Булычев Кир

Гусляр - Неаполь (Заграничный турист Удалов)

Кир Булычев

Гусляр - Неаполь

Авт. назв.: "Заграничный турист Удалов"

Цикл - "Гусляр"

Серый рассвет застал Корнелия Удалова на поросшем кустами берегу речки Чурмени, впадающей в озеро Копенгаген. Удалов сложил на траве удочки и осмотрелся. Пусто. Никого нет. Погода стояла мерзкая, гриппозная, сырая, и, видно, все рыбаки решили отсидеться дома. Тем лучше. Больше достанется ему. Удалов размотал леску, наживил крючок и закинул первую удочку. От поплавка пошли по воде круги, неподалеку тяжело плеснула рыба. Настроение было хорошее, деловитое. И тут Удалов увидел дым. Дым поднимался над лесом в полукилометре от рыболова. Видно, кто-то, приехавший еще с вечера, жег костер. Через час, поймав небольшого подлещика, Удалов снова взглянул в сторону чужого костра. Тот все горел. Столб густого дыма вырастал до низких облаков, и там его разгонял мокрый ветер. - Как бы он лес не поджег, - сказал Удалов тихо, чтобы не спугнуть рыбу. Прошел еще час. Костер горел по-прежнему, столб дыма вроде бы даже подрос. К одиннадцати часам Удалов смотал удочки, взял ведро с уловом, к сожалению, не таким богатым, как хотелось бы, и пошел в сторону дыма, хоть к шоссе идти было совсем в другую сторону. Дым его беспокоил своим постоянством.

Идти было трудно. Удилища задевали за ветви орешника, сапоги скользили по мокрой траве. Скопища лисичек и отдельно стоявшие мухоморы оживляли общую унылую картину, но Удалов шел не по грибы и этих ярких пятен почти не замечал. Он прошел больше километра, а дым почти не приблизился. Это его очень удивило. Река осталась далеко позади. Приходилось перескакивать с кочки на кочку, и Удалов пожалел, что не оставил удочки у воды. Пройду еще сто шагов, сказал он себе, и, если не дойду, вернусь. И тут с неба посылался пепел. Удалов не сразу догадался, что это - пепел. Сначала он обратил внимание на то, что дождь - грязный. Капли оставляли на руках и одежде серые следы, словно с неба капал птичий помет. Сообразив, что грязь происходит от дыма, Удалов понял, что это - лесной пожар, и лучше бы уйти подобру-поздорову, пока не поздно, а из города пускай пришлют вертолет. Он и разберется. Удалов остановился и кинул последний взгляд на дым. Дым закрыл полнеба. Разрываемый между любопытством и опасением, Удалов сделал еще несколько шагов вперед. Перед ним открылась большая болотистая, в кочках, поляна, поросшая по краям черникой. В центре ее поднимался к небу столб дыма. Но костром тут и не пахло. Это было иное явление природы. Посреди поляны возвышался небольшой вулкан. Он не достиг еще вершин деревьев, но внешним видом напоминал громадные и страшные вулканы Явы и Камчатки. Струйки лавы стекали по его ребристым бокам, и над кратером бушевало небольшое устойчивое пламя, как будто там горел примус. Вид вулкана не испугал Корнелия. Ему уже приходилось видеть немало чудесного. Однако сердце Удалова наполнилось уважением к всесилию природы. Он присел на ствол поваленной сосны и стал смотреть. Раньше вулканов в Великом Гусляре и его окрестностях не наблюдали. И вообще считалось, что этот район не подвержен землетрясениям и извержениям. Но в конце концов и там, где теперь высятся огнедышащие горы, когда-то расстилались безобидные равнины. Удалов, наделенный живым воображением, представил себе, как вулкан растет, увеличивается до размеров Кавказских гор, погребает Великий Гусляр под слоем вулканического пепла, как убегают из города его жители, неся на руках пожитки и детей и стараясь прикрыться плащами и полотенцами, подобно несчастным на картине художника Брюллова "Гибель Помпеи". Впрочем, ему стало жалко не столько город, сколько себя, руководителя стройконторы, ибо знай он заранее о гибели Великого Гусляра, не было бы нужды перевыполнять план по асфальтированию. Но с другой стороны, Удалов понимал, что наличие вулкана на центральнороссийской низменности - замечательная возможность для науки и экономии государственных средств, потому что не надо будет направлять специалистов на отдаленную Камчатку, когда настоящий вулкан находится под боком. Вулкан ухнул, и из него вылетел фонтан оранжевых искр. Удалов почувствовал, как в лицо ему пахнуло нутряным жаром Земли. Он приподнялся, чтобы вовремя отступить. Вулкан выкатил на вершину большой округлый камень и пустил его по откосу. Камень ухнул в болото, и вода зашипела, окутывая его паром. Сколько хозяйственных возможностей лежит в использовании вулканического тепла, думал потрясенный зрелищем Удалов. Например, в стирке белья. Вулкан выплюнул еще несколько каменных глыб. Оранжевое пламя крутилось над его вершиной. Скоро он достигнет верхней кромки леса, а там, гляди, его обнаружат и из города. Нет, вулкан не был ужасен. Работал он довольно лениво, хоть и красиво. Пепел, смешанный с дождем, оседал грязью на плащ Удалова, и он подумал о тех неприятных словах, которые ему придется выслушать дома. Ксению мало волнуют вулканы и другие объективные причины. Пламя над вулканом разгоралось, переливаясь зеленоватыми и белыми всплесками, и Удалову чудилось, что в сполохах его играют огненные ящерицы. Вот так, думал Удалов, первобытные люди смотрели на огонь и придумали чертей... В лицо дышало жаром, спереди плащ обсох. Порой из жерла вулкана вылетали камни, но Удалову они пока не угрожали. Где-то внутри, под ногами, слышался зловещий гул, и земля едва заметно тряслась, словно крупный зверь просился на свободу.

Удалов все откладывал свое отступление. За время его отсутствия кто-нибудь другой увидит вулкан и станет первооткрывателем. Это было бы несправедливо. Лучше уж я подожду, уговаривал себя Удалов, пока из города прилетит вертолет, послежу, чтобы не загорелся лес. Огненные сполохи крутились и мельтешили над вершиной вулкана, словно живые. И Удалов представил себе, глядя на них, что где-то в глубине раскаленной Земли живут странные огненные существа. Когда-то они были хозяевами Земли и носились, как искры, по ее расплавленной поверхности, но потом, после того, как Земля остыла, были вынуждены отступить вглубь. А почему нет? Ведь жизнь так многообразна. Вот бы установить с ними контакт, поговорить, как и что, обменяться сведениями. Ведь для этих внутренних жителей Земли вулканы - окошки в мир. Они, может, и не подозревают, что снаружи существует жизнь. А может, они считают, что люди - узурпаторы, что вся Земля принадлежит вулканическим жителям по древнему праву. И они, как только им представится возможность, выскакивают изнутри на потоках лавы и жгут людей почем зря, чтобы доказать свои права. Белые огоньки все метались и метались над вершиной вулкана. И Удалов, уже признавший их за вулканических жителей, сказал вслух: - Это еще неизвестно, кто первый на Земле поселился. Может быть, Земля сначала была холодная, а потом только разгорелась. Есть такая теория. Белых огневиков стало больше. Удалов насчитал их с десяток. Форму их угадать было трудно - ну какая может быть форма у языков пламени? - Чего же вы? - спросил Удалов. - Хоть бы сигнал подали! И тут ему показалось, что огневики подают сигнал. Они выстроились в кольцо. И тут же кольцо распалось. Чтобы подтвердить, что понял, Удалов нарисовал пальцем в воздухе кольцо. Тогда огневики показали ему крест. Удалов нарисовал в воздухе крест. Контакт налаживался. Вулкан ухал и разгорался. Огневики, чтобы у Удалова не оставалось никаких сомнений, соорудили на мгновение равнобедренный треугольник, что никак не могло быть игрой природы, а говорило о их разуме и сообразительности. - А дальше что? - спросил Удалов. - Прямой контакт невозможен. Я, честно говоря, не выдержу его без асбестового костюма. А в общем хотел бы пожать вам руку по причине всеобщего братства. Тут огневики, с помощью своих товарищей, подоспевших из раскаленных глубин вулкана, сложились в надпись "SOS". И Удалов понял. - Спасите наши души, - сказал он. - Всемирно известный сигнал бедствия. Ну что же, ко мне многие обращались, и я никогда не отказывал. И он уселся поудобнее, дожидаясь, что еще придумают огневики в плане общения с человечеством. В мельтешении огневиков мелькнуло что-то темное. Темное вылетело из вулкана и приземлилось неподалеку от Удалова. Это был шар, сантиметров десять в диаметре. Сверкающий. Раскаленный. Шар шипел и крутился. - Не взорвется? - спросил Удалов. Но огневиков уже не было видно. Пламя над вершиной вулкана постепенно тускнело, уменьшалось, и Удалов понял, что его опасения, будто рядом с Великим Гусляром вырастет гора ростом с Казбек, не обоснованны. Вулкан смирялся. Гул и дрожание земли прекратились. Дождь принялся с новой силой. Удалов собрался с духом и подошел к шару. Шар быстро остывал. Минут через десять его уже можно было взять в руки, перекатывая с ладони на ладонь, как горячую картофелину. Поперек шара шла черная полоска. Когда шар остыл, Удалов попытался его развинтить, полагая, что он внутри полый. Но тут над головой послышался легкий треск, и вскоре в пелене дождя образовался вертолет, прилетевший из города по тревожному сигналу.

Исследованием шара Удалов занялся дома. Он с трудом дотерпел, пока жена его Ксения, ничуть не взволнованная рассказом о настоящем вулкане в окрестностях города, но очень сердитая за испачканный пеплом плащ, улеглась спать. Удалов вышел на кухню, зажег там свет и на кухонном столе развинтил шар. Из шара выскочила, изрядно напугав Удалова, пружинка, сделанная из узкой упругой полоски какого-то металла. Пружинка развернулась и легла на кухонный стол. Вслед за ней выкатился шарик поменьше. На пружине была надпись на русском языке: "Просьба. Передать содержимое шара в кратер вулкана Везувий (Италия). Страдаем от недогрева. Есть жертвы". Удалов перечитал послание. Потом спрятал шарик поменьше в карман накинутого поверх майки пиджака. Да, несладко им приходится, подумал он. Наблюдается недогрев. Может быть, всего и осталось тепла две-три тысячи градусов. Удалов не смог сдержать улыбки, подумав, что огневики от такой смертельной температуры зябнут и страдают. Ну что ж, надо людям помочь. А как помочь? Вот старались огневики, нашли Удалова, может, последнее тепло на вулкан ухлопали. А как теперь переправить шарик в Италию? Послать его почтой на имя итальянской Академии наук? Попросить их, чтобы кинули письмо итальянским вулканическим жителям от советских вулканических жителей? Но что сделают в ответ итальянские академики? Вернее всего решат, что и в Советском Союзе есть свои сумасшедшие. По крайней мере, на их месте Удалов подумал бы именно так. Нет, ничего не остается иного, как самому съездить в Италию.

Утром Удалов, не выспавшийся после полной раздумий ночи, сказал Ксении: - Слушай, Ксюша, как ты относишься к моей поездке за границу? - Пил вчера? - спросила Ксения. - Я серьезно говорю. - И я серьезно. Ксения Удалова планировала на воскресное утро большую стирку, и идеи Удалова, от которых дома один вред, ее раздражали. - Например, в Италию, - сказал Удалов. - В город Рим и даже Неаполь. В город миллионеров. - Поезжай, если сам миллионер, - ответила Ксения. - Максимке брюки купить нужно. На нем все горит. Удалов только вздохнул. Иного он и не ждал. Но сдаваться было нельзя. И он спустился этажом ниже к своему старому другу Александру Грубину. - Здравствуй, Саша, - сказал он Грубину, который в свободное время вырезал на рисовом зерне "Песнь о вещем Олеге". - Ты как относишься к идее жизни внутри Земли? Грубин, не отрываясь от окуляра микроскопа, сказал коротко: - Положительно. Грубин относился положительно к любой жизни. Будь она внутри Земли, на Марсе или во впадинах Тихого океана. - Вчера я рыбу ловил, - сказал Удалов, - на Чурмени. И вдруг увидел, что рядом извергается вулкан. - Этого быть не может, потому что наш район не вулканический. - Не спорь, - ответил твердо Удалов. - Если я говорю вулкан, значит вулкан. Его уже обнаружили. Не сегодня-завтра здесь будет экспедиция. С Камчатки вызывают. - Действующий? - Конечно, действующий. А то как бы я его нашел? - удивился Удалов. Только когда я уходил, он уже погас. - И ты мне ни слова? - Не до тебя было. Извини, но не до тебя. - Почему? - Да потому, что огневики меня просили одну вещь для них сделать, а я никак не придумаю. - Огневики? Грубин поднялся во весь свой внушительный рост. Он казался еще выше, чем был на самом деле, по причине заметной худобы и за счет косматой шевелюры. - Это я их так называю. Тех, кто в вулкане живет. - В вулкане никто жить не может. Грубин еще сопротивлялся. Здравый смысл в нем восставал против слов Удалова. Хотя ему очень хотелось бы, чтобы в вулкане кто-нибудь жил. - Живут они в вулкане. И страшно мерзнут, - настаивал Удалов. - Что-то там с обогревом неладно. И они просили меня, чтобы я сгонял в Италию. Там возле города Неаполя стоит вулкан Везувий. Слыхал? Надо, чтобы те, из Италии, подбросили нашим угольку. - Стой! А какие они из себя, огневики? - Огневики? Ну как тебе сказать? Как будто белое пламя. Бегают быстро. И форму меняют. - А может, их и не было? И тогда Удалов достал блестящий шар. - Это видел? Удалов развинтил шар, и, когда оттуда выскочила пружина, Грубин вздрогнул. Удалов улыбнулся, потому что уже забыл, что и сам ночью испугался этой пружины. - Читай, - сказал он Грубину. Когда, наконец, Грубин убедился, что внутри Земли живут разумные существа, они вдвоем сели сочинять просьбу дать им как передовым труженикам за наличный расчет туристские путевки в Италию. Написав такие заявления, снабдив их соответствующими печатями, характеристиками и даже просьбами о скидке за счет профсоюза, они отправили бумаги в область и стали ждать. Ответ пришел через три месяца. Все эти три месяца Удалов с Грубиным очень волновались, ходили в лес смотреть, не пробудился ли вулкан, но вулкан уже давно превратился в холм посреди болота, и даже странно было представить, что в его раскаленном жерле метались огневики. Ответ был положителен для Удалова. Что касается Грубина, то ему предложили подождать еще год, так как число путевок ограничено. Так что Грубин, буквально иссыхая от горя, обратился в последний день перед отъездом к Удалову с такими словами: - Послушай, Корнелий, - сказал он. - Я, конечно, понимаю, что путевка именная и вместо тебя мне поехать нельзя, хотя, конечно, я бы поручение огневиков выполнил лучше. - Это почему? - удивился Удалов. - Ты их даже в глаза не видел. Тебе они, может быть, и не доверяют. Ведь меня избрали. - Ты оказался рядом, вот и избрали, - отмахнулся Грубин, который хотел говорить совсем об ином. - Нет, не скажи, - ответил Удалов. - Я весьма подозреваю, что они приурочили это извержение к моей рыбалке. - Я не о том, - сказал Грубин. - Я думаю, что мы плохо выполняем долг перед наукой. - Это почему? - Мы с тобой обязаны сообщить о встрече с огневиками в Академию наук. Удалов сел на чемодан, чтобы закрыть, и лукаво прищурился. - Если бы они хотели, то и это поручили бы мне. Наверное, они считают, что рано. И я думаю, что, если выполню их главное поручение достойно, продолжение последует. Они проникнутся доверием к человечеству в моем лице. - И что? - А ты представляешь, сколько внутри Земли полезных ископаемых? Они нам их покажут. И еще они смогут работать для людей в самых раскаленных местах.

... К тому времени, когда туристская группа достигла города Неаполя, Удалов сознательно сблизился с гидом - итальянским студентом Карло, юношей маленького роста и тонкого сложения, который учил русский язык в университете, а на каникулах подрабатывал с туристами. Восхождение на вулкан Везувий в программу поездки не входило, и гид мог пригодиться Удалову для выполнения плана. До обеда группа в полном составе осмотрела сверху Неаполитанский залив. Над Везувием поднималась струйка дыма. Говорили о судьбе Помпеи, а Удалов видел не Везувий, а свой небольшой вулкан, над которым поднималась такая же струйка дыма. На вечер были билеты в театр на одного неаполитанского певца, а между обедом и певцом оставалось некоторое время. Удалов, охваченный страшным нетерпением оттого, что желанный Везувий был виден из окна его номера, подстерег в коридоре студента Карло и сказал ему: - Пошли, выпьем, буржуазия. Студент всплеснул руками и ответил: - Нельзя. Еще день. Мы с тобой это будет сделать после театра. - После театра само собой, - сказал Удалов. - Заходи. И в голосе его была такая необычная твердость, что студент только поглядел на плотного русского туриста и последовал в номер. - На, - сказал Удалов, наливая ему полный стакан из привезенной бутылки. Пей. - А ты? - А я тоже выпью. Удалов решил, что и ему не мешает выпить. - У меня к тебе просьба, - сказал он Карло, наливая себе во второй стакан. - Сгоняем на Везувий. - Что? - удивился Карло. - Ты пей, пей, здесь еще осталось. Карло послушно выпил стакан до дна, поглотал воздух открытым ртом и сказал по-итальянски что-то непонятное. Потом добавил по-русски: - Нельзя на Везувий. - Почему? - Есть опасно. - Ты внизу останешься. Я только взгляну. - Нет, нельзя. - Почему? - Нет время. - На такси поедем. - Советский турист немного небогатый, - сказал прозорливый Карло. - Ты знаешь, студент, что я ничего не покупал. Даже жене не везу подарка. Хочу удовлетворить мечту своей жизни, посмотреть на вулкан вблизи. Все деньги, что от такси останутся, - твои. - О, нет, - сказал Карло, который был, в принципе, добрым парнем. - Пей, - сказал Удалов, доливая из бутылки остатки водки. - Не надо мне деньги, - сказал студент. - Мир и дружба, - согласился с ним Удалов. - Поехали быстро. Карло допил, и они поехали на такси к вулкану Везувий, и Удалов, не отрываясь, смотрел на счетчик и умолял его не спешить. Такси, естественно, до вершины не доехало. Пришлось вылезти. Удалов поспешил наверх по протоптанной тропинке. Карло шел сзади и уверял, что дальше идти опасно, но в походке Удалова была такая целеустремленность, что Карло лишь восклицал что-то про деву Марию и карабкался вслед, удивляясь, какие странные люди приезжают из Советской России. Было знойно. Воздух был тяжелым, словно перед грозой. Не доходя до вершины шагов триста, Карло уморился и присел не камень. Может, он опасался извержения. Но Удалов на него и не глядел. Вершина была близка. Он ощупал в кармане маленький шарик. На вершину в этот момент наплыло сизое облачко, и Удалов последние шаги перед кратером прошел на ощупь. Но страха он не испытывал, потому что очень спешил закончить дело. Карло сидел под самым облаком, несколько беспокоился за русского и глядел на прекрасный Неаполитанский залив. Он думал о том, как полезно ходить пешком и заниматься физическим трудом. В вулкане что-то тихо урчало, и Карло решил, что извержения, слава мадонне, сегодня не будет. Русский не возвращался. - Эй! - крикнул Карло. - Ты есть где?

Удалов не отвечал. В эти мгновения он сквозь просвет в сыром облаке увидел кратер и метнул туда шарик. Тяжелый шарик провалился в озерцо лавы и исчез. Удалов решил подождать, не появятся ли какие-нибудь указания. Указаний не было. Пахло серой. - Получили? - спросил Удалов громко, надеясь, что местные огневики его услышат. Никакого ответа. - Что передать нашим? - крикнул Удалов. Но вулкан ему не ответил. И тут Удалов понял, что итальянские огневики не понимают по-русски. Тогда он крикнул в другую сторону: - Карло! Ты здесь? Услышав голос из облака, далекий, но отчетливый, студент откликнулся. - Я здесь. - Спроси по-итальянски, не будет ли ответа. Я жду. - Кому спроси? - удивился студент. - Им скажи. В вулкан. Да где ты, в конце концов? Иди сюда. Тогда студент в самом деле встревожился. Он быстро взобрался к Удалову. - Пойдем вниз, - сказал он мягко. - Нет, ты сначала спроси. И студент понял, что с таким человеком на краю кратера Везувия спорить не следует. И он что-то спросил. - Не так, - сказал ему Удалов. - Громче. Чтобы они слышали. Карло совсем оробел, однако спросил громко по-итальянски у кратера: не будет ли ответа. Но ответа не дождался. Обратный путь они проделали молча. Удалов был разочарован и думал, что лучше бы купил жене модные туфли. Карло тоже молчал и клялся себе, что никогда не будет водить на вершину Везувия русских туристов...

На аэродроме в Гусляре Ксения, которая еще не знала, что муж не привез никаких подарков, встретила Корнелия тепло, с объятиями. А потом к Удалову подошел Грубин и, пожав руку, спросил тихо: - Ну как, удалось? - Я выполнил свой долг, - ответил Удалов. Вечером, спасаясь от упреков Ксении, решившей, что муж пропил всю валюту с прекрасными итальянскими киноактрисами, Удалов спустился к изнывавшему от нетерпения Грубину. - Странная она у меня женщина, - сказал он Грубину. - Ну какие могут быть киноактрисы в туристской поездке? - Правильно, - согласился бесхитростно Грубин. - Зачем им на тебя смотреть? - Не в этом дело, - поправил друга Удалов. - Они бы, может, и посмотрели, но мне было некогда. Я все деньги на такси прокатал, к Везувию ездил. - Значит, все в порядке? - Боюсь, что нет. Не получил ответа. Только зря путевку покупал. А Максимке брюки покупать надо. Грубин выслушал грустную историю о похождениях Удалова. Тут под окном раздался голос общественника Ложкина: - Грубин, Удалов у тебя? - А что? - спросил Грубин. - Товарищи собрались. В домоуправлении. Слушать будем, как наш представитель Италию посетил... - Еще чего не хватало, - мрачно сказал другу Удалов. - Я же на Италию и не смотрел даже. Сначала волновался, как бы Везувий не пропустить, а потом расстраивался, как все вышло. Он вздохнул и пошел читать лекцию об Италии. Хорошо еще помнил кое-что из написанного о ней в энциклопедии. Только трудно пришлось, когда стали задавать вопросы о политическом положении.

Два дня Удалов ходил мрачный, с женой не разговаривал, выступил с беседой в стройконторе, потом в школе № 1. На третий день стал привыкать к роли специалиста по итальянским проблемам. Грубин сопровождал его на все беседы и тоже уже много знал об Италии. Он пытался рассеять грусть Корнелия и в субботу заговорил о рыбалке. Удалов сначала отказался. Но тут пришли из детского сада и с фабрики-кухни. Требовали, чтобы выступил. И Корнелий решил, что лучше уж рыбалка, чем новые доклады. С рассветом двинулись на старые места. И только они размотали удочки, как Корнелий выпрямился, принюхался к воздуху, прислушался к зарождавшемуся в глубине земли дрожанию и сказал тихо: - Начинается. Грубин поднял голову, проследил за взглядом Удалова. За деревьями поднимался столб дыма. - Извержение, - с торжеством сказал Грубин. Словно сам его устроил. На этот раз вулкан поднялся в низине, у самой реки, так что добраться до него не стоило трудов. - Что я говорил! - воскликнул Грубин. - Показывай теперь, где твои друзья. - Да вот они, - сказал Удалов. И в самом деле, над вершиной вулканчика в оранжевом пламени радостно суетились белые сполохи. При виде вышедшего на открытое место Удалова они, не тратя времени даром, сложились на секунду в полукольцо, напоминающее букву "с". Потом не без труда образовали угловатую фигуру - две вертикальные палочки и над ними перекладина. Это было похоже на букву "п". Буква "а" у них вышла очень похожей на настоящую. Удалов шевелил губами. Грубин произносил буквы вслух. - Эс... и... б... Огневики собрались в кучку, вздрагивали, словно вспоминали, какая еще буква им нужна. - О, - подсказал им Грубин. Огневики сложились в колечко. "СПАСИБО". - Не стоит благодарности, - тихо сказал Удалов. Вулкан постепенно погас.