Мэнди и Ренцо полюбили друг друга во время горного восхождения в Альпах, но страшная трагедия разлучила их. Спустя годы, узнав, что Ренцо жив, Мэнди отправляется к нему, чтобы сообщить – у них есть сын…

Люси Гордон

Восхождение к любви

(Baby on Board – 15)

http://www.la-magicienne.com

OCR – Ninel

Spellcheck – Vitelda

М.: ОАО Издательство «Радуга», 2009. – 144 с.

(Серия «Любовный роман», № 1962)

ISBN 978-0-373-17585-7, 978-5-05-007197-2

Переводчик: Елена Б. Романова

© 2009 by Lucy Gordon "ITALIAN TYCOON, SECRET SON"

Аннотация

Мэнди и Ренцо полюбили друг друга во время горного восхождения в Альпах, но страшная трагедия разлучила их. Спустя годы, узнав, что Ренцо жив, Мэнди отправляется к нему, чтобы сообщить – у них есть сын…

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Одно было ясно с самого начала: Мэнди Дженкинс и Ренцо Руффини было суждено столкнуться характерами. Дразнить и доводить друг друга до белого каления, биться головой о стену от злости, а затем смеяться, забыв обо всем. До следующего раза.

Правда заключалась в том, что взаимное притяжение, скрывающееся за соперничеством, застало их обоих врасплох.

Единственное, чего не хватало, – это трагедии. Она произошла позже.

Все началось, когда однажды вечером в конце февраля Мэнди прибыла в Шамони, горнолыжный курорт на границе между Францией и Италией, и забронировала номер в одном из лучших отелей. Это оказалось немного дороже, чем рассчитывала девушка, но она собиралась провести следующую неделю в суровых условиях гор, поэтому решила, что имеет право немного себя побаловать. Все было отлично, начиная от подернутых дымкой горных вершин, которые было видно из окна ее спальни, до французское кухни в ресторане.

Мэнди не спеша поглощала свой ужин, время от времени наблюдая за другими посетителями. Одна пара привлекла ее внимание больше других… Женщине было за тридцать. Она была разодета в пух и прах. Очевидно, хотела произвести впечатление на своего спутника.

Если так, то ей повезло. Мужчина держал ее за руку и не сводил с нее глаз, как будто остального мира не существовало. Ему было лет тридцать пять. Он был скорее привлекателен, чем красив. Черты его худого лица были резкими и суровыми, в глазах горел дьявольский огонек.

Когда он улыбнулся, все вокруг засияло.

Эта улыбка покорила бы многих женщин, но только не Мэнди. Она видела: что-то было здесь не так. Несмотря на пылкие взгляды, мужчина не был влюблен. Он просто делал то, чего от него ждали в данной ситуации. Шел по проторенной дорожке к предсказуемому финалу.

Ее предположение подтвердилось, когда через несколько минут парочка встала и направилась к лифту. Мужчина обнимал женщину за талию, ее голова лежала у него на плече. Они смотрели друг на друга с обожанием.

Выпив кофе, Мэнди вернулась к себе в номер готовиться к завтрашней экспедиции в горы. Ее возглавлял профессиональный альпинист Пьер Фуле. Мэнди находилась в отличной спортивной форме.

У нее были темно-зеленые глаза, но она не находила в них ничего особенного и не замечала, какое действие они могут оказывать на других людей.

Приняв душ и вымыв свои коротко подстриженные черные волосы, девушка почувствовала прилив сил. Ей захотелось полюбоваться горами, и она вышла на балкон. Она уже собиралась вернуться в комнату, когда ее внимание привлек шум в одном из соседних номеров. Мужчина ругался по-французски, женщина кричала.

Мэнди увидела, как шторы раздвинулись и мужчина выскочил на балкон. Почему-то она не удивилась, когда обнаружила, что это был тот самый мужчина из ресторана. Прямо у нее на глазах он влез на кованые перила, глубоко вдохнул и прыгнул на соседний балкон.

Приземление было удачным, но на этом его везение закончилось. В окне не было света, и на его стук никто не отреагировал. Шум становился все громче, и Мэнди обнаружила, что он собирается прыгать на ее балкон.

Должно быть, этот человек спятил! Его предыдущий прыжок удался, потому что два балкона находились под углом друг к другу, но ее балкон был четко напротив того, на котором он стоял сейчас. Их разделяли добрые шесть футов, до земли было около сорока.

– Вы сошли с ума! – крикнула ему Мэнди.

– Мы не могли бы поговорить об этом позже?

С замирающим сердцем она сделала шаг назад, и в следующую секунду мужчина оттолкнулся от перил. Он легко преодолел расстояние и, приземлившись на ее балкон, пробормотал:

– Grazie diol.

Он был итальянцем, но и английским, похоже, неплохо владел.

– Пойдемте, – сказал ей он и, затащив ее внутрь, закрыл балконную дверь.

– Какого ч…

– Тише, – произнес незнакомец. – Не шумите.

– Да кто вы такой, чтобы отдавать приказы? – возмутилась Мэнди, запахивая плотнее края халата.

– Человек, который умоляет вас о снисхождении. Не бойтесь, я не причиню вам вреда. Мне просто нужно где-нибудь отсидеться, пока он не перестанет меня искать.

– Кто он?

– Муж, разумеется, – ответил он таким тоном, словно подобные приключения были для него обычным делом. – Я не знал о его существовании. Она уверяла меня, что разведена. Откуда мне было знать?

– Полагаю, она – это та женщина, с которой вы ужинали в ресторане?

– Вы ее видели? Разве можно винить меня в том, что я потерял голову?

– Вы не потеряли голову. – Мэнди цинично посмотрела на него. – Вы знали, что делали. Все эти пылкие взгляды… – Она изобразила, что имела в виду.

– Это наглая клевета. Я никогда так не смотрю.

– Не смотрите? Вы говорите в настоящем времени? Имеете в виду не только ее, но и других?

– Откуда вы знаете, что есть другие?

– Я не слепая! Вы похожи на озабоченного мартовского кота!

– Кота? Упаси боже!

– Действительно, в отличие от котов вы все держите под контролем.

– Ошибаетесь. Мужчина, у которого все под контролем, не оказался бы в подобной ситуации. Она свела меня с ума.

– Это, по-вашему, может служить оправданием тому, что вы ведете себя как герой второсортного голливудского фильма? Кем вы себя возомнили? Дугласом Фэрбенксом?

– Кто это?

– Он всегда проделывает подобные трюки в своих фильмах. – Зачем она ему это говорит? – Как вы смеете врываться сюда, как какой-нибудь Лотарио?

– Я же вроде Дуглас Фэрбенкс, – усмехнулся он.

– Убирайтесь! Уб…

Он не дал ей договорить, накрыв ее рот ладонью.

– Ради бога, тише! – попросил ее мужчина. – Ой!

– Теперь вы меня отпустите?

– Вы укусили меня за руку.

– Я укушу вас еще больнее, если вы не покинете мою комнату. Возвращайтесь к своей любовнице.

– Не могу. Ее муж меня убьет.

– И правильно сделает, а я с удовольствием помогу ему избавиться от тела.

– Какая вы злая, – пробурчал незнакомец. Она бросила на него негодующий взгляд, и в следующую секунду раздался стук в дверь.

– Мадемуазель, это полиция. Пожалуйста, немедленно откройте. Это ради вашей же безопасности.

Мэнди подбежала к двери, но открывать не стала. Впоследствии она так и не смогла понять, что ее удержало от этого.

– В чем дело? – спросила она

– В одном из соседних номеров был замечен преступник, но ему удалось сбежать. Пожалуйста, откройте.

– Откройте, – прошептал ей на ухо незваный гость.

– Что?

– Если вы этого не сделаете, у них возникнут подозрения. Поэтому вам лучше успокоиться и сделать вид, будто вы к этому непричастны.

– Да как вы смеете! Я действительно непричастна!

– В таком случае можете открыть дверь.

– Чтобы муж вас узнал?

– Этого не случится. Он меня не видел. Я убежал, пока он находился в другой комнате.

– А как я объясню ваше присутствие в моем номере?

– На дворе двадцать первый век. Вы имеете полное право приглашать мужчин к себе в номер.

– Думаете, я стану притворяться, будто мы с вами?…

– Если не придумаете что-нибудь более убедительное. Умоляю вас: моя судьба в ваших руках.

– Мадемуазель! – крикнул полицейский. Затем послышался голос другого мужчины.

– Похоже, он там. Надо выломать дверь.

Когда дверь задрожала от удара, Мэнди, разозлившись на всех, так резко ее распахнула, что мужчина, пытавшийся ее выбить, влетел в комнату и, столкнувшись с девушкой, растянулся на полу. Только быстрая реакция ее таинственного компаньона спасла Мэнди от падения.

– Ненормальный! – крикнул он. – Дорогая, с тобой все в порядке?

– Не знаю, – пробормотала она. – У меня голова кружится.

Тогда он поднял ее на руки, отнес на кровать и сел рядом, не выпуская ее из объятий.

– Убирайтесь отсюда вы оба! – сказал он двоим мужчинам, стоящим рядом. – Посмотрите, что вы наделали.

Веки Мэнди были полуопущены, но ей удалось разглядеть непрошеных гостей. Один из них был в полицейской форме, и она указала ему на второго – грузного мужчину с неприятным лицом.

– Почему он на меня напал? – произнесла она дрожащим голосом.

– Это недоразумение, – пролепетал он. – Я искал негодяя, который был с моей женой. Я подумал, что он может быть здесь.

– О-о! – простонала Мэнди, закрыв ладонью лицо и теснее прижавшись к своему компаньону.

– Убирайтесь отсюда, пока я не подал на вас в суд! – бросил тот.

Полицейский начал извиняться, но замолчал, когда незнакомец посмотрел на него с яростью. В следующую секунду он уже направлялся к двери, уводя с собой растерявшегося толстяка.

– Все в порядке, они ушли.

Подняв голову, Мэнди обнаружила, что он как-то странно улыбается. Опустив глаза, она с ужасом обнаружила, что края ее халата разъехались, обнажив тело. Это подействовало на нее как холодный душ, и она быстро запахнула халат.

– Спасибо за все, что вы для меня сделали. Вы были великолепны, – спокойно произнес он, но, поймав ее испепеляющий взгляд, тут же замолчал.

– Если вы немедленно отсюда не уберетесь, – произнесла она, тяжело дыша, – я позову полицейского и скажу ему правду.

– Что угодно, только не правду, – взмолился он.

– Но она ведь такая интересная. Вы отъявленный мерзавец, бабник и плут!

– Согласен.

– Авантюрист, беспринципный человек!

– Это уже слишком!

Подойдя к двери, он открыл ее и остановился в проеме.

– Я просто хочу сказать, что вы были на высоте…

– Вон отсюда!

– … и поблагодарить вас.

– Если вы сейчас же отсюда не уберетесь…

Послав ей воздушный поцелуй, он удалился. Мэнди не знала, испытывать ей раздражение или смеяться. С одной стороны, он заслуживал все те обидные слова, которыми она его называла, с другой, она никогда еще не испытывала такого прилива сил.

Выключив свет, она сняла халат и легла в постель.

У него был континентальный акцент. Скорее всего, он итальянец. Что заставило его совершить эти безумные прыжки? Страх перед разгневанным мужем? Исключено. С таким атлетическим сложением он справился бы с дюжиной мужей. Тогда почему он предпочел сбежать, рискуя при этом жизнью?

Он был бесстрашным смельчаком, но его жизненные ценности были ей непонятны. Судя по всему, подобное с ним уже неоднократно случалось.

И это нисколько его не беспокоило. Он жил, прыгая из одной постели в другую, не задумываясь о последствиях. Соблазнял женщину, занимался с ней любовью, сбегал – и по новой. Еще он смеялся, пока она его отчитывала. Не открыто, в душе. Об это говорило его отношение к ситуации и блеск в глазах.

Он видел, что было у нее под халатом, но никак это не прокомментировал. Ему крупно повезло. У нее был отличный удар левой.

С этой мыслью она уснула.

* * *

Следующим утром Мэнди отправилась пешком по заснеженным улицам Шамони в офис, где должна была присоединиться к остальным участникам экспедиции. Впереди возвышались горы. Их сверкающие на солнце белые вершины манили к себе.

Рядом со зданием, в котором находился офис Пьера Фуле, организатора экспедиции, она увидела группу молодых людей, с нетерпением ожидающих начала похода.

– Когда на работе я сказал, что в отпуске собираюсь заниматься альпинизмом, все были под впечатлением, особенно девчонки, – сказал один из них.

– Вернешься – и все они будут у твоих ног, – ответил ему другой.

За спиной у Мэнди послышался женский голос:

– Вот размечтались! Мы, девушки, еще дадим вам фору.

Все дружно рассмеялись. Обернувшись, Мэнди увидела девушку примерно ее лет с озорной улыбкой и спортивной фигурой.

– Привет, я Джоан Хантер, – сказала она. – Я участвую в экспедиции на Монблан.

– Я тоже. Меня зовут Мэнди Дженкинс. Они с одобрением посмотрели друг на друга.

– Я заходила внутрь, чтобы зарегистрироваться, но там какой-то сумасшедший дом. Пьер Фуле, который должен был нас вести, заболел, и его заменил другой инструктор. Девчонки столпились вокруг него, и ему, похоже, это нравится.

– О боже! – произнесла Мэнди. – Значит, он один из них.

– Из них?

– Да, обаятельных самоуверенных авантюристов, которые морочат голову женщинам.

Когда они прошли в здание, Мэнди поняла, что имела в виду Джоан. Женщины действительно столпились вокруг высокого темноволосого мужчины. Вдруг он повернулся, и кровь застыла в ее жилах.

– Не может быть, – прошептала она.

Но спутать эту искрящуюся улыбку было невозможно ни с какой другой. Мэнди тяжело вздохнула.

– Всем привет, – сказал мужчина. – Меня зовут Ренцо Руффини. Я поведу вашу группу, но еще не все в сборе.

Когда Мэнди подошла к нему, его улыбка поблекла.

– Вы? – прошептал он.

– Да. Рада, что вы меня запомнили.

– Неудивительно. Ведь вы спасли мне жизнь.

– Думаю, чем меньше мы будем об этом говорить, тем лучше.

– Вы правы. – Он помедлил. – Как вы здесь оказались?

– Я Мэнди Дженкинс.

– Вы? - удивился он. – Вы уверены?

– Ну вообще-то я уже двадцать семь лет Мэнди Дженкинс. Думаю, будь это не так, я бы заметила.

– Я просто имел в виду, что вы не совсем то, что я ожидал увидеть. – Он оглядел ее невысокую хрупкую фигуру. – Это очень тяжелый подъем. Уверены, что вам хватит сил?

– Я прошла все тесты, – заявила Мэнди. – Я соответствую всем необходимым требованиям, иначе Пьер Фуле меня бы не принял.

– Это правда, но если бы Пьер Фуле знал, что вы такая хрупкая…

– Это я-то хрупкая? Да у меня силы столько же, сколько у вас.

Чтобы доказать это, она встала в боксерскую стойку, и он тут же ее скопировал.

– Я положу вас на лопатки, – заявила Мэнди.

– Нет, нет, ti prego, ti prego. He надо! Сдаюсь! – Он шутливо поднял вверх руки.

– Пожалуйста, прекратите нести этот вздор.

– Как хотите. – Он обворожительно улыбнулся.

– Послушайте, – тихо произнесла девушка. – Мне это нравится не больше, чем вам, но никуда не денешься. Я записалась в экспедицию в Альпы и не собираюсь менять свои планы. – Она приняла угрожающую позу, но это выглядело комично, поскольку он был на десять дюймов выше. – Вы меня поняли?

– Синьорина, – серьезно произнес он. – Клянусь, будь я Монбланом, я бы задрожал от страха.

– Непременно.

Затем он пробормотал что-то на итальянском, очевидно ожидая, что она не поймет. Но она поняла. Он сказал: «Почему со мной всегда случаются подобные вещи?»

Мэнди ответила ему по-итальянски.

– Просто некоторые люди ищут проблем на свою задницу.

Наградой ей стало его смущение.

– Значит, мне следует вас остерегаться? – криво усмехнулся он.

– Определенно. Потом не говорите, что вас не предупреждали.

– Прошу меня извинить. Мне нужно поговорить с остальными.

Ренцо быстро удалился.

– Какая самоуверенность, – пробормотала она. – Думает, что все женщины от него без ума. Черта с два! Со мной этот номер не пройдет.

Впрочем, Мэнди пришлось признать, что в его словах была доля правды. Она действительно была с виду хрупкой и грациозной, что вводило в заблуждение многих.

Подойдя к ней, Джоан сказала:

– Говорят, он пользуется большим спросом.

– Ты о его услугах в качестве инструктора по альпинизму? – сыронизировала Мэнди.

– Думаю, это скорее касается его мужской привлекательности, – задумчиво произнесла Джоан, разглядывая атлетическую фигуру Ренцо.

– Что-то я ее не заметила.

Джоан рассмеялась.

– Заметила бы, если бы не выясняла с ним отношения.

Мэнди рассмеялась. Ее новая знакомая была права. Хотя Ренцо ей не нравился, она не могла отрицать, что он был чертовски привлекателен.

У него были типичные для итальянца темные глаза и волосы. Он не обладал мускулатурой культуриста, но его тело было сильным и гибким, как у вольнолюбивого зверя, привыкшего разгуливать по бескрайним просторам.

– Профессиональный Лотарио, – цинично произнесла она, вспомнив о вчерашнем происшествии.

– Лично я не жалуюсь, – ответила Джоан.

– Он весь твой.

Когда последние формальности были соблюдены, Ренцо потребовал всеобщего внимания, чтобы рассказать о планах на следующие несколько дней.

– В горах мы будем жить в хижинах, – сказал он. – Там довольно простая обстановка, но, думаю, вы выдержите.

По толпе прошел ропот одобрения

– Даже самые хрупкие из нас, – не удержалась Мэнди.

Рэнцо улыбнулся.

– Полагаю, мне не дадут об этом забыть. Ну что, в путь?

Когда все остальные вышли на улицу, он отвел Мэнди в сторону.

– Я правда вам очень благодарен. Вы на меня не сердитесь?

– Не понимаю, о чем вы говорите. Я ничего не помню.

– Возможно, вы правы. Пойдемте.

В первый день они, соединенные между собой веревкой, медленно поднимались вверх по нижним склонам.

Мэнди уже довольно долго занималась альпинизмом, и эта часть пути далась ей легко. Самым трудным был момент, когда следовавшая за ней Джоан оступилась, но Мэнди удержала ее, и все закончилось благополучно. Подняв глаза, она обнаружила, что Ренцо наблюдает за ней, и испытала удовлетворение, когда он одобрительно ей кивнул.

Она была рада, что не является самым слабым членом их группы, состоящей из двенадцати человек. Эта сомнительная честь выпала на долю Генри, неуклюжего и упрямого молодого человека. Он был добродушным, но хотел все делать по-своему и не слушал указаний инструктора. Правда, до тех пор, пока Ренцо серьезно с ним не поговорил и не пригрозил отправить его назад.

Когда стемнело, они прошли в хижину, где провели свою первую ночь. Она была маленькой, зато тут их ждал сытный ужин и мягкие кровати.

Вечер проходил в дружеской обстановке, Ренцо и здесь был в центре внимания. Женщины смотрели на него с обожанием, мужчины – с завистью. Он воспринимал все это как должное, и Мэнди была вынуждена признать, что причина его успеха крылась не только в привлекательной внешности. Он был харизматичен, стилен, уверен в себе.

Его нельзя было застать врасплох. Когда кто-то достал гитару, он стал подпевать с апломбом известного артиста. Генри время от времени пытался привлечь к себе внимание глупыми шутками, но после того, как его осадили, обиделся и ушел. О его существовании вспомнили лишь ночью, когда в тишине послышался звук пощечины, за которым последовал его крик. Очевидно, и на любовном фронте ему тоже не повезло.

На следующий день они поднялись еще на три тысячи метров и переночевали в более просторной хижине на краю горного хребта, из окон которой были видны мерцающие огни Шамони.

Мэнди вышла на улицу полюбоваться закатом среди заснеженных горных вершин и затаила дыхание. Небо на горизонте было окрашено в изумительный алый цвет, необычный для февраля.

Рядом с ней открылась дверь. Повернувшись на звук, она увидела Ренцо. К ее облегчению, он молчал, пока яркие краски не растворились во мраке ночи.

Тогда она услышала, как он вздохнул.

– Захватывающее зрелище, правда? Я всегда выхожу смотреть на закат.

– Не надоело? Должно быть, ты видел его слишком часто.

– Это не имеет значения. Каждый раз он для меня как первый. – Он насмешливо посмотрел на нее. – Полагаю, ты удивлена, поскольку считаешь меня бесчувственным мерзавцем, не способным ценить красоту. Не отрицай, что таково твое мнение обо мне.

– Я и не собираюсь этого отрицать. – Она ухмыльнулась в ответ. – Зачем?

Он выглядел расстроенным.

– По крайней мере, могла бы проявить вежливость.

– Не люблю врать.

– Очень умно. Так ты экономишь массу времени. – Он подошел и сел рядом. – Тебе не тяжело дается подъем?

– У меня все в порядке, спасибо. Я довольна собой. Я не запаниковала, когда Джоан оступилась, удержала ее. Тебе придется это признать.

– Это правда, но вас обеих еще сверху держал я. Ладно, ладно, не смотри на меня так. – Он едва удержался от смеха.

– Тебе не нужно возвращаться к твоим гостям? – спросила Мэнди.

– Они не мои гости, а моя ответственность, без которой я иногда предпочел бы обойтись. Клянусь, это последний раз, когда я веду людей, которых не отбирал сам. Тебя я не имею в виду.

– Я знаю, – весело ответила девушка. – Ты говоришь о Генри. Случайно не знаешь, кто из девушек залепил ему пощечину прошлой ночью?

Ренцо улыбнулся.

– Да они выстроились в очередь с жалобами на него. Бедный Генри. Я видел, как он пытался сегодня заигрывать с тобой. Он тебя достает?

Она сердито посмотрела на него.

– Надеюсь, ты не предлагаешь с ним разобраться?

– Ни в коем случае, – поспешно ответил Ренцо. – Можешь делать с ним все что хочешь, – он заговорщически подмигнул ей, – а я помогу тебе избавиться от тела.

– Хорошо, – сказала Мэнди, смеясь, затем добавила: – Похоже, Генри имеет на тебя зуб.

– Из-за того, что я заставил его меня слушаться?

– Думаю, все дело в том, что он хочет быть таким, как ты, но никогда не станет. Он понимает, что ты не получил бы пощечину, и желает тебе смерти.

– Я не собираюсь составлять ему конкуренцию. Ширина этих коек не более двух футов.

– Ну, – задумчиво произнесла Мэнди, – полагаю, двух футов может быть достаточно, если… – Намек повис в воздухе.

– Ты знаешь, что заставляешь меня краснеть?

– Мне хотелось бы знать, что может вогнать тебя в краску, – произнесла она с иронией: – Что-то ничего в голову не приходит.

В темноте она не разглядела выражения его лица, но его глаза как-то странно заблестели

– Как ты сможешь узнать, если не попытаешься?

– Прекрати, – сказала Мэнди, внезапно посерьезнев. – Я знаю, чего ты добиваешься. Это пустая трата времени.

– Ты в этом уверена?

– Абсолютно. С кем, по-твоему, ты имеешь дело? С одной из тех девчонок, которые вздыхают, когда ты проходишь мимо?

– Мне бы и в голову не пришло сравнивать тебя с ними, – искренне ответил Ренцо.

– Думаешь, я хотела, чтобы ты в тот вечер свалился и сломал себе шею?

– Если бы я не ушел через дверь, ты столкнула бы меня с балкона, – усмехнулся он.

– Ты чертовски проницателен.

– У меня есть предложение. Давай я принесу нам что-нибудь выпить, чтобы нам было комфортнее спорить.

Когда Ренцо исчез за дверью хижины, Мэнди откинулась на спинку скамейки. Она была спокойна и уверена в себе и подозревала, что не многие женщины могут так себя чувствовать рядом с этим мужчиной. Это было очень приятное ощущение.

ГЛАВА ВТОРАЯ

Минуту спустя Ренцо вернулся с бутылкой легкого вина и двумя бокалами.

– Выпьем по чуть-чуть, – сказал он. – Завтра нам понадобятся силы.

Протягивая ей бокал, он спросил:

– Как ты приструнила Генри?

– Бросила на него испепеляющий взгляд.

– Жаль беднягу. Должно быть, ты работаешь инструктором по каратэ.

– Не угадал. Я занимаюсь научной работой.

– Научной? То есть работаешь головой? – В его голосе слышалось волнение.

– Да, у меня две ученые степени.

– Две?. – Он отодвинулся, словно боясь, что две ее степени выпрыгнут и набросятся на него.

– Да. Я помогаю людям, которые пишут книги. Собираю для них информацию о других странах, их истории, языке.

– Так вот, значит, откуда ты знаешь итальянский.

– Я работала на одного человека, который писал роман о Борджиа и их злодеяниях. Это меня так увлекло, что я выучила язык, чтобы прочитать в оригинале документы, имеющие отношение к этой династии.

– Готов поспорить, это не единственный язык, которым ты владеешь.

– В школе я выучила французский и немецкий. Они тоже мне часто помогают.

– Ты действительно хорошо образованна.

– Почему ты все время смотришь вниз?

– Думаю, где мне лучше сброситься.

– Не спеши. Подожди, пока все мы не будем в безопасности, и я тебе помогу.

Они улыбнулись друг другу, и Ренцо снова наполнил ее бокал.

– Полагаю, ты тоже учился в колледже, – сказала Мэнди, сделав глоток.

– Два года, но только благодаря тому, что получил стипендию за спортивные достижения. Пока я побеждал, отсутствие ума не имело особого значения.

Мэнди не поверила ни единому его слову.

– А ты сама никогда не пробовала писать книги? – спросил он.

– Я написала пару путеводителей.

– Значит, вот для чего ты взяла с собой блокнот? Ты здесь работаешь?

– Просто делаю кое-какие заметки. Где бы я ни находилась, у меня всегда под рукой блокнот.

– Ты когда-нибудь оставляешь работу, чтобы развлечься?

– Я развлекаюсь, когда размышляю. Часто я не знаю, где можно использовать мои мысли. Они просто вертятся у меня в голове, живя собственной жизнью, и, кто знает, что из них может получиться?

– Просто фантастика, – впервые согласился с ней Ренцо. – Это как бросить игральную кость и ждать, что выпадет.

– Полагаю, именно так ты и живешь.

– Мне, как и тебе, нравится, когда жизнь меня удивляет. Мы с тобой похожи. Полная свобода и никаких обязательств.

– Откуда ты знаешь, что у меня нет обязательств?

Он пожал плечами.

– Либо ты свободна, либо твой партнер может спокойно сидеть дома, пока ты лазаешь по горам.

– А почему нет? Мы разные, но уважаем интересы друг друга, – солгала она из духа противоречия.

– Dio mio! В таком случае тебе нужно как можно скорее от него избавиться. Скорее верблюд бы пролез сквозь игольное ушко, чем я отпустил бы свою любимую женщину одну в горы.

– Отпустил? В каком веке ты живешь?

– В любом, только не в том, где может произойти подобное. Но ведь ты меня обманываешь, не так ли? Только не говори мне, что этот скучный образец добродетели существует на самом деле.

– Его не существует. – Мэнди наигранно вздохнула. – Но я мечтаю его встретить.

– Ну разумеется. Если ты его встретишь, так тебе и надо.

– А как у тебя? Тоже никаких обязательств?

– По крайней мере на ближайшее время. Возможно, однажды я буду готов к серьезным отношениям.

– Вряд ли. Ты проживешь остаток жизни и умрешь свободным. Именно в свободе ты видишь смысл жизни.

Он поднял свой бокал.

– Ты очень умная женщина.

Она в ответ подняла свой.

– Поэтому будь аккуратнее со словами. Я все вижу. Я ведьма.

Ренцо пристально на нее посмотрел.

– Нет, не ведьма. Ты кошка. Грациозная зеленоглазая кошка.

– Тогда остерегайся моих когтей, – предупредила она, подавив чувство удовольствия, которое вызвали у нее его слова.

– Я лучше буду продолжать рисковать. Так приятно общаться с человеком, который ценит свободу. Мне бы хотелось знать, почему ты одна. Неужели все мужики слепые?

– Возможно, им просто не всегда нравится то, что они видят, – задумчиво произнесла Мэнди. – Один, например, сказал, что ему нравятся женщины, у которых «есть за что подержаться».

Ренцо кивнул.

– Похоже на англичанина, – заметил он. – Они мастера выражаться столь изысканно. А почему ты говоришь о нем в прошедшем времени?

– Однажды он просто не пришел на свидание, и я больше никогда о нем не слышала.

– Тебе повезло. Не придется самой давать ему отставку.

– Откуда ты знаешь, что я бы дала ему отставку?

Ренцо состроил гримасу.

– Потому что ты обладаешь слишком хорошим вкусом, чтобы терпеть рядом с собой существо с жалкой душонкой. Но ты никогда не найдешь своего идеального мужчину, потому что не ищешь.

Мэнди задумалась на мгновение. Может, он был прав? Тот мужчина разбил ей сердце, но не слишком ли быстро она пришла в себя?

У нее было странное чувство, будто Ренцо видит ее насквозь и замечает то, что скрыто от нее самой.

– Возможно, – уступила она, кивая.

– Что заставило тебя приехать сюда? Дело ведь не только в твоих записях, правда?

– Мне захотелось сменить обстановку. Я люблю активный отдых на природе. Тяжело целыми днями сидеть за компьютером.

– Я знаю, что это такое. Я тоже много времени провожу в четырех стенах.

– Я думала, ты фактически живешь в горах.

– Я не зарабатываю этим себе на жизнь. Раньше я много времени проводил в горах, но сейчас продаю спортивное оборудование. Альпинизму меня научил Пьер, владелец этой фирмы. Мы остались друзьями, и когда ему нужна помощь, он зовет меня. Дает мне возможность вернуться сюда.

– Подальше от шума и бестолковой суеты, – пробормотала она.

Ренцо кивнул.

– Пусть горы таят в себе опасность, зато они никогда не наскучат.

– Верно. – Мэнди вздохнула от наслаждения. – Именно эта опасность и манит нас наверх.

– Такое удовольствие получаешь, когда находишься на самом краю, ближе к опасности, чем следовало бы.

– Когда понимаешь, что зашел слишком далеко, но уже не можешь остановиться, – пробормотала она.

– Это ни с чем не сравнимое ощущение, – произнес Ренцо со знанием дела. – А затем ты чувствуешь себя победителем, правителем мира. А в следующий раз…

Он остановился, и их взгляды встретились.

– Разве тебе следует говорить мне подобное? – весело спросила Мэнди. – Ты – учитель, я – ученица. Разве ты не должен ограждать меня от опасности вместо того, чтобы подталкивать к ней?

– Тебя не нужно подталкивать, ты сама к ней идешь, иначе не поняла бы, что я имею в виду, – ответил он. – Но ты права. Мне действительно не следовало говорить об этом ни с тобой, ни с кем-либо. Надеюсь, ты никому ничего не скажешь.

– Обещаю, – произнесла Мэнди, и они чокнулись бокалами.

– Особенно ему! – добавил Ренцо, когда из хижины донесся крик Генри. Похоже, он направлялся к ним.

– Думаю, мне пора ложиться, – сказала Мэнди, поднимаясь.

Она злилась на Генри, который нарушил их уединение. Обнаружив в Ренцо скрытые глубины, она захотела их исследовать. Ренцо Руффини был последним человеком, от которого можно было ожидать такого понимания, и это еще больше интриговало.

Но она вспомнила, что они проведут вместе всего несколько дней. Затем он вернется в свою страну, она – в свою, и все закончится.

* * *

На следующий день была хорошая погода, что способствовало быстрому продвижению. С каждым шагом воздух становился чище и прохладнее, а заветные белоснежные вершины казались все ближе.

– Такое ощущение, что мы сегодня достигнем цели, – сказала Мэнди, когда они проделали половину пути.

– Это иллюзия, – ответил Ренцо. – Ты уже бывала в горах и должна знать про иллюзии. Через некоторое время все кажется нереальным – или, быть может, это реально, – но как ты можешь знать наверняка, когда заветная цель то приближается, то удаляется? И сможешь ли когда-нибудь узнать?

– Э-э, да ты поэт, – восхищенно произнесла Мэнди.

– Ерунда, – поспешно заверил ее Ренцо. – Я человек практичный и не люблю болтать впустую. И перестань так на меня смотреть, зеленоглазая кошечка. Иногда мне приходится быть серьезным.

– Или притворяться серьезным.

– Ты не могла бы заткнуться? Тебе пора бы знать, что впечатления бывают обманчивыми.

– Не все, – возразила она.

– Здесь, в горах, большинство из них действительно обманчивые. Будь внимательнее, никакой сентиментальности.

– Есть, сэр! – отсалютовала Мэнди.

– Веди себя хорошо.

На этот раз она ответила не словами, а взглядом. Быстро отвернувшись, Ренцо крикнул:

– Нам пора. Все готовы?

Он поочередно обошел всех участников экспедиции, проверяя крепления. Мэнди с улыбкой наблюдала за ним. Совершенно случайно она обнаружила ту сторону его натуры, которую он предпочитал скрывать от остальных

Вечером они устроились на ночлег в хижине, которая была комфортнее двух предыдущих. Вместо общей спальни с узкими койками здесь были двухместные номера с удобными кроватями. После сытного ужина все собрались в гостиной, где мужчина играл на аккордеоне.

Сначала все вместе отплясывали под быструю музыку, затем настало время медленных танцев. У Джоан было двое поклонников, не считая Генри, и она остановила свой выбор на красивом молодом человеке по имени Питер. После танца они удалились вместе, и их никто не видел до утра.

Ренцо танцевал со всеми девушками из экспедиции. До Мэнди пока очередь не дошла, но и у нее самой не было отбоя от партнеров.

Она не говорила Ренцо, что в юности хотела стать танцовщицей и брала уроки. Поняв, что не обладает большими способностями, она бросила занятия, но танцевать по-прежнему любила. Ее тело не забыло нужные шаги и движения, и мужчины выстроились в очередь, чтобы ее пригласить.

Один из них, француз по имени Марсель, оказался прекрасным танцором. Они вдвоем кружились по комнате, в то время как остальные стояли в стороне и наблюдали за ними.

Сначала они, щелкая воображаемыми кастаньетами, изображали испанские страсти, затем покачивались и вращались под рок-н-ролльные ритмы. Когда музыка закончилась, Марсель поклонился ей под шум аплодисментов и пошел оказывать внимание другим девушкам. Слегка запыхавшаяся, Мэнди улыбнулась своему следующему партнеру, но его место неожиданно занял Ренцо.

– Здесь я главный, и у меня есть привилегии, – сказал он. – Мэнди, я, конечно, не могу составить конкуренцию Марселю, но постараюсь тебя не разочаровать.

– А что, если я не хочу с тобой танцевать?

– Это не имеет значения, – ответил он с напускной серьезностью. – Я должен быть ко всем одинаково внимателен. Ты единственная девушка, с. которой я еще не танцевал, и я не могу допустить, чтобы ты подпирала стену.

– Подпирала стену? Я?! – Увидев в его глазах огоньки веселья, она легонько толкнула его в плечо. – Ну ты и нахал! Не понимаю, как остальные тебя терпят.

– Я неотразим. Тебе этого не говорили?

– Нет, а даже если и скажут, я все равно не поверю.

– Ты в своем репертуаре.

Ренцо привлек ее к себе и так театрально вздохнул, что вызвал у нее смех. Аккордеонист заиграл вальс, и он плавно повел ее по комнате. Мэнди обнаружила, что остальные девушки с завистью смотрят на нее.

– Нет необходимости себя перетруждать, – пробормотала она.

– Ты не понимаешь. От меня этого ждут.

– А-а, ты просто исполняешь свои обязанности. Иначе, разумеется, ничто бы не заставило тебя со мной танцевать.

– Ну, я бы не стал так категорично заявлять. Крупная денежная сумма могла бы меня убедить.

– У меня ее нет, поэтому я бесплатно оттопчу тебе ноги.

Ренцо оказался хорошим танцором, в чем она и не сомневалась.

– Ты халтуришь, – сказал он через некоторое время. – Ты должна с обожанием смотреть на меня.

Подняв глаза, Мэнди обнаружила, что его лицо было ближе, чем она ожидала.

– Так-то лучше, – пробормотал Ренцо.

– Осторожнее, – ответила она. – Я в опасном настроении.

– Замечательно! Чем женщина опаснее, тем она интереснее.

На мгновение Мэнди захотелось, чтобы Ренцо нашел ее интересной.

– Ну да, ты же, в конце концов, итальянец. Ромео. Казанова.

– Mio Dio, где ты набралась таких глупостей? Если бы я заявил, что ты такая же холодная и чопорная, как все англичанки, ты бы на меня рассердилась.

– Нет, будь это правдой, – ответила она. – Я была бы польщена тем, что ты увидел мои добродетели.

Его растерянный вид был таким комичным, что она рассмеялась.

– Готова поспорить, – сказала Мэнди, – всякий раз перед сном ты молишься о том, чтобы Господь избавил тебя от добродетельных женщин.

Ренцо задумчиво посмотрел на нее.

– Не всегда. Как жаль, что музыка заканчивается. Мы непременно должны продолжить этот увлекательный разговор.

Он поклонился ей.

– Спасибо вам, милая леди.

– И вам, сэр. Теперь, когда ваши обязанности выполнены, можете переходить к развлечениям.

В глазах Ренцо что-то промелькнуло, но ей не удалось уловить его молчаливое послание. Наверное, так было безопаснее.

Она надела куртку и вышла на улицу. Полная луна окутывала горные вершины мерцающим серебристым светом. Мэнди спустилась вниз к невысокому забору.

– А-а, вот ты где, – послышался голос у нее за спиной.

Она застонала про себя.

– Привет, Генри.

– Я наблюдал за тобой. Это было фантастическое зрелище.

– Спасибо.

Мэнди молилась, чтобы Генри не подошел и не сел рядом, но он, как назло, сделал это.

– Твои движения были такими плавными и сексуальными, что это навело меня на определенного рода мысли. Как ты смотришь на то, чтобы мы с тобой… э-э…

– Отрицательно, – перебила его она.

Генри попытался до нее дотронуться, но она со всей силы схватила его за запястье.

– Ой!

– Слушай меня внимательно, Генри, – произнесла она с угрожающей улыбкой. – Если ты сейчас же не уйдешь, я сварю тебя в масле и обезглавлю или наоборот – неважно, в каком порядке.

Очевидно, Генри все понял. Поднявшись, он побрел назад к хижине, что-то бормоча себе под нос. Мэнди разобрала лишь слово фригидная, но этого было достаточно, чтобы побежать вслед за ним и бросить в него пригоршню снега.

– Эй, полегче! – услышала она знакомый низкий голос.

– Как давно ты здесь? – негодующе произнесла Мэнди.

– Достаточно, чтобы понять, что Генри в очередной раз выставил себя полным идиотом, – ответил Ренцо, отряхиваясь от снега.

– Разве ты не должен был побежать на помощь к даме?

– Я не видел даму, которая нуждалась бы в помощи меньше, – ответил Ренцо, садясь рядом с ней. – Ты умеешь заставить мужчину быть осторожным.

– Некоторым мужчинам не хватает здравого смысла соблюдать осторожность

– Лично я вспоминаю о здравом смысле, только когда занимаюсь альпинизмом, – признался он. – Из-за этой беспечности я несколько раз попадал в переделку, но в то же время она подарила мне лучшие моменты моей жизни.

Мэнди кивнула. Все было именно так, как она и предполагала.

– Ты была действительно хороша в танце, – наконец сказал он. – Настолько, чтобы вызвать определенного рода фантазии у мужчины.

– Только у такого сексуально озабоченного, как Генри.

Ренцо покачал головой.

– У любого, – мягко произнес он.

– Ты продолжаешь выполнять свои обязанности по отношению к гостье? – цинично спросила Мэнди.

– Я просто скажу, что если бы захотел добиться твоего внимания, то не стал бы на тебя набрасываться.

– И что бы ты делал? – Задать этот вопрос было безумием, но она не удержалась.

– Я предложил бы тебе выпить, затем сказал бы, что при свете луны горы похожи на великанов с другой планеты, где нет никого, кроме нас.

– А затем добавил бы, что у тебя не было никого лучше меня?

– Думаю, я бы пустил в ход нечто вроде «Ты так блистательна, что могла бы затмить собой луну».

– Я бы посмеялась над этим, – призналась она.

– А как насчет чего-то более приземленного, вроде «Когда я смотрел, как ты танцуешь, меня посещали мысли, за которые мне стыдно. Я не стану их озвучивать, если только ты сама меня об этом не попросишь»?

– Не думаю, что мне бы захотелось это выслушивать.

– Ну разумеется. Ведь сейчас у твоих ног целая дюжина мужчин, и ты прекрасно это знаешь.

– Правда?

– Да, и тебе это нравится.

Ренцо был прав. Ей было приятно сознавать, что все мужчины в комнате смотрели на нее. Правда, единственным, чьим вниманием она дорожила, был Ренцо, но он никогда об этом не узнает.

– Нужно же ребятам как-то коротать время, – небрежно произнесла она.

– Ладно, можешь притворяться безразличной. Дразни своих поклонников, заставляй страдать, но смотри не переусердствуй, если не хочешь потерять контроль над ситуацией.

– Я никогда не теряю контроля, – ответила она, – не допущу этого и впредь.

– Это уже чистой воды провокация.

Он взял ее руку в свои.

– Думаю, в этот момент ты могла бы пригрозить мне, что сваришь меня в кипящем масле.

– Я бы предпочла оставить это на потом.

Не сказав ни слова, он приложил ее ладонь к своей щеке. Это было приятное ощущение. Ее ничто не тревожило до тех пор, пока он не повернул голову и она не почувствовала прикосновение его губ к своей коже. Мэнди удалось скрыть от него свое волнение, но не от себя самой. Это началось как шутка, но как далеко она могла зайти?

– С другой стороны, – мягко произнесла она, – я знаю, как еще можно использовать масло.

– Думаешь, я настолько глуп, что буду продолжать испытывать судьбу?

– Очень глуп.

Ренцо наклонился вперед, так что его губы оказались в нескольких дюймах от ее губ.

– Смелый мужчина непременно бы это проверил.

– И насколько ты смелый?

– Весь дрожу как осиновый лист.

Сделать следующий шаг было так легко. Скажи она только слово, и их губы слились бы в поцелуе, к которому он так умно ее готовил.

Готовил e!

Осознав это, Мэнди замерла на месте.

Это была игра, уловка, и она поддалась на нее как наивная дурочка. Почти поддалась.

– Значит, дрожишь? – произнесла она. – Очень хорошо. Если бы ты знал, о чем я сейчас думаю, ты задрожал бы по-настоящему.

– Мэнди…

– Не обращайся со мной как с дурой, Ренцо. Я знаю, что ты замышляешь. Признаюсь, тебе почти удалось.

– Думаешь, я…

– Просто дурачился. Признайся.

– Ну, раз ты видишь меня насквозь, думаю, мне лучше прекратить.

После этого ей ничего не осталось, как вернуться в хижину, лечь в постель и, уставившись в, темноту, спрашивать, не сошла ли она с ума.

Следующий день был ясным, и, к облегчению Мэнди, от ее ночных переживаний не осталось и следа. Рэнцо расставил ловушку, и она чуть в нее не попалась, но вовремя заметила опасность.

Казалось, он забыл о вчерашнем. Сегодня он посоветовал ей перед выходом:

– Не торопись. Ты карабкаешься так, словно пытаешься кому-то что-то доказать. Расслабься.

Когда они осторожно двигались по узкому гребню горы, Мэнди начала думать о том, что их ждет на вершине.

Внезапно ее ноги потеряли опору, а небо и снег закачались и слились воедино. Она почувствовала, что летит вниз. Затем ее тело упало в снег, и все снова встало на свои места. Чьи-то сильные руки легли ей на талию и втащили ее наверх.

– Все в порядке? – услышала она голос Ренцо. Она лежала на спине и смотрела в небо. Ее сердце учащенно билось.

– Что произошло? – пробормотала Мэнди.

– Ты поскользнулась и упала, но все уже в порядке, – заверил ее он. – Дыши глубже. Не торопись.

– Со мной все в порядке, – ответила девушка.

С помощью Ренцо она поднялась на ноги, и они продолжили свой путь. Мэнди храбрилась, хотя у нее дрожали колени. Она испытала большое облегчение, когда через некоторое время Ренцо сказал:

– На сегодня достаточно. Здесь неподалеку есть еще одна хижина. Она не такая большая, как та, в которой мы должны были заночевать, но в ней есть все необходимое.

Мэнди была безумно рада. Ее одолевала усталость, у нее болела нога, которую она поцарапала при падении.

В спальне, которую Мэнди разделила еще с тремя девушками, Джоан помогла ей раздеться и облачиться в пижаму, состоящую из топа и шортиков.

– Ничего себе! – воскликнула она, глядя на длинную красную отметину у нее на икре.

– Она еще и болит, – пожаловалась Мэнди. В дверь постучали.

– Я могу войти? – спросил Ренцо.

– Да, конечно.

– Джоан, тебя ищет Питер, – сказал он, входя в комнату. – Думаю, хочет устроить романтическое свидание при луне. Мне передать ему, что тебя это не заинтересовало?

– Даже не смей, – ответила Джоан и быстро ускользнула.

– Дай мне взглянуть на твою ногу.

Сев на кровать рядом с Мэнди, он осмотрел ее рану.

– Думаю, надо ее смазать, – сказал он, доставая из кармана пузырек.

– Что это?

– Мазь на все случаи жизни от доктора Ренцо. Вытяни ногу.

Его голос был мягким, и она, закрыв глаза, вытянулась на кровати. Его пальцы начали массировать ей ногу. Это действовало расслабляюще, и по ее телу разлилось тепло.

– Ммм!, – пробормотала она.

– Хорошо?

– Ммм!

– Еще где-нибудь болит?

– Везде. Шея, плечи, руки, спина.

– Перевернись на живот.

Мэнди подчинилась. В следующую секунду его руки скользнули под ее топ, и, прежде чем она успела понять, что произошло, Ренцо стянул с нее верхнюю часть пижамы.

Когда его руки заскользили по ее плечам и спине, снимая напряжение, ей показалось, будто она дрейфует по океану спокойствия и безмятежности. Она едва осознавала, что ведет себя глупо, позволяя этому мужчине касаться ее полуобнаженного тела. Закончив массаж, он, наверное, попытается отомстить ей за свое вчерашнее поражение. Его руки устремятся вперед и начнут ласкать ее грудь. Ей будет очень нелегко ему сопротивляться.

– Все, – неожиданно сказал Ренцо, вставая. – Я пришлю кого-нибудь с едой. Уверен, завтра утром ты будешь как новенькая. Спокойной ночи.

Затем он ушел.

Мэнди молча лежала, не зная, то ли радоваться, что он не воспользовался ситуацией, то ли огорчаться. Размышляя над этим, она не заметила, как погрузилась в сон.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Когда она проснулась, рядом была Джоан.

– Час назад я приносила тебе еду, но ты спала, – сказала она. – Ренцо приказал мне глаз с тебя не спускать и заставить тебя поесть, когда ты проснешься.

Приподнявшись в постели, Мэнди потерла глаза.

– Да кто он такой, чтобы приказывать другим?

– На самом деле он мне не приказывал. Все дело в его улыбке. Она словно приглашает тебя стать его сообщником, и ты не можешь ему отказать.

– А Питер знает, какие чувства ты испытываешь к нашему великолепному вожаку? – язвительно спросила Мэнди.

– Каждая девушка, участвующая в экспедиции, к нему неравнодушна. За исключением тебя, но ты тяжелый случай. Не понимаю, почему ты его недолюбливаешь после того, как он сегодня за тобой ухаживал. О, да, теперь я вижу. Мне следовало сразу об этом подумать.

– Подумать о чем?

– Я должна была остаться, когда он делал тебе массаж, правда? Мне казалось, он настоящий джентльмен, но я, наверное, ошиблась.

– О чем ты говоришь?

– О том, что он, возможно, дал волю своим рукам. Это так? Он тобой воспользовался?

– Нет, – с раздражением бросила Мэнди. – Ренцо вел себя безупречно. Его руки не сдвинулись ни на дюйм с того места, где им следовало быть.

– Ни на миллиметр?

– Нет!

– А-а, – ответила Джоан со знанием дела. – Теперь мне все ясно.

– Ничего тебе не ясно. Мне пора вставать, – твердо сказала Мэнди. – Я поем вместе с остальными. Пойдем?

Мэнди осторожно поднялась с кровати, опасаясь худшего. Но все было в порядке. Мазь доктора Ренцо оказалась очень эффективной, подумала она, одеваясь.

Остальные встретили ее радостными возгласами и осведомились, как у нее дела. Ренцо сам обслужил ее и сказал:

– Поешь как следует. Тебе понадобятся силы.

Пока она ела, он наблюдал за ней, как нянька за маленьким ребенком. Внезапно мысли о его аморальных намерениях показались ей нелепыми, и она рассмеялась.

– Над чем смеешься?

– Ни над чем. – Она закашлялась.

– Осторожнее. Смотри не подавись. – Он похлопал ее по спине. – Так лучше. Теперь можешь поделиться со мной шуткой.

– Ни в коем случае, – ответила она. – Есть шутки, которыми не делятся.

– Но они самые смешные.

– Это правда. Только я все равно ничего тебе не скажу.

Он умоляюще посмотрел на нее, но в этот момент чей-то крик привлек всеобщее внимание. Это был Генри, стоящий у окна.

– Снег идет!

Все столпились у окна, а Ренцо с Мэнди выскользнули на улицу.

– Мне это не нравится, – сказал он, напряженно вглядываясь в даль.

– Все ведь не так плохо. Снегопад не сильный.

– Да, но если он будет продолжаться долго, у нас возникнут проблемы. Легкий свежий снег не успеет так быстро затвердеть и спрессоваться со старым.

– Хочешь сказать, мы не можем идти дальше?

– Возможно, нам придется вернуться.

– Надеюсь, что нет, – сказала она, вздыхая. – Здесь так красиво. Еще немного снега…

– Вы, англичане, привыкли жить в умеренном климате, – перебил ее он. – Вы не понимаете, что снег может быть опасным.

Мэнди посмотрела на заснеженные горные вершины, мерцающие в темноте.

– В таком случае надо идти назад.

– Еще слишком рано предполагать, насколько серьезным может быть этот снегопад. Так что пока не отчаивайся.

– Лично я никогда не отчаиваюсь, – послышался у них за спиной голос Генри, и они оба застонали. – И вы тоже не должны. Куда подевался ваш дух авантюризма?

– Я распрощался с ним в том день, когда взял на себя ответственность за людей, которых вожу в горы, – процедил Ренцо сквозь зубы.

После этого он повел их обратно в дом и велел всем ложиться спать.

– Как твоя нога? – спросил он Мэнди, когда остальные разошлись.

– Отлично. Твоя мазь, доктор Ренцо, просто волшебная. Тебе следовало бы ее запатентовать.

– Нет. Я берегу ее для особых случаев. Спокойной ночи.

К всеобщему облегчению, ночью снег перестал, но утром небо было по-прежнему затянуто тучами, что вызывало беспокойство Ренцо. Они были удивлены, когда после завтрака увидели группу лыжников, спускающихся с горы и направляющихся в сторону их хижины.

– Погода ухудшается, – сказал вожак, бородатый мужчина по имени Тоби. – Мы решили не рисковать и вернуться.

– Правильно. Мы сделаем то же самое, – ответил Ренцо. – Простите, ребята, но безопасность превыше всего.

– Собирайте вещи и будьте готовы к выходу. Тебя это тоже касается, Генри. Генри? Где он?

– Я не видел его сегодня утром, – сказал один из мужчин.

Даже тогда никто ничего не заподозрил. Ренцо просто пожал плечами.

– Передайте ему, чтобы поторапливался. Минут через пять другой молодой человек подошел к нему и взволнованно произнес:

– Генри исчез. Мы нашли только эту записку.

На тетрадном листе было написано корявым почерком:

Некоторые из нас не боятся идти вперед. Увидимся наверху, неудачники!

– Он ушел один! – раздраженно сказала Мэнди. – Он что, идиот?

– Кто бы в этом сомневался? – отрывисто бросил Ренцо.

Остальные были в замешательстве. Они привыкли видеть Ренцо веселым, дружелюбным и спокойным и не были готовы к подобной вспышке ярости.

Выругавшись по-итальянски, он наконец взял себя в руки и добавил уже более мягко:

– Мне придется пойти за ним, а вы спуститесь вниз вместе с группой Тоби. Поторапливайтесь.

Все были так потрясены случившимся, что не стали с ним спорить. Мэнди быстро проскользнула в спальню и собрала свои вещи. Ее переполняла решимость. Она не отпустит Ренцо одного.

– Ты готова? – спросил он, когда она вышла из спальни.

– Да, но я не пойду вниз. Я пойду с тобой искать Генри.

– Ни в коем случае. Кто знает, что может взбрести в голову этому идиоту.

– Тогда тебе понадобится помощь, – произнесла она с вызовом.

– Послушай, я не знаю, что произойдет, но по его вине мы все можем оказаться на дне ущелья.

– Ладно, я позволю тебе идти с ним в одной связке, и если он утащит тебя вниз за собой, я смогу рассказать остальному миру, что с тобой произошло.

Он молча уставился на нее.

– Послушай, – настаивала она, – я пойду за Генри в любом случае, хочешь ты этого или нет. Либо я иду вместе с тобой в относительной безопасности, либо одна, рискуя сломать себе шею.

– Тебя что-нибудь может заставить сказать «нет»?

– Нет, так что давай не будем зря терять время.

В этот момент появились Джоан с Питером, и Ренцо обратился к ним:

– Вы не могли бы ее вразумить? Она собирается идти со мной.

– Отличная идея, – сказала Джоан. – Я тоже пойду, чтобы присматривать за ней.

– И я, – заявил Питер.

Ренцо глубоко вдохнул.

– Когда мы покинем хижину, вы будете делать то, что я скажу.

Собрав свою группу, Тоби спросил, не передумал ли кто-нибудь из них идти на поиски Генри, но Мэнди, Джоан и Питер были непоколебимы.

– Вы спятили? – спросил их Ренцо, когда остальные удалились.

– Ничего не поделаешь, тебе придется нас терпеть, – ответила Мэнди. – Некоторые называют это дружеской верностью.

– А большинство людей – глупостью. – Он смягчился. – Спасибо.

Пока Джоан с Питером делали последние приготовления, Ренцо тихо сказал Мэнди:

– Ты ведь идешь со мной не для того, чтобы попытаться меня защитить, правда?

– Куда мне, маленькой и хрупкой, – ответила она. – Нет, я туда иду, чтобы защитить Генри от тебя.

– Ему это явно понадобится.

Они надели лыжи, затем Ренцо проверил соединяющие их веревки, и они медленно отправились в путь, внимательно смотря по сторонам в поисках следов Генри.

– Жаль, что нельзя кричать, – заметила Джоан. – У меня есть целый список слов, которые я бы хотела крикнуть в его адрес.

– Не надо, – твердо сказал Ренцо. – Я сам как следует его отчитаю, когда мы к нему приблизимся.

Но время шло, а они так и не нашли ничего, что могло бы указать им на местонахождение Генри. Мэнди искренне надеялась, что с ним все в порядке, но только ради Ренцо. Если кто-нибудь из них пострадает, вина ляжет на него.

Пока они поднимались наверх, становилось все холоднее и темнее. Питер сдался первым.

– Я бы сейчас не возражал найти какую-нибудь хижину.

– А как насчет вон той? – спросила Джоан, указывая на небольшой домик в отдалении.

– Она заброшена, – ответил Ренцо. – Неужели вы не видите, что она стоит на самом краю обрыва? Она была построена в надежном месте, но затем земля обвалилась, и пользоваться ею стало небезопасно.

Они продолжили подъем, пока Ренцо неожиданно не сказал:

– Я его вижу.

Генри был в верхней части горного гребня, по которому они поднимались. Обернувшись, он помахал им с видом победителя.

– Чертов идиот! – отрезал Ренцо. – Очевидно, он доволен собой.

Генри замахал руками подобно марионетке.

– Поднимайтесь ко мне. Здесь здорово.

– Нет, лучше ты спускайся к нам, – крикнула ему Джоан.

– Тише, – одернул ее Ренцо. – Разве ты не знаешь, что в горах нельзя кричать? Хочешь вызвать лавину?

– Эй! – крикнул Генри. – Идите сюда.

– Оставайтесь здесь, – сказал Ренцо своим спутникам. – Я пойду за ним. Не издавайте громких звуков.

Отсоединив веревку, которой к нему была прикреплена Мэнди, он пошел вверх. Генри по-прежнему прыгал и кричал.

– Добром это не кончится, – сказал Питер.

Словно в подтверждение этому вдалеке послышался какой-то странный треск. Он был негромким, но в тишине прозвучал угрожающе.

– Я убираюсь отсюда, – добавил он. – Джоан, Мэнди, вы со мной?

– Мы не можем оставить Ренцо, – возразила Мэнди. – Он знает, что делает.

– Он – возможно, зато Генри не знает.

– Думаю, я тоже пойду, – ответила Джоан.

– Мэнди?

– Я останусь здесь, – решительно произнесла девушка.

– Хорошо. Догоняйте нас.

Через несколько минут Питер с Джоан открепились от нее и пошли вниз. Подняв голову, Мэнди обнаружила, что Генри начал спускаться, пока наконец не добрался до Ренцо. Даже с большого расстояния было заметно, что они спорят.

Приближаясь к ним, Мэнди услышала, как Генри сказал:

– Ты не умеешь получать удовольствие от приключений, парень.

– Чтобы получать удовольствие от приключений, нужно прежде всего быть живым, – твердо сказал Ренцо. – А теперь заткнись и спускайся вниз вместе с нами.

Состроив гримасу за его спиной, Генри умоляюще посмотрел на Мэнди, но она покачала головой. Он неистово сверкнул глазами и, когда Ренцо попытался прикрепить его к себе, поспешно отстранился.

– Ни за что. Я спускаюсь вниз, но будь я проклят, если пойду в связке с вами.

– Перестань валять дурака, – отрезал Ренцо.

– Я серьезно. Держитесь от меня подальше! – прокричал Генри и быстро поехал вниз.

– Вот идиот, – пробормотал Ренцо.

Он прикрепил Мэнди к веревке, и они начали спускаться.

Вдруг сзади послышался глухой удар, словно что-то тяжелое упало с большой высоты и покатилось вниз. С каждой секундой звук становился все более зловещим. Неожиданно все вокруг пришло в движение.

– Ренцо! – прокричала она.

– Двигайся как можно быстрее! – скомандовал он. – Не делай этого!

Обернувшись, Мэнди обнаружила, что на них с ревом стремительно надвигается снежная масса. Она понимала, что им от нее не спастись, но продолжила спускаться вслед за Ренцо, который тянул ее за собой.

Затем мысли покинули ее, а чувства перепутались под натиском страха. Весь мир стал белым. Сверху, снизу, спереди и сзади. Сможет ли она когда-нибудь освободиться из этого белого плена?

Она не заметила, как налетела на стену. К счастью, почти вся сила удара пришлась на лыжи. Но, несмотря на это, она едва могла дышать от потрясения. Из ее горла вырвался крик ужаса.

– Ренцо! Ренцо! Где ты?

– Здесь, – послышался его голос в нескольких дюймах от нее, но, повернув голову, она увидела только сугроб.

– Где ты? О боже!

В следующую секунду она, к своему огромному облегчению, почувствовала, как он схватил ее за руку.

– Все в порядке, – хрипло произнес он. – Не паникуй, мы у хижины, которую я тебе показывал. Внутри мы будем в безопасности. Попробуй продвинуться ко мне.

С лыжами на ногах это было нелегко, но с его помощью ей наконец удалось выбраться из снега.

– Дверь слева от меня, – сказал он. – Давай надеяться, что она не заперта.

Им повезло. Ренцо удалось открыть дверь, но в отверстие тут же посыпался снег.

– Мы должны как можно быстрее проникнуть внутрь, – произнес он, втаскивая ее в хижину. – Теперь толкай!

Они вдвоем изо всех сил надавили на дверь, оказывая сопротивление напирающему снежному потоку. В конце концов им удалось его победить. По крайней мере на какое-то время.

– Слава богу, – выдохнул он. – Это тяжелая дверь. Должна выдержать.

– Означает ли это, что мы в безопасности?

– Конечно. Мы можем отсидеться здесь, пока они нас не найдут. Уверен, это не займет много времени.

Он улыбался, но Мэнди не поверила его словам. Возможно, они застряли здесь навсегда.

– Давай снимем лыжи, – сказал Ренцо, расстегивая крепления. – Мэнди, что такое?

– Ничего, – пробормотала она. – Просто я…

– Иди сюда. – Усадив ее на софу, он наклонился, чтобы снять с нее лыжи, затем сел рядом и обнял ее за плечи. – Все хорошо. Расслабься.

Ее тело затряслось, из глаз хлынули слезы.

– Они мертвы! – прокричала она. – Должно быть, они погибли – Джоан, Питер и Генри. Их смела лавина.

– Мы не знаем этого наверняка, – попытался успокоить ее Ренцо. – Мэнди, Мэнди…

Прижав ее к себе, он начал укачивать ее, как ребенка, бормоча слова утешения, но ничто не могло остановить поток ее слез. Она начала в истерике молотить кулаками по его груди.

– Они мертвы! Мертвы! Отпусти меня!

Наконец ей удалось вырваться из его объятий. Он попытался ее схватить, но она увернулась, понеслась к какой-то двери и распахнула ее, не обращая внимания на предостерегающий крик Ренцо. Только добравшись до середины смежной комнаты, она обнаружила, что дальняя стена отсутствует.

Вдруг сзади что-то врезалось в нее и повалило ее на пол.

– Все хорошо. Я тебя держу, – сказал Ренцо. Мэнди не могла сдвинуться с места. Ее взгляд был прикован к бесконечной белой пропасти, в которую она чуть не свалилась.

– Осторожнее. Не торопись.

Ренцо помог ей подняться и медленно повел ее назад. Закрыв дверь, он, не выпуская ее из объятий, произнес дрожащим голосом:

– Это было очень неосмотрительно с твоей стороны.

– Я… я не знала.

– Ты не могла знать. Я тебя не предупредил.

Она начала успокаиваться.

– Как ты мог меня предупредить? Я вела себя как полная идиотка.

– Мэнди, – прошептал он ей в волосы, – по-твоему, сейчас подходящее время выяснять, кто из нас идиот?

– Думаю, ты прав.

– Пойдем.

Он отвел ее в заднюю часть хижины, где комнаты были вполне пригодны для жилья.

– Ее забросили полгода назад, когда здесь стало опасно находиться – сказал Ренцо. – Произошел обвал грунта, и передняя стена рухнула. Но, думаю, здесь мы можем укрыться на несколько дней.

– Но как мы отсюда выберемся?

– В подобных ситуациях спасатели облетают территорию на вертолетах. Уверен, через какое-то время они нас найдут. Сейчас я свяжусь с ними по рации.

Но когда он достал рацию из рюкзака, оказалось, что она вышла из строя.

– У нас обоих есть мобильные телефоны, – предложила Мэнди.

– Давай попробуем, но, боюсь, мы находимся вне зоны доступа.

К сожалению, он оказался прав.

– Ничего страшного, – твердо сказал Ренцо. – Те, кто пошел вниз с Тоби, сообщат спасателям наше примерное местонахождение. Пропавших альпинистов часто находят.

– Да, но…

– Мэнди, я и раньше попадал в неприятные ситуации. Терял надежду, но все обходилось. Эта хижина нас защитит. Если нас не найдут, мы можем подождать здесь, пока не улучшится погода.

– Но как мы выберемся наружу? Дверь же завалена снегом.

– Если понадобится, мы разгребем его руками. Поверь мне, я знаю, что делать.

Словно в опровержение его слов, хижина затряслась, и Мэнди испугалась, что они полетят с обрыва. Она инстинктивно прильнула к Ренцо и почувствовала, как его руки сомкнулись вокруг нее. Притворяться не имело смысла. Они были нужны друг другу

– Все хорошо, – прошептал он. – Я здесь. С нами ничего не случится.

На этот раз она почему-то ему поверила.

– А теперь, – добавил он веселым тоном, – давай согреемся и поищем еду.

– Хорошо, – согласилась она, понимая, что ей не остается ничего другого.

Темнота была кромешной. Наступила ночь, но свет луны не мог проникнуть в заваленные снегом окна. Отопление и электричество были отключены, но, к счастью, фонарик Ренцо чудом уцелел, и им удалось немного осмотреться. В хижине была ванная и кухня, из кранов текла вода. Также им удалось найти бутылки с водой и несколько стаканов.

– Здесь есть консервы, – заметил Ренцо. – Хорошо, что их не успели забрать. Мы не умрем с голоду, но наше меню будет довольно однообразным.

С помощью фонарика они нашли стол и два стула.

– Не знаю, что здесь, – сказал он, открывая одну из банок. – Скрестим пальцы на удачу.

Им удалось приготовить ужин из заварного крема и кусочков фруктов. Пока они ели, Ренцо продолжал ее заверять, что все будет хорошо. Не в силах больше это слушать, она прошептала:

– Пожалуйста, не надо.

– Ладно, умолкаю, – сказал он. – В любом случае нам нужно немного отдохнуть. Нам понадобятся силы.

Она не стала с ним спорить. Сколько намело снега и когда он затвердеет, они не знали. Их шансы на спасение были невелики, и Ренцо, вне всякого сомнения, это понимал.

Но терять надежду было еще слишком рано.

Пригодной для ночлега оказалась всего одна спальня с двумя узкими кроватями в футе друг от друга. Не раздеваясь, они легли на них и укрылись с головой одеялами.

– Спокойной ночи, – произнес Ренцо.

– Спокойной ночи.

Если бы не пронизывающий холод, в темноте можно было бы подумать, что все в порядке. Интересно, Ренцо тоже мерзнет?

Если думать о реальности, можно спятить. Потому что реальность больше не была реальностью. Происходящее было невозможно, следовательно, все это случилось с ними не по-настоящему. Ей только кажется, что повсюду снег. Стоит ей только захотеть – и он исчезнет. Нет, правда, сейчас она откроет глаза…

– Мэнди, Мэнди, проснись!

Она едва слышала голос Ренцо, потому что кто-то громко кричал.

– Мэнди, тише!

Тогда она поняла, что кричит сама, но успокоилась, только когда он прижал ее голову к своей груди.

– Тебе приснился кошмар, но ты уже проснулась, – мягко сказал он. – Все хорошо.

Она отстранилась.

– Ренцо, тебе не нужно мне лгать. Я выдержу правду.

– Нас все еще могут спасти.

– Я знаю, но ведь могут и не спасти. Вероятность этого высока.

Ренцо ничего не ответил, лишь крепче прижал ее к себе, и она вдруг почувствовала себя защищенной. Ей даже удалось пошутить:

– Не нужно меня защищать. Ты же знаешь, что я не хрупкая.

– Ты никогда не была хрупкой, – пробормотал он. – Ты пыталась мне это сказать, но я тебя не слушал. Вот такой я человек. Думаю, некоторые из-за этого считают меня невыносимым.

– Скажи мне, кто они, и я их отделаю, – сказала Мэнди. – Я никому не позволю на тебя наговаривать.

Он рассмеялся.

– Тогда все в порядке. Рядом с тобой мне нечего бояться.

– Не уходи, – прошептала Мэнди. – Останься со мной.

– Подожди минутку.

Поднявшись, Ренцо придвинул свою кровать к ее.

– Так лучше, – сказал он, снова заключая ее в объятия.

Мэнди тут же заснула. На этот раз никаких кошмаров не было.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Мэнди проснулась в одиночестве. Из-за того, что окна были завалены снегом, она не знала, сколько было времени. Покинув спальню, она дошла до двери, ведущей в «запретную» комнату. Она была приоткрыта, и в нее проникал свет.

За ней она нашла Ренцо, который смотрел на падающий снег.

– Если прилетит вертолет, здесь будет лучше всего делать знаки спасателям.

– Ты заметил какие-нибудь признаки вертолета?

– Нет, а даже если бы они и были…

– Нас не смогли бы разглядеть через пелену снега, – закончила Мэнди.

– Давай поедим, а потом вернемся сюда.

Они провели целый день в запретной комнате в надежде услышать шум вертолета, который так и не появился. Когда снег перестал, было уже совсем темно, и они вернулись в безопасную часть хижины, чтобы поужинать при свете фонарика.

– Ты замерзла, – сказал Ренцо, заметив ее дрожь. – Есть лишь одно место, где можно согреться, и чем раньше мы там окажемся, тем лучше.

Перед тем как забраться под одеяло, он снова включил оба мобильных телефона. Связи по-прежнему не было. – Почувствовав его отчаяние, Мэнди обняла его.

– Это не меняет того, что мы уже знаем, – мягко произнесла она.

– Я хотел, чтобы ты была в безопасности.

– Я в безопасности.

Ренцо повернул голову.

– Жаль, что я не могу сейчас видеть твое лицо, – пробормотал он.

– Оно такое же, как всегда.

– Нет, оно изменилось. Ты изменилась.

– Возможно. Давай согреемся.

Они лежали, прижавшись друг к другу и накрывшись одеялами.

– Если бы здесь была мобильная связь, кому бы ты позвонила в первую очередь? Есть кто-нибудь, кто стал бы о тебе беспокоиться?

– Нет. У меня есть только дальние родственники по всей стране, которых я никогда не видела.

– А друзья? Любовники?

– Любовники? Во множественном числе? Не смеши меня.

Мэнди представила себе, как он криво ухмыляется.

– Ну а в единственном?

– Нет. С любовью покончено. Это напрасная трата времени.

– Да, ты упоминала о ком-то, кому нужно было «за что-то подержаться».

– Сначала я была от него в восторге. Он умел меня развеселить, а это большой плюс.

– Да, – задумчиво произнес Ренцо.

– Ты, конечно, тоже знаешь в этом толк, не так ли? Сначала рассмешить, затем затащить в постель. Я наблюдала за ним на вечеринках. Он смотрел на всех симпатичных девушек как кот на сметану.

Ренцо приподнялся на локте.

– Думаешь, я такой же? – В его голосе слышалось негодование. – Именно поэтому ты настроена против меня, не так ли? Он плохо с тобой обошелся, а виноват, получается, я. Ох уж эти женщины!

– Вы с ним из одного теста, – усмехнулась Мэнди. – Ты смотришь на женщин точно так же. Я сама видела.

– Не отрицаю, что мне нравится заигрывать с хорошенькими девушками, но только не во время подобных экспедиций. Поверь мне, я не соблазняю девушек из своей группы. С одной стороны, это было бы непрофессионально, с другой – их бойфренды убили бы меня. Я бы закончил свои дни в ближайшем ущелье.

– Предпочитаешь прыгать по балконам?

Он рассмеялся, и она почувствовала, как сотрясается его тело.

– В том, что касается обольщения женщин, ты настоящий виртуоз.

– Не совсем. Есть одна женщина, с которой у меня не получается быть виртуозом. Я не знаю, мучает ли она меня специально, или сама того не осознает.

Его дыхание согревало ей ухо.

– И никогда не узнаю, если ты мне не скажешь.

– Что… – Изумленная его словами, она повернула голову, и его губы неожиданно коснулись ее щеки. Это было похоже на электрический разряд. – Что ты сказал?

– Ты понимаешь, что делаешь со мной? Мне очень важно это знать.

– Что я делаю с тобой? Тебе это не приснилось?

– Нет. Ты с самого начала не давала, мне покоя, словно заноза. В нашу первую встречу все было нормально. В тот вечер мы немного поболтали, и я подумал: «Замечательно. Здесь есть с кем поговорить». Но после этого ты вела себя как одержимая, и я думал, что ты делаешь это нарочно. Скажи, это так?

– А ты не можешь понять сам?

– Нет, поэтому и спрашиваю. Я никогда не понимал, не понимаю до сих пор, и это сводит меня с ума. Ты маленькая задира.

– Нет!

– Неужели? То есть ты не специально танцевала с Марселем, чтобы остальные мужчины смотрели на твои прелести?

– Я была прилично одета.

– Дело не в одежде, а в том, как сексуально ты двигалась в своих обтягивающих брюках, сводя с ума мужчин.

– Включая тебя?

– Да, черт побери, включая меня. А когда мы вышли на улицу, ты провоцировала меня, чтобы я тебя поцеловал, затем в решающий момент ушла. Я чувствовал себя полным идиотом.

– Минуточку! Это ты меня провоцировал, чтобы доказать мне, что ни одна женщина не может перед тобой устоять, даже я. Ты сам в этом признался.

– Что я сделал?

– Ты сказал: «Раз ты видишь меня насквозь, думаю, мне лучше прекратить».

– Ну разумеется! – воскликнул он. – Мне пришлось сказать, что я был несерьезен, чтобы защитить свое самолюбие. Я сгорал от желания тебя поцеловать, но ты завела меня в тупик и посмеялась надо мной.

– Сам виноват, нечего было меня провоцировать.

– Подожди-ка. По-моему, это я был жертвой.

– Ну тогда на следующий вечер ты отомстил за себя.

– Интересно, каким образом. Ты переутомилась, и я сделал тебе массаж. Никакого рукоблудия. Не понимаю, почему ты жалуешься.

– Именно потому, что не было рукоблудия.

– А ты бы хотела?

– Дай Бог терпения! Я словно бьюсь головой о кирпичную стену. Ты не видишь дальше своего носа.

В ответ послышался сдавленный смешок.

– Что тут смешного?

– Прости, – произнес Ренцо дрожащим голосом. – В этой темноте и носа своего не увидишь.

В своем негодовании Мэнди не замечала темноты. Ей очень хотелось увидеть Ренцо, но единственное, что она сейчас могла, – это протянуть руку и коснуться его лица.

Существовал ли когда-нибудь мyжчинa, подобный ему? Они находились на грани взаимного уничтожения, а он смеялся.

– Мне нет необходимости тебя видеть, – ответила она. – Я знаю, что ты надо мной смеешься.

– Смеюсь? Это после всего, через что я из-за тебя прошел? Мэнди…

Его тон изменился, когда ее пальцы коснулись его губ.

– Мэнди… Мэнди… Мэнди!

Последнее слово было едва различимо, так как утонуло в поцелуе. Ренцо наконец сделал то, чего она так долго ждала. Сейчас она могла быть честной с самой собой. Ей уже давно этого хотелось. Его рот оказался таким, каким она себе его представляла, – твердым, настойчивым, дразнящим, щедрым и умоляющим об ответном поцелуе.

Она с радостью вняла этой мольбе и приоткрыла губы, позволив его языку проникнуть в глубь ее рта. Ренцо оказался опытным, как она и предполагала. Только несколько дней назад она считала этот опыт скорее недостатком, нежели достоинством. Теперь же получала от него удовольствие. Они жаждали прикоснуться друг к другу, но им мешала толстая одежда. В конце концов желание оказалось сильнее боязни замерзнуть, и Мэнди начала раздеваться.

– Осторожнее. Здесь очень холодно, – пробормотал Ренцо, одновременно раздеваясь сам.

К счастью, у них были одеяла. Под своими ладонями Мэнди ощущала горячее мускулистое тело Ренцо, который изучал ее так же, как и она его.

Сначала ее движения были робкими и неуверенными, но внезапно она поняла, что все делает правильно. Она чувствовала, как его тело сотрясается от желания.

– Не останавливайся, прошу тебя, не останавливайся! – воскликнул он.

– Я и не собираюсь, – весело ответила Мэнди, вкладывая в свои ласки еще больше страсти.

Она никогда раньше так не желала мужчину. Это чувство усиливалось по мере приближения кульминации головокружительного таинства.

Ренцо испытывал то же самое. Она знала это вне всякого сомнения. Жизнь не могла закончиться, пока они не познают это наслаждение. Из искры, проскочившей между ними вначале, разгорелся целый костер, и они были готовы расплавиться в нем, слиться в единое целое.

Мэнди была на седьмом небе. Ренцо овладел ею, наполнил ее собой, возможно, преподнес ей последний в жизни подарок. Ей хотелось дать ему еще больше, но это было просто невозможно. Он был очень великодушен. Жаль, что она поняла это слишком поздно.

Затем они лежали, согревая друг друга не только теплом своих тел, но и сердец.

– С тобой все в порядке? – прошептал Ренцо. – Еще немного, и я, кажется, сойду с ума.

Мэнди крепче обняла его.

– Ты не сойдешь с ума. По крайней мере, пока я рядом. Либо мы сделаем это вместе. – Рассмеявшись, она почувствовала, что он держит ее так, словно она была всем, что у него осталось в этом мире. И это была правда. Среди этой бескрайней снежной пустыни, грозившей стать их последним пристанищем, они могли рассчитывать только друг на друга. – А пока давай сделаем что-нибудь, чтобы не замерзнуть до смерти.

Быстро одевшись, они подошли к шкафу, достали оттуда все одеяла, расстелили их на кроватки нырнули под них.

– Знаешь, – задумчиво произнесла Мэнди, – в любовных романах он соблазняет ее на атласных простынях, медленно снимая с нее белье из шелка и кружева. Затем она так же медленно раздевает его, восхищаясь его безупречным вкусом в одежде.

– Это правда, – ответил Ренцо. – Три слоя фланели и шерстяные подштанники не идут с этим ни в какое сравнение.

– Ерунда. Главное то, что под ними, – возразила Мэнди и, прижавшись к нему, тут же погрузилась в сон.

Утром они приготовили завтрак из консервов и съели его в запретной комнате, наблюдая за падающим снегом. Было пасмурно, но они не стали включать фонарик, чтобы не расходовать понапрасну заряд батареи.

– Снег гипнотизирует, не так ли? – произнесла Мэнди. – Глядя на него, хочется спать.

Она процитировала несколько строк стихотворения о снеге.

– Это ты его написала? – спросил Ренцо.

– Нет, я учила его в школе, когда мне было десять.

– Идо сих пор помнишь? Какая память! Я никак не могу привыкнуть к тому, что ты ученый.

– Потому что я не похожа на ученого? Разве тебе не говорили, что внешность бывает обманчива?

– Ты слишком красива и пластична, чтобы целыми днями напролет рыться в библиотечных архивах.

– Признаюсь, одно время я хотела стать танцовщицей. Я брала уроки, но моих способностей не хватило, чтобы сделать себе карьеру на этом поприще, поэтому я выбрала другое занятие.

– Значит, вот почему ты двигаешься как грациозная кошечка.

Мэнди улыбнулась.

– Ты сейчас так говоришь, но, когда ты впервые назвал меня кошечкой, это не было комплиментом.

– Не совсем верно. Я с самой первой минуты был очарован твоей грацией, и речь идет не только о танцах. Каждое твое движение легко и грациозно, как у кошки. Ты такая маленькая и изящная, что я боюсь, как бы ты не выскользнула из моих рук. – Он обнял ее и прижался щекой к ее макушке.

– Тогда тебе придется держать меня крепче.

– Давай пройдем в спальню. Там мне будет легче это делать.

Забравшись под одеяла, они продолжили разговаривать.

– У тебя, правда, нет родственников?

– Только дальние.

– А друзья?

– Только одна очень хорошая подруга. Ее зовут Сью. Мы вместе учились в школе и с тех пор поддерживаем близкие отношения, хотя не очень часто видимся. Она медсестра, работает на севере. Иногда она приезжает ко мне в Лондон на несколько дней.

– И все? Тебе этого достаточно?

– Да. Я люблю свою работу, и иногда мне кажется, что, кроме нее, мне ничего не нужно.

– Но не всегда?

– Ну, возможно, в один прекрасный день мне захочется чего-то еще.

Поняв, что сказала, Мэнди замолчала. «Один прекрасный день» никогда не наступит. С каждой минутой она все больше в этом убеждалась.

– И чего бы ты могла захотеть в один прекрасный день? – мягко спросил Ренцо.

– Человека, который принадлежал бы только мне, думал бы только обо мне, любил бы только меня. – Она усмехнулась. – Звучит эгоистично, не правда ли?

– Совсем нет. По правде говоря, этого все хотят. Но такого человека трудно найти. Я бы даже сказал – невозможно.

– Невозможно? Ты правда так считаешь?

– Я не знаю. Раньше считал, но сейчас все по-другому. Я лишь знаю, что постоянно думаю о тебе.

– У тебя есть семья? Кто-то, кому ты небезразличен?

– Только дедушка, но он очень старый и потерял контакт с внешним миром.

– А твои родители?

– Мать бросила нас с отцом, когда мне было шесть лет. Полюбила другого мужчину и ушла к нему.

– И оставила тебя? – ошеломленно произнесла Мэнди.

– Однажды я вернулся из школы, а она исчезла.

– Что? Она ничего не объяснила? Даже не попрощалась?

– Ей захотелось свободы, – просто ответил Ренцо.

– Ты когда-нибудь после этого ее видел?

– Время от времени. Она в конце концов вышла замуж за своего любовника и родила ему троих детей.

Возмущенная, Мэнди спросила, не подумав:

– А от них она не захотела освободиться?

Немного помедлив, Ренцо спокойно ответил:

– Нет, только от меня.

За этими словами скрывались долгие годы боли, обиды и одиночества.

Ужаснувшись, Мэнди поняла, что задела рану, которая все еще болела после стольких лет.

– Вот сволочь! – воскликнула она. – Я бы ее убила.

– Все в порядке. Это уже давно в прошлом.

– Правда?

– Думаю, нет. Такие вещи остаются с тобой навсегда, но сейчас они отошли на второй план. После встречи с тобой вся моя предыдущая жизнь не имеет значения.

Она погладила его по лицу.

– Если мы отсюда выберемся…

Он поцеловал ее.

– Ты навсегда останешься со мной.

– Пока смерть не разлучит нас.

Мэнди крепко обняла его.

– А твой отец? Наверное, он был очень несчастен.

– Поначалу. Затем он начал новую жизнь, а я переехал к дедушке. Всякий раз, когда я навещал отца, у него была новая женщина. Он говорил, что главное в жизни – это разнообразие. Однажды я напомнил ему, как он сходил с ума по моей матери, а он сказал, что не понимает, о чем идет речь. Его уже давно нет в живых.

– А где твоя мать?

– Она живет в Австралии. Я видел, как неловко она себя чувствовала во время моих визитов, и больше не стал ее беспокоить.

– Теперь я понимаю, в чем причина твоего негативного отношения к обязательствам.

Ренцо усмехнулся.

– Я придумал себе умный план. Сначала я собирался жить в свое удовольствие, затем, когда буду ни на что больше не годен, жениться и завести детей.

– Но у этого плана есть недостатки, – серьезно сказала Мэнди.

– Да, я тоже это вижу. Кроме того, я быстро понял, что человеку с таким отношением к семейным узам, как у меня, лучше не иметь детей.

– А может, помня об ошибках своих родителей, ты стал бы отличным отцом, – предположила Мэнди.

– Это отличная теория, но я в нее не верю. Вообще все это слишком сложно.

Она понимающе кивнула. Скоро они снова встанут, поедят, вернутся в постель, займутся любовью, затем продолжат разговаривать. Ей вдруг пришло в голову, что так себя ведут молодожены во время медового месяца.

На кухне их ждало неприятное открытие. Вода в бутылках закончилась. Та, что текла из крана, была непригодна для питья. Оставалась еще бутылка виски. Они задумчиво посмотрели на нее.

– Я не буду пить. Не хочу бежать от реальности, что бы ни случилось, – сказала Мэнди.

– Возможно, так было бы легче.

– Я не хочу, чтобы было легко. Я просто хочу быть с тобой.

Наклонившись, Ренцо нежно ее поцеловал.

– Так и знал, что ты это скажешь. Ты права. У меня есть ты, а у тебя я, и это самое главное.

Когда они закончили свою скудную трапезу, им ничего больше не оставалось, кроме как лечь в постель и заняться любовью. Время ускользало, и это придавало драматизма их близости. Каждым поцелуем, каждой лаской они словно прощались друг с другом.

– Жаль, что я не вижу твоего лица, – сказал Ренцо. – Мне бы хотелось узнать, как ты на меня смотришь.

– Но ведь ты знаешь мое лицо, – прошептала Мэнди. – Тебе не нужно его видеть.

– Которое из лиц? То, что меня дразнит?

– Нет, не это.

– Скажи мне.

– Сначала поцелуй меня… Еще… еще…

Ее просьба превратилась в стон, когда его губы оторвались от ее губ и скользнули по подбородку, шее, груди. Запустив пальцы в его волосы, она от наслаждения выгнулась дугой.

Она тоже хотела доставить ему удовольствие, возможно, в последний раз показать ему, как он для нее важен. Она не знала как, лишь могла всем своим существом отдаваться восхитительным ощущениям, которыми он так щедро ее одаривал.

Наконец их тела слились воедино, и в этот момент перестало иметь значение, что будет завтра. Это было их триумфальное заявление о том, что они еще живы.

– Я люблю тебя, – мягко произнес Ренцо. – Возможно, я говорю это в последний раз. Если так, то я рад, что адресую эти слова именно тебе. Ты для меня все, и так будет всегда, сколько бы времени нам ни было отпущено.

– Я тоже рада, – ответила она. – Я люблю тебя и, что бы ни произошло дальше, готова это принять, потому что была счастлива с тобой.

– А я с тобой, – прошептал Ренцо.

Затем он заснул, прижимая ее к своей груди. Мэнди прислушивалась к биению его сердца, пока сама не погрузилась в сон.

Проснувшись в одиночестве, Мэнди направилась в «запретную» комнату к Ренцо. Он смотрел на падающий снег. Обернувшись, он улыбнулся ей. Эта улыбка навсегда врезалась в ее память. Когда она направилась к нему, хижина затряслась, и у них под ногами раздался страшный треск.

– Возвращайся назад! – крикнул Ренцо.

Но она словно приросла к месту, в ужасе глядя на пол, который начал разваливаться прямо под ее ногами. В следующую секунду она почувствовала мощный толчок, который отбросил ее к дальней стене, так что она ударилась о нее головой.

Теперь Мэнди знала, что произошло. Земля под ними снова затряслась, унося с тобой ту часть пола, на которой стоял Ренцо. Он бросился к Мэнди, но немного не долетел до безопасного места. Тогда он попытался за что-то зацепиться, но доски были слишком скользкими.

– Ренцо! – в отчаянии крикнула она, протягивая ему руки.

Но было уже слишком поздно. С каждой секундой он все быстрее от нее ускользал.

– Ренцо! Нет!

Его лицо было искажено от напряжения и ужаса, пока он отчаянно хватался руками за снег.

– Мэнди!

Он продолжал стремительно скатываться вниз и вскоре скрылся из виду. Затем где-то в отдалении раздался крик, который постепенно затих. Это было похоже на крик предсмертной агонии.

– Нет, пожалуйста, Господи, нет!

Забыв о безопасности, Мэнди подошла к краю пола и уставилась в белоснежную пустоту. Последним, что она услышала, было эхо ее собственного крика. Затем наступила темнота.

ГЛАВА ПЯТАЯ

Дома на виа Манцони, одной из красивейших улиц Милана, говорили о финансовом благополучии их владельцев. Все они были воплощением семейного уюта и гостеприимства. За исключением одного, мрачного и уединенного. Очевидно, его хозяин не хотел, чтобы его беспокоили.

Мэнди остановилась рядом с ним, чтобы убедиться, что не перепутала адрес. Было трудно связать Ренцо с этим мрачным местом, однако в газете, которую она держала в руках, говорилось, что он жил именно здесь. Она подняла руку, чтобы позвонить, но затем передумала и вместо этого направилась в маленькое кафе неподалеку.

Трусиха, отругала она себя, потягивая кофе. Но ведь столько времени прошло. Два года с тех пор, как мы нашли, полюбили и потеряли друг друга. За это время столько всего произошло. Я изменилась, и он, должно быть, тоже.

Мысль о том, что Ренцо стал другим, опечалила ее. Она представила его себе со знакомой улыбкой на лице. Дразнящей, но полной нежности. Неужели она больше никогда ее не увидит?

Она посмотрела на свое отражение в зеркале на стене. Это было все равно что увидеть привидение. Именно так она чувствовала себя с того самого дня, когда проснулась в больнице в Шамони и ей сообщили, что Ренцо пропал и, возможно, погиб. Его гибель была подтверждена несколько дней спустя.

Убитая горем, она вернулась в Англию и попыталась собрать воедино обломки своей жизни. Впрочем, после того, как судьба подарила ей любовь, а потом так жестоко отобрала, она чувствовала себя живой только наполовину.

Но почти ровно через два года она прочитала в газете:

Неправильно опознана жертва лавины.

… тело, идентифицированное как итальянский альпинист Лоренцо Данило Руффини, обнаруженное после схода лавины в Альпах два года назад, на самом деле принадлежало другому мужчине, похожему на него…

Мэнди тут же наняла частного детектива, и он в скором времени подтвердил эту информацию.

– Прошло много времени, прежде чем спасатели нашли Ренцо, – сообщил он. – У него было сильнейшее переохлаждение и многочисленные травмы, но он, вопреки прогнозам врачей, выжил.

– Как так получилось, что тело неправильно опознали?

– Двое мужчин считались пропавшими. Женщина, принимавшая участие в опознании, была женой одного из них. Она не смогла смириться с его гибелью, поэтому сказала, что тело было не его. У нее было помутнение рассудка, но недавно она выздоровела и во всем призналась. Синьор Руффини сейчас живет в Милане. Ему принадлежит компания, торгующая спортивным оборудованием. Его физическое восстановление заняло много времени, а психическое – еще больше. Как вы понимаете, ни то ни другое еще не закончено. Возможно, он никогда полностью не поправится.

И вот она в Милане. Через несколько минут она снова увидит Ренцо и узнает, есть ли у мечты, которую она лелеяла в своем сердце, шанс осуществиться.

Одно ее беспокоило. Она не разыскивала Ренцо прежде, поскольку считала его погибшим, но он тоже не пытался ее найти. Это было бы можно сделать с помощью записей Пьера Фуле. Неужели она тоже считалась погибшей? А может, он просто ее забыл?

Нет! – неистово возразило ее сердце. Он сказал: «Я люблю тебя. Ты для меня все, и так будет всегда, сколько бы времени нам ни было отпущено».

В тот момент она видела его лицо, его глаза, полные любви и нежности, и этот образ все это время жил в ее сердце.

Ренцо был не из тех, кто бросается словами. Должно быть, она по-прежнему ее любил, так же как она его, и все остальное не имело значения.

Сегодня она его увидит, и ее жизнь снова станет полной. Он посмотрит на нее, его лицо озарится радостью, и они пойдут вперед рука об руку.

Собравшись с духом, она встала, вернулась к дому и позвонила в дверь. Навстречу ей вышла женщина лет тридцати с небольшим. Она держалась отстранение, но вежливо улыбалась.

– Здесь живет синьор Лоренцо Руффини? – спросила Мэнди по-итальянски.

– Да, но он не хочет, чтобы ему мешали. Я Лючия, его секретарь. Он вас ждет?

– Нет, он меня не ждет.

– Как вас представить?

– Мэнди Дженкинс.

– Он вас знает?

– Я… я не знаю.

– Послушайте, я не думаю…

– Я подожду. Не имеет значения, сколько времени это займет.

Мэнди прошла внутрь, прежде чем Лючия успела возразить.

– Ждать придется долго. У него важная встреча с деловым партнером, точнее, с врагом. По правде говоря, Руффини, кажется, всех считает врагами. Он сотрет беднягу в порошок. А-а, кажется, вот и наш гость, – добавила Лючия, когда раздался звонок. Она открыла дверь коренастому мужчине с выпирающим животом и хитрыми глазками.

– Синьор Вэнвик? – вежливо спросила она.

– Мистер Вэнвик, – проворчал мужчина по-английски.

– Прошу вас, следуйте за мной, мистер Вэнвик.

Она провела его по коридору и открыла одну из дверей. Мэнди последовала за ними.

– Синьор Руффини, к вам мистер Вэнвик, – сообщила Лючия и тут же отошла назад.

Прежде чем закрылась дверь, обе женщины услышали, как Вэнвик прорычал:

– Ну что там за проблемы с моим счетом, Руффини?

– Ну и характер, – сказала Мэнди по-английски. – Он может испортить впечатление о моей стране.

– Никаких проблем, – сказала Лючия. – Через несколько минут он выскочит оттуда бледный и дрожащий. Он пытался нагреть синьора Руффини на миллион евро и сейчас об этом пожалеет. Мистер Вэнвик неприятный человек, но мне будет его жаль, когда синьор Руффини начнет рвать и метать

– Вы не любите синьора Руффини?

– Не знаю. Во многих отношениях он хороший босс. Когда моя мать заболела, он дал мне внеочередной отпуск без потери оплаты. Но работать на него нелегко. Он орет на людей, даже не глядя на них.

– И как часто он стирает людей в порошок?

– Когда они водят его за нос. Многие считают, раз он был так болен, значит, его легко обмануть, но очень скоро убеждаются в обратном.

Из кабинета донесся резкий, неприятный голос.

– Вот видите, – произнесла Лючия.

Через несколько секунд этот же голос позвал ее. Секретарша быстро прошла в кабинет, оставив дверь приоткрытой. Мэнди захотелось, подойти поближе и тайком взглянуть на Ренцо, но в последнюю секунду она внезапно передумала.

Два года она жила воспоминаниями о добродушном, беззаботном смельчаке с огоньком в глазах и озорной улыбкой. Сейчас ее охватило неприятное предчувствие. Его голос изменился, но она заверяла себя, что это естественно. Что он остался прежним Ренцо, который поприветствует ее радостной улыбкой.

Мэнди быстро подошла к двери и заглянула в щель. Увиденное потрясло ее.

На мгновение ей показалось, что это не Ренцо. Кто этот человек с мрачным, напряженным лицом?

Неужели это то же самый мужчина, который так нежно любил ее в заброшенной хижине в горах?

Он сидел за большим столом, но неожиданно поднялся и с угрожающим видом направился к своему посетителю. Когда он повернулся, Мэнди узнала его суровый профиль. Это был Ренцо и в то же время не Ренцо.

Должно быть, он сильно страдал, сказала она себе. За эти два года он очень изменился, как и она сама. И все же произошедшие с ним перемены омрачили радость от встречи с ним.

Она вернулась на место. Через несколько секунд из кабинета вышла Лючия

– Ему срочно понадобилась какая-то бумага, вот только ее будет нелегко найти в куче других.

– Я вас подменю, пока вы будете искать, – ответила Мэнди.

– Спасибо. Он может потребовать вот это. – Лючия указала ей лежащую на столе газетную вырезку и удалилась.

Мэнди сидела, прислушиваясь к голосу Ренцо, доносящемуся из-за двери. Она пыталась уловить в нем знакомые дразнящие нотки. Но их не было. Его голос был холодным и отрывистым, как у робота.

Но он определенно изменится, когда Ренцо увидит ее и вспомнит о том времени, что они провели вместе.

– Лючия, принесите мне ту вырезку, – скомандовал он.

Взяв газетный листок, Мэнди прошла в кабинет. Ее сердце бешено колотилось в ожидании того момента, когда их взгляды наконец встретятся.

Он стоял у окна спиной к полному мужчине, который сидел на стуле с растерянным видом.

– Как вы могли подумать, что это сойдет вам с рук, Вэнвик? Думаете, я не читаю газет или не понимаю того, что там написано?

– Вы слишком строги ко мне.

– А каким, по-вашему, я должен быть с человеком, который подделал документы, чтобы обмануть меня на крупную сумму? Посмотрите на эту вырезку, и вы сразу поймете, как много мне о вас известно.

Когда Вэнвик взял вырезку, Ренцо подозрительно посмотрел на него. Затем его взгляд упал на Мэнди, но он тут же отвернулся. Он не узнал ее, словно никогда раньше не видел.

Затем Вэнвик что-то пробормотал в свое оправдание, но Ренцо обрушил на него поток ледяной ярости. Говоря, он ходил по кабинету, время от времени останавливаясь. Мэнди заметила, что он держит одну руку за спиной. Взглянув еще раз на его лицо, она поняла, в чем дело. Он испытывал такую сильную боль, что едва держался на ногах.

Сядь, сказала она ему про себя. Почему ты не можешь сесть?

Потому что я человек упрямый, ответил ей Ренцо из прошлого. Я привык все делать по-своему. Поступить иначе означает проиграть.

Она заметила, как сжались его пальцы за спиной. Затем он покачнулся. В мгновение ока Мэнди оказалась рядом с ним и почувствовала, как он схватил ее за запястье.

– Убирайтесь отсюда, – сказал он Вэнвику.

– Но что вы намерены?…

– Я сообщу вам позже, как я намерен с вами поступить. А сейчас убирайтесь!

Вэнвик поспешно удалился. Когда за ним закрылась дверь, Ренцо еще крепче вцепился в руку Мэнди.

– Мне нужно сесть, – сказал он.

Она довела его до ближайшего стула и помогла опуститься на него.

– Может, вызвать доктора?

– Нет. Мне просто нужно немного отдохнуть, пока боль в спине не утихнет. Принесите мне таблетки. Они в ящике стола.

Достав их, она налила в стакан воды из графина и подала ему. Он тут же выпил лекарство.

– Я все же думаю, что вам следовало бы… – начала Мэнди, но он резко перебил ее:

– Мне все равно, что вы думаете. Если вы собираетесь здесь работать, то должны научиться не спорить со мной.

– Но я не собираюсь здесь работать.

– Разве вы не новая помощница Лючии?

– Нет, я пришла сюда по другой причине, но давайте оставим это на потом. Вы уверены, что сможете отдохнуть на этом стуле. На вид он жестковат.

– Вы правы. Мне нужно пересечь двор, чтобы пройти в ту часть здания, где я живу.

– Может, мне кого-нибудь привести?

– Ни в коем случае. Думаете, я хочу, чтобы мои служащие видели меня таким? Зачем, по-вашему, я вышвырнул Вэнвика?

– Не хотите казаться слабым перед врагом?

– Правильно поняли.

– Но ваши служащие вам не враги.

– Перед ними так же опасно демонстрировать свою слабость, как и перед врагами.

– Ну, я ни то, ни другое…

– Вы чертовски назойливая женщина, которая сует нос в чужие дела, но раз уж вы здесь, окажите мне услугу.

Ее охватило негодование.

– Вы само очарование, синьор Руффини!

Ренцо повернул голову, и их взгляды встретились. Разве раньше он давал повод усомниться в своем обаянии?

– Я могу быть обаятельным, когда мне это выгодно, – наконец ответил он.

– Можете не тратить свое обаяние на меня. Просто скажите, чем я могу вам помочь.

– Отведите меня в другую часть дома.

Мэнди помогла ему подняться. Она не смотрела на его лицо, зная, что оно искажено гримасой боли. Затем он взял ее под руку и, прислонившись к ней, медленно направился к двери.

Пройдя по коридору, они вышли в просторный двор, который украшали кусты и яркие цветы. Там работал садовник. Не отпуская ее руки, Ренцо окликнул его и улыбнулся ему.

– Нам сюда. – Он указал ей на дверь. – Вот ключ.

Мэнди провела его внутрь и усадила на диван. Из двери напротив вышла пожилая женщина. При виде Ренцо ее лицо помрачнело.

– Я же предупреждала вас, что это может случиться, если бы будете так много работать! – воскликнула она.

Вместо того чтобы на нее накричать, он печально улыбнулся.

– Вы, как всегда, оказались правы, Тереза. Принесите мне виски.

– После таблеток? – возмутилась Мэнди. – Не знаю, что за лекарство вы приняли, но алкоголь может вам навредить.

– Не надо никакого виски, Тереза, – пробурчал Ренцо. – Я выпью его позже.

Откинувшись на спинку дивана, он закрыл глаза ладонью. Сердце Мэнди разрывалось от жалости. Ей хотелось подойти к нему, но она знала, что сейчас не самое подходящее время. Ей столько всего нужно было ему сказать, столько узнать у него. Неужели он совсем ее не помнит?

Оглядевшись по сторонам, она увидела у дальней стены инвалидную коляску. Как много времени он в ней провел? Очевидно, у него была травма позвоночника, которая все еще давала о себе знать. Мэнди не сомневалась, что он проводил на ногах больше времени, чем ему позволяло состояние здоровья.

Опустив наконец руку, Ренцо пристально посмотрел на Мэнди, сидящую напротив.

– Я тебя знаю? – наконец спросил он.

Она напряглась. Этот вопрос больно резанул ее по сердцу.

– Возможно.

– Это ведь ты была там, на горе, не так ли?

– Да, я.

– Значит, ты все это время существовала в реальности? Я не был в этом уверен. У меня были странные сны. Я жил как в аду.

– Я думала, что ты погиб, – мягко произнесла она.

Его губы дернулись.

– Я мертв. Разве ты не видишь?

– Ты не мертв, просто у тебя плохой характер, – терпеливо ответила Мэнди. – Но это неудивительно. Судя по тому, что я слышала, тебе пришлось нелегко…

– Ради бога, не надо меня жалеть, – произнес он с отвращением. – Иначе я могу совершить убийство.

– Значит, ничего не изменилось. Мы с тобой много раз хотели друг друга убить.

– Мы часто ссорились, не так ли?

– У нас были некоторые разногласия.

– Не надо приуменьшать. Возможно, тогда я был таким же грубым, неприятным типом, как сейчас.

– Нет, не был. Ты любил все делать по-своему, но много смеялся.

Он фыркнул.

– Я не помню.

Нет, печально подумала она. Это не тот человек, которого она знала, а совсем другой, который даже не помнит, каким он был. На секунду ей захотелось уйти и никогда больше не возвращаться.

Но она проигнорировала этот импульс. Оставлять надежду было еще слишком рано.

– А меня ты помнишь? – задумчиво произнесла она.

– Мне все время кажется, что я где-то видел твое лицо. В больнице мне часто снились странные сны, в которых присутствовала ты.

– Но ты не знаешь, была ли я реальным человеком или призраком, который являлся, чтобы тебя помучить.

– Что-то в этом роде.

Вдруг он поморщился от боли.

– Пока достаточно. Мы поговорим, когда тебе будет лучше.

– Кто сказал, что я захочу с тобой разговаривать? Кто тебе вообще позволил командовать в моем доме? Я хочу виски.

– Никакого виски.

– Черт бы тебя побрал, упрямая женщина!

– Да, я упрямая и назойливая, но, если ты хоть что-нибудь обо мне помнишь, это не должно тебя удивлять.

– Если у тебя есть хоть капля здравого смысла, ты покинешь этот дом.

– О, у меня никогда его не было.

– Все равно уходи, – отрывисто бросил он. – Пожалуйста.

Мэнди выскочила из комнаты. Несмотря на возмущение, ее сердце разрывалось на части. Она думала, что была готова к худшему, но реальность оказалась ужаснее всех ее предположений.

В коридоре она прислонилась к стене и, заливаясь слезами, пролепетала:

– Нет, пожалуйста, нет… Так не может быть… Не должно… О любовь моя…

Вдруг на ее плечо легла чья-то рука. Обернувшись, она увидела Терезу.

– Сюда, – мягко произнесла пожилая женщина, и они прошли на кухню.

Рухнув на стул, Мэнди закрыла лицо руками и продолжила всхлипывать. Оставив ее, Тереза пошла варить кофе.

Наконец Мэнди удалось взять себя в руки.

– Простите меня, – хрипло произнесла она, сделав глоток из чашки, предложенной Терезой.

– Не извиняйтесь. Иногда бывает полезно дать волю слезам.

Это была правда. Ей действительно стало немного легче.

– Меня зовут Мэнди, – представилась она.

– Вы позволили ему вас напугать?

– А вы разве его не боитесь?

– Только не я. Я начала работать на его семью, когда он был маленьким мальчиком.

– Вы были здесь, когда ушла его мать?

– Откуда вы это знаете?

– Ренцо рассказал.

– Он рассказал вам? – Тереза была потрясена, – Но он ни с кем об этом не говорит. Он скорее умрет, чем будет это обсуждать.

– Возможно, дело было в смертельной опасности. Мы вместе застряли в хижине в Альпах во время схода лавины, и оба думали, что погибнем.

– Значит, это были вы. – Тереза проницательно посмотрела на нее.

– Что вы имеете в виду?

– Вы были с ним на той горе.

– Ренцо говорил с вами обо мне? – спросила Мэнди, обнадеженная!

– Он только сказал, что там с ним была какая-то женщина, а затем снова замкнулся в себе. Я так и не поняла, забыл ли он ее или пытался забыть. Он такой с тех пор, как ушла его мать. Все держит внутри и страдает в одиночестве.

Тереза вдруг замолчала, и у Мэнди создалось впечатление, что она знала больше, чем говорила.

– Вы видели инвалидную коляску? – спросила пожилая женщина, добавляя ей кофе.

– Да, она стоит в углу.

– Он почти никогда ею не пользуется. Не хочет, чтобы в «рабочей» части дома знали о ее существовании. Разумеется, все знают, но притворяются, что нет. Дверь в эту часть дома всегда закрыта, поэтому его служащие не могут сюда войти.

Запертая дверь, подумала Мэнди. Это сказало ей все о новом Ренцо.

– Было время, – продолжила Тереза, – когда этот дом напоминал гарем. Вы знаете, сколько женщин за ним бегало?

– Представляю себе.

– А сейчас он избегает женщин. Не хочет, чтобы они видели его таким.

– Это ужасно, – прошептала Мэнди.

– Да, – согласилась Тереза. – Я очень за него переживаю. Боюсь, если в ближайшее время что-то не изменится, он сойдет с ума.

Из соседней комнаты раздался звонок.

– Это он, – сказала Тереза. – Я должна идти.

Мэнди осталась на кухне. Она думала, что ей сказать Ренцо при следующей встрече.

Тереза вернулась через несколько минут. Она выглядела встревоженной.

– Он хочет, чтобы вы ушли.

– Но мне нужно с ним поговорить.

– Он сказал, чтобы я ни при каких обстоятельствах вас к нему не пускала. Когда он в таком настроении, с ним лучше не спорить. Вызвать вам такси?

– В этом нет необходимости. Мой отель на соседней улице.

На всякий случай она сказала Терезе название, но та покачала головой.

– Ренцо не передумает. Он стал еще упрямее, чем раньше.

Мэнди ничего не оставалось, кроме как уйти. На обратном пути она не смогла удержаться от искушения и оглянулась на дом Ренцо, хотя и знала, что это было бессмысленно. Он не станет смотреть ей вслед. Он отгородился от остального мира и никого к себе не пускал. Даже ее. Мужчина, которого она так хотела видеть, словно никогда и не существовал.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Не желая торчать в четырех стенах, Мэнди, вместо того чтобы вернуться в отель, бродила по улицам Милана, пока не устала.

А чего я ожидала? Я была идиоткой, живя мечтами. Дело не в том, что он меня не знает. Он не хочет меня знать. Мне следовало бы уехать, но я пока не могу, потому что он должен кое о чем узнать.

В конце концов она вернулась в отель и позвонила своей подруге Сью, которая теперь жила вместе с ней в ее лондонской квартире.

– Ну как все прошло? – спросила Сью.

– Ужасно. Он теперь абсолютно другой человек. О Сью, я не знаю, что мне делать. Я думала, что все будет просто. Мне с самого начала не следовало питать иллюзий. Я спрашивала себя, почему он даже не попытался со мной связаться, но как он мог, когда не знал, существовала ли я в реальности или была плодом его воображения.

– Ты что-нибудь ему сказала?

– Нет. Придется ждать подходящего времени, только, боюсь, оно никогда не наступит.

– Мэнди, ты все еще его любишь?

Глубоко вдохнув, она ответила:

– Даже не знаю. Теперь это совсем другой человек.

– Дэнни только что проснулся. Он выучил новое слово и хочет тебе его сказать.

Мэнди улыбнулась.

– Передай ему трубку.

Мгновение спустя на другом конце провода послышалось сопение.

– Привет, дорогой. Это мамочка. Я люблю тебя.

– Мышь!

– Это твое новое слово? Ты у меня такой умный.

– Мышь, мышь, мышь! - прокричал Дэнни. – Мама, мама, мышь!

– Да, дорогой, – произнесла она сквозь слезы. – Я так по тебе скучаю, но сейчас я нужна папе. Я люблю тебя.

Положив трубку, она расплакалась при мысли о ребенке, который не знал своего отца, и отце, который не знал своего ребенка.

На следующее утро Мэнди разбудил телефонный звонок. Это была Лючия.

– Он говорит, что вы должны вернуться. Прямо сейчас. Пожалуйста, приходите поскорее. Вы даже не представляете, как он невыносим, когда не получает то, чего хочет.

– Сейчас буду.

Быстро одевшись, Мэнди отправилась к Ренцо. Он ждал ее в той же комнате, в которой они разговаривали вчера. Он сидел в инвалидной коляске, но выглядел лучше.

– Спасибо, что так быстро пришла, – сказал он. – Вчера я был с тобой груб. Прости меня.

– Конечно. Ты плохо себя чувствовал.

– Я пригласил тебя, потому что мы были вместе во время той лавины. Мои воспоминания обрывисты, но тебя я помню.

Он с трудом произнес последние слова, потому что они тревожили его. Встреча с этой женщиной, незнакомой и в то же время знакомой, была для него настоящим потрясением. Чтобы справиться с ним, он выставил ее из дома. Но не смог от нее отделаться. Она вернулась ночью, принеся с собой целую череду волнующих образов.

В результате падения он серьезно повредил кости таза и позвоночник. Воспоминания о той мучительной боли преследовали его до сих пор.

Во время долгих недель в больнице он думал, что сошел с ума. Ему виделись многие вещи, которым он не мог найти объяснение. Кружащиеся танцоры, солнце, садящееся за горы, и маленькая черная кошечка.

Он вышел из больницы намного раньше, чем ему советовали врачи. Ему нужно было возвращаться к своему бизнесу, который без него начал нести убытки. Он говорил себе, что держит все под контролем. Боли были сильные, но он с ними справлялся. Его сотрудники уважали его и безропотно ему подчинялись.

Лишь одно выбивало его из колеи. Иногда во сне к нему являлась красивая кошка с блестящей черной шерсткой и зелеными глазами.

Она приходила и прошлой ночью, дразня и провоцируя его, пока он не проснулся, весь дрожа.

Для такого твердого и решительного человека, как он, был только один выход: встретиться с опасностью лицом к лицу и устранить ее.

– Не хочешь присесть? – вежливо предложил он Мэнди, указывая на стул, затем наполнил ее чашку чаем. – Кажется, вы с Генри предпочитали чай.

– Ты его помнишь? – спросила Мэнди.

– Разве его можно забыть?

– Он погиб.

– Я знаю. Так же, как Джоан и Питер. Я считаю себя виноватым в их смерти. Мне не следовало позволять им идти со мной. – Прежде чем она успела что-то сказать, он сменил тему: – Я попросил Терезу приготовить для тебя настоящий английский завтрак.

Когда Тереза принесла кукурузные хлопья, яичницу с беконом и тосты, Мэнди поблагодарила ее. Она была не столько голодна, сколько рада возможности помолчать и подумать. Вчера Ренцо был резок и груб, сегодня – обходителен и спокоен, но в этом спокойствии чувствовалась настороженность. Она бы предпочла иметь дело со вчерашним Ренцо.

– Я был слишком взволнован, чтобы спросить твое имя, – произнес он. – Лючия назвала мне его, когда ты ушла. Я помню, что со мной в хижине была Мэнди Дженкинс. Ее вещи были найдены вместе с моими. Ведь мы были там, правда?

– Да, два дня.

– Наверное, там было очень неудобно. Я помню, что часть хижины отсутствовала и было очень холодно.

– Мы заворачивались в одеяла и питались консервами, оставшимися на кухне.

– Какой печальный конец для путешествия, которое так хорошо начиналось. Я помню, как мы с тобой выясняли отношения. Кажется, тебе не понравилось мое замечание в твой адрес.

– Ты сказал, что я хрупкая и слабая.

– Но ты доказала мне обратное. Ты оказалась лучше подготовлена, чем я ожидал.

– Да, мы с тобой много раз друг друга удивляли. Это была попытка намекнуть на то, что их связывали близкие отношения.

– Должен признаться… – начал Ренцо, но затем увидел приближающуюся к ним экономку. – Да, Тереза, будьте добры, налейте нам еще чаю.

Мэнди не терпелось узнать, что все-таки Ренцо собирался ей сказать.

Когда Тереза удалилась, он наконец произнес:

– На чем я остановился? Ах да. Должен признаться, меня удивили все участники экспедиции. Вот как бывает, когда берешь чужую группу. Пьер не умеет отбирать людей. Я собирался ему об этом сказать, когда он навестил меня в больнице. Но он был так подавлен, что я смолчал. Затем из чувства вины он закрыл свою компанию и уехал.

– Да, я об этом слышала, – пробормотала Мэнди. Она была разочарована. Он ее помнил, но только как одного из участников экспедиции.

– Но почему Пьер должен чувствовать себя виноватым? – спросила она. – Да, Генри был не очень хорошо подготовлен, но Пьер не мог предвидеть, что он поведет себя таким образом.

– Именно это я ему и сказал.

– И тебе тоже не следует себя винить. Ты был отличным вожаком.

Боясь молчания, она говорила первое, что придет в голову.

– Помню, как в первый день Джоан оступилась, и я ее поддержала. Я была горда собой, но на самом деле это ты удержал нас обеих, о чем с самодовольным видом сообщил мне следующим утром.

– Правда? Это было довольно грубо с моей стороны.

– Нет, совсем не грубо. Мы, как обычно, препирались. Это было довольно весело, не помнишь?

Ренцо покачал головой.

– Пока нет, но когда-нибудь обязательно вспомню.

Мэнди почувствовала себя полной идиоткой. Он разговаривал с ней как с ребенком, которого боялся обидеть.

В комнату вошла Тереза с горячим чаем. Они оба молчали, пока снова не остались одни. Все это время Мэнди отчаянно подыскивала нужные слова.

– Ты дал мне прозвище, – наконец произнесла она.

– Уверен, этого не могло быть.

– Ты называл меня кошечкой…

Осторожнее! Его чайная ложка со звоном ударилась о пол. Подняв ее, Мэнди обнаружила, что Ренцо сильно побледнел.

– Я это говорил?

– Несколько раз. Это была шутка. Все дело было в моих зеленых глазах и черных волосах.

– Я еще что-нибудь говорил?

– Ты сказал, что я изящная и грациозная, как кошка. – Она издала смешок. – Я ответила, что всегда была неловкой, и ты тут же согласился.

– Как смело с моей стороны, – ответил он с деланой веселостью.

Но затем напряжение дало о себе знать.

– Зачем ты сюда приехала? – неожиданно спросил он. – Почему сейчас, два года спустя?

– Я думала, что ты погиб, иначе приехала бы раньше. Я совсем недавно узнала, что ты жив.

– И приехала, чтобы узнать, как у меня дела. Это очень мило с твоей стороны, но зачем?

Ответ чуть не сорвался с ее губ.

Потому что мы были близки душой и телом. Потому что незадолго до падения ты признался мне в любви, и я не могу это забыть. Но самое главное – потому, что у нас есть сын.

Но вместо всего этого она сказала:

– Разве удивительно, что меня волнует твоя судьба? Мы вместе провели два дня в хижине, полуголодные, замерзшие. Мы разговаривали в темноте, ждали спасателей.

– Ах, да, – пробормотал Ренцо, – Опасность делает людей ближе друг другу, не так ли?

– Да, – ответила Мэнди, обнадеженная.

– Они становятся друзьями.

Мэнди подавила разочарование.

– Да, – непринужденно сказала она. – Друзьями. А друзья заботятся друг о друге

Ренцо поднял голову, и она взглянула на него другими глазами. Его черты были прежними, разве что он стал чуточку старше. Но они были напряжены, а в глазах больше не горели озорные огоньки. Его взгляд был холодным, напряженным, усталым.

– Спасибо, – вежливо произнес Ренцо. – Хорошо иметь друзей. Как получилось так, что мы разъединились?

– Ты пошел в «запретную» комнату.

– Запретную?

– Мы так ее называли, потому что там не было передней стены. Мы заходили туда, только когда нам нужно было посмотреть, что делается снаружи. Я нашла тебя там. Ты ждал вертолет спасателей. Затем хижина затряслась. Ты успел толкнуть меня в безопасное место, а сам туда не успел. Пол у тебя под ногами стал разваливаться, и ты начал сползать вниз. Я закричала и потеряла сознание. Очнулась я уже в больнице. Позже мне рассказали, что в районе хижины с вертолета была высажена группа спасателей. Они нашли меня. Домой из больницы меня забрала моя подруга Сью. Я тебе о ней рассказывала. С тех пор мы живем вместе.

Она была со мной, когда я родила нашего ребенка.

Но об этом было еще слишком рано говорить.

– А как ты? – спросила она. – Должно быть, ты серьезно пострадал.

– Сломал кости таза и повредил позвоночник.

– Однако упрямо отказываешься пользоваться инвалидной коляской. Хочешь себя угробить?

– Если я не буду ходить, то никогда не смогу полностью восстановиться, – отрезал он. – А я не собираюсь просидеть до конца жизни в этой штуковине.

– Но ты поступаешь неблагоразумно, отказываясь от нее слишком часто. Впрочем, ты никогда не отличался благоразумием.

– Это я-то неблагоразумен? – рассердился он. – Посмотри на себя. Это ты спятила, когда решила вместе со мной идти на поиски Генри. Я тебя предупреждал, но что толку? Ты упряма как осел.

Это напомнило ей прежнего Ренцо, и она почувствовала небольшое облегчение.

– Значит, ты это помнишь?

– Да, внезапно всплыло в памяти. Не знаю, почему.

– Потому что ты разозлился. Отлично.

– Многим людям не нравится, когда я выхожу из себя.

– Еще бы. Вчера ты так напугал того беднягу.

– Тот бедняга пытался обмануть меня на крупную сумму. Он думал, раз мое тело повреждено, значит, и ум тоже. Он ошибся, и я с удовольствием ему это доказал. Если он предпримет что-то против меня, то я заставлю его пожалеть, что он родился на свет.

– И будешь при этом испытывать наслаждение.

– Да!

После напряженной паузы Ренцо продолжил:

– Разве человек не имеет права на последние удовольствия, которые ему остались?

– Конечно, имеет. Вот только твои удовольствия какие-то грустные.

– Большинство других мне недоступны, поэтому приходится довольствоваться тем, что есть. Я нечасто выхожу в свет, потому что мне не нравится, как на меня смотрят люди.

– Наверное, они просто тебе сочувствуют.

– Некоторые из них. Большинство нет. Особенно женщины. Они изображают пародию на флирт, думая лишь о том, может он или нет и стоит ли это проверить.

– Нет, – в ужасе возразила Мэнди. – Должно быть, ты ошибаешься. Они не могут быть настолько жестокими.

– Да что ты можешь об этом знать?

– Возможно, они действительно находят тебя привлекательным.

– Нужно быть очень тщеславным, чтобы так думать.

– Или, возможно, они просто пытаются быть с тобой приветливыми.

– То есть жалеют. Уделяют немного внимания несчастному калеке, у которого так мало осталось в жизни. Думаешь, я этого хочу? – Он ударил ладонью по подлокотнику кресла.

Глубина его страданий так потрясла Мэнди, что она не сразу смогла ответить.

– Я просто имела в виду, что ты не можешь знать, что другие думают на самом деле, – наконец произнесла она.

– Не говори мне, что я знаю, а что нет. В прошлом я общался с женщинами, которые ставили мужчинам оценки по десятибалльной шкале, и теперь за это расплачиваюсь. Уверяю тебя, я точно знаю, что они думают.

Внезапно Ренцо так быстро поднялся, что пошатнулся и был вынужден схватиться за мебель. Мэнди инстинктивно выставила руку, но он посмотрел на нее с такой яростью, что она в ужасе отпрянула.

– Не трогай меня.

Мэнди испугалась, но он тут же смягчился.

– Не обращай на меня внимания. Иногда на меня что-то находит, и я срываю зло на тех, кто оказывается рядом.

Ренцо сел обратно в инвалидное кресло. Это было похоже на поражение.

– О чем мы говорили? – устало спросил он.

– О том, что я решила идти вместе с тобой за Генри. Ты сказал, что это опасно, но я подумала, что тебе понадобится поддержка. Это было глупо с моей стороны. Фактически…

– В чем дело? Скажи мне. – Он схватил ее за руку. – Скажи!

– Если бы я не пошла с тобой, Джоан и Питер не присоединились бы к нам и были бы сейчас живы. Ты прав. Это моя вина.

– Нет, я этого не говорил. Я ни в чем тебя не обвиняю.

– Ты и не должен. Я сама знаю, что виновата.

Его пальцы сильнее сжали ее ладонь.

– Послушай меня. Даже не смей так думать. Иначе твоя жизнь превратится в ад. – Он понизил голос. – Поверь мне, я знаю, что такое ад.

– Да, знаешь, – прошептала она.

– Впустив в свою душу демонов, ты никогда от них не избавишься. Не впускай их, Мэнди.

– Слишком поздно, – ответила она. – Они были со мной все это время. Не только Джоан с Питером, но и ты. Ты спас мне жизнь, толкнув меня в безопасное место. Среагируй я быстрее, протяни тебе руку, ты бы не упал.

– Ты не могла этого сделать, – мягко сказал он. – Ты ударилась головой о стену.

– Я часто думала, что было бы, если бы ты схватил меня и мы вместе бросились в дальний конец комнаты. Возможно, мы оба были бы в безопасности.

– Или оба свалились в пропасть. Времени на размышления не было, поэтому я решил в первую очередь обезопасить тебя.

– Если бы я осталась в дальнем конце комнаты, тебе не пришлось бы меня спасать и ты успел бы спастись сам.

Он прижал палец к ее губам, и она увидела, что его глаза потеплели.

– Ты ни в чем не виновата.

– Но как ты можешь это знать, если ничего не помнишь? – спросила Мэнди.

Это была ошибка. Ренцо отпрянул.

– Я не знаю, что я помню, – ответил он. – Вещи, которые я считал реальными, оказались плодом моего воображения, и наоборот. Вот почему мне так полезно с тобой разговаривать.

Он нарочно употребил слово «полезно». Створка раковины, в которой он прятался, снова захлопнулась. Ее сердце упало.

Его лицо снова стало мрачным и суровым, глаза затуманились от боли, которая была сильнее физической.

– Поговори со мной, – взмолилась она. – Мне тоже пришлось нелегко. Мы можем друг другу помочь.

– Возможно, – ответил Ренцо. – Или, напротив, сделать еще хуже.

Мэнди все поняла. Он боялся, что она выпустит на свободу демонов, которых он так отчаянно подавлял, и это приведет к катастрофе, которая его погубит.

– Как ты справляешься? – прошептал Ренцо.

– Я не так одинока, как ты. Мне помогают.

– Ах да, твоя подруга Сью.

Мэнди глубоко вдохнула, зная, что сейчас был подходящий момент рассказать ему о Дэнни. Этот малыш сможет подарить ему новую жизнь, как когда-то подарил ей.

– Не только.

Он накрыл глаза ладонью, и Мэнди замолчала.

– Не надо, – отрезал он. – Я не спрашивал.

– Но я с радостью тебе расскажу.

– В другой раз. Мне нужно побыть одному.

Возможность была упущена и ей пришлось с этим смириться.

– Хорошо. На сегодня с тебя достаточно. Отдыхай.

Ренцо кивнул с еле заметной улыбкой. Не в силах сдерживаться, Мэнди коснулась его лица. Сначала он не шевелился, но затем взял ее ладонь и приложил к своей щеке. Его глаза закрылись, тело затряслось, и она вдруг осознала, что он плачет. Неожиданно он оттолкнул ее руку.

– Уходи.

– Мне вернуться завтра?

– Нет… да… я не знаю. Я позвоню тебе.

– Я буду ждать.

Ренцо не ответил, и ее сердце сжалось от боли за него. Когда Мэнди обернулась у двери, он по-прежнему сидел в инвалидном кресле спиной к ней. Ее ладонь все еще была мокрой от его слез.

Мэнди ждала, что Ренцо ей позвонит, но он не сделал этого ни на следующий, ни через день.

На третьи сутки она разозлилась. Он не имел права обращаться с ней как с надоевшей поклонницей, ловящей каждое его слово. Если он думает, что она будет сидеть в четырех стенах и ждать, когда он удостоит ее своим вниманием, он заблуждается. В конце концов, она находится в Милане, одном из главных городов в мире моды.

С этой мыслью Мэнди отправилась на прогулку. Она отлично провела день в дорогих магазинах, примеряя наряды, затем поужинала в ресторане.

– Синьорина, – Сказал ей портье, когда она вернулась в отель, – один джентльмен просил вас срочно ему перезвонить.

Ну наконец-то! Мэнди испытала огромное облегчение. Взяв у портье листок бумаги, она поднялась к себе в номер и позвонила по телефону, написанному на нем.

– Pronto! – Раздавшийся в трубке голос принадлежал не Ренцо.

– Это Аманда Дженкинс, – представилась она.

– Синьорина, большое спасибо, что вы мне перезвонили. Меня зовут Эудженио Феррини. Я узнал, что вы первоклассный исследователь.

Разочарованная, Мэнди тяжело опустилась на кровать. Звонили не от Ренцо.

Она объяснила синьору Феррини, чем занимается, и он рассказал ей, что собирается написать книгу, но для этого ему нужно провести исследование в Англии.

– Почему вы выбрали меня? – удивилась Мэнди.

– Мне вас рекомендовали. Вы гораздо более известны в научном мире, чем думаете. Моя жена и я будем очень рады, если завтра вечером вы поужинаете с нами. Я могу показать вам свои рукописи, и мы обсудим, в чем будет состоять ваша работа.

– Спасибо, с удовольствием, – ответила девушка, записывая адрес.

По крайней мере ее путешествие в Италию не будет напрасным, подумала она со злостью.

Его дом находился рядом с виа Монтенаполеоне, по которой она прогуливалась днем. Это был самый дорогой район города. Раз Феррини там жили, ей придется как следует позаботиться о своей внешности.

На следующее утро от Ренцо по-прежнему не было никаких известий, и Мэнди отправилась за покупками, на этот раз с определенной целью. Обойдя с десяток магазинов, она остановила свой выбор на простом темно-зеленом платье под цвет глаз, туфлях на высоком каблуке и маленьких позолоченных сережках.

После салона красоты она вернулась в отель и, надев свой наряд, убедилась, что он подходит для званого ужина.

Ровно в семь за ней приехал лимузин и отвез ее на виллу Феррини, которая выглядела как настоящее произведение искусства позапрошлого столетия.

Хозяин с радушной улыбкой поджидал ее на верхней ступеньке лестницы. Это был невысокий худощавый мужчина с приятным лицом.

– Dottoressa, как мило с вашей стороны было принять мое приглашение.

Мэнди была изумлена. Откуда Феррини узнал о ее докторской степени? Кто ему рассказал?

Она ожидала, что это будет скромный дружеский ужин, но в просторной комнате было по меньшей мере человек сто.

Феррини представил ее всем как почетную гостью, повторив несколько раз слово Dottoressa, словно желая выделить ее среди остальных. Вскоре она почувствовала себя объектом всеобщего восхищения. Все гости были итальянцами. Они восхищались не только ее образованностью, но и bella figura. Большинство дам были увешаны драгоценностями, и Мэнди выделялась на их фоне простотой наряда. Или, может, своей ослепительностью. При виде ее мужчины широко раскрывали глаза и предлагали угостить ее вином.

Только один мужчина не сделал ни того, ни другого. Как и остальные, он пристально наблюдал за ней, но из-за большого книжного шкафа, где прятался от любопытных глаз. Он не хотел, чтобы они видели, как его глаза горели от желания, которое он пытался скрыть, но не мог. Но больше всего он боялся, что она может узнать правду.

Он еще в первую их встречу заметил произошедшие с ней перемены. Ее лицо осунулось, черты стали тоньше, но не утратили былой красоты. Восторженные взгляды мужчин и завистливые взгляды женщин были тому доказательством.

Сама она знала, что красива, и наслаждалась всеобщим вниманием.

Внезапно он перенесся в тот вечер, когда она у него на глазах танцевала с другим мужчиной. Каждым своим движением она дразнила его, смеялась над ним, провоцировала его. Ему отчаянно хотелось схватить ее, отнести в постель и заняться с ней любовью. Но это вызвало бы скандал, и он был вынужден сдержаться.

Сейчас, мелькая в толпе, эта женщина каждым поворотом головы, каждым своим движением заявляла о том, что она королева сегодняшнего вечера, прекрасная и недосягаемая для него.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

– А теперь просим вас пройти к столу, – пригласил Феррини Мэнди.

Двое его сыновей тут же выступили вперед и предложили ее сопровождать.

– Вы свободны, – сказал он, смеясь. – Старшим нужно уступать.

– Но вы не нуждаетесь ни в каких уступках, – весело ответила девушка. – В любом случае я выбрала бы вас.

За этим последовал тост, предложенный синьорой Феррини, и шквал аплодисментов.

Вдруг Мэнди замерла на месте. На долю секунды ей показалось, что из дальнего угла помещения за ней наблюдает Ренцо. Но определенно это было плодом ее воображения. В следующее мгновение он исчез.

– Вы в порядке? – галантно спросил Феррини.

– В полном, – весело ответила она. – Вот только умираю с голоду.

– Тогда давайте немедленно это уладим.

Синьора Феррини гордилась тем, что ее повар был одним из лучших в Милане, и это было заметно. В качестве основного блюда были предложены: ризотто по-милански, фрито мисто, смесь из жареного мяса с морепродуктами, оссо буко, телячья нога с петрушкой, чесноком и лимонной цедрой. За этим великолепием последовал десерт из оладий с яблоками и тортом со взбитыми сливками.

За ужином Мэнди при каждом удобном случае искала среди собравшихся знакомое лицо. Но стол был слишком длинным, и она не могла разглядеть лица всех гостей, сидящих за дальним его концом.

Я должна это прекратить, сказала она себе. Разумеется, его здесь не может быть. Для этого он недостаточно здоров.

И все же ей удалось увидеть Ренцо. Он сидел за дальним концом стола и разговаривал с бойкой девушкой, которая лезла из кожи вон, чтобы не потерять его внимание. Он был в черном смокинге с бабочкой, как в ту ночь, когда прыгнул на ее балкон.

Сейчас он очень походил на прежнего Ренцо. Красивого, уверенного в себе, купающегося в женском внимании.

Значит, вот почему он ее игнорирует, с негодованием подумала Мэнди. Ренцо узнал от нее все, что хотел, решил, что это его не интересует, и даже не удосужился позвонить. Несомненно, он думал, что она уже покинула Милан. Последнее, что он ожидал, – это увидеть ее здесь, поэтому и прятался от нее.

Возмущенная, она переключила все свое внимание на хозяина дома и спросила, о чем будет его книга. Он ответил ей, что исследует историю своей семьи, которая насчитывает несколько столетий.

– У нас была продолжительная связь с Англией. Многие жены Феррини родом оттуда, некоторые даже из семей известных политиков. Именно этому и будет посвящено ваше исследование.

– Фу, политика! – произнес молодой человек по другую сторону от нее.

Повернувшись, Мэнди увидела Луиджи, младшего сына Феррини. Ему было лет двадцать с небольшим. Это был один из самых красивых молодых людей, которых она когда-либо встречала. В его блестящих темных глазах было столько озорства, что она рассмеялась.

– Dottoressa, – произнес он, взяв ее за руку, – история семьи Феррини содержит в себе немало захватывающих историй любви, которые намного интереснее политики. Мужчины Феррини привыкли покорять прекрасных чужестранок. – Он поднес ее руку к своим губам. – Уверен, вы меня понимаете.

– Я прекрасно вас понимаю, – ответила Мэнди.

– Веди себя прилично, Луиджи, – одернул его отец. – Ты смущаешь нашу гостью.

– Вовсе нет, – сказала она, отдергивая свою руку. – Я умею ставить на место дерзких мальчишек.

Это вызвало всеобщий смех. Луиджи вытер лоб.

– Она назвала меня мальчишкой! Dottoressa, это никуда не годится. Я должен вам отомстить.

– Возможно, я тогда отомщу вам, – произнесла Мэнди.

– Это обещание?

– Нет, – ответила она с самодовольной ухмылкой. – Это угроза.

Все снова рассмеялись. Тогда Мэнди снова украдкой посмотрела на Ренцо. Она могла бы не беспокоиться. Он был полностью поглощен своей хорошенькой спутницей. Вряд ли он вообще заметил, что происходит за другим концом стола.

Ужин подходил к концу. Разделившись на группы, гости вышли в сад.

– Давайте пройдем в библиотеку, – предложил Мэнди хозяин дома.

– Я с вами, – сказал Луиджи, взяв ее под руку. Втроем они покинули столовую. По пути Луиджи болтал без умолку с ней и гостями, мимо которых они проходили…

– Разумеется, мы все считаем, что история нашей семьи очень интересна и… Елена, как я рад снова вас видеть… Среди Феррини были даже те, кто мог претендовать на родство с королевской семьей. Разумеется, неофициально. Это шокирует, но… А-а, Ренцо, мой друг, я думал, куда вы запропастились. Вы знакомы с синьориной Дженкинс?

– Да, имею честь, – ответил он, поднимаясь и вежливо кивая Мэнди. – Добрый вечер, Dottoressa. Надеюсь, вы хорошо проводите время.

– Даже лучше, чем могла себе представить, – произнесла она. – Я очень рада, что пришла сюда. Я узнаю столько нового.

Ей было бы приятно увидеть на его лице замешательство, но оно ничего не выражало. Он лишь успел отрывисто ей кивнуть, прежде чем Луиджи ее увел.

Мужчина, стоящий рядом с Ренцо, завистливо вздохнул.

– Похоже, Луиджи снова влюбился, но на этот раз его нельзя упрекнуть. Она как редкий самоцвет среди подделок, вы не находите? – Не получив ответа, он спросил: – Ренцо, вы меня слышите?

– Простите, что вы сказали?

– Я спросил, что вы думаете о последней пассии Луиджи. Правда, она?… – Он резко замолчал, наткнувшись на яростный взгляд Ренцо.

– Я бы посоветовал вам держать рот на замке, – мягко сказал Ренцо. – Вы меня поняли?

– Да… да… я не хотел никого обидеть… Я просто…

– А теперь убирайтесь, чтобы я вас больше не видел.

Мужчина попятился назад, обменявшись взглядом со спутницей Ренцо, которая до этого с ним флиртовала. Теперь она просто вздохнула и пожала плечами.

Мэнди прошла с отцом и сыном Феррини по отделанному мрамором коридору в огромную библиотеку с книжными стеллажами до потолка. На дубовом столе стоял современный компьютер, но в целом здесь царила атмосфера ушедших столетий.

Она была немного озадачена, когда Феррини подробно ей объяснил, в чем будет заключаться ее работа: он и так уже подробно раскрыл тему в своих записях. Сумма обещанного ей гонорара была велика, к тому же у нее все равно пока не было других заказов.

Вдруг дверь открылась, и на пороге показался старший сын Феррини.

– Папа, синьору Маруччи нужно срочно с тобой поговорить.

Хозяин дома выругался себе под нос.

– Не беспокойся, папа, – сказал Луиджи, – я позабочусь о Dottoressa. Ты еще многого ей не рассказал.

– Вы вытерпите его ужасный характер? – спросил Феррини, улыбаясь.

– Он меня не пугает, – ответила Мэнди. Когда двое мужчин удалились, она твердо сказала Луиджи: – Давайте перейдем к делу.

Она была вынуждена признать, что его рассказ был весьма интересным. Но при этом молодой человек так похотливо на нее смотрел, что ей было трудно сосредоточиться на делах.

– Думаю, нам пора присоединиться к остальным, – не выдержала наконец Мэнди.

– Разве я не заслужил небольшое вознаграждение?

– Определенно вы заслужили мою благодарность.

– И все? А как насчет маленького поцелуя?

– Послушайте меня, Луиджи. Вы очень милый юноша, но я на несколько лет старше вас и не играю в такие игры с детьми.

– Я не ребенок. Я вам докажу.

Он сумел обнять ее за талию, но Мэнди уперлась ладонью в его грудь.

– Я вас предупреждаю, Луиджи…

– Но я должен вас поцеловать, – заявил он. – Это дело чести.

В возне, последовавшей за этим, ему все же удалось чмокнуть ее в щеку, прежде чем она вырвалась и бросилась к выходу.

И застыла на месте: в дверях стоял Ренцо.

– Наш хозяин послал меня за тобой, – невыразительно произнес он. – Сейчас начнутся танцы.

– Х-хорошо, – взволнованно пролепетала Мэнди. – Я люблю танцевать.

– Да, я помню.

– Отлично, – произнес Луиджи как ни в чем не бывало. – Я могу с вами потанцевать.

Но его игра была закончена.

– Я так не думаю, – ответила она. – У вас есть другие гости. Я не должна злоупотреблять вашим вниманием.

Он попытался к ней приблизиться, но Ренцо опередил его, взяв Мэнди за руку.

– Не позволяйте Ренцо злоупотреблять вашим вниманием, – весело сказал Луиджи. – Он не будет с вами танцевать. Он не может. Как мужчина он мертв.

Мэнди услышала, как кто-то резко вдохнул. Она не поняла, был ли это Ренцо или она сама, потому что внутри у нее все кипело от ярости.

– Как омерзительно с вашей стороны было сказать такое! – бросила она. – Вам должно быть стыдно.

– Хорошо-хорошо. – Луиджи отошел назад. – Не надо на меня орать. Я просто хотел вас предупредить, Ренцо уже не тот, что прежде.

– Да он и сейчас как мужчина даст вам сто очков вперед, – отрезала Мэнди. – Отпусти меня, Ренцо.

Но он вместо этого схватил ее за вторую руку.

– Отпусти меня!

– Спокойно, – произнес Ренцо. – Ты не можешь его убить в его собственном доме. Это было бы невежливо. Луиджи, уйди, пожалуйста, а то я натравлю ее на тебя.

Луиджи как ветром сдуло.

Когда он исчез за дверью, Мэнди тяжело задышала, потрясенная собственной реакцией. Она думала, что держит все под контролем, пока Луиджи не оскорбил Ренцо. Все еще клокоча от ярости, она повернулась лицом к Ренцо.

– Зачем ты это сделал? Ты слышал, что он о тебе сказал?

Ренцо кивнул.

– Я также слышал, что сказала ты. Помнится, было время, когда ты скорее сунула бы руку в огонь, чем сделала бы мне комплимент.

– Это не было комплиментом, – быстро ответила Мэнди. – Я это сказала, чтобы поставить его на место.

– Мне следовало догадаться.

– Его жестокость вывела меня из себя. Разве ты сам не разозлился, когда он заявил…

– Что я мертв как мужчина? – закончил за нее Ренцо. – А почему он не должен был так говорить? Это чистая правда. Я уже два года не мужчина, хотя кто знает…

Вдруг она осознала, что он все еще прижимает ее к себе. Его хватка была сильной, не как у человека с ограниченными возможностями. Тепло его тела окутало ее словно кокон.

– Пожалуйста, отпусти меня, – произнесла она дрожащим голосом.

– Не думаю, что мне следует это делать. За тобой нужен глаз да глаз. Когда мы впервые встретились, ты грозилась положить меня на лопатки.

– Нет, наша встреча в офисе не была первой. Мы встречались и до этого.

Ренцо кивнул.

– И я очень плохо себя вел, не так ли?

– Просто ужасно.

– А на тебе был махровый халат, который неожиданно распахнулся.

– Я не помню, – ответила Мэнди, чувствуя, как ее щеки заливает краска.

Его улыбка, так похожая на улыбку прежнего Ренцо, сказала ей, что он помнит тот вечер во всех деталях.

– Нечего сказать? – усмехнулся он. – Это на тебя не похоже. Ты всегда отвечала на вызов.

– Я таким образом развлекалась.

– Тем вечером тебе было не до веселья. Хотя мы могли бы повеселиться вместе.

– Я тебя едва знала.

– Ты и Луиджи тоже едва знаешь. Однако это тебе не помешало напугать бедного парня до полусмерти.

– Я не… Да как ты смеешь… – Дар речи покинул ее.

– Давай выйдем в сад и продолжим наш разговор.

Ренцо взял ее под руку и вывел из дома. Почему-то ей таинственным образом расхотелось ему сопротивляться.

Из освещенного сада доносились звуки музыки. Во внутреннем дворике играл небольшой оркестр и танцевали пары. Остальные гости прогуливались у фонтанов, разговаривали и пили шампанское.

– Давай потанцуем, – предложил Ренцо Мэнди, повернувшись к ней лицом.

– Ты можешь танцевать?

– Эта часть меня еще жива, – усмехнулся он.

Он двигался медленно, но без труда, и это ее озадачило. Еще совсем недавно он так страдал от боли, что нуждался в инвалидной коляске. Сейчас трудно было предположить, что с ним что-то не так.

Одно ей было ясно: Ренцо ошибался, когда говорит, что женщины флиртовали с ним только из праздного любопытства. Они смотрели на него как и тогда в Альпах. В их взглядах было восхищение, желание, интерес, но только не жалость.

Благодаря высоким каблукам она могла смотреть ему в глаза. Ренцо, похоже, это нравилось. Он не отводил взгляда, а его губы находились в опасной близости от ее губ.

Она пыталась напомнить себе, что злится на него из-за нескольких дней молчания, но так и не смогла. Рядом с ним она забывала обо всем. Ей так хотелось, чтобы он ее поцеловал.

– У меня возникли кое-какие подозрения на твой счет, – наконец произнесла Мэнди.

– Значит, ничего не изменилось, – пробормотал Ренцо, и она почувствовала на своей щеке его теплое дыхание.

– Я хочу знать, что послужило причиной столь чудесного исцеления.

– Я уникальный человек, разве ты не слышала?

– Да, ты мне говорил, но я никогда в это не верила.

– Этого я и боялся. – Он вздохнул.

– Ты будешь говорить серьезно? Ты совершил какую-нибудь глупость? Ну да, конечно. У тебя нет ни капли здравого смысла.

– Это верно. Сейчас в моей голове витает много мыслей, но ни одна из них не разумна.

– Это имеет значение? – Мэнди захихикала. – Здравый смысл для трусов.

– Не могу не согласиться.

– Если бы я вела себя благоразумно, то спросила бы тебя, является ли наша сегодняшняя встреча совпадением.

Ренцо не ответил, и она с вызовом посмотрела ему в глаза.

– Это ведь не случайность, правда?

Он насторожился.

– А ты как думаешь?

– Я думаю, что ты самый нечестный, беспринципный… Если бы я решила сказать все, что о тебе думаю, на это ушла бы вся ночь. Ты ведь все подстроил, не так ли?

– Я ни в чем не признаюсь.

– В этом нет необходимости. Если человек выглядит виноватым…

– Нет-нет, ты неправильно поняла, – возразил он, ухмыляясь. – Это не чувство вины, а тщеславие человека, который привык, чтобы все было так, как он хочет.

– Ну разумеется.

В этот момент к ним в танце приблизился Феррини.

– Mio Dio! Я хотел послать кого-нибудь за вами и совсем забыл. Ничего страшного. Самое главное, что вы здесь.

Когда пожилой мужчина снова удалился, Мэнди с негодованием посмотрела на Ренцо, который смотрел на нее глазами нашкодившего ребенка.

– Ты мне сказал, что он прислал тебя за мной.

– Правда? Я забыл.

– У тебя плохо получается лгать.

– На самом деле я отличный лжец, – с гордостью произнес он. – Умею быть очень убедительным, когда поступаю нечестно. Послушай, ты была там одна с Луиджи. Тебе могла понадобиться помощь.

– Ты меня защищал?

– А ты разве меня не защищала?

Это заставило ее на время замолчать, но ей все же удалось найти ответ:

– Только не надо строить из себя обиженного гордеца.

– Странно, но я не почувствовал себя уязвленным, – мягко ответил он. – Я никогда не думал, что ты можешь так рьяно меня защищать.

– Мне не нравится, когда другие над тобой смеются.

– Предпочитаешь сохранять эту привилегию за собой?

– Что-то в этом роде. В любом случае сейчас мы квиты. Хотя, я не понимаю, с чего ты взял, что я сама не смогу справиться с этим мальчишкой.

– Я знаю, каким он может быть.

– Таким же, каким был ты в его возрасте, – парировала Мэнди.

– Я был намного хуже, – ухмыльнулся он.

– Почему мне так легко в это верится?

– Потому что ты знаешь меня лучше, чем себя, и это меня тревожит. Я часто спрашиваю себя, что ей обо мне известно, чего не знаю я сам.

Мэнди шаловливо улыбнулась ему.

– Если ты надеешься, что я тебе скажу, ты зря теряешь время.

– Не мучай меня, кошечка, скажи мне.

– Нет. Есть вещи, о которых человек должен помнить, если они действительно для него важны.

– Это важно, не так ли, Мэнди?

– О, да.

– Скажи мне.

– Потерпи немного. Ты сам все поймешь.

– А если нет?

– Тогда мне придется уехать.

Его руки напряглись.

– Я тебе не позволю. Я буду удерживать тебя силой.

– Я сбегу.

Он наклонился, и его губы оказались в миллиметре от ее губ.

– Скажи мне, Мэнди.

– Давай подумаем… Чего ты больше всего хочешь прямо сейчас?

Его глаза заблестели, но он выглядел озадаченным.

– Мэнди… ты хочешь сказать, что это не было плодом моего воображения?

Приподнявшись, она коснулась губами его губ и прошептала:

– Вспоминай.

В следующую секунду она уже отстранилась от него и исчезла в толпе. Ренцо последовал за ней, но она уже нашла себе другого партнера.

Ренцо сел на скамейку у фонтана, откуда мог за ней наблюдать. Он был в смятении. Правильно ли он ее понял? Стала бы она его дразнить, не будь это правдой? Можно ли ей верить?

Луиджи сказал, что он был мертв как мужчина. Но это больше было не так. При одной только мысли о близости с Мэнди его тело вернулось к жизни. Это было давно забытое волнующее ощущение, которое он боялся больше никогда не испытать. И этому он был обязан своей маленькой кошечке.

Видя, как она танцует с другими мужчинами, он чувствовал то же, что и два года назад. Знала ли она об этом? Ну разумеется.

Проскользнув мимо, она так красноречиво на него посмотрела, что все сомнения улетучились. В ответ он поднялся и направился к ней сквозь толпу.

– Эй, – возразил ее партнер, когда Ренцо встал между ними. – Вы не можете этого сделать.

– Еще как могу, – ответил он.

– Не связывайтесь с ним, – сказала Мэнди молодому человеку. – Он знает, чего хочет.

При этом она соблазнительно улыбнулась Ренцо и повела его в сторону.

– Ты, как никогда, права, – сказал он. – А сейчас я хочу знать, куда ты меня ведешь.

Остановившись, Мэнди бросила на него многообещающий взгляд.

– Скоро узнаешь.

Она сделала его своим пленником, но ни один пленник никогда так не радовался своему похищению. Она чувствовала это, ловя на себе ревнивые взгляды женщин, мимо которых они проходили. Еще бы! Она заполучила самого сексуального мужчину среди собравшихся. Они понимали, куда она его ведет и чем они там будут заниматься. Каждая из них сходила с ума от зависти.

Феррини понимающе улыбался.

– Мой шофер отвезет вас домой, – сказал он. – Позаботьтесь о нем, синьорина. Ему это необходимо.

– Я знаю.

В салоне лимузина Мэнди прильнула к Ренцо и начала его целовать.

– Скоро мы приедем туда, где нам никто не будет мешать, – прошептала она.

– Ммм.

– Ренцо? – встревожилась она, заподозрив неладное. – Ренцо? О нет! Этого не может быть.

Но это случилось. Его глаза были закрыты, голова наклонилась вперед.

– Ты посмел уснуть? – возмутилась она.

– Нет.

Он открыл глаза, но они тут же закрылись. Мэнди не знала, плакать ей или смеяться.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Когда они подъехали к дому Ренцо, ему едва хватило сил войти внутрь. Навстречу им вышла Тереза. Она выглядела взволнованной.

– Перестаньте суетиться, – мягко сказал он.

– Я перестану суетиться, когда вы ляжете в постель.

– Сможешь подняться по лестнице? – спросила Мэнди.

К счастью, в этом не было необходимости. В доме был лифт. Когда они поднялись в спальню Ренцо, он упал на кровать и заснул как убитый.

– Спокойной ночи, – разочарованно пробормотала Мэнди. Ей хотелось его убить.

Тереза ждала ее в коридоре. Она проводила ее в комнату напротив.

– Уже поздно. Вам лучше остаться здесь. Он в вас нуждается.

Мэнди улыбнулась. Заботливая экономка уже успела приготовить настоящий английский чай.

– Очень вкусно, – похвалила Мэнди.

– Я его предупреждала, но разве он кого-нибудь слушает? – раздраженно произнесла Тереза. – Эти таблетки очень сильные, и их нельзя употреблять в большом количестве.

– Таблетки?

– Перед тем как выйти из дома, он принял тройную дозу болеутоляющего.

– Тройную? – Мэнди пришла в ужас. – Неудивительно, что он отключился. Может, вызвать врача?

– Нет, такое бывало и раньше. Он через несколько часов проснется. Но все равно это опасно.

– Но почему Ренцо сделал это сегодня?

– Сказал, что ему нужно быть в хорошей форме.

– Наверное, не хотел, чтобы все эти люди его жалели.

– Причина в другом, и, думаю, вы это знаете.

Пожилая женщина посмотрела на Мэнди, и та отвернулась.

– Я не знаю, что я знаю, – неохотно произнесла девушка.

– Сейчас вы говорите как он, – заметила Тереза. – Вы похожи друг на друга.

– Думаю, да, – с улыбкой ответила Мэнди. Прожевав кусок пирога, она сказала: – Вы были с ним всю жизнь, не так ли?

– Большую ее часть. Джина, мать Ренцо, не справлялась с ним, поэтому они наняли меня.

– Она не могла справиться с одним ребенком? Она много работала?

– Нет, она была бездельницей. Думала, что весь мир вращается вокруг нее. Когда начались сложности, она ушла. Вы упоминали, что Ренцо вам об этом рассказывал?

– Только о том, что он однажды вернулся домой, а ее и след простыл.

– Я никогда не забуду тот день. Он нарисовал ее портрет и хотел показать ей. Обыскал весь дом, но ее нигде не было. Она оставила записку для отца Ренцо, а для него – ничего. Он три дня проплакал.

– Как женщина может так поступить с собственным ребенком? – в ужасе спросила Мэнди. – Неужели она совсем его не любила?

– Не знаю, – ответила экономка. – Иногда так случается, что женщина не любит одного из своих детей, но при этом обожает остальных. Она вышла замуж совсем юной и родила Ренцо, когда ей было всего шестнадцать. Думаю, она винила его в том, что он загубил ее молодость. Когда Джина снова вышла замуж, она не хотела, чтобы Ренцо ее навещал. Вечно придумывала отговорки. Однажды он должен был отправиться к ней на рождественские каникулы, но утром перед его отъездом она позвонила ему и сказала, что он не может к ним приехать. Тогда ему было двенадцать, и я никогда не забуду его лицо, когда он это услышал. Я думала, он заплачет, но этого не произошло. Он резко побледнел, и его взгляд стал безжизненным. Я так разозлилась, что поехала к Джине и все ей высказала, а она заявила, что послала ему подарок.

– Готова поспорить, что она этого не сделала, – сердито сказала Мэнди.

– Лучше бы это было так. Она прислала ему большой сверток, который выглядел весьма заманчиво. Ренцо с такой радостью его разворачивал, думая, что она наконец о нем вспомнила.

– И что же оказалось внутри?

– Фотография в рамке. Семейное фото, на котором была Джина со своим новым мужем и детьми. Она даже написала на обратной стороне «С любовью от мамы», но Ренцо понял, что она любила этих детей так, как никогда не любила его.

– Но как она могла быть с ним такой жестокой? – возмутилась Мэнди.

– Джина всегда была глупой и эгоистичной, – презрительно бросила Тереза. – Она не подумала, что будет чувствовать брошенный ребенок при виде детей, которыми она его заменила.

У Мэнди сжалось сердце от боли за одинокого маленького мальчика.

– После этого он начал закалять характер. Думаю, это был для него единственный способ защитить себя. В школе он делал большие успехи, особенно в спорте. Будучи уже достаточно взрослым, он принимал участие в экспедициях в горы, катался на лыжах, занимался альпинизмом, бобслеем. У него целая куча наград. Все девушки сходили по нему с ума.

– А он их любил?

– Ренцо считал всех женщин предательницами. У него было несколько увлечений, но все закончилось слишком быстро. Он развлекался с девушками, ничего им не обещая, и легко с ними расставался. Его броня всегда была на месте.

– Броня, – повторила Мэнди. – Встретив его впервые, я бы ни за что не подумала, что он нуждается в защите. Он всегда казался таким открытым.

– Это и есть его броня, – сказала Тереза. – Никто не может сквозь нее пробиться и понять, что он думает и чувствует на самом деле.

Я пробилась, печально подумала Мэнди. Только слишком поздно.

– Его другая сторона никуда не делась. Он может быть жестоким, злым, расчетливым, осторожным. Эти качества помогают ему в работе. Благодаря им он преуспел в бизнесе и сколотил состояние. Его главным конкурентом был Энрико Тиллани, но в конце концов ему пришлось продать свой бизнес Ренцо. В обществе Ренцо совсем другой – обаятельный, жизнерадостный, веселый.

– Сначала он меня шокировал своим отношением к жизни и женщинам, – сказала Мэнди. – Но когда мы застряли в хижине, это был совсем другой человек. Человек с большим сердцем. Думаю, теперь он снова защищается.

– Если вы это понимаете, значит, вы именно та женщина, которая ему нужна.

Мэнди было приятно это слышать от человека, который всю жизнь был рядом с Ренцо.

– А как его мать отреагировала на то, что с ним произошло?

– Она прислала ему открытку, – презрительно ответила Тереза. – Сказала, что Австралия слишком далеко и она не может приехать. Получив открытку, Ренцо что-то пробормотал и отложил ее в сторону.

Мэнди выругалась себе под нос.

– Я тоже так считаю, – согласилась Тереза. – Не понимаю, как у такого замечательного человека, как Бруно, может быть такая дочь.

– Ренцо рассказывал мне про своего дедушку.

– Бруно отдал внуку всю свою любовь. Он так и не простил Джину за то, как она обошлась с Ренцо. Она пыталась восстановить с ним отношения в надежде получить наследство, но Бруно был непреклонен. Сейчас он в больнице. Ренцо часто к нему ходит, разговаривает с ним, хотя, я не уверена, что Бруно его понимает.

– Если два человека любят друг друга, им не нужны слова, – ответила Мэнди, поднимаясь. – Думаю, мне пора ложиться.

Тереза одолжила ей просторную фланелевую ночную рубашку розового цвета с рисунком в виде танцующих грибов. Проспав несколько часов, девушка очнулась на рассвете и, выйдя в коридор, прислушалась у двери Ренцо. Из-за нее доносилась приглушенная брань. Приоткрыв дверь, она увидела Ренцо, сидящего на кровати. Он все еще был одет,

– Спящий красавец наконец проснулся? – пошутила Мэнди.

Войдя внутрь, она села рядом с ним, и он пристально уставился на ее странный наряд.

– Что это?

– Тереза одолжила.

Расстегнув несколько пуговиц на рубашке, он остановился, снова посмотрел на нее и закатил глаза.

– Перестань, – хохотнула Мэнди. – Давай я тебе помогу.

В последний раз она раздевала его в темноте в порыве страсти. Помогут ли ее прикосновения оживить в его памяти эти моменты? Вот только вряд ли танцующие грибы могут пробудить в мужчине желание.

Но все мысли о сексе улетучились, когда она сняла с него рубашку и увидела его шрамы. На мгновение ей даже пришлось отвернуться, чтобы Ренцо не увидел ее слез.

– Все не так плохо, – заверил ее он. – Врачи проделали отличную работу, и все хорошо зажило. Я просто выгляжу немного по-другому, но это не имеет значения.

Стащив с него брюки, Мэнди помогла ему забраться под одеяло. Он все еще выглядел сонным.

– Передозировка лекарств, значит? – пожурила она его. – Так же можно себя угробить.

– Я несколько дней готовился к этому ужину, – ответил он. – Мне нужно было быть в хорошей форме.

– Потому что ты сговорился с Феррини? Так вот, значит, откуда он про меня узнал.

– Феррини мой старый друг, и когда я попросил его мне помочь, он сразу же согласился.

– Но почему ты не мог мне просто позвонить?

Немного помолчав, Ренцо неохотно сказал:

– Впервые увидев тебя здесь, в своем доме, я смутился. Я попросил тебя прийти на следующий день, думая, что на этот раз справлюсь с волнением, но не смог, поэтому прогнал тебя. Мне хотелось увидеть тебя снова, но издалека. Не разговаривать, просто немного понаблюдать. Я понимаю, что это возмутительно, но мне нужно было выяснить, была ли ты той самой женщиной, образ которой являлся мне по ночам.

– И к какому выводу ты пришел?

– Думаю, это была ты. Сегодня я почти в этом убедился, но дурацкие таблетки подействовали в самый ответственный момент.

– Как часто я тебе являюсь?

– Ты приходишь и уходишь, и я никогда не уверен… – Он небрежно пожал плечами. – После того, что со мной произошло, я ни в чем не могу быть полностью уверен. Иногда мне кажется, что этой женщины вообще не существует.

– Она существует, – заверила его Мэнди. – Она настоящая. Я настоящая.

– Которая? Ты все время разная. Тогда в горах ты то вонзала в меня свои коготки, то давала почувствовать, что я нашел родственную душу. Я никогда ни с кем не испытывал ничего подобного. – Он невесело рассмеялся. – Знаешь, ты очень мне помогла. За эти несколько дней я вспомнил больше, чем за прошедшие два года. В тот вечер, когда мы познакомились, ты была так прекрасна, что я забыл про женщину, с которой хотел заняться любовью.

– Про ту, от мужа которой ты удирал через балкон?

– Да, ты еще сравнивала меня с Дугласом Фэрбенксом и мартовским котом.

Он рассмеялся, но тут же поморщился от боли.

– Кажется, моя спина живет собственной жизнью.

– Может, тебе нужна мазь доктора Ренцо? Мне она очень помогла.

– Не она, а массаж, который я тебе сделал.

– Тогда я могла бы отплатить услугой за услугу, – улыбнулась Мэнди. – Если, конечно, ты не боишься, что я могу причинить тебе вред.

– Ты не причинишь мне вреда. Я тебе доверяю.

– Ложись на живот, – сказала она, выключая свет.

Ренцо подчинился, и ее пальцы заскользили по его широкой спине, по отметинам, которые всегда будут напоминать им о трагедии, едва не разлучившей их навеки. Она старалась вложить в каждое прикосновение всю свою любовь и нежность. Быть может, он вспомнит, как эти руки согревали его два года назад, не давали потеряться в темноте отчаяния…

Вдруг он застонал, и Мэнди резко отстранилась.

– Я сделала тебе больно?

– Нет, что ты. – Он перевернулся на спину. Его глаза как-то странно блестели. – Иди ко мне.

Мэнди легла рядом с ним.

– Знаешь, теперь я абсолютно уверен, – хрипло произнес он. – Ты была настоящей. Такой теплой, живой, родной.

Ее сердце учащенно забилось.

– Помнишь, как там было холодно? – осторожно спросила она.

– Мне не было холодно, потому что со мной была ты.

– О дорогой! – На ее глаза снова навернулись слезы.

Ренцо крепко прижал ее к своей груди, и они долго лежали обнявшись.

– Ты такая, маленькая, – нежно произнес он.

– И хрупкая, – пошутила Мэнди. Он рассмеялся.

– Да, хрупкая.

Слегка приподнявшись, Мэнди стащила с себя ночную рубашку.

– Когда мы занимались этим два года назад, было так темно, что утром мы включали фонарик, чтобы найти одежду.

– Мы ничего не видели. Я крепко прижимал тебя к себе, боясь, что ты исчезнешь. Я помню это, – добавил он, лаская ее грудь. - Ты вздохнула так, будто тебе понравилось.

– Да. А затем я тоже доставила тебе удовольствие, и ты внезапно закричал.

– Не останавливайся, прошу тебя, – сказал Ренцо.

– Именно так, – ответила Мэнди, лаская его, при этом стараясь как можно подробнее воссоздать их первую ночь любви. Но внезапно ее захлестнула такая мощная волна страсти, что она все забыла и стала действовать так, как хотела сейчас.

Ренцо вначале осторожничал, боясь, что тело может подвести его в самый ответственный момент, но желание раскрепостило его. Когда он погрузился в нее, она довольно вздохнула и тут же его узнала. Хотя в первые дни он и казался ей чужим, это был тот же самый мужчина, который любил ее два года назад. Ей хотелось кричать от восторга. В самые интимные моменты он был таким же нежным и внимательным, как раньше. Это означало, что его прежнее «я» дремало глубоко внутри него и только было нужно, чтобы она снова пробудила его к жизни.

– Это была ты, – пробормотал он, когда они отдыхали после головокружительного танца любви. – Всегда была ты.

– Да, я.

– Я тогда сказал, что люблю тебя, и с радостью повторю это снова. Я люблю тебя, моя кошечка, и хочу провести рядом с тобой остаток жизни.

Несмотря на усталость, Ренцо почувствовал прилив сил, которого не знал два года и боялся уже никогда не узнать. Пусть недавно в его жизни были боль и отчаяние, но они остались в прошлом. Впереди у него счастливое будущее с Мэнди, полное радости, любви и доверия.

Когда он заснул, к нему снова явилась черная кошечка. Только на этот раз она, вместо того чтобы убежать, свернулась калачиком у него на коленях и довольно замурлыкала.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Их разбудил звонок телефона. Ренцо снял трубку. Он выглядел взволнованным.

– Хорошо, я сейчас спущусь, – произнес он, вставая с постели. – Это Лючия. В офисе меня ждут два человека. Я совсем забыл об этой встрече. Увидимся позже. – Чмокнув ее в щеку, он ушел в ванную.

Мэнди испытала небольшое разочарование. Она собиралась поделиться с ним своей тайной, как только они проснутся. Придется немного подождать.

После завтрака Ренцо не появился, поэтому она взяла бумаги, которые дал ей Феррини, и вышла в сад. Работа оказалась намного интереснее, чем ей показалось сначала, и Мэнди целый час читала записи, делая на полях заметки.

Она была такой красивой в лучах утреннего солнца, что Ренцо несколько минут любовался ею, стоя под деревом.

Только он хотел ее окликнуть, как у нее зазвонил мобильный телефон. Она ответила на вызов, и ее лицо озарила улыбка.

– Привет, дорогой! Я так рада слышать твой голос. Что? Я очень по тебе скучаю. Скоро мы снова будем вместе. Если бы ты только знал, как сильно я тебя люблю. Ты меня любишь? Правда? Скажи это еще раз.

Ренцо было невыносимо смотреть, как она сияет от счастья. Это было похоже на медленную смерть. Ему следовало уйти, но ноги словно вросли в землю.

Она рассмеялась, и от этого звонкого смеха его сердце чуть не разорвалось. Ужаснее всего было то, что при этом она запрокинула голову, как будто испытывала высочайшее наслаждение.

Именно это она сделала ночью, когда подарила ему себя. Как легко ему было преподнести такой же подарок ей. Сделать то, чего он не делал никогда в жизни.

Потому что он любил ее. Доверял ей. А она все это время…

Его охватила такая ярость, что он предпочел удалиться, чтобы не наброситься на нее.

Мэнди его не заметила. Поговорив еще несколько минут со Сью, она довольно улыбнулась. Счастье казалось таким близким. Осталось только найти Ренцо и рассказать ему о Дэнни.

Она вернулась на кухню, где Тереза готовила кофе.

– Ренцо все еще в офисе?

– Нет, я видела, как он поднимался наверх. Он выглядел расстроенным.

Взмыв по лестнице на второй этаж, Мэнди обнаружила, что дверь в комнату Ренцо была открыта. Он сидел на кровати. Его лицо было непроницаемым.

– Ренцо, в чем дело? – спросила она, подойдя к нему

Он резко поднялся и отстранился, словно не желал находиться рядом с ней.

– Я хочу задать тебе тот же вопрос.

– Не понимаю, о чем ты.

– Я думал, что встретил единственную в мире женщину, которой можно доверять, – тихо произнес он. – Какой же я идиот! Сам виноват. Мне следовало тебя расспросить.

– Расспросить о чем? – удивилась она, не понимая, почему он смотрит на нее с таким презрением.

– О том, как ты живешь, с кем спишь. Ты знала обо мне все, а я о тебе ничего. Ты посмеялась надо мной, и я никогда тебе этого не прощу.

Мэнди пришла в ужас. Перед ней снова был тот человек, которого она увидела в первый день, – мрачный, раздражительный, злой на весь свет.

– Как ты мог так ко мне перемениться после прошлой ночи? – пролепетала она.

– Не смей об этом упоминать! Прошлой ночью я поверил, что ты действительно меня любишь.

– Но я…

– Ничего не говори. Мне противно тебя слушать. Тебе понравилась прошлая ночь? Ты хорошо надо мной посмеялась? Звонила ли после этого ему, чтобы рассказать о том, как легко меня провела?

– Ты спятил? – разозлилась Мэнди. – Зачем мне тебя обманывать?

– Даже не представляю себе. Почему бы тебе самой не рассказать? Зачем ты сюда приехала?

– Я два года горевала о тебе. Плакала ночами, думая, что ты погиб. Я так любила тебя, что не могла с этим смириться. Узнав, что ты жив, я бросила все и примчалась сюда, чтобы узнать, как ты, и…

– Не лги мне, – презрительно бросил Ренцо. – Ты играла со мной, не так ли? Тебе удалось меня соблазнить два года назад, и ты решила доказать себе, что можешь сделать это снова. Поздравляю, ты снова победила. Я попался в твои сети.

– Ренцо…

– Рассказать тебе, что со мной было, когда я свалился в пропасть? Я целую вечность провел в этом ледяном плену. Мне было так больно, что я молил Бога о смерти. Я думал, что ты погибла, и, после того, что между нами было, мне не хотелось без тебя жить. Я видел тебя. Ты протягивала мне руки, приглашая меня туда, где мы будем вместе, но я не смог к тебе прийти. Мое тело было парализовано, а сердце стремилось к тебе.

– Почему ты не рассказывал мне этого раньше? – произнесла она в болью в голосе.

– Потому что от пережитого потрясения у меня случилась амнезия. Очнувшись в больнице, я помнил только отдельные фрагменты, которые не мог понять. Но прошлой ночью все вернулось в мельчайших деталях. Когда я лежал в твоих объятиях, мне казалось, будто я был погребен под снегом, а ты зовешь меня к себе, но не к смерти, а к жизни. Мне открылся новый мир, потому что рядом была ты.

Внезапно он закрыл глаза, словно воспоминания причиняли ему мучительную боль.

– Ренцо, – прошептала она, приближаясь к нему.

– Отойди от меня, – отрезал он, снова открыв глаза, – но будь любезна выслушать до конца. Я все забыл, но по ночам меня посещали непонятные волнующие образы. Когда ты приехала, я понял, что эти образы были реальностью. Я не хотел в это верить. Убеждал себя, что ни одна женщина не заслуживает доверия, но, вопреки здравому смыслу, поверил тебе. Пусть впредь мне это послужит уроком.

– Ради бога, Ренцо, почему ты так себя ведешь? Разве я в чем-то перед тобой виновата? Это какое-то недоразумение.

– Знаешь, сколько бы я отдал за то, чтобы это оказалось недоразумением? Чтобы я не слышал тебя? Чтобы мне это приснилось?

– Что ты слышал?

– Твой телефонный разговор в саду несколько минут назад.

– Я тебя там не видела.

– Иначе бы ты была более осторожна, – отрезал он.

– Не понимаю, о чем ты.

– О том, что ты не стала бы называть его «дорогой», говорить ему, что любишь его. – Внезапно он подошел к ней. Его взгляд был безжизненным. – Прошлой ночью ты любила меня, сегодня – его, кто следующий?

Руки Мэнди сжались в кулаки. Ей хотелось больно его ударить. Как он посмел осквернить то, что было для нее так свято? На мгновение все чувства покинули ее. Осталась только ярость. Такая же слепая и безжалостная, как и его.

– Я заставлю тебя пожалеть об этих словах, – прошипела она.

– Сомневаюсь. Мне было чертовски приятно их произносить.

– Хочешь я снова сделаю тебе приятное? Хочешь знать, с кем я разговаривала? Его зовут Дэнни Дженкинс.

Он побледнел.

– Твой муж.

– Мой сын.

Это лишило его дара речи, но только на мгновение.

– Правда? – произнес он также презрительно. – Ты скажешь мне, кто его отец?

– Я сделаю еще лучше. Я покажу тебе его прадеда.

С этими словами она схватила со столика фотографию деда Ренцо, затем достала из кармана снимок Дэнни и протянула ему.

– Это мой сын Дэнни, уменьшительное от Данило.

Сев на кровать, Ренцо долго переводил взгляд с одной фотографии на другую. Сходство было таким поразительным, что сомнений возникнуть не могло.

Мэнди хотелось плакать. Она ненавидела себя. Она собиралась все ему рассказать в спокойной обстановке. Представляла себе, как он обрадуется тому, что в его жизни появился новый смысл.

И в конце концов она вывалила все это на него в порыве гнева, и ничего уже нельзя исправить.

Она робко посмотрела на Ренцо. Он положил маленькую фотографию на большую и пристально на них смотрел.

– Он родился в конце октября, – сказала Мэнди. – Спустя девять месяцев после нашей близости. Ренцо…

Обеспокоенная его молчанием, она коснулась его плеча.

– У меня есть… сын, – прошептал он. Мэнди опустилась на пол рядом с ним.

– У нас есть сын. Я думала, что он похож на тебя. До того, как увидела фото твоего деда.

– Мне и в голову прийти не могло… – пробормотал Ренцо. – Я все это время думал только о себе. Почему ты не сказала мне раньше?

– Потому что не могла. Сделай я это в первый день, ты бы тотчас вышвырнул меня. После этого я ждала подходящего момента, но он все не наступал. Ты не помнил, что мы занимались любовью, а без этого ты мог бы мне не поверить. Но после вчерашней ночи у меня появилась надежда. Я собиралась все тебе рассказать сегодня утром, но тебе пришлось уйти. Затем мне позвонила Сью и дала трубку Дэнни. Мы разговариваем каждый день. Он очень смышленый. Быстро схватывает новые слова и все понимает.

– Ты назвала его Данило.

– А как еще я должна была его назвать? Он твой. Здесь, – она положила ладонь на область сердца, – ты никогда не умирал. Я не могла тебя отпустить. Ты в Дэнни. Он очень красивый. Подожди немного, скоро ты сам его увидишь.

– Когда?

– Я позвоню Сью, и она сразу же его привезет. Сегодня для перелета уже поздно, значит, завтра. Все документы на него в порядке, и проблем у Сью не возникнет.

– Давай быстрее. Мы и так уже потеряли слишком много времени.

Мэнди позвонила Сью, и та уже через час забронировала билеты.

– Завтра, – сказала она Ренцо. – Самолет приземляется в полдень.

В ответ Ренцо порывисто обнял ее.

– Прости меня за все те гадости, которые я тебе наговорил. Я никогда не думал, что могу быть таким жестоким. Я причинил тебе боль. Сможешь ли ты когда-нибудь меня простить?

– Мне нечего тебе прощать.

– Есть. Мне следовало спокойно спросить, с кем ты разговаривала по телефону.

– Будь тебе все равно, ты бы вел себя спокойно, – улыбнулась Мэнди. – Давай забудем об этом недоразумении. Ты совсем не жестокий. Просто ты был очень болен и еще не до конца поправился.

– Я рад, что ты все понимаешь, но…

– Ренцо, перестань. Ты не должен ни в чем себя винить. Кто лучше меня знает, через что тебе пришлось пройти? Но даже я знаю в лучшем случае половину. Мои страдания не идут ни в какое сравнение с твоими. Мы многое пережили, но у нас было то, о чем другие только мечтают.

Он снова попытался возразить, но Мэнди обняла его и увлекла за собой на кровать.

Затем, когда они, обессиленные, отдыхали в объятиях друг друга, Ренцо пробормотал:

– И как я только мог забыть, что занимался с тобой любовью?

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

На следующий день они оба поехали в аэропорт. Сначала Ренцо отказывался, ссылаясь на дела. Мэнди догадывалась об истинной причине: он не хотел впервые встречаться с сыном на глазах у посторонних

Но когда она заглянула к нему в офис, чтобы попрощаться, он вдруг заявил, что работа может подождать, и сел в машину вместе с ней.

– Останься я дома, это было бы невежливо по отношению к твоей подруге, – сказал он.

Но Мэнди было невозможно провести. Пусть он притворяется сколько угодно, только на самом деле ему не терпелось увидеть Дэнни.

Это был хороший знак, сказала она себе. Ее переполняла надежда.

Самолет приземлился вовремя.

– Еще несколько минут, – произнесла Мэнди. – Ренцо, где ты?

Он вышел из-за ее, спины.

– Я лучше подожду здесь.

Это было вполне разумно. Хотя ее сын не боялся незнакомых людей, небольшая осторожность не помешает. И все же ей было неловко. Она не хотела, чтобы Ренцо чувствовал себя лишним.

Когда из ворот наконец вышла Сью с Дэнни на руках, Мэнди от радости забыла обо всех своих тревогах и побежала к ним. Увидев ее, Дэнни начал вырываться из рук Сью и кричать «Ма-мааааааааа-аааа»!

– Мой сладкий, – сказала она, забирая его у подруги. – Ты меня не забыл. Ну поцелуй же скорее мамочку!

– Хорошо, что ты успела его взять, пока он у меня не вырвался, – улыбнулась Сью. – Наш малыш Дэнни стал таким сильным.

– Позвольте мне помочь вам с багажом, синьорина, – послышался у них за спиной спокойный голос. – Я Ренцо Руффини.

– Где мои хорошие манеры? – виновато произнесла Мэнди. – Стоило мне только увидеть Дэнни, и все остальное вылетело у меня из головы.

– Это естественно, – сказал Ренцо.

– Позволь представить тебе Сью. Я тебе о ней рассказывала. Сью присматривала за Дэнни в мое отсутствие. А это Дэнни.

Отец и сын молча уставились друг на друга, затем Ренцо произнес:

– Мы задерживаем остальных людей. Пойдемте к машине.

По дороге домой Мэнди возилась с Дэнни. Она так соскучилась по сыну, что не могла на него наглядеться. Рэнцо разговаривал со Сью. Он задавал ей вопросы и внимательно ее слушал, но Мэнди чувствовала, как он напряжен.

Когда они приехали домой, их встретила Тереза и после обмена любезностями пошла показывать Сью ее комнату. Сью охотно удалилась, понимая, что сейчас она лишняя.

– Правда, он похож на твоего дедушку? – спросила Мэнди у Ренцо, поворачиваясь так, чтобы ему было лучше видно сына.

– Да, лицом очень похож, – согласился Ренцо.

– Ему год и три месяца, а он уже настоящая личность. Он любит, чтобы все было так, как хочет он, и проявляет недовольство, когда не получает этого.

– Я был таким же. Яблочко от яблони… – усмехнулся Ренцо.

– Не хочешь его подержать?

– А вдруг я его уроню?

– Садись, я передам его тебе.

Они оба опустились на диван, и Мэнди попыталась усадить Дэнни на колени к отцу, но мальчик недовольно завопил и засучил ручками и ножками. Мэнди пришлось его забрать.

– Он устал, – сказала она. – Ему нужно немного поспать.

– Конечно, – ответил Ренцо, и она уловила в его голосе что-то похожее на облегчение. – Я вас оставлю. Пойду немного поработаю.

Он тут же удалился.

Еще слишком рано, сказала себе Мэнди. В том, что Ренцо осторожничает, нет ничего страшного. Ему просто нужно время. В аэропорту он стал свидетелем проявления ее материнской любви. Любви, которой его обделила собственная мать. Мэнди всей душой хотелось, чтобы он почувствовал себя единым целым с ними, частью одной семьи, но только сам Ренцо мог решить, когда настанет этот момент. До тех пор он будет держаться отчужденно.

К приезду Дэнни Тереза заказала детскую кроватку, и ее утром установили в комнате Мэнди. Кроме того, она купила дорогое постельное белье, игрушки и приготовила королевский обед.

– Видишь, как тебя здесь ждали, дорогой, – сказала Мэнди сыну. – Дай мне тебя обнять. Мы так давно не виделись.

Она начала его целовать, и малыш довольно захихикал.

– Мамочка очень тебя любит. А теперь давай разденемся и ляжем в кроватку.

Уложив Дэнни, она еще долго смотрела с обожанием на спящего сына и не заметила мужчину, который стоял в дверях и ждал приглашения войти. Не дождавшись, он тихо удалился.

Рэнцо настоял на том, чтобы Сью погостила у них подольше. Он дважды в день навещал Дэнни, разговаривал с ним, но всегда держался немного отчужденно. Мэнди чувствовала, что он пытается преодолеть свои внутренние страхи, но пока безуспешно.

На память ей снова пришли слова, которые он сказал ей в горах:

– Человеку с таким отношением к семейным узам, как у меня, лучше не иметь детей.

Считал ли он так до сих пор? Да, он обрадовался, узнав, что у него есть сын, но пока рядом с ним чувствовал себя не в своей тарелке.

Оставив Дэнни на попечение Терезы, Мэнди в знак благодарности пригласила Сью пройтись по магазинам на виа Монтенаполеоне и купила ей несколько дорогих нарядов. Вернувшись, она была приятно удивлена, обнаружив, что ее сын нашел общий язык с горничными, которые играли с ним, забыв о своей работе.

Ренцо нигде не было.

– Он поехал навестить деда, – сообщила ей Тереза.

Когда Ренцо вернулся домой, было уже очень поздно. Она постучала в дверь его спальни, и он тут же открыл.

– Я был у дедушки. Пытался рассказать ему про Дэнни, но, боюсь, он меня не понял.

– Тогда, может, съездим к нему все вместе? – предложила Мэнди.

– Я так надеялся, что ты это скажешь. Мы поедем завтра.

Частная клиника, в которой последние несколько месяцев жил Бруно, находилась в тихой местности на окраине Милана и больше походила на загородный дом. Его комната была на первом этаже. Вопреки ожиданиям Мэнди, он не лежал в постели, а сидел на диване и смотрел в окно на цветы в саду.

Услышав, как они вошли, он повернул голову и улыбнулся.

– Ренцо.

– Ты не ожидал увидеть меня так скоро, дедуля? – весело произнес его внук. – Помнишь, вчера я рассказывал тебе о своем сыне? Я хочу тебя с ним познакомить.

Мэнди с Дэнни на руках села на диван рядом с Бруно. Ренцо взял стул и расположился напротив.

– Это Данило, – произнес он, касаясь ребенка.

– Данило, – еле слышно повторил старик.

– А это Мэнди. – Рэнцо указал на нее.

Бруно был очень слаб, но учтиво поклонился ей, как настоящий джентльмен.

– Ренцо мне рассказывал о тебе. Немного. – Он заговорщически ей улыбнулся. – Теперь ты расскажи.

Она вкратце поведала ему о том, как они познакомились, потеряли друг друга и встретились снова.

– Узнав, что Ренцо жив, я приехала к нему, чтобы рассказать о нашем сыне.

– Значит, это сын Ренцо?

– Да.

Бруно протянул малышу руку, и тот схватил его за палец. Ренцо инстинктивно наклонился, чтобы прервать контакт, но Бруно остановил его.

– Не надо, – произнес он более твердым голосом, чем раньше. – Это хорошо. Он растет сильным.

– Да, – сказала Мэнди, улыбаясь. – Он ломает все, что попадает ему в руки.

– Значит, у него есть характер. Помню, – старик тепло посмотрел на Ренцо, – он тоже хотел все крушить, но пришел в себя.

– Ради вас, – сказала девушка.

– Нет, ради себя самого. – Бруно снова посмотрел на Ренцо. – Данило будет для тебя тем же, кем был для меня ты.

– Правда? – задумчиво произнес Ренцо.

– Сначала мы не думаем о хорошем, – заметил Бруно. – Видим только трудности и боимся будущего. Но достаточно всего одной его улыбки, и ты поймешь, что все твои страхи были напрасны. – Он погладил Дэнни по голове. – Спасибо, что привели его.

– Я выйду ненадолго, – сказала Мэнди. Когда мужчины остались одни, Бруно произнес:

– Она та единственная, которая тебе нужна.

– Да, – тихо ответил Ренцо.

– Когда вы поженитесь?

– Не знаю. Я еще не делал ей предложения.

– Смотри не упусти ее. Ты должен ею дорожить, и не только из-за ребенка. Если ты ее потеряешь, ты будешь жалеть об этом всю оставшуюся жизнь.

– Я знаю, дедуля, но боюсь, что не подхожу на роль мужа и отца. У меня вот здесь пустота. – Он положил ладонь себе на грудь.

– Они тебе помогут.

– Я их подведу и никогда не смогу себе этого простить. – Голос Ренцо был полон отчаяния.

– Ты боишься поступить с ними так, как поступили с тобой, – мудро заметил Бруно, и Ренцо кивнул. – Ты не должен бояться. Они этого не допустят. Даже если ты не доверяешь себе, доверься женщине, которая тебя любит, и вашему сыну. Они тебя не подведут.

– Не беспокойся, дедуля. Я знаю, что они мне принесут только радость.

– Тогда я спокоен за тебя, – пробормотал старик. Его глаза начали закрываться. – Я устал. Мне нужно отдохнуть.

Поцеловав его в щеку, Ренцо вышел из комнаты.

– Спасибо, – тихо сказал он Мэнди, ждавшей его в коридоре.

На обратном пути он молчал, но все время смотрел на Дэнни с нежной улыбкой.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

Когда они приехали домой, Ренцо тут же отправился в офис, сказав, что у него неотложные дела. Мэнди собиралась поговорить с ним о том, что произошло, но он, очевидно, не хотел. Остаток вечера она провела в компании Сью.

– Днем я думала, что все идет гораздо лучше, – сказала она подруге, когда они поднимались по лестнице. – Но мы, похоже, сделали один шаг вперед и два назад.

– А если ничего не изменится, что ты будешь делать?

– Не знаю. – Мэнди тяжело вздохнула.

На самом деле она знала, и при этой мысли ее сердце наполнилось печалью.

Стояла невыносимая жара, поэтому окна были открыты. В них проникал свет луны.

Убедившись, что Дэнни спокойно спит в своей кроватке, Мэнди надела ночную рубашку из тончайшего шелка и тоже легла, укрывшись лишь простыней. Несмотря на это, ей было жарко, и она долго ворочалась, пока наконец не задремала.

Внезапно она очнулась, поняв, что в комнате что-то изменилось, потревожив ее сон. Повернув голову, она увидела Ренцо.

Он неподвижно сидел у кроватки Дэнни и смотрел на спящего малыша. Мэнди хотела, чтобы он бросил взгляд на нее, но, похоже, для него сейчас никого не существовало, кроме сына. На его губах играла легкая улыбка, словно он открывал для себя что-то новое и очень приятное. Когда он слегка повернул голову, Мэнди заметила, что его глаза блестят. В них было не только удовольствие, но и что-то похожее на триумф.

Так смотрит кладоискатель на только что найденное им сокровище. Сердце Мэнди бешено колотилось, и она боялась, что Ренцо может его услышать, но он был целиком поглощен своим сыном.

Зато она смогла вволю налюбоваться им. Его торс был обнажен, и в свете луны шрамы были незаметны. Он казался таким же сильным и ловким, как и два года назад. С тех пор словно прошла целая вечность, но это был тот же мужчина, который запрыгнул к ней на балкон.

Неожиданно Дэнни проснулся и захныкал. Ренцо наклонился и прижал палец к его губам.

– Silenzio! - прошептал он. – Не разбуди маму.

– Мама не спит, – тихо произнесла Мэнди. Вздрогнув, Ренцо виновато посмотрел на нее.

– Я думал, ты спишь.

– Я спала. Должно быть, ты вошел очень тихо. Как долго ты здесь сидишь?

– Не знаю, может, около часа. Я надеялся, что ты не спишь. Не стал стучать, боясь разбудить Дэнни, но вы оба спали. Наверное, мне следовало уйти.

– Что за глупости? – возмутилась Мэнди. – Тебе не нужно разрешение, чтобы видеться с собственным сыном.

– Я хотел тебя разбудить, но засмотрелся на него.

Мэнди приподнялась в постели.

– Это было чудесно. У тебя так хорошо получалось.

– Правда? Я никогда раньше не разговаривал с малышами. Я не понимаю их языка.

– Со временем поймешь, – ответила Мэнди, откидывая простыню. – Постепенно вы научитесь друг друга понимать. Когда Дэнни вот так хнычет, это означает, что он мокрый. Я покажу тебе, как менять подгузники.

– Покажешь… мне? – произнес Ренцо с благоговейным трепетом.

– Да хоть прямо сейчас. – Но, увидев в его глазах ужас, она с улыбкой добавила: – Ладно, отложим до следующего раза.

Взяв Дэнни на руки, Мэнди отнесла его ванную и поменяла ему подгузник. Ренцо держался на почтительном расстоянии.

– Трус, – мягко пожурила его она.

– Как и все молодые папаши.

Закончив, она передала Дэнни его отцу.

– Присмотри за ним, пока я буду принимать душ.

Когда она вернулась в спальню, Дэнни сидел у Ренцо на коленях и оценивающе разглядывал его.

– Он пока еще не знает, как к тебе относиться.

– А как насчет моего отношения к нему?

– Это его мало волнует. Он понимает, что главное – это его мнение: Он даст тебе знать, когда составит его.

Ренцо ухмыльнулся.

– Что вы будете делать сейчас?

Подойдя к шкафчику у кровати, Мэнди достала из него бутылочку и чашку.

– Дэнни любит пить апельсиновый сок, когда просыпается ночью, – сказала она, наполняя чашку. – Я достала бутылочку из холодильника перед тем, как уложить его спать. Она уже успела нагреться.

Сев на кровать, Мэнди протянула руки, чтобы забрать у Ренцо мальчика. Дэнни охотно пошел к матери, но при этом продолжал с интересом смотреть на отца. Они были знакомы уже несколько дней, однако у Мэнди возникло странное ощущение, будто они видят друг друга впервые.

– А теперь папа даст нам чашку.

Указывая на себя, Ренцо повторил:

– Папа.

Дэнни нахмурился.

– Папа, – снова сказал Ренцо, протягивая ему чашку.

Что-то пролепетав на своем языке, Дэнни обхватил чашку обеими ручками и начал пить. Закончив, он с вызовом посмотрел на мать, словно говоря: «Видишь, какой я молодец?»

– Я знаю, что ты хороший мальчик, Дэнни. А если ты сейчас ляжешь в кроватку и закроешь глазки, то будешь просто молодец.

Малыш не стал сопротивляться, когда Мэнди уложила его в кроватку. Он тут же заснул.

– Как у тебя это получается? – с восхищением спросил Ренцо.

– Это совсем не сложно. Дэнни уяснил себе: чем больше он спит, тем больше сможет сделать на следующий день.

– Он кажется таким беззащитным.

– Это впечатление обманчиво. Ты узнаешь, каким несносным он может быть, только когда он завладеет твоим сердцем.

Ренцо нежно улыбнулся.

– Мой дедушка всегда знал: если я смотрю на него невинными глазами, значит, я что-то натворил.

Мгновение спустя он добавил:

– Спасибо тебе за Бруно. Он понимает, что ему недолго осталось, но благодаря тебе он умрет счастливым.

– Нет, благодаря тебе.

– Не льсти мне. Это тебе досталась самая трудная часть дела. Родила Дэнни и воспитываешь его одна. Как ты справлялась в одиночку?

– Я делала это ради тебя, – просто ответила Мэнди. – Я не была одинока. Ты всегда был со мной.

– Как я мог быть с тобой и не знать этого?

– Ты был в моем сердце.

В ответ Ренцо лишь задумчиво кивнул. Затем Дэнни пошевелился в своей кроватке, и он, глядя на сына, произнес:

– Ты сказала, что он родился в октябре.

Мэнди назвала ему точную дату.

– Роды были тяжелыми?

Она кивнула.

– И долгими. Так часто бывает, когда женщина производит на свет первого ребенка. Врачи даже подумали, что что-то идет не так. Я очень боялась его потерять. Это было бы все равно что еще раз потерять тебя.

– Мне следовало там быть, – прошептал Ренцо. – Mio Dio, я должен был держать тебя за руку.

– Да, – печально ответила Мэнди. – Ты должен был первым его увидеть и взять на руки. Быть рядом, когда у него прорезался первый зуб. Подожди, я покажу тебе.

Включив торшер, она достала из ящика комода фотоальбом и положила ему на колени.

– Сью привезла его.

Ренцо удивленно уставился на снимок на первой странице.

– Но ведь это же я! Откуда она у тебя?

– Я снимала тебя в горах на мобильный телефон, пока ты не видел. Вернувшись в Англию, я распечатала снимки. Этот самый лучший, хотя есть еще неплохие.

Перевернув страницу, Ренцо увидел себя в альпинистском обмундировании. Он довольно улыбался, словно ему принадлежал весь мир.

– Я не знаю этого крутого парня, – усмехнулся он. – Но он явно из тех, кто удирает от ревнивых мужей через балкон.

– Типичный авантюрист. И что я в нем только нашла? – поддразнила его Мэнди.

– Наверное, в нем было что-то особенное.

Его улыбка исчезла, когда он, перевернув страницу, увидел фото Мэнди, сделанное в больнице. Она держала Дэнни, которому был всего день от роду. По мере того, как он смотрел дальше, его лицо становилось все печальнее. Там были фотографии Дэнни, сделанные во время его крещения, его первого Рождества, празднования первой годовщины рождения. По ним было видно, как рос его сын, становился сильнее и умнее.

– Почему ты не показала мне их раньше? – спросил он.

– Я хотела, просто не было подходящего момента. Но сегодня он настал.

Сегодня Ренцо начал открывать душу своему сыну, и Мэнди вновь обрела надежду.

Он долго рассматривал снимок улыбающегося Дэнни.

– Говорят, что первое время малыши стесняются незнакомых людей, – произнесла она, – но с Дэнни такого не было. Он всегда был смелым и общительным.

– Я так много пропустил, – сокрушался Ренцо, – и этого уже никогда не вернуть.

– Зато еще столько всего впереди, – утешила его Мэнди. – Вся жизнь.

– Вся жизнь. – Он пристально посмотрел на нее. – Ты действительно готова всю жизнь меня терпеть?

– Именно так.

– Ты всегда была смелой, но тебе понадобится все твое самообладание, если ты собираешься связать со мной жизнь.

– Мне понадобилось бы еще больше самообладания, чтобы жить без тебя, – мягко ответила она. – Я бы не смогла этого вынести.

– Ты помнишь, как я тогда признался тебе в любви? – вдруг спросил Ренцо.

– До единого слова.

– Я не думал, что у меня будет возможность снова сказать эти слова. Я сходил с ума от отчаяния. Ты была единственной женщиной, с которой я хотел провести остаток жизни, а жизнь ускользала с каждой минутой. Так много еще хотелось сказать и сделать, но было уже слишком поздно. Я хотел сделать тебя своей женой тогда, и мое желание не изменилось. Выходи за меня замуж. Останься со мной навсегда. – Он взял ее руки в свои. – Скажи «да», не томи.

– Да, я согласна, – радостно ответила она.

Их договор был скреплен долгим страстным поцелуем, после чего Ренцо повалил ее на спину, и они занимались любовью, пока их сын мирно спал в своей кроватке.

Рано утром их разбудил стук в дверь и голос Терезы:

– Звонили из больницы. Бруно умирает.

– О боже, нет! – воскликнул Ренцо.

Мэнди уже одела Дэнни, и они вместе спустились вниз, где их ждала машина.

Всю дорогу Ренцо сидел с опущенной головой. Она знала, что он молится. Только бы успеть, только бы успеть.

– Он еще жив, – сказала встретившая их медсестра.

Бруно лежал с закрытыми глазами. Его дыхание было поверхностным. Наклонившись, Ренцо поцеловал его в щеку.

– Я здесь, дедуля, – сказал он, опускаясь на стул. Мэнди сидела рядом с Дэнни на руках. – Зачем ты вздумал нас пугать? Они ошибаются. Ты не умираешь. Ты поправишься, и мы будем счастливы все вместе. Мы все пришли тебя повидать. Пожалуйста, открой глаза.

Его голос дрожал, и у Мэнди защемило сердце. Неужели они опоздали, и Бруно уже не придет в себя?

– Пожалуйста, дедуля, – умолял Ренцо.

Они уже почти потеряли надежду, когда глаза старика наконец открылись и он повернул голову в их сторону.

– Ты был прав, дедуля, – сказал Ренцо. – Все будет так, как ты хотел. Ты понимаешь?

– Да. – Голос Бруно был еле слышен, но он улыбался. – Спасибо, – прошептал он. – Теперь я могу спокойно уйти.

Затем он закрыл глаза. Ренцо наклонился и снова поцеловал деда. Бруно больше не шевелился. Ренцо долго сидел с опущенной головой.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

– Почему сейчас? – отчаянно произнес Ренцо по возвращении домой. – Почему он должен был умереть сейчас, когда будущее кажется таким счастливым?

– Думаю, именно поэтому, – вздыхая, ответила Мэнди. – Он переживал за тебя, не мог оставить тебя одного на этом свете. Теперь, когда есть кому о тебе позаботиться, он смог наконец спокойно уйти.

Ренцо вздохнул.

– Я знаю, что ты права. Именно это он мне сказал в прошлый раз, когда ты вышла из палаты. Просто мне бы так хотелось, чтобы он присутствовал на нашей свадьбе.

– Не слишком ли рано ты заговорил о свадьбе?

– А зачем тянуть? Мы были обручены два года. Этого более чем достаточно

– Да, два года, – ответила Мэнди, улыбаясь.

– После тех двух ночей в хижине мы принадлежим друг другу, не так ли?

– Да, – ответила она, прильнув к нему

Бруно хоронили три дня спустя. В церкви было яблоку негде упасть. Все, кто знал и любил покойного, пришли проводить его в последний путь. Не было только его дочери, которая даже не позвонила.

Через два дня должна была состояться свадьба Мэнди и Ренцо. Феррини, у которого были влиятельные друзья, воспользовался своими связями, и им не пришлось долго ждать разрешения на брак. Когда Тереза узнала, что сразу после поминок ей придется готовиться к свадебному пиру, с ней чуть не случилась истерика. Впрочем, она была так рада за Ренцо, что смирилась с этим.

– Тереза очень суеверна. Она считает, что жених и невеста не должны видеться перед свадьбой, – сказал Ренцо Мэнди, когда они стояли у окна и смотрели на луну.

– Она пришла бы в ужас, если бы сейчас застала тебя в моей комнате.

– Мне уйти? Я за соблюдение приличий.

– Почему-то я не верю ни одному твоему слову, – улыбнулась Мэнди. – Ты меня дразнишь.

– Мне тебя не обмануть, правда?

– Да, и тебе не следует об этом забывать. Ты уверен, что не передумал? Тебе действительно нужна жена, которая видит тебя насквозь?

Ренцо провел кончиками пальцев по ее щеке.

– Еще как нужна.

– Будь осторожен. Я львица с острыми когтями.

– Ничего подобного, – мягко ответил он. – Ты маленькая пушистая кошечка.

В его голосе было столько радости, что ее сердце затрепетало.

– Осторожнее, я ведь могу наброситься на тебя и целовать до тех пор, пока ты не начнешь молить о пощаде.

– Посмотрим, кто первый начнет просить пощады.

– Нет, это никогда не изменится. Ты всегда был и будешь самым несносным человеком, которого я когда-либо знала. – Она улыбнулась. – Зато, по крайней мере, с тобой никогда не придется скучать.

– Ну давай, набрасывайся на меня. Я, как всегда, тебе поддамся.

– Ах ты!…

– Давай не будем зря терять время, – произнес Ренцо, заключая ее в объятия.

Это была скромная свадьба. Мэнди в простом атласном платье цвета слоновой кости приехала в церковь вместе со Сью, подружкой невесты, и Дэнни. Шафером должен был стать синьор Феррини.

Тереза беспокоилась из-за того, что жених и невеста провели вместе ночь перед свадьбой.

– Это к несчастью, – говорила она.

– Мы оба столько страдали, что на нашу долю уже не осталось несчастий, – заверил ее Ренцо.

При этом он улыбнулся Мэнди так, словно в мире не существовало никого, кроме них двоих. Тереза это увидела и упокоилась.

– Нам с женихом пора ехать, – сказал Феррини, заговорщически подмигивая Мэнди.

– Что происходит? – спросил Ренцо, поочередно глядя на них.

– Синьор Феррини говорит мне, что наш маленький план должен сработать, – ответила Мэнди.

– Что за план?

– Подожди немного. Это сюрприз.

– Ты что-нибудь об этом знаешь? – поинтересовался Ренцо у Сью. – Знаешь, но не скажешь, да?

– Она пригрозила мне жестокой расправой, – ухмыльнулась подружка невесты.

Пожав плечами, Ренцо сел в машину и отправился, в церковь. Затем настала очередь служащих и наконец Мэнди со Сью и Дэнни.

Идя по церковному проходу под руку со старым другом Ренцо, Мэнди не сводила глаз с будущего мужа, стоящего у алтаря. Когда она приблизилась к нему, он взял ее за руку и ослепительно улыбнулся ей. Затем появился священник, и церемония началась.

Все шло спокойно, пока не настало время обмениваться кольцами. В этот момент вступил в действие маленький план Мэнди. Вместо того чтобы передать кольца жениху, Феррини вложил их в пухлую ладошку Дэнни, и Сью с мальчиком на руках подошла к Ренцо.

Понимающе улыбаясь, он протянул руку, чтобы взять у сына-кольца, но Дэнни, кажется, передумал их отдавать. Когда Ренцо попытался разжать крошечные пальчики, малыш засветил ему кулачком в глаз.

– Отличный сюрприз, – усмехнулся отец, потирая ушибленное место.

– Он этого не хотел, – сказала Мэнди.

– Мы сами разберемся. Это мужское дело. – К ее огромному восхищению, он широко улыбнулся сыну. – Ты вырастешь настоящим хулиганом, правда?

Дэнни кивнул.

– Есть в кого, – сказал Ренцо. – А теперь дай мне их, пожалуйста.

Немного подумав, малыш, протянул ему кольца, одновременно показывая ему язык. Ренцо вернул ему любезность.

Священник прокашлялся.

– Простите, святой отец, – виновато произнес Ренцо.

Мэнди довольно улыбалась. Все вышло даже лучше, чем она хотела. Ренцо, в свою очередь, тоже сделал ей сюрприз. Надевая ей на палец обручальное кольцо, он сказал слова, которые никто никогда не говорил во время свадебной церемонии.

– Возьми это кольцо, символ моей любви. Наша любовь зародилась в шаге от смерти, но выжила и будет жить вечно. Я принадлежал тебе тогда, принадлежу сейчас и буду принадлежать всегда.

Мэнди пришлось помедлить, чтобы сдержать слезы.

– Я принадлежала тебе с самого первого момента, хотя мне понадобилось время, чтобы это осознать. Но, осознав, я поняла, что назад дороги нет. Ты для меня все, и так будет всегда, сколько бы времени нам ни было отпущено, – повторила она те самые слова, которые он сказал ей в ночь перед катастрофой.

Ренцо кивнул, показав тем самым, что помнит их, затем поцеловал ее на глазах у всех собравшихся.

Оставшуюся часть церемонии Мэнди помнила плохо. Она только знала, что теперь она жена Ренцо, его часть, как было предрешено судьбой.

Рассматривая позже фотографии, она обнаружила, что Ренцо на них улыбается, как два года назад. Она уже и не надеялась снова увидеть эту улыбку. Больше всего ей понравился снимок, на котором Ренцо был запечатлен с сыном на руках.

Когда после великолепного пира с бесконечными тостами и шутками молодожены наконец остались одни, Мэнди сказала мужу:

– У тебя получается быть отцом для Дэнни. Все мои тревоги оказались беспочвенными.

– Я знал, что все будет хорошо, с той самой ночи, когда сидел у его кроватки. Знал и сегодня, когда он показал мне язык. Нам просто нужно время, чтобы лучше друг друга понять.

– Жаль, что твоя мать не приехала.

– Забудь о ней. Она больше не имеет значения. Теперь для меня важны только ты и наш сын. После ухода матери внутри меня образовалась темная пустота, но сейчас она исчезла. Заполнилась любовью к тебе. – Он нежно обнял ее. – Я люблю тебя, моя кошечка, и так будет всегда.