Хороший сюрприз преподнесли актрисе Екатерине Барулиной перед самой премьерой. Подкинули в багажник ее автомобиля покойника. Но это еще не все! В тот же вечер кто-то угнал машину Барулиной вместе с пикантной начинкой. Катя в панике: побоялась заявить вовремя в милицию, а теперь правоохранительные органы сами ее ищут, чтобы предъявить обвинение в убийстве. Нужно обращаться к опытному сыщику, благо в их городе есть такой человек — частный детектив Татьяна Иванова. Она ас в своем деле и, конечно, найдет того, кто так зло подшутил над актрисой…

Марина Серова

Дамская вендетта

Глава 1

Высокая девушка в длинном голубом пуховике, нарисовавшаяся в зеркале заднего вида, сразу привлекла мое внимание. Она нервно озиралась по сторонам, подозрительно приглядываясь к машинам и прохожим. У меня ни на секунду не было сомнений, что эта странная особа и есть моя новая клиентка. Катя позвонила мне около часа назад, ее голос дрожал, а сбивчивые слова совсем не вязались друг с другом. С большим трудом, с помощью наводящих вопросов, мне все-таки удалось выяснить, что у нее возникли проблемы с машиной, но в милицию обращаться она категорически отказывалась. Мы договорились о встрече. Я тотчас собралась и выехала на условленное место.

Девушка подходила все ближе и ближе, но вдруг поскользнулась и едва не угодила под заднее колесо моей «девятки», стоящей на парковке около Детского парка. Поднявшись, она присмотрелась к номеру и, наверное, поняла, что нашла то, что искала. Я открыла дверцу и окликнула Катю, но клиентка неожиданно впала в ступор. Как ледяная статуя, она застыла около моей машины и не могла ни сдвинуться с места, ни вымолвить хотя бы слово.

— Катя! — снова позвала я, но на лице девушки застыл испуг. — Катя, это я, Татьяна Иванова, вы звонили полчаса назад. Прошу вас, садитесь и объясните мне толком, что у вас стряслось. Я постараюсь вам помочь.

От моих слов клиентка немного оттаяла и на негнущихся ногах пошла к открытой дверце. Усаживаясь на переднее сиденье, Катя ударилась головой о крышу салона, но даже не ойкнула, закрывая дверь, прищемила полу длинного пуховика, но даже не заметила этого. Несколько секунд она не моргая смотрела в стекло, прямо перед собой, отдавшись во власть мрачных дум, потом разрыдалась, закрыв лицо руками и содрогаясь в нервных конвульсиях. Я не приставала к ней с вопросами, понимая, что надо дать клиентке выплакаться, иначе она так и не скажет ни одного слова. Я всегда старалась подстраиваться под характер и темперамент клиентов, ведь они кормят и одевают меня. Прежде чем задавать вопросы, мне пришлось милостиво позволить Катерине выплакаться.

Время шло, громкое рыдание перешло в тихий, почти беззвучный плач. Потом Катя постепенно стала успокаиваться, но не спешила рассказывать о своей беде. Пауза в нашем общении слишком затянулась. Молчание может настораживать или успокаивать, угнетать или ободрять, быть приятным или безразличным. Меня то молчание сильно интриговало. Мне было до жути интересно, что же такого особенного произошло с тачкой этой нервной девицы, если недавнее происшествие напрочь выбило ее из колеи. То, о чем она говорила мне по телефону, носило характер горячечного бреда. Скорее всего, многое было преувеличено, но какая-то доля правды, наверное, все-таки была в ее словах. Особенно Катерина настаивала на том, что в милицию ей обращаться никак нельзя.

— Вы точно сможете мне помочь? — с надеждой спросила она.

— Я приложу все усилия, чтобы это сделать, но вы толком не сказали, что именно у вас произошло.

— Как? Я же все рассказала вам по телефону! Разве вы меня не слушали?

— В ваших словах был сплошной сумбур. Я хотела бы услышать о том, что с вами приключилось, еще раз, с самого начала и по порядку, а главное — поменьше эмоций.

— Хорошо, я повторю. У меня угнали «шестерку», прямо с платной автостоянки. Я пошла сегодня утром забирать машину, а ее там нет, — выпалила клиентка на одном дыхании, потом разразилась новыми рыданиями.

«Может, она по своей натуре обыкновенная паникерша, и ничего из ряда вон выходящего не произошло?» — с досадой подумала я. Мое воображение уже нарисовало самый настоящий триллер, а тут, оказывается, был банальный угон, а клиентка — клиническая истеричка. Тачки уводят и из охраняемых гаражей, и со стоянок. Правда, «шестерка» не такая уж дорогая и престижная модель, чтобы на нее могли позариться при таких обстоятельствах, когда есть риск быть замеченными и остановленными охранниками. Обычно рядовые машины угоняют прямо с улицы. Ну почему же Катенька боится обращаться в милицию? Возможно, машина принадлежит родителям или мужу, и она не хочет шумихи. «Как же она убивается, бедняжка! Может, ей грозит смертельная опасность? Да, здесь определенно есть какая-то интрига! Таня, подожди еще немного, скоро ты все узнаешь».

— Нет, все началось не сегодня, а вчера в середине дня, а может быть, даже еще раньше, — сказала клиентка и высморкалась. — Простите…

— Так, когда угнали машину? — уточнила я.

— Сегодня, или вчера вечером, или ночью, — продолжила Катерина срывающимся от волнения голосом. — Я точно не знаю. Вчера около четырех часов я оставила машину на стоянке, а сегодня утром ее уже там не было. Представляете?

— Возможно, ее забрал кто-то другой, — я осторожно намекнула на то, что пока не вижу ничего криминального. — Кто-нибудь из ваших близких имеет ключи от «шестерки»?

— Имеют, но не в том дело. Ее угнали, потому что там… потому что там, в багажнике… да, в багажнике… Я не знаю, как вам это сказать.

— Как есть, так и говорите.

— В багажнике был труп, — еле слышно проговорила Катя и закрыла лицо руками.

«Опаньки! Таня, сюжет начинает лихо закручиваться. Банальным угоном здесь уже и не пахнет», — подумала я и решила сразу же «брать быка за рога». Катя дрожала, как в лихорадке, и закрывала лицо руками, вероятно, чувствуя свою вину.

— Вы наехали на человека и спрятали труп в багажник своей машины? — Я высказала вслух свое первое предположение, не успев толком обмозговать такой поворот событий и проявить деликатность.

— Да как вы могли такое подумать! Ни на кого я не наезжала! Я понятия не имею, откуда он там взялся. Вы мне не верите! Я так и думала, что мне никто не поверит. Это ужасно, ужасно…

— Успокойтесь, я не собираюсь обвинять вас во лжи. Просто сам собой напрашивается вывод — если вы знали, что в багажнике жмурик, и оставили машину на платной стоянке, значит, дали себе время на размышления, что делать с ним дальше.

— Нет, все было не так! Я к вам за помощью обратилась, а вы меня сразу обвиняете! Выходит, что зря позвонила вам. Придется мне самой все это как-то расхлебывать. — Катерина открыла дверцу и собралась выйти, но я ее остановила.

«Может, эта дуреха здесь действительно ни при чем, — подумала я и подбадривающе улыбнулась заплаканной девушке. — Надо ее внимательно выслушать».

— Простите, если я вас обидела своими подозрениями. В моей частной практике всякое бывало. Я просто хотела знать правду, и меня радует, что вы никого даже по случайности не отправляли на тот свет. — Я заметила, что Катя грустно улыбнулась, поэтому попросила: — Расскажите мне, пожалуйста, все с того самого момента, когда вы обнаружили труп в багажнике. При каких обстоятельствах это произошло?

— Вчера я вышла из дома и подошла к своей машине, которая стояла во дворе, чтобы поехать на работу. Перед этим всю ночь и весь день шел снег, «шестерку» завалило, и я хотела достать из багажника щетку, чтобы смести снег. Открыла его, а там… — Катя замолчала и внимательно посмотрела на меня, словно пыталась оценить, какое впечатление произвели на меня ее слова. Удостоверившись, что я слушаю ее с подобающим вниманием, она театрально воскликнула: — Там было такое!.. Это ужасно! Страшнее самых безумных фантазий! Он смотрел на меня!

— Кто смотрел? Покойник? Или там был еще живой человек?

Катя отчаянно замахала руками и произнесла тихим вкрадчивым голосом:

— Нет, конечно, покойник. Я понимаю, что мертвец уже ничего не видит, но его глаза были открыты, и создалось впечатление, что он смотрит на меня. Знаете, в них был такой страх, будто покойник сам меня испугался. Я же, как увидела его, едва в обморок не упала. Впрочем, упасть я не могла, потому что все мои внутренности словно бы сжались, а мозг сковало от ужаса. — Катя театрально закатила глаза, и мне показалось, что она заранее подготовила все эти реплики и жесты. — Я ничего не соображала. Кошмар той минуты, наверное, останется со мной на всю жизнь… Мало-помалу я стала приходить в себя, обрела способность двигаться и кое-что соображать. Оглядевшись по сторонам, я поняла, что никого рядом нет и никто не видел труп, поэтому просто закрыла багажник, смахнула рукавом снег с лобового стекла и села в машину. Вы спросите меня, почему я не позвонила в милицию?..

— Конечно, спрошу. Почему вы сразу же не вызвали милицию?

— Дело в том, что я работаю в театре, у нас вчера была премьера, и опоздать на нее я просто не имела права. Милиция наверняка бы меня быстро не отпустила, значит, я опоздала бы и подвела всю труппу и режиссера. У меня выход уже в первом акте, а грим очень сложный. Я решила, что обращусь в милицию после спектакля, но не получилось.

— Почему?

— Мне не дали уйти. Знаете, спектакль прошел с большим успехом, мне даже сказали, что я превзошла себя. На репетициях мне не хватало экспрессии, а на премьере страсти кипели. Никто же не знал, что я пережила, какое потрясение испытала! Наверное, это и помогло мне сыграть иначе. — Катерина замолчала, и я поняла, что непременно должна что-то ей сказать, морально поддержать.

— Да, наверное, это было щекочущее нервы ощущение. Вы знали, что в вашей машине труп и вам рано или поздно придется как-то разруливать эту ситуацию?

— Вот именно! Но обращение в милицию снова отложилось на потом. Сразу после спектакля был фуршет в театральном буфете. Я, конечно, заранее знала об этом и хотела незаметно улизнуть, но меня буквально силой задержали. Знаете, Татьяна, в этой пьесе у меня была первая серьезная роль, не самая главная, но и не эпизодическая. Я так ждала этой премьеры… Фуршет для меня тоже очень много значил. Я подумала, что на улице холодно, поэтому труп быстро не станет разлагаться и можно немного повременить с тем, чтобы обратиться в милицию. Вы, наверное, считаете меня циничной и бездушной? Сознание того, что я совершаю что-то противозаконное, сильно тяготило меня, но иного выхода у меня не было. Татьяна, а как бы вы поступили на моем месте? — Клиентка вперилась в меня немигающим взглядом.

— Я понимаю, что срывать премьеру было смерти подобно, во всяком случае, из театра вас могли бы и попросить после этого. Но как вы не испугались ехать на машине с таким опасным грузом? Вдруг вас остановили бы гаишники и, не дай бог, стали бы делать досмотр автомобиля? Увы, такое иногда случается. — Глаза Катины округлились, и я подумала, что она, вероятно, садясь за руль, даже не подозревала, что ей грозит такая опасность. — Я бы на вашем месте, пожалуй, оставила бы тачку на месте и отправилась в театр на такси или на общественном транспорте, а уже потом обратилась бы в милицию. А вы, Катя, действовали очень неосмотрительно.

— Возможно, вы правы. Но я была так ошарашена произошедшим, что все предусмотреть не могла. Когда страх немного отпустил меня, я прикинула несколько вариантов, и этот выход показался мне самым лучшим. Я имею в виду — поставить машину на стоянку, чтобы никто к ней не прикасался. В голове было только одно — в театр опаздывать нельзя, вот я и села за руль, но ехала очень аккуратно, скорость не превышала, никого не обгоняла, у светофоров и пешеходных переходов останавливалась. Знаете, мое сердце стучало, как перегретый мотор, но я постаралась справиться с этим волнением.

«И это называется, что она ничего не соображала! — усмехнулась я про себя. — Интересненькое дельце! А, может быть, Катенька все-таки лапшу на уши мне вешает? Она ведь, оказывается, актриса! Ей не составит особого труда разыграть этот панический страх и растерянность. Впрочем, если она сейчас играет, то очень бездарно. Ее рассказ слишком уж напыщенный. Ладно, послушаю дальше». Я достала из кармана пачку сигарет и предложила Кате закурить.

— Спасибо, я не курю. Выпить могу, а к сигаретам равнодушна, тем более от курения голос портится, а для моей профессии это почти катастрофа. Ой, простите, наверное, это происходит не со всеми. Вот на вас курение никак не повлияло. Так, на чем же я остановилась?

— Вы сказали, что поехали на машине в театр, намереваясь позвонить в милицию после спектакля.

— Да, да, так я и собиралась поступить. Но на фуршете, сами понимаете, я выпила, поэтому после него обратиться в милицию не могла, ведь идти на стоянку в таком состоянии было глупо. Я никогда пьяной не сажусь за руль, поэтому мне показалось, что логичнее всего сделать это утром.

— Что — это?

— Прийти за машиной, отъехать куда-нибудь со стоянки, потом открыть багажник, удивиться и вызвать милицию. Так я и собиралась поступить. Знаете, я шла сегодня на стоянку с надеждой, что произойдет чудо, что труп исчезнет из багажника так же неожиданно, как и появился там. Пришла, но уже с улицы заметила, через сетку-рабицу, что моей «шестерки» нет. Покойник исчез вместе с машиной, но это меня не обрадовало, а, наоборот, напугало. Я не знала, что мне делать дальше. Угон стал очередным ударом. Я бродила по улицам в поисках нужного решения, а потом меня осенило: надо обратиться к частному детективу.

— Подождите, Катя, так вы не спрашивали у охранника, где ваш автомобиль, кто его забрал?

— Нет, я очень испугалась и решила не обращать на себя внимания.

— Может, «шестерку» забрал кто-то из ваших близких?

— Это исключено. Ключи есть только у моей мамы, но она ведь не знала, что моя машина находится именно на той стоянке! К тому же я видела ее в зале, а после спектакля мы обмолвились несколькими словами. Мама ничего не говорила о том, что ей нужна моя «шестерка». Сегодня я на всякий случай позвонила мамочке, правда, ничего не стала объяснять, но между делом выяснила, что ее «Пежо» на ходу. Я сначала подумала, что кто-то заявил в милицию насчет трупа, а потом предположила, что «шестерку» угнал тот, кто положил туда труп. Что он задумал, мне неизвестно. Конечно, мне надо было сразу обратиться в милицию, а теперь это невозможно. Мне там не поверят, и вы, наверное, тоже не верите. — Клиентка сделала кислую мину, мне показалось, что она снова вот-вот заплачет.

— Катя, все, что вы говорите, не вызывает у меня никаких сомнений, — заверила я артистку, чтобы предотвратить очередной поток ее слез, хотя мои слова были правдой лишь отчасти. Сюжет Катиного рассказа казался мне далеким от реальности, похожим на детектив в духе зарубежных классиков этого жанра. Впрочем, в жизни порой встречаются и надуманные острые сюжеты. Я решила пока не уничижать клиентку своими подозрениями, поэтому предупредила: — Я сейчас буду задавать вам много вопросов, но вовсе не потому, что не верю вам. Просто для того, чтобы начать расследование, мне надо знать буквально все детали. Понимаете?

Катерина вместо ответа кивнула. Она была согласна удовлетворять мое профессиональное любопытство.

— Вы на все сто процентов уверены, что это был труп человека, а не живой человек и не кукла?

— Кукла? — удивилась актриса. — Зачем подсовывать мне куклу?

— Ради розыгрыша.

— Я уверена, что там был мертвец, — твердым голосом сказала Катерина. — Мне запомнились его голубые-голубые глаза и примерно трехдневная небритость на лице.

— Значит, это был труп мужчины. Вы с ним были знакомы при его жизни или по крайней мере видели его когда-нибудь раньше, возможно, мимоходом?

— Нет, никогда не видела.

— Это был молодой мужчина, средних лет или старый?

— Трудно сказать, — Катя немного подумала, затем сказала: — Думаю, что тридцать ему уже было. Скорее даже около тридцати пяти.

— Вы видели кровь?

— Нет, крови, кажется, не было видно, труп был во что-то завернут, в одеяло или коврик, я точно не помню. На виду была только его голова. Знаете, у него были темные волнистые волосы средней длины, до плеч. Они прикрывали уши. Мне почему-то кажется, что этот человек при жизни не был бедным. Я не могу точно объяснить, на чем основано мое мнение, но я почти уверена, что это не бомж. Знаете, Татьяна, у него был приоткрыт рот, и я запомнила его зубы. — Катя неестественно оскалилась, обнажая свои ровные крупные зубы. — Да, именно зубы позволили мне сделать такой вывод.

— Они были золотыми?

— Нет, они были белыми-белыми, как в рекламе зубной пасты.

— Ясно, вот видите, вы успокоились и много сведений, полезных для расследования, вспомнили. А теперь давайте подумаем, когда покойник мог попасть в вашу машину. Вы ведь, наверное, уже задавались этим вопросом?

— Да. Времени, чтобы его туда подложить, было много, но я думаю, что это сделали позапрошлой ночью.

— Почему именно ночью?

— Ночью свидетелей нет, все спят.

— Это еще не факт. Когда вы в предпоследний раз заглядывали в багажник?

— Позавчера вечером, там его не было. Перед тем как поехать из театра домой, я достала из багажника щетку, смела снег и потом села за руль. По дороге я нигде не останавливалась и не выходила из машины до самого дома. На ночь я всегда оставляю машину во дворе, так многие делают. У нас двор замкнутый, въезд через железные ворота арки, они закрываются на замок.

— В котором часу вы приехали домой?

— Около девяти вечера, сразу после спектакля. У меня была эпизодическая роль в первом акте.

— Значит, теоретически труп мог появиться в вашей машине в промежуток с двадцати одного часа до пятнадцати тридцати следующего дня. — Я стала рассуждать вслух. — Да, наверное, вы, Катя, правы, скорее всего, его загрузили туда глубокой ночью. Часика в три-четыре, когда в доме уже не осталось горящих окон. А скажите-ка мне, у кого-нибудь из жильцов вашего дома есть такая же или похожая модель, словом, классические «Жигули»? Кстати, вы не уточнили, какого цвета ваша «шестерка».

— Красного. Вы думаете, мою машину перепутали с другой?

— Я не исключаю такой возможности.

— «Шестерки» и «семерки» есть, но только не красные. Хотя ночью под снегом цвета не различишь.

— Вы всегда оставляете свое авто на одном и том же месте?

— Да.

— И позавчера ваша «шестерка» стояла там же? — уточнила я, и Катя утвердительно кивнула головой. — А в непосредственной близости были другие «Жигули»?

— Нет. С одной стороны «Газель» стояла, за ней «БМВ», а с другой мама обычно ставит свой «Пежо», когда ночует у меня. Это бывает не так часто, поэтому это место той ночью пустовало. Чуть поодаль «ракушка» с горбатым «Запорожцем», вот и все близкое соседство. А «шестерка» и «семерка» с другой стороны дома паркуются.

— Может быть, вы обратили внимание на какие-нибудь следы около машины?

— Нет, никаких следов не было. Все было завалено снегом.

— Разумеется, вы не заметили, чтобы за вами вчера кто-то следил?

— Не заметила, хотя, когда ехала в театр, приглядывалась к окружающим машинам. Ничего и никого подозрительного не заметила. Впрочем, был снегопад, и видимость оставляла желать лучшего. Пришлось включать габаритные фары.

— Катя, может быть, вы кого-нибудь подозреваете в этом преступлении? — спросила я, внимательно наблюдая за реакцией актрисы.

— Татьяна, вы какая-то странная! Я понятия не имею о том, как звали убитого, кто он таков, так как я могу кого-то подозревать в его убийстве?

— Наверное, я неправильно выразилась. Мне хотелось бы знать, есть ли у вас враги или недоброжелатели, которые могли устроить вам такую подлянку — свалить на вас убийство?

— Нет, у меня нет врагов, — сразу же заявила Катерина.

— А если хорошенько подумать?

Катя пожала плечами и устремила на меня растерянный взгляд. Теперь, когда она перестала рыдать и открыто смотрела на меня, я смогла лучше разглядеть черты ее круглого лица. Они были крупными, хотя правильными я бы их не назвала. Большие серо-зеленые глаза казались слишком далеко расставленными друг от друга, нос с заметной горбинкой, а губы — чрезмерно пухлыми. Тем не менее это была довольно эффектная особа, не лишенная привлекательности.

— Извините, но я не могу даже представить себе, кто из моих знакомых способен на такое.

— Вполне возможно, что покойничек по чистой случайности попал в твою машину. Насколько я поняла, ты думаешь точно так же. Значит, так, я считаю, что начать ее поиск надо со стоянки. Кстати, давай перейдем на «ты»! — предложила я.

— Давай, — согласилась Катерина. — Вы… то есть ты пойдешь сейчас на стоянку и поговоришь с охранником?

— Нет, туда пойдешь ты, причем так, будто сегодня там еще не была. Искренне удивишься, что твоей машины нет, и поинтересуешься у охранника, где, собственно, она.

— Я боюсь.

— Чего?

— Вдруг ее милиция оттуда забрала. Может быть, им кто-то сообщил, что в моей машине труп, они и забрали ее, а на стоянке устроили на меня засаду. Кстати, утром в будке охранника была какая-то толпа, я это через окно увидела, вот и побоялась себя обнаружить.

— Да, такой поворот событий возможен. В этом случае тебя уже по всему городу начали разыскивать, — сказала я и увидела на лице Катерины неподдельный ужас. — Не волнуйся, сейчас я узнаю у одного знакомого, есть ли на тебя ориентировка?

— А если есть, что тогда?

— Тогда все равно надо идти на стоянку и делать вид, что ни о каком трупе ты ни сном ни духом. Другого выхода у нас с тобой просто-напросто нет. Если вдруг тебя задержат, то ненадолго, снимут показания и отпустят. Ты ведь на самом деле могла ничего не знать о жмурике, на этом тебе и надо настаивать.

— Нет, мне как-то боязно. Я думала, что ты будешь везде за меня ходить, во всяком случае, мне Валька так и говорила.

— А кто такая Валька?

— Это моя подружка, она мне твой телефон дала.

— Значит, ты рассказала о случившемся своей подруге и до сих пор молчишь об этом?

— Нет, я ей ни о чем не рассказывала. Мы общались с ней только по телефону. Она мне как-то рассказывала, что к ней на работу приходила сыщица. Вы должны ее помнить, это Валя Мозалева, она работает кассиром на железнодорожном вокзале. Ты ей какие-то вопросы про пассажирку, купившую у нее билет, задавала и оставила свою визитку.

— Да, я припоминаю этот случай, Мозалева здорово помогла мне.

— Вот я и подумала…

— Нет, Катенька, на стоянку тебе придется идти самой, а я буду рядом и постараюсь тебя поддержать. Где она находится? Мы немедленно едем туда!

Актриса заартачилась, мне пришлось задействовать все свое красноречие, чтобы убедить ее в необходимости этого мероприятия. Она почти согласилась, а потом вдруг вспомнила о том, что я обещала у кого-то выяснить, объявлен ли на нее розыск. Разумеется, звонить я собиралась Володьке Кирьянову, моему давнему другу, подполковнику милиции, но сначала поинтересовалась фамилией своей клиентки. Затем, достав из сумки мобильник, набрала Кирин номер.

— Алло, — послышалось в трубке.

— Привет, Володя, у меня как всегда есть для тебя несколько вопросов, — начала я без всяких предисловий.

— Ты без этого не можешь, что ж, слушаю тебя. — Голос Кирьянова прозвучал весьма доброжелательно. — Что у тебя на этот раз?

— Меня интересует, не было ли вчера или сегодня ориентировки на Екатерину Барулину?

— В связи с чем?

— Какая разница! Меня просто интересует, не ищете ли вы эту женщину.

— Одну минуточку, сейчас посмотрю, — Владимир Сергеевич зашелестел какими-то бумагами, потом сказал: — Нет, Танюша, она нас пока не интересует. А что она натворила?

— В том-то и дело, что ничего, но не исключено, что кто-то очень хочет ее подставить. Звякни мне, пожалуйста, если вдруг это имя всплывет в связи с каким-нибудь криминалом.

— Нет проблем.

— Спасибо, — ответила я и отключилась. Раз ориентировки на Барулину не было, я сочла, что другие вопросы задавать Кирьянову преждевременно.

— Что сказал твой знакомый? — поинтересовалась Катерина.

— Нет, правоохранительные органы тебя не разыскивают, поэтому можно смело идти на стоянку и требовать объяснений по поводу исчезновения «шестерки». Так в каком направлении надо ехать?

— Это здесь недалеко. Но следует сначала объехать Детский парк, свернуть на Рабочую, затем обогнуть драмтеатр, и там, через дорогу от служебного входа, будет стоянка.

— Ясно, — сказала я и включила зажигание.

Предстоящее мероприятие явно не вдохновляло актрису. Оно и понятно, Катя рассчитывала на то, что я все буду делать за нее, а она окажется от всех ужасов, внезапно свалившихся на нее, в стороне. К тому же Катя, кажется, думала, что я буду заниматься ее проблемами задаром, из чистого любопытства и любви к процессу. Во всяком случае, она ни разу не обмолвилась про оплату. Я решила, что заговорю с ней об этом после того, как она посетит стоянку. Уж больно не хотелось портить ее боевой настрой.

Глава 2

Меня до последнего не оставляла мысль — вдруг артистка что-то напутала, например, оставила машину где-то в другом месте или с перепугу ее просто-напросто не разглядела сегодня утром через сетку-рабицу.

— Мы приехали, вон стоянка. Уже отсюда видно, что моей машины там нет, я ее в углу, прямо около забора ставила, а сейчас там пусто. Видишь?

— Вижу, — сказала я, нашла место для парковки и заглушила мотор. — Все, Катя, мобилизуй свои внутренние резервы и иди!

— Я понимаю, что это надо сделать, но все равно боюсь.

— Катя, чего именно ты боишься?

— Не знаю, после того, что случилось, ничего хорошего ожидать не приходится.

— Ладно, я пойду с тобой. Сейчас мы выходим из машины, подходим к воротам, ты демонстративно ищешь глазами свою «шестерку», естественно, не находишь ее, удивляешься и идешь, точнее, мы вдвоем идем качать права в будку к охраннику. Поняла? — Я в очередной раз обозначила Катерине ее роль, но она не спешила ее исполнять, несмотря на то что этот спектакль был в ее же собственных интересах.

Клиентка снова впала в ступор, и я не могла понять, как она справляется со своим волнением перед выходом на сцену. Тоже мне, актриса называется! Я деликатно заметила, что нам пора идти, но лицо Катеньки побледнело, будто вся кровь ушла в пятки, а рука, до которой я дотронулась, стала ледяной, несмотря на то что в салоне «девятки» было тепло.

— Так, ну мы идем или нет? — строго спросила я, устав ждать, когда Барулина самостоятельно придет в себя. — Боюсь, что мне придется отказаться от этого расследования, если ты будешь так себя вести. Что-то не получается у нас с тобой контакта!

Последнее замечание сразу привело Катерину в чувство, она встрепенулась, посмотрела на меня испуганно-молящим взглядом и сказала:

— Не бросай меня, мне больше положиться не на кого. Я готова к разговору с охранником, но если только ты будешь рядом, так сказать, для подстраховки.

— Ну, хорошо, я подстрахую тебя. Не будем терять времени, вперед! — По моей команде мы одновременно открыли дверцы и вышли из машины.

Наверное, Барулина была все-таки неплохой актрисой, потому что она очень натурально сымитировала крайнее удивление и озабоченность тем, куда и каким образом исчезла ее машина, после чего быстрым, широким шагом направилась в сторону бендежки охранника. Я, разумеется, последовала за ней. Распахнув скрипучую дверь, Катя с порога бросила вопрос щупленькому дядечке лет пятидесяти, одетому в камуфляжную форму:

— Где моя машина?

Охранник, оторвавшись от телеэкрана, бросил на нас беглый взгляд и спросил:

— Простите, я не понял — что случилось? Какая машина?

— Как это что случилось? Вчера я оставила здесь свою «шестерку», а сейчас ее нет? Где она?

— Девушка, а вы уверены, что оставляли машину именно на этой стоянке? Знаете, такое иногда случается, клиент оставит где-нибудь свое авто, а потом квитанцию потеряет и не может вспомнить, где припарковался, — сказал охранник, не отрывая взгляда от экрана телевизора, на котором разворачивались хоккейные баталии.

— Это не мой случай! Я здесь рядом работаю, поэтому на этой стоянке ее и ставлю.

— Подождите, сейчас во всем разберемся, — охранник, не сводя глаз с телевизора, придвинул к себе толстый журнал, но раскрыл его, только когда началась рекламная пауза. — Вчера, говорите, оставляли?

— Да, вчера, около шестнадцати часов.

— Марка и номерной знак машины? — поинтересовался охранник, надевая очки.

— «ВАЗ-21063» красного цвета, «а 715 ро».

— Да, была такая машина, — спокойно сказал охранник, потом повернулся в нашу сторону и внимательно посмотрел на владелицу пропавшей «шестерки». — Вы гражданка Барулина, так?

— Да, это я! Паспорт показать? — с вызовом спросила Катерина.

— Не надо. Вообще-то я вас здесь частенько вижу. Знаете, в журнале отмечено, что вчера вы сами же и забрали машину, в двадцать тридцать.

— Но я этого не делала! Я хочу знать, где моя машина! Вы здесь зачем сидите? Чтобы телевизор смотреть? Если любой человек может зайти с улицы и угнать понравившийся ему автомобиль, то зачем такая стоянка нужна? Наверное, только для того, чтобы деньги собирать с автовладельцев, а охранять наши машины вы не собираетесь, да? Я вас спрашиваю! Почему вы молчите? — Катерина очень натурально вошла в роль скандалистки.

— Вы слова не даете мне сказать. Успокойтесь, пожалуйста. Вчера дежурил не я, а Чепликов, поэтому на меня не кричите, я здесь совсем ни при чем, — заверил охранник и выключил телевизор. — Сейчас я ему позвоню и выясню, что к чему.

— Уж потрудитесь, пожалуйста! — сказала Барулина и вопросительно посмотрела на меня.

Я дала ей понять, что она все делает правильно. Охранник достал из нагрудного кармана с нашивкой ЧОП «Авангард» сотовый телефон и стал звонить своему напарнику.

— Алло! Серега, тут такое дело. Ты помнишь, вчера на стоянку некая Барулина ставила красную «шестерку»? Значит, помнишь. А как она ее забирала, помнишь? Так… так… понял. Девушка. — Не на шутку озадаченный охранник повернулся в нашу сторону, — Чепликов говорит, что вы сами ее и забрали. Он это хорошо помнит.

— Этого не может быть! Я не забирала машину. — Катерина с мольбой посмотрела на меня, ища в моих глазах поддержки.

— Дайте мне трубку, я с этим Чепликовым поговорю, — сказала я и протянула руку к мобильнику.

— А вы, собственно, кто?

— Сестра, — без запинки ответила я, и охранник, пожав плечами, протянул мне свой телефон.

— Здравствуйте.

— Здравствуйте, — ответил мне энергичный бас.

— Дело в том, что Барулина свою машину не забирала. Вы не могли бы все-таки вспомнить, кто это сделал?

— Ну, я уже все сказал, — замялся вчерашний охранник, его голос даже осип. Басовитые ноты куда-то исчезли. — Кто ставил красные «Жигули», тот их и забрал через несколько часов, точнее, та и забрала. Какие ко мне претензии, я не понял?

— Очень большие! Совершен угон, и вся ответственность за него будет лежать на вас. Надеюсь, вы это понимаете?

— Какой угон? Чего вы несете? Что, я эту Барулину в лицо, что ли, не знаю? — затараторил охранник. — Такая высокая, в голубой длинной куртке с опушкой и в голубой вязаной шапочке. Она частенько свою тачку у нас ставит. Я даже с ней поближе познакомиться хотел, но все не решался. А, вы меня разыгрываете, наверное?

— Нет, Сергей, мы вас не разыгрываем. А вот то, что произошло вчера, действительно похоже на розыгрыш, только совсем не смешной. Скорее всего, дело обстояло так — шел сильный снег, вы сидели в своей теплой, уютной каморке, попивали чаек, смотрели телевизор, на территорию стоянки зашли некая особа, похожая на Барулину, и вы открыли ей ворота, толком не взглянув на нее. Молчите? Значит, я права. Надо внимательней относиться к своим обязанностям, мы будем вынуждены обратиться в милицию с заявлением об угоне, вот так! — Я отключила мобильник и сказала охраннику: — Потрудитесь сообщить о случившемся своему руководству, а мы сейчас же пойдем в ближайшее отделение милиции!

— Подождите! Зачем же сразу в милицию? Сейчас я позвоню шефу, у него, знаете, какие связи в ментовке! Вашу машину с его подачи быстрее найдут.

— Так, может, это у вас не первый случай угона? — поинтересовалась я.

— Первый, — возразил мне охранник. — Никогда прежде ничего подобного не было. И сейчас, я думаю, просто произошло какое-то недоразумение. Сергей Юрьевич во всем разберется. Сейчас я ему позвоню.

Я смекнула, что в данном случае надо не столько машину быстро найти, сколько засвидетельствовать факт угона, тогда милиция скорее поверит в то, что моя клиентка не имеет никакого отношения к убийству. Если машина была в чужих руках, то эти руки туда труп и положили. Сделав каменное лицо, я сказала:

— Катя, пошли, здесь нам больше делать нечего! Если понадобится, то мы пришлем сюда своего адвоката!

— Да, пошли, — ответила Катерина, и мы выскользнули из бендежки, не обращая никакого внимания на просьбу охранника не горячиться и не рубить сплеча.

Когда мы сели в «девятку», Барулина спросила:

— А что теперь делать?

— Как что? Идти в милицию!

— А я подумала, что ты только попугать охранников хотела, а на самом деле мы туда не пойдем. У меня нехорошее предчувствие.

— По-моему, ты сама нагнетаешь обстановку. Мне кажется, на стоянке ты и без меня бы прекрасно справилась. Катя, пойми, если ты и дальше будешь держать все в тайне от правоохранительных органов, то только наживешь себе уйму проблем. Рано или поздно сам собой возникнет вопрос — почему ты бездействуешь, если твою машину угнали?

— Да, ты права, если бы трупа в машине не было, я бы сразу туда побежала. Я уже так привыкла на машине ездить, что просто не могу представить себе, как буду обходиться без нее.

— Очень хорошо тебя понимаю. Катя, иного выхода нет, в любом случае надо сделать заявление об угоне. Не ищи себе дополнительных приключений. Пойми, в твоих же интересах вести себя так, будто ни о каком жмурике ты понятия не имеешь.

— Да, да, ты права, — Барулина не на шутку задумалась. — Обычно машины и угоняют, чтобы совершать преступления. Так в кино показывают. Это даже хорошо, что машину угнали, это действительно докажет мою непричастность, если машину с трупом где-нибудь бросят. На меня милиционеры не подумают.

— Конечно, главное — не проговориться про труп. Катя, помни, ты его не видела, и в случае расспросов твердо стой на своем — багажник был пуст. А еще лучше скажи, что ты в него не заглядывала вчера. Да, так будет лучше. Главное — не иди ни на какие провокации, и тогда все будет хорошо. Да, Катя, мы забыли обсудить с тобой финансовый вопрос…

— Да, да, мне сразу и надо было так поступить — пойти на стоянку, а потом в милицию, — Барулина проигнорировала замечание насчет оплаты моих услуг. — А я перемудрила, обратившись к тебе. Извини, Таня, что отвлекла тебя от дел. Понимаешь, просто я была не в себе от всего произошедшего. Труп, премьера, фуршет, угон… Думаю, что теперь тебе нет необходимости заниматься дальше моими проблемами. Спасибо за моральную поддержку.

Я поняла, к чему клонит Барулина — она немного успокоилась и решила отказаться от моих услуг. Вот это был удар!

— Я подвезу тебя до Октябрьского райотдела, — сухо сказала я. — Это мне по пути. Надеюсь, у тебя все будет хорошо.

— Спасибо.

Настроение у меня было паршивое, потому что сорвалось выгодное дельце. Может, у артистки просто нет денег? Скорее всего, что так. Мне стоило сразу догадаться, что моя клиентка неплатежеспособна — труд актрисы не так уж хорошо оплачивается. Я пыталась убедить себя, что при сложившихся обстоятельствах мне на самом деле не стоит взваливать на себя поиск угнанного автомобиля. Если бы меня нанял человек, заинтересованный в том, чтобы разыскать убийцу белозубого мужчины с вьющимися волосами, тогда это было бы стопудово мое расследование. А для того, чтобы разыскать угнанную машину, пусть и с трупом в багажнике, лучше обратиться в милицию. Катя, кажется, осознала, что там огромный штат постовых и участковых, и им найти машину будет проще, чем мне, а главное — они сделают это бесплатно.

Скорее всего, жмурик попал в ее «шестерку» по чистой случайности. Барулина ведь твердо сказала мне, что недоброжелателей у нее нет, и я не видела причин для того, чтобы в этом сомневаться. Это крутые бизнесмены обычно сразу вываливают на-гора огромный список своих врагов, и они, как правило, не ошибаются в своих подозрениях. Многие хотят их потопить. А что касается актрисы драмтеатра, то, наверное, у нее больше поклонников, чем недоброжелателей.

Я обманывала себя, потому что это дело меня зацепило, к тому же было очень жаль, что не состоялось пополнения бюджета. Еще неизвестно, когда позвонит новый клиент. Пусть милиционеры работают, пусть! Много ума для того, чтобы сличать номера машин, в общем-то, не надо. А для меня есть дела и позаковыристей.

Остановив машину около Октябрьского райотдела милиции, я сказала на всякий случай:

— Если вдруг что-то пойдет не так, то звони, возобновим контракт.

— Хорошо, — ответила Катерина и попрощалась со мной, одарив меня напоследок виноватой улыбкой.

Я почувствовала, что немедленно должна выпить чашечку горячего кофе, иначе настроение на весь оставшийся день будет испорчено. Через какие-то десять минут я уже сидела в ароматном тепле кофейни и маленькими глотками пила этот божественный напиток, подбадривая себя мыслью о том, что очередной клиент обязательно позвонит в самое ближайшее время. Когда раздался звонок мобильника, я подумала о том, что, может быть, это и есть тот, кто нуждается в моих услугах. Взглянув на дисплей, я поняла, что звонит Кирьянов.

— Танюша, не знаю, каким образом тебе удалось заполучить информацию раньше нас, но буквально час назад обнаружен автомобиль, принадлежащий Екатерине Александровне Барулиной, с криминальным трупом в багажнике. Мне об этом только что сообщили. Дома ее нет, на работе тоже, поэтому ориентировки с ее данными уже разошлись по городу.

— Оперативно вы работаете, — заметила я.

— Нет, Танюша, на этот раз ты нас опять обскакала. Кстати, Иванова, ты не хочешь заехать ко мне и поделиться своими сведениями?

— Володя, а почему ты и твои коллеги сразу решили, что именно она засунула в багажник своей машины этот… груз, а потом бросила машину без присмотра? — Я чуть было не сказала слово «труп», но в последний момент поняла, что не стоит говорить открытым текстом. Мужчины, сидящие за соседним столиком, откровенно прислушивались к каждому моему слову.

— Вообще-то это не я так решил, — поспешил оправдаться Кирьянов, — а оперативно-следственная бригада, которая выезжала на место. А разве это не так?

— Я думаю, что не так… Вот, возьмите, пожалуйста! Нет, Володя, это я не тебе. — Я поспешила расплатиться за кофе и вышла на улицу, чтобы можно было свободнее общаться. — Понимаешь, машину угнали…

— Как это угнали? «Шестерка» стояла около дома, в котором проживает гражданка Барулина, ее владелица, причем с приоткрытым багажником, потому что покойник крупный и не умещался там. Бдительные граждане позвонили в милицию.

— Значит, это все-таки подстава.

— Все может быть. Так ты, Танюша, занимаешься этим делом или нет?

— Даже не знаю, что тебе сказать. Начала заниматься, потом случилось так, что мои услуги больше не понадобились, а теперь хотела бы возобновить расследование, но даже не знаю, как дело обернется. Клиентка то ли прижимистая, то ли безденежная.

— Танюша, ты извини, ко мне тут пришли, созвонимся позже, — сказал Кирьянов и отключился.

Я с досадой подумала о том, что сама же послала Барулину в распростертые объятия милиции, где ее самоличного прихода никак не ожидали и, наверное, здорово ему удивились и обрадовались. В связи с новыми обстоятельствами вряд ли Катеньке поверят на слово насчет того, что ее машину угнали с охраняемой автостоянки, и, скорее всего, отпускать, пока не зададут подозреваемой все вопросы и не получат на них вразумительные ответы, не станут. Потом я поняла, что в лучшем случае Барулиной грозит подписка о невыезде, а в худшем — ее задержат по подозрению в убийстве, а потом постараются повесить на нее всех собак. Актрису надо было спасать. У меня были в Октябрьском райотделе милиции кое-какие знакомые, поэтому я, не раздумывая долго, поехала туда, надеясь, что благодаря моим хлопотам все закончится подпиской о невыезде. Да, я собиралась снова предложить Барулиной свои услуги, чтобы поскорей найти настоящих преступников. Может быть, Катенька осознает всю серьезность своего положения и раскошелится.

Глава 3

Надо сказать, что подъехала я на удивление вовремя — Барулина как раз выходила из райотдела, причем в приподнятом настроении. Она уже не озиралась пугливо по сторонам, не присматривалась к машинам, а уверенной походкой шла к троллейбусной остановке. Мне стало ясно, что тяжелый груз спал с ее плеч.

— Катя, — позвала я.

Девушка оглянулась и с изумлением посмотрела на меня.

— Это ты? Я не думала, что ты будешь меня ждать.

— Я уехала, а потом вернулась. Садись, я подвезу тебя, а ты расскажешь, как все прошло.

Актриса улыбнулась очаровательной улыбкой и села в мою машину.

— Все прошло без сучка без задоринки. Я подошла к дежурному и сказала, что хочу сделать заявление об угоне. Он, не поднимая на меня глаз, дал листок бумаги, сказал, на чье имя писать заявление, и снова уткнулся в какие-то бумаги. В общем, я быстренько написала заявление, — принялась рассказывать Катерина, а я увидела в зеркало заднего вида, что на улицу выбежал милиционер и стал кого-то высматривать. Нетрудно было догадаться — он поздновато опомнился, что гражданку Барулину нельзя было отпускать, и теперь хотел ее вернуть обратно. — Кажется, я забыла указать свой контактный телефон. Как ты думаешь…

— Катя, прости, что я тебя перебиваю, но взгляни на того сержанта, — я чуть притормозила и показала кивком головы назад. — Ты ему отдавала заявление?

— Да, ему, а что?

— А то, что он тебя ищет. Да, да, не удивляйся. Он сразу просто не понял, что ты — это ты, а может быть, ориентировку на тебя принесли сразу после твоего ухода.

— Как?! Но ты же говорила, что меня не разыскивают!

— Говорила, но после того как мы с тобой расстались, мой знакомый снова позвонил и рассказал последние новости. — Я увидела неподдельный ужас на лице своей пассажирки. — Катя, прошу тебя, успокойся. Главное, что ты успела сделать заявление об угоне, а на стоянке подтвердят, что машину забрали вчера.

— Ага, подтвердят, что это была я! Уж не знаю, что для меня теперь лучше. Кстати, что же именно сказал ваш знакомый? — спросила Барулина голосом, полным отчаянья.

— Обнаружили твою машину…

— А покойник, он все еще был там? — с трудом выдавила Катя.

— Да, труп все еще был в машине, причем багажник почему-то был открыт. — Я не успела сказать о том, что «шестерка», ко всему прочему, еще и стояла около ее дома, у Катерины и без того началась истерика.

Она снова рыдала и содрогалась в нервных конвульсиях. Мне это, надо сказать, за сегодняшний день уже порядком поднадоело. Терпеть не могу истеричек! Но что делать — других клиентов на сегодняшний момент у меня не было, а сидеть без работы не в моем характере. Я колесила по городу, не зная, куда отвезти Катю, и курила одну сигарету за другой. Дома и в театре Барулину наверняка ждала засада, а показывать ей свою конспиративную квартиру было преждевременно — Катерина еще не сказала, что снова нуждается в моих услугах. Она вообще мало что вразумительного говорила, больше охала да ахала, беспокоясь за свое будущее. И очень переживала, что обо всем узнает ее мама.

Мало-помалу Катерина успокоилась и снова стала интересоваться подробностями, о которых рассказал мне Кирьянов. Когда Катя узнала, что машину пригнали обратно к ее дому и, вероятно, специально открыли багажник, чтобы кто-нибудь особо любопытный заглянул в него, то сразу сделала вывод:

— Выходит, меня хотели подставить. Это просто не укладывается в моей голове. Я не могу понять — кому это надо. Жила себе спокойно, и вдруг начался этот кошмар!

— Катя, если ты нанимаешь меня для дальнейшего расследования, то я сделаю все, чтобы поскорее избавить тебя от этого кошмара.

Как же красиво и непринужденно я это сказала! Даже самой понравилось.

— Да, конечно, я зря отказалась от твоих услуг. Все оказалось очень и очень серьезно, как я вначале и предполагала. А потом я решила, что этот кошмар меня миновал, и расслабилась. Это было непростительной глупостью с моей стороны. Ты на меня не очень обиделась?

— Нет. О каких обидах ты говоришь!

— Тогда мы возобновляем контракт. Я заплачу столько, сколько ты скажешь, — сказала Барулина, пролив бальзам на мою душу. Но тут же все испортила, начав ныть: — Ну, за что, за что мне все это? Почему я такая невезучая?

— Может быть, ты все-таки кого-то в этом подозреваешь?

— Прости, Таня, но у меня, к сожалению, нет любимого врага, на которого сразу же можно было все это списать. Я даже не теряюсь в догадках, потому что никаких догадок нет.

— Катя, может быть, в твоей жизни был молодой человек, которому ты не смогла ответить взаимностью, и он решил отомстить тебе вот таким жестоким образом? — осторожно предположила я. — К сожалению, оскорбленные чувства зачастую толкают людей на преступления, уж поверь мне!

— Вообще-то такой человек был, — после некоторых раздумий призналась Барулина. — Сережка Родионов. Извини, что я сразу о нем не вспомнила. Просто это так давно было… Мы с ним в параллельных классах учились, он был первый хулиган в нашей школе. Я его даже поначалу боялась, а потом перестала. Мы с ним в одиннадцатом стали встречаться, но недолго… Да, реальность тех дней уже ушла в область редких воспоминаний, а когда-то дня не проходило, чтобы я не думала о нем… Я ведь после школы в Москву уехала, поступила там в ГИТИС. Закончила его, но ни в один столичный театр меня не взяли, с личной жизнью там тоже не сложилось. Пришлось в Тарасов вернуться. Два года назад я случайно встретила Сережку на улице, он напомнил мне о своих прежних чувствах, но я сказала, что приехала сюда ненадолго и что в Москве у меня есть жених.

— Это же неправда?

— Да, никакого жениха у меня там не было, но я ждала, что меня в столицу пригласят, в каком-нибудь сериале сниматься. Перед отъездом я там на разные кастинги ходила, меня вроде бы даже выбрали для одной «мыльной оперы», но надо было немного подождать… Время шло, никто меня не позвал, я рассталась со своими иллюзиями и стала здесь устраивать свою театральную карьеру. Сначала Родионов сильно досаждал меня звонками, но я была непреклонной, потому что он стал мне совсем безразличен. Понимаешь, это как угли в затухающем костре — могли бы разгореться, но не случилось. — Катя сдержанно улыбнулась. — В конце концов Сергей понял, что все его усилия тщетны, и отстал от меня. Я думала, что обиды в его сердце не осталось.

— У тебя есть его координаты?

— Да, при первой встрече Сергей дал мне свою визитную карточку, но не знаю, сохранилась она у меня или нет. — Катя покопалась в сумочке и извлекла из нее черную визитку, тисненную золотыми буквами. — Сохранилась, вот, возьми, если она тебе нужна, а мне она ни к чему.

— Так, значит, твой бывший одноклассник теперь руководит частным охранным предприятием «Авангард»! Катя, а ведь ту стоянку, с которой увели вашу машину, его бойцы охраняют. Неужели это просто случайность?

— Я не знаю, — пожала плечами Катя. — Но мне как-то не верится, что Родионов мог со мной такую «шутку» выкинуть. Думаю, что он меня любил по-настоящему, а раз так, то даже неразделенное чувство должно было приносить ему только положительные эмоции. Мне кажется, что на месть он не способен, у него душа добрая. А то, что на той стоянке его охранники дежурят, это, по-моему, чистая случайность.

Я не стала разубеждать Катерину, хотя посчитала ее доводы смешными. Уж мне ли не знать, на что способны люди, чьи чувства были уязвлены! Месть частенько является движущим мотивом преступлений. Впрочем, пока у меня не было никаких аргументов, доказывающих, что это именно тот случай.

— Тогда перейдем к другим кандидатам. Скажи, Катя, у тебя, наверное, есть поклонник, бойфренд, словом, мужчина, с которым ты поддерживаешь близкие отношения?

— Есть, — призналась артистка. — Но он точно не может иметь ко всему этому какое-либо отношение.

— Почему?

— Во-первых, Антон серьезный человек, банкир, — не без гордости заявила Барулина. — Конечно, не владелец банка, но и не рядовой клерк, а начальник кредитного отдела. Во-вторых, я не вижу никаких причин для того, чтобы так жестоко со мной поступать. А в-третьих, его сейчас нет в Тарасове, он уехал в командировку в Санкт-Петербург.

— Дай мне на всякий случай его телефоны.

Моя просьба вызвала у Катерины крайнее неудовольствие. Она стала защищать своего любовника, развивая каждый из трех пунктов, которые привела мне ранее.

— Да, Катя, конечно, ты знаешь Антона лучше, чем я, точнее, я о нем практически ничего не знаю, но все-таки… В жизни всякое случается… Возможно, у него была или есть женщина, которая не хочет делить Антона с тобой, и она решила избавиться от тебя таким вот нетрадиционным способом.

Катя какое-то время молчала, осмысливая мои слова, а потом вдруг выдала со всей серьезностью:

— А где она взяла труп? Они ведь на дороге не валяются. Нет, бывает, конечно, но тот точно был не бомжем.

— Где взяла труп — это уже другой вопрос. Может, в морге купила, — сказала я, понимая, что сморозила совершеннейшую чушь. — Нам с тобой надо хоть за что-нибудь зацепиться. Мне показалось, что в связи с моим последним предположением какая-то женщина пришла тебе на ум? Или я ошиблась?

Девушка несколько секунд колебалась, потом призналась:

— Я как-то слышала, что до меня у Антона был служебный роман.

— В каком банке он работает?

— «Волжский кредит», — с большой неохотой выдавила Барулина.

Мне пришлось еще немало потрудиться над тем, чтобы выудить у нее информацию об Антоне. В конце концов клиентка сдалась и назвала мне телефоны своего бойфренда — служебный, мобильный и домашний. В самое ближайшее время я намеревалась выяснить, действительно ли Купцов Антон Николаевич сейчас в командировке.

— Так, а что ты слышала о его прежней пассии?

— Знаю только, что ее зовут Анастасией. А еще у нее какое-то редкое отчество, а вот какое, не помню.

— Желательно бы вспомнить. Знаешь, я недавно общалась с Иваном Эльпидифоровичем. Несмотря на свой почтенный возраст, он предпочитал, чтобы его называли просто по имени. Катя, а ты не помнишь, отчество Анастасии было производным от старославянского имени или от иностранного?

— Скорее от иностранного. На языке вертится, а вспомнить не могу.

— Хорошо, может быть, припомнишь между делом. А пока скажи, в театре у тебя были завистники?

— Таня, тебя послушать, так весь мир только и состоит из врагов и недоброжелателей! — Мой вопрос явно не понравился Катерине. — Ты считаешь, что близкие люди могут желать мне зла? Но это же абсурд какой-то! Как же жить, если никому не доверять?

— Катя, моя частная детективная практика лишила меня каких бы то ни было иллюзий. Мне доводилось расследовать столько преступлений, когда близкие и родные люди не только подставляли, но и убивали… Впрочем, не буду углубляться в историю. Во всяком случае, труп в машину подложил точно не твой друг. Значит, хоть один враг в твоем окружении, но все-таки имеется.

— Необязательно. Может быть, это все-таки роковое стечение обстоятельств? Кстати, я вспомнила отчество Анастасии. Она Микаэловна.

— Замечательно, думаю, что теперь я смогу разыскать в банке бывшую воздыхательницу твоего Антона. А как насчет театра? Ты не припомнила, кто там мог иметь на тебя зуб? Может быть, ты отбила у кого-то роль во вчерашней премьере?

— Вообще-то Аркадов сначала хотел ее отдать Майе Патраловой, но после первой же репетиции передумал. Не знаю, на чем было основано его окончательное решение, думаю, просто мне повезло больше, чем ей. Нас поменяли местами, ей дали роль без слов, с одним выходом в первом акте, а мне посчастливилось сыграть Анциферову. Распределение ролей иногда похоже на лотерею.

— Как Майя отреагировала на это?

— Очень спокойно. Патралова очень уравновешенная и доброжелательная. Она в театре на два года больше меня работает, у нее уже есть серьезные работы, но до примы ей еще далеко. Думаю, Майя поняла, что эта роль нужна мне больше, чем ей. Нет, я абсолютно уверена, что она здесь ни при чем! — Катя вдруг задумалась, а потом опровергла свои же слова: — Хотя вчера на фуршете она вела себя как-то странно, все время приглядывалась ко мне и чему-то таинственно улыбалась. Впрочем, и нервничала тоже. Знаешь, Таня, а ведь это именно Патралова задержала меня и всем объявила, что я собиралась улизнуть. Неужели это действительно Майка? Нет, я, конечно, допускаю, что чужая душа — потемки, что она могла затаить на меня злобу. Но ведь можно было отомстить как-то проще, спрятать костюм, например. Но убить человека только ради того, чтобы подставить меня, это не укладывается у меня в голове!

— Ты права. Не берусь пока судить, за что и при каких обстоятельствах убили того несчастного мужчину, но вот когда перед убийцей встал вопрос о том, куда деть труп, он мог выбрать багажник твоей машины по двум причинам, — сумничала я и, выдерживая паузу, закурила очередную сигарету.

— По каким? — насторожилась актриса. — Я и одной-то пока не вижу.

— Во-первых, потому что ему, а скорее всего, ей, это было просто удобнее всего. Твоя машина оказалась в нужном месте в нужное время. В этом случае речь может идти о случайных и крайне неблагоприятных для тебя обстоятельствах. Во-вторых, убийца, давно подогреваемый желанием сделать именно тебе какую-нибудь пакость, мог пойти на дополнительные хлопоты и подбросить в багажник твоей машины труп.

— Ой, ну ведь это так сложно! Нужны ключи не только от моей «шестерки», но и от ворот.

— Пустяки, — сказала я, выдыхая дым.

Лично для меня замки никогда не были препятствием, потому что в моей сумке имеется набор отмычек и я неплохо умею ими пользоваться. Впрочем, в словах Катерины было рациональное зерно. Для среднестатистического гражданина замки действительно закрывают чужие двери. Стоп! Угонщику надо было также воспользоваться ключом, чтобы завести машину. Возможно, он или она сделали слепки с Катиных ключей. Такая возможность наверняка была у Майи Патраловой, да и у других работников театра. Впрочем, Антон тоже имел доступ к связке ключей, принадлежащей Катерине. Любовнику не так уж сложно выбрать момент, чтобы сделать с них слепки. Второй комплект ключей находился у Катиной мамы. Мне не хотелось ее подозревать, да и оснований на то пока никаких не было, но тем не менее эту женщину тоже могли окружать злые люди, которые выкрали ее ключи или воспользовались ими, чтобы заказать себе дубликаты.

— Почему ты молчишь? — Вопрос клиентки прервал нить моих размышлений. — Ты не решаешься мне сказать, что мое дело безнадежное?

— Нет, что ты! Я берусь за это расследование и надеюсь, что смогу снять с тебя подозрения, но, знаешь ли, без аванса я не работаю.

— Извини, о деньгах я как-то совсем забыла. Дело в том, что сейчас мой кошелек практически пуст. Татьяна, ты не волнуйся, у меня есть деньги, мне папа присылает из Америки доллары, и я кладу их в банк.

— Не в «Волжский кредит» случайно?

— Да, у меня вклад именно в том банке, где работает Антон. Что в этом плохого?

— Ничего. У тебя, наверное, кредитная карточка с собой имеется? — как можно непринужденнее поинтересовалась я.

— Да, я про нее совсем забыла, в ближайшем банкомате я сниму нужную сумму. Папа мне периодически делает денежные переводы, у него в Штатах хорошая работа, он преподает в университете. Мама не захотела поехать с ним, точнее, испугалась все бросить здесь, поэтому они разошлись. Отец вскоре там женился на русской эмигрантке, она почти моя ровесница. Правда, я ее не видела и не горю желанием увидеть. Мне несколько раз доводилось общаться с ней по телефону, так она начинала ехидничать и даже называла меня дочкой. Какая я ей дочь, если у нас разница в возрасте — пять лет! Если уж у меня и есть недоброжелатели, то это она — Наталья, супруга моего отца.

Катерина то ли по простоте душевной, то ли специально стала рассказывать мне свою семейную историю, и я поначалу тоже стала подозревать молодую мачеху в чем-то нехорошем. Чем больше негатива выплескивала на нее моя клиентка, тем больше я склонялась к мысли, что все подозрения против мачехи надуманные. Если бы Наталья хотела избавиться от дочери своего мужа, она бы не стала выбирать такую извилистую тропинку для достижения своей цели. Ей был бы прямой смысл «заказать» падчерицу, а не подставлять, подбросив в машину труп. К тому же Наталья находилась слишком далеко, на другом континенте, а в Тарасове, по словам Кати, она сроду не была, значит, связей здесь не имела. Короче, от версии, что мачеха замешана во всей этой истории, я быстро отказалась.

Остановив машину около банкомата, попавшегося по дороге, я слишком откровенно намекнула Барулиной, что ей необходимо снять деньги. Но клиентка сделала вид, что не поняла моего намека, и стала усердно поправлять рукой ярко-рыжие волосы, выбившиеся из-под вязаной шапочки. Пришлось сказать открыто, что я хотела бы немедленно получить аванс. Катерина поджала от неудовольствия губы, но все-таки вышла из машины, чтобы снять нужную сумму. Пока Катя мерзла в очереди у банкомата, я решила позвонить Кирьянову.

— Володя, это снова я. Скажи, пожалуйста, а личность мужчины, находившегося в багажнике, установлена?

— Ты все-таки занялась этим расследованием? — Киря ответил вопросом на вопрос, причем в его голосе послышалось какое-то недовольство.

— Разве ты имеешь что-нибудь против?

— Нет, просто я думаю, что нам надо объединить наши усилия. Это дело как раз поручили мне.

— Замечательно! Ну, так что насчет его фамилии?

— К сожалению, он был без документов. Сейчас мои люди просматривают сведения о пропавших гражданах.

— Володя, ты позвонишь мне, если личность жмурика будет установлена?

— Татьяна, думаю, что по телефону обсуждать такие вопросы не стоит. Нам надо будет с тобой встретиться и поговорить о твоей клиентке. У следствия к ней есть много вопросов, но, насколько я понял, она не намерена на них отвечать, раз сбежала из райотдела.

— Никуда она не сбегала, — сказала я уже в присутствии Катерины, подсевшей в машину. — Она написала заявление об угоне и спокойно ушла. Просто сержант поздно опомнился.

— Все равно нам надо с тобой встретиться, — твердо сказал Кирьянов. — Сейчас я буду проводить планерку, а потом перезвоню тебе.

— Хорошо.

— Ты разговаривала все с тем же милиционером? Что он тебе сказал? — спросила Барулина.

— О твоем появлении в Октябрьском райотделе уже стало известно следственной группе из горуправы.

— Это хорошо или плохо?

— Скорее хорошо.

— Вот. — Катя не без сожаления вручила мне кругленькую сумму, после чего я почувствовала, что могу работать в полную силу.

— Катюша, скажи, ты занята в театре ближайшие дни?

— Сегодня я совершенно свободна, завтра с утра репетиция, а вечером мне тоже надо быть в театре. Я дублирую Сазонтьеву — если она вдруг заболеет, то тогда надо будет играть мне.

— Так, что делать завтра, мы решим с тобой позже, после обстоятельного разговора с моим другом. А сегодня тебе лучше на своей квартире не появляться. — Я подумала, что одних моих доверительных отношений с Кирьяновым недостаточно для того, чтобы ориентировку на Барулину отменили.

У меня не было никаких сомнений, что дома и на работе мою клиентку уже «пасут», ведь именно она является подозреваемой номер один. Зная методы работы правоохранительных органов, стиль их общения с подозреваемыми, я решила, что Катюше, с ее тонкой душевной организацией, лучше пока не встречаться с сотрудниками милиции и прокуратуры. На мой взгляд, не будет ничего противозаконного в том, что Барулина сегодня не появится у себя на квартире и даже переночует где-нибудь в другом месте. Она взрослый человек и вполне может позволить себе легкий загул, к тому же, по нашей легенде, она ничего не знает о трупе. То, о чем я говорила с Кирьяновым и буду говорить с ним в приватных беседах, не в счет. У нас с ним свои дела.

— Но мне некуда пойти, — после некоторых раздумий сказала Катя. — Если бы Антон был в Тарасове, то я могла бы переночевать у него, даже не объясняя ему, что скрываюсь от следствия. Конечно, можно пойти к маме, но вот с ней-то как раз придется очень серьезно объясняться. Она не любит никаких неожиданностей, к тому же мне совсем не хочется встречаться с Владом.

— А кто такой Влад?

— Это мамин муж. Я не могу сказать, что он плохой человек, но я очень люблю своего отца, поэтому для меня Владислав Витальевич просто чужой человек.

— Ясно, тогда я могу отвезти тебя к себе. Поживешь пока там.

— Мне, наверное, долго придется скрываться, — обреченно сказала Барулина, потом немного подумала и категорично отрезала: — Нет, такая перспектива меня совсем не устраивает! Ты предлагаешь мне удариться в бега, будто я в чем-то виновата. А как же моя работа? Конечно, на завтра я смогу отпроситься, а послезавтра у меня спектакль.

— Ты, конечно, можешь и не скрываться. Просто подозрения сразу пали на тебя, поэтому естественно, что у тебя хотят взять показания. Если у тебя хватит сил и самообладания пообщаться со следственной бригадой, то тогда смело отправляйся домой, тебя там встретят. Может быть, так даже будет лучше.

Я легко пошла на то, чтобы изменить свое решение, но Катя от этого не повеселела. Ее явно что-то заботило, какая-то новая волна опасений нахлынула на нее. В тот момент, когда я уже хотела деликатно расспросить ее об этом, она сама сказала:

— Таня, знаешь, что у меня не выходит из головы?

— Нет.

— Время, в которое забрали машину со стоянки. Это как раз конец спектакля, и я в это время была свободна. Моя героиня уходит со сцены за пятнадцать минут до окончания, а потом должна выйти вместе со всеми на поклон. Самое ужасное то, что я не была на поклоне.

— Почему?

— Знаешь, я так перенервничала, что у меня начались кишечные колики, поэтому пошла в туалет, а потом подумала, если уж я на сцену все равно опоздала, то надо уходить совсем. Я быстренько переоделась и пошла к служебному выходу, где и наткнулась на Патралову. Она меня и завернула обратно. Выходит, что у меня нет алиби. Примерно полчаса меня никто не видел, а за это время можно сбегать к стоянке и увезти оттуда машину.

— Так, это уже интересно, а главное, наталкивает на мысль, что во всем этом замешана Майя или кто-то другой из театра. Ведь только театральные работники могли так удачно выбрать время для угона «шестерки». Катюша, скажи-ка мне, как была одета Патралова, когда вы встретились с ней в коридоре?

— Она все еще была в сценическом костюме и с ярким гримом. Вряд ли она в таком виде выходила на улицу.

Я подумала, что Майя могла действовать с кем-нибудь в сговоре, а потому лично и не угоняла автомобиль, а только дала наводку и задержала Барулину, чтобы та прежде времени не обнаружила отсутствие «шестерки» на стоянке. Короче, Патралова была моей основной подозреваемой. Мне надо было непременно с ней встретиться и допросить с пристрастием, но только не в присутствии Катерины и не в стенах театра.

— Катя, как ты думаешь, Майя сейчас в театре?

Клиентка посмотрела на часы, немного подумала, а потом сказала:

— Кажется, у нее была утренняя репетиция, но сейчас она уже закончилась. Вечером у нас «Ревизор», но, честно говоря, я не знаю, какой состав сегодня играет. Может быть, Патралова, а может, и нет.

— В любом случае сейчас Майя свободна. Как ты думаешь, где она может быть?

— Скорее всего, дома — у нее ребенок маленький, когда Майка на работе, Шурик сидит с нянькой-соседкой.

— А ты знаешь, где она живет?

— Знаю, была у нее несколько раз, но точный адрес не назову. Могу объяснить, где это, на словах.

— Давай.

— Майя живет на Татарской улице, в частном доме. Номер не помню, но если идти от трамвайных путей в сторону мечети, то ее дом — по правой стороне, второй по счету.

— Ясно. Ну что, Катя, поедешь ко мне?

— Если это удобно, — замялась Катерина. — Я не буду тебя стеснять?

— У меня две квартиры, так что там, куда я собираюсь тебя отвезти, ты будешь одна.

— Я согласна, мне совсем не хочется, чтобы меня определили на эту ночь в камеру предварительного заключения.

— Вот и хорошо.

По дороге на мою конспиративную квартиру мы заехали в магазин, Катя купила себе зубную щетку и кое-какие продукты. Я провела с ней небольшой, но серьезный инструктаж о том, что надо отключить мобильник и общаться со мной только по домашнему телефону, у которого есть определитель номера. Барулина пообещала мне, что будет вести себя в строгом соответствии с моими рекомендациями, на том мы с ней и расстались.

Глава 4

Вернувшись в машину, я достала из бардачка малиновый бархатный мешок с гадальными двенадцатигранниками, чтобы задать им вопрос насчет перспектив расследования. Меня уже давно подмывало это сделать, но в присутствии Катерины гадать не хотелось. Теперь такая возможность у меня наконец-то появилась. Задумавшись над точной формулировкой вопроса, я поняла, что меня все-таки интересует, правильно ли я поступаю, скрывая Барулину от следствия. Метнув три косточки на переднюю панель «девятки», я присмотрелась к цифрам, написанным на их верхних гранях. Они составили комбинацию: 20+25+12. Это означало: «Помните: лучшее — враг хорошего!»

Прямого и конкретного ответа на свой вопрос я не получила, но, немного подумав, истолковала его все-таки в свою пользу. Наверняка любой человек, не заинтересованный в исходе следствия, решил бы, что правильнее Катерине дать показания следователю. Он стал бы рассуждать примерно так: если Барулина невиновна, то и бояться ей нечего. А вот я с этим не могла согласиться! Не было никакой гарантии, что настоящий преступник не обставил все таким образом, что отмыться от обвинений в убийстве было бы очень легко. Вот и получилось бы, что лучшее стало бы врагом хорошего. Но двенадцатигранные косточки не только приняли мою сторону в этом вопросе, они еще и указали мне на то, что об этом надо постоянно помнить. Значит, по ходу следствия еще возникнет ситуация, когда это толкование придется взять за ориентир.

Я убрала косточки в мешок, а затем обратно в бардачок. Потом я немного пораскинула мозгами и решила нанести визит Майе Патраловой, поэтому дала задний ход, развернулась и поехала в Волжанский район, на Татарскую улицу. Аргументов, чтобы подозревать Катину коллегу в причастности к подставе с трупом, было много. Барулина перехватила у нее интересную роль, возможно, нанесла этим огромный урон ее самолюбию, да и кошельку — это раз. Патралова могла стащить из гримерки ключи и сделать с них слепки — это два. Она знала с точностью до минуты, когда Катерина уходит со сцены, — это три. Именно Майя задержала ее в театре после спектакля и не позволила обнаружить угон машины по горячим следам — это четыре. Наконец, Патралова во время фуршета нервничала и в то же время смотрела на Барулину с таинственной улыбкой — это пять.

Нет, Таня, обольщаться еще рано. Ни один из этих пяти пунктов пока ничего не доказывает, все это лишь предположения, которые требуют доказательств. Именно на последнее я и рассчитывала, отправляясь домой к Патраловой. Да, я собиралась действовать нахрапом, не дав своей подозреваемой опомниться, сразу сразить ее обвинениями.

Минут через пятнадцать я была уже на месте. Выйдя из машины, я собралась подойти к калитке, но вдруг обнаружила, что мне придется прокладывать дорогу по снежной целине. Снега за последнюю неделю навалило с полметра, если не больше, поэтому нетрудно было сделать вывод, что в дом, где жила Патралова, давно никто не заходил. Может быть, Катя дала мне неправильные координаты? Проверить это было нетрудно, поэтому я прошла по дороге вперед, а затем свернула на тропинку, аккуратно прочищенную от снега, и остановилась около невысокого забора.

В доме, напротив которого я остановилась, точно кто-то должен был быть — из трубы валил дым, значит, там топили печь. Мне, привыкшей ко всем благам цивилизации, было трудно понять, как можно в начале двадцать первого века отапливать жилище, находящееся едва ли не в центре миллионного города, дровами. Но кто-то поступал именно так. Впрочем, вскоре мне снова пришлось удивиться — калитка оказалась незапертой. Я вошла в палисадник, ожидая, что на меня тут же бросится какая-нибудь шавка, возвещая своим громким лаем о визите незнакомого человека. Но не тут-то было! Оказалось, что не только калитка открыта, но и четвероногого сторожа во дворе нет. Удивительная беспечность! Я прошла по дорожке до крыльца, поднялась по ступенькам и постучала в дверь, никакой реакции на это не последовало. Тогда мне пришло в голову, что надо постучать в окошко. Из-за занавески выглянула девушка и кивком головы дала мне понять, что сейчас откроет дверь.

Наконец мне отворили, и я оказалась лицом к лицу с молоденькой хозяйкой.

— Здравствуйте, — сказала я. — Скажите, как мне найти Майю Патралову?

— Проходите, — ответила девушка так, будто это она и есть. Для актрисы, уже несколько лет играющей на сцене, она выглядела слишком молодо. Переступив порог, я уточнила: — Вы Майя?

— Нет, меня Мариной зовут, а Майя — это моя соседка. А вы кто? — запоздало поинтересовалась девушка.

— Частный детектив. Марина, я хотела бы с вами поговорить.

— Да? А я сначала подумала, что вы за щенком пришли. Майка обещала мне покупателя порекомендовать. Ну, все равно проходите, может, кто-то вам приглянется и вы захотите купить щенка. Я недорого продаю. — Девушка показала рукой в угол комнаты, где лежала рыжая чау-чау со своими пушистыми комочками.

— Какая прелесть! — воскликнула я. Щенки на самом деле были очаровательны, но только в мои планы никак не входило заводить собаку. Я постаралась объяснить Марине, что моя профессия не позволяет мне иметь домашнего питомца. — Понимаете, я иногда по нескольку дней не появляюсь дома, а ведь собаку выгуливать надо, к тому же сама-то поесть иногда забываю, а про нее и вовсе могу не вспомнить.

— Жаль, — вздохнула девушка. — Вы сказали, что хотели со мной поговорить. А что случилось-то?

— Я ищу Майю, но ее, кажется, нет дома.

— Нет, — подтвердила Марина. — Она недавно переехала.

— Вы случайно не знаете, куда?

— Понятия не имею. Она мне не сказала свой новый адрес.

— А когда Патралова переехала и с чего бы это вдруг?

— Несколько дней назад. Она вроде как замуж вышла.

— Так, значит, Майя была не замужем? Но у нее, кажется, сын есть?

— Да, Шурик. Я с ним частенько сидела, когда Майка в театре была занята. Такой мальчик хороший!

— А где его отец?

— Майя с первым мужем давно разошлась, я его даже не видела никогда. После развода она сюда переехала, бабушка ее как раз умерла.

— А нового мужа видели?

— Только из окна. Он мужчина в возрасте, ему лет сорок. Знаете, он очень высокий и совершенно лысый.

— Он что же, зимой без шапки ходит?

— В шапке, но у нас окна напротив. Дома-то он раздевался!

— Это все, что вы можете о нем сказать?

— Машина у него дорогая, иномарка.

— Номера его вы не запомнили случайно?

— Нет. У меня плохая память на числа. — Марина смущенно улыбнулась. — Три дня назад он все вещички Патраловых перевез к себе. Я спросила у Майки — кто с Шуриком сидеть будет? А она сказала, что свекровь. Вот так.

— Может быть, Майя упоминала, как зовут ее нового мужа, где он работает?

— Зовут его Константином, фамилию не знаю. У него свой бизнес, что-то с компьютерами связано, то ли продажа техники, то ли программного обеспечения, а может быть, и то и другое.

— А название фирмы?

— Не знаю.

— Мариночка, а этот Константин появился в жизни Майи внезапно или вы его раньше видели?

— Видела раньше. У них этот роман уже больше года длится. Майка как-то призналась, что на замужество с ним она даже и не рассчитывает. И вдруг вот так все по-серьезному обернулось. Я, конечно, за Майку рада, но сама без работы осталась. Она ведь мне приплачивала за то, что я с Шуриком сидела. Простите, а почему вы все-таки о ней спрашиваете, с ней что-то случилось?

— Нет, с вашей бывшей соседкой ничего не случилось, просто я хотела с ней поговорить об одном деле.

— Так вы в театр сходите, — посоветовала Марина.

— Спасибо, я так и сделаю, — ответила я и поспешила уйти.

Внезапный переезд Патраловой наводил на определенные размышления. Он почти совпал по времени, точнее, на день предшествовал трагическим событиям, ворвавшимся в жизнь Екатерины Барулиной. Выходило, что до этого две артистки драмтеатра жили себе, не тужили, и вдруг у каждой настали кардинальные перемены. Одна вроде как замуж вышла, а другая сразу после этого едва не попала за решетку. Конечно, прямой связи между замужеством Майи и трупом в багажнике Катиной машины не было, но, возможно, она все-таки имелась, поэтому ее надо было попробовать проявить. Я села за руль, закурила и задумалась над тем, что мне делать дальше. До начала вечернего спектакля была еще уйма времени.

Но, кроме Патраловой, у меня были и другие подозреваемые, вот ими я и решила заняться.

Чтобы сразу убить двух зайцев, я позвонила в банк «Волжский кредит». Мне ответил приятный женский голос:

— Добрый день.

— Здравствуйте, я хотела бы поговорить с Антоном Николаевичем.

— Он в командировке. Если вы по вопросу кредитования, то я могу соединить вас с его заместителем или специалистом, который даст вам любую консультацию.

— А с Аленой Микаэловной вы меня можете соединить?

— Конечно, ведь Прусакова как раз и есть заместитель Купцова. Подождите минуточку, я соединю вас с Еленой Микаэловной.

Опаньки! Значит, у Антона был служебный роман со своей «замшей». Интересно, прежние отношения не мешают им работать? А кто сказал, что их роман уже в прошлом? Катенька. Наивная, слабонервная девочка! Она может просто не знать реальное положение дел. Возможно, Купцов им обеим морочит голову, и Алена задумала устранить соперницу таким вот нестандартным способом. А где она взяла труп? Вопрос, конечно, интересный, но я подумаю над ним позже. После долгого пиликанья в трубке раздался хрипловатый, немного простуженный голос:

— Да, слушаю вас.

— Здравствуйте, моя фамилия Иванова. Я договаривалась с Антоном Николаевичем о встрече, но, оказывается, он уехал в командировку.

— Да, он в Санкт-Петербурге, на семинаре. Чем я могу вам помочь?

— Вообще-то Купцов говорил мне, что может уехать, и в этом случае он рекомендовал обратиться к вам лично. Елена Микаэловна, понимаете, я хочу взять в вашем банке кредит на покупку квартиры, но у меня еще не погашен другой кредит, и Антон Николаевич обещал. — Я замолчала, потому что не смогла с ходу придумать, что же мне мог обещать Купцов.

Впрочем, заминки в нашем разговоре не произошло. Елена Микаэловна спросила:

— А предыдущий кредит вы тоже брали в нашем банке?

— Да, — ответила я, надеясь, что среди клиенток этого банка найдется несколько моих однофамильцев.

— Хорошо, подходите ко мне. Я посмотрю вашу кредитную историю и подскажу, какие возможны варианты.

— Можно, я подойду в течение часа?

— Конечно, я закажу вам пропуск.

«Вот и умничка! — подумала я, отключая мобильник. — Это как раз то, что мне надо». Если Прусакова имеет какое-то отношение к трупу, то в банке она наверняка чувствует себя в полной безопасности, и тем проще мне будет ее расколоть. Я отдавала себе отчет в том, что мне придется вести себя там в рамках приличия — кричать и распускать руки для устрашения не получится, но задать парочку каверзных вопросов мне никто не запретит! Ну, в крайнем случае вызовет Микаэловна охрану, ну выпроводят меня из банка, если я буду вести себя неподобающим для этого заведения образом, так это совсем не страшно. Я не собиралась в будущем ни брать там кредит, ни держать там деньги, поскольку предпочитаю сразу же тратить то, что заработала. Все равно составить какое-то мнение об этой особе мне удастся, а потом можно будет уже и адресок пробить, чтобы навестить ее дома. Итак, я собралась идти ва-банк в прямом и переносном смысле этого слова.

В тот момент, когда я парковала машину около «Волжского кредита», мне позвонил Кирьянов и очень серьезным голосом назначил встречу неподалеку от горуправы. Я не могла тотчас рвануть по назначенному адресу и поэтому попросила у Володьки отсрочку:

— Понимаешь, я уже договорилась об аудиенции с одной подозреваемой. Давай встретимся не через полчаса, а по крайней мере через час.

— Хорошо, как освободишься, подъезжай к горуправе и позвони мне, я к тебе выйду. По телефону обо всем не поговоришь, да и в кабинет то и дело кто-нибудь заходит, поэтому лучше обсудить детали на нейтральной территории, — сказал Кирьянов.

По Володькиной интонации нетрудно было предположить — он будет убеждать меня в том, что я напрасно уверовала в невиновность своей клиентки. Скорее всего, все улики, а может быть, даже свидетельские показания доказывали вину Барулиной, а потому разговор с подполковником милиции мне предстоял не из легких. Пока у меня не было никаких контраргументов, опровергающих предположение, что моя клиентка — преступница. Правда, мы всегда с Кирьяновым находили общий язык, но сегодня в его голосе отчетливо слышались неизвестные мне до сих пор жесткие нотки. Присутствовало и какое-то раздражение или даже упрек. Конечно, Кирьянов ведь догадывался, что я укрывала его подозреваемую! Наверное, даже знал, где именно, но я была уверена, что Владимир Сергеевич не пошлет на мою конспиративную квартиру своих ребят, по крайней мере до момента, пока не поговорит со мной.

Сколько дел мы расследовали вместе с Кирей! Чего уж греха таить, только благодаря сотрудничеству со мной он едва ли не каждый год получал очередные звания и уверенно продвигался по служебной лестнице! Начальство поощряло Кирьянова за то, что он повышал процент раскрываемости преступлений, особенно тяжких, а главное — считавшихся на первый взгляд «глухарями».

Ладно, Таня, не зацикливайся на Кире, с ним ты всегда сможешь договориться, а вот что за штучка эта Микаэловна?

Через несколько минут я уже поднималась по лестнице на второй этаж, где располагался кредитный отдел банка. Вообще-то к рядовым сотрудникам этого отдела был свободный доступ, а вот начальство сидело хоть и за стеклянными, но закрытыми перегородками. Охранник проверил мои документы и пропустил к Прусаковой.

Елена Микаэловна оказалась очень худой, рыжеволосой особой. У нее было веснушчатое лицо, которому при помощи персикового тонального крема она тщетно пыталась придать ровный тон. Я представила себе, сколько килограммов «штукатурки» она уже извела на то, чтобы попытаться скрыть свои веснушки, и сколько еще изведет за всю оставшуюся жизнь, и невольно усмехнулась. Неблагодарное и дорогостоящее это занятие — исправлять природные изъяны!

— Значит, это вы звонили мне недавно по телефону? — спросила «замша» Катиного бойфренда, изучая меня пристрастным взглядом. — Вы знакомая Антона Николаевича или его родственница?

— Ни то ни другое, — ответила я, расстегивая шубку.

— А почему вы тогда рассчитываете на какие-то привилегии?

— Да я, собственно, на них и не рассчитываю. Просто мне хотелось бы с вами поговорить. — Я без всякого разрешения определила свою шубу на вешалку, прошла к столу Прусаковой и села на стул для посетителей, закинув ногу на ногу.

— Хорошо, давайте поговорим. Напомните мне свою фамилию, я посмотрю вашу кредитную историю.

— Моя фамилия — Иванова, только у меня нет никакой кредитной истории в вашем банке. Я — частный детектив и пришла с вами поговорить об одном преступлении, — сказала я, внимательно наблюдая за Аленой Микаэловной.

Прусакова, можно сказать, была сражена моими словами наповал.

— Я не понимаю, о каком преступлении идет речь, — еле выдавила Прусакова. — Вы же сказали, что хотите взять кредит на покупку квартиры. Почему вы меня обманули?

— Я пошутила. На самом деле у меня все в порядке с квартирным вопросом, улучшать свои жилищные условия я не собираюсь. Елена Микаэловна, скажите, пожалуйста, вы знаете Екатерину Александровну Барулину?

— А почему я должна ее знать? Это кто — сотрудница банка или наша клиентка?

— Да, она клиентка банка, но я имела в виду совсем другой аспект.

— Какой?

— Вашу личную жизнь, — заявила я, откинувшись на спинку стула.

Микаэловна метнула на меня ошарашенный взгляд и спросила:

— На что вы намекаете?

— Вы не ответили на мой вопрос. Я повторяю его: вы знаете Екатерину Барулину?

— Нет, я с ней незнакома, — ответила Прусакова почти спокойно и улыбнулась.

Мне даже показалось, что она ждала от меня какого-то другого вопроса, а этот показался ей совершенно безобидным. То ли моя Микаэловна была хорошей артисткой, то ли она действительно не имела никакого отношения к преступлению, которое я расследовала.

— Хорошо, тогда скажите, пожалуйста, где вы были вчера вечером, между восьмью и девятью часами?

— Конечно, я могла бы не отвечать больше ни на один ваш вопрос, а позвать охранника, но я отвечу, потому что мне совершенно нечего скрывать. Вчера вечером я была дома, пришла около семи и больше никуда не уходила. — Прусакова натужно улыбнулась.

— Кто это может подтвердить?

— Саша, это мой муж, да и соседи.

— Вы давно замужем?

— Нет, это уже переходит все границы! — попыталась возмутиться Прусакова, но, судя по тому, как она пыталась скрыть улыбку, она даже была довольна, что я интересуюсь не тем, чего она первоначально испугалась. — Но хорошо, я отвечу — недавно, три месяца. Еще вопросы есть?

— Сегодня утром вы были на работе?

— Да.

— Ваши подчиненные смогут это подтвердить?

— Ну, разумеется. Позвать кого-нибудь?

— Пожалуй, нет, я вам верю, — ответила я и встала, чтобы уйти.

Прусакова тоже поднялась, создавая видимость, что наш разговор носил дружески деловой характер. Стены-то были прозрачными, и подчиненные исподтишка поглядывали на свою начальницу. Прусакова была невысокого роста, поэтому вряд ли она могла сойти за Катерину. Женщина, которая забирала вчера «шестерку» со стоянки и, наверное, подгоняла ее сегодня к дому Барулиной, должна была быть сантиметров на двадцать повыше. Не будь внешнего сходства, вся операция бы провалилась. А у Кати и Алены общее было только одно — рыжие волосы, но у моей клиентки крашеные, а у Прусаковой — натуральные. Наверное, Купцов западал на рыженьких. Впрочем, для успеха операции цвет волос не имел никакого значения, потому что угонщица была в синей вязаной шапочке, точно такой же, как у Катерины.

Что ж отрицательный результат тоже результат! Теперь я смело могла вычеркнуть Прусакову из списка своих подозреваемых. Дело было даже не в том, что она не была похожа на мою клиентку. Я узнала, что Елена Микаэловна вышла недавно замуж, стало быть, она не имела мотива пакостить любовнице своего бывшего возлюбленного и тем более устранять ее как соперницу. Конечно, какой-то грешок за Прусаковой водился, но, если он не касался моего расследования, мне до него не было никакого дела.

Общение с Еленой Микаэловной длилось минут десять, не больше, «брать штурмом банк», к счастью, не пришлось. Что касается Антона Купцова, нынешнего шефа и бывшего любовника Прусаковой, то с ним тоже все было ясно — он уже неделю находился в командировке. Уходя, я на всякий случай уточнила это у рядовой служащей банка, консультирующей по вопросам автокредита. Вряд ли Купцов спланировал операцию перед своим отъездом, ведь залог ее успеха был в особых погодных условиях. Я вдруг подумала, что подстава могла бы провалиться, если бы снег не засыпал все следы около «шестерки» и если бы из-за сильного снегопада невозможно было разглядеть лица высокой девушки в голубом пуховике, что забирала машину Кати. Кто-то удачно использовал погодные условия, чтобы подставить Барулину. Но кто же это?

В моем списке остались еще двое подозреваемых — Майя Патралова и Сергей Родионов. Первая уже ускользнула от меня, сменив место жительства, но я надеялась застать ее вечером в театре. До спектакля было еще четыре с лишним часа, поэтому я решила пока наведаться в офис частного охранного предприятия «Авангард», чтобы познакомиться с человеком, любовь которого отвергла моя клиентка. Доехав до перекрестка, я вдруг вспомнила, что обещала встретиться с Кирьяновым, и, свернув налево, направилась в сторону горуправы.

По меркам обыденной жизни, труп в багажнике не такое уж частое явление, да и с криминальной точки зрения преступление не было рядовым. Я надеялась, что у правоохранительных органов была полезная для меня информация.

Глава 5

Едва Володька сел ко мне в «девятку», я по выражению его лица поняла, что он многое знает и спешит поделиться информацией. Говорил, как ни странно, вполне доброжелательно:

— Знаешь, Танюша, все зацепки настойчиво ведут к Барулиной, что мне так и хочется в них усомниться.

— Так ты согласен со мной, что от всего произошедшего так и веет подставой?

— Согласен. Говорят, когда все очень хорошо, то это уже плохо.

— Лучшее — враг хорошего, — вставила я, вспомнив предсказание двенадцатигранных костей.

— Вот именно. И это утверждение в данном случае вполне подходит. Кто-то слишком уж постарался, чтобы мы начали подозревать Барулину. Настоящий преступник обычно норовит скрыть улики и обеспечить себе алиби, а тут все с точностью до наоборот. Признаюсь, сначала у меня было ощущение, что Барулина совершила непреднамеренное убийство, растерялась, занервничала, наделала кучу ошибок, в конце концов совсем запуталась и, не зная, что делать дальше, бросила машину с трупом, а сама скрылась. Теперь я готов поверить, что ее кто-то внаглую подставляет.

— Володя, а личность покойного вы уже установили?

— Пока нет. Под описание пропавших в нашем городе за последнюю неделю он не подходит, особых примет на теле нет — ни татуировок, ни шрамов. Из моргов трупы не пропадали. Кстати, вот тебе его фотография. Стажер на цифровик снимал, и я сделал тебе распечатку с компьютера. А дактилоскопическая экспертиза еще не готова. Если его пальчики есть в нашей картотеке, то тогда уже завтра утром узнаем, кто он такой.

— Причина смерти уже известна?

— Точными данными я пока не располагаю, это покажет вскрытие, но по результатам первичного осмотра смерть, возможно, наступила от воздействия электрического тока. На теле есть характерные следы — ожоги. Впрочем, имеются также многочисленные следы ушибов. Кстати, в салоне «шестерки» обнаружен электрошокер.

— Отпечатки пальцев на нем есть?

— Нет, он чистый.

— Да, это интересно. Надо узнать у Барулиной, был ли у нее электрошокер. — Я достала из сумки мобильник, но меня вдруг охватило смутное сомнение — вдруг Катя все-таки морочит мне голову. — Володя, скажи, пожалуйста, когда она появилась во дворе?

— Машина?

— Да, машина. Как долго она стояла во дворе, прежде чем кто-то особо любопытный поинтересовался содержимым багажника?

Меня вдруг осенила мысль, что я являюсь человеком, дающим Барулиной стопроцентное алиби. В тот момент, когда некая особа, похожая на мою клиентку, подогнала «шестерку» к Катиному дому, сама Барулина сидела в моей машине. Я не могла объяснить, почему это алиби меня так обрадовало, ведь доверие к Барулиной и так было, но все-таки лишний раз убедиться в ее искренности не мешало бы.

— Со вчерашнего вечера, — ответил Кирьянов, моментально разрушая алиби Катерины.

— Подожди, подожди. Я что-то ничего не пойму. Барулина сегодня утром вышла из дома, чтобы пойти на стоянку и забрать свою тачку. Ты хочешь сказать, что она прошла мимо нее?

— А ты сама-то уверена, что твоя клиентка говорит тебе правду и только правду? — В голосе Кирьянова снова послышались суровые нотки.

— Признаюсь, малая толика сомнений все-таки есть. Но, Володя, сам посуди — зачем бы ей обращаться к моим услугам, если она в чем-нибудь виновна?

— Не знаю, но догадываюсь, что тебе известно больше, чем мне. Может быть, ты все-таки посвятишь меня в детали?

Мне пришлось вкратце рассказать Кирьянову все, что я услышала от Катерины.

— Понимаешь, она всегда ставит машину на одно и то же место, напротив своего подъезда. Но сегодня-то она ее там не видела! А ты говоришь, что «шестерка» стояла с ночи. Где логика?

— Я не знаю, на каком именно месте она ее ставит. Возможно, двор большой и машину обнаружили в другом месте. Это мы сейчас выясним. — Киря достал мобильник и стал кому-то звонить: — Юра, ты можешь сказать, где стояла «шестерка» с трупом? Я понимаю, что во дворе. Напротив подъезда, в котором проживает Барулина, или где-нибудь в стороне? Так… понял… Хорошо, спасибо. Соседи утверждают, что машина действительно стояла не на своем обычном месте, а в дальнем закутке двора.

Я обрадовалась, сообразив, что Катя действительно могла не видеть свою тачку.

— Значит, что же у нас получается? Кто-то позапрошлой ночью подложил в машину артистки жмурика, — стал размышлять Кирьянов. — На какой расклад надеялся преступник, непонятно. Владелица «шестерки» в любой момент могла обнаружить труп и сразу же вызвать милицию. Хочу сказать, если бы она так сделала, тогда Барулиной было бы больше доверия. Удивительно, что она поступила иначе.

— Катя этого не сделала, потому что боялась опоздать на премьеру. Она села в машину и поехала в театр, намереваясь заявить в милицию после спектакля. Но если бы ей удалось улизнуть с фуршета, то она уже не обнаружила бы на стоянке своей машины. Кто-то упорно навязывал ей свой сценарий.

— Послушай, может, это все затеяно, чтобы сорвать премьеру?

— Я уже начала отрабатывать «театральную» версию.

— А другие версии у тебя есть?

— Еще одна ниточка ведет к шефу охранного предприятия «Авангард».

— К Родионову?

— Ты его знаешь?! — обрадовалась я.

— Доводилось встречаться. Примерно полгода назад Сергей Юрьевич оказал нам просто неоценимую услугу. В общем, мы проводили совместную операцию с его бойцами по задержанию киллера. Все прошло без сучка и задоринки.

— А что ты думаешь о самом Родионове?

— Молодой, но толковый парень. Он подсказал нам, как лучше расставить кадры. Дело в том, что киллер знал всех охранников «Авангарда» в лицо, поэтому мы не могли заменить их на наших людей. Родионов нарисовал нам схему…

— Значит, этот товарищ обладает хорошими аналитическими способностями и вполне мог бы разработать многоходовую операцию, чтобы подставить Барулину?

— Думаю, что мог бы, — почесав подбородок, сказал Киря. — Только какой у него мотив?

— Личный. Моя клиентка отвергла его любовь.

— Ну не знаю, — Володька скептически пожал плечами.

— К тому же стоянку, с которой увели «шестерку», сторожат охранники «Авангарда». Неужели это просто совпадение?

Кирьянову кто-то позвонил на мобильник, и он вышел из машины, чтобы поговорить. Я тем временем погрузилась в свои размышления, пытаясь понять — были ли на стоянке готовы к появлению «шестерки» с трупом или нет. Обнаружив покойничка, Катя действительно повела себя нестандартно, поэтому наверняка разрушила чей-то сценарий. Вряд ли кто-то мог предположить, что она увидит в багажнике жмурика и не вызовет милицию, а как ни в чем не бывало сядет в машину, а потом еще и поставит ее на стоянку. А если расчет был на то, что она не увидит труп? Но зачем тогда возвращать машину обратно во двор? В голову приходил только один ответ: кто-то очень хотел помешать Барулиной поступить по-своему.

Володька сел обратно в машину и спросил:

— Так, на чем мы остановились?

— Мы говорили о Родионове.

— Знаешь, Таня, я тут подумал и пришел к выводу, что Сергей Юрьевич вряд ли стал бы заниматься такой хреновиной. Конечно, он способен на то, чтобы разработать многоходовую операцию, но то, что мы имеем, больше похоже на дилетантство.

— Ничего себе дилетантство! Зацепиться практически не за что!

— По-моему, преступнику или преступникам просто помог сильный снегопад. И во дворе, и на стоянке они вполне могли бы напороться на случайных свидетелей, которые очень хорошо знают Барулину в лицо. А может быть, даже на нее саму. Нет, я думаю — если бы Родионов хотел кому-то отомстить, то он пошел бы по другому пути, исключающему любые помехи. К тому же он не стал бы привлекать к себе в сообщники женщину. Когда мы планировали с ним совместную операцию, Сергей Юрьевич наотрез отказался от того, чтобы в ней в качестве живца принимала участие наша сотрудница, Эллочка Мантулина. Он даже вытолкал ее из своего джипа, и мне пришлось извиняться перед ней за грубость и резкость Родионова. Но на операцию мы ее все-таки не взяли.

— Почему?

— Родионов считает, что женщины не способны действовать по четкому плану, их может отвлечь масса самых разных мелочей, которые заранее не предусмотришь, и тогда все дело пойдет насмарку. Знаешь, Таня, а в истории с машиной Барулиной заметен женский почерк.

— Я с тобой согласна, тем не менее проверить Родионова на причастность к этому дельцу все равно надо. Володя, а что-нибудь еще ты можешь мне про него сказать?

— Сергей Юрьевич бильярдом увлекается и говорит, что почти все свободные вечера пропадает в клубе «Мишель», правда, этих вечеров у него не так уж и много. Работа в охранной фирме такая же, как наша, ни выходных, ни праздников, — сказал Кирьянов и посмотрел на часы. — Таня, извини, я спешу. Давай договоримся с тобой так: ты отрабатываешь свои версии, а мы действуем по своим схемам. Кстати, сегодня в дом Барулиной не лезь — мой Юрок там сейчас со стажером из прокуратуры работает. Тебе лучше перед ним не светиться.

— Спасибо за совет, но я как раз хотела поговорить со свидетелями.

— Не стоит. Не нравится мне этот стажер, как бы он не заподозрил, что ты подозреваемую укрываешь. Все, что Юрок нароет, я тебе солью. Значит, так, по мере необходимости мы с тобой встречаемся, обмениваемся информацией, и если надо, то планируем совместные мероприятия. — Кирьянов уже собрался выходить из машины, но вдруг задержался и строго сказал: — Таня, я понимаю, что Барулина сейчас находится у тебя, и закрываю на это глаза, но ты уверена, что ей можно доверять, что она не выкинет какой-нибудь фортель?

— Что ты имеешь в виду?

— Если эта особа не побоялась ехать на машине с трупом в багажнике, то она еще очень на многое способна. Подумай об этом, — сказал Володька и вышел.

Я прекрасно понимала, что он имел в виду. Киря не был на все сто процентов уверен в Катерине, поэтому намекал, чтобы и я ей не доверяла безоговорочно. Действительно, поездка с покойничком была очень рискованной. И как только Катя при своей слабонервности пошла на такой риск? Но, с другой стороны, в состоянии стресса люди частенько совершают опрометчивые поступки.

Таня, а вдруг все было совсем не так? Я попыталась представить себе какой-нибудь иной сценарий развития событий. Допустим, позавчера Катя вышла из дома, но не опаздывала в театр, а располагала достаточным запасом времени, чтобы куда-нибудь заехать. Возможно, ее пути где-то пересеклись с кудрявым белозубым мужчиной. Не исключено, что он просто подсел в машину и стал к ней приставать. Тогда Катюша, обороняясь, воспользовалась электрошокером, и дяденька откинул коньки. Предположим, она решила спрятать труп, но не придумала ничего лучшего, как засунуть его в багажник своего авто. При этом Катя предусмотрительно вынула из всех карманов одежды несчастного документы и завернула его тело в какое-то одеяло. Но ведь все это не так-то легко проделать! Вряд ли Катя справилась бы с этим сама. Ей проще было бы выбросить труп из машины где-нибудь в безлюдном месте, и все, тем более из-за снегопада видимость была плохая.

Нет, все-таки это подстава! И вряд ли девушка, похожая на Катю, действовала в одиночку. Преступники явно не хотели скрыть тело убитого, а, напротив, выставляли его напоказ, причем так, чтобы подозрения в убийстве пали на Барулину. Наверное, они из укромного местечка наблюдали за Катей, чтобы узнать, откроет она багажник или нет и как поступит, увидев труп. Возможно, они знали о Катиной привычке вынимать из багажника щетку и сметать ею снег с машины, поэтому рассчитывали на моментальное обнаружение покойничка и на бурную реакцию актрисы. Но Катя не упала в обморок, не вскрикнула от удивления, не позвала людей, не вызвала милицию, а постаралась сохранить самообладание, а потом села за руль и поехала на работу, будто в багажнике ничего особенного не было.

Катино поведение никак не укладывалось в криминальный сценарий, поэтому преступники решили все вернуть на круги своя — они возвратили машину во двор, причем сделали это не без риска для себя, ведь в пути машину могли остановить и досмотреть. Но преступникам — мне почему-то думалось, что их было как минимум двое, явно благоволила удача. Благополучно пригнав машину к дому Барулиной, они настолько обнаглели, что даже открыли багажник, чтоб труп кто-нибудь поскорее обнаружил.

Немного подумав, я решила позвонить Кате, узнать, как у нее настроение, и задать несколько вопросов. Неплохо было бы проверить, вняла ли она всем советам или нет, поэтому я набрала номер ее мобильного телефона. Мы договаривались, что она его отключит, но не тут-то было! Мои строгие увещевания, увы, не достигли ее разума. Раздались длинные гудки, а потом и Катин голос:

— Да, Таня, я тебя слушаю, — оказалось, что она внесла в память своего мобильника мой номер телефона, поэтому сразу поняла, что звоню ей именно я.

— Катя, я же просила тебя отключить «сотик»! Почему ты меня не послушала?

— Я сначала так и сделала, но потом поняла, что мне надо сделать несколько звонков с него.

— Ты могла позвонить с моего домашнего телефона. Кстати, кому ты звонила?

— Маме. Я непременно должна была ее успокоить. Она начала бы волноваться, если бы не дозвонилась до меня сама. Если бы я стала звонить с твоего телефона, то ее мобильник запомнил бы номер.

— Нет, в моем аппарате стоит анти-АОН.

— Я этого не знала.

— Надеюсь, ты не сболтнула ничего лишнего?

— Нет, я сказала ей, что уезжаю на несколько дней к Антону в Санкт-Петербург. Я правильно сделала?

— Пожалуй, тебе надо было как-то объяснить матери свое отсутствие дома.

— Еще я позвонила в театр и отпросилась на завтра, сказала, что плохо себя чувствую.

— А вот это зря. Надо было придерживаться одной линии.

— Но меня бы не отпустили, если бы я заикнулась про Петербург. Болезнь — это совсем другое дело. Даже по этой уважительной причине я еще ни разу не пропускала ни одной репетиции, а спектакля тем более. На сцене меня завтра заменят. Только вот что делать послезавтра? Как долго мне придется скрываться?

— Не будем забегать далеко вперед. Катя, отключи мобильник и перезвони мне с городского телефона.

— Хорошо, — ответила Барулина, и наш разговор прервался примерно на минуту.

— Скажи, ты знала, что Майя встречается с неким Константином? — спросила я первым делом.

— Да, был у нее такой мужик. Сколько нервов он ей потрепал! Кажется, с месяц назад они расстались. А почему ты об этом спрашиваешь?

— Потому что я не застала ее по тому адресу, который ты мне дала, а соседка сказала, что Майя переехала к нему.

— Так вот что означают ее таинственные улыбки! Я как-то сказала ей, что она только тратит время на этого Костика. Выходит, что ошиблась. Да, теперь я понимаю — Майкина улыбка говорила о том, что у нее, вопреки моим прогнозам, наладилась личная жизнь. Да, Таня, мне никак не верилось, что Патралова причастна к моим проблемам. Теперь я просто уверена в этом — она здесь совсем ни при чем!

— А я ни в чем пока не уверена. Скажи-ка мне, в котором часу Патралова должна прийти сегодня в театр?

— Ой, а ведь она заболела!

— Откуда ты знаешь?

— Когда я звонила в театр, мне сказали, что все вдруг разболелись — Коневский, Приходько, Патралова и я. Сегодняшний спектакль будет играть второй состав. Аркадов просто рвет и мечет!

— Понятно. Значит, Майя снова от меня ускользает. Катя, может быть, ты знаешь, как найти Константина?

— У него какая-то фирма компьютерная, названия не знаю, но ее офис в Доме быта «Орбита». Таня, а ты сегодня придешь ко мне? Мне одной здесь как-то не по себе. Я не знаю, чем мне заняться.

— Включи телевизор. Если у меня будет время, то зайду. Да, Катя, скажи мне, пожалуйста, у тебя есть электрошокер?

— Да, я вожу его с собой в машине. А что?

— Майя знала о нем?

— Да, знала.

— А Родионов?

— Сережа?

— У тебя есть другие знакомые с такой фамилией?

— Нет, только он. Но Сергей даже не знал, что у меня есть машина, про электрошокер тем более. Мы последний год совсем не общались с ним. Мама отдала мне свою «шестерку» как раз около года назад.

— Кто еще знал об электрошокере?

— Таня, а почему это тебя так интересует?

— Разумеется, в связи с расследованием, — строго сказала я. — Твой белозубый пассажир, похоже, испытал на себе действие электрошокера. Думаю, что ему это не очень-то понравилось. Так кто еще знал об этом приборе?

— Антон. После того, как я рассказала, что в машину ко мне садился какой-то пьяница и мне с трудом удалось от него отделаться, Купцов посоветовал возить с собой электрошокер. Мы с Антоном вместе его покупали.

— Понятно. Кто еще был в курсе этого?

— Мама, разумеется, знала, ну и кое-кто в театре. Как-то после репетиции зашел разговор о самообороне. Приходько показал газовый пистолет, а я про электрошокер ляпнула. При этом было человек семь или восемь, я точно не помню, кто именно там был. Но Майя точно при сем присутствовала. Еще моя подружка знала, Валя Мозалева, про которую я тебе уже говорила.

— Ясно, значит, в это были посвящены многие.

— Разве я должна была это скрывать?

— Ладно, Катя, не парься, что сделано, то сделано. Главное, не наделать новых глупостей. Прошу тебя — никуда не выходи и никому больше не звони. Все, пока. — Я отключилась.

Круг подозреваемых сильно расширился, но пока что мне надо было довести до конца уже имеющиеся версии. Ведь я так и не проверила Сергея Родионова и Майю Патралову. Прежде чем тронуться с места, мне следовало решить, кому отдать предпочтение — постоянно ускользающей от меня актрисе или шефу охранного предприятия, который, по словам Кирьянова, обладает неплохими аналитическими способностями и не признает их наличия у женщин.

Ехать в офис «Авангарда» в надежде с кондачка расколоть Родионова я даже и не помышляла. После разговора с Кирьяновым мне стало ясно, что, представившись Родионову частным детективом, я не имела ни малейшего шанса на успех, ведь этот товарищ предвзято относился к представительницам слабого пола, дерзнувшим проявить себя на оперативно-сыскной работе. Пытаться чем-нибудь запугать его, по-моему, было глупо. Катя говорила, что Сергей еще в школьные годы имел славу хулигана, теперь, надо полагать, он еще больше заматерел. Поэтому к Родионову надо было подбираться обходными путями. Бильярдный клуб подходил для этого идеально. Вот я и решила сегодняшним вечером заявиться в «Мишель» и познакомиться с Родионовым, если он, конечно, туда придет. В крайнем случае я могла узнать, был ли Сергей в бильярдном клубе вчера и позавчера, когда с «шестеркой» моей клиентки происходили криминальные события.

До конца рабочего дня оставалось несколько часов, поэтому ехать в бильярдный клуб было еще рано, а вот в компьютерную фирму, располагающуюся в Доме быта «Орбита», я вполне могла успеть. Туда я и отправилась, ведь лысый сорокалетний Константин был единственной ниточкой, связывающей меня с Майей Патраловой.

Глава 6

Около центрального входа в Дом быта «Орбита» стояло несколько выносных щитов, пристегнутых цепью к опорной колонне. Среди них мне сразу бросилась в глаза реклама фирмы «Константа», которая занималась продажей оргтехники, в том числе компьютеров. Она располагалась на четвертом этаже здания, в четыреста третьем офисе, туда я и направилась. Распахнув дверь, я с порога оглядела всех присутствующих заинтересованным взглядом. Посетителей было всего двое, и они уже определились с выбором. Работники фирмы были настолько заняты своим делом, что на меня никто не обратил внимания. Одна девушка демонстрировала молодому человеку ноутбук, вторая что-то печатала на компьютере. Один молодой человек распаковывал большую коробку, кажется, из-под принтера, объясняя при этом что-то покупателю, второй разговаривал по мобильному телефону, а вот третий, появившийся из-за стенда, сразу подошел ко мне и, расплывшись в голливудской улыбке, поинтересовался:

— Чем могу вам помочь?

— Я хотела бы поговорить с вашим начальником.

— Его нет, я — старший менеджер.

— А где Константин… — Я сделала вид, что силюсь вспомнить отчество.

— Константин Тарасович в отъезде. Он вернется через несколько дней, поэтому я к вашим услугам. — С лица молодого человека не сходила обаятельнейшая улыбка. — Хотите приобрести у нас оргтехнику?

— Нет. Дело в том, что я частный детектив, — тихим вкрадчивым голосом сказала я. — Мне надо задать вам несколько вопросов.

Молодой человек никак не ожидал такого поворота событий. Он сразу перестал улыбаться и даже попятился назад, ближе к своим сотрудникам. В этот момент в офис вошли два покупателя и стали разглядывать выставочные образцы сканеров.

— Где мы можем с вами поговорить? — спросила я.

— А у вас документ какой-нибудь имеется? — поинтересовался старший менеджер.

— Конечно, — сказала я и показала свою лицензию.

— Хорошо, давайте пройдем в кабинет, — согласился ответственный сотрудник фирмы «Константа» и повел меня за стенд, за которым оказалась потайная дверца.

Пока менеджер открывал дверь, я спросила, как его зовут.

— Виктор, — коротко представился он. — Проходите, это кабинет Константина Тарасовича. Здесь мы можем спокойно поговорить.

Расположившись в директорском кресле, я с интересом стала рассматривать фотографии на стене, на одной из них лысый мужик здоровался за руку с нашим губернатором. У меня сразу отпали все сомнения насчет того, туда ли я попала. Константин подходил под описание мужа Патраловой, значит, я не промахнулась.

Менеджер ждал от меня каких-то объяснений, но я без всяких предисловий спросила:

— Виктор, скажите, пожалуйста, где в настоящий момент находится ваш шеф?

— В Египте.

— Недурно.

— У него, можно сказать, медовый месяц. Он женился недавно, вот и повез жену на несколько дней в теплые края. А в чем, собственно, дело?

Не обращая внимания на вопрос собеседника, я поинтересовалась:

— Когда они улетели?

— Сегодня утром, а…

Виктор опять хотел меня о чем-то спросить, но я его прервала:

— Когда молодожены вернутся?

— Кожухов сказал, что уезжает ненадолго, всего дней на пять.

— А вчера Константин Тарасович был на работе?

— Конечно.

— Он отлучался или весь день находился в офисе?

— Отлучался. А что случилось? Почему вы всем этим интересуетесь?

— Виктор, я — частный детектив, стало быть, занимаюсь расследованием преступления.

— Кожухова что — убили? — с испугом спросил Виктор.

— Не пугайтесь так, пожалуйста, я думаю, что Константин Тарасович жив и здоров. Наверное, уже купается в теплом море…

— Значит, вы его в чем-то подозреваете? В чем?

— Ай-яй-яй, молодой человек, слишком много вопросов! Виктор, вы должны понимать, что я обязана соблюдать тайну следствия, а вы, как законопослушный гражданин, должны оказывать мне всяческое содействие. От вас требуется честно и откровенно отвечать на мои вопросы.

— А я и отвечаю. Мне скрывать нечего!

— Вот и хорошо. Вспомните, пожалуйста, в каком настроении находился последние дни Кожухов?

— У него всегда одно настроение. Константин Тарасович — человек малоэмоциональный, одним словом, константа. По нему никогда не поймешь, доволен он или зол.

— То есть вы не заметили, чтобы в последнее время он нервничал, суетился, был чем-то расстроен, напуган или озабочен?

— Нет, не заметил, все было, как всегда. Настроение у нашего шефа было стабильно спокойное.

— А то, что он женился, это тоже никак не повлияло на эмоциональный настрой вашего шефа?

— Ну, женился он не официально, а просто сошелся со своей давней подружкой, артисткой драмтеатра.

— Откуда вы это знаете?

— Так я и не узнал бы об этом, если бы Константин Тарасович не поехал в Египет. Я удивился, что он вот так, с бухты-барахты, срывается с места, и шеф разоткровенничался со мной. Знаете, он хотел, чтобы Майя ушла из театра, она, кажется, согласилась на это, но поставила ему ряд условий, одно из которых эта поездка.

— А остальные условия?

— Насчет остального ничего не знаю.

— Виктор, скажите, в последние дни к нему приходили сюда какие-нибудь люди?

— К нему много народа ходит — поставщики, покупатели, посредники.

— Может быть, кто-то показался вам подозрительным?

— Нет, все вполне приличные люди.

— А мужчина лет тридцати — тридцати пяти, с темными вьющимися волосами, доходящими почти до плеч, и с ослепительно белыми зубами не бывал здесь?

— Нет, такого не припоминаю, — после некоторых раздумий сказал Виктор.

— А высокая женщина в голубом пуховике?

— Майя высокая, но она ходит в короткой белой шубке. Постойте, кажется, вчера была одна клиентка в чем-то голубом, но она с Кожуховым не общалась. Да его в это время и не было в офисе. Она пришла, расспросила Дашу про ноутбуки и ушла ни с чем.

— Попробуйте ее описать.

— Я к ней не особенно приглядывался, да и описывать не очень-то умею.

— А вы попробуйте.

— Думаю, что ей лет сорок.

— А вот насчет одежды можно поподробнее?

— На ней была серая дубленка.

— Вы же говорили, что она в голубом была!

— Скорее в серо-голубом. И на голове у нее была такая же серо-голубая шапка из овчины. Наверно, она в комплекте покупала и то, и другое. Даша была в полной уверенности, что эта женщина приобретет ноутбук, но та все кивала, кивала головой и в конце концов ушла ни с чем.

— Спасибо, больше никого в голубом не было?

— Нет.

— Скажите мне, пожалуйста, адрес Кожухова.

— Зачем? Нет, я, конечно, понимаю, что вы расследуете преступление, но думаю, что шеф не одобрит, если я назову вам его домашний адрес. Все-таки вы не из милиции.

Я не стала утруждать себя уговорами, потому что теперь, зная фамилию и отчество Константина, могла легко пробить нужный мне адресок через милицейскую базу данных. Некоторое время я смотрела на Виктора, обдумывая, все ли вопросы задала ему, но тот не выдержал моего пристального взгляда и раскололся:

— Хорошо, я скажу вам, где он живет.

— Уж будьте добры.

— Соборный переулок, дом пять, квартира восемнадцать.

— Спасибо. — Я поднялась, чтобы уйти.

— Если вы пойдете по этому адресу, то, пожалуйста, не говорите Ольге Вячеславовне, что это я дал вам его.

— Ольга Вячеславовна — это мама Константина?

— Да, это моя бывшая учительница, она и рекомендовала меня на эту должность…

— Понятно, буду нема как рыба. А может быть, вы и номер телефончика скажете?

Под моим пристальным и чуть кокетливым взглядом Виктор написал на листке бумаги домашний телефон Кожухова, после чего я еще раз поблагодарила старшего менеджера «Константы» за содействие следствию и попрощалась с ним, подумав, что это очень податливый мальчик, из которого можно вить веревки. Во всяком случае, у меня не было никаких сомнений, что он сказал мне правду, только мое расследование от этого не очень-то продвинулось.

Майя Патралова и ее новоиспеченный гражданский муж рванули на несколько дней в Египет. Для сотрудников Кожухова это стало полной неожиданностью, а для «новобрачных»? Наверняка свое решение о заграничной поездке они приняли не вчера, ведь надо было не только заблаговременно купить авиабилеты, но и оформить визы. Впрочем, сейчас турфирмы срочно оформляют визы, кажется, дня за три, правда, при том условии, что у туристов есть загранпаспорта. Теоретически эта парочка три дня назад могла одновременно спланировать и преступление, и поездку. Но, скорее всего, Майя и Константин не имели никакого отношения к преступлению. Я просто не видела никакого мотива для того, чтобы им так поступать. Если Патралова, наладив личную жизнь, решила покончить с театральной карьерой, то мстить Барулиной за перехваченную роль ей не было никакого смысла. У Майи была своя свадьба, а у Кати, как говорится, своя. Но кто же тогда «сосватал» моей клиентке покойничка? Может быть, все-таки Родионов?

По дороге домой я попала в пробку и, чтобы не тратить времени даром, достала мобильник и набрала Катин номер. На этот раз он был отключен, и это меня порадовало. Поскольку продолжать движение все еще было невозможно, я позвонила в квартиру Кожуховых.

— Слушаю вас, — сказал уверенный женский голос.

— Здравствуйте, пригласите, пожалуйста, к телефону Майю, — попросила я елейным голосочком.

— Майю? — удивленно переспросила Ольга Вячеславовна, вероятно, давая себе время на раздумья. — А кто ее спрашивает?

— Марина, соседка по дому, — соврала я.

— А, Мариночка, это вы были няней Сашеньки?

— Да, я.

— Майя мне о вас рассказывала. Сашенька, это тетя Марина звонит, хочешь с ней поговорить? — В трубке раздалось детское лепетание, смысл которого понять было невозможно. Потом Ольга Вячеславовна спросила меня: — А что случилось, Мариночка?

— Понимаете, из-за сильного снегопада порвались провода, — начала фантазировать я. — Мы здесь деньги собираем…

— Дело в том, что Маечка и Костик уехали на несколько дней из города. Вы не могли бы внести сами нужную сумму? Дети приедут и рассчитаются с вами. Можете быть в этом уверены.

— Хорошо, я так и сделаю. Извините за беспокойство.

Разговор с Кожуховой убедил меня, что Патралова действительно сошлась с Константином, а сейчас ее в Тарасове нет, поскольку у молодых «свадебное путешествие» в жаркую Африку. Я вспомнила, что, по словам Катерины, Майя звонила в театр и сказала, что заболела. Это противоречило реальному положению, но ложь не слишком настораживала меня. Я понимала, что руководство театра вряд ли отпустило бы актрису в разгар сезона в отпуск, даже кратковременный. В конце концов, больничный лист можно и купить, а если Патралова всерьез решила уволиться из театра, то тогда и оправданий прогулам искать не надо. Таня, но разве перед отъездом эта влюбленная парочка не могла замочить белозубого мужика и сделать инсценировку, бросающую подозрения на Катерину Барулину? Могла, но скорее всего молодожены этого не делали. Интуиция подсказывала мне, что надо отрабатывать другие версии.

Пробка на дороге начала рассасываться, и я поехала домой.

Глава 7

Попивая кофе и одновременно покуривая сигарету, я думала о предстоящей встрече с Родионовым. Он был последним подозреваемым, которого я еще не проверила. Меня совсем не беспокоило то обстоятельство, удастся ли завязать с ним знакомство, — в этом я совершенно не сомневалась. Гораздо больше меня волновало то, что шефу охранной фирмы «Авангард» сегодня будет не до культурного досуга, а потому он в «Мишеле» не объявится. Визит в бильярдный клуб мог оказаться бестолковым, но отступать от своих планов я не собиралась — вдруг дело все-таки выгорит?

Выпив несколько чашек кофе, я пошла в комнату подбирать себе самый умопомрачительный наряд, способный вскружить голову любому мужику. Почему-то я испытывала сильное волнение, будто собиралась пойти в увеселительное заведение первый раз в жизни. Может, мне не стоило идти одной?

Но любой спутник мог помешать расследованию. А вдруг Родионов окажется каким-нибудь омерзительным типом? Если Катерина категорически отшила его по возвращении в Тарасов, значит, он явно не принц. Впрочем, у всех вкусы разные…

В десятом часу вечера я остановила свою «девятку» на парковке около бильярдного клуба «Мишель» и оглядела беглым взглядом другие машины — сплошь дорогие иномарки, одна круче другой, а джипов подавляющее большинство. Жаль, что я не знала, какая именно у Родионова машина, иначе сразу бы определила, здесь он или нет. Впрочем, у меня был свой способ наведения справок в подобных клубах, к нему я и собиралась прибегнуть на этот раз.

Через несколько минут я уже стояла у барной стойки и ждала удобного момента, чтобы заговорить с барменом о своем интересе.

— Что девушка будет пить? — обратился ко мне голубоглазый паренек. — Вы у нас, кажется, в первый раз?

— Апельсиновый сок, — ответила я и увидела легкое разочарование в глазах парнишки. — Да, я здесь впервые, но один мой знакомый ваш завсегдатай.

— Кто? — без особого интереса спросил бармен, ставя передо мной высокий стакан с соком.

— Сергей Родионов, — ответила я, но молодой человек никак не отреагировал на это имя. Было непонятно, знает он его или нет. Положив на стойку пятидесятидолларовую купюру, я спросила: — Вам это имя о чем-нибудь говорит?

Бармен забрал банкноту и, устремляясь к подошедшей парочке, нарисовавшейся у другого края барной стойки, бросил мне равнодушным тоном:

— Да, он здесь часто бывает.

Я стала потягивать через трубочку холодный апельсиновый сок. Вскоре парнишка вновь подошел ко мне и громко спросил:

— Еще что-нибудь желаете?

— Сегодня Родионов здесь? — тихо спросила я.

— Думаю, что пока его нет, — так же тихо ответил мальчик, вероятно, уже знавший толк в конспирации. — Обычно в это время Сергей Юрьевич уже заглядывает в бар. Он предпочитает крепкий кофе.

— А вчера он здесь был?

— Вчера у меня был выходной.

— Жаль.

— Если он появится, то я дам вам знать, — сказал бармен, вежливо улыбнувшись, и стал обслуживать других клиентов.

Народу у барной стойки прибавилось. Справа от меня пристроилась какая-то вульгарная девица, то и дело толкающая меня в бок своим острым локтем, а слева подсели два пожилых мужика и заказали по пиву с креветками. Я допила сок и пошла в бильярдный зал. Там ко мне сразу подошла какая-то высокая дамочка лет тридцати с небольшим и поздоровалась. Я механически ответила, а потом присмотрелась к ней, пытаясь понять, не пересекались ли раньше наши пути. У блондинки были крупные, резкие, можно даже сказать, мужские, а главное, незнакомые мне черты лица. Она показалась мне чрезмерно тощей — розовое вечернее платье сидело на ней ну точно как на вешалке. Поскольку от этой крашеной блондинки в розовом пахло приторным цветочным ароматом, словно от клумбы перед Дворцом бракосочетаний, я мысленно окрестила ее Петуньей. Она стала что-то щебетать мне о том, что на сегодня здесь намечена какая-то серьезная партия, о которой она вроде бы мне уже говорила. Петунья меня явно с кем-то перепутала, и я дала ей это понять, сказав прямо:

— Нет, мы с вами никогда ни о чем таком не разговаривали. Вы, вероятно, обознались.

— Ты ведь должна здесь с кем-то встретиться, так? — произнесла дамочка мягким напевным голосом, взяла за руку и многозначительно посмотрела мне прямо в глаза. — Это ведь я, Роза.

— Повторяю, вы меня с кем-то перепутали, — ответила я и отошла к бильярдному столу, за которым начиналась новая партия.

Петунья последовала за мной. Я продолжала мысленно называть ее по-своему, потому что на королеву цветов эта «вешалка» явно не тянула. Она встала сзади почти вплотную ко мне и обняла за талию, только после этого я запоздало поняла, что Петунья имеет нетрадиционную сексуальную ориентацию. Мне не оставалось ничего другого, как высвободиться из ее объятий и перейти к другому столу. Этот «розовый цветочек» мог испортить мне все планы.

Обычно, когда в оперативных целях я одна появляюсь в ресторанах или клубах, ко мне сразу начинают клеиться мужики, общаться с которыми легко и просто, а главное, от них можно узнать много полезных сведений. Но сегодня ни один представитель сильного пола не удостоил меня заинтересованным взглядом. Немного погодя я решила вернуться в бар. Бармен сразу дал мне понять, что того, кого я жду, пока нет.

— Сделай-ка мне кофе, дружок, — попросила я, а потом хотела заказать пирожное, но мой аппетит сразу пропал, потому что рядом уселась Петунья, облокотилась локтем о барную стойку и уставилась на меня завороженным взглядом.

От слащавого аромата ее духов меня стало тошнить, и я, не сдержавшись, процедила сквозь зубы:

— Слушай, подруга, хватит на меня пялиться. Я не по этой части.

— Разве вчера мы не с тобой общались в чате? — искренне удивилась Петунья.

— Конечно, нет!

— Подожди, но ты же писала мне под ником Марсианка!

— И что из этого?

— Как что? А твой серебристый костюм? Ты в нем очень даже на инопланетянку похожа, а волосы, — Петунья дотронулась рукой до моих волос. — Они так и струятся на свету…

— Нет, я не Марсианка! — строго сказала я и одарила Петунью уничтожающим взглядом.

— Прости, я была уверена, что это ты. Слушай, ты мне так нравишься! Можно я угощу тебя фирменным коктейлем?

— Не стоит.

— Скажи, что я могу для тебя сделать? Я готова на все ради тебя. Знаешь, как трудно познакомиться, если ты не такая, как… подавляющее большинство?

— Догадываюсь, но ничем помочь не могу, — обрубила я и стала пить кофе. Отлично приготовленный напиток несколько смягчил меня, и я сказала: — Извини меня, конечно, но мне кажется, что этот клуб для таких знакомств совсем не подходит. Может, тебе стоит пойти в «Розового слона»?

— Во-первых, я люблю бильярд и даже пишу о нем статьи, во-вторых, только здесь делают умопомрачительный коктейль «Сиреневое облако». Марсианка писала мне, что тоже любит бильярд… Я не думала, что она меня обманет.

— Значит, ты здесь часто бываешь? — Мне вдруг пришло в голову, что через Петунью тоже можно навести справки.

— Часто, но тебя здесь никогда раньше не видела. Ты ждешь мужчину?

— Можно сказать, что так.

— Кто он? Я многих здесь знаю. Мне очень интересно, какие мужчины тебе нравятся, — томным голосом прощебетала Петунья, и я поняла, что она еще не потеряла надежды вызвать к себе мой интерес.

— Его зовут Сергей, — сказала я после некоторых колебаний. — У него охранная фирма.

— Кажется, я знаю, о ком идет речь. Тебя интересует Сережа Родионов. Его бойцы охраняют этот клуб. Да, не повезло тебе!

— Почему?

— Крепкий орешек! Тут одна телка так и увивается около него, а он на нее ноль внимания, фунт презрения.

— А вчера Сергей был здесь?

— Конечно! Удивляюсь, что сегодня он еще не пришел, потому что обещал Дьяконову партию.

— А телка та вчера была?

— А то! Кстати, вот и она, легка на помине!

— Где?

— Обрати внимание на ту брюнетку в красном.

Мне было удобно поддерживать миф о том, что мое присутствие здесь вызвано желанием встретиться с Родионовым, в которого по уши влюблена, поэтому я притворно ревностным взглядом смерила «соперницу», заглянувшую в бар. Она была высокой и стройной, в общем, вполне могла сойти за Катиного двойника.

— Александр Степанович, — вдруг обратилась к кому-то Петунья, — почему до сих пор нет Родионова? Разве он не обещал вам матч-реванш? Я собиралась осветить его в прессе.

— Сергей Юрьевич перенес партию на завтра, у него какие-то проблемы на работе. А кто это с тобой, твоя подруга?

— Да, — с гордостью ответила Петунья и положила руку на мою ладонь.

Александр Степанович, который мной так ненавязчиво поинтересовался, был очень хорош, ну просто римский патриций! Но, видно, Петунья своим ответом сразу отбила всякий интерес ко мне, и поэтому он допил мартини и тут же вышел из бара.

— Извини, что я так ответила, — пронудела моя новая знакомая. — Сама не знаю, зачем я так сказала. Наверное, потому что я от тебя без ума. Ты такая красивая! Мне бы очень хотелось, чтобы ты была моей!

Честное слово, лучше уж находиться в обществе Гарика Папазяна, осыпающего меня еще более слащавыми комплиментами! Но работа есть работа. Мне надо было кое-что еще выяснить через Петунью, а потом уж послать ее подальше.

— Значит, Сергей вчера был здесь. А когда он пришел?

— Рано, часов в шесть, и ушел тоже рано, около одиннадцати, — ответила Петунья, и я сразу сделала вывод, что на момент угона «шестерки» с автостоянки у моего подозреваемого было алиби.

Впрочем, это еще не доказывало непричастность Родионова к преступлению, расследованием которого я занималась. Если он был организатором преступления, то девушка, косившая под Барулину, могла справиться с угоном и без него. А вот для того, чтобы подложить труп в багажник, его помощь могла понадобиться, поэтому я попросила Петунью выяснить, не был ли Сергей Юрьевич здесь позапрошлой ночью. Она стала ломаться, и мне пришлось подарить ей надежду.

— Знаешь, я обязательно должна знать, здесь он был или где-то в другом месте. Возможно, это поставит точку в наших отношениях. Признаюсь, мне не везет с мужиками, — сказала я.

— Хорошо, пойдем, я знаю, у кого можно это выведать, — моя новая знакомая взяла меня за руку и повела в игровой зал.

Там она поискала кого-то глазами, оказалось, что того же Дьяконова, матч-реванш с которым Родионов перенес на завтра, и, увлекая меня за собой, подошла к нему. Петунья оказалась неплохой дипломаткой. Она не стала сразу же в лоб спрашивать о том, был ли здесь Сергей Юрьевич позапрошлой ночью, а начала издалека, постепенно подводя к тому, что меня интересовало. Дьяконов отвечал коротко, не отводя глаз от стола, за которым только что началась новая партия, — с первого удара аж три шара попали в лузы.

— Александр Степанович, я слышала, что под утро произошла драка. Малышкин будто бы не поделил что-то с Тумасовым, так?

— Да, было такое.

— Чем же закончилось это рукоприкладство?

— Родионов разнял их, — ответил Дьяконов и, словно спохватившись, что взболтнул лишнего, спросил: — Надеюсь, Роза Анатольевна, вы не будете об этом писать?

— Конечно, нет. Но разве Сергей Юрьевич оставался здесь до утра? Мне показалось, что он собирался уходить сразу после того, как сыграл с Коваленко?

— Что вы! После этого только началась настоящая игра, — ответил Дьяконов и украдкой посмотрел на меня, отчего мне стало не по себе, ведь Петунья слишком откровенно прижималась ко мне. — Вы многое пропустили, если ушли после того, как Родионов вчистую разделал Коваленко.

— Да, похоже, что так, — согласилась Роза-Петунья, после чего вопросительно заглянула мне в глаза.

Кивком головы я дала ей понять, что мой интерес полностью удовлетворен. Это на самом деле было так. Как ни странно, но оказалось, что Родионов всю ночь с субботы на воскресенье провел в клубе и покинул его уже засветло. Выходило, что у моего последнего подозреваемого было стопроцентное алиби. Значит, Кирьянов с самого начала был прав, утверждая, что шеф «Авангарда» не имеет никакого отношения к трупу в багажнике. Даже сегодняшнее отсутствие Родионова в клубе, несмотря на обещанную Дьяконову партию, говорило в его пользу.

— Слушай, Марсианка, ну что ты так расстраиваешься? — спросила Петунья, вероятно, заметив озабоченность на моем лице. Я, надо признаться, была смущена исходящими от нее эротическими флюидами. — Он тебя совсем не стоит. Сергей любит только себя, это сразу видно. А знаешь, и любовь к себе бывает плодотворной? У одноклеточных. А Сережа какой-то одноклеточный. Тебе надо его забыть, потому что он заставляет тебя страдать. Давай уйдем отсюда! Я обещаю, что сделаю все, чтобы ты была счастлива со мной. Возможно, ты до сих пор жила, не понимая, что не совсем такая, как остальные женщины. Я тоже про себя это не сразу поняла. Обещаю, что не буду тебя торопить.

— Хорошо, давай уйдем отсюда, — согласилась я, потому что в клубе мне действительно больше нечего было делать.

В гардеробе Роза-Петунья взяла мой номерок, а потом галантно подала мне шубку, и это меня даже несколько насмешило. Да, Таня, хорошо, что никто из твоих знакомых не видел эту сцену!

Когда мы под руку выходили на улицу, в дверях нам встретилась девушка лет восемнадцати, небольшого роста, одетая в длинную, почти до пола, рыжую дубленку. Петунья не обратила на нее никакого внимания, а я подумала о том, что, может быть, это и была Марсианка.

— Знаешь, Роза, по-моему, это она, — сказала я уже на улице.

— О ком ты? — удивилась Петунья, но по выражению ее лица я поняла, что она уже и сама догадалась. — Даже если это и прошла настоящая Марсианка, то она мне уже неинтересна. Я тебя не отпущу.

Роза вцепилась в меня мертвой хваткой и повела к своей машине. Ее серебристая «Нексия» оказалась зажатой между двумя другими автомобилями. Пока Петунья делала знаки охраннику, чтобы тот отогнал мешающий джип, я ретировалась к своей «девятке» и, воспользовавшись легкой заминкой, открыла дверцу и юркнула в свою тачку. Петунья не растерялась и хотела последовать за мной, но я вовремя заблокировала дверцу машины, после чего сделала «подруге» ручкой, повернула ключ зажигания и дала задний ход. Роза смотрела мне вслед до тех пор, пока я не скрылась за углом здания. Мое романтическое приключение благополучно завершилось. Откровенно говоря, я испытывала некоторое чувство вины перед Петуньей — подарила надежду и грубо обманула ее ожидания. Впрочем, через пару минут я уже забыла о ней, переключившись на мысли о расследовании.

Если Сергей Юрьевич ни в чем не виноват, то инцидент с угоном «шестерки» с вверенной ему стоянки, должно быть, сильно озаботил его. Наверняка он стал бы что-то предпринимать по поиску угонщика или делать вид, что занят этим. Впрочем, охранник мог и не сообщить шефу об инциденте, по идее, пострадавшая сама должна была предъявить Родионову свои претензии, но у Катерины был форсмажор в виде трупа в багажнике, из-за которого она предпочла остаться в тени. Логичнее было бы заявиться в «Авангард» и устроить скандал, но лучшее — враг хорошего. По крайней мере так сказали гадальные двенадцатигранники.

Вернувшись домой, я почувствовала себя выжатой как лимон. Первый день нового расследования подошел к концу, но на след преступников напасть не удалось. Уж не знаю, хорошо это или плохо, но день принес только отрицательные результаты. Все версии, которые я выдвинула, были проверены и практически провалились, во всяком случае, они не нашли своего дальнейшего развития. Мне не удалось найти ни одного подтверждения того, что Антон Купцов, Алена Прусакова, Майя Патралова или Сергей Родионов имеют какое-то отношение к преступлению. Катин бойфренд на самом деле был на семинаре в Санкт-Петербурге. Его «замша», Елена Микаэловна, вышла три месяца назад замуж, и, вероятно, ей было все равно, с кем теперь крутит роман ее бывший любовник. Майя Патралова последнюю неделю занималась устройством личной жизни. А Сергей Родионов имел стопроцентное алиби и на ту ночь, когда в машине Барулиной появился труп, и на тот вечер, когда ее «шестерка» вместе со жмуриком исчезла со стоянки. Надо было выдвигать новые версии, но никаких идей не было. Приняв душ, я разобрала постель и легла. Вновь и вновь прокручивая в голове события сегодняшнего дня, я искала какие-то новые зацепки, но не находила их. Надо признаться, все мои версии были стандартными, поэтому оказались пустышками, а дело, которое мне предстояло раскрутить, типичным никак нельзя было назвать. Как-то выделялось оно на фоне тех, которые мне доводилось расследовать прежде. Чем? Вероятно, тем, что оно было очень похоже на театрализованную постановку. Я должна была отгадать ход мыслей режиссера-преступника, но вопреки одолевающим меня раздумьям вскоре забылась крепким сном.

Глава 8

Проснувшись, я сразу же вспомнила о вчерашнем дне и, еще лежа в постели, стала строить планы на день грядущий. Наверное, мой аналитический аппарат не отключался полностью на ночь, потому что кое-какие новые выводы сразу пришли мне на ум. Телефонный звонок заставил меня встать.

— Таня, я тебя не разбудила? — спросила Катя.

— Нет, я уже давно на ногах, — соврала я, запахивая махровый халат. — Как ты?

— Плохо. Я всю ночь не спала. В голову лезли самые ужасные мысли. Вдруг меня посадят?

— Катя, успокойся, я ведь ищу настоящего убийцу.

— Я это понимаю, но ничего поделать с собой не могу. Я пыталась заставить себя забыть обо всем этом кошмаре и как-то настроиться на оптимистический лад, но у меня ничего не получилось. Можно сказать, что я нахожусь в полном отчаянии. Знаешь, меня продолжает преследовать страх. Мне кажется, что против меня строят новые козни, — жалобным голосом говорила Барулина, и мне подумалось, что перед звонком она репетировала, что сказать и каким тоном. Я должна была как-то поддержать ее, подбодрить, но нужные слова почему-то не приходили в голову. Катя немного помолчала, а потом спросила: — Таня, ты приедешь ко мне?

— Да, обязательно, но не сейчас. Сначала я хотела кое-куда заехать…

— Мне кажется, что у меня начинается клаустрофобия. Я чувствую себя загнанным зверьком. Стены давят на меня. Мне не хватает воздуха.

— Открой форточку.

— Открыла, но в квартире сразу стало холодно. У меня начался озноб. Я понимаю, это нервное. Таня, когда ты придешь?

— Думаю, что часов в двенадцать.

— Я до этого времени с ума сойду.

— Катерина, возьми себя в руки! Вот уж не думала, что ты такая паникерша. Ты не испугалась ехать в машине, зная, что находится в багажнике, а сейчас вдруг ни с того ни с сего устраиваешь истерику.

— Что значит ни с того ни с сего?!

— Да, ситуация, в которую ты попала, сложная, но если бы ты находилась сейчас в СИЗО, не успев при этом обратиться к моим услугам, вот тогда можно было паниковать и биться головой о стенку. А сейчас ты в моей квартире, можно сказать, в полной безопасности, я занимаюсь поиском тех, кто пытается тебя подставить… Все будет хорошо. Ты должна в это верить.

— Да, да, ты права. Хорошо, я постараюсь успокоиться, — пообещала Барулина и повесила трубку первой.

Надо сказать, что перед ее звонком я склонялась к мысли, что надо встретиться с клиенткой как можно раньше, но, послушав ее нытье, передумала. Чувствовалось, что у Катерины по-прежнему не было собственной версии произошедшего, а навязывать ей, а точнее себе самой, стандартные версии не хотелось. Собственные стереотипы меня уже подвели. Вчера ничего хорошего из этого не получилось. В общем, я решила, что надо узнать последние новости от Кирьянова, а уже потом действовать дальше. Возможно, ментам уже удалось установить личность убитого, или Юрок нашел в доме Барулиной толковых свидетелей…

После водных процедур я стала священнодействовать над кофейными зернами. Этим я занималась всегда с превеликим удовольствием, потому что жить не могла без крепкого кофе. Этот напиток здорово меня тонизировал, особенно под сигаретку. Процесс приготовления кофе прервал очередной телефонный звонок. Это был Кирьянов. Легок на помине!

— Доброе утро, Танюша!

— Привет!

— Звоню тебе сразу после утренней планерки.

— Да, внимательно слушаю тебя.

— Не слишком-то обольщайся. Хочу сказать, что вчерашний поквартирный обход только утвердил версию о виновности Барулиной. Похоже на то, что она сама все и инсценировала. В общем, есть одна бабуля, которая страдает бессонницей, она кое-что видела… Я подумал, что ты захочешь с ней поговорить.

— Ну разумеется! Причем не только с ней, но и с теми, кто обнаружил труп.

Кирьянов назвал мне номера нужных квартир, а потом сказал:

— Таня, я все думаю над твоим вопросом — если эта артистка сама все устроила, то зачем тогда она к тебе обратилась…

— Ну и что ты надумал?

— В том-то и дело, что ничего. Может быть, она ненормальная?

— Значит, ты тоже не веришь в ее невиновность? Думаешь, это она его убила?

— Я смотрю в глаза фактам и свидетельским показаниям, а они показывают на твою клиентку.

— Если это подстава, то так и должно быть. Володя, а личность убитого уже установлена?

— Нет, но могу тебе сказать, что смерть наступила от удара в висок, а не от воздействия электрошокером. С трупом, надо сказать, обращались очень неосторожно, кантовали его, как дрова. Отсюда многочисленные синяки и ушибы. Впрочем, его не только роняли, но уже после остановки сердца воздействовали на тело электрошокером.

— Да, ситуация! И после этого, Володя, ты продолжаешь утверждать, что это проделала моя Катя?

— А почему нет? Могла и она.

— Твой скептицизм мне понятен, но я все-таки верю в невиновность Барулиной. Думаю, у нее кишка тонка для того, чтобы все это проделать.

— Не уверен. Во всяком случае, в машине обнаружены только одни отпечатки пальцев, а дверца открывалась родным ключом. Ладно, Таня, пока у меня все.

— И на том спасибо, — сказала я и продолжила готовить кофе.

После завтрака я как раз собиралась поехать на Железнодорожную, во двор дома, в котором жила Катя, и поговорить со свидетельницей. Володька облегчил мою задачу — назвал ее адрес. Что ж, и на том спасибо, ребята избавили меня от нудного поквартирного обхода, позволили сэкономить время. Я попыталась убедить себя в том, что мне удастся услышать из уст Валентины Николаевны больше, чем смогли услышать они.

Через полчаса я вышла из дома. Ночью снова был снегопад, и мою «девятку» изрядно засыпало. В отличие от Барулиной я держала щетку не в багажнике, а в салоне, в полиэтиленовом пакете. Стряхивая снег с капота, я попыталась представить себя на месте моей клиентки и пришла к неожиданному для себя выводу — обнаружив жмурика, Катя вряд ли сразу бы обратилась в милицию, даже если бы ей не надо было спешить на премьеру. Уж такой у нее был склад характера — она обязательно создала бы себе дополнительные проблемы. Она могла, чего доброго, попытаться самостоятельно избавиться от «подкидыша». Наверное, те, кто подставлял ее, догадались об этом, поэтому вернули машину во двор. Им непременно надо было добиться того, чтобы подозрения пали на Барулину. Стоп, Таня, не спеши. А если это все-таки Катя по неосторожности убила белозубого? Нет, нет, и еще раз нет! Не верю я в то, что она морочит мне голову. Она с таким трудом рассталась с деньгами, оплачивая мои услуги, поэтому, будь она виновной в этом деле, то скорее наняла бы адвоката, а не частного детектива.

Еще с дороги я заметила, что ворота арки, через которую можно было заехать во двор, были закрыты на замок, поэтому мне пришлось оставить свою машину на Железнодорожной улице, причем у соседнего дома. Ближе подходящего места для парковки просто не было. Я шла по снежному ковру, оставляя за собой глубокие следы. Интересно, если бы сейчас шел снег, как в ту ночь, то через какое время он засыпал бы их? Наверное, через час. Да, погода явно благоволила преступникам. Пройдя через открытую калитку, я присмотрелась к замку на воротах и пришла к выводу, что его можно открыть самой простенькой отмычкой. Впрочем, преступники скорее всего имели при себе все необходимые ключи. Если Катина связка ключей никуда не исчезала, то надо проверить ключи ее мамы.

Я зашла в первый подъезд, поднялась на второй этаж и позвонила в пятую квартиру. Звонок был громкий и резкий, сразу после него послышался писклявый старушечий голос:

— Кто там?

По своему опыту я уже знала, что пожилые люди более разговорчивы с людьми, наделенными властными полномочиями, нежели с частными детективами, поэтому я раскрыла свое просроченное удостоверение и, поднеся его к глазку, сказала:

— Прокуратура.

— Подождите, сейчас открою, — ответила старушка и стала греметь замками.

— Здравствуйте, Валентина Николаевна! — сказала я, когда дверь открылась и передо мной предстал этакий «божий одуванчик» с седыми волосами и в зеленом фланелевом халате.

— Здравствуйте, проходите. Вчера у меня уже были из милиции — два молодых человека. А вы, значит, из прокуратуры?

— Да, — ответила я, переступая порог. — Мне надо у вас кое-что уточнить.

— Надо так надо. Раздевайтесь, вот сюда вешайте свою шубу. Сейчас я вам тапочки дам, — засуетилась бабулька.

— Спасибо, я ненадолго.

— Отчего так? Я вас чаем с медом угощу. Или вы с вареньем чаек предпочитаете?

— Спасибо, давайте сначала поговорим о деле.

— Ну что ж, давайте. — Бабулька явно была очень довольна тем, что она может оказать неоценимую услугу следствию.

Правда, сначала она рассказала о своей жизни. С трудом сдерживая зевоту, я слушала о том, как многолетняя работа на хлебокомбинате, преимущественно в ночную смену, подорвала здоровье этой женщины. Среди букета заболеваний, с которым она вышла на пенсию, была и хроническая бессонница, доставляющая Валентине Николаевне массу проблем.

— Да, такого и врагу не пожелаешь. Все нормальные люди спят по ночам, а я полежу-полежу, потом встаю и начинаю ходить из одной комнаты в другую, от одного окна к другому. Одна я осталась, даже поговорить не с кем. Час хожу, два хожу, а иногда и до самого утра. Так и в ту ночь было. Примерно в три часа ночи я услышала странный шум за окном и пошла на кухню. Глянула в окно, а там Катька Барулина ворота пытается открыть. Удивилась я, куда это она среди ночи собралась…

— Давайте пройдем с вами на кухню, я хочу посмотреть в то окно.

— Пожалуйста, пойдем. Вот, видишь, как все хорошо видно отсюда? Все как на ладони.

— Сейчас, пожалуй, что хорошо, но ведь в ту ночь снег сильный шел, была метель, так?

— Снег? Кажется, шел. Да, мело сильно, но в свете уличного фонаря я разглядела ее длинную голубую куртку, потом она села в свою красную машину и уехала, оставив ворота открытыми. Кому же это быть, если не ей?

— То есть лицо женщины, которая открывала ворота, вы не видели? — строго спросила я.

— Видела — не видела, какая разница, если я и так догадалась, что это она! — с гордостью заявила свидетельница.

— Валентина Николаевна, вы меня удивляете! Как можно утверждать, что это была Барулина, если вы не видели ее лица?

— Да у меня и сомнений-то никаких не было, что это она! Я услышала металлический лязг, подошла к окну, увидела деваху в голубом и сразу подумала, что это актриса наша. Когда красные «Жигули» со двора выехали, так я уже в этом и не сомневалась. Прошло примерно около часа, Барулина обратно вернулась, но ворота за собой не закрыла. Лентяйка!

— Валентина Николаевна, может быть, вы видели, как она зашла в подъезд, слышали, как она поднималась по лестнице, хлопала наверху дверью?

— Да, я слышала, как громко она хлопнула подъездной дверью, даже мысленно поругала ее за это. Ладно, я не сплю, но другие же жильцы спят! Ты почему на меня так смотришь? Разве я в чем-то не права?

— Боюсь, что не правы. Валентина Николаевна, представьте себе, что в ту ночь со двора выезжала некая особа, одетая в такой же голубой пуховик, как у Барулиной. Вы могли бы понять, что это не ваша соседка?

— А зачем это надо кому-то другому? Катя живет здесь, машина была ее, одежда тоже ее! Значит, это была Барулина, — сказала бабулька и вдруг ухватилась руками за голову, вероятно, осознав свою ошибку.

— Теперь понимаете, что, не разглядев лица, вы могли ошибиться в своих догадках?

— У меня и в голове не было, что кто-то может под Барулину вырядиться!

— Но вчера вы дали показания сотруднику милиции, что это была именно она. Наверное, протокол даже подписали? — не без раздражения уточнила я.

— Ничего я не подписывала! Мне совсем по-другому вопросы задавали. Молодые люди больше временем интересовались, в котором часу она уехала, в котором приехала. А она это была или не она, они даже не сомневались. Спрашивали меня конкретно про Барулину, про нее я и отвечала. Дочка, скажи мне, что случилось-то? Я ведь ни с кем толком не общаюсь здесь, поэтому даже не знаю, из-за чего весь этот сыр-бор. Может быть, ты мне расскажешь?

— Не могу, Валентина Николаевна. Идет следствие, мы выясняем истину, поэтому пока надо соблюдать тайну. Мой вам совет на будущее — не надо ничего утверждать, основываясь только на своих догадках.

Бабуля была явно озабочена и пристыжена моим замечанием, поэтому она не стала задерживать, а сразу же проводила меня в прихожую, едва я сказала, что все вопросы к ней у меня закончились. Выйдя на лестничную площадку, я мысленно просчитала, как располагается квартира Барулиной, и пришла к выводу, что ее окна обращены на улицу, поэтому она сама не могла бы увидеть, как ночью угоняли со двора ее машину. У меня не было никаких сомнений, что все именно так и происходило — покойника положили в багажник «шестерки» не здесь, а где-то в другом месте. Все это наталкивало на мысль, что преступница очень хорошо знала Барулину, если именно ее выбрала на роль жертвы. Подниматься на пятый этаж я не стала, там мне попросту делать было нечего, ведь Катя должна была находиться на моей конспиративной квартире. А вот поговорить с Трояновыми, которые обнаружили труп в «шестерке» и вызвали милицию, совсем не мешало.

Увы, ценных свидетелей дома не оказалось. Когда я уже собралась спускаться вниз, из соседней квартиры вышла женщина средних лет, которой я представилась частным детективом и задала ей несколько вопросов. Мы вышли с ней вместе на улицу, и она рассказала мне вкратце о случившемся. Правда, ничего нового узнать не удалось. Красная «шестерка» появилась около четвертого подъезда позавчера часов в десять вечера. Был сильный снегопад, поэтому лица выходившей из нее женщины никто не разглядел, но по голубому пуховику один жилец из семьдесят девятой квартиры, возвращавшийся домой слегка навеселе, сделал вывод, что это девушка из первого подъезда. На следующее утро десятилетний Толя Троянов случайно обратил внимание на открытый багажник «шестерки», подошел ближе и увидел руку. Страшно испугавшись, он побежал домой и рассказал все родителям. Отец вышел во двор, удостоверился, что сын не врет, и вызвал милицию.

Я поблагодарила женщину за рассказ, после чего мы разошлись в разные стороны. Сев в машину, я посмотрела на часы — было около одиннадцати. Я освободилась даже раньше, чем предполагала. Догадываясь, что Катя считает каждую минуту до встречи со мной, я сразу же поехала к ней.

Глава 9

Открывая дверь, я ожидала сразу увидеть свою квартирантку, встречающую меня едва ли не с распростертыми объятиями, но Кати в прихожей не оказалось.

— Катя! — позвала я. — Ты где? Я пришла.

Тишина заставила меня призадуматься, взгляд невольно скользнул по вешалке — голубого пуховика на ней не было. Сначала я решила, что Катерина вышла на балкон проветриться, ей ведь не хватало воздуха, но там ее тоже не оказалось. Самое интересное состояло в том, что вчера я закрыла Барулину снаружи на замок и не сказала ей, где лежат запасные ключи. Разумеется, я не собиралась делать ее своей пленницей, просто по запарке забыла о ключах. Открыв ящик серванта, я удостоверилась, что моя Барулина сама их нашла — коробка была пуста. Порой Катерина проявляла прямо-таки чудеса находчивости, но чаще производила впечатление хронической паникерши. Кто же она на самом деле?

Неожиданное исчезновение Барулиной меня не на шутку разозлило. Я почувствовала себя обманутой и оскорбленной. Что это за номера она выделывает! Я ее тут укрываю, а она гуляет.

Я сидела на кухне, курила одну сигарету за другой и вдруг услышала, что в замочной скважине заскрежетал ключ. Посмотрев на настенные часы, я отметила, что времени без десяти двенадцать. Да, недаром Катенька настойчиво интересовалась, во сколько меня ждать! Разговаривая со мной по телефону, она, вероятно, уже нашла ключи и замыслила куда-то тайно смотаться. Интересно, куда?

Увидев меня, Барулина остолбенела. Немая сцена длилась неприлично долго, потом Катя стала оправдываться:

— Понимаешь, Таня, мне необходимо было выйти из дома, но я боялась, что ты мне не разрешишь. Извини, что я немного здесь похозяйничала, но ключи, они лежали в таком предсказуемом месте…

— Возможно, — с видимым безразличием сказала я.

Хоть меня и страшно интересовало, куда и зачем ходила Барулина, таких вопросов она от меня не услышала. Закурив очередную сигарету, я уставилась в окно.

— Знаешь, мне очень надо было сходить… в аптеку, — чувствовалось, что эту отмазку Катя придумала на ходу.

— Врешь, наверное? — вырвалось у меня.

— Правда, я была в аптеке. Почему ты мне не веришь?

— Посмотри на себя в зеркало и все сама поймешь.

Барулина сняла шапку и оглянулась. Мне хорошо было видно ее отражение в зеркале. Красный румянец щек и лукавый блеск в глазах действительно говорили о многом — она бездарно и бессовестно вешала мне лапшу на уши.

— В конце концов, я имею право на свободу передвижения! — вдруг резко и безапелляционно заявила актриса. — Ты не должна силой держать меня здесь! Я заплатила тебе немалые деньги, и ты могла бы быть ко мне благосклоннее. И вообще мне здесь не нравится. Сколько еще мне сидеть здесь безвылазно?

— Да ради бога! Можешь идти на все четыре стороны! Я тебя не держу, но учти, что полтора дня я на тебя честно отработала, так что…

— Таня, давай не будем горячиться, — уже совсем по-другому запела актриса. — Да, я поступила не совсем красиво, но это не повод, чтобы разрывать контракт. Угроза, которая надо мной нависла, так серьезна, что без тебя мне не выпутаться. Я слышала, что ты самый лучший частный детектив города Тарасова…

— Значит, так, Катя, сейчас ты честно и откровенно расскажешь мне обо всем, особенно о своих ночных прогулках, а потом я решу, продлевать наш контракт или нет.

— О каких таких ночных прогулках? — удивилась Катерина. — Я ночью была здесь, спала, конечно, плохо, но никуда не выходила.

— Я имею в виду ту ночь, когда в твоей «шестерке» появился жмурик. Куда ты ездила тогда с двух до трех часов ночи?

— Никуда, я была у себя дома, спала.

— Есть свидетели, которые уверены, что видели тебя выезжающей со двора на своей машине, — блефовала я.

— Это чушь! Я никуда не выходила, правда.

— Но эксперты утверждают, что твоя «шестерка» не знала дубликатов — зажигание включалось всегда родным ключом, все дверцы, включая багажник, открывались также заводскими ключами. Что ты на это скажешь?

— Мои ключи всегда были при мне. — Катя достала из сумки связку ключей. — Вот они. Может быть, у мамы их украли?

— Позвони ей и уточни это.

— Но она удивится такому вопросу. Я же сказала маме, что уехала к Антону в Санкт-Петербург. С какой стати меня там будет интересовать ее комплект ключей?

— Пусть твоя мама удивится, но ты все равно спроси ее об этом. Нам надо установить истину.

Катя вынула из сумки мобильник, но воспользоваться им явно не спешила.

— Боюсь, что это ничего не даст. Мама сейчас на работе, а ключи от моей машины, скорее всего, лежат у нее дома, в тумбочке. Если их украли, то мама может ничего не знать об этом. Вряд ли она все бросит и сразу же поедет домой, чтобы ответить на мой вопрос. Лучше я позвоню ей вечером.

В Катиных словах была своя логика, поэтому я не стала спорить. Барулина все еще стояла в прихожей, поэтому я предложила Катерине раздеться и пройти в комнату. Она неподдельно обрадовалась тому, что я перестала на нее сердиться, и сразу же скинула пуховик, а потом и сапожки.

— Катя, как ты думаешь, кто мог иметь свободный доступ к маминому комплекту ключей? — спросила я, следуя за Барулиной в комнату.

— Владислав Витальевич, но ты же не думаешь, что это он выдавал себя за меня? На стоянке нам сказали, что мою «шестерку» забрала женщина, похожая на меня. Тетя Валя из пятой квартиры тоже видела не мужчину, а женщину. Потом, у мамы с Владом очень хорошие, доверительные отношения…

— Катюша, скажи, а у твоей мамы случайно нет такого же голубого пуховика?

— Таня, ты что, мою маму подозреваешь? Это уж слишком!

— Нет, я просто предположила, что преступница могла воспользоваться не только ее ключами, но и одеждой.

— Нет, моя мама не носит пуховиков, она предпочитает кожу и меха, а голубой цвет ей вообще не идет. Что касается фигуры, то она ниже меня ростом и полнее.

— Тогда вернемся к вопросу о том, кто мог взять ее ключи.

— Я привыкла доверять людям и думать о них хорошо, но если рассуждать чисто теоретически, так, как ты это делала вчера, то их могла взять мамина соседка, Полина Николаевна, она частенько заходит к ней поболтать. Они ведь давние подруги, она и квартиру им по соседству с собой подыскала.

— Расскажи об этой Полине.

— Что именно?

— Сколько ей лет? Как она выглядит? Чем занимается? Водит ли она машину?

— Полина — художница, пишет картины на заказ. Машину водит ее муж, а ее саму за рулем я никогда не видела. Думаю, что ей лет сорок семь, самое большее — пятьдесят. Она среднего роста. В общем Полина на меня совсем не похожа.

— Да, ты — девушка высокая, а та, что дважды угоняла твою «шестерку», должна быть примерно метр восемьдесят.

— Вот именно. К тому же у Полины Николаевны нет никаких причин, чтобы вредить мне. Она старая и единственная мамина подруга. В общем, я не знаю, кто это мог быть, — развела руками Барулина. — Просто мистика какая-то.

— Нет, Катенька, ни о какой мистике не может быть и речи. Все слишком реально. Женщина в голубом, которая изо всех сил старается быть похожей на тебя, существует на самом деле. Мне так представляется, что вы с ней должны быть очень хорошо знакомы. Во всяком случае, она многое, если не все, о тебе знает.

— Что — все?

— Где ты живешь, как выглядишь, что носишь, какую машину водишь, у кого есть запасные ключи от нее, — уже в который раз повторила я.

— Это все не секрет.

— Я понимаю, тем не менее некая дама решает, что труп выгодно подбросить именно тебе.

— Ты, кажется, подозревала Майку Патралову? Мы с ней одного роста, она знает обо мне буквально все, потом, у нее есть голубой плащ. В темноте он может сойти за мой пуховик. Таня, ты с ней разговаривала? Как она себя вела?

— Нет, я с ней не разговаривала, Майя улетела с Константином в Египет. — Мне пришлось рассказать Катерине о том, что Патралова решила покончить с театральной карьерой. — Не скажу, что окончательно сняла подозрения, но мне не удалось найти никаких подтверждений, что твоим двойником была она. Главное — я не вижу мотива.

— Странно все это как-то, — призадумалась Барулина. — Я скорее поверю, что Майка могла соврать Костику, что уйдет из театра, чтобы он свозил ее в Египет, нежели в то, что она сделает это на самом деле. Да, страна фараонов и пирамид всегда была для Патраловой пределом мечтаний. Она ведь играет Клеопатру! Но бросать из-за недели в Египте театр — это глупость. Бред, натуральный бред!

— Возможно, но мне кажется, она собралась бросать театр не из-за поездки на курорт, а из-за замужества. Константин не хочет, чтобы его женой была актриса. Кстати, Алена Микаэловна тоже наладила свою личную жизнь, три месяца назад вышла замуж. — Я вкратце стала отчитываться перед Катериной о проделанной вчера работе. — Твой Антон сейчас действительно в Санкт-Петербурге, а у Родионова стопроцентное алиби…

— А я тебе сразу сказала, что никто из моих близких знакомых не мог так подставить меня, — с упреком заметила Барулина, после чего с ней случилась очередная истерика. Катя закрыла лицо руками и стала причитать: — Нет, найти настоящую преступницу невозможно! Это просто какой-то злой рок! Я никогда не выпутаюсь из этой паутины, никогда! За что мне такое, за что?

— Катерина, немедленно прекрати! У меня такое ощущение, что ты кого-то подозреваешь, но скрываешь от меня свои подозрения, потому что зависишь в чем-то от преступницы.

— Нет, я никого не подозреваю, никого, — запричитала актриса. — Все это какое-то наваждение. Почему ты мне не веришь?

— Верю, но мне надоели твои истерики. Катя, ты должна собраться и хорошенько пораскинуть мозгами насчет того, кто мог выступить в роли твоего двойника. Повторяю — эта женщина должна знать, где ты живешь, на какой машине ездишь, она должна иметь доступ к ключам. Если ты уверена, что твоими ключами никто не мог воспользоваться, то все-таки тебе придется позвонить маме…

— Нет, надо сначала поговорить с Полиной. Она очень любопытная, если к маме кто-то приходил, то она обязательно это заметила.

— Откуда такая уверенность?

— Полина живет на первом этаже, она все время поглядывает в окно, даже когда работает над своими картинами. Полина все замечает — кто к кому когда приходил.

— Что ж, вполне возможно, что она сможет нам помочь. Я, пожалуй, к ней сейчас и поеду.

— Значит, ты снова оставишь меня одну?

— А ты предлагаешь, чтобы я искала преступницу, не выходя из дома?

— Нет, но ты могла бы поговорить с ней по телефону.

— Когда я смотрю человеку в глаза, то вижу — врет он мне или нет. Например, я вижу, что ты от меня что-то скрываешь, но тем не менее продолжаю работать на тебя. Знаешь, почему?

— Почему?

— Потому что у меня нет доказательств, что ты водишь меня за нос. Если тебя подставляют, то все должно указывать на тебя. Но если ты все-таки сама засунула труп в багажник, то я это непременно выясню. Тогда тебе не поздоровится.

— Это не я, правда, не я! Таня, мне очень страшно. У меня предчувствие, что может произойти еще что-нибудь. Можно, я поеду с тобой?

— Нет, тебя могут увидеть. Это добавит проблем.

— Кто? Кто меня увидит?

— Катя, ты ведь в розыске. Тебя не нашли ни дома, ни на работе, поэтому могут искать у мамы.

— Ее найти не так уж легко. Она живет не там, где прописана, а работает в фирме, юридический адрес которой в Покровске.

— Ты можешь столкнуться со своей мамой или ее мужем, а ведь для них ты сейчас в Петербурге. Да, кстати, куда ты сегодня выходила?

— С Сережей встречалась, — проговорилась Катя и густо покраснела.

— С Родионовым?

— Да. А что в этом такого плохого? Я заранее знала, что ты мне не разрешишь, но я подумала, что надо использовать все возможности, чтобы установить истину.

— Ну и как ты договорилась с ним о встрече, если я просила ни с кем не разговаривать по телефону?

— Он сегодня утром случайно прорвался на мой мобильный телефон. Я включила его, чтобы позвонить Антону. Мы созваниваемся каждое утро. Ты не волнуйся, я ему ничего не сказала. Антон приедет послезавтра. Знаешь, а вот Сережа был очень взволнован произошедшим со мной, он уже все знает и очень хочет помочь.

— Так, а если это он тебя и подставляет?

— Нет, я уверена, что это не он. Я с самого начала знала, что Сережа не мог так со мной поступить, просто поддалась твоему влиянию, а теперь в его непричастности к появлению трупа в моей машине я абсолютно уверена. Знаешь, Сергей сказал, что мне надо было сразу обратиться к нему за помощью, но и то, как ты взялась за дело, ему понравилось. Насчет заявления здорово получилось. Еще он просил передать, что готов оказать тебе любое содействие.

— Спасибо, но пока я не представляю, чем он может мне помочь. Скажи, Катя, ты ему и этот адрес назвала, да?

— Нет, я сказала, что живу у подружки, но адрес не уточняла. Сережа не спросил, где это.

Мне не слишком верилось, что моя квартирантка говорит правду, но я сделала вид, что поверила.

— Все, Катя, я еду к Полине. Разговор с этой художницей может быть очень полезен. Говорить тебе, чтобы ты не делала в мое отсутствие новых глупостей, больше не буду, это бесполезно.

— А разве я сделала какие-то глупости? — искренне удивилась Барулина.

— Надеюсь, что твой Родионов действительно не имеет никакого отношения к трупу. В противном случае твоя встреча с ним будет запредельной глупостью.

— Сергей здесь совсем ни при чем, — твердо заявила Катерина.

Я спросила у нее адрес Полины. Она охотно дала мне координаты маминой подруги и проводила меня до двери, так и не решившись сказать о чем-то важном. Во всяком случае, мне так показалось — Катя явно знала больше, чем говорила мне, а мой скорый уход ее даже обрадовал. Я ушла с неспокойным сердцем — интуиция подсказывала мне, что Барулина в мое отсутствие может продолжить свою художественную самодеятельность, идущую вразрез с моими планами. Тем не менее брать клиентку с собой я не собиралась. Слушать ее непрерывное нытье и гадать, врет она или нет, мне совершенно не хотелось. К тому же моя клиентка была в розыске. Зачем выставлять на всеобщее обозрение наше знакомство? Незачем. Я должна была как можно быстрее выяснить, существует ли на самом деле Катин двойник, или это плод ее преступного вымысла.

Глава 10

Катина мама и ее подруга Полина Михайлова жили в микрорайоне новостроек в Смирновском ущелье. Дорога туда заняла около получаса. Нужный мне дом стоял дальше всех, почти у подножия горы, поросшей редкими сосенками. Пейзаж был изумительный! Пожалуй, я понимала, почему художница все время поглядывала в окно. Если бы я жила здесь, то сама бы, наверное, обзавелась мольбертом и красками, чтобы писать полотна в духе импрессионистов. Как знать, может быть, мир узнал бы великую художницу Татьяну Иванову!

Я оторвала взгляд от здешних красот и, захлопнув дверцу «девятки», зашагала к крайнему подъезду. Шторка в одном окне подозрительно колыхалась, и мне стало ясно, что это Полина кинула на меня свой заинтересованный взгляд. Я набрала на домофоне номер нужной мне квартиры и стала ждать ответа, догадываясь, что хозяйка только через несколько секунд дойдет из комнаты в прихожую.

— Вы к кому? — раздался бодрый голос.

— К Полине Николаевне, — ответила я. — Это вы?

— Да, я. Открываю, проходите.

Судя по голосу, мой неожиданный визит не очень-то удивил Михайлову. Она не спешила задавать вопросы относительно того, кто и что мне нужно. Может быть, она приняла меня за потенциальную покупательницу своих картин? Художница молча распахнула передо мной дверь и сделала жест рукой, предлагающий войти. Я улыбнулась миловидной женщине в джинсовом брючном костюме, кое-где заляпанном краской, и переступила порог.

— Итак, внимательно слушаю вас, — с учтивостью произнесла Полина Николаевна, когда я оказалась в мягком глубоком кресле. — Вы — частный детектив, не так ли?

— Да, а как вы догадались? — Мне было трудно скрыть свое удивление.

— Мне позвонила Катенька и сказала, что попала в какую-ту беду, поэтому была вынуждена обратиться к вашим услугам. Честно говоря, я представляла вас как-то иначе… Обязательно в очках, но вы оказались без них. Впрочем, это совсем неважно. Что же такое с Катюшей приключилось и чем я могу ей помочь? Право слово, я теряюсь в догадках.

Да, не может Барулина без самодеятельности, никак не может! Взяла да и предупредила Михайлову о моем визите. Интересно, как ее только режиссер терпит?

— Простите, Полина Николаевна, а разве Катя не сказала, какие именно у нее проблемы?

— Нет, скороговоркой проговорила все и отключилась.

— Я пока тоже не хочу раскрывать тайну следствия, но при этом собираюсь задать вам несколько вопросов и надеюсь получить на них откровенные ответы.

— Понимаю вас, я тоже не люблю никому показывать свои незаконченные работы, даже мужу. Итак, что вас интересует?

— Меня интересует, кто бывает дома у Раисы Никитичны и Владислава Витальевича.

— Я не могу сказать, что мои соседи частенько устраивают у себя дома светские приемы. Пожалуй, последний раз у них была шумная гулянка прошлым летом. Влад праздновал свой пятидесятилетний юбилей.

— Меня интересует, кто был у них, к примеру, три дня назад.

— Кто? Я бы тоже хотела знать кто. — Михайлова задумчиво уставилась в окно. — Когда я первый раз увидела эту девицу, то сразу поняла, что в жизни моей подруги скоро наступит черная полоса. У Раечки только-только все наладилось, но, увы, оказалось, что ее спокойствию суждено продлиться недолго. Подождите, Катя сказала, что она сама попала в беду. Неужели она вмешалась во все это?

— Полина Николаевна, что вы имеете в виду? Расскажите толком, что происходит вокруг этой семьи.

— Я сама, в общем-то, ничего не знаю. Просто чувствую, что у них опять начинается черная полоса.

— И все-таки мне хотелось бы знать, на чем основаны ваши предчувствия. Вы говорили о какой-то девице. Можно услышать о ней поподробнее?

Художница долго смотрела в окно, вероятно, раздумывая, с какого момента начать рассказ. Я ее не торопила. Полина закурила, я, разумеется, последовала ее примеру. Докурив, она посвятила меня в историю семьи Барулиных. Я узнала, что впервые черная полоса пришла к ним в середине девяностых, когда Катин отец остался без работы. Александр Борисович был физиком-ядерщиком, но научно-исследовательский институт, в котором он работал, закрыли, и Барулин остался без средств к существованию. Он очень тяжело переживал безработицу, пробовал торговать на рынке, но ничего хорошего из этого не получилось. Потом его бывший сослуживец, точнее подчиненный, прислал из Штатов письмо, в котором обрисовал свою безбедную жизнь в Америке.

— Представляете, Танечка, он поехал туда закупить почти задарма какой-то second hand, чтобы заниматься здесь коммерцией, но случайно познакомился там с каким-то серьезным американцем и с его подачи устроился на работу по специальности. В общем, Барулина тоже пригласили в Штаты, и тот загорелся идеей эмиграции. Рая отнеслась к этому очень скептически, если не сказать, что крайне отрицательно. Дома начались скандалы, но Саша все-таки рискнул и полетел в Америку на разведку. Его там приняли с распростертыми объятиями, предложили хорошую работу, сродни той, что у него была здесь. Раисе бы радоваться и паковать чемоданы, но она посчитала, что ее муж предал Родину, а потому наотрез отказалась ехать к нему.

— Да, категорично.

— Рая такая. А вот Катя была очень привязана к отцу. Девочка так надеялась, что семья воссоединится, но мать решила, что сможет воспитать Катерину одна. Разлука с отцом очень негативно повлияла на девочку. Она ведь тогда находилась, как говорится, в трудном переходном возрасте. В общем, в отношениях матери и дочери начался полный раздрызг. Дело дошло до того, что Катька назло матери стала встречаться с самым отъявленным хулиганом школы, а в одиннадцатом классе забеременела. Рая очень хотела скрыть эту пикантную подробность, но… В общем-то все это дело житейское, а главное, поправимое, но Катя и Сергей твердо решили бросить школу и пожениться. Рая была в шоке — отец жениха под следствием, мать — рыбой на базаре торгует. Сам Сергей был жутко испорченным малым, состоял на учете в милиции, пил, курил, сквернословил. В общем, городское отребье, а Барулины — интеллигентнейшие люди…

— И как же разрешилась эта ситуация?

— У Кати на нервной почве случился выкидыш, поэтому расписывать их не стали. Рая подсуетилась, вернула Катины документы обратно в школу, и девочка вполне благополучно сдала выпускные экзамены. Наверное, учителя просто сжалились над ней и не стали слишком уж придираться. А вот после экзаменов у Катюши началась депрессия, ей ведь сказали, что детей больше не будет. Она жить не хотела, даже руки едва на себя не наложила. Раиса была в отчаянии, и вдруг в ее голову пришла спасительная идея — она решила толкнуть дочь в актрисы. Какая девчонка не мечтает о сцене! Представляете, Танечка, это сработало! Жизнь в недрах мегаполиса пошла ей на пользу. Вынырнув из черной бездны уныния, она довольно быстро вернулась в столице к радостям жизни.

— Неужели Катя вот так просто поехала в Москву и поступила в ГИТИС? — Я не могла скрыть своего удивления.

— Не совсем. Дело в том, что наш знаменитый земляк Олег Трояновский приходится Раечке троюродным братом. Она с ним созвонилась, обрисовала сложившуюся ситуацию, и тот пообещал помочь. В первый год Катя, конечно, провалилась на первом же туре, оно и понятно — ведь не готовилась же совершенно. Но Москва ее очаровала, и девочка осталась в столице, забыв про свою несчастную первую любовь и про загубленное здоровье. Сбежала, так сказать, от немилостивой судьбы и скучной тарасовской реальности. Целый год при содействии Трояновского она занималась с педагогами, и на следующий год ее таки приняли в театральный институт. Хочу сказать вам, Танечка, что у Катюши хорошие вокальные данные, да и пластика неплохая, она когда-то бальными танцами серьезно занималась, а вот насчет ее актерского таланта я бы лучше помолчала. Впрочем, в наше время талант не главное. В общем, Раиса, отправив дочь в Москву, спасла ей жизнь. Конечно, до нас доходили слухи, что Катерина там здорово куролесила — крутила романы направо и налево, но и у Раи здесь личная жизнь тоже била ключом, только все больше по темечку…

— То есть?

— Ну, не везло моей подруге с мужиками, и все тут! То законченный алкаш попадется, то аферист. А потом Раиса встретила Влада, и вскоре они поженились. У Катерины тоже была намечена свадьба с каким-то московским бизнесменом, но почему-то у них все разладилось. Она к этому времени как раз институт закончила, но ни в одном столичном театре ей не нашлось места. Катюша вернулась в Тарасов, думая, что задержится здесь ненадолго, но Москва не звала ее обратно. Девочка вовремя поняла, что дом ее здесь, наладила отношения с матерью, остепенилась и устроилась в местный драмтеатр. Короче, в жизни Барулиных настала светлая полоса. Откровенно сказать, я думала, что Влад порядочный человек, но недавно появился повод усомниться в этом.

— Что вы имеете в виду?

— Примерно месяц назад мы с мужем ехали на машине, и я увидела Влада с некой девицей. Она вешалась на него прямо посреди улицы, а он доволен был, как слон. Право слово — седина в бороду, бес в ребро! Несколько раз эта девица приходила сюда в Раечкино отсутствие, была она здесь и в тот день, про который вы спрашивали.

— Долго?

— Даже не скажу вам. Мы встретились с ней в подъезде, я возвращалась домой, а она уже уходила.

— Во сколько это было, не помните?

— Помню. Это было в шестом часу вечера. Я еще подумала, что Раечка должна с работы вот-вот вернуться.

— Как эта девица выглядит?

— Как будто неутомимая «труженица» с Большой Казачьей. На улице двадцатиградусный мороз, а у нее шубенка короткая — пупок с пирсингом наружу, юбочка кожаная коротенькая и колготки в сеточку.

— Какого она роста?

— Высоченная, как фонарный столб. Влад-то небольшого роста, а она его повыше будет.

— Катерина тоже высокая. Неужели та, о ком вы говорите, выше ее?

— Думаю, что они примерно одного роста, просто рядом с Владом я Катерину никогда не видела.

— Когда эта девица приходила сюда, она случайно не в голубой пуховик одета была?

— Нет, говорю же — короткая шубенка и пупок наружу.

— Насчет пупка и пирсинга я поняла, а вот в лицо вы могли бы ее узнать?

— Конечно. Думаю, что даже могла бы сделать карандашный набросок ее смазливого личика. Мы столкнулись с ней на лестнице, аккурат под лампочкой, и ее «фейс» навеки запечатлелся в моей памяти. Я ведь неплохая портретистка!

— Здорово! Полина Николаевна, вы даже не представляете, как это может быть важно для следствия. Призрак, кажется, обретает конкретное лицо.

— Призрак? Честно говоря, мне очень интересно, что же такое произошло. Нет, я, конечно, догадываюсь, в чем дело. Скорее всего, Катенька узнала, что ее отчим изменяет матери, и решила вмешаться в эту ситуацию. — Михайлова стала сверлить меня взглядом, пытаясь отгадать, права она или нет.

Разумеется, ее домыслы были далеки от реальности, но я не собиралась ни в чем разубеждать художницу. Мне самой многое еще не было известно, была лишь уверенность в том, что эта высокая девица с пирсингом имеет прямое отношение к трупу в багажнике Катиной «шестерки». Пока Полина Николаевна делала эскиз, я пыталась родить версию, объясняющую мотивы поведения той девицы. Увы, ничего толкового в голову не приходило. Если бы она подстроила пакость матери Кати, то моя задача была бы намного проще. А увязать любовницу Владислава Витальевича с моей клиенткой оказалось не очень-то легко. К тому же я ничего не знала о жертве — длинноволосом белозубом мужчине. В общем, сплошные неизвестные. Была надежда на то, что Катя узнает ту, чей портрет нарисовала Михайлова, и, может быть, тогда хоть что-нибудь прояснится.

— Вот, возьмите, — сказала Полина Николаевна и протянула мне листок.

— Красивая девушка, — я не могла удержаться от такого замечания, поскольку это было чистейшей правдой.

Огромные миндалевидные глаза, пухлые губы, ямочка на подбородке… Не верилось, что девушка с таким ангельским личиком способна на преступление. А может, красотка не имеет к нему никакого отношения? Хотелось бы знать, хотелось бы знать… Но ничего, время подскажет.

Глава 11

От Полины я поехала обратно на свою конспиративную квартиру, готовая к тому, что Катя снова преподнесет мне какой-нибудь сюрприз. Так, собственно, и произошло, но подарок, который она мне приготовила, ничуть меня не расстроил, скорее порадовал. В мое отсутствие Катюша приготовила умопомрачительный обед. Я даже не подозревала, что из того скудного запаса продуктов, преимущественно консервов и заморозок, которые имелись в холодильнике, можно сотворить столько вкусных блюд.

— Давай живенько мой руки и за стол! — сказала Барулина, гремя тарелками.

Внезапно меня осенила догадка, которую я тут же озвучила:

— Катя, скажи честно — ты ждала Сергея?

— С чего ты взяла? — не оборачиваясь, спросила Катя.

— Просто я не говорила тебе, что в скором времени вернусь. Возможно, сегодня мы вообще бы не встретились.

— Тогда я съела бы все это сама, — тут же нашлась Барулина. — Мне нравится готовить. После общения с тобой я как-то успокоилась и стала заниматься обедом, чтобы не скучно было. Таня, прости, я снова не спросила у тебя разрешения и без спроса взяла продукты. Знаешь, я ведь жила в Москве в студенческом общежитии, там все было общее. Мне трудно отвыкать от своих старых привычек. Если ты считаешь, что я вконец обнаглела, то я заплачу за продукты, только скажи, сколько.

— Нет, у меня по этому поводу нет к тебе никаких претензий. Я с удовольствием пообедаю. Так вкусно пахнет, что уже слюнки текут.

— Как там поживает Полина? Она видела что-нибудь интересное?

— Да, но давай поговорим об этом после обеда. — Мне захотелось тоже сделать ей сюрприз, если, конечно, получится.

— А почему не сейчас?

— Вдруг последние новости испортят тебе аппетит…

— Ладно. Конечно, неплохо было бы выпить по рюмочке. Я видела, что у тебя есть коньяк.

— Если хочешь, налей себе, а я за рулем.

— Нет, одна я тоже не буду, тем более бутылка запечатана, — с грустью сказала Катерина и стала наливать в тарелки ароматную солянку.

Да, Катюша неплохо изучила мою квартиру, можно сказать, сделала здесь профессиональный обыск — ключи нашла, ревизию продуктов в холодильнике сделала, даже специи в подвесном шкафчике откопала, ну и бутылку коньяка, стоящую в баре, обследовала. Возможно, она проявила нездоровый интерес и к моим личным вещам. Надо бы проверить, все ли на месте. Хорошо, что все «шпионские» прибамбасы закрыты в сейфе. Откровенно говоря, я была немного зла на Барулину, из всех клиентов и свидетелей, которых в силу разных обстоятельств я пускала сюда на постой, она одна проявляла такое откровенное любопытство и не скрывала его. Правда, вслух я ничего плохого ей не сказала, потому что Катя потчевала меня разными вкусностями. Татьяна Иванова умеет быть деликатной, особенно со своими клиентами!

Когда Катерина стала мыть посуду, я достала из сумки портрет, сделанный Полиной Николаевной, положила его на стол и закурила. Катя оглянулась, чтобы взять со стола грязные тарелки, и увидела рисунок. По выражению ее лица нетрудно было догадаться, что красотка, изображенная Михайловой, моей клиентке очень хорошо знакома. Барулина в первый момент, можно сказать, была в шоке, но она очень быстро справилась со своими эмоциями и спросила голосом невинной овечки:

— Ой, а кто это?

— Это как раз я хотела спросить у тебя.

— Я не знаю эту девушку, но догадываюсь, что она имеет какое-то отношение ко всему происходящему. Это она угоняла мою машину, да?

— Не знаю, может быть, и так, а может, и нет.

— А зачем тогда ты мне показываешь этот портрет?

— Катя, ты снова от меня что-то скрываешь. Мне это не нравится.

— Таня, я плачу тебе деньги, поэтому имею полное право знать, как продвигается расследование. — Барулина стала играть передо мной роль стервозной клиентки, наверно, для того, чтобы не откровенничать. — Если ты предъявляешь мне этот портрет, значит, особа, изображенная на нем, подозревается в подставе. Я даже догадываюсь, что нарисовала его Полина, следовательно, она видела где-то ее. А, поняла! Эта подруга приходила к моей маме и, стало быть, выкрала ключи от машины. Дело осталось за малым — надо найти ее и схватить за руку.

— Да, Катя, детектив из тебя выйдет весьма посредственный, а артистка ты и вовсе плохая, хотя закончила ГИТИС.

— Приходи ко мне на спектакль, а потом суди о том, какая я актриса, — с апломбом парировала Барулина. — Я когда-нибудь обязательно получу «Золотую маску», и тогда ты передо мной извинишься.

— Возможно, но пока я своих слов обратно не возьму. Да, этот портрет действительно сделала Полина, да, она на самом деле видела эту девушку выходившей из квартиры, в которой живет твоя мама, но это еще ни о чем не говорит. Может быть, она любовница Владислава Витальевича?

— Вот это вряд ли. Влад любит маму и не изменяет ей.

— Откуда такая уверенность?

Катя не смогла ответить на этот вопрос, она молчала, о чем-то серьезно задумавшись. Я предположила, что она размышляла, стоит ли ей раскрывать передо мной свои секреты. Мне тоже было о чем подумать, например, о том, почему Барулина все время темнит, недоговаривает и колеблется? Сам собой напрашивался ответ — она чего-то боится. Но чего? Чтобы подтолкнуть Катерину сказать хоть что-нибудь, я скатала листок в трубочку и стала убирать в сумку.

— Ты что делаешь? Куда ты это убираешь?

— В сумку. А что, надо в мусорку выбросить?

— Таня, я действительно знаю эту девушку, но дело в том, что она москвичка. Наши пути пересекались в столице, и то, что она вдруг объявилась в Тарасове, да еще была у моей мамы, это никак не укладывается в моей голове. Я не могу дать этому никакого объяснения. Все это очень неожиданно.

— Катя, она приходила не к твоей маме, а к твоему отчиму. Полина видела ее с Владом на улице, они обнимались, она несколько раз приходила к нему домой, естественно, в отсутствие твоей мамы. Была она там и накануне того, как в твоей машине появился покойничек. Это могло быть простым совпадением, но, возможно, эти события взаимосвязаны. Короче, ключи от машины она могла взять.

— Я могу поверить во что угодно, только не в то, что Влад — любовник Галины.

— Так, значит, эту девушку зовут Галиной? А как ее фамилия?

— Не знаю. У Галины очень большие запросы, она никогда не опустится до того, чтобы лечь в постель с таким старым и нищим мужиком.

— Ну, Владислав Витальевич не нищий. У него, насколько мне известно, своя юридическая фирма. Он в состоянии купить две вполне приличные иномарки для себя и своей жены. Он строит квартиру…

— И только-то! По московским меркам, это ничто! Да, он строит квартиру, потому что его дом снесли под стройплощадку и по договору ему полагается квартира в новостройке на последнем, четырнадцатом этаже. Иномарки же обе не новые, а подержанные. А у Галины виды если не на олигархов, то на очень серьезных бизнесменов. Моей первой мыслью было, что она познакомилась с мамой в салоне красоты…

— Может быть, это не она? — предположила я. — Полина сказала, что эта девушка выглядела, как «ночная бабочка» с Большой Казачьей, а ты знаешь ее как москвичку с хорошей репутацией, не так ли?

— Не знаю, во всяком случае, очень похожа на нее. Откровенно говоря, у Гальки со вкусом всегда не очень было, она действительно порой производила впечатление вульгарной девицы. А Влад-то, Влад! Вот уж не ожидала, что он от мамы погуливает! Если она узнает об измене, то это ее убьет. Мне так жалко маму!

— Катя, ты лучше себя пожалей, твое положение не очень-то завидное. Тебе грозит обвинение в убийстве, а ты тормозишь мое расследование. Давай быстро выкладывай все, что знаешь об этой Галине. Меня очень интересуют даже самые мельчайшие подробности того, каким образом пересекались ваши пути в Москве. Отбрось ложную скромность и прочие комплексы и рассказывай, что к чему!

— Значит, у тебя все-таки есть основания полагать, что это она подставляет меня?

— Основание только одно — совпадение места и времени. В силу своей профессии я не очень-то верю в случайности. Мы не смогли найти среди тарасовцев того, кто желает тебе зла. Значит, мне пришлось бы расширить зону поиска. Пожалуй, мы сегодня так и сделали бы, стали бы обсуждать твои московские связи, но здесь вдруг объявилась Галина, и это внесло определенные коррективы в мои планы. Заметь, она не просто появилась в Тарасове, она наладила контакт с твоим отчимом. Это должно, наверное, что-то значить?

— Думаю, да. Таня, я просто не подумала, что мое московское прошлое могло меня здесь догнать. У Галины действительно есть повод, чтобы меня ненавидеть. Я отбила у нее одного очень богатого мужика, правда, у меня с ним впоследствии тоже ничего не срослось, но ее самолюбие было сильно уязвлено. Все так некрасиво вышло, страшно вспоминать — мы даже подрались на одной презентации. Галька первая стала задираться, я схватила ее за платье, а оно треснуло по шву. В общем, будь я на ее месте, то сгорела бы со стыда. Представляешь, под красным платьем был дешевенький голубой бюстгальтер?

— Да, ситуация пикантная.

— Не то слово! После этого ни на одну светскую тусовку уже не пойдешь. Все будут показывать пальцем и говорить — вон та, у которой порвалось платье. Такое надолго остается в памяти. Думаю, что Галька выждала время и решила мне отомстить.

— Да, всю жизнь камень за пазухой очень тяжело носить, его надо бросить в обидчика. Что ж, мотив для того, чтобы тебе отомстить, есть — мужика увела, прилюдно раздела… Только остается неясным, кто тот несчастный белозубый мужчина и за что он был отправлен на тот свет, — я достала из сумки фотографию жертвы, которую дал мне Кирьянов. — Катя, может быть, ты покопаешься в своей памяти и вспомнишь его?

— Кошмар какой! — Барулина брезгливо поморщилась, взглянув на фото покойника. — Нет, его я раньше точно не видела, ни в Москве, ни в Тарасове. Наверное, симпатичный мужик был. Неужели его Галина убила, чтобы меня засадить в тюрьму? Вот гадина! Он-то здесь при чем? Таня, скажи, это она его убила, да?

— Пока не знаю, но думаю, Галина приложила к этому свою руку. Возможно, это было убийство по неосторожности. И чтобы замести следы, она подсунула труп в твою машину. Но не исключено, что она сразу решила поймать двух зайцев — избавиться от того мужика и подставить тебя, спихнув тебе труп, — размышляла я вслух.

— По-моему, второй вариант правдоподобнее. Если Галина все заранее обо мне узнала, значит, она и приехала сюда с той целью, чтобы мне отомстить. Вот стерва! Ненавижу ее! Попадись она мне, я бы задушила ее голыми руками! — Барулина была очень натуральна в своем гневе.

— Катя, успокойся. Для тебя есть неотложное дело.

— Какое?

— Ты можешь навести у кого-нибудь справки об этой Галине?

— Вряд ли.

— Мне кажется, ты ответила, не подумав. Сведения об этой Галине нам очень нужны. Катя, хватит ломаться! Я просто уверена — если ты переберешь в уме своих московских знакомых, то наверняка найдется кто-нибудь, знающий Галину, ее фамилию или адрес. Кстати, тот мужик, которого ты у нее отбила, может быть, он что-то знает о ней?

— Нет, Роману я звонить ни за что не буду.

— Похоже, мне надо снова напомнить тебе о том, какая угроза над тобой нависла. Тебя обвиняют в убийстве.

— Нет, Роману я звонить не буду, потому что даже не знаю его телефона — хотела забыть его и забыла. А вот Светке Кошелевой, пожалуй, стоит звякнуть. Сама-то она вряд ли что-то знает о Гальке, но у них есть общая знакомая…

— Ну так звони! Чего же ты медлишь!

— Значит, можно включить мобильник, чтобы покопаться в его записной книжке?

— Можно, ведь поиск нужного номера телефона не займет много времени, а потом звонить будешь с моего аппарата.

Конечно, мне бы очень хотелось, чтобы Катя сразу дозвонилась до своей московской знакомой и та дала бы ей нужную информацию. Увы, домашний телефон Светки Кошелевой не отвечал, а сотовый был вовсе вне зоны обслуживания.

— Значит, так, Катя, ты продолжай звонить в Москву, может быть, Светлана все-таки появится дома, а я пойду другим путем.

— Каким?

— Буду действовать через твоего отчима.

— Ты знаешь, где его сейчас можно найти?

— Разве ты мне не скажешь?

— Я могу назвать тебе адрес его офиса, но еще не факт, что он там. Влад частенько выезжает к клиентам.

— Будем надеяться на лучшее. Итак, где находится его фирма?

— В самом центре города, на улице Сакко и Ванцетти, номер дома не знаю, но если идти от Крытого рынка по правой стороне, то мимо не пройдешь. Вывеска у него такая помпезная — ООО «Консультант» красными буквами.

— Ну, если красными, то найду.

Вывеска оказалась скорее оранжевого цвета, нежели красного, но пройти, точнее, проехать мимо нее действительно было невозможно. Я припарковала свою «девятку» около черного «БМВ», стоявшего напротив входа, вышла из машины и решительно открыла тяжелую металлическую дверь. Практически сразу я оказалась перед лицом молоденькой улыбчивой секретарши.

— Здравствуйте, — сказала она. — Вы уже записаны на прием к нашим юристам или только хотите записаться?

— Я хочу поговорить лично с Владиславом Витальевичем, причем немедленно.

— У него сейчас посетитель, если у вас есть время, то подождите. Только не думаю, что он скоро освободится. Может быть, вы обратитесь к услугам других специалистов?

— Нет, у меня дело лично к Гуревичу, я подожду.

— Можете раздеться и повесить шубу в шкаф. Хотите кофе?

— Хочу, — ответила я и сразу заметила, что улыбка стерлась с лица секретарши.

Вероятно, она надеялась, что я откажусь. Нет, дорогая, не надо бросать слова на ветер! Да, я очень хочу кофе и не вижу никаких причин, чтобы от него отказываться. Секретарша поджала губки, встала и сделала несколько несуетливых шагов к окну, около которого стоял небольшой круглый столик, затем не спеша налила в электрическую кофеварку воды из кувшина и взяла в руки пакет молотого кофе «Арабика». Я с облегчением вздохнула — все-таки не растворимая бурда. Через несколько минут ароматный тонизирующий напиток был готов. Едва я сделала несколько маленьких глотков, как из кабинета Гуревича быстрым шагом вышел посетитель — лысый толстый дядька в длинном кожаном пальто.

— Как о вас доложить? — спросила секретарша.

— Частный детектив Татьяна Иванова, — ответила я и поставила чашку на стол.

— Хорошо, — улыбнулась девушка и сняла трубку. — Владислав Витальевич, к вам частный детектив… Да. Поняла. Проходите.

Господин Гуревич ничуть не удивился моему визиту.

— Присаживайтесь, пожалуйста. Чем обязан?

— Как вы уже слышали, я частный детектив. В данный момент я расследую одно преступление, и в связи с этим мне надо задать вам несколько вопросов, — сказала я, присаживаясь напротив Гуревича.

— Милая девушка…

— Меня зовут Татьяна Александровна, — напомнила я, давая понять, что предстоящий разговор будет носить сугубо деловой характер.

— Хорошо, Татьяна Александровна, я буду называть вас по имени и отчеству, только суть дела от этого не меняется. Вас, вероятно, интересует кто-нибудь из моих клиентов, но вынужден вас огорчить. Все, кто ко мне обращается, имеют право на конфиденциальность, — авторитетно заявил Владислав Витальевич. — Боюсь, я ничем вам помочь не смогу.

— Могли бы и не говорить о конфиденциальности. Наши профессии немного похожи. Я, как и вы, действую во имя законности и храню тайны моих клиентов. Мои вопросы будут касаться лично вас.

— Меня? Помилуйте! Что я такого натворил? — удивился Гуревич, но пока не слишком насторожился.

— Владислав Витальевич, пока я вас ни в чем не обвиняю, — мило улыбаясь, сказала я. — А прошу оказать содействие моему расследованию, чистосердечно ответив на мои вопросы.

— Хорошо, слушаю вас, — ответил юрист и отвел в сторону глаза, выдающие настороженность.

Я достала из сумки портрет Галины и положила его перед юристом.

— Мне хотелось бы поговорить с вами об этой девушке.

Рот Гуревича перекосился от неудовольствия — то, что его личная жизнь стала достоянием гласности, явно не радовало престарелого ловеласа.

— Что именно вас интересует? — процедил он сквозь зубы, потом вынул из кармана носовой платок и вытер пот со лба.

— Ее фамилия, имя, отчество, место жительства и работа.

— Я могу узнать, чем вызван ваш интерес к ней? — Гуревич взял дрожащей рукой листок бумаги.

— Она подозревается в очень серьезном преступлении, — сказала я, надеясь произвести на собеседника еще более сильное впечатление.

— Боюсь, что я ничем не смогу вам помочь, — растерянно пробурчал тот, не поднимая на меня глаз и продолжая сверлить глазами портрет.

— Не можете или не хотите?

— Это не имеет значения.

— Владислав Витальевич, вы — юрист, поэтому как никто другой должны понимать, что в любой ситуации важно соблюдать законность, а покрывать преступников только потому, что вас связывают с ними личные отношения, это может вам же самому выйти боком.

— Вы мне угрожаете?

— Нет, я хочу, чтобы вы поняли всю серьезность ситуации. Эта девушка подозревается в убийстве, а вы ее укрываете.

— В убийстве?! — Голос Гуревича прозвучал глухо и как-то надломленно.

— Да, в убийстве. Я понимаю, вам нелегко сразу поверить в это, но придется.

— Нет, я в это никогда не поверю. — Гуревич выронил листок и закрыл лицо руками. — Этого просто не может быть!

— Увы, но у меня есть много оснований, чтобы подозревать эту особу.

— И других подозреваемых у вас нет? — злорадно осведомился он.

— Были, но сейчас их круг сузился до одной персоны, до девушки по имени Галя. Боюсь, что она познакомилась с вами только для того, чтобы отомстить кое-кому из близких вам людей…

— Познакомилась со мной? Вы считаете, что она для этого вот познакомилась со мной? — На лице у Гуревича появилась какая-то горькая ухмылка.

— Да, ей очень надо было пробраться в ваш дом, потому что она решила с особой изощренностью отомстить кое-кому из ваших близких.

— Познакомилась со мной, чтобы отомстить моим близким? Это же смешно!

— Нет, это не смешно, а скорее грустно.

— Скажите конкретнее — кому она собиралась отомстить и как именно?

— Она решила замести следы убийства, свалив его на другого человека, хорошо знакомого вам.

— Замолчите! Я не верю ни одному вашему слову! — гаркнул Гуревич, потом регистр его голоса несколько повысился, но в нем стали отчетливо проскальзывать презрительные нотки: — Вы, девушка, большая фантазерка и авантюристка!

— Меня зовут Татьяна Александровна, — в очередной раз напомнила я. — У меня серьезная профессия. Я — частный детектив, и расследование, которым я сейчас занимаюсь, тоже очень серьезное.

— Я помню все, что вы мне здесь наплели. Думаю, что вы пришли сюда, чтобы шантажировать меня.

— Если бы я хотела вас шантажировать, то пообещала бы рассказать о ваших шалостях жене, Раисе Никитичне, но я взываю к вашему разуму. Вы понимаете, как любовная связь с убийцей может повлиять на вашу карьеру? Рано или поздно я докажу ее вину, и ваше имя будет звучать в суде. Директор юридической фирмы — пособник убийцы! Владислав Витальевич, подумайте хорошенько, стоит ли покрывать преступницу?

— Вон отсюда! — Гуревич резко встал и показал рукой на дверь, но я не тронулась с места.

Более того, я решила незаметно оставить в кабинете «жучок». Пока Владислав Витальевич вставал и шел к двери, я незаметно расстегнула «молнию» сумки, которая лежала у меня на коленях, и…

— Немедленно покиньте мой кабинет, — взвизгнул Гуревич, — иначе я буду вынужден прибегнуть к физической силе!

Я достала из сумки свою визитку и сказала:

— Разумеется, я уйду, но если вы вдруг решите изменить свою позицию, то позвоните мне, пожалуйста, по телефону, указанному в этой визитной карточке.

Гуревич перевел взгляд с меня на визитку, которую я бросила на его стол, и покачал головой. Потом демонстративно отвернулся от меня и стал ждать, когда я уйду. Я воспользовалась благоприятными обстоятельствами и посадила «жучок» в кактус, стоящий рядом с компьютером.

— Чего вы там медлите! Уходите! Мне не о чем с вами разговаривать! Я никогда вам не позвоню!

— Владислав Витальевич, не зарекайтесь, — сказала я, подойдя вплотную к хозяину кабинета. — Я почему-то верю в ваше благоразумие и надеюсь, что вы мне все-таки позвоните.

— София, никогда не пускайте ко мне эту женщину!

— Хорошо, Владислав Витальевич.

Я взяла из шкафа свою шубку, медленно надела ее, не суетясь, поправила перед зеркалом прическу, затем подкорректировала губы блеском и вышла из офиса, сказав на прощание:

— До свидания!

Мне никто не ответил — ни Гуревич, ни его секретарша. Сев в машину, я проехала немного вперед и завернула за угол. Остановившись на парковке около ресторана «Золотая рыбка», я стала налаживать приемное устройство, вмонтированное в MP-3 плеер. Надев наушники, я стала ожидать трансляцию из кабинета директора ООО «Консультант». Она началась незамедлительно. Надо сказать, Гуревич оказался страшным матерщинником, его нецензурные выраженьица ужасно оскорбляли мой слух, но я готова была смириться с этим ради пользы дела. Вскоре в наушниках воцарилась тишина, а потом Владислав Витальевич заговорил, вероятно, по телефону:

— Галя, мы должны с тобой немедленно встретиться… Дело слишком серьезное! Галя, тобой интересуется частный детектив… Галина, ты меня пугаешь! В общем, так, оставайся на месте, я сейчас к тебе приеду, и мы все обсудим… Нет, я ничего ей не сказал!.. При чем здесь Катя? О ней как раз не было сказано ни слова. Она — это частный детектив. Да, она женщина, Иванова Татьяна Александровна. Черт! Повесила трубку!

Услышанное убедило меня в том, что мое расследование движется в верном направлении. Более того, мне показалось, что Гуревич тоже причастен к появлению трупа в Катиной «девятке». И почему такой расклад не пришел мне сразу в голову? Если бы я заранее догадалась об этом, то построила бы свой диалог с юристом иначе.

В наушниках снова раздался голос Владислава Витальевича, правда, тихий. Гуревич сказал секретарше, что уходит и сегодня больше не вернется. Нетрудно было догадаться, что он отправится прямиком к Галине. Я, разумеется, решила проследить за ним.

Дождавшись, когда через перекресток проедет черный «БМВ», я выдержала небольшую паузу и поехала за ним.

Глава 12

Пока преследование шло по центральным улицам, я не боялась оказаться замеченной. В завокзальной части города движение машин стало менее оживленным, и мне пришлось увеличить дистанцию, а потом и вовсе свернуть в какой-то переулок. Возможно, Гуревич еще не понял, что за ним увязался «хвост», но если бы я не исчезла из поля его зрения, то наверняка он стал бы подозревать, что за ним следят. Я хорошо знаю город, потому не теряла надежды снова выйти на «дичь», сделав небольшой крюк в сторону. Каково же было мое удивление, когда моя «девятка» едва не столкнулась с черным «БМВ», поменявшим направление своего движения! Оказывается, проехав вперед по Песчаной, Гуревич почему-то развернулся обратно и погнал по параллельной улице обратно в центр. К счастью, я вовремя затормозила, и аварии не произошло, наши машины благополучно разъехались. Но Владислав Витальевич меня, вероятно, узнал. Во всяком случае, он увеличил скорость, намереваясь оторваться от преследования. Теперь скрываться уже не имело смысла, и я тоже со всей силы нажала на газ. Гуревичу подфартило, он успел проскользнуть на желтый свет и был таков. Мне пришлось остановиться на перекрестке Большой Садовой и Беговой.

Да, Таня, ты практически провалила слежку. Неужели теряешь квалификацию? Где теперь искать любовницу этого лысеющего донжуана? Вот уедет его красавица обратно в Москву, и ищи ее там, как ветра в поле. Гуревич же, как партизан, будет держать язык за зубами, а мне и предъявить ему нечего.

Загорелся зеленый свет, и я поехала дальше, уже не надеясь напасть на след черного «БМВ». Вдруг мне показалось, что где-то впереди замаячила иномарка Катиного отчима, я припустила за ней, а когда догнала, была сильно разочарована — у нее оказался другой номер, а за рулем сидела женщина средних лет. Я была на грани отчаяния и поняла, что мне просто необходимо взять тайм-аут. В создавшейся ситуации было бы неплохо немного отдохнуть, принять душистую ванну, выпить чашку-другую крепкого кофе, а уже потом работать дальше. Я уже свернула в сторону своего основного места жительства, как зазвонил мобильник. Включив громкую связь, я услышала взволнованный голос Катерины:

— Таня, ты можешь срочно приехать ко мне? Я кое-что узнала о Гальке. У меня есть страшные подозрения, если все так на самом деле, то это конец света.

— Катя, ты можешь мне в двух словах без всякой таинственности объяснить, в чем дело? Что такого сногсшибательного ты узнала о Галине?

— Это не телефонный разговор.

— Ладно, минут через десять буду у тебя.

Заинтригованная, я сразу почувствовала, что у меня открылось второе дыхание. Во всяком случае, об отдыхе я уже и не помышляла.

Барулина встретила меня в прихожей.

— Таня, я все ожидала, только не такое! Представляешь, Галина — дочь Влада! — поведала мне Катерина срывающимся от волнения голосом.

— Ты в этом уверена? — спросила я, расстегивая шубку и осмысливая ситуацию.

— Почти. Мне удалось выяснить, что ее отчество — Владиславовна, а родом она из Тарасова. Правда, ее фамилия не Гуревич, а Чижова, но ведь женщины выходят замуж и меняют фамилию. Мне сказали, что Галина была замужем, но разошлась.

— Что ж, твоя версия не лишена здравого смысла. — Я подала Катерине шубку, чтобы она определила ее на вешалку. — Но еще не факт, что она единственно верная.

— Факт, Таня, факт! Они даже чем-то похожи, овалом лица, что ли, а еще у них у обоих есть одна и та же манера подергивать плечами.

— Тебе видней, я Галину не видела, — сказала я, снимая сапожки.

— А Влада видела? Тебе удалось с ним поговорить?

— Да, — ответила я, надевая тапочки.

— И что же?

— Он не отрицал, что знаком с Галей, но и ничего не сказал мне о ней.

Я вдруг вспомнила горькую ухмылку Гуревича, когда из моих уст вылетело, что Галина его любовница. Тогда такая реакция показалась мне странной, а теперь все встало на свои места. Конечно же, она его дочь! А если так, то он имеет законное право не свидетельствовать против своей родной дочери.

— Таня, так о чем вы все-таки с ним разговаривали?

— Я пыталась внушить ему, что человеку его профессии укрывать преступниц неэтично. Если бы мне заранее знать, что они не любовники, а близкие родственники, то наша встреча могла бы быть плодотворнее. У Полины создалось впечатление, что ее сосед обнимался на улице с девушкой легкого поведения, а потом несколько раз устраивал у себя на квартире тайные свидания с ней. Я приняла все это на веру. Скажи, Катя, а ты знала, что у твоего отчима есть дочь от первого брака?

— Нет, мама никогда не говорила мне этого. Возможно, она ничего и не знала о ее существовании. Таня, что же ты будешь делать теперь?

— Пока не знаю, надо все хорошенько обдумать. Полагаю, сам Влад никуда от нас не денется, а вот свою дочурку он может надежно спрятать или обеспечить ей такую юридическую защиту, что не подкопаешься. Пожалуй, я позвоню сейчас кому-нибудь из своих знакомых ментов и попрошу выяснить, нет ли у них данных на Чижову Галину Владиславовну.

— Ты уж заодно попроси и про Влада узнать. Вдруг он аферист какой-нибудь?

— Да, это неплохая мысль, — ответила я и подумала, что не стоит напрягать этими вопросами Кирьянова. Поскольку он занимается официальным расследованием, раскрывать ему свои карты было совсем ни к чему. Мало ли что! Уж лучше озадачить Андрюшу Мельникова. Так я и поступила.

— Привет! Узнал?

— Конечно! Как же можно тебя, Танюша, не узнать! Как твои дела?

— Работаю.

— Я так и понял. Какая помощь нужна?

— Меня интересует все, что есть у вас на Гуревича Владислава Витальевича, — я прикрыла трубку рукой и спросила у Кати год рождения ее отчима.

— Пятьдесят пятый.

— …пятьдесят пятого года рождения. Но особенно меня интересует Чижова Галина Владиславовна, возможно, в девичестве Гуревич.

— Дочь его, что ли?

— Скорее всего. Точный год рождения не скажу, но думаю, что ей лет двадцать пять. — При этих словах Катя кивнула. — Конечно, она может быть сейчас и не зарегистрирована в Тарасове, но вдруг мне повезет, и ты все-таки раскопаешь какую-нибудь информацию о ней.

— Хорошо, а что мне будет за это?

— А что ты хочешь?

— Я человек негордый, мне много не надо. Литр огненной воды меня вполне устроит, чтобы в холодный зимний вечер, после напряженного рабочего дня посидеть с друзьями.

— Андрей, какой разговор! Я тебе два литра водки поставлю, ты только нарой мне что-нибудь об этих людях.

— Договорились, жди звонка.

Закончив разговор с Мельниковым, я посмотрела на Барулину. Она сидела на диване, обхватив голову руками. Я подумала, что сейчас начнется очередная серия ее истерических припадков, и не ошиблась. Катя начала с тяжелых вздохов, а потом стала сокрушаться по поводу того, что ее родная мать пригрела на груди семейку аферистов, для которых нет ничего святого. У меня создалось впечатление, что в данный момент Катя воспринимает меня не как сыщицу, работающую на нее, а как своего единственного зрителя. Откровенно говоря, мне уже порядком надоела ее порочная привычка лицедействовать.

— Мне кажется, что Влад и Галина едины в своем стремлении уничтожить меня и маму. Самое интересное, что мамочка ни за что не поверит во все это и будет защищать своего ненаглядного мужа до последнего. — Барулина бездарно закатила глаза. — Это ужасно, ужасно! Мама потакает каждому его слову, она даже изменила своим привычкам и пристрастиям, стала вставать с первыми петухами и готовить то, что ему нравится, наглаживать ему брюки и рубашки… Отец, помнится, сам брюки гладил и в еде непривередлив был… Мне этот Влад сразу не понравился, есть в нем что-то отталкивающее… Таня, ну вот скажи, что она в нем нашла?

— Катя, я не собираюсь ломать голову над этим вопросом. Меня больше интересует то, где искать Галину и как заставить ее во всем признаться.

— У меня есть идея. Мне кажется, она сегодня же даст деру из Тарасова. Надо ехать на вокзал и караулить ее на перроне перед отходом московских поездов. Девятка уже ушла, значит, остались только два поезда — тринадцатый и семнадцатый.

— И еще три или четыре проходящих поезда, следующих в столицу с юга. А также можно улететь в Москву на самолете или уехать туда на рейсовом автобусе, — довольно скептически отозвалась я. — Более того, у нее, возможно, есть своя тачка, тогда перехватить ее вообще не удастся.

— Выходит, ты зря заявилась к Владу и стала в открытую интересоваться Галькой, — с упреком сказала клиентка. — Как ты могла допустить такую оплошность! Хуже просто ничего придумать нельзя. Я на твоем месте тайно проследила бы за ним, и тогда он, ни о чем не подозревая, обязательно вывел бы на свою ненаглядную дочурку. Таня, признайся, что ты провалила расследование, завела его в тупик! Нет, надо было сразу Сережу подключать к этому делу!

Я закурила сигарету. Признавать правоту клиентки было совсем не в кайф, но кое в чем она была права. Однако задним умом мы все сильны. Знай я с самого начала, что Галя — дочь Влада, то стала бы действовать как-то иначе. Впрочем, интуиция подсказывала мне, что дело вовсе не зашло в тупик. Просто надо сосредоточиться, причем в полной тишине, а не под Катины упреки, и тогда в голове обязательно созреет какой-нибудь план. К тому же Мельников мог раскопать какую-нибудь ценную информацию про моих подозреваемых, способную кардинально изменить ход следствия. Да и Кирьянова неплохо было бы снова побеспокоить — вдруг у него тоже есть какие-то наработки.

Катя продолжала что-то бубнить себе под нос. Я прислушалась к ее словам и поняла, что она жалуется на свою несчастную судьбу, в довершение ко всему пославшую ей никчемного детектива.

— Катя! Ну, как же тебе не стыдно! Если бы не я, ты уже сидела бы в следственном изоляторе. Хотела бы я услышать, какую песню ты бы тогда пела! Все, возьми себя в руки! Хватит распускать нюни! Если Галя сразу не уехала в Москву, значит, ее что-то туда не пускает или удерживает здесь. Она еще проявит себя… Я пойду в магазин за сигаретами. Тебе что-нибудь купить?

— Нет, мне ничего не нужно, — бросила мне вслед Барулина, скорчив недовольную мину.

Я ушла вовсе не потому, что у меня кончились сигареты — в шкафу была заначка. Возникла необходимость спросить совета у гадальных двенадцатигранников, а они лежали в бардачке «девятки».

Когда я достала мешочек, то вспомнила, что в прошлый раз кости советовали мне не забывать, что лучшее — враг хорошего. Это сразу подбодрило меня. Катя считала, что я поступила не самым лучшим образом, но если верить двенадцатигранникам, то все было сделано правильно. По-моему, нет ничего страшного в том, что я раскрылась перед Гуревичем. Мой визит должен был заставить его и Галину как-то активизироваться. Я спутала их планы, а раз так, то они обязательно сделают где-нибудь ошибку. В общем, я уверовала в то, что лучшее — враг хорошего, и задумалась над формулировкой нового вопроса.

Перестав терзаться по поводу своих ошибок и просчетов — ведь оказалось, что их вовсе и не было, — я поняла, что меня очень интересует фигура Гуревича. Причастен ли он к преступлению, которое я расследую? Если причастен, то какова его роль?

Бросив двенадцатигранники на переднюю панель машины, я подалась всем телом вперед, чтобы рассмотреть цифры на верхних гранях. Вышла комбинация: «20+25+7». Трактовка этих чисел была самой незамысловатой: «Если он захочет что-то для вас сделать, то будет искать возможность, а если не захочет — обоснует причины».

Мои гадальные косточки прямо не сказали, виновен ли Владислав Витальевич или нет, но между строк читалось, что невиновен. Я воспроизвела в памяти наш разговор и утвердилась во мнении, что все сказанное мною было для него полной неожиданностью. Какой отец сразу примет на веру, что его дочь убийца? Любой станет защищать свое любимое дитя от ничем не подтвержденных обвинений. Первая реакция Гуревича была вполне адекватной, а вот дальше, после того, как пообщается с Галей, он, если верить двенадцатигранникам, будет искать встречи со мной.

Что ж, я могла немного подождать. Достав из кармана мобильник, я позвонила Кирьянову.

— Володя, привет, у тебя есть для меня какие-нибудь новости?

— Да, я как раз собирался тебе звонить. Мы нашли мать подозреваемой и побывали вместе с ней на квартире артистки.

— Ну и что, обыск дал какие-нибудь результаты?

— Да, мы нашли там фотографию парня из ее машины, небольшую такую, как на паспорт, а также клок его кожаной куртки.

— Володя, надеюсь, ты понимаешь, что ей подбросили эти улики для полной достоверности? — спросила я, но Кирьянов ничего не сказал в ответ, только покашлял. Такая реакция дала мне основания полагать, что у него совсем другая точка зрения. — Скажи, а вы брали квартиру моей клиентки под круглосуточное наблюдение?

— Да, сначала оставили одного человека в соседней квартире, но из-за дефицита кадров пост пришлось снять. Я же знал, что актриса у тебя и туда не вернется. А матери она сказала, что уехала в Санкт-Петербург.

— Владимир Сергеевич, ты меня удивляешь! Катерине на самом деле совсем ни к чему было туда возвращаться, а вот та, которая действовала под ее личиной, похоже, там побывала. Нельзя было снимать наблюдение, нельзя!

— Таня, ты должна понять — у нас была безвыходная ситуация. Мы брали одного мокрушника, поэтому все люди были задействованы в очень серьезной операции. Знаешь, соседка обещала ночью не спать и приглядывать за квартирой актрисы.

— Она что-нибудь видела или слышала?

— В том-то и дело, что ничего.

— Допустим, она могла и заснуть…

— Не спорю. Таня, скажи, ты сама-то что-нибудь накопала?

— Да, я, можно сказать, близка к цели. У меня есть конкретная подозреваемая, мотив у нее, чтобы отомстить моей клиентке, очень весомый. Думаю, очень скоро будет в моих руках, и я с превеликим удовольствием передам ее тебе. Володя, ты же понимаешь, что актриса наняла меня лишь для того, чтобы с нее были сняты подозрения, а то, за что поплатился жизнью белозубый, меня уже не очень-то интересует.

— Хорошо, я с радостью приму у тебя эстафетную палочку, — сказал Кирьянов, после чего попрощался со мной.

Идти домой не хотелось, Катя не дала бы мне сосредоточиться на деле, поэтому я осталась в машине и начала загружать свой мыслительный аппарат на полную катушку.

Итак, пути двух тарасовских девушек два года назад пересекались в Москве. Причем ситуация складывалась так, что пройти мимо друг друга они не могли, поскольку обе положили глаз на одного и того же богатенького мена. Только Галя, познакомившаяся с ним раньше Кати, оказалась не в состоянии удержать бойфренда — тот по каким-то причинам предпочел Барулину. Соперницы начинали прилюдно выяснять отношения. Если верить Катерине, то инициатива принадлежала Галине. Увы, разборка именно для нее же кончилась самым печальным образом — порванное платье обнажило дешевое нижнее белье, не подходящее по цвету к верхней одежде. Ясно, что самолюбие Галины уязвлено дальше некуда, в сердце вспыхнула ненависть, созрел и план мести. В то время как в Москве разгорались эти шекспировские страсти, Галин отец женился на Катиной матери. Знали ли соперницы, что по воле их родителей они стали чуть ли не сестрами? Барулина утверждает, что понятия об этом не имела. Возможно, два года назад Галя об этом тоже ничего не знала, но, приехав в Тарасов и поговорив по душам с отцом, она стала обладательницей страшной тайны и решила воспользоваться новыми обстоятельствами.

Да, Таня, все очень гладенько, только вот белозубый здесь при чем? Знать бы, кто он такой! Конечно, так и хочется предположить, что он москвич, поскольку в Тарасове никого не всколыхнуло его исчезновение. Допустим, Галина приехала сюда вместе с ним. Но с какой целью? Если она заранее не знала, что ненавистная ей Катя живет здесь, то вряд ли она везла сюда мужика из столицы, чтобы здесь лишить его жизни и подбросить труп Барулиной. Это уж верх цинизма, наглости и жестокости! Скорее всего, произошедшее вышло случайно. Возможно, Чижова отправила мужика на тот свет по неосторожности и решила свалить вину на «сестричку». В этом случае Владислав Витальевич действительно был не при делах.

Однако возможен и другой вариант — хорошо спланированное преступление, направленное не только против Катерины, но и против ее матери. Слишком уж интересное совпадение — почти одновременно Гуревич знакомится в Тарасове с Барулиной-старшей, а его дочурка сталкивается в Москве с Барулиной-младшей. Может быть, у моей клиентки существует какая-нибудь семейная тайна? Какая? Допустим, они обладают каким-нибудь антиквариатом… Телефонный звонок прервал мои размышления.

— Да, Андрюша, я тебя слушаю.

— Где мой литр огненной воды?

— Два, Андрюша, два, правда, они пока в магазине.

— Тогда я тебе ничего не скажу.

— Мельников, хватит набивать себе цену! Формулу знаешь?

— Какую?

— Вечером — информация, поздно вечером — водка.

— Что ж, такая формула меня устраивает. Слушай, что мне удалось узнать: у Гуревича действительно есть дочь Галина, но по мужу она не Чижова, а Оленина. Пять лет назад она проходила у нас по делу о краже в парфюмерном магазине — стащила там духи стоимостью три тысячи пятьсот рублей. Но в суде дело развалилось, потому что свидетели отказались от своих показаний.

— Ясно, папаша подсуетился.

— Возможно. Хочу тебе сказать, что в настоящее время она не зарегистрирована ни в Тарасове, ни в Тарасовской области, а выписалась в 2002 году.

— Это все?

— Могу еще назвать адрес Гуревича и Оленина.

— Оленина?

— Да, мужа Галины.

— Что ж, эта информация может оказаться совсем нелишней.

— С радостью сообщаю тебе, что Анатолий Петрович Оленин проживает на улице Песчаной, дом сто тридцать девять, квартиры нет, наверное, частный дом.

— Андрюшенька, ты просто прелесть! С этой информации, конечно, надо было начинать, но и на десерт она тоже пойдет.

— Кстати, а как насчет закуски? Одной водкой сыт не будешь.

— Что ты предпочитаешь — красную икру, селедку под шубой или маринованный огурчик?

— Огурчик? Танюш, я ведь не вегетарианец.

— Поняла — колбаса, сало, курица-гриль.

— Что-то в этом роде. Сейчас как раз конец рабочего дня…

— Понятно, значит, через полчаса буду около твоей конторы.

— Ловлю на слове, — сказал Мельников и повесил трубку.

Я хотела сразу же поехать к ближайшему гастроному, но потом подумала, что надо подняться к Катерине и сказать ей, что в деле нарисовался новый поворот, поэтому ей не стоит отчаиваться. Да, предупредить слабонервную клиентку о своем отъезде было просто необходимо. Поднимаясь к ней, я думала о том, что Гуревич неспроста поехал из офиса на Песчаную улицу, ведь там, оказывается, жил его бывший зять. Наверное, Галина остановилась у него. Странно, конечно, но не так уж невозможно.

Открыв дверь своим ключом, я услышала, что Катя разговаривает с кем-то по телефону. Из комнаты донеслось:

— Она пришла. Да, договорились. Жду.

— Кого это ты ждешь? — поинтересовалась я.

— Таня, ты ушла на пять минут за сигаретами, а пропала почти на час. Я думала, что ты уже не вернешься, тем более на кухне в шкафу лежат две пачки.

— И поэтому ты кого-то пригласила сюда, несмотря на мой строжайший запрет? Впрочем, я догадываюсь, кого ты ждешь. Сергея Родионова, не так ли?

— Да, именно его. А что я должна была делать?

— Катя, а, может быть, я зря тебе поверила? В твоей квартире, оказывается, хранились фотографии белозубого парня и клочок его куртки. — Мои слова произвели на Барулину сильное впечатление. Самоуверенность моментально покинула ее, и на лице появилась озабоченность.

— Так ты сейчас ездила на мою квартиру?

— Что ты, Катюша, все это время я сидела в машине и вела телефонные разговоры. Сегодня милиция делала в твоей квартире обыск.

— Как они туда попали? Взломали дверь, что ли?

— Нет, они нашли твою маму.

— Значит, она в курсе? Боже, мамочка знает, что я ей соврала. Я-то так надеялась, что она ничего не узнает!

— Катя, опомнись! Если здесь замешан твой отчим и его дочь, то Раиса Никитична все равно обо всем бы узнала.

— Таня, в твое отсутствие я столько здесь всего передумала. В общем, мне показалось, что пора подключать Сережу. Я его давно знаю и потому верю ему.

— А мне, значит, не веришь?

Барулина молчала, она явно находилась в смятении. В общем-то, я ее понимала — несколько минут назад Кате казалось, что я ее кинула, а потом выяснилось, что я вовсе не слиняла, а вплотную занималась расследованием.

— Таня, мне позвонить Сереже и сказать, чтоб не приходил? — наивно-виноватым голоском спросила Катерина.

— Пусть приходит. У вас, кажется, возобновляется старый роман? Не буду мешать твоей личной жизни, а у меня еще есть дела.

— Значит, ты не останешься?

— Нет.

— Да, наверное, ты права насчет романа. Когда только я вернулась из Москвы, Сережа показался мне жутким провинциалом, хотя и на того, что я знала прежде, уже не был похож. Его участие в моей судьбе заставило меня взглянуть на него по-новому, а в сердце что-то всколыхнулось. — Барулина стала на ходу сочинять монолог о вновь вспыхнувших чувствах. — Если мама узнает, что я с ним снова встречаюсь, то это ее добьет. Она к Сереже всегда была несправедлива. А он меня так любил…

Мне пришлось прервать Барулину, попрощаться и уйти, оставив Катю наедине с вновь нахлынувшим чувством к старому знакомому. Удивительно, но угроза попасть в тюрьму за убийство мою клиентку, похоже, совсем перестала волновать. Или это все игра?

Глава 13

По пути в Октябрьский РОВД я заехала в продуктовый супермаркет и купила обещанный презент. Откровенно говоря, Мельников давно уже заслужил серьезное поощрение. Сколько раз он предоставлял мне информацию совершенно бесплатно! А сегодня Андрюше захотелось во что бы то ни стало напиться, ну и что? Лично я не собиралась осуждать его за это и тем более клеить ему ярлык безнадежного «хроника». Работа у моего однокашника малооплачиваемая и нервная, а стрессы периодически снимать надо, так что мой звонок был ему на руку. Мы оказались полезны друг другу.

Я остановилась около райотдела и позвонила.

— Андрюша, ты где? Я думала, ты будешь меня встречать с авоськой у входа.

— Танюша, извини, был вынужден срочно уехать. Ты же знаешь нашу работу, только выстроишь грандиозные планы, так они сразу же рухнут.

— Не волнуйся, твоя водка не прокиснет. Ладно, позвоню тебе завтра, договоримся о встрече. — Отключив мобильник, я стала разворачиваться, чтобы поехать в завокзальную часть города.

Неожиданно повалил сильный снег. Он хлестал в лобовое стекло крупными хлопьями, «дворники» едва успевали счищать его. Видимость была просто никакой, а пешеходы то и дело лезли под колеса, но, к счастью, до Песчаной улицы я добралась без дорожно-транспортных происшествий. Найти бы только нужный дом! Номеров совсем не видно. Кажется, сотый я уже проехала.

— Мужчина! — Я приоткрыла окно и окликнула прохожего. — Подскажите, до сто тридцать девятого дома еще далеко?

— Что-то зачастили к Толяну гости… Нет, барышня, недалеко — раз, два, три… да, четвертая хата по этой стороне.

Я проехала немного вперед, считая дома, и на всякий случай остановила машину на противоположной стороне дороги. Утопая по колено в снегу, дошла до забора и посмотрела на нужный дом — ни в одном окне не было света. «Наверное, Гуревич оторвался от моей погони, снова вернулся сюда и забрал дочурку, чтобы спрятать ее в более надежном месте. Может быть, стоит незаметно проникнуть вовнутрь? — размышляла я. — Вдруг удастся найти какие-нибудь улики? Конечно, можно и с соседями поговорить…»

— Эй, ты кого здесь ищешь? — раздалось где-то сзади. — Галку, что ли? Так ее здесь нет, уехала.

Я оглянулась и увидела небритого мужичка в вязаной шапочке, телогрейке и валенках. Он подошел ко мне почти вплотную, и я едва не задохнулась от перегара, исходившего от него.

— Простите, вы, случайно, не Анатолий Оленин?

— Он самый. А ты кто такая?

— Галина подруга.

— Тогда дай мне полтинник, — нагло заявил он.

— Зачем?

— Выпить хочу с горя, а Петрович самогон в долг не дает.

— Анатолий, а водка вас не устроит?

— Паленая?

— Почему паленая? У меня в машине есть бутылка хорошей водки и закуска. Все это будет вашим, но мне хотелось бы задать вам несколько вопросов.

— Вообще-то Галка сказала, чтоб я держал язык за зубами, но если ты ее подруга… Хотя я сомневаюсь, что у нее есть в Тарасове подруги. — Оленин замялся, раздумывая: нарушить данное слово и получить халявные выпивку и закуску или же не делать этого.

Я решила форсировать события, поэтому пошла к машине, открыла дверцу и достала литровую бутылку «беленькой». Толян, увидев презент, хоть и облизнулся, но сказал:

— Нет, я что-то ничего не понимаю. Тебе что, в натуре, от меня надо? Купить меня хочешь?

— Анатолий, я частный детектив, меня нанял Владислав Витальевич, чтобы я отыскала его дочь.

— А, тогда понятно. Значит, тесть пронюхал, что она в Тарасов вернулась. Говорил я Галке, сходи к отцу. Значит, она меня не послушала. Вообще-то Галка еще та сучка! Месяц жила у меня, пила и ела за мой счет, а потом уехала тайком, да еще прихватила мои бабки.

— Толя, давай поговорим об этом в доме. На улице холодно, да и снег валит. Не возражаешь?

— Не возражаю, если тебя саму мой вид не пугает. Галка говорила, что я на человека не похож. Да, оброс вот… Не боишься меня?

— Нисколько.

— Хочешь поговорить со мной — ради бога. Водку-то давай! Кажется, ты еще закуску обещала? — Скромностью Оленин явно не отличался.

Я передала ему бутыль, а потом достала из пакета, лежащего на заднем сиденье машины, палку копченой колбасы. По радостно-возбужденному выражению лица Толяна сразу стало понятно, что после первой рюмки он со всей откровенностью ответит на любой вопрос. «Прости, Андрюша, что половина презента, предназначенного тебе, ушла налево, но так надо для дела», — мысленно произнесла я, закрывая дверцу.

Оленин махнул рукой, приглашая в гости, и зашагал широким шагом к калитке. Я последовала за ним.

Все-таки самая конвертируемая валюта — это водка! В качестве оплаты за услуги ее принимают буквально все, разве что только собакам она до лампочки. На крыльце на меня накинулась маленькая визгливая шавка, не подозревающая, как щедро я одарила ее хозяина. Толян цыкнул на нее, и псина сразу же замолчала. Вот это дрессура!

Как снаружи, так и внутри дом Оленина производил очень убогое впечатление. Мне даже с трудом верилось, что красавица Галина, привыкшая к столичной роскоши, прожила в этом клоповнике целый месяц. Что же толкнуло ее на такой экстрим? Неужели проживание в этом «отеле» было частью ее коварного плана по осуществлению мести Барулиной? Вряд ли, я скорее бы поверила, что Оленина-Чижова попала в очень затруднительные обстоятельства, при которых ей было совершенно некуда податься. Наверное, она была на сто процентов уверена, что бывший муж ее не выгонит, и не ошиблась. Снова неувязка — она могла остановиться у отца или попросить, чтобы он снял ей квартиру. Бывший муж считает, что Галина не виделась с отцом, но мне доподлинно известно, что они общались. К чему такие тайны? Да, непонятки какие-то.

Когда Анатолий сбросил с себя деревенскую одежонку и предстал передо мной в джинсах и свитере, то показался мне лет на десять моложе, чем на первый взгляд, и даже симпатичнее, только на его лице был глубокий отпечаток жизни, утратившей всякий смысл.

— Я не спросил, — Оленин говорил, глядя куда-то в сторону, — тебя как зовут?

— Таня.

— Ну а мое имя ты знаешь. Ну, ты, это самое, шубу снимай! У меня тепло тут, — сказал Оленин и поставил на грязный стол две рюмки. — Колбасу порежешь? Ладно, я сам. Знаешь, Галка по дому ничего не делала, ни тогда, ни сейчас. Хоть раз полы бы помыла или борщ сварила! Но я согласен был, пусть ничего не делает, только живет со мной…

Оленин принес хлеб, майонез, нарезал колбасу, открыл водку и налил себе и мне по рюмке.

— Хорошо! — одобрительно воскликнул Оленин, приняв на грудь. — Так о чем ты хотела со мной поговорить?

— О Галине. Где она сейчас?

— Откуда я знаю? Она мне не доложила. — Толян щедро намазал хлеб майонезом и положил на него несколько толстых кусков колбасы. Смачно откусив кусок бутерброда, он прожевал его, а потом сказал: — Примерно месяц назад ни с того ни с сего завалилась ко мне и заявила, что поживет здесь. Я чуть со стула не свалился, когда она нарисовалась на пороге. Галка стерва. Ой прости — говорю, что думаю, — бросила меня пять лет назад и укатила в Москву. Правда, потом приезжала, чтобы развестись. Замуж, видите ли, за какого-то московского хрена собралась… Ну, ты знаешь, наверное, об этом.

— Не очень-то.

Анатолий налил себе новую порцию водки. Затем поднес бутылку к моей полной рюмке и удивленно спросил:

— Ты почему не пьешь?

— Я за рулем.

Оленин понимающе кивнул и продолжил единоличное злоупотребление халявной водкой.

— Она мне всю жизнь испортила. Я ее так любил, так любил! Но Галке на меня всегда наплевать было. Что на меня, она и отца своего ни в грош не ставила, хоть он ее и от тюрьмы спас. Ты, наверное, в курсе, что Галка грешила тем, что в магазинах воровала. Нет? Значит, Гуревич тебе об этом тоже не говорил? Стыдно, наверно, что так дочь воспитал. Он ведь ее один растил, потому что мать умерла при родах. Не знаю, зачем Галка воровала, я ведь тогда прилично зарабатывал и для нее ничего не жалел. Но ей жизнь, что ли, скучной без риска казалась, но каждый день что-нибудь тащила — то шоколадку, то банку консервов, то кусок мыла, а потом хвалилась передо мной.

— Неужели ее ни разу за руку не поймали?

— Чаще всего ее проделки оставались незамеченными, ведь продавцы в большинстве своем лохи натуральные! Конечно, редко, но бывало, что попадалась. Но поплачет, пожалуется на жизнь, вернет товар, ее и отпустят. А потом дома рассказывает мне о своих проделках и хохочет. Я с этим ничего поделать не мог и чувствовал, что когда-нибудь все это очень плохо для нее кончится. Меня самого с детства приучили — чужого не тронь! Лучше попроси. Но Галка считала, что можно и нужно хватать все, что плохо лежит. Вот и нарвалась по-крупному. Однажды женушка моя духи дорогущие, французские, в сумочку незаметно положила, а там, оказывается, камеры слежения были. Галку засекли, вызвали милицию и накрыли. Суд даже был, но Галку оправдали. Вскоре после этого она и слиняла в Москву, а как развелась со мной, так и вовсе пропала. Тесть не раз ко мне приходил, спрашивал, нет ли у меня сведений о ней. А какие у меня сведения? Я ведь бывший муж, объелся груш… — Оленин налил себе очередную рюмку и выпил залпом.

— Анатолий, а зачем Галина сейчас в Тарасов приехала?

— Я вначале, по глупости своей, подумал, что соскучилась и решила вернуться ко мне. Знаешь, Таня, я бы, честное слово, простил ее и принял обратно. Но Галка сказала, что проблемы у нее какие-то в Москве, надо от кого-то спрятаться. Ну, я сказал: «Живи, мне не жалко».

— Чем она здесь занималась?

— Не знаю, шлялась все время где-то, даже по ночам.

Скорее всего, Оленин на самом деле был неосведомлен о Галиных делах, но вот обеспечить ей алиби или опровергнуть его он, вероятно, мог. Пока он не слишком опьянел, я поинтересовалась:

— Толя, ты не помнишь, была ли Галя здесь в ночь с субботы на воскресенье и вечером в воскресенье?

— В субботу и воскресенье? Не было, я все выходные один куковал. За ней в субботу сарай на колесах приезжал, в смысле джип. Снег сильный шел, но я в окно его разглядел. Галка поговорила с кем-то по трубе и выпорхнула из моего гнездышка, как птичка.

— Скажи, а Галина как-то называла того, с кем по телефону разговаривала?

— Нет, она меня курить на улицу отправляла, когда ей звонили.

— Неужели ты не прислушивался?

— Прислушивался, но ничего интересного не расслышал.

— Как ты думаешь, в джипе был тот, от кого она из Москвы сбежала?

— Вроде бы нет, хотя ее не поймешь.

— Номер ее мобильника знаешь?

— Нет, без понятия, — сказал Оленин и закурил «Приму».

— А номер того «сарая» на колесах?

— Три икса, три четверки.

— А регион наш или московский?

— Черт! Не помню, — сказал Толян, стряхивая пепел прямо на пол.

— Может быть, к ней сюда кто-нибудь заходил?

— При мне никого не было, джип все время на улице за два дома отсюда останавливался. Стекла тонированные, кто внутри сидит, не видно. Как-то шел с работы пораньше, а «сарай» как раз мне навстречу едет, вот я и обратил внимание, что номера крутые. Зашел домой, а Галка лежит на диване и плачет. Я стал ее утешать, спрашивать, что случилось, она ничего толком сказать не может и лицо руками закрывает. Потом синяк мне под глазом показала и сказала, что могут совсем убить.

— За что?

— Я тоже спросил, кто и за что, но она промолчала. После этого Галка совсем нервная и дерганая стала. На меня даже с кулаками бросалась, будто я виноват в чем-то.

— Когда это было?

— Тот джипарь частенько к ней сюда подруливал, я его и сам видел в окно, и соседи мне говорили. А фингал ей под глазом вчера, нет, позавчера поставили.

«Понятно, значит, сразу после того, как в Катиной машине появился жмурик, — сопоставила я. — Наверное, Галину „учили“ так, чтобы держала язык за зубами. Неужели Гуревич все это знал?»

— Ее били, а она все равно сбежала с ними! — с досадой сказал Толян. — Я же пальцем ее, суку, ни разу не тронул, а надо было.

— Кстати, Галина не говорила, она вообще-то в Москву собиралась возвращаться?

— Не знаю, она никуда пока не собиралась. Утром здесь была, об отъезде даже не заикалась, а с работы пришел — ее и след простыл. Все вещички свои забрала, только вот помаду на зеркале забыла, а еще зарплату, что я вчера получил, нашла в ящике под газетой и уперла. Пусть мне тесть все это компенсирует, так и передай ему! Он, что же, думал одним литром водяры от меня отделаться?

— Нет, водка оказалась в моей машине по чистой случайности.

Оленин вдруг посмотрел на меня протрезвевшими глазами и сказал:

— Может, я зря тут перед тобой язык распустил? Вдруг ты не от тестя? Галка говорила, что ею могут из ментовки интересоваться, потому что живет здесь без прописки. Я почему-то тебе на слово поверил. Все, больше ни слова, молчок, тсс. — Оленин дрожащей рукой стал наливать очередную порцию огненной воды и даже пролил немного на стол. — Жаль, водка хорошая, я теперь всегда такую покупать буду, если до следующей зарплаты с голоду не подохну.

Седьмая или восьмая рюмка оказала свое магическое действие, и Толян далее стал разговаривать больше с собой, чем со мной:

— Вот дура-то, дура, с бандитами какими-то связалась! На таких «сараях» с иксами и четверками только братки ездят. Теперь точно в тюрьму попадет. Хотя что это я Галку жалею? Она мне всю жизнь испортила, стерва!

Настроение у Толяна вдруг резко поменялось, и он стал поливать свою бывшую жену последними словами. Поток его «красноречия» было трудно остановить, я никак не могла вклиниться между его междометиями и бранными словечками, чтобы задать новые вопросы. Еще после парочки опрокинутых рюмок Оленин совсем перестал что-либо соображать, а потом и вовсе захрапел, отвалившись на спинку стула.

Я встала из-за стола, достала из сумки полиэтиленовый пакет и на всякий случай положила в него оставленную Галиной губную помаду. Беглый осмотр хибары не принес никаких результатов, других женских вещей там не нашлось, да и вообще ничего интересного у Оленина не было. Я надела шубу и на цыпочках пошла к двери, потом вдруг прониклась к пьянице жалостью, вернулась к столу и положила под бутылку пятьсот рублей, чтобы несчастный на самом деле не умер с голоду.

Глава 14

Уезжала я от Оленина в удрученном состоянии, потому что понимала — теперь снова напасть на след Галины будет очень трудно. Наверняка папаша уже позаботился о том, чтобы ее никто не нашел. Выиграв время, Гуревич подчистит хвосты, и тогда все концы уйдут в воду.

Таня, ты понимаешь, что с юристами воевать очень сложно?

Понимаю, но легких путей никогда себе не ищу.

Сложно еще не значит, что совсем невозможно.

Сейчас надо сосредоточиться и понять, что, собственно, у меня есть на Чижову. Увы, ничего существенного. Да, она встречалась со своим отцом, который одновременно приходится отчимом Катерине. Пусть их встречи были тайными, это вовсе не криминал. Может, Гуревич просто не хотел рассказывать нынешней супруге о своей непутевой дочери, потому что боялся со стороны Раисы Никитичны ненужных вопросов или даже осуждения. Запасные ключи от «шестерки», скорее всего, находятся на своем обычном месте в тумбочке, а отпечатки пальцев с них уже тщательно стерты. Проживание Галины у бывшего мужа тоже не доказывает того, что Чижова приехала в Тарасов мстить Барулиной. Если Анатолий не обеспечил Галине алиби, его, возможно, сделает кто-то другой, например, водитель крутого джипа. Надо будет, конечно, навести справки, кому он принадлежит, но не исключено, что «сарай» прибыл сюда из столицы. Это усложнит мою задачу.

Таня, сосредоточься, попробуй понять, зачем все-таки Галина приехала в Тарасов — отомстить Катерине или от кого-то спрятаться. Я стала рассуждать логично. Барулиной она отомстила, а пряталась-то не особо тщательно, потому что остановилась у бывшего мужа и поддерживала отношения с отцом. Так и хотелось сделать вывод, что визит Олениной-Чижовой имел своей целью досадить моей клиентке. Нет, что-то здесь не вяжется. Да, Катя оскорбила чувства Галины, отбив у нее богатенького мужика, и поставила ее в весьма неловкое положение, прилюдно порвав платье. Но та Галина была гламурной девушкой, претендующей на то, чтобы проникнуть в высшее общество и утвердиться в нем. А эта Галина выглядит как девица легкого поведения и не чурается тем, чтобы проживать в частном доме с удобствами во дворе. Выходит, что, претворяя в жизнь план мести, Чижова добровольно идет на новые унижения. Чушь, чушь, и еще раз чушь! Скорее всего, Галина действительно от кого-то здесь пряталась, не исключено, что от белозубого. Допустим, он ее нашел, на свою беду, и в итоге попал в багажник Катерины. Почему именно туда, яснее ясного. Во-первых, для того, чтобы запутать следствие, а во-вторых, чтобы отомстить любимому врагу.

Молодец, Танечка, ты почти близка к истине, остается только увязать один конец с другим. Нет, для этого чего-то явно не хватает. Хотелось бы знать, кто был в джипе и какова его миссия. Судя по всему, это не тот, от кого Галина пряталась, но, с другой стороны, хорошим приятелем его тоже не назовешь, ведь он бил ее. А что, если это Гуревич? Отец вполне мог «поучить» свою неразумную дочку.

Таня, может быть, тебе сейчас, несмотря на поздний вечер, заехать к Полине Николаевне? Зачем? Чтобы через нее выяснить, дома ли Владислав Витальевич и в каком настроении Раиса Никитична после того, как она узнала о проблемах дочери. Такое решение показалось мне самым оптимальным на данный момент, и я свернула в сторону Смирновского ущелья.

На светофоре я полезла в бардачок за новой пачкой сигарет и наткнулась на бархатный мешочек с гадальными двенадцатигранниками. В голове сразу же всплыла их последняя подсказка, которая стала сбивать меня с толку. Мне как-то совсем не верилось, что Гуревич будет искать какие-то возможности, чтобы что-то сделать для меня или, на худой конец, обосновать причины, по которым он не сможет оказать мне помощь. Неужели магические косточки имели в виду кого-то другого? Интересно, кого? Может быть, Сергея Родионова, с которым сейчас общается Катерина? Да, Барулина говорила, что шеф «Авангарда» предлагает мне свою помощь. Нет, при чем здесь Родионов? Перед тем как бросить кости, я совершенно отчетливо держала в голове образ Гуревича и спрашивала конкретно о нем.

Я доверяла двенадцатигранникам, они никогда не обманывали. Отвечать туманно могли, но не врали. Порой я сама неправильно общалась с ними, бросала косточки, плохо сосредоточившись на объекте. Сегодня был не тот случай, я думала именно о Гуревиче. Владислав Витальевич, ау! Вы где? Почему молчите? Вам свыше предначертано выйти со мной на связь, а вы почему-то не спешите мне звонить. Хоть я хохмила в душе, но на самом деле настроение было паршивое.

Снег продолжал валить огромными хлопьями, создавая аварийную обстановку на дорогах. До Смирновского ущелья я добиралась битый час и только в самый последний момент задумалась о том, что мой поздний визит может вызвать у художницы неодобрение. Захочет ли она вообще со мной разговаривать?

Во всех окнах ее квартиры горел свет, и это обстоятельство меня вдохновило на то, чтобы без зазрения совести побеспокоить Полину Николаевну в столь поздний час. А вот окна квартиры, в которой проживали Владислав Витальевич и Раиса Никитична, были темными. Наверное, они уже спали.

Я нажала на кнопку домофона и сразу услышала мужской голос:

— Кто там?

— Это Татьяна Иванова, я хотела бы поговорить с Полиной Николаевной.

— Подождите минуточку.

В крайнем окне появилась художница, она увидела меня, узнала и махнула рукой, давая понять, что сейчас меня впустят. Дверь действительно открылась, и я зашла в подъезд. Там было темно, но полоска света из открытой квартиры Михайловых осветила мне путь. В прихожей меня встретили сразу три человека — уже знакомая мне Полина Николаевна в полосатой трикотажной пижаме, высокий седой мужчина в спортивном костюме и еще одна женщина в махровом халате цвета бордо. «Вероятно, это Катина мама, — пронеслось в моей голове. — Они очень похожи». У всех троих на лицах было такое скорбное выражение, что я поняла — случилось что-то непредвиденное и не очень приятное.

— Танечка, как хорошо, что вы пришли! Я сама хотела вам позвонить, но не успела. Знакомьтесь, это Раиса Никитична, Катюшина мама, а это мой муж, Алексей Ильич.

— Очень приятно, — сказала я, переступая порог. — Частный детектив Татьяна Иванова.

— Где моя дочь? — строго спросила Барулина вместо приветствия.

— Раиса Никитична, Катерина в безопасном месте.

— Ее ищет милиция, — сказала она надрывным голосом. — Вы это знаете?

— Разумеется. Катя наняла меня для того, чтобы я отыскала настоящих преступников и тем самым защитила ее доброе имя.

— Она в Тарасове или в Петербурге?

— В интересах безопасности вашей дочери я предпочла бы оставить это в тайне.

— Где мой муж? — продолжила допрос мать моей клиентки, глядя на меня красными от слез и злыми-презлыми глазами, будто я была в чем-то перед ней виновата.

— А вот этого я не знаю и даже хотела у вас поинтересоваться, где сейчас Владислав Витальевич. У меня к нему есть очень много вопросов.

Раиса Никитична разрыдалась и уткнулась в плечо своей подруги. Наверное, бурное выражение эмоций было у Барулиных в крови. Михайлова стала гладить подругу по голове, приговаривая:

— Раечка, успокойся, не надо, дорогая моя, не надо. Сейчас мы поговорим с Татьяной, и она нам хоть что-нибудь прояснит. Напрасно ты на нее так ополчилась и не давала ей звонить.

— Пусть все объяснит, — выдавила из себя Барулина-старшая.

Алексей Ильич помог мне снять шубу и пригласил в гостиную. Женщины последовали за мной и сели на диван. Я расположилась в кресле у окна, где сегодня днем сидела художница, а хозяин квартиры остался стоять в дверях, прислонившись к косяку.

— Леша, сядь, — попросила его супруга. — В ногах правды нет.

— Если вернется Влад, на площадке хлопнет дверь, и я это услышу.

— Правильно, — кивнула Полина Николаевна. — Танечка, вы смогли выяснить что-нибудь о той девушке, портрет которой я вам нарисовала?

— Да, она вовсе не любовница Владислава Витальевича, как вам показалось, — ответила я.

— Поля, ну что я тебе говорила! — воскликнула Барулина. — Как ты вообще могла такое подумать?

— Это… — Я выдержала небольшую паузу, а потом продолжила: — Это его дочь.

— Дочь?! — недоверчиво переспросила Михайлова. — Рая, разве у Влада есть дети? Ты мне никогда не говорила ни о какой дочери. Откуда она взялась?

— Да, Поля, я знала, что у него есть дочь, но в последнее время Влад не поддерживал с ней никаких отношений, да и вообще не любил говорить о Галине. Однажды как-то к слову обмолвился о ней и осекся. Я несколько раз пыталась расспросить о том, где она, чем занимается, но он отмалчивался. Значит, мой муж сейчас с дочерью. — Эта информация немного успокоила Барулину-старшую. — Вы знаете, как ей позвонить? Наверно, в мобильнике Влада сели батарейки. Он всегда забывает его заряжать.

— Я бы тоже очень хотела знать, где сейчас Галина, но, к сожалению, это мне неизвестно. Насколько я поняла, Раиса Никитична, ваш муж до сих пор не вернулся домой и не предупредил вас, что задержится?

— Да, не вернулся! — с обидой воскликнула Раиса Никитична. — И это в тот момент, когда мне так нужна его поддержка! Я ведь звонила ему и просила приехать домой пораньше, потому что Катя попала в совершенно идиотскую ситуацию и ей нужен хороший адвокат. Влад ответил, что попробует освободиться пораньше, но вместо этого исчез совсем. Я звонила ему в офис, но секретарша сказала, что после визита частного детектива Татьяны Ивановой он рассвирепел и срочно куда-то уехал. Его мобильный не отвечает, и я не знаю, что думать. — Барулина вытерла слезы и обратила на меня настороженный взгляд. — Неужели это все как-то взаимосвязано — труп в Катиной машине и исчезновение Влада? Я не хочу в это верить, не хочу!

— Возможно.

— Танечка, вы как-то односложно на все отвечаете. Я думаю, если вы пришли сюда на ночь глядя, значит, вам есть что сказать, — вполне резонно заметила художница. — Вы же видите, Раечка вне себя от горя, зачем же томите нас своим молчанием? Расскажите, что вам известно. Как говорится, горькая правда лучше, чем сладкая ложь. Жизнь уже много раз подтверждала эту прописную истину.

— Начните с Катюши, — взмолилась Барулина. — Меня больше всего волнует, что будет с ней. Откуда взялся этот чертов труп? Я боюсь даже предположить, что моя дочь могла кого-то убить, а потом пыталась избавиться от трупа. Такого просто не может быть!

— Это версия, которую отрабатывает милиция. Я занимаюсь отработкой совсем другой версии…

— Какой? — в один голос спросили женщины.

— Катерину подставили. И, возможно, ваш муж, Владислав Витальевич, имеет к этому прямое отношение. — Мне очень тяжело было произносить эти слова, но другого выхода не было.

— На чем основаны ваши подозрения? — осведомилась Барулина-старшая.

— Дело в том, что Катя и Галя встречались в Москве, правда, они не знали, что их родители тоже знакомы. Более того, между ними возник конфликт из-за некоего мужчины по имени Роман.

— Да, Катя едва не вышла замуж за Романа Бондарева, — вспомнила Раиса Никитична.

— Эксперты установили, что «шестерка» открывалась заводскими ключами. Катин экземпляр ключей все время был при ней, значит, преступники воспользовались вашим комплектом. Я стала выяснять, кто имел доступ к нему, и выяснила, что Галя бывала в вашей квартире. Кроме того, я сегодня разговаривала с Владиславом Витальевичем, и поведение вашего мужа подтвердило мои подозрения, что он причастен к появлению трупа в Катиной машине.

— Кто бы мог подумать! — воскликнула Михайлова. — Влад — сообщник?

— Неужели это правда? Нет, нет, не верю! — запричитала Барулина. — Наверное, Галя действовала за его спиной.

— Раиса Никитична, я хотела бы пройти сейчас к вам и проверить, на месте ли ключи от «шестерки», а если на месте, то взять их на экспертизу.

— Подождите, кажется, в подъезде какой-то шум, — сказал Алексей Ильич и пошел к двери.

— Не спешите открывать дверь, посмотрите вначале в глазок, — на всякий случай предупредила я и тоже вышла в прихожую.

— У нас там что-то с проводкой, света на площадке нет, — сказала Полина Николаевна, встала и пошла в коридор, Раиса Никитична последовала за ней.

За дверью действительно раздавался какой-то шум. Михайлов чуть приоткрыл дверь.

— Здравствуйте, Ольга Ивановна, — сказал он. — Что, в замочную скважину не попадете?

— Да, темнота кромешная, не закрывайте, пожалуйста, дверь, подсветите мне. Не знаете, почему света нет?

— Я заменил лампочку, но она все равно не горит, значит, что-то с проводкой. Завтра вызовем электрика.

Тревога оказалась ложной. Когда соседка зашла к себе, я повторила свою просьбу о том, чтобы проверить наличие ключей от «шестерки». Барулина не возражала. Мы всем скопом зашли к Барулиной. Она открыла верхний ящик тумбочки — там лежали запасные ключи и от «шестерки», и от квартиры на Железнодорожной. Я попросила разрешения их забрать, удивляясь, почему этого не сделала до меня милиция.

Ключи, на которых могли остаться отпечатки Галиных пальцев, перекочевали в новый полиэтиленовый пакет, а потом в мою сумку.

Время подходило к одиннадцати, а Владислав Витальевич так и не вернулся домой. Неужели он ударился в бега? Человеку в его возрасте и с его положением совсем не пристало прятаться по каким-нибудь трущобам, как это делала его дочь. Интересно, почему он жену не предупредил, что задерживается? Мог бы соврать ей что-нибудь, например, что важный клиент вызвал. Раз не позвонил Раисе Никитичне, значит, рыльце на самом деле в пушку, и ни одна ложь уже не спасет.

Барулина позвонила мужу на сотовый телефон, и по мрачному выражению ее лица я поняла, что мобильник по-прежнему отключен.

— Катеньке я уже и не звоню, понимаю, что это бесполезно. Таня, я хотела бы поговорить с моей дочерью и убедиться, что она в безопасности. Вы могли бы устроить нам телефонные переговоры? Вы же имеете, наверное, с ней какую-нибудь связь?

— Рая, может быть, Катюша уже давно спит. Зачем ты будешь ее беспокоить? — Полина Николаевна заметила, что я не в восторге от этой просьбы, и попыталась отговорить подругу.

— Ничего страшного, снова заснет, а мне спокойней будет. Танечка, позвоните ей со своего мобильника, — настаивала на своем Барулина-старшая.

Я немного подумала и пришла к выводу, что совсем не помешает проверить, как дела у Катерины. Вдруг Родионов преподнес моей клиентке какой-нибудь сюрприз — пел ей о любви, а на уме имел что-то другое. Конечно, мой звонок мог оказаться не очень-то вовремя — любовь-морковь и все такое прочее, но тем не менее я позвонила на конспиративную квартиру. Как и следовало ожидать, Катерина не сняла трубку. Раиса Никитична сверлила меня напряженным взглядом. После шестого или седьмого гудка я поняла, что ждать нечего, к телефону Катя не подойдет. В общем-то, я ее понимала…

— Таня, вы уверены, что у моей дочери все хорошо, что ее не забрали в милицию?

— Да, не беспокойтесь, она в надежном месте, — сказала я и почувствовала, что мой голос прозвучал не очень-то убедительно.

Да, когда Катя держала язык за зубами, она была в самом надежном месте, а после того как проболталась Родионову о своем пристанище и даже пригласила его в гости, я уже ничего не могла гарантировать. Червячок сомнения стал точить мою душу: а там ли Катя, где я ее оставила? Неужели надо ехать на квартиру и разбираться во всем на месте? Нет! Как-то совсем не хочется нянчиться со своей клиенткой, как с несовершеннолетней девочкой…

Таня, успокойся, личная жизнь клиентов тебя совершенно не должна волновать, а у них должна быть своя голова на плечах.

А если Родионов — преступник?

Я еще раз набрала номер своего домашнего телефона, но снова услышала длинные гудки. Барулина-старшая, подобно тому, как это постоянно делала ее дочь, театрально вскинула глаза к потолку и задалась риторическим вопросом:

— Что делать? Что делать? И дочь, и муж канули в неизвестность!

— Скажите, Раиса Никитична, ваш муж мог сидеть за рулем черного джипа?

— Нет, у него черный «БМВ», но не джип, а седан.

— Может быть, у его знакомых или друзей есть такая модель?

— Нет, не припоминаю.

— Простите за такой вопрос, был ли Владислав Витальевич дома в ночь с субботы на воскресенье?

— Да, разумеется. Хотя мне показалось, что в субботу вечером он сильно нервничал. Я пыталась выяснить, в чем дело, но Влад отмолчался.

— А на премьере спектакля вы были вместе с мужем или одна?

— Вместе с Владом.

— И он никуда не отлучался?

— Нет, даже во время антракта мы вместе с Владом оставались в зрительном зале. Я ненавижу давку в театральном буфете. Но к чему все эти вопросы? Неужели вы действительно думаете, что мой супруг, известный в городе юрист, мог кого-то убить, а труп положить в машину моей дочери? Это просто какой-то нонсенс! Но если это так, то я больше никогда никому не смогу поверить.

— Рая, скорее всего, это сделала его неизвестно откуда взявшаяся дочь, — сказала Полина Николаевна. — Влад просто не хочет ее выдавать. Раечка, поставь себя на его место…

— Ужас какой! — взялась за голову Барулина и, повернувшись ко мне, спросила: — Неужели такое может быть?

— Да, я рассматриваю такую версию и хотела бы задать вам несколько конфиденциальных вопросов.

Михайловы проявили деликатность и тотчас ушли к себе, а Раиса Никитична, захлопнув за ними дверь, пригласила меня пройти в гостиную.

— Вопрос, который я хочу вам задать, может показаться вам циничным, но все-таки я должна спросить вас об этом, — на всякий случай предупредила я.

— Что вы имеете в виду?

— Может случиться такое, что Гуревич женился на вас из каких-нибудь меркантильных соображений? Не спешите отвечать сразу, подумайте об этом. Вдруг вы являетесь обладательницей каких-нибудь антикварных ценностей?

— Танечка, это просто смешно!

— Смешного пока мало.

— Вы правы. Какие у него могли быть меркантильные соображения, если у меня, кроме однокомнатной квартиры, требующей капитального ремонта, и старенькой «шестерки», доставшейся в наследство от родителей, ничего не было. Я жила от зарплаты до зарплаты физиотерапевта районной поликлиники. Это меня скорее можно обвинить в меркантильности. Влад подарил мне «Пежо», купил для меня салон красоты в Покровске, а потом помог открыть филиал в Тарасове.

— То есть он вложил свои деньги в ваш бизнес…

— Не продолжайте, я поняла, что вы имеете в виду. Влад является учредителем фирмы, которой я руковожу, поэтому она, в сущности, принадлежит ему. Если вы считаете, что мой супруг хотел сначала устранить мою дочь, а потом меня, то заблуждаетесь. Если бы у Влада были корыстные соображения, то мы могли бы просто разойтись. Он знает, что я не стала бы ни на что претендовать. У меня не тот характер.

— Тем не менее вам может грозить опасность. Мне кажется, что лучше не оставаться на ночь в этой квартире одной, а переночевать у Михайловых.

— А если Влад будет звонить, а меня здесь нет?

— Возьмите с собой мобильник, да я вижу, что у вас радиотелефон есть, и его тоже возьмите с собой.

— Да, это мысль. Танечка, позвоните, пожалуйста, еще раз Катюше, — с мольбой в глазах попросила Барулина-старшая.

Я выполнила эту просьбу, но мой звонок снова остался без ответа.

— Как вы думаете, почему она не берет трубку? — спросила Раиса Никитична, и я поняла, что она готова к любому ответу.

— Я думаю, что события последних дней здорово вымотали ее. Скорее всего, Катя выпила снотворное, отключила телефон и легла спать. Раиса Никитична, все будет хорошо. Вам тоже надо выпить успокаивающие капли и лечь. — Я и сама немного начала нервничать.

Появление Родионова на моей конспиративной квартире мне совсем не нравилось. Кто знает, что у него на уме! Может быть, это он и был в том самом черном джипе, который приезжал к Галине на Песчаную улицу? Кирьянов говорил, что у шефа «Авангарда» джип. Жаль, что я не уточнила, какой именно.

Я попрощалась с Барулиной-старшей, потом зашла к ее соседям за своей верхней одеждой. Михайловы стали просить меня довести расследование до конца. Вот чудаки! Можно подумать, я собиралась расписаться в собственном бессилии. Выйдя на улицу, я закурила. Мысль о том, все ли в порядке у Катерины, не давала мне покоя. Неужели надо все-таки ехать на конспиративную квартиру? Я представила, что открываю дверь своим ключом, захожу, включаю свет в спальне и смотрю на двух голубков, лежащих в обнимку на моей кровати, здороваюсь с ними, извиняюсь и ухожу. Вряд ли я смогла бы так поступить, но все-таки поехала в том направлении.

Около моего подъезда стоял незнакомый черный джип. Правда, это был не самый большой вездеход, который мне когда-либо приходилось видеть. Скорее это был компактный городской внедорожник, который вполне мог принадлежать Сергею Родионову. Номер машины также не совпадал с тем, что назвал мне Оленин.

Я подняла глаза кверху и увидела в своем окне тусклый свет ночника. На душе стало спокойнее, и я поехала на свою основную квартиру.

Таня, ты отработала этот день на совесть. Нет, я упустила Гуревича! Не парься, ведь не ошибается тот, кто ничего не делает. Сегодня упустила, а завтра найдешь обоих — и Владислава Витальевича, и его ушлую дочурку с криминальным прошлым. Домой, домой, домой, в кроватку, и баиньки! Нет, пожалуй, кое-что я сегодня еще могу сделать.

Свернув направо, я поехала на улицу Сакко и Ванцетти. Вдруг Гуревич решил переночевать в офисе? Почему нет? У него в кабинете есть просторный кожаный диван. Может, разговор с супругой он решил отложить до поры до времени?

В окнах фирмы «Консультант» света не было. Я остановила машину, надела наушники и настроила их на прием. Нет, в кабинете Гуревича была мертвая тишина — ни храпа, ни сапа, ни тем более разговоров. Вышло, что я зря сделала этот крюк. Ну, да ладно! Попробую подкараулить Владислава Витальевича здесь завтра утром. Разве для меня проблема, что он приказал своей секретарше не впускать меня!

Минут через пятнадцать я наконец добралась до дома. Время приближалось к часу ночи. Я приняла душ и собралась уже лечь в постель, но вдруг в сумке задребезжал мобильник.

Глава 15

Кто-то посылал мне одну эсэмэску за другой. Это страшно удивило меня, и я даже не могла предположить, кому это могло взбрести в голову бомбардировать меня ночью короткими сообщениями по телефону. «Чьи-то дурацкие шуточки», — подумала я, тем не менее пошла в прихожую, взяла сумку, открыла «молнию» и достала телефон. Пять конвертов на дисплее от неизвестного абонента произвели на меня сильное впечатление. Я нажала на кнопку и стала читать первую эсэмэску. «Это Гуревич. Я и моя дочь находимся…» Первое сообщение обрывалось на самом интересном месте, вероятно, продолжение было в следующих посланиях. Последовательно прочитав все пять эсэмэсок, я пришла к выводу, что Владислав Витальевич и его дочь Галина в качестве заложников находятся на краю Заплатановки, в каком-то красном коттедже, и им угрожает смертельная опасность от вооруженных бандитов. В общем, Гуревич просил меня о помощи.

Все-таки правы были магические двенадцатигранники! Юрист вышел со мной на связь. Вероятно, он не мог звонить открыто, поэтому посылал эсэмэски. Удивительно, что ему оставили мобильник. Я сравнила номер телефона Гуревича, который взяла у его супруги, с тем, что стоял под посланиями. Они не совпадали. «Возможно, Галина дала отцу свой сотик», — предположила я и тут же опровергла это, потому что и она тоже была в заложниках. А заложникам не оставляют средства связи.

Таня, а может быть, все это бред, вымысел и тебя просто заманивают в ловушку, чтобы не мешалась под ногами? Галина, кажется, мастер по всяким подставам. Как последовательно и методично она валила вину на Катерину! Откровенно говоря, я находилась в замешательстве — принять ли текст сообщений на веру и броситься в Заплатановку или послать Гуревича вместе с его дочерью к черту и лечь спать. Утро вечера мудренее…

Я вдруг вспомнила, что Галина призналась Оленину, что ее могут убить. Нет, мне было уже не до сна! Надо было срочно что-то предпринимать для спасения Гуревича и его дочери. Теперь случившееся предстало передо мной уже в другом свете. Скорее всего, Галина была лишь марионеткой в руках заплатановских братков. Когда ее миссия закончилась, от нее решили избавиться. А как же Гуревич? Вероятно, он ничего не знал о том, чем занималась в Тарасове его блудная дочь. Я раскрыла ему глаза, он поехал к Гале и столкнулся там с ее подельниками… Если так, то Владиславу Витальевичу и Галине действительно угрожала смертельная опасность. Промедление было смерти подобно.

Я отдавала себе отчет, что мне одной не стоит соваться в Заплатановку, самую криминальную окраину Тарасова. В памяти всплыл номер «сарая» на колесах — три четверки и три буквы «х» или, как выразился Толян, три «икса». Да, такие крутые номера обычно покупают для своих авто криминальные авторитеты. Тачки с такими номерами не останавливают гаишники, потому что все «штрафы» проплачены авансом. Я представляла, с кем мне предстоит иметь дело, поэтому нуждалась в подкреплении. Если бы на дворе был день, а не ночь, то Кирьянов без разговоров обеспечил бы мне силовую поддержку, в крайнем случае можно было привлечь Мельникова или Папазяна.

Я немного подумала и позвонила Кирьянову на мобильник — вдруг он еще на работе. Увы, его аппарат был отключен, значит, Киря был дома и, скорее всего, уже видел десятый сон. Звонить ему на домашний телефон я посчитала верхом наглости, поэтому стала продумывать другие варианты.

Неожиданно в голову пришла кандидатура Сергея Родионова. Тем более, по словам Катерины, он сам предлагал мне свою помощь. И потом, он ведь руководил охранным предприятием, значит, мог привлечь к операции своих вооруженных бойцов. Но я совсем не подумала, что сейчас дозвониться до Сергея Юрьевича и оперативно обсудить с ним все вопросы было не так-то легко. Ведь он с Катей, а она отключила телефон. А заявиться к ним в гости и поднять тепленьких с постели было бы нехорошо. К тому же Родионов, по словам Кирьянова, не терпел участия женщин в оперативных мероприятиях. Скорее всего, «помощь» в его понимании состояла в том, что он взял бы расследование в свои руки, а меня просто-напросто устранил бы от дел. Такой расклад меня совершенно не устраивал. Но, с другой стороны, рисковать жизнью Гуревича и его дочери я тоже не могла, поэтому позвонила на свою конспиративную квартиру, мало надеясь на удачу.

— Алло, — сказала бодреньким голосочком Катюша. — Таня, это ты?

— Да, я.

— Почему так поздно? Что-нибудь еще случилось?

— В общем-то, да, случилось. Я несколько раз звонила тебе вечером, но телефон был отключен.

— Нет, я не отключала телефон, просто нас какое-то время не было дома, но мы уже давно вернулись, — откровенность Барулиной натолкнула меня на мысль, что она навеселе от спиртного.

— Катя, зачем ты выходила из дома? Неужели ты не понимаешь, что это опасно?

— Таня, да ладно тебе, все нормально! Просто Сереже надо было сыграть партию в бильярд…

— Значит, ты ездила с ним в клуб «Мишель»?

— Да, а откуда ты знаешь?

— Это неважно. Мне надо поговорить с Родионовым.

— Зачем?

— Он, кажется, предлагал мне свою помощь, так вот, я хочу воспользоваться его предложением.

— Прямо сейчас, посреди ночи? А до утра подождать нельзя?

— Да, именно сейчас. Вы же все равно еще не спите, так?

— Ну, хорошо, передаю ему трубку.

— Слушаю, — сказал Родионов.

— Сергей, это Татьяна Иванова.

— Очень приятно. Я хотел с вами встретиться вечером, но вы меня не дождались.

— Ну, так работаю.

— По ночам?

— И по ночам тоже. Сергей Юрьевич, я напала на след преступников. Они, кажется, решили избавиться от непосредственного исполнителя. В общем, их надо немедленно брать.

— Что ж, я готов прямо сейчас вызвать своих людей и приступить к операции. Где мы с вами встретимся, чтобы обсудить детали? — Родионов оказался на редкость сговорчивым, это меня приятно удивило.

— Приезжайте ко мне. Через пятнадцать минут я буду готова выйти из дома…

— Лучше я подъеду через полчаса, чтоб не пришлось потом ждать. Вряд ли пятнадцать минут вам хватит на сборы, — с ехидцей заметил Родионов. — За это время я успею сделать несколько звонков.

— Хорошо. Через полчаса так через полчаса, — согласилась я и обозначила место встречи. — Я буду в серой «девятке».

Мы сверили часы, и наш разговор закончился. Я стала собираться на операцию, уже имея в голове приблизительный план того, с чего ее начать. Облачившись в тот самый серебристый брючный костюм, в котором Петунья приняла меня за Марсианку, я засунула за пояс газовый «макаров», повертелась перед зеркалом и пришла к выводу, что лучше места ему не найти — складки на пиджаке замечательно скрывали «игрушку». В эсэмэсках говорилось, что преступники вооружены, поэтому и мне надо было быть во всеоружии.

Конечно, одного пистолета было мало. Я достала из сейфа косметичку. В этой маленькой сумочке, расшитой бисером, лежало несколько интересных и полезных вещичек: газовый баллончик в форме дезодоранта, диктофон в виде губной помады, несессер, в котором вместо маникюрных принадлежностей лежал набор отмычек, и прочие шпионские прибамбасы. Все это непременно надо было прихватить с собой.

Я вынула из сумки настоящую косметику и стала наводить яркий, можно даже сказать вызывающий, макияж. После того как я накрасилась, класть настоящую косметику обратно, естественно, не стала. Кроме того, убрала из сумки все лишнее, а мобильник и MP-3 плеер оставила.

Что ж, Таня, выглядишь ты, как легкомысленная искательница приключений, но твой внешний вид совсем не соответствует тяжеловесной «начинке». «Может быть, ты зря обратилась к Родионову за помощью? Разве одна не справишься? — спросила я свое отражение в зеркале. — А если эсэмэски не что иное, как приглашение в ловушку? Тогда прикрытие просто необходимо». Но я не стала долго терзаться по поводу того, правильно поступила или нет, ведь пути назад не было — через пять минут мы должны были встретиться с Сергеем. Все-таки он оказался прав — пятнадцать минут на сборы мне бы не хватило. И так кофе не успела выпить!

Я спустилась вниз, села в машину и посмотрела на часы — было два часа двадцать пять минут. Родионов хоть и пытался убедить меня, что любит пунктуальность, но сам опаздывал. Сначала я не проявляла нетерпения, ожидая его, потом в мою голову полезла разная чепуха. Я вспомнила, что Петунья назвала Сергея Юрьевича одноклеточным, который любит только себя. А Полина Николаевна, говоря о Родионове-одиннадцатикласснике, окрестила его городским отребьем. Да, они отзывались о нем не очень-то лестно. Но вот Кирьянов, мнению которого я доверяла больше всего, хвалил деловые качества шефа «Авангарда», да и Катерина доверяла своей первой любви. Мое мнение о Родионове было двойственным, и я решила для себя: если он не появится во дворе через пять минут, то я не стану его больше ждать, а поеду в Заплатановку одна. Где наша не пропадала!

Внезапно голубой свет ксеноновых фар осветил ночной двор. Черный джип ехал прямо на меня, я помигала ему фарами, но внедорожник, не сбавляя скорости, несся прямо на мою «девятку». Когда расстояние между нами сократилось до пяти метров, я едва не нажала на газ и не повернула резко руль вправо, но в голове сработал какой-то щелчок: «Не дрейфь, Таня, оставайся на месте! Сережа так тебя проверяет». Джип остановился в двадцати сантиметрах от моей «девятки», еще чуть-чуть — и наши тачки столкнулись бы лоб в лоб. Остановившись, Родионов не спешил выходить из машины, вероятно, продолжая тестировать меня на слабонервность. Или у него на уме что-то другое?

Выдержав солидную паузу, водитель джипа… нет, не вышел из него, а открыл дверцу со стороны пассажира, приглашая меня сесть рядом. А он наглец! Разумеется, я не сдвинулась с места, поэтому после недолгого ожидания Сергей Юрьевич все же вышел из своего джипа и сел в мою «девятку».

— Значит, вы и есть та самая Иванова, о которой я так много слышал?

— Надеюсь, хорошего? — спросила я, немного жалея о том, что наша встреча произошла тогда, когда мое лицо было нарочно изуродовано безвкусным макияжем.

Вместо ответа Родионов прокашлялся. Затем, избегая встречаться со мной взглядом, он стал говорить:

— Татьяна, я считаю своим долгом лично решить все Катины проблемы, потому что она очень дорога мне. Кроме того, вы, Татьяна, должны понимать, что угон ее машины со стоянки, которую охраняет вверенный мне «Авангард», дает мне карт-бланш. В общем, я предлагаю вам сделку…

— Какую сделку? — поинтересовалась я, открыто глядя на собеседника и внимательно изучая его лицо.

У Родионова был очень высокий открытый лоб. Такие лбы обычно бывают у упрямых и чрезмерно уверенных в себе натур. Да, Таня, предстоящее общение будет не из легких. Видишь, его круглые темные глаза избегают прямого взгляда? Не обманывает он тебя? Все может быть. Нос картошкой, усы щеточкой… Подбородок слишком тяжел, поэтому лицо кажется агрессивным. Да, так себе внешность, ничего особенного, не в твоем вкусе.

— Я покупаю у вас всю информацию, — небрежным тоном сказал Родионов, — и дальше занимаюсь всем сам. А вы возвращаетесь к себе домой и спокойно ложитесь спать. А лучше всего — отправляйтесь к Кате и поддержите ее морально.

Так вот, значит, как ты, Сережа, решил отстранить меня от операции! Понял, что запугать меня не удастся, и решил откупиться. Наверное, ты слышал, что я неровно дышу к баксам, евро и даже к нашим «деревянным», если они с большим количеством нулей. Это так, мои услуги недешевы, и благотворительные скидки я делаю лишь в исключительных случаях. Да, мне нравится получать высокую плату за раскрытые преступления, но брать деньги за то, что пожинать плоды моих успехов будет кто-то другой, не в моих правилах. Конечно, тебе очень хочется, чтобы Катюша, почувствовав благодарность, согласилась бы отдать тебе руку и сердце. Но, поверь, это не самый лучший способ завоевать любовь девушки.

— Татьяна, почему вы молчите? Давайте не будем терять время. Вы же сами говорили, что чья-то жизнь висит на волоске… Скажите прямо, во сколько вы оцениваете свои труды? Можете не скромничать. Я прилично зарабатываю…

— Боюсь, что мы с вами не поняли друг друга. Катя сказала, что вы предлагали мне свою помощь. На данном этапе мне действительно понадобилась силовая поддержка. Но вы, кажется, не собираетесь помогать, в ваших планах — устранить меня от дела. Но я очень дорожу своей репутацией, поэтому не могу из-за вашей прихоти бросить расследование на полпути. Мне не нужны ваши деньги. Я, можно сказать, фанатка своей профессии.

— Татьяна, вы меня неправильно поняли!

— Все я правильно поняла, а вот вы, Сергей Юрьевич, не ожидали, что я не откажусь от дела, так?

— Да, не ожидал, потому что не понимаю, почему вы так упираетесь. По-моему, женщинам вообще не стоит заниматься не только частным сыском, но и работать в правоохранительных органах. А их, увы, там полно!

— Ну не всем же быть артистками! — съязвила я.

— Существует масса других чисто женских профессий. Татьяна, вынужден признаться, что я суеверен. Как только мне приходится работать с женщинами, все сразу идет наперекосяк. Думаете, почему я опоздал?

Я пожала плечами.

— Машина не заводилась. И вот так каждый раз: то пистолет даст осечку, то колесо отвалится.

— Я-то здесь при чем? Каждый верит в то, во что ему удобно верить. Если у вас в голове сидит такой пунктик насчет баб-с, то вы сами себя каждый раз сглаживаете, вот и все.

— Сглаживаю? Это в смысле сглаза, что ли?

— Да. Откровенно говоря, после ваших признаний я сама не уверена, что можно надеяться на вашу помощь. Похоже, мне надо ехать в Заплатановку одной.

— В Заплатановку? — переспросил Родионов и присвистнул. — Значит, заложников держат именно в этом поселке? Этого и следовало ожидать! Ну, кто еще мог так нагло действовать! Только заплатановские братки! И вы собираетесь ехать туда одна? Отчаянная голова!

— Есть немножко. Значит, так, мы с вами потеряли уже много времени впустую. Знай я заранее про ваши предрассудки, не стала бы вам звонить. Сергей Юрьевич, или мы с вами действуем сообща по моему плану, или…

— Или вы возвращаетесь домой и ложитесь спать, а я еду в Заплатановку, — настаивал на своем Родионов.

— Нет, это вы возвращаетесь к Катерине, ну или к себе домой. А я продолжаю вести расследование без вас.

— Хорошо, — сказал Родионов, немного подумав, — я согласен на ваше участие в операции, но, может быть, мы все-таки выработаем совместный план?

— Он наконец согласился? — усмехнулась я. — А как же ваши предрассудки?

— Ладно, не будем об этом. Введите меня в курс дела, обещаю, что прислушаюсь к вашему мнению. А вы способны прислушаться к моему?

— Конечно, хотя я люблю импровизировать, на ходу перестраиваюсь, если что-то не так. А вы?

— Я предпочитаю действовать по заранее обдуманному четкому плану и без всяких импровизаций.

— Это срабатывает только тогда, когда противник слабее тебя, но такое бывает далеко не всегда.

— Согласен.

Поупражнявшись немного в словесной дуэли, мы все-таки заключили перемирие. И я, и Родионов, каждый из нас понимал, что наши личные амбиции могли стоить кому-то жизни. Я в конце концов рассказала Сергею все, что ему, по моему мнению, следовало знать, и частично посвятила в свои планы. Он сразу же раскритиковал мои предложения, а я, напротив, сделала вид, что приняла во внимание все его замечания. Сама же твердо решила, что буду действовать по собственному разумению.

Глава 16

Родионов пересел в свой джип и поехал в офис «Авангарда», а я отправилась в сторону Заплатановки. Мы должны были снова встретиться через полчаса около бывшего кинотеатра «Космос». Я приехала туда раньше условленного времени, а ровно в три часа ночи позвонил Сергей Юрьевич и сказал, что мне придется еще подождать, потому что на одном из его объектов произошло какое-то ЧП.

— Надеюсь, вы не вините в этом меня?

— Нет, такие нештатные ситуации бывают едва ли не каждую ночь. Ничего страшного, просто наша операция немного откладывается. Не предпринимайте ничего самостоятельно, это может быть очень опасно. Каких-то полчаса, и дальше все пойдет по плану. Татьяна, включите музыку повеселее, чтобы не заснуть, и поверьте мне — время пройдет незаметно, — попытался приободрить меня Родионов.

Я отключила телефон и подумала, что совершенно напрасно связалась с Катиным протеже. От такого помощника мало толку. Похоже, он действительно не мог работать с женщинами, все его планы моментально срывались. Прямо-таки злой рок какой-то! Таня, неужели ты поверила в этот бред? Да Родионов просто вешал лапшу на уши! Пока ты ждешь его у кинотеатра «Космос», он тем временем со своими бойцами направляется к красному коттеджу, чтобы взять его штурмом. Сережа решил отстранить тебя от дела любой ценой, не мытьем, так катаньем. Запугать не удалось, купить не получилось, обидеть тем более, осталось только обмануть. Нет, дорогой друг, не на ту напал! Я повернула ключ зажигания и рванула на бешеной скорости вперед. Надо было спасать Гуревича и его дочь. Я надеялась, что последняя в знак благодарности расскажет мне все об убийстве белозубого.

Глубокой ночью машин на дорогах практически не было, поэтому я не обращала никакого внимания на светофоры и встречные полосы. Мне во что бы то ни стало надо было попасть к дому, в котором удерживались заложники, первой. Только бы красный коттедж на краю Заплатановки оказался один! Я остановилась на пригорке, чтобы сориентироваться на местности. Полная луна и уличные фонари хорошо освещали поселок. Красный коттедж выделялся среди других домов своими размерами и высотой кирпичного забора. Так, ориентиры обозначены! Вперед, Таня, вперед!

Несмотря на то что моя «девятка» была обута в шипованную резину, колеса стали скользить по накатанному снегу. Я катилась с крутой горки вниз и вдруг с ужасом поняла, что не могу справиться с управлением и вот-вот врежусь в кирпичную стену.

Спокойней, Таня, спокойнее, сейчас руль резко влево, так, молодец… Уф, кажется, пронесло, ну и повезло же забору! Обойдется без ремонта. Столкновения удалось избежать, но меня закрутило на льду. Один виток, второй, третий… Вестибулярный аппарат, кажется, в норме. Жалко резину, ну ничего, куплю новую…

Отчаянно заскрежетали тормоза, нарушая тишину поселка, и «девятка», врезавшись в снежный сугроб, наконец-то остановилась. Почему так темно? Неужели я на том свете? Нет, просто лобовое стекло завалило снегом. Хуже: кажется, полтачки ушло под снег…

Таня, ты жива? И да, и нет. Как твоя голова? Не очень-то хорошо. Но сотрясения вроде бы нет. Интересно, я уже всех разбудила или надо добавить звуковых эффектов? Я положила руку на руль, и пронзительный звук клаксона взбудоражил окрестности. Ладно, Таня, достаточно, теперь ты точно всех разбудила, не переигрывай! Теперь надо предстать перед зрителями, если таковые, конечно, будут, во всей красе. Не каждую же ночь здесь случаются такие громкие происшествия!

Я попыталась открыть дверцу, но мне это не удалось, потому что ее заклинило. Вот это в мои планы никак не входило. Я не собиралась серьезно калечить машину и уж тем более оставаться заживо погребенной под снегом. Время шло, но спасать меня никто не собирался, поэтому пришлось выбираться из машины самой. Наверное, джентльменов среди жителей этого поселка не было. Очередная попытка открыть дверь со своей стороны оказалась безрезультатной, зато дверь справа сразу же поддалась, и через нее я и выбралась наружу.

Так, Таня, кажется, ты все-таки нарушила чуткий сон жителей поселка и обитателей красного коттеджа в том числе. Окна во всех ближайших домах позажигались, а вот и первые любопытные, только, увы, не из красного особняка. Неужели не сработало? Нужные мне люди только взглянули в окно, и все. Я стала демонстративно стряхивать с себя снег. А это что еще за явление?

— Девушка, вы в порядке? — Ко мне поспешно подошел пожилой мужчина с длинной седой бородой, в белом тулупе и в валенках. Просто Дед Мороз какой-то! — Вам моя помощь нужна?

Уж чья-чья, а твоя помощь, дедуля, мне точно не понадобится! С тебя же песок скоро начнет сыпаться, а напрашиваешься в помощники!

— Нет, спасибо. Руки, ноги вроде бы целы, — ответила я.

— А машина? С ней все в порядке?

— Думаю, да.

— Утром придет мой шофер, он мог бы посмотреть ваш автомобиль.

— Думаю, это излишне.

— Милая девушка, как же вас так угораздило въехать в этот сугроб?

— Сама удивляюсь, — ответила я, исподтишка поглядывая в сторону красного коттеджа.

— Пойдемте ко мне. Выпьете горячего чаю, согреетесь, придете в себя, а утром займемся вашей машиной.

— Спасибо, — процедила я сквозь зубы. Мне надо было во что бы то ни стало отделаться от этого старикана, потому что приоткрылись нужные ворота.

— Спасибо, да? — переспросил Дед Мороз, делая акцент на последнем слове.

— Спасибо, нет. Я не могу принять ваше предложение. Извините, — сказала я и отвернулась, давая понять, что наш разговор окончен.

— Я не думаю, что вы сможете самостоятельно выбраться из этого сугроба, — старикан никак не хотел сдаваться.

— Папаша, у меня все в порядке! Ясно же сказала, мне помощь не нужна, — тихо, но внушительно прошипела я, поскольку хотела бы быть спасенной кое-кем другим.

В приоткрытых воротах нарисовался высоченный амбал в кожаной куртке и вязаной шапочке. Он прислонился к косяку, закурил, с интересом наблюдая за происходящим.

— Ну, как знаете, девушка, — ответил старикан, переминаясь с ноги на ногу, потом посмотрел в сторону соседа, приветственно махнул ему рукой и сказал мне напоследок: — Если надумаете принять мое предложение, то милости прошу. Оставаться ночью одной на улице не очень-то осмотрительно…

В сумке зазвонил мобильник. Я абсолютно не сомневалась, что это Родионов, поэтому только уточнила сей факт, взглянув на дисплей, и сразу же дала отбой. Дед Мороз хотел что-то сказать по этому поводу, но промолчал. Наверное, мой разъяренный вид не очень-то располагал к дальнейшему общению. В общем, ненужный объект меня покинул, а тот, на чье приглашение я надеялась, продолжал стоять в воротах, скрестив руки на груди. У меня было такое ощущение, что он догадывается о моих планах и поэтому откровенно посмеивается надо мной. Неужели те эсэмэски были не криком души, а чем-то вроде домашнего задания команде КВН? Смешно, ничего не скажешь.

Я достала из сумки сигареты и закурила, потом стала ходить вокруг машины туда-сюда, делая вид, что размышляю, как выбраться из сугроба. На самом деле я думала, что мне делать дальше. Время шло, но ничего путного в голову не приходило. Надо сказать, что я жутко замерзла, уши прямо-таки отваливались, а здоровенный мужик все еще стоял в воротах, поеживался, но не приглашал меня к себе погреться. Я села в машину, попыталась, завести мотор, именно попыталась и сразу же выключила. Мне надо было создать видимость, что машина неисправна. В заднее стекло я увидела, что амбал повернулся ко мне спиной, вероятно, решив, что шоу закончилось. Я тотчас вылезла обратно на холод и в этот момент увидела на пригорке джип Родионова.

Наша совместная операция уже не могла идти по плану, нужна была импровизация, но способен ли на нее Родионов? Сможет ли он понять, что от него требуется в данный момент? Неужели сейчас из машины вылезут вооруженные до зубов бойцы «Авангарда» и бросятся в открытые ворота. Кстати, амбал остался в воротах, вероятно, догадавшись, что продолжение следует.

Я метнулась от «девятки» к дому, на пороге которого снова возник Дед Мороз, делая вид, что жутко напугана появлением внедорожника и хотела бы получить обещанное убежище. Если бы старикан не появился, то мне пришлось бы просить помощи у амбала, но я изо всех сил старалась показать, что ни он сам, ни его дом мне неинтересны. Джип остановился в нескольких метрах от меня, открылась дверь, и Родионов крикнул мне:

— Стой!

Разумеется, я не собиралась останавливаться. Сергей вышел из машины и догнал меня почти у калитки. Дед Мороз не нашел ничего лучшего, как закрыть дверь у меня перед самым носом. Хам трамвайный! Я увидела боковым зрением, что амбал не ушел, а с интересом наблюдает за происходящим. Собственно, на него весь этот спектакль и был рассчитан. Что ж, браво, Таня, ты неплохая актриса!

— Ты что себе позволяешь, дура? — прошипел Родионов, схватив меня за руку.

— Отпусти руку, мне больно!

— Потерпишь! Пойдем, живо! Мы немедленно уезжаем отсюда!

— Никуда я с тобой не поеду! — выкрикнула я что есть мочи.

— Поедешь! — Родионов поволок меня в сторону своего джипа.

Вряд ли он смог бы так натурально сыграть, если бы у него не было никаких причин, чтобы на самом деле дуться на меня. Откровенно говоря, мне было даже интересно, до какого накала может дойти его злость. В тот момент, когда Сергей почти втолкнул меня в джип, амбал медленной походкой пошел в нашу сторону.

— Что здесь происходит? — осведомился он, остановившись метрах в двух от нас.

— Ничего особенного, уже уезжаем, — буркнул Родионов.

— Мне кажется, что девушка не хочет с вами ехать, — заметил бугай из красного коттеджа спокойным, но уверенным голосом.

— А тебе-то что за дело? Она к тебе сюда, что ли, приехала?

— Отпусти девушку, ей, кажется, больно.

Родионов не просто отпустил меня, а даже толкнул в сторону амбала, после чего обошел машину, сел в нее и громко хлопнул дверью.

— Если ты не хочешь ехать с ним, то можешь зайти ко мне, — покровительственным тоном сказал мой «спаситель». — Там тебя никто не потревожит. Твоя машина, кажется, не на ходу?

Я дрожала всем телом, только не от страха, от февральского холода.

— Да, не заводится, — стуча зубами, подтвердила я.

— Ну, так ты идешь? — Амбал был не очень-то галантен и не особенно настаивал на своем предложении, закончив говорить, он развернулся и пошел к себе.

Я поняла: если буду ломаться, то упущу свой единственный шанс проникнуть в красный коттедж.

— Не бросайте меня здесь, — жалостливо попросила я и поплелась за своим «спасителем».

— Вернись! — крикнул мне вслед Родионов, высунувшись в окно.

— Как бы не так! — сказала я вполголоса, но так, чтобы меня услышал амбал.

Он оглянулся, подождал меня, и мы вместе зашли в ворота. Хозяин нажал на кнопку пульта, и они стали медленно закрываться.

— Проходи, — незнакомец жестом пригласил меня в дом. — Расскажешь, что у тебя случилось. Я люблю слушать разные истории, только чтобы без слез и соплей.

— Он так просто не уедет отсюда, — я кивнула головой в сторону улицы. — Наверное, я доставлю вам много хлопот.

— Забудь о нем! Здесь ты в полной безопасности.

— А вы один живете в таком огромном доме? — поинтересовалась я, когда мы оказались в большой комнате с камином.

Хозяин ничего мне не ответил, только указал рукой в сторону кресла, стоявшего около открытого огня. Я села в него, не снимая короткой шубки.

— Что будешь пить — водку, коньяк, виски?

— Коньяк, — ответила я, стуча зубами.

— Хорошо, сейчас принесу, — сказал незнакомец и удалился.

Я осталась одна и осмотрелась. Нет, замысловатый дизайн каминного зала меня интересовал меньше всего. Интересно, где держат заложников? Так, две двери на этом этаже, за одной из которых исчез хозяин, и винтовая лестница на второй этаж. Подозрительная тишина заставила меня усомниться в том, что в этом доме есть кто-то еще. Неужели я просчиталась и на краю Заплатановки есть другой красный коттедж? Вроде бы все окрестности с горки осмотрела, прежде чем выполнять каскадерские трюки. Не хотелось бы, чтоб все мои усилия оказались напрасными! Может, не тратить времени даром, а сразу пойти наверх и посмотреть, что там? Нет, не надо пороть горячку, лучше сначала заслужить доверие.

За спиной послышались неторопливые шаги. Я оглянулась и увидела своего «спасителя» во всей красе. Сняв куртку и шапочку, он стал выглядеть старше и как-то привлекательнее. Это был высокий широкоплечий мужчина лет сорока двух — сорока пяти. Его темно-русые волосы были зачесаны назад и блестели, возможно, он даже успел причесать их и смазать гелем. Но больше всего меня поразили его голубые-голубые глаза миндалевидной формы в сочетании со смуглой кожей. Этакая смесь европейца с азиатом. Да, интересный экземплярчик! Но что же у него в башке?

— Меня зовут Русланом, а тебя?

— Ева. — Сама не знаю, почему я вдруг выбрала себе такое редкое имя, а главное — из другого устойчивого сочетания.

— Пусть будет Ева, — ответил Руслан и поставил на столик сервированный поднос. На нем была бутылка коньяка, коробка шоколадных конфет и блюдце с нарезанным лимоном. — Во всяком случае, оригинально. Обычно девушки называются мне Людмилами. Итак, Ева, предлагаю тост за твое здоровье.

— Спасибо, — я сначала чуть пригубила коньяк, а потом выпила полрюмки.

— Нет, нет, пей до дна! Тебе надо согреться. Вот так, молодец, бери лимончик. А теперь рассказывай! — Руслан как бы невзначай взял со стола мою сумочку, потрепал ее в руках, наблюдая за моей реакцией, а потом положил обратно.

— Что рассказывать?

— Что-нибудь о себе. Как оказалась здесь? Почему со своим парнем поссорилась?

— К другому уйти хотела, а он не отпускает, — ляпнула я первое, что взбрело в голову.

Руслан отнесся к моим словам с явным недоверием. Он усмехнулся и стал разливать коньяк по второй. У меня было странное ощущение, что он догадывается о моей миссии, но валяет дурака, чтобы немножко позабавиться. Я подумала, если еще хоть чуть-чуть выпью, то меня начнет клонить в сон. Засну и тогда уж точно буду не в состоянии что-нибудь выяснить. Вот уж Родионов будет злорадствовать! Мне бы сейчас кофе, чашки две или три, да покрепче…

— А что же тот, второй, которого ты предпочла, он тебя защитить не может? — чему-то улыбаясь, спросил Руслан.

— Он сейчас в командировке.

— Понятно. А откуда же ты ехала в столь поздний час, а главное — куда? Что-то я тебя в нашем районе никогда не видел.

Это было бы очень похоже на допрос, если бы Руслан не смотрел на меня такими ласковыми глазами и не улыбался. Я стала на ходу придумывать более или менее правдоподобную историю:

— Я из клуба ехала, сначала подружку домой отвезла, потом в центр хотела свернуть, но тут он появился и стал меня преследовать. Дорога скользкая… Извини, Руслан, я хотела бы умыться, снег в глаза попал. Наверное, тушь размазалась…

— Есть немножко. Ну, пойдем, я тебя провожу. Шубку свою можешь здесь оставить, ее никто не возьмет.

Я скинула норковую шубку, взяла со стола сумочку и пошла за Русланом. Около двери он остановился, чтобы пропустить меня вперед и легонько положил руку мне на талию. Меня моментально передернуло так, будто от ладони Руслана шел электрический ток, — он может нащупать пистолет! К счастью, «макаров» находился с другой стороны.

— Прямо по коридору, вторая дверь налево, — сказал Руслан. — Думаю, не заблудишься.

Я закрылась в ванной, включила воду и, присев на край джакузи, стало лихорадочно соображать, что же делать дальше. Гробовая тишина в доме и железное спокойствие его хозяина не давали никакого повода подозревать, что где-то здесь томятся пленники, связанные по рукам и ногам. Похоже, Гуревич просто развел меня, как дуру, а я ему поверила. Наверное, это был какой-то отвлекающий маневр… Но какая ему выгода от того, что эту ночь я проведу черт-те где? Может, Владислав Витальевич решил просто посмеяться надо мной? А что, если это все-таки ловушка? Конечно, Руслан странный тип, постоянно чему-то загадочно улыбается. Кажется, он не ложился спать этой ночью. Во всяком случае, заспанным он не выглядит. Вот Дед Мороз, тот прямо на пижаму тулупчик набросил, а Руслан при костюме, правда, без галстука. Будто он кого-то ждал. Не меня ли?

Интересно, Родионов будет действовать дальше по плану или преподнесет мне какой-нибудь сюрприз? Мы договаривались, если через час я не выйду с ним на связь после того, как попаду в красный коттедж, то он начнет силовую операцию. Черт, он ведь был в джипе один! А где же его вооруженные бойцы? Полчаса уже прошло, остаток времени надо использовать с толком.

Я открыла сумку и стала проверять ее содержимое. Разных «шпионских» штучек в ней было полно, но в данной ситуации воспользоваться было нечем. Разве что вот это положить поближе?

Умывшись, я вышла из ванной. До меня донеслись какие-то голоса. Значит, Руслан был в доме не один. Я рассчитывала тихонько постоять в коридоре и послушать, о чем говорят мужчины, но у меня ничего не получилось. В дверном проеме показался Руслан.

— Как дела, Ева? Не заблудилась?

— Нет, все нормально. Ты, оказывается, не один?

— Да, вот ко мне тут друг заглянул, — невысокий мужик, стоявший за Русланом, кивнул мне головой, здороваясь, и сразу же отошел в глубь гостиной. Разговорчивостью он явно не отличался, а в его беглом взгляде я почувствовала настороженность. — Он займется твоей машиной.

— Ночью? — спросила я с нескрываемым удивлением.

— Утром, тем более что оно вот-вот наступит.

— Нет, я имела в виду, что друг заглянул к вам посредине ночи. Это как-то странно.

— Ну, ты-то тоже не к обеду пришла, — заметил Руслан и снова загадочно улыбнулся. — Знаешь, у нас тут дело одно неотложное нарисовалось, пойдем, я провожу тебя в комнату для гостей, отдохнешь там немного… Ты что, Ева, испугалась, что ли? Это ты зря. Все соседи видели, что я тебя приютил, поэтому ничего плохого здесь с тобой не случится. Пойдем!

— Пойдем, — ответила я. — А ты, что же, всегда делами ночью занимаешься?

— Частенько. Вообще-то я по натуре сова — днем сплю, а ночью охочусь. Шутка юмора! — Руслан весело рассмеялся.

Мы стали подниматься по винтовой лестнице на второй этаж, и я почувствовала на себе пристальный и очень недружелюбный взгляд парня, неизвестно откуда появившегося в доме. Он сидел, вольготно развалившись в кресле, в том самом, в котором совсем недавно располагалась я, и вращал на пальце кольцо с брелком и ключами. Руслан не представил мне его, не посчитал нужным. В общем-то, в этом не было ничего особенного, но мне показалось, что хозяин коттеджа не рад, что мы встретились, поэтому и поторопился развести нас по разным углам. Но я успела заметить, что гость был полной противоположностью Руслану — низкий, щупленький, с сердитым выражением лица. Кажется, мы с первого взгляда жутко не понравились друг другу.

— Вот, Ева, это твоя комната, можешь закрыться, если не доверяешь нам. В девять часов я тебя разбужу, если ты сама к этому времени не проснешься. Спокойной ночи! Кстати, твой друг уехал, поэтому выбрось его из головы, — сказал Руслан и подал мне шубку, которую прихватил по дороге. — Он не потревожит твоего сна. Поверь, у тебя все будет хорошо. Постарайся заснуть.

— Постараюсь, — ответила я, кокетливо улыбнувшись Руслану, а, забирая из его рук шубку, незаметно бросила в карман его пиджака «жучок», который успела достать из кармана.

Я ужасно рисковала — Руслан в любой момент мог сунуть руку в карман и обнаружить маленькую черненькую штучку непонятного назначения. «Нет, наверное, он не так глуп, поэтому сразу догадается, что это такое, — подумала я, — хотя мой „жучок“ несколько нестандартный». Его сделал Виктор Иванович Валентинский, которого я в шутку называла Кулибиным наших дней. Пылая ко мне самыми нежными и светлыми чувствами, он сделал однажды мне просто бесценный подарок — набор «жучков», разных по форме и силе восприятия звуков. Каждый из них передавал информацию на своей частоте, поэтому с помощью одного и того же плеера я могла слушать звуки, исходящие из разных мест, только переключая кнопки. Тот экземпляр, что попал в карман Руслана, хоть и был самым маленьким и неприметным, но по своим техническим характеристикам превосходил своих «собратьев». В общем, для него совсем не было проблемой подслушать то, что говорится в радиусе пятнадцати метров, даже будучи закрытым несколькими слоями ткани.

Как мне посоветовал Руслан, я закрыла дверь на щеколду — береженого бог бережет. Потом подошла к окну, раздвинула жалюзи и посмотрела на улицу. Окошко выходило во внутренний дворик, ничего интересного там разглядеть не удалось. Впрочем, нет, я отметила про себя, что смогла бы в случае необходимости спрыгнуть вниз. Затем я достала из сумки наушники, выключила верхний свет, зажгла ночник и улеглась прямо в одежде и сапогах на двуспальную кровать, накрытую шелковым цветным пледом.

Сначала разговор не представлял для меня никакого интереса. Речь шла об инвестициях в фирму «Волгарь». Это был просто разговор двух деловых людей. Криминала никакого не было. Меня смущал только тот факт, что разговор о бизнесе происходил глубокой ночью. Потом незнакомец сильно закашлялся и сказал:

— Давай поговорим в твоем кабинете.

— Ты думаешь, что Ева нас подслушивает?

— Руслан, я просто поражаюсь твоей неосмотрительности!

— Ну, хорошо, пойдем в кабинет.

Какое-то время в наушниках была тишина, поэтому я воспользовалась паузой, для того чтобы связаться с Родионовым. Я достала из сумки мобильник, сначала убрала звук, а потом послала Сергею эсэмэску, давая понять, что у меня все нормально, но мне нужно дополнительное время, чтобы во всем окончательно разобраться.

— Ты можешь мне толком объяснить, откуда эта шалава свалилась?

— Митяй, не горячись. Я пригласил к себе девушку, потому что она мне понравилась. Я наблюдал за Евой — у нее есть характер и склонность к авантюризму. Это то, что мне нужно… нам нужно.

«Интересно, что это им нужно?» Меня стало раздирать любопытство.

— А ты уверен, что она оказалась здесь по чистой случайности?

— Митяй, я тебя умоляю! Ты стал излишне подозрительным.

— Это не так уж плохо. По дороге я встретил не только черный «Мицубиси», наверху еще стояла «Газель».

— Ну и что?

— Я нутром чую, не к добру все это.

— Вот выпьешь еще сто пятьдесят граммов, и все пройдет. Я фальшь за версту чую, а в Еве ее нет. Знаешь, Митяй, я спас ее от бывшего хахаля, который едва не разбил ее милое личико. Она будет чувствовать себя в долгу передо мной, может, даже влюбится в меня и будет делать все, что мне нужно. Я не буду слишком спешить…

— Вот это правильно. С утреца надо будет проверить, кто она такая на самом деле, а главное — кто ее друзья. Я запомнил номера машин. Позвоню лысому, он пробьет номера, и мы будем располагать самой достоверной информацией…

— Не возражаю, проверяй, но я думаю, что все будет в порядке. Кстати, посмотришь ее машину, если надо, отбуксируешь ее на СТО. Пусть починят там, естественно, за мой счет. Будем завоевывать внимание Евы медленно, но верно.

Мужики захихикали, а я от злости едва не схватила с тумбочки ночник и не бросила его в стену. Коварный замысел Руслана по отношению к моей персоне меня жутко возмущал, но на первый план вдруг вышел вопрос — какое отношение все это имеет к расследованию, которым я занимаюсь? Мне было страшно признаться себе в том, что я сбилась с пути и оказалась в западне.

— У нее симпатичная мордашка, не правда ли? — спросил Руслан. — Она будет легко покорять сердца мужчин в радиусе трех километров.

— Да и фигурка у нее ничего.

«Хам! Что значит ничего! — мысленно возмутилась я. — Да у меня идеальная фигура! Не каждая модель может такой похвастаться…»

— А главное — манеры неиспорченные… С ней можно выйти в свет, не то что с Галчонком. Та вечно истерики какие-нибудь закатывала.

Услышав это имя, я едва не подпрыгнула от радости. Впрочем, Руслан мог говорить вовсе не о Чижовой, а о другой женщине. Как назло, мужики замолчали. Мне были слышны только шаги, непонятный звон и покашливание.

— Ладно, давай выпьем за упокой ее грешной души, — наконец сказал Руслан. — Все-таки столько лет она на меня работала.

— А сколько пенок было! Особенно в последнее время. А помнишь, в прошлом году я ездил в Москву улаживать конфликт в «Волгаре»? А чего мне стоило расстроить ее свадьбу с Ромкой Бондаревым!

— Да уж грязи ты на нее ушата два вылил…

Так, Таня, столько совпадений быть не может! Речь идет о той самой Галине. Катерина отбила у нее не кого иного, а именно Романа Бондарева! О нет! Они пьют за упокой ее грешной души. Ясный перец, Галина была не святая, но неужели они уже отправили ее на тот свет? Кажется, я опоздала. А где же труп? Точнее, два трупа, ее и Гуревича?

— Да, Митяй, нервишки у тебя ни к черту! Ты зачем сейчас дверь открывал? Думал, что Ева за дверью стоит? — В голосе Руслана явно слышалась насмешка.

— Да, именно так я и думал. Ты будешь смеяться, но у меня такое ощущение, что она все слышит.

«Еще как слышу!» — злорадно усмехнулась я.

— Не болтай глупостей! Лучше скажи — ты уверен, что все прошло гладко?

— «Бэха» так летела в овраг, что живым там никто остаться не мог.

— Но не взорвалась?

— Нет. Это только в кино машины всегда взрываются, а в жизни раз на раз не приходится. Да и к чему нам этот фейерверк! Короче, тачка полностью ушла под снег, найдут их только по весне, как подснежники.

— Ладно, забудем об этом. Хотя нет, еще одно дело осталось недоделанным — надо будет Оленину рот заткнуть. Если за дело взялся частный детектив, то он может на этого пьяницу выйти.

Я почувствовала, что кровь стала отчаянно пульсировать в висках, и сняла наушники. Все, что мне хотелось услышать, я уже услышала. Теперь надо было что-то предпринимать. Во-первых, надо было спасти жизнь Анатолию, единственному свидетелю, оставшемуся в живых. Я набрала Родиону эсэмэску, в которой обозначила адрес и попросила срочно взять Оленина под защиту. Искать ночью овраг, в котором погребены Галина и ее отец, было делом практически безнадежным. Да и стоило ли с этим спешить? Кажется, Митяй был твердо уверен, что им не выжить. Моей самой главной задачей было задержать Руслана и его сподручного. Я сразу смекнула, что лучше «вязать» их по отдельности. Причем хозяина красного коттеджа я собиралась взять на себя. Он доверял мне, а значит, справиться с ним было не так уж сложно. А вот Митяя можно было отдать Родионову и его ребятам. Только бы Митяй не успел получить информацию обо мне от какого-то своего лысого дружка! Предупредит Руслана, и тогда мне несдобровать.

Глава 17

В дверь постучали, но я продолжала лежать, не открывая глаз и еще не понимая, где нахожусь.

— Ева, просыпайся! Уже утро, — голос Руслана разрезал тишину, и я как шальная вскочила с постели.

Как же ты могла заснуть! Это же верх беспечности! А вот так и могла — двадцать часов на ногах, причем в напряженном ритме, стресс, коньяк, и сон навалился незаметно. Я мгновенно вспомнила все, что произошло ночью — скользкая дорога с пригорка, сугроб, Дед Мороз, Родионов, Руслан и Митяй. Таня, ты все-таки опоздала — Галя и Владислав Витальевич погибли. Моими последними воспоминаниями было то, что я отослала Сергею несколько эсэмэсок с инструкциями, а потом удалила их из памяти телефона. Затем я стала размышлять, как действовать самой, но, кажется, не успела придумать ничего путного.

— Да, я уже встаю, — сказала я сонным голосом.

— Ты что будешь — чай или кофе?

— Кофе, — ответила я, отпирая щеколду и открывая дверь.

— Доброе утро, Ева! Как спалось? — спросил Руслан, загадочно улыбаясь.

Теперь я знала, что стоит за этой улыбкой и какие коварные планы созрели в голове моего «спасителя». Идиот! Он решил, что я могу в него влюбиться! Может быть, прямо сейчас наставить на него пистолет и сказать, что дом окружен? Нет, сначала надо выяснить, один ли он дома или нет. Ушел ли Митяй? Тот хоть и хлюпик с виду, но все время начеку. Подозревает меня, и правильно делает.

— Спалось так себе, — ответила я. — Мучили кошмары.

— Митяй посмотрел твою машину, с ней, как ни странно, все в порядке, только дверцу клинит, но это не страшно. Кстати, ты оставила ключи в замке зажигания. Вот, возьми, — Руслан протянул ключи. — Спускайся, будем завтракать.

— Ты сам приготовил завтрак? — поинтересовалась я.

— Нет, пришла домработница.

«А вот это совсем некстати, — подумала я. — Впрочем, домработница для меня не помеха, только бы Митяя не было».

— А твой друг, он тоже будет с нами завтракать?

— А почему ты им интересуешься? Понравился, что ли? — спросил Руслан. — Если понравился, могу вас поближе познакомить. Например, сегодня вечером.

«Значит, его сейчас здесь нет», — смекнула я и сказала безразличным тоном:

— Я просто так спросила, к слову пришлось.

Руслан спустился с лестницы и подал мне руку, растянув губы в хищно-обаятельной улыбке. Наверное, он уже начал свой план по неторопливому обольщению. Наивный! Хотела бы я посмотреть на твою улыбку, когда ты поймешь, что Митяй был прав — мое появление здесь отнюдь не случайно. Я подала руку, Руслан легонько сжал ее и сказал:

— Ты не обидишься, если мы позавтракаем по-домашнему, то есть не в гостиной, а на кухне?

— Конечно, нет.

— У меня сегодня напряженный график, через полчаса я должен уехать по делам, — сказал Руслан и отпустил мою ладонь.

— Но ты же говорил, что днем спишь, а работаешь ночью? — спросила я для поддержания «дружеского» разговора.

— Я поспал два часа, для меня этого достаточно. Может быть, после обеда еще отдохну час-другой…

Когда мы проходили мимо ванной, я остановилась и сказала:

— Ты иди, я сейчас быстро приведу себя в порядок и присоединюсь к тебе.

— Хорошо, только поживее.

Руслан пошел по коридору вперед, а я открыла дверь в ванную комнату и закричала:

— Ой, мышь!

Хозяин оглянулся и с недоверием посмотрел на меня. Я изобразила на лице крайний испуг и с мольбой взглянула на Руслана.

— Не болтай глупостей! У нас нет мышей, — отмахнулся он и пошел дальше.

— Нет? А это кто по-твоему? Впрочем, может быть, это декоративный хомяк, но я все равно его боюсь, — я втянула плечи и брезгливо поморщилась.

— Наталья Ивановна, откуда у нас мыши? — строго спросил Руслан у домработницы.

— Не знаю, — ответила она. — Я поставлю мышеловки.

Мы смотрели с Русланом друг на друга. Мне казалось, что он видит меня насквозь, а потому догадывается о моей задумке. Высоченный амбал шел медленно мне навстречу, всем своим видом показывая, что переиграть его невозможно. Его губы растянулись в язвительной ухмылке:

— Мышей, значит, боишься, Ева?

— Да, просто панически боюсь грызунов.

Он открыл дверь и нехотя заглянул в ванную. Я немного посторонилась, но лишь для того, чтобы нанести ему резкий удар по коленному суставу. Эффект неожиданности и хорошо знакомый и практически безотказный боевой прием сделали свое дело — амбал потерял почву под ногами. В следующую секунду я, как кошка, запрыгнула на него верхом и ударила ребром ладони по шее, чтобы отключить сознание.

Так, Таня, пошевеливайся, пока домработница ничего не заподозрила! Я огляделась по сторонам в поисках какой-нибудь веревки. Кроме пояса от махрового халата, висевшего у двери, ничего не нашлось, но и он сгодился, чтобы связать руки Руслана. Для связывания ног пришлось перевернуть тело, вынуть из брюк ремень и сделать вокруг ног «восьмерку». Такой нехитрый трюк мне доводилось проделывать не раз, поэтому движения были уже отработаны. Ловко схомутав противника, я уже собралась обшарить его карманы, но в этот момент дверь в ванную открылась и передо мной предстала дородная тетка с мышеловкой в руках. Ее лицо перекосило от ужаса, а руки ослабли — ловушка для грызунов упала на пол.

Я наставила на домработницу пистолет и спросила:

— Есть еще кто-нибудь в доме?

Женщина замотала головой, а потом еле выдавила из себя:

— Нет никого. Елена Викторовна уехала с сыном за границу, отдыхать. А вы кто?

— Успокойтесь, я не грабительница и не киллер. Напротив, я — частный детектив. Ваш хозяин подозревается в серьезном преступлении. Понятно?

Наталья Ивановна часто-часто заморгала своими маленькими глазками.

— Если вы обещаете вести себя благоразумно, то я не стану связывать вас и закрывать в чулане, — сказала я, чуть отводя пистолет в сторону.

— Я… я… да, обещаю. А что он натворил? — Домработница с опаской смотрела и на меня, и на своего хозяина.

— Придет время, и вы все узнаете. Скажите, здесь бывала высокая девушка по имени Галя? — спросила я, обшаривая карманы Руслана.

— Галя? Высокая? Да, одна такая здесь бывала, но не очень часто. Она, кажется, в Москве жила.

— А вчера вы ее видели?

— Нет. Я вчера рано ушла, сразу после обеда.

Я быстренько вынула все, что было в карманах Руслана, — мобильник, бумажник, сигареты, зажигалку и, конечно же, свой бесценный «жучок».

— Наталья Ивановна, налейте мне, пожалуйста, кофе, да покрепче. И повторяю — без глупостей, иначе пойдете как соучастница.

— Я всего лишь домработница. Ни о чем таком я не знала и тем более ни в чем не участвовала. Кофе? Хорошо, я сделаю вам кофе, — тетка покосилась на своего обездвиженного хозяина, сделала робкий шаг вперед, наклонилась и подняла мышеловку. — Никогда не думала, что Руслан Евгеньевич преступник. А он жив?

— Да, скоро он придет в себя, поэтому мне надо срочно сделать несколько звонков.

Я закрыла дверь в ванную и пошла на кухню. Пока Наталья Ивановна наливала мне кофе, я набрала номер Родионова.

— Сергей, это я. Как у тебя дела?

— У меня все по плану. А у тебя?

— У меня тоже все под контролем. Митяя взяли?

— Да, но пришлось продырявить шины у его тачки. Знаешь, какие у нее номера?

— Три четверки, три икса.

— Как ты догадалась?

— Неважно. Он что-нибудь говорит?

— Молчит.

— Не страшно, я записала очень интересный разговор на пленку. Это практически признание в убийстве. К Оленину людей приставили?

— Да. Но неужели этот алкаш такой важный свидетель? Он лыка не вяжет, по-моему, пьет, не просыхая, уже не одни сутки.

— Ничего, проспится. Сергей, я сейчас вызову сюда Кирьянова, но боюсь, что до тех пор, пока не будут найдены трупы, предъявить обвинение будет сложно.

— Значит, мы все-таки опоздали? Галя и Влад мертвы?

— Машину с ними столкнули в какой-то овраг.

— Знаешь, мы еще не работали с Митяем в полную силу. Пока наш интерес касался только угона «шестерки» с автостоянки. Но я понял основную задачу.

— Сергей, не переусердствуй, пожалуйста.

Я отключила телефон и обратила внимание, что Наталья Ивановна хочет мне что-то сказать, но не решается.

— У вас есть какие-то догадки?

Домработница с опаской выглянула в коридор, и я поняла, что она боится, что Руслан уже пришел в себя и услышит наш разговор.

— Не волнуйтесь, еще минут пять он будет без сознания. Что вы хотите мне сказать?

— Я слышала, что вчера Руслан Евгеньевич разговаривал по телефону с Галей.

— О чем они говорили?

— Он ее подбадривал, говорил, что скоро наступят лучшие времена. Но я не только это хотела сказать. Вы говорили о каком-то овраге… Здесь неподалеку есть заброшенный песчаный карьер…

Пронзительный крик Руслана заставил Наталью Ивановну замолчать. Она вытаращила на меня испуганные глаза, перекрестилась и не смогла больше сказать ни слова — словно язык проглотила. Прежде чем насладиться поражением своего «спасителя», я позвонила Кирьянову.

— Привет, Володя, я хочу, чтобы ты бросил все свои дела и срочно приехал вместе со своими ребятами в Заплатановку, — я обрисовала, где именно нахожусь.

— Ты нашла таинственного двойника? А почему голос такой безрадостный?

— Володя, я опоздала. Ее, к сожалению, отправили на тот свет, причем не одну, а вместе с отцом. Я связала по рукам и ногам заказчика, а исполнитель у Родионова.

— Надеюсь, у тебя есть доказательства?

— И даже свидетели.

— Хорошо, мы скоро будем. Держись!

Мобильный телефон Руслана надрывался известной мелодией Верди. Этот подонок, оказывается, любил классику! Поставил бы лучше что-нибудь блатное. Я приказала домработнице сесть в угол на табуретку и не сходить без моего разрешения с места. Потом я пошла засвидетельствовать свое почтение пленнику. Когда я открыла дверь в ванную, то с удивлением обнаружила, что Руслан умудрился сесть, но развязаться ему не удалось. Самое интересное, что на его лице была все та же загадочная улыбка.

— Ева, сколько ты хочешь за мою свободу? — спросил он, глядя на меня снизу вверх.

— Мне твоя свобода не нужна. Я горю желанием упечь тебя за решетку. С минуты на минуту здесь будет милиция.

— Дорогая моя, за что такое внимание к моей персоне? Что я такого плохого вам всем сделал?

— Мне ничего, но за организацию убийства Галины Чижовой и ее отца ты определенно ответишь.

— Галю убили? Кто?

— Не надо валять дурака! Ваш ночной разговор с Митяем в кабинете записан на пленку.

— А санкция на запись есть?

— Разумеется, — соврала я.

— Вот я и спрашиваю — сколько ты хочешь за мою свободу? У меня важная встреча, не хотелось бы опаздывать.

— Я не торгуюсь с преступниками. Кстати, на самом деле меня зовут Татьяна. Я — частный детектив. Меня интересуют обстоятельства таинственного появления трупа в машине одной актрисы. Думаю, что к этому ты тоже имеешь непосредственное отношение.

Руслан посерьезнел и сказал:

— Мне тебя жалко, Ева. Или как там тебя? Таня, что ли? Да, кажется, старик так называл частного детектива. Ты торжествуешь, думаешь, что раскрыла сразу несколько преступлений, только все это лишь твои догадки. Уверяю тебя, что доказать ничего невозможно, любое обвинение против меня рассыплется, как песочный замок. Даже если приедут менты, задерживать им меня не за что. Кстати, прошу пригласить моего адвоката. Раз уж опоздал на важную встречу, то теперь торопиться некуда, будем соблюдать все формальности.

— Я докажу твою вину, — уверенно заявила я и закрыла дверь.

Мне не хотелось видеть наглую физиономию Руслана. Он был уверен в собственной безнаказанности и даже не считал нужным отрицать свою причастность к преступлениям. Таня, а ведь он кое в чем прав, никаких существенных доказательств у тебя действительно нет. Ты выстроила из своих умозаключений логическую цепочку, но ее не подошьешь к уголовному делу. Кирьянов тоже поинтересовался доказательствами, и я ответила, что они существуют. Они должны существовать, но у меня их пока нет. А что у меня есть? Два свидетеля — Оленин и Наталья Ивановна. Допустим, знакомство с Чижовой можно будет доказать, но это само по себе ничего не значит. Нужно облазить все овраги и карьеры в районе Тарасова и во что бы то ни стало найти «БМВ» Гуревича с двумя трупами.

Может быть, я поторопилась связать Руслана? А что мне оставалось делать? После завтрака он собирался куда-то уезжать, мне бы тоже пришлось покинуть этот дом. Руслан наверняка в скором времени узнал бы, что Митяй куда-то пропал, и засуетился бы. Он стал бы его разыскивать, возможно, сразу связал бы его исчезновение со мной… Номер моей машины ему известен… Да, выхода у меня никакого не было. Ситуация почти тупиковая. Что мне первый раз говорили магические двенадцатигранники? Помните: лучшее — враг хорошего. Странная трактовка, она ничего толком не объясняет, не подсказывает, а только предостерегает от самобичевания. Если вдруг подумаешь, что поступила не самым лучшим образом, вспомни ее и сразу успокоишься. Ладно, не буду заниматься самоедством, пусть все идет, как идет. Сейчас приедет Кирьянов, я дам послушать ему запись…

В общем, оставшиеся десять минут я готовила для Володьки пламенную речь, способную убедить его, что Руслана просто необходимо задержать. Конечно, мне и самой было ясно, что оснований для этого пока недостаточно. Но за двое суток, в течение которых можно держать подозреваемого в камере предварительного заключения без предъявления обвинения, доказательства обязательно появятся — я собиралась достать их из-под земли, точнее на дне оврага.

Когда появился Владимир Сергеевич и увидел моего пленника, то страстных уговоров не понадобилось. По тому, как эти два человека смотрели друг на друга, я сразу поняла, они прежде встречались, и не за кружкой пива.

— Да, Карагодов, а я ведь говорил тебе, что мы еще встретимся, а ты не верил. Знаешь, я именно так и представлял себе нашу встречу, то есть почти так. Конечно, я думал, что на руках будут наручники, а не…

— Хорошо смеется тот, кто смеется последним, — ответил Руслан. Смерил меня презрительным взглядом и отвернулся. Улыбки на его лице уже не было, зато зубы скрежетали от злости.

Глава 18

Я рассказала Кирьянову, как проходило расследование, и о том, каким образом я вышла на преступников.

— Да, Таня, ну и наворотила ты делов! Конечно, я сам с превеликим удовольствием засадил бы Карагодова за решетку, но он прав — пока предъявить ему нечего.

— Я найду трупы под снегом, — уверенно заявила я. — Я расшибусь, но восстановлю всю эту цепочку взаимосвязей. Он ответит за три убийства.

— Уж постарайся, дорогая моя, что-нибудь нарыть, — сказал Володька, потирая лоб. — Что ж, на свой страх и риск буду работать с Карагодовым. Позвони Родионову, пусть Митяя тоже сюда доставят. А сама как хочешь, но сегодня же обыщи все овраги вблизи Тарасова.

Я кивнула и пошла на кухню к Наталье Ивановне.

— Объясните мне подробно, где находится карьер, про который вы говорили. Как туда можно проехать?

Домработница шмыгнула носом и стала говорить полушепотом:

— Это здесь недалеко. Знаете, где теплицы сельскохозяйственной академии?

— Да, приблизительно.

— Вот за теми теплицами и начинается карьер.

— А других оврагов здесь нет поблизости?

— Есть, но в одном овражке частные домишки на склонах разбросаны, а другой и вовсе маленький. Ребятишки из соседних домов там с горки на санках и ледянках катаются. Думаю, эти овраги вас не заинтересуют, — домработница виновато улыбнулась.

— Спасибо за помощь.

— А мне можно идти домой? — спросила Наталья Ивановна.

— Пока нет. Сейчас с вами милиция беседовать будет. Думаю, после того как вы ответите на все вопросы, вас сразу же отпустят.

Поговорив с домработницей, я позвонила Родионову и сказала ему о том, что Кирьянов просил привезти сюда, в красный коттедж, Митяя. Сергей Юрьевич был явно не в восторге от этого, но все-таки согласился. Куда ему было деваться, если Митяй так и не раскололся! Наверное, Володька боялся, что охранники «Авангарда» переусердствуют с допросом. Откровенно говоря, я тоже этого опасалась. Моя миссия здесь была закончена, и я не стала больше терять времени, а попрощалась с Кирьяновым и поехала по направлению к теплицам сельхозакадемии.

Увы, догадка Натальи Ивановны гроша ломаного не стоила — никаких признаков того, что на дне этого оврага погребена машина с двумя телами, не было. Я объехала кругом весь карьер, но снежная целина давала все основания полагать, что никто этой ночью близко к оврагу не приближался. На этот раз погода не благоволила преступникам, осадков не было, значит, следы от колес «БМВ» должны были остаться. Но здесь их не было.

Надо было искать другое место. Я порасспрашивала местных жителей, но никто не мог мне ничем помочь. Никто не знал, где поблизости есть другой глубокий и безлюдный овраг. Неожиданно со мной на связь вышел Родионов.

— Таня, Владимир Сергеевич сказал, что ты ищешь трупы, но точно не знаешь, где они могут быть.

— Да, это так.

— Мне пришло на ум одно место. Это за чертой города, в двадцати километрах от Тарасова, по дороге на Михайловку. У меня там дача неподалеку.

— Знаешь, Сергей, я не думаю, что их везли ночью через КПП. Это опасно.

— Если в сопровождении тачки Митяя, то их, скорее всего, не останавливали. Такие номера, как у него, пользуются привилегиями. И вообще я неплохо знаю географию Тарасова, поэтому совершенно точно могу утверждать — здесь поблизости никаких безлюдных оврагов больше нет.

— Возможно, ты прав. Покажешь место?

— Покажу, встретимся через пятнадцать минут около кинотеатра «Космос», — сказал Родионов и отключился.

Я снова ждала от Сергея какого-то подвоха, но на этот раз его джип уже стоял на условленном месте. Стоило мне появиться на дороге, как он подмигнул мне фарами и поехал вперед. Обогнав несколько машин, я пристроилась за ним. По дороге в мою голову начали лезть кое-какие сомнения. Я вдруг вспомнила фразу Руслана о том, что многие видели, что он приютил меня, поэтому со мной ничего не случится. Галю и ее отца вывезли из красного коттеджа в неизвестном направлении, но это обстоятельство совершенно не беспокоило Карагодова, он не боялся, что среди его соседей найдутся нежелательные свидетели. Руслан вел себя так, будто доказать его вину действительно невозможно.

Я вновь и вновь прокручивала в памяти разговор, который подслушал мой «жучок». Более глубокий смысл сказанного догнал меня только сейчас. Не успев справиться с Галиной, которая делала одну оплошность за другой, Руслан решил поставить на ее место меня. Да уж, на этот раз чутье его здорово подвело, хотя кое в чем он был прав. У меня действительно есть характер и склонность к авантюризму. Кажется, он хотел заслать меня в столицу, чтобы я выполняла там его особые поручения. Наверное, с каким-то заданием Галина не справилась и сбежала обратно в Тарасов. Но здесь ей нигде места не нашлось, кроме как у бывшего мужа-пьяницы. Оно и понятно — Руслан не хотел рисковать, открыто поддерживая с ней отношения, тем более он, оказывается, имел жену и сына. При отсутствии денег бывший, но все еще любящий муж — самый подходящий вариант.

Чем больше я думала, тем больше вырисовывалась картина произошедшего. Наверное, белозубый прибыл сюда из Москвы, чтобы разыскать Галину, а она или, к примеру, Митяй, одним ударом в висок отправили его на тот свет. Я ни капельки не сомневалась, что идея спрятать труп в багажнике Катиной машины принадлежала Чижовой. Надо признать, что подстава была выполнена мастерски. Подвело одно-единственное обстоятельство — соседкой Гуревича оказалась художница-портретистка, о чем Галина даже и не догадывалась. Не сделай Полина Николаевна карандашного наброска ее симпатичного личика, Галина, возможно, так и осталась бы призраком в голубом пуховике, очень похожим на Барулину-младшую. Что касается Владислава Витальевича, то его расколоть насчет молодой «любовницы» было бы совсем непросто или даже невозможно.

Мы проследовали КПП, затем джип Родионова свернул вправо, на второстепенную дорогу, я, разумеется, сделала то же самое. Когда Сергей Юрьевич въехал по бездорожью в заснеженный лес, я снизила скорость. Такой маршрут показался мне странным. Чего ради надо колесить по лесу? Это у него хоть и паркетный, но все-таки внедорожник, а у меня «девятка». Нет, это мне совсем не нравится! Я заглушила мотор и остановилась. Родионов проехал немного вперед, потом тоже притормозил и позвонил мне.

— Испугалась, что заведу тебя в лес и брошу? — с ехидцей спросил он.

— Признаюсь, мне захотелось назвать тебя Сусаниным.

— Извини, я не подумал, что твоя машина не пройдет здесь даже по моим следам. Снега слишком много. Вернись обратно, и езжай вдоль леса, у оврага встретимся. Я доберусь туда первым, ты меня сразу увидишь.

— А зачем ты вообще свернул с дороги?

— Я подумал, если это тот самый овраг, то там могут быть следы, не хотел ехать по ним. К тому же эти места мне хорошо знакомы, а сократить путь совсем нелишне.

С логикой Родионова трудно было поспорить, и я сделала так, как посоветовал мне Сергей, — дала задний ход и поехала в объезд. Для моей «девятки» и ночных приключений было достаточно.

На дороге, на которую я вновь выехала, машин практически не было. Где-то там впереди маячило какое-то красное пятно, но потом оно исчезло. Наверное, автомобиль свернул направо, а я ехала вдоль леса до тех пор, пока не увидела черный джип.

Родионов стоял у машины и смотрел куда-то вдаль. Я остановилась неподалеку и тоже вышла.

— Думаю, дальше надо пройтись пешком. Смотри, Таня, дорога на Михайловку так и идет вдоль леса, а овраг там. Я не знаю, кому понадобилось ехать к оврагу, но, судя по следам от протекторов, в том направлении кто-то ездил, — стал умничать Родионов.

— Мне кажется, что даже не одна машина, а как минимум две.

— Я даже догадываюсь, что вторая машина Митяя. Узнаю рисунок протекторов его джипа. Наверное, он сопроводил «БМВ», убедился, что дело сделано, а потом поехал к шефу в Заплатановку, где ты его и застала.

— В таком случае должен быть еще один человек. Вряд ли Гуревич и его дочь добровольно ехали на свою казнь. Думаю, что кто-то сидел за рулем «БМВ».

— Таня, — Сергей взял меня за руку и посмотрел в глаза. — Ты уверена, что сможешь перенести зрелище, которое нам предстоит увидеть?

— Уверена, — твердо ответила я, подумав, что Родионов, наверное, сравнил меня со своей ненаглядной Катенькой, у которой очень слабая психика. — Но меня беспокоит другое…

— Что именно?

— Я хочу засадить Руслана Карагодова за решетку, но не уверена, что смогу его зацепить.

— Да, это сложно, — согласился Родионов. — Митяя, а если быть точным, то Диденко Дмитрия Павловича, пристегнуть к этому убийству будет проще.

Мы разговаривали и медленно приближались к обрыву, стараясь обходить следы от шипованных шин, поэтому проваливались едва ли не по колено под снег. Я чувствовала, что мое сердце начинает биться учащенней. Искрящийся снег слепил глаза, хотелось надеть темные очки, но, к сожалению, их у меня под рукой не было. Последний шаг, и я, покачнувшись, едва не упала в бездну. Усталость и нервное перенапряжение давали о себе знать. К счастью, Сергей удержал меня своей сильной рукой.

— Да, они там, — сказал он, прищурившись от солнца. — Я вижу машину, лежащую на боку… Железный гроб, один на двоих…

То, что я увидела, оглянувшись, повергло меня в шок. Нет, это был не снег, окропленный кровью, а два темных пятна на другой стороне оврага. Два человека беспомощно пытались подняться наверх по противоположной, самой пологой стороне оврага, но у них это не очень-то получалось.

— Они живы, — сказала я, не веря своим глазам. — Вот это удача!

— Кто? — удивился Родионов, потом перевел взгляд на мою руку. — Не может быть! Хотя в «БМВ» наверняка были подушки безопасности. Иногда они здорово помогают. Что ж, лучшего и ожидать нельзя было.

— Надо их спасать. Они, наверное, ранены и страшно замерзли. Видишь, продвижения практически нет. По-моему, их силы на пределе. Еще час-другой, и они просто-напросто замерзнут.

— Хорошо, по машинам! Подъедем к оврагу с той стороны, а потом уже на месте сориентируемся, как лучше их вытащить.

— Нет, Сергей, нам самим не справиться с этой задачей, — сказала я и заметила удивление на лице Родионова. — Не знаю, как ты, но я не склонна переоценивать свои возможности. По-моему, надо вызывать спасателей МЧС.

— Наверное, ты права. Сейчас я позвоню в службу спасения. — Сергей достал мобильник и вдруг выругался.

— Что случилось?

— Батарея разряжена, — с досадой сказал Родионов.

— Всего-то! А я думала, что произошло нечто экстраординарное и ты собираешься обвинить в этом меня. — Я достала свой мобильник и благополучно набрала телефон службы спасения. — Алло, здравствуйте, вас беспокоит частный детектив Иванова Татьяна Александровна.

— Что у вас случилось? — спросил меня мягкий женский голос.

— Я хочу вам сообщить о чрезвычайном происшествии, произошедшим недалеко от поселка Михайловка. Автомобиль «БМВ» упал в овраг. В нем находились двое людей. Они живы и пытаются самостоятельно выбраться. Думаю, что без вашей помощи им это не удастся.

— Вы были свидетелем падения?

— Нет, девушка, я свидетель не падения, а того, как двое раненых людей ползут по снегу, из последних сил пытаясь спастись, — довольно резко сказала я. — Я готова ответить потом на все ваши вопросы, но прошу вас — сначала отправьте спасателей! Думаю, что без вертолета им не обойтись.

— По-моему, жив только один, — сказал Родионов, внимательно вглядываясь в даль. — Кажется, это Гуревич, и он безуспешно пытается вытащить наверх тело своей дочери.

Диспетчер службы спасения задавала мне свои вопросы, а я не могла на них отвечать — спазм сжал мое горло. Неужели Галина мертва? Я так надеялась, что она выступит свидетелем против Карагодова, а также прольет свет на убийство белозубого.

Глава 19

Когда мы с Кирьяновым вошли в больничную палату, Владислав Витальевич посмотрел на нас с грустной улыбкой и сказал:

— Во всем виноват я и никто другой. Я неправильно воспитывал дочь, я всегда восторгался ее красотой и непосредственностью, я не жалел на нее никаких денег, дал ей хорошее образование, но не замечал, как она катилась по наклонной плоскости. Она вышла замуж за первого встречного пьяницу лишь для того, чтобы избавиться от моей опеки и творить все, что ей заблагорассудится. Я многое ей по-отцовски прощал, но, когда Галю обвинили в краже, я понял, что это предел, черта, переступив которую она уже не сможет вернуться назад. Дочь умоляла вытащить ее любыми путями, вплоть до того, чтобы дать взятку судье, но я пошел на принцип…

— Разве в том, что Галю тогда не посадили, не ваша заслуга? — поинтересовалась я без всякой дипломатии.

— Нет. Я однозначно сказал Галине, что у нее только один выход — признать свою вину и раскаяться в содеянном. В этом случае ей дали бы условный срок. Я свято верил, что так будет лучше для нее самой.

— Чем? — одновременно спросили мы с Кирей.

— Как чем? Признание своей вины означало бы, что она готова поставить точку на своем прошлом и начать новую жизнь. Теперь, к сожалению, очень поздно я осознал, что порой надо поступиться своими принципами и пойти на сделку с совестью. Если это не сделаешь ты, то за тебя это сделает кто-то другой.

— Что вы имеете в виду? — удивился Кирьянов. — Кто помог вашей дочери избежать наказания?

— Отец, единственный родной человек, отказался помочь, зато это сделал один негодяй, который был свидетелем того, как она засунула те несчастные духи в сумочку. Его звали Руслан Карагодов, — при этих словах мы с Володькой многозначительно переглянулись. — Я на всю жизнь запомнил это имя и взгляд того человека, такой насмешливый и самоуверенный. На суде он изменил свои показания, сказал, что следователь заставил его показать на Галину, а на самом деле другая женщина незаметно подсунула в ее сумку коробку с духами.

— Может быть, это правда? — спросил Владимир Сергеевич.

— Нет, Карагодов солгал, потому что у него были свои виды на Галину. Он не только изменил показания, но умудрился сделать так, что бесследно пропала пленка с видеозаписью того, как моя дочь украла французские духи. Наверное, дал кому-то взятку. Галю отпустили из зала суда, и моя родная дочь отреклась от меня. Как и следовало ожидать, из чувства благодарности она отдала себя во власть этого мерзавца. Я сначала, по наивности, подумал, что Руслан влюбился в мою дочь, она ведь такая красивая, но у него на уме было совсем другое.

— Поясните это, пожалуйста, — попросил Кирьянов.

— Мне очень больно об этом говорить, но он отправил ее в Москву и пристроил на работу к своему бывшему приятелю, чтобы быть в курсе его финансовых дел. Я узнал об этом только сейчас, а пять лет назад мне трудно было понять, почему Галя бросила мужа и уехала из Тарасова. Она заключила там фиктивный брак, опять же при содействии Карагодова. Когда Галя стала Чижовой, я ее совсем потерял. Почти четыре года я ничего не знал о своей дочери, жива она или нет… А месяц назад она встретила меня около офиса… Честно говоря, я ее даже не сразу узнал. Галя попросила у меня прощения за все, сказала, что жизнь ее многому научила, что она сама сильно изменилась и хочет теперь начать новую жизнь.

— Вы, конечно, во все это поверили? — спросила я.

— Ну разумеется! Галя сказала, что вернулась к Анатолию, бывшему мужу. Это меня удивило, но я однажды проследил за ней и удостоверился, что это правда. Я стал помогать ей деньгами, хотел познакомить со своей женой и ее дочерью, но Галя наотрез отказалась. Она приходила ко мне, но только тогда, когда Раисы Никитичны не было дома.

— Скажите, Владислав Витальевич, ваша дочь интересовалась Катей, например, чем она занимается, где живет? — уточнила я.

— Вы знаете, да! Галя много расспрашивала про Катерину. Меня это нисколько не удивляло, я думал, она хочет с ней подружиться, но пока не решается. Я охотно рассказывал ей о Кате, отвечал на все вопросы, даже не подозревая, что они могут быть знакомы и что ее интерес неслучаен.

— Владислав Витальевич, я совершенно точно знаю, что Галина была у вас дома в субботу. Вы не будете это отрицать?

— Да, была.

— Я не знаю, чем она мотивировала необходимость своего визита к вам домой, но думаю, что на самом деле ей надо было забрать ключи от «шестерки». Скажите, она была у вас еще раз после этого?

— Да, была, — ответил Гуревич. — Забегала всего на пять минут, в понедельник. Она позвонила мне на сотовый и попросила, чтобы я задержался дома, потому что она забыла на полке под зеркалом какую-то косметику. Я сказал, что могу забрать и отдать ей, но Галя возразила. Гале казалось, что я не смогу отличить помаду своей жены от ее. Я пошутил, что Рая ничего не находила и скандала не устраивала. Разумеется, я согласился ее подождать.

— Вы видели, как она забирала помаду?

— Нет, она попросила сделать ей растворимый кофе, и я был на кухне.

— Теперь все понятно. Она не забыла у вас косметику, ей, напротив, надо было вернуть ключи обратно в тумбочку. Если бы они пропали, то обвинение против Кати могло рассыпаться.

— Да, я был слеп, не отрицаю этого. Но вы должны меня понять — я был безумно счастлив оттого, что снова обрел дочь, которую, казалось, потерял окончательно. Она была такой нежной и ласковой со мной, как никогда прежде, и я не видел никакого подвоха. Когда вы, Татьяна, пришли ко мне в офис, положили передо мной портрет дочери и сказали, что она подозревается в преступлении, я, естественно, не поверил ни одному вашему слову. Вы ушли, но я запомнил ваш последний взгляд, обращенный на меня, и что-то внутри меня екнуло. Потом в памяти всплыл звонок жены. Она говорила о том, что с Катей произошел какой-то нелепый случай и что ей нужен адвокат. Это могло бы сразу увязаться вместе, но я отказывался верить, что Галя причастна к преступлению, тем более направленному против моей новой семьи. Я позвонил Гале на сотовый и сказал, что приеду к ней. Это было роковой ошибкой…

— Поясните, — попросил Кирьянов.

— Я позвонил Галине в тот момент, когда она общалась с прихвостнем Карагодова, каким-то Митяем. Потом она под нажимом передала ему все, что я сказал ей, слово в слово. Это его напугало, ведь стало ясно, что частный детектив напал на правильный след. В результате Галину силком увезли из дома Оленина. Возможно, ее тогда еще не собирались убивать, но я снова все испортил. Поговорив с Галей по телефону, я тут же вышел из офиса, сел в машину и поехал к Оленину.

— На улицу Песчаную? — со значением уточнила я.

— Да, именно на Песчаную, — спокойно подтвердил Гуревич, — но я туда не доехал.

— Я это хорошо помню. Вы заметили за собой слежку и решили сбросить меня с «хвоста», так?

— Слежку? Татьяна, вы за мной следили? — искренно удивился Владислав Витальевич. — Я вас не заметил.

— Но мы же с вами едва не столкнулись, а потом вы проскочили перекресток Беговая — Большая Садовая на желтый свет и были таковы! Дальше я не смогла вас догнать.

— Я не видел ничего, кроме черного джипа с номерным знаком «х 444 хх». Вот с ним я действительно едва не столкнулся на Песчаной лоб в лоб, в нем сидела Галина.

— Вы разглядели ее через тонированные стекла? — усомнилась я.

— В том-то и дело, что она приоткрыла дверь и позвала меня. Но тот, кто сидел рядом с ней, сразу же закрыл дверь. Я понял, что ей угрожает серьезная опасность, поэтому развернулся и поехал за теми, кто увозил мою дочь. Таня, если у вас создалось впечатление, что я убегал от вас, то это не так. Я догонял свою дочь.

— Догнали? — поинтересовался Кирьянов.

— Сначала джип ехал на такой большой скорости, что я его едва не потерял, а потом он почему-то перестал гнать, и я спокойно пристроился за ним, вплоть до конца города. Знаете, я не смотрел по сторонам, а следил только за машиной, в которой сидела Галя, и ломал голову, как ей помочь. Джип въехал во двор частного дома, — я за ним. Галя вышла из машины под ручку с каким-то типом, — я за ними. А тот, что сидел за рулем, Митяй, вылез из джипа, похлопал меня по плечу и сказал что-то вроде того: «А, папаша, проходи, нам есть о чем с тобой поговорить. Будем свататься к твоей дочери!» Потом он загоготал как ненормальный. Я зашел в дом, меня сразу же ударили по голове, и я потерял сознание. Когда пришел в себя, то увидел, что мы с Галей лежим на диване в закрытой комнате. Я стал обшаривать карманы и понял, что у меня все забрали — деньги, документы, мобильник, ключи. Осталась только ваша визитка.

— Значит, вы все-таки взяли ее с собой, — я просто не могла удержаться от этого замечания.

— Да, машинально прихватил со стола, сунул в карман, а она случайно попала в носовой платок. — Гуревич тяжело вздохнул. — Галя плакала и все время повторяла одно и то же: нас убьют, нас убьют… Но самое ужасное, что она обвиняла в этом меня. Она снова упрекала меня в том, что пять лет назад не я избавил ее от срока, а Руслан. Мне не оставалось ничего другого, как признать свою вину и осторожненько объяснить, к чему привело ее знакомство с Карагодовым. Галя плакала, плакала, а потом вдруг успокоилась и стала придумывать разные варианты побега, но все они были из области фантастики.

— Где же вы взяли мобильник, чтобы послать мне свои сообщения?

— Галю повели в туалет, и она каким-то образом умудрилась стащить со стола мобильник. Говорить вслух мы не могли, пришлось посылать эсэмэски. Сначала я набрал SOS на номер своего друга, но потом понял, что ему, совершенно непосвященному в ситуацию, будет сложно что-либо предпринять. Тогда я вспомнил о вас. Обстоятельства осложнялись тем, что мы не знали точного адреса, где находимся. Галя прежде там никогда не была, а я, как уже говорил вам, ехал, глядя только вперед, а не по сторонам. Нет, я, конечно, приблизительно представлял, что это в Трубном районе, а точнее недалеко от ресторана «Радуга», но объяснить наше местонахождение не мог. Галя объяснила, как нас найти.

— Что-то в этом роде я и подумала.

— Едва я удалил из памяти эсэмэски, как они обнаружили пропажу телефона. Я успел отключить его и спрятать под диван. Потом нам прыснули в лицо какой-то гадостью, и мы отключились. Я пришел в себя, когда машина была уже на дне оврага. Знаете, когда я покупал «БМВ», прежний владелец, словно по иронии судьбы, сказал, что в ней восемь подушек безопасности, поэтому хоть с обрыва падай, останешься жив. Так вот и произошло. Потом Галя пришла в себя. Она так стонала, что я сразу понял — ей повезло меньше, чем мне. Я освободил свои руки и попытался открыть дверцу. Это удалось не сразу, но все-таки удалось. Я понимал, что оставаться в машине — смерть, надо выбираться, и осторожно стал вынимать Галину из машины. Она умоляла бросить ее и искать помощи. Ей было больно двигаться. Как назло, я никак не мог найти аптечку. Бросить Галю я не мог. Сначала нес дочь на себе, но взобраться наверх оказалось не так-то просто, мы все время скатывались вниз. Потом силы меня покинули, а Галя потеряла сознание. — Гуревич замолчал и долго-долго смотрел неподвижным взглядом в потолок больничной палаты.

Я решила прервать его молчание и задать вопрос, который интересовал меня более всего:

— Владислав Витальевич, скажите, пожалуйста, Галина говорила вам что-нибудь о человеке, труп которого был обнаружен в багажнике Катиной машины?

— Что? Вы знаете, нет. Не успела. — Едва Гуревич произнес эти слова, как в палату ворвалась Раиса Никитична.

— Влад, ты жив! Я верила, я знала, что все будет хорошо. — Барулина взяла мужа за руку, а потом оглянулась на меня и сказала: — Здравствуйте, Таня! Это я вас должна благодарить за спасение моего мужа?

— Да, Раечка, она нашла нас, меня и мою дочь.

Упоминание о Галине сразу изменило выражение лица Раисы Никитичны.

Мне пришлось сделать некоторое уточнение, которое еще более усугубило недовольство Барулиной:

— Это не только моя заслуга, но и небезызвестного вам Сергея Родионова. Мы нашли вашего мужа вместе с ним.

— О каком таком Родионове вы говорите? — процедила сквозь зубы Раиса Никитична. — Неужели о том самом?

— Да, о том самом, с которым когда-то встречалась Катя. Теперь он руководит частным охранным предприятием, и я вместе с ним занималась поисками вашего мужа и его дочери. Если уж быть честной, то без его помощи я бы еще долго рыскала по оврагам и заброшенным карьерам.

Я сделала знак Кирьянову, что ухожу, и попрощалась с Гуревичем и его супругой.

Мы с Володькой вышли из палаты. Он взял меня за руку и сказал:

— Танюша, поезжай домой, теперь от тебя уже ничего не зависит. Бойцы «Авангарда» надежно охраняют больницу, чтобы люди Карагодова не проникли сюда и не избавились от свидетелей. А врачи делают все возможное, чтобы спасти Галину. Доктор сказал, что шансы есть…

— Только очень маленькие, — уточнила я.

— Оттого, что ты будешь здесь сидеть, Чижовой лучше не станет. Хорошо, хоть Гуревич дает показания. Я записал все на диктофон. Сейчас вернусь и возьму у него заявление. Диденко уже можно будет предъявлять обвинение в покушении на двойное убийство. Возможно, Карагодова тоже удастся зацепить. Проверим, с кем Митяй разговаривал по телефону после похищения Гуревича и Чижовой, в общем, будем работать.

— Володя, но вы же не можете снять обвинения с моей клиентки?

— Пока оснований для этого нет.

— Вот именно! А ты говоришь, успокойся! Я так надеялась, что Галина во всем признается! Если она умрет, то она унесет в могилу все, что связано с убийством белозубого. Митяй и Руслан уж точно будут молчать. Думаю, что для дальнейшего расследования мне придется ехать в Москву, поднимать все связи Чижовой…

— Будем надеяться на лучшее.

Я вернулась домой около семи часов вечера, сразу же приняла горячую ванну, но так и не смогла согреться. Потом сварила кофе, выпила несколько чашек подряд, добавляя немного коньяка, согрелась, но почувствовала смертельную усталость, поэтому легла в постель.

Эпилог

Мне не пришлось ехать в Москву, потому что благодаря стараниям медиков Галина Чижова пришла в сознание. Этого момента с нетерпением ждала не только я, но и ее отец, Владислав Витальевич Гуревич. Надо отдать ему должное, он уговорил Галину дать чистосердечные показания, пообещав нанять для нее самых лучших адвокатов. Наверное, это ему далось нелегко, но все-таки он сумел найти подход к своей дочери.

Преступление, расследованием которого я занималась, имело долгую предысторию. У Руслана Карагодова был кореш Александр Ладочкин, с которым они вместе проворачивали разные темные делишки, сколачивая первоначальный капитал. Вот тогда-то и пересеклись пути Карагодова и Кирьянова. Руслан попался с поддельными документами на партию товара, но сумел выкрутиться, а Владимира Сергеевича едва не обвинили в получении взятки, которую он и в глаза не видел. В итоге Кирьянов получил от начальства незаслуженный выговор.

Впоследствии Карагодов и Ладочкин стали соучредителями производственной фирмы «Волгарь». В сущности, это был мини-завод по производству красного кирпича. Несколько лет этот завод успешно функционировал, принося владельцам немалые прибыли. Но лет шесть назад Ладочкин решил забрать свою долю и выйти из дела. Александру стукнуло в голову поехать в Москву и попробовать развернуться там. Карагодову показалось, что раздел собственности произошел не по понятиям, и в его душе созрел план возвращения капиталов. Единственное — Руслан не знал, кому доверить это важное дело.

Как раз в это время Карагодов стал свидетелем того, как одна симпатичная девушка положила в свою сумку дорогие духи. Он сразу понял, что девицу можно вытащить и привлечь для выполнения особой миссии в Москве. Сделав определенные денежные вложения, Руслан смог добиться того, что уголовное дело против Олениной развалилось. В итоге Галина стала его агентом в столице. Воспользовавшись своей привлекательной внешностью, она устроилась на работу в фирму, которую организовал в Москве предприимчивый Ладочкин. Получив доступ к компьютеру, она стала владеть всей финансовой информацией, которую тут же передавала Карагодову. Галя точно не знала, как Руслан распоряжался этой информацией: ей тогда не очень-то доверяли, но вскоре Ладочкин разорился.

Галя осталась в Москве одна и без денег, хотела вернуться в Тарасов, но Карагодов нашел ей новое место работы и даже фиктивного мужа, чтобы у нее появилась московская прописка и новая фамилия. Чижова стала шпионить на другом предприятии. Впрочем, ее квалификация выросла, теперь она не только читала бухгалтерские документы, но и вносила в них свои поправки, потому что работала бухгалтером. Сорвав однажды большой куш, Чижова уволилась и вскоре устроилась на другое предприятие.

Все шло по плану Карагодова, пока Галя не встретила крупного бизнесмена Романа Бондарева. Они влюбились друг в друга с первого взгляда. Роман брал ее с собой на светские приемы, представлял всем как свою невесту, хотя официального предложения ей не сделал. Галина однажды взяла да и сказала Митяю, приехавшему по поручению Карагодова, что со всем завязывает, потому что выходит замуж. Как ни странно, но Карагодов дал «добро» на это замужество. Только вскоре Бондарев стал избегать встреч с Галиной, а когда она нашла его и потребовала объяснений, Роман прямо сказал ей, что бросил ее, но причины не раскрыл. Галя даже не догадывалась, что Бондареву наговорили о ней разные гадости, после чего он и решил разорвать с ней отношения.

Галине не оставалось ничего другого, как продолжить сотрудничество с Русланом. Только вскоре после этого на «работе» вышел прокол. Директор страхового агентства, в котором она работала кассиром, поймал Чижову с поличным.

Суть махинации, которую она проделывала, была простой. В ее должностные обязанности входило принимать от агентов страховые полисы и деньги. Часть страховых полисов Галина уничтожала, тайно проводила их номера в компьютере, в графе «Испорченные бланки», а деньги присваивала. При этом агенты расписывались за сданные полисы в подложной ведомости, даже не догадываясь об этом. Какое-то время это оставалось незамеченным — страховых случаев по этим полисам не поступало. Но однажды пришел клиент, у которого угнали машину, но в отделе выплат ему сказали, что он не застрахован. Клиент грозился подать в суд, но машину милиция нашла, и до суда дело не дошло. Разумеется, в компании начался «разбор полетов», но под подозрение пала агентка, страховавшая того гражданина, и ее уволили. Потом та же участь постигла другого агента, а кассир Чижова до поры до времени оставалась вне подозрений.

Когда директор застал Галину на месте преступления, он преградил ей дорогу и стал звонить начальнику службы безопасности, но она не нашла ничего лучшего, как оттолкнуть его и сбежать из офиса, а потом и из Москвы. Тарасовские друзья приняли Чижову холодно. Карагодов совсем не захотел с ней общаться, а Митяй посоветовал залечь на дно. Галина поселилась у бывшего мужа, а потом в Тарасов приехал из Москвы сотрудник службы безопасности из той страховой компании, в которой работала Галя, это и был тот симпатичный мужчина с вьющимися волосами и белыми зубами. Его звали Владимир Дьяконов. Он нашел в Тарасове Галину, а когда стал предъявлять претензии, она сразу же сдалась, сказала, что работала по указке Митяя и согласилась ему позвонить. Тот приехал на Песчаную, не зная наверняка, но, догадываясь, зачем его вызвала Галина. Разговор был короткий — Диденко хоть и был маленького роста, но его профессиональный боксерский удар в висок сразу же свалил Дьяконова замертво.

Затем Митяй сказал Галине, чтобы она сама думала над тем, куда деть жмурика, чтобы спрятать все концы в воду. Выполнить это задание было для нее жизненно необходимо, в противном случае Диденко грозил уничтожить ее, а о мести Кате Барулиной она помышляла уже довольно давно. Благодаря московской «школе», ум Чижовой стал очень изобретательным. План родился в течение часа, но Митяй одобрил его не сразу. Решающую роль сыграло то обстоятельство, что Барулина-младшая несколько лет жила в Москве, поэтому, в случае установления личности убитого москвича, следствие только усилило бы подозрения против актрисы. Галя сказала: если просто закопать труп, то из Москвы приедут другие люди и рано или поздно на них выйдут, а так удастся всех запутать. Пусть Барулина доказывает, что она не верблюд. Сильный снегопад и плохая видимость поставили последнюю точку — план был одобрен и тотчас стал приводиться в действие.

Труп перенесли из дома Оленина в джип и положили на заднее сиденье, потом отогнали машину в конец Песчаной улицы. Галина купила в магазине пуховик и шапочку, очень похожие на те, что носила Катя. Потом она позвонила отцу и сказала, что готова познакомиться с его женой, но хочет прийти домой первой. Владислав Витальевич обрадовался, пришел домой пораньше, следом заявилась его дочь. Незаметно взяв ключи от «шестерки» и от квартиры на Железнодорожной, о которых Гуревич как-то упоминал, Галя вдруг сказала, что не готова к встрече с мачехой, и ушла. Ночью она угнала со двора Катину машину, в ее багажник переложили труп. Галя по своей инициативе «украсила» его следами от электрошокера, а потом «шестерку» вернула обратно. Дело, казалось бы, было сделано.

Но утром Чижова обнаружила, что потеряла свой сотовый. Галя предположила, что обронила его в салоне «Жигулей». Это было концом света — улика разрушала весь сценарий. Сказать об этом Митяю она побоялась. Весь следующий день она издалека следила за домом Барулиной — Катя выехала со двора только около четырех вечера, вероятно, даже не догадываясь о покойничке. Галина знала от отца о премьере в драмтеатре, поэтому поехала туда на такси, моля о том, чтобы мобильник не зазвонил. Около театра машины не оказалось, но Галя нашла ее на стоянке, расположенной через дорогу.

Она не сразу сообразила, что делать. А потом, увидев, что один мужик просто махнул рукой охраннику, сидящему в будке, зашел на территорию, сел в свою машину и уехал на ней, поступила точно так же, благо все еще была одета в голубой пуховик. Проехав с квартал, она остановилась, стала искать в салоне мобильник и не нашла. Ее пронзила жуткая догадка — он в багажнике, упал туда, когда она орудовала электрошокером. Открывать багажник посредине улицы было опасно, тогда она поехала к Катиному дому. Ей было страшно, но другого выхода Галя не видела.

Остановившись в дальнем закутке двора, Чижова дрожащими руками открыла багажник, покойник был все еще там. Она просунула руку, покопалась и нашла свою «Моторолу». Закрывать багажник Галя не стала, а пошла к Барулиной, чтобы оставить в ее квартире фотографию, отклеенную с удостоверения покойного, найденного в кармане пиджака Дьяконова, и клочок его кожаной куртки. Ошибка была исправлена, все было сделано без сучка без задоринки, осталось только вернуть ключи на место. На следующий день Галина их вернула, попросив отца немного задержаться дома.

* * *

Практически ничего из того, о чем Галя поведала отцу, правоохранительные органы не узнали. Будучи юристом, Гуревич сразу понял, что доказать причастность его дочери к махинациям, которые та проворачивала в разных московских фирмах, невозможно. В итоге Галина призналась только в участии в укрывательстве трупа. Для меня это было самое главное, потому что с Катерины Барулиной были сняты все обвинения в убийстве.