Книга «Голубой ангел» (2000 г.) – «университетский роман», история отношений разочарованного немолодого профессора частного университета, в прошлом писателя, и его талантливой студентки. Любовная интрига становится причиной крушения как супружеской жизни, так и карьеры героя. Коллизия в книге Ф.Проуз во многом повторяет сюжет знаменитого фильма «Голубой ангел» с Марлей Дитрих в главной роли. Символично, что первая нашумевшая книга профессора, успех которой он не может повторить, тоже носит название «Голубой ангел».
Инострння литертур Москв 2002

Фрнсин Проуз

Голубой нгел

* * *

Свенсон ждет, пок студенты покончт с обычной возней: рсстегнут-зстегнут все молнии, рзложт ручки и тетрдки, выбрнные с особым тщнием и соответствующие нстрою их юных трепетных душ; эт сует повторяется всякий рз перед нчлом знятия – тк они демонстрируют свою готовность, рз уж положено, торчть в этом кбинете целый чс, без гмбургеров, чипсов и телевизор. Он обводит взглядом сидящих з столом, нсчитывет девятерых – отлично, все н месте, – перелистывет текст рсскз, который обсуждют сегодня, держит пузу и нконец говорит:

– Это плод моего вообржения или мы н смом деле в последнее время постоянно читем рсскзы о людях, вступющих в сексульные отношения с животными?

Студенты взирют н него с ужсом. Он см не верит, что скзл это. Его жлкя попытк сострить прозвучл тк, что срзу стновится ясно: этот вопрос он придумл и отрепетировл, пок шел через Северный дворик, мимо готических ркд, чсовни Основтелей, чудесных двухсотлетних кленов, только нчинющих ронять рыжую листву, толстым ковром укрывшую обложку реклмного буклет Юстон-колледж. Н пейзж он внимния не обрщл, полностью сосредоточившись н грядущем испытнии – ему предстояло провести обсуждение рсскз одного из студентов, рсскз, в котором пьяный подросток, обломвшийся н неудчном свиднии с подружкой, при свете холодильник трхет куриную тушку.

А с чего Свенсону нчинть? Н смом деле хочет он спросить другое: этот рсскз нписн специльно, чтобы меня помучить? Юный сдист, видимо, решил, что збвно будет послушть, кк я рзбирю технические недочеты опус, где две стрницы знимет описние того, кк мльчишк ломет грудную клетку курочки, чтобы обеспечить своему рзгоряченному члену удобное вместилище. Но Дэнни Либмн, втор рсскз, вовсе не нмеревлся мучить Свенсон. Он просто хотел, чтобы его герой совершил ккой-нибудь неординрный поступок.

Студенты уствились н Свенсон, глз у них мутные, веки полуприкрыты – точь-в-точь кк у курицы, чью свернутую голову во время ночного кухонного кт любви герой поворчивет к себе клювом. А ведь куры в домшних холодильникх чще всего уже безголовые, отмечет в уме Свенсон, чтобы потом к этой детли вернуться.

– Что-то не пойму, – говорит Крлос Остпчек. – Ккие были еще рсскзы про животных?

Крлос всегд нчинет первым. Служил н флоте, сидел в колонии для млолеток. Нстоящий мужчин-льф по клссификции Хксли, единственный из студентов, побыввший хоть где-то помимо школьной удитории. Вышло тк, что он к тому же единственный, не считя Дэнни, студент мужского пол.

Действительно, ккие рсскзы имеет в виду Свенсон? Он и см никк не вспомнит. Может, это было в другом году, в другой группе. Слишком уж чсто ткое стло происходить: з ним словно зхлопывется дверь и умствення деятельность змирет. Не нчло ли Альцгеймер? Ему же всего сорок семь. Всего сорок семь? Лишь миг нзд он был ровесником своих нынешних студентов – и что произошло з этот миг?

Может, виной всему жр и духот, столь стрнные для конц сентября? Эль-Ниньо нгнл вдруг н север муссон. Его клсс – н верху колокольни колледж – смое жркое место во всем кмпусе. Летом рбочие зкрсили оконные рмы тк, что окн не открывются. Свенсон пожловлся в отдел строительств и эксплутции, но их сейчс интересуют только выбоины в тротурх, з которые, если кто пострдет, могут вчинить иск.

– Вм плохо, профессор Свенсон? – Клэрис Уильямс учстливо склонил свою хорошенькую головку, н этой неделе выложенную рядми змееобрзных ярко-рыжих кудельков. Все, в том числе и Свенсон, в Клэрис немножко влюблены и немножко ее побивются, нверное потому, что ум и очровние в ней сочетются с холодной крсотой фрикнской принцессы, ствшей супермоделью.

– С чего вы взяли? – удивляется Свенсон.

– Вы стонли, – отвечет Клэрис. – Двжды.

– Со мной все в полном порядке. – Свенсон стонет в присутствии студентов. Рзве это не докзывет, что с ним все в порядке? – Но кто меня еще хоть рз нзовет профессором, того з семестр не ттестую.

Клэрис цепенеет. Рсслбься, я пошутил! Студенты Юстон зовут преподвтелей по имени, з это их родители и плтят по двдцть восемь тысяч в год. Кое-кто из ребят не может зствить себя говорить «Тед»: стипендиты, ткие кк Крлос (который избрл окольный путь и нзывет его Тренером), дети с вермонтских ферм, ткие кк Джонелл, черные – Клэрис, Мкиш, которых совсем не веселят его шутливые угрозы. В Юстоне тких студентов обычно немного, но этой осенью по ккой-то неведомой причине все они окзлись в группе Свенсон.

Н прошлой неделе обсуждли рсскз Клэрис о девочке, которую мть берет с собой убирться в доме богтой дмы, – произведение зловещее и впечтляющее, с жизнердостной ноты переходящее в кошмр: уборщиц, прихлебывя «Тндерберд», бродит по дому, устривя рзор во всех комнтх, в финле н глзх у перепугнного нсмерть ребенк сктывется с лестницы.

Студенты от смущения потеряли др речи. Все они, кк и Свенсон, решили, что рсскз Клэрис если и не взят целиком из жизни, то по меньшей мере болезненно близок к рельности. В конце концов Мкиш Дэвис, вторя черня студентк, скзл, что ей осточертели истории про чернокожих сестер, которые либо стновятся нркомнкми или лкоголичкми, либо торгуют своим телом, либо помирют.

Свенсон зступился з Клэрис. Он дже Чехов притянул, чтобы объяснить клссу: пистелю ни к чему рисовть кртину идельного мир, его здч – описть мир тким, кков он есть, не проповедуя и не вынося приговоров. Будто студентм не плевть с высокой колокольни н ккого-то двно покойного русского, которого Свенсон по трдиции эксгумирует, дбы подкрепить свои шткие выводы. И все же, достточно было Свенсону помянуть Чехов, и он нчинл чувствовть себя не тким безндежно одиноким, словно з ним с небес приглядывл святой, который не стнет судить его з умышленный обмн – з то, что он прикидывется, будто этих ребятишек можно нучить тому, чему, кк Свенсон прикидывется, он их учит. Чехов зглянет ему в душу и поймет, что он искренне желл бы дть своим студентм то, о чем они мечтют: тлнт, слву, деньги, рботу.

После семинр, где рзбирли ее рсскз, Клэрис остлсь поговорить. Свенсон пытлся нйти способ скзть ей потктичнее, что он знет, кково писть что-то втобиогрфичное, деля вид, будто это художественный вымысел. В конце концов, его второй ромн… Трудно поверить, но он и см не подозревл, кким тргичным было его детство, пок не опубликовли его же ромн и он не узнл об этом из рецензий.

Но он не успел поведть ей скзочную повесть о своем кошмрном детстве и фнтстическом успехе, поскольку Клэрис, упредив его, сообщил: ее мть – директор школы. А не прислуг-лкоголичк. Что ж, ей определенно удлось одурчить Свенсон и провести всю группу. Почему он дже не нмекнул, зчем держл нпряжение столь высоким, что все с облегчением вздохнули, перейдя к рсскзу Крлос о мечттельном преньке из Бронкс, зпвшем н свою соседку, рсскзу о ромнтической любви, рзбившейся вдребезги, когд приятель героя сообщил ему, что он подглядывл в окно к этой соседке и видел, кк он делет минет немецкой овчрке?

Вот это и был другой рсскз о сексе с животными. Свенсон ничего не нфнтзировл, теперь вспомнил и еще один – рсскз Джонелл Бриврд о вермонтской фермерше, муж которой во сне повторяет имя любимой коровы… Три рсскз с зоофилией, семестр только нчлся.

– Нпример, Крлос, вш рсскз. Немецкя овчрк – это плод моего вообржения?

– Ох, я и збыл, – кивет Крлос.

– Клсс смеется – ехидно, но снисходительно. Они-то знют причину этого вытеснения. Обсуждение его опус переросло в бурную дискуссию о мужчинх, предющихся болезненным фнтзиям н тему женской сексульности.

Эт групп рботет вместе всего пять недель, у них есть уже свои дежурные семейные шуточки, они уже устривют жркие дебты. Н смом деле хорошя групп. Они друг друг вдохновляют. В этой зоофилии энергии куд больше, чем в опостылевших з прошлые годы вялых рсскзикх про неудчные ромны и детей с рзведенными родителями-нркомнми. Свенсон должен быть блгодрен студентм з опусы, в которых есть хоть что-то живое и жизненное. Тк почему он упорно видит в их невинных сердцх и душх минные поля, через которые ндо пробирться со всей сперской осторожностью?

Почему? Потому что это минные поля и есть. Пусть коллеги сми попробуют. Те, кто считет, что это легко – ни тебе длиннющих текстов, ни лекций, ни экзменов. Те, кто звидует его клссу с пнормным обзором всего кмпус, – пусть-к попробуют открыть эти окн, пок никто из студентов в обморок не грохнулся. Пусть познимются с группой, в которой кждый уверен, что его крьер звисит от того, кк он нучится болтть о зоофилии, не здевя ничьих чувств. Никто не говорит, что невозможно нписть отличный рсскз о юноше, нходящем утешение с куриной тушкой. Гений – скжем, Чехов – создл бы генильное произведение. Только вряд ли н ткое способен Дэнни. А в этой группе сделть вид, что Дэнни может превртить свою дохлую курицу в произведение искусств, – все рвно что совершить оскорбление действием.

В клссе нступил тишин. Что, кто-то здл вопрос? Свенсон ведь мог здумться и потерять нить и вот сидит теперь, молчит, студенты ждут, что будет дльше. Только нчв преподвть, он хотел, чтобы весь клсс в него был влюблен – н меньшее бы не соглсился. Теперь он счстлив, когд удется провести урок без серьезного ущерб для психики.

– Тк-с, – улыбется Свенсон. – О чем это мы? Я, кжется, отключился.

Студенты смеются – он прощен. Свенсон ткой же, кк они. Их преподвтели химии не отключются или же не признются в этом. Алкоголь и нркотики нучили этих детишек тому, что ткое провлы сознния. Присутствующие обменивются понимющими полуулыбкми, и Дэнни говорит:

– Может… может, обсудим мой рсскз?

– Д, конечно. Простите, – говорит Свенсон. – А кково вше мнение? Что вм понрвилось? Что тронуло з живое? – Долгя пуз. – Кто нчнет?

Нчнет? Желния нет ни у кого. Свенсон их не винит. Они похожи н мультяшных зверят, прислушивющихся к щебету птичек. Свенсон вырос в семье квкеров. Он умеет держть пузу. Нконец Мег Фергюсон говорит:

– Мне понрвилось, что втор честно нписл про то, что некоторым прням все рвно – знимться любовью с девушкой или трхть дохлую курицу.

– О! – восклицет Свенсон. – Нчло интересное. Спсибо, Мег.

Предскзть зрнее невозможно. Свенсон должен был бы догдться, что Мег увидит в рсскзе бесстыдное торжество фллос нд беззщитной птичкой.

Мльчики никогд не отвечют Мег нпрямую. Они дют выскзться ккой-нибудь девушке посдержннее, уж потом вступют в бой. Зстенчивя Нэнси Птрикис, влюблення в Дэнни Либмн, говорит:

– Рсскз вовсе не об этом. Юнош любит девушку. А он его обидел. Вот он, тк скзть, и вымещет это н курице.

– Вот оно! – оживляется Крлос. – Ты уж мне поверь, Мег, прни знют, в чем отличие секс с женщиной от секс с курицей.

– Д уж, подруг, пострйся в это поверить, – говорит Мкиш. – Инче всем нм туго придется.

– Прошу прощения, – вступет Свенсон. – Не могли бы мы отвлечься от обсуждения мужской сексульной нерзборчивости и вернуться к рсскзу Дэнни?

– По-моему, это отвртительно. – Кортни Элкотт поджл губы, тщтельно нкршенные бледно-розовой помдой и обведенные коричневым контуром.

Кортни – бостонскя ристокртк. Брби из Бэк-Бея [1], думет Свенсон. Ее мкияж девочки из хорошей семьи, подчеркнуто модный стиль – тким ей видится протест против розовощеких юстоновских детей природы – безмерно рздржют Мкишу и Клэрис.

– Отвртительно… – здумчиво повторяет Свенсон. – Может, что-нибудь… э-э… поконкретнее?

– То место, где описывется, что Дэнни сделл с курицей, – говорит Кортни.

Все змечют, что Кортни скзл «Дэнни», хотя героя зовут Рйн.

– Рйн, – попрвляет Свенсон. – Персонж…

– Д ккя рзниц, – говорит Кортни.

– Рзниц есть, – возржет Свенсон. – Это имеет знчение. Вряд ли Дэнни хотел, чтобы мы решили, будто он см тк поступил с курицей.

– Он нверняк думл об этом, – говорит Мег. – Инче не писл бы.

– Подумть и сделть – рзные вещи. – Свенсон ловит себя н том, что нчинет вещть. – Авторы детективов – не убийцы. Не обязтельно убийцы. Всякий рз, когд мы воспринимли персонж кк льтер эго втор, мы с вми попдли впроск.

Когд это мы попдли впроск? – думют они. И вспоминют: с рсскзом Клэрис. Про мленькую девочку и уборщицу. Все смотрят н Клэрис, и т выходит из положения, возврщя клсс к рсскзу Дэнни.

– Мне рсскз… понрвился, – говорит Клэрис. – Последняя чсть очень уж неожидння. Эт сцен н кухне, он непонятно откуд взялсь.

Все соглсно кивют – кк всегд, когд говорит Клэрис. Их убеждют ее глубиння интуиция, вторитетность, здрвомыслие. Свенсон вполне может отпрвляться домой – он и см проведет знятие.

– В тком случе, – говорит Свенсон, – скжите, кк сделть, чтобы последняя сцен не был ткой шокирующей? Д, конечно, все, что случится, будет для читтеля… сюрпризом. Но он должен быть првдоподобным, не взявшимся непонятно откуд, кк говорит Клэрис, – он по возможности цитирует своих студентов, это дет им позитивную устновку: они чувствуют себя учстникми совместного проект. – Если, конечно, вы тоже считете, что это взялось непонятно откуд.

– Точно не зню, – говорит Нэнси. – Возможно, я бы кк-нибудь изменил хрктер героя, чтобы читтель понимл: этот человек способен и н ткое.

Вот это групп вполне может и поддержть. Что и требуется. Попробуйте увязть этого отщепенц, нсильник птичек, с обрзом вполне нормльного лонг-йлендского подростк, который в рсскзе ведет свою подружку поесть пиццу. А он признется ему, что познкомилсь со взрослым прнем, рботющим в итльянской трттории н Мнхэттене. Он говорит, что этот новый квлер приглсил ее к себе в зведение и обещл угостить их фирменным блюдом – полентой с грибми («Ты же терпеть не можешь грибы», – говорит герой, и это лучшя фрз в рсскзе) и мясом н углях.

– Сделй этого прня более жестоким, – предлгет Мег. – В пиццерии есть официнтк? Пусть он ей нгрубит. И когд придет домой…

Свенсон бросет взгляд н Дэнни: у того вид слегк отупевший – кк у кждого, чью рботу обсуждют, тем более что по двней сдистской трдиции им в беседу вступть зпрещено. Дэнни и впрвду тот смый мльчик из рсскз. И официнтке он никогд не нхмит.

– Тким вот мы предствляем себе героя? – Свенсон кидет тонущему Дэнни соломинку. – Мелким пкостником? Или же…

– Послушйте! – перебивет его Нэнси. – А что… что, если его подружк зкжет себе в пиццерии курицу? Нет, лучше тк: пусть тот, другой, зкжет ей не мясо, курицу! И когд мльчишк возврщется домой, когд… делет, это… с курицей, он по сути мстит и девчонке и тому взрослому прню…

– О, смое оно! – одобряет Крлос Остпчек.

– Тк держть, подруг! – кричит Мкиш.

– Интересно, – говорит Клэрис.

Остльные бурно выржют свое восхищение. Дэнни усмехется и бросет взгляд н Нэнси, которя улыбется ему в ответ. Дэнни уверен, что нписл рсскз, который ндо только чуточку дорботть, и тогд его истиння сущность – творение гения – проявится. Ему не терпится отпрвиться к себе в комнту и знести все в компьютер.

Свенсон считет, что это убогя идея. Бнльня, искусствення, схемтичня. Дерьмо н уровне школы имени О. Генри. Ну кто зкзывет в зкусочной курицу, кто нсилует куриные тушки лишь потому, что счстливый соперник рботет в ресторне, где их подют? Хуже нет, чем когд весь клсс нстивет н кких-нибудь губительных «попрвкх». В тких случях Свенсон либо хрнит гробовое молчние, либо берет н себя роль сноб и выпендрежник, который рд все испортить. Ну и что, что он преподвтель! Д кого интересует его идиотское мнение? «Все с этим соглсны?» Рди бог, хоть кто-нибудь скжите же «нет»!

– По-моему, от всего этого несет дерьмом, – вступет высокий звонкий голос, и все оборчивются н Анджелу Арго.

Анджел Арго после того, кк в смом нчле семестр все они, впервые войдя в клсс, смущенно нзвли свои имен, рт не рскрывл. Тощя и бледня девушк с ярко-орнжевыми и изумрудно-зелеными прядями в рыжих волосх, лицо тонкое, с острыми чертми, проколоты и уши, и губы, и брови; носит (несмотря н жру) черную кожную косуху и полный рсенл брслетов, ошейников и цепей.

Свенсон побивется тихонь. Одному Господу известно, что у них н уме. Но Анджел-метллистк превзошл всех. Никогд ни слов не проронит, только убийственно пожмет плечми или вздохнет крсноречиво, вот и весь комментрий, но ее присутствие – кк блеск фейерверк, полыхющего прямо посреди клсс. Свенсон стрется н нее не глядеть – из-з пирсинг. Сейчс он сидит и постукивет шиповнным брслетом о стол.

– Анджел, вы хотите скзть, что, если переписть рсскз именно тк, получится… дерьмо? – спршивет Свенсон рефлексивно-иронично и рефлексивно-печльно. Вдруг Анджел решит, что он ее передрзнивет, и снов змкнется в молчнии?

– Еще ккое! – говорит Анджел.

В то же мгновение они чувствуют сейсмические толчки, у всех зклдывет уши – это предупреждение, что через несколько секунд згудят колокол. Юстонские колокол рсположены в куполе, кк рз у них нд головой. Бесед прерывется. Попробовли бы те преподвтели, которые тк мечтют зполучить эту удиторию и которые обычно слышт слдкий перезвон издлек, помучиться тк кждую неделю.

Студенты мшинльно сверяют чсы, после чего обрщют робкие взоры н Свенсон, ждут укзний учителя, которого только что перебили эти бронзовые перезвоны. Свенсон иногд улыбется, иногд пожимет плечми или прицеливется и делет вид, что пускет в гудящие колокол пулю. Сегодня же он смотрит н Анджелу – не хочет терять конткт. Ндеется, что, кк только все стихнет, он продолжит с того мест, н котором ее прервли, и спсет – Свенсон этого сделть не в силх – Дэнни, не позволит изуродовть его рсскз. Хуже будет, если Свенсону придется в одиночку пойти против коллектив, в очередной рз взять н себя роль всезнющего оркул… Д и что, собственно, он знет? См-то нписл только дв ромн, последний из которых имел столь оглушительный успех, что и сейчс, спустя десять лет, ему все еще предлгют, хоть и горздо реже, то выступить перед читтелями, то рецензию нписть.

Бьют колокол двжды в чс. И кждый рз студенты вздргивют.

Свенсон неотрывно глядит н Анджелу, он – н него, но во взгляде ее нет ни любопытств, ни вызов, ни грессии, ни кокетств, отчсти поэтому он и позволяет себе пялиться н нее н глзх у всей группы. Он, собственно говоря, ее толком и не видит, просто глядит в ее сторону, пок не змечет некоего беспокойств в рядх и не понимет, что колокол уже отгремели.

– Анджел, вы говорили о…

– Не зню, – говорит он. – Н мой взгляд, смое лучшее – единственное, что получилось, – то, что конец ткой стрнный и неожиднный. В этом-то и весь смысл. Любой мог совершить нечто подобное. Тк мог поступить не только псих, не только прень, подружк которого свинтил к официнту, в чьем ресторне подют итльянскую курицу. Пришел н свидние с девицей, он его кинул, он в тоске тщится домой. А тм эт куриц. И он делет это – ну, просто тк. Мужчины чсто вытворят ккую-нибудь фигню и сми себе удивляются: думли-то, что не из тех, кто н ткое способен.

– Прости, Анджел, – вступет Крлос, – но большинство мужчин не стли бы трхть курицу…

– Крлос, – говорит Анджел мрчно, – можешь мне поверить. Я зню, кк поступет большинство мужчин.

Откуд у Анджелы ткя уверенность? Это что, женское бхвльство? Свенсону, пожлуй, лучше и не пытться считывть код, которым пользуются его ученики.

– Что здесь происходит? Я чего-то не улвливю… – Он чувствует, кк они встют плечом к плечу: чтобы згородить от него свой мир. Он – учитель, они – ученики, между ними грнь, с которой они порой соскльзывют – по необходимости. – Продолжим обсуждение, – говорит он. – Я считю, что Анджел прв. Если рсскз Дэнни не просто история болезни человек, который может, придя домой… и тк длее… Если рсскз хороший, втор зствляет читтеля предствить себя н месте этого мльчишки, увидеть мир его глзми. Почему он это делет? Не потому, что его подружк ел курицу, не потому, что ее новый прень подет своим клиентм – цитируем Анджелу – итльянскую курицу, потому, что вот он и вот эт куриц. Обстоятельств, судьб, случйность. И мы узнем в нем смих себя, видим, чем он похож н нс.

Ребят словно проснулись. Он вытщил своих учеников из огня, не оствил кмня н кмне от той шткой постройки, которую они пытлись возвести. Он предложил им испрвить рсскз. И покзл, кк это сделть. Смые недовольные, смые упрямые решили, что деньги плочены не зря. Свенсон что-то им дл – полезный нвык, психологический прием. Дже если пистелями не стнут, все рвно нучтся видеть мир по-другому, кждый человек будет для них персонжем, в чью шкуру, чтобы его понять, нужно влезть. Все мы потенцильные нсильники, не гнушющиеся курочкми, все мы грешники из Достоевского.

– Ну хорошо. – Свенсон постепенно приходит в себя. Из тумн ясно вырисовывется лицо Клэрис Уильямс, которя пристльно н него смотрит.

Что с Клэрис? Может, он не понял, что Свенсон только что вытщил все обсуждение н кчественно новый уровень? Ах, д! Это же Клэрис предложил увязть конец рсскз с нчлом. А Свенсон с помощью Анджелы не просто отринул ее совет, он сделл это слишком резко и решительно, что никк не соответствует принятым здесь деликтным микрохирургическим методм.

– Впрочем, – сдет позиции Свенсон, – никто не может советовть пистелю, что и кк делть. Дэнни см решит, что ему нужно.

Он счстлив, что сумел выйти из положения. Нчинет собирть свои бумги. Все присутствующие – тоже. Свенсон кричит, стрясь зглушить скрип стульев:

– Эй, погодите! Что у нс дльше по плну? Чей рсскз рзбирем н следующей неделе?

Анджел Арго поднимет руку. Вот уж неожиднность.

– У вс он с собой? – спршивет Свенсон. – Ндо сделть ксероксы и рздть…

– Нет. – Анджел говорит чуть слышно, почти шепотом. – Он еще не совсем готов. Можно я приду к вм поговорить? Звтр же у вс присутственные чсы.

– Рзумеется! – громоглсно соглшется Свенсон.

Присутственные чсы? Он вносит в плн н семестр по дв индивидульных знятия с кждым студентом, но предпочел бы у себя в кбинете вообще не появляться. Лучше бы сидел дом и писл. Пытлся бы писть. Если уж приходится торчть в кбинете, тм он любит просто думть. Или дрочить. А еще – звонить по междугородной з счет университет.

Ученикм он, естественно, этого скзть не может. Он хочет, чтобы они считли его щедрым преподвтелем, не жлеющим себя для студентов. Хочет быть тким и был тким, когд только нчинл преподвть. Ну д лдно… все рвно он должник Анджелы – он же его вытщил, помогл спсти клсс, дружно мчвшийся к пропсти.

– А в ккое время у меня приемные чсы? Кто-нибудь помнит?

– Звтр с утр, – отвечет Нэнси Птрикис.

– У меня с утр приемные чсы? – изумляется Свенсон. – Точно?

– Тк у вс н двери кбинет нписно.

Дэнни рд подыгрть, он счстлив, что знятие зкончено. Тк, знчит, не отвертеться.

– Хорошо, Анджел. Встречемся в девять.

– Договорились, – говорит, обернувшись, Анджел уже в дверях.

* * *

Выйдя из удитории, Свенсон, кк всегд, чувствует себя безвинно приговоренным к пожизненному зключению человеком, которому вдруг отменили нкзние. Он спсен, он жив, исполнение приговор отсрочено… по меньшей мере н неделю. Он торопливо идет по дворику и едв не врезется в группу туристов, бродящих по кмпусу. Он жлеет кроссовки, поэтому не идет нпрямик по зболоченной лужйке, тщится позди школьников-стршеклссников, проходящих унизительную процедуру посещения университет с родителями.

Медвежий угол Северо-Восточного црств – чс езды до Монтпилиер, шестьдесят миль до Берлингтон, сто пятьдесят – до Монреля. Студенты, выбирющие для учебы столь удленные и столь ристокртичные колледжи, предпочитют Бэйтс или Боуден, у которых репутция лучше, побережье Атлнтики и одежду от «Л. Л. Бин». Юстонский университет рсположен прекрсно – посреди крохотного, в дв квртл, городк Юстон и девственных лесов, где гуляют лоси, что тк мило было сердцу его основтеля Элйи Юстон.

Недвно комнд спецов по связям с общественностью порекомендовл дминистрции Юстон реклмировть прежде всего его уединенность. Поэтому экскурсовод Келли Штейнзльц – в прошлом году посещл его курс «Основы художественного мстерств» – рсскзывет, что он полностью сосредоточен н учебе блгодря тому, что ничто ее не отвлекет. Родители кивют. Подростки мрчнеют. Вот об этом они и мечтют! Четыре год сосредоточенной учебы!

Свенсон не может предствить себе, кким кжется Юстон тем, кто видит его впервые. Денек кк н зкз. Стринные здния в дымке теплого тумн, рзвесистые клены, изумрудно-зеленые лужйки. Одного они предствить не могут – Свенсону и иже с ним это отлично известно, – того, кк этот мягкий зеленый ковер превртится в снежную пустыню.

– Прошу прощения, – говорит Свенсон.

Никто не регирует. Все слишком увлечены: кто изобржет нпряженное внимние, кто – презрение. Свенсон, попвший в ловушку, слушет рсскз Келли Штейнзльц, кк Элйя Юстон мечтл о том, что четыре год обучения гумнитрным нукм вдли от соблзнов цивилизции выпестуют духовных лидеров, которые вернутся в мир и сумеют его изменить. Родители тк исполнены почтения, тк стрются произвести впечтление, будто Келли – председтель приемной комиссии. Одн из мтерей спршивет смущенно:

– Скжите, не мешет вм то, что университет тк… мл?

– Никоим обрзом, – отвечет Келли. – Это нш общин, и все мы ее члены. И он вовсе не мл. Это круг избрнных. Круг… близких по духу.

Келли вещет про то, кк Элйя Юстон основл Юстонскую кдемию, чтобы обучть в ней своих шестерых сыновей и семерых дочерей (тут один ппш удивленно присвистнул), но печльный рсскз о проклятии род Юстонов опускет: три дочери умерли от дифтерит, две другие покончили с собой. Келли говорит об университетских трдициях, но умлчивет о рспрострненном здесь поверье: считется, что в кмпусе обитют привидения – дочери основтеля, охочие до душ девушек-выпускниц.

Не упоминет Келли и о том, что процент девушек, бросющих учебу, в Юстоне опсно высок, что породило еще один своеобрзный обычй: кждую весну стршекурсницы звонят в колокол – в честь того, что выдержли пытку до конц. Для Женской лиги университет это стло вопросом вопросов, они исполнены решимости выяснить, почему Юстон окзлся нстолько «опсным» местом для девушек, что большинство из них бежит отсюд, не доучившись. Опсное место? Д дело здесь не в опсности-безопсности. Просто женщины горздо сообрзительнее, они быстрее понимют, что в этом богом збытом уголке впустую тртят родительские денежки.

– Позвольте пройти! Позвольте пройти! – кричит Свенсон, и экскурснты рсступются.

– О, профессор Свенсон! – восклицет Келли. – Это профессор Свенсон, пистель, преподющий в ншем университете. Возможно, вы читли его ромн под нзвнием…

Свенсон вежливо кивет, но предпочитет не дожидться, вспомнит он нзвние или нет. Он проходит Мтер-холл: в этом викторинском зднии с бшенкми, откуд в случе пожр выбрться прктически невозможно, у него кбинет. Построено оно н месте пруд, который после того, кк в его мрчных водх утопилсь одн из дочерей Элйи Юстон, велено было осушить. Свенсон идет в университетскую мбулторию – мленькое типовое строение, ккуртно обшитое вгонкой и рсположенное н безопсном рсстоянии от удиторий и общежитий.

Звенит звоночек при входе, и Свенсон окзывется в пустой приемной. Он сдится в плстиковое кресло, нд которым висит плкт, где изобржен бодренькя блондинк из группы поддержки бейсбольной комнды, которой и в голову не приходило, что ее может срзить ВИЧ. В комнте пусто. Может, Шерри в кбинете с пциентом? Свенсону бы пордовться минутке покоя. Полистл бы женские журнлы, лежщие н столике, узнл бы, кк полезно передохнуть в тишине. Он откшливется, возит креслом по полу… Ну лдно, предпримем что-нибудь поэффективнее.

– Сестр! – орет он. – Скорее! Н помощь!

В приемную влетет Шерри. Сколько лет уже Свенсон не перестет восхищться ее буйной крсотой: жен его вполне может соперничть с брызжущими жизненной силой ктрисми из итльянских послевоенных фильмов. Он обожет эту прорытую временем ложбинку между бровями, живое и подвижное лицо, выржение которого в секунду из встревоженного стновится несколько нрочито жизнердостным.

– Господи, Тед! – говорит он. – Я услышл, кто-то зовет н помощь. Дже не понял снчл, что это ты.

– Почему ты тк уверен, что мне помощь не нужн?

– Инстинкт, – говорит Шерри. – Двдцть лет опыт.

– Двдцть один, – уточняет Свенсон.

– Это мне нужн помощь, – вздыхет Шерри. – Неужели я столько лет змужем з кретином, который, чтобы привлечь к себе внимние, вопит во всю глотку? Тед, рди бог, кончй н меня пялиться.

Вот они, преимуществ брк – он может смотреть сколько пожелет. При нынешнем политическом климте прежде чем позволить себе подобный взгляд, рекомендуется зблговременно вступить с женщиной в отношения супружеской близости по обоюдному соглсию. Нряд Шерри, белый хлт поверх джинсов и черной футболки, не у кждого мужчины вызвл бы невольную, кк у собки Пвлов, эрекцию, но Свенсон регирует именно тк.

– Сестр, со мной что-то не то, – говорит он.

Тковы были его первые слов, обрщенные к ней. В то утро – это было в Нью-Йорке – он встл с кровти и упл, потом, одевясь, пдл еще двжды, вышел выпить кофе и тут же поцеловл тротур. Очевидно, опухоль мозг. Он дождлся следующего пдения и отпрвился в больницу Святого Винсент.

Нроду в приемном покое было немного. Медсестр – это и был Шерри – повел его в кбинет врч, который нходился в состоянии, близком к невменяемому, поскольку от него только что вышл Ср Вон [2]. Врчу хотелось побеседовть о стрептококковой нгине Сры, вовсе не о недуге Свенсон, окзвшемся восплением среднего ух. Свенсон поблгодрил его, встл и рухнул н пол. Когд он очнулся, Шерри держл его з руку – и до сих пор держит. Тк он всегд говорил, рсскзывя эту историю, чего он, впрочем, двно уже не делет – людей, которые ее не слышли, в их окружении не остлось. А Шерри обычно добвлял: «Чем я думл, влюбившись в мужчину, уже нходившегося в бессознтельном состоянии!»

Н кфедрльных обедх в Юстоне тут обычно следовл нпряження пуз. Шерри явно шутил. Чего присутствующие не понимли. Свенсон обожл ткие моменты: ему кзлось, что они с Шерри здесь все еще чужки и у них нет ничего общего с этими тупицми и их покорными женушкми, рсклдывющими по трелкм витминный слт. Уже когд Руби родилсь, они с Шерри все еще считли себя бунтрями, соучстникми преступления, притворяющимися блгондежными гржднми н детсдовских прздникх и родительских собрниях. Но потом все нчло кк-то… пробуксовывть. Он знет, Шерри винит его в том, что Руби, уехв в прошлом сентябре учиться, с ними почти не общется.

Шерри смотрит в окно – не идет ли кто – и говорит:

– Ну что ж, двйте посмотрим. Пройдите з мной.

Свенсон идет по коридору в процедурную. Шерри зкрывет дверь, присживется н крешек ктлки. Свенсон встет между ее ног и целует ее. Он соскльзывет с ктлки. Он трется своими бедрми о ее, Шерри одной рукой обнимет его, и он, споткнувшись, отступет нзд.

Шерри говорит:

– Кк ты думешь, если нс зстукют з тким знятием в университетской мбултории, ншей крьере это повредит?

Но ничем тким они знимться не собирются. Это всего-нвсего приветствие, возобновление знкомств, не истинное желние, скорее желние после ткого вяло-тепловтого деньк поднять грдус нстроения.

– Мы бы скзли, что знимемся этим в терпевтических целях, – говорит Свенсон. – Исключительно по медицинским покзниям. Но вообще-то мы бы могли зтрхть друг друг до полусмерти, и никто бы не услышл.

– Неужели? Прислушйся!

З дверью кого-то рвет. Вулкнические извержения сменяются стонми. Когд они стихют, Свенсон слышит шум льющейся воды. Зтем снов извержения, и опять льется вод. Звуки не смые возбуждющие. Он отходит в сторону.

– Чудесно! – говорит Свенсон. – Спсибо, что обртил мое внимние.

– Желудочный грипп, – объясняет Шерри. – Мерзость ужсня. Но звучит хуже, чем есть н смом деле. Предствляешь, Тед, дети приходят сюд поблевть. Когд мы были в их возрсте, у нс хвтло ум отползти куд-нибудь подльше и очищть желудок вдли от публики. В мбулторию шли, только перебрв ЛСД, когд по ногм уже зеленые змейки ползли.

– Трудный день? – устло спршивет Свенсон.

Видно, что-то случилось. Шерри уж никк не нзовешь черствой по отношению к пциентм, во всяком случе к юным. Сколько рз он возил ее в мбулторию в четыре утр – из-з сердечных приступов, которые окзывлись острыми приступми невроз первокурсников. Или действительно пугющими, но отнюдь не летльными последствиями лкогольных излишеств. У нее хвтет терпения н всех, рзве что кроме смых мрчных ипохондриков, которые держт ее з прислугу и возмущются, почему он не имеет прв выписывть рецепты н нтидепресснты. Но и тогд он их выслушивет без рздржения. Однко в этом семестре Шерри не дет спуску университетским спортсменм, увиливющим от экзменов, – к нюням, которые, ушибив мячом плец, требуют, чтобы руку згипсовли по локоть. С ткими он ведет себя не кк ммочк, кк сестр Рэтчет [3].

– Двй збьем н все это, ? – говорит Свенсон. – Поедем домой, рухнем в койку.

– Боже мой, Тед! Ккое домой? У нс же сегодня днем эт встреч, см знешь.

Не знл он ничего. Или знл. Знл и збыл. Ну почему Шерри говорит тк рздрженно, словно он дитя, нерзумное и безответственное? Могл бы быть чуть терпимее к его легким провлм в пмяти. Рзве можно винить его, если он збыл, что всех преподвтелей и сотрудников приглсили (обязли прийти) н собрние, где будет обсуждться политик Юстон по отношению к сексульной грессии.

Уже полгод в Юстоне с тревогой и волнением следят з скндлом, рзрзившимся в Стейте, университете, где учится Руби: тм прошлой весной преподвтель н лекции по истории продемонстрировл учщимся слйд с клссической греческой сттуей, обнженной женщиной. В выржении своих чувств он был крток. Произнес только «ням-ням». Это «ням-ням» ему ой кк укнулось. Студенты обвинили его в демонстрции вожделения. Он скзл, что это был примитивня, тк скзть, нутряня рекция н произведение искусств. И «ням-ням» кслось эстетики, никк не генитлий. Тут они зявили, что он ствит их в неловкое положение. С этим уже не поспоришь. Не стоило ему употреблять слово «генитлии», тем более в опрвдние. Вот его и выгнли без выходного пособия, и он отстивет свои прв через суд.

Рздется робкий стук в дверь. Нверняк проблеввшееся дитя.

– Войдите, – говорит нрспев Шерри, и перед ними предстет Арлен Шерли в белоснежной рубшке и брюкх.

Арлен – корення жительниц Вермонт, пожиля вдов, чья хроническя неуверенность в себе слышн дже в дребезжщем голосе, в любой момент готовом перейти в плч. Порой позвонит Шерри с дежурств, и у них от ее интонций сердце змирет. Уж не помер ли кто?

– Господи, хорошо-то кк н улице, – плчущим голосом возвещет Арлен. – А подумешь, что скоро все стнет серым и унылым и впереди эт бесконечня зим…

Собственно говоря, Свенсон и см тк думл, тщсь по кмпусу з толпой экскурснтов, но слышть это от Арлен невыносимо.

– Тк идите, Арлен, предвйтесь рзвлечениям! – говорит он. – Нслждйтесь, пок не поздно.

Шерри берет Арлен под руку, под пухлый локоток.

– Мы опздывем н собрние, – говорит он. – Если я тебе пондоблюсь, тут же звони. Безо всякого стеснения.

Шерри со Свенсоном идут н стоянку, к его пятилетнему «ккорду». Они знют, что поездк через кмпус прирвнивется к экологическому преступлению, но хотят смыться, кк только собрние зкончится.

– С чего это ты привязлся к Арлен? – спршивет Шерри.

– Прошу прощения, – говорит Свенсон. – См не зню, что н меня ншло. Сегодня я имел удовольствие рзбирть шедевр одного из своих подопечных: рсскз зкнчивется тем, что прень трхет курицу.

– Курице-то понрвилось?

– Куриц был мороженя, – говорит Свенсон.

– Бедня курочк. А может, оно и к лучшему? И кк же прошло знятие?

– Ну, прошло себе. Мне удлось продержться, не скзв ничего, что могло бы спровоцировть Женскую лигу устроить сегодня вечером пикет у моего дом. С рботы пок что не выгнли. Вроде бы.

Они подъезжют к университетской церкви, где, быть может, декн Фрэнсис Бентм уже сообщил собрвшимся, что те, кто рзбирет н знятиях рсскзы про секс с домшней птицей, втомтически подлежт увольнению.

Кжется, успели вовремя. Кучк зядлых курильщиков (естественно, из числ шттных преподвтелей) толпится у вход. Когд Свенсон подруливет к зднию, они кк рз успевют докурить до фильтр и бросют тлеющие окурки н дорожку. Свенсон и Шерри входят, держсь з руки, следом з курильщикми и нходят себе мест в зднем ряду.

– Дй мне свои солнечные очки, – шепотом просит Свенсон.

– Отвяжись.

Свенсон пригибется тк низко, что едв не ксется кблуков сидящей перед ним дмы, и осмтривет зл. Вся клик н месте: и нервные, немичные млдшие преподвтели, и седеющие ровесники Свенсон, и дже удлившяся н зслуженный отдых стря гврдия. Все они послушно приползли в эту мрчную церковь, где пру веков нзд преподобный Джонтн Эдврдс, посетивший Юстон в рмкх турне «Грешники в длни Господ крющего», вселял в души слуштелей ужс, описывя в крскх, кк обреченных н муки швыряют в дское плмя, кк поджривют их, вопящих от ужс, н сковородх. В пмять об этом событии н стене висит портрет Эдврдс – он сурово смотрит из-з плеч декн Фрэнсис Бентм, который, поднимясь н кфедру, бросет н кртину взгляд и едв зметно вздргивет. Коллеги подобострстно хихикют.

– Недоносок, – шипит Свенсон.

Дм, сидящя впереди, рзворчивется к ним.

– Полегче, – говорит Шерри.

Свенсон еще по гнезду седых волос и нпряженной, почти воинственной оснке безошибочно определил, что это Лорен Хили с нглийской кфедры, специлистк по феминистским трктовкм художественной литертуры, нынешняя глв Женской лиги. Свенсон с Лорен обычно имитируют сдержнную вежливость, но по причинм, для него непостижимым (есть подозрение, что виной тому ллергия н тестостерон), Лорен ненвидит его всеми фибрми души.

– Лорен! Привет! – говорит Свенсон.

– Привет, Тед, – произносит Лорен одними губми.

Декн Бентм – в пижонском блейзере, вызывющем бордовом глстуке-ббочке, ярко-синие глз сверкют из-з очков в золотой опрве – нпоминет сдист-педитр, прислнного из Англии, дбы нучить нглых мерикнских детишек вести себя прилично. Декн взяли в университет лет шесть нзд, когд у преподвтельского соств случился коллективный приступ ненвисти к себе; появившись в Юстоне еще в кчестве кндидт н должность, он не скрывл свойственного выпускникм Оксбридж чувств превосходств нд трогтельными, но безндежно нивными идиотми-туземцми.

Бентм обеими рукми опирется н кфедру, нклоняется, словно собирясь ее поцеловть, зтем резко выпрямляется и, рзмхивя нд головой листом бумги, говорит:

– Увжемые друзья и коллеги! Здесь изложен стртегия университет Юстон по вопросм сексульной грессии. – Он улыбется: вот, полюбуйтесь, н редкость збвный симптом, тк вылезют пережитки пуритнского прошлого, – и тем не менее нпоминет директор школы, из тйных изврщенцев, которые з млейшее отступление от првил с нслждением хлещут провинившихся розгми. – В нчле кждого учебного год все вы получете по почте этот документ, в одном пкете с рсписнием рботы спортзл и буфет. И тут же отпрвляете все это в мусорную корзину.

Преподвтели посмеивются чуточку виновто, но довольно. Д, неплохо ппочк их изучил.

– Я, нпример, выкидывю эти бумжки не читя. Хотя см их вынужден писть. Но веяние времени тково (про бсурдные события в Стейте всем нм известно, сплетничть не будем), что приходится признть – првил игры меняются. Тк что я решил, ндо нм с вми нйти время и всем вместе это проглядеть.

Зл тихонько стонет – тк преподвтели выржют робкий протест. Декн позволяет им продемонстрировть свои чувств и приступет к делу.

– Аг, в случе, если кто подст н университет в суд, они зявят, что нс предупреждли, – шепчет Шерри н ухо Свенсону.

Д, конечно, Шерри кк всегд все срзу понял – ей незчем выслушивть бесплодные рссуждения о культурной грессии Бритнии и этическом нследии пуритн. Шерри знет, что все горздо проще, что речь идет о гипотетическом возмещении убытков. Судебные процессы внушют университету ткой же ужс, ккой внушло Джонтну Эдврдсу дское плмя. Один солидный иск, и Юстон с его крохотными фондми окжется н крю гибели.

– Пункт первый, – зчитывет Фрэнсис Бентм ироничным тоном. – Никто из преподвтелей Юстонского университет не имеет прв вступть в интимные отношения со студентми или выпускникми университет или же требовть з профессионльную поддержку сексульных услуг.

Ну что ж. С этим можно соглситься, при условии, что првило обртной силы не имеет. В стрые времен ромны со стршекурсницми считлись льготой, положенной по сттусу. Однко Бентм уже перешел от четких зпретов, простых и трудновыполнимых, кк десять зповедей, к рсплывчтым мтериям: врждебной обстновке, тмосфере угроз и шнтж. Это еще что. Кк и те, кто внимл некогд Эдврдсу, внимющие теперь Бентму обртились от темы неминуемого возмездия к вопросм попикнтнее – здумывются о том, вскроются ли их собственные тйные грешки.

Пуритнство живет и процветет. Хвл Господу з то, что человеческя психик многое умеет вытеснять. А если бы кто-нибудь встл и скзл про то, что у многих из них сейчс н уме, – про то, что есть нечто эротическое в смом преподвнии, в потокх информции, текущих во все стороны, кк… телесные соки. Ведь Книг Бытия возводит первый грех к тому смому ндкушенному яблоку, плоду не с бы ккого дерев, с древ познния.

Влечение, возникющее между учеником и учителем, – издержки профессии. Сколько студенток з эти годы влюблялось в Свенсон. Но он н собственный счет не обольщется. Это зложено в систему. Впрочем, интерес их ему льстит, это приятно смо по себе, и порой н их внимние он отвечл, однко, смым безобидным обрзом. Ну что с того, что рботу мисс А. он прочитывл первой или же специльно смотрел, кк отрегирует н его шутку мисс Б.? Чще всего это были те студентки, которые либо трудились стртельнее, либо знли больше других. И все эти… мимолетные привязнности никогд не переходили во что-нибудь посерьезнее. Д Свенсон впору кнонизировть. Он – юстонский святой!

Кким бы это ни покзлось невероятным – всем, в том числе ему смому, – но он прорботл здесь двдцть лет и ни рзу не переспл со студенткой. Он любит Шерри. Он дорожит брком. Он всегд… сторонился других женщин. И безо всякого ректор знл, ккие морльные обязтельств нклдывет н преподвтеля его влсть. Тк что ему всегд удвлось избежть… неловкостей. Он говорил о литертуре. Беседы н профессионльные темы воздвигли между ним и потенцильно привлектельными студенткми невидимые брьеры, которые уже не удвлось преодолеть. И это делло невозможным их общение н другом уровне – к примеру, н межполовом.

Сейчс дже имен этих студенток припоминются с трудом – одно это докзывет, что они не знчили для него ничего, что он не стл бы рди них рисковть своей рботой; и ему, сидя здесь, нечего стыдиться и бояться, что всплывет из прошлого некя тень и зявит, что з пятерку по «Основм литертурного мстерств» он вступл с ним в интимные отношения. Но Бентм говорит кк рз о том, что необязтельно должно произойти нечто конкретное. Костер войны полов может возгореться от крохотной искорки. Лучше не смотреть студентм в глз, не жть им руки. Кждя удитория – пещер со львом, кждый преподвтель – Дниил. А Свенсон кждый вторник должен обсуждть чей-нибудь рсскз про инцест, про неуклюжий подростковый секс, про первые опыты минет, и с кем – с смыми трепетными и чувствительными юстонскими студентми, иные из которых, вполне вероятно, презирют его по причинм, о коих можно только догдывться: он учитель, они нет, или он, допустим, нпоминет чьего-то отц.

Нступет долгя тягучя тишин. Ректор Бентм с нпускным смущением оглядывется н портрет Джонтн Эдврдс и, вновь рзвернувшись к злу, говорит с усмешкой:

– В отличие от вшего достопочтенного прродителя я вс пугть не собирюсь. Но чтобы н несчстных поселенцев никто из зсды не нпдл, они должны быть постоянно готовы к обороне. Очевидно, что остлись еще охотники н ведьм, которые готовы отпрвить н костер любого, кто посмеет при виде греческой сттуи причмокнуть губми. Ну вот и всё. Проповедь зкончен. Кстти, я совершенно не опсюсь, что нечто в этом роде может приключиться у нс в Юстоне.

Атмосфер в чсовне мрчня – словно Бентм сообщил о ндвигющейся эпидемии, которя поржет нугд, словно он известил о том, что Господь решил покрть их мирный мурвейник.

Свенсону и Шерри удется улизнуть до того, кк их поглотят зыбучие пески досужих рзговоров.

Свенсон выруливет со стоянки, тщится по кмпусу, подсккивя н «лежчих полицейских», медленно выезжет из ворот, проезжет дв квртл, обрзующие центр Юстон. И только после этого жмет н гз, и – ур! свобод! д здрвствует мистический экстз скорости!

Кким могучим, кким уверенным он чувствует себя, когд рядом сидит Шерри, – вдвоем они зщищены от мир, проносящегося мимо – пусть это всего лишь крошечня чсть мир. И все же он рдуется сгущющейся тьме, отделяющей его от Шерри, укрывющей его покровом одиночеств, под которым он может взглянуть в лицо фктм и признться себе, что по-нстоящему рсстроили его не Бентм и не сослуживцы, не спртнские интерьеры чсовни Основтелей, дже не потрясение, которое он вдруг испытл, поняв, что все эти годы проторчл кк в темнице в цитдели пуритнских устоев Новой Англии. Нет, по-нстоящему здело его – но в этом он признётся себе с трудом и, если бы не полутьм, дже подумть бы не рискнул – то, что он окзлся нстолько глуп ли, нпугн ли, зстенчив ли, что тк и не переспл с этими студенткми. А что, собственно, он хотел докзть? Ккие принципы хотел исповедовть, ккой нрвственный постулт деклрировл? Постулт один: он обожет Шерри и всегд ее обожл. Он никогд не причинит ей боли. И теперь в кчестве особой нгрды з то, что был тким хорошим мужем, во всех отношениях змечтельным мужиком, ему достлось лишь удовлетворение: он пронес знмя смоотречения почти до могилы. Потому что все уже кончено. Он слишком стр. Он уже вне всего ткого.

Он был прв, что поступл именно тк. И не поступл инче. Он ищет в темноте руку Шерри. Их пльцы сплетются.

– О чем вздыхл? – спршивет Шерри.

– Я вздыхл? – удивляется Свенсон. – Думл, что ндо все-тки зняться этим зубом. – Он поворчивется к ней и языком покзывет, кким именно.

– Хочешь, я позвоню зубному?

– Нет, спсибо. Я см позвоню.

Брк знчит для него все. Он столько рз предствлял себе, кк при случе рсскжет об этом восторженным студентм, но случя тк и не предствилось.

– Это, безусловно, облегчит мне жизнь, – говорит Шерри.

Будь у него нстроение получше, он бы рдовлся тому, с ккой легкостью, свидетельствующей об истинной близости, жен то вдруг продолжет стрый рзговор, то без предисловий меняет тему. Но сейчс это его рздржет. Почему Шерри не может прямо выскзть свои мысли? Он-то знет, что у нее н уме. Экстрення психологическя помощь входит в ее обязнности, и если политик борьбы с сексульными домогтельствми действительно победит, меньше будет студенток, пострдвших от университетских Ромео. У Шерри нкопилось столько информции – хвтит, чтобы весь университет зсдить з решетку, – но он удивительно сдержнно и терпимо относится ко всему, с чем стлкивется в своей мбултории. Если бы Свенсон переспл с ккой-нибудь студенткой, он бы ткой терпимой и сдержнной не был. Шерри любит нпомнить, что ее предки – сицилийцы, из деревень, где зблудших мужей дядюшки и бртья обмнутых жен обычно сбрсывют со скл. Сколько рз он зявлял, что, если он ей изменит, рзведется с ним, потом выследит и убьет. А то, что он уже много лет об этом не вспоминет, угнетет сейчс еще больше.

– Везет тебе. – Он чувствует, кк Шерри вздргивет.

– Прости, – говорит он. – Что я не тк сделл?

– У меня нервы н пределе, – бормочет Свенсон.

– А у меня что, нет? – говорит Шерри. – Ты дже вообрзить не можешь, ккие у меня сегодня были кошмрные пциенты.

Свенсон должен бы спросить, почему кошмрные, но не испытывет ни млейшего желния.

– Знешь, – говорит Шерри, помолчв, – ты рсслбься. Никто тебя не уволит з то, что ты н знятиях рзбирешь порногрфические рсскзы своих студентов.

Д кк он смеет недооценивть те опсности, которые поджидют его ежедневно? Вот бы см входил кждый день в удиторию, врл бы про то, что он любит больше всего н свете, потом зползл бы в свою нору и пытлсь писть собственный ромн!

Шерри достет кссету, ствит ее в мгнитофон. «Рзбуди меня, не двй тк долго спть». «Дикси Хмминбердз». Чум. Прощй, блгословення тишин. Шерри слушет свое любимое, то, что обычно нрвится и Свенсону. Этим летом з городом он и см включл звук н полную мощь, нслждясь торжественными голосми, которым впору петь в хоре нгелов. Но сейчс он говорит:

– Терпеть не могу эту песню. Тк и подмывет свернуть с дороги, рухнуть н колени в кювете и принять Христ кк Спсителя. Плюс ко всему, я нчиню изнывть от звисти к тем счстливчикм недоноскм, которые в это верят.

– Эй! – Шерри поднимет руку. – В чем я-то виновт? В том, что поствил музыку?

Рзбуди? Не двй спть? Неужто «Дикси Хмминбердз» и в смом деле боятся проспть Стршный суд? Здесь, н земле, Свенсон и Шерри ищут хотя бы шткого рвновесия между дом взимных упреков и чистилищем тишины, которя вполне сойдет з дружеское рсположение.

Шерри выключет мгнитофон.

– Извини, – говорит Свенсон. – Хочешь слушть – слушй.

– Д лдно. Тебе и тк сегодня достлось.

– Я тебя люблю, – говорит Свенсон. – Это тебе известно?

– И я тебя, – отвечет Шерри.

* * *

Свенсону снится, что его дочь Руби позвонил и скзл, что думет о нем, что все прощено и збыто. Он зствляет себя проснуться – в глз ему бьет яркий солнечный свет, нступило утро, которое приветствует его срзу тремя не смыми приятными вещми.

Во-первых, ндрывется телефон.

Во-вторых, это не Руби, которя кк уехл в свой колледж, тк домой и не звонит. Он с ним рзговривет, когд он см звонит ей в Стейт, в общежитие, впрочем, «рзговривет» – сильно скзно, бурчит что-то в ответ, и все эти невнятные междометия крсноречиво свидетельствуют о ненвисти, которя кипит в ней с тех пор, кк Свенсон – по глупости – воспрепятствовл ее первой нстоящей влюбленности, объектом которой был выбрн смый рспутный з всю историю Юстонского университет студент.

В-третьих, он почему-то провел ночь н дивне в гостиной.

Почему никто не подходит к телефону? Где, черт подери, Шерри? А может, это Шерри и звонит – объяснить ему, почему он спл н дивне. Если бы они поссорились, он бы об этом помнил. Кроме того, они никогд не ложтся спть, не помирившись или хотя бы не притворившись помирившимися, дже если с утр тлеющие угли ссоры рзгорются еще жрче. Почему Шерри не рзбудил его, не отпрвил в спльню? Слв богу, телефон перестет звонить еще до того, кк он нходит в себе силы подняться. Если это и впрвду Шерри, он ведь стнет выяснять, ккого черт он его бросил в гостиной. Итк, телефон умолкет, и Свенсон сползет с дивн. Он перезвонит Шерри, когд придет в себя. Стоп! Он не могл уйти! У них же сейчс одн мшин – вторя в ремонте.

– Шерри! – кричит он. Случилось что-то непопрвимое. Скоропостижня смерть – единственное объяснение тому, что его бросили н дивне. – Шерри! – Он не может без нее жить!

Он бросется в кухню, н солнечный свет, струящийся из окн. Посреди стол белеет лист бумги. Нверняк зписк от Шерри.

«У тебя был ткой устлый вид. Не хотел тебя будить. З мной зехл Арлен. Люблю-целую. Ш.»

Бедняг Шерри! Змужем з психом, решившим, что он его покинул, – он всего-нвсего хотел, чтобы он высплся. Шерри любит его. Ведь приписл же «Люблю-целую.»

Зжв зписку в кулке, он бредет к окну. Они его прорубили, когд во второй и последний рз пытлись из строго деревенского дом сделть нечто, удовлетворяющее их нуждм или хотя бы признющее з ними прво н существовние. Вообще-то, поселившись здесь, они позволяли дому делть все, что он пожелет. Хотя ( может, именно поэтому) они и попросили плотник-хиппи, чтобы окно не выглядело кк эркер в типовом доме; оно именно тк и выглядит. Ну и что. Окно со своей здчей спрвляется: сидя з столом, они могут любовться сдиком Шерри.

Сдик им достлся в нследство от строй хозяйки, которя соглшлсь продть дом только тому, кто будет следить з ее клумбми и грядкми. Шерри все что угодно пообещл бы рди того, чтобы съехть из общежития, где они жили в блоке для семейных, буквльно у всех н виду: Руби зчть удлось лишь потому, что желние пробуждет изобреттельность. Но обещние свое его жен выполнил. От цветов Этель Тернер не остлось почти ничего: н севере Вермонт понятие «многолетние цветы» звучит кк жестокя нсмешк, однко н их месте рстут другие – Шерри брл сженцы из питомник или см кое-что вырщивл из семян. Сдик процветет – блгодря природному дру Шерри, нверное перешедшему ей через ДНК от дедушек и ббушек. Он-то всю юность провел в городских квртирх, потом – в больничных плтх.

В это время год сд похож н рхеологический рскоп: шлшики обрезнных веток, охпки соломы, кучки плой листвы, прикрывющие смые кпризные из цветов. Очень похоже н поминльные обряды, совершемые во имя будущей жизни покойных. Вот в чем рзниц между Свенсоном и Шерри. Шерри верит, что весн нстнет, тогд кк Свенсон искренне изумляется всякий рз, когд тет снег и из земли вылезют первые крокусы. Он звидует Шерри, ее оптимизму и умению верить. Хотя… Кто-то же должен это уметь.

Он открывет холодильник – не потому, что голоден, потому, что хочет по его содержимому определить, что было вчер н ужин, и обнруживет осттки феттучини с комкми мсл и сыр. Шерри пытется придерживться диеты, но признет, что порой без удрной дозы холестерин не обойтись. Они ужинли н дивне в гостиной, перед телевизором, и об были тк рды возможности помолчть, что рздржение, которое испытывли, едучи домой, рссослось, и н смену ему пришло чисто животное чувство покоя.

Он уже тянет руку к телефону и думет о том, кк скжет сейчс Шерри, что любит ее, что жизнь с ней для него счстье. И тут, к его изумлению, телефон, опередив его, трезвонит см. Телептическя связь!

– Рдость моя! – говорит он.

– Э-ээ… м-мм, – звучит женский голос.

Ого! Студентк. Нверняк. Не знет, кк к нему обртиться. «Мистер Свенсон»? «Профессор»? «Тед»? Ну уж точно не «рдость моя». Студенты никогд не звонят ему домой, хотя в нчле кждого семестр он сообщет им свой номер. Обычно он кк бы в шутку предлгет им звонить, если их жизни угрожет опсность. Неужели ккой-то студентке угрожет опсность? В половине десятого утр?

– Это Анджел Арго, – говорит девушк. – У нс нзнчен встреч н девять. Я ждл у вшего кбинет. Может, я что-то перепутл? День? Время? Првд, мы вчер договривлись…

Свенсон нконец вспомнил. Он был счстлив, что то знятие зкончилось, и готов был обещть что угодно кому угодно.

– Вы ничего не перепутли, – говорит Свенсон. – Извините.

– Это вы меня извините. Я вс рзбудил? Ой, простите!

– Я уже не спл.

– Боже мой! Вы рботли? Я вс отвлекл?

– Нет, я не рботл. – Звучит это чуть резче, чем ему бы хотелось.

– Еще рз прошу прощения.

– Не з что. Оствйтесь н месте. Я подъеду через пятндцть минут.

– Хорошо, – соглшется он. – Вм точно удобно?

– Абсолютно точно, – говорит он.

Несколько мгновений он стоит у телефон. Двно ндо было уволиться. Университетскя дминистрция, предприняв очередную безуспешную попытку избежть финнсового крх, предлгл шттным преподвтелям, соглсным оствить должность, годовую зрплту в кчестве компенсции. Но – тк кторжники привыкют к своим кндлм – почти никто н это не пошел. Сидел бы он дом, писл, читл, смотрел телевизор – и не должен был бы тртить впустую еще один день своей единственной жизни.

Итк, у него пятндцть минут, з которые ндо успеть помыться, побриться, одеться и доехть до университет, что прктически невозможно, потому что только дорог знимет пятндцть минут. К черту личную гигиену. Детк хочет писть? Тк пусть полюбуется н то, кк выглядит пистель в половине десятого утр.

Свенсон идет по коридору, мшинльно остнвливется перед порожком между комнтми. Где же портфель? Ему всегд кжется, что он его потерял, оствил где-то. В нем обычно ничего вжного, но всегд есть что-нибудь – студенческие рботы и всякое ткое, что очень долго и муторно восстнвливть. Это достточный повод для пники; он рсшвыривет лежщие кругом книги и бумги, психует все больше, пок не нходит нконец портфель под пчкой вчершней почты.

Не время сейчс знимться почтой – ндо торопиться, его ждет студентк. Перед выходом из дому он обязтельно должен проверить, везде ли выключен свет; он зходит дже в комнту Руби, которой сто лет никто не пользовлся. Отучившись год в Стейте, Руби устроилсь н лето официнткой – чтобы домой не приезжть.

Свенсон стоит в дверном проеме, безуспешно пытясь вспомнить, кк комнт Руби выглядел рньше: детскя с колыбелькой, потом комнт мленькой девочки, пок не зстыл нвеки чердком мисс Хэвишем [4], увешнным лицми ктеров, рок-музыкнтов, спортсменов, чьи звезды с тех пор, кк Руби нклеил их фотогрфии, нверняк успели зктиться. В комнте всегд был свой зпх, живой и постоянно меняющийся: снчл пхло молоком и тльком, потом кроссовкми, лком для ногтей, индийскими блговониями. Пыль и духот рзогнли эти фнтомы.

Сорвв с крючк вельветовый пиджк, он ловит свое отржение в огромном зеркле, решившем именно сейчс продемонстрировть ему его жуткую морду: небритый, морщины кк у Бстер Китон, седеющие волосы стоят торчком – ну просто рзведенный коп из телесерил, уж никк не приличный мужчин хоть и средних лет, но не утртивший привлектельности и жизнелюбия, пистель, преподвтель, муж, отец. Под глзми мешки, очки збрызгны непонятной белой гдостью. Свенсон отскребет ногтем ккую-то дрянь с переднего зуб, проверяет языком тот здний, который его беспокоит.

Тк! Этим зймемся потом. Сейчс – н рботу.

Пробежк вверх по четырем пролетм лестницы – вот и вся зрядк Свенсон, но сегодня утром пользы вообще никкой: он слишком нервничет, что опздывет. Н третьем этже он нчинет здыхться. Боль в груди? Может быть. Вполне вероятно. Неужто тков его судьб – рухнуть змертво у обутых в «Доктор Мртенс» ножек этой… зтянутой в кожу млявки? Анджел сидит н полу, прислонившись к стене и водрузив н белеющие сквозь прорези в джинсх коленки ккую-то книжку.

З несколько ступенек до цели Свенсон успевет рзглядеть нзвние: это не опус ккого-нибудь модного подросткового втор, кк мог предположить Свенсон, «Джейн Эйр». Н Анджеле черные кожные перчтки с обрезнными пльцми, ногти иссиня-фиолетовые. Ручки у нее ткие крохотные (может, по срвнению с объемистым томом Шрлотты Бронте), что перчтки выглядят по-викторински строго и солидно. Конский хвост с орнжевыми и зелеными прядями делет ее похожей н рзукршенное мороженое в детском кфе.

– Доброе утро, – бормочет зпыхвшийся Свенсон.

Анджел, оторвв взгляд от книги, словно удивляется стрнному совпдению, которое свело их здесь.

– Привет! – отвечет он неуверенно.

– Прошу прощения з опоздние, – говорит Свенсон. – Не уследил з временем.

– Ничего стршного. Не беспокойтесь.

Свенсон вцепляется в перил – отчсти для того, чтобы отдышться, отчсти чтобы сдержться и не придушить н месте эту неблгодрную соплячку, которя вытщил его из кровти (точнее, с дивн) чуть свет и зствил мчться сюд, рискуя жизнью. «Ничего стршного!» Неужели? Спектр его возможностей огрничен, но четок. Либо прочесть ей сухую нотцию о хороших мнерх и пользе выржений вроде «блгодрю вс», либо стиснуть зубы и перетерпеть пятндцть минут, в течение которых он будет нести что-нибудь про свою рботу или, что вероятнее, про то, почему он с этой рботой не спрвилсь, – тогд он промямлит пру слов в ответ, и все будут счстливы.

– Может, перенесем? – предлгет он.

– Нет-нет-нет. Прошу вс! Мне необходимо с вми поговорить. Првд. Мне дже понрвилось: я тут сидел, словно прятлсь от кого-то. Кк в детстве. Я вместо того, чтобы в школу ходить, злезл под вернду, сидел тм и читл.

– Вы любите читть? Змечтельно!

– Д, нверное, – говорит он и, опершись н руку, пытется подняться с пол.

Свенсон нклоняется, чтобы помочь ей. Он, решив, что он хочет взглянуть н книгу, послушно ее протягивет. Он делет вид, что действительно зинтересовлся книгой. Он берет свой рюкзчок, он перелистывет книгу, в которой некоторые мест отчеркнуты. Ах вот оно что! Он читет ее к знятию.

– Вм нрвится «Джейн Эйр»?

– Это мой любимый ромн. Я его семь рз читл.

Свенсону следовло смому догдться. Под этой кожной оболочкой бьется нежное сердце гуверннтки, сохнущей по мистеру Рочестеру.

– Больше всего мне нрвится, – говорит Анджел, – кк Джейн Эйр бесится. Он весь ромн рвет и мечет, в нгрду получет в мужья слепого мужик, который сплил н чердке собственную женушку.

– Проходите, – говорит Свенсон. – Присживйтесь.

Свенсон отпирет дверь, Анджел продолжет:

– Ужс в том, что читю я ее для семинр Лорен Хили. Войн полов в художественной литертуре. Все, что бы мы ни читли, оборчивется историей про торжество мужского шовинизм. Это, может, и верно – мне понятно, кк приходят к ткому выводу, – д только по-рзному все бывет.

Он возится с змком и ключом, поэтому может отмхнуться от извечной дилеммы: следует или не следует соглшться, если студент ктит бочку н коллегу-преподвтеля. К тому же его смущет, что эт девиц, н знятиях хрнящя угрюмое молчние, вдруг тк рзговорилсь. Он рссчитывл, что их встреч пойдет по другому плну: он будет грызть от зстенчивости ногти, он – минут десять делть вид, что рсскзывет ей нечто вжное.

В кбинете Свенсон пхнет свитерми, которые тк и лежт в шкфчике. Когд он здесь был в последний рз? Свенсон пытется вспомнить, но не может. Он рспхивет окно. В комнту врывется поток свежего воздух.

– Вм не холодно? – спршивет он, прикрывя створку. – Вчер был тропическя жр, сегодня рктический холод. Плнет свихнулсь.

Анджел не отвечет. Он сосредоточенно шгет по комнте. И все же спотыкется о ковер, нклонившись, чтобы его попрвить, чуть не пдет. Свенсон, нблюдя з этим, пугется. Господи, только бы не окзлсь нркомнкой.

– Ну вот опять. Вечно я обо всякое дерьмо спотыкюсь.

– Вы уж будьте поосторожнее, – по-отцовски зботливо говорит Свенсон.

– Обязтельно буду. Спсибо. – Он что, ехидничет?

– Может, лучше сядете? Для ндежности?

– Ничего, если я немного постою? – Анджел переминется с ноги н ногу.

– Кк вм удобно… – говорит Свенсон.

– Кк удобно? Знть бы…

Ну и ну, думет Свенсон.

Он усживется з стол, с официльным видом перебирет пчку стрых писем, склдывет их в ккуртную стопку. Доктор сейчс вс примет.

– Кк идут знятия? – ведет свою роль Свенсон.

– Прямиком в кнлизцию. – Анджел смотрит в окно.

– Прискорбно слышть. – Свенсон говорит искренне, хотя он об этом, скорее всего, не догдывется. Н его вопрос полгется отвечть «нормльно». Студенты ему не доверяют. А он их н откровенность и не вызывет. Может, у кого-то из них жизнь рушится, но они про это не рсскзывют. Те, кто знимется в поэтическом семинре, со всеми своими бедми бегут к Мгде Мойнхен. Он же стрется держться подльше от университетских сплетен. Про то, что один из студентов помешлся, он узнл только несколько лет спустя. Чему тут удивляться – у Свенсон свои проблемы. Их проблемы ему ни к чему; впрочем, порой он чувствует себя… н отшибе, что ли, его дже беспокоит собственное рвнодушие к дрмм, рзворчивющимся вокруг. Он совершенно лишен нблюдтельности. Поэтому-то и не может писть.

– А теперь я, пожлуй, сяду, – говорит Анджел.

– Д, конечно, – кивет Свенсон. – Рсполгйтесь.

Анджел плюхется в кожное кресло, стоящее нпротив стол. Снчл збирется в него с ногми – пытется усесться в позу лотос, зтем подтягивет колени к подбородку, после чего все-тки спускет ноги н пол и откидывется нзд, рукой елозит по подлокотнику. Свенсон никогд не видел, чтобы люди тк мучительно усживлись. Отчего он ткя зведення? Н нркотики не похоже. Зтянувшийся пуберттный период. Ее кожня куртк все время скрипит – звук ткой, будто сдирют плстырь.

Он предпринимет последнюю попытку скрутить ноги в очередную йоговскую позицию, зтем сдится, выпрямив спину, и смотрит н него – ни дть ни взять дрожщий от возбуждения щенок чихуху. Побрякушек н ней сегодня немного – серебряня спирльк в одном ухе и в носу тоненькое кольцо с зеленым кмнем, поблескивющим у ноздри, кк изумрудня сопельк. Он вынул кольц из бровей и верхней губы, отчего смотреть н ее бледное треугольное личико стло горздо приятнее. Глз у нее бесцветные, вернее, блекло-серые, кк у новорожденного.

– Итк, что же с знятиями?

– Семинры – сплошное дерьмо, – выпливет он.

– Все без исключения? – спршивет он ровным голосом.

– Кроме вшего! – говорит Анджел. Ему и в голову не пришло, что он говорит и о его знятиях, и теперь он думет: , собственно, почему? – Вш семинр – единственный, н который я хожу. Единственный, который мне нрвится.

Господи, почему именно мой, думет Свенсон. Я-то чем зслужил?

– Что в этом смешного? – спршивет Анджел.

– Ничего, – удивляется Свенсон. – Почему вы спросили?

– Вы улыбнулись.

– Мне было лестно, – врет он, – узнть, что вм нрвятся мои знятия.

– Больше всего н свете я хочу писть, – говорит он. – Только это мне и интересно.

– Приятно слышть. – Снов ложь. – Мы хотим, чтобы студентм было интересно. Но не стоит збрсывть остльные предметы. Если бы Толстой прогуливл знятия, его бы в дв счет выперли из Юстон. – К чему этот жргон? Он что, пытется говорить н ее языке? Д, в общении со студентми это случется рефлекторно.

Анджел вздргивет. Столько брони, под ней – трепетня филк. Они чсто бывют ткими рнимыми, эти зеленоволосые и проклепнные. Большинство студентов Юстон одевются кк будущие вице-президенты. Выбрнный Анджелой стиль говорит о твердом решении никогд в эти ряды не вступть.

– Можно мне здесь покурить? – спршивет он.

– Лучше не ндо, – отвечет Свенсон. – Вы уйдете, дым будет весь день держться. Я, видите ли, см курил, зню…

– Д не вжно. Я почти что не курю. – Он отчянно жестикулирует. – Во всяком случе, я не тскюсь н знятия попусту. Я сижу з компьютером. Пишу прозу.

– Очень хорошо! – говорит Свенсон. – Просто змечтельно. Знчит, вы нм ддите что-нибудь для следующего семинр?

– Я пишу ромн.

– Ромн… – с тоской повторяет Свенсон.

Д, можно предствить… Или нельзя? Бывет и ткое: кпитн университетской комнды по лкроссу [5] вдруг выдет готический ромн про мньяк-потрошителя. В прошлом году юнош с синими волосми и тким же мникюром целый семестр рботл нд ромном под нзвнием «Кл королей». Первые десять стрниц предствляли собой слов «Кл королей», нбрнные рзными шрифтми. А еще кк-то рз две совершенно нерзличимые девицы (не близняшки, кк решил было Свенсон, просто подружки) совместно трудились нд нучно-фнтстической повестью про двух ндроидов Зип и Зп. Одн писл от лиц Зип, вторя – от лиц Зп. Через несколько лет он посмотрел фильм, в котором две подружки здумли убить мть одной из них, и их идиотскя упертость нпомнил ему об этих студенткх.

– Кк нзывется ромн? – спршивет он.

– Можно я вши книги посмотрю? Тк я быстрее успокоюсь.

Свенсон может попросить ее не курить. Но не может же он зпретить ей встть и посмотреть его книги. Он хочет скзть: «Это рбочя встреч. Двйте не будем отвлекться».

– Рди бог, – кивет он. – Будьте кк дом.

– Двйте снчл просто поговорим о чем-нибудь, – предлгет он. – А то мне кк-то неловко.

Анджел бродит по кбинету, бросет взгляд н стрые открытки, фотогрфии в рмкх, здерживется у полок с Толстым, Чеховым, Вирджинией Вулф.

– Глзм не верю! – говорит он. – У меня висят ткие же открытки.

Тк двно никто (и см он в том числе) не обрщл внимния н то, чем он себя окружет. Много лет нзд девушки, придя к нему домой, обязтельно смотрели н его книги, его безделушки. Это было очень эротично: сидишь, бывло, и рзглядывешь девичий зд, пок его блгодетельниц рсхживет вдоль полок. Н сей рз – никкой эротики, может, потому, что зд Анджелы – дв ккуртных белых полукружья – и тк просвечивет сквозь дрные джинсы.

Анджел рыщет взглядом по книжному шкфу, примечет одну книжку, достет ее и покзывет Свенсону. Естественно, это Стендль. «Крсное и черное». Он не помнит, говорил ли он в клссе, в минуту эгоистического откровения, что рботет нд ромном, в чем-то перекликющимся с книгой Стендля. Кжется, нет. Это что, совпдение или телептическя связь, почему Анджел говорит: "Этот ромн я люблю не меньше, чем «Джейн Эйр»?

– Почему? – осторожно спршивет Свенсон.

– Очень мне нрвится, кк Стендль умеет быть и внутри Жюльен, и снружи: ты предствляешь, будто делешь то же, что и Жюльен, одновременно думя, что см н ткое никогд не пойдешь.

Вот это у Свенсон никк не выходит. Он не может проникнуть внутрь своего героя, Джулиус Сорли. Свенсон смотрит только снружи – нблюдет со стороны.

Анджел снов усживется в кресло.

– Вы кк? У вс сейчс был ткой рсстроенный вид.

– Все отлично, – говорит он.

– И у меня тоже. Вроде кк. Мне горздо лучше. Тк… – Он делет глубокий вздох. – Мой ромн нзывется «Яйц».

– Интересное нзвние. – Свенсон внутренне содрогется, предствив себе трехсотстрничный опус, поток яйцесознния в духе Анис Нин. – И о чем же он?

– Не хочу рсскзывть. Я вм принесл первую глву. Двйте побеседуем, когд вы ее прочтете. И знете что? Двйте я скжу зрнее, пок вы сми этого не поняли. У меня ужсный текст. Нсквозь фльшивый.

– Нверняк нет, – говорит Свенсон. – Мы можем обсудить его н следующем семинре?

– Вы лучше почитйте снчл. Я могу приносить вм глву з глвой. У меня уже половин нписн – я с лет нд ним рботю.

Глву з глвой. Три смых стршных слов в нглийском языке.

– Двйте снчл я прочту первую, – говорит он, – тм посмотрим. Может, лучше будет рзобрть ее в клссе. Решим, что делть.

– Решть будете вы, – говорит Анджел.

– Он долго роется в рюкзчке, нконец выуживет конверт, уже изрядно помятый. Цвет его – ярко-орнжевый – нводит н мысль о том, что выбрн он не случйно.

– Гдость ккя! Ну во что я его превртил! – Он вспрхивет с кресл и с шутливым полупоклоном протягивет Свенсону конверт. – Спсибо вм, – продолжет он. – Спсибо, что уделили мне время. И еще рз умоляю, извините – я, может, вс рзбудил или оторвл от рботы…

– Вовсе нет. – Свенсон улыбется – мксимльно доброжелтельно. Бесед близится к концу.

Близится ли? Анджел мнется в нерешительности.

– Мы можем обсудить это н следующей неделе? Не хочу нвязывться, но если вы прочтете рньше, вы можете мне позвонить или послть письмо по электронной почте. Ой, понимю, я тк нвязывюсь. Но мне необходимо знть вше мнение. Я ужсно нервничю. Этого еще никто не читл.

– З неделю прочту. – Пор зкнчивть. Девиц что, нмеков не понимет?

– До встречи, – говорит Анджел. – И еще рз спсибо. – Он открывет дверь, оборчивется помхть Свенсону н прощние и зстывет в проеме. – Ой, д! Чуть не збыл. Тм в тексте несколько опечток. Я собирлсь их испрвить…

– Про опечтки збудьте, – говорит Свенсон.

– Аг! Извините. До скорого!

– Увидимся, – отвечет Свенсон.

Он ждет, пок не стихнут ее шги н лестнице. Ее конверт он сует в портфель, где лежит позвчершняя «Нью-Йорк тймс». Он посмотрит текст, со временем. А пок что… с глз долой. Ему бы домой, зняться своим ромном. Вместо этого он опять всю свою творческую энергию спустил – рстртил н беседу со студенткой, от этого только тупеешь. Сегодня опять денек, когд не пишется, если не пишется, возникет куч проблем, и одн из них – кк убить время.

Нверняк ндо куд-нибудь позвонить. Черт, жль, своему редктору, Лену Крри, он звонил всего пру недель нзд. У издтельств Лен контркт н следующий ромн Свенсон. Все тктично молчт о том, что сроки уже дв год кк вышли. Рз в полгод он звонит Лену, тот всегд рд его слышть и рсскзывет в основном о том, кк его зел рбот.

А вот в Монтпилиер он не ездил уже дней десять. Можно посидеть чсок в книжном мгзине – попить кофе, полистть млотиржные журнльчики, покупть которые ему не по средствм, хоть и следовло бы – дбы поддержть литертурное сообщество. Литертурное сообщество… Хвтит и того, что он постоянный клиент «Брэдстрит букс», мог бы ездить в другую сторону, в берлингтонский «Брнс энд Ноубл», – рсстояние то же, кофе лучше.

Вот ткой идеологической белибердой и збит мозг пистеля. Отсюд вывод: быть пистелем знчит уметь выбрть свой книжный мгзин.

* * *

Адм Би зпускет кофеврку н всю мощь и посетителей приветствует, дергя з рычги и выпускя кверху клубы пр. Ту-туу! Очень рды, зходите! Свенсон отвешивет грегту шутливый поклон, в глубине души стыдясь того, что мечтет он об огромном книжном мгзине, где никто никого в лицо не знет. Это нечестно по отношению к кофеврке, к ней Свенсон испытывет нежные чувств. Кофеврк – единственное серьезное новшество, появившееся с тех пор, кк в нчле семидесятых Адм Би открыл «Брэдстрит букс». Злые языки поговривют, что в Монтпилиере он поселился, скрывясь от обвинений в учстии в терктх «Уэзерменов» [6].

– Ол! – рдостно приветствует его Адм, престрелый гном с седой бородой, нвисшей нд огромным дирижблем пуз.

– Привет, дружище! – говорит Свенсон. – Кк делишки?

– Д вроде спрвляюсь. Кк обычно?

Дилог скорее для бр, нежели для книжного мгзин. Свенсону н смом деле жль, что он не пошел попросту в бр.

– Кк обычно, – отвечет он.

Мшин издет звук, весьм нпоминющий последний вздох, и Адм протягивет Свенсону двойной эспрессо.

– Кк рботется? – спршивет Адм.

Д пошел ты, думет Свенсон. А ведь Адм спршивет из вежливости. Кк н ферме? Кк жен, дети? Он вовсе не хотел досдить Свенсону, который с тех пор, кк Адм был свидетелем одного из многих унижений Свенсон – их с Мгдой Мойнхен совместного литертурного вечер здесь, в мгзине, – считет, что Адм взял нд ним опеку.

Провести этот вечер их уговорил Адм. Они нзвли его «Юстонские чтения». Естественно, в тот день случилсь метель и, естественно, никто не пришел. Были одни ряды пустых стульев. Н столх вино и кнпе с сыром, угощться некому, кроме Адм, Мгды, Свенсон и прочки этих мерзких ндрогинов, которых Адм выписывет из Годдрд.

Был единствення слуштельниц. Струшк в зднем ряду. Поэтому они решили, что отменять ничего нельзя – он же пришл в ткую непогоду. Свенсон читл нчло первой глвы «Чс Феникс», которое цитировли, превознося его суровую энергетику, все рецензенты, – то место, где отец героя-подростк устривет смосожжение в знк протест против войны во Вьетнме. Через несколько минут струшк поднял руку и попросил Свенсон читть погромче. Он вежливо предложил ей сесть поближе, но он откзлсь, скзв, что ей, возможно, придется уйти до окончния чтений.

Кто его знет, помнит ли это Адм. Нверное, только Свенсон всякий рз, когд окзывется в «Брэдстрит букс», зново все переживет. Он берет кофе и сдится з смый дльний от Адм столик, для чего ему приходится сделть круг по злу – проход две молодые ммши зствили коляскми. Он прихлебывет горькое пойло. Услд интеллектул – кофе и книги. Итк, что будем читть?

Он берет экземпляр «Художественной литертуры сегодня». Посмотрим, кто чем знимется. В первом рсскзе пистель, чья фмилия кжется ему смутно знкомой, описывет, кк отец семейств хлднокровно убивет собственного пуделя. Он это пролистывет, зглядывет в следующий рсскз: опять фмилия вроде бы знкомя, втор – ккя-то женщин, но бросет читть, когд ммш незжет мшиной н котенк рсскзчицы. Это что, темтический номер? Или редкторы не зметили? Может, его ученики читли то же смое? Это бы многое объяснило. Они слишком юные, слишком трепетные, они не рештся убивть животных, вместо этого они их нсилуют. Ему хочется думть, что его ученики это читли. Он ствит журнл обртно н полку, берет «Поэтов и пистелей», пролистывет реклму летних семинров (н которые его уже не приглшют) и нтологий (учствовть в которых ему не предлгют), проглядывет интервью с довольно известной пистельницей, где т объясняет, кк учит своих студентов избегть в рсскзх описний еды.

Можно почитть и глву, которую принесл Анджел. Портфель стоит н стуле. Вернувшись к столику, он злпом допивет эспрессо, достет орнжевый конверт. «Яйц. Ромн Анджелы Арго.» Он собирется с духом, прочитывет первую строчку и не отрывясь читет дльше.

Кждый вечер после ужин я шл сидеть с яйцми.

Мы с ммой, сполоснув трелки, зклдывли их в мшину, отец нчинл клевть носом нд своими медицинскими журнлми, и только тогд я, выскользнув из здней двери, шл во двор, холодный и темный, где пхло прелой листвой, где было слышно, кк он шуршит под ногми. Я оглядывлсь н черный силуэт ншего дом, содрогвшегося в ткт посудомоечной мшине. Я нырял в срй – тм всегд было тепло, горели крсные огоньки инкубтор и тишину нрушло только биение сердечек в оплодотворенных яйцх.

Яйц нсиживют двдцть один день. Мне не везло. Я винил во всем себя. Считл, что это нкзние з мысли, которые ндо было от себя гнть, з то, что я только об одном и думл, сидя с зкрытыми глзми в теплом и темном сре, рядом с невылупившимися цыплятми, плвющими внутри скорлупок.

Я проверял термометры н инкубторх, делл пометки в тблице. Потом мне нчинло кзться, что я ошиблсь – поствил крестики не в тех грфх. Я возврщлсь и нчинл все сызнов. Если не поддерживть темпертуру, цыплят не вылупятся или родятся уродми.

Опыт с яйцми был моей рботой по биологии з одинндцтый клсс. Но это только с виду. Н смом деле з ккуртными тблицми, дневникми нблюдений, ровными рядми оплодотворенных яиц скрывлось иное: это был опыт черной мгии, попытк через колдовство обрести то, чего мне не следовло желть, но к чему я стремилсь и что в конце концов получил.

Пциентку моего отц, миссис Дэвис, хвтил в курятнике удр, он едв не умерл, когд очнулсь, повсюду вихрем кружили перья. Он решил, что кур теперь ненвидит, и предложил отцу взять вместо плты з лечение инкубторы. Зчем врчу инкубторы? Зтем, что мне нужно было ствить опыты.

Леж в больнице, миссис Дэвис велел своему сыну перерезть всех кур. Ее внук – мльчик, которого я знл по школе – принес нм в сочщихся кровью плстиковых пкетх две дюжины ощипнных тушек. Внук тщил по три пкет в кждой руке, четыре тушки в пкете.

Мм готовил курицу со спгетти, курицу в ннсовом соусе, в миндльном, с крри. Мясо было жилистое, с привкусом тины. Но мм скзл, что мы должны доесть этих кур, которых бедня стря женщин зрезл, чтобы отблгодрить отц.

Отец скзл:

– Их не для меня резли. И тебе, черт возьми, это отлично известно. Их зрезли з то, что они имели несчстье видеть, кк бедня Элис Дэвис упл змертво.

– Может, они желли ей смерти, – скзл мм.

– Тромбу, гулявшему по ее ртерильным путям, было плевть н желния кких-то кур, – скзл отец.

Договорились, что через несколько недель, когд миссис Дэвис придет в себя, мы с отцом зберем инкубторы, и миссис Дэвис нучит меня, кк выводить цыплят. Но я все-тки зкзл брошюры министерств сельского хозяйств: отец не верил, что можно чему-нибудь нучиться у беззубой струхи. Я все время перечитывл брошюры, но ничего в них не понимл – кк всегд, думл о постороннем.

Миссис Дэвис ходил с плочкой, првя рук у нее был н перевязи, один глз не моргл. Уголок рт был всегд опущен. По пльцм здоровой руки он пересчитл основные пункты: поддерживть постоянную темпертуру и влжность, яйц переворчивть по нескольку рз в день.

Неморгющий глз смотрел н отц кокетливо.

– Через неделю посмотрите яйц н свет, проверьте, есть ли цыплятки, пустые выбросьте, инче они хорошие попортят.

Отец попробовл перевести ее взгляд н меня.

– Вы это дочери рсскзывйте, – скзл он. – Он у нс будет ствить нучный эксперимент.

– Нучный эксперимент? – переспросил миссис Дэвис.

Он повернулсь ко мне, но безумный глз тк и смотрел н отц. Он явно решил, что я все испорчу. Брызгя слюной, он объяснял, что случится, если я не услежу з темпертурой. Новорожденные цыплят н тощих, подлмывющихся ножкх, птенчики, отдирющие свои тельц от скорлупы, бедняжки, подыхющие, не успев клювом пробить яйцо, одноглзые чудовищ, гибнущие от удушья.

Я слушл вполух. Меня горздо больше интересовло, что скжет мистер Рейнод, когд я рсскжу ему об этом звтр после репетиции. Я был до безумия влюблен в учителя музыки и, вернувшись из школы домой, думл о нем постоянно.

Свенсон клдет рукопись н стол. Это что, инкубторы гудят? Нет, кофеврк. Он снов перелистывет стрницы, будто ндеясь, что, еще рз проглядев текст, нйдет рзгдку тйны, поймет, кк Анджел Арго сумел ткое нписть. Откуд Анджел знет про «ртерильные пути»?

Узнв ближе кое-кких пистелей – Свенсон в предыдущей жизни достточно их перевидл, – перестешь думть, что человек похож н свои тексты. Но здесь рзличие столь велико, что он должен… вернее, не может исключить возможности… плгит. Пру лет нзд студентк из клсс Мгды скзл ей, что стихотворение ее соученик содрно с оды Мйи Эйнджелоу, нписнной в честь инугурции Клинтон. Неужели Мгд не узнл текст? Мгд, к чести ее, не узнл. Ей пришлось убить несколько месяцев н тошнотворные беседы с родителями плгитор, декном, университетским психологом.

Не может это быть плгитом, или девочк совсем сумсшедшя – он же умолял его прочитть ее текст, пришл к нему н беседу, утверждл, что смысл ее жизни в творчестве. Плгиторы обычно сдют рботы смыми последними. Им рз по десять приходится нпоминть. Д ведь Анджел еще и «Джейн Эйр» любит, и Стендля. Может, из нее действительно получится пистель. И не ткое в жизни случется. Вся рукопись испещрен попрвкми – что-то убрл, что-то добвил, кое-ккие слов зменил, причем всякий рз удчно.

Адм ствит н столик чшку с кофе, и Свенсон нервно вздргивет.

– Спокойно, – говорит Адм. – Не дергйся. Это от зведения. Вид у тебя, стрин, ккой-то потерянный. Творческий зстой? В семье нелды? Могу я чем-нибудь помочь?

– Д все со мной нормльно, – говорит Свенсон. – Вот, сижу проверяю рботы студентов. – Демонстрируя, кк ему это ндоело, он зктывет глз.

– А хочется, небось, свое писть?

– В точку попл, – соглшется Свенсон.

Адм чешет згривок, перебрсывет н грудь хвост седых волос, стянутый черной резинкой.

– Сдется мне, тм нверху тк устроили, чтобы плтили нм не з то, что нм нрвится. Думешь, мне охот жть н кнопки этой кофеврки…

– А ты бы чем хотел зняться? – спршивет Свенсон. Зчем держть книжный мгзин, если тебе это дело не нрвится? Впрочем, он ни рзу не слышл, чтобы Адм говорил о книгх.

– Чем бы я хотел зняться? – здумчиво повторяет Адм.

Стоп! Свенсон вовсе не ждет ответ. Он не хочет пускться с Адмом Би в откровенные беседы.

– Хотел бы трву вырщивть, – говорит Адм.

– Что тебе мешет? Люди н этом состояния делют. А если тебя поймют, считй, никкого рзговор у нс с тобой не было.

– Д я не про дурь, – говорит Адм. – Рзве что для личных нужд. Я дже курить больше не могу, у меня эмфизем нчинется. Нет, я про лечебную трву. Гинкго, зверобой, женьшень. Это все новые рубежи. Борьб со СПИДом, с рком. Только силы уже не те, строго пс новым трюкм не обучишь…

Адм нвисет нд ним, ждет, едв не упирясь животом ему в ухо, когд Свенсон попробует кофе. Очутившись в этой живой кртине – один стоит и смотрит учстливо, второй сидит, силясь изобрзить блгодрность, – Свенсон чувствует себя провинцилом-мелнхоликом из Чехов или Тургенев, которому прислуживет стрый слуг – Герсим или Фирс, – у которого тоже имеется своя потення мечт, отчяння и недостижимя: домик собственный или беля кобыл. Свенсону тошно оттого, что Адм не может вырщивть свою хипповскую услду.

– А ты все-тки попробуй, – говорит Свенсон. – Нйми ребятишек н черную рботу. – Звучит фльшиво, но говорит он совершенно искренне. Он смотрит в слезящиеся глз Адм. Д Адм моложе его!

– Кофе н рукопись не рсплескй, – говорит Адм. – А то придется еще перед учеником извиняться.

Перед кким учеником? Свенсон рссмтривет рукопись, будто видит ее впервые. И тут у него возникет стрнное желние скзть Адму, что он только что прочел н редкость интересную первую глву – ничего подобного рньше не попдлось. Действительно хорошо нписно. Ему вдруг кжется, что сочувствие к Адму, в нем проснувшееся, кким-то обрзом связно с текстом Анджелы. Кк он см вчер говорил н знятии, хороший пистель помогет читтелю видеть других людей. Ты стновишься не лучше, … рскрепощешься.

– Ученик меня поймет, – отвечет Свенсон. – Они сми жить не могут без кофе.

– Д ну? Прямо-тки жить не могут? – говорит Адм.

Адм глядит н него с усмешкой. Но Свенсону плевть. Хрни Господь Адм, хрни Господь «Брэдстрит букс». Свенсон едет домой.

* * *

Свенсон взлетет вверх по лестнице. Нстроение у него смое бодрое, от обычных тоски и подвленности не остлось и след. Не тк уж и противно преподвть, если есть хоть один студент, которому его слов могут пойти н пользу, который хотя бы в состоянии понять, что он говорит.

Через дв дня после того, кк он прочел рукопись, Свенсон позвонил Анджеле Арго. Но снчл долго решл, когд позвонить, что говорить и вообще нужно ли это. Порыв у него првильный – льтруистический и великодушный. Он редко приходит в искренний восторг. Кроме того, Свенсон боялся: вдруг он чрезмерной похвлой смутит Анджелу и он откжется от своих экспериментов.

В конце концов н третий день вечером он позвонил ей из дому. К удивлению своему, он услышл, кк втоответчик Анджелы нежно нпевет голосом Роберт Джонсон «Ты лучше посиди со мной н кухне, видишь – собирется дождь». Зтем рздлся голос Анджелы: «Если хотите, оствьте свое сообщение. Дождитесь…» Длинный гудок. Он збыл, что собирлся скзть, хотел уже повесить трубку, но пробормотл все-тки что-то мловрзумительное – мол, первя глв ему действительно понрвилсь, и если он не рвется обсуждть ее в клссе, пускй продолжет рботть, можно будет поговорить и н консультции. Его прервли короткие гудки. Пленк кончилсь кстти, не то он бы не удержлся и скзл, что ему до чертиков не хочется слушть, кк ее однокшники будут ей советовть, чем «улучшить» текст.

Повесив трубку, он понял, нсколько осложнил себе жизнь. Теперь придется обзвнивть всех остльных – искть рсскз для обсуждения, потом делть ксероксы, рздвть их всем. Рут Мерло, святя женщин, секретрш кфедры, увидел, что он бродит с рстерянным видом по университету, и – о нгел! – предложил взять это н себя.

Итк, сегодня, если он ничего не перепутл, они рзбирют рсскз Брби из Бэк-Бея. Прдон, Кортни Элкотт. Он спршивл Кортни, не родственниц ли он Луизы Мэй, но он ткой не знет.

Нстл черед Кортни: теперь ее свяжут, зсунут в рот кляп и будут у нее н глзх рсчленять ее дитятко. Свенсон, кк всегд, нчинет отождествлять себя с тем студентом, чей рсскз рзбирют. Он всегд стрется подть знк приговоренному – подмигнуть, кивнуть. Вот он и ищет глзми Кортни, но взгляд его упирется в Анджелу Арго, которя судорожно роется в своем рюкзчке. Кк этому вертлявому хорьку удлось создть текст, лежщий – Свенсон проверяет, н месте ли он – у него в портфеле. С виду и не скжешь, что эт девиц способн н ткие синтксически сложные предложения, что это он нписл пронзительную сцену в курятнике.

Студенты нконец угомонились, и Свенсон говорит:

– Полгю, все успели прочитть рсскз Кортни? – Это почему-то вызывет оживление. – По ккому поводу веселье? – спршивет Свенсон.

– Мы его не получили, – объясняет Крлос. – Кортни всех обломл.

Кортни одной рукой нервно проводит по лицу, другой теребит медльон – осклившийся серебряный бульдог, висящий н толстой цепи.

– У меня все экземпляры с собой, – говорит он голосом мультяшной мышки, прикрыв рот лдонью с трехснтиметровыми перлмутровыми ноготкми. – Я просто положил их в сумку и збыл рздть.

– Нверное, Кортни не хотелось, чтобы ее рсскз обсуждли, – говорит великодушня Нэнси.

– Ндо было отдть тексты Клэрис, – говорит Мкиш, и с ее логикой не поспоришь. – Тогд все бы их уже получили.

– Они у меня с собой, – повторяет Кортни. – Можно и сейчс прочитть. Рсскз короткий.

– Пусть Кортни см нм его прочитет, – предлгет Мег. – А мы будем следить по тексту.

А Свенсону что скзть? Не позволю я Кортни читть вслух этот идиотский рсскз, не желю ткого терпеть и вм не советую?

– Кортни?

– Я соглсн. – Кортни всегд рзговривет тк, будто у нее во рту жвчк.

Ничего не поделешь. Свенсон берет один экземпляр, остльные передет дльше.

– Что ж, спсибо, Кортни. З то, что нс выручил и спсл семинр.

Кортни делет глубокий вдох.

– Мне этот рсскз нрвится. Это первя вещь из всего мной нписнного, про которую я подумл: вот ведь хорошо получилось.

– Уверен, что и нм он понрвится. – Господи помилуй, молч молится Свенсон. Кк ведь скверно может все обернуться.

– Нзывется он "Первый поцелуй. Городской блюз ", – говорит Кортни.

– Тк это же дв нзвния, – говорит Мкиш.

Кортни ее реплику игнорирует и нчинет читть.

Летняя жр опустилсь н рскленную улицу, дышть было невозможно, особенно Лидии Снчес. Лидия сидел н грязных змусоренных ступенькх многоквртирного кирпичного дом и смотрел н детишек, возившихся в луже воды, нтекшей из сломнного пожрного крн. Еще вчер он был ткой же, кк эти дети. Но теперь все изменилось.

Лидии было очень плохо. Утром он нкричл н мть и удрил млдшего бртишку, отчего ей стло еще хуже. Он привыкл к городским улицм, по которым рзгуливли преступники и нркомны, и всегд держлсь в стороне. Но теперь все было по-другому.

Кортни, похоже, долго трудилсь нд нчлом. Но дльше огрехи в грммтике и синтксисе просто мешли следить з сюжетом. Говорилось в нем о Лидии, у которой возникло «серьезное чувство» к «крсвцу прню» по имени Хун, который был членом «крутой городской бнды», нзыввшейся «Лтинос дьяблос». Хун хотел, чтобы Лидия вошл в «женский отряд» бнды. Он пришел к ней и поцеловл ее, сидевшую в здумчивости среди «грязи и мусор, тк похожего н человеческие отбросы, которыми было звлено все вокруг. Но это… это был ее первый поцелуй. И для Лидии он знчил многое».

Хун почти что уговорил Лидию пройти «суровый обряд инициции», после которого он бы стл нстоящей «Лтин дьябл». Но тут мть рсскзл ей, что одного ребенк, «чудесную мленькую девочку», которую Лидия см нянчил, убили – ее нстигл случйня пуля во время уличной перестрелки. Кто это сделл? Конечно же «Дьяблос».

Кортни вздыхет с облегчением – читк близится к концу – и торжественно переходит к рзвязке.

И в этот момент Лидия понял, что никогд не сможет жить в мире Хун. Он не сможет любить человек, который в тком змешн. Однко ей нелегко будет скзть Хуну, что он отвергет его. И сумеет ли он? Нйдет ли в себе силы? Лидия и см не знет точно. Во всяком случе, пок.

Н этом все. Конец рсскз. Больше он не нписл ничего. Студенты дочитывют текст, и у Свенсон есть несколько секунд, чтобы придумть, что скзть, кк вести обсуждение этой душерздирющей полугрмотной белиберды, именно что душерздирющей, поскольку, кк он понимет, в опусе отржены лучшие душевные кчеств Кортни.

Он откзывется это принимть. Его преподвтельский долг – откзться принять ткое. Кортни способн н большее. Чертовски жль, что здешние првил не позволяют ему выскзться нпрямик. Боже упси посоветовть Кортни или любому другому ученику все порвть и нчть зново, хотя именно тк и поступют нстоящие пистели, и см он десятки рз отпрвлял в корзину рсскзы и дже нчло ромн.

И вот теперь они все смотрят н него с тем же выржением ужс, которое, он подозревет, прочитывется и н его лице. Или им рсскз понрвился и они нстолько взволновны, что не могут подобрть слов? Д, конечно, и ему свойственно ошибться… Он молч смотрит н клсс, зтем говорит:

– Хорошо уже и то, что здесь никто не вступет в интимные отношения с животными.

– Д по срвнению с этим, – говорит Мкиш, – история про курицу был генильной. Опять эт рсистскя блевотин! Ну д, кк встретишь н улице темнокожего, нверняк – либо бндит, убивющий невинных деток, либо нркомн. Кк он нзывет бртьев? «Человеческими отбросми»?

– Посдержннее, Мкиш, – говорит Свенсон. – Мы к этому еще вернемся. Обычно обсуждение мы нчинем с того, что нм в рсскзе понрвилось.

Он ждет невозможного, но тут вскидывет руку Анджел.

– Мне понрвилось нзвние «Лтинос дьяблос». И еще – «Лтин дьябл», похоже н «Леди Годив». Отличное нзвние для бнды.

Анджел выглядит кк-то по-новому – увереннее, спокойнее. Будто змедлились психические рекции – ничего резкого, порывистого, словно кто-то положил ей руку н плечо, и он, угомонившись, притихл. Неужели все это из-з сообщения, которое оствил н ее втоответчике Свенсон?

– А «дьябл» – это испнское слово? – спршивет Клэрис. – Бывет дьявол женского род? – Свенсон порой не может понять, что Клэрис делет в Юстоне.

– Спорим, нет? – говорит Мег. – Они бы нм никогд ткой влсти не дли. Дже у дьявол должен быть член.

Свенсон укоризненно кчет головой. Студенты сочувственно хихикют.

– Ндо подумть, – говорит Крлос. – Вы же знете, мои предки с Доминики. Мне нсчет diabla ничего не известно. Есть слово bruja. Это что-то вроде колдуньи. По-моему, не совсем то.

– Можно зменить н Latin brujos, – воодушевляется Анджел. – И н Brujas latina. Тоже хорошо.

Мкиш говорит:

– Ну кк, мы зкончили обсуждть то, что понрвилось? Я опять хочу скзть гдость.

– Рзве зкончили? – спршивет Свенсон. – Друзья, кто хочет рсскзть о том, что ему понрвилось в рсскзе Кортни? – Кортни сидит, уствившись в стену. – По-моему, был предпринят попытк коснуться серьезных социльных проблем. Это кто-нибудь зметил?

Молчние. Выскзывться никто не хочет. Среди его учеников идиотов нет.

– Ну что ж, – вздыхет Свенсон. – Прошу вс, Мкиш.

– Знете, по-моему, это тот смый случй, когд человек пишет о том, в чем ни хрен не понимет. Ты-то см, Кортни, где росл? Небось, в кком-нибудь бостонском особнячке? А прикидывешься, будто знешь, что творится в душе этой девчонки, когд он торчит тм, н улице.

А Мкиш где выросл? Кжется, в Дртмуте, вспоминет Свенсон. Однко умеет в нужный момент перейти н сленг «бртьев и сестер», чем с успехом и пользуется.

– Мкиш, – говорит Свенсон, – вы полгете, невозможно вообрзить того, чего сми не испытли?

– Я этого не говорил, – отвечет он. – Я просто считю, что есть вещи, которых ты вообрзить не можешь, д просто прв не имеешь, если ты…

– Это не тк, Мкиш! – перебивет ее Анджел. – Вообрзить можно что угодно, если, конечно, пострться. Ну вот Флобер, он же не был женщиной, читешь «Госпожу Боври» и поржешься тому, сколько он про женщин знл. Кфк не был нсекомым. Люди пишут исторические ромны про те времен, когд их еще н свете не было…

Крлос принимет пс и продолжет:

– Нучную фнтстику тоже не иноплнетяне пишут.

– Анджел и Крлос првы, – говорит Свенсон. – Если рботешь с полной отдчей, то можешь влезть в чью угодно шкуру. Вне звисимости от ее цвет. – Он что, действительно в это верит? В нстоящий момент, пожлуй, д.

– Ну д, – соглшется Кортни. – И я тк считю. Почему мне нельзя писть о черной сестре, если мне хочется?

Тк, немедленно отступем. Что-то не злдилось: похоже, Кортни принял его слов в зщиту вообржения з одобрение своего рсскз. Хуже того, зговорив, Кортни нрушил глвное првило обсуждения.

– Хо-ро-шо-оо, – тянет нрспев Свенсон. Кортни он решет оствить н произвол судьбы. – Вопрос в том, спрвилсь ли с этим Кортни. Вше мнение?

– Меня ее текст не убедил, – говорит Клэрис. – И Лидия, и ее приятель получились ккие-то… бстрктные. Это могли быть любя девушк, любой прень, любя улиц…

– Брво, Клэрис! – одобрительно кивет Свенсон. – Вы снов ухвтили суть. И кк же Кортни это испрвить? Кк зствить нс поверить, что Лидия и Хун – конкретные молодые люди с конкретной улицы, не бстркции? Что они не безликие?

– О, безликие! – подхвтывет Мкиш. – В том-то и дело. У этих убогих типов словно нет лиц.

– Тк что же делть? – интересуется Свенсон.

– Дть описние внешности? – предлгет Дэнни.

– Рсскзть про город, где все происходит? – подет голос Нэнси.

– Не помешет, – соглшется Свенсон.

– А может, нужно знть, откуд они родом? – говорит Крлос. – Кто они – мексикнцы, пуэрторикнцы или полукровки, нпример с польскими корнями? Я вм тк скжу: здесь рзниц существення.

– Нверняк, – говорит Свенсон. – Знятное предложение. Еще что?

– Пусть эти ребят кк-нибудь выскжутся, – предлгет Мкиш. – Мозги у них имеются? Личности они или нет?

– Интересно, – говорит Свенсон. – А кк бы вы, Мкиш, решили эту здчу?

Мкиш не успевет ответить, потому что в рзговор вступет Мег.

– Может, к концу рсскз героиня должн… здумться о своем положении? О том, кк притесняют… цветных женщин?

Повисет пуз. В это лезть не хочет никто.

– Нужны знчимые детли, – говорит нконец Анджел.

Блгослови тебя Господь, думет Свенсон.

– Д? Ккие, нпример? – интересуется Кортни, и в голосе ее слышны нотки рздржения: девушк из род Элкоттов не привыкл получть укзния от пнков вроде Анджелы.

– «Грязные», «змусоренные» – тких эпитетов для улицы недостточно. – Анджел свернул листы с рсскзом в трубочку и рзмхивет ей кк кистью, которой собирется живописть квртл, в котором обитет Лидия Снчес. – Почему это именно ее дом, ее лестниц? Д поствь тм… ну хотя бы «лондромт» [7]. Или винную лвку.

– Бннми пусть торгуют! – предлгет Клэрис.

– Почему бннми? – вмешивется Крлос. – Лучше жреными свиными ушкми. И зпх прогорклого мсл зползет во все окн.

– А у этого придурк бндит пусть будет вся грудь в ттуировкх, – говорит Дэнни.

– «Рожденный проигрть», – кисло шутит Джонелл.

– Ни один лтино ткой ттуировки не сделет, – говорит Крлос. – Нет, тм будет Mama. Mi Vida Loca. Mi Amor [8] и тому подобное.

– Вы что хотите скзть? – спршивет Кортни. – Мне что, ндо этногрфическое исследовние проводить?

– Нет, – говорит Анджел. – Зкрой глз. Сосредоточься и пострйся увидеть эту улицу, девушку, ее приятеля. Ну, словно тебе сон про них снится. А потом зпиши, что увидел.

Д, глву ромн Анджел нписл см. Почему Свенсон в это срзу не поверил?

– Ну хорошо, – говорит Кортни. – Это я могу сделть.

Д не можешь ты, думет Свенсон. Героиня Кортни будет кк Нтли Вуд в «Вестсйдской истории». Кортни дли нкз – поверить в то, что нблюдтельность действительно поможет оживить текст, что средствми язык можно зствить и деревяшку ходить и говорить. Свенсон и не ндеется дть им большее. Вот сейчс все вместе они хоть что-то выдоили из убогого текст Кортни. Плюс к этому обошли стороной скользкий вопрос: возможно ли при помощи достовернейших детлей и крсот стиля скрыть неуклюжесть смого сюжет про девушку, решившую не вступть в бнду, по вине которой погиб ребенок. Об этом упоминть вовсе необязтельно. Они совершили очередное чудо – вылечили смертельно больного, огрничившись косметической оперцией.

– Подождите! – говорит Джонелл.

Свенсон и ждет, что Джонелл кк всегд скжет: рсскз и тк отличный, и не ндо ничего переделывть. Почти в кждой группе есть ткой вот добровольный блюститель интересов втор, который ведет себя очень ктивно, дже воинственно, но делет это не по доброте душевной, лишь для того, чтобы свести н нет потрченные остльными время и силы.

– Вы дже не дли Кортни слов скзть в зключение, – зявляет Джонелл. – Может, он хочет спросить нс о чем-нибудь или еще что.

Обычно втор только блгодрит клсс. И все же эт зключительня реплик необходим.

– Прошу прощения, Кортни, – говорит Свенсон. – Хотите скзть что-нибудь нпоследок?

– Спсибо, ребят, – говорит Кортни. – Теперь я зню, что делть дльше.

Это звучит кк зключительня молитв. А еще похоже н звершение собрния квкеров, когд все встют, пожимют друг другу руки и лиц кругом ткие теплые, озренные Внутренним Светом. Свенсон, см не зня почему, смотрит н Анджелу Арго. Они обменивются взглядми, из которых ясно: Анджел остнется после знятия обсудить свою глву.

– Эй, погодите! – восклицет он. – Не рсходитесь! Чей рсскз рзбирем н следующей неделе?

Крлос протягивет ему рукопись.

– Вот – првд, по-моему, это полный отстой.

– Очень в этом сомневюсь, – говорит Свенсон. – Блгодрю, дружище!

Боковым зрением Свенсон видит, что Анджел встет. Он что, уходить собирется? Неужели он ошибся и никкого безмолвного уговор не было?

– Анджел! – Голос Свенсон чуть дрожит. Крлос стрнно смотрит н него. – Рз уж мы зкнчивем рньше, можете здержться, обсудим вшу рукопись.

– Я н это и рссчитывл, – отвечет Анджел. – Если вы не против… Я просто встл рзмяться. Но только если вм удобно, если у вс есть время. Я бы не хотел ндоедть…

– Мне вполне удобно, – говорит Свенсон. – Я же см предложил. Остнемся здесь или перейдем ко мне в кбинет? – Собственно, кто здесь глвный? Почему он ее спршивет?

– Лучше в кбинет. Тм обстновк другя, не то что здесь. Если вы не против. – Анджел говорит тихо, почти через силу.

– Тогд идемте. Всем остльным – до свидния, увидимся н следующей неделе.

Окзывется, это тк стрнно – идти куд-то со студенткой. Дже когд стоишь н месте, рзговор не клеится. А уж когд идешь – столько возникет неловких моментов: то случйно зденешь спутницу плечом, то решешь, пропускть ее вперед или нет, слев идти или спрв, только и думешь о том, что ты преподвтель и это обязывет. Студент ли проявляет увжение и уступет дорогу преподвтелю, или Свенсон н првх стршего должен придержть дверь и пропустить ученик? И звисит ли это от того, мужского пол ученик или женского?

Естественно, звисит. Идучи по двору с Анджелой, Свенсон кожей чувствует – вот придвинься он чуть ближе, и кто-нибудь обязтельно доложит: шли и держлись з руки. Хорошо еще, во дворе почти никого. Повезло, что знятие зкончилось рньше – в перерывх здесь не протолкнешься, и со всеми знкомыми ндо здоровться. Он поднимет глз н огромные окн корпусов Клеймор, Теккерея, Комсток-холл – интересно, кто-нибудь его зметил?

Анджел говорит:

– У вс ткое бывет: предствишь, что з тобой кто-то следит, и тк не по себе стновится? Вроде ты идешь, в это время ккой-нибудь Ли Хрви Освльд берет тебя н прицел. Ну, нпример, некий псих, которому вы поствили низший блл, он…

– Можете не волновться, – усмехется Свенсон. – З мой курс оценок нет – зчет или незчет.

– Это здорово, – улыбется в ответ Анджел.

Они идут слишком медленно. Темп должен здвть Свенсон. Но ноги у него невесть отчего словно деревянные. Н прошлой неделе он, пок ждл Шерри в поликлинике, прочитл сттью про женщину, с которой случился удр, нчлось все с того, что ей стло кзться, будто он идет сквозь толщу воды. Женщин был моложе Свенсон.

– Очень интересное было знятие, – говорит Анджел.

– Спсибо.

– Случилось чудо. Это при том, что рсскз Кортни отстойный.

Студенты не должны говорить преподвтелю, что рсскз их соученик отстойный. Существует студенческя солидрность; учитель – нчльник, они – подчиненные. И профессионльня (родительскя) обязнность учителя – не позволять ученикм (детям) говорить друг про друг гдости.

– Ого! – говорит Свенсон.

– Вы же сми прекрсно понимете.

– У Кортни все еще получится. – Анджел что, его коллег, с которой он обсуждет возможности ученик? Кжется, Свенсону следует ей нпомнить о првилх поведения.

Но он этого не делет. И нкзние нстигет его – оно мчится по дорожке им нвстречу. Но рзве это нкзние – встреч с единственной близкой ему по духу преподвтельницей? Однко по ккой-то непонятной причине ему совершенно не хочется сейчс общться с Мгдой.

Свенсон и Мгд Мойнхен чинно, по-дружески целуются в щечку, тк же кк когд они встречются з лнчем, только в присутствии Анджелы Арго это получется не совсем естественно, немного нпокз. Мол, с виду мы, может, и похожи н учителей, но вообще-то мы смые обыкновенные люди, у нс дже друзья имеются.

– У нс перерыв, – говорит Мгд. – Я збыл кое-ккие стихи у себя в кбинете.

Мгд всегд куд-то несется впопыхх, что-то збывет. Он втор двух стихотворных сборников, имевших успех, ее бывший муж – поэт более известный, Шон Мойнхен, недвно женился снов, н юной поэтессе, подющей большие ндежды, – хорошенькя девиц, копия Мгды двдцтилетней двности. Примерно рз в месяц Свенсон с Мгдой отпрвляются вдвоем н лнч посудчить о юстонских сплетнях.

– А мы зкончили рньше, – объясняет Свенсон. – Мы с Анджелой идем обсуждть ее ромн.

– Анджел! – поворчивется к ней Мгд. – Кк дел?

– Добрый день! У меня все отлично, – мило улыбется Анджел.

– Кк нсчет лнч, Тед? – спршивет Мгд.

– Двй н следующей неделе.

– Ты мне позвони.

– Непременно. – Все обменивются улыбкми и рсходятся.

– А вы знимлись н… – Свенсон не знет, кк спросить. Кк это нзывлось? «Курсы для нчинющих поэтов»?

– Н семинре первокурсников, – подскзывет Анджел. – Мои стихи всё испортили.

– Быть ткого не может.

– Вы уж мне поверьте. Испортили. Я сочинял дикие сексульные вирши.

Ндо будет спросить у Мгды про стихи Анджелы, думет Свенсон.

– Семинр был не очень интересный, – продолжет Анджел. – Мгд держлсь… довольно нпряженно. Мне кзлось, что мои стихи ее нервируют. Тк скзть… н личностном уровне.

Одно дело, когд Анджел рзносит рсскз другой студентки или язвит по поводу семинров Лорен Хили, и совсем другое – когд эт дурочк позволяет себе критиковть его лучшего, единственного в Юстоне друг. Свенсон не собирется выяснять, что з сексульные стихи писл Анджел, из-з которых Мгд нервничл «н личностном уровне». К тому же он вынужден признть, что инфнтильня чсть его души очень довольн. Всегд хочется, чтобы тебя студенты любили больше, чем других преподвтелей.

У вход в Мтер-холл Свенсон говорит:

– Идите нверх. Я зберу почту и вс догоню.

У него нет ни млейшего желния поднимться н четвертый этж, лицезрея перед собой ее попку. Почтовый ящик любезно предоствляет в рспоряжение Свенсон несколько ярких реклмок, которыми он и помхивет Анджеле, смотрящей н него сверху. Он отходит в сторонку, двя ему отпереть дверь, и при входе дже, кжется, не споткнулсь. Н сей рз он срзу усживется в кресло и умудряется изобрзить подобие йоговской позы, которя, по-видимому, необходим ей для душевного рвновесия. Свенсон долго роется в портфеле, но тревог окзывется ложной, и он в конце концов вытскивет орнжевый конверт, который протягивет Анджеле.

– Кк я понимю, вы получили мое сообщение, – говорит он.

– Я дже зпись в втоответчике не стерл, – отвечет Анджел. – Тыщу рз ее слушл. Ой, ммочки! Что я несу? Двйте сделем вид, что я этого не говорил. А ндо было вм отзвонить? Знете, я был ужсно смущен. Боялсь, вы решите, будто я хочу, чтобы вы похвлили меня еще рз.

– Я вовсе не ждл вшего звонк, – говорит Свенсон. – Это у вс Роберт Джонсон н втоответчике?

– Неужели узнли? Првд, он неподржем? А вы знете, что он умер лет в шестндцть? Подружк из ревности подсыпл ему в вино яд.

– Д, слышл, – отвечет Свенсон. – Итк… Дже не зню, что добвить к тому, что я сообщил н втоответчик.

– Вы опечтки ншли? – спршивет он.

– По-моему, почти все. Я их отметил. И сделл еще две-три пометки. А тк… пишите дльше. Только не покзывйте всем подряд. И рди бог не приносите в клсс. Никому не позволяйте вм советовть. Серьезно, никому. Дже мне.

– Господи боже мой, – говорит Анджел грудным голосом. Свенсон с легким ужсом нблюдет, кк ее глз нполняются слезми. – Я просто счстлив. – Он вытирет глз лдонью. – Не только потому, что вы мой учитель. Я ведь н смом деле восхищюсь вшими ромнми. «Чс Феникс» моя смя любимя в мире книжк.

– А я думл, «Джейн Эйр».

– Это другое, – говорит Анджел. – Вш книг спсл мне жизнь.

– Спсибо.

Свенсон не хочет знть, кким обрзом. Он подозревет, что ответ ему уже известен. Когд он н вечерх читл отрывки из «Чс Феникс», к нему потом подходили блгодрные слуштели и говорили, что в ромне он описл их жизнь. У них тоже отцы были психми. Пончлу он чувствовл себя обязнным выслушивть их рсскзы – ужсные истории про лкоголиков, лиментщиков, черствых и змкнутых трудоголиков. Но рзве он про это писл? Неужели они не читли той глвы, в которой мльчик из теленовостей узнет, что его отец пошел н смосожжение? Они что, хотят скзть, что и с ними ткое было? В конце концов он нучился говорить прочувствовнное «Спсибо». Простого «спсибо» было вполне достточно.

Но, кжется, не для Анджелы.

– Когд я училсь в стрших клссх, отец все время грозился покончить с собой. И я не знл ни одного человек – ни в клссе, ни среди всех знкомых в ншем нью-джерсийском зхолустье, – который бы прошел через то же что я. А когд пп все-тки это сделл, со мной случилось нечто… стрнное. Вот тогд-то мой врч и дл мне эту книгу. Блгодря ей я понял, что люди и ткое выдерживют. Он действительно мне помогл. Спсл меня. Д и ромн змечтельный. По-моему, н уровне Шрлотты Бронте и Стендля.

– Спсибо, – говорит Свенсон. – Я польщен.

Это првд. Свенсон счстлив. Кк же приятно думть, что его книг помогл этой девочке. Когд журнлисты спршивли, кким он предствляет своего идельного читтеля, он говорил, что пишет для людей нервных, чтобы им было что почитть в смолете. Теперь он думет, что отвечть ндо было тк: для школьников из нью-джерсийского зхолустья, для девочек, считющих, что только их жизни изуродовл судьб.

– Можно я вс о чем-то спрошу? – говорит Анджел.

– Вляйте, – говорит Свенсон.

– Вот это все, что описно в ромне, тк н смом деле было?

– По-моему, мы обсуждли в клссе. Нельзя здвть этот вопрос…

– Мы же сейчс не в клссе.

– Не в клссе, – соглшется Свенсон. – Мой отец погиб именно тк. Мы с ммой действительно узнли о случившемся из новостей. Он стл знменитостью – н четверть чс. И сцен в молельном доме квкеров, когд к мльчику подходит стрик и говорит, что его жизнь поднимется из пепл отцовской жизни, – все тоже было н смом деле. – Свенсон столько рз это произносил, что исповедью не считет. Собственно говоря, это предтельство его собственного тяжелого прошлого, зрнее отлитое в удобную форму, и всякий рз, когд журнлисты рсспршивли его про «Чс Феникс», он отвечл просто н втомте. – Вы ведь знете про Вьетнм? И про нтивоенное движение?

Анджел вздргивет и зктывет глз.

– Ну зчем вы тк? Я же не умственно отстля.

Свенсону стыдно з свой менторский тон, и он пытется вспомнить ккую-нибудь новую подробность.

– Вот ведь смешно… Я иногд и см не могу вспомнить, что происходило н смом деле, что я выдумл.

– Я бы помнил, – говорит Анджел.

– Вы еще молоды. А кк нсчет мтерил к вшему ромну? Что тм првд?

Анджел вжимется в кресло.

– Ну и вопросик…

Ей явно не по себе, и это зрзительно. Но кто объяснит, почему он имеет прво здвть ткие вопросы, когд он обрщется с тем же к ней – это уже нсилие нд личностью и нзойливость?

– Д ничего, – говорит Анджел. – Я все выдумл. Ну… был у меня подруг, он ствил опыты с яйцми – для урок биологии. Но остльное я см придумл.

– Что ж, змечтельно! – говорит Свенсон.

– Вот тк… я хотел спросить, кк по-вшему, мне ндо что-нибудь переделть в этой глве?

Он же только что просил ее не слушть ничьих советов.

– Двйте вместе посмотрим.

Анджел протягивет ему рукопись, он ее перелистывет. Действительно здорово. Он не ошибся.

– Последняя фрз… Ее можно опустить, и текст только выигрет. Вы и тк уже все дли понять.

– Ккя фрз? – Анджел пододвигет кресло поближе, они об, едв не соприксясь лбми, склоняются нд рукописью.

– Вот эт. – Свенсон читет вслух: – «Я был до безумия влюблен в учителя музыки и, вернувшись из школы домой, думл о нем постоянно». Мы же узнли это из предыдущего предложения. Глву можно зкончить и тк: «Меня горздо больше интересовло, что скжет мистер Рейнод, когд я рсскжу ему об этом звтр после репетиции».

До Свенсон нконец дошло. Кк он умудрился, двжды прочитв текст, не обртить внимния, что это рсскз о влюбленной в учителя девочке? Почему? Д потому, что не хотел понимть. Бесед с Анджелой и без того его вымотл.

– А когд вы нчли писть свой… ромн?

– В нчле лет. Я приехл к мме, и у меня снов был нервный срыв. – Анджел достет из рюкзк ручку, вычеркивет последнюю фрзу. – Еще что-нибудь?

– Нет, – говорит Свенсон. – Больше ничего.

– Можно я вм дм продолжение? – Он уже достл новый орнжевый конверт и протягивет его Свенсону.

– Двйте, – говорит он. – Можем обсудить его н следующей неделе, после знятий. Вс это устроит?

– Клссно! – говорит Анджел. – Ну, тогд до встречи! Всего!

Уходя, он случйно хлопет дверью и кричит из коридор:

– Ой, извините! Спсибо вм! Пок!

Свенсон прислушивется к ее шгм н лестнице, зтем открывет конверт, достет рукопись и читет первый бзц.

Мистер Рейнод скзл: «Есть один млоизвестный фкт. В дни рвноденствия и солнцестояния яйцо можно поствить вертикльно, и оно не упдет». Эт информция покзлсь мне горздо более знчимой, чем то, что я успел узнть про яйц и инкубторы. Все, что мистер Рейнод говорил, взмывло ввысь, уносилось к чему-то ткому необъятному, кк Вселення, рвноденствие, солнцестояние.

Свенсон пересчитывет стрницы, их всего четыре – н целую неделю. Он стрется читть медленнее, кк всегд, когд книг, которя ему нрвится, подходит к концу. Д что же ткое, черт подери? Это ведь всего-нвсего ромн юной студентки. Он пододвигет к себе телефон, нбирет номер.

– Офис Лен Крри. Чем могу вм помочь? – отвечет молодой голос с четким нглийским выговором.

– Лен здесь?

– Он н совещнии – сообщет юный бритнец. – Что-нибудь передть?

– Я перезвоню позже. – Свенсон вешет трубку.

О чем он, собственно, хотел говорить с Леном? Звезды были к нему блгосклонны, послв вместо Лен секретря.

Тк, для одного дня достточно. Свенсон зслужил отдых. В мбултории его ждет Шерри. Пор ехть з женой.

* * *

Ужин у них прздничный. В некотором смысле. Мшину Шерри нконец починили. Шерри объясняет, в чем тм было дело, но Свенсон слушет вполух. Удлось уложиться в сумму – н этом он в состоянии сосредоточиться – в дв рз меньшую, чем они предполгли. Что они и прзднуют – ремонт, обошедшийся млой кровью. Сегодня вечером по всей Америке пистели пьют з великие произведения, з шестизнчные внсы, з творческие и личные успехи, з новых друзей и новые БМВ. А Свенсон н своем пустынном островке чокется с женой и поднимет тост з то, что их «сивику» пришлось только поменять генертор з двести доллров.

А что в этом плохого? Они пьют из оплетенной бутылки чудесное монтепульчьяно, прибывшее из смого Абруццо для того, чтобы пордовть их здесь, в Вермонте. Они едят курицу в белом вине с чесночным соусом и свежим фенхелем, вырщенным Шерри. В слте – последние в сезоне помидоры, дозревшие н подоконнике: Свенсону ведь повезло, он жент н женщине, которя целыми днями рботет в поликлинике, но не збывет о мленьких рдостях, выклдывет помидоры н подоконник – специльно ему н слт. Перед ужином, когд Шерри стоял у плиты, Свенсон подошел к ней сзди, обнял, прижлся к ней, и он в ответ выгнул спину, зпрокинул голову. Неплохо для двух сороксемилетних людей, двдцть один год состоящих в брке. Хорошее вино, хороший ужин, легкое возбуждение. Свенсон не безумец. Он знет, что мир – юдоль слез. Но ему жловться не н что. А он, строго говоря, и не жлуется.

Шерри, хотя уже стемнело и ничего не видно, смотрит в окно н свой сд. Нверняк думет о том, что еще нужно сделть до зимы. А кк же Свенсон? Эй, привет, я здесь, стою н несколько ступеней выше в той же пищевой цепи, что и те рстения, которые выживут или нет – но вне звисимости от усилий Шерри.

Проходит несколько минут, и он говорит:

– Знешь что, Тед? Очень стрнное ощущение: вот мы тут сидим, едим фенхель, грядк с тким же фенхелем смотрит н нс через окно.

Свенсон улыбется – д, збвный ход мысли, потом думет: это он лишний рз нпоминет, что фенхель вырщен ею.

– Рсслбься, – говорит он. – Со двор ничего не видно. Трв пок что з нми не следит.

– Шучу, – лсково говорит Шерри. – Извини.

– А фенхель змечтельный, – говорит Свенсон.

Шерри сосредоточенно подбирет корочкой осттки соус. Свенсон обожет смотреть, кк он ест. Но сегодня вечером он допускет ошибку: смотрит поверх ее головы, н стену. Обои в цветочек – достлись еще от прежних хозяев, – потресквшиеся, в бурых пятнх, н них ряд изобржений святых, нследство двоюродной ббушки Шерри. Он повесил их рди хохмы, но у святых все всерьез, и они стоят, воздев руки, кто в исступлении восторг, кто в мукх, один вообще рспят вниз головой.

Свенсон вспоминет портрет Джонтн Эдврдс, выглядыввший из-з плеч ректор. Почему религия побуждет людей вешть н стены ткие стршные кртины? Чтобы те понимли, что они делют в церкви, чего пытются избежть. По нему уж лучше молельный дом квкеров с голыми стенми, где нет ничего пугющего, где стршно рзве что отцу Свенсон, у которого эти жуткие кртины были в голове, вер вынуждл кждое воскресенье проводить чс в этой пыточной. Кк-то рз после утреннего собрния (Свенсону тогд было лет двендцть) отец отвел его позвтркть в «Молден Дйнер» и тм спокойно объяснил, к ккому он пришел выводу: все дурное в этом мире – его личня вин. Рсскзывя, отец Свенсон, человек щуплый, съел три звтрк подряд. А вскоре после этого случя он и поджег себя н ступенях Плты предствителей.

Шерри смотрит через плечо, поворчивется к Свенсону.

– Господи, Тед! Ты смотрел н стену с тким видом, что я решил, может, один из святых зплкл.

– Я не смотрел н стену.

– Мне покзлось?

– Я вообще ни н что не смотрел.

Шерри клдет себе еще слт. Он вовсе не нмерен лишть себя удовольствия поесть последних помидоров только потому, что Свенсон кпризничет.

– Н рботе опять был сумсшедший денек. Не инче кк Меркурий в ретрогрде. Пришл одн девиц и зявил, что он ловит флюиды от призрков дочерей Элйи Юстон.

– А ты-то что могл сделть?

– Влиум дл.

Свенсон это дже збвляет: окзывется, чудесные юстонские ребятишки тоже добывют нркоту обмном.

– Может, это моя студентк.

– Первокурсниц. Специлизируется н тетре. А потом – новя гдость. Приходит один подонок, этот, новенький из приемной комиссии, приносит зявление одного стршеклссник. У мльчишки по отборочным тестм потрясющие результты. Но у него рк яичек. Тк они хотят, чтобы я позвонил в Берлингтон и узнл, ккие у него шнсы. Боятся, видите ли, что, если прень болен неизлечимо, у них место пропдет.

– Он тк и скзл? – спршивет Свенсон.

– Нет. Это было бы противозконно. Но он имел это в виду. Я звонить в Берлингтон не собирлсь. Однко вовсе не хотел, чтобы мльчик звернули. Поэтому через чс позвонил в приемную комиссию и скзл, что прогнозы у медиков смые блгоприятные. Ну вот, чувствую себя героем. А потом до меня доходит: они же могут принять прня, и четыре год у меня н рукх будет тяжело больной человек.

Свенсон искренне ндеется, что этого не случится. Инче четыре год подряд ему придется говорить только о рке яичек. В последнее время, когд он слушет рсскзы Шерри, ему кжется, что он говорит с неизлечимым ипохондриком. Вины Шерри здесь нет, но эти истории болезней все чще звучт кк пророчеств о том, чем Свенсон неминуемо зболеет.

Вообще-то Свенсону (он никогд не скжет этого вслух, д и себе редко признется) почти не интересно, что происходит в мбултории. Он женился н Шерри, убедив себя, что покорен тем, кк он рспорядилсь своей жизнью. Нет, он н смом деле был в восхищении, и не только по причинм ромнтическим. Через несколько дней после того, кк он очнулся н полу приемной и прохлдные пльцы Шерри щупли его пульс, он нчл писть рсскз о врче, который тк безумно влюбляется в джзовую певицу, что губит свою крьеру рди того, чтобы утолять ее всепоглощющую жжду любви, змскировнную под ненсытную стрсть к морфину и тблеткм для похудния. Рсскз перерос в его первый ромн, «Голубой нгел», который требовл своего – Свенсон жждл сведений в облсти медицины. Вот он и вернулся в больницу Святого Винсент, где его дожидлсь Шерри. Они влюбились друг в друг тк стремительно, будто он вдруг решил собрть мтерил для рсскз о человеке, которого стрсть к женщине зхвтил нстолько, что ему остется одно – погубить свою жизнь.

Тем летом они смотрели «Голубого нгел» в «Бликере», и Свенсон, следя з тем, кк профессор рди певички из ночного клуб Лолы-Лолы (ее игрл Мрлен Дитрих, женщин с прокуренным голосом и умопомрчительными ногми, от которых невозможно отвести глз) преврщется в жлкого фигляр, понял, кким будет ромн. Из фильм он взял нзвние клуб, в котором рботл его певиц, и зглвие ромн. Тогд он впервые почувствовл, что это будет нечто большее, чем месть врчу, который был столь потрясен прелестями Сры Вон, что не обнружил у Свенсон воспления среднего ух. Он понял, что новый этп его жизни – когд он любил, не желл любви, писл, не желл писть – нчлся словно по волшебству, н него снизошл блгодть, он укутн ею, кк плщом, но он может тк же мгновенно исприться. Нет, окзлось, что не мгновенно. Постепенно. Он уходил по кпле.

После долгого молчния Свенсон зговорил первым:

– Знешь… Сегодня утром мне тк хотелось зкончить знятие порньше, поехть в Берлингтон, прийти к Руби в общежитие, позвонить в дверь, увидеть ее, сводить в кфе…

– И что же?

– Я этого не сделл.

– А может, ндо было? – говорит Шерри. – Может, это бы помогло.

– Поможет только время, – говорит Свенсон.

Об это знют, и об в это не верят. Руби ничего не збывет. Он с млденчеств отличлсь феноменльным упрямством. Мимолетный испуг, игрушк, которую ей зхотелось, – он могл говорить об этом непрерывно. Почему они ндеялись, что он изменится? Д потому, что все меняется. Их веселя озорня дочк превртилсь в упитнного подростк с сльными волосми и угрюмым лицом – кк с пожелтевшей фотогрфии крестьянской семьи. Руби отдлялсь от них все больше. Шерри говорил, пройдет, девочки в переходном возрсте чсто ткими бывют. Он дже принесл Свенсону книжку про это, но он ее читть откзлся. Ему было противно, что его собствення жен считет, будто дешевые бестселлеры из цикл «Помоги себе см» имеют ккое-то отношение к их родной дочери.

В конце концов они убедили себя, что н смом деле им повезло. С Руби все в порядке. В школе он училсь н «хорошо». Дже здесь ( может, именно потому, что здесь), в тихом Юстоне, сколько ее одноклссниц беременели, подсживлись н нркотики. Но кк-то осенью, когд Руби был в выпускном клссе, Арлен Шерли сообщил Шерри, что видел Руби с прнем, сидевшим з рулем крсной «миты».

В кмпусе был одн «мит», ля роз в бутоньерке смого проблемного студент Юстон. Млдший сын сентор с Юг, избловнный, пьющий, Мэтью Мкилвейн перевелся в Юстон н второй курс, после того кк его выгнли из двух других университетов: в первый рз з несднную сессию, во второй – з изнсиловние девушки, з которой он ухживл. Его появление вызвло бурю возмущения, но через несколько недель, когд объявили о строительстве нового корпус библиотеки, корпус Мкилвейн, скндл стих. Внешность у прня был кк у мнекенщик – типичный смовлюбленный крсвчик. Что он делл с Руби? Свенсону дже думть об этом не хотелось. Шерри же скзл, что студенты-новички чсто чувствуют себя одиноко.

Им бы рдовться, что у Руби появились свои секреты, рдовться, что у нее нконец есть прень. Свенсон тк беспокоило, что ее школьные приятельницы сплошь недлекие простушки. Любые друзья-подруги, но только не Мэт! И кто бы укорил Свенсон з то, что он хочет спсти свою дочь от негодяя и нсильник?

Свенсон побеседовл с куртором Мэт, зтем с смим Мэтом, который тут же с Руби порвл. Свенсон видел это тк: игрл кошк с мышкой, потом кошку что-то отвлекло, и мышк убежл. Он еще решил, что мышк будет ему блгодрн.

Свенсон и Шерри знют: глвное – ни в чем друг друг не обвинять. Порой это стрнно возбуждет: у них общее горе, есть нечто, связывющее только их двоих. Но груз того, о чем они не могут говорить, с кждым днем все тяжелее. Шерри ни в чем не повинн. Он его предупреждл, что это не срботет, Руби не збудет и не простит. И хотя Шерри никогд не скжет, что он все сделл непрвильно, он знет, что он именно тк и думет. Поэтому он может винить ее з то, что он винит его, ведь это он имеет прво предъявлять обвинения.

Шерри допивет вино.

– Руби сумеет это преодолеть. Он ведь нс любит.

– Откуд ты знешь? – говорит Свенсон. – З что ей меня-то любить?

Шерри вздыхет и кчет головой.

– Дй мне передохнуть, – говорит он.

После ужин Свенсон идет в кбинет. Он берет свой ромн, и к горлу подктывет тошнот. Держ стрницу н вытянутой руке – похоже, дльнозоркость прогрессирует, – он читет одну фрзу, другую.

Джулиус вошел в глерею. Он знл здесь всех и знл нверняк, сколько человек только и ждет его провл. Через голову женщины, которя с притворной рдостью целовл его в обе щеки, он видел свои рботы, похожие н трещины, рсползшиеся по выложенным плиткой плтформм подземки, они умирли н стенх глереи.

Кто же это пишет тк мертво и убого? Д уж никк не Свенсон. Мертвечин н стенх, мертвечин н бумге – зкодировнное предупреждение смому себе. Он смутно помнит, кково это, когд рбот идет, когд, сдясь утром з письменный стол, словно ныряешь в теплую внну или в лсковый речной поток, и волны слов уносят тебя… Он открывет портфель, достет рукопись Анджелы Арго. Читть не будет, только взглянет. Но он нчинет читть и збывет, о чем думл, потом збывет и про свой ромн, и про ромн Анджелы, про свой возрст, про ее возрст, про свой тлнт, про ее тлнт.

Мистер Рейнод скзл: «Есть один млоизвестный фкт. В дни рвноденствия и солнцестояния яйцо можно поствить вертикльно, и оно не упдет». Эт информция покзлсь мне горздо более знчимой, чем то, что я успел узнть про яйц и инкубторы. Все, что мистер Рейнод говорил, взмывло ввысь, уносилось к чему-то ткому необъятному, кк Вселення, рвноденствие, солнцестояние.

Я никогд не пробовл ствить яйцо вертикльно – ни в рвноденствие, ни в солнцестояние. Я не верю в стрологию. Я знл только, что моя жизнь – кк это яйцо, и точк ее рвновесия – те несколько минут после знятий, когд я могу поговорить с мистером Рейнодом.

Последние десять минут репетиции были для меня сущим дом: сколько времени остлось, сколько мы будем еще игрть, если мистер Рейнод опять прервлся, кричит н брбнщик з то, что тот поздно вступил, и нм приходится нчинть все снчл, и зкнчивем мы только со звонком. Вот кк нучилсь мтемтике – когд все это высчитывл. Если мы зкнчивли игрть рньше, эти несколько минут доствлись мне. Если нет – передо мной простирлсь пустыня: ночь, день, выходные.

Я был первым клрнетом. Я следил з тем, чтобы все вступли вовремя. Я отбивл ритм ногой. Может, мистер Рейнод думл: ну что з ребячество – отбивть ритм? Я предствлял себе, кк он смотрит н мои ноги. Я считл ткты, держ клрнет н коленях. Мистер Рейнод, оглядывя оркестр, бросил взгляд и н мой клрнет.

Он нучил нс готовить инструмент з три ткт. Мы держли мундштуки во рту и вступли по знку дирижер. Вступили дружно, ну рзве что кто-то здержлся н секунду, и, услышв хор деревянных духовых, я збыл обо всем, остлось лишь прохлдное журчние безукоризненной мелодии Пятого Брнденбургского концерт Бх, хоть и в переложении для школьного оркестр, но по-прежнему недосягемой.

З три ткт до конц мир вернулся. Смотрел ли мистер Рейнод н мою ногу? Будто у него дел других не было – только и смотреть н мою идиотскую ногу.

Нчлось все прошлой весной, когд мы возврщлись домой с окружного музыкльного фестивля. Победил школьный оркестр Куперстун с пьеской под нзвнием «Последний шмн», где мерзко грохотли тмтмы, выли виолончели, имитируя пение воинов в вигвме, потом звизжли флейты-пикколо – видно, с кого-то снимли скльп. Толп, собрвшяся в школьном спортзле, бесновлсь от восторг. Судьи одобрительно кивли головми. Нш нежный, звонкий Моцрт с треском провлился.

Мистер Рейнод был з рулем фургон с инструментми, с ним ехли все концертмейстеры, его отборные силы. Обычно мы болтли без умолку. Кому этот нрвится, кому – т, будто мистер Рейнод здесь нету. Н смом деле все эти рзговоры велись специльно для него: мы демонстрировли ему, ккой крутой жизнью живут подростки. Но после фестивля все тк рсстроились, что говорить не хотелось. Мы проигрли, и проигрли по своей вине.

Мистер Рейнод вдруг поддл гзу, сменил полосу. Инструменты здребезжли. Взревел и зтих клксон. Из-з спины мистер Рейнод я смотрел, кк ползет по кругу стрелк спидометр. Обычно он ездил, кк мои родители: чуть медленнее лимит скорости. А сейчс он несся по шоссе, обгоняя все мшины. Я решил, что мы рзобьемся.

Он снов перешел н крйнюю полосу, въехл н площдку для отдых и скзл:

– Всё, выходите. Вперед, шгом мрш!

Мы удивленно н него посмотрели. Говорил он всерьез. Он когд-то служил в морской пехоте.

Он чуть не угробил нс н шоссе, но мы, ни секунды не колеблясь, отпрвились следом з ним в лес. Это был еще одн из его безумных выходок, з которые его и любили ученики. Кк-то рз н репетиции он велел нм всем поменяться инструментми, и мы игрли труднейший отрывок н том, н чем игрть не умели.

Мы шли з ним по дорожке, мимо крты, висевшей под пыльным стеклом, мимо мусорных бков. Лес был темный и сырой. Следуя з мистером Рейнодом, мы то и дело теряли его из виду. Он шел, рспрвив плечи и высоко подняв голову. Он и был для нс ориентиром.

– Ну хорошо, остновились! – скзл он. – Посмотрите вокруг. Вот здесь жили индейцы. Вы хоть н секунду можете поверить, что они игрли эти тупые голливудские песенки? Нстоящя индейскя музык ничего общего с тким дерьмом не имеет.

Он не ругл нс з то, что мы провлились. Докзтельством тому было слово «дерьмо», которое он произнес. Руглся он только в присутствии концертмейстеров, и мы поняли, что нрвимся ему по-прежнему.

– Лдно, – скзл мистер Рейнод. – Идем нзд к фургону.

Все пошли, я вдруг понял, что не могу тронуться с мест. Мне ужсно зхотелось спть.

Мистер Рейнод схвтил меня з руку.

Я тк испуглсь, что почему-то улыбнулсь. Лицо мистер Рейнод было совсем близко. Я глядел ему в глз, с трудом фокусируя взгляд. Видел только свое искженное лицо, оно отржлось в его очкх. Он открыл рот, снов зкрыл.

– Иди вперед, – велел он мне. Но продолжл держть меня з руку. – Прости, – пробормотл он. – Я не хотел… – И тут он меня отпустил.

* * *

Это всего лишь третья консультция, но Анджел держится горздо спокойнее и только немножко ерзет, усживясь в кресло. Что ж, у нее есть основния быть спокойной. Свенсон см ей позвонил и нзнчил эту встречу. Он вполне могл решить, что он тк поступет со всеми студентми. Он скрещивет ноги под сиденьем.

– Ну кк вм? Что скжете?

– Что это у вс н руке нписно? – спршивет Свенсон.

Анджел, нхмурившись, смотрит н ндпись, сделнную шриковой ручкой.

– Это? В воскресенье лунное зтмение. Я боялсь збыть. Тк что вы думете о моем ромне?

– Вы игрете н кких-нибудь музыкльных инструментх?

– Вообще-то нет. Звлил экзмен во втором клссе. По флейте.

– А откуд тогд ткие познния в музыке?

– У меня есть друзья. Я у них спршивл. Кое-что выдумл. Вм не понрвилось, д? Это хотите скзть?

– Вовсе нет. Потрясюще получилось. Я отметил пру мест, посмотрите, может, решите что-то поменять.

– Выклдывйте! – Анджел достет ручку.

– Д тм пустяки. Ну вот, нпример, вы пишете «будто мистер Рейнод здесь нету». Точнее будет «здесь нет». Впрочем, можно и тк.

– Вы это отметили?

– Отметил. И вот тут еще… кк нсчет првдоподобия? Он действительно могл увидеть свое лицо в его очкх? Или вм просто тк зхотелось и вы нрочно ввели эту детль?

Анджел откидывется н спинку кресл.

– Ого! А это обидно, – говорит он. – Можно в вши очки посмотреться? Лдно. Проехли. Извините. Вм недостточно, что он думет, будто видит свое отржение? Ведь он в этот момент очень рсстроен.

– Оствьте кк есть. – Свенсон не собирется спорить. – Может, потом когд-нибудь еще рзок взглянете…

– Что еще? – спршивет Анджел.

– Вот здесь… То же смое предложение. Хотите – оствляйте. «Видел только свое искженное лицо». «Искженное» – это слово ничего нм не говорит.

– А знчить может что угодно.

– Вот именно.

– Обязтельно это отметьте, – просит Анджел.

– Уже отметил.

– Неужели это я нписл! – говорит Анджел. – Спсибо вм огромное-преогромное.

Свенсон воодушевленно просмтривет рукопись еще рз.

– Тут посмотрите. Эпизод в фургоне. Слишком все быстро. Он действительно думет, что они рзобьются, что врии не избежть? Знчит, когд мшин тормозит, все чувствуют облегчение, но… смешнное со стрхом, тк?

Анджел снчл кивет, потом здумывется. Свенсон нблюдет з ней.

– Вы првы, – говорит он. – Это я понимл. Но очень торопилсь – хотел поскорее перейти к их походу в лес. Он остется с ним недине всего н минуту, но для нее это очень вжно, после этого все меняется…

Свенсон, помолчв немного, говорит:

– Вы еще кому-нибудь покзывли? Или ромн никто больше не читл? – Кжется, он говорил, что никому его не двл, но Свенсону почему-то хочется знть нверняк.

– Никто, – говорит Анджел. – Ну, только мой друг. Ой, Господи! Я сейчс скзл про своего близкого друг «никто». Кк вы думете, что это может знчить?

– Терпеть не могу психологических изыскний, – говорит Свенсон. – И кково мнение вшего друг?

– Он говорит, здорово. – Анджел пожимет плечми. – Вот, я вм еще принесл. – Он достет из рюкзчк новый орнжевый конверт. Происходит обмен орнжевыми конвертми, Анджел свой чуть не роняет и смущенно хихикет.

Глядя в пол, он продолжет:

– Собственно говоря, тм всего один бзц – я хотел добвить его в конец отрывк. У меня еще есть, уже готовые глвы, но я решил не спешить. Чтобы вс не слишком пугть. С вми удивительно интересно рботть. После нших встреч мне хочется писть и писть. Просто не успевю печтть. А потом сжусь и нчиню все по тыще рз переделывть – чтобы не стыдно было вм покзть. Если меня поймют н том, что я все остльные знятия пропускю, и мое дело переддут ректору, вы сможете им нписть, кк я рботл?

– К сожлению, нет, – говорит Свенсон. – Но с удовольствием прочту то, что вы нписли.

– До вторник, – говорит Анджел.

– До вторник.

Он слушет, кк он бегом спускется по лестнице, зтем открывет конверт.

Н следующий день я игрл через силу. Никк не могл сосредоточиться н музыке. Все думл, зчем тогд, в лесу, мистер Рейнод схвтил меня з руки? Это стло темой моего нучного эксперимент: я нлизировл все подробности с ткой тщтельностью, ккой не удостивл несчстных цыплят, которых пытлсь вывести в ншем сре з домом.

Свенсон клдет листок н стол, тянется к телефону. Кому он собирется позвонить? Лену Крри звонил н прошлой неделе. С Шерри беседовть неохот. Он нбирет добвочный Мгды Мойнхен.

– Тед! – тут же откликется Мгд. – Кк дел?

Ему нрвится в Мгде многое, но особенно приятно то, что он всегд ждет кких-то неприятных звонков и искренне рдуется, если звонит Свенсон.

– У меня сейчс консультция, – говорит он. – Можно я перезвоню?

– Двй лучше договоримся встретиться, тогд и поболтем. Кк нсчет лнч звтр?

– Отлично! Где всегд?

– Конечно, – говорит Свенсон. – Вместе поедем?

– Я приеду из Монтпилиер. Тк что двй встретимся уже тм, в половине первого.

* * *

Свенсон знет по опыту, что Мгд никогд не приходит вовремя, поэтому приезжет чуть позже и, поняв, что Мгд опздывет еще больше, нчинет злиться. У него ни книги, ни гзеты, и единственное, что может отвлечь его в мрчных интерьерх «Орленской девы», – сткнчик шрдонне, от которого, впрочем, обязтельно рзболится голов. В зле ресторн, построенного в конце пятидесятых семейством из Квебек, окон нет, стены обшиты темным деревом, и все здесь нпоминет клуб сдомзохистов: кругом рзвешны железные доспехи и скрещенные топоры, со стропил свисют остроконечные булвы и велосипедные цепи – все это имитция стрины. Где теперь ткое купишь? Д уже нигде.

Три поколения хозяев зведения до блеск нчищли доспехи, сохрняли дизйн ресторн, куд преподвтели Юстон приходят пообщться с коллегми. Студенты сюд не зглядывют, поэтому можно спокойно н них жловться, не опсясь, что они сидят з соседним столиком. В тех редких случях, когд университет подбирет новых сотрудников, их тоже ведут сюд: если везти их в Монтпилиер, где кормят лучше, они ведь решт, что тк и придется ездить н лнч з шестьдесят миль. Кндидтов н должность угощют строй юстонской шуточкой: «В „Орленской деве“ подют бифштексы, сожженные н костре».

Сегодня две трети столиков, кк обычно, зняты преподвтелями и сотрудникми дминистрции. Проходя по злу, Свенсон всех их поприветствовл. Ходит он сюд исключительно с Мгдой. Только здесь можно позволить себе лнч с коллегой противоположного пол, не провоцируя сплетен. Влюбленные прочки, если не желют известить всю общественность о природе своих отношений, сюд не зглядывют. Это было бы все рвно что обнимться посреди Юстонского дворик.

У Свенсон с Мгдой дружб ткого род, которя месяцми вибрирует н грни флирт, но опсной черты они не преступли никогд в силу непреодолимых обстоятельств: они ведь коллеги, Свенсон состоит в брке, Мгд состоял, к тому же они слишком хорошо друг друг знют. Но легкий нмек н ромнтику все же присутствует, о чем свидетельствует и тот фкт, что Свенсон, когд Мгд влетет в зл, снов восхищется тем, ккя он хорошенькя.

Свенсон приподнимется со стул. Мгд целует его в щеку. Он обнимет ее, неуклюже поглживя по спине. Он сбрсывет пльто, сдится, опирется локтями н стол, подется вперед и тк пристльно смотрит ему в глз, что, будь это не в «Орленской деве», со стороны могло бы покзться, что у них и в смом деле ромн.

Большинству женщин Свенсон нрвится, глвным обрзом потому, что они нрвятся ему. Ему интересно то, о чем они рсскзывют, он не подозревет их в тйном желнии его извести. Вот почему у него счстливый брк, вот почему все библиотекрши и секретрши сделют для него что угодно и вот почему он единственный н весь Юстон идиот, который не переспл ни с одной студенткой. Женщины говорили ему, что от большинств мужчин он отличется отсутствием грессивной врждебности. Может, этим они двли понять, что спть с ним никогд не будут.

А вот Мгд едв н это не пошл – был один эпизод у нее в квртире. Тогд кк рз случился очередной период взимного влечения, причем острого, и Свенсон весь день предвкушл, кк зйдет к Мгде, – он должен был отнести ей кое-ккие бумги, и тм он отрегировл н тонкие нюнсы ситуции тем, что з первые двдцть минут выпил бутылку вин. Он сидел, рзвлясь, н дивне, придвиглся к Мгде все ближе и ближе, и в тот смый момент, когд они могли – должны были – поцеловться, Свенсон понял, что слишком пьян. И, вскочив с дивн, пулей помчлся к двери. Знментельно то, что они никогд, ни рзу не вспоминли тот вечер.

– Чем знимлсь в Монтпилиере? – спршивет он.

– Ездил в книжный, – говорит Мгд. – Вот взгляни.

Он бросет взгляд н нзвние.

– «Лучшие стихи о собкх»?

– Попдются просто потрясющие стихи. Нстоящя поэзия. Я не шучу.

– И что же? Ты тоже решил купить собку? А потом о ней писть?

– Тед! – говорит он. – У меня есть собк.

– Ну д, – произносит он неуверенно.

– Моя собк тут ни при чем. Понимешь, один первокурсник нписл совершенно убогое стихотворение про смерть собки. Я точно зню, что это его собк. И что я должн скзть? «Мне очень жлко твоего песик. Д, кстти, стихи получились отвртительные». Вот я и подумл, покжу-к я прню, кк пишут про собк и про их смерть, будет хоть с чего нчть рзговор.

– Ты великий педгог. Тебе это известно?

– Спсибо огромное.

– Д, в смом деле. Ты тк серьезно ко всему относишься. И студенты тебя обожют. – Свенсон вспоминет, что Анджеле семинр Мгды не нрвился.

– Тед! Что с тобой?

– Прости, здумлся. Мои ученички писли бы про секс с мертвой собкой.

– Что-что? – переспршивет Мгд.

– То есть с дохлой курицей. Слушй, тебе не кжется, что они в этом году все ккие-то стрнные? Что с ними ткое? Мои только и пишут про секс с животными.

– Безопсный?

– Дэнни Либмн пордовл шедевром про мльчишку, который приходит домой со свидния и совокупляется с куриной тушкой.

– Гдость ккя, – говорит Мгд.

– Ты бы им это скзл.

– А ты-то что скзл?

– Огрничился техническими подробностями, – нпример, нсколько точны детли. Нпомнил, что кур теперь продют без головы. – Свенсон врет, чтобы позбвить Мгду.

– Сексульня грессия по отношению к курм… Можно и дело звести…

– Д уж, – кивет Свенсон, и об змолкют.

Мгд вдруг спршивет:

– А кк дел у Анджелы Арго?

Свенсон рд, что он зговорил об Анджеле первя. Он и см собирлся. Но тут появляется официнтк Дженет, грубовтя, но добродушня.

– Ну, кк вы? – интересуется он.

– Великолепно, – отвечет Свенсон.

– Анлогично, – говорит Мгд.

– Аг, н пять с плюсом, – кивет Дженет.

Свенсон зкзывет то же, что и всегд, что зкзывет любой звсегдтй (другие сюд не ходят): сэндвич с идельно прожренным (если верить меню) мясом и пюре с мясной подливкой.

– Мне то же смое, – говорит Мгд.

– Понятно. Можно было и не спршивть. – Дженет рзворчивется и уходит довольня и одновременно чуть огорчення тем, что больше они ничего не зкзли.

Д будут блгословенны Дженет и «Орленскя дев» – зкзы здесь принимют быстро, поэтому можно тут же вернуться к беседе.

– Ты почему спршивешь? – говорит Свенсон.

– О чем?

– Об Анджеле Арго. – Свенсон произносит это с ткой же интонцией, кк см Анджел, когд н первом знятии нзывл свое имя. Он еще глз зктил, и Свенсон испуглся, не припдок ли это.

Мгд смотрит н него испытующе. Он явно облдет ккой-то информцией, только вот непонятно ккой. Ну, если ей что-то известно, пусть выложит Свенсону. Но нет, он все портит, потому что говорит следующее:

– Тед, если ты переспишь с Анджелой Арго, я перестну с тобой общться.

Что з чушь Мгд несет! И кк, собственно, они перешли от рсскз Дэнни к возможным перспективм отношений Свенсон и Анджелы? Вчер Мгд видел их вместе. Неужели он подумл, что… Может, уловил некие сигнлы, которые мужской рдр Свенсон пок не зметил?

– Боже мой, Мгд, откуд ткие мысли? Ты что, спятил? Ты же был н собрнии. Если бы я решил рискнуть своей рботой, то уж никк не рди Анджелы. И вообще, см знешь, я ткими вещми не знимюсь.

Мгд знет это нверняк. И это ее несколько успокивет.

– Ну, и чем Анджел теперь знялсь?

– Ромн пишет, – говорит Свенсон. – Хороший. Н смом деле хороший.

– Меня это не удивляет, – говорит Мгд. – Хотя мне он приносил нечто ужсное. Но видно было – человек он тлнтливый. Только вот хлопот с ней не оберешься.

– В кком это смысле?

– Ну… – говорит Мгд, змявшись, – в ней будто… стержня нет.

– То есть?

– Он врет.

– Кк это – врет? – У Свенсон перехвтывет дыхние.

– По мелочм. Нпример, взял у одного студент несколько книг: Рильке, Неруду, Стивенс, – когд он попросил вернуть, скзл, что ничего у него не брл. Он пробрлся к ней в комнту и ншел их н ее столе. Не тк все было просто, потому что, по-моему, мльчик был в нее влюблен. Но фкт остется фктом – книги были у нее.

– Книжки ворует – ну, это не смое стршное преступление. По мне, тк пусть нши детки воруют книжки – знчит, читть хотят. Д и дружок ее поступил не лучшим обрзом – тйком пробрлся к ней в комнту. Кстти, это тот, с которым он сейчс встречется?

– Он рзве с кем-нибудь встречется? Тогд мне кзлось, что у нее никого нет. Короче, история некрсивя. Но в конце концов это ребят очень сплотило. По-моему, никто и словом не обмолвился.

У Свенсон в группе ткого не бывет. Ничего, что, по Мгдиному выржению, их бы сплотило.

– Не зню, может, все дело было во мне, – продолжет Мгд. – Анджел из тех студентов, с которыми у меня не получется нлдить конткт. Я вот тебе минуту нзд скзл, что у нее плохие стихи, но это не совсем тк. Стихи по-своему сильные. Нверное, мне ткие противопокзны. Чересчур неистовые и непристойные.

– Неистовые и непристойные? Ого! И о чем шл речь?

– Это были, скжем тк, дрмтические монологи. Или дилоги. Кк бы зпись рзговоров девушек из «Секс по телефону» с клиентми.

И тут, естественно, приносят зкз. Впрочем, рзговор явно зхвтил обоих и тк просто не прервется, вполне можно сделть пузу, приняться з еду.

Мгд отпрвляет в рот первый кусок.

– И еще одно… Героиня этих стихотворений нзывл себя «Анджелой-911».

– Господи боже мой! – изумляется Свенсон. – Что, теперь в Юстон принимют и девушек, рботвших в «Сексе по телефону»?

– Рботвших или рботющих – кто знет? У меня возникло ощущение, что все это очень похоже н првду. И еще было что-то ткое в том, кк к ней относились ее сокурсники. Стрх? Увжение? Не зню. У меня првило: не спршивть, не вмешивться. Срзу видно, что мльчик пишет о смерти своей собки, но если он не зхочет…

– Отлично понимю, – перебивет ее Свенсон. Он счстлив сменить тему и от эротических стихов Анджелы перейти к обсуждению рботы семинре. Они же для этого и встретились. Коллеги беседуют о делх. – Не спршивй. Не вмешивйся. Чем меньше знешь, тем лучше.

– Что ксется этого – безусловно д. Но ведь он был первокурсницей. Я дже думл: может, ндо об этом кого-нибудь известить? Хотел посоветовться с Шерри.

– С Шерри? Ты ей что-нибудь скзл?

– Нет. Подумл, еще впишут Анджеле в крту ккой-нибудь дигноз. И… стыдно признться, но я не хотел в это ввязывться. См знешь, кк бывет. Говоришь себе: потерпи, семестр скоро зкончится. И вообще, мне не ндо было ничего узнвть специльно. Анджел см все сообщл. В ее стихх было много про отц этой девушки из «Секс по телефону», про то, кк он ее изводил сексульными домогтельствми. Кк-то рз, н консультции, Анджел дл понять, что это тк н смом деле и было.

– Что он скзл?

– Не могу вспомнить. Я тогд просто облдел. Впрочем, половин студентов зявляют, что они едв избежли инцест.

– Мне они ткого не рсскзывют, – говорит Свенсон.

– Повезло тебе, – усмехется Мгд. – Было в Анджеле нечто ткое… В общем, я в это поверил.

– Почему? – спршивет Свенсон осторожно.

– См не зню. Не в одной Анджеле дело. Все их поколение… Мне порой кжется, они считют, что секс – это нечто постыдное. Они будто в глубине души уверены, что если ты думешь о сексе или испытывешь желние, – знчит, ты стршный человек.

– Исключение они делют для зоофилии, – говорит Свенсон. – Господи! Несчстные дети! – Он умолкет, порженный тем, что ведет ткие рзговоры с Мгдой.

Об они приложили немло усилий, чтобы подвить собственные сексульные порывы. Может, Анджел не без основний скзл, что с Мгдой не все в порядке. Одно ясно нверняк: Мгд не читл ромн Анджелы. И все же Свенсон с облегчением думет, что Мгд, возможно, прв – и нсчет Анджелы, и нсчет всего ее поколения.

– Отец, про которого он упоминет в стихх… он покончил с собой?

– Покончил с собой? О смоубийстве он ничего не говорил. Знешь, Тед, у меня было очень стрнное ощущение – будто все это выдумно, но см он рзницы не чувствует.

– Ромн вполне нстоящий, – говорит Свенсон.

– Рд слышть, – отвечет Мгд.

– У тебя эти стихи случйно не сохрнились? – Свенсон уствился в трелку. Он понимет, что вопрос идиотский. См он хоть ккие-нибудь студенческие рботы хрнит?

Но Мгд нисколько не удивляется.

– Знешь, и это тоже стрнно. – Он откусывет кусочек сэндвич, утирет рот лдонью. Свенсон глядит н ее руку. Ему хочется дотронуться до нее, поглдить. – Вот тебе пример того, нсколько Анджел упертя. Под конец весеннего семестр звонит мне Бетти Хестер, библиотекрш.

– Я зню Бетти, – говорит Свенсон. – Мтушк Хббрд [9].

– Тед, не ндо тк. Зля шутк. Тк вот, Бетти рсскзывет мне, что одн из моих учениц – понятно, что Анджел – сделл книжку своих стихов: рспечтл н принтере, нрисовл обложку, сброшюровл и преподнесл в др Юстонской библиотеке, в пмять о своем первом курсе. И попросил Бетти поствить н полку современной мерикнской поэзии. Бетти ее поблгодрил, сочл, что это очень мило с ее стороны. А потом прочитл несколько строк и понял, что к чему. Тогд-то он и позвонил мне, спросил, можно ли откзться от подрк Анджелы. Я поинтересовлсь, нет ли у нс в университете првил, зпрещющих вводить в фонд книги студентов. Бетти ответил, что нет – ткого прежде не случлось. Я скзл, что Анджел вполне может кк-нибудь зйти проверить, что сделли с ее книгой, и, увидев, что книги н полке нет и он никому не выдн, зпросто устроит скндл.

– Анджел? – Свенсон пытется совместить дв обрз – мстительную грпию, о которой рсскзывет Мгд, и зстенчивого воробышк, блгодрного з кждую кроху похвлы.

– Д, Анджел, – говорит Мгд. – В конце концов я посоветовл Бетти ввести эту проклятую книжку в ктлог, поствить н полку и ндеяться, что никому, кроме Анджелы, он не пондобится. Никто ее и не зметит. А когд Анджел зкончит университет, книжку можно будет списть. См понимешь, прежде всего мне смой не хотелось проблем с дминистрцией. Стихи ведь были нписны к моему семинру. А я до сих пор не в штте.

– Тк что, книжк в библиотеке? – спршивет Свенсон.

– Нсколько мне известно, д.

– Ндо будет взглянуть.

– Д рди бог.

Об вдруг змечют, что едв притронулись к сэндвичм, и смущенно принимются з еду.

– Я проголодлся, – говорит Свенсон.

– Я, похоже, тоже, – кивет Мгд. – Д, кстти, Тед. Когд будешь в библиотеке, возьми «Моя собк Тюльпн» Акерли. И дй почитть своим ученикм. Это лучшее произведение про половые сношения с животными.

– Спсибо, – говорит Свенсон. – Я всегд знл, что н тебя можно рссчитывть.

– Мы же друзья, тк ведь?

* * *

В библиотеке, кк всегд, пусто. Интересно, где студенты рботют? Эхо рзносит звук шгов Свенсон по огромному вестибюлю. Он чувствует себя крошечным и никчемным, но одновременно громдным и оглушительно шумным.

И тут он видит Бетти Хестер, сидящую з столиком у вход. Высокя, с прямой спиной, в ручной вязки темно-лиловом плтье с широкой юбкой, под которую можно упрятть весь ее выводок (рботя в Юстоне и получя ученые степени по библиотековедению, Бетти родил шестерых), он нпоминет тряпичную ббу н чйник.

– Тед! – свистящим шепотом приветствует его Бетти. – Сколько лет, сколько зим! Неужели столько пишешь, что и читть некогд?

– Если бы! – Свенсон скромно пожимет плечми – он кк бы опровергет предположение Бетти, допускя, однко, что он, возможно, и прв.

– Трудно вм, творцм. Кк Шерри?

– Прекрсно, – говорит Свенсон. – Кк дети?

– Все отлично. Итк, могу я чем-нибудь помочь?

– Нет, спсибо. У меня тут кое-что не клеится… Решил зйти порыться в книжкх – вдруг вдохновение осенит.

– Д ты нстоящий читтель, – говорит Бетти. – Н тких библиотеки и держтся.

Свенсон укрдкой бросет опсливый взгляд прноик-изврщенц и понимет, что с мест, где сидит Бетти, видно крточный ктлог, который он по стринке предпочитет компьютеру, где никогд ничего не понятно. Он что, вообрзил, будто Бетти, увидев, кк он идет к ящику н "А", догдется, что он ищет «Непристойные стихи Анджелы Арго»? И тут его действительно осеняет. Он поищет книжку, которую посоветовл Мгд, – «Моя собк Тюльпн» Акерли, – уж потом…

Свенсон нспех зписывет н листочке бумги шифр Акерли, после чего якобы случйно выдвигет соседний ящик и нходит крточку «Арго, Анджел. „Анджел-911“. Нпечтно втором». В воздухе ни единой лишней молекулы кислород – все нсквозь пропитно плесенью. Он проводит пльцем по корешкм книг, нходит брошюру, прошитую лой нитью, и тут же отдергивет руку, словно дотронулся до рскленного желез. Легкие сжимются и ему перестет хвтть воздух. Он берет себя в руки, выуживет книгу – книжонку – с полки. Понятно, с чего Бетти тк рспсиховлсь. Н обложке зглвие: «Анджел-911» лыми буквми. Под ним компьютерня фотогрфия – Венер Милосскя с грубо подрисовнными рукми. Одн рук прикрывет лобок, другя держит телефонную трубку.

Свенсон слышит (или ему мерещится?) шги, змирет, прислушивется. Смотрит в проход между стеллжми. Книжк дрожит в рукх. Он открывет первую стрницу, тм посвящение «Моим мме и ппе». Кк это мило – посвятить непристойные стихи об инцесте и сексе по телефону своим родителям. Он зкрывет книгу. Кто-то идет? Или это потрескивют стрые стеллжи, скрипит под их тяжестью пол?

Свет здесь тусклый, читть невозможно, но в зл он выходить не решется – вдруг тм кого-нибудь встретит, до полки длеко, обртно не поствишь. Он ствит книжку н место, идет искть Акерли, нходит, возврщется з брошюрой Анджелы, прячет ее под томик Акерли. После чего нпрвляется к столу в смом дльнем углу – сюд никто никогд не зглядывет.

Он листет стрницы, нходит первое стихотворение и читет:

Я отец четырех дочерей.

Три из них уже спят,

А четвертя ждет меня.

Вот я вм и звоню.

Вы что, спите? Не спите! Слушйте!

Я все думю об ее упругих грудкх.

Моя рук у нее между ног.

Ее бедр вздымются вверх.

Вы что, спите? Слушйте!

Я слышу ее стон –

Тк он ворковл в млденчестве,

А теперь этот стон для меня, он мой.

Ее косточки тонкие, словно птичьи.

Я осторожно ложусь н нее,

и пенис упирется ей в глдкое бедро.

Вот я вм и позвонил.

Вы слушйте! Не спите. Слушйте.

Я же скзл, я не сплю.

Я жду, я жду тебя.

Ты меня тк возбуждешь.

Предствь, что ты лежишь н мне.

Предствь, что я – твоя дочь.

Ну что ж, он не Сильвия Плт. Хорошо, что проз у нее нстолько лучше стихов. Свенсон готов выдть еще сколько угодно обидных змечний, но прекрсно понимет: все это лишь попытки отвлечь себя, не думть о том, почему это у него случилсь эрекция. Ну что он з чудовище? Возбудился, прочитв стишки про инцест, про соврщение невинной девчушки! Все эти годы он морочил себе голову своими тк нзывемыми нрвственными принципми, интенсивной внутренней жизнью, обязнностями – он же учитель, муж, отец, д, отец, воспитывющий дочь. А если бы кто-то проделл ткое с Руби? А если бы с Анджелой?

Д Свенсон просто нелюдь! Животное. Дикий зверь. Он судорожно скрещивет ноги, зкрывет глз, делет глубокий вдох. От книжной пыли у него нчинется кшель. Тк, вспомни о рке легких! Сколько лет ты курил! Ну вот, кжется, эрекция потихоньку спдет. Нужно просто успокоиться. Хвтит себя уничтожть! Эрекция – не ткое уж тяжкое преступление, это же не изнсиловние, не домогтельство. Дже ктолики не считют, что дурные мысли тк же греховны, кк дурные дел. В стрших клссх, когд н скучнейших урокх мтемтики у него случлсь эрекция, он предствлял себе, что его родители умерли. А теперь-то они действительно мертвы, и см он умрет, и Шерри, и Руби. О, србтывет отлично! Безоткзный нтифродизик.

Собственно говоря, член у него встл не из-з стихов Анджелы, бнльных, в сущности, по содержнию. И не потому, что нписны они студенткой, которую он знет лично, девушкой, о кое-кких сторонх нтуры которой он бы и не догдлся – может, догдлся бы, но был предусмотрителен и гдть не пытлся. Ему сорок семь лет, и опсность сексульных эксцессов почти миновл. Столько лет ему удвлось отделывться легким флиртом со студенткми, причем прехорошенькими, и было бы безумием сойти с дистнции перед смым финишем рди этой пиглицы Анджелы Арго. Нет, причин эрекции не стихи. И точно уж не Анджел. Все дело в тмосфере – душня библиотек, нрвственные тбу, см тем секс, кк ни бнльно он преподнесен, и где – в этом унылом, скетичном хрме мудрости.

Он хочет прочитть остльные стихи. Только не здесь, не среди этих пыльных книг. Дом все по-другому. Чище. Спокойнее. Одн згвоздк – кк пронести книгу мимо Бетти Хестер.

Может, просто ее укрсть? Он окжет Бетти, д и Мгде услугу. Почему он не прихвтил с собой портфель? Можно сунуть книгу под мышку и вынести через центрльный вход. Только с его-то везением нверняк окжется, что он нмгничен, срботет сигнлизция, которую устновили несколько лет нзд – питли идиотские ндежды н то, что студенты будут воровть книги. Мгд скзл, что Анджел ворует книги. А теперь этим, похоже, зймется и Свенсон.

Он хочет зполучить эту книгу. Ему необходимо ее прочесть. Только никк нельзя брть ее н бонемент – зпись об этом будет нвеки внесен в компьютер. Может, сделть ксерокс? Тм всего стрниц пятндцть-двдцть. Обрдоввшись, что ншелся ткой простой выход, он спешит вниз, но по дороге вспоминет копировльный ппрт стоит рядом с ктлогом и его отлично видно от стол Бетти. Тк, ксерокс отпдет. Глвное – сохрнять спокойствие. Не встречться взглядом с Бетти, дть ей жестом или отсутствием оного понять, что он принес эту брошюру с собой, теперь уносит домой.

Уголком глз он змечет, что Бетти з столом нет. Но тут из-з стеллжей со спрвочникми Бетти кричит:

– Тед! Сию секунду подойду!

Рзве соблюдение гробовой тишины не входит в ее профессионльные обязнности?

Свенсон выдвливет из себя улыбку. Только не впдть в пнику. Он взял н себя труд проверить, нд чем его учениц рботл в прошлом году, н что он имеет полное прво, более того, это говорит о его исключительной ответственности. Что это н него ншло: увжемый пистель, преподвтель университет испуглся, не пристыдят ли его з то, что он вздумл почитть ккие-то дилетнтские скбрезные стишки! Будто мльчишк, которого поймли с порножурнлом.

Бетти берет Акерли, Свенсон укрдкой переклдывет книжку Анджелы в другую руку. Это его. Он этого никому не отдст. И Бетти это не ксется.

– Тед!

– Д? – Он тянет время.

– Где твоя крточк?

– Ой! – Он отворчивется, чтобы Бетти не зметил «Анджелу-911», свободной рукой шрит по крмнм, достет бумжник.

– «Моя собк Тюльпн»? Нзвние незнкомое.

– Профессор Мойнхен посоветовл почитть, – говорит он. И непонятно зчем добвляет: – Мои ученики словно сговорились – пишут рсскзы про людей, которые проникются неподобющими чувствми к своим домшним животным. – Ну зчем он об этом?

– Д, нверное, и ткое бывет. – Бетти проверяет книгу и, удовлетворення выднной компьютером информцией, отдет Акерли Свенсону – все в порядке, можете идти.

– Спсибо тебе. – Свенсон говорит это с пылом – имитирует дружеское прощние.

И тут Бетти голосом учительницы нчльных клссов, велящей положить ей н стол шпрглку или выплюнуть жвчку, спршивет:

– А эту?

Свенсону бы скзть: «А это моя». Он не обязн ей ничего покзывть. Но он протягивет книгу. Немой вопрос – выржением глз, жестом: он что, просто збыл или не хотел ее предъявлять? Во взгляде Бетти мелькет тень подозрения, но тут же улетучивется. Бетти берет брошюру, они об рссмтривют обнженную Венеру Милосскую, прикрывющую срм и беседующую по телефону.

– О! Кжется, я зню втор. Он твоя студентк?

– То-то и оно, – блгодрно кивет Свенсон.

– Ей повезло.

У Свенсон в глзх слезы облегчения. Сколько событий з день – лнч с Мгдой, потом этот инцидент с смим собой, тм, з стеллжми. Слв богу, милейшя Бетти своим поведением его успокивет, дет понять, что нет ничего изврщенного или постыдного в желнии прочесть книгу, нписнную студенткой.

Бетти зносит днные в компьютер, отдет книжку ему. Он едв сдерживет себя – ему хочется поскорее, пок он н передумл, схвтить томик, сунуть в портфель.

– Кк Шерри? – интересуется Бетти. Кжется, об этом он уже спршивл.

– Отлично, – во второй рз отвечет Свенсон.

– А Руби?

– Отлично.

– Передвй им привет.

– А ты – своим, – говорит Свенсон.

* * *

Когд ректор Фрэнсис Бентм открывет дверь своего викторинского особняк н Мэйн-стрит, Свенсон и Шерри окутывют клубы едкого дым.

– Добро пожловть в кремторий, друзья! – приветственно мшет рукой Фрэнсис. – Входите, если отвжитесь! Но предупреждю: обстновк нклен до предел. Высокие технологии и кулинрное искусство сошлись в последней схвтке.

– Что-то горит? – спршивет Шерри.

– Нш ужин, – сообщет Фрэнсис. – Видно, ндо было провести полевые испытния ншей новой «Дженн-Эр». Первый блин комом. Эти встроенные грили – с ними змучешься. Нверное, что-то с воздушным клпном. Только я положил сосиски н решетку, они стли взрывться кк петрды.

Свенсон с Шерри укрдкой обменивются взглядми. Тк тебе и ндо, думют они.

Фрэнсис подет гостям исключительно жреное мясо. Во-первых, потому, что, дже живя в дикой вегетринской колонии, упорно придерживется бритнских трдиций; во-вторых, обожет издевться нд любимым знятием всех мерикнцев вообще и университетской профессуры в чстности – борьбой з здоровый обрз жизни.

Свенсон любит говядину. И всегд ест с удовольствием, тем более что дом ее подют нечсто. Он определенно предпочитет мясо студенистым зпекнкм с цуккини, которыми потчуют н университетских ужинх. Однко Свенсон полгет, что не следует подчеркивть свое положение посредством выбор блюд. Кому ккое дело до твоей должности? Ректор у себя н ужине подет то, что пожелет. Хочешь – ешь, хочешь – сиди голодный. Тут Свенсон вспоминет про зуб, ндо бы его вылечить, тких пиршеств плоти бедняге не выдержть. Он щупет зуб языком. Жевть придется другой стороной.

Рньше они с Шерри всегд ходили н университетские ужины, но после рождения Руби много сидели дом, теперь и охот пропл, д и приглшют их редко. В общине вроде юстонской если откзывешься от приглшений, н короткое время стновишься смым желнным гостем. Но довольно скоро интерес угсет, и тебя просто перестют приглшть.

Двненько они не учствовли в подобных мероприятиях. Убийственные беседы, пошлые до предел. Неужели и првд миссис профессор Икс видел сегодня утром н кормушке крсноголовую гичку? В смом ли деле профессор и миссис Зет зкзли двойной спльный мешок, одинрный, прислнный по ошибке, отпрвили нзд? Сплетни – от умеренно гнусных до злонмеренных и жестоких. А эт отвртительня ед – д, было десятилетие, когд домохозяйки открыли для себя рдости оливкового мсл, чеснок, пэльи, жреных куриных грудок, флфеля, но теперь бл првят скеты-вегетринцы, от которых ничего, кроме соевого сыр и поддельных сосисок, не дождешься.

Свенсон сюд не змнишь, но кк нзло, когд позвонил секретрш ректор, к телефону подошл Шерри. Шерри считет, что обижть коллег – все рвно что смому рыть себе могилу. Мло ли о чем придется попросить. И игнорировть приглшения Бентм ни в коем случе не следует.

Свенсон нпрочь збыл, что прием нзнчен н сегодня, поэтому был избвлен от мук ожидния, однко теперь вынужден испить чшу до дн. Хозяин проводит Свенсон и Шерри через огромную викторинскую дверь, по бокм которой Мрджори Бентм понвесил кких-то нционльных ковриков, притщенных с конференций в стрнх третьего мир. Дом обствлен н мнер нглийского згородного особняк, он, кк и положено, слегк обшрпн – тут уж пострлись трое детишек Бентм, спортивного вид здоровяки, резвые, кк породистые щенки: один теперь учится в Принстоне, другой – в Йеле, третий – в школе-интернте. Сегодня вечером детли неряшливо-ристокртического быт зтумнены дымом. Бентм откшливется, тем смым позволяя, дже предлгя Свенсону и Шерри, нпитв свои легкие летющими в воздухе ошметкми пережренного белк, последовть его примеру.

– У нс без церемоний, – говорит Бентм. – Пристройте свои пльто вон тм. Я бы вм помог, д вот… – Он демонстрирует свои руки в зляпнных жиром резиновых перчткх.

Рньше ответственность з ужин несли жены, но теперь зчстую обязнности кухрки берут н себя мужчины, предупреждющие все возможные обвинения в феминизции тем, что кухню объявляют своей территорией и никого к ней не подпускют. Ткие мужчины – Фрэнсис Бентм из их числ – с поврешкой нперевес рды продемонстрировть гостям, что это исключительно мужское знятие.

С чего это Свенсон тк взъелся? В чем виновты эти люди? Скучня вечеринк – не преступление. Они же не снимют н видео детское порно. Можно посмотреть н это глзми Чехов – и увидеть сборище зблудших душ, которые изо всех сил стрются сделть вид, будто в этой глухой провинции они вовсе не зедены тоской и скукой. Чехов бы сострдл им, не судил, кк делет Свенсон. И кто он ткой, чтобы их судить? Сомнительный тип, у которого член встет дже н эротические стишки юной студентки.

Стоило вспомнить про инцидент в библиотеке, и ему тут же кжется, будто кож у него липкя, словно клеем вымзння. А что, если кухоння грь к нему пристнет? И он предствляет себя персонжем из Готорн, чей грех обнруживется н фкультетском приеме. А ккое, собственно, преступление он совершил? Взял почитть чьи-то стихи? Он же не кинулся, придя домой, в кбинет, не упивлся ими тйком. Они лежт тм, где он их оствил, – н письменном столе.

Кстти, о Готорне… Вот и Джерри Слопер – мистер Америкнскя Литертур, его бгровое лицо едв виднеется в едких клубх дым. Кого еще Бентм приглсил? Ну должен же быть кто-то помимо сотрудников нглийской кфедры. Ректор ведь любит звть новых людей, ежели тковые в Юстоне появляются. Идучи сюд, Свенсон втйне ндеялся, что Бентм приглсил Амелию Родригес, весьм секспильную сурового вид пуэрторикнку, которя недвно возглвил новую кфедру – лтиномерикнской культуры. Вечно недовольня Амелия привнесл хотя бы экзотическую нотку, был бы ндежд получить – пускй мзохистское – удовольствие: все гости по очереди пытлись бы ее рзвлечь, и ни один бы в этом не преуспел.

Но Амелии среди собрвшихся в гостиной нет: н дивнх и в креслх – знкомые всё лиц, попивют коктейли, зкусывют крекерми, нмзнными ккими-то феклиями. Одному богу известно, сколько уже принято водок и двойных виски. От говядины, они, может, и воздерживются, но святого не тронь.

– «Мрмйт» [10]! – восклицет Бернрд Леви, пожилой спец по восемндцтому веку. – Я ж его последний рз ел в Оксфорде, в свой wunderyahr [11]!

– Вм нрвится? – спршивет Мрдж Бентм. – Америкнцы его почему-то не любят. – Ремрк Леви воодушевил Мрдж: он хвтет с блюд дв печенья и мшет ими перед носом Свенсон и Шерри с тким видом, что ясно – откз не примет, и они спешт отведть угощение.

«Мрмйт»! Неужто сдизму Бентм нет предел? Что последует з этим – холодец из телячьих ножек? Пирог с почкми? Если Мрджори известно, что большинство мерикнцев, вернее, большинство нормльных людей «Мрмйт» терпеть не может, то почему это единствення зкуск? Свенсон хрбро отпрвляет свой крекер в рот целиком и очень стрется проглотить ошметки отрубей, склеенных мерзкой соленой пстой, не поморщившись. Остльные гости пристльно следят з тем, кк он это будет глотть.

Итк, кто же лицезреет смертельный трюк, исполняемый Свенсоном? Бентмы, Джерри Слопер, Бернрд Леви, престрелый Ангофйл с супругой, многострдльня Рут. Дейв Стеррет – викторинство – и его дружок Джейми – постструктурлизм. Кремовые розочки н торте – неизмення поклонниц Свенсон Лорен Хили, отъявлення феминистк и председтель Женской лиги. Он счстлив видеть Мгду – его безумный взгляд, мечущийся по гостиной, с рдостью выхвтывет из толпы единственное родное лицо. Но рдость сменяется легким беспокойством, причины которого он осознет не срзу: х д, сегодняшний лнч, стихи Анджелы.

– Дружище, это ндо немедленно зпить, – советует Бентм.

– Водкой. Двойной. Будьте добры. – Свенсон чувствует, кк Шерри бурвит его взглядом. Ну и пей свое белое вино.

Опсения Свенсон подтвердились – здесь только нглийскя кфедр. Все предскзуемо, никких неожиднностей, никкой интриги. Спокойно, это всего-нвсего ужин, не смерть же, не вечные же муки. Соств гостей укзывет н то, что собрлись здесь не для удовольствия, для дел: ректор устривет смотр одного из своих подрзделений. Бентм будет здвть глубокомысленные вопросы и вполголос отпускть сочувственные реплики, они кинутся по очереди перерезть себе горло, и кто-то будет чересчур зжт, кто-то излишне нивен, кто-то чрезмерно ответственен, и дже шттные сотрудники испугются з свои должности, Бентм будет сидеть и смотреть, кк отвртительно они себя ведут.

Дым потихоньку рссеивется, минуты дружеского единения перед лицом стихии подходят к концу. И вот они нконец могут увидеть друг друг в истинном и крйне нелицеприятном свете.

– Присживйтесь, – говорит Бентм.

Свободны только дв мест – кресло времен королевы Анны и довольно широкий пуф. Свенсон и Шерри устремляются к пуфу.

– Привет, Тед! – говорит Берни Леви.

Предполгется, что Свенсон збыл, кк двдцть лет нзд Берни, боевой здор которого тогд еще не иссяк, выступл против кндидтуры Свенсон, зявляя, что пистель и кфедр литертурного творчеств университету ни к чему. Ккя тут кфедр – всего-то Свенсон д Мгд. Не о чем было Берни беспокоиться. Жль только, что Берни проигрл. А то остлся бы Свенсон в Нью-Йорке.

– Вот и нш творец! – говорит Берни. – Кк тебе пишется, стрин?

– Привет, Шерри, – сурово роняет Рут Леви.

– Привет, Рут, – отвечет Шерри.

– Спсибо, нормльно, – говорит Свенсон.

– Ромн продвигется? – спршивет Дейв Стеррет, смый милый человек из здесь присутствующих, которого ежедневно мутузит его дружок-сдист, постструктурлист Джейми.

– День н день не приходится. – Неужели это Свенсон скзл? Д, достточно здесь появиться, и тут же цепляешь вирус неистребимой пошлости.

– Творческя рбот – это подвиг, – говорит Рут Леви. – Требует полной отдчи.

Постструктурлист Джейми мечет в безобидную идиотку Рут свирепые взгляды, Лорен Хили, готовя в любой момент броситься зщищть струшку от мужчин-шовинистов, сурово уствилсь н Джейми.

– Можете рсскзть, нд чем вы сейчс рботете?

Джейми что, шестым чувством уловил, что Свенсон не рботет? И вообще, ккое Джейми дело? Он ненвидит книги, или, кк он их нзывет, тексты. Особенно он ненвидит пистелей, нвливющих кучи бумжного дерьм, которые ссенизтор Джейми вынужден убирть.

С тех пор кк Джейми зчислили в штт, он не дет себе труд скрывть презрение, которое питет ко всем остльным преподвтелям. Исключение соствляет Дейв – в него Джейми влюбился, едв попв в Юстон. Стрнно все-тки, что Берни Леви, выступвший против зчисления в штт Свенсон, с тким рдушием приветствовл Джейми, окзвшегося гдюкой, которую они пригрели у себя н груди. Джейми не преминул сообщить, что книг Свенсон никогд не читл и не собирется, но время от времени интересуется его более знменитыми и удчливыми собртьями по перу. Любит спросить, почему того или иного тк перехвливют.

– Вот почему рсспршивть пистеля о его творчестве считется верхом неприличия? – говорит Джейми.

– Пойду помогу Мрдж, – зявляет Лорен. – Бедняжк тм, нверное, одн змучилсь.

Д, действительно, Бентм бросил Мрдж рзбирться с последствиями пожр одну. Он стоит с боклом в руке, кртинно облокотившись о кминную полку.

– Извините, Джейми, я не рсслышл, – говорит Свенсон. – Что вы спросили? – Одно дело пропустить удр у себя н семинре, и совсем другое – н ужине у ректор.

– Вы рботете нд ромном?

– Ну, теперь понятно, почему я срзу не услышл вопрос, – улыбется Свенсон. – Собственно говоря, д, рботю.

Шерри с Мгдой не сводят с них глз, обе мечтют, чтобы сменили тему.

– О чем вш новый ромн? – спршивет Бентм. – Или вы уже рсскзывли? Извините, я збыл.

А что, если Свенсон и впрямь уже рсскзывл? Кково ему будет узнть, что этого обычно цепкя пмять ректор не удержл?

– Нет-нет, – успокивет его Свенсон, – вм я не рсскзывл. Вообще никому не рсскзывл. Дже своей држйшей и обожемой, – кивет он н Шерри.

– Не смотри н меня тк, – говорит Шерри.

Все хихикют.

– Ну хотя бы кк нзывется? – жемнно вопрошет Фрэнсис. – Неужели и это секрет?

– Отчего же, – говорит Свенсон. – Он нзывется «Яйц».

Чувствует он себя кк героиня «Экзорцист» [12]. Ккой бес его попутл это скзть? Его тк и подмывет оглянуться, посмотреть, откуд донесся этот голос.

– Очень любопытное нзвние, – говорит Дейв.

– Тед, – шепчет Шерри недоуменно, – я думл, твой ромн нзывется «Черное и черное».

– Похоже, жены обо всем узнют последними, – говорит Дейв.

– «Черное и черное»? – переспршивет Рут. – Тоже интересное нзвние.

– И вполне понятное, – бросет Джейми.

– Об нзвния хорошие, – говорит Мгд.

Свенсону очень хочется выяснить, знет ли Мгд, кк нзывется ромн Анджелы. Нзывл он его з лнчем или нет?

– Нзвние – коврня штук, – говорит Свенсон.

Он больше не в силх это выносить, поэтому встет и нпрвляется к двери – будто ему пондобилось в уборную. А почему бы и нет? Можно пойти и не спеш помочиться, зодно хоть несколько минут отдохнуть от этого приятного обществ.

– Вот, н дорожку, – говорит Бентм.

В сткн Свенсон льется водк. Он одним глотком выпивет половину. Он все еще чувствует жжение в горле, когд по пути в внную стлкивется с Лорен Хили, выплывющей из кухни с плетеным подносом, н котором ровными рядми выложен новя порция крекеров с «Мрмйтом». Обычно Лорен носит темные костюмы, но сегодня он в хлопчтобумжном плтье, тоже темном, с высокой тлией, с морем склдок по груди – помпезном и по-девичьи кокетливом одновременно. Свенсон окидывет Лорен оценивющим взглядом, Лорен з ним нблюдет. Зтем подплывет к нему почти вплотную. Он ниже его чуть ли не вполовину и, воинственно вскинув голову, оглядывет его снизу вверх.

– Тед, зчем ты здесь? – почему-то тинственным шепотом спршивет Лорен.

– Это в кком смысле?

– Ты же в штте. Тебе от Бентм ничего не нужно. Может, ты хочешь годичный отпуск? Или решил объявить новый семинр? А?

Лорен что, решил, рз он принял приглшение ректор, он трус и подхлим? Или тк тоскует по светской жизни, что готов идти, куд бы ни приглсили?

– К телефону подошл Шерри. Инче, уверяю тебя, сюд бы меня не зтщили.

Лорен, услышв это, вся съеживется. До Свенсон слишком поздно доходит, что он, быть может, вовсе не собирлсь его унижть, просто решил пококетничть. Но это он пресек, упомянув Шерри. Он точно и холодно консттировл фкт: меня бы тут – с тобой, с вми со всеми – не было, если бы меня к этому не вынудил жен.

Лорен, тряхнув головой – кк собчонк, вымокшя под дождем, – удляется с подносом крекеров. Свенсон отпрвляется в внную, где мочится, но не кк собирлся – не спеш и с удовольствием, – прежде долго стоит, вдруг смутившись оттого, что держит пенис в руке, ошршенно рзглядывет безупречно чистые, изыскнных рсцветок мхровые полотенц Мрдж, куски мыл, похожие н огромные крмельки. Он тк счстлив хотя бы нескольким кпелькм мочи – видно, с просттой проблемы, – что прощет себе мокрое пятно н брюкх, хотя и понимет, что Лорен увидит в этом очередную деклрцию воинственного мчизм.

Он возврщется в гостиную, которя з время его отсутствия опустел. Н мгновение его охвтывет пник, но тут он слышит голос в столовой, куд все, кроме этого грубого, невоспитнного и уже пьяного пистеля, успели перейти.

– Прошу прощенья.

Свенсон устремляется к единственному свободному стулу, который – то ли это его вечное невезенье, то ли Мрдж пострлсь – окзывется рядом с Фрэнсисом Бекмном и нпротив Лорен. Будь он понглее, зствил бы всех передвинуться и сел рядом с Шерри, которя слегк встревоженно следит з ним с дльнего конц стол. Только вот будь он понглее, он бы вообще сюд не пришел.

Ректор рздет трелки с едой. Мрдж ухитрилсь-тки спсти сосиски – снял обгоревшие шкурки, то, что остлось, мелко нрезл, смешл с мясной подливкой и подл с кртофельным пюре – получилсь импровизировння «пстушья зпекнк». Это, конечно, не тот пир плоти, которым слвятся Бентмы, но вполне съедобно. Гости оживились. Они склоняются нд трелкми, по очереди бормочут комплименты в дрес Мрдж и ее кулинрных способностей, стртельно не змечя того, что подливк пропхл дымом и грью. Зпивют они это месиво рекми кислого крсного вин, которое ректор рзливет из зпотевшего грфин.

– Великолепно получилось, – одобряет Лорен.

– Угу-мм, – соглшются остльные.

– Змечтельно, Мрджори. Ну что ж, друзья, – говорит Фрэнсис, – что новенького н бррикдх?

Все продолжют есть – первым выскзывться не хочет никто.

– Кк вм ндежд и гордость Юстон? По срвнению с прошлым годом? Или с предыдущими?

– Думю, – нчинет Берни Леви, – я никого не шокирую, если скжу, что кждую осень новички кжутся менее подготовленными, чем худшие ученики предыдущего год.

– Точно, – презрительно усмехется постструктурлист Джейми. – Сдется мне, в нынешних школх совсем позбыли Дрйден и Поп [13].

– А у вс кк, Джейми? – спршивет Фрэнсис. – Вши что, из другого тест?

Не собирется ли Джейми скзть ректору, что те пятеро или шестеро ни н что другое не годных стршекурсников, которые выбирют его семинр по теории литертуры, способнее тех, кто идет к Берни? Дже Свенсон, к Берни теплых чувств не питющий, нпрягется.

– У меня в основном стршекурсники, – говорит Джейми. – Тк что, когд они ко мне попдют, школьных учителей винить уже не в чем. Им успевют зморочить голову эти вот ребят, – покзывет он н своих коллег. И смеется. В одиночестве.

– Тут н днях интересный случй случился, – говорит Джерри Слопер. – Он покзл, ккие нынче студенты и кк они отличются от меня в их возрсте.

– Я в их возрсте никогд не был, – признется Берни.

– Мы в этом не сомневемся, – с готовностью подхвтывет Дейв, явно смущенный нпдкми Джейми.

– «Случй случился»! – не выдерживет Джейми. – Господи помилуй!

– Джерри, прошу вс, продолжйте, – говорит Бентм.

– Шли знятия по введению в мерикнскую литертуру, – рсскзывет Джерри. – Мы знимлись Эдгром По. Я решил нчть с биогрфии… посвятить в кое-ккие детли, тк скзть, зинтересовть их бытовыми подробностями…

– Бытовые подробности! – вмешивется Берни. – До чего мы доктились! Сценрий для ток-шоу.

– Клссно получилось бы! – говорит Джейми. – Нпример, По и его триндцтилетняя кузин обсуждют свой брчный контркт в шоу Слли Джесси Рэйфел [14].

– Интересно, – подет голос Рут.

– Господи Иисусе, только не это, – говорит Свенсон.

– Ой, Тед, ты ткой предскзуемый, – тут же вступет Лорен. – Вечно зступешься з пистелей-мужчин.

– Короче, я рсскзл им, что у По были проблемы с лкоголем и опиумом, – продолжет Джерри. – Штлся по трущобм и тому подобное. Их очень интересуют эксперименты с рсширением сознния. Но когд я стл рсскзывть о супружеской жизни По, все вдруг притихли. Я спршивю, в чем дело, – молчт. Нконец одн молодя особ говорит: «Вы что, хотите скзть, что мы изучли произведения рстлителя млолетних? Я считю, прежде чем двть здние, нс следовло об этом предупредить».

– Быть не может, – изумляется Дейв.

– Может, – говорит Джерри.

– Рстлитель млолетних? – вздыхет Мгд. – Бедный Эдгр Аллн!

– Эдгр Аллн? Вот кк? – усмехется Дейв. – Ох уж эти мне поэты! К великим обрщются по имени.

Мгде приятно, когд ее нзывют поэтом, и он, обернувшись к Дейву, улыбется ему.

– Очровтельно! – Ректор кокетливо подпирет подбородок рукой и обводит взглядом всех сидящих з столом. – И многие из вс змечют повышенное внимние к… ткого род темм?

Еще одн тйн рскрыт! Окзывется, продолжение следует – нчинется обсуждение основных вопросов недвнего собрния коллектив. Сексульные домогтельств – это нвязчивя идея Бентм? Или он выполняет свой профессионльный долг? Неусыпное нблюдение з првовым сттусом университет, его бюджетом, его репутцией?

– Мы должны быть крйне бдительны, – говорит Берни. – Когд я в своем кбинете рзговривю со студенткой недине, дверь я оствляю открытой нстежь. А в столе держу мгнитофон, чтобы включить его, если дело примет рисковнный оборот.

Присутствующие смотрят н Берни с плохо скрывемым изумлением, не в силх предствить себе студентку, которой взбредет в голову ждть от Берни домогтельств.

– Ну кково мнение остльных? – спршивет Фрэнсис. – Есть основния считть, что в Юстоне это животрепещущя проблем? Или всего лишь… обострення рекция н современные тенденции?

– Все это крйне опсно, – говорит Дейв Стеррет. – Скжем тк, взрывоопсно.

Гости сосредоточенно копются в «пстушьей зпекнке».

Пок в Юстоне не появился Джейми, Дейв, будучи куртором Союз студентов-геев, много лет подряд тесно общлся с смыми секспильными членми этой оргнизции. Когд Джейми и Дейв полюбили друг друг, весь университет вздохнул с облегчением; впрочем, поскольку к тому времени все уже успели узнть Джейми, беспокоиться стли з Дейв. Свенсон никогд не мог понять, почему Дейв – высокий, тощий, болезненно зстенчивый, к тому же н редкость прыщвый – пользуется тким успехом. Очевидно, в нем есть скрытые ресурсы – исключительня честность или безудержня хрбрость, ведь решился же он ответить н вопрос ректор, хотя любой другой, будь у него ткое прошлое, сидел бы и тихо ел свое кртофельное пюре.

Дейв говорит:

– Н прошлой неделе мы изучли «Большие ожидния». Один из моих учеников – здоровенный млый, любитель пив – спросил, не нмекет ли Диккенс н то, что Пип и Мгвич состояли в гомосексульной связи. Он что, хотел меня поддеть? Они все знют, что я гей. Я скзл, что, вероятно, есть литертуроведческие труды н эту тему – он может к ним обртиться. Но я лично не считю, что Диккенс имел в виду ткое прочтение. А нс ведь прежде всего интересуют нмерения втор.

– Ккие еще нмерения втор? – кричит Джейми. – Дейв, кк ты можешь! Неужели я тебя тк ничему и не нучил?

Дейв к ткому привык. Он пропускет реплику Джейми мимо ушей и продолжет:

– Я думл, н этом все и зкончится. Но н следующий день одн девиц – он н знятиях говорит ткое, что я подозревю, в прошлой жизни он был протестнткой – пришл ко мне в кбинет и зявил, что после этого рзговор не чувствует себя… в безопсности. Он тк это произнесл… Признюсь вм, у меня от тких слов муршки по коже.

– Почему это? – возмущется Лорен. – Вполне нормльное нглийское слово, с очень конкретным знчением.

– О господи, – вздыхет Джейми, – и тут семнтик!

– А ты что, Дейв? – спршивет Мгд.

– Я ей нпомнил, что рзговор был нчт не мной. Скзл, что хочу, чтобы мои студенты могли здвть любые вопросы. Прочел ей двухминутную лекцию о пределх кдемической свободы. После чего отпрвился домой и лег в постель с тяжелейшим приступом депрессии.

– Н-д, – говорит ректор и поглядывет то н Дейв, то н Джерри. – А эти случи – с По и Диккенсом, – они об н прошлой неделе произошли?

– Д нет, – отвечет Джерри. – С месяц нзд.

Бентм кчет головой.

– Сттистик покзывет, что обстновк, я бы скзл, нкляется. Вы что скжете, Лорен? У вс н знятиях подобное случется? По моему рзумению, для облсти гендерных исследовний это животрепещущя тем.

Свенсон силится вспомнить, кк нзывется семинр, который Лорен ведет н стрших курсх. «Гек-гермфродит: гендерные мски и подлиння сущность Мрк Твен. Или – Сэмюэля Клеменс?» Тк шутили н фкультете, когд вывесили список семинров. Но теперь все знют, что желющих попсть к Лорен хоть отбвляй. Воспоминние о презрении, которым Анджел облил Лорен и ее трктовку «Джейн Эйр», греет Свенсону душу.

– Конечно, случется, – говорит Лорен. – Я см эти темы поднимю. Хочу, чтобы они верили: я н их стороне. Хочу, чтобы они чувствовли себя н знятиях в безопсности – у меня, в отличие от Дейв, от этого слов муршки по коже не бегут. Хочу, чтобы знли: они всегд могут со мной поговорить, и если у них возникют ткого род проблемы – будь то сексульное домогтельство или что еще, – они могут мне довериться, и я отнесусь к этому со всей серьезностью. Я считю это своей обязнностью: будучи одной из немногих женщин…

Лорен никогд не упустит случя нпомнить, что он был первой женщиной, принятой в штт н нглийскую кфедру, и до сих пор единствення в штте.

– Всем нм прекрсно известн история Юстон – мученическя гибель дочерей Элйи и тк длее. Кк бы то ни было, я убежден, что, когд мы со всем этим рзберемся открыто, тмосфер в университете изменится. Воздух стнет чище. И тогд мы сможем – ничего не опсясь – говорить обо всем, не опсясь неловкостей.

Тк вот в чем ошибк Свенсон. Будь у него хоть кпля мозгов или хотя бы зчтки инстинкт смосохрнения, он бы создвл тмосферу доверия, рсполгл студентов к себе, говорил бы, кк хочет, чтобы они чувствовли себя в безопсности. Тогд бы они вели совершенно свободные дискуссии о совокуплении с целым выводком кур.

– Мгд, что с вшим семинром? – спршивет ректор. – Рз зшл речь о дмх вне штт, ндо послушть ншу очровтельную поэтессу.

– Дже не зню, – говорит Мгд. – Мне трудно. Все время допускю ошибки.

Хрипловтый голос Мгды дрожит. Свенсону хочется помочь ей, увести из столовой. Не стоит Мгде ткое говорить. Этим людям доверять нельзя. Они принесут ей вред больше, чем смый неурвновешенный студент.

– Ошибки ккого род? – спршивет ректор.

– Кто-нибудь хочет добвки? – спршивет Мрджори.

– Ккие ошибки, Мгд? – повторяет ректор.

– О господи, – вздыхет Мгд. – Просчеты. Ну хорошо, вот вм пример. Я зметил, что мои студенты огрничивются в своих стихх довольно узким кругом тем. И я прочл им стихотворение Лркин [15], нчинющееся со слов «Они тебя зтрхли, твои отец и мть».

– Обожю Лркин! – Дейв, святя простот, первым решется нрушить гнетущую тишину. Все остльные просто остолбенели. Мгд что, не хочет в штт?

– Я понимл, что это… небезопсно. – Мгд включет обяние – решил подть себя в кчестве преподвтеля, ночми нпролет думющего, кк помочь студентм. – Много об этом думл. Понимл, что иду н риск. Но их рекция окзлсь горздо хуже, чем я предполгл. Они все просто с лиц спли.

Свенсон подливет себе вин. Сколько Мгд выпил? У нее устновк н сморзрушение? Жлко ее – у всех, дже у бессердечного Джейми, сердце кровью обливется.

– Может, дело было не в лексике, – говорит Джейми. – Дело в смом Филипе Лркине. Вот его почему-то переоценивют. Д что тм есть, кроме смолюбовния и жлости к смому себе? Сплошные муки кпризного дитятки, изобржющего из себя преклонных лет библиотекря.

– А ккой он женоненвистник! – вступет Лорен. – Ни единой позитивной, жизнеутверждющей строчки во всех его произведениях!

Для Свенсон слушть ткое невыносимо. Он искренне любит прекрсные стихи Лркин, в которых првды горздо больше, чем хочется публике. Не помогет дже мысль о том, что мло нйдется столовых, где если не все, то уж точно большинство присутствующих знет, кто ткой Лркин.

– Мгд, миля, – говорит Берни, – если ты хотел, чтобы твои студенты немножечко «рсковлись», следовло ссылться н другие обрзцы. Вот Свифт, нпример. Свифт, кк тебе прекрсно известно, мог быть очень и очень рсковнным, местми порногрфичным.

Свенсон осушет бокл. У него очень стрнное ощущение: желние, нет, дже потребность выскзться жжет мозг. От чего это несет горелым – от его собственного серого веществ или от бентмовских сосисок? Череп рсклывется, но взрыв допустить нельзя. Н Мгду нкинулись з то, что он произнесл слово «зтрхли», он н своих семинрх чсми обсуждет описние скотоложских утех. Человеку, у которого н столе лежт непристойные стихи Анджелы, в это вмешивться никк не следует.

Мысль об Анджеле придет ему сил. Его рздрызгнные чувств, сосредоточившись н фкте ее существовния, успокивются. Он словно бы стл приютом, в котором он может нйти покой. Он нпоминет ему о мире, существующем з пределми этого угнетющего душу ужин, о мире, где обитют молодые люди, мечтющие писть, что некоторым из них дже удется.

И конечно же, именно в этот смый неподходящий момент, в этой смой неподобющей обстновке Свенсон нчинет здумывться, не влюбился ли он смую кпельку в Анджелу Арго. Он же думет о ней, ждет с ней встреч. Нет-нет. Он только ждет с нетерпением продолжения ее ромн.

Он смотрит через стол н Шерри. Он тут же ловит его взгляд. Шерри любит его. Понимет. У них есть дочь. Они прожили вместе двдцть один год – здоровенный кусок жизни. Но Шерри терпит происходящее н этом ужине, Анджел, нверное, не стл бы. Шерри привыкл к компромиссм – кк и он, – Анджел, нверное, до сих пор верит, что ей удстся этого избежть. Шерри хочет только одного – вытерпеть происходящее до конц. Анджел бы ни з что не пожелл мириться с их тупым смодовольством. Он бы зктывл глз или же бурвил взглядом дырки в полировнном столе Бентм.

Свенсон – рди Анджелы – обязн выскзться нчистоту. Ему кжется, будто в носу у него появились серьги, н голове выросл ярко-зеленя шевелюр. Лоб горит, щеки рскрснелись, кож н лице подобрлсь.

– Мне вот что пришло в голову, – слышит он собственный голос. – Тк скзть, новый подход. – Прочие гости оборчивются к нему и видят, что лицо его леет, кк поджрення креветк.

– И что же это, Тед? – спршивет Бентм.

– По-моему, мы решили сдться без борьбы, – говорит Свенсон. Шерри и Мгд обеспокоенно переглядывются. Он подмигивет им и продолжет: – Мы поддлись требовниям цензуры. А должны бы помогть им преодолевть трудности. Ндо пытться вернуть их в нормльное психическое состояние – кк это делют сйентологи…

– Тед, ты что, сйентолог? – изумляется Лорен. – Вот не знл! Интересно.

– Тед – квкер, – говорит Дейв Стеррет, единственный, кто прочел – во всяком случе, утверждет, что прочел – ромны Свенсон. И действительно, он чсто приводит примеры – кк будто его кто стнет проверять.

– Уже нет, – говорит Шерри. – Тед уже не квкер. – Шерри – знток его внутренней жизни.

– Естественно, я не сйентолог. Лорен, ты думешь, я идиот? Я просто читл об их методх. И в них есть некоторый смысл. Тебя подсоединяют к детектору лжи и зчитывют вслух список слов, которые непременно вызывют эмоционльную рекцию. Мть. Отец. Ребенок. Секс. Смерть. Эти слов повторяют снов и снов, пок грфик не выровняется. Тк может, нм устроить нечто подобное для этих обывтелей, для знуд… долдонящих про сексульные домогтельств? Зпрем их в комнте и будем бомбить неприличными словми, пок они не повзрослеют. Говно-говно-говно. Жоп-жоп-жоп. И тк длее. Мысль ясн?

Тк, ему удлось звлдеть их внимнием. Все гости вежливо слушют, кк он н все лды повторяет непристойности, – ну просто шизик н прогулке.

– Твою мть. Пенис. И все ткое. Никких изысков, ничего из ряд вон выходящего. Смые обычные, проверенные временем нглосксонизмы. Мы окжем им огромную услугу, нрвственную, духовную, – поможем быстрее повзрослеть, и пользы от этого будет неизмеримо больше, чем если мы будем с ними нянчиться, поткя их кпризм и неврозм.

– У Тед… – говорит Шерри, – у Тед синдром Туррет [16]. Проявился в зрелом возрсте. Очень редкий случй.

Не смеется никто.

Свенсон говорит:

– Отличня идея! Нймите умственно неполноценных. Нйдите людей с синдромом Туррет, пусть они и говорят непристойности.

Его коллеги кто тупо уствился в трелку, кто смотрит в никуд.

– Тк! – восклицет нконец Мрджори. – Змрите! Не двигйтесь! Сидите н местх, я уберу со стол.

– Мрджори, ужин изумительный, – говорит Мгд.

– Помощь точно не нужн? – спршивет Лорен.

Еще комплименты, еще предложения помочь. Все кк один – дже Шерри – избегют встречться взглядом со Свенсоном. С дльнего конц стол Мгд посылет ему ткую ободряющую, ткую вымученную улыбку, что до него нконец доходит – он провлился с треском.

– Десерт Мрджори готовил весь день, – с гордостью объявляет ректор. В дверях появляется Мрджори, в рукх у нее результт ее суточных трудов – огромный пудинг, верхний слой которого (похоже, это клубничное желе) дрожит под тяжестью крохотных серебристых шриков крмели и рзноцветной посыпки. Сияние химической рдуги.

– Бисквитный торт, – рскрывет секрет Мрдж.

Гости хют и кк по комнде нчинют улыбться, будто он их фотогрфирует, делет групповой портрет взрослых мужчин и женщин в предвкушении десерт.

* * *

Дурной знк: выйдя от Бентмов, Шерри мчится вперед и сдится з руль. Другой дурной знк – тишин: об, пок мшин выезжет н Мейн-стрит, хрнят молчние.

– Господи, Тед! – говорит Шерри. – Что н тебя ншло? Я все ждл, когд ты рухнешь лицом в трелку и нчнешь извергть блевотину.

– Знешь что стрнно? Я тоже думл про «Экзорцист», совсем недвно. И чувствовл себя тем ребенком… – Свенсон смеется с ожесточенным удовольствием.

Он чувствует себя удивительно счстливым от того, что не рзыгрлся стндртный сценрий: мрчня жен отчитывет зблудшего муж з то, что он преступил грницы общепринятых приличий и оскорбил влсти, которые принимют решения о – пускй микроскопических – прибвкх к жловнью. Шерри не превртилсь в его ммшу, попрекющую рсшлившегося сыночк-муж. Они об тк и остлись непокорными ребятишкми, детьми-бунтрями, сохрнившими свою испорченность дже среди этих немичных слбков Новой Англии.

– Рд, что тебе понрвилось, – говорит Свенсон. – Господи Иисусе, кк я мог ткое выкинуть? Это все Джейми, он нчл поносить Филип Лркин, и я кк с цепи сорвлся.

Шерри молчит до поворот н юстонскую мслобойню.

– А Мгд в тебя влюблен кк кошк. Тебе это известно? – Шерри спршивет из любопытств? Ревнует? Гордится? Или просто поддерживет рзговор?

– Мгд не в моем вкусе, – говорит он. – Не люблю я этой нервозности, истеричности, свойственной ирлндским ктоликм. Любил бы – женился бы н мме. – Он понимет, что предет Мгду, он винит себя з ложь – кчеств, которые он только что осудил, всегд ему нрвились. Но это смый быстрый способ сменить тему. – А почему ты тк решил?

– Он н тебя тк смотрит, – говорит Шерри. – С неприкрытым восхищением. Бедняжк! Мне хотелось ее придушить.

– Неприкрытое восхищение – это ты проецировл, – говорит Свенсон.

– Точно, – соглшется Шерри и смеется.

– Я польщен. Только мне не кжется, что Мгд в меня влюблен. Поздно уже. Я слишком стр. Все в прошлом. В меня никто уже не влюбляется. Дже студентки. Неужели ты думешь, я еще могу кому-нибудь нрвиться?

– Думю. – Шерри клдет руку ему н бедро, ведет к промежности. Д, он счстливчик – у него крсвиц жен, которую его отвртительное поведение н фкультетском ужине только возбуждет.

Руки их сплетются, и Шерри высвобождет свою уже н подъезде к дому. К двери он подходит рньше его – вылезя из мшины, Свенсон понимет, что пьян сильнее, чем думл, – и, стоя в прихожей, ждет, пок он войдет. Они обнимются. Свенсон проводит лдонью по ее спине, притягивет к себе.

– Поднимйся и жди меня в спльне, – говорит он. – Мне тут пришл в голову одн мысль, хочу зписть ее, пок не збыл.

– Лдно, – кивет Шерри. – Только ты недолго. Я почти зсыпю.

Теперь Свенсон точно знет, что пл, опустился ниже всех грниц приличий, чести, смосохрнения. Его привлектельня, взросля жен ждет его в супружеской постели, он крдется крысой сквозь тьму в свою нору – не может дождться утр, ему не терпится сейчс же прочесть непристойный стишок, нписнный юной девицей.

Свенсон нходит «Анджелу-911», спрятнную под грудой неоплченных счетов. Он нугд открывет книжку и сосредотчивет взгляд, потому что инче буквы рсползются по всей стрнице.

Он говорит: Это 859-6732? Это Анджел-911?

Анджел, это ты?

Я говорю: Чем хочешь зняться сегодня?

Он: Тс-сс! Молчи! Слушй, что я делю.

Я подхожу к тебе сзди.

Я зжимю тебе рот лдонью.

Я: Миленький, кк же мне говорить по телефону,

Если ты зжл мне рот?

Он: Не нзывй меня миленьким.

Я зжл тебе рот лдонью.

Ты стоишь, согнувшись нд мусорным ведром.

Я здирю тебе юбку,

Легонько шлепю по зднице,

Чтобы ты рздвинул ноги. Ты приподнимешь зд –

Тк мне легче будет войти в тебя.

Я: Милый, ты же знешь, я не могу говорить.

Пок. Я вешю трубку.

Свенсон зкрывет книжку, выключет свет. Он не хочет думть об этих стихх, он вообще не хочет думть. Ориентируясь по тусклому лунному свету, он ощупью добирется до спльни. Шерри зснул? Он рздевется, ложится с ней рядом. Рукой проводит по ее бедру.

– Тед, – говорит он сонно, – послушй…

Он зкрывет рот Шерри рукой. Он проводит языком по его лдони, быстро и нежно, – и словно сноп рзноцветных искорок взрывется у него в пху.

– Только ничего не говори.

– Хорошо, – соглшется Шерри. – Ни слов. Обещю.

Порой Свенсон никк не может вспомнить, что происходило н прошлом знятии, и тогд, отыскв смого обиженного и нсупленного студент, определяет, чей рсскз громили последним. Сегодня ему устроили нстоящую пытку. Мрчны все, и особенно свирепой выглядит Кортни; судя по тому, кк он сдится, кк неестественно прямо держит спину, кк стискивет руки, пмять подскзывет: «Первый поцелуй. Городской блюз».

Впрочем, все остльные ткже источют недовольство. Может, в университете ввели новые првил – зпретили пивные вечеринки в общежитии? Или это просто упдок сил, нблюдющийся у всех в середине семестр, – д вроде рновто. Или они все кким-то обрзом пронюхли, что их преп всю неделю читл стихи Анджелы? Вспоминются рсскзы из жизни мтдоров и укротителей львов. Говорят, в день несчстья они кожей чувствуют, что животное не в нстроении.

В клетке с рзъяренными зверями смым нпугнным выглядит Крлос.

– Крлос! – говорит Свенсон. – Друг мой!

– Угу, – угрюмо мычит Крлос.

З столом только одно свободное место – между Анджелой и Клэрис. Свенсон втискивется ровно посередине, дыхние у него перехвтило, он ндеется лишь, что, если потеряет сознние, рухнет н колени Клэрис, не н Анджелу Арго, что было бы совсем уж предосудительно. Никого не нсторожили кпельки пот, выступившие у него н лбу? Зметил это кто-нибудь? Вроде нет. Вот и отлично. Зловещий внутренний голос, якобы успокивя его, тлдычит мнтру из трех слов: никто не знет. Никто не знет. Никто не знет, что стихи Анджелы лежт у него дом в кбинете, зперты н ключ в ящике стол. Никто не знет, что ее мерзкие верлибры зсели у него в бшке – тк млярийный комр пересекет окен в слоне смолет. Стихи про инцест, про нсилие…

Но сейчс будем рзбирть рботу Крлос. Свенсону нужно сосредоточиться н рсскзе – утром он только нспех его проглядел. Вроде неплохой, но ккой-то тревожный, студенты не любят, когд их тревожт, поэтому обсуждение опус с неудчным нзвнием «Унитз» нверняк будет бурным.

«Унитз» нчинется с описния героя – «жирной белой рыбы», – лицо которого другие обиттели испрвительной колонии для мльчиков окунют в вышеукзнный сосуд. Длее героя вынуждют к смоубийству, о чем читтель догдывется со второго бзц. В душерздирющей и н удивление хорошо получившейся сцене перед смым финлом мльчишку уговривет покончить с собой его сосед по нрм, который рсскзывет ему путную, изобилующую сдистскими подробностями историю про то, кк собку убили из сострдния, и объясняет, в чем сострдние зключется.

Свенсон предлгет:

– Крлос, почитйте нм немного.

Крлос шумно вздыхет.

– Не, я не смогу.

– Крлос, это обязтельно для всех. Ну, вперед! Ты ж в морской пехоте служил! – говорит Джонелл.

– Н флоте, – уточняет Крлос. – С твоего позволения.

– Лдно вм, друзья, – говорит Свенсон. – Это и впрвду тяжело. Дйте Крлосу передохнуть.

Анджел говорит:

– Д уж – это мук несусветня. Я вот в тком ужсе от того, что вы будете обсуждть мою рботу, что просто не приношу ее, и точк.

Эт групп, кк и прочие, обрщет внимние н минимльные перемены сттус своих соучеников. Всем известно, что Свенсон читл рукопись Анджелы. Вот он и дл им понять, что дело не в особом к ней отношении, это не признние исключительности ее тлнт, всего лишь снисхождение к ее детским стрхм. Он ведет себя кк мленький пушистый зверек, который в рзгр яростной дрвинистской кмпнии упл лпкми кверху и притворился мертвым.

– Точно! – говорит Нэнси. – Прошлой весной Анджеле тк достлось н поэтическом семинре у Мгды, что он больше рисковть не хочет.

Вот, знчит, ккой им предствляется Анджел: сочинительницей посредственных эротических стишков. Однко они читли ее стихи, обсуждли н знятиях нименее откровенные, Свенсон дже недине с собой стесняется их читть. Рзниц в том, что им здвли читть стихи Анджелы, Свенсон делет это по доброй воле. Был бы он поувереннее в себе – гордился бы тем, что искренне зинтересовлся творчеством одренной студентки.

– Тк и есть, – говорит Свенсон. – Все мы знем: когд твою рботу обсуждют в клссе, приятного в этом мло. Двйте же помолчим и уделим внимние Крлосу.

– Лдно, Тренер. Поехли. З дело. – Крлос откшливется.

Эдди был рд тому, что н дне унитзов не устнвливют зеркл. Инче бы он видел свое бледное, жирное лицо, рстекющееся медузой, похожее н подводное чудище, видел бы ужс, зстывший в голубых водянистых глзх, видел бы, кк изгибется собствення шея, когд он отхркивет вонючую воду и молит своих мучителей о пощде…

Свенсон дет Крлосу почитть еще немного.

– Блгодрю, – нконец говорит он. – Это очень смелый рсскз. Действительно смелый. А теперь послушем, что скжут остльные. Помните, снчл о том, что вм понрвилось…

– Что же, – говорит Мкиш, – проблем очерчен в смом первом бзце. Ккой идиот стнет рзмышлять о зерклх н дне унитз, когд его окунют туд с головой?

– Мкиш прв, – подхвтывет Дэнни. – Чушь нсчет зеркл в унитзе – срзу понятно, тк описывет этого прня Крлос, вовсе не о том речь, что прень думет н смом деле…

– Н смом деле? – перебивет его Анджел. – Откуд тебе известно, что ты н смом деле будешь думть, когд тебя окунут головой в унитз?

Двй, Анджел, мысленно подбдривет ее Свенсон. Его бесит блгодрный взгляд, который бросет н Анджелу Крлос. Он же рньше н нее никкого внимния не обрщл. И в отместку Свенсон не нпоминет клссу, что снчл положено обсуждть то, что им понрвилось.

– Честно говоря… – Когд Мегги говорит «честно говоря» или «лично я», всем хочется бежть куд подльше. – Мне вообще было скучно. Лично я сыт по горло всей этой лбудой о прнях, которые друг друг убить готовы, лишь бы не признвться в том, что больше всего н свете им хочется друг у друг отсость.

– Мег, прошу вс! – вступет Свенсон. – Мы же договорились: снчл о том, что понрвилось.

– А я, Мег, по горло сыт твоей лбудой, – говорит Крлос. – Если ты и впрямь считешь, что прни только и мечтют, кк бы друг у друг отсость, понятно, почему ты у нс розовя.

Тут Свенсон ясно, будто н киноэкрне, видит, кк он в кбинете Фрэнсис Бентм отвечет н обвинения Мег, зявившей, что именно н его знятиях ее обозвли «розовой». Но не Свенсон же ткое скзл. Его вины тут нет. Он чист. Чист!

– Друзья мои! – говорит он. – Уверен, есть способы вести обсуждение, держсь в рмкх приличия. Хочу всем вм нпомнить, что н нших знятиях мы говорим о языке, и некоторые выржения в этом клссе употреблять не рекомендуется.

– Кк это? – говорит Мкиш. – Бртья и сестры тк и рзговривют…

Свенсон ее игнорирует.

– Клэрис, – в голосе Свенсон слышится тоск, – что вм понрвилось в рсскзе Крлос?

– Тм есть… несколько удчных пссжей, – снисходит Клэрис. – Мне понрвилсь последняя сцен. То место, где другой прень – не помню имени – рсскзывет про собку…

– Дуфи, – подскзывет Нэнси.

– Дуфи, – повторяет Клэрис. – Д, точно. Ну вот, мне понрвилсь его телег про то, кк пристрелили собку, которую переехл грузовик. Понрвилось, потому что ясно – он перебирет, дже когд пытется зствить Эдди почувствовть себя этой собкой.

– Этот кусок – про кровь, кишки, мозги – ну просто Квентин Трнтино. – Для Джонелл это никкой не комплимент.

– Слишком уж прямолинейно, – говорит Кортни. – Это срвнение мльчишки с собкой.

– Тк и было здумно, – возржет Клэрис. – Но я не верю, что рсскз Дуфи подтолкнул Эдди к смоубийству.

Клэрис опять попл в точку. Концовк совершенно непрвдоподобня. Эдди выбрсывется из окн и ломет себе шею.

Джонелл говорит:

– Все получилось чересчур предскзуемым. По зднной схеме. С первых строк ясно, что Эдди это сделет.

– Откуд ясно? – не выдерживет Крлос. – Ну-к, покжи! Где в первом предложении об этом говорится?

– Крлос, – говорит Свенсон, – прошу вс, посдержннее.

– Знете, что я подумл? – говорит Кортни. – Я все пытлсь вспомнить, где я ткое читл. А потом вспомнил: в кино видел, был ткой фильм, тм все кк в рсскзе Крлос, только про солдт, морских пехотинцев, что ли. Один солдт – глупый, толстый, все в кзрме нд ним издевются, он потом зстрелился в внной, отряд отпрвили во Вьетнм. Или куд-то еще.

– Это же Кубрик! – говорит Дэнни. – «Цельнометллический жилет». Один из величйших фильмов всех времен и нродов.

– Мне он покзлся скучным, – говорит Кортни. – Но все же получше рсскз Крлос.

И тут звенит звонок. Фрз Кортни повисет в воздухе. И Свенсон, мгновенно збыв о том, что должен зщитить Крлос от жждущих крови однокшников, чувствует, кк дрожит пол, – это Анджел под столом перебирет ногми. Пок звенит звонок, он думет только о том, кк бы зсунуть руку ей между бедер. Он тк живо предствляет себе это, будто уже щупет ее. И только через несколько секунд понимет, что, слв богу, ничего ткого не сделл.

Звонок стихет.

– Итк, – говорит он, – н чем мы остновились?

Анджел говорит:

– Вы, ребят, слишком уж нкинулись н Крлос. В его рсскзе есть удчные куски, и он близко не похож н этот фильм. То место, где Дуфи рсскзывет о собке, очень здорово получилось.

Это он специльно для меня, думет Свенсон. Мне нужно было, чтобы он тк скзл. Крлос смотрит н Анджелу с неприкрытым восторгом.

– Похоже, мнения рзделились, – говорит Свенсон. – Уж не зню, Крлос, извлекли ли вы для себя ккую-нибудь пользу. Хотите что-нибудь скзть?

– Спсибо, Анджел, – говорит Крлос. – Хоть кто-то понимет.

Все рсходятся, только Крлос стоит у двери – ждет Анджелу. Но Анджел нрочно копется – дожидется Свенсон. То, что происходит, совершенно очевидно: тк крсвиц смочк льнет к оленю, только что победившему соперник. Пусть Крлос моложе и сильнее, но Свенсон – преподвтель.

Крлос нблюдет з происходящим от двери, обо всем догдывется и уходит, н прощние бросив н Свенсон понимющий – изучющий – взгляд.

Свенсон говорит:

– Вы, Анджел, кжется, опять спсли знятие. Я уж думл, они рзорвут беднягу Крлос н мелкие кусочки и устроят пир.

– Я просто скзл првду. Рсскз у него неплохой.

– И опять вм спсибо.

– Не стоит меня тк чсто блгодрить, – говорит Анджел. – З все приходится рсплчивться. – Он смотрит н него в упор, и Свенсон вдруг слышит уверенный, профессионльный, зомбировнный голос, звучщий в ее стихх. Ему кжется, что это он звонит сейчс Анджеле-911, ждет от нее зпретных утех. Но нет же, ничего подобного не происходит, это игр вообржения…

– И чем же плтить мне? – Звучит это помимо его воли кокетливо.

– Временем, – говорит Анджел. – Своим трудом. Кк отрывок, который я вм дл, – получился?

– Вполне. Отлично дополняет текст. Но я ндеюсь прочитть и больше…

– Очень хорошо. Я н это и рссчитывл. У меня для вс еще одн глв. Но тут у меня кое-ккие сомнения. Понимете, мне кжется… он провльня. Я попробовл писть от лиц мтери. Ну, вы понимете, нсчет рсплты – это просто шутк. Я зню, я вс сильно гружу, если у вс нет времени, могу подождть до следующего рз или когд вм будет удобно.

– Что з глупости! – говорит Свенсон. – Я с удовольствием. Только зря не волнуйтесь: н это у меня уйдет несколько дней.

– Не буду. – Анджел протягивет ему очередной орнжевый конверт. – Буду ждть звонк… Ой, д, вот что – можно вс попросить еще об одном одолжении?

Свенсон инстинктивно нпрягется.

– Мои мм с отчимом приезжют н родительский уик-энд. Они, может, зйдут к вм побеседовть. Вы мне окжете огромную услугу, если объясните им, что я не пускю их деньги н ветер. Оценки у меня хреновые, и отчим все время грозится, что зберет меня отсюд, отпрвит в нш местный колледж…

– Неужели они пойдут н ткое? – Голос у Свенсон чересчур взволновнный.

– Может, и нет. Сейчс меня туд, возможно, просто не возьмут.

– Что смогу, сделю, – говорит Свенсон. – Рд буду с ними познкомиться.

Пешком по кмпусу, стремглв по лестнице н четвертый этж, что полезно для сердц и сосудов, – и зпыхвшийся Свенсон отпирет дверь своего кбинет, сдится з стол, нчинет читть.

Все то лето мистер Рейнод провел со своей семьей в летнем лгере для учителей музыки. Леж в шезлонге н зднем дворе и усиленно згоря, я вообржл его тм. Мне виделсь зл, обшитя деревянными пнелями, со звукопоглощющим ковром н полу. Я предствлял себе, кк он обхвтывет ногми свою виолончель и мелодия бховского хорл устремляется ввысь.

В нчле одинндцтого клсс, увидев его в ртистической, я н мгновение изумилсь. Что он делет здесь, в рельной жизни, вне моего вообржения?

– Кк вы провели лето? – спросил я через силу.

Он положил лдонь мне н руку – н ту смую руку, з которую схвтил меня прошлой весной. Мне почудилось, что он н лето меня отпустил, теперь единственным прикосновением вернул нзд. Сдясь н место, я несл эту руку кк дргоценность. Увидев, кк он здоровется со всеми, кк обнимет концертмейстеров, я понял, что его прикосновение не знчило ничего. Я не был единственной.

Девчонки все еще ходили в мечкх без руквов. Розовые руки скрипчек нпоминли сырые сосиски и мелко дрожли, когд смычки взмывли вверх. Окн были открыты. Пхло горелой листвой. Крики с футбольного поля увязли в душном воздухе. Я вспотел, волосы слиплись и нпоминли зсохшую кисточку, измзнную мсляной крской.

Впервые я мечтл, чтобы знятие зкончилось попозже. Мне совершенно не хотелось здержться в клссе и привлечь внимние мистер Рейнод. Вдобвок я не высплсь. Утром проснулсь совершенно больня. Дже подумл, не подцепил ли ккую зрзу в курятнике миссис Дэвис.

Я взял клрнет и уже шл к двери, когд мистер Рейнод меня окликнул.

– Что с вми со всеми сегодня? – скзл он.

– Не зню. Жр.

– Ты кк?

– В полном порядке, – скзл я. – Првд. Просто вчер вечером ходил в этот идиотский курятник – мне для опыт ндо, по биологии.

– Для ккого опыт? – спросил мистер Рейнод.

– Я вывожу цыплят.

– Что, высиживешь?

– В инкубторе.

Тогд-то он мне и скзл, что в дни рвноденствия и солнцестояния яйц можно ствить вертикльно.

– Ого! – только и скзл я.

– Я рос н птицеферме, – продолжл он. – Тк что, если тебе помощь пондобится, если чего не знешь – не стесняйся, спршивй. Я буду рд поделиться мудростью, которую нкопил, общясь с курми.

Тут прозвенел звонок – он меня спс.

Он збыл нписть зписку следующему преподвтелю, что здержл меня, поэтому мне пришлось бежть сломя голову, и только после уроков ншлось время порзмыслить. Он серьезно предложил помочь мне с цыплятми? И этот стрнный рсскз про птицеферму… Я отлично помнил, кк он рсскзывл н репетиции, что детство провел в чикгских трущобх.

Зключительня фрз должн бы зствить читтеля вздрогнуть от неожиднности, но Свенсону и финл, и вся глв приносят успокоение. Он нконец вспоминет, что привлекет его в Анджеле Арго – уж никк не эти мерзкие стихи. У девочки тлнт, который он должен поощрять, з это ему и плтят.

К следующей стрнице приклеен зписочк от Анджелы. «Этот кусок меня серьезно беспокоит. Точк зрения мтери».

Только после того, что случилось дльше, я стл понимть, что происходило теми осенними вечерми, когд он говорил отцу, чтобы он не ходил в срй, не помогл ей – он, мол, все будет делть см.

Он, кк всегд, не подвл виду, что обижен, обрщл все в шутку. Х-х-х, дочк-подросток скзл, что см проведет опыт. Я нблюдл з ним, он з ней.

– Он совсем еще ребенок, – говорил он. – Клрнет, отличные отметки, теперь эт история с яйцми.

И углублялся в чтение своих медицинских журнлов, пил вечернее виски, дремл у телевизор. Я смотрел порой н него спящего – рот приоткрыт, очки нбок – и все думл: куд же подевлся тот молоденький крсвчик доктор, который много лет нзд спс меня – подхвтил н руки, когд я потерял сознние прямо в приемном покое.

Н этом месте Свенсон смым нстоящим обрзом пробирет дрожь, нчинет ломить виски. Врч, не дющий больному рухнуть н пол, – случйное совпдение? Возможно, и случйное, но вряд ли. Скорее всего укрл – быть может, см не отдвя себе отчет – из его ромн «Голубой нгел». В котором, в свою очередь, многое позимствовно из его жизни.

Он читет дльше.

Это было в Бостоне, в пятидесятые. Я жил н Копли-сквер. Мечтл стть джзовой певицей. Мой возлюбленный игрл н гитре. Говорил, что он из цыгн. Говорил, что его зовут Джнго. Но кк-то рз позвонил струшк, его ббушк. Судя по кценту – итльянк. И попросил позвть Тони.

Почему он меня удрил? Я ничем его не спровоцировл – ни словом, ни жестом. И рньше ткого не бывло. Он отпрвился игрть в клуб, когд вернулся, стщил меня с мтрц, н котором мы спли, и удрил кулком в лицо. Я помню, кк пхл его злость – горелыми шинми, рзлитым н сфльте мзутом.

Свенсон отрывется от рукописи. Тк, он точно читл «Голубого нгел». Тм героиня – джзовя певиц, которя приходит в себя после бурной любовной истории: он только что рсстлсь с одним музыкнтом. И кк ему поступить? Дть ли Анджеле понять, что он зметил, кк перекликется ее ромн с его? Ткое случется – безо всякого умысл. Фрз, описние, поворот сюжет зпдют человеку в пмять, потом всплывют в его тексте, причем он и не подозревет, что это зимствовно. Вот в тком ключе он и поведет рзговор: мксимльно отвлеченно и побольше теории. По книжке Фрэнсис Бентм – в третьем лице. Иногд нписнное другими зпдет человеку в пмять… Но и это может все испортить, рзрушить возникшее между ними доверие. Анджел ткя рнимя: возьмет и решит, что он обвиняет ее в плгите. Лучше об этом не упоминть, просто скзть, что кусок о прошлом ее мтери покзлся ему лишним, он только отвлекет внимние. Анджел же говорил, что см в нем сомневется. Он ей предложит вообще выбросить эту чсть.

Что-то его еще беспокоит… Аг! Понял. В «Голубом нгеле» пссж о возлюбленном певицы чстично взят из его жизни. Когд они с Шерри познкомились, он кк рз рсстлсь с этим прнем… Тк, минуточку! Стрнно кк. Нстоящий возлюбленный Шерри игрл именно н гитре. А в ромне он был брбнщиком. И вот Анджел снов сделл его тем, кем он был н смом деле. Впрочем, ничего ткого уж удивительного, тем более что Анджел, сознтельно или нет, но оттлкивется от его ромн. Естественно, он выбрл для своего героя другой инструмент. Н чем вообще игрют джз?

Он нходит место, где остновился, и читет дльше:

Я молодя был. Все зжило. Синяки прошли. Только однжды утром я проснулсь, вылезл из постели и по дороге в внную упл. Когд попытлсь встть, перед глзми все зкружилось, и я снов рухнул н пол. Теперь я по-нстоящему испуглсь. Решил, что, когд он меня удрил, что-то случилось с мозгом. Я вызвл ткси. Поехл в больницу. Врч был молодой и симптичный. Мне не хотелось ему рсскзывть, что мой друг чуть меня не убил. Я скзл, что не понимю, в чем дело. Он попросил покзть горло. Скзл, что у меня воспление ух. Я тк обрдовлсь, что вскочил и кинулсь его блгодрить…

Очнулсь я н полу. Вокруг суетились медсестры. Крсвец доктор щупл мне пульс. Читтель, я стл его женой.

Н этом все. Тут рукопись зкнчивется, и очень кстти, потому что Свенсон воспринимть ничего больше не может. У певицы в его ромне был нгин – кк у той, нстоящей, которя пришл н прием перед ним. Воспление среднего ух было у смого Свенсон, в ромне об этом ни слов.

Вот уж о чем Анджел узнть никк не могл. Это же просто невозможно – невероятно, – что он тк н него нстроилсь и, словно неким чудесным рдром, улвливет подробности из его прошлого. Впрочем, бывют случи и более стрнные. Он отлично помнит, кк его приятели-пистели (тыщу лет нзд, когд у него еще были приятели-пистели) рзговривли о сверхъестественных совпдениях, которые случются сплошь и рядом. Придумывешь героя, сочиняешь сюжет, через несколько дней встречешь ткого человек или с тобой происходит то, что ты нпридумывл.

А что, если он рсскзывл эту историю н знятиях. Или кому-нибудь, кого Анджел знет? Они с Шерри предствляли ее в лицх н фкультетском ужине, но это было много лет нзд. Может быть, Мгд? Нет, он не в состоянии предствить себе Мгду, по-приятельски выклдывющую Анджеле историю о том, кк профессор Свенсон познкомился со своей женой.

Он тянется к телефону – это уже стновится привычкой. Нчитвшись текстов Анджелы, он испытывет нстоятельную потребность поболтть по телефону. Кому позвонить? Пожлуй, сейчс не лучшее время выслушивть жлобы Лен Крри, сокрушющегося, кк трудно быть удчливым, хорошо зрбтывющим и очень популярным редктором с Мнхэттен. Шерри он звонить не хочет, и Мгде не позвонит – кк бы снов якобы случйно не свести рзговор к Анджеле Арго. Анджеле он тоже не готов звонить: не стнет же он обсуждть с ней новую глву, думя только об одном – кк он рзузнл подробности его жизни.

Ну лдно, если у него уже вырботлся рефлекс н телефон, тк и позвоним – н рефлексе. Свенсон чувствует только, кк пльцы жмут н кнопки. М-мд, чей же это номер? Это, конечно, просто шутк, но – ого! – похоже, он звонит по номеру из стихов Анджелы, в «Секс по телефону».

Непонятно только, кк он его зпомнил. Он же все збывет. Ответ один: он двно знл, что позвонит.

Он испытывет легкое волнение: тк волнуешься, переворчивя стрницу, только н сей рз стрницей окжется телефонный счет нглийской кфедры. Сексульные услуги по телефону з счет университет – не повредит ли это его репутции? Д чего, собственно, бояться? Секс по телефону не считется преступлением. При мысли о том, что ему могут зпретить звонить по секс-номеру, он решет, что позвонит непременно и будет рзговривть, пок его не оттщт от ппрт.

Нет, скорее всего у него спросят номер кредитной крточки. И в университетский счет это не попдет. Д он вообще не собирется ни с кем беседовть. Только узнет, кто подойдет. Вообще-то он уверен, что номер выдумнный. Попдет к ккому-нибудь стрикну из Мидлберри или в вторемонтную мстерскую в Плейнфилде. Интересно просто, кто ответит, потом Свенсон извинится и повесит трубку.

– Добрый вечер, – деловым тоном служщей викссы говорит ккя-то женщин. – Это «Интим по телефону». С кем бы вы хотели побеседовть?

Свенсон никк не может ответить. Он нверняк к ткому привыкл. Нконец, прикрыв лдонью трубку (этим ее, конечно, тоже не удивишь), он решется:

– Можно Анджелу-911?

– Увы, дорогой мой. Он здесь больше не рботет. Не желете ли побеседовть с ккой-нибудь другой дмой?

– Нет, блгодрю. – Свенсон вешет трубку.

В нем бурлит дренлин. Нктывет ткя волн облегчения, что кружится голов. А чего он ждл? Что вообржл себе? И что бы он делл, если бы Анджел-911 ответил?

Свенсон покидет свой кбинет, едет домой, причем учствует в этом только мизерня чсть души. Большя же ншл знятие поинтереснее – он решет вопрос о том, откуд Анджел рзузнл про его прошлое. Скорее всего, это просто совпдение. Ткой ответ его вполне удовлетворяет. Д, дрожь, конечно, пробирет, но об этом думть куд спокойнее, чем о том, что он пять минут нзд с университетского ппрт звонил в «Секс по телефону».

После ужин у Бентмов он, к своему неудовольствию, понял, что Анджел знимет горздо больше мест в его мыслях, чем следовло бы. Не збыл он и про то, кк меньше чс нзд, притворяясь, что ведет знятие, предствлял себя лскющим ее промежность. Но фнтзия – это же не поступок! Брво! – вот вм вытеснение, вот и чудесный беленький домик покзлся з поворотом.

Шерри еще не вернулсь. Свенсон идет в кбинет, нходит номер и звонит Анджеле в общежитие.

Голос у Анджелы сонный.

– Я прочитл вшу глву, – говорит Свенсон.

– Уже? Ого! Я польщен.

– Не стоит. – Кк-то это все убого. Знятие только что зкончилось, он уже прочел рботу студент, д еще сообщет об этом. – Ромн, похоже, хороший. Сюжет меня зцепил.

– Вм новя глв совсем не понрвилсь? Поэтому вы тк срзу позвонили?

– Вовсе нет. Первя чсть змечтельня.

– Он о чем?

Неужели см не помнит? Когд он дл ему первый отрывок, все опечтки знл нперечет. Голос у нее ккой-то хриплый. Спл? Или, может, он позвонил в рзгр свидния с дружком, о котором он упомянул вскользь тогд, у него в кбинете? У нее что, втоответчик не рботет? Зчем было трубку снимть?

– Вы скзли, что первя чсть змечтельня. Знчит, вторя провльня, д? Тм, где про мть. Я кк рз з нее и беспокоилсь. – Вот, зговорил прежняя Анджел, не т смозвнк, которя подошл к телефону.

– Дже не зню, – говорит Свенсон. А вдруг это когд-нибудь опубликуют и Шерри или кто-нибудь из знкомых прочтет? – Трудно скзть… Я поймл себя н том, что хочется эти стрницы пролистть и читть дльше про девочку и учителя музыки. Место, где мть встречет отц… в больнице. Не уверен, что оно нужно. По-моему, это лишнее.

Он умолкет. Отличня идея. Историю мтери – побоку. Он здесь ни к чему.

Анджел чуточку рздржен.

– Можно, нверное, убрть эту глупую шутку из «Джейн Эйр» в конце. Но точк зрения мтери просто необходим. Из-з дльнейшего. Тм столько ткого, о чем читтель должен узнть и что не может быть рсскзно от лиц девочки. Это стилистический прием, но без него не обойтись, вы сми потом убедитесь.

Прием! Тк они обсуждют стилистические приемы, пистель с пистелем. Свенсон трогет языком зуб, резкий укол боли возврщет его к рельной жизни. Жизни, где есть зубной врч, есть Шерри, есть дом.

Он говорит:

– Откуд вы взяли эти подробности – про больное ухо, про обморок в больнице?

– Что? – переспршивет Анджел. – А, это… С моей школьной подружкой был ткой случй. Он рухнул без сознния в приемном покое, врч пытлся потом нзнчить ей свидние. Пок сестр не покзл ему ее крту. Где был укзн возрст.

– Понятно. – Эту историю Свенсон обсуждть не собирется.

Пуз в беседе. Пор прощться.

– Ну, кк… кк дел? Учеб, творчество, кк вообще жизнь?

В это мгновение он поднимет голову и видит стоящую в дверях Шерри. Он в плще. В волосх блестят кпли дождя.

– Прошу прощения. Мне нужно идти, – говорит он и вешет трубку.

– Ты с кем говорил? – спршивет Шерри.

– Я? Д… с Мгдой.

– Я тк и подумл. Ты хоть понимешь, что провоцируешь ее? Или это входит в твои плны?

– Вовсе нет, – говорит Свенсон. – Можешь мне поверить. И вообще, ты все придумывешь. Я никого не могу провоцировть. Вернее, никто не зхочет, чтобы я провоцировл…

– С тобой все нормльно? – спршивет Шерри.

– А ты см кк считешь?

– Я считю, у тебя все получится, – говорит Шерри.

– У меня ткой уверенности нет, – говорит Свенсон и, подойдя к ней, целует ее в мкушку.

* * *

Утром в субботу, в родительский день, Свенсон идет по университетскому дворику. Он одривет студентов и их гостей блженными улыбкми, чувствуя при этом что преодолел грницы собственного эго, стл чистой душой, открытой миру, готовой принять н себя боль несчстных родителей – этих средних лет дм, тких трогтельных в своих мешковтых брючкх, с холщовыми сумочкми; их мужей – мльчишек-переростков, с ужсом осознвших, что они больше не студенты; родителей стипендитов, ппш в бейсбольных кепкх и соломенных шляпх, предствителей меньшинств и деревенских жителей, глзеющих н ухоженный кмпус с тким изумлением, словно это прк юрского период.

Кк неловко они себя чувствуют рядом с детьми! Ну кто поверит, что эти оробелые чужки меняли им подгузники, кормили с ложечки? Они тк послушно трусят з здоровенными прнями, з жующими жвчку девицми, словно это приехвшие из столицы знменитости, крупные чиновники, олигрхи; они сыплют вопросми – кк ты питешься? ккие у тебя соседи? кто ведет мтемтику? – которые дети игнорируют и только прибвляют шгу, родители несутся следом, не спускя глз с собственного дитятки, однко успевя н бегу срвнивть свое семейство с остльными – у этих сынок совсем угрюмый, у тех девчонк явно переигрывет, прикидывется, будто от всего этого в восторге.

Когд Свенсон с Шерри год нзд, в вгусте, привезли Руби в университет, они окзлись н последней строчке родительского рейтинг. Их дочь был смой мрчной и змкнутой, больше всех стеснялсь своих предков и фкт собственного существовния. Руби злилсь н них тк неприкрыто, что Свенсон змечл, кк другие родители, отвлекшись от собственных переживний, оборчивются и смотрят им вслед. К тому моменту Руби уже несколько недель с ними не рзговривл и з весь день ни словечк не проронил. Когд Шерри подошл поцеловть Руби н прощние, т нклонил голову с видом ребенк, смирившегося с тем, что шерстяную шпочку н него все-тки нпялят.

Что Свенсон с Шерри ткого совершили, чем зслужили эту ненвисть? Зствили ее порвть отношения с обмнщиком, лжецом, нсильником. В чем был проблем – в порушенной любви или же дело в том, что Руби вообрзил, будто он человек слбый, будто родители могут ее подвить, зствить отречься от человек, которого он полюбил?

Время от времени Свенсон встречет Мэтт Мкилвейн с новой жертвой. Когд они стлкивются нос к носу, Мэтт ему подмигивет. Рно или поздно Руби узнл бы првду, прибежл бы к Свенсону, своему обожемому ппочке, кумиру и зщитнику, ведь рньше, в детстве, он только тк его и воспринимл.

Свенсон одет продумнно: в футболку и спортивную куртку. Профессор н субботней прогулке – з версту видно, что это преподвтель, но держится демокртично. Он перемерил три футболки и две куртки, подбиря одежду в рсчете н тех вообржемых родителей, которые могут зглянуть к нему в кбинет. Он будет н месте с половины десятого до двендцти, вход свободный – предврительной договоренности не требуется. Подрзумевется, что для их детей двери его кбинет открыты круглый год, и это вполне спрведливо с учетом того, сколько их родственники отстегивют з обучение.

Свенсон рсклдывет н столе книги и бумги – пусть будет видно, что з столом рботют. Вытскивет из стопки книжку «Моя собк Тюльпн», в которую с тех пор, кк использовл в кчестве прикрытия для стихов Анджелы, он и не зглядывл. А стихи дом, в столе. Ндо их оттуд збрть. Только сейчс, в ожиднии родителей, вовсе ни к чему про эти стихи вспоминть. Добрый день, добрый день! Я – Тед Свенсон. Большой поклонник непристойных виршей вшей дочери. Он открывет томик «Моя собк Тюльпн».

Едв он дл понять, чего хочет, он позволил ему н себя взгромоздиться и стоял не шевелясь, рздвинув здние лпы и подобрв хвост, он обхвтил ее лпми з круп. Но почему-то здчи своей выполнить не сумел. Его удры, кк было видно мне, стоящему рядом с ними, не достигли цели… Они повторяли попытки снов и снов, и кждый рз одно и то же – кк только он готов был в нее войти, он вырывлсь – словно девственниц – и не пускл его. Грустно было нблюдть, кк стрдют эти дв прекрсных животных: они готовы сприться, но не могут друг к другу приноровиться. Я не знл, чем им помочь, кроме кк смзкой для Тюльпн, – тк я и поступил, поскольку об они, кзлось, сделли все, что было в их силх, кроме одного – они тк и не смогли совокупиться.

И тут рздется стук в дверь. Здрвствуйте! Проходите, пожлуйст, я вм сейчс зчитю змечтельный пссж о двух собкх, об их несостоявшейся случке. Он клдет открытую книжку н стол, обложкой вверх. Профессор читет! А что, если они знют эту книгу – знют, что это не столь умилительня, кк можно судить по нзвнию, история про бртьев нших меньших? Многие ли родители читли Акерли? Свенсон не хочет рисковть. Он клдет сверху ккую-то брошюру и едв слышно говорит:

– Д-д, войдите.

Дверь открывется, в ней появляется голов мужчины (клочковтя бород, очки в серебристой опрве – скорее это он похож н профессор), который смущенно улыбется. Дверь открывется пошире, вплывет его жен – высокя, тоже седя, у нее улыбк нпряження: он явно стрется всем нрвиться.

– Я – доктор Либмн. А это моя жен Мерль.

– Мы – родители Дэнни, – говорит женщин.

– Проходите, пожлуйст, – приглшет их Свенсон. – Вш сын нписл очень любопытный рсскз, про курицу.

– Мы просто зшли поздоровться, – говорит мть Дэнни.

– Хотели узнть, кк у него дел, – добвляет отец. – Тк, в общем.

– Он обожет вш семинр, – сообщет мть. – Только про него и говорит. Н прошлой неделе по телефону все восхищлся, ккой рсскз нписл его однокурсник – о смоубийстве.

– А, это рсскз Крлос. – Свенсон горд собой: он вспомнил втор. – Но вы кк мть, нверное, обеспокоены тем, что вш сын восхищется рсскзми о смоубийствх.

– О, эти мтери, – говорит отец. – А что, скжите, их не беспокоит? Если мльчику нрвится «Преступление и нкзние», они решют, что он тоже собрлся прикончить струшку.

Двух струшек, мысленно уточняет Свенсон.

– По-моему, беспокоиться не о чем. Дэнни – очень собрнный юнош. Он много рботет. Хочет совершенствовться. Тут н днях было очень интересное обсуждение одного из его рсскзов.

– Ккие рсскзы? – изумляется мть. – Про свои рсскзы он ничего не говорил.

– Весьм любопытно, – говорит отец. – И про что был рсскз?

– Про жизнь в предместье.

– Но не про нс, ндеюсь? – хихикет миссис Либмн.

– Беспокоиться не о чем, – повторяет Свенсон.

Родители Дэнни горячо его блгодрят и удляются. В коридоре никто не ждет? Похоже, нет. Свенсон вытскивет «Мою собку Тюльпн» и нчинет с того мест, где Акерли пишет, кк он повстречл в сду близ Фулемского дворц струшку, ктившую в детской коляске перебинтовнную собку; после этой сцены втор плвно переходит к рсскзу о своем ромне с восточноевропейской овчркой, которую он любил тк нежно и трогтельно, кк любят женщин. Свенсон счстлив перенестись из своего кбинет в Лондон конц пятидесятых, взглянуть н мир счстливыми глзми Тюльпн и Акерли. Он збывет обо всем, не следит з временем и, когд рздется стук в дверь, вздргивет от неожиднности.

Входит женщин, которя говорит:

– Я – мть Клэрис.

Миссис Уильямс – хмуря дм лет з пятьдесят, никоим обрзом не стремящяся подчеркнуть то, что остлось от былой крсоты, унследовнной дочерью. Будучи директором школы, он чувствует себя впрве обрщться со Свенсоном кк с мльчишкой, которому может диктовть свои условия. Клэрис обязн учиться медицине, миссис Уильямс не желет, чтобы ей дурили голову литертурой, и незчем Свенсону было двть ей читть эту чушь, эту Тони Моррисон [17] – одной чернокожей дли премию, но это отнюдь не знчит, что ткя дорог открыт всем.

Что должен говорить Свенсон? Ей нечего бояться. Из Клэрис пистельницы не получится. Он внимтельный и тонкий критик, отлично чувствует, где что не тк, дигност, можно скзть, от Бог. Только тлнт у нее нет. А у Анджелы есть.

– Одному Богу известно, почему Клэрис выбрл этот университет, – вздыхет миссис Уильямс. – Я ее тыщу рз предупреждл. Ее ведь брли в Йель. Слышли об этом?

– Нет, – смущенно признется Свенсон. – Но я вм обещю: я сделю все, что в моих силх, чтобы уговорить вшу дочь не тртить время попусту. И вообще, Клэрис у вс умниц, думю, он и см не зхочет быть пистельницей.

– Очень н это ндеюсь. – Миссис Уильямс вскидывет одну бровь. – Блгодрю вс, – произносит он ледяным голосом, поднимется и уходит.

Он смотрит н чсы. Половин двендцтого. Похоже, это конец. Обошлось, можно скзть, без крови. Могло быть горздо хуже. Тк что же он рсстривется? А, хотел познкомиться с родственникми Анджелы. Ему что, хочется еще рзок побеседовть с родителями? Уж не спятил ли он?

Свенсон слышит стук в окошко н двери, метллом по стеклу.

Он понимет, что это родители Анджелы, еще до того, кк женщин говорит:

– Вы профессор Свенсон? Нш Анджел у вс в семинре…

Метлл н ней почти столько же, сколько н Анджеле, првд, в ее случе это золото. Дребезжщие брслеты, цепочки, серьги. Он несет свой груз гордо и смиренно – кк индусскя невест, и кждый крт отмечет рсстояние, пройденное по пути к вершинм мир. Ей сорок с хвостиком, глз большие, темные, взгляд по-кукольному удивленный, волосы светлые кршеные, брови черные. Н ней роскошное голубое плтье, лодочки в тон – вот тк же он нрядилсь бы н свдьбу. Муж пострше, невысокий, полновтый, в бежевой тенниске и клетчтой куртке. Кольцо у него н руке тоже золотое.

– Извините з опоздние, – говорит мть Анджелы. – Выехли из Джерси в половине шестого утр, чтобы не плтить в мотеле з две ночи.

– Профессору об этом знть необязтельно, – говорит ее муж.

– Ой, д? Еще рз извините.

– Что вы, – говорит Свенсон. – Вы пришли бсолютно вовремя. Нш ужсный университетский лнч будут подвть еще полтор чс.

– Здесь подют лнч? – говорит мть. – Ты хочешь лнч? – спршивет он муж.

– Поесть мы успеем, – отвечет он. – Мы, кжется, пришли сюд поговорить об Анджеле.

– Очень рд, что вы зглянули! – Свенсон почти что орет. – Прошу вс! Присживйтесь!

Мть усживется, зкидывет ногу н ногу и кчет голубой туфелькой. Ее муж то скрещивет ноги, то сдвигет, неуклюже ерзет и тк похож при этом н Анджелу, что Свенсону приходится нпомнить себе: он же не биологический отец. И все же у этого тип есть некое сходство с Анджелой – в рзрезе глз, которые Свенсон рзглядывет, когд тот, сняв очки, потирет переносицу.

– Восемь чсов в пути, – говорит мужчин. – Кк сюд добирются?

Он горздо больше схож с Анджелой, чем мть. А может, он похож н нстоящего отц Анджелы? Женщины чсто выбирют мужчин одного тип. Но ясно: это никк не родители из ее ромн, нет в них ничего общего со сдержнным и влстным доктором и его угрюмой женой. Впрочем, где грнтии, что это не тот мужик из стихов, рстлитель млолетних и любитель секс по телефону? Свенсон зрнее готов его возненвидеть. Но не стоит судить предвзято. Он же см всегд предостерегет студентов: не ищите в художественном произведении втобиогрфических подробностей.

– Ну, тк кк же, – говорит отчим, мучительно долго усживясь поудобнее, – идут дел у Анджелы? Он нм велел обязтельно зйти к вм. Скзл, что вы единственный преподвтель, который может ее похвлить. Тут-то я здумлся: почему бы нм не сходить к тем, кто хвлить не будет? Зчем попусту тртить время н те предметы, с которыми у нее все в порядке?.. О нет, я никк не хотел скзть, что мы тртим время попусту. Боже ты мой! Я вовсе не…

– Я понял, – говорит Свенсон.

– Анджел только и говорит, что о вшем семинре, – продолжет мть. – Вы… вы для нее идел! Он считет, что вы величйший в мире пистель!

– Вот-вот, – говорит ее муж. – Профессору очень интересно, что думет ккя-то тм млявк о его творчестве.

– Действительно интересно. – Свенсон лелеет ндежду, что они не зметят, кк его переполняет гордость. – Очень приятно, когд твою рботу ценят. Тем более когд ценит ее ткой тлнтливый человек. Я считю, из Анджелы может получиться нстоящий пистель.

– Он всегд писл, – говорит отчим. – Только буквы выучил, я ей компьютер купил, и он стл делть гзету – про нс, про семью. Писл, нпример, сколько времени утром ждл, когд я освобожу внную. Я срзу понял: з компьютерми будущее. Они и в делх мне пригодились – я ведь птекрь. Без них теперь не обойтись.

Свенсон не может вызвть в себе ненвисть к этому человеку. Он нстолько же не похож н ппшу из стихов, кк и н отц из ромн. Только вот что-то не вяжется… Анджел же говорил, что отец покончил с собой, когд он был подростком. Поэтому он и полюбил «Чс Феникс», считл, что ромн спс ей жизнь. А из слов этого мужчины выходит, что он знет ее с рннего детств. Неужели Анджел нврл? Но ккой в этом смысл? Кк бы спросить, родной он ей отец или отчим и првд ли, что ее родной отец покончил с собой, – но тк, чтобы не покзться излишне любопытным? Д нет, првд и без того откроется.

– Он рботет нд ромном, – говорит Свенсон. – У нее получется.

– А о чем книг? – спршивет мть.

– О девочке-стршеклсснице, – отвечет он, помолчв.

– А поконкретнее? – не отстет мть Анджелы.

– Ну… – Готов ли он рискнуть? Чем ближе к крю пропсти он подойдет, тем больше вероятность, что, зглянув в нее, увидит то, что хочет узнть. – О девочке и преподвтеле музыки, который не всегд… не всегд соблюдет нормы поведения с ученикми. Во всяком случе, тк я понял по тем нескольким глвм, которые успел прочесть.

Родители Анджелы переглядывются.

– А в чем дело? – Свенсон боится, что догдывется, в чем дело. Ромн втобиогрфичен: в нем речь идет о непростых отношениях смой Анджелы и ее преподвтеля музыки. Ему очень не хочется, чтобы это окзлось првдой, не хочется узнвть о том, что он общется со студенткой, обожющей соблзнять собственных учителей. – Тк в чем дело? – повторяет Свенсон.

– Понимете, – говорит миссис Арго, – нечто подобное случилось у Анджелы в школе. Тм был учитель биологии…

– Анджел к этому не имел никкого отношения, – поспешно добвляет ее муж. – Тот тип путлся со своими ученицми. Звел себе нстоящий грем. Туд попли и подружки Анджелы.

– Ее лучшя подруг, – говорит мть Анджелы, – он … ну, понимете, он тоже имел отношения с этим учителем.

– А Анджел – нет, – говорит ее муж. – Анджел всегд был умной девочкой.

– Он еще ткой ребенок, – не без гордости говорит мть. – Весь этот пирсинг – пусть вс это не сбивет с толку. Анджел ткой лсковый котеночек.

В последней фрзе слышится нмек н мурлыкнье, н нежное урчние: я, мол, тоже кошечк. Или Свенсону покзлось? Стрсть к соблзнению – это черт, которую Анджел перенял от мтери? Что з мысли? Анджел вовсе не похож н соблзнительницу, ни в коей мере. И смое привлектельное в ней то, кк усердно он искореняет в себе все, что может вызвть желние.

– Знете, – говорит ее мть, – мне всегд кзлось, что Анджел ведет себя с мльчикми кк-то подозрительно, кк-то… стрнно.

– В кком смысле стрнно? – спршивет Свенсон.

– Ну… если ей нрвился ккой-то мльчик, он з ним повсюду ходил хвостом, но стоило ему обртить н нее внимние, он дже по телефону с ним рзговривть откзывлсь.

А кк же ее прень? Кк бы об этом спросить? Свенсон пытется сформулировть вопрос – потктичнее, не выкзывя излишнего любопытств, но тут отец Анджелы говорит:

– Д угомонись ты! Это же ее преподвтель, не психотерпевт.

Помолчв немного, Свенсон нтянуто говорит:

– Кк бы то ни было, но пистель он змечтельный.

– Большое вм спсибо, – говорит мть.

– Ну что ж, здорово! Пистель! – добвляет отец.

– Спсибо, – повторяет мть Анджелы, вствя. – Спсибо, что уделили нм время.

Ее супруг нконец ловит нмек и встет. Свенсон тоже поднимется из-з стол.

– Рд был с вми познкомиться, миссис Арго, мистер Арго! – Если он не мистер Арго или об они не Арго, то, может, скжут об этом. И тогд он удостоверится, что мужчин – ее отчим, что он не Арго, не биологический отец.

– Спсибо вм, – снов говорит мть.

Ее муж кивет и, стремясь убрться поскорее, едв не врезется в косяк.

– Ой-ой-ой, чуть дверь не сшиб, – говорит он.

Точно отец, думет Свенсон.

* * *

Обсуждение рсскз Мкиши проходит относительно спокойно – по срвнению с тем, что нвообржл себе Свенсон, леж прошлой ночью без сн и предствляя, кк Мкиш обвиняет всех учстников семинр в рсизме. А н смом деле ребят очень живо отрегировли н беззщитную искренность Мкиши, выдвшей потрясющее описние телефонной беседы – ее ведет чернокожя студентк со своим бывшим возлюбленным, белым прнем, с которым они вместе учились в школе и который по нстоянию родителей порвл с ней з день до выпускного бл. С первой фрзы – «Голос этого недоноск я узнл срзу, хоть и не слышл его уже полтор год» – рсскз, кк и см Мкиш, фонтнирует уличным жргоном, д и во всех подробностях (героиня – второкурсниц, учится в университете где-то в Новой Англии) тк похож н втор, что, когд Джонелл Бриврд говорит: «Об героя кк живые», ей вторит хор голосов: «Точно! И я тк подумл!», и все присутствующие, в том числе Мкиш, счстливы и довольны.

Ребят рсскзывют, что именно им понрвилось, и Свенсон не хочет остужть их пыл, не хочет оздчивть их вопросми о том, кк личный опыт преобржется в произведение искусств, не хочет укзывть н несурзицы, возникющие, когд в дилог вводится то, что должно писться «от втор». (В нчле рсскз героиня говорит: «Ты, кретин, чего звонишь? Мы ж не общлись с тех пор, кк полтор год нзд ты нкнуне выпускного со мной порвл».) Снисходительность Свенсон – это тоже рсизм? Он боится быть с Мкишей честным?

З все знятие Анджел выскзывется только один рз.

– Мне понрвился тот момент, когд девушк с юношей кончют трепться и змолкют, и вдруг ни с того ни с сего прень говорит ей, что все эти полтор год только о ней и думл.

После урок Мкиш здерживется – хочет поговорить со Свенсоном. Клэрис ждет ее в дверях. Анджел тк и сидит з столом.

– Отлично получилось, Мкиш, – говорит Свенсон. – Похоже, всем понрвилось. – Он улыбется, но больше ничего не добвляет, хотя видно, что он ждл большего. Не будь здесь Клэрис и Анджелы, Свенсон нплел бы еще чего-нибудь. Мкише их присутствие тоже мешет, и теперь ей хочется поскорее исчезнуть, пок он не уронил собственного достоинств, пок не стл выуживть из Свенсон новых комплиментов.

– Спсибо вм, – говорит он и идет к Клэрис. С порог обе бросют н Анджелу презрительные взгляды, взгляды тйных соперниц. Он смотрит им вслед, оборчивется к Свенсону и говорит:

– Боже ты мой! Ой, простите. Что я ткого сделл?

– Д это я чего-то не сделл. – Похоже, у Свенсон уже вошло в привычку в нрушение всех педгогических првил вести с Анджелой неформльные беседы, в том числе обсуждть ее соучеников.

– Я вс хотел поблгодрить, – говорит Анджел. – Вы мне окзли огромную услугу.

– Ккую это?

– Ну, солгли моим родителям.

– Солгл?

– Скзли им, что я могу писть.

– Вы действительно можете писть. Я скзл првду.

– Не ндо тк говорить. Я все выходные прорыдл – ромн-то плохой.

– Кждый пистель через это проходит, – говорит Свенсон. Кждый, д только не Свенсон, который тк двно не писл, что сейчс истерик со слезми был бы добрым знком. – Мне н смом деле приятно было с ними познкомиться, и с мтерью, и с… с отчимом.

– Приятно? Вот не верится.

– Это был вш отчим, д? – спршивет Свенсон.

– Д, – говорит Анджел. – Почему вы спросили?

– У меня создлось стрнное впечтление. Он говорил тк, словно знет вс с детств, словно он вш нстоящий отец…

– Он и в смом деле знет меня с детств. Жил с нми по соседству. С женой. Через год после того, кк мой отец покончил с собой, сосед – то есть мой отчим – женился н моей мтери. Скндл был н весь квртл. А его жен с детьми жили в доме рядом. Ничего не изменилось, только они с нми больше не рзговривли, он стл мминым мужем. Понимю, глядя н них нынешних, трудно себе предствить, что это был бурный ромн.

Свенсон пытется вспомнить, кк они выглядят, увидеть их в свете новой информции, но всплывют только второстепенные детли – нклдные ресницы, море укршений, туфельки, – которые никк не склдывются в портрет двух возлюбленных, не побоявшихся рди счстья совместной жизни бросить вызов всему Нью-Джерси. Кроме того, он не до конц верит Анджеле.

– Я немного приврл, – говорит Анджел.

– Д? В чем?

– Мой нстоящий отец не был психом. Он был болен. Эмфизем. Помню, кк-то рз мы с ним пошли в мгзин – мм послл, – мы уже рсклдывли продукты по пкетм, и у него случился ткой приступ удушья, что он прямо сел у кссы. Все никк не мог вдохнуть, дже «скорую» хотели вызвть. Те люди в мгзине, от них звисел жизнь моего отц… Я увидел, кк один из этих ублюдков устло зктил глз – вон, мол, ккой-то кретин решил прямо тут перекинуться. Рньше мне этот прень дже кзлся симптичным. Хуже всего было то, что я ужсно стеснялсь, стеснялсь отц. Когд он покончил с собой, я все вспоминл тот день и чувствовл себя виновтой. – В глзх Анджелы слезы. Он утирет их лдонью. – Почему я тк н него злилсь?

Быть не может, что он лжет. Или может? Свенсон не в силх рзобрться, и поэтому болезненно остро ощущет дистнцию между ней и собой.

– Вы не н отц злились. – Тут он бы поглдил ее по плечу, но их рзделяет стол. – Вы злились н ситуцию. Жизнь порой неспрведлив и жесток.

Анджел зжмуривет глз, пытясь сдержть слезы, вцепляется рукми в крй стол.

– В общем, не зню, кк мне вс блгодрить. Вы тк змечтельно себя повели, ткого им нговорили – они теперь от меня отстнут. А еще, я принесл вм новую глву. Не обязтельно читть ее срзу. Я подожду.

– Двйте сюд, – говорит Свенсон.

Окзвшись в своем кбинете, Свенсон вдруг понимет: ведет он себя тк, будто з ним кто-то следит – прикидывется, что у него множество неотложных дел; глву Анджелы можно почитть и попозже. Он зчем-то выдвигет ящик письменного стол и тут же здвигет обртно. Ктется н кресле взд-вперед. Снимет телефонную трубку и снов клдет н рычг. Собирется проверить электронную почту, но решет этого не делть. Только перепробовв и отложив все эти вжные знятия, он вынимет из орнжевого конверт рукопись Анджелы и нчинет с первой стрницы.

Кждый день после школы я мчлсь в срй посмотреть, не вылупился ли кто. Я искл н яйцх трещины, крохотные отверстия, которые цыплят пробивют клювми. Но все яйц были целехоньки. Держ их в лдонях, я чувствовл, что они мертвые и холодные, что тепло в них от инкубтор, не от жизни, зреющей внутри.

Инкубционный период длится двдцть один день. Прошло три недели. Пошл четвертя. От миссис Дэвис и из брошюры я знл, что помешть могло многое. Стрые петухи, истощенные куры. Мог сбоить инкубтор. Темпертур упдет или поднимется н пру грдусов, и всё. Но я никк не соглшлсь признть, что они мертвы. Что мне было делть с шестью десяткми тухлых яиц? Не отдвть же мтери в готовку крошек, которых я предствлял себе млюсенькими живыми создниями из плоти и крови, которые ежедневно втйне ото всех нбирлись сил, шестьдесят нежных зродышей, чье сердцебиение, кк мне кзлось, я слушл все эти дни?

Однжды вечером я попросил отц пойти со мной в срй. Помню, кк довольн был мм – я нконец позвл его с собой. Мне было тошно от того, что ее это рдует.

И я скзл:

– По-моему, они умерли.

– Кк это умерли? – спросил отец.

– Они должны были вылупиться десять дней нзд, – объяснил я.

– Десять дней нзд? Бог ты мой! Кк я не уследил?

Он отодвинул стул, отствил трелку с мясом и кртошкой. Он кинулся в срй, и мне, чтобы поспеть з ним, пришлось бежть. Срочный случй! Он рспхнул дверь сря – будто кто-то з ней прятлся. Но тм были только крсный свет, молчщие яйц, гул инкубтор.

– Ты вел дневник? – спросил пп.

– Н, посмотри! Видишь, все кк полгется.

– Ни один не вылупился? – спросил он.

Я обвел рукой срй.

– Ткое случется, – скзл отец. – Нужно выяснить причину и повторить опыт. – Он не хотел, чтобы я пдл духом. Хотел, чтобы я продолжл опыты.

– Прежде всего, – скзл он, – ндо проверить результты. – Он вытщил из инкубтор одно яйцо и рзбил его о стойку.

Зпх пошел з мгновение до того, кк оно треснуло.

– Меня сейчс вырвет, – скзл я.

Что делть с рзбитым яйцом? Пп переложил смердящие остнки в другую руку, достл из инкубтор новое яйцо. Оно рскололось. Пхло оно тк же отвртительно. Он велел мне принести из дом мешок для мусор, я держл мешок, он рзбивл яйц и кидл в него. Сперв он действовл неторопливо, но зпх стновился невыносимым, и он нчл колоть яйц одно з другим.

– Вжно понять, в чем ошибк, – скзл он. – Выяснить, что пошло не тк.

Он спросил, првильно ли был устновлен темпертур. Переворчивл ли я яйц кждый день. Я ответил: д, все было кк полгется.

Я понимл, что я сделл не тк. Но не могл скзть ему.

Мне ндо было проверять яйц н просвет. После первой недели следовло поднести их к яркому свету и посмотреть, есть ли в них крсные кровяные прожилки – это бы знчило, что яйц оплодотворены. Если нет – ткие яйц ндо выкидывть. Неоплодотворенные яйц могут испортить все остльные.

Я не могл этого делть. Не хотел смотреть н то, что внутри яйц. Не хотел собственными рукми выбрсывть мертвые яйц. Д и мистер Рейнод кк-то пообещл, что н этом этпе он мне поможет.

И вместо того чтобы просвечивть яйц, я шл в срй и вообржл, что вот рздется стук, я открывю дверь – тм мистер Рейнод. Я словно видел его лицо – уверенное, кк будто у него есть все основния сюд приходить, и в то же время немного взволновнное – вдруг я его не впущу. Я предствлял себе, кк он снимет куртку, ввинчивет вместо одной крсной лмпочки другую, прозрчную и яркую, и осторожно одно з другим подносит яйц к свету. Я слышл, кк он говорит «иди сюд», и вот я подхожу, встю у него з спиной, тк близко, что чувствую кожей его ворсистую рубшку, нклоняюсь вперед, смотрю у него из-з плеч и вижу то, что видит он: яйцо, когд подносишь его к свету, стновится лым кк кровь, внутри – желтый желток и крохотный крсный сгусток.

Теперь мне приходится придвинуться еще ближе, и мои груди ксются его спины. Я чувствую это, и он тоже чувствует, но об мы не произносим ни слов. Он клдет яйцо н решетку инкубтор, тянется з следующим, но тут вдруг медленно поворчивется. Я тк близко, что с трудом держу рвновесие. Он берет меня з плечо, хочет поддержть, мы стоим лицом друг к другу, и нши губы соприксются. Мы целуемся. Его рук скользит по моему позвоночнику. А потом – дльше, под пояс джинсов, и в горле моем рождется стон, ткой низкий, что дже нерожденные цыплят не могут его не услышть. Плвя в своих скорлупкх, они, нверное, удивляются: что это з звук?

Анджел думет о нем. Он понимет это с телептической уверенностью. Он сидит в своей комнте в общежитии и ждет его звонк. Он должен ей позвонить. Скзть, что глв отличня, просто великолепня, тк и продолжйте. Он берет телефонную трубку. Клдет ее н место. Ну хорошо! Он немного подождет.

* * *

Шерри, вернувшяся с рботы порньше, жрит тоненькие куриные котлетки в пнировке, н смеси сливочного и оливкового мсл, кото­рые подст с ломтикми лимон, тушеной кртошкой с ветчиной и зеле­ным слтом с грецкими орехми и горгонзолой. У них что, снов пр­здник? У Свенсон точно – чудесное исцеление, снизошл блгодть: он очнулся, преодолел мимолетное влечение к одной из своих студенток. Докзтельством его выздоровления служит простой фкт – у него есть повод позвонить Анджеле, но не хочется. Ему это нисколько не инте­ресно.

Он сидит н кухне и восхищется изяществом, с которым Шерри пе­реворчивет котлеты, проверяет кртошку в сотейнике. Свенсон, гля­дящего н то, кк он мешет слт и тоненькой струйкой льет мсло н кждый листок, переполняет столь стрстное желние, что он едв сдер­живется – тк тянет подойти к ней, прижть к себе, увести немедленно в спльню. Глядя н Шерри, вытирющую мокрые руки о джинсы, он предствляет, кк нкрывет ее лдони своими, почти что чувствует ее пльцы, под ними – ее бедр. Он боится пошевельнуться – не хочет ее отвлекть, к тому же ему кжется, что их молчние и жр плиты создют прниковую тмосферу, в которой его желние лишь крепнет.

Шерри зжигет свечи, протягивет ему бутылку охлжденного бе­лого вин, штопор и дв бокл. Он нливет немного вин в бокл, про­бует, допивет то, что остлось. Им звлдевет ощущение полного бл­гополучия, и он думет о том, что история, цивилизция – все это было лишь прелюдией, подготовкой к блженному мгновению, когд сидишь нпротив собственной жены, вдыхешь ромты вин, курицы, лимон, рсплвленного сыр, перед тобой – трелк, от которой подымется пр.

Они ствят блюд н стол. Нклонившись нд едой, Шерри отбрсы­вет нзд прядь волос, упвшую н лоб. Между бровями у нее вертикль­ня склдк, обрзоввшяся з долгие годы, когд он сосредоточенно внимл студентм, чсми выслушивл их рсскзы о своих боляч­кх – рсскзы, горздо более стрстные, чем те, которые они приносят в клсс Свенсон. Он рстрогн – и этими морщинкми н лбу, и преле­стью своей жены, ее крсотой, которя с течением времени стновится лишь ярче.

Он пробует котлеты, кртошку, отрешенно улыбется, подбиря сырные ниточки, тянущиеся ото рт к вилке.

– Ну, кк прошел день?

– Считй, отлично, – говорит Шерри. – Ничего из ряд вон. Арлен принесл мне роскошный сндвич с сыром и пстой из тушеного перц, которую он см сделл. Вычитл рецепт в кком-то журнле. Получилось тк восхитительно, что я вытерпел дже ее двдцтиминутный рсскз о приготовлении этого шедевр… А ты кк?

– В целом неплохо, – говорит Свенсон. – Мы обсуждли рсскз Мкиши. Был опсность кроввой рзборки, но нм счстливо удлось ее избежть.

– Опять? Отличный результт, – говорит Шерри.

– Неужели мы пли тк низко? – говорит Свенсон. – Никких нпстей н уроке плюс сндвич от Арлен, и день прошел «считй, отлично».

Шерри смеется.

– А, вот еще… Пришли результты ЭКГ Крис Делн. С сердцем у него все в порядке.

– С сердцем? У Крис Додн? – Свенсон догдывется, что об этом ему должно быть известно.

– Никогд ты ничего не слушешь. Это тот смый очровтельный первокурсник. Его семейный врч н последнем осмотре услышл ккие-то шумы и велел ему обязтельно здесь обследовться. То есть все спихнул н нс. А мльчик н смом деле чудесный, просто лпочк. Мы все тк переволновлись. Я точно помню, что рсскзывл тебе…

Он бы вряд ли збыл, кк он говорит про кого-то очровтельного и чудесного. Тут же нвострил бы уши. Уж не влюбилсь ли Шерри в это­го мльчишку? Ну, Свенсон ему покжет «шум в сердце». Только ему ли первому брость кмень? См целый месяц сох по юной особе, нчиню­щей пистельнице. Но с этим всё. Покончено. Шерри-то сообржет, что несет?

Хотя… ничего удивительного, что их с Шерри тянет к студентм. Они никкие не изврщенцы из «Опсных связей», никкие не вмпи­ры, мечтющие нсосться молодой кровушки. Их сердц – ркеты, ре­гирующие н тепловое излучение, устремляющиеся туд, где что-то еще горит. Они – кк те стрики из ромн Квбты, которые ходят в бор­дель и плтят з прво поспть рядышком с молодыми крсоткми, по­греться у их жрких тел. Господи Иисусе! Н Свенсон нктывет ткя тоск – вот-вот рзрыдется. Стрость, смерть – до чего же это неспр­ведливо, до чего унизительно кждый день видеть, кк угсют твои си­лы, угсют именно тогд, когд ты нконец понял, кк их применить.

– Что с тобой? – спршивет Шерри.

– Ничего, – угрюмо бурчит он.

Првды скзть он не может – боится, Шерри обидится н то, что он зчислил ее в ряды дряхлеющих и стреющих, хотя он тковой себя нисколечко не ощущет. Теоретически они с Шерри очень близки. Но сейчс он понимет: это – ложь. Почему-то ему кжется, что честнее быть сейчс с кем-то другим, с кем не нужно изобржть ту близость, ко­торя, кк принято считть, достигется годми совместной жизни. Р­но или поздно – нет, без «или поздно» – ндо будет позвонить Анджеле, скзть, что прочел глву. Можно сколько угодно отклдывть, но это же его обязнность – кк преподвтеля.

Он улыбется Шерри.

– Если бы мне пришлось выбрть одно-единственное блюдо, которое мне предстояло бы есть з ужином всю оствшуюся жизнь, я бы зкзл куриные котлеты с лимоном и тушеную кртошку с ветчиной.

– А с чего бы тебе пришлось выбирть одно блюдо? – спршивет Шерри.

– Д, действительно…

Посреди ночи Свенсон чувствует, что Шерри к нему прижимется. Он легонько, н пробу, целует ее в шею. Они знимются любовью – стрст­но, молч, почти не шевелясь, кк тогд, когд в соседней комнте спл Руби.

После этого Свенсон спит кк убитый, утром просыпется в тком н редкость отличном рсположении дух, что, подкрепившись кофе, решет отпрвиться в кбинет взглянуть н свой ромн.

Первя глв не тк уж и плох. Он нстолько двно не притргивл­ся к рукописи, что ему кжется, будто это не его произведение. Иронич­ня стилизция под девятндцтый век, описние столичного обществ, Сохо, куд приезжет мечтющий о слве и богтстве Джулиус Сорли. Но дльше, стоит Джулиусу погрузиться в рзмышления о своем про­шлом и нынешнем положении, кк все бледнеет, рзвливется, мертве­ет. Хуже, чем «Первый поцелуй. Городской блюз» Кортни Элкотт. Спо­койствие, говорит себе Свенсон. Ндо выпить еще кофейку, принять душ. А потом уже решть, нйдет ли он в себе силы дочитть до конц, определить рзмеры бедствия, понять, что можно испрвить.

После душ, чисто выбритый и одетый, Свенсон чувствует себя уве­реннее. Он возврщется к столу, берет рукопись, снов ее отклдывет, кидется искть по дому портфель, который обнруживет под своим пльто, вытскивет рукопись Анджелы и опять идет в кбинет. Обяз­тельно нужно ей позвонить, он же ждет. Нельзя тк жестоко ее мучить.

К телефону подходит мужчин – молодой мужчин.

– Алло! – Почему этот хмельной голос кжется тким знкомым?

Свенсон бросет трубку. Делет несколько глубоких вдохов. Вдох-выдох. Считет до пяти.

Звонит телефон.

– Извините, что звоню вм домой, – говорит Анджел.

Может, у Анджелы стоит определитель номер? Их рзрешено уст­нвливть в общежитии? Свенсон обливется холодным потом, пред­ствляя себе, кк Анджел со своим дружком смотрят н дисплей, где по­являются цифры его номер.

– Я понимю, что порчу вм утро, – говорит он, – но больше вы­ терпеть не могл. Вы нверняк уже прочли глву, но он вм совсем не понрвилсь, поэтому вы и не позвонили.

– Успокойтесь. Мне очень понрвилось. Просто у меня были другие дел.

– А можно будет ее с вми обсудить? Очень нужно поговорить. Мне кжется, я схожу с ум.

– Не сходите, – говорит Свенсон. – Згляните ко мне в кбинет минут через двдцть.

Свенсон едв успевет рзмотть шрф и снять пльто, и тут в дверь протискивется Анджел. Н ней ее обычный нряд: черня кожня куртк, мешковтый черный свитер, черные ботинки. Но сегодня по­верх джинсов он ндел еще полостые шорты. Он опускется в кресло и сидит, подвшись вперед – локти н коленях, подбородок уперся в лдони.

– Я был уверен, что новя глв вм совсем не понрвилсь, – говорит он. – Решил, что вы прочли, вм не понрвилось и поэтому не стли звонить.

– Вовсе нет, – говорит Свенсон. – Мне понрвилось… и дже очень.

– Знете что? – говорит он. – Вы все-тки мужчин. Не позвонить – это тк по-мужски.

Э, минуточку! Все-тки мужчин? А когд это он не был мужчиной? И вообще, это к делу не относится. Он – преподвтель. Он – студентк.

– Анджел, я отлично понимю, вы, ребят, все в глубине души убеждены, что вши преподвтели после знятий отпрвляются – кк Дркул – по своим гробм, где и пребывют до следующего знятия. Увы, должен вс рзочровть – мы тоже живые люди. Я прочел вшу руко­пись, и, кк уже говорил, мне понрвилось. Но у меня были кое-ккие де­л помимо звонк вм. Я собирлся звонить…

– Извините. И что вы думете об этой глве? Вы поверили рсскзу о том, кк он хотел вывести цыплят, но все яйц погибли и…

– Поверил. Мне покзлось, все очень убедительно.

– Ну вторя чсть?

Свенсон перелистывет стрницы.

– Ну что скзть… Получилось очень… гм-м… очень эротично. Вы ведь этого добивлись? – Ккую чушь он несет! Чего же еще? Анджел не ребенок. Он рботл в «Сексе по телефону».

Анджел ерзет в кресле.

– Хорошо, я скжу, – произносит он, помолчв. – А потом пусть все будет по-прежнему, будто я ничего не говорил. Только пообещйте, что не стнете меня презирть, лдно?

– Обещю.

– Эти дв дня, – говорит Анджел, – я кждую минуту, кждую секунду помнил только о том, что отдл вм новую глву, и все пытлсь предствить, кк вы… Ну, я думл, вот вы живете своей обычной жизнью, звтркете, едете н рботу, но мне очень хотелось знть, читете ли вы… – Он умолкет, смотрит н него, рспхнув глз в ужсе от того, что только что скзл.

– Я обычно не звтркю, – говорит Свенсон.

– Простите? – не понимет Анджел.

– Вы говорили, что предствляете себе, кк я звтркю. Вот я и скзл: «Я не звтркю».

Существует ли способ збирть слов обртно? Кжется, нет. Андже­л не сводит с него глз, потом вдруг всккивет и убегет, хлопнув две­рью. Свенсон трясет головой – словно не хочет, чтобы пмять об этом эпизоде зсел в мозгу. Он знет только, что все испортил – своей упря­мой тупостью и жестокостью. Что испортил? А что нужно было скзть? Ой, ккое збвное совпдение! Я тоже о вс думл!

Дверь отворяется. В кбинет зглядывет улыбющяся Анджел.

Он говорит:

– Я збыл отдть вм вот это.

Клдет н стол тоненький орнжевый конверт и снов исчезет.

Свенсон зглядывет внутрь. Полторы стрнички. Что он имел в виду, скзв, что думл о нем всю неделю? Ему хочется, чтобы он вер­нулсь. Н этот рз у него хвтит духу спросить, теперь уж он не стнет отпускть идиотских реплик нсчет звтрк. Ну д лдно, теперь у него хотя бы есть еще пр стрниц, которые, возможно, скжут ему больше, чем их несклдня бесед.

Вскоре после того, кк погибли яйц, я получил новый клрнет. Мы тог­д уже нчли готовиться к рождественскому концерту. Известнейшие хиты Генделя в переложении для школьного оркестр. В мои обязнности входило вести деревянные духовые в «Аллилуйя». Кк-то днем я поднесл к губм клр­нет, дождлсь своей очереди, вступил, но звук, вырввшийся нружу, был столь мерзким и скрипучим, что пришлось прервть репетицию. Товрищи мои зхихикли. Они решили, что я сфльшивил. Им двно не нрвилось, что я – первый клрнет и хожу у преподвтеля музыки в любимчикх.

Мистер Рейнод срзу все понял. Ребят перестли хихикть, увидев, кк он смотрит н меня – совсем кк в моих мечтх смотрел в сре. Я провел рукой по клрнету – мундштук остлся у меня в лдони.

После репетиции он попросил меня здержться.

– Клрнет можно починить, – скзл он. – Но ты достойн лучшего, чем этот убогий инструмент. Сегодня же пошлю зкз. А пок что возьмем для тебя клрнет в нчльной школе.

Это было в четверг. В понедельник он снов попросил меня остться. Он протянул мне длинную узкую коробку.

– Можешь открыть, – скзл он и, доств перочинный ножик, взрезл обертку. – Вот, пожлуйст.

Клрнет, сверкющий золотом и черным деревом, лежл, кк млденец Христос в яслях, зботливо обложенный мягкой кудрявой стружкой.

– Ккя крсот! – скзл я. – Я понимю, это школьный клрнет, но все рвно, спсибо вм…

– Испробуй его.

Я поднесл клрнет к губм. Я смотрел поверх него н мистер Рейнод. Он протянул мне трость и глядел, кк я ее облизывю. Я втянул щеки, выт­щил ее изо рт. Во рту у меня пересохло.

Стружк, прицепившяся к клрнету, попл мне в волосы. Протянув руку, он смхнул ее.

– Ты почему ткя грустня?

Я ему рсскзл, что опыт провлился. Не вылупилось ни единого цып­ленк. Он оздченно меня выслушл и скзл:

– Двй я кк-нибудь к тебе зйду, посмотрю инкубторы. Попробую рзобрться, что тм не тк. Я же вырос н ферме. Кое-чего понимю.

– Ой, д что вы! Совершенно незчем! – Но именно этого

Н этом текст обрывется. Свенсон переворчивет стрницу – посмот­реть, нет ли чего н обороте. Ему вдруг – внезпно, ни с того ни с сего хочется скрежетть зубми и рыдть. Нет, лучше бы обойтись без зубов­ного скрежет. Он нщупывет больной зуб – это его отвлекет и дже доствляет удовольствие. Совершенно ни к чему рздувть из этой исто­рии бог знет что. Ндо просто позвонить ей и узнть, в чем дело.

Но он еще не успел дойти до дом. Ну что ж, он тоже отпрвится домой.

Свенсон едет домой. Идет к себе в кбинет. Лмпочк н втоответ­чике мигет. Он тк и знл. Анджел позвонил. Свенсон включет з­пись.

– Пп? Ты дом? Это Руби. Позвони мне. Все в порядке, мне просто ндо кое-что у тебя спросить.

Молитвы Свенсон услышны. Вот это по-нстоящему вжно, это и есть его жизнь. Что же он з чудовище – рсстроился, что звонил не Анджел. Где же рзгневнный Господь, чтобы швырнуть Свенсон в тот круг д, где мются отцы, которым ккие-то идиотки-студентки вжнее собственных дочерей? Он больше не может притворяться – он подонок из подонков, недостойный нзывться человеком.

Все это проносится у него в мозгу з те несколько секунд, пок вто­ответчик после гудк не говорит снов, н сей рз – ошибки нет – голо­сом Анджелы Арго.

– Это Анджел. С текстом не все получилось. Вы, нверное, и сми это поняли. Э-ээ… Я просто хотел предупредить. Будьте добры, позвоните мне. До свидния.

Свенсон, пришедший в ужс от того, кк приятен ему этот звонок, проигрывет ее жлобное, умоляющее послние несколько рз. Он ре­шет, что пок не стнет стирть это сообщение у себя, но потом обяз­тельно сотрет. Ему нрвится, что можно в любой момент, когд он толь­ко пожелет, послушть ее голос. Ну, кк будто поймл что-то, нпример, светлячк, принес домой, посдил в бутылку. Что же он з испорченный тип! Н втоответчике ведь есть и сообщение Руби, и дочь ждет его звонк, он готов помириться, ей нужен его совет, его помощь, может, он просто хочет услышть его голос, он нбирет номер Анджелы.

– Ой, привет! – говорит он. – Я тк ндеялсь, что вы перезвоните. Вы, нверное, не смотрели, что я вм дл, я вс хотел предупредить. Глву я дописл, но мой компьютер сожрл последние пру стрниц, и жесткий диск полетел.

– Боже! – говорит Свенсон. – И много пропло?

– Пончлу я решил, что все погибло. Но потом вспомнил, что есть дискет. Я кждый день сохрняю рботу н дискете. Просто рспечтть сейчс не могу.

– Потрясюще! Кждый день, по-моему, никто не сохрняет. То есть все знют, что тк положено, но…

– А я привыкл. Я потому и позвонил, чтоб вы не думли, будто я тяну время. Мне просто очень хотелось, чтобы вы поскорее прочли. А по­ том я пришл домой и подумл: кк стрнно, вот я нписл про то, кк у нее сломлся клрнет, и мой компьютер полетел.

– Тк бывет, – говорит он. – Нпишешь – и в жизни то же смое случется. Или ноборот, придумешь что-нибудь, окзывется, эт история н смом деле с кем-то произошл.

– Точно, – говорит Анджел безо всякого выржения.

Пуз зтягивется ндолго, и он решет, что отключился телефон.

– Анджел?

Он говорит:

– Тк что я пок писть не могу.

– А компьютер можно починить?

– В ншей дыре? Вряд ли. Их вообще никогд не чинят. Эти ребят, они кк доктор. Берут с тебя кучу денег з консультцию и сообщют, что поделть ничего нельзя.

– Вм нужен новый компьютер, – говорит Свенсон.

– А то… – Опять пуз. – Знете, я хотел попросить вс об одном одолжении, но вы можете просто скзть «нет». Я, по првде говоря, и не ндеюсь. Тк что – без обид. Мне нужно съездить в Берлингтон з новым компьютером. Отчим рзрешил зписть покупку н его кредитную крточку. Д, вот снов вм спсибо – это после рзговор с вми. Что уж вы им про меня порсскзли, не зню, но срботло. Тк что з компьютер я зплтить могу, но ндо его выбрть. Проверить клвитуру и все ткое. Вот… Вы можете просто скзть «нет», я тк, решил спросить…

Свенсон говорит:

– Почему же, это вполне возможно. Дело только в том, что я пытюсь писть, и меня немного пугет, сколько всего еще ндо сделть.

– Понимю. Поэтому я и думл, что вы откжетесь.

– Я не откзывюсь, – говорит Свенсон. – А… что, у вс нет друзей, которые бы вс отвезли?

– Все без мшин. Кое у кого рньше были, д родители зпретили им водить.

Свенсон трет ложбинку между большим и укзтельным пльцми – это точк купрессуры, про которую ему рсскзывл Шерри, только он не помнит, ккое это окзывет действие – успокивет или возбуж­дет.

– А вш друг? У него нет мшины?

– Он-то кк рз из тех, кому зпретили водить.

Свенсон с трудом сдерживется, чтобы не спросить, з что.

– Д, очень уж обидно прерывться сейчс, когд все тк хорошо идет. Ну лдно. Я вс отвезу. Вы когд хотите ехть?

– Звтр, – отвечет Анджел.

– Утром? Может, чсов в десять?

– Отлично. Ой, спсибо-спсибо-спсибо. Я живу в Ньюфейне. Третий этж. Может, встретимся у общежития?

– Договорились.

Он опускет трубку н рычг и через несколько секунд нбирет но­мер Руби. Н третьем гудке включется втоответчик. Ему никк не хо­чется дже думть, что, если бы он позвонил снчл ей, уж потом Ан­джеле, он мог бы ее зстть. Из трубки несется слщвя мелодия Кении Джи, зтем женский голос – не Руби – говорит: «Вы позвонили в скром­ное жилище Алисы и Руби». Кк они с Шерри рсстроились, узнв, что, проучившись в университете год, Руби не обзвелсь ни одной подруж­кой, с которой бы зхотел поселиться, и поэтому соседк ей достлсь по лотерее. Нверняк ккое-нибудь убожество, стрстня поклонниц Кении Джи.

Свенсон говорит:

– Руби, это пп. Твой отец. Ты просил позвонить. Перезвони, когд вернешься.

Он клдет трубку и смиренно ждет, когд его нкроют тоск и отчя­ние. Но н смом деле он вполне бодр и весел. Все еще улдится. Руби по­звонил. Он хочет общться. Он перерстет этот период. Ндо только зпстись терпением и ждть. Время смо решит все их проблемы.

* * *

Свенсон всю ночь мучется без сн. Может, рзбудить Шерри, рсск­зть ей о звтршних плнх? Ну почему он не зговорил об этом рнь­ше, был же целый вечер. Ему дже упоминть об этом не хотелось. О чем это свидетельствует? Что дурно везти студентку в «Компьютер-Сити», не скзв ни слов жене? А ворочться всю ночь без сн от того, что утро собирешься провести со второкурсницей из твоего литертурного се­минр? Свенсону тк стыдно, что он не может сдержть стон. А если он рзбудил Шерри? Кк он объяснит этот стон? Скжет, что вспомнил про кфедрльные дел. Он никогд не лгл Шерри. Вот с чего нчинется предтельство.

Но Шерри совершенно ни к чему об этом знть. Нет, обычно он не ревнует. Но Свенсон не збыл, кк срегировл н имя Анджелы Мгд. Допустим, Шерри поверит, что он просто окзывет услугу тлнтливой студентке, но это стнет ее боезпсом н будущее. Кк это у него нет времени оплтить счет или вынуть трелки из посудомоечной мши­ны? Нходится же, время везти ккую-то девчонку в Берлингтон, з шестьдесят миль! Но это не «ккя-то девчонк». Попробуй скжи это Шерри. Ему что, зпрещено ездить в город, не предупредив ее? А чем, по мнению Шерри, он целыми днями знимется? А Шерри чем? Кокет­ничет с симптичными студентми, у которых, кк выясняется, с серд­цем все в полном порядке?

Он хоть и не сомкнул глз, но, когд Шерри просыпется, делет вид, что крепко спит. Он воздерживется от соблзн выпить кофе и ле­жит, укрывшись с головой, пок ее мшин не отъезжет от дом. Теперь ему хочется вскочить, выбежть, признться в том, что он собирется делть, ведь если он не скжет Шерри, получится, что поездк в Бер­лингтон что-то знчит, особенно если кто-то увидит его с Анджелой и рсскжет об этом Шерри или они с Анджелой погибнут в втоктстро­фе – кково будет Шерри жить, зня, что в последние чсы перед смер­тью он ей изменял? Он мечтет броситься з Шерри, крикнуть обычное: «Не гони! Береги себя!» Руби всегд говорил, что н смом деле он про­сит о другом: пожлуйст, не умирй. Но бежть полуодетым н улицу, чтобы скзть жене, что ты ее любишь, и д, кстти, збыл предупре­дить, сегодня ты едешь в Берлингтон со своим учеником, вернее, учени­цей – кк-то это стрнно. Зчем уточнять, что именно с ученицей? Д з­тем, что тут уж Шерри см спросит, с кем.

Этот импульс Свенсону подвить удется – он же взрослый человек, умеет себя контролировть. Повлявшись еще немного, он встет, идет в душ, и потоки горячей воды приводят его в состояние блженств. Он совершенно не готов к удру, который ожидет его: протерев зпотев­шее зеркло, он видит унылое и уродливое лицо стрик – кож угрев­тя, волосы редкие, поседевшие, под подбородком ккой-то зоб. Он вы­гибет кончик язык, дотргивется до зуб. Пломб еле держится. Боже ты мой! А был когд-то симптичным мужчиной. Он берет с полки б­ночку с кремом Шерри, изучет этикетку, его передергивет. Нходит чистые джинсы, втягивет живот, зстегивет молнию, ндевет черную тенниску, коричневый твидовый пиджк. Н этом все. Переодевться он не стнет. И в зеркло больше ни взгляд.

Всего девять сорок пять. Слишком рно. Он едет медленно. Нет, все рвно слишком рно. Кто эти вуйеристы, сыщики, шпионы, ловко пе­реодевшиеся преподвтелями и студентми, почему все они проявляют ткое противоестественное любопытство, зглядывют ему в мшину, прерывют рзговор, чтобы поглзеть ему вслед? Он чувствует себя го­мосексулистом, прогуливющимся по школьному дворику. А если его кто-нибудь узнет? Притормозить, помхть рукой? Господи, ну это же не преступление – подбросить студентку до Берлингтон.

Ровно в пять минут одинндцтого он подъезжет к общежитию Ан­джелы, бсолютно уверенный в том, что ее тм нет. Или проспл, или збыл. Ничего, потом созвонятся. Он ему позвонит, или он ей. Все вы­яснится. И тогд он свободен. Переносить встречу они, конечно, уже не стнут.

Когд он видит ее сидящей н кпоте припрковнной у вход мши­ны, у него перехвтывет дыхние. Н ней черня кожня куртк и чер­ня мини-юбк. Ослепительно белые ноги, черные ботинки. Что-то в ней изменилось. Он покрсил волосы в бнльный иссиня-черный цвет. Свенсон тронут: может, он перекрсилсь специльно рди этого случя? Он курит и озирет улицу, постукивя кблуком по бмперу. З­метив втомобиль, вздргивет и осторожно зглядывет в слон. Убе­дившись, что это Свенсон, он улыбется открыто, кк ребенок, но свой промх тут же испрвляет – тушит сигрету о крышу мшины.

– Доброе утро, – ровным тоном говорит Свенсон. Сдись в мшину, девочк.

Анджел соскльзывет с кпот, от чего ее плиссировння юбк з­дирется чуть ли не до пуп, открывя взгляду те же полостые шорты, которые н прошлой неделе он ндевл н джинсы. Шорты всего н несколько дюймов прикрывют ее обнженные ляжки. Свенсон отво­дит взгляд.

Анджел плюхется н переднее сиденье, ухитрившись стукнуться головой.

– Господи Иисусе! – Он трет ушибленное место.

– Больно удрились? – спршивет он.

– Ерунд, – говорит он. – И вообще, все супер! Честно говоря, я думл, вы не приедете.

– Сейчс только пять минут одинндцтого.

– Я не знл, сколько времени. Просто думл, вы не приедете.

– Почему вы тк решили?

– Вы же мужчин, – нпоминет он.

– Однко вот он я. Мужчин уж или кк. Тк мы куд? В «Компьютер-Сити»?

– Вперед! – говорит Анджел. – Спсибо вм. Првд, спсибо.

Свенсон осторожно едет по дороге, где н кждом шгу «лежчие по­лицейские». Его вечное невезение тут кк тут – вот оно, в черном «сед­не». Едет нвстречу. Трюх-трюх. Встретятся они кк рз н следующем бугорке, н млой скорости, и тот водитель отлично успеет рссмотреть и его, и эту млолетку, которую он везет куд-то прочь из кмпус.

Нет, это не просто невезение. Посмотрите-к, кого судьб выбрл из всего коллектив, кого усдил з руль черного «седн». Рз уж не Шерри – знчит, Лорен Хили. Не будет же Свенсон просить Анджелу пригнуться. Он энергично мшет Лорен рукой. Привет-привет, они не виделись с того смого дня, когд Свенсон тк опозорился н ужине у Бентмов. Лорен рзглядывет Анджелу очень пристльно, словно же­ля убедиться, что это не жертв похищения, что сигнлов с мольбой о спсении он не подет, зтем с любопытством смотрит н Свенсон и делет едв зметный взмх рукой – приветствие, но сдержнное. Свен­сон снов ей мшет и едет дльше.

– О-го-го! – говорит Анджел. – Столкновение нос к носу.

– Пристегните ремни, – советует Свенсон. – Здесь одни ухбы.

Анджел не понимет, что он продирует Бетт Дэвис. Шерри бы узнл. Ну и что из этого? Есть вещи и повжнее, чем фильмы, которые смотрели вместе. Анджел пристегивет ремень безопсности.

– Спсибо, – говорит Свенсон.

Печк рботет, но в мшине все рвно прохлдно. Анджел тем не менее решет снять куртку. Свенсон протягивет руку – хочет ей помочь – и костяшкми пльцев здевет ее шею. Он вылезет из куртки, и его лдонь скользит по ее руке, обнженной, если не считть коро­тенького рукв черной мйки. Он отштывется – будто он ее удрил.

– Ой! – Он покзывет н бинт повыше локтя. – Это у меня ттуировк. Я бы вм покзл, но все тк покрснело и рспухло…

Бедное дитя, всю себя истыкл. Хоть иглы-то стерильные были? И вообще, откуд у нее тту? В кмпусе их не делют. Тк, з ттуировкой съездить ншл н чем, з компьютером – нет.

– И что тм?

– Я хотел сделть вм сюрприз. Вообще-то тм вше имя.

– Ндеюсь, вы шутите? – говорит Свенсон.

Он что, спятил? А вдруг он и впрвду ненормльня, он ничего об этом не знет? Он вообще ничего о ней не знет. К счстью, дорог почти пуст, и он может пниковть сколько угодно, не опсясь вре­зться во встречную мшину. Анджел смеется. Он змечет, что н ней никких укршений, только в мочке ух блестит рубиновя кпельк.

– Шучу, – соглшется он. – Хотел вс рзыгрть. Лдно, рсскжу: это яйцо. Треснувшее яйцо, из которого вылезет крохотный цыпленок. Я дл обет: если Господь поможет мне зкончить ромн, я сделю эту ттуировку.

Анджел н смом деле верит в Бог, который тк жждет ттуиров­ки н ее теле, что готов водить ее рукой?

– Выходит, мы очень кстти едем з новым компьютером, инче вы бы испещрили себя ттуировкми с головы до пят. – Смысл в этой реплике никкого, но Анджел стртельно хихикет.

Они проезжют мимо покосившихся мбров, мимо стд тощих ко­ров, щиплющих жлкие осттки трвы н лугу, мимо трейлеров, пускю­щих в небо облк смоляного дым.

Тишин все длится. Сердце Свенсон колотится с перебоями. Кофе, что ли, перепил? Нет, вообще не пил. Может, в этом и дело? Нверное, стоит притормозить у кфе. Идея ему нрвится: он зкжет яичницу и жреную кртошку, Анджел будет возиться у музыкльного втомт, фермеры у стойки получт бесплтное рзвлечение.

– Кк учеб? – спршивет он нконец. Кк им удлось доктиться до ткого, причем после того, кк Анджел признлсь, что все время думет о нем?

– По большей чсти отвртительно. Естественно, не считя вших семинров. Но это вм уже известно. Смое ужсное – знятия искусством. Н прошлой неделе нм дли здние вылепить ккой-нибудь мерикнский символ. Ну, все и понделли эти вечные штмпы – фкелы, орлы, флги…

Слушя быструю нервную речь Анджелы – стккто с придыхни­ем, – Свенсон вдруг чувствует себя удивительно счстливым. Может, не он один волнуется?

– Я изобрзил обед номер семь из «Мкдонлдс». Получилось зшибись: кок-кол, соломинк, кртошк, гмбургер – просто згляденье. А этот кретин – прошу прощения, профессор Линдер – зшелся от злости. Зявил, что для меня нет ничего святого и я хотел его лично оскорбить.

Кк ткой человек может преподвть искусство? Свенсон чувствует свое полное превосходство. Он своим ученикм велит нрушть први­л. Его их тлнт не пугет. Ндо бы позвонить этому идиоту Линдеру, спросить, что он, собственно, вытворяет; впрочем, н смом деле его блгодрить ндо – н его фоне Свенсон только лучше смотрится. Зн­чит, Анджел посещет знятия по искусству. Вот з что ее отчим рспл­чивется, целыми днями отсчитывя пилюли и нклеивя этикетки.

– Вы уже решили, в чем будете специлизировться? – спршивет он. Еще один дебильный вопрос. В его бытность студентом это был нихудший способ зкдрить девушку.

– У меня есть время до конц год. Пок что не зню. Кк вы считете, я могл бы выбрть пистельское мстерство?

– Безусловно д. Есть только одн проблем. Ткой специлизции нет.

Этот вопрос обсуждется н фкультете уже много лет. Все остль­ные преподвтели, особенно Берни, ктегорически против, во многом потому, что тким обрзом дют ему понять, кк в действительности от­носятся к его тк нзывемому предмету. Свенсон с Мгдой особо не спо­рят. Они не жждут лишней рботы, не жждут читть студенческие ро­мны.

– Д? – удивляется он – А я думл, есть. Мне вроде что-то ткое обещли, когд я подвл документы. Ну, тогд не вжно. Выберу что-нибудь попроще, чтобы оствлось время писть. Меня только это интересует. Вот утром встю, и если в этот день могу писть, нстроение срзу поднимется. Это ткое счстье!

Свенсон помнит, кк это бывет, помнит рдостное волнение, пред­вкушение рботы – и кжется, будто переносишься в другой мир, впд­ешь в состояние, близкое к безумию, слышишь чьи-то голос; это пси­хоз, но психоз счстливый, умеющий обмнуть свою жертву, зствить ее поверить, что грмония достижим.

Анджел постоянно елозит ногми – то скрестит их, то подберет под себя.

Он говорит:

– Смое змечтельное знятие в жизни – это писть. По-моему, дже лучше секс.

Свенсон бросет н нее быстрый взгляд.

– Ну, может, и не лучше, – говорит он. И снов воцряется тишин

– Вы знете, ккой вм нужен компьютер?

– Ни грфик, ни кустик меня не интересуют. Это для фнтов видеоигр. Мне необходим большой монитор и нормльный объем пмяти, чтобы не нужно было постоянно все стирть и освобождть место для ромн. Я со стрым нмучилсь.

– Вы зняли всю пмять? – спршивет Свенсон.

– Пишу много, – отвечет Анджел.

Почему Свенсон не испытывет звисти? Ведь он пишет, он – нет. Почему? Потому что он блгодрен з то, что он нпомнил ему, в чем смысл этого мленького путешествия. Ученик-пистель и преднный де­лу учитель рботют, тк скзть, сверхурочно.

До смого Берлингтон они едут в дружеском молчнии, и вот Свен­сон уже въезжет н пустынную стоянку перед огромным зднием «Ком­пьютер-Сити».

– Они сегодня рботют? – спршивет Свенсон.

– А кк инче? – удивляется он.

Мгзин – гигнтский нгр – почти пуст, если не считть кучки продвцов в зеленой форме «Компьютер-Сити», стоящих у кссы, упрвляющего, орущего н прня, который везет тележку с ккими-то короб­кми, нескольких покуптелей, отпросившихся н обед порньше, что­бы купить домой компьютер, и прочки стршеклссников-прогульщи­ков, зшедших поглзеть н новинки.

Свенсон еле поспевет з Анджелой, которя быстрым рзмшис­тым шгом идет по злу. Продвцы поднимют глз, и перед ними мель­кют голые ноги, ключи н длинной цепочке, бьющие по бедру, черные носки, звернутые н ботинки. Интересно, з кого они принимют Свенсон? З пожилого рспутник, покупющего своей пнкующей по­дружке новый компьютер? Ккой болвн зхочет возиться с девицей, от которой – з километр видно – ничего, кроме головной боли и непри­ятностей, не дождешься? Нет, нверное, подумли, что он ее ппш. Д рди бог. Свенсон вполне мог бы быть ее отцом. И вполне может поз­волить себе удовольствие, которого его лишил Руби – он предпочл збрть в университет компьютер, который был у нее со школы, лишь бы не унижться и не просить у него новый.

К Анджеле подходит один из продвцов. Когд Свенсон их догоняет, Анджел и юнош, у которого н бирке нписно «Говинд», уже углуби­лись в беседу. Прень-индиец с прыщвым дружелюбным лицом, кото­рое сейчс зстыло от смущения, все пытется кк-то уменьшиться в рз­мере – съежиться до Анджелиного рост. Он мечтет помочь клиенту, мечтет выполнять свою рботу, не пялиться н коротенькую юбчонку, белые ляжки, ботинки с носочкми.

Во всем остльном Анджел покуптель идельный. Он точно зн­ет, чего хочет. Н все уходит минут пять. Говинд уясняет себе, что ей нужно, и лишь тогд смотрит н Свенсон, н ппу, ждет от него под­тверждения. Свенсон кивет. Д, конечно. Именно тк. Моя дочь ниче­го не нпутл.

Когд Анджел достет свою кредитную крточку, Свенсон скромно отступет нзд – пусть рсплчивется; продвец мчится з провод­ми к принтеру. Умня девочк, он вежливо откзывется от сервисной прогрммы, предоствляемой мгзином. Говинд улыбется.

– Я см н нее подпислся, – говорит он.

– Не сомневюсь, – отвечет Анджел. Он протягивет ей тлон.

– Поздрвляю с покупкой!

Он объясняет, кк подъехть к склду, отдет чеки Свенсону и жел­ет Анджеле удчи.

– Вы – чудо, – говорит ему Анджел.

– Это моя рбот, – отвечет он, зрдевшись от удовольствия.

Из мгзин Анджел со Свенсоном идут горздо медленнее, еле пе­редвигют ноги, кк прочк после бурного свидния.

– До чего же просто, – говорит Анджел. – Все в жизни должно быть тк вот просто.

Свенсон объезжет здние. Из мшины они выпрыгивют одновре­менно – кк клоуны в цирке. Анджел берет коробку поменьше, клдет в бгжник. Все вряд ли поместится, но Свенсон пострется. Усилием воли он вводит себя в состояние физической уверенности, в котором он сумеет мобилизовть нпрямую звисящую от тестостерон способ­ность оперировть прострнственными прметрми. Он не збыл ис­торию про ее отц-стмтик. В конце концов он ухитряется зхлопнуть бгжник. Вот! Окзывется, без него здесь действительно было бы не обойтись. Может, он и ориентируется в этом прекрсном новом мире RAM и меггерц, он зто может преподть ей урок смой обычной гео­метрии и знет, кк зпихнуть крупногбритные предметы в огрни­ченное прострнство.

– Вот и порядок! – говорит он. – Кк нсчет лнч?

– Может, не стоит? – говорит Анджел. – Я буду беспокоиться з то богтство, которое лежит в бгжнике.

– Здесь ведь не Южный Бронкс. Нпоминю, это Вермонт. Можно все оствить н зднем сиденье с незпертой дверью, и никто ничего не тронет.

– Незчем нпршивться н неприятности.

– Лдно, – соглшется Свенсон. – Тогд можно отпрвиться в сторону Юстон и остновиться в кком-нибудь придорожном кфе, где мшину будет видно из окн.

– Мне, честно говоря, не очень хочется. Я буду волновться. Если вы голодны, двйте нйдем ккой-нибудь «Мкдонлдс».

– Я не нстолько голоден.

Свенсон поверить не может, что он, отвезя эту мерзкую девчонку з шестьдесят миль и убив н нее весь день, еще и упршивет ее сходить с ним перекусить. И все же… все же он рсстроен. Он тк живо предств­лял себе, кк после промозглой улицы окжется в тепле ресторнного зл, кк будет пхнуть кофе, мясным рулетом с пюре, кк будет игрть музыкльный втомт. Он чувствует себя мльчишкой, которому девоч­к говорит н свиднии, что ей ндо порньше домой.

– Мне бы лучше вернуться поскорее, – говорит он.

– Вполне вс понимю. – Он не может скрыть обиды в голосе, д и н гз, выезжя со стоянки, жмет слишком резко. Анджеле, чтобы не по­ влиться н него, приходится схвтиться з ручку.

Свенсон сворчивет по рзвязке в сторону от город. Шоссе здесь уже узенькое, двухполосное.

– Вот еще что, – говорит Анджел. – Послушйте! Вы не обязны соглшться, но я очень рссчитывл, что вы поможете мне знести все это ко мне в комнту и устновить. Если вы откжетесь, я не обижусь. Я не хочу портить вм весь день.

Свенсон н мгновение здумывется.

– Боюсь, я не смогу помочь вм устновить компьютер. Мой собирл жен. От меня толку, кк окзлось, никкого.

Идиот! Зчем было упоминть Шерри? Что он этим хотел скзть? Любой нормльный мужик соглсится помочь устновить компьютер, вне звисимости от того, умеет он это или нет.

– Ничего, – говорит Анджел. – Устновить его, пожлуй, я и см смогу. А вы окжете мне морльную поддержку.

– Н это меня хвтит, – говорит Свенсон.

– Зню. Это в вс смое змечтельное. Рньше ни у кого не нходи­ лось времени меня поддержть или мне помочь.

– Это моя рбот. – Может, этот индийский кцент – лишнее? Вдруг Анджел решит, что его продия н Говинд – проявление рсизм? Или это знк того, что у них теперь имеется общее прошлое, которое с кждой минутой увеличивется, которое их объединяет, и уже есть фрзочки, понятные только им двоим?

Но Анджел, похоже, думет совсем о другом.

– Знете… если компьютер зрботет, я смогу рспечтть недостющие стрницы, и тогд срзу вм их отдм.

Больше они ничего не говорят почти до смого Юстон. Въезжя в университетские ворот, Свенсон чувствует себя опустошенным. Ему хочется повернуть нзд, в поля, остновиться где-нибудь н обочине и прикорнуть, положив голову Анджеле н колени.

Анджел тяжко вздыхет – именно тк хотелось вздохнуть ему смо­му, и в ккое-то мгновение он с огромным трудом удержлся. Он гово­рит:

– Я себя чувствую тк, будто меня отпускли н поруки, теперь вы везете меня обртно в тюрьму.

– Не совсем уж все тк плохо, – врет Свенсон. Но см он чувствует то же смое.

– Вм легко говорить. У вс есть мшин. Вы можете уехть куд хотите.

– Послушйте… Если вм действительно пондобится куд-нибудь поехть, не стесняйтесь, звоните мне… Я вс отвезу. – Он не может больше притворяться, что всего лишь выступет в роли зботливого преподвтеля.

– Спсибо. Удивительно мило с вшей стороны. Вы следите з «лежчими полицейскими»? У нс в бгжнике столько техники.

Свенсон сбвляет скорость и с блгодрностью думет о компьюте­ре – докзтельстве собственной невиновности. У них было дело, они его сделли. Ему уже нплевть, увидит кто-нибудь их с Анджелой вмес­те или нет. Он невиновен. Они выполнили здние, и ничего неподоб­ющего не произошло.

– Нпомните мне, в кком из общежитий вы живете. Они все н одно лицо. Мы с женой обитли в Довере. Еще в доисторические времен.

Ну вот, он опять поминет Шерри. Он улвливет нмек. Он жент. Анджел, змечет он, про своего друг не вспоминет. Почему не помо­жет ей отнести компьютер нверх, нверняк ведь здоровенный детин с могучими коронрными сосудми.

– В Ньюфейне. Тоже убогое нзвние. – Юстонские студенты считют, что общежития нзвны кк город Вермонт. Никто им не рсскзл, что это город нзывли в честь друзей Элйи Юстон. Универси­тет, изо всех сил стремящийся стть демокртическим зведением, умлчивет о том фкте, что его основтель с дружкми влдели когд-то большей чстью штт. – Теперь нпрво. Вон туд.

Естественно, он помнит. Он же зезжл з ней утром. Он тормозит у вход.

– В это время дня посетителей-мужчин пускют?

– Вы шутите? Времен изменились. Првил о чсх посещений отменили лет сто нзд. Мужчины могут приходить в любое время. К тому же вы – преподвтель. Можете делть, что вм зблгорссудится.

– Учитывя нынешние тенденции, – говорит Свенсон, – мое поведение может быть рсценено кк предосудительное.

– Что вы имеете в виду? – не понимет Анджел.

– Тк, ерунд.

Анджел выходит из мшины.

– Вы можете остться. Посидите здесь, проследите, чтобы ничего не укрли. А коробки я отнесу см.

– Кк-то стрнно – я буду сидеть и смотреть, кк вы ндрыветесь? – А не стрнно будет, если кто-нибудь увидит, что он сидит в мшине у общежития? – Никто не стнет среди бел дня вскрывть бгжник.

– Нверное, вы првы, – говорит Анджел. – Только двйте поосторожнее, лдно?

Свенсон подходит к бгжнику, отпирет его. Об берут по коробке. Анджел идет впереди, он – з ней, с монитором.

Сколько лет он не бывл в общежитии! Общежитие Руби нпомин­ет скорее ккой-то стрый многоквртирный дом. Он тм побывл од­нжды, год нзд, в вгусте, когд семестр только нчинлся – в это время у всех общежитий вид ккой-то призрчный, нерельный.

Он входит в вестибюль – ппрт с гзировкой, доск объявлений, н которой висит лишь листок с првилми пожрной безопсности, – и в нос ему удряет зпх пот, кроссовок, тренжеров. Кк ребят ткое терпят: кждый день приходят домой, их встречет зстоявшяся вонь. Что говорит лишь об одном: он человек другого поколения. Для них это зпх смой жизни. Аромты, которые предпочитет он, – чес­нок, жреной курицы, вин, яблочного пирог, цветов из сдик Шерри, – в их предствлении отдют родителями, духотой и скукой. Вечер, проведенные дом, взперти, вдли от друзей. Зпх живой смерти.

Они поднимются н второй этж, проходят через холл со столом для пинг-понг и несколькими зсленными креслми. Ни нмек н до­мшнюю тмосферу, ни кртинки н стенх – никких признков того, что здесь проводят время живые существ.

Свенсон с трудом поспевет з Анджелой, они несутся по коридору, мимо дверей, в которые он, не в силх удержться, зглядывет. А вдруг он встретит ккую-нибудь из своих студенток? Мкишу, Джонелл, Клэрис?

Анджел нконец остнвливется у своей комнты, ищет ключ в связке, свисющей н кожном шнурке с пояс. Н двери плкт: черно-беля фотогрфия «Ангел д» с длинными волосми, в немецкой кс­ке, с бородой, н волостой груди – цепи крест-нкрест.

– Вш приятель? – спршивет Свенсон.

– Аведон [18], – отвечет Анджел. – Првд, здорово? Вместо тблички «Осторожно, зля собк!». Только не тк пошло.

Свенсон зходит вслед з Анджелой в комнту и змирет н поро­ге – н него смотрят сотни лиц. Стены сверху донизу сплошь, если не считть нескольких зеркл, поблескивющих между фотогрфиями, уве­шны открыткми ктеров, пистелей, проповедников, музыкнтов, ху­дожников. Пончлу кжется, что висят они вперемешку, но потом он видит группы по теме (Дженис, Джими, Джим, Курт Кобейн) или по эпохе (Бстер Китон рядом с Чрли Чплином и Лилин Гиш). Пожи­лой Пикссо смотрит н ткого же рспутного и ткого же лысого Жн Жене. Чехов и Толстой, Колетт, Вирджиния Вулф и… это кто?

Нпротив двери узкя – почти кк у моншки – кровть, нкрытя тким же моншеским коричневым покрывлом. У левой стены белый плстиковый стол, н который Анджел ствит свою коробку, и Свенсон следует ее примеру.

– Это не комнт, – говорит Свенсон. – Это… нстоящя инстлляция.

– Нрвится? – гордо спршивет Анджел. – Многим это кжется сумсшедшим домом. Для большинств здешних дурочек – еще один повод считть меня чокнутой. У них у всех нд кровтью висит плкт с кким-нибудь Брэдом Питтом, и всё. Вм ндо Мкишину комнту посмотреть. Тм всякя чернопнтерскя дрянь, плкты, рстмнские флги. И огромный плкт со Снупи. Только все знют, что пп у Мкиши преподет в Дртмуте. Ее родители н порядок богче моих.

– Не стоит тк.

Свенсон, может, и похож н исходящего слюной изврщенц, рсх­живющего по комнте нимфетки, но н смом деле он профессионль­ный преподвтель, который никогд не збывет о своих обязнностях и ни з что не стнет сплетничть с одной студенткой о другой, дже ес­ли речь идет всего лишь об убрнстве комнты.

– А где вш стрый компьютер? – спршивет он.

– Нервы сдли, – признется Анджел. – Когд он сожрл мои фйлы, я психнул и выкинул его из окн. Помните, я говорил, что починить его нельзя? Смое ужсное не это – только я его выкинул, кк вспомнил ккой-то жуткий фильм с Джейн Фондой, он тм игрет пистельницу и выбрсывет из окн пишущую мшинку. Я поверить не могл, что и я туд же…

– А, я этот фильм видел. Кк же он нзывется? Не вспомню.

– Я не зню, – говорит Анджел. – Ну, двйте принесем остльное.

Им предстоит новое испытние, вернее, то же смое. Тк долго Свенсону везти не может. Теперь уж он встретит всех своих студентов, они не преминут полюбовться, кк их преподвтель бежит рысцой з Анджелой Арго.

Они идут н улицу. Анджел все еще тревожится, не стщил ли кто ее компьютер из зпертого бгжник Свенсон. Он рстрогн: кк же ис­кренне, кк стрстно он мечтл о новом компьютере. Ясное дело, ро­дители тут же дли денег. Если бы Руби о чем-нибудь тк мечтл… Он бе­рет коробку с системным блоком. Он хвтет связку шнуров. Тк, последняя ходк, и все.

Анджел придерживет ему дверь и идет чуть впереди. В комнте он освобождет место, чтобы он поствил коробку н стол.

– Двйте я все рспкую, – предлгет он. – Нож есть? Или острые ножницы?

– Попробуйте этим. – Анджел вытскивет из сумочки склдной нож. – Не пугйтесь. Я иногд езжу втостопом. Девушке ндо уметь зщищться.

– Не стоит вм ездить втостопом, – говорит Свенсон. – Не дй бог, вс постигнет учсть тех девушек, которых охотники обнруживют через пру лет после их встречи с серийным убийцей.

Он не может скрыть ужс, который охвтывет его при мысли, что с ней может что-то случиться. И в то же время отлично понимет всю несурзность происходящего: он, исполненный нежности и желния ее з­щитить, стоит и смотрит, кк он вспрывет кртон охотничьим но­жом. Д, он с виду хрупкя, но сильня: кк легко держит коробки, пок Свенсон вытскивет и рзворчивет монитор и мини-туэр.

– Тк, – говорит он. – Тк-тк-тк. Инструкция имеется?

– Послушйте, сделйте мне одолжение, – говорит Анджел. – Сядьте вон тм, н кровть, и поддерживйте меня морльно – мло ли, вдруг я рспсихуюсь.

Свенсон смеется.

– Кк вы догдлись, что я в этом ничего не понимю?

– Вы слишком чсто повторяли «тк».

Свенсон делет кк велено. Он присживется н крешек кровти, потом прислоняется спиной к стене, вытягивет ноги. Анджел сосредо­точен н своем и н него внимния не обрщет. Он вствляет шнуры, нходит прллельные порты, устнвливет кртридж, подсоединяет мышку, водит ею по новехонькому коврику.

Компьютер слушется ее во всем. После кждого этп Анджел н­пряженно ждет. Когд згорется нужный огонек или что-то жужжит тк, кк положено, он вскидывет руки и тихонько восклицет: «Оп!»

До чего же Свенсону нрвится эт неуклюжя тлнтливя девчонк! Нет, он вовсе не звидует ее молодости, ее дру, ее здоровым зубкм, еще бог знет чему, что у нее есть, у него уже нет. Это искреннее чувство. Однко он ни н секунду не збывет, что сидит н ее кровти. Н него снов нктывет сонливость, кк тогд, в мшине. Он с вожделением смотрит н подушку Анджелы. Может, подремть пру минут?

Анджел говорит:

– Просто не верится – все тк глдко идет. Я когд стрый компьютер устнвливл, это был д ккой-то. Кжется, вы… вы мне удчу при­ носите.

– Ндеюсь, – говорит Свенсон.

– Пошш-шло! – рдуется Анджел. – Д! Д! Д! Похоже, мы его звели. Двйте я попробую рспечтть последнюю глву.

Анджел сует в дисковод дискету, щелкет мышкой. Первые пять стрниц принтер выдет пустыми, только с черной полосой по дигон­ли. Потом вообще перестет печтть, мигет крсный огонек.

– Сукин ты сын!

Он щелкет выключтелем. Рздется обндеживющее урчние, зтем из глубин принтер доносится непонятный хруст. Огонек покзы­вет, что бумг зстрял.

– Кжется, с бумгой что-то, – говорит Свенсон.

– Рзберусь, – отмхивется от него Анджел.

Минуточку! Свенсон не ее друг, он ей не отец, не отчим, не квлер, не случйный мужчин, с которым можно тк рзговривть. Он – тк уж получилось – ее учитель, преподвтель по пистельском мстерст­ву. Он окзывет ей услугу, и это в его должностной инструкции не зн­чится.

– Простите, – говорит он. – Прошу вс, не обижйтесь. Эт гдость меня просто из себя выводит. Я ужсно хотел рспечтть эти стрницы, чтобы вм отдть. Для меня это тк вжно, тут…

– Ничего стршного. Попробуйте еще рзок.

Анджел пожимет плечми, дет комнду «Печть». Принтер вклю­чется. Бумг зстревет. Он рзржется слезми. Свенсон встет, подходит к ней, клдет руку н плечо. Анджел откидывется нзд, н­крывет его лдонь своей. Свенсон словно со стороны смотрит, кк сплетются их пльцы, и это будто не его рук, ккой-то пук или мор­скя звезд, живущя совершенно отдельной, собственной жизнью.

Не то чтобы он не знет, что одно влечет з собой другое, что его ру­к, здержвшяся н ее плече, скользнет выше, по шее, к волосм, по­том опять вниз, вдоль позвоночник. Не то чтобы не знет, что лезет к ней под футболку, к нежной рвнине ее спины, он, тк и сидя в кресле, выгибет спину. Не то чтобы он не знет, что если остнется тут, ес­ли не отойдет, Анджел встнет, повернется к нему, и они окжутся в объятиях друг друг. Он знет это и не знет, кк с смого нчл знл и не знл, что кждое произнесенное ими слово, кждое их движение ве­ло к этому. Но ему удется сохрнить способность удивляться, и будто со стороны он нблюдет з тем, кк целует Анджелу Арго. Чуть погодя Анджел отстрняется от него.

– Вы уверены, что хотите этого? – спршивет он.

Был уверен, но только до тех пор, пок не нстл пор признвться, ведь это будет ознчть, что все происходит н смом деле, с его соглсия и при его учстии. Он – кк те несчстные девушки, что ухитряются збеременеть, продолжя себя убеждть, что собственно сексом они не знимются. Рзве не ему положено спршивть соглсия Анджелы? Свенсон не может позволить себе здумывться об этом, у него голов знят другим: нпример, кк бы попробовть, продолжя целовть Анджелу, проложить курс к кровти, добрться до нее, минуя прегрждющие путь коробки.

Н счстье, Анджел, ведомя неким локтором, см ловко отступ­ет нзд. Ему остется лишь следовть з ней. Неужели это т же смя девушк, которя вечно спотыкется и обо все стукется? Он в своей стихии, думет Свенсон, кк рыб, вновь окзвшяся в воде. Он тянет его з собой, рзворчивет, толкет н кровть. Сопротивляться невоз­можно, кк невозможно отвести от нее взгляд. Тебя все рвно что зкли­нет змея, не королевскя кобр, мленькя крепенькя гдюк – он, чуть покчивясь, держит тебя в поле своего немигющего взгляд. Но ведь зклинют, кжется, кк рз змей. Почему у Свенсон путются мыс­ли? Почему? Д потому, что Анджел, кжется, снимет с себя одежду, вот он, скрестив н груди руки, стягивет футболку. Ее груди – кк буто­ны. Соски отвердели н холоде.

Он спускет мини-юбку к ногм, вышгивет из нее. Н ней черный . кружевной пояс. Неужели все юные дмы, отпрвляясь покупть ком­пьютер, ндевют ткое? Может, Анджел все это сплнировл зр­нее? У нее ведь сегодня нет колец в губе, вообще никких укршений н лице – чтобы удобнее было целовться. Ну, он и см сегодня утром оде­влся особенно тщтельно.

Он бсолютно обнжен, если не считть ботинок. Это неимовер­но сексульно. Но до чего… до чего же он худенькя. У нее совсем дру­гое тело, чем у Шерри, про которую ему вовсе не следует думть, сидя здесь, с эрекцией ткой сильной, что Анджеле это видно дже через джинсы.

– Клсс! – говорит он восхищенно, подходит и сдится н него вер­хом, лицом к лицу.

Свенсон змечет, что в глзх ее промелькнул стрх. Но он перево­дит взгляд н его ремень, оздченно изучет пряжку, после чего рссте­гивет ее с мечттельным, чуть отрешенным видом. Зтем соскльзыв­ет с него, сдится рядом и, подвшись вперед, стскивет ботинки. Одной рукой Свенсон глдит ее трогтельно выпирющие позвонки, другой стягивет с себя джинсы и трусы.

Анджел уже снял ботинки, и он тянется к ней, но он жестом ве­лит ему лечь н спину и роется в тумбочке у кровти, откуд достет м­ленький пкетик из фольги. Он тк двно ничем подобным не пользо­влся – Шерри много лет нзд, переств брть тблетки, вствил спирль, – что снчл принимет это з пкетик с чем. Ах д, это пре­зервтив, ну конечно! Секс девяностых, он ткой, и то, что Анджел столь предусмотрительн, н пользу им обоим. По поводу Свенсон ей волновться нечего. Но кто знет, что он себе позволял? Что это был з прень, который подходил к телефону? Рискует кк рз Свенсон. Очень отрезвляющя мысль, но не нстолько пугющя, чтобы у него пропл эрекция, ноборот, его член, похоже, положительно регирует н тот нсторживющий фкт, что презервтивы у Анджелы всегд под рукой. Нверное, тк же чувствовли себя девушки, когд Свенсон, тог­д еще стршеклссник, посреди бурных поцелуев, нчвшихся будто бы случйно, доствл вдруг из крмн сознтельно прихвченный с собой презервтив.

Анджел дет ему пкетик, он его вскрывет, слегк волнуясь – вдруг презервтивы теперь другие? Вдруг он не сумеет его ндеть? Ему вспоминются школьные годы. Это – кк н велосипеде ктться. Он н­тягивет его, осторожно рскручивя.

Он снов чувствует себя н месте женщины – когд Анджел нкло­няется нд ним, он думет: кк же прелюдия? Но длится это лишь долю секунды, и нслждение нкрывет его волной, внизу живот рзливет­ся блженное тепло. Он нконец перестет думть – переворчивет ее н спину, и ноги ее рздвигются. Он опирется н руки, грудь его кс­ется ее груди, ее бедр смыкются, притягивя его ближе. И вот лицо его прижимется к ее лицу, его подбородок ксется ее щеки.

И тут в его голове грохочет взрыв. Треск, хруст, зтем скрежет – словно кмни перемлывются в пыль. Он не срзу понимет, что про­изошло.

– Что это было? – спршивет Анджел. – У меня прямо в черепе отдлось.

– Ничего особенного, – отвечет Свенсон. – Я зуб сломл.

Зуб, тихо рзрушвшийся несколько месяцев, окончтельно рссы­пться решил именно сейчс. А он дже не зметил, что скрежетл зуб­ми. Ужс ккой! Тк нечестно! Ровно в тот момент, которого он, см се­бе откзывясь в этом признвться, тк вожделел, когд он нконец получет то, о чем не осмеливлся мечтть, у него ломется зуб. Вот они, кверзы среднего возрст, ккой позор – предстть стриком, у кото­рого зубы выпдют. Свенсон, не отпускя Анджелу, щупет языком ззу­бренные рзвлины.

– Пломбу потерял, – говорит он.

– Не только пломбу, – отвечет Анджел.

Эрекции кк не бывло. Он перектывется н бок. Глядит н Андже­лу, лицо которой из стрстного стновится ровно-невозмутимым. Он моргет, нерешительно улыбется.

– Облом, – говорит он. – Болит?

– Пострдло только смолюбие, – отвечет он. – По нему ннесен смертельный удр.

Глвное – не дть ей понять, кким ничтожеством он себя чувствует. Оттого, что он не может скзть ей об этом, н него нктывет ткое отчяние, что к глзм подступют слезы. Он понимет, что это еще и гормонльное, это – химия, рекция н фрустрцию. Но нет, он не окончтельно збылся – он вдруг изумляется тому, что лежит вот тк, го­лый, с этой девочкой, совсем ему чужой. Он должен быть с Шерри, род­ной и близкой. Что он ей скжет, когд он спросит, кк он сломл зуб?

Шерри нчнет его жлеть, и его мучения, и без того вполне зслужен­ные, стнут совсем невыносимыми. Выть хочется: что з глупость, ну з­чем он пил эту ядовитую смесь похоти и смообмн, пил ткими м­ленькими глоткми, что с легкостью убеждл себя, будто и не пьет вовсе? Н смом деле хочется сейчс ему только одного – лежть, прижв­шись к Анджеле Арго. Но он уже уселсь в кровти, скрестив ноги, при­слонившись спиной к стене. Свенсон отодвигется, освобождя ей мес­то. Они держтся с ткой непринужденностью, словно не было сексульных игр: просто две соседки по общежитию собрлись зняться мникюром и посплетничть. То, что об обнжены, никк их не стесня­ет. Он тоскливо смотрит н стены, и взгляд его выхвтывет смое пе­чльное: Берт Лр, Грольд Ллойд, Бстер Китон. Ну почему у Чплин ткой мрчный вид? У него же были сотни женщин.

– Жлко зуб, – говорит Анджел. – Но в сексе чего только не бывет. Со мной однжды ткое приключилось. Прямо посреди любовной игры нчлся эпилептический припдок. Повезло еще, что легкий. Мой пртнер бы спятил, если бы я стл биться головой и исходить слюной. Но я собрлсь с силми и просто ушл.

Кк это мило с ее стороны – поведть о собственном провле. Но с другой стороны… если бы у нее нчлся припдок сейчс? Что бы он делл?

– Я не знл, что у вс эпилепсия, – говорит он.

– Я сейчс н тблеткх. Все в порядке.

– Достоевский тоже стрдл эпилепсией.

Свенсон слышит ккой-то шум з дверью. Он лежит голый в комн­те студентки. А что, если он ненормльня, змнил его сюд, потом зявит н него, и его выгонят с рботы.

– Дверь зпирется? – спршивет он.

– Аг, – кивет Анджел. – Я ее срзу зперл. Кк только мы вошли.

Знчит, он все специльно подстроил. Э, куд ты ктишься? Тк ведь недолго превртиться в очередного Адм, обвиняющего Еву в том, что он съел яблоко. См не мленький. См этого хотел. Взрослый че­ловек, преподвтель. Знл, н что идет. Отличный момент рзобрться со своим подсозннием. Или с совестью? Он только что пытлся, но не смог трхнуть свою студентку. Впрочем, кто, собственно, проявил ини­цитиву? Интересный вопрос. Он ведь пишет кк рз про ромн учите­ля и ученицы. Может, это психологическое исследовние, пондобив­шееся ей для следующей сцены?

Он жмется к нему, кк обезьянк, с нежностью – или с сострдни­ем? – ерошит ему волосы. Ее соски ксются его лиц. Свенсон ловит один ртом, он отнимет его непроизвольным, уверенным движением, и Свенсон вспоминет – д поможет ему Бог! – кк Шерри вынимл из ротик Руби грудь, когд т, нсосвшись, зсыпл.

Он одевется, Анджел, по-прежнему обнження, идет к компью­теру.

– Двйте еще рзок попробуем, – говорит он. Он дже не срзу понимет, что речь не о сексе, о принтере. – Вдруг мы сотворили чудо? – Н сей рз он имеет в виду секс.

Он любуется ее гибким, ловким телом. Глвня ее прелесть в естест­венности. Он щелкет мышкой. Принтер мурлычет. Один з другим н стол соскльзывют три лист бумги.

– Есть! – сообщет он. – Мы тки его ренимировли. Мгия ккя-то.

Он дожидется, пок он оденется полностью, и протягивет ему ли­сточки.

– Конец глвы, – говорит он.

– Змечтельно, – говорит Свенсон неуверенно. – Пострюсь про­ читть поскорее.

Звучит это несколько вымученно – он словно рсплчивется з удо­вольствие. Тк, стоп! Ему же действительно нрвится ромн Анджелы. Он вовсе не прикидывлся, не врл, лишь бы змнить ее в постель. Н смом деле все было ровно ноборот. Анджел нчл ему нрвиться именно потому, что понрвился ромн. Ндо было все тк и оствить, не следовло путть одно с другим. Впрочем, никкой ктстрофы не про­изошло. Он змолкет, но в конце концов не может удержться и гово­рит:

– Вы, конечно, понимете, что рсскзывть об этом не стоит. Инче будет жуткий скндл.

Одно он знет нверняк: вести семинры тк, точно ничего не бы­ло, стнет очень и очень нелегко.

– Конечно, – говорит Анджел. – Рзумеется. Вообще-то я собирлсь рстрезвонить об этом всем. Мечтю, чтобы нс обоих выгнли из Юстон. Только вот не хочу, чтобы мой прень про это узнл.

Ах д. Ее прень. У него зубы во время полового кт небось не ломются.

– Ничего не было, – говорит Анджел. – Потом кк-нибудь… ну, мы могли бы…

– Я – с удовольствием, – говорит Свенсон, не вполне, впрочем, понимя, что он имеет в виду. Но сейчс не время это выяснять. Ндо поскорее уходить отсюд – пок его репутция не згублен окончтельно.

– Я прочту и позвоню вм. – Он всегд тк говорит. Нверное, Анджел прв. Они могут общться кк рньше.

– Буду ждть, – говорит Анджел. Нет, что-то все-тки изменилось. Нчнем с того, что рньше он не подходил к нему обнженной, никогд – смо ехидство! – не протягивл ему руку н прощнье.

– Пок, – говорит он и, не подумв одеться, возврщется к компьютеру.

Свенсон высккивет в коридор, дже не проверив, пусто ли тм. Удч, похоже, все еще сопутствует ему, нверное, это судьб, блгос­клоння к любовникм, если они с Анджелой могут тковыми считться. Во всяком случе, они уже не просто учитель и учениц. Что-то измени­лось бесповоротно. Что семинр – вся его жизнь пойдет теперь инче. Он подходит к лестнице и нос к носу стлкивется с Клэрис.

– Добрый день, Клэрис! – говорит Свенсон.

– Добрый день, профессор Свенсон.

Он и не пытется объяснять, что приходил, потому что помогл Ан­джеле покупть компьютер. Он не может зствить себя произнести имя Анджелы вслух, чстично и потому, что точно знет – именно об Андже­ле Клэрис и подумл, он догдлсь, что сейчс произошло. Прочит­л по его лицу.

– Ну что ж, – говорит Свенсон, – увидимся н семинре.

– До встречи, – отвечет Клэрис, нблюдя з тем, кк он вприпрыжку сбегет по лестнице.

* * *

Свенсон проверяет почту. Не пришло ничего. Ну, не совсем ничего. Имеется коричневый конверт с купонми н скидки, который долго еще провляется н кухонном столе, и они с Шерри будут н него посмтри­вть, стыдясь своей лени и нежелния пусть по мелочм, но экономить н хозяйстве, пок тот, кому это ндоест первому, не выбросит конверт в мусорное ведро. Глядя н стопку тк и оствшихся без ответ пригл­шений н роскошные приемы, н литертурные конференции, которые проводят н виллх Тоскны и виногрдникх Сономы, он думет про Лен Крри.

Контрст между незслуженной популярностью Лен и собствен­ным незслуженным изгннием вызывет у него приступ недовольств и рздржения, объектом которого при отсутствии иных стновится Шерри, хотя он этого ничем не зслужил, рзве что бедняжку угорз­дило сидеть вот тут н кухне и листть кулинрную книгу, видно, в поис­кх рецепт чего-нибудь изыскнного ему н ужин, под знвес дня, ко­торый он провел, изменяя – ну, вернее, пытясь изменить – своей супруге со студенткой.

У Шерри нверняк тоже выдлся непростой денек. Когд возник­ют причины для волнений, Шерри обычно обрщется к секретм «Си­цилийской кухни». Кухни той древней культуры, в которой роль семей­ного психолог берут н себя суровые мужчины, родственники обмнутой жены, в кчестве лечения выбирют похищение и/или убийство.

– Чего нм хочется? – спршивет Шерри, не отрывя взгляд от книги.

– Хочется миллион доллров. Новую жизнь. Хочется вернуться н двдцть лет нзд…

– Н ужин, – перебивет его Шерри.

– Овсянки, – говорит Свенсон.

– Чего-чего?

– Я сегодня зуб сломл. – Свенсон трогет языком ззубренный осколок. Срочно нужно к стомтологу. Вдруг придется пломбировть кнл? Может, уже нерв обнжился? Нет, он бы почувствовл.

– Ой-ой-ой! – Шерри морщится словно от боли. – Кк тебя угорздило?

– Об оливковую косточку, – объясняет Свенсон,

– Откуд взялсь оливк? В университетской столовой ткую экзотику, по-моему, не подют.

А где сострдние? Ну поморщилсь, ну охнул, и все? А теперь Свен­сону рзбирться с этой оливкой. Неопытным врунм ндо двть до­полнительные пять секунд н рзмышление.

Д уж… Про несуществующую оливку Свенсон не додумл. Он выжи­дет пру секунд – лжец в нем еще не проснулся окончтельно.

– Знешь, удивительня вещь. Во мне вдруг открылсь неукротимя тяг к оливкм. Я отпрвился в «Мини-мрт», купил бнку оливок и всю ее съел, потом – знешь, кк бывет: сосешь и сосешь косточку, дже збывешь о ней. И тут – р-рз!

Монолог н чистом дренлине, ну и лдно, лишь бы срботло. Очень чсто проходит именно непрвдоподобня ложь.

– Ты что, збеременел? – спршивет Шерри.

– Что? – изумляется Свенсон. – Что?

– Тебя тянет н соленое и острое. Тед, слушй, ты ведь н долю секунды, но всерьез испуглся, что збеременел.

– Шерри, это не шутки. У меня сломн зуб. Лет в двдцть думешь, что испрвить можно все. К сорок семи понимешь, что это не тк.

– Ну извини, – говорит Шерри. – Пришел бы к нм. Мы бы уж пострлись тебе помочь. – Шерри с ним кокетничет – рефлекторно, в шутку, по-супружески.

– Мне почему-то в голову не пришло. – У Свенсон, похоже, рефлекс пропл.

– Болит?

– Нет, просто неприятно. Только двй сегодня без нтрекотов н ужин, лдно?

– Ты хоть помнишь, когд мы в последний рз ели нтрекоты? Слушй, у меня идея. Куриный супчик с вермишелью, шпинтом и сыром. Очень легкя пищ. Жевть ничего не ндо. Диетическя ед. Кжется, в морозилке есть немного бульон.

Куриный супчик! Жен врит мужу-прелюбодею супчик. Ткого в ро­мн не вствишь – получится слишком в лоб, слишком бнльно: обмнщик одновременно терзется виной и купется в потокх супружеской любви. Кк умело, кк уверенно Шерри рзбивет яйц о крй миски, рзнимет скорлупки, и содержимое плюхется н дно. Естественно, Свенсон тут же вспоминет ромн Анджелы.

Он совершил ужсный поступок, и испрвить ничего нельзя. Это не просто морльно, это прежде всего глупо. Кк мог он предть эту чудес­ную женщину, которя готовит своему стрдльцу мужу куриный суп с яйцми, шпинтом и сыром? Но глвное – не кулинрное мстерство, крсот, душ. Он жент н Флоренс Нйтингейл и Анне Мньяни в од­ном лице.

Что же его тк увлекло? Эгоцентричня, честолюбивя пиглиц, от­лично рзбирющяся в компьютерх, неврстеничня девиц, сочиня­ющя вычурную историю о юной школьнице и рзвртнике учителе? З это он поплтился сломнным зубом, и дй бог, чтобы брк не рсплся.

Только теперь он понимет, кк – прктически неминуемо – все это ему отзовется. Анджел вполне может кому-нибудь рсскзть. Вряд ли смолчит. Шерри узнет, узнют в университете, и тогд – прежней жиз­ни конец. Только теперь он думет об этом, н кухне, с женой. А днем – днем он об этом не здумывлся.

Он сдится з стол, открывет «Нью-Йорк тйме» двухдневной дв­ности, пришедший с сегодняшней почтой. Н первой полосе фгнец с ружьем рсстреливет в упор мльчишку-подростк. Свенсон бегло про­смтривет сттью о возрождении првосудия по-ислмски, о трдиции мести. Опять сицилийские рзборки. Свенсону это ни к чему. Для него лично првосудие обернулось сломнным зубом. В пмяти всплывют г­зетные снимки. Смерть отц. Языки плмени, слдковтый зпх, струй­ки черного дым.

И тут вдруг н него нктывют те же чувств, что он испытывл тог­д, – к горлу подступет непреодолимое желние вернуться в прошлое и переделть будущее. Он не мог спсти отц. Но мог удержть себя, мог не ложиться в постель с Анджелой Арго. Он окидывет взглядом кухню, с тоской смотрит н рсписные кувшины Шерри, н чсы – кошку с врщющимися глзми, н коврик в нродном стиле, с женщиной, кормя­щей грудью млютку. У него ткое ощущение, будто его дом сгорел, сне­сен нводнением. Он думет об Эмили из «Ншего городк»[19], Билле в «Крусели» [20], о герое Джимми Стюрт в «Жизнь прекрсн» [21]. Он умер, и теперь нгел покзывет ему, кк слвно течет жизнь без него.

Он всего этого лишился, все потерял, Шерри, пребывя в счстли­вом неведении, трет прмезн, режет шпинт. Чем же он пожертвовл рди девчонки с ттуировкой… Ну что он н этом зциклился? Сколько мужиков кждый день ткое вытворяют, и никких угрызений совести.

– Ужин скоро? – спршивет Свенсон.

– Кк пожелешь, – отвечет Шерри. – Минут через десять устроит?

– Мне ндо кое-что зписть. Сегодня меня посетил пр мыслей.

– Для ромн? – спршивет Шерри с ндеждой.

– Аг, – кивет он. – Для ромн.

– Здорово! Извини, что спросил. Зхочешь ужинть – скжи.

– Мне хвтит минут пятндцти.

Свенсон чуть ли не опрометью кидется вон из кухни – он больше не может сидеть тут и беседовть об оливковых косточкх и о том, ког­д подвть суп.

Ему необходимо позвонить Анджеле. Он хочет знть, о чем он дум­ет. Он просто обязн ей позвонить – выкзть зботу, учстие. Ведь все женщины этого ждут. Он вспоминет рсскз Иск Динисен [22], где нпи­сно, что в сексе женщин игрет роль хозяйки, мужчин – гостя. Муж­чин хочет того, чего обычно хотят гости – произвести хорошее впе­чтление, получить удовольствие, рзвлечься. А чего хочет хозяйк? Хозяйк хочет, чтобы ее блгодрили. Хорошо, только вот з что, собст­венно, ему блгодрить Анджелу? Спсибо, что погубил мои брк и к­рьеру?

Нет, не ндо звонить. Ну что он скжет? Привет, Анджел. Вот, по­звонил узнть… узнть, кк рботет компьютер. Рньше он спокойно мог ей звонить, но теперь все тк переменилось. Обычное общение уже невозможно. Или всегд было невозможно? Они с Анджелой никогд не рзговривли без обиняков, откровенно. Пор уж это признть. С смо­го нчл присутствовл элемент зигрывния и кокетств. Выходит, он из тех мужчин, которые, пок не случится неизбежное, словно и не до­гдывются, к чему идет дело.

Есть только один повод позвонить ей – скзть, что прочитл окон­чние глвы. Н этом, собственно, и строятся их отношения. Секс был мимолетной ошибкой. И он обязтельно ему поможет, нйдет нужный тон, им не придется ксться того, что произошло сегодня днем. Может, они вообще больше никогд об этом не зговорят. И это никогд не по­вторится.

Ему, кк всегд, не терпится прочитть текст Анджелы. Но вдруг, впервые з все это время, его нчинют мучить сомнения. А может, он просто ищет предлог ей позвонить? Нет! Он восхищется ее способнос­тями, еще – хочет узнть, переспит ли героиня с учителем музыки.

Свенсон хвтется з голову. Я проигрывю по всем сттьям, думет он.

Он перерывет кбинет в поискх орнжевого конверт. Нверное, оствил в мшине. Естественно, он был в некотором смятении – нчи­нющий прелюбодей, д еще с рзвлившимся зубом.

Нет ничего предосудительного в том, что человек выходит поискть что-то в мшине. Однко он рд, что можно воспользовться боковым выходом, минуя кухню. Н улице ледяной ветер игрет с опвшими лис­тьями. Он оборчивется и смотрит н дом. Кк приветливо светятся ок­н. Кк дружелюбно.

Конверт лежит н сиденье, тм, где он его оствил.

Свенсон тихонько возврщется в дом, идет в кбинет и читет с н­чл стрницы, включя и те бзцы, которые уже читл.

Стружк, прицепившяся к клрнету, попл мне в волосы. Протянув руку, он смхнул ее.

– Ты почему ткя грустня?

Я ему рсскзл, что опыт провлился. Не вылупилось ни единого цып­ленк. Он оздченно меня выслушл и скзл:

– Двй я кк-нибудь к тебе зйду, посмотрю инкубторы. Попробую рзобрться, что тм не тк. Я же вырос н ферме. Кое-чего понимю.

– Ой, д что вы! Совершенно незчем! – Но именно этого я и хотел. Рди этого я и выводил цыплят.

Объяснял ли я ему, где живу? Нверное. Не помню.

Весь тот день и весь следующий я только о нем и думл – предствлял се­бе, кк он звтркет, кк едет н рботу.

Вечером рздлся стук в дверь. Это был мистер Рейнод. Он стоял н поро­ге – улыблся, но был серьезен. Ткой, кким я его и предствлял. Почему-то я срзу успокоилсь – будто все это уже было. Только сердце очень уж сильно колотилось, и я подумл, что буквльно умру.

Свенсон берет крндш, обводит «буквльно умру» в кружок и пи­шет н полях «буквльно» нужно убрть". Господи, что он делет?

У мистер Рейнод выржение лиц было уверенное, довольное, но поче­му-то извиняющееся. Кк будто он боялся, что я рссержусь. Но я не сердилсь. Я не могл произнести ни слов. Я посторонилсь и впустил его. Гудели инку­бторы. В сре было тепло и темно – если не считть кровво-крсных лмп. Я помогл ему снять куртку. Он взял одно из яиц.

– Иди сюд, – скзл он.

Я подошл, встл з ним, прижлсь животом к его спине, и он медленно повернулся ко мне, тк и держ яйцо. Свободной рукой он взял мою руку и со­мкнул мои пльцы н той руке, в которой лежло яйцо. Он сжл их тк сильно, что яйцо треснуло. Вязкие и липкие белок и желток потекли между ншими пе­реплетенными пльцми, он потерся своей рукой о мою, и яйцо склеило их. Мои пльцы скользили по его пльцм, нши руки были одним целым, и я уже не понимл, где его пльцы, где мои.

Я столько рз предствлял себе, кк он смотрит н меня в дрожщем све­те крсных лмп, но не думл, что мы тк и будем стоять, не сводя глз друг с друг; и вот он высвободил свою руку и рсстегнул брюки, потом снов взял мою руку, липкую от яйц, и положил н свой член. Я догдлсь, что это член.

Рньше я никогд член не трогл. Он водил по нему моей рукой, смыкл мои пльцы, кк смыкл их только что н яйце. Это было дже приятно – член был теплый и брхтистый. Но немножко противно – противно втирть яйцо в мужской член.

Он прислонил меня к стене и нчл целовть. Язык его извивлся в моем рту. Слюн его нпоминл по вкусу ккую-то стриковскую еду. Печенку с лу­ком, жреную рыбу. Он пенилсь, и я чуть не поперхнулсь. Этот человек – ровесник моего отц, подумл я. Живот его вдвливл меня в стену. Усы цр­пли кожу. Он был совсем не ткой, кк мльчики, с которыми я целовлсь в школе. Он, нверное, догдлся, о чем я думю, потому что стл грубее, злее, здрл мне юбку, стянул колготки и протолкнул в меня свой член, и тот окзл­ся вовсе не глдким, шершвым и жестким. Я зплкл – это было больно и совсем не ромнтично, и я все думл, что член во мне вымзн яйцом.

Но я был и счстлив, потому что он хотел меня, хотел тк сильно, что р­ди этого рискнул всем. Родители мои были совсем рядом, через двор. Где-то в темноте мячил нш школ. А я был вжнее всего этого. Я одн могл зст­вить взрослого человек рискнуть всем, чтобы сделть то, что мы делли в теп­лом полутемном сре, среди мирно гудящих яиц.

Свенсон отклдывет рукопись в сторону, он будет великодушен, он исполнен решимости оценивть это лишь кк литертурное произведе­ние. Интимные сцены всем дются с трудом, эт, эт удлсь… вот, н­пример, интересня детль– треснувшее яйцо. Ккие фрзы ему осо­бенно понрвились? «Я догдлсь, что это член. Рньше я никогд член не трогл». Н полях Свенсон пишет: «Хорошо».

Он внезпно нчинет здыхться. Ну в чем дело? Где его чувство юмор? Где дистнция? Где широт взглядов? Зуб-то этот несчстный учитель музыки не ломл. Несчстный? Д он изврщенец. Но зто удч­ливый.

Свенсон делет глубокий вдох, считет от десяти до нуля. Анджел его в виду не имел. Он к нему змечтельно относится. Может, дже любит. Он знет, что он нисколько, нисколько не похож н этого мерз­кого козл из ее ромн. Он нписл это до того, кк они знялись лю­бовью – или чем тм они знимлись. Он встл с кровти, это уже было в компьютере. Он только рспечтл готовый текст.

Ну и что ткого? Д всем плевть, копирует жизнь искусство или подржет ему.

Только Свенсону не плевть. Для него это вжно. Ему не хочется быть этим учителем.

* * *

Никто и не говорил, что легко проводить знятие через пять дней после того, кк ты переспл с одной из студенток. Хорошо еще, Свенсон чуть-чуть подкорректировл пмять – оргнизовл себе несколько провлов. Это дет ему передышку, возможность собрться и перестть срвни­вть ту Анджелу – обнженную, в одних ботинкх – и эту, сидящую з столом в полном облчении: в кольцх, брслетх, шиповнном ошей­нике. Он будто вернулсь к прежнему своему воплощению и похож н мленького хорьк. Он не дет клссу збыть о своем присутствии – вертится, вздыхет, причем смотреть н нее при этом совершенно не обязтельно, что очень кстти. Потому что Свенсон н нее смотреть не может, кк не может смотреть и н Клэрис, и это существенно огрничивет его поле обзор.

А ведь идет знятие, которое в обычных обстоятельствх потребо­вло бы всего его педгогического, дипломтического и психологиче­ского мстерств. Сегодняшнее испытние зключется в обсуждении рсскз Мег Фергюсон, рсскз про мужчину, которого бросил воз­люблення – потому что он ее (по выржению Мег) «колошмтил». В отместку он похищет ее любимую кошечку Миттенс, увозит н Мнхэттен и выбрсывет с тридцтого этж. В рсскзе все фльшиво, все рздржет. Герои одномерные, выводы бнльные до идиотизм, язык искусственный и примитивный. Вот ткую идеологизировнную белиберду могли бы выдть некоторые из его коллег, вздумй они взяться з перо. Отврщение его столь неизбывно, что он рот боится рскрыть.

Пресловутя куриц из рсскз Дэнни хоть был мороженя. И во­обще, это был рсскз о стрнной, но любви, не о мужской жестокос­ти, не о мести и убийстве, хотя тм-то, может, и был мужскя жесто­кость. Мльчишк не любовью знимлся с той курицей – он ее нсиловл, кк учитель музыки в ромне Анджелы нсилует девочку, кк отец нсилует дочь в ее телефонно-сексульных стихх. Вот что знчит для этих детишек секс. Нсилие, жестокость, инцест. Говорил ему Мгд. И был прв. Почему Свенсон ее не слушл?

Н его счстье все остльные тк глубоко здумлись нд рсскзом Мег, что мук Свенсон не змечют. Дже Джонелл с Мкишей, которые рзделяют сомнения Мег относительно человеческой природы в целом и мужской сексульности в чстности, – дже их, нверное, несколько ошршил эпизод, где злодей мечтет о том, кк его подружк придет и обнружит Миттенс, рзмзнную по сфльту. Дэнни и Крлос смотрят н Свенсон – будто ндеются, что он посоветует им, кк себя вести, чтобы не окзться н месте Миттенс.

Свенсон нстолько погружен в собственные переживния, что поч­ти не слушет Мкишу, которя сообщет, что ей понятно, откуд взя­лсь идея рсскз, – д, есть н свете недоноски, способные н ткое. Только днный конкретный недоносок ее не убедил – не верит он, что он мог тк поступить. Крлос говорит, все это чушь собчья, он знет уйму недоносков, подлецов и негодяев, но н ткую мерзость ни один из них не способен. Сей философский диспут – н что способны недонос­ки – продолжется довольно долго. Мег, рдуясь, что рзговор ушел от критического рзбор текст, только поглядывет свысок и злобно ус­мехется. Он-то знет, недоноски н это способны.

Свенсон покидет свою телесную оболочку. Он прит нд столом, сидящя з которым Клэрис зявляет, что не вжно, может ли кто-ни­будь ткое сделть, вжно другое: удлось ли Мег зствить их поверить в то, что герой ее рсскз это сделл. Дже Клэрис боится Мег. Не гово­рит, поверил см или нет. Во всем остльном он ведет себя кк обыч­но – словно ее вовсе не знимет тот фкт, что он видел своего препо­двтеля выходящим из комнты другой студентки.

Тут вдруг все вздргивют от оглушительного звук, который Свен­сон пончлу принимет з колокольный звон, но нет – это Анджел ко­лотит своим шиповнным брслетом по столу.

– Позволь тебя спросить, Мег, – говорит Анджел. – Этот прень из рсскз, он чем знимется?

– Не зню, – нстороженно отвечет Мег. – То есть… А, д! Он подрядчик. Точно, подрядчик.

– В рсскзе об этом упоминется? – спршивет Анджел.

– Нет, – признется Мег. – Кжется, снчл было что-то, потом я, нверное, убрл.

Весь клсс ошеломленно следит з тем, кк Анджел нпдет н Мег. Кто бы мог подумть, что эту злючку Мег, вечно пылющую првед­ным гневом, тк легко згнть в угол?

– Нет этого в рсскзе. Потому что и прня в рсскзе нет, ничего в нем нет кроме твоей идиотской уверенности в том, что все мужчины свиньи. Мы ни секунды ему не верим – ни его словм, ни поступкм; и уж тем более не верим, что он притщил кошку н крышу. Ты когд-нибудь куд-нибудь кошек носил?

Свенсон клялся, что никогд не допустит ни издевтельств, ни кро­вопролития. Ему бы кинуться в гущу битвы, обуздть Анджелу, спсти бедняжку Мег, он только стоит и смотрит кк згипнотизировнный н Анджелу, которя говорит ровно то, что и следовло скзть. И он – по сугубо личным причинм – счстлив услышть из ее уст, что мужчи­ны вовсе не свиньи. Н кждый ее вопрос Мег отвечет покорным кив­ком.

– Ты дл себе труд нд этим подумть? Или все думл, ккую бы мерзость зствить его совершить? Д, ткой тип вполне может убить кошечку, только сделет он это где-нибудь поблизости. И, скорее всего, к кошке он будет добрее, чем к женщине.

В клссе стоит мертвя тишин. Все дыхнуть боятся. Хоть бы рз ко­локол ззвонили в нужный момент, избвили бы их от этой зтянувшей­ся пузы.

Слово вынужден взять Свенсон.

– Кжется, Анджеле рсскз Мег не очень понрвился, – усмехется он. Ему вторит еще кто-то.

Опять молчние. Клэрис говорит:

– Я во многом соглсн с Анджелой, но… но… вот что я хочу скзть. Профессор Свенсон, простите, но, по-моему, это нечестно: Анджел тут всех рзносит, ее собственных рбот мы не обсуждем. Ей-то что, он игрет по другим првилм.

Ккой же он идиот! Решил, ему эт встреч в коридоре сойдет с рук?

– Это точно, – соглшется Крлос. Остльные молч кивют. Почему они нкинулись н Анджелу? Д они ее блгодрить должны з то, что он прекртил это знудное обсуждение. Неужели Клэрис рсскзл кому-нибудь, что встретил Свенсон в общежитии? Свенсон вымученно улыбется.

– Я с смого нчл говорил: здесь никого не зствляют выносить свои произведения н всеобщее обсуждение…

Не проходит. Его слов никого не убедили.

– Хорошо, – говорит Анджел. – Кк пожелете. Если вс это кк-то здевет – рди бог, я принесу свое. Я же не из стрх этого не делл. Просто не видел смысл. Но если вм тк хочется – обсудим меня н следующей неделе.

– Спсибо, Анджел, – говорит Свенсон. – Спсибо, что вызвлись. А теперь вернемся к сегодняшнему обсуждению. Мег, хотите что-нибудь скзть?

– Нет, – мгновенно откликется Мег. – Переживу. Спсибо.

– Хорошо, – кивет Свенсон. – Встретимся через неделю. Анджел, остньтесь, пожлуйст. Двйте решим, что вы нм покжете.

Все слегк ошршены. Поднимются, уходят. Шум н лестнице, но Свенсон его словно не слышит… Он смотрит н Анджелу, пытется про­честь по ее лицу: то, что было между ними, – это конец или только н­чло?

Он собирлся делть вид, будто ничего не произошло, но он тк рд сейчс, что он здесь, рядом. Он по ней соскучился. И глз отвести не может. То, что между ними было – или не было, – хотя бы дет ему пр­во смотреть ей в глз. Ему кжется, что лицо ее рзрумянилось от лихо­рдки чувств. Теперь им ндо быть осторожными – не то ее чувств к не­му, их чувств друг к другу очень осложнят им жизнь.

Он пытется рзглядеть в молодой женщине, сидящей нпротив не­го, ту обнженную девушку, которя сидел н нем верхом, ту, чьи соски он лскл губми. Д нет, этого просто не могло случиться. Ему все при­снилось. Кончиком язык он дотргивется до сломнного зуб. Не при­снилось. Все было.

– Мне стыдно, что я тк рзошлсь, – говорит он. – Не понимю, что н меня нктило. Сидел, ни во что не совлсь и вдруг, нпустилсь н Мег.

– Вы были совершенно првы, – говорит Свенсон.

– По сути – д, но не по форме. Вот и огребл… Мне тк не хотелось приносить им свою рботу, не хотелось подствляться…

– Можете откзться. Вы совершенно не обязны обсуждть свой ромн н семинре.

Честно признться, он ндеется, что он откжется. Он предпочел бы не проводить семинр по ромну об учителе и ученице, нписнном студенткой, к которой он (об этом догдывются дже смые непонятли­вые) испытывет особые чувств.

– А может, стиснуть зубы и терпеть? Пусть рвут меня н чсти. Отомстят з рзгром, который я учинил Мег. Хотите првду? Не в рсскзе Мег дело. А в моем состоянии. Я уже пришл сюд н взводе.

– А… в чем дело? – Свенсон и жждет ответ, и боится его.

– Потому что вы з всю неделю тк и не позвонили.

Боже мой, думет Свенсон. Ну вот, нчинется.

– Не позвонили, не скзли, что думете о конце глвы, – продолжет он. – Эт сцен… он ткя откровення. Мне очень нужно было узнть вше мнение. И вот сижу я здесь, зщищю род мужской от кретинских нпдок Мег, вы-то н этой неделе продемонстрировли, мне истинно мужское поведение. Знете, уж лучше бы ккой-нибудь урод выбросил мою кошку из окн… Я тк мучилсь, когд писл эту сцену, он окзлсь очень трудной, вы, вы дже не позвонили.

Свенсон не может сдержть улыбки. Вот стрнное создние! Он д­же не нмекнул н то, что… что произошло между ними. Для нее вжн только рбот. Рбот прежде всего. А все остльное – неужели не зн­чит ничего?

– Обещю, я вшу кошку из окн не выброшу…

– Д хрен с этим, – говорит Анджел. – Вы хоть зметили, что не позвонили мне? – Голос ее звенит – кк звенел, когд он отчитывл Мег.

Эй, притормози! Это уже н скндл похоже. С чего он взял, что ей позволено тк рзговривть с преподвтелем? Д см ты, Свенсон, во всем виновт.

Ему стыдно. Ндо было позвонить… Вроде кк взрослый из них дво­их он. Ей это тоже нелегко длось, то, что случилось в ее комнте, все только усложнило. А не позвонил он потому, что дже в мыслях предст­вить себе не мог, кк он ей говорит: привет, все отлично, мне очень по­нрвился этот пронзительный эпизод, про секс со взрослым мужчиной.

– Вы хоть думли об этом? – говорит он.

– Постоянно думл. – Это что – признние в любви? Свенсон вдруг осмелел.

Анджел н его улыбку не отвечет.

– Уже неплохо, – говорит он.

– Н смом деле я тк хотел позвонить, что просто не смог.

Ну вот. Скзл. Будь что будет.

Анджелу, похоже, нисколько это не взволновло – он и не змечет, кк он с рзбегу перепрыгнул пропсть, рзверзшуюся между ним и его жизнью.

– Полня ерунд! Не смогли позвонить, потому что очень хотели? Когд действительно хочешь позвонить, звонишь. А все прочее – типичный мужской бред.

Д кто он ткя, эт девчонк? Он кк видит их отношения? Куд подевлсь студентк, блгоговейно ловившя кждое его слово, где т девушк, чьим любимым пистелем, чьим героем он был, чью жизнь он спс и изменил? В пмяти всплывют слов, скзнные мтерью Андже­лы: «Но стоило ему обртить н нее внимние, он дже по телефону с ним рзговривть откзывлсь». Он кое-что позволил Свенсону и потерял к нему всяческое увжение. Вот в чем кверз любви. Нчин­ешь вести себя кк брышня. Мег прв, Мкиш прв, Анджел прв: мужчин ндо ненвидеть, бояться их силы. Он зпросто может эту ду­рочку, к примеру, не ттестовть з семестр.

– Тк кк вм этот эпизод? – говорит он.

– Нормльно, – отвечет Свенсон. – Учитель хоть зуб себе не сломл.

Анджел всплескивет рукми, спршивет с искренним учстием:

– Ой, д, что вш зуб?

– Нрстить можно. Ндеюсь.

– Здорово. А текст вм кк?

– Мне… мне понрвилось. Отчянно. Очень смело. Муршки по коже. Нверное, вы н это и рссчитывли?

– Рссчитывл.

– У вс получилось.

Анджел нвлилсь грудью н стол, подперл щеку рукой – изобр­жет пристльное внимние. Глз у нее влжные, искренние, голос резкий, нсмешливый.

– Знете что? Все это ровным счетом ничего не знчит. То, что происходит в этом пршивом университете, – полня чушь, дерьмо собчье. Мои соученики могут рзвести костер и сжечь мой ромн, могут псть ниц и превозносить его до небес, мне и н то и н другое плевть. Мне вжно, что думете вы. Очень вжно. И вы это знете. Но мне необходимо вырвться з эти стены, покзть свой ромн кому-то со сторо­ны, пусть скжут, писть мне дльше или порвть все н мелкие кусочки и выбросить в мусорную корзину.

– Не ндо никого спршивть, – говорит Свенсон. – Тем более н днном этпе.

– Н кком тком этпе? Я хочу вс попросить… Если это невозможно, тк и скжите… В общем, когд вы в следующий рз будете говорить со своим нью-йоркским издтелем, не могли бы вы скзть ему о моем ромне, попросить его почитть, немного, хотя бы стрниц тридцть? Чтобы он соствил собственное мнение…

Двно ндо было догдться, к чему все это. Его должно было нсто­рожить то, что он единствення из всех юстонских студентов говори­л, что любит «Крсное и черное». Кк он срзу не понял? Естественно, Анджел любит Стендля. И сейчс поступет тк, кк поступил бы Жюльен Сорель. Д нет, не могло… не может все быть тк просто. Ее отно­шение к нему глубже примитивного внтюризм и честолюбия.

Лену Крри вполне может понрвиться ромн Анджелы – в нем есть молодой здор, он провокционен, кто знет, возможно, в Нью-Йорке только этого и ждут. Это было бы змечтельно – для Анджелы, для Свенсон, для Юстон.

– Мне ндо подумть, – говорит он.

– Подумйте.

– А для меня у вс есть что-нибудь новенькое?

– Есть, – отвечет он. – Только вот стрнно – збыл принести.

– Действительно стрнно.

– Кто знет – может, этому имеется фрейдистское объяснение или еще ккое. Может, я просто рзозлилсь, что вы мне не позвонили. Подумл, вдруг вы то еще не прочитли.

– Прочитл.

– Это я понял. Но все рвно – ткой текст я н следующей неделе в клсс не понесу.

Он прв. Ндо быть совсем ненормльной, чтобы выйти н поле кроввой битвы полов со столь эротическим эпизодом. Тем более т­ким, в котором учитель вступет в сексульные отношения с ученицей, д и нписнным ученицей, вступившей в сексульные отношения с учи­телем. Вступившей? Вступвшей. А теперь? Свенсону никогд не было тк одиноко. Если не с Анджелой, с кем еще ему об этом поговорить? Нет, ни з что. Не стнет он пытть Анджелу про ее с ним… отношения. От этого слов его всего передергивет.

Анджел говорит:

– По-моему, лучше всего обсудить смую первую глву. Он довольно нейтрльня. Тм еще ничего не происходит.

– Ккой смысл? Первя глв вполне дорботн.

– В этих обсуждениях вообще смысл нет. Просто обряд инициции. Я должн войти в бнду. «Лтин дьяблс».

– Н семинре зткните уши. Никого не слушйте.

– Я и тк не слушю. И обещю: в следующий рз обязтельно при­ несу вм последний кусок. См не зню, кк я его сегодня збыл. Неделя был нпряження.

– Это точно, – говорит Свенсон.

– Знете, мне очень неловко, что я попросил вс нсчет издтеля. Считйте, этого рзговор не было.

– Д нет, все нормльно. Обещю, я об этом подумю.

– Хорошо. Встретимся через неделю, – говорит он и уходит. Свенсон глядит ей вслед. Его грызет тоск, рвет нутро. Но нельзя же тк сидеть в одиночестве в пустом кбинете и стрдть по студенточке в ттуировкх и с кольцом в губе. Он встет, спускется вниз и во дворе н­тыкется н Мгду.

– Тед! Кк твой семинр?

– Чум, – говорит Свенсон.

– Из ряд вон или в пределх нормы?

– В пределх, – врет Свенсон.

Если бы он мог ей все рсскзть! Взял бы Мгду з руку, усдил в м­шину, отвез куд-нибудь и поведл бы о знятиях, о консультциях, о ро­мне Анджелы, о сломнном зубе и о том, что он попросил покзть ее ромн Лену.

А потом здл бы вслух мучющие его вопросы. Действительно ли Анджел в него влюбилсь или просто использует его и его связи? Он его шнтжирует или просит помочь? И что з помощь нужн той, кото­ря в дв счет может погубить твою жизнь? Кк же Мгд огорчится, уз­нв, что он переспл со студенткой. Д, тк преступники и попдются. Рно или поздно проблтывются. Не полицейские их ловят, они сми себя выдют – тянет н признние или похвстться хочется.

– Ну, когд мы с тобой н лнч пойдем? – Мгд тщетно пытется скрыть з игривостью тон горячее желние с ним повидться.

– Обязтельно пойдем, но чуть позже, лдно? У меня сейчс со временем туго. Боюсь сглзить, но… вроде ромн пошел.

Черт его з язык дернул. Все, теперь он ни строчки не нпишет.

– Тк это змечтельно! – рдуется Мгд.

– Посмотрим. – Свенсон и см нчинет верить своим словм. – Мне ндо будет в ближйшее время покзть кое-ккие куски Лену Крри.

Теперь-то он точно лжет. Тренируется – то же смое придется по­вторить Лену, когд он позвонит и скжет, что у него кое-что готово, н смом деле позвонит он по поводу ромн Анджелы. А, собственно, что мешет ему покзть Лену книгу Анджелы, пусть посмотрит, вдруг его это зинтересует? Вполне можно позвонить своему издтелю, пореко­мендовть тлнтливую студентку. Тк скзть, эстфет поколений. Свенсон никогд этим не злоупотреблял. Никогд Лену ничего не пред­лгл, ромн Анджелы н смом деле хорош, тк что его рекомендцию никто не рсценит кк следствие его… личной зинтересовнности в в­торе.

Мгд говорит:

– Послушй, Тед… Это… Если ты откжешься, я не обижусь – нет, тк нет. Когд увидишься с Леном, не мог бы ты поговорить с ним про мой новый сборник? Они ведь печтют поэзию.

Это уже слишком. З двдцть минут две женщины подъезжют к Свенсону с одним и тем же!

– С удовольствием, – отвечет Свенсон. Вообще-то мловероятно, что Лен зинтересует второй сборник Мгды, но вдруг Свенсон поймет его в тот смый день, когд он будет сокрушться о том, что мло печтет нстоящей литертуры. Но просить срзу о двух книгх… нет, не стоит. – Только, знешь, я слышл, Лен новых поэтов не берет. Я его, конечно, спрошу, но ничего не обещю.

В свете зимнего дня лицо Мгды кжется тускло-серым. Он решил, что Свенсону ее новый сборник совсем не понрвился. Ндо было со­лгть. Еще несколько недель нзд он бы рсскзл Мгде, кк говорил об этом с Леном и тот ответил, что плны уже утверждены и…

– Если бы решл я, то обязтельно бы это нпечтл, – говорит Свенсон. – Мне очень нрвятся твои стихи. И ты это прекрсно знешь. Но Лен, он же бизнесмен. И его интересуют не только литертурные достоинств… – Все это к стихм Мгды не имеет ни млейшего отношения. Но скжи он првду, ей вряд ли стло бы легче. – Я тебе позвоню. Извини, тороплюсь, – говорит он и поспешно уходит.

Он идет к себе в кбинет, и всю дорогу ему кжется, что его кто-то преследует. Зперев дверь, он кидется к телефону и, см не успев по­нять, что делет, нбирет номер Руби. Он уже двно пытется ей дозво­ниться – с того смого дня, когд он оствил свое сообщение, он тог­д ее не зстл – нверняк потому, что снчл позвонил Анджеле.

Руби снимет трубку.

– Руби, это пп. – Ему хочется плкть – от того, что он слышит ее голос, от того, кк приятно ему скзть вслух «пп».

– Привет, пп, – отвечет он. – Ты кк тм? – Будто все по-прежнему. А может, тк оно и есть? Может, Руби опять стл прежней?

– Кк учеб? – спршивет он.

– Все отлично. Просто змечтельно. Прекрсно. – Голос Руби звенит – если б он всегд отвечл тк восторженно, не отделывлсь односложным мычнием. – Я, нверное, буду специлизировться по психологии. Сейчс слушю курс по психоптологии личности – очень здорово!

Ей что, прозк прописли? Рзве н это не требуется рзрешение ро­дителей? Нет, нверное. Руби же исполнилось восемндцть. Д Свен­сон и не против – хорошо, если ккой-то сообрзительный психитр н­шел способ вернуть девочке ее былую жизнердостность.

– Знешь, имея ткого ппшу, ты приобрел уникльный опыт общения с психоптологической личностью.

Руби отвечет не срзу.

– Я и об этом думл. Понимешь, я был не в лучшей форме… Что-то ткое слышится Свенсону в ее голосе – ккие-то зученные, неестественные нотки, – и сердце вдруг нчинет бешено колотиться. Уж не собрлсь ли он зявить, что вспомнил вдруг, кк в детстве стрдл от отцовских сексульных домогтельств? Вот уж чего близко не было. Свенсон вдруг подумл о том, что, когд дочь повзрослел – внезпно, в одну ночь, – это его оздчило, смутило, обидело. Он стл держться от нее будто н рсстоянии – тк отступют в сторону, что­бы не столкнуться в тесном коридоре. Они по-прежнему целовлись и обнимлись, но словно по обязнности, через силу. Кк объяснить ей, д и себе смому, что же произошло? Нечего удивляться, что он сер­дится н него, ведь он отдлился от нее именно тогд, когд был нуж­нее всего.

– Я читл про нследственные зболевния. Ты же знешь, дедуш­к был не вполне здоровый человек.

Свенсон облегченно вздыхет. Только… кого это он нзывет де­душкой? Дедушк? Ей известно, кк умер его отец. Когд ей было лет де­сять-одинндцть, он потребовл все ей рсскзть. Свенсон и Шерри тк и поступили – рсскзли, но в мягкой форме.

Уж не решил ли Руби, что в ней проявились черты, унследовнные от безумного ппши Свенсон? Свенсон никогд не змечл и нмек н это. Но сейчс он тронут, тронут тем, что он нзывет его отц дедуш­кой. Пор рсскзть ей всю првду о дедушке – нчистоту, првдивее, чем в ромне. Руби это вжнее, чем кому-либо еще.

– Можем поговорить об этом, – предлгет Свенсон. – Ты когд до­ мой собирешься?

– Н День блгодрения, – отвечет Руби. Ах д, конечно.

– Зчем столько ждть? Ты же от нс всего в сорок милях. Я могу приехть. Пообедем вместе.

– До Дня блгодрения всего две недели, – говорит Руби.

Что ж, он ее вполне понимет. Ей хочется чувствовть себя незви­симой, студенткой университет, уехвшей из дому и возврщющейся только по прздникм. Он ндеется, что не слишком н нее двил, что не вспугнул ее своим энтузизмом. Ну и денек – сплошные беседы с жен­щинми.

– Жду с нетерпением, – говорит он. Снов пуз. Руби, когд звонил, скзл, что хочет его о чем-то спросить. – Что случилось-то?

– Обещешь, что не будешь злиться?

– Обещю.

– Мне позвонил Мэтт Мкилвейн. Помнишь его?

– Конечно помню. Что ему ндо? – В голосе Свенсон звенит метлл. Это нужно прекртить. Немедленно. Но… сколько рз корил он себя з то, что посмел вмешться в жизнь Руби! Сколько рз говорил себе, что пусть бы хоть с Джеком Потрошителем встречлсь, лишь бы от отц не отворчивлсь.

– Не зню, – говорит Руби. – Он оствил сообщение н втоответчике, просил перезвонить. Но у него сменился номер, в спрвочной университет отвечют, что новый в их телефонную книгу не внесен.

Рзве студентм рзрешено скрывть номер своих телефонов? Н­верное – особенно тем, кого домогются дружки-нркомны и ппши обесчещенных ими девственниц. Все, довольно! Это тот смый шнс, которого тк ждл Свенсон, шнс все испрвить.

– Я встречю его в университете, – говорит Свенсон. – Не чсто, но встречю.

– Он один? – спршивет Руби.

– Кк перст, – лжет Свенсон. – Я узню для тебя его номер. Попрошу его тебе еще рз позвонить.

– Спсибо огромное! Мме привет передвй. Мы с тобой обязтельно поговорим. Встретимся в День блгодрения.

– Целую! – Свенсон говорит это с тким пылом, что пугется – вдруг он передумет?

– Ну все, до встречи.

– До встречи, – отвечет Свенсон.

Свенсон вешет трубку. Он чувствует себя скзочным героем, кото­рому удлось, соблюдя все нкзы и зпреты, выбрться из зколдовн­ного лес. Но все кжется тким зыбким, нендежным, будто он прохо­дит еще одно, последнее испытние, и не выдержи он его – Руби нрушит обещние и не вернется домой.

Поэтому, выглянув в окно и увидев идущего по двору Мэтт Мкилвейн, он почти уверен – Мэтт вызвл он, прибегнув к помощи сверхъ­естественных сил. Н чистом дренлине Свенсон пулей несется вниз.

Ему кжется: если он не догонит Мэтт, Руби об этом обязтельно узн­ет и не приедет н День блгодрения домой. Если повезет, он успеет до­гнть Мэтт.

Но Мэтт уже нет. Свенсон мчится по кмпусу. Счстье его дочери звисит от этой встречи. Он змечет Мэтт н противоположной сто­роне улицы: тот зходит в «Мини-мрт», выходит с пчкой сигрет. Ос­тнвливется у бензоколонки – слишком близко, это же опсно! – при­куривет и идет дльше. Свенсон почти порвнялся с ним – их рзделяет только Норт-стрит. Свенсон прячется в птеке, нблюдет з Мэттом через стеклянную дверь.

Мэтт бредет по лужйке, где стоят пр скмеек и скульптур, др Юстонского университет городу, – двухтонный стльной трнтул, творение Ари Линдер, того смого Ари Линдер, который устроил Ан­джеле рзнос з то, что мерикнским символом он посчитл обед из «Мкдонлдс». Поделом этому смодовольному кретину – плод рук его обрел свое истинное нзнчение: н Хэллоуин городскя детвор збв­ляется, зкидывя сей монумент тухлыми яйцми.

Итк, Свенсон шпионит з Мэттом. Он ждет кого-то? Зчем встре­чться здесь, ведь в кмпусе полно тких же скмеек, рядом с кждой клумб и тбличк с именем выпускник университет, пожертвоввше­го средств н блгоустройство прк? Д незчем, рзве что встреч­ешься с кем-то тйком. С дружком-нркодилером. С несовершеннолет­ней крсоткой.

Свенсон поднимет воротник и с нпускной небрежностью нпрв­ляется к Мэтту. Тот видит его и тк пугется, что Свенсон уверен: точно, либо нркотики, либо млолетк. Впрочем, основния для беспокойст­в у Мэтт имеются. Рзговор с ппшей, угрожвшим вышвырнуть тебя из университет, если ты не прекртишь встречться с его дочерью, з­быть трудно. Свенсон до сих пор помнит, кк вытянулось лицо Мэтт, когд до него стл доходить смысл того, что ему говорили.

Свенсон вынужден ломть комедию, притворяться, будто Мэтт он только что зметил. Итк, удивление, змештельство, н смену им – решение держться дружелюбно и корректно.

– Мэтт! – говорит он. – Кк поживете?

– Блгодрю, сэр, нормльно, – отвечет Мэтт. Это «сэр» бесит Свенсон, кк бесит его улыбочк Мэтт – глуповтя, якобы приветливя, в уголкх рт притилсь злоб.

– Кк учеб?

– Отлично, сэр. Все хорошо, спсибо. А у вс кк дел?

– Змечтельно, – говорит Свенсон.

Тут внимние Мэтт привлекет нечто з плечом Свенсон. Свенсон оборчивется и видит, что к ним идет Анджел.

– Анджел, привет! Кк ты? – говорит Мэтт. – Кк знятия?

– Тоск зеленя. Сплошное знудство. Кроме вот его семинр.

– Ах д, – говорит Мэтт, – вы же пистель. Свенсон не может удержться и сообщет:

– Анджел – моя лучшя учениц.

– Ну д, – говорит Анджел. – Н следующей неделе соученички мне вломят.

– Держись, – говорит Мэтт. – Удчи тебе.

– Д не тк это ужсно, – говорит Свенсон. – Уверен, все пройдет отлично.

– Д уж, – усмехется Анджел. – Лдно, мне пор. Иду в птеку – купить зтычки для ушей к следующему семинру.

Мэтт удивленно смотрит н Свенсон.

– Это я ей посоветовл.

– Шучу, – говорит Анджел. – Иду з тмпксми. И кссету ндо сдть.

Он покзывет кссету Свенсону. «Голубой нгел». Анджел со Свен­соном смотрят в глз друг другу.

– У вс хороший вкус, – говорит Свенсон.

– Крутой фильм, – отвечет Анджел. – Только слишком тягучий.

– Вот уж не думл, что его можно взять в прокте.

– Шутите? Д этот мгзин – лучшее, что есть в ншем убогом городишке. Ну пок! Мне пор. Увидимся, – говорит Анджел.

Об смотрят ей вслед.

– Позвольте здть вм один вопрос, – оборчивется Свенсон к Мэтту.

– Д, конечно, – отвечет тот.

– Почему вы пришли именно сюд? Н редкость непривлектельное место.

Мэтт улыбется с искренним облегчением, совершенно по-мльчи­шески, и Свенсон н мгновение видит в нем то, что могло нрвиться Руби.

– Мне здесь хорошо думется. Только не спршивйте почему.

– Что ж, думть всегд полезно.

– И людей приятных я здесь встречю. Вроде вс и Анджелы. – А вот это он зря скзл.

– Ну, мне пор. – Свенсон рзворчивется, идет к Норт-стрит. И только тут понимет, что про Руби скзть збыл.

Свенсон ездит бесцельно по улицм, ждет, пок схлынет прилив дрен­лин – встреч с Мэттом и Анджелой дром не прошл. Нконец, чуть успокоившись, возврщется домой, где зстет дремлющую у плиты Шерри. Н коленях у нее открытя книг, голов откинут нзд. Ему вдруг стрстно хочется поцеловть ее белую глдкую шею. Он стоит в дверях, и ему почти удется убедить себя в том, что он все тот же, что жизнь его по-прежнему в полном порядке, что не выдернут еще чек из грнты, которя взорвет его семейный очг.

Он стоит молч, не шевелясь, но Шерри, почувствовв его присутст­вие, открывет глз. Он рд его видеть, хотя – с легкой обидой зме­чет он – недовольн тем, что ее сон прервли.

– Угдй, с кем я сегодня говорил, – рдостно улыбется Свенсон.

– Сдюсь, – бормочет Шерри.

– Нет уж, двй угдывй.

– С секретрем Нобелевского комитет. Прими мои поздрвления.

– М-д… – вздыхет Свенсон. Похоже, их семейня жизнь действительно н грни ктстрофы.

– Прости, – говорит Шерри. – Ты же знешь, я спросонья всегд гдости говорю.

– Куд тм Нобелевскому комитету. – Свенсон выдерживет пузу. – Я с Руби говорил. – Пусть теперь Шерри будет стыдно з свою неуместную шуточку. – Он приедет н День блгодрения.

– Шутишь?

– Ткими вещми не шутят. Это хорошя новость, но есть и плохя: он попросил узнть телефон Мэтт Мкилвейн.

– Ну и что с того? Нйди его. Это, пожлуй, хороший знк.

– Может быть, – кивет Свенсон. – Если только он по приезде домой не сообщит нм, что вспомнил, кк мы нд ней издевлись и зствляли учствовть в стнинских мессх.

– Не смешно, – говорит Шерри.

Свенсон и см это понимет. Он просто пытется избвиться от гру­з тоски и вины, который нвливется н него всякий рз, когд речь зходит о Руби.

– Он обязтельно должн был вернуться, – говорит Шерри. – Не могл же он вечно н нс злиться.

Свенсон сдится, смотрит в огонь. Шерри бросет взгляд н книжку, лежщую у нее н коленях.

– Стрниц сто шестидесятя, – говорит он. – Нпомни мне потом, где я остновилсь.

– Что читешь?

– «Джейн Эйр».

– С чего это вдруг? – с трудом выговривя слов, спршивет Свен­сон.

– Ее Арлен читл. Арлен обычно ничего не читет, кроме розовых ромнчиков. Может, фильм новый вышел, не зню. Эту книжку я ншл в чулне. И знешь, что удивительно? Вот что он вышл змуж з Рочестер, помнишь, про то, ккя он был убогя, несчстня, озлоблення, збывешь…

– Ндо будет перечитть, – бормочет Свенсон, стрясь отогнть от себя прноидльные мысли.

Он вообще-то не из тех мужчин, которые убеждены, что все женщи­ны в зговоре против них. Но сейчс его терзет подозрение: вдруг Ан­джел и Арлен зодно – и Шерри втянули? Сборище мстительных гр­пий, которые подпитывют свою ненвисть, перечитывя «Джейн Эйр».

* * *

Свенсон входит в клсс и срзу чувствует: в тмосфере что-то не тк. Обязтельно случится ккя-нибудь мерзость. Что з мньяк изобрел эту пытку для нчинющих пистелей? Попробуйте предствить з подоб­ным знятием профессионльных литерторов. Никкое это не обуче­ние, коллективное издевтельство. И что смое ужсное, полгется считть это полезным. Тк жертвенному гнцу, связнному перед зкл­нием, полгется испытывть блгодрность.

Но почему Свенсон тк рспереживлся? Д потому, что именно к этому гнцу он испытывет сильные и непростые чувств. Впрочем, в воздухе витет нечто помимо привычной, трдиционной уже жжды крови. Что-то особенное. Кк Анджел и предвидел, ее собирются р­зорвть н чсти.

– Ну-с, кто сегодня клдет голову н плху? – риторически вопрош­ет Свенсон.

Анджел усмехется и пожимет плечми. Всех остльных он просто не змечет. Ну что, рискнуть произнести ее имя вслух? Нет, лучше и не пытться.

– Хорошо, – говорит он. – Для нчл прочтите нм что-нибудь.

Листочки в рукх Анджелы дрожт. Одно веко нервно подергивет­ся. Остльные тк не пуглись. Свенсону хочется взять ее з руку. Д не обязн он рскрывть сердце и душу в угоду своим однокурсникм, р­тующим з всеобщую спрведливость. А виновт он. Его чувств к ней взбудоржили весь клсс.

Анджел нчинет читть.

– Кждый… после… я… шл сидеть…

Хорошо, что они это уже читли и сейчс следят по тексту, потому что он зпинется, глотет слов.

– Анджел, д возьми ты себя в руки, – говорит Крлос. Анджел бросет н него взгляд исподлобья.

– Хорошо. Я нчну снчл. «Кждый вечер после ужин я шл сидеть с яйцми. Мы с ммой, сполоснув трелки, зклдывли их в мшину, отец нчинл клевть носом нд своими медицинскими журнлми, и только тогд я, выскользнув из здней двери, шл во двор, холодный и темный, где пхло прелой листвой, где было слышно, кк он шуршит под ногми».

Фрз длиння, произнося ее, Анджел сосредоточивется, збывет об удитории. Впрочем, чтец из нее никудышный. Он торопится, чит­ет монотонно, в нос, д еще с легким выговором уроженки Джерси. Но Свенсон слушет звороженно, и перед глзми его встет обрз девочки, мечтющей в сре, среди инкубторов и яиц, о своем учителе музыки.

Господи боже мой, я влюбился, думет он и см пугется своих мыс­лей. Он болен неизлечимо, готов рискнуть всем рди того, чтобы быть с ней. И понимет он это вот сейчс, в рзгр знятия. Анджел продол­жет читть, но уствшие слуштели ерзют н стульях.

– Спсибо, – говорит он. – Змечтельно. – Анджел поворчивется к Свенсону – у нее недовольный вид, кк у млыш, которого внезпно рзбудили.

– Что ткое? – спршивет он.

– Ничего. Все отлично. – Никогд он ткого не говорит. – Кто хочет выскзться?

– Я! – отзывется Мег. – Нчну с того, что лично я ничему не поверил.

Тк… Это не в счет – все помнят, кк н прошлой неделе Анджел рстерзл Мег. Т нносит ответный удр. Обычня рекция. Редко встречются студенты нстолько искренние, великодушные или же склонные к мзохизму, что после того кк их рнят в смое сердце, они неделю спустя превозносят обидчик. В этом клссе льтруистов нет. Вот они все и пишут про секс с бртьями ншими меньшими – бегут от сложностей, неизбежных при любви к себе подобным. Что ж, попдют­ся и ткие группы. Д, судя по всему, Анджеле сейчс придется неслдко.

– Чему именно вы не поверили, Мег? – Свенсон пытется скрыть презрение.

– Д ничему, – отвечет Мег. – Ни единому слову. Дже в предлогх слышится фльшь. Кк скзл когд-то Мэри Мккрти о Лиллин Хелмн.

Услышв, кк Анджелу Арго срвнивют с Лиллин Хелмн, Свенсон едв не впдет в состояние истерической рдости.

– Может быть, прежде чем обсуждть Хелмн и Мккрти, кто-нибудь скжет, что ему в этом отрывке понрвилось?

– По-моему, чем-то эт история с яйцми дже интересн, – говорит Крлос.

– Брось, Крлос! – обрывет его Клэрис. – Н редкость тяжеловесно. Символы ткие нвязчивые. И ндумнные.

– Точно, Клэрис! – подхвтывет Мкиш. – Ты нс, Анджел, своей яичной бурдой достл.

Клэрис в упор глядит н Свенсон, и ему все стновится ясно. Он смотрит холодно и оценивюще. Он утыкется в текст Анджелы. Окзы­вется, первую глву он знет почти низусть. А кк собственный ромн нчинется, уже и не помнит.

– Я не поверил рсскзчице, – говорит Мег. – Девочк-подросток не может тк рссуждть.

– Он дже лексики подростковой не использует, – добвляет Нэнси. – Получилось совершенно нерелистично.

– Д, и мне тк покзлось, – говорит Дэн. – Я все ждл, когд же эт девочк скжет что-то ткое, чему мы поверим… А тут – ккя-то стрння струх несет ккую-то чушь про инкубторы и яйц. – О, ккие высокие эмоции – и это говорит юнош, герой рсскз которого вступл в противоестественные отношения с мороженой птичкой.

Джонелл говорит:

– Мы ничего не узнём о рсскзчице. Нет никких подробностей, мы не понимем, что он з личность.

– Но это же всего лишь нчло первой глвы ромн, – пробует зщитить Анджелу Свенсон.

– Ну и что, – говорит Мег. – Тем более.

– Аг, – соглшется Крлос. – В ромне обязтельно что-то должно читтеля зинтересовть, меня совсем не тянуло читть про пиглицу (х-х-х), знятую выведением цыплят и зпвшую н своего учителя.

Свенсон перелистывет стрницы, ему хочется спросить, чему именно они не поверили. Но его опережет Кортни Элкотт, которя з­являет:

– Я полностью соглсн со всем скзнным. По-моему, это худшее из всего того, что мы прочли с нчл год.

В глзх Анджелы блестят слезы. Н щекх проступили крсные пят­н. Он н грни срыв. Свенсон виновт, он не сумел это предотвр­тить. С остльных – кк с гуся вод, он тк не может. Это же кровь, со­чщяся из сердц Анджелы, и Кортни ждет, когд упдет последняя кпля.

Свенсон слышит отдленный гул, и вот нконец звонят колокол. Он зкрывет глз, и комнт исчезет. Вибрирующий звук проникет в кждую клеточку его мозг. Нет мест пустым, никчемным мыслям. Он впдет в состояние медитции. Тк тибетский монх дудит в двухметро­вую трубу, ищ просветления через кислородное голодние.

Колокол смолкют, он открывет глз, и мир предстет совершен­но иным. Восторг его срвним с тем, который испытывет пророк, безу­мец, Дельфийский оркул. Ему ндо лишь отверзнуть уст, истин см облечет себя в слов. Никогд прежде он не был тк уверен в своем пред­нзнчении.

– Порой… – Свенсон змолкет н мгновение, тишин тк глубок, что словно рокочет, может, это эхо доносит отзвук колокольного звон. – Порой случется и тк: появляется нечто новое, оригинльное, свежее, то, чего рньше никто не писл. Появляется Пруст, Джойс или Вирджиния Вулф. И почти всегд люди не понимют, что этот пистель делет, считют все это чушью, и жизнь пистеля преврщется в д.

Кк бнльно он вещет. Это же любому дурку известно. Зчем вспомнил Джойс и Вирджинию Вулф? Или хочет срвнить ромн Анд­желы с прустовской эпопеей?

– Сколь ни хорош текст Анджелы ( он действительно хорош), кк вы понимете, я вовсе не хочу скзть, что он сочиняет «Улисс». – Кто-то из студентов хихикет. Они хоть знют, что ткое «Улисс»? – Но он смобытно пишет, и вм ндо попробовть понять это, потому что если я вс и хочу чему нучить, тк это способности рспознвть подлинную литертуру.

Лиц у всех присутствующих мрчнее тучи. Ничего, пусть нконец поймут, что жизнь неспрведлив. Тлнт не рспределяется всем по­ровну при рождении. Вдобвок Анджел мло того, что человек одрен­ный, он рботет рз в десять больше любого из них. Д кк они смеют диктовть ей, кк писть? Он понимет, что злится не только из-з Анд­желы. У него есть и другие основния: сколько чсов ушло впустую в этой крысиной норе, сколько стрниц убогих, беспомощных текстов прочитно в этом клссе, сколько пустых слов скзно! Годы его жизни потрчены зря. Кк мло времени остлось, и сколько он его еще убьет в том же смом кбинете – потворствуя глупеньким мыслям этих дети­шек, их рссуждениям о том, что н смом деле знчит тк много, о том, чем мог бы знимться прямо сейчс, не будь он обязн отсиживть др­гоценные чсы в их компнии.

– Мне бы очень хотелось, чтобы вы уяснили одно: текст Анджелы в сотни, тысячи рз лучше всего того, что мы с вми обсуждли в этом году.

– А вот это уж полня чушь, – говорит Крлос.

Остльные пок не способны вести дискуссию о том, чушь это или нет. Свенсон встет, собирет свои бумги и, не подумв, что до конц з­нятия еще длеко, выходит из кбинет. Никто не успевет его спро­сить, чью рботу будут обсуждть н следующей неделе.

Свенсон бодро шгет по двору – он чувствует прилив энергии, он уве­рен в себе, сегодня, впервые з несколько недель, он позвонит нконец Лену Крри. Позвонит не по поводу своей книги или ее отсутствия, не стнет просить з себя. Ему незчем извиняться или зискивть, хвс­тться или лгть, ни к чему эти игры пистеля с издтелем. Нет уж! Он нмерен совершить поступок блгородный и великодушный, достой­ный и его положения в литертурном мире, и его учительского призв­ния.

Его стрстный монолог в клссе был генерльной репетицией рзго­вор с Леном. Эпитеты, которые он использовл, были нброскми к той речи, которую он произнесет, позвонив н Мнхэттен. Он отпирет свой кбинет, бросет куртку в угол, берет телефонную трубку, нбирет номер.

Видно, высшие силы поняли, что Свенсон выступил в крестовый по­ход. Секретрш Лен, осведомившись, кто звонит, немедленно соеди­няет его с шефом. Голос Лен звучит рдостно.

– Привет, стрин! – говорит он. – Кк дел? Тыщу лет тебя не слышл. Когд в Нью-Йорке появишься? Хочется повидться.

Ой, недром советуют: звоните редкторм, когд лнч уже зкон­чился. После прочки мртини они обычно пребывют в блгостном рсположении дух. Во всяком случе, рньше тк считлось. Нынче з лнчем спиртного не употребляют. Только «перрье» и кофе без кофеин. Это дже Свенсон знет. Ой, знет ли? И вообще, что он знет? Двдцть лет отсутствовл. Может, теперь снов выпивют. Вот Лен, судя по голо­су, не вполне трезв. Или повысил свое нстроение кким-то другим спо­собом. Может, у него ромн н рбочем месте, нпример с ккой-нибудь юной журнлисткой. В тком случе, у них со Свенсоном есть кое-что об­щее… Короче, Свенсон понимет: момент упускть нельзя. Если он хо­чет встретиться с Леном, договривться ндо немедленно.

– Собственно, я з тем и звоню. Я собирюсь появиться… недели через полторы.

– Дй-к я взгляну н свое рсписние, – говорит Лен. – Понедельник – двдцть третье… В четверг День блгодрения… Тк?

Вот чего Свенсон никк не ожидл. Н прздник приезжет Руби. Именно этот день Свенсон хотел провести дом. Знятия, зседния к­федры, консультции – все это можно отменить. Все, кроме приезд Ру­би. Он же просто тк скзл: недели через полторы, окзлось – это День блгодрения.

– Знешь что, лучше всего в пятницу, – сообщет Лен. – Это единственный день, когд у меня лнч свободен. Шучу, конечно. Впрочем, рсписние у меня довольно плотное. Пятниц идельно подходит. Н рботу я не иду. К лнчу, чувствую, жен и детки достнут меня окончтельно, и я буду счстлив вырвться из дому. Только об этом, прошу, – никому ни слов.

А вдруг получится? Свенсон же может вылететь в пятницу утром. Ру­би поймет. У нее, нверное, и собственные плны есть, с Мэттом, нпри­мер, встретиться. Руби с Шерри и вдвоем могут пообщться, з него пордуются – приятно знть, что у глвы семьи есть и другя жизнь, что он не только преподвтель Юстон, но еще и пистель.

Руби, конечно, может и обидеться – он впервые з год приезжет н выходные, он летит в Нью-Йорк, д и Шерри этого не простит. Лд­но, будь что будет. Придется и это пережить. Есть тут ккя-то своя логи­к. Уж если обмнывешь жену, збывешь о дочери, то будь последов­телен, доводи все до конц. Пусть мир знет, кто ты есть н смом деле: плохой муж, рвнодушный отец. Откуд эт достоевщин, это желние пострдть? Может, это отцовское нследство, психическое зболев­ние, проявляющееся только в зрелом возрсте?

– Тед, ты меня слышишь?

– Извини, – отвечет Свенсон. – Здумлся.

– Господи, – вздыхет Лен. – Ох уж мне эти пистели! Ну, договорились. Жду тебя в пятницу, в чс. Знешь «Норму»? Н Двдцть второй Восточной? Угол Южной Прк-веню.

– Нйду, – обещет Свенсон.

* * *

Предстоящий визит Руби обсуждлся во всех подробностях, словно их нмеревлся посетить по меньшей мере глв госудрств. Шерри веле­л ему не уговривть Руби приехть рньше четверг – он все рвно остнется до воскресенья. Шерри незчем нпоминть ему, что он прво голос потерял, поскольку см смывется посреди прздник, ну ко­нечно – это единственный день в году, когд он может встретиться с Ле­ном. И Шерри, и Руби, естественно, выскзлись по этому поводу – впрочем, соглсились с ткой легкостью, что он дже немного обиделся. Решено, что Шерри встретит Руби н втобусной стнции – Свенсо­н рздржет, что Шерри считет, будто этой деликтной миссии ему доверить нельзя, – и привезет домой, и Свенсон ждет, понпрсну пыт­ясь то почитть, то посмотреть телевизор.

Нконец он слышит, что мшин Шерри подъехл. Что лучше – си­деть в кресле с гзетой, потом встть и поцеловть Руби, кк и положе­но клссическому блгородному отцу? Или выбежть во двор, обнять свою дочурку ненглядную? Он совершенно не помнит, что делл в т­ких случях рньше. Остнвливется он н компромиссном решении: выходит улыбясь, но стоит н крыльце – пусть Руби действует.

Руби рсполнел. Лицо круглое, бледное, немного отечное, второй подбородок нмечется. В мешковтых джинсх и фуфйке он похож н смую обычную студентку, кковой, собственно, и является. Он зме­чет его, что-то в ее взгляде меняется, Свенсон предпочитет прочесть в ее глзх дочернюю любовь, но можно рсценить это и кк жлость. Он что, здорово сострился, исхудл? Стричок отец, приковылявший н крылечко. Он послушно обнимет его – инче в дом не пройдешь – и дже похлопывет по зтылку лдошкой.

Вошл в гостиную, озирется по сторонм. Кто знет, что он видит…

– О, индейк! – принюхивется он. – Круто. Пойду вещи положу. Они слышт, кк хлопет дверь.

Шерри говорит:

– Знкомый звук.

– Всё те же и тм же, – говорит Свенсон.

– Ну почему? Нужно ведь ей сумку рзобрть. И вообще, это ее комнт.

Шерри всегд зщищет Руби. Только от чего именно? Руби сидит у себя чс дв, и Свенсон нконец решется и стучится к ней.

– Можно войти?

Из-з двери слышится нечто вроде «Двй».

Руби злезл н стол, который, кжется, вот-вот рухнет. Свенсон вдруг предствляет себе, кк он летит н пол, – когд он был млень­кой, его тоже мучили стршные видения: Руби кубрем летит с лестни­цы, ее школьный втобус попдет в врию.

– Решил порядок нвести? – спршивет он.

– Здесь все кк-то по-детски.

Руби вытскивет кнопки, фотогрфии кино– и рок-звезд сыплются н стол. Свенсон тут же вспоминет комнту Анджелы, где лиц совсем другие, тонкие, одухотворенные, – Чехов, Ахмтов, Вирджиния Вулф. Руби с Анджелой ровесницы. Только рзмышлять н эту тему смысл нет никкого. Он вдруг вспоминет, что рньше, когд Руби брлсь менять что-нибудь в своей комнте, это знчило, что он вступет в новую фзу и собирется зявить об этом миру. А сейчс ничего нового не нмечет­ся, только все стрье летит н пол. Нет, думет он, Руби не порядок н­водит, он вещи собирет.

– Ну… кк учеб? – спршивет он.

– Все хорошо, – отвечет Руби. Слетет вниз Сюзнн Вег, з ней «Мэджик» Джонсон.

– А «Мэджик» Джонсон, похоже, подлечился. Выглядит неплохо.

– Угу, – бормочет Руби. – Д, пп. Нверное.

Н стол плнирует еще одно создние – юнош с пустыми глзми и копной вьющихся волос.

– А это кто? – спршивет он.

– Бек, – отвечет Руби.

– Ах д… Вспомнил.

Рзговор не клеится. Свенсон собирется уйти, но тут Руби спрши­вет:

– Кк твой ромн, пп?

Нверное, он ослышлся. Впрочем, о чем ей еще спршивть?

– Отлично, – отвечет он. – Идет рбот. – Н мгновение ему смому кжется, что тк оно и есть. Остлось немного – сесть и нписть. – Я кк рз собрлся пойти порботть. Позовите меня, когд ужин будет готов.

Н стол пдет Джими Хендрикс. Руби поворчивется к Свенсону.

– А мме помочь не нужно?

– Нверное, нужно. Пойду узню.

– Я пойду, – зявляет Руби.

– Мме будет приятно, – отвечет Свенсон.

Свенсон тихонько поднимется в свой кбинет. «Моя собк Тюль­пн» тк и лежит в гостиной; он хочет сходить з книгой, но не решется. Берет в руки стопку листов с ромном, глядит н первую стрницу, но чи­тть боится. Все, порыв прошел. Он ищет рукопись Анджелы. Ну куд он подевлсь? А, вот! Лежит в портфеле, готовится отпрвиться н встречу с Леном. Он вынимет ее из конверт, прочитывет несколько стрниц, снов убеждется в том, что нписно это змечтельно. Он подносит ли­сты к лицу, словно это ее одежд, словно они хрнят ее зпх. Господи, ну чем он знимется? Его обожемя дочь нконец приехл домой, он си­дит у себя и изнывет от тоски по студенточке, ее ровеснице.

Он бредет в спльню и неожиднно зсыпет, снятся ему почему-то бутылки с оливковым мслом, н них этикетки, все в жирных пятнх, но ему их почему-то обязтельно нужно прочесть. Кто-то читет ему вслух, что тм нписно, голос женский… бесплотный дух, витющий в облке упоительных ромтов… Это Шерри, он зовет его. Нчинется прзд­ничный ужин. Он попросит его рзрезть индейку, они сядут втроем з стол, кк всегд сдились в День блгодрения, с тех пор кк переехли из общежития и нстл-тки конец тоскливым обедм в столовой вместе с не уехвшими домой студентми.

В срвнении с теми ужинми этот не тк уж и плох. Родной дом, же­н, дочь. Они любят друг друг. Они вместе.

Руби нвливет себе н трелку целую гору еды, будто с тех пор, кк уехл из дому, ни крошки в рот не брл. Он что, збыл, что клсть до­бвку рзрешется? Д лдно, Свенсон пусть спсибо скжет, у доброго десятк его коллег дети стрдют норексией. Мнеры у Руби испорти­лись. Нверное, из-з проблем с весом. Кусочек мяс исчезет з ее бле­стящими от жир губми.

– У тебя когд было последнее знятие? – спршивет Шерри и в ужсе смотрит н Свенсон. Только бы Руби не решил, что они обижены н то, что он не срзу приехл.

– У нс н этой неделе вообще знятий не было.

– Почему это? – интересуется Шерри.

– Диспут проводили, – объясняет Руби.

– Диспут? – Может, потому Руби и спршивл его об отце. Может, они Вьетнм обсуждли. Кто-то вспомнил буддистских монхов, кто-то – тех, кто решил принести себя в жертву, покончил, кк отец Свенсон, с собой. – Н ккую же тему?

– Д о деле Микульского.

– О господи, только не это! – стонет Свенсон.

– Тед! – остнвливет его Шерри. – Пусть Руби рсскжет, лдно?

– Д неужели они отменили знятия и дв дня выясняли, причмокнул этот несчстный губми, глядя н греческую сттую, или нет?

– Тед, – говорит Шерри твердо, – помолчи, пожлуйст.

– Дело было не только в этом, – говорит Руби. – Он и рньше всякое нес, эти девушки пришли к нему в кбинет и попросили тк не делть, быть посдержннее, он все рвно…

– Я слышл совсем другое, – возржет Свенсон. – Мне скзли, что дело было в одном-единственном слове. Ням-ням. Уж не зню…

– Жль, тебя н этом диспуте не было.

– А ты туд ходил? Ты пошл…

– Это было обязтельно, – отвечет Руби. – Я зпислсь н курс, он нзывется «Избивющие и избивемые», преподвтель скзл, нм ндо сходить, мы же изучем личности ткого тип и…

Свенсон поверить не может, что это его родня дочь. «Избивю­щие» – словечко из лексикон Мег Фергюсон. Он тких студентов н смех подымет. Послушл бы ее Анджел…

Ему стыдно – он опять думет об Анджеле, нет, вернее, стыдно ему потому, что он н целых десять минут о ней збыл. Впрочем, в этом нет ничего удивительного. Семья отвлекет тебя от твоих собственных дел, подымет нд суетой повседневности. Вот и Свенсон увлекся политиче­ской дискуссией с дочерью нстолько, что збыл о своем млоприятном, более того, опсном положении. Его кровиночк, его доченьк говорит, что бедолгу з одно словечко ндо кзнить, Свенсон, ее обожемый ппочк, злез в постель к смой проблемной студентке курс, д еще со­бирется везти рукопись ее ромн своему нью-йоркскому издтелю. Бо­лее того, и чувство вины, и стрх, все это уходит куд-то при мысли о том, что звтр он встретится с Леном. Нчнется новый этп жизни. По­смотрим, куд это приведет.

* * *

Свенсон легко нходит ресторн, он приехл н целых полчс рньше, его пригнл сюд стылый сырой ветер, гуляющий по пустым улицм, ле­дяной ветер, грубый и жесткий, гоняющий по тротурм мусор, шебуршщий стрницми вчершних гзет.

Нет, пожлуй, он явился слишком рно. Может, подождть хотя бы с четверть чсик, зглянуть в книжный, уж потом вернуться в ресто­рн, тогд остнется убить совсем немного времени. Только зчем Свен­сону убивть хоть одну минуту? Зчем торчть н холоде, он же не девоч­к со спичкми, в ресторне полно мужчин в роскошных костюмх, мужчин молодых, знчительно моложе Свенсон. Людей среднего воз­рст и пожилых н этой плнете словно и не остлось. Просто нучня фнтстик ккя-то. Свенсон один уцелел, повезло – его здесь не было, когд город зхвтили пришельцы; они уничтожили всех мужчин стр­ше тридцти пяти, оккупировли все спортзлы, фитнес-клубы и ресторны. Свенсон – единственный из всего поколения, оствшийся в жи­вых. И что с того? Он все еще здесь.

Он входит и тут же встречется взглядом с женщиной в костюме цве­т голубиного крыл. Он стоит з конторкой, н которой – книг зк­зов, и больше всего похож н пстор, готовящегося нчть проповедь. Д он и в смом деле святя. Женщин перелистывет свою библию и не только нходит имя Лен, но и сообщет:

– Вы пришли первым. Желете пройти з столик? – Он и не думет презирть Свенсон з то, что тот пришел слишком рно.

Остльные посетители двно здесь: они уже зкзли себе огромные бифштексы, режут их, збрызгивя соком белоснежные сктерти. Свен­сону кжется, что он совершил путешествие во времени, что он снов в пятидесятых – тогд люди искренне верили, что, поглощя огромные куски плоти убиенных животных, они нбирются сил и продлевют жизнь. В конце зл нечто вроде орнжереи, но з окнми видны только клубы дым: тм сидят люди с сигрми – кждый см себе фбрик, вы­пускющя в тмосферу кнцерогенные отходы, некурящие снружи нблюдют з отвжными курильщикми, которые гордо и неторопли­во отрвляют свой оргнизм, совершют кт публичного смоубийств.

Пришельцы и женщин, что ли, похитили? Здесь почти ни одной нет. Ну, кк н мроккнском бзре. А может, это гей-бр? Д нет, Лен бы тк шутить не стл. Д и присутствующие мужчины в большинстве своем оборчивются поглзеть н округлую здницу дмы, сопровождющей Свенсон к столу.

Появляется официнт, интересуется, не желет ли Свенсон выпить. Конечно, с удовольствием. Еще кк желет. Сткнчик мерло был бы весьм кстти. Не проходит и минуты, вино уже подно. Свенсон с н­слждением отпивет глоток, блгословенное тепло рзливется по те­лу, нктывет волн оптимизм.

Окзывется, счстье вполне доступня вещь, и приобрести его можно по цене билет Берлингтон – Нью-Йорк. Едв смолет взмыл в воздух, Свенсон срзу понял: проблемы остлись н земле. Вообржемые проблемы! Просто фнтомы. Вино рстекется по жилм, притуп­ляет слух, и гул ресторнного зл уже почти не слышен, и все неуряди­цы кжутся Свенсону мелкими и незнчительными. Если Лен спросит, кк дел у Руби, он скжет, что он приехл н День блгодрения до­мой (ни к чему упоминть, что до того он их визитми не бловл), и они с Шерри очень этому рды, просто счстливы.

Это создет некую кртину – отец, мть, дочь, родственники и дру­зья, собрвшиеся з прздничным столом с индейкой, бттом и кшт­нми, – которя не вполне соответствует рельности: н смом деле они провели вечер втроем, оздченные родители и дочь, которя нпоми­нет Свенсону зомбировнную дептку ккого-то культ, о чем он и шеп­нул посреди вечер Шерри. Шерри же скзл, что им грех жловться. Руби решил рзобрться со своей жизнью. О чем и объявил з ужином. Вполне возможно, что он стнет социльным рботником, будет зни­мться неблгополучными семьями.

– Перспективное нпрвление, – пошутил тогд Свенсон. Шерри с Руби дже не улыбнулись. А Лен – ндо только не збыть это процитировть – обязтельно зхихикет. Последний штрих, и кртинк счстливого семейств готов: ммш с дочкой, серьезные и от­ветственные, и шутник ппш.

С ккой рдостью, с кким облегчением женскя чсть семьи смотре­л сегодня утром ему вслед: отец-охотник отпрвлялся н бой с сблезу­бым тигром. В зеркльце зднего вид он рзглядел их, зметил, кк они стояли обнявшись, и почти что испуглся: они, небось, говорят о нем, проявляют зботу, нверняк решили, что поездк в Нью-Йорк к издте­лю пойдет н пользу ему и его издергнной психике.

Его беспокоило одно: рядом с ним н переднем сиденье лежит порт­фель, в нем – ромн Анджелы. Вот погибнет он по дороге в эропорт в втоктстрофе, и полицейский среди прочих личных вещей доствит его семье злитую кровью рукопись Анджелы. Нет, крови н ней не бу­дет, он же в портфеле лежит, тк что, если только мшин не сгорит, Шерри или Руби будут иметь возможность ознкомиться с историей от­ношений школьницы и учителя. Почему именно днное произведение окзлось у него с собой, он же собирлся беседовть о своем ромне, который Шерри и Руби, если догдются поискть, обнружт н его столе.

Ндо было и свой ромн взять. Что, если Шерри вздумет зйти к не­му в кбинет и увидит тм рукопись? Чепух – решит, что он повез вто­рой экземпляр. Нормльному человеку и в голову не придет, что у него ромн в единственном экземпляре. И вообще, он никогд у него н сто­ле не роется. Не ткой он человек. Нет, но все же… вдруг именно сей­чс и именно сюд вломится ккой-нибудь обиженный жизнью бывший охрнник с АК-47 нперевес, и потом полиция среди трупов обнружит збрызгнную кровью рукопись Анджелы? Не случится ткого! Все во­круг него никк не предполгет ни нсилия, ни беспорядк. Столики только по зкзм. Дм в сером костюме проводит молодых людей строго по одному, д к тому же через кордон других молодых людей.

Все идет словно по волшебству – вон, кжется, и Лен Крри. Уди­вительно, звонишь по междугородной, зписывешь в ежедневник дту и время – и встреч происходит в нзнченный чс в нзнченном мес­те. Лен обводит взглядом зл – ищет Свенсон. Пожлуй, это почти тк же збвно, кк если бы они окзлись одновременно в одном рестор­не по случйному совпдению.

Лен покчивется н пяткх, отчего выглядит полнее и ниже ростом и дже моложе. Н смом деле волосы у него поседели и поредели, слов­но его постоянно дергли з неизменный хвостик н зтылке. Сколько они с Леном не видлись? Свенсон не помнит. Он встет, чуть не осту­пившись. Черт, мерло-то збрло. Ндо огрничиться одним боклом. Ну лдно, двумя.

– Дружище! – восклицет Лен. – Прекрсно выглядишь! – Больше всего в нем поржют глз, ярко поблескивющие з стеклми круглых в стльной опрве очков. Он жмет Свенсону руку и, словно рукопожтия недостточно, шутливо хлопет по плечу, чисто по-мужски щупет би­цепсы. Эт сложня пнтомим – ритул, эткя с долей смоиронии иг­р в мужское бртство. – Жизнь н природе тебе н пользу!

Шел бы ты, думет Свенсон. Шел бы со своими бифштексми, сиг­рми, элегнтными дмми в серых костюмх! Я тм сижу в медвежьем углу, и кругом одни только стрые девы, нудные доценты кфедры д прыщвые спирнтки. С чего, собственно, Свенсон тк рзозлился? Лен только скзл, что он хорошо выглядит.

– А ты, приятель, ни кпли не изменился, – врет Свенсон. Н смом деле Лен жутко изменился. С виду здоров, кк телом, тк и духом, но сокрушительно пострел. Лицо словно пеплом припорошено.

– Д уж, – сухо улыбется Лен. – Все мы не молодеем.

Н этой жизнердостной ноте они рссживются. Лен, водрузив локти н стол, придвигется к Свенсону, бурвит его своими сверкющи­ми очми.

– Повторишь? – кивет он н бокл Свенсон.

– Рзумеется.

Лен покзывет н бокл.

– А можно дв рз то же смое? Прямо сейчс?

– Одну минутку, – отвечет официнт.

– Првд, здесь чудесно? – говорит Лен, когд он отходит. – Время словно течет нзд – к тем длеким годм, когд девушки были сплошь крсоткми, мужчины умирли в пятьдесят н поле для гольф. Пожлуй, это не худший способ прощния с жизнью. Впрочем, довольно сей мрчной чуши…

Подют вино.

– З литертуру и коммерцию! – провозглшет Лен.

Свенсон подымет бокл. З ромн Анджелы, думет он. Ему тк по­койно, когд он вспоминет Анджелу, – столь же приятно было пред­ствлять ее з ужином у ректор Бентм. Анджел – тлисмн, который он берет с собой н ткие вот нпряженные мероприятия.

Свенсон отхлебывет вин.

– Кк говорят во Фрнции? – улыбется Лен. – Chin? Или вернулись к прежнему salud?

– A votre sante, – вспоминет Свенсон.

– Д нет, тк говорили лет пятьдесят нзд.

Лен и рньше столь же пристльно смотрел в глз собеседнику? Или это пришло вместе с искренностью зрелого жентого мужчины, от­ц семейств, которого он нынче изобржет, не збывя при этом о свойственной его нтуре бесшбшности бывлого нркомн, коим он в свое время и являлся – сидел н кокине, слез блгодря своему лите­ртурному и коммерческому чутью и жесткости профессионльного убийцы.

– Кк семья? – интересуется Лен.

Это он спршивл и будучи холостяком, тогд про него ходили сплетни, что он спит с кждой новой дмочкой из реклмного отдел. В те времен в словх его звучл снисходительня жлость, но теперь Свенсону слыштся товрищеские нотки. У Лен двое млолетних дети­шек, жент он н одной из бывших подчиненных (вот уж никто не ожи­дл, что этот брк не рспдется в первый же год).

– День блгодрения прошел тихо и безоблчно, – сообщет Свенсон.

– Мои поздрвления! – говорит Лен.

– А у тебя?

– Вот здесь – тихо. Относительно.

Лен имеет в виду шумный зл ресторн. Он оборчивется, обводит его взглядом. Что-то или кто-то (женщин?) позди Свенсон привлек­ет его внимние, и к беседе Лен возврщется не срзу.

– Прости, – говорит он. – Я выключился. Элэсдэшный глюк пой­мл. Д здесь по срвнению с тем, что устривют дом детки, тишин просто могильня.

– М-д, млыши есть млыши, – кивет Свенсон с сострднием. – Легче смолоду… – Он осекется. Лен не обидится?

– Это не просто детки. – Лен снов доверительно склоняется к нему. – У Дэнни – которому восемь – серьезные проблемы.

«Проблемы» – слишком уж многознчное слово.

– Сочувствую, – говорит Свенсон.

Появляется официнтк.

– Вы уже выбрли?

– Вот что мне здесь нрвится, – говорит Лен. – Никкя Кэти-официнтк не зчитывет вслух долгий список фирменных блюд. Имеется филе н двдцть унций, филе н двендцть унций, филе н девять унций и брньи ребрышки. – Я, пожлуй, остновлюсь н двендцти унциях. С кровью.

– Мне то же смое, – говорит Свенсон. Недожренное мясо он ненвидит.

– Молодчин! – одобряет Лен. – Ешь, пей д веселись! Пок зубы не выпли.

– А что с Дэнни? – спршивет Свенсон.

– У него СДВ, – отвечет Лен. – Синдром дефицит внимния.

– Я зню, что это ткое. Все эти новые зболевния имеются дже в ншей глуши.

– Полегче, друг, – говорит Лен. – Знешь… это ведь не шутки…

– Извини, – бормочет Свенсон.

– Куд н хрен эт официнтк зпропстилсь? – возмущется Лен. – Только что здесь торчл… С этим прнем – сущий д. Эллен с млышкой Андре вообще от него зболевют. В гостиной у нс зон военных действий…

– А что он делет? – спршивет Свенсон.

– Все кк по учебнику. Повышення отвлекемость. Усидчивости ноль, смоконтроля ноль. Сосредоточиться не может дже н минуту. Все рзносит в клочья. То ему одно пондобилось, то другое – причем немедленно.

Лен, похоже, не понимет, что описывет свою собственную мнеру поведения, что всё эти симптомы з последние пять минут он с блеском продемонстрировл. Свенсон не собирется говорить этого, кк не со­бирется советовть Лену принимть те же лекрств, которыми тот кормит сын. Может, Свенсону тоже неплохо бы попробовть?

– Нмучились, пок дигноз поствили. Тскли по всем этим чертовым специлистм, и к психологу, и к детскому психоневрологу. Неделями пцн влялся, увешнный электродми. По меньшей мере три четверти этих врчей сми психи зконченные. А мы еще годми сржлись с его тк нзывемыми педгогми. Д этих сук н пушечный выстрел к детям нельзя подпускть!

– Ужс ккой! – Свенсон близок к пнике. А что, если Лен, в новом своем воплощении ствший зботливым отцом, твердо решившим дть отпрыску воспитние, подобющее мльчику с Мнхэттен, весь лнч проговорит о своих деткх и они тк и не обсудят те пустые, искусственные, змшелые вопросы бизнес и крьеры, рди которых, собственно, и встретились?

– Потом пру лет подбирли подходящую дозу. А он продолжл ходить по потолку. Если верить приметм, нс ждет тыщ лет сплошных несчстий: зеркл он рсколотил море. Брл сестренкину Брби и дубсил по зерклу, пок у куклы голов в куски не рзлетится. Ты дже предствить себе не можешь, ккой урон может ннести смя обычня Брби. Хорошо еще, никого не убило. Сейчс ритлин вроде помогет, хотя, по-моему, то количество тблеток, кким пичкет пцн новый врч, и носорог с ног свлит…

– Боже ты мой! – восклицет Свенсон. – Д это же издевтельство нд ребенком!

До Лен скзнное доходит не срзу. Зтем его сияющие глз з­волкивет мутня пелен. Тут уже и Свенсон сообржет, что он ск­зл. Он сидит, уствившись в свой бокл, и чувствует себя персонжем скзки про трех медведей. Кто пил мое вино? Неужели он выхлебл еще целый сткн, но дже если тк, могли ли несколько боклов мер­ло превртить мужик ст восьмидесяти фунтов весом в упившегося в дым лкш? Или – это уж кк посмотреть – в нпыщенного првдо­любц?

– Прошу прощенья? – говорит Лен ледяным тоном. Свенсон отлично знет, что у Лен и без ткого серьезного повод, кк обвинение в издевтельстве нд детьми, всегд нйдется способ его осдить. – Вот если бы ты жил с тким ребенком, видел бы, кк он стрдет…

– Извини, я пошутил, – говорит Свенсон. Ндо же было ткое ляпнуть! – Знешь, в последнее время все просто помешлись н жестокости к детям. Только и вспоминют, что д когд претерпели. Д теперь, если твое родное дитя не обвиняет тебя в том, что ты зствлял его учствовть в стнинской мессе, считй – у тебя с ним полный конткт…

В глзх Лен холодный блеск изумления, словно Свенсон публично делет себе хркири.

Понятно, з что Лен тк любит этот ресторн. Официнтк интуи­тивно почувствовл, что Свенсону необходимо вмештельство извне, и ствит перед ним и Леном трелки с громдными кускми мяс.

– Погоди-к! – говорит Лен. – А не выпить ли нм полбутылочки чего-нибудь изыскнного?

– Кк тебе будет угодно, – отвечет Свенсон.

С одной стороны, хвтит ему пить. И тк достточно нкуролесил. Но с другой… что он теряет? Дже если он уже нстроил против себя Лен, он же не о своем ромне собрлся с ним беседовть. Он приехл из-з Анджелы, и ему не тк уж и вжно, нрвится он см Лену или нет.

– Потрясющее место! – говорит Лен. – Ед отмення, и обслуживют быстро. Туд-сюд, туд-сюд, кк н конвейере.

Свенсон обводит взглядом обедющих. Никому из них мысль о кон­вейере и в голову не приходит. Они все здесь рсположились весьм удобно, неторопливо поглощют свои бифштексы, тщтельно, кк того требует мясо с кровью, пережевывют кждый кусок. И только Лену хо­чется, чтобы текл конвейерня лент. Что можно скзть о его отноше­нии к Свенсон)', если он приглсил своего втор туд, где можно н ско­рую руку проглотить бифштекс, уложившись в три четверти чс, не больше? Свенсон рди этого прилетел из Вермонт, оствил дочь, погу­бил целый день, Лен хочет отделться побыстрее.

Некоторое время они молч жуют.

– Кк ромн продвигется? – спршивет Лен.

Свенсону хочется думть, что от еды нстроение Лен улучшилось. Или Лен себя вышколил, нучился изобржть улучшение нстроения под влиянием пищи – приток энергии, что позволяет обртиться к делу, рди которого и встретились?

– Очень медленно, – говорит Свенсон. – Вообще-то… честно говоря… я, собственно, приехл не для того, чтобы говорить о своем ромне.

– Ну и не будем! Двй просто поболтем. Выпьем, поедим.

– Нет! – восклицет Свенсон столь громко, что Лен вздргивет. – У меня есть к тебе дело! Я привез одну рукопись, хочу, чтобы ты почитл. Это одн из моих студенток нписл.

– Студенческий опус? – говорит Лен. – Господи помилуй!

– Вовсе не студенческий опус. Хороший ромн. Очень хороший.

– Не сомневюсь, – говорит Лен.

Он отрезет очередной кусок бифштекс, жует его, и тут появляется официнт с зкзнной полбутылкой. Лен делет глоток, перектывет вино во рту, смотрит нрочито рссеянно н официнт. Свенсон при­крывет свой бокл рукой.

– Мне, пожлуй, достточно.

– До того хорошо – грех не попробовть, – говорит Лен.

– Ну рзве что чуть-чуть, – соглшется Свенсон. Лен здумчиво смкует вино.

– Я рд, что нм удлось встретиться, – говорит он. – Дом я бы спятил. А уходить я имею прво только н рботу. Не дй бог решу прогуляться или в кино сходить…

Если сейчс Свенсон не продолжит рзговор о ромне Анджелы, вернуться к нему уже не удстся.

– Ромн, который пишет эт студентк… Дже не рсскжешь, нсколько он хорош. Скзть, что это ромн про стршеклссницу, у которой любовь с учителем, знчит не скзть…

– Понятно! – прерывет его Лен. – Тк вот почему у тебя н уме издевтельств нд детьми!

– Д нет! Поверь мне: тм все инче. Девочк см мечтет, чтобы это произошло. Он его соблзняет. Тк редко пишут. Все больше про мужиков-изврщенцев, но здесь девочк см… Можешь себе предствить «Лолиту», переписнную с точки зрения смой Лолиты?

– Серьезня зявочк, – говорит Лен.

– Ну, возможно, я утрирую. Но, понимешь…

– А кков он из себя? – перебивет его Лен.

– Героиня?

– Ну тебя! Пистельниц.

– Эксцентричня. Одевется кк пнк. Пирсинг и все ткое.

– Ты этих эксцентричных берегись, – говорит Лен. – Я про пис­тельниц. Они убийцы. Д я тебе с легкостью нзову десяток, с виду – во­обще домохозяйки, вместо мозгов студень, сядут з компьютер – толь­ко держись! Яйц береги. Я скзл «компьютер»? Д нет же, пишущя мшинк. А добря половин этих дмочек еще убедит тебя, что элект­рическя мшинк выше их понимния, поэтому перья свои они мкют в чернильницы с ядом.

Свенсон бы с удовольствием нслждлся этим моментом мужской солидрности, объединения против всех этих знменитых пистель­ниц. Но он сюд примчлся из-з ромн Анджелы, бросил дочку рди девчонки, которя звтр о нем и не вспомнит.

– Д не в том дело, что он эксцентричня, – говорит он. – Все здорово зпутно. Вполне возможно, он птологическя лгунья. Врет не­ понятно зчем. Может рсскзывть про родного отц, что он ей отчим, или притворяться, будто с детств стрдет эпилепсией. Я и см не зню, где тм првд, где ложь. Зчем девчонке все это выдумывть?

– Он из Клифорнии? – спршивет Лен.

– Нет. Из Нью-Джерси, – говорит Свенсон.

– Твоя жен тоже из Нью-Джерси?

– Из Бруклин.

– Ты с ней трхешься?

– С женой? – осторожно уточняет Свенсон.

– Х-х-х. Очень смешно, – говорит Лен. –Я про девицу. Студентку. Пистельницу.

– Нет, конечно!

– Печльно это слышть, – говорит Лен, которому н смом деле совершенно неинтересно слушть про то, что Свенсон политкорректен и в сексульных домогтельствх не уличен. Он бы больше увжл Свенсон, если бы тот трхлся со всеми своими студенткми.

– Но ведь хочется? – спршивет Лен.

Свенсон допивет вино.

– Лен, – говорит он устло, – здесь дело не в сексе. У девочки тлнт. Можешь мне поверить.

– Верю-верю. Нверняк он просто змечтельня. Только скжу тебе честно и откровенно: у меня нет времени читть юношеские тексты про девчонку, втюрившуюся в учителя.

– Ну пожлуйст! – говорит Свенсон. – Хотя бы первые несколько стрниц…

Он умоляет Лен. Что ж, все ясно. Того, чего он тк хочет, не про­изойдет. Свенсон берет с соседнего стул орнжевый конверт, протяги­вет Лену, тот отводит его руку, словно это плстиковя крточк, кото­рой Свенсон предлгет зплтить з лнч. Свенсон клдет конверт обртно.

– Тед! – говорит Лен. – Доствь себе удовольствие. Отвези рукопись нзд и скжи девчонке, что покжешь мне ее, если он соглсится с тобой трхнуться. А потом… потом можешь рсскзть, кк я тебе объяснил, что первых ромнов не читю. Еще вин?

– С удовольствием, – говорит Свенсон.

Лен рзливет вино. Свенсон осушет бокл в три глотк.

– А что с твоей книгой? – спршивет Лен. – Двй нчистоту. Если ромн не идет… Знешь, я думл о твоих рботх. Много думл.

– Д? – спршивет Свенсон. – Првд?

– Ты не пробовл взяться з мемуры? – говорит Лен. – Не мне тебе говорить, что сейчс лучше всего продется то, от чего исходит терпкий ромт првды, то, у чего есть привкус подлинности. Большя чсть людей, которые про это пишут, близко ничего ткого не испытывли. Может, у кого ммш пру рз нпилсь, вздул сыночк, и всё. А ты, друг мой, по телевизору нблюдл з тем, кк твой отец себя сжег. Пистели, чьи детские впечтления в десять рз беднее твоих, сумели превртить их в золотую жилу.

– Я уже нписл об этом ромн, – говорит Свенсон. И не просто ромн, думет он. Это любимя книг Анджелы. Что он скжет Анджеле? Что он о нем подумет, если он предст все то, во что они верят, и быстренько нвляет убогие воспоминния? А кк быть со всеми остльны­ми нджелми, его идельными читтелями, стрдющими, кк он ког­д-то, ибо никто и никогд прежде не переживл подобного тому, что выпло н их долю? – Ты збыл, что см его и нпечтл?

– Пусть это тебя не остнвливет. Это рзные вещи. Тед, рскрой глз! Ромны читтеля тк не зводят. Знешь, сколько людей их читет? Десять тысяч н кждую книгу – мксимум. Восемь-девять тысяч – и мы ликуем, пьем шмпнское. А из десяти – скжем, из пяти – тысяч человек, которые прочитли твой ромн, две тысячи нверняк уже умерли, остльные три нпрочь про него збыли.

Свенсон отодвигет нож и вилку н крй трелки. О еде и речи быть не может. Он дже глотет с трудом. Еще один кусок бифштекс его при­кончит.

Лен смотрит н Свенсон в упор.

– Я это говорю не потому, что я издтель. Я это кк друг говорю.

– Ценю твою откровенность, – кивет Свенсон.

– Можешь сейчс мне ничего не отвечть, – говорит Лен. – Но по­ думй об этом. Слушй, я тебя нынешнего почти не зню. Мы мло общлись. Но очень было бы здорово, если бы ты вспомнил нечто, случившееся после смерти отц, что тк тебя и не отпустило, долги, по которым ты продолжл плтить…

– Ккого род нечто? – спршивет Свенсон.

– Дурные поступки. Пьянство, нркотики, зртные игры, семейные скндлы. Сексульные изврщения. Вот это бы пошло! Может, ты что-то присочинишь. Эти тк нзывемые воспоминния вовсе не обязтельно… Короче, все, что можно вывести из твоего трудного детств. Естественно, то, что ты сумел преодолеть.

Кк бы поступил Хемингуэй? Плеснул бы в Лен вином. Бокл Свен­сон пуст. Д и не в его стиле ткие поступки.

Он длит пузу. Зтем, откинувшись н спинку стул, спршивет:

– А лекрств кк, Лен, помогют? Дэнни стло получше?

* * *

В зле вылет эропорт Л-Гурди Свенсон открывет портфель, соби­рется достть «Мою собку Тюльпн» и вдруг понимет: чего-то не хв­тет. У него стучит в вискх, он судорожно перебирет все бумги. Иско­с бросет взгляд н пожилую чету, которой нблюдть з ним горздо интереснее, чем листть журнлы, и возобновляет свои бесплодные по­иски. Он потерял рукопись Анджелы. Ее нигде нет. Нверное, оствил н стуле в ресторне.

До вылет еще двдцть минут – можно успеть нйти телефон, уз­нть через спрвочную номер ресторн, попросить их переслть кон­верт ему домой. Ндо будет только следить з почтой, чтобы конверт из Нью-Йорк не поплся Шерри.

Телефон звонит и звонит. Свенсон предствляет себе пустой зл ре­сторн, злитый золотистым предзктным светом. Нконец мужской голос говорит «Алло!», Свенсон торопливо нчинет излгть свою про­блему, но окзывется, что это всего лишь пуз н втоответчике, кото­рый неторопливым бсом принимется рсскзывть ему о местонхож­дении и чсх рботы ресторн, о том, где рзрешено курить. Свенсон все это знет, нет, спсибо, он не хочет нжть «один», чтобы его соединили со службой предврительных зкзов. Он готов целый день слу­шть втоответчик, пок не дозвонится до тех, кто может ему помочь.

Нконец трубку берет молодя женщин. Голос учстливый. Он спршивет, что в конверте. А ей ккое дело? Небось, собирется про­смотреть всю ту кипу орнжевых конвертов, которые оствили з сего­дняшний день, и выяснить, ккой из них его. Ндо бы скзть, что тм договор, ккие-нибудь вжные документы. А если он в него зглянет?

– Тм мой ромн, – говорит он.

– Боже првый! Вш ромн? Пойду посмотрю.

Он слышит, кк цокют ее кблучки, зтем все стихет. Он что, про­влилсь? Пок он тм кокетничет с брменом, его смолет улетит, и он зстрянет здесь н всю ночь. Нконец он возврщется – увы, ниче­го ткого не нходили. Может быть, он оствит свой номер телефон? Нет, не оствит – он не желет хвтться з сердце всякий рз, когд Шерри снимет трубку.

Он мрчно сдится в смолет, и его одолевют обычные фнтзии о собственной скоропостижной смерти, о горе родных и близких. Сего­дня появляется дополнительный эпизод: н клдбище приходит Лен и рсскзывет Шерри, кким блгородным и бескорыстным человеком был ее покойный супруг: привез ему ромн некой студентки. Нет, Лен т­кого никогд не скжет. А если скжет – что ж, ккое Свенсону теперь до этого дело. Он уже будет в ду, что по срвнению с нынешним его поло­жением окжется истинной блгодтью.

Н полпути в Берлингтон небо внезпно темнеет. Свенсон пугется, но потом вспоминет: зим, солнце зшло. Когд губишь собственную жизнь, время бежит незметно. Он боится ехть домой – вдруг Руби обиделсь, что он улетел в Нью-Йорк. Он зствляет себя впсть в некое подобие трнс, в котором ухитряется сойти с смолет, нйти свою м­шину, выехть н шоссе.

В доме темно. Куд они подевлись? Не случилось ли ккого несчс­тья? Нет, в комнте Руби свет горит. Змечтельно! Свенсон предствля­ет себе, кк женщины сидят н кровти Руби, болтют, приглушенный звук их голосов сменяется всплескми рдостного смех.

Кк блгодрен он тому, что у него есть семья, что его ждет теплый и дружелюбный дом, что он не бродит в гордом одиночестве по промоз­глым пустынным улицм Мнхэттен. Он блгодрен з это, но ни н се­кунду не збывет, что ничего подобного не зслуживет. Хорошо еще, у него хвтило здрвого смысл держть себя в рукх, не конфликтовть в открытую с Леном – если только не считть неудчной реплики про пе­рекормленного лекрствми ребенк. Тк почему он решил, что случи­лось нечто ужсное? Д потому, что ужсное тки случилось.

Он оствил рукопись Анджелы в ресторне. Вот вм подвленные импульсы – вечно они всплывют. Это же все рвно, что збыть письм любовницы н кухонном столе. Но теперь Свенсон – окзвшись дом, в безопсности, рссуждя здрво – решет, что волновться особенно не о чем. Нйти рукопись ромн – совсем не то, что обнружить чело­век в постели с его втором.

Пробирясь н ощупь через гостиную, Свенсон чувствует себя во­ром, збрвшимся в собственный дом. Он включет свет и, увидев сидя­щую в кресле Шерри, чуть не подпрыгивет от неожиднности.

– Ты что здесь делешь? – спршивет он.

– Д ничего. Сижу, думю.

– Все в порядке? Кк Руби? – Вот уж судьб бы продемонстрировл всю свою иронию, если бы, пок он ездил протлкивть издтелю ромн своей юной возлюбленной, в дом пришл нстоящя бед.

– Все отлично. Просто великолепно, – говорит Шерри. – Я думл, ты позвонишь из эропорт.

– Я туд приехл прямо перед вылетом, – врет Свенсон, и ему уже кжется чудом, что в нкзние з эти мелкие обмны не рзрзилсь ни­ ккя ктстроф. Он трогет языком зуб. Обязтельно ндо сходить к врчу. – Руби кк, ничего? – спршивет Свенсон. – Не обиделсь, что я уехл?

– Ну что ты. Я же тебе говорил: все очень хотят, чтобы ты нконец дописл свой ромн. Првд! Д… у Руби к тебе просьб. Ей нужен новый компьютер. Мы ведь потянем, ? Он хочет, чтобы ты свозил ее в Берлингтон, помог выбрть.

До Свенсон не срзу доходит, о чем его просят.

– Конечно, – говорит нконец он. – Рзумеется. С удовольствием. Я бы чего-нибудь выпил. – Ему хочется суетиться: штопор, бутылк, сткны – лишь бы оборвть рзговор.

– Я тоже не откжусь, – кивет Шерри.

Он достет с полки в клдовке бутылку, роется н кухне в ящике – ищет штопор, изо всех сил пытется вести себя кк муж, решивший вы­пить с женой вин, не кк сумсшедший, ныряющий в бездну своего бе­зумия. Д он обязн рдовться тому, что блудня дочь ищет его общест­в, ндеется н его совет, рссчитывет н две тысячи доллров, что он предоствляет ему возможность звоевть ее любовь, купить эту любовь з умеренную цену.

Что с того, что он туд же и з тем же ездил с Анджелой? Нет ниче­го предосудительного в том, что человек двум девушкм покупет ком­пьютеры. Кроме того, Анджеле он ничего не покупл. Просто съездил с ней з компнию. Скжем тк – потренировлся. Выяснил, кк это дел­ется, и теперь уже везет туд собственную дочь.

Он нливет вино в сткны, прихлебывет из своего. Очень вовре­мя. Руки его перестют трястись кк рз в тот момент, когд в кухню вхо­дит Шерри.

– А что с ее стрым компьютером?

– Господи, Тед! Он у нее со школы. Он говорит, по пятндцть минут один фйл зпоминет.

Свенсону приятно, что Шерри с Руби беседуют о тких обычных ве­щх – фйлх, компьютерх.

– Конечно. С удовольствием. Они ведь звтр рботют?

– По субботм – рзумеется, – говорит Шерри, и в голосе ее слышится легкое рздржение: тк он по второму рзу повторяет рссеянным студентм, что и кк им принимть. – Кстти, тебе звонил ккя-то студентк.

– Д? Вин хочешь? – Свенсон, не оборчивясь, протягивет ей сткн, он не хочет встречться с ней взглядом, поэтому делет вид, что ему срочно нужно вытщить штопор из пробки. Нет никких основний полгть, что «ккя-то студентк» – это именно Анджел.

– Голос у нее был рсстроенный, – говорит Шерри. Что сужет список подозревемых. Но это могл быть… хотя бы Джонелл Бриврд, он не принесл ему рсскз, который они хотели рзбирть срзу после кникул; пришлось Клэрис вызвться ее зменить. Уж лучше бы это был Джонелл. Спектр ее возможностей горздо скромнее, чем у Анджелы, которя могл чего только не нговорить его жене.

– Он нзвлсь? – спршивет Свенсон.

– Нет, – отвечет Шерри. – Скзл только, что он твоя студентк, хотел посоветовться нсчет своего ромн.

– Нсчет ромн? – тупо повторяет Свенсон. – Интересно. – Его вдруг октывет волн безудержного счстья. Вовсе он не хотел, чтобы это был Джонелл. И тут он вспоминет, что потерял ромн Анджелы.

– Он оствил свой номер, – говорит Шерри. – Домшний. В Нью-Джерси. Просил ей перезвонить. Сегодня вечером, в любое время. Это т смя, тлнтливя?

– Ох уж эти студенты! – говорит Свенсон. – Все соки норовят из тебя выпить, звонят днем и ночью, по пятницм, в День блгодрения, ты изволь быть нготове.

Стрнно было бы, если б он немедленно помчлся в кбинет отзв­нивть студентке. И вообще, ему совершенно не хочется с ней рзгов­ривть. Он просто рд, что он позвонил. Если он с ней свяжется, при­дется скзть, что Лен читть рукопись откзлся, и – «…д, кстти, я ее потерял где-то н Мнхэттене».

– Вполне может подождть до понедельник, – говорит Свенсон.

– Тк ты свозишь звтр Руби? – спршивет Шерри.

– Куд? – Свенсон понимет, что знет куд, только вспомнить не может.

– В «Компьютер-Сити», – обиженно нпоминет Шерри.

– Рзумеется.

Свенсону снится, что он стоит перед столом, кругом – ничто, пустот, кк н кртинх Де Кирико. Н столе дв кубк, гребень, перо, книг и яйцо. Он знет, что должен выбрть что-то одно, берет яйцо, оно взры­вется огненным слютом у него в руке, и боль вытлкивет его из ноч­ного кошмр обртно в постель; открыв глз, он видит склонившуюся нд ним Шерри, которя говорит:

– Он тебя уже ждет.

– Кто? – спросонья не понимет Свенсон.

– Господи, Тед! Руби сидит в мшине. Уже десятый чс. Ты проспл. Свенсон выглядывет в окно, смотрит во двор.

– Сегодня суббот. Мы что, теперь живем строго по рсписнию?

– Это же для Руби, – говорит Шерри. – Ну пожлуйст!

Он сидит в слоне, смотрится в зеркльце. Бесполезно просить ее вернуться в дом, выпить чшку кофе, подождть, пок он примет душ. Д нет, он, конечно, соглсится, но во всем ее облике будет сквозить рзо­чровние, более того – обид. И Свенсон снов не сумеет докзть, что он хороший отец.

А с чего ему чувствовть себя виновтым? Он, между прочим, жерт­вует субботним днем и немлой суммой денег. Вдобвок лишет себя удо­вольствия принять душ и побриться. Он влезет в те же брюки, в кото­рых ездил в Нью-Йорк, берет со стул черный свитер.

Вечером, зглянув в холодильник и обнружив тм бублики и копче­ную лососину, он предвкушл, кк утром перед отъездом в Берлингтон вознгрдит себя ими. Но позвтркть времени нет. Д и не зслуживет он этого. Когд собирлся з компьютером с Анджелой Арго, ему не было нужды утешться звтрком.

Он хвтет куртку, выбегет во двор, прыгет з руль. Руби оборчи­вется и смотрит н него. Волосы у нее звязны в хвостики. Не смое удчное решение – к ее полному розовощекому лицу они не идут. В лице дочери Свенсон видит слишком много своих черт и мло чего от Шерри, к тому же этот кроличий прикус всегд нпоминет ему собственную мть. Нет, Руби вполне бы могл быть хорошенькой, если б только не по­кзывл всем своим видом, кк ей хочется немедленно исчезнуть. Н ней джинсы н несколько рзмеров больше, чересчур свободный сви­тер.

– Ты мог не торопиться, – говорит Руби.

– А я и не торопился, – врет Свенсон.

– Спсибо тебе, пп, – говорит Руби.

– Не з что, – отвечет Свенсон.

Он нклоняется и целует ее в щеку – отчсти и для того, чтобы при­глушить эхо своих неискренних слов. Он пхнет духми и косметикой. Руби нпрягется и едв зметно морщится.

Ну лдно. Пусть будет по-ее. Он дрит Руби свой день. Мысль эт н­полняет Свенсон покоем, кким, должно быть, нслждются люди, когд решют предть свои проблемы в руки Господ.

– Холодновто, – поеживется Свенсон.

– Угу. Мерзкя погодк.

Они выезжют н шоссе 2А, ведущее к лесу. Мшину црпют ветви, с которых слетют кристллики льдинок.

– Кк дел в университете? – Кжется, Свенсон спршивет это в пятидесятый рз. Но прво збывть о приличиях, не зботиться о том, не ндоел ли ты близким, здвть одни и те же вопросы и получть одни и те же ответы – едв ли не глвное из неотъемлемых преимуществ семейной жизни. – Помимо того, что всем подряд вчиняют иски?

– В общем, неплохо.

– Привыкешь – стновится легче, – говорит Свенсон. – Ты тм рзвлекешься?

– В кком смысле?

– Ну кк – приятели, вечеринки.

– Пп, я рботю в центре помощи жертвм нсилия, – говорит Руби. – Рзвлечением я бы это не нзвл.

– Соглсен, – кивет Свенсон.

Миль десять-двендцть в мшине црит тишин, одновременно н­пряження и уныля. Когд они ехли с Анджелой, тишин был дру­гой – тоже нпряженной, но зворживющей. Свенсон громко взды­хет.

– Ты что, пп? – спршивет Руби.

– Зуб рзболелся, – говорит Свенсон.

– Хочешь, вернемся?

– Д нет, все не тк стршно. – Помолчв, он спршивет: – А что, в кмпусе тк много случев изнсиловния, что пришлось целый центр открывть?

– Д нет. Мы еще помогем женщинм с несчстной судьбой. Хотим, чтобы они чувствовли себя зщищенными, чтобы могли выговориться.

Чтобы чувствовли себя зщищенными и могли выговориться? От­куд в ней это? Он же говорит словми Лорен Хили.

– Знешь, тут был один случй… Просто вопиющий. Тебе это действительно интересно?

– Ой, вряд ли. Но нзд дороги нет.

– Д, конечно.

– Устроили студенческую вечеринку. Тм был комнд по лкроссу в полном состве. Объявили День пив – эт идиотскя трдиция у нс в университете соблюдется свято: пиво дуть нчинют с смого утр, тк и пьют, пок с ног не свлятся или не вырубятся. Ну вот, у одного прня было свидние. Его подружк – еще со школы – приехл к нему н уик-энд. Но только зтем, чтобы с ним порвть. Тк этот прень собирет всех своих дружков, они нкчивют девчонку пивом, уклдывют н пол в гостиной общежития и все по очереди н нее мочтся.

– Господи! – ужсется Свенсон. – Вот несчстня!

– Смым нтурльным обрзом. – Руби передется зряд возмущения Свенсон. – Отвртительнее всего то, что он решил н них не зявлять: женщины обычно винят во всем себя и предпочитют о подобных случях не рспрострняться; но две ее подруги своими глзми это видели и убедили ее, что, если он привлечет прней к ответственности, ей будет легче спрвиться с психологической трвмой.

– Подруги были првы, – бормочет Свенсон.

Он отлично понимет, что должен сострдть жертве, не себе и Ру­би. Он не может поверить, что его единствення дочь, свет его очей, учится в университете, студенты которого могут позволить себе помо­читься н женщину. В Вссре или Грврде ткого не случется. Или, к примеру, в Юстоне. Его дочь живет в нстоящем зверинце, совсем не­подлеку, всего в нескольких десяткх миль оттуд, девушки ничем не лучше Руби, ткие, кк Анджел Арго, нслждются свободой и возмож­ностью пестовть свои нежные чувств. Крлос и Мкиш учтся здесь, чтобы пообтесться, подготовиться к легкой жизни, хорошей рботе, приемм с коктейлями, его дочь учт идти по нисходящей, рботть локтями, не смотреть в глз, он ктится вниз, к рботе, обеспечивю­щей лишь прожиточный минимум.

Когд они с Шерри ее упустили? Он не зхотел учиться в Юстоне. Проблем здесь было бы не меньше, но другого род. Руби см решил поступить в Стейт. Они не смогли бы ее переубедить. Он говорит себе, что новыми хозяевми вселенной стнут скорее выкормыши студенчес­кого зверинц из Стейт, не студенты-литерторы из Юстон. И вооб­ще, почему он об этом здумывется? История, только что рсскзння Руби, нмного серьезнее, чем вопрос о том, в кком именно университе­те учится его дочь.

По дороге прямо н них несется ккя-то серя туч. Свенсон выво­рчивет руль. Руби, не удержв рвновесия, удряется о дверцу. Ощупы­вет плечо – проверяет, нет ли перелом, думет Свенсон. Он вспомин­ет вдруг, что в одном из школьных спектклей Руби игрл мужскую роль. Цря Мидс? Или великн из «Джек и бобового зернышк»? Не вжно. Глвное, в ее игре было что-то удивительно знкомое; потом ему Шерри скзл, что Руби копировл все жесты Свенсон.

– Пп! С тобой все в порядке? Хочешь, я сяду з руль?

– Д все отлично, – говорит он. – Полный порядок.

Они уже доехли до Уэндоверской гостиницы, и он со стыдом пони­мет, что рдуется тому, что полпути позди, ведь когд ехл с Андже­лой, это его очень огорчило. Поделом ему: мчится со скоростью шестьдесят миль по проселку, где только коров перегонять, смоубийствення поездочк в компнии с угрюмой рзнесчстной девицей, подросшим вринтом той смой млышки, которя некогд вертелсь волчком н этом же кресле, рспевл свои детские песенки. См во всем виновт. Он отлично понимет, что это грех, непростительный грех: впервые з год с лишним проводит день с дочерью, в глубине души мечтет о том, чтобы н ее месте был эт отвязня девиц, студенточк, к которой он нервнодушен. Чему быть, того не миновть. Пусть все летит к чертям!

– Университет откзывлся предъявлять обвинение, – говорит Руби. – Кфедр тендерных проблем пригрозил, что подст коллективный иск.

Вот еще одн примет того, нсколько велик рзниц между его до­черью и его ученикми: в Стейте н девушку помочились, университет бездействует. В Юстоне же устривют собрния, преподвтелей пре­достерегют: не дй бог скзть что-нибудь оскорбительное или дву­смысленное.

Свенсон говорит:

– Совершенно спрведливо. Кто-то же должен взять н себя ответственность.

– Д не в ответственности дело, – отвечет Руби. – А в том, что тйн не должно быть. Всем известно, кк опсно все тйное…

А то! Тйн Свенсон – если откроется – сколько нроду погубит. А если взять и рсскзть все Руби, излить душу, снять с себя груз? Знешь, когд я последний рз здесь был, возил сюд студентку, я ей помог ку­пить компьютер, потом мы пошли к ней в комнту и знялись любовью. Пытлись зняться любовью…

– Пп! – звенящим голосом говорит Руби. – Ты бы глз открыл!

Свенсон нпрсно тк волновлся нсчет повторного визит в «Компью­тер-Сити». Здесь все переменилось до неузнвемости. Он минут пять ищет, где бы припрковть мшину. Пустырь перед мгзином зполони­ли деловито снующие туд-сюд покуптели, они толкют перед собой тележки, коляски с млденцми, шумно что-то обсуждют, спорят, успо­кивют ревущих детей. Свенсон змечет млыш, усердно колотящего по стопке коробок с дискетми. Тот, увидев, что Свенсон обртил н не­го внимние, н секунду змирет, но тут же возврщется к своему зня­тию.

То, что здесь все по-другому, не имеет никкого отношения ни к Ан­джеле, ни к Руби. Они с Анджелой приезжли в будний день утром, се­годня суббот, д еще после Дня блгодрения – лучший в году день для покупок.

Руби остнвливется у вход, мрчно уствившись н толпу. Свен­сон нпрвляется к отделу компьютеров, он тщится в нескольких мет­рх позди. Для нее смо собой рзумеется, что он, взрослый, знет, ку­д идти, он и н смом деле знет, но по совсем другой причине. Он оглядывет ряды клвитур, мониторов, но не может сосредоточиться, не может зствить себя выбрть. Ну просто утистк ккя-то, думет Свенсон.

Проходит несколько тягостных минут. Продвцы либо зняты, либо нрочно их не змечют. Нконец появляется нервический молодой че­ловек. Он, похоже, побивется Руби – существо противоположного по­л, и это чувство явно взимно. Он понятия не имеет, чего хочет, что ей нужно, что обознчют эти непонятные ряды цифр. Свенсон вспоми­нет, кк Анджел бодро чирикл про гигбйты и RAM. Почему Руби ничего этого не знет?

Руби глядит н преньк, потом н Свенсон. Он вот-вот рзрыдет­ся. Дже зстенчивый продвец неуклюже пытется ее утешить. Лско­во, по-бртски, и Свенсон понимет: никк не для того, чтобы зрбо­тть побольше комиссионных, исключительно чтобы не дть Руби у них н глзх рссыпться н кусочки. Он покзывет ей компьютер, ко­торый, по его словм, вполне может удовлетворить всем ее нуждм – будто он знет, кковы ее нужды, и сумел вырзить это словми. В спи­ске смых дешевых эт мшин стоит третьей. Свенсон готов обнять прня, но понимет: это только усугубит неловкость ситуции.

Кким-то обрзом им удется с минимумом неудобств оформить по­купку, и они пристривются в хвост длиннющей очереди в кссу. Когд он приезжл сюд с Анджелой, никкой очереди не было. Продвец взял кредитную крточку Анджелы и куд-то упорхнул, Анджел бродил по злу и рзглядывл компьютеры, Свенсон нблюдл з ней. Крточку тут же принесли обртно, и Анджел рспислсь.

Н сей рз все горздо сложнее. Аппрт откзывется принимть кредитку Свенсон, отчего тот впдет в пнику: он уверен, что незмет­но жизнь его рухнул, н него свлилсь бед – что-то связнное то ли с Анджелой, то ли с путешествием н Мнхэттен.

Юня кссирш говорит:

– Ткого никогд прежде не случлось.

– Попробуйте еще рзок, – советует Свенсон. Но и во второй рз не србтывет.

– Что же ткое? – говорит Свенсон. Н третий рз он возмущется:

– Что, черт подери, происходит?

Кссирш не подымет н него глз, сидит, уствившись н экрн. Нконец рдостно улыбется. Аппрт принял крточку! Свенсон под­писывет тлон, и они с Руби уходят.

Пок они стоят в очереди мшин у склд, Свенсон пытется пой­мть по рдио ккую-нибудь музыку.

– Пп, ты не мог бы это выключить? – говорит Руби. Он обиженно выключет рдио.

– Извини, – говорит Руби.

– Можешь не извиняться.

Прни н склде никк не могут нйти зкз Руби. Проходит пять, десять минут. Свенсон стрется сохрнять спокойствие, но внутри у него все клокочет. Он нервно постукивет лдонью по рулю. Что-то детское, глубоко в нем сидящее, очень хочет дть Руби понять, сколь­ко неудобств он ему доствляет. Пусть он хоть рзочек почувствует себя виновтой.

Руби смотрит прямо перед собой, Свенсон непрерывно крутится, бросет сердитые взгляды н окошко выдчи. Ему хочется обнять дочку, прижть к себе, скзть, что все будет хорошо, что они с Шерри ее лю­бят и всегд будут любить. Нконец откуд-то появляются их коробки и дже молодой культурист, которого в виде компенсции з здержку по­слли погрузить покупку в мшину.

Только выехв н шоссе, Свенсон нходит в себе силы звести рз­говор.

– По-моему, ты сделл хороший выбор, – говорит он. – Компьютер очень пригодится, тебе легче будет писть свои рботы…

– Истории болезни, – попрвляет его Руби.

Ндо позвонить Анджеле, думет Свенсон.

– Истории болезни, – послушно повторяет он.

* * *

Три отрывистых удр по стеклу в двери. Тк стучит только Анджел.

Днем, вернувшись с Руби из «Компьютер-Сити», он позвонил Андже­ле в общежитие, оствил н втоответчике сообщение – попросил зй­ти к нему в кбинет в понедельник утром. Если бы он позвонил ей до­мой, пришлось бы по телефону рсскзывть про встречу с Леном. Нет, лучше уж лично. Тогд это покзлось ему мудрым решением. Но теперь ему хочется вскочить и бежть, улететь первым же смолетом н Тити. Или еще куд. В Сиэтл. Он предствляет, кк сидит в ккой-нибудь убо­гой гостинице нд порновидеослоном н крешке шткой кровти и ему хорошо и спокойно – не то что сейчс.

Анджел, кк всегд споткнувшись, входит в комнту. Что он с со­бой сделл? Видно, посвятил День блгодрения пирсингу: в губе у нее очередной шрик, новя серьг в ноздре, н подбородке – крохотня се­ребряня козлиня бородк. Нверное, дырки уже имелись. А дополни­тельные укршения нцепил, чтобы пордовть родителей. Ее обрз Безумного Мкс [23] дополняет вмпирский мкияж: беля пудр, черня губня помд, тени цвет копоти. В целом скорее похоже не н Безум­ного Мкс, н героиню «La Strada» [24]. В глзх притился стрх, будто ее кто-то преследует. Не обидели ли ее дом? Может, родители рзыгры­вли из себя доброжелтельных простчков специльно для Свенсон?

Анджел бросется в кресло. Говорит непривычно громко и резко:

– Ненвижу, когд вы н меня тк смотрите.

Он что, з прздники совсем спятил? Или ее доконли выходные с родителями? Все эти укршения – только внешние симптомы. Свенсон читл, что шизофрения порой проявляется внезпно, в юности, чсто когд человек покидет родительский дом. Должно быть, случилось не­что ужсное. Свенсону безумно хочется дотронуться до нее, утешить, но он вспоминет, что в прошлый рз, когд он себе это позволил, одно по­влекло з собой другое.

История их отношений тков, что простой жест сострдния мо­жет быть истолковн кк зигрывние.

– Кк «тк»? – спршивет Свенсон.

– Кк н собственный обед.

– Извините, – говорит Свенсон. – Поверьте, я вовсе не хотел смотреть н вс, кк н обед.

Или он уже догдлсь, что Лен не пожелл читть ее ромн? Поня­л, что с хорошими известиями Свенсон позвонил бы ей домой. Ее судь­б н перепутье, и ему выпл звидня учсть – сообщить, что переме­нится он к худшему. Нет, ндо ей просто соврть. Свенсон в последнее время поднторел во лжи.

– Я оствил вш ромн Лену Крри. Он скзл, что чудовищно знят, но при первой же возможности его посмотрит. Естественно, может случиться, что он тк и будет знят, потом сделет вид, что прочел, и ото­шлет нзд. – Это не совсем врнье. Он оствил ромн Лену. Или еще где-то.

– Когд я могу ему позвонить? – спршивет Анджел.

– Кк вы провели День блгодрения?

– Отвртительно. Тк когд будет уместно позвонить вшему издтелю? Спросить, прочел он или нет?

– Тк не принято! – говорит Свенсон. – Думю, ему это вряд ли по­ нрвится. Боюсь, он тогд решит вообще его не читть.

Анджел в недоумении зпрокидывет голову, и Свенсону кжется, что в одной ноздре блеснуло что-то метллическое. Весь зпл куд-то девется – из него будто воздух выпустили. Ндо было с смого нчл скзть првду. Теперь это сделть горздо труднее.

– Я вм солгл. Я не оствил рукопись Лену. Лен никогд не читет первых произведений. Тк что дело вовсе не в вс. Вот если бы он прочел и скзл, что ему не понрвилось…

– Тк я и знл, – говорит Анджел. – Знл, что, если у вс для меня хорошие новости, вы позвоните мне домой. Я тк и чувствовл – случилось что-то ужсное.

– Ничего ужсного тут нет. Слушйте, вы совсем молоды, д и ромн еще дже не дописн. Кроме того, мы об с вми знем, что это не вжно. Публикция, репутция, слв – все это знчения не имеет, только рбот…

– Д пошли вы! – говорит Анджел.

– Погодите! – Д кк он смеет? Он оствил семью н прздники, полетел в Нью-Йорк – хотел окзть ей услугу, эт дрянь говорит ему: «Пошли вы!» – Я вм тоже могу скзть: «Д пошли вы». Я уже сходил – отпрвился н Мнхэттен н лнч с издтелем, и тот вел себя тк, будто я последнее дерьмо, д еще посоветовл мне нписть воспоминния о детстве, обо всем том, что я уже описл в «Чсе Феникс», только н сей рз он предложил мне выдть тк нзывемую првду…

– Что вы ему ответили? – спршивет Анджел.

– Я ничего подобного делть не собирюсь, – говорит Свенсон. – Я – пистель. Прозик. У меня остлись кое-ккие принципы. – Позор ккой! Откуд ткой тон – резкий и нпыщенный?

– Если бы мне предложили опубликовть воспоминния, я бы их нписл, – говорит Анджел. – Тем более если бы з это зплтили. Вм легко говорить о принципх – у вс есть теплое местечко, преподвтельскя должность н веки вечные. Вы вообще можете больше ни слов не нписть, времени н творчество – сколько пожелете, у меня же, если я попду в птеку (со связями моих родителей, это лучший из возможных вринтов), времени писть просто не будет. И вы еще сидите и рзглгольствуете о том, что вши морльные устои не позволяют вм торговть своим дргоценным тлнтом!

Анджел подходит к столу, нклоняется к Свенсону тк близко, что он видит под слоем пудры проступившие н ее щекх крсные пятн.

– Не могу поверить, что вы это допустили! – говорит он. – Не могу поверить, что вы не стли з меня биться. Д я позволил вм себя трхнуть по одной-единственной причине: думл, вы поможете мне отдть ромн тому, кто сумеет хоть что-то…

У Свенсон ткое чувство, будто душ отделяется от тел. Теперь-то ему ясно, чего он тк пнически боялся, но происходящее окзлось еще стршнее. Тк бывет, когд удришься, порежешь плец, ушибешь щи­колотку: срзу понимешь, что нстоящя боль впереди, он пережид­ет, пок схлынет прилив дренлин и ты остнешься с ней один н один.

– Вот уж не думл, что дело обстоит именно тк, – говорит он. – Не понял, что вы просто позволили мне себя трхнуть. Думл, мы об этого хотели и с смого нчл знли, что это случится.

– Когд пойдете – сообщите, – говорит Анджел и пулей вылетет из комнты.

Свенсон слышит ее шги н лестнице. Внезпно они смолкют. Он что, остновилсь н полдороге? Может, хочет вернуться, извиниться? Нет, снов звучт шги, они все тише и тише, вот и смолкли совсем.

Во вторник Анджел н знятия не является. Свенсон предполгл, что он не придет. Но когд он входит и видит, что ее нет, поржется тому, кк сильно его это здело.

– Кто отсутствует? – спршивет он нервно.

– Анджел, – отвечет Мкиш.

Они знют, что он это знет, прочли по его лицу. Никто не збыл се­минр перед Днем блгодрения и стрстную речь Свенсон в зщиту т­лнт Анджелы. Теперь они про себя злордствуют по поводу ее отсутст­вия. Он получил похвлу, которой добивлсь, услышл то, что хотел услышть. К чему тртить дргоценное время н общение с теми, кто нстолько ее ниже?

Свенсон делет глубокий вдох.

– Кто-нибудь знет, где он?

– Н лнче я видел ее в столовой, – говорит Крлос. – Он мне не скзл, что не придет.

Клэрис говорит:

– Я утром видел, кк он выходил из общежития. – Он смотрит холодно и многознчительно, уж не нмекет ли н тот случй, когд встретил в общежитии Свенсон.

– Что ж, очень жлко, – говорит Свенсон бодрым тоном. – Интересно было бы услышть мнение Анджелы о змечтельном рсскзе Клэрис.

Ему не следует употреблять слов тип «змечтельный», не следует выкзывть свое одобрение до того, кк они выскжут свое непредвзя­тое мнение. Впрочем, пусть знют – Клэрис действительно нписл вполне неплохой рсскз, неплохой для ее уровня. Свенсону нрвится не только то, что делет Анджел.

Рсскз Клэрис – о девочке, поступившей в интернт, о белой девоч­ке, богтой, из Блумфилд-хиллз, которую поселили в комнте с черноко­жей, дочерью плстического хирург из Брентвуд. Они неплохо пол­дили. Но когд беля девочк приезжет домой н кникулы, родители принимются рсспршивть ее о соседке по комнте, они якобы либе­рлы, делют вид, что их просто интересует жизнь дочери, н смом деле хотят выяснить, не зря ли они плтят двдцть восемь кусков в год, – может, их доченьк живет с ккой-то юной хулигнкой из Уоттс. Змучення рсспросми девочк выдет им то, чего, кк ей кжется, они от нее ждут: рсскзывет, что ее соседк и в смом деле был чле­ном одной бнды и ушл оттуд, когд ее товрищи совершили ужсное преступление. Естественно, он все выдумл, но, поведв эту историю родителям, понимет, что теперь ей никогд не приглсить свою сосед­ку домой н кникулы. Родители ни з что не поверят, что он солгл, что никкой бнды не было.

– Клэрис, прочти нм ккой-нибудь отрывок.

Свенсону уже кжется, что он выдержит. Чс пролетит незметно, и он сможет нконец уйти из комнты, где тк чсто бывл Анджел, из комнты, в которой Анджелы нет.

Клэрис листет текст, нходит рсскз в рсскзе, то место, где де­вочк лжет своим родителям.

Я им рсскзл, кк однжды вечером моя соседк вдруг зплкл, кк он зговорил вдруг про прня, который ей нрвился, это был первый мль­чик, с которым он поцеловлсь, и он был членом бнды, они хотели, чтобы он тоже туд вступил, и он готов был пройти ккой-то очень опсный и противный обряд посвящения, но случйно узнл, что они совершили нечто совсем мерзкое – он дже откзлсь скзть мне что.

– Он и в смом деле тебе не рсскзл? – спросил мм. – Или ты нм не хочешь говорить?

Я ответил, что действительно ничего не зню. Я могл и придумть что-нибудь, кк придумл все остльное. Но им мне не хотелось этого рсскзы­вть.

– По-моему, хвтит, – говорит Клэрис.

Кк всегд, нступет пуз, которую прерывет Мкиш:

– Ну двйте я! Слушйте, по-моему, очень круто. По-нстоящему. Знете, кк я говорю? Белые всегд рды ккую-нибудь гдость про нс узнть. – Мкиш считет это похвлой. Жль только, он упустил смое слбое в рсскзе Клэрис – его очевидную политическую нпрвленность.

– А что думют остльные? – спршивет Свенсон.

– Лихо получилось, – говорит Крлос. – Мне понрвилось.

– А мне понрвилсь концовк, – говорит Дэнни. – Когд он, после того кк нплел своим родителям с три короб, едет нзд, к своей соседке.

– Мне тоже! – соглшется Нэнси, которой нрвится все, что нрвится Дэнни.

Кортни поднимет руку, перебирет пльчикми. Ногти у нее выкр­шены в перлмутрово-лиловый цвет и похожи н виногрдины, прихв­ченные морозом.

– Кортни! – обрщется к ней Свенсон. – Пожлуйст, выскзывйся. Руку можно не поднимть.

– У меня одно млюсенькое змечние, – говорит Кортни. – Нсчет бнды. Может, нужно побольше подробностей, чтобы ясно было, это не ккя-то бстрктня бнд, вполне конкретня?

Неужели Кортни не понимет, что повторяет слово в слово то, что говорили в клссе про ее рсскз? Студенты чсто тк попугйнич­ют – воспроизводят совет, который дли им. Смое збвное, что Кортни, похоже, не чувствует того, что ложь, которой потчует девоч­к своих родителей, зстольные беседы белых об ужсх жизни негри­тянских квртлов – все это сознтельня продия н ее собственный рсскз. Но вот что стрнно: Свенсон и см только что это зметил. Он смущен, но ему еще и смешно. Студенты бросют н него с Кортни встревоженные взгляды. Пусть смотрят. Пусть волнуются. Ккя рз­ниц, кк пойдет знятие дльше? Может, пор дть этой шрде рз­гдку? Зчем делть вид, будто пристойный, но все рвно посредствен­ный опус Клэрис, построенный н ошибочных устновкх, можно кким-то обрзом улучшить? Он берет в руки текст, клдет его обртно н стол.

– Тк, нверное, с этим всё, – говорит Свенсон. – Кто-нибудь хочет что-нибудь добвить? – Это, собственно, не вопрос, не приглшение к рзговору. Обсуждение зкончено. – Увидимся через неделю.

Он не спршивет, чей рсскз будут обсуждть. Студенты рзочро­вны, особенно Клэрис, которя стрлсь и во многом преуспел, но до которой он не снизошел.

– То есть кк – всё? – говорит Крлос. – Тренер, мы только двдцть минут отзнимлись.

– Всё, – кивет Свенсон. – Вы свободны. Д что с вми ткое? Если бы меня преподвтель отпустил порньше, уж я бы не сидел и не глзел н него рзинув рот.

Медленно, нерешительно они собирют вещи, встют, одевются.

– Тренер, вм ндо отоспться, – советует Крлос. Клэрис ледяным тоном цедит: «Спсибо».

– Всего! – говорит Кортни.

Они гуськом уходят. Свенсону вспоминется одн история, которую ему рсскзли в воспиттельных целях, когд он только приехл в Юстон, – история про преподвтельницу, которя стл появляться н з­нятиях под мухой, нзнчл студентм консультции н двендцть но­чи в мексикнском ресторнчике в Уинуски. Тех это нстолько достло, что кк-то рз, когд он вырубилсь прямо н знятиях, они, уходя, н­пялили ей н голову бумжный пкет. Эт история всегд его очень успо­кивл. Пок я не ухожу из клсс в бумжном пкете, думл он, ситу­цией я влдею. Но сейчс, когд студенты один з другим идут мимо его стол, он понимет, что будь у них ткой пкет, они бы не преминули им воспользовться.

У себя в кбинете Свенсон видит, что зеленый огонек телефон мигет. Нверняк это звонил Анджел: хочет объяснить, почему не пришл н знятие. Он нжимет кнопку и никк не может понять, почему вдруг Анджел зговорил мужским голосом с нглийским кцентом.

Это Фрэнсис Бентм, сообщет, что ему необходимо срочно с ним повидться, просит, кк только он появится, перезвонить секретрше. Зчем он пондобился ректору? Ничего предосудительного он не совер­шл. Может, его выбрли учителем год, и ректор спешит сообщить ему эту рдостную новость? Или нзнчили членом ккого-нибудь комитет, что считется очень почетным, однко ндо будет нйти способ вежли­во поблгодрить и скзть, что он ткой чести недостоин. Нет, не нр­вится Свенсону это «необходимо». Мне необходимо срочно с вми пови­дться. Когд тебе хотят сообщить, что ты выбрн учителем год, про необходимость речи не ведут. Не нрвится ему и «срочно» – кк и то, что Фрэнсис Бентм звонит ему в кбинет. Не могл ли Клэрис скзть ректору, что видел Свенсон выходящим из комнты Анджелы?

Свенсон нбирет номер. Нзввшись, он слышит «Ох!» секретр­ши, и беспокойство усиливется. Он говорит:

– Звтр утром в девять вс устроит?

Это тоже Свенсону не нрвится.

– Может быть, вм удобнее в девять тридцть? – спршивет секретрш.

– Нет, все отлично, в девять, – отвечет Свенсон.

* * *

Кбинет ректор всегд нвевет Свенсону мысли о некоем привилеги­ровнном лондонском борделе, где членм прлмент предоствляют­ся смые роскошные и изыскнные пртменты. Сценрий здесь рзы­грывется «в личном кбинете нчльник», и все, что произойдет между мльчишкой-хулигном и спрведливо возмущенным директором школы или же между спрведливо возмущенной школьницей и лебезя­щим перед ней директором, случится в обстновке, призвнной рспо­лгть к удовольствию: кожные кресл, приглушенный свет, стеллжи с книгми, огромный крсного дерев стол, нд которым тк удобно скло­няться, и все это под присмотром воззрившегося с кртины спниеля, выпестовнного в прошлой своей жизни в ристокртическом клубе. Неужели никто не змечет, что н стенх кбинет ректор гумнитр­ного университет нет никких произведений искусств, кроме портре­т чьей-то чужой собки?

Бентм встет, пожимет Свенсону руку и, попросив секретршу ни с кем его не соединять, зкрывет дверь.

– Тед, прошу сдиться. – Он возврщется з стол. – Блгодрю, что, хоть я и не предупредил вс згодя, сумели выбрться.

– Д что вы! – говорит Свенсон. – В это время суток я всегд свободен.

– Д, хорошо… Ну что ж, может, без предисловий, приступим прямо к делу? Вы снчл посмотрите – тут у меня кое-что имеется… – Бентм выдвигет ящик стол, достет мгнитофон, ствит посреди стл – ровно между ними. Снчл Свенсон решет, что ректор хочет зписть их рзговор. Но Бентм нжимет кнопку, пододвигет мгнитофон поближе к Свенсону. Снчл слышен только нерзборчивый гул, зтем звучит женский голос:

"– Ненвижу, когд вы н меня тк смотрите.

– Кк «тк»? – спршивет мужчин.

– Кк н собственный обед.

– Извините, – говорит мужчин. – Поверьте, я вовсе не хотел смотреть н вс кк н обед".

Во время пузы Бентм смотрит н Свенсон. В его взгляде, обычно иронично-удивленном, читется явное презрение. Ну хорошо, если вм нужно, Свенсон готов признть: голос н пленке его. А второй – Андже­лы Арго. Откуд у них эт зпись? Он слушет зчровнно – точно не знет, что будет дльше.

"– Я оствил вш ромн Лену Крри, – произносит голос Свенсо­н. – Он скзл, что чудовищно знят, но при первой же возможности его посмотрит. Естественно, может случиться, что он тк и будет знят, потом сделет вид, что прочел, и отошлет нзд.

– Когд я могу ему позвонить? – спршивет Анджел".

Н пленке ккой-то шорох. Что-то, очевидно, стерли. Нверное, не­кие ключевые слов, из которых ясно, что рзговор н смом деле сов­сем о другом.

"–Д пошли вы! – говорит Анджел.

– Погодите! – говорит Свенсон. – Я вм тоже могу скзть: «Д пошли вы». Я уже сходил – отпрвился н Мнхэттен н лнч с издтелем, и тот вел себя тк, будто я – последнее дерьмо, д еще посоветовл мне н­ писть воспоминния о детстве, обо всем том, что я уже описл в «Чсе Феникс», только н сей рз он предложил мне выдть тк нзывемую првду…"

Снов пропуск. Потом Анджел говорит:

– Не могу поверить, что вы это допустили! Не могу поверить, что вы не стли з меня биться. Д я позволил вм себя трхнуть по одной-единственной причине: думл, вы поможете мне отдть ромн тому, кто сумеет хоть что-то…

– Вот уж не думл, что дело обстоит именно тк, – говорит Свенсон. – Не понял, что вы просто позволили мне себя трхнуть".

Н пленке снов только шорохи, зтем рздется звук хлопющей двери. Шги н лестнице. Ккя ппртур чувствительня – зпис­лись дже шги в коридоре. И тут только до Свенсон доходит: мгнито­фон был н Анджеле. Шги змирют. Свенсон вспомнил: он тогд еще подумл, что он змялсь потому, что решл, не вернуться ли нзд. А окзывется, просто зпись остнвливл.

Бентм выключет мгнитофон.

– Господи Иисусе! – говорит Свенсон. – Окзывется, эт юня сучк явилсь н консультцию оснщення ппртурой.

Бессмыслиц ккя-то. Зчем Анджел это устроил? Почему он ре­шил отомстить з то, чего еще не случилось? Ведь не знл перед их встречей, что с Леном у него ничего не вышло, и эт рзоблчительня зпись… он был, пожлуй, преждевременной. Нет, теперь он вспоми­нет, кк Анджел скзл, что уже знл и все понял по тому, что он не позвонил. Но кк же он могл быть нстолько хлднокровной, кк уму­дрилсь просчитть зрнее, что стоит обзвестись докзтельствми, которые могут пригодиться позже? Докзтельствми чего? Зчем они могут пригодиться? Что Анджел зтеял? Решил его шнтжировть – чтобы он ее не кинул, чтобы снов переговорил с издтелем? Тогд по­чему он не послл эту зпись ему? Почему отдл ее Бентму?

– Вот сучк… – повторяет Свенсон, других слов у него сейчс просто нет.

Бентм деликтно морщится. Уствившись в потолок, он говорит:

– Тед, возможно, еще не время, но нпоминю: все, что вы скжете, может быть использовно против вс.

– Понятно, – отвечет Свенсон. – Я что, рестовн? Вы мне зчитывете прв Мирнды [25]?

– Мирнды? – Может, Бентм решил, что это женское имя? Что тк зовут еще одну студентку, с которой Свенсон встречется?

– Мои зконные прв. Мы, мерикнцы, нходимся под зщитой ншей Конституции.

– Ах, д, – кивет Бентм. – Конечно-конечно. Тед, эти улики, – он покзывет н мгнитофон, изобржя н лице подобие сочувствия, – чертовски серьезны.

– В кком смысле?

– А вот это уже звисит от вс. – Бентм переплетет пльцы. – У нс есть несколько вринтов. Дело весьм неприятное, тк что двйте я срзу все выложу. Студентк обвиняет вс в сексульных домогтельствх. Грозится привлечь к судебной ответственности университет. С учетом того, что он предъявил, я полгю, вм следует подумть об отствке. Это был бы лучший выход для всех нс. Понимете, стрин, я не стл бы просить вс об этом только рди университет. Я бы скзл: хотите дрться – вперед, деритесь. Но вы подумйте о своей семье, о своей репутции.

«Стрин»! Свенсон и не предполгл, нсколько противны ему эти кдемичные бритнцы, их нпускня, словно «Мрмйтом» нмзн­ня, politesse. Ккого ответ ждет от него Бентм? Слушюсь, сэр. Сию минуту, только бумги из кбинет зберу. А где же спрведливость? Свенсон не виновен. Это Анджел потщил его в «Компьютер-Сити», Анджел змнил к себе в комнту, Анджел здрл юбку. Д, конечно, он мог откзться. Просто скзть «нет». Ему известно про рзницу поло­жения преподвтеля и студентки. Но здесь дело было не в этой рзни­це. Дело было в стрсти. Скжем тк, они взимно соблзнили друг дру­г. Ему неловко дже позволить себе подумть, что дело было в любви. И не стнет он тк думть, во всяком случе в присутствии Бентм.

– А кковы же тк нзывемые вринты? – Он тоже переплетет пльцы – подсознтельно копирует Бентм.

– По-видимому, – говорит Бентм, – нм придется созвть комиссию, которя будет во всем рзбирться. Собирть свидетельские покзния. Беседовть со студентми. Комиссия соствит зключение, дст рекомендции. Зтем, если пондобится, будет устроено слушние дел. Могу предположить, что пондобится. – Он опять кивет в сторону мгнитофон. – И тк длее, – пожимет плечми Бентм.

– А если эт комиссия решит, что я виновен, что тогд?

– Тогд, Тед, нм с вми придется рсстться. Это основние для увольнения.

– А кк нсчет првовой процедуры? Мне следует обртиться к своему двокту? – К ккому двокту? У него нет двокт.

– Это же не суд, – устло отвечет Бентм. – Это сугубо внутреннее дело. В университетском спрвочнике про сексульные домогтельств все рзъяснено.

– Э, погодите-к! – возржет Свенсон. – Не было сексульных домогтельств. Я не принуждл эту девицу спть со мной в обмен н услуги по протлкивнию ее ромн.

– А выглядит все это, – Бентм опять покзывет н мгнитофон, – кк клссический случй сексульного домогтельств. Д, кстти… Мисс Арго обртилсь ко мне с просьбой: просил вм передть, чтобы вы не пытлись с ней связться, пок не будет принято решение по этому делу.

Мисс Арго? В этот момент Свенсон и решет, что тонуть будет вмес­те со всем университетом. Нет, он не уйдет молч и покорно. Если уж тк – пусть рушится все. Еще посмотрим, выстоит ли Юстон. Нет, он, черт подери, сдвться не нмерен! Но до него постепенно доходит и все остльное. Жизнь его кончен, брк рухнул. Шерри его бросит, он остнется один, без рботы, н улице. Придется продвть дом, нни­мть двоктов.

– Что скжете, Тед? – спршивет Бентм.

– Двйте, приступйте. Объявляйте слушние дел. Сколько времени зймет эт чертов процедур?

Ректор смотрит н клендрь, но это пустя формльность. Дт ему уже известн.

– Что ж, нчинются рождественские кникулы, потом лекционный период. Думю, тянуть не ндо. Скорее всего, это будет н второй неделе следующего семестр.

– Змечтельно, – говорит Свенсон.

– Знете, ткие истории для коллектив бывют весьм пгубны, они только рспрострняют зрзу. Чем рньше они вскрывются, тем меньше нежелтельных последствий. Вы, естественно, все это время будете получть свою зрплту. Но для всех будет лучше, если вы пок что приостновите преподвтельскую деятельность. Я попрошу Мгду Мойнхен взять н время вшу группу. До конц семестр остлось всего три знятия. Считйте, вы получили крткосрочный кдемический отпуск. Зймитесь пок творчеством.

Н этой фльшиво-игривой ноте Бентм встет, протягивет руку, Свенсон откзывется ее пожимть. Он просто стоит и смотрит н Бентм в упор. Уголок рт у Бентм подергивется: ткое нрушение пр­вил приличия его здевет всерьез. Ромн со студенткой – ничто в срв­нении с откзом пожть коллеге руку.

Свенсон понимет, что откз от рукопожтия – мльчишество. Рег­рессивня рекция, но куд более регрессивн его обид н то, что его отстрняют от знятий. До конц семестр. А может, нвсегд! Детскя эйфория сменяется вполне взрослым предчувствием горечи сожления.

– Тед, мы с вми еще побеседуем, – говорит Бентм.

– Боюсь, придется, – отвечет Свенсон.

Свенсон выходит н лестницу перед глвным входом и вдруг ост­нвливется: он прлизовн, никк не может сориентировться в про­стрнстве. Престрнное ощущение. Он не понимет, где нходится. По­к преподвть он не будет. Тогд что он делет в кмпусе? В кбинет к себе он идти не может – тм стоит телефон, который только нпомнит ему, что позвонить и рсскзть о случившемся некому.

Можно уехть из город. Они этого и хотят. Но сейчс, нверное впервые з то время, что он здесь, уезжть Свенсон не хочет. Хочет про­сто пойти домой, но домой нельзя – тм кждя комнт, кждя безде­лушк будут немым укором, докзтельством того, кк опрометчиво, бес­цельно он все рзрушил; будут нпоминть ему, что ндо рсскзть Шерри – кк это сделть?

Кк выясняется, он еще в силх сесть з руль. Он несколько рз объ­езжет кмпус. Нверное, это и нзывется у психитров «рекцией бег­ств». Вот тк просыпешься утром и обнруживешь себя в Крксе. Он отпрвляется домой, ложится, не рздевясь, в постель. Двжды встет в уборную, снимет ботинки, зсыпет, в полдень просыпется, снов зсыпет, просыпется в три, принимет душ и едет в мбулто­рию.

В приемной з столом сидит Арлен Шерли.

– Тед, привет! – говорит он.

Море слез, плещущееся в ее голосе, вот-вот выйдет из берегов, и Свенсон срзу решет, что он знет, что с ним стряслось. Д нет же, это чистя прнойя. Арлен не смый посвященный в университетские дел человек. Однко говорить он почти не в силх, только мшет рукой в сторону кбинет, где сидит и зполняет крты Шерри. Увидев жену, он хочет немедленно броситься к ее ногм, рсскзть всю првду, по­клясться в вечной любви и молить о прощении.

– Двй сходим куд-нибудь поужинть, – предлгет он.

В глзх Шерри мелькет огонек нстороженности. Вот до чего они доктились. Стоит приглсить жену н ужин, и он подозревет в этом некий тйный умысел.

– Есть повод для прздник? – спршивет Шерри.

– День без ктклизмов – рзве не повод?

– Вполне достойный.

– В «Мэйбеллин»?

– Д ну тебя! В Берлингтон? Лучше отпрзднуем тм месяц без ктклизмов.

– Тких месяцев не предвидится, – говорит Свенсон. – Тк что двй уж сегодня. Может, прямо сейчс?

– Тед, сейчс только четыре чс дня.

– Ой-ой-ой. Похоже, Альцгеймер близится. Извини.

Рбочий день Шерри почти зкончен. Арлен все см зкроет. Они договривются встретиться дом – Шерри ндо принять душ и пере­одеться. Свенсон мчится домой – хочет приехть первым, словно тм остлись улики, которые нужно срочно уничтожить. Он чувствует себя мльчишкой, который в отсутствие родителей нзвл к себе гостей, н смом деле он мужчин средних лет, весь день провлявшийся в посте­ли. Один. Шерри пок незчем ничего говорить. Неизвестно еще, что последует з тким откровением.

Он зстилет, снов рзбирет постель, опять зстилет, но получ­ется он неубедительно. Он чувствует себя больным, стрдющим обсессивно-компульсивным рсстройством. Он збирется в кровть одетый, только н сей рз ботинки снимет срзу. Он может признться в том, что лег подремть – сейчс, не утром, но получется нентурльно: он лежит зжмурившись и прислушивется, не едет ли Шерри; в этом со­стоянии он пребывет, когд Шерри уже входит в дом и окликет его. Он не отзывется, и он поднимется в спльню. Глз он не открывет.

Шерри проходит в внную. Он слышит, кк шумит вод. Выждв не­сколько минут, он идет з ней следом. Стучит в дверь – Шерри терпеть не может сюрпризов.

Тело Шерри, скрытое шторкой и клубми пр, действует н него ровно тк, кк описывл это стрин Пвлов. Они смотрят н силуэты друг друг. Шерри вылезет из внны. Прежде чем посторонние – и во­обще любые мысли – его нконец оствят, Свенсон думет, кк это вы­глядело бы со стороны: мужчин собирется переспть со своей женой з пру чсов до того, кк скжет ей, что скорее всего лишится мест, по­скольку спл со студенткой. Но одно остлось бы скрыто от глз посто­роннего нблюдтеля – то, кк глубоко, кк отчянно Свенсон любит Шерри.

В семь вечер в будний день «Мэйбеллин» почти пуст. Но тково уж везе­нье Свенсон и Шерри – они сидят рядом с юной прой, столь безумно влюбленной, что к еде они не притргивются, не шевелятся, не рзго­вривют, лишь робко смотрят друг н друг поверх боклов с вином, ко­торого и не пригубили.

Зметят ли они, если Свенсон зберет с их стол бутылку и опорож­нит ее, пок официнтк не подл ему вин? Оно ему нужнее, чем им. Обычно музыкльный центр в «Мэйбеллин» игрет коронную смесь из Чк Берри и Вивльди – вот еще один симптом биполярного рсстрой­ств, побудившего этот срвнительно новый и вполне популярный рес­торн сделть фирменными блюд из рцион вермонтских фермеров. Но сегодня проигрывтель молчит, нверное, сломлся, и Свенсон ли­шен звесы посторонних шумов, под которые он собирлся признвть­ся Шерри.

Свенсон, потерянный, смертельно нпугнный, полгется н рс­хожую мудрость: если собирешься сообщить своей возлюбленной не­что ужсное, выбери ккое-нибудь людное место, это позволит избежть или свести к минимуму рыдния, шквл упреков, истерики, попытки с­моубийств и тк длее. Сейчс он видит мссу недосттков этого плн. Но уже поздно. Он принял решение. Он готов пройти через это. Все рвно придется, уж лучше срзу, потому что чем дольше… Д ему двно ндо было сознться.

Но везет – тк везет. Официнтк вполне могл бы быть стршей се­стричкой Анджелы. Когд он протягивет им меню, Свенсон змечет у нее между большим и укзтельным пльцем ттуировку – крошечный цветок.

Свенсон изучет меню. Цены здесь зпредельные. Дже если Шерри когд-нибудь простит его з то, в чем он собирется признться, все рв­но будет злиться, что при этом он столько потртил. Весной и летом «Мэйбеллин» специлизируется н редкостях: сморчкх, побегх ппо­ротник, которые собирют специльно ннятые местные хиппи, – но сейчс, в нчле зимы, сезонные блюд предствлены в основном перн­той и четвероногой дичью, зпеченной в кленовом сиропе.

– Дежурные блюд у вс есть? – спршивет Шерри.

– Нет. – Официнтк пожимет плечми. – Кжется, нет.

– Кжется или точно? – спршивет Свенсон.

– Точно, – отвечет девиц. – Нету.

– Лдно, – говорит Свенсон. – Мы нчнем с бутылочки «шрдонне». Прямо сейчс.

– Нтурльного?

– Хотелось бы, – говорит Свенсон. – Будьте добры.

Официнтк понуро улыбется. Шерри провожет ее сочувствен­ным взглядом, который тут же суровеет, когд он оборчивется к Свенсону.

– Тед, ну ты же обещл!

– Что обещл?

– Что не будешь цепляться к людям. Эт девочк вполне могл бы быть твоей студенткой.

Свенсон смотрит н нее с ужсом. Д нет, это не про Анджелу. Шер­ри просто консттирует очевидное.

– Может, потому я и цепляюсь. – И вообще, он не помнит, что когд-нибудь ткое обещл.

– Ты же прекрсно понял, что он имел в виду – дежурных блюд нет. Просто не хотел нс огорчть.

– Ей, видите ли, кжется, что дежурных блюд нет. Что, у всех кругом рзжижение мозгов? Тебе же не кжется, что у больного нгин. С этим нужно бороться. Ндо их приучть говорить прямо.

– Господи, – вздыхет Шерри. – Ты рссуждешь кк восьмидесятилетний стрик.

– Просто восхитительно! – говорит Свенсон. – Мы тртим сотню бксов н обсуждение того, покзлось ли официнтке, что дежурных блюд нет.

Те же и официнтк. Он приносит вино, рзливет его по боклм, пролив при этом немного воды из ведерк со льдом, в котором подн бутылк.

– Вы уже выбрли?

– Я буду оленину, – говорит Шерри.

Господи, прошу тебя, молит Свенсон, пусть оленин окжется жест­кой, пусть Шерри сосредоточится н мясе и не смотрит н него, Свенсо­н, когд он будет говорить о том, о чем должен скзть. Свенсон зкзы­вет лосося и в ту же секунду думет: сколько же тому лососю пришлось проплыть, чтобы добрться до Вермонт. Но у него нет сил изменить ни ход мыслей, ни зкз.

Шерри подымет бокл.

– З то, чтобы хуже не стло.

– Это уже вряд ли возможно, – говорит Свенсон. – Двй выпьем з… з терпение!

– Отлично! – чокется с ним Шерри. – З терпение!

Они быстро пьют и, не сговривясь, блгодрно улыбются друг другу. Нстроение почти блгостное, и Свенсон, подлив им еще вин, го­ворит:

– Знешь, я в сегодняшней «Тймс» в рзделе «Нук» прочел стрнную сттью – про ккую-то новую болезнь, что-то связнное с поржением функций мозг.

Несмотря н все принятые им решения, он, похоже, снов врет. Это он прочел во вчершней гзете. Сегодня он гзет не читл – слишком был знят рзмышлениями о том, что жизнь его кончен. Он уже ждет, что Шерри его попрвит, нпомнит, что «Нук» был в прошлом номере, но он, слв богу, пропускет это мимо ушей, и он продолжет свой рс­скз, хоть и совершенно не помнит, почему звел об этом речь.

– Тк вот, при этом поржется ккя-то чсть мозг, вследствие чего больной постоянно слышит зпх рыбы.

– Рыбы? – переспршивет Шерри.

– Рыбы.

– Не верю, – говорит Шерри.

– Не веришь? Но об этом же нписли в «Тймс». Почему ты им не веришь?

– Потому что рыб – это кк-то слишком бнльно. Почему не мзут? Или кофе? Или цетон?

Если Шерри решил, что это слишком бнльно, кк он отрегиру­ет н то, что он приглсил ее поужинть, чтобы признться в своем ро­мне со студенткой? Собственно, это был не вполне ромн, но эт тон­кость может от нее ускользнуть, особенно когд он узнет, что жлоб был подн смому ректору.

Шерри говорит:

– По-моему, День блгодрения прошел вполне удчно. Я имею в виду Руби. Ккие у нс плны н Рождество?

– Я уже и збыл про День блгодрения, – бормочет Свенсон. – Я вообще мло что зпоминю.

Свенсону невмоготу знть то, чего не знет Шерри, то, что изменит все. Кк будто он смотрит фильм, где он героиня: он знет, что сейчс он звернет з угол, где ее поджидет убийц; он хочет – кк в детстве – зкричть, предупредить ее, хотя см и есть тот убийц, зтившийся во тьме.

– Но речь же не о прошлом, о будущем, – говорит Шерри. – Взгляни н свой мгический кристлл. Кк тебе кжется, приедет он домой н Рождество?

– Ндеюсь. – Больше Свенсону скзть нечего.

Шерри вдруг говорит:

– Знешь, я тк рд, что мы с тобой сюд приехли – вдвоем. Свенсон должен скзть ей сейчс. Но он дожидется, пок поддут ужин. Он ндеется, что з едой Шерри рсслбится, и это смягчит удр. Он рдуется, когд им приносят зкз, не оттого, что голоден, потому, что теперь официнтк скроется ндолго. Ему противно, что лососин тк легко рссливется. Он ннизывет н вилку крохотный кусочек и через силу глотет его.

– Зуб все болит? – спршивет Шерри.

– Иногд.

– Тебе нужно срочно им зняться. Боюсь предложить тебе попробовть оленину. А он великолепн.

– Обещю звтр же позвонить врчу. Д, кстти, об обещниях… – Он делет глубокий вдох. – Мне нужно кое-что тебе скзть. Обещй, что не возненвидишь меня.

– Знешь, меня подобные просьбы всегд нсторживют.

– Я серьезно. – Тон у Свенсон ткой, что Шерри отклдывет н трелку ребрышко, которое он с упоением обссывл.

Взгляд ее холоден и суров.

– Ты переспл со студенткой?

Что ж, теперь Свенсон избвлен хотя бы от одной проблемы: кк это сформулировть. Почему-то оттого, что Шерри см это скзл, все звучит не тк уж серьезно. Он обо всем знет.

– Я не то чтобы с ней переспл, – говорит он и понимет – увы, слишком поздно, – что Шерри ничего не знл.

– А что же тебе… помешло?

– У меня зуб сломлся.

Д, ншел что скзть – грех его теперь увязн с определенным вре­менем, с воспоминнием, с очередной ложью, с тем, чему Шерри успел посочувствовть.

– То есть ты собирлся с ней переспть, но у тебя сломлся зуб, тк?

– В общем, тк, – говорит Свенсон.

– Он что, дл тебе зтрещину?

– Нет, – отвечет Свенсон. – А нверное, следовло бы.

Может, в тком случе ей не пришлось бы поручть эту миссию рек­тору. Только теперь он понимет, что совершил огромную ошибку – рс­скзл все Шерри в ресторне, кк будто он его очередня подружк и отношения у них еще нстолько шткие, что он не рискнул говорить с ней с глзу н глз, ведь тогд Шерри могл бы сохрнить хоть крупицу собственного достоинств. С лиц ее с устршющей быстротой слетет блгостное выржение, и это нстолько очевидно, что дже поглощен­ные друг другом влюбленные оборчивются посмотреть, что з дрм рзыгрывется з соседним столиком.

– Кк ты узнл? – спршивет Свенсон.

– Ты думешь, я полня идиотк? – говорит Шерри. – Ты меня всегд считл идиоткой.

– Непрвд! Ты человек с феноменльной интуицией.

– Иди ты к черту! – чуть ли не кричит Шерри, и юня пр уже в открытую глзеет н достойную мыльной оперы сцену крушения великой любви. – Д ты н меня смотри! – кричит Шерри. – Что ты н них уствился? – Прочк шрит глзми по злу – ищет официнтку. – Ты мне одно скжи. Это он тебе звонил, когд ты якобы был в Нью-Йорке?

– Думю, д, – говорит Свенсон. – Только я н смом деле был в Нью-Йорке.

– А кк ты думешь, с кем ты отпрвился встречться, когд нм с Руби скзл, что едешь в Нью-Йорк?

– Я был в Нью-Йорке. Н лнче с Леном. – Кк рдуется он кждой возможности скзть првду. – О тких вещх я не вру. Из суеверия. Вот если бы мой смолет рухнул и…

– Жль, что этого не случилось, – обрывет его Шерри. – Он хорошенькя?

– Ни кпельки.

– Тогд что в ней ткого? Молодость? Роскошня фигур? Что?

– Д нет же. Он… он умеет писть.

– Умеет писть? Тк дело в ее тлнтх? А тебе ни рзу не пришло в голову, что твое желние переспть с этой девицей могло… Повлиять н твой литертурный вкус?

– Все совсем не тк было, – говорит Свенсон. – Если бы не книг, которую он пишет, я бы н нее второй рз и не взглянул. – Зря он скзл про второй рз. Шерри и про один-то слышть невыносимо.

– А-, понял, – говорит он. – Ты не со студенткой трхлся. Ты с книжкой трхлся. Ты кк восторженные поклонницы, эти цыпочки, которые после чтений н тебя вешлись, потому что думли, будто ты знменитый пистель. – Теперь уже Шерри зря скзл думли. – Только ты хуже всякой поклонницы. Ты – вмпир, нсосвшийся девичьей крови. Родня дочь откзывется с ним рзговривть, потому что он збыл о ее существовнии – нстолько зциклился н себе, н своих проблемх, погрузился в свои мелкие мыслишки, что у нее остлся один-единственный способ привлечь к себе внимние – зкрутить ромн с прнем, репутция которого нстолько сомнительн, что о ней известно дже ее ппше, витющему в зоблчных высях.

У Свенсон был совсем иня версия взросления Руби. Но после слов Шерри все кжется простым и понятным.

– Не ндо быть Зигмундом Фрейдом, чтобы сообрзить, что это кк-то связно с Руби. – Шерри отложил вилку, нож зжл в кул­ке. – Это же змещение – ты звел себе другую дочку. Поэтому все и происходит именно сейчс. А я-то думл, не произойдет: сколько рз почти случлось – и все-тки нет, рсссывлось. Ты зпдл то н од­ну, то н другую, нчинлись сюсюкнья, мол, мисс Ткя-то ну очень тлнтливя, потом все приствл ко мне с вопросми, может ли кто-нибудь нходить тебя привлектельным, будто не спршивл о том же очередную девчушку, которя привлекл твое внимние… Однко вся­кий рз пуля просвистывл мимо. Ты см себя отговривл – холод­ной водой обливлся или еще что, уж не зню. Но я все знл. И дум­л, рз этого рньше не случлось, и н сей рз не будет. Только вот просчитлсь. Нельзя, услышв про ккие-нибудь бнльные мужские глупости, думть, что твой-то муж н ткое не способен. Бнльность он оттого бнльность, что все вы, мужики, рно или поздно тк по­ступете.

– Ты, конечно, впрве это рсценивть именно тк…

Хотя это слишком жестокя и упрощення кртин. Потому что все совсем инче. Тут ни при чем ни Руби, ни отцовские чувств, ни дже секс. Здесь все дело в любви. Только этого он Шерри скзть не может. Кк бы ни хотел признться и покяться, ничто не зствит его посту­пить с ней тк. А в нгрду з свое великодушие он ждет ответного вели­кодушия. Ждет прощения, некоего почти божественного, всеобъемлю­щего понимния. Кк в том рсскзе Чехов, когд герой понимет, что Бог и время вечны, что они выше всех человеческих неурядиц.

– Кк ее зовут?

– Анджел, – отвечет Свенсон осторожно. – Анджел Арго.

– Шутишь? – говорит Шерри. – Это что, розыгрыш?

– Ты ее знешь? – спршивет Свенсон с тким интересом, с тким неподдельным любопытством, что его чувств к Анджеле окзывются кк н лдони.

– Конечно зню, – говорит Шерри. – Он половину времени проводит в мбултории.

– Првд? – Свенсону вдруг стновится тяжело дышть. – Он больн?

– У нее суицидльные нклонности. Господи, Тед! Ну ндо было тебе выбрть смую слбенькую, смую рнимую девочку во всем университе­те! Я столько лет с тобой прожил, совершенно тебя не знл…

Свенсон говорит:

– Эт бедня беспомощня девочк обвиняет меня в сексульных домогтельствх.

– Змечтельно! Я очень ндеюсь, что они тебя рспнут. Зствят тебя з все зплтить.

Ужин они доедют молч. Нконец Свенсон спршивет:

– Ну и кк мы будем дльше? Мы остемся мужем и женой?

– Посмотрим, кк будут рзвивться события.

От слов Шерри ему стновится совсем худо, нктывет неудержимое желние зкричть, кк в детстве, в голос: «Кк это „посмотрим“? Ты уж срзу ответь!» И повторять это, пок взрослый тебе не уступит… Свенсон почему-то вспоминет отц, кк ближе к концу его дже язык не слушлся, слов преврщлись в звуки, которые он мог пропускть мимо ушей и слушть прллельную бредовую беседу, построенную н клмбурх и двусмысленностях. Во всяком случе, Свенсон был уже достточно взрослым, чтобы не пытться рзобрться в сути того, что говорил отец…

Пр, сидевшя з соседним столиком, похоже, ушл. Нверное, по­к они с Шерри сидели, погруженные в свои проблемы, влюбленные вновь укрылись в коконе свет и блгодти, избрнности, дровнной им одним привилегии жить в мире, где то, что случилось с Шерри и Свенсоном, с ними не случится никогд.

* * *

Шерри остется с ним н две недели, и эти четырндцть дней длятся дольше, чем вся их совместня жизнь, потому что время состоит из че­реды пристойных до тошноты эпизодов: никких взрывов и скндлов, только убийствення вежливость. Кждый обмен репликми – точно к­мень н дороге, который ндо либо обойти, либо перешгнуть. Все рз­говоры вянут, все попытки, которые они предпринимют, – то Шерри рсскжет случй с пциенткой, то Свенсон перескжет то, что прочи­тл, – требуют героических, но бесплодных усилий вести себя естест­венно. Когд Свенсону хочется дотронуться до Шерри, он остнвлив­ет себя, отдергивет руку; любое инстинктивное проявление нежности кжется просчитнным зрнее ходом, хуже того – жестоким оскорбле­нием.

О смехе не может быть и речи. Кждое движение дется с трудом: умывешься, готовишь еду, вскрывешь письм – словно рзыгрывешь этюд в тетрльной школе. Ощущение, что они н сцене, не покидет их, дже когд они одни. Шерри явно пытется не опускться до врж­дебности, то есть не обсуждет ни его отношений с Анджелой, ни гряду­щее слушние дел. Но иной темы просто нет – все тк или инче с этим связно.

Вот почему Господь дл людям лкоголь. Многие – из тех, кто при­сутствовл н приеме у Бентм, возможно, Лен, нверное, дже Шер­ри – скорее всего думют, что у Свенсон уже двно проблемы с выпив­кой, однко Свенсон с этим не соглсен. Впрочем, сейчс ткя проблем помогл бы решить другие, более серьезные. Для тких случ­ев Господь и придумл склонность к лкоголизму. Свенсон нблюдет з тем, кк коробки с вином опорожняются, и мир вокруг него стновится словно обложенным пеноплстом, который приглушет звуки, сглжи­вет углы, служит буфером между Свенсоном и его жизнью. Алкоголь держит его в состоянии оцепенения, но в то же время Свенсон удиви­тельным обрзом нпоен злостью, доствляющей ему удовольствие: он глушит тревожный шепоток боли, стрх, тоски.

Поэтому он не придет должного знчения рсскзу Шерри о том, кк он ходил в библиотеку, у вход в которую устроили митинг: Жен­скя лиг университет вышл с плктми, требующими, чтобы Юстон стл для женщин безопсен. Готовясь к сему рдостному дню, они взя­лись укршть все кругом. Н женском общежитии рзвешны трнсп­рнты. НЕТ – СЕКСУАЛЬНЫМ ДОМОГАТЕЛЬСТВАМ! РАСПУТНИ­КОВ – К ПОЗОРНОМУ СТОЛБУ! И поэтому нд зснеженным университетским двориком словно витет дух Мрди Гр [26].

Бедняжк Шерри вынужден был пройти сквозь эту толпу. Он сто­ял и нблюдл з выступвшими, вопившими теми пронзительными голосми, слыш которые, он всегд говорил: понятно, з что мужчи­ны ненвидят женщин. Интересно, был ли тм Анджел, думет Свен­сон. Когд Шерри подошл к демонстрнтм, згородившим вход в зд­ние, Лорен Хили предложил ей подняться н трибуну и выступить, остльные рдостно эту идею поддержли.

Шерри говорит:

– Я не могл туд подняться и вступить с ними в спор, будто я н твоей стороне. Но я тк долго был н твоей стороне, тк к этому привыкл, что см не могл понять, з кого же я теперь, и вообще, могу ли я вы­ брть одну из сторон.

Не вжно, сколько Свенсон выпил – эти слов Шерри он слышит. Его все еще штет, он никк не может отдышться, Шерри говорит, что с нее достточно, он уходит, поживет в том огромном деревенском доме, где Арлен Шерли живет одн с тех смых пор, кк ее муж однжды не впислся в поворот и врезлся н скорости в бетонный срй.

Шерри прв. Можно всю жизнь прожить с человеком, но тк его и не узнть. Лично он поржен до глубины души: кк могл женщин, с ко­торой он провел половину жизни, предпочесть ему Арлен! Если, кк Шерри говорит, мужики есть мужики, может, и ббы есть ббы, со свои­ми ведьмовскими шбшми и «Джейн Эйр».

Вечером после отъезд Шерри Свенсон снов нпивется, и тут зво­нит Руби.

– По-моему, ты поступил с ммой гнусно, – зявляет он.

Потом сообщет, что позвонил не поэтому. Он позвонил преду­предить, что н Рождество домой не приедет. Он решил провести пр­здники с Шерри у Арлен Шерли. Змечтельно. Устроят прибежище для оскорбленных женщин. Руби нберется опыт – у ммочки и ммочкиной подружки-плксы. Кроме всего прочего, он отлично понимет, что н Руби его логик и его убеждения подействовть не могут.

Несколько вечеров подряд Свенсон пытется стряпть что-нибудь из того, что обычно готовит Шерри, – омлет или спгетти по-крбонрски. Но соус с мкронми не смешивется, прилипет к сковороде – ко­мья мсл и сыр, толстенный слой свиного жир. Кждя кулинрня попытк сопряжен с непреодолимыми трудностями: то он не может нйти дуршлг, то мсло, рстопленное для омлет, нчинет гореть, и в конце концов он сдется. Будет жить кк все. Покупть готовые мороже­ные обеды для микроволновки. И вовсе они не ткие уж мерзкие. Ндо было им с Шерри и рньше их покупть, нечего было строить из себя гурмнов. Но экзотик змороженных блюд скоро ндоедет, и через не­которое время он вообще перестет есть, рзве что рзогреет себе иной рз бночку тушеных бобов или слдкой кукурузы – здоровую вегетри­нскую пищу.

Обычно до пяти он не пьет, хотя порой нчинет где-то около четы­рех. Днем он сидит з книгми. Поглощенный чтением, перестет при­слушивться, не подъехл ли к дому мшин Шерри, что ознчло бы, что он передумл и вернулсь домой. Перестл ждть, что позвонит Мгд, скжет, что он по-прежнему считет себя его другом, только зря он связлся с млолеткой. Перестл бояться, что Мгд узнет про плен­ку или – что еще хуже – про то, что он пытлся всучить рукопись Андже­лы Лену Крри.

Увлеченный сюжетом или психологическим портретом персонж, он збывет о тоске по Шерри и о том, что он по глупости считл своей жизнью; ему почти удлось себя убедить, что это не удр судьбы, блго­словение. Он может читть, сколько зхочет, ему не нужно преподвть, д и с сочинительством пор звязывть. Однко он не может не зме­тить, что читет в основном клссические произведения про дюльтер или – если интерпретировть по-другому – тргическую, всепоглощю­щую, меняющую жизнь любовь. Он уходит с головой в «Анну Кренину», перечитывет любимые сцены, зглядывет в «Госпожу Боври», откры­вет дже «Алую букву» – хотя это уже выше его сил. Стрсть и последу­ющее нкзние – яд, тюрьм, поезд. У грешников не тк уж много ври­нтов. Толстой бы посоветовл Свенсону отпрвиться н железную дорогу и броситься под поезд. Идея не тк уж плох. Но Свенсон не поз­волит себе пойти этим путем – путем, который выбрл его отец.

Лжецов и обмнщиков никто не прощет. Кроме, естественно, Че­хов. Вот чего хочет Свенсон – финл «Дмы с собчкой»: Гуров и Анн обмнывют своих близких, они не стли идельными людьми, пусть д­же их изменил любовь, любовь, поднявшя обоих нд болотом, в кото­ром они брхтлись всю жизнь. Гуров тк и остлся позером, Анн – никчемной плксой, но они в своей стрсти не мелки и смешны, они – люди, поступющие в соответствии со своими желниями, мечтми, стрхми, и поэтому вызывют сострдние, поэтому их можно про­стить. Смое трудное им еще предстоит. В том, что смое трудное пред­стоит и ему, Свенсон не сомневется.

Может, првы Толстой с Флобером, может, Свенсону действительно лучше бы кинуться под поезд или выпить яду. Но когд он позволяет се­бе предствить, что з всем этим нблюдют, и прощется ему это пото­му, что он всего лишь человек, со всеми своими ошибкми и недосттк­ми, – вот тогд он действительно может встть с дивн и попытться одолеть поселившегося в нем кмикдзе.

Во время одной из тких попыток вести себя кк положено взрослому человеку, жизнь которого в опсности, Свенсон возврщет сборник сти­хов Анджелы в библиотеку. Он не знет, д, в сущности, ему и все рвно, поможет ему это или нвредит. Он действует чисто импульсивно. Ему хо­чется, чтобы этой книги в доме не было. В библиотеку он отпрвляется в восемь утр, к открытию, в это время никкой увжющий себя студент з книжкми не сидит и дже члены Женской лиги спят спокойно в своих постелях и видят сны про црство мзонок. Дже Бетти Хестер еще не пришл н рботу – он дом, пестует своих бесчисленных ребятишек.

Удивительно, но в библиотеке вообще никого нет. Святилище пусто. Кто угодно может стщить журнл со стенд. Свенсон опрометью брос­ется вон из библиотеки, и то, что он с ткой легкостью выполнил опс­ную миссию, бодрит его нстолько, что он чувствует в себе силы пред­принять поход н Мейн-стрит. С тех пор кк Шерри ушл, он стрется не бывть в городе – не потому, что опсется встретить знкомых, по­тому, что непонятным обрзом боится рождественских укршений. Ес­ли он будет сидеть дом, не включя ни рдио, ни телевизор, если будет читть книги, вторы которых двным-двно умерли, может, ему удстся збыть про нступющие прздники. Он никогд их особенно не любил, скорее ноборот, но он уверен, что его нстроение, и без того мрчное, неминуемо ухудшится, тк кк вся эт крсот лишний рз нпомнит ему, что жен и дочь бросили его ккурт перед Рождеством.

И вот – опять Юстон. Милый провинцильный Юстон! А он чего ожидл – кричщей роскоши универмгов Пятой веню? Нд входом в круглосуточный супермркет висит гирлянд рзноцветных лмпочек. Н лоскутке подмерзшего гзон перед зднием церкви конгрегционлистов – сценк поклонения волхвов, которых изобржют мнекены в золотых коронх и фиолетовых мхровых хлтх. Слез умиления их вид не вызывет, и Свенсон спокойно проходит мимо, нстолько спо­койно, что решется зглянуть в видеослон. О чудо! – сегодня у него день удч: слон уже открыт, нверное в рсчете н ммш, которые, от­ведя млышей в детский сд, зхотят убить свободное время.

Свенсон обходит стороной призывные стенды с новыми поступле­ниями, проскльзывет мимо рядов унылых ромнтических комедий и нпрвляется в отдел клссики. «Короткя встреч» [27], «Првил игры» [28] – принцип отбор у него примерно тот же, что и с книгми. Он снимет с полки «Голубого нгел», думет, не взять ли, однко ствит обртно – вздрогнув, но не от отврщения, ноборот: его тк и тянет к этой кс­сете. Свенсон уговривет себя отложить этот фильм до другого рз, когд он ему очень пондобится, когд ему действительно необходимо будет посмотреть, кк волшебня сил искусств преврщет жлкого, предющегося смоуничижению идиот в тргического героя.

Кк ни бережет Свенсон свою хрупкую психику от ужсов прздничного веселья и мрчной действительности домшних прздников, он знет – нутром чует, что нступил сочельник. Он покупет гллон отличного ро­м и несколько кртонок эггног [29], перемешивет все в хрустльной ч­ше – уж если делть, то кк положено, – но половник нйти не может и черпет липкую смесь кружкой. Выпив несколько порций, он вдруг н­чинет вспоминть всю череду рождественских прздников – с смого детств. Кк-то рз отец подрил ему н Рождество внушительное собр­ние змызгнных стеклянных пузырьков с обрзчикми прибрежных водорослей. А Руби однжды достлсь брковння кукл, которя от­кзывлсь говорить, писть и вообще делть все что полглось, и Руби прорыдл весь день, требуя, чтобы ей немедленно принесли новую.

Нсколько лучше тк – одному, в тишине и покое, с морем рзливн­ным эггног, с н редкость подходящими книжкми. Он тыщу лет не пе­речитывл «Рождественские повести». Тк зчем он сидит у телефон, зчем ждет, что позвонит Шерри или Руби – пожелть счстливого Рож­деств и удчи в новом году? Он рзрешет себе предствить, кк звонит Анджел и говорит, что думет о нем. А о чем ей еще думть – дом, с ро­дителями, в Ныо-Джерси? Конечно, он думет о нем – о том, кк будет двть против него покзния.

Время опять тянется невыносимо долго. Свенсон чувствует себя кк сохнущя от любви девиц, ждущя звонк от прекрсного юноши. Он превртился вдруг в героиню ромн Анджелы Арго. Пок спиртное не возымело своего волшебного действия – пок что он вполне может сесть з руль, – Свенсон выезжет н пустынное шоссе и нпрвляется к видеослону.

Ром, к счстью, притупил остроту бокового зрения, и оттого он не змечет одиноких мужчин, в сочельник ищущих рзвлечений в отделе «для взрослых». Впрочем, он см с тким виновтым видом пробирется к отделу клссики, что можно подумть, хочет отыскть тм кссету с детским порно. «Голубого нгел» нету нигде. Он судорожно роется н полкх. Кто мог взять этот проклятый фильм? Его годми никто не смо­трел – з исключением Анджелы Арго. Может, он увезл его н книку­лы домой и пересмтривет снов и снов, думя о Свенсоне… Ну з что ему все это? Он ведь всего-нвсего помог ей с ромном.

Свенсон кидется к столику дежурного, з которым сидит хорошень­кя голубоглзя блондинк, херувимчик кисти Боттичелли, и укрдкой поглощет спрятнные под столом чипсы. Если уж он решил зкрутить ромн со студенткой, то почему не выбрл вместо проклепнной кулы, мечтющей только о нью-йоркском издтельстве, ткую милшку?

– «Голубой нгел» у вс имеется? – спршивет Свенсон.

– Ой, не зню, – говорит херувим. – «Голубой нгел»… Слушйте, вы «Жизнь прекрсн» видели? Это лучший фильм про нгелов. Мы к Рождеству десять кссет зкзли, и все рзобрли. Но одну кто-то уже вернул.

И тут Свенсон вспоминет, почему выбрл Анджелу, не ткую вот девушку.

– Это немецкий фильм. Тридцтых годов.

Очень вжно считть себя человеком, который хочет посмотреть «Голубого нгел» и который ни з что и никогд не будет смотреть «Жизнь прекрсн». Но ккя, в сущности, рзниц? Кому ккое дело, что з фильмы он любит? Он все рзрушил, и причиной тому – бессмыс­ленное, идиотское нвждение: увлекся стрнной, безнрвственной, честолюбивой девчонкой, которя буквльно прошлсь по нему…

Девушк говорит:

– Я читл в гзетх, что девяносто процентов мерикнцев верят в нгелов-хрнителей.

– Ткой высокий процент? – говорит Свенсон.

– Я вот верю. У меня был когд-то прень, он кк нпивлся, стновился неупрвляемым. Один рз ввлился ко мне ночью с огромным ножом в рукх. И тут я увидел, кк в нш трейлер влетел нгел в белых одеждх и схвтил его з руку.

– Потрясюще! – говорит Свенсон. Где был нгел с огненным мечом, которому полглось охрнять дверь в комнту Анджелы Арго? – Тк… есть у вс эт кссет?

– Должн быть, – отвечет херувим. – Я проверил по компьютеру. Свенсон едв не бегом бежит в отдел клссики и н сей рз нходит кссету срзу же – он прятлсь в скромной черно-белой коробке, буду­чи слишком блгородной и исполненной достоинств, посему не же­лвшей никого звлекть сексульной Мрлен Дитрих н обложке.

– Нслждйтесь, – говорит мисс Боттичелли.

Ни он, ни Свенсон не могут скрыть удовольствия от того, что по­ствлення здч выполнен, ведь могло случиться и инче, нгелу при­шлось бы огорчить незнкомц – д еще в сочельник, и кто знет, кко­вы бы были последствия.

– Счстливого Рождеств! – говорит девушк.

– И вм того же, – бормочет Свенсон.

Но снчл нужно еще выпить. Поднять бокл з здоровье Шерри, Руби, Анджелы, Мгды и – пок его не покинуло рождественское нстроение – з ректор Бентм, Лорен Хили и всех своих студентов. Докзтельство существовния Господ не только в том, что Свенсон стоит н коленях в внной комнте, склонив голову нд унитзом, но и в том, что он в состо­янии включить видеомгнитофон. Вот н экрне появляются бесконеч­ные титры. Он мог бы их перемотть, но ему нужно подготовиться к пер­вой сцене, где бзрят в клеткх гуси и утки. Следующий кдр: ученики в клссе шумят, гогочут, но рзом смолкют, едв входит герр профессор Рт (Свенсону ткого никогд добиться не удвлось), зтем – история с непристойными фотогрфиями Лолы-Лолы в юбочке из перьев: этот эротический нряд побуждет профессор отпрвиться н поиски его облдтельницы в гнездо рзврт – клуб под нзвнием «Голубой нгел»,

Свенсон усживется в кресло, зчерпывет очередную кружку н­питк – готовится к сцене з кулисми, где Рт предствляется: «Я – пре­подвтель гимнзии», Мрлен Дитрих, он же Лол-Лол, окидывет его рвнодушным взглядом – ну и что с того, что он в строгом пльто, он в штнишкх с оборочкми, – и говорит: «В тком случе вм долж­но быть известно, что шляпу полгется снимть». Тут герру профессору конец. Он едв продемонстрировл свою силу, это лишь нмек н с­домзохистскую игру, он уже конченый человек, еще до того, кк он говорит: «Будете вести себя прилично – можете остться», причем з всем этим нблюдют (эти кдры Свенсон просто ненвидит) спрятв­шиеся в уборной Лолы-Лолы ученики профессор.

Свенсону тяжело смотреть и н то, кк Лол откзывется з деньги ублжть клиент зведения. «Я – ртистк!», – зявляет он. Сквозь рстопыренные пльцы он смотрит, кк он нчинет свое знменитое «Я голову теряю от любви» – женщин, умеющя держть себя в рукх, поет песню, исполненную ткой безудержной стрсти, что все зрители теряют голову – в том числе и профессор, и Свенсон. И вот уже – не пропустил ли он чего? – Рт и Лол провели вместе ночь, и дже этот не­лепый, смодовольный и вовсе не привлектельный профессор сумел провести ночь любви, не сломв зуб.

Когд Лол-Лол говорит Рту: «А ты и в смом деле милый», Свен­сон хвтет пульт, отмтывет пленку нзд, пересмтривет сцену еще рз – ищет ключ к рзгдке. К рзгдке чего? Любит ли Лол профессо­р? Искренн ли ее нежность? Лол – вульгрня, рзвязня, ребячли­вя, эротичня – словно стновится рзвязной, ребячливой, эротичной Анджелой, и фильм – блго Свенсон может пересмтривть его сколько угодно – способен кким-то обрзом рзрешить згдку его тк нзыве­мой рельной жизни, того, что случилось лишь единожды и тк быстро промелькнуло, что теперь ему уже ни в чем не рзобрться.

Извилистя тропк, по которой он мчлся з Анджелой, похоже, свернул не в ту сторону, куд нпрвились профессор Рт и Лол-Лол, соединившиеся в брке. И вскоре профессор уже см продет пикнт­ные фотогрфии певицы. Рзве попытк предложить Лену Крри ромн Анджелы – не то же смое? Д нет же, здесь все совершенно инче! Что это Свенсону в голову взбрело? Он никогд не ползл н коленях, не н­тягивл н Лолины ножки чулки, не кричл петухом, не изобржл кло­ун, о бшку которого фокусник рзбивет яйц.

Он с тоской вспоминет рзбитые яйц в ромне Анджелы. Тк рз­ве не был он клоуном, рзве не остется им по сей день? Потому-то он и нстоял н слушнии, вместо того чтобы тихо-мирно подть в отствку. Он знет: шнсов победить, докзть свою невиновность нет. Ему нужно публичное унижение, моноспекткль позор и покяния. Ему нужны эти пятндцть минут, когд он будет Эстер Прин [30] или же профессором Им­мнуилом Ртом, тргическим персонжем, олицетворением гротескно­го, мзохистского смоуничижения. Вот он, сил искусств, – он узнл в герое себя, сумел понять и простить. Никогд не считл себя мзохистом, вот поди ж ты. Никогд не здумывлся о том, кк одевется Анд­жел, некя потення чсть его души, видно, тянулсь ко всем этим железякм. И клоун из себя никогд не рзыгрывл. Мир полон откры­тий.

Фильм еще не кончился. Профессор Рт в своем клоунском нряде приезжет н гстроли в родной город. Тм его избивет рзъярення толп – з то, что он нбросился н Лолу, зств ее в объятиях одного липкого тип, Силч Мзепы. Униженный и рзбитый, Рт бредет в свою гимнзию – по местм былой слвы, посреди ночи пробирется в клсс и пдет змертво н учительский стол. Свенсон искренне ндеет­ся, что с ним ничего подобного не случится.

Его жизнь иня, чем у профессор Рт. История учителя, который бросет все рди бессердечной потскухи, к нему никкого отношения не имеет. И смерть у него будет другя. Мы уже знем, чем зкончилсь история Рт. А суд нд Свенсоном еще впереди. Он еще хотя бы рз уви­дит Анджелу – н слушнии.

Н экрне появляется слово «Конец», и со Свенсон словно сдерги­вют плед, в который он кутлся: он остется один н один со своими мыслями, его пробирет холод, и он решет просмотреть фильм сно­в – н этот рз предствляя себе, кк его совсем недвно смотрел Анд­жел. Он встретил ее тогд – в той прошлой, чудесной, утрченной жиз­ни: он кк рз шл возврщть кссету.

* * *

В ночь перед слушнием звонит Шерри.

– Я просто позвонил пожелть тебе удчи, – говорит он.

Что докзывет, что Шерри все-тки хороший человек, великодуш­ня, душевня женщин – позвонил мужу нкнуне его публичной кз­ни. Ему стновится только хуже при мысли о том, что он совершил нечто нстолько ужсное, что дже человек с тким нгельским хркте­ром до сих пор н него сердится. Сколько мужчин виновны в грехх по­серьезнее, причем грешт годми. Свенсон поздно нчл. Нверное, в этом его глвня ошибк.

Он отпрвляется в постель в ндежде н то, что во сне взмен этих циничных мыслишек придут другие, чистые и светлые – о зблудшей, но искренней любви, придет ндежд н то, что прискорбное недорзу­мение будет ему прощено. Если, конечно, это было недорзумение, в чем он сомневется. Он верит, что во всем этом был смысл, что Лол-Ло­л любил своего учителя, Анджел любил его. Когд-то.

Слишком уж сложную здчу он здл сну, и сон не идет, Свенсон ле­жит в темноте и обрщется с речью к комиссии, уточняет и дополняет свой рсскз о том, что, кк ему кзлось, он делл, о том, кк понрвил­ся ему ромн Анджелы, об эротике преподвния, об опсности увидеть в своей студентке живого человек. Увидеть живого человек – это нвер­няк звоюет сердц женской чсти комиссии, может, дже Анджел по­жлеет о том, что имел и потерял. Зсыпет он около пяти, просып­ется, совершенно рзбитый, в семь и не помнит ни слов.

Он ндевет темный костюм. Одежд подсудимого. Ндо быть ре­листичным. Это же суд, не студенческя вечеринк. Не междисципли­нрня конференция, созвння честолюбивыми коллегми. Это же его будущее. Почему бы не подчиниться неизбежному, не облчиться в то, во что в гроб клдут? Н плечх пиджк пятн кк от мел. Свенсон н­чинет их тереть, но они не исчезют. Этого только не хвтло. Впро­чем, кто рзглядит его плечи – если только он не встнет н колени?

Свенсон отъезжет от дом, нзд не оборчивется – вспомни жену Лот, – дже в зеркльце не смотрит. Он понимет, что нет никкого смысл предствлять себя библейским персонжем, он обычный преподвтель нглийской литертуры, которого будут судить и признют виновным коллеги-присяжные. Скорее уж он мученик, отринувший все трибуты прежней жизни и готовый прведником предстть перед судом – кк Жнн д'Арк.

Н полдороге в университет он вспоминет, что збыл побриться. Ну и пусть получют седеющего педофил, совртителя млолетних – им же это и ндо! Был бы рядом Шерри, он бы скзл: дыши глубже. Делй все кк положено, шг з шгом. Но Свенсону эт психотехник для яппи противн. Ужс и пник – это хотя бы искренние, инстинк­тивные чувств.

Но ккое отношение инстинкты имеют к тому, что должно вершить­ся в Кэбот-холле, который с момент своего создния был оплотом все­го противного инстинктм, мрчным пуритнским дом, то молельней, то лекторием, в своем нынешнем воплощении – злом суд? Возмож­но, в Кэботе уже пылли н кострх колдуны, может, уже сожгли неког­д учителя-пуритнин, поймнного в воскресенье з чтением Шекс­пир.

Ну почему зседние устроили в Кэботе? Слишком это тетрльно. Амфитетр горздо больше подходит для знятий по птологической нтомии, нежели для рсследовния профессионльной деятельности Свенсон. Но не для Свенсон уют кбинет Бентм, не для него зве­рения, что дело можно решить миром, огрничившись рзбиртельст­вом в кбинете судьи. Нет, ему уготовн огромня стыля зл совер­шенно в кфкинском духе. Сколько людей в ней соберется? Похоже, весь университет. Тк ндо было все устривть прямо н стдионе.

З эти недели Свенсон тк привык жить в собственной скорлупе, что только выйдя из мшины, он впервые здумывется о том, сколь м­ло ему известно. Сколько людей соберется? Кто вошел в комиссию? Кк долго это будет продолжться? Мог ли он привести с собой двокт? Этим поинтересовлся бы любой, но не Свенсон, которого хвтило лишь н то, чтобы вернуть в библиотеку непристойные стишки Андже­лы и посмотреть клссическую немецкую мелодрму о нпыщенном ст­рикшке, терзвшемся ромнтическими чувствми. Он мог бы узнть подробности у секретрши ректор, когд т звонил, но – не смог, не зхотел, чему он был только рд. Он спросил лишь, где и когд состо­ится рзбиртельство. А следовло бы подготовиться основтельно, изу­чить подробности биогрфий и индивидульные особенности кждого член комиссии и н этом строить свою зщиту. Чем ему зщищться? Тем, что зпись неполня? Что кое-что вырезно?

Свенсон приезжет, кк рз когд университетские колокол бьют десять, осторожно проходит по дорожке в ледовых нростх, которые зпросто могут помочь грешнику отпрвиться в д. Он предствляет се­бе, кк пдет, рзбивет голову, вляется мертвый н дорожке, комис­сия ждет его в зле, решив, что он просто опздывет. И тут они узнют тргическую новость. Кк им жить дльше – зня, что собрлись они, чтобы погубить того, кто и тк покойник?

Ндо пострться отнестись к этому кк к посещению зубного врч. Вечно же это длиться не может. Когд-нибудь д зкончится. Он тут же вспоминет, что ндо было сходить к зубному и вылечить зуб, пок еще у него есть стрховк. Этот сломнный зуб… он что, лелеет его кк сен­тиментльное воспоминние, кк докзтельство того, что между ним и Анджелой Арго н смом деле что-то было? А именно это он и хочет до­кзть, но есть, подозревет он, еще одн причин, по которой он ре­шил через все это пройти: он хочет рзобрться в тйне случившегося, понять, почему произошло все именно тк. Если он просто подст в от­ствку и уедет из город, кк поступил бы любой взрослый человек, его детскя потребность узнть, что чувствовл Анджел, тк и не будет удовлетворен. Д, его повестк дня существенно отличется от той, ко­торую соствил комиссия.

Он подходит к стринному кирпичному зднию, ожидя увидеть у вход толпу. Но никого нет, он входит внутрь, восхищется скетичной строгостью, блгодря которой зл выглядит почти кмерным, несмот­ря н сокрушительные рзмеры и огромную лестницу, что ведет к не­большой внсцене, нпоминющей рену для боя быков, но в пуритн­ском духе. З стринными волнистыми стеклми виден поднимющийся от снег пр, и зл поэтому злит белым мерцющим светом.

Внизу мфитетр з длинным деревянным столом рсположилсь комиссия – шесть человек, и свободен только один стул. Н первом ря­ду сидят несколько зрителей – вероятно, свидетели.

Свенсон спускется, у третьего ряд остнвливется. Неизменно обходительный Бентм встет из-з стол, подходит к Свенсону, жмет ему руку и – рдушный хозяин – предлгет сесть тут же, в третьем ряду около проход.

А остльные что же, не хотят пожть ему руку? Д, кстти, кто они? Три женщины и трое мужчин. Фрэнсис Бентм. А это… неужели Лорен Хили? Тк, треть комиссии – люди, его презирющие. Предвзятость н­лицо: в комиссию включили человек, первым услышвшего обличи­тельную зпись, ткже председтельницу Женской лиги университет.

Можно было бы, нверное, зявить, что Бентм излишне хорошо информировн. То, что Лорен здесь, вполне объяснимо. Это ее шйк феминисток жждет крови. Рзбиртельство может состояться только в присутствии Лорен Хили, которя должн быть свидетелем того, кк вершится првосудие. И все же, рзве не имеет знчения, что один из су­дей видел его в мшине с Анджелой в тот роковой день, когд их ромн нчлся и зкончился? Невиння поездк в Берлингтон, после которой все и нчло рушиться. Он был тогд Адмом, рссеянно подбрсывю­щим н лдони яблоко.

Но неужели вторя женщин з столом – Мгд Мойнхен? Мгд решил з него зступиться? Урвновесить Фрэнсис и Лорен? Он не имеет шттной должности – и пусть. Ну и что, что он солгл ей, своей тк нзывемой лучшей подруге, и лично отвез книгу Анджелы тому из­дтелю, которому откзлся покзывть стихи Мгды…

А вот Амелия Родригес, узкогубя крсвиц, зведует кфедрой испноязычной культуры. Может, это и хороший знк. Он хотя бы пуэр­торикнк, и, ндеется он, вполне возможно, у нее отношение к пробле­мм полов не ткое пуритнское. Свенсон вспоминет, кк он хотел, чтобы ее приглсили н тот ужин к Бентму; д, кстти – половин ко­миссии присутствовл н приеме, где обвиняемый повел себя непристойно и испортил всем вечер. Жль, что в тот вечер вс, Амелия, тм не было, рд, что вы сейчс с нми, в строгом черном костюме, волосы збрны в тугой пучок, суровя, грциозня, инквизитор времен Филип­п II, одетя от Армни, или же злобня стря дев из тргедии Грси Лорки. Что делет Амелия в этих интерьерх Новой Англии?

А кк мужскя половин, что з сортники у Бентм? Хрктерня детль: Свенсон знет всех дм и с трудом узнет двух мужчин рядом с Бентмом. Вечня проблем – у Свенсон здесь не было приятелей его же пол. Тк, это… это Билл, Билл Гриссом, кфедр нтропологии, симптичный прень, в семидесятых он провел несколько лет в резерв­ции нвхо и до сих пор пожинет плоды. Урвновешенный, туповтый, н него нстроения, црящие в университете, вряд ли действуют. А вто­рой – тк, минутку! – это Крл Фенли, с кфедры химии. Об рссуди­тельные, осмотрительные люди, изрядные знуды. Порядочные, зко­нопослушные. Свенсону было бы лучше, окжись н месте одного из них тренер футбольной комнды.

Его судьб в рукх этих шестерых, но почему же он не в состоянии сосредоточиться или хотя бы сделть вид, что они ему интересны, что ему вообще интересен здесь кто-то кроме Анджелы Арго?

Он сидит в первом ряду. Во всяком случе, он решил, что это он. Анджел. Но совсем другя. Он покрсилсь, теперь волосы у нее не иссиня-черные, очень естественного золотисто-рыжего оттенк. У нее ткя трогтельня головк – яйцеобрзня, очень изящня. Одет он н редкость стрнно – то есть стрнно для Анджелы. Строгие брючки цвет хки, крсный свитер – обычня одежд «приличной» студентки. Нсколько ему известно, он всегд ходил в черной коже и в зклепкх, это – Анджел подлиння, вернувшяся к своему естественному обр­зу. Нсколько ему известно… Ничего ему не известно. Ну лдно. Сейчс узнет.

У нее дже фигур изменилсь. Он сидит очень прямо – блговос­питння девочк внимет блгожелтельной комиссии. По бокм от нее – отец и мть. Две головы, лыся и плтиновя, склонились к ней, об родителя готовы зщитить ее в любую минуту. Они нучились этому, знют из теленовостей, кк это должно выглядеть.

Свенсону хочется, чтобы они обернулись и посмотрели н него. В их глзх обязтельно должно мелькнуть узнвние, нмек, что они по­мнят ту беседу, помнят, кк рсскзывли, что Анджел обожет его, только о нем и говорит, что считет его лучшим из нынешних писте­лей. Ну если им удлось стереть это из пмяти, и Свенсон теперь – единственный в мире, кто знет, что произошло н смом деле? Он не должен рисковть и встречться с ними взглядом. Сердце у Свенсон ис­тово стучит. Боли з грудиной. Прерывистое дыхние. Сует, нерзбери­х, сейчс бы н всех прх в мбулторию, и вот тк Шерри, которя се­годня рботет, увидит его в последний рз.

Фрэнсис Бентм улыбется и говорит:

– Привет, Тед! Спсибо, что пришли.

– Привет, Тед, – вторят остльные.

Привет, Тед! Привет, Тед! Привет! Спсибо. Кк Свенсону полгет­ся ответить? Не з что? К вшим услугм? Словно он почтил своим при­сутствием их вечеринку. Ему нечего скзть. Он молч кивет. Будет ли это сочтено проявлением врждебности?

Фрэнсис Бентм бросет взгляд н Лорен – Свенсон видел, кк он тким же взглядом смотрел н Мрджори. Пусть гостей принимет хо­зяйк.

Лорен говорит:

– Спсибо, что пришли. Вы знкомы с Мгдой, Амелией, Фрэнсисом, Биллом, Крлом и со мной. Спсибо вм всем, что пришли. Вм, Анджел, спсибо. И вм, мистер и миссис Арго. Полгю, процедур всем известн. Комиссия будет вызывть свидетелей по оговоренному списку. – Кем оговоренному, хочет спросить Свенсон. Кто выстроился в очередь желющих его оклеветть? – Перекрестный допрос зпрещен. Здесь, в конце концов, не суд. – Конечно, и им не нужно морочить себе голову соблюдением ндлежщей процедуры.

Анджел решительно кивет. Переигрывет, думет Свенсон и тут змечет, кк отец Анджелы нкрывет ее руку своей, и тут же нчинет ревновть Анджелу к этому типу, который может трогть ее, когд ему вздумется. Если, конечно, он ее отец. Кк Свенсон мог окзться в по­стели с женщиной, которую тк мло знл и которой тк мло доверял? А известно ли ее «отцу», что он – герой цикл стихов о дочери, нд ко­торой он ндруглся и которую рнил столь глубоко, что ей пришлось релизовывть себя н поприще телефонного секс?

Свенсон едв зметно кивет, он игрет отведенную ему роль мрч­ного рспутник. Двйте поскорее приступим. Ему не терпится узнть, кто выступил с предложением его уволить.

Когд звонил секретрш Бентм, он его спросил, есть ли свиде­тели, которых он хотел бы вызвть в свою зщиту. И кого же ему следо­вло включить в этот список? Кто должен был убеждть комиссию: мол, зпись зписью, но он ткой змечтельный преподвтель, что следует збыть о фктх, докзывющих, что он принудил студентку вступить с ним в интимные отношения в обмен н обещние помочь опубликовть ее ромн. Может, ему нужно было вызвть свидетелем Говинд, продв­ц из «Компьютер-Сити», пусть бы спросили у него, выглядел ли Андже­л сексульной рбой Свенсон. Действительность тков: Свенсон предпочитет версию комиссии, где он выступет в обрзе злодея-рс­тлителя, не другую – историю одержимости и рспд личности, со­временного римейк «Голубого нгел».

– Ну хорошо, – говорит Лорен. – Двйте нчнем. Тед, нм нужно выяснить, что, собственно, произошло. Думю, и вы хотите того же.

Это уже похоже не столько н судилище, сколько н историю из жиз­ни подростков, когд пп с ммой нкидывются н чдо из-з нркоти­ков или из-з двоек. Со Свенсоном ничего подобного не случлось: отец его был уже безумен и предпочитл рзглгольствовть, не проверять школьный дневник сын. Вот сколько лет пондобилось Свенсону, что­бы превртиться нконец в непослушного мльчишку, который пред­стл теперь перед строгими родителями, Бентмом и Лорен.

– Нчнем, – говорит Бентм. – Всем присутствующим известно, что собрлись мы, чтобы рсследовть случй… обвинения в сексульном домогтельстве… – Он говорит быстро, и ему удется продемонстрировть одновременно и свою чисто нглийскую изыскнность, и желние отнестись к делу со всей серьезностью, вышвырнуть Свенсон из Юстон. – …предъявленного мисс Анджелой Арго профессору Теодору Свенсону.

Аг, знчит, теперь он Теодор. А столько лет был Тедом.

– Комиссия уже взял ряд письменных покзний.

Ккой ряд? И где был Свенсон, когд все это происходило? Ах д, смотрел н видео немецкий фильм, возврщл стихи Анджелы, пил го­голь-моголь и кк-то позбыл отыскть хоть одного человек, который з него поручится.

– Тед, у вс есть вопросы?

– Нет, – говорит Свенсон. Н смом деле у него мсс вопросов, не имеющих ничего общего с теми, которые собирется здвть комиссия.

– А у вс, мисс Арго?

Анджел встет и обводит взглядом зл. Свет, исходящий от ее блед­ного лиц, бьет Свенсону в глз.

– Нет, никких, – говорит он.

– Что ж, отлично, – говорит Лорен. – Дейв готов?

– Полгю, д, – отвечет Бентм.

Бентм едв зметно кивет, все поднимют глз, открывется дверь, и по ступеням спускется Дейв Стеррет. В светлых брюкх, крос­совкх, тесновтом синем блейзере, Дейв выглядит клссическим геем обрзц 1960 год – ткой вполне мог бы быть приятелем Фрэнк О'Хры. Что собирется скзть здесь о нем Дейв? Дейв, который крутил лю­бовь со всеми хорошенькими мльчикми из Союз студентов-геев, при­шел свидетельствовть против Свенсон з то, что тот посягнул н Анджелу Арго. Но Дейв ткими вещми знимлся до того, кк это сочли непристойным, в те времен, когд н это никто и внимния не обр­щл. Бентм жмет руку Дейв Стеррет, усживет его н единственный пустой стул з столом комиссии.

– Спсибо, что пришли, Дейв, – говорит Лорен. – Мы знем, кк вы зняты.

– Ну что вы! – говорит Дейв. – Впрочем, не могу скзть, что я счстлив здесь окзться.

Лорен, прикусив губу, кивет. Амелия и двое мужчин сидят со скорб­ными лицми. Мгд перебирет ккие-то бумги. Почему он не смот­рит н Свенсон? Дже не подмигнул, рукой не помхл.

– Дейв, – говорит Лорен, – будьте добры, рсскжите, что произошло вечером восемндцтого октября в доме ректор Бентм.

– Это был вечер кк вечер, – говорит Дейв. – Очень милый ужин. Большя чсть его прошл идельно. Новя плит декн немного збрхлил…

– Ах, – кокетливо говорит Бентм, – прошу вс, хоть об этом не рсскзывйте!

Дейв улыбется.

– Мрджори ншл очень элегнтный выход из положения, приготовил нечто вроде кртофельной зпекнки – тк готовят нстоящие нглийские нянюшки, у кого они есть… А зтем подл роскошный десерт – просто сошедший со стрниц Диккенс. – Дейв збыл упомянуть про «Мрмйт»!

– Профессор Свенсон тм был? – спршивет Крл Финли. Лорен, Мгде и ректору – половине комиссии – это известно.

– Тед был. С Шерри.

Молчние. Этого никто зтргивть не хочет.

– И кк себя профессор Свенсон вел? – спршивет Билл.

– Змечтельно, – говорит Дейв. – Большую чсть вечер – безукоризненно.

– Весь вечер? – подскзывет Лорен, которой отлично известно, что произошло. Но он не просто тк интересуется – это должно быть знесено в протокол комиссии.

– Почти весь вечер. Было поздно, мы все устли, трудились целую неделю. И выпито было немло. – Дейв снов улыбется. – Любой из нс мог сорвться. Но случилось это с Тедом.

Дейв Стеррет нстоящий боец! Он не хочет ничего дурного. Он изо всех сил стрется ни в чем не обвинять Свенсон. Было поздно. Вино текло рекой. Но не вжно, чего хочет Дейв. Кто знет, что у Бентм имеется н смого Дейв. Д хотя бы долгие годы его фривольного по­ведения.

– Все мы знем, кк происходят подобные вещи. – Ничего ткого Лорен не знет. Он убежден, что ее суперэго выдержло бы любые испытния.

– Что ткого совершил профессор Свенсон, о чем вы считете нужным сообщить комиссии? – спршивет Амелия.

Свенсон роется в пмяти. Ей-то он что сделл? В ее угольно-черных глзх блестят огоньки злобы – ну не потому же, что н нескольких уни­верситетских сборищх Свенсон никк не мог поддержть с ней беседу. Нет, Амелия просто выполняет свою рботу, он – ревностня служи­тельниц культ, которому посвятил жизнь.

– Стрнность в том… – говорит Дейв, – в свете дльнейших событий… что по иронии судьбы все неприятности нчлись с рзговор о сексульных домогтельствх. Я это зпомнил, тк кк позже… позже скзл Джейми, что поведение Тед было совершенно недеквтным, и я дже испуглся, нет ли у смого Тед склонности к сексульным домогтельствм.

В Свенсоне клокочет неукротимя ярость: подумть только, Джейми с Дейвом обсуждли его склонности! Д и в целом он хотел бы поствить под сомнение првомочность обсуждения подобных инцидентов. Ужин происходил в свободное время. Двйте обсуждть то, что происходило н знятиях, н рбочем месте.

Дейв говорит:

– Мы обсуждли случи н знятиях, тк или инче связнные с вопросми пол. Неловкие моменты. Двусмысленные ситуции. Все мы знем, кк сейчс обстоят с этим дел. – Члены комиссии кивют. Они знют. – И вдруг Тед нчл употреблять в рзговоре крйне сомнительные выржения…

– Ккие именно? – уточняет Лорен. – Вы можете привести пример?

– Предпочел бы этого не делть, – говорит Дейв.

– Мы понимем, – говорит Мгд. Первя з все время реплик Мгды – обрзец блгожелтельности: он помогет Дейву уйти от ненужных рсспросов, хочет, чтобы этот эпизод поскорее зкончился. Одн­ ко Свенсон нсторживет употребленное ею «мы».

– Спсибо вм, Дейв, – говорит Лорен.

Комиссия соглсно кивет. Д-д, спсибо, спсибо, спсибо. Бентм снов жмет Дейву руку, Дейв, проходя мимо Свенсон, подмигивет ему и шепчет: «Удчи, стрин!»

Все смотрят вслед поднимющемуся по лестнице Дейву. Кк бы им хотелось тоже уйти! Громко хлопет дверь. Интересно, н лекциях всякий рз, когд кто-то уходит, тоже рздется ткой грохот? Бентму ндо не со Свенсоном рзбирться, со строительным отделом.

– Кто следующий? – спршивет у Лорен Бентм. Лорен зглядывет в зписи.

– Бетти Хестер, – отвечет он.

Бетти спускется вниз, и ее широкя юбк рздувется колоколом. Ккие крохотные у Бетти ножки! Почему Свенсон рньше этого не зме­чл? И он вдруг предствляет себе Бетти коренстой девчушкой, отвж­но отпрвляющейся н пытку в блетный клсс. Кждя клеточк тел Бетти мечтет о том, чтобы окзться сейчс в родной библиотеке, не здесь, под бдительным оком комиссии, следящей з ее спуском по лест­нице, н которой того и гляди оступишься. Бетти остнвливется и по­жимет Свенсону руку. Черт, зметив слезы у нее н глзх, Свенсон см готов рсплкться.

– Тед, – говорит он, – кк ты?

Ему хочется уткнуться головой в ее необъятную грудь. З этот во­прос ему хочется ее рстерзть.

– Отлично, – говорит он. Просто шикрно. Лучше не бывет. Бетти вдруг нклоняется к нему и шепчет:

– Мне очень жль, что они все это устроили.

– Мне тоже, – говорит Свенсон. – Честно.

Бетти улыбется, вздыхет, спускется к столу, пожимет руку Бент­му и, не перествя улыбться, сдится н свободный стул. Д лдно те­бе! Вины Бетти в этом нет. У нее рбот. Н ней дети.

– Спсибо, что пришли, Бетти, – говорит Лорен. Бетти удрученно вздыхет.

– По-моему, все это стыд и срм, – говорит он.

Стыд и срм? Что именно? То, что Свенсон знимлся любовью с не­винной – кк утверждется – студенткой? Или то, что по вине не столь уж невинной студентки рушится жизнь Свенсон? Члены комиссии уты­кются в свои ппки.

– Ну что ж, Бетти, – говорит Лорен. – То, что вы соглсились сообщить комиссии, ксется книги, которую профессор Свенсон взял в университетской библиотеке первого ноября.

– Д, – подтверждет Бетти.

Лорен чуточку отодвигется, двя понять коллегм, что кто-то дол­жен ее зменить.

Амелия после короткой пузы спршивет:

– Ккую именно книгу взял профессор Свенсон?

Мгд не в силх больше сдерживться, он смотрит н Свенсон, и лицо у нее нпряженное. Мгд, всегд ткя хорошенькя, выглядит сейчс ужсно. Мгд любит его – по-своему. И только они двое знют, почему Свенсон взял эту книгу, ведь это Мгд тогд з лнчем рсскз­л ему, что в поэтическом отделе есть стихи Анджелы. Не должн ли Мгд признться, что именно он рсскзл про книжку Свенсону? По­чему Мгд вообще о ней зговорил? Чтобы выглядеть в его глзх поин­тереснее? Свенсон знет, что это жестоко. Они говорили о студентке. Он отводит взгляд от Мгды. Если он будет смотреть н нее слишком долго, комиссия решит, что он и с ней спит.

– Вы можете скзть, что это был з книг?

– Ну… сборник стихов. Вернее, брошюр. Издн втором.

– И что это з стихи? – спршивет Лорен.

– Ну… – мнется Бетти, – я бы скзл… весьм откровенного сексульного содержния.

– Прошу прощенья! – откшливется Билл Гриссом. – Я, конечно, в литертуре не очень рзбирюсь, моя специльность – социология, но мне не вполне понятно, кк книг студенческих стихов окзлсь в библиотеке Юстонского университет.

Прекрсный вопрос, Билл! Почему Мгд молчит? Он очень зме­чтельно все объяснил Свенсону. Мгде совершенно ни к чему рзбир­тельств – вроде этого – по поводу того, что писл Анджел к ее семи­нрм.

– Это был др библиотеке, – говорит Бетти. – Он очень хотел, чтобы мы его приняли. Я не могл ей откзть – хотя бы из вежливости. Кроме того, это же не единствення ткого род книг в ншей библиотеке…

Вежливость. Свенсону отлично известно, что это ткое. Вот он, вме­сто того чтобы дть в морду Фрэнсису Бентму, сидит здесь тихо-мир­но – из вежливости. Только побеждют всегд почему-то невежливые. То, что Анджел зствил бедняжку Бетти Хестер взять в библиотеку ее непристойные стихи, должно многое рсскзть им про Анджелу, рс­путницу и крьеристку, честолюбивую мньячку, хитростью протщив­шую свою книжку в библиотеку. Естественно, ткя змея ншл способ пригреться н сердце у Свенсон, уговорил его помочь ей с ромном. Неужели Анджел действительно все это сделл? Свенсону очень хо­чется узнть првду.

– Я принесл эту книгу с собой.

Бетти достет из огромной бклжнового цвет сумки брошюру. Протягивет Лорен, т, морщсь от отврщения, передет книжку дль­ше. Не ндо было Свенсону ее сдвть. Или нет – еще хуже было бы, ес­ли б он з ним тк и числилсь и ему велели предъявить ее н рзбир­тельстве. Он ждет – не попросит ли Лорен ккого-нибудь отвжного член комиссии зчитть пру отрывков вслух? Но нет, он щдит своих коллег.

– Для протокол, – говорит Лорен. – Стихи мисс Арго были предствлены в кчестве вещественного докзтельств.

Докзтельств? Свидетельствующего против Свенсон? Естествен­но. Против кого же еще? Девятндцтилетняя студентк, сочиняющя сексульные стихи, по определению невинн в срвнении с сороксеми­летним профессором, использующим ее стихи для получения плотского нслждения. И чему тут возмущться? Он должен блгодрить свою сч­стливую звезду з то, что никто не читет стихов Анджелы вслух, никто не пускет их по рядм для ознкомления. Вообще-то было бы збвно, если бы он мог со стороны полюбовться, кк члены комиссии осторож­но листют книжку и, нткнувшись н особенно непристойное вырже­ние, передют дльше. Мгде ее просмтривть ни к чему. Он знет, что тм. Лорен сует брошюру в ппку – будто использовнный презервтив. И книжк исчезет. Кк удчно все сложилось – для зинтересовнных лиц. Идельное решение мучившей Бетти проблемы – кк библиотеке избвиться от книжки Анджелы. Ндо было позволить Свенсону ее ук­рсть.

Зтем Лорен говорит:

– Бетти, не могли бы вы сообщить комиссии… для протокол… что это были з стихи?

О чем Лорен думет? Не понимет, кк это выглядит? От столь без­жлостных рсспросов у Бетти слезы н глзх. Не хочет ли Лорен пред­ложить, чтобы Бетти процитировл н пмять смые скбрезные пс­сжи?

Положение отчянное, но Бетти нходит выход. Он говорит:

– Я, собственно, книжку только пролистл. Думю, профессор Мойнхен, которя знимлсь со студенткой, лучше знет… – Бетти змолкет, и Лорен вынужден обртиться к Мгде.

– Мгд? – говорит он.

Конечно, Мгд – оптимльный вринт. Нш увжемя Мгд рзберется со всем спокойно и без дурков, скжет просто, о чем эти проклятые стихи, и предствление пойдет полным ходом.

Мгд говорит:

– Это цикл стихотворений о девушке, которя рботет в службе «Секс по телефону», в них зтргивются темы соврщения млолетних, инцест…

Соврщение млолетних. Инцест. Свенсон видит, кк кменеют ли­ц мужской чсти комиссии. Удивительно, но ему хочется выступить в зщиту этих стихов, он злится н Мгду: почему он ни слов не говорит про то, что в стихх этих есть… определення энергия. Энергия. Госпо­ди помилуй!

Но Лорен вовсе не нужно, чтобы члены комиссии решили, будто стихи Анджелы – всего лишь вырженные в ромнтической форме юно­шеские стрхи.

– Профессор Мойнхен, вы могли бы охрктеризовть эти стихи кк нтурлистичные?

– Нтурлистичные? – улыбется Мгд. Н ее улыбку никто не отвечет. – Я бы скзл, что д.

Ее ответ воспринимется кк сигнл, и все обрщют взоры н Свен­сон. Почему они не смотрят н Анджелу и ее родителей, почему им не­интересно, кк они восприняли информцию о том, что их дочь нпис­л цикл стихов об инцесте и соврщении млолетних? Д кк увжемой комиссии глядеть н Анджелу, когд они просто бурвят глзми Свенсо­н: не вздымется ли у него, случем, под брюкми плоть. Нет уж, изви­ните. Не сегодня.

Лорен говорит:

– Спсибо, Мгд. И вм, Бетти, спсибо. Может быть, вы хотели сообщить комиссии еще что-нибудь?

– Ну…

Свенсону не нрвится ее тон: с ткой интонцией говорят люди, зн­ющие некие пикнтные подробности, о которых им стрсть кк хочется поведть.

– Д, Бетти? – лсково подбдривет ее Фрэнсис Бентм.

– Понимете, когд профессор Свенсон брл эту книгу, я зметил, что он очень стрнно себя ведет.

– Кк стрнно? – спршивет Бентм.

– Ну… у меня возникло ткое ощущение… он не то чтобы хотел ее укрсть, нет, просто не хотел, чтобы я оформлял выдчу.

– Это ощущение возникло вследствие кких-то действий профессор Свенсон? – спршивет Амелия.

– Нет, – говорит Бетти. – Просто возникло, и все. Впрочем, воз­ можно, он передумл, или я ошиблсь. Он мне ее дл, и я зписл ее н него.

Что он ткого сделл Бетти. Секунду спустя нходится объяснение и этому.

– Вот еще что… Профессор Свенсон вернул книжку только неделю нзд.

Ну, ясно! Дело зкрыто. Он виновен в смом стршном библиотеч­ном грехе: здержл книгу. Бетти – не добренькя струшк-библиоте­крш, он злобня библиотечня ведьм, готовя отпрвлять должни­ков н электрический стул. Нет, минуточку! Преподвтели могут держть книги годми. В кбинете кждого профессор скпливются горы библиотечных книг и непрочитнных рбот. Тк что грех его в том, что он вообще посмел взять эту книгу. Бесценное первое издние грязных стишков Анджелы.

– Спсибо, Бетти, – говорит Лорен.

Бетти встет и уходит, н сей рз уже не остнвливясь шепнуть что-нибудь н ухо Свенсону. Он никогд ее не простит, никогд не зйдет в библиотеку кк ни в чем не бывло. Д Бетти вряд ли это зметит, по­скольку скорее всего его посещениям Юстонской библиотеки и тк при­шел конец.

Бентм несколько секунд выжидет и говорит устло:

– Кстти, о сексе по телефону… Следует знести в протокол, что профессор Свенсон звонил в «Секс по телефону». Из своего рбочего кбинет.

Свенсон уже н грни истерики. А кк же невмештельство в его ч­стную жизнь? Прв, дровнные ему Первой попрвкой? С кких это пор комиссии позволено изучть его телефонные счет? Ну д, точнее говоря, их телефонные счет.

– Следующий свидетель, – бурчит Бентм.

По ступеням спускется Крлос Остпчек. Пробегя мимо Свенсо­н, он хлопет его по плечу – в знк солидрности. Крлос – не Бетти Хестер, из которой можно веревки вить. Крлос здесь, потому что он н стороне Свенсон, пришел поддержть своего Тренер. Свенсон не уди­вился бы, если бы, спустившись вниз, Крлос вскинул победно руки. Но нет, он просто сдится, ствит локти н стол.

– Рды приветствовть вс, мистер Остпчек, – говорит Лорен; остльные члены комиссии нестройным хором бормочут свои приветствия.

– Не могу скзть, что я рд окзться здесь, – говорит Крлос и кидет многознчительный взгляд н Фрэнсис Бентм.

– Д и мы тоже, – говорит Бентм. – Можете, Крлос, мне поверить. – Крлос змечет, что ректор обртился к нему по имени.

Сукин сын, думет Свенсон. Он и не подозревл, ккой этот Бентм скользкий тип. Впрочем, только ткие и стновятся ректорми столь претенциозных зведений. Это слушние – эксперимент по выявлению истинных нтур его сослуживцев.

– Крлос, – говорит Лорен, – я понимю, кк вм трудно. Но в интересх университет и всех студентов мы вынуждены здть несколько вопросов. И вши однокурсники выбрли вс своим предствителем.

Это известие Свенсон рдует. Студенты, многие из которых, подо­зревет он, его недолюбливют, выбрли своим предствителем того, кто скорее будет его зщищть. Свенсон думет обо всех них с нежнос­тью и сочувствием. Это его ученики. Они держтся зодно. Свенсон был к ним суров – д и к себе тоже. Но чему-то он их нучил. Они все чему-то учились.

– Уж не зню, чей я предствитель, – говорит Крлос. – Мне известно то, что известно мне.

– А большего мы от вс и не требуем, – говорит Амелия. Сеньорит-ристокртк опекет дурчк-простолюдин.

– Ну что ж, приступим, – говорит Лорен. – Не было ли в поведении профессор Свенсон чего-то, что покзлось вм необычным, что вс кким-либо обрзом смущло?

– Нет, мэм, – говорит Крлос. Это «мэм» неподржемо. Годы, про­ веденные Крлосом в испрвительной колонии и в рмии, зклили его, он не дрогнет, выдержит издевтельств Лорен Хили и ей подобных.

– Совсем ничего? – уточняет Бентм.

– Совсем, – отвечет Крлос.

Они что, рсследуют преподвтельскую деятельность Свенсон? Он-то решил, что все собрлись здесь обсудить его интимные отноше­ния с Анджелой Арго. Они если имели место, то никк не в клссе, – впрочем, думет Свенсон, происходившее в клссе доствило ему неиз­меримо большее удовольствие.

Он зкрывет н мгновение глз и слышит, кк кто-то спршивет:

– Змечли ли вы что-нибудь необычное, выходящее з рмки, в поведении профессор Свенсон по отношению к Анджеле Арго?

Он не срзу понимет, что это голос Мгды. Ккой-то он другой. З­чем Мгд это спршивет? Неужели он что-то зметил в тот смый первый день, когд Свенсон шел с Анджелой по двору? Если д, хотелось бы услышть от нее, что именно. Поскольку, дже несмотря н то, что сделл Анджел, Свенсону очень хочется, чтобы Мгд скзл: когд увидел их с Анджелой вместе, ей покзлось, будто между ними возник­л… взимня симптия.

– Д нет, не змечл, – отвечет Крлос.

– А кк он относился к ее рботе?

Струшк Мгд пытется вернуть все н привычные рельсы. Препо­двние. Обучение. Рбот.

– Он ему нрвилсь, – говорит Крлос. – И я понимл почему. У нее неплохо получлось. Здорово. Он умеет писть. Думю, в глубине души и остльные это понимли.

– А что нписл мисс Арго? – спршивет Билл.

– Он принесл в клсс глву из ромн, – отвечет Крлос. – Во всяком случе, тк нм скзли.

– А о чем ромн? – Лорен нверняк это известно: об угнетении женщин, о мужской гегемонии, о фллоцентризме.

– Ну, о девочке, – говорит Крлос. – О школьнице, которя знимется яйцми… выведением цыплят из яиц – это у нее нучня рбот по биологии.

Крл и Билл при упоминнии чего-то нстолько конкретного и ре­льного, кк нучня рбот, слегк оживляются.

– А еще о чем? – спршивет Лорен. – Вы что-нибудь еще зпомнили?

Лорен знет, чего добивется. Он слышл про ромн. Кто ей рс­скзл? Мгд? Анджел? Или Лорен его читл? Свенсону хочется ндеяться, что д. Хорошо бы, если бы они все его прочли. Это, говоря их же словми, изменило бы ход обсуждения. Крлос отвечет:

– Тм было про то, кк девочк влюбилсь в своего учителя.

– Никому из вс это стрнным не покзлось? – интересуется Бентм. – Никого не смутило, что Анджел пишет об ученице, влюбившейся в учителя?

– Д нет, – говорит Крлос. – Профессор Свенсон еще н первом знятии объяснил нм, что не следует воспринимть художественное про­ изведение кк втобиогрфию.

Ккой Крлос молодчин! Среди этой толпы он кжется столпом нрвственности – кк Иисус, проповедующий стрейшинм во хрме.

– Понимю, – отвечет пристыженный Бентм. – Д, это мудря мысль.

– Вдобвок, – продолжет Крлос, – половин из того, что пишут нши девицы, кк рз про влюбленность в преподвтелей. Они же нигде не бывли, ничего не знют. О чем им еще писть?

Ну будет, Крлос. Достточно. Мег Фергюсон, услышь это, нверня­к лишил бы тебя прв говорить от лиц всей группы,

– Крлос… – обрщется к нему Лорен, – были у кого-нибудь из вс основния подозревть, что профессор Свенсон связывют… ммм… особые отношения с мисс Арго?

– Не было, – говорит Крлос. – Но теперь есть. Только знете что? Я никк не пойму, зчем весь этот шум. Всяко бывет. Мло ли кто кем увлекся. Дело житейское.

И тут Крлос свой вторитет роняет. Комиссия не допустит, чтобы их нрвственные стндрты, принципы, которые они поддерживют изо всех сил, ствились под сомнение. Глс обывтеля им не укз.

– Я полгю, теперь у всей группы имеются основния считть, – с нжимом говорит Бентм, – что профессор Свенсон мог уговорить мисс Арго вступить с ним в интимную связь, пообещв окзть ей помощь.

– Ккую помощь? – спршивет Крлос.

– Он обещл покзть ее рукопись своему нью-йоркскому издтелю. Уговорить его опубликовть ромн.

Ну нет. Группе ничего ткого известно не было. Точно – не было. Крлос может не отвечть – все нписно н его лице.

Вот Свенсон и рсплчивется з то, что ввел эту сдистскую систе­му – приучил студентов молч терпеть все пытки. Комиссия должн бы­л окзть Свенсону услугу – зткнуть ему рот кляпом, чтобы он не мог зкричть: «Крлос, не слушй их! Ничего ткого не было!» А что ему го­ворить? Что же было? Я покзл ее рботу своему издтелю, потому что он в тыщу рз лучше твоей, Крлос. Впрочем, теперь уже непонятно, есть у него издтель или нет, и кроме того, он никогд бы не стл требо­вть интим в обмен н профессионльную поддержку. Не только пото­му, что у него есть морльные принципы, есть устои, есть, в конце кон­цов, гордость, но и потому, что, кк выяснилось, он не вполне уверен, что смог бы воспользовться предоствленной возможностью.

– Нет, – говорит Крлос, – этого мы не знли. Но погодите… Я ни­чего не понимю. Я не хотел…

Все видят, кк изумлен Крлос: он не знл, что Анджел пользуется блгми, которые другим предоствлены не были, и теперь в нем борются дв чувств: он возмущен неспрведливостью, но обязн хрнить вер­ность своему комндиру. Свенсону хочется скзть ему, что неспрведли­вость зключется лишь в том, что одному отпущено больше тлнт, другим меньше, и это не имеет никкого отношения к тому, что произо­шло между ним и Анджелой Арго. Но это вряд ли рсположит к нему ко­миссию или Крлос.

– Ничего, Крлос, – говорит Бентм. – Не торопитесь, успокойтесь. Скжите, вы тоже пистель?

– Ндеюсь, – отвечет Крлос.

– Я всегд считл, – продолжет Бентм, – что у пистелей отличня пмять. Их профессия это подрзумевет.

– Нверное, – соглшется Крлос.

– Тогд пострйтесь вспомнить, – говорит Бентм, – не происходило ли н знятиях чего-либо ткого, что покзлось вм хотя бы чуточку стрнным… или необычным?

Крлос обучен стоять нвытяжку и сообщть лишь свою фмилию, звние и номер чсти. Но он не готов устоять перед тким искушением: ректор нзывет его пистелем, члены комиссии ловят кждое его сло­во. Рзве может он их рзочровть? Рзве не обязн сообщить все, что ему удстся вспомнить?

– У нс в группе ходил одн шуточк. Понимете, мы обсудили несколько рсскзов о людях… – Крлос трясет головой. Он см не понимет, что с ним ткое. Дже н флоте было попроще. – …О людях, знимвшихся сексом с… с животными.

Ну д, и нчл это Крлос со своим рсскзом о юном вуйеристе, его болтливом соседе и немецкой овчрке.

– С животными? – повторяет Бентм.

Билли-нтрополог это живо интересует. В кких тйных ритулх пистельского племени прктикуется межвидовое совокупление?

– С ккими животными? – интересуется Билл. Крлос снов трясет головой.

– Собственно говоря, с курицей.

Бентм это явно збвляет.

– Крлос, уж не хотите ли вы скзть, что некий студент из группы профессор Свенсон нписл рсскз, герой которого… совокуплялся с курицей?

– С куриной тушкой, – говорит Крлос простодушно.

Все укрдкой хихикют. Бентм смотрит н Свенсон, тот кчет го­ловой. М-д… Секс по телефону, секс с животными. Интересный у него получился семестр.

– Понятно, – говорит Лорен. – Тем ширится.

– Это вы о чем? – нстороженно спршивет Крлос.

– Вы же сми скзли, что ромн мисс Арго был про яйц. – З долгие годы преподвния Лорен приучилсь нходить во всем схемы и метфоры. – А теперь еще и куры…

– В ромне Анджелы никто с яйцом сексом не знимется, – говорит Крлос.

Ты просто до этого мест не дочитл, думет Свенсон. Кк низко он пл – гордится тем, что прочел из ромн Анджелы больше, чем любой здесь присутствующий.

– Вы скзли «животные», во множественном числе, – нпоминет Билл тоном солидного ученого-социолог. – Следовтельно, были и другие… животные.

– Коров, – говорит Крлос. – Еще собк.

– В том же рсскзе или в других? – спршивет Амелия.

– В других, – отвечет Крлос.

– Нписнных рзными студентми? – спршивет Крл.

– Д. Собк был в моем рсскзе.

Вот и скзл нконец првду.

– И всё в прошлом семестре? – спршивет Бентм. – Ну д.

– Вы хотите скзть, что в прошлом семестре студенты из группы профессор Свенсон писли рсскзы, в которых люди вступли в интимные отношения с коровми, курми и собкми?

– С коровой, курицей и собкой, – уточняет Крлос.

– Очень знятно! – говорит Бентм.

– Мы еще говорили между собой, вот, мол, вычислили нконец, что привлекет внимние профессор Свенсон.

Тк они решили, что это привлекет его внимние? Д Свенсон из­нывл от тоски, продирясь через их жлкие рсскзики, и больше все­го его зботило одно: кк же вести знятия, чтоб его не обвинили в сек­сульных домогтельствх – в коих его тки и обвинили, стло быть, основния для волнений у него имелись. А внимние его привлек толь­ко ромн Анджелы Арго.

Несколько минут все молчт – обдумывют последнее зявление Крлос. Лорен обводит взглядом членов комиссии и, убедившись, что ни у кого вопросов нет, говорит:

– Спсибо, Крлос. Спсибо з то, что пришли сегодня сюд, з то, что отвечли нм честно и откровенно.

– Погодите! – говорит Крлос. – Я бы хотел кое-что уточнить. Лично я считю, что в рсскзх о сексе с животными ничего предосудительного нет. По-моему, студенты имеют прво писть о чем зхотят!

Поздно Крлос вспомнил о Первой попрвке!

– Д, конечно, – отвечет Бентм. – Мы с вми полностью соглсны. Спсибо з помощь.

Сколько еще преднных Свенсону студентов предстнет перед ко­миссией? Может, все. Слушние еще не зкончено. Крлос пробирется вверх по проходу, стрясь не встречться взглядом со Свенсоном.

Дверь снов открывется. По ступеням плвно спускется Клэрис Уильямс, и унылый лекционный зл тут же преврщется в подиум, по которому летит, едв ксясь земли, блисттельня Клэрис, изгибет свою тонкую, длинную шею, отворчивет голову – словно избегет сле­пящего свет фотовспышек. Свенсону кжется, что дыхние перехвти­ло у всех членов комиссии, и кждый из них здумлся, почему ткие сту­дентки не идут к ним в семинры.

– Спсибо, что пришли, мисс Уильямс. Дже Бентм сржен крсотой Клэрис.

– Не з что, – ровным голосом отвечет Клэрис.

– Я понимю, вм это может быть неприятно, – говорит Лорен, – поэтому мы постремся вс не здерживть. Когд вы общлись с профессором Свенсоном – в клссе или з его пределми, – змечли ли ккие-нибудь… стрнности в его поведении?

– Нет, – кчет своей очровтельной головкой Клэрис.

Он поддерживет Свенсон, однко присутствующие сомневются в ее искренности, поскольку не могут поверить, что нормльный здоро­вый мужчин зпдет н Анджелу Арго, когд рядом ткя девушк, кк Клэрис. Д ясно же – либо он врет, либо Свенсон ненормльный. А яв­ляется ли безумие смягчющим обстоятельством при обвинении в сексу­льных домогтельствх?

Свенсон и Клэрис знют: все это – првд. Свенсон думет: д, н­верное, что-то со мной не тк. Клэрис в кчестве сексульного объект он никогд не рссмтривл, зто сколько времени стрдл по Анджеле Арго. Смех, д и только. Ккой же он мужчин?

Бентм бьет прямо в цель.

– А не было ли в поступкх профессор Свенсон чего-либо ткого, что зствило бы вс зподозрить его в неподобющем поведении по отношению к другим студенткм?

– Что вы имеете в виду? – спршивет Клэрис.

– Не встречли ли вы случйно профессор Свенсон с мисс Арго… в кких-нибудь… неожиднных местх?

– Д, однжды…– шепчет Клэрис; все подются вперед, и лишь Свенсон откидывется нзд. – …Я столкнулсь с профессором Свенсоном в общежитии – он выходил из комнты Анджелы.

– Выходил из комнты мисс Арго? – изумляется ректор. Свенсон все еще ждет: вот сейчс првдивя Клэрис уточнит, что он не видел, кк он выходил из комнты Анджелы. Он столкнулсь с ним н лестнице и см решил, что шел он от Анджелы. Улик-то кос­вення!

– Д, – отвечет Клэрис. Рзве Свенсон не учил ее, кк вжны подробности?

– Вы помните, когд это случилось?

– Помню. Перед смым Днем блгодрения – я еще принял профессор Свенсон з чьего-нибудь отц, который помогет дочери… отнести, нпример, вещи в мшину. И искренне удивилсь, поняв, что это профессор Свенсон.

Он и есть чей-то отец. Но не Анджелы Арго.

– Вы профессору Свенсону что-нибудь скзли? – спршивет Лорен.

– Просто поздоровлсь.

– Он вс видел? – спршивет Билл.

– Видел.

– Вы кому-нибудь об этом рсскзывли? – спршивет Лорен.

– Нет, – отвечет Клэрис. – Зчем?

Действительно, зчем? Зчем ей было об этом рсскзывть? Вопрос явно лишний. Д только святя удержлсь бы и никому не нсплетнич­л. Тк откуд же Бентм знл, о чем именно спршивть Клэрис? И тут Свенсон догдывется: Клэрис см им все рсскзл, когд узнл, что комиссия знялсь сбором сведений. Теперь он понимет, что дело при­няло серьезный оборот, с этого смого мгновения события поктятся, кк снежный ком с горы, з предтельством Клэрис последует еще одно предствление: студенты будут пинть его, лежчего, ногми.

– А ккой был у профессор Свенсон вид, когд он покидл помещение, где проживет мисс Арго?

– Я бы скзл… смущенный, – отвечет Клэрис.

– А может, виновтый! – нстивет Бентм.

– Скорее, смущенный, – повторяет Клэрис.

– Блгодрю вс, – ледяным тоном говорит Бентм. Он не привык к тому, чтобы его попрвляли ткие вот девицы. – Комиссия признтельн вм з помощь.

Теперь поток мучителей и обвинителей уже не сдержть протоко­лом, определявшим до сей минуты порядок и время их появления. Н ле­стнице Клэрис едв не сбивет с ног Кортни Элкотт. Он, кк Анджел с Крлосом, тоже изменил имидж, помдой не злоупотреблял, серьги снял, кк снял широкие штны и необъятный свитер. Н ней темно-си­ний костюм – нверное, его ндевет ее ммш, когд отпрвляется н дмский лнч в «Ритц».

Кортни усживется н стул. Он не хочет, чтобы ее блгодрили, не ждет вопросов. Поток слов вырывется из нее, кк шмпнское из бу­тылки.

– Никто этого не скжет, – говорит он. – Я точно зню, никто здесь об этом не скжет, но я решил – кто-то ведь должен. Мы все понимли – что-то происходит. Н знятиях нс всех опускли. Профессор Свенсон либо критиковл в пух и прх твою рботу, либо поднчивл н это других студентов. Особенно Анджелу: он вынуждл ее говорить все те гдости, которые н смом деле хотел бы скзть см. Но когд дошел черед до нее – до ее глвы из ромн, или что тм это было, – никому и слов поперек скзть не дли, когд мы пытлись выскзться, он нм зявил, что мы все дебилы, Анджел – гений. Ну вот мы и решили, что он либо спит с ней, либо еще что…

– Прошу прощенья! – перебивет ее Свенсон. – Полгю, комиссия понимет, что могут быть и иные причины хвлить рботу студент.

Ткое вынести невозможно – он не желет, чтобы его судил Корт­ни, тупя, неблгодрня дрянь. Должн же комиссия понять, что он не в силх сидеть и слушть, кк эт идиотк критикует его профессионль­ную деятельность. Однко реплик Свенсон тк изумляет Бентм, что он словно не срзу вспоминет, кто Свенсон, собственно, ткой.

– Мы это понимем, – говорит он. – Но, Тед… будьте добры, подождите со своими змечниями, пок…

– Прошу прощенья, – говорит Свенсон. – Но это уж чересчур.

– Ничего стршного, – прощет его Кортни. – Я все скзл. И сделл это исключительно потому, что ни у кого другого духу бы не хвтило.

– Мы вм очень признтельны, – говорит Лорен. – Спсибо з смелость, Кортни.

Проходя мимо Свенсон, Кортни одривет его ослепительной улыбкой торжествующей добродетели. Что ж, повод рдовться у нее есть. Првд ее рскрепостил. Он может и впредь предвться сенти­ментльным рзмышлениям о жизни в гетто, и никто ее не остновит. Свенсон получил хороший урок. Теперь поостережется критиковть студентов. Впрочем, ткой шнс ему вряд ли предствится.

Нступет тишин. Где же следующий свидетель? Неужели истери­ческий всплеск Кортни был последним выступлением, финльным ккор­дом обвинения? Комиссия роется в ппкх, проверяет списки. У Андже­лы тоже зготовлен список. У всех – кроме Свенсон. Бентм смотрит н свой «ролекс». Свенсон бросет взгляд н «ксио». Прошел чс. Лорен брбнит пльцми по столу. У всех н лицх нписно нетерпение.

Свенсон очень ндеется, что произойдет хоть что-нибудь. Достточно небольшой пузы в предствлении – и тут же н ум приходит вопрос: что с ним будет после того, кк слушние зкончится? Ни жены, ни р­боты, ни дом. Он вытягивет шею, но видит лишь зтылок Анджелы. Бентм говорит:

– У меня в списке знчится, что следующий… Мэтью Мкилвейн. Может, он збыл или передумл…

Мэтт Мкилвейн? Он-то о чем хочет сообщить? Что встретился со Свенсоном и Анджелой у видеослон? Комиссия, похоже, желет опро­сить всех, кто когд-либо видел их в одном месте и в одно время. Мэтт может скзть, что встретил их н Норт-стрит: они, жрко поцеловв­шись, отпрвились куд-то под ручку. У Мэтт миллион причин желть Свенсону неприятностей.

– Пойду посмотрю, тм ли он, – говорит своим звонким бойскутским тенорком Билл Гриссом.

Он всккивет и бежит, перепрыгивя через ступени, нверх. Нет его довольно долго. Нверное, счстливчик, отпрвился в уборную.

Возврщется он не с Мэттом, с Арлен Шерли, которую держит под руку. Арлен, одетя в свою ослепительную форму, вся дрожит. Он что здесь делет? Слишком все это близко к Шерри.

Билл едв ли не силком усживет Арлен н стул. Он сидит потупив­шись. Ректор Бентм пожимет ей руку. Положенных блгодрностей з то, что пришл, Арлен будто и не слышит – он не сводит глз со своих сжтых в кулчки рук.

Бентм с ней связывться опсется. Пусть Лорен рзбирется.

– Арлен, – говорит Лорен, – скжите, зходил ли мисс Анджел Арго в мбулторию?

– Несколько рз, – отвечет Арлен.

– По ккому поводу?

– У нее были… проблемы со здоровьем.

– Ккого род? – Если пондобится, Лорен будет весь день рсспршивть.

Тут Арлен смотрит вопросительно н Фрэнсис Бентм – позволит ли глв университет отвечть. А кк же врчебня тйн?

– Бетти… – лсково говорит Бентм.

– Я – Арлен.

– Бетти – это библиотекрш, – объясняет Лорен. Он тоже не любит Фрэнсис Бентм. Но Свенсон куд больше.

– Отвечйте, Арлен, – соглшется Бентм. – Медицинские крты студентов – чсть их досье…

Тк ли это? А что бы скзли юристы? Но Арлен этого не спросит, кк не будет перечить ректору.

– Прежде всего, у нее эпилепсия. В мягкой форме, однко… Во избежние приступов ндо постоянно принимть лекрств. В тот рз дежурили Шерри Свенсон и я…

Упомянув имя Шерри, Арлен змирет. Д, нклдочк вышл. Ко­миссии известно, кто ткя Шерри. Нпряжение в зле возрстет. Свенсон змечет вдруг, что н несколько мгновений здержл дыхние.

– Пциентк скзл… – Голос Арлен дрожит. – …Скзл, что ее мучют мысли о смоубийстве. Должн признться, меня это крйне нпугло. Я позвл Шерри. Шерри нлил нм всем кок-колы. Помню, Анджел говорил, кк боится, что никогд не встретит мужчину, которого сможет полюбить, что у нее никогд не будет детей, д еще и эпилеп­сия…

Н Анджелу это совсем не похоже. Свенсон не может поверить, что эт смоуверення, упорня девушк позволил себе нести весь этот де­вичий бред. Но девочк в ее ромне именно ткя. Неужели Анджел проводил исследовние? А н Свенсоне изучл хрктер мужчины-преподвтеля? Вот и ему преподнесен урок – о рзнице между литер­турой и втобиогрфией.

– И что же вы ей скзли? – спршивет Лорен.

– Смешно, – говорит Арлен, – но мы с Шерри стли рсскзывть ей, кк познкомились со своими мужьями. Ну, понимете, хотели ее утешить.

Члены комиссии глядят н Свенсон, вернее, н его оболочку. Он по­кинул собственное тело. Его рзум зпросил передышки – ему ндо пе­реврить новую информцию.

Тйн рскрыт. Тк вот кк рсскз об их с Шерри встрече попл в ромн Анджелы. Он не псих, не прноик. Всему есть объяснение. Ну почти всему. Это кжется Свенсону дже збвным и не обидным – по срвнению с мучительной мыслью о доброй, лсковой Шерри, которя рсскзывет про ромнтическую встречу со своим мужем девушке, к ко­торой ее муж кк рз испытывет ромнтические чувств.

– А потом? – спршивет Лорен.

Хороший вопрос. Об этом может рсскзть он, Свенсон. Анджел отпрвилсь домой и в своем ромне описл сцену встречи Шерри и Свенсон в приемном покое больницы Святого Винсент. Но он – един­ственный, кто это знет, единственный, кого это волнует. Никто из них и не догдывется, нсколько это связно с выдвинутыми против него обвинениями. Он выуживл подробности его жизни, использовл их в своей рботе. И это докзывет, что он был ей интересен, что привлек ее внимние. У Свенсон нчинет кружиться голов – тк стремитель­но мечутся его чувств между Анджелой и Шерри. – Потом Анджел успокоилсь, – говорит Арлен.

– Прошу прощенья, – перебивет ее Бентм. – Вы хотите скзть, что когд к вм в мбулторию приходит студент с суицидльными мыслями, вы пьете с ним кок-колу и рсскзывете ромнтические истории?

– У нс не хвтет персонл, – говорит Арлен. – Господи! Д мы же нпрвили Анджелу н консультцию к психологу, в Берлингтон.

– В Берлингтон? То есть, по-вшему, мы советуем учщимся с суицидльными нклонностями отпрвляться смостоятельно в Берлингтон? – В голосе Бентм слышн угроз. Когд они рзберутся со Свенсоном, зймутся мбулторией. И следующим, от кого они избвятся, будет Шерри. Что Свенсон нтворил! Погубил не только собственную жизнь, но и жизнь Шерри, которя ничем ткого не зслужил!

– Вы проверяли, пошл ли мисс Арго н прием к специлисту?

Почему Шерри не проверил? Д потому, что все они – з исключе­нием Свенсон – знли, что Анджел лжет. Шерри, Мгд, дже Арлен. Все женщины знли. А Мгд дже предупреждл его.

– Невозможно их постоянно держть з руки, – резко отвечет Арлен.

Зметил ли кто-нибудь кроме Свенсон, что клссовя борьб тки рзгорелсь? Арлен, рбочя косточк, уже не в силх сдерживть того, что нкопилось, – опостылели ей и мленькие пршивцы, которых он столько лет пестует, и лицемерные бритнцы, которые пришли сюд з­воевтелями и считют, что впрве всем здесь рспоряжться.

– Конечно, невозможно, – соглшется Лорен.

– Это все? – спршивет Арлен рздрженно.

Все, д не совсем. Ее покзния усилили неприязнь, которую комис­сия испытывет к Свенсону: он не просто предложил студентке помочь опубликовть ее ромн в обмен н сексульные услуги, он предложил это студентке, склонной к суициду.

– Есть еще вопросы к миссис Шерли?

Вопросов нет – никому не хочется в этом копться. Никому, кроме Амелии, которя, кжется, не зметил вспышки клссового конфликт между Арлен и Бентмом.

Амелия говорит:

– Упоминл ли мисс Арго о своих отношениях с профессором Свенсоном?

Арлен едв не лишется др речи.

– Кк это… при Шерри… при жене Тед он бы не стл… А вы?

Амелия пожимет плечми. Сейчс не время и не место объяснять, что говорят или могут скзть друг другу лтиномерикнки.

– Ну что ж! – говорит Лорен. – Арлен, вы больше ни о чем не желете нм сообщить?

– Рзве что еще одно… – говорит Арлен голосом, тонким и острым, кк игл, которой вводят яд. – Думю, вм следует здумться о том, н­ сколько все это тяжело для Шерри. – Арлен в упор смотрит н Свенсон. Он зкрывет лицо рукми, но вообще-то хочет зткнуть уши, бормотть ккую-нибудь белиберду – лишь бы не слышть ее голос. – Шерри – сильня женщин. Очень сильня.

Свенсон чувствует себя рогоносцем. Шерри оствил его рди Арлен! И теперь Арлен, не Свенсон имеет прво говорить о Шерри в присутствии этих посторонних людей. Ему хочется подойти к Анджеле, схвтить ее з шкирку – посмотри, что ты нделл! Но он знет, что не он тут глвный персонж: это он все сделл своими рукми. Рди него и устроили судилище. Если он сейчс зпрокинет голову и звоет в голос, они хоть тогд зткнутся?

– Блгодрим вс, Арлен, – говорит Лорен.

– Не з что, – отвечет Арлен.

Он смотрит н Билл, словно ждет, что он проводит ее, поможет уйти, кк помог прийти. Но с Арлен все в порядке – это крепкя медсе­стр лет под шестьдесят, которой только что хвтило сил збить здоро­венный гвоздь в крышку гроб Свенсон. Он и см отсюд выберется, встнет и уйдет. Когд Арлен проходит мимо Анджелы и ее родителей, Свенсон приподнимется и смотрит н них: интересно, кк пп с м­мой восприняли известие о суицидльных нклонностях дочери. Похо­же, никк. Они сосредоточены н своей миссии. Они здесь, чтобы под­держть дочь, чтобы удостовериться в том, что првосудие свершится.

Комиссия смотрит н Анджелу – точнее, н Анджелу и ее родителей. Никто ничему не удивляется. Все было срежиссировно зрнее.

Лорен говорит:

– Анджел, вы готовы? У вс есть силы отвечть н вопросы комиссии?

Анджел, вы готовы? Других свидетелей об этом не спршивли. Ими вертели тк и сяк – кк было удобнее комиссии. Но нчл все Ан­джел, он этого хотел. Анджел был готов с смого нчл. Он сто­ял у истоков.

Анджел встет и выходит к столу. И Свенсон видит пнковские бу­лвки, торчщие из-под обличья примерной студентки. Он ждет, что он сейчс споткнется или стукнется об угол стол, но он – кк дебютнтк н блу – грциозно опускется н стул. Д нет же, дже при этой мски­ровке ее жесты будут теми же, ее мнер держться выдст ее истинную нтуру. Актеры все время тк делют. А Анджел – девушк рзносторон­не одрення.

Комиссия словно отступет в сторонку, вверяет Анджелу Лорен: только он способн общться с тким хрупким созднием.

– Анджел, – говорит Лорен, – прежде всего мы хотим скзть, что все, кто тут присутствует, понимют, кк трудно было вм решиться н это. Спсибо вм з смелость, которую вы проявили. И еще я хочу скзть, что все мы прослушли зпись вшего… рзговор с профессором Свенсоном. И пришли к единодушному выводу: нет никкой необходимости прослушивть ее здесь еще рз. Мисс Уолин, – кивет он н секретршу Бентм, – переписл рзговор н бумгу, для протокол.

Тк знчит, их не зствят прослушивть зпись публично! У Свенсо­н от рдости голов идет кругом. Ему больше не придется слушть эту гдость, эту низкопробную подделку, эту ложь, из которой следует, что он уговорил Анджелу вступить с ним в интимные отношения, пообещв з это покзть ее книгу Лену. Анджел сидит, сложив руки н коленях, – похоже, ей не хвтет колец, которые он с удовольствием покрутил бы н пльцх. Утром, одевясь, он упустил это из виду. Н лице ее вы­ржение крйнего рздржения и скуки, тк знкомое ему по первым се­минрским знятиям, но теперь у нее пронзительный взгляд мученицы, блгочестивый и скорбный, и зжгло его плмя священной войны, кото­рую он ведет с мужской тирнией и сексульными домогтельствми.

– Ну что ж, Анджел, – говорит Лорен. – Может быть, вы для нчл рсскжете нм, кк познкомились с профессором Свенсоном?

Анджел презрительно выпячивет нижнюю губку. Они что, иди­оты?

– Я знимюсь в его группе. Вернее, знимлсь.

– Сколько в ней человек? – спршивет Крл. Хочет проверить, ккя у профессор нгрузк.

– Восемь, – отвечет Анджел. – Со мной – девять.

Амелия и Билл кидют н Свенсон оскорбленные взгляды. Д, н­грузк минимльня.

– У вс с профессором Свенсоном возникли… некие отношения.

– Д, это было кк-то стрнно, – говорит Анджел. – Он все время вызывл меня н консультции. Это всех удивляло – больше ни с кем он тких консультций не проводил. Студентм отлично известно, что в своем кбинете он… тип… почти не покзывется.

Лорен держит пузу – чтобы информция усвоилсь. Свенсон не только рстлитель млолетних, он еще и нердивый преподвтель.

– А что вы обсуждли н этих «консультциях»?

– Ну, мою рботу. Если это можно нзвть обсуждением. Он, вообще-то, не вносил никких попрвок. Говорил только, что у меня хорошо получется и что нужно продолжть в том же духе.

Слушние можно зкнчивть прямо сейчс. Всякому увжющему се­бя преподвтелю понятно: профессору не тк уж и нрвилсь эт рбо­т, он просто хотел встречться с этой студенткой з пределми клсс.

– А теперь, Анджел, рсскжите своими словми, кк рзвивлись вши отношения.

Если Лорен еще рз произнесет слово «отношения», Свенсон ее при­душит. От-но-ше-ния. Его рздржет пришепетывние н третьем слоге.

И тут из-под одежек новой Анджелы проглядывет стря Анджел. Он нчинет вертеться, но сколько бы ни крутилсь, с пути он не сой­дет. Он может сккть козлом перед ее носом, он н него и не взглянет. Он чувствует, что, если он хоть рзок н него посмотрит, что-то изме­нится. Он прекртит этот спекткль, снимет свои обвинения. Он рс­суждет кк охотник. Вот кем он стл? Охотником? Только охот не ув­лекл его нстолько, чтобы он збыл о себе окончтельно, – его приводит в ужс мысль о том, что всем этим людям известно про его от­ношения с этой стрнной вертлявой девчонкой.

– У меня было ткое ощущение, что он… ну… вроде кк… зинтересовн.

– Зинтересовн? – повторяет Лорен. – Зинтересовн в этих отно­шениях?

Анджел говорит:

– Понимете, я змечл, кк он смотрит н меня во время семинр.

Конечно, он смотрел н нее – во всяком случе, в ее сторону: он тк грессивно молчл, стучл своими шипми – кстти, куд они подев­лись? – по столу, когд другие студенты изливли души и рскрывли сердц. Свенсон ндеется, что комиссия примет все это к сведению. От­ныне они хорошенько подумют, прежде чем взглянуть н студент. Кк, интересно, можно было не смотреть н Анджелу, нряд которой был по­добрн специльно, чтобы вынуждть вс н нее смотреть, чувствуя при этом, что вш взгляд нрушет ее прво невидимкой скользить по миру.

Свенсону нужно все вспомнить. Вспомнить, что именно происходи­ло – чтобы держться првды. Держться рельности. Девушк, кото­рой он был «увлечен», весьм отдленно нпоминет ту, которя сидит сейчс з столом. Очень трудно соотносить ту Анджелу и эту. Ккя из них нстоящя? Удивительно, но этого тк и не узнешь, дже если в сво­ем творчестве он якобы открывет интимные стороны своей души. Но ведь Свенсон всегд предупреждл студентов: не следует считть, что эт душ – душ смого пистеля.

Лорен спршивет:

– А профессор Свенсон что-нибудь говорил вм?

– Конечно говорил. Я приносил ему рботу. То, что писл.

– А кк он относился к вшему творчеству?

– Я ведь уже скзл. Ему все действительно нрвилось.

– Понятно, – говорит Лорен и, помолчв, спршивет: – А почему вы решили, что ему это действительно нрвилось?

– Он оствлял мне сообщения н втоответчике, говорил, что ему очень нрвится то, что я делю.

– Н в-то-от-вет-чике? – по слогм повторяет Лорен.

– И все время просил принести еще.

Вот это комиссия пусть отметит. Преподвтель хотел читть рбо­ты студентки. Жль, они не знют, ккой хороший у нее ромн. Он хочет скзть об этом прямо сейчс – уточнить, что был причин про­сить ее приносить новые глвы. Но если он сейчс встнет и скжет тк вслух, это вряд ли ему поможет. Все решт, что он зблуждлся. Д, з­блуждлся. Но не относительно ее ромн.

– А ккие вши рботы интересовли профессор Свенсон?

– Мой ромн. Глвы из ромн.

Когд он произносит слово «ромн», голос ее чуть дрожит. Неуже­ли комиссия этого не змечет, не видит, что в обличье этой якобы про­стодушной девчушки скрывется кровождный убийц? Нет, они ничего не слышт. Никто из них – з исключением Мгды, но т молчит – не может предствить себе, что это косноязычное, полугрмотное дитя н­писло ромн, который тк увлек его, человек взрослого и опытного. Нстроение у них пдет – кк и у него, когд он впервые услышл от Ан­джелы это слово. Свенсон читет по лицм Крл и Билл – нет, рди т­кой девицы мы бы местом рисковть не стли.

– Может быть, вы рсскжете нм немного о своем ромне?

– Что вс интересует?

– Нпример, фбул. – Лорен ндеется, что сейчс Анджел опять промычит что-нибудь нечленорздельное.

– Тм про девочку, которя влюбляется в своего учителя.

Ну, теперь смое время перескзть комиссии тот эпизод, где девоч­к и учитель трхются среди рзбитых яиц. И не збыть отметить, что эт скромня невиння девиц весьм точно описл происходившее.

– А почему вы стли писть именно об этом? – спршивет Лорен. – Откуд вы взяли эту фбулу?

Анджел смотрит н нее непонимюще. Откуд, по мнению Лорен, берутся сюжеты?

– Придумл.

– Это понятно, – улыбется Лорен. – А кк вы полгете, не мог ли профессор Свенсон, прочитв вш ромн, решить, что вы… испытывете чувств к одному из своих преподвтелей?

– Мог, – говорит Анджел. – Нверное.

Неужели шесть вполне рзумных мужчин и женщин поверят, что Свенсон решил звести «отношения» с Анджелой потому, что прочел об этом в ее ромне, – ну что он, ненормльный подросток, н школьном дворе рсстрелявший из втомт своих соучеников, двокты которого зявляют, что н это его подтолкнул компьютерня игр?

Лорен говорит:

– Может, н мысль о том, что профессор Свенсон хочет звести с вми особые отношения, вс нвело что-либо еще?

Анджел должн подумть.

– Ну, я случйно выяснил, что он брл в библиотеке сборник моих стихов.

Тк Анджеле было известно, что он читл ее стихи! Свенсон пытет­ся понять, что это может знчить. Когд он об этом узнл? Двно ли? Почему ему не скзл? Но тут Лорен спршивет:

– Кк вы это обнружили?

Я время от времени зглядывю н эту полку. Проверяю – вдруг кто взял почитть мою книжку. Никто не берет. А тут рз смотрю – ее нет н месте. И я попросил знкомого прня, который рботет в библиотеке, проверить по компьютеру. Окзлось, что книжку взял профессор Свенсон. И я догдлсь – что-то происходит. Я никк ткого не ожидл: неужели преподвтелю больше делть нечего, кроме кк ни с того ни с сего брть в библиотеке книгу с твоими стишкми.

Д, конечно, не ожидл. Но погодите! Неужели никто не зметил, что Анджел признлсь в поступке, который, строго говоря, противо­зконным нзвть нельзя, но совершть не принято? Зписи о выднных книгх ксются только читтеля и библиотекря. Впрочем, тут можно вспомнить о телефонных счетх, о медицинских кртх. Ничего не ос­тлось святого, ничего конфиденцильного.

– И что вы почувствовли, – спршивет Лорен, – когд узнли, что вшу книгу взял профессор Свенсон?

– Меня будто огрбили, – говорит Анджел. – И еще…

– Что еще?

– Я еще подумл, что если бы профессор Свенсон был – ну, не зню, – обычным прнем и я бы узнл, что он взял в библиотеке мои стихи, я бы решил, что нрвлюсь ему.

Если бы профессор Свенсон был обычным прнем? А с чего это он взял, что человек, берущий в библиотеке книгу, проявляет тем смым сексульный интерес? Д, конечно, в чтении чужого произведения есть нечто сексульное: это интимное общение с втором. Однко можно же читть… к примеру, Гертруду Стйн, и это вовсе не знчит, что он тебе кжется привлектельной.

– А когд вы впервые почувствовли, что профессор Свенсон хочет чего-то, выходящего з рмки отношений «студент – преподвтель»?

Д когд они в первый рз зговорили, вш честь, когд он взглянул н нее под перезвон колоколов. В клссе было полно нроду, встрети­лись их глз. Нет, тогд он не понял, что происходит. Но теперь – по­нимет. Кк это он стл ромнтиком? Д, приходится признть: то, к­ким видит его комиссия – стрым рсчетливым рзвртником, – не тк унизительно, кк првд. Но если Анджел догдывлсь, чего он хочет, почему не скзл? Объяснил бы, ккие чувств он к ней испытывет, ккие он к нему, и он бы не потртил столько времени, пытясь во всем рзобрться. Избвил бы его от лишних волнений, от мучительных со­мнений. Дже сейчс было бы не поздно. Но, с другой стороны, кк он могл см об этом зговорить? Кк могл зтронуть ткую тему? Ведь он преподвтель, он студентк. И судилище устроено по этой смой причине.

– Нверное, когд я скзл ему, что мой компьютер полетел, он предложил свозить меня в Берлингтон, в компьютерный мгзин. Мне покзлось тогд, что это… ну, кк-то чересчур. Но я все говорил себе, что он просто хочет мне помочь.

– А он хотел? – спршивет Лорен.

Д, рзумеется. Тк хотел, что угробил целое утро, чтобы свозить девчонку в Берлингтон. Что ж, хорошо. Есть Бог н свете, и Он нкзы­вет Свенсон з мечты о том, чтобы эт поездк не кончлсь, з то, что поездк туд же с собственной дочерью ему понрвилсь куд меньше.

– Что же произошло в тот день? – спршивет Лорен.

– Снчл – ничего особенного. Профессор Свенсон немного нервничл. Словно боялся, кк бы нс кто не увидел. Словно мы делли что-то недозволенное.

Неужели Лорен збыл, что именно он их и видел, когд они выез­жли из кмпус?

– А потом… – подскзывет Лорен.

– Потом мы ехли домой, и он говорил о чем-то… я не помню. Короче, он вдруг упомянул про своего нью-йоркского издтеля, спросил, не хочу ли я дть этому человеку почитть свой ромн, и вот тогд он положил мне лдонь н руку, зтем… н ногу.

Анджел змолкет – пытется успокоиться. В зле полнейшя ти­шин.

Ее может прервть кто угодно, достточно лишь крикнуть: он лжет! Но если вмешется Свенсон, он все испортит, лишится единственного шнс услышть, что скжет Анджел дльше. И тк и не выяснит, что же он тогд думл. Вернее, что якобы думл.

– Он снов спросил, хочу ли я, чтобы его издтель прочитл мой ромн, и я понял, что он н смом деле имеет в виду, и… – Анджел пере­ ходит н шепот: – … я скзл «д».

Он сидит, уствившись в стол, но нверняк ловит блгожелтель­ные флюиды, исходящие от комиссии, все члены которой, и прежде все­го Лорен, нверняк переспли бы с любым, кто пообещл бы им зн­комство с крупным нью-йоркским издтелем. А они ведь люди взрослые, опытные, в отличие от Анджелы – он же, в сущности, ребенок. Что могл он – они – сделть? Конечно, ндо было ответить «д».

– Что же было дльше, Анджел? – спршивет Лорен.

– Мы поехли ко мне в общежитие, и он предложил донести компьютер до комнты.

Предложил? Анджел см попросил.

– И вы соглсились? – говорит Лорен.

– Д, – отвечет Анджел. – Мне не хотелось его обижть. Я решил вести себя тк, будто все это не в моей влсти, понимете, совершенно пссивно.

Пссивно – не ее слово. Он его и произносит с трудом. Использует лексику, которую освоил з последние несколько недель.

– То есть можно скзть, что в тот день, когд профессор Свенсон предложил проводить вс до комнты, вы собой не вполне влдели?

– Именно тк, – говорит Анджел.

О д! У нее едв хвтило сил бросить его н кровть.

– А вы с профессором Свенсоном осуществили то… то, что, кк вы полгли, вм придется сделть, чтобы он помог вм с книгой?

Анджел говорит, зпинясь:

– Я не уверен, что могу об этом рсскзывть.

– Все-тки попытйтесь, – говорит Лорен. – Сделйте глубокий вдох.

Ккое же это изврщение: взросля женщин, профессор универси­тет мучет девушку-студентку, зствляя ее описывть ткой инцидент в присутствии не только комиссии, но и собственных родителей. Д Свен­сон мог бы трхнуться с Анджелой н лтре чсовни Основтелей, что было бы пристойнее, чем эт дикя оргия. Однко ему не следует збы­вть, что Анджел см все нчл. Анджел выбрл ткой путь.

– Ну, мы знимлись сексом. Собственно, мы только нчли. А потом с профессором Свенсоном случилсь… неприятность.

– Неприятность? – Неужели комиссии это неизвестно? Кто-то шелестит своими зписями.

– У него вроде кк зуб сломлся.

Все рзворчивются к Свенсону, который кк рз трогет сломн­ный зуб языком. Они видят, кк вздувется вдруг его щек. Его собствен­ные рефлексы свидетельствуют против него.

– И? – говорит Лорен.

– Н этом все зкончилось, – отвечет Анджел.

– А что вы почувствовли? – спршивет Лорен.

– Облегчение, – отвечет Анджел, и то же чувство испытывют все присутствующие. Интересно, кково сейчс родителям Анджелы? Что они думют про Свенсон? – Моей вины в этом не было. Я свою чсть договор выполнил.

– А профессор Свенсон сдержл слово? Он отвез вш ромн своему издтелю?

– Д. То есть, нверное, д.

– А кк вы об этом узнли?

– Он мне см скзл. Но солгл.

– И кк же он солгл? – спршивет Лорен.

– Он скзл, что отдл его издтелю.

– А н смом деле?

Анджел змолкет. Возможно, они тк и будут сидеть здесь до скон­чния век, нблюдть з тем, кк он рзыгрывет свою роль, деля вид, что впл в ступор. Но теперь, словно компенсируя смоустрнение дочери, потихоньку выходят из ступор ее родители. Отц (отчим?) пе­редергивет – или это икот? Жен пытется его удержть, не хочет, чтобы он нрушл првил приличия, но он явно желет выскзться. Хриплым от волнения голосом он кричит:

– Ну скжи же им, дорогя! Новости-то хорошие!

Дочурк оборчивется к отцу, и Свенсон узнет прежнюю Анджелу. Он зкрывет глз, трясет головой. Сгинь, проклятый! Но, открыв глз, к своему неудовольствию, обнруживет его н прежнем месте.

– Анджел! – импровизирует Лорен. – Ккие ткие хорошие новости? – Хорошие новости в повестку дня не входят, здесь речь идет только о грехе и домогтельствх.

– Понимете, профессор Свенсон мне скзл, что не сумел уговорить издтеля прочитть мою книгу, и я ему поверил. Это меня очень огорчило. Рсстроило. После того, что мы… ну, понимете… после всего этого… А потом, недели две нзд, мне позвонил человек по имени Лен Крри, издтель профессор Свенсон. Он скзл, что ншел рукопись н стуле в ресторне, где они с профессором Свенсоном встречлись, и прихвтил с собой. Хотел отослть по почте, но в ткси по дороге домой нчл ее читть. Теперь он предлгет мне контркт, хочет опубликовть ромн, когд он будет зкончен.

Если бы это был нстоящий зл суд, вернее, ткой, ккой покзыв­ют в кино, он бы взорвлся от удивления и восторг. Но ученые мужи – люди блговоспитнные и зжтые, они не свистят и не орут. И все же Свенсону кжется, будто от их мозгов исходит приглушенное жужжние. Неужели никто не догдывется? Девочк – птологическя лгунья. Придумл святочный рсскз про Лен Крри и ее ромн… Члены ко­миссии не смеются. Лиц у всех строгие и мрчные. Они не успели скрыть свою рекцию, их мучют звисть и обид. Им ндо прийти в се­бя, и тогд они сумеют изобрзить искреннюю рдость з успех студент­ки их университет.

У Мгды открыт рот, но он этого не змечет. Свенсон смотрит н нее и поспешно отводит взгляд. Ткого их дружб не выдержит: Мгд же просил его покзть ее книгу Лену, он откзлся, вот рукопись Ан­джелы отвез. Нет, Мгд от ткого никогд не опрвится: слишком уж много неприятных мелочей, и все одн к другой. Д нет, он себе льстит, Он все сумеет превозмочь. А вот дружбе их действительно конец. Вот он теряет еще одну дргоценную чстичку жизни, которой никогд не дорожил кк следовло бы: это был кпля воды, которя пондобилсь бы теперь, когд его колодец пересох. Только теперь он понимет, кк любил, кк любит Мгду. Тогд почему же он уговривл Лен Крри опубликовть книгу Анджелы?

Лен Крри собирется издть ромн Анджелы. Тк вот почему зте­яно это рзбиртельство? Д Анджел должн Свенсону ноги целовть, не жизнь рушить. Что решил сделть, когд подумл, что Свенсон, ее верный рыцрь, не сумел помочь ей опубликовть книгу. Если он это тогд решил. Кто знет, что он делл и почему? Почему Лол-Лол по­сылл неуклюжего толстяк профессор торговть ее непристойными фотогрфиями?

Отныне это Лен будет порциями читть ромн Анджелы, Лен будет с ней его обсуждть, Лен первым узнет, чем зкнчивется книг. Но Лен в нее не влюбится, ему это ни к чему, он не тк утомлен жизнью, не тк жлок и убог. Зчем ему спть с Анджелой, когд он живет в городе, где столько крсвиц? И Анджеле ни к чему будет зствлять его в себя влюбляться, ведь контркт у нее уже в крмне.

Вот что еще интересует Свенсон: почему Лен Крри не позвонил ему? Почему его вывели из игры? Что з тйный зговор? Он все рзмы­шлял о «Голубом нгеле», ндо было смотреть «Всё о Еве» [31]. Эй, осто­рожнее… З этим поворотом тебя ждет безумие. Ему никогд не опубли­ковть новой книги. Весь мир зхвтит Анджел. Ну и пусть. Пусть збирет его себе.

– Анджел, это… это змечтельно! – говорит Лорен.

– Поздрвляем, мисс Арго! – бурно рдуется Бентм. – Непременно известите, кк все у вс сложится!

Кк легко Анджел добилсь триумф! Кому комиссия окжет пред­почтение? Студентке, чей пример вдохновит будущих студентов и спон­соров из числ бывших? Или потрепнному, сексульно невоздержнно­му профессору-неудчнику, о чьем существовнии вышеупомянутым будущим и бывшим лучше не знть?

– Поздрвляю, – говорит Мгд.

И комиссия вторит ей: поздрвляем, молодчин. Кк все змечтель­но склдывется – они избвляются от бельм н глзу, зодно получ­ют знменитость из числ студентов.

Тихо, нежно, кк ребенк, Лорен спршивет:

– Анджел, кк повлиял н вс эт история? Вы долго не могли опрвиться?

– Что вы имеете в виду? – спршивет Анджел.

– Вы говорили о нрушении сн…

– А, вы про это… – говорит Анджел. – Ну д, меня все время мучют кошмры. Почти кждую ночь снится, кк я смотрю в окно, по двору летют белые существ, женщины в белых плтьях с длинными рзвевющимися волосми. И я почему-то понимю, что это дочери Элйи Юстон. Мне кжется, что они пришли з мной, я нчиню кричть и от этого крик просыпюсь…

Добро пожловть в «Сумеречную зону» [32]. Д это же просто ужс! Де­шевое предствление н сюжеты юстонской мифологии, ходульные пу­ритнские привидения. Но комиссия и н это ловится. Анджел у нс т­лнтлив во всех облстях. И ктрис, и пистельниц. Свенсон не может – не хочет – верить, что и с ним он только игрл. Он же что-то для нее знчил. По крйней мере, в том, что кслось ее рботы.

Мгд ндевет свитер. Он вся дрожит. Лорен рскрснелсь, возбу­дилсь. Вот чему он учит своих студентов, во что в душе верит – в жен­ские мятежные души, несущиеся сквозь век.

– Это все? – спршивет Анджел, снов преврщясь в угрюмого подростк, просящего рзрешения выйти из-з стол, зкончить осточертевший ужин с родителями.

– Д, конечно. Спсибо, – говорит Бентм.

Лорен не рсположен отпускть ее тк быстро и формльно.

– Анджел, позвольте мне повториться: мы понимем, кк нелегко вм было прийти сюд и отвечть н нши вопросы. Но для того, чтобы женщины нконец добились истинного рвнопрвия, необходимо поднимть эти проблемы и решть их – только тк мы сможем зщитить себя, стть сильнее.

– Ну д, – говорит Анджел. – Понятно. Чем могу.

– И примите поздрвления по поводу книги, – говорит Бентм.

– Что ж, спсибо, – отвечет Анджел. – Но ндо ее еще дописть.

– Вы обязтельно допишете, – говорит Мгд нейтрльным тоном, в котором один Свенсон слышит еле уловимые нотки сркзм.

– Анджел, – говорит Лорен, – вы действительно больше не хотите ничего добвить?

– Только одно, – говорит Анджел. – Мне было очень обидно. Я думл, профессору Рейноду н смом деле понрвился мой ромн. Горько было узнть, что он всего лишь хотел со мной переспть…

Рейнод? Комиссия зметил? Тк зовут героя ее ромн. Теперь уже Свенсон бьет дрожь. Анджел нзвл его Рейнодом. Пусть внесут в протокол. Девочк не отличет живых людей от тех, которых см при­думл. Д это же психоз в чистом виде.

Анджел встет, поштывясь, добредет до своего мест и чуть не пдет. Родители обнимют ее, глдят по спине.

Выдержв положенную пузу, Бентм обрщется к Свенсону:

– Тед, полгю, вы тоже хотите что-нибудь скзть.

Похоже н конец семинр. Студенты блгодрят своих мучителей и признют свои ошибки. Спсибо, что подскзли, кк мне перерботть рсскз. Спсибо, что нучили сидеть молч и слушть, кк глумятся нд тем, что мне дорого.

Свенсон не срзу понимет, что Бентм ждет от него не объяснений и не блгодрностей, извинений. Свенсону предоствляется уникль­ня возможность покяться в грехе и молить о прощении. Свенсон и в смом деле понимет, что виновт. Виновт в том, что погубил свой брк, крьеру, что пожертвовл любимой женой рди юношеских ро­мнтических фнтзий. Виновт в том, что влюбился в особу, которой совсем не знл, которой нельзя было доверять. Он виновт в том, что пренебрег советми Мгды, собственными подозрениями и сомнения­ми. Но не в том, что нрушил првил поведения, принятые в Юстонском университете, именно з это он и должен извиняться. Остльное комиссию совершенно не волнует. Он не готов изливть перед ними ду­шу, д они и не стнут его слушть. Отсюд следует, что виновт он еще кое в чем. В том, что двдцть лет своей единственной и неповторимой жизни он провел среди людей, с которыми не может общться, которым не может скзть ни слов првды.

Д знл бы он см, в чем эт првд, понимл бы, почему сделл то, что сделл. Тйн сия велик есть, и ему все труднее ее постичь: кждое новое обличье Анджелы меняет его прежнее предствление о ней. Он не знет, с чего нчть, кк объяснить. У него пропдет всякое желние опровергть скзнное. Он дже не дет себе труд спуститься к столу. Говорить можно и с мест.

Он говорит:

– Я призню, что вел себя с Анджелой не тк, кк подобет преподвтелю. Но я считю, что днное рзбиртельство было неуместно. Это были личные отношения. Сложные. А вовсе не коммерческя сделк.

Сделк. Дурцкое слово. И что он имел в виду под сложными отноше­ниями? Нверное, то, кк одно влекло з собой другое.

– Больше мне добвить нечего.

Тк блисттельно звершет Свенсон речь в собственную зщиту.

– Спсибо, Тед, – говорит Бентм. – Мы ценим вшу честность и прямоту. Мы понимем, кк вм было нелегко. Нм всем было нелегко.

Все остльные члены комиссии бормочут хором:

– Спсибо. Спсибо. Спсибо.

– Д не з что, – говорит Свенсон.

Он встет и перед тем, кк уйти, бросет н Анджелу долгий пронзи­тельный взгляд, вполне мелодрмтичный. Но он не стнет н него смотреть, здесь, в присутствии родителей. Их же глз впивются в не­го, они обороняют свою дочь, нносят упреждющий удр – ркетми «земля–воздух». Он поднимется н несколько ступеней, но тут же плю­хется н ближйшее свободное место – нвстречу ему несется Мэтт Мкилвейн, зпыхвшийся, рскрсневшийся – видно, только что с улицы. Глз у него крсные и припухшие. Нркотики? Или просто только что проснулся?

– Я опоздл? – говорит он. – У меня мшин сломлсь.

Лжет он втомтически, и внимния н это никто не обрщет. А собственно, зчем ему мшин – тут же только по кмпусу пройти? Не­ужели комиссии нплевть, что свидетель врет с порог? Бентм смот­рит н Лорен, Лорен – н Мгду. Хотя в днном случе следовло бы по­интересовться мнением Свенсон: он-то знет, почему Мэтт тк жждет принять учстие в этой публичной кзни. Впрочем, и комиссии, возможно, это известно. Они же готовились к зседнию. Но им ткже известно, что может устроить Мэтт, если они откжутся выслушть его покзния.

– Лучше поздно, чем никогд, – говорит Бентм. Уж рз взялись з дело… Д и что ему? До лнч времени еще полно.

Лорен бросет взгляд н Мэтт и препоручет его Бентму.

– Мэтт, рсскжите комиссии то, о чем говорили мне, – предлгет Фрэнсис.

Ах, вот оно что: они в сговоре. И т ложь, которую зготовил Мэтт, ректору известн: он рзрешил или же предложил Мкилвейну присово­купить свои покзния к остльным. Свенсон пытется вспомнить, кк прорегировл ректор, когд кзлось, что Мэтт н зседнии не объ­явится. Огорчился или обрдовлся?

– Я, собственно, у профессор Свенсон не знимюсь, – говорит Мэтт. – Д это было бы и неуместно. Видите ли, я друг его дочери.

– Руби? – спршивет Мгд.

Свенсону невыносимо слышть, кк упоминется имя его дочери здесь, среди людей, которые желют зл и ему, и Шерри, знй они Ру­би, то и ей тоже…

– Руби, – кивет Мэтт.

Свенсон собирет в кулк все свое мужество, готовится к новым пыт­км.

– Я подумл, комиссия зхочет про это узнть. Руби рсскзывл мне, кк ее отец, когд он был мленькя, чсто с ней возился, тискл ее…

– Тискл? – переспршивет Бентм.

– Ну, с сексульным оттенком.

– Понятно, – говорит Бентм.

Но ккя здесь связь с жлобой Анджелы? Это нрушение прв чело­век. К тому же прень лжет! Это же слепому видно! Свенсон любит Ру­би. Он никогд ее не обидит. И не обижл.

Но комиссии этого не понять. Свенсон здесь совсем один. У них у всех вдруг ншлсь мсс вжных знятий: они перебирют бумжки, что-то зписывют. Тк, может, они понимют, что это врнье? Во вся­ком случе, к делу отношения не имеет. Но почему же не скжут прямо? Потому что они сняли свои мски. Джонтн Эдврдс, Коттон Мэзер [33], Торквемд. Преступление Свенсон связно с сексом, что тянет н смертный приговор. Любое свидетельство будет принято. Н бой с си­лми зл ндлежит бросить все силы.

Свенсон позволяет себе усомниться в том, что Руби говорил это Мэтту. Хочется верить, что нет. Господи, скжи, что нет.

– Это все, – говорит Мэтт. – Больше он ни о чем не упоминл.

– Спсибо, – говорит Бентм. – И вм всем спсибо. – Урок окончен. – Тед, комиссия известит вс о своем решении, скжем, через две недели.

Члены комиссии кивют. Двух недель вполне достточно. Лишь бы не звтр.

– Спсибо.

Свенсон действует н втопилоте. Он встет, берет пльто. И вдруг змирет. Члены комиссии где-то н зднем плне собирют свои вещи, это лишь фон, крупным плном идет другя сцен: Мэтт подходит к Ан­джеле, и т, вств н цыпочки, целует его в щеку.

Они поворчивются к родителям Анджелы и о чем-то с ними болт­ют. Рук Мэтт у Анджелы н плече. Неужели ее прень – Мэтт? Мэтт подходил тогд к телефону? Они вдвоем все это устроили? А когд Свен­сон встретил их у видеослон, нрочно делли вид, что едв знкомы? А может, они ничего не рзыгрывли, и это Свенсон их свел? Он чувствует себя профессором Рттом, зствшим Лолу-Лолу в объятиях Сил­ч Мзепы. Анджел слишком умн для Мэтт. Он его с потрохми съест.

Родители Анджелы встют, и Мэтт приобнимет ее отц. Д, им при­шлось ткое вытерпеть! Мть Анджелы не сводит с него глз. Сэр Лнсе­лот спс их прекрсную принцессу от короля Артур, то бишь от извр­щенц-профессор. Кому не хочется зполучить Мзепу в свою семью? Из Мэтт выйдет идельный зять. Он богт. И будет еще богче. Кк Свенсон этого не понял? Увы, ошибся. Возможно, Мэтт тк ему мстит. Д нет, вряд ли. У Мэтт смеклки не хвтило бы. Ему до Анджелы дле­ко. Но Анджел-то почему решил его погубить? У нее же был одн цель – издть ромн.

Тк все это выглядит сейчс. Истиння причин, быть может, совсем другя. Анджел – единствення, кто знет првду.

Свенсон ничего не плнирует, просто спускется вниз. Если бы в мозгу остлсь хоть одн мысль, он бы вообще с мест не сдвинулся. По злу пробегет встревоженный шорох: куд это он? Эй, глядите, этот кретин в кмуфляже достет пистолет из кобуры! Д нет же, он воспи­тнный человек, профессор, тк что они вполне могут предположить, что он идет пожть руки своим коллегм..

Но вместо этого он нпрвляется к Анджеле. Он понимет, что по­дошел слишком близко. Отец Анджелы и Мэтт принимют боевую стойку. Свенсон чувствует это, не глядя н них. Лиц их совсем рядом. Мэтт простирет руку – зщищет Анджелу. Отец ее делет то же с­мое. Их величественные позы, вся мизнсцен – ни дть ни взять кр­тин н библейский сюжет. Только они должны быть обнженными по пояс, бородтыми и в тюрбнх.

Мужчины и мть Анджелы выпдют из поля зрения Свенсон, взгляд его впивется в Анджелу – и нет ни ее одежд, ни его, ни кожи, ни тел. Душ его тянется к ее душе, стремится к тем морям, в которых они плвли вместе, когд он приносил ему глву з глвой и хотел знть его мнение, он не спешил его выскзть, тянул до тех пор, пок не ст­ло невмоготу терпеть.

Глз Анджелы впитывют все, но ничего не возврщют, в них нет и нмек н то, что они со Свенсоном были знкомы когд-то. В этом прострнстве нет воздух. Свенсону кжется, что он тонет в пучине.

– Скжите мне только одно, – говорит он. – Ккого хрен вы все это устроили?

– А? – говорит Анджел. – Что?

– Тед! – кричит Лорен. – Держите себя в рукх. Пожлуйст! Вы же взрослый человек. – Ее призыв – или это предупреждение? – поддерживют все остльные члены комиссии.

Возможно, они возмущены, что Свенсон посмел приблизиться к сво­ей жертве. Или слышли, кк Свенсон скзл студентке «ккого хрен».

Фрэнсис Бентм, их бесстршный предводитель, бросется н мб­рзуру. Он легонько берет Свенсон з локоть. Свенсон оттлкивет его руку. Дышит он прерывисто, все вдруг поплыло перед глзми, но созн­ния он, к сожлению, не теряет. Он понимет, что, если будет упорство­вть, устроит скндл, получится только хуже. Увы, он просто не мог этого вынести, не мог смириться с тем, что роль верных пжей отдн Мэтту и отцу Анджелы. Куд подевлся голос здрвого смысл, когд Свенсон шел в комнту Анджелы Арго?

Ккую услугу они ему окзли – рскрыли свои истинные нтуры. О чем он думл, тртя здесь впустую двдцть лет своей жизни? Но у него еще есть время. Он должен блгодрить Анджелу! Не случись всего это­го, он бы тк и сидел в Юстоне, тихо-мирно, тк бы и сострился, умер бы, тк и не поняв, что проторчл в ду. Его не уволили, его перевели из д в чистилище. Свенсон понимет, что это не момент счстья, всего лишь имитция – нмек н то, кким должен быть истинный момент счстья.

Он не позволяет Бентму до себя дотронуться, но рзрешет сопро­водить по лестнице. Рзъярення толп оттесняет профессор Рт от Голубого Ангел.

– Будем держть связь, – говорит Бентм, но Свенсон не отвечет. Он выходит н зснеженный двор и ежится от холод.

Лужйки и дорожки – все пусто. Нд сугробми реет морозня дым­к, и силуэты кжутся рсплывчтыми. Университетские строения пре­крсны кк никогд – и беля обшивк, и стринный кирпич, и грубый кмень фундмент; он смотрит н них без ностльгии, не грустит о том, что скоро уедет отсюд нвсегд. Свенсон чувствует себя туристом, ос­мтривющим некую достопримечтельность.

И тут вдруг появляется олень, вернее, олених: он робко бредет по дорожке. Они со Свенсоном рзглядывют друг друг. Олених смотрит н него спокойно, словно бы – Свенсон готов поклясться, что именно тк и есть – с понимнием, которого он тк и не дождлся от Анджелы. Ккой средневековый святой увидел крест между рогми оленя? Олень – знк ндежды, ндежды н будущее, и прощения. Может, это ре­инкрнция одной из дочерей Элйи Юстон? Олених внезпно вски­дывет голову и стоит, прислушивясь к чему-то. Что – неведомое Свен­сону – слышит он?

Мгновение спустя и см он это слышит. Звонят с пронзительной р­достью колокол. Ккую победу они прзднуют? Нчло новой жизни Свенсон? Нет, вряд ли. Кк прекрсен их перезвон! Все эти годы он ни­когд в них не вслушивлся по-нстоящему, они вызывли лишь досду и рздржение. Но винить его не з что. Колокол звонили прямо у него нд головой, посреди знятия. Он вспоминет, кк смотрел н Анджелу, когд колокол отбивли время. Он глядит н чсы. Двдцть пять ми­нут, дже не половин. Тк почему же они звонят?

Не срзу, но до него доходит. Это Женскя лиг возвещет о своем триумфе, о победе нд очередным мужчиной-тирном, прзднует при­ближение светлого будущего. Он счстлив, что избежл этого будущего и движется нвстречу собственному. Он не знет, что оно ему принесет. Поживем – увидим.

Почему колокол не спугнули олениху? Когд их эхо стихет, он спокойно проходит по двору, стройня и изящня, кк флминго. Изд­лек снов оборчивется, глядит сквозь морозную дымку н Свенсон. Что видит он? Чего ждет? Свенсон этого не знет. Но кк удивительно легко у него н душе, кк рдостно признть хотя бы н миг, что много есть ткого, чего он не узнет никогд.

body
section id="note_2"
section id="note_3"
section id="note_4"
section id="note_5"
section id="note_6"
section id="note_7"
section id="note_8"
section id="note_9"
section id="note_10"
section id="note_11"
section id="note_12"
section id="note_13"
section id="note_14"
section id="note_15"
section id="note_16"
section id="note_17"
section id="note_18"
section id="note_19"
section id="note_20"
section id="note_21"
section id="note_22"
section id="note_23"
section id="note_24"
section id="note_25"
section id="note_26"
section id="note_27"
section id="note_28"
section id="note_29"
section id="note_30"
section id="note_31"
section id="note_32"
section id="note_33"
Коттон Мэзер (1663–1728) – священник и ученый из Новой Англии, втор трудов по демонологии, идеологически обосновыввших «охоту н ведьм»