Операция «Закрома Родины», провернутая Алешей Драконычем, триумфально завершилась. Пять пещер до отказа набиты золотом, гномы поспешно роют новые хранилища, но с облапошенным Кощеем шутки плохи. Надумал Бессмертный украсть из мира любовь и красоту и через то деяние злое властелином мира стать. Чтоб все только ею любили да на плешь его любовались. Значит, что? Правильно, надо извести злодея. А как? Это раньше просто было: отыскал дуб… и далее по накатанной: ларец — заяц — утка — яйцо — игла. Но прогресс-то не стоит на месте! Кощея и ядом травили, и динамитом взрывали, и дустом.. нет, вот дустом не пробовали, да ведь все равно ничто не берет окаянного! Антикощеевская коалиция в замешательстве: неужто придется старым дедовским способом от ворога избавляться? И Алеша со товарищи отправляется в путь, полный опасных приключений, смерть Кощея искать...

Олег Шелонин, Виктор Баженов

Битва аферистов

1

— Ну усе... усем...

Мозг магрибского колдуна, почувствовавшего себя властелином мира, плавал в чистом медицинском спирте. Выражение «накачан до бровей» к нему не подходило. Колдун был накачан гораздо выше. И в его пьяных извилинах вдруг проснулась мысль: надо помогать людям. Мысль была настолько дикой, что будущий властелин мира попытался немедленно ее изгнать, но она не сдавалась. Это была явно какая-то древняя мудрость, за каким-то чертом всплывшая из глубин памяти.

Магрибский колдун пьяно икнул и оказался в районе Багдада, куда по трезваку ни за что бы не сунулся. На место вышел с ювелирной точностью. Прямо перед ним возвышалось две скалы. В каждой имелось по пещере. А между скалами сцепились в ожесточенной схватке две полупрозрачные личности. Оружие использовалось довольно оригинальное – кирки, ломы и лопаты. Иногда одна из воюющих сторон прекращала битву и начинала яростно откапывать одну из скал, но ничего не получалось так как противник немедленно начинал ее закапывать.

Разборки местного уровня колдуна не волновали. Сфокусировав правый глаз на правой пещере, а левый глаз на левой, он двинулся к цели, в результате чего оказался точно посередине, распялив глаза в разные стороны, и начал шататься. (Возможно потому, что в голове его шла нешуточная битва. Бились извилины. Одна половина требовала власти над миром, другая страстно жаждала помогать людям.)

Магическая мощь вдупель пьяного колдуна заставила духов, попытавшихся сцепиться в очередной схватке, разлететься в разные стороны.

— Кто это? — спросил один дух.

— Не знаю, — ответил другой — но ты смотри, какая из него магия прет! Вот кто нас рассудит!

— Точно! Давай о помощи попросим, вдруг он нашу проблему решит?

Колдун встрепенулся. Эти слова помогли извилинам, жаждущим помогать людям, нанести сокрушительный удар противнику. Властелин мира оказался в нокдауне.

— Х-х-хтите об этом пг-г-говорить? — с видом профессионального психотерапевта спросил колдун почти трезвым тоном, стянув мутные глаза в точку. — Х-х-хотите излить д-душу? Я вам помогу.

Духи немедленно воспользовались предоставленной им возможностью и наперебой начали жаловаться. Один кричал, что это его территория, а тут появляется этот недостойный сын шакала и паршивой овцы со своей пещерой и начинает благоустраиваться рядышком. Другой орал, что здесь места не нумерованы, а потому — где хочу, там и ставлю! В запале они чуть было опять не сцепились, но колдун снова пьяно икнул, заставив духов выпасть в осадок.

— Так что вы посоветуете, добрый человек? — робко спросили они.

Добрый человек задумчиво покачался и изрек:

— В-в-вас... — колдун начал старательно пересчитывать духов, — четверо.

— Извините, уважаемый, — деликатно попытался поправить его первый дух, — нас двое.

— Я че... считать не умею?!! — обиделся колдун.

Средь ясного неба громыхнул гром.

— Четверо, четверо!!! — заорали перепуганные духи.

— То-то же... — удовлетворенно качнулся колдун. — Пещер... — на этот раз подсчет занял еще больше времени, — четыре.

— Истину глаголите, — немедленно согласились духи.

— Багдад один.

— Неоспоримый факт! — На этот раз духи душой не кривили.

— А сторон света скока? Четы-ы-ыре...

— Гениально...

Несколько мгновений потрясенные духи хлопали глазами, уставившись друг на друга, а потом кинулись к своим лопатам.

— Так, я свою пещеру ставлю к северу от Багдада, а ты — к югу. Идет?

— Идет.

Бесплотные личности кинулись откапывать свои пещеры.

— Поз-з-звольте... ик!.. а мой г-г-гонорар? — ласково спросил магрибский колдун.

Одного его пьяного «ик!» хватило, чтобы лопаты вырвались из рук бесплотных духов и, преодолев первую, а возможно и вторую космическую скорость, со свистом ушли в мировое пространство, а сами духи оказались распростертыми ниц у его ног.

— З-з-за что? — отстучал зубами первый дух.

— За п... п... пр-р-рофесс-с-сиональную консультацию.

— Сколько с нас? — промычал второй дух, не рискуя вынуть голову из песка.

И тут в магрибском колдуне очнулся властелин мира.

— У-у-у... совсем чуть-чуть. — Колдун еще раз пьяно икнул, и в его руках материализовался список. — Дублен... нет... дубинка-самобой, скатерть-самобр-р-р... бр-р-р... бранка, медная лампа, старая, раритетная — одна... — Колдун задумался. — Поч-ччему одна? — вопросил он пространство. — Пещер-то... — колдун опять начал считать, — восемь. Значит, с вас восемь дубинка-самобой, восемь чувяков-скороходов, ламп медных, старых — восемь, живой-мертвый вода шестнадцать... стаканов... нет... четвертей.

Список был очень длинный, а количество затребованных в качестве гонорара раритетов росло в геометрической прогрессии от пункта к пункту. Спавшие с лица духи, пользуясь тем, что колдун увлекся, подползли друг к другу и начали совещаться:

— Что делать будем? У меня в пещере и половины затребованного не наберется.

— Надо от него избавляться.

— Как? Ты что, не видишь, какая из него магия прет? Почти как от бога.

— Вижу. Прет. А ты не чуешь, какими благовониями от него тащит?

— Чую. Аллах на нашей стороне. Он все видит.

— Вот этим и воспользуемся. Сейчас проклятую Аллахом жидкость из него откачаем и, пока иблисова радость его крутить будет, отправим туда, откуда пришел. Глядишь, пока очухается, дорожку сюда забудет.

— Откуда такие глубокие познания?

— Недавно сам из-под Бухары от двоих таких сбежал.

— Значит, опыт есть... Ну давай на счет три. Я отправляю, ты отсасываешь.

— Давай.

— Раз.

— Два.

— Три!

Коварные духи, жаждущие избавиться от навязчивого кредитора, одновременно провыли заклинание, и магрибский колдун исчез вместе со своим списком, оставив вместо себя солидный кувшин (ведер на пятьдесят), который один из духов торопливо начал прятать под призрачную полу халата.

— С этим мы ночью разберемся, когда Аллах спать ляжет. Развлечемся.

— Угу.

— Ой-и-и-и-и!..

Магический вопль рухнувшего обратно в свой хрустальный гроб колдуна достал их даже из далекого Магриба.

А когда Аллах заснул, проснулись жители славного города Багдада, и больше той ночью им поспать не удалось. Из пустыни слышались такие завывания, даже шакалы уносили лапы куда подальше.

2

— Вах!

Вано резко затормозил. Задремавший на его плече Ара вскинул крылья, чтобы удержать равновесие, сбил папаху с головы хозяина и что-то недовольно прокудахтал спросонок.

Алексей оглянулся.

— Ты чего?

— Учитэль савсэм плохо стал, — нахмурился джигит.

— Ты ж говорил, он мертвый? — удивился юноша.

— Савсэм мертвый, — подтвердил Ара.

— Так куда ж еще хуже? — Угольно-черному коту стало так интересно, что он даже отвел глаза от клубочка-проводника, на который давно уже целился в процессе всего похода. Уж очень он напоминал мышку.

Вано пожал плечами.

— Нэ знаю.

— Тухнэт? — потребовал уточнения Ара.

— Сгущенный вино кончылся.

— Значыт, голова болыт, — посочувствовал Ара. — Добавь.

Вано добавил и где-то далеко в Магрибе тело злосчастного колдуна вновь заплескалось в чистейшем медицинском спирте. Осколки крышки хрустального гроба взмыли вверх, слились воедино, легли сверху и запаялись намертво. «Халасо-то как...» — булькнуло в голове Вано.

— Савсэм другой дэло, — успокоился джигит, — далшэ пашлы.

— Только после вас, — с подозрительной любезностью уступил ему дорогу кот, делая знак Алеше, чтоб приотстал.

Вано, не возражая, перешел из арьергарда в авангард.

— Чего тебе, Васька? — прошептал Алексей, как только джигиты удалились на достаточное расстояние.

— Ты как хочешь, а я с ними дальше не пойду, — решительно заявил кот. — Они же психи! А вдруг это заразно?

— Немного странные ребята, — согласился Алексей, — но так вот просто их кидать... опять же против Кощея идут...

— Это еще вопрос, против кого они идут, — зашипел Васька, — особенно этот зелененький, в перьях! И проводник у нас довольно подозрительный. На мышку похож. А у меня им веры нету! Ты смотри, в какие дебри завел.

Алеша огляделся. Действительно дебри, и дебри странные. Кроны деревьев смыкались над головой, не давая лучам солнца коснуться земли, благодаря чему внизу царил тревожный полумрак. Карликовые дубы соседствовали с гигантскими березами, на ветвях которых Алексей с удивлением обнаружил сосновые шишки. А еще в лесу росли грибы. Да какие! Мухоморы в рост человека, подосиновики — по пояс. И заросли папоротника трехметровой вышины.

— Ох, неспроста это, неспроста! — таинственно произнес Васька. — Помнишь, ты мне про Сусанина рассказывал? Чую вражескую лапу!

— Обалдел? Это ж мамин клубочек!

— А передавал-то кто? Папа? Да он на своих роторах с дивергенциями повернутый — запросто не тот клубок подсунуть мог!

— Что ты предлагаешь?

— Спасение только одно. Напугать его до полусмерти. Со страху вмиг нас отсюда выведет! — И, не дожидаясь согласия Алеши, Васька в несколько гигантских прыжков настиг джигитов, выпрыгнул из-за их спин и с диким мявом бросился на клубочек-проводник.

Тот, слабо пискнув, рванул в сторону. Алеша с Вано ринулись следом.

— Ну Васька, догоню — убью!!!

Алешу поддержали все, особенно попугай. Он летел то на бреющем, то взмывал ввысь и уходил в крутое пике, в надежде клювом долбануть пушистого обормота по голове. Не тут-то было! Васька гонял клубочек-проводник по таким чащобам-буеракам, что авианалеты были изначально обречены на провал. В процессе погони преследователи кидались в зловредного кота всем, что ни подвернется под руку. Алеша сгоряча несколько раз пытался заехать по «Сусанину» какой-то корягой, не замечая, что она как-то странно верещит.

Перепуганный клубочек, чуя, что настигают, использовал свой последний шанс и нырнул в болото, надеясь таким образом избавиться от надоедливых преследователей. Гениальный план Васьки удался. Вся компания рухнула в зыбкую топь. Только Ара с криком:

— Я за вас отомщу!!! — припустил за вынырнувшим клубочком, яростно махая крыльями.

3

Ойхо сидел в своей пещере и мрачно смотрел на груды золота. Дорогой ценой они ему достались. «Яга неизвестно где. Вот неугомонная старуха! Пошла Кощея в одиночку мочить. Разве его стингером возьмешь? И как ей вообще, с ее мизерной магией, к нему прорваться удалось? Странно... И главное — сын. Тоже войной на Кощея двинул. Невесту добывать. Один. Практически один. На вечно пьяных джигитов надежды мало, а от Васьки, кроме подлянок, ждать нечего. Без помощи, без поддержки...»

Дракон яростно хлестнул хвостом, К потолку фонтаном взметнулись золотые брызги червонцев. Летучие мыши под сводами пещеры сжались в комочки и затаили дыхание. Они там воюют; а он тут сидит! Кипя от злости, Ойхо пополз в операторную. Умом он понимал, что лично у него шансов против Кощея нет, что по всем магическим канонам победить этого монстра может только витязь, спасающий свою нареченную. Витязь, которым движет любовь. Только ему дастся в руки оружие, способное сокрушить злодея. Все это он понимал, но сидеть сложа лапы на золотой куче и терзаться неизвестностью не было сил.

— Главное — найти, где этот гад схоронился, — бормотал Ойхо, сердито шлепая по лестнице. — Но как?

— Поспрошать надоть у тех, кто знает.

Избушка, соскучившись мыкаться в одиночестве своих апартаментах, вышла на прогулку.

— Кыш, трухлявая! — отмахнулся дракон и замер. — А ведь и впрямь... сам Кощей теперь из укрытия носа не высунет, а его подручные... Делишки-то грязные кто за него делать будет? А инструкции лично давать станет, прямо из укрытия...

Избушка шарахнулась в сторону от рванувшего вперед дракона. Ойхо ворвался в операторную.

— Главный у него по этим делам Соловей. — Когти-ятаганы лихорадочно застучали по клавиатуре. — Вот он!

Аппаратура слежения, честно фиксировавшая всю авантюру, деликатно названную Алешей операцией «Закрома Родины», выдала на экраны одутловатую физиономию Соловья-разбойника во всех ракурсах. Анфас, профиль...

— Ну, нашел я его морду, а дальше что? — вновь затосковал дракон. — Башка моя тупая! Алешка бы сразу придумал, как злыдня поймать! Спеца надо... — Ойхо задумался. — Николай Семенович! — наконец осенило его.

Специалист по русскому стилю. Единственный преподаватель, о котором Алеша всегда говорил с искренним уважением. А после выпускных экзаменов, как утверждал сынок, даже помощь предлагал. Помощь нужна. Ох, как нужна!

Кроме Алеши с учителями раньше общалась только Яга — после неудачной попытки Ойхо лично нанять преподавателя русского языка и литературы. Бедная учительница, увидев морду дракона, вылезающую из стены, до приезда «скорой помощи» лежала в отключке. «Скорую» вызвал сам Ойхо и очень долго ее ждал, а когда врачи появились, неумело обложил их трехэтажными фразами из лексикона Яги, о чем сразу пожалел, так как вся бригада мед- братьев и сестер легла рядом с клиенткой. «Скорую» для первой бригады потом вызывала уже очухавшаяся учительница. Ойхо к тому времени благоразумно предпочел свалить.

— Значит, Николай Семенович.

Дракон настроил портал и стал ждать.

В этот день в доме Скворцовых было шумно. Серебряная свадьба набирала обороты. Наталья Васильевна с Николаем Семеновичем, гордо восседавшие во главе стола, в очередной раз целовались под радостные крики детей, их жен, мужей, прочих родственников и многочисленных друзей.

— Горько!!! — орали уже изрядно поддавшие гости.

«Молодожены», изобразив страстный поцелуй, оторвались друг от друга.

— Когда ж твой батя приедет? Задолбали! — с тихим смешком прошептал Николай Семенович жене. — Следующего, кто скажет «горько!», лично прибью вот этим полусладким, к которому даже приложиться не успеваю.

И тут раздался спасительный звонок.

— Петрович приехал!!! — возликовал Николай Семенович, бросаясь к двери.

Из прихожей некоторое время доносились вопли, похлопывания, очевидно по спине, и наконец в зале появился долгожданный тесть с дарами деревни любимой дочке и ее мужу. На старика тут же налетели внуки. Они помогли перетащить авоськи на кухню, но один дар отнять не смогли. Четверть крутого первача, настоянного на каких-то таежных травках Ромодановского края, Василий Петрович лично водрузил на стол. Гости восторженно взревели:

— Петровичу штрафную!

— Благодарствую. — Старичок опрокинул стаканчик, пожевал губами, потряс бородкой, а потом, опомнившись, крикнул: — Горько!!!

— Тьфу! — расстроился «молодой».

«Молодая» закатилась таким заразительным смехом, что все к ней присоединились, хотя и не понимали причины веселья.

— Теперь за гостей, — категорично заявил Николай Семенович.

Дружно застучали стаканы, и началось. «Молодожены» получили долгожданную передышку, ибо все внимание гостей сконцентрировалось на Василии Петровиче.

Читателю, вероятно, интересно знать почему? Старичок как старичок. Сухонький, суетливый, наивно хлопающий старческими бесцветными глазками, самый обычный восьмидесятилетний старичок. Но был у него один дар, за который его все обожали. Он был великий рассказчик. Великий рассказчик и безбожный врун. Он врал так вдохновенно, так поэтично и при этом так искренне верил в свои фантазии, что заражал этим слушателей. Разумеется, героем всех этих рассказов был всегда лично он, бравый солдат Василий Петрович Шебутнов. Почему солдат? Да потому что рассказы его всегда были о войне. Той самой, Великой Отечественной, на которой ему так и не удалось побывать в связи с редчайшим заболеванием, которое обнаружили у него врачи: плоскостопие плюс куча латинских терминов (в сорок первом его мама возглавляла медкомиссию при военкомате Ромодановского края). И пришлось бравому охотнику Василию Петровичу Шебутнову воевать на трудовом фронте. А ведь он из дробовика попадал белке в глаз! Одной дробинкой! Куда попадали остальные — значения не имеет.

Шолоховский дед Щукарь со своими байками и причудами рядом не стоял с этим природным гением. Что интересно, ни один рассказ тестя Николая Семеновича не повторялся. Похоже, Петрович, загнув одну байку, тут же забывал о ней, а потому на фронте ему приходилось нелегко. Он был и танкистом, и артиллеристом, и разведчиком...

— Так, Петрович, не пойму, почему в штрафбате-то? Вот так сразу и в штрафбат? Ни за что ни про что. Ты ж вроде не политический, не зэк?

— А... — Петрович небрежно махнул вилкой с нанизанным на нее ломтиком селедки, — морду полковнику набил.

— За что? — живо заинтересовались гости.

— Молодой был, — Петрович ностальгически вздохнул, — я с его пассией в медсанбате... ну... сами понимаете...

— Понима-а-ем, — загомонили гости.

— А он без доклада!

— Да как он смеет?! — искренне возмутились все, кто сидели за столом.

— Вот и я обиделся.

— Ну и?..

— Что — ну?! Ее в тыл, а меня в штрафбат.

— Как же ты выжил? — полюбопытствовал Николай Семенович. — Там, говорят, после каждого наступления меньше одного процента личного состава оставалось.

— Квалификация спасла.

— Снайпера? — спросила старика Наталья Васильевна.

Она точно помнила, что в прошлый раз отец спас планету, лично замочив Гитлера из дробовика, дав ему нажать кнопку в черном чемоданчике и развязать ядерную войну.

— Сварщика! — обиделся Петрович, с упреком посмотрев на дочь.

— Ну-ка, ну-ка... — Гости заерзали на своих стульях. Этой версии им слышать еще не приходилось.

Восприняв оживление публики как должное, Петрович опрокинул еще стаканчик, хрумкнул огурчиком и начал рассказ.

— Вы же знаете, я до войны-то сварщиком был, — таинственно сообщил он слушателям.

— Ну как же, знаем, знаем! — нетерпеливо загомонили гости.

Дело-то зимой было. Москву бомбят. Нас построили. Полковник орет. Мат-перемат, сзади Родина, так ее мать! «Кого не шлепнет вражеская пуля, того я лично из этого нагана!» Ну думаю, все! Перекрестился, рубаху чистую надел, готовлюсь в последний бой. Деваться некуда. Сзади пулеметы — своих подгонять, спереди доты — нас, значится, крошить, и тут на «БМВ» подъезжают...

— Кто подъезжает, на чем? — заинтересовалась публика.

— Да козлы какие-то на Бронированной Машине для Высшего командного состава.

— На «козле» подкатили, — пояснил Николай Семенович.

— А-а-а... — сообразили гости.

— И вот подкатывают, а оттуда — мать честная! Генералы, полковники так и посыпали. «Который тут Вася?!» — орут. Ну, я, говорю. Меня под белы ручки и в «мерседес».

Кто-то из гостей попытался открыть рот, но сидящие рядом его немедленно заткнули. Всем было интересно. Старичок, воспользовавшись паузой, опрокинул еще один стаканчик.

— Еду, — продолжил он, аппетитно хрумкая огурчиком, — а сам думаю: «Куда? За что? Только-только жизнь за Родину героически отдать приготовился, а тут нате вам!» А эти, в «вольво», молчат, все мрачные такие... Ну не выдержал я. Пошто, говорю, за Родину помереть геройски не даете? Кровью искупить грехи молодости, так сказать? И тут самый главный генерал — звездочек на погонах тьма, и все крупные, со стакан, не меньше — поворачивается ко мне и говорит: «Ты, Вася, на гражданке сварщиком был?» Был, отвечаю. Беда, говорит, у нас, Петрович. Ставка решительный удар нанести решила, гидру фашистскую от Москвы отбросить, а тут налет. Гитлер, понимаешь, со страху свой люфтваффе на нас наслал. Планы фю... Сталина ковровой бомбардировкой сорвать решил. Пол-Москвы грохнули, но это хрен с ней. В звезду попали.

— В какую? В Сириус? — попытался вклиниться один из уже изрядно окосевших гостей, но ему тоже заткнули рот.

— В кремлевскую, — обиделся Петрович.

— Неужто вдребезги?! — ужаснулся Николай Семенович.

— Нет, только один лучик отлетел. Но все равно... символ!

— Это да! — дружно согласились гости.

— Иосиф Виссарионович, как из бункера вылез, сразу сказал: вся надежа на Васю. Достать из-под земли живым или мертвым! Вот меня и достали. Привозят, короче, в Москву, струмент дают, маску, держак — и мы полезли.

— Куда?

— На шпиль, конечно! Спереди я с маской, сзади генералы, полковники сварочник на горбу тянут, за ними лейтенанты с золотыми электродами и подносами.

— Золотые электроды?! — ахнул кто-то.

— Конечно, звезда-то золотая! Чем ее еще варить прикажешь?

— А подносы зачем?

— Так брызги ловить! Драгметалл! За каждую упущенную каплю расстрел на месте!

— А-а-а... Ну и как, получилось? — полюбопытствовал Николай Семенович.

— Спрашиваешь! Я как закончил, самый главный генерал чуть со шпиля не грохнулся.

— Вместе со шпилем? Вот дурак. Зачем он за него брался? — посочувствовала Наталья Васильевна. — Уж я-то знаю, как ты варишь.

— Ты, доча, не пугай великое искусство сварки с варкой шей!

— Так отчего же он чуть не грохнулся? — потребовал у Петровича уточнения зять.

— От удивления. Ну, Вася, говорит, видал асов, но таких... Слушай, у меня тут в именных часах пружинка лопнула, не можешь починить? Часы с руки снимает, крышечкой щелкает и мне протягивает. Да запросто!

И тут Петрович сделал характерный кивок головой, да такой артистический, что на мгновение все увидели сварщика, опускающего на глаза маску, и начал на глазах зрителей-гостей приваривать невидимую пружинку невидимых часов невидимыми золотыми электродами.

Взрыв хохота был такой, что проходящие под окном в этот поздний час редкие прохожие шарахнулись в сторону.

— Петрович, а тебя наградили хоть чем-нибудь? — прорыдал один из гостей.

Рыдал он из-под стола, не в силах разогнуться.

— Пока нет. У нас в России награды редко находят своих героев. Вот если посмертно — нет проблем. А живые герои, кому они нужны? Слюной исходить от зависти?

— Это точно, — согласился с ним Николай Семенович.

— Ну у тебя и тесть! Жванецкий отдыхает! — Друг детства, бывший когда-то свидетелем на свадьбе, вытер платочком выступившие на глазах слезы. — Телевидение б сюда...

— Слышал бы ты непридуманные истории, которые про него меж односельчанами ходят.

— Расскажи!

Друзья вышли на балкон.

— Петрович, а вот... — раздалось за их спиной.

— Так, ребятки, дорожка дальняя, а я с корабля на бал, да после пива...

— Хочу музыку! — заявила Наталья Васильевна, быстро сообразившая, какие проблемы волнуют отца.

Загремела музыка. Захмелевшие гости тут же переключились на новое развлечение. Настало время танцев.

Василий Петрович немедленно рванул в туалет...

— Ты кто?

Василий Петрович медленно поднял голову. Вообще-то он зашел сюда по малой нужде, но, увидев над собой голову дракона, решил, что можно справить заодно и большую.

— У тебя туалетной бумажки нет? — обалдело спросил он у дракона.

Ойхо задумался. Перед ним на толчке сидел старый джентльмен, которого Алеша представлял ему как самого крутого бойца из всех, кого он когда-либо видел. Более того, сын утверждал, что этому товарищу можно доверять. Раз доверяет сын...

— Пара рулонов еще осталась, — честно признался дракон, извлекая из воздуха соответствующие аксессуары, — последнее время и хозяйством-то некогда заниматься. Алеша в беде. Помощь нужна.

Василий Петрович выпятил грудь. Даже сидя на толчке, он в этот момент выглядел так представительно, что Ойхо сразу успокоился. Он еще не знал, чем сможет помочь ему этот лупоглазый старичок, но почему-то был уверен, что поможет обязательно. Не подведет.

4

Петрович не подвел. Когда он грохнулся в кресло для почетных гостей, стоящее посредине тронного зала Черномора, с кипой бумаг в руках, хозяин замка не размазал его по стенке лишь потому, что кресло под нежданным гостем треснуло, и последний с пола выдал обороты речи такой изумительной красоты, что Черномор невольно заслушался, на время забыв о своих проблемах. А проблем у него было много. От дражайшей супруги, Манефы Евсеевны, от подружки доченьки разлюбезной Мари де Интимьяк, в девичестве Машки Кубышкиной, так ее растак! Кто просил помогать дочке бежать? И на себя ведь все взяла, не побоялась. Молодец, конечно. Черномор таких отчаянных любил, но Роксана!.. Единственная дочь! Где ее сейчас черти носят?

— Ты, собственно, кто? — спросил Черномор пыхтящего на полу старика.

— Из фанеры вы их, что ли, делаете? — сердито ответил вопросом на вопрос пришелец.

— Да вроде карельская береза, — Черномор почесал в затылке, — только она не знала, что ее вот так вот, с размаху...

— Кто не знала?

— Береза.

— А-а-а... — сообразил странный посетитель и начал озираться, явно прикидывая, куда бы пристроить свое седалище.

В присутствии царя такое себе могли позволить лишь лица очень и очень высокого ранга, не уступающие ему по должности и званию. Черномор присмотрелся внимательнее и начал трясти головой. Платье пришельца могло поставить в тупик кого угодно. Точнее, не само платье, представлявшее собой самую обычную тройку: фрак, жилет, лакированные туфли — типичный английский джентльмен с рязанским прононсом. Но вот расшита эта тройка была так и обвешана такими знаками отличия, что могла поставить в тупик любого специалиста по геральдике. И мальтийский крест, и регалии ордена тамплиеров... а гербы, расшитые золотом и серебром, говорили о том, что пришелец то ли наследник, то ли родоначальник всех королевских домов, которые Черномор знал, плюс еще нечто... и над всеми довлел символ таинственного ордена дракона, слухи о котором доносились из района Трансильвании. Черномор торопливо щелкнул пальцами, и обломки кресла слились воедино.

Петрович потыкал пальцем в сиденье. Вроде держит. Хмыкнул, осторожно сел.

— Благодарствую. Ну-с, будем знакомиться?

— Царь, — представился Черномор.

— Очень приятно. Петрович.

— Как?

— Вроде и не старый еще, а со слухом проблемы, — удивился старичок. — Петровичем меня зовут! — крикнул он громче.

Черномор хлопал глазами и ничего не понимал. С таким титулом ему сталкиваться еще не приходилось.

— Петрович. Кликуха у меня такая, в смысле псевдоним, я ить, понимаешь, к тебе не просто так, а по поручению.

— Чьему?

— О... О... О...

— Не понял...

— Да погодь ты, не сбивай! — рассердился Петрович. — Ща я лучше по бумажке.

Старик нацепил на нос очки, извлек из бокового кармана шпаргалку, заботливо заготовленную для него Ойхо, и начал шпарить по ней, в буквальном смысле слова, как по писаному.

— Я есть представитель Генеральной Ассамблеи ООНу специальный агент Интерпола джемс Бонд, аккредитованный при той же ООНу возглавляемой Отто Юлиевичем Шмидтом... От завернул, зараза! — захихикал Петрович. — Даже я ни хрена не понял.

— Я тоже, — намекнул Черномор, потихоньку начиная закипать.

— Не спеши поперек батьки в пекло, — дружелюбно посоветовал царю Петрович — я тебе потом растолкую, как сам разберусь. А-а-а!!! Это Ойхо себе такой псевдоним забацал, — догадался старик. — Ну конспиратор! Та-а-ак, что там у нас дальше? — «Джеймс Бонд» зашуршал своей шпаргалкой. — По данным отдела борьбы с международным терроризмом, на территории Незалежной Украины возможно появление особо опасного преступника... Ты чего-нибудь понял?

— Нет, — прошипел Черномор.

— А еще царь называется, — укорил главу Незалежной Украины Петрович. — Ладно, поехали дальше. Особо опасного преступника, проходящего по нашим сводкам под погонялом Соловей-разбойник. Ранее тусовался в Муромских лесах, пока его не переманил к себе глава «Аль-Каиды» некто Задохлик Невмеручий, он же Кощей, он же Кощей Бессмертный. В последнее время специализируется на похищении девиц царских кровей — то ли для пополнения гарема своего хозяина, то ли для психологической обработки с целью превращения их в смертниц-камикадзе.

— Это как? — Черномор теперь был весь внимание. Имена Соловья-разбойника и Задохлика Невмеручего говорили ему о многом.

— Это просто. Обвешают такую девицу тротилом или гранатами... ну по-вашему, разрыв-травой, подойдет она к тебе, ручки раскинет, папочка, скажет, обними, а сама за чеку — раз!

— И?

— Что — и? Ни от дочки, ни от замка твово, ни от тебя ничего не останется. Понял?

— Кошмар!!! — до Черномора дошло. — Да я его, гниду... Принцесс красть!!!

Это был тот самый момент, которого Ойхо с Петровичем и ждали.

— Не только принцесс. Он еще и царевен ворует. Вот, кстати, последняя жертва.

Василий Петрович вытащил из бокового кармана свернутую вдвое бумажку, не разворачивая протянул Черномору и деликатно отвел глаза. Черномор развернул и взвыл так, что задрожали стены. Цветной принтер у Ойхо был очень качественный, высшего класса. Он отразил все умопомрачительные подробности прелестного тела Роксаны, несшейся к шалашу в пикантном наряде из собственной кожи. Вид мчащегося на нее с видом загонщика Соловья, тоже абсолютно голого, с пыльным мешком в руках, довершал картину. Ойхо благоразумно выбрал снимок, на который не попал еще один нудист, только начинавший в тот момент делать спринтерский забег от озера.

Так вот, за поимку особо опасного преступника глава нашей миссии предлагает сто мешков золота...

— Убью... — На Черномора было страшно смотреть.

— А вот это делать не рекомендуется, так как все похищенные царевны и принцессы находятся у его хозяина, а где этот хозяин схоронился знает только этот гад, Соловей-разбойник. Я только что от Еремея, — доверительно добавил Петрович, — так вот, у него сын пропал. Есть подозрение, что Кощея гасить пошел и не вернулся. Так Еремей двести мешков за Соловья обещался нам выплатить.

— Да я триста дам!

— Сто, плюс двести, плюс триста, — зашевелил губами Петрович, — значится, шестьсот мешков. Так и запишем... Слышь, Ойхо! Правь на шестьсот!

— Уже правлю, — раздался в воздухе голос дракона.

— Во, — Петрович протянул Черно мору кипу бумаг, — распорядись, чтоб на всех столбах развесили, а как поймаете, волоките этого террориста в нашу миссию ООНу которая временно располагается в замке Ойхо. да, и триста мешков с собой захватить не забудьте.

Черномор кивнул.

— Эй, Змий Зеленый, вытаскивай, я закончил!

Представитель Интерпола растаял в воздухе. Черномор тупо смотрел на кипу бумаг с броской надписью «РАЗЫСКИВАЕТСЯ ОСОБО ОПАСНЫЙ ПРЕСТУПНИК!». Портрет Соловья в ответ не менее тупо таращился на царя Незалежной Украины. А под портретом шустро щелкали цифры. Как только они достигли шестисот мешков, отсчет остановился.

— Поднять Черноморский флот! — взревел Черномор, выходя из ступора. — Чем занимаются мои подводники, когда Родина в опасности?!

Где-то далеко от центра Незлежной Украины, повинуясь зову главкома, в чешуе, как жар горя, тридцать три богатыря вышли из воды, наводя ужас на крымских татар, пустившихся в паническое бегство.

5

Покинув свою «камеру», Яга двинулась на доклад к работодателю. Рядом семенил гном с бланками стандартных договоров и чернильницей наготове. Прораб явно действовал по принципу: куй железо, пока не отошел от кассы. Его поведение навело ведьму на мысль.

— Слушай, вы, гномы, ведь подземные жители?

Гномик утвердительно кивнул.

— И всю жизнь ходы роете?

Гномик кивнул еще раз.

— А ходы ваши далеко тянутся? За пределы владений Кощея выходят?

Гномик презрительно фыркнул.

— Наши ходы идут до Московии, замка Черномора, Голштинии...

Гномик перечислял долго. Глаза ведьмы становились все круглее и круглее. Окончательно сразило Ягу сообщение о последнем достижении маленького народца — подводном туннеле через Ла-Манш, обеспечившем им выход на Туманный Альбион.

— А к замку дракона Ойхо ход есть?

— Есть.

— А не сможешь ли ты за отдельную плату...

Гномик радостно выдернул из кипы бумаг бланк дополнительного соглашения.

— Нет-нет, — остановила его Яга, — Кощею об этом знать необязательно, хотя платить все равно будет он. Проведем это как накладные расходы. Скажем, захотелось его пленнице отведать сала с ридной Украины. Дорожка дальняя, ну и так далее. Мешков на пять потянет?

Гномик расплылся до ушей.

Ну-ка, чистую бумажку. — Яга торопливо набросала инструкции для дракона, после чего лихо подмахнула очередной разорительный для Кощея бланк и возобновила свой путь.

Гномик тщательно изучил ее творение. Кое-что ему не понравилось. Почесав в затылке, он старательно замарал несколько строк, поставил на это Место жирную кляксу и, довольно хмыкнув, испарился.

Ну?! — ринулся навстречу Яге Кощей, не успела та переступить порог.

— Все вызнала, — успокоила его ведьма, — кто, что, зачем и почему. Красотка наша... в смысле твоя с потрохами. На все готова, лишь бы ее ненаглядный сюда пришел. Я девицу с собой поселила, присматривать буду. В одиночке царевну держать смысла нет. Да, насчет нарядов распорядись. Что за безобразие! Наследница трона в какую-то пыльную штору кутается!

— Да распоряжусь я! — отмахнулся Кощей. — Кто, кто ее возлюбленный?

— Сядь!

— Сел.

— Держись крепче.

— За что?

— За что хочешь.

— Да не тяни ты!!! Кто ее возлюбленный?

— Ойхо.

Если бы Кощей, повинуясь натиску Яги, не сел перед этим на пол, точно упал бы.

— Эк тебя, — расстроилась Яга.

— Не верю, — просипел Кощей, пытаясь подняться.

— Тоже мне Станиславский нашелся. Верю, не верю... тут тебе не драмтеатр.

— Он же дракон!!! — завопил Кощей. — Животное! А она...

— Сильных любит! Это животное, может, тебе в магии не уступает!

— Но ящер ведь! Как можно?! Куда катится молодежь?! — схватился за голову Кощей. — Я, бог, и то себе такого не позволяю.

— Это ты у нас такой правильный, а вот другие боги...

— Какие еще другие боги? — взметнулся с пола бессмертный злодей.

— Хотя бы греческие. Хочешь, расскажу тебе о Минотавре? Ох, его папаша с мамашей оторвались! Гены с хромосомами тоже. Такое забавное чадо получилось...

Подобными историями из мифов древней Греции Ягуся была начинена под самую завязку, и она выдала их оптом, сразу и не задумываясь. Да так красочно и с такими подробностями, что к концу ее рассказа в замаслившихся глазах Кощея появился нездоровый блеск.

Любопытненько… — пробормотал он, начиная оглядываться.

— Эй, — ведьма пощелкала перед его носом пальцами, — здесь козликов нет.

— Так, с этой развратницей все ясно, — опомнился Кощей.

— Угу, — согласилась ведьма.

— Теперь о драконе. Нужно, чтоб он тоже любовью пылал. Без этого ничего не получится.

— Пылает, да еще как! Знаешь, почему он с Вионой расстаться решил? Третий лишний!

Вот старый развратник! восхитился Кощей. — Ладно, иди за красотой нашей приглядывай, береги ее как зеницу ока! Остальное я беру на себя.

Оставшись один, Кощей дал пару кругов по кабинету, азартно потирая руки.

— Процесс пошел! Ну-ка посмотрим, никто лишний о новом убежище не пронюхал? Лишние нам здесь не нужны. Только Ойхо...

Расстелив на столе свою детскую карту мародеров, бессмертный злодей начал выискивать врагов. Что-то ему в ней не понравилось.

— Ишь упрямые какие!

Две подозрительные группы двигались в сторону его резервной базы. Может, случайность, а может... По крайней мере, личности ему были до боли знакомые. Первая группа состояла из одной-единственной точки, но то, что это именно группа, красноречиво говорила надпись под ней. И судя по этой надписи, царевич Елисей ехал верхом на Вервольфе Вольфовиче, который, соответственно, оседлал Черного Рыцаря Смерти.

— Опять эти цирковые номера! — рассердился Кощей.

Вторая группа была гораздо многочисленнее и, самое главное, опаснее! В ней появился неведомо откуда взявшийся царевич Алексей.

— Кто такой? Почему не знаю?

И этот Алексей ехал верхом на принцессе Вионе, в окружении странных личностей: кота Васьки и джигита Ары, ехавшего на джигите Вано. Вот они затормозили на болоте...

— Ну-ка, ну-ка... Буль-буль?

Однако упрямая команда с карты не исчезала. От нее лишь отделился джигит Ара и понесся куда-то в сторону.

— Соловей! — сердито рявкнул Кощей. — Иди сюда!

— А ты драться не будешь? — Соловей сунул голову в кабинет и тут же получил от хозяина по загривку.

— Опять чего-нибудь у гномов подписал?

— Нет, — обиженно засопел Соловей.

— А-а-а, ну извини. Да ты проходи, проходи, не бойся, я тебе сейчас инструкции давать буду.

— А это не очень больно?

— Пока нет. Значит, так: сначала ты направишься к Ойхо и объяснишь ему дорогу до этой базы. Понял?

— Нет.

— Это не для средних умов. Затем подстраиваешь всякие ловушки и бяки вот этим вот настырным товарищам. — Палец Кощея ткнул в карту мародеров. — Используй вариант «А». Он самый надежный. Чтоб весь стандартный набор на себе опробовали! Меч-кладенец, Сивка-Бурка и так далее. Чтоб, значится, всю дорожку лохов прошли аж до самого дуба с сундуком. О том, что там иголка липовая, кроме меня и магрибского колдуна, никто не знает.

— Я знаю, шеф.

— А вот это ты сказал напрасно, — расстроился Кощей, — кто много знает, долго не живет. Кем я тебя теперь заменю, остолоп?

Под каменным столом, за которым проходила эта Неспешная беседа, что-то зашуршало. Оттуда выкатились два гномика со свитками в руках. Освидетельствовав физиономию Соловья, они сверили его фейс с портретами на свитках, радостно пискнули и, дружно завопив: «Чур, он мой! Я его первым нашел!» — вцепились в разбойника и начали тянуть в разные стороны. Соловей, здоровенная орясина, недоуменно смотрел на потуги малышей, пытаясь въехать: чего от него хотят? Первым сообразил Кощей и, взяв одного из гномиков за шкирку, начал отнимать у него свиток.

— Отдай, — заверещал гномик, — это мое!

— Уже не твое, — возразил бессмертный злодей, завершая экспроприацию.

Гномик в отместку сердито цапнул его за палец и, пока Кощей тряс укушенной рукой, нырнул обратно под стол. Второй гномик не стал ждать развязки и юркнул следом.

— Вконец обнаглел маленький народец! рассердился Кощей, разворачивая бумагу. — Слушай, да это ж ты... Шестьсот мешков золота?! Я б за тебя гроша ломаного не дал!

— Не ценишь ты меня, шеф, — закручинился Соловей.

— Ну почему... уже начинаю… Я вот думаю: может, сдать тебя? А что, властелином мира стану — и сдам. Шестьсот мешков-то, они не лишние. Ну не дуйся, не дуйся, шучу...

И тут какая-то мысль заставила Кощея нахмуриться. Несколько мгновений он сидел, молча пережевывая ее, а потом стал чернее тучи.

— Так... пшел вон! Мне подумать надо. — И, не дожидаясь, пока Соловей выйдет из кабинета, подскочил и начал нарезать круги вокруг стола с бешеной скоростью. Так ему было легче думать.

Флегматично пожав плечами, разбойник вышел из кабинета, чуть не сбив с ног Ягу, старательно подслушивавшую под дверью, за что от нее же еще раз схлопотал по загривку. Как только дверь за Соловьем закрылась, Кощей разразился гневной тирадой:

— Позор! Куда катится мир! За какого-то зэка, отморозка, мозгов ноль, шестьсот мешков золота! Принцессы влюбляются в драконов! На меня, бога, наезжает какой-то жалкий колдун из Магриба! Плевать я хотел на его миллионолетний стаж! У меня, может, больше! Пусть спасибо скажет, что я забыл, когда родился... а то бы как дал! И вообще, какой псих создавал этот мир? Печенками чую шизик! Больной на голову со всех сторон! Так, где мои гениальные мозги? — Кощей затормозил, с грохотом выдвинул ящик письменного стола, потом опомнился: — Чегой-то я? Здесь они, родимые, здесь! — Он шлепнул ладошкой по своей мудрой лысой голове, сел за стол и уставился на карту мародеров. — Напряжемся и попытаемся проанализировать ситуацию. Обмен заложниками сорвался. Я не получил яйцо, колдун — Виону. Так почему он меня сразу не размазал? Бои-и-ится... за ауру ее боится. Да и я, не будь дурак, на резервной базе схоронился. Опять же обмен не лично производили. Он ученика какого-то подослал...

Кощей оцепенел, уставившись на карту. Сразу-то он этого не разглядел... Под джигитом Вано в болоте барахтался не кто иной, как ученик магрибского колдуна. Непонятно только, почему карта указывала его в скобочках, но дело не в этом! УЧЕНИК МАГРИБСКОГО КОЛДУНА!!! Вот она, разгадка!

— Так-так-так, — забормотал Кощей, вновь сорвавшись с кресла, — на старом месте меня не нашел, решил на разведку ученика послать. Заодно и потренировать его. Видать, спешить товарищу некуда. Миллионы лет позади, а сколько их еще впереди... — Кощей завистливо вздохнул. — Ладно. Ты хитер, а я хитрее. Топайте, родные, топайте по ложному пути. Скоро заработает мой гениальный план, а там... Яга!!! — оглушительно заорал бессмертный злодей.

Ведьма немедленно сунула в дверь нос.

— Ну чего разорался?

— Как это ты так быстро? — удивился Кощей.

— На помеле, — отрезала Яга, входя. — Выкладывай: зачем звал? Некогда мне тут с тобой! Делов куча.

— Писать умеешь?

— Совсем склеротик стал. Забыл, что ль?

Кощей отмахнулся.

— Вот тебе бумажка хорошая, глянцевая... Он перевернул листовку изображением Соловья вниз, старательно разгладил ее и пододвинул к ведьме чернильницу с гусиным пером. — Пиши для Соловья инструкцию. А то он тупой, как дерево, — вечно все пугает.

— Сам бы и написал.

— От глупая женщина! Мне ж светиться нельзя!

— Ну-ну.

— Значит, так...

Яга быстро строчила пером по листу, разжевывая коварные планы Кощея для дубоголового Соловья и параллельно напряженно анализировала ситуацию: «Что-то здесь не то. Яичко, что я у него триста лет назад свистнула, пустым оказалось. Он думает, оно у колдуна магрибского, так нет ведь его, — фикция... Алеша его выдумал. Значит, где-то здесь припрятано. Либо… А вдруг по рассеянности на ложном пути настоящее припрятал? Не подделку? С него станется... Или мозги мне парит... проверяет... Гасить гада надо, пока тихий да смирный передо мной сидит... — Ведьма нащупала свободной от писанины рукой в складках платья нож. — Ял на лезвии хороший, но триста лет назад ведро в него вбухала не помогло, и потом… вдруг все это Алешенькой подстроено, а я планы его срываю? Не-е-ет, надо сначала с сыночком связаться».

— Все написала, старая?

— Спрашиваешь! — воскликнула Яга, лихо ставя жирную кляксу в конце инструкции. — Подпишись.

Кощей поставил не менее лихую закорючку, старательно выведя рядышком с подписью: Кощей Бессмертный.

— Ну у тебя и почерк! Давай сюда Соловья! — И Кощей решительно треснул ладошкой по столу.

Яга выскользнула за дверь и застыла в изумлении. Два гномика деловито разматывали сеть, выразительно поглядывая на разбойника, который с недоумением наблюдал за их манипуляциями. Похоже, они пришли к консенсусу и решили поделить гонорар на двоих.

— Это потом, — решительно пресекла их поползновения Яга, придя в себя. — Соловей, Тебя шеф дожидается.

Разбойник направился к кабинету. Гномики дернулись было следом, но ведьма их перехватила. Оттащив подальше от дверей, за которыми скрылся Соловей, деловито спросила:

— Алешу, сынка моего, найти сможете? Связь нужна. Экстренная.

— Экстренная не получится, — не менее деловито ответствовали гномики.

— А срочная?

— Тоже. Нам его еще найти надо.

— Ладно. Как найдете, немедленно сообщите, Не обижу.

В руки ей ткнулся молниеносно составленный договор. Яга окинула его взглядом.

— Обалдели? Да я так перед налоговой не отчитаюсь.

— Что такое налоговая? — немедленно насторожились гномики.

— В данном случае — плешивый наш.

— А-а-а...

— За связь с Алешей Кощей ни гроша не даст, — пояснила ведьма, — давайте так... — Ягуся несколько мгновений сосредоточенно думала, а потом начала излагать: — Срочно требуются финансы на поиски скромной, надежной камеристки, согласной по совместительству подрабатывать подружкой царевны Роксаны для чисто бабского трепа... Записали?

— Угу.

— …А то от скуки и безделья у нее может испортиться цвет лица, после чего красота увянет, и наш гениальный план поделить мир поровну (пятьдесят один процент мне, сорок девять тебе) загниет на корню. Записали?

Гномики дружно кивнули.

— Вот это другое дело. Под таким соусом я спокойно подпишусь.

Пока Яга обрабатывала гномов, Кощей пытался достучаться до Соловья, задумчиво глядевшего в потолок. Разбойник все никак не мог сообразить: что в нем такого ценного, что за него дают целых шестьсот мешков? В конце концов нетерпеливый злодей в третий раз за этот день отвесил бедолаге затрещину и, заметив, что глаза последнего на мгновение сфокусировались, торопливо приступил к инструктажу:

— Так как физиономия твоя засвечена, будешь работать под прикрытием. Понял?

— Э-а, — отрицательно мотнул головой разбойник.

— Сейчас поймешь. Где-то тут у меня было... — Бессмертный кинулся к тяжелому кованому сундуку, стоящему в углу кабинета, откинул крышку и начал лихорадочно рыться внутри. — О! То что надо!

Он собственноручно подвязал на черную щетину Соловья волнистую белоснежную бороду, приклеил пышные седые усы, напялил сверху чалму. — Вот, то что надо! Будешь почтенный Мурза-бей. Повтори!

— Му... Мо... Морду бей?

— Тьфу! Бестолочь! Нет, эта легенда не пойдет.

Содрав с Соловья чалму, Кощей натянул на буйную шевелюру своего помощника парик под цвет бороды и закрепил его серебряным обручем с крупным рубином в центре.

— Тебе ведь после дракона к волхвам идти, вот волхвом и будешь. Постарайся за своего сойти. Эти дурачки, что за моей смертью в поход пошли, мимо старцев не пройдут. Но сначала, не забудь, к дракону заглянешь. Скажешь, что его любимая у меня, что встретиться, мол, надо. До нашей базы для него зеленый коридорчик организуешь... нет, этим я сам займусь. А твоя задача эту толпу, — Кощей ткнул пальцем в карту мародеров, — по ложному пути направить. На. — Он сунул в руки разбойнику лист плотной глянцевой бумаги, исписанный корявым почерком Яги.

Разбойник прищурил глаза, пошевелил губами, перевернул лист, с удовольствием обозрел свою бородатую физиономию на обороте, похлопал глазами на циферки и расплылся.

— Чтоб выучил наизусть! — вернул его на грешную землю Кощей. — И не забудь: сначала дракон, потом волхвы, потом...

Соловей слушал невнимательно. Перед его мысленным взором сверкали золотые водопады, которыми истекали вожделенные шестьсот мешков.

6

— А-а-а! Спасите! Помогите!

— Васька, заткни пасть.

Алеша корягой пытался дотянуться до ветвей чахлой березы, росшей на краю болота, в которое они погружались все глубже и глубже. Береза, по всей видимости, не желала погибать вместе с этой троицей и нервно отдергивала ветви.

— Это не я, это твоя палка орет.

— Коряги не орут...

И тут до Алеши дошло, что это действительно орала коряга, извиваясь всеми своими узловатыми веточками.

— А-а-а! Я не коряга! Я лесовик! А-а-а! Спасите! Помогите!

— Ну чего шумишь? Подумаешь, тонем! Сейчас до березки дотянусь, хватайся за нее, и все выберемся.

— А-а-а! Не выберемся! Сейчас Чмок придет!

— Какой Чмок?

— Чудище болотное!

— Так чего орешь? Внимание привлекаешь?

— И то правда, — согласилась коряга, — и чего всполошился? Я-то ить не потону, потому как повышенной плавучести, а вам, бесстыдникам, туда и доро...

— Тихо!

Лесовик послушно заткнулся. Все насторожились. Со стороны болота до них донеслись странные звуки: чмок... чмок... чмок... С каждым разом это «чмок» становилось все громче и громче.

— А-а-а! — вновь заголосил лесовик. — Он уже зде-е-есь! Теперь ничего не поможе-е-ет!!!

— Я живым нэ сдамся! — Вано сверкнул белками глаз, выдергивая из болотной жидкости руку с кинжалом. — Сам зарэжусь!

Чмок! Чмок!! Чмок!!! Последнее «чмок» взметнуло в воздух тело гигантской жабы, с трехэтажный дом величиной. До утопающей троицы она не дотянула метров трех, не больше. Поднятая ее телом волна вышвырнула команду Алеши на берег вместе с илом, тиной и болотной жижей. Друзья вмиг оказались под прикрытием деревьев.

— А говорил, не поможет, — похвалил лесовика Алеша, отплевываясь грязью, — выходит, не зря орал.

— Спрашиваешь, — сразу напыжилась коряга, — я в этом лесу повадки всех чудищ знаю. Теперь оно нас не достанет. Чмок из воды никогда не выходит. Мазила!!! — Лесовик изобразил своими веточками-руками «нос» жабе. — Как был ты Чмо, так Чмом и остался!

В ответ из пасти жабы вылетел длинный раздвоенный змеиный язык. Друзья кубарем полетели на землю.

Опять промазал!!! — захлебываясь от восторга, завопил лесовик.

Захваченный языком Чмока болотного, затрещал дуб. Корни, с ляжки быка толщиной, лопнули, и дерево вместе с огромным комом земли улетело в болото.

— Тикаем! — всполошился Васька.

— Первый случай, когда я с тобой полностью согласен, — не стал возражать Алексей.

— Ну куда же вы-ы-ы... — заплакала жаба и в сердцах хлестнула по поверхности болотной жижи длинным зеленым кнутом, увидев, как засверкали пятки удирающей во все лопатки троицы. — Ну почему меня никто не любит?

Алеша, отбежав на безопасное расстояние, остановился.

— Любовь надо заслужить, мадам.

— Я не мадам, я эта... мсье...

— Прошу пардона, но на мсье это тоже распространяется.

— Да как я эту любовь заслужу, если от меня все сразу разбегаются? Раньше, когда маленький был, еще ничего. Шлепаю себе по болоту, мама с папой умиляются: «Ах, какое у нас Чмо растет! Какие лапки, какой ротик! Давай его так и назовем: Чмо Болотное!»... — Слезы брызнули из глаз жабы.

— Ну а потом? — сочувственно спросил Алексей.

— А потом, как подрос, умиляться некому стало.

Как-то водички спросонок попил поутру — чмок! — а там, оказывается, мама с папой плавали. Они ведь у меня такие маленькие стали… потом. — Гигант зарыдал еще громче. — С тех пор меня уже Чмом Болотным не зовут. Только Чмоком. Ну почему меня никто не любит? Я про это даже стих сочинил.

— Давай паслюшай, а? — предложил Вано, стирая пучком травы грязь с лезвия кинжала.

— Давай, — не стал спорить Алексей.

Чмок открыл пасть, задрал морду кверху и заунывно, с надрывом заквакал:

Кажный зверь другую зверю любит.
Кажной звери хочется любви.
Кто ж мине, беднягу, приголубит?
Кто прижмет к своей большой груди?

— Ну как? Здорово?

— Здорово. Пушкин отдыхает, — успокоил Чмока Алеша, — Лермонтов рядом не стоял, а Маяковский даже не лежал, а вот насчет груди проблема.

— Какая?

— Большая. Чтоб тебя обнять, такая грудь нужна — о-го-го! А если ты, скажем, меня обнимешь, то мне будет у-гу-гу.

— Знаю, — понурился Чмок. — Тут недавно дракончик пролетал... ма-а-аленький такой... веселый... о трех головах.

— Ну? — насторожился Алексей. Он кое-что слышал о своем трехголовом дяде от папы.

Чмок горестно вздохнул и поднял лапу с зажатым в ней кнутом.

О господи!

То, что Алеша принял поначалу за кнут, оказалось оторванным у самого основания драконьим хвостом.

— Держите меня трое! — взбеленился Алексей. Вано с котом и лесовиком вцепились в авантюриста. — Сожрал?!

— Не, — Чмок с сожалением вздохнул, — я с Ним это... поиграть хотел... вы ему хвостик верните, ежели по пути... — Зеленый хвост под тонну весом шмякнулся у ног Алеши. Жаба с трудом развернулась. — В гости пусть заходит... о поэзии поговорить там...

Чмок!!! Чмок!! Чмок!

— Значит, живой... — с облегчением выдохнул Алеша, поворачиваясь к лесовику. — Да-а-а... забавные зверушки в ваших лесах водятся.

— Ты еще дракончика не видел, — захихикал леший, — вот кто действительно забавник!

Алеша с натугой поднял хвост в самой тяжелой, толстой его части. Вано поспешил ему на помощь, обхватив хвост посередине. Васька сделал вид, что тоже при делах, и навалился сверху на самый кончик.

— Где живет, знаешь? — спросил юноша лешего.

— Вон там. — Лесовик ткнул корявой ручкой в противоположную от болот сторону.

— А-а-а! Помогите! Спасите! — сразу донеслось той стороны.

Алеша посмотрел на кота.

— Опять не ты?

— Опять не я.

Юноша перевел взгляд на лешего. Тот молчал, забавно хлопая маленькими глазками-бусинками из-под зелененьких листиков-бровей.

— А кто опять?

— Дракончик, — хихикнул лесовик, — маленький.., но я с вами не пойду. И не просите!

— Нужен ты нам. За мной!

Команда Алеши, потрусила в сторону звуков. Сгибались, правда, только Алеша и Вано. Васька предпочел заняться туалетом. Удобно устроившись на кончике драконьего хвоста, он принялся вылизывать свою драгоценную шкуру.

— А-а-а!

— Спасите!

— Помогите!

— И чего орут? — презрительно фыркнул Васька. — Можно подумать, их режут.

— Не каркай! Поднажмем! — скомандовал Алеша.

Его дружная команда поднажала. Разгон они взяли такой, что не заметили, как пролетели лес и с размаху чуть не вляпались в серую, мрачную скалу, вплотную примыкающую к дубраве. К счастью, пещера, расположенная в этой скале, имела довольно широкий вход. В нее-то вся троица и ввалилась.

— Спасите!

— Помогите!

— Помираю!

Внутри пещера была еще более серая и мрачная, чем скала снаружи, и на ее сером, мрачном полу лежала туша гигантского трехголового дракона. Туша лежала на спине, конвульсивно дергая всеми четырьмя лапами, а по ее животу в поисках спасения носился маленький серый клубочек, преследуемый попугаем. Пернатый джигит яростно размахивал кинжалом, пытаясь пригвоздить проводника к зеленым ромбическим пластинам, не обращая внимания на вопящего в три глотки дракона.

— Спасите!

— Помогите!

— Я щекотки боюсь!

— Фу-у-у, — с облегчением выдохнул Алексей, сбрасывая на пол хвост, — я уж думал и впрямь убивают.

Клубочек скатился с дракона, промчался мимо Вано и нырнул за пазуху к Алеше.

— Зарэжу!!!

— Ара! — перехватил друга джигит. — За что ты его?

— За Вано! Закон гор знаэшь, да?

— Ара, я живо-о-ой.

— Ничего нэ знай! Кровный мэсть!

Пока Вано успокаивал Ару, Алеша пытался успокоить дракона. Задача оказалась непростой.

— Дядь, а дядь...

— Гы-гы-гы... Племяш! — закатилась правая голова.

— Ну Ойхо учудил! — заржала средняя. — Я б такого уродить хрен додумался.

Левая голова приподнялась над тушей, окинула взглядом Алешу и рухнула.

— Умора! У него хвоста нет!

— Зато у тебя их теперь два! — рассердился юноша, швыряя лежащий у его ног хвост в хозяина пещеры.

— Гы-гы-гы... — нашла новый повод для веселья правая голова, — хвост!

— Умора! Еще один! — обрадовалась средняя.

— Давай его куда-нибудь пристроим, — предложила левая.

Радуясь новой забаве, трехголовый дядюшка Алеши начал пристраивать хвост.

— Не, два хвоста рядом не помещаются, — категорически заявила средняя, и дракон попытался воткнуть оторванный Чмоком хвост в свой пупок.

— А че, прикольно!

И все три головы радостно заржали.

— Слюшай! Зачэм мы хвост тащил? — Вано почесал затылок, отчего папаха съехала на лоб.

— Честно говоря, не знал, что они у драконов так быстро отрастают, — признался Алеша, — папа на моей памяти ни разу хвоста не лишался.

Действительно, новый хвост мало чем отличался от старого. Разве что тем, что сидел на положенном ему от природы месте, а не на пупке.

— Да-а-а... веселый у меня дядюшка, — хмыкнул Алеша. — Неудивительно, что папа меня сюда никогда не брал.

— Он тебя не потому сюда не брал, — фыркнул Васька.

— А почему?

— Атмосфера здесь нездоровая. Думаешь, зря твой папа пещеру в свинец закатал?

Алексей посмотрел под ноги, и только тут до него дошло, что вся внутренняя поверхность апартаментов его дядюшки выложена тяжелыми свинцовыми плитами.

— Это чтоб братан его трехголовый смеялся поменьше, — пояснил кот.

— Мать моя женщина! — всполошился Алексей. — Никак радиация! Уран. Точно... урановое месторождение. Надо отсюда когти рвать, пока тоже хихикать не начали.

— Слышь, племяш, а ты такой же прикольный, как и тот придурок, что недавно нас посетил, — радостно сказала левая голова — на тебя похож жуть!

— Уй мы катались над ним, — подтвердила правая, — уй катались! А он нам все по морде норовил!

— Хи-хи.., а Мы щекотки боимся жуть! — сияя от счастья, сообщила левая.

— Нам предсказание было, — выдала страшную тайну средняя, — что мы когда-нибудь со смеху помрем. Так что пальчик нам не показывать!

Дракон строго погрозил Алеше своим когтем-ятаганом, а его средняя голова уставилась на него и начала ржать.

— Дядь, ты это кончай! Уж на что у тебя шкура дубовая, и то три головы из плеч растет. Недосуг нам тут лясы точить да рентгены глотать, Говори по-быстренькому: как Кощея найти?

— А хрен его знает! — дружно проскандировали головы.

— Это тебе к старцам надо идти, к волхвам, — подсказала левая, — они все знают!

— У них какой-то сейшен скоро будет, — добавила правая, — слет ветеранов. То ли тех, «кому за, то ли тех, «кому после». Не помню.

Алеша повернулся к ней.

— А ты откуда знаешь?

— Старец от них к нам приходил, — выдвинулась вперед средняя, — новенький, наверное. Борода седая, посох в руках, все по уму, короче, только говорил почему-то по бумажке... и по слогам.

— И что же он говорил?

— Да вот про сейшен и говорил. Только добираться до них далеко. Старец-то, — радостно крикнула левая, — в ладошки хлоп — и там, а вам ехать у-у-у... Этот-то придурок, который на тебя похож... гы-гы-гы... на лохматой собаке ехал. Ух и ругалась она классно! Я столько новых слов узнал!

— Ну-ка, ну-ка, изобрази, — попросил Алеша.

— Подонки!!! Все вокруг подонки, кроме меня!!! — заголосила правая.

Алеша с Васькой понимающе переглянулись.

— Дядь, подкинь нас до старцев. Тебе это раз плюнуть.

— О чем речь, племяш? — радостно согласилась правая голова.

— Только не получится, — не менее радостно сообщила левая.

— Двумя хвостами рулить несподручно, — пояснила средняя, — обязательно грохнемся.

— Так это ж прикольно! — засмеялась левая. — Представляете, с размаху ка-а-ак...

— Я с ними не полечу. — Шерсть на загривке Васьки встала дыбом.

— И правильно, — одобрила правая голова, — это ж у черта на куличках! А тут грибочки, березки...

— Опушки... ностальгия замучает, — согласилась левая.

— А давай пойдем лягву на этот хвост ловить! — загорелась средняя. — А че, прикольно!

— Слушай, приколист, — опять начал сердиться Алеша, — ты нам хотя бы лошадок добыл!

— Где ж я тебе их в лесу найду? — захлопала глазами средняя голова.

Хочешь, мы тебе таких же, как у того придурка, что на тебя похож, найдем? — предложила правая.

— Хочу, — немедленно согласился Алексей.

— Вперед! Заодно и удилище срежем, — сказала левая, а дракон взмахнул оторванным хвостом, — и пойдем Чмока ловить!

— А на что? — поинтересовалась правая.

— На живца, — не задумываясь, ляпнула средняя.

Все три головы дракона дружно зашевелили ноздрями и потянулись к гостям. Васька дико взвизгнул. Ара выхватил кинжал.

— Слюшай, Вано, можно, я его зарэжу?

— Тихо, тихо, тихо, тихо! — заторопился Алеша, поднимая руки. — На живца никто ловить не будет. Рекомендую новый, прогрессивный метод — на блесну.

— Здорово! — восторженно завопила правая голова. — А это что?

— Ну это такая штука... из металла... — Алеша задумался. — Короче, как в болото шваркнешь, мало не покажется: все вверх брюхом всплывет.

Дракон недолго думая выдрал из стены тяжеленную свинцовую плиту.

— За мной! — скомандовала средняя голова, и вся толпа вывалилась наружу.

— Сейчас мы лохматых в оборот возьмем, — сообщила правая.

Алеша не возражал. Ему не терпелось свалить из этого места куда подальше и поскорее добраться до старцев, которые должны были вывести его на след Кощея. Дракон, не мудрствуя лукаво, подошел к ближайшей сосне и с корнем выдрал ее из земли.

— Классная уда будет! — возликовали все три головы и начали прилаживать к стволу хвост.

— Дядь, ну не орал бы ты так — взмолился Алексей. — Всех волков распугаешь, на чем нам тогда до старцев добираться?

— Куда они денутся, — лихо махнул удой дракон, — их уже сюда гонят.

— Кто?

— Мишки, — лаконично сообщила правая голова.

— Плюшевые, — хихикнула левая.

— Гы-гы-гы, — -- закатилась средняя.

Затрещал лес, и перед командой Алеши появилась трясущаяся от страха стая волков. Их было штук сорок, не меньше, а за ними меж деревьев покачивались на задних лапах «плюшевые» мишки. Это были явно уроженцы леса-мутанта. Гризли перед ними выглядел бы котенком.

— А ты силен, дядя... — с уважением присвистнул Алеша.

Однако дядя при виде новой забавы только отмахнулся. Сграбастал за шкирку самого крупного волка, поднял его.

— Эй, обормот!

— Я не обормот, я вожак, — заскулил по-щенячьи волк.

— Мы всех оборотней обормотами называем, — пояснила волку средняя голова.

— Так прикольней, — добавила левая.

Дракон пощекотал оборотню живот когтем-ятаганом и правой головой вопросил:

— Наживкой хочешь быть?

Волк закатил глаза и обвис безжизненным кулем.

— Как ты думаешь, — обратилась средняя голова к Алеше, — эта тупая лягва на такого живца клюнет?

— Вряд ли, — засомневалась левая, — квелый он какой-то. Надо другого подобрать.

Лапа дракона разжалась, и вожак рухнул на землю.

Юноша понял, что пора дело брать в свои руки, вышел вперед и обратился к стае:

— Значит, так, уважаемые. Есть альтернативный вариант. От роли живца освобождается тот, кто отвезет нас к старцам. Желающие — шаг вперед!

Какой там шаг! Вся стая сделала гигантский прыжок, и не успели наши герои опомниться, как оказались на спинах оборотней, которые со всех лап неслись прочь от пещеры развеселого дракона. Впереди всех летел мгновенно очухавшийся вожак с гордо восседающим Васькой на хребте, сзади — Вано, Алеша и попугай. Ару несло сразу двадцать волков. Они обмахивали его ушами, хвостами и другими частями тела. Каждый старался доказать, что он очень нужен. Они постоянно оглядывались: не преследует ли их дракон? И, так как забег происходил сквозь все тот же лес-мутант, вляпывались в деревья и стекали на землю по его стволам. Вскоре от сорока волков осталось лишь только четыре. Счастливчикам, на чьих хребтах восседала команда Алеши, оборачиваться нужды не было. Лихие скакуны выскочили из леса и понеслись по едва заметной тропинке вдоль кромки болот.

— Эй, племяш. А на блесну-то еще прикольней, чем на живца!

Алеша повернул голову. Трехголовый дядюшка летел на бреющем над поверхностью тухлой воды.

— Тпррру-у-у!!! На это стоит посмотреть.

Волки не осмелились ослушаться.

— Ийех!!! — Дракон азартно взмахнул своей удой. БУХ!!! Шестисоткилограммовая блесна смачно плюхнулась в болото.

— Недолет! Ийех!!!

БУХ!!!

— Перелет! Ийех!

БУХ!!!

— Ой, дружок ко мне пришел!

— А-а-а!

— Спасите!

— Помогите!

Друзья проводили взглядами дракона, на всех парах несущегося к своей пещере.

— Кто ж мине, беднягу, приголубит?! — горестно квакнул Чмок, потрясая драконьими хвостами. Их теперь у него было целых два. — Кто прижмет к своей большой груди?!

— Только не я! — уверенно заявил Алеша. — Валим отсюда!

Серые скакуны не заставили себя упрашивать.

7

— Ну-с, посмотрим, как работает мой аппарат! — Кощей азартно потер руки.

Бессмертный злодей был не чужд передовых технологий и все ловил на лету. Летучая мышь магрибского колдуна с металлическим каркасом крыльев натолкнула его на гениальную мысль. Теперь он имел возможность следить за действиями своего агента, не высовывая носа из норы. Кощей щелкнул пальцами, и гранитная стена кабинета засветилась, превратившись в некое подобие гигантского дисплея.

— Работает!!! — подпрыгнул от радости бессмертный злодей. — Вот что значит передовые технологии!

Действительно, его «жучок, закрепленный на серебряном обруче, обхватывающем седой парик Соловья, исправно передавал изображение. Только как-то странно. Перед глазами Кощея оказался стоящий на боку стол. Кубки, кувшины и плошки со снедью удерживались на нем непонятно как, вися параллельно полу. Седые волхвы, сидящие за столом, тоже, похоже, парили в воздухе в горизонтальном положении.

— Во дают! — выпучил глаза Кощей.

Так наблюдать было неудобно, а потому предприимчивый бессмертный злодей залез на свой письменный стол и улегся на нем на боку, подложив пухлую ручку под щеку.

— Совсем другое дело!

Картина приняла нормальный вид, и Кощей сразу опознал среди мудрых старцев одну до боли знакомую личность. Это явно был шустрый мальчонка, работавший на дракона. Справа от него сидел начальник санэпидемстанции, напаривший бессмертного злодея на кучу подвод с золотом. Васька с довольным урчанием уплетал за обе щеки жареного осетра. Слева располагался усатый горец, в котором Кощей опознал посланца магрибского колдуна, с пестрым попугаем на плече. У горца кубок был в руке, у попугая — в лапке.

Кощей щелкнул пальцами, включая звук. Слышно было плохо. Мешал чей-то храп, забивавший звуки. Бессмертный злодей напряг слух...

Седой, умудренный жизнью волхв с натугой приподнялся над столом.

— Воздадим хвалу богам нашим, братия! Сегодня у нас великий день! В наши ряды плавно влился новый член...

Братия мутными глазами посмотрели на нового, музыкально храпящего члена. Голова его покоилась в плошке с салатом, руки безвольно болтались под столом.

— Молодой еще, мудростью веков не отягощенный, читает пока по слогам, но задатки есть. Десять кувшинов одолел!

Старцы одобрительно зашумели.

— Вах! — удивился Вано. — Всэго дэсять?

— Нэ джигит, — вынес приговор Ара.

— Не вздумайте нахрюкаться, — прошипел Алеша, — мы здесь в гостях.

— Ну за нового члена! Теперь нас тринадцать!

Старцы с неспешным достоинством опустошили свои кубки, степенно вытерли усы. Алеша только приложился для виду, Вано с Арой лихо опрокинули свои чары.

— Вах! Какой вино! — облизнул усы Вано.

— Медовуха! — гордо ответил один старец.

— Только у нас такую варят. Лучше нигде нет, — Важно кивнул другой.

— Наш грузинский вино лючшэ! — вскинулся Ара, воинственно хватаясь за кинжал.

— Ара, нэ харашо! — нахмурился Вано и попытался засунуть невоздержанного друга за полу бурки.

— Докажи! — не менее воинственно потребовали волхвы.

— Тьфу! — расстроился Алеша. — Сейчас ты ответишь за базар, а потом...

Предчувствия его не обманули. Небрежным пассом руки Вано ответил за базар, и неведомо откуда взявшиеся бурдюки смели со стола половину закусок. Васька, недовольно мявкнув, ринулся под стол вслед за улетевшей плошкой с осетром.

— Он тоже волхв! — загомонили старцы.

— Четырнадцатый!

— Множатся наши ряды!

— Сначала, братия, оценим искусство нашего коллеги, — степенно предложил волхв, сидевший во главе стола. Судя по всему, он был либо тамадой застолья, либо председателем собрания, которое нарушила своим приходом спасательная экспедиция.

И волхвы немедленно начали оценивать. Оценивали вдумчиво и долго. Так долго, что после пятого бурдюка о предмете спора благополучно забыли, а после шестого Вано с Арой запели «Сулико». Волхвы сразу расчувствовались и начали старательно им подвывать старческим дребезжащим фальцетом. После седьмого джигиты лихо сплясали лезгинку, причем оба умудрились проделать это на столе, безжалостно топча закуску, но не сбив при этом ни одного кувшина или бурдюка. В ответ мудрые старцы, намотав бороды на руки, чтоб не мешались, пошли вприсядку вокруг стола.

Алеша смотрел на эту вакханалию и понимал, что застрянет здесь надолго, если не возьмет дело в свои руки. Главное дождаться удобного момента. Ждать пришлось долго. Упившиеся в зюзю старцы ни в какую не хотели угомониться. Окончательно войдя в раж, они решили продемонстрировать четырнадцатому, горбоносому, «волхву» свое искусство и с помощью магии начали перемещать похрюкивающего во сне тринадцатого «волхва» на стоящую в углу лавку. Заклинания левитации, одновременно исторгнутые двенадцатью лыка не вяжущими языками, душевно приложили тайного агента Кощея об потолок, откуда он все-таки рухнул на отведенную ему лавку. Серебряный обруч слетел с седого парика и укатился в противоположный угол горницы.

Мельтешение на «экране дисплея» то бишь гранитной стене, заставило Кощея подпрыгнуть и принять вертикальное положение Когда изображение прекратило вращаться, бессмертный злодей аж зарычал от обиды теперь он мог лицезреть лишь паука, деловито плетущего свою сеть в пыльном углу Зато слышимость сразу стала лучше. Децибелы оглушительного храпа Соловья, так и не соизволившего проснуться, больше не заглушали голоса старцев. А их после восьмого бурдюка вдруг потянуло на откровенность.

— Эх, бр-р-ратия!!! Восемьдесят лет учился! Кто лучше меня ворожбу наложить может?

— Я! Я! Я! — послышался нестройный хор голосов, но изрыгающий в пьяном угаре душу старец не позволил возразить ему.

— Вот именно — я! И чем все закончилось?

— Чем?

— Призвал я возлюбленную свою, чтоб показать, чего достиг, и признаться в любви к ней безграничной!!!

— Ну?

— И появилась передо мной старая калоша: нос — в пол, горб — в потолок! Вот вам и ну!!! И знаете, что она мне заявила?

— Что?

— Где ж ты раньше был, пень старый? И своей клюкой мне по загривку!

— У-у-у...

— Из этого... ик! мудрость какая? — Это явно вопросил тамада.

— Ммм? — заинтересовалось собрание.

— Ф-фиилософский камень нужон! Омолодеем и в-в-вознаград-д-дим себя за труды пр-р-р... ик! праведные.

— А деньги иде? — тут же задал резонный вопрос какой-то относительно трезвый волхв. — На такие экскрименты знаешь скока надоть?

— Скока?

— Многа!

Алеша встрепенулся. В этой области он уже смело мог считать себя специалистом.

— Уважаемые волхвы, — укоризненно обратился юный аферист к хозяевам, — что ж вы до таких лет дожили, бороды по самое не балуйся... пардон... в вашем возрасте не до баловства.

Старцы посмотрели вниз и дружно загомонили:

— Ну почему, бывает!

— До сих пор? — поразился Алеша.

— А как же!

— Порой пятку как почешешь!

— О-о-о!!!

Алеша заглянул под стол. Бороды старичков опускались гораздо ниже их ног.

— С вами не соскучишься. Так вот, по поводу финансов — нет проблем! Если захотите, денежки к вам потекут рекой.

— Это как? — хором вопросили волхвы.

Объяснить «как Алеше помешал кот.

— Алешенька, лапочка, мышка ты моя, — проникновенно мяукнул он, — если из-за тебя твой старый добрый нянька опять вляпается в болото...

— Если мой старый добрый нянька сейчас не заткнется, то гарантирую, что до конца жизни он париться будет без сметаны!

— А я че? Я ниче! Пусть рекой текут! Потоком широким, как море полно.

— Завянь!

Васька немедленно заткнулся, стянул с плошки Вано кусок осетра и старательно зачавкал.

— Так вот. Предлагаю организовать бюро добрых услуг... нет... в вашем случае лучше добрых советов. Рекламу на берестах накатайте. Народ валом повалит. Буквально вижу... «Опытные профессионалы проконсультируют вас на тему: «Как сколотить начальный капитал»!»

— Как? — Волхвов, разумеется, волновал этот вопрос не меньше, чем их будущих клиентов.

— Ну например, даете всем желающим рекомендации... за звонкую монету, разумеется, скажем, такого типа: «Тридцать три способа замочить Кощея, прибрать к рукам его богатства и пропить их на хрен!»

— Пропить — это запросто! — загомонили старцы.

— Значит, самый сложный вопрос решен. Ну а способ Кощея замочить... Я думаю, таким мудрецам, как вы, это раз плюнуть.

— А то!!!

Старцы начали старательно плеваться. К счастью, большинство из них не могли переплюнуть через губу, а те, кто могли, сидели достаточно далеко от гостей.

— Ну вы орлы!!! — искренне восхитился Алеша. — Неужто и впрямь знаете, как Кощея замочить?

— Спрашиваешь! — Старцы радостно затрясли головами. — Новичок нам все обсказал! И где, и как, и чем.

— И чем? — Алексей вскинул брови.

— Про энто у него отдельно все в бумажке прописано. Лично зачитывал. Старательно, по слогам! Да вот она, кстати, писулька-то его!

— Прекрасно. — Алеша улыбнулся, принимая свернутый в трубочку свиток, и начал его разворачивать.

Раздался деликатный стук в дверь.

— Я ща. — Один из волхвов пьяно качнулся и по синусоиде вышел наружу.

Оттуда зажурчал чей-то вкрадчивый голос:

— Счастлив припасть к истокам мудрости великих волхвов, и очень-таки надеюсь получить ма-а-аленькую консультацию по ма-а-аленькому, буквально плевому для вас вопросу... Оплата? Царская. Хотите пятак?.. Нет, в пятак я не хочу, но, посудите сами, золотой за такую плевую информацию, как... Плеваться не надо! В конце концов, надо же учитывать реалии. О местонахождении Кощея скоро узнает весь мир! Как скоро? Как только он станет его властелином. Так что этой информации красная цена — пятак!

Будь Алеша чуть повнимательнее, сразу бы узнал голос Мони, но он в данный момент ничего не видел и не слышал. Юноша дикими глазами смотрел на добротный, плотный бумажный лист, предназначенный явно для принтерной печати, а с этого листа на него смотрела одутловатая физиономия правой руки Кощея.

— Во! — Седой как лунь старичок с размаху грохнул на стол честно заработанный пятак. — Первый заработок!

Старцы радостно загалдели.

— Шестьсот мешков! — Алеша схватился за голову.

Мысли в юного авантюриста неслись галопом. «Я столько сил затратил, чтоб пополнить казну, а папа опять на тот свет собрался, и все ради меня, родимого? Ну не-е-ет, так дело не пойдет!» Алеша обвел глазами кудахтавших над первым гонораром старцев.

— Надеюсь, — мрачно спросил он, — против моих законных пятидесяти процентов никто возражать не будет?

— За что? — захлопали глазами старцы.

— За идею, — внушительно произнес Алеша.

— А-а-а...

— За идее-е-ею!

— Не, не возражаем.

— Тогда готовьтесь. Вас скоро навестят.

Тамада поднялся.

— Понр-р-равился ты нам, витязь, — он в пьяном умилении шмыгнул носом, — ежели еще кака мыслишка придет, ты нас того.., не забывай.., только знать дай, а мы завсегда, со всей душой, за пятьдесят-то процентов.

— Да как я дам знать? Путь-дорога впереди. Меня, может, скоро за тридевять земель унесет.

— Это просто, — замахали руками волхвы и начали объяснять, перебивая друг друга.

— На любую полянку выйдешь...

— Ножкой топнешь...

— Ручкой двинешь...

— Два пальца в рот... бе-е-е... — Старец согнулся под стол.

— Он хотел сказать — свистнешь... — пояснил его сосед.

— И слуги наши сами к тебе выскочат!

— А нам кто только не служит! Зайчики, белочки...

— Все понял. — Алеша поднял руку, перевернул лист и начал читать инструкции.

Удивляться тому, что Соловей вынужден был читать их по слогам, не приходилось. Текст был написан такими каракулями, что разобрать их мог только опытный шифровальщик. Что-то они ему напоминали...

«Е-мое! Да это ж мамина рука! Так-так… значит, у нее все под контролем».

Юноша покосился на дрыхнущего без задних ног Соловья. Растормошить его? Поспрошать поподробней? Ладно, попозже. Сейчас от него толку явно не будет.

— Еще кто-нибудь, кроме вас и мен, об этом знает?

— Знает, — с огорчением признался тамада. — Вчера тут один витязь на волке проезжал. Ликом — вылитый ты. Совета просил. Все как есть за бесплатно ему выложили!

— Это не страшно! — Алеша азартно потер руки. Теперь он знал маршрут, явно одобренный мамой, знал, где и что искать, а потому настроение ; него резко улучшилось.

— А вот с этого, толстенького, — похвастался старец, только что ведший торговлю, — целый пятак содрали!

— Тьфу! Да что ж вы так дешевите-то? Золотой, не меньше! Поняли?

— А то!

— Ладно, первый блин комом. Вы, главное, листовок побольше расклейте...

— Ну это нам раз плюнуть!

— Лучше не надо!

— Ну тогда топнуть, мы же маги! На каждом дереве в нашем лесу будет расклеено.

— Лучше на каждом дереве в любом городе, тогда вмиг все наверстаете. Значит, у меня появился конкурент...

Юноша улыбнулся. Рука невольно потянулась погладить рукоять меча побратима.

— Черт!

Она была горячей.

— Васька!!! Вано!!! Ара!!! По коням! Побратим в беде!

Знал бы Алеша, как он только что лоханулся, драл бы на себе волосы на всех местах. Внимательнее надо быть. Волхвы же четко сказали: где, как и чем...

В отличие от него, Моня, радостно потирая руки, двигался в нужном направлении. Ему не нужна была смерть Кощея. Ему нужен был сам Кощей, который в этот момент носился по своему кабинету как угорелый. Бессмертный злодей был до глубины души возмущен падением нравов среди нынешней молодежи. Наживаться на его смерти!

— Нет, этому надо положить конец! Вот только как?

8

— Что-то вы в последнее время подозрительно много стали есть. — Алена окинула суровым взглядом гномов, деловито набивавших кулинарными изысками свои котомки. — Не верю, что в вас столько влезет. А ну быстро колитесь: кого подкармливаете?

Гномы замерли и потупили глазки. Их Белоснежка сегодня была явно не в духе. Впрочем, не только сегодня. Она была не в духе с самого первого дня появления в пещере, куда зашвырнул ее Ойхо, запечатав магией выходы. Гномы могли шастать по галереям подземного царства сколько угодно, а ей из этой пещеры хода не было.

— Ну что молчите?

— Заказ пришел... — начал колоться один гном.

— От Кощея, — добавил другой.

— Денежки хорошие платит! — радостно сообщил третий.

— Что?! — возмутилась Алена, бросая на пол поварешку. — Я, выходит, на этого гада горбачусь?!

— Не на него, — поспешил успокоить ее четвертый гном, — на пленницу его. Царевну Роксану он украл. И Бабу-ягу к ней в няньки приспособил. Ту, которая с драконом Ойхо Алешу воспитывала. Алеша Драконыч — это сынок ихний, — на всякий случай уточнил он.

— Там у него еще Манюня живет, но она ничего не ест, — обрадовал Алену пятый гном.

— Та-а-ак. — девушка подняла поварешку, протерла ее передником и задумалась. — Интересно, далеко отсюда замок Кощея?

— Он сейчас не в замке. Испугался чего-то и в укрытие залез. Мы ему свои старые пещеры продали. Это здесь, рядом. — Шестой гном неопределенно махнул рукой.

— Есть! Нашел! — В пещеру, ставшую узилищем возлюбленной Елисея, ввалился самый маленький гномик, волоча за собой корзину, набитую склянками.

— Наконец-то! — воскликнула Алена, подхватила его на руки и на радостях расцеловала в обе щеки. — Ой, сколько много всего!

— Я разбираться не стал, — пояснил самый маленький гномик, — некогда было. Черномор очень ругался.

— Он что, в лаборатории сидел?! — ужаснулась. Алена.

— Нет, бегал... за мной.

— Ах ты мой маленький герой, — умилилась Алена, — ну давай посмотрим, что ты приволок. Так... «Эликсир силы». Хорошая штука, пригодится. «Растишка»... не поняла.

— Выпьешь — и сразу бах! — вздернул ручки самый маленький гномик.

— Ага, — удовлетворенно хмыкнула Алена, — тоже сойдет. «Нейтрализатор магии». Вот что мне надо!

Девушка откупорила склянку, понюхала прозрачную жидкость и сделала решительный глоток.

— Попробуем.

Алена двинулась к выходу. Гномы настороженно смотрели на нее. Все предыдущие ее попытки покинуть пещеру потерпели крах, но на этот раз невидимая сила, отбрасывавшая Алену назад, отступила.

— Есть! — радостно воскликнула Алена.

Гномы пригорюнились.

— Теперь ты от нас уйдешь?

— Не сразу, — успокоила их девица, возвращаясь, — остался ряд незавершенных дел. Значит, говорите, в няньках у Роксаны Яга оказалась?

— Угу, — дружно кивнули головами гномы.

— Это хорошо. — Алена посмотрела на праздничный торт, который гномы не успели затолкать в котомку, и мстительно улыбнулась. — Кто из них сласти любит, Роксана или Яга? В последнее время я вкусненькое часто пеку.

— Роксана.

— Отлично. Тогда сделаем так...

— А вот и обед пришел! — жизнерадостно сообщила Роксане Яга. — Не грусти, дочка, сейчас подкрепимся... — ведьма покосилась на люстру — шишечка в центре, выполненная в виде рубина-индикатора, не светилась, — и будем думать, как нашего колобка плешивого в бараний рог скрутить.

Толпа гномов шустро сервировала стол.

— Давай! — Царевна спрыгнула с кровати, приветливо кивнула подземным работягам и села в кресло. — С чего начнем?

— Рекомендую начать с торта, — посоветовал самый маленький гном.

— Это на десерт, — запротестовала Яга, — сначала чего-нибудь посущественней. Заливное там, окорочка...

— Нет, на десерт будут окорочка! — решительно заявила Роксана, отрезая себе солидный кусок торта. Она азартно потерла руки. — Приступим...

Торт был отменный. Первая же ложечка, отправленная в рот, заставила царевну блаженно закатить глаза и плюхнуться лицом в блюдце. Яга подпрыгнула.

— Спокойствие, только спокойствие! — тормознул ведьму самый маленький гном. — Пусть поспит.

Его коллеги выдернули царевну из-за стола, уложили на кровать, стерли крем с лица и встали около ложа в почетном карауле. Яга ринулась к Роксане. Гномы не препятствовали. Ведьма внимательно исследовала свою подопечную. Она действительно спала глубоким, спокойным сном.

— Что это значит? — грозно спросила Яга.

— С вами хочет говорить Великолепная Несравненная Владычица подземных гротов и пещер, наследная принцесса горных гномов Алена Лейловна Первая!

— Кто-о-о?.. — выпучила глаза ведьма.

— Алена Гномовна Первая, — повторил самый маленький гномик, — э-э-э... в смысле Лейловна.

— Не знаю такой и знать не хочу! — Яга тряхнула седыми космами. — У меня и своих заморочек хватает. И вообще, с какого боку эта Лейловна ко мне пристала?

С грохотом откинулся каменный блок.

— С такого, что какая-то зараза зашвырнула меня к горным гномам.

Ведьма оглянулась и тихо охнула:

— Алена…

— Потолкуем? — Владычица подземных гротов и пещер уперла руки в бока.

— Только шепотом, — взмолилась Яга, — не стоит посвящать Кощея в наши бабские дела! Если он сюда ввалится...

— Не ввалится, — успокоил ведьму самый маленький гном, — ему сейчас не до вас.

— А чем он занят?

— Заначку ищет, У него куда-то из нее триста мешков золота пропало.

— А сколько у него в заначке было? — поинтересовалась Алена.

— Триста мешков...

Самый маленький Г. угадал. Кощею сейчас было не до них. Он с головой ушел в изучение бухгалтерской документации. Перед ним на столе возвышалась кипа договоров, в которых он лихорадочно копался. Рядом лежал чистый лист, который бессмертный злодей разделил взмахом пера на две части. Левая половина была озаглавлена «Доходы», правая — «Расходы». Левая была девственно чиста, правая — забита до отказа. Цифры стараниями Яги на ней громоздились астрономические.

— Пять мешков золота за сало с ридной Украины!!! — Кощей начал искать на себе волосы, чтобы заняться мазохизмом, и, не найдя таковых ни на одной из частей тела, принялся рвать злосчастный договор. — Где Яга?! Я ее лично, своими руками...

К счастью для ведьмы, в этот момент рядом с дверью с грохотом откинулся каменный блок, и в кабинет бессмертного злодея вкатился клубок тел. Кощей от неожиданности подпрыгнул.

— Ваше Бессмертие! Что за безобразие?! Они не хотят допускать меня до ваших светлых очей! А я так мечтал вложить деньги в ваше предприятие! Я чувствую, оно должно принести сумасшедшие дивиденды!

Моня ужом выскользнул из кучи-малы и спрятался за спиной Кощея.

— Как смеете не допускать ко мне инвестора?! — рявкнул на гномов бессмертный злодей.

— Так он наши денежки вложить хочет! — обиженно заверещали гномики.

— Вот это да... — Кощей почувствовал, что удача вновь повернулась к нему лицом, — гениально... Я б до такого хрен додумался... Так, мелкие, брысь отсюда! Готовьте деньги, а я пока с инвестором познакомлюсь поближе.

Гномики так расстроились, что даже блок за собой раствором не замазали, оставив очень удобные для подслушивания щели.

— Позвольте представиться: Шмунк Моисей Давидович. Для друзей просто Моня.

— Очень приятно. Кощей Бессмертный. Для друзей просто Ваше Бессмертие.

С официальной частью было покончено, и высокие договаривающиеся стороны приступили к делу.

— Так в какое именно предприятие вы собираетесь сделать вложение? — деликатно спросил Кощей. — У меня, знаете ли, их много, и везде крутятся солидные капиталы.

Он нагло врал. Капиталов у него уже не было, а надежды на успех единственного предприятия — стать властелином мира — таяли буквально на глазах. Он еще никогда не был так близок к полному финансовому и политическому краху.

— Ах, Ваше Бессмертие, я бы с удовольствием субсидировал их все! Но гномы такой прижимистый народ...

— Я помогу вам выбить из них капиталы, — пообещал Кощей. — Есть подозрение, что они занимались приписками, — бессмертный злодей мрачно посмотрел на книгу договоров, — и они мне за это заплатят!

— Ах, Ваше Бессмертие, — Моня закатил глазки, — чувствую, мы с вами завернем такой бизнес, что конкуренты будут в ногах у нас валяться, умоляя дать им мыло и веревку.

— Зачем?

— Чтоб удавиться от зависти.

— Прекрасная перспектива, — расплылся Кощей.

— Я так понимаю, мы их им дадим? — Моня радостно потер руки, чуя, что клиент созрел.

— Нет, мы их им продадим.

— Свои!.. — восторженно простонал инвестор, потом опомнился, тревожно оглянулся по сторонам.

— Что, что такое? — заволновался Кощей.

— Тсс… — Моня приложил палец к губам и тихо прошептал: — Хоть мы оба и принадлежим к народу избранному, предлагаю в целях конспирации на иврите не говорить. Возражений нет?

У Кощея, который на иврите ни бе ни ме, естественно, возражений не было. Он похлопал глазами, сделал вид, что все понял, и, пока инвестор его окончательно не запугал, поспешил задать вопрос:

— И что же нам предстоит предварительно сделать для того, чтобы в итоге начать торговать веревками и мылом, уважаемый Шмунк Моисей Давыдович?

Шмунк замахал руками.

— Моня, просто Моня!

— Пусть будет просто Моня. — Кощей Бессмертный соизволил благожелательно махнуть ручкой в ответ.

— Был я тут недавно у волхвов...

— Мерзкие старикашки! — Благожелательность Кощея как ветром сдуло. Бессмертное лицо начало наливаться кровью. — На всех столбах объявления расклеили!

— Да, — скорбно поддакнул Моня, — зарабатывать на вашей смерти без вашего согласия — верх наглости, я считаю. Только мы имеем на это право!

— Кто это мы?

— Мы! Народ избранный! В данном случае вы и я. На вашей смерти, Ваше Бессмертие, можно сделать сумасшедшие деньги! Это же беспроигрышный вариант! Доверьте это дело мне, и за какие-то жалкие девяносто процентов от прибыли...

— Что?!

— Тсс... — Моня на цыпочках приблизился к Кощею и зашептал в бессмертное ушко: — Финансового директора на оклад сажать нельзя: воровать начнет.

— Какого директора? — опешил Кощей.

— Финансового, — лучезарно улыбаясь, пояснил Моня, — в смысле меня. Поверьте мне, проценты и только проценты! Чисто из уважения к вам согласен на восемьдесят пять...

— Ну-у-у... это несерьезно, — развел руками Кощей. — Больше пятнадцати процентов — даже не заикайтесь!

Моня уважительно посмотрел на хозяина кабинета.

— А за идею?

— За идею могу накинуть еще пять...

Торг за проценты от смерти бессмертного злодея начал набирать обороты.

9

Клубочек-проводник вел лихую команду Алексея к цели. На этот раз он не петлял, не гонял кругами, честно обходил все болота и находил тропинки даже в самой дикой чащобе. Бояться ему было нечего. Самые несдержанные члены команды во избежание недоразумений были надежно привязаны к горячим скакунам, роль которых выполняли оборотни. На бурные протесты Васьки и Ары Алеша внимания не обращал. Он спешил. Рукоять меча побратима горела огнем, заставляя юношу понукать уже изрядно вымотанных «лошадок». Лес скоро кончился. Перед путниками раскинулась широкая степь без конца и края. Так далеко от дома Алеша еще не забирался. Редкие всадники, которых они обгоняли по пути, широко раскрывали свои раскосые глаза и испуганно шарахались в сторону при виде этой оригинальной четверки. И чем ближе они подъезжали к Искеру — первой цели своего путешествия, указанной в начертанной рукой Яги инструкции, тем этих всадников становилось больше. Кое-кто из них красовался на великолепных шибергамских конях, но, как наездники ни горячили их плетками, угнаться за оборотнями не могли. А вот наконец и Искер — грозный татарский городище, стоящий на черной сопке с высоким зубчатым тыном и островерхими крышами сторожевых башен. Алеша не сомневался: его побратим вляпался в неприятность именно здесь.

— Нам бы обличье сменить, — запаленно прохрипел оборотень под Вано.

Алеша опомнился. Действительно, вряд ли их ласково примут местные кадры при виде таких странных лошадок. Юноша свистнул клубочку, и тот послушно прыгнул к нему за пазуху. Вервольфы немедленно нырнули в лощину. Там, вдали от посторонних глаз, с них сняли отчаянно ругающихся Ваську и Ару, после чего волки с облегчением обернулись дюжими молодцами. Видок у них был, надо сказать, еще тот. Обветренные, исполосованные шрамами лица, не первой свежести рубахи, подпоясанные бечевой, серые, в многочисленных заплатках штаны, аккуратно заправленные в старые, потрепанные лапти, и в довершение картины — узловатые дубинки в руках.

— Н-да... — Алексей почесал в затылке. — Я так понимаю, основная профессия — работники ножа и топора?

— Не, дубинки, — честно признались оборотни.

— Ладно, пока работаете при мне — охранниками будете, а потом… лучше под руку не попадайтесь. Не уважаю ваш промысел. Как вас звать-то?

— Дема.

— Сема.

— Косьян.

— Демьян... это шоб с Демой не пугали.

— Ладно, Демы-Семы. Слушать меня как отца родного, без приказа ни с кем не задираться и помалкивать в тряпочку, — строго сказал Алексей. — За мной!

Выбравшись из лощины, разношерстая команда Алеши влилась в широкий людской поток, двигавшийся в сторону Искера.

— Чегой-то тут затевается, — пробасил Сема.

— Ага, — согласился Дема, — почитай, все улусы в Искер двинулись.

— Татарвы-то скока-а-а.. . — почесал в затылке Косьян.

— Не тока татарвы... вона — остяки топают, вогулы. Кажись, хан Хучум орду собирает, — встревожился Демьян. — Может, на Русь собрался?

— Не, — уверенно заявил Дема, — конных мало, опять же с семьями идут.

— Да вы никак патриоты — удивился Алеша, — места хорошо знаете?

— Забегали, — уклончиво хмыкнул Демьян.

Пока они вели эту неспешную беседу, радостно гомонящий поток внес их в городские ворота, протащил по узкой улочке и выплюнул на широкую площадь, в центре которой подле минарета стоял большой шатер, крытый цветным войлоком и коврами. Вокруг шатра — ограда, расцвеченная затейливыми узорами. На длинном шесте над шатром раскачивался белый конский хвост.

— Интересно, чему так узкоглазые радуются? — пробормотал Алеша.

— А ты у абыза поспрошай, — посоветовал Косьян, — вон, видишь, стоит? Их хану из Бухары прислали — проповедовать веру Магомеда. Они все знают.

Алеша, рассекая толпу, двинулся к одетому в черный, опоясанный белым платком халат худощавому старику, ориентируясь на его белоснежную чалму.

— Уважаемый абыз, не подскажете, что здесь происходит?

— Неверная собака! — взвизгнул старик. — Не можешь отличить почтенного муллу от абыза, а...

— Можно, я его зарэжу? — спросил с плеча своего друга Ара, выдергивая кинжал.

Старик дикими глазами посмотрел на пернатого джигита, деловито пробовавшего остроту заточки на волосах кунака. Кинжал был острый. Лезвие смахнуло черную прядь, просвистев рядом с ухом Вано.

— Ара, зачэм тэбэ этот старый, выживший из ума ишак? — начал урезонивать друга колдун, пытаясь засунуть его к себе за пазуху.

Ара активно сопротивлялся:

— Нэт, я хочу его зарэзать!

Мулла взвизгнул и ринулся в сторону шатра. Пробиваться было трудно. Толпа была очень плотная, и, что интересно, она, как и Ара, активно сопротивлялась. Ему ставили подножки, исподтишка давали пинка, смыкались крепкой стеной и к шатру не подпускали.

— Они все знают, — Косьян вздохнул, — но не говорят. А еще их тут не любят.

— За что?

— Да тут народишко школам поклоняется, а эти гады их разбивать заставляют...

— Идала бей, не страсна, — вступил в дискуссию старый круглощекий татарин, притиснутый толпой к команде Алеши, — мы идала палка бьем, када ахота плахой.

— А что страшно? — тут же начал мотать на ус Алексей.

— Чик-чик эта... которая детка делать. Наса улуса чик-чик делай не хосет.

— Обрезание! — дошло до Алеши. — Ну а тут-то сейчас что происходит, зачем столько народу со- гнали?

— Праздник, аднака. Хана Хучума сказала: сначала казнь, потом праздник. Хана Хучума бочка кумыс дает.

— Одну?

— Адна, адна, — закивал татарин.

Алеша посмотрел на море голов.

— Упьетесь. Кого казнят-то?

— Русска батыра...

Алеша ринулся вперед. Его верная команда, усердно работая локтями, копями и клювами, поспешила следом, и, только пробившись в первые ряды, они увидели приговоренных. Царевич Елисей лежал на земле, привязанный за руки и за ноги к четырем коням. Рядом валялся Вервольф Вольфович. Лапы его были намертво прикручены к четырем вбитым в землю колышкам, морда плотно завязана шелковым платком, чтобы не гавкал и не осквернял слух правоверных мусульман и прочих идолопоклонников, не успевших проникнуться духом истинной веры и прелестями «чик-чик». Около него суетился толстый палач, деловито смазывая бараньим жиром гладко оструганный, заостренный с одного конца кол, периодически примеряя его к хвосту главы оппозиции Лысой Горы.

— От, блин! — Мозг Алеши усиленно начал шуршать извилинами. Юноша прекрасно понимал, что шансов справиться со всей этой толпой у него нет, но сдаваться не собирался.

Полог шатра распахнулся, и четыре накачанные фигуры с натугой вынесли на площадь громадный, высокий трон, отделанный резьбой из моржовой кости, малиновым бархатом и золотом. На троне восседала сухонькая, сгорбленная фигурка великого хана Хучума. Как только трон опустился на землю, из-за него неспешно вышел седобородый досточтимый ахун — главный советник хана. Слуги поспешно расстелили у подножия трона ковер, на который он с достоинством и уселся.

Хан махнул ручкой:

— Мурза Чангул, огласи приговор.

Из толпы приближенных вышел еще один седобородый старец в пестром халате, развернул свиток и трубным голосом провозгласил:

— Правоверные! Этот неверный, русский батыр Елисей, четырежды оскорбил нашего великого хана, наместника Аллаха на земле, да продлятся его дни!

— Чьи дни?! Аллаха или хана?! — дерзко выкрикнул Алеша.

— При чем здесь Аллах?! — возмутился мурза. — Хана, конечно!

— А-а-а... — Алеша понимающе кивнул, проверяя, как катана выходит из ножен.

Елисей приподнял голову, посмотрел на брата. Глаза царевича стали круглыми.

— Не надо, уходи, — одними губами, еле слышно прошептал он.

— Вах! — загомонила толпа.

— Четырежды!

— Первое оскорбление, — дождавшись, когда толпа угомонится, продолжил мурза, — залез в его конюшню и попытался украсть любимого коня хана, чистокровного аргамака шибергамских кровей, по преданиям выведенного далекими предками хана из элитных пород арабских скакунов...

— Я так думаю, что из смеси бульдога с носорогом может получиться только Конек-горбунок или дворняжка! — Алеша явно нарывался, игнорируя отчаянные знаки побратима.

Мурза недовольно взглянул на наглеца, однако сдержался и продолжил:

— … но великий хан его прощает!

— Вот это другое дело! — обрадовался Алеша.

Мурза, решив, видать, на реплики Алеши не обращать внимания, поделился сокровенным:

— Сами понимаете, все с этого начинали: и Тимур, и наш великий хан... по молодости...

— Это мы понима-а-аем!

— Да-а-а...

— По молодости-то...

— Второе оскорбление: научил свою собаку таким страшным словам! Она нашему хану такого наговорила! Я даже повторять боюсь! Одно только слово «валюнтаризьм» чего стоит...

— В моем ханстве, — проскрипел Хучум, — попрошу не выражаться!

— Прости, о великий! — Мурза стукнулся лбом о землю. — Вырвалось! Так хочется узнать, что ж это такое — валюнтаризьм?!

Вервольф, придушенно повизгивая, начал извиваться на земле. Ему явно не терпелось пояснить, но мешала повязка, плотно стиснувшая челюсти.

— Продолжай. — Хан недовольно махнул ручкой.

Мурза вскочил и с энтузиазмом заорал во всю глотку:

— Хан и на этот раз его прощает, ибо глуп отрок и неразумен, а потому — что с него взять, тем более с его собаки?! Третье оскорбление: этот русский батыр с одного удара поверг лучшего воина хана, но и это не страшно. Сами знаете, Дебил-оглы всем уже надоел...

— Да!

— Да!

— Да!

— А вот четвертое оскорбление самое ужасное... — Мурза сделал многозначительную паузу. Все затихли. — Он узнал великую тайну хана!

— У-у-у!!!

— О-о-о!!!

— Казнить!

— Казнить!

— Интересно, что за тайна? — задумался вслух Алеша.

— Уи-и-и...

— Он не знает! — загомонила толпа.

— Не знаю, — подтвердил Алеша.

— У хана большой гарем есть!

— Женщин много!

— Девушек!

— Уи-и-и… какой женщин! Пери! — наперебой начала пояснять толпа.

— Ну и что? — продолжал допытываться Алеша.

— Что — ну?! — возмутилась толпа. — Старый стал. Не понимаешь, да? Ничего с женщин сделать не может. Только сказки рассказывает...

— А-а-а... — дошло до Алеши, и извилины в его голове перестали скрипеть. План спасения был готов.

— Казнить! — бушевала меж тем толпа.

— Казнить!

— Казнить!

— Спокойно, господа абызы, абрызы, абреки, казбеки и как вас там еще называют, не знаю! — смело выступил вперед юный прохвост и начал привычно ездить по ушам. Язык у него уже работал отдельно от мозга, но делал все, что надо, как и всегда в экстремальных ситуациях. — Слушайте меня, мудрого мага и звездочета, гениального лекаря, прибывшего специально к великому хану Хучуму с рецептом самопальной виагры, от которой застонут в экстазе все женщины знойного Востока. В очередь прошу не становиться. Препарата мало. Только для узкого круга лиц. Для хана и его придворных. У тебя много вельмож? — требовательно спросил он Хучума.

— У-у-у... О-о-о... — От волнения великий хан начал заикаться. — Многа! Уй многа-а-а... Киязьки, тайджи, мурзы, ахуны, муллы, карачи... никому не дам! Мне! Все мне хочу! Я тебя, табиб, озолочу!!!

— Это кто табиб? — не понял Алеша.

— Это ты табиб, — прошептал стоящий рядом Демьян, — по-ихнему, значит, лекарь.

— А-а-а...

— Хочу! Хочу! Озолочу! — все никак не мог успокоиться хан.

— Не волнуйтесь, папаша, в вашем возрасте это вредно. Все будет! Насчет «озолочу» поговорим отдельно, но прошу учесть: препарат нужно снабдить колдовской силой, а для обряда мне потребуется сердце и печень вот этого неверного, — он показал на Елисея, не обращая внимания на его выпученные от изумления глаза, — и поганый язык вот этого осквернителя Корана. — Указующий перст переместился на вервольфа.

Глава оппозиции нечистой силы Лысой Горы изогнулся всем телом, пытаясь дотянуться до сапога Алеши, чтобы от души его тяпнуть, но мешали колышки, к которым были привязаны лапы, и туго перетянутая шелковым платком пасть.

— Согласен!!! Мурзы мои, режьте!!!

— Стоп, стоп, стоп! — Алеша преградил дорогу мурзам, выдергивая катану. Кривые сабельки, перерубленные пополам, рухнули на землю.

— Вах! — восхитилась толпа.

Дружина Алеши, встав вокруг пленников, ощетинилась.

— Торопиться не надо! Обряд должен быть произведен по всем правилам, в уединенном, недоступном для нескромных глаз месте, при помощи обезболивающего средства, которое должен приготовить мой ученик. Вано, обезболивающее приготовить сумеешь? — Алеша выразительно щелкнул себя пальцем по горлу.

— Вах! Дарагой! Такой средство сделаю! Ничэго нэ пачуэт! Ни джигит, — ткнул он пальцем в Елисея, — ни ха-а-ан!

Ара озабоченно заерзал на его плече.

И тут досточтимый седобородый ахун, до этого мирно сидевший у трона, не спеша поднялся, приблизился к хану и что-то прошептал ему на ухо. Глаза правителя расширились.

— Праздник отменяется! — взвизгнул он, стукнув сухонькими ручонками по подлокотникам трона. — Мурзы мои, гоните всех в шею! А Драгоценного табиба, его свиту и пленников — в мой шатер! С почетом!

Всадники на рыжих шибергамских лошадях залихвацки свистнули и ринулись в толпу, хлеща вокруг себя нагайками. Исход гостей из города пошел ускоренными темпами. Гнали, разумеется, лишь бедноту из ближайших аилов. Почтенные купцы и зажиточные жители славного города Искера, наоборот, старались пробиться поближе к новым фаворитам хана, которого уже уносили на троне в шатер. Они пробирались не просто так.

— О, великий колдун!

— О, великий маг!

— Сделай милость, удели хоть один миг твоего драгоценного времени!

— Выслушай нашу просьбу!

— Чего вам? — нетерпеливо буркнул Алексей. Он предпочитал ковать железо, пока горячо, а потому горел желанием по-шустрому запудрить мозги наивному хану, под благовидным предлогом свистнуть у него знаменитого коня, указанного в начертанной рукой Яги инструкции, и вместе с побратимом свалить из этих мест куда подальше.

Вперед вышел толстый купец в пестром шелковом халате. Судя по почтению, с которым ему уступали дорогу остальные купцы, он был тут кем-то вроде главы гильдии. Купец сделал какой-то знак, и из подворотни выкатили четыре арбы, прогибающиеся под тяжестью какого-то груза, прикрытого дерюгой.

— Уважаемый табиб. По нашим законам этот батыр, — купец сделал почтительный поклон в сторону связанного Елисея, — теперь не просто батыр, а великий батыр. Но этот великий батыр скоро чик! — Купец сделал выразительный жест ребром руки по горлу. — И опять Дебил-оглы великий батыр. Вах, какой батыр! Сколько убытку! Сколько лавок погромил! Очень просим! Возьми этих батыров обоих с собой. Два сердца, два печень! Такой обряд сделаешь, вах!

Алеша нахмурился. Только возни с Дебилами ему не хватает.

— Если возьмешь с собой этого недостойного... — заторопился купец (что-то рвалось с его языка, но он огромным усилием воли затолкал это что-то назад), — Дебил-оглы, то наша благодарность не будет иметь границ... — он широким жестом указал на выкатившиеся повозки, — в разумных пределах.

— Что там? — требовательно спросил Алексей.

— Золото, — лаконично ответил купец.

— Десять сверху — и дело сделано! — немедленно среагировал юный аферист, для которого проблема пополнения семейного бюджета в последнее время стала практически задачей номер один, не считая спасения Роксаны конечно.

— Я же сказал — в разумных пределах! — всполошился купец.

— И какова же граница ваших разумных пределов? — полюбопытствовал Алексей.

— Пять… нет, шесть повозок!

— Ну… это несерьезно, — вступил в торг Васька, прошедший неплохую школу охмурения в процессе операции «Закрома Родины», — мы на Дебилах больше заработаем. Оставляем его здесь.

— Согласны! На десять арб согласны! — завопил отчаявшийся купец.

— Каждому! — строго сказал Вано.

Алеша восхищенно посмотрел на джигита. Такой хватки от наивного колдуна-недоучки он не ожидал.

— Согласны...

Купец поник. Алеше его даже жалко стало. Видать, круто достал бывший великий батыр торговый люд.

— Готовьте вашего отморозка к отправке...

— О великий табиб! — почтительно склонился перед Алексеем тот самый мулла, который совсем недавно возмущался его некомпетентностью.

— Чего тебе, абыз? — немедленно отыгрался Алеша.

Мулла угодливо захихикал.

— Великий хан с нетерпением ждет вас в своем шатре.

— А-а-а... Не будем заставлять его ждать. Так, Демьян, Косьян, этого, — Алеша ткнул пальцем в связанного Елисея, — осторожненько несите за мной на руках. Его нежное сердце и печень должны быть в идеальном состоянии для обряда. А собаку злую на цепь! Цепь мне.

Палач огорченно отшвырнул смазанный толстым слоем бараньего жира кол и в сердцах не только выполнил, а даже перевыполнил приказание, сорвав с пасти Вервольфа Вольфовича стягивающий челюсти платок.

— Подонки! — немедленно завопил Вервольф. — Я вам сейчас всем объясню, что такое волюнтаризм!

— Еще слово, — Алеша одним мощным рывком вздернул его за шкирку, — и я проведу обряд не дожидаясь укромного места.

— Слюшай, можно я? — Ара перелетел на Алешино плечо, выдернул кинжал и начал целиться.

Вервольф сразу понял, что без языка он соответствующих объяснений сделать не сможет, а потому немедленно захлопнул пасть.

— Засыдэлся джигит бэз дэла, — посочувствовал другу Вано, возвращая его на место.

Ара сердито нахохлился, вцепившись коготками в бурку.

— Ведите, — коротко распорядился юный аферист.

Муллы, мурзы и тайды гурьбой кинулись показывать дорогу. Всем хотелось присутствовать при переговорах табиба с великим ханом Хучумом.

Атмосфера внутри апартаментов великого хана сразу шарахнула по носам команды Алексея. Затхлый воздух был пропитан тяжелым запахом лежалых кож, сырого войлока, тухлого мяса. Привыкший к чистому горному воздуху Вано позеленел. Мурзы, муллы и прочие приближенные великого хана чувствовали себя не лучше. Посреди шатра на глиняном возвышении темнел массивный мангал. Узкие оконца, затянутые бычьими пузырями, слабо пропускали свет, а потому им в поддержку горели свечи из бараньего сала, торчащие в деревянных шандалах Их трепетное пламя освещало обширные покои, увешанные коврами и струйчатыми цветными материями Как зеленые морские волны спускались сверху шелковые пологи На пестрых коврах и толстых циновках, заглушавших шаги, валялись пуховики, подушки. Хучум, как и положено, восседал на своем троне в самом центре. Он чувствовал себя тут как лома. А вот гости...

От крутейшего амбре Васька тут же забалдел; Вервольф Вольфович, получив мощный ароматический удар по своим чувствительным ноздрям, начал закатывать глаза, прикидывая, не пора ли рухнуть в обморок; Ара затолкал свой клюв в перья, резонно считая, что под мышкой, в смысле под крылом, пахнет лучше.

— Что с моими дорогими гостями? — радостно хихикая, заволновался Хуч.

— Да понимаете, обстановка здесь... — прогнусавил Алеша, старательно зажимая нос, — слишком экзотическая. Мы с помощниками привыкли к простому, суровому быту в примитивных каменных помещениях с вытяжкой, туалетом, ванной, даже если она без джакузи... не то что вы, свободные люди!

Мудрый ахун, по-прежнему сидящий у подножия трона, спрятал лукавую улыбку в бороде. Хан поманил пальцем Алешу и, как только он приблизился, тихо на ушко прошептал.

— Все сейчас устроим думаешь, я тут живу? Нашел дурака! Это я специально для эмиссаров из Бухары шатерчик забацал и мариную их тут, мариную! Пусть почуют местный колорит! Достали, гады, сил нет! — Хан Хучум поднялся — Мы с гостями и пленниками изволим отбыть в комнату для тайных совещаний. А вас, мурзы мои, муллы мои, попрошу остаться здесь и подумать о чем-нибудь высоком, божественном...

Сделав знак ахуну следовать за ним, хан спрыгнул с трона и с резвостью, удивительной для его почтенных лет, ринулся вперед, увлекая за собой гостей. За его спиной позеленевшие мурзы и муллы один за другим падали в обморок. До комнаты тайных совещаний добирались длинным подземным ходом, который вывел их в палаты белокаменные, разукрашенные в чисто восточном стиле. Здесь тоже был трон и свечи из бараньего жира, не было только отвратительного амбре, в котором сейчас угорали бухарские эмиссары. Здесь было другое амбре. Вано с Арой озабоченно зашевелили ноздрями, почуяв знакомые запахи. Они шли от двух серебряных курительниц, стоящих по бокам трона. Ничего не подозревающий Алеша недолго думая привязал к одной из них цепь с сердито рычащим на ней Вервольфом Вольфовичем. Рычал он, не раскрывая во избежание недоразумений пасть.

— Вот здесь и поговорим, — Хучум довольно потер ручки, взгромождаясь на трон, — по-простецки, по-нашему.

Все перевели дух, после чего с удовольствием вдохнули полной грудью сладковатый аромат, струившийся из курительниц.

— Странно, — удивился Алеша, задирая голову, — вроде потолок над головой, а я уже звезды вижу.

— Прекрасно, — улыбнулся в бороду ахун, — и что же они тебе поведали, о мудрый звездочет?

— Все! — решительно заявил авантюрист. Ему вдруг стало так хорошо...

— Что все? — деликатно продолжал настаивать мудрый ахун.

— Все будет тип-топ! Уйдем в пустыню, обряд по форме... — С опиумным дурманом юноша ранее не сталкивался, а потому благовония подействовали на него молниеносно. Взгляд Алеши упал на Елисея, заботливо уложенного Косьяном и Демьяном на пуховик, лежавший на полу. — Кто моего братана-побратима связал?! Ты, собачья морда?

Вервольф, испуганно взвизгнув, начал отползать за трон, волоча за собой курительницу.

— Развязать!

Приказание было исполнено молниеносно. Дема и Сема сорвали веревки с царевича. Елисей начал растирать затекшие запястья.

— Я так и думал, что это его брат, — еле слышно пробормотал ахун.

— Не брат, а побратим! — поправил его Алеша, подняв указательный палец. Палец начал волнообразно, как змейка, извиваться перед его глазами. Юноша захихикал. — И не просто побратим, а царевич... гы-гы-гы...

— Ну тогда понятно, — закивал головой ахун, — почему он татем в конюшню полез. Царевичи, они такие. Даром привыкли брать.

— У меня денег с собой не было — мрачно буркнул Елисей, — батюшка б потом сторицей отплатил.

— Вот потом бы и пришел, — резонно возразил ахун.

— Уж не Еремея ли сынок? — полюбопытствовал Хучум.

— Его.

— Что ж ты молчал?! — рассердился Хучум.

— Стыдно было, — признался Елисей.

— А если б я казнил дурака? Мне война с Русью не нужна. Со своими бы делами разобраться. Придется дать свободу. — Хан вздохнул. — Слушай, звездочет, а печенка Дебил-оглы для обряда тебя не устроит?

— Устроит — Алеша опять хихикнул, не отрывая взгляда от пальца.

— Свобода — восторженно завопил Васька, радостно подпрыгнув на всех четырех лапах.

— Па этому поводу, — значительно произнес Вано, вздернув указательный палец, — у мэня радылся замэчатэльный тост!

Он щелкнул пальцами — и в чашах для омовения, которых было достаточно в тайной комнате, заплескалось духмяное грузинское вино.

— Вай! Колдун! — радостно заверещал Хучум.

— Аллах не велит правоверным пить... — начал было возражать ахун.

— Воду?! — возмутился хан. Советник ухмыльнулся.

— Воду можно.

Алешу оторвали от созерцания его пальца, и под витиеватый тост Вано все дружно приняли на грудь приличную дозу разрешенной Аллахом «воды». Лед окончательно растаял, и беседа понеслась галопом. Алешу, непривычного не только к дурману, но и к горячительным напиткам, сразу понесло. Будущие подвиги великого хана в гареме после обретения спасительной виагры он расписал так, что Хучум просто визжал от восторга.

Только советник продолжал скептически улыбаться.

— Виагра — это хорошо, — хмыкнул он, — но надолго ли? Наш великий хан стар.

Алеша открыл было рот, чтобы сразить скептика глаголом, который должен жечь сердца людей, но его опередил выдернувший из курительницы морду напрочь окосевший Вервольф Вольфович, враз изгадив малину:

— Ха! делов-то! Яблочка молодильного сожрал, и усе!

— Думаю, — обрадовался ахун, — надо скрепить это договором.

Никто не возражал. Приняв на грудь еще «водички», наши друзья по очереди нюхнули из курительницы волшебного порошка, и переговоры на высшем уровне начались...

10

Для дракона настали хлопотливые дни. Информация о том, что в Черном Замке выдают шестьсот мешков золота за Соловья, быстро распространилась по свету, и в его пещеру потянулись ходоки. Соловьев несли в клетках, в мешках, на веревочках. дракон охрип, объясняя, что пернатые ему не нужны. Ему нужен конкретный душегуб, прихвостень Кощея — Соловей-разбойник. Ничего не помогало. Одного настырного товарища, пытавшегося всучить ему партию воробьев по мешку золота за штуку, он сердцах даже в камень превратил, но потом сжалился, расколдовал. Как тот улепетывал! Любо-дорого смотреть! В конце концов охрана, функции которой по-прежнему выполняли гигантские летучие мыши, наловчилась делать предварительный обыск, и поток проходимцев резко иссяк. Вместо них появились гопстопники. Ойхо был очень миролюбивый дракон, а потому, чтобы не отягощать свою нежную драконью душу таким смертным грехом, как убийство, установил во входном проеме пещеры бронированную дверь, размерами не уступающую приличным амбарным воротам, и, прежде чем кого-то впустить деликатно осведомлялся, не воры ли к нему пожаловали. Если воры — открывать отказывался категорически. Это подействовало. На четвертый день после отправки Петровича в родные пенаты посетителей было только двое, на пятый их не было вообще Ойхо затосковал длительное отсутствие Васьки Алеши и Яги действовало ему на нервы. Кроме шаркающей по верхним этажам замка избушки да летучих мышей, и поговорить не с кем. И вот наконец на седьмой день в ворота робко постучали.

— Кто там? — оживился Ойхо.

— Это тут за Соловья денюжки дают?

Ойхо молча щелкнул хвостом, и дверь распахнулась. На пороге стоял могучий старец в подпоясанной алым кушаком длинной, ниже колен, расписной рубахе, из-под которой торчали серые, в многочисленных за платках штаны, заправленные в лапти. Огромные руки нервно теребили серебряный обруч с кроваво-красным рубином, выкручивая и сминая его в лепешку. Что-то в его обличье показалось дракону знакомым и очень, очень подозрительным. Всклокоченная седая борода сидела криво и как-то не гармонировала с рыжими усами на верхней губе.

— Заходи, мил-человек, гостем будешь.

Старец неловко топтался у порога.

— Да заходи, не стесняйся. — Ойхо сделал легкий магически посыл.

Внезапный порыв ветра втолкнул нежданного гостя внутрь. Дверь захлопнулась.

— Рассказывай, с чем пришел?

— Ну так я эта... вроде как за Соловья денюжку получить пришел.

— Что значит — за Соловья? Что ты лично можешь предложить?

— Себя, — вздохнул старец, стягивая парик.

Где-то далеко в горах, на секретной резервной базе, Кощей Бессмертный схватился за голову.

— Идиот!!!

Его всевидящее око, нервно подрагивающее в руках Соловья, высветило обалделую морду дракона.

— Охренеть! Соловей... ты?

— Я, — подтвердил разбойник.

Несколько мгновений дракон молчал.

— И кому деньги отдавать?

— Мне.

— Да-а-а... — За последнюю неделю Ойхо всякого насмотрелся, но такой наглости... — Я ж тебя в тюьму засажу, дурак! Где ты их тратить будешь?

— В тюрьме.

— Это как?

— У-у-у... — глаза Соловья подернулись мечтательной поволокой, — еще как! Представляешь, сижу нарах, а вокруг женщины, вино, решетка золотая, кореша в картишки перекидываются, охранники только по вызову. Со всем уважением, аккуратненько так в дверь: тук-тук! А я им с порога: эту баланду сами жрите! Икру заморскую хочу! Баклажанную!

— Круто. С чего ты взял, что я тебе эти деньги отдам? Я их за тебя готов был дать, а не тебе.

— А меня к тебе Кощей послал, — простодушно сообщил Соловей, — если денюжки не отдашь, не скажу зачем.

Дракон подпер свою мудрую голову лапой и выразительно посмотрел на Соловья. Разбойник намека не понял Он просто ждал, наивно хлопая глазами.

— Ладно, согласен.

— Йес!!! — подпрыгнул восхищенный Кощей. — Ай да молодец!

С его точки зрения, Соловей только что сделал супергениальный ход, которого он от него ну никак не ожидал.

— Все. Повышаю ему зарплату на две полушки!

Это был очень щедрый жест, особенно если учесть, что до этого он не платил ему ни копейки.

Восхищение Кощея действиями слуги было так велико, что эманации его настроения просочились сквозь всевидящее око. Легкий магический сквознячок достиг ноздрей дракона, и он все понял. Ему даже хвостом щелкать не пришлось, чтобы всевидящее око премудрого Кощея вспыхнуло в руках Соловья и навсегда прекратило свое существование. Разбойник обиженно затряс обожженными руками.

— Ладно, шестьсот мешков твои, — хмыкнул дракон, — только зачем так глупо тратить деньги? Я бы на твоем месте положил их в банк и на проценты жил припеваючи. Тут как раз такой недавно организовался. «Дракон К°» называется.

— А что такое К°?

— Корешки, — пояснил дракон, — в смысле кореша. Если будешь моим корешом, я тебя даже в тюрьму сажать не буду. Выкладываешь, что там Кощей тебе приказал, сдаешь его по полной программе, проценты в зубы (шесть золотых, не меньше), и на все четыре стороны. Как говорится, на свободу с чистой совестью!

— Шесть золотых? — захлопал глазами Соловей.

— А то? Мешков-то шестьсот. Золотых — шесть. Один процент тебе даю. Сумасшедшая ставка. Цени!

— Идет! — азартно выдохнул Соловей.

Соловей получил свои шесть золотых и начал сдавать своего шефа по полной программе, тем более что это не расходилось с инструкциями бессмертного злодея.

— Кощей просил тебя в гости зайти. О делах побазарить насчет твоей любимой...

— Какой любимой?

— Роксаны.

— Кого?! — дракон, мягко говоря, слегка обалдел.

— Роксаны.

— Брр… — затряс головой Ойхо. Откровенно говоря, он ничего не понял — Ладно, Роксаны так Роксаны. Так, ну раз я заплатил тебе целых шестьсот мешков, значит, я тебя как бы на работу нанял. Правильно?

Соловей начал усиленно чесать в затылке.

— Ну… Выходит, так.

— Значит, отныне ты работаешь на меня. Я тебе, пожалуй, даже зарплату положу.

— А это что такое? — жадно спросил Соловей.

— У-у-у, брат, да ты никак на Кощея за одну жратву работал?

— Ну.

— За харчи только рабы работают. Свободные люди пашут за деньги. А зарплата — это высшая форма доверия от меня, родимого, понял? Держи для начала аванс.

Горсть золотых, небрежно кинутая драконом, чуть не похоронила под собой его нового работника. Соловей выполз из нее весь в синяках и шишках, но с таким фанатичным блеском в глазах, что Ойхо понял: его труды не пропали даром.

— Да я этого Кощея за тебя, — разбойник рванул на волосатой груди рубаху, — голыми руками порву!

— С этим торопиться не будем, — поспешил тормознуть дракон не в меру разошедшегося нового слугу. — Еще что ценное можешь сказать?

— Могу! Ты к Кощею ходить не вздумай, хоть он тебя и зовет. Зеленую дорогу какую-то дает... Не советую. Пакость задумал.

— Какую?

— Ну я в подробности не вникал... что-то там про любовь, красоту... — Соловей опять яростно поскреб шевелюру.

— Ладно, учту. Что тебе еще Кощей велел делать?

— Палки в колеса Алеше вставлять:

— Какому Алеше? — насторожился дракон.

— Ну... этому... который на тебя работал, а потом к хану Хучуму велел идти. Только я уже опоздал, — честно признался Соловей. — Мы тут с волхвами пока сделку обмыли, пока похмелились, пока проспались...

— Ясно. Значит, так. К Хучуму не ходи. Пусть этот гад бессмертный помучается, подумает, куда ты делся. Куда бы тебя спрятать... О! Ты ж о золотой камере мечтал?

— Ну.

— Вот и чудненько! — обрадовался дракон. — Доверяю тебе очень ответственное задание. Есть тут неподалеку одно симпатичное заведение. Будешь там пьянствовать...

Соловей радостно встрепенулся.

— … и рассказывать ужастики про монстров, которые в наш мир рвутся. Наемника будешь изображать. Только сначала подготовиться надо. Дуй за мной.

Они забрались в операторную, дракон нацепил на Соловья виртуальный шлем и запустил просмотровые программы, в которых было все: и фантастические ужастики, и мистические, и ужасы Второй мировой войны... Его новый работник начал закачиваться информацией.

— Интересно, что это за зеленая дорога, по которой не надо идти? — бормотал дракон, спускаясь обратно в пещеру.

— За отдельную плату могу объяснить. — Перед ним материализовался гномик.

— А ты откуда взялся?

— Секретное послание от Яги. — Гном деловито тряхнул скрученным в трубочку пергаментом.

— От Яги? Где она?

— Кощею мозги пудрит.

— Молодец, старая! Читай!

— Значит, так! — Гномик зашуршал бумагой. — От Кощея будет тебе, касатик, весточка и зеленая дорога, коврами устеленная, но ты по ней не иди. Недельку-другую выжди, пока я, где настоящая смерть Кощея, выпытать не смогу. На запросы не отвечай. Говори: «Опасаюсь ловушки, думаю». Пусть понервничает. Потом поддайся чуть-чуть. Полдороги пройди — и стоп! Пока следующего донесения от меня не будет — с места ни ногой! Этим мелким... Ну тут она разволновалась, видать, кляксу поставила, — очень убедительно сказал гномик, — но я точно помню, что она бормотала, пока писала.

— И что она бормотала?

— Заплати побольше: если бы не гномы, нам бы всем здесь хана — и мне, — увлеченно начал «цитировать» пройдоха, — и царевне...

Ойхо деликатно выдернул из его рук пергамент и осторожно дыхнул на него магией. Жирная клякса исчезла.

— … А этим мелким заразам ничего не плати: все уже оплачено, — прочел он. — Меня не ищи: я у Кощея...

— Вот и делай людям добро, — обиженно пропищал гномик, пытаясь испариться, но дракон выудил его из воздуха.

Гномик обиженно заболтал ножками, пытаясь высвободить робу, намертво зажатую между когтями-ятаганами.

— … А еще, — невозмутимо продолжил читать Ойхо, — пришли мне побольше пластита, динамита, гексогена и ядреных бомб. За это тоже заплачено. Ну и что скажешь? — обратился Ойхо к маленькому жулику.

— Вот и делай людям добро...

— Я не люди, я дракон!

— Какая мне теперь разница, — сокрушенно вздохнул гномик. — Ладно, хорош волынку тянуть. Давай грузиться. Согласно накладной с тебя семь ядреных бомб...

— Я дракон и ядреных бомб ведьме не дам! Она, дай ей волю, весь мир в порошок сотрет, лишь бы Кощея изничтожить.

Гномик почесал в затылке.

— Тогда нам продай. Хорошую цену дадим. Мешков по двадцать за каждую.

Ойхо задумался.

— Без запалов?

— Согласны и без запалов! — азартно рявкнул гномик.

Его готовность теперь заставила дракона почесать репу.

— Не, даже запалов не продам. Обойдетесь динамитом!

Гномик огорченно вздохнул.

11

Чем закончились переговоры на высшем уровне, Алеша не помнил. Очнулся он в чистом поле. Глаза хотели открываться. Юноша сел. Переход в вертикальное положение отозвалась могучим ударом колокола внутри черепной коробки.

— У, е-мое-е-ё... — Алеша схватился за голову. Пальцы наткнулись на ежик коротких волос.

— Сэйчас лэчить буду, — обрадовал его голос Вано и под нос авантюриста ткнулся черпак, источающий ароматы сгущенного вина колдуна-недоучки.

— О нет! — Юноша отшатнулся. — Я это... в смысле... побриться бы не мешало.

Алеша еще раз провел рукой по голове.

— Пэрья нэт, галава мэзнэт! — Ара сунул клюв в черпак, от которого отказался глава экспедиции.

Зашевелились остальные члены команды. Алеша руками разлепил веки, и первое что увидел — придавленные камнем листки. Один пёргамент содержал подробное описание маршрута до сада с молодильными яблочками, в точности совпадавший с маршрутом, писанным Ягой под диктовку Кощея, второй — пространный текст договора. Алеша сфокусировался, прочитал первые строки, тихо ахнул и уставился на свою команду.

— Так, колитесь, какая сволочь про молодильные яблочки заикнулась?

— Он! — Команда дружно указала на Вервольфа.

— Попрошу не тыкать! — немедленно вскинулся Вервольф Вольфович. — Я политический деятель! И вообще, кто просил меня к курительнице привязывать?

— Не быть тебе президентом — обрадовал главу оппозиции Алексей, засучивая рукава.

— Вай! Дарагой! Зачэм сэрдишься? — вскинул руки Вано. — Так харашо таргавали-и-ись... до сих пор душа поет!

— Торговались? — Алеша попытался читать дальше, но строчки прыгали перед глазами.

— Дай я. — Елисей взял из рук брата пергамент. Быстро окинув взглядом лист, тихонько присвистнул. — Ну вы даете! Ваша доля — пятьсот процентов прибыли от торговли яблоками, которые вырастут из семени молодильного яблочка, которое мы обязаны добыть для хана Хучума.

— Пятьсот?! — ахнул Алеша. — Ты не ошибся? Может, пятьдесят?

— Пятьсот, — подтвердил царевич.

— Нас пять, — Вано растопырил пальцы руки, — я-я-я, А-а-ара, Ва-а-ася, Алэксэ-э-эй, Елисэ-э-эй.

— Охрану Хучум уговорил в расчет не брать, — сообщил, зевнув, Васька, — очень ему не хотелось девятьсот отдавать.

— Жлоб! — пьяно икнул Ара.

— Бедный Хучум, — искренне посочувствовал хану Алеша.

— И-а-а-а!!! И-а-а-а!!! — согласился с Алешей трубный голос за его спиной.

Юноша обернулся.

Караван из ста пятидесяти осликов, впряженных в нагруженные доверху телеги, мирно щипал травку. Около них хлопотали караванщики, терпеливо ожидая, когда команда Алексея придет в себя. Рядом с ними на земле лежала бочкообразная туша бывшего великого батыра, связанного по рукам и ногам.

— Это еще что за хрень? — выпучил глаза Алеша.

— Вообще-то, — хмыкнул Васька, — кто-то вчера требовал командировочные, суточные, подъемные и какие-то копытные, прежде чем отрубиться.

— Ой бли-и-и-н! Чтобы я еще хоть один раз глотнул, а тем более нюхнул! Стоп, если я отключился, то кто договор подписывал?

— Сейчас. — Елисей ткнулся в пергамент, освидетельствовал и радостно заржал — Значит, так с одной стороны за Его Величество Алешу Драконыча подписал Его Высочество Котофей Елисеич... Мое-то имя зачем приплел, ушастый?

— для представительности.

— А-а-а... С другой стороны за великого хана Хучума крестик поставил Ара.

— Ну-ка, ну-ка, дай посмотреть! — заинтересовался Алеша.

Действительно, на пергаменте красовался отпечаток вымазанной в чернилах лапки доблестного пернатого джигита.

— Харашо таргавали-и-ись, — ностальгически протянул Вано.

— Да-а-а... кажется, все оторвались. — Алеша почесал в затылке. — Интересно, что скажет об этом Хучум, когда проснется? Кажется, город мы разорили наглухо. Кстати, а что с конем?

— С каким конем? — не понял Елисей.

— Ну за которым мы поперлись?

— Согласно данному договору — только в обмен на яблочко.

— Тьфу!

— Есть и еще одна проблема. — Васька был, кажется, единственным, на кого не подействовали накануне опиумные ароматы, а потому он помнит все. — От виагры мы отбились. Хучум, как о яблочке узнал, сам от не отказался. А вот что с этим делать будем? — Кот кивнул в сторону Дебил-оглы.

— На все четыре стороны, — махнул рукой Алеша.

— Нельзя. Обратно вернется, а купцы за него заплатили. Караван от них уже к пещере Ойхо идет.

— Ну не с собой же его брать! На шута он нам сдался? Блин! Там у Кощея Роксана парится, а мы черт знает чем занимаемся!

— А мне Алену выручать!

— Вах! Мнэ живой вода нужэн!

— Все! Караван с Дебил-оглы пусть к нам в пещеру по имейлу сбросят...

— Чего-о-о? — сделал круглые глаза кот.

— Ну... отправят, короче, батя с этим батыром сам разберется, — и по коням! Время не ждет!

Алеша кинул на дорогу клубок. Кот тут же напружинился. В глазах зажегся охотничий азарт.

— Васька!!! — грозно окликнул его Алексей, но было уже поздно.

Клубочек прыгнул обратно к нему за пазуху и вылезать оттуда категорически отказался.

— Еще раз напугаешь проводника, ухи оторву, блохастый! — пригрозил Алеша, пытаясь выловить из-за пазухи клубочек, но тот ловко выворачивался из-под пальцев. — Черт! Да я даже ехать куда не знаю! Так, лохматый, — сердито рявкнул он на Вервольфа Вольфовича, — ты нас под эти яблочки подставил, значит, должен знать, где они растут.

— В саду императора Поднебесной, — мрачно пробурчал оборотень.

— Поведешь.

— Не поведу!

— Это еще почему?! — возмутился юноша.

— По политическим соображениям. Яблочки вам добром никто не даст — значит, придется воровать, а я и моя партия категорически против обрезания.

— При чем здесь обрезание? — не понял Алексей.

— А за кражу яблочек там только одна награда — обрезание по самую шею.

— У-у-у... кажется, у нашего политического деятеля поджилки затряслись. Ладно. Все уголовные деяния берем на себя, но ты лишаешься пайки.

— Какой пайки? — насторожился Вервольф.

— Яблочной. А мог бы ведь пару тысяч лет на шабаше править.

— Подонки!!! — немедленно разбух оборотень, был тотчас схвачен за шкирку и имел удовольствие обнюхать увесистый кулак Елисея.

— Это кого ты подонками назвал?

— Да, выражения явно не парламентские, — согласился с братом Алексей. — Значит, так, лохматый: либо ты показываешь дорогу, либо превращаешься в коврик для ног.

— Другой альтернативы нет? — на всякий случай уточнил Вервольф Вольфович.

— Нет, — отрезал Елисей, усаживаясь на лидера оппозиции верхом. — Пошел!

Дема, Сема, Косьян и Демьян, почесав в затылках, нехотя обернулись волками, приняли на спины остальных участников экспедиции и потрусили вслед за новым проводником, покряхтывающим под тяжестью Елисея. Вано с Арой немедленно затянули свою любимую походную песню «Сулико», периодически прикладываясь к бурдюкам. Поход за молодильными яблоками к императору Поднебесной начался.

12

Долго скучать в ожидании дальнейших событий мудрому дракону не пришлось Если первая весточка через гномов к нему пришла от Яги, то вторая, от Алеши и Елисея, поступила в виде каравана из пятидесяти повозок золота, доставленных купцами в знак благодарности за избавление их лавок от великого батыра Дебил-оглы. Не успел Ойхо оприходовать товар, как на горизонте показался следующий караван, состоящий уже из ста пятидесяти повозок золота, плюс сам Дебил-оглы в придачу. Его, связанного по рукам и ногам, везла еще одна мощная телега. Дракон и это все принял по описи, поставил закорючку в накладной, подписанной почему-то котом Васькой и попугаем Арой, который, похоже, стал у хана Хучума доверенным лицом и напропалую штамповал за него лапкой крестики во всех официальных бумагах.

Места для этих поступлений уже не было, и дракону опять пришлось подряжать гномов за безбожные — целых десять процентов! — деньги, дабы вырыть очередную пещеру-хранилище. Все бы хорошо, но что делать с Дебил-оглы — дракон решительно не знал. Тот умел только махать мечом, наезжать на дракона, а когда Ойхо начинал серьезно сердиться, удирал от него с дикими воплями. Поэтому скоро у бедного Ойхо образовалась головная боль.

Не было бы счастья, да несчастье помогло, ибо вскоре летучие мыши сообщили, что к пещере движется делегация с Лысой Горы. Местная нечисть была очень встревожена слухами об отсутствии их главного защитника Алексея и горела желанием узнать, кто охраняет в данный момент границы. Соловей-разбойник все еще накачивался информацией в операторном зале, а потому предъявить делегации было нечего. И тут дракон понял, зачем Алеша прислал ему Дебил-оглы. Отловив великого батыра на огороде Яги, где тот старательно крошил капусту вывернутым из плетня лохматым от полусгнившей коры колом, Ойхо недолго думая заменил кол на автомат с бесконечными холостыми патронами и начал проводить вводный инструктаж.

Науку пришлось в буквальном смысле слова вколачивать в батыра когтями-ятаганами. Как только он усвоил (после двадцатого или тридцатого щелчка по лбу), что автоматом, как мечом, махать не надо, и научился давить на спусковой крючок, Ойхо напялил на него еще один виртуальный шлем, подключенный к компьютеру Алеши, наложил на него заклятие неснимаемости, закинул в спортзал и наглухо запечатал дверь. После чего аккуратно включил одну из игр, которую его сыночек лаконично называл мочиловкой. От диких воплей и автоматных очередей задрожали стены замка. Дебил-оглы азартно вошел в виртуальную реальность.

— Слыхали, как наемники работают? — гордо спросил Ойхо прибывшую делегацию. Вопли, брань и мат неслись по всему замку. — Что значит профессионалы! Так что платите взносы в фонд защиты родины и спите спокойно. Граница на замке. Кстати, скоро пришлю одного из своих орлов на отдых. Чтоб приняли по высшему разряду. Кру-гом!

Комиссия удалилась умиротворенной и, решив не искушать судьбу, срочно начала собирать взносы, тем более что собирать пока было с чего. По завершении операции «Закрома Родины» дракон рассчитался с ними честно. Все, что осталось свыше пяти пещер и не осело в шустрых руках подручных Мони, прогуливалось каждую ночь на Лысой Горе.

— Ну вот. Еще пару дел проверну — и можно в путь-дорожку, — удовлетворенно хмыкнул дракон.

13

— Все. Мы на месте, — Вервольф Вольфович дал по тормозам, — вот он, ваш Хекин.

Команда Алеши спешилась. Солнце уже садилось за горизонт, и в его лучах белоснежные стены десятиметровой высоты, окружавшие город, смотрелись очень красиво. С высоты холма, на который выехали всадники, было прекрасно видно суетившихся внизу жителей, великолепные яблочные сады, окружавшие дворец императора Поднебесной, многоярусные пагоды, тростниковые хижины и лачуги на окраинах. Жители Поднебесной все как один были одеты в серые или синие куртки с длинными рукавами и в штаны, сшитые из плотного хлопка, на головах их красовались круглые широкополые соломенные шляпы.

Охраны-то сколько, — присвистнул Елисей.

— Да, штурмом не возьмешь, — согласился Алексей. Дворец императора и его сады были обнесены еще одной стеной, высотой как минимум метров пять, по которой курсировали стражники, вооруженные мечами и копьями. — Но что радует — яблочек много. Хватит на всех, кроме вот этой вредной собаки. — Лидер оппозиции насупился. — Он не при делах. Так, кто готов на уголовно наказуемое деяние? Нужен доброволец.

— Я! — немедленно вызвался Елисей.

— Сразу видно, царская кровь играет, — хмыкнул Алеша.

— Ты не язви, — обиделся царевич, — у меня просто опыта больше. Знаешь, сколько я в детстве по чужим садам лазил?

— Неужто Еремей так обеднел, что на фрукты денег не хватало?

Царевич сжал кулаки.

— Ты чего городишь? Да этого добра у нас завались! Просто — не интересно, а вот...

— Понятно, — поднял руки Алеша, — добытое своим трудом, хоть и воровским, вкуснее. Наверняка рядом толпа охраны маскировалась, чтобы хозяина сада вовремя перехватить. Ремнем по наследному заду не получал? Ухи не выкручивали?

Елисей задумался.

— Нет.

— Значит, я прав. Цена твоему опыту — конь хана Хучума.

— Во-во, — поддакнул Вервольф Вольфович, — а еще царевич называется! Чуть на кол не посадили из-за него, поганца, а теперь и пайки лишают! Подонки! Все подонки, кроме меня! С кем я работаю?!

Схлопотав по загривку от разгневанного царевича, лидер оппозиции, сердито рыча, отполз в сторону и о чем-то задумался. Алеша тоже думал, оглядывая членов своей команды. Сема, Дема, Косьян и Демьян с каждым его взглядом отступали все дальше, всем своим видом давая понять, что они малограмотные и с понятием «доброволец» не знакомы. Василий был с ними полностью согласен, а потому старался держаться за их спинами.

— Да, — Алеша с сожалением вздохнул, — перевелись на Руси богатыри. Где вы, орлы, не боящиеся преград?

Вано качаулся вперед:

— Здэсь!

— Ты нэ птычка! — Ара, сидевший у него на плече, клюнул друга в папаху — Я орол!

— Ай молодец! — Алеша хлопнул себя по лбу. — Как же я про тебя забыл? Воздушный десант! Молниеносная операция! Короче, — подступил он к попугаю, — срубаешь яблочко на лету и деру назад... Черт! Не дотянет.

— Пачэму, дарагой? — удивился Вано.

Маловат, да еще кинжал этот... перегруз, короче. Хроника пикирующего бомбардировщика мне не нужна.

— Кынжал нэ отдам! — тут же встопорщил перья «горный орел».

— Вай! Какой всэ глупый! — удивился Вано, отхлебнул из бурдюка и пояснил свою мысль, ткнув пальцем в маленький мешочек между крыльями кунака. — Бэзразмэрный катомка е-е-есть, сад е-е-еть, яблоко е-е-есть. Яблок склэвал, катомка положил — лэти!!!

Вервольф Вольфович встрепенулся.

— И много туда влезет?

От него только отмахнулись.

— Круто! — восхитился Алексей. — А я и не знал. Тогда так, — вновь обратился он к пернатому джигиту, — сейчас стемнеет, звездочки первые появятся — и вперед, на мины! Сильно не зверей. Всё не бери. Стволы и корни оставь императору. Яблочками с гнилыми бочками не брезгуй: хану Хучуму откинем, он уже небось от нетерпения по потолку юрты вышагивает, остальные...

— В оборот пустим, — ехидно мявкнул Васька.

Достойный преемник Великого комбинатора посмотрел в широко открытые глаза своей команды, густо покраснел, сообразив, что его занесло, и, элегантно шаркнув ножкой, закончил:

— Короче, лети, наш орел, что добудешь, то и добудешь...

— Остальное на твой счет спишем, — хихикнул Васька.

Под это странное напутствие Ара расправил крылья, произнес ответную пламенную речь, очень напоминающую добротный грузинский тост, отхлебнул из бурдюка, услужливо подсунутого ему под клюв Вано, и воспарил над друзьями вместе с этим же самым бурдюком в когтях.

— Вах, — расстроился Вано, — мачэный яблок будэт! Обязатэлно катомка с бурдюк пэрэпутаэт!

Друзья сели на землю и стали ждать. К тому времени окончательно стемнело. При свете звезд город внизу практически не просматривался. Единственный ориентир — слабые огоньки в окнах дворца императора Поднебесной.

— Как вы думаете, долетит? — тревожно спросил Елисей.

— Долэтит, — уверенно ответил Вано, — я в нэго вэрю!

И тут рядом с императорским дворцом что-то ярко вспыхнуло. Всполошенно заорала охрана, заметались тени на городской стене.

— Кажется, кто-то вляпался! А я ведь вас предупреждал, подонки! Уголовный кодекс чтить надо!

К удивлению Алеши, в голосе Вервольфа Вольфовича звучало не столько ехидство, сколько искренняя тревога и досада.

Раздался свист. БАБАХ!!! Небо озарилось каскадом разноцветных брызг. На мгновение из ночной мглы высветился весь город и маленькая точка, дикими зигзагами несшаяся в сторону холма.

Вано вскочил и, дико вращая глазами, закричал:

— Ара!!! Давай!!!

Алеша с Елисеем, не сговариваясь, сбили джигита с ног и прижали его к земле.

— Не демаскируй!

— Сам долетит!

Утверждение было смелое. Похоже, весь Хекин увидел цель, и началась канонада.

— Ну ни фига себе! Похоже, из зениток бьют! — ахнул Алеша.

Елисей ошалело посмотрел на брата.

— Блин! Вспомнил! — Алексей в очередной раз шлепнул себя по лбу. — Китайцы же придумали порох!

— Ну и что? — тревожно спросил царевич.

— Ничего. Главное, чтоб они дальше фейерверка не пошли. Не дай бог, картечью садить начнут.

«Горный орел» упорно продолжал свой полет, уворачиваясь от свистящих вокруг снарядов. Азартные оборотни оживленно обсуждали шансы пернатого джигита. Вопрос «долетит или не долетит?» волновал всех. Ставки пошли баснословные. Кое-кто уже ставил последние лапти.

— Мой кунак стрэлять?! Все! Сэйчас пойду вэсь город пэрэрэжу!

— Черт! Он же нас не видит! — дошло до Елисея.

— Точно! Чем ерундой всякой заниматься, дай ему знать, где мы есть, — поддержал брата Алексей.

Вано несколько мгновений молчал, мучительно соображая, а потом, пробормотав заклинание, широко открыл рот...

При первых же звуках незабвенной, несравненной «Сулико», децибелами раз в десять превышающих шум взлетающего реактивного самолета, друзья откатились от джигита в разные стороны, зажимая ладонями уши в попытке спасти барабанные перепонки, а Ара, сраженный акустическим ударом, рухнул прямо в руки колдуна-недоучки. Вырвавшийся из коготков пернатого джигита бурдюк, ударившись о землю, с треском лопнул, расплескал сгущенное вино ученика магрибского колдуна, и в воздух взметнулась сердитая, вдупель пьяная огненная птица. Проорав что-то типа «кар-р!!!», она сердито клюнула Ару по Темечку, взмыла ввысь и понеслась на юг.

— А где же яблочки? выдавил из себя ошеломленный Алеша.

Команда мрачно посмотрела на своего предводителя.

14

— Какого черта! Где мои военачальники? — Черномор грохнул по столу кулаком.

— У Машки своей спроси, — сердито буркнула Манефа Евсеевна.

— При чем здесь Машка? — слегка сбавил тон владыка Незалежной Украины, воровато отводя глаза в сторону.

— При том! — сердито рявкнула супруга. — Кабы она за Роксану так не радела, духу б ее в Киеве-граде не было!

— Так радеет же! — воспрянул Черномор.

— Еще как! Потому и терплю. Сейчас узнаю, куда она их загнала.

— Кого?

— Военачальников!

Царица резко поднялась и решительной походкой вышла из тронного зала, который с момента исчезновения Роксаны превратился практически в зал беспрерывных заседаний. Он очищался от инородных тел, только когда внутри оказывалась царица. Черномор мужественно не покидал помещение, ибо только он был в состоянии сдержать натиск разгневанной супруги, требующей немедленных оперативных действий, направленных на спасение единственного чада. Батька Черномор виновато понурился. Он ничего не мог поделать. Знать бы, где схоронился гад! Он этого Задохлика Невмеручего... Порыв ветра, сопровождаемый негромким «чмок!», заставил его вздернуть голову вверх.

Представитель Генеральной Ассамблеи ООН деликатно тыкал сухоньким пальцем в кресло, проверяя, не рассыплется ли оно под ним, как в прошлый раз.

— Из дуба?

— Ну... да, — подтвердил Черномор, — на всякий случай. Мало ли кто еще в него грохнется?

— Это хорошо.

Петрович выпятил свою сухонькую грудь, расправил плечи, демонстрируя владыке Незалежной Украины великолепный малиновый пиджак, поправил на голове треух на собольем меху, тряхнул золотой цепью, свисавшей с шеи, улыбнулся, сверкнув золотыми фиксами, приподнял со старательно надутого — для внушительности — пуза золотой брегет, щелкнул крышкой, освидетельствовал положение стрелок, прислонил к столу богато отделанную золотом и серебром трость с набалдашником в виде морды дракона и наконец соизволил присесть.

— Ну милок, времени у нас в обрез, так что сразу к делу.

Черномор нервно икнул. Предыдущее посещение представителя ООН стоило ему кучи дополнительных седых волос.

Петрович театральным жестом извлек из бокового кармана малинового пиджака кисет, достал из него тугую гаванскую сигару, содрал целлофановую упаковку, вытащил, предварительно хорошо покопавшись, из брючного кармана выкидной нож. Щелкнуло лезвие. Сигара легла на полированную поверхность стола заседаний. Петрович шмыгнул носом и начал ее шинковать. Черномор внимательно наблюдал за манипуляциями представителя ООН вороша в голове все запретные знания, которым его когда-то обучали. В голову ничего не лезло. Такого обряда он не знал.

— А можно...

— Погодь, — поднял вверх сморщенную ладошку старичок, — я еще не закончил. — Петрович выдернул из другого кармана (их в малиновом пиджаке и желтых брюках была пропасть) плотный, Тутой лист, сердито потер его меж ладоней, бормоча что-то типа: — А ведь вчера еще свежий был, зараза! — отодрал от него солидный клок, остальное засунул обратно.

Рубиновые глазки дракона на набалдашнике трости выпучились от возмущения, но Петрович на это не обратил внимания. Насыпав на обрывок нарубленный табак, он деловито свернул самокрутку и подставил гигантскую козью ножку под морду дракона.

— А ну, дыхни.

Дракон в сердцах так дыхнул, что Черномору пришлось нырять под стол, спасаясь от длинной струи пламени. Петрович удовлетворенно зачмокал, раскуривая табак. Голова правителя Незалежной Украины вынырнула обратно, и в нос ей ударили такие ароматы...

— Ап-ап... — Глаза Черномора наполнились слезами. Непривычный к этой чуме цивилизации, он разразился мучительным кашлем. — Это... Кхе! Кхе! Это что за дрянь?

— Да, — согласился с ним Петрович, невозмутимо попыхивая клубами удушливого дыма, — наш само-сад ядреней. Да ты садись, не стесняйся.

Черномор робко присел на краешек кресла и принялся ладонью отгонять дым от лица.

— Значится, так, Ваше Царское Величество, преступника мы споймали. Так что с вас триста мешков согласно уговору.

— Немедленно прикажу выслать! — подскочил Черномор. — Что он сказал?! Где база Кощея?

— Не уполномочен! — Петрович внушительно вздернул самокрутку вверх. — Вот если вы дадите согласие вступить в блок НАТО при нашей миссии ООН...

— Даю! — Черномор не раздумывал ни секунды.

— Угу, — удовлетворенно хмыкнул Петрович, — тогда поступаешь в распоряжение... — Старичок вытащил из очередного кармана записную книжку, развернул ее, пошуршал, подслеповато прищурившись, страницами. — О! В распоряжение Отто Юлиевича Шмидта... — Представитель ООН радостно захихикал, — ну и кликуху себе Ойхо забацал, я бы хрен до такого допер... да, и выдвигаешься… — старик похлопал по карманам малинового пиджака, извлек изрядно помятую бумагу и начал разглаживать ее на столе, — в квадрат Е2 — Е4... Ойхо! Ты чего, ядрена вошь, карту браковану суешь?

— А ты из чего самокрутку крутил, старый ты... — Набалдашник трости поспешно заткнул пасть: старость Ойхо уважал, а потому воспитание не позволило ему продолжить фразу.

Петрович озабоченно пощупал другой карман, вытащил оттуда многократно сложенный газетный лист «Ромодановских вестей», забавно похлопал на него глазами и начал вытряхивать тлеющий табак из самокрутки на стол.

— Словом, вам сюда, — обрадовал он Черномора, прилаживая обгорелый кусок к основному листу. — Где-то Тут ентот квадрат Е2 — Е4 и находится. — Палец старичка ткнулся в обгоревшую проплешину, занимавшую чуть ли не всю верхнюю треть карты. — Еремей тоже туда с войсками идет. Там вас мой помощник встретит.

— Какой помощник?

— Ойхо. Ну вроде все. Покедова. Слышь, помощник, давай назад!

Представитель ООН с легким хлопком исчез, оставив после себя на столе обугленный кусок карты и стойкий аромат гаванской махры.

15

— Итак, что ты можешь сказать в свое оправдание? — строго спросил Алексей.

Допрос с пристрастием накануне сорвался в связи с тем, что пернатый джигит, находившийся в жутко расстроенных чувствах, потребовал от своего кунака лошадиную дозу сгущенного вина, одним махом, без тоста, опрокинул ее внутрь, чисто по-русски занюхал это дело крылом и вырубился. Вано своего друга будить никому не дал. Уложив его в папаху, заботливо прикрыл уютное гнездышко буркой и всю ночь бдил, охраняя сон кунака. Разбор полетов начался потом. Когда солнце уже высоко стояло над головой.

— Лэчу, — не открывая глаз, начал свой рассказ пернатый джигит, — тэмно. Внизу город ма-а-алэнкиий, да? Ара покачнулся и чуть не упал с плеча друга. Вано заботливо поддержал его, сунул под нос бурдюк, и речь Ары сразу потекла более плавно. — Вижу дэрэво, на дэрэво вэтка, на вэтка клэтка, на клэтка трапка, под трапка птиц. Вах! Какой птиц! Птиц-цвэток, лючший яблок!

… Я вас лублу — чэго же болэ?
Что я могу ещо сказать?

— У-у-у... — Алексей подпер щеку рукой. — Пушкин отдыхает.

— Я тожэ хачу, а мнэ поспать нэ дали! — Ара сердито тряхнул хохолком.

— Что дальше? — поторопил джигита Алексей.

— Что, что! — возмутился попугай. — Нэ панимаэшь, да? Я сразу понял — нэвэст. Нэвэст в клэтка. Золотой клэтка, да? Я тряпка далой, клэтка чик! — Вано с трудом успел отдернуть голову от удалого взмаха крыла кунака. — Вах! Свэтло стало! Кругом крычат: «Жар-птиц с хахалэм улэтаэт!». Я нэвэст в мэшок — обычай такой, да? А тут БАБАХ!!!

— Суду все ясно, — махнул рукой Алеша, — мой гениальный план кражи без взлома потерпел полный крах. Любвеобильный вы народ, грузины. Как-нибудь расскажешь, Вано, где ты подцепил это чудо.

— В Магрибе, — лаконично ответствовал колдун.

— Я так и думал. Попугаи в Грузии гнезда не вьют. Ладно, это все потом. Пока тут некоторые дрыхли без задних ног, их шеф, — Алеша выразительно погладил себя по ежику коротких волос на голове, — думал, шевелил извилинами, работал в поте лица своего, пока не разработал еще один гениальный план.

Васька начал отползать от своего хозяина, которого он лично вскормил молоком; Вано, не спавший всю ночь, вскинул брови, пытаясь сообразить, как шефу удалось работать в поте лица, храпя во всю глотку; а разобиженный пренебрежительным отношением к своей персоне Ара неожиданно ляпнул на чистом русском языке:

— Короче, Склифосовский!

Алеша слегка опешил, потом сообразил, кто стоит за всем этим, перевел взгляд на Ваську и посулил:

— Еще раз научишь невинную птичку всяким нехорошим словам...

— Вах! Слюшай, — взорвался Васька, выискивая около хвоста кинжал, — это нэвинный птиц, да?! — Застыл. Задумчиво похлопал глазами... — Тьфу! до чего ж прилипчивый сленг! Как волноваться начинаю, сразу на грузинский перехожу.

— И давно это с тобой? — участливо поинтересовался глава экспедиции.

— С утра, — мрачно мяукнул кот, задрав голову на парящее в зените солнце.

Дело близилось к обеду. Ара, накануне снявший стресс чисто по-русски, спал долго.

— Ладно, возвращаемся к нашим баранам. Предлагаю действовать открыто, нахально и с нахрапом.

Все настороженно покосились на главу экспедиции. Алеша выдернул из-за пазухи свиток с инструкциями мамы Яги, на обороте которого красовалась физиономия Соловья-разбойника.

— Шестьсот мешков… повод отличный. Ты ведь у нас царевич? — повернулся он к побратиму.

— Ну...

— Представитель другого государства. Наследник, принц...

— Царевич я!

— Да какая разница? Главное, ты у нас о-го-го! Козырная карта! Имеешь право доступа к императору влегкую?

— Если так рассуждать, — резонно возразил Елисей, — то ты тоже представитель Черного Замка. Он у нас на всех картах обозначен — территориально отдельное государство.

— Ни фига себе! А я и не знал... Почему?

— А какому дураку дракону в пасть лезть охота? Претендентов на эти территории нет, вот и выходит, что ты наследный принц, или царевич.

— Вот не знал... — Алеша расправил грудь. — Это очень кстати. Есть повод взять дело в свои руки. Мой папаша — глава ООН. Идем с официальной миссией, а там на месте разберемся... стоп... А кто поверит, что я принц или царевич? Да и ты в этом наряде рылом не вышел.

— Да вообще-то можно доказать, — нехотя протянул Елисей, подумал и вытащил из кармана золотое кольцо с печаткой. — Большая царская печать у папы, а эта у меня, как у наследника. Я ее снял, когда в твой замок пробирался. Чтоб внимание не привлекать.

— Тогда главный ты, а я твой советник, — немедленно переиграл ситуацию Алеша, — с решающим правом голоса.

— Это как?

— Как решу, так и будет, — пояснил юный проходимец.

— Царевичи... оба... — мявкнул Васька, — но такие идиоты...

— Это что за грязные намеки?! — в один голос возмутились побратимы.

— Вы на себя в зеркало смотрели? Прически подкорректировать — и вас родная мать не отличит!

— Да мы друг на друга совсем не похожи! — в унисон проорали царевичи, посмотрели друг на друга и дружно почесали в затылках.

— Угу, — скептически хрюкнули остальные члены команды.

— Ладно. Представимся братьями. Тем более мы с тобой и так побратимы.

— Идет. Так и быть, будешь старшим братом... но только временно! — согласился Елисей, не подозревая, насколько близок к истине: Алеша был старше его как минимум на двадцать минут.

— Да ясен хрен! — Алеша нетерпеливо протянул руку. — Гони печать.

16

— Несмотря на траур, в который погрузился дворец, — на довольно чистом русском языке сообщил главный советник, — великий и могучий император Хунь-Сунь-Вынь-Тань, правящий Поднебесной триста двадцать семь лет, примет посланцев далекой северной страны.

— Ну и имечко! — хрюкнул Елисей.

— Плевать на имя, — отмахнулся Алеша, — слыхал, сколько правит? Мы у цели.

И тут вперед высунулся Васька.

— Кто в трауре-то, дворец или страна?

— Дворец, — удрученно вздохнул советник, — страна пока ничего не знает. Секрет.

— И давно траур? — спросил Алеша, наступая кормильцу на хвост.

— С утра, — вежливо ответил советник, не обращая внимания на истошный вопль Васьки.

— Та-а-ак...

Алеша выразительно посмотрел на Ару.

— Нечего наезжать на птичку, подонки! — неожиданно встал на защиту пернатого джигита глава оппозиции, поднялся на задние лапы, достал до плеча Вано и нежно погладил попугая, дремавшего на его бурке. Он единственный из всей команды не пожелал принимать человеческий облик, ссылаясь на какие-то туманные политические соображения.

— О-чу-ме-ть! — по слогам продекламировал Алеша, выпучившись на оборотня. — Такие нежные чувства к братьям меньшим от политических перевертышей... Я утрачиваю чувство реальности.

Дверь в тронный зал императора Поднебесной распахнулась.

— Милости просим! — Главный советник сложил ладошки и начал усердно кланяться.

Посланцы далекой северной страны: царевич Елисей, авантюрист Алексей, колдун-недоучка Вано с верным кунаком Арой на плече — решительно двинулись вперед, вешать лапшу на уши императору Поднебесной. Сзади, чеканя лаптями шаг, шествовали Дема, Сема, Демьян и Косьян, старательно изображая охрану, однако удавалось им это с трудом. Их не отмеченные печатью интеллекта физиономии имели столь разбойничий вид, что личная охрана императора схватилась за мечи и плотнее сомкнулась вокруг трона. Алеша обернулся, окинул взглядом оборотней и, сообразив, что обеспокоило хозяев, сделал им знак стоять.

— Блин, а где наш политический деятель? — встревожился он.

Вервольф Вольфович испарился.

— Некогда, — дернул его за рукав Елисей. — начинай.

Расслабившаяся охрана императора расступилась, явив проходимцам лик владыки Поднебесной. Несмотря на свой преклонный возраст — лет триста пятьдесят, не меньше, — выглядел император огурчиком. Ручки не тряслись, голова на тощей шее не дергалась, и даже жидкие волосы на плешивой голове кое-где были не седые.

Алеша открыл было рот, но опоздал. Император заговорил первым:

— Что привело юных царевичей в этот час скорби и печали в мой дворец? — слабым голосом вопросил он.

— Огромное желание вернуть вам радость жизни, — ни на секунду не задумываясь, начал лепить Алексей, — решить наши, а заодно и ваши проблемы вашими руками и нашим могучим интеллектом, перед которым ни одна проблема не устоит.

Император Поднебесной оживился:

— Наша проблема — ваша проблема?

Главный советник, сопровождавший гостей, неспешно подошел к трону и что-то прошептал императору на ухо.

— Наш советник предлагает проверить остроту вашего ума, прежде чем доверить вам нашу проблему.

— Совести у вашего советника нет. Ему помощь халявную предлагают, а он проверки устраивает. Ну проверяй.

Император заерзал на своем троне. Ему явно стало неудобно.

— Наша национальная китайская игра «сто забот». — Советник смиренно сложил ладошки у подбородка и почтительно поклонился. — Персидские варвары называют ее шахматами. Император предлагает посланцам далекой северной страны сыграть с ним партию. Если царевич победит, то император примет его предложение.

— Дай я! — Елисей азартно потер руки. — Давненько в шахматишки не играл.

— Не лезь поперед брата в пекло, — осадил его Алексей, — ты при мне типа советника и по совместительству младшего братана, вот и соответствуй. А я перворазрядников за десять минут делал. Меня такие асы обучали!.. Мы согласны, Ваше Императорское Величество!

Владыка Поднебесной хлопнул в ладоши, и расторопные слуги вытащили в центр тронного зала стол с огромной шахматной доской с заранее расставленными на ней фигурами.

Глаза Елисея округлились.

— Вот теперь точно вляпались.

Алеше тоже стало неуютно. В такие шахматы ему играть еще не приходилось. Это был не квадрат восемь на восемь. Клеточек на поле было гораздо больше ста. Кроме привычных ладей, коней и слонов там присутствовали какие-то драконы, жуткие морды то ли скорпикор, то ли водяных гидр, еще какая-то чертовщина, которой он и названия не знал... Как этим зоопарком управлять, Алеша даже не мог себе представить. Это был явно какой-то древний вариант, абсолютно незнакомый авантюристу.

— Ну так нечестно, Ваше Императорское Величество! — возмутился он. — Вам, с вашими молодильными яблочками, на все начхать, хоть сто лет играть можно. Тут же биллионы комбинаций! А у нас время — деньги! Некогда рассиживаться. Да мы пока партию доиграем, от скуки или от старости помрем!

Император выпучил глаза.

— Вам известно про наши молодильные яблоки?

Охрана императора выдернула мечи.

— Спрашиваешь! Немедленно наехал Алеша, давая знак друзьям, чтобы не дергались. — Я ж тебе сразу сказал: могучий интеллект, и все такое. Кстати, чтоб время не терять — недосуг нам, понимаешь? — предлагаю усеченный вариант.

Алеша выдернул меч побратима, смел им фигуры с доски, двумя быстрыми, неуловимыми для глаз движениями руки усек доску до приемлемых размеров и закинул меч обратно в ножны.

— Вот это другое дело. Шестьдесят четыре клетки. Это на фиг, это на фиг, начал откидывать он все лишнее, — сюда ставим ладью, сюда — коня... — Шустро расставив фигуры, Алеша вперил взгляд в императора Поднебесной. — Если на время, кто быстрей, партия пять минут. Если с тем же перекуром меж ходами — час, И все дела. Ну как, согласен?

Император вскинул брови. Такой примитивный вариант ему играть еще не приходилось. Тем не менее он кивнул.

— Согласен.

Алеша ухмыльнулся.

— Только учти, мы вас тоже на интеллект проверим. И вообще, мы, две почти царские особы...

— Почему почти?

— Ну пока папашка живой, я еще царевич... оуу-у... — Алеша загнулся от чувствительного намека Елисея коротким тычком локтя под дых, понял, что увлекся, но тем не менее нашел в себе силы разогнуться и продолжить: — А ты ваще император, так что ни с какого боку не царь. Короче, мне, как почти царской особе, западло играть на интеллект...

Елисей схватился за голову. Его побратима явно понесло, но что делать в такой ситуации — он не знал. Мысленно проклиная себя за доверчивость (сам час назад лично отдал печатку во временное пользование проходимцу), царевич попытался еще раз вразумить нахала локотком, но Алеша уже был наготове. Локоть отскочил от напружиненных мышц брюшного пресса близнеца.

— … А вот на интерес...

Император заерзал на троне. В глазах его засверкал азартный огонек.

— Теперь понял? — еле слышно прошипел сквозь зубы Алексей, косясь на брата. — Парамошка-то оказался азартный. Теперь он наш...

Елисей ничего не понял, но на всякий случай прекратил размахивать локтями. А вдруг у его побратима-пройдохи и впрямь чего получится? Тем более обормоту не впервой проворачивать подобные аферы.

Ладно, но учти: я советник. Попробуй только ослушаться и партию про...

— Я согласен! — Император Поднебесной стукнул сухонькой ручкой по подлокотнику трона. — Ставлю сто мешков золота.

— Ой, да несерьезно, — Алексей скорчил презрительную физиономию, — мы за какого-то вшивого зэка шестьсот мешков даем. Советник, предъяви, — распорядился он, выдергивая из-за пазухи свиток и передавая его брату.

Елисей неопределенно хмыкнул и, почтительно подкатившись к подножию трона, предъявил императорской особе фейс Соловья-разбойника.

— Ну это так, попутно, — Алеша небрежно махнул рукой, — если в ваши края заглянет, доставьте по соответствующему адресу. Миссия ООН оплатит все издержки плюс указанный в маляве гонорар.

Елисей опять потряс головой.

— Остынь, — прошипел он, подскакивая к брату.

— Никак нельзя, — уголком рта прошипел в ответ авантюрист, — в раж вошел, шлея под хвост попала, теперь только держись. Я буду не я, если он мне все яблоньки вместе с корнями на блюдечко с голубой каемочкой не выложит и к нашим сахарным устам не преподнесет.

— Блин! С каким придурком связался! Куда ни плюнь — сплошные отморозки!

— Сначала Васька, теперь ты... Слушай, какая сволочь вас по фене изъясняться научила?

Команда Алеши так выразительно посмотрела на него, что авантюристу стало стыдно.

— А пальцем я попросил бы не указывать! — на всякий случай огрызнулся он, ни к кому конкретно не обращаясь.

— Двести мешков! — предложил император.

Судя по лихорадочному блеску глаз, ему было не просто интересно, а страшно интересно! В них полыхало пламя игрока, способного продать за фишку душу.

— Фи-и-и, — Алексей вновь сморщился, — опять этот презренный металл. Как это низко. Хорошо, если настаиваете, готов поставить тысячу. Мешков, разумеется. С собой нет, но, можете не сомневаться, по первому требованию филиал банка «Дракон и Корешки», где папахен рыжъе отмывает, оплатит все мгновенно.

Алеша не задумывался над тем, что он изрекал. Знал по опыту: главное не что ты говоришь, а как! Можно молча, не произнеся ни одного слова, посмотреть на человека и раздавить его морально, а можно размазать его по стенам, полу и потолку пустозвонным апломбом. Главное — не дать противнику опомниться!

— С нашей стороны тысяча мешков, — продолжил, непринужденно расхаживая вдоль доски авантюрист, — а с вас... ну зачем грабить? — повернулся он к советнику. — Может, рисом возьмем?

Совершенно обалдевший Елисей на всякий случай кивнул. Царевич окончательно потерял нить рассуждений и вынужден был только поддакивать.

— Риса у нас много! — обрадовался император. — Сколько мне поставить мешков?

— Ну ты сказал, твое императорское! Нам еще кучу государств посетить надо, проблемки же, говорю, есть! Вот этого гада изловить. Предупредить всех. А мы с твоими мешками носиться будем? Символически возьмем. Вот видишь — Алеша показал на шахматную доску, — шестьдесят четыре клетки.

Если проиграешь, на первую одну рисинку положишь, на вторую — в два раза больше, на третью — уже четыре и так далее — удваивая, пока все клеточки не заполнятся.

— Согласен!

Советник, не успевший остановить императора, шлепнулся в обморок.

— Е2 — Е4! — торжественно провозгласил Алеша, грохотом ставя свою пешку на центр поля.

— D7 — D5! — подпрыгнул советник из обморока, не дав императору даже рта открыть. Подбежав к доске, он с не меньшим грохотом подставил свою пешку под удар фигуры противника.

— Ваше Императорское Величество, — немедленно обиделся Алеша, — я расцениваю это как помощь зала. Считаю, что имею право на такую же подсказку. У вас остался еще звонок другу и пятьдесят на пятьдесят.

— Вон! — топнул ножкой разъяренный император.

— Не надо, о великий, не прогоняй! — грохнулся об пол советник. — Лучше замену состава сделай! Позволь сыграть за тебя твоему недостойному слуге.

— Вон!!!

Император Поднебесной лично загнал пинками «помощь зала» под трон, подскочил к доске и, игнорируя коварный ход коня Алеши, почему-то побрезговавшего легкой добычей, с удовольствием сожрал его беззащитную пешку.

Игра началась. Император в принципе был далеко не лох в этой мудрой игре. Усеченный Алешиным мечом вариант, с его точки зрения, был настолько примитивен, что он ходил практически не задумываясь, полагаясь на свой трехсотвековой опыт в этой игре. Ему не терпелось морально размазать самоуверенного царевича-чужака, поставить его на место и заодно отсыпать в закрома тысячу мешков золота. А что? Лишние будут? Пусть теперь не ему — потомкам... потомкам Хунь-Сунь-Вынь-Таня, основателя знаменитой династии Тань, которая пока что знаменита лишь тем, что ее единственный правитель правит уже больше трехсот лет.

— Вам мат, Ваше Императорское Величество, — сообщил, прерывая его мысли, Алеша и сочувственно вздохнул.

Его Императорское Величество недоуменно похлопало глазами. Мат был четкий, элегантный и настолько откровенно наглый, что ему нечего было даже сказать. Достигшая последней клетки шахматной доски пешка нахально превратилась не в ферзя, как он ожидал, а в обыкновенного коня, которого даже сожрать-то было нечем. И этот конь через головы всей императорской свиты и охраны нагло завалил его короля.

— Это неправильно... ты должен был ставить ферзя, — пробормотал ошеломленный император, — сильная фигура... да.

— Да какая разница, Ваше Императорское Величество, — отмахнулся Алеша. Дружелюбно обнимая императора за плечи, — ставка символическая, мы в детстве так на щелбаны играли. Распорядитесь лучше для настроения подать чего-нибудь. Пока наш выигрыш твои остолопы отсчитывают, успеем посидеть по душам, за жизнь поговорить...

— Рисовая водка! — оживился император, поворачиваясь к слугам. — Ком цу мир! Унд шнапс длиньк-длиньк!

— Рисовую водку требует, — пояснил Алеше царевич, с облегчением переводя дух, — кажется, пронесло.

— А какого хрена он по-немецки? — удивился Алеша.

— Думаешь, ты первый сюда за молодильными яблочками пришел?

— Может, и не первый, но последний — это точно, — пробормотал Алексей. Напряжение схлынуло. Партия сделана. — Сейчас наш выигрыш подсчитают, и этого императора пронесет покруче, чем тебя!

— А я-то тут при чем?! — подпрыгнул Елисей.

— Сам же сказал: пронесло-о-о... — приколол побратима Алексей.

— Ах ты...

Невозмутимо стоящий рядом Вано вздернул обоих за шкирки и растащил в разные — от своей персоны — стороны. Как царевичи ни брыкались, дотянуться друг до друга через бурку джигита не смогли.

— Ара, прысмотры! Хоть адын царэвыч до Кащэй дожить должэн. Сам панымаэшь, живой-мертвый вода нужэн!

С этими словами Вано выскользнул из бурки, оставшейся висеть в воздухе, снял папаху, посадил на нее своего верного друга, подвесил ее над брыкающимися братьями-побратимами и сел напротив императора Поднебесной.

— Вах, аксакал! Мой отэц жил сто сэмь лэт. Отэц моего отца жил сто дывадцть сэмь лэт. Отэц отца моего отца...

Шахматную доску меж тем начала загружать гора риса, которую шустро, как муравьи, отсчитывали сборщики налогов, срочно вызванные магами императора Поднебесной. Сами они ввиду абсолютной математической неграмотности на такие действия были не способны. Не магское это дело зерна считать, прикажем — высчитают! А медленно считают — подмагичим! Сколько можно возиться? Удар посоха верховного мага Поднебесной перехватил на грудь советник. Он успел очухаться, выкатиться из-под трона, превратить шустрыми ударами ладоней магический посох мага в мелкую магическую стружку и сообщить:

— Лучше не надо.

— Почему? — удивился главный имперский маг, изучая размочаленный обломок в своих руках.

— Не надо!!! — Глаза советника были круглыми от страха.

— Да завалит нас на хрен! Чего тут непонятного?! — крикнул Алеша.

Ара, контролировавший магические посылы Вано, не давая побратимам добрыкаться друг до друга, настолько растерялся, что оба юноши рухнули на пол.

Алеша ринулся к императору.

— Подожди, Вано, со своими дедами! Тут дело серьезнее. Слышь, величество, а советник-то твой прав! Скажи магам, чтоб не дурили. Если разом сюда наколдуют все то, что ты проиграл, гора поболе Эвереста получится. Всем хана будет... Пол-Китая под завалами риса утонет.

— Не понял, — растерялся император.

— Чего тут понимать, продул ты свою империю! С математикой дружить надо. Два в шестьдесят четвертой степени зернышек риса тебе не халам-балам. Навскидку под сто миллиардов тонн потянет.

— Это правда? — Хунь-Сунь-Вынь-Тань медленно повернул голову к советнику.

Тот страдальчески поджал губы, сморщил нос и подтвердил приговор кивком головы.

— Конец династии Тань. — И бывший император Поднебесной застыл в трансе.

— Эй, Таня, — Алексей пощелкал пальцами перед носом старичка, — не тушуйся раньше времени, здалось мне твое царство-государство... Рассрочку даю... В счет погашения пока молодильных яблочек отсыпь — остальное должен будешь...

Шум, грохот и топот ног в коридорах дворца заставил всех присутствующих встрепенуться.

— Подонки!!! — истерически взвизгнули за стеной.

Двери распахнулись. Толпа стражников втащила за шкирку в тронный зал упирающегося всеми четырьмя лапами Вервольфа Вольфовича. Начальник караула с порога бухнулся на карачки и пополз к императору Поднебесной, мелко кланяясь по пути.

— Ваше Императорское Величество, вора поймали. Собака царевичей в ваш заповедный сад пробралась.

— Какая я вам собака?! Подонки! Приличного волка от жалкого кобеля отличить не можете?!!

— Вот теперь я этого гада точно убью, — посулил Алеша. Он сразу понял: миссия провалена.

В отличие от него, император Поднебесной расцветал на глазах.

— Воришка... много украл?

Стражники перевернули маленькую безразмерную котомку, совсем недавно украшавшую перья на спине пернатого джигита, и начали трясти. Оттуда посыпались кирки, ломы, лопаты, а потом яблоки, яблоки, яблоки... Гора получилась большая. Мешков пять омолаживающего продукта запасливый Вервольф Вольфович натырил. Причем яблок не простых, а именно молодильных. Такого сорта Алеше видеть еще не приходилось. Яблочки изнутри светились мягким желтым светом и были такие прозрачные, что были видны семечки.

— Куда тебе столько? — обреченно спросил Елисей. — Опять, скажешь, на избирательную кампанию?

Оборотень гордо молчал.

— Я полагаю, для личного пользования, — мрачно произнес Алексей. — В одну хавку трескать собрался.

— Отрубить им головы, — вынес свой вердикт император Поднебесной.

Это он явно погорячился. Лихую команду Алексея не то что голыми руками — до зубов вооруженными воинами так просто не возьмешь. Ринувшихся в атаку стражников разметал по разным углам пронесшийся по тронному залу вихрь, из которого периодически выстреливала то рука, то нога не на шутку рассердившегося авантюриста. Расторопный Елисей, сообразив, где он полезнее всего, помогал разлетевшимся уйти в астрал, легонько стукая пытавшихся подняться рукоятью катаны по бритым черепам. Вано, напрочь забыв про свои магические способности, зажал в угол группу магов и, дико вращая глазами, исполнил перед ними. Что-то вроде лезгинки. Маги не могли отвести глаз от кинжала, который с самым зверским видом сжимал в зубах джигит, и со страху тоже забыли помагичить. Косьян, Демьян, Дема и Сема с радостью занялись своим любимым делом, азартно круша дубинками всех, кто успел увернуться от конечностей разбушевавшегося Алеши Драконыча. Васька в общей разборке не участвовал. Он занимался страшной местью.

— Жри, сволочь! Сейчас я тебя в зародышевое яйцо вгоню!

Вервольф Вольфович, перед глазами которого маячили выпущенные когти огромного угольно-черного котяры, давился, но послушно жрал молодильные яблочки, глотая их, практически не разжевав.

Как ни странно, конец этому беспределу положил самый взрывоопасный член команды — Ара.

— Слюшай, — жутко разобиделся он, выдергивая кинжал и обращаясь не к кому-то конкретно, а ко всей честной компании, — так нэчэстно! Хоть одын мнэ оставь, да?

И с этими словами пернатый джигит вразвалку, как бывалый матрос, двинулся на пытавшегося спрятаться под усеченной шахматной доской императора Поднебесной.

— Я отменяю казнь!!! — завопил император. — Найн!!! Нихт гуд!!!

— Стоп! — вынырнул из вихря Алеша, оттащил от горла императора попугая и потребовал уточнения: — Я так понял, репрессии отменяются?

— Йес... — отплыл император.

— Ты гляди, как не по-нашенски гладко шпарит! — изумился Демьян.

— Тебе кинжал к глотке приставить — на иврите материться начнешь. — Алеша деликатно, под ручку, повел владыку Поднебесной к трону.

— Вона как языки-то изучаются... — Косьян в полном изумлении почесал в затылке.

— Ангажируйте Ару. Репетитор классный, — засмеялся Елисей, закидывая катану побратима в ножны.

Ара, не откладывая дела в долгий ящик, нацелил кинжал на разбойничков и двинулся в их сторону.

— Ты куда? — перехватил пернатого джигита Алеша. — Мы еще международный конфликт не урегулировали, а ты мне тут внутренние разборки устраиваешь.

— Какой канфлыкт? Рэпэтытор! Птьгчый язык учыть будэм!

— Потом, потом, на досуге... Кинжал не убирай! Мы еще не все проблемы с императором утрясли...

Император, бочком примостившийся на своем троне, вновь затрепетал.

— Ну-с, значит, претензий к нам не имеете? — вопросил Алеша, помахивая перед лицом Хунь-Сунь-Вынь-Таня Арой, который в свою очередь помахивал кинжалом, пытаясь дотянуться им до горла венценосной особы.

Онемевший от ужаса император в знак согласия мелко тряс седой головой.

— И должок признаете?

Император послушно кивнул.

— И яблочки в счет долга согласны отдать?

— Все берите, — оживился император, — все яблоки отдаю в счет долга.

— Какая щедрость, — насторожился Алексей.

— Не соглашайся, шеф, — пропыхтел Васька, — дурят нас. Ни хрена они не молодильные.

Передние лапы кормильца Алеши вцепились в уши оборотня, задние старательно утрамбовывали в пасть Вервольфа Вольфовича очередную партию яблок. Они лезть туда категорически отказывались и периодически выпрыгивали обратно, так как инстинкт самосохранения заставил главу оппозиции переплести все свои четыре лапы на раздувшемся животе на манер ремней.

— Та-а-ак! — возмутился Алеша. — Нам, значит, за горку сухофруктов чуть секир-башка не сделали, а сами на целое государство напарить решили? Туфту подсовываете? Яблочки-то не молодильные!

— Молодильные, молодильные, — зачастил император.

— А почему эта собака страшная в щенка не превратилась? Ара, сейчас я тебя отпускаю, и, пока этот хмырь не расколется, учи его птичьему. Пока без акцента не зачирикает...

Ара перехватил кинжал в другую лапку и расправил крылья.

— Яблоко только с жар-птицей молодильное! — завопил император. — Без жар-птицы оно просто яблоко!

— Так, а вот с этого момента поподробнее...

Однако до подробностей дело не дошло. Император взвизгнул. Трои под ним закачался и отъехал в сторону. Из образовавшегося провала вынырнул взлохмаченный рыжебородый гномик.

— Тут Алеша Драконыч случайно не пробегал?

— Случайно — нет, специально — да, — автоматически ответил слегка оторопевший юноша. — Кому это я потребовался?

— Есть! Догнали! — радостно пискнул гномик. — Цель накрыта, работаем!

Не до конца сдвинутый трон подпрыгнул. Снизу поднималось что-то громоздкое.

— А ну подвинься! Расселся тут!

Высыпавшая из-под земли орда маленьких работяг шустро оттащила трои вместе с императором в сторону, выдернула из недр мощный сундук, сорвала с него крышку и извлекла оттуда огромный кристалл горного хрусталя, вправленный на манер бриллианта в дикую металлическую конструкцию с кучей ручек и рычажков. Один из малышей сел за пульт и принялся за них дергать.

— Настраиваю…

Из конструкции выехала тарелка, развернулась параболическая антенна, вырос металлический решетчатый экран. Кристалл засветился.

— Вот это да! — Алеша почесал Арой в затылке. — Я думал, только мой папа из того мира технические новинки тырит.

— Из какого мира? — немедленно заинтересовался оператор.

— Не важно, — отмахнулся Алеша, решив, что не стоит выдавать военную тайну, — просто удивился слегка.

— А ты думаешь, мы лопатами под Ла-Маншем копали? И вообще, за тобой было труднее гоняться, чем настраивать эту устаревшую технику.

— А почему не новую? Жалко стало?

— У Кощея денежек мало осталось. Заплатили паршиво.

— Я-то думал, что круче меня бизнесмена нет... — присвистнул Алеша, — да мы с Кощеем вам в подметки не годимся.

— Даю изображение.

Перед пораженными зрителями в воздухе появился подземный зал, освещаемый чадящими факелами. По каменным плитам бегали гномики, что-то азартно лопоча. В самом центре зала неуверенно переминалась Яга, крепко держа за руку девушку, укутанную в пеструю шелковую шаль.

— Яга, Хекин на проводе, — раздался голос невидимого оператора с той стороны, — в третью кабинку, пожалуйста.

— Где, где?! — заметалась ведьма.

В одной из ниш подземелья огненными всполохами трижды моргнул аналогичный кристалл, и Яга понеслась в указанном направлении.

— Внимание, фокусирую.

Глаза Алеши встретились с глазами Яги. Старушка подпрыгнула от радости.

— Сынок! — завопила она во всю мощь своих легких. — Ты меня слышишь?! Помаши маме ручкой!

— Да ну мам, детский сад, ей-богу! — Алеша густо покраснел.

Елисей ткнул его в бок.

— Давай маши, мать просит.

— Нэ абыжай дэда, — нахмурился Вано.

— Какого деда? Нет у меня деда!

— Я говору дэда. Ну мама по-вашэму, слюшай!

— Ну если вы просите...

— Старших надо уважать!

Алеша сдался и помахал.

— У ты мой маленький, — прослезилась старушка.

— Да полно тебе!

Девушка в шали, стоявшая рядом с Ягой, что-то взволнованно прошептала ведьме на ухо.

— Да, Алешенька, я ить те че звоню-то! Тут Кощей недоброе что-то замыслил. Видать, слишком сильно я его в прошлый раз стукнула.

— Это когда тронный зал уронила? — засмеялся Алексей.

— Ага. Так я что сказать хочу. Яичко с настоящей иголочкой, могет быть, как раз в конце твово ложного пути и ляжит... — От волнения Яга окончательно слетела на деревенский сленг.

— Так это ложный путь?! — возмутился Алеша.

— Да хто его знаить! Лысый черт сам ничего не помнит. Так что проверить обязательно надоть. Ну а пока ты проверять будешь, я его завалю, если не возражаешь. — Ведьма продемонстрировала сыну огромный кухонный нож, выдернутый из складок платья. — С ядком. Действует на всех!

— Мамань! Не сходи с ума! Он бессмертный! Его только на иглу сажать, а потом вместе с ней ломать на хрен! Лучше скажи, ты о Роксане что-нибудь знаешь?

— Дык как не знать, коль я теперь доверенное лицо Кощея! Мы с им мир пополам поделили. Я ей заместо няньки теперь. Вот и подружку ей нашла, чтоб не скучно было. — Старушка хитро улыбнулась. Сдергивая шаль со стоявшей рядом девушки.

— Аленка!!! — ринулся к кристаллу Елисей.

— Эй, эй, — всполошился оператор, — аппаратуру сломаешь!

— Координаты!!! — бушевал царевич. — Где этот гад прячется? Я этого бессмертного своими руками...

— Ой, сынки, что-то вас так плохо слышно стало, — вновь засуётилась старушка, — замутняется все, рябь какая-то...

— Связь прервать? — раздался деловитый голос оператора с другой стороны кристалла.

— Прерывай, милок, прерывай... да, Алешенька, ты головку-то боле не брей...

Изображение потухло.

— Тьфу! Умеет маман тень на плетень навести, — рассердился юноша, перевел взгляд на совершенно офигевшего императора и окончательно добил его: — Видал, на кого бочку катить пытался? У нас везде свои люди. В случае чего все государства, входящие в ООН поднимутся. Понял?

Император, полностью уподобившись китайскому болванчику, опять кивнул головой. Опомнился он, только когда гномы, свернув аппаратуру, исчезли в провале и его трон поехал на прежнее место.

— Замуровать! — коротко распорядился он, ткнув пальцем под свое седалище.

Оттуда немедленно выскочил гном с пачкой бланков договоров.

— Как платить будете? Яблоками не принимаем. Только если с жар-птицами.

— Горбатого могила исправит, — хмыкнул Алексей. — Так, кто-нибудь объяснит мне насчет этих чертовых яблок? Почему они без жар-птиц не молодильные?

Император Поднебесной с грустным вздохом объяснил.

Все оказалось предельно просто. Яблоки императора приобретали молодильные свойства, только когда жар-птица соизволит справить на них нужду. А это случалось очень и очень редко, ибо жар-птица прилетала в Китай понежиться в золотой клетке да поклевать своих любимых яблок один раз в пятьдесят лет. И этого момента император ждал, чтобы подновить лет на пятьдесят свой изрядно износившийся организм. На этот раз он ждал напрасно. Птичка упорхнула из клетки, не успев сделать свое молодильное дело.

— Конец династии Тань, — закончил этот грустный рассказ император.

Команда Алеши мрачно уставилась на пернатого джигита, невозмутимо правящего кинжал, используя щетину Вервольфа Вольфовича в качестве наждака.

— Вано, ты просто обязан рассказать нам, откуда добыл это чудо в перьях.

17

Уже вторую неделю Кощей только что не бегал по потолку своего кабинета. Он все никак не мог взять в толк что еще этому звероящеру надо? Почему он до сих пор отсиживается в пещере? Он должен, просто обязан на всех парах лететь по начертанному для него пути спасать свою возлюбленную. Вот он, Кощей например, столько дел за это время наворочал!

— Магрибского колдуна напарил, — начал загибать бессмертный злодей пальцы, — а то у него, видите ли, встречи на высшем уровне с какими-то богами! Ученичка своего подослал, идиот. Вот на этом-то и вляпается. Пока этот придурок по болотам шастать будет в поисках моей липовой смерти, я все задумки свои осуществлю. А как я лихо со служанкой дельце провернул? Яга только заикнулась — я пальцами шелк! И готова служанка. Послушная, верная... страшна, правда, как смертный грех, куда с ее рожи щи не есть. Главное, чтоб дело свое делала. А какого помощника себе нашел? Как чутко реагирует на все мои гениальные финансовые идеи! Золотишко рекой в закрома течет! Никогда не думал, что на собственной смерти можно столько заработать. Что-то давно его с докладом не было...

Из-под рабочего стола Кощея выкатился маленький гномик и, забавно хлопая глазками, пропищал:

— Ваше Бессмертие, я к вам со срочным закладом.

— А-а-а... самый маленький Г.! Может, с докладом?

— Докладывать нечего, а вот заложить кого есть!

— Ну закладывай.

— Новый заместитель по финансовой части дурит вас, Ваше Бессмертие.

— Что?!

— Что-что, имеет он вас как хочет. Яблочки молодильные почем продавать договаривались? Сто золотых кучка. В кучке — три штучки. А эта морда жи...

— Но-но! В моем доме попрошу не выражаться!

— Извиняюсь, — шмыгнул носиком самый маленький Г., — но уж больно за родное начальство обидно.

— Ладно, проехали. Так почем он моими яблочками торгует?

— Двести золотых кучка, а в кучке — штучка! Разницу себе в карман кладет, а вы, Ваше Бессмертие, еще и проценты ему платите. Ажник целых пятьдесят!

— Убью! — побагровел Кощей.

— Шеф дозрел! — радостно пискнул самый маленький Г.

Из-под стола высыпала орда гномов, волоча за собой огромную кувалду.

— Это еще зачем? — опешил Кощей, с трудом ворочая ее за рукоять.

— Зама мочить. Моисей Давидович, заходи! Кувалда свистнула вхолостую. Шестое чувство заставило сунувшего в кабинет нос Шмунка вовремя его отдернуть.

— У ё-мое!!! — запрыгал на одной ноге бессмертный злодей.

Гномики, сообразив, что гениальный план Яги, за который им было отдельно заплачено, с треском провалился, подхватили выпавшую из бессмертных рук кувалду и быстро исчезли под столом.

— Уже можно? — лучезарно улыбаясь, вопросил Моисей Давидович, просачиваясь в кабинет.

— Ты почем наши яблочки продаешь, гад?! — проревел Кощей, баюкая зашибленную ногу.

— Согласно прейскуранту... с небольшой торговой наценкой.

— Двести золотых за кучку, а в кучке штучка — это, по-твоему, небольшая наценка?

— Так, Ваше Бессмертие, а налоги? А зарплата штату продавцов, а аренда помещений?

— Какая еще аренда?! — возмутился Кощей.

— А разве можно таким ценным продуктом торговать под открытым небом? — Моня сделал круглые глаза. — К тому же мои люди не базарные торговки. Солидные клиенты потянутся в солидный торговый дом. А вы знаете, сколько стоит солидный торговый дом? И потом, надо расширяться! Филиалы нашей фирмы «Моня и К°» должны быть в каждом городе. А вы знаете, сколько денег уходит на взятки? Чиновничий беспредел...

— Ты мне лапшу на уши не вешай! Почему в кучке оказалась всего одна штучка?

— Да, — Моисей Давидович скорбно кивнул, — правила торговли пришлось изменить. Сами посудите. Берет покупатель кучку из трех яблок: одно — себе, другое — жене, а третье прямо тут же нагло начинает перепродавать! Поэтому только одно и в одни руки! И потом, оборотный капитал! Знаете, сколько...

— ... Левых заказов нам сует? — высунулся из-под стола самый маленький Г. — По вашим накладным не проходящих?

Моня деликатно ножкой задвинул его обратно под стол.

— Ваше Бессмертие, не слушайте злобных наветов врагов и товарищей, ничего не понимающих в бизнесе. Лучше посмотрите мне в глаза и скажите честно: будет один еврей обманывать другого?

— С чего ты взял, что я еврей? — изумился Кощей. — Я вообще-то забыл, к какой нации отношусь...

— Еврей — это не национальность, а образ жизни, — любезно пояснил Моня. — Мне все сказала ваша тяга к золотому тельцу. Так что учите иврит, батенька. Он вам пригодится. Ну-с, позвольте откланяться. Дела, понимаете, дела...

Моисей Давидович сделал ручкой и выскользнул из кабинета — обтяпывать очередные дела. Кощей потряс своей гениальной головой. Он чувствовал, что его элементарно обули, но выглядело все так убедительно, что придраться было практически не к чему.

Яга проворно отскочила от двери, под которой она нагло подслушивала, проводила взглядом прошуршавшего мимо нее Моню и разочарованно вздохнула.

— Инфаркт его не хватил. Моня тоже выжил. Обидно, досадно, но ладно. Попытка номер тридцать два... Манюня, подь сюды.

Силиконовая красотка послушно подошла к ведьме.

— Ты вчера долго благоверного своего ждала?

— Долго, — низким грудным голосом простонала Манюня.

— И что он тебе сказал?

— Как всегда, дела, заботы...

— Угу, — скептически хмыкнула Яга, — я его шесть часов в кабинете дожидалась, пока не сообразила что к чему. А потом чуть не за штаны из покоев Роксаны вытягивала. Ты гляди, енти принцессы ушлые. Я их на своем веку повидала. Глазом моргнуть не успеешь, как наша красавица из пленницы в хозяйку превратится. Я на твоем месте с Кощиком разобралась бы по понятиям.

Манюня, утробно зарычав, пинком ноги распахнула дверь и ринулась в кабинет бессмертного злодея разбираться по понятиям. Оттуда донеслись глухие удары.

— Если и это не поможет, так я прям и не знаю, чем еще его, черта лысого, пронять, — озабоченно пробормотала Яга и принялась обдумывать попытку номер тридцать три.

— Нет, с этим дурдомом надо кончать, — пробормотал изрядно потрепанный Кощей, как только силиконовый ураган, пронесшийся по его кабинету, затих где-то в дали подземных галерей. — Где ж эта ящерица недоделанная? — Он кинулся к карте мародеров.

Карта бесстрастно проинформировала его, что Ойхо по-прежнему сидит в своей пещере.

— Ну до чего же он тупой! — расстроился бессмертный злодей. — Уж настолько непрозрачно намекнул, что зеленая дорожка будет... Ладно. Выскажемся более определенно.

Кощей щелкнул пальцами.

Ойхо, позевывая, выполз из пещеры. Это вошло у него в привычку — по утрам косточки разминать. На этот раз за порогом его ждал сюрприз. Дракон уставился на толстую, пушистую ковровую дорожку, свернутую в рулон и лежащую у его лап. Ойхо деликатно ткнул когтем. Ковер немедленно рванул вперед, разворачивая перед «возлюбленным» дочки Черномора зеленую дорожку. Деревья сами собой раздвигались на его пути. Дракон сел на хвост, почесал задней лапой за ухом и задумался. До отпущенного Ягой срока — две недели паузы — оставалось еще три дня. Пока он думал, ковер, успевший уже отмотать чуть не с километр, остановился и недоуменно выставил свой рулон над кронами деревьев. Ойхо повернулся к нему хвостом. Ковер немедленно свернулся обратно и застыл в ожидании. Ойхо посмотрел на него, и тут в голову ему пришла идея.

— Вот так-то лучше будет, — хмыкнул дракон, разворачивая ковер на сто восемьдесят градусов. — А ну пошел! — скомандовал он, придавив край ковра лапой. Ковер попытался развернуться обратно, но хороший пинок внес его в пещеру. — Побалуй у меня... — пробурчал Ойхо, старательно прибивая край ковра к порогу вызванными из подсобки молотком и гвоздями.

После этого дракон захлопнул за собой дверь размером с приличные амбарные ворота и ринулся за удирающей в панике ковровой дорожкой. Грохот молотка, вколачивающего гвозди в каменные плиты, разносился по всему Черному Замку. По прикидкам дракона, за оставшиеся три дня замок можно было обить коврами как минимум в три слоя.

18

— Да-а-а, в мерзкое дело вляпались, — сердито пробурчал Алеша, — коня не добыли, яблочко не добыли...

— Целый мешок у Ары на горбу, — хмыкнул Елисей, покосившись на безразмерную котомку, притороченную между крылышек пернатого джигита.

— Э-э-э, — раздраженно отмахнулся Алексей, — пока птичка на них не нагадит, толку от них... тьфу! Чтоб пасты на замке держали! Если узнают, как мы вооруженной толпой за навозом перлись... да я из леса сбегу! Оборжут ведь! Житья потом не будет!

— Какой навоз?! — возмутился Ара. — Нэвэст красть идэм!

— Не идем, а едем!

— Кто-то едет, — прошипел сквозь вывалившийся набок красный язык Вервольф Вольфович, — а кто-то несет. Подонки! Сплошная дискриминация! Вот когда моя партия придет на ближайших выборах...

— Завянь! — Алексей внимательно посмотрел на попугая. — Вано, ты, кажется, грозился рассказать нам про своего друга.

— Нэ грозылся, — лаконично ответили джигит, подпрыгивая на мохнатой спине Семы.

— Ну так погрозись, заодно и о себе расскажешь. Кто ты, что ты. А то столько времени вместе, а толком ничего друг о друге не знаем. Это, кстати, ко всем относится, кроме меня, Васьки и Елисея.

— Это еще почему?! — возмутился Вервольф Вольфович, развернув шею на сто восемьдесят градусов, и чуть не врезался в дерево.

— Смотри, куда едешь! прикрикнул на него царевич и огрел кулаком меж ушей.

Алеша тем не менее пояснил.

— Ну мне представляться не надо, — он скромно потупил глазки, — в районе Лысой Горы меня каждая собака знает. О Ваське и говорить нечего. Самый обычный наглый котяра, постоянно подставляющий всех под раздачу. Если б не вскормил меня в детстве молоком, к счастью не своим, давно б кастрировал и на вольные хлеба пинком под хвост...

Васька застыл в ступоре и от обиды даже не зашипел на воспитанника. А Алеша продолжал выплескивать свое раздражение, вызванное неудачами последних дней, наезжая на всех подряд.

— Ну с этим обалдуем все ясно, — он кивнул на Елисея, — самый обычный царевич.

— Это почему я обалдуй?! — возмутился Елисей.

— А царевичи все обалдуи, — любезно пояснил Алеша, — я сказок знаешь сколько прочитал? И везде черным по белому написано: «Если вначале ты Иван-дурак, то в конце обязательно станешь царевичем, а если ты сразу царевич, то не иначе как Иван-дурак».

— А вот я вот Елисей, хотя и царевич!

— А вот традиции нарушать нельзя!

— А вот я как ща в лоб дам!

— А вот я как ща не возьму!

Сцепиться братьям не дал Сема. Гарцующий на нем нетерпеливый жених периодически подгонял оборотня клювом, а потому они скакали в авангарде.

— Исфарган, — сообщил он и затормозил, тяжело поводя боками.

— Тот самый?

— Угу, там шах Горбас аль-Баиндур и правит.

Алеша поднял голову. Меж деревьями виднелась белоснежная городская стена, над которой поднимались высокие минареты.

— Ясненько. Привал.

— Какой прывал?! Зачэм прывал?! — распушил перья Ара. — Мы нэвэст красть прышлы!

Вано поймал друга за хвост и посадил его на плечо. Коготки пернатого джигита вцепились в бурку.

— Успеем, — успокоил горячую птицу Алексей, — сначала план выработаем, подкрепимся перед делом, заодно Вано нам историю свою поведает. Выгружай котомку. Подзаправимся чем бог послал.

После посещения славного города Хекина Господь послал им уже изрядно надоевшие рисовые лепешки не первой свежести и ароматное грузинское вино, наколдованное учеником магрибского колдуна, к которому джигиты тут же прильнули. Остальные члены команды Алеши предпочли прохладную воду из родника, бившего неподалеку.

— Ну? — Алексей поднял глаза на Вано.

Джигит вытер янтарные капли с усов.

— Я в сэмье самый малэнький! — начал рассказ ученик магрибского колдуна. — Старший, Дато, зэмлю пахал. Харашо пахал, к дэлу приставлэн был. Срэдный, Зураб, овэц пас. Балшой отар! Шэрсть е-е-есть, шашлык е-е-есть. Младший, Папуна, купэц был. В Масква таргавал. Лавка мно-о-ога дэржал. А я савсэм малэнький. Всэм памагал. Овэц от волка гнал... Зураб очэнь расстраивался. Дато пахать памагал — буйвол тожэ расстраивался. Хатэл в Маскву к Папуна ехать таргавать памагать — отэц шаша отнял! Как бэз шашка воров от лавка гонять?

— А ты овец от волка чем гнал? — насторожился Алеша.

— Шашка.

Елисей чуть не поперхнулся своей лепешкой.

— А быков чем подгонял?

— Шашка, — с тяжким вздохом признался Вано. — Отэц долго шашка искал, сам царица Тамар отэц шашка дарил.

— Ни фига себе! Сама царица Тамар?

Вано удрученно кивнул головой.

— Отэц азнаур [1]был. Из рода Эристави. Покой царица охранял. Всэх, кто в ее пастэль лэз, рэзал! Царица кинжал отнял, шашка падарыл. Из ножна вынимать нэ будэшь, гаварыт, — князь сдэлаю!

— Ну и как, сделала?

— Нэт, — Вано еще раз вздохнул, — я шашка вынул. Отэц очэнь расстроился. К нэму калдун прышол. Хочэшь, гаварыт, тайный наук твой сын научу? Бальшой чэловэк будэт. Отэц сагласился. Хароший калдун. Три год учил... патом помэр нэмножко...

Джигит горестно посмотрел на Ару. Тот не менее горестно посмотрел на своего друга и погрузил клюв в бурдюк.

— Отчего? — полюбопытствовал Елисей.

— С Арой паспорыл...

— Крутой у тебя кунак, — хмыкнул Алексей — хотя меня больше заинтересовало, что колдун оказался не какой-нибудь, а именно Магрибский.

— Ну и что? — мявкнул Васька.

— Совпадение забавное, — задумчиво пробормотал юноша, вспоминая свою страшилку для Кощея.

— Ну а Ару-то где подцепил? — нетерпеливо спросил Елисей.

— О-о-о!!! Такой историй вышэл...

Думаем, читателям будет интересно услышать эту историю не с косноязычных слов наивного колдуна-недоучки, а узнать, как все было на самом деле, тем более что версия Вано полностью сводила на нет личные заслуги и до небес превозносила достоинства его друга.

Встреча их произошла на втором году обучения, когда до Вано начали доходить азбучные истины ворожбы и он стал даже понемногу понимать язык птиц. Прогуливаясь как-то по африканским джунглям в поисках магических трав, заказанных ему учителем, он стал свидетелем титанической битвы маленькой, но гордой птички с большим, но глупым питоном. Удав уже сжал свою жертву в смертельных объятиях, но попугай не сдавался. Он глянул мутными глазами на вышедшего на поляну Вано и сказал на чистейшем птичьем языке фразу, положившую начало их дружбе:

— Слышь, мужик, я не жадный, давай этого червяка на двоих склюем!

— Давай, — согласился слегка офигевший Вано.

— Тогда развязывай, а то я в нем запутался малость.

Вано вынул кинжал. Питон сразу понял, чем его будут развязывать, и немедленно сделал ноги, которых у него, впрочем, не было.

— Ну вот, опять завтрак удрал, — сердито буркнул Ара и плюхнулся на землю.

Вано посмотрел на торчащие кверху лапки, взял птичку в руки и только тут понял, что птичка мертвецки пьяна.

Как выяснилась позднее, Ара уже не в первый раз домогался питона, предварительно наклевавшись перезрелых плодов, сок которых уже успел перебродить. И в конце концов все-таки его достал! К счастью, Вано вовремя оказался рядом. Так они и подружились.

— Что ж, — Алексей хлопнул в ладоши, — суду все ясно. Переходим к следующему вопросу. Как будем птичку добывать?

Ара встрепенулся.

— Закон гор нэ знаэшь, да? Нэвэста красть нада! Мэшок на голова, вэрхом на лыхой коня... — Пернатый джигит сердито посмотрел на Сему.

Тот, на мгновение забыв, что в данный момент находится в человеческом обличий, зарычал.

— Все! Джигиту больше не наливать! — оборвал попугая Алеша и начал отнимать у него бурдюк.

Ара так яростно отмахивался кинжалом, что главе экспедиции пришлось апеллировать к Вано:

— Слушай, усмири своего абрека, он нам трезвый нужен.

Вано захлопал глазами.

— Зачэм?

— Свадьбу по-русски делать будем. Без всякого воровства. Сколько раз на криминал нарываться можно?

— Русский свадьба нэ пьют? — заинтересовался джигит.

— Вообще-то пьют, — честно признался Алексей, отдергивая руку.

Кинжал жениха пропорол бурдюк, и пернатый джигит горестно закудахтал над усохшей емкостью.

— Ара, нэ харашо! — укорил друга Вано.

Попугай рухнул навзничь.

— Вах! — Вано так резво кинулся к другу, что с него слетела бурка, но сразу успокоился, как только попугай поднял бурдюк и начал остатки рубиновой жидкости выжимать себе в клюв.

— Ну все! Если ты сейчас своего кунака в чувство не приведешь, — разозлился Алексей, — всех уволю.

— И меня? — полюбопытствовал Елисей.

— И тебя на хрен заодно. Хватит дурью маяться! Вас ждут великие дела, а меня — Роксана! Подъем!

— Наши великие дела буксуют, шеф, — ехидно мявкнул Васька.

Алеша мрачно посмотрел на верблюжий хвост, мотающийся перед его носом. Караван, в хвост к которому они пристроились, был очень большой, длинный, и он был не один.

— До ночи будем париться, — мрачно мявкнул Васька, — а сметаной тут и не пахнет. А я жрать хочу.

— Потерпи, — попросил его Елисей, — видишь, таможня зверствует.

— Таможни испугался! выгнул спину кот. — А если я зверствовать начну? Я, между прочим, в одиночку на медведей ходил.

Елисей снисходительно улыбнулся.

— Ты с ним поосторожнее, — деликатно намекнул Алеша брату, — а ты, хвостатый, ТТ все-таки сдай. думаешь, не знаю, где ты его прячешь?

— Чем тебе мой ТТ помешал? — Васька, оттолкнувшись всеми четырьмя лапами от земли, взмыл в воздух.

— Тем, что он там, где не надо, лежит, тем более без глушителя. Грохоту наделаешь, всех провалишь. Ни свадьбы, ни птички...

— Не может быть!

— А ты проверь.

Васька подскочил к Вано, душевно полоснул когтями черную подкладку бурки, которую сам прилаживал еще в Черном Замке, готовясь к походу, выдернул оттуда пистолет и озабоченно осмотрел его.

— Какая сволочь глушак сперла?

Попугай приоткрыл глазки.

— Хан Хучум... ик!

Жених сидел на плече Вано и тихонечко, пьяно икал.

— Чего-о-о?.. — выпучил глаза Васька.

— Ты ж сам рассказывал: ежели его навертеть на стрелу, — напомнил коту Елисей, — то выстрел будет абсолютно бесшумный.

— Вот я ему и падарыл... ик! — сообщил жених. — От чыстого сэрдца!

— Та-а-ак, — протянул Елисей — а ну-ка, Вано, сними бурку.

Он не знал, что такое ТТ, но почувствовал, что это что-то очень и очень опасное.

Джигит снял.

— Дай сюда.

Недоумевающий Вано протянул свой национальный наряд царевичу. Елисей мрачно осмотрел бурку, вывернул наизнанку, рванул подкладку, резко тряханул, и оттуда посыпалось...

— Ну ты даешь! — ахнул Алеша. Такого даже он не ожидал. — На какой хрен тебе гранатомет «Пламя» понадобился?

Юноша с трудом затолкал в безразмерную котомку все, что высыпалось из-под подкладки бурки.

— А вдруг танки?! — взвизгнул Васька.

— Угу, а в них мыши. Откуда тут танки, балда?

— А я думал: что такой бурка тяжэлый? — Вано почесал в затылке. — На моль грэшил.

— В котомку не мог засунуть? — попенял коту Елисей.

— Там больше места нет.

— В бэзаразмэрный котомка? — изумился Вано.

— Нашел безразмерную! — сердито буркнул Васька. — Последний мешок яблок с трудом впихнул...

— Чего?.. — Алексей выпучил глаза. — Ты что, и впрямь туда танки затолкал?

— Я что, дурак экипаж своей сметаной кормить?! — возмутился Васька. — Пара бэтээров и все! Ты ж хвастался, что умеешь их водить...

Брови Алеши поползли вверх.

— Шут с ними, с бэтээрами. А вот насчет остального надо разобраться. Я так понимаю, пока мы тут тухлыми лепешками давились, ты, сволочь, в одну хавку сметану жрал?

— Почему только сметану? — искренне удивился кот и начал перечислять: — Осетринку, сырок, колбаску, ветчинки фунтов триста, ну короче, все, что на складах санэпидемстанции осталось, все там, в холодильниках. даже шашлык есть.

— Вах! — в два голоса рявкнули джигиты, хватаясь за кинжалы.

— Эй, горячие горные парни, кажется, наша очередь подходит, — остудил их Елисей.

Действительно, таможня уже распотрошила тюки на верблюдах каравана, в хвост которому команда Алеши пристроилась, и принялась прощупывать цепкими взглядами следующие жертвы.

— Странно, — удивился Алеша, — ничего не взяли. Что они ищут?

Глаза пожилого стражника в пестром халате, перехваченном алым кушаком, остановились на Вано. Чем-то ему его грузинская физиономия не понравилась.

— Ты, — стражник ткнул в его сторону пальцем, — бурку распахни!

Вано послушно распахнул.

Стражник разочарованно махнул рукой:

— Проходите.

— А чего ищете? — заинтересовался Алеша. — Наркотики, запрещенное оружие?

— Да хоть караванами провозите, — отмахнулся стражник. — Проходите, не задерживайте.

Друзья двинулись в створ ворот. Алеша, не удержавшись, оглянулся. Таможенники облепили телегу зеленщика и азартно принялись рыться в корзинах. Во все стороны летели персики, финики, капуста. Торговец овощами и фруктами при виде такого разора схватился за тюрбан.

— Вай ме!

— Чудны дела твои, Господи, — пробормотал Алеша, — однако нам повезло. Таможенный досмотр прошли на редкость быстро и удачно.

Юноша посмотрел вперед и понял, что погорячился. То был лишь первый этап досмотра. Второй ждал их в створе ворот.

Охранники смерили подозрительными взглядами странную команду, стоящую у входа.

— Кто такие? — сурово спросил начальник охраны. — Наемники, купцы, бродячие актеры или просто лихие люди? — Взгляд его задержался на дубинках в руках оборотней.

— Да что вы такое говорите, — ласково зажурчал вкрадчивый голос Алеши, — мы торговцы редкостями, дикостями и прочим антиквариатом. Хотим на вашем базаре котика говорящего показать. Он у нас забавный, песенки поет, танцует.

— Точно танцует? — заинтересовался начальник охраны.

— Еще как! Васька, пляши!

— А почему сразу Васька?! — закипел кот. — Чуть что — так сразу Васька! Сам пляши!

У охранников отпали челюсти.

— Где это вы такое диво раскопали?

— Так мы ж народ трудовой. Сами, вот этими ручками, в лесу отлавливали, — Алеша продемонстрировал стражникам увесистые пудовые кулаки, — а потом воспитывали, тренировали. — Кулак Алеши переместился к усатой морде Васьки.

— Я это тебе припомню! — посулил кот.

— Привередливый он у нас, — вздохнул Алеша, — сами понимаете, звезда больших и малых театров. Только, по-моему, зажрался. Пора его со сметанки на сухой паек переводить. Птичка еще есть, — переключился он на другой объект, — тоже говорящая. Правда, лексикон небогатый. Кроме как: «Всех перережу, всем кровя пущу!» — ничего больше выговорить не может.

— Это я нэ могу?! — возмутился Ара, выдергивая кинжал. — Сэйчас всэх парэжу! Всэм кровя пущу!

Стража на всякий случай отодвинулась, а начальник охраны даже схватился за рукоять своего шамшира[2].

— Вот видите, — Алеша развел руками, — нет, продавать мы его не будем. Опасен.

— Вот и я о том, — буркнул начальник охраны. — И вообще, не нравитесь вы мне.

— Давлет, — подал голос один из охранников. Начальник охраны повернулся в его сторону. — Ты на ручки этих работяг посмотри. Они ж тяжелей меча и дубинки никогда ничего не поднимали.

— И то верно, — согласился Давлет. — В город их пускать не стоит.

— Да хватит тебе перед чернью распинаться! — рассердился Елисей на побратима. — Эй, жених, дай сюда котомку!

Пошарив в бездонной котомке, царевич выдернул оттуда увесистый кошель и кинул к ногам стражников. Из-под распустившихся завязок в дорожную пыль выкатилось несколько золотых монет.

— Ну ты и гад, братишка, — расстроился Алеша, — я только-только вдохновение поймал. Ладно. Этого хватит?

При виде золота все претензии таможни к подозрительным личностям испарились как по волшебству. Теперь уже голос начальника охраны журчал льстиво, истекая патокой:

— Да благословит Аллах вашу щедрость! Позвольте только занести имена достойных господ и указать цель прибытия в славный город Исфарган.

— Наплети ему чего-нибудь, — попросил царевича Алексей, — и за мной. А я пока осмотрюсь.

Не дожидаясь согласия, юноша двинулся вперед, переступив невидимую черту, отделяющую славный город Исфарган от всего остального мира.

— Угу, — не стал возражать Елисей. Царевич еще раз запустил руку в котомку, пошарил там, выдернул на белый свет спелое наливное яблочко, с хрустом надкусил.

— Пиши, — прошамкал он. — Царевич Елисей, царевич Алексей, азнаур Вано со своими нукерами, — кивнул он в сторону оборотней, смущенно тискавших дубинки в руках, — киса, говорящая всякие гадости, и жених. — Юноша продемонстрировал охране попугая, сидевшего на плече азнаура. — Едем к великому шаху Горбасу аль-Баиндуру невесту нашему жениху искать. У него, говорят, такой гарем...

Кошель, только что поднятый начальником охраны, со звоном рухнул обратно на землю.

— Чую, что-то не то наплел, — озаботился Елисей. — Миль пардон, я имел в виду его птичек...

И тут до царевича дошло, что застывшие в ступоре стражники смотрят не на него, а на огрызок, которым он дирижировал в такт своей речи.

— Яблочка хотите? — удивился царевич. — Мне не жалко.

Юноша покопался в котомке и кинул одно яблоко начальнику охраны. Тот автоматически поймал его, свел глаза в кучку и молча рухнул в обморок. Несколько мгновений стражники стояли как изваяния, а потом дружно бросились на своего начальника, пытаясь вырвать из его судорожно сжатых рук подарок царевича. Тот, не покидая обморока, начал брыкаться. Затрещали челюсти. Смачные удары оживили унылую обстановку в створе ворот. Кошель с золотом отлетел в сторону, отброшенный ногами бушующей таможни. На него никто не обращал внимания.

— Пошли отсюда, — сказал Елисей, бросая на землю огрызок, — ребята явно не в себе.

И тут он увидел, как один из сидевших у ворот нищих, явно забыв, что он безногий, сделал гигантский прыжок и покатился в пыли, прижимая к груди огрызок. На него тут же навалилась толпа коллег по нищенскому бизнесу. Завязалась еще одна драка.

— Да это заразно! — испугался Елисей, поднимая с земли кошель. — Варварская страна. Золото, оказывается, тут не в ходу. Много мы его с собой взяли из Хекина?

— Мешков сто, на мелкие расходы, — проинформировал царевича кот.

— И, оказывается, зря. Топаем.

Друзья проскользнули меж мелькающих кулаков, лишь изредка откидывая наиболее азартных в сторону, и ступили на плотно утрамбованную улицу Исфаргана. Ворота за их спиной захлопнулись.

— Вы что так долго? — подскочил к ним Алексей. — Я уже все разведал.

— Да тут такие забавные нравы... — Царевич почесал в затылке.

Алеша прислушался к уханью и хряканью за дубовыми створками ворот, укоризненно покачал головой.

— На секунду оставить нельзя. Так, дефективные, — Алеша окинул взглядом наряд оборотней, — вон там базар. двигаем дружно туда, одеваем вас согласно местной моде, меняем дубинки на УЗИ... тьфу! Чего горожу? Здесь еще до них не доросли. Да и в котомке, думаю, их до хрена. Короче, цель — тряпье и оружейные лавки. Сватовство дело серьезное, а мы в этом прикиде как серые мышки.

— А типа порубать? — сверкнул глазами Васька.

— Ты на диете, — напомнил Алексей.

— А если я вальс-бостон забацаю? За кринку сметаны?

— Ну!

— Дорога ложка к обеду. Раньше надо было плясать. И вообще, ты не забыл, зачем мы сюда прибыли?

— На свадьбу! — сердито каркнул Ара.

— Правильно, на ней и порубаем, — согласился Алексей. — Двинули на базар. Быстренько покупаем все, что надо, и ко дворцу.

— Нэт, — категорично отрезал Вано, — быстро нэльзя! Уважать нэ будут. Таргаваться нада.

— Без уважения нам никак, — согласился Алеша.

— Ну тогда держи, — Елисей передал джигиту кошель, — покажи класс.

И Вано, как только они оказались на базаре, показал класс. За каждую вещь он торговался как минимум полчаса. Да как! Сначала они с купцом, чей товар приглянулся джигиту, долго били себя в грудь, потом по очереди хватались за кинжал, висевший на поясе у Вано, укоряли друг друга папой, мамой и другими родственниками, но в конце концов все-таки снова били — теперь уже по рукам, — и вещь находила нового владельца. На исходе пятого часа Алеше все это надоело. Да и купленных лошадей стало жалко. Спины их прогибались под тяжестью тюков. Он отнял у разошедшегося джигита практически полный кошель и коротко сказал:

— Достал! Теперь торговаться буду я. Вольфович, охраняй добычу. Попробуешь слинять...

Оборотень обнюхал поднесенный к носу кулак и кивком головы дал знать, что все понял.

Алеша на всякий случай, для убедительности, погрозил ему пальцем и ввалился в оружейную лавку, до которой они наконец-то дошли. Все, кроме главы оппозиции, оставшегося сторожить лошадей, двинулись следом.

— Что желают благо... гм... — лавочник с сомнением осмотрел не первой свежести пропыленные наряды пришельцев, — господа?

Это не укрылось от внимания Алеши и Елисея.

— Господа желают вооружить вот этих четырех остолопов, — лаконично ответил Алексей, кивая в сторону оборотней, и начал демонстративно вытягивать из ножен меч побратима.

— А если кто-то сомневается что перед ним благородные господа, — прозрачно намекнул Елисей, вытягивая из-за спины катану брата, — то...

— Аллах свидетель, — завопил лавочник, — никаких сомнений! Клянусь бородой пророка Магомеда, я сразу понял: передо мной благородные господа, возможно даже, сардари-куль[3] самого шах-ин-шаха[4] Ирана, но...

— Но? — Алексей поднял брови.

— … но не у всех пехлеванов[5] великого шаха полные кошели.

Вот видишь, я был прав, — хмыкнул Алеша, закидывая обратно в ножны меч.

Елисей согласно кивнул.

— Уж если даже лавочник... то что говорить о шахе. Надо приодеться...

— Осознал, — одобрил Алеша, — недаром говорят: встречают по одежке, провожают...

— ... Под зад, — ядовито хмыкнул Васька.

— Еще раз вякнешь...

Васька шустро убрал свой хвост из-под каблука воспитанника. Он знал, что Алеша все равно не наступит, а пугает просто так, для порядка, но кто его знает? Как говорится, береженого Бог бережет.

— Ладно. С тобой потом разберемся. Однако хозяин этого заведения, кажется, сомневается в нашей платежеспособности.

Юноша швырнул кошель на прилавок.

— Этого добра у нас павлины не клюют.

При виде золота купец немедленно растаял.

Чего изволят благородные господа? — заворковал он. — Шашки, сабли, русские мечи, брони посеребренные, кольчуги вороненые. Есть даже шамшир из благородной дамасской стали. Смотрите, как играют камни на рукояти!

— Ну-ка, ну-ка, — заинтересовался Алексей, — сталь дамасская, говоришь?

— Клянусь Аллахом!

— Наслышан. Дай-ка проверить. Я слышал, таким клинком можно опоясаться вокруг талии, и ему ни хрена не будет.

Получив в руки персидскую саблю, юноша быстро согнул клинок дугой вокруг пояса. Отпустил. Сабля мгновенно приняла первоначальную форму. Клинок, тонко звеня, завибрировал перед носом любопытного Васьки, запрыгнувшего на прилавок.

— Классная штука, — одобрил он, — бери! Я им мышей мочить буду!

— Каких мышей?! — возмутился Алеша. — Шаху подарим. Сколько? — повернулся он к лавочнику.

— Даром отдаю, — проникновенно прошептал лавочник, — только из уважения к шах-ин-шаху и к вам, благородные господа. Две тысячи золотых туманов — и сабля ваша.

— Двэ тысячы?! — вскинулся ученик магрибского колдуна. — Да в этот кошэль пятьсот нэт!

— Спокойно, Вано, — тормознул его Алеша, — я в твои способности уверовал. Часов десять, и ты клинок за один туман выторгуешь, однако время поджимает. Не будем скаредничать. Ара... Ара, отдай котомку!

Алеша попытался перехватить пернатого джигита, но тот уже махал крыльями под потолком. Похоже, ему порядком надоела волокита, и он решил подхлестнуть события.

— Слюшай, еслы сэйчас нэ пойдэм мой нэвэст красть, всэх зарэжу!

— Ара, клянусь, — приложил руки к сердцу авантюрист, — оденемся, обуемся, вооружимся, такую пери тебе добудем! Ты ж жених! Сам знаешь: у нас купец — у вас товар. Твои сваты должны соответствовать. Так сказать, облико морале... в смысле представительности.

Ара для порядка что-то еще сердито квакнул из-под потолка и соизволил спуститься на папаху Вано. Алексей немедленно завладел безразмерной котомкой, запустил туда руку, выдернул мешок.

— Блин! Яблоки! Где же золото?

Юноша повторил попытку, но ему опять не повезло. Второй мешок тоже был доверху наполнен прозрачными, светящимися изнутри ласковым желтым светом яблочками.

— На, погрызи пока. — Алеша сунул в руку оторопевшего лавочника китайский фрукт и запустил руку в котомку в третий раз, и на третий ему повезло. — Тяжелый, гад!

Рядом с прилавком плюхнулся мешок золота.

— Ну-с, здесь гораздо больше твоих пары тыщ. На остальное мне... Эй, ты чего?

Лавочник, выпучив глаза от усердия, торопливо что-то строчил на пергаменте гусиным пером. Дописав, ошалелыми глазами посмотрел на покупателей, прижал к груди яблоко и, одним махом перепрыгнув через прилавок, ринулся к двери.

Купчая под прилавком! крикнул он на бегу.

— А золото-то? — растерялся Алеша.

— Я с ним далеко не убегу. Лавка ваша!

Команда Алеши недоуменно переглянулась.

— Вот и эти… там, на таможне, — Елисей задумчиво почесал в затылке, — из-за огрызка друг другу глотку рвать начали, даже про золото забыли.

— Что ж ты молчал, балда! дать бы по твоей наследной голове!

— Я тебе дам!..

— да погоди ты! — Алеша в сильнейшем возбуждении стукнул кулаком правой руки по ладони левой. — Так, лавка наша. Слушай мою команду. Тюки с лошадей сюда, все быстро наряжаемся, вооружаемся и ждем меня, молодого, гениального и красивого.

— Это куда наш молодой собрался? — насторожился Васька. Как бы ни третировал его в последнее время воспитанник, он считал себя ответственным за свое чадо неразумное.

— На разведку. Срочно требуется интервью у торговцев зеленью. Если что со мной случится, у братана катана нагреется. Батя постарался.

Алеша проверил за спиной резервную катану, откинул назад уже изрядно отросшие волосы, поправил на поясе меч побратима и решительным шагом вышел из лавки. Если его предположения верны, то ответ должен быть на этом же базаре.

— Финики, сладкие финики!

— Инжир!

— Хурма!

— Бастурма, — сердито пробормотал Алеша, цепким взглядом окидывая товар зеленщиков.

На продажу было выставлено практически все, что цветет и пахнет в этом мире: ананасы, апельсины, абрикосы, мандарины... не было только яблок. Они явно здесь были под запретом. «Вот чего первая волна таможни искала-то!» — дошло до юноши. Ладно. Алеша еще раз зыркнул глазами по рядам, но на это раз смотрел не на товар, а на тех, кто его рекламировал. Честные, наивные глаза, если таковые существуют у торговцев, он игнорировал сразу, воровато бегающие отметал с ходу и тормозил только на честно-наивных с маленькой хитринкой истинных торговцев. Одна такая пара, сверкавшая из-под белоснежного тюрбана, привлекла его внимание. Подойдя к прилавку, Алеша кинул золотой, отколупнул от общей грозди желтый симпатичный банан, очистил его и начал аппетитно жевать.

— Нужен товар.

— Мне нужен товар или вам нужен товар? — оживился продавец, неуловимым жестом сметая монету с прилавка. Он сразу понял, что плата явно не соответствует гибнущему на крепких зубах авантюриста фрукту, и радостно ждал продолжения.

— Мне нужен товар... Алеша многозначительно поиграл бровями, — особый.

На прилавок скользнула еще одна монета.

— Какой? И монета вновь испарилась с прилавка.

— Угадай с трех раз. На букву «я» начинается, на букву «о» кончается. Угадаешь — еще десять монет твои, достанешь плачу двойную цену за один экземпляр.

Зеленщик сразу спал с лица. Две золотые монеты словно сами собой выпрыгнули из-под прилавка и подкатились к жующему свой банан авантюристу.

— Аллах запретил правоверным нарушать заветы его наместника на земле, — скучным голосом сообщил он, вздымая глаза к небу.

— А наместник — это кто? — Алеша мечтательно поднял глазки туда же, словно невзначай пододвигая монеты обратно к продавцу.

— Наместник — это наш великий и могучий шах-ин-шах Ирана Горбас аль-Баиндур, да продлятся его дни! — с восторженным придыханием сообщил торговец, сметая монеты обратно под прилавок.

Совесть его теперь была чиста. Он честно продал информацию о том, кто в данный момент является наместником великого Аллаха на земле, причем за очень скромную плату — всего-навсего два золотых. Зеленщик задумался.

— Надо бы добавить, — он опустил взор с небес на странного покупателя. — Аллах обидеться может. Скажет, не ценю. О шахе и говорить нечего... сразу — чик! — Торговец провел пальцем по горлу. — Он еще обидчивей.

— Чем кто?

— Чем Аллах! — Зеленщик многозначительно вздернул палец вверх. — Не стоит их гневить. Сто золотых за каждого.

— Не стоит, — согласился Алеша, кидая на прилавок кошелек, — они так возрадуются, когда узнают, как их круто оценили! двести золотых оптом! Обязательно передам.

И тут зеленщик в буквальном смысле этого слова позеленел.

— Кому?

— Ну не Аллаху же! Мне еще к нему рано. А вот у шаха рассчитываю сегодня вечером поужинать. Я тут с одним царевичем... ну по-вашему, что-то вроде принца... Блин! Не помню, как они у вас называются! Короче, я с наследником престола государства Московского в гости к шаху сегодня намылился. Узнал случайно, что это самое, которое на «я начинается и на «о» кончается, здесь в дефиците, и решил подарочек ему преподнести. Знать бы заранее — с собой бы приволок, но теперь уж поздно.

— Ах, благородный господин! воскликнул зеленщик, отталкивая кошель обратно. — Вы выдержали все искусы, которыми я испытывал вас! Теперь я вижу, что вы достойный человек, которому можно доверить все!

— Доверяй, — благосклонно кивнул Алеша, заталкивая кошель обратно за пояс.

— Видите ли, я очень скромный человек и не гонюсь за наградами. И если шах-ин-шах не узнает о моей скромной роли в этом, возможно, угодном Аллаху деянии...

Алексей стукнул костяшками пальцев по прилавку.

— Если выложишь все как на духу, не узнает!

И зеленщик выложил. Все как есть на духу. История эта имела очень и очень давние корни. Когда-то по молодости шах-ин-шах Ирана по восшествии на престол так круто обожрался яблочным сидром, до которого был очень охоч, что, протрезвев поутру, издал сгоряча указ, согласно которому этот фрукт на подвластных ему территориях оказался под строжайшим запретом. В течение суток все войска льва Ирана яростно крушили под корень своими шамширами яблони, плоды которых заставили вывернуться наизнанку самого наместника Аллаха на земле. Яблочные сады исчезли. Японские селекционеры, выводившие на территории Персии элитные сорта яблонь, срочно сделали харакири, китайские резко эмигрировали в Хекин, а сам шах на следующий день схватился за голову, но было уже поздно. Слово наместника Аллаха на земле нерушимо. Разумеется, немедленно развернулась подпольная торговля запретным продуктом, доставляемым за большие деньги из заморских стран. Особо ценились прозрачные яблоки из Хекина, ибо, по слухам, они обладали какими-то особыми целебными свойствами. Однако именно эти яблоки достать было невозможно, так как охрана императора Поднебесной стерегла их как зеницу ока. Другими же яблоками торговать стало так опасно, что вскоре этот бизнес захирел. И лишь самые отчаянные... Зеленщик так выразительно посмотрел на лавку конкурента, расположенную напротив, что Алеша сразу понял, к кому надо обращаться по поводу опасного, но очень дорогого фрукта.

И тут привычный шум базара нарушила одна странная личность. Она неуклюже семенила между рядов, путаясь в парандже и старательно прикрывая лицо. Сзади топала вооруженная до зубов охрана с обнаженными ятаганами в руках.

— Тьфу! Турок! — скривился зеленщик.

— Там что, под паранджой турок?

— Хуже! Главный визирь, да пошлет Аллах ему милостей. Да побольше! Да со всего размаху! Своим не верит. Даже охрану у турецкого паши выписал. Целый взвод янычар.

— А чего под паранджу забился?

— А как же иначе? По тайным делам идет. Чтобы не опознали, значит.

Торговцы, мимо которых проходила эта странная процессия, торопливо падали ниц и орали во всю глотку:

— Да продлит Аллах ваши дни, о великий визирь, да ниспошлет вам удачу в делах тайных!

— Интересно и куда же он идет по делам тайным? — полюбопытствовал Алеша.

Зеленщик еще раз выразительно посмотрел на лавку конкурента.

— Что может заинтересовать великого визиря в этой забытой Аллахом дыре? — Он недоуменно пожал плечами. — До сих пор понять не могу, уважаемый.

Алеша был юноша понятливый. Весело подмигнув зеленщику, отблагодарил его за ценные сведения золотой монетой и юркнул за лавку конкурента. Он прекрасно понимал, что выставленные под навесом овощи и фрукты разрешены законом. Запретные товары должны быть спрятаны внутри глинобитной мазанки, к которой был пристроен навес. Недолго думая юноша ударом указательного пальца сделал в стене аккуратную дырочку и прильнул к ней глазом. Он сделал это вовремя. Визирь уже скинул женское платье, сердито пнул его ногой и приступил к своим тайным делам.

— Достал? сурово спросил он у раболепно склонившегося перед ним лавочника.

— Не извольте сомневаться, о великий визирь, из самого Хекина товар. И не просто из Хекина, из сада самого императора.

— Не может быть! — ахнул визирь.

— Смотрите сами. — Зеленщик вытащил из-под прилавка усыпанный драгоценными камнями ларец и, почтительно семеня в полусогнутом положении, приблизился к визирю, протягивая заказ.

Визирь нетерпеливо вскрыл ларец. На красном бархате лежало спелое, наливное яблочко.

— Оно, — благоговейно прошептал визирь, — зернышки видно.

Алеша скептически хмыкнул. С его точки зрения, качество было не то. Мутноватое яблочко. Явно гибрид, хотя зернышки действительно с трудом, но все же было видно.

— Сколько хочешь за него?

— Десять тысяч золотых туманов.

— Что?! — Рука визиря потянулась к сабле.

— Аллах свидетель! Накладные расходы возросли! — Зеленщик пал перед визирем ниц. — Вы даже представить себе не можете, какие расценки у охраны Хунь-Сунь-Вынь-Таня. Зато ваша возлюбленная за этот дивный фрукт будет вас на руках носить!

— Не поднимет.

— За такие деньги поднимет, — убежденно тряхнул головой зеленщик.

— Болван! Если мне понадобится наложница, я куплю любую за сто туманов! Нет. Этому драгоценному фрукту найдется более достойное применение. Жди здесь. Я распоряжусь, чтобы тебе доставили деньги.

— Да благословит Аллах щедрую руку великого...

Но визирь только отмахнулся, бережно пряча за полу бархатного халата ларец. Алеша едва успел отпрыгнуть от стены и спрятаться за угол, как открылась потайная дверь и оттуда высунулась чалма.

— Вы где, бездельники?! — сердито рявкнул визирь.

По плотно утрамбованной земле мягко шлепали ичиги охраны. Пристроившись в кильватер к хозяину, они двинулись следом за ним. Алеша прикинул направление движения великого визиря и его доблестной охраны и тут же сообразил, что только что приобретенная его командой лавка стоит пути. Метеором пронесшись по рядам зеленщиков, юноша перепрыгнул через лоток с хурмой и, оказавшись в оружейном ряду, ворвался в свою лавку.

Вано в своей неизменной бурке стоял за прилавком, а напротив него толпились разодетые вельможи.

— Блин! На пять минут оставить нельзя! — накинулся юноша на джигита. — Нашел время обслуживать клиентов!

— Где ты видишь клиентов? — спросил, повернувшись к нему, один из вельмож.

— Елисей? Ну ты даешь! Богатым будешь. Не признал. Ладно, можете изображать торговлю. Так даже лучше. Натуральней смотреться будет. Сейчас я сюда одного кадра заманю. Нужно его обработать. Думаю, полезен будет.

Алеша выскочил из лавки, выдернул из-за спины катану и начал азартно рекламировать товар.

— Лучшие в мире мечи, сабли, заточки, ножи! Господин, не проходите мимо. Наши шамширы рубят все подряд!

Визирь поморщился.

— Прочь с дороги.

Охрана, потрясая ятаганами, ринулась на Алешу. Свистнула катана, и четыре перерубленных клинка звякнули о землю. Янычары застыли в полном обалдении. У визиря отпала челюсть.

— Я ж говорю, рубят все подряд. — Алеша подскочил к нему и, деликатно подталкивая визирьский подбородок снизу, зашептал: — Рот-то закрой.

Визирь опомнился и захлопнул рот.

— Проходите в лавку, уважаемый, — расстелился перед ним юный проходимец, — охрану можете оставить здесь.

— Зачем? — нервно спросил визирь, испуганно озираясь.

Торговые ряды замерли. Все старательно делали вид, что ничего не видят и не слышат.

— Поверьте, так будет лучше, — заверил его Алеша, — либо вы ее оставляете здесь, либо я их оставляю здесь. Выбор, как видите, невелик.

— Что ж... — Визирь понял, что оказался в полной власти у нахального юноши, метнул бешеный взгляд на свою охрану и, пытаясь сохранить хорошую мину при плохой игре, выдавил из себя: — Ты доказал, что у тебя достойная лавка... Ждите меня здесь, — сердито буркнул он янычарам, входя внутрь.

Алеша нырнул следом и с удовольствием прислушался, как его друзья, честно выполняя команду, ведут торговлю.

— За этот прэкрасный шашка всэго дывадцать туманов? — Усы Вано возмущенно вздернулись вверх. — Сто!

— Да ему в базарный день красная цена — пять! Ладно, только из уважения — двадцать пять...

— Кончай базар! — Алеша стукнул Елисея по плечу. — Чую, клиента мы и без этого цирка обработаем.

— Эй, слюшай, нэ мэшай, да? Видыш, тарговля идэт! За этот шашка дывадцать пять? Вах, шайтан! Зарэжу! Дэвяносто пьять!

— Эй, мужики! — заволновался Алеша.

— Слюшай, нэ пакупаэшь — отойды, да?

Чувствовалось, что Вано вошел в раж и на полном серьезе собрался загнать Елисею неведомо как попавшую в эту лавку черкесскую шашку. Алеша рассердился не на шутку. Еще раз свистнула катана, перерубая прилавок пополам. Из-под него с визгом выскочил перемазанный сметаной Васька. Он решил с толком использовать передышку и, Воспользовавшись тем, что Ара задремал, запустил в его безразмерную котомку лапу.

— Тихо!

Все замерли. Алеша смахнул со лба волосы, отросшие за последнее время как по волшебству чуть не до плеч, острием катаны откинул полу халата затрепетавшего визиря.

— Вас можно поздравить с прекрасной покупкой? — насмешливо спросил он, поддевая лезвием крышку судорожно прижимаемого к груди ларчика.

В голове визиря галопом неслись мысли. «Вляпался!» — это была самая главная и самая страшная мысль. Лоб бедолаги покрылся холодным потом. Тайная служба шаха? Так оно и есть тайная служба. Все блюстители порядка подвластны ему. Шах создал новую структуру?

— А между прочим, вас напарили, Ваше Визирство. За десять тысяч туманов яблочко могло бы быть и попрозрачнее. Вот как это, например, или это... Ара, клюв порву!

Разбуженный бесцеремонным вторжением в его безразмерную котомку, из которой Алеша извлекал яблоко за яблоком, пернатый джигит попытался клюнуть главу экспедиции в руку, но тот сумел увернуться.

— Это все твое, если поможешь нам в одном деле, — порадовал визиря Алеша, вертя перед его носом прозрачными, налитыми изнутри желтизной фруктами.

Визирь с облегчением перевел дух. Этот наглый субъект — не человек шаха! А значит, можно попытаться договориться. И только тут он понял, что за яблочки сунул ему под нос авантюрист. Они действительно были прозрачными! Не то, что единственный мутный экземпляр, купленный им за бешеные деньги, в котором зернышки едва просвечивались.

— А как же это? — с трудом выдохнул визирь, извлекая из ларца покупку. — Оно же из...

— Дешевка, — презрительно фыркнул Алеша, — обычная китайская подделка. Какой-нибудь местный селекционер забавлялся.

— А-а-а?.. — дрожащий палец визиря указал на яблочки Алеши.

— А это оригинал, — отрубил аферист, не вдаваясь в подробности. — Ну так что? Будем работать или лясы точить?

— Что вы хотите? — Глаза визиря не отрывались от будущего гонорара.

— Вот эту птичку женить. — Алеша ткнул пальцем в попугая.

— Мой гарем к ее услугам! — завопил визирь, жадно протягивая руки к яблочкам.

— На птичке шаха женить, — Елисей стукнул его по рукам, — на той, которая в темноте светится.

— У-у-у... — сразу расстроился визирь, — не отдаст! Любимая птичка его любимой дочки. Да вы знаете, что, когда дочь шаха пропала, она первая полетела ее искать? Совсем недавно вернулась. Очень больная вернулась. Расстроенная. Лекарей к себе не подпускает. «Всэх пэрэрэжу!!!» — орет.

Алеша с Елисеем дружно посмотрели на Ару.

— Я думаю, наш жених сумеет ее вылечить, — хихикнул Елисей.

— Ты, главное, нас с шахом сведи, — Алеша успокаивающе поднял ладонь, — да так, чтоб он к нам как к уважаемым людям отнесся. Сможешь?

— Смогу! — последовал немедленный ответ, такой вариант явно устраивал визиря. — Но если как к достойным личностям, то потребуется помощь еще одной уважаемой личности. Если хотите, я вас к ней провожу. Только его услуги стоят недешево. Я за это, — визирь умильно уставился на яблоки, — беру на себя шаха, а достойный въезд он вам обеспечит. Гарантирую.

— Идет. Зови его сюда.

— Лучше к нему, — посоветовал визирь, — за выезд на дом он берет такие проценты!

Алеша насторожился, но не успел он открыть рот, как подал голос пернатый джигит, которому, похоже, все это надоело:

— Вах! Нэ с нищими дэло имээшь!

Понял. Кстати, как вас представить великому шаху?

— Скажешь, прибыли великие зоологи, орнитологи и прочие физиологи, — мрачно буркнул Алеша, которого уже грызли сомнения, — улучшать породу огненных павлинов и других светящихся птичек. Запомнил?

— Я ж визирь! Мне по статусу положено все помнить. Сейчас вызову Мо...

— Вызывали? — На пороге лавки материализовался маленький, сияющий, круглый мужичок в белоснежной чалме и в полосатом халате, перехваченном поперек обширной талии коричневым кушаком. — Мойша, — представился он, — верноподданный Аллаха, его наместника на земле великого шах-ин-шаха Ирана Горбаса аль-Баиндура и всех прочих правоверных мусульман, живущих по заветам Магомета, свято соблюдающих Коран. Прошу любить и жаловать. Так какие у нас проблемы, о великий визирь?

— Ой, что-то чудится родное в тихих песнях ямщика... — простонал Алеша, хватаясь за голову.

— Ви претендуете на родство? — живо заинтересовался Мойша, оценивающим взглядом окидывая наряд авантюриста. — В принципе все люди братья. Особенно те, у кого есть приличные капиталы. А если вести отсчет от Адама и Евы...

— Давайте о деле! рассердился Елисей.

— Так мы о нем и говорим, уважаемые! Что вас конкретно интересует?

Визирь поспешил прояснить ситуацию:

— Эти необыкновенно образованные и богатые люди...

«Ой, напрасно он это сказал...» — мысленно простонал Алеша.

— ... хотят с шиком въехать во дворец шаха.

— О-о-о... — в экстазе возопил Мойша, — уважаемые, ви обратились по адресу! Шмунк Мойша Давидович устроит вам такой въезд — весь Исфарган будет в воздух тюрбаны кидать!

— Что и требовалось доказать! — Алексей стукнул себя по коленке. — Моня номер два!

— Ви знаете моего брата?! — восхитился Мойша. — А ви случайно не Алексей?

— Как догадался? — насторожился Алеша.

— О! Моня писал о вас такие восторженные письма! Особо рекомендовал. С вами приятно иметь дело! Столько новых идей! Моня сейчас проворачивает их на еще одной достойной личности, — доверительно, как своему, признался Алеше Мойша. — Однако к делу, господа! Где бы мне пристроиться?

— В смысле? не понял Алеша.

— Набросать план-график, бизнес-план, смету в трех экземплярах...

— Зачем в трех? — спросил, нахмурившись, Елисей.

— Ах, молодой человек, — Мойша сложил ручки на животе, — бизнес строится на трех основных незыблемых китах доверия. Первый экземпляр доверия ему, — он кивнул в сторону Алеши, — второй мне, ну а третий... — Мойша набожно задрал глазки кверху.

— Богу?

— Аллаху? — посыпались со всех сторон вопросы.

— Саре. Пока там Аллах соизволит... Она вас из-под земли достанет. Сами понимаете, старик отец, детишки малые, все есть хотят, и, что интересно, не один и даже не два, а три раза в день!

Алеша оглушительно заржал.

— С тобой все ясно, катай свой бизнес-план, — выдавил он из себя, выдергивая из-под разрубленного прилавка табуретку, — только сначала намекни, сколько содрать хочешь за свои услуги. Хотя бы приблизительно.

— Ну я пошел, — сразу заволновался визирь, хватаясь за пояс, в который уже успел запаковать свои яблочки, — мне еще шаха подготовить надо, приветственную речь разучить, еще кое-какие дела...

Его не стали задерживать. Как только великий визирь удалился, команда Алеши вновь повернулась к Мойше.

— Так сколько?

— Буквально даром, — радостно сияя, обрадовал всех организатор торжеств, — за какие-то жалкие пять тысяч золотых туманов вы въедете в Давлетхане[6] с таким шиком, что вам и не снилось.

— Что?!! — взревел Елисей. — да от базара до дворца метров двести, не больше!

— Да-да, вы правы, — стушевался Мойша, — как-то неуважительно в отношении таких достойных господ, вы уж простите великодушно. Десять тысяч... с каждого.

— Еще лучше! — хмыкнул Алеша. — И вы можете обосновать эту смешную сумму?

В последнее время ему пришлось немало поиграть на этом поле, и он азартно сунулся вперед.

— Обижа-а-аете, молодой человек! — расплылся Мойша. — Вот смотрите...

В руках его из недр полосатого халата появились стопка пергамента, гусиное перо и чернильница. Алеша быстро приспособил ему на колени в качестве столешницы обломок перерубленного прилавка.

Перо быстро зашуршало по листам.

— Ну вот, — удовлетворенно хмыкнул Мойша через минуту, тряхнув кипой бумаг.

Алеша потряс головой. Его скоростной принтер работал медленнее.

— Тут я набросал небольшой сценарий к нашему выезду, где-то около четырехсот пунктов. Как вы совершенно справедливо заметили, — Мойша благосклонно кивнул Елисею, — расстояние небольшое, времени очень мало, поэтому мероприятие на шесть-семь часов, не больше.

— Вах! — ахнул Вано.

— Я тоже считаю, что маловато, — достойный брат Мони сочувственно кивнул чалмой, — но, сами понимаете, время поджимает. Надо успеть до ужина. В это время шах-ин-шах в самом хорошем расположении духа. Итак, пункт первый духовой оркестр, пункт второй — народные пляски, пункт третий — организация рейтинга, имиджа и всего остального на всех уровнях...

Алеша понял, что попал. Он не стал слушать дальше.

— Оплату небось наличкой потребуешь? — в упор спросил он.

— С Мойшей, — организатор торжеств приложил руку к сердцу, — очень легко договориться. Я слышал, что вы побывали в Хекине...

Алеша молча выдернул из котомки Ары три яблока.

— Молодой человек, у меня же нет сдачи! — ужаснулся Мойша. — Я, в принципе, могу добавить к сценарию еще тысячу пунктов, но, как честный ев... э-э-э... правоверный, не...

— Слушай, честный правоверный, — душевно попросил Мойшу Алеша, вытаскивая из котомки четвертое яблоко, — это тебе за оперативность, но чтоб все было тип-топ. Мы должны въехать с помпой, по-шустрому обработать шаха, женить нашу птичку и двинуть дальше по своим делам вместе птичкой и его молодой женой. Впрочем, это уже не твои проблемы. Ты нам достойный въезд обеспечь.

— Мойша обеспечит вам такой въезд... — главный распорядитель предстоящих торжеств умильно закатил глазки, перевел взгляд на яблоки, — какого мир еще не видел. Аллахом клянусь. Ждите.

С этими словами он исчез вместе со своим сказочным гонораром. Ждать пришлось недолго. Буквально через минуту после его исчезновения в лавку, низко кланяясь, ввалилась толпа правоверных мусульман с ножницами, бритвами и швейными иглами.

— Это еще что такое?

Алеша не спешил хвататься за меч. Перед ним были явно мастеровые люди: портняжки, брадобреи и прочие.

— Нам приказано сделать из вас настоящих принцев, — робко сообщил самый смелый из них, — если позволите...

— Позволяю, — сказал Елисей и засмеялся. Ему стало интересно, как из него, царевича, будут делать принца.

И работа закипела. Их великолепные наряды, буквально за копейки сторгованные Вано, перекраивались и подгонялись точно по фигурам, под стать! Дема, Сема, Демьян и Косьян засверкали гладко выбритыми подбородками, омолодившись сразу лет на десять. Только с Алешей дела шли неважно. Он по привычке потребовал выбрить его голову наголо, но волосы моментально отрастали до плеч, приводя в священный ужас брадобреев.

— Ну зачем тебе это надо, мама?! — злился Алексей, чуя, чья магия здесь работает.

С Арой тоже были проблемы. Как над самой важной персоной в предстоящем торжестве, над ним бился целый сонм портных, пытаясь разодеть его не хуже шейха или шаха. Гордый джигит, обходившийся ранее лишь собственными перьями и поясом с кинжалом, не считая безразмерной котомки за спиной, немедленно потребовал для себя национальный грузинский наряд, да такой, чтоб он выглядел в нем не хуже шейха или шаха. С трудом, но его просьбу все-таки удовлетворили. Лишь один Вано решительно отверг и брадобреев, и портных. Он молча сотворил себе бурдюк с вином и спокойно наблюдал за суетой, устроенной Мойшей в его лавке. Колдун-недоучка грустно смотрел на разрубленный прилавок, за которым недавно стоял.

За стеной взвыли трубы.

— Готовы? — спросил, сунув голову в лавку, Мойша. — Можно выезжать.

— Выезжать так выезжать. — Алеша отмахнулся от очередного цирюльника, пряча звездочки в свой парчовый халат. — Елисей, ремни поправь. Катана неправильно за ухом болтается. А... дай я сам. — Поправив перевязь под халатом брата, Алексей скомандовал: — На выход!

19

Свадебный поезд двигался в сторону Давлет-хане шах-ин-шаха Ирана Горбаса аль-Баиндура. Впереди шли янычары, расталкивая толпу, следом топал оркестр. Музыканты, выкатив от усердия глаза, надували щеки, со всей силы своих легких дуя в длинные трубы, и яростно лупили по думбеки[7]. От этой какофонии закладывало уши как у правоверных, так и у всех остальных.

За оркестром бежали слуги. Одни раскатывали малиновую ковровую дорожку, другие усыпали ее лепестками роз. Дальше ехали виновники торжества. Самого главного виновника четыре амбала[8] несли на носилках, над которыми трепыхался в такт их шагам розовый шатер, разукрашенный разноцветными ленточками.

В шатре гордо возлежал на шелковых подушках разодетый в пух и прах жених. Портные расстарались. Они учли все пожелания пернатого джигита. Он был в белоснежной чалме, накрученной на папаху, в пестром парчовом халате поверх бурки, в клюве торчал мундштук трубки кальяна, которым был снабжен шатер. Из шатра валили густые клубы дыма.

— Как же это я прошляпил?! — волновался Алеша. — Надо было палатку сначала обыскать! Обкурится ведь — как шаху представлять будем? Может, остановимся, отнимем у него дурь?

Они с побратимом ехали сзади, с трудом сдерживая лихих арабских скакунов. Оба были в одинаковых парчовых халатах, на ногах элегантные зеленые сафьяновые сапоги. Русые волосы ниспадали до плеч: от чалмы и тюрбанов они решительно отказались.

— Нэ отнымэшь, — уверенно сказал Вано. — Нэ отдаст.

— Что значит не отдаст?! — возмутился Вервольф Вольфович, гарцевавший рядом с джигитом. — Разгильдяйство! В моей фракции партийная дисциплина превыше всего! Вот если б я возглавлял этот поход...

— Мы бы уже на колу висели, — сказал, обернувшись, Елисей и тихо охнул. Глаза его стали квадратными.

Демьян, Косьян, Дема и Сема, ехавшие следом, скромно молчали, с удовольствием разглядывая свои умопомрачительные наряды. Этот поход нравился им все больше и больше.

Кавалькада уже покинула территорию базара. Впереди маячил шахский дворец. Трубы взвыли еще громче. В звуках появилась некая синхронность.

— Ты гляди, как надрываются. И это всего за четыре яблочка, — не переставал удивляться Елисей.

— Ты лучше посмотри, кто ими дирижирует, — хмыкнул Алеша.

Перед музыкантами прыгал Мойша, азартно размахивая палочкой.

— Где? — Елисей вытянул шею.

— Да вот... — Алеша захлопал глазами. Главный распорядитель куда-то исчез. Музыканты вновь начали дудеть кто в лес кто по дрова.

Царевич толкнул его в бок.

— Да вот же он!

— Не, это не он, смотри, какая борода.

— Но похож.

— Похож.

Седобородый Мойша уже был среди аксакалов, стоящих на обочине дороги. Старцы хлопали бесцветными глазками на процессию.

— Это мудрейшие из мудрейших, умнейшие из умнейших, — благоговейным голосом неспешно внушал аксакалам жутко похожий на Мойшу старик, — знают Коран, Евангелие и даже иврит! И заметьте, все это наизусть!

— Во дает! — засмеялся Алеша.

— Слушай, а эта личность тебе никого не напоминает?

По другую сторону дороги среди толпы маленьких оборванцев азартно размахивала руками другая, уменьшенная копия Мойши.

— Да вы че? Круче их нет, в натуре! — вещала она. — Я сам видел! Вон тот, патлатый, одному в репу с размаху бац! Копыта вверх! Потом другой с развороту ка-а-ак врежет! Мордатый два прилавка башкой снес! Клянусь Аллахом! Век воли не видать! Стража врассыпную, а я...

— Я так понимаю, — сообразил Алеша, — наш главный распорядитель подпряг всю свою семью.

— Угу. Впереди купцы. Интересно, кого он к ним приставит?

Алексей повернул голову.

— Вот жлоб! Себя!

— Об их богатствах ходят легенды! — Мойша уже восторженно ездил по ушам торговому люду. — Им бы позавидовал сам великий Соломон! Такие деньги, такие караваны!

— Чего он городит?! — разозлился Алексей.

— А ты назад посмотри, — посоветовал царевич.

Алеша оглянулся, и глаза его тоже стали квадратными. Совсем как недавно у его побратима. За ними тянулся караван, хвост которого терялся где-то вдали, исчезая в извилистых улочках восточного базара.

— Действительно честный правоверный еврей, — вынужден был признать авантюрист. — Я так понимаю, это сдача с яблок.

— Только все ли предусмотрел? Смотри, сколько ратников-то набежало.

Действительно, из проулков на центральную площадь у шахского дворца, к которому приближалась процессия, стекалась городская стража.

— Если этот гад подставил нас под несанкционированный митинг, — злился Алексей — я ему...

— Пасть порвешь? — полюбопытствовал царевич, на языке которого в последнее время все чаще вертелись обороты речи побратима.

— Нет. Это будет нечестно. Все-таки старался мужик. Яблоки отниму, если отмахнемся, и все дела. Он этого все равно не переживет.

— Ну ты садюга! Елисей потянулся к рукояти меча.

— Не дергайся, кажется, инцидент улажен.

Воины нападать не спешили, ибо среди них уже крутился Мойша.

— Таких воителей еще не видела земля! Об их победах складывают саги! Они стреляют из луков с двух рук сразу! Сам Саня Македонский брал у них уроки тактики и стратегии...

Воины слушали открыв рты.

Оперативность, с которой Мойша организовал торжественный въезд, имела как свои плюсы, так и свои минусы. Плюсом было то, что охреневшая, полностью деморализованная завываниями труб и грохотом думбеки охрана парадных ворот Давлет-хане безропотно распахнула створки, пропуская процессию; минусом — то, что великого шах-ин-шаха Ирана чуть кондрашка не хватил, когда к ногам его подкатилась бордовая ковровая дорожка и слуги деловито попросили его поднять ножки, что он послушно и сделал. Если учесть, что сделал он это не поднимаясь с шелковых подушек, на которых возлежал в ожидании ужина, а в голове билась паническая мысль: «Почему не руки, а ноги? Пусть это даже дворцовый переворот, но зачем им мои ноги?» — кондрашка его все-таки не тяпнул, так как нанятые Мойшей слуги, закатив под ноги шаха ковер, прошлись по нему вениками и милостиво разрешили повелителю принять прежнюю позу.

Шах опустил ноги и соизволил приподняться на локтях, дикими глазами глядя на въехавшую в его покои процессию.

— Ох, немного запоздал! Из потайного хода вывалился выпачканный в глине великий визирь.

Предупредить шаха о том, что намечаются гости, он не успел, так как все это время посвятил закапыванию гонорара в подвале своей загородной виллы.

— Повелитель! — Он стукнулся лбом о мраморные плиты. С чалмы посыпались ошметки полузасохшей глины. — Позволь представить тебе подофилов и зоофилов, прибывших к нам с благородной миссией продолжения рода редких птиц!

— Дайте мне ТТ — простонал Алеша, — я его лично пристрелю.

— он что-то не то сказал? — полюбопытствовал Елисей.

— Лучше перевода не проси. Я сам хочу его убить. Из окружающего розовый шатер клубов дыма высунулась чалма Ары.

— Дэржи. — он протянул Алеше кинжал. Пернатый джигит сегодня был очень добрый. — А хочэшь, сам за тэбя зарэжу?

Шах во все глаза смотрел на этот дурдом и ничего не мог понять.

— Никакой поножовщины! — заволновался Алеша. — Ара, не забывай, у нас свадьба, а ты сегодня жених.

— Слушай, — Елисей тронут его за рукав, — мне все время кажется, что мы что-то упустили. Гляди, как хозяин на нас вылупился.

Алеша взглянул и сразу понял, в чем дело.

— Все-таки мы с тобой идиоты. Ну я-то ладно, в глуши воспитывался, а ты? Вроде царских кровей... кто тебя этикету обучал?

— А что?

— Да ничего. Коней у порога надо было оставить. Сейчас лепешек тут насажают — конфузу не оберешься!

— Ой бли-и-ин.

— Не матерись: мы в гостях, — попросил Алеша, спрыгивая с коня.

— А что значит не матерись? — полюбопытствовал Елисей, покидая седло.

— Поносными словами не базарь! — разозлился Алексей.

— Никогда не думал, что блины...

— Ликбезом займемся потом, — тормознул его брат, выступая вперед.

Повинуясь его знаку, все спешились, носилки с женихом опустили на мраморный пол, коней из покоев вывели, музыкантов выперли взашей, янычар тоже, и в покоях шаха Горбаса аль-Баиндура остались только хозяин, визирь и команда Алеши.

— Ваше Шахское Величество, — приступил к выполнению миссии Алеша, — вас тут слегка дезинформировали по поводу наших профессий, должностей и намерений. Так что давайте я сам всех представлю и растолкую, что к чему.

— А тебя представлю я, — любезно предложил Елисей, становясь рядом, — а то неудобно как-то.

— Идет.

Шах, сообразив, что сразу его убивать не будут, перевел дух, соизволил сесть на подушки, скрестив ножки в позе лотоса, и приготовился слушать.

— Значит, так, — Алеша хлопнул Елисея по плечу, — со мной все просто: я самый обычный Алексей из Черного Замка дракона Ойхо, за что меня иногда называют Алеша Драконыч, а вот этот вот обалдуй — мой побратим, но кроме того что он побратим, он еще и царевич далекого северного государства. Московия называется. Слышали про такое?

— Так что ж мне не доложили, что это официальный визит?! — заволновался Горбас аль-Баиндур. — Я тут, понимаете, в одном халате... Гасан, ты уволен!

Лицо великого визиря вытянулось.

— Правильное решение, — одобрил Алеша, сердито зыркнув на визиря, — рекомендую даже без выходного пособия. На пенсию, думаю, он себе уже наворовал.

Алеша очень не любил, когда его подставляют. Своих обязанностей великий визирь не выполнил. Шах к их визиту готов не был.

— Повелитель, позвольте напоследок проведать ваших птичек, которых так любила ваша дочь! — взвыл Гасан, яростно стуча головой об пол. — Я так к ним привязался!

Шах сентиментально шмыгнул носом.

— Ладно уж, прощайся. Слабый я человек, — пожаловался он Алеше, — ни в чем не могу отказать человеку перед смертью.

— В смысле как перед смертью?! — заволновался Елисей.

— Так я ж его уволил, — пояснил Горбас аль-Баиндур, удивленно вскинув брови. — Что тут непонятного?

— Ну нет, Ваше Шахское Величество, — возмутился Алеша, — так дело не пойдет! Если за каждое опоздание на работу так резко, — юноша чиркнул себя ребром по горлу, — увольнять, да еще без суда и следствия… а может, у него колики открылись, грыжа, геморрой? Радикулит пробил так, что он через жену перелезть не смог? У тебя есть жена? — Он носком сапога толкнул в пятку распростертого ниц визиря.

— Есть!!! И не одна!!! — завопил визирь. — Такой радикюль пробил, что пока через каждую перелез...

— Вот видите, Ваше Шахское, — обрадовался Елисей, — причина-то уважительная!

Шах с любопытством переводил взгляд с одного побратима на другого. Он уже полностью успокоился, и теперь его раздирал чисто спортивный интерес, так как побратимы не стояли на месте, а, размахивая руками в такт своим мыслям и словам, ходили по его покоям.

— Ладно, я его восстановлю в должности. При одном условии.

— Каком?! — хором вопросили Алексей и Елисей.

— Если вы мне объясните, как ваша мама вас различает.

— В смысле как? — ошалело спросил Алеша.

— Ну вы так похожи.

Алексей и Елисей уставились друг на друга.

— Да нет!!! — взревели они хором, одинаковым жестом откидывая длинные волосы назад. — Мы друг на друга совсем не похожи!

— У нас даже мамы разные! — привел веский аргумент Алеша. Вопрос шаха настолько выбил его из колеи, что он начисто забыл о целях своей миссии. — У меня мама с метлой, а у него... Слушай, у тебя мама с чем?

— Без метлы, — уверенно ответил Елисей.

— Вот видите, мы совсем не похожи! — опять-таки хором провопили они. — Мы просто побратимы!

— Гы-гы-гы... — закатился Васька.

Стараниями портных оба царевича были одеты в абсолютно одинаковые парчовые халаты, на них были абсолютно одинаковые зеленые сапоги, стараниями Бабы-яги, волновавшейся за свое чадо, волосы что у Елисея, что у Алексея абсолютно одинаково волной ниспадали до плеч.

— Все-таки неудобно. Этикет, понимаете ли, — вздохнул шах, — как я различу, кто из вас Алексей, а кто Елисей?

— Ваше Шахское, — чуть не рыдая от смеха, мяукнул Васька, — хотите, помогу?

— Ой, киска говорящая! — уставился на него шах. — Ну помоги.

— Пусть поближе встанут.

Очень недовольные, Алексей и Елисей встали вплотную к друг другу. Плечом к плечу. Васька что-то содрал с розового шатра жениха, одним прыжком взлетел на плечи побратимов и принялся их метить.

— Теперь разберемся, кто есть кто.

Наглый котяра с ехидной усмешкой спрыгнул с царевичей, сел напротив них и задрал голову. Они были абсолютно одинаковы. Даже две капли воды хоть чем-то, но отличаются. Размерами, уровнем замутненности...

— Значит, мама у тебя, говоришь, с хвостиком? — Кот тряхнул когтями за полу халата царевича справа.

— С метелкой, болван! И не у меня, а у него! — Царевич справа ткнул пальцем в царевича слева.

— Не с метелкой, а с метлой! А за хвостик ты у меня сейчас отдельно получишь. — Царевич слева потянулся к коту. — Мало я тебя за него таскал?

Васька отпрыгнул.

— Запоминайте, Ваше Шахское Величество: голубенький — это Алеша, розовенький — Елисей.

— Что?!! — взревели царевичи и дружно ринулись к венецианскому зеркалу, стоящему в глубине покоев шах-ин-шаха Ирана. — Убью!!! — хором завопили они оттуда.

К волосам Алеши был прилеплен аккуратный голубой бантик, к волосам Елисея — розовый. Царевичи сорвали свои банты с голов и замерли. Теперь уже и они не могли определить, где в отражении зеркальной поверхности Елисей, а где Алексей.

— Ты бантик-то не выбрасывай, — посоветовал Алеша брату, — а то запутаемся.

— Я его на волосы не нацеплю! — уперся царевич.

— А давай на шею, — предложил Алеша. — Я где-то читал: награда такая была — Анна на шее. Вместо галстука нацепим — ни в жисть не запутаемся. Я голу... слушай, давай меняться. Розовый цвет мне больше к лицу.

— Да пошел ты! — Царевич швырнул бантик на пол.

— Слюшай, мы будэм жэниться илы нэт? — Виновник торжества выпал из шатра, не выпуская из клюва мундштук кальяна.

— Падажды, — Вано поставил его на лапки, — нас ищо из прэдставилы.

Братья-побратимы переглянулись.

— Два идиота, — выразительно сказал Алеша Елисею, — вместо того чтоб делом заняться — невест своих спасать, — бантики делим. Ну точно голубые!

— Ваше Шахское, или как вас там... — Алексей решительно двинулся к возвышению, на котором восседал Горбас аль-Баиндур.

— Его надо называть повелитель! — Восстановленный в должности великий визирь грозно выпятил грудь.

— Завянь, пока опять не уволили, — осадил его авантюрист.

Гасан испуганно сжался в комочек.

— Мы с побратимом не только царевичи — у меня, чай, тоже замок есть, так что за царевича, а то и королевича вполне сойду, — но и главные птицеводы, зоологи, животноводы и ориенто... тьфу! орнитологи стран северного сияния, тундры и лесотундры. Редкие породы разводим. Вот перед вами ценнейший экземпляр, выведенный в заповеднике Магриба — говорящий всякие пакости попугай Ара! Слушай, Вано, — пришла вдруг в голову авантюристу мысль, — а почему ты назвал его Ара? Эта порода вроде только в джунглях Амазонки водится. В Америке.

— Друг у мэня был. Армянин. Очэнь похожи. Клюв одынаковый, — пояснил Вано.

— Ага, — сообразил юноша и продолжил ездить по ушам шаху: — Наш главный селекционер, — он простер в сторону джигита руку, — в целях научного эксперимента решил скрестить его с огненной птицей, по слухам обитающей в твоем дворце.

— Интересно, интересно, — шах заерзал на подушках — у него есть какой-нибудь план? Моя птичка горячая. Сколько павлинов к ней не подсовывал — все без толку. В последнее время я их солью посыпаю и специями, Они после ночи любви такие вкусные получаются, поджаристые!

— Наша птычка, — внушительно сказал Вано, — с вашэй рядом нэ стояла! Этот горный горячый орол.

Все посмотрели на «горного горячего орла», покачивающегося на нетвердых лапках. Из-под лихо заломленной на хохолке папахи гордо сверкали мутные косые глаза. Именно так: мутные, косые — и все-таки сверкали! Чалма валялась рядом.

— Слюшай, Вано, дай мэшок, — Ара выплюнул мундштук кальяна и начал отнимать у друга бурдюк, из которого ученик магрибского колдуна еще не все успел выхлебать, — атдай, гаварю!

— Ара, нэхарашо!

— Харашо! Ты мой кунак?

— Кунак, — тряхнул головой Вано. С этим спорить было трудно.

— У нас в горах, — перед мысленным взором абсолютно никакого жениха возникли лианы, по которым он когда-то, наклевавшись перезрелых, забродивших плодов, карабкался, как альпинист, вверх, — нэвэст для жэнихов кунаки воруют. Дэсять минуг тэбэ даю!

Ара шлепнулся на хвостик, вытянув лапки вперед, для устойчивости оперся крылышками о мраморный пол и застыл в ожидании мешка с невестой.

— Нда-с, вот такое у нас трудное было детство, — ни к селу ни к городу ляпнул Алеша.

К выходкам Ары он уже давно привык, но как объяснить шаху, что наглое требование жениха украсть его личную собственность, да еще в присутствии хозяина, есть милый грузинский обычай?

Алексей исподлобья посмотрел на Горбаса аль-Баиндура и поразился произошедшей в нем перемене.

— Картли? — едва слышно прошептал шах. Глаза владыки Ирана подернулись томной поволокой.

— Картли, — согласно тряхнул головой Вано.

— Гиви? Эристави?

— Вано... — джигит захлопал глазами, — Эристави. Гиви мой отэц.

— Сыно-о-ок!!! — Из глаз шах-ин-шаха Ирана брызнули слезы. Он поднялся с подушек, просеменил к джигиту и зарыдал на его груди. — Картли... царица Тамар... ты ее давно видел?

— Савсэм нэ видэл, — честно признался оторопевший колдун, — мой отэц видэл. Каждый ночь. Пастэлничай был... да...

— Как он меня гоня-а-ал!!! — восторженно заорал Горбас аль-Баиндур. — Представляешь, и под тахтой прятался, и в окошко прыгал! Сынок!!!

Вано неловко погладил шаха по спине.

— Слюшай, отэц, ты нэ прав. Грузинский жэнщин — вэрный жэнщин! Гиви мой отэц, да?

— Твой, твой... — успокаивающе замахал руками шах и внезапно рявкнул: — Вина!!! Всего самого лучшего для моих дорогих гостей!

В покои шаха немедленно ввалилась толпа слуг. Они оперативно раскатали перед гостями пестрый пушистый ковер, заставили его яствами, навалили вокруг кучу шелковых подушек и испарились.

— Садись, дорогой... ну и вы тоже. — Шах небрежно махнул рукой сватам. — Сейчас мы с тобой «Сулико» споем, молодость вспомним. Вах, какой у тебя горячий отец! Как его драгоценное здоровье?

Слегка обалдевшие сваты послушно плюхнулись на шелковые подушки. Только Ара упорно продолжал сидеть на голом полу, отсчитывая отведенные кунаку минуты.

— Ра-а-аз... дыва... Тыры...

— Не части, — попросил его Алеша.

— Тыры с чэтвэртью...

— А ты знаешь, что, если б не твой отец, вся Грузия сейчас прославляла бы пророка Магомеда? — жадно спросил Горбас аль-Баиндур.

— Нэт, — честно признался Вано.

— Так знай: твой отец — великий человек! Пока с кинжалом за мной бегал, я еще как-то уворачивался, а вот как моя несравненная царица Тамар ему шашку подарила, я понял: пора домой.

— Вах! Ты вэлыкий воин. От мой отэц трудно убэжать.

— Да-а-а... — ностальгически вздохнул шах, — я и не убежал. Он меня через девять месяцев догнал.

— Ай маладэц! — обрадовался Вано. — Вэсь в мэня!

— Что б я без него делал! — Шах схватился за голову. — Дочку мне принес. Ну такая красавица! Писаная! Вот метрика. Хочешь посмотреть?

Не дожидаясь согласия джигита, шах вынул из складок халата потрепанный пергамент и продемонстрировал его Вано. Судя по состоянию документа, владыка любовался на него не раз.

— Я так полагаю, — шепнул Алеша брату, — папаша нашего джигита в дороге пеленки не менял.

— Тсс... — прошипел Елисей, — на ус мотай, вдруг среди соплей что дельное скажут.

— Тыры с палавыной, — грозно напомнил Ара.

— Замотайте ему клюв, — попросил Алеша свою свиту.

Демьян, Косьян, Дема и Сема потянулись к попугаю.

— Почты с палавыной, — уточнил пернатый джигит .

— Хочешь на нее посмотреть? — трепетно спросил шах, с надеждой глядя на Вано.

— Очень, — проникновенно пропел за джигита Алеша, ласково поглаживая через бурку плечо друга.

Алеша в принципе был не против сентиментальных соплей. Как-то в детстве даже хихикнул вместе с всхлипнувшей Ягой над страданиями бедной рабыни Изауры, рыдающей на клавишах рояля (этот противный Леонсио опять не понял ее мощное аллегро, ясно дающее противному понять: Я НЕ ТВОЯ!!!).

— Горим от нетерпения! — с самым серьезным видом заявил юный аферист. — А если она выйдет к нам еще и с невестой, наш жених... — Алеша посмотрел на попугая.

— Чэты-ы-ырэ...

— Слава Аллаху! На восемь частей делить не будет. Не заставляйте его учить дроби, — посоветовал Алеша, — у него кинжал, а это очень опасно. Ждем не дождемся вашей прекрасной дочки вместе с ее любимой птичкой, пока жених окончательно не дозрел.

Из глаз шах-ин-шаха Ирана опять закапали слезы.

— Портреты моей любимой дочки! — Он хлопнул в ладоши.

Вновь распахнулись двери, и в покои шаха начали вкатывать полотна, заправленные в массивные позолоченные рамы. Снизу к рамам были приделаны на манер роликов колесики, которые яростно громыхали по мраморным плитам.

— Она всегда со мной, — шах вновь всхлипнул, — стоит мне щелкнуть пальцами — и лик ее передо мной!

Шах всхлипнул так громко, что это восприняли как щелчок. С первой картины слетела ширма.

— Здесь она совсем маленькая, — шах шмыгнул носом, — ну такая лапочка, я ей, помнится: «У-гу-гу!!!», — Горбас аль-Баиндур изобразил козу, — а она ручками-ножками чалму с меня хвать! И давай забавляться!

Первое, изображавшее младенца, раздирающего папашину чалму, отъехало в сторону.

— Тут ей уже семь, — продолжил рассказ шах, демонстрируя следующее полотно.

Елисей при виде него начал ерзать на подушках. Алеша толкнул его в бок.

— Ты чего?

— Не знаю, — отмахнулся царевич, — кольнуло что-то.

Алексей посмотрел на подушки под седалищем брата.

— От жлобы! На пух разориться не могли. Перьевые подсунули.

Он смотрел не туда, ибо кольнуло его побратима не там. Сердце наследника престола государства Московского бешено колотилось в груди.

— Изгнание колдуна, не угодившего моей доченьке подарком на день рождения. Он даже заклинание произнести не успел, — пояснял тем временем шах происходящее на полотне.

Алеша поднял глаза, и сердце его тоже начало ускорять ритм. На картине юная леди, которой чадра еще не была положена по возрасту, решительно вонзала острие китайского зонтика пухленькому, плотненькому человечку в то самое место, до которого могла в силу своей юности достать. И этого человечка он узнал сразу.

— Вот болван, — прошептал Алеша царевичу, — а еще бог называется. Так наследить! Интересно, что ему было надо?

Елисей не отвечал, вперившись в картину. Алеша проследил направление его взгляда и понял, что он смотрит не на Кощея, а на малолетнюю садистку, протыкающую мягкое место славянского бога его же подарком.

— А здесь ей семнадцать... — Горбас аль-Баиндур зарыдал, — семнадцать — и уже в гробу!

— Алена!!! — взметнулся вверх Елисей.

— Лейла, — поправил его шах, шумно сморкаясь в халат, — доченька моя.

— Это не Лейла, — прошептал царевич, подходя к картине, — это Алена, возлюбленная моя, которую Кощей у меня украл.

Юноша пробежал трепетными пальцами по полотну, на котором его возлюбленная лежала в хрустальном гробу.

— Пья-я-ять... — напомнил о себе пернатый джигит, пытаясь приподняться.

— Ребята, не дайте ему досчитать до десяти, — попросил оборотней-охранников Алеша, — мне тут кое-что уточнить надо.

Демьян, Косьян, Дема и Сема шлепнули об пол чалмами, выпуская на свет божий свои буйные патлы, и начали было закручивать в них непокорную птицу, но она так яростно плевалась, клевалась и кусалась, что дружеские силы вынуждены были отступить.

— Пья-я-ть... — повторил Ара, грозя оборотням кинжалом, — я иду иска-а-ать.. . — и нетвердой походкой, на подгибающихся лапках пошел лично добывать себе невесту.

Оборотни смущенно переглянулись, покосились на шефа, но тот, увлеченный другой, более важной, с его точки зрения, разборкой, этого не заметил.

— Не извольте беспокоиться, я присмотрю за ним, — успокоил их визирь и скользнул следом.

— Лейла, говоришь? — строго вопрошал тем временем шаха Алеша.

— Лейла.

— А ты говоришь...

— Алена! — решительно рубанул Елисей. — Что свою невесту не признаю? Да я за ней на край света…

— дальше можешь не продолжать. Пойдешь. Сам видел... и сам такой дурак... так, — Алеша повернулся к хозяину дворца, — этому шедевру сколько лет?

— Уже три года как в гроб положили, — шах промокнул глазки платочком, — на сохранение...

— Чего-чего? — насторожился Алексей.

— На сохранение! — сердито рявкнул Елисей. — Глухой, что ль? — В нем все бурлило. — На сколько положили?

— Мне один колдуны пообещал, что ненадолго, — честно признался шах. — Как только прекрасный принц ее в гробу полюбит и в губки поцелует, он там какой-то обряд произведет — и тут же пир горой. Гарантию на целых сто лет дал. Вот жду и думаю: удастся погулять на свадьбе или нет? Все-таки сто лет!

— Ты ее целовал? — строго спросил брата Алеша.

— Целовал, но не в гробу же! — вскинулся Елисей.

— Слава богу... в смысле аллаху, — Алеша зыркнул глазами на шаха, — только некрофилов в нашей команде не хватает.

— Хароший гроб, — внезапно подал голос Вано, изучая последний шедевр, вокруг которого разгорелся спор, — я в нэм учитэль нэдавно на сахранэний палажыл.

— Только этого нам не хватает! — ужаснулся Алеша. — Вася, дай ему голубой бантик, он где-то там, около зеркала, валяется. Так, господа! — рявкнул он. — С этим роддомом пора кончать и разобраться по понятиям: кто, кого, когда, с кем...

— Ваши предложения? Шах подпер ладошкой щеку.

— Кое-что у меня в наметках уже есть. Вот этого товарища вам часто видеть приходилось, уважаемый?

Выдернутое из-за спины острие лезвия катаны ткнулось в ту же точку на картине, в которую метила зонтиком малолетняя невеста побратима.

— Так, колдун, который дочку... на гарантию... — Горбас аль-Баиндур оторвал ладошку от щеки, сжал кулак и подпер им свой мудрый лоб, застыв в позе роденовского мыслителя.

— Тебе-то, я думаю, намекать не надо? — Алеша тряхнул брата за плечо.

— Ну-у-у...

Оказалось — надо. Алеша взял руками голову побратима, с натугой повернул, переведя остекленевший взор царевича с его ненаглядной, лежащей в хрустальном гробу, на истинного виновника всех бед.

— Узнаешь?

— Кощей!

— Я ж говорю, его работа! Слышь, твое Шахское Величество, — бесцеремонно прервал аферист раздумья шаха, — тебя напарили, однако. Этот колдун всю бодягу и затеял. Уж зачем ему нужна была твоя Лейла — не знаю, но он ее в гроб и загнал. Это точно. Мы его хорошо знаем.

— Кто он такой? — настороженно спросил шах.

— Кликуха у него нехорошая. Кощеем зовут.

— Вот наглец! А мне врал — Задохлик Невмеручий. — Горбас аль-Баиндур сдвинул чалму и начал усиленно чесать лысину.

— Какой он Невмеручий! Врет, зараза! Точно знаю: есть у него смерть! Ладно, об этом потом. Так вот. Могу обрадовать. Дочка ваша уже не в гробу, сменила фамилию, имя и отчество, скорее всего в целях конспирации, нашла себе жениха царских кровей, вот он перед вами сидит — царевич Елисей, и все же попалась опять-таки в грязные лапы этого недостойного славянского бога. Он, знаете ли, не столько колдун, сколько бог, — честно признался Алеша, — дурной, глупый, с закидонами, но все-таки бог. Тем не менее мы его будем мочить...

— Водой его не возьмешь, — затряс головой шах, — я тоже про Кощея слышал. Вот гад, надо же Задохликом было прикинуться!

Алеша с Елисеем переглянулись, но промолчали. Праведный гнев шаха был им на руку, и объяснять ему, что Задохлик Невмеручий и Кощей Бессмертный — это, как говорят конструкторы-чертежники, те же яйца — вид сбоку, побратимы не собирались.

— А чем его возьмешь? — вкрадчиво спросил Алеша.

— Особое оружие нужно. Специальный шамшир.

— Может, этот? — вскинулся Елисей. протягивая шаху сверток, который давно держал в руках. — Извините, в суматохе запамятовали. Это мы вам свадебный подарок принесли.

Юноша извлек из свертка саблю в богато отделанных ножнах.

— Хороший клинок, — увлеченный своими мыслями шах равнодушно обнажил оружие, посмотрел на голубоватую сталь, оценил украшенную самоцветными камнями рукоять шамшира, — но не тот. Меч-кладенец нужен. А он где-то в северных странах захоронен.

— Знаем, — вздохнул Алеша, — мама мне так и пишет. — Юноша выдернул из-за полы халата пергамент Яги. — Пункт четвертый — меч-кладенец. Только вот где его искать — не написано. Видать, то ли сама не знала, то ли Кощей забыл, куда его запрятал.

— Кощей и твоя мама... — Шах удивленно вскинул брови.

— Маманя у меня крутая. Она сейчас в стане врага. Твою дочку и мою невесту Роксану опекает. Ну и заодно информацию нам скидывает: как, чем, за что Кощея можно защемить... Кстати, относительно цели нашего визита, — опомнился авантюрист, — у нас же купец, а у вас товар...

Алеша оглянулся. «Купец» исчез. Юноша мрачно посмотрел на оборотней. Те испуганно сжались в комочек и смущенно развели руками.

— Прошляпили! — яростно прошипел Елисей, но до репрессий дело не дошло. Жених, он же купец, нашелся сам.

За стеной раздался шум, гам, чей-то дикий вопль, отворилась дверь, и покои шаха озарились ослепительным пламенем. Внутрь закатилась золотая клетка с бьющейся в истерике жар-птицей внутри.

— Уберите его от меня!!!

— Вах! Какой горячый! Куда? Всэх зарэжу!!!

Окосевший жених пьяно качнулся. Над его головой просвистела сабля, и следом в покои ввалился визирь. Сделав несколько кульбитов, он пропахал носом по ковру и затормозил прямо около клетки.

— Красавица... — просипел визирь и начал проталкивать сквозь прутья решетки свое яблоко, — поднатужься.

Невеста начала биться о прутья клетки с удвоенной силой.

— Отставить!!! — возмутился шах.

Охрана торопливо захлопнула дверь и свалила от греха подальше от гнева царя царей. Кинжал Ары рассек пополам так и не протиснувшееся внутрь яблоко.

— Зарэжу!!!

Визирь с визгом ретировался в ту же дверь, за которой только что скрылась дворцовая стража. Пернатый джигит удовлетворенно икнул, подцепил крылом клетку за прут и поволок ее к своим друзьям.

— Слюшай, кацо, мэшок давай — потребовал жених, — а то нэ по правилам, да? Обычай нарушаэм!

Толстый персидский ковер дымился за его спиной.

— Ты бы хоть для приличия попросил ее крыло и сердце, — мрачно буркнул Алеша.

— Кто спрашиваэт согласый глюпый жэнщин? — удивился Ара.

— Ка-а-аррр!!! — проорала возмущенная невеста, попыталась клюнуть сквозь прутья клетки жениха в крыло, промазала и вновь забилась в истерике.

— А их обязательно женить? — расстроено спросил шах. — Все-таки любимая птичка моей дочки...

— Без этого никак, — решительно сказал Алексей — без нее мы Кощея не завалим. Так в инструкции моей мамы написано. А твоя дочка, кстати, у него.

— Ну тогда властью, данной мне Аллахом как своему наместнику на земле, объявляю вас мужем и женой, — обреченно благословил новобрачных шах.

Влюбленный джигит ринулся на клетку с воплем:

— Мой пэри!!!

Огненная пэри закатила глазки и рухнула в обморок. Ковер вокруг клетки почернел. Запахло паленой шерстью.

— Черт — всполошился Алеша, — да она так до решающей битвы не доживет! Их опасно держать рядом.

— Это я бэру на сэбя, — внушительно сказал Вано. — Слюшай, Ара, — колдун с трудом оторвал от клетки буйного друга, — ты про учытэль забыл?

— Нэт!

— Живой-мэртвый вода нужэн.

— А жэна?! — возмутился Ара.

— Настоящий жэна должэн ждать свой джигит в свой сакля!

— Вах! Правыльно говорышь! — Ара нахмурил перышки над глазками и строго обратился к лежавшей в отключке жене: — Жды мэня в этот сакля. Кащэй зарэжу — вэрнусь, будэм здэсь жить!

— А я где? — опешил шах.

— Вай, дарагой, мы что, звэри? Всэм мэста хватыт!

— Нет, ты не зверь, ты дятел! — рассердился Алеша. Такой расклад его не устраивал. — Мне оружие против Кощея надо под рукой иметь. Меч-кладенец добуду, а потом обратно за жар-птицей скакать? А ведь нам еще за аргамаком шибергамских кровей пилять!

— О-о-о! — восхитился шах. — Это кто такую породу вывел?

— Да есть тут один селекционер, Ермака на него не хватает! Согласился скакуна за яблочки из Хекина отдать. Хорошо хоть этого добра у нас навалом!

— А я знаю, что делать, да не скажу — злорадно мяукнул Васька.

Увернуться он не успел. Алеша подтянул его за шкирку к своему лицу.

— Что значит — не скажу?

— Сметану дашь?

— Не больше кринки. Ты на диете.

— Две!

— Одну. И то если идея стоящая.

— Ну у тебя и расценки! — возмутился Васька.

— Мое дело предложить, твое дело отказаться.

— Я тебе это припомню, — в очередной раз посулил Васька.

— Говори!

— Волхвы, — коротко мяукнул кот. — Гони кринку.

Елисей захлопал глазами.

— Не понял.

— Я тоже, — честно признался Алеша.

— Поставите две кринки, — Васькины усы азартно вздернулись вверх, — скажу, зачем они вам нужны.

— Ты меня шантажировать?! — вскинулся возмущенный до глубины души Алексей.

Шах поднял ладошки и небрежно шлепнул одной о другую. В покои робко просочились слуги. Они не знали, что их ждет внутри. Спокойная, размеренная жизнь Давлет-хане нарушилась с появлением этого дикого свадебного кортежа.

— Молока, сметаны, сливок и вообще всего, чего пожелает эта милая киска, — распорядился шах.

— Сыру!!! — тут же внес коррективы наглый кот.

— Зачем тебе сыр? — мрачно спросил Елисей, который, как и Алеша, тоже начал потихоньку закипать.

Ответить Васька не успел, так как молниеносно испарившиеся слуги так же молниеносно появились вновь, обложили наглого котяру молочными продуктами с ног до головы, и он немедленно зачавкал.

— Медвежьи капканы заряжать, — пояснил Алеша лучше знавший своего воспитателя. — Он их всегда сыром на мышей настраивает. Надо бы пошуршать в котомке Ары и выкинуть их оттуда к чертовой матери. Полезешь за чем-нибудь — и без рук останешься.

— Многоуважаемый Василий, — подал голос шах, — а теперь не могли бы вы сказать, что вы имели в виду, говоря про волхвов?

— Вот как с кормильцами говорить-то надо, — прочавкал Васька, — учись! Восточный этикет! Сейчас я тоже что-нибудь приятное скажу.

Алеша недоверчиво фыркнул.

— Многоуважаемый шах! Эти обалдуи.

— Ух кто-то у меня сейчас схлопочет!

— … забыли про услуги, которые подрядились оказывать нам волхвы. — На всякий случай Васька отодвинулся подальше, с удовольствием похлопывая себя по раздувшемуся животу — Свистнуть, плюнуть, топнуть да вот сам посмотри.

Он выбрался из-за молочной баррикады на свободное от ковра пространство, свистнул что-то типа «мяу!!!» в варианте мартовского кота, жутко озабоченного продолжением своего рода, одним плевком сбил Ару, добросовестно обмахивавшего крылышками свою лежащую в обмороке жену, и топнул лапой по мраморной плите. Она тут же перевернулась, как на шарнире.

— Уй! — завопил кто-то снизу.

Шерсть на загривке Васьки встала дыбом. Из пролома высыпала орда мышей.

— Слушаюсь и пови... пи... пи... пи...

Васька и мыши рванули в разные стороны. Мыши — в пролом, Васька — куда глаза глядят. А глядели они у него, как и всегда в минуту опасности, за пазуху воспитанника. Алеша резко увеличился в объеме. Кот вцепился ему в талию и трясся мелкой дрожью на его животе.

— У-ю-юй! — расстроено добавил кто-то из-под плиты, которая наконец-то отъехала в сторону. Оттуда выполз гном, держась за набухающую на лбу шишку. — Где этот мохнатый придурок? Ведь русским языком говорили: в чистом поле вызывать, и не ему...

— А мне, — согласился Алеша, пытаясь вытащить из-за пазухи воспитателя. Ему было очень стыдно, что он забыл про такую элементарную вещь. Ведь лично обрабатывал волхвов!

— Ох, если б не бабки... — простонал гном.

Алеша насторожился, почуяв знакомый сленг.

— Что мама просила передать?

— Ведь без копейки у него оказалась и умудрилась почти всю кассу его под, себя подмять. Как ей это удается? — причитал гном.

— Врожденный талант плюс моя школа, — отмахнувшись, пояснил Алеша.

— Голова-а-а... — Гномик потряс пострадавшей головой. — Наш злыдень не успевает зарабатывать. Моня с ног сбился.

— Моня?

— Новый финансовый компаньон нашего заказчика. Ворует напропалую! А денег все не убывает.

— От гад! На Кощея работать начал… И чем же он занимается?

— Его смертью торгует.

— Чего?! — хором выкрикнули все присутствующие.

— Смертью, — пояснил гномик, — да как торгует-то!

— Чегой-то ничегой-то я не понял. — Шах затряс головой.

— Скажу честно, я понял, но время не ждет! — Глаза Алеши горели. — Главное, что этот кадр буквально только что от Кощея. Где его новая резиденция? Этот ход к нему ведет? — Юноша ринулся к пролому.

— Там мыши!!! — взвизгнул Васька и так цапнул воспитанника за бока передними лапами и взбрыкнул задними, что Алеша согнулся пополам, произнеся что-то напоминающее «оу-у-у...».

— Яга сказала: вам туда пока нельзя!!! — завопил гномик, ныряя под мраморную плиту.

— А что еще, она сказала, мне нельзя? — со стоном разогнулся Алексей, за шкирку выдергивая из-за пазухи воспитателя.

— Хорошо, что напомнил, — гном высунулся обратно, — за этим она меня и послала. Тебе нельзя в бар «Залетевшая ведьма» за мечом-кладенцом. Она в инструкции этого указать не могла. Боялась, в чужие руки попадет.

— А мне можно? — трепыхнулся в руке воспитанника кот.

— Всем можно. Кроме Алеши!

Гномик нырнул в подполье, и мраморная плита начала замазываться изнутри раствором.

— Так, что это за бар и с чем его едят?

Васька, вздернутый за шкирку мощной рукой воспитанника, вновь закачался в воздухе.

— А я откуда знаю?! — истерично завопил он.

Оборотни и Вервольф Вольфович на вопросительный взгляд юноши тоже дружно заорали:

— В первый раз слышим!!! — и сделали при этом такие честные глаза, что Алеша сразу понял: врут. Знают — и нагло врут.

— Слышь, Вано, — деликатно опуская Ваську на пол, обратился он к джигиту, — эта наглая котяра меня молоком вскормила, сам понимаешь, рука не поднимается... но этим-то волкам позорным я почти ничем не обязан. Разрешаю использовать все, что находится под рукой. И если сейчас они не скажут, что это за бар, в котором находится меч-кладенец...

— Найдите мне мою Лейлу! — По щеке шах-ин-шаха Ирана покатилась скупая мужская слеза. — На свадьбе ее хочу погулять, внуков понянчить!

— Видали, — сердито спросил Алеша свою нечистую свиту, — до чего папашу довели? А ну, колитесь, нехристи, Аллаха на вас нет! Что это за бар и где он находится?

Оборотням стало стыдно.

— Скажем...

— Ты только маме не говори...

— А если еще и твой папа узнает, уй, больно буде-е-ет!

— Заметано, — Алеша поднял руку, — я своих не сдаю. Так где этот бар?

— Ну там... — Вервольф Вольфович обреченно вздохнул, — где Лысая Гора.

— Что?! В двух шагах от дома?! Единственное приличное место в районе Черного Замка, а я про него ничего не знаю?! Беспредел, в натуре! Дискриминация! В темпе собираемся и вперед!

Довольные, что инцидент оказался так быстро улажен, вервольфы мгновенно превратились в волов. Команда Алеши водрузилась на своих серых «коней».

— Там, за дверями, вам еще караван прикупили качестве свадебного подарка, — вспомнил Алеша, — народец тут, я смотрю, ушлый, вы бы распорядились оприходовать. Пошел! — Он ткнул пятками в бока Вервольфа Вольфовича.

— Подонки! — зарычал глава оппозиции. — Что ты, что твой брат!

— Побратим, — поправил его авантюрист, — тявкать разрешаю только по дороге и только про этот самый бар. Почему я столько лет в родном лесу живу, а про него ничего не знаю?

Покои Давлет-хане опустели. Шах-ин-шах Ирана шмыгнул носом, похлопал глазами на любимую птичку Лейлы, начавшую подавать признаки жизни в своей золотой клетке.

— Ты сильно не расстраивайся — принялся он ее утешать, — жених тебе горячий попался, под стать... А вдруг они нашу девочку обратно привезут? А?

Жар-птица что-то задумчиво каркнула.

— Вот то-то... так что на павлинов больше не рассчитывай, ты теперь мужняя жена.

Шах со скрипом поднялся, пересел на мраморное возвышение, заваленное шелковыми подушками, на которых возлежал раньше, тяжело вздохнул и хлопнул в ладоши, вызывая слуг.

— Любимая птичка моей прекрасной дочери теперь очень важная ханум. Ей нужны подружки пощебетать о своих женских делах. Двадцать куропаток... — коротко распорядился он, — и не забудьте посыпать их специями.

20

А в подземных галереях Кощея жизнь била ключом. Каждый был занят своим очень и очень важным делом. Подручные Мони вытаскивали из его апартаментов очередную партию кур, превращенных в огненных птиц. Яга заканчивала последние приготовления к попытке уничтожения бессмертного злодея за номером девятьсот пятьдесят три, царевна со своей «служанкой» Аленой активно обрабатывали Манюню.

— Вот смотри. Я царевна, так? — заявила Роксана.

— А я принцесса, и попробуй возразить, — нахально вклинилась Алена, не подозревая, насколько близка к истине.

Девушка посмотрела на себя в зеркальце и поморщилась. Нареченную Елисея в целях конспирации замазали слоем пудры и румян так, что ее и жених вряд ли узнал бы.

— Не буду возражать. — Манюня покорно вздохнула.

— Теперь давай подумаем, кто такой Кощей, — продолжила царевна.

— Кто?

— Вспомни, что нам бабуля говорила: «...Там царь Кощей над златом чахнет»... Вспомнила?

— Да где ей, резиновой, — хмыкнула Яга, заталкивая очередную шашку динамита в мешок.

— Почему, — обиделась Манюня, — я помню.

— Он царь! — Роксана внушительно подняла палец вверх. — А ты у нас, значит, кто?

— Кто?

— Царица.

— Ну да-а-а...

— Вот именно что да! А как ты одеваешься? Как клуша деревенская! Где твой политес? Где выход? Где плавный изгиб шейки? Короче, снимай это барахло немедленно! Будем делать из тебя царицу.

Манюня с готовностью скинула с себя... все! Помогавшие запаковывать Яге взрывчатку гномы выронили свои толовые шашки и застыли с отвисшими челюстями. Силиконовые формы Манюни разили наповал. 90-60-90 здесь и не пахло. Было как минимум 250-50-150.

— Пасти закрыть, — строго приказала им Алена, — и все ее сундуки с тряпками сюда!

— Ты чего раскомандовалась?! — рассердилась Яга. — Они мне еще не все упаковали.

Однако гномики уже испарились. Владычицу подземных гротов и пещер Лейлу Гномовну Первую маленькие работяги слушались беспрекословно. Ягу обслуживали только за деньги. Разумеется, Кощеевы.

— Извините, бабушка, — смутилась Аленка.

Гномики, пыхтя от натуги, втащили в роскошное узилище Роксаны сундуки.

— Поступаете в распоряжение Яги, — поспешила Алена исправить свою оплошность, — слушать как меня!

Гномы, стараясь не смотреть на манекен, вновь кинулись упаковывать мешки, Алена с Роксаной ринулись потрошить сундуки. Нарядов там стараниями Яги, жаждавшей подвести Кощея под финансовый монастырь, было немерено, и ушел на них не один мешок золота. Глазки венценосных особ загорелись.

— Фи-и-и... — ахнула Роксана.

— Какая безвкусица... — восхищенно согласилась с ней Алена.

— Вот это и вот это, пожалуй, я буду носить.

— А вот это я. По-моему, мой размерчик.

— Нам, понимаешь, — пояснила Роксана Манюне, — все равно никуда не выходить. Красоваться не перед кем, а для узниц и такое убожество сойдет.

— А это мне, можно? — робко спросил манекен, протягивая руку к бриллиантовому колье.

— Ни в коем случае, — подала голос Яга, завязывая мешок, — ты посмотри, там все камешки натуральные.

— Ну и что?

— Да ничего! Такие сейчас не в моде. Жлоб твой Кощей! Не мог на стразы разориться.

— А что это такое? — захлопала резиновыми веками Манюня.

Роксана с Аленой тоже насторожились. Про стразы они слышали впервые.

— О-о-о... алмазов-то везде навалом! Скока их в земле-то валяется! А стразы еще изготовить надо, из стекла там, из хрусталя горного. Искусство! Не ценит тебя Кощей. Любил бы — давно б у гномов стразы заказал. Сколько они стоят?

Глаза у гномиков расширились. Про стразы они тожё слышали впервые, но идея впаривать обработанные обломки горного хрусталя вместо бриллиантов под звучным названием «стразы» пришлась им по душе. Возле Яги тут же материализовался вездесущий прораб с пачкой бланков договоров. Воодушевленно закатил глаза и без тени смущения вломил цену.

— Вот видишь, в сорок раз дороже. Жлоб твой Кощей, — еще раз злорадно повторила Яга, пытаясь взвалить мешок на спину, — в дешевой бижутерии тебя ходить заставляет.

Гномики услужливо подтолкнули мешок снизу.

— Вы, девочки, пока развлекайтесь, а мы пойдем Кощея проведаем. За мной! — скомандовала она гномам. — Эх, жалко чешуйчатый ядреных бомб не дал. Наверняка б жахнули!

— Спички не забудь, бабуль, — сказала, оторвавшись от дележа нарядов, Роксана.

Около нее и Алены высились две солидные горки белья. Манюня по-прежнему стояла голой.

— У меня запал электрический, — похвасталась Яга, — адская машинка называется. Ну мы пошли. А где мой лом?

Гномики подали ей лом, и ведьма, опираясь на него, как на клюку, пошатываясь под тяжестью груза, покинула «камеру» царевны. Следом семенила вереница гномов с такими же мешками на плечах. Последним покинул помещение прораб. Он по опыту знал, что каждая затея Яги выливается в очередное дополнительное соглашение, и упускать такой случай не собирался.

— Думаешь, на этот раз удастся? — с любопытством спросил он боевую старушку, двигавшуюся в сторону кабинета Кощея.

— Будь спок! Гарантия почти сто процентов, — пропыхтела Яга, — печенками чую. Последний удар наношу! Одно яичко Алеша лично сломал — пусто, в другом, которое на дубе в сундуке, — липа чистейшей воды. Иначе Кощей туда никого бы не послал. Не такой он дурак раскрывать всем подряд, где его смерть захоронена. Коллекцию его я уже всю перебила, а он все живой, гад! Хорошо в хранилище давно не заходил... значит, где его смерть?

— Где?

— При нем! И как я раньше-то не догадалась? При себе держит.

— Где именно?

— Ох и бестолковые вы, мужики. Все вам надо разжевать.

Ведьма уже подходила к кабинету Кощея, когда услышала за спиной чьи-то торопливые шаги.

— Чур, я первый, чур, я первый! Срочное дело, не терпящее отлагательства.

По коридору на всех парах несся Шмунк Моисей Давидович собственной персоной, спеша первым прорваться в кабинет бессмертного злодея. Гномики угрюмо набычились. Они до сих пор не могли простить предприимчивому дельцу инвестиции из их кармана в Кощееву аферу.

— Стоять стеной! — коротко распорядилась ведьма.

Гномики перегородили проход.

— Мое дело важнее.

— Что может быть важнее денег? — искренне изумился Моня. — Только много денег. А еще важнее — очень много денег! Мне срочно нужно утвердить проект яйца. Эти маленькие шалунишки, — Моня попытался протиснуться мимо гномов и откатился обратно, — ни в какую не хотят работать без техдокументации. А нам их нужно много. Очень и очень много! Спрос растет как на дрожжах!

Ягуся поняла, что этого товарища можно пронять только его же оружием.

— Хочешь, подскажу, как заработать еще больше и не потерять то, что уже имеешь?

— Разумеется! — всплеснул руками Моня, немедленно прекратив рваться через заслоны гномов.

— Вот скажи, дурья твоя башка, чем ты сейчас занимаешься?

— Но-но, попрошу держаться в рамочках! Я занят самым важным делом в мире. Бизнесом! Торговля идет вовсю! Молодильные яблочки, мечи-кладенцы, сивки-бурки, жар-птицы, сейчас вот производство яичек осваиваем.

— Ну-ну, — скептически хмыкнула Яга, — вот этими мечами они тебя и отблагодарят, после того как на Кощее его опробуют.

Моисей Давидович заволновался. Видать, подобные мысли его раньше не посещали.

— Сюда, кстати, армии движутся. Войска иноземные. Бить его будут.

Моня окончательно спал с лица.

— Ой... надо кассу брать и валить отсюда прыжками, прыжками...

— Зачем валить? Грехи замаливать, да еще и подработать на этом.

— Как? — жадно спросил Моня.

— Пятьдесят процентов прибыли от этого дела мои! — решительно потребовала Яга, вспомнив торговые подвиги Алеши.

Моня посмотрел ей в глаза и понял, что торг здесь неуместен.

— Будет.

— Чем около Черного замка занимался, помнишь?

— Развлечения, продовольствие...

— Во-о-от. Любая армия, хоть своя, хоть чужая, кушать хочет. Сухой паек-то всегда при себе — а разносолы, которые в походе никто не видит? Повозки вслед под красным крестом пустишь — их не трогают, — и стриги купоны: Заодно, кстати, медикаментами подторгуешь.

Лицо Мони просветлело, и он немедленно испарился.

— Так, от одного придурка избавились. Пошли гасить другого. Что делать, помните?

Гномики кивнули.

— Вперед!

Кабинет Кощея за последние дни претерпел серьезные изменения. Афера, завернутая им с Моней, настолько существенно повысила его благосостояние, что вместо каменного стула он лично заказал каменный трон, на котором теперь гордо восседал, изучая эскизы яичек, которые собирался пустить в массовое производство. Кощей с недоумением посмотрел на гномов, деловито пробивавших кирками шурфы под его сиденьем.

— А чегой-то вы делаете? — заинтересовался он.

— Этот... как его... — Прораб почесал в затылке.

— Экскримент, — подсказала Яга, запихивая в шурфы динамит.

— Во-во, — обрадовался прораб, — экскримент. Кстати, стоит — тьфу! Копейки. Подпишите, пожалуйста.

Кощей подмахнул договор, потом опомнился.

— Два мешка — копейки?!

— Слушай, сиди не дергайся! — рассердилась Яга. — Видишь, мы делом заняты?

— А что за экскри... как там дальше?

— ...Мент, — отмахнулась ведьма, утрамбовывая тротиловые шашки под основание трона, — проверка на выживаемость в экстремальных условиях.

— Ух ты, красиво звучит. Ладно, проверяйте, только не стучите так сильно. Я тоже работаю.

— Отставить кирки! — скомандовала Яга. — Переходим на лопаты.

Гномы налегли на лопаты. Замагиченная сталь мягко, как в масло, входила в гранит. Шурфы стали более широкими, и динамита с пластитом туда влезало гораздо больше.

Скоро все триста килограмм взрывчатки заняли свое место под троном бессмертного злодея. Яга лично установила запал. Гномы начали разматывать провода.

— Ох и затейница ты, Яга, — хихикнул Кощей. — Слушай, как тебе вот этот вариант?

Ведьма заглянула ему через плечо, освидетельствовала эскиз.

— Под хохлому косишь?

— Ну!

— Ничего яичко. Дешевка, правда...

— В том-то все и дело! Оторвут с руками, а прибыль о-го-го!!!

— Хоть бы пару брюликов подвесил для порядку.

— Не выйдет. Скорлупа хрупкая.

— Да ты что, из куриных их делать собрался?

— Ну да. Гномы распишут, и все дела:

— Протухнут, пока до клиентов дойдут.

— Тьфу! Черт... не учел...

Бессмертный злодей задумался. Воспользовавшись этим, Яга поспешила покинуть кабинет. Закрыв за собой дверь, аккуратно подперла ее ломом и понеслась вслед за скрывшимися за поворотом гномами.

— Хорош! Отсюда рвать будем.

Ведьма подсоединила провода к адской машинке.

— Может, подмагичить для надежности? — задумалась она вслух. — Чтоб покрепче его трахнуло? И снизу, и сверху. Не помешает...

Яга пробормотала заклинание и решительно повернула рукоятку, замыкая контакты. Громыхнуло так, что гномики вместе с Ягой покатились по полу. В ореоле пламени из-за поворота вылетела пронзенная ломом дверь и просвистела дальше.

— Здорово жахнуло, правда? — неуверенно спросила Яга гномиков, копошась в куче пепла. Встать удалось только с третьей попытки.

Гномы выдрали свои мощи из гранитных стен и посмотрели на нее так выразительно, что она сразу поняла: «экскримент» им не понравился. Прораб сердито тряхнул кипой обугленных бланков.

— Это Кощею будет стоить очень и очень дорого, — сурово сказал он.

— Если выживет, оплатит, — успокоила гномика Яга, — пошли посмотрим, что от него осталось.

К неописуемому восторгу ведьмы, от Кощея не осталось ничего. Кабинет их встретил пышущими жаром оплавленными стенами. Сверху лился жизнерадостный солнечный свет.

— А взрывчик-то получился направленный! — радостно сообщила Яга, рассматривая пробитую в потолке дыру, сквозь которую были видны проплывающие по небу облака. — Слышь, мелкие, а сколько у нас до неба?

— До неба не замеряли, а до поверхности версты полторы будет, — сообщил кто-то из маленьких трудяг.

— Ну если он полторы версты головой пробил... Все, подельники. Можно делить Кощеево золото — и по домам.

Эта перспектива резко улучшила настроение маленького народца.

— Ура-а-а!!!

— А-а-а!!! — словно в ответ донеслось до них сверху.

Гномики прыснули в разные стороны. Яга тоже едва успела увернуться от рухнувшего на оплавленный пол Кощея.

— С золотишком накладочка получилась, — вздохнули гномы.

— С Кощеем тоже, — вздохнула ведьма.

— Ягусенька, у меня к тебе большая просьба! — взмолился Кощей, становясь на карачки.

— Какая?

— Когда я в кабинете, не экскриментируй, пожалуйста.

— Ты что, старый, против прогресса? Да ты знаешь хоть, что я изобрела?

— Что? — Бессмертный злодей попытался встать.

— Экстренный эвакуатор!

— Чего?.. — Попытка не удалась, и он плюхнулся обратно на пол.

— Эвакуатор, бестолочь! Вот представь себе: кругом враги, и всё наступают, деваться некуда. Что делать?

— Что?

— Нажимаешь кнопочку... БАХ! И ТЫ на небе.

— На небе?

— На небе.

— А чего ж я обратно вернулся? — Кощей взялся за голову и попытался свести глаза в кучку.

— Первый блин комом. Моя недоработка. Надо было побольше динамита заложить. Эх, жаль, ядреных бомб нету. Но все равно ж полетал!

— Полетал, — согласился Кощей, поднимаясь по стеночке.

— Значит, экскримент предлагаю считать удачным. Осталось только заделать дырочку, и можно заняться более серьезными делами.

Прораб, уже успевший сгонять за новыми чистыми бланками, протянул Кощею готовый, полностью заполненный договор.

— Наш гонорар двадцать мешков, не меньше.

— Сколько?!

— Двадцать, — уверенно заявил гномик. — Полторы версты заделывать — это, я вам скажу...

— А может, не все полторы?! — взмолился Кощей. — Потолочек декоративный подвесим, чтоб проще взлетать было.

— Тогда десять.

Кощей подмахнул подсунутый договор, и гномики испарились, необычайно довольные Кощеем, Ягой и друг другом. Они давно уже собирались пробить в горе шахту для вентиляции, а тут такая лафа! Сама построилась, да еще с таким наваром.

— Так, теперь займемся делами серьезными, — начала наезжать на бессмертного злодея Яга, пока тот не опомнился. Она, как и Штирлиц, считала, что запоминается всегда последняя фраза, и, когда Кощей окончательно придет в себя, об «экскрименте» забудет начисто. В голове останется только это серьезное дело.

— Чего тебе еще? — простонал Кощей, ощупывая поясницу.

— Наш чешуйчатый идиот прошел полпути — и ни туды и ни сюды.

— А ты откуда знаешь? — попытался сконцентрироваться Кощей, перед глазами которого плыли зеленые круги.

— Я твой компаньон аль забыл?! — возмутилась Яга. — Ну ты и свинья, Кощик. Я твой главный мозговой стресс... в смысле трест... во! О здоровье твоем, старый хрен, пекусь, и все за какой-то жалкий пятьдесят один процент!

— Слушай, а может, ну его, этого звероящера? — простонал Кощей. — Подождем малость, а то я сейчас немножко не в себе.

— Да ты что?! Ты как раз в ударе! Именно сейчас с ним и надо разговаривать. Он тебя в момент охре... в общем, поймет. А то я этих чешуйчатых знаю, они такие... — Яга постучала сухоньким кулачком по лысине Кощея.

— Я сам открою, сиди, — галантно произнес Кощей и по стеночке пополз к выходу.

— У-у-у... как я его, — невольно посочувствовала страдальцу ведьма.

— Ягуся, нас обокрали! — обиженно прохныкал Кощей. — Какая-то сволочь дверь сперла.

— Не волнуйся. Вон она, в дальней стене. Только ее теперь оттуда не выковырнешь. Вплавилась. Давай лучше портал магичь. Надо с этим делом кончать. Берем Ойхо, свадебный марш, турум-тум-тум, и все дела.

— Да, — всхлипнул Кощей, — пора завязывать, а то эта нахалка уже так достала... Скорей бы от нее избавиться... Свадьба, турум-тум-тум... и я властелин мира. Тишина, покой… все меня любят... лет сто никого видеть не буду. Представляешь, в собственной спальне покою нет. То ежа под простынку засунет... — Кощей зарыдал.

«С ежиками надо кончать, — сообразила Яга, — этот болван решил, что Роксаны работа. Прихлопнет сгоряча, что я потом Алеше скажу?»

— … то на трон кнопку подложит... — Бессмертный злодей судорожно всхлипнул.

«С кнопками тоже», — решила ведьма.

— Уговорил. Завершаем это грязное дело, давай портал. Даже если он тебя не при... не устроит как жених, все равно с этим бездельником надо побеседовать. Наверняка сейчас дурью мается.

На этот раз Ягуся угадала. Дракон уже второй день бездельничал. Он прошел ровно половину пути, выбрал полянку посимпатичнее, придавил конец ковровой дорожки валуном потяжелее, чтоб без него не вздумала удрать к Кощею, и принялся ждать обещанного сигнала от Яги.

— Давненько я не вырывался на природу, — благодушно урчал Ойхо, обгладывая косточки пойманного накануне оленя, — лепота. Птички поют... ик!

Он был сыт, очень доволен собой и окружающим его миром. Что-то говорило ему, что с сыночком все в порядке. Алеша жив и здоров. О Яге он вообще не волновался. Эта ушлая старушка нигде не пропадет. Ойхо откинул обглоданную кость, протянул лапу, сгреб охапку алых маков и с наслаждением вдохнул дурманный аромат.

— Ка-а-айф...

Тут его внимание привлекла бабочка. Дракон перевернулся на спину и начал ловить ее всеми четырьмя лапами, щелкая когтями-ятаганами над раздувшимся от сытой, вольготной жизни на природе животом. Бабочка оказалась очень проворной. Она ловко порхала между когтями, пробуждая в Ойхо охотничий азарт. Сделав несколько ударов вхолостую, он замер, следя за беспорядочными движениями маленькой нахалки и готовясь к решительному броску. Бабочка взмыла вверх, порхнула вниз, недоуменно посмотрела на застывшего дракона и села ему на живот. Похоже, она обиделась. Ей хотелось еще поиграть. Это был именно тот момент, которого Ойхо ждал.

— Йес!!!

Звучный удар всколыхнул раздувшийся живот. Бабочка сделала крылышками бяк-бяк и свалила, а у неудачливого охотника отрыжка пошла не из того места. Причем именно в тот момент, когда прямо напротив хвоста открылся портал.

Яга успела зажать нос. Разнюнившийся Кощей вдохнул полной грудью, закатил глаза и начал падать в обморок.

— Охренел, чешуйчатый?! — взвизгнула ведьма.

— Упс... Кто здесь? — Ойхо подпрыгнул как ошпаренный и рывком развернулся к порталу.

— Кто-кто, Кощей в пальто! Смотри, что с клиентом сделал. Мы его теряем!

— Так это же прекрасно! Ягуся, давай его сюда. Сейчас схарчу, и все дела.

И только тут ведьма опомнилась.

— Вот дура старая, — укорила она себя, — про главное-то забыла...

— Про что? — Ойхо попытался просунуть голову в портал, чтобы подцепить Кощея, но портал был для него узковат.

— Про то, — Яга стукнула его по ноздрям, — что яичко не при нем! Ни фига ты с ним не сделаешь. Я его только что головой версту камня пробить заставила, а ему хоть бы хны. Только глаза в кучку свел. Как бы башню окончательно не снесло. Что с ним потом прикажешь делать? Эй, Кощик, — Яга тряхнула бессмертного злодея, — клиент ждет.

— А? — начал приходить в себя Кощей.

— Клиент ждет, говорю.

— Родимый!!! — Кощей высунулся из портала, схватил дракона за усы и полез целоваться. — Замуж хочешь?

— Жениться, — подсказала Яга и потащила бессмертного злодея за ноги обратно.

Дракон тоже слегка обалдел.

— Я тебя не хочу. — Ойхо деликатно, коготками, начал спасать свои усы от любвеобильного «жениха».

— Почему? — обиделся Кощей.

— Потому. — У полностью офигевшего дракона других аргументов не нашлось.

— Тогда выходи за Ягусю, — порешил Кощей и начал выпихивать из портала ведьму, — такая забавница, должен тебе сказать...

Удар по голове в сочетании с газовой атакой сделал-таки свое дело. Кощей полностью утратил чувство реальности. У него засела только одна мысль: дракона надо женить.

— Я тоже не хочу!!! — заверещала Яга.

— А тогда кого мы женим?

— Роксану, идиот! И не женим, а замуж выдаем.

— Роксану-у-у.. . — завыл Кощей, — уй как она мне надоела!!! Манюню с пути истинного сбила, окаянная! Кнопки, ежи... Забери ты ее от меня!

Дракон потряс головой и совсем уже готов был согласиться, но Яга так выразительно погрозила ему из-за спины Кощея кулаком, что он сразу опомнился.

— Не заберу.

— А я тебе заплачу.

— Сколько?

— Это мне надо обсудить с моим финансовым директором. И ваще, че ты ко мне пристал? — Кощей попытался через портал ткнуть кулачком по ноздрям дракона, промазал, сфокусировал глаза на цветочке и содрал его вместе с пучком травы. — Вали отсюда, зеленый. Лютики-цветочки...

Кощей, пошатываясь, двинулся в свою опочивальню отлавливать ежиков. В последнее время это уже вошло у него в привычку.

— Тьфу! Вот и поговорили, — расстроилась Яга.

— Так мне-то что делать? — сунулся вперед дракон.

Портал захлопнулся, чуть не отрезав Ойхо усы. Дракон недоуменно похлопал глазами, сел на хвост и задумался. Нужных указаний он не получил и что делать дальше не знал.

— Ладно, будем ждать. Ягуся с Алешей что-нибудь придумают. — Ойхо верил в свое чадо и в его неугомонную мать.

21

— Вот мы и дома. — Алеша раскинул руки. — О-го-го-го-го!!! — заорал он во всю глотку от избытка чувств.

Впереди высилась громада Черного замка, в котором он провел двадцать счастливых лет. Вокруг родные ели, дубы. Каждый куст, каждый камешек был знаком ему здесь с рождения. Еще б Роксану сюда, и ничего больше для счастья не надо. Зажили б дружной семьей вместе с Ойхо, Ягой и шкодой Васькой.

— Сейчас я вас с папой познакомлю — посулил юноша, пришпоривая Вервольфа Вольфовича, — классный старикан. Не то что мой дядюшка. У него голова хоть и одна, но светлая. Как начнет про дивергенции с ротором загинать, сразу крыша уедет. Уж на что я привычный, и то иногда шарики за ролики начинают заскакивать. Но! Живей, шевели копытами!

Запаренные оборотни налегли на лапы. Им тоже было невтерпеж добраться до цели и наконец-то отдохнуть. Команда Алеши с ходу проскочила Калинов мост, промчалась по извилистой тропинке и вылетела на полуразрушенную арену у подножия замка.

— О, родина моя! — восторженно провозгласил Алексей, осаживая серого «коня» увесистым ударом кулака по затылку. — Я узнаю тебя!

Внутри замка что-то грохнуло. Затрещал пулемет.

— И узнаю твои обычаи, — хмыкнул Васька.

— От лестницы, от лестницы отжимай!

— Да не с этой — с другой стороны отжимай!

Что-то грохнуло еще раз. Из окон посыпались гигантские летучие мыши, всполошенно вопя. Они кувыркались на лету, делали немыслимые кульбиты, уворачиваясь от пуль.

— Да он хоть когда-нибудь спит?!

БАХ! На втором этаже посыпались стекла.

— Атас!!! — Из чрева замка выскочила избушка и рванула под прикрытие деревьев. — Он все-таки добрался до арсенала! Боевыми лупит!

— Что случилось, бабуль? — попытался перехватить ее Алеша.

— Уйди с дороги, нехристь патлатый! Нашел бабулю!

Юноша чудом успел вывернуться из-под гигантских куриных лап.

— Ни фига себе... не узнала.

— В таком наряде, да с такими космами, — усмехнулся Елисей, — тебя мать родная не узнает. Ты сейчас вылитый...

— ...Нехристь Елисей, — сердито закончил за него Васька. — Нашли время языками трепать. Там кто-то мой арсенал громит, а они лясы точат. А ежели ядрену бомбу подорвут? Катастрофа! Чем я потом с мышами воевать буду?

— Черт! А ведь верно, — опомнился Алексей, сунул два пальца в рот и оглушительно свистнул.

Мыши немедленно спикировали вниз.

— Васька!

— Вольфович!

— Глянь, а Ратиборов двое стало.

— Где Алексей?

— Ну вы даете! — окончательно разозлился Алеша. — Глазки-то разуйте, вот он я!

Мыши честно разули глаза и недоверчиво уставились на копию Елисея.

— Налюбовались? Докладывайте коротко, четко и ясно. Меня интересуют два вопроса: где папа и что в замке стряслось.

— Он! — с облегчением загомонили мыши — Кончились наши муки.

И они загалдели, перебивая друг друга, спеша рассказать о событиях последних дней. О появлении Соловья-разбойника с дикой просьбой заплатить ему обещанную награду за его собственную разбойную голову, о том, как Ойхо его ловко перевербовал и отправил на ответственное задание в место, о котором Алеша не имеет права знать, о приходе караванов со злополучным Дебил-оглы. Дракон и его к делу пристроил. Некоторое время батыр действительно не доставлял особых хлопот, носясь по спортзалу и паля во все стороны холостыми патронами. Покидая замок по истечении отпущенного Ягой времени, Ойхо приказал не забывать подкармливать «защитника Отечества» и вовремя подсовывать под него горшок, что мыши честно делали в течение последующих двух дней. А на третий день начались осложнения. Кто раньше глюканул, Дебил-оглы или компьютер, сейчас уже сказать трудно. Скорее всего, все-таки компьютер. Вместо демоверсии одной из «мочиловок» Алеши он начал гнать фильмы про Вторую мировую войну, которые обожала Яга. Перед взором Дебил-оглы вдруг появились танки, пулеметы, потом он оказался в лесу, где красный партизан толкал речь: «...Надо держаться до конца! Родина в лице товарища Сталина...» Короче, накачавшись героическим эпосом под завязку, «защитник Отечества» отбросил ставший ненужным ему виртуальный шлем, после чего поклялся стоять до конца и бить фашистскую гадину в хвост и в гриву везде, где ее встретит. Фашистами, разумеется, оказались мыши, роль Гитлера досталась бабуле.

Красный партизан ложкой вырыл землянку в гранитной скале, снабдил ее печкой-буржуйкой, нарами, топчанами, после чего приступил к активным действиям. Той же самой ложкой он начал делать подкоп под вражеский арсенал — и докопался! Это было явным просчетом аналитиков вермахта. Такого гениального хода от Дебил-оглы они не ждали. И час расплаты настал! Красные партизаны в лице своего единственного представителя Дебил-оглы перешли в решительное наступление. Задачу «защитник Отечества» поставил себе сложную: очистить родину от фашистов и лично замочить фюрера. Некоторое время избушка держала оборону на втором этаже, но, когда в ход пошли гранаты, была вынуждена отступить.

— Суду все ясно. — Алексей почесал в затылке. — Васька, уводи всех в лес. Не дай бог осколками посечет. А я пойду разберусь с этим героем по-свойски.

— Я с тобой! — вскинулся Елисей.

— Слюшай дарагой, — Вано выдернул из ножен кинжал, — мы, джигиты, никогда друзэй нэ брасаэм. Мы их...

— Рэжэм! — проснулся на его плече пернатый джигит и начал отнимать у кунака кинжал.

— Ара, у тэбя свой есть!

Ара пошлепал крыльями по поясу, нащупал рукоять и очень удивился.

— Есть... только малэнький, пока найдошь...

— Сгиньте! — рявкнул Алеша. — Боевое оружие в руках этого батыра... спаси господи! Кошмар на улице Вязов. Все брысь! Под прикрытие деревьев. Из нас только я один обстрелян, а вы под пулями не были!

Скрепя сердце его послушались. Алеша решительно двинулся к замку короткими перебежками, искусно маскируясь за любыми естественными укрытиями. Еще миг, и он исчез в черном зеве подземелья.

«Защитника Отечества» он нашел в его землянке. Дебил-оглы в ватнике, в шапке-ушанке сидел на топчане, чистил трофейное оружие и матерился на чистейшем русском языке с вкраплениями изумительных по красоте татарских идиоматических выражений. В зубах в такт словам трепыхалась самокрутка. Алеша сразу понял, что доблестный партизан так далеко ушел в астрал, что вряд ли оттуда самостоятельно вернется, и еще он понял, что от таких партизан надо срочно избавляться. Дебил-оглы поднял голову.

— Окруженец? — строго спросил он возникшего на пороге Алешу.

— Никак нет! — Аферист вытянулся в струнку. — Посыльный. Срочное донесение из Ставки Верховного Главнокомандования. Лично от Иосифа Виссарионовича.

Партизан выпятил грудь.

— Докладывай.

— Указом Президиума Верховного Совета Союза Советских Социалистических Республик за мужество и героизм, проявленные в боях с немецко-фашистскими захватчиками, присвоить звание Героя Советского Союза партизану Дебил-оглы и уволить со срочной службы в запас в связи с окончанием войны. Подпись: Иосиф Виссарионович Сталин.

Алеша выдернул из кармана золотой, проковырял в нем дырку ножом и куском проволоки прикрепил «золотую звезду» к отвороту фуфайки.

Дебил-оглы всхлипнул от избытка чувств и рухнул на топчан.

— Эй, — заволновался Алеша, — ты чего?

Батыр перевернулся на бок, подложил пудовый кулак под голову и оглушительно захрапел. Еще бы! Он не сомкнул глаз все эти дни, потому что Родина и сам Сталин приказали держаться.

В землянку впорхнул попугай, яростно размахивая ножом. Следом появились Елисей с Вано. Они не могли отсиживаться в тылу, когда друг в опасности.

— Вовремя мы все-таки пришли, — Алеша покачал головой, оттаскивая пернатого джигита от уволенного в запас партизана, — еще б немного, и он бы весь замок разгромил.

За хлопотами по наведению порядка в отчем доме незаметно пролетел день. Летучие мыши, получив строгий выговор за проявленную халатность, оперативно отловили в лесу избушку, которую потом еще долго пришлось убеждать, что перед ней не нехристь патлатый, а ее любимый внук Алеша. Окончательно она в это поверила, только когда он переоделся в привычную кожанку с многочисленными металлическими заклепками. Дебил-оглы оттранспортировали отсыпаться в кладовку, в которой, кроме старых веников и метелок, громить было нечего, со строгим наказом: кормить, поить, горшок за ним выносить, но в целях сохранности замка не выпускать. Проблему инспекционных налетов со стороны Лысой Горы юноша решил гениально просто. Записал серию взрывов, выстрелов и воплей на магнитофон, пустил ленту вкруговую и приказал включать, как только кто-либо осмелится приблизиться к замку. Учитывая мощность усилительной аппаратуры, которую Алеша лично когда-то заказывал через Интернет, звуки боя должны быть слышны за километр.

Потом были сборы. С этим Алеша управился быстро. Он знал, что родной лес не подведет, а потому ограничился стандартным набором звездочек, нунчаков, катаны и меча побратима, прикрыв все это в целях маскировки восточным халатом поверх рокерского костюма.

— Во время операции, — строго сказал он своей команде, — ко мне обращаться либо шеф, либо Алекс. Все поняли?

— Зачэм? — выпучил глаза Вано.

— Затем, что если папа узнает, где сынок ночку провел, — ехидно пояснил Васька, — то наш шеф потом неделю сидеть не сможет. У Ойхо рука тяжелая.

— Не выдумывай, — Алеша покраснел, и все сразу поняли, что Васька угадал, — конспирация... чтоб не спугнуть... Сами понимаете, на дело серьезное идем — меч-кладенец добывать.

На дело вышли, когда в небе замерцали первые звезды. Проводником был Вервольф Вольфович. Разодетый в пух и прах, он гордо вышагивал впереди. Глава оппозиции собирался предстать перед своими избирателями во всей красе. Следом шел Алеша с остальными членами команды. Юноше было жутко интересно, где же находился этот самый бар «Залетевшая ведьма». Он был уверен, что знает каждый камешек, каждый кустик в родном лесу, а тут поди ж ты...

— Пришли. — Вервольф Вольфович окинул всех строгим взглядом. — С вышибалами не спорить. Охрану я беру на себя. Со мной везде пропустят. Меня здесь все знают.

— Лысая Гора? — удивился Алеша. — Да мы с мамой почти каждое полнолуние здесь куролесили. — Он недоуменно огляделся.

— Во время шабаша трактир не работает.

— Трактир?

— Раньше он трактиром назывался, а потом твоя мама предложила из него сделать бар.

Оборотень двинулся к основанию горы.

— А где же вышибалы? Подонки! Стоило ненадолго отлучиться, и сразу начался разброд! Сплошная анархия! Ну ничего, вот стану президентом, быстро наведу порядок. Они у меня все по струнке ходить будут!

Действительно, их явно не ждали, и никто не встречал. Хотя, как объяснял перед этим Вервольф, задача охраны была пропускать своих и решительно отваживать чужих. Лишняя кровавая слава им была не нужна. Глава оппозиции схватился за выступающий из травы камень, потянул его на себя, и в основании горы распахнулась дверь, поросшая с внешней стороны мхом и травой.

— Опаньки... вот это конспирация! — ахнул Алеша и двинулся внутрь.

Внутри ничего особенного не было. Обычный, стандартный бар, если, конечно, не обращать внимания на его посетителей, состоящих исключительно из нечисти местной и неместной. Очень многих Алеша не видел ни разу, но остальных знал наперечет. А вот его узнать не мог никто. Все, кроме Васьки и Вервольфа Вольфовича, были здесь впервые, а потому смотрели во все глаза. В принципе, в отличие остальных членов команды, Алеша ничего особо нового для себя не нашел. Стойка бара с вращающимися стульчиками вдоль нее, рогатый бармен, лениво протирающий бокалы, игровые столы, за которыми азартно резались в карты, в кости, в домино и даже в рулетку. Хотя были и отклонения от привычного ему по западным фильмам стандарта. В специально отведенном углу зала под вывеской «Центр психологической разгрузки» шла крутая месиловка. В воздухе мелькали ножи, кастеты, кулаки. Трещали, сталкиваясь, рога. У Алеши сразу зачесались кулаки, но он сдержал себя. «Сначала дело!» — твердо решил он, направляясь к стойке.

Елисей с Вано двинулись за ним, выворачивая головы на подиумы, мимо которых проходили. Они дикими глазами смотрели на лохматых кикиморок, томно извивавшихся в страстном танце около шестов Распаленные зрители кидали в них золотые монеты, и болотным стриптизершам приходилось проявлять чудеса ловкости, чтобы успеть увернуться и не заработать синяков и шишек.

Странно притихшая очередь, состоящая из жутких монстров, стояла неподалеку от стойки бара перед дверью, над которой кровавилась надпись:

«Комната ужасов! Хит сезона. Вход платный».

Билеты продавал все тот же бармен, когда в страшной комнате освобождалось место.

— Кого это ты приволок, Вольфович? — вскинул он брови. На Дему, Сему, Косьяна и Демьяна бармен внимания не обратил, сразу почуяв в них оборотней. Его внимание привлекли Вано и побратимы — Люди, — он укоризненно покачал головой, — а вдруг их искать будут? Может, они знатных кровей. Смотри, как вырядились. За собой потом сам убирать будешь. Глотки перервешь — и подальше от нашего леса. Чтоб все натурально было. Волки сгрызли, и все дела.

Вервольф Вольфович сразу спал с лица.

— Ну я тут прогуляюсь немного, с друзьями, со знакомыми пообщаюсь... — И испарился.

— Деньги есть? — Бармен еще раз окинул оценивающим взглядом представителей рода человеческого.

— Хватает, — хмыкнул Алексей. — А к чему вопрос?

— Здесь не богадельня. Даром не наливают. Что будете пить?

Елисей покачал головой и усмехнулся.

— А ты, братец, наглец. Сначала предлагаешь глотки нам перегрызть, а после выпить.

— Людям об этом месте знать не положено, — спокойно отозвался бармен, пожав плечами, — так что живыми вас отсюда все равно не выпустят, и денюжки ваши отберут. Но это как-то дурно пахнет, — бармен поморщился, — выворачивать карманы покойников... фи-и-и... неэстетично. Я предпочитаю, чтоб их тут прокутили. Удовольствие получили, оторвались перед смертью... Так что будете пить?

— Ну тогда медовуху, — засмеялся Елисей, выкидывая на стойку горсть золотых.

— Гляди-ка, — удивился бармен, — не боится. Наверное, царевич.

— Как догадался? — заинтересовался Елисей.

— Они все на голову больные.

Теперь уже засмеялся Алеша.

— Еще один ненормальный, — констатировал бармен. — А тебе чего?

— Пива хочу. — Алеша внимательно рассматривал бармена, пытаясь сообразить, кого он ему напоминает.

Бармен спокойно выполнил заказ и повернулся к Вано.

— У мэня всэ есть.

Джигит выдернул из-под бурки бурдюк, душевно приложился к нему и попытался было спрятать обратно.

— А мнэ?! — немедленно возмутился пернатый джигит и не менее душевно цапнул друга за мочку уха.

— Вообще-то в мое заведение со своими спиртными напитками заходить нельзя, — скучающим голосом сообщил бармен, — но так как вам осталось недолго уже, так и быть. Пейте.

Оборотни потребовали «кровавую Мэри».

Друзья дружно чокнулись бокалами и бурдюками и только успели хлопнуть по одной, как дверь комнаты ужасов распахнулась. На пороге стоял абсолютно белый монстр. Волосы на рогатой голове торчали дыбом. Коленки мелко тряслись.

— Ну что там? — тревожно спросила очередь. — Про газовые атаки рассказывает?

Монстр отрицательно коротко мотнул головой.

— Хорошо, что не попал на передовую. Вовремя откупились, — просипел он, отирая мохнатой лапой холодный, липкий пот со лба. — Одно могу сказать: живыми лучше не сдаваться. Вы не представляете, что с нашим братом в Бухенвальде делают!

— Что? — жадно спросил Вервольф, стоящий первым в очереди.

— А ты зайди, — монстр ткнул пальцем руки за спину, — узнаешь.

— Мне билетик в первый ряд, пожалуйста, — засуетился оборотень.

— Занято. Освободилось место в третьем ряду. Двести золотых.

Оборотень торопливо отсчитал требуемую сумму, но внутрь пройти не успел, так как на пороге появилась еще одна покрытая испариной бледная личность и, пробормотав что-то типа: «Не хочу в крематорий», — рухнула в обморок прямо в объятия Вервольфа. Два лесовика, похоже выполнявшие в баре функции половых, подхватили впечатлительного монстра под черны ручки, подтащили к стойке, привычно отхлестали выпавшего в осадок клиента по щекам и, как только тот вновь начал трепыхаться, вернулись на свой боевой пост ожидать следующих неврастеников.

Монстр потряс головой.

— Мне это... смесь номер три... нет, лучше шесть.

Бармен понимающе кивнул и начал делать коктейль. У Алеши волосы встали дыбом при виде гремучей смеси, которую принялся творить бармен. В бокал клиента вливались цианиды, соляная, серная и еще какая-то кислота, название которой юноша просто не знал, и все это замешивалось на крутейшей сивухе, в каковой Алеша сразу опознал знаменитую мухоморовку Яги.

— Фу-у-у. . . — облегченно выдохнул монстр, опрокинув в луженую глотку эту жуткую смесь. Из ушей повалил дым. — Пойду малость в себя приду, расслаблюсь...

Монстр выдернул из-за пояса огромную секиру и ринулся в сторону центра психологической разгрузки, где продолжали мелькать кулаки, ножи и кастеты.

— А что там, если не секрет? — Алеша кивнул головой в сторону комнаты ужасов. — Может, расскажете?

— Отчего ж не рассказать, — благодушно согласился бармен, — какие от вас теперь секреты. Все с собой в могилу унесете. Новый хит у нас, — гордо сообщил он.

— Ну-ка, ну-ка, любопытненько...

Польщенный явным вниманием юного проходимца бармен начал рассказывать:

— Наемник из Черного Замка в отпуск приехал. Отдыхает. О битвах, подвигах своих рассказывает. Я один раз послушал, два дня потом в себя приходил. Вам, людям, вообще туда лучше не соваться. У нас самые стойкие...

Дверь в комнату ужасов распахнулась, и оттуда выпал еще один монстр. Лесовики шустро оттащили его в сторону. Алеша почесал в затылке.

— И давно этот наемник здесь отдыхает?

— Вторую неделю. Я его на полный пансион взял. Ест и пьет за счет заведения.

— Так это твой бар?

Бармен гордо кивнул. Он, конечно, немножко лукавил. Нет, не насчет заведения. Бар действительно принадлежал целиком и полностью ему, а вот насчет наемника дело обстояло несколько иначе. Когда перевербованный драконом Соловей явился проматывать свою первую зарплату, Ойхо для надежности послал с ним своего представителя. Гигантская летучая мышь грохнула на стойку бара мешок с золотом и строго сказала:

— Наемник. Будет отдыхать после трудов ратных. Как деньги кончатся, дайте знать. Еще подкинем. Но чтоб без обмана. Проверим. В случае чего перед Ойхо и Ягой ответ держать будешь.

Бармен сразу сообразил, что с этими деньгами лучше не связываться. Себе дороже будет. От золота тут же отказался и сообщил, что считает своим долгом всех наемников, защищающих их родную нечистую силу, кормить и поить за счет заведения. Ойхо был очень доволен. Бармен тоже, так как после первых же рассказов Соловья сообразил, как не только не понести убытков, но и неплохо нажиться на этом деле. И появилась в его заведении комната ужасов, которая стала приносить очень и очень неплохой доход. Прослышав о новом шоу в баре «Залетевшая ведьма», в район Лысой Горы потянулась иноземная нечисть. Всем очень хотелось от души побояться.

Отдыхающий после комнаты ужасов в углу монстр зашевелился.

— Смесь шестьдесят шесть... нет... шестьсот шестьдесят шесть.

Монстр на карачках подполз к стойке, потряс головой и с трудом принял вертикальное положение.

— Закусывать будем? — любезно спросил бармен, смешивая еще один убойный коктейль.

— Не надо. Вон ее сколько стоит. Людишки... — монстр расплылся, принюхиваясь к команде Алеши, — с денежками, наверное.

Рука Елисея потянулась к мечу. Алеша не соизволил даже повернуться.

— У меня приличное заведение, — осадил монстра бармен, — свои деньги они могут только пропить, проиграть или подарить. У вас, кстати, много денег? — спросил он Алешу.

Юноша усмехнулся.

— Хватает.

— Подарить не желаете?

— Перебьетесь. Хотя кое-что вот этому товарищу подарить хочу.

— Нет проблем. Дарите, гуляйте, транжирьте! Пока вы при деньгах, вас никто не тронет.

— Все, как и везде, — вздохнул Алеша. — Слышь, братишка, ты вроде говорил, что картишками в детстве баловался?

— Было дело. — Елисей усмехнулся. — Только я по маленькой не играю.

— Рекомендую вон тот столик, — бармен указал на ближайший к стойке игровой стол, за которым в гордом одиночестве маялся лупоглазый упырь, лениво тасуя карты, — у него ставки неограниченные.

— На тебя работает, — догадался Алеша, — представитель от казино и наверняка жулик.

— Ну да... в смысле не жулик, да... Откуда про казино слышал? Яга тоже так говорила... — насторожился бармен.

— Тебе какая разница? — Алеша выдернул из безразмерной котомки Ары мешок золота, плюхнул его в руки побратима. — Как первая ставка пойдет. Отрывайся. Вано, проследи, чтоб не шельмовали магией. Сможешь?

— Абыжаэшь, кацо! Канэчно, смогу!

Бармен слегка спал с лица. Его потуги запугать эту отмороженную троицу успеха не имели. Да к тому же среди них оказался колдун... что-то здесь не так. Бармен глубоко задумался и не сразу заметил, что кто-то усердно треплет его клювом за рукав.

— Смэсь номэр тры! — потребовал пернатый джигит.

Вано манипуляций друга, заинтересовавшегося местным пойлом, не заметил, так как уже честно выполнял поручение Алеши. Он бдил, не отходя от стойки и периодически прикладываясь к своему бездонному бурдюку.

Елисей грохнул на игровой стол свой мешок, азартно потер руки.

— Ну что, раскинем банчок?

Упырь неуверенно посмотрел на бармена. Алеша смотрел на него же с ехидной усмешкой.

— У нас этого добра хватает. Предлагаю ввести у.е. фишечки. Одна фишка — мешок.

— Идет! — Похоже, бармен тоже был не чужд азарта.

— Ну вы пока тут развлекайтесь, а я благотворительностью займусь, — сказал Алеша. — Кто тут у нас подарочков хотел, ты?

Донельзя обиженный тем, что ему не дали закусить человечиной, монстр тупо уставился на Алешу.

— Получи!

Удар Алексею ставили хорошие профессионалы. Монстр от стойки до центра психологической разгрузки долетел, ни разу не коснувшись пола.

— Эх, разойдись, душа!

Алеша рыбкой ушел следом, и началась забава молодецкая. Бармен почесал меж рогов в затылке. Бесшабашные пришельцы нравились ему все меньше и меньше. Центр психологической разгрузки разгружался с огромной скоростью. Монстры покидали его не по собственной воле и, покинув, встать уже не могли. Удары Алеши отключали надолго. Одна темная личность в черном плаще попыталась сделать ноги, но от Алеши уйти было не так-то просто.

— Ба! Знакомые лица! — возликовал Алексей, в прыжке настигая дезертира. — Дальше без меня разгружайтесь. Мне с этим хмырем потолковать надо.

Оставшаяся на ногах нечисть потрясла головами, подобрала с пола выбитые Алешей кастеты, ножи и челюсти, облегченно вздохнула и возобновила психологическую разгрузку.

Алеша тем временем отволок свою жертву в дальний угол бара за свободный столик, тряхнул для порядка так, что у бедолаги зубы клацнули, и начал наезжать:

— Что, клыкастый, в Валенсии не прижился?

Внучатый племянник Вия уставился на юношу.

— В Трансильвании тоже не приняли?

— Але... — выпучил вампир глаза, но Алексей тычком указательного пальца под дых заставил его умолкнуть.

— Ты меня не видел! — сурово предупредил он вампира. — Если мама узнает, я тебя и в Трансильвании, и в Валенсии из-под земли достану. Отвечаешь коротко, ясно и по существу — имеешь шанс сохранить шкуру. Ясно?

— Ап... ап... — согласился вампир, ловя ртом воздух.

— Вот и умничка. Где меч-кладенец?

— Меня Вий убьет, — простонал вампир.

— Я убью больнее. Колись, гад. Где меч?

— Там... — еле слышно прошептал вампир, стрельнув глазами на еще одну малоприметную дверь рядом со стойкой бара, — в подсобке погреб есть... подземелье.

Алеша проследил за его взглядом. Если комната ужасов располагалась справа от стойки, то вход в подсобку оказался с левой стороны. На двери висел тяжелый амбарный замок.

— Ты принял правильное решение, — одобрил откровенность вампира Алексей, — если не соврал, а если соврал, то извиняй. — Он развел руками и ими же, сделав два молниеносных тычка, отключил внучатого племянника Вия. — Отдыхай. Если меча не найду, возобновим нашу беседу.

Юноша чувствовал себя в ударе. Это была его родная, привычная среда, в которой он вращался с детства.

— Прелестное местечко. Со стороны предков просто свинство скрывать его от меня.

Алеша поправил свой парчовый халат и двинулся мимо извивающихся у шестов лохматых кикиморок к главной цели визита в это прелестное местечко. Центр психологической разгрузки за это время пополнился новыми страждущими, судя по бледному виду, только что покинувшими комнату ужасов. А вокруг игрового стола, за которым восседал Елисей, клубилась толпа. Нечисть, узнав, что нашелся идиот, рискнувший сесть играть против казино, да еще с минимальной ставкой в мешок золота, пропустить такое зрелище не могла. До сих пор у упыря, представлявшего интересы бармена, ни одному монстру выиграть не удавалось. Елисей был не монстр. Он выигрывал. Попытки шельмовать, втихаря подмагичивая карты, провалились с самого начала. Пусть и был Вано недоучкой, магию он блокировал надежно. Вошедший в раж бармен плюнул на продажу билетов в комнату ужасов, вышвырнул упыря и сам сел напротив царевича, около которого росла горка фишек. Юноша стабильно ставил всю эту кучку на кон и выигрывал!

— На все. — Елисей в очередной раз пододвинул горстку из шестидесяти четырех золотых, которые в данный момент играли роль фишек.

Бармен, поскрипев зубами, ответил и начал судорожно тасовать карты. Алеша хмыкнул. Отсутствие хозяина за стойкой его устраивало.

— Не зарывайся, — мимоходом намекнул он побратиму, — у нас в котомке сто мешков, не больше.

Елисей улыбнулся в ответ.

— Вано сказал, они пытались шельмовать.

Алеша его понял. Как-то на привале он перекинулся с братом в картишки. Уж на что сам был пройдоха в этих делах — до Елисея ему было далеко. Причем поначалу царевич играл абсолютно честно, пока не поймал побратима на шельмовстве. С этого момента шансов у него не было точно так же, как сейчас у нечисти.

— Мне их жаль.

Алеша обогнул опустевшую стойку, выдернул из-за спины катану и аккуратно смахнул ею с двери подсобки амбарный замок вместе с петлями.

— Ты куда? — Из-под прилавка вынырнула вымазанная в сметане физиономия Васьки.

Юноша оглянулся. Все были заняты своими делами. На него никто не обращал внимания.

— За кладенцом. Стой на шухере и не вякай. Алеша сдернул со стены отчаянно чадящий факел, смело шагнул внутрь и кувырком покатился по ступеням вниз. Крышка люка погреба, располагавшегося прямо напротив двери, оказалась открытой. Хитрая система блоков и противовесов захлопнула как дверь в подсобку, так и крышку люка. Ловушка была примитивная, но очень надежная, ибо выход из нее был только один, и его заблокировал слегка светящийся в темноте меч. Он висел в воздухе над ступеньками, хищно подрагивая. Острие неотступно следило за авантюристом, уже вскочившим на ноги и застывшим в полной боевой готовности. Одной рукой Алексей высоко держал не успевший потухнуть факел, другой сжимал катану. Он ждал нападения, но меч не спешил. У Алеши возникло ощущение, что меч-кладенец к нему принюхивается.

— Нет. Ты не рыцарь, — неожиданно изрек меч, — и даже не витязь. Как только прорваться сюда сумел? — Меч грустно вздохнул. — Как вы мне все надоели. Одни придурки прутся. Когда ж придет мой герой?

— А вот за придурка ответишь, — обиделся Алеша. — Как Кощея завалю, лично тебя в лопату перекую и на ответственную работу пристрою — сортиры выгребать.

— Безнадежен, — затосковал меч, — ни благородства, ни высокопарных речей.

— Повякай у меня, паладин хренов! Да я, может, «Айвенго» до дыр зачитал! «Трех мушкетеров» наизусть знаю! Вот ты Дюма читал?

— Грамоте не обучен, — признался меч-кладенец.

— А я целых два языка знаю! — победоносно воскликнул Алексей. — Русский и матерный. А ты говоришь — не рыцарь!

— И не витязь, — кладенец еще раз вздохнул, — значит, на стороне зла можешь выступить. Таким отсюда живым ходу нет. Вон их тут сколько побывало... — Острие меча качнулось в сторону угла подземелья, где в мерцающем свете факела белела груда костей. — Тебя как, сразу прибить, чтоб не мучался, или сам помрешь?

— Ха! Раз я не витязь и не рыцарь, то за каким... извиняюсь, мне надо быть самураем? Харакири делать не буду. По крайней мере себе, а вот тебе с удовольствием! Жаль, у железок живота нет. Быстро ко мне! — рявкнул юноша. — Некогда мне с тобой лясы точить. У меня невесту Кощей украл и мне его еще мочить!

— Вообще-то что-то в тебе есть... — меч задумался, — хоть и болван, но искра божья мелькает. В рифму заговорил...

Вторичного оскорбления Алексей стерпеть уже не смог. Воткнув факел в специальное углубление в стене, он с воинственным воплем ринулся в атаку. Засверкали искры. Катана и меч-кладенец схлестнулись в неравном бою. А бой был явно неравным, причем неравным с обеих сторон. Алеша со своей стороны ничего не мог поделать с мечом, так как его намагиченная сталь не поддавалась усилиям катаны, меч-кладенец со своей стороны ничего не мог противопоставить разбушевавшемуся юноше. Алеша отражал атаки и нападал с таким искусством, что пробиться сквозь сверкающий заслон не было никакой возможности. В процессе битвы они поменялись местами. Алеша стоял наверху лестницы — меч оказался внизу. Возникла пауза. Меч явно был удивлен.

— А чегой-то ты не убегаешь? — полюбопытствовал он. — Люк прямо над тобой.

— Нашел дурака. Чтоб ты меня в задницу пырнул?

— Беру свои слова назад. Ты не дурак, но все-таки не рыцарь.

Битва возобновилась. Еще минут десять подземелье оглашал лязг мечей.

— А если я пырять не буду, уйдешь? — Меч откатился назад. Похоже, ему надоело махаться впустую.

— Фигушки. Я за тобой пришел. Мне без тебя Кощея не замочить.

— Беру свои слова назад. Ты все-таки дурак, хотя, возможно, и витязь. Они все дураки. Но не рыцарь, это точно.

— А то среди рыцарей дураков мало! — возмутился Алеша.

— Хватает, — покладисто согласился меч. — Продолжим?

— Продолжим, — не менее покладисто согласился Алексей, — но учти: пока я тебя берегу как жутко необходимый мне раритет, однако терпение мое не безгранично. Последняя схватка и десять минут на размышление. Потом разнесу на молекулы.

В подтверждение своих слов Алеша в прыжке сделал обманный финт и, пока меч парировал удар лезвия его катаны, нанес сокрушительный удар ногой по рукояти кладенца. Меч, кувыркаясь, отлетел в сторону.

— А еще про Айвенго мне вкручивал! — истерично завопил он. — Да от такой подлянки ни один рыцарь не устроит!

— А я витязь, — парировал Алеша, — мы, витязи, еще и не так могем.

Разъяренный меч-кладенец ринулся в атаку...

Чтоб удобнее было стоять на шухере, Васька подтащил к двери двухлитровую кринку сметаны и начал бдить, периодически макая в нее свою усатую морду. Смысл понятия «шухер» он знал великолепно. Не раз выполнял эту высокую миссию для Алеши, когда тот воровал варенье из кладовой Яги, и сам пользовался его услугами, когда требовался лишний медвежий капкан на мышей и подсобки Ойхо. Главное в этом деле вовремя дать знать подельнику, что идет хозяин, либо послать кого-нибудь куда-нибудь (желательно подальше), если рядом оказывается случайный свидетель. В Черном замке ими, как правило, были летучие мыши. Здесь хозяином был бармен, свидетелями — все остальные. Кот вылакал свою сметану, осоловелыми глазами посмотрел на вздувшийся живот и понял, что вертикально бдить, в смысле шухерить, уже не сможет. Васька лег на спину около двери, резонно сообразив, что, если кто захочет зайти внутрь, непременно наступит на него, а уж тут-то он обязательно мявкнет, и долг будет выполнен. А если кто захочет толкнуться с другой стороны... Васька умудрился, не переворачиваясь на живот, задумчиво почесать лапой за ухом. С другой стороны может быть только воспитанник с мечом-кладенцом. другой вариант просто невозможен. Следовательно, если с другой стороны — то я бдю! Вот он я! Успокоившись, таким образом, за будущее, Васька плотнее прижался к двери и заснул сном праведника, слегка похрапывая сквозь широко раскрытую пасть. Сколько он проспал, история умалчивает, но пробуждение было ужасным. На его вздутый живот свалилось со стойки чудо в перьях.

— Вах! Савсэм плахой. Пахмэлысь, дарагой... — И в раскрытый рот дрыхнувшего на посту без задних ног угольно-черного котяры полились остатки коктейля номер три.

Лучше б на него просто наступили! Васька взлетел как на крыльях, унося в дальний угол бара себя и пернатого джигита. Мяв был такой, что Елисей чуть не выронил из рукава резервных тузов, бармен опомнился начал подсчитывать убытки, из комнаты ужасов вывалилось сразу штук шесть особо слабонервных и рядком легли у порога, лохматые кикиморки взмыли по шестам под потолок, и даже центр психологической разгрузки на мгновение замер. Елисей поднял голову, ища глазами побратима. Алеши в баре не было. В наступившей тишине явственно послышался лязг мечей из подсобки. Царевич одним прыжком выскочил из-за стола, перелетел через стойку бара, распахнул дверь и загрохотал по ступенькам, точно так же как перед этим его брат. Звон мечей загремел с удвоенной силой.

— Справа заходи, справа!

— От двери отжимай, уйдет!

— Куда он на хрен денется!

— Ногами не бить!

— Не буду, а...

— Об стенку тоже не бить: он нам живой нужен!

Бармен тем временем закончил подсчет и с ужасом понял, что он банкрот. Его заведению такой суммы не потянуть. В обморок ему не дал упасть настороженный шепот упыря-каталы:

— С кем это они там разбираются?

Бармен перевел взгляд на дверь в подсобку, затем на опустевший стул за игральным столом напротив себя и облегченно выдохнул:

— Вот и нету кредитора. Всем по смеси номер три! За мой счет! — провозгласил он.

— А-а-а!!! — восторженно взревел бар и возобновил свою привычную мирную деятельность.

В центре психологической разгрузки опять замелькали кулаки, в баре закрутились рулетки, лохматые кикиморки скользнули по шестам вниз и начали извиваться с утроенной силой. Лесовики освободили проход в комнату ужасов, оттащив особо слабонервных в угол. Бармен поднялся, но дойти до стойки не успел. Из подсобки вывалились взмыленные побратимы. В руках Елисея извивался меч-кладенец.

— А-а-а!!! — истерично вопил он. — Это нечестно!!! Двое на одного!!! Отпустите-э-э!!! Меня только рыцарь или витязь держать может!!!

— Так я же держу, — хмыкнул Елисей.

— Действительно... — Меч прекратил истерику и задумался. — Неужто и впрямь витязь?

— Можешь не сомневаться.

— Ладно: Уговорил. Буду тебе служить. Только вот этому обалдую меня не давай. Он ногами дерется.

— Я больше не буду, — пообещал Алеша.

Бармен начал оседать.

— Чегой-то он? — заинтересовался Алексей.

— Я, кажется, у него бар выиграл, — пояснил Елисей, пристраивая меч-кладенец за пояс.

— Эй, — Алеша похлопал бармена по мохнатым щекам, — погоди падать. Обслужи сначала, больно мне твое пиво понравилось. И не расстраивайся сильно. Без куска хлеба не останешься. Как протирал кружки за стойкой, так и будешь дальше протирать. Мы тебя на работу возьмем...

— Поберегись!

В стене отворилась щель. С грохотом откинулся каменный блок, подняв в воздух тучу пыли. Внутри образовавшегося проема кто-то оглушительно чихнул. Отгула высунулась метла. слепом появилась ее хозяйка.

— Ну тут как всегда... апчхи! — Яга начала протирать запорошенные пылью глаза.

— Упсс... Че-то они неправильно махаются... — Алеша нырнул в центр психологической разгрузки, отвоевал себе место у стены и попытался спрятаться за спинами бушующих монстров.

— Да кто ж так дерется? Смотри, как надо...

Не сразу въехавший в ситуацию Елисей душевно пнул ближайшего монстра ногой, расчищая дорогу, и нырнул следом за побратимом, круша челюсти руками и ногами под истеричный вопль меча-кладенца:

— А говорил — витязь!!!

Яга наконец протерла глаза.

— Э... а откуда здесь царевич?

Елисей уже так расчистил площадку, что Алеше прятаться стало не за кем, и он, плюнув с досады, присоединился к забавам побратима.

— А почему... почему их два?

Из центра психологической разгрузки кубарем вылетел монстр.

— Какое два... — простонал он, хватаясь за сломанный рог — их там куча!

— Алеша... — Лицо Ягуси стало наливаться кровью. — Я тебе что говорила, свинячья рожа! — прошипела ведьма, пришпиливая черенком метлы бармена к стойке.

— Ч-ч-что? — отстучал зубами бармен.

— Чтоб ноги моего сына в этом вертепе не было!!!

— Так его здесь нет.

— А это кто? — Яга кивнула в сторону сына, с которого в пылу драки соскочил халат, обнажая печально знакомую нечисти Лысой Горы кожанку с многочисленными металлическими нашлепками.

— Алеша... — Бармену стало так плохо, что он начал принимать свой истинный облик: рога уползали в затылок, выталкивая из-под бровей веки, которые росли, росли, пока не дотянулись до пола.

— Ладно, Вий, я с тобой позже разберусь.

Яга отпустила его, позволив сползти по стойке вниз, и ринулась наводить порядок. Ее метла крушила всех подряд.

— Вах! Какой жэнщин! — восхитился Вано. Джигит наблюдал за разворачивающимися событиями, не отходя от стойки и периодически прикладываясь к бурдюку.

— Слюшай, смэтана нэ напиток джигита. Смэсь номэр тры!

Колдун опустил глаза. Ара, как альпинист на Эверест, карабкался на стойку, волоча за собой абсолютно никакого Ваську, который выражал полное согласие с сентенциями мудрой птицы утвердительным похрюкиванием. Вано помог им достичь вершины, и они начали стучать кружками, требуя добавки. Однако обслужить их было некому. Вий лежал под этой же стойкой в полной отключке.

Тем временем разборка в центре психологической разгрузки подошла к концу. Монстры, побросав оружие, стояли около стеночки в ряд. Перед ними взад-вперед с метлой наперевес ходила ведьма. Царевичи стояли там же. Около стенки. Хитрый Алеша успел натянуть на себя халат, и Яга искоса посматривала на побратимов, пытаясь определить, кто есть кто.

— Слюшай, уважаэмая, — подал голос Вано, — зачэм всэх вмэстэ?

— Я их что, делить буду? — огрызнулась Яга, остановилась и в упор посмотрела на побратимов.

Отличия у них, конечно, были. У одного набухал фингал под правым глазом, у другого — под левым.

— Так, ну и который из вас мой сын? — грозно спросила она.

— Он! — Побратимы дружно ткнули пальцами друг в друга.

— Ясно. — Ведьма повернулась к притихшим за игровыми столами монстрам. — У кого есть ремень?

— Мамань, за что? — испугался Алеша.

— Ага! Попался! — Ягуся, страшно довольная, что отсортировала сына, схватила его за ухо и поволокла к ближайшему свободному игровому столику.

Елисей вприпрыжку бежал рядом.

— Я, конечно, понимаю, дело семейное, но мы здесь не просто так, а по поручению...

— Чьему? — сердито буркнула, не поворачивая головы в сторону Елисея, ведьма.

— Твоему, — Алеша выдернул из-под полы халата бумагу, — вот, лично твоей ручкой написано. Пункт четвертый — меч-кладенец.

Яга затормозила, машинально отпустила ухо сына-авантюриста и приняла протянутую ей бумагу. Алеша тут же ретировался за спину Елисея.

— Ну да. Меч-кладенец. Но я ж сказала... — Яга подняла глаза, — хватит меня дурить! Алешка, снимай халат!

— А ты драться не будешь? — хором спросили юноши.

Ведьма вздохнула.

— Не буду... у, поросенок, — не удержалась она от подзатыльника, как только сынок явился ей в привычной кожанке рокера-металлиста, — ведь предупреждала: тебе сюда нельзя. Меч-кладенец только истинному рыцарю или витязю в руки дается. Всех остальных беспощадно режет.

— Это я-то не витязь? — обиделся Алеша, выдергивая из-за пояса Елисея меч-кладенец.

— Уберите его от меня!!! — вновь забился в истерике меч. — И другого тоже!!!

— Гм. — Яга задумчиво посмотрела на рукоять меча, за которую уверенно держался Алеша. — А твой бра... царевич тоже за него хватался?

— Он его и поймал, — честно признался Алексей.

— Да я б ему ни в жисть не дался! — начал разоряться меч. — Если б...

— ... Я бы не пинался, — закончил его мысль Алексей.

— Значит, витязи, — успокоилась Яга, — раз вы за него держались, он вам теперь ничего сделать не сможет.

— Не буду я им служить! — уперся меч.

— Как миленький будешь, — заверила упрямца ведьма, — а словами поносными хозяев обзывать начнешь — в кузню на перековку попадешь.

Меч сник окончательно. Он понял, что выхода нет, и безропотно позволил Елисею засунуть себя обратно за пояс.

— Ладно, сынки, давай о деле. — Яга уселась за столик.

Алеша и Елисей сели напротив. В баре стояла непривычная тишина, нарушаемая только стуком кружек требующих добавки кота и Ары да шорохом под стойкой. Это Вий пытался прийти в себя и принять вертикальное положение. Все остальные монстры, затаив дыхание, напряженно слушали.

— Я ить, понимаете, кабинет Кощея вместе с ним того...

— Чего того? — насторожился Алексей.

— Рванула.

— Ну? — В глазах Елисея засветилась надежда.

— Опять выжил, гад.

— Тьфу!

Побратимы сплюнули так дружно и синхронно, что Яга виновато захлопала глазами.

— Зато яичек при нем ни одного не осталось, — успокоила она их.

— Как, совсем ни одного? — ужаснулся Алеша.

— Совсем. — Яга вздохнула. — Взрыв направленный получился.

— Садизм...

Алеше и Елисею стало дурно. И не только им. Монстры, которые в тот момент были ближе к выходу, рванули подышать свежим воздухом. В дверном проеме образовалась пробка. Те, кто были ближе к комнате ужасов, начали искать спасения в ней, не утруждая себя покупкой билетов, причем очухавшийся Вий рвался туда без очереди, по головам своих клиентов. Дверь за очумевшими от страха монстрами захлопнулась и начала замазываться изнутри раствором. Они решили на всякий случай замуроваться.

— Пустите меня!!! Мне дурно!!! — донесся оттуда до команды Алеши и Яги чей-то панический вопль. Похоже, Соловей загнул что-то не менее жуткое, чем только что Яга.

— Тсс... — зашипели на него остальные монстры. Пробка около двери рассосалась, и команда Алексея и Яги осталась в баре практически одна.

— Так вот я что сказать хотела, — продолжила ведьма, — раз яичек при нем ни одного не осталось, значит, злодей его на том пути положил, по которому вы идете. Перепутал, болван, поддельное с настоящим.

— Ясно... Надо, мамань, время потянуть. Пока мы до дуба дойдем, пока до схрона Кощея... ну ты меня понимаешь.

— Понимаю. — Яга вздохнула. — Да, и еще, сынок. Плешивый-то наш смертью своей направо и налево торгует. Гномы докладывают: не успеете вы пройти, а сзади уже торговля разворачивается. Конями, мечами, жар-птицами, яблочками фальшивыми. Эта сволочь лысая такие деньжищи гребет, несмотря на то что парят его гномы по-страшному, а уж сколько Моня на этом деле заработал, я даже думать боюсь.

— Все, — Алексей побагровел, — наш бессмертный подписал свой смертный приговор. Меня парить? Ладно, хорошо смеется тот, кто смеется последним. А последним будет яйцо Кощея в моих руках.

— Нам-то что с папой делать?

— А где он сейчас?

— На полпути к Кощею сидит. Я плешивого нашего убедила, что он возлюбленный Роксаны, представляешь? И этот придурок поверил. — Ягуся захихикала так радостно, что Алеша с Елисеем невольно улыбнулись в ответ.

— Ма, а зачем это ему?

— Знаю я его планы, ребятушки. Хочет украсть из мира любовь и красоту и через то деяние злое властелином мира стать. Чтоб все только его любили да на плешь его любовались. для этого ему Ойхо сейчас и нужен. Только ничего у него не получится. Это я беру на себя.

— Ладно, на себя так на себя, — покладисто согласился Алеша. — Говоришь, папа на полпути сидит?

— Ага, распоряжений моих ждет. Туда сейчас войска Еремея подтягиваются...

Елисей подпрыгнул.

— Папа?!

— Угу. Пол-Руси поднял. Боярин Крут лютует... страсть. Кто не с нами — тот против нас! Черномор тоже дуроломом чешет с морскими десантниками. Вот я и думаю: придут, а дальше что? Может, я еще одну попытку сделаю? А не получится — общим штурмом гада возьмем.

— Какую попытку? — спросил Алексей.

— Крутую. Ошибок больше не будет. Я новый трон уже Кощеюшке приготовила. Сейчас в замок наведаюсь, в избушку тонны три тротила да пару ядреных бомб затарю...

— Не вздумай! — всполошился Алеша. — Себя и невест наших подорвешь, а плешивый все равно выживет. Погоди, дай сообразить... Папа на полпути, войска подтягиваются... — шестеренки в голове юного авантюриста крутились с бешеной скоростью, — а что, если папу в заложники возьмут?

— Зачем? — опешила Яга.

— Выкуп с Кощея потребуем, — аферист загнул один палец, — время потянем — загнул второй, — а заодно и деньжат с плешивого срубим.

Третий палец перевесил первые два.

— Здорово! — Глаза Ягуси загорелись. — Мышек сейчас напрягу, гномиков, информацию скину...

— Вопрос исчерпан. Мамань, ты лучше скажи, как там моя Роксана?

— И Алена? — подался вперед Елисей.

— Хорошо. Они там втроем развлекаются...

— С Кощеем?! — взревели братья.

— С Манюней. Они ее политесу и всяким женским премудростям обучают.

— Уфф... мамань, так до инфаркта недалеко.

— А жалко Кощея, — внезапно рассмеялся Елисей, — представляю, чему ее научат.

— Так, все! Алеша треснул по столу кулаком. — По коням! Наши девочки в плену, а мы тут черт знает чем занимаемся. К дубу! За смертью Кощея!

— Верно, сынок. Поспешать надо. Я сейчас тоже в замок за избушкой смотаюсь и сразу назад, плешивого изводить.

— Зачем тебе избушка? — насторожился Алеша.

— Ревматизма проклятая замучила, — Яга схватилась за поясницу, — косточки старые на печи погреть надоть: у Кощея в подземелье такая сырость...

— Только без фокусов, — Алексей погрозил ей пальцем, — никаких ядреных бомб.

— Ни-ни-ни, — Яга замотала головой, — никаких ядреных бомб! — И глаза у нее при этом были такие честные, что Алеша понял: этот процесс надо контролировать лично, дабы ничего опасного в его любимую бабушку-избушку не попало.

22

Опьяневший от свежего воздуха и сытой, привольной жизни дракон блаженствовал. В этом лесу водилось столько живности, что ежедневный рацион его составлял как минимум два-три оленя в день. Сегодня охота была особо удачной. Ошалелая дичь сама вылетала на полусонного охотника, которому оставалось только открыть пасть.

— Сезонная миграция? — сыто икнул Ойхо.

Вопрос был риторический, потому что отвечать на него было некому. К обеду он уже догрызал шестого оленя и понимал, что если и дальше так пойдет, то ужин придется отложить на завтра. С трудом втиснув свое раздутое брюхо в шалаш, сооруженный для защиты от ветра и дождя, Ойхо прикрыл глаза, но вздремнуть ему не дали.

— Срочное сообщение от Яги. — На выпуклые ноздри дракона приноздрилась летучая мышь.

— Валяй. — Дракон протяжно зевнул.

— Приготовься: тебя скоро будут брать в плен.

— Кто?

— Еремей и Черномор. Их войска сюда к ночи подтянутся.

— Они что, обалдели?

— Не знаю. План разработал и утвердил Алексей.

— А-а-а... тогда пусть берут. Вот от кого олешки-то удирали, — дошло до Ойхо, — а я думал — миграция.

— За захватом через магический кристалл может наблюдать Кощей. Постарайся, чтоб все выглядело натурально, но не вздумай кого-нибудь покалечить или убить. Понял?

— Угу... — дракон протяжно зевнул, — только пусть погодят чуток: я вздремну малость, а потом пусть берут... натурально... — Ойхо захрапел.

Войска подтянулись не к ночи, а далеко за полночь. И дело было не в нерасторопности Черномора или Еремея, а в дырке с обугленными краями на оперативной штабной карте со стойким запахом гаванской махры, оставленной Петровичем. На искомую поляну наткнулись ближе к утру. Ввиду срочности операции захвата заложника торжественная встреча глав государств прошла по сокращенной программе. Был разработан план захвата, условные сигналы, и войска выдвинулись на исходные позиции.

Ставка главного командования расположилась в кустах к востоку от поляны. С севера от нее приготовился к штурму спецназ Еремея — отборные воины боярина Крута. С южной стороны поляны залегли морские десантники Черномора. Сеть они уже сплели и теперь с нетерпением ждали сигнала к атаке. Спецназом командовал лично боярин Крут, десантом, несмотря на бурные протесты Черномора, — Мари де Интимьяк. Боевая подруга главы Незалежной Украины привела убойный аргумент: тридцать три богатыря слушались ее, как родную маму, и готовы были за нее глотку перегрызть любому. Батька Черномор такой преданностью похвастаться не мог, а потому вынужден был согласиться.

И вот час икс настал. Ставка главного командования в составе Черномора и Еремея пялилась в темноту, пытаясь разглядеть арену будущей битвы, освещаемую лишь призрачным светом звезд. Шалаш дракона в центре поляны едва просматривался.

— Сейчас Машка незаметно сигнал должна подать. — Черномор явно волновался за свою боевую подругу.

— Угу, а мой воевода ответить. — Еремей тоже волновался. Заложников ему еще захватывать не приходилось. Да еще таких странных — глава миссии ООН.

— Ку-ку!!! — Трубный глас Мари де Интимьяк, пронесшийся над поляной, заставил царских особ подпрыгнуть.

— Ку-ку!!! — рявкнул боярин Крут. Звуковая волна пошла в обратную сторону.

— Ура-а-а!!! — грянуло с двух сторон, и группы захвата ринулись на штурм.

Спецназ Еремея и морской десант Черномора навалились на шалаш дракона, и началась великая битва. Смачные удары, уханье, хряканье и вопли взорвали ночную тишину.

— Ты гляди, как натурально! — восхитился Еремей.

— Артистично работают, — согласился Черномор, — еще минут пять — для правдоподобности, и пойдет сеть.

— Как и задумывали, — Еремей удовлетворенно кивнул, — если Кощей подсматривает, ни за что не догадается.

— Куда ты со своей сетью прешься?! — рявкнул кто-то через пять минут. — Уйди отсюда, не мешай! Не видишь, он сопротивляется?

— Что-то идет не так... — Черномор задумался.

— Обычное дело: в раж вошли, — успокоил его Еремей, — пусть разомнутся. Пересидели в засаде.

— И все-таки что-то идет не так, — настаивал Черномор спустя еще минут десять. — Тебе не кажется, что Ойхо переигрывает? Пора бы ему сдаться.

— Да я бы рад, только кому? — послышался голос сверху.

Царские особы подняли глаза. Над ними возвышалась морда дракона. Туловище его терялось в темноте где-то сзади них, в кустах. Ойхо с любопытством наблюдал через головы царских особ за месиловкой в центре поляны.

— А ты что здесь делаешь?! — возмутился Черномор.

— Ты ж должен быть в шалаше! — подпрыгнул Еремей.

— Какой шалаш! Всю ночь в кустах пропыхтел. Приперло, понимаете... проблемы с желудком.

— А кого ж они тогда там захватывают?

— Не знаю, — дракон шмыгнул носом, — но захватывают здорово. Давай посмотрим кого? Я подсвечу.

Струя пламени, извергнутая из пасти дракона, совпала с воинственным воплем Мари де Интимьяк:

— Ура-а-а!!! Мы его взяли!!!

Патронесса Роксаны сидела верхом на живом кургане, опутанном сетью. Под ней копошилась гигантская куча-мала. Под сетью спецназ Еремея азартно мутузил морской десант Черномора. Тридцать три богатыря в долгу не оставались.

Еремей вздохнул.

— Да, неувязочка вышла.

Черномор нахмурил брови.

— Что делать будем?

— Трубите отбой, — предложил Ойхо, — пусть все на исходные позиции отходят. А я незаметно обратно мышкой проскочу, и пусть захватывают.

— Отбой!!! На исходные!!! — завопили во всю глотку Черномор и Еремей.

Постанывая, держась за разбитые носы и выбитые челюсти, войска отступили на исходные позиции.

— А можно, я поближе к лесу залягу? — внес в план коррективы Ойхо. — Им с деревьев на меня прыгать сподручней. Шалашик-то мой развалили. Опять же натуральней получится.

— Валяй, — разрешил Еремей.

— Только шустрее, а то спать очень хочется, а мы тебя все никак в плен не захватим, — поторопил дракона Черномор.

Земля задрожала. Дракон незаметно, как мышка, протопал на край поляны, к границе сосредоточения союзных войск.

— Я готов, — крикнул он, плюхнувшись на спину и задрав лапы кверху, — захватывайте!

— Связной, ко мне! — скомандовал Еремей. На царское плечо спланировала летучая мышь. — Резерв на деревья, спецназ на повторный захват.

— Дело предлагаешь, — одобрил Черномор, — мой резерв тоже на деревья пусть лезет.

Связной сорвался с плеча и черной молнией метнулся исполнять приказание. На противоположной стороне поляны затрещали сучья.

— Кажется, готовы.

— Угу. Начнем?

— Начнем. По моему сигналу.

— Почему по твоему?

— Ну давай по твоему.

— Ладно, давай вместе.

— Ку-ку!!! — хором заорали царские особы.

Штурм дубль два начался. Рядом с мордой дракона протопали кованые сапоги, и спецназ Еремея сшибся с морским десантом Черномора в жаркой схватке. Результаты первой не удовлетворили ни ту, ни другую сторону, а потому им было не до Ойхо. Дракон очень обиделся.

— Черномор, Еремей! — заорал он. — Скажите своим придуркам, чтоб меня захватывали. Чего они друг с другом месятся?!

Ойхо отловил коготками-ятаганами одного из особо ярых драчунов за шкирку, посадил к себе на пузо.

— Меня брать надо, понимаешь, нет?

— Да пошел ты! — грохнул ему по животу боярин Крут. — Там наших бьют, а ты тут под ногами путаешься!

Ох напрасно воевода ручки свои боярские распускал! Шесть не до конца переваренных оленей сделали свое дело. Поле боя заволокло туманом отрыжки, которая опять-таки пошла не из того места. Спецназ с десантурой рванули в разные стороны, зажимая носы. С деревьев, как осенние листья, опадал резерв главного командования, не догадавшегося снабдить свои войска противогазами.

— Да ну вас всех! — окончательно разобиделся дракон, подтянул к себе валявшуюся неподалеку сеть и начал в нее запутываться — Берите, я сдаюсь.

— Погоди чуток, — прогундосил Еремей сквозь зажатый нос, — к утру туман развеется...

— ... И мы тебя обязательно возьмем! — Нос Черномора тоже был зажат.

— Нет, это Кощею показывать нельзя, — вздохнула Яга, наблюдавшая за операцией сквозь магический кристалл, — будем ждать утра. Может, догадаются связать его поубедительней.

— Папка догадается, — заверила старушку Роксана, — он у меня стратег.

— Ну-ну, — неопределенно хмыкнула ведьма, — будем надеяться.

23

— Да, круг замкнулся. Нет, ну до чего ж обидно. Отсюда начали вояж, полмира проскакали, и все опять по новой. — Алеша потрепал Дему по мохнатому загривку. — Будь другом, поднажми. Надоела мне вся эта канитель.

Оборотень прибавил обороты. Деревья, мимо которых неслась по бездорожью кавалькада, замелькали с удвоенной скоростью. Друзья уже полчаса мчались сквозь лес-мутант, петляя меж деревьев и гигантских грибов. — Сейчас прискачем, по-шустрому мечом-кладенцом дуб под корень...

— Нашел топор! — возмутился меч, пытаясь выползти из-за пояса Елисея. — Меня не для того ковали! Я для битв героических рожден!

— Непременно воспользуемся, — успокоил его царевич, — как только на «плюшевых» мишек наткнемся.

— Не каркай, — попросил Алеша, — вот с кем мне махаться не хотелось бы. Лучше помечтай о том, как мы доедем, вскроем сундук, а там, как положено, зайчик, уточка, яичко. Иголку пополам, Кощик с копыт брыкс! И обратно в Черный Замок. Домо-оой...

— А Алена с Роксаной? — нахмурился Елисей.

— Ха! Там же мама! Да она раньше нас их домой привезет. С хлебом-солью встречать будут. Ты еще ее способностей не знаешь.

— Немножко знаю. — Елисей осторожно ощупал синяк под левым глазом.

Алеша хмыкнул. У него такое же украшение сияло под правым глазом.

— Опять к этому болоту приперлись. Подонки! Не могли сразу все дела сделать. Полмира они, видите ли, проскакали. На нашем хребте, между прочим, проскакали. И хоть бы кто-нибудь заикнулся о достойной оплате!

— Какой оплате? — ласково вопросил Алеша. — И за что?

— Как за что? Как за что?! — Вервольф Вольфович взбрыкнул так, что Елисей чуть не слетел со своего «коня». — А копытные? Да я все лапы уже до дыр стер! До Искера бегом, до Хекина — мухой...

— Братан, будь ласков, дай этой мухе в ухо. Она, кажется, забыла, что в Искер мы ломались спасать ее лохматую задницу от кола.

— Неудобно как-то, — Елисей почесал в затылке, — политический деятель вроде... лидер оппозиции...

— Хоть один проникся, — воспрянул духом оборотень, — я думал, оба отморозки! Вот что стоило после Искера назад повернуть за яичком...

Вервольф заткнулся, все-таки схлопотав от Елисея в ухо.

— Это тебе за отморозков.

— Память у нашего политического деятеля никудышная. — Алеша покачал головой. — Забыл, лохматый, что мы хану Хучуму обещали?

— Подумаешь, — фыркнул неугомонный Вервольф, — да если все, что я в предвыборную кампанию наобещал, потом выполнить...

— За базар всегда отвечать надо! — резко оборвал его Алексей.

— Что значит отвечать за базар? — полюбопытствовал меч-кладенец.

— Отвечать за свои слова, — перевел Елисей, — типа: сказано — сделано. Что-то вроде кодекса рыцарской чести.

— Рыцарь, я в тебе жестоко ошибался. — Меч начал выползать из-за пояса Елисея. — Хочешь, дам за себя подержаться?

— Отвали, ты не баба, чтоб тебя лапать. И вообще, оружие только для битвы обнажать надо.

Дема резко затормозил.

— Людей чую. Много людей.

— А что там дальше? — полюбопытствовал Елисей.

— Дорога. По ней редко кто ездить решается. В этот лес ходить дураков нет. А верст через десять камень-указатель, там, где она ветвится...

— Странно, почему в прошлый раз мы никаких дорог не пересекали? — удивился Алеша.

— В прошлый раз нас клубочек твоей мамы вел, — напомнил Васька.

— А тропками Яги, — добавил Вервольф Вольфович, — только такие придурки, как вы...

Елисей поспешно зажал ему пасть.

— Пусть пока поживет, — виновато попросил он побагровевшего Алешу — где я на полдороге себе коня найду?

— Ладно, пусть живет, деликатный ты наш. Предлагаю привести себя в порядок, в смысле в человеческий вид, и дальше до тракта пешком, чтоб не пугать здешних аборигенов.

— Э-э-э, дарагой! Они на такой магий едут, вах!

— Не понял. — Елисей повернулся к джигиту.

— Я тоже, — честно признался Алеша. — Хочешь сказать, Вано, что этими волками позорными мы никого не удивим?

— Нэт.

— Почему позорными? — обиделся Дёма.

— Прошу пардона. Не стоило обобщать. Надо было сказать — позорным. Вперед!

Оборотни не стали вникать, кого конкретно имел в виду глава экспедиции, и дружно налегли на лапы.

Далеко они не уехали.

— Падажды, дарагой! Сильный магий чую! — объявил насторожившийся Вано.

Алеша подал знак. Все остановились. Обычно магия колдуна-недоучки не распространялась дальше превращения воды в вино и шишек в алмазы, но пренебрегать предупреждениями единственного среди них мага Алексей не собирался.

— Что за магия?

— Сильный магий. Савсэм такой, как у мой учитэль. И еще одын магий. Тожэ сильный... — Вано принюхался. — Вах! Помнышь аксакал с барадой? Трынадцать штук?

— Волхвы?

— Их магий, — уверенно заявил колдун.

— Всем стоять, я на разведку. — Алеша спрыгнул на землю.

— Я с тобой! — Его команда дружно, почти как один, подалась вперед.

Елисей, не удержавшись, растянулся на земле, перекувыркнувшись через голову оборотня, подавшегося назад.

Алексей поднял руку.

— Спокойно, господа. — Он повернулся к Вано. — Магия убойная? В смысле выносят ножками вперед? Веночки, музыка?

— Нэт. Сэйчас попробую что-ныбудь сдэлать.

Джигит пробормотал какие-то странные заклинания на гортанном языке, и по лесу-мутанту, словно по воде, пошла рябь. Буквально в двух шагах от изумленной команды Алексея появился тракт, запруженный народом. Толпа гомонила отчаянно ругаясь из-за очереди. Люди размахивали мечами, пытались натравить друг на друга огненных птиц и бронированных коней, но никто не мог преодолеть невидимый барьер, отделявший каждого из стоящих в этой странной очереди от другого.

— Вот видите, ничего страшного, — хмыкнул Алексей и вышел на обочину утоптанного полотна дороги.

На него никто даже не взглянул. Все азартно ругались между собой.

— За чем стоим? За красненьким или за беленьким? — начал издалека Алексей, чтобы хоть как-то обратить на себя внимание.

Толпа внимание обратила.

— Ты чьих будешь, юродивый?

— Ничьих, я м-э-э-эстный буду, — дурашливо проблеял Алеша, оправдывая присвоенный ему статус.

— То-то, смотрим, по болоту аки посуху ходишь.

— Какое болото? — опешил Алеша. — Окстись, лес кругом.

Алеша кинул взгляд в сторону и ахнул. Болото. Он стоял, не утопая, на вязкой болотной жиже, а рядом, на полусгнивших бревнышках ветхой гати, застыла изумленная толпа. Юноша посмотрел за спину. Там клубился белесый туман с противными болотными испарениями, в котором проступали нечеткие очертания деревьев.

— Тсс... — прошипел кто-то из толпы, — это ж юродивый. Приближенный к богам, а вдруг он за нас помолится?

— Юродивые, они в лохмотьях, — с сомнением пробормотал кто-то, — а этот, смотри, как разодет.

— Так на воде стоит...

Алеша потряс головой. Команда его испарилась, как по волшебству. «По волшебству!» — сообразил он и сунул голову обратно в туман. Команда была на месте, там, где он ее и оставил, среди деревьев, мухоморов, солнышка и зеленой травки.

— Помощь нужна? — спросил у него Елисей.

— Обязательно. Сунь сюда голову, а я с другой стороны посмотрю, надо же в этом бреде разобраться.

Елисей послушно сунул. Перед изумленной толпой появилась из тумана голова побратима Алеши. Она висела в воздухе отдельно от тела.

— Разобрался?

Угу, суду все ясно.

Алеша вытолкнул голову брата обратно в белесый туман.

— Так за чем стоим-то, родимые?

— К волхвам стоим.

— За советом.

— За милостью.

— За благословением Божьим на битву лютую с Кощеем, — загомонила толпа.

— У него, говорят, сокровищ видимо-невидимо! — восторженно провыл тщедушный старичонка с алчным блеском в глазах, в котором Алеша с удивлением опознал тиуна боярина Свиньина. Тот же Алешу в восточном наряде, похоже, не признал. — Может, и ты за нас словечко перед Всевышним замолвишь? — Тиун полез в кошель, поковырялся в нем, старательно отгребая в сторону золотые, и извлек оттуда медный грош.

— Вообще-то я по мелочам не работаю, — опешил Алеша, — класс не тот.

Толпа загомонила, возмущенная скаредностью тиуна. Какой-то ратник решительно сорвал с головы шелом и пустил его по кругу. Невидимая преграда, отделявшая членов очереди друг от друга, спокойно пропустила импровизированную шапку, гулявшую по рукам в мирных целях. К Алеше она вернулась забитая доверху. Пожелание «юродивого» учли. Внутри было только золото.

— Буду честен, — авантюрист прижал руку к сердцу, — я у Всевышнего не частый гость, но сделаю все, что смогу. Насчет победы над Кощеем каждого из вас лично и персонально не гарантирую, а вот насчет благополучного возвращения домой живыми и здоровыми похлопочу.

— И на том спасибо, отец родной! — загомонила толпа.

— Ну я пошел... — Алексей нырнул в туман, — хлопотать.

Ему было ужасно стыдно. Отбирать последнее у и без того облапошенных простаков ему не хотелось, но ведь сами в руки деньги суют! Как не взять? И главное, не возьмешь — обидятся!

— На паперти стоять не пробовал? — язвительно спросил Елисей. Царевич и все остальные члены Алешиной команды наблюдали за этим бесплатным цирком со стороны, недосягаемые для толпы на замагиченном тракте. — У тебя к нищенскому бизнесу врожденный талант.

— В глаз хочешь? — рассердился Алеша.

— Так схлопотал уже, — Елисей со смехом увернулся, — мама твоя постаралась.

— Все! Завязываем с балаганом. Это в фонд возвращения на родину, — Алеша протянул Вано шлем, — кинь Аре в котомку. Очередь стоять, я думаю, не будем. Обойдемся без тракта. Едем, как и прежде, через лес, но камень-указатель посетить обязательно надо. Уверен, что именно там наши волхвы народ парят. Хочу посмотреть как. Кто туда дорогу знает?

— Я. Короткой тропой доведу, — вызвался в проводники Вервольф Вольфович. Оборотень, похоже, жаждал реабилитации.

Тропка действительно оказалась короткой, хотя нестись пришлось по оврагам-буеракам. Десять верст замагиченного тракта в тридцать три вилюшки они по прямой проскочили за пятнадцать минут.

Вервольф Вольфович недоуменно обнюхал землю:

— А где же камень? Я же помню точно: здесь был камень-указатель!

Алеша спешился. Характерная вмятина в земле говорила, что лидер оппозиции на этот раз не врет. Камень здесь был, и, судя по отсутствию травы на проплешине в земле, совсем недавно.

— Подонки! К стенке! Всех к стенке! Стану президентом — каленым железом буду искоренять! Уже камни из нашего лёса воруют!

— Это не наш лес, — успокоил разбушевавшегося лидера оппозиции Алеша. — Вано, магию чуешь?

Джигит утвердительно кивнул.

— Поколдуй. Есть подозрение, что волхвы рядом.

Вано послушно произнес заклинание. По лесу вновь прошла рябь. И перед путешественниками открылся тракт с гомонящей очередью, упиравшейся в избушку, которая стояла буквально перед носом команды Алексея. Чем-то она напоминала регистрационную палатку, сооруженную когда-то по заказу Алеши его папой. Она была сквозная. Имела вход, в который строго по очереди заходили будущие кощееборцы с фальшивыми мечами-кладенцами, конями марки «Сивка-Бурка», молодильными яблоками и жар-птицами, сляпанными наспех Кощеем из обычных несушек и петухов. Имела выход, из которого вояки выходили снабженные картами и амулетами. Дорога за избушкой разбегалась в разные стороны по трем направлениям, но путь у кощееборцев был один. Они все шли прямо!

— Ясненько. Я даже знаю, где пропавший камень.

— Где? — Вервольф Вольфович воинственно задрал морду.

— Голову на отсечение даю — в избушке.

Из глубины леса раздался рев. Затрещали гигантские березы, роняя с веток желуди и шишки. К тракту вышли «плюшевые» мишки, топча полутораметровые мухоморы на ходу.

— Вляпались, — буркнул Елисей, вытаскивая из-за пояса меч-кладенец.

— Да-а-а... этих малиной не ублажишь. — Алеша выдернул катану.

Однако внимание мутантов их скромные персоны не привлекли. Более достойной целью им показалась гомонящая на тракте толпа. Медведи плотоядно зарычали и ринулись в атаку.

— Твою мать! — Алеша с прыгнул с оборотня, готовый броситься на помощь, и тут же дал по тормозам.

Невидимая сила отбросила гигантов назад. Они тупо посмотрели друг на друга, потрясли мохнатыми головами, обиженно рыкнули и двинули вдоль тракта в сторону компании Алеши, косясь на недосягаемую толпу, не подозревающую, что рядом прогуливаются монстры. «Плюшевые» еще пару раз ткнулись в барьер, прежде чем узрели более легкую, с их точки зрения, и, главное, более досягаемую добычу. Оборотни, тихонько скуля, начали пятиться.

— Мужики, все на тракт, если на закуску к косолапым попасть не хотите! — скомандовал Алеша.

Упрашивать никого не пришлось. Друзья одним прыжком преодолели невидимый барьер и оказались на зыбкой гати посреди бескрайнего болота с другой стороны избушки, куда их оттеснили косолапые. Только что выехавший из избушки всадник при виде вынырнувших из топи оборотней с лихой командой Алеши на хребтах в ужасе пришпорил коня. Копыта застучали по бревнам, отбрасывая в разные стороны ошметки полусгнившей коры.

— Круто! Вано, ты говорил, тут разная магия присутствует. Можешь определить, кто этот заслон соорудил?

— Аксакалы, — лаконично произнес невозмутимый джигит, потянулся к поясу за бурдюком и, не найдя его на месте, укоризненно посмотрел на присосавшегося к емкости попугая.

— Дэржи, — Ара протянул колдуну пропажу, — мнэ для кунака ничэго нэ жалко!

— Ай да волхвы! — восхитился Алеша. — Вы представляете, не просто живую очередь создали, чтоб денежки по-легкому срубать, а еще и защиту для своего стада сделали, чтоб волки не погрызли. Не удивлюсь, если даже радиационный фон на этой тропинке в норме.

— Ты это о чем? — захлопал глазами Елисей.

— А, — отмахнулся Алеша, — о своем, о женском. Долго объяснять, не до ликбеза. Давай лучше посмотрим, как они в этом болоте рыжье отмывают.

Алеша подкрался к выходу из избушки, осторожно сунул голову в дверь.

Седобородый волхв в этот момент обрабатывал очередного клиента.

— Знаю, сын мой, зачем ты пришел в это гиблое место, знаю, — юношеским тенорком вещал он дородному детине, — на праведное дело идешь. От Кощея лютого мир избавить — дело благое. С чистым ли сердцем идешь на подвиг сей?

— С чистым, отче! — Детина грохнулся на колени, заставив вороного коня, которого держал под уздцы, пригнуть шею. — Благослови в путь-дорогу.

— Сначала проверим, сколь чисты твои помыслы.

Волхв начал делать пассы.

— Вижу, — завыл он, закатив глаза, — вижу девок разгульных, которых ты лапаешь! Вижу оргии, пьянь кабацкую и тебя, швыряющего золото направо и налево. Все вижу! На богатства немереные, злодеем скопленные, польстился?

— Так, отче, — взмолился детина, — пока молодой, да не погулять!..

— Ладно, — оборвал его волхв, — и помогу, и благословлю, но раз корысть ты с дела благого иметь хочешь, то изволь раскошелиться. Для таких, как ты, у нас, волхвов, услуги платные.

— Все отдам!

— Не надо. Здесь все строго. Плата по таксе. Начнем.

Волхв подошел к огромному камню в углу избушки, похоже заменявшему здесь стол. На нем лежала кипа девственно-чистой бумаги. Волхв простер над столом руки.

— Камень магический, укажи этому витязю путь к смерти Кощеевой! провозгласил он, делая пассы. — Что? Сколько? Сто золотых?

Витязь спал с лица.

— У меня всего двадцать осталось...

Камень магический, — завопил еще громче волхв, — пощади недостойного, у него всего двадцать осталось! — Старец повернулся к витязю. — Точно двадцать?

— Нет, — честно признался витязь, — еще двадцать на обратную дорогу оставил.

— Это ты правильно сделал, — одобрил волхв и возобновил торг с камнем: Согласен ли ты дать недостойному бумагу сию волшебную, путь открывающую, за тридцать золотых?

Витязь затаил дыхание. Камень молчал. Волхв нахмурился, незаметно пнул его лаптем.

— Хрр... откликнулся камень.

Ну вот, — облегченно вздохнул волхв, — радуйся, витязь, я его уломал. Держи, — он сунул в руки витязю чистый лист бумаги, — как с пути истинного собьешься, на ней стрелки появятся, укажут, куда идти.

Детинушка, сияя от счастья, поспешил отсчитать нужную сумму.

— Вот тебе оберег до кучи, — волхв нацепил витязю на шею ладанку, — считай даром пять золотых. Снимать не вздумай. Ежели круто прижмет, смерть неминучую почуешь, сожми в ладони — она тебя вмиг домой доставит. Все понял?

— Все, — покорно кивнул витязь, горестно рассматривая последние пять монет, оставшиеся после всех выплат.

— Свободен.

— А благословение богов? Согласно прейскуранту?! — взмолился детина.

— Денег у тебя на это не хватит.

— Эх! Не жили хорошо, так и... последние отдаю! Как без благословения-то?

— Иди, дурень, — рассердился старец, — какое благословение, тебе еще билеты покупать!

— Какие билеты?

— Скоро увидишь, — пообещал волхв, выталкивая витязя за дверь. — А вы кто такие? — уставился он на команду Алеши.

— ОБЭП с налоговой полицией, — нахально заявил Алексей, вваливаясь в избушку. — Заходи, братва.

Старец, втиснутый обратно в свою шулерскую контору, бестолково заметался по избушке.

— Так, от кого торгуем? — начал наезжать юный аферист. — Разрешение, патент?

Волхв нервно подпрыгнул.

— А почему, собственно, я перед вами отчитываться должен?

— Фуфло не люблю. У меня память фотографическая. Я фейсы всех волхвов, с которыми договор заключал, в подкорке зафиксировал. Твоего среди них нет.

Алексей сдернул парик и накладную бороду с «волхва», и перед ними предстал юнец лет шестнадцати, не больше.

Так на кого работаем?

— Да на волхвов и работаем. — Вьюнош растерянно шмыгнул носом. — А вы все-таки кто?

— Да представься ты ему, — не выдержал Елисей, — не пугай ребенка, а то подумает, бандиты с большой дороги.

— Ладно. Это царевич Елисей, это джигит Вано, Ара, Васька, оборотни — нечисть местная и не местная, а я, типа, ихний шеф — Алеша Драконыч. Слыхал?

— Да ну? — Юнец выпучил глаза. — Сеня, вставай! — Он кинулся к камню-столу и начал кого-то тормошить за ним. — Начальство пришло!

Из-за стола выполз еще один «волхв», отчаянно зевающий, со сбитым на затылок париком. Он уставился на команду Алеши.

— Вы хто?

— Нет, милый, это ты сейчас нам скажешь, кто есть кто.

— Абитуриенты мы, — заторопился первый «волхв», — я Петя, а он Сеня. На вступительные экзамены к волхвам зарабатываем. Такая прибыльная профессия оказалась... Конкурс — обалдеть! Тысяча человек на место. Кто больше денежек соберет, тот к ним в обучение и поступит. Ну мы с братишкой патентик у них прикупили, они нам атрибутику дали, торгуем помаленьку. В две смены работаем.

— Артистично работаете, — умилился Алеша. — И много вас таких по миру?

— Много. — Сеня грустно вздохнул, протирая кулаками глаза.

— Ни за что не поверю, что старички до всего этого сами доперли, — хмыкнул аферист. — Слушайте, а ваши волхвы ни с кем больше договор не заключали?

— Заскакивал к ним при нас какой-то Моня...

— Все. Вопрос исчерпан. Давайте сюда ваши карты... Эй, Вольфович, ты что, спятил?

Лидер оппозиции скинул бумаги со стола и торжествующе зарычал.

— Вот она, современная молодежь! У кого воруете? У народа воруете!!!

Алеша подошел к каменной глыбе, заменявшей стол.

«Направо пойдешь — коня потеряешь»...

Дальше юноша читать не стал.

— Уймись. Камень взят во временное пользование для улучшения интерьера офисного помещения в целях более качественного обслуживания клиентов. Как только фирма прекратит свое существование, в смысле, когда мы Кощея грохнем, сотрудники вернут его на место. Вы ведь вернете?

Петя и Сеня дружно закивали.

Алеша водрузил кипу бумаг обратно на стол. Взял один лист.

— Вано, просканируй. Что там волхвы наколдовали?

Вано принюхался.

— Слюшай, насчет пути нэ врэт. Но какой-то нэмножко нэправылный магий. Что нэправыльный — нэ знаю.

— Ладно, разберемся на месте. Пока, абитура. Успехов в труде и в будущей учебе.

Команда Алеши двинулась к выходу.

— Оберег-то, амулетики возьмите! — заволновался Сеня.

— Ну уж нет. Нам расслабляться нельзя. Мы до конца пойдем. А как дело сделаем, дорогу до дома и без оберегов найдем.

— Нельзя без оберегов, — испугался Петя, — нам волхвы голову оторвут...

Но лихая команда Алеши уже неслась во весь опор на лихих лохматых серых скакунах, спеша опередить конкурентов. Впереди их ждало яичко со смертью Кощея, и добыть его должны именно они, а не кто-либо другой!

Бревенчатый настил гати вывел их не к дубу, как Алеша предполагал, а на приличного размера островок, затерявшийся среди бескрайнего вонючего болота, И жизнь на островке била ключом. Там кипел базар.

— Кому мечи-кладенцы-ы-ы?! Бэ-у, свежей поковки, старые, новые, на женскую ручку, на мощную длань витязя-я-я?!

— Яблочки молодильные! Всех сортов! Кислые, зеленые, красные, моченые! Двести золотых кучка, в кучке — штучка!

— Эксклюзивный товар — жар-птица! Ни жары, ни холода не боится! Незаменимая в походе вещь! На ней пироги можно печь!

— А вот жеребцы аргамакских кровей! Налетай, не скупись, покупай поскорей!

Торговля шла ходко. Жаждущие дорваться до сокровищ Кощея покупатели расхватывали товар влет, спеша обзавестись всеми необходимыми ингредиентами, указанными в проспектах волхвов. Друзья спешились.

— Надоела эта шкура, — Косьян ткнул носом Алешу в бедро, — нам бы в родном облике отдохнуть.

— Народ кругом, как оборачиваться будете? — резонно возразил Алексей.

— Э, дарагой, тут столько магий! Ныкто нычэго нэ пачуэт, — успокоил его Вано.

— Добро.

Оборотни с явным облегчением приняли человеческий облик. В этот момент к палатке торговца мечами-кладенцами, около которых затормозили друзья, подкатила тележка.

— Много товару осталось? — спросил торговца грузчик, вытирая пот.

Торговец, не тратя лишних слов, деловито откинул полу палатки. Мечей там оставалось маловато. Грузчик с грохотом вы валил в палатку новую партию мечей-кладенцов и понесся обратно, куда-то в глубь острова.

— Смотри. — Елисей тронул побратима за рукав.

Отдельно от бурлящего торговыми страстями базара стояла очередь кощееборцев, состоящая, в основном, из тех, кто был уже полностью экипирован. Она упиралась в кассу, торговавшую билетами за проход через единственные на острове ворота, распахивающиеся только по предъявлении билета и при наличии оберега. Над воротами висела вывеска:

«ПОСЛЕДНИЙ ПУТЬ».

Рядом стоял оркестр, старательно бренча на балалайках траурный марш Шопена.

— Красивая музыка. Только очень грустная, тебе не кажется?

— Кажется... — набычился Алексей, — кажется, Моня чувствует себя в моем Черном замке, как дома. Это он мог услышать только там. Здесь до этого шедевра еще не доросли. Ох, встречу я его — будет о чем поговорить! — Алеша стукнул кулаком правой руки в раскрытую ладонь левой. — Так, Вано, Ара, возьмите билеты на всех. Вы тоже с ними прогуляйтесь, — повернулся он к охорашивающимся оборотням, — а мы пока к мечам приценимся.

— Зачем? — изумился Елисей. — У нас же есть.

— Ты собираешься шах-ин-шаху настоящий отдавать в обмен на птичку?

— Но это же нечестно!

— Да! Вот он истинный рыцарь! — восторженно дернулся за поясом царевича меч-кладенец. — А в этом я сразу проходимца почуял...

— Завянь, — отмахнулся Алеша. — Ты что, дурья твоя башка, — набросился он на брата, — не понимаешь, что с этим фуфлом нам Кощея не одолеть?!

— Да нам только иголочка в яичке нужна! — закипел Елисей.

— Нам все нужно! И это «все» должно быть натуральное! да твой будущий тесть тебя потом расцелует за этот обман, когда внучков нянчить начнет. Ты ему и себе Алену вёрни, а мне — Роксану! Ух, дать бы тебе по твоей благородной башке!

— Не возьму, — хмуро буркнул Елисей, отворачиваясь.

Аргумент Алеша привел убойный. Одно только напоминание об Алене заставило царевича наступить на горло собственным принципам.

— Вот так всегда. Все вы в этом, благородные... ты за них черную работу делай, а они нос в сторону и вроде ни при чем...

— Да пошел ты! — Елисей тряхнул копной волос. — Сам куплю!

Алексей тряхнул своей копной.

— Да тебя обуют, как лоха!

— Хорошо, что мы только одного украли, — задумчиво мяукнул Васька, — двух таких придурков я бы точно не выдержал.

— Это ты о чем? — опешили побратимы.

— А-а-а… о своем, о женском... Кстати, что мы спорим, кому покупать, кому не покупать, кто лох, кто не лох, — засуетился кот, — когда у нас такой эксперт под рукой! Пусть сам кладенец себе замену выберет, а мы купим.

— А действительно! — обрадовался Алеша.

— Давай выбирай, — приказал кладенцу Елисей, выдергивая его из-за пояса.

— Я единственный и неповторимый, — фыркнул меч, — меня заменить невозможно.

— Ну хоть лучший-то из этого барахла отобрать можешь?

— Чего там выбирать. Вон тот, с голубыми разводами, самый стерильный. Хороший гном ковал. Остальные, как вы говорите, фуфло. Сплошная инфекция.

— Забавный у тебя подход к делу, — пробормотал Алексей. Лицо у него вытянулось. Похоже, только он что-то понял из тирады кладенца. Остальные только недоуменно хлопали глазами.

— Ну этот так этот, — не стал спорить Елисей, стремясь скорее закончить это неприятное для него дело. Он кинул на прилавок до отказа набитый золотом кошель. — Хватит?

Судя по расплывшейся физиономии торговца, плата его удовлетворила. Алексей начал прикидывать, куда бы пристроить покупку. Он и так был обвешан оружием сверх меры. За спиной висела катана, на боку меч побратима... Проблему эту решить ему не дали возмущенные крики со стороны очереди, заглушившие траурный марш Шопена.

— Совсем сдурели! — ахнул Алеша.

К палатке торговца мечами-кладенцами двигался Вано, волоча за собой кассу. Будка была тяжелая. Кассу, видать, давно не снимали, и внутри весело звенело золото. На будке сидел Ара с рулоном билетов. Оборотни охраняли отход, отбиваясь дубинками и мечами от наскакивающих со всех сторон на бронированных конях разъяренных витязей и рыцарей. Братья, обнажив мечи, ринулись на помощь. Она не потребовалась.

— Подонок, ты колдун или не колдун?! — взвизгнул Вервольф Вольфович, прыгая кузнечиком около коня, с которого его пытался достать мечом рыцарь.

Вано остановился, флегматично почесал в затылке, что-то пробормотал, и нападавшие всадники рухнули на землю. Кони под ними исчезли. Из-под груды конских доспехов во все стороны брызнули многоножки и тараканы, из которых экономный Кощей штамповал под чутким руководством Мони Сивок-Бурок. Атака захлебнулась.

— Колдун!

— Колдун!

Очередь отхлынула назад.

— Развлекаетесь? набросился на джигита и его охрану разъяренный Алексей.

— Слюшай, кацо, нэхарашо, — обиделся Вано, — ты прасыл билэты взять. Мы взял! Ара...

Попутай выдернул клюв из бурдюка и тряхнул рулоном в подтверждение слов кунака.

— А культурно в очереди постоять, как положено, денежку заплатить... купить... — понимаешь, купить?! — ума не хватило? Обязательно весь базар на уши поднимать?

— Ты нэ сказал — купи, — упрямо тряхнул папахой джигит, — ты сказал — возмы!

— Я так сказал? — Алеша повернулся к Елисею.

— Сказал, — подтвердил царевич, засовывая меч-кладенец обратно за пояс.

— Тьфу! Ну нельзя ж так буквально...

— Где они?! — Из-за палатки выскочил маленький круглолицый мужичок в длинной расписной рубахе, из-под которой шустро мелькали ножки, запакованные в свеженькие, чистенькие лапти. — Дайте мне этих жуликов — лично в клочки порву! Бизнес рушить?!

Сгоряча он чуть не проскочил мимо команды Алеши, которая к тому времени уже мирно стояла, спокойно решая свои внутренние проблемы, но юный авантюрист сам перехватил его на лету.

— Мойша! Друг! Какими судьбами?

— Глазам своим не верю! — восторженно пискнул, трепыхаясь в объятиях авантюриста, Мойша. — Алексей!

— Где твой халат? Чалма?

— Здесь это немодно, — лучезарно улыбаясь, пояснил Мойша, — надо учитывать местный менталитет, быть ближе к народу, иначе...

— ... Он не даст себя облапошить, — закончил его мысль Алеша. — А я-то думаю: кто организовал этот лохотрон? Волхвам такое не потянуть.

— Тем не менее их услуги были воистину бесценными.

— И во сколько вы их оценили?

— Соответственно цене.

— То есть даром?

— Как можно! Мы же знаем, что вы в доле!

— Вано, кассу назад. Ошибочка вышла. Это, оказывается, наш бизнес, — распорядился Алексей.

Вано послушно поволок будку на прежнее место. Как яблочки? Понравились?

— Очень.

— Вкусные? — поинтересовался Елисей.

— Не знаю.

— Что, даже не попробовал? — удивился царевич.

— Вы меня удивляете, молодой человек.

— Так что же ты с ними сделал?

— Перепродал, — сказал Алексей и засмеялся.

— Да как выгодно! — подтвердил его догадку Мойша, восторженно подпрыгнув.

— Рад за вас, — улыбнулся Алеша, — надеюсь, мне и моим друзьям вы обеспечите бесплатный проход вне очереди?

— О чем речь! Но... — Мойша пострелял глазами вокруг и перешел на таинственный шепот, — не советую.

— А поподробнее?

— Это проще показать, чем рассказать. О! Движение восстановилось.

Алеша посмотрел в сторону ворот, которые открылись, провожая в последний путь очередного кощееборца.

— Извольте за мной.

— Сейчас. Вано с Арой подойдут...

Дождавшись джигитов, друзья двинулись через гомонящий базар вслед за Мойшей, взявшим на себя функции экскурсовода.

— Всем, смотрю, торгуют, кроме яичек, — посетовал Алеша.

— Да, — вздохнул Мойша, — недоработочка. Кощей уперся. Проект за проектом зарубает. Моня говорит, с ним в последнее время стало невозможно работать. Уперся как баран. Хочет, чтоб они были как настоящие, по образу и подобию, так сказать. А какое оно, настоящее, никак вспомнить не может. Сейчас я вас удивлю.

Моня подошел к краю болота, уверенно шагнул в туманную дымку и исчез. Команда Алеши, не раздумывая, шагнула следом.

— Нас трудно удивить, — рассмеялся Елисей, глядя на изумленную физиономию Мойши, — а то мы не знаем, что здесь нет никакого болота.

— Ну это как сказать, — пробормотал Алеша.

Болото было. Только далеко-далеко внизу. Базар почти вплотную примыкал к краю обрыва. На самой крутой, возвышающейся над топью части плато стояли ворота «ПОСЛЕДНИЙ ПУТЬ».

Алексей побелел.

— Вы что, обалдели?

— Не извольте беспокоиться. Как только они откроются, появится мост. Прямо до дуба с яичком Кощея. Вот как раз следующий пошел, смотрите.

Ворота распахнулись, и, действительно, под ногами шагнувшего вперед витязя возник ажурный, элегантный, висящий в воздухе мост, другой конец которого плавно спускался по пологой дуге вниз, к маленькому островку в центре болота. В центре этого островка рос дуб, а под дубом сидели две до боли знакомые путешественникам личности.

— Сейчас вы увидите, что значит научная организация труда, — с гордостью заявил Мойша.

Мост под витязем исчез, и он с дикими воплями рухнул вниз.

— Обратите внимание, — радостно поведал Мойша, — все магические атрибуты падают отдельно друг от друга, и что самое главное — каждый по своей траектории.

Действительно, путь меча-кладенца не пересекался с бронированным конем, а липового молодильного яблока — с путем испуганно кудахчущей в своей клетке курицы, она же жар-птица. Но команду Алеши больше интересовала судьба отчаянно матерящегося витязя, со свистом уходящего вниз.

— Если с ним что случится, ты уйдешь следом, — посулил Елисей, взяв Мойшу за грудки.

В этот момент тело витязя с легким хлопком исчезло в воздухе.

— Куда он делся? — испуганно спросил Сема.

— Прямиком отправился домой, — успокоил всех Мойша, — на этот раз догадливый витязь оказался. С первого раза успел оберег нажать.

— А если бы не успел? — хмыкнул Алеша.

— На этот случай у нас внизу натянута сеточка. Мы все предусмотрели.

— Гм... извиняй, — пробормотал царевич, отпуская Мойшу на свободу.

Алеша подошел к самому краю обрыва и свесил голову вниз. Магические атрибуты, отклонившись в падении от вертикали, как раз залетали каждый в свою пещеру в склоне горы.

— Как только их накапливается там достаточное количество, — продолжил объяснения Мойша, — мы их оттуда извлекаем и пускаем в оборот.

— Перепродаете по новой, — Алеша понимающе кивнул головой, — круговорот воды в природе. Безотходная технология. Восхищен, тронут и так далее. Просто, как все гениальное. А что это за чудик сидит во-о-он там внизу, у самой сеточки?

— Ах, лучше не спрашивайте!

— А все-таки?

— Позор семьи. Младшенький мой, Мойша. Представляете, все дети как дети, бизнесом занимаются, а этот ни в какую. Надеялся хоть здесь к делу приставить — безнадежен!

— Чем он все-таки там занимается?

— А!.. — Мойша раздраженно махнул рукой. — Сами спрашивайте, если вам так интересно. Вон та тропка прямо к нему приведет. А мне некогда. Дела, знаете ли.

И Мойша помчался на базар решать свои дела, сердито бурча что-то под нос.

— Давай навестим Мойшу-младшенького? — внес предложение Алексей.

— Делать тебе больше нечего? — хмуро спросил Елисей, наблюдая за тем, как очередной рыцарь со свистом уходит вниз. — Лучше бы подумал, как нам до дуба добраться.

— Почему все время я должен думать?! — возмутился Алексей. — Подключите коллективный разум. Устройте мозговой штурм. А мне интересно потолковать с этим чудиком. Уверен, он не зря там сидит.

Не дожидаясь согласия команды, Алеша вприпрыжку понесся по указанной Мойшей тропинке, по которой ходить было впору только горным козлам и таким безбашенным товарищам, как Алеша и непутевый Мойша-младшенький. Друзья с замиранием сердца наблюдали за головоломным спуском своего предводителя и с облегчением вздохнули, только когда он благополучно достиг дна.

— Будэм думать. — Вано расстелил на земле бурку, сел на нее, достал из-за пояса бурдюк вместе с присосавшимся к нему Арой и начал честно выполнять распоряжение шефа. Остальные члены команды сели рядом и тупо уставились друг на друга в надежде, что кого-нибудь осенит.

Пока они занимались мозговым штурмом, Алеша любовался открывшейся его взору картине: на камешке под обрывом сидел Мойша-младший и торопливо строчил что-то гусиным пером в толстенном талмуде. Чернильные брызги так и летели во все стороны.

— Что пишем? «Братьев Карамазовых»? «Войну и мир»? — привычно начал Алеша брать быка за рога.

Юноша вздрогнул, плюхнув на лист кляксу особо крупных размеров.

— Стану я такой глупостью заниматься, — огрызнулся он, стирая кляксу рукавом, — мое хобби фольклор.

В этот момент сверху в пике вошел очередной витязь, выдавая на лету идиомы такой изумительной красоты, что у Алеши дух захватило. Мойша-младший торопливо ткнул пером в чернильницу и застрочил с удвоенной скоростью. Этот витязь оказался не таким догадливым, как предыдущие, и, подброшенный сеткой вверх, выдал еще одну порцию фольклора.

— Поразительное явление! восторженно пискнул Мойша-младший. — Седьмой том дописываю — и хоть бы раз повторились!

Алеша понял, что наткнулся на местный аналог Даля.

— Достойным трудом вы занялись, юноша, — похвалил начинающего писателя разочарованный Алеша, сообразив, что для его целей этот кадр абсолютно бесполезен. — Попробую убедить вашего папу, что скоро он будет гордиться сыном.

— Ха! Когда он узнает, за сколько я свой труд загоню, его кондрашка тяпнет. А если выживет — до конца жизни меня на руках носить будет. Деньги сумасшедшие!

— Да кто ж его будет покупать за сумасшедшие деньги?

— Иностранные разведки, — таинственно прошептал Мойша-младший, — неоценимое пособие по подготовке шпионов.

— А-а-а... так это не для широкой публики?

— Нет.

— А как же слава, почет, чтоб имя прогремело?

Мойша-младший только фыркнул, презрительно поведя плечами.

— Ясно. На какой объем рассчитываешь?

— Томов сорок, я думаю, будет достаточно.

— Вынужден тебя разочаровать. Имею точные сведения, что не сегодня, так завтра Кощея прихлопнут, и вся эта бодяга закончится. Не успеешь.

Мойша-младший так разволновался, что даже записывать прекратил, несмотря на то что витязь, взмывающий в воздух уже в пятый раз, выдавал такие перлы — Алеша аж заслушался невольно.

— Катастрофа... — прошептал достойный преемник Даля.

— Ну не совсем. Могу подсказать, как набрать материал. Есть идея, но...

— Я заплачу! Сколько?

— Презренный металл меня не интересует. Вот если б ты подсказал, как до островка с дубом добраться, не ухнув вниз...

— Знаю! Слышал, как волхвы папе растолковывали. Весь секрет в карте. Там, на мосту, специальные камешки есть. Наступишь на такой — и мост исчезает. Без карты пойдешь — обязательно наступишь. Не на первом, так на десятом метре пути. С картой пойдешь — сразу ухнешь. Стрелочки как раз на эти камешки наводят.

— Ай да Вано! — восхитился Алексей. — Сразу почуял, что в них подвох.

— В чем?

— В картах.

— А-а-а... давай свою идею.

— Даю. Слушай, а еще лучше записывай. Берешь две-три бутылки зелена вина... записывай, записывай… приходишь в любую деревню и на глазах мужиков их бьешь. Записал?

— Записал. А дальше что?

— А дальше начинается фольклор. Только записывать его рекомендую на бегу. Догонят — убьют. Ну я пошел. Творческих успехов.

Довольный успешно проведенной разведоперацией, юноша бегом взобрался обратно на плато, но друзей своих на том месте, где оставил, не нашел. Впрочем, долго искать их ему не пришлось. Алексей по опыту знал: там, где максимальный шум и назревает драка, — там его друзья. Шум опять-таки раздавался со стороны ворот. Рядом с ними метался Мойша, пытаясь успокоить бушующую толпу. Правда, бушевала она на почтительном расстоянии, памятуя о недавних подвигах Вано. Оказывается, мозговой штурм, усиленный неумеренными возлияниями Вано, Ары и оборотней, принявших человеческий облик, выдал на-гора изумительную идею. Какого черта мост исчезает практически сразу, как только ворота закроются за очередным кощееборцем? А если их вообще не закрывать? Или еще лучше — снести к чертовой матери? Идея была принята большинством голосов при одном воздержавшемся. На увещевания царевича Елисея никто не обращал внимания, а потому к моменту прибытия Алеши к месту событий его команда пыталась скинуть вниз сорванные с петель ворота, но они отчаянно сопротивлялись. Магия волхвов категорически запрещала им это делать, тем более что ни у одного из вандалов не было при себе оберега. Вано обиделся и начал читать заклинания.

— Елисей, держи его!!! — завопил Алеша, пытаясь в прыжке достать упрямого джигита. — Заткни ему рот!

Поздно. Ворота распахнулись, позволив всей команде вывалиться на мост, и захлопнулись за их спинами, вися в воздухе без помощи петель.

— Ни с места! — рявкнул Алеша. — Дышать через раз и только по моей команде! — Он вытащил из-за пазухи карту. На ней тут же появилась стрелка, любезно предложив ему прижаться к правому борту. — А вот фиг тебе, — пробормотал под нос юноша. — Все за мной. След в след.

Остальное было делом техники. Команда Алеши маршировала за своим предводителем по пологой кривой, опускаясь все ниже и ниже. Дуб с двумя странными личностями под ним становился все ближе, и, что особенно радовало Алешу, ворота больше не открывались. По-видимому, они ждали, когда мост освободится от инородных тел.

— Ха-ха-ха! Вот умора!!! — закатился дракон всеми тремя головами, как только Алеша со своей командой ступили на твердую землю. — Да это племяш, а ты говорил — закуска!

Чмок Болотный и трехголовый дракон сидели в обнимку под дубом. Рядом с ними стоял агрегат, который Алеша уже видел в пещере дядюшки, и внутри него что-то очень сильно бурлило. На бережку, вплотную к болоту, горел костер, на котором жарилось что-то очень аппетитное.

— Племяш... и не один... я тоже хочу племяша. — Чмок задумчиво посмотрел на Елисея. — Давай, одного тебе, другого мне.

— А мне? — потребовал свою долю дуб.

— Тебе всех остальных — сделал широкий жест дядюшка Алеши.

Ветки мутанта оплели оборотней, кота и Вано, подняли в воздух.

— Какие саженцы, — умилился дуб, — маленькие, симпатичные...

Из земли вспучился корень-нога и начал выкапывать ямки. Увернуться успел только Ара. Сердито каркая, он вился меж ветвей и яростно размахивал кинжалом и крыльями, ведя отчаянную борьбу с листьями.

— Слышь, братан, — разъярился Алеша, — доставай свою железку, и валим этот дуб к чертовой матери!

— Племяш, ты что, моих дружбанов не уважаешь? — поразился дракон.

— А ты моих уважаешь?! — взбеленился Алеша. — Ох батя узнает, что ты их в землю живьем позволил закопать, в клочки порвет и тебя, и Чмока!

— За что-о-о? — обиженно прогудел дуб, лениво отбиваясь от Ары. — Земля хоро-о-ошая, с перегно-о-оем. Сплошной то-о-орф.

— Вот поэтому, кроме тебя, дубина, здесь ничего и не растет!

Пока Алеша отвлекал внимание общественности, его брат поплевал на руки, вытащил из-за пояса отчаянно верещащий что-то типа: «Я не топор!» — меч-кладенец и ринулся в атаку, которая немедленно захлебнулась, так как дуб с испугу начал отбиваться от нового противника ветками с зажатыми в них «племянниками».

— Тихо!!! — заорал вдруг Чмок. — Ворота открываются!

— Племяш, в сторону, не мешай! — заволновался трехголовый дядюшка Алеши.

Дуб тоже прекратил войну. Откинув «племянников» в сторону, он напряженно уставился за спины команды Алеши.

— Ну сколько? — спросил Чмок. — Я ставлю на два.

— Три! — ляпнул, не задумываясь, дракон.

— Не-э-э, — затряс ветвями дуб, — пя-я-ять.

— Почему пять? — заинтересовался дракон.

— На меня-я-я похож. Обстоя-я-ятельный. Думать до-о-олго будет.

— Дядь, а это вы на что спорите? — осторожно спросил Алеша, искоса поглядывая на команду, которая, отряхивая хорошую торфяную землю с перегноем с одежды, подтягивалась к нему, вынимая оружие на ходу.

— Сейчас на то, кому наливать, — пояснила левая голова дяди.

— А потом, кому за закуской бежать, — пояснила правая, — только закуски уже нет. Все вокруг сожрали.

— А это? — Алеша кивнул на сковородку над костром.

— Последняя, — вздохнула средняя голова, — с таким трудом на нее дуб уговорили.

— Да тихо вы, он уже пошел! — нетерпеливо квакнул Чмок.

Команда Алеши невольно оглянулась. Около их ног уже вновь материализовался мост, другой конец его вздымался до самых ворот «ПОСЛЕДНИЙ ПУТЬ», из которых только что выехал рыцарь с поднятым забралом. В одной руке он держал меч, в другой — клетку с огненной пеструшкой. Бронированный конь под ним упирался всеми четырьмя копытами, категорически отказываясь идти вперед. Рыцарь старательно пинал его ногами и думал.

— Я ж говорю — у-у-умный, обстоя-я-тельный, — прошелестел дуб, — как я-я-я. Пять ра-а-аз, не ме-е-еньше.

Рыцарь снял шлем, почесал в затылке, надел шлем обратно, слез с коня, взял его под уздцы и поволок за собой.

— Допер!

— Догадался!!!

— Раз!!! — азартно завопили спорщики, наблюдая за его полетом вниз.

Сетка-батут сработала исправно, подкинув рыцаря под небеса.

— Два! Я выиграл! — заорал Чмок.

— Три!!! — восторженно завопили головы. — Наша взяла!!!

— Четы-ы-ыре, — удовлетворенно прошелестел дуб, — пя-я-ять...

Рыцарь исчез.

— Опять продулись, — закручинился Чмок.

— Наливай, — дракон понуро тряхнул головами, — нашей, термоядерной.

Ветви дуба потянулись к агрегату, извлекли из его недр три дубовые кружки, каждая размером с приличный бочонок.

— Ты ставил на два-а-а...

Бульк-бульк. Дубовая чара с двумя бульками плюхнулась в лапы Чмока.

Бульк-бульк-бульк. Дракон горестно посмотрел на свою дозу.

— А это мне-е-е...

Бульк-бульк-бульк-бульк, бульк... бульк-бульк-бульк.

— Э! Не части!

— Я заду-у-умчивый...

Глухо стукнули кружки.

— Теперь и закуси-и-ить не гре-е-ех.

— Яишенка, — довольно квакнул Чмок, сдергивая с огня сковородку.

— Откуда яички брали? — насторожился Алеша.

— Утка со страху разродилась, — заржал дракон, — а утка-то, вот дура! Представляешь, в зайце пряталась. Мы из него рагу сделали.

Алеша похолодел.

— А зайчик случайно не из сундука выпрыгнул?

— Угу, — подтвердил Чмок, — хороший сундук был. Дубовый. Жару много, И уточку на нем испекли, и зайчика, теперь вот яишенкой решили побаловаться.

— Стой!!!

Алеша, как тигр, выпрыгнул вперед, выдернул из лапы Чмока сковородку и начал ковыряться в ней.

Племяш-то голодный, — сообразила левая голова.

— А мы даже пожрать не предложили, — расстроилась правая.

— Гы-гы-гы... Ойхо нас прибьет, — засмеялась средняя, — наворачивай, племяш... а чегой-то ты не жрешь?

— Только за-а-акусь испортил...

— Ничего я не испортил, — хмуро буркнул Алеша, — новое блюдо вам соорудил. Омлет называется.., а там иголочки не было? — на всякий случай уточнил он.

— Ты че, больной? — удивился Чмок. — В уточках иголок не бывает. Только яйца.

— Приплыли, — простонал Алексей, — опять на липу нарвались.

— Я не ли-и-ипа, я ду-у-уб.

Елисей вздохнул…

— Нам от этого не легче.

— Знал же, что это бабушкины сказки, и все равно попался! — Алеша был безутешен. Последняя надежда рухнула.

— Не раскисай, — хлопнул его по плечу Елисей, — давай лучше подумаем, что теперь делать будем.

— Это-то как раз ясно. Будем Кощея без яичка мочить. Надо все, что мы честно добыли, вместе собрать, долги отдать — и на Кощея всеми силами, которые подтянутся. Короче, нам нужны волхвы. Обещались помочь? Обещались. Никто их за язык не тянул. Пусть присылают своих белок, зайчиков... всем работу найдем.

— Слыхали?! — обрадовалась левая голова. — Белочки сейчас придут, зайчики...

— Закусь! — восторженно клацнула зубами правая.

Заботливый у нас племяш... — чуть не прослезилась от умиления средняя.

— Э, не вздумай, дядь! — Алеша на всякий случай отошел от дракона к краю болота. — А то заставлю тебя за них всю работу делать. Так... как там волхвы-то говорили? Топнуть, двинуть, свистнуть... Отойдите все подальше, а то я сейчас в сердцах могу так двинуть — мало не покажется.

В такую кровожадность предводителя никто не поверил, но отодвинулись на всякий случай все. Алеша провел ритуал по полной программе. Ножкой топнул, ручкой двинул, нокаутировав пару комаров, два пальца в рот свистнул. Хлоп! Перед ним появились волхвы. Все двенадцать штук. В полном составе. Одеты они уже были не в домотканые рубахи, а в дорогие парчовые кафтаны, на ногах сапожки сафьяновые, на лицах улыбки развеселые и очень пьяные.

Гляди, сработало, — удивился Елисей.

— А где же белочки, зайчики? — расстроился Чмок.

— Как же, пойдут сюда зайчики, — хохотнул волхв, — ваша троица всю живность вокруг распугала. Пришлось самим. — Волхв, тряхнув штофом, повернулся к Алексею. — Ну какая нужда у тебя, благодетель?

— Большая...

Перед Алешей появился сортир.

— С кем я работаю! Алексей схватился за голову.

— С нами! — радостно грянули волхвы. — Все, что хошь, для тебя забацаем!

— Яичко со смертью Кощеевой, — встрепенулся аферист.

— Не, это мы не могем!

— Круто замахнулся...

— Яйцами Кощея надеется закидать...

— Вьюно-о-ош...

— Нам бы чего попроще...

— Рекламки там расклеить...

— Доставить, переправить...

Алеша замахал руками.

— Остановимся на последнем пункте. Кого?

— Куда?

— Чего?

— Зачем?

— Спокойно, отцы! — рявкнул Алеша. — Зачем — вас не касается. А кого, куда и чего сейчас растолкую. Долги надо раздать, ну и обещанное с кредиторов получить. Ара, котомку! — Выудив на свет божий четыре яблока, Алексей положил рядом фальшивый меч-кладенец. Меч доставьте Горбасу аль-Баиндуру в обмен на клетку с жар-птицей. Потом в клетку яблочки подложите. Пусть птичка на них нужду справит. Тогда они свойства молодильные получат. Одно яблоко шах-ин-шаху Ирана подарите, другое — императору Поднебесной Хунь-Сунь-Вынь-Таню, чтоб у него на ближайшие пятьдесят лет не было проблем с династией Тань. Третье яблоко хану Хучуму доставьте в обмен на коня его Сивку-Бурку. И одно нам... на всякий случай. Все поняли?

— Все!

— Нет проблем!

— Это мы мигом!

— Раз плюнуть! — загомонили развеселые старцы.

— И еще одна просьба, — перебил их Алеша — доставьте меня и моих друзей к папе моему, Ойхо. Чую, пришло время все силы собирать и идти войной на Кощея.

— Племяш, — обиделась левая голова дракона, — а на посошок?

— А представиться? — добавила средняя. И заодно за знакомство... — предложила правая.

— Ради такого дела мы даже без закуски могем, — квакнул Чмок.

— А чего это вы пьете? сразу заинтересовались волхвы.

— Мухоморовку термоядерную — начал сердиться Алексей, чуя, что «за знакомство» и «на посошок» может вылиться в недельную попойку. — Короче, это дядя, это дуб, а это Чмок.

— Волхв, очень приятно...

— Очень приятно, волхв... начали шаркать ножками старцы, косясь на диковинный агрегат с булькающей термоядерной мухоморовкой внутри.

— Слушайте, мудрецы, — взмолился Елисей, — выполните сначала просьбу побратима, а потом делайте, что хотите!

— Мы скоро вернемся! — загомонили мудрецы. — Как за знакомство с приятными мутантами не выпить?

— Закуски побольше захватите, — квакнул Чмок.

— Сделаем...

Невидимый вихрь подхватил команду Алеши, и она исчезла вместе с волхвами.

— А где мы на всех кру-у-ужек набере-е-емся? — задумчиво вопросил дуб.

Задача была трудная. Гости вот-вот должны вернуться, а у них ничего не готово! Мутанты с головой окунулись в решение этой сложной проблемы.

24

Команду Алеши развеселые волхвы доставили по адресу не сразу. Сначала они выкинули их к Черному замку Ойхо, затем, почесав в седых затылках, переправили в давно покинутые апартаменты Кощея, где Вано умудрился потерять свой любимый бурдюк (джигита от этих пространственных переходов выворачивало наизнанку), и лишь потом поставили друзей по адресу — на зеленую ковровую дорожку посреди леса.

— Ну тут недалече, — туманно сообщили они, — ножки молодые, добежите быстро. В вашем возрасте это полезно. Вам туда, — они ткнули пальчиками в дорожку, уходящую за горизонт, — а нам на посошок и заказы исполнять.

С этими словами волхвы испарились.

— Слушай, в последнее время меня все парят, — окончательно разобиделся Алеша.

— Они не парят, — успокоил его Елисей, — просто в их состоянии очень трудно прицелиться.

— Если они на посошок с моим дядюшкой задержатся, мы пропали, — ужаснулся Алеша, — голыми руками мы Кощея не возьмем! Ни Сивки-Бурки, ни жар-птицы... Ара, холостяковать тебе еще долго.

— Вах! Мой нэвэст падаждэт! Пернатый джигит грозно сверкнул очами, исследуя пояс кунака. — Гдэ мой бурдюк?

— Не знаю, — отмахнулся Алеша.

— А меч-кладенец? — вспомнил Елисей. — Он чего-то да стоит.

— На него вся надежда, — согласился Алеша. Меч-кладенец гордо затрепыхался за поясом Елисея. — По коням!

Демьян, Косьян, Дема и Сема немедленно превратились в волков, и даже Вервольф Вольфович, чувствуя, что кризис назревает, не стал вдаваться в политические дебаты, дабы благополучно дожить до грядущих перевыборов, на которые он так надеялся. Только Ару не волновал грядущий кризис. Он ползал по бурке Вано, выискивая в его складках пропавший бурдюк и пытаясь сообразить, куда он его засунул в последний раз.

К счастью, на этот раз волхвы промазали не очень сильно. Через какие-то жалкие полчаса вервольфы затормозили около первого кордона, расположенного метрах в двухстах от поляны, где совсем недавно был захвачен в плен глава миссии ООН Ойхо Великолепный. Кордон только что вывалился из одной из таверн, которых у палаточного городка, раскинувшегося вокруг поляны, было превеликое множество. Шмунк Моисей Давидович держал нос по ветру и к намеку Яги отнесся очень серьезно. Кордон состоял из двух абсолютно невменяемых личностей — ратника Еремея и представителя ВМФ Черномора.

— Вы хто? — радостно вопросил один из них.

— Свои, — не менее радостно ответил Алексей.

— Тада пр-р-рахади!

— А что там происходит? Елисей нахмурил брови. Вид пьяного ратника привел его в негодование. Разгильдяйства в действующей армии он не терпел.

— П-п-переговоры. — Царевича в его восточных одеяниях ратник Еремея не признал. — Наши царские величества дракончика Кощею продают.

— Мы вовремя! — обрадовался Алеша, соскакивая со своего «скакуна». Соратники последовали его примеру. — Пошли поучаствуем.

— Куда, нехристи заморские?! — Ратник пьяно качнулся поперек зеленой дорожки.

— Ах ты пьянь! — взбеленился Елисей. Алеша схватил за плечи рванувшего вперед побратима, но не удержал. Халат затрещал, и царевич, выскользнув из его обрывков, нанес пьянице сокрушительный удар в челюсть. Алеша, во избежание эксцессов, ткнул пальцем в его собутыльника, заставив морского десантника осесть на землю.

— Ваше Царское Высочество!!! — радостно завопил в полете ратник. — Нашелся, родимый! А уж как батюшка-то ваш убивался!

Елисей раздраженно сплюнул, глядя на обрывки своей одежды.

— Извиняй, братан. Бери мой. — Алеша скинул халат со своих могучих плеч.

— Слухай, Петро, — икнул воин Черномора, пытаясь встать на карачки, — я в цю харчевню боле ни ногой. После нее в очах двоится.

— У меня тоже. — Ратник Еремея выполз из кустов, ошалело уставился на побратимов. — Ползем в соседнюю.

— Ползем, — покладисто согласился воин Черномора.

Кордон, шаркая локтями и коленками, пополз бдить в соседнюю таверну.

— Ох потолкую я с батей! Как он допустил такое?! — кипел Елисей.

— Судя по тому, что я вижу, — хмыкнул Алексей, озираясь по сторонам, — он, как и мой будущий тесть, об этом еще ничего не знает.

Дальше друзья беспрепятственно двигались по ковровой дорожке в сторону поляны, а вокруг шуршали подручные Мони, азартно торгуя всем подряд. Со многими из них Алеша не раз сталкивался в районе Черного замка во время операции «Закрома Родины».

— Эти товарищи работают оперативно, а переговоры, похоже, затянулись. Не удивлюсь, если господин Шмунк крутится где-то рядом, вынюхивая, на чем еще можно сделать деньги.

Не успел Алеша это сказать, как из глубины кустов, мимо которых они проезжали, послышался до боли знакомый ласковый речитатив:

— Доверьте эту тонкую операцию мне! Вы не знаете Алексея! У него жуткие проценты! Я проверну дело так, что он ничего не узнает, а Васька за кринку сметаны будет счастлив отдать оригинал. И все это за какие-то жалкие семьдесят процентов комиссионных. Смешно торговаться... Что? У Алеши пятьдесят? Хорошо, согласен на сорок девять с половиной.

— Терпеть не могу, когда меня парят, — пробормотал Алексей, соскакивая с Демы, — за моей спиной цену назначают, проценты делят. Подождите меня здесь... Васька, ты куда?

— Свежим воздухом подышать, — буркнул чем-то жутко озабоченный Васька.

— Дыши неподалеку. Есть подозрение, что речь идет о тебе. Можешь понадобиться.

Юноша углубился в кусты так, как умел делать только он: ни одна ветка под его ногой не треснула. Незаметно подкравшись к спорщикам, осторожно выглянул. Толпа гномиков наседала на бизнесмена, требуя снижения комиссионных до приемлемой величины.

— Целых полпроцента вам уступаю! Это ж сумасшедшие деньги!

— Тем более что ему еще на кринку сметаны разоряться, — поддержал Моню Алеша, появляясь из своего укрытия.

— А я что говорю? — Моисея Давидовича смутить было трудно. — Жуткие расходы!

— Я так понял, что этот деятель, — Алеша повернулся к гномикам, — хочет продать не принадлежащую ему собственность. Если б речь шла просто о Ваське, я бы не возражал: с возрастом он становится все вреднее и вреднее, но разговор шел о некоем оригинале, принадлежащем моему воспитателю. Колитесь, о чем речь?

— Нам бы яички... Васькины, — наивно хлопая глазами, попросили гномики.

Куст неподалеку мелко затрясся.

— Ну не-е-ет. Он меня, конечно, здорово порою достает, но на такой садизм не пойду. Я принципиально против кастрации, — заявил Алеша.

— Позвольте, я внесу ясность. — Моня деликатно кашлянул. — Нашему предприятию... надеюсь, никто не будет возражать против работы на паях? Тридцать процентов вам, как совладельцу оригинала, тридцать этим мелким… нет, двадцать. От них и требуется-то всего ничего: наштамповать с оригинала партию фальшивых яичек на широкую продажу, И пятьдесят процентов мне, как идейному вдохновителю...

— ... Которому здесь делать нечего. — Алексей нахмурился. — Со своей собственностью мы как-нибудь сами разберемся. Испарился. Быстро!

Шестое чувство подсказало Моне: он здесь настолько лишний, что его скоро будут бить, а потому он послушно испарился.

— Боюсь вас разочаровать, но ничего не выйдет, — грустно сказал гномикам Алеша, — раздолбил я то яичко. Липовое оказалось, без иголочки.

— А второе яичко?

— Нам любое пойдет! — загомонили гномики.

— Какое еще второе? — насторожился Алеша.

— Не было никакого второго, — мяукнул куст и затрясся еще сильнее.

— Ну как же не было, уважаемый Василий?

Гномики облепили куст. — Вы лично в прошлом году заказывали нам дубликат, помните? В горы к нам на ступе бабушки Яги прилетали?

— Ах вот оно что-о-о... — Алеша за шкирку выдернул кота из кустов. — Значит, говорите, сделали ему дубликат?

— Сделали.

— Умницы вы мои маленькие, даже парить вас не хочу. Ищите другой заработок. Если я до того яичка доберусь, тут же его под каблук. До производства дело не дойдет. Удачной охоты за лопушистыми клиентами.

И, не обращая внимания на жалобное лопотание маленького народца, Алеша потащил своего воспитателя к друзьям на разборку. Ушел он недалеко, поэтому найти их не составляло труда. Тем более что Ара, к тому времени обыскавший всю бурку кунака, вопил на весь лес:

— Гдэ мой бурдюк?! Всэх пэрэрэжу!

— Значит, сейчас как на духу выкладываешь всю подноготную, — по дороге стращал Алеша пушистого обормота, — иначе скажу Аре, что это ты его бурдюк спер.

— Клевета... это же не твой метод! — всполошился Васька и начал извиваться в воздухе.

— Зато очень действенный. Будешь говорить?

— Все скажу. — Васька покорно повис.

Алеша остановился.

— Где яйцо?

— У Кощея. Точнее, у Яги... почти у Яги.

— Не понял.

— Ну Яга у Кощея, а у Яги сейчас избушка.

— Ну?

— Че ну? У бабушки твоей оно. В избушке спрятано.

— Где?

— Отпусти — скажу.

Алеша разжал руку. Васька поманил его и стыдливо прошептал на ухо несколько слов.

— Ты что, обалдел? опешил Алеша.

— Там теплее.

— Чего ты вообще из-под этого яичка хотел?

— Избушку высидеть, — ответил, вздохнув, кот, — персональные квадратные метры — это вещь!

— Тебе что, пещеры мало? — сдерживая смех, спросил Алеша.

— Пещера, она общая, а это своя, кровная. Как представлю: вылупится, бегать начнет, попискивать, а я ее выра-а-ащиваю...

— Ну Васька... это ты, выходит, в моей бабуле себе персональную избушку высиживаешь. А то, фальшивое-то, меж бревен, зачем постоянно воровал?

— Полюбоваться.

— Ясно. Нет, а все-таки с чего ты взял, что из него избушка вылупится?

— дедукция, — гордо мяукнул кот. — Я как-то яичко нашел — сразу понял, откуда избушки на курьих ножках берутся.

— Да-а-а... — только и смог сказать Алеша.

Они вышли обратно к ковровой дорожке. Оборотни к тому времени уже вновь приняли человеческий вид, а Вано умудрился успокоить кунака, пообещав ему превратить воду в ближайшем арыке в вино.

— Мужики, жизнь налаживается! — радостно сообщил Алеша друзьям. — Я только что выяснил, где находится смерть Кощея.

— Где? — встрепенулся Елисей.

Алеша заметил мелькнувшего в кустах гномика.

— Скажу. Но не здесь и не сейчас. Уши кругом. Если эти мелкие раньше нас до него доберутся ... — Расстроенные гномики вынырнули из травы и укоризненно посмотрели на Алешу. — Да-да. Именно вас я и имею в виду. Представляешь, сколько они фальшивок тогда накуют? Ищи потом иголку в стоге сена.

— Общее направление хоть скажи. Куда нам двигать?

— Для начала к моему папаше. Он, как я понимаю, сейчас там же, где и твой.

— Вперед!

И друзья возобновили путь. Дорога их лежала мимо лазарета, в котором бабка Матрена врачевала пострадавших после захвата заложника воинов. Увидев лихую команду с марширующими во главе нее Алешей и Елисеем, она тихо охнула. Елисей приветливо помахал ей рукой.

— Скоро мы найдем нашу Алену! — крикнул он.

Бабка хотела сказать что-то в ответ, но сдержалась и даже для надежности зажала рот рукой, переводя взгляд с Алеши на Елисея и обратно, потом медленно встала и, как сомнамбула, пошла следом.

И вот впереди показалась поляна, в центре которой стоял огромный шатер. Внутри него уже вторые сутки шли нелегкие переговоры. Из-под полога шатра виднелся нервно подрагивающий кончик зеленого хвоста Ойхо. Сама поляна была окружена плотным кольцом относительно трезвых воинов Черномора и Еремея.

Охрана очумело посмотрела на юношей, плечом к плечу шедших во главе процессии к палатке, и молча раздалась, уступая дорогу.

— Многая лета царевичам Елисеям! — Воины низко кланялись, в полном обалдении тряся головами.

— Дискриминация! — жизнерадостно хмыкнул Алеша, настроение которого взмыло до небес. — Почему они не путают тебя со мной? Могли б ради приличия сказать: «Многая лета, Алеши Драконычи!»

Елисей невольно улыбнулся.

— Войдем с фурором?

— Ни в коем случае. Сначала разведаем обстановку. Мало ли что...

Дав сигнал команде остановиться, братья на цыпочках подошли к шатру и осторожно сунули головы внутрь.

За круглым столом переговоров, перерубленным порталом пополам, с одной стороны возвышалась гигантская туша Ойхо, лапы которого были в цепях. Они постоянно спадали, и главе миссии ООН постоянно приходилось их поправлять. По правую сторону от него сидели Черномор и Мари де Интимьяк, по левую — Еремей с боярином Крутом. С другой стороны портала на них смотрела осоловелая физиономия Кощея. Переговорный процесс, похоже, полностью заморочил бессмертного злодея. Антикощеевская коалиция твердо держалась разработанного Ягой и Алешей плана тянуть время сколько возможно.

— За меня, любимого, тысячу мешков золота?! — горячился дракон. — Да я такого позора не переживу! Роксана меня потом всю жизнь презирать будет!

Кощей покорно кивнул.

— Хорошо, добавлю еще один.

— Нет, господа, он меня не уважает! — Ойхо откинулся от стола, чуть не растеряв все цепи. — Как хотите, но я умываю лапы.

Царские особы укоризненно посмотрели на Кощея, за спиной которого появилась Яга со «Стингером» в руках. Переговорный процесс, похоже, зашел в тупик, и она явно прикидывала: не пора ли пускать в ход зенитную ракету?

— Протащила-таки оружие — Алеша покачал головой, — и как умудрилась? Ведь лично всю избушку обыскал.

Глаза Ягуси встретились с глазами сына, и она от неожиданности чуть не выронила «Стингер» себе на ногу. «Нашел?» спросила она одними глазами. Юноша успокаивающе поднял руку, затем приложил палец к губам, подморгнул, помахал этим же пальцем перед носом, пытаясь жестами сказать: все о’кей, но время еще потяни. Старушка энергично закивала. Алеша немедленно сделал знак Елисею, что пора отползать.

— Думаешь, она поняла? — тревожно спросил царевич, как только они отошли от шатра.

— Маманя у меня понятливая.

— Что делать будем?

— Ждать волхвов. Пока иголочка Кощея не в наших руках, все остальные причиндалы желательно под рукой держать. Сивку-Бурку, яблочко, птичку. Хорошо, что хоть меч-кладенец при нас...

Тут Алеша заметил бабку Матрену, стоящую чуть в стороне. Она молча смотрела на побратимов, по-прежнему прикрывая руками рот и с трудом сдерживая рыдания.

— Что тебе, матушка? — ласково спросил он. — Здесь небезопасно. Вот-вот махач начнется.

— Это мама моей Алены, — пояснил Елисей.

— Царица Тамар? — удивился Алеша.

— Вах! Царица Тамар нэ такой, — уверенно заявил Вано. — Сам нэ видэл — отэц рассказывал, да?

— Приемная мама.

— А-а-а...

Что-то хлопнуло в воздухе. Прямо пред ними материализовался слегка покачивающийся волхв. В одной руке он держал дубовую кружку, в другой — прозрачное яблоко, сияющее изнутри золотистым солнечным светом. Он обвел осоловелым взглядом всю компанию, душевно глотнул термоядерной мухоморовки, икнул и потащил яблоко в рот. Алеша с Елисеем оказались проворнее всех. Действовали так синхронно и слаженно, словно репетировали этот номер не один десяток лет. Елисей успел выдернуть молодильный препарат из руки осоловелого волхва, а Алеша в доли секунды умудрился выдернуть из безразмерной котомки Ары почти такой же, но не молодильный и вложить его в руку старца. Волхв смачно закусил наливным бочком.

— Хто из вас Алеша?

— Я! браво отрапортовал Алексей.

— Держи. — Волхв сунул ему в руки огрызок. — Ну мне пора. — И с легким хлопком исчез в воздухе.

— Да-а-а... протянул Алеша, — если они все успели через мутантов на посошок пройти, дела хреновые...

Царевич Елисей и Алеша Драконыч посмотрели друг на друга и синхронно почесали в затылках.

— Не передразнивай, — опомнился Алеша.

— Это ты не передразнивай, — огрызнулся Елисей.

Конфликт развиться не успел, так как в воздухе что-то уже не хлопнуло, а буквально громыхнуло. Перед командой Алеши появились три вдупель пьяных волхва с такими же дубовыми кружками в руках, как и у их предшественника. Их бережно поддерживали под локотки три сияющих юных богатыря. Один из них, в монгольской шапке, держал за повод нечто напоминающее Конька-горбунка с ослиными ушами, другой, в парчовом расписном халате, с чалмой на голове, имел при себе золотую клетку с нахохлившейся жар-птицей внутри, третий, в желтом шелковом халате, чуть пошатывался под тяжестью мешка яблок на плечах.

— Благодетель, — промычали волхвы, — пр-р-ринимай пополнение! А мы пш-ш-шли...

То ли мудрые старцы что-то напутали в заклинаниях, то ли не соразмерили своих сил, но вместе с ними ушел и шатер, оставив на поляне только его содержимое.

— И не надо меня уговаривать! — треснул в этот момент цепями по столу дракон. — Две тысячи мешков, причем каждому! А вы куда смотрите?! — накинулся он на Еремея и Черномора. Глава миссии ООН явно вошел в раж и не замечал ничего вокруг. — Вас же парят внаглую!

Черномор и Еремей сидели в ступоре, открыв рты. Они, в отличие от Ойхо, в раж еще не вошли и увидели то, что даже Алеша с Елисеем, привлеченные видом вновь прибывших помолодевших глав великих держав, не сразу разглядели. Эти главы пришли не одни. Леса вокруг поляны на много километров вокруг были забиты сопровождающими их войсками, в которых армии Еремея и Черномора просто растворились.

Все же не зря Кощея называли Бессмертным. В минуту смертельной опасности он действовал не менее импульсивно, чем только что Алеша с Елисеем, и, что самое главное, чуть ли не с такой же скоростью. Дракон, схваченный за шею выскочившей из портала бессмертной рукой, резко увеличившейся в объеме, был молниеносно втянут в катакомбы злодея. Пространственный переход захлопнулся. Кощей лишний раз доказал, что он не просто старый, бестолковый старикашка, а бог. Пусть старый, пусть бестолковый, но все же бог.

— Да чтоб этих старцев приподняло и прихлопнуло!!! — взвыли в один голос побратимы.

Перерубленный порталом пополам круглый стол переговоров рухнул на землю, отбросив всех, кто за ним сидел, в сторону.

Корона Еремея откатилась к Алешиным ногам. Юноша поднял ее и поспешил нахлобучить на уши поднимающемуся с земли царю.

— Сынок!!! — зарыдал Еремей на его груди. — Живой... наследник мой живой!!!

— Опять снова-здорово, — расстроился Алеша, осторожно семеня с вцепившимся в него царем-батюшкой государства Московского в сторону Елисея. — Мне очень лестно, конечно, Ваше Царское, но вообще-то вы не по адресу, Вот ваш сынок, его и слюнявьте.

— Сынок!!! — переключился на царевича Еремей. — Живой!!! Наследник мой...

Тут до него начало доходить, что здесь что-то не так. Он высморкался в обрывки халата сына, отодвинулся, критическим взглядом окинул побратимов, насупился.

Царица-матушка с ума от беспокойства сходит, царь на старости лет черт-те куда за тридевять земель поперся любимое чадо искать, а оно развлекается!

— А ну быстро сознавайтесь, который из вас мой сын, а которой подменыш?!

— Оба! — Зарыдав в голос, бабка Матрена ткнулась лбом в землю, выставив пухлый зад в зенит. — Прости, царь-батюшка! Виноватая я!!! Обоих вынимала когда-то из утробы царицы-матушки!!! Только скрали одного, пока я царицу выхаживала! В беспамятстве она была!!! Прости, глупую! Побоялась правду сказать!

Над поляной воцарилась тишина. Первым опомнился Алеша.

— Уй, что сейчас начнется-я-я… индийские сериалы отдыхают. — Он еще не до конца осознал отдаленные последствия этого ошеломительного признания, но в том, что сейчас начнутся сопли плюс слезы умиления, был абсолютно уверен.

Он жестоко ошибался.

— Скрасть дитя царской крови?! — Еремей побагровел. — Кто посмел?!

Васька с самым независимым видом двинулся в сторону кустов.

— Я, кажется, догадываюсь кто, но фиг скажу, — пробормотал себе под нос Алеша, ловя воспитателя за хвост. — Ваше Царское Величество... в смысле, папа, выходит... обалдеть! Да, Ваше Царское Величество, давайте разборки на потом отложим. У нас с побратимом... тьфу! С братом, я хотел сказать, невесты в неволе томятся. Моя Роксана и его Алена.

— Вот именно! — сердито прогудел Черномор. — У тебя-то теперь целых два сына вместо одного, а у меня единственная дочь сгинула.

— И у меня! — Помолодевший Горбас аль-Баиндур гневно тряхнул клеткой с жар-птицей. — Я этого Кощея за свою Лейлу в порошок сотру!

— Какую Лейлу? — начал остывать царь Московии.

— Алену, — пояснил Елисей, — возлюбленную мою.

— Дочь царица Тамар, — добавил Вано.

— Какие у меня дети молодцы, — восхитился Еремей, — таких невест себе сосватали!

— Мой нэвэст лючшэ! — Ара вспорхнул на плечо шах-ин-шаха Ирана и начал отнимать у него клетку. Жар-птица тут же забилась в истерике.

— Э, дарагой, сначала свадьба! — Вано с трудом оторвал кунака от халата персидского царя.

— Кончайте этот базар! — рассердился Алексей. — Черт знает чем занимаемся! Нам к Кощею прорваться надо. В его новое убежище. Где-то тут гномы поблизости крутились. Они все ходы знают, давайте их сюда!

— Ну вы даете, — зашевелился за поясом Елисея меч-кладенец, — зачем вам гномы? Сивка-Бурка в двух шагах стоит, а они гномов звать собрались. Прикажите — вмиг куда надо доставит.

— Ты ничего не пугаешь? — удивился Алеша. — А я слышал, эту клячу иначе используют. В левое ухо влезают, в правое вылезают...

— Сам ты кляча! — огрызнулся конь, воинственно вскинув уши. — И какой псих эту байку придумал? Каждый дурак теперь норовит свою голову мне в ухо сунуть. Неужто неясно, что не пролезет?

— Я больше не буду, — хан Хучум погладил его по холке, — теперь у тебя другой хозяин. Прими, царевич Алексей.

— Отлично, садимся верхом, и всей армией на штурм! Еремей воинственно подпрыгнул.

— Еще один придурок, — попятился от него Сивка-Бурка, — совсем вы, что ль, обалдели? Я ж маленький. Вот разве что киску выдержу.

— А вот за оскорбление персоны царской сейчас в ухо схлопочешь, — посулил Елисей.

— Вот так всегда: сначала голову, потом кулак в ухо сунуть норовят.

— Хватит! рассердился Алексей. — Время теряем. И так ясно, что этот пони больше семерых не унесет.

— Да я одного не...

— Цыц! Сказал семь, значит, семь! — Алеша поднес к носу упрямого коня кулак.

Сивка-Бурка похлопал глазами, понял, что его обычные фортеля здесь не пройдут, и в знак покорности повесил уши.

— Пять.

— Ни тебе, ни мне. Шесть. — Искусство торговли за время операции «Закрома Родины» Алеша освоил от и до.

— Идет.

Именно этого и добивался Алеша. Он прекрасно знал, что, если хоть кто-нибудь из заинтересованных лиц не окажется в рядах штурмовой группы, споры затянутся до ночи.

— Ай да сынок! подпрыгнул Еремей. — Где только командный голос выработать успел?

— Знал бы ты, какие монстры у меня по струнке ходят. На досуге как-нибудь расскажу. Так, формируем команду.

— С чего это ты раскомандовался, зятек?! — возмутился Горбас аль-Баиндур.

— С того, что знаю, как и чем Кощея завалить и кто это сделать может. Ясно?

— Тогда командуй, — благосклонно кивнул шах.

— Мерси... э-э-э... я хотел сказать, да благословит тебя Аллах за доверие. Кстати, зять твой вот, — Алеша ткнул пальцем в Елисея, — попрошу не путать. Слышь, братан, а бантики ты зря выкинул.

Команду Алеша сформировал быстро. В первую очередь ему нужны были артефакты, которые они с таким трудом собирали по всему миру, во вторую очередь — те, кто умел колдовать, и только в третью — те, кто умел драться да мечами махать. Соответственно на штурм подземных галерей Кощея были отобраны: лично он сам, новоиспеченный царевич Алексей, Елисей, Горбас аль-Баиндур, Вано, Еремей и Черномор.

Алеша сел на Сивку-Бурку, сунув под мышку Ваську.

— Ую-ю-юй! — завопил Сивка-Бурка. — Насчет кота уговору не было! Перегруз!

— Дотянешь. — Елисей потянул его за хвост, пытаясь примоститься на круп.

К его удивлению, тело Сивки-Бурки вытянулось по горизонтали, дав ему возможность расположиться со всеми удобствами. Сивка-Бурка чем-то стал смахивать на таксу.

— Тяните его за хвост! — обрадовался царевич, поправляя на боку меч-кладенец. — А ты у меня молодец, — похвалил он меч, — если и впрямь до места доставит, главным советником при своей особе сделаю.

— Можешь считать, что я уже вступил в должность, — самоуверенно заявил меч, — и слушай сюда. Как яичко со смертью Кощея найдешь, ломать его не спеши.

— Почему?

— Кощея одолеть можно, только разбив яичко на его голове. И только одним инструментом — мной. Мечом-кладенцом. Понял?

Елисей кивнул.

— Понял.

— Ну и дебилизм! — хмыкнул Алеша, не пропустивший ни одного слова новоиспеченного советника.

Тем временем на безразмерното Сивку-Бурку водрузилась вся отобранная Алешей шестерка.

— Вперед! На Кощея! — скомандовал Алексей.

Сивка-Бурка послушно растворился в воздухе вместе с седоками.

25

Чуя, что кризис назревает, Кощей плюнул на всякую осторожность и начал пользоваться магией напропалую. Терять ему уже было нечего. Главное — успеть произвести обряд до того, как магрибский колдун очухается, поймет что к чему и сломает его иголочку. Первым делом Кощей прихлопнул все виды магии, кроме собственной разумеется, в своих подземных апартаментах. Затем, почесав в затылке, на всякий случай нацепил на себя рубаху-непробивайку, которую хранил в сундуках с незапамятных времен.

— Давненько мне не приходилось прибегать к твоим услугам. — Он ностальгически погладил красных петушков, которыми была расшита непробивайка. — Сейчас обряд произведу, властелином мира стану, и больше ты мне уже не понадобишься. Никогда. Ну-с, приступим.

Кощей уверенной походкой будущего властелина мира подошел к стене, мановением бровей заставил ее раздвинуться и вошел внутрь тайная тайных, святая святых: туда, где все давно уже было готово для обряда.

В глубине огромного зала стояла аппаратура, немного смахивавшая на самогонный аппарат, внутри которой бурлила подозрительная смесь, переливаясь всеми цветами радуги. В колбах, ретортах, змеевиках булькали разноцветные жидкости, и все это замыкалось на чугунном котле, в который из многочисленных трубочек капали ингредиенты будущего зелья. Именно оно должно было дать Кощею власть над миром.

Слева от этого дикого агрегата к стене был прикован дракон, справа принцесса Роксана со своей «служанкой» Аленой, размалеванной гримом так, что не то что Кощей — родная мать с отцом не смогли бы опознать в ней Спящую красавицу. Она тоже гремела цепями. Где-то за стеной возбужденно попискивали полностью лишенные магии гномики, не зная, как прийти на помощь Владычице гротов и пещер Лейле Гномовне Первой. Между ними металась Яга со «Стингером» в руках. Абсолютно голая Манюня (принцессы умудрились убедить силиконовую красотку, что лучший наряд — это ее собственная резиновая кожа) сидела на троне в ожидании своего благоверного.

— Ты что делаешь, аспид?! — накинулась на Кощея Яга.

— Обряд, — лаконично ответил бессмертный злодей. — Сейчас я стану властелином мира, отдам тебе твои проценты, а потом ты подаришь их мне.

— С какой стати?

— А ни с какой, — Кощей Бессмертный довольно улыбнулся, — из чистой любви.

— А-а-а... совсем забыла, — закивала Яга, — любовь и красота. Все разом спереть решил. Ну попробуй.

— Чего там пробовать! Сейчас раствор порозовеет, я его одним махом... — Кощей подскочил к котлу. — А чегой-то он голубой?

Яга хмыкнула.

— Думаю, чегой-то не хватает.

— Чего?

— Догадайся.

Кощей посмотрел на Роксану.

— Красота на месте, — перевел взгляд на дракона, — любовь тоже...

Ойхо, вытянув шею, клацнул зубами, пытаясь дотянуться до горла бессмертного злодея.

— Но-но! Попрошу не отвлекаться!

Кощей отпрыгнул на всякий случай подальше и попал в зону действия нежных ножек Роксаны, которые, на его беду, не были прикованы к стене.

Царевна немедленно воспользовалась представившейся ей возможностью отвести душу. Пинок получился таким смачным, что Кощей кубарем отлетел на середину зала, торпедировав чан и чуть не опрокинув на себя дымящееся в нем зелье.

— Спокойно, Кощеенька, спокойно, — начал уговаривать себя бессмертный злодей, поднимаясь с пола, — станешь властелином мира, они тебе заплатят за все сполна! А сейчас думай, родной, думай. Значит, так: красота на месте, а вот с любовью что-то не вяжется. Не пылает дракончик наш страстью, не пылает. Яга, а ты мне мозги не пудрила?

— Да чего ради, плешивенький ты мой? Чай, полмира на кону.

— Так чего ж он страстью не пылает?

— А ежели тебя на цепь посадить, много ты напылаешь?

— Ну ежели напротив Маню приковать. — Кощей задумался, перевел взгляд на подругу и умилился: Кисанька моя голенькая... — И тут его осенило. — Сейчас он у меня от страсти просто закипит!

Бессмертный злодей сделал небрежный пасс в сторону Роксаны, и платье на ней испарилось. Царевна охнула, дернула прикованными к стене руками в жалкой попытке прикрыться.

— Тьфу! сплюнул Ойхо. — Срамота!

— Не сработало. — Кощей почесал в затылке. Содержимое котла по-прежнему отливало голубизной. — А если так?

Теперь одежда слетела с Алены.

— Ничего не чувствуешь? — полюбопытствовал бессмертный злодей.

Ойхо отрицательно помотал головой.

— Странно... Яга, становись с ними рядом.

— Зачем?

— Для чистоты эксперимента. А вдруг на тебя польстится...

— Совсем сдурел, старый?! — всполошилась ведьма.

— Кощей посмотрел на Ягусю, еще раз почесал в затылке.

— Да, погорячился. И что же делать?

Бессмертный злодей явно оказался в тупике.

— Для начала одежку им верни, бесстыдник, простудятся.

Кощей немедленно исполнил распоряжение ведьмы небрежным пассом в сторону обнаженных царевен.

— Теперь что?

— Теперь послушай меня, старую, мудрую женщину, — отложив «Стингер» в сторону, вкрадчиво произнесла старушка. — Современная молодежь, она такая...

— Какая?

— Скажем так: немножко странная. Не то что мы раньше, в молодые годы. Помнишь, Кощик?

— Спрашиваешь... — расплылся будущий властелин мира. Манюня ревниво зарычала.

— А у современной молодежи ничего просто так не получится. Нужна расслабляющая обстановка, выпивка, веселая зажигательная музыка, — Ягуся потрясла своими костями, — и чувства заиграют! Короче, без интима дело твое труба!

— Да... перестал я понимать современную молодежь. Может, ты подсобишь, а? Я, так и быть, тебе еще пару провинций сверх обещанных процентов отпишу.

— Угу. Как же, разбежался. Сам только что говорил: властелином мира стану все обратно отберу.

— От бестолковая женщина! Шуток не понимает.

— Так ты шутил?

— Шутил.

— Тогда ладно. — Яга сделала вид, что поверила. — Подкинь мне магии. Да побольше. Организовать приличный интим дело не из легких.

Ради великой цели Кощей не поскупился. Вбухал в ведьму столько магии, что результаты ее ворожбы превзошли все ожидания.

Перед ними появилась стойка бара, за которой стоял офигевший от неожиданности Вий. Рядом со стойкой, на подиуме, под дикую музыку лихо отплясывали лохматые кикиморки в черных кожаных кепках, лифах и трусиках. В руках у них поигрывали плетки. Они демонстрировали свою новую программу «Садомазо» и настолько увлеклись, что изменение обстановки заметили не сразу.

— Давай-давай, наяривай, — приказала им Яга, видя, что плетки начали выпадать из рук задрожавших от страха прелестниц. — Сегодня у вас богатый клиент. Сам Кощей. Понравитесь — озолотит!

Музыка загрохотала еще яростнее. Ножки сразу успокоившихся кикиморок стали взлетать еще выше. Яге они верили.

— Во дают! — восхитился Кощей и кинулся к котлу проверять, не порозовела ли жидкость. — Яга, она голубая!!!

— Какой ты нетерпеливый. Не спеши: дракончику еще выпить надо, закусить, в благодушное настроение прийти...

— До чего ж у современной молодежи все сложно. — Кощей сочувственно покачал головой. — Давай пои его скорее.

— Сейчас все сделаем, плешивенький мой, — озабоченно ворковала Яга, спеша к стойке бара. Поманила Вия к себе, заставив перегнуться через стойку. — Любовные напитки еще остались? С той партии, что я тебе в прошлый раз скинула? — шепнула она на ухо бармену.

— Почти все продал, последняя фляга осталась.

— Набулькай по-шустрому бокальчик.

— Ну скоро вы там? — нетерпеливо прыгал около котла Кощей.

— Иду-иду, родимый!

Ягуся засеменила с полной кружкой к дракону.

— Как глотнешь, смотри куда хочешь, только не на Роксану и Алену, понял? грозно шепнула она ему.

— Почему?

— Сообщаю: Алеша все надыбал.

— Что надыбал?

— Все что нужно, то и надыбал, бестолочь! Надо время до его прихода тянуть. И вообще, некогда мне тебе объяснять, пей!

Ойхо одним махом проглотил содержимое кружки.

— Ух ты.. Глаза дракона загорелись ярым пламенем любви, и он начал рваться с цепи к предмету своей страсти.

— Розовеет!!! — Кощей подпрыгнул от радости. — Ай да Ягуся, ай да молодец! Я тебя, пожалуй, даже обманывать не буду, как властелином мира стану. Ну-с, начинаем обряд. Всем тихо!!!

Музыка немедленно смолкла. Запыхавшиеся лохматые кикиморки получили возможность перевести дух, к бурному негодованию дракона.

Кощей простер руки над котлом.

— Пусть вся любовь и красота, скопившиеся здесь, моими станут!

С этими словами он нырнул в котел. Сверкнула молния, и под громовые раскаты преображенный Кощей вынырнул обратно.

— Ну как я вам? — Он гордо тряхнул кожаной кепчонкой.

— А-а-а!!! — завизжали лохматые кикиморки, разом лишившиеся всей своей одежды.

— Ну эти нам здесь больше не нужны. — Поморщившись, властелин мира небрежным жестом отправил стриптизерш вместе с Вием обратно в притон «Залетевшая ведьма». — Манюня, оцени.

— А-а-а!!! — оценила Манюня, кубарем скатилась с трона и пулей вылетела из зала, чуть не снеся своим силиконовым телом каменную дверь.

— Чего это с ней? — удивился Кощей, поправляя кожаный лиф поверх рубашки-непробивайки.

— От страсти с ума сходит, — Яга нервно икнула, — вон и дракончик тоже никак не уймется. Может, пожалеем его, спустим с цепи? Очень ему полюбить тебя хочется.

Кощей тряхнул лохмушками, освобождая глаза, похлопал ими на рвущегося к нему Ойхо и резонно решил, что не стоит.

— Ну Яга, — поигрывая плеткой, Кощей взгромоздился на трон, — что теперь скажешь насчет твоих пятидесяти процентов?

— Пятидесяти одного, — поправила его ведьма.

— Хоть пятидесяти двух. — Кощей небрежно махнул хлыстом. — Желания подарить их мне нет?

— Как нет? Как нет, родимый? Все бери!!! — заголосила Ягуся, с трудом сдерживая рвущийся наружу смех.

Царевны ее силой воли не обладали, и только цепи не давали им согнуться от хохота. Тем не менее они веселились от души.

— Чего это они? — полюбопытствовал Кощей.

— Радуются, на тебя, красивого, глядючи. — Ведьма незаметно погрозила веселящимся девицам кулаком.

— Ну вот и получил я любовь и красоту, — удовлетворенно хрюкнул Кощей, вальяжно развалившись на троне, — теперь мне никто не страшен: ни магрибский колдун, ни этот сопляк... как его там... Алеша Драконыч.

Кощей не подозревал, что Алеша Драконыч в этот момент находится совсем рядом, подслушивает за дверью и подсматривает в замочную скважину. Бахвальство бессмертного злодея привело его в тихое бешенство, однако головы юноша не потерял.

— Значит, так, — прошептал он своей команде, к которой присоединились гномы, горевшие желанием вырвать свою Белоснежку из лап злодея, — план такой. Елисей с мечом заходит с тыла, со стороны трона. Очень удобно Бессмертный для нашей цели сидит. Вы, мелкие, проводите побратима окольными путями, в обход. Остальные у него на подхвате.

— А ты, сынок? тревожно спросил Еремей.

— У меня задача простая, — Алеша беспечно махнул рукой, — отвлечь его внимание и подложить на его темечко яичко. Думаю, в таком виде он его не опознает. — Юноша хмыкнул, вынимая из кармана закоптелое, больше похожее на кусок угля яйцо. — Трудно оно нам досталось.

— Еще как, — сердито тряся соломой, буркнула увязавшаяся за ними избушка, — не могли проктолога позвать, вандалы! Все поддувало разворотили...

— Все по местам! — распорядился Алексей. — На исходные позиции.

Штурмовая группа поспешила вслед за шустрыми гномиками. Как только они исчезли за поворотом, Алеша вновь приложил ухо к двери.

— А ведь какого крутого из себя изображал, — продолжал разоряться властелин мира, — а я бац! И напарил его, как котенка.

Тут уж у Алеши нервы сдали.

— Это ты меня напарил, — завопил он, врываясь внутрь, — красивый ты наш?!

— Алеша! — ахнула Роксана.

— Елисей! — встрепенулась Алена.

Яга погрозила им кулаком, заставив замолчать. Однако бессмертный злодей в этот момент был настолько влюблен в себя, что ничего не заметил. Мало того, он даже вопросом не задался: а что делают посторонние в его апартаментах?

— Красивый, говоришь?! радостно вопросил Кощей. — Значит, заметил?

— Трудно не заметить, — хмыкнул Алеша, рассматривая преображенного Кощея. Лица бессмертного злодея за завитушками и лохмушками практически было не видно. Только глаза сверкали из-под кепки. — Имидж ты сменил капитально.

— Влюбиться можно? — игриво промурлыкал властелин мира.

— Запросто. Однако насчет того, кто кого напарил, я бы поспорил.

— Ха! Кто бы спорил! Да Яга только что мне полмира подарила, которые я ей обещал! — Он повернулся к ведьме. — Ведь подарила?

— Забирай, касатик, на фиг он мне нужен, — махнула рукой Яга.

— Вот видишь! Все вы у меня теперь по струнке ходить будете! Что прикажу, то и сделаете!

— Может быть, — не сдавался Алеша, — но я тебя все-таки сильнее напарил, чем ты меня. Кто за липовую Виону все золото из тебя выкачал? Я!

Кощея начал разбирать азарт.

— А это ты видел? — Бессмертный злодей махнул рукой, заставив стену отодвинуться.

Груды золота, забившие пещеру, внушали уважение.

— На меня сейчас полмира работает. Мечами, птичками торгуют. Тебе б и в голову не пришло нажиться на собственной смерти!

— Ух и ни фига себе... — Алеша поскреб в затылке. — Папань, — повернулся он к Ойхо, — неужто больше, чем у нас?

— Уйди! Не заслоняй красавицу, — отмахнулся дракон, вожделенно смотря на Кощея.

— Эк тебя заколбасило... — Алеша вновь повернулся к бессмертному злодею. — Думаю, у меня золота не меньше, — решительно заявил он.

Кощей азартно подпрыгнул на троне.

— Спорим, у меня больше!

Юноша улыбнулся, увидев за спиной вошедшего в раж Кощея брата с обнаженным мечом в руках. Гномики выполнили поставленную перед ними задачу.

— Сто лет считать придется. Давай проще решим наш спор.

— Как? — нетерпеливо спросил Кощей. — Я теперь любой спор выиграть могу. Сейчас сам убедишься.

— Пусть кто-нибудь спрячет здесь эту штуку от меня. — Алеша вытащил из кармана обугленное яйцо. — Если найду я выиграл, не найду — ты.

— Вот так вот по-дурацки? — удивился Кощей.

— Угу. Ты ж говоришь, что все равно выиграешь.

— Идет. Давай его сюда, — потребовал Кощей, — я так спрячу, ни за что не найдешь.

— Э нет! Пусть кто-нибудь нейтральный. Ты у нас коварный — возьмешь да зашлешь этот уголь куда-нибудь на Луну.

— Ладно, — Кощей беспечно махнул рукой, — пусть Яга прячет.

Ведьма подошла к сыну.

— Куда? — одними губами спросила она, принимая яйцо.

— Под кепку, — еле слышно шепнул Алексей. И тут до ведьмы дошло, что держит в руках не кусок угля, а яйцо. То самое! Старушка растерялась. Почему сынок просто не сломал иглу? Что за странные игры затеял?

— Прячь, — улыбнулся юноша, отворачиваясь.

— И поскорее! потребовал Кощей.

Яга повернулась на голос бессмертного злодея, увидела за его спиной Елисея с занесенным мечом и все поняла.

— Сейчас, родимый, сейчас... — Она засеменила к трону, за которым становилось все больше и больше народу. Из проема, организованного гномами в стене, один за другим выныривали Черномор, Вано, Еремей. — Такое хорошее место знаю!

Ведьма сунула яйцо под кепку Кощея.

— Обалдела?! — возмутился властелин мира. — Этой грязью красоту мою...

Свистнул мёч, рассекая кожаную кепку.

— Ой... — выпучил глаза Кощей, — что это было?

Пещера озарилась красными всполохами света. Завыла сирена. Елисей потряс головой. В его руках вместо меча оказался молоток, утопивший красную кнопку на лысине Кощея, мгновенно превратившегося в длинного, сухощавого старика. На трон сыпались осколки защитного колпака.

Всполошенно заорала жар-птица. Горбас аль-Баиндур выронил клетку, золотые прутья которой разлетались в разные стороны, выдавливаемые изнутри. Жар-птица тоже превращалась на глазах безутешного Ары в странный, пышущий жаром агрегат.

— Автоклав,— прочел Елисей.— Это что такое?.. Ара, стой!

Пернатый джигит рванул к жене.

— Я гаварыл, в мэшок надо и на лихой коня!

Спасая друга, Вано так резко перехватил попугая за хвост, что с него слетела безразмерная котомка. По каменному полу покатились яблоки, трансформируясь на глазах изумленной публики в упаковки таблеток с надписью: «ЭЛИКСИР МОЛОДОСТИ. Инструкция по применению: перед употреблением подвергнуть термообработке в автоклаве при температуре не меньше...» Жалобно заржал Сивка-Бурка. Несколько мгновений и на том месте, где только что он бил копытом, стояла кабина с мерцающей над ней надписью «ТЕЛЕПОРТ».

По залу подземелья пронесся вихрь, из которого вынырнули фигуры в белых халатах.

— Есть! Мы его нашли!

— А-а-а!!! Глаза Кощея начали вылезать из орбит.— Не хочу!!!

Рукава рубахи-непробивайки резко удлинились, обхватили крест-накрест торс бессмертного злодея и шустро завязались узлом на его спине.

— Провалиться! — ахнул Алеша.— Зуб дам, если это не смирительная рубашка!

Из толпы пришельцев выдвинулась дородная фигура, радостно потирая руки, и двинулась к Кощею.

— О, господин Кощерман! Как долго мы вас искали! Не подскажете, куда вы дели своего лечащего врача?

— Ик! З-з-здеся я!

С грохотом откинулся каменный блок. В зал влетел хрустальный гроб и начал кружиться под потолком.

— А вот и панночка прилетела,— пробормотал Алеша.

— Вах! Учитэль! Живой! — возликовал Вано, с умилением глядя на сидящего в гробе магрибского колдуна.

— Та-а-ак,— грустно протянула дородная фигура в белом халате, сложила пухленькие ручки на животе и начала крутить большими пальцами друг вокруг друга,— пьянство на рабочем месте. Вот к чему это приводит,— назидательно сказал он своим ассистентам,— упустил больного, робота-охранника, кучу медицинского оборудования...

— Профессор, а...

Магрибский колдун вывалился из гроба, был пойман на лету ассистентами медицинского светила и начал рваться в сторону Кощея.

— Пус-с-стите меня... ик! к больному.

— Не волнуйтесь,— успокоил магрибского колдуна профессор,— мы его вылечим... Вас тоже.

— А нас, надеюсь, лечить не будете? мрачно спросил Алеша, до которого что-то начало доходить.

— Не имеет смысла,— вздохнул профессор,— вас лечить безнадежно, ибо все вы продукт больной фантазии нашего пациента. Талантливейший был человек! У профессора за спиной прямо сквозь халат от возбуждения выросли крылья.— Возглавлял Академию исторических наук. Так глубоко ушел в историю, что свихнулся. Вообразил себя властелином мира, представляете? Мало того, обратил в свою веру лечащего врача и даже роботов-охранников, хотя я до сих пор не могу представить, как это можно сделать. Они же роботы! Вместе с ними и исчез, захватив с собой кое-какое медицинское оборудование и за каким-то чертом кнопку экстренного вызова. Наверное, инстинкт самосохранения сработал. Зашита от полной деградации личности. Гениальный был человек. Вы, кстати, роботов поблизости нигде не видели?

— Подождите,— Алеша тяжело задышал,— вы хотите сказать, что мы бред его больного воображения?

— Угу,— беззаботно подтвердил профессор,— но вы не расстраивайтесь, это не надолго. Сейчас мы его заберем, и вы все исчезнете. Отправляйте.

Дюжие ассистенты-санитары подхватили извивающегося внутри смирительной рубашки Кощея, пьяного магрибского колдуна и потащили за собой в открывшийся перед ними портал. Алеша осторожно похлопал себя по груди. Грудь, как и все остальное, была на месте. Профессор изумленно посмотрел на него.

— Последнюю сводку! — рявкнул он.

К нему немедленно подскочил ассистент и развернул свиток с мерцающими символами, чем-то напоминающими санскрит.

— О! — Профессор сочувственно сморщил нос.— Вам не повезло, господа. Ваш мир внесен в реестр измерений. Жаль. Больная фантазия нашего академика окончательно материализовалась. Ничего не поделаешь, живите в этом дурдоме.

— А... — открыл было рот Елисей.

— Извиняйте,— профессор развел руками уже из глубины портала, зарегистрированные миры мы не имеем права стирать. Не в нашей власти. Можете, конечно, провести референдум и, если большинство голосов скажет «да», подать заявку.

— Нашел идиотов! — хмыкнул Алексей.— Как ваши роботы выглядят-то хоть?

— Обыкновенно. Стандартные универсальные роботы марки Джинн. Не видели?

— Не видели,— вздохнул Алеша,— но...

Портал захлопнулся.

— ...слышали.

— Алеша!

С исчезновением Кощея цепи сами слетели с Роксны. Она кинулась на грудь своему герою.

— Елисей! — Лейла-Алена спрятала голову на груди царевича.

Их величества сентиментально зашмыгали носами. Ягуся тоже хлюпнула носом.

— И как же мы теперь жить-то будем без Кощика?— спросила она.— Скучно будет без него, окаянного!

— Мамань,— оторвался от невесты Алеша Драконыч,— он нам такой мир оставил, что скучать не придется.

— И что же дальше? — Только что очухавшийся от любовного дурмана дракон затряс головой.

— Свадьба! — радостно крикнул царевич Елисей, подхватывая Алену на руки.

— В дурдоме...— пробормотал Алексей, посмотрел на ликующего брата, засмеялся и крепко обнял сияющую Роксану.