Филип Киндред Дик
Бюро корректировки
Утро выдалось ясным и погожим. Ласковые солнечные лучи заливали лужайки и садики, отражались от металлических крыш припаркованных автомашин.
Служащий шел быстрым шагом, то и дело заглядывая в бывшую при нем папку и нервно перелистывая страницы с инструкциями. Он остановился напротив малоэтажного дома, наскоро оштукатуренного и выкрашенного зеленой краской, подумал немного и в одно мгновение прошмыгнул в калитку на заднем дворе.
В конуре мирно спал пес, повернувшись задом ко всему окрест. Служащему был виден только его куцый хвост.
— Силы небесные! — воскликнул Служащий, досадливо хлопнув себя по бедрам, и громко постучал кончиком карандаша по своей папке. — Да просыпайся же!
Пес неторопливо выбрался наружу, щурясь на солнечный свет. Сперва показалась его морда, затем лапы.
— А, это ты, — зевнул он. — Что, уже пора?
— У нас важное дело, — Служащий ткнул указательным пальцем в лист бумаги, испещренный какими-то графами, вроде тех, что применяются при расчете дорожного траффика. — Они собираются откорректировать Сектор Т137 этим утром. Начало операции — ровно в девять. — Он посмотрел на часы. — Трехчасовое прерывание. В полдень все должно быть готово.
— Т137? Ух ты. Это ж совсем рядом.
Тонкие губы Служащего искривились в снисходительной усмешке.
— А то. Ты необычайно проницателен, о мой темношерстный друг. Вероятно, ты догадываешься, зачем я здесь объявился.
— У нас перекрывание с Т137.
— Точно. Затронуты существенные фрагменты этого Сектора. Мы должны отъюстировать все как полагается, прежде чем они приступят к окончательной корректировке. — Служащий мотнул головой в сторону зеленого дома. — Ты возьмешь на себя этого мужика. Он работает в компании, чей офис расположен как раз в Секторе Т137. Очень важно, чтобы он явился на работу до девяти часов.
Пес осмотрел указанный дом. Занавески были раздвинуты. На кухне горел свет. Там вокруг стола сидели какие-то смутно очерченные фигуры. Мужчина и женщина, вероятно. Они пили кофе.
— Это они, — пробормотал пес. — Ты сказал — нам нужен мужчина? Он ведь не пострадает?
— Да нет, конечно. Но он должен оказаться в офисе раньше обычного. Он никогда не уходит туда раньше девяти. А в этот день надо сделать так, чтобы он попал на работу в половине девятого. Он должен очутиться в пределах Сектора Т137 до того, как они начнут процесс корректировки, иначе возникнет неустранимое расхождение, а это значит, что корректировку придется проводить заново.
Пес вздохнул.
— Мне придется залаять.
— Именно. — Служащий еще раз сверился с инструкцией. — Ровно в 8.15. Понял? Восемь часов пятнадцать минут утра. Не позже.
— И что за… сценарий будет разыгран в 8.15?
Служащий надолго умолк, уткнувшись в свой справочник и скользя взглядом по строчкам кода.
— Это будет… ага, Друг в Машине. Как раз проедет мимо и подумает, что мог бы подбросить его на работу этим утром. — Он закрыл книгу и сложил руки на груди в жесте, выражавшем безграничное терпение. — И они доберутся до офиса почти на час раньше, чем обычно. Это вопрос жизни и смерти.
— Жизни и смерти, — проскрипел пес. Он снова забрался в конуру, наполовину высунув туловище наружу, и прикрыл глаза. — Жизни и смерти.
— Эй, проснись! Ты должен в точности придерживаться этого графика. Если ты пролаешь слишком рано или слишком поздно…
Пес рассеянно кивнул.
— Я знаю. Не беспокойся. Я все сделаю правильно. Как всегда.
Эд Флетчер добавил в свой кофе еще немного сливок, вздохнул и привалился к спинке кресла. Мягко шумела печь, источая теплые соблазнительные запахи. Желтый огонь мигнул и погас.
— Тебе еще ролл? — спросила Рут.
— С меня на сегодня хватит, — улыбнулся Эд, прихлебывая кофе. — Забери себе, если хочешь.
— Нет, мне пора на работу, — Рут встала с постели и облачилась в халат.
— Уже?
— Конечно. Счастливые часов не замечают, — она заглянула в ванную комнату, рассеянно взъерошила тонкими изящными пальчиками длинные темные волосы. — Когда ты работал на правительство, тебе приходилось вставать куда раньше.
— Зато ты и приходишь раньше, — возразил Эд, развернул свежий номер «Кроникл» и сосредоточился на спортивном разделе. — Ладно, всего тебе хорошего, милая. Берегись опечаток и двусмысленных приказов.
Дверь ванной комнаты закрылась за Рут. Она стянула халат и спешно бросилась переодеваться.
Эд снова зевнул и бросил взгляд на стоявшие возле мойки часы. Полно времени, нет еще даже восьми. Он снова отхлебнул кофе и потянулся. Ему непреодолимо захотелось подремать еще чуток. Не больше десяти минут — это он может себе позволить.
Рут выскочила из ванной комнаты в одной рубашке и скрылась в гардеробной.
— О Господи, я опаздываю.
Она в спешке натянула блузку и брюки, надела пиджак и обула маленькие белые туфельки. Потом подбежала к мужу и чмокнула его в щеку.
— Пока, солнышко. Вечером я забегу за покупками.
— Пока, — Эд, не отрывая глаз от газеты, потянулся к ней, обнял за шею и ласково потрепал по волосам. — У тебя отличные духи. Смотри не вскружи голову шефу.
Рут выбежала за дверь, ее каблуки простучали по лестнице. Потом он услышал, как этот звук удаляется в сторону калитки.
Она ушла.
Дом погрузился в тишину. Он остался в одиночестве.
Эд поднялся на ноги, отодвинул кресло, поплелся в ванную и повертел в руке бритву. 8.10. Он плеснул воду в лицо, намылил щеки бритвенным кремом и начал бриться. Лениво потянулся. Еще куча времени.
Служащий нервно кусал губы, поглядывая на карманные часы. Пот катился с него градом. Минутная стрелка ползла по циферблату. 8.14. Уже совсем скоро. Еще чуть-чуть.
— Внимание! — скомандовал Служащий. Он напрягся, его тщедушное тело обратилось в слух. — Десять секунд!
Прошло десять секунд.
— Время! — крикнул Служащий.
Ничего не произошло.
Служащий в панике повернулся, его глаза полезли на лоб. Из конуры высовывался кончик общипанного черного хвоста. Проклятая псина опять заснула.
— ВРЕМЯ! — завизжал Служащий, бешено колотя рукой по огузку собаки. — БОГА РАДИ…
Пес встряхнулся и вылетел из конуры.
— О Боже, — сказал он, но тут же овладел собой, встал на задние лапы и, широко раскрыв пасть, разразился самозабвенным лаем.
— Гав! Гав! Гав! Гав!
Потом он умолк и с мольбой воззрился на Служащего.
— Я приношу глубочайшие извинения. Я не понимаю, как…
Служащий, не слушая его, смотрел на часы. Его зубы мелко застучали от еле сдерживаемого ужаса. Стрелки часов показывали 8.16.
— Ты опоздал, — прошептал он. — Ты опоздал! Ты, блохастый драный паскудный старый кобель, завалил мне всю операцию!
Теперь уже пес затрясся мелкой дрожью и тревожно покосился на домик.
— Ты сказал, я опоздал? То есть надо было залаять в…
— Ты пролаял слишком поздно. — Служащий медленно опустил крышку часов и убрал их на место. Он был бледен как смерть. — Ты опоздал. У нас не получилось разыграть Друга в Машине. Нет смысла гадать, что случится теперь. Я боюсь даже думать, что означает этот твой лай в 8.16.
— Ну, — сказал пес, — он все-таки может добраться туда вовремя.
— Не сможет! — завопил Служащий. — Не сможет, не сможет! Мы провалили всю операцию! Мы все сделали не так, как надо было!
Эд смывал крем со щек, когда тишину разорвал собачий лай, эхом отразившийся от стен дома.
— Черт, — ругнулся Эд. — Перебудит весь дом.
Он промакнул лицо полотенцем и прислушался. Вдруг кто-то идет?
Мягкая, почти неощутимая вибрация…
Звонок в дверь.
Эд вышел из ванной комнаты.
Кто бы это мог быть? Неужели Рут что-то забыла? Он накинул белую рубашку, не застегивая, и открыл переднюю дверь.
Там стоял молодой человек, глядя на него с таким выражением лица, как если бы лицезреть Эда было величайшим счастьем в его жизни.
— Доброе утро, сэр! — возгласил он, снимая шляпу. — Простите, что беспокою вас в столь ранний час, но…
— Чего надо?
— Я из Федеральной компании по страхованию жизни. Мне бы хотелось показать вам наши…
Эд толкнул дверь, и та стала закрываться.
— Ничего не хочу смотреть. Я спешу. Мне тоже пора на работу, между прочим.
— Ваша жена сказала, что это единственное время дня, когда вас можно застать дома, — запротестовал молодой человек, ухитрившись просунуть свой чемоданчик в щель так, чтобы не дать двери закрыться. — Она особо настояла на том, чтобы я пришел так рано. Мы обычно не выходим на работу в этот час, но она попросила, чтобы я сделал ей одолжение. Вот, у меня все записано…
Эд тяжело вздохнул и впустил молодого человека.
— Ладно, — сказал он, — покажите мне ваш полис, пока я одеваюсь.
Молодой человек с готовностью раскрыл чемоданчик. Там были бланки страховых полисов и иллюстрированных рекламных брошюр.
— Я хотел бы объяснить вам значение некоторых графиков, если позволите. Для вас и вашей семьи это очень важно, потому что…
Некоторое время Эд просидел в кресле, тупо разглядывая бесчисленные бланки, потом наконец подписался на страховку стоимостью десять тысяч долларов и выпроводил молодого человека. Закрыв дверь, он взглянул на часы. Почти 9.30!
— Черт, черт, черт, — бормотал Эд. Он рисковал серьезно припоздниться на работу. В спешке допив остывший чай, он набросил на плечи плащ, потушил печь и выключил свет, свалил грязную посуду в раковину и выскочил на улицу.
По дороге к автобусной остановке Эд на все лады костерил про себя агента Федеральной компании по страхованию жизни. Какого черта юноша приперся именно тогда, когда ему уже вот-вот надо было выходить?
Эд даже охнул от тоски. Все это не имело уже никакого значения. Важно было одно: он безнадежно опаздывает и будет в офисе в лучшем случае в десять. Странное ощущение пронизало его. Что-то — шестое чувство, если угодно — подсказывало ему, что он выбрал крайне неудачный день, чтобы опоздать на работу. Может случиться что-то очень плохое.
Эх, если бы только проклятый агент не застал его дома.
Эд преодолел два квартала, отделявших его офис от автобусной остановки, почти бегом. Большие часы в витрине ювелирного магазина Штейна показывали уже почти десять.
Его сердце отчаянно колотилось. Старый Дуглас задаст ему взбучку, это как пить дать. Он почти видел перед собой красноносую жирную физиономию и тычущий прямо в него толстый палец. Мисс Эванс тихо улыбнется в углу, согнувшись над пишущей машинкой. Джекки, мальчик на побегушках, примется мерзко хихикать. Эрл Хендрикс, Джо, Том, Мэри — темноглазая полногрудая красотка Мэри с длинными косами. Они будут подкалывать его до конца дня.
О Господи, только не это!
Он обогнул здание и остановился, пережидая сигнал светофора. На другой стороне улицы высился белый небоскреб — колонна из металла, цемента и стекла. Эд уже видел окна офиса. Может, ему удастся сослаться на то, что лифт испортился… и он якобы застрял между вторым и третьим этажами, ага.
Свет мигнул и переменился. Эд пересекал улицу один, никого больше не было на всем пешеходном переходе. Он ступил на обочину…
…и застыл в изумлении.
Солнце погасло.
Просто мигнуло на секунду — и выключилось.
Эд замер.
Серые вихревые облака закрыли небо, превратились в тяжелые бесформенные тучи — и вокруг не осталось ничего. Все заволок непроницаемо плотный туман. Потянуло холодом. Что это такое, черт побери?
Он брел в сумраке почти наощупь, внимательно следя за тем, куда ставит ногу. Вокруг было очень тихо. Даже шумы уличного транспорта куда-то делись. Эд в панике озирался во все стороны, пытаясь понять, куда ему идти в этой крутящейся мгле.
Не было ни людей, ни машин, ни солнца над головой.
Не было ничего.
Из тумана проступил офисный центр. Он был весь какой-то серый. Эд поднял руку, коснулся бетонной стены…
…и большая секция ее бесшумно провалилась внутрь в облаке пыли, а на том месте, где она находилась, остался только мелкий песок. Эд тупо заморгал.
Его путь лежал между серых груд строительного мусора, и там, где он прикасался к стенам здания, они обрушивались и в мгновение ока превращались в прах.
Пораженный, он повернул к ступенькам у входа, поднялся на несколько ступеней.
Ступени беззвучно рушились. Обувь проваливалась в пустоты.
Он пошел прямо по барханам медленно движущегося песка. Те еще сохранили формы предметов обстановки, но распадались под тяжестью его ног.
Он повернул в коридор. Там было темно и пусто, только в конце промелькнул слабый свет, и над всем снова повисла пелена потустороннего мрака.
Он осторожно заглянул в сигаретный киоск. Там сидел продавец, привалившись к кассовому аппарату, зажав во рту зубочистку, его лицо ничего не выражало и было таким же серым, как и все вокруг.
Все тело продавца тоже было совершенно серым.
— Эй! — каркнул Эд. — Что тут стряслось?
Продавец сигарет ничего не ответил. Эд тряхнул его. Его рука коснулась серого плеча продавца и, не встречая сопротивления, пронизала его тело насквозь.
— О Боже мой! — вырвалось у Эда.
Рука продавца отвалилась, упала на пол и разбилась на куски. Распалась в какие-то серые волокна… а потом в пыль.
Эд почувствовал, что сейчас потеряет сознание.
— Помогите! — заорал он не своим голосом.
Никто не ответил. Он оглянулся вокруг. Там было еще несколько неподвижных фигур: мужчина читает газету, две женщины ждут лифта.
Эд направился к мужчине и коснулся его рукой.
Тело мужчины медленно рассыпалось в прах. От него осталась только горстка серой пыли.
То же самое случилось с двумя женщинами. Когда Эд дотронулся до них, те распались на куски, не издав при этом ни звука.
В серой полутьме Эд нашарил лестничные перила и стал спускаться. Лестница рушилась под ним. Он побежал, сея опустошение на своем пути. Его подошвы отпечатывались на бетоне. Когда он достиг второго этажа, вокруг него уже крутился целый вихрь пыли и песка.
Он промчался по коридору.
Новые пылевые облака. Как и прежде, везде царила тишина. Его окружал непроглядный мрак.
Он поднялся на третий этаж. Один раз его нога полностью провалилась сквозь ступеньку. Его сердце остановилось на миг. Он с трудом удержал равновесие над ощерившейся бездной цвета небытия.
Затем он продолжил восхождение.
Через какое-то время он достиг своего офиса.
ДУГЛАС И БЛЭЙК, АГЕНТСТВО НЕДВИЖИМОСТИ, гласила табличка на двери.
Прихожая полнилась клубами пыли. Где-то снова мигнул далекий тусклый свет.
Он потянул за дверную ручку. Та осталась в его руке.
Он уронил ее. Ручка рассыпалась в прах.
Он коснулся двери, и пальцы прошли насквозь.
Матовое стекло расступилось перед ним, растрескиваясь на осколки.
Он не стал открывать дверь, но прошел через нее внутрь.
Мисс Эванс сидела за пишущей машинкой, ее пальцы замерли на клавишах. Она была недвижима. Волосы, кожа и костюм секретарши приобрели темно-серый оттенок.
Эд дотронулся до нее. Его пальцы проткнули плечо и нащупали какие-то серые хлопья, слежавшиеся внутри. Он с омерзением отдернул руку. Мисс Эванс не пошевельнулась.
Он вышел на середину комнаты и что было сил пнул стол. Стол провалился внутрь себя и распался в мелкую, вертящуюся вихрями, пыль. За ним оказался Эрл Хендрикс. Держа в руке чашку, Эрл склонился к бутыли с охлажденной водой, чтобы превратиться в серую неподвижную статую. Ничто не шевелилось. Не было никаких звуков, никаких признаков жизни. Весь офис был царством серой пыли, лишенным всякой жизни и любого движения.
Потом Эд снова обнаружил себя в коридоре. Он непонимающе затряс головой.
Что все это значит? Он наверняка сошел с ума. Он бредит, он безумен, он…
Раздался какой-то звук.
Эд мигом развернулся к источнику звука, вглядываясь в серый туман. Оттуда быстро приближалось какое-то существо.
Человек в белом. За ним еще какие-то люди. В белых рабочих халатах. Тащат за собой какое-то мудреное оборудование.
— Сюда! — пискнул Эд.
Люди в белых халатах остановились. Их рты широко раскрылись, а глаза полезли из орбит от крайнего удивления.
— Глянь!
— Что-то не так!
— Один до сих пор остался неизмененным.
— Деэнергетизируйте его.
— Нет, мы не можем запускать аппарат, пока…
Люди в халатах стремительно приближались к нему. Один из них нес что-то вроде мощного пылесоса, снабженного сопловидной насадкой. Движущаяся часть устройства зашевелилась и повернулась к Эду.
Слышался чей-то лихорадочный шепот. Кто-то зачитывал инструкции.
Эд вышел из ступора. Ужас вполз в его кости. Что-то сейчас произойдет. Что-то страшное и непоправимое. Он должен бежать. Предупредить тех, кто остался цел.
Скрыться.
Он развернулся и бросился вниз по лестнице. Ступени распадались под ним. Он пролетел по воздуху почти полэтажа, беспомощно размахивая руками посреди серых пылевых вихрей. Он приземлился на ноги и кинулся дальше по коридору в вестибюль.
Там по-прежнему клубились облака серой пыли. Он пронесся через них вслепую и уткнулся в дверь. За ним в тумане маячили белые фигуры. Они тащили за собой странное оборудование и перекрикивались друг с другом.
Все ближе и ближе.
Эд выбежал из здания и сломя голову, не разбирая дороги, устремился прочь.
Позади шатался и оплывал, теряя всякие очертания, офисный центр. Вот он накренился и стал оползать в потоках пыли.
Он добежал до угла улицы. Люди в халатах настигали. Перед ним вились серые вихри. Он побежал прямо через проезжую часть. Их руки уже тянулись к нему. Он достиг противоположной обочины…
Включилось солнце. Теплый желтый свет залил улицу. Задвигались автомобили. Загорелись огни светофоров. Со всех сторон, насколько хватало глаз, надвинулась толпа мужчин и женщин в легких весенних костюмах. Он увидел спешивших по магазинам покупателей, одетого в синюю форму регулировщика на перекрестке, уличных зазывал с рекламными брошюрками. Магазины. Окна. Дорожные знаки. Машины, проносящиеся мимо него и уходящие вдаль по улице.
А над всем этим — безоблачная лазурь небес и яркое солнце.
Эд остановился, тщетно пытаясь вдохнуть полной грудью. Он повернулся и осмотрел преодоленный во мраке путь.
На другой стороне улицы высился офисный центр. Такой же, как всегда. Бетон, стекло и сталь. Сооружен по особому проекту, чтобы быть непохожим на другие.
Он отступил на шаг и столкнулся с прохожим.
— Эй! — возмутился тот. — Смотри, куда прешь!
— Простите, — пробормотал Эд. Он отчаянно затряс головой, пытаясь собраться с мыслями. С той точки, где он стоял теперь, офисный центр выглядел в точности так же, как и всегда. Капитальная постройка, солидная, прочная, основательная. Здание господствовало над окружающей местностью.
Но всего лишь минуту назад…
Было ли это в действительности или не было? Он видел, как это здание рассыпалось в прах. Не только здание, впрочем, но и люди, пребывавшие внутри. Они стали серыми облачками пыли.
И он видел людей в белом. В белых халатах. Они выкрикивали распоряжения, надвигаясь на него со своими странными аппаратами.
Он сошел с ума.
Не могло быть иного объяснения.
Эд медленно повернулся и пошел через улицу. Его разум пребывал в каком-то помрачении. Он двигался вслепую, бесцельно, растерянный и бессильный совладать с собой после пережитого ужаса.
Служащего вызвали в Администрацию — на самый высокий уровень — и приказали подождать.
Он нервно расхаживал взад-вперед, ломая руки. Зачем-то снял очки и протер их мягкой тканью.
О Господи. Это все случилось не по его вине. Весь этот кошмар. Но он должен был все предусмотреть. Он мог все исправить. Это он отвечает за то, чтобы Глашатаи в точности следовали инструкциям. Если очередной Глашатай, этот чертов блохастый кобель, предпочел вместо этого отправиться на боковую — ответственность понесет именно Служащий.
Двери раскрылись.
— Все в порядке, — прозвучало оттуда. Голос говорившего был усталым и тусклым. Голос крайне занятого человека.
Служащего била дрожь, его накрахмаленный воротничок пропитался потом. Он медленно прошел внутрь.
Старик посмотрел на него, подняв глаза от книги. Какое-то время он с непроницаемым выражением лица изучал Служащего, но его тускло-голубые глаза оставались мягкими и добрыми. Это была искренняя и древняя доброта, которая, однако, заставила Служащего затрястись того пуще. Он вытащил носовой платок и утер брови.
— Я так понял, что произошла досадная ошибка, — пробормотал Старик. — В Секторе Т137. Надо как-то разобраться с этим субъектом, проникшим туда из соседствующего Сектора.
— Это правда, — сказал Служащий хрипло. Его горло пересохло. — Прискорбное стечение обстоятельств.
— И что же случилось?
— Я начал операцию этим утром в соответствии с инструкцией. Естественно, все, что относилось к Т137, обрабатывалось по высшему приоритету. Я прибег к услугам Глашатая, отвечавшего за мой участок, поскольку необходимо было осуществить Вызов в 8.15.
— Глашатай отдавал себе отчет в неотложном характере задания?
— Да, сэр, — Служащий помедлил, — но…
— Но ЧТО?
Лицо Служащего исказил ужас.
— Пока я отвлекся на другие связанные с заданием дела, Глашатай улучил минутку и ускользнул в свою конуру, чтобы вздремнуть еще немного. Я был занят. Я выверял точный график операции по своему хронометру. Я подал ему сигнал, но он ничего не сделал.
— Вы подали сигнал точно в 8.15?
— Да, сэр! Точно в 8.15. Но Глашатай проспал. А когда я его добудился и заставил сделать то, что он должен был сделать, было уже восемь часов шестнадцать минут. Он провел Вызов. Но вместо Друга в Машине мы получили Страхового Агента. — Служащий скривился. — Агент задержал субъекта почти до 9.30. Поэтому субъект опоздал на работу вместо того, чтобы прийти раньше обычного.
Старик помолчал.
— И его не было в Секторе Т137, когда началась корректировка.
— Не было. Он явился около десяти часов утра.
— И застал корректировку в самом разгаре.
Старик встал и принялся ходить туда-сюда по кабинету, сложив руки за спиной. Его мантия развевалась при ходьбе.
— Это очень серьезное упущение. Когда Сектор подвергается корректировке, ее должны претерпеть одновременно все сопряженные элементы из других Секторов. В противном случае они не будут ориентированы синфазно. Когда субъект явился в Сектор Т137, корректировка уже пятьдесят минут как началась. Субъект проник в Сектор в фазе почти полной деэнергетизации. Он блуждал там до тех пор, пока одна из бригад корректировщиков не наткнулась на него.
— Они схватили его?
— Увы, нет. Он бежал за пределы Сектора и оказался в ближайшем полностью энергетизированном районе.
— А что случилось потом?
Старик перестал расхаживать по кабинету. Его морщинистое лицо посуровело. Он запустил тяжелую ручищу в свою седую шевелюру.
— В точности неизвестно. Мы утратили контакт с ним. Конечно, вскоре контакт был восстановлен, но в настоящее время субъект все еще неподконтролен.
— Что вы намерены сделать с ним?
— Следует наладить устойчивый контакт с ним и забрать его сюда. Нет иного выхода.
— Прямо сюда?!
— Слишком поздно деэнергетизировать его. Но чем больше времени пройдет, тем выше вероятность, что он соберется с мыслями и расскажет другим о пережитом. Вместе с тем, стереть лишние воспоминания из его разума также слишком затруднительно. Как видите, обычные методы неприемлемы. Я сам разберусь с этой проблемой.
— Надеюсь, его местопребывание будет вскоре установлено, — опасливо заметил Служащий.
— Непременно. Все Стражи подняты по тревоге. Все Стражи и все Глашатаи. — Старик насмешливо прищурился. — И даже Служащие, хотя мы не очень-то рассчитываем на них.
Служащий покраснел.
— Я буду так рад, когда все это закончится, — глупо пробормотал он.
Рут сбежала по ступеням и вышла из здания под горячее полуденное солнце.
Она вытащила сигаретку и неспешно пошла по улице, ее маленькая грудь вздымалась и опадала, когда она с наслаждением вдыхала весенний воздух.
— Рут, — позвал Эд.
— Эд! — Она замерла, пораженная. — Что ты здесь…
— Пойдем.
Он взял ее за руку и привлек к себе, не давая времени на дальнейшие расспросы.
— Быстрее же, быстрее.
— Да что, в самом деле…
— Я тебе потом объясню. — Эд был бледен и хмур. — Пойдем куда-нибудь. Нам надо поговорить. Наедине.
— Я вообще собиралась пообедать с Луизой. Там и поговорим, если хочешь.
Рут не поспевала за ним и совсем запыхалась.
— Да что с тобой? Что стряслось? Ты такой странный. А почему ты не в офисе? Тебя что… неужели тебя уволили?
Они пересекли улицу и подошли к маленькому ресторанчику. Мужчины и женщины сновали вокруг, торопясь подзакусить в обеденный перерыв. Эд нашел угловой столик, который хуже всего просматривался снаружи.
— Здесь. — Он тяжело опустился на стул. — Вот теперь можно. — Она села напротив.
Эд заказал кофе, Рут — салат, тосты с пастой из голубого тунца, кофе и персиковый пирог. Эд молча смотрел, как она ест. Его лицо потемнело.
— Скажи мне, что случилось, — Рут в беспокойстве затрясла его.
— Ты уверена, что хочешь знать?
— Спрашиваешь! — возмутилась Рут и толкнула его в бок своей маленькой рукой. — Я пока еще твоя жена.
— Сегодня… случилось что-то очень странное. Этим утром. Я опоздал на работу. Чертов страховой агент пришел ни свет ни заря и задержал меня. Я припозднился больше чем на полчаса.
У Рут перехватило дыхание.
— Дуглас будет в бешенстве.
— Не будет.
Эд комкал салфетку, снова и снова складывая ее пополам, пока она не превратилась в клочья. Потом выкинул комочки бумаги в полупустой стакан.
— Я тоже беспокоился об этом. Поэтому я выпрыгнул из автобуса и бросился бежать по улице изо всех сил. И когда я ступил на обочину тротуара перед офисом, я заметил это.
— Что это?
Эд рассказал ей, что с ним произошло. Все без утайки.
Когда он умолк, Рут отодвинулась от стола. Ее лицо побелело, руки затряслись.
— Вижу, — пробормотала она, — что у тебя действительно был повод испугаться.
Она допила слегка остывший кофе. Блюдечко задрожало, когда она поставила на него чашку.
— Это ужасно.
Эд внимательно посмотрел на свою жену.
— Рут. Солнышко. Ты всерьез думаешь, что я рехнулся?
Рут выгнула выкрашенные красной помадой губы.
— Я не знаю, что сказать. Это все так странно звучит…
— Да уж. Странно — это слишком слабо сказано. Я …мои руки протыкали их насквозь. Как если бы это была не плоть, а глина. Очень старая рассохшаяся глина. А потом они превращались в пыль. Рассыпались в прах. Прямо у меня на глазах. — Эд взял сигарету из пачки Рут. — Когда все это закончилось, я обернулся — и там снова был офисный центр. Такой же, как всегда…
— И ты боишься, что, когда ты туда придешь, мистер Дуглас будет на тебя кричать?
— Конечно. Я боюсь. Я чувствую вину.
Глаза Эда блеснули.
— Я догадываюсь, о чем ты сейчас думаешь. Ты думаешь, что я опоздал на работу и так боялся получить нагоняй, что сбежал от реальности в какой-то… защитный психоз.
Он загасил сигарету, не докурив.
— Рут, я так и брожу по городу с тех пор, как это случилось. Два с половиной часа прошло. Я боюсь. Боюсь вернуться и увидеть, что там.
— Боишься Дугласа?
— Да нет же! Людей в белом.
Эд содрогнулся.
— О Боже. Как вспомню… Они гнались за мной. У них были эти… ну, вроде как пылесосы. И всякое другое оборудование.
Рут долго молчала. Потом посмотрела на мужа, и в ее глазах блеснула идея.
— Тебе стоит вернуться туда, Эд.
— Вернуться? Зачем?
— Кое-что проверить.
— Что же?
— Проверить, все ли в порядке.
Рут положила руку ему на плечо.
— Ты должен, Эд. Ты должен вернуться и встать лицом к лицу с этим. Показать себе, что бояться нечего.
— Черт побери! И что же я увижу? Рут, слушай. Я видел, как реальность растрескалась, лопнула и выпустила наружу то, что скрывалось внутри. С изнанки. Я знаю, что все это случилось на самом деле. Я не хочу возвращаться. Я не смогу снова увидеть этих… пыльных людей. Никогда больше.
Рут пристально поглядела на него.
— Тогда я пойду с тобой, — сказала она.
— Ради Бога…
— Так лучше для тебя же. Ты увидишь. Ты узнаешь.
Рут вскочила на ноги, натянула плащ.
— Пошли, Эд. Я отправлюсь с тобой. Мы пойдем туда вместе. К Дугласу и Блэйку, в агентство недвижимости. Я даже, пожалуй, загляну с тобой повидать мистера Дугласа.
Эд медленно поднялся, внимательно вглядываясь в лицо жены.
— Ты думаешь, я тебе лгал. Что я струсил. Испугался, что шеф задаст мне взбучку. — Его голос сделался неестественно низким. — Правда ведь? Правда?
Рут уже подбежала к кассе, чтобы расплатиться.
— Пойдем. Пойдем же. Ты посмотришь, что там. Я уверена, что все будет в порядке. Все будет таким же, как и всегда.
— Ладно, — сказал Эд. — Мы пойдем туда вместе. Посмотрим, кто из нас прав.
Они перешли улицу вместе. Рут крепко сжимала руку Эда. Перед ними появилось офисное здание из металла, бетона и стекла.
— Вот видишь? — сказала Рут.
И действительно, здание было на месте и не собиралось никуда проваливаться. Его окна посверкивали в лучах предвечернего солнца.
Эд и Рут остановились на обочине. Эд напрягся, его тело будто окаменело. Он занес ногу над бордюром…
…и ничего не случилось. Уличный шум никуда не исчез. Вокруг мельтешили прохожие. Мальчик на углу продавал газеты.
Звуки. Запахи.
Шумы большого города в середине самого обычного дня.
А над всем этим — безоблачная лазурь небес и яркое солнце.
— Вот видишь? — торжествующе сказала Рут. — Я же тебе говорила.
Они поднялись по наружным ступенькам и вошли в вестибюль. За стойкой сигаретного киоска стоял продавец, величественно скрестив руки на груди и внимательно слушая по радио репортаж о баскетбольном матче.
— Здравствуйте, мистер Флетчер, — на миг отвлекшись от трансляции, бросил он Эду.
Его лицо выглядело так же, как обычно.
— А кто эта дама? Ваша жена с ней знакома?
Эд машинально улыбнулся. Они подошли к лифтам. Там стояли тесной группой четверо или пятеро бизнесменов, ожидая прибытия кабины. Люди средних лет, очень хорошо одетые, с выражением нетерпеливого ожидания на лицах.
— Смотрите, кто пришел, — сказал один из них. — Флетчер, где ты прохлаждаешься? Дуглас с тебя башку снимет.
— Привет, Эрл, — пробурчал Эд и стиснул руку Рут. — Я немножко приболел.
Лифт прибыл. Они вошли в кабину. Двери закрылись, кабина поехала вверх. Лифтер сказал:
— Привет, Эд. А что это за краля? Ты меня не представишь?
Эд с некоторым трудом скорчил усмешку.
— Это моя жена.
Лифт остановился на третьем этаже. Эд и Рут вышли наружу и очутились прямо перед стеклянной дверью агентства недвижимости Дугласа и Блэйка.
Эд остановился и часто задышал.
— Погоди, — он облизнул пересохшие губы. — Я не…
Рут подождала, пока Эд протрет вспотевшие затылок и шею носовым платком.
— С тобой все в порядке?
— Да, — сказал Эд и решительно толкнул стеклянную дверь.
Мисс Эванс подняла взгляд от машинки.
— Эд Флетчер! Где ж тебя носило?
— Я приболел. Здравствуй, Том.
Том оторвался от своих бумаг.
— Привет, Эд. Слушай, Дуглас в бешенстве. Ему нужна твоя голова. Ты где был?
— Да знаю, знаю.
Эд повернулся к Рут.
— Ладно, чувствую, что мне лучше войти и принять огонь на себя.
Рут сжала его ладонь.
— Ты справишься. Я знаю.
Она улыбнулась. Между красных губ мелькнули безукоризненно белые зубки.
— Ну, я пошла? Звони, если что.
— Конечно, — Эд поцеловал ее в губы. — Спасибо, золотце. Большое спасибо. Не знаю, что это со мной стряслось. Надеюсь, теперь все будет в порядке.
— Забудь навсегда.
Рут вышла из офиса. Дверь закрылась за ней. Эд слышал, как ее шаги удаляются к лифтовой кабине.
— Классная деваха, — заметил Джекки с одобрением.
— Ага, — кивнул Эд, затягивая галстук потуже. Он бесцельно прошелся взад-вперед, подошел к внутреннему кабинетику, настраиваясь на решительный бой. Ну что же, он поступил как подобает. Рут оказалась права. Но у него уйдет куча времени, чтобы объяснить шефу причины своего прогула. Он почти видел перед собой Дугласа. Его толстые красные пальцы, похожие на решеточные прутья. Слышал его бычий рев. И тупо пялился в лицо, искаженное яростью…
Ну да.
Эд остановился как вкопанный.
Его кровь заледенела.
Кабинетик изменился.
У него волосы встали дыбом. Холодный ужас сковал его, горло стиснули невидимые тиски. Кабинет стал другим. Он медленно повернулся кругом, осмотрел помещение. Столы. Стулья. Другая мебель. Ящики для документов. Картины.
Изменения. Незначительные, совсем крохотные, но несомненные. Эд зажмурился и постоял так какое-то время, после чего снова поднял веки. Его дыхание участилось, пульс бешено скакнул. Сомнений нет. Все изменилось.
— Эд, в чем дело? — спросил Том.
Все смотрели на него, прервав возню с бумагами.
Эд ничего не сказал. Он медленно отодвинулся от порога кабинетика. Да что там, весь офис изменился. Это он уже мог утверждать наверняка. Вещи переставлены. Изменены. Ничего такого, во что он мог бы ткнуть обвиняющим жестом. Но он знал, что не ошибся.
Джо Кент неохотно подошел к нему.
— Эд, да в чем дело? Ты как с цепи сорвался. С тобой что-то…
Эд не слушал Джо. Он внимательно изучил его внешность. Джо изменился. Как?
Лицо. Оно было немного полнее. Рубашка в синюю полоску. Джо никогда таких не носил.
Эд осмотрел стол Джо. Он увидел кипу бумаг и счетов-фактур. Стол был слишком сильно отодвинут вправо. И он был больше.
Это был не тот же самый стол.
Картина на стене. Не точно такая же. Совсем другая!
Безделушки на шкафу — некоторые исчезли. Вместо них возникли новые.
Он повернулся к двери. Теперь, когда он знал, на что обращать внимание, ему стало ясно, что волосы мисс Эванс посветлели, а прическа изменилась.
Вон Мэри подпиливает ногти у окна — она была полнее и выше ростом. Ее сумка лежала на столе. Красная сумка. Красная вязаная сумочка.
— У тебя… всегда была эта сумка? — поинтересовался Эд.
Мэри обернулась, непонимающе поглядев на него.
— Что?
— Эта сумка. У тебя она давно?
Мэри засмеялась. Под блузкой обрисовались контуры точеных грудей, длинные локоны блеснули в солнечном свете.
— О чем это вы, мистер Флетчер?
Эд отвернулся. Теперь он знал. Она могла не знать, потому что ее переделали. Откорректировали. Ее сумку, ее одежду. Фигуру. Все. Никто не знает — кроме него. Его мысли заметались. Они все изменены. Все отредактированы. Перестроены. Распылены и собраны заново. С незначительными — но заметными ему — изменениями.
Корзинка для бумаг. Она была меньше. Не в точности такой же.
Оконные рамы — выкрашенные белым, а раньше они были цвета слоновой кости.
Узор обоев изменился.
Лампочки на потолке… Бесчисленные крохотные изменения.
Эд прошел обратно через свой кабинетик, поднял руку и постучал в дверь Дугласа.
— Войдите.
Эд толкнул дверь, и она открылась. Натан Дуглас выглядел не слишком дружелюбно.
— Мистер Дуглас… — начал было Эд и умолк. Потом вошел в комнату… и замер. Дуглас изменился. Он был совсем другим. Совсем не таким.
Весь кабинет шефа изменился, начиная от ковра на полу и заканчивая шторами. Стол теперь был дубовый, а не из красного дерева. А сам Дуглас…
…помолодел и похудел. Его волосы теперь были каштановыми, а кожа утратила нездоровый красный оттенок. Лицо разгладилось. Морщины пропали. Глаза из черных стали зелеными. Это был совсем другой мужчина — и в то же время, несомненно, Дуглас. Другой Дуглас. Другая версия Дугласа.
— Что там такое? — ворчливо спросил Дуглас. — А, это вы, Флетчер. Где вы были этим утром?
Эд быстро развернулся и побежал прочь. Он в панике пронесся через свой кабинет. Том и мисс Эванс смотрели на него во все глаза. Эд промчался мимо них и заскреб руками по дверной ручке.
— Эй, да что там… — крикнул Том.
Эд вышиб дверь и помчался в вестибюль, гонимый слепым ужасом. Он должен был бежать без оглядки. Он видел это. И теперь у него совсем мало времени. Он переменил направление, подбежал к лифту и утопил кнопку вызова.
Нет времени.
Он опять повернулся к лестнице и сбежал вниз. На второй этаж. Ужас завладел им безраздельно.
Все это случилось за какие-то секунды. Секунды, подумать только!
Телефон. Эд вбежал в телефонную кабину и плотно закрыл за собой дверь. Бросил монетку в прорезь автомата и остановился, не зная, какой номер набрать. Наверное, надо было сразу вызывать полицию. Он поднес трубку к уху. Его сердце бешено колотилось. Предупредить их. Рассказать о страшных переменах. Кто-то меняет реальность. Вмешивается в течение вещей. Он был прав. Эти люди в белом… их аппараты… они все еще здесь, в здании.
— Алло! — отчаянно крикнул Эд. Ответа не было. Ни звука. Ничего. Эд в отчаянии заколотил кулаками по двери.
Потом он увидел, что там, за дверью. Отступил, пораженный до глубины души, и медленно положил трубку на рычаг.
Он был не на втором этаже. Телефонная будка воспарила в воздух, и второй этаж давно уже остался внизу. Будка набирала скорость, унося его все выше и выше. Пролетая этаж за этажом, она двигалась абсолютно беззвучно.
Потом будка прошла сквозь крышу офисного центра и полетела вверх, к солнцу. Она еще ускорилась. Вскоре земля уже была далеко внизу. Улицы и дома с каждой секундой уменьшались в размерах. Там, под полом будки, в бездне, безостановочно кишели муравьишки — люди и их машины.
Облака закрыли землю. Эд закрыл глаза и затрясся от предельного ужаса. Потом бессильно привалился к дверце будки.
Телефонная будка возносилась в небеса, оставляя землю далеко внизу.
Эд дико озирался во все стороны. Где я? Что происходит? Куда его несет?
Он стоял и ждал, крепко сжимая дверную ручку.
Служащий коротко кивнул.
— Да, это он. Мы нашли его. Тот самый проблемный субъект.
Эд Флетчер позволил себе оглянуться вокруг. Он находился в огромном помещении, стены которого скрывала неясная дымка. Перед ним стоял человек с кипой бумаг и гроссбухов, нервно поглядывавший на Эда через очки в стальной оправе. Беспокойный маленький остроглазый человечек в синем сержевом костюме с манишкой и накрахмаленным воротничком, на руке у него были часы, а на ногах — черные начищенные до блеска туфли. А перед человечком в исполинском кресле странной формы, скорее походившем на трон, безмолвно восседал старик. Он посмотрел прямо на Флетчера добрыми, усталыми голубыми глазами.
Флетчера на миг пронизало какое-то диковинное ощущение. Не страх. Нет. Какая-то вибрация, родственная ужасу, но смешанная и с восхищением.
— Где я? — спросил он осторожно. — Где это место?
Он все еще не пришел в себя после столь скоропостижного прибытия.
— Не задавай глупых вопросов! — тявкнул на него нервный человечек, стукнув кончиком карандаша по гроссбуху. — Ты будешь отвечать, а не спрашивать.
Старик шевельнулся. Повелительно поднял руку.
— Я буду говорить с субъектом наедине, — пробормотал он. Голос оказался низким и глухим, но каким-то странным образом его слова раскатились под сводами палаты и еще долго эхом отдавались в ушах Эда, переполняя его прежним восторженным ужасом.
— Наедине? — человечек попятился, не выпуская из рук своих бумаг и книг. — Да-да, разумеется.
Он бросил быстрый взгляд на Эда Флетчера.
— Я рад, что все наконец уладилось, и этот субъект заключен под стражу. Столько хлопот из-за какого-то там…
Мягко хлопнула дверь, и человечек исчез. Эд и Старик остались одни.
Старик сказал:
— Пожалуйста, садитесь. Располагайтесь поудобнее.
Эд поискал стул. Ему не сиделось. Он то вытаскивал пачку сигарет, то снова прятал ее в карман.
— Что-то не так? — поинтересовался Старик.
— Я начинаю понимать.
— Что же вы поняли?
— Ну как? Что я мертв.
Старик усмехнулся одними губами.
— Мертвы? Отнюдь нет. Вы… в гостях. Это неординарное событие, не скрою, но в силу определенных обстоятельств иного выхода у меня не оставалось. — Он подался вперед. — Мистер Флетчер, вы кое-что видели, не так ли?
— Да, — согласился Эд. — Я хотел бы узнать, что это было. Или как это случилось.
— В этом нет вашей вины. Вы стали жертвой бюрократической ошибки. Был допущен промах — не вами, но он затронул вас.
— Промах? — Эд нахмурился, не понимая, о чем идет речь. — Я… ничего себе. Я во что-то влез. Я видел такое, что не должен был видеть. Я видел все это насквозь.
— Верно, — кивнул Старик. — Вы увидели нечто такое, чего вам не было бы в норме позволено увидеть. Несколько элементов, которые не были учтены надлежащим образом. Субъекты, ставшие невольными очевидцами…
— Несколько элементов?
— Это официальный термин. Оставим это. Произошла ошибка. Мы надеемся ее исправить…
— Но там были люди, — прервал его Эд. — Люди превратились в пыль. Они были серыми, как мертвецы. Там все было серым: стены, лестницы, мебель. Все было безжизненное.
— Этот Сектор был подвергнут временной деэнергетизации. После этого бригада Бюро Корректировки смогла внести необходимые поправки.
— Поправки, — кивнул Эд. — Хорошенькое словечко. Когда я вернулся, все снова были живы. Но не совсем. Не до конца. Они все изменились.
— Корректировка завершилась в полдень. Полевая бригада окончила работу и реэнергетизировала Сектор.
— Реэнергетизировала, — прошептал Эд. — Я вижу.
— Вы должны были находиться на территории Сектора во время корректировки. Случилась досадная ошибка. Вас там не оказалось, но вы прибыли позже — прибыли, когда корректировка уже началась. Вы бежали, но затем вернулись на место происшествия. Вы видели то, чего не должны были видеть. Вы стали невольным свидетелем, а не участником корректировки. Если бы все пошло своим чередом, вы были бы откорректированы точно так же, как и все остальные.
У Эда на висках проступил пот, и он стер его. Зубы застучали друг о друга.
Он медленно прочистил горло и пискнул почти неслышным голосом, исполненным предчувствия беды:
— Я теперь понимаю. Я вижу всю картину происходящего. Меня должны были отредактировать точно так же, как и всех прочих. Но я что-то сделал не так.
— Точно. Произошла ошибка. Теперь она приобрела очень серьезный статус. Вы все это видели и много знаете. Вы не были скоординированы с новой конфигурацией.
— Господи, — пробормотал Эд. — Я… я никому не скажу. Я буду молчать. Вы можете на меня полагаться. Как и на всех, кто прошел корректировку. Вы только скажите, как мне себя вести.
Холодный пот катился по его спине.
— Но вы уже сказали, — заметил Старик осуждающим тоном.
— Я? — моргнул Эд. — Кому сказал?
— Жене.
Эд задрожал, его лицо побледнело.
— Да, правда.
— Ваша жена знает, — лицо Старика исказилось гневом. — Женщина. Вы же знаете, как легко они…
— Я не знал. — Эд трясся от ужаса. — Но теперь-то я знаю. Вы можете полагаться на меня. Считайте, что я откорректирован.
Взгляд древних голубых глаз пронзил его до мозга костей.
— Но вы пытались позвонить в полицию. Намеревались проинформировать власти.
— Но я же не знал, кто за всем этим стоит.
— Теперь знаете. Естественный порядок вещей нуждается в корректировке — то здесь, то там. Нам делегировано исключительное право осуществлять такие вмешательства. Работа наших сотрудников имеет жизненно важное значение.
Эд собрался с духом.
— Эта корректировка… Дуглас. Офис. Зачем все это? Я полагаю, что каждое такое изменение должно для чего-то предназначаться.
Старик склонил голову, и перед ним из теней сформировалась карта. Эд затаил дыхание. Края карты уходили во мрак. Он видел бесконечную паутину секторов, сеть из прямоугольников и линий, что их соединяли. Каждый прямоугольник был помечен определенным символом. Некоторые из них мигали синим светом. Свет то вспыхивал, то гас снова.
— Карта Секторов, — пояснил Старик с тяжелым вздохом. — Тонкая и сложная работа. Иногда мы сами мечтаем поработать в ином времени. Не в этом. Но кто-то должен делать эту работу. Для всеобщего блага. Для вашего блага.
— Перемены… они затронули наш Сектор?
— Ваша фирма занимается торговлей недвижимостью. Прежний Дуглас был сметливым человеком, но его здоровье и благосостояние неуклонно ухудшалось. Через несколько дней Дуглас получит предложение поучаствовать в сделке по застройке большого участка леса в западной Канаде. Это потребует от него значительных инвестиций, в размере, сопоставимом со всеми его капиталами. Старый, менее склонный к риску Дуглас мог бы отклонить это предложение. А это недопустимо. Он должен выкупить землю и вырубить лес. Только более молодой и амбициозный человек — каким является новая версия Дугласа — способен осуществить этот проект. Когда лес сведут, под ним обнаружатся останки древних людей — их заранее разместили там. Правительство Канады выкупит эту землю у Дугласа для научных целей. Найденные там предметы древней культуры привлекут всеобщий интерес антропологов. Так будет положено начало сложной цепочке событий. Ученые со всего мира съедутся в Канаду с тем, чтобы исследовать место раскопок. Антропологи из СССР, Польши и Чехии не смогут устоять перед соблазном. Впервые за много лет эти специалисты соберутся вместе. Исследования, которые проводились в отдельных странах, померкнут перед ценностью этих находок, которые станут общечеловеческим достоянием. Один из ведущих советских ученых завяжет приятельские отношения с бельгийским коллегой. Перед отъездом они согласятся сотрудничать — с ведома правительств своих стран, конечно. Круги на воде реальности будут расширяться. Еще большее число ученых по обе стороны железного занавеса примет участие в исследованиях. Будет основано новое научное общество. Ученые всего мира станут уделять все больше времени нуждам и проектам этой организации, а программы исследований, принятые в их родных странах, будут на краткое, но весьма существенное время отодвинуты в сторону. И угроза войны мало-помалу отступит. Теперь вы понимаете, что предпринятая нами корректировка жизненно важна. И она крепко-накрепко завязана на приобретение вашей фирмой участка канадской тундры с последующей расчисткой леса. Старый Дуглас мог бы и не пойти на столь рискованную сделку. Новый же Дуглас при участии обновленных, помолодевших сотрудников его фирмы возьмется за эту работу с энтузиазмом и приложит к ней все усилия. Так будет коваться цепь жизненно важных происшествий, расходящихся кругами по воде событий. В конечном счете, вы останетесь в выигрыше. Я допускаю, что наши методы могут показаться странными и грубыми. И даже непостижимыми. Но я заверяю вас: мы знаем, что делаем.
— Я знаю, — сказал Эд. — Теперь я знаю.
— Так что с вами делать? Вы знаете очень, очень много. Ни один субъект, ни один элемент не может обладать таким знанием. Пожалуй, мне стоило бы вызвать бригаду Бюро Корректировки прямо сейчас, но я…
В мозгу Эда промелькнуло жуткое видение: вихрящиеся серые облака, серые мужчины и женщины. Он содрогнулся.
— Постойте, — каркнул он. — Я все сделаю. Сделаю так, как вы скажете. Все. Только не надо меня деэнер… деэнергетизировать. — По его лицу текли крупные капли пота. — Пожалуйста!
Старик некоторое время размышлял.
— Впрочем, существует и альтернативная возможность разрешения проблемы.
— Правда? — спросил Эд быстро. — И в чем она заключается?
Старик произнес медленно, задумчиво:
— Если мы позволим вам вернуться, вы поклянетесь никому, никогда, ни при каких обстоятельствах не рассказывать о том, что видели, узнали и пережили?
— Конечно! — воскликнул Эд, чувствуя предательскую слабость во всем теле. — Поклянусь всем, чем захотите!
— А ваша жена? Она не должна ничего узнать. Она должна пребывать в полной уверенности, что это была всего лишь кратковременная психотическая фуга с бегством от реальности.
— Она уже так и думает.
— Пусть думает так и дальше.
Эд дружелюбно улыбнулся.
— Я уверен, что она и в дальнейшем будет думать, что это было всего лишь краткосрочное умственное расстройство. Она никогда не узнает, что же в действительности происходило.
— Вы уверены, что вам удастся скрыть от нее правду?
— Да, — сказал Эд. — Да, я уверен.
— Хорошо.
Старик медленно покивал.
— Я отошлю вас восвояси. Но не говорите никому. — Он, казалось, вырос в размерах. — И… помните: если вы не сдержите своего слова, то в конце концов вернетесь ко мне. Ведь ко мне все возвращаются. Рано или поздно. Но ваша судьба будет особенно незавидной.
Эд вспотел.
— Я ей ничего не скажу, — повторил он. — Ничего. Обещаю. Я присмотрю за Рут. Не дам ей никакого повода вспоминать об этом.
Эда вернули домой на закате.
Он поморгал, приходя в себя после стремительного нисхождения с небес. Какое-то время он стоял на тротуаре, восстанавливая дыхание и равновесие. Потом пошел своей обычной дорогой.
Он открыл дверь и вошел в малоэтажный дом, наскоро оштукатуренный и выкрашенный зеленой краской. Рут выскочила ему навстречу с заплаканным лицом.
— Эд! — она обхватила его за шею и крепко сжала в объятиях. — Ты где был?
— Где я был? — пробормотал Эд. — Где я мог быть? В офисе, конечно.
Рут внезапно отстранилась.
— Неправда.
Где-то на периферии его сознания запульсировали тревожные сигналы.
— Ну конечно, правда. Куда же еще я мог…
— Я звонила Дугласу около трех. Он сказал, что ты ушел. Ты сбежал оттуда почти сразу же, как я ушла. Эдди!
Эд нервно похлопал ее по плечам.
— Не бери в голову, солнышко. — Он начал расстегивать плащ. — Все в порядке! Понятно? Все… в полном порядке.
Рут села на тахту и вдруг сморщила носик, пытаясь справиться с подступающим потоком слез.
— Если бы ты только знал, как я волновалась. — Она отшвырнула скомканный платочек и стала ломать руки. — Нет, так не пойдет. Я должна знать, где ты был.
Эд нехотя повесил плащ на вешалку и убрал его в шкаф. Потом подошел к жене и поцеловал ее. Губы Рут были холоднее льда.
— Я тебе все потом расскажу. Но, может, ты сперва что-то приготовишь? Я проголодался.
Рут пристально оглядела его и привстала с тахты.
— Ладно, я пойду приготовлю обед.
Но вместо этого она убежала в спальню и принялась демонстративно стягивать обувь и колготки. Эд не нашел ничего лучшего, чем последовать за ней.
— Я не хотел тебя понапрасну тревожить, — начал он осторожным тоном. — Но когда ты ушла, я понял, что ты была права сегодня.
Рут сняла юбку и блузку, повесила на плечики.
— В чем я была права?
— В том, что ты говорила обо мне. — Он заставил себя широко улыбнуться. — О том, что… что случилось.
Рут закончила развешивать одежду по плечикам и внимательно пригляделась к мужу, влезая в джинсы.
— Продолжай.
Вот и настала эта минута. Сейчас или никогда. Эд Флетчер приказал себе тщательно выбирать слова.
— Я понял, что все эти ужасные вещи были просто порождением моего собственного подсознания, — сказал он. — Ты была права, Рут. Полностью права. И я даже понял, что вызвало этот приступ безумия.
Рут натянула через голову хлопковую майку и тщательно заправила ее в джинсы.
— И что же стало причиной?
— Ну, я переутомился. Я слишком много работал.
— Слишком много работал?
— Мне нужен отпуск. У меня уже столько лет не было отпуска. Я не в состоянии был сосредоточиться на работе… и заснул средь бела дня таким крепким сном, каким не спал никогда в жизни.
Он постарался произнести эти слова совершенно спокойно, хотя у него душа ушла в пятки.
— Мне нужно съездить… в горы. Порыбачить. Или… — Он отчаянно рылся в памяти. — Ну или… или…
Рут подошла к нему вплотную.
— Эд! — резко сказала она. — Посмотри мне в глаза!
— В чем дело?
Он начал паниковать.
— Почему ты так на меня смотришь?
— Я не о том спрашивала. Где ты был этим вечером?
Усмешка Эда померкла.
— Я тебе уже говорил. Я решил прогуляться. Ясно? Прогуляться. Подумать о том, что со мной творится.
— Не смей мне врать, Эдди Флетчер! Я в состоянии разобраться, говоришь ты правду или бессовестно лжешь!
Новые слезы брызнули из глаз Рут, ее грудь заходила ходуном под тонкой тканью.
— Я не такая дура, чтобы в это поверить! На прогулку он ходил, видите ли!
Эд почувствовал слабость в ногах, с него ручьем лил пот. Он беспомощно отступил к двери.
— Ты это о чем?
Черные глаза Рут сверкнули гневом.
— Да полно тебе! Я хочу знать, где ты был на самом деле! Скажи! Я правда хочу знать, что с тобой в действительности произошло!
Эда обуял страх. Его решимость таяла, как свечной воск. Все опять пошло не так.
— Дорогая, я всего лишь…
— Скажи мне правду! — Острые ноготки Рут впились в его руку. — Я хочу знать, с кем ты был и где ты был!
У Эда отвисла челюсть. Он попытался улыбнуться, но не смог.
— Я не понимаю, о чем ты говоришь.
— Все ты понимаешь! Где ты был? Куда ходил! Я все равно узнаю, лучше скажи.
Выхода не было. Он понимал, что не сможет утаить правду от нее. В отчаянии он взмолился: дайте мне время! Если бы он только сумел ее успокоить, направить ее мысли на что-нибудь постороннее. Если бы только ее что-то отвлекло, он бы сумел придумать историю получше. Время. Нужно немножко больше времени.
— Рут, ты хочешь сказать, что…
И тут из темного двора донесся, эхом отражаясь от стен, пронзительный собачий лай. Рут повернулась на звук.
— Это, наверное, Добби. Значит, кто-то пришел.
В дверь позвонили.
— Оставайся здесь, я сейчас приду. — Рут выбежала из комнаты и направилась к парадной двери. — Вот черт. — Она распахнула дверь.
— Добрый вечер! — Внутрь сноровисто, широко улыбаясь Рут, прошмыгнул молодой человек, навьюченный какими-то сумками и тюками. — Я представляю компанию, оказывающую эксклюзивные клининговые услуги.
Рут сердито посмотрела на него.
— У нас сейчас совсем нет времени, мы как раз собирались садиться ужинать.
— О, поверьте, это не отнимет у вас много времени. — Молодой человек вытащил из какой-то сумки вакуумный пылесос, издававший жуткий металлический лязг. Затем он развернул иллюстрированную брошюру большого формата, повествовавшую о необыкновенных возможностях этого устройства.
— Если вы согласитесь немного подождать, пока я подключу пылесос к сети…
Действуя с необыкновенной целеустремленностью, молодой человек отключил от сети телевизор, воткнул в розетку вилку от пылесоса и оттащил в сторону стулья.
— …а теперь позвольте для начала продемонстрировать вам действие специальной насадки для чистки штор и обоев. — Индикатор питания пылесоса слабо замерцал. Молодой человек присоединил к пылесосу шланг и сопловидную насадку. — Теперь я попрошу вас сесть и проследить за тем, как работает каждая из этих крайне удобных в быту насадок. — Его задорный, полный счастья голос перекрывал даже рев пылесоса. — Как видите…
Эд Флетчер опустился на кровать и обмяк всем телом. Он порылся в карманах и нашел там пачку сигарет. Трясущимися руками вытянув одну из них, он закурил и с облегчением прислонился к стене.
Он посмотрел куда-то вверх и постарался придать своему лицу благодарное выражение.
— Спасибо вам, — сказал он тихо. — Спасибо. Я думаю, мы тут что-нибудь придумаем. Большое вам спасибо.
© Philip K. Dick, The Adjustment Team, 1953.