НАТАЛЬЯ НИКОЛЬСКАЯ

ОТ ЛЮБВИ ДО НЕНАВИСТИ…

ГЛАВА ПЕРВАЯ (ПОЛИНА)

– А-ах, как хорошо, Господи! О-о-оу, да! Милый, еще, еще, да, да, а-а-ах…

С досадой я нажала кнопку «power» на пульте, телевизор обиженно скуксился и потух. Я выдернула из пачки последнюю сигарету. Тьфу! До чего надоела эта проклятая эротика по телевизору! Прямо нечего смотреть! Так скоро по примеру моей сестры Ольги начнешь увлекаться сериалами…

Сигарета моя истлела что-то очень быстро. Придется собираться, натягивать дубленку и выходить на мороз. Я посидела немного в надежде, что кто-нибудь из знакомых заглянет ко мне на огонек и угостит сигаретами, но никто что-то не шел. И даже телефон не звонил. Ну что за жизнь! Так ведь и закиснуть можно, это в двадцать-то девять лет!

Повздыхав, я влезла в дубленку и в сапоги и отправилась на улицу. Выйдя из подъезда, я вдохнула морозный воздух и сразу же задохнулась. После теплой квартиры на улице было холодно, я сразу начала ежиться. Быстро добежав до угла дома, войдя в магазин и сунув продавщице смятый червонец, я схватила пачку сигарет и бегом побежала к дому, пряча руки в рукава дубленки. Скорее обратно домой, в тепло, к телевизору, пусть даже сексуально озабоченному, черт с ним!

Не успела я добежать до подъезда, как дорогу мне перегородил высокий, широкоплечий парень. Он был в замшевой куртке на меху, в очках и без шапки. Куртка была распахнута.

«Сумасшедший! – мелькнуло в моей голове, – в такую стужу нараспашку даже я не хожу – я, человек спортивный и закаленный!» Парень тем временем раскинул руки и раскрыл рот.

– Алена… – прошептал он изумленно, – Алена, милая, ты вернулась!

– Вам чего? – немного удивившись, спросила я, так как никогда не была Аленой.

– Алена! – простонал он и, покачнувшись, ухватил меня за рукав. Я увидела, что парень безобразно пьян.

– Так, полегче! – строго сказала я ему. – И руки убери! Допился, девушку перепутал.

– Алена, ты что? – продолжал взывать парень. – Я же без тебя с ума схожу. Иди ко мне!

Он попытался притянуть меня к себе, обдав запахом перегара изо рта. Контраст со свежим воздухом был очень разителен.

Так, это уже начинает меня раздражать. Точный удар под дых – и парень сгибается пополам. Двинув коленом ему в подбородок, отправляю знойного любителя женщин прямиком в ближайший сугроб. Он утыкается мордой в снег и затихает. Очки слетают в снег. Вот так, дорогой.

Увидев, что он что-то не подает признаков жизни, я ощутила легкое беспокойство: не слишком ли? Я подошла поближе и носком сапога потрогала его.

– Эй, донжуан хилый! Давай, поднимайся.

Парень застонал. Слава богу, живой. Да я и не старалась особенно! Охая, он сел. Куртка совсем съехала набок и почти слетела. Наверное, удары отрезвили его, и парень начал осознавать, что на улице как-никак минус тридцать, потому что его стала бить крупная дрожь. Он попытался натянуть куртку, но руки его обледенели и совсем не слушались. Мне стало его жалко, и я помогла надеть ему куртку. К тому же парень оказался совсем не страшным, просто, видно, выпил лишнего. Он никак не мог найти свои очки и беспорядочно шарил руками по снегу. Я подобрала их и водрузила ему на нос.

– Давай, поднимайся, – уже миролюбиво сказала я ему, приподнимая обмякшего парня под мышки.

– Алена… – вдруг всхлипнул он, потирая ушибленную ногу.

– Что, опять? – встревожилась я и даже подумала, может, он перепутал меня с моей сестрой Ольгой, мы ведь близнецы? Но Ольгу вроде никто Аленой никогда не называл…

– Ты не Алена, – сказал парень.

– Ну наконец-то! – облегченно произнесла я. – Догадался!

Парень вдруг сел на заснеженную лавочку и расплакался. Это уже хуже. Не хватало еще с плачущим мужиком возиться! Я и баб-то нюнь не люблю, а тут здоровый парень сидит и сопли распускает. Тьфу! И вообще, надо бы повернуться и уйти, нечего с ним возиться. Он в конце концов, на меня напасть хотел.

Так бы и следовало поступить, но что-то меня удерживало. Может быть, глубокое горе, которое слышалось в этих слезах? К тому же я чувствовала некоторую ответственность за него: все-таки здоровье я ему попортила.

– Ну ладно… – неуверенно проговорила я. – Будет хлюпать-то. Случилось, что ли, чего? Так все пройдет! Все будет хорошо.

– Нет, – сокрушенно покачал он головой. – Ничего уже хорошего у меня не будет. Кто мне ее вернет?

– Кого?

– Алену, – он посмотрел на меня вопросительно, словно ждал, что я отвечу, кто ему вернет эту самую Алену, и даже как-то угрожающе, как-будто я обязана была возвратить ему ее!

– Невеста, что ли, бросила? – поинтересовалась я. – Так не горюй! Знаешь, как в песне поется? Если к другому уходит невеста, то неизвестно, кому повезло!

– Если бы ушла! А то она… умерла!

После этих слов у меня в груди стало мерзко. Ой, как я не люблю всякие истории с ранними смертями! Могу себе представить, каково этому парню! Но я-то чем могу помочь? Короче, нужно валить побыстрее.

– Ну… Все равно, – кое-как попыталась я его утешить. – Со временем боль утихнет, и вы будете продолжать жить нормально. Удачи вам!

Я развернулась и поскорее двинулась к подъезду. Замерзла я, надо сказать, как собака.

– Подождите! – раздался за моей спиной жалобный вскрик. – Постойте!

Парень встал с лавочки и теперь, запахивая куртку, пытался ее застегнуть. Черт, хочет, чтоб я ему в этом помогла, что ли? Так у самой уж пальцы закоченели!

– Ну что еще? – грубовато, конечно, но домой уж больно охота.

– Выслушайте меня, пожалуйста, – попросил вдруг парень. – Выслушайте, я хочу вам рассказать все. Мне просто не с кем поделиться… Понимаете, Алена…

Мне совсем не хотелось выслушивать историю их любви. Я охотно верила, что Алена была самой распрекрасной девушкой на свете, по сравнению с которой все остальные – просто лягушки, но мне-то это зачем?

– Не уходите, девушка, – продолжал молить парень. – Выслушайте меня, я вижу, вы такая добрая и понимающая…

– Я совсем не добрая, – попробовала я отгородиться.

– Нет, нет, подождите, ну пожалуйста. Мне необходимо кому-то об этом рассказать. Понимаете, Алена… Она… Ее убили!

При последних словах он сделал страшные глаза, видимо, чтобы усилить впечатление. Но я вполне допускала, что в наше время могут убить и девушку, и бабушку, поэтому не удивилась.

Парень все-таки дополз до меня и ухватил за руку.

– Пожалуйста, выслушайте меня! – он умоляюще заглядывал мне в глаза. – Я не отниму у вас много времени.

Господи, да он замерз совсем! Еще грипп подхватит. Может, и в самом деле не надо с ним так?

– Ладно, – медленно ответила я. – Поднимайся со мной. Сейчас выпьешь чаю, обогреешься и поедешь домой. Деньги, надеюсь, у тебя есть?

Парень посмотрел на меня бессмысленным взглядом, потом вывернул карманы куртки. На мерзлый снег звонко выкатилось несколько монет.

– Были деньги, – удивленно проговорил парень.

– Понятно, – усмехнулась я. – Ну, на талончик тебе хватит. Пошли!

Парень торопливо начал собирать мелочь негнущимися пальцами, снова уронил очки, поднял их, потом махнул рукой и зашагал за мной.

Вообще-то, свою сестру Ольгу я бы точно отматерила за такой поступок: приглашать в квартиру незнакомого мужчину, да еще пьяного. Но то Ольга, а то я. Уж я-то сумею его утихомирить, если что!

Но парень вел себя тихо. Дома он снял куртку, повесил на вешалку, а сам прошел в зал и скромненько сел на диван. Видимо, ждал, когда ему принесут чай.

Я сварила кофе себе и ему и вошла в зал с подносиком в руках.

– Давайте я вам помогу, – кинулся он ко мне, пытаясь выдернуть поднос. Поднос покачнулся, и обжигающая коричневая жидкость плеснула парню на ноги. Парень взвыл и выпустил поднос из рук. Хорошо, что я успела подхватить его на лету, так что фарфоровые чашечки не разбились.

Смерив парня испепеляющим взглядом, я пошла в ванную за тряпкой. Вот вам, не было заботы – купила баба порося!

Когда я тщательно вытерла полы, парень сидел на диване и боялся пошевелиться. Я уже поняла, что передо мной жуткий недотепа, который приносит своим близким одни несчастья. От таких я всегда старалась держаться подальше, разве что от Ольги нет, ну так это и понятно – сестра все-таки.

– Извините, пожалуйста, – пролепетал парень.

– Ладно уж, чего там, – вздохнула я. – Давай пей кофе и уматывай!

– А вы разве меня не выслушаете? – с ужасом спросил парень.

О Господи! Похоже, придется. Только чтобы он от меня отстал.

– Ну давай, рассказывай. Только короче.

– Конечно, конечно, – заторопился парень. – Мы познакомились с Аленой год назад. Зимой… Он была… Просто как Снегурочка!

– Короче, Склихосовский! – рявкнула я.

– Короче, короче… Короче, мы стали встречаться. Мы обошли с ней все музеи и выставки, ходили в театр и консерваторию, в кафе ходили… Алена любила гулять по вечерам. Знаете, на меня вечерняя атмосфера тоже действует как-то так, знаете…

Я встала и демонстративно распахнула входную дверь.

– Что? – встревожился парень.

– Вон, – спокойно сказала я.

– Что? – не понял он.

– Вон отсюда! – заорала я во весь голос. – Мне это совершенно неинтересно, понятно?

Парень торопливо натянул куртку и вышел. Даже не попрощался. Хам. Ну ничего, главное – ушел.

Я снова включила телевизор. Чертова эротика уже закончилась, и теперь я смотрела «Что? Где? Когда?» Это еще куда ни шло.

Я с увлечением разгадывала загадки вместе с шестеркой игроков и совершенно забыла о сегодняшнем инциденте и своем чудаковатом госте. Передача закончилась далеко за полночь с разгромным счетом в пользу знатоков. Я порадовалась этому от души, зевнула и стала готовить себе постель. В этот момент раздался стук в дверь. Он был какой-то робкий и неуверенный. Господи, кого там еще принесло? Надеюсь, что это не мой бывший муж Жора Овсянников пришел поздравить меня с наступающим Новым Годом.

– Кто там? – спросила я, подойдя к двери.

– Извините, пожалуйста, откройте… Это я, Максим.

– Какой еще Максим? – недовольно переспросила я.

– Максим… Стариков. Я у вас очки забыл!

О Господи боже мой! Это тот самый донжуан, тоскующий по Алене.

Я открыла дверь. Парень стоял съежившись и засунув руки в рукава куртки.

– Простите, я вам причиняю беспокойство. Но я оставил очки.

Я вздохнула.

– Проходите. Где они, ваши очки-то?

– Я не помню, – быстренько проскальзывая в комнату и потирая замерзшие руки, пробормотал парень. – Очевидно, я их уронил, когда… Когда кинулся к вам помочь с кофе…

Я огляделась. Очков не было. Заглянула под диван – и там нету.

– Нет у меня ваших очков, – пробурчала я. – Куда вы их засунули?

Он молчал и дрожал от холода.

– Ладно, садитесь, – со вздохом проговорила я. – Погрейтесь хотя бы.

– Понимаете, – торопливо заговорил парень. – Я, видимо, потерял все деньги. А троллейбусы уже не ходят. Добираться мне далеко – в Ленинский район. Короче, не могли бы вы…

– Одолжить мне денег, – закончила я, усмехнувшись. – Вы знаете, нет. Не могла бы.

Он удивленно затаращился на меня. Я смогла рассмотреть его. Молодой парень, лет двадцати восьми. Волосы русые, коротко стриженные. В сером свитере и брюках. На вид очень интеллигентный. Даже и не подумаешь, что может бросаться в темноте на девушек. Наверное, такое поведение ему все-таки несвойственно, а вызвано тем, что парень находился в не совсем нормальном состоянии. Помочь ему, что ли? Вдруг отдаст деньги? Останавливало меня то, что парень все-таки не совсем еще протрезвел. Кто его знает, в какую историю он влипнет по дороге? А с другой стороны, я-то тут при чем?

Пока я ломала голову над дальнейшей судьбой этого парня, он скромненько сидел в углу и ждал своей участи.

– В общем, так, – медленно сказала я. – Отпускать вас сейчас на улицу – это значит, добавить вам неприятностей. Останетесь у меня до утра… Спать ляжете на диване, в другой комнате, – добавила я, заметив его быстрый взгляд. – Утром пойдут троллейбусы, а вы к тому времени окончательно оклемаетесь. И поедете домой. На талончик в крайнем случае я вам дам.

– Спасибо, – с чувством проговорил парень. – Спасибо вам огромное. Я сразу понял, что вы настоящий человек! И вы так похожи на Алену…

– Так, стоп! Сразу договоримся – никаких историй про Алену. Идет?

– Идет, идет, – закивал головой парень.

Я снова ушла в кухню готовить кофе. Когда я его принесла, Максим стоял посреди комнаты и рассматривал фотографии, выставленные в моем шкафу. Очки, исчезнувшие таинственным образом, не менее таинственным образом и нашлись: они уютненько сидели у Максима на носу. Я не стала уточнять, как произошла сия чудеснейшая метаморфоза.

– А это кто? – с интересом спросил Максим, глядя на фотографию, на которой была изображена я в компании своего бывшего мужа Жоры Овсянникова. В то время он еще не был бывшим. Фотография была сделана еще тогда, когда наши отношения переживали лучшее время. Жора обнимал меня и весело улыбался. Я задорно смеялась.

Жора был изображен в милицейской форме с погонами капитана. С тех пор он дорос до майора.

– А, это… Это мой муж, – покривила я душой. Ведь мы развелись несколько лет назад.

– Ваш муж милиционер? – оживился Максим.

– Да, – ответила я и добавила на свою голову:

– Он старший следователь УВД Тарасова.

– Правда? – обрадовался Максим. – Господи, вот удача-то!

– В чем удача? – осторожно спросила я. Вообще-то я не считала свой брак удачным. Бравый капитан Овсянников при всех своих достоинствах обладал одним очень крупным недостатком. Недостаток этот, как я любила говорить, – коммуникобельность. Попросту говоря, кобель он был, вот и все. Причем преизряднейший. Так что неудивительно, что в один прекрасный день мне стало это известно. Выяснение отношений было очень коротким и плавно перешло в развод. С тех пор Жора рвет на себе волосы от досады, а я живу одна. Ну, не всегда, конечно. Но в данный момент одна. Жора иногда навещает меня, да и я частенько обращалась к нему за помощью. Надо же, при моей работе тренера по шейпингу в спорткомплексе, далекой, надо заметить, от криминала, мне уже столько раз приходилось расследовать всякие уголовные дела, что просто диву даешься! А уж что говорить про Ольгу, человека очень мягкой профессии – психолога, кандидата наук. А ведь именно Ольга всегда является ближайшим моим помощником в такого рода делах, если не зачинщиком. Странно немного, правда? Но вот как-то так складываются обстоятельства, что мы с сестрой вынуждены впутываться во всякие истории. И похоже, наступает именно такой момент… Я уже чувствовала, что судьба свела меня с Максимом Стариковым неслучайно.

– Зачем вам понадобился мой муж? – снова спросила я, видя, что Максим не отвечает мне, а только радостно улыбается.

– Что? – встрепенулся он. – Ах, да! Понимаете, мне бы хотелось докопаться до истины. Ведь я до сих пор не знаю, кто убил Алену!

– А с чего вы взяли, что ее вообще убили? Может, это был несчастный случай? – предположила я.

– Нет, – покачал он головой. – Милиция сказала, что это самоубийство. Но я точно знаю, что этого просто не могло быть!

– Почему?

– Ой, вы не знал Алену! Она была такая жизнерадостная! Я уже говорил, что она на вас похожа? И характером, мне кажется, тоже! Вот вы бы смогли покончить жизнь самоубийством? – он посмотрел на меня в упор.

– Боюсь, что нет, – призналась я. – То есть, я не могу представить себе причины, по которой стоило бы это сделать.

– Вот видите! – обрадовался он. – И она была такая же! И потом… Выбрать такой способ самоубийства…

– Какой? – спросила я, проклиная себя в душе за любопытство. Ну вот какое мне дело до того, как погибла эта самая Алена? Опять сама ищу приключений на свою голову! Но мне уже было интересно, я чувствовала знакомую дрожь внутри – дрожь азарта, игры, тайны…

– Алена сожгла себя, – ответил Максим, – она совершила обряд самосожжения!

У меня волосы встали дыбом. Я просто ушам своим не поверила.

– Что? – переспросила я осевшим голосом.

– Она сожгла себя! – простонал он. – Облила бензином и сожгла.

– Господи! Но это… Это же уму непостижимо! Почему она выбрала такой ужасный способ самоубийства?

– Не знаю! Я ничего не знаю! Я не понимаю причины этого! Поэтому мне кажется, что я сойду с ума! Если я не узнаю правды, я сойду с ума. А вот вы… Вы могли бы мне помочь?

– Господи, да чем же я вам помогу?

– Но ведь у вас муж следователь. Я… Я вам заплачу, вы не сомневайтесь! Я непременно вам заплачу! У меня есть деньги!

Парень перехватил мой скептический взгляд и смутился.

– Я понимаю, – проговорил он, заливаясь краской, – что выгляжу сейчас, мягко говоря, непрезентабельно… Но это просто так получилось! Я нее могу поверить в то, что потерял ее. Я никак не приду в себя после ее смерти. А вообще я серьезный человек, работаю в банке… И деньги у меня есть. Сколько я вам буду должен?

– Подождите вы о деньгах! – вздохнула я. – Еще пока ничего не сделано. Вот я позвоню мужу, узнаю его мнение…

Максим посмотрел на меня вопросительно. Пришлось объяснять.

– Вообще-то мы развелись, – раскололась я, злясь на саму себя, что приходится докладывать о таком факте этому юнцу. – Но сохранили хорошие отношения. Так что…

– Позвоните! – Максим посмотрел на меня с обожанием.

– Но… – я немного растерялась. – Не сейчас же! Ведь ночь на дворе! Человек наверняка спит!

Зная Жору, трудно было предположить, что он спит: обычно ночью он находил занятия поинтереснее. Но все равно, зачем его отвлекать?

– Давайте-ка ложиться спать, – решительно возразила я. – А завтра с утра я ему позвоню. И мы сможем вместе съездить к нему на работу, если он позволит. Мне как раз завтра в спорткомплексе надо быть только после обеда.

– Вы тренер? – спросил Максим.

– Тренер, тренер, – усмехнулась я.

– А по чему?

– По шейпингу. Но черный пояс по карате имею. Так что если замечу с твоей стороны какие-нибудь глупости… – я многозначительно посмотрела на него и пошла в спальню, тщательно прикрыв за собой дверь.

– Да что вы, я даже ничего такого… И в мыслях ничего не было… – послышалось бормотание за дверью. Парень собрался почивать. Вслед за этим послышался грохот. Я вылетела из спальни. Максим сидел на полу и тер ушибленный лоб. Спинка дивана долбанула его по этому месту, когда он пытался его разложить.

– Что, диван разобрать не можешь? – рявкнула я. – Уйди-ка отсюда! – Парень послушно подвинулся.

Я разложила диван, потом подумала и сложила опять.

– Нечего раскладывать! – решительно сказала я. – Спать-то осталось всего-ничего. На сложенном поспишь, не треснешь. Все, спокойной ночи!

С этими словами я скрылась в спальне.

Наутро меня разбудил подозрительный запах. Безошибочно угадав, где он сосредоточился, я бегом кинулась в кухню. Предчувствия меня не обманули.

На плите была разлита густо-коричневая жидкость. С большим трудом я догадалась, что она должна была именоваться кофе. От крана горячей воды шел пар. Рядом стоял бледный, растерянный Максим Стариков с тряпкой в руках.

В один миг поняв, что произошло, я подскочила к колонке и выключила ее. Потом повернулась к Максиму:

– Ты колонку зажигал?

– За-зажигал, – заикаясь, подтвердил тот.

– А чего ж ты, придурок очкастый, ее не выключил, прежде чем воду увернул?

– Я не знал, я забыл, я не подумал, – забормотал он, прижимая руки вместе с тряпкой к груди. – У нас не так в квартире!

– Не так, не так! – передразнила я его. – Нечего лезть, раз не знаешь! А кофе зачем взял?

– Я хотел вам завтрак приготовить, налил горячей воды, поставил, кофе насыпал… А тут как зашипит! Я перепугался, не знал, что делать… А тут и кофе ушел!

– Лучше б ты от меня ушел, – вздохнула я, вырывая у него тряпку и берясь за отмывание плиты. – Сядь и не мелькай!

Он послушно присел за стол. Господи! Раньше мне только с Ольгой приходилось возиться, а теперь еще один недотепа на мою голову! Ладно, недолго мучиться осталось. Сейчас я позвоню Жоре, сплавлю ему это великовозрастное дитя и заживу спокойно. Даже историей той интересоваться не буду.

С последним я знала, что кривлю душой, но мне так проще было успокоиться.

Когда кофе был выпит, мы отправились к Жоре. Овсянников, увидев меня в компании незнакомого молодого мужчины, сразу нахмурился. Однако же, когда я объяснила ему, в чем дело, он заметно повеселел, так как понял, что я горю желанием поскорее отделаться от Максима. Жора быстренько принял его под свое крылышко, сказав мне:

– Поленька, ты можешь ехать. Я тебе вечером позвоню.

Я с радостью выпорхнула из кабинета.

День прошел просто отлично. Работа спорилась, коллеги были приветливы и милы, а клиенты щедры, так что к вечеру денежек в моем кошельке прибавилось, а настроение заметно улучшилось. И я почти забыла обо всех неудобствах, которые причинил мне Максим Стариков.

Возвращаясь с работы на своем «Ниссане», я решила заехать к Жоре и узнать, что там ему поведал Максим и согласился ли Жора ему помочь.

Не скрою, мне и самой было интересно узнать подробности дела о девушке, решившей уйти из жизни столь оригинальным способом.

Майор Овсянников был занят. Он вел какой-то допрос.

– Поленька, присядь, пожалуйста, я скоро освобожусь, – указал Жора на свободный стул.

Я примостилась тихонько в уголочке и стала прислушиваться к допросу.

Перед Жорой сидел очень неприятный тип явно уголовного вида. Он был весь в наколках, бледный, с бритой головой. К тому же у него почти не было зубов, из-за чего он шепелявил. Вел он себя очень нагло, и я не переставала удивляться тому, как Жоре удается оставаться спокойным, хотя прекрасно понимала, что спокойствие это только внешнее, а на самом деле у Жоры просто руки чешутся набить Шепелявому морду. И останавливает его только мое присутствие.

Устав слушать потоки бесконечной брани, льющиеся из полубеззубого рта, я отвернулась и стала смотреть в окно. И вдруг…

Шепелявый резко вскочил со своего места и вцепился Жоре в горло. Проявление такой прыти было настолько неожиданным, что Жора не успел среагировать. Я не знаю, как удалось Шепелявому совершить такой прыжок: очевидно, он готовился к нему давно и копил для этого все силы.

Одним махом он выдернул у Жоры пистолет и направил его Овсянникову в лоб.

– Шевельнешься – убью! – прохрипел он. – Дайте мне уйти или я перестреляю половину тех, кто мне встретится!

– Уходи, – разлепил Жора пересохшие губы. – Не тронем.

Меня Шепелявый проигнорировал. Большая ошибка с его стороны.

Очевидно, он решил, что сидит какая-то глупая баба в углу – и пусть сидит. Однако поравнявшись со мной, он решил переиграть. Схватив одной рукой меня за горло, Шепелявый продолжал двигаться к двери. Я увидела, как у Жоры потемнело в глазах.

– Отпусти ее! – срывающимся голосом крикнул он. – Тебе же сказано – не тронем!

– Так надежнее! – осклабился Шепелявый.

Улыбаясь, он открыл дверь и вышел со мной в коридор. Я не рыпалась, но не потому, что смирилась со своей участью – просто ждала подходящего момента. Шепелявый шел по коридору и мерзко улыбался. Я увидела, как молодой лейтенант, идущий нам навстречу по коридору, раскрыл от удивления рот и полез за пистолетом.

– Не стрелять! – послышался отчаянный вопль высунувшегося из кабинета Овсянникова.

«Господи, чего ты волнуешься, Жора? – пронеслось у меня в голове. – Вот сейчас он отойдет подальше, и настанет моя очередь действовать».

Я не боялась. Честное слово, я не боялась. Просто чувствовала напряжение. И остерегалась, конечно.

Шепелявый начал спускаться по лестнице. Я знала, что сейчас он выйдет на улицу, впрыгнет в какую-нибудь машину, оттолкнет меня и умчится. И вот тут самое главное вычислить эту минуту, самую важную, пока он не успеет завести мотор. А может быть, он решит взять меня с собой на всякий случай?

Шепелявый, выйдя на улицу, двинулся прямо к милицейской машине с дремавшим за рулем молодым водителем.

– А ну слазь! – прохрипел он. – Приехали.

Парень от неожиданности чуть не упал. Шепелявый схватил его одной рукой за волосы и стащил вниз, сбросив на снег. Сам запрыгнул в машину и втащил меня. И тут я почувствовала то самое мгновение. Ствол пистолета отъехал в сторону, мне стало гораздо свободнее. Уловив этот миг, я резко вывернула руку бандита и одновременно врезала ему носком ботинка в пах. Он взвыл и скрючился, однако пистолета не выпускал, несмотря на невыносимую боль. Я продолжала молча выкручивать ему руку, зная, что долго он не выдержит.

В этот момент из здания выбежал Жора Овсянников в одной форме, с автоматом, а за ним еще люди. Шепелявый увидел это и из его горла вырвался страшный хрип. Очевидно, злоба в нем всколыхнулась с такой огромной силой, что он невероятным усилием повернул руку и выстрелил наугад. Жора упал.

– Ах ты мразь! – выкрикнула я и изо всех сил рубанула его ребром ладони по шее. – Мразь, мразь!

Шепелявый уже давно затих, уже подбежали люди, уже оттаскивали меня от него и хлопали по щекам, и успокаивали, а я все никак не могла прийти в себя и продолжала резко махать руками. Такая меня охватила ярость на этого шепелявого бандита за Жору.

Наконец, я немного успокоилась и кинулась к Овсянникову, вокруг которого уже хлопотали врачи. Шепелявого унесли.

– Жора! – я чуть не плакала. – Жорочка, что с тобой?

– Ничего, – он попытался улыбнуться. – Главное, с тобой все в порядке. А у меня так… Нога болит просто.

– В ногу он ему попал, – сообщила врачиха, и я только теперь заметила красную струйку, стекающую в Жорин ботинок и на снег.

– Доктор, это опасно? – спросила я.

– Не знаю, снимок нужно делать. Будем надеяться, что все в порядке будет.

– А можно мне поехать с ним?

– Это моя жена, – добавил Жора.

– Конечно.

– Только я на своей машине, – сказала я.

Врач пожала плечами и сказала:

– В машину его!

В больнице я просидела около двух часов. Потом мне сказали, что с Овсянниковым ничего страшного нет, что пуля прошла навылет, задев только мягкие ткани, что все у него заживет, но ему придется какое-то время полежать. Жоре перевязали ногу и вкололи обезболивающее. Мне разрешили его забрать.

– Господи, Жора, придется мне везти тебя к себе, – вздохнула я.

Овсянников же, похоже, был даже рад, что все так получилось.

– Я тебя не стесню, – сразу же сказал он.

– Надеюсь, – с сомнением протянула я.

Когда мы приехали ко мне, я помогла Жоре подняться, усадила его на диван, а сама пошла готовить ужин. Однако Овсянников припрыгал ко мне в кухню. Он встал сзади и принялся гладить меня по спине.

– Послушай, Жора, – удивленно повернулась я к нему. – Я знаю, что ты готов в любое время дня и ночи. Но чтобы со сломанной ногой?

– У меня нет никакого перелома, – сразу же ответил Овсянников. – У меня просто небольшая рана, вот и все. Полина… Я хотел сказать, что я так тобой восхищаюсь… ты была просто великолепна.

– Честно говоря, я восхищаюсь тобой, – призналась я, опускаясь на стул. Жора положил мне голову на колени. – Никогда не думала, что ты сможешь так переживать за меня. Я даже думала, что ты поседеешь…

– Ну что ты! – замахал руками Жора. – Как же я мог не волноваться, если ты для меня самый близкий человек! Ты же знаешь!

– Знаю… – задумчиво протянула я, машинально гладя его по волосам. Потом вдруг вспомнила, сколько горя причинил мне Жора за годы совместной жизни, рука моя замерла, затем взметнулась вверх, и на Жорину голову опустилась звонкая оплеуха.

Овсяников сразу же застонал и уполз в комнату, обиженный таким вероломством.

Когда я принесла ему ужин, Жора немного оживился, доказывая еще раз наглядно, что все, что нужно мужчинам – это секс и пожрать.

– Жора, – вспомнила вдруг я то, ради чего, собственно, ехала к Овсянникову на работу и подвергала риску свою жизнь, – так что там тебе рассказал этот Максим?

– Ах, да! – спохватился Жора. – Ты знаешь, очень любопытное дело. На первый взгляд – обычное самоубийство. Если бы…

– Если бы не способ, которым оно совершено? – закончила я.

– Вот именно! – кивнул головой Жора. – Я с таким еще не сталкивался в своей практике.

– А помнишь, по телевизору передавали, что сторонники какого-то там курдского лидера в знак протеста обливали себя бензином и сжигали прямо на улице? На глазах у всех?

– Ну и что, ты хочешь сказать, что русская двадцатилетняя девушка была сторонницей курдского лидера? И совершила акт самосожжения? Что-то мне это кажется маловероятным. Если не сказать больше.

– Значит… Значит, ее убили?

– Я бы не стал делать столь поспешных выводов, – сказал осторожный Овсянников. – Но что-то здесь не то, это верно.

– Жора, а как ее опознали?

– Да по машине! Она брала в тот день машину Максима, жениха своего! А больше тело никак опознать невозможно – от него одни обугленные кости остались! Кто ее мог так жестоко убить? Ну, короче покопались наши ребята, да так ничего и не установили. Решили, что самоубийство – да и закрыли дело. Вон сколько убийств нераскрытых – кто будет этой девочкой деревенской заниматься?

– А что ты Максиму-то сказал?

– Да что! – Жора махнул рукой. – Сказал, что ничего гарантировать не могу. Может, это и в самом деле самоубийство, хрен его знает? Мало ли что у нынешних девок на уме! Может, она просто чокнулась?

– А он что?

– Да он мне деньги свои предлагал. Я от денег отказался, конечно, но обещал, что разберусь. Без всяких гарантий, конечно. Только как же я теперь? С ногой я надолго тормознусь.

– И отлично! – обрадовалась я. – ты лежи и отдыхай. Я сама возьмусь за это дело!

Я подумала, что раз Овсянников такой богатый – пусть отказывается от вознаграждения. А мы люди не гордые. Я сама проведу расследование и получу эти деньги.

– Полина! – строго сказал Жора. – Ты опять начинаешь? Зачем ты лезешь в это дело? Мало тебе неприятностей? Ты уже забыла, как чуть не погибла сегодня?

– Это ты чуть не погиб, а не я, – парировала я. – А я, наоборот, тебе жизнь спасла!

– Давай не будем спорить! Я не хочу, чтобы ты занималась этим делом! Что тебя так тянет на разный криминал? Я – ладно, у меня работа такая. А тебе чего неймется? Уж сколько ты во всякие истории влазила!

– И все раскрывала! – напомнила я Жоре.

Он только рукой махнул и с досадой запихнул в рот кусок шницеля.

Я осталась при своем мнении. Пусть Жора говорит, что хочет – мне наплевать! Я все равно поступлю так, как считаю нужным. И Жора, повздыхав, все равно мне поможет. Такие уж у нас с ним отношения.

– Жора, что тебе вообще известно об этой Алене? – задумчиво спросила я.

– А что тебя интересует?

– Да все! Я ведь даже фамилии ее не знаю.

– Фамилия ее Гвоздикова. Она работала в магазине «Леди», продавала женскую одежду. Жила в общежитии от пединститута…

– Надо же, училась в пединституте, а работала в торговле, – подивилась я. Хотя чему тут удивляться? Торговля – это ничего. Хорошо, что проституцией не промышляла. Хотя…

– Жора, а больше она нигде не подрабатывала?

Овсянников понял, что я имею в виду и ответил:

– Нет, вроде ничего такого. Так вот. Ничего странного, по рассказам знакомых и друзей, в ее жизни не было. Жила и жила. Встречалась с этим самым Максимом, замуж вроде за него собиралась. Все нормально.

– То есть, повода для самоубийства у нее не было?

– В том-то и дело! Чего ей с собой кончать?

– А… для убийства у кого-нибудь из ее знакомых был повод?

– Внешнего мотива вроде тоже нет. Кто знает? Может, ее случайно убили! Если вообще убили… Может, это дело яйца выеденного не стоит?

– Может, – вздохнула я. – Но это нужно выяснить окончательно. Кстати, а где ее нашли? И как?

– Нашли ее за городом, в посадках. Рядом машина стояла этого Максима. Он ей, оказывается, давал на своей машине погонять. Собственно, по ней ее и опознали – труп же обгорел страшно. Рядом с машиной канистра валялась из-под бензина. Как сказал Максим, Алене в тот день нужно было много ездить по делам. Вот она и попросила его дать ей машину. Доверенность на нее была оформлена. А кроме Алены, он больше никому никогда машину не давал.

– Вон что… А родители у нее есть?

– Родители есть, но они живут не здесь, а в Пензе.

«Господи! – подумала я, – не дай бог, еще в Пензу придется ехать!»

– И как они отреагировали?

– Полина, ну как можно на такое отреагировать? В шоке, конечно, были, по словам Максима. Приехали, похоронили…

– Ее здесь похоронили?

– Да, здесь. На Елшанском кладбище. Погоревали и уехали. У них еще трое детей, так что… Хотя, как бы там ни было, смерть своего ребенка – самое страшное, что может случиться в жизни.

– Да, ты прав… – задумчиво сказала я. – Давай-ка ложиться спать, а завтра мы все еще раз обсудим.

Жора, конечно, устремился к моему дивану. Но я уложила его на кровати, мотивировав это тем, что могу ночью ненароком задеть его больную ногу и причинить ему боль. Овсянников принял страдальческое выражение лица, но подчинился. Так что ночь я спала спокойно.

Утром, когда я проснулась, Жора еще спал. Очевидно, сказалось действие обезболивающего, которое я вколола ему на ночь. Я не стала будить Жору. Свободное время до обеда у меня было, и мне хотелось навестить сестру Ольгу, которую я не видела уже несколько дней. Звонить я ей не стала – сестра была не любительница рано вставать, и я решила дать ей возможность поспать еще несколько минут.

Выйдя на улицу, я завела машину (на таком морозе даже «Ниссан» завелся не сразу) и двинула к сестре. Как ни странно, Ольга уже встала. Более того, она уже принимала клиента, проводя с ним психологический сеанс. Открыв дверь, Ольга попросила меня подождать в кухне. Я выкурила три сигареты, когда сестра, наконец, появилась.

– Ну слава богу, – облегченно вздохнула она, садясь на табуретку. – На сегодня все.

– Да, с клиентами у тебя не густо, – усмехнулась я. – Значит, с деньгами тоже.

Ольга еще раз вздохнула, теперь уже тяжело.

– А дети где? – поинтересовалась я.

– Да у себя, спят еще.

Я решила не ходить вокруг да около и спросила в упор:

– Оля, тебе нужны деньги? – хотя ответ на этот вопрос был очевиден.

Сестра же сочла мой вопрос за личное оскорбление. Она выпрямилась, гордо вскинула голову и уже приготовилась произнести пламенную речь о том, что деньги – не главное в жизни и она слышать не желает о таких приземленных вещах.

– Перестань, – остановила я ее. – Я предлагаю тебе подзаработать. Верное дело, между прочим!

– Перепечатать что-нибудь нужно? – оживилась Ольга и посмотрела на свою старенькую «двойку». Она была покрыта густым слоем пыли.

– Да нет, здесь другое, – я рассказала ей всю историю.

– Ну а почему ты думаешь, что Алену убили? Ведь этот факт не установлен?

– Тогда давай установим, что то было самоубийство! Предъявим неопровержимые доказательства и все! Максим в любом случае заплатит. Он хотя бы успокоится.

– А где мы возьмем эти доказательства? Это не так-то просто!

Ох, ну что меня раздражает в сестре, так это ее дурацкое свойство во всем сомневаться! Когда нужно действовать решительно, Ольга начинает мямлить и только мешается! Что за нерешительность такая!

– Нечего нюнить! – строго сказала я ей. – тебе все равно надо дополнительный заработок искать. Когда Кирилл тебе деньги теперь привезет?

– Ох, не знаю! – сразу же скисла Ольга, вспомнив бывшего мужа. Кирилл вообще-то регулярно давал ей денег, но у Ольги они таинственным образом утекали сквозь пальцы, при чем при этом она ничего не приобретала стоящее. Как происходил сей странный факт – для меня загадка. Да и для Ольги тоже.

– Так тем более! Нечего сидеть на заднице! Давай-ка поднимайся – и за дело!

– А детей куда я дену? – заныла Ольга, лишь бы ничего не делать.

– К бабушке отвезешь! Или к Ираиде Сергеевне. Первый раз, что ли?

Ираида Сергеевна – это наша мама. Она любезно брала Ольгиных малышей на выходные. Но хотя сейчас был не выходной, Артура и Лизу к ней вполне можно к ней спровадить. Даже если матушка будет занята, с ними всегда посидит кто-нибудь из юных близких друзей Ираиды Сергеевны.

– В общем, собирайся! – подвела я итог. – Я поеду в спорткомплекс, а время идет. Так что за дело берись ты. Ничего сложного, просто сходишь в общежитие и побеседуешь с друзьями Алены. Узнаешь, что она была за человек, чем жила, чем увлекалась. Постарайся понять, способна ли была такая девушка на самоубийство. Ну ты же у нас психолог, тебе это определить – раз плюнуть!

– А почему Жора не занимается этим делом? – спросила Ольга.

– Жора? – я замялась. – Понимаешь, он немного приболел. – Ольге ни в коем случае нельзя рассказывать о том, что произошло на самом деле. Она будет охать и ахать, хвататься за сердце, а потом и вообще откажется участвовать в расследовании, испугавшись до смерти. Еще из дома выходить перестанет, с нее станется! Будет сидеть и трястись как заяц, вермутом страх запивая, бояться, что на каждом шагу стрельба.

– Надеюсь, у него ничего серьезного?

– Ничего, ничего. Все, пока.

С этими словами я затушила окурок в пепельнице, чмокнула сестру в щеку и отправилась на работу. Хотя было еще рановато, но я решила немного размяться в спортзале.

ГЛАВА ВТОРАЯ (ОЛЬГА)

Когда Полина ушла, я с огорчением подумала о том, как спокойно мне жилось до ее появления. Настроение было отличным. Я уже почти выпроваживала клиента, в шкафчике у меня стояла припрятанная бутылка «Мартини», и я была в предвкушении того, с каким удовольствием я разопью ее вечерком. Но приехала противная Полина и загрузила меня. Она меня просто из колеи выбила! Нельзя же, в самом деле, так оглоушивать человека! Вывалила на меня целый ворох забот – и уехала! Кто же так поступает?

С досады я достала из шкафчика «Мартини». Какое уж тут дожидаться вечера! Еще неизвестно, где он меня теперь застанет, этот вечер. Настроение, конечно, было испорчено, и я пила вино почти без всякого удовольствия. А все Полина! Из-за нее я, можно сказать, пью с утра, хотя видит бог, что совершенно не собиралась этого делать!

Бутылка опустела наполовину, зато настроение мое потихоньку начало улучшаться. Действительно, нужно поскорее съездить в общежитие, быстренько пообщаться с друзьям Алены и вернуться домой. Потом позвонить Полине и отчитаться за проделанную работу. А дальше пусть уж она сама. даст мне немного денег – и ладно. А я тут отдохну одна, без детей, с бутылочкой… Покосившись на «Мартини», я сделала еще два глотка и поскорее убрала бутылочку в шкаф. А то ненароком может получиться так, что к вечеру мне нечем будет расслабляться. Такое уже бывало.

С этими мыслями я прошла в комнату к детям и отогнула их одеяла.

– Вставайте, маленькие, – скомандовала я. – Сейчас поедем к бабушке.

Бывать у Евгении Михайловны детишки любили. Бабушка, несмотря на свой восьмидесятисемилетний возраст, была очень жизнерадостной и энергичной. Когда я привозила ей детей, она была просто счастлива. И я нисколько не волновалась, когда Артур с Лизой были у нее. Да что там говорить, бабушка и нас-то с Полиной воспитала, можно сказать, одна, так что опыт в этих делах у нее большой.

Детишки закопошились в своих кроватках, потом вылезли и побежали умываться. Я не стала готовит завтрак, зная, что Евгения Михайловна непременно их накормит. А мне уж больно хотелось поскорее покончить с делами и вернуться домой.

Короче, отвезла я детей и отправилась в общежитие. Путь мой проходил как раз через магазин «Леди», и я подумала, а почему, собственно, я должна слушаться Полину? Мало ли что она мне указала! А я лучше в магазин зайду! Ведь Полина еще нигде не была? Так какая разница, с какого места начинать?

Я решительно толкнула тяжелую дверь и проскользнула внутрь. В магазине было прохладно. Девчоночки-продавщицы, одетые в тоненькую форму, явно мерзли и изо всех сил старались этого не показывать.

Я прошла и стала с интересом разглядывать белую кофточку, висящую на вешалке. Передо мной тут же выросла одна из продавщиц.

– Могу я вам помочь? – мило улыбаясь, спросила она.

Ой, как я не люблю такие вопросы! Признаться, я частенько захожу в такого рода магазины, но покупки в них почти не совершаю. Просто цены не позволяют это сделать. Глядя на них, можно подумать, что магазин торгует яхтами и аэропланами, а не модной одеждой. И когда мне предлагают помощь, я жутко стесняюсь, краснею и даже начинаю заикаться.

– Нет, спасибо, я просто смотрю, – сквозь зубы выговорила я.

Во взгляде девчонки сразу же пропал интерес, а появилось легкое презрение. Я тут же почувствовала себя отбросом общества. Просто стыдно стало за то, что у меня нет денег.

«Вот зараза! – подумала я про девчонку, – можно подумать, что сама от Версаче одевается!»

Я покрутилась еще немного, перебирая кофточки, и заметила, что одна из девчонок что-то шепнула другой. После этого она стали ходит за мной по пятам, пока я не сообразила, что они решили, будто я хочу что-то украсть! Боже мой! Неужели я похожа на воровку?

Чтобы развеять их подозрения, я спросила:

– Девушки, а как у вас тут с работой?

Девчонки удивленно переглянулись. Потом одна из них сказала:

– Ну… Это у директора нужно спросить. Сейчас я схожу.

Вторая посмотрела на меня дружелюбнее и доверительно сказала:

– Вообще-то сейчас есть свободное место. Мы даже по скользящему графику работаем, а раньше по неделям. Вот если тебя возьмут – снова по неделям работать будем. Очень удобно!

– А что, могут так просто взять?

Девчонка замялась, потом наклонилась к моему уху и зашептала:

– Могут, запросто. Ты думаешь, здесь такое престижное место, да? Ха! Ни фига подобного! Наш Георгий Палыч знаешь, какой жмот? тут только цены запредельные, а зарплата – тьфу! Так что многие увольняются!

– Неужели? – удивилась я. Мне казалось, что в такой магазин как «Леди» так просто не пробьешься. И спросила про место просто так, наудачу. И вот теперь, если я сюда устроюсь, это будет очень хорошо: я смогу узнать, что за человек была Алена, узнаю быт и нравы мира, в котором она общалась. А это очень важно, так как поможет мне понять ее характер,

Тут появилась вторая девочка и позвала меня с собой.

Директор, георгий Палыч, был маленьким, толстым мужчиной лет пятидесяти. Вернее, он был не толстым, а каким-то пухлым. Он сидел за столом и очень скучал. От скуки Георгий Палыч поглощал пиво «Балтика» и судя по тому, сколько он уже выпил, скука на него навалилась основательная.

При виде меня, он поднял свои маленькие, заплывшие глазки и сказал:

– Садись.

Это мне сразу не понравилось. С какой стати он мне тыкает? Но решила не проявлять характер.

– Как звать? – спросил Георгий Палыч, отхлебывая пиво.

– Ольга Андреевна. Оля…

– Вон чего! – он хохотнул. – Ольга Андреевна! Это тебе не школа. Так что я тебя буду звать Оля. А на бейдже тебе, так и быть, напишем «Ольга Андреевна». Чем продавцы занимаются, знаешь?

– Знаю, – кивнула я.

– Вот и отлично. Давай паспорт.

Я протянула паспорт, который на всякий случай положила в сумочку. Георгий Палыч положил его в свой стол.

– Сейчас переоденешься на складе – и иди работай!

– И все? – поразилась я.

– А чего же еще? – удивился он.

Я не стала объяснять и пошла на склад вместе с приведшей меня девочкой, которую звали Маша. Дивилась я тому, как упростилась процедура приема на работу. Ну ладно, понятно, что сейчас торгуют все, кому не лень, следовательно, специального диплома не спрашивают. Но когда ты, устраиваясь на работу, даже заявления не пишешь – это уж извините…

Маша угадала мои мысли и усмехнулась:

– Чего удивляешься? Он тебя вообще проводить по документам не будет. У него по документам всего два человека числятся – он и бухгалтер.

– А кто же торгует? – усмехнулась теперь я, натягивая на себя форму.

– Не знаю, – пожала плечами девочка. – Не все ли равно? Вот посмотришь, он с тебя еще налоги вычитать будет!

– А это еще почему? – возмутилась я. – Если он не заводит трудовые книжки, какое он имеет право на это?

– Да никакого. Но знаешь же, хозяин – барин. Не нравится – увольняйся, разговор короткий.

Выйдя в торговый зал в тоненькой кофточке, я сразу начала мерзнуть.

– Ничего, привыкнешь, – посмотрев на меня, сказала Маша. – Я тоже поначалу мерзла.

– Так, а что мне делать?

– Да ничего. Главное, ходи за посетителями. Глаз с них не спускай. Пусть лучше ничего не купят, чем упрут что-нибудь. Знаешь, как тут с этим? Потом недостачу запаришься платить. Упрут одну кофту – а она полторы тыщи стоит!

Меня даже дрожь пробила.

– Ладно, ты только внимательнее будь и все будет нормально.

В магазин вошли клиенты – мужчина и женщина средних лет, очень хорошо одетые. Маша сразу же устремилась к ним.

– Могу я вам помочь? – услышала я ее голосок.

Вторая девочка стояла у кассы и что-то записывала. Я стояла и крутила головой. Девчонка закончила писать и подошла ко мне.

– А ты не стой как пень, – тихо сказала она. – А то Машка всех клиентов заграбастает – чего ты получать будешь? Здесь же процент от выручки! Сколько продала – со стольки и получишь!

– Да? – удивилась я.

– Конечно! А ты что, у Жорж Палыча даже не узнала?

– Нет… – я опустила голову.

– Глупая ты! – тихо пожурила меня девчонка. – Кто же так делает? Ведь в первую очередь про зарплату нужно узнавать!

– Я как-то не подумала, – призналась я.

– Ну ладно, – вздохнула она. – Работай.

– Люд, я отойду! – крикнула Маша.

Люда кивнула, не отрываясь от своих записей.

В этот момент в магазин вошли двое юношей очень приличного вида. Я быстро подошла к ним и спросила, выдавив улыбку:

– Могу я вам помочь?

Чувствовала я себя при этом препогано.

– Да, пожалуйста, – тут же сказал один из парней. – Будьте добры, покажите мне вот эту маечку.

Я стала снимать с вешалки маечку, потом еще одну и еще. Парни вертели их в руках, прикладывали к себе, постоянно что-то обсуждая. И все время прислушивались ко мне. Я даже порадовалась за себя. Надо же, у меня, оказывается, есть талант к торговле! Я, может, еще здесь карьеру сделаю на зависть Полине! Я, может, директором со временем тут стану! Я, может…

Додумать, чего еще я смогу добиться на поприще торговли, я не успела: послышался резкий крик «Стоять, козел!», а потом звук рвущейся одежды.

Я быстро обернулась и увидела Машу с красным от гнева лицом. Она держала за отвороты куртки длинного, тощего парня. Из-под куртки у парня торчала кофточка. Маша выдернула ее и размахнувшись, ударила парня по лицу. Тот тут же кинулся к выходу. Мои покупатели торопливо отошли от прилавка и поспешили покинуть магазин. Я стояла с раскрытым ртом.

– Гады, сволочи! – возмущалась Маша.

– Что случилось? – удивленно спросила я.

– Что, что! Блузку спереть хотели, не видишь?

На шум выбежал Жорж Палыч.

– В чем дело?

– Да вот, Георгий Палыч, – принялась объяснять Маша. – Вошли трое, двое сразу к Ольге, отвлекать, а третий – по полкам шарить. Чуть блузку не увел. Хорошо, Ольга заметила.

Я чуть не упала от наплыва самых разных чувств. Неужели те два приличных мальчика, очень интеллигентных и воспитанных, заодно с этим вором? Никогда бы не подумала. И если бы не Маша… Я порадовалась, что она не стала меня подставлять и благодарно пожала ей руку, когда Жорж Палыч, успокоенный, отбыл в свой кабинет.

– Ладно, чего там, – проворчала она. – Сейчас бы все по башке получили, а зачем нам это? Ты только это… Внимательнее будь, Оль…

– Да я постараюсь! – огорченно воскликнула я. – У меня еще как назло зрение плохое!

– Ох, это совсем хреново. Ну ладно, гляди в оба.

– Маш, – помолчав, спросила я. – А ты Алену Гвоздикову знала?

– Алену-то? А как же! Мы с ней почти одновременно пришли сюда работать. Вместе начинали, как только магазин открылся. В этом году как раз три года бы справили…

Маша загрустила.

– А ты чего ее, знала, что ль? – подняла она на меня глаза. В них была грусть.

– Да… Через Максима.

– А, ты Максика знакомая… Эх, жалко! Такая девка была классная! Смелая! Жоре нашему все в лицо лепила! Никого не боялась!

– А чего она ему лепила?

– Да все подряд! И что он нас обдирает как липок, и что доходы скрывает… Ну это ладно, все скрывают, но ты хоть к нам по-человечески относись! мы же в курсе всего! Он, как покупка крупная, просит, чтобы мы через кассу не пробивали. А если попадешься – думаешь, он отмажет? Да ни фига подобного! Сама выкручивайся! Это такая мразь! Кстати, если он тебя будет просить не пробивать – не соглашайся! Попадешь под монастырь! Вдруг налоговая нагрянет? Они постоянно тут шастают!

Я уже не рада была, что влезла в эту торговлю. Черт меня сюда занес! На каждом шагу мне мерещились проверяющие из налоговой полиции, воры и наркоманы и вообще всякое отребье.

– Оля, я пойду пообедаю, – сказала мне Маша. – А потом ты пойдешь.

– Хорошо, – согласилась я, хотя у меня ничего не было с собой на обед.

Маша поняла это и сказала:

– Я тебе бутербродик оставлю и чай сделаю.

Я осталась в зале одна. Люду вместе с кассовой книгой вызвал к себе Георгий Палыч.

В магазин вошла высокая, стройная девушка в норковой шубке. У нее были длинные светлые волосы, струящиеся по плечам. Я аж дыхание затаила, глядя на нее. Вот у кого наверняка много денег!

– М-могу я вам помочь? – вспомнив о своих обязанностях, кинулась я к ней.

– Да, пожалуйста, – пропела девушка приятным высоким голосом. – Мне нужно купить в подарок рубашку… Не могли бы вы мне посоветовать?

– Да, конечно, – с готовностью сказала я.

В товаре я еще ориентировалась не очень хорошо, но кое-что уже успела запомнить.

Я стала предлагать девушке рубашку и натурального шелка чистейшего голубого цвета. Девушке она явно нравилась.

– Вы знаете, он у меня такой крупный. – доверительно сообщила она мне, имея в виду своего жениха. – Мне бы размерчика на два побольше…

– Ой, я сейчас посмотрю на складе! – торопливо проговорила я, боясь упустить богатую клиентку. – Вы подождите, пожалуйста!

Схватив ключи от склада, я бегом побежала по лесенке вверх.

Перерыв полсклада и пороняв целую кучу вещей, я нашла, наконец, где хранились чертовы рубашки, не разобравшись в размерах, схватила сразу целую кипу и кинулась обратно, отпихнув по дороге выпавшую из коробки туфлю с острым носом.

Когда я спустилась в зал, то обнаружила, что девушка ушла. Я испытала горькое разочарование. Но насколько же оно усилилось, когда я обнаружила, что вместе с девушкой ушла и голубая рубашка стоимостью в тысячу семьсот рублей!

Я еще не могла поверить в то, что произошло, просто стояла посреди зала, опустив руки, а ноги и губы мои дрожали.

– Что случилось? – послышался над моим ухом машин голос.

– Ру… Ру… Рубашку украли, – проскулила я и залилась плачем. Слезы валили градом, я не успевала их вытирать и отчаянно шмыгала носом.

В это время возвратилась Люда. Она сразу все поняла и кинулась ко мне.

– Тише! Тише, Оля, не плачь!

– Ольга, успокойся! – тормошила меня за плечо Маша. – Замолчи, а то этот урод услышит! Не надо, чтобы он знал. Какая рубашка, голубая?

– У-у-у-у! – проревела я.

– Ладно, не реви! Сходишь не базар, купишь точно такую же в три раза дешевле – и все дела!

– Как в три раза дешевле? – подняла я зареванное лицо. – Это же Франция!

Маша и Люда одновременно фыркнули и расхохотались.

– Нашла Францию! – смеялась Маша. – Что, думаешь, Жоржик во Францию летает? Щас, как бы не так!

– Все вещи привозит Юрка Соков из Турции, понятно? – объясняла мне Люда. – Так что купишь такую же на базаре или самого Юрку попросим, он тебе по приходной цене привезет. И все. А Жоржу – ни слова!

Я понемногу успокоилась.

– На, съешь бутерброд! – протянула мне Маша хлеб с колбасой. – Эх ты, растяпа!

– Не трогай ее! – вступилась Люда. – Она, поди, первый раз в торговле работает!

– Да, – подтвердила я.

– Ну вот видишь! А это, дорогая моя, такая наука, что не приведи Господи!

– Никогда бы не подумала! – продолжала я удивляться. – Такая приличная девушка! И в норковой шубе! Зачем ей воровать?

– Ха, приличная! – иронично сказала Маша. – Да может, у них эта шуба на сто пятьдесят таких? Специально для таких случаев?

Дальше вроде кое-как пошло дело. Люда и Маша старались не оставлять меня одну и все время находились рядом. Для страховки.

– Оля, возьми деньги! – попросила Люда, упаковывая юбку для пожилой полной женщины.

Я приняла две пятисотрублевые купюры и даже не стала их пересчитывать. Чего их пересчитывать-то, две купюры? Я стояла и машинально вертела их в руках.

– Подожди-ка! – подскочила ко мне вдруг Люда. – Дай сюда!

Она выхватила у меня деньги и, послюнявив палец, ляпнула им в центр купюры. На ней сразу же расплылось пятно.

Женщина начала бледнеть.

– Это… Это мне подсунули, – прошептала она, устремляясь к выходу.

– Что это? – удивилась я.

– Что, что! – с досадой сказала Маша. – Деньги тебе фальшивые подсунули! Если б не Машка…

– Боже мой! – только и смогла вымолвить я. – Боже мой! да неужели совсем не осталось нормальных людей? Неужели одни воры и фальшивомонетчики к вам ходят? Как же магазин до сих пор не разорился?

– Почему воры? – обиделась Маша. – И приличные люди ходят. И покупают много.

Я с сомнением покачала головой.

Выручка тем не менее к вечеру набралась приличная.

– По полтиннику сегодня заработали, – констатировала Маша. – Маловато будет!

– Ладно тебе! Нормально! – возразила спокойно Люда, которая была намного сдержаннее своей коллеги. – Пойду я выручку сдам, магазин через полчаса закрывать.

Мы остались вдвоем с Машей. Она занялась молодой женщиной в черной дубленке. Женщине очень приглянулся брючный костюм, и теперь Маша из кожи вон лезла, расписывая, насколько элегантно женщина в нем выглядит.

Я одиноко слонялась по магазину. Тут вошел мужчина лет сорока и попросил дать ему померить сразу восемь футболок. Он ушел с ними за ширму, а я осталась ждать. Вскоре он вышел и, сказав, что ни одна из футболок ему не подошла, быстро пошел к выходу. Я и рта не успела открыть. Пока я пересчитывала футболки, мужчины и след простыл.

А я чуть не упала в обморок. Вместо восьми футболок мужчина вернул мне шесть! Двух самых дорогих не хватало! Кинув оставшиеся прямо на пол, я ринулась к выходу, распахнула дверь и вылетела на мороз. Я неслась вперед, не замечая, что волосы развеваются по ветру, что ледяной воздух забрался под тоненькую блузку и юбку, что из глаз моих ветер и обида вышибают соленые капли, которые оставляют на моих щеках мерзлые полоски.

Пробежала я целый квартал, но вора, укравшего футболки, так и не догнала.

Нужно было возвращаться в магазин. Но мне этого совершенно не хотелось делать. Я представила себе лицо Жоржа Палыча, когда он обо всем узнает, и мне стало плохо. Потом представила, какой должок на мне повис – и мне стало еще хуже.

А может, не ходить туда больше вообще? Но я тут же вспомнила о своем паспорте, который остался в столе у директора. Придется возвращаться.

Понурив голову, я побрела к магазину. Люда и Маша молча держались возле кассы. Рядом стоял Георгий Палыч. Похоже, он уже все знал. Я подошла и остановилась прямо напротив него. И приготовилась ждать казни. Так мы стояли минут пять.

– Ну? – нарушил, наконец, молчание Жорж Палыч. – В чем дело-то?

Я молчала.

– Извините, Георгий Палыч, – выступила Маша. – Это случайно получилось, он просто вырвал их у нее из рук и убежал. Что она сделать-то могла?

Я понимала, что Маша защищает меня и была ей благодарна, хотя понимала, что Георгию Палычу в конечном счете безразлично, как все получилось, и платить меня он все равно заставит.

– Ты ее не защищай! – махнул рукой Георгий Палыч. – Что у нее, языка, что ли, нету? Мы с ней сами все решим. Вы сейчас отправляйтесь по домам, а ты, Оля, зайди ко мне в кабинет. Я думаю, что мы уладим этот вопрос.

С этими словами он стал подниматься по лесенке.

– Не дрейфь! – прошептала мне Маша, натягивая шубку. – Все образуется.

– Ты, Оля, главное, его не бойся, – посоветовала Люда. – Вот как наша Алена себя вела. Он на нее орать начинает – а она ему так спокойно: если вы не перестанете на меня кричать, в налоговой полиции очень заинтересуются вашими делишками. Прямо в глаза ему это говорила!

– А он что? – спросила я.

– А он! – махнула рукой Маша. – Боялся ее как черт ладана. Алена – она могла запросто его заложить. У нее в налоговой какие-то знакомые были, Жоржик думал, что она через них ему помогать будет, вот и взял ее на работу, а она наоборот, грозилась раскрыть его делишки. В последний раз они так бурно о чем-то в кабинете разговаривали, он аж со вздувшимися венами оттуда вылетел. А она ему вслед улыбается и говорит: «Вы еще об этом горько пожалеете!» Вот так!

Интересно! Мне настолько показалось это интересным, что я даже забыла на время о своих бедах. Похоже, не зря я сюда устроилась. Вот она, ниточка!

– Так что смелее – и удачи тебе! – пожелала напоследок Маша, нахлобучивая шапку, и обе девчонки ушли.

Я осталась одна. Наверху меня ждал Жорж Палыч. Что же, нужно поскорее переговорить с ним и покончить со всем этим. Набравшись решимости, я стала подниматься по лесенке.

Я поднялась к нему в кабинет. Георгий Палыч сидел на высоком стуле и смотрел перед собой. А перед ним стояла бутылка водки.

– Садись, – кивнул он на стул.

Я присела на краешек. Честно говоря, когда я вошла сюда, у меня улетучилась вся храбрость и уверенность в себе, а в ногах появилась противная дрожь.

– Ну… – грустно сказал Георгий Палыч. – Так как это случилось, Оля?

– Я… я не знаю. Я не хотела, просто… Мне очень тяжело здесь работать… – я заплакала, хотя держалась изо всех сил.

– Ну-ну, – директор подошел ко мне и стал гладить по плечам. – Успокойся! Я все понимаю. В торговле никогда не работала, вот и не знаешь всех тонкостей. Ничего, ничего, я тебе помогу. У меня же за всех вас голова болит! А вы не цените! Иди-ка ко мне! – он стал прижимать меня к себе, пытаясь повернуть мою голову и поцеловать в губы. Я упиралась руками ему в грудь, отчаянно сопротивляясь и одновременно думая, как бы это ему намекнуть потактичнее… Господи, не бить же его теперь! К чему это приведет?

Директор между тем был настроен весьма решительно.

– Подождите! – в отчаяньи вскрикнула я. – Не надо!

– Чего не надо? – забормотал он, гладя мою шею. – Стесняешься, что ли? Так пойдем, водочки выпьем!

Водочки, признаться, я выпила бы с удовольствием.

– Пойдемте, – согласилась я.

Георгий Палыч усадил меня на колени и налил водки в стаканы себе и мне. Мы чокнулись, и я с жадностью опустошила стакан. Георгий Палыч налил еще. Я не стала чокаться, а просто залпом проглотила жгучую жидкость.

Георгий Палыч, уже основательно захмелевший, принялся муслявить мое ухо. Меня чуть не стошнило. Я начала возиться у него на коленях.

– Ну куда ты, куда, чего? – пыхтел он. – Пять мнут – и долг с тебя снимаю!

Господи, за какие-то вшивые футболки пойти на такое? Ни за что! Да я лучше заплачу в два раза больше, лишь бы не идти на это!

– Пустите! – крикнула я и рванулась изо всех сил. Форменная блузка треснула. Господи, неужели меня и за нее заставят заплатить?

– Ты… чего это? – тяжело дыша и ничего не понимая, проговорил директор.

– Я не хочу! – крикнула я. – Я хочу домой!

Его и без того маленькие глазки сузились.

– Ах вон что! – пробормотал он. – Ты мне завтра же принесешь все деньги, ясно? Ясно?! Иначе пеняй на себя! Чистоплюйка какая выискалась!

Плача, я выскочила из кабинета и принялась надевать шубу, не попадая в рукава. Схватив свитер и джинсы, заметалась в поисках сумки. Нашла, схватила. Господи. куда же мне свою одежду сунуть? Не буду же я здесь переодеваться!

На лестнице послышался топот спотыкающихся ног. Быстро схватив из стопки один из фирменных пакетов, я рванула к выходу. Георгий Палыч споткнулся по лестнице, упал и с грохотом покатился вниз. Его матерной бранью было последнее, что я слышала, выбегая из магазина.

Плача, бежала я по городу. Было уже темно. Как-никак восемь часов. Господи, вот так всегда! А как все хорошо начиналось! Черт меня занес в этот магазин. Да, конечно, я узнала, что Алена конфликтовала с директором. Это хорошо. Но сама-то я в какое дерьмо вляпалась?

Я начала себя успокаивать. Ничего, сегодня Кирилл должен привезти деньги. Завтра же я их отдам Георгию Палычу, заберу паспорт и скажу, что больше не буду у него работать. Вот и все! Может, Кирилл уже приехал и ждет меня на лестнице? Я прибавила шагу и побежала бегом.

Дома в двери торчала записка:

«Оля, извини, у меня небольшие проблемы. Деньги на этой неделе не смогу привезти, только на следующей. Кирилл».

О боже мой! Я просто сползла по стенке. Вот это удар! Что же мне делать?

Войдя в квартиру, я не раздеваясь прошла в кухню и с жадностью припала к бутылке «Мартини», которая стояла на столе.

Надо же, а я планировала ее выпить в такой приятной обстановке! Как все обернулось!

Сокрушаясь, я отпивала вино прямо из горлышка и совершенно не чувствовала угрызений совести.

Допив бутылку до конца, я поняла, что мне следует сделать: перерезать вены. Это показалось мне наилучшим выходом из положения.

Я уже направилась в ванную, где осталась старая Кириллова бритва. Присев на краешек ванны, я приложила бритву к руке. Потом представила, как меня здесь найдут, окровавленную, бледную… И Кирилл заплачет и будет винить себя за то, что не дождался, когда я вернусь! И будет всю оставшуюся жизнь упрекать себя за все беды, которые он мне причинил!

Такая перспектива показалась мне довольно заманчивой, и я принялась развивать эту мысль дальше.

Кирилл будет рыдать над моим гробом, обнимая детей, потерявших свою непутевую маму…

В носу защипало.

И подлая Полина будет сходить с ума из-за того, что толкнула меня на такое! Ведь это из-за нее мне приходится идти на такой шаг!

Стоп! Спасительный выход, кажется, найден! Я знаю, что мне делать. Мне нужно звонить Полине. Звонить и без утайки рассказывать обо всем, что со мной произошло. И пусть Полина меня вытягивает. Ведь это все из-за нее получилось.

Быстро повеселев, я отшвырнула бритву подальше (надо же, придет в голову такая чушь – вены резать!), побежала к телефону и набрала домашний номер сестры.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ (ПОЛИНА)

Когда я приехала вечером с работы, то первым делом позвонила сестре. Но у Ольги никто не отвечал. Странно, неужели она все по общежитию шляется? Чего ей там делать так долго?

Жора Овсянников чувствовал себя уже почти совсем хорошо. Он жутко обрадовался при моем появлении и похвастался, что приготовил для меня макароны по-флотски. От макарон я отказалась, сославшись на то, что они портят фигуру.

Я поужинала салатом и снова набрала Ольгин номер. Никто не отвечал.

Простив свой телевизор за ту чушь, что он мне показывал, я включила его, и мы с Жорой сели слушать вечерние новости.

– Жор, Ольга не звонила? – спросила я.

– Нет. Звонил этот, Максим Стариков.

– Ты что, дал ему мой номер телефона?

– Конечно, а как же иначе?

– И что он хотел?

– Да спрашивал, как продвигается расследование, – Жора засмеялся. – Такой шустрый парень! Думает, ему за пять минут все узнают! Да, кстати, Полина, я совсем забыл тебе сказать вот что. Оказывается, эта Алена была беременна! Представляешь?

– Вот это да! – подскочила я на месте. – Да как же ты мог такое забыть?!

– Ну… – Жора виновато улыбнулся. – Забыл вот. Да ладно, может, это никакого значения и не имеет?

– Может, и не имеет. А может, и имеет! Ты мне должен был рассказать обо всех подробностях! Следователь называется! – я разбушевалась. – У тебя не голова, а репа!

Овсянников начал выпрямляться.

– Я попросил бы без оскорблений! – сказал он строго. – Иначе, Полина, ты дождешься, что я прекращу все твои игры в Шерлока Холмса! Имей в виду – ты этим занимаешься только до тех пор, пока я тебе разрешаю!

Я махнула рукой и ушла в ванную. Пусть Жора тешит себя такими мыслями – все равно я буду делать то, что считаю нужным.

Душ меня освежил. Овсянников за время моего отсутствия уже успел соскучиться и почувствовать угрызения совести.

– Поленька, посмотри, какая глупая реклама! – улыбаясь, показал он на экран.

– Такая же как ты! – отрезала я.

В этот момент раздался телефонный звонок. В трубке что-то отчаянно пищало, кричало, стонало и визжало. С трудом я догадалась, что звонит Ольга. И что у нее, конечно, случилось нечто ужасающее.

– Что ты там говоришь, я ничего не понимаю! – попыталась я ее переорать.

Ольга собралась с силами и заверещала еще громче.

– Короче, так, – сказала я. – Срочно лови машину и приезжай ко мне. Я за тебя заплачу.

Ольга примчалась через пятнадцать минут.

– Давай деньги! – потребовала она с порога.

Я молча протянула ей две десятки. Ольга схватила их и упорхнула. Вскоре она вернулась и, пройдя в комнату, надувшись, села на диван с ногами. Я не могла понять, чем она обижена на меня.

– Оля, привет! – поздоровался удивленный не меньше меня Овсянников.

– Здравствуй! – ледяным тоном ответила Ольга.

– Так, давай-ка спокойно рассказывай, что у тебя там случилось, – мягко, но решительно попросила я.

– Ох, Поля! – Ольга прислонилась к моему плечу и разрыдалась. – Поля… Жора… Мне так плохо! У меня такое несчастье… – и Ольга выложила мне всю историю.

Я только за голову схватилась. Потом вскочила и заходила по комнате, собираясь с мыслями.

– Кто тебя просил идти в магазин? – заорала я, повернувшись к сестре. – Да еще устраиваться туда на работу? Ты же ничего не смыслишь в торговле! Что ты натворила? И ведь все зря, все зря!

– Не зря! – обиженно возразила Ольга. – Я что узнала про Алену. У нее были конфликты с директором. Возможно, она ему угрожала. Возможно, она стала для него опасной, и он решил ее убрать.

– Ладно, проверим, – буркнула я. – Теперь нужно думать, как твой паспорт выручить. Вообще-то держать его у себя он не имеет права. Тем более, как я поняла, ты никакого договора не подписывала. Как еще на это-то у тебя ума хватило!

– Я даже смену не принимала! – вскричала Ольга, глядя на меня умоляюще.

– Тем лучше. Есть у меня одна идейка. Жора, у тебя есть знакомые в налоговой? – повернулась я к Овсянникову.

– Вообще-то есть, конечно. Друзья даже есть.

– Отлично! – обрадовалась я. – ты меня сведи завтра с ними, пожалуйста. Значит, говоришь, этот Жорж Палыч доходы скрывает? – спросила я у Ольги.

– Да! – она кивнула.

– Вот и хорошо. Завтра мы с ним и побеседуем. А сейчас ложимся спать.

Наутро я подняла Жору ни свет ни заря и заставила позвонить друзьям из налоговой.

Он трепался минут двадцать, потом положил трубку и посмотрел на меня.

– Вот, Миша Синцов будет тебя ждать сегодня в одиннадцать часов. Все ему объяснишь.

– Спасибо, Жора.

– Поленька, мне не нужно больше туда идти? – с тревогой спросила Ольга.

– Не нужно, – вздохнула я. – Сиди, отдыхай.

Накормив их завтраком, я вышла на улицу и села в машину. встретившись с Мишей Синцовым – высоким, светловолосым мужчиной в сером костюме и короткой дубленке – я с ним поехала прямо в магазин.

Миша вошел первым, я осталась на улице, внимательно наблюдая за ним в окно. Миша сделал какую-то дорогую покупку, как мы и договаривались. В это время спустился невысокий, толстый дядечка и запрыгал вокруг Миши, почуяв богатого клиента. Наверное, это и есть директор.

Он сделал знак девчонкам, чек они, конечно, не пробили. Миша взял под мышку упакованную вещицу, улыбнулся и достал из кармана служебное удостоверение. Я даже через окно увидела, как вытянулось пухлое лицо директора.

Быстро войдя в магазин, я подошла и встала рядом с Мишей, мило улыбаясь Георгию Палычу.

Он чуть не упал, увидев меня, так как спутал нас с Ольгой.

– Итак, уважаемый, пройдемте в ваш кабинет! – весело сказала я ему.

– Магазин закрыть, кассу снять и представить мне все документы, – хмуро сказал Синцов.

Мы прошли в кабинет Жоржа, постоянно вытирающего лоб платком, несмотря на то что в магазине было, прямо скажем, не жарко.

– Паспорт! – потребовала я, усаживаясь в кресло и вытягивая ноги.

– Мой? – уточнил директор.

– Нет, мой.

– Ах да-да, пожалуйста! – он засуетился, вытаскивая из ящика стола Ольгин паспорт. – Ну что же вы, Ольга Андреевна, мне сразу не сказали, что вы из столь уважаемой мной организации? Я бы разговаривал с вами совершенно по-другому. Вчера вы просто не так все поняли. Я просто пошутил, а вы и за чистую монету приняли, – он робко захихикал.

– Документы! – повторил Миша.

– Да-да, конечно! Вот они, прошу вас! – директор вытащил из стола пачку денег и протянул их Мише.

Тот смерил Жоржа тяжелым взглядом и потянулся к телефону.

– Не надо, прошу вас! – Жорж аж подскочил на стуле и быстро нажал на рычаг.

– Миша, оставь-ка нас вдвоем, – попросила я.

Миша молча вышел из кабинета и пошел в торговый зал разговаривать с насмерть перепуганными девчонками.

– Значит, так, Георгий Палыч, – улыбаясь, заговорила я. – мы можем, конечно, уменьшить размер штрафа и кое-на-что закрыть глаза на первый раз. Но… – я многозначительно подняла вверх указательный палец.

– Но? – подался вперед Жоржик.

– Но вы мне сейчас рассказываете всю правду о ваших отношениях с Аленой Гвоздиковой.

– Да какие отношения! – он приложил руки к груди. – Господи, да какие с этой гордячкой отношения? Взял ее на работу на свою голову, потом не знал, как отвязаться! Она тут королеву из себя строила! Ходила вся деловая из себя по магазину! Постоянно заложить меня грозилась.

– А почему вы ее просто не уволили?

– Ага, а она тут же к своим дружкам в налоговую побежит… – он осекся. – Ой, извините…

– Ничего, – усмехнулась я. – Продолжайте!

– А чего же тут продолжать-то? Я дождаться не мог, когда она свой институт закончит и свалит от меня.

– О чем вы разговаривали с ней в последний раз в вашем кабинете? Когда разговор ваш закончился ссорой?

В глазах Жоржика мелькнул испуг. Он явно понимал, о каком разговоре идет речь.

– Это… – выдавил он наконец, – это… личное дело!

– Ах вот как! – я потянулась к телефону.

– Не надо! – сразу испугался он еще сильнее. – я скажу. Но, клянусь вам, это не имеет никакого отношения к…

– Ты давай рассказывай, а уж мы решим, имеет-не имеет.

– В общем… – начал он, вытирая лоб. – в тот раз я решил с ней поговорить по-хорошему. Предложил стать друзьями…

– Близкими, – уточнила я.

– Ну да… близкими. А что тут такого? – взвился он. – Я ей покровительство предложил! Я, взрослый, серьезный человек! А эта сопливка… – он замолчал, побагровев.

– Так что она?

– Она… Оскорбила меня. Как только можно оскорбить мужчину. Если б вы знали, что она мне сказала!

Наверное, он вспомнил, что Алена ему сказала, потому что лицо его перекосилось. Да, наверное, девочка не постеснялась в выражениях.

– Дальше!

– А что дальше? Дальше все! Она вышла из кабинета. Больше мы с ней не разговаривали. А вскоре она, значит, того.

Я выразительно посмотрела на него.

– Что? – вспыхнул Жоржик.

– А вы не чувствуете? Она вас оскорбила чуть ли не до апоплексического удара, а вскоре того…

– Вы хотите сказать..? – он просто вздулся весь. – Вы намекаете, что я мог…

– Я не намекаю, а говорю прямо. Да, я считаю, что вы могли убить Алену Гвоздикову. И у вас был мотив. Кстати, что вы ей такого сказали, после чего она заявила, что вы об этом пожалеете?

– Ах, это… – он опустил глаза. – Это… так.

– Что так? – рявкнула я.

– Ну не мог же я спокойно сидеть и слушать, как она меня оскорбляет? Я ей тоже сказал пару ласковых. И женишка ее упомянул этого очкастого.

– Понятно. В общем, я думаю, что все ясно.

– Что ясно? – он заерзал на стуле. – Что вам ясно? В чем вы вообще меня обвиняете? Я… Я серьезный человек! Я жаловаться буду! Я… Кто вы вообще такая? Почему налоговая полиция интересуется смертью девушки? Это вообще было самоубийство! Что вы мне тут голову морочите!

– А вот теперь следствие вышло на новый виток и не считает, что это было самоубийство. Так что… А я интересуюсь этим делом постольку-поскольку. Вообще-то им интересуется мой муж, старший следователь УВД Тарасова. И сейчас я могу запросто отвезти вас к нему. И когда я ему расскажу обо всех ваших грешках плюс о том, чему вы подвергли его жену… – я сделала выразительную паузу, – я вам не завидую! И вообще, не в вашем положении жаловаться! Вам сейчас все усилия надо приложить, чтобы в тюрьму не загреметь за сокрытие доходов!

Жоржик сразу утух. Видимо, он не имел ни малейшего желания общаться со старшим следователем УВД Тарасова майором Овсянниковым.

– Послушайте, что вы вообще от меня хотите?

– Чтобы вы сознались!

– В чем? В убийстве? Вы хотите сказать, что лучше отсидеть за убийство, чем за сокрытие доходов? Чушь какая-то!

– Я хочу, чтобы вы рассказали мне правду. А за что вы хотите сидеть – мне по барабану. Если вы, как утверждаете, не имеете отношения к убийству Алены Гвоздиковой, сделайте так, чтобы я вам поверила. И если вы будете искренни, я обещаю, что вас не сильно будут мучить в налоговой.

– Но как я могу это доказать? – он поднял на меня глаза, полные надежды.

– У вас есть алиби на тот час, когда наступила ее смерть?

– А когда она наступила?

– Восемнадцатого октября примерно в десять часов утра.

– Так это… С тех пор уж два месяца прошло! Разве я помню?

– Придется вспомнить! Посмотрите свои записи, может, вы в магазине были?

– Ох, так точно, наверное, в магазине! Ну конечно, в магазине, где же еще? Я вспомнил!

Он победно посмотрел на меня, хотя явно ничего не вспомнил, а просто ухватился за спасательную соломинку в надежде, что я поверю ему на слово. Не на ту напал, дорогой!

– К сожалению, – с притворным вздохом сказала я, – это только ваши слова. И их нельзя принять за алиби. Нужно подтверждение ваших слов.

– Так… Девочки могут подтвердить!

– Мне не нужны просто слова! – повторила я. – Девочки могут сказать просто так, наугад, так как сами наверняка не помнят, что было в тот день. Но с ними я, конечно, тоже побеседую.

Жоржик нервно теребил в руках зажигалку.

– Так что же мне теперь делать-то? – голос его поднялся до визга.

– Смотрите записи, я же сама вам подсказываю! Может, вы в тот день куда-то ездили? Где-то отмечались? Вспоминайте!

Жоржик полез в стол, достал кипу каких-то бумаг и начал в них копошиться.

– Вот! – он жутко обрадовался. – Вот, я же говорил, я знал! Как я мог забыть? Ведь именно в тот день я сам был в налоговой! – Он протянул мне какую-то бумажку. Я взяла ее и прочитала. В ней говорилось, что Георгий Павлович приглашается в налоговую инспекцию восемнадцатого октября к девяти часам.

Жоржик смотрел на меня ликующе.

– Вот! Теперь вы видите, что я говорю правду?

– Это еще ничего не доказывает, – вздохнула я, чувствуя, что Жоржик выкрутился. – Я еще все это проверю.

– Проверяйте, проверяйте! – Жоржик был счастлив. – Вы сможете убедиться, что я не лгу!

– Ладно, – я встала. – Сейчас я поеду в налоговую проверять ваши показания, а с вами будет работать Михаил Викторович.

Я вышла из кабинета и спустилась вниз. Подойдя к Мише, попросила его не трогать бедных, перепуганных девчонок-продавщиц, а также проверить, правду ли сказал Георгий Палыч. Миша обещал все сделать как надо. Я попрощалась с ним, пожелала удачи и поехала домой.

Ольга нервно ходила по квартире. Она постоянно смотрела то на часы, то на бутылку коньяка, которую кто-то (наверняка Жора) убрал на шкаф на самый верх. Бутылка была пуста на четверть. С утра она была полной.

Сам Жора спокойно восседал на диване и внимательно наблюдал за Ольгой.

– Поленька! – кинулась ко мне Ольга. – Наконец-то! Ну что?

Взгляд у Ольги был как у человека, у которого осталась одна-единственная, последняя надежда в жизни, да и та слабенькая.

– На, держи! – сказала я устало, вынимая из сумочки паспорт и кидая его Ольге.

Паспорт Ольга, конечно, не поймала. Он перелетел через диван и шлепнулся на пол с другой стороны. Обрадованная Ольга принялась двигать диван. Откуда только силы взялись!

– Господи, как я рада, Поля! – бормотала она из-под дивана и вылезла оттуда вся красная, прижимая к груди драгоценный паспорт. – Поленька, милая, как я тебе благодарна! Как я тебя люблю, спасибо!

Ольга с чувством поцеловала, но почему-то не меня, а паспорт.

– Не за что! – буркнула я. – Надеюсь, ты оставила все мысли о торговой карьере?

– Оставила, оставила. Ой, да я теперь эти магазины за версту буду обходить!

– Ладно, – вздохнула я. – Ты сейчас можешь ехать домой.

– Как? – удивилась Ольга. – Тебе разве не нужна моя помощь?

– Пока нет. Скажу, если понадобишься.

Ольга сильно не огорчилась. По-моему, она даже обрадовалась. Такова она, Ольга – пусть нету денег, лишь бы ничего не делать!

Но сейчас она и в самом деле была мне не нужна. Я планировала встретиться с Максимом Стариковым. Была у меня к нему пара вопросиков.

– На, возьми хоть немного денег, – протянула я сестре две пятидесятирублевые бумажки. – А то с голоду умрешь.

– Спасибо! – Ольга схватила деньги с таким видом, словно ничего другого от меня и не ожидала. Я только вздохнула.

– Жора, – обратила я внимание на Овсянникова, когда Ольга ушла. – Тебе какие координаты оставил этот рыцарь печального образа?

– Максим-то? Вот, сейчас, – Жора завозился и вытащил из кармана небольшой листочек бумаги. – Вот и телефон его и адрес. Да он тут замучился звонить и спрашивать, как идут дела!

– Он бы, собака, лучше помнил, что мне сообщить надо! А то номер моего телефона он помнит, а что его невеста была беременна – не помнит.

– А может, он и не знал?

– Может, когда она была жива, и не знал. Но когда она умерла, ему должны были об этом сообщить.

– Вообще-то конечно! – согласился Жора. – Что поделаешь! Память девичья!

Я быстро набрала домашний номер Максима.

– Полина! – он дико обрадовался. – Как здорово, что вы позвонили! А я просто места себе не нахожу! Ну что, нашли убийцу?

– Экий ты быстрый, парень, – подивилась я его прыткости. – Послушай, если ты будешь и дальше скрывать от меня важные сведения, мы вообще ничего не найдем, понял?

– Нет, не понял. О чем вы?

– Ладно, встретимся, поговорим. Слушай меня внимательно. Я сейчас еду на работу в спорткомплекс. Подъедешь туда часикам к семи. Спросишь Снегиреву Полину Андреевну, тебе любой скажет, где я. Понял?

– Понял, буду.

Максим просунул голову в спортзал в половине седьмого. Видимо, он не мог дождаться, когда увидит меня и узнает новости. Сейчас я покажу ему новости!

– Это что же вы делаете, молодой человек? – начала я, проведя Максима в зимний сад.

– А что случилось? – заерзал он на стуле.

– Почему вы скрыли от меня, что ваша Алена была беременна?

Парень опустил глаза.

– Да я не думал даже, что это важно! – сказал он наконец. – Какое это имеет значение?

– Для меня все имеет значение! – рявкнула я. – Если ты хочешь, чтобы мы тебе помогли – имей в виду, что сообщать ты мне должен все до мельчайших подробностей, понятно?

– А когда я вам вначале рассказывал все подробности, вы меня выгнали! – обиженно припомнил Максим.

– Ну это… – я смутилась. – Это когда было! И потом, в тот момент я еще не занималась расследованием твоего дела.

– Да, конечно.

– Так что давай без обид, – добавила я уже мягче, кладя руку ему на плечо.

– Да, да, спрашивайте, я все расскажу! Извините меня, пожалуйста.

– Ты знал, что Алена была беременна?

– Да… То есть нет… Вернее, я узнал об этом только тогда, когда она умерла.

– Значит, она не говорила тебе? А может быть, она и сама на знала?

– Не думаю. Врач сказал, что у нее был срок шестнадцать недель.

– Да, при таком сроке она должна была почувствовать изменения… Хотя у всех организм разный. Но думаю, что все-таки она должна была хотя бы поделиться с тобой своими сомнениями.

– Вот-вот, мне это также показалось подозрительным. Алена вообще-то ничего от меня не скрывала.

– Так, пошли. Мне домой пора. Давай-ка я тебя подвезу и по дороге поговорим.

– Хорошо, – обрадовался Максим. Видимо, ему не улыбалось тащиться в Ленинский район на трамвае в да еще в такой мороз.

– У нее были подруги? – спросила я в машине.

– Ну… Алена не была душой нараспашку. То есть, допустим, с девочками из магазина она дружила. Но говорить им о том, что она беременна… Не думаю, что она бы это сделала. То есть рано или поздно она рассказала бы, конечно, но только уже на большом сроке. Не любила она интимные вещи обсуждать с подругами. Правда… – он замялся.

– Что?

– В общежитии у нее были подружки. Может быть… Они что-то знали? Все-таки она там жила.

– Так, понятно.

– Что понятно? – поднял он глаза.

– Ничего. На сегодня мы с тобой простимся. Звони обязательно, если вспомнишь что-нибудь важное.

Максим клятвенно заверил меня, что прозвонит непременно.

Я довезла его до дома и простилась с ним. Понятно мне было, что следующим этапом в моем расследовании должно было стать общежитие номер пятнадцать.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ (ОЛЬГА)

Как я была рада, что все мои мучения закончились, боже мой, кто бы знал! Я даже простила Полину, что она втянула меня в эту историю. Бог с ней, с Полиной, в конце концов несмотря на все ее выходки, она может быть полезной.

Так, это дело необходимо отметить! Я быстренько слазила в шкафчик и достала начатую бутылку вермута. Эх, не нужно было приканчивать «Мартини»! Выпила с горя, а теперь бы эта бутылочка пришлась как раз кстати.

Ну ничего. Мы и вермутом обойдемся. Попивая его из высокого стакана (я понятия не имею, нужно ли наливать вермут в высокий стакан. Думаю, что не обязательно – он и так хорош. Но мне хотелось создать атмосферу праздника), я раздумывала над тем, чего я добилась за прошедшие дни. И поняла, что ничего особенного.

Я пила вермут и мне становилось все хуже и хуже. Нет, не вермут был этому причиной, конечно, нет! Это я сама!

Признаться, меня стали мучить угрызения совести. Надо же, Полина попросила меня о помощи, а я мало того, что ничего не смогла установить, так еще повесила на сестру кучу забот.

Ой, как нехорошо получилось! Только теперь, когда под воздействием вермута все мои чувства обострились, я поняла, как была неправа, обвиняя Полину во всех моих неприятностях. Она-то тут при чем? Она думала, что на меня можно надеяться, поручила мне важное дело, потому что сама занята. В конце концов, она обо мне печется, хочет, чтобы я денег заработала… Ой, как стыдно! Боже мой, как стыдно! Мне двадцать девять лет, а я до сих пор так несамостоятельна… Так больше продолжаться не может! Нудно начинать новую жизнь. И перед Полиной непременно нужно извиниться. Просто необходимо! Прямо сейчас, немедленно!

Я вскочила, но тут же почувствовала тяжесть в ногах и снова плюхнулась на стул. Голова закружилась, и мне пришлось несколько минут посидеть, держась рукой за край стола. Неужели я так опьянела? И с чего бы вдруг?

Минут через десять я смогла встать и подошла к телефону. Только почему-то никак не могла набрать домашний номер сестры. Рука все время соскальзывала, и я три раза попадала не туда, куда нужно, бормотала извинения, и когда на четвертый раз меня просто выматерили, решила отказаться от бесплодных попыток дозвониться до сестры.

Я подумала, что проще будет доехать до Полины. Ну конечно, лучше поехать самой и извиниться, глядя ей в глаза! А что? Денег мне Полина дала (надо же, я даже не поблагодарила ее как следует!), сейчас я поймаю машину и вмиг доберусь до сестры. Полина все поймет и простит меня. Мы посидим, выпьем бутылочку… Черт, Полина же не пьет как назло! И как я могла забыть? Ну ладно, все равно. Посидим просто так.

Я натягивала в дверях шубку, долго не могла попасть в рукава, наконец, оделась, замоталась в шарф и стала спускаться вниз.

Ноги почему-то меня не слушались. Свет в подъезде, конечно, не горел. Я шла на ощупь, очень медленно, не выпуская перил из рук.

Спустившись вниз, я вышла на улицу. Прошла к остановке и стала ловить машину. Но в такой мороз они почему-то не ловились. Их просто вообще не было. Наконец, передо мной затормозила какая-то иномарка. Какая именно – не знаю, не разбираюсь в этом. Это Полина с ходу определяет все модели, а я вот нет.

Дверка открылась, и из машины высунулось лицо молодого парня. Он протянул ко мне руки.

– Замерзли, девушка? – весело спросил он. – Садитесь, сейчас согреетесь!

Я вообще-то не сажусь в иномарки. Мне бы какой-нибудь «москвичонок» старенький, а то еще заломят за поездку… Тем более их там двое – он и водитель.

– Спасибо, я не сяду! – покачала я головой, но тут из машины высунулся еще один парень. Это что же, с водителем уже трое?!? Нет, я точно не сяду!

Но парень ловко подхватил меня под мышки и поволок в машину. Я даже пикнуть не успела, как оказалась на заднем сиденьи. Справа от меня сидели еще двое парней. И двое спереди. Вот это я попала! Хмель сразу начал пропадать, я стремительно трезвела.

Заметив мой испуганный взгляд, один из них рассмеялся и сказал:

– Да не бойтесь вы! Не тронем мы вас! Куда ехать-то?

А я уже и забыла со страху, куда собиралась ехать и назвала свой домашний адрес. Они переглянулись.

– Так это же в соседнем дворе! – озадаченно произнес водитель. – Вы что, девушка, не знаете?

– Вот и отлично! – обрадовалась я. – Значит, мне и ехать не придется! Я же говорила, что не сяду! Вы меня выпустите, пожалуйста, а?

Водитель растерянно повернулся к своим друзьям. Один из них покрутил пальцем у виска и открыл дверь.

– Выходи! – мрачно сказал он. – Шутница тоже, блин!

Я поскорее выскочила из машины. Иномарка сорвалась с места и умчалась, обиженно обдав меня грязным снегом из-под колес.

Фу-у-ух ты! Нет уж, не поеду я к Полине. Еще чего не хватало! Вон, одни бандиты на дорогах! В том, что в иномарке сидели бандиты, я не сомневалась. А кто же еще?

Быстро дошагав до своего подъезда, я взялась за ручку двери. И тут же ко мне метнулась какая-то тень.

– Попалась, сука! – прошипел чей-то зловещий голос, а крепкая рука схватила меня за горло.

– Вы кто? – пискнула я.

– Что, мужа родного уже не узнаешь?

«Кирилл? – мелькнуло у меня в голове, – но это же невозможно!»

– К… Кирюша? – на всякий случай все-таки уточнила я заплетающимся языком.

– Какой еще Кирюша? С хахалем своим меня перепутала?

– Ой, да кто вы в конце концов? Вы меня с кем-то путаете!

Рука ослабла. Я повернула голову и увидела мужчину лет тридцати пяти. Он был немного пьян. Глаза его смотрели недоверчиво и удивленно.

– Ой, извините! – пробормотал он. – Я вас с женой перепутал!

Он отошел подальше и закрыл руками лицо. Мне показалось, что мужчина плачет. Жалко его стало. Я подошла поближе.

– У вас что-то случилось? – участливо спросила я, тронув его за плечо.

– Да… Нет… Не ваше дело! Идите своей дорогой! – раздраженно произнес он и тут же спохватился:

– Простите, девушка, я немного не в себе. Извините ме – А что у вас случилось? Может быть, я смогу вам чем-то помочь?

Дело в том, что когда я вижу человека, у которого какие-то проблемы и который явно страдает, то не могу пройти мимо. Может быть, дело в моей профессии психолога? Хотя Полина говорит, что это потому, что я ненормальная. Но у Полины все вокруг ненормальные! Она судит слишком категорично.

– Да чем вы мне можете помочь? – парень махнул рукой и достал из кармана сигареты.

– Понимаете, я психолог. И вижу, что у вас проблемы. Давайте попробуем хотя бы поговорить. Вот увидите, вам станет легче!

Парень все еще недоверчиво на меня поглядывал, но во взгляде его появился интерес. Он начал рассказывать мне свою историю.

Он оказался мировым парнем. Через пятнадцать минут, рассказав мне о проблемах в семейной жизни, мужчина, которого звали Серегой, предложил сбегать за бутылкой. Я согласилась, и вскоре мы уже сидели в моей кухне за бутылкой «Мартини», которой мне так не хватало!

Серега очень любил свою жену Людмилу. Но с недавних пор стал подозревать, что она ему изменяет. По этому поводу он очень сильно переживал. Но доказательств супружеской неверности у него не было. И Серега мучился. Работал он шофером-дальнобойщиком, по нескольку дней не был дома. И все время в поездках терзался муками ревности. Сегодня он как раз вернулся из рейса, и, не застав жену дома, решил, что она у любовника. Серега выпил в баре триста граммов водки, и в голове его возникла блестящая мысль: дождаться жену на улице и поймать ее с поличным. Как он собирался ее уличать – мне до сих пор непонятно. С чего он взял, что жена ему изменяет, мне тоже было непонятно. А понятно мне было, что парню можно и нужно помочь. Иначе на этой почве у него может развиться самое настоящее психическое расстройство. Я высказала ему свои соображения очень мягко, так как боялась, что он распсихуется, услышав намек на то, что у него не все дома.

Серега, к чести его, отнесся к моим словам серьезно. Мы решили, что он станет моим клиентом и назначили сеанс на завтра.

Я радовалась, что все так удачно получилось. Вот как хорошо! И человеку помогу, и денег заработаю. Хорошая все-таки у меня профессия.

– Я, знаешь, – наполняя бокалы, откровенничал Серега, – стал себя на мысли ловить, что порой ее ненавижу..

– Ты погоди! – останавливала я его. – Еще ничего неизвестно! Может, ты зря на нее грешишь?

– Чего зря? – взвился Серега. – А где же она сейчас шляется?

Я спокойно посмотрела на него. Серега тут же взял себя в руки.

– Знаешь, – грустно сказал он помолчав. – Мне кажется даже иногда, что я ее убить могу.

– Что? – поразилась я.

– Да ты не бойся! – он усмехнулся. – Я для общества неопасный. Просто иногда такая злость в душе растет, такая ненависть к ней… Один раз даже думал квартиру поджечь. И ее вместе с ней.

– Да ты что! – я чуть со стула не упала.

– Да нет, это я так, – сразу же начал успокаивать меня Серега. – Я шучу, не бойся.

– Сжечь любимого человека – о чем ты говоришь?

– Да нет, конечно. Но я понял, что правду говорят – от любви до ненависти один шаг.

Что-то было в его словах, что-то очень важное, я просто чувствовала это! Что-то, касающееся того, чем я занималась в последние два дня. Какая-то связь… Но какая?

Я изо всех сил собралась с мыслями, даже лоб наморщила, но Серега продолжал что-то говорить, а в голове моей шумел хмель, поэтому я отбросила все свои попытки сосредоточиться на промелькнувшей в моей голове мысли, и вернулась к застольному разговору.

Я непременно подумаю над этим, постараюсь понять, что там просверлило мой мозг на одну секунду, но не сейчас, Сейчас я все равно ничего путного не придумаю.

Мы проболтали с Серегой часов до трех утра, потом он все-таки ушел домой, пообещав мне на прощание не затевать с женой никаких скандалов и вообще не делать глупостей, а завтра прийти на сеанс. А я наконец-то легла спать.

ГЛАВА ПЯТАЯ (ПОЛИНА)

В общежитие номер пятнадцать мне пришлось отправиться только на следующий день. Прямо с утра. Надо сказать, что я совсем не выспалась, потому что пронырливый Овсянников что-то уж больно быстро пришел в себя и вечером, когда я улеглась спать, прихромал в мою комнату. А с Жорой разве уснешь?

Короче, утром мне пришлось выпить две чашки крепчайшего кофе, чтобы хоть как-то взбодриться. А наглый Жора просто спал с самым счастливым видом и даже сладко посапывал во сне. Козел!

За окном было еще хмуро и темно. День, видно, будет непогожий. Я люблю не такую зиму. Мне нужны мороз и солнце.

Быстро сделав зарядку и позавтракав (даже душ не стала принимать с утра – так было холодно), я вышла на улицу и вывела машину из гаража. Сегодня «Ниссан» был послушнее и завелся сразу.

До общежития я доехала быстро, потом поплутала между его корпусов, прошла мимо контейнеров с мусоркой, завернула в какую-то подворотню и, наконец, уперлась в здание, о котором говорил мне Максим Стариков.

Подойдя к пожилой вахтерше, которая пила чай, постоянно дуя на него, я протянула ей предусмотрительно купленную в ларьке шоколадку и вежливо улыбнулась. Бабуська тут же развернула шоколадку и стала жевать. Чай с ней пить было, конечно, намного веселее, чем просто с сахаром.

– Мне бы хотелось побеседовать с девочками, которые знали Алену Гвоздикову, – сообщила я о цели своего визита.

– Из милиции, что ль? – спросила вахтерша, отрываясь от чая.

Я не стала рисковать и врать, что я из милиции, потому что бабулька могла запросто потребовать показать удостоверение, которого у меня нет. А могла и не потребовать, кто разберет их психологию?

– Я… – черт, как всегда, не придумала заранее, кем мне назваться. Но мысль о человеческой психологии пришла мне в голову как нельзя кстати.

– Понимаете, я психолог, – представилась я, вспомнив, что именно так часто отрекомендовывалась честная Ольга. – Мы сейчас работаем над проблемой суицида среди молодежи и подростков. Проблема эта стала просто глобальной. Поэтому мне необходима беседа с теми, кто знал Алену.

Бабулька ничего не поняла из научной терминологии, зато отлично поняла, что от нее требуется.

– Поднимись на второй этаж, – сказала она мне, – постучишь в пятую комнату. Там девочка живет, Наташа Осипова. Она тебе все расскажет.

– Спасибо!

– Не за что, – ответила бабулька, поднося опять чай к губам.

Я поднялась на второй этаж и, как было велено, постучала в дверь номер пять.

– Да-да, – послышалось из-за двери.

Я вошла и увидела девушку лет двадцати с большими серыми глазами и русыми волосами, уложенными в каре. Девушка сидела за столом. Перед ней стояла тарелка с макаронами. В руках она с отвращением держала учебник русского языка.

– Вам кого? – немного удивленно спросила она.

– Простите, вы Наташа Осипова?

– Да.

– У меня к вам просьба. Извините, что отвлекаю вас от занятий. Зовут меня Полина Андреевна. Мне бы хотелось поговорить с вами об Алене Гвоздиковой.

– Да ничего! – девчонка с облегчением отложила в сторону надоевший учебник, радуясь, что хоть что-то отвлечет ее от него. – А вы кто?

Я повторила ей сказочку, рассказанную мной на вахте. В отличие от вахтерши, девушка с радостью меня поддержала.

– Да-да! Проблема суицида среди молодежи сейчас очень актуальна, – заговорила она. – мы как раз по психологии экзамен сдавали, так там даже специальный вопрос был по этой теме. Так это жутко! – девочка передернула плечами.

Я невольно забеспокоилась. Девочка наверняка шарит в психологии куда больше, чем я, и если она сейчас начнет сыпать специальными терминами, то мне крышка.

– Так чем я-то могу вам помочь? – спросила она меж тем.

– Мне бы хотелось знать, что за человек была Алена. С кем она дружила, с кем общалась… Чтобы понять, что могло привести к столь страшному концу? – объяснила я очень мягко.

– Понимаю, понимаю, – закивала девушка. – Охотно вам помогу. Только… Только я ведь ее не так хорошо знала. Мы в соседних комнатах жили.

– Алена жила одна?

– Нет, еще с одной девочкой, Оксаной.

– Они дружили?

– Да. Очень. Прямо удивительно! Алена вообще-то близко ни с кем не дружила. Но и тем не менее со всеми была в хороших отношениях. А с Оксаной они дружили очень хорошо.

– Наташенька, а не могла бы я после беседы с тобой поговорить с этой самой Оксаной?

– Ой, боюсь, что не получится!

– Почему?

– Понимаете, Оксана… Она уехала.

– А когда она вернется?

– В том-то и дело, что она насовсем уехала! Просто уехала из Тарасова и все.

– Зачем?

– Хотела в другом городе счастья поискать, как она говорила. У нее все равно никого нет – она сирота. В Тарасове ее ничего не держало.

– А институт?

– Так она собиралась переводиться.

– И куда же она уехала?

– Ой, вот этого я не знаю.

– Да, жаль, – задумчиво проговорила я. – Очень жаль. Думаю, что она могла бы мне помочь.

– Да, она Алену лучше других знала. Ну кроме Максика, разумеется. Хотя…

– Что хотя?

– Хотя мне кажется, что Алену по-настоящему не знал никто. И никогда бы не узнал до конца. Была в ней какая-то загадка.

«Да, и мне предстоит эту загадку разрешить», – подумала я.

– А она с тобой никогда не откровенничала? Например, насчет своей личной жизни.

– А чего насчет нее откровенничать? Про это все знали. Она с Максиком встречалась, замуж за него собиралась. Встречались они каждый день. Гулять ходили. Макс говорил, что как только он квартиру купит, они и поженятся. И все это было уже давно решено.

– Ну может быть, она тебе рассказывала что-то о своих чувствах? К Максиму?

– Максика она любила, это и так видно было. Он вообще-то хороший парень, конечно, только мне все время казалось, что они друг другу не пара.

– Это почему же?

– Ну, Максик – он спокойный такой, надежный, весь такой домашний. А Алена дикая.

– В каком смысле?

– В смысле… Даже не знаю, как объяснить. Дикая не то, что характер необузданный или наоборот, нелюдимый, – нет, ничего такого – просто была в ней какая-то огромная сила внутренняя. Казалось, что она может в один прекрасный день сорваться и изменить всю свою жизнь. Вот так. Она была как спящий вулкан. Вроде спит спокойно, а попробуй разбуди – не рад будешь!

– Вот как, – сказала я и подумала: интересно, помогут мне все эти детали найти убийцу Алены или нет? В том, что девушка была убита, я нисколько не сомневалась. Прав был Максим – такая не могла покончить с собой.

– Наташа, а как Алена относилась к детям? – постепенно переводила я разговор в нужное мне русло.

– О! Она не возилась с чужими малышами, но говорила, что у нее самой будет трое.

– Она хотела троих детей? – немного удивилась я. Просто мне показалось, что Алена действительно чем-то на меня похожа. А я иметь не то что троих – одного бы с трудом хотела.

– Она не хотела, она говорила об этом так, словно точно знала, что у нее их будет трое.

– А… Наташенька, скажи мне, пожалуйста, Алена не была беременна, когда погибла?

– Беременна? – Наташа очень удивилась. – Не-е-ет! Во всяком случае, я об этом впервые слышу!

– То есть она не говорила тебе об этом?

– Нет. А что, она была беременна?

– Нет, я просто подумала, может быть, причина ее самоубийства в этом? Ну, там с женихом из-за этого конфликт вышел, например…

– С Максиком? – Наташа всплеснула руками. – Да что вы! Он был бы от счастья на седьмом небе!

– Да, пожалуй, – сказала я задумчиво. – Наташа, а как ты думаешь, с этой своей подругой, Оксаной, Алена бы поделилась, если бы была беременна?

– Не знаю… Думаю, что да. Они с ней откровенничали.

– Наташа, а у кого мне все-таки можно узнать, где найти Оксану? Очень бы мне хотелось с ней побеседовать.

– Ну… Даже не представляю! Родителей же у нее нету. И вообще никаких родственников нету.

– А она разве ничего не говорила, куда собирается?

– Нет… Может, Алене и говорила…

– А Алена мертва. Замкнутый круг какой-то получается!

– Да уж… – проговорила Наташа. – Ну… Может, в институте знают? Или на работе?

– А она работала?

– Да, работала. В библиотеке. Номер шестнадцать.

– Отлично! – обрадовалась я. Хотя бы что-то! Интуиция мне подсказывала, что с Оксаной просто необходимо побеседовать. – Наташа… – мне вдруг пришла в голову одна мысль. Вернее, она пришла давно, но почему-то казалась мне какой-то неприятной, и я постоянно отгоняла ее от себя. Но спросить об этом следовало. Хотя бы для очистки совести. – Наташ… пусть тебе мой вопрос не покажется странным…

В этот момент дверь в комнату приоткрылась, и в нее просунулась веселая, круглая мордаха молоденькой девчушки.

– Наташ, ну что, мы идем?

– Извини, Дашуль, – вздохнула Наташа. – Я не пойду. Мне заниматься нужно. Да и человек ко мне пришел.

– Так я подожду, когда он уйдет! – Даша бесцеремонно прошла в комнату и бухнулась на кровать.

Наташа едва заметно вздохнула.

– Это Даша, моя подруга, познакомьтесь, – с легкой досадой сказала она мне. – А это Полина Андреевна.

– Не волнуйся, Наташенька, мы сейчас уже закончим, и ты сможешь идти по своим делам, – успокоила я ее, хотя видела, что Наташе совсем не хочется идти куда-то с этой Дашей. – Так вот, последний вопрос. Он не совсем корректный, но мне нужно это знать. На всякий случай. Скажи, в жизни Алены не было другого мужчины?

– Что-о-о? – Наташа вытаращила глаза, и я тут же пожалела, что спросила об этом. – Да вы что? Этого просто не может быть! Знаете, как она своего Максика любила?

– Да-да, понимаю, – поспешила я ее успокоить. – Я спросила просто так. Ну мне же нужно отработать все варианты, по которым она могла покончить с собой.

– Это вы про Гвоздикову, что ли? – подала вдруг голос Даша. – Чего это ты ее защищаешь, Наташ? Она же с мужиком встречалась. На иномарке.

– Ты откуда знаешь? – со злостью спросила Наташа, поворачиваясь к Даше.

– Так я сама их видела. В городе.

– Подожди, так может, это Максим ее был?

– Какой Максим! – Даша махнула рукой. – Я что, Максика ее очкастого не знаю? Не он это! И без очков!

– Так может, он просто снял очки?

– Говорю тебе, что не он! Вообще ни капли не похож!

– Ну может, это ее брат был или просто знакомый? – Наташа яростно защищала свою бывшую соседку.

– Ха, брат-сват! Обнимались-то они совсем не по-братски.

– Врешь ты все! – вдруг выкрикнула Наташа. – Врешь, врешь!

– Да зачем мне врать-то? Не хотите – не верьте, мне до лампочки. Просто рассказала, что видела.

Наташа тяжело дышала. Я побоялась, что этот конфликт может перерасти в бурную драку и поспешила вклиниться:

– Стоп-стоп-стоп! Давайте-ка вы обе успокоитесь, придете в себя, и ты, Даша (можно мне тебя так называть?) расскажешь мне все подробно. Договорились?

Наташа была нее очень довольна, но замолчала и села в угол с надутым видом. Даша смерила ее победным взглядом.

– Даша, расскажи, где ты видела Алену в компании этого мужчины и при каких обстоятельствах?

– Это было примерно в начале октября, – стала рассказывать Даша. – Часов около девяти вечера. Они ехали в машине…

– В какой машине? – перебила я ее.

– Темно-зеленый «Опель-Рекорд». Я еще специально посмотрела.

– Когда же ты успела это заметить, если они ехали? – подняла глаза Наташа. – И что он ее обнимал?

– А они останавливались! – злорадно сообщила Даша. – Это как раз возле рынка было. Где цветы продают на улице. Он остановил машину, вышел с ней вместе и купил ей три розы. Потом обнял, поцеловал и повел в машину. А я за угол спряталась.

– Так, Даша, – почувствовав, как у меня заколотилось сердце, попросила я. – Теперь давай вспоминай все подробности. Как выглядел мужчина, во что был одет. Номер машины, конечно, не помнишь?

– Нет, не помню, – она покачала головой. – Помню только, что номер был очень простой. И были в нем тройки. Ну типа «23–63» или «43–23», что-то в таком духе.

– Даже номер рассмотрела! – неприязненно сказала Наташа.

– А ты что, не посмотрела бы? – обиженно проговорила Даша.

– Нет! Я бы вообще отошла и наблюдать бы не стала!

– А я и не наблюдала! Нужна она мне, подумаешь, ваша Гвоздикова!

– Даша, дальше, – попросила я. – Как выглядел мужчина?

– Очень респектабельно. Плащ на нем был, под плащом – костюм серый. Ботиночки до блеска начищены. Высокий, стройный. Видно, что денег много. Что еще? Ну… волосы темные. Коротко стриженные. И руки такие холеные, ухоженные. И отношения у них, как мне показалось, очень близкие, – Даша украдкой взглянула на Наташу.

– А ты и рада! – с ненавистью сказала та.

– Да мне вообще наплевать! – обиделась Даша. – И на Гвоздикову вашу, и на ее хахалей. Не понимаю, чего вы с ней носитесь как с писаной торбой? Ну ты что, идешь, что ли, нет?

– Нет, – ответила Наташа сухо. – Иди одна.

– Ну и ладно, – Даша выскользнула из комнаты.

Наташа тяжело вздохнула и посмотрела на меня.

– Может, она врет? – неуверенно спросила она.

– А что, она может?

– Как сказать, – девочка с сомнением пожала плечами. – Иногда может приукрасить ради красного словца, но в целом говорит правду.

– А куда она тебя звала?

– Да на каток.

– А что ж ты отказалась? Все равно ведь ничего не учишь. А на катке как раз и разобралась бы, правду она говорит или врет.

– Вы думаете, стоит пойти?

– Я не настаиваю, конечно, но думаю, что стоит.

– Ладно, я схожу. А вам это так уж надо? – немного недоверчиво посмотрела на меня Наташа. – Зачем? Может, оставить это все? Изучайте других самоубийц, а не Алену. Понимаете, я боюсь, что если Максик узнает, что Алена ему изменяла – он просто не переживет. Он и так после ее смерти еле живой ходил. Я даже боялась, что он на себя руки наложит.

– Не волнуйся, Наташа, я ни о чем ему не расскажу. Да и рано еще волноваться. Может быть, у Алены ничего с этим мужчиной и не было?

– Вы его найдете? – спросила девочка.

– Не знаю, – искренне ответила я. – Не знаю, Наташа. Постараюсь.

– Звоните мне, если что-то узнаете. Обязательно! Пожалуйста, ладно? Мне теперь просто необходимо знать это про Алену… Вот наш общежитский телефон, – Наташа выдернула листочек из тетрадки и быстро написала на нем шесть цифр. – Вот. Мне нужно знать, на самом ли деле она встречалась с этим?

– А почему это тебя так уж волнует, Наташа? – тихо спросила я. – В конце концов, она женщина. И это ее личное дело. Конечно, нехорошо обманывать жениха, я с тобой согласна. Но может, она очень сильно влюбилась? И не могла ничего с собой поделать? Может, она мучилась? Может, она хотела все рассказать, но запуталась и…

– Нет, нет, – заговорила Наташа. – Она не могла так… Она очень сильная была. Понимаете, она бы сразу Максику сказала, если б влюбилась… А почему я так расстроилась… Понимаете, Алена была для меня чем-то вроде идеала. Мне всегда хотелось быть такой же: сильной, уверенной в себе, мужественной. Она была очень честная и справедливая.

– А теперь ты испытала разочарование, потому что думаешь, что твой идеал оказался на самом деле не таким уж идеалом? Знаешь, что я тебе скажу, Наташа? Никогда не старайся никому подражать. Будь всегда собой. Ты – личность! Каждый человек ведь индивидуален, и таких как ты, больше нет. Вот и будь собой, а не старайся воображать себя кем-то другим, ладно?

– Да, – Наташа смотрела мне прямо в глаза. – Спасибо вам большое.

Я почувствовала легкую гордость, словно на самом деле была психологом.

– Ну пока, Наташа, спасибо тебе.

Я вышла из комнаты. Наташа, окончательно поверившая в то, что я психолог, стояла посреди комнаты и с восхищением смотрела мне вслед. Теперь она захочет подражать мне.

Выйдя на улицу, я устремилась к машине. Нужно срочно ехать домой и говорить с Жорой. Сейчас мне просто была необходима его помощь.

Жора был дома. Оно и понятно, куда ж он денется с больной-то ногой? Бедный Овсянников уже пересмотрел по телевизору все что можно, перечитал по пятидесятому разу самые любимые из своих книжек и даже погладил белье, чего раньше при нашей совместной жизни никогда не делал.

– Ты прямо становишься домовитым мужчиной! – удивленно сказала я ему, глядя на аккуратную стопку белья, сложенную на столе.

Жора просиял и начал легонько подталкивать меня к дивану. Но я, тоже легонько, толкнула его, и Жора отлетел к другому краю дивана. Там он и устроился в уголочке.

– Жора, – закуривая сигарету, сказала я серьезно. – Мне нужно, чтобы ты мне помог. Очень нужно, Жора. Представляешь, я выяснила, что Алена Гвоздикова встречалась с мужчиной. На темно-зеленом «Опеле-Рекорде». В номере есть две тройки. Что-то типа «23–43» или «63–23». Они вроде даже с этим мужчиной были близки. И вот я подумала: может, она от него забеременела? И поэтому он ее убил?

– Чего? – Жора недоверчиво уставился на меня.

– А что? – обиделась я. – Скажешь, мужик на это не способен?

– Не знаю. – покачал головой Жора. – Я точно нет. Я бы даже рад был… – он посмотрел на меня. Во взгляде его был дурацкий намек, поэтому я с досадой отмахнулась и продолжала объяснять:

– Пойми, она могла запутаться. Встречалась с одним, потом с другим. Может, она и сама не знала, от кого у нее ребенок? И этот парень ей так и заявил, мол, неизвестно, от кого ты забеременела. И я на тебе не женюсь.

– Ну так этого было бы достаточно! Сказал не женюсь – и все! А зачем убивать-то?

– Ой, ну не знаю я пока! Я просто делюсь с тобой, а ты только издеваешься! – вскипела я.

– Ладно, ладно, я не буду. Давай дальше делись соображениями.

– Ну так вот… О чем это я? может, он женатый? И Алена пригрозила, что все его жене расскажет? Или еще что? Ну там работа серьезная, репутация…

– Разве в наше время можно испортить репутацию тем, что ты с кем-то переспал? Он же не Клинтон!

– Все равно, Жора, его необходимо найти! – упрямо повторила я. – И сели ты не захочешь, можешь выметаться из моей квартиры! И хромать до своего дома! Я тебя даже не отвезу! Ну?! Инвалид, блин!

Жора начал надуваться.

– Смотри не лопни! – усмехнулась я. – Ладно, чего пыхтишь? Помоги лучше. Помоги, Жорочка, а? Ну милый!

Я сменила гнев на милость, подошла к Жоре, взяла его голову в руки и принялась гладить.

– Жорочка, солнышко, ну ты же у меня такой умный, такой сильный… Ты же все можешь… Ты же знаешь, я тебя отблагодарю…

Падки все-таки мужики на лесть. Все. Жора чуть ли не замурлыкал и прижал меня покрепче. Я мягко отстранилась и сказала:

– Не сейчас. Только после того, как ты выполнишь мою просьбу.

Жора молча потянулся к телефону. Я поспешно ушла в кухню, чтобы ему не мешать.

Через пять минут Жора сам пришел ко мне.

– Ну вот, – сказал он. – Я позвонил Юрке в ГАИ. Он обещал помочь. Но ничего гарантировать я тебе не могу. Знаешь, сколько у нас владельцев «Опелей-Рекордов»? Тем более, это вполне может быть и не его машина. Может, он по доверенности ездит?

– Все равно, спасибо тебе, Жора!

Я подпрыгнула и повисла у Овсянникова на шее. Он, бедный, не устоял на ногах и чуть не упал, повредив и вторую ногу. Я быстренько поддержала его. – Осторожнее!

Жора крепко обнял меня и начал теснить в комнату. Пришлось подчиниться. Что же, сама обещала!

Когда Жора отпустил меня, я взглянула на часы и поняла, что если немедленно не умоюсь, не оденусь и не побегу к машине, то непременно опоздаю на работу.

Быстро проделав все необходимые манипуляции, я побежала вниз, крикнув Овсянникову, что очень на него надеюсь. Жора принял вид супермена и закивал головой.

Я никак не могла дождаться конца работы и постоянно бегала к телефону. Но Жора мычал что-то нечленораздельное.

Наконец, работа закончилась, и я помчалась домой. Жора уже ждал меня.

– Ну что? – не разуваясь, я проскочила в комнату, чтобы не ждать, когда Овсянников приковыляет в коридор сам.

– Что, что! – пробурчал Жора. – С тебя бутылка!

– Нашли? – я схватила Жору за руки и закружила по комнате. Он отчаянно хромал, пытаясь удержаться на ногах.

– Ох, Полина, Полина, подожди, отпусти! – кричал бедный Овсянников. – Да сядь ты!

Я наконец-то отпустила Жору. мы сели на диван, и он начал рассказывать.

– В общем, точно еще не нашли. Но выбрали из картотеки четверых, подходящих под описание. То есть, возраст там, рост, цвет волос… Опознать-то его твоя девочка, надеюсь, сможет?

– Надеюсь, надеюсь, – ответила я сквозь зубы, горя от нетерпения. – Поехали?

– Куда поехали? – удивился Жора.

– Ну ты же сам сказал! На опознание!

– Да ты что, Полина? Ты думаешь, что по твоей прихоти их всех соберут и притащат в милицию? А потом еще привезут тебя с этой девочкоЙ, и она будет их опознавать? Нет, дорогая моя, ты сильно заблуждаешься. Я могу предложить тебе только фотографии этих людей. А ты уж сама вези их, куда хочешь. Опознает – так опознает. Нет – извини! – Овсянников развел руками.

Черт, придется снова тащиться в общежитие. Неохота, но нужно. Только сперва надо фотографии получить.

– Жора, где фотографии?

– Ты что, прямо сейчас собралась ехать? – удивился Жора. – Подожди хотя бы до утра!

– Не могу я ждать до утра! Мне хочется побыстрее во всем разобраться!

– Понятно, – усмехнулся Жора. – Деньги тебе поскорее получить хочется.

– И это тоже, – я посмотрела ему прямо в глаза. – И не скрываю этого!

– Фотографии в отделении, у Славы Викторова. Ты его знаешь. Сейчас приедешь – он как раз дежурит – и заберешь их.

– А ты разве со мной не поедешь?

– Ты знаешь, нет, – ответил предатель Овсянников. – Не поеду. Я не сумасшедший, по ночам гоняться неизвестно за кем!

– Ладно, – прошипела я, выбегая на лестницу. – Сочтемся!

Выйдя на улицу, я завела машину и двинула в отделение. Слава Викторов сидел в дежурке с бутылочкой водки. Рядом на газете лежали два соленых огурца. Оно и понятно – чем еще заниматься на дежурстве?

– Полина! – обрадовался Слава. – Садись, составь компанию.

– Спасибо, Слава, я за рулем. Ты мне фотографии передай, пожалуйста!

– А, сейчас! – Слава полез в стол и вытащил несколько карточек. На обратной стороне их были написаны фамилии и адреса изображенных людей.

– Спасибо, Слава! – я схватила фотографии и кинулась к выходу.

– Как там Жора-то? – крикнул Слава мне вслед.

– Да Жора лучше всех! – ответила я на бегу. – Чего ему сделается-то?

Заведя машину, я двинула в общежитие. Стоял уже поздний вечер, на улицах была темень. Я доехала до общежития и прошла внутрь. В вестибюле сидела та же самая бабулька-вахтерша. Наверное, они работают по суткам.

– Это опять я, – мило улыбнулась я ей. – К Наташе можно?

– Да что ж, проходите. Ненадолго только, поздно уже.

Я поднялась на второй этаж в комнату номер пять. Наташа была у себя. Она все так же держала в руках ненавистный учебник русского языка и уныло перелистывала страницы.

– Наташа, ради бога, прости, что отвлекаю, но мне нужно увидеть Дашу.

– Дашку? Это еще зачем? – нахмурилась Наташа. – Опять вам чего-нибудь нагородит!

– Наташа, очень нужно! Уж я разберусь, что правда, а что ложь!

– Ну ладно, – согласилась Наташа. – Пойдемте, Полина Андреевна.

– Ты была на катке?

– Да, была. Но Дашка не захотела больше говорить об этом. И так, говорит, ты меня за какую-то шпионку держишь!

– Ну ладно, сейчас разберемся.

Мы прошли по коридору в комнату номер восемь, и Наташа постучала в дверь.

– Иду-у! – пропел веселый голос, и следом неунывающая Даша открыла дверь.

– Даша, Полина Андреевна хотела с тобой поговорить, – сказала Наташа.

– Опять? – скривилась Даша. – Я же все уже рассказала! Потом сами меня ругать будете, что я любопытная и сплетница!

– Не будем, не будем, – успокоила ее Наташа. – ты уж меня извини, Даш, я просто расстроилась сильно!

– Да ладно, чего там, – проворчала незлопамятная Даша и снова расплылась в улыбке. – Чаю хотите?

Замерзла я сильно, поэтому от чая на отказалась. Наташа тоже. Даша наполнила чашки и достала яблочное варенье. Жили девчонки явно скромно. да это и понятно, откуда им денег-то брать?

Я старалась не налегать особенно на варенье, хотя оно было очень вкусным.

– Дашуль, так ты можешь опознать этого мужчину, который был с Аленой?

– Думаю, да! – уминая варенье, тряхнула головой Даша. – Узнаю!

Я молча вынула из сумки фотографии и разложила перед ней.

Даша вопросительно посмотрела на меня и облизнула липкие пальцы.

– Вот, взгляни. Есть ли среди этих людей тот, кого ты видела с Аленой?

Даша взяла фотографии в руки и принялась перебирать их.

– Вот он! – сказала она, едва дошла до третьей фотографии, ткнув сладким пальцем в изображенного на ней мужчину.

– Даша, ты уверена?

– Абсолютно, – прикладывая руки к груди, ответила Даша. – Верняк!

Я перевернула фотографию и прочитала: Павлов Андрей Викторович.

Наташа взяла у меня карточку и с интересом посмотрела на красивое лицо мужчины.

– Да-а, – протянула она. – В такого можно влюбиться! Теперь я Алену понимаю. Хотя Максик тоже очень даже ничего, – заступилась все-таки справедливая девочка за Алениного жениха.

– Ладно, еще неизвестно, любила ли она его, – сказала я, вставая и убирая фотографии обратно в сумку.

– Полина Андреевна, – попросила Наташа, трогая меня за рукав. – Вы мне сообщите, когда все узнаете? Ну, было ли между ними что-нибудь?

– Хорошо, Наташенька, сообщу, – заверила я ее и полезла снова в сумку. – Вот… – я достала две пятидесятирублевые купюры и протянула их по одной девчонкам. – Возьмите. И спасибо вам, девочки.

Девчонки наперебой загалдели и замахали руками, отказываясь наотрез брать деньги. Но я была непреклонна.

– Берите, берите! Хоть мороженого поедите вдоволь. А если не возьмете, я вам даже и звонить не буду!

Поворчав немного, Даша убрала деньги. Наташа, посмотрев на нее, а потом на меня, сделала то же самое.

– Счастливо! – улыбнувшись, сказала я и вышла из комнаты.

Эти деньги я потом сдеру с Максика. Хотя, если даже и не сдеру, мне не будет их жалко. Для этих полуголодных девчонок, родители которых наверняка живут где-нибудь в деревне и перебиваются сами еле-еле – не жалко.

Так, теперь надо решать, что делать дальше, – подумала я, выходя на улицу. После чая щеки мои раскраснелись, я согрелась, и стоять на морозе совершенно не хотелось. Я быстро юркнула в машину и включила печку. Было бы очень хорошо наведаться к Павлову прямо сегодня. Но я понимала, что ехать к нему можно только с Жорой. Одной мне он ничего не станет говорить. А Жора вряд ли захочет сегодня куда-то ехать. И пока я его уговорю – как раз наступит завтра. А назавтра у меня, как назло, целый день занят в спорткомплексе. Черт, что же делать? Неужели придется потерять целый день? Нет-нет, так точно не пойдет! Что же придумать, ведь Жора ни за что не поедет один? Похоже, нужно позвонить Ольге. Надеюсь, она уже пришла в себя от шока, испытанного от работы продавца?

Приехав домой, я подошла к Жоре, села к нему на колени, стараясь не давить на больную ногу, и крепко обняла. Овсянникову было все-таки больно, потому что лицо его скривилось, но он держался изо всех сил, стараясь не выдавать своих чувств. Жора просто боялся меня спугнуть: довольно редко я проявляла по отношению к нему такую нежность. Жора даже дыхание затаил.

– Жорочка… – прошептала я тихо. – Жора, милый…

– Да, дорогая, – откликнулся Овсянников дрожащим голосом.

– Ты знаешь, чего я хочу?

– Знаю, солнышко… И я хочу того же…

– Правда? Ты точно знаешь?

– Ну конечно.

– Вот как здорово! У нас совпадают желания… Более того, мы научились понимать друг друга с полуслова…

– Конечно, конечно! – шептал Жора, придвигаясь и снимая с меня блузку, – иди ко мне!

– Так ты поедешь?

– Куда поеду? – Жора непонимающе уставился на меня. Он даже отодвинулся немного. – Ты о чем?

– Ну как же! – всплеснула я руками. – Я думала, что мы поняли друг друга.

– Я тоже так думал! – удивленно произнес Жора.

– Так я хотела, чтобы ты съездил к Павлову!

– К кому?

– Ну к мужчине с фотографии, который был с Аленой! Его моя девочка опознала…

Жора убрал руки, встал, закурил сигарету и отошел к окну. Я видела, что он очень сильно обиделся. Действительно сильно. Вообще-то Овсянников обладал очень легким характером, и это была замечательная черта. Жора никогда практически не обижался и долго не дулся. И в принципе, если бы не его непокобелимость, с ним можно было ужиться. Видно, на этот раз я его задела слишком больно.

Вздохнув, я слезла к дивана и подошла к Жоре. Потянувшись, положила руки ему на плечи и стала гладить. Жора даже не повернулся.

– Жора…

Он молчал.

– Жорочка, позволь мне объяснить, ты все не так понял!

Я…

Жора никак не реагировал, хотя это стоило ему огромных усилий.

– Ну Жора, пожалуйста!

– Что тебе? – сухо спросил Жора, не поворачиваясь.

Я взяла его за плечи и насильно развернула к себе. Жора хмуро смотрел в сторону, продолжая смолить сигарету. Я вытащила ее у него из пальцев и затушила в цветочном горшке.

– Жорочка! Ты знаешь, что ты мне очень дорог!

– Знаю! – усмехнулся Жора, но во взгляде его была тоска.

– Не иронизируй! Я говорю правду! И я… Я обязательно буду с тобой ласкова. Но только мне нужно, чтобы ты мне помог! Нет, ты мне нужен не только за этим, ни в коем случае! Но все равно, Жора, помоги! Это в твоих силах!

– Я правда тебе дорог? – спросил Жора, помолчав.

– Ну конечно! – в этот момент я не кривила душой.

– Чего ты хочешь?

– Я хочу, чтобы ты завтра съездил с Ольгой к Павлову! Я, к сожалению, не смогу, а терять день не хочется.

– А что я должен ему сказать?

– Ты должен выяснить, имеет ли он отношение к смерти Алены Гвоздиковой.

– Ну ты даешь! Допустим даже, что я это каким-то образом пойму. Но где я возьму доказательства?

– Доказательства пока не нужны. Мне просто нужно знать, он – не он.

– Ты уверена, что я смогу так сразу это определить?

– Господи, Жора, ну ты же милиционер!

– Но я же не ясновидящий! Кто он вообще такой, этот Павлов?

– Этого я не знаю. У друзей своих выяснишь.

Жора только вздохнул.

– Сделаешь? – в упор спросила я.

– Ох, ну конечно, сделаю! Чего только я ради тебя не делал! Полина…

– Да? – я подняла голову.

– Ты не думала над восстановлением наших отношений?

– Разве они не восстановлены? – с притворным удивлением спросила я, хотя прекрасно понимала, что имеет в виду Жора.

– Я не об этом!

– Я думаю, Жора. Честно. Но пока сказать что-то определенное не могу. Ты подожди, а? Все будет хорошо. Все будет хорошо! – с этими словами я принялась целовать Жорино лицо. Он успокоился, отвечая мне, и вскоре наши желания и чувства действительно совпали. До самых тонких мелочей.

ГЛАВА ШЕСТАЯ (ОЛЬГА)

Когда на следующее утро мне позвонила Полина, я жутко обрадовалась. хотя она разбудила меня аж в семь утра.

– Полинушка! – воскликнула я, вспомнив, что вчера собиралась сказать сестре что-то очень важное. Но из-за последующих событий все это важное вылетело напрочь из моей головы. – Поленька…

– Да, – голос сестры был нетерпелив. – Что?

– Я, понимаешь… Я… – я ломала голову, отчаянно напрягая мозги и пытаясь вспомнить, что хотела сообщить Полине. – Я… Это… У тебя нет денег? – выпалила я неожиданно для самой себя и даже присела от такой наглости. Нет, со мной определенно что-то неладное творится! Ляпаю то, чего даже не собиралась!

– Денег? – немного оторопела Полина. – Я же тебе только что давала! Или ты уже потратила?

– Я… Да нет, конечно, не потратила. Это я так, пошутила просто. Так что ты хотела?

Полина подивилась-подивилась, потом стала давать указания:

– Поймаешь машину и приедешь ко мне. Возьмешь Жору, поможешь ему спуститься вниз. Сядете в мою машину – я специально не буду брать ее сегодня. Жора сядет за руль, и пусть там и сидит. Даже не приподнимается с места. С его-то ногой! Поедете… Жора знает, куда ехать. Там встретитесь с одним человеком. Жора его допросит.

– А я что должна делать?

– Ты должна внимательно за ним наблюдать. Иногда записывать что-нибудь важное, чтобы не забыть. Ты же психолог?

– Психолог! – подтвердила я.

– Вот и постараешься определить, правду он говорит или врет. И старайся иногда вворачивать какие-нибудь личные, на первый взгляд незначительные вопросики про Алену. Ну чтобы понять, как он к ней относился, что их связывало? Мог бы он пойти на убийство вообще и на убийство в конкретном случае?

– Хорошо, я все поняла, – заверила я сестру.

– Отлично, к десяти подъезжай. Потом отзвонитесь мне!

– Ладно!

Я зевнула и повесила трубку. Очень хотелось еще поспать. Просто безумно. А зачем отказывать себе в чем-то, когда организм требует?

Я с чистой совестью бухнулась обратно в постель, поставив будильник на половину девятого. Но подлый будильник меня наглым образом обманул! Он не прозвонил в назначенное время! В том, что он не прозвонил, я не сомневалась – не могла же я сама его прослушать! Короче, встала я только без пятнадцати десять.

С досадой швырнув будильник-предатель в угол, я заметалась по квартире, не зная, что сделать в первую очередь. Потом поняла, что ничего делать не нужно, влезла в шубку и побежала на улицу. В этот час машины ловились прекрасно, почти тут же передо мной остановились старенькие «Жигули» ноль-первой модели. Вот это для меня транспорт!

Быстренько плюхнувшись на переднее сиденье, я назвала адрес, и машина попилила к Полининому дому.

Жора открыл дверь не сразу. Он еще не очень уверенно ходил по квартире.

– Жора, может, тебе палочка нужна? Я могу попросить у бабушки!

– Не нужна мне никакая палочка! – заявил Овсянников. – Что я вам, инвалид, что ли?

Я пожала плечами и сказала:

– Ну… Тогда собирайся.

Вообще-то Жора был уже собран. Он ничего не ответил, снял с вешалки свою старенькую куртку, накинул ее, и мы стали спускаться вниз. Я бережно поддерживала Жору под руки и постоянно боялась, что он споткнется и упадет.

– Осторожно! – то и дело повторяла я, так что Жора в конце концов выдернул руку и стал спускаться сам.

Выйдя на улицу, мы сели в машину, которую Полина предусмотрительно вывела из гаража и развернула как надо.

– Да, вот, – Жора вынул из карманы деньги.

– Что это?

– Это Полина просила передать тебе. Ну, ты вроде говорила ей, что тебе деньги нужны?

Я медленно начала наливаться пунцовой краской. Боже мой, какой стыд! Я ляпнула сдуру черт-те что, а Полина и правда подумала… Теперь она будет считать меня нахалкой и стяжательницей, это ужасно…

– Спасибо, – промямлила я, пряча деньги в сумку. Они обожгли мне руки. – Куда мы едем?

– Сначала к ребятам. Нужно узнать все про этого Павлова, подозреваемого, – и Жора вкратце рассказал мне о похождениях Полины и о том, что она узнала.

– Интересно! – протянула я. – Может быть, она и в самом деле покончила с собой?

– Из-за чего?

– Ну, из-за ребенка! Забеременела от этого Павлова, он отказался от нее…

– А чего ей с собой-то кончать? У нее же этот Максим был! Она вполне могла ему сказать, что это его ребенок! Никто же не тянул ее за язык признаваться ему!

– Вот как ты о женщинах думаешь! – с упреком сказала я Жоре. – А может, она не захотела его обманывать?

– Ты знаешь, Оля, я реалист, – задумчиво проговорил Жора. – И судя по тому, что я знаю об этой девушке, она свою жизнь высоко ценила. И если бы встал такой вопрос – думаю, она предпочла бы обман, чем смерть!

– Не знаю, не знаю! Кто может точно сказать? Чужая душа – потемки… Может, он ей опротивел, этот Максим? Может, она его возненавидела? Или себя?

Тут снова что-то завертелось в моей голове, какие-то смутные догадки, которые никак не хотели складываться в логическую картину. Я старалась, очень старалась, но пока что-то ничего не складывалось.

Мы подъехали к отделению ГАИ. Жора вышел из машины.

– Я с тобой, – сказала я ему, вылезая за ним.

– Не надо! – сказал Жора. – Посиди здесь.

– Но, Жора! У тебя еще мало сил! Тебе нужно помочь подняться.

– Хватит меня держать за калеку! – вскипел Жора, но я его уже не слышала и заботливо взяла под руку. Жора старался делать вид, что это он меня ведет.

Мы поднялись наверх, Жора открыл дверь в какую-то комнату.

– Привет, Юра! – поздоровался он с сидящим там мужчиной в форме гаишника.

– Здорово, Жора! – откликнулся тот. – Ну как дела?

– Вот опять твоя помощь требуется. Спасибо, кстати, за фотографии.

– Нашли?

– Нашли. Теперь нужно узнать, кто он и что он.

– Сейчас посмотрим. А, Павлов Андрей Викторович. Она работает менеджером в одной фирме.

– В какой?

– Называется «Эллада». По торговле оргтехникой. Знаешь, где это?

– Знаю, знаю. Ну, спасибо еще раз.

– Не за что. Заезжай к нам.

– Пока!

Мы вышли из комнаты и пошли к машине.

– Где эта фирма? – с любопытством спросила я.

– В центре. На Московской, – Жора нажал педаль газа.

– Хорошо бы поговорить с ним не в кабинете, а где-нибудь на нейтральной территории, – задумчиво сказала я.

– Какая разница?

– Для тебя, может, и никакой, а для меня большая. На своей территории человек более уверен в себе.

– А тебе нужно выбить его из колеи?

– Нет, мне нужно спокойно за ним понаблюдать. И сделать кое-какие выводы. И думаю, что лучше всего это сделать в машине.

– Ну ладно, в машине так в машине!

– А как мы его вызовем?

– Да сейчас придумаем, – усмехнулся Жора. – Первый раз, что ли?

Фирма начинала свою работу в одиннадцать часов. Сейчас как раз было около одиннадцати, значит, вскоре Павлов должен прийти на работу. Нужно было просто подождать.

Вскоре появился зеленый «Опель-Рекорд». Жора напряг зрение, а я все равно близорукая, поэтому положилась в этом вопросе целиком на него.

– Ну что, он? – нетерпеливо спросила я.

– Похоже, он.

Из машины вышел высокий мужчина в черном пальто. В руках он держал органайзер.

– Андрей Викторович? – окликнул его Жора, высунувшись из машины.

– Да, – немного удивленно ответил мужчина.

– Можно вас на минутку?

– А с кем имею, простите?

Жора достал удостоверение. Брови мужчины удивленно поползли вверх.

– А чем обязан?

– Да ничего страшного, Андрей Викторович, просто небольшие уточнения. Видите, мы даже не стали вызывать вас повесткой, чтобы не бросать тень на ваше доброе имя.

– Спасибо, – усмехнулся мужчина.

– Садитесь, – Жора открыл дверцу.

Андрей Викторович опустился на переднее сиденье.

Я притулилась на заднем и помалкивала. Пока моим основным занятием было слушать.

– Здравствуйте, – обратился ко мне Андрей Викторович.

Я ответила. Честно говоря, я нисколько бы не удивилась, если бы узнала, что Алена Гвоздикова влюбилась по уши в этого мужчину. Он был красив истинно мужской красотой. Не такой, как дурачок Филя Киркоров.

– Так чем могу быть полезен? – с вежливой улыбкой спросил Андрей Викторович. – Вы уж меня простите, но у меня, знаете, мало времени.

– Конечно, конечно, мы вас долго не задержим, не волнуйтесь! Простите, у вас есть жена?

– Нет, – несколько оторопело ответил Андрей Викторович.

– А вы знали Алену Гвоздикову?

Я с напряжением всматривалась в лицо Павлова. Но на нем не дрогнул ни один мускул при упоминании этого имени. Павлов был абсолютно спокоен.

– Да, – просто ответил он. – Но почему знал? Я ее знаю.

– Все дело в том, что Алены нет в живых, – объяснил Жора.

Вот теперь Андрей Викторович сильно удивился. Правда, это выразилось всего лишь в том, что у него расширились зрачки. Нервная система его была в полном порядке.

– Вот как? – спросил он. – А как она умерла?

– Покончила с собой.

– Надо же, никогда бы не подумал!

– Почему?

– Ох, она была такая жизнерадостная! Такая энергичная. Она очень любила жизнь.

– Но есть, знаете ли, подозрение, что она не добровольно ушла из жизни.

– То есть, вы хотите сказать, что ее убили? В это я поверю скорее.

– Да?

– Да, хотя… Понимаете, она бы так просто не отдала свою жизнь. Как она погибла?

– Ее нашли в лесу. Облитую бензином и сожженную.

– Ужас какой! – он передернулся. – Представить страшно! И вы полагаете, что она сама могла пойти на такое? Чушь!

– То есть вы считаете, что это было убийство?

– Да я почти уверен в этом.

– Хорошо, но раз ее нашли в лесу, значит, она поехала туда с тем, кому абсолютно доверяла? Раз она позволила с собой справиться? Хотя если убийца был намного сильнее ее физически…

– Даже если он был намного сильнее ее физически, она бы так просто не далась. На том месте должны были остаться следы борьбы.

– Ну, убийца мог напасть на нее неожиданно, когда она об этом даже не подозревала, – Жора разговаривал с Павловым как с лучшим другом. – Скажите, а в каких вы были отношениях? – он вышел на интересующую меня тему.

– В нормальных.

– Я понимаю, что это самое удобное слово, – понимающе улыбаясь, сказал Жора, – но мне бы хотелось услышать поподробнее. Вы уж простите, работа такая.

– Хорошо, – задумчиво произнес Павлов. – Я вам расскажу. Хотя я эту девушку сам до конца не понял. Мы познакомились с ней, как я думал, случайно. Но впоследствии начал подозревать, что это было умышленно. Алена сама подошла ко мне. Просто подошла и попросила подвезти. Я тогда подумал, что она подошла бы к любому в тот день – у нее было много вещей и не было денег – но теперь понимаю, что она специально выбрала меня.

– Вот как?

– Да. Она искала встреч со мной. Нет, не вешалась мне на шею… Хотя… Черт, не могу ничего понять! Ладно, я буду рассказывать все по порядку. Короче, подвез я ее. Познакомились. Она сама дала мне телефон общежития и попросила позвонить. Несколько раз звонила мне. Не скрою, мне понравилась эта девушка. Она была очень… неординарной личностью. И мне было приятно ее внимание. Понимаете, хотя она сама проявляла инициативу, в ней не было и намека на навязчивость. По началу мне было лестно, казалось, что она за мной бегает. Потом понял, что просто в тот момент ей просто так было нужно, она так хотела. И как только ее желание сменилось бы – вычеркнула бы меня из своей жизни не задумываясь.

– Интересно! Для чего же вы были ей нужны?

– Очень интересно! Я сам до сих пор не могу этого понять!

– Скажите, вы были близки?

Павлов замолчал. Я видела, что он что-то вспоминает и раздумывает, но не потому, что хочет что-то скрыть, а потому, что ломает голову, как лучше рассказать, чтобы мы все правильно поняли. Пока у меня не было причин заподозрить его в неискренности.

Жора задумчиво курил, приоткрыв окно, и не мешал Павлову собираться с мыслями. Наконец, Андрей Викторович начал говорить:

– Она не была моей любовницей. Хотя все вроде к этому шло. Мы встречались не очень часто, но мне казалось, что я ей нравлюсь. Она не раз намекала на то, что не прочь стать мне ближе, но всякий раз, когда дело, казалось бы, доходило до этого, она вдруг замыкалась в себе. Становилась какой-то неприступной. Меня это даже обижало. Я думал, что она издевается, насмехается надо мной. Вы же мужчина, понимаете…

– Понимаю, – вздохнул жора с какой-то тоской в голосе. Видимо, он вспомнил свои отношения с Полиной, и в нем проснулась личная обида и солидарность с Павловым как с товарищем по несчастью.

– В общем, в конце концов меня это даже начало раздражать, и я стал избегать встреч с нею. Однажды она вроде была почти готова, принялась целовать меня в каком-то исступлении, закрыв глаза, потом вдруг резко оттолкнула и закричала: «Нет, нет, не могу! Уйди, уйди!» Я ничего не мог понять, думал, может быть, случайно причинил ей боль, стал успокаивать. Она попросила отвезти меня домой. Обещала позвонить на следующий день, но не позвонила. Я позвонил сам, мне ответили, что ее нет. Я не стал больше звонить.

– Когда вы виделись с ней в последний раз?

– Где-то в первых числах октября. У меня день рождения десятого, и я думал, что она придет. Но так и не сложилось. Так и не смог я ничего понять. Вы поймите, что я нормальный человек, нормальный мужчина… – он запнулся и покосился на меня. – Так что ее поведение было по меньшей мере странным. Вот так.

– А что вы делали потом? – как бы невзначай спросил Жора.

– Отметил день рождения с друзьями и через два дня улетел в Москву. Прилетел через две недели, прослушал автоответчик, думал, может, от нее есть сообщение. Нет, ничего такого.

– Это понятно. К этому времени она была уже мертва.

– Да, – вздохнул Павлов. – В голове не укладывается. Не могу поверить. Знаете, я бы скорее представил ее в роли убийцы, а не жертвы… Как-то не идет ей эта роль.

– И тем не менее кто-то заставил ее принять эту роль.

– Да. Но кто же это может быть? Мне даже интересно!

– Пока не знаем. Ну, спасибо вам, Андрей Викторович, вы нам очень помогли.

– Да, собственно, не за что. Не думаю, что я так уж помог вам.

– До свидания.

– Всего доброго.

Андрей Викторович и Жора пожали друг другу руки, мне Павлов кивнул и вышел из машины. Спокойной, уверенной походкой он зашагал к дверям своей фирмы. А я смотрела ему вслед и думала, что у Алены явные проблемы, если она отказалась от такого мужчины. Вот и пойми ее, эту сумасбродку!

– Ну что? – повернулся ко мне Жора.

– У меня сложилось впечатление, что он говорил правду, – твердо ответила я.

– Да, у меня тоже. Но алиби его насчет поездки в Москву я непременно проверю!

– Это конечно, – согласилась я. – Знаешь, Жора, что мне пришло в голову? – я наконец-то смогла хоть как-то сложить беспорядочные мысли, крутившиеся в моей голове. – Я думаю, что ее убил кто-то, кто очень сильно ее ненавидел.

– Почему?

– Не знаю, интуиция подсказывает. Нет, не только интуиция. Посуди сам. Способ убийства можно назвать просто зверским. Заживо сжечь! Это же уму непостижимо! Ну, ударил ножом, ну, отравил. Но сжечь?!

– Не знаю, не знаю, – не очень уверенно произнес Жора. – Кто же ее мог настолько ненавидеть? Павлов? За что?

– Может быть, за то, что она его чем-то оскорбила как мужчину? Зачем бы он тогда стал нам все так подробно рассказывать? И потом, я уверен, что его алиби подтвердится. Он же не отмороженный, понимает, что мы все это проверим.

– А может, он киллера нанял? – возбужденно закричала я.

Жора улыбнулся.

– И киллер прибег к сожжению? Что-то какой-то странный киллер! Они обычно стреляют. И потом, если Павлов мог убрать девушку только потому, что она его высмеяла, значит, у него не все в порядке с психикой. А мне он показался вполне спокойным, уравновешенным человеком.

– Да, мне тоже. С психикой у него все в порядке. Да думаю, что и со всем остальным. Нет, Алена не пыталась его высмеять, здесь что-то другое. Зачем-то он был ей нужен. Зачем?

– Не знаю. Вообще эта Алена какая-то странная девушка была.

– Это я уже поняла. Я знаешь, о чем подумала, Жора? Может быть, ее родители помогут пролить свет на это дело? Они же должны знать свою дочь! Может быть, они подскажут, что она была за человек? Помогут раскрыть ее характер?

– Так они же в Пензе живут! Ты что, собираешься туда ехать?

– Я подумаю, – ответила я. Была у меня одна мыслишка, как добраться до Пензы. Я вспомнила своего знакомого водителя-дальнобойщика Серегу, того самого, с проблемами в семейной жизни. Он, кажется, ездит именно по той дороге, что идет через Пензу. Если попросить его подкинуть меня, он, думаю, не откажет.

– Ну что, поехали домой?

– Да, пожалуй, – Жора вывернул машину и повез меня домой.

– Жора. а как же ты сам будешь подниматься по лестнице? – спросила я его у подъезда своего дома.

Жора начал наливаться гневом.

– Перестаньте считать меня инвалидом! – рявкнул он и, резко развернувшись, поехал к Полине.

Я пожала плечами и стала подниматься наверх. Скоро как раз должен был позвонить Серега.

Он позвонил, как мы и договаривались, в три часа. Я велела ему прийти к четырем, и ровно в четыре он уже сидел на моем диване.

– Ну что, Сережа, как твои дела? – спросила я у него.

– Да ты знаешь, Оля, Людка себя ведет абсолютно спокойно. Только… Молчит чего-то целыми днями. Пытаюсь с ней разговаривать – молчит. И грустная какая-то. Прямо не знаю, что с ней.

– Ну ладно. Давай проведем сеанс, а после ты все-таки постарайся вызвать ее на откровенный разговор. Обсудите все вместе.

Я провела психологический сеанс, которым Серега остался очень доволен.

– Знаешь, Оля, мне так спокойно становится после общения с тобой, – поделился он. – Если тебе что нужно – ты только скажи.

Мне было нужно съездить в Пензу. Так я и сказала Сереге.

– Какие проблемы! – сразу же откликнулся он. – Завтра и поедем, мне как раз в рейс. Собирайся.

– Сережа, только как же я обратно вернусь? Ты же, наверное, надолго уедешь? Не могу же я с тобой до конца ехать?

– Не переживай, я тебя к кому-нибудь из знакомых подсажу. Обязательно встретим кого-нибудь из моих друзей.

– Отлично! – обрадовалась я.

Серега ушел, я стала собираться, хотя, в общем-то, собирать было нечего. Я просто хотела приготовить чистую и удобную одежду на дорогу. Странно, как выяснилось, чистой одежды в моем доме нет. Вот это да! Когда же это я так запустила свой гардероб? Повсюду разбросаны кучки одежды, и вся она уже не очень свежая. Боже мой, какой позор! Нужно срочно что-то предпринимать! Неужели придется браться за стирку? разве можно заниматься тяжелым физическим трудом перед дорогой? Может, лучше пойти купить что-нибудь новое? Так, сколько там у меня денег-то? Нет, на одежду все равно не хватит. Господи, неужели придется все-таки стирать? Или купить что-нибудь совсем дешевое?

Покупать не хотелось. Денег-то мало. Но стирать не хотелось еще больше. Подумав как следует, я решила ничего не стирать и ничего не покупать, а надеть что-нибудь более-менее приличное. Все равно под шубой не видно. А шубу ни в коем случае не снимать, мотивируя тем, что очень холодно. Приняв столь разумное решение, я быстро повеселела и решила впредь всегда руководствоваться разумом.

В холодильнике обнаружился кусок колбасы. Можно было, конечно, его перерезать, пожарить с луком и залить подливкой, а также приготовить гарнир, но я решила не тратить время и силы на подобные пустяки. Поэтому я просто сжевала колбасу с горбушкой батона, запивая вермутом.

После этого я позвонила Жоре и спросила адрес Алениных родителей. Жора позвонил через пятнадцать минут, продиктовал адрес и пожелал удачи. Я записала адрес в блокнотик.

Потом помыкалась по квартире, решила, что делать мне все равно нечего, и легла спать. Назавтра предстояло встать очень рано.

Серега заехал за мной в шесть утра. Проклятый будильник, конечно, опять меня подвел! Услышав протяжный сигнал под окном, я вскочила как ошпаренная и кинулась одеваться. Спросонья я никак не могла сообразить, что собиралась надеть вчера и металась по квартире, налетая на углы. Серега отчаянно сигналил внизу. Черт побери! Раздумывать было больше некогда, я схватила первые попавшиеся вещи, натянула их на себя, влезла в один рукав шубы и кинулась бежать по лестнице, на ходу одеваясь до конца и застегиваясь.

– Готова? – спросил Серега.

– Готова, готова. Ну что, поехали?

– Поехали.

На улице было совсем темно. Даже фонари не горели. Казалось, что стоит глубокая ночь и все нормальные люди спокойно спят.

Глаза мои постоянно слипались, голова то и дело падала на грудь, я отчаянно терла глаза, которые даже не успела накрасить, и старалась не смотреть в боковое зеркальце, чтобы не ужасаться от увиденного.

– Можешь подремать, – услышала я голос Сереги, и тут же сомкнула глаза.

Проснулась я от того, что по моему лицу запрыгал солнечный зайчик. Я зажмурилась и тут же открыла глаза. Серега с улыбкой посмотрел на меня.

– Выспалась? – спросил он.

– Ага, – смущенно ответила я, потирая глаза.

– Вот и молодец. Сейчас мы с тобой кофе попьем. Мне Людка термос с собой дала.

Серега протянул мне две дорожные чашки, которые я наполнила горячим кофе. Кроме этого, он достал пакет с бутербродами.

– Спасибо! – поблагодарила я. – А я даже ничего взять не успела.

– Нормально все! – Серега махнул рукой. – Слушай, а чего ты в шубе-то сидишь? В машине же тепло.

– Да так… – замялась я. – Знобит что-то.

– Ты не заболела? – испугался Серега.

– Нет, нет, не волнуйся! Просто никак не согреюсь после сна.

– Ну ладно. Скоро уже приедем. Недолго осталось.

К Пензе и в самом деле подъехали быстро. Хорошо! Я даже не почувствовала дорогу. По дороге всегда нужно спать.

– Так, куда нам теперь дальше?

– Не знаю, нужно в блокноте посмотреть, – я полезла в сумку, вытащила блокнотик и раскрыла его на странице с адресом Алениных родителей. – Вот, – протянула я его Сереге.

– Так, улица Садовая, дом девятнадцать, – прочитал он. – Найдем. Садовая, по-моему, здесь недалеко.

Улица Садовая и впрямь находилась недалеко. Дом номер девятнадцать представлял собой двухэтажное здание старой постройки. Квартира, в которой жили Гвоздиковы, находилась на первом этаже.

– Оля, я тебя в машине жду. Только постарайся недолго, ладно? – попросил Серега.

– Хорошо, – кивнула я и побежала в подъезд.

На стук открыла дверь невысокая, худенькая женщина лет пятидесяти. У нее было простое, малозапоминающееся, но миловидное лицо. Короткая стрижка, волосы волнистые.

– Здравствуйте, – поздоровалась я с ней.

– Здравствуйте, – спокойно ответила женщина. – Вы к кому?

– Вы… Вы мама Алены Гвоздиковой?

– Да, – ответила женщина. – Что вы хотели?

– Простите, я хотела бы с вами побеседовать. Насчет Алены.

– Вы из милиции?

– Нет… Я… Простите, можно войти? Я психолог.

– Проходите, – пригласила женщина.

Голос у нее был очень ровный.

Мы прошли в комнату. Обстановка в квартире была скромная. Старенькая мягкая мебель, в углу телевизор «Рекорд», комод…

Мы сели в кресла, и женщина приготовилась слушать.

– Меня зовут Ольга Андреевна, – представилась я для начала.

– Очень приятно. А я Галина Федоровна.

– Я хотела бы вас попросить рассказать мне о вашей дочери. Мне нужно знать, какой у нее был характер, привычки… Вы простите, что беспокою вас в такой момент, но мне очень нужно это знать. Понимаете, я помогаю милиции как психолог, и мне было бы очень полезно получить от вас эти сведения.

– Я понимаю, – спокойно ответила женщина. – Но боюсь, что мало чем смогу вам помочь. Понимаете, Алена всегда была немного странной. Нет, абсолютно нормальной, – подчеркнула она. – Но она была очень яркой личностью, сильной. И… плохо уживалась с отцом. И со мной почти никогда не откровенничала. Знаете, она с детства убегал куда-нибудь одна, любила по лесу бродить, на берегу сидеть… Рисовала хорошо. Очень творческая была натура. Я это знала всегда и хотела, чтобы она училась. А отец был против. Он ее и в Тарасов не хотел отпускать. Из-за этого целый скандал вышел жуткий. Да Алене это что? Собрала вещи да уехала.

– И не приезжала с тех пор?

– Нет. Все эти годы я к ней ездила. И поняла, что у нее теперь совсем другая жизнь. Правда… она приезжала не так давно.

– Когда? – сразу спросила я.

– Да почти перед этим… этой… Этой трагедией ужасной!

Женщина закрыла лицо руками. Я молчала, понимая ее горе. Галина Федоровна посидела так несколько минут, потом отняла руки от лица. Глаза ее были заплаканы. Она заговорила тихо и печально:

– Алена приехала в начале октября. Не сообщала, что приедет. Мы ее и не ждали. Я обрадовалась страшно, пирогов напекла… Дочка была какая-то задумчивая, ела плохо… Я видела, что у нее что-то произошло. Попыталась с ней поговорить. Зашла как-то вечером к ней в комнату, говорю, доченька, что у тебя случилось? А она «Ах, мама, мне так плохо!» И разрыдалась. Раньше Алена никогда не плакала. Только в раннем детстве. Просидели мы с ней в обнимку всю ночь. Но она мне так ничего и не рассказала. Говорит только: «Не спрашивай сейчас ни о чем, мама, я и сама ничего на знаю. У меня сейчас каша в голове. Но я во всем разберусь, ты не волнуйся за меня. У меня, мама, все будет хорошо». Я ей поверила. Я всегда ей верила. Алена очень хорошо умела справляться со своими проблемами.

– Скажите, а у Алены есть еще братья или сестры?

– Да, сестра и брат. Младшие.

– А не могла она с ними поделиться своими бедами?

– Нет, что вы! Катя, дочка, совсем еще маленькая. А сын, Алеша, хоть и постарше, но он же мальчик… Алена не стала бы с ним делиться.

– Понятно. А сами вы не можете предположить, какого рода неприятности на нее свалились?

– Не знаю, – женщина покачала головой. – Просто ума не приложу. В институте у нее все в порядке было, на работе вроде тоже. Да Алена не такой человек, чтобы из-за пустяков переживать. Из-за неприятностей по работе она бы точно с собой такого не сделала.

– Да, понимаю.

Послышались всхлипы. Галина Федоровна снова закрыла лицо руками.

– Господи, Господи, доченька моя, зачем ты это сделала? – расслышала я.

Мне тоже хотелось задать этот вопрос.

– Вы извините меня, Галина Федоровна, мне нужно ехать, – тихо сказала я.

– Да, конечно, – женщина подняла мокрое лицо. – Пойдемте, я вас провожу.

Когда я выходила на улицу, Галина Федоровна тронула меня за плечо.

– Вы мне сообщите, сели узнаете что-то новое? – спросила она с надеждой.

– Непременно, – заверила я ее.

– Я ведь поняла, вы сомневаетесь, что это самоубийство. Честно говоря, я и сама сомневалась. Не такая была Алена, нет, не такая. И чтобы таким образом… но в милиции кому охота возиться? Оформили как самоубийство да и все. А теперь, значит… Я догадываюсь, что вас Максим попросил помочь? Он все никак успокоиться не мог.

– Да, Максим. Кстати, скажите, а какого вы о нем мнения?

– Да самого лучшего. Он мягкий очень, намного помягче, чем Алена, спокойный такой. Они очень хорошо дополняли друг друга. Лучшего мужа я для нее им не желала.

– У них были хорошие отношения с Аленой?

– Да. Насколько я знаю, да. Алена во всяком случае никогда на него не жаловалась. Она вообще никогда не жаловалась. Только тогда, во время нашего последнего разговора. Да и то, начала только, да тут же себя сдержала. На следующий день она уехала, и я так и не знаю, что у нее случилось.

Женщина опять заплакала. Я поспешила проститься и уйти. Взмокла я в шубе прямо конкретно.

Серега ждал меня в машине.

– Сейчас выедем на трассу, остановим кого-нибудь.

Остановили мы довольно быстро груженый КАМаз.

– Здорово, Миша! – крикнул Серега водителю.

– Здорово!

– Подкинешь мою знакомую до Тарасова?

– А то! Садитесь, девушка, – парень смотрел на меня улыбаясь, видно, принял за девушку определенного сорта.

Я поблагодарила Серегу, пожелала ему счастливого пути и влезла в КАМаз.

Жарко было невыносимо.

– Сними шубу-то, – сказал Миша. – Вспреешь совсем.

Мне было уже не до приличий, и я с облегчением освободилась от пышущей жаром шубы.

Боже мой, что под ней оказалось надето! Я только сейчас смогла обнаружить, что я напялила! Старые, драные Кирилловы трико, рубашка, в которой я с Полиной красила окна у меня в квартире и недовязанная жилетка. Ужас!

Бедный Миша аж глаза вытаращил, глядя на меня.

– Не беспокойтесь, пожалуйста! – бодрым голосом сказала я ему. – Это для маскировки.

– От Людки, что ли? – озадаченно спросил парень.

– Нет, что вы! Вы меня не за ту приняли! Я занимаюсь серьезным делом.

Уж не знаю, поверил он мне или нет, но вопросов задавать больше не стал. Миша довез меня до дома, высадил и поехал по своим делам. А я стала звонить Полине.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ (ПОЛИНА)

Когда Жора дома мне сказал, что Ольга поехала в Пензу, я от души порадовалась. Ну, слава богу! Раскачалась! Может быть, удастся там что-то разузнать? А то мое следствие что-то зашло в тупик. Я просто не представляла себе, что делать дальше.

Когда Ольга приехала, то сразу же позвонила мне.

– Значит, Алена ездила в Пензу в начале октября, – задумчиво проговорила я, выслушав сестру. – Интересненько! И ей было явно плохо. Что же могло у нее такого случиться?

– Не знаю, – проговорила Ольга. – Я тоже над этим все время думаю.

– Нужно звонить Максиму, – решительно заявила я. – Он должен хоть что-то знать!

Я набрала номер Максима и попросила его приехать вечером в спорткомплекс.

Встретила я его холодно.

– Что случилось? – он затаращился на меня из-под запотевших с мороза очков. Потом снял их, подышал на стекла и начал протирать носовым платочком. Я молча следила за этими процедурами. Потом посмотрела прямо ему в глаза.

– Сам скажешь? – поинтересовалась я спокойно.

Максим заерзал на стуле.

– Вы о чем? – спросил он немного нервно.

– Ты знаешь, о чем. Почему ты от меня это скрыл?

Я не знала, что он там от меня скрыл. Просто поняла, что неприятности Алены были явно связаны с Максимом. Из-за чего же еще она могла так расстроиться?

– Это не я, – заговорил Максим. – Честное слово, я не хотел… Так получилось. Оксана… Она постоянно бегала за мной. Она… Она влюблена была в меня.

– Так-так, интересно. Рассказывай с самого начала.

– Понимаете, Оксана дружила с Аленой. Они очень хорошо дружили. Они всегда находили общий язык. Они даже похожи были внешне, прямо как сестры. Я к ней относился тоже очень хорошо. Человек она добрый, мягкий. Не такая по характеру, как Алена, но хорошая девушка. Я приходил в общежитие, иногда ждал Алену там… Мы болтали с Оксаной. Я никогда не мог подумать, что она питает ко мне какие-то чувства. Но потом вдруг начал замечать ее взгляд… Вы понимаете, человек ведь всегда чувствует, кому он нравится. Ну и вот… Я понял, что Оксана в меня влюбилась. Я ей никогда не давал ни малейшего повода, поверьте! – Максим поднял на меня несчастные глаза.

– Охотно верю, дальше!

– Дальше… Я старался не оставаться с Оксаной наедине, потому что она сразу начинала смотреть на меня этим своим влажным взглядом… Это было невыносимо! Я стеснялся, сразу уходил. Я боялся, что Алена узнает и подумает черт знает что!

– Ты Алене ничего не рассказывал об этом?

– Нет, что вы! Никогда! Зачем? Ведь это разрушило бы их с Оксаной дружбу. И между нами отношения могли испортиться.

– А сама Алена не догадывалась?

– Сперва нет. Но после…

– После чего?

Максим покраснел как вареный рак. Даже еще сильнее. Он втянул голову в плечи и молчал.

– Ты переспал с ней? – спросила я резко.

Он не отвечал.

– Послушай, – четко начала я. – Ты сам обратился ко мне за помощью – так?

Он кивнул.

– Я трачу свое личное время, стараюсь по мере сил, мужа подключила… Ему, думаешь, хочется лишний раз в глаза есть? Сестра тоже взялась помогать, от своей работы отказалась… Мы, можно сказать, жизнью рискуем! – разбушевалась я.

Максим молчал. Плечи его вздрагивали.

– А ты еще, щенок сопливый, утаиваешь от меня такие сведения! – рявкнула я. – Ты что меня, за дуру держишь? Хочешь чистеньким казаться? Короче. Если хочешь, чтобы я тебе помогла – давай выкладывай все. Иначе наше сотрудничество будет прекращено в эту же минуту. И ты мне компенсируешь все затраты, включая моральные.

– Я заплачу вам обязательно, – забормотал Максим. – Я непременно вам заплачу! Я же обещал!

– Пока ты ничего не заплатил. И если будешь и впредь вести себя как ребенок, который боится, что его поставят в угол за проступок – можешь отправляться восвояси. Мне с ребенками возиться некогда!

Я перевела дух.

– Простите меня… – тихо проговорил Максим. – Простите, пожалуйста. Я скрыл это… потому что мне было стыдно! Сколько раз я проклинал себя за совершенную глупость!

– Так, рассказывать будешь?

– Буду, буду, – закивал он головой.

– Валяй! – приказала я и, вытянув ноги, откинулась на спинку кресла, приготовившись слушать.

– Короче, один раз, когда я пришел к Алене, то был пьян. У меня были неприятности на работе. Алены в общежитии не оказалось. Вообще-то это была не ее рабочая неделя, но, как выяснилось, ее там попросили за кого-то выйти. Я решил ее подождать. Почему я не ушел сразу? Ничего бы не было…

В общем, в комнате была Оксана. Она сразу поняла, что у меня неприятности. Начала спрашивать. Я поделился. Она молча подошла к шкафчику и достала бутылку водки. Налила, мы выпили. Знаете, я что замечал? Оксана как-то всегда умела меня успокаивать. Она просто угадывала мои желания. У нее это получалось лучше, чем у Алены…

Максим застыл с открытым ртом, испугавшись, что совершил кощунство по отношению к умершей возлюбленной.

– Я не то хотел сказать… – промямлил он.

– Я все поняла, – успокоила я его. – Просто Алена была жесткой, она не позволяла себе расслабляться, да и тебе тоже. А от Оксаны исходили ласка и нежность, да? Что-то материнское?

– Да-да, верно. Именно так. Мы выпили, она подсела ко мне, обняла… Мне было так хорошо в тот момент. Она целовала меня, шептала на ухо, как она меня любит, успокаивала, говорила, что все будет хорошо, гладила по голове… В общем, я не успел опомниться, как мы оказались в постели. Нет, – спохватился он. – Я ни в чем ее не виню! Ни в коем случае не виню! Я сам во всем виноват. Оксана – она нежная, добрая, слабая… Она же не виновата, что влюбилась в меня! Потом, когда я понял, что произошло, то чуть со стыда не провалился. Тут же собрался и ушел. С Аленой в тот вечер так и не встретился – стыдно было. Позвонил и соврал ей что-то. А потом… Оксана собралась уехать. Я думаю, что это наша с ней близость подтолкнула ее к этому. А Алена… Алена все узнала!

– Откуда? – быстро сказала я.

– Не знаю, – он развел руками. – Я сам голову ломаю. она не сказала, откуда ей это известно. Прибежала ко мне домой, спрашивает: «Это правда?» Я сразу понял, о чем речь. Стою – и слова не могу вымолвить. Она все поняла по моему виду, чуть не задохнулась от ярости! Хлестнула меня по лицу и убежала. Я за ней, пытался догнать, объяснить все, но она не хотела слушать. Говорила: «Уходи, уходи, я тебя ненавижу!»

Так и не смог я наладить с ней отношения… Я звонил ей, но она избегала меня. Бросала трубку. Потом домой уехала. Я ждал ее, встретился после ее приезда. Она меня выгнала. Сказала, что никогда мне этого не простит. И буквально на следующий день это случилось! – простонал он. – Сперва я думал, что это самоубийство. Что она таким образом решила меня наказать. Ну, чтобы я всю жизнь мучился и винил себя. Но что-то меня все время смущало. Не верю я, что она стала бы себя убивать из-за меня! Она бы меня просто презирала всю жизнь и все.

– А что с Оксаной?

– Что? С Оксаной ничего, она уехала и все. Еще до Алениной смерти.

– Куда?

– Этого я не знаю. А что?

– Как фамилия Оксаны?

– Кольцова. Оксана Кольцова.

– Ну где хоть примерно ее можно найти?

– Я не знаю, поверьте! – он приложил руки к груди и посмотрел на меня испуганными глазами. – А зачем она вам? – спросил он шепотом.

– Надо, – уклончиво ответила я.

– Вы думаете… Вы что, думаете, это она убила Алену? – голос его осел.

– Я пока ни в чем не уверена, но думаю, что этот твой грешок… – я усмехнулась, – и явился причиной данной трагедии.

– Но Оксана… Это невозможно! Она не стала бы, она бы не смогла… Она была такая добрая. Я ни в чем ее не виню – сам дурак! Оксана не хотела никому мешать. Она сама мне об этом сказала, пряча глаза при этом. Собирала вещи и сказала, что уедет, и чтобы я никогда о ней не вспоминал.

– Она работала в библиотеке?

– Да, в шестнадцатой.

– Там могут знать, куда она поехала?

– Не знаю, но думаю, что могут.

– Хорошо. Значит, туда и направимся.

– Прямо сейчас?

– Ты что, совсем? – усмехнулась я. – Какое сейчас? Уже ночь на дворе! Завтра. Кстати, тебе там совсем нечего делать, я справлюсь сама. Ты же мне поручил эту работу.

Максим немного успокоился.

– Скажите, вы же не думаете, что она покончила с собой из-за этого? – он умоляюще посмотрел на меня.

Мне стало его жалко, этого большого ребенка, который натворил глупостей, никому при этом не желая зла. Что ему ответить?

– Я не думаю, что она покончила с собой, Максим, – сказала я тихо и глядя прямо ему в глаза.

На следующий день я отправилась в библиотеку номер шестнадцать. В библиотеке я не была сто лет, поэтому зайдя туда, словно окунулась в другой мир. Там было тихо и как-то темновато, но не мрачно.

Абонемент был пуст, и я прошла в читальный зал. За столиком сидела пожилая женщина и заполняла бланки. К ней стояла очередь человек из шести. Я пристроилась в хвост очереди. За столами сидело довольно много народа. Кто-то что-то учил, кто-то конспектировал, а другие просто читали для души.

– Скажите, пожалуйста, а Оксана Кольцова не работает? – спросила я у женщины, когда она подняла на меня глаза.

– Оксана? А она уволилась, – ответила библиотекарь.

– Правда? – я очень удивилась. – А когда, не подскажете?

– Да где-то в октябре, – ответила она.

– А какого точно числа, не помните?

– Нет, – она покачала головой. – Не помню.

– Простите, а вы не могли бы узнать? – настаивала я. – Мне это очень важно!

– Извините, девушка, но я очень занята, – она выразительно посмотрела на выстроившийся за моей спиной хвост.

Черт! Неужели из-за такой ерунды придется опять теребить Жору? Ну что же делать?

Я стояла и не собиралась уходить, ждала, когда женщина освободится. Она меня словно не замечала. Потом подняла голову и крикнула:

– Вера!

– Да! – послышался голос.

– Посмотри, будь любезна, какого числа Оксана Кольцова уволилась?

Я поблагодарила женщину и бегом побежала в соседний зал, откуда слышался голос невидимой Веры. Ею оказалась невысокая, полная девушка лет девятнадцати с очень короткой стрижкой, одетая в черные брюки и красный свитер.

– Это вам нужно? – она посмотрела на меня.

– Да, да!

– Сейчас.

Она прошла по коридорчику, я осталась ждать ее. Вскоре она вернулась и бросила:

– Шестнадцатого октября.

– Простите, а она не сказала, куда собирается ехать?

– Нет. Она избегала разговоров об этом. Говорила только, что нашла новое, очень хорошее место.

– В Тарасове хотя бы или в другом городе?

– Не знаю, не знаю, – нетерпеливо откликнулась девушка.

– Ну спасибо вам большое, – я вышла из библиотеки.

Решила я поехать к Ольге и поделиться с ней. Может, у нее появились какие мысли?

Ольга была дома. И абсолютно трезвая, что меня приятно удивило.

– Проходи, Поленька, – пригласила она меня.

В квартире, правда, царил всегдашний бардак. Повсюду были разбросаны вещи из Ольгиного гардероба. Я не стала задавать никаких вопросов относительно этого и, просто скинув с кресла валявшееся на нем тряпье, села, втянув ноги на кресло.

– Ну, а теперь расскажи мне, что ты тут делала, – попросила Ольга.

Я поведала ей о разговоре с Максимом и посещении шестнадцатой библиотеки.

– Так вот чем была так расстроена Алена, когда приезжала к матери! – воскликнула Ольга. – Так что же из этого следует?

– Из этого может следовать, например, что Оксана, когда Алене стало известно о ее связи с Максимом, просто убила подругу!

– Но зачем? – удивленно посмотрела на меня Ольга.

– Ну она же любила Максима.

– Ну и что? Она же все равно с ним не соединилась!

– А может, она надеялась, что, устранив соперницу, сможет занять ее место?

– Так она даже не попыталась этого сделать! Она просто отстранилась, и все! Как ты этого не понимаешь, Поля?

Все я прекрасно понимала. И нечего Ольге тут умничать! Психолог, мать ее! Мне даже захотелось посмотреть ей прямо в глаза и тихонько спросить: «Если вы так умны, то где же ваши деньги?» Но я не стала сыпать соль сестре на больное место. Просто у меня не было другой версии, вот я и поделилась с Ольгой своими соображениями.

– Может, она выжидает просто? – буркнула я сердито и уязвленно.

– Чего выжидает?

– Не знаю чего! Когда он отойдет после смерти любимой девушки.

– Ну не знаю. Так чего дальше делать-то?

– Ну… Мне надо подумать. Кстати, ты смогла понять характер этой девушки? – перевела я стрелки, накинувшись на Ольгу.

– Да… Не знаю. То, что она была неординарной личностью, это понятно. Сильной. И неспособной прощать.

– Знаешь, я что думаю? – проговорила я. – Что Алена вызвала эту Оксану за город на разборки, хотела… Не знаю, тумаков ей навешать или еще чего… Вот… И тут у них разгорелась ссора, в которой Оксана и убила подругу!

– Ага, и специально захватила с собой канистру бензина! Как она ее везла-то?

– Так она могла взять Аленин бензин в машине!

– Ох, не знаю, – задумчиво сказала Ольга. – Мне кажется, что все это преступление было замешано на сильных чувствах. На любви. Или ненависти, что, собственно, одно и то же. Знаешь ведь, от любви до ненависти – один шаг! Почему-то у меня постоянно в голове вертится это слово – ненависть. Ну, подумай сама, ведь столь зверский способ убийства свидетельствует о том, что человека нужно ненавидеть настолько сильно, чтобы сжечь его заживо!

– А ты думаешь, что Оксана не могла настолько сильно ненавидеть соперницу? Ха! Да когда любишь человека, соперницу придушить готова!

– Вот! – воскликнула вдруг Ольга.

– Ты чего? – покосилась я на нее.

– Не знаю, мысль потеряла… Черт, надо же, а? Только что мелькнуло в голове что-то такое… Повтори-ка еще раз, что ты сказала?

– Что когда любишь очень сильно, то настолько же сильно ненавидишь соперницу, – немного удивленно повторила я.

– Блин, никак не вспомню! Не могу сообразить, что у меня такого мелькнуло. Послушай, Поля, – серьезно заговорила Ольга, заглядывая мне в глаза. – Я чувствую, что мы в чем-то ошибаемся. В чем-то принципиальном. Что мы с самого начала отталкиваемся не от того, чего нужно и идем по ложному пути!

– Опять по ложному? – я ничего не понимала. – Сколько же их еще будет, ложных ходов?

– Мне надо подумать, – тихо заявила Ольга.

Я заметила, что она стала какая-то отрешенная, какой бывала в минуты таких вот раздумий. И сейчас ее лучше не трогать – все равно будет как невменяемая. Поэтому я быстренько попрощалась с сестрой, пожелав ей не тронуться умом от ее думок, и удалилась. Ольга этого даже не заметила.

Когда я приехала домой, Жора сообщил, что звонил Максим Стариков и был чем-то очень взволнован. Но Жоре он ничего не рассказал, видимо, мысленно назначив меня главным консультантом по своему делу, и теперь будет общаться лично и только со мной.

– Ох, ну что там у него еще? – недовольно спросила я. – Опять вспомнил что-то, что по простоте душевной утаил, мерзавец?

Я набрала домашний номер Максима.

– Ну что там у тебя? – невежливо спросила я, наматывая провод на палец.

– Полина Андреевна, это какой-то кошмар! – жутким шепотом заговорил Максим. – Мне сегодня позвонила… Позвонила девушка!

– Какая девушка?

– Не знаю, она не представилась. Сказала только, что звонит та, кто любит тебя больше жизни!

– Так, а что она еще тебе говорила?

– Какие-то странные вещи таинственным шепотом. Сказала, что придет ко мне ночью и напомнит о себе! Что напомнит о своей любви…

– Ты узнал голос? Это была Оксана?

– Не знаю, голос явно был изменен. Вообще-то мне показалось… Нет, это невероятно!

– Значит, Оксана здесь, в городе? Откуда был звонок?

– Ох, я не знаю!

– Как же ты даже не различил, с междугородки звонок или из Тарасова?

– Да я же не знал, когда брал трубку, кто звонит! И не придал значения! Если б я заранее знал… – Максим говорил огорченно.

– Так, слушай. Сиди дома и никуда не уходи, понял? Ты можешь отпроситься на работе?

– Сегодня у меня выходной, а завтра… Завтра тоже нужно?

– Желательно. Я думаю, что она тебе еще позвонит. Ну, пока на завтра не отпрашивайся, посмотрим, что будет сегодня. И обязательно звони мне, как только появятся новости. Понял?

– Понял, – ответил Максим и положил трубку.

Я посмотрела на Жору.

– Ну что там? – с легкой тревогой спросил он.

Я рассказала.

– Думаешь, эта Оксана решила напомнить о себе?

– Не знаю. Очень похоже. Она, наверное, решила заморочить ему голову… Хочет его заполучить во что бы то ни стало!

– Что уж такого они в нем нашли? – хмыкнул Жора.

– Ну ладно тебе! Он парень симпатичный. И деньги есть, – поддразнила я Жору, который сразу же стал киснуть физиономией. – Разве в чувствах можно разобраться? Это Ольга только может, она же психолог. Да и ей порой не под силу разобраться в клубке страстей человеческих…

– Короче, будем ждать, – подвела я черту под этим разговором.

В спорткомплекс мне сегодня не нужно было ехать, это просто замечательно. Я уже уселась перед телефоном в ожидании звонка, но Жора Овсянников мягко намекнул мне, что ждать можно и более активно. То есть ждать – и при этом заниматься каким-нибудь приятным делом. А уж какие дела Жора считает самыми приятными – нам хорошо известно. Но в тот момент, кстати, его желания совпадали с моими, поэтому мы с Жорой пришли к полному согласию.

Телефонный звонок раздался, конечно, в самый неподходящий момент. Был уже вечер, но мы с Жорой так увлеклись «активным ожиданием звонка», что совершенно этого не заметили.

Я вылезла красная и растрепанная и поскорее кинулась к телефону.

– Алло!

– Полина Андреевна! – свистящим шепотом заговорил Максим Стариков.

– Да, да, ну что?

– Она звонила!

– Оксана?

– Не знаю! Эта самая девушка. Она сказала, что придет ко мне сегодня ночью!

– Куда придет?

– Ко мне домой.

– Так, отлично! Мы тоже приедем к тебе… У тебя есть, где спрятаться в комнате?

– Ну… Можно под кроватью…

– Отлично! – усмехнулась я. – Ладно, там сориентируемся на месте. Во сколько она обещала прийти?

– Она точно не сказала. После полуночи.

– Господи, начинается чертовщина всякая! А она представилась?

– Нет… Сказала – это твоя судьба.

– Тьфу! – сплюнула я с досадой.

– Так вы приедете?

– Да, непременно.

Я повесила трубку и посмотрела на Жору.

– Что?

– Нужно ехать…

– Ну что, прямо сейчас, что ли? – спросил раздосадованный Овсянников, высунув из-под одеяла голое колено.

– Незнакомка сказала, после полуночи придет, так что время у нас еще есть, – успокоила я его, ныряя под одеяло. Овсянников был рад несказанно.

Выбрались мы из постели к половине одиннадцатого. У Жоры уже наблюдались признаки легкого отупения, как и всегда после близкого общения со мной. И я даже подумала не брать его с собой. Во-первых, у него нога болит, а во-вторых, как бы с его головой вдобавок чего не приключилось.

Но через час, после холодного душа и чашки крепкого кофе Жора заявил, что полностью вошел в норму и готов на любые подвиги.

– Нога не подведет? – с сомнением спросила я. – Смотри, мне с тобой там некогда возиться будет.

– О чем ты говоришь! – обиделся Овсянников. – Ну что, пошли?

– Пошли!

Мы спустились на улицу. Жора шел сам, даже за перила не держался и изо всех сил старался не хромать. Я внимательно наблюдала за ним, идя сзади. В принципе, я осталась Жорой вполне довольна.

Жил Максим Стариков в большой девятиэтажке в районе завода Техстекла. На первом этаже этого дома находился продовольственный магазин (прямо как в моем доме). Окна Стариковской квартиры выходили во двор и на улицу. Я оставила машину на улице.

Мы поднялись и позвонили в дверь. Через несколько секунд послышался осторожный голос:

– Кто там?

– Максим, это мы, открывай!

Стариков приоткрыл дверь и осторожно высунул голову.

– Слава богу, это вы! – он облегченно вздохнул. – Извините, я уже каждого шороха шугаюсь.

– Не надо так уж, – сказала я, проходя в квартиру. – А родители где?

– Их нет, слава богу. Они к сестре материной уехали. Так что никого нет.

– Отлично. Родителям на такое смотреть нечего.

– А что вы собираетесь делать, если не секрет? – спросил Максим.

– Как что? – усмехнулась я. – Брать ее будем!

Максим изменился в лице, но промолчал. Видно, ему совершенно не нравилась эта история.

Жора распределял роли.

– Как только она позвонит в дверь, – наставлял он Максима, – откроешь ей и отойдешь в сторонку, хорошо? Чтобы она обязательно вошла в квартиру. Понял?

– Понял, – поеживаясь, отвечал Максим.

– Полина, ты будешь стоять возле ванной. Я спрячусь за ширмой в коридоре. Как только она войдет, я ее сразу ударом и вырублю. А тут и ты.

Однако девушка что-то не спешила. Мы втроем сидели в комнате Максима, периодически запивая свое ожидание кофе, от которого уже во рту было горько, и от нечего делать играли в карты. Максим все время проигрывал.

– В любви повезет! – неудачно пошутил Жора.

Максим постоянно вздыхал и косился на входную дверь. В квартире было очень жарко, и он открыл пластиковое окно.

– Как все-таки удобны эти пластиковые окна, да, Жор? – повернулась я к Овсянникову. – И оклеивать не надо, и расклеивать. Закрыты окна – и дома тепло. Захотел – раскрыл, чтобы посвежее стало. Здорово, да?

– Да уж, здорово, – усмехался Овсянников. – И стоят они тоже здорово!

– Как ты меркантилен, – поджала я губы. – А вот я бы с удовольствием себе поставила, если бы были лишние деньги.

– Вот в том-то и беда, Полинушка, что лишних денег почему-то никогда нет, – подхватил Жора.

Максим молчал и только грустно улыбался. Я понимала, что ему сейчас не до смеха.

Что же эта мерзавка не появляется? Нервы мотает, стерва! Интересно, чего она вообще хочет? Вот тебе и милая, добрая девочка Оксана!

Утомленный любовью Жора Овсянников уже начал клевать носом, и я то и дело толкала его ногой под столом. Жора вздрагивал и принимался тереть глаза. Он несколько раз ходил в ванную и умывался ледяной водой. В дверь никто не звонил.

В комнате тускло горел ночник. За окном начал падать мягкий снежок. Может, потеплеет?

И вдруг где-то около двух часов ночи… Вот этого не ожидал совсем никто. Мысли-то наши были сосредоточены на звонке в дверь, а тут…

Заскрипела створка пластикового окна, открываясь шире, и в проеме появилась женская фигура. Мы раскрыли рты. Правда, я тут же пришла в себя и вскочила, выхватывая взятый у Жоры пистолет.

Девушка, однако, сразу же увидела, что Максим в комнате не один, и бросилась обратно к окну. С проворством пантеры вскочила она на него и спрыгнула вниз.

Я подлетела к окну и выглянула вниз. Прямо под окном находилась крыша продовольственного магазина. Очевидно, девушка как-то вскарабкалась на нее, а потом спрыгнула прямо на эту крышу. А с нее – в сугроб. Высоковато, но девочка, видно, рисковая.

Я повторила ее путь, но даже будучи тренированным человеком, немного опасалась, прыгая с крыши магазина. И сильно ушибла ногу, неудачно упав на одно колено. Во дворе, конечно, никого не было, а машина моя стояла на улице. Пока я обегала вокруг дома, из подъезда выбежал Жора Овсянников. Он бежал быстро и при этом хромал. В другое время мне показалось бы это зрелище очень забавным, но сейчас было не до смеха.

На улице никого не было. Я увидела, как вдали за поворотом мелькнули огоньки какой-то машины. Ни марку, ни цвет, я, конечно, разглядеть не смогла.

– Ты цела? – запыхавшись, спросил подбежавший Жора.

– Да я-то цела! Эта гадина свалила теперь!

– Да и хрен с ней! Главное – с тобой все в порядке. Ничего не ушибла?

– Нет, – ответила я, потирая колено. Не признаваться же Жоре, что мы теперь товарищи по несчастью!

– Что же теперь будет, что же теперь будет? – безостановочно повторял Максим Стариков, потирая лоб, – что же будет, боже мой?

– Да заткнись ты! – рявкнула я на него. – Без тебя тошно! Сидели, блин, три часа – ничего не высидели! Тьфу! Как можно было не подумать про окна?

Мужчины молчали.

– Поехали! – раздосадованно махнув рукой, сказала я Жоре.

– А мне что делать? – затоптался Максим.

– Спать ложись, – устало сказала я. – Садись, Жора!

Когда мы приехали с Жорой домой, я чувствовала себя такой разбитой собственной неудачей, что мне не хотелось ни на что реагировать. Неутомимый Жора опять было хотел перейти к активному отдыху, но я категорически заявила:

– Спать!

И он послушался.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ (ОЛЬГА)

Я настолько погрузилась в собственные мысли, что даже не заметила, как ушла Полина. Мне все время не давала покоя какая-то искра, которая то вспыхивала в моем мозгу, то гасла. Полина не обращала внимания на мои слова, но я чувствовала, что на верном пути, что стоит еще немного подумать – и вся кубики сложатся как надо, создав красивую цельную картинку.

Догадка уже сверлила мне мозг, но была очень-очень смутной и казалась какой-то невероятной. Я даже боялась высказывать такую мысль про себя, а не то что Полине. Мне нужна была хотя бы еще пара деталей, подтверждающих мою правоту.

Я просто уже голову свихнула, мусоля одни и те же факты про себя, прокручивая одни и те же ситуации.

Так до конца ничего и не додумав, я легла спать. Если не получается – лучше и не издеваться над мозгами. Решение придет само – потом, позже, – оно будет результатом тех самых мучительных раздумий, которыми я сегодня напрягала мозг.

Наутро позвонила Полина и спросила, как у меня дела. Я сказала, что ничего нового.

– А у тебя что?

Полина принялась мне рассказывать о приключениях сегодняшней ночи.

– В общем, мы так ничего и не добились, – огорченно закончила она.

– Да… – протянула я разочарованно. – Но не надо терять надежду, Поля! Может быть, она еще позвонит?

– Но на встречу к нему уже точно не пойдет. Она теперь будет опасаться.

– Но если она позвонит, можно будет попробовать вычислить звонок!

– Не знаю, это к Жоре нудно обращаться. Чтобы он связался с АТС там, то-се…

– Ну и договорись.

– Попробую, – неуверенно ответила Полина. – У тебя как, работа есть?

– Да, сегодня один парень должен прийти на сеанс…

Сегодня как раз должен был появиться Серега.

– Ну готовься, не буду тебе мешать, – ответила Полина, вешая трубку.

Я стала ходить по комнате, перебирая в голове то, что она мне рассказала. Что-то опять принялось свербить мой мозг, даже не свербить, а долбить какой-то одной главной мыслью.

Так, во что же меня пытается ткнуть носом мое подсознание? Какая мысль хочет достучаться до меня?

Так, до чего я дошла в своих размышлениях? Полина рассказала мне, что девушка вошла в окно. Почему в окно? Зимой? Ах, да, там же были пластиковые окна… Полина еще сказала мне, как она восхищена этой новинкой. Так, окна… Что-то явно связанное с этими окнами, что-то…

Поняв, что лучше думается, когда занимаешься каким-нибудь активным делом, я решила все-таки перестирать всю одежду, которая так и валялась бесформенными кучками по всей квартире.

Я сгребла всю одежду в охапку, пронесла в ванную и задумчиво кинула стираться. И включила горячую воду. Присев на край ванны, я не прекращала мыслительного процесса. Потом, увидев, что вода набралась, я захотела перевести кран в раковину, но рука моя замерла на полпути… Появился какой-то проблеск в сознании.

Только лишь я почувствовала, что еще чуть-чуть – и в моей голове словно повернется малюсенький ключик, который откроет дверь в разгадку тайны, как в дверь раздался настойчивый звонок.

Чертыхнувшись, я пошла открывать. На пороге стояла совершенно незнакомая молодая симпатичная женщина. У нее были светлые волосы, рассыпавшиеся по плечам, и серые глаза. Одета она была в старенькую дубленку. Без шапки. Видно было, что женщина очень торопилась и нервничала.

– Можно войти? – сцепляя и расцепляя пальцы, спросила она.

– Пожалуйста, – немного удивленно спросила я, решив, что передо мной новая клиентка.

– Я… – женщина явно не знала, с чего начать, и стояла посреди комнаты, не снимая дубленки. – Меня зовут Людмила.

– Успокойтесь, пожалуйста, – мягко сказала я ей. – Садитесь. Расскажите, что вас привело ко мне.

– Мне сказали… – при этом на лице женщины появилась гримаса презрения и какого-то отвращения, – мне сказали, что вы встречаетесь с моим мужем, Сергеем…

– Что-о-о? – переспросила я, чувствуя, что пол уходит из-под ног. – К-кто вам сказал такое?

– Один… один человек. Неважно кто! – женщине явно был неприятен тот, кто сказал ей об этом. Она говорила о нем раздраженно. – Я хотела вам сказать, что… Если так уж получилось, то что же теперь… Но зачем же за моей спиной? Если он уж так хочет – пусть идет к вам насовсем. Я держать его не буду.

– Подождите, подождите, – я схватилась за голову. – Вы все не так поняли! У меня с вашим мужем ничего нет, поверьте! Просто… Понимаете, я по профессии психолог, и вот… В общем, мы познакомились, когда он ждал вас, чтобы… И попросил меня помочь ему, а тут… – Я совсем запуталась и замолчала, смутившись. – Знаете что? – предложила я, собираясь с мыслями. – Пойдемте-ка в кухню и спокойно все обсудим. Я вам все расскажу с самого начала.

Мы прошли в кухню, женщина, поняв, что по отношению к ней здесь настроены отнюдь не агрессивно, немного успокоилась. Она сняла дубленку, и осталась в белом пушистом свитере и обтягивающих голубых брючках.

Я принялась рассказывать ей все, как было. Женщина слушала очень внимательно, не перебивала. Это мне понравилось.

– Но зачем же… – только один раз спросила она. – Зачем вы ездили вместе в рейс?

– Я не ездила с ним в рейс, просто мне нужно было срочно попасть в Пензу, а денег не было, понимаете?

– Да, понимаю, – тихо сказала она.

– Ну вот я и попросила вашего Сергея, чтобы он меня отвез. Кстати, обратно меня вез другой шофер. Я так полагаю, что это он вам и рассказал эту сказку про меня? Так вот, он должен был вам добавить, что после Пензы я никуда с Сергеем не поехала, а вернулась домой.

– Да… – подумав, согласилась женщина. – Вы… вы извините меня, пожалуйста, – она встала.

– Людмила, вы, пожалуйста, сядьте, – попросила я ее. – Мне кажется, что вашей семейной жизни можно помочь. Если хотите, я помогу.

Людмила неуверенно посмотрела на меня своими красивыми серыми глазами.

– Вы простите меня, что я вмешиваюсь в вашу личную жизнь, – продолжала я, – но, как я уже говорила, Сергей вас подозревает в неверности. Я не спрашиваю вас, так ли это на самом деле, если не хотите, можете не отвечать, но, мне кажется, вам нужно просто поговорить с мужем откровенно.

– Ох, Ольга Андреевна! Да я просто даже не знаю, с чего он это взял! – Людмила всплеснула руками. – Я с вами абсолютно откровенна, поверьте! В жизни я ему не изменяла, не надо мне это! Вы мне как рассказали, что он меня у подъезда караулил, у меня аж волосы дыбом встали! Это ж надо до такого додуматься! А я в тот день к подруге срочно поехала, она позвонила, сказала, что у нее ребенок заболел, уколы нужно делать, а я ведь медсестра. А Сергей сразу черт знает что подумал!

– Значит, он просто настолько ревнивый человек. Над этой его чертой мы еще поработаем, но вам с ним поговорить необходимо. Тем более, что вы тоже начали подозревать его в измене.

В этот момент раздался звонок в дверь. Я открыла. На пороге стоял Серега. Когда он увидел у меня свою жену, лицо его сперва вытянулось, потом стало раздаваться вширь, а затем вообще все искривилось, став каким-то ассимметричным.

– Ты что… Ты что… Здесь… делаешь? – с трудом проговорил он.

– Успокойся, Сережа, – начала я. – Все нормально. Сейчас мы все вместе поговорим.

Тут мне послышался какой-то очень подозрительный звук. Он напоминал легкое журчание ручейка, но меня уже начали терзать смутные подозрения…

Скороговоркой извинившись, я ринулась в ванную. Так и есть! Какой там, к чертовой матери, ручеек! В моей ванной разлилось целое море! И по этому морю спокойно плавали забытые мной в ванной тапочки, а также свалившиеся по непонятной причине с батареи полотенца. И часть этого моря уже успела вытечь за пределы ванной! Боже мой, какой кошмар! Это было одним из самых страшных ударов, которые я испытывала в своей жизни!

Охнув, я заметалась, не зная, за что хвататься. Потом нагнулась и выудила из-под ванны большую тряпку. Тряпка, естественно, была мокра насквозь. Я выжала ее и принялась собирать воду в пластмассовое ведро. Получалось у меня, надо сказать, плохо. Я даже взмокла вся, ко лбу прилипли пряди волос. Потом взяла с полки неизвестно как попавшую туда хрустальную вазу и стала черпать воду ей.

Я очень боялась, что Серега и Людмила заметят неладное, да еще, не дай бог, пострадают от моих домашних перипетий, но им, кажется, было не до меня. С кухни доносились какие-то крики, они вполне могли перерасти в звуки ударов, но мне просто некогда было вмешиваться, поэтому я предоставила супружескую чету самой себе.

Не знаю, сколько я так провозилась в ванной, постоянно вздрагивая в ожидании звонка в дверь от взбешенных соседей снизу.

Однако, когда я, пошатываясь, вышла из ванной, то поняла, что совместный разговор с Серегой и Людмилой уже не нужен.

Они сидели на диване в зале и счастливо улыбались.

– Спасибо, Ольга Андреевна! – блестя глазами, сказала Людмила.

Господи, да за что спасибо-то? За то, что они временно арендовали мой диван? Да ладно, жалко, что ли?

– Спасибо, Оля, – сказал и Серега, осторожно пожимая мою руку. – Спасибо! Благодаря тебе мы сумели выяснить наши отношения. И теперь…

– Теперь у нас все будет нормально, – беря Сергея под руку, промурлыкала Людмила. – Спасибо!

– Да не за что… – проговорила я растерянно. – Я, собственно, ничего и не сделала еще…

– Нет-нет, вы нам здорово помогли. Вот, возьмите, – Сергей достал из из кармана деньги и протянул мне.

Я стала отказываться, потому что считала, что не заслужила этих денег, но Серега с Людмилой настаивали, и пришлось согласиться.

– До свидания, – попрощались они и ушли, сияющие, глядя друг на друга влюбленными глазами.

Оставшись одна, я вздохнула. Нет, это был вздох облегчения. Я радовалась, что смогла помочь этим людям. Причем – вот что странно! – помочь именно своим невмешательством в процесс! Надеюсь, у них впредь не будет возникать подобных недоразумений.

К вечеру мне позвонила Полина и попросила срочно приехать. Я собралась и отправилась к сестре.

– Проходи! – заявила Полина, едва я нажала на кнопку звонка и нагнулась к моему уху:

– У парня крыша поехала, – заговорщицки прошептала она.

Жора все так же сидел на диване, а Полина ходила взад-вперед по комнате и молчала. В углу сидел несчастный Максим Стариков.

– Что случилось? – спросила я удивленно.

– Понимаешь, Оля, – заговорила Полина, – Максиму опять позвонила девушка. И он утверждает… Он просто какие-то странные вещи утверждает! Максим, ну-ка, расскажи сам, что пришло в твою светлую голову?

– Понимаете, – запнувшись, заговорил Максим. – Вы уже знаете, что мне звонила девушка? Личность ее не удалось установить. Но теперь я уверен… Я просто уверен, что это была Алена!

Полина торжествующе посмотрела на меня, вытягивая палец в сторону Максима и незаметно покрутив другим пальцем у виска.

– Почему вы в этом так уверены? – спросила я спокойно. Сейчас самое главное – не кричать на этого мальчика и дать ему понять, что ему верят и понимают.

– Это был ее голос, – сказал Максим, сделав страшные глаза. – Это определенно был ее голос, ее интонации! Но говорила она с какой-то тоской…

– Что она говорила?

– Оля, – перебила меня бесцеремонная Полина, – я хочу, чтобы ты немедленно провела с человеком сеанс и выяснила, можно ли ему верить!

Я прочитала между строк, что Полина хотела сказать. Она явно хотела сказать, я хочу, чтобы ты, Оля, определила, спятил ли этот мальчик окончательно или пока нет.

Я все прекрасно поняла и попыталась объяснить, что я не смогу определить, правду ли говорит Максим – я же не детектор лжи! Но Полина ничего не хотела слушать.

– Отправляйтесь в ту комнату, – она указала на спальню, – там вам никто не помешает, и проводите сеанс! Введи его в гипноз! – приказным тоном заявила она и сурова сдвинула брови.

Голос Полины был тверд и непререкаем. Она подхватила послушного, обмякшего Максима под руки и потащила в спальню. Он даже не сопротивлялся. Похоже, он уже смирился со своим положением законченного идиота, которое ему приписала Полина, и теперь даже не думал пытаться реабилитировать свое честное имя.

Затащив Максима в спальню и усадив на стул, Полина вернулась в комнату и посмотрела на меня, уперев руки в бока. Я вздохнула и поплелась к Максиму. Признаться, я даже не знала, с чего начинать. Какой еще гипноз проводить? Зачем? Разве в данном случае может помочь подсознание?

Оставшись с Максимом наедине, я решила не слушать мудрых Полининых советов (тоже мне, гипнотизерша!), а просто спокойно поговорить с Максимом о том, что случилось.

– Расскажите, пожалуйста, еще раз все с самого начала, – попросила я. – Со всеми подробностями.

– С самого начала? – переспросил он и начал:

– Мы познакомились с Аленой два года назад…

– Стоп-стоп-стоп! – ошарашенно остановила я его, подумав, что у парня и в самом деле поехала крыша. – О чем вы говорите? Меня интересует только этот телефонный звонок!

– Ах, вот что! – спохватился Максим. – Конечно, конечно! Я сидел дома, совершенно один. Собирался пить чай. Тут зазвонил телефон. Я взял трубку…

Нет, я так с ума точно сойду! Но вслух я этой мысли не высказала, а продолжала слушать, кивая головой.

– Звонила девушка. Она сперва помолчала, а потом сказала: «Здравствуй, милый… Ты меня еще не забыл?» Я прямо затрепетал весь! Подумал, что с ума схожу! Заикаться даже начал. Говорю, кто это звонит? А она мне: «Быстро же ты все забыл!» С грустью с такой! Я опять спрашиваю, кто вы? А она засмеялась. Смех какой-то странный. Алена так не смеялась, но голос… Я думаю, что это была моя Алена… Она вернулась ко мне, понимаете?

– Успокойтесь, пожалуйста, – перепугавшись не на шутку, тонко сказала я. Я подумала, что надо срочно что-то предпринимать, иначе парня в ближайшее время придется транспортировать в психушку. – Посидите здесь, не волнуйтесь!

Я вылетела из комнаты и подскочила к Полине. Полина и Жора Овсянников явно никак не ожидали, что сеанс наш окажется таким коротким. Они считали, что у них в запасе масса времени, и решили использовать его с максимальной пользой. Короче, ввалилась я в очень неподходящий момент – процесс шел полным ходом.

– Ты? – удивленно спросила Полина, отпрыгивая в другой угол дивана и делая вид, что Жору вообще знать не знает. – Уже?

– Уже, – подтвердила я. – Полина, мне с тобой нужно срочно поговорить.

– Прямо сейчас? – спросил подло кинутый Жора, все еще надеясь завершить процесс.

– Да, прямо сейчас! Ты тоже можешь присутствовать при разговоре, – разрешила я.

– Так в чем дело? – поинтересовалась Полина.

– Не знаю, в порядке ли парень сейчас, но то, что в скором будущем он может быть не в порядке – очевидно. Если мы ничего не предпримем.

– А что мы можем предпринять? Я уже даже и не знаю, за что браться! Где искать эту Оксану? Жора, может быть, объявить всероссийский розыск? – повернулась Полина к мужу.

– Здрасьте! Это с какой еще стати? Делать милиции нечего, как только эту Оксану по всей России разыскивать! Может, она уже вообще за рубежом? И на каких основаниях? Что, ее вина доказана?

– Значит, не поможешь? – помрачнела Полина, и я поняла, что Жора еще очень нескоро завершит начатый процесс.

– Поленька, – развел Жора руками и заговорил намного мягче, – но ты же понимаешь, что я не могу просто!

– Хорошо! – зловещим шепотом проговорила Полина, и Жора уже представил себе свое будущее в самом мрачном свете, но Полина неожиданно пошла на компромисс. – Тогда хотя бы свяжись с АТС и узнай, откуда был звонок!

Мудрый Жора рассудил, что лучше связаться с АТС, чем с Полиной, и всю оставшуюся жизнь чувствовать себя предателем Родины, и потянулся к телефону. Я вернулась к Максиму.

– Ну вот, скоро все решится, – сказала я ему с улыбкой и погладила по плечу. – Вам совершенно не о чем волноваться.

– Правда? – поднял он воспаленные глаза.

– Правда. Мы скоро все решим.

Жора наконец-то дозвонился куда следует и вскоре сообщил нам, что звонок был с междугородки. И звонили из Самары. С переговорного пункта.

– Это уже хоть что-то, – рассуждала Полина, продолжая выхаживать по комнате. – В Самаре ее легче найти, это же не всероссийский розыск, правда? – она в упор посмотрела на Жору. Овсянников понял этот взгляд.

– Что, придется ехать в Самару? – упавшим голосом спросил он.

– Придется! – твердо сказала решительно настроенная Полина. – Закажи билеты!

Жора повздыхал-повздыхал и снова потянулся к телефону.

– За билетами сама поедешь, – мрачно сказал он Полине.

На это она была вполне согласна.

– Пойдемте, – сказала она через минуту, уже одетая в дубленку, стоя на пороге и прижимая к груди сумочку.

– Десятая касса, Марина Ивановна, – крикнул Жора нам вслед.

Я, Максим и Полина спустились вниз и сели в машину. Сперва мы взяли в кассе три билета на Самарский поезд, а потом Полина отвезла Максима домой, наказав ему завтра стоять на перроне ровно в шесть ноль-ноль и захватить с собой фотографию Оксаны Кольцовой. Благо, фотография у него имелась. На ней, по словам Максима, были изображены и Оксана, и Алена, и он сам.

Назавтра мы приехали на вокзал, подхватили Максима, уныло стоящего с тощенькой авоськой в руках под падающим снегом.

Марина Ивановна дала нам билеты очень удачно: мы с Полиной оказались в одном купе, а Максим в соседнем. Поезд тронулся, за окном замелькали знакомые Тарасовские места, потом они сменились лесочками и рощицами. Полистав журнал, поужинав и поболтав с Полиной, я почувствовала, как меня неудержимо тянет ко сну. Полине тоже хотелось отдохнуть, поэтому спать мы легли рано.

Прибыв в Самару, мы первым делом отправились в адресный стол. Адресов Оксан Владимировных Кольцовых нам дали довольно много.

– Ну и что, будем шататься по всем, как в «Девушке без адреса»? – спросила я расстроенно.

Но Полина была настроена решительно.

– Чего носы повесили? – деловито осведомилась она. – Нас трое? Трое! Так чего унывать? Сейчас разделим адреса, каждой поровну. И все пойдут по разным, чтобы время не терять. Начинайте с общаг. Насколько я понимаю, у Оксаны не было средств, чтобы купить квартиру. Эх, черт, какая жалость, что у нее нет никого из родных! Тогда можно было бы поговорить с ними и узнать, где она живет! Жору натравить, в конце концов! Если кто-то узнает Оксану, то следует сказать ей что-нибудь типа «я из поликлиники, срочно пройдите очередное флюорографическое обследование». Максиму стараться вообще не попадаться ей на глаза. Наблюдать со стороны. Встречаемся в пять вечера на вокзале. Если Оксана найдется, то разговаривать с ней поедем уже все вместе. И никакой самодеятельности, ясно?

– Ясно, – тут же ответил Максим.

– За тебя-то я не беспокоюсь, – сказала Полина и покосилась на меня.

А что я-то? Я и не думала устраивать никакую самодеятельность. Я никогда ничего и не делала, не спросив Полину. Ну подумаешь, устроилась поработать в магазин, ну и что? В конце концов все ведь хорошо закончилось. Но у Полины было, видимо, свое мнение на этот счет, она явно вспомнила эту позорную историю с моей неудачно начавшейся карьерой продавца, и буравила меня своими глазами. Полину я слушала вполуха, так как и без нее знала, что делать.

– Ну ладно, – пряча глаза, быстренько сказала я. – Поехали, чего время-то терять?

Мы разошлись в разные стороны. После поездки по первому же адресу мне начало казаться, что Полина нечестно разделила адреса. Мне она, наверное, подсунула те, что находятся в самых удаленных от центра уголках Самары. Я просто бесилась! Я замерзла, проголодалась, тем более, что задача наша осложнялась еще и тем, что некоторых Оксан не было дома, и я не могла сравнить их внешний вид с изображением на фотографии. Фотографию Полина великодушно отдала мне, мотивировав это тем, что у нее отличная память на лица, и ей никакие фотки не нужны, а Максим, мол, и так прекрасно знает, как выглядит Оксана. Что ж, спасибо и на этом.

Дом по второму адресу также находился не в центре города. Это была старенькая развалюха, именовавшаяся где-нибудь в документах частным владением, огороженная покосившимся забором. Калитка была открыта. Я толкнула ее и прошла во двор. Никого. Я прошла по заснеженной дорожке к дому и постучала в дверь. Послышалось сдержанное рычание.

Обернувшись, наполненная еще неясной тревогой, я чуть не залезла в сугроб: прямо на меня, угрожающе рыча, двигалась огромная псина! Размером она была с приличного волка. Псина приближалась ко мне. Я тонко закричала и, запрыгнув на крыльцо, изо всех сил забарабанила в дверь.

Она вскоре распахнулась, и на пороге возник здоровый, небритый мужик в растянутых трико и несвежей майке.

– Барс, фу! – буркнул он.

Собака тут же скрылась в будке, похожей на маленький домик.

– Ко мне? – односложно спросил мужчина.

– Мне нужна Оксана Кольцова, – вежливо проинформировала его я.

– Нету ее.

– А где она? Когда вернется?

– Проходи, подожди, – сказал он.

Я вошла в дом. Кроме меня и нового знакомого, в нем больше никого не было. Я осмотрелась. Довольно мрачное, надо сказать, помещение.

– Садись, – буркнул мужчина.

Я присела на стул у стола, мужчина устроился напротив. Он сидел, подперев подбородок и внимательно глядя на меня.

– А ты ничего, – вдруг сказа он.

– Спасибо, – покраснев, ответила я, решив, что это все же был не совсем удачный комплимент.

– Не за что, – усмехнулся он и вдруг схватил меня за руки, придвигая к себе.

Ахнув, я отчаянно принялась вырываться.

– Пусти!

Он не внял.

Я задергалась сильнее, с ужасом подумав о том, как могла чертова Полина отправить меня совсем одну ходить по этим адресам! А если он меня сейчас убьет?

А он и в самом деле, по-моему, замыслил нечто подобное. Крепко сжимая одной рукой мою талию, а второй – горло, мужик хрипел что-то мне на ухо. Увидев на столе большой кувшин с водой, я схватила его и тяжело опустила мужику на голову. Он сразу начал оседать. Я рванула изо всех сил (как только блузка осталась цела!) и метнулась к выходу. Благо, после удара у мужика сразу ослабла хватка.

Вылетая на улицу, я услышала за спиной сдавленные стоны. Когда я уже подбежала к калитке, до меня долетел мучительный крик:

– Барс, взять!

Глухое поначалу рычание медленно перерастало в дикий вой. Со страхом обернувшись, я увидела, как на меня несется страшное чудовище с пеной у рта. Мне захотелось кинуть чем-нибудь в него, и я полезла в карман. Нащупав первую попавшуюся вещь, я швырнула ею в собаку. На нее не произвело мое героическое действие никакого впечатления. Потому что брошенной вещью оказалось ни что иное как фотография, данная мне Полиной.

В калитку я не прошла. Потому что сиганула через забор. Причем сама не знаю, как. Если бы меня попросили повторить этот номер на бис и даже за большие деньги – я бы ни за что не смогла. Но в тот момент мне позавидовала бы сама Полина, будь она неладна.

«Господи, маньяк, сексуальный маньяк!» – думала я, когда бежала по улице подальше от этого места.

И только тут поняла, как я ошиблась, потому что взглянула на название улицы на одном из домов. Это был Тринадцатый Зеленый Тупик, а мне нужен был двенадцатый! Несчастливое число сыграло свою мистическую роль.

Отдышавшись немного, я все же сходила по нужному адресу и убедилась, что там живет совсем другая Оксана.

Отправляясь по третьему адресу и поставив галочки напротив тех адресов, где я уже побывала, я от души надеялась, что еду не зря. Хоть бы нужная мне Оксана оказалась именно там! На звонок в квартиру номер тридцать восемь открыл симпатичный молодой мужчина.

– Вы ко мне? – весело спросил он.

– Вообще-то мне нужна Оксана Кольцова. Но ее, как я понимаю, нет.

– Оксанки вообще-то нет, а что вы хотели? Я ее брат.

Я поняла, что делать мне здесь больше нечего. Ведь у оксаны не было ни сестер ни братьев.

– Извините, я лучше зайду позже, – собиралась я повернуться и уйти, но тут парень сказал:

– Господи, девушка, да вы хотя бы зайдите погрейтесь. Вы же замерзли совсем. Я сейчас коньячку достану, отогреетесь.

Я подумала о своих делах, о Полине и… решительно вошла в квартиру. В конце концов, я же всего на одну минуточку! Так что все успею до вечера. Надеюсь, этот город не наводнен сексуальными маньяками?

– Меня зовут Стас, – услышала я голос парня с кухни. – А вас?

– Ольга, – представилась я. – Вам помочь?

– Нет, что вы!

Через пару минут парень появился со столиком на колесиках, на котором стояла открытая бутылка коньяка, тарелочка с нарезанным лимончиком, большая тарелка с ровными розоватыми ломтиками ветчины и вазочка с конфетами.

Увидев этот столик, я решила продлить время своего пребывания в этой квартире до пятнадцати минут.

Стас наполнил рюмки коньяком, протянул одну мне и поднял свою, подмигнув:

– Ну что, за знакомство?

– Давайте! – легко согласилась я, радуясь тому, что бывают такие приятные и понимающие люди.

Мы выпили по первой и закусили лимончиком.

– Вы ешьте, не стесняйтесь, – он подвинул мне тарелку с ветчиной.

Я не стала заставлять себя уговаривать. Раз уж Полина не побеспокоилась о моем обеде – буду заботиться сама.

– А теперь давайте выпьем за вас! – Стас снова на полнил рюмки. – Мне очень приятно, что ком не заглянула такая красивая девушка. Пусть даже не совсем ко мне… А если честно, то совсем не ко мне, но все-таки…

Вторая пошла еще лучше первой. По моему телу разлилось приятное тепло, я откинулась в кресле и с наслаждением вытянула ноги. В конце концов, что уж такого страшного, если я задержусь здесь на часок? Всего на часок, пока бутылка не опустеет. Полина должна меня понять, что это лишь в целях повышения производительности труда, чтобы не мерзнуть на улице.

Правда, в том, что Полина меня поймет, я очень сильно сомневалась – Полина вообще бесчувственная! – но все равно!

Короче, после третьей сомнения меня уже не терзали. Единственное, что меня не очень устраивало, так это то, что рюмочки у Стаса были что-то уж слишком маленькими, прямо с наперсток. Мне хотелось отхлебнуть сразу приличный глоток, чтобы не тянуть резину.

Я так и сделала, когда Стас покинул меня на пару минут. Когда он вернулся, то не заметил или сделал вид, что не заметил уменьшения количества коньяка в бутылке.

Стас включил приятную музыку и пригласил меня на танец. Торопиться по делам мне уже не хотелось совершенно. В конце концов, где гарантия, что Оксана окажется по одному из именно моих адресов? Может, ее уже давно нашли Полина или Максим? А я потащусь по этим адресам зря? И даже не допью из-за этого бутылку? Да я же себе не прощу потом такого! И этот парень, он такой милый… Может быть, это вообще моя судьба? Отказываться от своей судьбы из-за Полининых игр? Да ни за что!

Танец кончился, мы снова сели в кресла.

– Оля, расскажи мне о себе, – попросил Стас.

Я начала рассказывать, стараясь говорить то, что выставляло бы меня в хорошем свете, а на плохом не заостряться.

– Мне кажется, что я знаю тебя уже очень давно… – прошептал он, протягивая ко мне руки.

Поцелуй был нежным и долгим. В голове моей качались какие-то волны, обдавая меня теплом и лаской. Руки у Стаса были нежными и сильными одновременно. Когда я уже не думала ни о чем и была готова на все, взгляд мой вдруг упал на настенные часы. На них была половина пятого.

Мигом забыв о всех своих ощущениях, полученных за минуту до моего страшного прозрения, я подскочила так, словно меня укусили. Стас от неожиданности даже испугался. Он подумал, что нечаянно причинил мне какую-то боль и посмотрел на меня вопросительно.

– Стас, мне нужно бежать! – нервно застегивая блузку, закалывая волосы и допивая остатки коньяка прямо из бутылки (я была страшно взволнована), проговорила я. – Мне уже давно нужно бежать, иначе Полина меня убьет! Она меня точно убьет!

– Кто такая эта кровожадная Полина и почему она должна тебя убивать?

– Полина… Полина – это моя сестра. И она запросто может меня убить, если я опоздаю! А я уже опоздала! Господи!

Причитая, я выскочила в коридор и влезла в сапоги, причем надела их не на ту ногу. Но это я обнаружила уже потом, на улице.

– Оля, скажи хотя бы, как тебя найти! – крикнул мне вслед Стас.

– Запомни мой телефон! – вылетая на лестничную клетку, прокричала я и, сбегая по лестнице, на ходу продиктовала свой номер телефона, не забыв упомянуть, что телефон тарасовский.

– Оля, я тебе обязательно позвоню! – крикнул мне из окошка Стас.

– Я буду ждать, – ответила я убегая.

Я бежала по улице, размазывая по лицу слезы. Господи! Ведь мне и правда грозит смерть от рук Полины. Она меня никогда не простит!

Только тут я вспомнила слова Полины насчет того, что начинать следует с общежитий. Ох, какая я дура! Ведь Полина была абсолютно права! Нет, к ней определенно иногда нужно прислушиваться. А я тут езжу по квартирам!

Может быть, съездить хотя бы в одну общагу, чтобы Полина хоть не очень больно меня убивала? Если что – совру что-нибудь. А вдруг я найду Оксану в том общежитии? Тогда я буду спасена и прощена.

Все предыдущие доводы насчет того, что у Полины и Максимом куда больше найти Оксану, показались мне теперь совсем ничего не значащими. Я убеждала себя в том, что Оксана находится именно по одному из моих адресов…

Я поставила галочку против адреса Стаса, переобула сапоги и решительным шагом направилась к общежитию номер восемь, спросив по дороге у дядечки в очках, который час. Услышав, что уже пятнадцать минут шестого, мне чуть плохо не стало! Я прибавила шагу.

В восьмом общежитии мне преградила дорогу высокая, дородная женщина, грызущая семечки. Она упрела руки в боки и спросила густым басом:

– Куда?

– Простите, пожалуйста, – забормотала я. – Мне нужна Оксана Кольцова.

– Нельзя, – однозначно ответила женщина.

– Почему нельзя?

– В нетрезвом виде не пущаем!

«Кто это в нетрезвом виде?» – хотела возмущенно закричать я, но вовремя опомнилась и стала заливаться краской. Боже мой, как мне было стыдно! Люди уже принимают меня за алкоголичку! А я что? Что, человек не может выпить чуть-чуть коньячку в приятной компании?

– Извините, пожалуйста, – прошептала я тихо, – мне она очень нужна. Не могли бы вы хотя бы позвать ее сюда?

– Делать мне больше нечего! – отрезала этот Цербер, глядя на меня презрительным взглядом и разгрызая очередную семечку.

Я растерянно затопталась на месте. Ой, ну что же мне делать?

Тут по лестнице сбежала молоденькая девочка с удивительно добрым и чистым лицом. Решив, что это мое спасение, я кинулась к ней:

– Милая девушка, вы не позовете мне такую Оксану Кольцову?

– Оксану? – переспросила девушка. – Сейчас!

Она побежала наверх. Цербер поджала губы.

Теперь я ломала голову над тем, что же сказать этой Оксане, если она окажется той самой, которую я ищу? Номер с флюорографией не пройдет, если от меня разит за версту. Но раздумывать было некогда: девочка уже сбегала по лестнице в компании с высокой, черноволосой девушкой с огромной косой.

При первом же взгляде на нее я поняла, что она не имеет ничего общего с изображенной на фотографии Оксаной.

– Вот Оксана, – сказала девочка.

– Спасибо! – проговорила я счастливо. – Спасибо вам большое!

И, повернувшись, пошла к выходу. У дверей я обернулась.

Девочка и Оксана смотрели мне вслед по меньшей мере ошалело и раскрыв рот. Цербер прямо подавилась семечками. Потом взяла из большой кучки шелухи одну и опустила в рот. Я вышла на улицу.

Поинтересовавшись, сколько времени, я чуть не получила инфаркт: без пятнадцати шесть. Поняв, что головы мне не сносить, я вздохнула и решилась пойти сдаваться добровольно.

Опустив голову, я уныло брела к условленному месту встречи. Полина с Максимом уже были там. Они нахохлившись переступали с ноги на ногу, периодически дышали на замерзшие руки и чувствовали себя при это явно хреновато. Полинины губы шевелились, я догадывалась, что она тихо матерится.

Подойдя вплотную, я еще ниже нагнула голову и безвольно опустила руки, приготовившись к воспитательному процессу.

– Где тебя носит? – голос и взгляд Полины не предвещали ничего хорошего. «Солнце мое» она не добавила.

– П-поля… – предательски споткнувшись на первой букве, начала я оправдываться. – Ты понимаешь, транспорт…

– Какой транспорт? – рявкнула Полина. – От тебя же разит за версту! Ты где шлялась, мать твою, психолог хренов?

Полинины слова меня сильно обидели, если не сказать оскорбили. Я хотела все объяснить, но язык, предатель, совсем что-то отказывался мне повиноваться.

– Бестолочь! – вложив в это слово все свое презрение, проговорила Полина. – Алкоголичка! Я тебя на лечение отправлю!

Боже мой, и все это при совершенно постороннем человеке! Она хоть думает, что говорит?

– Полина… – снова попробовала я оправдаться.

– Давай фотографию! – потребовала сестра. – И адреса!

Я полезла в карман, хотя прекрасно знала, что никакой фотографии там нет.

– Поленька, понимаешь, – как можно мягче и ласковей забормотала я. – Она куда-то совершенно… Понимаешь, она пропала! Там… Собака была…

– Дрянь! – с ненавистью проговорила Полина. – Убирайся отсюда с глаз долой!

Я оторопела. Чего-чего, а такого я от сестры не ожидала! Пусть бы лучше убила. Неужели она это серьезно говорит?

Полина, похоже, была не настроена шутить.

– Давай адреса! – потребовала она.

Я молча достала из кармана листочек с адресами.

Полина взяла его и спрятала в сумку.

– Пошли, – сказала она Максиму.

Я все ждала, что, может быть, он за меня заступится, но Максим, тяжело вздохнув, покорно пошел за Полиной.

Пройдя два шага, Полина вдруг обернулась и, достав что-то из кармана, протянула мне.

– Возьми свой билет, – сказала она. – Можешь поменять его на сегодняшнее число и отправляться домой. Все! Мне ты больше не нужна, – с этими словами Полина пошли дальше.

– Полина… – жалобно крикнула я ей вслед. Крик получился слабым и унизительным.

Сестра не обернулась.

Оставшись одна, я хмуро побрела к кассе. Жить мне не хотелось.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ (ПОЛИНА)

Такой злой я себя давно не чувствовала! У меня даже сердце закололо, чего раньше никогда не бывало. Черт бы побрал эту Ольгу! Надо же так все испортить! Промоталась целый день почем зря и еще оправдывается.

Хорошо еще, что Максим помалкивал и не раздражал меня своими мыслями и дурацкими советами.

Мы шли с ним в гостиницу и не разговаривали, хотя в душе у меня все кипело.

Жора заранее мне сказал, в какую гостиницу мне идти и какую записку передать, поэтому насчет мест я не волновалась. Да я и без записки за них бы не волновалась – деньги-то у меня есть. И у Максима тоже. И вообще, мне интересно знать, когда я получу свой гонорар? Если бы не подлая Ольга, то этот могло случиться уже сегодня!

Мысль о деньгах навела меня на одну мысль.

– Сейчас поужинаем, – повернулась я к Максиму. – И съездим хотя бы еще по одному адресу. Ольга наверняка ничего не обошла.

Я достала из кармана список адресов и увидела поставленные Ольгой галочки против них. Спасибо и на этом!

Максим слушался меня безоговорочно. Мы поели в кафе на первом этаже гостиницы и поехали в общежитие номер одиннадцать.

Честно говоря, я думала, что едем мы зря. Я вообще уже начала сомневаться в успехе своей затеи. Может, Оксана и не здесь вовсе живет, просто приезжала к кому-то и звонила от этого человека.

Так что ехали мы просто так, для очистки совести. Я попросила Максима остаться на улице, а сама прошла в вестибюль. В ответ на вопрос, в какой комнате живет Оксана Кольцова, я услышала, что в пятнадцатой.

– Можно мне подняться к ней?

– Да, пожалуйста. Она у себя.

Я поднялась и постучала. Никто не открыл. Странно, вахтерша же сказала, что Оксана у себя…

Я еще раз постучала, погромче. Снова никто не открывал. Решив проявить некоторую наглость, я дернула дверь на себя. Она оказалась открытой. Я прошла внутрь, решив, что дожидаться хозяйку там все-таки удобнее.

В комнате было темно. Я зашарила рукой по стене в поисках выключателя и вдруг услышала твердый голос:

– Не двигаться! Руки на голову!

Так всегда говорил при задержании особо опасного преступника Жора Овсянников. И обычно ему подчинялись. Я решила не нарушать традицию и послушно подняла руки.

– Лицом к стене! – в голосе был металл.

Я нисколько не сомневалась, что женщина, говорящая таким голосом, может запросто выстрелить. И на всякий случай скосила глаза, посмотреть, есть ли у нее в руках пистолет. Пистолета не было. Зато был огромный кухонный нож. Я чувствовала, что рука, держащая его, не дрогнет.

Но и я ведь не лыком шита! Что мне какой-то нож!

Следя за женщиной боковым зрением, я видела, как она продвигается к входной двери. Когда на мгновение она отвернулась, я молниеносно прыгнула на нее сзади, схватив за горло одной рукой и выкручивая руку с ножом другой. Нож выпал на пол. И я бы уже победила, если бы не какой-то придурок, проходящий в этот момент по коридору.

Он узнал женщину и удивленно спросил:

– Оксанка, что происходит?

Та хрипела в моих железных руках. И тогда это урод попытался заехать мне в челюсть. Это у него, конечно же, не вышло6 потому что я молча уклонилась от удара, и его кулак попал в стену. Однако этого хватило, чтобы девушка успела вырваться. Хорошо еще, что я успела отшвырнуть носком сапога нож, а то могла возникнуть кровавая бойня.

Двинув незадачливому защитнику прекрасных дам от других прекрасных дам в рожу, а потом еще и пнув его с досады ногой, я ломанулась за улепетывающей девушкой.

По лестнице мои каблуки прогрохотали за три секунды. Скучающий на улицу Максим Стариков оторопел, когда мимо него со скоростью звука пролетело что-то растрепанное и взъерошенное, а следом еще одно такое же. Последним была я.

Увидев, как девушка легко отшвырнула щупленького паренька, отпершего дверь своих «Жигулей» и уже собирающегося садиться за руль, и села в его машину, я мгновенно сообразила, что делать.

– За мной! – крикнула я Максиму.

Тут же я увидела, как от стены дома отделилась сиротливая фигурка в удивительно знакомой шубке. Ольга! Как она сюда попала? Но ломать над этим голову было некогда.

Ольга тоже побежала за мной, а я не спорила. Подбежав к первой попавшейся машине, которой оказалось серое «Рено», я крикнула водителю, опускаясь на сиденье без разрешения:

– Быстрее, вон за той желтой «пятеркой»!

Водитель несколько удивился, но Максим быстро показал ему неслабую денежную купюру, и тот не задал ни одного вопроса, а молча завел мотор. Подоспевшая Ольга плюхнулась на сиденье в тот самый момент, когда я уже хотела захлопнуть дверь.

Она тяжело дышала.

– Как ты здесь оказалась? – холодно спросила я.

– Я… Понимаешь, Поля, мне некуда было идти, совсем некуда! И я решила пойти в гостиницу и попросить у тебя прощения. И увидела, как вы с Максимом выходите. И… Я поехала за вами.

– На чем?

– Машину поймала.

– Понятно, – усмехнулась я. – Ладно, отношения выясним позже. Сейчас нужно догнать одну прыткую дамочку.

А дамочка тем временем гнала вперед. Я надеялась, что у нее кончится бензин, но владелец машины был, видимо, запасливым человеком.

Машина с Оксаной вылетела из города и понеслась по трассе. Я все ждала, когда же этот чудик, у которого из-под носа увели машину, сообщит в милицию, и девушку остановят. Наверное, она слишком сильно его ударила, и он никак не оклемается. Как назло, нас не тормозили даже гаишники.

Наконец, я решила действовать сама.

– Дайте я сяду за руль, – попросила я водителя.

– Зачем? – удивился он.

– Дайте, я смогу ее догнать.

– Вы понимаете, девушка, мне как бы хотелось сохранить свою машину.

– Да ничего с вашей машиной не сделается, успокойтесь! Если что, Максим вам новую купит, верно, Максим?

Максим заворочал головой, видимо, не очень довольный такой перспективой.

Я быстро пересела на водительское сиденье. Сам водитель, по-видимому, принял нас то ли за бандитов, то ли еще за кого, потому что не очень спорил.

Я выжала сцепление изо всех сил. Машина слушалась меня, как будто я сидела за ее рулем много лет. Скорость была предельной. Расстояние между машинами начало сокращаться. Наконец, мне удалось ее обогнать и резко развернуть.

Я смотрела прямо в лицо сидящей за рулем девушки, и взгляд мой был тверд. Я была уверена, что она свернет. Потому что несмотря на твердость этой малышки, я все равно тверже. И точно. Руль завилял, и машина круто свернула с дороги. Я выскочила из машины и понеслась к «пятерке». Максим и Ольга за мной.

Передо мной возникло красивое, надменное лицо, испорченное гримасой горечи и ненависти. Но это была не Оксана.

Подбежавший Максим икнул и открыл рот. К такой встрече он явно не был готов. Передо нами была Алена Гвоздикова.

* * *

Не буду описывать, какие эмоции вызвало ее появление у Максима и у меня. Одна Ольга оставалась более-менее спокойной.

– Я знала, – проговорила она. – Я чувствовала что-то подобное! Я же говорила, что мы с самого начала шли не по тому пути. Эта ненависть, с которой была убита девушка… А потом окна. Ты помнишь, говорила, что девушка вошла в окно? А откуда Оксана знала, что у Максима окна пластиковые, и их не надо заклеивать? И что он часто держит их открытыми? Об этом могла знать только Алена, которая часто бывала у него дома.

– Но пришли-то мы верно, – удовлетворенно заключила я. – Итак, милая барышня, не потрудитесь ли объяснить, что все это значит?

Мы стояли посреди дороги. Максим так ничего и не мог понять.

– Алена, – заплетающимся языком сказал он. – Алена, ты жива?

– Как видишь, – усмехнулась она с презрительной улыбкой. – А ты не рад?

Девушка оставалась абсолютно спокойной, я даже восхищалась ее выдержкой. Да, неординарная личность.

– Так что же случилось, Алена? – повторила Ольга мой вопрос. – Что вы сделали с Оксаной Кольцовой? Не хотите говорить? Не надо. Я и сама теперь смогу рассказать.

– Ну почему же! – звонким голосом отозвалась вдруг Алена. – Я и сама расскажу. А вы уж судите, кто прав!

– Мы не судьи, – тихо сказала Ольга. – И тем более не боги.

– Вы неправильно сформулировали вопрос, – начала Алена. – Нужно спрашивать, не что я сделала с Оксанкой, а что она сделала со мной? Ведь мы же были подругами! Я никогда ничего от нее не скрывала! Доверяла ей полностью! Разве я могла подумать, что она позволит себе такое? Она думала, я не видела, что она на моего Максима глаз положила? Но я не верила, что у нее хватит мужества решиться на активные действия. Я ее жалела даже! Думала: вот, влюбилась девка на свою голову!

– Эта тема когда-нибудь обсуждалась вами?

– Никогда! Только в тот последний день… Но об этом позже. Короче, я узнала все про них. И этот дурачок поддался ей! – она презрительно посмотрела на Максима, съежившегося под ее взглядом. – Вот уж от кого я не ожидала такого вероломства! Ведь он говорил, что любит меня!

– Алена, я правда тебя любил… И люблю, – сказал он неуверенно.

– А зачем ты тогда с Оксанкой? – вскинула она голову. – Ведь это было крушением всех моих идеалов! Я любила тебя! тебя и Оксану! Я верила вам! А вы меня просто предали!

– Алена, ты сгущаешь краски! Я же пытался тебе объяснить! Я поступил подло, каюсь! Но я… я не хотел! И я тут же пожалел об этом! А Оксанка… Что ее осуждать? Ведь она не виновата, что влюбилась в меня! Давай простим ее вместе?

– Я думаю, что вы не сможете этого сделать, – проговорила Ольга. – Алена, если не ошибаюсь, решила этот вопрос по-своему?

До Максима, похоже, еще не доходило, что произошло. Но ему простительно: он просто ошалел, когда узнал, что его любимая девушка, которую он считал безвременно почившей, на самом деле жива. От этого действительно можно с ума сойти.

– Как она решила этот вопрос? – непонимающе уставился на Ольгу Максим и поправил очки.

– Она ее просто убила! – усмехнулась я.

Максим вздрогнул. Алена оставалась спокойной.

– Да, – сказала она. – Я ее убила. Я решила отомстить им обоим! Знаете, что со мной творилось, когда я узнала об этом?

– Кстати, как вы узнали?

Алена полезла в карман и вытащила оттуда золотую цепочку.

– Вот, – сказала она. – Я нашла ее под Оксанкиной кроватью. И все поняла. К тому же вахтерша сказала, что Максим приходил в тот день. А мне он наврал, что не был в общежитии. Сначала я еще не хотела в это верить, а потом… Потом я узнала, что Оксанка беременна. Мы с ней ходили в одну поликлинику, и там я увидела ее карту. Они стоят в шкафу, который никто не запирает. Я просто перебирала их и наткнулась на Оксанкину. Вот это явилось для меня настоящим ударом!

– Решение убить Оксану созрело у вас тогда? – тихо спросила Ольга.

– Не знаю… Нет, тогда я еще не знала, что убью ее. Я просто знала, что отомщу им, потому что они сломали мою жизнь!

Я невольно поразилась характеру этой девушки. Нет, я сама отношусь к чувствам очень серьезно. И даже Жору выгнала, застав за таким непотребством. Но если бы я начала убивать всех его любовниц… Проще было бы один раз убить Жору.

– Я просто не знала, как мне жить дальше, – продолжала Алена. – Я мучилась, даже к маме ездила… Но и ей не смогла рассказать, что меня гложет. Что меня предали два самых близких мне человека. Мне было стыдно. Стыдно за них!

– Но ведь Оксана ничем вам не мешала, – тихо сказала Ольга. – Она не была угрозой вашему счастью – Максим ведь ее не любил! И она не лезла, она просто уехала, и все!

– Ну и что? – вскинулась Алена. – Все равно я никогда такого не прощу!

– Уже не простили. И сломали тем самым свою жизнь. Да, это вы ее себе сломали, а не Максим с Оксаной. Я не берусь судить их, но все это можно было пережить. Настоящая любовь может пережить любое испытание, – голос Ольги был тих, но тверд.

– Как же вы замыслил это преступление? – поинтересовалась я.

– Я думала, я долго думала, и решила, что убить Максима не смогу. Нет, его нельзя было убивать! Нужно было придумать что-то такое, от чего он страдал и мучился бы всю жизнь! Убить – это слишком просто.

– Алена, что ты говоришь? – закричал Максим. – Я тебя не узнаю!

– Ты и не знал меня никогда! Ты не знаешь, на что я способна!

– Уже понял! Ты убила Оксанку, а меня заставила думать, что покончила жизнь самоубийством из-за меня! Чтобы меня всю жизнь мучили угрызения совести! Так?

– Так!

– А я-то дурак… Я думал, что тебя убили… Нет, Алена, ты ошиблась. Кое-что я смог в тебе понять. А именно: что ты с собой просто так не покончишь. Поэтому и попросил Полину мне помочь.

– Расскажите, как все было, – попросила я.

– Как, как… Знала я, что она уезжать собирается. Тоже мне, благородная! Сперва мужиков чужих уводит, а потом широкий жест делает! Короче, поняла, что нужно действовать. Говорю, давай в одно место съездим, нужно мне… Поехали. Канистра с бензином у меня с собой была. Приехали в лес. Я ей руки заломила да бензином облила. Она же слабачка была! Чего с ней не справиться-то? Запросто! Она почти и не сопротивлялась, так, потрепыхалась немного…

Честно говоря, меня мороз продирал по коже, когда я слушала этот жуткий рассказ. Меня поразил цинизм двадцатилетней девушки, которая так спокойно описывала сцену совершенного ею убийства подруги. А она тем временем продолжала:

– Облила ее и подожгла. Я знала, что ее не будут искать. Некому просто. Родных у нее нет, с работы она уволилась, все документы оформила. Вот так. А примут ее за меня – машина-то рядом будет стоять. И кроме меня, ее никто не брал. В общем, вот так. А жить я собиралась по ее документам. Мы же были похожи… Кто там присматривается к этим фотографиям? Все так и вышло. И если бы не этот… – она покосилась на Максима, – никто никогда бы не узнал, как все было на самом деле…

– Ты… Ты просто чудовище! – задыхаясь, проговорил Максим.

– А ты? Не чудовище? Думаешь, мне легко было на это решиться? Отказаться от всего: от родных, от друзей, знать, что я никогда не увижу свою маму и причиню ей такое горе! Я даже… Я даже решилась любовника завести! – ненавистью выкрикнула Алена. – Для этого и с Павловым познакомилась! Но все равно не смогла перешагнуть через себя… А ты?!

– Ведь Оксана была беременна, – с тихой тоской сказала Ольга. – Вы хоть это принимали в расчет?

Судя по Алениному молчанию, она не принимала это в расчет.

– Ладно, – помолчав, сказала я. – Будем милицию вызывать.

– Подождите, Полина, – попросил Максим. – Можно я поговорю с ней? Я недолго.

– Хорошо, – пожала плечами я. – Пойдем, Оля!

Мы отошли.

– Оля, она вменяема? – спросила я у сестры.

– Да, абсолютно, – откликнулась сестра задумчиво. – Абсолютно. Просто с очень завышенной самооценкой и гипертрофированной чувствительностью. Она воспринимает вещи, которые другие восприняли бы достаточно спокойно, несколько неадекватно. Но это не есть болезнь.

– Значит, тюрьмы ей не избежать?

– Боюсь, что нет.

– Да, интересно, какой она выйдет оттуда? И как она это переживет?

– Ну в том, что она выживет в этих условиях, я не сомневаюсь!

– Оля, а зачем она ему звонила-то?

– Не знаю, – вздохнула Ольга. – Может, до сумасшествия довести хотела, может, поиздеваться просто, а может, жить без него не могла… Увидеть хотела, голос хотя бы услышать, а может, и на близость пойти таким способом. Это у нее нужно спросить. Слушай, а чтро у вас там в общежитии-то получилось?

– Да она накинулась на меня. С ножом. Наверное, в окно увидела Максима и все поняла. Вообще-то она была к этому готова… Заигралась девочка… Звонки эти дурацкие придумала. Видимо, нервишки стали сдавать.

Тут послышался крик. Мы резко обернулись и увидели, как Максим согнулся пополам от боли, а Алена уже успела вскочить в машину.

Я бегом кинулась к «Рено», водитель которого стоял в стороне. И в этот момент появилась милиция.

– Быстрее, вон она! – крикнула я им.

Милиционеры двинулись на своей машине за Аленой. Я впрыгнула в «Рено», Ольга за мной, перепуганный водитель следом на заднее сиденье. По пути мы подхватили бледного, скрючившегося Максима.

– Что она тебе сделала?

– Двинула… – простонал он. – Если бы вы знали, куда!

– Ничего, выживешь! – усмехнулась я. – Меньше будешь по бабам шляться!

Алена неслась вперед, не разбирая дороги. Она выжимала скорость до предела. Милиционеры постоянно орали в рупор, требуя остановиться. Алена не реагировала.

Вдруг машину резко занесло вправо. Побелев, я уже поняла, что сейчас случиться.

Машина, кувыркаясь, летела под откос. Мы повыскакивали из своих машин и кинулись туда. Машина лежала на дне оврага.

Через несколько секунд раздался оглушительный взрыв. Максим закрыл лицо руками и застонал.

Мы подошли к краю обрыва и посмотрели вниз. Там, полыхая, догорало то, что осталось от машины и от девушки, которая умела слишком сильно любить и ненавидеть…