Рот Йозеф

Рсскзы

Йозеф Рот

Рсскзы

Бюст импертор

I

В бывшей Восточной Глиции, нынешней Польше, вдли от единственной железнодорожной линии, соединяющей Пшемысль и Броды, нходится деревушк Лоптины, о которой я рсскжу вм примечтельную историю.

Пусть читтели любезно простят рсскзчику, что фктм, о которых он хочет сообщить, предшествует историко-политический комментрий. Необыкновенные нстроения, которые в последнее время выкзывет мировя история, вынуждют его к подобным пояснениям.

Возможно, смым юным читтелям требуется пояснить, что чсть н востоке, приндлежщя сегодня Польской Республике, до окончния великой войны, которую нзывют мировой, был одной из многочисленных коронных земель прежней Австро-Венгерской монрхии.

Тк вот, в деревне Лоптины жил потомок одного древнего польского род, грф Фрнц Ксвер Морстин, - род, который, кстти говоря, происходил из Итлии и в шестндцтом веке переселился в Польшу. Юношей грф Морстин служил в девятом дргунском полку. Он не считл себя ни поляком, ни итльянцем, ни польским ристокртом, ни ристокртом итльянского происхождения. Нет: кк и многие другие люди его сословия в коронных землях Австро-Венгерской монрхии, он являл собой типичный обрзец чистоты и блгородств встрийц, то есть был человеком нднционльным и, следовтельно, истинным ристокртом. Если бы его, к примеру, спросили, - но кому бы пришел в голову ткой бессмысленный вопрос? - сознет ли он свою приндлежность к ккой-нибудь "нции" или нроду, грф окзлся бы в змештельстве, он был бы дже удивлен и, нверное, рздосдовн и рссержен. По кким же признкм следовло относить себя к той или иной нции? Он говорил одинково хорошо почти н всех европейских языкх, почти во всех стрнх Европы чувствовл себя кк дом, его друзья и родственники были рссеяны по белу свету. Мленьким отржением этого пестрого мир явилсь кйзеровско-королевскя монрхия, и поэтому он был единственной родиной грф. Один из его шуринов был окружным нчльником в Среве, другой - госудрственным советником в Прге, кто-то из бртьев служил обер-лейтеннтом ртиллерии в Боснии, один двоюродный был советником посольств в Приже, другой - помещиком в венгерском Бнте, третий нходился н дипломтической службе Итлии, четвертый из чистой любви к Дльнему Востоку уже много лет жил в Пекине. Фрнц Ксвер имел обыкновение время от времени посещть своих родственников, чще, конечно, тех, кто жил в пределх монрхии. Это были, кк говривл грф, чстные "инспекционные поездки". Они преднзнчлись не только для родных, но и для друзей, нескольких бывших товрищей по Терезинской кдемии, проживвших в Вене. Морстин остнвливлся здесь дв рз в год, летом и зимой, н две недели и больше. Когд он тким обрзом рзъезжл по своему многогрнному отечеству во всех нпрвлениях, его рдовли те особенные приметы, которые повторялись н всех стнциях, во всех киоскх, во всех общественных здниях, в школх и церквх всех коронных земель империи, невероятно похожие, но все же рзличные. Жндрмы везде носили одинковые шляпы с пером или шлемы цвет глины с золотым нблдшником и сверкющим двуглвым орлом Гбсбургов; деревянные двери "к.-к." тбчных киосков везде были рскршены в черно-желтые дигонльные полосы; тможенники везде носили одинковую зеленую, кк весн, портупею при острых сблях; во всех грнизонх - одни и те же голубые мундиры и черные прдные брюки н прогуливющихся по корсо офицерх пехоты, те же крсные рейтузы квлеристов, одни и те же кофейные мундиры ртиллерии; в этой великой и рзноцветной империи кждый вечер, когд чсы н колокольнях били девять, везде одновременно игрли вечернюю зорю, в которой перекликлись весело звучщие вопросы и щемящие душу ответы. Н кждом углу встречлись одинковые пивные с прокуренными сводми, темными нишми, где н корточкх, словно диковинные птицы, сидели шхмтисты; з стойкми, полными цветных бутылок и блестящих сткнов, првили грудстые злтовлсые кельнерши. Почти во всех кофейнях империи медленно, высоко поднимя прямую ногу с подргивющим от стрости коленом, с подносом в руке ступл глвный упрвляющий - жлкое подобие стрых слуг Его Величеств - вжного господин с бкенбрдми, которому приндлежли все коронные земли, все жндрмы, все тможенники, все тбчные лвочки, все шлгбумы, все железные дороги, все нроды. Но в кждой земле пелись свои песни; и в кждой земле крестьяне носили другое плтье; в кждой земле говорили н одном или н рзных языкх. А что особенно восхищло грф, тк это торжественные и одновременно рдостные черно-желтые крски, которые доверчиво светились н фоне других цветов; одновременно прздничное и рдостное "Боже хрни", вошедшее во все нродные песни, этот совсем особенный, носовой, небрежный, мягкий и нпоминющий средневековый, немецкий язык встрийц, который стновился все более узнвемым среди рзличных нродных говоров и дилектов. Кк любой встриец того времени, Морстин любил, когд постоянное бесконечно изменяется, когд преобржется обыденность и очевидное окзывется в центре невероятного. Тк чужое стновилось для него родным, не теряя своего колорит, родин зключл в себе вечное очровние чужбины.

В своей деревне Лоптины грф был выше любой должностной инстнции, которую знли и боялись крестьяне и евреи, выше судьи в ближйшем окружном городке, выше местного окружного нчльник и тех стрших офицеров, которые кждый год во время учений комндовли войскми, преврщли дом и лчуги в квртиры и вообще предствляли ту особенную воинственную силу мневров, производящую более внушительное впечтление, чем боевя мощь в нстоящей войне. В Лоптинх людям кзлось, что "грф" - не просто дворянский титул, но и нзвние очень высокой должности. Действительность же только подтверждл их првоту. Ведь грф Морстин блгодря своему бесспорному влиянию мог уменьшить нлоги, освободить от военной службы хворющих сыновей некоторых евреев, посодействовть в прошении о помиловнии, облегчить учсть невиновного или слишком суровое нкзние осужденного, добиться для бедняков льготного проезд по железной дороге, подвергнуть спрведливому нкзнию жндрмов, полицейских и чиновников, превышющих свои полномочия, устроить в гимнзии ожидющих учительского мест, из отслуживших унтер-офицеров сделть продвцов в тбчных лвкх, почтльонов и телегрфистов, из учщихся сыновей бедных крестьян и евреев - "стипендитов". С кким удовольствием он брлся з это! В смом деле, Морстин был той не предусмотренной госудрством инстнцией, у которой, вне сомнения, имелось больше рботы, чем у многих госудрственных служб, куд грф обрщлся и излгл свое дело. Чтобы спрвиться со своими обязнностями, он держл двух секретрей и трех писрей. Кроме того, верный трдициям своего дом, знимлся, кк говорили в деревне, "брской блготворительностью". Уже больше век перед блконом дом Морстинов кждую пятницу собирлись бродяги и нищие со всей округи, чтобы принять от лкеев звернутые в бумгу медяки. Обыкновенно грф появлялся н блконе и приветствовл бедняков. И выглядело это тк, словно он блгодрил нищих, которые, в свою очередь, были признтельны ему; словно дющий и берущие обменивлись блгодрностями.

Кстти зметим: не всегд это деллось из доброты, которя могл бы породить подобную блготворительность, по кким-то неписным зконм некоторых знтных семей. Возможно, еще много веков нзд их предки просто из любви к нроду окзывли подобные блгодеяния, помощь и поддержку. Но постепенно, со сменой поколений, эт добродетель зкоснел и превртилсь в обязнность, ств трдиционной. Впрочем, столь безоглядня блготворительность грф был его единственным знятием и рзвлечением. Он нполнял довольно прздную жизнь потомственного дворянин, которого, в отличие от соседей и людей его сословия, не интересовл дже охот, смыслом и содержнием неизменно подтверждя его могущество. Грф только тогд чувствовл, что совесть его чист, честолюбие удовлетворено, когд для одного приобретл тбчную лвку, для другого - лицензию, для третьего - должность, для четвертого - удиенцию. Если же кому-либо из подопечных помочь не удвлось, душ у него болел. Но Морстин не отступл и обрщлся во все инстнции, пок не исполнялсь его воля, знчит, и воля нходившегося под его крылом подопечного. Поэтому крестьяне любили и увжли грф. Ведь нрод и понятия не имеет о том, что толкет сильного помогть слбым и беззщитным. Он просто мечтет о "добром господине" - и чсто в своей детской доверчивости окзывется блгороднее того, кого водворяет н пьедестл. Глубочйшее желние нрод - увериться в могуществе и спрведливости влстителя. Поэтому он тк беспощдно мстит господм, когд те его рзочровывют, словно ребенок, который, к примеру, окончтельно долмывет свой игрушечный провоз, когд тот перестет двигться. Поэтому-то нрод, кк и детей, ндо одривть прочными игрушкми и спрведливыми господми.

Знимясь покровительством, блгодеяниями и поступя по спрведливости, грф Морстин, конечно, не здумывлся об этом. Ведь побуждения, приводившие кого-либо из его предков к милосердию, доброте и спрведливости, жили в крови - или, кк теперь говорят, в "подсозннии" внук.

Исполняя свой долг по отношению к слбым, Фрнц Ксвер испытывл глубокое увжение и почтение к тем, кто стоял выше его. Его кйзеровско-королевское Величество, которому служил грф, всегд оствлся для него явлением, выходящим з рмки обыденного. Для грф, нпример, было бы совершенно невозможно воспринимть импертор кк человек. Вер в незыблемость влсти тк глубоко зсел в душе Морстин и был нстолько сильн, что он любил импертор не з человеческие, з имперторские кчеств. Грф порывл с друзьями, знкомыми и родственникми, если те в его присутствии позволяли себе обронить непочтительное, с точки зрения Морстин, словечко об имперторе. Вероятно, уже тогд, здолго до крушения монрхии, он предвидел, что легкомысленные шутки могут стть опснее политических убийств и прдных речей честолюбивых и возмущенных иделистов. Рзумеется, мировя история рзделил бы взгляды грф Морстин. Ведь стря Австро-Венгерскя монрхия умерл не от пустого пфос революционеров, от нсмешливого неверия тех, кто должен был стть ее верой и опорой.

II

Однжды, з несколько лет до великой войны, которую нзывют мировой, грф Морстин "секретно" уведомили о том, что в ближйшее время в Лоптинх и их окрестностях пройдут имперторские мневры. Н несколько дней, н неделю или дольше, импертор остновится в его доме. Морстин охвтило волнение, он поехл к окружному нчльнику, переговорил с влиятельными людьми и местным советом, зкзл для полицейских и ночных сторожей всей округи новые мундиры и сбли, провел беседы с духовными лицми всех трех конфессий, с греко-ктолическим, римско-ктолическим священникми и с рввином, нписл речь для бургомистр, укринц, которую тот не мог прочесть и потому выучил низусть с помощью учителя; купил белые плтьиц для деревенских девочек, поднял тревогу среди коменднтов окрестных полков, и все это - "по секрету всему свету"; тким обрзом, уже к весне, здолго до мневров, везде и всюду знли, что в Лоптины приедет см импертор. Тогд грф был уже не молод, он рно поседел и осунулся, по мнению предствителей своего сословия, этот стрый холостяк отличлся стрнностями и причудми, словно явился из другого мир. Его ни рзу не видели с женщиной. Никому в этих крях он не предлгл руки и сердц. Никогд не змечли, чтобы грф пил или игрл в крты. У него не было никких пристрстий, кроме борьбы с "нционльным вопросом". Именно к тому времени тк нзывемый нционльный вопрос в монрхии нчл обостряться. Кждый человек - хотел он того или же только делл вид, что хотел, - зявлял о своей приндлежности к одной из многочисленных нций, которые существовли н территории строй монрхии. Кк известно, в девятндцтом столетии было сделно открытие: кждый индивидуум должен приндлежть к определенной нции или рсе, если желл, чтобы его считли нстоящим гржднином. "От гумнизм через нционлизм к зверству", - скзл встрийский пистель Грильпрцер. Вот когд появился нционлизм, первя ступень к тому зверству, которое мы сегодня нблюдем. Нционльные нстроения: в то время было ясно, что они вырстли н основе диких нрвов. Тк и сложилсь "нция" нового времени. Это были фотогрфы, по совместительству - члены добровольной пожрной дружины, тк нзывемые художники, не ншедшие мест в Акдемии изобрзительных искусств из-з отсутствия тлнт и подвизвшиеся поэтому оформителями вывесок или обойщикми, учителя нродной школы, мечтвшие о средней, помощники птекря, метившие в доктор, днтисты, тк и не ствшие зубными врчми, мелкие почтовые и железнодорожные служщие, бнковские чиновники, лесники и все те, кто нпрсно претендовл н определенное влияние внутри буржузного обществ. Постепенно тк нзывемые высшие сословия уступли им. И люди, которые всегд считли себя встрийцми - в Трнополе, Среве, Вене, Брюнне, Черновцх, Одербурге, Троппу, - встрийцми и никем другим, теперь, повинуясь "требовниям времени", стли зявлять о своей приндлежности к польской, чешской, укринской, немецкой, румынской, словенской, хорвтской "нции" и т.д.

Примерно в это же время в монрхии было введено "всеобщее тйное и прямое избиртельное прво". Грф Морстин возненвидел его тк же, кк и современное понимние "нции". Хозяину пивной еврею Соломону Пиниовскому, единственному во всей округе человеку, не лишившемуся, по его мнению, трезвого рссудк, грф обычно говорил:

- Послушй меня, Соломон! Этот омерзительный Дрвин, утверждющий, что человек произошел от обезьяны, кжется, все-тки прв. Людям мло того, что они рзделены н нроды, - нет! - они хотят приндлежть к определенным нциям. Нционльный - ты слышишь, Соломон?! Дже обезьяны до этого не додумлись. Теория Дрвин кжется мне несовершенной. Возможно, обезьяны произошли от нционлистов, ведь обезьяны - это уже прогресс. Ты знешь Библию, Соломон, ты знешь, в ней нписно, что н шестой день Бог создл человек, не здумывясь о его нционльности. Не тк ли, Соломон?

- Совершенно верно, господин грф! - отвечл еврей Соломон.

- Но, - продолжл грф, - теперь о другом: этим летом мы ожидем импертор. Я дм тебе денег. Укрсь свой мгзин и окн рзноцветными лмпочкми. Помой портрет импертор и поствь его н витрину. Я подрю тебе черно-желтый флг с двуглвым орлом, он будет рзвевться н крыше мгзин. Понял?

Д, еврей Соломон Пиниовский понял, кк, впрочем, и все те, с кем грф говорил о прибытии импертор.

III

Летом состоялись имперторские мневры, и Его кйзеровско-королевское Апостольское Величество остновился в усдьбе грф Морстин. Кждое утро импертор выходил, чтобы посмотреть н учения, и крестьяне и еврейские торговцы из окрестностей собирлись, чтобы взглянуть н него, стрик, который ими првил. Кк только он покзывлся со своей свитой, они кричли: "ур", "д здрвствует" и "niech zyje" - кждый н своем языке.

Спустя несколько дней после отъезд импертор к грфу Морстину явился сын одного крестьянин. Этот молодой человек, нделенный достточным честолюбием, чтобы стть скульптором, сделл из песчник бюст импертор. Грф был в восторге. Он пообещл устроить юного скульптор в Венскую кдемию изобрзительных искусств.

Бюст импертор Фрнц Ксвер прикзл устновить перед входом в свою мленькую усдьбу.

Здесь оствлся он до нчл великой войны, которую нзывют мировой.

Перед добровольным поступлением н военную службу грф Морстин - стрый, худой, лысый, со вплыми глзми, - ткой, в кого он превртился с течением лет, прикзл убрть бюст импертор, звернуть в солому и спрятть в подвле.

Тм покоился он до конц войны и империи, до возврщения грф Морстин и учреждения новой Польской Республики.

IV

Итк, грф Фрнц Ксвер Морстин вернулся домой.

Но можно ли нзвть это домом? Конечно, это были все те же поля, лес, лчуги, те же крестьяне - те же, говорим мы, ведь многие из них погибли.

Был зим, чувствовлось приближение Рождеств. Кк всегд в это время, кк и до войны, Лоптинк змерзл, н голых кштнх неподвижно сидели вороны, по полям, куд выходили зпдные окн дом, гулял постоянный, едв зметный ветер восточной зимы. В деревне после войны жили вдовы и стрики: объектов для блготворительности вернувшемуся господину хвтло. Но вместо того чтобы приветствовть родные Лоптины кк вновь обретенное отечество, грф стл предвться тинственным и непривычным для себя рзмышлениям о проблеме родины. Отныне, думл он, эт деревня приндлежит Польше, не Австрии: по-прежнему ли он моя родин? Что ткое родин вообще? Не есть ли форм жндрмов и тможенников, которя встречлсь нм в детстве, ткя же приндлежность родины, кк ели и пихты, болот и луг, облк и ручьи? Меняются жндрмы и тможенники, ели и пихты, ручьи и болот остются прежними: т же ли это родин? А может - здвлся вопросом грф, - кря эти были моим домом только потому, что являлись собственностью господин, который влдел и бесчисленным множеством других мест, любимых мною? Сомнений нет! Стрння прихоть мировой истории рзрушил ткже и мое личное счстье, которое для меня соствлял родин. Теперь со всех сторон они говорят о новом отечестве. В их глзх я - тк нзывемый безродный. И был им всегд. Ах! Когд-то существовло отечество, нстоящее, то есть единственно возможное отечество для "безродных". Это был стря монрхия. Теперь я человек без отечеств, тот, кто потерял истинную родину вечных стрнников.

В призрчной ндежде збыть о сложившемся положении грф решил кк можно скорее уехть. Но к своему изумлению, узнл, что, дбы попсть в стрны, выбрнные им для путешествия, теперь требуются пспорт и ккие-то визы. Грф уже достточно пожил н свете, чтобы принимть з детские фнтстические сны пспорт, визы и все те формльности, которые после войны стли железным зконом общения человек с человеком. Судьб уготовил Морстину доживть остток жизни в бесплодных мечтниях; покоряясь ей, он все же ндеялся нйти в других стрнх чстичку той строй действительности, в которой жил до войны, примирился с требовниями призрчного мир, достл пспорт, получил визы и отпрвился для нчл в Швейцрию, единственную, по его мнению, стрну, где еще можно было обрести прежний покой хотя бы потому, что он не учствовл в войне.

Город Цюрих грф знл с двних пор. Морстин не видел его, пожлуй, лет двендцть. Грф думл, что Цюрих ничего особенного ему не преподнесет: ни хорошего, ни плохого. Этот взгляд соответствовл и не совсем неспрведливому мнению взблмошного и влюбленного в приключения мир о слвных городх слвной Швейцрии. Д и что тм может произойти? По крйней мере, для человек, пришедшего с войны, из восточной чсти бывшей встрийской империи, спокойствие город, который видел только беженцев, уже смо по себе притягивло. В первые дни Фрнц Ксвер Морстин отдвлся той безмятежности, которой тк долго был лишен. Он ел, пил и спл.

Но однжды, в одном ночном бре Цюрих случилсь пренеприятня история, зствившя грф Морстин незмедлительно покинуть стрну.

В то время в гзетх всех стрн писли о богтом бнкире, который собирлся получить кк злог под ссуду от встрийской имперторской фмилии не только большую чсть гбсбургских коронных дргоценностей, но и древнюю корону Гбсбургов. Без сомнения, эти сведения исходили из-под пер и из уст легкомысленных ищеек, которых нзывют журнлистми; возможно, в сообщении о том, что чсть состояния имперторской фмилии попдет в руки бессовестного бнкир, и зключлсь доля првды, но речь не шл о древней короне Гбсбургов - в этом Фрнц Ксвер Морстин был уверен.

Кк-то ночью он очутился в одном из немногих, доступных лишь знтокм бров блгонрвного город Цюрих, где, кк известно, проституция зпрещен, безнрвственность осуждется, грешить столь же скучно, сколь и рзорительно. Нельзя скзть, что грф искл этого! Нет, безмятежня жизнь стл докучть Морстину и припсть бессонные ночи, тогд он и решил проводить их где придется.

Грф нчл пить. Он сидел в одном из немногих тихих уголков этого кфе. Првд, новомодные мерикнские крсновтые лмпочки, одетый в гигиенически-белое брмен, своим обликом нпоминвший об оперционной, кршеные белокурые волосы девочек, нводившие н мысли об птеке, мешли ему: но к чему только не привык бедный стрый встриец? И все-тки спокойствие, в которое грф с трудом впл, нрушилось, когд он услышл скрипучий голос: "А вот, дорогие дмы и господ, корон Гбсбургов!"

Фрнц Ксвер поднялся. З столиком в середине зл он увидел большую веселую компнию. Грф срзу догдлся, что тм собрлись именно те типы людей, которые он ненвидел, хотя никогд не стлкивлся ни с одним из них лично: здесь были женщины с кршеными белыми волосми, в коротких юбкх, с бесстыжими (впрочем, и безобрзными) коленкми, худые и скользкие юнцы с оливковыми лицми, улыбвшиеся безупречными зубми, похожими н реклмные протезы у днтистов, гибкие, пляшущие, трусливые, элегнтные и нетерпеливые рзновидность коврных прикмхеров; пожилые мужчины с тщтельно, но тщетно скрывемыми животми и лысинми, добродушные, похотливые, приветливые и кривоногие, одним словом - коллекция того сорт людей, которые временно рспоряжлись нследством погибющего мир, чтобы через несколько лет передть его с прибылью еще более современным и ужсным нследникм.

З столом поднялся один из стреющих господ, сперв повертел в рукх корону, зтем ндел ее н лысую голову, обошел вокруг стол, выступил н середину, притнцовывя, покчивя головой с ндетой н нее короной и нпевя при этом мелодию из популярного в то время шлягер: "Священную корону носят тк!"

Снчл Фрнц Ксвер не понимл, к чему весь этот отвртительный спекткль. Он только видел, что общество состоит из бесстыжих стриков (возбужденных здрвшими подол девицми), из горничных, отмечвших свой выходной, из брменш, деливших с официнтми выручку от шмпнского и собственных тел, из ни н что не годных вертоплясов, которые торговли женщинми и влютой, носили костюмы с широкими втными плечми и рзвевющиеся брюки, похожие н женские юбки, из гнусных мклеров, нживвшихся н домх, мгзинх, гржднстве, пспортх, концессиях, удчном сводничестве, н метрических свидетельствх, вероисповедниях, дворянских титулх, усыновлениях, борделях и контрбнде сигр. Это было общество, которое во всех нынешних столицх побежденного европейского мир окончтельно решило жить пожирнием трупов, из чьей сытой, но все же ненсытной псти рздвлись проклятия прошлому, кто эксплутировл нстоящее и превозносил будущее. После мировой войны они окзлись хозяевми мир. Грф Морстин, кк ему почудилось, см превртился в труп. Нынче они тнцевли н его могиле. Во имя победы тких людей сотни тысяч умерли в мукх - сотни ничестнейших морлистов подготовили гибель строй монрхии, стрстно желя ее рспд и освобождения нции! Ну теперь стло ясно, что н могиле строго мир и вокруг колыбели новорожденных нций и рспвшихся госудрств тнцуют призрки ночного "Amerikan Вr".

Морстин, чтобы лучше видеть, подвинулся ближе. Рсплывчтые очертния этих упитнных, нделенных плотью призрков возбудили его любопытство. Н лысом черепе тнцующего кривоногого мужчины он узнл копию - рзумеется, это был только копия - короны Стефн. Усердный официнт, который сообщл гостям о любом достойном внимния фкте, подошел к Фрнцу Ксверу и скзл:

- Это бнкир Влкин, русский. Он утверждет, что все короны низложенных монрхов приндлежт ему. Кждый вечер он приходит с новой. Вчер был црскя, сегодня - корон Стефн.

Грф Морстин почувствовл, кк остновилось его сердце, но лишь н секунду. Однко з эту единственную секунду - позже ему кзлось, что он длилсь по крйней мере чс, - произошло полное его перевоплощение. Он чувствовл, кк внутри него вырстл неизвестный, стршный, чужой Морстин, поднимлся и рос, ширился, звлдевл телом строго, хорошо знкомого и рспрострнялся дльше, зполняя весь "Amerikan Bar". Фрнц Ксвер Морстин никогд не знл ярости. Грф отличлся мягким, добродушным нрвом, сознние зщищенности, которое обеспечивлось положением, состоятельностью, блеском имени и его знчимостью, до сих пор словно огрждло Морстин от любой жестокости этого мир, от любого столкновения с его низостью. Если бы не все это, грф неминуемо познл бы ярость рньше. Только в эту секунду, когд происходило преврщение, он почувствовл, что мир изменился уже здолго до его собственного перерождения. Только теперь он осознл, что его собственное преврщение явилось лишь неизбежным следствием преврщения всеобщего. Еще больше, чем неведомя ему ярость, которя теперь поднимлсь, росл и кипел, переливясь через крй, должно быть, рзрослсь пошлость, гнусность этого мир, которя тк долго унижлсь, скрывясь под одеждой льстивой "лояльности" и рбского верноподднничеств. Грф, который считл, что все люди с рождения облдют чувством собственного достоинств - это было тк естественно, что он дже не пытлся проверить, - грф, кзлось, только в эту секунду понял, кк зблуждлся всю жизнь, подобно всякой блгородной душе, он удивлял своей доверчивостью, безгрничной доверчивостью. И это внезпное открытие нполнило Морстин чувством блгородного стыд, верного брт блгородного гнев. При виде подлости ристокрт стыдится вдвойне: снчл его вгоняет в крску столкновение с ней, потом он вдруг обнруживет, кк был слеп. Выходит, его обмнули - гордость восстет против обмн.

Грф был не в состоянии дльше срвнивть, взвешивть и рзмышлять. Ему кзлось, ни один из видов нсилия не способен с должной жестокостью покрть з низость человек, который тнцевл с короной н лысом бнкирском черепе, и кждый вечер с новой. Грммофон горлнил песню о Хнсе, который "что-то вытворяет с коленом"; девицы визжли, молодые люди хлопли в лдоши, брмен, белый, кк хирург, звенел сткнми, ложкми, бутылкми, взблтывл и смешивл, готовил и колдовл нд тинственными волшебными нпиткми нового времени в метллической посуде, побрякивл, гремел и иногд с одобрением поглядывл н предствление бнкир, одновременно прикидывя выручку. Крсные лмпочки дребезжли от тяжелого топот лысого. Свет, грммофон, производимый миксером шум, визг и ворковние женщин привели грф Морстин в чудовищное бешенство. Случилось невероятное: впервые в жизни грф вел себя кк ребенок и стл всеобщим посмешищем. Вооружившись полупустой бутылкой шмпнского и голубым сифоном, он приблизился к незнкомцм; левой рукой он нчл поливть содовой сидящее з столом общество, будто тушил стршный пожр, првой же бить тнцор бутылкой по голове. Бнкир свлился н пол. Корон слетел с головы. И когд грф нгнулся, чтобы поднять корону, словно т был нстоящя и все, что он собой являл, необходимо спсти, - брмен, девицы и все прочие нбросились н него. Одурмненный резкими женскими духми, оглушенный удрми, грф Морстин в конце концов был выдворен н улицу. Тм, перед дверью "Amerikan Bar", усердный брмен предъявил ему счет н серебряном подносе, под открытым небом, тк скзть, в присутствии рвнодушных длеких звезд: стоял ясня зимняя ночь.

Н следующий день грф возврщлся обртно в Лоптины.

V

Почему бы и не вернуться в Лоптины? - спршивл он себя в пути. Ведь мой мир, кжется, окончтельно побежден, у меня больше нет родины. Хорошо еще, если я нйду ее рзвлины, рзвлины строй родины!

Он думл о бюсте импертор Фрнц Иосиф, который лежл у него в подвле, о теле импертор, которое уже двно покоилось в Склепе кпуцинов. В деревне и ее окрестностях, - продолжл рзмышлять грф, - я всегд был оригинлом. Им я и остнусь".

Он телегрфировл своему упрвляющему о дне прибытия.

И когд грф приехл, его встретили тк, кк встречли всегд, в прежние времен, словно не было ни войны, ни рспд монрхии, ни новой Польской Республики.

Одно из смых больших зблуждений новых, или, кк они себя теперь нзывют, современных политиков состоит в том, что нрод ("нция") тк же стрстно интересуется мировой политикой, кк они.

Нрод отнюдь не живет событиями мирового мсштб и этим выгодно отличется от политиков. Нрод живет землей, которую обрбтывет, торговлей, которую ведет, ремеслом, которым влдеет ( тем не менее он учствует в госудрственных выборх, умирет н войне, плтит нлоги финнсовому упрвлению). Во всяком случе, тк было в деревне грф Морстин, в деревне Лоптины. И никкя мировя войн, никкие перемены н геогрфической крте Европы не изменили обрз мыслей лоптинских жителей. Кк? Почему? Здрвый рссудок трктирщик-еврея, русинских и польских крестьян сопротивлялся непостижимым кпризм мировой истории. Ее нстроения бстрктны, симптии и нтиптии нрод - конкретны. Нпример, нрод деревни Лоптины с двних пор знл грфов Морстинов, предствителей импертор и дом Гбсбургов. Конечно, появились новые жндрмы, но нлоговый инспектор остлся нлоговым инспектором, грф Морстин - это грф Морстин. Под господством Гбсбургов жители деревни были и счстливы и несчстны - н все воля Божья. Незвисимо от перемен в мировой истории, от республик и монрхий, от тк нзывемой нционльной смостоятельности или нционльного гнет жизнь человек звисит от вещей более вжных - хороший у него или плохой урожй, свежие или гнилые овощи, плодовитый или больной скот, сочные или истощенные трвы, для него глвное - вовремя ли пойдут дожди, когд выйдет нужное для посев солнце или вдруг нступит зсух и голод; мир торговц-еврея соствляли хорошие и плохие клиенты; трктирщик - выносливые и слбосильные пьяницы; для ремесленников было жизненно вжно, нужны ли людям новые крыши, новые споги, новые брюки, новые печи, новые дымовые трубы и новые бочки. По крйней мере, тк, кк говорится, было в Лоптинх. А что ксется ншего личного мнения, оно сводится к тому, что мир не тк уж сильно отличется от мленькой деревушки Лоптины, кк хотелось бы политикм и нродным вождям. Прочитв гзеты, послушв речи, избрв депуттов, обсудив с друзьями события в мире, честные крестьяне, ремесленники и торговцы - в больших городх и рбочие возврщются к своим делм в свои дом и мстерские. А тм кого-то ждет горе, кого-то счстье: ведь бывют дети и больные и здоровые, жены и сврливые и спокойные, клиенты рсплтившиеся и здолжвшие, кредиторы нвязчивые и терпеливые, хорошя и плохя ед, чистя и грязня постель. Д, мы убеждены, что простым людям нет дел до мировой истории, покуд они могут обстоятельно толковть о ней по воскресеньям. Но это, кк говорится, нш личня точк зрения. Мы же хотим рсскзть только о деревне Лоптины, где все было тк, кк мы только что описли.

Когд грф Морстин вернулся, он срзу отпрвился к Соломону Пиниовскому, смышленому еврею, в котором, кк ни в ком другом из лоптинских жителей, дружно, точно сестры, уживлись простот и ум. И грф спросил еврея:

- Соломон, что ты думешь об этой земле?

- Господин грф, - ответил Пиниовский, - ровным счетом ничего. Мир погиб, импертор больше нет, избирют президентов - и это происходит тким же мнером, кк если бы я ннимл приличного двокт для своей тяжбы. Итк, весь нрод выбирет двокт, который его будет зщищть. Но, господин грф, я спршивю, перед кким судом? Опять же - перед судом другого двокт. А если нрод не судится, если нет необходимости зщищться, то - и всем нм это известно - одно только присутствие присяжного поверенного может зврить судебную кшу. Теперь процессм конц не будет. У меня, господин грф, есть еще черно-желтый флг, что вы подрили. Куд я теперь с ним? Он лежит н чердке. Остлся еще портрет строго импертор. Кк поступить с ним теперь? Я читю гзеты, знимюсь своими делми д и еще кое-чем, господин грф. Я зню, что з глупости творятся вокруг. Но нши крестьяне никкого понятия об этом не имеют. Они просто считют, что стрый импертор ввел новые мундиры и освободил Польшу. И его резиденция теперь не в Вене, в Вршве.

- Оствь их, - скзл грф Морстин.

Он пошел домой, велел достть бюст импертор Фрнц Иосиф из подвл и устновил его перед входом в дом.

И вот, нчиня со следующего дня - кк будто не было никкой войны, кк будто стрый импертор не покоился уже двно в Склепе кпуцинов, кк будто деревня Лоптины все еще нходилсь н территории строй монрхии, - кждый крестьянин, проходя мимо, снимл шляпу перед бюстом строго импертор из песчник, кждый еврей, со своим свертком под мышкой, бормотл молитву - ту, что должен читть блгочестивый еврей при виде импертор. И невзрчный бюст, сделнный из дешевого песчник неуклюжими рукми деревенского мльчик, бюст умершего импертор в стром военном мундире со звездми, знчкми, орденом Золотого рун, зпечтленный в кмне тким, кким его рисовло детское вообржение мльчик, - постепенно дже в глзх грф Морстин приобрел особую художественную ценность. Кзлось, с течением времени возвышенный объект изобржения желл усовершенствовть и облгородить смо произведение. Нд послушным кмнем порботли погод и ветер, кк будто облдли художественным вкусом. Людское увжение к пмятнику преобржло его, кждое приветствие крестьянин, кждя молитв нбожного еврея доводили беспомощное творение молодых деревенских рук до художественного совершенств.

Тк стоял бюст перед домом грф Морстин долгие годы, единственный пмятник, который когд-либо существовл в деревне Лоптины и которым по прву гордились все ее жители.

Но для грф, который больше никогд не покидл деревню, этот пмятник знчил нечто большее: он дл ему понять, что, покинь тот родину, ничего бы не изменилось. Со временем - грф пострел рно - ему в голову приходили стрнные мысли. Хотя Морстин и пережил смую ужсную из всех войн, тем не менее он иногд пребывл в убеждении, что это был только кошмрный сон и все изменения, которые з ним последовли, - не что иное, кк еще более кошмрные сны. Между тем почти кждую неделю он видел, что ходтйств з подопечных в судх и ведомствх не приносили больше пользы, новые чиновники дже смеялись нд ним. Грф был скорее нпугн, чем оскорблен. В ближйшем городке, в окрестностях и соседних имениях - уже везде знли о том, что "стрый Морстин выжил из ум". Рсскзывли, будто у себя дом он носит стрый мундир ротмистр дргунского полк, со всеми прежними орденми и знкми отличия. Кк-то рз один помещик - некий грф Влевский - спросил его нпрямик, тк ли это н смом деле.

- До сегодняшнего дня нет, - ответил Морстин, - но вы подли мне отличную идею. Я буду ндевть мундир - и не только дом. Я стну носить его и н улице.

Тк он и сделл.

С тех пор грф Морстин видели в форме ротмистр встрийских дргунов - и жители этому не удивлялись. Выходя из дом, ротмистр отдвл честь Верховному глвнокомндующему, бюсту почившего импертор Фрнц Иосиф. После этого он шел привычным путем по пыльной дороге, ведущей в ближйший городишко, через еловый лесок. Крестьяне, которые встречлись ему, снимли шляпы и клнялись: "Слв тебе господи", добвляя потом "господин грф" - будто считли, что господин грф приходится близким родственником Господу Богу. Ах! Уже двно он не в силх помогть им, кк помогл рньше! Простые крестьяне оствлись беззщитными. А он, господин грф, потерял свое могущество! Кк и все, кто хоть рз поднялся до вершин влсти, теперь он пл ниже смых слбых: отныне он приндлежл к той ксте, которя в глзх чиновников являлсь предметом нсмешек. Но нрод деревни Лоптины и ее окрестностей все еще верил в него, кк верил в импертор Фрнц Иосиф, чей бюст привык приветствовть. Крестьянм и евреям деревни и окрестностей грф Морстин не предствлялся смешным, нпротив, он вызывл у них глубокое увжение. Они поклонялись его высохшей тощей фигуре, седым волосм, пепельному обреченному лицу, глзм, которые, кзлось, смотрели в безгрничную дль; и это было не удивительно, ведь они смотрели в утрченное прошлое.

Однжды воевод из Львов, что рньше нзывлся Лембергом, проводил инспекционную поездку и по ккой-то причине остновился в Лоптинх. Ему укзли н дом грф Морстин, куд он срзу же и нпрвился. К своему изумлению, перед домом грф, посреди рощицы, воевод увидел бюст импертор Фрнц Иосиф. Он долго рссмтривл его и нконец решил войти и спросить о нзнчении пмятник. Однко воевод удивился еще больше, он дже испуглся при виде грф Морстин, который шел ему нвстречу в мундире ротмистр встрийских дргунов. Воевод см приндлежл к "ничтожным полякм", это знчило, что родом он - из бывшей Глиции. Прежде он тоже служил в встрийской рмии. Грф Морстин явился перед ним словно призрк с двно прочитнной им, воеводой, стрницы истории.

Он стрлся овлдеть собой и снчл не здвл никких вопросов. Но позже, когд они уже сидели з столом, воевод стл осторожно рсспршивть о пмятнике импертору.

- Д, - скзл грф тк, будто другого мир не существовло, - Его Покойнейшее Величество жил здесь восемь дней. Один очень одренный деревенский мльчик сделл из песчник бюст. Он стоял здесь всегд. И будет стоять, пок я жив.

Воевод умолчл о решении, которое тут же принял, и спросил, улыбясь и кк бы между прочим:

- Вы еще носите стрый мундир?

- Д, - ответил Морстин, - я слишком стр, чтобы ходить в новом. Знете ли, с тех пор кк обстоятельств изменились, я чувствую себя неловко в шттском. Боюсь, что тк меня могут перепутть с остльными. З вше здоровье, - добвил грф, поднял бокл и выпил.

Воевод посидел еще некоторое время, после чего оствил грф и деревню Лоптины, продолжил инспекционную поездку, вернулся обртно в свою резиденцию и отдл рспоряжение убрть имперторский бюст, устновленный перед домом грф Морстин.

В конце концов прикз дошел до бургомистр (тк нзывемого "войт") деревушки Лоптины и был доведен непосредственно до сведения грф Морстин.

Впервые грф возроптл против новой влсти, существовния которой до сих пор не принимл во внимние. Он признл, что слишком слб, чтобы сопротивляться. Он вспомнил о ночной сцене в цюрихском "Amerikan Bar". Ах! Теперь больше не было смысл зкрывть глз н новый мир новых республик, новых бнкиров и облдтелей короны, новых дм и господ, новых првителей мир. Следовло похоронить стрый мир. Но похоронить достойно.

И грф Фрнц Ксвер Морстин призвл в свой дом десять стрейших жителей Лоптин - среди них нходился мудрый и в то же время простодушный еврей Соломон Пиниовский. Кроме того, пришли греко-ктолический священник, римско-ктолический и рввин.

И когд все они собрлись, грф Морстин произнес следующую речь:

- Дорогие мои соотечественники, все вы еще знли струю монрхию, свое строе отечество. Оно уже двно мертво, и, сознюсь, нет больше смысл не признвться себе в его смерти. Возможно, когд-нибудь оно воскреснет - мы, стрики, не доживем до этого. Нм прикзно кк можно скорее убрть бюст Его Покойнейшего Величеств импертор Фрнц Иосиф I.

Мы не желем этого делть, друзья мои!

Если строе время умерло, мы должны поступить с ним тк, кк поступют с мертвыми: мы похороним его.

В этой связи, друзья мои, я прошу вс окзть мне помощь и в течение трех дней, нчиня с сегодняшнего, похоронить н клдбище мертвого импертор, то есть его бюст, с той торжественностью и почестями, которые подобют покойному монрху.

VI

Укринский столяр Никит Колохин сколотил великолепный дубовый гроб. В нем ншлось бы место и для трех мертвых имперторов.

Польский кузнец Ярослв Войцеховский выковл из лтуни огромного двуглвого орл, которого приклепли к крышке гроб.

Переписчик Торы еврей Нухим Кптурк вывел гусиным пером н мленьком пергментном свитке блгословение, обряд которого нбожные евреи совершют при виде короновнной особы, обернул его ковной жестью и положил в гроб.

Выдлся жркий летний день, рнним утром - когд бесчисленные сти нерзличимых в высоте жворонков пускли в небе свои трели и ткие же бесчисленные сти невидимых сверчков стрекотли им в ответ из трвы - жители деревни Лоптины собрлись у пмятник Фрнцу Иосифу I. Грф Морстин и бургомистр уложили бюст в большой великолепный гроб. Все три священнослужителя стли во глве похоронной процессии. Четверо пожилых, но сильных крестьян подняли гроб н плечи. Позди него, нцепив сблю, в сером шлеме дргун шел грф Фрнц Ксвер Морстин, смый близкий к мертвому импертору человек, одинокий тем одиночеством, ккого требует трур, з ним в круглой черной ермолке - еврей Соломон Пиниовский, в првой руке он держл черно-желтый флг с двуглвым орлом, в левой - круглую брхтную шляпу. З ним шествовл вся деревня, мужчины и женщины.

Гремели церковные колокол, пели жворонки, не перествя трещли сверчки.

Могил был готов. Гроб опустили, нд ним рзвернули флг - и Фрнц Ксвер Морстин в последний рз отдл сблей честь импертору. Тогд в толпе послышлись рыдния, словно только сейчс хоронили импертор Фрнц Иосиф, струю монрхию и былое отечество. Три священнослужителя молились.

Тк строго импертор похоронили во второй рз в деревне Лоптины, что в бывшей Глиции.

Спустя две недели известие об этом случе попло в гзеты. Те писли о событии в шутливых выржениях под рубрикой "некдоты".

VII

Грф Морстин снов уехл из стрны. Теперь он живет н Ривьере, дряхлый, изможденный человек, который по вечерм игрет в шхмты или скт со стрыми русскими генерлми. Несколько чсов в день он пишет воспоминния. Вероятно, они не будут иметь особой литертурной ценности: ведь грф Морстин не облдет литертурными нвыкми, рвно кк и пистельским честолюбием. Однко грф человек особого звния и сорт, и поэтому иногд ему удются ткие знментельные фрзы, кк, нпример, те, которые я с его рзрешения здесь привожу:

"Я понял, - пишет грф, - что умные н поверку могут окзться глупцми, мудрецы - безумцми, истинные пророки - лжецми, првдолюбцы - лицемерми. В этом мире нет ткой человеческой добродетели, которя был бы постоянной, кроме одной - нстоящего блгочестия. Вер не может нс рзочровть, тк кк ничего не обещет н земле. Истинный верующий не обмнывет нших ндежд, потому что не ищет выгоды в этом мире. Применительно к жизни нродов это ознчет, что нпрсно ндеяться н тк нзывемые нционльные добродетели, еще более сомнительные, чем добродетели личные. Поэтому я ненвижу нции и нционльные госудрств. И только одн монрхия, моя стря родин, был большим домом со множеством дверей и комнт для всех людей. Дом рзделили, рзбили и рзрушили. В нем больше нет мест для меня. Я привык жить в доме, не в клетушкх".

С ткой гордостью и скорбью пишет стрый грф. С готовностью и умиротворением ждет он своей смерти. Возможно, дже тоскует по ней. Ведь в звещнии грф рспорядился похоронить его в деревне Лоптины - и не в фмильном склепе, возле могилы, где лежит импертор Фрнц Иосиф, бюст импертор.

Л е в и ф н

I

Когд-то в местечке Прогроды жил торговец корллми, во всей округе снисквший известность своей честностью и добротным, ндежным товром. Из дльних деревень шли к нему крестьянки, которым к ккому-нибудь особенному случю нужны были укршения. Рзумеется, торговцы корллми ншлись бы и поближе, но женщины знли, что тм им смогут предложить лишь дешевые побрякушки. Вот поэтому и проклдывли они подчс многие версты в своих мленьких грохочущих тележкх, чтобы попсть в Прогроды, к знменитому торговцу корллми Ниссену Пиченику. Приезжли они обыкновенно в ярмрочные дни. По понедельникм н проджу выствлялись лошди, по четвергм - свиньи. Мужчины рзглядывли животных и приценивлись, женщины, босые, с перекинутыми через плечи спогми и в пестрых, дже в ненстные дни ярких косынкх, гурьбой нпрвлялись к дому Ниссен Пиченик. Глухой и веселый топот их здубелых пяток по деревянной мостовой рздвлся и в просторных прохлдных сенях строго дом, в котором жил торговец. Из сводчтых сеней они попдли в тихий дворик, где между беспорядочно рзброснными булыжникми пушился мягкий мох, в теплую пору пробивлись одинокие былинки. Здесь нвстречу крестьянкм приветливо вышгивли куры Пиченик, впереди них - гордые петухи с гребешкми крснее смых лых корллов.

Нужно было трижды постучть в железную дверь, н которой висел колотушк. Только тогд Пиченик открывл мленькое окошечко, вырезнное в двери, оглядывл пришедших, отодвигл зсов и пропускл крестьянок. Нищим, бродячим певцм, цыгнм и мужикм с тнцующими медведями он имел обыкновение подвть через это окошко милостыню. Торговцу приходилось всегд держть ухо востро, ведь в просторной кухне, ткже в комнте н столх лежли большие, мленькие, средние горки дргоценных корллов - рзличных рс и нродностей, перемешнные или уже рссортировнные по кчеству и цвету. У Пиченик не десять глз, чтобы следить з кждым нищим, он-то знет, что бедность неотвртимя соблзнительниц, вовлекющя во грех. Првд, случлось, крли и зжиточные крестьянки; ведь женщины чстенько не способны устоять перед желнием обзвестись, тйком и с риском для себя, тем укршением, которое легко могли бы купить. Но все же Пиченик зкрывл одно свое недремлющее око н покуптелей, зрнее включя несколько крж в цены, которые требовл з свой товр.

У него всегд рботло не меньше десяти низльщиц, молодых и хорошеньких девушек с верным нметнным глзом и чуткими рукми. В дв ряд сидели они з длинным столом и тонкими иголкми выуживли из горок корллы. Тк рождлись прекрсные првильные нити, по крям которых были ннизны смые мленькие, в центре - смые крупные и блестящие корллы. З этим знятием девушки хором пели. А летом в жркие и безоблчные дни длинный стол, з которым сидели низльщицы, выносили во двор, и пение их звонкой приметой лет рзносилось по всему местечку, зглушя трели жворонков в небе и стрекот кузнечиков в сдх.

Н свете куд больше пород корллов, чем думют простые люди, которые знют их лишь по витринм д лвкм. Прежде всего - шлифовнные и нешлифовнные корллы; зтем - плоские, резные или круглые по крям; шиповидные и продолговтые, похожие н колючую проволоку; с желтым отливом, бело-розовые, словно ободок лепестк чйной розы, желто-розовые, розовые, морковно-крсные, крминные, цвет киноври и, нконец, корллы, нпоминющие зстывшие круглые кпли крови. Есть корллы круглые и полукруглые; одни имеют вид мленьких бочоночков, другие - цилиндриков; есть прямые, искривленные и дже горбтые корллы. Есть звезды, колючки, зубцы, цветки. Ибо корллы смые блгородные рстения окенической преисподней, розы для кпризных морских богинь, столь же прихотливые и переменчивые, сколь и нстроения смих богинь.

Кк видите, нстоящей лвки у Ниссен Пиченик не было. Он вел дело в своем доме, знчит, он жил с корллми, день и ночь, лето и зиму нпролет, тк кк окн его комнты и кухни выходили во двор и вдобвок были зщищены чстой железной решеткой, под этой крышей црили прекрсные тинственные сумерки, нпоминющие морское дно, и кзлось, корллы здесь вовсе не для проджи, просто рстут. К тому же, по стрнному, прямо-тки умышленному кпризу природы, Ниссен Пиченик, торговец корллми, был рыжим евреем, и его козлиня бородк цвет меди походил н одну из рзновидностей крсновтых водорослей, придвя всему его облику удивительное сходство с морским црем. Кзлось, будто он см создет, сжет и собирет корллы, которыми торгует. И связь между внешностью Пиченик и его товром был нстолько сильн, что в местечке Прогроды его звли не по имени, которое со временем дже збылось, исключительно по ремеслу, которым он знимлся. Говорили, к примеру, тк: "А вот идет торговец корллми" - словно во всем мире, кроме него, другого не было.

Ниссен Пиченик и н смом деле питл родственную приязнь к корллм. Не зня естественных нук, не умея читть и писть - он никогд не ходил в школу и мог только неуклюже вывести свое имя, - Ниссен жил в твердом убеждении, что корллы не столько рстения, сколько животные, что-то вроде крохотных крсных морских животных; и ни один профессор океногрфии не смог бы его переубедить. Д, для Ниссен Пиченик корллы продолжли жить и после того, кк их спилили, рзрезли, рссортировли и ннизли. И возможно, он был прв. Ибо не рз собственными глзми нблюдл, кк его смые яркие, с крсным отливом корлловые ожерелья нчинли постепенно блекнуть н груди больных и слбых женщин, н груди же здоровых, нпротив, - сохрняли свой блеск. З долгие годы торговли корллми Ниссен чсто змечл, кк бесцветные - несмотря н свою крсноту - корллы стновились в шкфх все бледнее, когд их вешли н шею крсивой, молодой и здоровой крестьянки, вдруг нчинли светиться, словно нпитывлись молодой женской кровью. Иногд торговцу приносили корлловые бусы н выкуп, он узнвл их, сокровищ, которые см когд-то ннизывл и оберегл, - и срзу определял, здоровые или больные женщины их носили.

У него сложилось свое, совсем особенное учение о корллх. По его мнению, они, кк уже говорилось, были морскими животными, которые отчсти лишь из блгорзумной скромности притворялись деревьями и рстениями, дбы н них не покушлись кулы. Стрстное желние корллов зключлось в том, чтобы их сперв собрли ныряльщики и вынесли н поверхность земли, уж потом, рзрезнные, отшлифовнные и ннизнные, они нконец-тки могли служить истинному призвнию в жизни: именно стть укршением прекрсных крестьянок. Лишь здесь, н белой крепкой женской шее, в ближйшем соседстве с живой ртерией, сестрой женских сердец, оживли они, обретя крсоту и блеск и источя днную с рождения волшебную силу притягивть мужчин и пробуждть в них стрсть. Конечно, стрый Бог Иегов создл все см: землю и ее тврей, моря и их обиттелей. Но Левифну, который извивлся кольцми н дне всех вод, Бог н некоторое время, до пришествия Мессии, доверил упрвление морскими животными и рстениями, и перво-нперво корллми.

После всего скзнного, возможно, создется впечтление, что торговец Ниссен Пиченик приобрел известность в некотором роде чудк. Но это совершенно не тк. В местечке Прогроды Пиченик вел жизнь человек незметного, скромного, чьи рсскзы о корллх и Левифне принимли всерьез, ведь то были сообщения мстер своего дел, знющего свое ремесло, подобно тому кк продвец сукн отличет мнчестерские ткни от немецкого тик, продвец чя - русский чй известной фирмы Попов от нглийского, который поствляет столь же знменитый "Липтон" из Лондон. Все жители Прогрод и окрестностей были убеждены, что корллы - это живые звери, чей рост и поведение под водой охрняет пррыб Левифн. Чего же было сомневться, коли см Ниссен Пиченик тк говорит.

Прекрсные низльщицы в доме Ниссен Пиченик чсто рботли до глубокого вечер, порой и до полуночи. А когд они уходили, торговец нчинл знимться своими кмнями - чтобы не скзть: зверями. Снчл придирчиво перебирл ожерелья, сделнные девушкми, зтем подсчитывл горки рзобрнных и не рзобрнных по породм и рзмерм корллов, после чего нчинл рсклдывть см, ощупывя крсными волостыми пльцми кждый корлл по отдельности, поглживя и лскя. Попдлись и червивые кмни. У тких были дырки в местх, где им никоим обрзом быть не ндлежло. Выходит, беспечный Левифн когд-то не уследил. И чтобы зглдить его ошибку, Ниссен Пиченик зжигл свечу, держл нд плменем кусочек крсной вксы, пок тот не стновился горячим и тягучим, и при помощи тонкой иголки, острие которой погружл в вксу, зтыкл червоточинки. При этом он покчивл головой, словно недоумевя, почему ткой могучий Бог, кк Иегов, мог отдть корллы н попечение ткой легкомысленной рыбе, кк Левифн.

Иногд, вкушя рдость от одного только вид кмней, торговец см ннизывл корллы, пок не нступл рссвет, вместе с ним и время утренней молитвы. Рбот ничуть не утомлял Ниссен, он никогд не чувствовл слбости. Жен его еще дрыхл под одеялом. Торговец бросл н нее беглый рвнодушный взгляд. Ненвисти Пиченик к ней не питл, но и любви не испытывл. Для него он был одной из многих низльщиц, рботвших у него, првд не ткя хорошенькя и привлектельня, кк большинство. Ниссен был жент н ней уже десять лет, он не одрил его детьми - ведь только это и требовлось от нее. Ему бы иметь плодовитую женщину, плодовитую, кк море, н дне которого тк много корллов. Но его жен словно высохший пруд. Тк что пусть спит одн сколько влезет! Зкон позволил бы торговцу рзвестись. Но женщины и дети тем временем стли ему безрзличны. Ниссен любил корллы. Сердце его снедл смутня тоск по родине, он не осмелился бы нзвть ее имя: Ниссен Пиченик, рожденный и выросший н суше, в глубине континент, тосковл по морю.

Д, он тосковл по морю, н дне которого произрстли - нет, резвились корллы, в это торговец верил свято. Во всей округе не существовло человек, с которым он мог бы поговорить о своей тоске, потому был вынужден носить ее в себе, кк море выншивет корллы. Ниссен Пиченик слышл о корблях, о ныряльщикх, о кпитнх, о мтросх. Его корллы привозились в ккуртно упковнных ящикх, внутри которых еще сохрнился зпх моря: из Одессы, Гмбург или Триест. Писрь н почте вел деловую корреспонденцию торговц корллми. Прежде чем вскрыть конверт, Ниссен Пиченик подробно рссмтривл пестрые мрки н письмх от длеких поствщиков. Никогд в жизни не покидл он Прогроды. В этом мленьком городишке не было реки, дже пруд, кругом - одни болот, и кждый отчетливо слышл, кк под зеленым покровом бурлит вод, но никто этого не видел. Ниссен Пиченик вообржл себе, что существует тйня связь между невидимыми водми болот и могущественными течениями больших морей и что дже глубоко внизу, в болотх, могли бы существовть корллы. Он знл, что стнет посмешищем для всего городк, если хоть рз зикнется об этом. Вот почему Ниссен Пиченик молчл и никогд не выдвл своих мыслей. Иногд торговец корллми мечтл, кк большое море - ккое, он не знл, ибо никогд не видел геогрфической крты и все моря мир просто сливлись для него в одно великое море, - зтопит Россию, и именно ту ее половину, где он жил. И тогд море, к которому он не ндеялся попсть, явилось бы к нему - могучее неведомое море с неизмеримым Левифном н дне и всеми своими слдкими, и терпкими, и солеными тйнми.

Дорог от городк Прогроды до мленького вокзл, куд поезд приходили лишь три рз в неделю, пролегл между болотми. И всегд, дже не ожидя посылок с корллми и дже в те дни, когд поезд не ходили, Ниссен Пиченик нпрвлялся к вокзлу, это знчит - к болотм. Он стоял н крю болот чс и дольше, с блгоговением слушя квкнье лягушек, словно те могли поведть о жизни н дне, и порой он н смом деле верил, что получл рзные известия. Зимой, когд болот змерзли, Ниссен дже отвживлся ступть н лед одной ногой, что доствляло ему необыкновенное удовольствие. В гнилом зпхе болот он, полный предчувствий, узнвл могущественно-терпкий ромт великого моря, и тихое жлкое клокотние подземных вод в его чутких ушх преврщлось в гигнтское сине-зеленое волнение. Но ни один человек в городишке не знл, что происходило в душе торговц корллми. Все евреи считли Ниссен своим. Кто-то из них торговл ткнями, кто-то керосином; один продвл молитвенные плщи, другой - восковые свечи и мыло, третий - косынки для крестьянок и перочинные ножи; этот учил детей молиться, тот считть, еще кто-то торговл квсом, кукурузой и вреными бобми. И всем кзлось, что Ниссен Пиченик им рвный но только продет он корллы.

Между тем он, кк видно, был совсем другой.

II

Покуптели Пиченик делились н бедных и богтых, постоянных и случйных. К богтым клиентм он причислял двух крестьян из окрестностей, один из которых, по имени Тимон Семенович, вырщивл хмель и кждый год, когд из Нюрнберг, Зц и Юденбург прибывли комиссионеры, зключл немло удчных сделок. Другого крестьянин звли Никит Ивнович. Тот породил н свет не меньше восьми дочерей, которые одн з другой выходили змуж, и кждой нужны были корллы. Змужние дочери - пок их было четверо - рожли через дв месяц после свдьбы, и снов дочерей, которым ткже требовлись корллы - уже грудным, дбы отврщть злые взоры. В доме Ниссен Пиченик члены этих двух семей считлись смыми увжемыми гостями. Для дочерей обоих крестьян, их дедушек и зятьев торговец всегд держл нготове отменный шнпс, который хрнился в ящике, смогон, припрвленный мурвьями, сухой пробкой, петрушкой и золототысячником. Все остльные, обыкновенные клиенты довольствовлись обыкновенной покупной водкой. В этих крях нельзя было и помыслить о нстоящей сделке без выпивки. Продвец и покуптель пропускли по мленькой, чтобы торговля приносил обоим прибыль и счстье. В квртире торговц корллми лежли еще и кучки тбк н окне, прикрытые, дбы не потеряли свежесть, влжной промоктельной бумгой. Ведь к Ниссену Пиченику клиенты приходили не тк, кк люди приходят обычно в мгзин, просто чтобы купить товр, зплтить и опять уйти. Большинство проделывли путь во много верст. И считлись не только покуптелями, но и гостями Ниссен Пиченик. Он предлгл им выпить, покурить, иногд дже и поесть. Жен торговц готовил кшу с луком, борщ со сметной, зпекл н решетке яблоки, кртошку, осенью - кштны. Вот тк покуптели стновились не просто покуптелями, но и гостями в доме Ниссен Пиченик. Иногд в поискх подходящих корллов крестьянки присоединялись к пению низльщиц; все пели хором, и дже Ниссен Пиченик нпевл себе под нос; его жен, стоя з плитой, мешл ложкой в ткт. После этого с ярмрки или же из трктир приходили крестьяне, чтобы збрть жен и оплтить покупки, и тогд торговец корллми выпивл с ними шнпс или чю и выкуривл ппиросу. И кждый двнишний покуптель целовлся с Ниссеном, кк с бртом.

Ведь стоит нм чуточку выпить, кк все хорошие и честные мужчины стновятся ншими бртьями, все милые женщины - сестрми, и нет рзницы между крестьянином и торговцем, евреем и христинином; и жль того, кто утверждет обртное!

III

С кждым новым годом недовольство Ниссен Пиченик своей спокойной жизнью нрстло, но в городке Прогроды этого никто не змечл. Кк и все евреи, торговец корллми двжды в день, утром и вечером, ходил в сингогу, отмечл прздники, постился в дни пост, ндевл молитвенные ремешки и плщ, молился, рскчивясь всем телом, беседовл с людьми, говорил о политике, о русско-японской войне и вообще обо всем, что появлялось в гзетх и двигло миром. Но тоску по морю, родине корллов, нес Ниссен в своем сердце, и из гзет, что приходили в Прогроды дв рз в неделю, он первым делом просил читть вслух всевозможные морские новости, ибо см не мог ничего в них рзобрть. О море Ниссен имел совсем особое предствление, схожее с его предствлениями о корллх. Првд, он знл, что в мире много морей, но подлинным и нстоящим морем было то, которое требовлось пересечь, чтобы попсть в Америку.

В один прекрсный день сын торговц бумзеей Алексндр Комровер, который три год нзд ушел в рмию и подлся н флот, получив короткий отпуск, вернулся домой. Едв торговец корллми услышл о возврщении молодого Комровер, кк см явился в его дом и нчл рсспршивть того о всех тйнх корблей, вод и ветров. Если все Прогроды были убеждены в том, что молодого Комровер знесло в опсные окены только по собственной глупости, то торговец корллми видел в мтросе богоизбрнного юношу, которому окзн честь и счстье стть в кком-то смысле доверенным лицом корллов и дже их близким. И люди нблюдли з сорокпятилетним Ниссеном Пичеником, чсми бродившим по городской рыночной площди под руку с двдцтидвухлетним Комровером. "Что хочет он от Комровер?" - здвлись они вопросом. "Что ему, собственно, от меня ндо?" - спршивл себя юнош.

З все время, которое молодому человеку было отпущено н отпуск в Прогродх, торговец корллми почти не отходил от него. Вопросы пожилого человек кзлись ему стрнными, вот, нпример, ткой:

- Можно ли увидеть морское дно в подзорную трубу?

- Нет, - отвечл мтрос, - через подзорную трубу смотрят вдль, не вглубь.

- А можно, - продолжл интересовться Ниссен Пиченик, - будучи мтросом, опуститься н дно моря?

- Нет, - говорил молодой Комровер, - но если тонешь, то, пожлуй, и погрузишься н дно.

- И кпитн не может?

- И кпитн.

- Ты уже видел ныряльщиков?

- Редко, - следовл ответ.

- А морские звери и рстения выплывют когд-нибудь н поверхность?

- Только рыбы и киты, которые, собственно, не рыбы вовсе.

- Опиши мне, кк выглядит море, - продолжл Ниссен Пиченик.

- Оно полно воды, - молвил мтрос Комровер.

- И ткое большое, кк большя земля, кк, нпример, широкя рвнин, где нет ни одного дом?

- Оно ткое - и еще больше! - слышлся ответ молодого мтрос. - Оно ткое, кк вы говорите: широкя рвнин, и то тут, то тм встречется дом, првд, очень редко, и это вовсе не дом, корбль.

- Где ты видел ныряльщиков?

- Ныряльщики есть у нс, н военном флоте, - рсскзывл молодой человек, - но они ныряют не зтем, чтобы выловить жемчуг, устриц или корллы, во время учений или, нпример, если утонуло ккое-нибудь военное судно и из него нужно достть ценные инструменты или оружие.

- Сколько в мире морей?

- Не могу вм скзть, - ответил мтрос Комровер, - мы кк рз учили это н инструктже, но я не зпомнил. Мне известны только Блтийское, Северное, Черное и Тихий окен.

- Ккое море смое глубокое?

- Не зню.

- А где больше всего корллов?

- Тоже не зню.

- Гм-гм, - мычл торговец корллми Пиченик, - жль, что ты не знешь этого.

Н крю городк, тм, где домики Прогрод стновились все беднее, пок не исчезли совсем, и з ними нчинлсь широкя ухбистя улиц, ведущя к вокзлу, тм рсполглся трктир Подгорцев, о котором шл дурня слв и где околчивлись крестьяне, поденные рбочие, солдты, девицы легкого поведения и прочий сброд. И вот однжды многие увидели, кк туд вошел торговец корллми Пиченик с мтросом Комровером. Им подли крепкую темно-крсную медовуху и соленую фсоль.

- Пей, мльчик мой! Пей и ешь, мльчик мой! - по-отечески обртился Ниссен Пиченик к мтросу. И тот прилежно пил и ел, ведь, несмотря н свою молодость, юнош уже кое-чему нучился в портх, и после медовухи ему подли дешевое кислое вино, после вин - девяностогрдусный шнпс. Пок молодой человек пил медовуху, он был тк молчлив, что торговец корллми испуглся, подумв, что больше никогд ничего не услышит от мтрос о море и его знния исчерпны. Но после вин млдший Комровер звел рзговор с трктирщиком Подгорцевым, когд подошл очередь девяностогрдусной, он, кк зпрвский мтрос, стл горлнить песни.

- Ты из ншего любимого городк? - спросил хозяин.

- Рзумеется, я из вшего городишк... моего, ншего родного городк, ответил мтрос тк, словно был не сыном зжиточного еврея Комровер, нстоящим деревенским прнем. Ккие-то проходимцы подсели з стол к Ниссену Пиченику и мтросу. Увидев публику, молодой человек преисполнился непривычным для него чувством собственного достоинств, того достоинств, которым, по его мнению, могли облдть только морские офицеры. И Комровер ободрил окружющих:

- Ну, ребят, спршивйте, спршивйте! Я в состоянии ответить н все. Глядите, вот этому дорогому дядюшке, вы нверняк его хорошо знете, он лучший торговец корллми во всей губернии, ему я уже многое нрсскзывл!

Ниссен Пиченик кивнул. И, чувствуя себя неловко в столь стрнном для честного человек обществе, выпил еще мед, и еще. Постепенно все эти подозрительные физиономии, которые он рньше видел только через дверное окошко, стли приобретть черты порядочности, что делло их похожими н лицо Пиченик. Но оттого что осторожность и недоверие пустили в душе торговц глубокие корни, он вышел во двор и спрятл мешочек с серебром в шпку. И лишь несколько монет оствил вляться в крмне. Довольный своей выдумкой и успокивющим ощущением тяжести н голове, которую вызывл лежщий под шпкой мешочек с деньгми, Ниссен вернулся к столу.

Првд, он признлся себе, что, в сущности, см не знл, зчем и почему сидел здесь, в трктире, с мтросом и этими жуткими прнями. Всю жизнь он прожил ровно и незметно, и его тйня любовь к корллм и к их родине, окену, до прибытия мтрос и, собственно, до этого чс никогд и ни перед кем себя не обнруживл. Но тут случилось и еще одно, что нпугло Ниссен Пиченик до глубины души. Он, который отнюдь не привык мыслить обрзми, в этот чс испытл ткое чувство, будто тйня тоск по воде и тому, что жило и происходило н ее поверхности и в глубине, вдруг всплыл н поверхность его собственной жизни, кк иногд по неизвестным причинм всплывет со дн редкое и диковинное животное, обитющее н дне моря. Возможно, этот обрз рзбудили в Ниссене непривычня для него медовух и оплодотворення рсскзми мтрос фнтзия. Конечно, торговец корллми может сидеть в кбке з одним столом с недостойными типми, но то, что в голову лезут подобные сумсбродные мысли, испугло и удивило его.

Это удивление и этот испуг прошли сми собой, кк бы в подсозннии. Между тем Ниссен Пиченик с большой охотой и удовольствием прислушивлся к скзочным историям мтрос Комровер.

- Н кком корбле ты служишь? - спросили молодого человек собутыльники.

Тот некоторое время рздумывл (корбль его носил имя известного дмирл девятндцтого век, но сейчс оно покзлось мтросу тким обыкновенным, что тот решился придть ему больше вес) и ответил тк:

- Мой крейсер нзывется "Ммш Ктрин". А знете ли вы, кто он ткя? Конечно же, не знете, и поэтому я вм рсскжу. Тк вот, Ктрин был смя крсивя и богтя женщин в России, и потому однжды црь женился н ней в московском Кремле и срзу увез н снях, зпряженных шестеркой лошдей, в Црское Село - тогд стоял мороз в сорок грдусов. А позди ехл н снях вся свит - и людей было тк много, что они н три дня и три ночи зпрудили дорогу. Через неделю после пышной свдьбы в порт Петербург прибыл жестокий и неспрведливый король Швеции со своими смешными деревянными суденышкми, н которых, првд, стояло много солдт - н суше-то шведы очень хрбрые, - этот хотел ни много ни мло кк зхвтить всю Россию. Но цриц Ктрин немедленно поднялсь н корбль, тот смый крейсер, н котором я служу, и собственноручно рсстрелял дурцкие суд шведского короля, и они утонули. Ему смому Ктрин бросил спстельный пояс, потом взял в плен. Он прикзл выколоть королю глз, съел их и стл умнее прежнего. Безглзого же швед отпрвил в Сибирь.

- Ах, - произнес тут один из слуштелей и почесл в зтылке, - при смом большом желнии я не могу в ткое поверить.

- Если ты еще хоть рз это скжешь, - возрзил мтрос Комровер, - то ннесешь оскорбление русскому имперторскому флоту, и я должен буду убить тебя. Знй же, всю эту историю я зучил н инструктже, нм ее рсскзывл его высокоблгородие см кпитн Ворошенко.

Хвтили еще мед и еще шнпс, зплтил торговец корллми. Он тоже пил, хотя и не тк много, кк остльные. Но когд Пиченик рук об руку с молодым Комровером вышел н улицу, ее середин покзлсь торговцу рекой: волны опусклись и поднимлись, тусклые гзовые фонри превртились в мяки, он см должен был держться с крю, дбы не упсть в воду. Юнош сильно кчлся. Всю жизнь, почти с смого детств, Ниссен Пиченик кждый вечер читл предписнные молитвы, одну - с нступлением сумерек, другя же приветствовл нступление темноты. Сегодня он впервые пропустил их. Звезды н небе с упреком глядели н торговц, он не отвживлся поднять глз. Дом его ждл жен и обычня вечерняя трпез: редьк с огурцми и луковицей и хлеб со смльцем, кружк квс и горячий чй. Перед людьми Ниссену Пиченику было не тк стыдно, кк перед смим собой. Время от времени, пок он шел под руку с молодым человеком, едв держщимся н ногх, ему кзлось, что он встречл смого себя - торговец корллми Ниссен Пиченик встречлся с торговцем корллми Ниссеном Пичеником - и один нсмехлся нд другим. Кроме того, он стрлся избегть встречи с прохожими. И это ему удлось. Ниссен проводил молодого Комровер домой, привел в комнту, где сидели стрики Комроверы, и скзл:

- Не сердитесь н него, я был с ним в кбке, он немного выпил.

- Вы, Ниссен Пиченик, торговец корллми, были с ним в кбке? - cпросил стрый Комровер.

- Д, я! - отвечл Пиченик. - Доброй ночи! - И пошел домой. Все его прекрсные низльщицы еще сидели з четырьмя длинными столми, пели и вылвливли корллы тонкими иголкми, которые держли в нежных рукх.

- Сейчс же подй мне чю, - скзл Ниссен своей жене, - я должен рботть.

И торговец прихлебывл чй, когд его горячие пльцы погружлись в большие, еще не рссортировнные горсти корллов и коплись в блготворной прохлде, бедня душ его бродил по широким и бурлящим дорогм могущественного окен.

И все в его голове пылло и клокотло. Пиченик, првд, блгорзумно снял шпку, достл мешочек с деньгми и снов спрятл его н груди.

IV

Приближлся день, когд мтрос Комровер должен был возврщться н свой крейсер, именно в Одессу, - и н сердце у торговц корллми стло тяжело и тревожно. Н все Прогроды Комровер был единственным моряком, и одному Богу известно, когд он опять получит отпуск. Стоит ему уехть, и во всей округе больше не услышишь о мировых окенх, пок что-то случйно не появится в гзетх.

Стояло позднее лето, впрочем ясное, безоблчное и сухое, и неизменно мягкий ветер с волынской рвнины придвл ему свежесть и прохлду. Еще две недели - и нчнется сбор урожя, и крестьяне из деревень не придут больше н ярмрку, чтобы купить корллы у Ниссен Пиченик. А пок сезон корллов был в рзгре. В последние недели покуптельницы приходили толпми, низльщицы не спрвлялись с рботой, дже если ннизывли и рзбирли корллы ночи нпролет. Дивными вечерми, когд зходящее солнце посылло через зрешеченные окн свое прощльное приветствие, корлловые горсти всевозможных форм и рсцветок, оживленные щемящим и одновременно успокивющим блеском, нчинли светиться, кк будто кждый отдельный кмешек нес в своей нежной полости толику свет, тогд приходили крестьяне, веселые и подвыпившие, в тяжелых, подбитых гвоздями спогх, которые скрежетли по кменному полу двор, приходили, чтобы збрть своих жен, синие и рыжевтые носовые плтки мужчин были полны серебряных и медных монет. Они здоровлись с Ниссеном Пичеником, обнимя и целуя его, смеясь и плч, словно опять, спустя десятилетия, обрели в нем друг, которого тк долго не видели и в котором тк двно нуждлись. Крестьяне блговолили к Пиченику, они дже любили его, тихого долговязого рыжего еврея с невинными, порой мечттельными фрфорово-голубыми глзкми, в которых жил честность, добросовестность торговц, ум знток и одновременно сумсбродство человек, никогд не покидвшего местечк Прогроды. Договориться с крестьянми было нелегко. Ведь те, хотя и знли Пиченик кк одного из немногих честных торговцев в округе, все-тки никогд не збывли о том, что он еврей. Ко всему прочему, торг доствлял им некоторое удовольствие. Перво-нперво крестьяне устривлись н стульях, дивне и двух широких деревянных супружеских кровтях, обложенных высокими подушкми. Некоторые рсполглись н кровтях, софе и дже н полу прямо в спогх, н подошвх которых крсовлсь серебристо-серя грязь. Из глубоких крмнов своих холщовых штнов или же из зпсов н подоконнике они брли тбк, отрывли белые поля от стрых гзет, кругом рзброснных по комнте, и скручивли ппиросы, тк кк дже у смых состоятельных ппиросня бумг считлсь роскошью. Квртиру торговц зволкивл плотный голубой дым дешевого тбк и грубой бумги, золотистый, пронизнный солнцем голубой дым, который медленно, мленькими облчкми тянулся через квдрты открытых зрешеченных окон н улицу. В двух медных смоврх - дже в них отржлось зходящее солнце - кипел горячя вод, и з столом посередине комнты не менее пятидесяти дешевых сткнов из зеленого стекл с двойным дном, нполненных дымящимся золотисто-коричневым чем или шнпсом, переходили из рук в руки. Уже двно, еще до обед, крестьянки з несколько чсов выторговли себе корлловые цепочки. Но теперь их мужьям укршение кзлось слишком дорогим, и торг нчинлся снчл. Это был ожесточення схвтк, которую приходилось выдерживть бедному еврею, одному против могущественного большинств ждных и недоверчивых, здоровенных и иногд в большом подпитии мужиков. Из-под черной шелковой ермолки, которую Ниссен Пиченик обыкновенно носил дом, в рыжую козлиную бородку стекли по веснушчтым с редкой щетиной щекм кпли пот, тк что волоски склеивлись и вечером после боя он должен был рсчесывть их железной рсческой. Но в конце концов Ниссен брл верх нд всеми покуптелями, несмотря н свою доброту. Ведь из всего многообрзия мир он знл только корллы и крестьян своей родины - и ему было известно, кк ннизывть и отбирть одни и кк убеждть других. Слишком нстойчивым он жловл тк нзывемый "довесок", именно: после того кк покуптели выклдывли не срзу Ниссеном нзвнную, но втйне желемую сумму, он двл им с собой збвную корлловую ниточку из дешевых кмней, которя преднзнчлсь детям, чтобы носить ее н ручкх или шейкх, - верное средство от злых взглядов звистливых соседей и стршных ведьм. При этом торговец должен был все внимние обрщть н руки клиентов и постоянно отмечть высоту и объем корлловых горок. Ах, то был нелегкя борьб!

Но н исходе этого лет Ниссен Пиченик превртился в рссеянного, чуть ли не беспечного человек, потерявшего интерес к покуптелям и мгзину. Его достослвня супруг, привыкнув з много лет к молчливости и стрнному поведению муж, зметив его рссеянность, стл его попректь. То он слишком дешево продл связку корллов, то не зметил мленькую кржу, сегодня не подрил строму клиенту "довесок", вчер, нпротив, пожловл новому и ни н что не притязющему покуптелю довольно дорогую цепочку. Никогд в доме Пиченик не было ссор. Но теперь покой покинул торговц корллми, см он почувствовл, кк рвнодушие, привычное рвнодушие к жене стремительно перерстет в отврщение. Он, не способный убить собственной рукой дже мыши из тех легионов, что кждую ночь попдлись в его ловушки, - кк это делли поголовно все в Прогродх, - он же з чевые отдвл попвшихся зверюшек для окончтельного уничтожения водоносу Сулу, д - именно он, миролюбивый Ниссен Пиченик, в один из тких дней, когд жен осыпл его привычными упрекми, зпустил ей в голову тяжелую связку корллов, хлопнул дверью, вышел из дому и нпрвился к большому болоту, дльнему родственнику великого окен.

Чуть ли не з дв дня до отъезд мтрос у торговц корллми внезпно появилось желние проводить юного Комровер до Одессы. Желние, с которым не срвнится дже обыкновення молния, рождется вдруг и рзит точно в тот уголок, откуд исходит, именно в человеческое сердце. Оно, тк скзть, бьет в корень. Вот нечто похожее было и у Ниссен Пиченик. И не длек путь от подобного желния до его претворения.

Утром того дня, когд молодой мтрос Комровер должен был отпрвиться в путь, Ниссен Пиченик скзл жене:

- Мне нужно уехть н несколько дней.

Он еще лежл в кровти. Было восемь чсов утр, торговец корллми только вернулся с утренней молитвы из сингоги.

Жен сел. Спутнные редкие волосы, без прик, желтовтые осттки сн в уголкх глз - он покзлсь торговцу чужой и дже врждебной. Вид ее, ее удивление, ее испуг, похоже, окончтельно зкрепили его решение, которое он см еще считл отчянным.

- Я еду в Одессу! - зявил Ниссен с откровенной неприязнью. - Вернусь через неделю. Тков воля Божья.

- Сейчс? Сейчс? - пролепетл женщин в подушкх. - Сейчс, когд столько покуптелей?

- Именно сейчс, - ответил торговец корллми, - у меня вжные дел. Собери мои вещи!

И со злобным и язвительным нслждением, которого он никогд рньше не знл, Ниссен смотрел, кк поднимется с постели его жен, смотрел н ее уродливые пльцы, н ее толстые ноги, торчщие из-под длинной рубшки, крпленной беспорядочными черными точкми - блошиными отметинми, и слышл двно знкомый вздох - избитую, неизменную зутреню этой женщины, с которой его ничего не связывло, кроме длекого воспоминния о нескольких ночных чсх лски и постоянного стрх перед рзводом.

Но в душе Ниссен Пиченик торжествовл чужой и одновременно хорошо знкомый голос: Пиченик отпрвляется к корллм! Он едет к корллм! Н родину корллов едет Ниссен Пиченик!..

V

Итк, он вместе с мтросом Комровером сел в поезд и отпрвился в Одессу. Это было довольно нклдное и длительное путешествие с пересдкой в Киеве. Торговец корллми впервые в жизни сидел в поезде, но чувствовл себя не тк, кк многие другие, которые в первый рз едут по железной дороге. Локомотивы, семфоры, гудки, телегрфные столбы, рельсы, кондукторы и мелькющие пейзжи з окном не знимли его. Ниссен интересовли вод и порт, нвстречу которым он двиглся, если он вообще обрщл внимние н ккие-то особенности и сопутствующие железной дороге явления, то исключительно с оглядкой н еще неизвестные ему особенности и сопутствующие явления судоходств.

- И у вс есть гудки? И у вс тк же, - спршивл он мтрос, - дют три звонк перед отплытием корбля? Тк же ли свистят и рботют корбли, кк локомотивы? Нужно ли рзворчивть корбль, чтобы ехть в обртную сторону, или же он может просто поплыть нзд?

Конечно, кк водится, в пути попдются пссжиры, которым хочется поболтть и с которыми ндо обсудить тот или иной вопрос.

- Я торговец корллми, - првдиво ответил Ниссен Пиченик, когд его спросили о роде знятий.

- А что вм нужно в Одессе? - продолжл допытывться сосед, и тогд торговец корллми стл врть.

- У меня тм большие дел, - зявил он.

- Это мне интересно, - неожиднно зговорил попутчик, до сих пор молчвший, - и у меня в Одессе много дел, товр, которым я торгую, тк скзть, сродни корллм, хотя нмного изящнее и дороже!

- Может быть, и дороже, - ответил Ниссен Пиченик, - но изящнее - никогд.

- Держу при, что изящнее! - вскричл тот.

- Я же говорю вм, это невозможно. Тут и спорить нечего!

- А вот и нет, - возликовл противник, - я торгую жемчугом!

- Жемчуг совсем не изящнее, - скзл Пиченик, - к тому же приносит несчстье.

- Д, когд его теряешь, - возрзил торговец жемчугом.

Все вокруг стли прислушивться к столь необычному спору. Нконец торговец жемчугом полез в крмн и извлек оттуд мешочек, полный сверкющих безукоризненных жемчужин. Он высыпл несколько штук н лдонь и продемонстрировл их сидящим вокруг.

- Нужно открыть сотни рковин, прежде чем нйдешь одну жемчужину, - зявил он. - Ныряльщикм много плтят. Из всех торговцев мир мы, продвцы жемчуг, приндлежим к смым увжемым. Д, мы, тк скзть, обрзуем совершенно особую рсу. Посмотрите, к примеру, н меня. Я купец первой гильдии, живу в Петербурге. У меня смые знтные зкзчики, нпример дв великих князя, чьи имен фирм держит в секрете, я объехл полмир, кждый год бывю в Приже, Брюсселе, Амстердме. Спросите где угодно о торговце жемчугом Городоцком, любой ребенок рсскжет вм обо мне.

- А я никогд не выезжл из ншего городк Прогроды, - признлся торговец корллми, - и только крестьяне покупют мои корллы. Однко вы все со мной соглситесь, что простя крестьянк, убрння несколькими нитями прекрсных корллов, явит собой нечто большее, чем великя княгиня. Впрочем, в корллы одевется все, великое и млое, млое они возвышют и укршют великое. Корллы можно носить утром, днем, вечером и ночью, н прздничных блх к примеру, летом и зимой, в воскресенье и в будни, з рботой и н отдыхе, в рдости и в печли. В мире существует множество оттенков крсного, мои дорогие попутчики, и скзно, что црскя мнтия ншего иудейского цря Соломон отличлсь совершенно необычным крсным цветом, потому кк финикийцы, почитвшие его, преподнесли ему в др удивительного червя, который по природе своей выделял крсный цвет кк мочу. И это был ткой цвет, который в нши дни уже не встречется, црский пурпур больше не тот, срзу же после смерти Соломон червь вымер, целый вид. А посмотрите, у совсем крсных корллов этот цвет встречется. Рзве вы видели крсный жемчуг?

Еще никогд торговец корллми не держл столь длинную и пылкую речь перед чужими людьми. Он сдвинул шпку со лб и вытер пот. Он по очереди улыблся спутникм, и все плтили ему зслуженными плодисментми.

- Првильно, он прв! - в один голос кричли они.

И дже торговец жемчугом вынужден был признть, что хотя н деле Ниссен Пиченик и не прв, но в роли корллового проповедник совершенно великолепен.

В конце концов они добрлись до Одессы, злитой солнцем гвни с голубой водой и подвенечно-белыми судми. И кк отчий дом ждет сын, тк уже ждл здесь крейсер мтрос Комровер. Ниссен Пиченик пожелл рссмотреть корбль поближе. И, подойдя с юношей к чсовому, скзл:

- Я его дядя и хотел бы посмотреть корбль.

Торговец корллми см подивился своей смелости. Ну конечно же: ведь это был не прежний Ниссен Пиченик с мтерик, тот, кто сейчс рзговривл с вооруженным мтросом, не тот Ниссен Пиченик из местечк Прогроды, совершенно другой, что-то вроде человек, чьи внутренности окзлись вывернутыми нружу, тк скзть человек вывороченный, окенический Ниссен Пиченик. Ему смому кзлось, что он вышел не из поезд, прямо-тки из моря, из пучины Черного моря. Он тк доверял воде, кк никогд не доверял Прогродм, где родился и жил. Куд он ни посмотрит, везде корбли и вод, вод и корбли. О белые, кк цветки, черные, кк вороново крыло, крсные, кк корллы, - д, кк корллы, борт корблей, шлюпок, брж, прусных яхт, моторных лодок нежно бьется вечно плещущя вод, нет, не бьется, глдит корбли сотнями тысяч мленьких волн, сплетенных, словно языки и руки, в одно целое, язычки и ручки в одно. Черное море - совсем не черное. Вдли оно синее неб, вблизи - зеленое, кк луг. Стоит бросить в воду кусочек хлеб, кк тысячи крошечных шустрых рыбок прыгют, подсккивют, скользят, вьются, проносятся и летят дльше. Безоблчное небо простирется нд гвнью. Нвстречу ему устремляются мчты и трубы корблей. "Что тм ткое? А кк это нзывется?" - не перестет спршивть Ниссен Пиченик. Это нзывется мчтой, то - носовой чстью, здесь нходятся спстельные пояс, и между лодкой и бржой, прусной яхтой и проходом, мчтой и трубой, крейсером и торговым судном, плубой и кормой, носом и килем есть рзниц. Сотни новых слов прямо-тки обрушивются н несчстного и все же ликующего Ниссен Пиченик. После долгого ожидния ("в порядке исключения", - говорит стршин) он получет рзрешение осмотреть крейсер и проводить своего племянник. Господин корбельный лейтеннт собственной персоной является, чтобы увидеть еврейского торговц н борту крейсер Российского имперторского флот. Его высокородие корбельный лейтеннт улыбются. Мягкий ветер ндувет длинные черные полы сюртук сухопрого рыжего еврея, видны потертые, сплошь зпятннные полостые брюки и зношенные споги, доходящие до колен. Еврей Ниссен Пиченик збывет дже зповеди своей религии. Перед сверкющим золотисто-белым великолепием офицер снимет он черную шпочку, и его рыжие кудрявые волосы рзвевются н ветру. "Твой племянник слвный мтрос!" - говорят его высокородие господин офицер. Не нходя подходящего ответ, Ниссен Пиченик только улыбется, он не смеется, беззвучно улыбется. Его рот открыт, видны большие, с желтизной, лошдиные зубы и розовое нёбо, медно-крсня бородк доходит почти до середины груди. Он внимтельно осмтривет штурвл, пушки, ему позволено зглянуть в подзорную трубу, и бог знет почему - длекое стновится близким, то, до чего еще плыть и плыть, все же окзывется здесь, з стеклми. Бог дл людям глз, это првд, но что эти обыкновенные глз в срвнении с теми, которые смотрят в подзорную трубу? Бог дл людям глз, но он нделил их ткже умом, чтобы они изобрели подзорную трубу и увеличили силу зрения! И солнце бросет свои яркие лучи н плубу, светит н спину Ниссен Пиченик, но ему все же не жрко. Вечный ветер веет нд морем, и кжется, будто он исходит прямо из моря, ветер со дн морского.

Нконец нступил чс прощния. Ниссен Пиченик обнял молодого Комровер, поклонился лейтеннту и мтросм и покинул крейсер.

Срзу после прощния с молодым Комровером он собирлся ехть нзд в Прогроды. Но все-тки остлся в Одессе. Он видел отплытие крейсер, мтросы отдвли честь тому, кто стоял н пристни и мхл своим голубым, в крсную полоску, плтком. Торговец корллми нблюдл отплытие многих других судов, он мхл вслед всем незнкомым пссжирм. Он приходил в порт кждый день. И кждый день узнвл что-то новое. Ниссен Пиченик, к примеру, узнл, что знчит: сняться с якоря, поднять прус, или рзгружться, или брть н буксир и тому подобное.

Кждый день он встречл молодых людей в мтросском обмундировнии, которые трудились н корблях, взбирлись н мчты, он видел их, прохживющихся по улицм Одессы, рук об руку: целую цепочку мтросов, которя рстянулсь н всю ширину улицы, - и н душе Ниссен стновилось тяжело, ведь у него не было детей. В ткие чсы ему хотелось иметь сыновей и внуков, и - вне сомнения - он бы всех их отпрвил к морю, все они стли бы мтросми. Тем временем жен его, бесплодня и безобрзня, торчл дом, в Прогродх. Нынче он продвл корллы вместо него. А ее ли вообще это было дело? Понимл ли он, что ткое корллы?

А Ниссен Пиченик в одесской гвни быстро збыл обязнности простого еврея из Прогрод. Ни утром, ни вечером он больше не ходил в сингогу для совершения предписнных молитв, молился дом, очень торопливо, и не держл в голове прведных и угодных Богу мыслей; он, кк грммофон, мехнически повторял звуки, которые зсели в голову. Видел ли когд-нибудь мир ткого еврея?

Между тем дом, в Прогродх, нступил сезон корллов. Об этом Ниссену Пиченику было хорошо известно, но ведь то был не прежний мтериковый Ниссен Пиченик, новый, окенический.

"У меня достточно времени, - говорил он себе, - чтобы вернуться в Прогроды! Что я могу тм потерять! А сколько еще я могу обрести здесь!"

И торговец корллми остлся в Одессе н три недели, кждый день он проводил рдостные чсы недине с морем, с корблями и с рыбкми.

То были первые кникулы в жизни Ниссен Пиченик.

VI

Вернувшись домой, в Прогроды, он обнружил, что потртил больше ст шестидесяти рублей, включя путевые рсходы. Однко жене и всем остльным, кто спршивл, чем же он тк долго знимлся н чужбине, торговец корллми отвечл, будто зключл в Одессе "крупные сделки".

Тем временем нчлся сбор урожя, и крестьяне ходили н ярмрку не тк чсто. Кк всегд, в этот период в доме торговц корллми нступло зтишье. Низльщицы, едв смерклось, уже уходили из дом. И вечером, когд Ниссен Пиченик возврщлся из сингоги, его больше не ожидло прекрсное пение хорошеньких девушек, только жен, привычня трелк с луковицми и редькой и медный смовр.

Однко - вспоминя о днях, проведенных в Одессе, о деловом безделье, о котором, кроме него смого, ни один человек не догдывлся, - торговец корллми покорился зведенным обычям осенних дней. Он уже подумывл о том, кк через несколько месяцев, отговорившись вжными сделкми, отпрвится в ккой-нибудь другой портовый город, нпример Петербург.

Мтерильных хлопот он не стршился. Все деньги, которые он отклдывл з годы торговли корллми, лежли, неизменно принося проценты, у ростовщик Пинкс Вршвского, увжемого в общине человек, который безжлостно выколчивл все долги, но и проценты выплчивл ккуртно. Денежных зтруднений Ниссен не опслся; бездетному, ему не требовлось зботиться о потомкх. Тк почему ж еще рзок не съездить в ккой-нибудь порт?

И торговец корллми уже нчл строить плны н ближйшую весну, кк вдруг в соседнем местечке Сучки стряслось нечто невероятное.

В этом городишке, тком же крохотном, кк и родное для Ниссен Пиченик местечко Прогроды, некий человек, которого до сей поры никто в округе не знл, открыл мгзин корллов. Человек звли Енё Лктош, и родом он был, кк вскоре стло известно, из длекой стрны Венгрии. Он говорил н русском, немецком, укринском, польском, зхоти вдруг кто-нибудь, и господин Лктош стл бы изъясняться по-фрнцузски, по-нглийски и по-китйски. Он был молодой, с глдкими иссиня-черными нпомженными волосми - между прочим зметим, единственный мужчин во всей округе, который носил глянцевитый нкрхмленный воротничок, глстук и трость с золотым нблдшником. Он приехл в Сучки несколько недель нзд, звел тм дружбу с мясником Никитой Колхиным и обрбтывл его до тех пор, пок тот не решился открыть вместе с ним торговлю корллми. Фирм с ярко-крсной вывеской нзывлсь: Никит Колхин & Compagnie.

В витринх мгзин сверкли безупречно крсные корллы, првд более легкие, чем кмни Ниссен Пиченик, но зто и более дешевые. Большя связк корллов стоил рубль пятьдесят, цепочки - двдцть, пятьдесят, восемьдесят копеек. Цены стояли в витрине мгзин. И дбы никто не проходил мимо, внутри его целый день горлнил фоногрф. Веселые песни были слышны в городке и з его пределми - в окрестных деревнях. Между тем в Сучкх не имелось ткой большой рыночной площди, кк в Прогродх. И все-тки - дже несмотря н уборку урожя - крестьяне приходили в мгзин господин Лктош послушть песни и приобрести дешевые корллы. Господин Лктош вел свое змнчивое дело уже больше месяц, и кк-то рз к Ниссену Пиченику зшел крестьянин из зжиточных и зявил:

- Ниссен Семенович, я не могу поверить, что ты вот уже двдцть лет обмнывешь меня и всех остльных. Но теперь в Сучкх есть человек, который продет прекрснейшие корлловые бусы, пятьдесят копеек з штуку. Моя жен уже хотел туд поехть, но я подумл, что сперв ндо бы спросить тебя, Ниссен Семенович.

- Верно, этот Лктош, - ответил Ниссен Семенович, - вор и мошенник. Инче я не могу объяснить его цены. Но я см отпрвлюсь туд, если ты подвезешь меня н своей телеге.

- Хорошо! - скзл крестьянин. - Посмотри и убедись см.

Вот тк торговец корллми окзлся в Сучкх, постоял некоторое время перед витриной, послушл громкие песни, нконец-тки вошел и зговорил с господином Лктошем.

- Я см торговец корллми, - скзл Ниссен Пиченик, - мой товр приходит из Гмбург, Одессы, Триест, Амстердм. Ум не приложу, почему и кким обрзом вы продете ткие прекрсные корллы и тк дешево.

- Вы приндлежите к строму поколению, - возрзил Лктош, - и, простите мне ткое выржение, немного отстли.

Тем временем Лктош вышел из-з прилвк - и Ниссен Пиченик увидел, что он прихрмывет. Очевидно, его левя ног был короче, тк кк кблук н левом споге был вдвое выше првого. От Лктош исходил сильный, дурмнящий зпх и неизвестно, где н его тощем теле рсполглся, собственно, источник этих испрений. Волосы его были иссиня-черны, кк ночь. А темные глз, которые в первое мгновение могли покзться мягкими, кждую секунду излучли блеск ткой силы, что в смой глубине зрчков вспыхивло стрнное огненное зрево. Под черными звитыми усикми усмехлись белые, сверкющие мышиные зубки Лктош.

- Ну? - спросил торговец корллми Ниссен Пиченик.

- Конечно, - произнес Лктош, - мы не сумсшедшие. Мы не ныряем н морское дно. Мы попросту изготовляем искусственные корллы. Моя фирм нзывется "Бртья Лункстл, Нью-Йорк". Я с успехом отрботл дв год в Будпеште. Крестьяне ничего не змечют. И не только в Венгрии, но, кк видите, и в России. Им хочется крсивых крсных безупречных корллов. Вот они. Дешево, доступно, крсиво, нрядно. Чего еще желть? Нстоящие корллы не бывют столь прекрсны!

- Из чего сделны вши корллы? - поинтересовлся Ниссен Пиченик.

- Из целлулоид, дорогой мой, из целлулоид! - в восторге зкричл Лктош. - Только не говорите мне ничего о технике! Видите ли, в Африке рстут кучуковые деревья, из резины делют кучук и целлулоид. Рзве это не естественно? Неужели в кучуковых деревьях меньше природы, чем в корллх? Неужто в фрикнском дереве меньше природы, чем в корлловом, что н дне моря? Ну что, что вы теперь скжете? Будем вести дело вместе? Решйтесь! Через год, нчиня с сегодняшнего дня, из-з конкуренции со мной вы лишитесь всех своих клиентов - и можете возврщться со всеми своими корллми обртно н дно морское, туд, откуд берутся эти крсивые кмешки. Скжите же: д или нет?

- Дйте мне дв дня сроку, - отвечл Ниссен Пиченик и уехл домой.

VII

Вот тк дьявол искушл Ниссен Пиченик. Он нзывлся Енё Лктошем из Будпешт, он привил фльшивые корллы н русской земле, корллы из целлулоид, горящие, когд их поджигют, зеленовто-голубым плменем, словно костер, окружющий преисподнюю.

Возвртясь домой, Ниссен Пиченик рвнодушно поцеловл в обе щеки жену, поздоровлся с низльщицми и змутненными глзми, змутненными чертом глзми, стл рссмтривть свои дорогие корллы, живые корллы, которые выглядели длеко не тк безупречно, кк фльшивые целлулоидные кмешки конкурент Енё Лктош. И дьявол внушил Ниссену Пиченику, честному торговцу, мысль подмешть к нстоящим корллм фльшивые.

И однжды он отпрвился н почту и продиктовл писрю письмо к Енё Лктошу в Сучки, чтобы тот через несколько дней прислл ему не меньше двдцти фунтов фльшивых корллов. Целлулоид, кк известно, мтерил легкий, и из двдцти фунтов фльшивых корллов получется изрядное количество укршений. Ниссен Пиченик, прельщенный и ослепленный дьяволом, подмешл искусственные корллы к нстоящим, изменив этим смому себе и нстоящим корллм.

По округе уже нчлся сбор урожя, и крестьяне почти не приходили з корллми. Но н тех редких покуптелях, которые появлялись от случя к случю, Ниссен Пиченик, блгодря поддельным корллм, зрбтывл теперь больше, чем прежде н многочисленных клиентх. Он смешивл нстоящее с поддельным - это еще хуже, чем если бы он продвл только подделки. Ведь с людьми, попутнными дьяволом, происходит и ткое: во всем дьявольском они превосходят дже смого дьявол. Вот тким обрзом Ниссен Пиченик превзошел Енё Лктош из Будпешт. Все, что зрбтывл, Ниссен Пиченик нес Пинксу Вршвскому. Луквый до того обольстил торговц корллми, что он испытывл истинное нслждение при мысли о кпитле, который умножется и приносит проценты.

В эти дни неожиднно умер ростовщик Пинкс Вршвский, и Ниссен Пиченик испуглся, тотчс пошел к его нследникм и потребовл свои деньги с процентми. Он получил их н месте, ровным счетом пять тысяч четырест пятьдесят рублей и шестьдесят копеек. Из этих денег торговец корллми вернул долг Лктошу и зтребовл еще двдцть фунтов искусственных корллов.

Однжды к Ниссену Пиченику пришел богтый хмелевод и попросил для одного из своих внуков корлловую цепочку от сглз.

Торговец корллми ннизл н нитку одни фльшивые, из целлулоид, корллы и еще добвил:

- Это смые крсивые, которые только у меня есть.

Крестьянин рсплтился по устновленным н нстоящие корллы ценм и уехл в свою деревню.

Его внук умер неделю спустя после того, кк н его шейку повесили поддельные корллы, стршной смертью от удушья, от дифтерии. И по деревне Соловецк, где жил богтый хмелевод ( ткже по окрестным деревням), рспрострнилсь весть о том, что корллы Ниссен Пиченик из Прогрод нвлекют несчстье и болезнь - и не только н тех, кто у него покупл, потому что дифтерия нчл свирепствовть в соседних деревушкх и смел н своем пути много детских жизней. Рзнесся слух, будто корллы Ниссен Пиченик приносят болезнь и гибель.

И вот з всю зиму к Ниссену Пиченику не пришел ни один покуптель. Это был суровя зим. Он нступил в ноябре и продолжлсь до конц мрт. Кждый новый день приносил с собой лютый мороз, кзлось, дже вороны мерзли, примостившись н голых ветвях кштнов. В доме Ниссен Пиченик было очень тихо. Он увольнял низльщиц одну з другой. В ярмрочные дни он время от времени встречл то одного, то другого из своих стрых покуптелей. Но те не здоровлись с Ниссеном Пичеником.

Д, крестьяне, целоввшие его летом, делли вид, будто больше не знли торговц корллми.

Стояли сорокгрдусные морозы. Вод в бидонх водонос змерзл по дороге от колодц до дом. Толстый слой льд покрывл стекл в доме Ниссен Пиченик, тк что тот больше не видел, что творилось н улице. И тк кк ни один покуптель не приходил, торговец свливл всю вину не н фльшивые корллы, н суровую зиму. Однко мгзин господин Лктош всегд был переполнен. И у него крестьяне покупли безупречные и дешевые корллы из целлулоид, не злополучные у Ниссен Пиченик.

Обледенелыми и глдкими, словно зеркло, стли улицы и переулки городишк Прогроды. Жители нщупывли путь оковнными железом плкми. Но дже несмотря н это, многие пдли и ломли шеи и ноги.

Кк-то вечером упл и жен Ниссен Пиченик. Он долго лежл без сознния, пок сострдтельные соседи не подняли ее и не отнесли в дом. Вскоре ее нчло тошнить, фельдшер из Прогрод скзл, что у нее сотрясение мозг.

Женщину привезли в госпитль, и доктор подтвердил дигноз.

Кждое утро торговец корллми ходил в больницу. Он присживлся н кровть своей супруги, по полчс слушл ее нечленорздельные речи, смотрел в ее лихордочные глз, н ее редкие волосы, вспоминл о тех немногих чсх лски, которые он ей подрил, вдыхл резкий зпх кмфры и йодоформ и снов возврщлся домой, стновился у плиты, и см себе отрезл хлеб, и см себе чистил редьку, и см себе готовил чй, и см себе рстпливл печь. Потом он высыпл н один из столов все корллы из многочисленных мешочков и нчинл их рзбирть. Целлулоидные корллы господин Лктош лежли отдельно в шкфу. Нстоящие корллы уже двно не кзлись Ниссену Пиченику живыми. С тех пор кк Лктош пришел в эти кря и см он, торговец корллми Ниссен Пиченик, стл подмешивть легкие вещицы из целлулоид к тяжелым нстоящим кмням, хрнившиеся в его доме корллы постепенно угсли. Теперь корллы деллись из целлулоид! Корллы, которые выглядели кк живые и были еще прекрснее и совершеннее, чем нстоящие и полные жизни кмни, деллись из мертвого веществ! Что в срвнении с этим сотрясение мозг?

Через восемь дней он скончлсь, рзумеется из-з сотрясения мозг! Но не тк уж не прв окзлся Ниссен Пиченик, говоря себе, что его жен умерл не от одного сотрясения мозг, и оттого, что жизнь ее не был нужн ни одной другой человеческой жизни н этом свете. Ни один человек не хотел, чтобы он остлсь в живых, вот он и умерл.

Теперь торговец корллми Ниссен Пиченик был вдовец. Он оплкивл жену, кк полглось. Приобрел для нее одно из смых добротных ндгробий и велел высечь н нем добрые слов. Утром и вечером он читл по ней зупокойную молитву. Но ничуть не жлел об ее отсутствии. Готовить пищу и чй он мог и см. Он не чувствовл себя одиноким, пок был недине с корллми. И его огорчл лишь тот фкт, что он предл их, променял н фльшивых бртьев, н корллы из целлулоид, променял см себя н торговц Лктош.

Он тосковл по весне. А когд т нконец пришл, Ниссен Пиченик понял, что нпрсно скучл по ней. Кждый год, еще до нступления Псхи, когд в обеденный чс нчинли тять сосульки, покуптели обыкновенно стрлись приехть в скрипучих телегх или звенящих снях. Н Псху им нужны были корллы. Но теперь весн нступил, все сильнее пригревло солнце, с кждым днем сосульки стновились все короче и тющие сугробы н обочине дороги - все меньше, покуптели не шли к Ниссену Пиченику. В дубовом шкфу, в чемодне, который стоял возле печки н четырех колесикх, туго зтянутый железными ремнями, лежли в кучкх, связкх и бусх дргоценнейшие корллы. Но ни один покуптель не приходил. Стновилось все теплее, снег исчез, шел мягкий дождь, филки в лесх рсцветли, и н болотх квкли лягушки; но ни один покуптель не приходил.

Примерно в то же время в Прогродх впервые зметили некоторые удивительные перемены в поведении и хрктере Ниссен Пиченик. Д, жители Прогрод впервые стли подозревть, что торговец корллми - чудк, дже оригинл; кое-кто потерял обычное увжение к нему, кое-кто дже открыто высмеивл. Люди в Прогродх больше не говорили: "Вот идет торговец корллми", они просто змечли: "А вон Ниссен Пиченик - рньше он был известным торговцем корллми".

Он см виновт в этом. Ведь он вел себя отнюдь не тк, кк предписывли вдовцу зконы и обстоятельств трур. Если н стрнную дружбу с мтросом Комровером и посещение трктир Подгорцев, пользующегося дурной слвой, еще и смотрели сквозь пльцы, то теперь посещения трктир уже не могли не нвлечь глубокого осуждения. Ведь после смерти жены Ниссен Пиченик почти кждый день ходил в трктир Подгорцев. Он пристрстился к медовухе. И тк кк со временем мед стл для него слишком слдок, велел мешть его с водкой. Иногд одн из девиц подсживлсь к нему. Пиченик, з всю свою жизнь не знвший других женщин, кроме своей, теперь уже мертвой, супруги, он, никогд не жждвший ничего другого, кроме кк лскть, рсклдывть и ннизывть своих нстоящих женщин, то есть корллы, в трктире Подгорцев порой чувствовл, что стл жертвой дешевой белой женской плоти и собственной крови, которя глумилсь нд его достоинством, жертвой небывлого жркого дурмн, который источли тел девочек. И он пил, и он лскл девочек, которые сидели с ним рядом, иногд устривлись и н его коленях. Ниссен Пиченик испытывл нслждение, похожее н то, которое испытывл, когд игрл с корллми. И своими сильными, покрытыми рыжими волосми пльцми он менее искусно, дже до смешного неловко, щупл девичьи соски, ткие же крсные, кк некоторые корллы. И он, кк принято говорить, терял силы с кждым днем, едв ли не с кждым чсом. Он см чувствовл это. Его лицо все больше худело, сутуля спин горбилсь, он больше не чистил плтье и споги, не рсчесывл бороду. Кждое утро и вечер он мехнически исполнял молитвы. Он и см сознвл: он просто не был больше торговцем корллми, он был Ниссеном Пичеником, в прошлом знменитым торговцем корллми.

Он чувствовл, что еще через год, еще через полгод превртится в посмешище для городишк - ккое, собственно, ему до этого дело? Не Прогроды - окен был его родиной.

Вот тк Ниссен Пиченик принял роковое для своей жизни решение.

Но прежде всего он отпрвился в Сучки - и что открылось ему тм: в мгзине Енё Лктош из Будпешт он увидел всех своих стрых покуптелей, и они с блгоговением слушли изрыгемые фоногрфом песни и покупли целлулоидные корллы, по пятьдесят копеек з цепочку.

- Ну, что я вм говорил год нзд? - крикнул Ниссену Пиченику Лктош. Вы хотите еще десять фунтов, двдцть, тридцть?

Ниссен Пиченик ответил:

- Мне больше не нужны фльшивые корллы. Что ксется меня, то я торгую исключительно нстоящими.

VIII

И он уехл домой, в Прогроды, и тйком, втихомолку отпрвился к Беньямину Брошзинеру, который влдел проходной компнией в Гмбурге и продвл для переселенцев билеты. Это были в основном дезертиры и совсем бедные евреи, которые уезжли в Кнду и Америку и н чьи деньги Брошзинер жил. В Прогродх он упрвлял ее предствительством.

- Я хочу поехть в Кнду! - скзл торговец корллми Ниссен Пиченик. - И кк можно скорее.

- Ближйший корбль нзывется "Феникс" и отплывет из Гмбург через четырндцть дней. З это время мы рздобудем вм бумги, - ответил Брошзинер.

- Хорошо, хорошо! - произнес Пиченик. - Но никому ничего об этом не говорите.

Он пошел домой и упковл все корллы, нстоящие корллы, в дорожный чемодн н колесикх.

Целлулоидные же корллы положил н медную подствку смовр, зжег и нблюдл, кк они сгорют, источя зловоние и синевтый свет. Это продолжлось долго, ведь у Ниссен оствлось больше пятндцти фунтов искусственных корллов. После них обрзовлсь внушительня куч черно-серого пепл. А вокруг керосиновой лмпы вился серо-голубой дым целлулоид. Тк прощлся Ниссен Пиченик со своей родиной. Двдцть первого преля в Гмбурге он, пссжир средней плубы, взошел н проход "Феникс".

Когд произошл ктстроф, корбль нходился в пути четыре дня, быть может, некоторые еще помнят о ней.

Больше двухсот пссжиров вместе с "Фениксом" пошли ко дну. Конечно, они утонули.

Что ксется Ниссен Пиченик, то он тоже окзлся в воде, но нельзя скзть, что он просто утонул, кк все остльные. Нпротив, он - и об этом можно зявить совершенно уверенно - возвртился домой, к корллм, н дно окен, где звивется кольцми могучий Левифн.

Поверив словм человек, который, кк говорится, чудом избежл тогд смерти, мы должны сообщить вм, что Ниссен Пиченик, здолго до того кк спстельные лодки нполнились людьми, бросился з борт в воду к своим корллм, к своим нстоящим корллм.

Что до меня, то я охотно этому верю. Я знл Ниссен Пиченик и ручюсь, что место его было среди корллов и что дно окен было его единственной родиной.

Д покоится он в мире тм, подле Левифн, до пришествия Мессии.