Максим Шахов

ЖЕЛЕЗНЫЕ НЕРВЫ СНАЙПЕРА

1

Ильзе Друскине окинула себя взглядом в зеркале.

– Ну как? – со скрытой гордостью спросила портниха, которую следовало называть «кутюрье», чтобы не обиделась.

– По-моему, мне нравится, – осторожно сказала Ильзе. – Надеюсь, и ему тоже понравится…

– А «он» у нас на этот раз кто? – осведомилась портниха.

– Жан, – сказала Ильзе, чуть поворачиваясь, – француз. Вроде бы даже виконт. Если не врет, конечно… Мне кажется, или этот костюм меня действительно немного полнит?

Как и любая женщина за тридцать, Ильзе панически боялась располнеть. Портниха привыкла к подобным фобиям клиенток и поспешила Ильзе успокоить:

– Все в порядке, дорогая! Ты выглядишь в этом костюме просто чудесно! Поверь, я говорю это не потому, что сшила его, а от чистого сердца! Твой виконт, если он, конечно, не полный кретин, немедленно бросит к твоим ногам свой титул!

– Ну, титул не главное, – рассудительно сказала Ильзе. – Главное, чтобы он оказался в состоянии произвести на свет качественное потомство. И чтобы у него было достаточно средств это потомство содержать…

– От всего сердца надеюсь, что тебе сегодня наконец повезет, дорогая! – кивнула портниха. – Я во всяком случае сделала все от меня зависящее, так что, если что-то не заладится, виноватой чувствовать себя не буду… Как ты смотришь на то, чтобы выпить по чашечке капуччино?..

На капуччино Ильзе Друскине смотрела положительно. И портниха тут же велела одной из помощниц подать напиток в свою уютную комнату отдыха…

2

Свой светлый «Сеат» Лечи Атгериев припарковал в квартале от гостиницы. Лично ему светиться там было опасно. Да и не в привычках Лечи было светиться. Дело настоящего амира командовать. А таскать каштаны из огня, рискуя собой, должны рядовые моджахеды. Это правило Лечи Атгериев усвоил еще в первую чеченскую войну. И именно поэтому он был до сих пор не только жив, но и вполне прилично устроился в одной из стран Евросоюза, получив вид на жительство в качестве беженца.

Почти все, с кем Лечи когда-то плечом к плечу сражался с федералами, были мертвы или отбывали заключение в российских тюрьмах. А Атгериев был на свободе и денег у него куры не клевали. Он вполне мог позволить себе ездить не на каком-то «женском» «Сеате», а на достойной настоящего мужчины машине – на джипе или черном «Мерседесе». Но на Западе это было моветоном. И обязательно привлекало бы к себе внимание. А это для Лечи было опасно, ведь занимался он тем же бизнесом, что и на войне…

Лечи прикурил сигарету и откинулся на подголовник. Казалось, что он дремлет, но на самом деле он был собран. От сегодняшней операции во многом зависел успех очень большого дела. Дела на несколько десятков миллионов. Естественно, долларов. Поэтому, едва зазвонил мобильный, Лечи быстро ответил:

– Да!

– Они в гостиничном ресторане. Знакомятся…

– Так вы настроились?.. – обрадовался Лечи.

– Да. Только слышно не очень, источников много.

– Сидят у окна?

– Нет. Через столик. Поэтому и слышно плохо, – объяснил Али.

– Тогда ждите! – решительно сказал Лечи. – Я сам хочу послушать! Если что, предупредите…

3

Второго секретаря посольства Российской Федерации в прибалтийской республике звали Владленом Серафимовичем. Парень он был неплохой, одевался с шиком, опять же – шпарил без запинки на местном диалекте и знал все тонкости дипломатического этикета. Одна беда была с ним – мнил себя Владлен Серафимович Талейраном, отчего считал своим долгом поминутно давать Логинову инструкции.

– Вы, Виктор Павлович, в кабинет, пожалуйста, после меня… хорошо? – зашептал Владлен на лестнице Логинову. – И там потактичней… в смысле формулировок, договорились?..

– Обязательно! – рассеянно кивнул Логинов, поскольку сейчас тонкости дипломатии его занимали меньше всего.

Как полковник ФСБ, он прибыл в МВД прибалтийской демократии по вполне конкретному вопросу. Сказать, что прибалты обрадовались его визиту, было нельзя. Планировалось, что Логинова сперва примет сам министр, потом оказалось, что он жутко занят, стрелки перевели на его заместителя, но и того на месте почему-то не оказалось.

Впрочем, секретарша в очках, очень похожая на звезду из немецкого порнофильма, встретила их довольно вежливо. Но ее шеф, начальник профильного департамента министерства, промариновал их в приемной минут сорок. К этому времени даже закаленный в дипломатических битвах Владлен начал нервно поерзывать на стуле. Логинов же развлекался тем, что в открытую разглядывал «порнозвезду» и пытался угадать, что там у нее за бельишко спрятано под деловым костюмом…

Наконец селектор на столе секретарши что-то квакнул, она грациозно поднялась и открыла дверь, предложив гостям входить. Владлен, ясное дело, ломанулся вперед, и Логинов успел не только заглянуть в вырез блузки секретарши, но и развязно ей подмигнуть…

Начальник департамента был постарше Владлена лет на десять и гостей встретил весьма прохладно. То есть из кресла он поднялся, но выходить из-за стола не стал, просто махнув рукой на стулья. Ясное дело, что по-русски разговаривать этот фрукт считал ниже своего достоинства, так что Владлену после короткой официальной преамбулы пришлось принять на себя роль синхронного переводчика.

– Управление по борьбе с терроризмом Федеральной службы безопасности Российской Федерации вело дело в отношении бывшего участника отряда «Борз», некоего Хадама Астамирова, виновного в гибели мирных жителей в Кизляре и Первомайской, – сообщил Виктор. – В настоящее время дело прекращено в связи с ликвидацией Астамирова. Однако при этом один из эпизодов дела выделен в отдельное производство… – Здесь начальник департамента потянулся ко рту рукой, как бы собираясь зевнуть, но потом передумал и демонстративно оттянул манжет сорочки, чтобы посмотреть на часы. – Сделано это потому, что незадолго до своей ликвидации Астамиров организовал на Урале убийство уголовного авторитета по кличке Болт…

– Извините, полковник! – отозвался начальник департамента. – Все это, конечно, очень познавательно, но внутренние дела России нас давно не волнуют. Тем более если это какие-то криминальные разборки…

Тут начальник департамента брезгливо поморщился, – мол, мы тут живем в цивилизованном государстве и о вашей ужасной криминальной действительности даже слышать не хотим.

– Не думаю, – махнул головой Логинов, выслушав перевод. – Потому что исполнителем заказного убийства Болта была женщина. И мы имеем все основания полагать, что она является гражданкой вашей замечательной цивилизованной республики…

– И у вас есть тому доказательства?

– Я думаю, вы не хуже меня знаете, как трудно добыть доказательства в делах о заказных убийствах. Но у нас есть факты, которые невозможно опровергнуть.

– Какие конкретно? – нахмурился начальник департамента.

– Оперативные записи с похорон известного шансонье Маклярского. На них молодая женшина с букетом в руках как бы случайно сталкивается с Болтом. Через несколько минут после этого Болт благополучно скончался…

– По причине?..

– По причине того, что в букете женщины был спрятан шприц, и она в момент контакта уколола Болта. Вещество, которое она использовала, в принципе, имеется в любой больнице. Это ардуан, синтетический заменитель кураре, который в десятки раз сильнее его… Кроме оперативных записей с похорон Маклярского мы имеем записи камер слежения Екатеринбургского и Калининградского аэропортов. На них фигурирует та же женщина. На Урал она летала по паспорту Натальи Вадимовны Серовой, журналистки газеты «Калинин-Вест». Паспорт этот у настоящей Серовой украли на музыкальном фестивале в Юрмале…

4

К видавшему виды «Рено», в котором устроились Али и Дауд, Лечи Атгериев подошел так, чтобы его было невозможно увидеть в лицо из гостиничного ресторана. Нырнув на заднее сиденье, Лечи оглянулся. Миниатюрное лазерное устройство для дистанционного прослушивания Али пристроил под сильно тонированным задним стеклом. «Рено» был припаркован напротив гостиницы передней частью к тротуару.

– А ну, что там? – протянул руку Лечи.

Али отдал ему миниатюрные наушники. Лечи Атгериев сунул их в уши, потом велел Али чуть отрегулировать звук. Несколько минут он слушал разговор за столиком в ресторане. Говорили по-английски, причем с акцентом. Но основной смысл Лечи уловил.

– Так!.. – решительно сказал он, вытащив наушники.

Али с Даудом тут же повернулись к амиру. Лечи умел внушить подчиненным, что нет бога, кроме Аллаха, но на земле его обязанности исполняет он, Лечи Атгериев.

– Эта красавица, похоже, решила заделаться аристократкой, – недобро ухмыльнулся Лечи. – А этого допустить нельзя. Тогда она с нами, потомками простых пастухов, даже разговаривать не захочет…

На этом месте Лечи ненадолго задумался. Ведь действовать надо было быстро, но наверняка…

– Только прикажи, и она захочет! – вдруг влез с инициативой Дауд. – Мы с Али незаметно выдернем ее в тихом месте и три дня будем драть во все дыры! Увидишь, после этого она будет тебе ноги целовать!

– Что-что?.. – посмотрел на Дауда Лечи.

Тот был хорош как воин, но с чувством юмора у Дауда были проблемы. Мозгов просто не хватало. Дауд понял, что сболтнул что-то не то, и пробормотал:

– Ты же сказал, что она не захочет, вот я и подумал…

– Больше так не думай! – оборвал Дауда Лечи. – Думать буду я!

– Как скажешь, амир…

– Выдернуть он ее собрался!.. – презрительно скривился Лечи. – В батальоне Шамиля были джигиты покруче тебя… И то она одному яйца отрезала, а другому глаз выколола, когда они решили с ней потихоньку развлечься!

– А Шамиль что?.. – не нашелся спросить ничего умнее Дауд.

– А что Шамиль должен был сделать с воинами, которые вдвоем не смогли справиться с какой-то девкой?

– Расстрелял?..

– Зачем?.. Шамиль был мудрый амир, упокой Аллах его душу… Он их сделал шахидами, чтобы они искупили свой позор. На блокпост на грузовике со взрывчаткой отправил… – Говоря все это, Лечи продолжал обдумывать ситуацию и вдруг сказал: —Все! С мемуарами закончили… Значит, так. Этот ее аристократ живет в триста семнадцатом номере. И ты, Дауд, прямо сейчас, пока они болтают, снимешь номер. Тоже на третьем этаже…

5

– А сейчас я хотеть покинуть вас, потому что вечером хотеть сделать вам сюрприз… Если вы, конечно, не против?..

Жан как истинный француз отвратительно говорил по-английски, но это, пожалуй, был единственный его недостаток. Виконт буквально очаровал Ильзе. И она не стала испытывать его терпения, сразу же кивнув:

– Напротив! Я буду очень рада, месье Вилье!

Француз тут же вскочил.

– Тогда я готов вас проводить!

– Спасибо, но это излишне… Жан! – улыбнулась Ильзе, поднявшись. – Моя машина на стоянке, и я вполне способна дойти до нее сама!

– Как скажете, – не стал навязываться француз, чем еще больше вырос в глазах Ильзе. – Тогда до вечера!

Жан поцеловал Ильзе руку. В фойе гостиницы они расстались. Француз направился к лифту, госпожа Бразаускас, владелица элитного брачного агентства, организовавшего приезд француза и их встречу, на миг оставила своего подопечного, чтобы шепнуть Ильзе:

– Господи, я так рада за вас, милочка! Или… Жан вам не понравился?

– Ну что вы! Спасибо вам большое! Он просто чудо!

От умиления на глазах госпожи Бразаускас даже проступили слезы. Она не удержалась и быстро поцеловала Ильзе в щеку.

– Я вам перезвоню насчет вечера! – быстро сказала владелица агентства. – Но встретитесь вы с Жаном сами! Думаю, мое присутствие будет уже излишним! Верно?

– Да, конечно! Еще раз спасибо! – кивнула Ильзе.

Она украдкой оглянулась в дверях на Жана. Француз возле лифта слушал госпожу Бразаускас, но при этом смотрел вслед Ильзе. И этот взгляд был красноречивее всяких слов…

Швейцар с поклоном открыл Ильзе дверь. И тут она вдруг испытала давно позабытое чувство. Уже второй раз за день Ильзе показалось, что за ней следят чьи-то глаза. Впрочем, Ильзе Друскине была не из тех, кто поддается чувствам. Она кивнула швейцару и как ни в чем не бывало отправилась к машине.

По пути к стоянке Ильзе незаметно огляделась. Потом женщина медленно направила свой автомобиль в сторону Старого города, на узких улочках которого выявить слежку было намного проще. Минут десять спустя Ильзе наконец перестала всматриваться в зеркало заднего вида и облегченно вздохнула.

Слежки не было. Видимо, после тридцати у одиноких женщин развивалась не только фобия располнеть, но и мания преследования. Впрочем, едва Ильзе подумала о Жане, как все эти глупости мгновенно вылетели у нее из головы.

Француз, как говорится, был именно «тем пальто», которое так долго искала Ильзе. Как любая одинокая женщина за тридцать, она понимала, что время, увы, не на ее стороне. А достойного мужчины, от которого Ильзе захотела бы иметь детей, все не попадалось. И вот, кажется, наконец свершилось…

Как и любой женщине, Ильзе было просто необходимо в такой момент поделиться с кем-то своей радостью. Но подруг она по определенным причинам не имела. И рука Ильзе сама собой набрала номер портнихи. И полчаса спустя они уже встретились в уютном кафе в подвальчике…

6

– В общем, – подвел итог Логинов, – исполнительница убийства Болта прилетела с Урала по паспорту Серовой, а вашу границу, скорее всего, пересекла уже по своему, настоящему. Так что установить ее личность вашему ведомству вполне под силу. Хотя это, конечно, потребует определенных усилий…

– Я в этом вовсе не уверен, полковник, – сухо сказал начальник департамента, поправив очки.

– В чем?

– В том, что исполнительница – гражданка нашей республики, точнее – Евросоюза… Это ведь только ваше предположение. Верно? И абсолютно никаких материалов, подтверждающих, что лже-Серова пересекла нашу границу, у вас нет.

– Нет… Только оперативная работа как раз и строится на предположениях. Обоснованных.

– И чем обосновано это ваше предположение?

– Тем, что подобное хладнокровное убийство могла совершить только женщина, имеющая большой опыт…

– Вы имеете в виду – профессиональная киллерша?

– Можно и так сказать, – кивнул Логинов. – Но в данном случае более уместен термин «одна из „белых колготок“. Я хочу сказать, что речь идет о бывшей биатлонистке, воевавшей в составе чеченских бандформирований…

– Наши биатлонистки, полковник, не воевали в составе бандформирований! – быстро проговорил начальник департамента, при этом с его губ сорвались капельки слюны. – Наши биатлонистки сражались за свободу чеченского народа!

Логинов при этих словах дернулся. Однако Владлен знаком попросил его держать себя в руках, и Виктор сдержался. Глядя в сторону, он сказал:

– Сейчас речь идет о другом… Убийство уголовного авторитета на Урале даже в горячечном бреду никто не свяжет с борьбой за свободу какого-то народа. Или я не прав?

– Допустим, – вынужден был признать начальник департамента. – Но что с того? То, что вы мне рассказали, тоже выглядит не более чем фантазией. Ни юридических фактов, ни доказательств вы не привели. Поэтому я не усматриваю оснований для проведения какого-либо расследования.

– Тем самым вы покрываете убийцу, – ледяным тоном проговорил Логинов, переведя тяжелый взгляд на хозяина кабинета.

Владлен переводить это не стал, просто умоляюще произнес:

– Виктор Павлович, пожалуйста, мы ведь договаривались…

– Я не покрываю убийц! – вдруг ответил начальник департамента на вполне сносном русском. – Просто у нас разные взгляды на то, кого считать убийцей. К примеру, я считаю убийцами ваших коллег из «Альфы», захвативших здание телецентра во время…

– Они выполняли приказ, – глухо сказал Логинов.

Начальник департамента вскочил на ноги и продолжил:

– А также я считаю убийцами и оккупантами ваши войска…

И тут Логинова прорвало…

7

Несмотря на крайне низкий уровень образования, иностранные языки Дауду давались на удивление легко. По-английски на бытовом уровне он общался вполне сносно. С акцентом, конечно, но в Прибалтике этим никого не удивишь – не Оксфорд…

Номер на третьем этаже гостиницы, где брачное агентство поселило Жана де Вилье, Дауд снял без проблем, представившись бизнесменом. Вынырнув на улицу, Дауд свернул за угол и вскоре сел в «Сеат» Лечи Атгериева.

– Ну? – спросил тот.

– Порядок! Номер этого лягушатника чуть наискосок. Вернулся он около часа назад с этой толстой коровой из агентства… Вот бы ей засадить в задницу!

– Сделаешь дело, я закажу персонально для тебя на всю ночь какую-нибудь дородную хохлушку, – хмуро пообещал Лечи. Мозгов у Дауда было маловато, а вот сперма разве что из ушей не капала. – Но ты все должен сделать так, чтобы комар носа не подточил. Наверняка…

– Я все понимаю, амир.

– Тогда держи… – Прежде чем передать Дауду обычную с виду зажигалку в пластиковом пакетике, Лечи оглянулся по сторонам. – Вот! Только осторожнее…

Дауд сунул зажигалку в карман. Лечи дал ему исчерпывающие инструкции. А напоследок еще раз предупредил:

– Желательно все провернуть как можно скорее, но минуты тут роли не играют. Главное, чтобы ты все сделал чисто…

– Я все понял, амир!

8

– Господи, я так рада за тебя, Ильзе! – проговорила портниха и вдруг спохватилась: —Извини, дорогая, мне уже надо бежать! На примерку приедет жена бургомистра! Вот кому бы не помешало сбросить пару десятков лишних килограммов… Впрочем, о клиентках хорошо или никак! Обязательно расскажешь, как пройдет ваш романтический ужин! Слышишь, обязательно! – уже на пути к двери погрозила пальчиком портниха. – Иначе я не усну!

– Я позвоню! – кивнула Ильзе.

Дверь за портнихой закрылась, в окошке вверху торопливо процокали ее каблучки. Однако Ильзе их не услышала. Она была далеко…

Госпожа Бразаускас успела шепнуть Ильзе перед встречей, что она все проверила. Жан действительно имел титул виконта, к которому прилагалось самое настоящее поместье. Не Версальский дворец, конечно, но все в наличии – даже конюшня с десятком лошадей. И Ильзе в тишине безлюдного в этот час кафе представляла себе конную прогулку. Впереди на угольно-черном жеребце в обтягивающих белоснежных рейтузах и красной короткой курточке Жан, рядом или, черт с ним, даже на полшага сзади – она, Ильзе, на белой лошади тоже в обтягивающих рейтузах или, может быть, в специальном платье для верховой езды, если вдруг окажется, что виконтессе не положено выряжаться в откровенные обтягивающие рейтузы. Ну а за ними сзади на маленьких лошадках двое сыновей и дочка или один сын и двое дочерей…

– Извиняюсь, у вас не занято?.. – вдруг услышала Ильзе.

Она быстро посмотрела на стоящего у столика мужчину и на миг оцепенела. Тот же, не дожидаясь согласия, отодвинул стул и негромко сказал так, чтобы направившийся к ним официант не услышал:

– Закажи мне кофе…

9

– Слышишь, ты! – резко подался через стол Логинов, уцепившись в лацкан дорогого пиджака начальника департамента. – Не трогай наши войска, понял? Мой дед погиб при освобождении Прибалтики, чтобы ты, гнида, мог родиться и жить!!!

– Виктор Павлович!.. Виктор Павлович!.. – бормотал несчастный Владлен, в свою очередь, навалившись на приставной стол и уцепившись в руку Логинова. – Я вас прошу, прекратите!..

– Вы все оккупанты и свиньи! – брызгал слюной хозяин кабинета, пытаясь вырваться из железной хватки Логинова.

Вырваться ему не удалось, но пальцем он ткнул в селектор, и секретарша вызвала охрану. В кабинет ворвалось трое полицейских. Они с трудом оторвали Логинова от начальника департамента.

– Вы за это ответите! – тяжело дыша, проговорил тот. Его галстук съехал набок, и чиновник его поспешно поправил дрожащими руками.

– Это вы за все ответите! – крикнул Логинов. – Потому что я до этой биатлонистки все равно доберусь!

– Не думаю, что у вас будет на это время, полковник! Потому что вы предстанете перед судом за оскорбления действием должностного лица при исполнении! Тут у нас не ваша дикая Россия! Наденьте на него наручники и уведите в камеру!

– Постойте, постойте! – возопил Владлен. – Не разумнее ли будет это небольшое недоразумение разрешить на месте…

– Не пластайся перед этим дерьмократом!

– Уведите этого внука оккупанта!

– Виктор Павлович! Я сейчас же свяжусь с послом! А вы, пожалуйста, не отвечайте ни на какие вопросы без присутствия наших сотрудников! А лучше вообще ничего не говорите!.. Слышите!

10

– Добрый день, чего желаете? – спросил официант.

– Один кофе господину! – быстро сказала Ильзе.

– Черный или… – решил уточнить официант.

– Черный! – оборвала его Ильзе. Когда официант поспешно отошел, она негромко добавила: —Желательно с цианистым калием…

– У меня такое ощущение, что ты не рада меня видеть… – улыбнулся подсевший к Ильзе мужчина, но глаза его при этом остались холодными, как сталь.

Многие люди, даже мужчины, оказавшись они на месте Ильзе, не выдержали бы этого взгляда. Но Друскине была не совсем обычной женщиной. И она спросила, глядя прямо в глаза сидящего напротив человека:

– Как ты меня нашел, Лечи?..

– Меня теперь лучше называть Русланом, Лайма…

– А меня теперь лучше называть Ильзе, Лечи. Так как ты меня нашел?

– Пару пустяков, – пожал плечами бывший чеченский полевой командир Лечи Атгериев. – Ты засветилась на Урале при ликвидации этого русского вора, как его… Гайки?

– Болта, – вздохнула Ильзе. – Но ведь…

– Ты думала, что если ты сделала после этого пластическую операцию, то тебя никто не найдет?

– Да, – кивнула Лайма, бывшая снайперша из числа воевавших в Чечне на стороне бандитов прибалтийских биатлонисток – так называемых «белых колготок». – Я так думала. Поэтому… – Тут к столику приблизился официант с кофе, Лайма переждала, пока он отойдет, и только потом продолжила: —Поэтому я хочу узнать – как ты меня нашел?..

– А то ты сама не знаешь, как это делается, – хмыкнул Лечи, потянувшись к кофе. – Если у тебя есть друзья в правительстве, то найти кого-то…

– Ты хочешь сказать, что у тебя есть друзья в нашем правительстве?..

– Тише, Лайма! – прошипел Лечи, оглянувшись. – А почему это тебя так удивляет?

– Но ты ведь… террорист.

– Вот как раз потому у меня всегда будут друзья в разных правительствах! – ухмыльнулся Лечи. – Точнее, не друзья, а деловые партнеры. Потому что самый прибыльный бизнес сегодня уже не торговля наркотиками или оружием, а борьба с терроризмом. Бывший главнокомандующий войсками США Рамсфельд на войне в Ираке и восстановлении разрушенных объектов сколотил состояние, как у Ротшильдов. Это в России эту лавочку прикрыли. А в Америке Буш и его приближенные на войне в Заливе продолжают хапать миллиарды…

– Но мы не в Америке… Или ты хочешь сказать, что наше правительство заказало тебе что-нибудь взорвать, чтобы нажиться на восстановлении?..

– Пока нет, – пожал плечами Лечи. – Но сидят у вас там не дураки, и они смотрят в будущее…

– И что?.. – недоверчиво спросила Лайма.

– Что-что?.. Половину доходов всех прибалтийских республик составляет плата за транзит энергоносителей, а Россия собралась прокладывать газопровод по дну Балтийского моря. Вот и думай – что?.. – ухмыльнулся Лечи Атгериев.

11

Дауд даже кончик языка высунул изо рта от усердия. Дело для боевика и впрямь было не очень привычное. Его большие руки, доставшиеся чеченцу в наследство от предков-пастухов, были гораздо более приспособлены к другим делам – одним махом тесака перерезать кому-нибудь горло от уха до уха или там шею свернуть… Сейчас же Дауд покрывал свои пальцы специальной невидимой лентой, чтобы не оставить нигде своих отпечатков. Наконец покончив с этим муторным делом, Дауд проверил результат и спустил «отходы производства» в унитаз.

Только после этого Дауд распаковал зажигалку, которую ему передал Лечи Атгериев. С ней нужно было обращаться с особой осторожностью. И не только затем, чтобы не стереть отпечатки пальцев…

Покончив с приготовлениями, Дауд пристроил у двери номера стул и стал выжидать удобного момента. Терпения чеченцу было не занимать, в засадах в горах он пролежал не одну сотню часов. Наконец боевик бесшумно вскочил со стула.

Поставив его на место в номере, Дауд быстро надел и застегнул пиджак и снова оказался возле двери. Коридорный, как понял Дауд из только что подслушанного разговора, должен был вернуться не раньше чем через пять-десять минут. Поэтому помешать чеченцу могли только случайности…

Приоткрыв дверь, Дауд на миг прислушался, потом спокойно шагнул в коридор. Тот был пуст, лифт, судя по индикатору, торчал на первом этаже. Прикрыв за собой дверь, Дауд быстро подошел к двери номера Жана де Вилье. Из номера доносилась негромкая музыка. Постоялец подпевал Джо Дассену.

Это было очень кстати. Дауд быстро оглянулся, осторожно приоткрыл дверь и нырнул в номер француза. При этом он успел повернуть табличку так, что теперь дверь украшала надпись: «Просьба не беспокоить».

12

– Ясно, – вздохнула Лайма. Резко потянувшись к лежащей на столе зажигалке, она нервно закурила. – Как ты меня нашел, Лечи, я поняла. А теперь выкладывай, что тебе от меня нужно?

– Конечно, мне нужна ты! – хмыкнул Атгериев.

– Что?.. – прищурилась Лайма.

– Не как женщина, конечно, – уточнил чеченец. – А как боец. Судя по тому, как ты «исполнила» на Урале этого Болта, форму ты не потеряла…

– Не сомневайся! – наклонилась через стол Лайма. – Поэтому хорошо запомни вот что: я в эти игры больше не играю, у меня совсем другие планы. Так что тебе лучше забыть и о Лайме, и об Ильзе…

– Ты ошибаешься. В нашем деле, Лайма, бывших игроков не бывает.

– Повторяю: я вне игры. И заставить меня вернуться ты не сможешь. Тут тебе не Чечня. Если я заявлю в полицию, что ты мне угрожаешь, тебе не помогут даже друзья, то есть, извини, деловые партнеры в правительстве. А теперь прощай. Советую тебе хорошенько подумать о том, что я сказала. И не забудь расплатиться за кофе…

– Я не ошибся, ты действительно не потеряла форму, – кивнул Лечи, когда Лайма поднялась.

Он не предпринял попытки ее задержать. Но взгляд, которым он проводил бывшую биатлонистку, был насмешливым…

13

Трое дюжих полицейских едва надели наручники на русского полковника. Его выволокли из кабинета, второй секретарь российского посольства пробормотал слова извинения и вышел следом, доставая на ходу телефон. Начальник департамента шумно вздохнул.

– Это просто возмутительно! – донесся от двери голос секретарши. – Что эти русские себе позволяют?.. С вами все в порядке?..

– Да, черт побери! Со мной все в порядке! – неожиданно для самого себя заорал на секретаршу начальник департамента. – Идите на свое рабочее место и закройте дверь! Мне нужно позвонить… заместителю министра!

Секретарша не обиделась, наоборот, посмотрела на шефа с сочувствием. Когда она прикрыла за собой дверь, начальник департамента рухнул в кресло и выругался. Ему нелегко было в этом себе признаться, но этот русский его напугал. Он пообещал добраться до киллерши-биатлонистки, и начальник департамента понимал, что это не пустые слова…

Резко повернувшись в кресле, он потянулся к телефону. Это был его личный аппарат, не имевший параллельных отводов, так что подслушать разговор не мог никто, даже секретарша. Именно по этой защищенной от прослушки и идентификации номера линии начальник департамента собирался доложить о случившемся заместителю министра внутренних дел.

Но сперва позвонил он вовсе не своему непосредственному начальнику, а на обычную квартиру. Трубку никто не снял. Начальник департамента снова выругался. Несколько секунд он колебался, потом решился и по памяти набрал номер мобильного телефона…

14

– Прошу прощения! – с улыбкой постучал пальцами по стене Дауд.

Жан де Вилье, примерявший перед зеркалом яркий галстук и напевавший слова известного шлягера «Если б не было тебя», быстро оглянулся. Появление в его номере постороннего стало для француза полной неожиданностью.

– Извините! – взял инициативу в свои руки Дауд. – Я просто несколько раз постучался, а вы, видно, не слышали из-за музыки…

– Чем обязан?.. – сухо осведомился француз, мазнув взглядом по своей незаправленной сорочке.

– Я просто хотел бы спросить ваше мнение насчет этого брачного агентства! – быстро сказал Дауд. – Я тоже ведь приехал, чтобы найти себе в Прибалтике невесту… – доверительно сообщил он.

– О! – Взгляд француза сразу потеплел. – Тогда очень приятно! Жан де Вилье! Прошу присаживаться! Сейчас, только приведу себя в порядок…

– Да ладно, и так пойдет!.. – произнес малопонятную фразу Дауд, задержав руку француза в своей.

– Простите?.. – спросил тот.

Эта фраза оказалась последней в его жизни. В левой руке Дауд держал зажигалку. Приставив ее к руке француза, чеченец нажал кнопку. Француз вздрогнул от укола, но произнести ничего не успел. Дауд быстро опустил обмякшее тело на гостиничный диван.

Быстро оглянувшись, он наклонился и осторожно сунул зажигалку в щель между сиденьем и боковой стойкой дивана. Это было все. И Дауд на цыпочках метнулся к выходу…

15

Лечи Атгериев собрался трогать «Сеат» с места, когда у него отозвался мобильный. Чеченец сунул руку в карман и посмотрел на дисплей. На нем высветилась надпись: «Абонент скрыт».

Чеченец нахмурился и быстро оглянулся по сторонам. Вокруг ничего подозрительного не было, телефон продолжал звонить. Лечи немного поколебался, потом все же приложил трубку к уху.

– Алло! – настороженно ответил он.

– Это Руслан? – спросили в трубке.

Голос был знакомым, но Лечи все равно уточнил:

– А кто его спрашивает?

Собеседник узнал его и нервно сказал:

– Это я! Ты когда будешь… дома?

– Не знаю… А что?

– Нужно поговорить.

– Понял… Это очень срочно?

– Не очень. Но очень важно. Так что – чем быстрее, тем лучше.

– Я понял. Через полчаса, нормально?..

– Да. Обязательно дождись.

– Хорошо…

16

Встреча с Лечи Атгериевым, конечно же, выбила Лайму из колеи. Но она была сильной женщиной и умела держать себя в руках. Лечи мог говорить что угодно, но реальных рычагов принудить Лайму вернуться к прошлому у него не было. Ильзе Друскине была гражданкой Евросоюза. Ее заявления было вполне достаточно, чтобы чеченца задержала полиция и выяснила, что он никакой не Руслан, а Лечи Атгериев, который находится в списке международных террористов. А уж после этого Лечи станет не до Лаймы, поскольку в лучшем случае ему будет угрожать депортация…

И гражданка Евросоюза Ильзе Друскине стала готовиться ко встрече с гражданином Евросоюза Жаном Вилье. Лайма хотела выглядеть как можно лучше, поэтому на выбор туалета потратила не менее двух часов. Когда она почти определилась с нарядом, у нее зазвонил домашний телефон.

– Алло!.. – ответила Лайма.

– Встретимся вечером в том же кафе, в шесть, – деловито сообщил Лечи.

– Ты что, не понял?! Или мне сейчас же позвонить в полицию?

– Не в твоих интересах сейчас привлекать к себе внимание полиции. Мои соболезнования… – сказал Лечи и тут же отключился.

– Чертов ублюдок! – сжала трубку Лайма.

И в этот момент снова зазвонил телефон, на этот раз мобильный. Звонила госпожа Бразаускас, поэтому, прежде чем ответить, Лайма глубоко вздохнула, чтобы успокоиться. Но оказалось, что это было бессмысленно.

– Дорога-а-ая! – срывающимся голосом отозвалась в трубке владелица брачного агентства. – Не знаю, как и сказать, но… – Здесь госпожа Бразаускас вдруг всхлипнула. – Ваша встреча с Жаном не состоится…

– Он отказался?.. – чужим голосом спросила Лайма.

– Нет, дорогая! Как вы могли такое подумать?.. Он уме-е-ер!.. – провыла в трубке собеседница.

– Как умер?!

– Врачи говорят, от сердечного приступа, хотя я лично справлялась о состоянии его здоровья… Видимо, просто переволновался. Вот ведь как бывает!

– Я поняла, – сглотнула подступивший к горлу ком Лайма. – Это ужасный несчастный случай. Поэтому я не хотела бы, чтобы мое имя…

– Не волнуйтесь, дорогая, мы никогда не разглашаем имена наших клиенток. В данном же случае это было бы просто неэтично…

– Спасибо большое.

– Я перезвоню вам, когда… улажу все формальности. Хорошо?

– Лучше я сама перезвоню вам… когда успокоюсь.

– Да, конечно! Очень жаль, что так получи-и-илось! – вновь всхлипнула госпожа Бразаускас, и Лайма поспешила с ней попрощаться.

Только отключившись, она вдруг поняла, что до сих пор держит в руках тремпель с юбкой. Размахнувшись, Лайма швырнула юбку в угол и вскрикнула:

– Ненавижу!!!

Относилось это, конечно же, к Лечи Атгериеву. «Мои соболезнования», – сказал этот ублюдок. И назначил вечером встречу, поскольку отлично знал, что никакого романтического ужина с французом не будет…

Лайма недооценила Лечи. Этот мерзавец просчитал все наперед. Поэтому Лайма и не стала звонить в полицию. Ведь наверняка коварный чеченец предусмотрел и это…

17

Лечи Атгериев посмотрел на телефон, потом перевел взгляд на часы. Он ожидал звонка уже почти пятьдесят минут. Атгериев нервно поерзал в кресле, потом потянулся за сигаретой.

Однако, вместо того чтобы закурить, Лечи с кошачьей грацией поднялся и шагнул к аппарату. Затянувшееся молчание ему не нравилось, и он на всякий случай снял трубку. В ней сразу раздался ровный гудок, линия была в порядке.

Но это обеспокоило чеченца еще больше. С незажженной сигаретой во рту он бесшумно скользнул к окну и незаметно выглянул на улицу. Окна уютной съемной квартиры выходили на мощенную булыжником старинную улочку. Некоторое время Лечи Атгериев подозрительно осматривал ее.

За окном все было спокойно. Заторможенные прибалты жили своей заторможенной жизнью. Когда-то давно, поначалу, Лечи даже казалось, что они все, как один, обкуренные. И только со временем чеченец привык к замедленному ритму здешней жизни. Сегодняшний ритм ничем не отличался от обычного, ничего подозрительного на улице не происходило, и Лечи отошел от окна.

Посмотрев на часы, он наконец закурил. Никотин подействовал на чеченца успокаивающе. Ничего не могло случиться, Дауд сработал чисто… И все же успокоиться до конца Лечи так и не смог. Поэтому, когда городской телефон наконец зазвонил, Атгериев подскочил к нему с поспешностью, вовсе не характерной для чеченца.

– Алло!

– Это я!.. – со вздохом произнес собеседник. – Только освободился…

– Я так и думал, – сказал Лечи, посмотрев на часы.

Как и любой чеченец, он считал ниже своего достоинства выказывать беспокойство. Выражение «делать хорошую мину при плохой игре» словно бы придумано специально о чеченцах. У них это в крови.

Собеседник Лечи был прибалтом. Поэтому свое беспокойство он скрывать даже не пытался.

– У нас сегодня был представитель управления по борьбе с терроризмом… соседней страны! Целью визита было добиться нашей помощи в розыске э-э… того самого человека!

Хоть линия и была защищенной, но это не исключало возможности записи разговора на другой стороне. Именно поэтому в формулировках собеседник Лечи и был предельно осторожен.

– Какого человека? – уточнил Лечи.

– Того, о котором ты наводил справки…

– Так! – встревожился Лечи. – У них на не…го есть что-то конкретное?

– Нет. Если бы они располагали конкретными сведениями, то обратились бы не к нам, а сразу передали бы обвинительные материалы прокуратуре, для возбуждения дела.

– Ну, тогда я не вижу проблем… – сказал Лечи и вдруг спохватился: – Или вы, в смысле ваше правительство, пообещали помочь ру… в смысле соседям?

– Нет, конечно. Наше правительство в этом вопросе твердо придерживается принципов. Во всяком случае, негласно. Иначе ты и твои люди уже давно были бы задержаны и депортированы…

Собеседник недвусмысленно напомнил Лечи, кому тот обязан своей свободой. Для настоящего чеченца это было оскорбительно, но Атгериев, когда нужно, научился не замечать подобных обид. Поэтому он и был до сих пор жив…

– Я понимаю, – выдавил из себя он.

– Это хорошо. Потому что ни мне, ни нашему правительству лишних проблем не нужно! Я имею в виду, что ты ведь не зря интересовался этим человеком, а с какой-то определенной целью… Так?

– И что?

– А то, что, если по ходу достижения твоей цели этот человек попадет в руки наших соседей, это вызовет международный скандал! Я ясно выражаюсь?

– Да. Я все понял… Этот человек при определенных обстоятельствах может нанести ущерб имиджу вашего правительства. Поэтому надо сделать так, чтобы он перестал представлять опасность…

– Я этого не говорил!

– Хорошо! Хорошо… Но я гарантирую, что очень скоро этот человек перестанет представлять для вас какую-либо опасность, потому что…

– А вот этого я знать не хочу!.. – быстро перебил Лечи собеседник. – Все! Но когда это случится, ты сообщишь мне об этом!

В трубке послышались короткие гудки. Лечи презрительно ухмыльнулся. Сейчас он чувствовал свое моральное превосходство над собеседником, который боялся называть вещи своими именами…

– Жалкие трусы… – презрительно хмыкнул Лечи, но тут же прикусил язык.

Хоть и минимальная, но вероятность прослушки все же существовала. А лишаться покровительства прибалтов из-за подобной нелепости было бы ужасно глупо. И Атгериев громко добавил:

– …эти русские свиньи! Боятся настоящих борцов за свободу!

18

Одноместная камера в подвале под зданием министерства внутренних дел, куда поместили Логинова, была очень даже ничего. В России за такой номер в гостинице содрали бы рублей девятьсот в сутки, не меньше. Кровать в стену опять же не убиралась и на замок не запиралась. Поэтому Логинов культурно разулся и завалился на нее с чувством выполненного долга.

Он сделал все, что мог. Теперь настал черед посольских и резидентуры. Некоторое время Логинов расслабленно потаращился в потолок, а потом и вовсе уснул крепким сном праведника. Как говорится, солдат спит, а служба идет. Тем более что утро вечера мудренее…

19

Лайма была уверена, что Лечи перезвонит. Поэтому, переодевшись в джинсы и свитер, она вытащила из упаковки «незасвеченный» мобильный телефон и активировала в нем новую карточку. Потом Лайма закурила и стала ждать.

Убив Жана, Лечи Атгериев лишил ее главного: надежды на светлое будущее. Но во взгляде Лаймы не было отчаяния. В ее взгляде было кое-что другое. И если бы Лечи это кое-что прочитал, он бы сто раз подумал, прежде чем позвонить. Но Атгериев, при всей своей дьявольской изворотливости, заглянуть в глаза снайперши сейчас не мог. И он позвонил.

– Да! – ответила Лайма.

– Это я… Просто решил узнать, как ты себя чувствуешь.

– Я тебя ненавижу… – сказала Лайма и всхлипнула.

– На здоровье, – не очень расстроился Лечи, и Лайма повторила:

– Я тебя ненавижу!

– Я и не добиваюсь твоей любви. Ты, конечно, неплохо сохранилась, но я предпочитаю блядей помоложе. Так что извини… Чего молчишь?

– П-плачу… – шмыгнула носом Лайма.

– С каких это пор ты стала такой сентиментальной? – хрюкнул в трубке Лечи. – Если тебе нужно мужика, скажи, я организую…

– Дикарь!

– Ну вот, это уже лучше… Теперь я вижу, что к вечеру ты будешь в форме. Главное, не делай никаких глупостей. Все! Я тебя жду! – собрался отключаться Лечи.

– Подожди. Запиши номер моего мобильного. Я хочу съездить в SPA-салон, попробую расслабиться, может, чуть задержусь на процедурах…

Лечи недовольно помолчал, потом буркнул:

– Ладно. Диктуй…

20

Лечи Атгериев посмотрел на часы. Пора было собираться на встречу с Лаймой. А Дауд с Али все молчали. И Лечи позвонил им сам.

– Да! – ответил Али.

– Она уже вышла?

– Нет…

Тут тревога снова овладела Лечи.

– Как нет? Вы уверены? – рявкнул он.

– Да!.. Но, если надо, мы можем…

– Ладно!.. – сдержался Лечи. – Я сам узнаю, в чем дело!

21

В SPA-центр Лайма отправилась на такси. Она не сомневалась, что Лечи пустит за ней «хвост». Но это было даже к лучшему. Под рукой у Лечи было пару человек максимум. Стадо горцев, даже выбритых и одетых на европейский лад, по-любому привлекло бы к себе внимание в тихой Прибалтике. А Лечи это было вовсе ни к чему, несмотря на его браваду и наличие «друзей» в правительстве…

SPA-центр Лайма покинула буквально через пять минут, в парике, вызвав такси к другому выходу. Убедившись, что «хвоста» нет, Лайма вышла на одной из площадей города и на другом такси отправилась на окраину. Там у нее был небольшой аккуратный коттедж с гаражом, о котором Лечи знать не мог…

Проведя в нем около часа, Лайма вывела из гаража свою вторую машину – верткую «Дэу». Уже начинало смеркаться. Медленно проехав мимо «объекта», Лайма припарковалась у магазина и отправилась в «пешую» разведку.

Два часа спустя, когда Лечи позвонил на мобильный, Лайма уже устроилась с максимально возможным комфортом неподалеку от «объекта». Звук телефона она отключила, оставив только вибровызов. Телефон забился в кармане, Лайма перевернулась, выудила его и негромко сказала:

– Алло!

– Ты что там, уснула в своем SPA-центре? Забыла, что у нас встреча?

Тут Лайма негромко засмеялась.

– Твои люди в городе ни на что не годятся. Я уже уехала из центра с подругой и успела посидеть с ней в кафе…

– С какой подругой? – насторожился Лечи.

– Неважно. Она не по нашим играм. И она уже уезжает… В общем, я жду тебя в кафе «Онкель». И поторопись, народа осталось совсем мало, и как бы хозяин ни надумал закрыться раньше времени…

– Это далеко?

– У нас все близко, так что разницы нет, – сказала Лайма и объяснила, как Лечи быстрее добраться. – Все, жду!

22

– Возвращайтесь! – рявкнул в трубку Лечи. – Она уже давно уехала из SPA-центра с подругой!

– Но…

– Жду вас на углу площади у памятника! Все!

Закончив разговор, Лечи накинул куртку и вышел на улицу. У его «Сеата» все было спокойно, но тревоги Атгериева это не развеяло. Добравшись до площади, он на малой скорости проехал мимо «Рено». Боевики пристроились вслед за «Сеатом».

Перед районом, в котором располагалось кафе «Онкель», Лечи Атгериев остановился. Пройдя к вставшему чуть позади «Рено», он устроил своим «моджахедам» выволочку.

– А если бы она была не на «крючке»? Где бы мы ее теперь искали, а? – спросил напоследок Лечи.

Несколько секунд Али с Даудом молчали с опущенными головами, потом Дауд сказал:

– Больше такое не повторится, амир. Просто у нас была одна машина и…

23

Из-за угла вынырнул светлый «Сеат». Именно на нем Лечи уехал после первой встречи с Лаймой. Женщина привычно размяла руку и подняла винтовку. Ничего особенного, обычная мелкокалиберка. Ночной оптики тоже не было, но для снайпера класса Лаймы все это не имело значения…

«Сеат» медленно поехал по улице. Попавший в незнакомый район, Лечи высматривал вывеску «Онкеля». Ничего удивительного в этом не было, поскольку вывеска не светилась. Посетителей в этом тихом районе оказалось слишком мало, и кафе некоторое время назад благополучно прекратило существовать…

Не знавший об этом Лечи наконец высмотрел нужную надпись. «Сеат» остановился, но выходить из него никто не торопился. Наконец водительская дверца распахнулась. Освещение было не ахти, но, судя по силуэту и куртке, выбрался из машины Атгериев собственной персоной…

Палец Лаймы привычно выбрал слабину спускового крючка. Но стрелять она не торопилась. Главное правило снайпера – стрелять наверняка. И Лайма стала ждать…

Атгериев оглянулся по сторонам. В данном случае это было абсолютно излишне, поскольку улица была пустынной. После этого чеченец сунул руки в карманы куртки и направился к входу в «Онкель». Кафе располагалось в подвале. Атгериев чуть задержался перед лестницей, потом начал спускаться по ступенькам и исчез из вида…

Лайма ухмыльнулась. Чеченец думал, что, убив Жана, он стал хозяином положения и будет помыкать Лаймой. Он просчитался. Лайма его перехитрила. Это он был в ее руках. Его жизнь висела на тонкой ниточке, которую Лайма держала в своих руках.

Подергав ручку двери, чеченец вынырнул наверх и растерянно оглянулся. Лайма зафиксировала в перекрестье прицела его голову. Чеченец посмотрел в сторону «Сеата» и вытащил мобильный. Светящуюся синим трубку он приложил к уху, и секунду спустя на куртке у локтя Лаймы завибрировал мобильный…

Дальше тянуть было бы глупо, и женщина нажала на спусковой крючок…

24

– Так все дело в машине?.. – быстро спросил Лечи. – Тогда, значит, так! На этот раз поедешь на моем «Сеате»! Устраивает?

– Как скажешь, амир! – не поднимая головы, кивнул Дауд.

Лечи быстро проинструктировал боевика.

– Все ясно?

– Да…

– Значит, подъедешь, осмотришься, потом войдешь и возьмешь чего-нибудь выпить…

– Колы?

– Без разницы! Если не заметишь ничего подозрительного, подойдешь к ней вроде как познакомиться и незаметно скажешь, что я жду ее на улице. Потом выйдешь и сразу позвонишь мне… Если заметишь что-то подозрительное, тоже выйдешь и сразу позвонишь мне! Вопросы?

– Нет вопросов.

– Тогда все! И так времени уйму потеряли… Да! И куртку мою возьми. Оденешь на всякий случай…

– Зачем, амир?..

– Чтобы она поняла, что ты от меня! Или ты хочешь, чтобы она решила, что ты какой-то придурок, и воткнула тебе в пах вилку? Я же тебе объяснял, с кем мы имеем дело…

25

«П-пух!» – хлопнула винтовка, привычно толкнув Лайму в плечо.

«Ф-фить!» – свистнула пуля, мгновение спустя вонзившись в висок чеченца.

«Ку-клукс-клан!» – щелкнул передергиваемый Лаймой затвор.

Чеченец еще не успел завалиться на лестницу «Онкеля», а винтовка уже смотрела на «Сеат».

«Ну, кто у нас на новенького? – про себя спросила Лайма.

26

«Сеат» свернул вправо. Сидящий за рулем «Рено» Лечи повернул в другую сторону, быстро объехал большой дом и приткнул машину в его тени.

– Ну что?.. – спросил он. – Нормально?

Вглядывавшийся в прибор ночного видения Али что-то подрегулировал и сказал:

– Да, вполне!

– Тогда давай я посмотрю…

«Сеат» как раз остановился напротив названного Лаймой кафе. Людей возле него не было вовсе. И машин тоже, ни единой. Несмотря на предупреждение Лаймы, Лечи это очень не понравилось…

Дауд немного посидел в машине, потом вышел и направился к входу. Несколько секунд спустя он исчез из вида, нырнув на лестницу. Но Лечи напряженно ждал. И не ошибся, потому что Дауд вскоре снова возник наверху.

И тут не очень ясные до этого подозрения Лечи кристаллизовались. Атгериев вдруг понял, что сейчас произойдет…

– Сумасшедшая сука! – выдохнул он, хватаясь за мобильный.

Лечи ткнул кнопку вызова и приложил трубку к уху. Он надеялся остановить Лайму, но не успел. Едва в трубке пошел вызов, как Дауд дернулся и начал оседать. Светящийся телефон в его руке синей дугой метнулся к земле и исчез где-то на лестнице…

Только тут до Лечи дошло, что в зоне поражения вполне может быть и «Рено». Поэтому он мгновенно съехал на сиденье вниз и прошипел Али:

– На пол! И не дергайся! Эта сучка способна сделать из нас решето за пять секунд!

27

Лечи Атгериев шмякнулся на ступени, и его весело светящийся телефон исчез из вида. Мобильный Лаймы продолжал вибрировать, сама она смотрела на «Сеат». Через прицел, естественно.

Но машина стояла как ни в чем не бывало. Телефон наконец успокоился, и Лайма поняла, что на встречу Атгериев приехал сам. Иначе его спутник или спутники или уже выскочили бы из «Сеата» или попытались бы уехать…

Так что на сегодня это было все, финита ля комедиа. Выждав еще несколько секунд, Лайма быстро разрядила винтовку, потом отыскала еще горячую гильзу и сунула ее в карман. На разборку оружия ушли считаные секунды – Лайма могла делать это с завязанными глазами, в любое время суток и даже одной рукой.

Прежде чем покинуть позицию, она выглянула на улицу, но та по-прежнему была пустынной. «Дэу» стояла неподалеку, на одной из соседних улочек. И добралась до нее Лайма меньше чем за четыре минуты.

Она как раз сунула разобранную винтовку в крошечный багажник «Дэу» и направилась к водительской дверце, когда у нее вдруг завибрировал в кармане мобильный. Это было странно: ведь этот номер был известен всего одному человеку – Лечи. А Лечи был мертв.

Плюхнувшись за руль, Лайма быстро вытащила телефон и сглотнула слюну. Вызов шел как раз с телефона Лечи. Отвечать Лайма, естественно, не стала. От телефона следовало как можно быстрее избавиться…

Но, прежде чем Лайма отключила его, вызов прервался, и тут же пришло смс-сообщение. Оно было коротким: «Это я, ответь, дура».

28

– Алло!.. – раздался в трубке растерянный голос Лаймы.

– Ты что наделала, дура?.. – рявкнул в трубку Лечи. – Тебе что, одного «двухсотого» мало? Что теперь с этим делать, а?..

– Так ты жив?

– Не сомневайся! Нам нужно срочно поговорить…

– Ну что ж… – с готовностью начала Лайма, но Лечи ее перебил:

– Только сперва по обычному телефону, а то ты еще какую-нибудь глупость сделаешь! В общем, двигай к ближайшему телефону-автомату и сообщи его номер. Я тебе перезвоню с другого. Поняла?

– Да.

– И не дергайся, я тебя прошу. Это не в твоих интересах…

– Но и не в твоих, верно?

– Да! Потому что мне нужна ты: и не в тюр… В общем, все! Жду звонка! Ф-фух! – облегченно вздохнул Лечи, но бдительности не потерял и приказал Али: —А ну-ка осторожно открой дверцу и высунь какую-нибудь кепку…

29

– Алло… – сказала Лайма. – Это я…

– Тебя кто-нибудь может слышать? – негромко уточнил Лечи.

– Нет…

– Это в твоих же интересах, – предупредил чеченец, – потому что я тебе сейчас расскажу, как ты убила гражданина объединенной Европы…

– Что ты несешь, ублюдок?

– Лайма, держи себя в руках, потому что за такое преступление тебя будут судить долго и нудно, пока не закатают на пожизненное…

– Хорошо, говори, я слушаю.

– В общем, этот Жан де Вилье тебе чем-то не понравился, оскорбил при встрече невзначай или еще что… А может, наоборот, понравился так, что ты не смогла дотерпеть до вечера и тайно проникла к нему в гостиницу, чтобы ему отдаться… Тогда именно там вы с ним и повздорили… Он ведь не знал, кем ты была в прошлой жизни, поэтому и сказал что-то неосторожное…

– Короче!

– Короче, ты его убила.

– Как?

– Отравила рицином. Отличный яд, смерть наступает практически мгновенно, распадается он тоже сразу, так что никакая экспертиза обнаружить его не может, в связи с чем смерть выглядит естественной. Ты все рассчитала верно, кроме одного, Лайма…

– Чего?.. – с ненавистью спросила женщина.

– В момент отравления тебя пришлось придержать обмякшее тело, и ты выронила орудие убийства. А потом так и не смогла отыскать его, поскольку у тебя было мало времени. Так что оно осталось в гостинице. Смекаешь?

– Ты несешь какую-то чушь!

– Не думаю. Даю тебе сто, нет, сто пятьдесят процентов, что если я сейчас позвоню в полицию, то двадцать, а может, и пятнадцать минут спустя они обнаружат орудие убийства в номере француза и…

– И что с того?

– И тебе конец. Потому что на нем есть твои отпечатки пальцев… И больше ничьих, радость моя.

– Откуда… – сглотнула слюну Лайма. – Откуда, черт побери, на орудии убийства мои отпечатки?

– Ну что я могу тебе сказать? Это твоя проблема, откуда на твоем орудии убийства твои отпечатки. Я, со своей стороны, смогу только подтвердить, что во время случайной встречи с тобой в кафе я видел, как ты прикуривала от орудия убийства сигарету…

– Сволочь!.. Сволочь!.. Сволочь!.. – в отчаянии, словно бесполезное заклинание, повторяла Лайма.

– Ну, хвала Аллаху, наконец-то до тебя дошло… – сказал довольный Лечи. – Теперь давай по существу. Я тебя сдавать властям не собираюсь, но ты сама делаешь все, чтобы оказаться за решеткой. Поэтому подъезжай на машине к этому гребаному кафе. И в темпе!

– Зачем?

– Затем, твою мать, что надо куда-то спрятать труп Дауда! Нет, это, конечно, хорошо, что у тебя чешутся руки, но у меня для тебя такая работа, что настреляешься ты по самое не хочу! Только вот здесь трупы разбрасывать ни к чему! Ни тебе, ни мне от этого пользы никакой! Так что двигай быстрее! И заодно думай, где его можно закопать, чтобы точно не нашли!

30

Третий секретарь российского посольства Корнюхин припарковал машину у ратуши. Отняв руки от руля, он чертыхнулся: на черной поверхности, там, где Корнюхин касался руля ладонями, остались влажные следы. Третий секретарь украдкой оглянулся и поспешно стер их: с такой органолептикой в шпионском ремесле далеко не уедешь, первый же полицейский сцапает…

Чтобы успокоиться, Корнюхин откинулся на подголовник, закрыл глаза и сделал несколько дыхательных упражнений. Должность третьего секретаря была всего лишь ширмой, на самом деле старший лейтенант Корнюхин был шпионом, самым настоящим. До Джеймса Бонда ему, правда, было еще очень далеко. Он всего месяц как был прикомандирован к прибалтийской резидентуре на должность стажера.

Три недели из этого месяца за Корнюхиным буквально по пятам неотступно таскались местные контрразведчики. Ничего особенного в этом не было, так прибалты привечали всех новых сотрудников посольства – от заместителя посла до садовника. Чтобы, значит, выяснить, не шпиона ли, часом, в их прибалтийское прекрасное далеко заслали вчерашние оккупанты. И хотя Корнюхина к подобным ситуациям готовили в академии опытные преподаватели, выдержать моральный прессинг оказалось нелегко. Нервы вон стали ни к черту…

Пять дней назад слежка вдруг прекратилась. Корнюхин вздохнул с облегчением, но старшие товарищи в лице замначальника резидентуры майора Горовца посоветовали не слишком радоваться:

– Ты, ковбой, раньше времени гриву не отпускай! Прибалты народ коварный… Про «лесных братьев» слыхал?

– В академии учили. Это вроде местных бандеровцев?

– Не вроде, а самых настоящих. Попили они тут кровушки после войны… А «топтыгины», которые за тобой ходили, прямые потомки этих самых «лесных», в силовые структуры только таких и брали. Так что вполне может быть, что оставили они тебя специально. Чисто из тактических соображений. Чтобы ты расслабился. А сами выжидают. А потом раз – и… все!

– Что все?

– Да что угодно! Фрекен какую-нибудь фактурную на копытах пустят, и, пока ты на нее таращиться будешь, они тебе в карман дискетку с секретными файлами подкинут! Или труп в багажник сунут…

– Т-труп?

– А что? Милое дело! С дискеткой-то еще поморочиться надо, чтобы доказать, что ты ее как-то получил! А труп, он и в Африке труп! Найдут – сразу «нон грату» в морду и ариведерчи-аскаманьяна на историческую родину! А там тебя, «засвеченного» и неопытного, куда девать? У нас в управе боевых офицеров как собак нерезаных… Так что дадут тебе пинка под зад, и в лучшем случае, если сильно повезет, приземлишься ты, старлей, в каком-нибудь кабаке, будешь путанам валютным двери открывать и кланяться…

– Не хочу…

– Так и я не хочу, чтоб ты скурвился! Поэтому и говорю: одну пару глаз пришей на спину, второй спи по очереди. Тогда все будет в порядке, ковбой!

Майор Горовец, конечно, малость переигрывал. Просто при посольстве он числился завхозом, поэтому и образ себе такой создал – туповатого снабженца. И со временем, как истинный разведчик, так в этот образ вжился, что уже и говорить по-другому не мог, даже при своих. Однако же для старлея Корнюхина такая шоковая терапия оказалась очень даже полезной. Бдительности он после этого разговора не терял ни на секунду: кому охота перед проститутками двери в «Национале» открывать…

31

Подышав по системе, старший лейтенант Корнюхин открыл глаза и посмотрел на часы. Секундная стрелка мчалась по циферблату хронометра «Сейко», словно бы говоря «Пора!». И Корнюхин, глубоко вздохнув, выбрался из посольской машины. Несмотря на все потуги, сердце в его груди колотилось как бешеное. Ведь это было первое и, судя по всему, стратегической важности задание. Майор Горовец утром так и сказал старлею:

– У тебя правительственные награды имеются? Нет?.. Теперь будут! Если посмертно, то «Мужество» дадут, а выкарабкаешься, «За заслуги». А теперь без шуток, старлей… – посерьезнел майор и понизил голос, несмотря на то, что разговор происходил в специальной комнате совещаний посольства, прослушка в которой была практически исключена.

Так Корнюхин и получил пока самое важное в своей жизни задание. Оказалось, что за самим Горовцом ведется непрерывное наблюдение, да и в отношении других сотрудников резидентуры «топтыгины» активизировались. Горовец объяснял это тем, что либо где-то произошла микроскопическая утечка, либо прибалты просто сопоставили объемы шифрованных сообщений и сообразили, что местная резидентура должна провести важную операцию.

– А операция действительно важная, ковбой! В детали, извини, посвящать не имею права… Да и тебе же лучше: вывезут в лес, чтобы пытать, умрешь как настоящий герой, не выдав тайны врагу! Но лучше до этого, конечно, не доводить, что ты в ихнем лесу не видел: умеренных флоры и фауны средней полосы? Верно?..

– Верно! – ответил Корнюхин.

Что-что, а привести коллегу в тонус и вселить оптимизм майор Горовец умел, этого у него было не отнять. Настроил он Корнюхина будь здоров, как опытный тренер боксера перед титульным двенадцатираундовым поединком. Только чем ближе было до часа «Х», тем больше мандражировал Корнюхин.

Выбираясь из машины, он в буквальном смысле чувствовал, как у него трясутся поджилки. А еще старлею казалось, что за ним из подворотни следят настоящие «лесные братья» – бородатые, в обмотках и со «шмайсерами» в заскорузлых руках. Глупость, конечно, но на всякий случай старлей все же оглянулся на подворотню.

И не зря. Никаких «лесных братьев» он там не увидел, зато приметил только-только припарковавшуюся «Вольво», которую старлей уже видел неподалеку от посольства. За лобовым стеклом машины Корнюхин разглядел две лошадиные физиономии – в черных очках и с методично двигающимися нижними челюстями. Были они настолько характерными, что спутать их обладателей с кем-то другим было просто невозможно.

Как ни странно, но, обнаружив наблюдение, старлей почти мгновенно избавился от своего мандража. То есть, конечно, ничего особо странного в этом не было. Просто мандражировать стало некогда, надо было думать. И стараться не ошибиться, поскольку цена ошибки была слишком высока…

32

Несмотря на современный дизайн и всякие европрибамбасы, дверь в благоустроенной прибалтийской камере отпиралась с тем же характерным грохотом, что и в допотопной российской тюрьме. Логинов открыл глаза, зевнул и посмотрел на возникшего на пороге тюремщика-конвоира.

– Собирайтесь! Вас ждут! – сообщил тот по-русски, хоть и с заметным акцентом.

Логинов быстро обулся, пружинисто поднялся и направился на выход. В большом кабинете на втором этаже министерства Логинова дожидалось четыре человека: заметно напуганный случившимся Владлен, заместитель посла в стильных очках без оправы и двое незнакомых прибалтов.

Заместитель посла быстро поздоровался с Виктором за руку и негромко спросил:

– Ну как вы? Жалобы на обращение есть?

– Нет!

– Вы ничего не… подписывали?

– Само собой.

– Ну слава богу! Тогда…

– Присаживайтесь, э-э… господин Логинов! – кивнул один из прибалтов, слегка поморщившись. – Я являюсь помощником министра внутренних дел…

Второй прибалт оказался ответственным сотрудником МИДа. Оба чиновника были настроены по-деловому, настолько, что даже не пытались ломать «языковую» комедию. Представитель МИДа сообщил:

– Мы обсудили создавшееся положение и пришли к соглашению, что огласка инцидента не в интересах наших стран, поскольку…

Логинов едва заметно ухмыльнулся и отвернулся к окну. Все верно, задержание полковника ФСБ из-за пустяка явно не в интересах прибалтов. Это раньше Россия глотала обиды, сейчас, слава богу, времена другие. В Думе, как пить дать, назначат обсуждение, последуют обязательные экономические санкции. В результате выльется содержание Логинова под стражей в «одиночке» молодой прибалтийской демократии примерно во столько же, во сколько выливается Великобритании содержание принца Чарльза со всеми его резиденциями, конюшнями, собачьими сворами и любовницами. А прибалтам это надо? Особенно если учесть, что в морду начальнику департамента Логинов так и не дал и даже костюмчик его модный не порвал (за этим Виктор следил особенно)…

В общем, Логинов все витиеватые дипломатические формулировки благополучно прослушал, глядя в окно, и навострил уши только в конце, когда прибалт сказал:

– Поэтому мы будем считать инцидент исчерпанным, как только вы подпишете вот эту бумагу…

Тут Логинов вопросительно посмотрел на заместителя посла, и тот кивнул:

– Текст документа согласован, Виктор Павлович. Отказ от претензий…

Логинов взял услужливо протянутую Владленом ручку и картинно расписался.

– Все, господа? Я могу быть свободен?

– Да! Но отныне вы занесены в список нежелательных персон. Поэтому вам предписано покинуть территорию нашей страны в течение двадцати четырех часов. Если вы этого не сделаете, мы будем вынуждены выдворить вас насильственно…

– Господин Логинов отправляется прямо в аэропорт, – сообщил заместитель посла, поднимаясь, – так что никаких коллизий не последует…

– Очень надеюсь на это! – поднялся представитель МИДа, после чего дипломаты скрепили договоренность энергичным пожатием рук.

33

Одернув пиджак, старлей Корнюхин небрежным жестом поставил машину на сигнализацию и сунул пульт с ключами в карман брюк. По дипломатическим канонам это, конечно, моветон, брюки оттопыриваются… Но сейчас на правила этикета Корнюхину было наплевать, действовать следовало по канонам шпионского ремесла.

Изображая из себя посольского мальчика-одуванчика, старлей легким шагом направился за угол. За углом ратуши располагался известный салон цветов. Держала его фрау Розмари – дебелая такая тетка лет под девяносто, лицо которой было украшено несколькими волосатыми бородавками. Наверняка она была такая же Розмари, как старший лейтенант Корнюхин дипломат, просто взяла себе звучный псевдоним. Но, как бы то ни было, бизнес у старушенции был раскрученный, и российское посольство в лице его завхоза майора Горовца заказы делало исключительно здесь…

По дороге старший лейтенант Корнюхин вспомнил все премудрости, которым его обучали в академии опытные преподаватели. Самое главное, оказалось, что уродовались они не зря. Привитые навыки проявились автоматически и позволили старлею незаметно оглядеться и установить, что следит за ним всего пара прибалтов. Тех самых, из «Вольво». Других соглядатаев точно не было.

Только после этого Корнюхин вернулся к салону фрау Розмари и толкнул дверь. Колокольчик на хитрой подвеске радостно звякнул. Корнюхин нырнул в атмосферу голландских ароматов. С ним поздоровалась молоденькая веснушчатая продавщица, за конторкой возникла фрау Розмари.

– Мое почтение, господин секретарь! – глубоким басом поздоровалась она.

Несмотря на весьма преклонный возраст, зрение у фрау Розмари было как у молодой орлицы. Нацепи на нее дельтаплан, старая грымза наверняка даже со стометровой высоты разглядела бы на булыжной мостовой мышонка.

– Добрый день, госпожа Розмари! Добрый день! – почтительно склонил голову Корнюхин.

Дальше он вступил в сложные переговоры насчет гортензий для супруги посла. Сложные, потому что Горовец с самого начала знал, что гортензий в салоне Розмари нет. Майор так и сказал Корнюхину:

– Этой позиции у старой карги в наличии точно не будет. И она начнет говорить, что это большая редкость…

– О, господин секретарь! – прогудела фрау Розмари. – В наше время мало кто обладает таким отменным вкусом, как госпожа супруга посла…

– После этого старая вешалка в знак глубокого уважения пообещает тебя облагодетельствовать…

– Но, зная, как трудно истинным ценителям прекрасного найти эти цветы, я, конечно же…

– В общем, она как следует поездит тебе по мозгам, а потом пообещает расшибиться в лепешку, но доставить цветы в посольство через пару часов…

Именно по такому сценарию и развивались события, только вот сценарием не была предусмотрена лошадиная рожа, отсвечивавшая в сувенирной лавочке напротив салона. Поэтому старлей Корнюхин вынужден был сымпровизировать:

– Извините, госпожа Розмари, но я должен уточнить этот вопрос у господина Горовца…

С этими словами Корнюхин небрежным жестом извлек из кармана телефон и отыскал в памяти номер майора. Фрау Розмари пробасила:

– Мое почтение мосье Горовцу!

– Обязательно! – кивнул Корнюхин.

С чего вдруг цветочница окрестила майора «мосье», он так и не понял. Зато увидел, как волосатое, напоминающее средних размеров локатор ухо фрау Розмари совершило поворот и нацелилось на телефон. Можно было не сомневаться, что ни одно слово майора не ускользнет от хозяйки. Поэтому Корнюхин сразу сообщил:

– Фрау Розмари передает вам свое почтение, я звоню прямо от нее!

– Передай мою благодарность и кланяйся! – с ходу оценил ситуацию майор. – Какие-то проблемы с цветами?

– Небольшие. Фрау Розмари может обеспечить доставку прямо в посольство через пару часов.

– В посольство не надо. Заберешь сам, я сообщу, куда подвезти.

– Понял. И еще одна небольшая проблема. С сувениром…

– Так… Что за проблема? – спросил майор, стараясь, чтобы его голос звучал абсолютно естественно.

И у него это получилось.

– Я прошелся по антикварным лавочкам. Думаю, я в конце концов присмотрю то, что нужно. Но со мной ходят какие-то туристы. Как бы они не перехватили товар…

– И что, много этих любителей старины?

– Да нет, пару человек.

– Ясно… – сказал майор и ненадолго задумался. – Тогда так. Если ты присмотришь то, что нужно, и это не перехватят, покупай не торгуясь. Но только если будешь уверен. Сувенир нам очень нужен.

– Я понял… – со значением сказал Корнюхин. – Значит, доставку не заказывать, а забрать гортензии самому.

– Да.

– Все ясно!

34

– Ну все, Виктор Павлович, счастливо!.. – вздохнул заместитель посла, лично доведя Логинова до пограничной зоны.

– Спасибо! – кивнул Виктор, пожав руку дипломату. – А тебе, Владлен, особая благодарность!..

– Ну что вы, это ведь наша работа, – немного смущенно пробормотал второй секретарь в ответ на крепкое рукопожатие Виктора.

Впрочем, вслед направившемуся к стойке с пограничником Логинову оба дипломата смотрели с явным облегчением. С пограничником проблем не возникло, Логинов махнул рукой и направился к стойке таможенника.

– Надеюсь, в следующий раз с просьбой об оказании правовой помощи наши силовики пришлют кого-нибудь попроще, – сказал заместитель посла, нервно поправив очки.

– Да уж, – кивнул Владлен, – когда он вцепился в начальника департамента, я думал, живым тот не вырвется!

– «Вьетнамский синдром», – пожал плечами заместитель посла, продолжая следить за Логиновым. – Именно поэтому участников боевых действий никогда не назначают военными атташе… Будем надеяться, что он не сцепится с таможенником или с представителем карантинной службы, иначе второй раз нам его уже не вытащить…

– Вы опасаетесь провокации? – быстро спросил второй секретарь.

– В местном правительстве достаточно националистов, которым подобное будет только на руку, – чисто по-дипломатически ответил заместитель посла. – А этот полковник, судя по всему, повоевал столько, что контролировать себя совершенно не в состоянии. Так что будем ждать, пока рейс не взлетит…

35

Покинув салон фрау Розмари, старлей Корнюхин снова прошелся по антикварным лавочкам, а потом вроде как решил передохнуть и зашел в дорогую кофейню «Старая ратуша». Несмотря на название, кофейня была довольно современной. Туристы, любившие лубочную старину, ее не очень жаловали, а вот представители среднего класса посещали заведение охотно и даже часто назначали здесь полуофициальные встречи. Поэтому заполнялась «Ратуша» ближе к вечеру, днем посетителей было не так уж и много.

Корнюхин заказал капуччино. Лошадеподобные соглядатаи внутрь соваться не стали, просто поставили на другой стороне неширокой улочки свою «Вольво» и в унисон заработали нижними челюстями. Зал кофейни из машины сквозь высокие окна просматривался как на ладони.

Корнюхин медленно пил свой капуччино. Ему очень хотелось курить, но дурацкие евросоюзовские законы курить в кофейнях запрещали. Немного поерзав на стуле, Корнюхин посмотрел на крохотное пирожное на блюдечке и заглотил его целиком. Его вкуса он не почувствовал, впрочем, как и вкуса капуччино. Все забивал бурливший в крови старлея адреналин…

Сделав последний глоток, Корнюхин аккуратно промокнул губы салфеткой. Подгадал он практически секунда в секунду. Час «Х» наступил. Почему было выбрано именно это время, Корнюхин не знал. И не пытался угадать. Прав был Горовец: меньше знаешь, больше шансов не расколоться на допросе.

Скомкав салфетку, Корнюхин посмотрел за окно. Соглядатаи, словно два дауна, в замедленном темпе двигали челюстями. И старлей решил, что обведет их вокруг пальца без проблем. Рассчитался он сразу, поэтому спокойно поднялся и направился к туалету. Мужчин там быть не должно, поэтому никаких осложнений не предвиделось.

Уже в углу старлей незаметно оглянулся. На улице все было по-прежнему. И из числа посетителей тоже никто на его маневр не отреагировал. Корнюхин повернул, нырнул за перегородку и вскоре оказался в туалете. Ему нужна была правая кабинка, та, что располагалась ближе к окну.

Корнюхин нырнул в нее и закрылся. Закладка располагалась в смывном бачке. Сперва старлей осторожно снял крышку, потом прислушался. За дверью туалета все было тихо. Корнюхин спустил воду и тут же склонился над внутренностями бачка. То, что ему нужно было забрать, напоминало большую плоскую батарейку. Эта самая батарейка была засунута в щель пластмассовой тяги. Не получи Корнюхин подробного инструктажа от Горовца, он бы наверняка принял эту штуку за деталь смывного механизма…

Не без труда вытащив батарейку, старлей сунул ее в маленький карман брюк, после чего быстро поставил крышку на место. Вот в этом-то и заключалось все его задание, которому Горовец придавал такое значение. Корнюхин все проделал без сучка без задоринки.

С чувством выполненного долга он покинул кабинку и тщательно вымыл руки. Потом старлей вытер их насухо, одернул пиджак и вышел из туалета. Кафе он покинул в том состоянии, о котором говорят: душа поет.

Душа Корнюхина пела по дороге к салону фрау Розмари. В самом салоне, пока он несколько минут ожидал цветы, она пела тоже. Но лишь только Корнюхин вышел на улицу с гортензиями, как душа его разом умолкла. Он увидел тех самых типов, из «Вольво». И еще двоих, похожих на первых, словно родные братья.

Вид соглядатаев Корнюхину очень не понравился. Теперь они уже не напоминали даунов. Наоборот, соглядатаи напоминали жестких и решительных типов, задумавших что-то очень нехорошее.

И Корнюхин вдруг понял, что недооценил этих типов. Они оказались очень проницательными. А он где-то прокололся: то ли выдал себя походкой, то ли резкой сменой темпоритма.

Но теперь посыпать голову пеплом было поздно. Корнюхин решил, что живым он не дастся. Взяв цветы в левую руку, а правую держа наготове, старлей направился к своей машине. Соглядатаи двинулись, держа его в «коробочке», но не делая попыток слишком сократить дистанцию.

У Корнюхина был шанс попытаться позвонить Горовцу, но он почувствовал, что делать этого не стоит. Дозвониться ему наверняка не дадут, а так… А так Корнюхин спокойно дошел до машины, и ему позволили в нее сесть.

Дрожащими пальцами старлей нащупал в кармане таблетку, она была на месте. После этого он начал совать ключ в замок зажигания, но уронил связку. Поднял ее с пола Корнюхин очень быстро. Но за эти доли секунды декорации вокруг машины очень сильно изменились. Улица была та же, но в окрестностях стало как-то подозрительно людно. Настолько, что Корнюхин понял: надо срочно уезжать.

Он быстро завел мотор и воткнул передачу. И тут же сзади откуда-то появился высокий микроавтобус «Ивеко». Корнюхин притормозил, чтобы пропустить его, но «Ивеко» остановился. Его водитель знаком показал старлею: давай, мол, не чешись, выезжай, я хочу встать на твое место. Корнюхин благодарно кивнул и сдал назад.

И тут вдруг улица словно взорвалась. Корпус машины слегка вздрогнул, сзади мелькнуло что-то яркое, и тут же заорали человек десять одновременно. В этом хоре особо выделялся отчаянный женский вопль:

– Убили!!! Ребенка задавили!!!

Корнюхин ударил по тормозам. Это было последнее его осознанное действие, потому что все остальное происходило очень быстро и уже помимо воли старлея. Его словно захватил огромный водоворот, в котором замелькали лица, предметы, люди…

Ор стоял страшный. Под этот ор несколько рук выдернули Корнюхина из машины, словно пушинку. При этом он мельком увидел лежащую у заднего бампера коляску, розовую пухлую ручку отчаянно вопящего младенца и очень натурально убивающуюся мать. Не знай Корнюхин, что он никак не мог наехать на эту коляску, он бы, наверное, в этот момент почувствовал себя настоящим убийцей.

Но старлей об этом знал и прекрасно понимал, что все это подставное: и микроавтобус, и мамаша с коляской, и люди, выдернувшие его из машины. Именно поэтому, вместо того чтобы быстро линчевать его, эти люди под шумок виртуозно обыскивали Корнюхина. Работали, видно, профессиональные карманники или агенты высочайшей квалификации. Во всяком случае, обшмонали старлея быстро и профессионально. В какой-то миг он даже с удивлением увидел в чьей-то руке крошечный металлодетектор. В машине наверняка шарили тоже. И все это под вопли:

– Убийца! Убийца!..

Старлей подал голос, только когда над толпой мелькнула фуражка полисмена:

– Я дипломат и требую прекратить эту провокацию немедленно!

Это, как ни странно, возымело действие. Привыкший командовать голос грянул над толпой:

– Расступитесь, полиция! В сторону! Ну!

Вопли стихли как по команде. Корнюхин вдруг почувствовал, что его никто не держит. Грозный полисмен шагнул к нему через расступившуюся толпу и велел, стукнув дубинкой по огромной ладони:

– Ваши документы!

– Я дипломат! – быстро проговорил старлей, пытаясь нащупать в кармане паспорт. – Сотрудник российского посольства! Только мой паспорт…

– Этот? – вдруг ткнул дубинкой полисмен в асфальт.

Корнюхин опустил глаза и увидел свой паспорт.

– Да! Это он…

С этими словами Корнюхин попытался наклониться, но полисмен оказался проворнее.

– Нельзя разбрасываться документами, господин дипломат… – проговорил он, открывая паспорт.

36

«П-пух!» – шлепнулся колесами о бетонку самолет. Виктор расстегнул ремень и посмотрел в окно. За ним проносился унылый аэропортовский пейзаж – серые бетонные полосы, клочки жухлой травы, какие-то ангары вдали и ползущий к ним уродливый топливозаправщик, напоминающий жука-мутанта…

Но, в отличие от прибалтийской кукольно-игрушечной уютности, это все было свое, родное. И Логинов невольно улыбнулся. Соседка, которая весь недолгий перелет незаметно присматривалась к Виктору, улыбку неожиданно приняла на свой счет.

– Хотите попросить номер телефона, но стесняетесь?..

– Что?.. – немного растерянно посмотрел на женщину Виктор. – А-а, ну да, что-то вроде того…

– Меня зовут Алина!

– Очень приятно, Виктор…

Соседке было в районе двадцати восьми – тридцати трех, а может, и побольше. Она просто была из тех женщин, что очень следят за собой. И чувствуют себя с мужчинами на равных.

Алина тут же извлекла из дорогущей сумочки пахнующую лилиями визитку, но, прежде чем вручить ее Виктору, прочитала нудноватую лекцию:

– В наше время деловой женщине трудно найти человека, с которым было бы не стыдно куда-нибудь сходить. На ваш счет я тоже особо не обольщаюсь, но вы, во всяком случае, не хам. Если не обманете моих ожиданий, я, может быть, смогу предложить вам неплохую работу. А там как знать…

– Звучит заманчиво, – с улыбкой кивнул Виктор, протягивая руку за визиткой.

– Э-э, не так быстро! – отдернула наманикюренные пальчики Алина. – Прежде я должна вам сообщить, чего я не приемлю категорически: хамства, я уже сказала… Пьянства, само собой. Неряшливости и нечистоплотности – во всех проявлениях. Ну и ненавязчивых попыток перевести отношения в брачное русло… Все ясно?

– Честно говоря, вот это последнее не очень, – махнул головой Логинов, приглядываясь к Алине повнимательнее.

– Да чего уж тут понимать! – слегка наморщила та вздернутый носик. – Мне нужен нормальный любовник, но выходить замуж я не собираюсь. Однако, если вы меня не разочаруете, речь может идти о доле в бизнесе.

– Угу, – кивнул Виктор, – теперь понял.

– Тогда держите, – наконец протянула карточку Алина. – Завтра позвоните вот по этому телефону, самому первому… Секретарь сообщит вам, какие сведения вы должны о себе предоставить.

– А это еще зачем?

– Чтобы проверить вас и убедиться, что вы не аферист, Виктор, – сухо сказала Алина. – Внешность зачастую бывает обманчива… Кстати, где вы работаете?

– Ну… есть такая профессия – Родину защищать.

– Неплохо, у меня в офисе охранниками работают три подполковника запаса. Но и для вас что-нибудь придумаем…

37

– Штаны застегни!.. – первым делом сказал майор Горовец.

– Что?.. – не понял Корнюхин.

– Штаны застегни! – так же тихо повторил майор. – Если тебя отымели, совсем не обязательно, чтобы об этом знали все.

Горовец примчался на место инцидента вместе с заместителем посла. Собственно, к этому времени инцидент каким-то волшебным образом словно бы сошел на нет. Первой исчезла женщина с ребенком. Случилось это, пока полисмен изучал паспорт Корнюхина. Коляска какое-то время еще лежала на дороге, но потом куда-то подевалась и она.

Толпа тоже подозрительно быстро рассосалась, так что к прибытию заместителя посла с Горовцом на месте остался только полисмен. Ну и Корнюхин, который выглядел дурак дураком, поскольку то тут, то там постепенно обнаружились все его вещи.

Пока полисмен втолковывал заместителю посла, что его соотечественник не потерпел ни физического, ни материального ущерба, Горовец сквозь зубы спросил:

– Так что тут было?..

Корнюхин в двух словах объяснил.

– А сувенир ты положил куда?

– В брючный карман, – негромко сказал Корнюхин. – Вот сюда…

– И там, конечно, пусто?.. – скосил глаза майор.

– У меня везде пусто, – вздохнул Корнюхин, – выпотрошили как Тузика…

– Твою мать! – вздохнул Горовец.

Корнюхин же тревожно приложил руку к животу, натужно сглотнул и вдруг спросил, легонько постучав себя по пищеводу:

– У вас таблетки нет?..

– Какой таблетки?.. – спросил Горовец, пристально наблюдая за странными манипуляциями старлея.

– От заворота кишок, а то мне что-то того… Ик!..

– Так ты ее слопал, ковбой?.. – восхитился майор.

– Ага… – поморщился Корнюхин.

– Когда ж ты успел? – удивился Горовец.

– Как ключи в машине типа случайно уронил…

– Ну, ковбой, далеко пойдешь! Не знаю насчет ордена, но благодарность по резидентуре я тебе гарантирую!

– Спасибо большое, – без малейшего энтузиазма ответил старлей. – Только мне лучше доктора, а то что-то мутит!

– Так! А ну быстро в машину! А то не ровен час вырвешь на вражьей территории!

38

– Здравия желаю, шеф! С благополучным возвращением! Ну как все прошло?

Логинов энергично пожал руку встретившего его в аэропорту Степана Дубова, крепкого, коренастого майора с фигурой борца-средневеса.

– Здоров, Степан! Давай телефон, сейчас узнаю…

Дубов без промедления протянул Логинову обычный с виду, но работающий в кодированном режиме мобильный телефон. По нему Виктор тут же связался с начальством.

– Здравия желаю, товарищ генерал! Полковник Логинов! Я уже дома…

– Поздравляю, Витя! Как все прошло? – обозвался в трубке генерал Ватлин.

– Да вроде по плану… А результат-то есть?

– Да! Мы были правы! Но это не телефонный разговор…

– Понял! Тогда до встречи!

– До встречи, Витя!

– Степан, где наша колымага? – повернулся к майору Логинов.

– На стоянке, шеф, – махнул головой Дубов. – Велено не светиться…

Капитан Леонид Аникеев приткнул машину в крайнем ряду. При приближении шефа он выбрался и порывисто обнял Виктора.

– Ты чего?.. – хмыкнул тот.

– Да этот Степан, блин, своими разговорами извел… Если, говорит, закатают шефа прибалты на пожизненное, я, говорит, это так не оставлю, в трюме, говорит, туда поплыву и вызволять буду…

– «Графа Монте-Кристо» начитался? – хмыкнул Логинов, оглянувшись.

– Да слушайте вы этого Леньчика побольше, шеф! – засопел Дубов, незаметно показывая Аникееву кулак.

В этот момент у троицы притормозил шикарный представительский «БМВ» из новой серии. Дуров инстинктивно попытался прикрыть собой Логинова, но тревога оказалась напрасной. В открытом заднем окне возникла головка давешней соседки-попутчицы Логинова.

– Хотела предложить вас подвезти, Виктор, – улыбнулась она, – но вижу, вас встречают!

– Да-да, все в порядке, Алина Ермолаевна!

– Тогда жду звонка! Не знала, что защитники Родины разъезжают на «Ауди А6»…

«Бимер» отъехал, Дубов пробормотал, глядя ему вслед:

– Кто такая, шеф?..

– Попутчица.

– Познакомите?

– Если закроешь рот, увидишь ее визитку.

Дуров быстро повернулся. Виктор сунул ему нарочито скромную с виду карточку и сказал:

– Номер срисовал, надеюсь?.. Пробьешь машину по базам, остальное по этой визитке. Чем быстрее, тем лучше! Понял?

– Так она что, в разработке?

– В неофициальной, Степан. С эмансипированными женщинами ухо нужно держать востро. Особенно с теми, при виде которых у мужиков рот не закрывается… Все, поехали! Хватит ей вслед таращиться…

39

– Ну что, доктор?.. – третий раз за минуту заглянул в смотровую Горовец.

– Да подождите вы, голубчик!.. – раздраженно бросил через плечо посольский эскулап. – Так же невозможно работать!

Горовец закрыл дверь. Доктор наконец «просветил» Корнюхина, цокнул языком и позвал майора сам.

– Вот это вы имели в виду, да? – ткнул док ручкой в экран монитора рентгеновской установки.

– Да! – наклонился Горовец.

– Ну тогда поздравляю, все в порядке, денька через два-три оно естественным путем…

– Стоп! Как это денька через два-три?..

– Как обычно, через анальное отверстие, извиняюсь…

– Нет-нет! Это исключено! Эта штука нужна немедленно!

Доктор вздохнул и сочувственно посмотрел на бледного Корнюхина. Его туловище было скрыто в корпусе рентгеновской установки, как в коконе, наружу выглядывали только босые ноги и голова.

– Если надо резать, я согласен!.. – хрипло сказал Корнюхин.

Доктор опять вздохнул.

– Операцию в посольстве, голубчик, я не смогу провести при всем желании. Да и смысла нет, можно обойтись промыванием… Только предупреждаю, процедура, мягко говоря, не из приятных…

40

– Здравия желаю! Разрешите?

– Заходи, Витя! – кивнул Ватлин.

Логинов пожал генералу руку и присел.

– Так что, сработало? – нетерпеливо спросил он.

– Сработало… – кивнул Ватлин.

– Вот видите, а начальство не хотело санкционировать операцию!

– И правильно делало, сотрудника резидентуры, который забирал приемо-записывающее устройство, прибалты чуть не прихватили! Представь, какой был бы скандал… – В этот момент на столе Ватлина зазвонил еще советских времен телефон. Хозяин кабинета быстро потянулся к нему: —Сам директор звонит!.. Здравия желаю, Ватлин!.. Так точно, на заключительной стадии были осложнения, но прибалты до ПЗУ не добрались! Записи уже расшифрованы, работаем… Да нет, никаких отступлений от утвержденного плана операции никто не допускал. Полковник Логинов при встрече с начальником департамента инспирировал инцидент, в ходе которого произвел установку в костюм чиновника микроскопического радиомикрофона новой модели. Приемо-записывающее устройство установили сотрудники резидентуры, в одном из кафе, поскольку радиус действия радиомикрофона ограничен. После того, как один из сотрудников резидентуры забрал ПЗУ, в отношении него была предпринята провокация… Да нет, прибалты действовали явно вслепую… Радиомикрофон обнаружить невозможно, он работает в пассивном режиме, накапливая информацию, а потом «выстреливает» ее в эфир за пару секунд…

41

– Ну как ты, ковбой? – вдруг услышал Корнюхин над своей головой голос Горовца.

Старлей открыл один глаз – на второй у него не хватило сил.

– Нор-мально… – едва слышно промычал он.

На нагрузку многострадальный организм Корнюхина немедленно отреагировал рвотным рефлексом. Горовец поспешно подался от кровати, но рвать Корнюхину было уже нечем. Все, что можно было, он уже вырвал, включая злосчастную батарейку из закладки.

– Молодец, поправляйся! – быстро сказал Горовец. – Док говорит, жить будешь, если с унитаза не свалишься и не убьешься, так что все нормально! Кстати, из центра тебе благодарность!

42

– А вот этого я знать не хочу!.. Все! Но когда это случится, ты сообщишь мне об этом! – донесся из динамика голос начальника департамента.

– Это все! – выключил запись Ватлин. – Дальше не по нашим делам…

– Вот сволочь! – сказал Логинов.

– Других прибалты в своем МВД не держат, – философски заметил Ватлин. – Проблема в другом: это не дает нам на киллершу-биатлонистку никаких выходов…

– Прямых – да, – кивнул Логинов. – Но этот тип, с которым начальник департамента говорил, явно чеченец! Сравнительную экспертизу делали?..

– Как раз делаем… – кивнул Ватлин и потянулся к зазвонившему телефону. – Да!.. Так-так… Ясно. А по номеру?.. Значит, последняя цифра семь или шесть? Спасибо!

– Ну что? – нетерпеливо спросил Логинов.

– Собеседника начальника департамента идентифицировали по записям радиоперехватов времен чеченской войны как Лечи Атгериева… Мелкий полевой командир, исчез из поля зрения несколько лет назад, по непроверенным данным, получил вид на жительство как беженец в одной из скандинавских стран. Наверняка под чужим именем… Номер стационарного телефона, на который ему звонил начальник департамента, по тонам точно установить не удалось.

– Ну два варианта – это приемлемо! – пожал плечами Логинов. – Пробить можно в два счета!

– Это в Москве, – вздохнул Ватлин. – А там кто этим займется? Резидентура под плотным колпаком… За каждым шагом ее сотрудников прибалты будут следить. Так что, боюсь, в ближайшее время…

– Ждать нельзя! – махнул головой Виктор. – Ведь Атгериев явно что-то задумал… Если нельзя использовать сотрудников резидентуры, надо засылать кого-то под прикрытием!

– Вот только кого?.. – развел руками Ватлин. – Чтобы прибалты не взяли его «на карандаш» еще на границе, нужна качественная легенда. А на создание такой легенды уйдет уйма времени. Да и попробуй теперь санкцию от руководства получить…

43

Лайма проснулась без будильника. До встречи с Атгериевым она по утрам сразу открывала глаза и сладко потягивалась. Теперь же старые боевые навыки вернулись. Даже проснувшись в своей постели, Лайма несколько секунд лежала с закрытыми глазами и прислушивалась, нет ли опасности.

Только после этого девушка резко открыла глаза и тут же вскочила, отбросив одеяло. Не обувая тапочек, она босиком метнулась к окну и осторожно выглянула на улицу. Только убедившись, что полицейских на улице нет, Лайма отправилась в ванную. В сложившейся ситуации тратить время на макияж было попросту глупо, поэтому собралась Лайма очень быстро и направила свою «Дэу» к месту встречи, чтобы успеть как следует осмотреться.

Лечи Атгериев как истинный чеченец был коварен. И ему все-таки удалось поставить Лайму в положение, в котором она не могла отказаться от его предложения. Ожидать от Лечи можно было всего, поэтому Лайма была готова к любому подвоху.

Однако добившийся своего Атгериев прибыл на место вовремя, один и был по-восточному любезен. Когда Лайма приблизилась к его «Сеату», чеченец даже наклонился, чтобы открыть ей дверцу…

44

Вернувшись к себе, Логинов воткнул чайник и вызвал Аникеева.

– Слушаю, товарищ полковник!

– Вот номер, стационарный прибалтийский, выясни по коду, что за населенный пункт. Понял?

– Последняя цифра семь или шесть?.. – посмотрел на лист Леня.

– Да…

Аникеев вышел, через пару минут в дверь просунулся майор Дубов.

– Разрешите?

– Заходи.

– Ну что там по нашей лыжнице? – спросил Степан, присаживаясь.

– По лыжнице пока ничего. Вычислили по записи какого-то Лечи Атгериева, надо искать выходы через него…

– Ясно… – вздохнул Дубов. – Вот…

– Что это? – спросил Логинов, глядя на протянутые листы.

– Объективка по вашей соседке по самолету…

– А-а, – кивнул Логинов. – Оперативно. Молодец, Степан, спасибо. Я посмотрю…

Заварив себе чаю, Логинов прочитал «досье» на Алину Ермолаевну Сосницкую. Она оказалась владелицей достаточно крупного туристического агентства. В порочащих связях бизнесвумен замечена не была, имела дочку двенадцати лет, о бывшем муже в базах данных сведений не оказалось…

– Разрешите?..

– Заходи, Леня! – кивнул Логинов. – Ну что?

– Аникпилс. Так называется этот город. Вроде курортного…

– На берегу?

– Нет. Но там хвойные леса, природа и все такое…

– Интересно, – сказал Логинов, взяв в руки листы, которые принес Дубов. Несколько секунд спустя он уже звонил по телефону.

– Туристическое агентство «Апекс-тур»! Спасибо, что позвонили! – ответил с излишней приветливостью девичий голосок.

– Пожалуйста… А Алину Ермолаевну можно?

– Она сейчас занята, у нее совещание, но я могу соединить вас с дежурным менеджером.

– Спасибо, я лучше позже перезвоню!.. – сказал Виктор. Положив трубку, он посмотрел на Аникеева: —Поехали, прокатимся в одно место!

45

– Садись, дорогая! – улыбнулся Лечи Атгериев. – Отлично выглядишь!

– Спасибо! – хмуро кивнула Лайма.

Атгериев оглянулся по сторонам и быстро сунул руку в карман.

– Смотри, что мы для тебя сделали! Пальчики оближешь!

Лайма взяла в руки протянутый чеченцем общегражданский российский паспорт, но открывать его не стала.

– Вы забрали из номера француза зажигалку с ядом? – спросила она.

– Далась тебе эта зажигалка! – фальшиво улыбнулся Атгериев.

– Так забрали или нет?.. – повторила вопрос Лайма.

– Извини, некого было послать, – пожал плечами Лечи.

– Ты же сказал, что заберешь…

– Да мало ли что я сказал!.. Если бы ты не убила Дауда, я бы послал его. А так самому идти, что ли?..

Лайма знала, что этот разговор бесполезен. Даже если чеченцы забрали из номера зажигалку, Атгериев об этом не скажет. Просто потому, чтобы и дальше держать Лайму на коротком поводке…

– Ладно… – наконец покорно сказала девушка и открыла паспорт. Фотография, которую она вчера передала Атгериеву, была вклеена практически безукоризненно. – Он фальшивый или проходит по базам российского МВД как подлинный? – спросила Лайма.

– Тебе это без разницы, – снова ушел от прямого ответа Лечи. – Ты полетишь пекинским рейсом до Астаны по своему европейскому паспорту.

– А потом?

– А потом купишь билет на поезд уже по этому.

– Что за поезд?

– Астана – Барнаул.

– Барнаул – это уже в России?

– Да. Алтайский край.

– И что дальше?

– А там тебя встретит мой брат Умар. Так что маршрут совершенно безопасный. На границе России с Казахстаном поезд будет ночью. Пограничники российских граждан там практически не проверяют. Больше шмонают казахов.

– Значит, работа будет в Барнауле?

– Умар тебе все объяснит на месте.

– Хорошо. Значит, платишь ты мне пятьдесят тысяч. Так?

– Сорок пять…

– Не поняла?..

– Пять тысяч я вычту за Дауда. Мне придется кое-что выплатить его родственникам, сама понимаешь…

– Ладно. Где аванс?

Лечи выудил из кармана карточку.

– Сколько тут? – протянула руку Лайма. – Двадцать пять тысяч долларов?

– Полторы, – покачал головой Лечи.

– Не поняла?..

– Это не аванс, Лайма. А сумма на транспортные расходы. Аванс ты получишь на месте. В Барнауле. Чтобы у тебя не было соблазна… не доехать туда.

– Я же и так в твоих руках! Из-за этой чертовой зажигалки! И Дауда…

– Так-то оно так, – серьезно сказал Лечи, – но, когда имеешь дело с тобой, до конца в этом быть уверенным нельзя. Так что лучше перестраховаться… Кстати, перед посадкой самолета в Астане на всякий случай сунешь российский паспорт в трусики. А то еще казахи случайно наткнутся при досмотре!

– Не учи ученую!

46

– Алина Ермолаевна, тут к вам клиент, насчет качества обслуживания… Я сказала, что это направление курирует Семен Филиппыч, но он хочет побеседовать лично с вами… Хорошо! Проходите, но буквально на пару минут!

– Спасибо, я постараюсь! – кивнул Виктор.

Кабинет у Алины был на уровне. Логинов нырнул в него, хозяйка привычно начала:

– Прошу! Только у меня мало времени, так что… О черт, это вы?

– Именно я, Алина! Не смог утерпеть…

– Но я же вам сказала сперва перезвонить и заполнить…

Логинов, не обращая внимания на слова хозяйки кабинета, прошел к столу и плюхнулся на стул, после чего перегнулся через стол и сказал:

– Предлагаю перейти на «ты»!

– Что вы себе позволяете?

– Ну на «вы» так на «вы»! – пожал плечами Логинов.

– Вы меня разочаровали, Виктор! – отчеканила женщина. – Я же вам сразу сказала, что не люблю хамов.

– Вы меня просто еще плохо знаете… Кстати, вот мое удостоверение, Алина Ермолаевна!

– ФСБ?.. Какой ужас…

– Не думал, что вы так предосудительно относитесь к органам правопорядка…

– Да нет, вы меня не так поняли. Просто…

– Ничего, у вас еще будет время меня полюбить, Алина Ермолаевна. Хотя бы платонической любовью…

– Гм-м… Это как?

– Как родину, Алина Ермолаевна. Какая ни есть, а куда денешься, верно?..

– Что-то я вас вообще перестала понимать…

– Да-да, я отвлекся! – кивнул Виктор. – Докладываю по существу… У вас, как нам стало известно, есть деловые партнеры в прибалтийском городе Аникпилс. Верно?

– Ну допустим… И что с того?

– Я бы вас очень просил, Алина Ермолаевна, отправиться туда завтра с деловой поездкой! Прямо с утречка, а?..

– Зачем мне туда ехать?..

– Чтобы по ходу этой поездки выполнить одно маленькое, но очень ответственное поручение.

– Какое еще поручение?!

– Это я вам смогу сказать, только когда вы подпишете документ о неразглашении…

– Ты с ума сошел! Я ничего не собираюсь подписывать! Тем более куда-то ехать!

– Алин, у нас просто нет другого выхода, понимаешь?

47

За окном купе простиралась бескрайняя казахская степь. Уже смеркалось, а светильники не работали, так что читать стало невозможно. И Лайма, откинув голову на дребезжащую стенку, смотрела в окно. Вагон был старый, построенный еще в прошлом веке в ГДР, и скрипел немилосердно. Единственная радость, что в купе Лайма ехала одна. Спальный вагон был практически пуст. В купейном пассажиров было чуть побольше, а вот десяток плацкартных вагонов был буквально набит казахами и русскими челноками. Что они возили из Казахстана, Лайма так и не поняла, но перрон в Астане был практически завален огромными полосатыми сумками китайского производства…

За Лаймой следили. Человек Атгериева встретил ее в аэропорту Астаны и тут же отзвонился кому-то по мобильному. Скрываться он особо не скрывался, да и с его характерной кавказской внешностью это было бы достаточно глупо. На железнодорожном вокзале чеченец встал в очередь к кассе через одного человека за Лаймой и взял билет в тот же вагон.

Когда стемнело окончательно и в купе наконец зажегся хоть какой-то свет, в коридоре послышались шаги. В раздолбанную дверь постучались, потом она с грохотом отъехала. На пороге стоял с бутылкой коньяка в руке человек Атгериева.

– Здравствуйте! – сказал он, окинув Лайму плотоядным взглядом. – Скучаете? А у меня как раз коньяк с собой…

– Свободен! – сказала Лайма.

– Что?.. – растерянно переспросил джигит.

– Закрой дверь с той стороны! Здесь тебе ничего не обломится. Если невмоготу, сними в плацкарте какую-нибудь блядь… Все, вали! – брезгливо скривила губы Лайма.

Чеченца перекосило, кровь ударила ему в голову.

– Ах ты!.. – прошипел он, подаваясь в купе.

Лайма мгновенно метнула руку к сумочке. В тусклом свете замызганного светильника блеснула стилетообразная заколка.

– Еще шаг, и я воткну ее тебе в пах! А потом позвоню Лечи! – твердо проговорила Лайма.

Чеченец глухо заурчал, но угроза подействовала. Сверкнув глазами, он подался назад и с грохотом захлопнул дверь купе. Лайма прислушалась к отдаляющимся шагам и только после этого сунула заколку на место…

Видимо, чтобы хоть как-то компенсировать оскорбление, человек Атгериева воспользовался советом Лаймы и снял какую-то поездную блядь. Драл он ее в своем купе почти до самой границы. Слушая стоны и вопли, разносящиеся в пустом вагоне, Лайма пробормотала:

– Зверье…

Потом она вспомнила Жана, и на ее глаза невольно набежала слеза.

48

– Ну что, завербовали? – спросил Аникеев, когда Логинов вышел из офиса фирмы «Апекс-тур» и уселся в машину.

– Пока нет, крепкий орешек эта бизнесвумен оказалась. Пришлось дать пару часов на раздумья. Но куда она денется с подводной лодки? – сказал Виктор с ухмылкой.

Однако Сосницкая оказалась действительно крепким орешком. Не успел Логинов войти в свой кабинет, как ему позвонил Ватлин:

– Ты что, с ума сошел, Логинов?..

– Да вроде нет, а что?..

– На Старую площадь нас с тобой вызывают!

– По поводу?

– По поводу наезда на Сосницкую эту!

– Ничего себе… Я на нее еще и наехать толком не успел. А она кто?..

– Она никто, а вот бывший муж у нее в «Газпроме»!

– Вон оно что!.. Надо будет Дубову ноги повыдергивать за такую работу!

– Это нам с тобой сейчас в Администрации Президента ноги повыдергивают, твою мать! Выходи, встречаемся у лифта!

– Есть!

В Администрации Президента Логинову доводилось бывать нечасто. Чиновник, курировавший ФСБ, был из новых, но Виктор смутно помнил его, поскольку тот раньше работал в ПГУ.

– Прошу садиться! – хмуро кивнул он. – Итак, что вы можете сообщить по поводу инцидента с владелицей агентства «Апекс-тур»?

– Да что тут сообщать?.. – вздохнул Логинов. – У Сосницкой был я, пытался убедить ее оказать помощь, поскольку операция зашла в тупик…

– Что за операция?

– Операция по поимке прибалтийской снайперши.

– Так! А поподробней? – явно заинтересовался чиновник.

Логинов покосился на Ватлина, тот кивнул. И тогда Виктор кратко объяснил, что к чему.

– Здорово! – даже поднялся из-за стола от возбуждения в конце рассказа Логинова сотрудник Администрации. – Так этот инцидент в прибалтийском министерстве был нужен только для того, чтобы сунуть начальнику департамента «жучок»?

– Да!

– Неплохо придумано!.. Я, честно говоря, уже устал от этой бумажной рутины! В ПГУ-то, считай, больше десяти лет на оперативной должности… Так вы считаете, что только Сосницкая может реально помочь в данной ситуации?..

– Ну, не только она, конечно, – пожал плечами Виктор. – Но у нее просто там бизнес, и ее появление в Аникпилсе будет абсолютно мотивированным и не вызовет каких-либо подозрений у прибалтов…

– А риск для нее?..

– Практически нулевой, если она будет придерживаться наших инструкций, – сказал Логинов. – Хотя совсем исключить его, естественно, нельзя.

– Так, – сказал бывший сотрудник ПГУ. – Ну что же… – Немного поколебавшись, он снял трубку и доложил начальству: —Я разобрался с сигналом относительно Сосницкой. По моему мнению, действия сотрудников ФСБ в данном случае адекватны. Поскольку речь идет о наших национальных интересах, я считал бы вмешательство в их работу контрпродуктивным…

49

В Барнаул поезд прибыл рано утром. Чеченец встретил Лайму в коридоре и шепнул на ухо с жутким перегаром:

– Слева за «Макдоналдсом» стоянка маршруток. Сядешь на Алапаевск. Выйдешь на вокзале…

Стоянку Лайма нашла без труда. Отправлялась ближайшая маршрутка через полчаса. Чтобы не рисковать, Лайма не стала бродить по привокзальной площади, а сразу уселась на свободное место. Выглядывая из-за шторки, она увидела, как приехавший с ней из Астаны чеченец нырнул в «Форд» с тонированными стеклами.

В Алапаевск езды было около полутора часов. Лайма вышла на вокзале, «Форд» припарковался неподалеку. Знакомый чеченец выглянул в окно и махнул головой. Лайма подошла к машине. Ей открыли заднюю дверцу.

Женщина забросила внутрь сумку, потом уселась сама. Ехавший с Лаймой в поезде чеченец сидел на переднем пассажирском сиденье. За рулем находился довольно симпатичный кавказец, черты лица которого показались Лайме знакомыми.

Сразу же тронув машину с места, он покосился в зеркало и улыбнулся:

– С прибытием, Лайма! Я Умар!

Женщина кивнула. Умар был года на три помоложе Лечи. Одет он был не так шикарно, как Атгериев-старший. Но это Лайму интересовало меньше всего. Первым делом она отметила, что Умар явно из бывших боевиков. Такие вещи Лайма угадывала сразу. Умар был по-настоящему опасен, во всяком случае, намного опаснее, чем чучело, сопровождавшее Лайму из Астаны. Несмотря на почти искреннюю улыбку, которой Умар одарил ее в зеркале, Лайма поняла это сразу…

50

– И теперь вот что… Это практически исключено, но, если ты вдруг заметишь слежку, сразу позвонишь вот по этому номеру в посольство…

– А за мной действительно могут следить?

– Теоретически да. Практически это почти исключено, именно поэтому я и решил использовать тебя…

– Использовать!.. – вскрикнула Алина. – Какое ужасное слово! Ты чудовище, Логинов! И этого человека я сама решила…

– И ты не пожалеешь об этом! – сказал Логинов и вдруг поцеловал Алину в губы.

В первый миг та вздрогнула от неожиданности, потом отстранилась и строго спросила, уставившись на Виктора:

– Что это… было?

– Гм-м… Я тебя поцеловал…

– Зачем?..

– В смысле?

– Зачем ты это сделал?

– Не знаю…

– Не увиливай от ответа! Я хочу знать: ты это сделал потому, что так положено, или от души?

– В каком смысле – положено?..

– Ну, по этим вашим шпионским технологиям!

– А-а… Да нет. Технологии тут ни при чем… Просто ты так возмущалась, что мне захотелось… черт! Мне просто захотелось тебя поцеловать!

– Ясно…

– Но я больше не буду! Если тебе не понравилось… Слышишь?

– Что?..

– Тебе не понравилось?

– Я думаю…

– Понравилось или не понравилось?

– Нет!

– А что?

– Я думаю, пригласить тебя в гости или нет…

– И что ты надумала?

– Ну, во-первых, ты так и не заполнил анкету, а во-вторых…

– Что?..

– Что-что?! У меня репутация! Вот что!

– Понятно. Репутация – это серьезно… Тогда давай свои вопросы, и все…

– Что все?..

– Будем разбегаться…

– Ты что, даже не предложишь проводить меня?

– Да я-то предложу, но тогда ты, как воспитанная женщина, должна будешь пригласить меня на чай…

– Ну! А ты как воспитанный мужчина откажешься!

– Не уверен, что у меня хватит воспитания…

– Да?

– Да…

– Ну тогда…

– Что?..

– Тогда мне придется напоить тебя чаем.

– Звучит заманчиво, только…

– Только что?

– Меня беспокоит эта твоя дурацкая репутация…

– Сам ты дурак! Но меня она тоже беспокоит…

– Ну тогда давай попробуем взять себя в руки и еще раз пройтись по всем вопросам.

– Давай…

– Значит, так…

– Слушай, а это обязательно?

– Что?

– Ну ты обязательно должен переспать со всеми своими агентами… то есть агентессами?

– Откуда ты это взяла?

– Не знаю, из фильмов, наверное…

– Не смотри дурацких фильмов. Так, на чем мы остановились? Ага, значит…

– Так это не обязательно, да?

– Что?

– То, о чем я спросила!

– А-а… Нет, не обязательно. Алина, о чем ты вообще думаешь?

– Честно?

– Само собой. Мы же должны доверять друг другу.

– Ну черт с тобой! Я думаю о том, как бы переспать с тобой сегодня, но при этом сохранить свою репутацию! Чего молчишь?..

– Думаю…

– О чем?

– Почему меня не беспокоит моя репутация?..

– Ха! Наверное, потому что она у тебя настолько испорчена, что это уже не имеет смысла!

– Наверное, ты права… Зато я безболезненно могу пригласить тебя на чай! Как ты на это смотришь?

– У тебя же там, наверное, не убрано, – наморщила носик Алина.

– Ну не так чтобы совсем, но…

– Ладно! Логинов, ты не хочешь предложить проводить меня до дома?

– Хочу!

– Ну так предлагай, черт тебя подери! Неужели я все должна делать сама?..

51

Дом, в который привезли Лайму, располагался на самой окраине Алапаевска. Усадьба была в стиле чеченцев – высоченный забор по периметру, глухие ворота. Хотя сам особняк был одноэтажным, без излишеств. Комнат в нем оказалось всего шесть.

Лайме предоставили угловую, с решетками на окнах. Впрочем, решетки в доме были на всех окнах. Для Лаймы это было не принципиально. Она не возмущалась, вела себя спокойно и накапливала информацию.

Сопровождавшего ее из Астаны чеченца звали Алу. Еще один боевик, совсем молодой, сторожил дом. Этого звали Доку. Включая Умара, в доме жили трое чеченцев. Оружия у них на виду не было.

На следующий день к Лайме заглянул Доку.

– Умар зовет! – сообщил он.

Брат Лечи Атгериева ожидал Лайму в соседней комнате, так что вполне мог бы позвать ее и сам. Но Умар прислал Доку, и Лайму это не удивило. Она прекрасно ориентировалась в замашках чеченцев. Каждый из них мнил себя амиром, даже если в его подчинении находилось всего два человека.

– Здравствуй, Лайма! Садись! – кивнул с хозяйским видом Умар.

– Здравствуй, – махнула головой Лайма.

За завтраком они не виделись, еду ей приносил в комнату Доку. Ведь настоящему чеченцу не к лицу сидеть за одним столом с женщиной. Но и это Лайму не удивляло. Она присела, Умар кивнул Доку:

– Иди! Я тебя позову!

Доку поспешно вышел, притворив за собой дверь. Умар пристально посмотрел на Лайму. Это тоже было в привычках чеченцев – меряться взглядами. Именно поэтому Лайме нохчи всегда напоминали баранов: те тоже при встрече пялятся друг на друга, выясняя, у кого из них норов и рога круче.

– Как настроение? – наконец спросил Умар, так и не дождавшись, пока Лайма отведет взгляд.

– Какая разница? – скривилась девушка. – Давай по делу.

– Это тоже касается дела. Я должен быть уверен, что ты в нормальном состоянии.

– За мое состояние не переживай. Лучше о своих моджахедах подумай.

– В каком смысле?

– Проституток им заказывай хотя бы через день! А то твой Алу в поезде сперва ко мне ворвался, а потом какую-то блядь в тамбуре нашел!

– Ну и что, он мужчина, ему надо!

– Да. Но ходим-то мы в один туалет, – поморщилась Лайма. – А если он какую-то заразу от этой бляди подцепил?.. Да и не похож он на мужчину…

– В каком смысле?

Лайма неопределенно пожала плечами:

– Ну вот у тебя, например, штаны наглаженные, рубашка чистая и ногти обрезанные. А у него… Он что, не знает, что светлые носки надо надевать только под светлые брюки? Его же в толпе за километр видно! Зачем лишний раз привлекать к себе внимание?

Умар некоторое время помолчал. Потом вдруг сказал:

– Насчет носков ты, пожалуй, права. Но Алу из глухого села, школы не закончил, с четырнадцати лет пошел воевать…

В душе Лайма хохотала. Умар с ходу заглотил крючок. Говорил он сейчас вроде бы как об Алу, но на самом деле красовался собой: он-то белых носков под черные брюки не надевал и школу явно закончил.

– Да я все понимаю, – оборвала чеченца Лайма. – Но только из-за таких вот вещей он может сам спалиться и нас спалить!

Вообще-то тут Умар должен был отреагировать резко: женщина ведь не имеет права перебивать мужчину. Но чеченец лезть в бутылку не стал:

– Да, конечно. Я с ним обязательно поговорю.

Лайма окончательно убедилась, что Умаром можно манипулировать. Только очень осторожно, конечно. Он был опасен, но далеко не так умен, как его старший брат Лечи…

52

– Логинов, черт, уже восемь!

– Что?..

– Что-что? Я, наверное, опоздала на самолет!

– О господи, ты же говорила, что у тебя бессонница!..

– Какая бессонница с таким жеребцом? Я еле живая… Тем лучше, значит, я никуда не лечу!

– Какое не лечу? У нас еще уйма времени! Тебя перепеленать или ты сама?

– Пошел к черту! Господи, когда же мне попадется настоящий мужчина, который будет будить меня нежными поцелуями…

– Рота, подъем! Та-да-да-да!

– Какой ужас! Уйди! Ты еще хуже, чем я думала! Вали к черту в дальнюю ванную!

– Хорошо, только постарайся побыстрее, ладно?..

Пять минут спустя Логинов заглянул в дверь. К его удивлению, Алина была уже почти готова, ей оставалось только закончить макияж.

– Ты просто чудо! – удивленно проговорил он. – Ты всегда такая организованная?..

– Я деловая женщина, если бы я была неорганизованной, давно бы разорилась… Так, вали на улицу и жди меня там, в машине!

– А какая разница?

– Такая, что, если тебя увидит моя соседка, моей репутации конец! Уяснил?

– Да…

– С замками разберешься?..

– Само собой…

– Тогда давай, бомбини. Только осторожнее, я тебя прошу. Сперва выгля…

– Не учи ученого! Кто из нас работает шпионом?.. Давай в темпе, я жду!

Логинов прошел к двери, отпер замки и немного выждал. Все было спокойно. Виктор приоткрыл дверь и на цыпочках вынырнул в подъезд. В тот же миг дверь соседней квартиры открылась.

– Здравствуйте! – небрежно кивнул Виктор.

– Здрасьте! – окинула его цепким взглядом старушенция лет шестидесяти пяти. – Лифт придержите, пожалуйста, пока я дверь запру!

– Да-да, конечно…

53

– А теперь к делу, Лайма, – посмотрел на девушку Умар. На этот раз он не пытался ее пересмотреть. И настороженности в его взгляде не было, скорее в глазах чеченца читалось легкое удивление. Видимо, Умар до этого по-настоящему умных женщин не встречал. – Мы готовим операцию вроде «Норд-оста».

– Здорово, – хмуро сказала Лайма. – Только пояс шахида я надевать не собираюсь.

– Пояса шахидов показали свою неэффективность, – пожал плечами Умар. – Так что мы их использовать не собираемся.

– А что собираетесь?

– Это тебя не должно волновать. Ты не будешь участвовать непосредственно в захвате. И в здании не будешь находиться. В общем, работа как раз по твоей специальности. Ты сама выберешь себе позицию, отработаешь по моей команде цели и… сама уйдешь.

– Неплохо придумано, – кивнула Лайма. – Только, прежде чем выбирать себе позицию, я должна получить оружие и посмотреть, на что оно способно.

– Конечно, – кивнул Умар, глядя на часы. – Можем поехать… где-то через полчаса.

– Но до того я хочу получить свой аванс! – твердо сказала Лайма.

– Да-да! Сейчас! – вроде как спохватился Умар.

Секунду спустя он уже протянул Лайме пластиковую карточку и сказал:

– Две тысячи семнадцать!

– Не поняла! А остальные? Аванс – двадцать пять тысяч долларов! Мы договорились с Лечи!

– Две тысячи семнадцать – это пин-код. А на счету как раз двадцать пять тысяч и есть! Так что все в порядке! Так, значит, где-то через полчаса выезжаем!

– Я сперва должна проверить счет, – покачала головой Лайма.

– Проверишь на обратном пути.

– Нет. Я должна проверить его сразу.

– У меня просто мало времени, – нахмурился Умар, – и я не смогу сейчас отвезти тебя в город.

– Какие проблемы? Я могу вызвать такси и съездить сама! Как раз обернусь…

Умар немного помедлил, потом сказал:

– Хорошо! Я попробую перепоручить кое-что Алу. Жди, я загляну через пару минут.

– Хорошо, Умар, – кивнула Лайма и тут же направилась в свою комнату.

Когда нужно, она умела демонстрировать покорность и послушание, которых так любят добиваться от женщин чеченцы. На самом деле Лайма поняла, что Умар собирается перезвонить Лечи, чтобы посоветоваться. И это было очень даже хорошо…

54

– Прошу! – Логинов открыл дверцу, Алина уселась в машину.

– Спасибо! Ты очень галантен, даже не ожидала…

– Просто я столкнулся на этаже с твоей соседкой и сказал, что я твой водитель…

– Что?! Черт, я же тебя просила быть осторожнее!

– Не ори! Она торчит за углом, – негромко сказал Виктор и захлопнул дверцу.

Когда он уселся за руль, Алина бросила:

– Ты чудовище!

– Да не психуй, все нормально… – сказал Виктор, поспешно трогая машину с места.

– Что нормально?.. Что нормально?.. Теперь все соседи будут знать, что у меня ночевал мужчина!

– Я ей сказал, что я твой подменный водитель!

– Какой подменный? У меня вообще никакого нет!

– Значит, завела! Миллион женщин в Москве имеет водителей, что тут такого? Или ты добиваешься, чтобы я теперь пообещал на тебе жениться?

– Я что, похожа на сумасшедшую?!

– Когда вот так орешь – да…

– Что?! Так, все, я никуда не лечу! Поворачивай в офис!

– Ты меня не так поняла…

– Я сказала, поворачивай!

– Ладно, я на тебе женюсь! Сразу, как только ты вернешься! Довольна?

– Раскатал губу!

– Ну не хочешь, как хочешь!

55

– Садись! – кивнул Умар, пикнув пультом сигнализации.

Лайма обошла легковушку и плюхнулась на переднее сиденье не первой свежести «Форда». Машина была выпущена не позже восемьдесят восьмого года и явно покупалась специально для операции. Однако Умару, конечно, было неудобно ездить в такой машине. По чеченским понятиям, машина – лицо человека.

– Так какое оружие ты предпочитаешь? – быстро спросил Умар, едва сев за руль, чтобы скрыть неловкость.

Лайма пожала плечами:

– Лучшей снайперской винтовкой НАТО долгое время считалась бельгийская FN 30–11. Она оснащается прицелом «Аншютц», который использует большинство биатлонистов. Но под нее трудно достать патроны. Штатные, калибра 308, «Винчестер». Конечно, можно использовать и стандартные натовские 7,62х51, но тогда увеличивается рассеивание… Намного лучшей кучностью обладает PSG1 фирмы «Хеклер и Кох». Не более восьмидесяти миллиметров на прицельной дальности шестьсот метров. Но я лично предпочитаю винтовку «Маузера» SP66. У нее и дальность больше, и по конструкции она представляет собой спортивное оружие, хотя изначально предназначалась для военных целей…

Умар слушал эту лекцию с каменным лицом. Лайма покосилась на него и после паузы сказала:

– На худой конец я была бы не против винтовки «Штайр» SSG69, только с утяжеленным стволом. За английскую «Паркер-Хейл» я молчу…

«Форд» уже выехал со двора. Умар дважды повернул и посмотрел в зеркало. Наконец он сказал:

– Даже у нас в Ичкерии трудно с западными образцами оружия. Тут же вообще в основном только китайская дрянь…

Лайма молча кивнула. Препираться с Умаром смысла не имело. В наше время при желании купить можно все. Даже доставку той же «Паркер-Хейл» на Северный полюс легко заказать через Интернет. Но деньгами-то распоряжался Лечи Атгериев, а тот как истинный нохча был прижимистым и практичным. Зачем тратить деньги на дорогое оружие, если можно припереть к стенке и за гораздо меньшие деньги нанять исполнителя, который даже со шваброй справится с задачей…

Умар направил «Форд» в сторону гор. И не по трассе, а по разбитой заброшенной дороге. Полчаса спустя они приблизились к развалинам какой-то животноводческой фермы. Объехав ее на малой скорости по кругу, Умар наконец остановился.

Лайма задавать вопросов не стала. Она посмотрела в окно, дважды вздохнула так, что у нее заколыхалась грудь, а потом эдак ненавязчиво подалась к водительскому креслу.

– Ты чего? – спросил Умар.

– Ничего… – поспешно отодвинулась к дверце Лайма. – Просто… просто пахнешь ты хорошо.

Тут Лайма, как и положено по всем канонам, умолкла. Умар засопел, потом сказал:

– «Фаренгейт», вода такая, туалетная…

– Я знаю, – кивнула Лайма. – Но… дело не в воде. Ты пахнешь как настоящий мужчина! Не то что этот твой Алу…

Умар засопел громче. Чеченец явно думал, что бы предпринять в ответ на такие откровения, но тут у него зазвонил телефон. Кавказец быстро посмотрел на него и поднес трубку к уху:

– Да!.. Все в порядке, жду!

Говорил Умар на чеченском, но Лайма за время войны научилась этот птичий язык понимать, хотя сама изъяснялась на нем с большим трудом: чтобы выговорить некоторые звуки, нужно было набрать в рот горячего чая, иначе никак не получалось…

– Алу сейчас оружие подвезет, – сообщил Умар.

– Хорошо, – кивнула Лайма, но в ее голосе можно было уловить разочарование.

56

Взятый напрокат «Опель» Алина припарковала напротив дома, номер которого ей сообщил Логинов. Миниатюрная камера была замаскирована под освежитель воздуха. Убедившись, что она висит под нужным углом, Алина выбралась из машины и зашла в ближайшую лавочку.

От ее владельца Сосницкая и узнала, что по соседству сдается квартира. Остальное было делом техники. В курортном Аникпилсе к иностранцам, даже россиянам, относились вполне дружелюбно, так что квартиру Алине сдали без проблем. Теперь присутствие на улице «Опеля» было вполне мотивированным.

Алина же поймала такси и поехала по делам. В течение нескольких часов Сосницкая добросовестно занималась бизнесом. Сперва она встретилась с управляющим гостиницей, потом обговорила планы нескольких индивидуальных VIP-туров в туристической фирме. Под вечер Алина съездила на «Опеле» в ресторан, после чего вернула машину на прежнее место…

57

– Кто? – спросил Али, припав к дверному глазку.

– Я от Валдиса, к Руслану!

Али оглянулся через плечо, торчавший в дверном проеме темной комнаты Лечи кивнул. Али начал отпирать замки, Атгериев на всякий случай бесшумно прошел к окну и выглянул.

На улице все было спокойно. Обычная картина, только в привычную панораму вклинилась появившаяся сегодня машина – зеленый «Опель». Лечи обратил на нее внимание и даже послал Али в расположенную напротив лавочку на разведку. Там чеченец без труда выяснил, что машина принадлежит очередной туристке, снявшей в доме напротив квартиру…

Прикрыв штору, Лечи включил верхний свет. В комнату Али провел безупречно одетого молодого мужчину. На вид тому было лет двадцать семь, повадки выдавали в госте выпускника престижного западного университета. Однако мужчина был русским.

– Здравствуйте, Руслан! – кивнул он.

– Здравствуй… – протянул руку Лечи.

– Меня зовут Андреем, – сообщил мужчина.

– Добрался нормально, Андрей?

– Да, – кивнул мужчина. Он явно нервничал, хотя и пытался это изо всех сил скрыть. – Все в порядке. Приступим?

– Да, – кивнул Лечи.

Андрей прошел к столу и положил на него кейс. Открыв кодовые замки, он откинул крышку и повернул чемоданчик к Атгериеву. При виде его содержимого глаза Али зажглись восторгом. Столько денег тот видел впервые. Лечи же, как и подобает амиру, ничем не выдал своих чувств.

Подойдя к кейсу, он пробежал пальцами по тугим пачкам американских долларов. Потом чеченец наугад выудил одну из них и надорвал упаковку. В руке Атгериева появился карманный тестер. При помощи него Лечи неспешно проверил на подлинность несколько купюр из распечатанной пачки. Наконец он небрежно бросил деньги на место, сунул тестер в карман и захлопнул крышку кейса.

– Все в порядке, Андрей!

Молодой мужчина быстро провел пальцем по верхней губе, на которой выступили капельки пота, и вытащил из кармана мобильный телефон. Отыскав в списке вызовов номер, он приложил трубку к уху.

– Да! – услышал Лечи приглушенный голос.

– Это я! Все в порядке! – доложил Андрей.

– Претензий нет?

– Нет.

– Отлично… Тогда возвращайся.

58

– Да! – быстро приложил трубку к уху Логинов.

– Мы только что приземлились! Ты где?

– Жду тебя на выходе из зоны! Все нормально?

– Какое там нормально? У меня катастрофа, Логинов!

– Что такое?..

– Я только что на трапе шпильку надломила! Представляешь?

– Тьфу ты! Ну, это не катастрофа…

– Да?.. А то, что я иду как корова по льду, нормально?

– Так разуйся!

– С ума сошел?

– Ладно. Донесу тебя до машины на руках! Жду! Ты освежитель в посольстве кому отдала?

– Кому сказал, тому и отдала! Горовцу!

– Тебе цены нет!

– Само собой!

– Слушай, я что-то захотел чаю… Не хочешь меня пригласить?

– Среди дня?

– А что тут такого? Англичане пьют чай с утра до вечера…

– Уморить меня решил? Нет, Логинов, чай будет вечером. Если ты, конечно, будешь себя прилично вести. Короче, заберешь меня с работы, а там видно будет…

59

К разрушенной ферме Алу подъехал на «семерке». В принципе, выбор машины для террористов был идеальным. В российской провинции «Бентли» и «Порше» большая редкость. Впрочем, «Ссанг-Йонгов» и прочих «Инфинити» там тоже днем с огнем не сыщешь. Самая распространенная модель здесь именно «семерка». И останавливают этот народный автомобиль инспекторы ГИБДД в самом крайнем случае: или если за рулем явно пьяный водитель, или если похмелье придавит бравого гаишника до такой степени, что башка вообще вдребезги-напополам раскалывается…

«Семерка» остановилась, из нее живчиком вынырнул Алу. Умар из-за руля «Форда» выбрался с чувством собственного достоинства, шагнул к Алу и спросил:

– Порядок? По дороге никаких заморочек?

– Нет. Все в порядке.

– Показывай! – приказал Умар.

Собственно, особо смотреть было не на что, выбор оказался, мягко говоря, небогатым. В багажнике «семерки» под какими-то плинтусами были спрятаны две винтовки: югославская «Застава» под натовский патрон и СВДС, в смысле снайперская винтовка Драгунова, но со складным прикладом.

– Это все? – спросила Лайма.

– Да, ничего другого, к сожалению, у нас нет.

– Ладно. Где будем пробовать?

– Прямо здесь! – улыбнулся Умар. – Место безлюдное…

Лайма вытащила из багажника СВДС и заглянула в ее ствол и патронник. Как ни странно, но оружие было готово к стрельбе: ни грязи, ни излишней смазки на нем не оказалось. Лайма взяла стандартный магазин на десять патронов, привычно вогнала его на место и дослала патрон в патронник.

Чеченцы невольно переглянулись: снайперская винтовка штука тяжелая, весит почти пять килограммов, но хрупкая с виду Лайма управлялась с ней так, словно это была пушинка. Но это оказалось только начало.

На остатках кирпичной стены весело чирикала стайка воробьев. Они не сидели на месте, а то и дело перепрыгивали с места на место. Лайма оглянулась на птиц через плечо, потом вдруг развернулась и выстрелила.

– П-пух!.. – приглушенно хлопнула СВДС.

– Шмяк! – хлюпнули на гору битого кирпича ошметки разорванного в клочья воробья.

– Йок!.. – невольно произнес Алу.

До цели было метров тридцать. А Лайма поразила ее с разворота, практически навскидку. Из тяжеленной винтовки… Такой выстрел Алу видел впервые в жизни.

Лайма же буднично сказала:

– Ствол в порядке, глушитель не годится, патроны пойдут, если стрелять на дистанции до шестисот метров…

Говоря это, Лайма разрядила винтовку и аккуратно положила ее в багажник. Воробьи разлетелись, и из «Заставы» Лайма выстрелила в консервную банку. Та с визгом и грохотом отлетела в сторону. Алу уважительно махнул головой, но Лайме что-то не понравилось.

Она вскинула винтовку, припала к прицелу и сделала три выстрела в дерево. После этого девушка закинула оружие на плечо стволом вверх и прошла к цели. Окинув взглядом пулевые отметины, она забраковала «Заставу» окончательно:

– Эту штуку только в металлолом! Держи…

Алу взял винтовку, Лайма вернулась к «семерке» и снова вытащила из багажника СВДС.

– Мне нужно минут пять, чтобы пристрелять ее окончательно! – сообщила девушка Умару.

60

– Ватлин, слушаю!

– Логинов, товарищ генерал! Докладываю: Сосницкую встретил в аэропорту и доставил в офис! Судя по ее отчету, все прошло нормально…

– Слава богу! А что с записью?

– Сосницкая, как и было запланировано, передала камеру в посольство. Доставят с ближайшей диппочтой. На месте расшифровать нет технических возможностей.

– А когда будет диппочта?

– Не раньше чем послезавтра.

– Понятно. Ну тогда будем ждать. Сколько там часов записи?

– Почти сутки, товарищ генерал. Причем машина стояла напротив нужного нам дома всю ночь…

– Будем надеяться, что нам повезет. По прибытии диппочты сразу доложишь!

– Есть, товарищ генерал!

61

– В принципе, годится! – повернулась Лайма, расстреляв второй магазин. – Только прибор бесшумной беспламенной стрельбы нужно подправить…

– Нужно токаря искать? – озабоченно проговорил Умар.

– Не стоит, – махнула головой Лайма. – Просто мне нужно будеть несколько полотен по металлу и ножовка. Прорези я сделаю сама.

– Ну тогда все, ложи на место! – кивнул на «семерку» Умар.

– Разве мы ее не заберем?

– Зачем багажник пачкать смазкой, – пожал плечами Атгериев-младший. – Алу завезет…

Лайма возражать не стала. Багажник «Форда» был, конечно, ни при чем. Просто Умар не хотел лишний раз рисковать. Зачем, если для этого есть не окончившие школ моджахеды…

Лайма отдала СВДС Алу, тот разрядил ее и завернул оружие в мешковину. Умар тем временем приказал боевику:

– Доедешь до дороги, перезвонишь!

Умар с Лаймой вернулись к «Форду». Алу торопливо восстановил первозданный вид багажника, прикрыв винтовки плинтусами, и вскоре отъехал. Умар проводил «семерку» взглядом и повернул голову к Лайме. Чеченец явно ожидал продолжения. Лайма была не против, тем более что она успела к продолжению подготовиться…

– Не могу устоять против твоего запаха, – выдержав паузу, произнесла девушка.

Умар резко повернулся. Два раза ему повторять было не нужно, рука джигита решительно метнулась к промежности Лайме. Однако та перехватила ее и отвела в сторону с неожиданной силой.

– Мне нельзя, Умар! – объяснила она. – Красные дни календаря…

Чеченец разочарованно вздохнул. Но Лайма, словно бы не в силах сдержаться, порывисто положила руку на его ширинку. Умар выгнулся в кресле. Лайма сделала несколько мнущих движений и тихо сказала:

– Настоящий мужчина… Закрой глаза!

Умар откинулся на подголовник. Лайма наклонилась к его груди. Оттянув пояс, она сунула ладошку в брюки и коснулась волосатого живота чеченца. Умар что-то пробормотал. А Лайма вдруг спросила:

– У тебя есть презерватив?..

– Нет…

– Тогда лучше не будем!

Девушка быстро отстранилась. Умар выпучил на нее глаза. Лайма виновато объяснила:

– Я слишком много времени провела в ваших горах! У меня герпес! И сейчас как раз выступил!

Лайма ткнула пальцем куда-то в уголок своего рта. Умар быстро проговорил:

– Да ладно, это же не смертельно!

– Я делала анализы, у меня не совсем обычный вирус! – махнула головой Лайма. – Так что лучше не рисковать… Я просто не хочу причинять тебе неприятностей, Умар! Поэтому дождемся, когда у меня закончатся месячные! Хорошо?

Чеченец промолчал.

– Ты расстроился? – спросила Лайма и коснулась нижней губы Умара пальчиком. – Да?

Тот резко отдернул голову и сказал:

– Нет!

– Кстати, мне нужно заехать в аптеку за тампонами! Или ты сам купишь?

– Заедем по дороге! – хмуро бросил Умар.

62

– По этому вопросу ясно, продолжайте разработку, – кивнул замдиректора ФСБ. Заглянув в ежедневник, он вдруг спросил: – Так, а что у нас по делу прибалтийской киллерши-биатлонистки?..

Генерал Ватлин вздохнул и посмотрел на Логинова. Тот доложил замдиректору:

– Мы расшифровали и тщательно изучили видеозапись, сделанную в Прибалтике при помощи внештатного агента Сосницкой. На ней действительно оказался Лечи Атгериев, бывший чеченский полевой командир…

– Так-так! – оживился замдиректора. – И что?..

– И… все! – развел руками Логинов.

– То есть как все?

– Мы потеряли его след. Атгериев и два его спутника снимали в Аникпилсе квартиру под видом отдыхающих. Но они съехали в неизвестном направлении вечером того же дня, когда Сосницкая вернулась в Москву…

– Как вы это установили?

– Снова подключили местную резидентуру. Прибалты окончательно поняли, что это бессмысленно, и сняли наблюдение с тамошних дипсотрудников…

– Стоп! А вас не настораживает это совпадение?

– Какое?

– То, что наблюдение за нашими дипсотрудниками сняли после того, как Атгериев съехал с этой квартиры.

– Да нет, – махнул головой Логинов. – На самом деле связи тут никакой не прослеживается. Прибалты сняли наблюдение раньше, просто какое-то время понадобилось нашей резидентуре, чтобы убедиться в этом окончательно… После этого замначальника резидентуры майор Горовец и занялся отработкой Аникпилса. Под видом поисков жилья для посла и его супруги он даже смог побывать в квартире, которую снимали чеченцы.

– И что?

– К сожалению, практически ничего. Прежние постояльцы не сообщили хозяйке, куда они отправились. Единственное, что удалось Горовцу, это незаметно снять на специальную пленку несколько десятков отпечатков пальцев…

– Квартира что, не убиралась?

– Убиралась. Мусорное ведро, увы, оказалось пустым. Но Горовец очень опытный оперативник и снимал отпечатки в местах, которые при обычной уборке не убираются.

– Это, конечно, замечательно… Но какой толк нам от этих отпечатков, если мы потеряли Атгериева?

– Мы продолжаем работать с видеозаписью. Там зафиксировано очень много людей. Возможно, кого-то из них удастся идентифицировать и таким образом снова выйти на след Атгериева…

– Будем надеяться. А что с радиомикрофоном? Тем, что вы сунули начальнику департамента тамошнего МВД?

– Радиомикрофон выработал свой ресурс, – развел руками Логинов. – Резидентура благополучно сняла второе приемо-записывающее устройство, но там по нашему делу ничего не оказалось. Так что запись передана управлению контрразведки…

63

Перед вылетом в Астану Лайма кое-чем запаслась. Она была девушка современная и в Интернете ориентировалась как у себя дома. Именно в Интернете она и отыскала то, что ей было нужно…

Как мужчина Умар был Лайме абсолютно неинтересен. И что он там себе нафантазировал после их разговора об Алу, ее тоже не очень занимало. Правда, Атгериев-младший стал по три раза на дню менять одежду, и в этом ничего хорошего для Лаймы не было. К счастью, при этом ремень Умар надевал всегда один и тот же. Чеченцы все сдвинуты на том, чтобы не потерять лица и штанов, и, видимо, именно этому ремню Умар доверял больше всего… Как бы то ни было, но это очень устраивало Лайму. И именно к ремню Атгерива-младшего Лайма присобачила в «Форде» выписанный по Интернету «жучок».

К «жучку» прилагался приемник, вполне обычный с виду. Размерами он был с МР-3-плеер и имел функцию цифровой записи. Обычные радиопрограммы приемник принимал тоже, так что штука была стоящая.

При помощи этого приемника Лайма благополучно прослушала телефонный разговор Умара с Лечи. Общались те на чеченском, и качество звука было не очень. Но благодаря записи Лайма смогла прослушать разговор несколько раз и все слова в конце концов разобрала…

Под вечер того же дня Умар приперся к ней с длиннющей лентой презервативов – наподобие пулеметной. Однако Лайма чеченца отшила, но сделала это так, чтобы окончательно не разбить иллюзии Атгериева-младшего.

64

– Разрешите, шеф? – просунулся в дверь майор Дубов. Логинов кивнул. Степан вошел и спросил: – Ну, что сказало начальство?..

– Начальство сказало, что мы ни хрена не умеем работать! – выпустил дым под потолок Логинов. – Мол, оперативных мероприятий наворотили кучу, а результат от них нулевой…

– И что будем делать?..

– Да что делать, Степан? Работать. Скажи Леньчику, пусть закрывает свою эротическую переписку в Интернете, сейчас попью чаю, и будем смотреть запись Сосницкой…

– Да скоко ее, блин, можно смотреть?.. – пробубнил Степан, разворачиваясь к двери.

– Пока какая-нибудь гениальная мысль не осенит! – раздраженно прикрикнул Логинов.

– Мы ж не Эйнштейны, шеф…

– Поговори мне еще, заставлю специальную теорию относительности вызубрить!

65

– Кажется, все?.. – потер лоб Саблевич.

– Да, Егорыч, – кивнул Равикович.

Начальник службы безопасности посмотрел на часы.

– Ну, тогда спокойной ночи, Михаил Андреевич! Пойду, хоть пару часиков нужно поспать!

– Давай, Егорыч! – поднялся Равикович. – Будем надеяться, что нам улыбнется удача!

– А куда она денется?.. – устало пожал плечами Саблевич. – Все просчитано. Но даже если все пойдет наперекосяк, до казахской границы меньше двухсот километров. Маршруты отхода я набил, часа за полтора будем на той стороне. А там свяжусь со своим дружком армейским, он в казахском МГБ не последний человек…

– Не сдаст?.. – посмотрел на Саблевича Равикович.

– Сдать не сдаст, разве что команда прямая поступит. Но у них вертикаль власти работает четко. Так что команду такую может дать только сам Назарбаев. А он сейчас с визитом в Америке. Так что, пока ему ВВП дозвонится и попросит оказать помощь, мы из Казахстана пять раз уйти успеем. С этим все в порядке, Михаил Андреевич!

– Ну добро, добро, Егорыч! – попрощался с начальником службы безопасности Равикович.

Когда было надо, он старался разговаривать с подчиненными на привычном им языке.

66

– А ну-ка увеличь по максимуму этого красавца на выходе, – хриплым от огромного количества выкуренных сигарет голосом сказал Логинов.

Аникеев защелкал мышкой. Лицо молодого мужчины заполнило собой весь экран. Логинов спросил:

– Что скажешь?

– Одет с иголочки, очень ухожен. Стопроцентный европеец, короче. Но тип лица вроде ближе к славянскому…

– Да я не об этом, – поморщился Логинов. – Поставь рядом его фото, когда он оглядывается на входе во двор. Можешь?

– Да, сейчас…

Аникеев защелкал мышкой. Сзади, где пристроился Степан, раздался подозрительный звук. Логинов оглянулся через плечо. Запись смотрели с выключенным светом, и Виктор не без труда рассмотрел, что Дубов благополучно дремает, уперев подбородок в руку.

– Отряд не заметил потери бойца! – продекламировал Логинов.

– Что?.. – мгновенно подхватился Дубов.

– Ты вообще озверел, Степан… Придется тебя наказать.

– За что, шеф? – с трудом подавил зевок майор. – Я ж эту тягомотину уже наизусть знаю. Один пришел, второй ушел, третий пришел, четвертый ушел…

– Готово! – сказал Аникеев.

Логинов повернулся к экрану. Теперь там было два чуть смазанных фото ухоженного молодого человека.

– А теперь что скажешь?.. – спросил Логинов у Аникеева.

– Когда он оглядывается на входе в арку, лицо у него напряженное. На выходе он совершенно спокоен…

– И свет в большой комнате квартиры Атгериева включился вскоре после того, как он вошел в арку! Плюс к этому чемоданчиком на выходе он стал болтать с гораздо большей амплитудой…

– Думаете, чемоданчик у него уже пустой? – сообразил Аникеев.

– Думаю, да. В любом случае, вероятность, что этот тип приходил именно к чеченцам, очень большая…

– А толку с этого? – вздохнул сзади Дубов. – Фотографии всех фигурантов видеозаписи эксперты сразу «прокачали» по базам данных – нашим, МВД и даже Интерпола. Совпадений нет…

– Проснулся наконец?.. – хмуро оглянулся на Дубова Логинов. – Тогда, значит, слушай внимательно. Числится этот красавец в базах или не числится, но это наш единственный шанс. Поэтому нам этого типа нужно установить во что бы то ни стало…

– И как его установишь? Он-то наверняка гражданин Европы, – почесал затылок Степан.

– Вот и думайте – как это сделать! Завтра с утра я внимательно выслушаю ваши предложения. Особенно твои, Степан… А теперь по домам! – решительно поднялся Логинов, раздавив окурок в пепельнице.

67

– Давай, брат, пока! – услышала Лайма в наушниках.

Она поняла, что сейчас зайдет Умар, и быстро переключила приемник на FM-станцию, установив звук на максимум. Пару минут спустя дверь в комнату приоткрылась. Это был Умар.

Он сперва постучался, но ответа не дождался. Чеченец заглянул в комнату и тут же улыбнулся. Лайма возилась с СВДС. Винтовка лежала на тряпке на столе. Лайма склонилась над ним, отчего джинсы обтянули аппетитную попку женщины. В ушах Лаймы торчали наушники.

Умар воровато оглянулся и неслышно скользнул в комнату. Притворив за собой дверь, он подкрался сзади к Лайме и неожиданно обнял ее, положив руки на груди…

Лайма мгновенно подалась тазом вбок, в ее руке оказался шомпол. Рука по дуге метнулась вниз, и Умар вдруг понял, что сейчас эта железка воткнется ему в пах…

Он с предупредительным криком отпрыгнул, но Лайма чуть раньше прекратила движение рукой сама. Повернувшись, она раздраженно крикнула:

– С ума сошел? А если бы я не узнала тебя по запаху?..

– Не ори! – быстро оглянулся на дверь Умар.

Лайма спохватилась и выдернула из ушей микронаушники. Звук тупого шлягера, который она слушала, стал явственней.

– Не делай так больше! – сказала Лайма.

– А ты не слушай это дурацкое радио!

– Что хочу, то и слушаю, тебя это не касается! – отрезала Лайма.

– И чего ты дергаешься? Я предупредил Алу, теперь он к тебе не сунется!

– А если бы это был не Алу? А федералы?..

– Откуда здесь возьмутся федералы?.. – раздраженно спросил Умар.

– Не знаю! Вы же меня в план операции не посвящаете!

Умар вздохнул. Момент, чтобы заставить Лайму все-таки поласкать его, был испорчен. И чеченец сказал:

– Собирайся, поедем на место! Я покажу – что к чему. Будешь выбирать себе позицию…

Лайма кивнула и начала быстро собирать винтовку. В принципе, благодаря регулярной прослушке она уже знала об операции достаточно много, однако показывать этого, естественно, не собиралась. Умар хоть и был не так умен, как Лечи, но все равно был далеко не дураком.

– Объект в Алапаевске? Или в другом населенном пункте?

– В Алапаевске! – кивнул Умар.

– Какой-то клуб?

– Вроде того.

– Что значит – вроде того?

– Городской дворец культуры.

– Сколько посадочных мест?

– Около шестисот… Но тебе-то это без разницы!

– В принципе, да, – согласилась Лайма. – Я готова, только руки сполосну!

Когда она проходила мимо, Умар тронул ее за ягодицу. На этот раз Лайма не дергалась, наоборот, стрельнула на чеченца кокетливым взглядом. Когда было нужно, Лайма умела казаться доступной…

68

– Ты что сегодня такой неактивный?.. – спросила Алина.

Логинов лениво взболтнул в бокале мартини и устало сказал:

– Да полдня смотрели твою запись, до глюков, а толку никакого. Тупик, похоже…

– Бедный-бедный, – сказала Алина. Поднявшись с дивана, она подошла, присела на подлокотник кресла, в котором сидел Виктор, и положила руку ему на шею. – Наверное, тебе надо сделать массаж…

– Тайский?.. – хмыкнул Виктор, поднимая голову.

– Какой получится, не дергайся!.. Закрой глаза!

Забрав у Логинова бокал и поставив его на столик, Алина помассировала Виктору мышцы шеи, потом наклонилась и коснулась кончиком языка мочки его уха. Логинов вздрогнул и невольно открыл глаза…

Под противоположной стенкой стоял телевизор – огромная плазменная панель. По НТВ как раз шли ночные новости. Логинов вдруг выпрямился и резко подался вперед, к экрану.

– Ты что?.. – удивленно спросила Алина.

– Тихо!.. – бросил Логинов.

Женщина удивленно оглянулась на телевизор. Там шли кадры с аукциона «Сотбис», потом мелькнул бронированный фургон, влетевший в сопровождении полицейских машин в ворота аэропорта…

Логинов неотрывно смотрел на телевизор, как будто там показывали бог знает что. Алина надула губки, резко отстранилась от Виктора и поднялась. Тот с напряженным вниманием дослушал дикторский текст до конца и только потом наконец посмотрел на женщину.

Та стояла с бокалом у стола. Когда Виктор повернулся, она с обидой спросила:

– Что это было?..

– В смысле?..

– Ты на меня наорал, – ровным голосом сказала Алина. – Потрудись объясниться…

– Я на тебя наорал?.. – немного растерянно спросил Виктор. – Извини, просто… Мне нужно срочно позвонить! Я все объясню потом, хорошо?

С этими словами Виктор вскочил с кресла и направился в сторону кухни.

– Стой! – вдруг резко окликнула его Алина. Виктор оглянулся. – Выход в той стороне! – показала наманикюренным пальчиком Сосницкая.

– В смысле, Алин?..

– В том смысле, Логинов, что я больше не хочу тебя видеть! – твердо сказала женщина. – Я тебя, по-моему, сразу предупредила, что не терплю хамов! Я не собираюсь иметь отношений с мужчиной, который позволяет себе повышать на меня голос…

Логинов внимательно посмотрел на Алину. Вздохнув, он молча кивнул и направился в прихожую. Там Виктор поспешно обулся. Алина провожать его не вышла. Прежде чем открыть дверь, Логинов с виноватым лицом оглянулся и громко сказал в направлении комнаты:

– Извини, Алин, я правда не хотел тебя обидеть! Но ты права! Прощай! Я больше никогда не буду повышать на тебя голос!

Выпалив это, Логинов поспешно выскочил в подъезд и захлопнул за собой дверь. Из комнаты донесся звук брошенного на пол бокала и возглас Алины:

– Чертов придурок!..

Виктор этого не слышал. Прямо от Алины он отправился в Останкино. Там Виктор пробыл около полутора часов. Из-за позднего времени начальства на месте не было, так что Логинову пришлось немало потрудиться, чтобы добыть нужную запись. С ней он отправился на Лубянку, отпер комнату своих оперативников и сунул диск в ноутбук Аникеева.

Файл с записью одного из сюжетов ночного выпуска новостей открылся без проблем. И почти сразу же Логинов остановил запись. Экран ноутбука был намного меньше экрана плазменной панели. Поэтому Виктор с большим трудом рассмотрел лицо случайно промелькнувшего в кадре молодого человека. Однако же, несомненно, это был он – тип с записи, сделанной Сосницкой в Прибалтике…

69

– Вон он! – сказал Умар, припарковав «Форд».

Лайма окинула дворец культуры взглядом. Здание было старое. Стиль приблизительно можно было определить как сталинский ампир, однако с поправкой на провинциальность. То есть привычного московским зданиям той эпохи размаха в городском дворце культуры не было…

С профессиональной точки зрения это значительно упрощало дело. Позицию можно было выбирать не очень высокую, все равно нужные сектора будут простреливаться.

– Что за мероприятие? – вдруг спросила Лайма.

– А тебе-то что?

– Я должна понять, какая будет задействована охрана! Если, к примеру, тут будет президент, то на каждом чердаке посадят по снайперу из ГУО! – раздраженно сказала Лайма.

– Ты нервничаешь! – хмыкнул Умар. – Потому что тебе нужен мужчина…

– Я нервничаю, потому что у меня месячные! А мужчина, которого я хочу, играет в кошки-мышки, хотя я могу сама пойти и почитать афишу!

Тут Лайма сделала движение рукой к дверце, но Умар ее остановил:

– Президента не будет, не волнуйся!

– Губернатор?

– Губернатора тоже не будет, заболел…

– Ну тогда все намного проще!

– Да нет, охрана будет, в том-то и дело, Лайма. И ненамного хуже государственной.

– Это как понимать?

– Знаешь такого Михаила Равиковича?

– Это олигарх такой? – нахмурилась девушка.

– Да. Именно он.

– Так он будет на этом мероприятии?

– С самого начала – нет. Но потом подъедет. А службой безопасности у него руководит бывший подполковник ГРУ. Тот еще волк…

– Понятно, – хмуро кивнула Лайма. – Отставники из ГРУ – это, конечно, не ГУО, но… В общем, мне нужно пройтись самой вокруг здания. Сектора прикинуть. И время, за которое их можно преодолеть…

70

На работу Логинов приехал на сорок минут раньше, не выспавшийся, но полный энергии. Усевшись за стол, он сразу позвонил по внутреннему телефону заместителю начальника управления экономической безопасности. Как ни странно, но тот уже тоже был на работе.

– Привет, Сергей Дмитриевич! Это Логинов!

– Здоров, Витя! Ты тоже ни свет ни заря уже на боевом посту? – вздохнул коллега.

– Да. Слушай, у кого из ваших я могу приватно получить информацию насчет Равиковича?..

– Насчет кого?.. – почему-то изменившимся голосом спросил собеседник.

– Насчет Равиковича! Это вроде олигарх такой средней руки, но до последнего времени он не выпячивался. Ни на посты государственные не лез, ни клубов футбольных не покупал.

– А-а, насчет этого Равиковича… А он-то к вам каким краем?

– Да еще не знаю. Скорее всего никаким… Но есть мысль одна. Так с кем можно переговорить?

– Так с ходу и не скажу… Ты у себя будешь?

– Да.

– Ну тогда я тебе перезвоню. В течение часа. Добро?

– Добро, Сергей Дмитриевич!

В ожидании, пока на работе появятся Дубов с Аникеевым, Логинов набросал для них в блокноте план мероприятий. Когда дверь кабинета открылась, Виктор даже не стал поднимать головы, просто проговорил:

– Заходите-заходите, я вас жду…

Но вместо голоса Степана или Лени от двери донесся резкий приказ:

– Оставайтесь на месте, полковник!

71

Чартерный «Ту-154», мерно гудя, скользил в прозрачном сибирском воздухе. Далеко впереди за иллюминатором проглянули отроги Алтайских гор. В свете опускающегося солнца зрелище было просто сказочным. Однако лицо сидящего в мягком кресле в специальной VIP-выгородке Михаила Равиковича оставалось мрачным.

За бархатной шторой, прикрывавшей вход в VIP-салон, послышались шаги. Вскоре к креслу подошла главный советник по пиару Лана Заклунная. Равикович головы не повернул, продолжая пялиться в иллюминатор. Лана терпеливо ждала, когда хозяин соизволит повернуться. Равикович ощущал запах ее дорогих духов.

– Что?.. – наконец спросил он.

– Группа Аллы готова, – сообщила Лана. – Надо снимать сюжет «На борту», Михаил Андреевич!

Все, конечно, отлично знали, что отчество хозяина Аронович, но называли его исключительно Андреевичем. Это была вроде как часть «корпоративной культуры». Равикович наконец посмотрел на Заклунную и поморщился:

– Я не в форме… Снимем в Алапаевске!

Слово хозяина было законом, но в этот раз Заклунная твердо сказала:

– Это невозможно, Михаил Андреевич! Сценарий расписан, да и по времени Алла тогда не уложится, чтобы смонтировать материал до воскресенья. Давайте готовиться…

Равикович поднял голову. «Дожился, – промелькнуло у него в голове, – какая-то пигалица диктует, что мне делать…» Умом Равикович, конечно, понимал, что Заклунная права. Материал проплачен, сроки выхода в эфир согласованы и все такое…

Но Равикович слишком давно привык жить так, как хотел. И его рука вдруг метнулась под юбку Ланы. Та от неожиданности вздрогнула, но не сделала ни малейшей попытки отстраниться.

Равикович нащупал трусики и рванул их вниз. После этого его рука скользнула между ног пиарщицы. Та быстро оглянулась на занавеску и сипло спросила:

– Что, Михаил Андреевич?

– Ногу на кресло поставь! – приказал Равикович.

С Ланой Заклунной он никогда не спал, но та покорно выполнила приказ. Равикович одной рукой грубо мял промежность девушки, второй торопливо расстегивал штаны. Управившись с молнией, он ухватил пиарщицу за затылок и резко наклонил.

Заклунная безропотно плюхнулась на колени. Равикович потянулся к ее ягодицам, задрал юбку и вцепился в упругую плоть:

– Давай! Давай!..

Голова Ланы мерно задвигалась…

72

Логинов быстро поднял голову. В его кабинет буквально ворвались трое дюжих оперативников в штатском. Двое обежали стол Логинова с разных сторон, третий прикрыл дверь и резко сказал:

– Руки держите на виду, полковник! Просто скажите, где у вас табельное оружие!

– Вы что, охренели?.. – спросил Виктор.

– Так где у вас оружие? – повторил вопрос, быстро приблизившись к столу, старший из сотрудников УСБ – управления собственной безопасности ФСБ.

– В оперативной кобуре…

– Сейчас мы его изымем до прояснения некоторых обстоятельств. Ясно?

– Я из него не стрелял уже несколько недель, – сказал Виктор.

– Вот и не надо, – сказал старший уэсбэшник и кивком дал команду своему подчиненному.

Тот подался к Виктору и извлек из его кобуры пистолет. После этого обстановка в кабинете несколько разрядилась. Старший из уэсбэшников придвинул себе стул, уселся напротив Виктора и выложил на стол цифровой диктофон.

– Мы просто хотим задать вам несколько вопросов, Виктор Павлович! В ваших интересах отвечать на них правдиво… Но это, я думаю, понятно. Верно?

Логинов хмыкнул:

– Хочу сделать добровольное признание! Можно?..

– Конечно!.. – кивнул оперативник, поспешно включив диктофон. – Пожалуйста!

– В третьем классе средней школы я на перемене случайно разбил снежком стекло в учительской! Вы до этого докопались?

– Чувство юмора – это, конечно, хорошо, – мрачно проговорил уэсбэшник. – Но ваше босоногое детство нас сейчас интересует меньше всего. Гораздо больше нас интересует, Виктор Павлович, когда вы в последний раз встречались с Равиковичем…

– С кем?..

– С Равиковичем Михаилом Ароновичем! И большая просьба отвечать на вопросы, а не задавать свои! Это в ваших же интересах…

– Вы имеете в виду того самого Равиковича, олигарха?.. – все же уточнил Виктор.

– Да, именно его!

– С Равиковичем Михаилом Ароновичем, олигархом, я не встречался никогда.

– Ясно. Тогда сформулируем вопрос так: когда вы в последний раз разговаривали с Равиковичем?

– Я с ним не разговаривал никогда в жизни, – хмыкнул Виктор. – Боюсь, коллеги, вы попали пальцем в… в общем, занимаетесь херней…

– Виктор Павлович, мы выполняем свою работу! – резко наклонился через стол уэсбэшник. – Поэтому, если вы не прекратите выделываться, я подам рапорт, в котором укажу, что вы оскорбляли сотрудников УСБ при исполнении служебных обязанностей!

– И это все, что вы мне можете инкриминировать?.. – хмыкнул Виктор. – Может, вам, ребята, все-таки лучше заняться чем-нибудь посерьезней? Коррупционерами, например?

– Прекратите паясничать, черт возьми! – рявкнул уэсбэшник. Тут он спохватился, что беседа пишется на диктофон, и, не без труда взяв себя в руки, задал очередной вопрос: —С кем из людей, скажем так, близко знакомых с Равиковичем, вы недавно встречались или разговаривали?

– Не знаю, – пожал плечами Виктор. – В том смысле, что, может, я с кем-то из его близких знакомых и встречался, но мне об их знакомстве с Равиковичем в момент встречи известно не было.

– Хорошо. Тогда последний вопрос. По чьей просьбе вы, Виктор Павлович, пытались неофициально, с использованием служебного положения, получить информацию о деле в отношении Равиковича?

– Тьфу ты, черт! – облегченно вздохнул Виктор. – Так вот где собака порылась… Я все понял! И готов дать объяснения. Но для этого нужно просмотреть пару записей на компьютере…

73

Лана Заклунная быстро подтянула трусики, одернула юбку и подняла упавшую на пол папку. Равикович вжикнул молнией и, откинувшись на спинку, сквозь прищуренные глаза смотрел на пиарщицу. Теперь он снова чувствовал себя хозяином.

Лана быстро подправила макияж и вернулась к креслу Равиковича. Случившееся никак не отразилось на ее поведении. Подчеркнуто деловым тоном она сказала:

– В папке ваши ответы! Пожалуйста, просмотрите, пока вас будут гримировать… Только сперва надо обязательно переодеться, как мы договаривались!

Равикович поморщился. Он уже давно носил только первоклассные и ужасно дорогие вещи. Обновлялся его гардероб исключительно за рубежом в ходе специальных шопинг-туров. Но сейчас правила игры диктовала Лана. Впрочем, после случившегося это уже не давило на Равиковича, и он кивнул:

– Хорошо… Сергей!

Из-за занавески тут же высунулась голова телохранителя Равиковича. Он сидел в кресле у входа в VIP-зону и наверняка догадался по звукам, что тут только что происходило. Однако Равикович об этом даже не подумал. К телохранителям он относился своеобразно. Для него это были не люди, а, скорее, сторожевые псы. То есть платил им Равикович огромные деньги и даже где-то любил, но при этом мог совершенно спокойно, к примеру, отправить при них естественные надобности или заняться тем же сексом.

– Слушаю! – с готовностью отозвался телохран.

– Антона сюда!

Антон был при Равиковиче камердинером, костюмером, маникюрщиком и стилистом. Парню было двадцать шесть лет, но выглядел он при этом как восемнадцатилетняя девушка. Антон был сиротой, родом из Таганрога. Парень приехал несколько лет назад покорять Москву, где вскоре и стал работать в модных салонах красоты.

В одном из них на него и наткнулся Равикович. Вообще-то к голубым он относился нейтрально, скорее, даже с легкой брезгливостью. Но Антон так трогательно предложил вымыть Равиковичу голову и сделал это с такой заботой, что Михаил стал его постоянным клиентом, а потом и вовсе забрал себе.

Ни о какой сексуальной связи речь, естественно, не шла. Просто Антон был настолько благожелателен, что вокруг него буквально разливалась положительная энергия. Это был дар божий – парень, казалось, был не способен замечать ни грязи, ни «чернухи», и они от него просто отскакивали.

Антона любили все, кроме, пожалуй, начальника службы безопасности Саблевича. Тот голубых буквально не переносил на дух, но при этом никакого компромата на Антона так и не накопал: Антон жил в гражданском браке с молодым, но довольно известным стилистом. Они вместе снимали квартиру и вели хозяйство. Если не брать в расчет однополости, это была просто-таки образцовая семья…

74

– Шеф, что за дела?! – спросил Дубов, едва Логинова вывели в коридор.

– Все нормально, – махнул головой Виктор. – Как вернусь, задам вам работы…

– Не задерживайтесь, полковник! – прикрикнул на Виктора старший из уэсбэшников.

Через несколько минут Логинова уже ввели в кабинет замдиректора ФСБ. Его взгляд из-под очков не сулил ничего хорошего. Впрочем, Логинов выдержал его и молча дождался, пока замдиректора доложили о результатах допроса Виктора.

К этому времени замдиректора уже перестал поглядывать на Логинова, как Ленин на буржуазию, но бдительности, конечно, не утратил и спросил:

– Вы сверили записи?

– Так точно, товарищ генерал! – вскочил на ноги старший из уэсбэшников. – И изъяли! Вот они! Будем смотреть?..

Замдиректора покосился на часы, потом спросил:

– Речь действительно идет об одном и том же человеке?

– Да! Несомненно! Хотя он в выпуске новостей и показан мельком, но на стоп-кадре сходство очевидно!

– Ясно!.. – побарабанил пальцами по столу замдиректора. – Вы, полковник, останьтесь, а вы свободны!

– Есть, товарищ генерал!

– Прошу прощения, а мой пистолет…

– Верните! – бросил замдиректора.

Один из уэсбэшников поспешно отдал Виктору оружие, после чего троица сотрудников УСБ наконец покинула кабинет. Замдиректора снял очки и потер пальцами переносицу.

– Ну что, получил заряд адреналина, полковник?

– Так точно, товарищ генерал!

– Будешь теперь знать, как олигархами интересоваться… – невесело улыбнулся генерал и потянулся к селектору: —Сделайте мне полстакана чая без сахара… Ты что-то будешь, полковник?

– Нет, спасибо.

– Так, значит, ты думаешь, что этот мужчина из окружения Равиковича?

– Думаю, да. Иначе как бы он оказался в его свите на пресс-конференции?

– Интересно-интересно… Если это действительно так, то… В этом направлении мы по Равиковичу не работали.

– А по какому работали? – спросил Логинов. – Или это… не подлежит разглашению?

– Не подлежит, – кивнул замдиректора. – Но ты теперь все равно в курсе…

Некоторое время замдиректора думал, потом адъютант внес чай в старинном подстаканнике, и только после того, как дверь за ним закрылась, хозяин кабинета наконец сказал:

– Значит, так, полковник. В отношении Равиковича ведется дело оперативной разработки. Специальной группой из сотрудников управлений по борьбе с организованной преступностью и экономической безопасности.

– По факту?..

– По факту незаконной приватизации принадлежащей ему нефтяной компании. Ну то, что практически все нефтяные компании были приватизированы незаконно, теперь известно всем. Но не так давно на Алтае были случайно обнаружены останки нескольких человек…

– И что?

– Судя по всему, это была семья Левитиных. Им когда-то принадлежало семьдесят процентов акций нефтяной компании Равиковича. До этого считалось, что они продали свой пакет Равиковичу, после чего тихо уехали на ПМЖ в Австралию…

– Гм-м… – сказал Логинов. – А что показала экспертиза?

– Ничего, – мрачно сказал замдиректора. – Экспертизу провести не успели.

– Морг сгорел? – догадался Виктор.

– Да. Причем дотла, так, что металл поплавился.

– Напалм использовали?

– Кое-что посовременнее. Что практически не оставило экспертам шансов.

– Ясно, – глухо сказал Логинов. – В общем, предъявить Равиковичу нечего…

– Да. При этом его служба безопасности работает на опережение. Это закрытая информация, но тебе сообщу: мы недавно взяли одного из сотрудников центрального аппарата УЭБ. Через подставных лиц Равикович обещал ему за копию дела оперативной разработки… знаешь сколько?

– Сто тысяч американских «деревянных»?

– Нет. Триста тысяч евро.

Логинов покачал головой. Замдиректора сказал:

– Теперь ты понимаешь, почему за тебя так оперативно взялись?

– Да я сразу догадался, что с этим Равиковичем что-то не то… Но что он людей целыми семьями вырезал… Серьезный товарищ. Хотя в Америке предки нынешних акул капитализма тоже разбоем состояния сколачивали.

– Нам Америка не указ, – сказал замдиректора. – И Равикович за свои дела ответит. Навряд ли, конечно, теперь мы сможем доказать его причастность к убийству семьи Левитиных, но до нарушений закона при приватизации УЭБ с УБОПом рано или поздно докопаются… Что же касается тебя, то давай поступим так. Ты сегодня же сдашь все текущие дела и перейдешь в мое прямое оперативное подчинение. И именно в таком качестве, во избежание утечки информации, лично займешься проверкой возможных связей Равиковича с чеченцами. Ясно, полковник?

– Так точно!

75

– Я уже здесь, Михаил Андреевич! – трогательным голоском доложил Антон.

Он был весь такой аккуратненький и гламурненький, что Лана невольно улыбнулась. Равикович махнул головой в ее сторону: давай, мол, командуй, раз взялась. Заклунная тут же сказала:

– Антоша, Михаилу Андреевичу для съемки надо переодеться в те вещи, которые мы выписали по каталогу!

– Ах, какой ужас, я надеялся, Лана Георгиевна, что вы об этих вещах уже забыли! – сокрушенно махнул челкой Антон.

Несмотря на это, он буквально несколько секунд спустя выудил нужные вещи из горы барахла в огромном чемодане, выглядели свитер и майка так, словно их только что отутюжили.

Антон словно фокусник в течение пятнадцати секунд помог Равиковичу переодеться. При этом ему каким-то чудом удалось еще и совершенно не задеть прическу хозяина.

Верх майки олигарха выглядывал из-под свитера тонкой вязки, но так и было задумано. Антон быстро поправил левое плечо и вздохнул:

– Стиль «кантри» безнадежно устарел…

– Ничего! – сказала Лана. – Зато это как раз то, что нужно… Теперь телевизионный грим, Антоша!

– Одну секунду! – кивнул Антон. – Не двигайтесь, Лана Георгиевна, вам надо нижнюю губку подправить…

76

– Здорово, бойцы! – вошел в комнату своих оперативников Логинов. – Чаем напоите?

Дубов с Аникеевым быстро поднялись и по очереди пожали Логинову руку. Потом Дубов метнулся к двери, выглянул в коридор и, наконец, подпольным голосом спросил:

– Так что случилось, шеф?..

Аникеев уже возился в углу с чайником, но смотрел через плечо на Виктора. Тот, по своему обыкновению, присел не на стул, а на стол Дубова и вытащил сигареты.

– Да все в порядке… Недоразумение. Но связанное с нашим делом.

– В каком смысле?.. – наморщил лоб Дубов.

– Это все, что я могу сказать, – пожал плечами Виктор, глядя на кончик сигареты. – В общем, после чая примешь у меня дела, Степан…

– Вас что, отстранили, шеф?! – вскрикнул Дубов.

– Да нет же! – поморщился Логинов. – Скорее повысили. Просто теперь какое-то время я буду работать в непосредственном подчинении замдиректора.

Лицо Дубова прояснилось.

– Фу ты, блин, а я уже фиг знает что подумал!

– Думать, Степа, нужно в направлении, указанном начальством, – покачал ногой Логинов. – А ты вечно какой-то фигней страдаешь…

– Кто, я страдаю?.. – возмутился Степан.

– А кто ж еще?.. – подал голос из угла Аникеев. – Вы бы слышали, шеф, что он тут нес, когда вас увели! Логинова, говорит, уэсбэшники, как пить дать, взяли за аморалку, чтоб план выполнить… И предлагал эту Сосницкую вывезти в лес и взять с нее расписку, что она отдалась вам добровольно…

77

Пока Антон легкими движениями накладывал телевизионный грим, Равикович листал свои ответы на вопросы Аллы Радостиной. Ее авторская передача называлась «Откровенный разговор». Наверное, это была одна из самых тупых телепередач для самых тупых женщин.

Героем был, само собой, какой-нибудь состоявшийся мужчина. Передача была сплошным панегириком с обязательными перерывами на рекламу тампонов, «которые входят в вас естественно». Пробежав по диагонали очередной абзац, Равикович невольно дернул головой.

– Я сделал вам больно, Михаил Андреевич? – искренне ужаснулся Антон.

– Все в порядке, штукатурь! – бросил Равикович.

«Порнуха» из передачи, конечно, должна была получиться жуткая. Однако, судя по тому, что «Откровенный разговор» уже несколько лет шел по воскресеньям на одном из центральных телеканалов, «пипл это хавал». Ну и черт с ним, пусть хавает…

Антон напоследок припудрил Равиковичу нос и сдернул накидку. Через три минуты все было готово к съемке. Оператор с камерой сопел в кресле за проходом, Алла Радостина, скрестив ноги словно профессиональная проститутка на рекламном фото, одарила Равиковича лошадиной улыбкой:

– И вот мы приближаемся с нашим героем на борту самолета к цели нашего путешествия…

Равикович вроде как с искренней симпатией смотрел на ведущую. На самом деле он был в ужасе. На экране Радостина выглядела настоящей теледивой. При ближайшем же рассмотрении это оказалась дебелая баба, шибко смахивающая на испещренную шрамами боевую лошадь. Судя по отметинам, пластических операций Радостина сделала не меньше Майкла Джексона. Впрочем, выглядела она еще куда ни шло, хуже было другое: от Радостиной ощутимо разило женским потом. Равикович чувствовал этот неприятный запах даже через парфюм.

– …так какие ощущения одолевают вас, Михаил, накануне посещения города своей юности? – автоматически вычленил мозг Равиковича конец пространного вопроса телеведущей.

– Это трудно передать словами, Алла, – вроде как с искренним душевным томлением произнес Равикович. – Там, за иллюминатором, я вижу бескрайние сибирские просторы, и память снова возвращает меня во времена моего детства. Чего греха таить, родился я в обычной рабочей семье, жили мы небогато, в огромном бараке без удобств… Но все равно те годы навсегда останутся самым светлым временем в моей жизни. Мы делились друг с другом последним, искренне дружили и вместе мечтали…

– И ваши мечты, Михаил, благодаря вашей настойчивости и исключительной работоспособности сбылись! Или был еще какой-то секрет?

– Ну не знаю, можно ли это считать секретом… Но я всегда старался поступать по совести. А научила меня этому моя первая учительница Марья Степановна Игонина. За что я ей искренне благодарен…

– Да, это прекрасно, когда в самом начале жизненного пути человека встречается такой учитель!

– Да, мне по-настоящему повезло… Ведь очень часто потом передо мной вставал выбор: поступить по выгоде или по совести. Я никому в этом не признавался, но сейчас, пожалуй, скажу. Я всегда поступал по совести, даже если за это приходилось платить дорогой ценой.

– И это прекрасно! – энергично тряхнула головой Алла, одарив Равиковича удушливой волной своего пота. – Многие ведь задаются вопросом: ну почему мне не везет, почему другим все, а мне ничего? И не понимают, что причина в них самих! А ведь это так просто! Снято?.. – будничным голосом спросила Алла.

– Да, – подал голос оператор.

– Замечательно, Михаил Андреевич! – улыбнулась Радостина, после чего зашуршала бумагами. – Теперь блок воспоминаний о школьных товарищах и учителях. Вам надо время подготовиться?

– Да нет, я готов, Алла, – кивнул Равикович и подумал: «Дезодорант этой кобыле подарить, что ли? Воняет до неприличия…»

78

– Здравствуй еще раз, Сергей Дмитриевич! – сказал Логинов, входя в кабинет заместителя начальника управления экономической безопасности ФСБ.

– Здоров, Логинов! – несколько поспешно поднялся тот из-за стола. Крепко пожав Виктору руку, он кивнул на стул и вздохнул: —Ты извини, полковник, что так получилось, но… сам понимаешь!

– Да ладно, – махнул рукой Логинов. – Как говорил Папанов в «Берегись автомобиля», с взяточниками, допустим, надо бороться.

– В том-то и дело, – развел руками хозяин кабинета. – Чай, кофе или чего-нибудь покрепче?..

– Да нет, я на минуту. Ты обещал сказать, с кем я могу поговорить насчет Равиковича. Точнее, насчет его окружения. Есть у вас такие специалисты?

– Сейчас позвоню Рокитному, – повернулся к телефонам замначальника управления. – Попробуй с ним…

Пять минут спустя Логинов уже беседовал с майором Рокитным. Однако оказалось, что майор больше специализируется на финансовых потоках и схемах. Но именно он дал Логинову телефон журналиста «Коммерсанта».

Звали того Арсением Дворским. Его Логинов выловил на брифинге в Центробанке. После окончания мероприятия Виктор затащил Арсения в кафе и угостил коньяком, предварительно продемонстрировав удостоверение. Журналист опрокинул напиток одним махом, потом пожевал лимон и сказал:

– Своих источников информации я не сдам! Хоть режьте меня, хоть на Колыму ссылайте…

– Я вообще-то не по этим делам, – сказал Логинов. – Еще коньяка?

– Смотря как беседа пойдет, – пожал плечами Дворский.

– Меня просто интересует один человек… – сказал Логинов, на всякий случай оглядываясь по сторонам. После этого он вытащил и сунул собеседнику фото. – Вот этот.

Дворский мазнул по фото взглядом и вернул его Виктору.

– Первый раз видите?.. – спросил Логинов.

– Кто сказал? – хмыкнул журналист. – Фамилии точно не помню, кажется, Тоцкий. Зовут, сейчас… Андреем. Работает на Равиковича. Начинал обычным бухгалтером, но в последнее время резко подвинулся в иерархии наверх. Если не ошибаюсь, сейчас он кем-то вроде финансового советника. Это все, что я о нем знаю.

– Ясно, – сказал Логинов. – Так что, еще коньяку?

– Если это все, то можно.

– Можно, конечно. Только одна просьба. О нашей беседе…

– Никому ни слова! – кивнул Дворский. – Буду молчать как рыба. Мне неприятности с ФСБ ни к чему…

79

– Вы знаете, несмотря на то, что прошло столько времени, я с искренней симпатией вспоминаю не только свою первую учительницу Марью Степановну Игонину, но и других учителей. Например, военрука Анатолия Карповича, офицера-пограничника…

– Карпа Анатольевича, Михаил Андреевич! – вдруг подала голос из-за кресла Лана.

– Стоп! – тут же подала команду оператору Алла.

– Военрука зовут Карп Анатольевич Степанчук, майор погранвойск в отставке, – быстро уточнила Лана. – Он всегда говорил…

– Да помню я, помню! – посмотрел на свою шпаргалку Равикович.

В этот момент он увидел вынырнувшего из-за шторы начальника службы безопасности Саблевича. Это был среднего роста, кряжистый мужчина, с короткой стрижкой и непримечательным лицом. Глаза у Саблевича были глубоко посаженные, отчего Равиковичу иногда казалось, что тот смотрит на него через смотровые щели. А иногда – что через прицел…

Сейчас Саблевич смотрел на хозяина так, что тот понял: случилось что-то важное. Равикович едва заметно повел подбородком. Это означало: «Срочно?..» Саблевич чуть махнул головой. Мол, потерпит. Никто этого мгновенного обмена информацией даже не заметил. Антон, воспользовавшись паузой, тенью подкрался сзади и чуть мазнул Равиковича кисточкой по крылу носа и по лбу.

– Вы готовы, Михаил? – осведомилась Алла.

– Да.

– Камера?

– Готова! – буркнул оператор.

– Тогда снимаем со слов: «Вы знаете, несмотря на то, что прошло столько времени…» А потом состыкуем.

– Начинать?.. – спросил Равикович.

– Внимание, съемка! – подал команду оператор.

– Вы знаете, несмотря на то, что прошло столько времени, я с искренней симпатией вспоминаю не только свою первую учительницу Марью Степановну Игонину, а и других учителей. Например, военрука Карпа Анатольевича, офицера-пограничника, который всегда говорил: «Тяжело в учении, легко в бою!» Это мне очень пригодилось в студенческое время, когда денег не хватало порой даже на элементарный кусок хлеба. Честно говоря, не раз и не два у меня даже мелькала мысль вообще бросить институт…

– Вы ведь совмещали учебу и работу, верно?

– Да. Ночью работал, а днем учился… А все каникулы, когда мои товарищи разъезжались по домам и отдыхали, работал проводником. Приходилось не спать по нескольку суток кряду. Но это была настоящая школа жизни…

– Замечательно, Михаил! – махнула головой Алла.

С Равиковича сняли микрофон, и Антон тут же принялся убирать грим специальными салфетками. Однако хозяин прогнал его:

– Все, иди! Я умоюсь!

– А переодеться, Михаил Андреевич? – ужаснулся Антон от того, что хозяин еще какое-то время будет находиться в ужасном «сельском» прикиде.

– Потом! Я позову!

VIP-салон опустел, в нем остался только Саблевич. Равикович махнул головой:

– Что, Егорыч?

– Мамон только что звонил…

– Что сказал? Решил вопрос с Калиной? – нетерпеливо спросил Равикович.

– Нет… Намекнул, что возникли проблемы. Просит личной встречи.

– Черт! Мне что, делать больше нечего? – раздраженно проговорил Равикович.

С Мамоном, алтайским уголовным авторитетом, он тайно встречался сравнительно недавно, после того, как нашли захоронение семьи Левитиных. После этой встречи у Равиковича остался неприятный осадок. Дело в том, что с Мамоном Равикович познакомился как раз в голодные студенческие годы, о которых только что так трогательно поведал телезрителям, вернее, телезрительницам. Собственно, благодаря этой встрече они были вовсе не такими уж голодными, скорее наоборот.

Равикович, обладая недюжинными умственными способностями, прилично играл в карты. Мамон же возглавлял шайку карточных шулеров. И мальчик-одуванчик с обманчиво-наивной внешностью в определенных обстоятельствах был для него на вес золота. И Мамон сделал Равиковичу предложение, от которого тот не смог отказаться. И именно поэтому Равикович все последующие каникулы работал проводником – так намного удобнее было вычислять и кидать лохов…

Все это, конечно, было в прошлом, но Мамон, можно сказать, дал Равиковичу путевку в жизнь. И это поневоле проявилось при последней встрече. Авторитет вел себя подчеркнуто фамильярно, а Равикович давно привык к тому, что он господин, а все остальные – слуги.

– Правильно! – жестко сказал Саблевич.

– Что правильно?..

– Незачем вам встречаться с этим уголовником!

– А с Калиной тогда как?.. – быстро сказал Равикович.

Калиной звали местного алтайского бандита, который когда-то выполнил «заказ» на семью Левитиных. После того, как захоронение отыскалось, Калина стал для Равиковича крайне нежелательным свидетелем. И именно для того, чтобы решить эту проблему, Равикович и встречался с Мамоном.

Тот пообещал Калину найти, взял деньги за работу, но до сих пор ничем своего бывшего ученика не порадовал. Только несколько раз звонил на специальный телефон и сообщал, что Калина осел где-то в Китае, но его ищут, хотя деньги уже кончаются…

– Что с Калиной, я лучше сам узнаю у Мамона, – прищурился Саблевич.

– Ты думаешь, он темнит?..

– Пока тигр силен, шакалы подгибают хвосты, но, когда тигр слабеет, шакалы начинают думать, что они тоже сильны…

– Но ведь это рискованно! – с сомнением проговорил Равикович. – Мамон ведь еще тот шакал…

– Ничего! Да и времени у нас сейчас нет с ним в долгие игры играть!

– Ты уверен, что все получится?

– Да!

– Хорошо! Действуй!

Саблевич кивнул и тут же вытащил телефон, который использовался исключительно для связи с Мамоном. Сеть как раз была. Саблевич на всякий случай прошел в конец салона и позвонил авторитету. После короткого разговора он сделал еще один звонок на другой номер, потом вернулся и доложил:

– Я сказал Мамону, что вы с ним встретитесь сегодня, через пару часов после приезда в Алапаевск. И чтобы он приехал на встречу сам!

– А если он все-таки прихватит кого-то для страховки?

– Не успеет, – ухмыльнулся Саблевич. – Мои люди возьмут его раньше…

– Будем надеяться! – кивнул Равикович и направился к умывальнику. – Антона пришли, Егорыч…

80

– Только давай по существу! – сказал замдиректора, подняв очки, когда Логинов вошел в кабинет. – А то у меня совещание скоро…

– Значит, так, – быстро доложил Виктор. – Молодого мужчину с записи Сосницкой установил. Андрей Тоцкий, тридцать один год. Закончил финансовую академию, потом магистратуру в Англии. С третьего курса работает в структурах Равиковича. Не был, не замечен, не привлекался… даже за распитие пива на Манежной площади. В общем, типичный успешный представитель поколения клерков, из тех, кто уже к двадцати пяти годам имеет престижную иномарку, но видит ее раз в год, потому что по двадцать часов в сутки проводит на работе…

– Жена, невеста?..

– Боюсь, такие категории в его жизни отсутствуют. Видимо, перебивается мимолетными связями с офисными феминами. В последнее время, судя по базам авиакомпаний, в постоянных разъездах – и по России, и по за кордонам. Сегодня во второй половине дня вылетает в Алапаевск…

– Куда?..

– В Алапаевск, это на Алтае. Рейс чартерный, Тоцкий сопровождает Равиковича. Алапаевску исполняется двести лет, Равикович в качестве почетного гражданина будет участвовать в праздничных мероприятиях. В Москву вернется через три дня, поскольку на обратном пути завернет на свои нефтепромыслы…

– Ясно, – кивнул замдиректора. – Ты себе билет уже забронировал?

– Так точно!

– Молодец! Накопаешь что важное, сразу докладывай! – посмотрел на часы замдиректора. – Начальнику финансового управления я команду дам. Вопросы?

– Можно с собой взять кого-нибудь из оперативников?

– Исключено! Вертись там сам. В крайнем случае привлечешь местных, но вслепую. И только после согласования со мной…

– Есть, товарищ генерал! Разрешите идти!

– Давай, Витя! – протянул руку замдиректора. – Перед отъездом перезвонишь. Удачи!

81

Самолет медленно подкатил к ковровой дорожке и наконец остановился. Справа вынырнул трап и ловко подъехал к люку. Едва он открылся, заиграл оркестр. Равикович сменил вышедший из моды прикид в стиле «кантри» на изящный костюм от Габини с галстуком за тысячу долларов. Теперь он чувствовал себя вполне комфортно.

Лана по пути к трапу торопливо втолковывала ему:

– Губернатор заболел, его заместителя, который будет вас встречать, зовут Иваном Серафимовичем! Мэра – Прохором Прохоровичем!

Равикович с улыбкой появился в люке. «Народ», который расположился двумя шеренгами слева, по команде разразился приветственными криками «от души». У трапа уже торчала молодка в местном национальном костюме, но с русским хлебом-солью. По бокам от нее расположились заместитель губернатора и мэр Алапаевска.

Все выглядело очень даже натурально и празднично. Только вот Равикович не очень верил во внезапную болезнь губернатора. Тот был опытный аппаратный волк и, если бы было надо, приехал бы в аэропорт даже из реанимации. На самом деле тут было другое: губернатор по своим каналам узнал, что над Равиковичем сгущаются тучи, поэтому и решил контактов избегать. Не зря ведь говорят: лес рубят – щепки летят. А еще: береженого бог бережет…

Но Равиковича это особо не расстроило. Наоборот, он улыбнулся еще шире. Ни губернатору, ни кому другому было невдомек, что Равикович о сгустившихся над ним грозовых тучах уже позаботился. И даже успел нанять людей, которые эти тучи разведут руками…

По трапу Равикович сбежал решительной походкой. Как говорили древние, жребий был брошен. Равикович не собирался повторять ошибку Ходорковского. Тот до последнего надеялся, что сможет откупиться от Фемиды. Однако в России наступили другие времена, и за преступления приходилось отвечать даже тем, кто считал себя выше закона.

Но Равикович в тюрьму не собирался, поэтому он был готов буквально на все…

82

Логинов был опытнейшим оперативником, не раз бывавшим в командировках. Поэтому об обстановке в российских регионах он имел четкое представление. И не имел ни малейшего желания препираться с каждым встречным сержантом насчет сроков регистрации и «полтинника» на опохмелку.

Поэтому на Алтай Логинов отправился с милицейским удостоверением, вроде как в служебную командировку. Прилетев в Барнаул, Виктор сразу поехал в УВД, где заглянул к начальнику местного УСБ.

– Майор Логинов, главное управление! – показал он удостоверение. – Приехал к вам по делу так называемых «транзитеров». В общем, отрабатываем участие сотрудников ГИБДД в схемах нелегальных поставок китайских товаров через Казахстан…

– Так… – нахмурился начальник УСБ. – Какая нужна помощь?

– Никакой! – махнул головой Виктор. – Мое задание носит чисто аналитический характер. Вас оно напрямую не касается, так что в известность я вас поставил на всякий случай… Само собой, что об этом никто не должен знать – ни в УВД, – кивнул Логинов головой в потолок, – ни тем более в ГИБДД.

– Да-да, само собой, – закивал собеседник.

– Ну, тогда все! – поднялся Виктор.

– А-а, – немного растерянно протянул собеседник, – насчет транспорта или жилья там…

– Это все продумано! – заверил его Виктор. – Разве что…

– Что?..

– На всякий случай дайте координаты ваших людей в Алапаевске. И предупредите их, что я могу обратиться.

– Сейчас, – кивнул начальник УСБ, листая блокнот. – Так вы будете работать в Алапаевске?..

– Скорее в окрестностях. Отрабатывать федеральную трассу.

– Понятно-понятно, – проговорил начальник УСБ, записывая на картонном прямоугольнике телефоны. – Вот! Я вам координаты моих алапаевских сотрудников на всякий случай записал на своей визитке! Если что, звоните в любое время!

– Хорошо, спасибо! – кивнул Виктор, поднимаясь.

Контрольного «прозвона» в Москву он не боялся, поскольку на этот счет имелась договоренность с соответствующим управлением МВД. Покончив таким образом с «натурализацией», Логинов перекусил в ближайшем ресторане, после чего перезвонил на личный номер начальника УФСБ. Представляться Виктор не стал, а проговорил слова пароля:

– Здравствуйте, это племянник Карла Эдуардовича, из Москвы!

– Здравствуйте, как там Аделина Марковна?

– Просила кланяться… Где я могу забрать машину?

– Где вам удобно, – сказал начальник УФСБ, получивший на этот счет указание от самого замдиректора ФСБ.

– На улице Ленина, напротив универмага, – посмотрел за окно Виктор.

– Минут через десять. «Фольксваген Пассат», синий, старой модели, но движок форсированный.

– Договорились, – сказал Виктор и на всякий случай уточнил: – Номера, надеюсь, незасвеченные? Не из тех, что каждый инспектор ГИБДД знает?

– Номера в порядке, – сухо заверил Виктора собеседник. – Ключи оставят под чехлом на сиденье, доверенность сунут за щиток, имя впишите сами. Машина, естественно, будет открытой, а угонщиков у нас тут хватает. Так что вы уж там смотрите…

– Обязательно, – сказал Виктор. – Спасибо. О месте возврата машины я сообщу.

– Удач! – попрощался начальник УФСБ.

Видимо, передача оперативной машины незнамо кому была ему в новинку, но вида он не подал. Логинов подозвал официанта, расплатился и вышел на улицу. Он как раз покупал в табачном ларьке сигареты, когда с проезжей части на стоянку завернул синий «Фольксваген». Из него почти сразу вышел молодой мужчина и, не оглядываясь, направился за угол.

Логинов немного выждал, потом подошел к машине и распахнул заднюю дверцу. Бросив на сиденье сумку, он обошел «Пассат» и уселся за руль. Ключ с пультом, как и было уговорено, лежал под чехлом. Виктор выудил его, завел двигатель и увидел, что бак практически полный.

Отъехав на пару кварталов, Логинов припарковался и вытащил из сумки атлас автомобильных дорог Сибири со схемой Барнаула. Вскоре «Фольксваген» кратчайшей дорогой направился к выезду в сторону Алапаевска…

83

Мамон каждый вечер отправлялся в свое кафе «Каре», где выслушивал доклад управляющего, а потом проводил встречи со старыми «товарищами» по уголовным делам. Впрочем, и доклад управляющего, и встречи с «товарищами» были скорее фикцией.

Кафе едва сводило концы с концами. Это когда-то оно было одно на район, и от клиентов не было отбоя. В последние же годы кафе-бары росли как грибы после дождя, причем среди них появлялись вполне приличные заведения с отличной кухней. Конкурировать с ними «Каре» Мамона не было никакой возможности. Так что ощутимой прибыли заведение давно не приносило, просто Мамону нравилось ощущать себя эдаким «крестным отцом» с собственным штабом, хотя влияние уголовников на Алтае уже давно сошло на нет. Поэтому-то и разговоры с «товарищами» тоже носили больше ностальгический характер. Финансовыми потоками Алапаевска управляли другие.

Мамону было уже почти шестьдесят. И он был достаточно умным, чтобы понимать: его время ушло. В нынешней России типу предпенсионного возраста с уголовным прошлым никаких перспектив не светило. В партию приличную не возьмут ни за какие деньги. А если ты не депутат и связей, соответственно, не имеешь, то и в бизнесе у тебя никаких перспектив: все давно поделено и забито…

Так что получалось, что самыми золотыми деньками для Мамона были времена горбачевского беспредела. Вот тогда-то он был в шоколаде. За день, бывало, выигрывал со своей шайкой по пол-«лимона». Люксы в Сочи на три месяца снимали, проституток в шампанском купали. В общем, оттягивались от трудов праведных с краплеными колодами даже покруче, чем нынешние миллиардеры в Куршевелях…

Только вот растаяли те шальные «деревянные» миллионы как дым. Не хватило тогда ума у Мамона вложить их в какую-нибудь скважину. Или какой-нибудь заводик. Чуйки не хватило. Вот и сидел теперь Мамон, можно сказать, на бобах. Но самое обидное, что Мишка Равикович, «шестерка» Мамона, которого он, фигурально выражаясь, выкормил с рук, все это прочувствовал. И, между прочим, не без помощи Мамона прибрал к рукам даже не скважину, а целое месторождение. И как-то незаметно вдруг вышел, блин, в олигархи.

После чего общаться Равикович с бывшими дружками-уголовниками отказался наотрез. Мамон пару-тройку раз пытался, конечно, по старой дружбе пробиться на прием, но куда там: то у Михаила Андреевича встреча с вице-премьером в Белом доме, то прием в посольстве Буркина-Фасо, а то они с губернатором на пару на природе отдыхать изволят…

Вот такого змея пригрел Мамон, оказывается, на своей татуированной груди. И ничего не попишешь. Предъяву-то Равиковичу не сделаешь: мол, забурел ты, пацан, не по понятиям живешь, долю малую забываешь отстегивать. Потому что, только заикнись на эту тему, менты мигом загребут, в течение двадцати минут, причем прикатят СОБРами с ОМОНами в полной боевой выкладке. Это если какого пенсионера нарики убивают молотками, то у ментов или бензина нет, или «луноход» последний обломался. А на Равиковича рыпнешься, все найдется: и бензин, и машины, и дубинки, чтоб почки отбить. Зря Мишка, что ли, местному УВД каждый год спонсорскую помощь отваливал…

Но не все коту масленица. Некоторое время назад отыскали какие-то живчики-туристы в горах истлевшие трупы. Как вскоре оказалось, той самой семьи, которую Равикович через Мамона «заказал» Калине.

Мишке, правда, из местных правоохранительных органов стукнули сразу, и морг, в который тела доставили на экспертизу, сгорел синим пламенем. Но сразу после этого ужасно занятый в течение последних десяти лет Равикович, словно по волшебству, выкроил время, чтобы тет-а-тет встретиться с Мамоном.

Мамон, конечно, понял, зачем он вдруг понадобился Равиковичу. И сразу сообразил, что это его шанс. Поэтому авторитет быстро навел кое-какие справки и еще до встречи с Мишкой тайно смотался со своим подручным Бибой в Благовещенск…

84

Поглядывая на карту-схему Барнаула, Логинов выбрался к выезду в сторону Алапаевска. У свежевыкрашенной будки ГИБДД топтался инспектор – в белых ремне и портупее, в общем, вроде как в парадной форме. Логинова это не удивило, ведь именно здесь должен был проходить маршрут кортежа Равиковича, вот местное начальство и расстаралось. Что ни говори, а строить «потемкинские» деревни это у нас в крови, типа национального вида спорта…

Инспектор мазнул по «Пассату» взглядом и вдруг сделал знак остановиться. Логинов вильнул к обочине, сунул свернутую карту-схему в бардачок и выбрался из машины.

Инспектор скороговоркой представился и попросил предъявить документы. Логинову это не понравилось, и он уточнил, шаря в кармане:

– А в чем дело?..

– Отвлекались во время движения! – сказал инспектор и заглянул в салон посмотреть, на что именно отвлекался водитель.

Виктор сразу расслабился. Инспектор оказался глазастым, и возню Логинова с картой-схемой принял за попытку что-то спрятать. А может, решил, что водитель прихватил на обочине минетчицу…

– Все в порядке, прапорщик! – сказал Виктор и показал свое милицейское удостоверение.

При виде его инспектора на какое-то время переклинило. Кошмарный сон любого гаишника: он «сбивает» очередную «сотку» и сует ее в карман, а «терпила»-водитель вдруг светит «ксиву» и говорит:

– Спокойно, УСБ!

И все: прощай, ГИБДД, привет, Колыма…

– Здра-жела, тарищ майор! – еще раз метнул руку к козырьку инспектор, но на этот раз так, словно выполнял прием на строевом смотре.

– Вольно! – незаметно улыбнулся Логинов. – Я осуществляю, так сказать, оперативное сопровождение визита… Кортеж нормально проследовал, без происшествий?

– Так точно, тарищ майор! По графику!

– Ну и отлично! – кивнул Виктор. – Удачного дежурства!

85

Мамон посмотрел на часы, потом позвонил Бибе. Когда-то давно тот был в шайке Мамона «торпедой». Когда возникала необходимость, боксер-перворазрядник ломал челюсти возмущенным лохам или выбивал из клиентов карточные долги. В последние годы постаревший Биба довольствовался ролью вышибалы в «Каре».

– Ты где? – спросил Мамон.

– Дома, – ответил Биба.

– Подтягивайся в «Каре». Сегодня будет работа…

– Понял.

Мамон отключился, проверил содержимое барсетки и вышел на улицу. Жил он один, в частном секторе, в тихом старом районе Алапаевска. Когда-то такой дом был пределом мечтаний постсоветских граждан. Однако в сравнении с дворцами, которые выросли в последние годы в так называемом «царском селе», дом Мамона был лачуга-лачугой.

Но после встречи с Равиковичем это перестало удручать Мамона. Насвистывая блатной мотив, он сбежал с крыльца и сел в свой «бимер». Машина была далеко не новой, но в очень скором времени Мамон рассчитывал это дело поправить, как и свое финансовое состояние в целом…

Сев за руль, уголовный авторитет нащупал в выемке у рычага переключения скоростей пульт и привычным движением поднес его к лобовому стеклу. Автоматические ворота поползли в сторону. Мамон быстро выехал со двора.

Точнее попытался, потому что перед самыми воротами на улице вдруг притормозил пикап. Мамон ударил по тормозам. Тут же опустив стекло, он от души выматерился.

На пикапе тут и там виднелись надписи «Ала-кабель». Таких приметных машин было несколько, принадлежали они местной кабельной сети. Из пассажирской дверцы пикапа выскочил монтер в униформе и метнулся к «бимеру».

– Здравствуйте! Извините, это вы вызывали наладку?

– Нет! – раздраженно бросил Мамон, кивнув на дом. – У меня спутниковое, ослеп? Валите отсюда!

Монтер растерянно выхватил блокнот и уточнил:

– Но ведь это Северная, семьдесят?

– Да! Но я вас не вызывал!

– Извините! – быстро кивнул монтер. – Просто вот нам оператор продиктовала ваш адрес…

Мамону было все равно, кто перепутал адрес, но монтер зачем-то решил ему лист блокнота продемонстрировать и приблизился вплотную к водительской дверце. Авторитет хотел рявкнуть на назойливого работягу, но тут вдруг увидел прямо перед носом ствол пистолета…

86

Свежевыкрашенная будка ГИБДД осталась позади. Впереди простиралась прямая как стрела трасса, и Логинов наконец-то мог позволить себе позвонить, не опасаясь проехать нужный поворот.

– Семь-ноль, слушаю! – ответили в трубке.

– Я от Ноль-третьего! Позывной: Полста-девять.

– Код доступа?

– Девять-семь-пять-один-три!

– Принял, Полста-девятый… – после паузы проговорил оператор управления технической разведки, одной из самых засекреченных структур бывшего ФАПСИ.

Управление «слушало» Равиковича в рамках дела оперативной разработки. С санкции замдиректора СБУ, Ноль-третьего, теперь доступ к материалам «прослушки» получил и Логинов.

Однако тут были свои нюансы. Прослушивали, естественно, не только телефоны Равиковича, но и все выявленные телефоны его сотрудников. То есть разговоров аппаратура одновременно «писала» десятки, а то и сотни. Прослушивать все записи и анализировать их физической возможности не было: для этого не хватило бы всего личного состава Лубянки. Поэтому приходилось пользоваться методом «ключевых слов». Их «забивали» в память компьютера, и, только если в разговоре одно из этих слов звучало, запись прослушивали люди.

Однако для Виктора такой подход был неприемлем. Ведь дело оперативной разработки вели в отношении незаконной приватизации, так что и ключевыми словами были какие-нибудь экономические термины. Поэтому Логинов сказал:

– Мне нужно профильтровать последние разговоры по словам: «Тоцкий», «Андрей», «Атгериев», «Лечи», «чеченцы»… Записали?..

– Сейчас… – застучал по клавиатуре оператор. – Атгериев?..

– Атгериев.

– Записал, – сказал оператор.

– И когда будет результат?

– Сейчас не будет точно. Просто во время полета телефоны отключали или не было зоны покрытия, так что я сам слушал все, что было.

– Ясно… – вздохнул Логинов. – И что, вообще ничего стоящего внимания?..

– Нет. Все как всегда.

– А что-нибудь непонятное?.. – на всякий случай спросил Виктор.

– Да, в принципе, ничего. Разве что…

– Что?..

– Да было два коротких разговора с бортом, но этот мобильный мы не слушаем. Наверное, экипажа или каких-нибудь журналистов…

– Я понял, – сказал Логинов. Речь шла о том, что в мегаполисе вроде Москвы «снимать» все разговоры, скажем, из офиса Равиковича нереально. Ведь в самом многоэтажном здании и вокруг него находятся тысячи совершенно посторонних людей, и такой нагрузки просто не потянет аппаратура. А вот фиксировать все разговоры из находящегося в полета самолета проблемы не составляет. – А что за разговоры?..

– Да они короткие. Могу сбросить прямо на ваш телефон…

– Тогда жду!

87

– Не дергайся! – совсем другим голосом проговорил «монтер».

От его «недалекости» не осталось и следа. Он контролировал каждое движение Мамона, при этом, не поворачиваясь, подал знать своему напарнику в пикапе. Мамон понял, что дергаться бессмысленно. Даже у «торпеды» Бибы против этого типа с пистолетом не было бы шансов.

Пикап ловко развернулся и въехал задом в ворота. Тип с пистолетом быстро распахнул дверцу «БМВ» и велел:

– Пошел! И без фокусов!

В карточных фокусах Мамон был мастером, в силовых же противостояниях привык больше полагаться на «торпед». Но сейчас положение было аховое. Эти типы не были ни уголовниками, ни ментами. И Мамон, едва выбравшись, неожиданно ударил типа с пистолетом локтем и рванулся на улицу. Он надеялся проскочить в щель между пассажирской дверцей пикапа и воротами…

Только не сложилось. Едва рванувшись, Мамон вдруг увидел, что асфальт предательски прыгнул на него. Приложился о него авторитет лбом так, что буквально искры из глаз посыпались. И Мамон понял, что его попытка бегства не задалась. Тип с пистолетом не только от удара локтем уклонился, но еще и ноги Мамону сзади своей ногой заплел.

Больше Мамон не дергался. Да и стукнулся он башкой прилично, так что какое-то время пребывал в состоянии «грогги». Термин этот боксерский Мамон позаимствовал у Бибы. Означал он, что башка у тебя соображает, хотя и медленно, а вот руки-ноги не слушаются совсем.

Мамона быстро загрузили в будку пикапа, где очень профессионально спеленали скотчем, им же залепили рот, а потом еще и привязали к каким-то стойкам. Чтоб, значит, не дергался и не бился почем зря головой и конечностями в стенки, привлекая ненужное внимание. После этого Мамона чем-то накрыли, и дверь пикапа захлопнулась.

«Бейт», – подумал Мамон. В переводе с картежного языка это означало, что авторитет в полной заднице. Взяли его действительно крутые профессионалы. Это было видно хотя бы по тому моменту, когда Мамон попытался бежать. Уголовная шушера или ментовские опера в такой ситуации стали бы орать или стрелять. А эти, в форме монтеров, пресекли попытку спокойно, без малейшего шума…

88

Телефон Виктора дважды коротко пикнул. Он потянулся к нему и прослушал присланные оператором управления технической разведки звуковые файлы. Оба разговора оказались совсем короткими. В первом звонивший сказал абоненту, что у него сложности с работой, и попросил встретиться. Во втором абонент перезвонил сам и сообщил, что они встретятся «где обычно» около восьми вечера…

Разговоры были настолько банальными, что Логинов в первый момент даже не понял, что заставило оператора выделить их из общей массы как «непонятные»: у миллионов россиян каждый день возникают проблемы по работе, и они спешат поделиться ими с товарищами в каком-нибудь баре. Собственно, из таких вот разговоров, за которыми следуют непременные «плаканья в жилетку» под спиртное, и состоит жизнь подавляющего большинства людей…

Однако Логинов почти сразу понял, в чем тут дело. Говорившие, а это были двое мужчин, н и к а к не обращались друг к другу. Конечно, не все называют знакомых в телефонных разговорах по именам, но тогда употребляются обращения типа «старик» или что-то наподобие. Здесь же такого не было, именно поэтому эти разговоры и прозвучали диссонансом для оператора…

89

– А сейчас давайте поприветствуем нашего дорогого гостя Михаила Андреевича, который только что торжественно открыл компьютерный класс, оборудованный благодаря его благотворительной помощи! – радостно проверещала в микрофон заучка с кукольным личиком.

Приветствовали Равиковича без особого энтузиазма. Время было вечернее, уже стемнело, так что согнанные в актовый зал сразу после окончания занятий школьники порядком притомились. Даже в туалет их водили группами по десять человек под конвоем учителей – чтоб не разбежались…

– Ура!

– Спасибо вам, Михаил Андреевич! – закричали угодливыми голосами кандидаты в медалисты.

– Приперся, блин, наконец-то… – бурчали двоечники.

– Семцов, Балаев, поднимитесь! – шипела какая-то учительница. – Иначе по «паре» влеплю за четверть!

Равикович под не очень бурные, но продолжительные аплодисменты проследовал на сцену в президиум. За ним за укрытый кумачовой скатертью длинный стол уселись мэр Алапаевска, заместитель губернатора, начальник облоно и директриса. Чиновники рангом поменьше и свита олигарха разместились в полупустом первом ряду.

Перед сценой стояла пара камер местных телеканалов, оператор Аллы Радостиной пристроился в проходе на колене. Стоящая на трибуне заучка перестала хлопать и сделала дирижерский жест рукой. Впрочем, синхронного окончания аплодисментов не получилось. Старшие классы по команде учителей сели почти сразу, первоклашки же продолжали хлопать, бестолково озираясь по сторонам.

– Все, детки, все! – злобно шипели учительницы, метаясь между рядами.

Заучка с широченной улыбкой повернулась в сторону президиума:

– А сейчас со своим приветственным стихотворением выступит ученица девятого класса Наташа Ванина!

Наташа оказалась девушкой видной. Когда она взобралась на сцену и повернулась к президиуму бочком, мэр Алапаевска, украдкой зевавший от этой тягомотины, навел резкость, и его лица коснулась сальная улыбка…

– Когда-то в нашей с вами школе учился мальчик Миша! – бойко начала Наташа.

Стихотворение было выдержано в том же ключе, что и все подобные произведения. По образчику, что написал когда-то большой друг советских детей, но при этом, как выяснилось позже, ярый антикоммунист Сергей Михалков в честь юбилея Сталина: «Есть в мире сила неподкупных слов, но чувства есть, которым в слове тесно…» Ну и так далее. Примерно по той же схеме, что и Михалков Сталину, признавалась со сцены в любви Равиковичу Наташа Ванина. Правда, автором шедевра, скорее всего, была заучка, поскольку она то и дело подсказывала Наташе слова. Та при этом поворачивалась, так вихляя задницей, что мужская часть президиума была в полном восторге и в конце долго хлопала.

После этого благодарственную речь по бумажке зачитала директриса. Лет ей было под пятьдесят, так что в президиуме снова начали позевывать. Наконец слово предоставили Равиковичу.

– Дорогие дети, я очень занят, поэтому, к большому сожалению, за все эти годы впервые смог вырваться, чтобы приехать к вам в гости! Но я всегда помню, чем обязан нашей школе, поэтому буду и впредь помогать ей чем смогу!

Заучка подала знак, раздались аплодисменты.

– Спа-си-бо! Спа-си-бо! – губами показывала заучка.

Ученики начали скандировать за ней. Равикович приложил руку к сердцу и поклонился. Потом олигарх демократично спустился в первый ряд и поцеловал руку своей первой учительнице. Та, ясное дело, обрыдалась. На этой трогательной ноте, запечатленной всеми камерами, заучка объявила:

– А теперь, дорогие дети, вас приглашают в столовую на угощение, которое приготовил для вас дорогой Михаил Андреевич!

Изголодавшиеся дети на этот раз заорали от души и дружно ломанулись к двери, едва не затоптав пару зазевавшихся учителей. Равикович наблюдал за этим безобразием с благодушной улыбкой. Он очень любил это ощущение. Еще со старых времен. Ведь настоящий кайф не в том, чтобы обыграть краплеными картами какого-нибудь лоха до нитки, а в том, чтобы, облапошив его, с барского плеча сунуть лоху десятку-другую на такси и увидеть в его глазах благодарность, а то и слезы умиления…

90

Логинов прослушал звуковые файлы еще раз, потом закурил и задумался, глядя на дорогу. Наконец он пробормотал: «Чем черт не шутит…» – и потянулся к телефону.

– Семь-ноль, слушаю! – ответили в трубке.

– Это Полста-девятый. Код доступа: девять-семь-пять-один-три…

– Принял, Полста-девятый, – проговорил оператор управления. – Ну что, получили записи?

– Да, я поэтому и звоню… У меня тут мысль возникла. Можно голоса на этих записях сравнить с теми, что принадлежат владельцам поставленных на прослушку телефонов?..

– Вы хотите проверить, не говорил ли кто-то из людей Равиковича по «незасвеченному» телефону? – понял мысль Логинова оператор.

– Да…

– В принципе, можно, но для этого нужно привлечь другую службу…

– Нужна санкция Ноль-третьего?

– Да нет, кода доступа достаточно. Но потребуется время.

– Хорошо, спасибо. Я буду ждать вашего звонка.

91

Благодарные дети облапошенных Равиковичем родителей с чувством глубокого удовлетворения лопали презентованное карточным шулером копеечное печенье. Когда благодетель явился на пороге школьной столовки собственной персоной, дети по команде заучки, с набитыми ртами три раза невнятно проскандировали: «Па-си-ба!»

Мэр Алапаевска тем временем нашарил глазками аппетитную грудку Наташи Ваниной и поспешно сунул руку в карман брюк. Тут к Равиковичу повернулась сияющая директриса и сказала:

– В учительской у нас накрыт отдельный стол, для взрослых, чтобы не мешать детишкам! Милости прошу, Михаил Андреевич и дорогие гости!

Начальство, столпившееся в двери столовой, начало разворачиваться. В этот момент к Равиковичу наконец пробился Саблевич. Наклонившись к уху хозяина, он негромко сообщил:

– Все в порядке! Мамона доставили!

– Куда?..

– Прямо сюда! Лежит в машине охраны!

Равикович быстро оглянулся и махнул головой Лане:

– Скажи, что у меня срочное дело! Останешься тут…

Лана кивнула и исчезла в толпе. Несколько секунд спустя заместитель губернатора и мэр вернулись, чтобы попрощаться с олигархом. Тратить время на прочую номенклатурную шушеру Равикович не стал, тут же направившись к выходу.

Саблевич шел чуть сзади. Двое телохранителей двигались впереди, грубо отстраняя зевак. Полминуты спустя кортеж из черных иномарок с воем отъехал от здания школы. В багажнике замыкающей машины лежал связанный по рукам и ногам Мамон. Буквально в трех метрах позади него двигалась милицейская машина с мигалкой. Однако надеяться на помощь правоохранительных органов похищенному авторитету не приходилось…

92

– Да! – ответил Логинов.

– Это Семь-ноль! Подтвердите код доступа…

Виктора подобное не раздражало: ведь его телефон теоретически мог оказаться в руках злоумышленников.

– Девять-семь-пять-один-три… – проговорил Виктор.

– Вы оказались правы, Полста-девятый! – только после этого сказал оператор. – Мне только что сообщили: абонент, находившийся на борту, идентифицирован по голосу как начальник службы безопасности Равиковича Саблевич Валерий Егорович…

Голос оператора звучал немного виновато, но Логинов его ни в чем не обвинял. У каждого сотрудника спецслужб свой круг обязанностей. Это нормально, но это и есть ахиллесова пята спецслужб во всем мире. Те же американцы имели вполне достаточно информации, чтобы предотвратить теракты одиннадцатого сентября. Но это была разрозненная информация, лоскутная. Ее фрагменты были у разных подразделений, а органа, способного эти фрагменты систематизировать, тогда в США не было…

Именно поэтому американцы и создали впоследствии МНБ – министерство национальной безопасности. В России с аналогичной целью уже несколько лет функционировал Антитеррористический центр. Однако все эти организационные меры коренным образом решить проблему не могли. Так что Логинову приходилось надеяться в основном на свои личные аналитические возможности. Ну и на удачу, которая в данном случае была на его стороне.

– Оба эти телефона надо поставить на прослушку! – сказал Виктор.

– Уже! – коротко сообщил оператор. – Но они пока молчат.

Ничего удивительного в этом не было. Лично Логинов был процентов на девяносто уверен, что они вообще больше никогда не появятся в трафике…

93

Когда-то комплекс, расположенный за высоким забором в трех километрах от окраины Алапаевска, именовался спецгостиницей горкома партии. Потом его много раз переименовывали и много раз реконструировали. Суть от этого, правда, ничуть не изменилась. Как и прежде, это было райское гнездышко для отдыха номенклатуры – местной и приезжей.

В обязанности модельной внешности горничных, само собой, входили не только уборка, но и обслуживание чиновников в самом широком смысле – от банального минета за утренним кофе до профессионального тайского массажа.

Впрочем, Саблевич на время проживания хозяина всю обслугу внутренних помещений отправил в отгулы. Не нужно ведь иметь семи пядей во лбу, чтобы понять, что, как минимум, половина этих минетчиц-горничных добросовестно «барабанит» ФСБ. А вторая – УВД.

Решив таким образом проблему утечки информации, Саблевич мог без опаски заняться Мамоном. Машину охраны подогнали к служебному входу. Дверь вела прямо в сауну. Именно сюда подвозили проституток, если гостям было мало горничных.

Мамона втащили и бросили на кафельный пол возле бассейна. Минуту спустя через внутреннюю дверь вошел Саблевич и недовольно сказал:

– Почему не приготовили, вашу мать?..

Двое особо доверенных сотрудников, похитивших Мамона, быстро переглянулись.

– Поднимите, рот разлепите! – буркнул Саблевич. – Я с ним что, по-немому буду разговаривать?

У бассейна стоял дежурный столик с дежурным набором напитков и фруктов. Саблевич отодвинул пластиковый стул, присел и взял в руки бутылку. Мартель вроде был настоящий, и Саблевич плеснул себе напитка в бокал. Его подчиненные тем временем сорвали скотч с лица Мамона и попытались поставить его на ноги.

Однако равновесия тот не держал. Саблевич поднес бокал к носу, принюхался и бросил, повернув голову:

– Да возьмите стул, посадите, вашу мать!

Ножки пластикового стула с характерным звуком проскрипели по полу. Мамона подняли и опустили на сиденье. Из-за связанных сзади рук сидеть авторитету было неудобно, но он смолчал.

– За встречу, Мамон! – поднял бокал Саблевич и глотнул янтарного напитка.

Авторитет криво ухмыльнулся:

– Здорово, Егорыч! Как-то не по-людски ты гостя встречаешь! Хоть бы выпить предложил… И вообще: если Мишаня считает, что я что-то делаю неправильно, то мог бы у меня сам спросить, как положено…

– Слышь, Мамон!.. – поморщился Саблевич. – Ты эту свою уголовную пургу кому-нибудь другому неси, бакланов жизни учи! Я в ГРУ служил, и у меня порядки другие! Если я кого-то в чем-то подозреваю, то просто беру его и провожу допрос. И только когда выяснится, что он чистый, я ему налью выпить. Уяснил?

– Уяснил, Егорыч, – кивнул Мамон.

– Ну тогда рассказывай, что там с Калиной. Только по существу! У меня и без тебя работы выше крыши!

94

Логинов, не отнимая от уха телефона, быстро посмотрел на часы: к восьми, точнее говоря, к двадцати ноль-ноль, времени, на которое начальник службы безопасности Равиковича назначил встречу своему неизвестному собеседнику, он в Алапаевск поспевал…

Однако место встречи оставалось неизвестным, а проследить за Саблевичем было задачей нереальной – вычислят на раз.

– Семь-ноль! – проговорил в трубку Логинов.

– Да, Полста-девять!

– Вы можете попробовать установить по трафику, где находился собеседник Саблевича в момент разговора?..

– Попробовать можем, – сказал оператор.

Оптимизма в его голосе было мало. Чисто технически по пеленгам ретрансляторов мобильной связи подобное большой проблемы не представляло. Однако, если речь шла о городе, смысла в этом было мало. К примеру, какой толк оперативным работникам от информации о том, что два часа назад во время разговора преступник двигался по Ленинградскому проспекту со скоростью около восьмидесяти километров в час мимо здания фонда Горбачева, предположительно, во втором или третьем ряду?.. Ну на Ленинградском еще ладно, там хоть камеры стоят, можно попытаться эту машину вычислить. А если абонент был у выхода из станции метро «Динамо»?..

– Попробуйте, – несмотря на это, сказал Логинов. – Я буду ждать сообщения.

– Добро, Полста-девять! – сказал оператор и отключился.

95

– Попить можно, Егорыч? – хриплым голосом попросил Мамон.

Однако Саблевич пропустил просьбу мимо ушей. Он быстро просматривал содержимое барсетки авторитета, которую его люди не забыли прихватить из «бимера» Мамона. Там было два письма в конвертах с китайскими штемпелями. Написаны они были Калиной. В обоих тот в обтекаемой форме требовал денег. Во втором письме Калина угрожал признанием по делу «известной семьи», если ему не пришлют посылкой «полцитруса»…

Штемпели выглядели подлинными. Бумага тоже явно была китайской – дрянной, да еще с логотипами гостиниц в виде иероглифов. Саблевич плеснул себе еще мартеля и залпом выпил. Потом он мрачно проговорил:

– Значит, ты начал искать Калину, а тот узнал об этом в Благовещенске, понял, что к чему, и смылся в Китай? И прислал тебе два письма, одно из Хейхэ, второе из Мохэ? И в этом втором письме он в ультимативной форме требует перевести на его карточный счет полмиллиона долларов? Я правильно тебя понял?

– Да, Егорыч! – кивнул Мамон. – Все так. Именно поэтому я сразу и попросил встретиться. Чтобы выловить Калину, нужно перевести ему хотя бы часть денег. Иначе он заговорит, и тогда Мишане не поздоровится! Попить можно, а, Егорыч?..

– Складно-складно, – хмуро кивнул Саблевич, снова пропустив просьбу авторитета мимо ушей, после чего махнул головой.

Один из подчиненных бывшего грушника шагнул к Мамону. Уголовник понял, что его наконец развяжут, и невольно улыбнулся. Однако его радость оказалась преждевременной. Сотрудник службы безопасности приложил палец к шее авторитета. Несколько секунд он слушал пульс, потом кивнул:

– Нормально! Должен выдержать!

– Готовьте! – сказал Саблевич и сунул руку во внутренний карман.

– Эй, Егорыч, что за дела?.. – встревоженно вскрикнул Мамон.

Его голос гулким эхом отозвался под потолком бассейна. Саблевич выудил из кармана аккуратную пластмассовую коробочку и извлек из нее запаянный шприц-тюбик. Помощники синхронно схватили и повалили Мамона на пол. Авторитет пытался с криком сопротивляться. Легкий пластиковый стул отлетел к бортику и плюхнулся в бассейн. На потолке заиграли световые пятна.

– Егорыч, я не понял! – хрипел Мамон. – Ты чего надумал, а?..

Чтобы он не дергался, его прижали к полу коленями, после чего обнажили внутреннюю поверхность локтевого сгиба. Саблевич резким поворотом вокруг оси надломал колпачок иглы, быстро подошел и присел возле поваленного Мамона. С иглой он управлялся, как профессиональный хирург. Это медсестры перевязывают руку жгутом, чтобы наверняка попасть в вену. Саблевич справился с этим и так. Почувствовав укол, Мамон дергаться перестал.

Саблевич медленно ввел препарат, потом аккуратно вытащил иголку. Осторожно, чтобы не уколоться, навинтив колпачок, он прошел к столу, сунул использованный шприц-тюбик в пластмассовую коробочку и спрятал ее в карман.

– Посадите его! – наконец велел Саблевич.

Мамона подняли и посадили на другой стул. От напряжения и волнения лицо авторитета шло пятнами. Уставившись на Саблевича, тот спросил:

– Ты что мне уколол, Егорыч?

– Не надейся, не героин.

– А что?

– Ты таких слов не знаешь. Но вообще это сыворотка правды…

Мамон хотел что-то сказать, но только приглушенно зарычал. Саблевич улыбнулся:

– Что-то не так, Мамон? Я же тебе сразу объяснил: я служил в ГРУ и узнать правду умею! Так что не рычи! Все равно минут через двадцать я точно выясню, что из того, что ты мне тут наговорил, правда, а что нет… А там и посмотрим, налить тебе выпить или в ванной с серной кислотой искупать.

– Эх, знал бы, как повернется все, я бы эту падлу Равиковича с поезда сбросил своими руками! Прямо под колеса! – взвыл Мамон.

Саблевич только ухмыльнулся.

– Руки у тебя коротки, чтоб до хозяина добраться! Чувствую, ты его за что-то невзлюбил, Мамон! Да?..

– Да!

– А вот это ты зря! У нас есть такая примета: кто Михаила Андреевича не любит, тот долго не живет…

96

– Это Семь-ноль! Подтвердите код доступа…

– Девять-семь-пять-один-три… – проговорил Виктор.

– Вам сегодня везет, Полста-девятый! – немного удивленно сообщил оператор. – Мне только что сбросили информацию. Система «Меркатор» показала, что во время обоих разговоров собеседник Саблевича находился в одном и том же месте!..

– В каком-нибудь девятиэтажном офисе в центре Алапаевска?.. – хмыкнул Логинов.

– В том-то и дело, что он находился в районе одноэтажной застройки! В одном из домов по улице Северной. Причем это или строение номер семьдесят или семьдесят два!

– Смотри, и вправду повезло! – быстро сказал Логинов. – Других разговоров по этим телефонам не зафиксировано?

– Нет.

– Ясно! Но если что, сразу дайте знать!

– Добро, Полста-девять!

97

– Можно?.. – спросил Саблевич.

– Да! – быстро кивнул Равикович. – Ну что он сказал?

– Да он много чего наговорил, Михаил Андреевич! – показал диктофон начальник службы безопасности. – Только зря старался!

Саблевич был явно доволен собой, и это успокоило Равиковича. Он не стал задавать бестолковых вопросов, а кивнул на кресло и приказал:

– Присаживайся, Егорыч! И докладывай по существу!

– Как только обнаружили в горах захоронение семьи Левитиных, Мамон сразу понял, что это его шанс. Ведь именно он был посредником этого убийства, и только через него вы могли выйти на исполнителя… Поэтому Мамон со своим подручным Бибой сразу же отправился в Благовещенск. Там благодаря старым связям он быстро отыскал этого Калину. Тот недавно освободился, снова плотно сидел на игле и о найденных трупах ничего даже не знал. Мамон объяснил Калине, что тому нужно спрятаться, иначе вы до него доберетесь. И предложил на пару шантажировать вас…

Равикович вздохнул. Саблевич вопросительно посмотрел на него, но олигарх кивнул:

– Продолжай, я внимательно слушаю.

– В общем, Мамон сказал, что они оберут вас до нитки, но только если будут действовать сообща. Калина, ясное дело, не возражал и согласился пожить в надежном месте, которое ему предложил Мамон. Они с Бибой тайно привезли Калину сюда. По дороге Мамон объяснил, как именно он собирается водить вас за нос. Под его диктовку Калина написал четыре письма на бумаге, которую Мамон специально достал в Благовещенске у китайцев. Потом Калину повезли в горное селение, где он должен был прятаться от вас…

– Так он в горах? Это далеко? – нетерпеливо спросил Равикович.

– Он в горах, – кивнул Саблевич. – Только не в селении, а в ущелье. Они его убили. Точнее, Калину задушил Биба. А после встречи Мамона с вами Биба отправился в Китай, откуда и отослал первое письмо, написанное покойником…

– Мамон всегда был мастак на такие штуки, – сказал Равикович.

– Придумано действительно неплохо, – кивнул Саблевич. – Биба ездил вроде бы на поиски Калины, а сам отправлял из Китая его письма. Но на всякого мудреца довольно простоты!

– А где сейчас письма Калины?

– Два из них у меня, – показал Саблевич. – Мамон вез их на встречу, чтобы показать вам. А два неотправленных у Мамона дома, в тайнике…

– Их надо изъять!

– Само собой!

– И Бибу этого нужно срочно взять!

– Через полчаса возьмем! Я отправил ему с телефона Мамона сообщение…

98

Отключив телефон, Логинов вильнул на обочину, остановил машину и открыл бардачок. Выудив из него карту-схему, он отыскал план Алапаевска и стал искать улицу Северную…

Сотрудник управления технической разведки был прав: Логинову сегодня действительно повезло. Даже оператор, регулярно слушавший переговоры Саблевича, не смог идентифицировать его по нескольким словам в разговорах с неизвестным собеседником. А Логинов догадался провести компьютерный анализ. И вот теперь у него был почти точный адрес человека, с которым Саблевич должен был сегодня тайно встретиться в Алапаевске. И, судя по мерам предосторожности, это никак не мог быть разговор двух приятелей за рюмкой чая…

Однако везение тоже имеет свои пределы. На плане Алапаевска улицы Северной не оказалось. Логинов чертыхнулся, бросил схему в бардачок и резко тронул «Пассат» с места.

Через двадцать минут он уже въезжал в город. С плаката его приветствовала симпатичная дивчина с хлебом-солью почти что модельной внешности. Впрочем, сама надпись была стандартной: «Добро пожаловать в Алапаевск!»

При въезде торчал гаишник в белой сбруе, но Логинова он не остановил, а тот решил, что наводить географические справки лучше у гражданского населения. Притормозив возле небольшого рынка, Виктор не без труда выяснил, что улица Северная просто переименованная Коминтерновская.

Вскоре он уже свернул на нее и проехал мимо домов с номерами семьдесят и семьдесят два. Оба участка были достаточно большими, но дома стояли стенка к стенке, из-за чего система «Меркатор» и затруднилась точно определить, откуда исходил звонок на телефон Саблевича и где принимался входящий от него…

99

Ночной горный воздух пьянил. Его хотелось вдыхать полной грудью с закрытыми глазами и думать о чем-нибудь хорошем. Саблевич сидел в одном из джипов, стоящих с потушенными фарами неподалеку от ущелья, и старался не замечать доносящихся снизу приглушенных матов. Но толком отключиться ему не дали.

– Первый, нашли! – отозвалась рация.

– Принял! – выдохнул Саблевич.

Пять минут спустя он был уже на месте захоронения.

– Вот! – осветил фонарем Артем, один из особо доверенных сотрудников Саблевича, бывший капитан ГРУ.

Сквозь растасканные Бибой и Мамоном камни проглянули останки Калины. Как ни странно, они не сгнили, а просто ссохлись, вроде как мумифицировавшись. Видимо, причиной этого был все тот же горный воздух. Впрочем, Саблевич не стал ломать себе голову над этим феноменом.

Главное, что ключевой свидетель был мертв, а двое второстепенных стояли рядом с его трупом. Саблевич вытащил телефон спутниковой связи. Стоил он бешеных денег, зато покрытие было неограниченным, да и сигнал шел кодированным, так что расшифровать его было не под силу даже спецслужбам.

– Да! – отозвался Равикович.

– Все в порядке, Михаил Андреевич! Калина на месте, и он вам уже не опасен. Так что можно укладывать до кучи двух других и закрывать этот вопрос окончательно!

– Молодец, Егорыч! Действуй!

В этот момент вдруг отозвался Мамон:

– Егорыч, скажи Мише, что я хочу сообщить ему что-то важное!

– Михаил Андреевич!..

– Да!

– Тут Мамон хочет вам что-то сказать…

– Что?..

– Что ты хочешь сказать? – махнул головой Саблевич в сторону Мамона.

– Я только Мише это скажу!

– Он хочет говорить только с вами!

– Ладно… – после недолгих колебаний сказал Равикович. – Дай ему трубку, Егорыч…

100

Уже стемнело. В доме номер семьдесят по улице Северной все было тихо, свет в доме вообще не горел. Дом номер семьдесят два, наоборот, был полностью иллюминирован, и из-за ворот слышались детские голоса. Логинов успел отъехать метров на пятьдесят, как вдруг сзади на улицу стремительно вынырнул черный «Мерседес».

Логинов прикипел глазами к боковому зеркалу. «Мерседес» выехал вроде из ворот дома номер семьдесят два и тут же быстро направился вдогонку «Фольксвагену» Логинова. Его владелец явно торопился. Логинов покосился на часы. Если встреча с Саблевичем была назначена где-то за городом, то владелец «Мерседеса» уже мог на нее опаздывать…

Это было похоже на продолжение цепи удач, и Логинов, дав себя обогнать, осторожно пристроился за «Мерседесом». Тот очень быстро направился к центру города. Держаться за ним было непросто, но Виктор не отставал. Вскоре «Мерседес» свернул в микрорайон многоэтажек. Немного проехав, он остановился у какой-то котельной.

Логинов припарковался поодаль. С собой у него была небольшая цифровая камера с функцией ночной съемки. Но настроить ее толком Виктор так и не успел. Из-за угла вынырнула длинноногая девица и быстро направилась к «мерсу».

Логинов нахмурился, но наблюдение продолжил. «Мерседес» выбрался на проспект и припарковался у какого-то магазина. Девушка осталась в машине, водитель наконец-то показался на свет божий. Логинов на всякий случай снял его: мужчина лет сорока, накачанный, стрижка короткая, взгляд исподлобья, видимо, бывший спортсмен-силовик…

По фактуре этот тип вполне подходил на роль негодяя. Однако в магазине владелец «Мерседеса» купил шампанского, фруктов-конфет и еще какой-то снеди. Логинов посмотрел на часы и выматерился…

Дальнейшее предугадать было нетрудно: сейчас парочка отправится в сауну или на съемную квартиру. Где и займется нехитрыми физическими упражнениями. На этот раз Виктор явно вытянул «пустышку». Но не все коту масленица.

101

– Мишаня! – раздался в трубке срывающийся голос Мамона. – Это я! Слышишь?

– Слышу! Что ты хотел?

– Мишаня! Ведь это я научил тебя всему, что ты умеешь! И как лоха вычислить, и как его кинуть, и как сделать так, чтобы он тебе еще и задницу после этого готов был целовать через промокашку!

– Допустим? И что?

– Прости старика, Мишаня! Бес попутал! Ведь ты же знаешь, блеф у меня в крови! Но я ведь просто побольше денег хотел с тебя сбить! Но Калину-то прибрал сразу, чтобы тебе от этого нарика, не дай бог, никаких неприятностей не было!

– Мамон, ты сам когда-то научил меня, что к «крысам» не может быть никакой пощады! И когда Рафик припрятал из выигрыша две сотни, ты велел Бибе толкнуть его в Карасуке под товарный состав! Помнишь?

– Но Мишаня!..

– А то, что ты хотел сделать, как раз и есть «крысятничество», Мамон!

– Нет, Мишаня, ты не прав! Я просто хотел тебя подучить!..

Равикович рассмеялся:

– Чему ты можешь меня научить, Мамон? Тому, что всегда нужно иметь туз в рукаве? Этого мало, Мамон! Я стал тем, кем я есть сейчас, потому, что, кроме туза в рукаве, всегда имею джокер в носке! И до этого я дошел сам!

– Ничего, Мишка! Фарт твой скоро кончится! И тогда даже твой джокер тебе не поможет! Запомни это, падла!!! – заорал Мамон.

В трубке послышались короткие звуки борьбы, после чего Саблевич буднично спросил:

– Поговорили, Михаил Андреевич? Кончать их?

– Да!.. – хрипло сказал Равикович. – Только чтоб не нашли, как Левитиных!

– Не найдут, – пообещал Саблевич, – мы тут шашку рванем, под обвалом их за тысячу лет вручную не раскопают. А технику сюда не загонишь…

– Действуй, Егорыч, – велел Равикович и после паузы добавил: – Вернешься, сразу зайдешь. Я буду ждать.

– Добро! – сказал начальник службы безопасности.

102

Вернувшись на Северную, Логинов вновь проехал мимо домов семьдесят два и семьдесят. Декорации остались теми же: в доме владельца «Мерседеса» море разливанное света, соседний дом утопает в полной темноте. Время приближалось к восьми вечера. Терять было уже нечего, и Логинов решил рискнуть.

Он припарковался у расположенного чуть наискосок дома шестьдесят девять и позвонил в домофон. После коротких переговоров замок щелкнул, Логинов вошел в калитку. На пороге дома его ожидала пожилая женщина со следами былой красоты, в клетке справа в углу двора вдруг заухала, словно гаубица, огромная кавказская овчарка…

– Вы не бойтесь, Бой добрый! – успокоила Логинова хозяйка.

– Да-да, – кивнул Виктор, опасливо косясь на клетку.

Когда он подошел к крыльцу, женщина спросила:

– Так вы из милиции?

– Да! – кивнул Виктор и показал удостоверение.

– Меня зовут Елизавета Тихоновна!

– А меня Виктор…

– А отчество как?

– Павлович…

– Проходите, Виктор Павлович!

– Спасибо!.. – воспитанно вытер ноги Логинов.

С Елизаветой Тихоновной ему повезло – в который раз за сегодня. В доме номер шестьдесят девять по улице Северной она жила с семьей дочки, но семья в полном составе отправилась в Анталию неделю назад. Елизавета Тихоновна осталась в опустевшем доме на хозяйстве и, само собой, за неделю соскучилась по человеческому общению…

Под благовидным «служебным» предлогом Логинову не составило большого труда выяснить у женщины, что из себя представляют соседи напротив. Владельца черного «Мерседеса» звали Николаем Вахрушиным. Он был довольно удачливым бизнесменом и имел жену и двоих детей. В доме номер семьдесят обитал некто Мамонов. Ему было в районе шестидесяти, и он был вроде как ресторатором: держал где-то в другом районе кафе. Однако гостеприимная хозяйка, наливая Виктору чая, обмолвилась, что зять что-то говорил о якобы темном прошлом Мамонова…

103

Равикович отложил телефон и прошел к окну. Он не был слишком впечатлительным, но последние слова Мамона почему-то засели в голове олигарха. «Фарт твой скоро кончится! И тогда даже твой джокер тебе не поможет…»

Равикович вздохнул. Он был профессиональным шулером, но даже шулеру без фарта иногда не обойтись: слишком уж сложную Равиковичу предстояло разыграть партию.

Игроков, как в классическом преферансе, было трое. Федеральные власти, чеченцы и он, Равикович. Карты у него на руках были не очень. Но Равикович так все спланировал, что в самом худшем случае он должен был остаться «при своих».

Олигарх еще раз мысленно прокрутил в голове все варианты. Комбинация выглядела безукоризненной. Единственным слабым местом, пожалуй, был Саблевич. Именно он, выражаясь карточной терминологией, «сидел на прикупе». А без «прикупа» Равиковичу на этот раз было не справиться. Если Саблевич подменит карты – все, конец, катастрофа…

Но как раз в Саблевиче Равикович был уверен на сто процентов. Это подлым чеченцам Равикович не доверял с самого начала, хотя сам и привлек их к игре, заплатив Атгериеву за участие огромные деньги. С Саблевичем история была другая…

В прошлом тот был офицером ГРУ, командиром специальной группы. Группе Саблевича командование поручило провести специальную операцию по захвату одного из главарей чеченских бандитов. Тот, по данным информатора, как раз должен был заночевать с охраной у родственников в каком-то селе…

История для тогдашней Чечни была обычной. Теоретически село было как бы лояльно к федеральным властям, но открыто взять бандитов «лояльные» чеченцы хрен бы дали. Погнали бы своих баб с детьми под колеса БТРов и все такое. Бандиты бы под шумок ушли, а ужасы «ничем не обоснованных репрессий против мирного населения» живописали бы потом еще месяц по продажным «демократическим» каналам.

Именно поэтому брать главаря бандитов решили ночью, силами ГРУ. Саблевич с группой в село проникли, в нужный дом ворвались и с ходу положили схватившегося за автомат чеченца из бесшумных «валов». Только тут вдруг оказалось, что никаких бандитов в доме нет и признаков их нахождения тоже. А есть в доме обычная чеченская семья, главу которой грушники и положили, а заодно ранили двоих детей.

Раненых перевязали, параллельно Саблевич связался с начальством. Начальство поняло, что случилась какая-то ошибка, перепугалось и велело всех свидетелей зачистить. Саблевич специально уточнил, что свидетели мал мала меньше, но приказ подтвердили.

Саблевич как боевой офицер его выполнил. И группу увел из села без потерь, хотя на нее была устроена засада. А потом выяснилось, что все это было тщательно спланированной провокацией. «Информатор» работал на боевиков и дал «обличительное» интервью западным журналистам…

В общем, история получила огласку. Начальство признать, что его перехитрили бандиты, не пожелало, поскольку тогда и за приказ о зачистке свидетелей отвечать пришлось бы. И козлами отпущения назначили Саблевича с его группой. Грушников просто предали, отдав на растерзание военной прокуратуре, хотя они честно выполнили приказ.

Саблевичу и подчиненным грозили длительные сроки заключения. Спасти их не мог никто. Вернее, не хотел. Их подставили свои же. И тогда Равикович сделал очень простую вещь. Он связался с чеченскими бандитами. И тайно встретился с их представителем Лечи Атгериевым. Лечи на встрече получил чемодан с деньгами. Очень большой.

И буквально через пару дней вдруг обнаружилось несколько свидетелей из числа жителей того самого села. И все они, как один, утверждали, что видели в ту роковую ночь у дома вырезанной семьи банду местного мелкого амира, к тому времени уже полностью ликвидированную…

Прокуратуре ничего не оставалось, как закрыть дело. Правда, Саблевича и его подчиненных зачем-то держали под арестом еще почти полгода. Естественно, что, когда их наконец выпустили, группа в полном составе демобилизовалась. И так же – в полном составе – влилась в службу безопасности Равиковича, составив ее костяк.

В предстоящей партии от верности Саблевича зависело слишком много, практически все. Но Равикович верил, что он не предаст. Само собой, что бывший грушник ненавидел чеченцев. Но и федеральные власти, готовившие ему судьбу ни в чем не повинного зэка, Саблевич ненавидел не меньше. А вот к Равиковичу, бывшему карточному шулеру, Саблевич испытывал искреннюю человеческую привязанность. Ведь именно тот вызволил его из беды. Тогда, когда даже родная жена бросила опального офицера…

104

– Спасибо большое, Елизавета Тихоновна! Мне пора! – уже в третий раз повторил Логинов.

Женщина, которой в последнее время было не с кем поговорить, неохотно поднялась с места. По дороге Логинов выдал классическую фразу из фильмов о милицейских сыщиках:

– О нашем разговоре, Елизавета Тихоновна, большая просьба никому не рассказывать! Даже зятю. Хорошо?

– Хорошо, Виктор Данилович, хорошо!

Логинов совершенно не возражал, что его перекрестили в «Даниловичи». Под артиллерийское уханье кавказской овчарки он прошел к калитке, еще раз попрощался с Елизаветой Тихоновной и вынырнул на улицу.

Обстановка на Северной была прежней. Логинов завел машину и направился к повороту. Некоторое время спустя он уже позвонил на телефон одного из сотрудников отдела собственной безопасности Алапаевска.

После короткого приветствия и ссылок на руководство Виктор сказал:

– Мне нужно, чтобы вы срочно затребовали досье на некоего Мамонова. Ему уже под шестьдесят, так что речь идет о старых делах…

– К сожалению, товарищ майор, тут мы вам помочь не сможем! – послышалось в трубке.

– Не понял?.. Это почему?

– Дело в том, что старое здание городского управления внутренних дел Алапаевска сгорело несколько лет назад со всеми архивами…

– И нынешнее построено на деньги Равиковича?.. – вдруг догадался Логинов.

– Ну, не совсем. Но он оказал значительную спонсорскую помощь…

– Понятно…

105

Справа в свете фар тускло блеснули огромные буквы на бетонном постаменте: «САГОК». Расшифровывалась эта аббревиатура просто – «Северо-Алтайский горно-обогатительный комбинат.

– Теперь направо, – сказал Муса.

Умар свернул. САГОК располагался почти в ста пятидесяти километрах от Алапаевска. Комбинат являлся градообразующим предприятием, его работники с семьями жили в городе Октябрьске. Население Октябрьска составляло около сорока тысяч человек. Сейчас из-за антидемпинговых санкций США и их союзников руду продать было трудно, так что работал САГОК едва на двадцать процентов своей мощности.

Муса по заданию Лечи Атгериева жил здесь уже около двух недель, так что был полностью в курсе обстановки. Но производительность комбината, конечно, интересовала чеченцев в последнюю очередь. Муса занимался разведкой одного небольшого объекта комбината.

САГОК при производстве вскрышных работ в карьере использовал взрывчатку. Раньше ее закупали у оборонных предприятий. Но в последнее время все научились считать деньги. И САГОК построил собственный завод жидкой взрывчатки. Название «завод», конечно, было слишком громким. Ведь весь коллектив, включая уборщицу производственных помещений, не дотягивал даже до двух десятков человек. Что, впрочем, было и неудивительно: варить взрывчатку дело нехитрое, об этом теперь может узнать любой, заглянув в Интернет…

– Теперь вон туда… – показал Муса.

Умар свернул. Метров через сто пятьдесят за поворотом проглянули ворота дачного кооператива. Муса сказал:

– Оттуда он и выедет!

Умар притормозил, выбирая место для засады. Вскоре он уже припарковал «Форд» в укромном месте, из которого выезд неплохо просматривался. После этого Умар посмотрел на часы и спросил:

– Во сколько он примерно появится?

– В районе восьми – начала девятого…

Умар кивнул и откинулся на подголовник. Предстоящая операция была очень важной, но проникновение на завод жидкой взрывчатки не являлось трудной задачей. Наоборот, захватить этот «стратегический» объект было проще простого. Ведь охраняли его пенсионеры-вохровцы с карабинами. В количестве аж пяти человек. Несмотря на «колючку» и систему сигнализации, Умар мог в одиночку вырезать весь караул за полчаса.

Но как раз этого делать было и нельзя. Нападение на завод нужно было осуществить тайно. Так, чтобы, по крайней мере, до середины завтрашнего дня власти не разобрались, что же случилось…

106

– Спасибо, понял, – сказал Логинов. – Значит, Космонавтов, дом сорок, квартира тридцать пять, Олег Петрович?

– Да, – подтвердил сотрудник отдела собственной безопасности Алапаевска. – Только это…

– Что?..

– В общем, он может быть того… Как говорится, склонен к злоупотреблению спиртными напитками.

– Ясно, – сказал Логинов. – Спасибо за уточнение…

Отключив телефон, Виктор тронул машину с места. Хоть он и работал в управлении по борьбе с терроризмом, но сталкиваться приходилось с самыми разными людьми, так что о насущных нуждах народа Виктор знал не понаслышке.

Человек, к которому Логинов направлялся, был пенсионером. Пенсию выдавали недели полторы назад, поэтому по пути к улице Космонавтов Логинов завернул в магазин.

Полчаса спустя Виктор припарковал машину во дворе панельной девятиэтажки. Квартира тридцать пять располагалась на девятом этаже. Лифт, как всегда бывает в таких случаях, не работал. Впрочем, Логинов находился в неплохой форме и поднялся наверх, практически не запыхавшись.

Открывший обитую обшарпанным дерматином дверь мужчина формой похвастаться не мог. Его возраст определить было весьма трудно. Пенсионер был сухощавым, с пропитым лицом и колючим взглядом.

– Здравствуйте, Олег Петрович! – кивнул Виктор.

Судя по виду, с утра хозяин квартиры кое-как похмелился, а вот на вечернее возлияние ресурсов не нашлось. Так что был Олег Петрович угрюмо-трезвым и коллегу-оперативника в Логинове наметанным взглядом определил сразу. Но гостеприимства не проявил.

– Ну, и чего надо от меня родным органам?..

– Гуманитарную помощь распределяем, – сказал Логинов и вместо удостоверения «засветил» горлышко бутылки.

При виде ее хозяин квартиры невольно сделал движение кадыком. Однако почти сразу подозрительно спросил:

– Тебя кто послал?

– Да я сам по себе. Поговорить надо, Олег Петрович, посоветоваться…

107

– Едет! – поднял руку Муса.

Умар подался к лобовому стеклу, но ничего не увидел.

– Где? – быстро спросил он.

– Да вон, за домиками!

– Ага! – сказал Умар и тут же завел двигатель.

«Пятерка» вынырнула из-за дач, промелькнула за забором и притормозила перед воротами. Они были открыты, но проезд преграждал трос, натянутый на уровне сантиметров тридцати от земли. Сидевший за рулем красной машины Иван Дмитриевич Бесчастный перекинулся парой слов со сторожем кооператива. К красной «пятерке» выбежали две собаки и завиляли хвостами. И машина, и ее хозяин были собакам хорошо знакомы.

Как установил Муса, начальник завода жидкой взрывчатки Бесчастный вел весьма размеренный образ жизни. Долгие годы он работал на комбинате, в карьере, и дорос до должности заместителя главного инженера рудоуправления. Несколько лет назад Бесчастный вышел на пенсию, но она была не очень большой, поэтому он вскоре и устроился, благодаря старым связям, на завод жидкой взрывчатки. Двое дочерей Бесчастного жили отдельно, в других городах, жена умерла, так что вдовец практически все свое свободное время проводил на даче…

Наконец красная «пятерка» тронулась с места и выехала с территории кооператива. Умар оглянулся по сторонам и тоже тронул «Форд». Сезон был далеко не дачный, а время позднее, так что дорога оказалась совсем пустынной.

Все заняло буквально несколько секунд. «Пятерка» вынырнула из-за поворота, поперек дороги стоял «Форд» с включенными аварийными огнями. Бесчастный притормозил. К пассажирской дверце его машины метнулся Муса.

– Слушай, дорогой, завестись не поможешь? Заглохли, стартер сдох!

Бесчастный помочь был не против, но этого не понадобилось. Муса буквально ввинтил свое тело в приоткрытую дверцу и в долю секунды оказался на пассажирском кресле «пятерки».

– Не дергайся, старик! Нам просто поговорить надо! Понял?

Бесчастный осторожно кивнул, потому что к его горлу Муса приставил острый, как бритва, нож. Чеченец улыбнулся:

– Ну, тогда поехали! Свернешь за этой машиной!

108

Олег Петрович Сутягин был пенсионером МВД. Правда, пенсия у него была «урезанная», поскольку из органов его уволили за пьянку, еще до выслуги. Сутягин провел Логинова на обшарпанную кухню. Виктор выставил бутылку на стол и протянул пакет:

– Тут закуска…

– Садись! – кивнул заметно подобревший Сутягин.

Логинов пристроился на шаткой табуретке. Хозяин очень быстро сервировал стол. Когда он бухнул на стол две граненые стопки, Виктор махнул головой:

– Я не буду, Олег Петрович!

– Не понял… – метнул на Виктора колючий взгляд хозяин.

– Я на работе не употребляю, – покачал головой Логинов.

Сутягин пристально посмотрел на него и вдруг сказал:

– Правильно! Если б не эта зараза, я бы сейчас ого-го-го где бы был!

Быстро свинтив колпачок, Сутягин наполнил свою рюмку водкой и залпом выпил. Потом хозяин зажевал это дело куском колбасы и потянулся к лежащей на подоконнике помятой пачке, но сигарет там не оказалось…

– Пожалуйста! – сказал Логинов, выкладывая на стол свои.

– Что за марка?.. – хмыкнул Сутягин.

– «Житан», – сказал Логинов.

– Ясно… – прикурил Сутягин. – Так как, ты сказал, тебя зовут?

– Виктор.

– Майор?..

– Майор.

– И не из Барнаула.

– Из Москвы.

– МУР?

– ГУСБ…

– Так… И что же тебе от меня понадобилось, а, Виктор? Что ты из самой Москвы приехал?

– Приехал я по другим делам. А к вам мне посоветовали обратиться местные… товарищи.

– Насчет чего?

– Насчет бурных восьмидесятых. Ведь вы тогда в угро работали, верно, старшим оперуполномоченным городского отдела?

– Точно! – кивнул Сутягин и уставился куда-то в угол обшарпанной кухни.

Потом пенсионер МВД вздохнул и решительно налил себе еще водки. На волне ностальгии он мог опьянеть очень быстро, поэтому Логинов перешел к делу:

– Меня интересует некто Мамонов! Не помните такого?

– Мамонов?.. Что-то вертится в голове… – проговорил бывший опер, держа в руке рюмку. Выпив, он шумно выдохнул, поморщился и вдруг сказал: —Стоп! Мамон, что ли?

– Возможно. Я только знаю, что сейчас ему около шестидесяти.

– Ну тогда это он! – кивнул Сутягин. – Карточный шулер, был такой… Только я этой публикой не занимался. Тогда упор был на преступления против личности. Если случалось убийство, да еще с «огнестрелкой», всех на уши ставили! Это сейчас трупы конвейером идут, мы убийц вылавливали быстро…

– Так о Мамоне что вам известно?

– Да Мамоном и вообще всей этой шушерой, что специализировалась на мошенничестве, у нас занимался майор Панибратов, царство ему небесное…

– Давно умер?

– В начале девяностых. Или в середине… И смерть такая дурная: в колодце на даче утоп. А с Мамоном я только один раз сталкивался: брали мы его с подельником на вокзале по разработке Панибратова. И запомнил я это только потому, что понятым у нас там проходил… ни за что не догадаешься кто!

– Кто? – спросил Логинов.

– Равикович! – потянулся к бутылке Сутягин. – Олигарх который!

109

«Форд» свернул буквально метров через триста и остановился за каким-то заброшенным вагончиком. Бесчастному ничего не оставалось, как повторить маневр. «Пятерка» остановилась, Муса велел:

– Выключи фары, старик!

Из «Форда» кто-то вышел, смутная тень промелькнула возле дверцы. Потом брызнул свет плафона, и на заднем сиденье оказался довольно молодой кавказец. Он тут же закрыл дверцу, и в салоне «пятерки» снова стало темно…

– Нормально, не дергался? – спросил Умар.

– Все в порядке! Старик с понятием! – оглянулся Муса и наконец убрал нож от горла Бесчастного.

– Это хорошо! – быстро сказал Умар. – Ты, наверное, уже понял, кто мы?

Бесчастный как-то неуверенно дернул головой.

– Мы борцы за независимость Ичкерии! – уточнил Умар. – И со стариками мы вообще-то не воюем… Но, конечно, все зависит от тебя. Нам просто нужна взрывчатка, старик… – Бесчастный невольно вздрогнул, и это не ускользнуло от внимания сидящего сзади Умара. – Но мы не собираемся ничего взрывать! Здесь, у вас… И вообще не хотим причинять вреда мирным жителям твоего города! Но это зависит от тебя, старик! Если ты согласишься нам помочь, мы возьмем взрывчатку без крови… А если нет, мы ее тоже возьмем. Но тогда нам придется перебить весь караул!.. – картинно вздохнул Умар. – Всех пятерых, а тебя, старик, мы оставим в живых. Как ты потом будешь смотреть в глаза женам и детям этих людей, а?..

Здесь Атгериев-младший сделал паузу, чтобы Бесчастный смог как следует представить себе последствия его отказа от сотрудничества. Иван Дмитриевич тяжело дышал. Убедившись, что его проняло, Умар спокойно добавил:

– Но и это еще не все, старик. У тебя двое дочерей, верно? И одна из них живет в Ростовской области, так?..

– Что с Варей?.. – хрипло вскрикнул Бесчастный, резко поворачиваясь.

Муса тут же ухватил его за отворот пиджака:

– Э-э! Тихо!

– С Варей твоей, – снова выдержал паузу Умар, – пока все в порядке. Но с минуты на минуту к ней нагрянут гости. Если ты поведешь себя правильно, они уйдут, как только мы закончим. Но если ты, старик, что-то сделаешь не так… В общем, я думаю, ты потом сам наложишь на себя руки…

110

Сутягин снова набулькал себе водки, Логинов спросил:

– Вы ничего не путаете, Олег Петрович? Точно Равикович?

– Обижаешь, Витя! Я же опер, был одним из лучших в крае, если бы не эта зараза… Эх! – вздохнул Сутягин и залпом опрокинул стопку. Закашлявшись, он хрипло продолжил: —Я если кого раз увидел, считай, сфотографировал, майор… Равикович это был. Мы Мамона в его вагоне брали…

– В каком смысле?

– Равикович проводником был. Молодой такой, кучерявый… Но я его сразу узнал, когда по телевизору увидел, хоть он теперь и стал коротко стричься…

Логинов прищурился, уставившись в стол. В его голове разрозненные факты один за другим выстроились в логическую цепочку. Враз опьяневший Сутягин, даже не представлявший, что только что дал Логинову бесценный ключ, тем временем разглагольствовал:

– Ни хрена вы не умеете работать, майор! Вот в наше время оперативную обстановку действительно держали под контролем! Ларьки «Союзпечати» без решеток с одними стеклами стояли по всей стране! И никто их не обворовывал! А все почему? Потому что, как только ларек выставляли, мы глядели по учетам, кто это мог быть, и свозили всех кандидатов в отдел. И аккуратно со всеми работали!..

– По почкам?

– Да, по почкам! Зато вора находили за один день, а остальных отпускали! Если они, конечно, по ходу допроса в чем другом не сознавались…

– А если ларек брали гастролеры? – спросил Виктор, поднимаясь.

– Нет, ну бывали, конечно, ошибки! Лес рубят, щепки летят… Но ларьки-то стояли! А сейчас что?.. – пьяно возвысил голос Сутягин. – В жопе страна, вот что!

– Пойду я, Олег Петрович. Дверь закрой!

– Во! Убегаешь, потому что правда-матка глаза колет!

– Да не убегаю я, работать надо просто. Спасибо, Олег Петрович, не шуми тут зря…

Выйдя из подъезда, Логинов сел в машину и сразу же позвонил заместителю директора ФСБ.

111

План бескровного захвата завода жидкой взрывчатки разработал Лечи Атгериев. Вернее, он не стал изобретать велосипед, а вспомнил давнюю историю, когда в соседнем городе хоронили погибшего в Советской армии нохчу. Было это в восьмидесятых. Некий капитан ВВС, фамилию которого Атгериев забыл, развелся с женой, дочкой замначальника штаба летной дивизии. После чего его отстранили от полетов и не допустили к освоению только поступившего на вооружение истребителя «МиГ-29».

Капитан ВВС обиделся и решил «дернуть» на Запад. А чтобы его там приняли с распростертыми объятиями, «дернуть» он решил на новейшем «МиГе». Придя на дежурство на аэродром, капитан объявил, что у его бывшей жены родилась дочка. Несмотря на то, что по срокам это выглядело подозрительно, никто из сослуживцев ничего не заподозрил. Капитан угостил всех тортом, щедро напичканным снотворным. А когда все благополучно уснули, отправился к одному из «Мигов».

На свою беду, охранял стоянку чеченец, который слишком хорошо знал устав караульно-постовой службы. Пустить капитана к истребителям он отказался. Между ними завязалась борьба, в ходе которой капитан из табельного «ПМ» сделал в постового несколько выстрелов. Однако, прежде чем потерять сознание, чеченец дал очередь вслед офицеру и ранил того в голову и руку. Несмотря на это, капитан поднял «МиГ» в воздух и даже попытался расстрелять оставшиеся на земле самолеты, чтобы избежать преследования. Оружие оказалось заблокированным, но предатель все равно успел уйти в Турцию…

Именно по этой апробированной схеме и начал действовать Умар Атгериев. Для натуральности Бесчастного заставили выпить сто пятьдесят граммов водки, после чего Умар сел за руль красной «пятерки» и направил машину к заводу жидкой взрывчатки. У ворот «пятерка» притормозила и посигналила.

Потянулись долгие секунды ожидания. Наконец за воротами возник вохровец. Бесчастный высунулся в окно и махнул бутылкой:

– Это я, Иван Дмитриевич! Открывай, Коля! Внук у меня родился!

Вохровец Коля ворота открыл. «Пятерка» подкатила прямиком к караулке. На ее пороге возник пятидесятипятилетний мужик со шрамом на щеке – начальник караула. Бесчастный, как и было велено, тут же полез к нему целоваться.

Умар с пакетами выбрался из-за руля. Виновато улыбаясь, он сказал:

– Вы извините, что мы нарушаем, но у Ивана Дмитриевича такой праздник, вот я и подрядился к нему водителем!

– Семеныч, представляешь, внук у меня, третий! – обнял начальника караула Бесчастный. – Пошли, по чуть-чуть за это дело!

– Ну разве по чуть-чуть! – сдался начальник караула.

От происходящего он явно был не в восторге, но Бесчастный являлся начальником режимного объекта, так что ругаться с ним вохровцам было не с руки. Начальник караула с шумно радующимся Бесчастным двинулись внутрь. Умар быстро оглянулся на оставшегося на территории караульного и присоединился к ним. По дороге чеченец улучил момент и негромко сообщил на ухо начальнику караула:

– Я сын однокашника Ивана Дмитриевича по институту. Приехал в командировку по работе, зашел передать привет, а тут такая радость…

– Поздравьте меня, ребята! Я в третий раз стал дедом! – с порога крикнул Бесчастный.

В караулке находились еще двое сменных вохровцев. Они поднялись и стали поздравлять Бесчастного. Умар словно бы вспомнил:

– А фотографии, Иван Дмитриевич! Держите! Посмотрите, какой чудный ребенок! Мы их только что в Интернет-клубе распечатали!

Фото действительно распечатали в Интернет-клубе, но заранее, скачав с какого-то сайта. Сделали их специально много, чтобы отвлечь внимание всех охранников. Пока они ахали и пялились на карточки, Умар быстро налил в привезенные с собой пластиковые стаканчики водки – по чуть-чуть. Бесчастному он налил минералки, шепнув при этом начальнику караула:

– Ивану Дмитриевичу пока хватит! Нам еще по родственникам ехать!

Себе Умар тоже налил минералки, после чего громко сказал:

– А сейчас давайте выпьем за внука Ивана Дмитриевича, продолжателя династии Бесчастных! Ура!

Находящиеся в караулке сомкнули стаканы и выпили. Умар захлопотал у пакетов:

– А вот тут же закуска, совсем забыл!

На самом же деле Умар зорко следил за вохровцами. Двое сменных охранников сразу присели, начальник же караула, словно чувствуя неладное, остался на ногах.

– Твою мать! – несколько секунд спустя раздалось в караулке. Один из охранников поднес к лицу руку и вскрикнул: —Что-то с глазами!..

Его сослуживец как-то странно тряс головой. В этот миг начальник караула, видно, все понял и попытался выхватить табельный пистолет. Однако Умар был начеку. Он прыгнул на вохровца, одной рукой перехватил его руку, легшую на кобуру, второй на всякий случай зажал начальнику караула рот. Борьба была недолгой: через секунду-другую вохровец обмяк. Двое его подчиненных уже корчились в судорогах на полу…

– Это не снотворное! – вдруг проговорил Бесчастный. – Да?..

– Не ори! – быстро метнулся к нему Умар, отпустив начальника караула. – Это снотворное, но натуральное, на алкалоидах!

– Точно? – сглотнул слюну Бесчастный.

– Конечно! На, выпей! – приказал Умар.

Стаканчик он наполнил водкой из другой бутылки, не из той, что наливал вохровцам. Бесчастный с сомнением посмотрел на Умара. Тот сказал:

– Пей, старик! Больше чем полдела сделали! Совсем чуть-чуть осталось! И все будут живы!

Бесчастный вздохнул и натужно выпил водку до дна. Умар сказал:

– Вот и молодец! Закуси пока…

Закусывать начальник завода жидкой взрывчатки не стал, но Умар и не настаивал. Он оглянулся на дверь караулки и быстро выудил из кармана довольно большой диктофон. Специально подготовленная запись была нехитрой: застолье слегка подвыпившей мужской компании. Умар включил воспроизведение и медленно увеличил звук. Караульное помещение наполнилось гудением пьяных голосов.

После этого чеченец налил в стаканчик немного водки, сунул его в руку Бесчастного, в другую ткнул бутерброд и приказал:

– Давай, старик! Сейчас угостишь того, что по территории ходит! Только сперва подзовешь, чтобы с вышки видно не было! И не вздумай что-нибудь выкинуть! – В подтверждение серьезности своих намерений чеченец продемонстрировал пистолет с глушителем. – Лучше не бери грех на душу, понял?..

112

– Слушаю! Ну что, полковник, есть что по Тоцкому?

– Никак нет! До Тоцкого я еще не добрался. Зато раскопал кое-что другое… – Логинов кратко доложил, как он вышел на Мамонова, потом сказал: —Все это не может быть случайностью! Равикович явно был членом группы Мамона. И поддерживал с ним тайные контакты все это время…

– И что ты хочешь этим сказать?

– Вывод очевиден, товарищ генерал! Убийство семьи Левитиных явно совершено уголовниками, работали бы профессионалы из спецслужб, тел Левитиных не нашли бы никогда. Или это выглядело бы как несчастный случай. А раз так, то именно Мамон, скорее всего, и был связующим звеном между исполнителями и Равиковичем.

– Логично! И что ты предлагаешь?

– Взять Мамона!

– На основании?

– Как раз в основаниях и проблема! Равикович, причем скорее всего руками Мамона, тщательно уничтожил все следы своего криминального прошлого. Здание ГОВД сгорело с архивами, опер, который вел дело Мамона, утонул при странных обстоятельствах… Но Мамон, по словам Сутягина, после задержания на вокзале сел. А раз так, то его дело должно быть в ГУИНе…

– Если до него Равикович тоже не добрался, – сказал замдиректора.

– Навряд ли, товарищ генерал. Там-то против Равиковича ничего быть не может. А вот связи Мамона лагерными операми наверняка описаны. Если у меня будет дело, Мамона можно прижать…

– Ты хочешь вернуться в Москву?

– Нет, товарищ генерал! Мамона нужно по-быстрому отработать… Оптимальный вариант, если бы дело мне привез кто-нибудь из моих! И чем быстрее, тем лучше!

– Быстрый какой! Ты что, думаешь, минюст так просто даст дело?

– Я думаю, товарищ генерал, что Мамон почти наверняка прольет свет на убийство семьи Левитиных! И тогда Равикович уже не выскользнет!

– Хорошо! Я сейчас позвоню министру юстиции и попробую договориться!

113

Труднее всего, конечно, было угостить часового на вышке. Собственно, это была не вышка, а караульная будка, расположенная на крыше основного цеха завода жидкой взрывчатки.

– Артем! Артем! – позвал Бесчастный часового.

Тот высунулся сверху:

– Что, Иван Дмитриевич?

– За моего внучка выпей, Артем! Семеныч разрешил!

Умар, прячась в тени, сжимал в руке оружие и чутко прислушивался к разговору. Откажись Артем спуститься, его бы пришлось «снимать» из пистолета, а это вовсе не входило в планы террористов. Однако часовой слышал доносящийся из караулки приглушенный шум застолья и решил, что и ему не стоит отрываться от коллектива.

Вверху по лестнице затопали шаги. Умар вздохнул, подался назад и провел тыльной стороной ладони по лбу. Это пока что был, пожалуй, самый напряженный момент операции…

Однако все прошло как по нотам. Минуту спустя «дернувший» водки Артем уже бился в конвульсиях. Вынырнувший из-за спины Бесчастного Умар на всякий случай выхватил у него карабин. Когда охранник затих, чеченец положил оружие на землю и улыбнулся:

– Молодец, старик! Сам не понимаешь, какое большое дело сделал! Пошли в караулку!

– Варю вы теперь не тронете? – спросил по дороге Бесчастный.

– Конечно, не тронем! И тебя не тронем, поможешь нам залить взрывчатку, и все!

– Тогда позвоните своим людям! – выпалил начальник завода.

– Каким людям?

– Тем, что сейчас в гостях у Вари!

– А-а!..

Никаких чеченцев в гостях у дочки Бесчастного не было. Однако объясняться на эту тему было долго, поэтому Умар поступил по-другому. Вернувшись в караулку, он первым делом позвонил Мусе:

– Все в порядке! Можете брать машину! Перезвонишь!

– Понял!

– Так что насчет Вари? – не унимался Бесчастный.

– С ней все в порядке, – заверил Ивана Дмитриевича Умар. – Ты хорошо себя вел, поэтому я разрешу тебе поговорить с ней… Только коротко и без всяких соплей! Понял?

– Да!

Умар вытащил изъятый у Бесчастного мобильный и спросил:

– Как она записана?

– «Варька», – сглотнул слюну Бесчастный.

Чеченец порылся в телефонной книге и сам позвонил, после чего протянул трубку Ивану Дмитриевичу.

– Да, папа! – послышался в трубке женский голос.

– Здравствуй, Варюша! Как у тебя дела? – быстро спросил Бесчастный. – Все нормально?

– Да, папа! А ты как?

– Да я-то хорошо! А ты гостей принимаешь?..

– Да нет, папа, какие гости? Димку уже спать уложила, телевизор с Васей смотрим, он тебе привет передает!

– У него тоже все нормально?

– Да, папа! У нас все хорошо! А ты-то в порядке? Что так поздно звонишь?

– Да просто тут, понимаешь… – начал было Бесчастный, но осекся, увидев предупредительный жест Умара. – В общем, все нормально, просто решил узнать, как вы. Прости меня, дочка… – срывающимся голосом произнес Бесчастный.

Умар с угрожающим видом протянул руку к телефону.

– Да что ты, папа? Какие извинения? Звони, когда тебе удобно!

– Хорошо. Спокойной ночи! – попрощался Бесчастный.

– Спокойной ночи, папа!

Умар тут же забрал трубку и сунул ее в карман. Потом сказал:

– Я свое обещание выполнил, с твоей дочкой все в порядке…

– Так к ним никто и не приходил, да?..

– Старик, какая разница? Приходили, не приходили! Главное, что все живы и здоровы, так?

– Да…

– А чтобы и ты был жив и здоров, прикинь, как нам быстрее закачать взрывчатку в машину.

Бесчастный со вздохом кивнул, потом глухо спросил:

– А что за машина?

– Обычная водовозка. С двумя цистернами…

114

– Слушаю, товарищ генерал!

– Я только что второй раз переговорил с министром юстиции. Дело Мамона в архиве ГУИНа есть. Но министр настаивал на доставке его в Алтайский край фельдъегерской почтой… – хмуро сказал замдиректора ФСБ, который очень не любил ни у кого одалживаться. – Но я лично гарантировал ему полную сохранность! Лично, ты понял, Логинов?

– Я знал, что вы его дожмете, товарищ генерал, ведь вы у него и в теннис все время выигрываете!

– А ты откуда знаешь? – удивился замдиректора.

– Так ведь в ФСБ как-никак работаю, товарищ генерал. Поэтому я майора Дубова уже отправил в ГУИН! Минут через двадцать будет!

– Оперативно! Но смотри, Логинов, если из дела пропадет хоть лист…

– Не пропадет, товарищ генерал! – заверил начальство Логинов. – Дело повезет Дубов, он уже и билет на самолет забронировал, а это такой кадр, что в сравнении с ним бультерьер комнатная собачонка!

– А этот твой бультерьер-Дубов хоть кейс с собой какой прихватил, для надежности?

– Для надежности он надел бронежилет скрытого ношения, кевларовый. Под ним и повезет дело Мамона!

– Ну смотри, Логинов, тебе виднее… Что случится, головой ответишь. Ты чем занимаешься?

– Мамона возле дома жду. Надо же посмотреть, что он из себя представляет…

115

После встречи с Лечи Атгериевым Лайма спала чутко, как когда-то в Чечне. Проснувшись, она автоматически сунула руку под подушку, где держала свою заколку-стилет. После этого девушка замерла. Несколько секунд она прислушивалась. Однако в доме все вроде было спокойно.

«Странно…» – подумала Лайма и только тут поняла, что ее насторожило. С улицы доносился приближающийся звук машины. Этот звук Лайму и разбудил. Ведь принадлежал он «КамАЗу», а «КамАЗ» любимая машина чеченских террористов, наравне с белыми «Нивами» и черными «Тойота-Гранд Чероки».

В спящем доме отчетливо послышался звук мобильного. Доку сиплым со сна голосом ответил на чеченском. Пару секунд спустя послышались его торопливые шаги, хлопнула дверь. Лайма тихонько соскользнула с кровати и вышла в большую комнату, окна которой выходили на ворота.

Доку их уже отпирал. Лайма отодвинулась чуть в сторону, чтобы ее лицо нельзя было разглядеть с улицы. Она не ошиблась. Вскоре во двор въехал «КамАЗ» с двумя цистернами вместо кузова. За его рулем сидел уехавший днем с Умаром Алу. Вслед за «КамАЗом» во двор нырнул «Форд». Из него быстро выбрались Атгериев-младший и еще какой-то мужчина. Доку по приказу Умара начал запирать ворота…

Лайма быстро вернулась в свою комнату. Включив приемник, она сунула в ухо один из наушников. Радиус действия выписанного через Интернет «жучка» был небольшим, так что после отъезда Умара Лайма не имела возможности его прослушивать. И теперь девушка спешила восполнить упущенное…

116

– Все, шеф! Я уже на борту, – негромко доложил Дубов.

– Все нормально?

– Да! Провели в обход аппаратуры, так что оружие при мне и никаких эксцессов! Телефон отключаю, так что на связи буду уже в Барнауле!

– Понял! Счастливого полета!

Сунув мобильный в карман, Логинов посмотрел в сторону дома Мамона. Там все было без изменений. А вот сосед Мамонова несколько минут назад вернулся с тайного романтического свидания на своем «Мерседесе». Дом номер семьдесят два по улице Северной вскоре тоже погрузился в темноту…

Логинов посмотрел на часы и вдруг почувствовал смутную тревогу. Встреча Мамона с Саблевичем должна была закончиться давным-давно. Правда, было не исключено, что после нее Мамон отправился в свое кафе. Но и кафе уже должно было закрыться.

Логинов прикурил сигарету. Его лицо было напряженным. Некоторое время он колебался, потом решительно раздавил окурок в пепельнице. За время наблюдения Логинов успел неплохо изучить местную географию. И несколько минут спустя «Пассат» остановился на параллельной улице. Застройка здесь тоже была одноэтажной, но народ жил попроще, чем на Северной. Через пять минут Логинов уже крался по смежной усадьбе к тыльной стороне участка Мамона.

Некоторое время Виктор стоял в тени, пытаясь понять, нет ли у Мамона какой живности – вроде натасканного добермана, который лаять попусту не станет, зато потом очень быстро прыгнет на непрошеного гостя и в темпе заработает челюстями…

Наконец Виктор решился и тенью перемахнул на другую сторону. Немного осмотревшись, он приблизился к дому и вдруг увидел у самых ворот «БМВ». Место для парковки выглядело довольно странным. Дом оказался запертым, а вот машина стояла открытой. Да еще и с ключами в зажигании…

117

Умар перезвонил Лечи и доложил, что все в порядке: они благополучно доехали. Атгериев-старший дал брату какие-то инструкции, которых Лайма не расслышала. После этого Умар велел Доку быстро собрать на стол…

Чеченцы поели, после чего Доку сменил оставшегося на улице охранять «КамАЗ» Алу. Лайма поняла, что ничего интересного уже не услышит, и выключила приемник.

Девушка закрыла глаза, но сон не шел. Ведь буквально через несколько часов должна была начаться операция. А Лайма до сих пор не могла понять одной вещи…

Впрочем, как следует все обдумать она не смогла. Едва в доме все затихло, как Лайма уловила шорох за дверью. Девушка скривилась. Дверь тихонько приоткрылась, в комнату тенью скользнул Умар.

Правда, наученный горьким опытом чеченец тут же остановился и тихонько позвал:

– Лайма!.. Лайма!

Девушка выдержала паузу, потом пошевелилась и сонно спросила:

– Это ты, Умар?

– Да! – проговорил чеченец, быстро приблизился к кровати и присел. – Не спишь?

– Уже нет… – зевнула Лайма. – Вы вернулись?

– Да! – сказал чеченец, быстро просовывая руку под майку Лаймы и стискивая ее сосок. – Все в порядке…

– Э-э! Ты чего? – раздраженно проговорила Лайма. – Больно!

Нохчи почему-то думают, что стоит им ущипнуть женщину за сосок и та сразу вся его…

– Как чего?.. – сипло проговорил Умар, касаясь слюнявыми губами шеи Лаймы. – Тебе же уже должно быть можно…

Можно Лайме было давно, но она сказала:

– Нельзя, Умарчик! У меня долгий цикл…

Чеченец утробно зарычал.

– Давай тогда как-нибудь по-другому!.. – стиснул он Лайму в объятиях так, что та едва не вскрикнула.

Лайма вздохнула. Девушка поняла, что так просто от чеченца она на этот раз не отделается. Ведь завтра террористы отправлялись на операцию, и это, скорее всего, был последний шанс Умара овладеть Лаймой. Нужно было или защищаться по-настоящему, или…

– Надевай презерватив!.. – скривилась от отвращения Лайма.

Впрочем, Умар ее состояния не понял. Он так резко принялся раздеваться, что кровать жалобно заскрипела и что-то грохнулось на пол.

– Да тише ты! Люди же в доме! – прошипела Лайма.

– Они не люди!.. Тьфу! – выплюнул Умар огрызок упаковки презерватива. – Они шахиды! Все, я готов!

– Боже, какой он большой!.. – выдала дежурную фразу Лайма и наклонилась.

Умар издал утробный звук и выгнулся. С мужскими членами Лайма управлялась не менее виртуозно, чем со снайперскими винтовками. От удовольствия Умар засучил ногами и замотал головой из стороны в сторону. В какой-то момент он больно ухватил Лайму за загривок и вскрикнул:

– Лайма! Давай в за… – Но девушка закрыла его рот ладошкой:

– Тихо! Не дергайся!

И Умар сдался. Правда, не дергаться он не мог, а через несколько секунд выгнулся так, что вообще едва не грохнулся с кровати. Под сытое урчание затихшего чеченца Лайма брезгливо отерла от смазки губы. Умар пошевелился, потом нашарил рукой ягодицу Лаймы и, стиснув ее до боли, сказал:

– Я тебя хочу! По-настоящему!

118

Обстановка в усадьбе Мамона выглядела, мягко говоря, странно. Заборы заборами, но бросать машину с ключами в зажигании… Логинов решил, что нужно заглянуть в дом. Однако, едва он метнулся к крыльцу, как с Северной донесся шум приближающейся машины.

Логинов быстро отступил в глубь участка. Машина проехала мимо ворот, но почти сразу же остановилась. Едва слышно хлопнула дверца, кто-то вышел. Логинов замер.

Ворота вдруг поползли в сторону, в щель нырнула тень. Человек поднял руку, и ворота, остановившись, снова закрылись. Виктор решил, что Мамон наконец вернулся, и постарался его получше рассмотреть.

Однако несколько секунд спустя Логинов вдруг понял, что это не Мамон. По дороге к крыльцу мужчина попал в свет уличного фонаря. Освещение было не ахти, но возраст приехавшего Виктор определил без проблем. Лет тридцать пять от силы.

Почти бесшумно взбежав на крыльцо, мужчина быстро отпер дверь. «Сын, племянник, водитель?..» – пронеслось в голове Логинова. В доме молодой мужчина пробыл совсем недолго. Вскоре он снова показался на крыльце и так же быстро покинул участок. И тут на улице снова послышался звук машины.

Логинов метнулся к воротам. Подтянувшись на руках, он выглянул на улицу в надежде рассмотреть номер. Однако лампочки у номерного знака не светились. Машина была черная, джип марки «Тойота». Она уже начала сворачивать за угол, когда Виктор выглянул…

119

Кое-как Лайме наконец удалось выпроводить Умара из своей комнаты. Правда, для этого ей пришлось пустить в ход все женские уловки – вплоть до обещания после операции заниматься с ним сексом сутки напролет. Но только-только Лайма устроилась на кровати, как дверь отворилась снова.

– Кто? – резко спросила девушка.

Она не исключала, что вслед за амиром к ней за утехами решил пожаловать кто-то из рядовых моджахедов – дикари, они и есть дикари… Но от двери донесся голос Умара:

– Это я!..

– Какого черта, Умар? Ведь мы обо всем договорились! Я должна хоть чуть-чуть отдохнуть перед работой!

– Не кричи! Я рацию где-то выронил!

– Черт!.. – вздохнула Лайма. – Включи свет!

Чеченец пошарил по стене. Под потолком вспыхнул плафон. Умар прищурился. Лайма наклонилась и подцепила за антенну упавшую под кровать рацию.

– Держи!

– Ага! – Умар подошел к кровати. Забрав рацию, он провел рукой по губам девушки. – Ты такая…

– Все, Умар! Давай спать! До завтра!

– До завтра, Лайма! – с сожалением отдернул руку боевик.

Когда он выключил свет и вышел, Лайма брезгливо отерла рот. Умар, надо отдать ему должное, правила гигиены соблюдал неукоснительно. Но Лайме все равно в последние дни казалось, что от него несет козлятиной…

Повернувшись на подушке, она возвратилась к своим мыслям, прерванным появлением Умара. Одна вещь не давала Лайме покоя. По плану, чеченцы должны были отвезти ее к городскому дворцу культуры, а потом забрать в условленном месте. Но во время операции Лайме предстояло действовать абсолютно автономно. То есть теоретически, отработав по команде цели, она могла уйти и сама, избавившись от контроля боевиков.

И вот как раз это и выглядело подозрительным. Лечи Атгериев был не из тех, кто что-то пускает на самотек. Разве что он изначально собирался навести федералов на Лайму. Но никакой реальной выгоды террористам это не сулило. Скорее, наоборот.

Так и не поняв, в чем тут дело, Лайма уснула…

120

Вернувшись в «Пассат», Логинов закурил. Хмуро посмотрев на телефон, он вздохнул. Интуиция подсказывала ему, что приезжавший на джипе мужчина был вовсе не родственником или водителем Мамона. А это означало, что ниточка, которую с таким трудом нащупал Логинов, оборвана. Причем окончательно…

Звонить об этом ночью начальству смысла не было. Усталость вдруг навалилась на Виктора, но тут зазвонил телефон. Логинов посмотрел на него и быстро ответил:

– Полста-девять, слушаю!

– Это Семь-ноль! Подтвердите код доступа…

– Девять-семь-пять-один-три… – проговорил Виктор.

– Только что зафиксирован разговор по вашим кодовым словам!

– Сбросить можете?

– Да, конечно… Ждите, Полста-девять.

Логинов в ожидании доставки звукового файла жадно курил. Наконец телефон издал сигнал. Виктор прослушал разговор и разочарованно вздохнул. Общались на записи Равикович с Тоцким, но ничего особенного, тем более криминального, там не было.

Равикович поинтересовался, все ли в порядке. Тоцкий заверил шефа, что в полном, он скоро выезжает, так что в аэропорту будет вовремя. Равикович сказал, что будет ждать звонка…

Учитывая, что как раз сегодня ночью в Барнаул должны были доставить выкупленные Равиковичем драгоценности Елизаветы, разговор казался вполне обычным. Однако на Мамона надежды теперь было мало, так что Виктору по-любому нужно было наконец браться за разработку Тоцкого. И он направил «Пассат» в сторону выезда на трассу Алапаевск – Барнаул…

121

– Шеф, я прибыл! – доложил Дубов.

– Молодец! – сказал Логинов, разглядывая Степана на экране камеры. – Я тебя сейчас встречу! В зоне прилета…

Благодаря своему удостоверению Логинов неплохо устроился в Барнаульском аэровокзале. Начальник смены службы безопасности предоставил в его распоряжение одно из нережимных служебных помещений, окна которого выходили на летное поле…

Оказавшись в нем, Дубов сказал:

– Это что, ваш новый кабинет, шеф? Дело куда, вам?

– Это наш временный наблюдательный пост, Степан, – сообщил Логинов. – Так что дело пока что оставь у себя.

– А что случилось-то? – сразу почувствовал неладное Степан.

– Сейчас расскажу… – сказал Виктор.

С этими словами он вытащил из кармана камеру и кивнул на летное поле.

– Скоро должен приземлиться специальный рейс из Амстердама. Равикович возвращает на родину исторические ценности… Ты рад?

Дубов немного удивился странному вопросу, но кивнул:

– Ну, молодец мужик, хапнул добра, но деньги вкладывает в благое дело…

Логинов саркастически ухмыльнулся, и это не ускользнуло от внимания Дубова:

– А что, не так?..

– Со стороны выглядит так… – сказал Виктор. – Но я тут кое-что разузнал про этого мецената-благодетеля.

– И что?..

– Честно говоря, слабо верится, чтобы он что-то делал бескорыстно. Не в его это принципах.

– В смысле?

– Ну, к примеру, он в Алапаевске новое здание ГОВД отстроил. Благородно?

– Не знаю, – осторожно ответил Степан.

– Правильно. Потому что старое здание, скорее всего, сожгли по его приказу.

– Зачем?..

– Думаю, чтобы навсегда похоронить тот факт, что начинал свой путь меценат Равикович в шайке карточных шулеров.

– Равикович – карточный шулер? – недоверчиво спросил Дубов.

– Да. И именно поэтому мне кажется, что в этом громком деле с возвращением драгоценностей императрицы он преследует свои цели.

– Какие?

– Вот это нам и нужно выяснить. Хотя сделать это будет ой как непросто. Свое шулерское дело Равикович усвоил хорошо, Степан…

122

Было очень рано: около четырех часов утра. Пару съемочных групп дремали в припаркованных у здания аэровокзала микроавтобусах, еще две расположились в зале ожидания.

– Борту дали добро на посадку!.. – послышался чей-то голос.

Телевизионная братия мгновенно встрепенулась. Операторы принялись расчехлять и проверять камеры, репортеры по-быстрому подкреплялись кофе и наводили красу на своих помятых физиономиях. Первой приступила к работе группа региональной компании.

Ее ведущая вышла на балкон, с которого открывался вид на летное поле. Держа микрофон в руке, она облокотилась о перила. Оператор включил камеру с подсветкой.

– Наша съемочная группа находится в Барнаульском аэропорту! Как нам удалось выяснить, предположительно через несколько минут здесь совершит посадку специальный чартерный рейс из Амстердама! Именно на борту этого самолета в край прибудет уникальный гарнитур императрицы Елизаветы. Долгое время входящие в него произведения ювелирного искусства считались утраченными и находились за рубежом. Сообщение о том, что гарнитур будет выставлен на аукционе «Сотбис», вызвало возмущение российской общественности. В самый последний момент этот лот был снят с торгов. Как выяснилось, гарнитур в результате внеаукционной сделки приобрел известный российский предприниматель Михаил Равикович. Эта загадочная история чуть не стала предметом разбирательства в Госдуме. Тем сенсационней было заявление Михаила Равиковича о том, что он собирается передать гарнитур Алмазному фонду Российской Федерации. Ведь, как известно, предметы гарнитура – кулон, брошка и перстень – содержат три уникальных бриллианта, получивших названия «Вера», «Надежда», «Любовь». Эти драгоценные камни сами по себе баснословно дороги. Специалисты оценивают стоимость каждого из них в полтора-два миллиона долларов. Что же касается всего гарнитура в целом, с учетом его исторической ценности, то даже эксперты не берутся назвать точные цифры. В любом случае, речь идет о десятках миллионов долларов. Именно поэтому находившийся в Голландии на реставрации гарнитур был застрахован владельцем в одной из ведущих мировых страховых компаний. Точная страховая сумма не разглашается, однако, судя по беспрецедентным мерам безопасности, которые предприняты по требованию страховщика, она огромна. Несмотря на ореол секретности, которым окутана транспортная операция, будем надеяться, что нам вместе с вами удастся увидеть исторический момент возвращения «Веры», «Надежды» и «Любови» на родину…

– Это безобразие! Пропустите! У нас есть пропуска!

– Стойте! Сюда нельзя! Это закрытая зона безопасности! – раздались вопли, и группа регионального канала вынуждена была прекратить съемку.

Скандал разгорелся из-за того, что другие группы тоже хотели прорваться на балкон. А это было запрещено, и исключение сделали только для «своих»…

123

Степан Дубов доел в темноте бутерброды, скомкал обертки с самолетиками и бросил их в пластиковую урну. После чего доложил:

– Готов к труду и обороне, шеф!

Логинов, разглядывавший сквозь камеру летное поле, буркнул:

– Молодец!.. – Какое-то время он думал, потом решительно повернулся: —Раздевайся пока!

– Что?..

– Как половой партнер ты мне не интересен, Степа! – сказал Логинов, направляясь к двери. – Я тебе сейчас просто форму принесу!

Несколько минут спустя Логинов вернулся с комплектом униформы техперсонала: комбинезоном и кепкой. Дверь он оставил приоткрытой, чтобы падал свет, и сказал:

– А ну-ка прикинь!..

– Это че, уборщиков?.. – поморщился Дубов, разглядывая синие доспехи.

– А ты что думал, я тебе китель начальника «Аэрофлота» принесу?..

124

– Работаем, Кирилл! – быстро сказала ведущая регионального канала. Камера схватила и провела кортеж, на большой скорости пронесшийся к служебным воротам аэропорта. В конце «проезда» оператор остановился на ведущей. Та проговорила: – Вы только что видели, как благополучно вернувшийся на родину гарнитур императрицы Елизаветы под надежной охраной вывезли из аэропорта! Маршрут кортежа является тайной, так что мы можем только догадываться, каким путем «Вера», «Надежда» и «Любовь» отправятся в Алапаевск. Именно сегодня, в день юбилея родного города, возвращенные на родину сокровища смогут увидеть земляки Михаила Равиковича! Как заявил накануне меценат, он считает, что это послужит делу укрепления духовности и возрождения Великой России!

125

– Я готов, шеф! – сообщил Дубов.

Логинов окинул его критическим взглядом и кивнул:

– Пойдет… Только лицо попроще, Степан. А то у тебя вид принца, переодевшегося в нищего.

– Да ладно, все нормально будет, шеф… Это я просто еще не в образе.

– Ну смотри, Качалов… Вопросы есть?

– Нет.

– Запись с физиономией Тоцкого еще раз посмотришь?

– Я запомнил, шеф.

– Ладно, тогда пошли…

Несколько минут спустя начальник смены службы безопасности уже подсадил Дубова к водителю самоходного трапа. Того самого, который вскоре должен был обслуживать специальный рейс из Амстердама…

126

– Снято! – сказал оператор.

Ведущая прикрылась ладошкой и дважды зевнула. Другие группы тоже заканчивали съемку. Сворачивались телевизионщики быстро, и никто из них уже не обращал внимания на летное поле. А там началось самое интересное.

С другой стороны к самолету подъехал большой джип без опознавательных знаков. Из него вышло несколько человек. Это были сотрудники московского охранного агентства. Они поднялись на борт и предъявили документы. Только после этого их пропустили в хвостовой салон.

Там находились представители страховщика и известной голландской ювелирной фирмы, выполнявшей косметическую реставрацию. В кортеже из аэропорта вывезли копию гарнитура. Обязательное наличие ее было одним из условий договора страхования. Подлинный гарнитур до сих пор находился на борту.

Его передача сопровождалась целым рядом юридических тонкостей. Когда с ними наконец покончили, представитель охранной фирмы пристегнул к руке наручником специальный титановый кейс. Наличие его, а также технические параметры и конструктивные особенности чемоданчика также были специально оговорены страховщиком. В частности, кейс имел встроенный радиомаяк, который могла засечь система глобального наблюдения КОСПАС-САРСАТ.

Требование было не излишним. Ведь в Алапаевск гарнитур отправляли кратчайшим путем, на вертолете, над горами. Представитель фирмы-страховщика сошел по трапу следом за сотрудником охранного агентства с кейсом и сел в джип. Машина тронулась с места и направилась в дальний конец аэродрома, где стоял готовый к взлету «Ми-24».

Только после этого у самолета притормозила черная «Ауди» с тонированными стеклами. Из нее с чемоданчиком в руке вынырнул Андрей Тоцкий. Пару минут спустя он уже входил в хвостовой салон. Представитель ювелирной фирмы с улыбкой поднялся ему навстречу:

– Рад приветствовать вас, Андрэ!

– Здравствуйте, Гуус! Как долетели? – протянул руку Тоцкий.

– В моем возрасте длинные перелеты уже не доставляют того удовольствия, что раньше! Теперь мне и короткие дистанцию даются с трудом! – вздохнул голландец, устало проведя рукой по кудрявой седой шевелюре.

– У меня есть средство, которое сделает ваш обратный перелет не таким утомительным! – улыбнулся Тоцкий.

Воровато оглянувшись, он положил на столик перед собой чемоданчик и открыл кодовые замки. Крышка поднялась, но за ней голландцу не было видно содержимого. Тоцкий снова улыбнулся, потом жестом фокусника извлек из кейса бутылку:

– Армянский, настоящий, пять звездочек! Тот самый, что так любил сэр Винстон Черчилль!

– О, Андрэ! – воскликнул Гуус, с благоговением принимая бутылку. – Вы не забыли?..

– Я никогда ничего не забываю! – скромно ответил Тоцкий. – Надеюсь, и вы не забыли о нашей устной договоренности!

– О, как можно? Все в порядке, Андрэ!

Поставив бутылку, голландец стыдливо отвернулся. Пока он выуживал из своих брюк небольшой футляр, воспитанный Тоцкий делал вид, что с увлечением рассматривает обивку кресла. Наконец голландец оправил одежду и сказал:

– Вот!

В футляре блеснул гарнитур императрицы – кулон, брошка и перстень…

127

Логинов пристально смотрел на экран камеры. Его лицо было хмурым. Ситуация выглядела довольно странной. Несколько минут назад от прибывшего из Амстердама самолета с воем, мигалками и прочими атрибутами к служебным воротам умчался кортеж с драгоценностями императрицы. Только вот Дубов среди людей, поднимавшихся на борт, Тоцкого почему-то не заметил…

Некоторое время назад к самолету без всякой помпы подкатил огромный джип. В нем народа было намного меньше, но среди тех, кто взошел по трапу, Тоцкого тоже не оказалось. Наконец Логинов увидел, что джип отъехал, и тут же связался со Степаном:

– Ну что, его точно не было?

– Нет.

– Ты уверен? – уточнил Логинов.

– Да!

Тут Виктор слегка растерялся. Равикович не стал бы звонить Тоцкому лично просто так. И речь в их разговоре явно шла о встрече самолета из Амстердама. А Тоцкий на борт до сих пор так и не заявился…

128

Андрей Тоцкий быстро осмотрел гарнитур. Потом негромко спросил:

– Надеюсь, условия конфиденциальности соблюдены?

– Можете быть уверены, Андрэ! – с легкой обидой ответил голландец. – Наша фирма существует уже пятьсот лет, и мы дорожим своим именем. Об этой копии в Нидерландах знают только два человека: я и мой брат!

– Тогда примите это в качестве компенсации! Для вашего брата! – произнес Тоцкий и выудил из кейса еще одну бутылку.

Голландец невольно рассмеялся:

– Да у вас там настоящий винный погреб!

– Увы, это все! – сказал Тоцкий.

После этого он быстро положил в опустевший кейс футляр с копией гарнитура императрицы Елизаветы и закрыл замки. Вздохнув, Андрей с сожалением произнес:

– Очень приятно общаться с вами, но вынужден откланяться! Удачного перелета и привет вашему уважаемому брату!

– Всего наилучшего, Андрэ! Мое почтение господину Равиковичу! Наша фирма всегда к его услугам! Триста шестьдесят пять дней в году, двадцать четыре часа в сутки! Мы открыты для него в любое время!

– Я обязательно передам ваши слова Михаилу Андреевичу, Гуус!

129

Откуда-то из света прожекторов к самолету вдруг скользнула одинокая представительская машина. Логинов чуть отрегулировал увеличение и узнал обводы «Ауди А8» – любимой машины российских депутатов.

– Новый объект! – сообщил Дубов Логинову.

– Вижу!

Несколько секунд спустя Степан доложил:

– Это он, шеф!

– Так… Охрана?

– В машине только водитель. Он поднимается сам! В руках кейс…

– Принял! – быстро проговорил Логинов.

Он невольно потянулся за сигаретами, но спохватился, что у темного окна курить нельзя. Тоцкий наконец-то появился на борту. Причем, судя по звонку самого Равиковича и мерам предосторожности, миссия у него была очень важной.

– Черт!.. – негромко проговорил Логинов.

Он бы сейчас многое отдал за то, чтобы иметь возможность в ближайшие часы «слушать» Тоцкого. Но слишком сильной была служба безопасности Равиковича. Наверняка любого посетителя олигарха предварительно «прозванивали». А если «жучок» обнаружат, то Тоцкий, скорее всего, скоропостижно утонет в ванной – на всякий случай. След оборвется, а Равикович насторожится…

– Так что? – спросил Дубов. – Работать, шеф?

Тоцкий в любой момент мог сбежать обратно по трапу к своей «Ауди». И Степан должен был знать, что ему делать, чтобы успеть подготовиться.

– Работать! – сказал Логинов. – Только пассив! И на кейс!

Если Дубов чему-то и удивился, то высказывать этого не стал.

– Принял, шеф! – ответил он.

130

– На левый нажми! – услышал Андрей Тоцкий, едва вынырнув из самолета.

Тоцкий посмотрел вниз. У самоходного трапа суетился человек в униформе аэропортовского техперсонала. Андрей, небрежно размахивая кейсом, сбежал по ступенькам. Внизу заглядывавший под трап техник невольно преградил Тоцкому дорогу. Тот притормозил и кашлянул.

– Извините, пожалуйста! – подался в сторону человек в униформе.

Сделал он это так поспешно, что даже слегка задел кейс Тоцкого. Тот воспитанно улыбнулся:

– Ничего! Все в порядке!

Сногсшибательная карьера, которую Андрей сделал у Равиковича, привела к тому, что на обслуживающий персонал он привык смотреть как на муравьев. Едва миновав техника, Тоцкий стер с лица улыбку и мгновенно о нем забыл…

Нырнув на заднее сиденье «Ауди А8», Андрей велел:

– Поехали!

И тут же вытащил телефон, чтобы перезвонить Равиковичу.

131

– Это я, Михаил Андреевич! Все в порядке!

– Хорошо, Андрей!

Это был весь разговор, который Логинову сбросили на телефон. Несмотря на такую лаконичность, вернее, именно благодаря ей Логинов был уверен, что напал на нечто очень важное. Именно поэтому, несмотря на ночное время, он решительно набрал номер замдиректора ФСБ.

– Да!.. – сипло ответил тот.

– Прошу прощения, товарищ генерал! Это полковник Логинов!..

– Я понял… Что случилось?

– Пока ничего, но, боюсь, очень скоро случится…

– Давай по существу, полковник!

– С Мамоном нас, боюсь, опередили…

– Что?!

– Мамона, видимо, зачистили, товарищ генерал. Но я звоню не поэтому. Тоцкий только что поднимался с кейсом на борт специального самолета из Амстердама…

– Ну и что?..

– Это поручение ему дал лично Равикович! В общем, я боюсь, что он задумал какую-то грандиозную аферу с этими драгоценностями императрицы.

– Например?

– Например, их завтра похитят чеченцы, с которыми контактировал в Прибалтике Тоцкий. До границы тут всего ничего. Драгоценности опять уйдут за рубеж, Равикович получит страховку, а Россия – очередной болезненный удар по своей репутации…

– Подожди!.. – обеспокоенно произнес замдиректора. – Там ведь охрана будет нешуточная…

– Это понятно. Но я просто задаюсь вопросом: на кой эти драгоценности вообще понадобилось переть в эту тмутаракань? Для пиара? Так для пиара Равиковичу намного выгоднее было бы сразу выставить их в Грановитой палате и пиариться на их фоне прямо в Кремле! Извините, но в то, что Равикович сделал это из любви к землякам, как-то слабо верится… Охрана драгоценностей, конечно, поставлена серьезно. Только, если кто-то захочет, чтобы у него что-то украли, никакая охрана не поможет, верно?

– Так… – сказал замдиректора ФСБ. – То есть ты полагаешь, что Равикович нанял чеченцев, чтобы они выкрали драгоценности, а он получил страховку?

– Не полагаю, а предполагаю, товарищ генерал!

– Хрен редьки не слаще… Тогда нужно срочно предупредить все охранные структуры, задействованные в обеспечении безопасности драгоценностей…

– Боюсь, это бессмысленно, товарищ генерал! О всех изменениях мер безопасности тут же станет известно Равиковичу. То есть в принципе это ничего не изменит…

– И что ты предлагаешь?

– Самое правильное – под каким-нибудь благовидным предлогом отменить демонстрацию драгоценностей в Алапаевске и немедленно эвакуировать их отсюда в Москву! Только в этом случае можно будет гарантировать сохранность гарнитура императрицы Елизаветы!

– Твою мать, полковник!.. – выругался замдиректора. – Что значит эвакуировать? И как ты себе представляешь этот благовидный предлог? Ты что, с луны свалился? Тут начинаешь возвращать то, что явно украдено олигархами, и то сразу вой на весь мир поднимается: караул, произвол, топчут демократию и право на частную собственность! А здесь речь идет о драгоценностях, легально купленных Равиковичем! Он является их законным владельцем и вправе распоряжаться ими по своему усмотрению до объявленной передачи государству! Ты этого что, не понимаешь?

– Понимаю, товарищ генерал. Только я почти уверен, что все это блеф. Ничего государству Равикович передавать не собирается.

– Это, к сожалению, тоже его право, полковник… Поэтому эвакуация драгоценностей исключена. На это никто не пойдет.

– Ну тогда нам остается только привести в полную готовность наши службы в Алтайском крае и надеяться, что нам удастся вовремя понять, что именно задумал Равикович…

– Что ты подразумеваешь под приведением в готовность? Все службы в связи с визитом, юбилейными мероприятиями и привозом драгоценностей и так переведены на усиленный режим…

– Я имею в виду не местных. Нужно скрытно перебросить в Алапаевск алтайскую «Альфу» и привести в полную боеготовность региональный погранотряд. А я, со своей стороны, сделаю все, чтобы на этот раз Равикович не смог разыграть свою шулерскую комбинацию… Майор Дубов только что вроде бы присобачил на кейс Тоцкого «маяк».

– Что значит вроде бы?

– «Маяк» пассивный, в смысле активируется только по сигналу. Так что в работоспособности пока не убедились.

– Понял… Хорошо, я свяжусь с руководством УФСБ и пограничной службы. Будет что конкретное, сразу докладывай…

– Есть, товарищ генерал!

132

– Все нормально? – спросил Логинов, когда Дубов вернулся.

– Вроде да.

– Ладно! Тогда давай в темпе переодевайся. Попробуем нагнать Тоцкого и проверить, что получилось…

Несколько минут спустя Логинов с Дубовым торопливо вышли из здания аэровокзала и уселись в «Пассат». Дубов неодобрительно оглядел салон и сказал:

– Что за колымага, шеф? Секонд-хенд?

– Дареному коню в зубы не смотрят! – сказал Логинов и стартанул так, что Степан стукнулся затылком в подголовник.

– О, а движок вроде нормальный! – удивленно проговорил Дубов.

Форсированный мотор «Фольксвагена Пассата» и вправду оказался что надо. Угнаться за «Ауди А8», когда та имеет фору в несколько минут, задача не из легких. Но уже под самым Алапаевском Логинов машину с Тоцким настиг. Дубов, успевший в аэропорту засечь номер, глянул на экран камеры и сказал:

– Тормозите, шеф! Это они…

Логинов слегка сбросил скорость и велел:

– Сзади сумка, возьми и найди пульт, он на дне!

Степан перегнулся назад, взял сумку, вжикнул молнией и засопел, роясь в командировочных пожитках Виктора. Логинов увидел знак «Алатаевск 15» и раздраженно бросил:

– Что ты там возишься! Давай быстрее, они скоро свернут с трассы!

Дубов наконец вытащил пульт с небольшим дисплеем и потыкал пальцем в кнопки. Грузился мини-компьютер долго, но наконец ожил. На дисплее засветились координатная сетка и карта местности. Только после этого Степан активировал маячок…

– Ну? – спросил Логинов. – На месте или отпал на хрен в аэропорту?

На экране наконец замигала красная точка, и Дубов облегченно вздохнул:

– Все в лучшем виде, шеф! Ловкость рук, и никакого мошенничества!

– Ну тогда молодец! Выключай!

Сказав это, Логинов закурил. Его раздражение объяснялось усталостью, но Дубов это прекрасно понимал и не обижался. Степан быстро деактивировал маяк. Убедившись, что точка погасла, он отключил пульт. «Ауди» тем временем приблизилась к въезду в город.

– Странно… – сказал Логинов.

– Что странно?

– Резиденция Равиковича за городом, а они не свернули…

133

Поднялись чеченцы рано. Сразу после завтрака Умар услал куда-то на «Форде» Алу и Доку. Лайма поняла, что еду ей сегодня не принесут, оделась и вышла из своей комнаты.

Умар с незнакомым чеченцем, приехавшим с ним ночью, о чем-то негромко разговаривал на кухне. Едва послышались шаги Лаймы, разговор стих. Девушка вошла и поздоровалась.

Умар кивнул:

– Здравствуй!

Второй чеченец сидел возле окна, из которого просматривался двор с «КамАЗом». В его руках был короткоствольный автомат Калашникова. Он просто кивнул Лайме, окинув девушку настороженным взглядом.

Та прошла к столу, взяла тарелку и наложила в нее всего, что попалось под руку. После чего вернулась к себе. И тут же Лайма включила свой хитрый приемник.

– …попробуем закачать «камазовской» помпой, – раздался в наушниках голос незнакомого чеченца.

– А если у нее высоты подъема не хватит?

– Попробуем «зиловской». А нет, ведрами перегрузим…

Лайма вздохнула. Она рассчитывала услышать что-нибудь важное, а речь шла о «КамАЗе». Машины девушку сейчас интересовали меньше всего. Главный вопрос заключался в том, как Лечи собирается не выпустить ее из-под контроля…

134

«Ауди А8» черной блестящей тенью скользнула влево, на какой-то бульвар, и приблизилась к казино. Логинов насторожился, но машина проехала дальше, пересекла перекресток и свернула к двухэтажному зданию со светящейся вывеской «Венеция».

Чуть ниже шла дублированная по-английски надпись «Готель-бар-ресторан». Под названием светились пять звездочек. Логинов притормозил и свернул на перпендикулярную улицу, тут же остановившись. Судя по архитектуре, изначально здание «Венеции» было предназначено для общепита и представляло собой двухэтажную столовую-кулинарию. После приватизации второй этаж переоборудовали под гостиницу, а первый – под бар и ресторан.

– Странно, – снова сказал Виктор.

В этот момент автоматические ворота поползли в сторону, и «Ауди» скользнула во внутренний двор «Венеции». Дубов пожал плечами:

– Что странного? Пятизвездочная гостиница для нормальных людей, с джакузи… А мы, шеф, где ночевать будем?

– Угадай с трех раз, Степан.

– В машине?.. – вздохнул Дубов.

– Точно. Все равно кому-то нужно тут торчать. Так что бдим по очереди, Степа!

Дубов посмотрел на часы и сказал:

– До утра всего ничего. Я сам подежурю, шеф! В самолете отвалялся…

– Спасибо! – зевнул Логинов. – Ох, рано встает охра…

На этих словах Виктор и отключился.

135

За дверью раздались шаги, Умар коротко постучался и вошел. Прикрыв за собой дверь, он спросил:

– Ну как ты?..

– Я готова! – кивнула Лайма.

Умар похотливо ухмыльнулся и быстро оглянулся на дверь. Однако взгляд на часы отрезвил чеченца. Вздохнув, он прошел к столу и выложил на него рацию.

– Проверь! Связь будем держать по ней!

Лайма протянула руку к рации, включила ее и проговорила:

– Раз! Раз…

Ее слова эхом отозвались в кармане Умара.

– Все в порядке! – сказал он.

Лайма кивнула и положила рацию на стол. В этот момент в ее голове вдруг промелькнула какая-то мысль, но Атгериев сбил ее:

– Если радиосвязи не будет, запасной канал – мобильные телефоны! Ты аккумулятор зарядила?

– Зарядила! – кивнула Лайма. – Только толку с этого?.. Федералы при терактах мобильную связь обычно вырубают…

– Не успеют! – улыбнулся Умар. – Мы все сделаем очень быстро. Главное, чтобы ты не промахнулась…

– Я не промахнусь, Умар!

– Ну тогда мы уже сегодня отметим нашу удачу! Отвезет тебя Доку, на такси. И он же заберет…

– А когда я получу оставшиеся деньги?

– Когда мы встретимся… – как-то презрительно улыбнулся Атгериев-младший.

– В чем дело?.. – спросила Лайма.

– Просто… – оглянулся на дверь Умар и вдруг перешел почти на шепот: – Я не должен тебе этого говорить, но… ты не такая, как все! Если ты согласишься уехать со мной, я тебя озолочу! Ты будешь купаться в роскоши, как какая-нибудь графиня, Лайма!

Девушка, словно бы в сомнении, проговорила:

– Вообще-то мужчинам верить нельзя, но… тебе мне почему-то хочется верить, Умар.

Чеченец подошел к Лайме и взял ее за голову:

– Я тебя не обману! Только сделай все как надо!

Тут Умар наклонился, чтобы поцеловать девушку. Та изобразила, что это доставляет ей удовольствие. Становиться наложницей Умара или кем там он предложит она, конечно, не собиралась. Но вот деньги Лайме были нужны. По-настоящему большие деньги, с которыми она могла бы уехать за тридевять земель и гарантированно исчезнуть из поля зрения и чеченцев, и прибалтийских спецслужб, и вообще всех, кто мог опознать в Лайме Лайму.

Она собиралась наконец зачеркнуть свое прошлое и начать жизнь с чистого листа. Но для этого нужно было пережить сегодняшний день. И Лайма спросила:

– А что у нас конкретнее по целям?

– Сейчас расскажу… – тряхнул головой Умар.

136

Методы краткосрочного отдыха, которые используют сотрудники спецслужб, не изменились со времен Штирлица. Это техника шагнула далеко вперед, а методы аутотренинга остались прежними. Логинов мгновенно уснул по той же технологии, что и Штирлиц, только «будильник», в отличие от знаменитого штандартенфюрера, заводить не стал. Вместо будильника у Виктора был бультерьер Дубов.

Спал Логинов абсолютно без сновидений, а потом вдруг проснулся. Едва открыв глаза, он увидел мелькнувшую в боковом зеркале фигуру. Виктор мгновенно встрепенулся: это был свернувший в какой-то двор Тоцкий.

– Почему не разбудил?.. – спросил Логинов, заводя машину, и только тут, повернув голову, вдруг увидел, что Степана в салоне нет.

Нехорошее предчувствие пронзило Логинова. Однако тут на звук двигателя из ближайшего двора выскочил Дубов. На ходу он застегивал ширинку. Логинов приглушенно выматерился, Степан прыгнул на сиденье и спросил:

– Что, шеф?..

– Тоцкого чуть не проворонили! – буркнул Логинов, трогая «Пассат» с места.

– Вот, блин, я ж только на секунду, прижало… – виновато пробормотал Дубов. – Не хотелось будить просто!

– Упустим, я тебе покажу просто! – раздраженно бросил Логинов, резко разворачиваясь.

«Пассат» свернул вправо, миновал «Венецию», расположенную на противоположной стороне улицы, и поравнялся с въездом в соседний двор. Тут Логинов увидел Тоцкого – тот, оглянувшись, свернул за дальний дом. Логинов доехал до следующего въезда и приказал:

– Давай за ним, а то машину сразу срисует!

Дубов быстро вынырнул из «Пассата», обежал его сзади, пересек проезжую часть и направился во дворы. Логинов на машине свернул за угол, миновал квартал и тут остановился. Теперь Тоцкому уйти было практически невозможно. Сзади его контролировал Степан, с этой стороны наблюдение вел Виктор…

Несколько секунд спустя из-за угла вдруг вынырнула белая «Нива». Не доезжая до «Пассата», она свернула во дворы. Прошла минута, за ней – другая, а Дубов все молчал, и Логинов вдруг почувствовал неладное. Он сам набрал Степана, но телефон того оказался вне зоны. Логинов помрачнел, быстро переложил пистолет в карман и направил «Пассат» во дворы.

Однако там он не увидел ни «Нивы», ни Тоцкого, ни Дубова. Только дворничиха возилась у дальнего подъезда…

Черное предчувствие овладело Логиновым. Он утопил педаль газа и рванул «Пассат» к «Венеции».

И тут Виктор вдруг увидел ногу. Она торчала из торцевого входа в подвал одного из домов. Логинов резко затормозил и выскочил из машины.

Бросившись к подвалу, он увидел, что Степан Дубов лежит на лестнице в нелепой позе пьяного. Быстро оглянувшись, Виктор метнулся к Степану и приподнял его. В этот миг за углом дома вдруг послышались быстрые приглушенные шаги.

Виктор резко развернулся и сунул руку за пистолетом. Но выхватить его он так и не успел, потому что Дубов вдруг вцепился в его запястье и крикнул:

– Шеф!..

137

– Не перепутай зажигательный патрон, – сказал Умар.

– Не перепутаю… – поджала губы Лайма.

В этот момент за дверью послышались торопливые шаги. Незнакомый Лайме чеченец позвал:

– Умар!.. Машина какая-то!

Умар Атгериев тут же выскочил из комнаты. Впрочем, тревога оказалась напрасной. В этот самый момент у Умара отозвался мобильный. Тот быстро приложил его к уху:

– Да! Хорошо, сейчас!.. Доку приехал! – крикнул он Лайме. – Собирайся!

Вскоре в ворота зарулила «девятка» с шашечками. Из нее выбрался Доку. Умар заглянул в комнату Лаймы. Та уже вытащила из шкафа и поставила у стола снайперскую винтовку. Даже со сложенным прикладом СВДС имела в длину больше метра, так что скрытно носиться с ней было практически невозможно. Но выход нашли: в Алапаевске имелось художественное училище, и его учащиеся таскали свои мольберты в чехлах. Именно в такой чехол, только побольше, Лайма и положила винтовку…

Надев курточку, девушка в последний раз оглянулась в комнате. Умар истолковал это по-своему и негромко сказал:

– Да не жалей ты о своем барахле! Я тебя от кутюр одену…

– Ловлю на слове! – кокетливо улыбнулась Лайма, натягивая перед зеркалом берет – именно в них предпочитали ходить учащиеся худучилища.

Головной убор здорово преобразил Лайму, в один миг она словно бы сбросила десяток лет. Умар тут же засопел, придвигаясь к ней поближе. Однако Лайма мгновенно смахнула наивную улыбку с лица, шагнула к столу и закинула чехол с СВДС на плечо:

– Я готова!

138

Логинов рванул руку сильнее и… проснулся.

– Твою мать!.. – тряхнул он головой. – Я что, кричал?..

– Да не очень, – сказал Дубов.

– С этой работой точно когда-нибудь на дурку попадешь, – потер виски Логинов. – Надо было нам, Степа, к олигархам идти, в охрану. Сейчас бы в пятизвездочных гостиницах в номерах с джакузи дрыхли…

– Да ладно, шеф, полжизни без джакузи обходились, другую тоже как-нибудь перекантуемся.

– Да ты философ, Степан…

– А кем я еще с моей зарплатой могу быть?..

– Логично! – сказал Логинов, окончательно просыпаясь. – Ну а как обстановка?..

– Без изменений. Пост сдал! – сказал Дубов и потянулся к дверце. – Пойду где-нибудь во дворе удобства поищу…

139

Такси с Лаймой и Доку выехало со двора. Умар перезвонил Алу и спросил, как обстановка. Тот сообщил, что все в порядке. После этого Умар позвонил Лечи. Все было уже обговорено сто раз, так что разговор был совсем коротким. Умар сказал, что у него все готово. Лечи пожелал брату удачи.

– Муса! – крикнул Умар, отключив телефон. – Давай в машину!

Муса, спрятав оружие под полой спецовки, вынырнул на улицу, быстро прошел к «КамАЗу» и забрался в высокую кабину. Двигатель рыкнул и загудел, прогреваясь.

«КамАЗ» принадлежал управлению водоканализационного хозяйства Октябрьска. Водитель ставил его во дворе своего дома, а жил он, как установил Муса, сейчас один, поскольку жена с детьми куда-то уехала. Этим-то и воспользовались террористы. «КамАЗ» угнали, труп водителя надежно спрятали. Может, его уже и начали искать на работе, но в милицию заявили вряд ли: водитель, как установил тот же Муса, имел привычку шибко напиваться…

Конечно, риск существовал, но совсем небольшой: до старой пожарной части езды было всего ничего. И не по главным улицам, а по второстепенным. Но поскольку исключить встречи с милицией совсем было нельзя, Умар привел пистолет с глушителем в полную боевую готовность.

Вскоре «КамАЗ» с голодным урчанием вынырнул на улицу и направился в сторону старой пожарной части…

140

– Бомжи проклятые! Семьи попропивали, а теперь обсыкаете все! – услышал Логинов и быстро повернул голову. – Милиции на вас нету, все олигархов охраняеть, будь они неладны!

Степана Дубова, выскочившего из двора, с метлой в руке преследовала дворничиха. Орала она на утренней улице так, что Логинов понял: надо сматываться.

Он тронул «Пассат» с места, доехал до угла и повернул. Дубов вскоре показался на противоположном тротуаре, посмотрел влево-вправо и перешел дорогу. Плюхнувшись на сиденье, Дубов возмущенно сказал:

– Нормально?.. Ради них уродуешься, так они тебя еще и метлами!

– Не стони! – сказал Логинов, быстро трогая машину.

Дубов вздохнул:

– Да я не стону, шеф… Жрать просто хочется!

С едой вопрос решили просто. Логинов объехал квартал, свернул и остановился так, чтобы сквозь сетчатый забор какой-то бойлерной можно было наблюдать за воротами «Венеции». Убедившись по сигналу маячка, что кейс находится по-прежнему в гостинице, Логинов отправил Дубова за провиантом.

Несмотря на раннее время, вернулся тот довольно быстро, с большим пакетом и подобревший. Нырнув на заднее сиденье, Дубов щелкнул выкидным ножом и зашуршал обертками.

– Ну и что там у нас в меню? – спросил Логинов.

– Извините, шеф, если оскорблю ваши изысканные вкусы, но суши с японскими глистами у меня нет.

– А что есть?

– Батон подмосковный две штуки, колбаса докторская полкило, огурец тепличный, вялый, как член судьи конституционного суда, вода минеральная «Горно-алтайская». Устраивает?

– Вообще в это время суток я предпочитаю капуччино, Степан. С круассанами.

– И это правильно, шеф! Мне больше достанется! – ничуть не расстроился Дубов и энергично заработал челюстями.

– Э-э! Я пошутил! – покосился в зеркало Логинов. – На меня тоже рассчитывай, Степан!

141

Старая пожарная часть бывшего Советского района Алапаевска располагалась совсем неподалеку от частного дома, в котором жили Умар Атгериев с сообщниками. Недавно пожарная часть переехала: на деньги Равиковича в другом, более удобном месте построили гаражи и административное здание.

Теперь старая часть использовалась как ремонтная база: пара автослесарей проводила ТО и чинила давно выработавшие свой ресурс пожарные автомобили, другая бригада латала такое же негодное оборудование – помпы, лестницы и прочий металлолом.

Алу давно наблюдал за этим объектом. В это утро Умар дал ему «Форд». Алу припарковался неподалеку и вытащил из бардачка бинокль. Наблюдал он за старой пожарной частью около пяти минут.

Потом боевик вытащил телефон и позвонил Атгериеву-младшему.

– Да!

– Все как всегда!

– Машина на ходу, разбирать не начали?.. – быстро спросил Умар.

Вопрос касался пожарного варианта на базе автомобиля «ЗИЛ-131». Его еще вчера загнали на ТО, но автослесари по-прежнему возились с дизельным, не первой свежести «двести пятьдесятым» «Мерседесом» начальника городского управления МЧС.

– Нет, – доложил Алу.

– Тогда все. Жди! Если что, перезвонишь!

142

– Слушаю, товарищ генерал!

– Ну что у тебя, полковник?

– Следим за Тоцким, он ночевал в городе, а не в резиденции Равиковича…

– Понятно! Больше ничего?.. – как-то настороженно спросил замдиректора.

– Никак нет… А что, что-то случилось?

– Да вроде нет… Но ночью вышла какая-то подозрительная история на заводе взрывчатки в Октябрьске. Это километров двести на север края…

– Что за история? – быстро спросил Логинов.

– Весь караул в составе пяти человек, по предварительным данным, отравился метиловым спиртом. Проще говоря, нажрались паленой водки. Причем с директором завода во главе.

– И что, никого не удалось спасти? – быстро спросил Виктор.

– В том-то и дело.

– А… взрывчатка?

– Вроде все на месте. В смысле все печати целы и все такое… В общем, следственная группа пока считает, что это несчастный случай. Но я послал наших, из УФСБ, проверить…

– Так следственная группа что, не могла сразу вскрыть печати и пересчитать брикеты?

– В том-то и дело, что взрывчатка жидкая, хранится в емкостях, и так просто ее не пересчитаешь! Тем более что директор завода погиб, а все эти тонкости знал только он…

– Понятно, товарищ генерал, – хмуро сказал Логинов. – Печати, конечно, печатями, но… Надо бы срочно дать команду ГИБДД, чтобы они тщательно проверяли все машины с цистернами и вообще с любыми емкостями, вплоть до пластмассовых канистр…

– Не один ты такой умный, полковник, – сухо сказал генерал. – Команду об этом уже дали.

– А алтайскую «Альфу» в Алапаевск перебросили?

– Быстрый какой! У них там на весь край два вертолета и те плотно задействованы во всех этих юбилейных мероприятиях. Так что «Альфа» едет на автобусе. Часа через полтора прибудет.

– Ясно, товарищ генерал…

– Ну если ясно, тогда до связи!

– Что? – спросил Дубов, когда Логинов отключился.

– Ничего хорошего… На севере края караул нашли мертвый на заводе жидкой взрывчатки. Метиловый спирт… Пропажи пока не обнаружили, но… Но что-то все это подозрительно одно к одному сходится! Включай маячок, Степа!

143

– Ты где?.. – спросил Умар, позвонив Алу.

– За пустырем!

– За каким пустырем?.. – спросил Умар.

– Ну за домом, который строится…

– А-а… Вижу. Сейчас подъедем!

Чуть наискосок напротив старой пожарной части реконструировали какую-то старую облезлую четырехэтажку. Территорию обнесли забором, однако строительство почему-то заглохло, так что и от самого забора теперь остались только фрагменты. Именно за одним из них и спрятал «Форд» Алу.

«КамАЗ» обогнул зияющий черными проемами окон дом и подъехал к иномарке. Тормоза пронзительно ухнули. Умар знаком велел Алу подняться в кабину. Под рокот двигателя «КамАЗа» Алу в двух словах обрисовал обстановку на объекте. Умар и Муса по очереди осмотрели здание бывшей пожарной части в бинокль.

После этого боевики окончательно согласовали план нападения. Алу вернулся в «Форд» и тронул машину с места. Вслед за ним двинулся и «КамАЗ». Пару минут спустя «Форд» припарковался у широких ворот.

Алу выбрался из машины и направился к распахнутой настежь створке. Из просторного – на несколько машин – гаража доносились маты. Алу приблизился к стоящему над смотровой ямой «Мерседесу». Автослесари заметили визитера, но никак не отреагировали.

– Твою мать, левее, Вася!

– Да не идеть ни хрена, кожух надо снимать, Петрович!

– Какой, на фуй, снимать! Левее, я грю! Левее, мать его ети!

– Извиняюсь, мужики! – поздоровался Алу.

Автослесари продолжили материться. Алу это вполне устраивало. Он посмотрел на внутренние двери гаража. Из-за них доносились стуки и приглушенные голоса. Алу снова поздоровался и сказал:

– Мне бы машину посмотреть! Подождать?

Ответом ему была тишина, в смысле тот же матерный разговор на тему: «тудыть его налево». В этот момент к пожарке подкатил «КамАЗ». Тормоза ухнули, швырнув в ворота облачко пыли.

Один из слесарей, тот, что торчал в яме, сказал:

– Кого еще хрен принес? Нанялись, что ль?..

В этот момент в гараж друг за другом нырнули Умар с Мусой. В тот же миг Алу выхватил пистолет и ткнул его в голову ближнего слесаря:

– Не дергайся, козел! В яму, быстро! А ты тихо там сиди! Под стенкой, чтоб я видел!

144

– Здесь? – спросил Доку.

– Да, у двора, – кивнула Лайма.

Молодой чеченец направил «девятку» к арке. Из всех нохчей он был, пожалуй, самым симпатичным. Не как мужчина, а как человек. Но в волчьей стае Доку был обречен…

Впрочем, едва выбравшись из машины, Лайма о Доку сразу забыла. Девушка вдруг испытала то же чувство, что и в Прибалтике перед встречей с Лечи Атгериевым.

За ней кто-то следил. Но кто?..

Лайма кивнула Доку и поправила чехол с винтовкой на плече. Повернувшись, она заправила за ухо черную прядь и с рассеянной улыбкой оглянулась по сторонам.

– Девушка, вам помочь?.. – вдруг спросил один из двух проходивших мимо по тротуару парней.

Его голос стеганул по нервам Лаймы, но вида она не подала. Все с той же рассеянной улыбкой Лайма посмотрела на парней. Высокие, крепкие, в кожаных куртках, но слишком молодые и наивные для сотрудников спецслужб.

– Спасибо, мальчики! Я уже пришла! – махнула головой Лайма.

– А телефончик? – не отставал парень.

– В другой раз, хорошо?

– А он будет?

– Обязательно!.. – заверила парня Лайма.

– Да пошли, опоздаем!.. – потянул за рукав парня друг.

Тот что-то крикнул на прощание издали, и Лайма даже повернула голову и вроде как кивнула, но на самом деле она даже не поняла, о чем речь. Лайма все это время незаметно оглядывалась по сторонам, пытаясь понять, откуда же за ней наблюдают. Однако так и не поняла…

145

Загнав второго автослесаря в яму, Алу присел за «Мерседесом» так, чтобы его нельзя было заметить, заглянув в гаражные ворота. Умар с Мусой в течение нескольких секунд уложили на пол тех, кто работал в мастерской. Потом из кабинета приволокли мастера рембазы.

Захват прошел без накладок. Автослесарей тоже отвели в мастерскую, «КамАЗ» загнали внутрь, ворота и двери заперли. В захваченном здании остались двое бандитов, Алу по приказу Умара отправился на «Форде» за остальными террористами.

Это было «пушечное» мясо – бандиты, умевшие только убивать. Их собрали по горам Чечни, где они прятались от властей, поскольку на счету каждого было не по одному кровавому злодеянию. Этот сброд привезли в Алапаевск в тайнике в фуре с фруктами-овощами и поселили в специально снятом доме без удобств. Несмотря на это, выходить на улицу днем боевикам было категорически запрещено. Ведра с нечистотами они выносили по ночам, а провизию им поставлял Алу.

Подъехав к воротам участка, он выбрался из машины и отпер калитку. Вскоре «Форд» был уже во дворе. Алу взбежал на невысокое крылечко и условным стуком побарабанил в дверь. Запор тихо щелкнул, дверь резко распахнулась. За ней Алу увидел прищуренные глаза одного из боевиков.

– Это я! – сказал Алу, входя внутрь дома. – Готовы? Выбрились все? Тогда собирайтесь! Сейчас подгоню «Баркас»!

146

Лайма нырнула в арку. Улица называлась Пушкинской, дома на ней были старые. Шаги девушки гулко отдавались под сводчатым потолком. Светлый прямоугольник света с закругленным верхом приблизился, и Лайма вынырнула во двор.

Двор тоже был старый, благоустроенный еще в прошлом веке. Теперь от благоустройства почти ничего не осталось. Лайма повернула влево. Ближний подъезд был снабжен кодовым замком, но определить код Лайма могла с первого взгляда. Ведь «кодовые» кнопки всегда блестят от постоянных касаний.

Замок щелкнул, Лайма, придержав винтовку, нырнула в подъезд. Дом был пятиэтажный, лифта в нем не имелось. Лайма поднялась по истертым ступеням к окошку, поставила винтовку и подалась к пыльному стеклу.

Тот, кто следил за ней, должен был появиться во дворе. По-любому…

147

«Баркас» был микроавтобусом с обводами «Чайки», выпускавшимся еще в бывшей ГДР. Документов на ТО, как и новых номеров, у него не было, так что доехать на этом чуде техники можно было только до первого инспектора ГИБДД. Зато и купил его Алу на местном авторынке за несколько сотен долларов, вроде как на запчасти.

Пока боевики собирались, Алу прошел в сарай и завел движок «Баркаса». Прогрев его, боевик вывел микроавтобус на улицу и остановил возле дома. Ходовая подозрительно стучала, но доехать нужно было всего лишь до пожарной части. Вызвав на улицу самого грамотного из боевиков, бывшего водителя, Алу проинструктировал его насчет особенностей управления «Баркасом».

После этого чеченцы в темпе погрузились в салон и покинули двор. «Форд» ехал впереди, накренившийся на один бок «Баркас» громыхал сзади.

148

Наверху, на втором этаже, отворилась дверь, звякнули ключи. Лайма украдкой оглянулась. Из квартиры выходила пожилая тумбообразная тетка. Девушка вновь припала к окну.

Тетка заперла дверь и начала спускаться. Шаги приблизились и затихли. Тетка, видимо, ждала, что Лайма обернется, но так и не дождалась.

– Девочка! Ты что здесь делаешь?.. – наконец услышала Лайма.

Голос был ужасно противный, какой-то хрипло-фальцетный.

– Натуру выбираю, тетенька, – голоском Красной шапочки проговорила Лайма. – У нас урбанистический пейзаж!

Повернуться Лайма так и не повернулась. Тетка засопела, переступила с ноги на ногу и наконец двинулась восвояси, все же пробурчав напоследок:

– В другом подъезде пейзажи выбирай!

– В другом, тетенька, я не могу, я вашего соседа жду!

– Соседа она ждет… А потом бутылок с окурками полно… Вот бог дал соседей… – бормотала тетка, спускаясь вниз.

Лайма продолжала смотреть во двор. Тетка вскоре нырнула в него, и Лайма ее неплохо рассмотрела. А вот того, кто за ней следил, нет. Потому что во двор за Лаймой так никто и не вошел…

– Что за черт?.. – пробормотала Лайма.

В том, что за ней кто-то следил на улице Пушкина, она не сомневалась. Однако этот «кто-то» оказался осторожен и во двор не сунулся. Лайма нахмурилась, на ее переносице обозначилась складка.

Объяснение могло быть одно. Тот, кто за ней следил, не сунулся во двор потому, что знал, куда направилась Лайма…

– Ладно… – выдохнула девушка.

При этом в ее взгляде промелькнуло нечто вроде торжества. Именно такое выражение возникает в глазах охотника, когда он вдруг нападает на волчий след.

Лайма быстро закинула винтовку на плечо и сбежала по лестнице вниз. Выйдя из подъезда, она повернула направо и двинулась к соседнему дому. Проходя мимо арки, девушка окинула ее пристальным взглядом, но ничего подозрительного ни в самой арке, ни на улице Пушкина не увидела.

Соседний дом располагался перпендикулярно тому, в который заходила Лайма. Или это был даже один и тот же дом в виде буквы Г. Значения это не имело. В нужном подъезде кодового замка не было, только зияющий проем.

Лайма вошла и поднялась по истертым ступеням на пятый этаж. Здесь она немного задержалась, после чего бесшумно скользнула к ходу на чердак. Чердак как бы был закрыт, однако в прошлый раз с нехитрым запором Лайма справилась без труда. На этот раз все прошло еще быстрее.

Девушка нырнула в темный зев люка. Притворив низкую дверцу, она вдруг замерла. Из дальнего угла чердака доносились приглушенные шорохи…

149

У перекрестка, в паре километров от городского дворца культуры, стояла машина ГИБДД. Перекресток был большой, здесь сходилось несколько дорог. Один инспектор сидел в машине, второй топтался с жезлом поблизости.

Со стороны частного сектора послышался простуженный вой. Чуткий слух инспектора сразу уловил его. Инспектор быстро повернулся. Большегрузным автомобилям въезд в центр был запрещен. Так что если это была фура, везущая на рынок фрукты-овощи, это сулило экипажу неплохой улов…

Инспектор даже перехватил жезл поудобнее. Однако из-за поворота показалась вовсе не фура, а пожарная машина. Инспектор вздохнул. В этот момент с другой стороны к перекрестку приблизился грузовик-«бычок» с белыми пластмассовыми емкостями в кузове.

Инспектор тут же позабыл о пожарной машине и шагнул наперерез «бычку». Выразительным жестом он велел водителю перестроиться и припарковаться у патрульной машины. Второй инспектор ГИБДД уже выбирался из нее.

Ведь всем постам было дано указание тщательно проверять наливные грузы в любом виде. И в случае любых сомнений или отсутствия документов задерживать перевозящие их транспортные средства и немедленно докладывать об этом по команде…

150

Лайма замерла. Шорохи от окна чердака повторились, за ними послышалось воркование. Девушка облегченно вздохнула. Заблокировав дверь изнутри, она направилась в глубь чердака. Насторожившие Лайму голуби заворковали громче, потом, ударяясь крыльями о проем чердачного окна, друг за дружкой выпорхнули на улицу…

Лайма на всякий случай осмотрела темные углы. Больше ни единой живой души на чердаке не оказалось. И девушка в темпе оборудовала себе позицию. Чердачные окна выходили на городской дворец культуры. У служебного входа стояли автобусы и несколько легковушек. За углом курила стайка девушек в национальных костюмах. На площади перед главным входом тоже было довольно людно.

Через полчаса во дворце должен был начаться «фестиваль-марафон» художественной самодеятельности, приуроченный ко дню двухсотлетия Алапаевска. Закончиться фестиваль должен был под вечер, выступлением знаменитой столичной группы «Сказки» и красочным фейерверком.

Однако Лайма понимала, что до «Сказок» дело сегодня не дойдет. А вот фейерверк будет, и очень скоро. Причем организовать его должна была именно она.

Расчехлив винтовку, Лайма припала к прицелу. Перед центральным входом во дворец культуры была большая остановка общественного транспорта. За ней виднелся бульвар с чугунными литыми оградами. Светофор мигал зеленым глазом. Выстроившиеся в ряд машины нетерпеливо рычали, по «зебре» перед их хищно блестящими радиаторными решетками торопливо семенили к тротуару нарядно одетые люди.

Как говорили древние, каждому свое. «Отцам» Алапаевска – открытие выставки уникальных драгоценностей императрицы с богатым фуршетом. Работягам – бесплатный пригласительный на «фестиваль-марафон» с унылым буфетом…

Впрочем, Лайму народ интересовал мало. С тыльной стороны остановки, напротив центрального входа во дворец культуры, стояла рекламная тумба. Круглая. К трубе потоньше, выполнявшей роль стойки, была приварена сегментами труба толстая, на которую и лепили плакаты и объявления.

Но дело было не в них. Толстая труба возвышалась сантиметров на двадцать над тонкой. За ее срезом от находившихся на площади людей укрывался небольшой пакет. Именно этот пакет и рассматривала сквозь прицел Лайма.

Придумано, конечно, было неплохо. Один из людей Умара, видимо, забросил его наверх вечером. Конечно, если бы во дворце культуры выступал кто-то из высокопоставленных чиновников всероссийского масштаба, сотрудники ФСО этот пакет обязательно бы обнаружили. А так все было на месте…

Лайма отняла глаз от прицела и осторожно поставила винтовку.

За ней кто-то следил, но во двор не вошел. Умар готовил нападение на дворец культуры, но позицию Лайме предоставил выбирать самой, поскольку толком объект с высоты явно не изучал. А ведь должен был, если нашел место для пакета на рекламной тумбе…

Лайма оглянулась на дверь чердака, потом прошла на другую сторону дома. Через окошко она выглянула во двор. Там стояли четыре легковые машины. Лайма по очереди окинула их оценивающим взглядом, потом немного подумала и с прищуром посмотрела на зеленую «Ауди 80».

– Ладно… – одними губами сказала она.

И тут в глазах Лаймы вдруг промелькнула тревога. Она резко развернулась и даже присела. Несколько секунд девушка смотрела в сторону своей позиции, потом осторожно к ней приблизилась.

Ее глаза настороженно обшарили все подозрительные предметы. После этого Лайма осторожными движениями минера тщательно обследовала каждый из них. И только покончив с этим, она облегченно вздохнула.

Подавшись к окну, Лайма посмотрела на площадь перед дворцом. Людей там осталось мало, фестиваль должен был вот-вот начаться. Опоздавшие поспешно пробегали мимо тумбы к центральному входу.

Лайма включила рацию. Празднование начиналось. Только вот пойти оно должно было вовсе не по тому сценарию, который утвердила мэрия…

151

Наконец светофор загорелся зеленым. Пожарная машина тяжело тронулась с места и направилась к дворцу культуры. Машина ГИБДД и притормозивший сразу за ней «бычок» проплыли в боковом зеркале. Умар проводил их взглядом и облег-ченно вздохнул.

Останови их гаишники, их пришлось бы мочить. А место-то было людное. Но Аллах был на стороне террористов. Умар вытащил телефон, но звонить пока не стал.

План он помнил отлично. Всему свое время. Алу проехал еще один перекресток, потом остановился на светофоре и наконец свернул.

– Чуть дальше! – распорядился Умар.

Машина припарковалась у небольшого сквера. С другой стороны к нему примыкал цветочный рынок. Поверх ларьков проглядывала тыльная сторона здания городского дворца культуры. До него было рукой подать. Как доктор прописал, то есть Лечи…

Тут Умар, как было условлено, и позвонил. Лечи ответил, Умар сообщил, что они на исходной и готовы начинать. Лечи снова пожелал ему удачи. Умар поблагодарил и отключился.

После этого он связался по рации с Лаймой…

152

– Борз к Рыси! – наконец обозвалась рация.

Несмотря на напряженность момента, Лайма невольно ухмыльнулась. Умару Атгериеву тщеславия было не занимать. Позывной он себе взял соответствующий – «одинокий волк». Конечно, кто бы сомневался…

– Рысь на связи!

– Ты готова?

– Да!

– Тогда работай по первой!

– Приняла!

Лайма разговаривала, не вынимая рацию из внутреннего кармана расстегнутой куртки, – так было удобнее. Отпустив полу, она тут же припала к окуляру. Первый патрон в обойме был зажигательный.

Большой проблемы поразить цель не представляло. Главное, чтобы никто не догадался о выстреле, тем более не схлопотал рикошетом пулю. Поэтому Лайма не спешила.

Выстрел она рассчитала так, чтобы пуля отскочила от заваренной внутренней трубы и ушла через бульвар в сторону стройки. Теперь нужно было только подгадать момент, чтобы удар не заставил кого-то насторожиться…

Троллейбус наконец отъехал от остановки и чуть притормозил перед проводной «стрелкой». «Рога» мотнулись в сторону, блеснула вспышка, на дорогу посыпались искры. В этот миг Лайма и выстрелила.

Все находящиеся на остановке невольно посмотрели в сторону троллейбуса. Щелчка пули никто не расслышал, а если и расслышал, то толком ничего не понял, связав его с троллейбусом. Из тумбы разом повалил густой сизый дым. В нем едва заметно проглядывали языки пламени.

Народ дружно повернул головы. Трое патрульных милиционеров, топтавшихся перед входом, быстро двинулись в сторону остановки. Один из них вытащил рацию и что-то в нее проговорил…

153

– Рысь к Борзу! – обозвалась рация.

– На связи! – торопливо ответил Умар, даже упустив свой позывной.

– Первую отработала!

– Все в порядке?

– Конечно!

– Принял, Рысь! – закончил сеанс Умар и велел Алу: —Давай!

«ЗИЛ-131» заскрежетал изношенной коробкой и рывком тронулся с места. Когда он приблизился к углу сквера, Умар спохватился:

– Маяки!

Муса потянулся к тумблеру. На крыше огромной кабины завертелись синие проблесковые сигналы. Пожарная машина свернула. Слева, за зданием дворца культуры, проглянула площадь с остановкой.

Тумба благополучно горела, у нее суетились фигуры в милицейской форме. Потом площадь закрыло небольшое кафе. Миновав его, Алу повернул. Люди расступались. Милиционер с рацией немного удивленно оглянулся, потом замахал рукой, что-то выкрикивая и отгоняя набежавших с остановки пассажиров в сторону.

Однако Алу направил «ЗИЛ» не к рекламной тумбе, а к центральному входу во дворец культуры. Тут он развернулся и почти сразу остановился. Умар выпрыгнул первым. Как и все остальные, он был в пожарной робе и каске. Правда, роба была старая, списанная, поскольку других на рембазе не оказалось, но никто не придал этому значения.

– Работайте! – велел Умар и двинулся в сторону тумбы.

Муса выскочил из кабины за ним, распахнул дверцу отсека пожарников и подал короткую команду. Из машины начали выпрыгивать боевики в брезентовых робах. Двое из них сразу схватили шланги и начали раскатывать их, но только в сторону главного входа. Три человека бегом направились в обход дворца, остальные двинулись в фойе.

– Что тут? – спросил, приблизившись к тумбе, Умар.

– Да какая-то пластмасса вроде, от троллейбуса загорелась! – сообщил милиционер с рацией и тут же удивленно спросил: —А вы из какой части?..

– Барнаульской! – хмуро бросил Умар, потом повернулся к машине и крикнул: —Огнетушитель пока давай! А вы людей за остановку, в темпе! Работать же невозможно!

Лейтенант-милиционер принялся бубнить в рацию:

– Сапсан-один, пожарные уже прибыли! Приступают к работе… Да вроде барнаульские, из усиления, что ли…

Двое его подчиненных оттесняли народ за остановку, от машины приблизился Алу с огнетушителем. Умар посмотрел в сторону входа и приказал:

– Попробуй сбить пламя! Лейтенант! Вас можно на секунду?..

Умар быстро направился к пожарной машине. Лейтенант с удивленным лицом двинулся за ним. Умар через плечо контролировал его движения. Нырнув за открытую дверцу, он сказал:

– Вызов подпишите!

– Какой еще вызов?.. – спросил милиционер, подходя к кабине.

Умар вроде бы отступил, чтобы пропустить его, но тут же подался к лейтенанту и приставил к его боку пистолет.

– Пикнешь, труп! – хрипло сказал он.

– Что?.. – побледнел лейтенант.

– В машину, ну! – приказал Умар, пока милиционер не пришел в себя.

Тот сглотнул слюну и шагнул на подножку, Умар подался следом за ним, чуть прикрыв дверцу. В следующий миг милиционер рванулся в кабину, одновременно попытавшись ударить чеченца ногой.

Но тот был к чему-то подобному готов. И сразу нажал на спусковой крючок. Хлопок выстрела утонул в реве двигателя. Милиционер дернулся и начал оседать. Умар, стоя на подножке, удержал обмякшее тело и повалил его на пол кабины.

После этого чеченец быстро оглянулся. Единственным, кто заметил странную возню в кабине, был ковырявшийся в носу пятилетний мальчик. Он стоял в нескольких метрах в стороне от кафе, за руку с папашей, но тот смотрел на горящую тумбу…

154

– Вроде выходит! – быстро сказал Степан.

Логинов наклонился и сказал:

– Наконец-то!..

Он чувствовал, что Андрей Тоцкий рано или поздно выведет их на след. И вот охота, кажется, началась.

Логинов завел двигатель, тронул «Пассат», выехал из двора на улицу и встал так, чтобы можно было незаметно пристроиться за машиной Тоцкого, куда бы она ни направилась.

Степан Дубов наблюдал за красной точкой на пульте и скупо комментировал:

– Вроде спускается… Кажется, вышел… Сейчас выедут, шеф!

155

Умар улыбнулся мальчику, тот застеснялся и тоже с улыбкой быстро отвел глаза. Тут его папаша повернул голову и рывком вытащил палец сына из носа:

– Скоко раз говорить, Дэн: хватить трубы чистить! Пошли в кафешку, пока очередь рассосалась, все равно щас дотушат… Мне пиво, тебе мороженое!

– С силопом, па?.. С силопом?.. – вскрикнул мальчик, запрыгав на одной ноге и окончательно забыв о странных дядьках в форме.

Умар развернулся и забрал милицейскую рацию, ради которой он и убил лейтенанта. Спрыгнув с подножки пожарной машины на асфальт, чеченец захлопнул дверцу и вытащил свою рацию.

– Это Борз! Все на исходных?

– Да!

– Да!

– Начинаем по команде! – предупредил Умар.

Алу стоял с огнетушителем у тумбы и довольно неумело поливал пеной ее верх. Пена белыми струями перелетала через тумбу и комками плюхалась на заднюю стенку остановки.

– Пока хватит! – громко приказал ему Умар. – Сейчас шланги подтянут! А вы, – крикнул чеченец милиционерам, – никого не подпускайте! Возможно повторное возгорание!

Алу тут же бросил огнетушитель и бегом направился к машине. Умар обошел ее. Под руководством Мусы боевики уже раскатали два пожарных рукава. Сплюснутые шланги взбегали по ступенькам и исчезали в распахнутой двери дворца.

Муса стоял в фойе в обществе какого-то лысого толстяка в бабочке, видимо, заведующего дворцом. Две тетки-билетерши, кутаясь в растянутые кофты, выглядывали на улицу.

Увидев Умара, Муса тут же отстранил их и вышел на крыльцо. Тот негромко спросил:

– Что с ментами внутри?

– Нет… – ухмыльнулся Муса.

– Отлично! – сказал Умар, вытаскивая свою рацию. – Тогда давайте тут по-быстрому с Алу… А шлангов хватит?

– Да там внутри в пожарных щитах их куча!

Умар кивнул и торопливо взбежал по ступенькам. Оказавшись в двери, он приложил рацию ко рту:

– Это Борз! Начали!

156

Черная «Ауди» с Тоцким вынырнула из ворот «Венеции». Логинов пристроился следом. Впрочем, слежка продолжалась не более трех минут. Вскоре «Ауди» свернула на одну из центральных улиц и повернула.

Дальше движение было перекрыто, но водитель Тоцкого показал что-то гаишнику, и машину тут же пропустили. Логинов сбросил скорость и заколебался. Можно было, конечно, засветить свою милицейскую ксиву, чтобы прорваться через кордон…

Однако в этот момент «Ауди» вильнула влево и втиснулась в ряд машин, выстроенных напротив «Пассажа». Логинов прорываться через кордон сразу передумал. Он свернул к бордюру и остановился.

Глядя в сторону «Ауди» Тоцкого, Виктор быстро сказал:

– Сидишь здесь! А я посмотрю, что там к чему! Как скажу, маяк сразу деактивируешь!

– Понял, шеф!

Оставив ключи в машине, Логинов выбрался и направился к тротуару. В этот момент сбоку донеслось:

– Эй, водитель, стойте! Тут парковка запрещена!

157

Боевики в фойе мгновенно повыхватывали из-под своих пожарных роб автоматы. Тетки-билетерши синхронно вскрикнули и так же синхронно вскинули морщинистые руки ко ртам. Лысый мужчина в бабочке схватился за сердце и принялся хватать ртом воздух.

– Пошли в зал, ну! – приказал Умар билетершам. – Всех в зал, быстрее! А ты ко мне!

– Я?.. – сипло переспросил лысый.

– А кто, Лермонтов?.. Ты директор?

– З-з-заведующий… Б-б-белохвостиков… – представил