именно в них человек оформляет, формулирует свои представления и понятия о тех или иных предметах, явлениях, физическом и психическом состоянии, системе общественных отношений и т.д.

Но понятие – категория логическая, а слово с его значением – категория лингвистическая. Чтобы логический смысл мог восприниматься как единица языковой системы, он должен быть соотнесен с определенным словом. Связь между словом и понятием очень тесная. Понятие о предмете, явлении, качестве, состоянии или действии – это своего рода обобщенное отражение в сознании людей основных представлений о свойствах реального мира, познаваемого в процессе общественно-трудовой деятельности. Первоначально в сознании людей отражались только конкретно видимые, ощущаемые, осязаемые предметы, т.е. все то, что человек воспринимал с помощью пяти органов чувств (слуха, зрения, вкуса, осязания, обоняния). В результате развития мышления у человека появляется способность к абстрактным представлениям. В сознании людей отражаются уже не только реально существующие предметы, но и все отвлеченные процессы, явления. Познавая предметы и явления, человек абстрагируется от всего несущественного в их свойствах, качествах, т.е. сосредоточивает внимание на основных чертах. Затем он сопоставляет свои представления, полученные от познания сходных или однотипных предметов.

Таким образом, в его сознании, мышлении образуются понятия о предметах и явлениях действительности. В понятии отражаются не все качества и признаки, присущие тому или иному предмету, действию, а лишь общие, основные, наиболее существенные, которые позволяют отличать один предмет от другого. За понятием закрепляется наименование, слово, т.е. сами понятия тоже формируются с помощью языковых средств. Связь между словом и понятием устанавливается в процессе совместной деятельности людей. Обозначая предмет, явление, признак, действие и т.д., выражая понятие о них, слово выполняет основную свою функцию – функцию называния, или номинативную (от лат. nomen – «имя»), которая позволяет выделить предмет (явление, признак, действие) из ряда подобных или множества других разнообразных предметов, или денотатов. В русском языке не все слова называют какое-то понятие. Например, междометия, модальные слова, союзы, предлоги, частицы, а также в какой-то мере местоимения и имена собственные прямо не называют понятий, т.е. не связаны с ними непосредственно.

Значение имеют все слова. Только у одних оно прямо связано с понятием и они являются интеллектуально, или понятийно, полнозначными (с учетом грамматической роли их называют также словами знаменательными). Эти слова обладают и лексическим, и грамматическим значением. У других слов такая функция отсутствует, им не свойственна непосредственная соотнесенность с предметом. Подобные слова (междометия, модальные слова, предлоги, союзы, частицы) являются как бы понятийно неполнозначными (в грамматике последние три группы слов называют служебными). Они тоже обладают и лексическим, и грамматическим значениями, но в их семантической структуре преобладающим оказывается выражение волевых побуждений, чувств, отношения к действительности и т.д. или указание на связь между полнозначными словами, а не прямое, непосредственное соотношение с логическим понятием. Итак, понятие является самым существенным элементом значения слова, но не всегда единственным. В значение слова могут включаться и оценочно-экспрессивные элементы, и грамматические признаки, и контекстуально-стилистические ассоциации. Лексическим значением слова является, по определению В.В. Виноградова, его «предметно-вещественное содержание, оформленное по законам грамматики данного языка и являющееся элементом общей семантической системы словаря этого языка»[2].

Для определения лексического значения слова необходимо, во-первых, выяснить его предметно-вещественное и понятийно-логическое содержание (т.е. связь с денотатом); во-вторых, установить, как связана называемая словом реалия с теми, которые объективно существуют в окружающей действительности; в-третьих, выявить, как определяемое лексическое значение соотносится с другими значениями, т.к. слово выражает свои значения не изолированно, не в отрыве от лексико-семантической данного конкретного языка, а в неразрывной связи с ней, как ее составной элемент[3].

Например, в определение слова стул должны быть включены следующие признаки:

1) указанные на общую предметную отнесенность – «мебель»;

2) раскрытие общего характера назначения – «мебель только для сидения»;

3) указание на особенности формы – «со спинкой»;

4) конкретизация характера назначения – «для одного человека».

Все перечисленные «элементы значения» существенны, во-первых, для отграничения слова стул от других парадигматических сходных единиц, во-вторых, для определения данного конкретного значения слова: «род мебели только для сидения, со спинкой, предназначенный для одного человека».

Итак, лексическое значение слова – это не только его непосредственная соотнесенность с отображаемым конкретным (или абстрактным) предметом. В значении слова (т.е. в его семантической структуре) отражены и общие предметно-логические связи, и отношения с лексическими значениями других слов данной (или близкой) лексикой парадигмы, и границы лексической сочетаемости, и характер лексико-грамматической отнесенности (именно поэтому в словарях указываются часть речи, к которой относится определенное слово, а также общие формально-категориальные значения), и присущие слову эмоционально-экспрессивные свойства.

Значение слова – понятие историческое. Оно не остается неизменным, в его содержании находят отражение те существенные признаки, которые характерны для каждого периода развития лексики, непосредственно связанного с внеязыковой действительностью. Историческую судьбу развития значения слова с большей или меньшей точностью и полнотой отражают толковые словари. В них последовательность расположения толкования значений нередко указывает на процесс развития слова: сначала дано значение в современном понимании и далее следуют те значения, которые претерпели изменения.

1.8. Многозначность слова

В современном русском языке немало слов, которые имеют одно лексическое значение, устойчиво закрепленное за определенным звуковым комплексом. К ним относятся, например, большинство терминов: медицинские – аппендицит, бронхит, гастрит; зоологические – земноводные, парнокопытные; некоторые наименования деталей машин – втулка, лебедка, шестеренка. Подобные слова характеризуются четко выраженной предметной соотнесенностью, семантические границы их вполне определенны. В лексикологии такие слова называются однозначными, или моносемантическими, а свойство слов иметь одно значение называется однозначностью, или моносемией.

Эти слова противопоставляются другой группе слов, не менее обширной в современной лексике, – словам многозначным, или полисемантическим, а само свойство слов иметь несколько значений называется многозначностью, или полисемией.

Все значения слова при этом так или иначе связаны, образуя довольно сложное семантическое единство, которое называется семантической структурой слова. Слово приобретает многозначность не сразу: иные значения появляются в процессе функционирования его в речи; затем становятся фактом языка, т.е. входят в лексическую систему. При этом иногда первоначальное (прямое) значение слова становится или менее употребительным, или вообще выпадает из активного состава словаря, а вторичные (переносные) значения становятся основными.

Такой путь прошло слово утлый. Первичное его значение «дырявый» было базой для появления переносного «ненадежный, непрочный», которое затем стало основным. Переносным в современном русском языке является еще одно значение этого слова, употребляемое применительно к человеку, – «убогий, бедный, жалкий». На процесс развития значений слов большое влияние оказывают и внеязыковые причины (социальные, общественно-политические, культурно-исторические, научно-технические).

Иногда новое значение возникает в результате переноса названия. И в этом случае разные значения возникают по-разному. Это зависит от многих причин, в частности от того, какой признак положен в основу переноса названия, каковы границы переноса (расширение, сужение).

1.9. Развитие значений слова

Семантические изменения, происходящие в слове, играют существенную роль в развитии всей лексической системы языка. Они обусловлены прежде всего развитием новых значений слова в процессе переноса названия с одного предмета на другой по их сходству или по наличию устойчивых связей между ними (т.е. по смежности). Перенос наименований по сходству внешних признаков, места расположения, формы предметов, вкуса, а также выполняемых функций происходит в результате возникновения сходных образных ассоциаций между предметом, уже имеющим наименование, и новым, который нужно назвать. Именно т.о. возникли, например, переносные значения слов дно (морское дно – глазное дно), сходство места расположения, яблоко (спелое яблоко – глазное яблоко), сходство формы и т.д. Перенос подобного типа называется метафорическим (от греч. metaphora – «перенос»). Метафорическое значение не только служит средством оценки, но и выполняет номинативную функцию, определяя и называя новое понятие старым, знакомым словом, вовлекая новые явления жизни в уже известный, достаточно устоявшийся круг понятий. Иногда наблюдается метафорический перенос наименований, закрепленных за предметами неживой природы, на качества, действия, свойственные живым существам: золотой браслет – золотой человек; теплая комната – теплый взгляд; кипит вода – кипит толпа.

Важную роль в развитии и организации современной лексической системы играют переносы наименований по смежности. В этом случае вторичные значения опираются на ассоциативные связи, возникающие при наименовании одним словом материала и предмета, изготовленного из этого материала; действия и результата, получаемого от этого действия. Подобные виды переносов по смежности называются метонимическими (от греч. metonymia – «переименование»).

К разновидности метонимии относятся также переносы, возникающие при назывании всего предмета по его части, и наоборот. Например, слово борода имеет основное прямое значение «волосы на нижней части лица, на щеках и подбородке». Однако им нередко называют человека, имеющего бороду. Метонимические переносы подобного типа некоторые исследователи называют синекдохой (от греч. synekdochз – «соподразумевание») и нередко отделяют их от собственно метонимических как самостоятельный тип переноса названий. Развернутая синекдоха – повесть Н.В. Гоголя «Нос».

Метонимическими являются и такие значения, которые возникают в результате использования имени собственного для называния конкретных понятий, предметов.

Например, Рентген – немецкий исследователь, открывший особые лучи, и рентген:

1) «просвечивание рентгеновскими лучами»;

2) «единица дозы гамма-излучений».

Подобное расширение значения способствует появлению вторичных метонимических номинаций. На использовании переносных значений слов строятся т.н. тропы (от греч. tropos – «поворот»; «оборот, образ»). Кроме метафор, метонимий, синекдох, к ним относятся:

1) симфора (от греч. simphora – «соотнесение, совмещение»), в которой опускается посредствующее звено и дается общий характерный для предмета, явления, действия признак: этот дождь зарядил надолго;

2) гипербола (от греч. hyperbole – «преувеличение»): Раздирает рот зевота шире Мексиканского залива (В. М.);

3) литота (от греч. litуtes – «малость, умеренность»): мальчик-с-пальчик;

4) эпитет: кованый стих у В. Брюсова;

5) ирония: В тесном смысле метафорична та ирония, в которой представление берется из круга мыслей, не имеющего видимой связи с обозначаемым (Потебня);

6) перифраз (от греч. peri – «вокруг», phraso – «говорю»): хозяин тайги – медведь.

Отмеченные типы переноса наименований характеризуются относительной регулярностью возникновения, обычностью (иначе они называются узуальными, от лат. usus – «обычный») и находят отражение в словарях.

Рассмотренные основные способы развития значений слов в общей лексической системе языка не исключают возможности отдельных индивидуальных, контекстуально обусловленных употреблений переноса названий как по метафорической, так и по метонимической модели.

Такие переносы не зафиксированы в словарных толкованиях значений слов.

Их возникновение обусловлено разными причинами, основные из которых – нерегулярность их образования и контекстно-стилистическая зависимость.

К таким значениям относят несколько случаев:

1) употребление единственного числа вместо множественного:

И слышно было до рассвета, как ликовал француз (М.Ю. Лермонтов);

2) использование наименований одежды для обозначения ее владельца: Прошли гуськом последние посетители дворца-музея – полушубки, чуйки, ватные куртки (А.Н. Толстой);

3) называние совокупности людей словом, которым обозначается место, где эти люди живут, работают, отдыхают: Группа 204 приняла участие в коммунистическом субботнике;

4) использование существительных, имеющих количественно-временные значения, в функции собственно временной: Всю дорогу она злобно сжимала кулаки под платком (Тендрянов);

5) употребление сокращений (эллипсисов, от греч. еllipsis – «опущение, пропуск») метонимического характера, опирающихся на общеизвестную модель: Прочитал всего Лермонтова (т.е. все сочинения М.Ю. Лермонтова).

Во всех указанных выше случаях употребление слов в том или ином переносном значении не стало фактом словарной системы языка, не зафиксировано словарями. Иногда оно отличается явной авторской индивидуализацией; такие слова или их значения называются окказиональными (от лат. оccasionalis – «случайный»).

Природа лексического значения, пути его возникновения, разнообразные способы семантического обновления слова благоприятствуют развитию всей лексической системы языка, являются важнейшим условием его функционирования. Вместе с тем способность слова иметь не одно, а несколько значений узуального характера, а также возможность появления окказиональных значений создают немало затруднений. Они нередки в практике перевода.

Многозначные слова могут функционировать в одном и том же тексте без особого стилистического задания. Нередко разные значения слов при их функционировании в речи становятся средством т.н. актуализации (от лат. аctualis – «деятельный»), т.е. такого намеренного использования потенциальных возможностей языка, которое воспринимается как необычное и поэтому привлекает к себе внимание. Многозначность – свойство именно одного слова иметь несколько значений, ассоциативно связанных между собой и образующих сложное семантическое единство, элементы которого по тем или иным признакам оказываются близкими друг другу.

Если же значения слов, совпадающих в звучании и написании (в плане выражения), утрачивают близость смыслового образа, то возникают самостоятельные слова, т.е. слова-омонимы.

1.10. Формирование лексики русского языка

По сходству слов, корней, аффиксов, ряду фонетических, грамматических и других особенностей, а также по сходству происхождения и развития русский язык входит в славянскую языковую семью, которая распадается на три группы:

1) восточнославянскую;

2) западнославянскую;

3) южнославянскую.

Современные славянские языки уходят корнями в далекое прошлое, когда их объединяла большая общность.

Примерно до XVII в. до н. э. существовал т.н. общеславянский, или праславянский, язык, свойственный относительно единой ранней славянской этнической общности. Он в свою очередь восходит к еще более раннему по времени возникновения и функционирования – единому индоевропейскому праязыку, давшему начало современной индоевропейской языковой семье с ее многочисленными группами и подгруппами, в состав которой входит и славянская группа языков.

Лексическая система формировалась на протяжении тысячелетий и до сих пор находится в движении. Кроме слов, которые появились в русском языке сравнительно недавно и появляются в настоящее время, в нем есть немало таких, история которых восходит к далекому прошлому славянских племен. Эти древние слова и корни входят составной частью в современный словарь как группы исконной лексики русского языка.

В соответствии с установленной хронологией выделяют следующие генетические группы слов исконной лексики русского языка:

1) индоевропейские;

2) общеславянские;

3) восточнославянские (или древнерусские);

4) собственно русские.

Наряду с исконной лексикой в русском языке выделяют группы слов, в разное время заимствованных из других языков.

Итак, лексикология называет два основных пути развития словарного состава:

1) существование и постоянное пополнение слов исконных;

2) заимствование слов из других языков.

1.11. Исконно русская лексика

Слова исконной лексики генетически неоднородны, среди них выделяются индоевропейские, общеславянские, восточнославянские и собственно русские. Индоевропейскими называются слова, которые после распада индоевропейской этнической общности в конце эпохи неолита были унаследованы древними языками этой языковой семьи, в т.ч. и общеславянским языком[4].

Так, для многих индоевропейских языков будут общими некоторые термины родства: мать, брат, дочь; названия животных, растений, продуктов питания: овца, бык, волк; верба, мясо, кость; действий: брать, везти, велеть, видеть; качеств: босой, ветхий. Следует заметить, что и в период т.н. индоевропейской языковой общности существовали различия между диалектами разных племен, которые в связи с их последующим расселением, удалением друг от друга все увеличивались. Но явное наличие сходных лексических пластов самой основы позволяет условно говорить о некогда единой основе – праязыке.

Общеславянскими (или праславянскими) называются слова, унаследованные древнерусским языком из языка славянских племен, занимавших к началу нашей эры обширную территорию между средним течением Днепра, верховьями Западного Буга и Вислы. В качестве единого средства общения он, как уже было отмечено, использовался приблизительно до VI–VII вв., т.е. до того времени, когда в связи с расселением славян (оно началось раньше, но наибольшей интенсивности достигло к VI–VII вв.) распалась и относительная языковая общность. Логично предположить, что и в этот период также существовали территориально обособленные диалектные различия, которые в дальнейшем и послужили основой для формирования отдельных групп славянских языков: южнославянской, западнославянской и восточнославянской. Но в языках этих групп выделяются слова, появившиеся в общеславянский период развития языковых систем. Такими в русской лексике являются, например, наименования, связанные с растительным миром: дуб, липа, ель, сосна, клен, ясень, рябина, лес, бор, дерево, лист, ветвь; культурными растениями: горох, мак, овес, просо, пшеница, ячмень; трудовыми процессами и орудиями: ткать, ковать, мотыга, челнок; жилищем и его частями: дом, сени, пол, кров; с домашними и лесными птицами: петух, соловей, скворец, воробей, ворона; продуктами питания: квас, кисель, сыр, сало; названиями действий, временных понятий, качеств: бормотать, бродить, делить, знать; весна, вечер, зима; бледный, ближний, буйный, веселый, злой, ласковый, немой.

Общеславянские слова, вошедшие в исконную лексику русского языка, составляют сравнительно небольшую часть современного словаря, но, как указывает Н.М. Шанский, они «являются в нашей речи наиболее употребительными, частыми и ходовыми и в повседневном общении составляют не менее 1/4 всех слов. Именно эти слова являются ядром нашего современного словаря, важнейшей и существеннейшей его частью»[5].

Восточнославянскими, или древнерусскими, называются слова, которые начиная с VI–VII вв. возникали уже только в языке восточных славян, объединившихся к IX в. в большое феодальное древнерусское государство – Киевскую Русь. Среди слов, известных только в восточнославянских языках, могут быть выделены названия различных свойств, качеств, действий: белокурый, беззаветный, бойкий, бурый, дешевый, дремучий, зоркий, коричневый, знобить, извинить, ерзать, кипятить, колыхать; термины родства: дядя, падчерица, племянник; бытовые названия: багор, бечевка, веревка, лукошко, самовар; названия птиц, животных: белка, гадюка, галка, зяблик, кошка, коршун, снегирь, куница; единицы счета: сорок, девяносто; слова с временным значением: сегодня, после, теперь.

Собственно русскими называются все слова (за исключением заимствованных), которые появились в языке уже после того, как он стал самостоятельным языком русской народности (с XIV в.), а затем языком русской нации (русский национальный язык формировался в течение XVII–XVIII вв.). Заметим, что к периоду XIV–XVI вв. относится формирование также двух других восточнославянских языков – украинского и белорусского. Собственно русскими являются многие разнообразные наименования действий: ворковать, влиять, исследовать, корчевать, маячить, размозжить, разрядить, распекать; предметов быта: вилка, волчок, обложка, обои; продуктов питания: варенье, голубцы, кулебяка, лепешка; явлений природы, растений, плодов, животных, птиц, рыб: вьюга, гололед, ненастье, выхухоль, грач, голавль; названия признака предмета и приз нака действия, состояния: выпуклый, досужий, дряблый, дотла, кстати, мельком, наяву; наименования лиц по роду занятий: возчик, гонщик, каменщик, летчик; названия отвлеченных понятий: итог, обман, опрятность, осторожность и многие другие слова с суффиксами -ость-, -ств(о)– и т.д.

Исконная лексика, составляя основу русского языка, является в то же время богатейшим источником словообразования. Н.М. Шанский считает, что к исконной лексике относится до 90% всего словарного состава русского языка.

Исконная лексика составляет основу всех функционально стилевых разновидностей языка, и в этом смысле она является одним из т.н. стилеобразующих факторов, т.е. выполняет смыслоразделительную функцию.

1.12. Заимствованная лексика

В разные исторические периоды в исконный русский язык проникали слова из других языков. Это было обусловлено тем, что русский народ вступал в экономические, культурные, политические связи с другими народами, отражая военные нападения, заключая военные союзы.

Но в целом, по мнению исследователей, языковые заимствования в русской лексике составляют небольшой процент. Могут быть выделены 2 типа заимствований:

1) из славянских языков;

2) из неславянских языков.

К первому типу относятся заимствования из старославянского языка, а также из других славянских языков (значительно более редкие). Ко второму типу принадлежат заимствования из греческого, латыни, а также тюркские, иранские, скандинавские, западноевропейские (романские и германские) и пр. Многие слова проделали долгий путь через несколько языков, прежде чем попасть в русский. Например, многие названия предметов современного быта были заимствованы из польского языка, куда пришли из Западной Европы.

По времени появления в русском языке заимствования также неоднородны. Одни из них являются ранними: они осуществлялись или в период общеславянского языкового единства, или восточнославянского, т.е. древнерусского языка, другие – более поздними (они пополняли уже собственно русскую лексику).

1.13. Заимствования из славянских языков

Одними из самых ранних, сыгравших значительную роль в последующем становлении и развитии русского литературного языка, были заимствования из старославянского языка, т.е. старославянизмы. Старославянским называют один из славянских языков, который начиная с XI в. использовался в качестве литературного письменного языка для перевода греческих богослужебных книг и внедрения христианской религии в славянских странах (в Моравии, Болгарии, Сербии, Древней Руси).

Старославянский язык, применявшийся с самого начала в качестве языка церкви, называют еще церковнославянским (или древнеболгарским). Из старославянского языка в русский пришли, например, церковные термины: священник, крест, жезл, жертва; многие слова, обозначающие абстрактные понятия: власть, благодать, согласие, вселенная, бессилие, блуждание, бедствие, добродетель. Старославянизмы, заимствованные русским языком, не все одинаковы: одни из них являются старославянскими вариантами слов, существовавших еще в общеславянском языке (глад, враг); другие являются собственно старославянскими (ланиты, уста, перси, агнец). Выделяются т.н. семантические старославянизмы, т.е. слова по времени появления общеславянские, но получившие особое значение именно в старославянском языке и с этим значением вошедшие в состав русской лексики (грех, Господь).

Старославянизмы имеют звуковые (фонетические), морфологические и семантические признаки.

К основным звуковым признакам относятся:

1) неполногласие, т.е. наличие сочетаний -ра-, -ла-, -ре-, -ле– на месте русских -оро-, -оло-, -ере-, -еле-, -ело– после шипящих в пределах одной морфемы: врата, злато, чреда, плен (ср. русские ворота, золото, череда, полон);

2) сочетания ра-, ла– в начале слов на месте русских ро-, ло-: равный, ладья (ср.: ровно, лодка);

3) в известных условиях сочетание -жд на месте русского ж: хождение (хожу), Рождество (Рожество);

4) согласный щ на месте русского ч (из общеславянского t): освещение (свеча);

5) звук е под ударение перед твердыми согласными на месте русского е(о): перст (наперсток);

6) звук е в начале слова на месте русского о: есень (осень), езеро (озеро), единица (один).

Морфологическими признаками являются старославянские словообразовательные элементы:

1) некоторые приставки на -з: воз– (воздать, возвратить), из– (со значением «направление откуда-то изнутри»: изгнать, излить, извергнуть), низ– (низвергнуть, ниспадать), чрез– (чрезмерный), пре– (презреть), пред– (преднамеренный);

2) суффиксы -стви(е) (бедствие), -ч(ий) (ловчий), -знь (казнь, жизнь), -тв(а) (битва), -ущ, -ющ-, -ащ-, -ящ– (сведущий, тающий, лежащий, говорящий);

3) характерные для старославянского языка первые части сложных слов: благо-, бого-, добро-, зло– (благодать, богобоязненный, злонравие, единообразие).

Старославянские слова обладают и некоторыми семантико-стилистическими признаками. Например, по сравнению со сходными исконными словами русского языка многие старославянизмы, функционально предназначавшиеся для нужд церкви, сохранили свое отвлеченное значение, т.е. до сих пор остаются в сфере слов книжных, обладая стилистическим оттенком торжественности, приподнятости: брег – берег, влачить – волочить, длани – ладони, врата – ворота.

В русском языке есть заимствования из других близкородственных славянских языков. Так, отдельные заимствования из польского языка датируются XVII–XVIII вв. Часть из них в свою очередь восходит к немецкому, французскому и другим языкам. Но немало и собственно польских слов (полонизмов). Среди них есть такие, которые являются названиями жилья, предметов быта, одежды, средств передвижения: квартира, скарб, дратва (нитки), байка (ткань), бекеша, замша, кофта, карета, козлы; названиями чинов, родов войск: полковник; вахмистр (устар.), рекрут, гусар; обозначениями действия: малевать, рисовать, тасовать, клянчить; названиями животных, растений, пищевых продуктов: кролик, петрушка, каштан, барвинок.

Из украинского языка пришли слова борщ, брынза, бублик, гопак, детвора.

Все родственные славянские заимствования были близки русскому языку, его системе, быстро ассимилировались и лишь этимологически могут быть названы заимствованиями.

1.14. Заимствования из неславянских языков

1. Заимствования из греческого языка начали проникать в исконную лексику еще в период общеславянского единства. К ранним заимствованиям историческая лексикология относит такие бытовые слова, как блюдо, кровать, хлеб. Более заметный след оставили грецизмы, пришедшие в древнерусский язык после успешного завершения Балканских войн VI в. и в связи с активным участием Византии в христианизации славянских государств. К ним относятся слова из области религии: анафема, ангел, архиепископ, демон, икона, монах, философия, фонарь, тетрадь.

Более поздние заимствования относятся главным образом к области искусства и науки: аналогия, анапест, идея, комедия, логика, мантия, стих. Большая часть греческих слов вошла в международный языковой фонд научной лексики: антонимы, алфавит, диалект, диахрония, идиома, лексикология, орфография.

2. Заимствования из латинского языка также сыграли значительную роль в обогащении русского языка, особенно в сфере научно-технической, общественной и политической терминологии. Больше всего латинских слов пришло в русский язык в период XVI–XVIII вв., особенно через польский и украинский языки: аудитория, декан, диктант, директор, канцелярия, школа, экзамен.

Латинские слова активно используются в международной терминологии, например в языкознании: акцент, бинарный, валентность, дефис, интонация, коммуникация, пунктуация, субъект.

3. Слова из тюркских языков. К VIII–XII вв. относятся такие древнерусские заимствования из тюркских языков, как атаман, басурман, барабан, башмак, бешмет, вьюк, казна, курган, орда, товарищ, чулок, шалаш.

Среди тюркских заимствований больше всего слов из татарского языка, что объясняется историческими условиями.

4. Скандинавских заимствований (шведских, норвежских) немного, и относятся они к периоду восточнославянского единства (Сайда, сельдь; крюк, кнут, пуд, якорь; собственные имена: Игорь, Олег, Рюрик.

5. В группе западноевропейских заимствований немало слов из германских (немецкого, английского, голландского) и романских (французского, итальянского, испанского) языков.

Немецкие заимствования относятся к древнему периоду, например готские: броня (панцирь), бук, верблюд (первонач. вельбудь – вельблюдь – верблюд), клеймо, князь, котел. Большая часть слов появилась в русском языке в XVII–XVIII вв. в связи с реформами Петра I (ефрейтор, командир, лагерь, лафет, штаб, пакет, контора, прейскурант, галстук, гамаши, графин, шляпа; картофель, лук, порей, пудель, редька, кварц, никель).

Голландские слова появились в русском языке преимущественно во времена Петра I в связи с развитием мореходства (балласт, буер, ватерпас, верфь, вымпел, гавань, галс, койка, лоцман, матрос, флот, флаг, шлюпка, штопать).

Из английского языка были заимствованы термины: баржа, бот, бриг, мичман, яхта, шхуна, а позднее (XIX–XX вв.) стали проникать слова из сферы общественных понятий, технические термины, спортивные и бытовые слова: (бойкот, клуб, лидер, митинг, парламент, вокзал, лифт, рельс, футбол, баскетбол, спорт, свитер, пиджак; грог, джин, кекс, пудинг, пунш).

Французские слова проникают лишь в XVIII–XIX вв.: будуар, бюро, витраж, кушетка, блуза, ботинок, браслет, сюртук, жилет, корсаж, медальон, коньяк, желе, крем, бульон, мармелад, салат; актер, пьеса, жонглер; агрессия, ассамблея, эксплуатация.

Итальянские и испанские заимствования: аллегро, ария, браво, виолончель, каватина, либретто, новелла, сценарий, серенада, карамель, пастила, сигара, томат (исп.).

Вошли в русский язык несколько слов из финского (камбала, морж, нерка, норка, пельмени, пихта, пурга, салака, семга), из японского (бонза, гейша, микадо, рикша, соя, тайфун, цунами) языков.

1.15. Русские слова в других языках

Немало русских слов ассимилировалось северными народами – исландским, норвежским, шведским, финским.

Начиная с XVI в. активно осваиваются русские слова западноевропейскими народами.

В словарный состав входят слова из самых разных сфер и понятий русской жизни: воевода, указ, царь (царевич, царевна, царица); дума, земство; аршин, копейка, пуд, рубль; верста, кнут, полынья, самовар; балалайка, баян, водка, дрожжи, калач, квас, крупа, щи, белуга, борзая, стерлядь, суслик, чижик.

В английский язык вошло много устойчивых словосочетаний: дворец бракосочетаний, пятилетний план, дом отдыха, Советский Союз.

Во французский вошли также: боярин, казак, кулак, партизан, изба, бричка, степь, тайга, блины, закуска, колеса; бабушка, девочка, матрешка.

Нашла отражение «космическая» терминология: космонавт, космодром, орбитальный.

Слова из русского языка нашли широкое отражение в лексике болгарского, венгерского, польского, словацкого, чешского, румынского языков.

В древнеболгарских памятниках встречаются такие слова, как будить, гоготать, держи, лошадь, первенец, рот, руки.

В начале ХХ в. началось движение за овладение русским языком в Чехии и частично в Словакии. Среди заимствований выделяются следующие:

1) наименование общественно-политической, исторической и культурной жизни – барин, боярин, власть, дума, государство, столица, чиновник, летопись, слог, словарь;

2) наименование кушаний, реалий быта – блины, икра, квас, копейка, самовар;

3) название явлений природы, абстрактных понятий, действий – воздух, высота, русло, защита, угроза, пространство.

Русские слова с давних пор проникали и в венгерский язык (коммунизм, социализм, партийная жизнь, тракторист, норма).

Немало русских слов в польском языке (коллективизация, колхоз, комсомол).

В язык американцев вошли слова: спутник, советское чудо, гигант космоса, лунник, стыковка.

С давних пор проникали русские слова в японский язык: самовар, закуска, сивуч, степь, тундра; актив, ленинизм, колхоз, совхоз, товарищ.

Итак, проникновение русских слов в другие языки и освоение русским языком иноязычных слов – процесс вполне закономерный, способствующий взаимообогащению языковых систем.

1.16. Социально-функциональная характеристика лексики русского языка

В философии язык определяется как система знаков, служащих средством человеческого общения, мышления и выражения. С помощью языка осуществляется познание мира, в языке объективируется самосознание личности. Язык является специфически социальным средством хранения и передачи информации, а также управления человеческим поведением.

Формирование и развитие категориальной структуры языка отражают формирование и развитие категориальной структуры человеческого мышления.

Как факт духовной культуры человечества язык в своем функционировании и развитии обусловлен всей совокупностью процессов духовного и материального производства, общественных отношений людей. Вместе с тем язык характеризуется относительной самостоятельностью, выражающейся в наличии специфических внутренних закономерностей его функционирования и развития.

Благодаря языку осуществляется специфически человеческая форма передачи социального опыта, культурных норм и традиций, через язык реализуется преемственность различных поколений и исторических эпох.

Язык участвует в осуществлении практически всех высших психических функций, будучи наиболее тесно связан с мышлением. Связь эта нередко трактуется как параллелизм речевых и мыслительных процессов (соответственно, устанавливается взаимоотношение единиц языка и мышления – чаще всего слова и понятия, предложения и суждения), что связано с упрощенным толкованием языкового значения как непосредственного отражения объекта в языке. Значение же есть система констант речевой деятельности, обеспечивающих относительное постоянство отнесения ее структуры к тому или иному классу; тем самым значение, поскольку оно полностью усвоено носителем языка, становится постоянным «заместителем» всех тех видов деятельности, которые оно передает человеку. Язык участвует в процессе предметного восприятия, является основой памяти, в ее специфически человечески опосредованной форме выступает как орудие идентификации эмоций и в этом плане выражает эмоциональное поведение человека. Можно сказать, что наряду с общественным характером труда язык определяет специфику сознания и человеческой психики вообще.

Звуковой язык, как и пластика человеческого тела, является «естественной» системой знаков – в отличие от искусственных языков, специально создаваемых в науке (например, логике и математике), искусстве и т.п. Специфической особенностью человеческого языка является наличие в нем высказываний о самом языке, обеспечивающее способность к самоописанию и описанию других знаковых систем. Другая особенность языка – его членораздельность, внутреннее расчленение высказываний на единицы различных уровней (словосочетания, слова, морфемы, фонемы – в структурной лингвистике принято вычленять на материале индоевропейских языков фонологические, морфологические, лексические и синтаксические уровни). Это связано с аналитизмом языка – дискретностью смысла его единиц и способностью их к комбинированию в речи по известным правилам.

Аналитизм языка позволяет ему строить тексты – сложные знаки, обладающие развитой системой модальности, временной мерой (разделением прошлого, настоящего и будущего) и выражением лица. Все эти особенности обусловливают универсальность языка по сравнению с другими знаковыми системами, позволяют языку описывать мир как целое, называть предметы мира, описывать поведение людей и давать личные имена людям и коллективам, определяя тем самым строение коллективов людей. Многообразные аспекты языка составляют предмет изучения различных наук: лингвистики, логики, психологии (психолингвистика), антропологии (этнолингвистика), истории культуры, литературоведения, социологии (социолингвистика и лингвистическая социология), семиотики, теории массовой коммуникации.

Язык, как было уже отмечено, является важнейшим коммуникативным средством человека. Кроме естественного звукового языка, к средствам коммуникации относится и система знаков, жестов и др.

Однако главным в иерархии человеческих коммуникативных средств принято считать естественный звуковой язык. Именно эта система знаков в полной мере удовлетворяет требованиям актуализации общения: адекватному выражению мысли, ее направленной передаче с наименьшими потерями смысла в наибольшем числе коммуникативных ситуаций, возможности образовывать новые знаки и связывать их с возникающими вновь значениями (информацией).

Таким образом, язык является важнейшим средством обмена информацией.

1.17. Общеупотребительная лексика

Лексика (от греч. «словесный», «словарный») выступает в следующих ипостасях:

1) словарный состав языка;

2) совокупность слов, связанных со сферой их использования. В этой связи различают лексику устной речи, книжно-письменной речи, общественно-публицистическую, научную, производственно-техническую, официально-деловую, диалектную, профессиональную, общеупотребительную, терминологическую, арготическую (жаргонную), экзотическую, активную и пассивную, устаревшую;

3) один из стилистических пластов в словарном запасе. Различают нейтральную, эмоциональную, экспрессивную, возвышенную, просторечную, вульгарную и фамильярную лексику;

4) совокупность слов, связанных с их происхождением. Здесь выделяют исконно русскую, восточнославянскую, заимствованную и интернациональную лексику;

5) совокупность слов, характерных для какого-либо литературного направления (например, классицизма, модерна), словарный состав отдельного художественного произведения, словарь языка того или иного писателя.

Остановимся на понятии общеупотребительной лексики. Общеупотребительную, или межстилевую, лексику можно определить как слова, используемые независимо от стиля речи, не имеющие стилистических синонимов. К ним относится значительная часть имен существительных (вода, железо, зима, книга, молния, пчела, река, стол, улица, часы), прилагательных (белый, далекий, домашний, левый, норвежский, осенний, письменный, ранний, соленый, широкий), глаголов (делать, завтракать, кашлять, лить, мыть, продолжать, ранить, спрягать, читать, шить), все числительные, почти все местоимения (исключение составляют устарелые сей, оный и др.), большая часть наречий, предлогов и союзов (кроме книжных и разговорных).

К общеупотребительной лексике, по-видимому, можно отнести слова, составляющие общеславянскую лексику, слова, унаследованные древнерусским языком из языка-основы, существовавшего до V–VI вв. на территории, заселенной в доисторические времена славянскими народами. Общеславянские слова образуют значительный слой в исконно русской лексике, они являются принадлежностью также других славянских народов и языков. К общеславянской лексике относятся названия родственных отношений (мать, сестра, брат, сын, дед), трудовых процессов и орудий труда (ткать, мотыга), жилища и его частей (дом, пол), продуктов питания (квас, мед, сало), деревьев (береза, дуб, липа, сосна и др.). Лексическая база языка, основной словарный фонд составляют наиболее устойчивый пласт его лексики, к которому относятся в первую очередь первообразные, наиболее важные и необходимые слова, прочно вошедшие в жизнь народа, и общеупотребительные наименования предметов, явлений, процессов, связанных с реальной действительностью. К ним относятся названия предметов и явлений природы, характеризующихся своей устойчивостью: вода, земля, солнце, луна, поле, лес, гора, ветер, дождь, снег, гром, молния, гроза и др.; названия, связанные с животным миром: человек, конь, корова, бык, овца, свинья, кукушка, волк, лиса, заяц, медведь; петух, курица, гусь, ворона, воробей; лещ, судак, щука; оса, пчела, жук и др.; названия частей тела: голова, рука, нога, плечо, глаза, уши и др.; названия предметов растительного мира: дуб, сосна, ель, береза и др.; общенародные термины родства, о которых мы говорили выше; названия предметов питания; термины, связанные с ремеслом: кузнец, пастух, пахарь, ткач и т.п.; названия, связанные с поселением: народ, село, и т.п.; названия состояний и действий: ходить, спать, сидеть, говорить, думать, строить и др.; названия качеств, свойств, признаков: большой, высокий, широкий, умный и др.; местоимения, числительные, первообразные предложения.

Основной словарный фонд, как и общеупотребительная лексика, характеризуется значительной устойчивостью, но с течением времени вместе с развитием общества претерпевает некоторые изменения: часть слов выпадает из него, еще большее количество слов его пополняет. Наиболее устойчивыми являются названия предметов и явлений природы, представителей животного и растительного мира. Более изменчиво в основном словарном фонде то, что связано с производством, бытом, семейными отношениями (можно сравнить судьбу таких слов, как соха, весь (деревня), деверь, золовка и т.п.).

Обогащение основного словарного фонда происходит благодаря появлению слов-наименований новых реалий, новых форм производства, новых общественных отношений. Значительную роль при этом играет словопроизводство на базе слов родного языка, а также иноязычные заимствования.

Основной словарный фонд русского языка, сложившийся в отдаленном прошлом, составляют исконно русские слова, к которым впоследствии стали примешиваться слова иного происхождения, что было естественным следствием экономических, политических, культурных взаимоотношений русского народа с другими народами.

1.18. Диалектная лексика (ограниченная территорией)

Лексические диалектизмы – это слова народных говоров. Диалектизмы территориально ограничены в распространении и употреблении: байка (сказка), баской (красивый), ведро (хорошая погода). Выделяются три группы диалектизмов: собственно лексические, лексико-семантические и этнографические.

Собственно лексические диалектизмы – это диалектные слова, называющие общеизвестные предметы, явления, действия. Они имеют синонимические соответствия в литературном языке: балахта (новг.) – лягушка; гутарить (южн.) – говорить.

Лексико-семантические диалектизмы – это слова, совпадающие по звуковому облику с литературными словами, но имеющие особое значение в говорах. Они омонимичны словам литературного языка: верх (яр., влад.) – сливки и верх (лит.) – верхняя часть чего-то.

Этнографические диалектизмы – это слова, называющие предметы и явления, распространенные в определенной местности (названия обрядов, одежды, растений, встречающихся только в определенной местности): базлук (волж.) – приспособление для обуви для ходьбы по льду; баргузин (сиб.) – северо-восточный ветер на Байкале.

Использование диалектизмов за пределами той территории, где их употребление исторически и функционально оправдано, ограничено. В художественной литературе они используются для того, чтобы передать особенности местного колорита (в авторской речи) или как средство речевой характеристики персонажа: «Прокофий обстроился скоро: плотники срубили курень, сам приготовил базы для скотины и к осени увел на новое хозяйство сгорбленную иноземку-жену (Ш.). Диалектизмы встречаются в произведениях многих русских писателей: И.С. Тургенева, Н.С. Лескова, В.А. Солоухина, Ф. А. Абрамова, В.П. Астафьева, А.Т. Твардовского, Л.Н. Толстого, П.П. Бажова. При этом М. Горький говорил о диалектизмах так: „У нас в каждой губернии и даже во многих уездах есть свои „говора“, свои слова, но литератор должен писать по-русски, а не по-вятски, не по-балахонски“.

1.19. Специальная лексика (профессиональная и терминологическая)

В русском языке наряду с лексикой общеупотребительной существуют слова и выражения, используемые группой лиц, объединенных по роду своей деятельности, т.е. по профессии. Это профессионализмы.

Профессионализмы характеризуются большой дифференциацией в обозначении орудий и средств производства, в названии конкретных предметов, действий, лиц. Они распространены преимущественно в разговорной речи людей той или иной профессии, являясь своего рода неофициальными синонимами специальных наименований. Нередко их отражают словари, но с обязательной пометой «профессиональное». В газетно-журнальных текстах, а также в художественных произведениях они выполняют, как правило, номинативную функцию, а также служат изобразительно-выразительными средствами.

Так, в профессиональной речи актеров используется сложносокращенное наименование главреж; в разговорной речи строителей и ремонтников употребляется профессиональное наименование капитального ремонта – капиталка.

По способу образования можно выделить:

1) собственно лексические профессионализмы, которые возникают как новые, особые наименования. Например, таким путем возникло в речи профессиональных рыболовов слово шкерщик от глагола шкерить – потрошить рыбу; в речи плотников и столяров название различных видов рубанка: калевка, зензубель, шпунтубель;

2) лексико-семантические профессионализмы, возникшие в процессе развития нового значения слова и его переосмысления. Так возникли, например, профессиональные значения слов в речи полиграфистов: елочки или лапки – разновидности кавычек; темка – «общий заголовок для нескольких публикаций; в речи охотников различаются профессиональные наименования хвостов животных: у оленя – куйрук, у волка – полено, у лисы – труба;

3) лексико-словообразовательные профессионализмы, к которым относятся слова типа запаска – запасной механизм, главбух – главный бухгалтер, в которых используются или суффиксы, или способ сложения слов.

Широкого распространения в литературном языке профессионализмы обычно не получают, т.е. сфера их употребления остается ограниченной.

К лексике терминологической относятся слова или словосочетания, используемые для логически точного определения специальных понятий или предметов какой-нибудь области науки, техники, сельского хозяйства, искусства.

В отличие от общеупотребительных слов, которые могут быть многозначны, термины в пределах определенной науки, как правило, однозначны. Им присуща четко ограниченная, мотивированная специализация значения.

Развитие науки и техники, возникновение новых отраслей науки всегда сопровождается обильным появлением новых терминов. Поэтому терминология – одна из самых подвижных, быстро растущих и быстро развивающихся частей общенародной лексики (ср.: только одни наименования новых наук и отраслей производства: автоматика, аллергология, аэрономия, биокибернетика, бионика, гидропоника и др.).

Способы образования терминов различны. Например, наблюдается терминологизация существующих в языке слов, т.е. научное переосмысление общеизвестного лексического значения. Этот процесс идет двумя путями:

1) путем отказа от общепринятого логического значения и придания слову строгого, точного наименования. Например, сигнал в теории информации – изменяющаяся физическая величина, отображающая сообщения;

2) путем полного или частичного использования тех признаков, которые служат основой лексического значения слова в общенародном употреблении, т.е. наименование по сходству, смежности, например: дырка – дефектный электрон (в ядерной физике); шейка – (промежуточная часть вала машины). Заметим, что присущие словам с уменьшительными суффиксами экспрессивно-эмоциональные значения при терминологизации, как правило, исчезают. Сравните: хвостик (у инструментов, приспособлений), лапка (часть станины машин, деталь приборов).

Для образования терминов широко используется словосложение: атомоход, кривошип; способ аффиксации: облицовка, плавка; присоединение иноязычных элементов: авиа-, авто-, био-. Широко применяется способ терминологизации словосочетаний: элементарные частицы, космические лучи.

Большую роль в терминологических системах играют иноязычные заимствования. С давних пор известно немало голландских, английских мореходных терминов; итальянских и французских музыкальных, искусствоведческих, литературоведческих терминов; латинские и греческие термины имеются во всех науках. Многие из этих терминов международные.

Распространение научно-технической терминологии, ее проникновение в разные сферы жизни приводит к тому, что в языке наряду с процессом терминологизации общеупотребительных слов наблюдается и обратный процесс – освоение литературным языком терминов, т.е. их детерминологизация. Например, частое употребление философских, искусствоведческих, литературоведческих, физических, химических, медицинских, производственных терминов сделало их словами общеупотребительными: аргумент, амплитуда, контакт, мотор, накал. Часто, оказываясь в контексте с общеупотребительными словами, термины метафоризируются и теряют свое специальное назначение, например: анатомия любви, география подвига.

Детерминологизированные слова широко используются в разных стилях речи: разговорном, книжном (в публицистике, художественных произведениях).

1.20. Жаргонная лексика и арготизмы (ограниченная социально)

От лексики диалектной и профессиональной отличаются особые слова, которыми отдельные социальные группы людей по условиям своего общественного положения, специфики окружающей обстановки обозначают предметы или явления, уже имевшие в литературном языке названия. Такая лексика называется жаргонной. Для обозначения лексики социально ограниченного употребления, кроме термина «жаргон», используют термины «арго» в значении «диалект определенной социальной группы, создаваемый с целью языкового обособления» (первоначально обозначал воровской язык) и «сленг», употребляемый чаще в сочетании «молодежный сленг».

Особенно много жаргонизмов возникло до революции в речи господствующих классов, что объясняется попыткой искусственно создать особую разновидность языка путем привнесения специфических элементов и тем самым несколько отделить людей своего круга от остальных носителей национального русского языка.

Так возникли, например, салонный русско-французский жаргон дворян, торгово-купеческий язык ярмарок: променад – в значении «прогулка», магарыч – в значении «угощение по поводу выгодно заключенной сделки».

Иногда жаргонная лексика появлялась в учебных заведениях дореволюционной России, например в бурсацком жаргоне стибрил, свистнул – в значении «украл»; засыпался – в значении «не выдержал экзамена».

В современном русском языке имеются слова «жаргонно окрашенной» лексики, которые связаны или с фактами профессиональной речи, или являются характерным признаком возрастной общности поколения, преимущественно молодого. Например: облом – неудача, кайф – удовольствие. Чрезмерное использование подобной лексики засоряет язык. В языке художественной литературы элементы жаргонно (арготически) окрашенной лексики могут использоваться для достижения определенного эффекта.

В 90-е гг. XX в. наметилось очевидное сочетание просторечия и жаргонов в газетно-публицистических текстах, что свидетельствует о вульгаризации литературного языка. Особенно активизировались в этом процессе взаимодействия низовая городская культура (люмпенизированные слои общества), молодежная контркультура и уголовная субкультура. В результате профессиональные языки, молодежный сленг и уголовное арго стали распространителями жаргонных слов в литературном языке (например, совки, тусовка, беспредел).

1.21. Экспрессивно-стилистическое расслоение лексики

Экспрессивно-синонимическим называется значение слова, в семантике которого преобладает эмоционально-экспрессивный признак. Слова с такими значениями существуют самостоятельно, отражены в словаре и воспринимаются как оценочные синонимы к словам, обладающим собственно номинативным значением. Сравните: писатель – писака, помощник – пособник, шуметь – колобродить. Следовательно, они не только называют предмет, действие, но и дают особую оценку. Например, колобродить – не просто «шуметь», а «вести себя шумно, суетливо, беспутно, непорядочно».

Собственно функциональная закрепленность лексики нередко дополняется особыми стилистическими оттенками в значении, указывающем на большую выразительность (экспрессию) либо на оценочно-эмоциональную характеристику.

Например, слова с уменьшительно-увеличительными суффиксами носик, сапожище присущи разговорному стилю, словообразовательные элементы благо-, высоко-, наи– используются преимущественно в книжных стилях. Стилистическая окраска, особая оценочность создаются не только словообразовательными средствами. Они могут входить в семантическую структуру слова. Например, слова воспитанный, красивый, умный содержат положительную оценку, а их антонимы невоспитанный, уродливый, глупый – отрицательную.

Слова могут иметь экспрессивно-синонимическое значение. Например, мракобес – не просто «невежественный человек», а «враг прогресса, культуры, науки, реакционер, обскурант». Слово используется преимущественно в книжных стилях. Разговорное слово балагур – не просто «весельчак, шутник», но «человек несерьезный, любящий подурачиться».

Роль стилистически окрашенной лексики особенно значительна в произведениях газетно-публицистического стиля и художественной литературы.

1.22. Нейтральная (межстилевая) лексика

Межстилевая лексика является основой словарного фонда языка. К ней относятся слова, одинаково свободно употребляющиеся во всех функциональных стилях. Эти слова выполняют номинативную функцию и не имеют оценочного значения. К межстилевой лексике относятся слова, называющие конкретные предметы, явления, абстрактные понятия: дом, лес, мир; качества и признаки предметов: холодный, отрицательный; действия и состояния: жить, плыть.

Выделение тех или иных функциональных стилей, а также определение их стилистической сущности возможно на фоне лексики межстилевой, стилистически нейтральной, используемой для выполнения функций языка – общения, сообщения или воздействия. Заметим, что при этом стилистическая нейтральность слов нередко исчезает.

Лексика книжная: официально-деловая, научная, общественно-публицистическая и др.

В книжном стиле выделяются дополнительно несколько функционально-стилевых разновидностей: официально-деловая, научная, газетно-публицистическая, каждая из которых имеет свои лексические особенности. В целом лексике книжных стилей свойственны следующие различительные признаки:

1) первичность письменной формы выражения;

2) абсолютная узаконенность значений употребляемых слов;

3) наличие большого количества абстрактной лексики;

4) четкость используемых терминологических систем;

5) редкие вкрапления иностилевых элементов;

6) активное использование в отдельных стилевых разновидностях (например, в газетно-публицистической речи) слов, обладающих особыми стилистическими свойствами (официальных, торжественных, возвышенных и т.д.). Однако каждой из разновидностей книжного стиля присущи свои особенности.

Научный и деловой стили лишены экспрессивности, характеризуются некоторыми сходными чертами: стремлением к точности, конкретности, лаконизму, субъективности изложения. Эти черты определяют специфику употребления межстилевой лексики в научном и деловом стилях; слова используются в их прямом, общеупотребительном значении. Для научного и делового стиля нехарактерно употребление слов в переносно-образном значении и вкрапление иностилевых элементов: слов разговорных, диалектных, жаргонных.

Лексика научного стиля представляет собой относительно замкнутую систему. Одной из специфичных черт этой системы является употребление слов с абстрактной семантикой. В лексической системе научного стиля можно выделить т.н. общенаучную лексику: аргументация, методология, объект. К особенностям лексики научного стиля относится наличие терминов.

Термин – это слово (словосочетание), употребляющееся для точного наименования специальных понятий в области производства, науки, искусства.

Термин характеризуется точностью и стремлением к однозначности. Основная функция термина – определительная, дефинитивная.

Совокупность терминов определенной области знания, производства образует терминологическую систему (или терминологию). Терминологическая система легко поддается регулированию и упорядочиванию. Она быстро пополняется новыми терминами, что обусловлено экстралингвистическими факторами: быстрым развитием науки и техники, ростом информации во всех областях знания. Каждая наука имеет свою систему терминов.

Например, в лингвистике есть термины: морфема, предложение, префикс.

В современных книжных стилях все большее развитие получает отделяющаяся от научного стиля производственно-техническая лексика, связанная с наименованием разного рода процессов, явлений, качеств прикладной техники, различных профессионально-производственных операций. Именно в этой лексической разновидности возникают и употребляются большинство профессионализмов и жаргонно-профессиональных наименований.

Деловой стиль имеет несколько разновидностей: официально-деловой, канцелярско-деловой, юридический, дипломатический. Деловой стиль наиболее замкнутый из всех функциональных стилей. Главные его черты – точность, лаконичность, конкретность, употребление слов только в прямом значении, абсолютная недопустимость эмоционально окрашенных слов.

Основные лексические группы делового стиля: названия деловых бумаг – заявление, инструкция, объяснительная; названия документов – диплом, паспорт, свидетельство; деловая и производственно-техническая терминология – грузооборот, снабжение, медперсонал (как правило, термины делового стиля в других стилях в качестве терминов не употребляются); номенклатурные наименования (названия различных учреждений, должностных лиц) – генеральная дирекция, инспектор; для обозначения номенклатурных наименований в современном деловом стиле широко используются аббревиатуры – ЗАО, КБ.

Основная функция публицистического стиля – это функция воздействия; главной чертой публицистики является политическая заостренность, гражданственность, полемический накал. Публицистическая лексика неоднородна. Наиболее распространена в современной периодической печати общественно-политическая лексика: акционирование, демократия, реформа.

В газетно-публицистическом стиле нередкими являются слова разговорные, оживляющие тексты различных жанров. Немало в нем слов официально-деловых и научных, поскольку тематика газетных публикаций самая разнообразная.

Следовательно, рассмотренные лексические пласты разных стилей языка не являются строго замкнутыми системами. Из них лишь в официально-деловой речи редко встречаются иностилевые элементы.

1.23. Лексика разговорная, разговорно-бытовая, просторечная

На фоне межстилевой лексика разговорного стиля выделяется некоторой сниженностью: сбыть, спустить (разг.) и продать (нейтр.). В большинстве случаев разговорная лексика имеет синонимические соответствия – слова нейтрального стиля. Одной из отличительных черт разговорной лексики является ее конкретность – обозначение конкретных предметов, действий, признаков: здоровый, дедушка, болтать.

Внутри разговорной лексики можно выделить некоторые тематические пласты: лексику разговорно-литературную (слова, характерные для полуофициального общения): бетонка, заочник, лакомка; разговорно-терминологическую: гипертония, тройчатка; разговорно-профессиональную: главбух, подсобка.

Многие слова в разговорном сленге выполняют не только номинативную функцию, но и придают дополнительную экспрессивно-эмоциональную окраску. Оценка может быть положительной. ласкательной (головушка, доченька) или уменьшительной: (березка, домик), может быть выражено умиление: дитятко, шляпочка. Может быть и отрицательная оценка – пренебрежительная, неодобрительная, может передавать шутливое, ироническое, фамильярное отношение к предмету (болтун, говорун). При выражении неодобрительной и отрицательной оценки сниженность разговорной лексики ощущается больше всего.

Разговорная лексика, хотя и характеризуется сниженной стилистической окраской, относится к литературному языку. К разговорной лексике примыкает, но находится за пределами литературного языка, лексика просторечная. Она обладает еще более сниженной окраской и всегда экспрессивна. В просторечной лексике выделяется собственно просторечная лексика (забулдыга, воображать) и грубо-просторечная лексика, или вульгарная (мямля, балаболка).

Наличие у слова дополнительного стилистического значения находит отражение в словарях русского языка (толковых, синонимических), при этом надо помнить, что помета «книжное», как правило, указывает на сферу употребления. Дополнительными к ней могут быть пометы стилистические, конкретизирующие область знания, в которой функционирует слово; такие стилистические пометы можно назвать функционально-стилистическими: «мат.» – математика. Помета «разговорное» указывает не только на сферу употребления, но и на сниженность стилистической оценки; такое же значение имеет стилистическая помета «просторечное»; стилистические пометы этого типа можно назвать экспрессивно-стилистическими. Встречаются в словарях дополнительные пометы: «шутливое», «вульгарное», «ироническое».

1.24. Стилистически окрашенная (экспрессивно-эмоциональная) лексика: высокая (торжественная), пренебрежительная, бранная, вульгарная и т.д.

Слова могут не только называть предметы, явления действительности, но и выражать отношение к этим явлениям, давать им оценку, следовательно, слово может быть экспрессивно и эмоционально окрашенным.

Эмоционально-экспрессивная окрашенность слова, как и стилистическая отмеченность, обнаруживается при сопоставлении их со словами нейтральными: грядущее и будущее; восхищение, упоение, экстаз и восторг. Сфера употребления слов, имеющих эмоционально-экспрессивную окраску, ограничена.

Таким образом, стилистическая окраска слова может, с одной стороны, указывать на сферу употребления, с другой – на эмоционально-экспрессивное содержание слова. Следовательно, она указывает как на функционально-стилистическое расслоение лексики, так и на оценочную функцию слова, его экспрессивность и эмоциональность. Все это создает двуплановость стилистической окраски слова. Так как экспрессивная лексика имеет ограниченную сферу употребления, то стилистическая окраска слов эмоциональных и экспрессивных всегда двупланова: балбес – бранное, просторечное; брань (поле брани) – торжественное, книжное; вояка – шутливо-ироническое, разговорное; очи – высокое, книжное.

1.25. Понятие об активном и пассивном составе словаря

Изменения в жизни общества (политические, социальные, экономические, культурные) отражаются в языке, прежде всего в его словарном составе. Изменения в лексической системе обусловлены тем, что появление нового в жизни приводит к появлению новых слов, в результате чего происходит пополнение словарного состава языка. Наблюдается и обратный процесс – отмирание, исчезновение некоторых слов, что также является отражением изменений в жизни общества. В процессе исторического развития языка происходят семантические преобразования слова: возникновение у слова новых значений и утрата старых. Таким образом, в языке существует два пласта слов: слова, постоянно употребляющиеся, активно функционирующие в разных сферах деятельности людей, и слова, не имеющие широкого употребления. Первая группа слов составляет активный запас русской лексики, вторая – пассивный запас.

Каждый период развития языка характеризуется определенным соотношением активного и пассивного запаса, т.к. то, что было актуально для одной эпохи, может утратить актуальность в дальнейшем, а слова могут перейти в пассивный запас языка. Например, для Московского государства XVII в. были актуальны такие понятия (следовательно, и слова), как приказ – учреждение (Посольский приказ, Холопий приказ), челобитная – прошение, грамота (зазывная грамота, отказная грамота). Уже в XVIII в. наблюдается постепенная утрата актуальности этих понятий, вследствие чего переходят в пассивный словарный запас и слова. В наше время перешли в пассивный словарный запас такие слова, как бурмистр, приказчик; изменилось содержание слов бригадир, династия, прапорщик, новое значение появилось у слова совет – орган власти.

К активному словарному запасу относятся общенародные, общеупотребительные слова, у которых не наблюдается (независимо от времени их появления) оттенка устарелости или новизны: воздух, хорошо, жить. В активный запас входят и слова, имеющие ограниченную сферу употребления (термины, профессиональная лексика), но обозначающие актуальные для данного периода развития языка понятия и явления: атом, экология.

В пассивном словарном запасе различаются слова устаревшие, т.е. вышедшие или выходящие из употребления, и слова новые, т.е. не ставшие еще общеупотребительными, сохраняющие оттенок новизны.

1.26. Устаревшие древние слова (историзмы и архаизмы)

В зависимости от причин, по которым то или иное слово относится к разряду устаревших, выделяются историзмы и архаизмы. Историзмы – это слова, вышедшие из употребления потому, что исчезли из жизни предметы, явления, которые они обозначали. Историзм – единственное обозначение исчезнувшего понятия (предмета, явления) – не имеет синонимов. Историзмы могут представлять собой:

1) названия старинной одежды: кафтан, кокошник;

2) название денежных единиц: алтын, грош;

3) название титулов: граф, царь;

4) название должностных лиц: городовой, урядник;

5) название оружия: пищаль, алебарда;

6) административные названия: волость, уезд.

Архаизмы – это слова, обозначающие понятия, предметы, явления, существующие в настоящее время; по различным причинам архаизмы были вытеснены из активного употребления другими словами. Следовательно, архаизмы имеют синонимы в современном русском языке: ветрило – парус, заморский – иностранный.

В зависимости от того, устаревает ли все слово, значение слова, фонетическое оформление слова или отдельная словообразовательная морфема, архаизмы делятся на несколько групп.

1. Собственно-лексические архаизмы – слова, целиком вышедшие из употребления и перешедшие в пассивный словарный запас: аки (как), пиит (поэт).

2. Лексико-семантические архаизмы – слова, у которых устарело одно или несколько значений: живот (жизнь), истукан (статуя), глагол (слово).

3. Лексико-фонетические архаизмы – слова, у которых в результате исторического развития изменилось звуковое оформление (звуковая оболочка), однако значение слова сохранилось полностью: зерцало (зеркало), ироизм (героизм), штиль (стиль).

Особую группу составляют акцентологические архаизмы, т.е. слова, у которых изменилось место ударения: музыка (музыка), философ (философ).

4. Лексико-словообразовательные архаизмы – слова, в которых устарели отдельные словообразовательные морфемы или словообразовательная модель: дол (долина), дружество (дружба), рыбарь (рыбак).

Причины перехода слов в пассивный запас языка различны, они могут быть внеязыковыми (экстралингвистическими) и собственно языковыми. Появление историзмов всегда объясняется экстралингвистическими причинами (изменениями социальными, в культурной жизни). Причины архаизмов могут носить и собственно лингвистический характер: внутриязыковые изменения связаны с наличием функциональных разновидностей языка и речи, стилистических связей (прежде всего с наличием стилистических синонимов).

Архаизация слов не связана с их происхождением. Устаревать могут исконно русские слова: дабы, льзя; слова, старославянские по происхождению: един, хлад, чадо; заимствованные слова: сатисфакция – удовлетворение, фортеция – крепость.

Роль устаревших слов в русском языке многообразна. Историзмы, являясь единственной номинацией явлений, ушедших из жизни, в специальной, научной литературе используются для более точного описания эпохи. В произведениях художественной литературы на исторические темы историзмы и архаизмы помогают воссоздать колорит эпохи, а также являются средством речевой характеристики персонажей: «Познал я вот что, по извету татя Фомки пойманы воры за Никитскими воротами» (Чап.).

Архаизмы могут быть использованы для создания торжественности стиля, что особенно характерно для поэзии XVIII – начала XIX вв. (в произведениях А.Н. Радищева, Г.Р. Державина, В.А. Жуковского):

Архаизмы используются как средство создания комического и сатирического. С этой целью могут употребляться и историзмы, но, как правило, в переносном значении, что приводит не только к семантическому обновлению слова, но и к его экспрессивному и образному переосмыслению. Например, такие слова, как барин, вотчина стали употребляться с ироническим оттенком. Сатирический и комический эффекты могут усиливаться соединением слов с разной стилистической окраской: «Взгляни наконец на свою собственную персону – и там прежде всего встретишь главу, а потом уже не оставишь без приметы брюхо и прочие части» (М.Е. Салтыков-Щедрин).

1.27. Неологизмы (общенародные и индивидуально-стилистические)

Словарный состав русского языка постоянно пополняется новыми словами. Новые слова (или неологизмы) появляются в языке, чтобы обозначить какое-то новое понятие, явление. Например, неологизмы нашего времени: акваланг, телевизор, ралли.

Большинство неологизмов связано с развитием науки, техники, культуры. Многие из этих слов прочно входят в жизнь, утрачивают свою новизну и переходят в активный словарный запас.

Например, в 50 – 70-е гг. ХХ в. появляется большое количество терминов, связанных с развитием космонавтики: космодром, телеметрия, космический корабль; большинство этих слов в силу своей актуальности очень быстро стали общеупотребительными и вошли в активный словарный запас.

Новые слова появляются по-разному. Одни образуются по моделям из элементов, имеющихся в языке: кинопанорама, аэросани. Другие, например спортивные термины, заимствуются: аутсайдер, дриблинг; на базе заимствованных слов в русском языке также возможно образование и возникновение новых слов: авторалли, лифтер. Происходят семантические преобразования и возникают новые значения, которые являются результатом переносного употребления слова, что приводит к дальнейшему развитию многозначности и расширению сферы использования слова: география – распространение, размещение чего-либо в какой-либо местности, районе, курс – генеральная линия, основное направление в деятельности правительства, определяющее политическую и экономическую жизнь страны. Первые две группы неологизмов называются собственно лексическими, последняя группа – семантическими неологизмами.

Языковые (или узуальные) неологизмы могут выполнять не только номинативную, но и экспрессивную функцию. Экспрессивно-стилистическое насыщение слова в большинстве случаев связано с его семантическим обновлением и расширением контекста его употребления. Сравните: переосмысление слов бум, нокаут в публицистическом стиле. Авторов большинства неологизмов установить практически невозможно, и только в некоторых случаях науке известен автор слова: гражданин (А.Н. Радищев), партийность (В.И. Ленин).

От языковых неологизмов необходимо отличать неологизмы контекстуальные или индивидуально-авторские. Индивидуально-авторские неологизмы (или окказионализмы) – это слова, которые образуются писателями, публицистами с целью усиления экспрессивности текста. В отличие от языковых индивидуально-авторские неологизмы выполняют только экспрессивную функцию, редко переходят в литературный язык и получают общенародное употребление. Как и языковые неологизмы, окказионализмы образуются по законам языка, по моделям из морфем, имеющихся в языке, поэтому, даже взятые вне контекста, они понятны: просинь, вождизм, волнующий.

Фразеология

1.28. Фразеологические единицы русского языка

Фразеологизм – это воспроизводимый в речи оборот, построенный по образцу сочинительных и подчинительных словосочетаний (непредикативного и предикативного характера), обладающий целостным (реже – частично целостным) значением и сочетающийся со словом: ни рыба ни мясо, все шишки посыпались (на кого?).

Фразеологизм имеет ряд существенных признаков: устойчивость, воспроизводимость, целостность значения, расчлененность своего состава (раздельнооформленное строение). Устойчивость и воспроизводимость – понятия соприкасающиеся, но не тождественные.

Воспроизводимость – это регулярная повторяемость языковых единиц разной степени сложности. Воспроизводятся пословицы и поговорки: Скучен день до вечера, коли делать нечего, крылатые выражения: Счастливые часов не наблюдают (А.С. Грибоедов); составные термины и наименования: белый медведь, серная кислота; собственно фразеологизмы: брать на буксир.

Устойчивость – это мера, степень семантической слитности и неразложимости компонентов. Устойчивость служит формой проявления идиоматичности. Так, фразеологизмы с целостным немотивированным значением типа у черта на куличиках (очень далеко) характеризуется большей устойчивостью, чем фразеологизмы с целостным мотивированным значением типа плюнуть негде (так много кого-то, что вовсе нет свободного места).

Целостное значение – это такое общее (единое) значение фразеологизма, которое трудно или невозможно вывести из значения образующих частей. Целостность значения фразеологизма достигается полным или частичным переосмыслением компонентов, в результате чего они, как правило, расходятся в значении с соответствующими словами свободного употребления. Поэтому фразеологизм разъясняется посредством такого словесного материала, которым не обладает толкуемый фразеологический оборот. Невозможно, например, фразеологизм нюхать порох (воевать, участвовать в бою) или перегибать палку (впадать в излишнюю крайность) растолковать посредством отдельно взятых слов «нюхать», «порох», «перегибать», «палку».

Семантическая целостность наиболее полно проявляется у фразеологизмов, возникших в результате метафорического переосмысления свободных словосочетаний такого же состава: бить по рукам, вертеть хвостом. Например, в составе фразеологизма брать быка за рога слово «бык» – это не самец коровы и некоторых других пород рогатого скота, а нечто не содержащееся в смысловой структуре этого слова. Зачастую собственное значение компонентов трудно или невозможно определить.

Важным признаком фразеологизма является его расчлененное строение, «сверхсловность». Так, фразеологизм втирать очки и свободное словосочетание читать газету построены по одному образцу «гл. + сущ. в вин. п.», являются раздельнооформленными единицами и не различаются по своим внешним признакам.

Перечисленные признаки имеют комплексный и обязательный характер: все они в совокупности определяют фразеологическую единицу. Если хотя бы один из этих признаков не обнаруживается, то единица не может быть отнесена к фразеологии (например, составные термины удельный вес, мягкий знак, слово сумасшедший, повторы плачет-убивается, строго-настрого). Кроме существенных, основных признаков, фразеологизм характеризуется экспрессивной окраской, вторичностью написания и пр. В системе языка фразеологизмы взаимодействуют со словом и словосочетанием, но между ними есть существенное различие.

В составе свободного словосочетания слова употребляются в обычных значениях, а в составе фразеологизма, совпадающего со свободным словосочетанием, компоненты переосмысливаются, т.к. семантически реализуется весь фразеологизм. Сравните: Мне показалось, что буря должна через несколько минут совершенно раскачать эту сосну и вырвать с корнем; Наследие гнусного старого режима мы вырвем, с корнем (С.-Ц.). В первом предложении налицо свободное словосочетание, в составе которого слово вырвать реализует значение «рывком, резким движением удалить, извлечь», а многозначное слово корень употребляется в значении «подземная часть растения, служащая для укрепления его в почве и высасывания из нее воды и питательных веществ». Во втором предложении семантически реализуется фразеологизм вырвать с корнем (уничтожить без остатка, искоренить), а не его отдельные компоненты, собственное значение которых определить трудно.

Будучи качественно разными единицами языка, фразеологизм и слово, входящее в свободное словосочетание эквивалентного состава, нередко употребляются в различном словесном окружении.

Фразеологизмы отличаются не только от свободных, но и от многих устойчивых и синтаксически неделимых словосочетаний: молекулярная физика, три ученика.

Подобные словосочетания не обладают идиоматичностью, т.к. не способны выражать нечто большее, чем то, что содержится в совокупности его составных частей. Воспроизводимость, свойственная оборотам типа трудовые успехи, не порождает семантическую целостность и вследствие этого не вызывает деактуализацию компонентов.

В отличие от слова фразеологизм имеет раздельнооформленное строение. Значение фразеологизма создается семантическим взаимодействием всех компонентов, тогда как лексическое значение порождается семантическим взаимодействием морфем.

1.29. Многозначность и синонимичность в кругу фразеологических единиц

Семантика фразеологизма во многом зависит от его структурной организации. Одни фразеологизмы образуются по схеме словосочетания: ломать голову, а другие – по схеме предложения: руки чешутся (у кого?), небо с овчинку показалось (кому?). Фразеологизмы первой группы обладают наибольшей функционально-семантической близостью со словом.

Фразеологизмы, образующиеся по модели непредикативного словосочетания, могут быть однозначными и многозначными, способны вступать в синонимические и антонимические отношения, объединяться в тематические ряды по признаку семантической общности и др.

Подавляющая часть фразеологизмов однозначна. Развитию многозначности препятствует то, что фразеологизмы часто образуются вследствие метафорического переосмысления свободных словосочетаний такого же состава. В результате повторной метафоризации одного и того же свободного словосочетания появляются такие многозначные фразеологизмы, которые обладают только метафорическими значениями. Например, фразеологизм вилять хвостом означает:

1) «хитрить, лукавить»; «Ты, брат, извини, я мужик таежный, прямой, хитрить, вилять хвостом не умею» (Ю.М. Шестаков);

2) «колебаться в выборе решения, уклоняться от прямого ответа»: «Говори! Не виляй хвостом… сума переметная» (М.Е. Слтыков-Щедрин);

3) (перед кем?) «лестью, угодничеством добиваться чьего-либо расположения». «Из-за своих личных, можно сказать, семейных расчетов вилять хвостом перед заводовладельцем…» (Д.Н. Мамин-Сибиряк).

Многозначность наиболее характерна для глагольных и наречных оборотов как самых распространенных, в меньшей степени – для именных (адъективных и др.).

Отдельные фразеологизмы способны совмещать противоположные значения. Например, глагольный оборот вертится в голове может означать:

1) «постоянно находится в сознании, волнует ум». «Вертелся в голове сумбурный сон, который ночью несколько раз обрывался пробуждениями» (М.А. Булгаков);

2) «никак не вспоминается»: «Кажется, что так легко припомнить, так и вертится в голове, мучительно близко вертится, а что именно – не знаю. Никак не схватить» (В. Гарм).

Подобно словам, фразеологизмы вступают в антонимические и омонимические отношения. Фразеологическая антонимия обычно основывается на семантическом противопоставлении компонентов, входящих в состав одноструктурных оборотов: заварить кашу – расхлебывать кашу, не из робкого десятка – не из храброго десятка.

Среди фразеологических омонимов выделяются обороты, совпадающие и не совпадающие по звучанию со свободным словосочетанием. К первой группе можно отнести обороты вытянуться в нитку – исхудать и вытянуться в нитку – проявить усердие. У этих фразеологизмов сохраняется внутренняя форма, т.е. тот образ, который положен в основу наименования.

Фразеологическая омонимия возникает здесь вследствие распада полисемии. Ко второй группе относятся фразеологизмы с утраченной внутренней формой типа благим матом – очень громко и благим матом – очень быстро. Соответствующие омонимы обычно появляются в результате случайного звукового совпадения.

Наиболее яркой семантической особенностью фразеологизмов является их способность вступать в синонимические связи и отношения друг с другом: стреляная птица, тертый калач – опытный, бывалый человек, водить за нос, морочить голову – поступать нечестно, обманывать кого-либо.

Что касается фразеологизмов, образованных по структурной схеме предложения, то они с трудом приобретают функциональные свойства слова и поэтому не способны столь активно развивать многозначность и синонимию. К тому же этих оборотов сравнительно немного в языке: глаза на лоб лезут (у кого?); руки опускаются (у кого?).

Фразеологическая синонимия богата и разнообразна. В русском языке насчитывается около 800 синонимических рядов. Под фразеологическими синонимами условились понимать фразеологизмы с предельно близким значением, соотносительные, как правило, с одной частью речи, обладающие сходной или одинаковой сочетаемостью.

Фразеологические синонимы могут быть одноструктурными, разноструктурными и сходноструктурными. Одноструктурные синонимы образованы по одной и той же модели: верста коломенская и каланча пожарная – по модели «сущ. в им. п. + прил.». Разноструктурные синонимы построены по разным моделям: очертя голову, с бухты-барахты, с закрытыми глазами – не думая о последствиях, неосмотрительно. У сходноструктурных синонимов грамматически господствующий компонент фразеологизма выражен одной частью речи, а все остальные являются разнооформленными: вешать голову, падать духом – приходить в уныние, отчаиваться».

Фразеологизмы, входящие в синонимический ряд, могут различаться оттенками значения, стилистической окраской, а иногда всеми этими признаками одновременно.

Разноструктурные синонимы давай бог наш, и был таков, и помин простыл, Митькой звали употребляются с общим значением «кто-либо быстро и обычно неожиданно удалился, исчез откуда-либо». Фразеологизмы Митькой звали, поминай как звали содержат добавочный оттенок значения «исчез безвозвратно»; и след простыл имеет оттенок значения «исчез быстро, обычно на глазах очевидцев». Все эти фразеологизмы используются в обиходно-разговорной речи. Наиболее употребительны: давай бог наш, и был таков, и след простыл, поминай как звали; фразеологизм нарезал гайку выходит из активного употребления; совершенно устарел оборот и помин простыл.

В силу полисемии фразеологизмы могут в каждом значении иметь синонимические связи. В русском языке отмечаются обширные синонимические ряды с общими значениями: «в резких выражениях сделать выговор»: дать жару, задать пару, снять стружку, намылить голову, дать прикурить; «нанести побои, сильно избить»: дать волю рукам, задать баню, дать по шее, дать выволочку, намять бока.

Многие синонимические ряды семантически сближены. Так, фразеологические синонимы не сделать лишнего шагу, палец о палец не ударить (не сделать ни малейшего усилия) перекрещиваются с двумя другими синонимическими рядами: бить баклуши, валять дурака, плевать в потолок (предаваться безделью, лени) и гранить мостовую, лощить бульвары, слоны слонять (ходить, слоняться без дела).

Все эти соотносительные синонимические ряды фразеологизмов в свою очередь семантически сближаются с лексическим синонимическим рядом бездельничать, лентяйничать, лоботрясничать, лодырничать.

Фразеологическая синонимия не только сближается с лексической, но и отличается от нее. Фразеологизмы намного беднее слов в лексико-грамматическом отношении. Так, среди фразеологизмов нет собственно местоименного разряда, в редких случаях фразеологизмы соотносятся с полными формами прилагательных. В русской фразеологической системе почти не встречаются синонимические ряды, состоящие из адъективных оборотов типа не ахти какой, не бог весть какой – средних достоинств, как в воду опущенный, как пришибленный, сам не свой – крайне расстроенный.

Вместе с тем фразеологические синонимы часто передают такие стороны действительности, которые не могут быть выражены лексической синонимией. Иными словами, фразеологические синонимы имеют самостоятельную, познавательную ценность. Соответствующие обороты, естественно, не поддаются однословной замене. Например, фразеологизмы синонимического ряда ветер свистит в карманах (у кого?), пустой карман (у кого?), за душой ни гроша (у кого?) могут быть истолкованы лишь развернутым описанием «нисколько нет денег у кого-либо, полностью отсутствуют какие-либо признаки достатка».

Фразеологические синонимы расходятся с лексическими и в стилистическом отношении: фразеологизмы отличаются большей стилистической однородностью, чем слова свободного употребления. Это объясняется тем, что фразеологизмам в основном присуща эмоционально-экспрессивная окрашенность. Фразеологизмы, входящие в синонимический ряд, содержат усилительное значение и в основном свойственны обиходно-бытовой речи. Словесный синонимический ряд отмечается большим функционально-стилистическим многообразием.

Большинству фразеологизмов, входящих в синонимический ряд, свойственно усилительное значение. Многие фразеологизмы глагольного, адъективного и особенно наречного характера содержат оттенок значения «очень, сильно, в высшей степени», который, как правило, не выделяется в семантической структуре слов близкого значения. Например, наречные обороты ни свет ни заря, чуть свет, в отличие от близких по значению наречий рано, спозаранку, содержат усилительный оттенок и обозначают не просто «рано», а «очень рано».

1.30. Границы фразеологических единиц

Фразеология русского языка включает в себя самые разнообразные речевые средства, и до сих пор границы ее четко не определены.

В современной лингвистической литературе определилось два основных направления в решении этой проблемы.

Представители одного направления (Б.Л. Ларин, С.И. Ожегов, Л.Г. Руднев) к фразеологическим относят только такие эквивалентные слову семантические единицы более сложного порядка, которым присущи семантическое обновление и метафоризация. Из области фразеологии исключаются пословицы, поговорки, многие цитаты и почти все сложные термины, т.е. все словосочетания, которые не превратились еще в лексически неделимые обороты, не получили переносно-обобщенного значения, не стали метафорическими сочетаниями.

Иного мнения придерживаются такие ученые, как Л.Л. Булаковский, Л.Л. Реформатский, Н.М. Шанский. Наряду с собственно фразеологическими оборотами во фразеологию они включают пословично-поговорочные выражения, цитаты, ставшие крылатыми выражениями, сложные термины. Подобные обороты называют фразеологическими выражениями.

1.31. Понятие фразеологической связанности

Критерием выделения типов неразложимых сочетаний служит прежде всего степень слияний в них отдельных слов. Устойчивость и неразложимость элементов фразеологического оборота рассматривается, как правило, с двух точек зрения: во-первых, с точки зрения их смысловой спаянности и, во-вторых, с точки зрения возможности морфологических изменений слов, составляющих данный оборот.

При этом слитность оборотов по значению отражается и на их грамматических свойствах. Так, чем более явно выражается семантическая неразложимость оборота в целом, тем слабее становятся грамматические связи, а иногда и совсем утрачиваются (ср.: неровен час, шутка сказать, очертя голову и ввести в заблуждение – вводить в заблуждение, втереть очки – втирать очки).

По степени лексической неделимости и грамматического слияния составляющих частей многие исследователи вслед за академиком В.В. Виноградовым выделяют следующие типы фразеологических оборотов: фразеологические сращения, фразеологические единства, фразеологические сочетания.

В особую группу следует выделить некоторые цитаты, пословицы, поговорки и ряд терминологических словосочетаний, которые приобретают некоторые черты собственно фразеологизмов, например воспроизводимость в одном и том же составе и намечающуюся метафоричность. Такие обороты называют фразеологическими выражениями и включают в общий состав фразеологии.

1.32. Типы фразеологических единиц: фразеологические сращения, фразеологические единства, фразеологические сочетания

Фразеологические сращения – это семантически неделимые обороты, общее значение которых не вытекает из семантического взаимодействия компонентов: валять дурака, во всю Ивановскую. Одни сращения противопоставляются свободным словосочетаниям эквивалентного состава: перемалывать косточки, подложить свинью (соответствующие обороты возникли из свободных словосочетаний). Другие сращения не противопоставляются свободным словосочетаниям из-за невозможности их образовать: почить в бозе, притча во языцех. Эти обороты содержат в своем составе фонетические, лексические и грамматические архаизмы, поддерживающие семантическую неразложимость фразеологизма: спустя рукава, точить лясы.

К фразеологическим единствам относятся фразеологизмы, общее значение которых вытекает из семантического взаимодействия компонентов. Подавляющая часть этих единиц образовалась в результате метафорического переосмысления свободных словосочетаний: вагон и маленькая тележка, стреляный воробей, задирать хвост. Не все фразеологические единства обладают одинаковой степенью семантической неразложенности; некоторым из них не соответствует свободное словосочетание (в их составе один из компонентов является смыслообразующими): на скорую руку – быстро, на дружеской ноге – в дружеских отношениях.

Между фразеологическими единствами много общего, но имеются и существенные расхождения. Фразеологические сращения утратили внутреннюю форму, поэтому их значения являются целостными немотивированными (втирать очки), а во фразеологических единствах внутренняя форма осознается, отчего и общее значение является мотивированным (выносить сор из избы). Кроме того, фразеологические сращения могут содержать различные архаические элементы: бить баклуши, у черта на куличках.

Отдельные фразеологические единства постепенно перерождаются во фразеологические сращения. При этом чем ярче внутренняя форма, тем медленнее протекает процесс перерождения, и наоборот. Между компонентами сращений и единств утрачены синтаксические связи, т.к. эти компоненты вследствие деактуализации утратили былое словарное значение. Например, когда фразеологизм надевать маску растолковывают путем словосочетания «скрывать сущность», то каждый компонент в отдельности передает нечто новое по сравнению со словами надевать, маска в их свободном употреблении; это семантическое приращение возникает в результате метафорического переосмысления свободного словосочетания во всем объеме.

К фразеологическим сочетаниям относятся воспроизводимые словосочетания, состоящие из двух знаменательных слов, из которых одно имеет свободное, а другое – связанное значение: закадычный друг, обращать внимание, производить впечатление. В составе фразеологического сочетания не все слова наделены одинаковой семантической полноценностью и самостоятельностью. Есть фразеологические сочетания, в составе которых слово со связанным значением не соотносится с системой значений производящего слова: воробьиная ночь, зеленая скука.

Собственное значение отдельных слов здесь установить довольно трудно. Подобные слова – компоненты, лишенные внутренней формы, имеют идиоматически связанное значение.

По большей части фразеологически связанные значения не выпадают из системы значений слова, а существуют наряду с другими значениями многозначного слова. Например, глагол отбивать в разных значениях входит во фразеологические сочетания: отбивать атаку – нападение, удар; отбивать шаг; отбивать минуты.

Фразеологические сочетания отличаются от фразеологических сращений и фразеологических единств и по структурной организации, и по семантике:

1) сочетания имеют двучленную структуру: трескучий мороз, воспрянуть духом; сращения и единства часто имеют сложное строение: наступать на любимую мозоль, склонять во всех падежах;

2) компоненты в составе сочетаний преимущественно передают отвлеченное значение, отчего фразеологическое сочетание в целом приобретает отвлеченно-аналитическое содержание;

3) компоненты сочетаний легко реализуют свое значение, компоненты сращений и единств лишены этой возможности (ср.: Он произвел хорошее впечатление. Впечатление, которое он произвел, было хорошим);

4) в сочетаниях сочетаемость слов с фразеологически связанным значением расширяется: кромешный (-ая) ад (тьма мрак) / ночь; фразеологические сочетания могут постепенно перерождаться в свободные словосочетания. Переход фразеологических сочетаний во фразеологические единства почти не наблюдается: словосочетание, состоящее из слов отвлеченной семантики, не поддается метафорическому переосмыслению. Таким образом, фразеологические сочетания не являются подлинными фразеологическими образованиями и сближаются со свободными словосочетаниями.

1.33. Фразеологические выражения

От собственно фразеологических условно могут быть отделены т.н. фразеологизированные обороты (выражения), которые обладают не всеми различительными признаками фразеологизмов, а лишь частью из них: воспроизводимостью в готовом виде и (в той или иной мере) образностью. Однако слова в них остаются семантически неполноценными. К таким выражениям относятся, например, отдельные цитаты, часть пословиц, ряд терминологических сочетаний. Все они приобрели некую метафоричность, которая все-таки полностью выводится из составляющих такие выражения слов. Так, фразеологизированные цитаты приобретают обобщенно-образный смысл, практически оторванный от первоначального контекста: тришкин кафтан, человек в футляре, с корабля на бал. То же можно сказать и о пословицах, утративших назидательную часть, например: голод не тетка (уже забыто продолжение – пирожка не подсунет), собака на сене (опущена вторая часть – сама не ест и другим не дает). Поговорки в большинстве своем входят в разные группы фразеологических оборотов.

Из сложных терминов к фразеологизированным выражениям относятся те, которые приобрели новое значение, например: абсолютный нуль – «о малой значимости человека».

1.34. Структурная организация фразеологизмов

По своему строению и по грамматическому составу фразеология современного русского языка неоднородна.

По структуре все обороты делятся на две большие группы:

1) фразеологические обороты, имеющие форму самостоятельного предложения: А судьи кто? А Васька слушает, да ест. Только боги бессмертны. Чему быть, того не миновать.

В роли предложений чаще всего выступают фразеологизированные выражения, имеющие, как правило, синтаксически законченную форму. Нередко для этой цели используются и разнообразные обороты разговорно-бытовой речи: кот наплакал, раз-два и обчелся, держи карман шире;

2) фразеологические обороты, имеющие форму словосочетания: дух времени; вавилонское столпотворение.

1.35. Лексико-грамматическая характеристика фразеологизмов (именные, глагольные, адъективные, междометные, глагольно-препозиционные)

Фразеологизмы русского языка соотносятся с различными частями речи. Соотносительность эта предопределяется прежде всего грамматически господствующими компонентами фразеологизма, а также синтаксической ролью оборота в предложении.

Выделяются следующие лексико-грамматические разряды фразеологизмов:

1) глагольные: заткнуть за пояс, заваривать кашу, задирать нос;

2) наречные: бок о бок, в двух шагах, во все глаза;

3) субстантивные: ахиллесова пята, важная птица, волк в овечьей шкуре;

4) адъективные: легок на подъем, нечист на руку, боек на язык;

5) междометные: вот еще! вот так клюква! скажи на милость;

6) глагольно-препозиционные: горланить во все горло.

Фразеологизмы каждого разряда имеют свои отличительные морфологические особенности, располагают системой своих грамматических категорий.

Глагольным фразеологизмам свойственны категории вида, времени, наклонения, лица, числа, рода, залога. Глагольный компонент служит показателем грамматических форм фразеологической единицы: гоняю лодыря, не гонял бы лодыря. Большинство фразеологизмов не допускают свободного варьирования грамматических форм. Например, во фразеологизме как воды в рот набрал (молчит) употребляется лишь глагол совершенного вида, а в составе свободного словосочетания встречаются глаголы совершенного и несовершенного вида: набрать, набирать (в рот воды).

Ограничения в выборе форм обусловлены особенностями семантики глагольного фразеологизма. Активность видовременных форм во многом зависит от способности значительной части фразеологизмов передавать значение качественной характеристики лица или предмета. С усилением оценочного значения ослабляется значение вида и времени, без которых немыслимо понятие глагольности.

Наиболее обширную группу составляют глагольные фразеологизмы, которые имеют формы обоих видов: давать / дать жару.

Многие глагольные фразеологизмы употребляются только в форме несовершенного вида: глядеть сквозь пальцы, видеть насквозь (кого?), дышать на ладан, имеют формы настоящего и прошедшего времени. В форме совершенного вида употребляются обороты: воды не замутить, заткнуть за пояс (кого?), махнуть рукой (на кого?), имеющие формы прошедшего и будущего времени; белены объелся, как аршин проглотил, родился в сорочке, имеющие только форму прошедшего времени.

Фразеологизмы могут употребляться в каком-то одном наклонении, например в повелительном: держи карман шире – не надейся; держи ухо востро – будь осмотрителен, осторожен.

Есть фразеологизмы, употребляющиеся преимущественно или только в форме 1-го лица: покорно благодарю, шапками закидаем; или в форме 2-го лица единственного числа: далеко не уедешь, калачом не заманишь (имеющие обобщенно-личное значение); или в форме 3-го лица: (что-либо) боком выйдет, (жизнь) бьет ключом.

К наречным фразеологизмам относятся: баш на баш, без задних ног, во весь дух. Выделяются следующие разряды наречных оборотов времени: без году неделя, в мгновение ока, изо дня в день; места: за тридевять земель, на каждом шагу, у черта на куличках; образ действия: без дальних слов, наобум Лазаря, на скорую руку; причины и цели: для отвода глаз, с бухты барахты.

Фразеологизмы, соотносящиеся по значению с обстоятельственными наречиями, сочетаются со многими глаголами свободного употребления. Например, фразеологизм наобум Лазаря (необдуманно) употребляется при разных глаголах: говорить, делать, писать. В то же время наречные обороты со значением меры и степени душа в душу, ни в зуб ногой, благим матом, в розовом свете, в три ручья сочетаются с ограниченным кругом глаголов: жить душа в душу – очень дружно, горланить во все горло – очень громко – глагольно-препозиционные фразеологизмы.

Довольно много субстантивных фразеологизмов: бездонная бочка, белая ворона, казанская сирота. Именным фразеологизмам свойственны грамматические категории рода, числа, падежа. Изменяемость по падежам непосредственно зависит от синтаксической роли оборота.

Фразеологизмы, способные употребляться в качестве подлежащего, изменяются по падежам: бабье лето, медвежий угол, удельный вес; обороты, закрепившиеся в роли составного именного сказуемого, лишены (полностью или частично) падежных изменений: ни рыба ни мясо, ноль без палочки, палка о двух концах.

В адъективных фразеологизмах, семантической основой которых является понятие качества, господствующим компонентом обычно выступает краткая или (реже) полная форма прилагательного. Сравните: крепок / туг на ухо – крепкий / тугой на ухо; тяжел / тяжелый на подъем. В группу адъективных оборотов постепенно на семантико-синтаксической основе вовлекаются фразеологизмы другой структуры: в чем мать родила – голый, нагой; пальчики оближешь – очень вкусный; с иголочки – совершенно новый. Адъективные фразеологизмы с господствующим компонентом, выраженным прилагательным, способны изменяться по родам и числам: туг (туга, туги) на ухо; не лыком шит (шито, шита); некоторые имеют форму одного числа – единственного или множественного: гол как сокол, одним миром мазаны.

1.36. Фразеологический состав русского языка

Чаще всего фразеологизмы образуются вследствие метафорического переосмысления свободных словосочетаний: белые мухи, гладить по головке, перевертывать вверх дном. Свободное словосочетание преобразуется во фразеологизм, когда оно становится выражением внутренней формы, указывающей направление мотивации. Слова деактуализуются, перерождаются на уровне фразеологизма. Фразеологизм может возникнуть сначала как явление речевое, а затем уже как факт языка.

Важнейшим источником фразеологизмов является разговорная речь, связанная с различного рода ремеслами, трудовой деятельностью, суеверными представлениями: гадать на кофейной гуще, попадать на крючок.

Многие фразеологизмы содержат архаические элементы лексического и грамматического характера. Часть таких фразеологизмов возникла в результате метафоризации свободных словосочетаний: бить баклуши (раскалывать полено на баклуши – чурки); появился фразеологизм бить баклуши – заниматься пустяками.

Другие обороты признаются фразеологизмами условно, в силу чисто грамматических причин: ничтоже сумняшеся. Если освободить эти обороты от архаических напластований, то они будут восприниматься как обычные устойчивые словосочетания, в составе которых употребляются в своем собственном (общераспространенном) значении. Именно поэтому в современном языке наблюдается встречный процесс грамматического выравнивания, снятия ложной идиоматичности.

Фразеологизмы могут возникнуть на основе иноязычного материала.

1.37. Исконная фразеология

Основу русской фразеологии составляют исконные обороты, т.е. общеславянские (праславянские), восточнославянские (древнерусские) и собственно русские.

К общеславянским относятся, например: брать (взять) за живое, (дать) березовой каши, держать взаперти.

К восточнославянским относятся обороты: без царя в голове, глухая тетеря, ни кола ни двора.

Собственно русскими являются большинство фразеологизмов, например: высунув язык, губа не дура, зубы заговаривать.

Немало собственно русских фразеологизированных выражений уходят корнями в художественную литературу: демьянова уха, как белка в колесе, мартышкин труд.

1.38. Фразеологизмы, заимствованные из других языков, фразеологизмы профессиональной речи, жаргонов

Словосочетания по происхождению могут быть заимствованными из других языков.

Прежде всего выделяются обороты, заимствованные из языка церковно-книжного, т.е. русифицированного старославянского языка. Например: избиение младенцев, вавилонское столпотворение, притча во языцех.

Большую группу оборотов составляют т.н. фразеологические кальки и полукальки, т.е. выражения, являющиеся дословным (или почти дословным) переводом иноязычных фразеологизмов, пословиц, поговорок, например: с высоты птичьего полета, лед сломан, местный колорит (фр.); синий чулок, время – деньги (англ.).

Особую группу составляют афоризмы из античной литературы, цитаты из литературы разных народов, а также изречения, приписываемые зарубежным ученым, общественным деятелям: авгиевы конюшни, танталовы муки, быть или не быть (Шекспир), буря в стакане воды (Монтескье), а все-таки она вертится! (Галилей), принцесса на горошине (Андерсен).

Иногда иноязычные крылатые выражения употребляются в русском языке без перевода. Нередко они сосуществуют с фразеологическими кальками, которые в силу распространения используются чаще: комедия окончена – finita la comedia.

Русская фразеология пополняется за счет профессионализмов: дать задний ход, играть первую скрипку, топорная работа; жаргонно-арготических оборотов: выйти из игры, дело – табак, таковое положение; диалектных выражений: не солоно хлебавши, попасть в переплет, не мытьем так катаньем.

1.39. Стилевое расслоение фразеологизмов

Функционально-стилевая классификация фразеологизмов имеет большое значение, т.к. помогает наметить возможные сферы их использования. Этой же цели служит понимание экспрессивно-стилистического их значения. В стилистическом отношении фразеологизмы отличаются от слов. Основная масса слов стилистически нейтральна, чего нельзя сказать о фразеологизмах, основное назначение которых – выражение разного рода оценок и отношения говорящего к высказываемому, что является существенным элементом фразеологического значения. Не может существовать текст, состоящий из одних фразеологизмов.

Межстилевые фразеологизмы не имеют какой-либо стилистической окраски и активно употребляются в разных стилях устной и письменной речи. Это сравнительно небольшой разряд фразеологических единиц: во всяком случае, любой ценой, минута в минуту. По большей части стилистически нейтральные фразеологизмы включают компоненты, соотносительные со словами неконкретного содержания. Поэтому соответствующие обороты, как правило, не могут быть противопоставлены свободным словосочетаниям эквивалентного состава и вследствие этого лишены обобщенно-метафорического значения.

Стилистически нейтральные фразеологизмы способны вступать в синонимические отношения со стилистически окрашенными оборотами. При таком сопоставлении отчетливее обнаруживается стилистическое расхождение между фразеологизмами, входящими в один синонимический ряд: время от времени (нейтр.) – нет-нет, да и (разг.).

Функционально-стилистические пласты находятся в постоянном взаимодействии, так что книжные и разговорные обороты постепенно переходят в нейтральные. Поэтому иногда у стилистически нейтральных оборотов сохраняется эмоционально-экспрессивное значение. Например, стилистически нейтральный оборот собственной персоной содержит иронический оттенок: «В дверях раздался звонок, и Прокоп собственной персоной предстал передо мной» (М.Е. Салтыков-Щедрин).

1.40. Фразеология книжной речи

Книжные фразеологизмы свойственны по преимуществу письменной речи и обычно придают ей оттенок приподнятости и торжественности; они присущи в основном общественно-публицистической, официально-деловой и беллетристической речи. Эмоционально-экспрессивные свойства книжных фразеологизмов обнаруживаются на фоне стилистически нейтральных слов. Сравните: погибнуть (нейтр.) – положить живот (кн.), умереть (нейтр.) – смежить очи (кн.).

Не всегда книжные фразеологизмы обладают экспрессией торжественности или приподнятости. Они могут быть и стилистически нейтральными. Таковы характерные для литературно-книжной речи обороты иноязычного происхождения типа про и контра, зондировать почву, а также фразеологизмы из греко-латинской мифологии типа бочка Данаид, нить Ариадны.

1.41. Фразеология разговорной речи

Большая часть фразеологизмов относится к разговорной речи. Область применения таких фразеологизмов – бытовое общение, устная форма диалогической речи: задирать нос, из-за угла, из рук вон.

Фразеологизмы просторечного характера употребляются преимущественно в обиходно-бытовой речи и имеют сниженный стилистический оттенок: вынь да положь, ни кожи ни рожи, олух царя небесного. Одним из отличительных свойств разговорно-просторечных фразеологизмов является то, что они в основном образуются в результате метафорического переосмысления свободных словосочетаний такого же лексического состава: закидывать удочки, лежать на боку.

Компоненты разговорных фразеологизмов могут восходить к стилистически нейтральным словам. Так, в составе свободного словосочетания лежать на боку слова лежать на боку (ничего не делать) имеют разговорную окраску с оттенком неодобрения.

Стилеобразующую функцию выполняют компоненты фразеологизма, если они восходят к словам разговорным или просторечным. Часто при этом отдельные компоненты вступают в ассоциативные отношения, образуя вариантные ряды, отличающиеся один от другого стилистической окраской. Так, варианты вбивать себе в голову и вбивать себе в башку расходятся в стилистическом отношении: первый вариант свойствен разговорной речи, а второй из-за стилистически отмеченного компонента башка – просторечной. Фразеологизм не столько называет то или иное явление действительности, сколько оценивает его. Оценочные значения неодобрения, презрения, иронии содержатся в смысловой структуре многих фразеологизмов: чернильная душа, шишка на ровном месте.

Многие разговорно-просторечные обороты содержат усилительное значение, благодаря которому эмоционально-экспрессивные оттенки фразеологизмов проявляются с наибольшей силой. Усилительное значение особенно характерно для наречных оборотов типа (похожи) как две капли воды, (ругать) на все корки и легко обнаруживается при разъяснении смысла соответствующих фразеологических единиц. Например, наречный фразеологизм (кричать) во всю глотку толкуется посредством словосочетания (кричать) очень громко.

1.42. Тенденции развития русской фразеологии

Лексический фонд языка как составная часть единой языковой системы существенно отличается от других сторон языка. Это отличие состоит в непосредственном обращении к действительности. Поэтому именно в лексике отражаются те изменения, которые происходят в жизни общества.

Коренные изменения, произошедшие в 90-е гг. XX в. во всех сферах нашей жизни, серьезным образом сказались на словарном составе русского языка. Изменение государственности, отказ от прошлых социальных, экономических, политических и духовных основ общественной жизни значительно ускорили эволюционные процессы в языке, и прежде всего в его словарном составе, который в настоящее время, в конце XX столетия, переживает неологический бум. А если учесть еще и тот факт, что в последнее время, по подсчетам ученых, объем знаний, которыми располагает человечество, удваивается каждые десять лет, то будет понятен стремительный рост словаря. К тому же в ходе языковой эволюции используется и содержательно-смысловой потенциал, заложенный в самом словарном составе: изменение значений слов и выражений, наращение новой семантики – все это наряду с рождением новых слов и словосочетаний значительно расширяет и обогащает словарь языка, усиливает его возможности. Появление новых слов и словосочетаний, в которых находят отражение явления и события современной действительности, стимулирует и внутриязыковые процессы в области словообразования, словоупотребления и даже словоизменения.

Период перестройки, смена государственной системы изменили сами условия функционирования русского языка, его коммуникативно-прагматический характер. Небывалая популярность средств массовой информации в настоящее время резко изменила акценты в сферах влияния на развитие языка, особенно в его литературной форме. Активность СМИ, их установка на живое непринужденное общение не только повлияла на изменение норм литературного языка в сторону их либерализации, но и изменила психологическое отношение населения к языку, явно стимулирующее расшатывание литературных норм, ставящее под сомнение их незыблемость и обязательность. Расширение сферы спонтанного общения резко сузило общение официально подготовленное. Это открыло границы литературного языка для разговорной, просторечной и жаргонной лексики и фразеологии. Свобода форм выражения породила тенденцию к небывалому словотворчеству. Современные авторы текстов, устных и письменных, не сковывают себя литературными традициями и не руководствуются тщательным выбором слов.

Наряду с этим интенсифицирован и процесс иноязычного заимствования. Все это говорит об открытости лексической системы русского языка, его активности и жизнеспособности.

В основе активных процессов в лексике лежат изменения в психологической установке масс, в их новом «языковом вкусе».

Создается новая фразеология: новые русские, русский класс, дикий рынок, шоковая терапия, теневая экономика, страны ближнего зарубежья.

Новым в таких клише является именно сочетание слов, а не слова как таковые. В сочетании новых актуальных фразеологизмов может участвовать некоторый набор ключевых слов, объединяющих словосочетания в единое семантическое поле. Например: силовой – силовое руководство, силовые меры, силовой министр, силовые структуры. Слово крутой, известное в народе в сочетаниях крутой берег или, переносно, крутой мужик, обрело небывалую жизнеспособность: крутой прикид, крутая разборка.

Возникают и новые штампы благодаря настойчивому распространению рекламы, например: райское наслаждение, рекламная пауза.

1.43. Индивидуально-авторское употребление фразеологизмов

Употребление фразеологизмов придает речи живость и образность. Это ценят журналисты, которые охотно обращаются к русской фразеологии в фельетонах, очерках: «Волга» вместе с ее лихим водителем исчезла, словно сквозь землю провалилась. Обращение к разговорной фразеологии в таких случаях часто приводит к смешению стилистически разнородных элементов, что способствует комическому звучанию речи.

Особенно любят использовать фразеологизмы юмористы, сатирики: «Остап подошел к Воробьянинову вплотную и, оглянувшись по сторонам, дал предводителю короткий, сильный и незаметный для постороннего глаза удар в бок. – Вот тебе седина в бороду. Вот тебе бес в ребро» (И. Ильф и Е. Петров).

При этом устойчивые сочетания преобразуются и нередко получают новые оттенки значения, как это можно наблюдать на процитированном примере. И. Ильф и Е. Петров расчленили фразеологизм седина в бороду, а бес в ребро, который во второй части предложения утрачивает метафорическое значение.

Творческое преобразование фразеологизмов заслуживает подробного рассмотрения. Вот некоторые примеры фразеологического новаторства журналистов и писателей.

Испытанным стилистическим приемом обновления семантики фразеологизмов является изменение в них количества компонентов. Оно выражается в расширении состава фразеологизма за счет употребления уточняющих слов к тем или иным компонентам, что может изменить фразеологизм до неузнаваемости, придав ему новую образную форму: «Кошки не обыкновенные, а с длинными желтыми когтями, скребли ее за сердце» (А.П. Чехов). В иных случаях наблюдается редукция (сокращение) состава фразеологизма, что также связано с его переосмыслением. Полезные советы: не родись красивой (из газет) – отсечение второй части пословицы не родись красивой, а родись счастливой создает новый афоризм: «Красота – источник несчастья».

Замена словарных компонентов фразеологических оборотов также используется для их иронического переосмысления: Критика почтила роман молчанием (из газет). Подобное преобразование фразеологических выражений приводит к коренному изменению их значения и создает остросатирический эффект.

Своеобразным стилистическим приемом авторской обработки фразеологизмов является контаминация нескольких выражений: Не потому ли молчание – золото, что оно – знак согласия (из газет)? Такое «скрещение» возвращает фразеологическим компонентам первоначальное лексическое значение, а сами фразеологизмы вовлекает в новую образную систему. Это придает особую семантическую емкость и экспрессивность подобным каламбурам.

Одним из наиболее ярких стилистических приемов обновления фразеологизмов является разрушение их образного значения.

При этом внешне фразеологизм не изменяется, но утрачивает свое метафорическое значение и воспринимается буквально: Открытое письмо опять получил писатель Иванов. Выяснилось, что его письма вскрывает сосед по лестничной клетке Сидоров. В подобных ситуациях возникают каламбуры, построенные на т.н. внешней омонимии фразеологизмов и свободных сочетаний слов.

Обновленные писателями фразеологизмы иногда выделяют в особую группу окказиональных фразеологических неологизмов. Как и лексические неологизмы, они выполняют в художественной речи экспрессивную функцию, приближаясь к тропам.

Лексикография

1.44. Основные типы словарей русского языка

Словари можно разделить на два основных типа: энциклопедические и филологические (лингвистические). В энциклопедических словарях дается описание того или иного явления, понятия, события. К энциклопедическим словарям относятся энциклопедии, научные справочники, дающие сведения по какой-либо отрасли знаний, терминологические словари. Существуют общие и специальные, отраслевые энциклопедии. Крупнейшими энциклопедическими словарями являются словари издательской фирмы «Брокгауз и Эфрон», «Энциклопедический словарь Русского библиографического института Гранат», изданные в России в конце XIX – начале XX вв., Большая и Малая советские энциклопедии. Среди отраслевых следует назвать энциклопедию «Русский язык» (1979 г.), словари лингвистических, литературоведческих терминов, «Детскую энциклопедию», «Популярную медицинскую энциклопедию».

В лингвистических словарях содержатся толкования слов (указываются основные значения, прямые и переносные), даются грамматические, стилистические и прочие пометы. Так, словарная статья «Город» в «Большой советской энциклопедии» (М., 1972, т. 7) содержит следующие разделы: «Экономико-географический и социологический очерк», «Облик города», «Управление городом», «Исторический очерк развития города». Сравните словарную статью «Город» в «Словаре современного русского литературного языка» в 20 т.: «Город, -а, мн. города, -ов, м. 1. Крупный населенный пункт, являющийся административным, промышленным и культурным центром района, области, округа. Областной город. Портовый город. 2. Древнее поселение, огороженное, укрепленное стеной для защиты от неприятеля как центр ремесла и торговли». Так как в энциклопедических словарях даются сведения о событиях, лицах, явлениях, в их словник входят преимущественно существительные (собственные и нарицательные).

Лингвистические (филологические) словари делятся на многоязычные, двуязычные и одноязычные. Двуязычные и многоязычные – это словари переводные, в них значения слов одного языка объясняются посредством сопоставления с другим языком (например, словари англо-русский, русско-английский, русско-англо-арабский). Среди древнейших многоязычных словарей можно назвать «Полный греко-славяно-латинский лексикон» Епифания Словенецкого (XVII в.), «Лексикон треязычный» Федора Поликарпова (XVIII в.).

В одноязычных словарях слова толкуются посредством слов того же языка. Одноязычные словари могут быть комплексными (таковыми являются толковые словари) и аспектными, отражающими тот или иной аспект (например, синонимические, словообразовательные).

Первые русские словари, появившиеся в конце XVIII в., представляли собой небольшие списки непонятных слов (с их толкованием), встречавшихся в памятниках древнерусской письменности. В XVI в. такие словари стали составляться по алфавиту, вследствие чего получили название азбуковников.

Первый печатный словарь, содержащий уже 1061 слово, появился в 1596 г. как приложение к грамматике известного филолога того времени, священника Лаврентия Зизания. Толкованию подверглись преимущественно книжные славянские слова и небольшое количество иноязычных слов.

Следующий по времени печатный словарь был составлен в 1627 г. украинским филологом Палевой Берындой. Как показывает название книги («Лексикон славяноросский»), автор поставил своей целью объяснить книжные старославянские слова. И по количеству слов (6982), и по точности их объяснений на материале живой разговорной лексики, и по критическому отношению к источникам этот словарь выделяется своим высоким филологическим уровнем.

Подготовительной ступенью к созданию словаря современного русского языка (современного для определенной эпохи) были двуязычные и многоязычные словари. В 1704 г. был издан в Москве «Лексикон треязычный» Федора Поликарпова-Орлова с толкованием русских слов на греческом и латинском языках. В ту же Петровскую эпоху был составлен первый словарь иностранных терминов «Лексикон вокабулам новых по алфавиту», содержащий 503 слова.

В XVIII в. возникает интерес к вопросам происхождения и образования отдельных слов, появляются этимологические заметки В.А. Тредиаковского, М.В. Ломоносова, А.П. Сумарокова, В.Н. Татищева и других писателей и ученых. В конце века был издан ряд словарей церковно-славянского языка («Церковный словарь» и «Дополнения» к нему содержали объяснения более 20 000 слов).

На основе предшествующей лексикографической работы появилась возможность приступить к работе над созданием нормативного словаря русского языка. В основу его могли быть положены, в частности, рукописные материалы М.В. Ломоносова и других исследователей.

1.45. Важнейшие толковые словари

Первым толковым словарем русского языка был «Словарь Академии Российской» (1794 г.), который насчитывал 43 тыс. слов. Слова размещались по гнездам. Во втором издании словаря (1822 г.) было уже свыше 51 тыс. слов и расположены они были в алфавитном порядке. Теоретической основой для составителей этого словаря (И.Ф. Богдановича, Г.Р. Державина, Д.И. Фонвизина) явилось учение М.В. Ломоносова о «трех штилях» – высоком, среднем и низком. Слова и обороты, почерпнутые из народной речи, как и слова иноязычного происхождения, встречаются здесь в незначительном количестве. Этот словарь отражает лексические нормы литературного языка второй половины XVIII в.

Значительным событием в лексикографии явилось издание в 1847 г. «Словаря церковно-славянского и русского языка», который, по мнению его авторов (А.Х. Востокова, П.А. Плетнева, Д.И. Языкова), представляет собой «вполне систематическое собрание слов». В нем содержится около 115 тыс. слов книжного и разговорного характера. В словаре много общеупотребительных слов иноязычного и церковно-славянского происхождения, включены областные слова, широко представлена лексика, относящаяся к разным отраслям знания.

В словаре дается подробная грамматическая и семантическая характеристика разъясняемых слов. Слова определяются как в прямом собственном значении, так и в переносном и сопровождаются различными стилистическими пометами: «просторечное», «церковное», «устаревшее». Для слов, относящихся к специальной и профессиональной терминологии, сохраняются такие пометы, как «военное», «морское», «артиллерийское», «горное». Фразеологические обороты отделяются от определений и иллюстраций: младый – от младых ногтей (измлада).

Однако эти толковые словари не отражают всего богатства народного языка. Такую задачу выполнил «Толковый словарь живого великорусского языка» (1863 г.) В.И. Даля. Над созданием четырехтомного словаря (свыше 200 тыс. слов) В.И. Даль работал более 50 лет. В словарь вошли почти все известные слова русского языка – бытовые, диалектные, книжно-письменные, иноязычные, профессиональные.

Даль избрал алфавитно-гнездовой способ расположения слов. Это позволяет увидеть живую связь слов, которая хорошо прослеживается в законах русского словопроизводства: «Из три выходит троить, из глагола троить: троение, тройной, тройка». Слова В.И. Даль обычно разъясняет при помощи синонимов («тождесловов»), широко привлекаемых из областной лексики. Иноязычные слова он также нередко толкует посредством семантически сближенных слов. Так, при определении слова «азарт» приводится ряд заменителей: задор, вспыл, вспых, горячность, запальчивость. В качестве иллюстраций в словаре приводятся многочисленные пословицы и пословично-поговорочные выражения.

Лексический состав и семантический строй русского литературного языка нашего времени получил отражение в «Толковом словаре русского языка» под редакцией Д.Н. Ушакова (1934 г.), в академическом «Словаре русского языка» под редакцией А.П. Евгеньевой (1957 г.), в «Словаре русского языка» С.И. Ожегова (1949 г.) и, наконец, в академическом «Словаре современного русского литературного языка» (1950 г.). Первые три словаря носят строго нормативный характер, что достигается отбором лексики, выделением таких значений, которые свойственны словам литературного языка, стилистической квалификацией слов и отдельных значений, продуманной системой грамматических помет, упорядоченной орфографией, иллюстрациями, показывающими правильное употребление слов.

«Толковый словарь русского языка» под редакцией Д.Н. Ушакова послужил своеобразным эталоном для создания последующих толковых словарей. Преследуя нормативные цели, авторы (В.В. Виноградов, Г.О. Винокур, В.А. Ларин, С.И. Ожегов, Д.Н. Ушаков) пошли по пути уменьшения объема словаря; в словарь не включены областные слова, слова, вышедшие из употребления, лексика узкотерминологическая, собственные имена. В нем есть указания на стилистические разновидности устной и письменной речи. Словарь содержит богатый материал для изучения тех изменений в области русской лексики, которые произошли после 1917 г.

В академическом «Словаре русского языка» под редакцией А.П. Евгеньевой отражены те изменения в лексико-семантической структуре языка, которые произошли в 1940–1970-е гг., использован богатый иллюстративный материал из художественной и общественно-политической литературы.

«Толковый словарь русского языка» С.И. Ожегова и Н.Ю. Шведовой можно рассматривать как наиболее современный толковый словарь. В словаре даются лаконичные и точные определения значений слов и фразеологизмов, указываются сочетаемость слов, наиболее типичное словоупотребление, хорошо представлена современная общественно-политическая лексика.

Лексика современного русского языка во всем своем богатстве и многообразии отражена в 17-томном «Словаре современного русского литературного языка». Этот словарь одновременно является нормативным и толково-историческим. По замыслу его составителей «он должен охватить все лексическое богатство русского литературного языка, с грамматической его характеристикой, преимущественно от эпохи Пушкина». Словарь включает устаревшие слова: выя, ланиты, стогны; просторечную лексику: обдирала, оболтус; многие диалектные слова, получившие отражение в художественной литературе: баять, казан, курень; термины из разных областей знания и техники: амфибия, изотермы; распространенные иноязычные слова, некоторые географические названия и собственные имена, получившие символическое значение: Обломов; редкие слова типа оболонь (заболонь), обмежевка. В первых трех томах словаря принято гнездовое расположение слов, учитывающее их связь в речи и смысловую общность. С четвертого тома слова располагаются в алфавитном порядке.

Толковые словари являются комплексными, т.к. они одновременно могут быть справочниками: орфографическими, орфоэпическими, грамматическими. В 1981 г. вышел в свет «Школьный толковый словарь русского языка» М.С. Лапатухина. Это первый толковый словарь, который одновременно является морфемным и словообразовательным.

1.46. Словари диалектов (областные)

В диалектных словарях собраны слова русских народных говоров. Сокровищницей диалектной лексики является «Словарь живого великорусского языка» В.И. Даля (1863 г.). Имеются словари говоров определенных территорий. С 1965 г. выходит многотомный «Словарь русских народных говоров», в котором представлена диалектная лексика и фразеология всех русских говоров XIX–XX вв.

Академические диалектные словари стали издаваться в середине XIX в.: «Опыт областного великорусского словаря», «Дополнения к Опыту областного великорусского словаря». В них собрано довольно большое количество материала (около 20 тыс. слов). Оба издания представляют интерес как первая серьезная попытка научной обработки и систематизации данных о территориальных диалектах.

В конце XIX – начале XX вв. были опубликованы «Словари областного архангельского наречия» Л.И. Подвысоцкого, «Материалы для словаря народного языка в Ярославской губернии» Г.И. Куликовского, «Областной словарь колымского русского наречия» В.Г. Богораза, «Кашинский словарь» И.Т. Смирнова, «Словарь ростовского говора» М.В. Волоцкого, «Материалы для объяснительного словаря вятского говора» Н.М. Васнецова, «Словарь уездного череповецкого говора» М.Н. Герасимова, «Смоленский областной словарь» В.Н. Добровольского.

В советское время вышли «Донской словарь» А.В. Миртова, «Словарь говоров Подмосковья» и «Словарь донских говоров» Л.Ф. Ивановой, «Краткий ярославский областной словарь» Г.Г. Мельниченко. Выходят «Словарь русских говоров Среднего Урала», «Псковский областной словарь», «Словарь смоленских говоров», публиковались материалы по курско-орловским, брянским говорам.

1.47. Исторические словари

Историческое развитие русской лексики отражается в исторических словарях. Крупнейшим словарем этого типа остаются «Материалы для словаря древнерусского языка по письменным памятникам» И.И. Срезневского (1893 г.). Источником для этого словаря явились древнерусские памятники, преимущественно рукописные.

Словарный состав русского языка XV–XVII вв. получил некоторое отражение в «Материалах для словаря древнерусского языка» А.Л. Дювернуа (1894 г.). Словарь содержит около 6 тыс. слов, взятых из сравнительно небольшого количества памятников. Недостатком словаря является отсутствие русских пояснений, которые заменены латинским переводом.

В 1903 г. был издан «Словарь древнерусских личных собственных имен» Н.М. Тупикова, содержащий многочисленные факты и ссылки на исторические документы.

В 1937 г. были опубликованы под редакцией Б.Д. Грекова «Материалы для терминологического словаря древней России» Г.Е. Колчина, содержащие разнообразные общественно-политические и экономические термины из исторических документов XI–XV вв. Термины расположены в алфавитном порядке, в конце работы приложена тематическая классификация.

С 1975 г. Институтом русского языка РАН издается многотомный «Словарь русского языка XI–XVII вв.», в котором представлены различные пласты древнерусской лексики (книжная, бытовая). С 1988 г. выходит «Словарь древнерусского языка (XI–XIV вв.)».

1.48. Этимологические словари

К историческим словарям условно примыкают этимологические словари, в которых устанавливается происхождение слова. Первым русским этимологическим словарем был «Корнеслов русского языка, сравненного со всеми главнейшими славянскими наречиями и с двадцатью четырьмя иностранными языками» Н.С. Шишкевича (1842 г.). В словаре разработаны около 1,5 тыс. корней обиходных русских слов, но во многих случаях имеются произвольные сопоставления и ошибочные утверждения.

Следующим в хронологическом порядке был «Опыт словаря русского сравнительно с языками индоевропейскими» М. Изюмова (1880 г.), стоявший также на невысоком теоретическом уровне. Выше по качеству, хотя также несвободным от неверных объяснений, был «Сравнительный этимологический словарь русского языка» Н.В. Горяева (1892 г.).

Наиболее известен из дореволюционных изданий «Этимологический словарь русского языка» А.Г. Преображенского (1910 г.). Словарь содержит объяснение этимологии многих общеупотребительных русских слов и части заимствованных. Как те, так и другие группируются по первообразным словам или корням. Хотя словарь далеко не полон и содержит немало устаревших или просто неверных объяснений, он служит важным пособием по этимологии.

В 1950 г. в Гейдельберге вышел трехтомный «Этимологический словарь русского языка» М. Фасмера. Достоинством данного словаря является огромный объем изученного материала, привлечение данных топонимики и ономастики, диалектных слов, фактов других языков (финно-угорских, тюркских), обширные библиографические данные. Этот словарь является самым обширным из словарей данного типа, однако и он не свободен от неточностей, неоправданных сопоставлений.

В 1961 г. вышел «Краткий этимологический словарь русского языка» под ред. С.Г. Бархударова. Словарь, изданный как научно-популярное пособие для учителя средней школы, содержит этимологическое толкование общеупотребительных слов современного русского литературного языка.

В 1970 г. появился «Этимологический словарь русского языка» Г.Б. Цыганенко. Словарь имеет научно-популярный характер и в качестве справочного пособия предназначен для учителей-словесников и учащихся средней школы. С 1963 г. выходил отдельными выпусками «Этимологический словарь русского языка» Н.М. Шанского. Словарь предназначен для специалистов-филологов.

Представляет интерес издание многотомного «Этимологического словаря славянских языков. Праславянский лексический фонд», которое осуществлялось под редакцией О.Н. Трубачева (1974 г.). Выпуск содержит предисловие с изложением принципов реконструкции праславянской лексики, списки литературы и собственно словарь. В 1999 г. был издан в двух томах «Историко-этимологический словарь современного русского языка» Б.Я. Черных.

С 1963 г. начал выходить большой «Этимологический словарь русского языка».

К типу этимологических словарей примыкают «Краткий топонимический словарь» В.А. Никонова, содержащий сведения о происхождении и судьбе около 4 тыс. наименований наиболее крупных географических объектов бывшего СССР и зарубежных стран, а также «Словарь русских личных имен» Н.А. Петровского, включающий свыше 2,5 тыс. личных имен и сообщающий сведения об их происхождении, «Словарь названий жителей (РСФСР)», в котором собраны 6 тыс. названий жителей населенных пунктов Российской Федерации и названий жителей столиц союзных республик, «Словарь названий жителей СССР» под редакцией А.М. Бабкина, в приложении к которому приводятся также названия жителей городов зарубежных стран.

1.49. Словообразовательные словари

Задача этих словарей – выявить словообразовательную структуру наличных в языке слов, показать членение слова на морфемы. В 1961 г. вышел «Школьный словообразовательный словарь» под редакцией Бархударова. Словарь содержит 25 тыс. слов. Полезны три приложения:

1) довольно подробный алфавитный список приставок и суффиксов имен существительных, имен прилагательных и глаголов;

2) перечень наиболее употребительных греко-латинских словообразовательных элементов в русской терминологии;

3) краткие исторические справки о фонетических процессах, изменивших звуковую структуру слова в процессе развития языка.

В 1978 г. был издан «Школьный словообразовательный словарь русского языка» А.Н. Тихонова. Слова в нем расположены по гнездам, которые возглавляются исходными (непроизводными) словами разных частей речи. Слова в гнезде размещены в порядке, обусловленном ступенчатым характером русского словообразования. В качестве приложения дан алфавитный указатель производных слов, имеющихся в гнездах (около 25 тыс. слов). В 1985 г. словарь содержал уже 145 тыс. слов.

1.50. Словари сокращений

Широкое распространение в современном русском языке различного рода сложносокращенных слов (в т.ч. аббревиатур) вызвало потребность в создании особых словарей сокращений.

Наиболее полным является «Словарь сокращений русского языка» (1963 г.). Словарь содержит свыше 12 тыс. сокращений, дает произношение и ударение сокращений, отмечает их грамматический род. Сейчас он содержит 17 тыс. сокращений.

1.51. Частотные словари

О степени распространенности слова в речи можно судить по частотным словарям, составляемых на основе статистических данных словоупотребления. Это создает объективную базу для рационального отбора лексики, включаемой в школьные учебники, словари-минимумы, словари для машинного перевода.

В качестве пособия для преподавателей был издан «Частотный словарь современного русского литературного языка» Д.А. Штейнфельдт (1963 г.). В словаре, содержащем свыше 2,5 тыс. слов, даются списки слов по частоте употребления, по частям речи (с указанием частотности некоторых форм), общий список слов по алфавиту.

В 1970 г. вышел «Частотный словарь общенаучной лексики» под ред. Е.М. Степановой, а в 1971 г. – «Частотный словарь языка газеты» Г.П. Поляковой и Г.Я. Соманика. Весьма полным является «Частотный словарь русского языка» под ред. Л.Н. Засориной (1977 г.), содержащий свыше 40 тыс. слов, отобранных на основании обработки средствами вычислительной техники 1 млн словоупотреблений.

1.52. Словари иностранных слов

Словари иностранных слов дают толкование заимствованных слов и содержат элементарные сведения об их происхождении.

Первым словарем иностранных слов был «Лексикон вокабулам новым по алфавиту», составленный в начале XVIII в. На протяжении XVIII в. издавались разнообразные словари иностранных слов и близкие к ним терминологические словари.

В 1803 г. вышел трехтомный «Новый словотолкователь, расположенный по алфавиту» Н.М. Яновского, содержащий большое количество слов из различных языков и послуживший образцом для последующих словарей иностранных слов Н.С. Кравчуновского (1817 г.), Н.С. Кириллова (1840 г.).

Ряд словарей иностранных слов был издан в советскую эпоху. В 1926 г. вышел «Полный иллюстрированный словарь иностранных слов с указанием их происхождения, ударений и научного значения» Н. Вайсблита, в 1939 г. – «Словарь иностранных слов» под редакцией Б.Н. Петрова.

Наиболее полным является «Словарь иностранных слов» под редакцией И.В. Лехина (1941 г.). В словаре дается краткое объяснение слов и терминов иноязычного происхождения, встречающихся в различных стилях речи, указывается происхождение слова, в необходимых случаях отмечается путь заимствования.

В 1966 г. вышли «Словарь иноязычных слов и выражений» А.М. Бабкина и «Краткий словарь иностранных слов», содержащий около 4,5 тыс. слов и терминов. В 1983 г. был издан «Школьный словарь иностранных слов» под редакцией В.В. Иванова.

Из последних словарей можно отметить «Словарь иностранных слов и выражений» Е.С. Зеновича (1998 г.). Особо следует выделить «Толковый словарь иностранных слов» Л.Б. Крысина (1998 г.). В отличие от других словарей иностранных слов этот словарь содержит сведения о происхождении слов, дает производные слова, толкования значений и примеры употребления, устойчивые выражения и аналоги. Словарь включает новые заимствования.

1.53. Орфографические словари

Первой серьезной попыткой кодировать русское правописание была работа Я.К. Грота «Русское правописание», в качестве приложения к книге был дан «Справочный указатель», содержавший около 3 тыс. слов. На основе «гротовской» орфографии в конце XIX – начале XX вв. был разработан и опубликован ряд орфографических словарей: «Ученический карманный словарь для правописания» В. Кименталя, «Орфографический словарик-спутник» под редакцией М. Алтабаева, «Подробный орфографический словарь» В.А. Зелинского.

В советское время вышли «Мой словарик. Краткий справочник по новому правописанию. Для учащихся» А.В. Флерова, «Новый орфографический справочник с кратким толкованием малопонятных и непонятных слов и орфографическими упражнениями в связи с развитием речи» И.В. Устинова, «Новый справочный орфографический словарь для корректоров, выпускающих и литературных работников» Я.С. Хомутова, включавший в себя около 100 тыс. слов, «Орфографический словарь» Д.Н. Ушакова для учащихся средней школы, «Орфографический словарик» С.Б. Редозубова для учащихся начальной школы, «Орфографический словарик» П.А. Грушникова.

В 1945 г. был издан специальный словарь-справочник К.И. Былинского «Употребление буквы е», в 1972 г. – словарь-справочник «Слитно или раздельно?» под редакцией Д.Э. Розенталя, «Прописная или строчная?» Д.Э. Розенталя.

Большие словари-приложения имеются в «Справочнике корректора», в «Справочнике по орфографии и пунктуации для работников печати» и в «Справочной книге корректора» К.И. Былинского.

Основательным пособием этого типа является академический «Орфографический словарь русского языка» под редакцией С.Г. Бархударова (1956 г.).

В 1997 г. вышел словарь Н.В. Соловьева «Орфографический справочник», а в 1999 г. – «Русский орфографический словарь» под редакцией В.В. Лопатина. Словарь включает 160 тыс. слов и в настоящее время наиболее полно представляет орфографический материал русского языка с учетом нарастающих тенденций.

В 1999 г. издательством «АСТ-Пресс» подготовлена и опубликована серия орфографических словарей под девизом «Ловушки орфографии». Среди них: «Орфографический словарь русского языка. Прописная или строчная?» В.В. Лопатиной; «Орфографический словарь русского языка. Одно или два н?» И.К. Сазоновой ; «Орфографический словарь русского языка. Слитно? Раздельно? Через дефис?» Б.З. Букчиной. Данные словари отражают наиболее сложные случаи современной русской орфографии.

1.54. Орфоэпические словари

За последние десятилетия вместе с работой по упорядочению правописания проведена большая работа по упорядочению произношения. Сводка важнейших правил литературного произношения приложена к «Толковому словарю русского языка» Д.Н. Ушакова, а в самом словаре даются необходимые указания по многим словам. Такие же указания находим в «Словаре русского языка», составленном С.И. Ожеговым. В 1951 г. была издана брошюра-словарь «В помощь диктору» под ред. К.И. Былинского с указанием ударений в словах с неустойчивым произношением. На ее основе был создан «Словарь для работников радио и телевидения» (1960 г.).

В 1955 г. был издан словарь-справочник «Русское литературное произношение и ударение» под редакцией Р.И. Аванесова. В 1983 г. вышел в свет «Орфоэпический словарь русского языка. Произношение, ударение, грамматические формы» под редакцией Р.И. Аванесова. В словаре содержатся свыше 63 тыс. слов, разработаны системы нормативных указаний, введены запретительные пометы. Небольшой «Словарь произношения, ударения и формообразования» имеется в книге Л.И. Скворцова «Правильно ли мы говорим по-русски?». В нем даются нормативные ударение и произношение, отмечаются допустимые произносительные варианты, приводятся запретительные пометы.

В 1997 г. был издан «Словарь ударений русского языка» Б.Л. Агеенко, а также «Словарь трудностей русского произношения» М.Л. Каленчук. В словаре даны варианты с пометами: «допустимо», «допустимо разговорное», «допустимо устаревшее».

1.55. Словари трудностей русского языка и правильностей русского языка

В повышении речевой культуры огромную роль играют словари трудностей, цель которых – показать правильность употребления слова, уточнить его значение, обратить внимание на изменения, которые произошли в значении и употреблении слова.

Наиболее полным словарем, содержащим сведения грамматического характера, является «Грамматический словарь русского языка. Словоизменение» А.А. Зализняка (1977 г.), включающий около 100 тыс. слов. Он всесторонне отражает современное русское словоизменение (склонение и спряжение). В 1978 г. вышел «Словарь несклоняемых слов» Н.Б. Колесникова, содержащий около 2 тыс. несклоняемых имен существительных и других неизменяемых слов, большая часть которых вошла в русский язык из десятков иностранных языков. В 1981 г. был издан справочник «Управление в русском языке» Д.Э. Розенталя, включающий свыше 2 тыс. словарных статей. В 1996 г. «Управление в русском языке» вошло в сводную книгу Д.Э. Розенталя, посвященную вопросам правописания. Вопросы управления рассматриваются в книге «Именное и глагольное управление в современном русском языке» Н.Н. Прокоповича. В 1985 г. вышел «Школьный грамматико-орфографический словарь» Б.Т. Панова, содержащий сведения по произношению и морфемному составу слова; в трудных случаях дается их толкование и указываются грамматические формы.

Еще до революции издавались справочники и пособия, в которых, с одной стороны, приводились рекомендации по вопросам правильного словоупотребления и формообразования, с другой – содержались предостережения против нарушения соответствующих норм (например, В. Долопчев. «Опыт словаря неправильностей в русской разговорной речи»).

Серьезным пособием данного типа, не утратившим своего значения и в наши дни благодаря обилию содержащегося в нем материала, явилась работа В.И. Чернышова «Правильность и чистота русской речи». Работа вполне отвечает своему назначению «опыта русской стилистической грамматики».

В 1962 г. вышел словарь-справочник «Правильность русской речи» под редакцией С.И. Ожегова. Пособие имеет нормативный характер, содержит около 400 словарных статей по вопросам словоупотребления.

Значительным вкладом в издания данного типа стал словарь-справочник «Трудности словоупотребления и варианты норм русского литературного языка» под редакцией К.С. Горбачевича (1973 г.). Словарь содержит около 8 тыс. слов, отобранных с учетом трудностей акцентологических, произносительных, слово– и формообразовательных. К этому типу издания примыкают «Краткий словарь трудностей русского языка. Для работников печати» (1968 г.) и словарь-справочник журналиста «Трудности русского языка» под редакцией Л.И. Рахманова (1974 г.).

Особый характер имеет книга «Грамматическая правильность русской речи» под ред. С.Г. Бархударова, представляющая собой «опыт частотно-стилистического словаря вариантов». К этому типу словарей примыкает «Словарь трудностей русского языка» Д.Э. Розенталя. В словаре, содержащем около 30 тыс. слов, рассматриваются вопросы нормативного и вариантного написания, произношения, словоупотребления, формообразования, грамматической сочетаемости, стилистической характеристики. Справочное пособие Л.И. Скворцова «Правильно ли мы говорим по-русски?» содержит «Словарь произношения, ударения и формообразования» и «Словарь фразеологии, словоупотребления, согласования и управления».

В 1997 г. был издан «Словарь грамматических трудностей русского языка» Т.Б. Ефремова.

Раздел 2. Фонетика

2.1. Понятие фонетики и ее развитие

Фонетика (от греч. phonetikos – «звуковой, голосовой», phone – «звук») – раздел языкознания, изучающий звуковые средства языка. Существуют различные определения предмета фонетики: одни ученые предметом фонетики считают только способы звукового оформления значимых единиц языка – морфем, слов (Р.И. Аванесов, А.А. Реформатский), другие ученые в сферу изучения фонетики включают и интонационные средства языка (Л.Л. Буланин, А.Н. Гвоздев, М.В. Панов), наконец, существует точка зрения, согласно которой предметом фонетики являются и способы обозначения на письме звуковых единиц (графика), и правила написания значимых единиц – орфография (Л.В. Щерба).

Фонетика занимается изучением языковых единиц, природа которых материальна. С одной стороны, эти единицы лишены самостоятельного значения (звуки речи, слоги, ударения) или же обладают очень специфическим значением (разные интонационные типы); с другой стороны, эти единицы и обусловливают существование значимых единиц языка (морфем, слов, фраз или больших высказываний), являясь средством их материальной реализации. Таким образом, фонетические единицы, с одной стороны, противопоставлены другим языковым единицам, с другой стороны, обеспечивают их материальную реализацию.

Фонетическое изучение звуковых средств подразумевает выявление основных единиц, описание их фонетических свойств и правил употребления в языке. Основные фонетические единицы – звук речи, слог, фонетическое слово (т.е. самостоятельное слово с примыкающими к нему служебными словами, объединенные одним ударением: на горе, под гору), синтагма, высказывание. Выделение этих единиц имеет различное основание. Так, звуки речи выделяются в результате фонетического анализа, синтагмы и высказывания – в результате анализа смысловых и интонационных отношений, слог и фонетическое слово – на собственно фонетических, не смысловых основаниях. Как специальная научная дисциплина, фонетика первоначально рассматривала физиологические характеристики звуков речи, в дальнейшем стала исследовать и особенности звучания (акустика речи), а также особенности восприятия фонетических единиц человеческим ухом (психоакустика и психофонетика).

Изучение фонетики русского языка имеет более чем двухвековую историю и началось с трудов В.К. Тредиаковского и М.В. Ломоносова, рассматривавших особенности русской звуковой системы, соотношение между написанием и произношением, особенности живых фонетических чередований, правила слогоделения и т.д. Большое значение имели наблюдения Я.К. Грота и О.Н. Бетлингка, касающиеся влияния мягких согласных на соседние гласные. Тонкий и точный фонетический анализ дан в работах А.А. Потебни, А.И. Томсона, В.А. Богородицкого. Впервые в истории языкознания И.А. Бодуэн де Куртене пришел к представлениям о лингвистической значимости звуковых единиц. Экспериментально-фонетические исследования проводились в СССР с самого начала возникновения этого метода – работы В.А. Богородицкого, А.И. Томсона, Л.В. Щербы, посвященные фонетическому анализу русского языка, не потеряли своего значения до настоящего времени.

Советское языкознание характеризуется определенными достижениями в области фонетики русского языка: работы Аванесова, посвященные и фонетике, и орфоэпии, Щербы, Матусевич, Гвоздева, Панова, Буланина. Широко развернулось экспериментально-фонетическое исследование разных элементов звукового строя языка, как его литературной формы, так и диалектов.

2.2. Методы изучения фонетики

Экспериментальные методы играют в фонетике ведущую роль.

Эксперимент отличается от наблюдения тем, что исследователь не пассивно учитывает поведение объекта в различных условиях, а ставит объект в определенные условия для того, чтобы выяснить, какова связь между этими условиями и интересующим его явлением. Аналогичным образом поступает и фонетик. Желая определить, представляют ли данные два звука аллофоны одной фонемы или же две отдельные фонемы, он ставит их в такие фонетические условия, которые позволяют сделать заключение о том, имеет ли различие между ними смыслоразличительную функцию.

Важнейшее преимущество эксперимента состоит, как указывал Л.В. Щерба, в том, что только он позволяет получить «отрицательный» материал, т.е. сведения о том, что недопустимо в системе данного языка.

Исходя из правильного понимания эксперимента мы можем сказать, что он осуществляется в фонетике двумя методами: с помощью слуха и с помощью специальной аппаратуры.

Первый часто называют субъективным, второй – объективным.

Объективные, или экспериментально-фонетические, методы позволяют наблюдать такие тонкости в произношении, которые совершенно недоступны на слух, и, что особенно важно, они дают возможность разлагать артикуляцию и акустическую картину звуков на отдельные элементы, тогда как на слух звуки воспринимаются как неразложимые целые.

В современных экспериментально-фонетических исследованиях пользуются разнообразными по своему устройству и назначению приборами. Основным звукозаписывающим прибором является в настоящее время магнитофон. Магнитофонная запись непосредственно пригодна только для слухового анализа. Но как исходный материал она широко используется при самых разнообразных исследованиях. Магнитофон относится не к анализирующим, а к регистрирующим устройствам. К ним же относятся и шлейфные осциллографы различных типов.

Для изучения артикуляторного аспекта, а также некоторых акустических параметров (высоты основного тона, длительности, отчасти и интенсивности) в экспериментальной фонетике при ее зарождении и до недавнего времени пользовались кимографическим (пневматическим) методом.

Из анализирующей аппаратуры нужно прежде всего указать на спектрометр и спектрограф. Эти приборы служат для определения спектра сложного звука, каким является и звук речи. В новейшее время для анализа различных параметров речи (спектральных, динамических и др.) начинает использоваться компьютерный метод. Автоматический анализ изменения частоты основного тона и интенсивности звуков во времени осуществляется прибором, который называют интонографом. Результаты анализа фиксируются на фотобумаге или на киноленте в виде ряда вертикальных линий, каждая из которых соответствует частоте отдельного периода, либо в виде кривой, которая представляет собой огибающую верхних точек этих линий.

Посредством описанных приборов и методов можно получить данные об акустических характеристиках анализируемого материала и (косвенным образом) о способе образования звуков.

Для непосредственного ответа на вопрос о том, какой орган, в каком месте и каким способом артикулирует, служат соматические методы. Экспериментальная фонетика пользуется методом палатограмм, который заключается в следующем. Для испытуемого изготовляется из тонкой целлулоидной пластинки искусственное небо, плотно прилегающее к твердому небу. Посыпанное тальком искусственное небо вкладывают испытуемому в рот. Затем предлагают произнести соответствующий звук либо изолированно, либо в слоге или в слове. На вынутом после произнесения слова искусственном небе тальк в тех местах, где язык прикасался к небу, окажется слизанным. Этот рисунок переносят на проекцию искусственного неба или фотографируют, в результате чего получается палатограмма. Чтобы получить сведения о прикосновении языка не только к небу, но и к зубам, соответственно увеличивают размеры искусственного неба. Для анализа положения кончика языка его прикосновение к задней стенке передних нижних зубов фиксируется на специальной пластинке, надеваемой на эти зубы. Тогда дополнительно к палатограмме можно получить и одонтограмму.

В последнее время все больше применяется метод прямого палатографирования при помощи фотографирующего устройства.

При прямом палатографировании язык окрашивают водным раствором карболена. После произнесения испытуемым исследуемого звука в рот ему вставляется специальное зеркало; отражаемое в нем небо со следами от прикосновения к нему языка снимается фотоаппаратом.

Метод палатограмм может быть использован только для изучения артикуляции согласных, при произнесении которых участвует язык, и гласных высокого подъема; кроме того, на палатограмме фиксируется только место (т.е. пассивный орган) и отчасти способ артикуляции. Изучение губных артикуляций производится посредством фото– или кинофотографирования. Чтобы получить не только форму губного отверстия и расстояние между губами, но и степень их выдвинутости вперед, делают одновременно два снимка: спереди и сбоку. Для изучения активности того или иного произносительного органа пользуются методом электромиографии, который позволяет измерять мышечную активность через биотоки.

В последнее время широкое применение получил рентгенографический метод. Затруднения в расшифровке рентгеновских снимков могут быть устранены, если пользоваться не обыкновенным рентгеновским аппаратом, а томографом. Томограф отличается тем, что он производит съемку не насквозь, а на заданной глубине.

Кинорентгеновские снимки дают ясное представление о движениях языка, губ, нижней челюсти, а также о движении небной занавески и изменениях объема полости глотки.

Несмотря на разнообразие средств объективных методов, не исключается необходимость пользования и субъективными методами.

До недавнего времени фонетики почти совершенно не занимались изучением восприятия речи. Исключение составляло только то направление, которое было названо его основателями – Э. и К. Цвирнерами – фонометрией. Последняя обрабатывает методами вариационной статистики результаты опытов по восприятию того или иного фонетического явления. Изучение восприятия речи носителями данного языка имеет большое значение, т.к. фонемы, ударение, интонация – это звуковые явления, различаемые в данном языке, т.е. различаемые носителями этого языка. При этом имеется в виду не психофизическая способность человека распознавать те или иные звуковые различия, а восприятие носителей языка, воспитанное системой этого языка. Когда необходимо различить два звука речи, следующих один за другим, то люди с нормальным слухом замечают это различие. Можно, следовательно, сказать, что относительным фонетическим слухом обладают все. Но когда речь идет о восприятии как о распознавании, то имеется в виду абсолютный слух – идентификация соответствующего звука. Такой слух не является врожденной способностью человека, он воспитывается в нем через систему фонем его родного языка или же целенаправленной фонетической тренировкой.

Как понимание, так и восприятие речи являются процессами декодирования, осуществляемого благодаря владению системой языка.

При изучении восприятия тех или иных звуковых явлений фонетика интересует не способность испытуемого различать или идентифицировать их. Для фонетика изучение восприятия – это один из методов проникновения в объективные отношения, существующие в системе данного языка. При всяком экспериментально-фонетическом исследовании возникает вопрос об объеме материала, о числе дикторов или аудиторов, необходимых и достаточных для того, чтобы результаты эксперимента были надежными и достоверными.

Все эти вопросы решаются при помощи статистических методов.

2.3. Связь фонетики с другими науками и разделами языка

Среди других лингвистических дисциплин фонетика занимает особое место.

Лексикология, морфология и синтаксис, изучающие различные языковые категории и средства их выражения, имеют дело по существу только с идеальной, смысловой стороной языка, целиком определяющейся общественной природой человека. Физическая же сторона языка сама по себе не представляет для них никакого интереса. Это понятно, т.к. смысл данного слова или грамматической категории, развитие их значений совершенно не зависят от физических свойств звукового комплекса, составляющего слово или грамматическую форму.

Фонетика же изучает такие средства языка, которые хотя и значимы функционально, но лишены самостоятельного смыслового значения. Поэтому она имеет дело с явлениями, в которых отражается не только социальная, но и физическая природа человека.

Вследствие специфического объекта фонетики им (особенно звуками речи) занимаются не только лингвисты, но и физики, и физиологи, интересующиеся только физической и физиологической сторонами дела и работавшие до недавнего времени, как правило, в полном отрыве от языковедения. Фонетика пользуется данными этих наук, более того, она в значительной степени строится на них. Но это не делает ее пограничной дисциплиной, т.к. если фонетике и приходится иметь дело с физическими и физиологическими явлениями, то они рассматриваются в ней не как таковые, а с точки зрения их функции, их использования в речи; поэтому она остается лингвистической дисциплиной, хотя связана и с не лингвистическими, и даже с не социальными науками.

Особый характер предмета фонетики обусловил и то, что в ней самой существует тенденция к полному обособлению от других лингвистических дисциплин, к отрыву от языковедения. Эта тенденция была особенно сильна среди ученых, пришедших к фонетике от физиологии и медицины.

Если фонетика имеет право на самостоятельное существование наряду с акустикой и физиологией речи, то только потому, что в отличие от этих наук, рассматривающих звук речи односторонне, фонетика изучает его как противоречивое единство акустико-физиологической и социальной стороны.

2.4. Гласные и согласные звуки

Гласные – звуки речи, основной функциональной особенностью которых является их роль в слогообразовании: гласный всегда образует вершину слога. Артикуляционные и акустические характеристики гласных не позволяют говорить об их принципиальных различиях с согласными: когда называют гласные «ртораскрывателями», упускают из виду то обстоятельство, что в действительности сужение, образуемое при артикуляции некоторых закрытых гласных, может быть не меньше сужения, образуемого при образовании некоторых согласных; акустической особенностью гласных считают то, что при их образовании действует только голосовой источник, но и это не является специфическим свойством гласных, т.к. и некоторые сонорные согласные образуются лишь при участии голосового источника. При артикуляционной классификации гласных учитывают положение языка – степень подъема языка по направлению к твердому небу и его продвинутость вперед или назад в полости рта и губ.

По подъему различают гласные верхнего (закрытые или узкие), среднего и нижнего (открытые или широкие) подъема; по продвинутости – гласные переднего ряда и гласные заднего ряда; по работе губ – огубленные (лабиализованные), при образовании которых губы округляются и выпячиваются, и неогубленные (нелабиализованные), при артикуляции которых губы не играют активной роли.

В русском языке шесть гласных. Их характеристики могут быть представлены таблицей.

Таблица 1

Гласные русского языка

Эти особенности артикуляции влияют на акустические свойства гласных. Надгортанные полости, выступающие в роли резонаторов, усиливают определенные частоты, называемые формантами гласных. При описании акустических характеристик гласных используют обычно сведения о частоте двух формант – первой и второй; имеется зависимость между частотой формант и характером артикуляции: чем более закрыт гласный, тем ниже частота первой форманты; чем более закрыт задний гласный, тем ниже частота второй форманты; огрубленность понижает частоту и первой, и второй форманты. Акустические характеристики находятся в полном соответствии с этим правилом: наиболее низкой частотой первой форманты характеризуются гласные верхнего подъема – и, ы, у; гласный нижнего подъема а имеет наиболее высокую по частоте первую форманту; наиболее высокую вторую форманту имеет гласный переднего ряда и наиболее низкую – огубленный гласный заднего ряда у и т.д.

Безударные гласные отличаются от ударных по степени выраженности артикуляционно-акустических свойств; так, безударный и менее передний, и менее закрытый, чем ударный; безударный и менее задний, и менее закрытый, чем ударный. Редукция безударных меньше, если безударный гласный находится в абсолютном начале слова. Предударные гласные редуцируются меньше, чем заударные. Существуют определенные закономерности употребления гласных. Так, под ударением возможны все шесть гласных, в безударных слогах, как правило, не употребляются о и е.

Гласный и употребляется только после мягких согласных, ы – только после твердых, е употребляется после твердых согласных только в заимствованных словах или в положении после согласных ш, ж, ц. Гласные заднего ряда а, о, у могут находиться как после твердых, так и после мягких согласных. Согласные – звуки речи, которые в соседстве с гласными не могут быть словообразующими. Артикуляционно согласные характеризуются мускульным напряжением в определенной части произносительного аппарата, но этот признак не является обязательным. Акустически согласные характеризуются участием шумового источника, однако и этот признак не универсален, т.к. к группе согласных относятся и сонанты, образующиеся без шумовых источников. При артикуляционной классификации согласных учитываются следующие признаки:

1) активный действующий орган. В зависимости от того, какой из действующих органов активно обеспечивает образование сужения или смычки, различают губные, переднеязычные, среднеязычные и заднеязычные согласные. У переднеязычных согласных в качестве активного действующего органа могут выступать:

а) только передняя часть языка – тогда говорят об однофокусных переднеязычных согласных, например с, з (их часто называют свистящими – по акустическому эффекту или же зубными – по пассивному органу);

б) задняя часть языка – в этом случае образуются двухфокусные переднеязычные согласные со вторым задним фокусом, например ш, ж (их называют также шипящими или же небными);

2) способ образования согласных. Если активный орган образует с пассивным полную смычку, образуются т.н. смычные согласные, которые в свою очередь делятся на взрывные и аффрикаты, в зависимости от способа раскрытия смычки – быстрого («мгновенного»), при образовании взрывных (например, п, б) или медленного, постепенного, – при образовании аффрикат (ц, ч), у которых после смычки следует щелевая фаза. Если активный орган образует с пассивным сужение, через которое непрерывно проходит воздушная струя, образуются щелевые согласные (например, ф, в). В зависимости от того, образуется ли сужение (щель) в срединной части языка или воздух проходит в щель, образованную краями языка, различают щелевые срединные (например, с, з и боковые (например, л). Специфически образуются согласные р и р’, при артикуляции которых происходят своеобразные вибрации кончика языка. Эти согласные называются дрожащими;

3) работа голосовых связок. В зависимости от того, работают ли голосовые связки при образовании согласных, различают звонкие и глухие согласные;

4) участие полости носа. Если при артикуляции согласных проход воздушной струи в полость носа закрыт (в этом случае мягкое небо поднято), образуются т.н. чистые согласные; если же мягкое небо опущено и воздух при артикуляции согласных проходит не только в полость рта, но и в полость носа, образуются носовые согласные;

5) участие средней части спинки языка. Если при образовании любого согласного происходит подъем средней части спинки языка к твердому небу, образуются мягкие согласные; твердые согласные артикулируются без этого дополнительного движения. Кроме этих собственно артикуляционных свойств, при классификации согласных учитывают и некоторые акустические их характеристики – в первую очередь степень участия шумовых составляющих в звучании согласных. По этому признаку согласные разбиваются на шумные и сонанты. В русском языке существуют определенные закономерности употребления согласных:

1) в абсолютном конце слова или перед глухими согласными невозможно употребление звонкого согласного (сказать – сказ – сказка);

2) перед звонким шумным согласным нельзя произносить глухой согласный сват, но свадьба;

3) перед двухфокусным не произносится однофокусный согласный (разжалобить, расшить).

Сонанты с точки зрения правил чередования образуют особую группу: хотя артикуляционно они являются звонкими согласными, сами они в конце слова и перед глухими не чередуются с глухими, а перед ними возможно употребление как глухих, так и звонких шумных (снять , но знать; сила, но злость). Губные щелевые звонкие согласные в и в’, если они находятся не перед шумными согласными, также допускают перед собой и глухие, и звонкие согласные, т.е. функционально сближаются с сонантами: свой, свить, звал и т.д.

Если же в, в’ находятся перед шумными согласными, то употребление перед ними глухих запрещено: брат вбежал, но брат выбежал.

Среди губных согласных смычные и щелевые различаются не только по способу образования, но и по пассивному действующему органу: если смычка образуется двумя губами, то при артикуляции щелевых пассивным органом являются верхние зубы, поэтому согласные ф и ф’, в и в’ являются губно-зубными.

Для заднеязычных мягких к’ и х’ несвойственно положение в абсолютном конце слова.

Таблица 2

Таблица согласных русского языка

2.5. Слог

Слог – минимальная единица речевого потока. Существуют разные толкования слога, основанные на преимущественном внимании к его артикуляционным или акустическим характеристикам. С точки зрения артикуляции слог определяется как минимальная произносительная единица, т.е. такая последовательность речевых движений, которая образуется единым дыхательным толчком (Р. Стетсон), единым импульсом мускульного напряжения (Л.В. Щерба) или в результате одной управляющей команды (Л.А. Чистович). При акустическом подходе слог определяют как волну нарастания и ослабления звучности (О. Есперсен, Р.И. Аванесов). При том и другом подходе вершиной слога считается гласный, являющийся слогообразующим элементом, согласные считаются его периферийными элементами.

Трудности изучения слога связаны с тем, что он не соотносится (в языках фонемного строя, в т.ч. русском) с какими-либо значимыми единицами, а выявляется только на основании фонетических характеристик. Экспериментально-фонетические исследования слоговой структуры речи, проводившиеся на ранних этапах изучения слога, не позволяли говорить о каких-либо постоянных фонетических характеристиках слога, что дало повод некоторым ученым вообще считать слог фикцией.

Понимание слога как сочетания гласного с одним или несколькими согласными широко распространено в фонетической литературе, что отражается и в существующей терминологии: говорят об открытых слогах, т.е. кончающихся гласными (ты, сто, три), о закрытых, т.е. кончающихся согласными (он, пек), о прикрытых, т.е. начинающихся с согласного, и неприкрытых, т.е. начинающихся с гласного. Таким образом, и – открытый неприкрытый слог, мы – открытый прикрытый слог, ум – закрытый неприкрытый слог, вам – закрытый прикрытый слог. Значит, ни о каких собственно фонетических характеристиках здесь речь не идет.

Но существует ряд фактов, которые не позволяют согласиться с отрицанием фонетической реальности слога. Ритмическая структура слова создается на основании специальной организации безударных слогов вокруг ударного; практика стихосложения также связана с определенным чередованием ударных и безударных слогов или даже повторением одного и того же количества слогов в стихе; интуитивное чувство любого носителя языка позволяет ему, даже если слово само по себе не опознано, правильно определять количество слогов.

В последние годы проведен ряд экспериментально-фонетических исследований фонетических характеристик слога, показавших, что действительно минимальной произносительной единицей является не любой, а только открытый слог: элементы такого слога характеризуются максимальной слитностью, связанностью, что приводит к сильному изменению свойств согласных и гласных, входящих в данный слог.

Подход к слогу как к волне сонорности (звучности) основан на том, что все звуки обладают различной собственной громкостью: наиболее звучными являются гласные (самый звучный – гласный низкого подъема а, менее звучные – гласные среднего подъема о и е, наименее звучные из гласных – гласные верхнего подъема и, у, ы), затем следуют сонаты (от наиболее звучных плавных л, л’ и дрожащих р, р’ к наименее звучным носовым м, м’, н, н’, затем звонкие щелевые согласные, звонкие взрывные, глухие щелевые и глухие взрывные. Таким образом, каждый слог содержит один наиболее сонорный элемент (гласный) и один или несколько менее звучных.

Определение слога как дыхательного толчка опровергается экспериментальными данными, которые свидетельствуют о том, что в речи число слогов и число дыхательных толчков не совпадают.

2.6. Ударение

Ударение – выделение одного слога в слове, служащее для фонетического объединения этого слова и называемое словесным ударением. Кроме словесного ударения, различают также синтагматическое и фразовое, функция которых также заключается в фонетическом объединении нескольких слов в синтагму или нескольких синтагм во фразу.

Словесное ударение в русском языке является свободным, т.е. может находиться на любом слоге слова, и подвижным, т.е. не привязанным к определенной морфеме в слове (дома – дома – из дому – домовой). Те слоги, которые предшествуют ударному, называются предударными, те, которые следуют за ударным, – заударными.

Есть языки со связанным ударением, к ним относятся, например, польский язык, допускающий ударение только на втором слоге от конца; эстонский, имеющий ударение на первом слоге от начала. Фонетическим средством выделения ударного элемента в русском литературном языке является его большая длительность по сравнению с безударными.

Существует традиционное мнение, согласно которому русское ударение является динамическим, т.е. ударный гласный, будучи самым сильным, является и самым громким в слове. Экспериментально-фонетические исследования русского ударения не подтверждают этого мнения. Оказывается, что громкость (сила) гласного зависит как от собственного качества гласного, так и от положения гласного в слове: чем ближе к началу слова находится гласный, тем больше его громкость.

Важными фонетическими свойствами словесного ударения в русском языке являются также не только специфические характеристики ударных гласных (отсутствие редукции), но и возможность употребления в ударном слоге большего числа гласных, чем в безударном.

Основной функцией словесного ударения является фонетическое объединение слова, но иногда говорят и о словоразличительной его функции (мука – мука, пили – пили), которая для русского языка является второстепенной, т.к. такие пары возникли в русском языке случайно.

Обычно в слове имеется одно словесное ударение, но в длинных словах часто возникает, помимо главного, и т.н. второстепенное (побочное) ударение: четырехэтажный.

Синтагматическое ударение обычно падает на ударный гласный последнего слова в синтагме, а фразовое – на ударный гласный последнего слова в конечной синтагме. Перенос синтагматического ударения с последнего слова в синтагме на другое приводит к появлению логического ударения (ср.: Мы вышли, когда он замолчал; Мы вышли, когда он замолчал).

2.7. Интонация

Всякое высказывание от паузы до паузы независимо от его протяженности должно быть оформлено фонетически как некое целое; такое оформление называют интонацией высказывания или предложения.

Теснейшая связь, существующая между интонацией и смыслом предложения, делает ее одним из важнейших факторов коммуникации.

В интонации следует различать два аспекта. Один можно назвать коммуникативным, поскольку интонация сообщает, является ли высказывание законченным или незаконченным, содержит ли оно вопрос, ответ и т.п. Другой, который можно было бы назвать эмоциональным, состоит в том, что в интонации заключена определенная эмоция, которая всегда отражает эмоциональное состояние говорящего, а иногда и намерение его определенным образом воздействовать на слушающего. Последнее имеют в виду, когда говорят об эмфазе.

Эмоциональный аспект интонации не обязательно связан со смысловым содержанием высказывания.

Будет ли сказано предложение Петров вернулся с радостью или с сожалением, оно останется сообщением об одном и том же факте объективной действительности, иными словами, будет иметь одно и то же денотативное значение.

Вместе с тем эмоция высказывания связана с его модальностью. И действительно, в каждом акте коммуникации отражено не только то, о чем идет речь (денотативный аспект), но и отношение к сообщению со стороны говорящего (коннотативный аспект).

В своем коммуникативном аспекте интонация имеет следующие значения:

1) является средством членения речи на предложения;

2) участвует в различении коммуникативных типов предложения, являясь иногда единственным средством т.н. общего вопроса (ср.: Петр едет домой. Петр едет домой?);

3) то же самое можно сказать и об актуальном членении предложения. Так, в зависимости от выделенности логическими ударениями слова Петр или слова домой, соответственно, то или иное из них будет обозначать новое (рема), что сообщается о данном (тема). Следовательно, в первом случае предложение будет означать, что именно Петр, а не кто-либо иной едет домой, во втором – что он едет домой, а не куда-нибудь в другое место;

4) осуществляет деление на синтагмы, что определяется смыслом и связано с выражением того или иного члена предложения;

5) отличает, является ли данный отрезок речи конечной или неконечной синтагмой.

Из признания автономности интонации следует, что в языках должен быть известный набор интонационных моделей или, иными словами, интонация должна быть дискретной в парадигматическом плане. Такая точка зрения является в настоящее время господствующей. Единого термина для обозначения интонационной единицы не существует, как и общепризнанного определения ее. Ее называют и интонационным контуром, и интонационной конструкцией, и интонемой; у американских дескриктивистов она называется в одних случаях фонемой тона, в других фонемой-завершителем.

Интонация складывается из нескольких компонентов:

1) частоты основного тона голоса (высотный, или мелодический, компонент);

2) интенсивности (динамический компонент);

3) длительности, или темпа (временной, темпоральный компонент);

4) паузы;

5) тембра.

Все компоненты интонации, кроме паузы, обязательно присутствуют в высказывании, потому что никакой его элемент не может быть произнесен без какой-либо высоты голоса, силы и т.д. Все компоненты интонации тесно взаимодействуют между собой.

Важнейшим компонентом интонации является мелодика, т.е. движение основного тона голоса (понижение и повышение).

Мелодика может выполнять разные функции. Наряду с паузой она служит средством членения речи.

Граница между двумя синтагмами может быть отмечена посредством перелома в мелодическом рисунке: переходом от повышения тона к понижению, от понижения к повышению, от высокого конца к низкому началу. Мелодика служит не столько для членения потока речи, сколько для связывания отдельных его частей. Мелодика более, чем другие компоненты интонации, служит далее для выражения коммуникативного типа предложения – повествовательного, вопросительного, утвердительного. Очень часто мелодика наряду с другими средствами используется для целей выделения главного слова в предложении или синтагме.

Основной функцией интенсивности следует считать выделение какой-нибудь части высказывания, хотя при этом существенную роль играет также мелодика. Так как фонетическое выделение принято называть ударением, то и в данном случае обычно говорят об ударении.

В русском языке каждая синтагма характеризуется, как указывал Л.В. Щерба, усилением ударения на последнем слоге. Такое ударение следует называть синтагматическим.

Интенсивность участвует и в оформлении актуального членения. Имея в виду эту функцию, говорят о логическом ударении.

;Интенсивность участвует и в эмоциональном выделении слова, в том, что называют эмфатическим ударением. В потоке речи ударение слова включается в ткань интонации как ее элемент. В этом смысле его можно назвать фразовым ударением. Под длительностью как компонентом интонации подразумевается скорость произнесения тех или иных отрезков речи, что и является содержанием термина «темп».

Когда говорят о темпе как компоненте интонации, имеют в виду относительную скорость произнесения отдельных слов в синтагме или одной синтагмы по отношению к другой.

Пауза акустически означает прикрепление звука, физиологически – прикрепление артикуляции; однако то, что воспринимается как пауза, может и не иметь этих признаков.

Пауза может быть использована не только для отделения одной синтаксической единицы от другой, но и для выражения характера связи между ними. Пауза может употребляться также и для передачи того или иного эмоционального оттенка.

Тембр служит только для выражения эмоционального аспекта интонации. Акустическим коррелятом тембра является спектральная характеристика звуков. Имеющиеся данные позволяют думать, что с тембром связаны только верхние форманты не ниже третьей.

В понятие тембра включают и «звонкость», или «звучность», голоса, под которой понимают чистоту, яркость его звучания.

2.8. Фонология

Фонология – сравнительно молодая область науки о языке, она существует не более 50 лет. Но в этой области накоплен материал, не меньший по объему и не менее важный по значимости, чем тот, который имеют в своем распоряжении традиционные области языкознания.

Фонология (от греч. рhone – «звук» и logos – «слово, учение») – раздел языкознания, изучающий звуковую сторону языка в ее функциональной значимости. Этим фонология отличается от фонетики, которая занимается звуковой стороной языка в плане изучения ее артикулярных и акустических характеристик.

Рассматривая разные стороны одного и того же объекта, фонология и фонетика представляют собой в известном смысле единое целое, потому что отдельные звуки и звуковые единицы более высокого порядка выделяются в потоке речи только через смысловые единицы, звуковым обликом которых они являются.

Но фонология, изучая звуковую сторону языка с функциональной точки зрения, имеет специфические задачи и свои особые методы для их решения. К звуковой стороне языка относятся не только линейные (сегментные) единицы: синтагмы, ритмические группы, слоги, фонемы, которые выделяются в речевом потоке в результате его членения во времени. Важную языковую функцию выполняют и просодические явления: ударение, интонация, которые называются суперсегментными, поскольку они располагаются «над» сегментными единицами. Ударение как суперсегментное явление служит важным фонологическим средством.

Центральное место в фонологии занимает учение о фонеме как кратчайшей единице звуковой стороны языка, обладающей дистинктивной, смыслоразличительной способностью. Общая фонология занимается анализом сущности фонемы, выяснением отношений между фонемой как звуковой единицей и звуками, представляющими фонему в потоке речи, с одной стороны, и между фонемой и словом – с другой.

Общая фонология устанавливает принципы и методы определения состава фонем языка, а также оппозиции, в которых они находятся, и связи, которые существуют между отдельными фонемами или их группами, из чего слагается единая система фонем – фонологическая, или фонематическая, система.

Важное место в современной фонологии занимает определение признаков, составляющих содержание фонемы. Среди фонетических признаков звуков речи различают дифференциальные (релевантные) и интегральные (иррелевантные) признаки.

Дифференциальными считаются такие признаки, которые используются в данном языке при противопоставлении фонем, интегральными – такие, которые не используются для этой цели. Так, звонкость-глухость является для большей части согласных русского языка дифференциальным признаком, поскольку в нем противопоставлены в и п, з и с, ж и ш и т.п. Для таких же согласных, как ц и ч, присущая им глухость не является дифференциальным признаком, т.к. соответствующих звонких в русском языке нет.

Фонология возникла в России в 70-х гг. XIX в. Ее основоположником является И.А Бодуэн де Куртене, который ввел понятие фонемы, противопоставив его понятию звука. Продолжателем его идей позднего периода был его ученик Л.В. Щерба, который в 1912 г. выявил звуковые факторы, обусловливающие членение речи на фонемы, и указал на смыслоразличительную функцию фонемы. Исходные идеи И.А. Бодуэна де Куртене развивал Н.Ф. Яковлев, внесший важный вклад в развитие фонологии в начале 20-х гг. ХХ в.

На основе идей названных ученых фонология получила дальнейшее развитие и мировое признание в трудах пражского лингвистического кружка.

Орфоэпия и фонетический строй языка

2.9. Основные орфоэпические правила современного русского литературного языка

Учение о правильном звучании речи, о нормах литературного произношения называется орфоэпией. Это слово происходит от греч. orthos – «правильный», epos – «речь».

Развитию этой ветви лингвистики способствовали изменения, произошедшие в стране в результате Октябрьской революции. Вообще, развитие языковой нормы связано с историей литературного языка. При этом под языковой нормой мы понимаем совокупность явлений, разрешенных системой языка, отобранных и закрепленных в речи носителей языка и являющихся обязательными для всех носителей данного языка. Исследуя литературный язык, особое внимание исследователи уделяют двум эпохам: эпохе возникновения древнерусского письменного языка и эпохе формирования национального русского языка с XVII в. по 20–30-е гг. XIX в. До сих пор окончательно не решен вопрос о происхождении русского литературного языка. От разрешения этого вопроса зависит концепция дальнейшего развития языка и формирования национального литературного языка с XVII до XIX вв.

В течение двух столетий (со второй четверти XIV в. до второй четверти XVI в.) Москва объединила все северо-великорусские княжества и восточную половину южно-великорусских (в 1463 г. был присоединен Ярославль, в 1478 г. – Новгород, в 1485 г. – Тверь, в 1510 г. – Псков, в 1517 г. – Рязань). В результате в Москве поселяются представители как северо-великорусского, окающего, наречия, так и южно-великорусского, акающего. Московский деловой язык XV–XVI вв., обогащаясь элементами говора Москвы и диалектов, употребляется во всем мире. В конце XVI в. он стал общим для всего Московского государства. Вследствие оформления произношения Москвы утверждается южнорусский вокализм (аканье и иканье), в консонантизме преобладают северо-великорусские элементы (взрывное г, твердые согласные в окончаниях глаголов 3-го лица).

Московское произношение отличалось полнотой звучания и музыкальностью, что способствовало его распространению и утверждению. В XVIII в. еще не было единой произносительной нормы. М.В. Ломоносов подчеркивал, что «устный» высокий стиль – произнесение речей, декламация, чтение вслух по книге – во многом отличался от разговорного. Например, в безударных слогах [о] произносился как [о] в высоком стиле и как редуцированный звук в разговорном стиле. В высоком стиле [г] произносился фрикативно (как γ), в разговорном стиле, как правило, был взрывным (как [г]). Это различие двух стилей сохранялось в речевой практике в течение XVIII – первой половине XIX вв.

В пушкинскую эпоху московские произносительные нормы были признаны не только общерусскими, но и образцовыми.

В послеоктябрьский период происходят значительные изменения московских произносительных норм. Главными причинами стали широкое распространение грамотности и изменение состава жителей столицы, принесших с собой местное произношение. Это привело к появлению разнообразных произносительных вариантов. Наряду с тенденцией расшатывания старых московских норм произношения осуществлялась и другая – необходимость выработки единых произносительных норм. В этот период времени появляется статья Д.Н. Ушакова «Русская орфоэпия и ее задачи» (1928), которая положила начало научной разработке русской орфоэпии. В научном труде Р.И. Аванесова «Русское литературное произношение» были рассмотрены все основные черты современного литературного произношения, основные тенденции его развития, все прогрессирующие и отмирающие явления.

Можно обозначить следующие основные тенденции в развитии современного литературного произношения:

1) упрощение слишком сложных орфоэпических правил;

2) отсеивание всех узкоместных произносительных особенностей, прогрессирующее под влиянием радио, телевидения, кино, театра, школы;

3) сближение образцового произношения с письмом.

2.10. Специфика объекта изучения в орфоэпии

В орфоэпии рассматривается состав основных звуков языка – фонем, их качество, изменения в определенных фонетических условиях. У фонетики те же вопросы рассмотрения, но в плане описания звукового строя русского языка. Для орфоэпии главным является установление норм литературного произношения. Что понимается под словом «произношение»? В понятие этого термина входит звуковое оформление следующих элементов:

1) отдельные грамматические формы, например: подска’к[и]вать – подска’к[ы]вать; стара’й[с’а] – стара’й[са] и т.д.;

2) отдельные слова. Например, в слове помощник на месте орфографического щ произносится [ш], в то время как в слове щавель – [ш’]; в слове коричневый сочетание чн произносится в современном русском в соответствии с написанием (старомосковская норма предписывала заменить чн на шн), а в слове конечно и теперь на месте чн произносится [шн];

3) группы слов. Например, в слове искра отчетливо звучит начальный [и], в сочетании же слова с предшествующим предлогом на месте и звучит [ы] – из-[ы]скры.

2.11. Стили произношения

В зависимости от сферы общения мы по-разному произносим слова. В быту мы говорим быстрее, меньше следим за тщательностью произношения, но во время выступления перед большой аудиторией стараемся говорить медленнее, отчетливо произнося слова. Варианты, обусловленные темпом речи, принадлежат разным стилям общения. Л.В. Щербой было выделено 2 основных стиля русского произношения – полный и неполный, хотя существует и огромное количество переходных вариантов. Примеры слов, принадлежащих к полному стилю: здра(в)ствуйте, пожалуйста, говорит; слова, относящиеся к неполному стилю: здрасте, пжалста, грит. Но между формами здра(в)ствуйте и здрасте существует множество переходных: здраствуйте, здрастуйте и т.д.

Как в полном, так и в неполном стиле возможно множество вариантов. В полном стиле у слова проявляется его идеальный фонетический состав. Варианты произношения в полном стиле колеблются от отчетливого произношения по слогам до тщательного произношения в замедленном темпе. В неполном стиле можно уловить некий средний разговорный вариант, свойственный спокойной беседе.

Полный стиль: Здра(в)ствуйте, Александр Александрович; средний стиль: Здрасте, Альсан Альсаныч! Краткий вариант разговорного стиля – быстрое и небрежное: Здрась, Сан Саныч!

На данном этапе развития лингвистики, по мнению Р.И. Аванесова, еще не решен окончательно вопрос о стилях произношения, но можно выделить три основных произносительных стиля.

1. Стиль высокий – его мы используем при публичных выступлениях, при передаче важных сообщений, при чтении поэтических произведений.

2. Стиль нейтральный – повседневная речь, не отличающаяся особой эмоциональной нагрузкой.

3. Стиль разговорный.

За пределами же литературного языка находится стиль просторечный.

Рассмотрим примеры различий произношения по стилям. В высоком стиле слова бордо, ноктюрн, сомбреро произносятся без редукции [о] и без смягчения согласного перед орфографическим е. В разговорном же стиле они будут звучать: б[а]рдо, н[а]ктюрн, самб[рэръ].

В нейтральном стиле мы произнесем [кагда] – когда, [у-тиба’] – у тебя. Для разговорного стиля характерна редукция вплоть до нуля заударного гласного рядом с сонорным: про[въл]ка вместо про[вълъ]ка, не[ктъ]рые вместо не[кътъ]рые, а также стяжение гласных в предударной части слова: в[а]бще’ вместо в[а]бще, в[ъ]бразить вместо в[а]бразить и другие явления.

В речи происходит тесное взаимодействие стилей. Часто бывает перемещение явлений, возникших в одном стиле, в другой. Например, произношение слов коне’[чн]о, ску[чн]о с орфографическим чн возникло в книжном стиле речи, но с течением времени стало рассматриваться как явление просторечного стиля. Зародившееся в том же книжном стиле произношение було[чн]ая, моло[чн]ая стало так же правомерно в нейтральном стиле, как було[шн]ая и моло[шн]ая. Происходят и обратные процессы. Произношение долгого твердого [ж] в словах дрожжи, можжевельник, жженый ранее рассматривалось как явление просторечного характера, теперь же стало восприниматься как стилистически нейтральное.

Необходимо отметить, что колебания в современном произношении имеются, но они занимают сравнительно незначительное место среди огромного количества четких и твердых норм. Эти колебания (имеются в виду колебания, допустимые в литературном языке) обычно имеют ту или иную стилистическую мотивировку. Поэтому стоит задача не устранить их, а главное, когда это окажется возможным, суметь ими воспользоваться.

Существует взаимодействие устной и письменной форм языка.

С лингвистической точки зрения устная форма языка первична, а письменная вторична, хотя процесс становления норм устной формы национального языка более длительный, чем процесс становления норм письменной формы. Одной из причин возникновения вариативности является воздействие письменной формы на устную. И основной тенденцией развития современной нормы считается приближение произношения к написанию. Например, произнесение безударного [о] в иностранных словах типа поэт, поэзия, боа, болеро и т.д. возникло под влиянием написания и поддерживалось стремлением подчеркнуть происхождение этих слов, т.к. в русских словах безударное о всегда чередовалось с [а] соответствующей степени редукции.

Влияние же устной формы на письменную – явление исключительное, даже исключение из нормы. Это возможно только тогда, когда новое произношение не вступает в конфликт с системой, когда не затрагиваются системные отношения.

2.12. Орфоэпические нормы в области гласных

При формулировании основных норм в области гласных и согласных звуков базовым берется нейтральный стиль речи.

I. Гласные звуки под ударением.

1. На месте букв а и я под ударением произносится гласный [а]: поляна – по[л’а’]на, лопата – ло[па’]та. В данном случае необходимо выделить глагол запрячь (перепрячь, распрячь, подпрячь). Он в образцовой речи произносится: запречь – зап[рэ]чь, а в прошедшем времени: запрег – зап[ро]г.

2. Гласный [э] звучит под ударением на месте букв э и е: эра – [э]ра, женщина – [жэ]нщина.

3. Под ударением на месте букв о и е произносится гласный [о]: рев – [ро]в; вор – в[о]р.?

4. В живой разговорной речи часто встречаются подмены ударного [э] звуком [о], что недопустимо. Такого рода ошибки часты в следующих словах: атлет, афера, блеф, бытие (но житье-бытье), всплеск, гололедица (но гололед), гренадер, двух-трех-пятидневный (но дневка), зев, иноплеменник (и иноплеменный, но разноплеменный), леска, опека (и подопечный), оседлость (и оседлый), передержка, преемник, склеп, слежка, современник (и современный, современность), хребет, шедевр; лемешный, местоименный, недоуменный (и недоуменно), отверстый, поперечный, равнобедренный, смятенный, ячменный; избег (прош. вр. глагола избегнуть), пригрезиться (но грезы), сек (прош. вр. глагола сечь; то же в прош. вр. глаголов отчечь, подсечь, рассечь, усечь, высечь).

5. Сложности возникают при выборе ударных [э], [о] в сложных словах. В основном сложные слова произносятся с одним ударением, обычно находящимся ближе к концу слова. Поэтому первое слово, входящее в состав сложного, утрачивает самостоятельное ударение, артикуляция ударного гласного в нем ослабляется, и качество гласного меняется – вместо [о] звучит редуцированный. Например: всеобъе’млющий (ср.: человек всеобъемлющих знаний – человек, все объемлющий своим взором); зернобобовый (ср.: зерна – бобы); если же это слово многосложное и имеет побочное ударение, то [о] сохраняется в составе сложного слова: черносмородиновое (варенье), хотя в более коротких словах первая часть черно– произносится с редуцированным [э]: чернозем, чернослив. Сохраняется [о] и в составе числительных трех-, четырех– , входящих в сложные слова: трехступенчатый, четырехэтажный.

6. В некоторых словах происходит подмена ударного [о] на [э]: безнадежный, блеклый, издевка, наемник, околесица, осетр, ременный, решетчатый, сметка, тенета и др.

7. Необходимо обращать внимание на некоторые причастные формы, различающиеся ударным гласным и имеющие разные значения: истекший (год) – истекший (кровью), оглашенный (кричит как оглашенный) – оглашенный (приказ).

8. Гласный [ы] звучит после [ж, ш, ц] на месте буквы и: [жы]вность, [шы]шка, [цы]фра.

II. Гласные звуки без ударения.

1. Как уже говорилось ранее, в основу русского литературного произношения лег акающий московский говор. Еще М.В. Ломоносов считал аканье одной из привлекательных черт живого произношения и говорил: «Выговор буквы о без ударения, как а, много приятнее».

По нормам современного литературного произношения звук [а] произносится на месте букв а и о в первом предударном слоге после твердых согласных: роса’ – [ра]са, балет – б[а]лет. В отличие от [а] ударного этот звук более краток, по длительности менее артикулированный.

2. В других безударных слогах [а] и [о] редуцируются, т. е произносятся с меньшей отчетливостью, чем под ударением, и с меньшей полнотой голоса. В этих случаях на месте а и о слышится неясный звук, средний между [ы] и [а]. Он обозначается знаком [ъ]: ла’па – ла [пъ], голова [гъла]ва, радость – [радъ]сть.

3. В начале же слова безударные [а] и [о] произносятся как [а]: алфавит – [а]лфавит; опека – [а]пека. Хотя в потоке речи, когда практически нет пауз перед словами, начинающимися с [а] и [о], вместо этих гласных появляется редуцированный звук [ъ]: в областях – [в-ъ]бластях; в арбузах – [в-ъ]рбузах.

4. В предударных слогах на месте сочетаний аа, ао, оа, оо произносится долгий гласный [а]: заострить, за аптеку, про антракт, на окне, вообще – [а].

5. В первом предударном слоге после твердых шипящих [ж] и [ш] гласный [а] произносится в соответствии с написанием, т.е. как [а]: жара – [жа]ра; шалун – [ша]лун. Есть случаи (перед мягким согласным), когда в первом предударном слоге после [ж, ш, ц] вместо [а] рекомендуется произносить звук, средний между [ы] и [э] (обозначается [ыэ]). Например: жалеть – [жыэ]леть, к сожалению – к со[жыэ]ле’нию, формы косвенных падежей слова лошадь – ло[шыэ]дей, а также формы косвенных падежей числительных с элементом -дцать – двад[цыэ]ти, трид[цыэ]ти и т.д.

В других безударных слогах после шипящих и [ц] произносится вместо [а] редуцированный [ъ]: жалюзи – [жъ]люзи, крыша – кры[шъ], цареградский – [цъ]реградский.

6. В первом предударном слоге на месте буквы а после мягких шипящих [ч] и [щ] произносится звук, близкий к [и] ([иэ]): часы – [ч’иэ]сы, щавель – [щ’иэ]вель. Произношение же в этих случаях отчетливого [и] устарело; произношение [ш’а]вель, [ч’а]сы диалектное и в литературном языке недопустимо. В остальных случаях в безударных слогах на месте а произносится редуцированный звук, напоминающий краткий [и] (обозначается [ь]): часовщик – [ч’ь]совщик, щавелен – [ш’ь]велен.

7. На месте буквы е после [ж, ш, ц] в первом предударном слоге произносится звук, средний между [ы] и [э] ([ыэ]): жена – [жыэ]на, шептать – [шыэ]птать, цена – [цыэ]на. Нужно помнить, что в этих случаях нельзя произносить [ы]: [жы]на, [шы]птать, [цы]на. В других безударных слогах на месте е произносится редуцированный звук ([ъ]): жестяной – [жъ]стяной, шерстяной – [шъ]рстяной, выше – вы[шъ], целиком – [цъ]ликом.

8. В первом предударном слоге после мягких согласных на месте букв е и я произносится [иэ]: ведро – [в’иэ]дро, пяти – [п’иэ]ти. Диалектным в данном случае будет считать отчетливое произношение [и].

В остальных же предударных слогах и в слогах заударных произносится редуцированный звук [ь]: пятачок – [п’ь]тачок. Но в безударных окончаниях на месте я произносится звук [ъ]: моря – мо[р’ъ], бремя – бре[м’ъ], песнями – пес[н’ъм’и], лисья – ли[с’ъ]. Особое внимание следует уделить произношению приставки пере– в том случае, когда второе е приставки оказывается во втором предударном слоге. Тогда второй гласный приставки в результате сильной редукции иногда неправомерно утрачивается, вследствие чего возникает при произношении просторечное слово: переменить – пе[рм]енить, пересадить – пе[рс]адить. На его месте должен звучать редуцированный ([ь]): [п’ьр’ь]менить, [п’ьр’ь]садить.

9. Отличие произношения гласных [и, у, ы] в безударных слогах от произношения в ударных незначительно. Гласные эти в безударных слогах произносятся несколько более ослабленно, но качественно не изменяются: лиса – [л’и]са, кызыл – [кы]зыл, бурундук – [буру]ндук.

Если в потоке речи буква и сливается с предшествующим словом на твердый согласный, то произносится гласный [ы]: жизнь в изгнании – жизнь в[ы]згна’нии.

Если в сложном слове первая часть оканчивается на твердый согласный, а вторая начинается с [и], тоже звучит [ы]: пединститут – пед[ы]нститут. И после [ж, ш, ц] на месте и во всех положениях произносится [ы]: жираф – [жы]раф, машина – ма[шы]на, акация – ака[цы]я. Если же в словах жизнь, казнь появляется гласный [и] между двумя согласными (жи[з’и]нь), то слова приобретают характер просторечия.

2.13. Произношение согласных звуков

I. Качество согласных в речи.

1. В литературном языке согласный [г] относится к разряду взрывных, мгновенных, образующихся так же, как и [к], но с участием голоса. Противоречием современной орфоэпической норме является произнесение в устной речи [г] как [γ]. Но в некоторых междометиях сохраняется произнесение [γ]: ага, господи, а также в произношении некоторых заимствованных слов (габитус). В слове бухгалтер сочетание хг произносят как [γ]: бу[γ]а’лтер.

В таких словах, как легкий – ле[х]кий, мягкий – мя[х]кий, в формах косвенных падежей этих слов, в производных словах (легковесный, смягчить и т.д.) звук [г] произносится как [х].

Звук [г] произносится как [в] в следующих словах:

1) в окончаниях родительного падежа единственного числа прилагательных и местоимений -ого / -его;

2) в словах сегодня, сегодняшний, итого: кого – ко[в]о, сегодня – се[в]одня.

2. В современном языке на месте буквы щ произносится мягкий [ш]: щупальца – [ш’]упальца.

Возможен и вариант произношения в этих случаях мягкого [ш] со слабым призвуком [ч’]: щель – [ш’ч’]е’ль. Нарушающим норму считают произношение на месте буквы щ долгого твердого согласного [ш].

На стыке корня и суффикса или предлога и последующего слова произносятся как [ш’] сочетания зч, жч, сч, сщ, например: через час, заказчик, подписчик, перебежчик – [ш’]. Но в таких словах, как бесчисленный, расчертить, расчистить и некоторых других, где сочетание сч располагается на стыке приставки и корня, предпочтительным является произношение сч как [ш’ч’]. На месте щ произносится [ш] в словах всенощная, помощник. В слове дождь на месте жд произносится [ш’], возможно [шт’].

3. [Т’ ш’] – звук, состоящий из двух слитых элементов – [т’] и [ш’], мы произносим вместо буквы ч. В литературном языке этот звук всегда мягкий: врач – вра[ч’], чай – [ч]ай. Под влиянием западнорусских говоров возникает произношение буквы ч как твердого звука [ч], что является явным отклонением от литературной нормы.

4. Всегда твердыми в литературном языке являются согласные [ж], [ш]: жестяной – [жэ]стяной, шерстяной – [шэ]рстяной. Они не смягчаются даже перед мягкими согласными: хождение – хо[жд’]ение, пришли – при[шл’]и. Если [ж], [ш] смягчаются, то это воспринимается как иноязычный акцент и относится к нарушениям орфоэпической нормы. Лишь в некоторых иноязычных словах допускается смягчение [ж], [ш]: Жюль, жюри, шипр.

5. На месте буквы ц произносится звук, состоящий из двух слитых воедино элементов [т] и [с] – [тс].

По нормам произношения этот звук всегда твердый, поэтому после [ц] на месте и произносится [ы]: акация – акац[ы]я. Смягчение ц возможно в некоторых говорах и украинском языке, в литературном же языке это недопустимо. Возможны смягчения [ц] в заимствованных словах: Цюрупа, Коцюбинский.

2.14. Твердые и мягкие согласные

1. В современной живой речи сочетания жж и зж внутри корня произносят как долгое твердое [ж].

В тех случаях, где должно быть сочетание [ж’] (прежде, подожди), на месте сочетания жд рекомендуется произношение [ж’] лишь в словах: дожди, дождевой, дождик, дождичек, дождище.

2. Возможно смягчение некоторых твердых согласных в положении перед мягкими согласными. Особенно это смягчение ощущается внутри корня и на стыке корня и суффикса. Чаще всего происходит смягчение зубных согласных [з, с, н] перед мягкими зубными: здесь – [з’]десь, стена – [с’]тена, рецензия – реце[н’]зия. Помимо этого, согласный н смягчается перед ч и щ: кончик – ко[н’]чик, гонщик – го’[н’]щик.

В случае, когда [з, с] выступают как конечные звуки приставки или предшествующего предлога, в произношении их перед мягкими зубными наблюдаются колебания: разлить – ра[з’]лить и ра[з]лить; слить – [с’]лить и [с]лить.

3. Со смягчением и без смягчения возможно произношение зубных согласных [д, т, з, с] перед мягкими губными [б, п, в, ф, м]: Дмитрий – [д’]митрий и [д]митрий; зверь – [з’]верь и [з]верь. Существует два варианта произношения ст перед мягким [в] в сочетании ств: искусственный – иску[с’т’]венный и иску’[ст]венный.

4. Если старому московскому произношению было свойственно смягчение губных [б, п, в, ф, м] перед мягкими губными (любви – лю[б’]ви), то в современном языке оказывается предпочтительным вариант без смягчения. Сейчас считается просторечным смягчение губных согласных перед мягким [к]: тряпки – тря[п’]ки.

5. Раньше было распространено произношение в ряде слов мягкого [р]: зеркало – зе[р’]кало. Сейчас подобное произношение относят к просторечию.

6. Диалектным и просторечным считается произношение твердых согласных в конце или в середине слова, когда должны звучать мягкие, например вместо лаге[р’] – лаге[р].

7. Устаревшим считается мягкое произношение согласных в случае, когда согласные стоят в конце приставки перед разделительным ъ. Правильно произносить: отъезд – о[т]ъезд.

8. Возможно смягчение согласного [з] только перед мягким [м] в словах на -изм (т.е. это предложный падеж единственного числа): при капитализме – при капитали[з’м’]е. В других же случаях это смягчение [з] недопустимо.

2.15. Звонкие и глухие согласные

Согласные различаются не только по твердости / мягкости, но и по звонкости / глухости. При произнесении конечные звонкие согласные оглушаются: дуб – ду[п], залив – зали[ф], стог – сто[к]. Однако замена при произношении звонкого согласного [г] согласным [х] является неверной: вдруг – вдру[х]. Недопустимо и сохранение звонких согласных на конце слова, часто сопровождающееся отвердением мягких согласных: голубь – голу[б] вместо голу[п’], любовь – любо[в] вместо любо[ф’].

Если же слово оканчивается на два звонких согласных, то они оглушаются оба: мозг – мо[ск], дрозд – дро[ст]. Так же оглушаются звонкие согласные перед глухими и в середине слова: трубка – тру[п]ка, книжка – кни[ш]ка.

Перед звонкими (кроме [в]) на месте глухих согласных произносятся соответствующие звонкие: сгорел – [зг]орел, отгадать – о[дг]адать (но перед [в]: свить – [св]ить, кворум – [кв]орум).

2.16. Сочетания согласных

1. Двойной согласный произносится на стыке приставки и корня или корня и суффикса, если между двумя гласными оказываются два одинаковых согласных или два согласных, различающихся лишь звонкостью / глухостью. Произношение двойного согласного зависит от того, каковы эти согласные. Если согласные длительные, то двойной согласный звучит как долгий согласный: расселить – ра[с’]елить. Двойной согласный произносится с небольшой паузой, перед размыканием органов речи – согласный с долгим затвором, если рядом находятся согласные мгновенного образования: оттащить – [атт]ащить.

Основные случаи произношения сочетаний согласных:

1) из сада, рассада – [с];

2) из-за них, сзади – [з];

3) подтянуть, оттиснуть – [тт];

4) под дном, ото дна – [дд];

5) об берег, ослеп бы – [бб];

6) без шума, бесшумный – [ш];

7) безжалостный, сжег – [ж];

8) тридцать, отца – [ц];

9) кататься, бояться – [ц];

10) находчивый, летчик – [ч].

Если слово редко употребляется, то сохраняется долгий согласный на стыке корня и суффикса: андалузский, полесский, силезский; в других случаях произносится одиночный согласный: русский, искусство, французский.

2. Когда сочетание согласных расположено не на стыке морфем, то возможны случаи произнесения долгого или двойного согласного: ванна, гамма, касса, труппа и т.д.

При других условиях сохраняется лишь один согласный: аккорд, аккуратный, грамм, корреспондент, суббота и др.

Когда сохраняются долгие и двойные согласные, они должны произноситься достаточно отчетливо. Произношение же ка[с]а вместо ка[с]а, [ад]ать вместо [ад]ать является признаком просторечия; если же произносить [в]одить вместо [в]одить (вводить) или [ж]ечь вместо [ж]ечь (сжечь), то это приведет к изменению смысла.

3. Сочетание кт произносится согласно написанию: кто – [кто], к теме – [к-т]еме. Устаревшим является произношение кт как [хт]. Не должно быть произнесения кн как [хн]. Правильным считается вариант: к кому – [к-к]ому.

4. Если раньше рекомендовалось произносить чн как [шн] (в соответствии с нормами старого московского произношения), то в современном языке выделяют три группы слов в зависимости от произнесения чн:

1) произношение чн соответствует написанию: кулачный, съемочный, лоточный, обмоточный и др.;

2) группа слов, для которых возможно двоякое произношение чн: как [чн] и как [шн]: булочная, молочный, стрелочник;

3) группа слов, в которых недопустимо произношение [чн]: горчи[шн]ик, коне[шн]о, праче[шн]ая, скворе[шн]ик, ску[шн]о, яй[шн’]ица; женские отчества Ильини[шн]а, Савви[шн]а.

Если же произносить [шн] в тех случаях, когда должно звучать [чн], то слово приобретает просторечную или диалектную окраску.

4. Если в слове между гласными находится сочетание из нескольких согласных, то в некоторых случаях один из согласных не произносится. Например, в сочетании стск [м] обычно не произносится, а ес сливаются в один долгий согласный: пропагандистский – пропаганди’[с]кий.

Звук [в] (первый) не произносится в сочетании вств в словах здравствуй, чувство и производных от них.

В остальных же случаях на его месте произносится [ф]: баловство – бало[фств]о, нравственный – нра’[фств]енный.

Согласный [ф] не выпадает в слове шефствовать. Это слово часто путают с шествовать.

Звук [т] не произносят в сочетании стн: грустный – гру[сн]ый. Нет различий в произношении следующих слов: косный и костный, свиснуть (свисать) и свистнуть (свист).

В сочетании здн мы не произносим звук [д]: поздно – по[зн]о; праздник – пра[з’н’]ик.

Звук [т] не произносится в сочетании стл: счастливый – сча[с’л’] ивый, хотя сохраняется в словах: костлявый – ко[с’т’л’]явый, постлать – по[стл]ать.

В сочетании пдск / итск в некоторых словах не произносится [д / т], в других вместо [д / т] звучит [ц]: голландский – голла[нск]ий, гигантский – гига[нцс]кий, доцентский – доце[нцс]кий.

В словах сердце, сердчишко звук [д] не произносится, а в слове солнце – звук [л].

6. В большинстве случаев сочетание чт произносится в соответствии с написанием: мачта, ничтожный. Но в слове что, в производных от него на месте чт произносится [шт]: [шт]о, [шт]обы. В слове же нечто, в словах уничтожить, ничтожный произносится [чт].

2.17. Произношение заимствованных слов

I. Гласный [о] в безударных слогах.

Все слова, пришедшие из другого языка, фонетически осваиваются и усваиваются литературным языком данной страны. В русском языке произношение гласных в заимствованных словах подчиняется общим законам русской орфоэпии. В таких заимствованных в свое время словах, как аромат, баобаб, координация, костюм, рояль, безударный гласный [о] произносят так же, как и в исконно русских. Существует небольшая группа слов (бордо, досье и т.д.), в которых в первом предударном слоге [о] сохраняется, хотя несколько ослабленный.

Редко [о] произносится во втором предударном слоге без обычной для исконно русских слов редукции: болеро, модерато. Редки случаи произнесения, когда в заударных слогах на месте буквы о произносится гласный [о]: авизо, вето, кредо, какао, радио, хаос.

Книжными являются слова, в которых в безударном положении звучит [о]. В основном это термины, т.е. слова с ограниченной сферой употребления: болеро, модерато – музыкальные термины; досье, коммюнике – дипломатические. Безударный [о] произносится в соответствии с общими орфоэпическими законами в заимствованных именах собственных: Португалия – П[ъ]ртугалия. Ослабленный [о] звучит в некоторых именах и фамилиях заимствованных: Долорес, Росси, или на месте начального о в словах: Отелло, Орфей, Орджоникидзе, Одиссей.

II. Гласный [э] в безударных слогах.

Если заимствованное слово еще не русифицировалось, то гласный [э] в безударном положении после твердых согласных не редуцируется. Например, в словах дезинформация (третий предударный слог) дедукция (первый предударный слог) после [д] звучит [э], хотя по законам русской орфоэпии в первом случае должен звучать редуцированный [ь], а во втором – редуцированный [иэ].

После мягких согласных [э] редуцируется в соответствии с общими правилами: патефон – па[т’иэ]фон, серенада – [с’ьр’иэ]нада. Есть некоторые исключения – произнесение редуцированного [э]: легато, летальный, леггорн. В нерусифицированных словах независимо от того, в ударном или в безударном слоге гласный э находится, в начале слова и после гласных буква э произносится как [э]: дуэлянт – ду[э]лянт, экран – [э]кран; эпос – [э]пос. И в этом случае есть исключения.

На месте орфографического е после гласных в первом предударном слоге возможно произнесение [э]: диетический, плетет.

Возможные искажения при произнесении иноязычных слов:

1) выпадение гласного при произношении некоторых слов. Например: в словах инициалы, инициатива опускаются вторые [и]: [инци]а’лы, [инци]ати’ва (слова происходят от лат. initium – «начало»;

2) происходят ненужные наращения согласного. Чаще всего добавляется согласный [и] в таких словах, как дерматин (дермантин), инцидент (индиндент), компрометировать (компроментировать), констатировать (константировать), прецедент (прецендент); возможны добавления гласного: перспектива (переспектива);

3) замена одного звука другим: «битон» вместо бидон, «мармалад» вместо мармелад, «электрофикация» вместо электрификация и т.д.

III. Согласные перед е.

В значительном количестве слов иноязычного происхождения перед е произносятся мягкие, а не твердые согласные. Например, в следующих случаях нельзя произносить [дэ] и [тэ]: академия, дебют, декада, демобилизация, интеллект, тенор, терапевт (должно быть мягкое [д’э]; [т’э]. Представленные выше слова уже давно русифицировались. Произношение в них твердых согласных перед е придает речи оттенок манерности.

В еще не русифицированных словах согласные перед е не смягчаются. Главным образом это происходит с зубными согласными [д, т, з, с, н, р]. Согласный [т] не смягчается перед е в словах: атеизм, ателье, метрополитен, отель, пастель, стенд, тембр, тент, термос, экстерн, эстетика. Сохраняется твердый [т] и в приставке интер-: интервью, интернационал. Твердый [т] можно обнаружить и в ряде собственных имен: Амстердам, Монтевидео, Данте.

Твердый [д] произносится в таких словах: демпинг, кодекс, модель, модерн и т.д. Сохраняется твердый [д] и в большинстве слов с приставками де-; дез-: деградация, депрессия, дезинформация, дезориентация и т.д. Хотя в современном языке под влиянием общего процесса смягчения согласных перед е происходит и смягчение согласного [д]: дегенерат, дезинфекция, дезорганизация и т.д. Твердый [д] звучит в следующих именах собственных: Дели, Декарт, Мендельсон.

Лишь в небольшом количестве слов зубные согласные [з]; [с] произносятся твердо: базедова (болезнь), безе, азбука (Морзе), несессер, секста, сенсуализм, сентенция, шоссе. В большинстве случаев происходит смягчение [з] и [с] перед е: зенит, зефир, сейм, сейф, секреция, селектор. С мягким [с] произносятся следующие географические названия: Севан, Севилья, Севр, Сена, Сенегал, Сеул. В именах и фамилиях чаще встречаются твердые [з]; [с]: Бизе, Жозеф, Мюссе, Сенека.

В словах неолит, неологизм согласный [н] перед е смягчается.

Мягко произносится [н] и в географических названиях Венеция, Женева, Неаполь и др. Твердый [н] сохраняется в словах кашне, нейрохирургия, тоннель, турне, в словах, начинающихся с элемента нео-: неоромантизм, неоклассицизм и др.; в именах и фамилиях: Рене, Эней и т.д.

Твердо в таких словах, как кабаре, кредо, реквием, реле, произносится согласный [р]. Раньше твердым был этот согласный и в приставке ре-: регресс – [рэ]гресс. Теперь [р] в этой приставке смягчился. В именах собственных Андре, Прево, Рембрандт [р] остается твердым, а в словах Ремарк, Рембо, Ренуар он произносится смягченно. В словах рейс, реклама, реликвия, рентген [р] произносится мягко – [р’э]. В большинстве заимствованных иноязычных слов под влиянием русских орфоэпических норм происходит смягчения согласных перед е.

2.18. Произношение некоторых грамматических форм

1. Форма именительного падежа множественного числа существительных. В этой форме безударное окончание -а в потоке речи произносится как [ъ]: галчата – галчат[ъ].

2. Форма именительного падежа множественного числа существительных на -ья. В потоке речи в этой форме окончание произносится как [jъ]: колосья – колос’[jъ]. Нельзя произносить это окончание как [ju].

3. Причастия и прилагательные. У этих частей речи окончание -ую произносится согласно написанию: будущую – будущ[уjy]. То же самое и с окончанием -юю: синюю – син’[уjу]. Неверным является следующий вариант произношения: син[иjу].

4. Раньше фамилии на -ский и прилагательные на -гий, -кий, -хий произносились и твердыми [г, к, х], и с редуцированным гласным после них: Чайковский – Чайковс[къй], гибкий – гиб[къй] (в соответствии со старыми московскими нормами). В современном же произношении под воздействием написания в этих случаях распространилось произношение с мягкими [г’, к’, х’]: долгий – дол[г’ий], Маяковский – Маяковс[к’ий].

5. Глаголы на -гивать, -кивать, -хивать в современном литературном языке произносятся с мягкими [г’, к’, х’]: вытаскивать – вытас[к’и]вать. Лишь в речи людей старшего поколения и на сцене возможно произношение твердых согласных [г, к, х]: вытас[къ]вать.

6. Глаголы II спряжения 3-го лица множественного числа. В безударных окончаниях в этих глаголах -ат / -ят произносятся с редуцированным звуком [ъ]: дышат – дыш[ъ]т.

В просторечии встречается произношение, соответствующее старомосковской традиции (-ут / -ют).

7. Глаголы и деепричастия в возвратных формах.

Согласно старой московской норме в этих формах звучат твердый [с]: боюсь – бою[с], купаясь – купая[с]. В современном же литературном языке принято произношение, соответствующее написанию, – [с]. Но после з и с рекомендуется произносить в аффиксе -ся твердый [е]: грызся – гры[съ]; спасся – спа[съ].

2.19. Ударение как орфоэпическая норма

Очень сложно установить нормы в области ударения из-за его свободы и подвижности, а подчас и неустойчивости. В. Богородицкий при изучении ударения в склонении и спряжении различал случаи постоянного ударения и случаи переходного ударения, ограничиваясь вопросом о типах изменения ударения в слове и совершенно не касаясь вопроса о законах расположения ударения в словах. И многие другие исследователи сосредоточивают свое внимание на подвижности ударения в склонении и спряжении.

2.20. Дикция

Орфоэпическую практику называют дикцией. Дикция находится в полном соответствии с требованиями орфоэпии. Например, совершенно невозможно в пушкинском стихе посчитать и за союз: «И, полно, Таня, в эти лета мы не слыхали про любовь». Привычное пользование орфоэпическим и толковым словарями помогает избежать ошибок в чтении и свободном произнесении.

Раздел 3. Графика

3.1. Графика: история и понятия

На письме речь передается начертательными знаками. В каждом языке, обладающем письмом, имеются ряды таких знаков. Они складывались у разных народов в течение столетий, тысячелетий. Итак, письмом называется передача речи посредством доступных зрению знаков, нанесенных на какую-либо поверхность: камень, глину, металл, дерево, кожу, бумагу. В развитии письма можно выделить несколько этапов: от пиктографического до современного буквенного и стенографического письма.

Картинное письмо называется пиктографией. Она передавала содержание речи (мысли) посредством изображения ряда предметов в соответствующем отношении между ними. Пиктографическое письмо активно использовалось довольно длительное время в период среднего и позднего неолита, позднее же сохранялось в быту бесписьменных народов. Поначалу пиктография была теснейшим образом связана с общественно-хозяйственными потребностями, выполняла не только функцию сообщения и указания, но и функцию магического воздействия на объект племенного труда. Таковыми являются онежские скальные рисунки, кафрские картины охоты и т.д. Постепенно, по ходу развития навыков письма, магическое значение рисунков исчезало, усиливалось коммуникационное, сообщительное содержание.

В связи с этим картинное письмо постепенно становилось все более схематическим, переходило в условные знаки, каждый из которых использовался для обозначения отдельного слова с определенным лексическим значением. На этом этапе письмо уже дословно воспроизводило содержание речи. Так появилось идеографическое письмо (от греч. idea – «понятие», grapho – «письмо»). В отличие от пиктографического в идеографическом письме знак выступает в роли символа, вызывающего в сознании читающего понятие о предмете, но не дает (как рисунок) никакого представления о том, как звучит слово, называющее данный предмет. Примерами идеографического письма могут стать иероглифы или современные дорожные знаки. Переходным от пиктографического письма к идеографическому считают памятник, называемый «письмо тосодульской девушки». «Тос» означает береста. На таком письме вырезались знаки, у каждого знака было определенное значение. Автор письма, девушка, изобразила себя в виде фигуры с косой в своем доме. Крестообразные полосы возле ее головы – печальные мысли, устремленные (в виде облачка) к молодому одулу, уезжающему в Россию: недорисованный до конца дом означает покинутый дом. Содержание этого тоса может быть раскрыто следующим образом: «Ты уезжаешь, полюбишь русскую (на бересте – фигура в юбке), которая загородит тебе путь ко мне; пойдут у вас дети, и будешь ты наслаждаться семейной жизнью. Но я, вечно печальная, буду думать лишь о тебе, хотя тут же возле меня есть человек, любящий меня».

Идеографические знаки передавали элементы мысли целиком, в их общем содержании. Наиболее упрощенные знаки со временем приобрели значение показателей связи и отношений.

Постепенно рисунок стали воспринимать лишь как звуковой знак – по первому слогу, затем и по первому звуку соответствующего слова – названия изображаемого предмета (позднейшие иероглифы). Постепенно растут его условность и схематичность – рисунок превращается в слоговой или буквенный знак, лишь отдаленно напоминающий первоначальные очертания (клинопись, китайские иероглифы современного типа).

Особым родом идеографических значков стали тамга – знаки собственности. Это родовые идеограммы с утраченным значением, которые постепенно перешли на положение знака семьи царя или знати. Позднее прежняя идеограмма была приспособлена к потребностям речи и использовалась либо в качестве знака собственности среди звукового письма, либо в качестве отдельной буквы. Некоторые современные нам буквы графики или буквы старой графики (славянские юсы, система глаголицы) до определенной степени напоминают несколько видоизмененную тамгу.

В современной графике примерами идеографических знаков можно считать цифры, специальные математические знаки.

Следующим этапом развития письма стало возникновение чисто слоговых систем, когда за знаком закрепляется звучание одного конкретного слога. Такой тип письма получил распространение в IV–III тысячелетиях до н. э. В настоящее время слоговым письмом пользуются в Японии, Индии, Эфиопии.

Позднее слоговое письмо постепенно преобразуется в звуковое. При звуковом письме знаки обозначают звуки языка. Для отдельных согласных звуков знаки впервые появились в египетском письме.

История постепенного развития европейского алфавита весьма показательна. Согласно ей алфавит произошел из пиктографического источника, вероятнее всего именно из египетских «земледельческих» иероглифов, которые через критское (эгейское) посредство передались в Финикию (X в. до н. э.), где окончательно переработались в буквенное письмо (на Крите было послоговое письмо). Названия букв в финикийском алфавите являются прямыми обозначениями предметов, изображение которых перешло в букву: алеф – бык, бэт[х] – дом, гимел – угол (или ярмо) и т.д. Итак, каждая буква передавала собой первый звук соответствующего наименования.

До сих пор в семитских языках строка ведется справа налево, как это делали еще финикийцы. Из Финикии алфавит распространился по всем цивилизациям средиземноморской культуры. Оттуда заимствовали свой алфавит греки. Вначале они тоже писали справа налево, но вскоре появляется бустрофедон – зигзагообразное письмо с непрерывным переходом со строки на строку, поэтому направление строки менялось, т.е. первая строка писалась справа налево, а вторая – слева направо, при этом и буквы поворачивались в обратную сторону. Со временем установилось письмо только в одном направлении – слева направо. Происходят изменения и в начертании букв, которые окончательно повернулись в правую сторону. На почве греческого языка письмо полностью преобразуется в чисто звуковое – все звуки получают обозначение на письме. И в VIII в. до н. э. в Греции создается алфавит – система расположенных в определенном порядке начертательных знаков (букв), которые используются в том или другом языке для обозначения звуков на письме.

Не все финикийские буквы вошли в состав древнегреческого алфавита, т.к. фонологические системы этих двух языков не совпадали полностью: некоторые знаки оказались лишними, но, с другой стороны, понадобилось изобрести ряд недостающих букв для обозначения специфически греческих звуков. От греков алфавит перешел к римлянам, которые придали ему несколько большую округленность (латиница). Помимо этого, на основе греческого алфавита были созданы алфавиты этрусского, готского и славянского (старославянского) языков. В свою очередь от латинского алфавита произошли все алфавиты языков Западной Европы.

Само слово «алфави» составлено из первых двух букв в новогреческом произношении: альфа и вита. В более раннем, древнегреческом произношении это звучало как альфа и бета, откуда и появилось в Западной Европе – алфабэт. Сравните русское азбука, французское abecedaire, грузинское анбани. Звуковое (алфавитное) письмо на современном этапе развития языка используется большинством народов мира. Это наиболее удобный и доступный тип письма, т.к. при его помощи возможна передача любого содержания человеческой речи вне зависимости от того, имеем ли мы дело с понятиями конкретными или абстрактными, простыми или сложными.

Вопросами изучения начертательных средств, которыми передается речь, т.е. система знаков в целом и соотношение звуков и знаков (букв), занимается наука графика (от греч. graphikos – «нарисованный»).

3.2. Происхождение и состав русского алфавита

Кириллица – алфавит, который был создан на основе греческого в 863 г. славянским просветителем Кириллом для перевода греческих церковных книг на старославянский язык. Именно кириллица стала основой для современного русского письма. На Руси кирилловское письмо появилось в конце X в., после официального принятия христианства. Конечно, еще с давних пор славяне использовали для письма какие-то «черты и резы». О них мы узнаем из записей черноризца Храбра. Когда появляется кириллица, то весьма несовершенное письмо уступает ей место. Кириллица – это переработка новогреческого алфавита. Хотя в этот период фонетическая система древнерусского языка отличалась от старославянской, кирилловский алфавит, разработанный с учетом всех особенностей старославянского языка, оказался вполне пригодным для записи древнерусской речи. Недостающие буквы или заимствовали из еврейского (ш и ц), или изобретали вновь, как ж и ч, в них возможно предположить идеографическое изображение первого звука слов жук и чаша. Новыми стали буквы греческого алфавита – юсы, схожие с тамгами.

Буква и обозначает древнегреческую «эту» (палеографически н), которая в новогреческом языке стала звучать как иъ – сочетание греческой йоты с предшествующим глухим ъ (или ў – вспомним дифтоническое раскрытие через йi русского ы, несвойственного, непривычного для западноевропейского уха. Видимо, таким же образом воспринимал его и составитель первой славянской азбуки. Можно предположить, что звук [ы] появился значительно позже (в «татарский» период), но тогда буква ъ кириллицы – просто обозначение твердости согласного перед и, следовательно, обозначение непалатального и (как мы теперь передали бы украинский и). Был придуман и особый знак для ъ.

Созданная азбука была занесена вместе с книгами болгарского письма к восточным славянам, в т.ч. и русским, для языка которых она оказалась в отдельных случаях несоответственной. По церковной традиции юсы сохранялись, хотя к XI в. в русском языке уже не было носовых гласных, которые перешли в у и ’а.

Весь процесс развития русского письма от древнего уставного до позднейшей скорописи XVII в. изучается наукой, называемой палеографией.

С конца XVI в. к письму присоединилось книгопечатание (первопечатником был Иван Федоров). В начале XVIII в., в общем процессе освобождения от авторитарности церкви, кириллица была заменена гражданским шрифтом, который принял более закругленные очертания. В 1701 г. в Россию были привезены «новоизобретенных русских литер три азбуки с пунцовыми матрицами и формами, да два стана на ходу со всяким управлением».

Петр I сам вычеркнул из образца нового шрифта все устаревшие знаки вроде механически перенесенных с греческого алфавита букв пси, омега, от и другие, а также не соответствующие русской фонологии церковнославянские юсы.

В 1708–1710 гг. Петром I была проведена еще одна реформа. Церковный шрифт был заменен гражданским: рисунок букв стал более простым и округлым, были введены строчные и прописные буквы (в кириллице всегда использовались одни и те же буквы), буквенные обозначения чисел заменены арабскими цифрами, устранены надбуквенные обозначения (ударение, титло).

Официально были закреплены буквы э и я. Некоторое время спустя Академией наук были внесены некоторые поправки в гражданский алфавит Петра I – в 1835 и 1758 гг. были исключены буквы зело и кси.

Петровский гражданский алфавит просуществовал без изменений до 1918 г. К этому времени ощущалась необходимость изъятия из алфавита таких букв, как ять, и десятеричное, фита, ижица; ер в конце слова осложнял письмо. Лишь 23 декабря 1917 г. Народным комиссариатом просвещения был издан декрет о введении нового правописания. В приложении к этому декрету были перечислены основные правила нового правописания.

Начиная с 1918 г. и до настоящего времени русский алфавит не изменялся.

Русский алфавит был принят в основу графики ряда славянских языков восточной ветви (белорусского, украинского) с некоторыми уточнениями в соответствии с фонологией этих языков.

3.3. Особенности русского алфавита

В русском алфавите 33 буквы: 10 гласных, 20 согласных, полугласная й, «безгласные» ъ и ь.

Каждая буква алфавита имеет свое название: а; бэ (б), эс (с), ща (щ) и т.д.

Таблица 3

Буквы русского алфавита

Точное название букв необходимо для правильного произношения аббревиатур буквенного характера: АТС (а-тэ-эс), КГБ (ка-гэ-бэ) и т.д. Но одна и та же буква может обозначать различные звуки. Например, буква е в русской графике может означать звуки е, о, е, ь, и.

Каждая буква в современном алфавите имеет две графические разновидности – строчную и прописную.

При алфавитном письме возможна передача всех звуков языка, тогда число звуков и букв должно совпадать. В этом случае на письме отражается реальное звучание каждого звука. С другой стороны, алфавитное письмо может фиксировать не все звуки, а только основные – фонемы, и тогда число букв не соответствует числу звуков языка: букв всегда меньше. В этом случае письмо не передает всех особенностей произношения. Русское алфавитное письмо относится ко второму типу. Фонемы отражаются с помощью букв. Таким образом, одним из принципов графики стал фонематический принцип. В связи с этим можно выделить два вида значения букв: основное и второстепенное. Основным является такое значение буквы, при котором она и в слове, и вне его звучит одинаково.

Если же произношение буквы в слове не совпадает с произношением вне слова, то она выступает во второстепенном значении. Например, в словах час, пол, хлебный основное звуковое значение имеют соответственно буквы а, о, б. Второстепенным для буквы а будет значение в словах часы, часовой (безударное положение), для буквы в – в слове хлеб.

Важным для графики является и то, какими средствами передается содержание слова, т.е. важны главные значения букв. Правилами орфографии употребляются второстепенные значения букв. Таким образом, вторым важнейшим принципом русской графики является позиционный принцип.

С точки зрения главных значений все буквы русского алфавита можно классифицировать следующим образом:

1) буквы, всегда обозначающие один звук: а, о, у, э, ы; ж, ц, ч, ш, щ, й – однозначные;

2) двузначные – буквы, способные обозначать два разных звука: е, е, и, ю, я; б, в, г, д, з, к, л, м, н, п, р, с, т, ф, х.

Например, буква в может обозначать и твердый, и мягкий звук: [б] и [б’] (бал – бел); буква я в одних случаях обозначает звук [а] после мягкого согласного (вяз, дядя), в других – сочетание [jа]: (объять, яма); буква и может обозначать как звук [и], так и звук [ы]: (чисто – жир, вид – цинк).

Третий принцип русской графики – слоговой. Нами уже отмечалось, что количество букв русского алфавита не соответствует количеству звуков языка. Однако оно не соответствует и количеству фонем. Несмотря на это, написанное так же легко понимается, как и произнесенное. Таким образом, русское письмо в полной мере отражает систему фонем – основных звуков языка. Это возможно именно благодаря использованию в русской графике слогового принципа при обозначении ряда фонем.

3.4. Обозначение на письме мягкости и твердости согласных

В русском языке мягкие и твердые согласные звуки обозначаются одними и теми же буквами. Определить, твердый перед нами согласный или мягкий, помогают гласные буквы. Следующие гласные указывают на то, что предшествующий согласный обозначает твердый звук: а, о, у, э, ы. Гласные же другого ряда показывают, что предшествующая согласная буква обозначает мягкий согласный звук: я, е, е, и, ю. Например, вал – вял, сэр – сер, нос – нес. Еще один способ обозначения мягкости согласной буквы – использование буквы ь: суть, польза. Некоторые согласные [ж, ш, ц, ч, ж’, ш’] могут выступать как твердые ([ж, ш, ц]) или как мягкие ([ч, ж’, ш]) и читаются соответственно только твердо и только мягко (вне зависимости от того, какой гласный идет за ними): [ж]ар – [ж]ир, [ц]ыкать – [ц]инк; [ч]ас – [ч’]ист, [ш’]ука – [ш’]ит. У звука [ж’] нет специального буквенного обозначения. Иногда он обозначается целым буквосочетанием зж: визжать, позже или буквосочетанием жж: дрожжи. Согласно современным орфоэпическим нормам возможно двоякое чтение этих буквосочетаний – мягкое и твердое, но эти варианты чтения не определяются последующей гласной.

3.5. Обозначение на письме фонемы [j]

В современном русском языке существует два варианта произношения звука [j]. Первое (и основное) значение звука [j] проявляется в положении перед гласным: елка – [jo]лка, понимают – понима[jy]т. Но в конце слова или в конце слога звук [j] редуцируется, становится кратким, приближаясь по звучанию к гласному звуку [и]. Нужно помнить, что [j] не совпадает с е [и]: каравай, стойте.

На письме буквой й обозначают только второй вариант произношения звука [j]. В некоторых заимствованных словах начальнослоговый [j] обозначается этой буквой й: йод, йог и т.д.

Не обозначается самостоятельной буквой фонема [j], когда она находится перед гласным. Так как в этом положении (в начале слова между гласными, перед гласным) на письме сочетание звука [j] и гласного передается одной буквой я-[ja]-ма; е[jэ]-ль; е-[jo]-лка; ю-[jy]-ла.

Когда фонема [j] стоит после согласного звука перед гласным, то перед буквами е, ё, ю, я пишутся буквы ъ и ь: шестью, пьет, отъзд. Не следует думать, что в таком случае буквы ъ и ь обозначают звук [j]. Буквы ъ и ь лишь являются указателями, что следующие за этими буквами е, ё, ю, я нужно читать не как [э, о, у, а], а как [jэ, jo, jy, ja].

3.6. Функции системы буквенных знаков

У системы буквенных знаков можно выделить несколько функций. Она может служить для потаенных записей, для целей тайнописи (криптография).

Такого рода криптографией исследователи считают глаголицу. Есть случаи индивидуального использования криптографической системы. Необычного, своеобразного вида потаенную запись представляет собой «тарабарская грамота». Ее особенность – сведение к взаимной замене противостоящих букв – согласных в схеме:

б в г д ж з к л м н

щ ш ч ц х ф т с р м

Гласные в этой системе оставались без изменения. Например, согласно этой буквенной системе фраза «нмивси рне лко мущей» означает «пришли мне сто рублей».

В Древней Греции существовала т.н. скитала, когда кожаную узкую ленту навивали спирально на палку, писали по всем виткам вдоль палки. Когда получатель навивал написанную ленту на палку такого же размера, разрозненные буквенные начертания вновь складывались в слова.

В настоящее время существует специально выработанная система буквенных знаков, которая служит для наибольшего ускорения процесса записывания, для целей скорописи (стенография).

Существуют различные стенографические системы, которые технически отличаются друг от друга, но исходят из общепринятых алфавитов, основаны на максимально доступном упрощении буквенных начертаний, от которых берутся для использования лишь отдельные их элементы.

Необходимо в заключение сказать, что раз принятая система алфавита приобретает обязательную силу для данного языка, не может быть произвольного изменения начертания отдельных буквенных знаков. Но от понятия алфавита необходимо отличать понятие шрифта.

Шрифт – чисто типографский технический термин, предусматривающий размер, толщину, орнаментовку начертаний букв в типографском наборе. Все возможные шрифты обязательно находятся в поле одного алфавита, а различные системы алфавитов представляют собой различные ассоциативные области.

Например, одно и то же слово можно передать различными алфавитами: драма – drama и т.д.

Итак, повторим еще раз, что отношение алфавита данного языка к фонологической его системе и называется графикой данного языка.

Раздел 4. Орфография

4.1. Понятие орфографии

Орфография (от греч. оrthographia, orthos – «правильный» и grapho – «пишу») – правила, устанавливающие единообразие способов передачи речи на письме. Характерной чертой литературного языка в отличие от диалектов является наличие в нем кодифицированных норм.

1. Русская орфография как система правил распадается на пять разделов:

1) правила передачи звуков (фонем) буквами в составе слов и морфем;

2) правила о слитных, полуслитных (дефисных) и раздельных написаниях слов;

3) правила употребления прописных (больших) и строчных (малых) букв;

4) правила переноса слов с одной строки на другую;

5) правила графического сокращения слов.

В истории и теории орфографии части (разделы) ее выделялись не всегда однозначно.

Так, Я.К. Грот раздел об употреблении строчных и прописных букв не выделял особо из правил «об употреблении той или другой буквы», в одном разделе значились также у него правила «о соединении двух слов в одно и о переносе частей слова из строки в строку»[6].

Каждый из разделов представляет собой систему правил, основанную на определенных принципах.

Центральным разделом орфографии является первый: в зависимости от того, на какой основе строится обозначение звукового состава слов в той или иной национальной орфографии, говорят о принципе той или иной орфографической системы.

Особую область орфографии составляет передача средствами русской графики заимствованных слов, особенно географических названий (топонимика) и собственных имен (ономастика).

4.2. Орфограмма

Орфограмма (от греч. orthos – «правильный» и gramma – «буква») – правильное (соответствующее правилам или традиции) написание, которое нужно выбрать из ряда возможных.

При обозначении на письме звуков речи (точнее, фонем) пишущий сталкивается с двумя случаями: с отсутствием вариантов на письме при обозначении фонем (дом, шар, тень, шум) или с наличием таких вариантов (ср. слово голова, в котором обе буквы о теоретически могут быть заменены буквой а, хотя написание буквы а орфографически неправильно). Орфограммой может быть не только буква, но также слитность или раздельность написания, прописная (большая) или строчная (малая) буква, место переноса, характер сокращения слова.

Орфограммы являются одними из основных единиц в теории и практике орфографии. Более крупными единицами являются орфографические правила, которые нужно применить к той или иной орфограмме на основе ее опознавательных признаков. Вариативно на письме могут быть обозначены фонемы, находящиеся в слабых позициях.

Слабыми называются такие фонетические позиции, в которых употребляются не все фонемы. Так, в русском литературном языке в безударных позициях в нейтральном стиле произношения не употребляются фонемы (о) и (э); в исходе слов, а также перед последующими глухими согласными не употребляются звонкие согласные и т.п. Благодаря этому явлению возникают позиционные чередования фонем (ср.: воды, но в(а)да; глаза, но гла(с); сказывать, но ска(с)ка и т.п.).

Фонемы, находящиеся в слабых позициях, могут быть обозначены по-разному, но, во-первых, выбор букв для их обозначения ограничен определенными рамками, а во-вторых, этот выбор осуществляется на основе определенных идей, или руководящих принципов. Таким образом, орфографические принципы – это руководящие идеи выбора букв носителем языка там, где звук (фонема) может быть обозначен вариативно.

В сильных позициях звуки (фонемы) обозначаются каждый своей буквой, пишущий не решает здесь орфографических задач: воды, глаза, сказывать и т.д. Исключение составляет обозначение гласных после шипящих и ц, что имеет фонологическое, морфологическое и историческое обоснования.

4.3. Слитные, полуслитные (дефисные) и раздельные написания

Слитное, полуслитное (дефисное) или раздельное написания значимых элементов речи – один из самостоятельных разделов русского правописания. Принципы написания здесь совершенно особые. Для всего раздела в целом действует принцип раздельного написания отдельных слов. Но вначале следует определить, на чем основано само выделение слова в речевом потоке. Это определение и будет уточненным названием принципа раздельного написания отдельных слов. Слово выделяется в речи как особая единица на основании ряда лексических и морфологических признаков. Поэтому современный подход к слитным и раздельным написаниям можно считать основанным на лексико-морфологическом принципе. Наше современное письмо с разделением на слова – большое культурное и научное достижение. До XVI в. древнерусским рукописям не было известно раздельное написание слов. В рукописях слитное письмо (scriptio continua) продолжало господствовать почти до XVIII в.

Древние тексты членились не на слова, а на более крупные смысловые отрезки, в интервалах между которыми ставились знаки препинания (крест, точка, различные комбинации точек и некоторые другие знаки). Делить речевой поток на слова (в письменном тексте) необходимо, т.к. это удобно для чтения. Но, несмотря на то что слово представляется нашему уму особой и вполне отчетливой единицей языка, на практике не всегда легко понять, имеем ли мы два слова или одно (все поглощающий или всепоглощающий).

Особенно трудно определить понятие самого слова. Трудность определения слова объясняется, во-первых, многообразием семантических типов и грамматических структур слова и, во-вторых, тем, что набор различительных (дифференциальных) признаков, за счет которых слово отличается от других языковых единиц, по-разному определяется в разные эпохи и разными авторами. Последним отчасти объясняются и изменения в орфографии.

Наиболее полный набор признаков слова приводит Н.М. Шанский. К ним относятся:

1) фонетическая оформленность;

2) семантическая валентность;

3) непроницаемость;

4) недвуударность;

5) лексико-грамматическая отнесенность;

6) постоянство звучания и значения;

7) воспроизводимость;

8) цельность и единооформленность;

9) преимущественное употребление в сочетаниях слов;

10) изолируемость;

11) номинативность;

12) фразеологичность.

Дифференциальные признаки слова разделяются на признаки, отграничивающие слова от морфем, и на признаки, отграничивающие слова от словосочетаний. При построении правил о слитном и раздельном написании не учитываются признаки первого рода, при построении правил о написании сложных слов и наречий – признаки второго рода.

Общим принципом при написании отдельных слов в современном письме является лексико-морфологический.

Подчеркивая примат смысла, Л.В. Щерба называл этот принцип иероглифическим[7].

Представлен в области слитных и раздельных написаний и принцип традиционный, поскольку в современном письме раздельно пишется иногда и то, что уже стало целостным словесным единством. Это относится прежде всего к наречиям. Именно традиционностью написания объясняется раздельное написание приставок в наречиях (например: в обнимку, без устали, за границей, в насмешку, на цыпочках, на лету, на скаку, на глазок, с разбегу и т.п.).

Традиционный принцип представлен в правописании наречий не случайно. Сложность правописания наречий, образовавшихся из сочетаний предлогов с косвенными падежами существительных, лежит в самом языке.

Часто очень трудно решить вопрос, где перед нами уже сложившееся наречие, где еще существительное с предлогом. Не представляет труда этот вопрос в том случае, если в состав наречия входят имена существительные, в современном языке либо не употребляющиеся (внутри, врасплох, наискось и др.), либо употребляющиеся не в том значении, в каком они вошли в состав наречия (вплоть, вкупе), либо вошедшие в состав наречия в не употребляющейся сейчас форме (поделом, воочию). Очень часто слово долго живет в переходном состоянии, употребляясь и как наречие, и как существительное.

Традиционным среди предлогов считается раздельное написание таких «несомненных предлогов»[8], как в силу, в течение, в продолжение.

При слитном или раздельном оформлении сложных прилагательных сейчас опираются на недавно выделенный словообразовательно-грамматический принцип: наличие суффикса в первой части сложных прилагательных определяет дефисное написание (угольно-графитовый, автомобильно-дорожный), его отсутствие определяет слитное написание (автодорожный, углеграфитовый). Стремление так оформлять сложные прилагательные было замечено орфографистами в печатной практике, хотя часто это шло вразрез с правилами. Так, по правилам нужно писать сравнительноанатомический (т.к. сравнительная анатомия), но печать давала сравнительно-анатомический.

Стремление пишущих оформлять прилагательные на основе словообразовательной структуры слова было названо «орфографической тенденцией»[9].

Специфические трудности представляет слитное и раздельное написание частиц. Особо трудной из них является частица не. Слитное и раздельное написание не связано также с выделением в потоке речи отдельного слова. В качестве приставки не пишется слитно (ср.: Ваши заслуги невелики).

Выступая же в качестве единицы, выражающей грамматическое отрицание, т.е. составляя самостоятельное (хотя и служебное) слово, не пишется раздельно, как и любое другое слово (Сапоги ему не велики). Слитно написанные с не слова приближаются к приставочным словам типа безрадостный, антигосударственный, а также к сложным словам типа малопонятный, малоизвестный. Но если другие приставки не могут функционировать в качестве отдельного слова, то не, как уже сказано выше, может.

Отсюда особые, специфические трудности слитного и раздельного написания не. Можно было бы сформулировать одно правило: частица не пишется раздельно, приставка не пишется слитно, но пишущему легче опираться на какие-то формальные признаки (часть речи, к которой примыкает не, наличие и характер пояснительных слов), поэтому правила слитного и раздельного написания не построены с учетом различных формальных категорий. Подробнее о слитном и раздельном написании не будет сказано ниже.

4.4. Употребление прописных букв

В современном русском письме представлено несколько различных случаев употребления прописных букв.

С прописной буквы (заглавной, большой) пишется первое слово, начинающее новый отрезок текста (новую главу, абзац, предложение). С прописной буквы пишется слово, начинающее текст.

Прописной буквой отмечается также начало стихотворных строчек (хотя это, особенно в последние годы, не всегда соблюдается).

Принцип употребления прописных букв в этих двух случаях называется «синтаксическим»: написанием прописной буквы отмечается членение текста.

С прописной буквы принято писать имена собственные в отличие от имен нарицательных.

Нарицательные слова пишутся с прописной буквы лишь в том случае, если они наделены особой патетикой или символикой, например: Россия – Родина моя!

Прописными буквами отмечают в тексте аббревиатуры. Прописные буквы являются в этом случае графическими сигнализаторами аббревиации[10].

Принцип употребления прописных букв на протяжении веков менялся. Важнейшие для своего времени формулировки находим в грамматиках Н.И. Греча, Ф.И. Буслаева и др. В середине XIX в. особо выделяется и подчеркивается функция прописной буквы как различителя собственных имен.

В XIX в. с прописных букв начинались и такие слова, которые сейчас так не пишутся, например названия народов (Россияне, Шведы), названия наук и искусств (Арифметика, Всемирная История, Ваяние, Зодчество) и некоторые другие.

Н.М. Карамзин пишет с прописной буквы заимствованные слова и многие русские «имена почтенные»: Автор, Литература, Герой и т.п. По Я.К. Гроту, с прописной буквы пишется уже меньшее количество слов: но имена народов было предложено начинать в русском письме со строчной буквы лишь в начале ХХ в.

В настоящее время основным руководством по употреблению прописных букв служат «Правила русской орфографии и пунктуации» 1956 г.

Но на практике в написании прописных или строчных букв у пишущих возникает много таких вопросов, на которые в «Правилах…» ответа нет. Самым полным пособием по употреблению прописных букв является «Справочник по правописанию и литературной правке для работников печати» Д.Э. Розенталя (М., 1985).

4.5. Правила переноса слов

В основе правил переноса лежат фонетические и морфологические моменты. Слова в русском языке переносятся по слогам (фонетический момент), но это правило ограничивается запрещением переносить слоги, если они состоят из одного звука (на письме – буквы), и разрывать морфемы (например, при-слать, а не прис-лать).

Буквы ъ, ь, й не переносятся на следующую строку.

При стечении согласных перенос свободный. Если в слове две одинаковые буквы, то одна оставляется, а другая переносится: вода; подъ-езд; во-ро-бьи; май-ка; сес-тра и сест-ра; ван-на; на-ткнул-ся; гре-чес-кий.

Древние писцы не знали никаких правил переноса и переносили при необходимости любую оставшуюся часть текста на другую строку, потом стали переносить по слогам, а затем появились переносы с учетом морфемного состава слов.

В школе при переносе слов следует придерживаться слогоделения с учетом морфемного состава слов.

4.6. Графические сокращения

Графические сокращения являются специфическим фактом письма. Они не являются самостоятельными словами; не имеют своего фонемного состава: при чтении графическое сокращение заменяется тем словом, сокращением которого оно является. Так, графическое сокращение «СПб.» читается как Санкт-Петербург, «Пб.» – как Петербург, «Пг.» – как Петроград, «об-во» – как общество, «г.» – как год и т.д.

В зависимости от графических приемов образования графические сокращения делятся на:

1) точечные;

2) дефисные;

3) косолинейные;

4) курсивные;

5) нулевые (графически не выделенные);

6) комбинированные.

Графические принципы сокращения слов следующие:

1) не может быть опущена начальная часть слова фонемы. Слово фабрика нельзя сократить, например, как брика;

2) опускаются минимум две буквы: слово фабрика не следует сокращать как фабрка или фабрик;

3) сокращенная часть не может оканчиваться гласной буквой или буквами й, ъ, ь;

4) опускается только одна линейно последовательная (линейно не расчлененная) часть букв: не следует, например, сокращать фбрка, т.к. будут опущены линейно расчлененные части а и и: ф-бр-ка.

Различают сокращения творческие (когда пишущий, не зная принятого сокращения, сам образует сокращение) и сокращения по готовому образцу. Для того чтобы сокращение было понятно читающим, пишущий должен учитывать следующие факторы:

1) какова минимальная часть слова, которая может передать читающему смысл слова в целом;

2) насколько вероятно по условиям контекста появление того слова, которое сокращает пишущий.

Чем вероятнее появление этого, тем в большей степени может быть произведено сокращение (большая вероятность появления слова увеличивает возможность догадки читающего);

3) графические принципы сокращения слов.

4.7. Отступления от фонематического принципа

Фонетический принцип орфографии традиционно понимается как такой, при котором следующие друг за другом цепочки звуков в словоформах обозначаются на основе прямой связи «звук – буква», без учета каких-либо иных критериев. Коротко этот принцип определяется девизом «пиши, как слышишь». Важным является вопрос, какие же звуки следует обозначать при фонетическом принципе, с какой их детализацией.

В практическом письме, каким является любое буквенно-звуковое письмо, и при фонетическом принципе правописания могут и должны обозначаться фонемы. Фонетический принцип как определенное орфографическое начало провозглашается тогда, когда на письме специально отражаются позиционные чередования фонем (если они имеют место). Фонетический принцип – это такой принцип обозначения фонем, когда фонемы слабых позиций обозначаются буквами, адекватными фонемам слабых позиций на основе прямой связи «фонема – адекватная ей буква»[11].

Но в сферу фонетического принципа попадает и обозначение некоторых фонем сильных позиций. Это обозначение ударного гласного [о] после шипящих (как это имеет место и при морфологическом принципе), что связано с «переходом» [э] в [о] и особенностью буквенного ряда «е – е – о», например: галчонок, шапчонка.

Фонетический принцип является антагонистом морфологического принципа. Орфограммы, которые пишутся по фонетическому принципу, могут, если это будет сочтено целесообразным, писаться по морфологическому принципу; именно поэтому их принято считать нарушениями морфологического принципа. В русском правописании орфограмм, отвечающих фонетическому принципу, немного.

Написание приставок с конечным з: без-, воз-, вз-, из-, низ-, раз-, роз-, чрез– (через-).

Морфологически эти приставки следовало бы писать всегда с з, т.е. следовало бы писать не только безболезненный, но и «безпартийный», не только избежавший, но и «изпачканный» и т.д. Именно так, не меняя графического вида, пишутся все остальные приставки: спел и сдал, отплатил и отблагодарил, подсел и подбежал и т.д.

Между тем приставки на з мы пишем исходя из фонетического принципа: они пишутся то с буквой з, то с буквой с в зависимости от произношения. По закону чередований звук [з] перед следующим глухим согласным заменяется на [с], и это звуковое чередование вопреки морфологическому принципу отражается на письме:

Избранный – исполнительный

Возбужденный – воспаленный

Низвергнувший – распаханный

Безбрежный – беспощадный

Разбитый – ниспровергший

Чрезвычайный – чересполосный

Нужно отметить, что приставки на з пишутся не полностью фонетически. Так, в словах безжалостный и бесшабашный на месте конечного орфографического з в приставке без звучит [ж], а на месте конечного орфографического с в приставке бес звучит [ш]. В этих словах происходит иное по своему характеру чередование – чередование по месту образования.

Таким образом, фонетичность написания приставок на з имеет предел: она ограничивается показом на письме либо звонкости, либо глухости конечного согласного звука приставки перед последующими звонкими (перед которыми пишется з) и глухими (перед которыми пишется с) согласными. Имеется здесь и исключение. Слово безвкусный пишется с орфографическим вариантом без, хотя на месте орфографического з в приставке произносится глухой звук [с]: бе[с]вкусный (перед последующим глухим звуком [ф], произносимым на месте буквы в).

Но, поскольку на письме мы видим знак звонкого согласного, а именно букву в, а не ф, то приставку без– пишем с буквой з (т.е. со знаком звонкого согласного) применительно к последующей букве в (знаку звонкого согласного), а не к обозначенному ею глухому звуку [ф]. Здесь реальное звучание отступает в нашем сознании перед силой воздействия буквы.

В написании приставки роз-, помимо отражения чередования [з] с [с] – роздал, но роспись, – отражается еще и позиционное чередование ударного [о] с безударным [а]. В «Правилах…» сказано: «…не под ударением всегда пишется приставка раз– (рас-), Например: раздать (роздал), расписание, расписка (роспись).

Таким образом, приставка роз– имеет четыре письменных варианта: роз-, рос-, раз-, рас-.

Изъятию безударных вариантов раз– (рас-), т.е. возможности писать роздать вместо принятого сейчас раздать (т.к. есть роздал); расписка (т.к. есть роспись) и т.д., мешают некоторые случаи ударения на [а]: развит, развито, развиты – от развитий; развит (наряду с развит), развито (наряду с развито), развиты (наряду с развиты) – от развитый.

Но фонетичность написания гласного в приставке роз– долгое время была ограничена одним исключением: слово розыскной с безударным [а] писалось с о (розыск).

Написание ы вместо начального и (по произношению) в корне после приставок, оканчивающихся на твердый согласный: безыскусственный, изысканный, безыдейный и т.п.

Эти написания являются фонетическими. После приставок, оканчивающихся на твердый согласный, произносится в соответствии с фонетическими законами русского языка [ы].

Написание начального и в корне после твердых согласных сохраняется в настоящее время после русских приставок меж– и сверх-, а также после иноязычных приставок и частиц. После приставки меж– и пишется в силу общего правила, согласно которому после ж не пишется ы, а после сверх– – и, потому что русскому языку не свойственны сочетания гы, кы, жы.

После иноязычных приставок пишущий мог быстрее увидеть и осознать корень, например, в слове субинспектор, и благодаря этому быстрее понять слово.

Написание о в суффиксах -онок, -онк(а) после шипящих: галчонок, шапчонка и т.п. (ср.: совенок, избенка и т.п.). Морфологическому принципу отвечало бы написание с е.

Традиционно считалось отвечающим фонетическому принципу написание е / о после ширящих и ц в окончаниях существительных и прилагательных, а также написание е / о в суффиксе -ок– (-ек-) после шипящих. Но эти написания можно рассматривать как морфологические.

Такие написания, как дом, трюм, пол, не входят в сферу действия фонетического принципа.

Не отвечают фонетическому принципу и такие написания, как страна, сук и т.п. Буквы а и к пишутся не на основе прямой связи «фонема – буква», а на основе морфологических сопоставлений (страна, т.к. страны; сук, т.к. суки), т.е. по морфологическому принципу.

4.8. Орфография имен собственных

Имена собственные служат названиями единичных предметов. В отличие от имен нарицательных они пишутся с прописной буквы: Москва, Африка, Париж. Имена собственные могут заключаться в кавычки: газета «Правда», пароход «Челюскин».

Имена собственные могут состоять из нескольких слов: Юрий Алексеевич Гагарин, Нижняя Тунгуска (река), Берег Слоновой Кости (государство), Новая Зеландия (остров). Кроме слов индивидуального обозначения, в составных именах собственных возможны родовые и служебные слова: Ладожское озеро, Хабаровский край, Ростов-на-Дону. Употребление прописных букв в составных именах собственных определяется рядом правил:

1) с прописной буквы пишутся имена, отчества, фамилии, псевдонимы, прозвища, клички животных: Всеволод Большое Гнездо, Плиний Старший;

2) в географических собственных наименованиях со строчной буквы пишутся только родовые и служебные слова: Северный Ледовитый океан, Индийский океан. Следует обратить внимание на возможность использования родовых слов в переносном употреблении для индивидуального обозначения. При этом они пишутся с прописной буквы. Сравните: Чудское озеро и Малиновое Озеро (город). Нужно отличать употребление относительных имен прилагательных в качестве первого слова составного имени собственного от прилагательных, не входящих в состав индивидуальных наименований: Карельская АССР, карельская береза; Северные увалы, северное сияние;

3) в названиях государств, а также автономных республик с прописной буквы пишутся все входящие в название слова: Корейская Народно-Демократическая Республика. В названиях областей и краев с прописной буквы пишется только первое слово: Московская область, Краснодарский край;

4) в названиях высших правительственных учреждений и организаций с прописной буквы пишутся все входящие в название слова: Государственная Дума РФ, Конституционный Суд РФ, Совет Федерации.

В названиях прочих зарубежных и международных организаций и учреждений с прописной буквы пишутся только первое слово, а также имена собственные, включенные в состав официального наименования: Министерство железнодорожного транспорта, Ростовский государственный драматический театр им. М. Горького, Государственная Третьяковская галерея, Международный союз студентов. Если в название входит условное наименование, взятое в кавычки, то прописная буква пишется только в первом из поставленных в кавычки слов, а также в именах собственных, являющихся составной частью названия: кафе «Ветерок», лагерь «Орленок»;

5) в названиях исторических событий, эпох, исторических памятников, праздников с прописной буквы пишется только первое слово и имена собственные, входящие в официальное наименование: Великая Отечественная война, Полтавская битва, Новый год, Первое мая. Если первая часть составного наименования – порядковое числительное – написана цифрой, то вторая часть пишется с прописной буквы: 1 Мая;

6) в названиях орденов с прописной буквы пишутся все слова, кроме слов орден и степень: орден Красного Знамени, орден Андрея Первозванного. Если название ордена, медали, знака отличия заключается в кавычки, то с прописной буквы пишется только первое слово, а также имена собственные, включенные в название: орден «Мать-героиня», медаль «За боевые заслуги».

4.9. Морфологический принцип русской орфографии

1. Необозначение позиционных чередований при морфологическом принципе правописания.

Сохранение на письме графического единства одних и тех же морфем (корней, приставок, суффиксов, окончаний) там, где это возможно, является характерной чертой русской орфографии.

Единообразие написаний значимых частей слов достигается тем, что в русском письме не отражаются позиционные чередования гласных и согласных фонем.

Безударные гласные в русском языке отличаются от ударных краткостью, меньшей силой и более вялой артикуляцией. Это явление называется редукцией гласных.

Редукция зависит от места гласного по отношению к ударному слогу, от качества предыдущего согласного, от качества самого гласного и от стиля произношения. Различают количественную и качественную редукцию. Первая степень редукции обозначается над соответствующей буквой одной косой чертой, вторая – двумя. Редукция гласных не зависит от положения звука в морфеме.

Чередование – это принципиально иное явление. Из-за того, например, что в русских словах в соответствии с нормами литературного произношения в безударной позиции не произносится [о], ударному [о] морфемы в безударной позиции соответствует [а]; [о] чередуется с [а].

Сравните: сторож, но сторожка (ст[а]рожка). Таким образом, чередование – это мена звуков (фонем) в составе морфемы, или, иначе, фонемное различие вариантов (алломорфов) одной и той же морфемы.

Позиционные чередования, если их рассматривать параллельно на фонемном и фонетическом уровнях, можно обозначить так:

Поскольку в практическом письме обозначаются лишь фонемы, то описывать чередование на фонетическом уровне нет необходимости. Позиционным чередованием, т.о., охвачены всегда только две фонемы. В наших примерах это [о]||[а] и [э]||[и]. Чередующиеся фонемы образуют фонемный ряд. Следует иметь в виду, что «взаимоотношения» фонем сильной и слабой позиции не всегда одинаковы. Фонемы, находящиеся в этих позициях (в составе одной и той же морфемы), могут не входить в отношения фонемного чередования, представляя собой одну и ту же фонему и образуя нулевой фонемный ряд, например: с[а]д, с[а]довый, с[А]довод – [а]||[а].

Орфографические трудности возникают при морфологическом правописании не только потому, что звуки подвергаются в потоке речи различным видоизменениям, а главным образом потому, что при позиционных чередованиях «перекрещиваются», пересекаются фонемные ряды (включая нулевые). Поскольку наибольшую трудность при письме вызывает обозначение безударных гласных, то общие принципы обозначения фонем на основе морфологического принципа правописания мы рассмотрим на материале гласных фонем.

Назовем фонемные ряды гласных:

1) [о]||[а] типа в[о]ды – в[а]да (воды – вода);

2) ‘[о]||[и] типа [п’а]ть – [п’и]так (пять – пятак);

3) ‘[э]||[и] типа [т’э]мь – [т’и]мнеть (темь – темнеть);

4) [э]||[ы] – после твердых шипящих согласных, а также после твердых согласных, парных по твердости-мягкости в заимствованных словах;

5) [а]||[ы] – после твердых шипящих типа ж[а]ль – ж[ы]леть (жаль – жалеть);

6) [и]||[ы] типа [и]зысканный – сверх[ы]зысканный (изысканный – сверхизысканный);

7) ‘[о]||[и] типа [т’о]мный – [т’и]мнеть (темный – темнеть);

8) [о]||[ы] – после твердых шипящих типа ж[о]лтый – ж[ы]лтеть (желтый – желтеть).

6-й фонемный ряд отличается от других фонемных рядов тем, что чередование [и]||[ы] не связано с ударением. Оно связано с твердостью или мягкостью предшествующих [и] и [ы] согласных. Чередующееся [ы] появляется только после твердых согласных. 7-й и 8-й фонемные ряды не вполне равноправны со всеми предыдущими. Позиционность чередований ‘[о]||[и] и [о]||[ы] своеобразна. Эти чередования являются надстройкой над чередованиями ‘[э]||[и] и [э]||[ы]. «Надстроенность» 7-го и 8-го рядов над 3-м и 4-м объясняется изменением [э] в [о] под ударением.

Позиционно чередующиеся гласные звуки образуют четыре нулевых фонемных ряда:

1) [а]||[а]: тр[а]вы – тр[а]ва – тр[а]вяной;

2) [И]||[и]: [п’И]ть – [п’И]тье – [п’И]тьевой;

3) [ы]||[ы]: д[ы]м – д[ы]мок – д[ы]мовой;

4) [у]||[у]: [у]гол – [у]глы – [у]гловой.

Покажем пересечение фонемных рядов гласных на моделях. Фонемы, находящиеся в слабых позициях, обозначим сл (слабая позиция) внизу справа от знака фонемы.

Фонема [а_сл] является точкой пересечения следующих фонемных рядов: [а]||[а_сл];

[а]||[а_сл]:

[о] – [а_сл] – [а]

Фонема [И_сл] является точкой пересечения следующих фонемных рядов: ‘[а]||[И_сл]; [э]||[И_сл]; [И]||[И_сл]; ‘[о] ||’[э]||[И_сл]:

‘[а] ‘[э] [и] ‘[о] | ‘[э]

[И_сл]

Фонема [ы_сл] является точкой пересечения следующих фонемных рядов: [а]||[ы_сл] (после твердых шипящих); [э]||[ы_сл]; [ы]||[ы_сл]; [о] |[э]||[ы_сл] (после твердых шипящих):

[а] [э] [ы] [о]|[э]

[ы_сл]

Фонема [у] ни в какие пересечения фонемных рядов не вступает: [у]||[у_сл]:

[у]

↓

[у_сл]

Модели наглядно показывают, что у всех гласных фонем, употребляющихся в слабых позициях, только [у_сл] не является точкой пересечения фонемных рядов. Поэтому, несмотря на то что фонема [у_сл] может употребляться в слабой позиции (оттенки фонемы [у], как и оттенки фонем /ы/ и /и/, подвергаются в слабой позиции количественной редукции), ее обозначение на письме незатруднительно для пишущих.

Выявление системно связанных, позиционно чередующихся пар фонем важно для орфографии потому, что написание определенной буквы в морфеме не независимо от произношения, а очень строго им определяется. Теоретически здесь могут быть употреблены буквы о и а (в словоформе вода), но не может быть написана, например буква у). Эта строгость определяется противопоставлениями фонем.

В словоформе вoды выбора букв для обозначения [o] нет: фонема [o] может быть обозначена только буквой о. Ударная позиция после твердых согласных – сильная для гласных позиция: здесь могут быть употреблены все гласные фонемы, возможные после твердых согласных. В словоформе вода в первом слоге фонема [а]. Возможность обозначения фонемы [а] буквой а сомнению не подлежит. Однако фонема [а] в безударном положении может быть обозначена и буквой о. Фонема [о] в соответствии с русскими произносительными привычками не употребляется в безударном положении, иначе говоря, противопоставление фонем [о] и [а] здесь не используется.

Обозначение безударного [а] буквой о, а не а, создает графическую экономию: морфема с позиционно чередующимися фонемными [о]||[а] представлена в русском письме в одном графическом варианте (воды – вода, а не воды – вода), что обеспечивает возможность более быстрого отождествления однозначных морфем (а в конечном итоге и слов) при чтении и письме. Такой способ обозначения фонем, находящихся в слабых позициях, называется морфологическим. Его строгое определение принимает следующий вид: морфологический принцип – это такой принцип, при котором сохраняется графическое единообразие морфемы; для достижения этой цели фонемы, находящиеся в слабых позициях, обозначаются буквами, которые адекватны фонемам сильных позиций.

4.10. Историческое образование морфологического принципа. Морфологические написания как следствие изменений в звуковой системе русского языка

Древнерусское письмо было более ориентированным на фонетику, чем сейчас. Так, произношение звука [а] на месте буквы о в безударном положении, или т.н. аканье – мы пишем вода, а произносим /вада/, – появилось лишь в XII–XIII вв. Исчезновение глухих гласных фонем в слабом положении (XVII–XVIII вв.), усиление редукции безударных гласных, развитие аканья, изменения мягкости и твердости согласных привели к морфологическому правописанию.

Как теоретическая основа нашего правописания морфологический принцип был провозглашен в «Российской грамматике» М.В. Ломоносова (1755 г.) и окончательно утвержден Российской академией в выпущенной ею грамматике (1802 г.)

4.11. Причины закрепления морфологических написаний

Морфологический принцип сложился исторически: мы продолжаем писать те же буквы, которые когда-то писались в соответствии с произношением, хотя произношение уже изменилось. Потому современные морфологические написания называют иногда этимологическими, подчеркивая этим названием историческую сторону явления.

Известный защитник письма по произношению Р. Брандт говорил, что морфологическое написание указывает на «такую связь, которая и без того всякому ясна». Очевидная связь между словами лавка – лавок – лавочник, сказка – сказочка, дом – домовой подавляет в нашем сознании различия в произношении корневой морфемы: она остается в сознании как морфема лавк-, сказ-, дом-, хотя отдельные звуки в ней могут замениться другими. Морфологический тип написаний существует прежде всего как следствие осознания родственности определенных корней, приставок, суффиксов, окончаний. Мы пишем слова в зависимости от понимания их состава. Изменения звукового (фонемного) состава морфем, вызываемые различными позициями составляющих ее звуков (фонем), не разрушают единства морфемы, а именно ее значения и осознанности этого значения носителем языка. В тех случаях, когда под влиянием определенных фонетических условий заменяется тот или иной звук морфемы, при письме всегда борются две тенденции: одна – обозначить этот звук так, как он произносится лавочник, но «лафка»; другая тенденция – не разрушать графического единства чувствуемой как «одно и то же» морфемы лавк-. При победе первой тенденции складывается фонетическое правописание, при победе второй – морфологическое.

Важным для доказательства влияния морфологических ассоциаций на письмо является тот факт, что буквы не по звучанию, а по морфологическим ассоциациям пишутся только тогда, когда пишущим осознается этимологический состав слова. Потеря прямой соотнесенности с производящим словом также может привести к фонетизации написания в производном слове, например: свадьба (хотя сватать).

4.12. Влияние морфологических написаний на графику (история написаний гласных после шипящих и ц

Морфологическое правописание, основанное на единообразном графическом закреплении выделенных нашим языковым сознанием значимых частей слова, «побеждает» слабые стороны звуко-буквенных соотношений в русской графической системе. Слабым звеном системы является обозначение на письме гласных после шипящих и ц, поскольку оно не регулируется слоговым принципом русской графики.

4.13. Написание е / о после шипящих

Возможность написания е или о после шипящих появилась в связи с законом перехода /э/ в /о/ после мягких согласных под ударением. Существующее сейчас распределение в написании е и о после шипящих, а также после ц сложилось в основном стихийно на основе подравнивания написания одной морфемы к другой: морфемы с шипящими и ц «равнялись» на морфемы с нешипящими. Победило написание о в следующих случаях:

1) в окончаниях прилагательных: чужой, большой, меньшой, т.к. русским прилагательным под ударением было присуще окончание с о-, -ой, например: скупой, слепой, снеговой;

2) в суффиксе наречий: свежо, хорошо, горячо, общо, т.к. основная масса русских наречий, имеющих суффиксы -е / -о – это наречие на -о;

3) в окончаниях существительных:

а) в окончании именительного падежа единственного числа – плечо (как село);

б) в окончании творительного падежа единственного числа существительных женского и мужского рода: душой, свечой, ножом, мечом;

4) в уменьшительном суффиксе имен существительных -ок: ярлычок, флажок, петушок, ремешок и т.п. На написание буквы о после шипящих здесь влиял суффикс -ок, закономерно употребляющийся с о после твердых согласных: листок, голубок, носок и т.п.;

5) в уничижительно-уменьшительном -онок – -онк(а): волчонок, мышонок, моржонок, речонка, одежонка, душонка. Закреплению такого написания, по-видимому, способствовало написание слов типа колонка, запонка, перепонка, картонка, с конечной частью -онк(а), хотя в этих словах и нет суффикса -онк;

6) в суффиксе имен прилагательных -ов-: ежовый, ершовый, лещовый. Закреплению суффикса -ов-, а не -ев– способствовало то, что в именах прилагательных графически более сильным является суффикс -ов-: ольховый, чепуховый, пуховый. Вариант суффикса -ов– суффикс -ев– – является графически вынужденным, поскольку он употребляется после мягких согласных: рублевый, непутевый. Написания с е на месте произносимого [о] удерживались после шипящих в тех случаях, когда в тех же морфемах после мягких согласных на месте произносимого [о] по требованию слогового принципа русской графики неизбежно и обязательно писалось е.

Написание е победило в следующих случаях:

1) в суффиксах страдательных причастий прошедшего времени: облегченный, обреченный, печеный, копченый, ученый, сокращенный, смущенный. Суффикс страдательных причастий имеет два варианта: либо -енн– / -ен-, либо -нн– / -н– после а / я: -анн– / -ан-, -янн– / -ян-: застреленный, пудреный, избранный, мазаный, расстрелянный, стреляный;

2) в глагольных окончаниях первого спряжения: течешь, течет, течете; бережешь, бережет, бережете;

3) в формах прошедшего времени глаголов: шел, жег, ожег, поджег. Мы пишем их так же, как глаголы вел, брел, шел, нес;

4) в суффиксе -ер-, выделяемом в некоторых интернациональных словах, являющихся названиями лиц по роду деятельности: дирижер, ретушер, коммивояжер, стажер;

5) в корне слова, если при образовании других слов с этим корнем или при изменении формы слова в этом корне после шипящих звучал либо ударный гласный [э], либо безударный гласный, с которым чередовался ударный гласный либо [э], либо [о].

Написания е и о после шипящих внешне распределились по двум линиям – в именных суффиксах и окончаниях обычным является написание о: рожок, медвежонок, книжонка, ежовый, смешон, свежо, княжон, плечо, ножом, чужой; в глагольных суффиксах и окончаниях обычным является написание е: напряженный, ученый, ученость, затушевывать.

Было показано влияние морфологических аналогий на судьбу написаний е / о и и / ы после шипящих и ц. Поскольку выбор написаний е или о после шипящих и ц осуществляется для обозначения ударного гласного, то морфологический принцип орфографии здесь ни при чем. Морфологическому принципу отвечает обозначение гласных в слабых позициях: шерстяной (как шерсть), чернеть (как чернь). Но, в силу того что целью такого обозначения фонем, которое считается отвечающим морфологическому принципу орфографии, является графическое единообразие морфем, написания типа желтый, шерстка, черный, шелк, бережет в большей степени отвечают общей идее морфологического принципа, чем написания типа «жолтый». Именно поэтому написания типа желтый можно считать отвечающими морфологическому принципу. Написания жи, ши, ци (цы) вошли в определенные структурные графико-морфологические типы и поэтому можно утверждать, что рассмотренные орфограммы находятся в общем русле морфологических написаний и в этом смысле примыкают к написаниям, основанным на морфологическом принципе. Морфологическому принципу отвечают не только обозначение фонем слабых позиций, но иногда и обозначение фонем сильных позиций. Это происходит в тех случаях, когда в сильных позициях графика представляет возможность выбора букв, а сам выбор осуществляется на основе графического подравнивания морфем с шипящими и ц к морфемам тождественного значения с нешипящими согласными.

4.14. Фонетические и нефонетические написания

Примером фонетических написаний могут служить написания слов страна, краса, трава, лук, жук и др.; примером нефонетических написаний – сосна, гроза, тропа, луг, утюг и др. В фонетически написанных словах (страна, краса и т.д.) буквы и звуки (фонемы) находятся в соответствии: читается (произносится) оттенок той фонемы, которую обозначает буква. В нефонетически написанных словах (сосна, смола, гроза, тропа) произносится оттенок другой фонемы, т.е. фонемы, не совпадающей с ее буквенным обозначением: на месте буквы о произносится [а], а в словах луг, утюг на месте буквы г произносится [к]. Фонетические написания и написания, отвечающие фонетическому принципу, – это несовпадающие понятия. Фонетические написания могут оставаться в рамках морфологического принципа, когда они являются морфологическими написаниями с орфографической точки зрения. С другой стороны, фонетические написания беспартийный, безработный, безыдейный не являются морфологическими: они нарушают морфологический принцип и отвечают фонетическому принципу. Следовательно, не всякое фонетическое написание отвечает фонетическому принципу орфографии. Нефонетические написания сосна, гроза отвечают морфологическому принципу: сосна пишется с о, потому что есть форма сосны с ударным /о/; гроза – грозы и т.д. Ошибочно в этих словах может быть написано а вместо о («сасна») и к вместо г («утюк»). Но также и в фонетически написанных словах может быть допущена ошибка: вместо а может быть написано о («строна»). Нефонетически могут писаться также слова с непроверяемыми гласными и согласными: солома, собака, соблазн, вокзал. Написание таких гласных и согласных объясняется этимологией этих слов. Написаний, соответствующих произношению (фонетических), в русском языке значительно больше тех, что не соответствуют произношению (нефонетических). А.И. Моисеев различает «беспроверочные» и «непроверяемые» написания.

Беспроверочными написаниями он называет такие, где проверка невозможна, а непроверяемыми – где проверка возможна, но не используется. К последним он относит написания с конечным с приставок на -з: использовать, беспокойный, расстроенный и т.д. Проверка возможна, но не используется, т.к. она дает неправильный ответ.

4.15. Традиционно-исторические написания

Особым типом традиционных написаний является написание прилагательных типа добрый, строгий, ломкий, тихий. Эти написания сложившиеся исторически, можно считать традиционно-историческими. Написания -ый, -ий и -ой отражают различное произношение и происхождение этих вариантов родового окончания прилагательных форм. Наличие вариантных окончаний -ый, -ий, с одной стороны, и -ой – с другой, явилось следствием взаимодействия двух стихий: старославянской и собственно русской. Формы на -ый, -ий были старославянскими: добрый, честный, смешный. В окончаниях прилагательных с основой на твердый согласный русские произносили везде -ой, т.е. произносили не только худой, слепой, но так же, как если бы было написано «славной», «доброй», «великой», произносили и славный, добрый, великий. К концу XVIII в. наметилась дифференциация окончаний -ый , -ой по морфологическим и стилистическим признакам. Окончание -ый, -ий можно было бы употреблять в непричастных формах, т.е. употреблять и форму писаный, и форму писаной; причастные же формы, как «высокие» по стилю, имели окончание только -ый: написанный. И даже одному и тому же слову в зависимости от формы придавался различный стилистический вес: добрый – доброй, сладкий – сладкой, первое трактовалось как книжное, правильное, славянское, второе – как просторечное. Со временем произношение безударных окончаний с написанным -ый под влиянием орфографии изменялось, и постепенно уже не морфологические или стилистические различия, а произношение стало диктовать употребление окончаний -ый, -ий, с одной стороны, и -ой – с другой.

Таблица 4

Опознавательные признаки орфограмм

Раздел 5. Морфемика и словообразование

Морфемика

5.1 Морфемика как учение о значимых частях слова – морфах и морфемах

Структура слова определяется в результате его членения на сегменты. Сегмент – это минимальная значимая, далее не разложимая на части с теми же характеристиками часть слова, соотносящая план выражения с планом содержания и вычленяемая из слова на основе анализа.

Все слова во флективном языке в отношении членения делятся на членимые и нечленимые. Членимыми называются такие слова, в структуре которых для данного (синхронного) состояния языка есть, как минимум, два сегмента, выделяемых с позиций принципов того или иного вида анализа.

Определение морфемной структуры слова – результат морфемного анализа, который является предметом раздела о языке – морфемики, включающей в себя три раздела:

1) членение слова на его конечные составляющие – морфы;

2) отождествление морфем;

3) классификацию морфем в слове.

Морф – наименьшая формальная часть слова, имеющая значение. Членение морфа приводит к выделению незначимых частей – звуков (фонем). По отношению к слову морф – единица вторичная, т.к. вычленяется из слова в процессе морфемного анализа, не имеет, подобно слову, морфологической оформленности и смысловой законченности. Значение морфа определяется только в составе слова.

Морф за редким исключением обладает двумя признаками: отсекаемостью от других морфем и повторяемостью с тем же значением в других словах. Эта особенность морфа положена в основу правила его выделения из слова – основного принципа морфемного анализа: для того чтобы правильно вычленить морф из анализируемого слова, необходимо сопоставить это слово с двумя рядами слов – однокорневыми и одноструктурными. Так, при членении на морфы слова прибрежный его сопоставляют со словами однокорневого ряда берег, береговой, побережье) и со словами одноструктурного ряда привокзальный, приозерный, пришкольный.

Морф при– повторяется с тем же значением в словах одноструктурного ряда и отсекается от остальной части слова при сопоставлении со словами однокорневого ряда; морф -бреж– повторяется с тем же значением в словах однокорневого ряда и отсекается от морфа при– и остальной части слова при сопоставлении со словами одноструктурного ряда; морф -н– повторяется с тем же значением в словах одноструктурного ряда и отсекается от морфа -бреж– при сопоставлении со словами однокорневого ряда и оставшейся за ним части -ый при сопоставлении со словами однокорневого ряда (в данном случае с другими формами слов прибрежной, прибрежному; морф -ый повторяется с тем же значением в словах одноструктурного ряда и отсекается от остальной части слова при сопоставлении со словоформами своей лексемы.

В лингвистике наряду с термином «морф» для обозначения минимально значимой части слова употребляется более привычный для нас термин «морфема». Морф по отношению к морфеме находится в таком же соотношении, как звук к фонеме. Как и фонема по отношению к звуку, морфема по отношению к морфу является обобщенной абстрактной единицей, реально существующей в виде ее вариантов – морфов. Например, в словах берег, побережье, прибрежный выделяются абсолютно идентичные по значению, но разные по форме морфы бере(к); бере(ж), бреж, являющиеся со стороны плана выражения морфами одной и той же морфемы.

В качестве основной единицы языка слово всегда выступает перед нами как единство плана выражения и плана содержания. Поэтому если оно делится, то только на значимые части – морфемы.

Подавляющее большинство слов русского языка выступает как структурное целое, состоящее из морфем, связанных между собой определенным образом.

В современном русском литературном языке наблюдаются и слова иного типа, однако в целом их сравнительно немного. Эти слова делятся на две группы, резко противоположные друг другу. Одну группу составляют слова, структурно идентичные морфемам; в нее входят слова с непроизводной основой, не имеющей форм словоизменения: перед, но, здесь, лишь, ой! Другую группу образуют слова, которые в качестве определенных структурных целых являются единицами, состоящими не из морфем, а из слов, не только способных употребляться отдельно, но и в составе слова сохраняющих особенности сепаратного оформления; в частности, сюда относятся очень продуктивные сейчас основные слова типа диван-кровать, завод-автомат.

Все остальные слова распадаются, как минимум, на две морфемы, каждая из которых обладает своей специфической семантикой.

Значимость является таким же необходимым свойством морфемы, как и слова. От него морфема отличается по крайней мере четырьмя линиями.

1. В качестве значимых единиц языка морфемы существуют лишь в слове, тогда как слова обычно выступают (если сами по себе не образуют предложения: брезжит, жаль, нет) в составе предложения.

2. В то время как слова в своей подавляющей массе являются структурными целыми составного характера, морфемы всегда являются мельчайшими значимыми единицами языка, членение которых на еще более мелкие невозможно.

3. В отличие от слов морфемы не обладают лексико-грамматической соотнесенностью. Слова всегда выступают в языке как структурные единицы, относящиеся к определенному лексико-грамматическому разряду. Поэтому любое слово обязательно является лексико-грамматическим единством. Морфема же представляет собой указание на определенное значение или выполняет грамматические функции.

4. Слова могут быть не только воспроизводимыми единицами, но окказионализмами, возникшими единожды. Морфемы же всегда воспроизводимы (свойство «творимости» для них не характерно) и потому являются конечными значимыми элементами языка, извлекаемыми из памяти в качестве готовых и целостных единиц.

Понятие морфемы как мельчайшей значимой единицы языка, равно как и сам термин «морфема», четко и развернуто было изложено уже И.Л. Бодуэном де Куртене в 1888 г.: «Против деления речи на предложения, предложений на слова, слов на морфологические единицы, немного, пожалуй, можно сказать. Ибо, это все более подробное деление опирается постоянно на одну и ту же основу, исходит постоянно из того же самого принципа: здесь везде играет роль значение, элемент морфологически-семасиологический. Но на морфологической единице, или, как я ее назвал, „морфеме“, это деление кончается… Переходя от морфемы к звукам, мы вступаем в другую область. Морфемы и звуки являются несоразмеримыми языковыми величинами».

5.2. Морфемная структура слов русского языка

Выступая в языке в качестве основной единицы, слово предстает перед нами всегда как определенное структурное целое, так или иначе соотносительное по своему строению с другими словами.

Тот или иной структурный характер слова, который оно в настоящее время имеет, объясняется как его значением и грамматическими свойствами, так и отчасти его экспрессивно-стилистической окраской, употребляемостью и происхождением.

Служебные слова, междометия и модальные слова форм словоизменения не имеют. Поэтому они всегда представляют собой в структурном отношении чистую основу ибо, только, ага!.

Подавляющее большинство полнозначных слов имеют богатую систему форм словоизменений. В связи с этим они в структурном отношении оказываются составными, заключая в себе не только основу (выражающую лексическое значение слова и указывающую на его несинтаксические формы), но и окончание (служащее для выражения синтаксических свойств слова в предложении).

Среди полнозначных слов формами словоизменения не обладают и, следовательно, на основу и окончания не распадаются только наречия (здесь, направо, по-прежнему), слова категории состояния (жаль, налицо, страшно) и деепричастия (любуясь, стуча, осветив).

Не имеют форм словоизменения в нормированной речи и некоторые имена существительные, в основном аббревиатуры и слова иноязычного происхождения. Особую группу слов среди них составляют отдельные заимствования, оканчивающиеся на гласный звук (пальто, такси, денди). В словах такого рода конечный гласный, не представляя собой настоящего окончания, т.е. части слова, указывающей на отношение его к другим словам, вместе с тем не является неотъемлемой принадлежностью основы и осознается в ряде случаев как нечто подобное окончанию. Это проявляется в том, что при образовании от таких слов с помощью суффиксов производных конечный гласный звук нередко отбрасывается как обычное окончание (письмо – письмецо, пальто – пальтецо). Далеко не все несклоняемые существительные входят в этот промежуточный структурный тип слов. Большинство их структурно равны основе и образуют производные от основы в целом, включая конечный гласный, в таком случае употребляются обычно вариантные суффиксы, «осложненные» дополнительными консонантными элементами j или ш (релейный, киношник).

В ряде случае материально выраженного окончания не имеют и слова, обладающие формами словоизменения, т.е. распадающиеся на основу и окончание. Они имеют нулевое окончание, которое выделяется в них на фоне материально выраженных (ср.: стол – стола, столу).

И чистая основа, и основа, образующая слово вместе с окончанием, могут быть различными по своему характеру: в одних словах они предстают перед нами как неразложимое целое (под, там, берег), в других – как целое составное (во-вторых, холодок, старательный), складывающееся из отдельных значимых частей – морфем.

Основы, делимые на морфемы, это производные основы. В составе производных основ обязательно выделяются непроизводная основа (иначе называемая корнем) и те или иные служебные морфемы. Если в составе производной основы одна непроизводная, перед нами простое слово (очаровательный, заземлить). Если она включает в себя две или более непроизводных основы, перед нами сложное слово (головокружение, зоосад, кафе-молочная).

Непроизводная основа и служебные морфемы выступают в составе производных основ в единстве, образуя систему взаимосвязанных значимых частей. Структурный характер конкретного слова определяется не только наличием в нем тех или иных морфем, но и их словообразовательной спецификой, значением и соотношениями друг с другом.

Можно наметить следующие основные структурные типы слов:

1) слова, структурно равные морфеме (из, зря, очень, дело);

2) слова, структурно равные морфеме при употреблении в речи, когда происходят процессы словоизменения, но членимые на основу и окончание при словопроизводстве (ср.: пальто – пальтишко, индиго – индиговый);

3) слова, структурно более сложные, чем морфемы:

а) слитные слова: слова с производной чистой основой (по-новому, домой, медленно);

б) слова с непроизводной основой и окончанием (лечу, белый, наша);

в) слова с производной основой и окончанием – простые (имеющие в своем составе одну непроизводную основу) и сложные (включающие в себя две и более непроизводные основы).

Составные слова, представляющие собой целостное объединение раздельнооформленных слов: повторы, представляющие собой «усилительное» по значению и экспрессивное по характеру удвоение того или иного слова – прилагательного, глагола, наречия, междометия или звукоподражания (синий-синий, еле-еле, кис-кис); синонимичные сближения типа путь-дорога, гуси-лебеди; парные сближения суммарной семантики типа хлеб-соль, руки-ноги; слова, синтагматические отношения в которых образуют модель «определяемое – определяющее» (швея-мотористка, матч-реванш).

Образование с обратным порядком членов (определяющее – определяемое) для нашего языка в настоящее время не характерны и составными не являются (они цельно оформлены, и первая часть в них выступает как неизменяемая). Слова жар-птица, кремсода, норд-ост образуют в структурном отношении как промежуточный разряд слов, располагающийся между явно составными и слитными сложными существительными с соединительными гласными о / е, однако все же входящий уже в состав сложных слов слитного характера. В этот же разряд входят слова типа Ленинград, сорвиголова.

5.3. Состав слова (корень, суффикс, приставка, окончание, соединительные гласные)

Слова русского языка с точки зрения морфологической структуры делятся на слова, имеющие формы словоизменения и не имеющие формы словоизменения. Слова первой группы распадаются на две части: основу и окончание, или флексию; слова второй группы представляют собой чистую основу.

Основа – это часть слова, которая выражает его лексическое значение. Основа выделяется путем вычета окончания.

Окончание, или флексия, – это изменяемая часть слова, которая указывает на отношение данного слова к другим, т.е. является средством выражения синтаксических свойств слова в предложении. Окончание может быть нулевым. Например, в различных формах слова выход (выхода, выходу, выходом) выделяется основа выходи окончания -а, -у, -ом. В именительном падеже единственного числа это слово имеет нулевое окончание.

Основа слова распадается на отдельные значимые части: приставку, корень, суффикс.

Корень слова – это общая часть родственных слов, выделяется при сопоставлении слов одного гнезда, т.е. однокоренных слов. Например, в словах ходить, выходить, приход выделяется корень ход-. Корень может присоединять к себе различные аффиксы. Аффикс (от лат. affixus – «прикрепленный») – общее название всех значимых частей слова, за исключением корня.

Аффиксы подразделяются на приставки, или префиксы, – части слова, стоящие перед корнем, суффиксы – части слова, стоящие между корнем и окончанием, и окончания. Например, в слове подберезовик выделяются корень берез– (ср.: береза, березовый), приставка под-), суффиксы -ов– и -к-, а также нулевая флексия.

В качестве наименований одной из значимых частей слова иногда употребляется термин постфикс (в применении к аффиксу -ся, -сь: трудится, умаюсь). Эта морфема удерживает особое название потому, что часто помещается после других частей слова, в т.ч. и окончания: сержусь, сердится.

В большинстве сложных слов выделяется еще одна часть слова – соединительная гласная (интерфикс): корабл-е-строение, пар-о-воз.

Выделение морфем в словах и определение их значения производится на основе сопоставления с другими словами и другими формами данного слова.

В составе слова выделяются также аффиксоиды – корневые морфемы, выступающие в функции аффикса. Сюда относятся префиксоиды: полу– (полуботинки), еже– (ежедневный) и суффиксоиды: -вар (мыловар), -вед (искусствовед), -вод (пчеловод), -воз (лесовоз), -дел (маслодел), -кол (ледокол), -коп (землекоп), -лов (птицелов), -мер (водомер), -мет (миномет), -провод (газопровод), -рез (хлеборез), -ход (теплоход), -носец (орденоносец), -образный (шарообразный), -творный (снотворный).

В словообразовании, как и в лексике, имеются многозначность, омонимия, синонимия. Так, например, многозначна приставка при-, придающая словам значения:

1) пространственной близости, смежности (приморский);

2) приближения, присоединения (пригибать);

3) совершения действия не в полном объеме или на ограниченный срок (приоткрыть, приостановиться);

4) доведения действия до конца (приставить);

5) совершения действия в чьих-либо интересах (приберечь);

6) совершения действия, сопутствующего другому действию (пританцовывать).

Примером словообразовательной омонимии может служить суффикс -ец, который выделяется в существительных, обозначающих лиц мужского пола по:

1) местности (горец);

2) национальности (испанец);

3) роду занятий (гребец);

4) социальной принадлежности, убеждениям (разночинец, вольнодумец), характерным свойствам (мудрец);

5) принадлежности к учебному заведению (суворовец);

6) приверженности учению, политическим взглядам (якобинец). Примером словообразовательной синонимии могут служить параллельные названия жителей городов, областей типа смоленец – смолянин – смоленчанин – смоленянин.

5.4. Словообразующие и формообразующие аффиксы и их продуктивность

Аффиксы выражают словообразовательное или грамматическое значение в слове либо словоформе. Значение аффиксов более абстрактное, чем значение корней. Наиболее абстрактно значение окончаний. Какое именно значение выражает аффикс, можно определить лишь в слове или словоформе. Например, только в структуре слова можно определить значения суффикса -ец: в словах ловец, продавец оно выражает значение действующего лица, в словах изгибец, обедец – уничижительности.

По выполняемой функции аффиксы делятся на словообразовательные, формообразующие и основообразующие. Словообразовательными аффиксами являются приставки: автор > соавтор; суффиксы: двигать > двигатель; постфиксы: раздать > раздаться; интерфиксы: лес, парк > лесопарк. Формообразующие аффиксы используются для создания словоформ. Формообразующими аффиксами могут быть приставки: делать – сделать (вид глагола) и суффиксы белый – белее (сравнительная степень прилагательного), лечить – лечащий (причастие). Основная функция окончаний формообразующая: день – дня – дни. Однако вместе с суффиксами окончания участвуют в словообразовании, оформляя принадлежность производного слова к той или иной части речи с определенными грамматическими признаками: учитель > учительница (сущ. ж. р.), снег > снежный (прил. м. р.). Основообразующие суффиксы участвуют в образовании основ инфинитива и настоящего времени глаголов: игра-ть, играj-ут.

Корневые морфемы всегда оформляются определенными сочетаниями звуков или отдельными звуками, т.е. всегда материально выражены. Аффиксы в слове и словоформе тоже в большинстве случаев материально выражены. Вместе с тем аффиксы могут быть и не оформлены отдельными звуками. Такие аффиксы называются нулевыми. Нулевые аффиксальные морфемы выделяются в слове и словоформе при сопоставлении с соотносительными словами и словоформами, имеющими в своем составе материально выраженные аффиксы того же ряда. Так, нулевое окончание в слове класс выделяется при сопоставлении со словоформой класса, классом, в которых окончания материально выражены; в словоформе принес нулевой суффикс прошедшего времени материально выражен; в составе прилагательных безрогий, безусый нулевой словообразовательный суффикс выделяется при сопоставлении с прилагательными безводный, безразмерный, в которых словообразовательный суффикс материально выражен.

Использование аффиксов для словообразования и формообразования подчинено определенным закономерностям.

Каждый аффикс имеет свои словообразовательные и формообразующие связи с теми морфемами, которые представлены в том или ином слове-основе. Так, например, суффиксы -ат, -аст используются, как правило, для образования прилагательных от основ имен существительных, обозначающих части человеческого тела или организма животных (бородатый, зубастый). Окончания -ый, -ая, -ое, -ого, -ому применяются прежде всего для формообразования имен прилагательных, а окончания -у, -ю, -ешь, -ем – для образования форм глаголов.

Не все словообразовательные типы слов и не все формы слов представлены в языке одинаково в отношении количественном. В кругу существительных и прилагательных выделяются единичные словообразовательные модели слов, например: конюх, юноша, худощавый, а в сфере глаголов – единичные формы: дам, ем.

В процессе развития и совершенствования словообразования и формообразования аффиксы расширяют или, наоборот, суживают свои возможности словообразования и формообразования. Например, аффикс -ость в современном русском литературном языке отмечается высокой продуктивностью, а в древнерусском языке (до XVII в.) это аффикс был ограничен в отношении словообразовательных связей, сочетаясь только с непроизводными основами прилагательных.

Окончание именительного падежа множественного числа -а, ранее свойственное только существительным среднего рода, расширило свою продуктивность и стало применяться и у существительных мужского рода: города, луга, доктора. С точки зрения продуктивности в образовании слов и форм в современном русском литературном языке аффиксы распадаются на две группы: аффиксы живые и мертвые. К живым относятся аффиксы, образующие слова и формы в современном языке; они четко выделяются в составе слова с точки зрения живых связей и отношений в языке, например: рассказ, рассказчик. Мертвые аффиксы выделяются в слове только с помощью этимологического анализа, например приставка су– в слове су-пруг.

Живые аффиксы, имеющиеся в современной системе словообразования и формообразования, подразделяются на три вида: непродуктивные – не производящие новых слов и форм, но выделяемые в составе слов; продуктивные – обильно производящие новые слова и формы и легко выделяемые; малопродуктивные – редко производящие новые слова и формы, но выделяемые при словообразовательном анализе.

Непродуктивные аффиксы среди приставок:пра-дед, су-мрак, паводок; среди суффиксов: пас-тух, пуст-ырь, желт-изн-а, кол-оть; среди окончаний глаголов и существительных: дам, ем, лошадь-ми.

Продуктивные аффиксы среди приставок: до-, раз-, при-; среди суффиксов существительных: -ик, -ник, -иц(а), -чик, -щик, -ств(о); глаголов: -ыва, -ива, -ну; прилагательных: -к, -ск, -чив; продуктивными являются подавляющее число окончаний имен и глаголов.

Разграничение непродуктивных и малопродуктивных аффиксов часто не отличается четкостью.

В словообразовательной системе современного русского языка часты случаи, когда один и тот же суффикс обнаруживает неодинаковую действенность в образовании слов, различных по своей семантике и структуре. Так, суффикс -ец, образующий от существительных имена существительные со значением «принадлежащий к» в высшей степени продуктивен (например, мичуринец, ополченец). В то же время суффикс -ец характеризуется как непродуктивный в образовании имен существительных со значением лица от глагольных основ (например, пев-ец, ку-пец). Глагольные суффиксы -ыва, -ива продуктивны только в отношении приставочных глаголов (похаживать, просиживать). Продуктивное окончание -ов у существительных мужского рода в родительном падеже множественного числа (заводов, столов) является малопродуктивным в словах среднего рода (облаков, древков).

5.5. Отличие морфемного анализа от словообразовательного

При исследовании строения слов применяются два вида анализа: морфемный и словообразовательный.

Задача морфемного анализа – выяснение состава морфем данного слова на уровне современного русского языка (разбор по составу слова). Последовательность разбора: выделяются основа и окончание; указываются приставки и суффиксы; остающийся корень сопоставляется с однокорневыми словами: на-ход-и-ть-ся.

Задача словообразовательного анализа – выяснение, от какого слова образовано данное слово, т.е. нахождение производящей и производной основы, определение порядка присоединения морфем, установление способа, с помощью которого образовано слово: просительница – проситель – просить (суффиксации); полусон – сон (префиксоид полу-).

Структура слова может быть описана в терминах, соответствующих виду анализа. Это морфема (морфемная структура слова, определяемая на основе морфемного анализа) и словообразовательной основы и словообразовательного средства (словообразовательная структура слова, определяемая на основе словообразовательного анализа).

Так, слово переписанный может быть расчленено на основе морфемного анализа на морфемы пере-пис-а-нн-ый, на основе словообразовательного анализа на словообразовательную основу и префикс: пере-писа(нный).

5.6. Членимость и производность основ

Слова русского языка различаются по строению основы, или морфологическому составу.

Основы всех знаменательных слов по своему морфологическому составу делятся на две группы: основы непроизводные и производные. Слова вода, гора имеют непроизводную основу, а паводок, пригорок – производную.

Непроизводная (немотивированная) основа – это единое целое, неразложимое на отдельные морфемы (значащие части); производная (мотивированная) основа – составное единство, членимое на отдельные морфемы.

Членимость производной основы на значащие части является морфологической особенностью этой основы и отличает ее от непроизводной. Это свойство производной основы наличествует в ней лишь тогда и до тех пор, пока в языке наличествует непроизводная основа, соответствующая данной непроизводной. Основы слов горец, курица, палочка являются производными; они расчленяются на отдельные морфемы потому, что в современном русском языке имеются соответствующие им непроизводные основы гора, куры, палка.

Производная основа теряет способность члениться на морфемы и становится непроизводной, если соответствующая ей непроизводная основа исчезает из языка или перестает соотноситься с ней. Так, основы слов палка, лавка, миска утратили членимость на отдельные морфемы, стали в современном языке непроизводными потому, что соотносившиеся с ними в древнерусском языке непроизводные основы пала, лава, миса выпали из словаря современного русского литературного языка. Основы слов мешок, сто, лица, обруч, погост, живот, прелесть также перешли в разряд непроизводных, т.к. перестали соотноситься с имеющимися в современном русском литературном языке непроизводными основами мех, стол, рука, гость, жить, лесть.

Непроизводная основа, соотносимая с производной, может наличествовать в языке в двух разновидностях: как отдельное слово (в чистом виде) и как отдельная морфема (в связанном виде), сочетающаяся с аффиксами или другой основой. Основы слов хвостик, звонарь, лесок являются производными, т.к. соотносятся с непроизводными основами хвост, звон, лес, которые выступают в современном русском языке в качестве отдельных, самостоятельных слов.

Основы спешк-а, выдержк-а, стирк-а являются производными, но соотносимые с ними непроизводные основы спеш-, держ-, стир– не являются самостоятельными словами, а выступают исключительно как связанные основы, в качестве морфем-корней (по-спеш-и-ть, за-держ-а-ть, вы-стир-а-ть).

Для отнесения основы к производным основам достаточно наличия в современном языке хотя бы одного родственного слова, которое имеет соотнесенную основу в чистом или связанном виде (павлин – пава, палец – шестипалый).

Основа считается производной и в том случае, если суффикс, выделяющийся при соотнесении основ, является непродуктивным и не встречается в других основах (молодой – молодежь, тлеть – тлен).

Различие между основами непроизводной и производной не исчерпывается их морфологическими свойствами. Это различие распространяется и на лексические значения основ.

Непроизводная основа слов вал, стакан, город, море не дает возможности ответить на вопрос, почему данные предметы в действительности именно так называются. Значение непроизводной основы как бы заложено в ней самой, является немотивированным. Значения производных основ слов валик, подстаканник, городище, приморский в некоторой степени осмысленны и мотивированы. Значения таких основ складываются из значений отдельных морфем, входящих в основу: валик мы осмысливаем как «небольшой вал», подстаканник – как «подставку, в которую вставляется стакан», городище – как «громадный город», приморский – как «расположенный на берегу моря».

Таким образом, производная основа обозначает предмет действительности путем установления связи этого предмета с другими предметами опосредованно, а непроизводная основа – непосредственно, чисто условно. Указанное различие в значениях непроизводной и производной основ не является всеобщим: ножик – нож.

Противопоставление производной и непроизводной основ выражается в том, что производная основа:

1) расчленяется на отдельные морфемы;

2) существует как производная до тех пор, пока наличествует соответственная ей непроизводная;

3) обозначает предметы действительности опосредованно.

Непроизводная основа:

1) морфологически не расчленяется;

2) обозначает предметы действительности условно и немотивированно.

5.7. Семантическое и фонетическое ослабление непроизводной основы

Словообразовательные процессы в отдельных случаях ослабляют непроизводную основу в семантическом и фонетическом отношении и даже приводят к полному исчезновению исходной основы, к замене ее иной основой, образованной на базе аффиксов.

Примерами ослабления непроизводной основы могут служить слова приду, опята, гнуть, ел (иду – приду, опенок – опята, гнуть – сгибать, ел – еда) ; в первом случае и входит в состав приставки и корня, во втором я – в состав корня и суффикса, в третьем н – в состав корня и суффикса, в четвертом е – ослабленная основа – ед-. Примером новообразованной основы является слово вынуть, состоящее из приставки вы– и суффиксов -ну, -ть (ср. занять, отнять).

5.8. Понятие о производящей основе

Производящая основа – это не особая разновидность основ, наличествующих в языке; таких разновидностей всего лишь две – производная и непроизводная. Термин «производящая» (или образующая) основа указывает на словообразовательную роль основы, а не на морфологические ее свойства.

Производящей называется основа (производная и непроизводная), на базе которой при помощи того или иного приема образовано слово, т.е. производящая (мотивирующая) – та основа, от которой образовано производное (мотивированное) слово.

В родственных словах хворост, хворостина, хворостинка основы морфологически прозрачны: в первом слове основа непроизводная, во втором и третьем – производная. Для производных основ хворостин– и хворостинк– производящими основами соответственно являются хворост– (непроизводная) и хворостин– (производная).

Для словообразования используются не только корневые, непроизводные основы, но и основы производные. Следовательно, производящими основами могут быть и непроизводная основа, и производная. Поэтому при механическом членении слова на морфемы без учета связей между ними, без осмысления соотношений между анализируемым словом и ему родственным не может быть правильно определен способ образования той или иной производной основы и, следовательно, не может быть установлено соотношение между производной и производящей основами.

5.9. Соотносительность производной и производящей основ

Вновь образуемые в русском языке слова по своей структуре – слова с производной основой. Каждое производное слово имеет свое производящее слово, т.е. родственное (однокоренное) слово, более простое по значению и структуре, от которого оно образовано. Между производным и соответствующими производящими словами существуют определенные отношения:

1) производное слово, как правило, имеет более сложную структуру, чем производящее, т.е. содержит большее количество морфем: минерал > минераль-н-ый;

2) производное слово характеризуется большей семантической сложностью по сравнению с производящим: плотный > уплотнить – сделать плотным;

3) в соотносительной паре «нейтральное слово – стилистически окрашенное слово» производным является стилистически окрашенное слово: зубной врач – зубник (разг.), изолировать – за-изолировать (проф.);

4) в соотносительных парах «глагол – существительное, обозначающее действие», «прилагательное – существительное, обозначающее признак» производящими словами являются глаголы и прилагательные, т.к. значения действия признака характерны для них, а не для существительных: промывать > промывка, белый > белизна.

Базой для образования производных слов могут быть не только отдельные слова, но и словосочетания, устойчивые и переменные: лес и степь > лесостепь, на веки вечные > увековечить.

Одно и то же производное слово может соотноситься с двумя различными производящими словами: безынициативный > без инициативы и безынициативный > инициативный.

В производном слове выделяется производящая основа – часть производного слова, общая с производящим словом: ловкий > ловчить. Сложные слова имеют две и более производящих основы: задержать снег > снегозадержание.

Изменения в производящих основах в составе производных слов при словообразовании называются морфологическими.

Производная и производящая основы нередко различаются ударением: атлет – атлетический.

В производящей и соответствующей ей производной основах могут наблюдаться чередования фонем. Наиболее часто они имеют место на границе производящей основы и словообразовательного суффикса. Эти чередования чаще представлены или чередованием согласных фонем, парных по твердости / мягкости: обходить – обходчик, или чередованием заднеязычных согласных с шипящими: дорога – дорожный.

Производящая основа может включаться в производную как в полном, так и в усеченном виде. Усечению подвергается конечная часть основы, не являющаяся носителем основного лексического значения в слове. Чаще отсекаются суффикс, его часть или конечный гласный корня: выс-ок-ий > высота, под-соб-н-ое помещение > подсобка; усечение конечного гласного корня наблюдается в тех случаях, когда производящим словом является несклоняемое существительное: соло – солист – сольный.

При словообразовании в производном слове возможно наложение морфем – совмещение конца одной и начала другой морфемы. Этот процесс наблюдается на стыке корня и суффикса, двух суффиксов, а в сложных словах – на стыке корневых морфем между собой и с интерфиксом. Например, при образовании прилагательного розоватый (от розовый посредством суффикса -оват-; ср.: серый – сероватый) наблюдается совмещение конца корня розови начала суффикса -оват; при образовании прилагательного кисловодский (от Кисловодск посредством суффикса -ск-) наблюдается совмещение суффикса -ск– производящего слова и суффикса -ск– прилагательного.

Соотносительность производной и производящей основ выражается прежде всего в наличии у данной производной основы и предполагаемой производящей общих семантико-грамматических свойств.

Например, основы слов бичевани(е), межевани(е), ночевк(а), лицовк(а) имеют значение действия и поэтому оказываются в ближайшей семантической связи не с существительными бич, межа, ночь, лицо, а с глаголами бичевать, межевать, ночевать, лицевать; указанные основы содержат продуктивные суффиксы -ни(е) и -к(а), образующие имена существительные от глагольных основ (ср.: корчевание – корчевка, планирование – планировка). Таким образом, основы существительных бичевани(е), межевани(е), ночевк(а), лицовк(а) соотносятся с производными основами глаголов бичева(ть), межева(ть), ночева(ть), лицева(ть) и семантически, и грамматически.

Семантическая и грамматическая соотносительность первых и вторых основ свидетельствует о том, что данные существительные образованы от указанных глаголов, что основы глаголов (производные) являются производящими основами для существительных бичевание, межевание, ночевка, лицовка.

Основа слова звонкость имеет значение отвлеченного качества и поэтому семантически соотносится не с существительным звон, а с качественным прилагательным звонкий. Основа звонкость включает суффикс -ость, образующий существительное отвлеченного значения от качественных прилагательных (ср.: смелость, храбрость). Следовательно, основа прилагательного звонк(ий) является производящей для существительного звонкость.

Основа слова тушенк(а) по значению не соотносительно со словом туша, а звукосочетание -енк– в данной основе лишено значения суффикса -енк– (ср.: душонка, рубашонка). Значение основы тушенк(а) может быть выражено сочетанием отглагольного прилагательного с существительным (тушенка – тушеное мясо); эта основа семантически соотносится с основой тушен(ый) , которая является производящей для существительного тушен-к-а.

Соотношение между производной и производящей основой должно быть реальным, а не принадлежащим истории. Это значит, что морфологический состав слова определяется с точки зрения живых семантических связей, существующих между словами в современном языке, и с точки зрения закономерностей современного словообразования.

Основы слов порошок, спичка, работа, участь имеют внешне прозрачный морфологический состав, однако значение этих основ в современном языке не выводится из их этимологического состава; эти основы не соотносятся по значению с «предполагаемыми» производящими основами (порошок – порох, спичка – спица, работа – раб, участь – часть). Поэтому приведенные слова являются корневыми словами с непроизводными основами.

Основы слов шапка, говядина, хижина, нужный, ложка, кошка также относятся к непроизводным основам. Выделение в этих основах суффиксов неправомерно, лишено живых связей в современном русском языке, т.к. корневые слова шапа, говядо, хижа, нужа выпали из словаря современного русского языка. Поэтому основы слов шапка, говядина, хижина, нужный стали корневыми, непроизводными.

Словообразовательный анализ слова, т.е. расчленение слова на морфемы с точки зрения современных языковых связей и отношений, не совпадает с этимологическим анализом состава слова. Этимологический анализ вскрывает происхождение слова, что является особенно необходимым в тех случаях, когда слово изменило свой морфологический состав, утратило связь с ранее родственными ему словами.

И словообразовательный, и этимологический анализ определяет морфологический состав слова, однако первый дает картину слова в настоящем, а второй – в прошлом.

Таким образом, правомерное расчленение производной основы, правильное выделение наличествующих в ней частей – морфем – возможно только при учете соотносительности производной и производящей основ.

Например, основы баянист и артист морфологически различны: первая основа соотносится с основой баян и расчленяется на морфемы баян– и -ист; вторая основа непроизводная, т.к. соотносительная основа арт– в русском языке не существует. Основы слов косточка, ласточка при механическом членении, при выделении в составе их суффикса -очк– оказываются по составу одинаковыми (производными).

Однако соотнесение указанных основ с соответствующими производящими основами вскрывает различие этих основ: кост-очк-а (производящая основа кость) – основа производная; ласточк-а (основа ласт– в современном языке отсутствует) – основа непроизводная.

5.10. Исторические изменения в морфемном составе слова (опрощение, переразложение, усложнение)

В современном русском языке основным организующим элементом словообразования является основа (непроизводная и производная).

В процессе исторического развития языка изменялся способ образования основ, в отдельных случаях изменился и морфологический состав слова: многие морфемы утратили свою роль в составе основы слова. Так, в основе слова запад морфема за– утратила значение приставки, и эта основа стала непроизводной. Изменение морфологического состава слова не является обязательным для всех основ, оно наблюдается лишь в отдельных случаях. Многие слова в современном языке членятся на морфемы точно так же, как они членились в прошлом. Однако в современном языке есть немало случаев, когда слово потеряло связь с основой, от которой оно образовано, или стало соотноситься не с производящей основой в целом, а лишь с частью ее. В этих случаях морфологический состав слова изменился.

Изменения в морфологической структуре слова вызываются следующими причинами:

1) изменением лексических значений слов, которые раньше соотносились как производящее и производное. Семантическая соотносительность слов крыло (птицы) и крыльцо (часть дома) в современном русском языке, в отличие от древнерусского, отсутствует, т.к. эти слова различны по значению. Следовательно, основы слов крыло и крыльцо не соотносятся как основы производящая и производная, и основа крыльц-о является непроизводной основой;

2) изменением звукового состава слова. Слова поволока, наволочка, обволакивать, оболочка, облако являются однокоренными словами, но морфологическая структура их различна: первые три слова – основы производные (по-волок-а, на-волоч-к-а, об-волак-ива-ть), последние два слова стали основами непроизводными вследствие фонетического изменения основы этих слов – утраты звука в (облако – обволокший, оболочка – проволочка);

3) выпадением из словаря соотносительных производящих основ или родственных слов. Слова рубаха, лебедка, ямщик в современном русском языке являются примерами непроизводных основ. Соотносительные производные основы (руб – «кусок ткани», лебедь – «вал с коленчатой рукоятью», ям – «остановка на ямской дороге») выпали из словаря современного русского языка;

4) влиянием морфологической структуры слов продуктивного типа на морфологическое строение слов непродуктивных типов, или этимологически изолированных. Сложное иноязычное слов зонтик было осмыслено вначале как корневое, а затем по аналогии со словами хвостик, ротик стало члениться на непроизводную основу зонт– и суффикс -ик.

Все эти явления в истории морфологического состава слова называются опрощением, переразложением и усложнением основ.

Опрощение – это изменение морфемной структуры слова, при котором ранее производная и членимая на морфемы основа перестает выделять в своем составе аффиксы и превращается в непроизводную (корневую). Опрощение основы ведет к появлению в русском языке новых корней.

Благодаря опрощению язык обогащается непроизводными, корневыми словами, формирует новые лексические центры словообразования (спеть – спелый – спех – спешный – успех – успешный). Опрощение основы может быть связано с изменениями в семантике производного слова по сравнению с производящим, в результате чего семантическая связь между ними утрачивается. Так, основа слова неделя стала непроизводной вследствие того, что при изменении его семантики (первоначально имело значение «день отдыха, нерабочий день») утратилась семантическая связь со словом делать, от которого оно было образовано.

Опрощение основы может происходить из-за утраты производным словом соответствующих производящего и родственных слов. Например, основа слова скорняк стала непроизводной вследствие утраты русским языком слов скора (шкура, кожа) и скорня (изделие из кожи, меха).

К опрощению основы могут приводить и фонетические изменения в производном слове, вследствие чего утрачивается связь с производящим словом: долото – долбить, масло – мазать.

Опрощение основы может происходить и вследствие утраты языком словообразовательных аффиксов. Так, вследствие утраты суффикса -кь стали непроизводными основы слов знак, звук.

Причины, вызывающие опрощение основ, могут перекрещиваться, выступать одновременно. Так, отсутствие соотносительности основ звук – звон, ядро – еда – яд, узы – узел – союз – язык является результатом не только семантического разрыва между данными словами, но и результатом фонетических изменений в основах этих слов.

Образующиеся при опрощении основ новые корни (новые непроизводные основы) отличаются от этимологических корней этих слов.

Переразложение – это изменение морфемной структуры слова, при котором перемещаются границы между морфемами при сохранении членимости производной основы на морфемы. Причиной переразложения основы обычно является утрата языком производящего слова при сохранении родственных слов. Так, в основе слова лежбище < лежба (ср.: стрельба > стрельбище) первоначально выделялись два суффикса: леж-б-ищ-е; с утратой производящего слова лежба слово лежбище стало соотноситься с глаголом лежать, а в его основе стал выделяться один суффикс: леж-бищ-е. Переразложение основы чаще происходит на стыке производящей основы и суффикса, реже – на стыке производящей основы и приставки.

В результате переразложения основ в русской словообразовательной системе появляются новые аффиксы. Переразложился суффикс -ник (наставник), образовавш ий ся соединением суффикса прилагательного -н и суффикса существительного -ик (ср.: двойной > двойник).

Суффикс -инк(а) в словах со значением «малая часть вещества» (росинка, соринка) появился в результате слияния суффикса единичности -ин(а) и уменьшительного -к(а) (соломина > соломинка).

Из сочетания приставок о– и без-, не– и до– образовались новые приставки обез-, недо-: обезболить, недоразвитый.

Усложнение основы – это изменение морфемной структуры слова, при котором ранее непроизводная основа превращается в производную (членимую на морфемы). Процесс усложнения основы противопоставляется процессу опрощения. Усложнение основы происходит обычно у слов, заимствованных русским языком. Одна из причин усложнения основ – установление семантико-словообразовательных соответствий между родственными заимствованными словами. Так, слово рафинад (от фр. raffinade) было заимствовано русским языком в начале XIX в. и имело непроизводную основу. С появлением глагола рафинировать (от фр. raffiner) в его основе стали вычленяться корень и суффикс: рафин-ад (ср.: основу глагола рафин-ирова-ть).

Усложнение основы может происходить и в результате установления семантико-словообразовательных соответствий между заимствованным и русским словами. Так, заимствованное слово фляжка (от польск. flazka) было вначале словом с непроизводной основой. Под влиянием русских одноструктурных слов типа дорожка < дорога появилось слово фляга, а основа слова фляжка стала члениться на корень и суффикс, т.е. подверглась усложнению: фляж-к-а.

Декорреляция морфем – это изменение характера или значения морфем и соотношения их в слове при сохранении членимости слова, числа и порядка следования морфем. Например, суффикс -j– в словах типа братья, мужья из словообразовательного со значением собирательности превратился в формообразующий, посредством которого образуется основа форм множественного числа существительных.

5.11. Морфемный состав слова и орфография

5.11.1. Правописание корней с чередующимися гласными

1. В корне гар– / -гор– под ударением пишется а, без ударения о (угар, угореть). Исключения: выгарки, изгарь, пригарь (специальные и диалектные слова).

2. В корне зар– / зор– под ударением пишется та гласная, которая слышится, без ударения пишется а (зарево, зорька, зарница). Исключение: зоревать.

3. В корне кос– / -кас(н)– пишется о, если дальше следует согласная н, в остальных случаях пишется а ( касаться, касательная, коснуться).

4. В корне клан– / -клон– под ударением пишется та гласная, которая слышится, без ударения – о ( клаґняться, поклон, наклониться).

5. В безударном корне -лаг– / -лож– перед г пишется а, перед ж пишется о (предлагать, предложить). Исключение: полог (семантически уже не связывается с корнем -лаг-, -лож-.

6. Корень мак– пишется в глаголах, имеющих значение «погружать в жидкость», (макать сухарь в чай); корень мок– пишется в глаголах со значением «пропускать жидкость» (вымокнуть под дождем). Правило распространяется и на производные слова (макание, промокательная бумага).

7. В корне плав– гласная а может быть ударной и безударной (плавать, плавучесть); корень плов– пишется в словах пловец и пловчиха; корень плыв– в слове плывуны.

8. Корень равн– пишется в словах со значением «равный, одинаковый, наравне» (уравнение, сравнить); корень ровн– пишется в словах со значением «ровный, прямой, гладкий» (заровнять, ровесник, но равнина). Поэтому: подравнять (сделать равным) – подровнять (сделать ровным).

9. В корне раст– / -рос– пишется а перед последующим сочетанием ст (также перед щ), в остальных случаях пишется о (расти, выросший, наращение). Исключения: отрасль, росток, выросток, ростовщик, Ростов, Ростислав.

10. В безударном корне скак– / скоч– перед к пишется а, перед ч пишется о ( подскакать, подскочить). Исключения: скачок, скачу.

11. В корне твар-/-твор– под ударением пишется та гласная, которая слышится, без ударения – о ( тварь, творчество, творить). Исключение: утварь (семантически уже не связывается с корнем твар– / -твор-).

12. Чередование о / а в глаголах типа обусловливать – обуславливать носит не орфографический характер (т.к. гласный звук находится под ударением и затруднений на письме не вызывает), а грамматико-стилистический (формы с о присущи, как правило, книжному стилю речи, формы с а – разговорному).

13. В корнях бер– / бир-, дер– / дир-, мер– / мир-, пер– / пир-, тер– / тир– пишется и, если дальше следует суффикс -а– (собирать, стирать), в остальных случаях пишется е ( беру, умереть).

14. В корнях блест– / блист-, жег– / жиг-, стел– / стил-, чет– / чит– пишется и, если дальше следует суффикс -а– (блистать, читать), в остальных случаях пишется е (блестеть, вычет). Исключения: сочетать, сочетание, чета.

15. В корнях с чередованием а(я)– / им-, -а(я)– / -ин– пишется им и ин, если дальше следует суффикс -а– (пожимать, начинать). В производных формах сохраняется им, если после и не следует суффикс -а– (подниму, сними).

5.11.2. Гласные после шипящих и ц

1. Гласные после шипящих.

После шипящих (ж, ч, ш, щ) не пишутся буквы я, ю, ы, а пишутся а, у, и (час, пощада) . Исключение: брошюра, жюри, парашют.

Это правило не распространяется на иноязычные собственные имена (Жюль, Жюмьеж), некоторые русские фамилии (Чюмин) и производные от них (Жюльверновский, шмяуляйский), а также на сложносокращенные слова и аббревиатуры, в которых возможны любые сочетания букв (ЖЭС, ЧЭУЗ).

После шипящих под ударением в корне пишется е (ё) , хотя произносится о, если в родственных слова или в другой форме слова пишется е (желтый – желтеть, шелк – шелка). Следует различать написание существительных ожог, поджог и глаголов ожег, поджег (которые сопоставляются с глаголом жечь). Беглый гласный звук после шипящих под ударением обозначается буквой о (княжна – княжон). В словах иноязычного происхождения возможно написание о после шипящих в безударном слоге (жокей, жонглер, шотландский).

2. Гласные после ц.

После ц буквы э, ю, я могут писаться только в нерусских собственных именах (географических названиях, фамилиях): Друцэ, Цюрих, Цявсловский.

В ударном слоге после ц пишется о, если произносится о: цокать, цоколь. В производных словах возможно написание о после ц: цокотать. В иноязычных словах о после ц может писаться и в безударном слоге: герцог, палаццо.

После ц в корне пишется и (цианистый, цикада). Искл.: цыган, цыпленок, на цыпочках, цыц и однокоренные с ними слова (цыганский, цып-цып).

3. Гласные о / е после шипящих в суффиксах и окончаниях.

После шипящих под ударением пишется о в соответствии с произношением в следующих случаях:

1) в окончаниях имен существительных (блиндажом, клещом; ср.: пейзажем, престижем);

2) в окончаниях имен прилагательных (чужого, большого; ср.: рыжего, хорошего);

3) в суффиксах имен существительных: -ок (должок), -онок ( верблюжонок), -онк-а ( книжонка) ;

4) в суффиксах имен прилагательных -ов– (моржовый), -он (с беглым о: смешон);

5) на конце (в суффиксах) наречий: горячо, вечор.

После шипящих под ударением пишется е (ё), хотя произносится о в следующих случаях:

1) в окончаниях глаголов (жжешь, ржет);

2) в глагольном суффиксе -евыва: выкорчевывать;

3) в суффиксе отглагольных существительных -евк– (корчевка, но ножовка от прилагательного ножовый);

4) в суффиксе существительного -ер (ретушер) ;

5) в суффиксе страдательных причастий -енн(-ен-): завершенный; отглагольных прилагательных -ен-: жженый, а также в производных словах: копчености;

6) в предложном падеже местоимения что: о чем, а также в словах причем, нипочем.

4. Гласные после ц в суффиксах и окончаниях.

После ц в окончаниях и суффиксах под ударением пишется о, без ударения -е: бойцом – знаменосцев, лицо – креслице.

После ц в окончаниях и суффиксах пишется ы, а не и: страницы, Лисицын. В фамилиях гласные после шипящих и ц пишутся независимо от названных правил в соответствии с написаниями в официальных документах: Пугачев, Шитов, Цицин.

5.11.3. Правописание согласных на стыке частей слова

В корнях русских слов двойные согласные встречаются редко: ссора, вожжи.

Двойные согласные пишутся в сложносокращенных словах, если одна часть кончается, а другая начинается одной и той же согласной (главврач). В первой части сложносокращенных слов, представляющих собой основу, которая оканчивается двойной согласной, пишется только одна согласная: грампластинка.

В словах, образованных от основ, оканчивающихся на две одинаковые согласные, двойные согласные перед суффиксами сохраняются: группа, компромисс – компромиссный. Но в ряде слов, в частности в уменьшительных собственных именах лиц, пишется в рассматриваемом случае одна согласная: кристалл – кристальный, оперетта – оперетка (обычно двойное н стягивается в одно н перед суффиксом -к-, -а): финн – финский; Алла – Алка.

Двойные согласные пишутся на стыке приставки и корня, если приставка кончается, а корень начинается одной и той же согласной: воззвание, рассвет. Следует различать приставки по– и под-: податься – поддаться: Дверь подалась под ударами (подвинулась, переместилась в каком-либо направлении). Дверь поддалась ударам лома (не сдержала напора, нажима).

Два н пишется на стыке основы, оканчивающейся на -н-, и суффикса -н– в именах прилагательных: племенной. Прилагательные юный, зеленый, ветреный (но безветренный) пишутся с одним н.

5.11.4. Правописание слов с приставками

на з-, с-, до-, вне-, сверх-, контр-, транс-, пан– и др.

Приставки без-, воз-, раз-, из-, чрез– пишутся с буквой з перед гласными и звонкими согласными и с буквой с перед глухими согласными: безлюдный – воспоминание. Поэтому на стыке приставки и корня пишутся или два з, или два с: беззвездный, восстать. В словах разевать, разорить пишется одно з. Пишется расчет, расчесать, но рассчитать согласно правилу: перед чет– пишется одно с (кроме слова бессчетный), перед чит– пишется два с. В словах низкий з входит в состав корня, а не приставки. Это можно увидеть в сложном слове близсидящий.

В словах здесь, здание, здоровье, ни зги приставка не выделяется.

Сочетания анти-, архи-, контр-, супер-, ультра– являются приставками, а не первой основой сложных слов. Как и другие приставки, они пишутся слитно.

Начальные составные части квази-, псевдо– пишутся слитно, пан– перед собственным именем – через дефис: квазинаучный, панамериканский, но пан-Европа.

В иноязычных словах, в которых имеется приставка, оканчивающаяся на согласную (аб-, ад-, диз-, интер-, кон-, контр-, суб-, транс-) или составная частица пан– перед буквами е, е, ю, я пишется разделительный ъ: адъютант, трансъяпонский, панъевропейский.

5.11.5. Правописание слов с приставками пре– и при-

Приставка пре– придает словам следующие значения:

1) «высокая степень качества или действия» (возможна замена приставки словами очень, весьма): пребольшой, преуспевать;

2) «через», «по-иному» (близкое к значению приставки пере-): превращать, преображаться.

В некоторых словах приставка пре– теперь не выделяется:

прельщать, презирать. Не выделяется также приставка пре– в иноязычных словах: президиум, прелюдия.

2. Приставка при– придает словам следующие значения:

1) «пространственная близость, смежность»: приусадебный;

2) «приближение, присоединение, прибавление»: прибывать, приделать;

3) «совершение действия не в полном объеме или на ограниченный срок»: приоткрыть, приостановиться;

4) «доведение действия до конца»: приглушить;

5) «совершение действия в чьих-либо интересах»: приберечь.

В некоторых словах приставка при– не выделяется: прибор, приказ. Следует различать значение и написание близких по звучанию слов с приставками пре– и при-: предел – придел, преемник – приемник.

5.11.6. Гласные ы и и после приставок

После приставок, оканчивающихся на согласную, вместо и пишется ы в соответствии с произношением: сыграть, безыдейный. Данное правило не распространяется на сложносокращенные слова: пединститут, спортинвентарь. В слове «взимать» пишется и согласно произношению.

После приставок меж– и сверх– сохраняется и, т.к. после шипящих и заднеязычных не пишется ы: межинститутский.

Сохраняется и также после иноязычных приставок и частиц (контр-, суб-, транс-, пан-): контрпродуктивный, трансиорданский, панисламизм.

Словообразование

Словообразование как особый раздел науки о языке изучает родственные связи и структурные типы слов, их морфемику, строение и словопроизводство.

Термин «словообразование» в лингвистике употребляется в двух значениях: как название процесса образования новых слов в языке и как название раздела языкознания, изучающего словообразовательную систему языка. Словообразование изучает слово, исследуются состав, способ образования слова как единицы словообразовательной системы.

Словообразовательная система русского языка тесно связана с другими его сторонами – лексикой и грамматикой. Связь словообразования с лексикой проявляется в том, что новые слова пополняют словарный запас языка. Связь словообразования с грамматикой, в частности с морфологией, проявляется в том, что новые слова оформляются в соответствии с законами грамматического строя русского языка. Так, образующиеся в русском языке новые слова всегда оформляются как определенная часть речи со всеми грамматическими признаками этой части речи.

Слово как единица словообразовательной системы имеет определенную структуру, состоит из морфем (одной или нескольких): завтра, богатырский. Слово характеризуется языковой самостоятельностью, в то время как морфемы существуют лишь в составе слова. Слова всегда обладают лексико-грамматической соотнесенностью, т.е. принадлежат к определенному лексико-грамматическому разряду (части речи); морфемы лишены лексико-грамматической соотнесенности. Слова, как правило, воспроизводимы, но в отдельных случаях могут создаваться в процессе устного или письменного общения (индивидуально-авторские неологизмы); морфемы обладают только воспроизводимостью.

Словообразовательный анализ имеет в виду не лексические и грамматические признаки слова. Для словообразования важны следующие аспекты:

1) принадлежит ли слово к структурному типу слов формулы «основа + окончание»;

2) производная основа; из чего состоит производная основа: имеются ли аффиксы или только корень;

3) относится ли к регулярному типу словообразования;

4) посредством какого аффиксального средства или без него образовано;

5) какую имеет структуру;

6) каким звеном является в словообразовательном процессе;

7) каким словам родственно и др.

Отдельные слова как значимое целое изучаются в словообразовании не сами по себе, а как единицы языка, путем анализа которых лингвисты познают словообразовательную систему в целом, общие законы функционирования и развития, правила и нормы словопроизводства.

5.12. Основные способы словообразования в русском языке

Способы словообразования – это определение того, как образованы и образуются новые слова. Ими классифицируются ряды слов с одним и тем же видом словообразовательного средства (например, суффикса – суффиксальный способ, префикса – префиксальный способ и т.д.).

При рассмотрении вопроса, каким образом создаются производные слова, следует различать способы словообразования, регулярно действующие в современном языке (синхронный аспект), и способы словообразования, являющиеся результатом исторического развития (диахронный аспект). Так, с точки зрения истории происхождения наречие добела образовано путем перехода в него краткого прилагательного в форме родительного падежа с предлогом до (наречие образовалось в тот период, когда краткая форма прилагательного склонялась): до бела (а-) / добела. С позиции синхронного словообразования наречие добела мотивируется прилагательным белый, а словообразовательное значение «предел осуществления действия» выражается с помощью префикса до и суффикса а (белый – добела). Отсюда и разные способы словообразования: в диахронном аспекте – морфолого-синтаксический (переход одной части речи в другую), а в синхронном аспекте – префиксально-суффиксальный.

Если диахронные способы словообразования определяют, с помощью какого словообразовательного средства образовано анализируемое слово, то синхронные способы определяют, с помощью какого словообразовательного средства выражено в анализируемом слове его словообразовательное значение.

Современные классификации способов словообразования берут свое начало от известной классификации академика В.В. Виноградова, который, не ставя перед собой задачи разграничения синхронных и диахронных способов, выделил четыре основных способа словообразования.

1. Лексико-семантический, суть которого в том, что новое слово появляется в результате глубокого расхождения значений одного слова, и, как следствие, в языке возникают слова-омонимы (например, кулак – «кисть руки с согнутыми и прижатыми к ладони пальцами», кулак – «богатый крестьянин-собственник, эксплуатирующий батраков, бедняков»).

2. Лексико-синтаксический, суть которого в том, что новое слово появляется в результате объединения компонентов словосочетания без изменения их морфемной структуры (вечно зеленый – вечнозеленый).

3. Морфолого-синтаксический, суть которого в том, что новое слово появляется в результате перехода слова из одной части речи в другую (благодаря – деепричастие, благодаря – предлог, мороженое – прилагательное, мороженое – существительное).

4. Морфологический, суть которого в том, что новое слово появляется в результате присоединения к существующему аффикса (аффиксов) или соединения двух и более основ (двор – дворик, стучать – достучаться).

В зависимости от количества мотивирующих слов синхронные способы делятся на простые (имеющие одно мотивирующее слово) и сложные (имеющие два и более мотивирующих слов).

В зависимости от того, с помощью какого словообразовательного средства выражено в слове его словообразовательное значение, синхронные способы словообразования делятся на аффиксальные, безаффиксальные и смешанные.

К аффиксальным способам (словообразовательное значение мотивированного слова выражено с помощью аффикса или аффиксов) относятся префиксальный, суффиксальный, постфиксальный, префиксально-суффиксальный, префиксально-постфиксальный, префиксально-суффиксально-постфиксальный.

К безаффиксальным способам (словообразовательное значение мотивированного слова выражено не с помощью аффикса, а с помощью других словообразовательных средств) относятся чистое сложение, аббревиация, сращение, конверсия.

К смешанным способам (словообразовательное значение мотивированного слова выражено одновременно с помощью аффиксальных и безаффиксальных средств) относятся сложносуффиксальный, сложнопрефиксальный, сложнопрефиксально-суффиксальный.

5.13. Лексико-семантическое словообразование (возникновение омонимов).

Лексико-синтаксическое словообразование (объединение двух или нескольких слов в одно)

Лексико-семантическим называется такой способ словообразования, при котором новые лексические единицы возникают в результате изменений в семантике уже существующих в русском языке слов.

Изменения в семантике, приводящие к созданию новых лексических единиц, могут быть двух видов. Так, возможно появление новых слов в результате того, что разные значения многозначного слова превращаются в разные слова-омонимы. Происходит «переосмысление прежних слов, формирование омонимов путем распада одного слова на два» (В.В. Виноградов).

Например, красный (цвет) – красный (относящийся к революционной деятельности, связанный с советским строем); палата – помещение, палата – учреждение.

Новые слова могут возникать в силу того, что за словом закрепляется лексическое значение, которое не связано как производное с присущим ранее этому слову лексическим значением, и происходит переосмысление существующего в языке слова. Например, в советский период появилось слово бригадир (руководитель производственного коллектива) – бригадир (офицерский чин в русской армии XVIII в.); в годы Великой Отечественной войны слово гвардия приобрело значение «отборные, лучшие войска» – гвардия – «личные воинские части правителя».

При лексико-семантическом словообразовании новые слова образуются как на базе отдельных слов, так и на базе устойчивых словосочетаний: атмосферные осадки – осадки, сахарный песок – песок. В результате лексико-семантического словообразования фонетически новых слов не возникает. Образованное слово всегда принадлежит к той же части речи, что и исходное. Процесс образования новых слов лексико-семантическим способом – результат длительного словоупотребления.

Этот способ словообразования представлен широко почти во всех семантических группах (август, Антей, бордо, Бостон, Камчатка, монета). В последние годы, однако, пополнение словарного запаса за счет «чистого» перехода значений слова не является продуктивным. Чаще всего лексико-семантический способ в основном используется для создания фирменных названий.

Следует выделить слова, которые без морфологических изменений перешли в новые и обозначают новые предметы, понятия, но при этом имеют орфографические различия. Исходное слово является в таких случаях именем собственным – географическим названием, фамилией, например: Бостон (город США) – бостон (тонкое сукно), Реглан (фамилия генерала) – реглан (особый покрой рукава одежды).

Новые слова могут образовываться при сращении сочетаний слов, объединенных в одно слово в процессе употребления в языке. Это лексико-синтаксическое словообразование. Такие слова имеют как сочинительную, так и подчинительную связь: иван-да-марья, высокоразвитый, сегодня. К лексико-синтаксическому способу относится также образование новых слов в результате сращения знаменательного и служебного слов (особенно часто предлога, отрицания): вверх, неприятель. При лексико-синтаксическом словообразовании образуется новое в фонетическом и морфологическом отношениях слово: одно из слов, составлявших словосочетание, теряет основное ударение, слова, входившие в словосочетания, утрачивают формы словоизменения, нередко изменяют семантику. В результате происходит превращение слов в морфемы в структуре образовавшегося слова.

Лексико-синтаксический способ словообразования может осложняться суффиксацией: ничегонеделание, сногсшибательный. При образовании слов из словосочетаний (часто это прилагательное + существительное) может происходить своеобразная словообразовательная компрессия: на базе прилагательного образуется имя существительное (с помощью суффикса -к-), а определяемое имя вовсе опускается. Такое свертывание двухсловных наименований в одно особенно характерно для нашего времени и распространено в разговорном стиле: пятиэтажка (пятиэтажный дом), оборонка (оборонная промышленность), зачетка (зачетная книжка), визитка (визитная карточка). Такой же способ обнаруживается и при образовании бытовых наименований различных круп – пшенка, гречка, овсянка , а также пищевых изделий – тушенка, жженка . Поскольку в данном типе словообразования участвуют суффиксальные элементы, то его можно отнести к лексико-морфолого-синтаксическому.

Образование новых слов лексико-синтаксическим способом происходит в процессе длительного словоупотребления. Чтобы сочетание слов стало словом, необходимы постоянный лексический состав в сочетании слов, стабильный порядок слов, частая повторяемость словосочетания. Лексико-синтаксический способ в современном языке продуктивен лишь в словообразовании прилагательных и служебных слов.

Слова, образованные лексико-синтаксическим способом, следует отделять от слов, образованных сложением. Слова, образованные в результате сращения сочетаний слов, зачастую сохраняют в своем составе бывшие окончания этих слов: отсебятина, сегодня. Нередко во вновь образованных словах ощущается синтаксическая связь слов, входивших в словосочетание (согласование, управление, примыкание): сегодня, сумасшедший, труднодоступный. Другими словами, в определенных условиях словосочетание перестает восприниматься как словосочетание и воспринимается как одно слово: (ср. долго играющая во дворе девочка – долгоиграющая пластинка).

5.14. Морфолого-синтаксическое словообразование (переход одной части речи в другую)

Появление в языке новых лексических единиц в результате перехода слова или отдельной словоформы одного лексико-грамматического класса в другой лексико-грамматический класс или перехода в другую часть речи – это морфолого-синтаксический способ словообразования. При морфолого-синтаксическом словообразовании (в отличие от лексико-семантического) происходит изменение не только в семантике, но и в грамматических свойствах исходного слова, которое приводит к переходу его в иной лексико-грамматический класс. Так, при переходе прилагательного мороженое в существительное мороженое изменяется словоизменительная парадигма прилагательного, поскольку существительное не изменяется по родам, как прилагательное, и имеет одно значение рода во всех своих словоформах. Если словоизменительная парадигма прилагательного мороженое состоит из 24 словоформ (в единственном числе мужского, женского, среднего рода – по 6 падежных форм + во множественном числе – 6 падежных форм), существительного мороженое – 12 словоформ (по 6 падежных форм, в единственном и множественном числе).

При морфолого-синтаксическом словообразовании фонетически новых слов не образуется. Вследствие перехода слова из одной части речи в другую в языке возникают функциональные омонимы – родственные по происхождению слова, совпадающие по звучанию, но относящиеся к разным частям речи.

Морфолого-синтаксическое словообразование действует в сфере всех частей речи, кроме глагола. Выделяются следующие разновидности морфолого-синтаксического способа словообразования:

1) субстантивация (от лат. substantivum – «существительное») – переход слов других частей речи в класс имен существительных. Субстантивируются прилагательные (больной человек – больной) местоимения (ты сам виноват – сам сегодня приезжает), причастия ( битый жизнью – за битого двух небитых дают), числительные ( первое блюдо – подали первое);

2) адъективация (от лат. adjectivum – «прилагательное») – переход слов других частей речи в класс имен прилагательных. Обычно адъективируются причастия: блестящие способности, изысканный вкус.

Могут переходить в прилагательные также числительные (один стол – теперь я один), местоимения (свой характер – свой человек);

3) прономинализация (от лат. pronomen – «местоимение») – переход слов других частей речи в класс местоимений. В местоимения переходят существительные (красивые люди – у тебя все не так как у людей), прилагательные (известный художник – при известных обстоятельствах), числительные (один дом – один человек рассказал), причастия (соответствующей должности – соответствующий приказ);

4) адвербиализация (от лат. adverbium – «наречие») – переход слов других частей речи в класс наречий. В наречия переходят существительные (любоваться солнечным утром – приехать утром), прилагательные (в плотную бумагу – подойти вплотную), числительные (пятью столами – пятью пять), деепричастия (лежа на диване – читать лежа);

5) может происходить переход в числительные (красивая пара – пара столов), предлоги (благодаря учителя – благодаря учителю), частицы (налей себе – ступай себе), союзы (что случилось – знаю, что и ничего не случилось), модальные слова (правда и ложь – правда , этого не случилось), междометия (ужас парализовал толпу – ужас, как вас много!).

Слово, переходящее в другую часть речи, может приобретать все признаки новой части речи. Так словоформа суть (форма 3-го лица множественного числа настоящего времени глагола быть) при переходе в класс имен существительных приобретает все грамматические признаки этой части речи, в т.ч. и грамматический род, склонение (до самой сути, по сути дела); в этом случае происходит лексикализация грамматической формы. Лексикализация грамматической формы наблюдается при переходе слов других частей речи в имена существительные, наречия, служебные слова, междометия.

При переходе в иную часть речи слово может сохранять некоторые признаки исходного лексико-грамматического класса. Так, при переходе в класс имен существительных прилагательные сохраняют свое склонение; в этом случае происходит семантико-грамматическое переоформление целой парадигмы.

5.15. Морфологическое словообразование (безаффиксный способ, аффиксация, сложение слов)

Наиболее продуктивен в русском языке морфологический способ словообразования – создание новых слов путем сочетания морфем: «ракета – ракет + чик, холод – холод + н + ый» . При морфологическом словообразовании новые слова создаются по аналогии, т.е. по образцу уже существующих в языке словообразовательных типов: безразмерный по аналогии с бесплатный, лавиноопасный по аналогии с взрывоопасный.

В результате морфологического словообразования возникают новые в фонетико-морфологическом отношении слова, но из основ и аффиксов, уже существующих в языке.

В морфологическом словообразовании современного русского языка выделяются такие его разновидности, как аффиксация, безаффиксное словообразование, сложение слов.

Безаффиксный способ словообразования действует исключительно среди существительных. Производящими основами могут быть только основы глаголов и прилагательных. Суть этого способа в том, что производящая основа без присоединения каких-либо аффиксов становится основой существительного. От производящих основ глаголов, нередко имеющих в своем морфемном составе приставки, безаффиксным способом образуются существительные мужского, реже женского рода: вывихнуть – вывих, записать – запись. От производящих основ прилагательных образуются существительные только женского рода: зеленый – зелень, сухой – сушь.

Аффиксация – самый продуктивный вид морфологического словообразования в современном языке. Это образование новых слов путем присоединения к производящей основе либо к производящему слову тех или иных словообразовательных аффиксов. Аффиксы, с помощью которых образуются новые слова, называются формантами. Формант может состоять из одного словообразовательного аффикса (приставки, суффикса, постфикса): мощный – сверхмощный, польза – полезный или из нескольких словообразовательных аффиксов: грива – загривок, толпа – толпиться. В зависимости от того, какие аффиксы участвуют в образовании новых слов, различаются виды аффиксального словообразования: суффиксальный, префиксальный, префиксально-суффиксальный, постфиксальный, префиксально-постфиксальный, суффиксально-постфиксальный, префиксально-суффиксально-постфиксальный. Данное различение происходит в зависимости от того, к чему присоединяются аффиксы: к производящей основе или к производящему слову.

Суффиксация – это образование новых слов присоединением к производящей основе суффиксов. Суффиксация действует в словообразовании всех основных частей речи современного русского языка. Она широко используется в сфере существительного (земля – земляк), прилагательного (земля – земельный), реже – в сфере глагола (зима – зимовать), наречия (два – дважды). Суффикс – главный словообразовательный аффикс русского языка. Образованное суффиксальным способом слово может принадлежать как той же части речи, что и производящее слово (существительное – существительное), так и иной (существительное – прилагательное).

Префиксальный способ словообразования (префиксация) – это образование новых слов присоединением к производящему слову приставок (префиксов). Для префиксации характерно, что префикс присоединяется не к основе слова, а к целому слову. Образованное префиксальным способом слово всегда принадлежит той же части речи, что и производящее: ехать – уехать.

Префиксация наиболее активно действует в словообразовании глаголов.

Префиксально-суффиксальный способ словообразования – это образование новых слов присоединением к производящей основе одновременно приставки (префикса) и суффикса. Различают две разновидности этого способа словообразования:

1) новые слова образуются на базе предложно-падежных форм существительных, при этом предлог превращается в приставку и одновременно к производящей основе присоединяется суффикс: за рекой – заречье;

2) новые слова образуются от производящей основы какой-либо части речи одновременным присоединением приставки и суффикса: прежний – по-прежнему. В этом случае образованные слова не соотносятся с предложно-падежными формами существительных.

Постфиксальный способ словообразования (постфиксация) – это образование новых слов присоединением к производящему слову постфикса. В современном русском языке в роли словообразовательного постфикса выступают аффиксы ся (-сь), -то, -либо, -нибудь.

Производное слово относится к той же части речи, что и производящее. Постфиксация имеет место в словообразовании глаголов: (отозвать – отозваться), неопределенных местоимений (кто-то) и наречий (где-либо).

Префиксально-постфиксальный способ словообразования – это образование новых слов присоединением к производящему слову одновременно приставки (префикса) и постфикса. Этим способом образуются только глаголы: ехать – разъехаться.

Суффиксально-постфиксальный способ словообразования – это образование новых слов присоединением к производящей основе одновременно суффикса и постфикса. Этим способом образуются только глаголы. Причем особенность суффиксально-постфиксального способа в том, что постфикс -ся невозможно отделить от остальной части слова: гордый – гордиться. Этим способом также образуются только глаголы.

Префиксально-суффиксально-постфиксальный способ словообразования – это образование новых слов присоединением к производящей основе одновременно приставки (префикса), суффикса и постфикса. Как и в суффиксально-постфиксальном способе, от данных слов невозможно отделить постфикс. Этот способ словообразования также действует только среди глаголов: стрелять – пристреливаться.

Сложение – это способ образования новых слов соединением двух или более основ или слов. Показателями словообразовательного значения сложного слова являются единое, главное словесное ударение и закрепленный порядок следования частей. В зависимости от того, что объединяется при образовании новой лексической единицы, различают основосложение и словосложение.

При словосложении образуются составные слова. В современном языке продуктивным является образование сложных составных существительных, в которых компоненты имеют определенный порядок следования (определяемое – определяющее): выставка-продажа, диван-кровать.

При основосложении образуются сложные слитные слова. В современном языке могут соединяться полные и сокращенные основы.

При сложении полных основ наиболее продуктивным является образование имен существительных мужского рода с ведущей глагольной непроизводной основой: вертолет, атомоход. Глаголы этим способом в русском языке не образуются. Такие слова, как благословить, многословить и т.п., заимствованы из старославянского языка, в котором они были кальками с греческого языка. Между составляющими компонентами в словах, образованных сложением основ, возможны сочинительные (лесостепь, научно-технический) и подчинительные отношения (снегопад, нефтеперерабатывающий). Полные основы соединяются, как правило, посредством интерфиксов о, е: чернозем, сталевар. Возможно основосложение и без соединительной гласной: десятилетка, многотомный.

Возможно также образование слов сложением полных основ с одновременным присоединением аффиксов. Такими способами словообразования являются сложносуффиксальный, сложнопрефиксальный и сложнопрефиксально-суффиксальный.

Сложносуффиксальный способ действует в сфере существительных (орденоносец – орден + носитель + -ец-; редколесье), прилагательных (разноцветный – разный + цвет + -н-, победоносный).

Слова, имеющие в своем составе два или несколько корней, не всегда образуются посредством основосложения. Наличие суффикса – еще не показатель сложносуффиксального слова. Так, слова железобетонный, радиовещание произведены от сложных слов железобетон, радиовещание посредством суффиксов -н-, -ниj-, а не образованы путем сложения основ.

Сложнопрефиксальный способ в современном русском языке представлен единичными образованиями – глаголами оплодотворить, умиротворить.

Сложнопрефиксально-суффиксальный способ в современном русском языке также представлен небольшим количеством слов типа повседневный, вполголоса.

В современном русском словообразовании в качестве словообразовательного элемента могут выступать неполноценные основы -вод, -вед, -носец, -видный, -образный, -творный и др. (языковед, благотворный).

Сокращенные основы соединяются без посредства интерфиксов. В результате сложения сокращенных основ, входящих в состав словосочетания, образуется сложносокращенное слово – аббревиатура, имеющая то же значение, что и исходное словосочетание. Аббревиатуры действуют только в сфере существительных. В зависимости от характера сокращения основы различают следующие типы аббревиатур:

1) инициальные, образованные сложением начальных звуков (БАМ, ЛЭП) или букв (ВВС, ЭВМ);

2) слоговые (образованные сложением начальных частей основ (завуч, спецкор);

3) сочетающие слоговой и инициальный типы, различные виды инициального типа (КамАЗ, ЦСКА);

4) образованные сложением сокращенной основы и целого слова (главврач, профтехучилище);

5) образованные сложением начальной части слова и формы косвенного падежа существительного (поммастера, управделами);

6) образованные, сложением начальной части одной основы и начальной и конечной или только конечной части второй (военкомат).

5.16. Функциональная классификация словообразовательных аффиксов (аффиксы, выполняющие лексическую грамматическую и стилистическую функции)

Аффиксы выражают словообразовательное или грамматическое значение в слове или словоформе. Значение аффиксов более абстрактное, чем значение корней. Наиболее абстрактное значение у окончаний. Какое именно значение выражает аффикс, можно определить лишь в слове или словоформе.

По выполняемой функции аффиксы делятся на словообразовательные, формообразующие и стилистические.

Словообразовательные аффиксы выполняют лексическую функцию и служат для образования новых слов. Словообразовательными аффиксами являются приставки (соавтор), суффиксы (двигатель), постфиксы (раздаться), интерфиксы (лесопарк).

Лексическая функция аффиксов выражается через словообразовательное значение, которое не следует смешивать с лексическим значением слова. Словообразовательное значение – это семантическое отношение производного слова к производящему, выраженное при помощи аффиксов. Например, у имен существительных учитель, читатель, словообразовательное значение «лицо, совершающее действие», названное производящим словом, выражено суффиксом -тель, у имен прилагательных головастый, губастый словообразовательное значение, характеризующееся внешним интенсивным признаком, названным производящим словом, выражено суффиксом -аст.

Словообразовательное значение, как лексическая функция аффикса, в отличие от лексического значения, является не индивидуальным значением отдельного слова, а присуще ряду слов, в котором лексическая функция аффикса имеет специальное общее свойство выражения.

Основные виды словообразовательных морфем в русском языке – это суффиксы и приставки. По характеру лексической функции выражаемых ими значений суффиксы и приставки отличаются друг от друга.

Присоединение к слову приставки обычно не меняет значения слова коренным образом, а лишь добавляет к нему некоторый оттенок значения. Так, глаголы с приставками улететь, прилететь, вылететь обозначают те же действия, что и глагол лететь. Приставка только добавляет к их значению указание на направление движения. Поэтому приставки присоединяются преимущественно к словам, обозначающим действия (глаголам) и признаки (прилагательным и наречиям). Для этих частей речи важно определение направления действия, времени его протекания, меры или степени признака.

Для имен существительных соединение с приставками менее характерно: античастица, ультрадемократ. Число таких слов не столь велико. В существительные, так же как в прилагательные, наречия и глаголы, приставки вносят дополнительные указания временного характера (предыстория).

Значения суффиксов иного рода. Они колеблются от широких и отвлеченных до значений очень большой конкретности. Широта и отвлеченность значений, свойственные суффиксам прилагательных -н-, -ов-, -ск– в словах автомобильный, осиновый, морской, обозначают признак через отношение к тому, что названо исходным существительным. Суффиксы существительных в целом более конкретны. Это самые многочисленные и разнообразные аффиксы русского языка.

Грамматические значения выражаются при помощи формообразующих аффиксов окончаний, суффиксов и префиксов.

С помощью окончания выражаются:

1) значение рода, числа и падежа имен существительных, прилагательных, причастий, местоимений: голуб-ое неб-о, голуб-ого неб-а;

2) значений падежа числительных: дв-а, дв-ух;

3) значение лица, числа и рода глагола: сиж-у, сид-ишь, сид-ят. Одно окончание может выражать:

1) только одно грамматическое значение: значение падежа (тр-ех), значение числа (читал-и);

2) два грамматических значения: значение рода и числа (читал-а), значение числа и падежа (чернил-а);

3) три грамматических значения: значение рода, числа и падежа (рыж-ую).

Суффиксальным способом образуются:

1) форма прошедшего времени глагола (думал);

2) форма видов глагола (узнавать);

3) формы сравнительной и превосходной степени прилагательных (редчайший).

В некоторых разрядах имен существительных суффикс совместно с окончанием выражает значение множественного числа: брат – брат-j-а . В существительных, обозначающих детей и детенышей животных, значение единственного числа, кроме окончания, передается при помощи суффиксов -онок (-енок), а множественного числа – при помощи суффикса -ат (-ят). Например: дошколенок – дошколята, ягненок – ягнята. Аналогично: опенок – опята.

Постфиксальным путем образуются формы залога: мыться.

Префиксальным путем образуются:

1) формы превосходной степени прилагательных: наилучший;

2) формы совершенного вида глаголов: построить.

Вместе с суффиксами окончания участвуют в словообразовании, определяя принадлежность производного слова к той или иной части речи с определенными грамматическими признаками (учительница – существительное женского рода).

Аффиксы привносят в слова, используемые в разных стилях речи, функционально-стилистические окраски. Известен целый ряд суффиксов книжного происхождения и соответствующей функционально-стилистической окраски: -ств-, -ость, -изм, -ур. Например: достоинство, всеобщность, корректура.

Оттенок разговорности придают словам суффиксы -як (здоровяк), -ун (болтун), -яг (дворняга). Можно отметить ряд суффиксов, характерных для научной и научно-технической речи: -сть (гегельянство), -аж (метраж). В публицистической речи употребительны слова с суффиксами -ан (критикан).

При префиксации наблюдаются те же стилевые окраски. Экспрессия высокого стиля передается префиксами из-, нис-, вос (изведать, нисходить, воспевать).

Функционально окрашены приставки книжного происхождения, характерные для научных и научно-технических, официально-деловых терминов и публицистической лексики: востребовать, избрать, в т.ч. в ряде префиксов прилагательных иноязычного происхождения с а ( асимметричный), экстра ( экстраординарный).

Суффиксы и префиксы субъективной оценки, иначе называемые экспрессивными или экспрессивно-эмоциональными, составляют сердцевину стилистических ресурсов в словообразовании. Оттенок уменьшительности обычно сопровождается экспрессией ласкательности, реже – шутливости, ироничности, оттенок увеличительности – экспрессией грубости, пренебрежения, неодобрения, а также восхищения. Суффиксы субъективной оценки более свойственны разговорной речи, чем книжной. Пример: суффиксы -ок, -ушк-, -онк, -ищ– ( дружок, женушка, душонка, грязища). Префиксы, вносящие в слово экспрессивно-стилистические оттенки (предобрый, развеселый) нередко употребляются в сочетании с суффиксами (прехорошенький).

Стилистические словообразовательные средства являются богатейшими средствами стилистической выразительности речи.

5.17. Регулярные и нерегулярные аффиксы. Продуктивные и непродуктивные аффиксы

В качестве значимой части слова аффиксы воспроизводятся по-разному: одни – регулярно, другие – нерегулярно.

Регулярные аффиксы воспроизводятся в составе слов постоянно и образуют определенную словообразовательную модель. Слова с регулярными аффиксами составляют всегда определенные группы слов (с точки зрения состава и количества, правда, различные), входящие в одни лексико-грамматические ряды. Именно поэтому регулярные аффиксы выступают в подавляющем большинстве случаев как морфемы, имеющие то или иное значение не только в качестве части словесного целого, но и взятые отдельно, вне слова. Примеры: суффиксы -нель, -н-, -и– (в наречиях типа дружески), приставки по-, де-, архи-, про-, не-, из-. Регулярные аффиксы, как правило, имеют свободное значение, четко осознаваемое и дифференцируемое говорящим и внутри, и вне слова.

Нерегулярные аффиксы в составе слов встречаются редко и воспроизводимой модели не образуют. Их семантика устанавливается только путем определения связей и соотношений содержащих их слов с родственными словами и сравнения с регулярными моделями, образуемыми словами того же словообразовательно-семантического плана.

Так, в существительных любовь и свекровь выделяются суффиксы -овь. Эти нерегулярные суффиксы имеют не свободное, как, например, суффиксы -ниj– ( страдание) и -ниц– ( писательница), а связанное значение. Оно существует у суффиксов -овь (это явно разные суффиксы) только в содержащих их словах. Как суффикс именно действия суффикс -овь определяется при анализе соотношений между словами любить и любовь (тождественных тем, которые наблюдаются в регулярных моделях, вроде страдать – страдание). Как суффикс лица женского пола суффикс -овь определяется при соотношении между словами свекровь и свекор (тождественных тем, которые наблюдаются в регулярных моделях вроде кондуктор – кондукторша).

Как по своей прикрепленности к определенному слову, так и по семантике нерегулярные аффиксы напоминают слова, известные лишь в пределах фразеологических оборотов: кромешный (ад), елико (возможно) . В качестве примеров можно привести суффиксы -таш (патронташ), -ичок (новичок), -арник (кустарник). Однако при всей своей связанности значение нерегулярных аффиксов является фактом вполне реальным, ибо слова, их содержащие, существуют в языковой системе как определенные элементы словообразовательных гнезд, семантических полей и лексико-грамматических категорий.

Наличие регулярных и нерегулярных аффиксов и моделей в словообразовательной системе языка объясняется тем, что последняя представляет собой продукт целого ряда эпох, явление не только функционирующее, но и развивающееся, в котором рядом с актуальными моделями и типовыми структурами существуют также и словообразовательно изолированные слова, своеобразные структурные единоличники.

Говоря о регулярности и нерегулярности аффиксов, следует иметь в виду их воспроизводимость в целом разряде слов или в отдельных, единичных словах, выступающих в качестве словообразовательно изолированных. Говоря же о продуктивности или непродуктивности, следует иметь в виду свойственную им разную производительность в создании слов и форм, различный (для каждого аффикса и модели собственный) творческий характер.

Между понятием регулярности нерегулярности и продуктивности непродуктивности определенные взаимоотношения существуют (нерегулярные аффиксы являются одновременно непродуктивными), однако понятие регулярности не покрывается понятием продуктивности. Среди регулярных служебных морфем имеется немало таких, которые продуктивными уже не являются. Регулярность многих ныне непродуктивных аффиксов объясняется их яркой производительностью в прошлом.

О продуктивности или непродуктивности того или иного аффикса можно говорить, лишь сравнив количество и состав содержащих его слов в данной языковой системе с тем, что наблюдалось в языке в предшествующие эпохи его развития. Так, регулярный аффикс -изн, выделяющийся сейчас в соединении с основой прилагательного по крайней мере в двенадцати словах, выступает в современном русском языке таким же непродуктивным, как и нерегулярный суффикс -овизн, известный только в слове дороговизна. Все слова с этим суффиксом, употребляющиеся в настоящее время, были известны в XVIII в. Более того, в то время их было даже больше (например, ныне исчезнувшие молодизна, синизна). Продуктивными являются такие аффиксы, которые выделяются в целом ряде недавних по своему появлению в языке образований. Непродуктивные аффиксы представляют собой служебные морфемы, с помощью которых в настоящее время новые слова и формы или не образуются, или образуются очень редко.

В качестве совершенно непродуктивных в настоящее время аффиксов можно назвать, например, приставки су-, низ– (сумрак, низводить), суффиксы -знь, -ствиj– (жизнь, спокойствие). Эти аффиксы свободно выделяются и в словах, и в формах, однако среди таких слов и форм недавних образований не наблюдается.

Круг слов и форм, в которых имеются совершенно непродуктивные служебные морфемы, нередко ограничен несколькими одиночными образованиями. Так, приставка сюр– известна в русском языке лишь в словах сюрреализм, сюрреалист, сюрреалистический, суффикс -тв– со значением абстрактного действия выделяется как морфема только в существительных жатва, битва, молитва.

Примером продуктивных в настоящее время аффиксов могут быть суффиксы -к– для образования наименований лиц женского пола от соответствующих по значению слов мужского рода, -о для образования наречий от прилагательных, -ива– для образования глаголов несовершенного вида, приставки с-, от-, про. С их помощью новые слова образуются интенсивно и постоянно, их морфематические связи широки и разнообразны. Так, приставка не– обладает способностью образовывать новые прилагательные от прилагательных самой различной структуры, происхождения и времени появления (нестандартный, нечитаемый). С помощью суффикса -ость непрерывно образуются абстрактные имена существительные.

Продуктивность какого-либо аффикса в образовании структурно и семантически различных форм и слов может быть различной. Так, суффикс -тель, малопродуктивный в производстве имен со значением действующего лица, в то же время продуктивен в производстве слов – наименований действующего предмета (выпрямитель).

То же можно отметить и относительно продуктивности таких аффиксов, которые являются общими для ряда частей речи. Так, например, приставка пре– встречается и в именах, и в глаголах, и в наречиях. Однако ее действенность как образующего аффикса в сфере этих лексико-грамматических разрядов слов неодинакова. В области прилагательных и наречий приставка пре– продуктивная и свободно образует производные от любого качественного прилагательного и от наречий на -о, -е. В сфере же глаголов эта приставка, хотя и выделяется в целом ряде образованных с ее помощью слов (преуспеть, превышать), является непродуктивной: из сравнительно недавних образований можно отметить лишь преподносить и преуменьшать. Остальные глаголы с приставкой пре– были известны, как правило, уже в древнерусском языке. В именах существительных она совершенно непродуктивна, хотя в отдельных словах и выделяется (преграда, премудрость).

Вопросы о том, почему одни аффиксы в настоящее время продуктивны, а другие непродуктивны, чем объясняется тот факт, что продуктивные ранее служебные морфемы и типы словообразования становятся непродуктивными, и наоборот, объясняются следующим образом.

1. Аффиксы могут превращаться в непродуктивные в силу связанных с развитием общества изменений в лексике в целом, а также в системе и способах наименования. В современном русском языке непродуктивны суффиксы имеющиеся в словах генеральша, мельничиха. Это было связано с тем, что в XX в. женщины стали полноправными членами общества, специалистами в той или иной области общественной деятельности. Женщины стали называться в результате этого не по мужу, а по приобретенной профессии, занятию. Суффикс -ш– получил новое значение, превратившись в качестве производительной морфемы в суффикс для обозначения лиц женского пола по их деятельности, профессии.

По той же причине ранее непродуктивные суффиксы могут становиться продуктивными. Так, суффикс -тель в качестве морфемы, образующей имена существительные со значением действующего предмета, первоначально был малопродуктивен. В XVIII в., когда у него впервые появилась данная функция, с «неличной» семантикой, были известны лишь отдельные слова: делитель, указатель. Продуктивным он становится позже, в XX в., в связи с бурным развитием техники. Несомненно, с общим развитием медицины и фармакологии, с появлением многочисленных лекарств искусственного происхождения связано также и появление суффикса продуктивности -ин.

Изменения в характере номинации определили и продуктивность суффикса -к– в сфере имен, возникших в динамичном языке нашего настоящего как сжатие соответствующих фразеологических оборотов: электричка, тушенка.

2. Иногда непродуктивность аффикса объясняется узостью круга тех слов с основами, с которыми он может сцепляться в процессе словопроизводства. Так, словообразовательные связи суффикса -ат– ограничены, как правило, существительными, обозначающими части тела человека или животных (горбатый, усатый).

3. Аффиксы могут становиться непродуктивными по чисто языковым причинам, в частности в результате вытеснения их из сферы продуктивных служебных морфем другими, синонимичными им, но в то же время более приспособленными для образования слов соответствующего значения. Именно в силу этого непродуктивными стали, например, суффиксы -от-, -ин-, -ств-: доброта, глубина, лукавство, оттесненные на задний план суффиксом -ость. Утверждению суффикса -ость в качестве единственно продукт ивного суффикса имен качества в числе других причин (среди которых наиболее важным является наблюдавшееся в то время влияние на литературный русский язык литературного языка Юго-Западной Руси) способствовала его однозначность и фонетическая неповторимость.

4. В ряде случаев аффикс становится непродуктивным, потому что архаизуется соответствующая формообразующая модель. В качестве примера можно привести суффикс многократности -ыва-, -ива– ( хаживать, читывать), в XVI в. бывший продуктивным.

5.18. Ограничения, налагаемые на сочетаемость морфем (семантические, словообразовательные и стилистические)

Для полного уяснения механизма словообразования важно определить, какие закономерности регулируют сочетаемость морфем в слове, другими словами, изучить валентные (сочетаемые) свойства морфемы.

Так, суффиксальная морфема -ител-, во-первых, сочетается только с глагольными основами, примыкая непосредственно к корневой морфеме; во-вторых, при этом в глагольной основе происходит усечение суффиксальных морфем -а, -е (спасать – спаситель), либо суффиксальных морфем -ова-, -ева– (повелевать – повелитель).

Описание валентности морфемы объясняет механизм создания слова. Можно изучать валентность как аффиксальных морфем, так и корневых, т.е. одинаково закономерны вопросы: с какими основами сочетается тот или иной аффикс? С какими аффиксами сочетается та или иная морфема?

Изучая валентность морфем, необходимо выявлять их сочетаемостные свойства, определяемые возможностями системы языка. При этом следует отграничивать явления, возможные в данном языке, но не представленные лексически. Так, например, в русском языке названия детенышей животных легко образуются с помощью суффикса -онок (лисенок, слоненок). Однако от существительного какаду производное с суффиксом -онок лексически не представлено. Между тем при необходимости оно может быть образовано с помощью интерфикса -ч– или -н– (какадученок, какадуненок). В то же время образовать название детеныша от основы глагола или прилагательного в принципе невозможно, это противоречит устройству системы языка. Поэтому, изучая словообразование, необходимо разбирать не только то, что реально существует, но и то, что возможно, хотя лексически не представлено. Такое рассмотрение дает полное представление о системе словообразования в языке.

Валентность морфем изучена мало. Для того чтобы получить полное представление о сочетаемостных свойствах морфем, следует выявить те ограничения, которые могут препятствовать соединению морфем с производящей основой. Существует несколько видов таких ограничений. Нередко они действуют комплексно, но следует различать действие каждого в отдельности.

Семантические ограничения – основной вид ограничений, определяемых системой языка. Семантические ограничения очень разнообразны. Они вызываются чаще всего семантической несовместимостью морфем. Поскольку части речи являются самыми общими лексико-грамматическими разрядами слов, самые широкие ограничения такого рода проявляются в сочетаемости аффикса с основами той или иной части речи. Так, суффикс действующего лица -тель сочетается лишь с основами глаголов, сочетание его с основами существительных и прилагательных невозможно.

Суффикс лица -чик, -щик сочетается с основами глаголов и существительных, а суффикс лица ец – с основами глаголов, существительных и прилагательных.

Кроме таких общих ограничений, действуют ограничения более специализированные, т.е. тот или иной аффикс может сочетаться не со всеми основами данной части речи, а лишь с основами определенной семантики. Например, суффикс -ш (а)-, производящий существительные, обозначающие лиц женского пола по профессии (кондукторша, агрономша) или жен по мужу (генеральша), сочетается лишь с основами существительных – наименований лиц мужского пола по профессии, но не по иному признаку.

На семантические ограничения могут накладываться т.н. прагматические ограничения. Так, суффикс прилагательных -оват(ый), обозначающий неполноту признака, сочетается лишь с основами качественных прилагательных, обозначающих нежелательные (плохие) свойства (ср. глуповатый, староватый, но отсутствуют умноватый, молодоватый). Человек как бы не хочет уменьшать положительно оцениваемые (хорошие) признаки.

Словообразовательные ограничения относятся к разряду системных ограничений – имеется в виду неучастие тех или иных видов производных основ в качестве производящих. Для примера можно назвать имена прилагательные с суффиксами субъективной оценки еньк(ий), -оконьк(ий), -ошеньк, -ущ, -енн: желтенький, желтехонький, желтешенький, большущий, высоченный. От прилагательных этих типов не образуются производные. Словообразовательный потенциал таких основ исчерпан; они замыкают словообразовательную цепь.

Стилистические ограничения в сочетаемости морфем вызываются стилистической несовместимостью морфем и объясняются тем, что словообразовательные морфемы, подобно словам, могут обладать определенной стилистической окраской. Обычно наблюдается тенденция к стилевой однородности сочетающихся морфем. Например, аффиксы, имеющие литературно-книжную окраску, тяготеют к соединению с производящими основами слов, наделенных такой же окраской. Нейтральные в стилистическом отношении слова могут сочетаться с морфемами любой окраски и употребляются в любом стилистическом окружении (в этом и состоит их нейтральность).

Стилистические ограничения в сочетаемости морфем имеют иной характер, чем ограничения семантические и словообразовательные. Они обнаруживаются как тенденции сочетаемости – несочетаемости, а не как строгие, ненарушаемые законы. В определенных условиях эта необычайность производных существительных, создаваемая контрастностью сочетающихся в составе слова единиц, может понадобиться говорящему, желающему использовать выразительные возможности языка.

Стилистические ограничительные тенденции характеризуются следующим образом. В тех случаях, когда суффикс имеет сниженную стилистическую окраску, он тяготеет к сочетанию с нейтральными и разговорными) и «не любит» книжных основ. Таковы суффиксы прилагательных -ущ, -енн, обозначающие большую степень проявления признака: жирнющий, здоровущий, толстенный. От прилагательных книжного стиля образование прилагательных с этим суффиксом затруднено. Вряд ли возможны прилагательные типа культурнущий, активнущий.

Различие между заимствованными и исконными морфемами существенно для диахронического словообразования. Оказывается, однако, что это различие, но только в преобразованном виде, важно и для синхронного изучения языка. Иноязычное происхождение морфемы может влиять на ее стилистическую окраску, становясь фактом синхронного словообразования (выступает как стилистическое ограничение в сочетаемости морфем). Именно поэтому многие морфемы иноязычного происхождения, приобретая активность в русском языке, сохраняют сочетаемость – преимущественную или исключительную – с книжными заимствованными основами. Так, суффикс -фикаци– существительных, обозначающих «снабжение тем, что названо производящей основой», проявляет активность на почве русского языка, но функционирует при этом преимущественно в кругу нейтрально-книжных заимствованных основ: радиофикация, газификация. Возможны образования и от русских основ, лишенных стилистической окраски сниженности: звукофикация, теплофикация.

5.19. Единицы системы словообразования (словообразовательная пара, словообразовательная категория, словообразовательные цепи, словообразовательная парадигма, словообразовательное гнездо)

Синхронная словообразовательная система языка представляет собой совокупность мотивированных слов, объединенных в словообразовательные типы и гнезда. Основная, главная единица словообразовательной системы языка – мотивированное слово. Остальные единицы словообразовательной системы функционируют либо в составе мотивированных слов (мотивирующая основа и словообразовательное средство), либо определяются через мотивированные слова (словообразовательная пара слов, словообразовательная цепочка, словообразовательная парадигма, словообразовательное гнездо, словообразовательная категория).

Словообразовательная пара представляет собой производящее и производное слово, связанные отношениями мотивированности и способом словообразования: лес – лесной. Основные «события» словообразования происходят в пределах словообразовательных пар; почти все явления словообразования можно обнаружить в этих пределах: производное слово, производящее слово, средство и способ словообразования, словообразовательное значение; словообразовательные гнезда и типы сводимы к словообразовательной паре, т.е. могут быть равны ей. Основной единицей словообразовательного анализа нередко признается именно словообразовательная пара. Словообразовательный процесс в конкретных случаях может и закончиться образованием словообразовательной пары, т.е. пары становятся гнездами.

Если процесс на том не остановится и будут образованы новые производные слова на базе того же производящего или на базе первого производного, то словообразовательные пары объединяются в словообразовательные цепи (цепочки) слов (последовательное словообразование) или в словообразовательные веера (пучки) слов (параллельное словообразование): арфа – арфист – арфистка, баян – баянист, баянный. Веера и пучки слов могут объединяться в более сложные комплексы: рыба – рыбка, рыбный, рыбак – рыбачий, рыбацкий.

В этом проявляются степени производности, от этого зависят типы словообразовательных гнезд.

Каждое простое производное слово имеет свое производящее, и только одно, образуя с ним словообразовательную пару. Словообразовательных пар поэтому столько, сколько производных слов. Сложные слова в соответствии со своими корневыми частями входят в разные словообразовательные пары (и гнезда), поэтому словообразовательных пар у сложных слов больше их собственного количества в 2–3 раза – в зависимости от количества корневых частей в их составе. Здесь следует говорить о тройках и четверках слов.

Количество словообразовательных пар с количеством производящих несопоставимо, т.к. одно производящее может иметь при себе несколько производных и, следовательно, входить в несколько словообразовательных пар: река – речка, речной, речник. Вот почему словообразовательные пары следует определять по производным, а не по производящим: производное слово определимо само по себе, и оно «ищет» свое производящее; производящее, будучи только относительным явлением, само по себе неопределимо и поэтому само по себе не предполагает производных. Производящее слово, т.о., пассивный член пары: от него образуется новое слово, но не оно образует это новое слово.

Словообразовательная цепочка – это ряд однокорневых слов, связанных отношениями, где каждое предыдущее слово мотивирует последующее. Данная единица выявляет ступенчатый характер словообразования и демонстрирует синтагматические отношения между однокоренными словами. Словообразовательная цепочка в современном русском языке может состоять из двух и более однокоренных слов.

Например: греть – грелка, греть – греться – согреться, греть – нагреть – перенагреть, перенагревать – перенагревание и т.д.

Словообразовательная парадигма – совокупность однокоренных мотивированных слов, имеющих одну и ту же мотивирующую основу (слова). Данная единица, как и словообразовательная цепочка, выявляет ступенчатый характер словообразования, но демонстрирует парадигматические отношения между однокорневыми словами.

Все слова, входящие в словообразовательную парадигму, по отношению к мотивирующему слову равномотивированы. Словообразовательная парадигма в современном русском языке может насчитывать от 2 до 20 и более членов.

Например:

зоркий – зорко – зоркость;

кочегар – кочегарка – кочегарный – кочегарить.

Словообразовательное гнездо – это совокупность однокорневых слов, упорядоченная отношениями мотивированности (непосредственной, опосредованной, равномотивированности, разномотивированности). Составными частями словообразовательного гнезда являются словообразовательные цепочки и словообразовательные парадигмы. Данная единица выявляет ступенчатый характер словообразования и демонстрирует синтагматические и парадигматические отношения между однокорневыми словами для данного состояния языка.

В составе словообразовательного гнезда могут быть 2 и более однокорневых слов, например: лекарство – лекарственный; лента – ленточка, ленточный; лето – летний – по-летнему, летом.

Таким образом, в результате словообразовательного анализа, например, слова освободитель устанавливается, что:

1) в качестве мотивирующего выступает слово освободить;

2) словообразовательная структура слова включает основу мотивирующего слова освободи и словообразовательное средство – суффикс -тель;

3) словообразовательное значение слова выражено с помощью суффикса, способ образования – суффиксация;

4) слово принадлежит к словообразовательному типу «основа мотивирующего глагола – суффикс -тель со словообразовательным значением лицо, производящее действие, названное мотивирующим словом;

5) слово входит в состав:

а) словообразовательной цепочки свобода – освободить – освободитель – освободительница;

б) словообразовательной парадигмы освободитель, освободиться, освобождать, освобождение, освободительный, мотивированных словом освободить;

в) словообразовательного гнезда со словами, имеющими корень свобод-.

Корневые гнезда – одна из форм организации словообразовательного материала. Словообразовательный материал может быть организован также по способам словообразования, по словообразовательным типам и т.п.

Обращение к гнездам при характеристике словообразования совершенно необходимо и целесообразно. Первый словообразовательный словарь русского языка построен по гнездам, хотя он не обязательно должен быть гнездовым.

Типология словообразовательных гнезд может быть построена на разных основаниях:

1) по частям речи исходных, вершинных слов;

2) по объему и количеству слов в гнезде;

3) по структуре, строению гнезда. Гнезда имеют объемное и структурное развитие.

Словообразовательная категория формируется совокупностью словообразовательных типов, объединяемых общностью словообразовательного значения в отвлечении от формальных средств выражения данного значения.

Словообразовательная категория выделяется на основании единства словообразовательного значения, в то время как средства выражения этого значения могут быть различными. В качестве примера словообразовательной категории можно привести категорию имен существительных, обладающих значением «производитель» действия, названного производящей основой, образуемых разными суффиксами от основ глаголов.

В эту категорию входят существительные с суффиксами -тель (получатель), -ец (братец), -ун (бегун), -щик (нормировщик).

Словообразование каждой части речи целесообразно описывать исходя из того, какие словообразовательные категории в ней действуют в пределах одного и разных способов словообразования.

Раздел 6. Морфология

6.1. Грамматические категории и значения. Грамматические классы слов

Морфология является составной частью грамматики. Объектом рассмотрения в морфологии является слово во всем его многообразии.

Когда слово употребляется в конкретной ситуации, то его уже принято называть словоформой. Слово, входящее в группы конкретных словоформ, которые обладают тождественным лексическим значением, называют лексемой. В данную лексему могут входить совокупность словоформ, которую следует называть парадигмой.

Таким образом, на основе этого можно выделить задачи морфологии:

1) изучение частей речи, лексико-грамматических разрядов;

2) описание грамматических категорий;

3) описание парадигматики.

6.2. Грамматические категории, грамматические значения и грамматические формы

Грамматическая категория выступает в современном понимании как обобщение грамматических значений. Одно слово может обладать несколькими грамматическими категориями. Лучше всего грамматические категории можно определить как совокупность тождественных грамматических значений.

Так, например, значения отдельных родов выделяются в категорию рода, значения отдельных форм времени объединяются в категорию времени.

Существует несколько типов грамматических категорий. В основе классификации грамматических категорий лежат два принципа: количество членов, образующих категорию, и характер отношений между ними. В грамматической категории не может быть менее двух членов. Одна форма не обладает грамматическим значением и лишена регулярности. Следовательно, есть категории, которые состоят из двух членов и поэтому называются бинарными. Например, категория числа является бинарной, т.к. обладает двумя членами: единственным и множественным числом.

Существуют грамматические категории и с большим числом членов. Например, категория рода является трехчленной: женский, мужской и средний род. А категория падежа содержит шесть членов.